Гонзалес Софи, Всего Лишь Полностью Раздавлен- библиотека РусЛит

Всего лишь полностью раздавлен Софи Гонзалес
        Уилл Таварис - это герой летнего романа мечты: он смешной, ласковый, добрый… Но только Олли начинает думать, что нашел свое «жили долго и счастливо», как летние каникулы заканчиваются и Уилл перестает отвечать на его сообщения. Теперь Олли - одинокий принц, счастливый конец в сказке которого так и не наступил, а все усложняет еще и то, что ему приходится перевестись в новую школу на другом конце страны. По невероятному совпадению в этой же школе учится Уилл. Вот только Олли обнаруживает, что милый парень, которого он знал летом, - это не тот парень, который ходит в Старшую школу Коллинсвуда. Этот Уилл - шут класса и, если честно, немного козел.
        У Олли нет никакого желания тосковать по тому, кто не готов к отношениям, тем более что эта новая версия Уилла, строящая из себя дерзкого качка, меняет свое мнение чуть ли не каждые две недели. Но потом Уилл постепенно возвращается в жизнь Олли, и он чувствует, как его решимость слабеет.
        В последний раз, когда он отдал Уиллу свое сердце, Уилл вернул его растоптанным и избитым. Олли был бы идиотом, если бы доверился ему снова.
        Так? Так.
        Софи Гонзалес
        Всего лишь полностью раздавлен
        Каждому, кто в своем стремлении получить заботу от других забыл позаботиться о себе.
        Твои потребности тоже важны.

        1
        Наступал вечер самой последней среды августа, когда я понял, что Дисней уже давно врет мне по поводу «жили долго и счастливо».
        Потому что, видите ли, мое «долго и счастливо» длилось уже четыре дня, а принца нигде не было видно.
        Он исчез. Пропал.
        - Я точно никогда тебя не забуду, - говорил он.
        - Мне кажется, я никогда не был так счастлив, - повторял он.
        - Пожалуйста, не теряйся. Мне надо еще раз тебя увидеть, - просил он.
        Тогда почему я сидел здесь, за кухонным столом, и стучался головой о метафорическую стену, взвешивая за и против и решая, послать ли ему очередное сообщение?
        Да, я понимаю. И если я отправлю еще одно, то оно будет третьим подряд. Да, это смахивает на паранойю. Но я могу логически все объяснить. Первое сообщение, которое он проигнорировал, я послал в ответ на его собственное, которое получил в субботу вечером. Он пожелал спокойной ночи, и я сделал то же самое. Конец разговора. Он не должен ничего отвечать. Поэтому я вряд ли мог это учитывать.
        Второе сообщение, которое я отправил, вроде как и не требовало ответа.
        Воскресенье, 11:59
        Прокрасться домой не вышло. Мама меня едва не убила. #стоилотого Пожалуйста, не осуждай меня за хештег. Я слишком крут, чтобы соответствовать твоим примитивным социальным ожиданиям.
        Прочитано в воскресенье, 14:13
        Он же мог проверить телефон по пути домой, улыбнуться и даже не подумать о том, что ему надо ответить, правда? Строго говоря, в том сообщении не было вопроса, поэтому такое возможно. Или он прочитал его, наполовину написал ответ, а затем на что-то отвлекся.
        Например, на пожар. Или вторжение инопланетян.
        На четыре дня.
        Да и вообще, если задуматься, мне следовало еще раз ему написать. В спокойной, непринужденной, совсем не отчаянной манере, естественно. Но уже с вопросом. Чтобы, если он опять увидит послание и не ответит, я точно знал, что он меня игнорирует.
        Ладно. Я справлюсь. Ничего такого тут нет. Просто один парень писал другому. Тому, кто знал все мои секреты, целовался со мной в течение почти семи недель и… Видел. Меня. Голым™.
        Парню, который убедил меня, что я ему очень, очень нравлюсь.
        Парню, которого, надеюсь, похитили чертовы инопланетяне.
        Поэтому некоторая навязчивость с моей стороны вполне оправданна. До тех пор, пока она не выглядела навязчивой, конечно же.
        Все просто. Ладно. Погнали.
        Привет, Уилл! Я
        Нет. Стираем. Слишком похоже на запланированное.
        Чувак, ни за что не догадаешься, что я
        Что я? Предложение никак нельзя закончить.
        Я так понимаю, тебя похитили инопланетяне, но на тот случай, если это не так…
        - Олли. У тебя есть секунда?
        Я подскочил настолько сильно, что чуть не нажал «Отправить». И, будем честными, если бы я это сделал, то мне можно было бы сразу броситься в озеро. Я старался не выглядеть слишком нервным, когда мама села на деревянный стул возле меня. И стер недописанное сообщение. Просто на всякий случай.
        - Мм… ага. Что стряслось?
        О нет. У нее - тот самый взгляд.
        Моя первая мысль была о том, что это случилось. Тети Линды уже нет в живых. Я затаил дыхание. Прям буквально. Как будто, если бы меня застукали в этот момент, то все оказалось бы правдой и наша семья рухнула бы со своего шаткого пьедестала, стоящего на краю пропасти под названием «рак».
        В конце концов, именно поэтому мы изначально и примчались в Северную Каролину, когда здоровье тети Линды ухудшилось, и ей нужно было какое-то время, чтобы расслабиться, встретиться с родственниками и насладиться жизнью. Разумеется, моя семья хотела ее увидеть, поэтому мы и прибыли к ней сюда, к озеру, и это было самое дальнее место, куда она могла без вреда для себя отправиться в отпуск. Я уже много лет не уезжал из Калифорнии на такой длительный срок, поэтому был только за. Меня назначили неофициальной, неоплачиваемой, не жалующейся (но только потому, что они чертовски милые) няней для ее детей, и мы арендовали дом по соседству. Все складывалось хорошо. Даже прекрасно. Лучшее лето в моей жизни, сказал бы я.
        Но оно уже заканчивалось, и его конец не мог быть идеальным. Просто не мог.
        - Что ж, дорогой… - начала мама.
        Умерла. Умерла. Умерла.
        - Тетя Линда…
        Умерла.
        - Ну… сам понимаешь, дела у нее не очень. Ты очень ей помогал летом, но дядя Рой совсем выбился из сил, стараясь заботиться о детях и Линде, а из-за платы за лечение нанимать няню для них будет чересчур дорого. Не говоря уже обо всем остальном, с чем им сейчас не помешает помочь. Она - моя сестра. Я хочу быть с ней рядом.
        Стойте. Значит, тетя Линда не ушла из жизни? Меня накрыло столь сильное облегчение, что я, не способный сосредоточиться из-за счастливого головокружения, чуть не пропустил следующие мамины слова.
        - Мы с твоим отцом решили какое-то время сдавать наш дом в аренду. Год или около того. Нам есть где пожить в Коллинсвуде. Всего в нескольких улицах от жилища Роя и Линды. Мы поедем на следующей неделе в Сан-Хосе, чтобы забрать свои вещи и на время со всеми попрощаться. Ты вернешься сюда как раз к началу учебного года.
        Стойте, что? Что, что и что еще раз?
        - Мы останемся… тут? Правда? В Северной Каролине?
        Но мы должны на следующей неделе поехать домой. Как мы могли вернуться сюда?
        Мама пожала плечами. У нее были мешки под глазами (голубыми, глубоко посаженными), а легкий черный кардиган она надела наизнанку. Бирка, кротко торчащая из бокового шва, прошуршала, когда она уронила руки вдоль тела.
        - Олли, у нас нет выбора.
        - Но… а ты… можно мне остаться дома, а вам - здесь?
        Вообще-то, чем больше я об этом думал, тем логичнее казалось подобное решение родителей. Однако то, что мне понравилось летом играть в няньку, не означало, что мне хотелось бросить все и сделать эту роль постоянной.
        - Да, вероятно, это сработает. Я могу наводить порядок в доме и ездить туда, куда надо. И самостоятельно оплачивать счета. Возьму дополнительные смены в магазине. Я потом приеду, если вы тут надолго задержитесь, но… мам, ты ведь понимаешь, наша группа. И ребята. Я не…
        Мама оперлась локтями о стол и легла лбом на ладони.
        - Олли. Пожалуйста. Не усложняй.
        Я откинулся на спинку стула, уставившись в экран телефона. Что я должен сказать? Не то чтобы я был какой-то тряпкой, но это было очень неожиданно. В моей голове проносились мысли, пока я пытался осознать всю чудовищность происходящего. Выпускной год без моих друзей? В совершенно незнакомой школе, с учителями, которые меня не знают, именно тогда, когда оценки начинают играть важную роль? Я должен уволиться с работы, бросить группу и пропустить осенний бал…
        Я опять посмотрел на маму, и одного взгляда хватило, чтобы понять: это не обсуждается. С неохотой я отодвинул на задворки разума причины, почему переезд все разрушит. Я смирюсь, но позже. В своей комнате. После того как найду подходящий меланхоличный плейлист на «Спотифае».
        «Но… но… но, - заговорила часть меня. - Все не настолько меланхолично. Теперь ты живешь в том же штате, что и Уилл. И, возможно, ты опять с ним встретишься».
        От этой мысли у меня перевернулся желудок. Бывают проблески надежды, а бывают огни надежды.
        Моя надежда по яркости точно была огнем.
        - Ладно. Просто… как-то слишком внезапно. Ничего. Мы разберемся.
        Мама просияла и заключила меня в объятия.
        - Получилось даже легче, чем я ожидала.
        Я ответил ей в грудь приглушенным голосом:
        - Теперь за мной остается право постоянно жаловаться. Я был бы похож на монстра, если бы сказал «нет», правда? Но не то чтобы у меня был выбор, да?
        Отпустив меня, мама издала короткий смешок.
        - Конечно, но я все равно благодарна за то, что ты пошел навстречу.
        - Я услышал хотя бы честный ответ. - И я выдавил смешок, а мама поднялась со стула, чтобы начать готовить обед.
        - Мы разберемся, обещаю, - сказала она, роясь в холодильнике в поиске помидоров и листьев салата. - Иногда приходится чем-то жертвовать ради тех, кого мы любим. Ситуация совсем не идеальная, но мы можем пройти через это с улыбкой.
        Я рассеянно кивнул и занялся телефоном. По крайней мере, решилась первая проблема. Это точно считалось достаточно хорошей причиной для отправки нескольких сообщений.
        Уж теперь-то он должен был ответить, верно?
        2
        Среда, 18:05
        Привет. Итак. Смешная история. Я переезжаю на какое-то время в Северную Каролину. Буду жить в Коллинсвуде. Это случайно не рядом с тобой?
        Не прочитано
        Я шутил по поводу инопланетян, но это начинало казаться единственным возможным объяснением. Кто не притрагивается к своему телефону двенадцать дней? Никто, вот кто. Серьезно. После того как я отправил сообщение, я:
        • Собрал вещи.
        • Съехал из дома у озера.
        • Улетел домой.
        • Упаковал весь свой дом.
        • Попрощался с друзьями.
        • Выпил три чисто страдальческих милкшейка. Один - с Райаном, один - с Хейли и еще один - с Райаном, потому что у него случился «ночной жор» после официального прощания со мной.
        • Улетел в чертов Коллинсвуд, он же - глухомань.
        • Распаковал весь свой дом.
        • Два раза втихаря поплакал.
        • Один раз немного поревел перед родителями.
        • Дал себе клятву на крови перестать лить слезы.
        • Объездил окрестности и мысленно поплакал, когда понял, что теперь все покупки придется делать через интернет.
        • Три раза посмотрел «Холодное сердце»[1 - Американский полнометражный мультфильм компании Walt Disney Pictures (2013). Главные героини - Анна и Эльза. (Прим. ред.)]: два раза в комнате со своими кузенами и один раз - сам, потому что диск уже был в плеере и мне стало лень его менять.
        И за все время - ни одного сообщения от Уилла? Да пошло оно к черту. Я официально с этим покончил.
        Хотя и не настолько покончил, чтобы мне не хотелось выговориться. И сегодня - мой шанс. После нескольких безуспешных попыток мы с Райаном и Хейли наконец-то нашли время созвониться по скайпу. Я собирался поболтать с ними у себя в комнате, но мама в последнюю минуту решила, что я нужен ей на кухне, чтобы нарезать огурцов для салата. Поэтому я занимался несколькими задачами сразу, расположив ноутбук и разделочную доску на кухонном столе.
        Мама с папой готовили особый ужин, чтобы отпраздновать «торжественное открытие» новой кухни. Вот только особой едой для нас обычно была еда на заказ, потому что к нам никогда никто не приходил на ужин и впечатлять мы могли исключительно себя. И пад-тай[2 - Блюдо тайской кухни - рисовая лапша, обжаренная в соусе с овощами; возможны мясные добавки (курица или свинина).] из ближайшего ресторанчика в Сан-Хосе никогда не переставал впечатлять всех нас.
        Когда папа нашел на «Ютьюбе» рецепт шеф-повара Гордона Рамзи, напряжение уже было на пределе. Что еще хуже, компанию нам на кухне составляли скучающие и раздражительные кузены, Криста и Дилан.
        В общем-то, в доме царил хаос, и звонок по скайпу, конечно, не особо помогал разрядить обстановку.
        - У тебя немного шумно, - заметил Райан, строя рожу в камеру.
        Хейли, сидящая рядом с ним на кровати, захихикала.
        - Да, простите. Постарайтесь не обращать внимания, - произнес я.
        Мне приходилось стоять к экрану боком, чтобы срезать с огурцов кожуру с помощью овощечистки.
        Райан сказал что-то в ответ, но его слова потонули в нытье Кристы.
        - Тетя Кэтрин! Тетя Кэтрин! Тетя Кэтрин! - Криста ходила за моей мамой, держа миску с дольками яблок и сыром чеддер, пока та притворялась, что не слышит племянницу.
        - Прости, что? - спросил я.
        Райан и Хейли весело на меня посмотрели.
        - Так ты уже обустроился? - прокричал Райан.
        Я открыл рот, чтобы ответить, но мне в лицо бесцеремонно ткнули дольку яблока.
        - Не люблю кожуру, - твердо заявил Дилан, помахивая долькой.
        - Теперь поздновато, приятель, - усмехнулся я. - Просто съешь.
        - Кожура.
        - Я сейчас занят, я чищу кое-что другое. Я испачкаю твое яблоко огуречным соком. Попроси тетю Кэтрин тебе помочь.
        «Тетя Кэтрин» строго на меня посмотрела, и я нырнул за ноутбук.
        Лицо Хейли заняло весь экран и так приблизилось к камере, что я мог сосчитать ее бледно-светлые ресницы.
        - Мы, конечно, хотели сказать тебе лично, но нас пригласили сыграть в «Натаниэлс»!
        У меня отвисла челюсть.
        - Стойте, серьезно?
        В том, что касается концертов для несовершеннолетних, «Натаниэлс» - просто мечта. Конечно, это не совсем наша аудитория, но люди, которые туда приходили, обычно достаточно открытые в плане музыки. По крайней мере, у нас могут появиться новые фанаты, которые никогда про нас не слышали.
        «Ну… не “у нас”, - подумал я. - У них появятся новые фанаты».
        - Олли! Дилан хочет, чтобы ты почистил его яблоко! - выпалила Криста, появившись из ниоткуда.
        - Я знаю. Но я пытаюсь поговорить со своими друзьями.
        - У тебя руки же свободны? - прокричала мама с другого конца кухни. - Разве ты не можешь взять чистый нож?
        - Сейчас вернусь, - сказал я Райану и Хейли, но Хейли подняла руку.
        - Олли, мы тебя еле слышим. Держи оборону. Нам все равно надо порепетировать. Мы тебе расскажем подробности, когда сможем нормально пообщаться.
        Но я даже не успел рассказать им про Уилла. Или Коллинсвуд. Или про тетю Линду.
        - А… Мм… ладно. Конечно. Тогда скоро созвонимся?
        - Да, когда мы будем свободны. Пока.
        Я завершил звонок и покорно, к радости Дилана, счистил оскорбительную кожуру с дольки яблока.
        А мама услужливо критиковала папину готовку.
        - В сковородке еще есть место, - заметила она, склонившись над столом. - Почему ты не кладешь все сразу? Так же будет быстрее.
        - Гордон считает, что если положить в сковороду слишком много мяса, то оно будет жариться неравномерно.
        - Не дай бог ты ослушаешься Гордона.
        - Горе дураку, который попытается, Кэтрин.
        Внезапно на подъездной дорожке прогрохотал мотор машины. Криста и Дилан оживились и, бросив еду, помчались к входной двери, а я пошел следом.
        - Мама приехала, мама приехала, мама приехала!
        Не успела тетя Линда войти, как на нее налетели две маленькие ракеты.
        - У-ух-х! Боже мой, меня не было лишь несколько часов. - Она засмеялась и обняла их.
        В тот день она выглядела слабее обычного. Некоторое время назад тетя потеряла свои густые черные волосы, и, хотя я привык видеть ее лысой, сегодня она все равно не сняла обернутый вокруг головы шарф с узором пейсли (или индийских огурцов), который надела перед выходом на улицу. Как ни странно, шарф напомнил мне о том, как сильно все изменилось - даже еще больше, чем сама потеря волос. Возможно, из-за того, что Линда выступала против головных уборов даже дольше, чем я жил. Я не мог представить ее в шляпе от солнца, шапочке или в чем-то еще.
        - Они изголодались по вниманию, - сказал я. - Мы их игнорировали.
        - Точно, поэтому я их здесь и оставляю. Тогда я сразу выгляжу лучше, и они по-настоящему радуются тому, что у них есть я, - ответила тетя Линда, игриво ткнув каждого из детей в живот.
        Они завизжали от смеха.
        - Как все прошло? - спросила мама, когда мы появились на кухне.
        - Ой, сама знаешь. Это же больница. Счастлива, что могу ее посетить, но еще больше счастлива, когда ее покидаю.
        Тетя Линда поправила ремень сумки на плече и кивнула в сторону гостиной.
        - Дай я положу свои вещи. Две секунды.
        - Надеюсь, ты голодная! - воскликнула мама ей в спину.
        Когда тетя Линда ответила, ее голос был бодрым и веселым:
        - Если честно, Кэти, я не помню, что такое голод.
        Мама закатила глаза, а потом заметила, что я опять сажусь за обеденный стол.
        - Как поживает салат?
        - Неплохо. - И я снова взялся за овощечистку.
        - Прости, что прервали твой звонок.
        Я кивнул, боясь что-то сказать и взорваться. Я мечтал поговорить с Райаном и Хейли. Столько всего перевернулось с ног на голову. Я просто хотел чего-то, что казалось нормальным.
        Мама надавила на мою ладонь, заставляя отпустить овощечистку.
        - Олли, тебе надо расслабиться. У тебя будет куча возможностей поболтать с друзьями. Все будет хорошо. Тебе нужно попрактиковать осознанность.
        - Нет, мам…
        - Да, Олли. Со мной.
        По опыту я знал, что лучше не сопротивляться. Легче сдаться, чем пытаться спорить.
        - Я хочу, чтобы ты представил все, за что ты благодарен. Чудесный просторный дом, аренда которого обходится нам на двадцать процентов дешевле, чем в Сан-Хосе. Как тебе такое для начала? Прекрасное жилище, чистый воздух, рядом - родители, которые готовят тебе питательную еду… Ты чувствуешь благодарность?
        - Ой, абсолютно.
        - Оливер, мне не нужен твой сарказм. Сосредоточься на кончиках своих пальцев. Что они чувствуют? Как ощущается дерево под ними? Олли?
        - Мам, если честно, я сейчас ощущаю клаустрофобию.
        Она убрала ладони с моих плеч, и на ее лице появилась смущенная гримаса.
        - Прости. Но поработай над этим, Олли. Ты должен быть расслаблен и споко-о-о-о-е-ен-н.
        Понимаете, у мамы есть свои представления о мире. Она не особо религиозная. Но, наверное… более духовная? В общем, она верит, что где-то во вселенной есть Великая Внеземная Сущность, которая дает нам все, что бы мы ни захотели, пока мы притворяемся, что абсолютно счастливы, довольны и позитивны. Но если люди на что-то злятся, она устраивает для них сюрпризы.
        Великая Внеземная, охрененно мелочная Сущность, непринужденно тусующаяся во вселенной.
        Которая могла похитить Уилла, вдруг пришло мне в голову.
        Мне же вроде плевать на Уилла, правда?
        Возможно, если я продолжу так говорить, то Великая Внеземная Сущность воплотит это в жизнь.
        Я так долго составлял свой собственный приличный образ для первого дня в старшей школе Коллинсвуда, что в итоге практически рванул к выходу, намереваясь сразу нырнуть в машину. Но мои планы были сорваны, когда я обнаружил на кухне родителей, полных решимости приготовить сыну завтрак. И, к моему ужасу, «нет времени» они за ответ не принимали.
        Они выбрали яичницу. Что кажется простым и быстрым. Наверное, так и есть, когда ты не портишь все сразу - и вдобавок три раза подряд. Когда им удалось произвести съедобное блюдо, пол был усеян пищевым мусором в виде яичной скорлупы, подгоревшего тоста, соли, перца и редких пятен масла.
        Это был завтрак-апокалипсис.
        Я проглотил яйца так быстро, как только мог, в процессе накапав маслом на пиджак. Превосходно. Я не мог решить, надо ли переодеться, и в результате просто его снял, а затем помчался к машине, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги.
        Первый день, и я так сильно опаздывал. Я добрался до школы со скоростью девяностолетнего старика, идущего поиграть вечером в лото. Я в этом не виноват, хотелось бы добавить. Просто получилось, что я «собрал» каждый красный свет светофора. Стрит-флеш[3 - Комбинация в покере из пяти карт одной масти, идущих по порядку. (Прим. пер.)]. Где пределы моего везения?
        Видимо, не здесь. Я приехал в школу явно самым последним, потому что все до единого парковочные места были заняты. Матерясь, я приглушил ревущую музыку и пополз по парковке старшей школы Коллинсвуда.
        Мест нет.
        И тут - тоже.
        Даже спустя целых пять минут поисков, как ни странно, никаких мест не обнаружилось. Просто смешно.
        Наконец я нашел свободное пространство с краю - под одним из таких деревьев, которые роняют сопливые, липкие цветки на все поблизости. Положительный момент: тень. Не особо положительный момент: выходные я проведу на подъездной дорожке со шлангом и тряпкой в обмен на привилегию припарковаться здесь. Согласен ли я на подобный компромисс? Скажем так: я уже сильно опаздывал и припарковался бы над порталом в ад, лишь бы перестать кружить по чертовой стоянке. Но я слишком переоценил свою ловкость. Другими словами, я не смог нормально вытащить левую руку из-под ремня безопасности, прежде чем выскочить из машины. Поэтому меня дернуло назад с такой силой, что отбросило на бок автомобиля, а потом я рухнул на колени, как в человеческом пинболе. Господь всемогущий, сегодняшнее утро было какой-то отстойной шуткой.
        В те недолгие секунды, которые я провел на бетоне с рукой, болтающейся над головой в петле ремня безопасности, на меня снизошло озарение. Все случилось не просто так, и некто где-то наверху за мной присматривает. Именно поэтому я и опаздывал. Чтобы, когда я выставляю себя полным придурком, свидетелей у меня не было.
        Пока я находился в процессе практики осознанной благодарности и высвобождения из ремня безопасности, я понял, что, к сожалению, ошибался. Великая Внеземная Сущность вселенной меня ненавидела: ведь в двух парковочных местах от меня стояла девушка, держащая книги и уставившаяся на меня.
        Она оказалась красивой и гламурной по типу «сегодня первый день в школе, и я хочу произвести впечатление», одетая в блейзер, обтягивающие джинсы и ботинки на высоком каблуке. Темно-коричневая кожа была совсем без веснушек и пятнышек, на губы она нанесла бесцветный блеск, а ее кудри воздушно и объемно лежали на плечах.
        Что ж, немного унизительно.
        - Я в порядке! - прокричал я. - Просто хотел прояснить…
        Девушка прижала к груди свою достаточно большую стопку книг, намереваясь запереть машину.
        - Это радует, - сказала она. - А то я начинала беспокоиться.
        - Не стоит.
        Я выпрямился и попытался взять с пассажирского сиденья рюкзак. И у меня получилось.
        - Тогда ладно, - девушка слегка улыбнулась и переключила внимание на свой автомобиль.
        Я понял, что разговор окончен, и начал неловко ковылять вперед.
        Но когда я приблизился, то понял, почему она смотрела на тачку. Брелок для сигнализации не работал.
        Конечно, я не мог позволить себе опоздать в этот день еще больше. Но так уж получилось, что я - неплохой эксперт по работе брелоков для сигнализации. Поэтому особых оправданий для того, чтобы просто проскользнуть мимо и не помочь, у меня не было, правда? Кроме того, это могло еще сильнее разозлить Великую Внеземную Сущность вселенной.
        - Можно я попробую? - спросил я у девушки.
        Она замешкалась. Что справедливо, учитывая профессиональный уровень, который я ей уже продемонстрировал. Я выпрямился и попытался изобразить на лице выражение «я точно разберусь с проблемой». Похоже, это сработало, потому что она пожала плечами и передала мне ключи.
        - Сражайся до конца.
        Подойдя к капоту машины, я взмахнул брелоком и изо всей силы на него нажал. На всякий случай я сосредоточился на благодарности и позитивном мышлении, добавив щепотку осознанности. К моему огромному облегчению, мигнули фары, а замок сработал.
        Насколько я понял, это почти реабилитировало меня в глазах моего единственного утреннего свидетеля. Олли - одно очко. Внеземная Сущность - три миллиарда. Разрыв сокращался.
        Девушка удивленно подняла брови.
        - Спасибо.
        Я хотел отдать ей брелок, но ее ладони были заняты стопкой из десяти книг, балансирующих на изгибе руки.
        - Мм… тебе еще нужна помощь? - спросил я, когда мы торопливо двинулись к школе.
        Трехэтажное здание из красного кирпича маячило вдалеке, грозное и пугающее. Между входом в него и парковкой простирались практически акры свежескошенного газона, разделенного посередине крутой тропой, вдоль которой стояли флагштоки - один за другим. Почему школа такая огромная?
        Коллинсвуд был, если так можно выразиться, крохотным прудом, и ему ни к чему хвастаться такой махиной, где могла бы поместиться вся рыба из океана.
        Девушка засмеялась. Упс. Я переборщил?
        - Хочешь понести мои книги до аудитории? - спросила она. - Сейчас что, пятидесятые?
        - Не все, - возразил я. - Просто одну или две… самые легкие. - И я показал на учебники в мягкой обложке. - С остальными ты, наверное, справишься без меня.
        - По-моему, я со всеми справлюсь без тебя, но все равно спасибо.
        Если бы это выдал кто-нибудь другой, то я мог бы обидеться, но у девушки была такая полуулыбка, что мне показалось, будто она шутила вместе со мной. Я решил, что она мне нравится. Повесив ее ключи на палец, я поднял их вверх.
        - Тогда я отнесу их до твоей аудитории?
        - А это было бы здорово.
        Она вновь одарила меня потрясающей улыбкой, на которую я ответил тем же. На таком близком расстоянии она пахла сладковатыми цветами.
        - Я так понимаю, ты новенький, - продолжила она. - Или чересчур высокий парень, только что закончивший среднюю школу.
        - Нет. Парень обычного роста из выпускного класса. Я - Олли. Я переехал сюда из Калифорнии. Типа того. Вероятно, временно, возможно, надолго. Зависит от семейных обстоятельств.
        «Господи, что ты несешь, Олли? Если очень постараешься, то будешь выглядеть чокнутым. Не останавливайся на полпути, давай».
        Но девушка не обратила внимания на мои словесные излияния.
        - Значит, ты нездешний. Из-за акцента и всякого такого. А я - Джульетт. Где твоя аудитория? Я могу проводить тебя, если хочешь.
        Эй, а это не у меня акцент. У Джульетт южное произношение было слышно даже сильнее, чем у большинства людей, которых я встречал. Я бы предположил, что она родилась еще южнее. Похоже, кое-кто был не отсюда, но об этом придется спросить в другой раз: Джульетт напомнила мне, как жутко я опаздываю. Я напряг мозги, чтобы воспроизвести в памяти имя классного руководителя. Оно размылось вместе с двадцатью другими именами, которые я пытался запомнить.
        - Мм… я буду учиться в классе мисс Харстенвильд.
        - Так ты с нами! Это все упрощает. Следуй за мной, Олли-оп.
        - Олли-оп?
        - Олли-оп. Алле-оп. Смирись, ладно? Звучит мило.
        - Для трехлетки, - буркнул я, но Джульетт не слушала.
        Удобно. Она набрала скорость и понеслась по тропе, а затем - через стеклянные разъезжающиеся двери и по пустым коридорам. Я поспешил за ней с краснеющими щеками. Супер. Все уже на занятиях.
        Она резко остановилась где-то в лабиринте аудиторий и кивнула на дверь. Точно. У нее заняты руки.
        Как я и ожидал, море незнакомых голов повернулось ко мне, как только я вошел. Потрясающе. К моему облегчению, Джульетт встала передо мной.
        - Здравствуйте, мисс Х. Простите, что опоздала. Олли заблудился, поэтому я задержалась, чтобы ему помочь.
        Джульетт, ты толкаешь меня под автобус. Но мисс Харстенвильд, женщину средних лет с выступающей вперед нижней челюстью и шеей, слишком толстой для высокого воротника ее рубашки, похоже, опоздание не разозлило.
        - Сегодня я тебя прощу, Джульетт, но тебе надо стать более изобретательной, чтобы убеждать меня следующие сто восемьдесят дней.
        Джульетт направилась прямо к пустой парте. Откуда она знала, куда ей садиться? Кстати, а куда садиться мне?
        - Я бы об этом и не мечтала, мисс Х, - улыбнулась она. - Сваливать все на Олли я буду максимум две недели.
        Мисс Харстенвильд повернулась ко мне. Я смущенно скрестил руки на груди. Мне нужно представиться? И настоять на том, что Джульетт не представляет мои интересы?
        - Доброе утро, Оливер. Рада, что ты нашел сюда дорогу.
        Ого. Все не так уж и плохо. Я выдавил улыбку. И смог дышать. У меня даже получилось не обращать внимания на учеников, уставившихся на меня. По крайней мере, на несколько секунд.
        Мисс Харстенвильд показала на дальний конец класса.
        - Можешь сесть. Мы обсуждаем всякие организационные вопросы к началу семестра.
        Изучив лица пока неизвестных мне одноклассников, я, переполненный эмоциями, уставился в пол. Не то чтобы я был настолько стеснительным. Я просто… сами понимаете. Никому неохота чувствовать себя животным из зоопарка, верно?
        К счастью, я спокойно добрался до парты, и никто не бросил в меня попкорном, что, между прочим, было большим успехом. Мисс Харстенвильд начала говорить про пропуска и доступ в библиотеку, и, наверное, мне стоило внимательно слушать, но мой взгляд продолжал блуждать по классу. Учеников здесь около тридцати. На первый взгляд они ничем не отличались от ребят в Сан-Хосе. Всего лишь обычное распределение красивого и невзрачного, самоуверенного и неловкого, узких и расклешенных джинсов и мини-юбок. Но хоть класс, возможно, ничем и не отличался от прошлого, я был новеньким. Значит, теперь я - чистый лист. Начиная с этого момента могло произойти что угодно. Любой человек из класса к концу года может стать моим лучшим другом или заклятым врагом.
        Но моя судьба в моих руках. От того, какой шаг я сегодня сделаю, будет зависеть, пан я или пропал в этом году.
        Но никакого давления, верно? Пока я не буду путаться в ремнях безопасности и смогу проконтролировать свое произношение и словарный запас, все должно быть в порядке.
        Ключевое слово - «должно быть».
        Внезапно я понял, что мисс Харстенвильд закончила говорить и ребята зашевелились. Я замер: уже началась перемена? А звонок прозвенел? Но не успел я среагировать, как Джульетт шлепнулась на мою парту. С ней были две девицы. Одна оказалась высокой и фигуристой, с густыми ресницами, прямо как у девушки с обложки, и гладкой шоколадной кожей. Она была одета с головы до ног в брендовую спортивную одежду, начиная с шерстяного свитера и заканчивая укороченными штанами для йоги. Другая девчонка была немножко другой: она щеголяла в бледно-лавандовом кружевном платье, которое не должно сочетаться с такой же бледной кожей, но каким-то образом сочеталось, облик дополняли «конверсы» и кожаная куртка. Все это вкупе с густой подводкой и манерной позой делало ее точной копией половины моих друзей в Калифорнии.
        К сожалению, она стала единственной из девушек, кто совсем не впечатлился моим видом.
        - Олли-оп, это Нив и Лара, - сказала Джульетт, показывая на модель «Л’Ореаль» и девушку-панка соответственно.
        Нив? Странные имена у людей в Северной Каролине.
        - Девочки, Олли переехал сюда из Калифорнии. Но он вроде как может переехать в любой момент обратно, когда позовут.
        Черт побери, у меня покраснело лицо. Ладно. Моя очередь говорить. Пожалуй, мне стоит воспользоваться этой возможностью, чтобы доказать свое твердое знание родного языка.
        - Привет. Да, мы провели лето здесь, и мои родители решили: «Слушайте, зачем нам возвращаться домой, давайте проведем здесь весь год».
        Нив выглядела озадаченной.
        - Неужели? Это кажется… необычным решением.
        Промазал.
        - Мм… нет, это было… ну… шутка… на самом деле мы не… э-э-э… моя тетя болеет, поэтому мы пока остаемся тут, чтобы ей помогать.
        Три девушки уставились на меня. А я уставился в ответ. А затем в полу открылась огромная черная дыра, и я с радостью дал ей засосать меня в глубины планеты Земля.
        Лара надула щеки.
        - Какой депрессняк.
        Джульетт, не особо скрывая, ткнула в нее локтем, и Лара демонстративно погладила свои ребра.
        - Господи, Джули, какого черта?
        - То есть ты провел лето в городе? - спросила Джульетт, заглушая своим голосом Лару и явно стараясь сгладить неловкость.
        - Нет. У озера. Последний раз я был в Коллинсвуде еще в детстве.
        - Круто, - вклинилась Нив. - Я там тоже жила неделю. Наверное, мы раз десять прошли мимо друг друга, даже ничего не поняв. Прикольно.
        - Нив нравится проводить у озера как можно больше времени, - объяснила Джульетт. - Она глубоко убеждена, что однажды у нее там будет знойный курортный роман.
        - Все, что у меня пока было, - это товарищ дедушки по боулзу[4 - Игра, в которой надо подкатить асимметричные шары как можно ближе к белому шару небольшого размера. (Прим. пер.)], - усмехнулась Нив, играясь своим ожерельем - простой цепочкой из розового золота с розой, висящей на конце. Роза из розового золота. - Но, к сожалению, я ему понравилась больше, чем он мне. Я не против возрастных мужчин, но шестьдесят для меня - предел.
        Я уже видел ожерелье Нив на Джульетт, понял я, переводя взгляд с одной на другую. Да, одинаковые. Я интуитивно посмотрел на Лару. У основания ее горла на флуоресцентном свету тоже блеснула роза.
        Джульетт добродушно похлопала Нив по руке.
        - Про это я тебе и твержу. Если хочешь приключений, то тебе надо ехать дальше, чем озеро, верно? Скандальные курортные романы Северной Каролине не свойственны.
        Я нацепил маску невозмутимости на лицо. Я думал, что у меня отлично получается, до тех пор пока Лара не посмотрела на меня, сузив глаза, не оперлась локтями об парту и не сказала:
        - Или нет? Олли?
        Я моргнул.
        - Мм?..
        Но корчить невинность было слишком поздно. Лара озорно улыбнулась и показала на меня пальцем.
        - Я видела такой взгляд! Признавайся, что у тебя было во время каникул? Наверняка ей стукнуло не меньше шестидесяти.
        Недавний румянец был мягким свечением по сравнению с пожаром, который окрасил мои щеки.
        - Э-э-э… я… ну…
        Теперь и Джульетт на меня накинулась.
        - У него что-то было, о боже. Нив, признаю свою ошибку.
        Нив надулась.
        - Везет же некоторым.
        А из моего горла вырвался нервный смешок, как у шипящей банки со взболтанной газировкой.
        - Разве сейчас не начнется урок?
        - Нет, - помотала головой Джульетт. - Ты что, не слышал мисс Х? Она дает нам пять минут, чтобы поделиться друг с другом летними новостями. Поэтому, пожалуйста, делись.
        Лара оттащила от соседней парты свободный стул и села на него задом наперед с подпрыгивающими от каждого движения лавандовыми оборками.
        - Да, порадуй нас всеми подробностями «восемнадцать плюс». Видит бог, остальным из нас особо нечего рассказывать про каникулы.
        - Тебе нечего рассказывать? - удивилась Джульетт. - Как грустно.
        Лара махнула на нее рукой.
        - Мы сейчас не обо мне говорим.
        С одной стороны, я едва знал девушек, так почему я должен делиться с ними такими подробностями уже сейчас? Но им вроде действительно интересно, а у меня после переезда почти не было возможности откровенно поговорить со своими друзьями из Калифорнии. Если я в ближайшее время кому-нибудь об этом не расскажу, то слова сами просочатся наружу через мои поры.
        Я сглотнул.
        - Наверное, да, было…
        Три головы снова повернулись ко мне, и прожектор на сцене направили прямо мне в лицо. Джульетт взмахнула руками.
        - Да-а-а?
        - Я и правда кое-кого встретил, - промямлил я. - И… да, кое-что произошло.
        - Кое-кого? Парня, девушку или?.. - перебила Джульетт.
        Вот и закончилось хождение на цыпочках вокруг местоимений. Я знал, что рано или поздно мне придется совершить каминг-аут, если можно так выразиться, учитывая, что я уже несколько лет не скрывал свою ориентацию. Но я прошел через подобную неловкую ситуацию еще дома. Я как бы заплатил по счетам, понимаете? Кстати, надо заметить, Коллинсвуд, возможно, находится чуточку выше на шкале сложности каминг-аута, чем Сан-Хосе. Я надеялся, что произойдет это естественнее: например, люди сами догадаются, и мы просто будем вести себя как ни в чем не бывало, мол, все нормально, потому что для меня такое - в пределах нормы, и сможем уйти в закат без всяких допросов.
        Но…
        - Парня, - наконец выдавил я.
        Как ни странно, заставить свой рот выговорить это слово оказалось трудно. После нескольких лет комфортного существования в собственном теле и с чувством уверенности в себе я опять ощутил себя четырнадцатилетним. И мне это не нравилось.
        Джульетт кивнула, дескать, она и ожидала такой ответ. Нив подняла брови и наклонила голову, словно заметила редкую птицу. Лара моргнула и сделала такое лицо, словно съела лимон. Ну и ладно. Да пошла она. Меня не особо волновало ее мнение.
        После недолгой паузы, которая почти стала неловкой, Нив и Джульетт одновременно заговорили:
        - Как его зовут?
        - У тебя есть фотография?
        Я помедлил, а потом решил: а почему бы и нет? Я пролистал его «Инстаграм» - фотографии точно не воздавали должное такому горячему парню, как он, - пока не нашел приемлемую фотку. Я протянул телефон Джульетт, и Лара наклонилась, чтобы посмотреть. Мне бы не хотелось, чтобы она это видела, но я ведь не мог попросить ее держать свой нос подальше.
        - Его зовут Уилл, - произнес я.
        Джульетт и Лара явно опешили.
        - Знаю, - сказал я. - Он слишком для меня хорош, да?
        - Не унижай себя, - упрекнула меня Нив, протягивая руку, чтобы тоже посмотреть.
        Джульетт молча передала ей телефон.
        Нив взглянула на фото, а затем проговорила:
        - Стой, а Уилл…
        - А он ничего, - перебила Лара, которая уже перестала кривиться, и посмотрела на меня. - А ты сказал Прекрасному Принцу, что остаешься на юге?
        Хороший вопрос.
        - Ну… он давно ничего не публиковал, поэтому я не уверен, что он видел, - нерешительно пробормотал я. Нет нужды вдаваться в болезненные подробности о том, на сколько сообщений он не ответил. - Переезд произошел достаточно быстро.
        - То есть он не знает, что ты здесь? - допытывалась Лара.
        Я понятия не имел, какую позицию она занимала, но из ее интонации - и косого взгляда Джульетт - было ясно, что она спрашивала не из сочувствия. Наверное, она хотела ткнуть мне в лицо тем, что меня отвергли. Так оно и было, давайте быть честными. Кто исчезает из социальных сетей на целых две недели без предупреждения? Он наверняка заблокировал меня и скрыл новые посты. Что происходит на озере, то остается на озере, правильно?
        - Не знает, - сказал я. Вот мы и закончили скрывать то, что он меня игнорирует. - Но у его молчания может быть веская причина. Он не казался легкомысленным игроком, понимаете? Он был очень милым. И я даже… как бы… не знаю, где именно он живет. Он сказал мне однажды, но я забыл.
        Джульетт и Нив переглянулись с Ларой, а потом слабо мне улыбнулись.
        - Угу, - кивнула Джульетт. - У него вполне могла быть причина.
        Не слишком убедительно. Ух, неужели все настолько очевидно? А я-то держался за надежду, что ничего личного в этом не было. Но, конечно же, ошибался. Он - парень, которому в реальной жизни не понравился бы такой, как я. Думаю, я просто стал лучшим вариантом, который ему в тот момент подвернулся.
        Посмотрев на мое лицо, которое становилось все более и более удрученным, Лара вклинилась и сменила тему. Как мило с ее стороны. Может, я чересчур быстро ее осудил.
        - Ладно, Олли, кто-нибудь сказал тебе о сегодняшней вечеринке у Рэйчел?
        - Я даже не знаю, кто такая Рэйчел, поэтому нет.
        - У нас намечается тусовка по поводу возвращения в школу. Ты должен пойти с нами, - заявила Джульетт, хлопнув в ладоши. - Мы будем готовиться у меня дома после ужина. Приедешь ко мне в семь?
        Я задумался. Во вторник? Я понимаю, что сегодня - первый день учебы, но серьезно? Мне понадобилось бы дать много взяток, чтобы получить разрешение. При условии, что мне не надо сидеть с детьми. Но я смогу решить проблему. Я знал, что происходит, когда ты отклоняешь свое первое приглашение в новой школе: второе ты вообще не получаешь.
        Я видел, как это несколько раз случалось с новенькими в моей бывшей школе. Со мной не должно такого произойти.
        - Конечно. Скинь мне адрес.
        Мы торопливо обменялись номерами. А потом прозвенел звонок, и Джульетт потащила меня на первый урок в другую аудиторию. Похоже, меня приняли в группу розовых ожерелий. По крайней мере, временно. С первым впечатлением я совсем не справился, но, вероятно, полным провалом это не было.
        Что ж. Пока дела идут хорошо. Самопрезентация: сделано. Самая сложная часть позади. Но скоро все могло покатиться под откос. Я это чувствовал.
        3
        Я зарылся пальцами ног в песок, пока дети играли в тени. Наступил один из тех дней, когда было так тепло, что горизонт казался волнистым и искаженным. Синева неба - темнее и насыщеннее, чем обычно, - резко контрастировала с холмами, поросшими елями, на противоположном берегу озера.
        Тень справа от меня подсказала мне, что я не один. Не то чтобы я изначально был прям один: вокруг собралось по крайней мере сорок человек, плескающихся в воде, отдыхающих на пляжных полотенцах, сидящих на скамейках для пикников. Но никто из них меня не замечал.
        Уилл сел рядом со мной, глядя на озеро. Сегодня на нем были темные джинсовые шорты и накрахмаленная белая футболка с треугольным вырезом, поэтому цвет его теплой кожи казался еще глубже.
        - Те дети - твои? - спросил он, продолжая смотреть на озеро.
        Он вел себя мило. Мне это даже нравилось.
        - Нет. Не видел их ни разу в жизни, - пошутил я.
        - Отлично. Тогда, может, найдем себе более уединенное место?
        Я с ухмылкой стукнулся с ним плечом.
        - К сожалению, не могу. Я на службе до двух или трех часов. Как минимум.
        Он снял ботинки и уселся поудобнее.
        - Хорошо, что у меня нет планов.
        Я оживился.
        - Да? Разве у тебя не будет вечером фуршета?
        - Технически будет. Но я подумал об этом и понял, что лучше побуду с тобой. Надеюсь, ты не против, что я навязываюсь.
        Опять они. Знакомые бабочки. В последнее время они постоянно порхали внутри меня.
        - Что, конечно, не совсем для меня удобно.
        - Со временем ты меня за это простишь.
        Криста заметила его первой и выбежала из воды, пока Дилан ковылял прямо за ней.
        - Уилл! Ты не увидел мою стойку на руках!
        - Ух ты! А ты сможешь сделать ее еще раз?
        Во время ужина я упомянул, что сильно опоздал в школу из-за того, что меня заставили позавтракать. Просто чтобы повысить вероятность того, что мне разрешат сбежать сегодня из дома. Я знаю: винить родителей в том, что они старались позаботиться обо мне, ужасно, но я пребывал в отчаянии. И это сработало, как заклинание. Великодушно простив предков, я небрежным тоном рассказал о вечеринке, и они моментально сказали да - с оговоркой, что мама меня отвезет, а потом заберет.
        Это было семейным правилом для любого события, на котором мог появиться алкоголь, на тот случай, если я приму неверное решение.
        У Джульетт я оказался в семь тридцать. В этом городке было что-то особенное. Все здесь, похоже, жили в особняках или вроде того. По крайней мере, так казалось по сравнению с окраинами Сан-Хосе. Как будто никто и не слышал об одноэтажных коттеджах.
        Мама Джульетт сразу проводила меня наверх.
        - Прости, что тебе пришлось увидеть дом в беспорядке. Обычно у нас гораздо чище, но Джульетт решила дождаться, когда мы вернемся с работы, чтобы спросить, могут ли к ней прийти друзья.
        Даже в гостиничных номерах, готовых к заселению, бывает не столь хорошо убрано. Я усердно старался найти «беспорядок» по пути наверх, словно в игре «Где Уолли?»[5 - Серия детских книжек, где нужно найти человека по имени Уолли на картинке среди большого количества людей. (Прим. пер.)]. Одна из подушек на диване лежала кривовато. Наверно, это оно и было.
        Комнату Джульетт, с другой стороны, следовало назвать неубранной. Там царил хаос. Пол (наверное, именно там был пол, сказать точно оказалось сложно) скрывали как минимум три слоя одежды. Джульетт в бюстгальтере и джинсовой юбке копалась в этом «полдеробе». Наверное, в поисках блузки. Она совершенно не смутилась, когда заметила меня. Что происходило с девушками и границами дозволенного, когда дело доходило до парней, которые были геями? Господи, я же только что с ней познакомился, а уже знал, что у нее прямо под левой чашечкой бюстгальтера есть родинка. Только мне это казалось странным? Серьезно?
        Нив и Лара сидели, скрестив ноги, на огромной кровати. На тумбочке рядом с лампочкой в виде Минни Маус стояла полупустая бутылка газировки. Лара до сих пор была в утренней одежде, зато Нив облачилась в черный комбинезон. Намного более гламурный, чем спортивный образ, который был у нее сегодня в школе. Обе девушки одновременно подняли головы при виде меня и облегченно вздохнули, Нив выудила бутылку водки из-под подушки Джульетт. Вероятно, они подумали, что это мама Джульетт.
        Нив похлопала рукой по кровати рядом с собой, другой наливая себе алкоголь.
        - Олли-оп! У тебя получилось.
        Похоже, кличка стала ко мне приклеиваться. Весело.
        Джульетт засмеялась, вытащила из кучи одежды блузку (цвет - серебристый металлик) и повернулась ко мне.
        - Привет! Я принесу тебе стакан. Можешь выпить с нами водки.
        - Или давай прямо из бутылки, - добавила Лара, болтая газировкой в своем стакане. - Тебе не помешает перед сегодняшней тусовкой принять что-нибудь покрепче.
        Что это означает? Я хотел пристать к ней с расспросами, но решил еще немного побыть милым. Ни к чему было заводить врагов среди моих единственных знакомых.
        - Пока не хочу, спасибо.
        Лара закатила глаза так, что были видны только белки.
        - Я угадаю. Ты не пьешь?
        - Не слишком часто, - беззаботно ответил я.
        Кстати, я имел в виду как раз «никогда». В Сан-Хосе большинство моих друзей вели здоровый образ жизни. В нашем кругу круче - не пить. Но я не мог придумать, как сказать это, не выглядя напыщенным придурком, поэтому промолчал.
        Лара подняла стакан.
        - Тогда пусть сегодня будет особый случай.
        Я улыбнулся одними губами.
        - Нет, спасибо.
        Нив нервно смотрела на меня и переводила взгляд на Лару. А та моргнула и сделала большой глоток.
        - Забей, чувак. Расслабься. Я так понимаю, ты и не куришь тоже? И какой у тебя взгляд на мат и секс до свадьбы, позволь спросить?
        От ответа меня спасла Джульетт, которая покачала головой, перепрыгнула через ближайшую стопку одежды и обрызгала всю себя духами, словно это был дезодорант.
        Если ее целью на вечер было превратиться в ходячий источник астмы, то у нее просто отлично получилось.
        - Сегодня, к сожалению, никакого курения, - сказала она. - Мама в последнее время все чувствует, хоть открывай окна, хоть нет.
        Нив откинулась на кровать и пнула ногами воздух в йогическом протесте. Поглядев на нее, я опять посмотрел на Лару как раз в тот момент, когда она показывала пальцем на меня, беззвучно спрашивая у Джульетт: «Он серьезно?»
        Лара не поняла, что я ее заметил. Зато Джульетт задумчиво пожевала внутреннюю сторону губы, но не попыталась меня защитить. Что справедливо. Она сегодня со мной познакомилась. Зачем ей бороться на моей стороне? Однако никаких чудес с моим уровнем комфорта не случилось. Пожалуй, мне надо начать как можно быстрее практиковать осознанность, иначе я сделаю что-то опрометчивое, например притворюсь, что у меня отравление, и слиняю. Но тогда получится, что я зря шантажировал своих родителей и разрушил все шансы влиться в компанию. Хоть атмосфера, которая тут царила, возможно, и оказалась для меня слишком нервозной. Но все лучше, чем быть одному.
        Я целых секунд двадцать обдумывал вышесказанное. То есть я целых двадцать секунд сидел молча, осознанно смотря перед собой. Мой мозг официально устроил забастовку. Вроде бы я начал паниковать.
        Наконец, мне в голову пришла мысль.
        - Вы специально их сделали? Розы из розового золота.
        Джульетт расстегнула цепочку и вытянула руку, чтобы рассмотреть украшение.
        - Ха. Я даже об этом не подумала. Розовое золото.
        - Двойная сила розы, - добавила Нив. - Круто.
        - Что они означают? - спросил я.
        - Женскую силу, - ответила Джульетт. - Это был символ Венеры.
        - Не любви? - уточнил я.
        - Кому нужна любовь, когда есть страсть? - фыркнула Лара.
        Она подняла цепочку к подбородку и зажала металл зубами.
        - Мне они нравятся, - выпалил я.
        - Жаль, что они больше не продаются, - вздохнула Лара. - Ограниченная серия, понимаешь? Поэтому мы не принимаем в нашу группу новых девушек. Это бы все разрушило.
        Но я не успел потратить слишком много времени на то, чтобы придумать ответ: вклинилась Джульетт.
        - Эй, допивайте свои напитки, девочки. Нам пора выезжать.
        Дом напоминал муравейник. Кажется, все на вечеринке друг друга знали: куда бы я ни посмотрел, видел повсюду одно и то же: кто-то хлопал кого-то по плечам, кто-то пытался прочитать по губам послания, отправленные ему (или ей) через всю комнату, а кое-кто накладывал на соседа безмолвные проклятия сузившимися от злости глазами.
        Когда мы вошли в гостиную, температура подскочила как минимум на десять градусов и в воздухе запахло теплым пивом и спреем для тела «Акс».
        Лара была вынуждена перекрикивать музыку:
        - Пойду на поиски!..
        Она тут же скрылась из виду. На поиски парней, наверное? Или алкоголя? Джульетт помедлила, а затем подняла палец вверх, как бы говоря: «Секунду».
        - Я с ней. Мы ненадолго.
        И нас осталось двое. Мы с Нив взглянули друг на друга, купаясь в неловкости. И что теперь делать? Я хотел уже выдать что-то вроде: «А тебе здесь нравится?», - но она спасла меня от позора и смущения, заговорив первой:
        - Я знаю, что год только начался, но какие у тебя планы после школы? Есть на примете колледжи?
        Группа парней протолкнулась мимо меня к входной двери, и мы отодвинулись к стене.
        - Не особо. Я даже не уверен, что хочу поступить в колледж. Я надеялся, что приму решение в течение года. А ты?..
        Нив оживилась. Что-то мне подсказало, что ответ у нее готов уже давно.
        - Вообще, колледж - мой запасной план. В идеале я перееду в Нью-Йорк и стану работать моделью.
        - Серьезно?
        - Ага. Есть один агент, которого заинтересовали мои фотографии, поэтому я надеюсь, что составлю портфолио и займусь этим.
        - Потрясно. У тебя отличные шансы. Ты безумно красивая.
        Нив просияла и пожала плечами.
        - Нам незачем церемониться: я буду моделью плюс-сайз.
        - Я и не церемонюсь. Ты и правда безумно красивая, - повторил я.
        - Спасибо.
        - У тебя самые густые ресницы, которые я только видел. Они что, накладные?
        Нив засмеялась.
        - Нет!
        - Если бы я был девушкой, я бы хотел выглядеть, как ты. А твои волосы…
        - Ох… ты немного перебарщиваешь. - Нив усмехнулась, и это была неловкая усмешка.
        - Нет, но прости. Это справедливо. Я… я перестану.
        Секунду у меня очень даже хорошо все продвигалось. Некая часть меня внезапно поняла, почему люди пьют на вечеринках. Не для того, чтобы повеселиться: они просто хотят забыть, какими идиотами себя выставляют.
        Нив потопталась на месте и покачала головой.
        - Давай найдем девочек. Лара наверняка во что-то вляпалась. - И она направилась к выходу.
        - Во что, кстати? - спросил я, следуя за ней, пока она шагала на задний двор, набитый битком так же, как и дом.
        Зато здесь музыка звучала потише и был свежий воздух.
        - Ой, ну… во что-нибудь. Например, передразнивала парней.
        Мы протиснулись мимо четырех или пяти компаний, а потом я заметил пышную гриву Джульетт. Рядом с ней была Лара, болтающая с парнями в черно-белых спортивных куртках, стоящих перед деревянным панельным забором.
        Один из мальчишек привлек мой взгляд. Он был темноволосым, с глубоким косым пробором, носом с веснушками и высокими скулами. Парень, которого я знал.
        Весь мир замолк.
        Это был он.
        Уилл.
        Уилл.
        Уилл.
        Мой Уилл.
        Мы в тупом шоке уставились друг на друга. Сложно сказать, кто из нас оказался оленем, а кто - машиной со слепящими фарами. Он заговорил первым. Что было прекрасно, поскольку я точно не знал, надо ли мне завизжать от восторга или начать предъявлять обвинения.
        - Ничего себе, Олли! Что ты тут делаешь?
        Он выглядел ошарашенным. И этого хватило, чтобы все мои сомнения исчезли. Конечно, Уилл меня не игнорировал.
        - Нет, что ты тут делаешь? - переспросил я, прежде чем понять, что это, по крайней мере, его родной штат. То, что я находился в Северной Каролине, оказалось гораздо более странно. - Ты не говорил, что живешь в Коллинсвуде. Ты упоминал, что живешь где-то в другом месте, которое начинается на «М», да? Или «Л»?..
        - Нейпир. Я из Нейпира. Он в двадцати минутах от Коллинсвуда, - ответил Уилл. - А здесь я учусь в школе. Олли, почему ты не в Калифорнии? Что за абсурд!
        Он ухмылялся. Даже сиял. Улыбкой, от которой могли сломаться скулы. Улыбкой, которая могла вызвать вирусную эпидемию. Чертовски заразной. Все страдания последней пары недель мгновенно испарились. Как будто их никогда и не было.
        - Мои родители решили переехать сюда, чтобы помогать тете Линде. Она живет в Коллинсвуде.
        - Ты никогда об этом не говорил.
        - Разве? Теперь ты в курсе.
        - О боже, Олли-оп, это же офигенно! - вклинилась Лара, и ее голос был слишком веселым, чтобы звучать искренне.
        Мы с Уиллом одновременно посмотрели на нее. Я совсем про нее забыл - и про всех остальных тоже, кроме Уилла.
        - Какое совпадение! Слушай, Уилл! Олли сегодня утром рассказал нам про лето.
        Улыбка Уилла угасла, и у меня внутри все рухнуло. Он помалкивал при родителях о своей ориентации. Разумеется, данный факт означал одно: никто в школе вообще ни о чем не догадывался. По крайней мере, до этого момента. Пока я не открыл свой рот.
        До сегодняшнего утра я не был знаком с девушками из школы имени Авраама Линкольна. А они уже могли создать групповой чат на полкласса по поводу меня и Уилла. Упс.
        Один из парней встал рядом с Уиллом. Он был сантиметров на пятнадцать выше, с кожей насыщенного коричневого оттенка и обладал такой челюстью, про которую люди с удовольствием напишут посты на «Тамблере».
        - Лара, - произнес он, явно продолжая разговор, который прервался, когда я подошел, - как так получилось, что ты не села со мной на биологии? Я ведь тебе место занял.
        Лара смягчилась. То есть она могла быть милой.
        - Правда? Мэтт, но я так устала, что ввалилась в класс как лунатик.
        Я перестал их слушать и бросил взгляд на Уилла. Он слегка приоткрыл рот, а его глаза смотрели в одну точку.
        - Уилл, серьезно. Я понятия не имел, что они тебя знают. Это даже не пришло мне в голову, я…
        Он поднял руку.
        - Забудь. Неважно. Просто… говори потише, ладно?
        - Угу. А ты… где ты пропадал? Ты не отвечал, и я решил, что ты… ну…
        Его глаза до сих пор были пустыми.
        - Я был занят. Прости. Но я рад тебя видеть. До скорого. - И он отвернулся от меня, чтобы поболтать с кем-то другим.
        Вот так просто. Что-то глубоко внутри меня оборвалось, как зацепившаяся нитка. Я уставился на его затылок и совершенно растерялся. Он же не мог это сейчас сделать. Все, наверное, происходит в моем воображении. Правда?
        Джульетт и Нив наблюдали за нами. Джульетт надула губы, бросила в спину Уилла испепеляющий взгляд, взяла меня под локоть и увлекла вместе с Нив прочь, оставляя Лару с Мэттом.
        - Боже, он может быть настоящим козлом, - сказала Джульетт так тихо, как только могла, учитывая громкость музыки. - Пожалуйста, не обращай на него внимания. Баскетболисты немного странные, когда тусуются.
        - Немного странные, - повторил я.
        С каждым шагом, который мы делали, та нитка внутри меня как будто все больше и больше разматывалась. Словно распускалась моя душа.
        Пора придумать оправдание, чтобы свалить отсюда, прямо сейчас.
        Кажется, девочки со мной разговаривали, но понять их было сложно. Толпа стала размытой, и все двигались как в замедленной съемке. Несколько ребят врезались в меня, пока мы пробирались через гостиную, или, возможно, именно я на них налетел. Кто знает, извинились ли они? А извинился ли я?
        Когда мы добрались до стола с закусками, я убедил себя, что вижу сон, и впился ногтями в ладонь в качестве доказательства. К сожалению, я понял только то, что я: а) не спал и б) до сих пор был на чертовой вечеринке. Миссия отменяется. Сейчас. К черту последствия.
        - Да ладно тебе, вряд ли он настолько вреден, - говорила Джульетт, уставившись на Нив, державшую ковшик. - Это обычный пунш.
        - Я стараюсь урезать углеводы. Поэтому - только водка.
        - В водке есть углеводы. Очень много.
        Нив засмеялась.
        - Вряд ли!
        - Ее гонят из картофеля. А из чего сделана картошка? Из углеводов, Нив.
        Я прочистил горло, топчась за их спинами, как неуклюжий преследователь.
        - В водке нет картофеля, - парировала Нив, - она…
        - Эй, я сейчас вернусь, хорошо? - перебил ее я.
        Единственный ответ, который я получил, - легкий кивок от них обеих. Вероятно, мне разрешили удалиться. Я сорвался с места и опять ринулся через гостиную, проталкиваясь мимо одного незнакомого тела к другому.
        У меня возникло отчаянное желание выскочить на улицу и позвонить Райану, Хейли или вообще кому угодно. Просто чтобы услышать знакомый голос. И заглушить тот факт, что я облажался в свой первый день в школе и выдал ориентацию Уилла, и если он все-таки не хотел изначально меня избегать, то сейчас точно хотел. Причем виноват во всем именно я.
        Очутившись в переднем дворе, я набрал воздуха в легкие и чуть не потерял сознание. Это может прозвучать мелодраматично, но я не осознавал, насколько удушающим был дым, жар тел и пары пива, пока не почувствовал чистый, хрустящий воздух. Я сбежал вниз по ступенькам, обогнул дом и в конце концов нашел место между кустами и цветочными клумбами, где мог устроиться. Я прислонился к холодной кирпичной стене и внезапно даже расхотел звонить Райану. Мне надо убираться отсюда. Я отправил маме быстрое сообщение с сигналом SOS и принялся ждать.
        От знакомого голоса справа я подскочил. Уилл. Ну конечно. Я не мог получить пять минут передышки от этого дня, похожего на ужасную шутку, верно? Похоже, он находился у парадной двери. Нельзя, чтобы он увидел меня здесь одного. Ни за что. Если мы играли в «мне на тебя плевать», то я сразу же облажаюсь, поскольку меня застанут одиноким и жалким. Я лучше нырну в извивающееся море гормонов, бушующих в доме, и на том спасибо.
        Его голос становился отчетливее. У меня оставалось два варианта. Первый - найти способ забраться внутрь розового куста и притвориться розой. Я один раз был кустом в школьной пьесе и не хочу хвастаться, но мне говорили, что я весьма органичен в этой роли, поэтому первый вариант показался неплохим. Второй - улизнуть на задний двор.
        И я сбежал. Удрал, как расист от концепции равенства.
        К счастью, мне хватило скорости, чтобы уйти незамеченным. Я буквально закапывался в толпу на заднем дворе и не мог видеть ничего, кроме случайно задевающих меня разгоряченных тел. Я схватился за телефон, как за спасательный круг, болтаясь между случайными группами и убивая время до приезда мамы. А затем неожиданно я увидел кого-то знакомого, целующегося с какой-то стройной рыжеволосой девушкой. К счастью, не Уилла. Кого-то с длинными каштановыми кудрями, в кожаной куртке и лавандовом платье.
        Лару.
        Я замер, чертовски озадаченный. А потом заметил кое-что еще. Сеанс однополых поцелуев Лары происходил посреди кольца учеников. В основном парней, если нужно уточнить. Они подбадривали девчонок, трясли кулаками и, в общем-то, вели себя мерзко. То есть Лара делала это напоказ? Возможно. Но ей, похоже, нравилось. Прям очень нравилось. Не то чтобы я являлся экспертом по поцелуям с девицами, но таким было мое любительское мнение.
        Одна ладонь Лары лежала на плече девушки, а другой она зарылась в ее волосы, кроме того, главная героиня действа ни разу не приоткрыла глаза. Я таращился на это уже целых пятнадцать секунд, и она даже ни разу не вдохнула.
        Когда они наконец отлипли друг от друга, рыжая взорвалась смехом, откинув голову. Лара засмеялась тоже, но не так сильно, и на мгновение наклонилась вперед, чтобы спрятать лицо. Потом она выпятила подбородок, посмотрела на рыжую, довольно улыбнулась и, тряхнув волосами, повернулась к зрителям, словно говоря: «Я поцеловала девушку, и вам это понравилось»[6 - Отсылка к хиту американской певицы Кэти Перри «Я поцеловала девушку» - I Kissed a Girl (англ.); песня выпущена в 2008 году. (Прим. пер.)].
        Пока она меня не увидела, я снова смешался с толпой. Как оказалось, очень легко исчезнуть, когда тебя почти никто не знает. Я некоторое время бесцельно бродил, избегая наступать на лужи из пролитых напитков и не подходя к праздношатающимся компаниям, пока снова не обнаружил себя перед домом. Уилла там не было. Как и всех остальных, раз уж на то пошло. Тяжело вздохнув, я опустился на бордюр и приготовился ждать мамину спасательную колесницу.
        Полный провал, Олли.
        Медленные аплодисменты. Бис. И так далее.
        4
        Вторник, 21:23
        Олли? Куда ты ушел?
        Вторник, 21:37
        Ты еще здесь?
        Вторник, 21:51
        Ты на нас обиделся?
        Вторник, 21:56
        Пожалуйста, ответь. Прости. Ответь, Олли.
        Вторник, 22:24
        Это Джульетт? У меня не сохранен твой номер. Я не обиделся. Прости, я уехал домой. Кажется, я отравился.
        Прочитано во вторник, 22:25
        Хоть мы с Джульетт и отправили друг другу несколько сообщений ночью во вторник, я все равно не был до конца убежден, что между мной и девушками все в порядке, пока не пришел в нашу аудиторию в среду. Вовремя, должен я добавить. Даже рано. Не успел я сесть за парту, как они тотчас меня окружили. Любой бы подумал, что я британский красавчик, певец и актер, Гарри Стайлс.
        Первой заговорила Джульетт.
        - Олли-оп! Я думала, ты не придешь. Из-за того отравления.
        Ее саркастичный тон почти показывал, что она сомневалась в достоверности моей отмазки.
        - Отравление было несерьезное. Часа на два.
        Джульетт и Нив кивнули так, словно это легко можно понять. Лара посмотрела на меня, как кошка, следящая за мухой.
        - Ладненько, - сказала Джульетт, снова залезая на мою парту. - Во-первых, по поводу Уилла… можешь не сомневаться, что мы будем держать все в секрете. Он в курсе, что мы никому не расскажем.
        Я взвесил, стоит ли настаивать, что они ничего не понимают в ситуации с Уиллом. Проблема в том, что я не очень помнил, сколько изначально им рассказал, и, если честно, сейчас уже поздно давать задний ход. Поэтому я кивнул и огляделся: хотелось убедиться, что никто нас не услышал.
        - И есть кое-что еще, - встряла Нив. - Мы узнали, почему он исчез из «Инстаграма».
        - Вы с ним говорили? - спросил я, одновременно ужаснувшись и заинтересовавшись.
        Девушки явно обиделись.
        - Я тебя умоляю. Ты не хитрее кувалды, - усмехнулась Лара.
        - У нас есть свои способы, - добавила Джульетт.
        - Лара знакома с его другом - Мэттом, - объяснила Нив. - А Мэтт сказал, что у Уилла конфисковали телефон, потому что он заявился домой в четыре утра, причем в тот день, когда его семья должна была уезжать. Мы подумали, что, скорее всего, как раз с того момента ты ничего от него не слышал, верно?
        - Да…
        А по мне заметно, что я думал о голом Уилле? Потому что я совершенно точно думал о голом Уилле. И ничего не мог поделать. Вечер вернул мне воспоминания. И я чертовски хорошо знал, почему той ночью он вернулся домой чуть ли не на рассвете.
        - Он якобы купался голышом с девчонками, живущими у озера, - фыркнула Лара. - Вы с Уиллом много времени проводили с теми девушками?
        Повторяю, я чертовски хорошо знал, чем он занимался той ночью, и с девицами он, конечно же, не был. Если Лара пыталась меня расстроить, то у нее не получилось. Значит, такую легенду он сочинил? Наверное, я не должен удивляться. Он ведь не мог сообщить, что на самом деле случилось. Но мне все равно стало больно. Нахмурившись, я скрестил руки.
        - Ой, прости… ты не знал? - спросила Лара с притворным беспокойством.
        Я изобразил на лице улыбку и снова поднял взгляд.
        - Все хорошо. А как ты провела ночь? Я видел тебя с девушкой, до того как слинял с вечеринки.
        Я поступил мелочно, но, слушайте, это же не было тайной. Она целовалась, пока почти тридцать старшеклассников наблюдали за ней и за той девчонкой, словно сидели в кинотеатре и жевали попкорн в первом ряду.
        Нив прыснула со смеху, а Джульетт улыбнулась, подталкивая локтем Лару.
        - Ты случаем опять в стельку не напилась, мисс Лара?
        Лара смотрела мне в глаза. Я легко мог прочесть выражение ее лица: «Вызов принят». Упс.
        - Мо-о-о-о-же-е-т бы-ы-ы-ы-ть, - протянула Лара.
        - Она иногда целует девушек, когда напивается, - заметила Нив. - Дело вот в чем. Парень, который ей нравится, прямо тащится от этого, но она никак не признается, кто он такой.
        - Ставлю на то, что это - Мэтт, - объявила Джульетт.
        Лара засмеялась.
        - Плебеи, я вас умоляю! И я не целую девушек, я имею в виду во множественном числе. Только Рене. У нас взаимовыгодные отношения.
        Джульетт покачала головой.
        - Ага, я надеюсь, что ты хотя бы ей раскрыла, какого парня ты пытаешься впечатлить. Будет неловко, если у вас одна и та же цель, тебе не кажется?
        - Не задавайте мне вопросы, и не услышите ложь, - ответила Лара, глядя на меня, когда мисс Харстенвильд дала всем знак, что надо рассаживаться.
        Я поднял брови, и Лара вроде бы стала немного напуганной. Она молча отвернулась, и у меня появилось ощущение, что я знал, чего она пыталась добиться поцелуями с Рене.
        У нее тоже был секрет.
        Вероятно, теперь это - наш общий секрет.
        К моему облегчению, я до сих пор не столкнулся с Уиллом. Я понимал, что это все равно неизбежно случится, но я пока не был готов к встрече. Мне хватало поисков аудиторий во время перерывов. А классы, я должен добавить, были, если так можно выразиться, заметно Без-Уиллскими. Наши расписания еще ни разу не пересекались, а у меня оставались только английский и музыка.
        На английском Уилл не появился, а урок должен был начаться с минуты на минуту. И черта с два он окажется на музыке. Он даже не знал разницу между фортепиано и синтезатором, когда мы в последний раз нормально разговаривали. Похоже, я готов сделать хоум-ран[7 - Игровая ситуация в бейсболе, во время которой отбивающий и бегущие, находящиеся на базах, набирают очки, совершая полный круг по базам и успевая попасть в дом. (Прим. пер.)]. Никаких уроков вместе с Уиллом Таварисом.
        Вопрос состоял в том, был я благодарен или расстроен.
        Не успел я решить, как вопрос отпал сам собой. Учитель - мужчина, который был таким молодым, что мог быть старшим братом любого из нас, - направился к двери, чтобы ее закрыть, но в аудиторию влетела группа парней, поднырнув под его рукой, словно вскочив в высокоскоростной поезд.
        Это был Уилл, а с ним - пара ребят, с которыми, я вспомнил, он трепался прошлой ночью. Он, похоже, меня не увидел. Они с Мэттом заметили пустую парту в конце класса и наперегонки побежали к ней, оттаскивая друг друга за футболки, чтобы выиграть.
        Боже, как он красив! Он был уверенным в себе. Он выглядел тем парнем, про которого я бы и в миллион лет не подумал, что у меня есть с ним какие-то шансы.
        Мэтт сантиметров на пятнадцать обогнал Уилла и плюхнулся на стул.
        Уилл схватил его за руку и игриво дернул, пытаясь убедить его сдаться.
        - Уилл, садись, - устало произнес учитель, стоя у двери.
        Уилл выпрямился и обернулся.
        - Здравствуйте, мистер Тео, как дела? Я не знал, что мы проведем вместе еще один год. Круто!
        Мэтт замаскировал смех кашлем, и Уилл с ухмылкой его толкнул.
        - Я надеялся, что тебя оставили на второй год. Молился о спасении, - продолжал мистер Тео. - Но судьба опять сыграла со мной злую шутку. Сядь. - Он показал на парту во втором ряду, в нескольких стульях справа от меня.
        У меня был слишком маленький обзор, чтобы я мог подолгу таращиться в затылок Уилла. Какое разочарование.
        Уилл взмахивал рюкзаком, пока шел, и лямки звенели о металлические парты и ножки стульев.
        - Кто-то может подумать, что вы не рады меня видеть, - сказал он притворно обиженным голосом, прижимая свободную ладонь к груди.
        - Я никогда не был мазохистом, Уилл.
        Класс загудел от тихого смеха, но, казалось, в поддержку опоздавшего. Здесь явно была какая-то «внутренняя» шутка, которую я не понимал. Что, справедливости ради, пока что описывало девяносто процентов моей жизни в качестве новичка старшей школы Коллинсвуда.
        - К этому нужно привыкнуть, но продолжайте работать над собой, и вы, возможно, удивитесь, - проговорил Уилл, и класс снова взорвался.
        Парень нагло улыбнулся мистеру Тео и окинул взглядом аудиторию, чтобы насладиться реакцией одноклассников. И заметил меня. Сразу же его ухмылка соскользнула с лица, словно ее прикрепили с помощью жира, а она взяла да и отлипла. Он прекратил изображать браваду и уселся на стул, отворачиваясь от меня, а мистер Тео поднял руки, призывая всех к тишине.
        В Калифорнии в моем классе был парень по имени Пирс. Он оказался одним из тех самых парней. Тех, кто расхаживает, а не ходит, всегда в центре внимания и у которых есть наготове самоуверенная реплика. Пирс был популярным. Прям очень популярным. Моя компания не связывалась ни с ним, ни с его друзьями. Видимо, на тот случай, если невыносимое самодовольство заразно. К тому же мы понимали, что он едва ли добьется особого успеха после школы.
        Где-то там наверху Внеземная Сущность усмехалась мне с небес с попкорном в руках, поскольку Уилл был Пирсом. Я провел лето с милым, вдумчивым и… вежливым парнем. А теперь узнал, что в реальной жизни он являлся полной противоположностью. Он игнорировал мои сообщения, избегал меня на глазах у своих приятелей и явно страдал завышенной самооценкой. Можно сказать, имел комплекс превосходства.
        Но озеро не было реальной жизнью. Там все ощущалось как в кино - было подозрительно безупречным.
        А сколько раз я думал, что Уилл слишком идеален, чтобы существовать на самом деле?
        Что ж, в итоге со мной сыграли шутку. Ведь он и оказался слишком идеальным.
        5
        Неделю спустя я все еще терялся чаще, чем девушка в фильме «Лабиринт», вот только в награду за усилия мне даже не полагался Дэвид Боуи в лосинах. Я был на пути на третий урок (по крайней мере, так думал, но вполне могло оказаться, что я шел в совершенно другом направлении), когда заметил лист на доске объявлений.
        ИЩЕМ БАСИСТА
        Слова сопровождались размытой фотографией бас-гитары с водяным знаком сайта «Гетти Имиджес» в середине, именем Иззи и номером телефона. Я совершенно забыл об уроке и отдался восторженному возбуждению. Я обычно играл на гитаре, но неплохо управлялся и с басом. Если честно, я бы и на гитаре-арфе научился играть, если бы это означало, что я бы смог опять стать участником группы. Импровизация перед стеной в спальне не особо вдохновляла, а мои родители являлись самыми пассивными слушателями, которых только можно найти.
        Я отправил сообщение по номеру.
        Я играю на басу. При соответствующих условиях. Какие у вас планы?
        Выяснилось, что «у вас» - это девушка с радужными волосами по имени Иззи, круглолицый парень в худи по имени Эмерсон и худощавый чувак с безупречными бицепсами по имени Саид. Когда я наконец-то нашел аудиторию 13Б (она располагалась в подвале, и я решил, что этот факт Иззи могла бы и упомянуть в сообщении для экономии времени, раз уж надо было двигаться, ориентируясь на отдаленные гитарные риффы, чтобы найти дорогу), ребята уже репетировали кавер на какую-то песню. Комната выглядела как аудитория для уроков музыки, с фортепиано в углу, чехлами от разных инструментов, прислоненными к стене, и несколькими усилителями, которые были постарше меня.
        Жаль, что мои уроки музыки не проходили здесь. Мне тут даже нравилось.
        Ребята играли у дальней стены. Иззи - на ударных, Саид пел и не фальшивил, склонившись над клавишами синтезатора, а Эмерсон взял соло-гитару и иногда вступал с кричащими вокальными партиями. Им бы точно не помешал бас, но в целом они очень даже неплохо справлялись с металкором. Я уже был впечатлен. Это все-таки стоило того, чтобы пропускать перерыв на обед.
        Бас я не захватил, поскольку не брал его на занятия каждое утро на тот случай, если кто-то попросит меня поучаствовать в импровизированном музыкальном номере, но Саид взял для меня одну из школьных гитар. Она была дешевой и расстроенной, но я смог воспроизвести несколько аккордов.
        - Сгодится, - сказала Иззи, крутя барабанную палочку. - Умеешь импровизировать? - И, не дожидаясь моего ответа, села за ударные и застучала какой-то бит.
        Я старательно подыгрывал, придумывая мелодию на ходу и игнорируя внимательные взгляды Эмерсона и Саида. Постепенно я перестал их замечать. Все, что я знал, - это ритм, бас под моими пальцами и идеальное переплетение двух инструментов. Прошла только пара месяцев с тех пор, как я играл с другими, но я забыл, насколько это потрясающе. Как смешение твоей души с чьей-то другой на три с половиной минуты. Впервые с тех пор, как я переступил порог новой школы, я почувствовал комфорт и спокойствие. Я почти видел, как через мои поры, словно ядовитый газ, выходит напряжение.
        Внезапно Иззи остановилась, встала из-за ударных и провальсировала ко мне.
        - Ты свободен по вторникам и четвергам после уроков? В эти дни мы пока наверстываем упущенное. У нас еще будут концерты, обычно они по пятницам или субботам.
        Я моргнул и опустил бас-гитару.
        - Да, конечно. Я пока ничем особо не занят, кроме сидения с детьми, которое я, если что, могу переносить.
        - Круто. Тогда завтра? В три тридцать?
        - Стойте, меня уже взяли? - спросил я.
        Эмерсон хлопнул меня по плечу, а Саид ухмыльнулся, разбирая синтезатор.
        - Чувак, - сказал Саид, - мы вообще не думали, что кто-то отзовется. Такая музыка в нашей школе не слишком популярна, если ты еще не заметил. Добро пожаловать в «Абсолюцию прикованные». Мы могли бы быть очень популярными, родись в городе с музыкальным вкусом получше.
        - Так мы кажемся совсем отчаявшимися, Саид. - Иззи нахмурилась. - Людям мы нравимся. Просто обычно нам приходится контролировать собственные вопли, когда мы выступаем.
        - То есть втыкать в меня кляп, - усмехнулся Эмерсон. - У меня получается как следует повеселиться, только когда мы репетируем.
        - А я вечно вам твержу, что надо знать свою аудиторию, ребята, - заявил Саид.
        Прозвенел звонок.
        - Точно, - кивнул я. - До завтра. Давайте сделаем это.
        Они расплылись в улыбках. Все было так просто. Вот как надо социализироваться, не отпугивая от себя окружающих на расстояние трех метров. Меньше говорить и заполнять паузы музыкой.
        Взять на заметку: брать с собой бас-гитару и играть импровизированное соло каждый раз, когда кто-то пытается завести с тобой разговор.
        Элементарно.
        Наступил следующий день. Когда нас отпустили, я направился в подвальный класс. Я шагал по коридору и где-то на полпути наткнулся на Джульетт и Нив. Или, может быть, они наткнулись на меня.
        В Джульетт не был заметен особый энтузиазм, когда она меня увидела. Хотя для нее это, вероятно, в порядке вещей.
        - Олли-оп! - окликнула она меня.
        Если кого-то и можно назвать человеческим олицетворением Тигры из книжке о Винни Пухе, то это была Джульетт. Что, похоже, делало меня Пятачком.
        - Хочешь потусить со мной и Ларой? Мы хотим взять картошку фри и погулять в торговом центре.
        Хоть вечер с Ларой и был соблазнительным…
        - Не могу. У меня сейчас репетиция с группой в музыкальном классе.
        - С группой?
        - Да. Называется «Абсолюция проклятых». Нет, стойте… «Апокалипсис оков» вроде бы. А бывает вообще апокалипсис оков? Каким бы он был, как думаете?
        Но, как ни странно, никому из них не захотелось пофилософствовать про разные потенциальные формы такого апокалипсиса.
        - Значит, ты про группу Иззи? - спросила Нив.
        - Я не знала, что ты играешь! - выпалила Джульетт.
        - Мм… да. Гитара и бас. А ты?
        - Кларнет.
        - То есть слегка разные жанры, - резюмировал я.
        - Она просто прекрасна, - протянула Нив, и Джульетт замахала руками, словно была совсем не согласна, но втайне, конечно же, была.
        - У меня кое-что иногда получается, - сказала Джульетт. Что, естественно, было шифром и означало: «В детстве я была лучше, чем Моцарт на пике его мастерства, но это ерунда». - Важнее то, что ты исполняешь. Мне бы не помешала твоя помощь. Надо выбрать, что играть на прослушивании в консерваторию, и я застряла между парой вариантов. Как думаешь, ты мог бы как-нибудь поддержать девушку?
        Я был готов сказать: «Конечно». «Не вопрос». «Я почти ничего не знаю о классической музыке, но постараюсь».
        Я был готов… Но в итоге тупо уставился вглубь коридора. Наверное, я уже должен был привыкнуть видеть Уилла, но пока еще не привык. Я видел его на английском несколько раз - его было сложно не заметить, учитывая, что у него всегда был самоуверенный комментарий на каждые несколько предложений, которые говорил учитель, - а также на переменах и в кафетерии. И хотя я ненавидел его, а он был совсем не похож на парня, на которого я запал, при виде Уилла у меня все равно болезненно сжималось сердце.
        Сейчас он шел прямо по направлению ко мне, а его компания баскетболистов окружала своего капитана, Мэтта, как апостолы в черно-белом море. Бога ради, на улице - двадцать пять градусов. Они постоянно носили эти чертовы куртки, словно, если на секунду их снимут, остальные могут забыть их место в социальной иерархии.
        Которое, чтобы прояснить, было «Над Всеми Остальными».
        - То есть не поможешь? - спросила Джульетт.
        Я с трудом вернулся к разговору. Ах да. Кларнет.
        - Разумеется, помогу. Легко. Прекрасная… идея. Отличная. Круто.
        Нив посмотрела на меня тем задумчивым взглядом, который, как я помню, появился у нее еще на вечеринке, когда я переборщил с комплиментами. Иногда присутствие Нив изматывало.
        - Ладно, ребята, мне надо бежать, если я хочу успеть на тренировку. Пока! - вдруг затараторила Нив.
        Она уже в седьмой раз за последние несколько дней шла в спортзал сразу после школы. Кто ж знал, когда она находила время на домашнюю работу?
        Джульетт кивнула в направлении баскетболистов, которые еще не скрылись за углом.
        - Проблемы с Уиллом? Ты говорил с ним после вечеринки?
        Я натянул свое лучшее выражение лица под названием: «Уилл, а кто такой Уилл?» Что, наверное, было таким же убедительным, как и физиономия Джульетт: «Я посредственно играю на кларнете».
        - Нет, но все в порядке. Что случается летом, остается там же, верно? Не то чтобы мы враги. Просто мы…
        Просто что?
        Джульетт кивнула, словно в моих словах был смысл.
        - Понимаю. А мы иногда сидим с баскетболистами за одним столом во время обеда. В основном из-за того, что Лара и Мэтт близко общаются. Вчера, например, так и было. Забыла тебе рассказать.
        Мой желудок скрутился, перевернулся и сделал тройное сальто. То есть если бы я не пошел на встречу с Иззи и остальными, то сидел бы рядом с Уиллом? Я не знал точно, ужасала ли меня данная мысль или я обменял бы на воплощение мечты в реальность свою гитару.
        - Ясно, - пробормотал я. - Классно. Превосходно.
        - Ладно. И спасибо, что согласился мне помочь. До завтра. Хорошей репетиции.
        Она направилась дальше по коридору. А теперь я хотя бы был готов. Вероятно, в ближайшем будущем я застряну в непосредственной близости от Уилла. Парня, который провел каждый день лета со мной. У которого сейчас, похоже, развилась острая аллергическая реакция на меня. Все в порядке. В абсолютном порядке. В моем обширном и детализированном социальном наборе инструментов точно имелось что-то, чтобы справиться с проблемой, не ставя никого в неловкое положение.
        Серьезно, все, что мне сейчас оставалось, - это перестать чувствовать к нему симпатию. Очевидно, ничего не сложится, поэтому надо как можно быстрее перерезать пуповину. Шаг первый: удалить его номер из телефона.
        Готово. Я испытал агонию, но только на девяносто пять процентов.
        С каждым днем оставлять его в прошлом становилось все легче. Если повезет, то скоро все это превратится в шрам, а не будет открытой раной.
        Я прошагал остаток пути до музыкального класса с самодовольной ухмылкой. Вот идет Олли Ди Фиори. Мастер по своим чувствам, эксперт по отстраненности, который всего лишь полностью раздавлен.
        А теперь и появилось то, что можно написать на моем надгробии.
        6
        - Ты издеваешься, - заявил Уилл, подаваясь вперед, чтобы отнять у меня баскетбольный мяч. - Нельзя настолько плохо играть.
        Сказал вице-капитан баскетбольной команды. Я надеялся, что товарищам по игре он оказывал побольше поддержки в плохие дни.
        Я отпрыгнул в сторону, пытаясь вести мяч, но случайно ударил в воздух, потому что мяч потерял высоту отскока.
        - Клянусь, что нет! - возразил я. - Эти навыки - полностью врожденные. Я бы не смог так притворяться.
        Уилл устремился ко мне, и я бросился на мяч, закрывая его своим телом.
        - Пока еще моя очередь. А сейчас - перерыв!
        - Ты потерял свои привилегии.
        - Нельзя дискриминировать меня, потому что я отстойно играю, Уилл.
        - Я могу делать все что захочу, здесь мой дом. Иди сюда, давай. - И он хлопнул в ладоши, а я выпрямился, все еще держа мяч. - Хорошо. Можем вернуться к ведению позже. Ты умеешь управляться с пасом?
        - Ты спрашиваешь меня, могу ли я управляться с шарами, Уилл? - Я ухмыльнулся, а он ринулся вперед, чтобы выхватить мяч из моей хватки. - Ладно, прости! Это было ужасно. Я сосредоточусь. Пожалуйста, объясни, как делать пас.
        Не успел Уилл понять, была ли моя невозмутимость серьезной, как из-за угла дома вышел его отец.
        - Эй, вы двое! Я еду в магазин. Есть особые пожелания для сегодняшнего гриля?
        Уилл воспользовался тем, что я отвлекся, и вернул себе мяч. Вырвал его прямо из моих рук. Родители этого парня так и не научили его играть по правилам.
        - А можно сегодня сделать гамбургеры, пап? - спросил он.
        - Конечно. А что насчет тебя, Олли?
        Уилл бросил на меня косой предупреждающий взгляд. Я знал, что он означал. «Даже не думай о том, чтобы сказать “сосиски”». Я чуть так и не сделал, просто чтобы увидеть его реакцию. Но в итоге передумал. Двусмысленности нас смешили, когда мы были одни, но окажется совсем не так смешно, если его отец что-то заподозрит и запретит сыну видеться со мной до конца лета.
        - Гамбургеры - отличный выбор, мистер Таварис.
        Мистер Таварис попытался воспроизвести звук взведенного затвора (что прозвучало не слишком круто) и показал нам пальцы-пистолеты.
        Я повернулся к Уиллу и с улыбкой покачал головой.
        - Ты всегда ждешь от меня самого плохого.
        - Потому что я тебя знаю.
        - Детали, мелкие детали.
        Уилл пожал плечами, оглянулся и бросил мяч назад над головой. Он влетел прямо в корзину. Я не смог удержаться от радостного возгласа, по-настоящему впечатленный.
        - Ничего себе! Супер!
        - Стой, он попал в корзину?
        - Конечно!
        - Серьезно? Чистая случайность. - Он обернулся, рассекая кулаком воздух. - Смотри, какой этот парень скромняга.
        - У меня слишком маленькие пальцы, - пожаловалась Криста, растопырив ладошку (пальцы смахивали на лучи морской звезды) над грифом.
        Я повернулся на корточках, чтобы посмотреть. С одной стороны, в чем-то она права. Пальчики были тонкими и короткими, маленькими паучьими лапками. В лучшем случае у нее после нескольких аккордов начнутся убийственные судороги. Но с другой стороны, я видел, как четырехлетка на шоу «Эллен»[8 - Американское телевизионное ток-шоу. Ведущая - актриса и комедиантка Эллен Дедженерес.] идеально сыграл песню Карлоса Сантаны[9 - Американский гитарист-виртуоз мексиканского происхождения, лидер группы Santana (основана во второй половине 1960-х годов в Сан-Франциско).], поэтому на самом деле Криста уже отставала на несколько лет.
        Я не мог заставить себя объяснить маленькой кузине, что ее слабая сила воли позорила нашу семью и сама Эллен такими темпами никогда не пригласит ее в студию. Поэтому я просто я взял гриф вместе с ней.
        - Поставь один палец сюда на пятую струну. Помнишь, где она? Отлично. А теперь этот, - я взял ее средний палец и поднял его, - сюда на шестую. А его я буду держать здесь. Помнишь, какая это струна?
        - Первая.
        - Молодец, правильно. А теперь, как думаешь, ты сможешь ударить по струнам?
        - Слишком далеко, Олли. Лучше сам сделай.
        - Дай мне! - перебил Дилан.
        Он сидел на полу возле кровати и играл на айпаде в какую-то игру со свиньями. Настоящий ребенок двадцать первого века. Я должен был понимать: он следил за тем, что мы с Кристой вытворяли с гитарой. Если Криста что-то делала, то Дилан тоже хотел это попробовать. К счастью для рассудка остальных членов семьи, девочка была не против того, чтобы потакать брату. Пару раз я даже заставал ее за тем, как она смотрела на него, пока он спал (в такие моменты у нее становилось слегка безумное выражение лица) и шептала: «Спи крепко, Анна». Я решил, что малышка играла в «Холодное сердце», поэтому ничего не спрашивал. Кстати, я втайне боялся, что она ответит нечто пугающее, например: «Анна - девочка, которая жила здесь сто лет назад, и сейчас она спит рядом с Диланом».
        Я просто хочу сказать, что посмотрел достаточно фильмов ужасов, чтобы относиться к детям со здоровым недоверием.
        - Сложи пальцы вот так и сыграй, Дил, - объяснила Криста.
        Мальчишка послушался и, если честно, у него получилось не так уж и плохо. Возможно, я возлагал надежды по поводу шоу «Эллен» не на того ребенка.
        - Круто, ребята. Так звучит аккорд G7.
        Криста расплылась в улыбке. Можно было бы подумать, что она отыграла концерт в зале с полностью распроданными местами.
        - Можешь сыграть еще раз ту песню? Пожалуйста!
        - Какую?
        - В которой поется: «Да-а-да-да-а-да-да-да».
        К сожалению, вокальные способности Кристы тоже были под вопросом, поэтому я ничего не понял. Я пожал плечами, пока Дилан рассеянно тренькал на гитаре.
        - Я… забыл ее.
        Криста вздохнула, словно я был самым большим придурком, какого ей довелось встретить в своей жизни. О нет, теперь она так и считает.
        - Ту, со всеми аккордами. - Ясно, ту самую. Теперь-то все понятно. - Ты показал мне С, потом А-минор, а потом у меня не получался G, и ты сказал, что покажешь его сегодня.
        Внезапно меня осенило. Она говорила не о песне, а о последовательности, которую я сочинил на днях, пока присматривал за детьми, которые плескались в ванне. Я взял гитару и сыграл то, что вспомнил, одновременно объясняя:
        - Это С… А-минор… F… и G7, который вы только что сыграли.
        Криста подскочила и начала вертеться кругами, и ее тугие кудри взлетели за спиной.
        - Похоже на «Отпусти и забудь»![10 - Песня Let It Go (англ.) из диснеевского мультфильма «Холодное сердце». (Прим. пер.)]
        По-моему, не совсем. Нет.
        - Точно, я тоже это слышу.
        Зачем мы врем детям?
        Я продолжал играть последовательность, и Криста притворилась, что сбрасывает воображаемую перчатку, а Дилан тоже принялся кружиться. Не успела Криста начать петь, что она наверняка и хотела, как дверь распахнулась и на пороге появилась тетя Линда. Я даже не слышал, как все вернулись домой. Невозможно предсказать, сколько я буду сидеть с детьми, пока Линда посещает больницу. Иногда тетя вместе с дядей Роем была дома через полчаса, а порой я получал сообщение с данными ее кредитной карты и просьбой заказать доставку китайской еды. Вот поэтому я и начал оставлять гитару здесь. Я понял, что могу заняться чем-то продуктивным, если моя смена затягивается.
        - Привет, жевуны, - сказала она, обнимая Дилана и подхватывая его на руки. - Почему вы до сих пор не спите?
        - Это интересная история, - произнес я, позволяя Кристе взять гитару. - Я забежал в ванную на одну секунду, клянусь, максимум на десять. А когда я вышел, четверть банки «Нутеллы» магически исчезла.
        - Магически исчезла? - повторила тетя Линда, поднимая брови.
        Дилан и Криста избегали смотреть на мать.
        - Магически, - подтвердил я. - Знаю, эти двое совершенно ни при чем, потому что они сами мне так сказали, а они никогда бы не стали врать. И вот что самое смешное, тетя Линда! После того как я смыл всю «Нутеллу» с их лиц, у них вдруг появилась куча энергии. Почти как если бы они съели целую гору сахара.
        - Весьма загадочно, - проговорила Линда, опуская Дилана на пол. У нее, похоже, сбилось дыхание просто от того, что она держала его на руках. - И я уверена, «Нутелла» на их щеках тоже была совпадением.
        - Чистым совпадением.
        Тетя Линда обменялась со мной заговорщическим взглядом. Она не сердилась, но я чувствовал себя виноватым, потому что не постарался усерднее уложить детей вовремя. Ее глаза были опухшими и красными, и морщины на лице выделялись сильнее обычного.
        - Ладно, ребята, пора спать, - заявил я, вставая. - Серьезно.
        - Все в порядке, Олли, дальше я сама, - заметила Линда. - Рой отвезет тебя домой. Ты и так здесь слишком долго пробыл.
        - Я и не против, правда, - ответил я. - Мне понадобится минут пять. Вы даже куртку снять не успеете, а я уже их уложу.
        Вот оно. Сегодня было двадцать семь градусов. Никто в трезвом уме не облачился бы в куртку в такую погоду, но тете Линде, похоже, в последнее время всегда требовалась верхняя одежда. Сарафаны, из которых она практически никогда не вылезала, когда я был маленьким, теперь были сосланы вглубь шкафа.
        Тетя Линда задумалась. Она точно хотела принять мое предложение. Поэтому я начал выполнять привычную рутину по укладыванию детей спать. «Эй, Криста, быстрее надевай пижаму. Ты не будешь спать в этой рубашке. Дил, возьми свое чи-чи». Его чи-чи являлось какой-то потрепанной, шерстяной, наполненной бактериями вещью, которую он везде носил с собой для моральной поддержки.
        Наверное, для Дилана она была чем-то вроде игрушечного животного, но для меня она больше смахивала на кошмар, воплощенный в реальность. Каждому свое.
        Дети сделали то, что им сказали. Как я говорил, они оказались почти святыми. Тетя Линда однажды заметила, что они не всегда так хорошо себя вели. Думаю, они почувствовали, что ей нужен был перерыв.
        Линда прервала долгое молчание:
        - Ладно, тогда я заварю чай. Спасибо, Олли. Ты мне всегда помогаешь.
        - Все в порядке.
        Она улыбнулась и прислонилась головой к дверному косяку.
        - Я слышала, как ты играл. Я рада, что ты не бросил. Ты очень талантливый.
        - Не совсем, мне просто это нравится. Но спасибо.
        Даже говоря это, я понимал, что похож на Джульетт.
        - Мама, Олли научил меня, как играть на гитаре «Отпусти и забудь», - раздался приглушенный голос Кристы, натягивающей через голову пижаму.
        Тетя Линда бросила на меня напуганный и одновременно охотничий взгляд. Она тоже была сыта «Холодным сердцем» по горло.
        «Я не учил, клянусь», - произнес я одними губами, быстро мотая головой.
        Меня спас Дилан, вернувшийся со своим чи-чи, которого он, вероятно, нашел в буфете рядом с банкой «Нутеллы». Тетя Линда ушла на кухню, и я продолжил выполнять ночную рутину, проверив, нет ли под кроватью монстров (причем я даже не делал попыток пошутить по поводу реальной угрозы в лице чи-чи), и прочитав одну и ту же книжку из пятидесяти слов с картинками примерно пятьдесят раз.
        Дилан отключился первым. У Кристы были закрыты глаза, и я думал, что мне пора отмечать время окончания смены. Я уже почти добрался до двери, когда до меня донеслось:
        - Олли?
        Так близко, но все же…
        - Да?
        - Когда к нам еще раз придет Уилл?
        Черт. Слышать его имя - это словно оказаться на краю скалы. Если ты готов, вреда не будет. А если нет, то тебя застают врасплох - бам! - и ты полетел. Внезапно, как ни странно, мне захотелось излить душу. Тому, кто меня поймет. Кто знал, как близки мы были все лето. Чтобы мне не казалось, что я все это, черт возьми, вообразил. Но я понимал, что из семилетки не получится идеальное доверенное лицо для романтических вопросов, поэтому подавил желание. На корню.
        - Уилл живет не здесь, а у озера, помнишь? Мы больше не сможем с ним увидеться.
        - А-а-а. - Криста перевернулась на бок. - Тебе грустно?
        Я выдавил улыбку.
        - Иногда нам удается дружить с кем-то совсем недолго. Поэтому всегда надо делать эту дружбу запоминающейся.
        - Понятно. Спокойной ночи, Олли.
        Спокойной ночи.
        7
        Он на меня посмотрел.
        Я уверен. Конечно, бывало, когда я думал, что Уилл на меня смотрит, а на самом деле он глядел за меня, поверх меня или сквозь меня, но сейчас он абсолютно точно смотрел на меня.
        Это не учебная тревога.
        Правда, все продолжалось только секунду… ну и пусть. Он отвернулся, когда я поймал его взгляд. Слишком уж подозрительно, чтобы быть случайностью. К тому же его стол находился в противоположном углу кафетерия. Если бы он не уставился прямо на меня, то он бы ни за что не заметил, что я взглянул на него в ответ.
        «Дыши. Дыши, Олли. Тебе теперь плевать на Уилла, помнишь? Может, до него, в конце концов, и дошло, что ты существуешь по соседству уже пару недель, но сволочью он быть не перестанет. И это уж точно не предложение руки и сердца».
        - Ого, Джулс, я слышала, что жевать полезно, - сказала Лара, не донеся вилку до рта и вытаращив глаза на Джульетт.
        Джульетт (ее щеки стали, как у бурундука) пожала плечами.
        - Ы-ы… ф-ф… О-ы-и…
        - Нет, стой, - перебила Нив, поднимая руку. - Проглоти. Вдохни. Продолжи.
        Джульетт так и сделала. Когда она набрала достаточно воздуха в легкие, то сказала:
        - Мы с Олли собираемся выбрать мне песню для прослушивания. Чем больше времени у нас будет в музыкальном классе, тем лучше.
        Вообще-то я позабыл про свое согласие ей помочь, но, конечно, уже был готов. Кстати, неплохо, если… о нет, черт возьми, он опять на меня посмотрел? Зачем? Кто-то ему что-то сказал? Я сегодня круто выглядел? Я взглянул на свою одежду. В этих джинсах я практически жил, поэтому дело не в них. В рубашке мои руки казались крупнее, чем в действительности, поэтому, вероятно, все из-за них? Или… может, у меня что-то с волосами? В положительном смысле?
        Что бы я с ними ни сделал, мне просто надо будет в точности повторять это каждый день до самой смерти. Легко.
        - Ну же, Олли, - проворчала Джульетт. - Ты почти ничего не поел.
        Непонятно как, но я сумел сосредоточиться на содержимом своей тарелки.
        - Прости. По-моему, я уже наелся.
        Лара обернулась. Похоже, решила узнать, что меня отвлекало. Когда она повернулась обратно, на ее губах застыла ухмылка диснеевского злодея. Которая за все то недолгое время, что я ее знал, никогда не приводила ни к чему веселому. По крайней мере, для меня.
        - А парни ужасно давно с нами не сидели, - протянула она.
        Вот оно. Внимание, ловушка. Я сунул полную вилку картофельного салата в рот, чтобы у меня было оправдание не попадаться в западню.
        Но Нив меня опередила:
        - Точно. Думаешь, из-за Олли?
        Джульетт чуть не прожгла в ней дыру, кинув на подругу сердитый взгляд. Словно эта мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы Нив ее не озвучила.
        Смех Лары показался мне чересчур громким. Я приготовился.
        - Нет, конечно! Мэтт говорил мне почему - из-за Джесс.
        Нив и Джульетт озадаченно переглянулись.
        - Джесс Ригор? - спросила Джульетт.
        - Да. Она вроде как сильно ревновала из-за того, что Уилл тусил с нами, и попросила его перестать. Хотя он был и с парнями тоже. Красивых девушек легко запугать, вы не замечали?
        Картофельный салат. Картофельный салат. Занимайся чертовым картофельным салатом.
        Лару, наверное, разочаровало отсутствие у меня какой-либо реакции, поэтому она надавила посильнее.
        - Уилл говорил тебе про Джесс, Олли? Она - его бывшая. Они были неразлейвода, так ведь, Нив?
        Я не выдержал и вернулся к разговору. Даже Нив поняла, чего хотела добиться Лара. Кроме того, она выглядела совсем не впечатленной.
        - Может быть, - сказала она. - Пока она ему не изменила. Это давно было. Я удивлена, что он до сих пор с ней общается.
        - Причем постоянно! - закивала Лара.
        Она скрестила ноги и выпрямилась, чтобы казаться выше.
        - Ну и что с того? - беззаботно отмахнулась Джульетт, вставая. - Ладно, пошли, Олли. Если мы хотим все успеть, то нам надо бежать.
        Я поднялся, чтобы последовать за ней. И в последний раз посмотрел на стол, за которым сидел Уилл.
        Он оторвал от меня взгляд, притворяясь глубоко заинтересованным в том, что говорит Дарнелл. Потом Уилл что-то проговорил и взорвался смехом, а двое парней принялись хлопать его по спине. Из-за чего бы они ни веселились, похоже, они прикалывались вместе с Уиллом, а не над ним. Полагаю, он выдал им очередную супергетеросексуальную шутку о его прошлых супергетеросексуальных отношениях с этой Джесс. Моя порочная сторона хотела попросить девочек показать на нее в толпе, чтобы я мог найти в ней изъяны. Возможно, она была скучнее ванильного мороженого. Или даже лучше - отвратительно хихикала, и от звука ее голоса хотелось заполнить ушные каналы бензином и поджечь. Или она всерьез верила в то, что Земля плоская. Я бы согласился на любое из вышесказанного, если бы мог беззаботно ее ненавидеть.
        Когда парни перестали хохотать, взгляд Уилла опять был направлен на меня. Мы одновременно отвели друг от друга глаза. Он вернулся к своей компании, а я уставился на стену.
        Не только из-за того, что мне больше некуда было пялиться, но еще и из-за того, что под таким углом я все равно видел Уилла боковым зрением.
        Я внезапно совершенно расхотел уходить вместе с Джульетт. Ему обязательно было выбрать сегодняшний день, чтобы вспомнить о моем существовании? Почему бы мне не просидеть здесь еще двенадцать часов, считая, сколько раз Уилл и я встретились бы взглядами?
        - Вообще не знаю, что с Ларой, - бормотала Джульетт, пока мы относили подносы. - Она специально это делает. Не думай, что мы с Нив не заметили.
        - Думаю, я не очень ей нравлюсь, - признался я.
        Джульетт напоказ покачала головой с расширенными от ужаса глазами.
        - Как раз наоборот! Дело совсем не в этом.
        Другие объяснения она не предоставила. Но я и не стал приставать с расспросами. Даже спустя две недели я мог дружить только с этими девушками. Но в какой-то мере это было несправедливо. Мне искренне нравились Джульетт и Нив. Проблема заключалась только в Ларе. Я нормально ладил с «Абсолюцией прикованных», но они не тусили вместе, поэтому мне пока еще было нелегко влиться в группу. Короче, если я хотел жить мирно с двумя людьми в школе, которых я мог назвать настоящими друзьями, то мне следовало смириться с мисс Олицетворение Злого Умысла. Маленькие жертвы, да?
        В музыкальном классе Джульетт уселась на стул и поставила на пюпитр целую кипу нотных листов, которых хватило бы на три романа.
        - Ладно, мне надо выбрать из четырех пьес. Я вроде остановилась на двух, но буду очень благодарна, если ты выскажешь свое мнение. Понимаешь, мне надо найти баланс между теми, которые я исполняю лучше, и теми, которые технически сложнее. По-моему, лучше круто сыграть легкую пьесу, чем менее круто сыграть тяжелую, но… что ты думаешь?
        Я сел за пианино и нажал на клавиши.
        - А можно научиться играть прям очень круто сложную пьесу?
        В ответ в меня бросили скомканным листом с нотами. Вероятно, нет.
        Джульетт сыграла пьесы одну за другой. Я не эксперт по кларнету, но она явно была хороша. Я не вру. Несколько раз она оступилась на первом произведении, но, в принципе, играла безупречно. Либо та пьеса была действительно сложной, либо она нервничала. И я сомневался, смогу ли ей помочь, потому что, если честно, все пьесы звучали практически одинаково.
        Я задумался о том, каков был бы исполненный на кларнете кавер «Найтвиш» (наверняка эпично), когда она приступила к последней пьесе. И наконец, что-то зазвучало по-другому. Что-то заставило меня размышлять о слезах, пустоте и смерти. И это было чудовищно. Я полпьесы таращился в стену, думая о тете Линде и о том, какими впалыми выглядят ее щеки и что случится, если она не справится. Потом переключился на друзей в Сан-Хосе. Разумеется, они почти по мне не скучают и у них будет куча воспоминаний, частью которых я никогда не буду. Все, что мне внезапно захотелось, - это пойти домой, забраться в постель и проспать до тех пор, пока ситуация не изменится в лучшую сторону.
        Как только Джульетт остановилась, я сказал:
        - Сыграй эту.
        Полагаю, мои слова прозвучали странно, но от последней пьесы хоть я и чувствовал себя ужасно, но все же чувствовал. А в этом и кроется весь смысл музыки, разве нет?
        - Правда? Почему именно ее? - удивилась Джульетт, но выглядела она довольной.
        Я сказал ей то, что она хотела услышать.
        - Ты играла с душой.
        - Ага. Но она не особо сложная, как вторая.
        - Неважно. Сыграть ноту может любой. А талант - это то, что ты делаешь с нотами. Согласна?
        Джульетт положила кларнет на колени и покраснела.
        - Ты считаешь меня талантливой?
        - Нет. Ты - отстой. Я просто был вежливым.
        Она засмеялась, а затем посмотрела на меня с полуулыбкой.
        - Я так рада, что встретила тебя, Олли-оп. Знаешь, с другими ты не такой смешной. Не замечал?
        Но это было из-за того, что каждое предложение, которое я произносил при Ларе, смахивало на нажатие на курок в чертовой русской рулетке и вставляло палки в колеса всем попыткам пошутить.
        - В компаниях мне не очень комфортно, - ответил я. - Я не умею общаться.
        - А вот и нет, - заявила девушка, которая настаивала, что я нравлюсь Ларе. Внушало много доверия. - Но ты должен постараться больше расслабляться. Не бойся говорить в нашем присутствии, ладно? Мы очень любим, когда ты с нами.
        Любим. Сильно сказано. Я сразу же взбодрился и повернулся к пианино. С инструментом говорить было легче, даже с таким, на котором я мог играть только базовые вещи.
        - Возможно, если бы мы обедали здесь, я бы сумел по-настоящему расслабиться, - произнес я и кинул взгляд на Джульетт.
        Она возилась с футляром для кларнета.
        - О боже, конечно! Есть что-то такое в музыке, правда? От нее становится намного легче и все кажется лучше.
        Я сыграл аккорд С и кивнул.
        - Мои дружеские отношения в родном городе основывались на музыке. Мы слушали похожие вещи, вместе репетировали… Здесь музыка вроде не так популярна.
        - Думаю, это зависит от того, с какими компаниями ты общаешься. Но ты прав. Ты первый человек, с которым я смогла поговорить об игре на кларнете.
        - Какая честь для меня. - Я ухмыльнулся.
        - Мои родители не воспринимают мое увлечение всерьез. Видимо, я все унаследовала от дедушки. Поколение было пропущено.
        - Похоже, это их потеря.
        - Скорее моя. Хотя они не настолько скептичны. Они платили за частные уроки. Но в качестве хобби, а не карьеры.
        - И что они думают по поводу прослушивания?
        - Ничего. Не думают. Они не знают.
        Я ахнул.
        - А ты бунтарка!
        - Попросить прощения легче, чем получить разрешение, Олли-оп. Надо делать то, что нужно.
        - Можешь цитировать сколько угодно клишированных фраз, но я все равно впечатлен.
        Я не представлял, что смог бы за спиной родителей провернуть нечто такое же крупное. Самое бунтарское, что я делал, - тайно сбежал из дома, чтобы увидеться у озера с Уиллом в его последнюю ночь, и я мог винить в этом иррациональные гормоны.
        Я был накачан ими под завязку. Как Ромео и Джульетта, только чуточку менее глупо.
        Я взял телефон, пока Джульетт собирала ноты, и лишь тогда заметил, что мне пришло сообщение. Сигнал потонул в звуке кларнета. Я разблокировал мобильник, ожидая, что Райан или Хейли решили по какой-то странной телепатической связи написать мне, что соскучились или типа того.
        Но все оказалось намного более странно.
        Это был Уилл. Я узнал последние несколько цифр.
        Понедельник, 12:18
        Мы можем поговорить?
        Блин.
        Блин, блин, блин, блин, боже мой, блин, черт. Я совсем не готов, о господи.
        Но моим первым инстинктивным желанием было ответить ему, умоляя встретиться со мной в ту же секунду.
        Следующим желанием было удалить послание, чтобы у меня не возникало соблазна ответить. Я даже почти сделал это, но затем струсил. Настолько сильным я не был. Увы и ах - и все такое.
        Я, образно говоря, остановился на двери с номером три. Не отвечать - пока. Я подожду, пока не придумаю идеальный ответ. Если опираться на опыт, то пришедшее первым в голову никогда не было идеальным ответом. Пусть думает, что я занят. В конце концов, так и было. Я занят налаживанием здешней жизни, которой не следовало вертеться вокруг Уилла - кого? - Тавариса.
        Как только я принял решение, по мне пробежала волна силы. Наконец-то, после стольких недель, у меня появилась возможность его игнорировать. Я мог привыкнуть быть на этой стороне силового баланса.
        Я не отвечал весь остаток учебного дня. Сохранял полное спокойствие, так сказать. И был на девяносто процентов уверен, что это все благодаря маминой тренировке осознанности. А затем проделал кое-какую визуализацию. Представлял, как Уилл проверяет телефон каждые пять минут с сердцем, колотящимся у самого горла, как было у меня последнюю пару недель лета. И чувство оказалось настолько приятным, что эта картинка обязательно должна была проявиться. Вот и выяснилось, что максимум положительной энергии я получал от мысли о кармическом злорадстве.
        После школы я навестил Кристу и Дилана. Они были не в себе. Состояние тети Линды ухудшилось, по словам мамы, и ее оставили на ночь в больнице. Дети казались очень подавленными (как и взрослые, если быть до конца честным), поэтому мы все решили прогуляться и поесть чизбургеров. Мы пришли в одно из тех мест, где по залу бродят аниматоры в чудовищных антропоморфных костюмах бурундуков, уток и медведей с такими безумными глазами, будто они приняли что-то ядовитое в ударной дозе. Животные, имею в виду, не люди. Хотя их глаза были спрятаны, поэтому здесь тоже сложно определить наверняка.
        В любом случае Криста и Дилан пребывали в восторге и большую часть времени ходили следом за одним из бурундуков, а не ели. Мне показалось странным, что они могли бояться темноты или шумящих на улице деревьев, но ничуточку не пугаться огромной зверюги. Эти круглые неподвижные глаза и жутко вытянутые полуоткрытые рты…
        Знаете, нигде не было написано «я ем детей» четче, чем на морде бурундука Чарли.
        Я до сих пор игнорировал Уилла, но то и дело проверял его послание, словно что-то могло измениться за тридцать секунд. И я задавался вопросом, заметил ли Уилл, что я прочитал сообщение. Сходил ли он из-за этого слегка с ума, придумывая объяснения тому, что я не отвечаю?
        Мы можем поговорить?
        Но о чем, Уилл? О том, как ты пренебрегал мной с… с той самой ночи? Или о твоей реакции на вечеринке? Или хочешь обсудить, почему ты, в общем-то, у озера был ангелом, а теперь борешься за противоположное звание? И хоть все эти темы для разговора и кажутся интересными, я лучше приглашу бурундука Чарли в свою комнату, чтобы он каждую ночь смотрел, как я сплю, чем буду слушать твои объяснения, почему я столь мало для тебя значу.
        Каждый раз, когда я вытаскивал телефон, мои родители начинали тихо разговаривать, словно я каким-то образом не слышал то, что они обсуждают, сидя на другой стороне круглой кабинки. Я отвлекался, но не настолько. Они упоминали тетю Линду - в эти дни тема всех времен. Я услышал достаточно отрывочных фраз, чтобы уловить суть.
        - Не реагирует на лечение…
        - Меняют медикаменты…
        - Нужны более действенные обезболивающие…
        - Она сказала, что не хочет быть как в тумане, но…
        Телефон завибрировал у меня в руках, и я подпрыгнул на целый километр. Потом посмотрел на экран, и разговор родителей был официально отключен.
        Уилл. Мне звонил Уилл.
        Уилл где-то там… и прямо сейчас звонил мне. Думал обо мне. Ждал, когда я отвечу.
        Может, мама в чем-то права со своей теорией «проявления».
        И я чуть не ответил. Чуть. Но зудящая сила снова напомнила о себе. Если честно, дело было не только в ней. Чем больше я думал о его сообщении, тем больше подозревал, что он хотел попросить меня не выдавать его. Или сказать, что лето ничего не значило - и мы просто будем видеться в школе. Черт побери, я не хотел слышать ничего подобного. Словно в ту же секунду, когда он все это принизит и обесценит, недавнее счастье просто-напросто сотрется. На фоне болезни тети Линды и того, что я находился далеко от друзей и имел дело с Ларой, у меня оставались только летние воспоминания. Они были нужны мне - и подольше.
        Поэтому я молча смотрел на телефон, пока вызов не завершился.
        Прости, Уилл.
        Слишком занят.
        Совсем как ты.
        8
        Он меня подкараулил.
        Следующим утром я опаздывал минимум на десять минут. Я закончил возиться со шкафчиком, мысленно репетируя свое оправдание для мисс Харстенвильд, когда у меня появилось это жуткое, зловещее чувство. То самое, которое говорит: «У тебя за спиной стоит человек, который, возможно (наверняка) является серийным убийцей». Я обернулся и обнаружил прямо внутри моего личного пространства Уилла, уставившегося на меня, как чертов матадор[11 - Главный участник испанского боя быков (корриды), убивающий быка. (Прим. пер.)].
        - Похоже, ты не получил мое сообщение? - спросил он так беззаботно, словно на самом деле ему было плевать.
        Во что можно было бы поверить, если бы он не загнал меня в угол в пустом коридоре.
        Я испугался, но старался не подавать вида.
        - Кто-то видит бревно в чуждом глазу, а соринку в своем не замечает, - еще беззаботнее произнес я.
        Только гелий был легче моего ответа. Ладно, может, я все-таки выглядел встревоженным.
        Он сунул руку в карман легких хлопковых брюк чинос, а палец другой положил себе в рот, чтобы погрызть кутикулу. У меня тотчас возникло дежавю.
        Он делал так каждый раз, когда я летом застигал его врасплох. Грыз кутикулу, смотрел вдаль, переступал с ноги на ногу. Он был таким знакомым. Я знал его. Наверное, лучше, чем один человек знал того, кого встретил лишь несколько месяцев назад.
        Он вытащил палец изо рта. Вот оно. Время продуманного, взвешенного ответа.
        - Ты прав. Я полный лицемер.
        Опять. Я ожидал совсем другого. Готовился к спокойной лекции о том, что он мне ничего не должен и я неправильно понял то, что происходило летом. Я получил удивительно зрелый ответ для того, кто целых две недели отказывался смотреть мне в глаза.
        Я немного расслабился.
        - Да. Я услышу объяснение или?..
        Вот что мне надо.
        - Я здесь. Давай поговорим.
        Мы уставились друг на друга. Палец Уилла снова оказался у него во рту. Прокрастинатор. Мисс Харстенвильд точно меня убьет.
        Я запер шкафчик и попятился.
        - Уилл, если тебе нечего…
        В этот момент случились две вещи.
        Немного дальше по коридору открылась дверь, и из класса вышел ученик. Был виден только затылок: он остановился, чтобы поговорить с преподавателем, оставшимся в аудитории, но коротко постриженное афро и черно-белая спортивная куртка явно принадлежали Мэтту, другу Уилла.
        И я попал прямо в точку. С тихим вскриком Уилл бросился вперед, распахнул ближайшую дверь и затолкал меня в помещение.
        Не успел я сориентироваться, как Уилл тоже ворвался внутрь и захлопнул дверь, погружая нас в темноту. Я попытался куда-то отступить и угодил вроде бы в ведро для мытья полов.
        По крайней мере, это было ведро, что я понял из хруста трескающегося пластика. Я выбросил руку в сторону, чтобы удержаться, и ударился о какую-то полку. Куча неопознанных вещей свалились на бетонный пол - и на мои ноги. Я выругался от боли, когда особо тяжелая бутылка практически раздробила пальцы стопы. Проклятье.
        - Господи, Олли, стой на месте, - прошипел в темноте голос Уилла.
        - Что ты делаешь? Это нападение? Мне надо кричать?
        - Я не хотел, чтобы Мэтт нас увидел.
        - А-а-а… Избавляешься от свидетелей. То есть я угадал с нападением?
        - Ладно тебе, Олли, будь серьезным.
        Если честно, я говорил серьезно.
        - И почему Мэтту нельзя нас видеть?
        Хоть я совсем ничего не видел, мой третий глаз явно различил жевание кутикулы.
        - Тебе обязательно спрашивать?
        Что, черт возьми, это должно значить?
        - Учитывая, что я спрашиваю… да.
        Долгая пауза. Плохой знак. Однажды я напишу научную работу по истории долгих пауз и задетых чувств, которые следовали за ними в двухстах процентах случаев. Это было совсем как в тот раз в десятом классе, когда я побрил голову с одного бока и спросил Райана, как выгляжу, когда пришел в школу на следующий день.
        Только нынешняя пауза длилась и длилась, и - о боже! - она поранит очень глубоко, верно? На хрен их! Ходатайствую о том, чтобы не допускать их в социальных взаимодействиях.
        - Сам знаешь…
        Нет. Но вот-вот узнаю, правда?
        - Как бы… большая часть школы поняла, что ты - гей.
        - Ого. Интересно. Я не встречал большую часть школы, поэтому не в курсе, почему они уже сделали такой вывод.
        - Но…
        Я знал, к чему он ведет. Ничего страшного тут не было. Неважно. Не то чтобы это была государственная тайна. И слушайте, если народ догадался, то я уже избавился от необходимости обсуждать свои сексуальные предпочтения с людьми, которые даже не представляют, с чем я люблю есть сэндвичи: с ветчиной или с арахисовой пастой. Для справки: я люблю и с тем и с другим одновременно.
        - Ну и что? - спросил я. - Значит, поэтому тебя не должны со мной видеть? Я заразный? Наверное, это многое бы прояснило.
        Вероятно, такое объяснение выиграло бы приз за креативность. «Прости, я перестал тебе писать, потому что моя гейская наклонность оказалась временной. Почти как отравление».
        Вздох Уилла в тесном пространстве был особенно громким и едким. От клаустрофобии, пожалуй.
        - Поэтому парни ведут себя как уроды. Это их бесконечная шутка. Во время обеда они постоянно треплются о том, как свести кого-то из ребят с тобой.
        Ха. Хотелось бы мне заявить, что спустя столько лет после признания в своей ориентации и примирения с самим собой, гомофобией и всем остальным я смогу от этого отмахнуться. Но мне стало больно. И так (хотя бы немного) бывает всегда, когда знаешь, что люди говорят о тебе не особо лестные вещи. Но я здесь совсем недавно, а у учеников уже сложилось мнение обо мне? И Уилл в этом участвовал? Он хотя бы пытался меня защитить? Или он смеялся вместе с дружками?
        - Ага, - сказал я плоским голосом.
        - Я к их шуточкам не присоединяюсь, - быстро добавил он.
        Но ты их и не останавливаешь?
        Вдруг я засмеялся. Смех брызгал, как кровь из свежей раны. Наружу, наружу и наружу.
        - Что смешного?
        - Мы в чулане.
        - Послушай, я не хотел…
        - Ты затащил меня в чулан ради разговора. Ты специально так сделал? Невероятно.
        - Я не… - выдавил Уилл, а потом, вероятно, до него дошло. - Серьезно, Олли? Очень по-взрослому.
        - А я, по-твоему, не взрослый? Ты слишком сильно боишься, что кто-то увидит, как ты общаешься со мной. Мы закончили?
        Забавно. И во мне бушевало столько эмоций. Обида. Предательство. Грусть. Принятие. Возможно, немного (ладно, если честно, много) - тоски. Но я не злился. По крайней мере, я не чувствовал ненависти. Но сейчас я прямо бурлил сверху донизу. Бесился до чертиков.
        - Мы даже не начали. Дай мне шанс все объяснить.
        Шанс? Мы разговаривали уже минимум пять минут.
        - Олли?
        - Да. Давай.
        - Я не игнорировал тебя, клянусь. Родители в ту ночь заметили меня, когда я пришел домой, и слетели с катушек. Они отобрали телефон, мне нельзя было дотрагиваться до ноутбука, ни до чего. Три недели. Это абсурд какой-то.
        Ага, конечно. Я задумался, не упомянуть ли о том, что он всем заявил, что в ту ночь был с девочками, но мне стало лень идти с ним по этой дорожке. Не хочу путать все еще больше.
        - О’кей. Правда. И меня волнует то, как ты повел себя на вечеринке. Похоже, треп с приятелями был весьма захватывающим, раз ты так быстро забыл, что я нахожусь рядом.
        Мои глаза начали привыкать к темноте. Я видел его, прислонившегося к двери, с одной рукой на животе и пальцами другой - во рту. Он смотрел прямо на меня. Внезапно я смутился. Как я выглядел? Насколько старательно я собирался утром? Не застряло ли у меня что-нибудь между зубами?
        - Ты говорил про меня девочкам. Я запаниковал…
        - Прости, мне очень жаль, я…
        - Разумеется, тебе жаль! Но я не сержусь. Я понимаю, что ты сделал это не специально. Но это не значит, что все в порядке! Вдруг они кому-нибудь проболтаются?
        - Пока никому не рассказали.
        - Пока. Если мои родители узнают… Олли…
        Я вздохнул. А что я мог сказать? Мое лицо покраснело от стыда, когда я на время забыл об обиде. Он оказался в неловкой ситуации только по моей вине. Независимо от того, намеренно я так поступил или нет. Почему я не держал свой чертов рот на замке? Я даже не знал этих девушек, а вывалил перед ними историю всей своей жизни. Или историю своего лета.
        Которое оказалось даже более бурным, чем вся моя остальная жизнь, если честно.
        Уилл обнял себя за плечи и уставился в пол.
        - Я не смог получить спортивную стипендию, поэтому я завишу от их поддержки. Мне нельзя в этом году ни в чем облажаться, иначе мне конец.
        А «облажаться» значит еще и… ясно.
        - Угу.
        - Я не понимал, что делать. Господи, я ведь не ожидал, что ты здесь окажешься. Абсурд какой-то.
        Еще одна черта Уилла. Все было «абсурд какой-то», от мелких аномалий до меняющих жизнь событий. Мне пришлось подавить улыбку. Хоть его фраза и характеризовала то, как обстояли дела.
        - Я испугался! То, что я делал летом… точнее, что мы делали, я бы не сделал ни с кем здешним. Я думал, это безопасно.
        То есть он рассчитывал, что никогда меня не увидит. Бам. Ой.
        - А потом вдруг - раз! - Олли прямо здесь, и я решил, мало ли что, наверное, кто-то уже знает… и на секунду подумал, что все… конец, я попался. - Уилл замолчал, чтобы дать мне сказать. Когда я ничего не ответил, он продолжил: - Но мне надо было тебя увидеть. Я после вечеринки не мог ни о чем больше думать. Но я запаниковал. Ты же тут.
        Он коснулся моего предплечья. Я задрожал, кровь нагрелась на несколько градусов, а желудок подпрыгнул вверх, но я отдернул руку. Вот теперь я разозлился, и этой эмоции было плевать на романтичную хрень моего тела.
        Уилл обиженно моргнул.
        - Я так рад тебя видеть, - предпринял попытку он.
        - Точно, - кивнул я, показывая на стену.
        Он настолько рад меня видеть, что даже не может говорить со мной на людях. И написал мне спустя две недели после того, как получил обратно свой телефон. Да я просто в восторге.
        - Мне надо на урок, - произнес я, пытаясь пройти мимо него.
        Он преградил мне путь.
        - Стой.
        - У меня клаустрофобия.
        - Нет у тебя клаустрофобии.
        - Хоть мне и кажется романтичным болтать среди совков и тряпок, но, Уилл, думаю, надо заканчивать этот разговор. Дай знать, если захочешь поболтать в другом месте, где есть кислород, а пока желаю удачи с колледжем.
        - Не обижайся на меня.
        - Я не обижаюсь.
        Ложь была такой явной, что Уилл нахмурился. Ну и пусть.
        - Мы опаздываем. Пошли.
        - Нет.
        - Ладно. Тогда располагайся.
        Я протиснулся мимо него и открыл дверь. Свежий воздух и свет. Уилл замешкался. Словно ожидал, что я вернусь к нему ненадолго. Для чего? Чтобы провести очередную душераздирающую беседу? Поцеловать его? В чертовом - даже поверить не могу, что это скажу, - чулане? Ни за что.
        Он за мной не последовал, и я мило ему улыбнулся и захлопнул дверь. Прямо перед его носом. Затем уставился на дверь, удивленный собственной наглостью. Я не знал, что у меня есть столько дерзости. И чувствовал себя слегка виноватым, но еще больше я был под впечатлением от своей персоны.
        С крошечным смешком, который подозрительно смахивал на всхлип (но такого и быть не могло, потому что я обещал больше не плакать), я повернулся на каблуках и поспешил на урок, не оглядываясь.
        Вышел Уилл или нет…. Какая разница?
        Я выиграл этот раунд. Моя злобная сторона полировала трофей с самодовольной ухмылкой.
        Тогда почему остальная часть меня была такой опустошенной?
        9
        - Что это еще за ребята?
        Щека Уилла находилась в паре сантиметров от моего лица. Мы лежали бок о бок на моей кровати с одними наушниками на двоих. Это было редкое послеобеденное время, когда я сумел получить дом в свое полное распоряжение. Кончики наших пальцев ползали друг по другу, пока наши руки лежали на моем бедре.
        Я ткнул в телефон, чтобы зажегся экран.
        - «Летлив»[12 - Letlive («Дайте Жить» (англ.)) - постхардкор-группа из Лос-Анджелеса, основана в 2002 году.]. Классная группа, да?
        - Как ни странно, да.
        - Как ни странно, потому что ты сноб в музыке?
        Уилл улыбнулся и прикоснулся своим виском к моему.
        - Заткнись.
        Его интонация была теплой и нежной. Так парень разговаривает с тем, кто ему нравится. Я знал эту интонацию. А сейчас впервые услышал ее в голосе Уилла. Часть меня умерла от счастья. Тотчас свернулась в клубок и умерла.
        - Наверное, каждый раз, когда я слышу «панк», думаю о «Блинк-182» или «Фол Аут Бой»[13 - Blink-182 («Мерцание-182» (англ.)) - панк-группа из Калифорнии, основана в 1992 году. Fall Out Boy («Отпадный мальчик» или «Токсичный мальчик» (англ.)) - рок-группа из Иллинойса, основана в 2001 году.].
        - Обе группы очень неплохие. Надеюсь, ты к ним не придираешься.
        - Только немного.
        - Можем остаться каждый при своем мнении.
        - Они немного… примитивней, чем это.
        - Есть такое. Они поп-панковский фастфуд.
        Уилл засмеялся.
        - Мне нравится. Это идеально. Поп-панковский фастфуд.
        Как заново рожденный, я начал просматривать свои альбомы.
        - Если они тебе нравятся, ты должен послушать этих ребят. Они такое делают с гармониями, что просто ах-х, а барабанщик… боже, я мог бы послушать целый альбом одних его соло. Подожди, я их найду… что?
        Уилл смотрел на меня со странной полуулыбкой.
        - Ничего. Ты страстно относишься к музыке. Господи, как мило! Мне кажется, ты Баха мог бы убедить, что все, чего ему не хватает, - это тяжелая бас-гитара.
        - Наверное, мне просто очень нравится музыка. Поэтому можешь меня засудить.
        - Да, а мне очень нравишься ты. Поэтому тоже можешь меня засудить.
        Вторник, 16:02
        Прости
        После того утра в чулане я больше с Уиллом не говорил. Он в тот же день отправил мне сообщение, но я заставил себя его проигнорировать. Мне трудно сказать: «Давай останемся друзьями». Однако если я резко не обрублю все с Уиллом, то в итоге начну тосковать по нему, безнадежно обреченный, обиженный и с разбитым сердцем. Даже больше, чем сейчас.
        Правда, я провел немалую часть недели, прокручивая в голове нашу встречу. В зависимости от настроения я по-разному интерпретировал воспоминания. Иногда я внутренне поздравлял себя, ведь у меня нашлись силы выскочить и хлопнуть дверью. Все, чего мне не хватало, - это какая-нибудь песня «Дестинис Чайлд»[14 - Destiny’s Child («Баловень судьбы» (англ.)) - женская ритм-энд-блюз и хип-хоп-группа; была образована в 1990 году в Хьюстоне (Техас). Появилась как квартет, затем стала трио (Бейонсе, Келли Роуленд, Мишель Уильямс).], играющая как увертюра, и тогда это было бы величайшее «Мне плевать» - после Ретта Батлера в «Унесенных ветром».
        А в другие разы я убеждал себя, что у Уилла до сих пор есть чувства ко мне, а я разрушил своей пятисекундной истерикой прекрасное будущее, кульминацией которого стали бы свадьба и три усыновленных ребенка.
        И после таких раздумий мне уже не было весело.
        Помню, как однажды ночью, посреди приступа отчаяния, я спросил маму, нет ли у нее каких-то реальных сожалений по поводу ее подросткового возраста. Вероятно, она подумала, что подходящим ответом на вопрос будет фальшивое исполнение песни «Битлз» «Пусть так и будет»[15 - Песня Let It Be (англ.); выпущена в 1970 году. (Прим. пер.)]. Слово в слово. От начала до конца. Выступление, которое я должен был прослушать полностью. Я сделал в уме заметку больше никогда не спрашивать у матери совета по поводу отношений.
        В школе я входил в ритм. Мы с Джульетт часто сбегали в подвальную аудиторию во время обеда. С репетициями группы по вторникам и четвергам музыкальный класс быстро стал моим любимым местом в школе. Все в нем, начиная от убогих воодушевляющих постеров, которыми были обклеены стены, до коллекции плохеньких гитар и скрипок, микрофонов и усилителей, хранящихся в дальнем углу, уже было привычным и знакомым. Успокаивающим.
        Музыка везде остается музыкой. Хоть в Калифорнии, хоть в Северной Каролине.
        По четвергам у меня был урок музыки прямо перед обедом. Когда прозвенел звонок, я собрал вещи и пошел к шкафчику, весь мечтательный и счастливый.
        Я был слишком занят, обитая в собственном мирке мелодий и битов, и не приглядывался к тому, что творилось в реальности, когда я только-только вошел в кафетерий. Но будьте уверены, я уж точно все заметил, когда добрался до стола и обнаружил, что Уилл сидит на моем месте.
        Но моем чертовом стуле. Самодовольный вор, мелкий…
        О нет, стойте, другие парни тоже там были! Они принесли дополнительные стулья и битком окружили стол, устроились плечом к плечу, чтобы поместиться. Моя первая мысль: «Уилл заставил их сделать это, чтобы поговорить со мной в их присутствии». Моя вторая мысль: «Ого, а ты - живой пример нарциссизма, Оливер Ди Фиори. Не все вертится вокруг тебя, спустись уже на землю».
        Джульетт упоминала, что баскетболисты время от времени проводили время за их столиком. Вот и наступило такое время.
        Никакого стресса. Будь спокоен.
        Пожалуйста, бога ради, сохраняй спокойствие.
        А затем (о да, какой же я глупый) я вспомнил, что ненавидел парней за гомофобные шутки. Поэтому, в общем-то, пошли они все до единого…
        - Олли-оп, я заняла тебе место! - Джульетт помахала мне и показала на пустой стул.
        Наверное, на тот случай, если я подумаю, что она имела в виду другой стул.
        Когда Джульетт окликнула меня по имени, Уилл наклонил голову и поднял взгляд. Я прошествовал мимо и поставил свой поднос, как в «Тетрисе», в маленький промежуток между подносами Джульетт и Нив. Мэтт сидел прямо напротив меня, справа от Уилла.
        С другой стороны от Мэтта находился Дарнелл, один из приятелей Уилла. Он разговаривал с Нив, облокотившись на стол.
        Дарнелл, конечно, не являлся коротышкой, но по сравнению с остальными ребятами выглядел практически эльфом. У него была светло-коричневая кожа теплого оттенка, веснушки на широком носу и вечно приподнятые брови, из-за чего глаза парня всегда казались обеспокоенными и добрыми. По тому, как он нацелился на Нив, я понял, что он полностью забыл об окружающих.
        - Ты ничего не ешь почти два дня, - говорил он. - Кстати, в прошлом году я сбросил несколько килограммов и собрал две сотни баксов. Это не так уж и сложно.
        Нив отбросила волосы и улыбнулась жеманной ухмылкой, совсем не похожей на ее обычную усмешку.
        Я привык к тому, что манеры Нив почти всегда были приятными, а сама она выглядела немного безучастной. А это была Нив на задании. На задании, которое касалось горячего парня.
        - Прямо как голодание, которое повсюду встречается в «Инстаграме». Но разве это не мешает тренировкам?
        - Не-а, - ответил парень.
        - Мешает! - заглушил его Мэтт. - Он был бесполезен целую неделю после своего голодания в прошлом году.
        Мэтт сразу же заработал жесткий взгляд от Прекрасного Принца нашей Нив. Посыл ясен: «Ты обламываешь мне флирт - и у тебя есть ровно одна секунда, чтобы заткнуться».
        - Это для благотворительности, чувак.
        - Ага, но если бы ты мог помогать бедным, когда у нас нет игр против Уильямстауна, то получилось бы и впрямь неплохо.
        Уилл молча наблюдал за ними. А иногда переводил взгляд на меня, как голубь, который находится в безопасности, но все равно хочет проверить, не нападут ли на него сейчас из засады. Именно это он и думал? Что я раскрою его ориентацию перед друзьями-спортсменами? Хотя, справедливости ради, он ведь дал понять, что даже если я буду вести себя так, словно мы знакомы, то обреку его на погибель. Поскольку, в конце концов, он может заразиться гейством. Он, наверное, и не говорил парням, что мы встречались. И вот таким должен быть мой Прекрасный Принц? Мне даже показалось, что у Нив сложились условия получше.
        Нив помешала вилкой картофельное пюре. Она больше баловалась с едой, чем ела. Она что, не хотела обедать перед парнями? Или у нее пропал интерес?
        - А по-моему, это очень самоотверженно, - сказала она. - Может, я когда-нибудь тоже попробую.
        - Тогда совмести с кастингом, - предложила Лара, жуя кусок хлеба.
        Нив нахмурилась. Джульетт с парнями, похоже, пропустили шутку, но я слишком хорошо знал, каково быть мишенью для подколов Лары. Совместить голодание с кастингом, чтобы Нив могла скинуть вес. Вот что имелось в виду. Даже если она брякнула это без задней мысли. Я впервые увидел, как Лара нацелила свою злость на кого-то, кроме меня. Пожалуй, она встала не с той ноги. Возможно, ей не нравилось то внимание, которое Мэтт сейчас оказывал Нив.
        Разговор продолжался без меня. Я не присоединялся. Для меня не было таким уж необычным молчать за обедом, и я не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы начать болтать с такой аудиторией. Как ни странно, Уилл тоже помалкивал. Я впервые увидел его на близком расстоянии, когда он сидел рядом со своими баскетболистами, поэтому пока не знал, типично это для него или нет. Но затем Мэтт дважды спросил у него, почему он такой отстраненный, и я получил ответ.
        Глядеть друг на друга украдкой у нас получалось просто ужасно. Я поймал его на этом почти столько же раз, сколько он - меня. А что касается бабочек в животе, то мне скоро придется купить ДДТ[16 - Инсектицид. (Прим. пер.)], потому что это уже начинало надоедать. Неважно, что я видел безумно нежную кожу в вырезе его рубашки, что его ресницы казались гуще обычного, а сгиб руки был отвлекающе красивым. Он сволочь. Поэтому для меня он должен быть мертв. Забронируйте уже чертовы похороны, пожалуйста.
        В итоге парни отправились за вторым, десертом или и тем и другим. Когда они ушли, я успокоился. Думаю, сегодня слишком мало тренировал осознанность, поскольку был немного взвинчен.
        В воздухе повисла пауза, а затем Джульетт и Лара, как гиены, повернулись к Нив.
        - О боже, ты нравишься Дарнеллу, - выпалила Джульетт.
        Нив моргнула.
        - Не может быть.
        - Нив, да ладно тебе, - сказала Лара, стукнув для выразительности по своему подносу. - Феромонов было столько, что я чувствовала их на сэндвиче. Не строй из себя дурочку. Олли, скажи, Дарнелл пускал слюни? Да или нет?
        Ого. Лара решила поговорить со мной как с человеком. Может, она начала ко мне притираться.
        - Скажу твердое «да», - извинительным тоном произнес я.
        - Ребята, хватит. Мы друзья.
        - А в чем проблема? - удивилась Лара. - Он горячий, как паяльник. Если он тебе не нужен, я его возьму.
        - У тебя есть Мэтт, уступи теперь Нив, - заметила Джульетт.
        Лара усмехнулась.
        - Может, у меня и есть Мэтт, но у Мэтта нет меня. Хотя раз уж ты упомянула, между ним и Дарнеллом пробежала небольшая искра. Как думаешь, они согласятся на отношения втроем?
        - Дарнелл мог бы, если бы третьей стала Нив.
        Нив застонала и откинула голову.
        - Они скоро вернутся. Глядите, чтобы они вас не услышали.
        - Точно… и нам нужен план нападения, - фыркнула Джульетт.
        Лара шмыгнула носом.
        - Нет, не нужен. Мы не преследуем мужчин. Они приходят к нам сами, и мы удостаиваем их вниманием, если хотим.
        - Но Лара, это не мужчины, а мальчики. Разные биологические виды, помнишь?
        - То же самое, просто меньше мускулов.
        - И мозгов.
        Я вообще-то сидел рядом.
        Нив хлопнула ладонями по столу, заставляя нас подпрыгнуть.
        - Хватит. Не пытайся свести меня с Дарнеллом. Не хочу ни к чему здесь привязываться, ясно? Мне нельзя заводить в школе что-то серьезное, если я собираюсь переехать в Нью-Йорк.
        - Кто говорил о серьезном? - возразила Лара с озорной улыбкой. - К тому же нельзя вешать все на один гвоздь. Если с Нью-Йорком не получится, то ты пожалеешь о том, что не держала Дарнелла про запас.
        Лицо Нив застыло. И я вполне понимал почему. Она вспомнила реплику Лары о голодании.
        - И почему у меня не получится с Нью-Йорком?
        Джульетт прочистила горло. Я был на ее стороне. Мы сумеем придумать оправдание, чтобы сбежать до того, как начнется настоящий ад? Я попытался пройтись по списку возможных причин, но моя голова очень не вовремя опустела.
        - Я не говорю, что не получится. Но там ведь огромная конкуренция, ты же в курсе? Высокие стандарты. Даже идеальным девушкам нелегко на кастингах.
        - Не то чтобы ты не идеальная, - торопливо вставила Джульетт.
        Лара пожала плечами.
        - Нив - прекрасная. Это очевидно. Но только красоты всегда хватает.
        - А что еще нужно? - спросила Нив.
        - Как я и сказала, конкуренция там большая. Для некоторых девушек модельный бизнес - это просто их жизнь. Они посвящают ему все.
        - Я тоже.
        - Как бы да, - протянула Лара. - Но ты же знаешь…
        - Нет.
        - Те девчонки, с которыми ты конкурируешь… они бы не стали есть на обед картофельное пюре.
        Черт. Вот оно. Мы с Джульетт поежились. Я почувствовал этот укол на себе, словно Лара дала мне пощечину.
        Нив покраснела, и я гадал, заплачет она или нет. Я приготовился подняться, чтобы обнять ее, прикоснуться к ее руке или столкнуть Лару со стула: пока я не представлял, что именно.
        Но Нив встала.
        - Ты настолько не уверена в себе, что тебе надо мутить со всем, что движется, ради собственного признания. Но это вовсе не означает, что можно отыгрываться на мне. В жизни есть вещи поважнее парней, Лара. И если ты думаешь, что лучше меня, потому что расхаживаешь в джинсах маленького размера и способна сосаться с Рене перед группкой недоразвитых парней, чтобы у них яйца посинели от фантазий о липовых лесбиянках, то, пожалуйста, прекрати. Нам с Джульетт стыдно за тебя и твои дешевые замашки.
        А потом Нив ринулась прочь, забыв про свой поднос на столе. Джульетт изумленно посмотрела на Лару. Та скучающе махнула рукой.
        - Кое у кого месячные, - сказала она.
        - Господи боже, - пробормотала Джульетт.
        Она положила поднос Нив на свой и встала.
        - Я схожу за ней.
        - Только не беги, - сказала Лара.
        Часть меня тоже едва не бросилась за Нив. Она не заслуживала тычков и подколов, и я хотел показать ей, что поддерживаю ее. Но вдруг что-то остановило меня. Тихий голос в голове, который сказал, что, наверное, Ларе сейчас кто-то нужен. И может быть, со всеми ее шипами и терновником, она получала не так уж много утешения.
        Я пристально на нее посмотрел, когда Джульетт скрылась из виду. Она словно забыла, что я до сих пор находился рядом. Когда она взглянула вслед Джульетт, ее стоическое выражение лица на секунду изменилось, и я решил, что мне это показалось. Но спустя мгновение снова начала выглядеть веселой и отстраненной.
        Заметив, что я уставился на нее, она вызывающе подняла брови.
        - Что?
        - Ничего, - ответил я.
        Вообще-то я соврал. Я собирался что-то сказать, но она посмотрела на меня так, будто намеревалась сделать следующей жертвой, поэтому моя смелость быстро испарилась.
        - Хорошо. - Она молча посидела, тыкая еду вилкой, после чего схватила поднос и пошла прочь.
        Парни вернулись с растерянными лицами.
        - Куда все подевались? - поинтересовался Дарнелл.
        Уилл обеспокоенно показал подносом на дверь, за которой исчезла Лара.
        - Она в порядке? - спросил он.
        И внезапно мы опять очутились у озера. Летом Уилл всегда первым понимал, что у кого-то не все хорошо, и сразу же пытался это исправить. Так мы и познакомились. То была одна из тех вещей, которые мне нравились в нем больше всего. Куда пропала его нежность и почему она внезапно появилась здесь? Из-за Лары? Кем являлся настоящий Уилл? У него оказалось столько масок, что я уже понятия не имел, как выглядит его истинное лицо.
        - Я проверю, как она, - произнес я. - Можешь отнести мой поднос? Мне надо постараться ее догнать.
        Уилл кивнул и махнул мне рукой, словно мы вновь были в одной команде. Несмотря на мои лучшие побуждения по уничтожению всей привязанности, во мне тотчас затеплилась крохотная вспышка счастья. Но я решил не подавать виду.
        Я нашел Лару возле шкафчиков. Она держала в руках учебники и топталась перед аудиторией, потому что входить еще было рано. Она за километр приметила меня и раздраженно покачала головой, поворачиваясь ко мне спиной и прислоняясь к стене. Книги она прижимала к груди.
        - Эй! - окликнул я Лару.
        - Что? - огрызнулась она.
        Я проигнорировал ее неудовольствие и тоже прислонился к стене. Некоторое время мы не разговаривали, пока ко мне не вернулась смелость.
        - Можешь целоваться с тем, с кем хочешь, - начал я. - И это не касается никого, кроме тебя.
        Она резко развернулась ко мне.
        - Ты же не думаешь, что она меня обидела, а? - усмехнулась она. - Я тебя умоляю. Мне нет дела до того, что все обо мне думают.
        Весьма убедительно. Но…
        - По-моему, каждому есть дело до того, что о нем думают люди… в той или иной степени. Даже если они этого не признают. - Я уставился на Лару в упор.
        - В таком случае ты плохо меня знаешь.
        - Наверное. Если тебе и правда плевать, то я тебе завидую.
        - Хорошо. Так и должно быть.
        - Но если тебе когда-нибудь захочется поговорить…
        - Нет.
        - О’кей. - Я пожал плечами.
        Что ж, я хотя бы попытался. Может, я ошибался. Вероятно, Ларе не особо нравилось целоваться с Рене, как я предположил. Возможно, я неверно истолковал ее выражение лица, когда мы сидели в кафетерии. Но если нет, то…
        Если бы мне не с кем было поговорить, когда я думал о каминг-ауте, то я бы свихнулся. Мне не хотелось, чтобы кто-то такое переживал. Кроме того, я, пожалуй, мог помочь. Никаких дальних родственников Медузы.
        Я прошел половину коридора и оглянулся на Лару. Как раз в тот момент, когда она смотрела прямо на меня.
        10
        У тети Линды началось резкое ухудшение. По-моему, она жила в постоянном ухудшении здоровья, если вы меня спросите. (Не то чтобы меня кто-то спрашивал.) И мне перестали все рассказывать. Меня просто просили посидеть с Кристой и Диланом, пока взрослые решают проблемы. Похоже, они думали, что я не вынесу, если услышу новости. А возможно, они считали, что чем меньше я знаю, тем меньше вероятности, что я проговорюсь детям про то, насколько все серьезно. В любом случае как бы я ни давил на родителей, они твердо держали меня в неведении.
        Как ни странно, это было неплохо. Если никто не рассказывал мне, насколько ужасна ситуация, я мог убеждать себя, что это временно. Просто вспышка.
        В общем, с моей новой ролью опекуна Кристы и Дилана, которая длилась с момента окончания занятий до момента отхода ко сну, у меня не было особой возможности попрактиковаться на бас-гитаре. По крайней мере, серьезно. А ребята в «Абсолюции прикованных» оказались настроены очень даже серьезно. Они не делали ошибок. Они не стыдили меня, если я лажал на репетиции и сбивал их, но было вполне очевидно, что так делал только я. Поэтому я начал забивать на обед и прятался в музыкальном классе, повторяя сложные куски снова и снова, пока они не становились второй натурой.
        Однажды днем, в начале октября, я был так сосредоточен на том, что делаю, что не услышал, как открылась дверь. Только заметив краем глаза какое-то движение, я увидел Уилла. Присутствие кого угодно, не говоря уже о Уилле, когда я этого не ждал, повергло меня в шок: я подскочил на месте и выругался.
        Уилл выгнул брови.
        - Прости. Я думал, ты слышал, как я вошел.
        Ох. Он выглядел сегодня по-особому хорошо, и планка поднялась весьма высоко. На нем была облегающая рубашка с длинными рукавами, цветом где-то между бордовым и сливовым, и узкие штаны цвета хаки. И до меня мгновенно долетел сладкий, мускусный аромат его одеколона. Того самого, который он использовал летом. Если бы запахи не вызывали в памяти воспоминания, я бы сумел не показать на лице свои чувства.
        Я потряс головой, словно она была «Волшебным экраном»[17 - Изобретенная в XX веке игрушка - экран с серебристым фоном. Специальный металлический курсор рисует на экране темные линии. Чтобы стереть рисунок, надо потрясти игрушку. (Прим. пер.)], тупо уставился на свою гитару, а затем принялся на ней играть.
        - Что ты делаешь? - спросил я.
        - Джульетт сказала мне, что ты здесь.
        Предательница.
        - Представить не могу, почему она решила, что тебе стоит быть в курсе.
        - Я спросил ее, куда ты делся. Ты пропал.
        «Просто продолжай играть. Уиллу никогда не стать таким же интересным, как бас».
        Он прочистил горло.
        - Я не знал, связано ли это со мной. Я могу попросить парней не подходить к столу, за которым ты обедаешь.
        Я перестал играть.
        - Глупости, - огрызнулся я. - У меня не получается репетировать дома, поэтому пришлось найти место в школе.
        Уилл взял стул, стоящий у стены, и сел на него задом наперед, сложив руки на спинке. То есть он располагался с удобством. Хорошо, что не спросил разрешения, потому что я бы ему его не дал.
        - Почему ты не можешь репетировать дома? - спросил он.
        - Криста и Дилан каждый вечер у нас. Нет возможности.
        Его лицо смягчилось.
        - Как они? Я соскучился по ребятам.
        - У них все хорошо. - Я снова начал играть: хоть что-то могло дать понять, что я слишком занят для разговоров.
        - Как твоя тетя? - мягко спросил он.
        Я не ожидал вопроса, но мое горло сжалось, а сердце начало грохотать, словно пыталось вырваться из груди. Я почувствовал привкус желчи. Пальцы перестали двигаться на грифу и струнам.
        Уилл выглядел разбитым.
        - Она?..
        - Жива, - прохрипел я.
        Уилл изучающе на меня посмотрел. Он и так обычно держал взгляд немного дольше, чем большинство людей, а теперь будто боялся моргнуть. Казалось, он заносит в каталог каждую из клеточек моей кожи. Словно они говорили ему то, что я не хотел.
        - Мне жаль, что с ней такое случилось, - искренне сказал он.
        На секунду я подумал, что он хочет встать. И подойти ко мне? Или уйти? Но он не пошевелился.
        Я хотел поблагодарить его за заботу. И рассказать про тетю Линду то, что в чем не признавался в школе никому, поскольку не хотел вызывать ни у кого дискомфорт.
        Я бы попросил его обнять меня и убедить, что все будет нормально.
        - Осторожно, - заявил я. - Тебя могут обнаружить наедине со мной. Кто знает, что подумают люди.
        Уилл пожал одним плечом.
        - Сомневаюсь. Никто никогда сюда не спускается.
        Неправильный ответ. Мою кожу закололо от холода, и я вернулся к гитаре.
        Уилл вздохнул.
        - Не могу выносить то, что между нами происходит. Прости меня за мое поведение на вечеринке. Мне очень жаль. Скажи, как мне загладить вину, и я это сделаю.
        Если он думал, что я до сих пор злился, то он слишком сильно отстал. Сейчас я бесился из-за другого. К тому же я не должен уламывать его перестать меня стыдиться. Если же я стану умолять Уилла не игнорировать меня в школе, тот факт, что он послушается, ничего не будет значить. Все должно исходить от него, а иначе в чем смысл?
        - О’кей, - пробормотал я. - Неважно. Мне надо порепетировать, поэтому я пытаюсь сосредоточиться.
        Уилл кивнул, и я сразу захотел взять свои слова обратно. «Нет. Не уходи. Скажи что-нибудь, и пусть я сдамся. Убеди меня в том, что я больше не должен обижаться».
        - Тогда ладно… тебе действительно надо порепетировать, - проговорил он.
        Мои плечи поникли. Но другого я не мог ожидать. Все-таки я сам настоял, чтобы он убрался отсюда.
        - Но если ты хочешь репетировать по вечерам, в любое время, приводи детей ко мне. Кейн еще их помнит, и, я уверен, он будет счастлив с ними поиграть. Можешь воспользоваться нашим подвалом или моей комнатой. Или побыть один, если захочешь.
        Как неожиданно.
        - Спасибо. Я подумаю.
        Он смущенно улыбнулся, направился к выходу и закрыл за собой дверь.
        В следующий понедельник он появился на уроке музыки. Так обыденно, словно это было в порядке вещей.
        Уилл уселся за свободную парту в паре рядов от меня, и, вот черт, он, похоже, и правда должен был там находиться.
        Вероятно, он перевелся. Зачем? С каких пор он стал тем, кто посещает уроки музыки? Я негодовал. Как он смеет заявляться сюда и портить мое занятие? Если он будет плохо себя вести, я загоню его в угол и заставлю перевестись обратно.
        Урок был крайне важен для меня. Я не собирался позволять ему превращать это в шутку.
        Я продолжал пытаться поймать его взгляд на протяжении всего занятия, но он ни разу на меня не посмотрел. Он сосредоточился на учителе и на учебнике. Никаких комментариев и смеха, никаких насмешливых подколов классу.
        Вот именно тот тип сюрпризов, которые Великая Внеземная Сущность любила устраивать, чтобы делать жизнь интереснее. Я представлял ее там, наверху, с десятками других мистических фигур из каждой существующей религии, которые восседают на облаках, смотрят волшебный телевизор и глупо хохочут над моей растерянной физиономией.
        Спустя вечность прозвенел звонок. Я знал, что Уилл не хочет, чтобы я говорил с ним в классе, на глазах у ребят, но мне было плевать.
        Я ринулся прямо к нему и уперся рукой о его парту.
        - Что происходит? - спросил я.
        Он невинно моргнул.
        - Привет! Олли, я забыл, что ты ходишь на урок музыки.
        - Нет, не забыл.
        Уилл ухмыльнулся. Что ж, я рад, что его это веселило.
        - Консультант по профориентации считает, что мне надо заменить репетиторство с одноклассниками на полноценное занятие. Я подумал, а почему бы и нет? Тогда я буду выглядеть разносторонне в заявке для колледжа.
        Я скрестил руки на груди.
        - Кстати, уроки по музыке - не самые легкие, - раздраженно произнес я. - Ты можешь назвать хоть один музыкальный период в истории?
        Он покачал головой, засовывая учебник в сумку.
        - Я подумал, что если что-то не пойму, то у меня есть друг, который достаточно хорошо разбирается в музыке и сможет мне помочь.
        - Ой, правда? А кто? Наверное, тот, с кем тебя могут увидеть другие люди? - спросил я с прохладцей в голосе.
        Уиллу понадобилась секунда, чтобы ответить.
        - Верно. Между прочим, Дарнелл сегодня хочет посидеть в кафетерии с вами. Он по уши втрескался в Нив, ты заметил? Ты останешься здесь, чтобы поупражняться… или пойдешь на обед?
        - Сегодня я собирался поесть.
        Вообще-то я планировал порепетировать, но он, конечно же, это и надеялся услышать. Мне не хотелось его радовать. Я взглянул на него, молча ожидая, когда он попросит меня пропустить обед, чтобы он не съеживался от страха, думая, что я обращусь к нему за столом.
        - Круто. Пошли вместе. - Он встал, готовый идти.
        Я замешкался. Я понял, что он сказал, но я не поверил. Дикая, параноидальная часть меня даже задумалась, нет ли поблизости скрытой камеры. Пока я не вспомнил, что это - настоящая жизнь.
        - Э-э-э…
        - Что?
        «Что?» - спрашивает он. Разве не он некоторое время назад так сильно боялся, что его увидят рядом со мной, и поэтому затолкал меня в ведро для мытья полов?
        Конечно. Я подыграю.
        - Ладно, - кивнул я.
        Все это время я ожидал, что он придумает оправдание, чтобы улизнуть. Или скажет, что пошутил. Или необъяснимым образом сделает из воздуха новое ведро для мытья полов и швырнет передо мной, чтобы задержать, пока он будет сбегать.
        Но ничего такого не случилось. Он просто прошел со мной весь путь до кафетерия, болтая о своей семье, баскетбольной команде и друзьях дома. Никто не обвинил нас в том, что мы влюблены. Не появились никакие черные дыры, разрывающие ткань вселенной. Мы даже не спровоцировали никакое стихийное бедствие.
        Что, черт возьми, привело к столь резким изменениям?

* * *
        - Олли, у тебя пропищал телефон! - крикнула Криста из гостиной.
        Спустя несколько дней после внезапного перевода Уилла я был занят на кухне приготовлением горячего шоколада на троих. Точнее, я держал Дилана на уровне стола, чтобы он мог насыпать в молоко порошок. Тетя Линда и дядя Рой вернулись из больницы раньше, чем мы ожидали, прямо после того, как я пообещал детям горячие напитки.
        Дядя предложил подвезти меня домой, но я особо не торопился. У меня получилось сделать домашнюю работу во время воодушевляющего марафона «Щенячьего патруля». Поэтому он сразу нырнул в душ. Наверняка впервые за несколько дней, учитывая, как они с тетей Линдой сбились с ног.
        - Можно я попробую прочитать тебе сообщение? - продолжила Криста, когда я не ответил.
        Я написал Райану по поводу своей новой группы, поэтому подумал, что это был ответ от него.
        - Давай! - согласился я.
        - «Привет… хочешь сесть… рядом… со мной… завтра на… музыке? Обе… шао?» Обе-шаю? Мама, что тут написано?
        Вся моя жизнь пронеслась перед моими глазами, я резко отцепил Дилана от горячего шоколада, схватил его на руки и понесся в гостиную.
        - Н-нет, не читай остальное, все в порядке, я сам.
        Криста уже передавала телефон тете Линде, которая сидела, растянувшись в своем кресле под ярко-синим пледом.
        Линда шаловливо подняла брови и взяла мобильник.
        - И от кого же послание? - спросила она.
        - Ни от кого, - буркнул я и потянулся за телефоном свободной рукой.
        - От мальчика?
        - Хватит.
        - Пожалуйста, Олли, дай мне побыть клевой тетей, - сказала Линда. - Раньше ты мне все рассказывал. Я хочу восторгаться.
        - Никаких восторгов.
        - Я воспользуюсь своим раком как козырем.
        Мне удалось заполучить свой телефон.
        - Эй, но так нечестно, - возмутился я.
        - Рак тоже несправедлив.
        Я уставился на нее, и Дилан выскользнул из моей руки, чтобы присоединиться к Кристе, которая возилась с айпадом. Я понизил голос, чтобы малышка не подслушала. Не хватало мне еще сейчас возрождения фан-клуба Уилла.
        - Ладно. Это Уилл.
        - Уилл с озера?
        - Бинго.
        - О боже! - завизжала тетя Линда. - Ты не говорил мне, что он живет в Коллинсвуде.
        - Он из Нейпира, но ходит в старшую школу Коллинсвуда.
        - Он твой парень?
        Моя ухмылка была немного болезненной. Вряд ли удостоенной такими же наградами, как мой дебют в роли куста, скажем так.
        - Не-а. Он скрывает ориентацию, поэтому нам не особо есть чем заняться.
        - Судя по всему, он хочет посидеть с тобой на уроке. Это что значит, как считаешь?
        Среда, 18:47
        Привет, хочешь сесть рядом со мной завтра на музыке? Обещаю, что не буду отвлекать. Мне сложно во всем разобраться! Я тупой: (
        Неудивительно, что ему сложно. Он ничего не понимал в музыке. Для него даже не имело смысла переводиться на этот предмет.
        - Ага, но ничего настолько серьезного, чтобы он начал рисковать тем, что его увидят со мной наедине, - сказал я, закрыв мессенджер. - Короче говоря, неважно.
        Тетя Линда приглушила громкость телевизора при помощи пульта. Она была настроена серьезно. Пожалуй, наступило время для откровений.
        - Я помню, как ты был влюблен в восьмом классе в того мальчика постарше. Как же его звали?
        - Бен.
        - Да. Ты был от него без ума.
        Не то чертово слово. Бен с идеальным голосом и ярко-зелеными глазами. А кто бы не был без ума от Бена? Какая жалость, что он оказался натуральнее всех натуралов.
        - И?..
        - Хоть ты мне и рассказал о Бене, но больше никому не говорил.
        Конечно. Тогда почти никто и не знал, что я гей. Я совершил настоящий каминг-аут только в десятом классе.
        - Я тогда еще скрывал свою ориентацию. Я понимаю, о чем ты, но это другое. Я все равно никогда бы не смог заполучить Бена. Если бы он хотя бы намекнул мне, что я ему нравлюсь, то я бы сделал что угодно.
        - Возможно, ты созрел раньше других. А еще у тебя была - и есть - семья, которая тебя поддерживает, и прекрасные друзья. Не всем взросление дается легко.
        Меня это не тронуло.
        - Если бы я нравился Уиллу так же, как мне нравился Бен, он хотя бы разговаривал бы со мной на людях.
        - Урок музыки - это не «на людях»?
        - На людях, но он игнорировал меня неделями. В коридорах, в кафетерии, на английском…
        - Но не на музыке. Прогресс налицо. Конечно, мало, но хоть что-то. Похоже, он пытается что-то сделать.
        Эх. Я терпеть не мог, когда в словах взрослых была логика.
        - Постарайся не принимать близко к сердцу, если он продвигается не столь быстро, как тебе бы хотелось, - добавила тетя Линда. - Если дружба - все, что он сейчас может тебе дать, не отталкивай его. Понимаю, ты надеешься на большее… Возможно, тебе повезет, и однажды он будет готов к чему-то большему. А если нет, то у тебя хотя бы появится хороший друг в новой школе.
        Я задумался, пытаясь найти дыры в ее аргументах. Меня не привлекала мысль об Уилле в качестве друга. Неужели в глубине души я надеялся, что он за ночь превратится волшебным образом в старого Уилла?
        Тетя Линда, наверное, права. Может быть, с моей стороны несправедливо возлагать на Уилла такие надежды. Теперь я понял, что он и правда пытался. Разумеется, он не сделал того, что я втайне ожидал от него, - не признался мне в любви публично и под звуки музыки, - но это же вовсе не означало, что мне не нужны были его маленькие шажки, верно?
        Я закусил губу и отправил ему ответное сообщение.
        Ты совсем не тупой. Мы можем сесть вместе, если хочешь. Я даже разрешу тебе один или два раза меня отвлечь, если тебе повезет.
        Тетя Линда устало, но искренне мне улыбнулась.
        11
        - Стоп-стоп-стоп. Какой отстой.
        Я покорно остановил запись, но покачал головой.
        - Все было в порядке. В чем проблема?
        Джульетт опустила кларнет и уставилась на меня так, словно сомневалась в работоспособности моих ушей.
        - Во всем. Понимаешь? Еще раз, ладно?
        Мы спрятались в спальне Джульетт, пользуясь естественным освещением позднего октября, чтобы заснять, как она играет на кларнете (это пригодилось бы для будущего прослушивания в консерватории). Задание занимало больше времени, чем я предполагал. Прям намного больше. Она сыграла пьесу уже столько раз, что я знал ее вдоль и поперек. Последние дублей пять мне приходилось одергивать себя, чтобы не мычать под мелодию.
        - Не вопрос, но серьезно, нам скоро надо закругляться. В пять тридцать мне нужно быть в баре «Потерянный и найденный» на саундчеке.
        В тот вечер намечалось мое первое выступление с «Абсолюцией прикованных». Правда, концерт должен был состояться в баре, который обычно казался пустыннее студенческого холодильника, но событие все равно являлось для меня очень важным. Я не хотел ни в чем облажаться, и на опоздание это тоже распространялось. Кроме того, у меня имелись веские основания ожидать, что нас придут послушать хотя бы несколько человек. Джульетт и девочки прихватят знакомых из школы, а Уилл даже пообещал привести баскетболистов. Правда, он сказал, что сделает это исключительно для того, чтобы у Дарнелла появился шанс поговорить с Нив наедине, но я все равно испытывал чувство благодарности.
        - Хорошо, но давай еще раз, - сказала Джульетт, махнув рукой. - Командуй, когда начинать.
        Я так и поступил, и она снова заиграла с самого начала. Ее пальцы летали над отверстиями и клавишами, взгляд стал отстраненным, а грудь вздымалась и опадала в стройном ритме. Она была где-то далеко. Многообещающе. Последние несколько дублей Джульетт бросала тревожные взгляды в сторону камеры, пока я не уверил ее, что та не взорвется без предупреждения.
        Я мысленно подпевал, пока не сообразил, что эту часть я не знаю. Джульетт играла и играла. Я затаил дыхание, желая, чтобы она продолжала, не отпускала инструмент. В следующую секунду она не остановилась. И в следующую.
        Пьеса почти подошла к концу. Уж точно.
        Она сыграла последнюю ноту и выдохнула. Я в надежде ждал одобрения.
        - Выключай, Олли. - Она засмеялась. - Нормально. Я хотя бы сыграла все целиком.
        - Мы - победители! - воскликнул я, театрально выключая камеру. - Молодец, Валентина Лисица[18 - Валентина Евгеньевна Лисица - успешная американская пианистка украинского происхождения (р. 1973).], поверь мне!
        Валентина Лисица - это пианистка, которую Джульетт показала мне на «Ютьюбе» пару недель назад. Ее руки двигались настолько быстро, что казалось, будто видео ускорили в несколько раз. Джульетт говорила о ее канале немного дерзко, упомянув, что это доказывает, что человек из Северной Каролины может стать известным музыкантом. Прошу занести в протокол, что я вообще-то никогда не утверждал обратное. Но кое-что мне подсказывало, что голосок в голове Джульетт порой мог сбивать ее с толку.
        - Валентина - пианистка.
        - Раз уж ты такая принципиальная, молодец, кларнетный эквивалент Валентины Лисицы. Ты на полпути к колледжу!
        Джульетт встала, чтобы взять камеру.
        - Пока нет. Мне необходимо убедиться, что все в порядке, прежде чем отправить видео. Оно должно быть идеальным.
        - Посмотришь его завтра. Если не понравится, напиши мне, и я приду для второго захода. У меня нет никаких планов.
        Джульетт забралась на кровать рядом со мной, вставая на незаправленную постель.
        - Ты лучший, Олли-оп. Спасибо тебе огромное.
        Я вскочил на кровать, схватил Джульетт за руку и подпрыгнул.
        - У тебя получится. Ты отлично справилась.
        Она тоже подпрыгнула несколько раз, нервно хохоча.
        - Надеюсь. Господи, я надеюсь! - вскрикнула, вскинув руки вверх. - А теперь поехали на твой саундчек, Джон Бон Джови[19 - Джон Бон Джови - американский музыкант, вокалист и лидер популярной хард-рок-группы Bon Jovi из Нью-Джерси (основана в 1983 году).].
        - Бон Джови, серьезно?
        - У вас больше схожести, чем у меня с Валентиной. Ну же, Олли-оп, давай! Вечер вертится только вокруг тебя, начиная прямо… с этого… момента.
        Я спрыгнул с кровати и поклонился Джульетт, когда приземлился.
        - Счастлив поделиться всеобщим вниманием. Но только с тобой.
        Джульетт поаплодировала мне, а потом взяла за кисть и покачала ею взад и вперед.
        - Уилл сегодня придет. Ты нервничаешь?
        - Из-за него? - пробормотал я. - Нет.
        «Да».
        - Он много говорит о тебе за обедом.
        Я моргнул.
        - Правда?
        - Ага. Просто какие-то мелочи. Типа: «Олли думает так», «Олли однажды рассказывал мне об этом». По крайней мере, раньше… А затем Мэтт спросил, когда назначена свадьба. И с тех пор Уилл о тебе не заговаривал - я только что поняла.
        Резкая боль от грубой шутки впервые заглушило теплое чувство. Уилл говорил обо мне. Когда меня не было рядом.
        После того как он две недели назад прислал сообщение, на музыке мы сидели вместе. Все пять занятий. На уроке с ним оказалось легко общаться, но часть меня понимала, что так происходит лишь потому, что поблизости нет его друзей.
        Сегодня я целый день с ужасом ожидал, что вечером он устроит мне ледяной прием. Даже учитывая подбадривания тети Линды, я никак не смог бы не заметить, что он полностью меня игнорирует. Но если он признавал мое существование при баскетболистах, то это - другое дело.
        Наверное, мы все-таки сможем быть друзьями.
        В итоге я увидел в баре не дюжину зрителей, а почти сотню человек. Похоже, среди наших сверстников быстро распространилась новость о том, что в пятничный вечер стоит посетить бар «Потерянный и найденный». У меня возникло легкое подозрение, что причиной этому явились баскетболисты. Я задумался, каково иметь такое влияние. Быть способным решать, что люди, которых ты едва знаешь, будут делать со своей жизнью то, что ты им скажешь.
        Саид и Эмерсон чуть-чуть занервничали, когда увидели толпу. То есть Саид всерьез попытался слинять, сославшись на домашнюю работу, про которую он вспомнил как раз в эту самую секунду, а Эмерсон трясся так сильно, что пролил на себя полбутылки воды, пока пил из горлышка. Зато Иззи наслаждалась вволю. За полчаса до выступления она бегала туда-сюда, сообщая с горящими глазами, сколько народа прибавилось. У нее были веские основания быть взволнованной. Такая аудитория совершит чудеса с репутацией группы. Теперь мы вряд ли долго будем искать площадку для следующего концерта. Пожалуй, заведение заработает сегодня на газировке и закусках больше, чем за субботу и воскресенье.
        Я не успел и глазом моргнуть, как пришло время начинать выступление. К счастью, Эмерсон и Саид сразу же взяли себя в руки. Вообще-то, я даже преуменьшаю заслуги Саида. Хоть он и психовал, на сцене он был как рыба в воде, чего я никогда не видел на репетициях. Он легко двигался между клавишами и центральным микрофоном, прыгал, присоединялся ко мне и Эмерсону и вовлекал во все действо толпу. Я был вполне уверен, что наша музыка являлась полной противоположностью того, что обычно слушали девяносто девять процентов сегодняшней аудитории, но остаться равнодушным к Саиду было сложно.
        Что же касается меня, то я не облажался. Может, в одной или двух нотах, но ничего заметного. В любом случае я никого не сбил с ритма, поэтому считал это ошеломляющим успехом. К счастью, мама с папой привили мне стремление довольствоваться маленькими победами и здоровое удовлетворение достигнутым результатом.
        А потом внезапно все закончилось. Несколько минут мы возились с футлярами для инструментов, и вот мы спускаемся в зал и выходим к толпе, пока диджей готовится начать сет.
        Джульетт бросилась ко мне и обняла.
        - Олли-оп, как круто! Елки-палки! Ты как чертова рок-звезда, ты ведь знаешь?
        - Это было просто прекрасно, Олли, - вклинилась Нив, касаясь моего плеча.
        Ее голос был тише обычного, а глаза казались тяжелыми и уставшими. «Проблемы снова накатили», - подумал я.
        - Потрясающе, - без всяких эмоций произнесла стоящая поодаль Лара.
        Как обычно, я понятия не имел, искренне она говорила или нет. Скорее всего, нет.
        У каждой девочки был стакан газировки, и Джульетт передала мне свой. Лара кинула взгляд на бармена и повернулась боком, чтобы показать мне карман.
        Я заметил серебристый металлический блеск.
        - Не хочешь кое-что, чтобы отпраздновать? - спросила она.
        Ну конечно. Интересно, они все пили или только Лара? Не то чтобы я считал, что она была здесь единственной с фляжкой.
        - Нет, спасибо, - сухо ответил я, потому что знал, какой будет ее реакция.
        Она закатила глаза, даже не пытаясь скрыть разочарование.
        - Зачем вообще надо было спрашивать? - пробормотала она себе под нос.
        - Притормози, ладно? - попросила ее Джульетт. - Они вышвырнут нас, если ты станешь пьяной.
        - Да, мама.
        В этот момент к нам подошли Мэтт и Дарнелл.
        Пока Лара здоровалась с Мэттом, Нив покачала головой, глядя на меня и Джульетт.
        - Как же классно, наверное, есть и пить все, что захочешь, не занимаясь спортом и ни перед кем не оправдываясь за свой образ жизни.
        Джульетт сочувствующе пожала плечами. Она вместе с Нив присоединилась к другим и принялась болтать об игре на следующей неделе, а я с любопытством озирался по сторонам. И… да, рыженькая девица тусовалась рядом с группой девушек из выпускного класса, которые сгрудились возле туалета.
        Та самая, с которой Лара мутила в начале учебного года. Рене. Я задумался, надеялась ли Лара поцеловаться с ней сегодня? И не поэтому ли она пила уже в семь тридцать?
        А затем к нам примкнул Уилл, и я снова принялся наблюдать за всей компанией. Лара лукаво смотрела на парней и подливала что-то в стаканы Мэтта и Уилла, держа емкости ниже талии, чтобы увернуться от блуждающих глаз бармена. Интересно. Захочет ли сейчас Уилл подлизываться ко мне, если на нас будет пялиться вся его баскетбольная команда?
        - Эй, чувак! - окликнул Мэтт Уилла, хлопая его по плечу. - Помоги нам разобраться. Если бы тебе пришлось выбирать между поцелуем с лабрадором, который превратился бы в телку именно после того, как ты закончишь, или поцелуем с телкой, которая превратилась бы в лабрадора, кого бы ты предпочел?
        Уилл прислонился к барной стойке и положил ногу на ногу, откидывая волосы со лба. Если бы я так сделал, то это выглядело бы так, словно я тщетно пытаюсь подражать Джеймсу Дину. Но у Уилла трюк сработал.
        - Что за чертов разговор я сейчас застал?
        - Ответь на вопрос.
        - Ну… где находится сознание? Смысл в том, что ты целуешь лабрадора в теле девушки, после чего он принимает свой настоящий облик? Или это девушка, которая просто превращается в животное?
        - Первое. На самом деле это лабрадор, а потом типа: «Вау, сюрприз!»
        - Понял. Девушка горячая?
        - Э-э-э… Какая разница?
        - Если мне можно было бы проверить, превратится ли лабрадор в принцессу, то я бы оставил себе девушку, с которой захочу встречаться.
        Тут встрял Дарнелл:
        - Стой, то есть если это не горячая девушка, то ты дашь ей вечно оставаться в теле собаки? Фигня какая-то.
        - А ты бы поцеловался с лабрадором?
        - Нет, не буду я лизаться ни с какими лабрадорами, ты меня скотоложцем считаешь?
        То же озорное, игривое поведение, которое взбесило меня в школе, за ее пределами было приемлемо. Меня до сих пор немного отталкивали самоуверенная поза и насмешливый изгиб бровей, но втайне мне нравилось, как сильно парни восхищались Уиллом и как они набросились на него, едва он к ним подошел. Это даже вызывало у меня зависть. Похоже, неважно, что он говорит, насколько ужасны его шутки и облажался ли он, - они выпивали все до дна. Дело было в его энергии. Он оказался невероятно харизматичным. Жизнь давалась ему легко.
        Внезапно парни замолчали: парадокс лабрадора, вероятно, разрешился ко всеобщему удовлетворению. Мэтт заговорил с Ларой, Дарнелл начал страдать по слегка воспрянувшей духом Нив, а остальные ребята направились к выходу.
        А мы с Уиллом оказались одни, хотя и находились в помещении, набитом людьми. Я сглотнул, краснея. Он притворится, что не знает меня? Спрячется, чтобы его не увидели рядом со мной? «Если он так сделает, - решил я, - то все. Больше никаких вторых шансов».
        Однако он сунул руки в карманы и подошел ближе.
        - Ты полон сюрпризов?
        - Почему?
        - Ты выглядел на сцене… совсем другим. Расслабленным и уверенным в себе.
        Я не смог удержаться и зарумянился от удовольствия.
        - Правда? Наверно, я привык выступать. Я годами этим занимаюсь.
        Он сделал глоток своей смешанной с алкоголем колы и вытянул руку со стаканом.
        - Кого ты шипперишь больше? Дарнелла и Нив или Лару и Мэтта?
        Я издал презрительный звук, расслабленно втягиваясь в разговор. Это смахивало на общение с Уиллом, который сидел рядом со мной на уроке музыки. Или с Уиллом, который встречался со мной у озера.
        - Лару и Мэтта? Ну уж нет. Ей нравится кое-кто другой.
        - Правда? Кто?
        Почему ему так интересно? Я пожал плечами.
        - Понятия не имею. Но я бы поставил на это деньги. Я замечаю такое.
        - Да. Я знаю.
        Мэтт прислонился к барной стойке и полностью сфокусировался на Ларе. Она ему нравилась, любой бы это увидел. И, конечно, она отвечала ему взаимностью. Хихикала, отбрасывала волосы за спину и тому подобное. Но она то и дело оглядывала помещение, словно следила за кем-то.
        Дарнелл и Нив отошли подальше от нашей компании. Он громко над чем-то расхохотался и слегка стукнул ее по плечу. Она потерла место, которого он коснулся, широко ухмыльнувшись, а потом обернула вокруг пальца кончики своих великолепных длинных волос.
        - Точно Дарнив, - решил я. - У них все просто неизбежно.
        - Дарнив, - повторил Уилл. - Идеально.
        - Очередная причина, почему Лара и Мэтт - не пара. Что ты сделаешь с их именами?
        - Лэтт? Мара?
        - Лармэтт? - попытался я, и Уилл чуть не захлебнулся напитком.
        - Абсурд какой-то! Звучит как чистящее средство, - фыркнул он, вытирая подбородок.
        - Думаешь? А по-моему, похоже на какую-то территорию. Типа: «Эй, увидимся в Лармэтте».
        - Давай побросаем мяч в Лармэтте.
        Это было даже не особо смешно, но мы начали хихикать и не могли остановиться. Половина меня смеялась над тупостью нашего трепа. Другая половина смеялась из-за того, что разговаривать с Уиллом в открытую было чертовски приятно.
        Когда мы успокоились (что заняло до неприличия много времени, поскольку каждый раз, как мы с Уиллом смотрели друг другу в глаза, мы снова срывались, наплевав на косые взгляды в нашу сторону), я выпрямился и кое-что подметил.
        Рыжеволосая Рене (партнерша Лары) стояла у сцены рядом с парнем, которого я не узнал. Не то чтобы это было необычно, но она буквально прильнула к нему. Вложив в его руку свою. И положив голову ему на плечо.
        То есть она не приняла позу человека, который флиртует или просто собирается с кем-то переспать. Нет, уважаемые присяжные заседатели, уверяю вас, это была поза человека, который как раз с кем-то встречается.
        Лара куда-то пропала. Я быстро изучил бар. Нив и Джульетт, похоже, не заметили, что она ушла. Хотя, справедливости ради, Нив выглядела так, словно забыла о присутствии всех, кроме Дарнелла.
        Может, Лара в туалете. А может, и нет.
        - Слушай, я отлучусь на минуту, - сказал я Уиллу.
        Явно самая наивная часть меня хотела проверить, что Лара в порядке. По какой-то необъяснимой причине мне было не все равно.
        Но в толпе ее совершенно точно не было. Она не болталась за сценой, не тусовалась снаружи, как некоторые. Встав на улице, я скрестил руки на груди и принялся озираться по сторонам, а затем решил вернуться обратно. Но прямо перед этим я зашел за угол, чтобы окинуть взглядом аллею. И обнаружил Лару. Она сидела на бордюре, ее пышная розовая юбка раскинулась на грязном бетоне, а ноги в чулках вытянулись во всю длину. Она запахнула кожаную крутку, чтобы согреться, и рассеянно смотрела вперед.
        Я молча сел рядом с ней, приземлившись над ливневым стоком.
        Она не пошевелилась.
        - Да?..
        - Там Рене. Я хотел проверить, в порядке ли ты.
        Она коротко рассмеялась.
        - А с чего бы мне быть не в порядке?
        - Хочешь, чтобы я сказал кое-что вслух?
        Наступило долгое молчание. Внезапно она махнула рукой, прозвенев своими серебряными браслетами.
        - Пусть катится к черту. Плевать.
        - Да. Ты достойна большего. Но это все равно отстой.
        Лара приподняла одну ногу, посмотрела на ботинок и поморщилась, словно она пыталась почесать нос, не прикасаясь к нему.
        - Как долго у вас все продолжалось? - спросил я.
        Она вздохнула, явно принимая тот факт, что я от нее не отстану.
        - Где-то год. Мы целовались только на вечеринках. Это ничего не значило.
        И я понял. Вот почему она налегала на выпивку. Потому что если ты можешь списать многое на алкоголь, то тебе не нужно вести неловкие разговоры. Типа: «Я, по-твоему, лесбиянка? Нет, это же побочный эффект от алкоголя. Затуманенный взор, неспособность ходить прямо, внезапное неутолимое желание раздевать других девушек. Что, такое не случается со всеми? Удивительно».
        - Как думаешь, для нее это что-то значило или?..
        - Мы никогда не обсуждали. Вряд ли… А какое вообще тебе дело? А-а-а! - воскликнула она, хлопая себя по лбу с таким преувеличением, что могла бы быть персонажем «Луни Тюнз»[20 - Анимационный сериал The Looney Tunes Show («Шоу “Безумные мотивы”» (англ.)) концерна Warner Bros. Выходит с 2011 года. Среди главных персонажей - кролик Багз Банни, утенок Даффи Дак, поросенок Порки Пиг и другие герои. (Прим. пер.)]. - Это из-за Уилла, да?
        Я внимательно на нее посмотрел и пожал плечами.
        - Возможно. А еще я подумал, что тебе не с кем поговорить.
        Она расслабилась и состроила ошеломленное лицо. А вдруг она решила заманить меня в ловушку?
        Тем не менее я решил не обвинять ее раньше времени.
        - А что с ним, кстати? - спросила она. - Он притворяется, что ничего не было, или строит из себя натурала?
        - Пока не знаю. Ты же вроде упоминала, что он проводит время со своей бывшей, - ответил я.
        Лара уронила руки на колени.
        - Я сочинила. Они не общаются. По крайней мере, насколько мне известно.
        - Ох, слава богу! - Я ухмыльнулся.
        К моему изумлению, она улыбнулась в ответ, и в этом не было ни малейшего следа Злой Королевы. Я был уверен, она не способна на такое по отношению ко мне.
        - Как думаешь, ты еще ему нравишься? - выпалила она.
        - Уиллу? Ну… Понятия не имею.
        - Эх. Не будь мямлей. Разрули чертову ситуацию, понял? Терпеть не могу людей, которые топчутся вокруг, заламывая руки и надеясь, что кто-то заметит, какие они чертовски особенные. Если хочешь его, то завоевывай. Если не хочешь, то найди кого-то другого и обязательно на всякий случай ткни ему этим в лицо. Я-то, уж конечно, так и поступлю.
        А вот и знакомая мне Лара! Хоть она и огрызалась, но огрызалась вместе со мной, а не на меня. Она покачала головой и слегка улыбнулась. Ей-богу, у нас намечался прогресс! Такими темпами, с небольшой порцией позитивного мышления и щепоткой осознанности, мы к Новому году начнем делать браслеты дружбы и придумывать свои тайные рукопожатия.
        Шаги у входа в аллею заставили нас встрепенуться. Нас нашли Джульетт и Нив. Их каблуки цокали по асфальту.
        - Я писала вам обоим! - заявила Джульетт. - Куда вы делись?
        Лара встала и пожала плечами.
        - Я чувствовала себя не в своей тарелке. Называйте меня старомодной, но домашняя вечеринка мне нравится больше группки школьников, кайфующих от сахара. Немного по-детски, вам не кажется?
        - Лара, если ты не заметила, вечер не крутится вокруг тебя. Мы тут ради Олли. Ты не можешь хотя бы на час притвориться, что тебе здесь нравится? - огрызнулась Нив.
        Джульетт так и уставилась на нее. Она была шокирована. Даже я чувствовал себя малость ошеломленным. Нив не делала Ларе замечания, начиная с того самого Великого картофельного происшествия 2019 года в школьном кафетерии, но я не ожидал, что она открыто ей возразит.
        Лара и Нив уставились друг на друга. Казалось, они сейчас все разнесут в клочья. Либо Лара, возможно, извинится.
        Однако она вытащила из кармана фляжку, отхлебнула из нее и протянула Нив. Вероятно, это был шаг к примирению, хоть и не совсем извинение.
        - Зачем притворяться? - спросила Лара.
        Нив с каменным лицом посмотрела на фляжку.
        - Ну же… вы двое, - тихо сказал я. - Обсудите проблему или забудьте. Если вы станете держать обиду, это ничего не решит.
        Лара сложила руки.
        - Я не буду тем, кто…
        Мы с Джульетт резко на нее посмотрели, и она умолкла, оборвав себя на полуслове.
        Нив вздохнула, пару раз перевернула фляжку, а затем поднесла ее к губам и откинула голову назад.
        Мы с Джульетт с облегчением переглянусь. Временное перемирие, скрепленное глотком водки. Мне даже не пришлось начинать сольное исполнение «Дайте миру шанс»[21 - Песня Джона Леннона Give Peace a Chance (англ.), выпущенная в 1969 году. (Прим. пер.)]. Я посчитал это победой, если она вообще могла быть.
        12
        - Дилан, выйди из воды прямо сейчас, - сказал я голосом, который должен был быть «твердым родительским».
        Но в нем звучали и панические нотки, и он, наверное, был слишком высоким, чтобы вселить страх в чье-то сердце. Я разрывался между желанием не отводить от кузена взгляда (на тот случай, если он начнет тонуть) и попытками следить за Кристой. Сложно аккуратно продезинфицировать глубокую рану на ноге твоей племянницы и не поглядывать время от времени на свои руки.
        - Нет.
        - Дилан!
        Да поможет мне Бог.
        - Хочу играть! Хочу пла-а-вать!
        - Ай, Олли! - вскрикнула Криста сквозь слезы, отталкивая меня. - Хватит.
        - Мне надо смыть кровь.
        - Ты делаешь мне больно.
        - Щипать будет только секунду, обещаю.
        - Так неправильно! Нельзя прочищать рану салфеткой. Может начаться сепсис.
        Но у меня была только салфетка. И откуда Криста, кстати, вообще знает, что такое сепсис? Я проигнорировал ее и повернулся к озеру.
        - Дилан Томпсон, если ты не придешь сюда через пять секунд…
        Я не закончил угрозу, потому что не представлял, каково подходящее наказание для ребенка, которому даже не исполнилось трех лет. Это был мой третий день здесь и первый, когда я остался с кузенами без общества взрослых. Обычно я грозился позвать тетю Линду или дядю Роя. Но они куда-то запропастились, как и мои предки. Поэтому теперь я пытался управлять диктатурой, пока два моих гражданина организовывали переворот.
        Салфетка промокла насквозь. Она стала темно-красной, как и мои руки, и я испугался, что меня сейчас вырвет. Что Криста вообще натворила? Мне надо отвести ее в больницу? Она лишится ноги? Позвонить тете Линде? Или в службу спасения?
        На нас упала тень, и внезапно кто-то опустился рядом со мной на колени.
        - Привет! - сказал этот кто-то. - Тебе нужна помощь? Похоже, салфетки не хватит.
        Мы с Кристой одновременно подняли взгляды. Нашим ангелом-хранителем оказался парень примерно моего возраста, с густыми темными волосами, вьющимися на кончиках. Его кожа была светло-коричневой, а в руке он держал переносную аптечку.
        Я пробормотал что-то неразборчивое, совсем не напоминающее английский.
        - Папа заставляет меня брать с собой аптечку каждый раз, когда я привожу сюда Кейна, - добавил парень, расстегивая сумочку и роясь в бинтах. - Это мой младший брат. Он вон там, в воде. Но аптечка пригождается впервые.
        К слову о «впервые»: я в первый раз увидел, как Криста заткнулась. Она таращилась на парня так, словно он появился здесь верхом на единороге. У меня возникло плохое предчувствие, что я смотрю на него точно так же.
        Парень показал упаковку дезинфицирующих салфеток.
        - Подойдет? - спросил он.
        Вода мокрая? День жаркий? Его веснушки идеальны? Конечно, подойдет. Во всей истории человечества ничто не подходило больше.
        Кому-то надо сочинить балладу о том, насколько это подходило. Мне нужна фотография, чтобы предложить ее издателям Оксфордского словаря английского языка в качестве определения глагола «подходить».
        Вроде бы я сумел слегка кивнуть.
        - Как тебя зовут?
        К сожалению, он спрашивал не меня.
        Девочка сделала серьезное (даже торжественное) лицо.
        - Криста.
        - Какое красивое имя. Я - Уилл. Криста, можно я прочищу рану? Наверное, тебе очень больно.
        Моя кузина тоже сумела изобразить легкий кивок.
        Уилл поднял на меня взгляд.
        - Если ты хочешь забрать Дилана, то я могу подержать оборону пару секунд.
        Стойте, он знал Дилана? И меня? И сколько времени это длилось? Внезапно я вспомнил, сколько раз окликал своего кузена, причем орал на весь пляж. Точно. Теперь ясно.
        - Да, - выдавил я. - Спасибо.
        А потом мы по-настоящему друг на друга взглянули, и мной буквально полностью завладели. Будто я бы и глазом не моргнул, если бы кто-то предложил мне выигрышный лотерейный билет. Я и прежде чувствовал такое, смотря на парня.
        Но, наверное, впервые парень смотрел на меня так же.
        - Не за что, - сказал он. И улыбнулся.
        - Не понимаю, в чем разница между мажором и минором.
        Я не спускал глаз с бас-гитары, не прекращая игру щипком.
        - Я тебя не слушаю.
        Уилл демонстративно перевернул учебник вверх ногами и опустил голову. Он сидел задом наперед на одном из металлических стульев, скрестив ноги в щиколотках. Его волосы отросли, свисая на лицо темными волнистыми прядями.
        - Серьезно, Олли. Как можно решить, что одна нота грустная, а другая - радостная?
        Я ошеломленно заморгал.
        - Не бывает минорных нот. Бывают минорные гаммы и аккорды.
        - Но разве минорные ноты - не те черные?
        Теперь я почувствовал себя сбитым с толку, как и он.
        - Черные? У тебя что, синестезия?
        - А?
        - Типа, ты слышишь цвета и чувствуешь их вкус?
        - Что за абсурд, - произнес Уилл, вскакивая и подходя к пианино.
        Он сыграл несколько нот в восходящем порядке.
        - Черная нота. Черная. И еще одна черная.
        Внезапно меня осенило. Он говорил о клавишах пианино. Попался, приятель! Я разразился смехом и, отложив гитару, направился к нему.
        - Нет, стой. Все это - клавиши пианино.
        Уилл раздраженно вскинул руки.
        - А то я не знаю!
        - Явно, что нет. - Я усмехнулся. - Несколько нот составляют аккорды. Сыграть его можно одним нажатием или перебором, смотри… - Я сыграл до, ми, соль. - Именно ноты в аккорде делают его мажорным или минорным. Вот мажорный аккорд. Слышишь? Он звучит радостно?
        - Ты уверен, что синтетика не у тебя? - спросил Уилл.
        - Синестезия.
        - Кар-тош-ка, кар-туш-ка. Я не слышу ничего радостного. Я просто слышу… Не знаю. Ла-ла-ла.
        Не то чтобы у Уилла выработалась привычка присоединяться ко мне в музыкальном классе во время обеда (это вряд ли бы осталось незамеченным для баскетболистов), но он последние несколько недель приходил сюда от случая к случаю. Вот как сегодня, например. Он всегда говорил другим, что я помогаю ему с музыкой, и никто, похоже, ничего не подозревал. В нашу защиту, когда мы закрывали дверь аудитории, здесь не начиналась сцена из развратного порно. Или, к сожалению, даже из обычного банального порно. Он никогда не предпринимал попыток дотронуться до меня, сесть поближе или сделать двусмысленный комплимент. Хоть я и не мог забыть, что он не признается друзьям в том, что ему нравится проводить со мной время, но я сдался и всегда разрешал ему присоединяться ко мне, когда он улыбался своей улыбкой. Тетя Линда гордилась бы мной.
        Между этими «обеденными» визитами, уроками музыки и случайными разговорами после английского (всегда под предлогом того, что ему надо спросить про задание или про что-то еще, пока его приятелей не было поблизости), я старался привыкнуть к мысли о том, чтобы двигаться в его темпе, и тогда мне становилось легче. У меня не было сил сопротивляться его, скажем так, бесконечным оливковым ветвям. Хоть иногда они и смахивали на оливковые прутья, а не на ветви. К тому же намного приятнее позволять ему топить мой лед, чем бороться и оставаться замороженным.
        Но, несмотря на наше хрупкое перемирие, часть меня хотела хотя бы прояснить, должны ли наши отношения быть полностью платоническими (то есть, образно говоря, заняться дрессировкой слона в посудной лавке, а потом стать инспектором манежа - и всего чертова цирка).
        Мы будто бы ничего не замечали, но я слишком стеснялся поднимать эту тему вслух. А вдруг он скажет, что я просто придумал то лето у озера, и я буду вынужден иметь дело с тем неизбежным фактом, что я медленно схожу с ума? Называйте меня мелодраматичным, но мне начинало казаться, что я и правда все сочинил.
        Наверное, Уилл считал нынешний расклад нормальным, но для меня это было очень странно. Как можно быть просто другом человеку, если ты вдоль и поперек знаешь вкус его языка (и не только)?
        Но я не хотел его пугать. Он явно думал, что лето на озере осталось в прошлом. Включая, вероятно, и его сексуальную ориентацию. Но в нашей маленькой пантомиме «друзья с привилегиями» хотя бы имелся ритм. Уилл уже не заталкивал меня ни в одно ведро для мытья полов с тех пор, как мы начали этот танец.
        Уилл провел пальцем по клавишам пианино, от высокой ноты к низкой. Потрясающе. Да у парня - природный дар.
        - Что ты планируешь на День благодарения? - спросил он.
        - Праздновать дома. Нас навестят тетя Линда с детьми. Скорее всего, будет тихо, но если получится съесть брюссельскую капусту весом с меня, то я буду счастлив.
        Уилл хлопнул ладонью по пианино, бряцая клавишами.
        - Что, подожди?
        - Что?
        - Брюссельская капуста? Это какая-то тупая шутка?
        - Я бы никогда не стал шутить про брюссельскую капусту. Она - лучшая: жареная, с кусочками бекона и сиропом…
        Я мечтательно замолк. До меня дошло, что мои чувства к брюссельской капусте граничили с сексуальными.
        Уилл моргнул.
        - Олли, до чего же отвратительно! Фу. Если бы я знал, что у тебя такой плохой вкус, я бы никогда не…
        Он выдал себя и внезапно опять заинтересовался пианино. Вот она. Возможность поговорить про лето. Он обманывал себя, если думал, что я этим сполна не воспользуюсь.
        - «Никогда бы не» что?
        - Ты знаешь.
        - Не помогал мне с налогами?
        - Нет.
        - Не летал со мной на параплане?
        - Мы никогда не летали на параплане.
        - Это есть в моем списке. И справедливости ради, с налогами ты мне тоже не помогал. Был и такой вариант?
        - Абсурд какой-то.
        - Ага, - произнес я и прошептал: - Ты имел в виду, что никогда не дал бы мне играть с твоими баскетбольными шарами?
        Уилл издал звук, который был бы к месту, если бы он был удивленным псом. Он ткнул меня локтем в бок.
        - Тсс!
        Я хотел засмеяться, но даже моя улыбка резко улетучилась. Серьезно? Мы даже наедине не можем ничего обсуждать? Не чересчур ли драматично?
        - Что? - громко спросил я. - Боишься, что все в музыкальном классе могут подумать, что ты гей, если узнают, что ты со мной мутил?
        - Олли, серьезно.
        Я попятился, вытянул руки в стороны и начал кружиться.
        - Здесь никого нет, Уилл. Понимаю, ты не хочешь выставлять напоказ то, что мы познакомились летом, но нам надо продолжать притворяться, что между нами ничего не было, когда мы и наедине? Мне как-то некомфортно. Что между нами происходит?
        Уилл закрыл крышку пианино и повернулся ко мне. В моей голове вдруг возникла картинка: вечер у озера. Я не помнил, когда именно это было или чем мы в тот день занимались. Но не забыл закат, проливающий на воду лавандовое сияние. Стрекозы проносились мимо меня, пока я стоял на краю пристани. А Уилл барахтался в воде, и наружу торчали его голова и плечи.
        Но тогда он улыбался. А сейчас, в реальной жизни выглядел настороженным. Словно боялся, что я причиню ему боль. Если правда являлась оружием, то, пожалуй, я собирался ее использовать.
        - Я просто… не хотел, - наконец сказал он. - К чему нам такие… неудобства? заговаривать об этом, если все равно будет неловко?
        Так я и знал. Правда точно являлась оружием. Он ранен.
        - Почему неловким? Ты о чем-то жалеешь?
        У нас началось молчаливое противостояние. Мы уставились друг на друга так, словно тот, кто первым моргнет, окажется тем, у кого есть чувства. Тем, кто мог быть обиженным.
        Уилл сдался первым.
        - Нет. Я не жалею.
        - Тогда давай признаем, что это было… пожалуйста? - вклинился я, чуть ли его не перебивая.
        - Э-э-э…конечно.
        - Скажи, что ты меня целовал, - продолжал я.
        Ей-богу, он осмотрел класс! Может, решил, что кто-то за последние тридцать секунд незаметно сюда пробрался?
        - Я тебя целовал.
        - Прошептал он неохотно, - добавил я.
        - Я тебя целовал, - громко повторил Уилл.
        - Много раз.
        - Не так много, сколько ты целовал меня, - заявил он, и я почувствовал, как напряжение рухнуло.
        Вот оно. Это Уилл, которого я знал. Из нас двоих именно он должен быть уверенным в себе.
        - Я не вел учет, - заметил я.
        - Ты уж поверь мне.
        - Угу.
        Он встал и подошел ко мне, не разрывая зрительный контакт.
        - Я, кстати, помню нечто большее, чем просто поцелуи.
        - Неужели?
        Я превратился в сорокапятилетнюю хищницу. Серьезно? Вызывайте подмогу, я не умею флиртовать. Ох, стойте, он сделал еще один шаг, и еще один, и смотрел на мои губы. Прямо уставился на них. Внезапно все, что я мог, это глядеть на то, как он смотрит на мои губы.
        А потом я все понял. Он хочет меня поцеловать.
        Люди говорят, что, когда умираешь, перед глазами проносится вся жизнь.
        А в этот момент перед моим взором пронеслось все мое будущее. Зато Уилл крепко-накрепко засел в чулане и каждую секунду явно испытывал дискомфорт, вспоминая прошлое и возвращаясь в настоящее. Даже если сейчас он пытался меня поцеловать, минуту назад он проверял, нет ли в классе шпионов.
        Менее расслабленным он быть уже не мог.
        Ох, но сейчас я чувствовал его запах. Так сильно. Закружилась голова, на меня накатывала слабость, и, если честно, я бы продал собственную бабушку за шанс его поцеловать. Но тогда я снова почувствую его вкус и вернусь в исходную точку. Я пойду домой, паря в воздухе и повизгивая, и буду ждать, когда он мне напишет. Но он, возможно, - наверняка - не напишет. И конечно же будет вести себя странно в школе. А я?
        А я буду купаться в гнилом свечении безответного ада.
        Последний месяц я все контролировал. У нас был ритм. И спокойствие. Я не мог от этого отказаться. Не осмелился бы вернуться к отчаянной тоске и надежде и вновь быть отвергнутым. Даже ради поцелуя с Уиллом.
        Даже если я очень, очень, очень, очень (я и правда от такого откажусь?) очень этого хотел.
        Поэтому, продолжая давать себе мысленные пинки, я отскочил назад.
        - Ты прав, - сказал я. - Я, например, помню, что мы играли в баскетбол. В общем, можешь мне дать несколько минут? Я почти выучил эту музыкальную фразу.
        Я с трудом взял гитару и поднял ее между нами, словно это был чеснок, а Уилл являлся вампиром-сердцеедом. Не отводя взгляда от своих пальцев, я вернулся к игре, как будто последних пяти минут не было и в помине.
        Я не смотрел на Уилла.
        Но потом все-таки поднял взгляд. Увы, он опять сидел на стуле и с непринужденным видом читал учебник.
        И на сей раз книга уже не была вверх ногами. А сам Уилл отвернулся от меня.
        Неоспоримая правда состоит в том, что лучшее в праздниках - это возможность выспаться. Ждать, пока солнечные лучи не вытащат тебя из комы, несколько раз перемещаться по кровати, может быть, просыпаться и снова засыпать.
        А потом вылезать из постели и плестись по коридору, чтобы грохнуться на диван перед телевизором с телефоном в руке, тарелкой овсянки на коленях и уроком английского, пока что маячившим на далеком горизонте.
        Вечером перед Днем благодарения я зарылся в постель с чувством полного удовлетворения и нетерпения, зная, что следующим утром у меня не прозвенит будильник. Моей самой большой проблемой было решить, что есть на завтрак: овсяные хлопья или мюсли с корицей. Последнее, что я помнил перед тем, как провалиться в сон, заключалось вот в чем: я решил смешать и то и другое в огромной миске и, наверное, добавить шоколадное молоко вместо обычного.
        Три часа спустя меня грубо разбудили. Я посмотрел сонными глазами на абсолютно темную комнату, пытаясь собрать происходящее воедино. Рука на моем плече. Голос, который говорил мне вставать и не умолкал.
        Но почему? Так рано, до восхода солнца? Разве сегодня - не День благодарения? Что случилось?
        - …в больницу. И возьми какую-нибудь одежду. Но прямо сейчас можно не одеваться, ты можешь поспать в кровати Роя и Линды. Быстро, Олли, давай.
        Это был папа. Я выкарабкался из постели, и он бросил мне рубашку и джинсы. Я нащупал обувь, пытаясь молча сформировать целостное представление о ситуации. Отец в панике бормотал что-то себе под нос, копаясь в ящике с моим нижним бельем.
        - Господи, Олли, почему ты не складываешь носки парами?
        - Бери две штуки - какие попадутся под руку. Это неважно.
        - Важно. Надо складывать носки вместе. Каким же ленивым надо быть, чтобы совать их в ящик. Ты даже не занимаешься стиркой или сушкой. Все, что мы от тебя просим, - содержать комнату в порядке. Одно крошечное требование…
        Я протер глаза, пытаясь проснуться окончательно. Папа практически никогда сюда не заходил. И ему всегда было все равно, как выглядит моя комната.
        - Ну и что? Это просто носки.
        - Тебе уже восемнадцать, Олли.
        - Семнадцать.
        Он выругался и задвинул ящик так резко, что упал стоящий на комоде стакан с карандашами.
        Папа никогда не матерился. В принципе. Я закрыл рот и сел на кровать. Мои щеки горели. Похоже, что-то случилось с тетей Линдой. Что-то наверняка хуже обычного.
        - Кто с детьми? - спросил я.
        - Рой. Ему нужно поехать в больницу. Нам надо отвезти тебя к ним.
        - Стой, мы не поедем в больницу?
        - Включи мозги, Оливер. Сейчас три часа ночи. Криста и Дилан спят.
        Но я хотел присоединиться к взрослым. Я не хотел сидеть дома, не зная, что происходит. Ожидая худшего. Но спорить с отцом, когда он в таком настроении, - это как просить осу о рукопожатии. Не без усилий я заставил себя сосредоточиться и собрал вещи, которые могли мне пригодиться. В последнюю секунду я повернулся и схватил зарядник для телефона, прежде чем спуститься вниз.
        Мама носилась туда-сюда с опухшими, налитыми кровью глазами, собирая журналы, чистые салфетки и одеяла.
        - Садись в машину! - рявкнул мне отец.
        Как будто именно я был виноват в состоянии тети Линды. Я ринулся к гаражу, а потом резко остановился.
        - Что? - спросил он.
        - А… если я поеду на своей машине, то смогу завтра привезти Кристу и Дилана в больницу, если нужно.
        Папа уставился на меня так, словно я сказал самую тупейшую вещь на свете. Я напряг мозги, пытаясь вспомнить, чем я его взбесил. Ничего в голову не приходило.
        К счастью, мне помогла мама.
        - Прекрасная идея, милый, - заметила она, протискиваясь мимо меня, чтобы бросить вещи на заднее сиденье «Хонды». - Замечательная.
        Я проследил за ней взглядом, все еще держа свою одежду в руке.
        Отец направился прямиком к «Хонде», говоря мне поторапливаться.
        Мама захлопнула заднюю дверцу и повернулась, внезапно заключив меня в крепкие объятия.
        - Все будет хорошо, - прошептала она. - Думай позитивно ради меня. Надо смешать твою энергию с моей. Вместе мы сильнее.
        - Ладно, - ответил я.
        Но я соврал. Мой мозг быстро подготовил подборку любимых ужасов, чтобы предоставить мне их в критические моменты. Тетя Линда умерла. Или находилась в больничной палате и звала дядю Роя, но никого рядом не было. Или уже лежала в могиле, а жуки рыли норы под ее ногтями, чтобы отложить яйца.
        Поездка до дома Линды и Роя прошла как в тумане. Я вел машину на автопилоте, пока разум парил где-то под потолком, скандируя: «Гибель, гибель, гибель!» - словно в трансе. Наверное, так и есть.
        Я был в трансе.
        Родители остались в машине, а я, образно говоря, «поменялся дубинками» с дядей Роем. Он - в больницу. Я - с детьми. Командная игра.
        Оказалось ужасно странно спать в кровати тети Линды и дяди Роя, поэтому я покопался в их шкафу, пока не нашел одеяло. Я закутался в него, устроившись на диване, изо всех сил взбивая жесткие подушки. А затем уставился в потолок. Как будто я мог заснуть, черт возьми. Забавно, как человек может провести недели, месяцы или иногда даже годы, готовясь к кошмару, который скорее «когда», чем «если». А потом, когда ты только убедил себя, что принял конец света и смиришься с последствиями, он действительно настает, причем внезапно, и ты вовсе не смиряешься. Ты падаешь, садишься там, где стоял, ошеломленный потерей, к которой ты никогда не был готов.
        Как я мог подумать, что справлюсь с потерей тети Линды? От реальности всего этого я почувствовал беспомощность. Моя жизнь растянулась передо мной, состоящая из сотен тысяч часов, а те состояли из миллионов минут, ну а те в свою очередь - из миллиардов секунд. И каждая секунда навалилась на меня камнем.
        Непонятно, как я проберусь через проклятые долгие миллиарды секунд, когда тети Линды больше не будет в живых.
        Тик.
        Тик.
        Тик.
        13
        Проснувшись, я увидел три пропущенных звонка и сообщение. Мой желудок скрутило, и, приготовившись, я разблокировал телефон.
        Вторник, 7:16
        Линда в порядке. Привези детей, когда сможешь.
        В порядке.
        В порядке. Значит, хорошо.
        Я двигался, как в пузыре, поднимая детей, одевая их, давая им завтрак. Как оказалось, они понятия не имели, что мама в больнице, а я не знал, как им это преподнести. В конце концов я все преуменьшил, выдав кризис за небольшую вспышку, и говорил я веселым голосом. Последнее было чертовски тяжело, учитывая, что я спал, по моим оценкам, часа четыре. К счастью, ребята вроде бы ничего не заподозрили. Они были слишком заняты болтовней о том, что хотят на ужин в честь Дня благодарения.
        Выяснилось, что мама пообещала приготовить им картофельный гратен с кусочками бекона и они смогут выпить по стакану колы, если будут хорошо себя вести.
        Ой. Я даже не подумал про ужин. Кому-то придется сообщить детям, что его праздничного меню сегодня не предвидится. Но этим «кто-то» буду не я. Хватит! Не собираюсь выступать в роли гонца плохих новостей. Нет уж, я не сделаю сегодняшний день еще более отстойным. Поэтому, когда Криста захотела надеть костюм Эльзы, к которому прилагались крошечные туфельки, я ей разрешил.
        И когда Дилан захотел банановый смузи в качестве «особенного» завтрака, он получил свой смузи. Кому какое дело, верно? Жизнь коротка.
        А потом мы поехали в больницу.
        Тетя лежала в палате, поддерживаемая жесткими белыми подушками и койкой, приподнятой с одного конца. На Линде не было шарфа. Хотя она давно начала проходить химиотерапию, совсем лысой она не стала. На голове осталось несколько огоньков коротких кудрей, которые раньше доходили до плеч.
        Ее лицо оказалось напрочь лишено косметики. Она всегда, каждый день, делала себе макияж. Даже если надо было просто причесать брови и использовать подводку для глаз. Без всего этого она выглядела Больной с большой буквы Б.
        Мои родители сидели бок о бок на уродливом диванчике в цветочек, а дядя Рой устроился на стуле возле койки тети Линды. Когда он заметил, что мы вошли, то устало улыбнулся детям и протянул руку.
        Криста и Дилан подбежали прямо к койке.
        - Я думала, ты на химии, - сказала Криста таким тихим голосом, что я оцепенел.
        Улыбка тети Линды была еще изможденнее, чем у дяди Роя.
        - Тебя тоже с Днем благодарения, Эльза. Мне стало немного плохо, пока вы спали, поэтому мы приехали сюда, чтобы мне стало лучше. Ни о чем не волнуйся.
        - Тебе было больно? - спросила Криста.
        Тетя и дядя по-быстрому переглянулись, и Линда пожала плечами.
        - Ничего такого, с чем я бы не справилась. Но, извините меня, маленькая мисс Жевун. Где ваша куртка? На улице - мороз.
        Я поднял детскую сумку.
        - Я взял. И кроссовки тоже.
        - Я не хочу кроссовки!
        - Эльза надевает их сразу же после того, как заканчивает расхаживать в туфлях, - заметила тетя Линда.
        - Нет!
        - Поверь мне, так и есть. Эльзе пришлось бы каждый час пить обезболивающее, чтобы носить туфли целыми днями. Чего стоят одни мозоли… И даже не спрашивай меня про практическую сторону хождения по льду на каблуках. Тетя Кэтрин однажды так попробовала. Спроси ее, чем это закончилось, - и Линда подмигнула моей маме, которая разразилась смехом.
        - Расскажу тебе, когда ты станешь старше, - сказала мама, обращаясь к Кристе. - Причем намного старше.
        Остаток утра прошел относительно тихо. Ребята уселись на пол у стены: я вручил им айпады, и они без всяких жалоб принялись смотреть фильмы и играть.
        Я представить не мог, чтобы настолько хорошо себя вел, когда был маленьким, но эти двое не были обычными детьми. Дилан наверняка не помнил то время, когда тетя Линда не болела, а Криста если и помнила, то смутно. Больница стала почти дополнением их дома.
        Взрослые то пытались общаться с Линдой, то глазели в телефоны, пока она дремала. Это был не глубокий сон, а, скорее, неспособность держать глаза открытыми дольше десяти минут. Часть меня задумывалась, не предпочла ли бы она, чтобы мы оставили ее одну и она наконец-то смогла бы нормально отдохнуть. Но это же День благодарения. Нельзя бросать сегодня свою семью, даже если ее члены и мечтают о том, чтобы их бросили.
        Примерно в одиннадцать дети начали поднывать - скажу в их защиту, они впечатляюще долго хорошо себя вели. После нескольких не особо скрытых умоляющих взглядов от родителей я повел ребят на улицу, чтобы они побегали в больничном саду.
        Я расположился на декоративной деревянной скамейке под шокирующе красным сахарным кленом: следил за Кристой и Диланом и одновременно тыкал пальцем в экран телефона.
        «Снэпчат» оказался, в общем-то, нескончаемым потоком людей, готовящих еду и хвастающихся праздничными блюдами. Ура, тыквенный пирог уже готов, хештег блаженство, хештег здоровое питание, хештег хохочу до упаду. Если честно, было странно видеть, что люди проживают обычный день.
        Из-за того, что мой День благодарения пошел к черту, он должен был забуксовать и у всех остальных.
        От Уилла - ничего. Ну и что с того? У него есть собственная жизнь. Он наверняка занят семьей, друзьями, музыкой, смехом и пошлыми играми.
        Абсолютно, абсолютно нормально.
        - Олли, можно мы сделаем селфи? - Криста появилась, ей-богу, из ниоткуда, глядя в телефон через мое плечо.
        Дилан, как обычно, встал на носочки рядом с ней. Криста отскочила назад.
        - Можешь показать всем мое платье? - Она сняла свою толстую куртку. В конце концов, красота требует жертв. - Стой! Я скажу тебе, когда фоткать. Приготовься.
        Я снова открыл «Снэпчат» и переключился на фронтальную камеру, держа телефон как можно выше, чтобы брат и сестра поместились вдвоем.
        Криста присела на землю.
        - Я готова.
        - Ладно, давай!
        Криста вскочила, подбрасывая листья цвета заката в воздух.
        Я сделал снимок как раз в тот момент, когда они начали падать на нас. Дилан сзади захихикал, отмахиваясь от листьев, а сестренка с визгом бросила горсть ему в лицо.
        Я сделал к фотографии подпись «Лучше тыквенного пирога», что, возможно, было жалкой ложью, и отправил ее всем, кроме Уилла. Если он заговорит со мной, я хотел, чтобы это произошло из-за того, что он думал обо мне, а не потому, что я его побудил. Вероятно, несмотря на наши платонические отношения, мне все равно было важно, чтобы меня преследовали. Хештег убого.
        У меня завибрировал телефон. Уилл? Пусть Уилл, пусть Уилл, пусть Уилл.
        Нет, не Уилл. Я получил послание от Лары.
        Ха. Кажется, я знаю этих детей.
        Хоть между нами и возникло подобие перемирия, общаться вне компании пока что было для нас необычно. Я добавил ее в список «Снэпчата», но ведь я отправил фото еще сотне других людей. Мгновение пытаясь понять, не хочет ли она меня как-то подставить, я отправил ей послание.
        Это мои кузены.
        Спустя минуту она ответила.
        Да ладно? Они раньше ходили в мою церковь.
        - Олли, я голодный! - Дилан появился рядом со скамейкой, глядя на меня щенячьими глазами.
        Точно. Да. Сейчас наступило время обеда, верно? Я подумал о том, чтобы отвести детей в «Макдоналдс» или еще куда-то, а затем вспомнил, что к ужину тетя Линда может не проснуться.
        Каким бы ни был у нас обед, это, похоже, и будет трапеза в честь Дня благодарения. Нужно довольствоваться тем, что имеем. И я вместе Кристой и Диланом заглянул в больничный кафетерий, после чего направился к автомату в коридоре. Когда мы вернусь в палату тети Линды, мы вооружились картошкой фри, хот-догами, картофельными оладьями, лазаньей, шоколадом, печеньем с арахисовым маслом, куском настоящего тыквенного пирога (последним из оставшихся в кафе) и бутылками колы (Дилан настоял).
        К счастью, Линда не спала, поэтому мы свалили наш улов в центр койки. Криста и Дилан явно думали, что сегодняшняя еда стала самым большим везением, с которым они только сталкивались.
        Мама посмотрела на меня, подняв брови.
        - Без овощей? - спросила она, потянувшись к хот-догам.
        - Удачи в их поисках. - Я пожал плечами. - Мне кажется, это план больницы по получению прибыли. Не предоставлять ничего с витаминами, чтобы посетители заболевали и посещали клинику. А потом заболевали и посетители посетителей. Такой вот порочный круг.
        - Почему ты не кушаешь, мама? - спросила Криста с полным ртом (она как раз жевала арахисовое печенье и шоколад).
        Тетя Линда приподняла голову с подушки. Мне показалось, что она весит килограммов двадцать.
        - Я уже поела, милая. Я не знала, что мы устроим совместный обед. Теперь мне завидно!
        Я ни на секунду не поверил ее словам. Но кожа на ее лице была уже чуть зеленоватого оттенка, поэтому я не настаивал.
        Для Дня благодарения такое пиршество было скромным, но все равно неплохим. По крайней мере, никто не жаловался. Мама, папа и дядя Рой разговаривали и шутили, как обычно. Линда, слишком уставшая, чтобы присоединиться, улыбалась, но почти не отводила взгляда от Кристы и Дилана.
        После того как мы закончили есть, мои родители решили отвести детей на прогулку: ребята скакали как блохи верхом на пружинах в надувном замке. Это моя вина. Я забыл о побочном эффекте сладостей.
        Когда их голоса затихли в коридоре, мы погрузились в жуткую тишину. Линда закрыла глаза, и я подумал, что ей хочется подремать. Но вскоре я понял, что она плачет, и испытал запоздалый шок.
        - Все в порядке? - спросил я, когда дядя Рой подскочил к жене и взял ее за руку.
        - Где болит, милая? - спросил он, но она отмахнулась от него.
        - Ничего. Простите. Просто… я… - Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и резко вдохнула. - Я никогда не увижу, как они станут старше. Как Дил перестанет быть малышом. И Крисси в этом платье… а однажды у нее будет выпускное платье. Я никогда ничего не увижу. Меня уже не будет. Все произойдет без меня.
        Дядя Рой был практически убит горем. Я искренне пожалел, что не ушел на прогулку вместе ребятами, мамой и папой. Мое присутствие здесь совершенно не обязательно, это их личный момент. Но если я сбегу сейчас, то буду выглядеть полным ублюдком.
        - Послушай, детка, есть шанс…
        Она поморщилась.
        - Рой, не надо.
        - Есть.
        - Четыре процента - не шанс, а приговор.
        На ее глаза опять навернулись слезы, и она покачала головой, как собака, которая отряхивает мокрую шерсть в замедленной съемке. Будто таким образом она могла смахнуть слезы.
        - Мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещал. Не позволяй никому говорить им, что они некрасивые. Ты тоже, Олли.
        Я молча кивнул.
        Ее голос захлебнулся.
        - Мне говорили, что я некрасивая, когда я была маленькой. Но они - самые красивые дети в мире. Умные, веселые, творческие. Меня здесь не будет, чтобы напоминать им об этом, поэтому придется вам. Вам обоим. Ежедневно. Хорошо?
        Мы кивнули. Дядя Рой продолжал сжимать ее ладонь, словно, если он ее отпустит, может случиться что-то плохое. И он едва не плакал.
        Вскоре вернулись мои родители с утомившейся Кристой и Диланом в отключке (мой папа нес его на руках).
        Они положили ребят на диван, чтобы те подремали, а сами взяли стулья.
        - Вам не надо находиться в палате, - наконец произнесла тетя Линда. - Правда. У меня все хорошо, и я хочу поспать.
        - Вот и отдохни, - сказал дядя Рой. - Мы будем рядом, когда ты проснешься.
        - Нет, серьезно. Если вы уйдете сейчас, то сможете хотя бы нормально поужинать. Возможно, и без индейки, но ведь найдется что-нибудь другое, верно? А завтра вы бы принесли кусок картофельного пирога.
        У нее стал такой же взгляд, который, я уверен, бывает у меня, когда я замахиваюсь на что-то маловероятное, как остатки пиццы на завтрак или прибавление карманных денег.
        Взгляд, светящийся искренней надеждой, и одновременно до странного покорный.
        - Нет, Линда.
        - Рой, дети.
        - Они не видят разницы.
        - Они ждали этого всю неделю.
        - Мы сможем все восполнить, когда ты окажешься дома.
        - Я буду слишком уставшей, чтобы готовить, Рой…
        - Я буду готовить.
        - Ты не умеешь. Ты даже не знаешь, что такое паприка! Это должна сделать Кэтрин. Милая, ты…
        - Нет, Кэтрин никуда не уйдет, потому что мы с детьми остаемся в чертовой палате. Сегодня - День благодарения. Они должны быть со своей семьей.
        - Они сидят тут с утра, Рой. Они проведали меня. Когда они рядом, мне кажется, что я должна улыбаться, быть энергичной и следить за тем, чтобы они не волновались. Я очень старалась. Но я устала и хочу дремать, смотреть какой-нибудь плохой фильм, жаловаться и стонать, не портя им праздник. Для них этот день особенный. Пожалуйста.
        Дядя Рой задумался.
        - Я останусь.
        - Кэти?
        Мама посмотрела на тетю Линду, затем на меня и папу, а потом перевела взгляд на Кристу и Дилана.
        - Я… Линда, я вряд ли смогу уехать. Если бы меня тут не было, я бы переживала и стала бы жутко рассеянной. Здесь мне лучше.
        Три… два… один. Все взрослые как по команде повернулись ко мне.
        Мне тоже не особо хотелось уходить из больницы, но из всех присутствующих я имел меньше всего прав быть эгоистом.
        - Я… слушайте, это поможет, я буду только рад отвезти ребят в «Макдоналдс». И я привезу их сюда… или мы можем поехать домой и поиграть.
        Тетя Линда впервые за день улыбнулась настоящей улыбкой.
        - Олли, ты - лучшее, что со мной случалось. Я дам тебе денег, и ты разрешишь им есть все, что они захотят, ладно? Все что угодно. И плевать, если они хотят «Биг Мак» с горячим шоколадом. Сегодня никаких правил.
        Дети всегда радуются «Макдоналдсу». Надо отдать клоуну должное: он умеет обращаться с уязвимой аудиторией. Любого другого мужчину средних лет в подобном костюме, заманивающего малышей игрушками, музыкой и едой, напичканной сахаром, арестовали бы, но только не старого доброго Рональда.
        Когда я вырулил на парковку, Криста и Дилан буквально подпрыгивали на сиденьях. Ну, Криста точно, потому что она знала, как отстегнуть ремень безопасности.
        Выключая зажигание, я заметил, что у меня мигает телефон. Сначала я подумал, что на связи мама или тетя Линда, но - но! - это был Уилл! Наконец-то, наконец-то, наконец-то.
        Как брюссельская капуста?
        Я посмотрел на время отправки. Сообщение пришло пятнадцать минут назад. Что ж, разумный промежуток времени. Я сфотографировал вывеску «Макдоналдса» и отослал Уиллу, сделав приписку.
        Не знаю: (
        Не успел я добраться до задней дверцы, чтобы выпустить Дилана, как у меня завибрировал телефон.
        - Ты где? - спросил Уилл, как только я ответил на звонок.
        - В «Макдоналдсе». Неплохой семейный ресторан. Ты что, никогда о нем не слышал?
        - Почему в «Макдоналдсе»? У тебя сгорел дом?
        - Ох, почти. На самом деле с тетей Линдой произошел небольшой несчастный случай. Все в больнице.
        - Она в порядке?
        - Сейчас да. Просто мы приехали туда еще рано утром, и дети голодные, поэтому… короче, мы бросили всех ради еды.
        Последовала короткая пауза, а затем:
        - Приезжайте сюда.
        - В смысле? Ты где?
        Первой, дикой мыслью, пришедшей в голову, было то, что Уилл тоже каким-то образом находился в «Макдоналдсе».
        - Приезжайте ко мне домой. Серьезно, у нас куча народа, все мои кузены… Мы были вынуждены вынести наружу три стола. Но у нас крытое заднее крыльцо и есть обогреватели, поэтому вы даже не замерзнете. Кейн будет счастлив увидеть Кристу. Я сказал ему, что она живет неподалеку, и он всегда просится с ней встретиться. У нас столько еды, прямо горы, просто абсурд какой-то, у тебя нет никакой… я несу всякую чушь, да?
        Я усмехнулся и прислонился к дверце машины. Криста барабанила по стеклу кулаком.
        - Почти.
        - Ага, я так и подумал. Я нервничаю. Вдруг ты еще немного меня ненавидишь? - Он засмеялся. - Но если нет… слушай. Пожалуйста, не говори, что ты занят, раз уж я попросил тебя прийти, потому что тогда я буду чувствовать себя совсем неловко. Прости, что на тебя давлю, но это правда.
        Нет, его слова не могли быть правдой. Никогда в жизни я такого не ожидал. Я откинул голову назад и дал ей удариться об машину. Я хотел ответить «да». Очень.
        - Дети прямо мечтали о «Макдоналдсе».
        - Скажи им, что есть в «Макдоналдсе» в День благодарения совершенно незаконно. Ты даже почти не соврешь. Это должно быть незаконно.
        Ах. Он все облегчал. Слишком облегчал.
        - Разве ты не живешь за городом?
        - Двадцать минут максимум. Я пришлю тебе адрес.
        - Мне надо спросить у их родителей.
        - Они ведь помнят меня! Я же не чужой.
        - Ну да.
        - Ага. Тогда спроси у них, а если у тебя закончатся оправдания, напиши мне, чтобы я знал, когда вы приедете, о’кей?
        - О’кей.
        - Похоже, ты улыбаешься.
        - Нет. - Я улыбнулся.
        - Увидимся.
        Он отключился до того момента, как я успел передумать. Я посмотрел в салон машины. Криста пожала плечами, выворачивая ладони, как нахальная тринадцатилетка. Дилан извивался на сиденье, хлопая руками по коленям.
        Может, если я подкуплю их заказом картошки фри и обещанием увидеться с Уиллом, они согласятся.
        Мои шансы казались неплохими.
        14
        - Олли, почему мы остановились?
        Вдох. Выдох. Не умирай. Последнее особенно важно. Не умирай.
        - Олли?
        - Э-э-э… Мы приехали, вот почему.
        - А когда мы вылезем из машины?
        Отличный вопрос, Криста. Дети полны отличных вопросов. Как я мог объяснить семилетке и трехлетке, что я боялся выйти на темную улицу, пройти по чересчур длинной подъездной дорожке и позвонить в оглушительный дверной звонок?
        Наверное, надо сформулировать ответ, чтобы им было понятно? Типа, кортизол, который заполняет кровь, которая течет по венам, которые ведут к сердцу, которое бьется слишком быстро в груди парня, который слишком напуган, чтобы постучать в дверь дома, в котором живет Уилл.
        У меня имелось три варианта. Вариант один: развернуться и поехать домой с двумя раздраженными голодными детьми, оправданно ноющими на заднем сиденье. Испортить им вечер, подвести тетю Линду, но не стучать в дверь дома Уилла. Достоинства, недостатки.
        Вариант два: вылезти и постучать в дверь.
        Вариант три: посидеть в машине подольше и спокойно объяснить Кристе и Дилану все про кортизол, которые заполняет кровь, которая течет по…
        Ладно. Хорошо. Я сделаю это.
        Дилан, который корчился на сиденье, потянулся вверх, когда я отстегнул его и вытащил из салона. У Кристы таких проблем не было, она быстро высвободилась и начала скакать вокруг машины. Часть меня задумалась, а не стащила ли она остатки добычи из автомата, спрятав их в карман, и не съела ли их по пути.
        Она проделывала и более хитрые трюки - она могла.
        Дом оказался практически клоном жилых зданий Коллинсвуда, с обширным зеленым газоном перед просторным крыльцом, к которому вели ступени. Он был двухэтажным (конечно же) и обшитым синим сайдингом, с белой отделкой на викторианских арочных окнах. Уилл сказал, что гости ели снаружи. А вдруг они уже начали? Они могли не услышать стук или звонок. И как я пойму, сколько ждать, прежде чем попробовать еще раз? А вдруг Уилл не спросил, можно ли нам прийти, и его родители откроют дверь и пошлют нас куда подальше? Или, еще хуже, вдруг он решил, что все-таки не хочет нас видеть?
        Я остановился под фонарем и опустил Дилана на землю.
        - Давайте подождем здесь, - сказал я. - Я напишу Уиллу, и он встретит нас.
        По крайней мере, я это надеялся. Если ему разрешено пользоваться телефоном во время праздничного ужина. Я послал короткую просьбу Великой Внеземной Сущности, чтобы он побыстрее прочел сообщение. На улице было чертовски холодно даже для конца ноября, и дыхание вырывалось изо рта облачками пара и, по-моему, застилало свет фонаря. Я даже не успел закончить набирать текст, а Дилан у моего колена уже что-то недовольно пробурчал.
        Похоже, ледяной воздух являлся хорошим проводником молитв, потому что через несколько секунд Уилл распахнул входную дверь и сбежал вниз по ступеням.
        - Что вы тут делаете? - спросил он. - Здесь просто абсурдно холодно.
        Уиллу вроде бы было еще холоднее, чем мне. Даже в худи и джинсовой куртке. Он сунул ладони под мышки. Дилан прямо вцепился в меня, когда мы двинулись к дому, но Криста расположилась сбоку от Уилла. Она, как обычно, намеревалась присвоить его себе.
        - Олли сказал, что мы будем есть снаружи, - прошептала ему Криста.
        - Он прав, но у нас на заднем дворе есть обогреватели. Ты не замерзнешь, обещаю.
        Как только мы вошли в дом Уилла, нас накрыла волна тепла, сопровождаемая дразнящим запахом жареного мяса и специй и веселой латиноамериканской музыкой (уровень громкости достигал миллиарда децибелов).
        Повсюду сновали люди, многие носили тарелки и подносы с кухни на задний двор. Уилл не шутил по поводу количества гостей: думаю, у него дома собралось человек пятьдесят, включая тетушек, дядьев, бабушек, дедушек и малышей, носящихся по всем комнатам и уплетающих лакомства, которые им удалось стащить.
        Я различил смесь испанского и английского в этом галдеже.
        Миссис Таварис, высокая женщина, от которой Уилл унаследовал веснушки и большие карие глаза, вырвалась из кухни. Она несла поднос с аппетитным, приготовленном на медленном огне стейком и покачивалась из стороны в сторону в такт музыке.
        - Олли! - воскликнула она, приветственно приподнимая поднос. - Как я рада снова тебя видеть! Спасибо, что пришел!
        - Нет, это вам спасибо, - ответил я. - Простите, что ничего не принесли, у нас было маловато времени.
        - Ах, мне кажется, нам хватит! - улыбнулась она, кивая на еду. - Мы могли бы накормить половину соседей одним гарниром.
        - Мы можем чем-то помочь? - спросил я Уилла.
        - Ни при каких обстоятельствах. Там дурдом, честно. Мы просто будем стараться ближайшие пять минут не попадаться никому под ноги. Ты приехал в идеальное время, прямо к ужину.
        - Я удивлен, что вы до сих пор не поели.
        Уилл сжал губы, сдерживаясь от смеха.
        - Мы едим поздно. Первые несколько часов Дня благодарения - для танцев, понче-крема и объяснений всем тринадцати двоюродным тетушкам, почему у меня нет девушки.
        - Понче-крема?
        - Это типа венесуэльского яичного коктейля, но намного лучше.
        - Алкоголь?
        Уилл закатил глаза.
        - Я не пьяный. Только чуть-чуть пригубил.
        - Мои родители буквально убили бы меня, если бы я даже попробовал.
        Уилл повел нас с Кристой и Диланом во двор.
        - Я с детства пью вино за ужином. Это нормально.
        На открытой веранде были выставлены в линию несколько столов, а стулья втиснуты везде, где только возможно. Я сразу понял, что Уилл имел в виду по поводу холода. Боковые стороны веранды покрывала съемная виниловая обшивка, поэтому, хоть немного холодного воздуха и проникало через отверстия снизу, мы были защищены от ветра и мороза.
        Многие места оказались заняты (в основном мужчинами), кое-где стояли наполовину выпитые бокалы с вином или белой жидкостью, которая, вероятно, и являлась легендарным понче-крема. На некоторых стульях лежали сумочки. Над нашими головами мерцали гирлянды, сверкая и огибая балки и столбы, а уличные обогреватели испускали приветственное тепло, нейтрализуя холод. Люди, сидящие за столом, чем-то напоминали Уилла. Независимо от того, обладали ли они столь же четко очерченными губами, изысканной формой подбородка или длинными пальцами, все равно было видно, что здесь собрались кровные родственники.
        Это был как взгляд в будущее с мыслью: «Боже, Олли, еще слишком рано думать об этом, пожалуйста, остановись».
        Уилл присел на корточки перед Кристой и Диланом.
        - В моем доме есть отдельный детский стол. Там будет Кейн и еще несколько моих младших кузенов. Вы не против составить им компанию?
        Криста смущенно кивнула, и Дилан последовал ее примеру.
        - Отлично. Я вас усажу. Хотите пить?
        Пока Уилл ухаживал за ними, я топтался на месте, неловко улыбаясь окружающим. Удивлялись ли они незваным гостям, очутившимся на празднике? Мне надо представиться? Или лучше подождать, пока Уилл сделает это за меня?
        Уилл снова появился рядом со мной.
        - Плохая новость заключается в том, что остались только одиночные места. Как насчет того, чтобы познакомиться со всей моей семьей?
        Я изогнул бровь, и он состроил рожу.
        - Ты знаешь, о чем я.
        Если честно, от этой мысли мое сердце нервно забарабанило, и стук стал отдаваться у меня в горле. Аппетит почти пропал.
        - Конечно, - выдавил я непринужденно-непринужденно-непринужденно. - Как угодно.
        Каждый стол уже ломился от готовых блюд. Здесь была и привычная мне еда, и такая, которую я в жизни никогда не видел. На одном конце я обнаружил здоровенную индейку, а на другом - огромный стейк, липкий и хрустящий, наверное, медленной зажарки, судя по тому, как мясо отделялось от костей. Картофельное пюре, рис с горохом и оливками, глазированный батат, закуски, завернутые в листья вроде бы подорожника, тушеные бобы, клюквенный и другие соусы и десятки салатов.
        Я начал формировать в уме план игры (возьму всего по кусочку), пока не пойму, что понравилось больше, а затем на нем и сконцентрируюсь, когда миссис Таварис подняла одну из полиэтиленовых пленок, чтобы обеспечить гостям вид на двор, и спустилась прямо к газону вместе с Кейном и двумя девочками. Похоже, это стало знаком того, что сейчас начнется торжество, поскольку все сразу же ринулись занимать свои места.
        - Сперва я хочу сделать объявление, - сказала миссис Таварис, обнимая руками плечи и поеживаясь от вечернего холода. - Сегодня, в своем первом групповом выступлении, Кейн, Камила и Наэли покажут нам новый чирлидерский танец.
        Я бросил на Уилла веселый взгляд через стол, а через динамики заревела песня Тейлор Свифт[22 - Суперуспешная американская поп-певица (р. 1989).]. Семья засвистела и стала подбадривать детей, начавших показывать простой, но очаровательный танец, который в основном состоял из шагов, подпрыгиваний и бега по кругу. Но, в их защиту, координация у ребят была хорошей.
        - Кейну это нравится больше, чем девочкам, - заявил один из мужчин, обращаясь к мистеру Таварису. Из-за пассивно-агрессивной интонации его голоса замечание казалось колкостью. - Может, ему надо проводить время с братом? Грубо говоря, находиться на верной стороне площадки?
        Поскольку роль мальчиков - играть в игру, а веселить их должны девочки. Верно?
        Мистер Таварис поднес к губам палец.
        - Он всего лишь ребенок, - прошипел он. - Он это перерастет.
        Правда? Я задумался. Будет ли он таким же мужчиной в их глазах?
        А если Кейн совсем не будет считать себя мужчиной? Что тогда?
        Не говоря о том, что произойдет, если они узнают, что Уилл, несмотря на время, которое он провел «на верной стороне площадки», не являлся натуралом?
        Как идея о «верном» пути быть мальчиком или девочкой вписывалась в реальную жизнь?
        Оторвав от них взгляд, я заставил себя перестать хмуриться и присоединился к бурным аплодисментам.
        Я почти ожидал, что все за столами по очереди начнут перечислять вещи, за которые они благодарны, как всегда делала моя семья, но, как сообщил мне позже Уилл, эта традиция превратилась у Таварисов в беседу, которая происходила в самом начале вечеринки и сопровождалась дегустацией понче крема. Наверное, оно к лучшему, решил я: подобное действо во время ужина могло стать причиной излишней суматохи.
        Пока взрослые накладывали себе еду, детям велели принести свои тарелки к главному столу. Я поднялся было, чтобы помочь Кристе и Дилану, но меня опередила одна из теток Уилла, которая дала им самые лучшие куски стейка, которые только могла найти.
        Криста подбежала ко мне с нетерпеливым видом и похлопала по плечу, а затем наклонилась и выпалила прямо в ушную перепонку:
        - Пожалуйста, Олли, можешь проследить, чтобы я получила индейку?
        - Тебе дадут индейку.
        - Я не хочу все остальное. Только индейку.
        Для этого уже поздновато. На тарелке Кристы красовалась коллекция из мяса, риса, бобов и других аппетитных яств, названия которых я не знал.
        - Просто попробуй. Если что-то не понравится, не ешь. Ты сможешь покушать индейки, если останешься голодной.
        Она насупилась, и я строго на нее посмотрел.
        - Будь вежливой.
        Что касается меня, я был только рад изучить незнакомые блюда. Вот только у меня не было любезной тетушки, выбирающей лучшие куски, поэтому я просто наугад заполнял тарелку. После нескольких экспериментов я пришел к выводу, что питаю особую любовь к чему-то похожему на картофельный салат с курицей, горохом, бобами и морковью, связанными между собой самым восхитительным кремовым соусом. Вот что действительно вызывало слюну при мысли о добавке. Жозефина, старшая кузина Уилла, любезно объяснила, что это венесуэльский куриный салат (энсалада де галлина), и я записал название в телефон, чтобы никогда не забыть и есть его каждый вечер до конца своей жизни.
        - Олли?
        - Мм?..
        Криста снова оказалась рядом, держа почти пустую тарелку.
        - Можно мне, пожалуйста, те желтые штучки?
        Желтые штучки, желтые штучки… перед нами было столько еды, и в итоге мне пришлось оглядеть еще два стола, чтобы понять, о чем она говорит. Точно, те самые, похожие на кукурузные лепешки тамале, штуковины в листьях подорожника были ярко-желтыми, когда их развертываешь. Но до блюда мне, пожалуй, не дотянуться! Я хотел попросить Жозефину, но замер, когда понял, что не знаю, как называется эта снедь. Кузина Уилла не стала бы меня осуждать, но мне будет очень неловко спрашивать, не может ли она передать мне пару-тройку «желтых штучек».
        Уилл заметил мой растерянный вид.
        - Что случилось?
        Никто к нам вроде не прислушивался.
        - Криста хочет еще тех… тамале?
        К счастью, он, похоже, все понял.
        - Ну конечно. Иди сюда, Криста.
        Он взял ее тарелку и положил на нее несколько свертков из подорожника.
        - Они называются хальякас. Похоже, ты не против этой еды? - добродушно спросил он, но я чуть не умер со стыда.
        Я-то надеялся, он не слышал нытья Кристы.
        - Они очень вкусные. И индейка… и другая индейка, порезанная.
        - Это не индейка, свинина. А блюдо называется пернил.
        - А-а-а. Хотя мне не нравится свинина.
        - А как начет ветчины и бекона? Это тоже свинина.
        - Угу.
        - Хочешь добавки?
        - Да, пожалуйста.
        Пока Уилл накладывал Кристе еду, он поймал мой взгляд через стол и мягко мне улыбнулся.
        У меня перевернулся желудок.
        Когда ужин наконец-то закончился - ведь в финале пиршества были торжественно принесены десерты (флан с кремом и огромный пирог с пеканом), - дети начали играть на заднем дворе. Я остался и немного за ними понаблюдал, пока Уилл не предложил устроить мне экскурсию по дому. Я не хотел оставлять Кристу и Дилана, но совсем без надзора они не были. К тому же должен признаться, мне стало очень любопытно взглянуть на комнату, в которой Уилл спал каждую ночь.
        - Как чисто! - воскликнул я, едва переступив порог.
        Уилл завис у двери.
        - Это тебя удивляет?
        - Если честно, да, - признался я, отходя к дальней стене и изучая содержимое стеллажа.
        - Почему? Я кажусь свиньей?
        - Нет. Но я видел твою комнату в доме у озера. Для баскетболиста твой прицел в корзину для белья не был особо метким.
        Послышался мягкий щелчок: Уилл закрыл дверь. У меня напряглось все тело, и я не шевелился, продолжая смотреть на стеллаж, чтобы он не заметил выражение моего лица.
        - Стой, то есть ты целое лето меня осуждал? - спросил он.
        - К сожалению, да. Я не хотел ничего говорить, потому что целиком и полностью на тебя запал.
        - Запал… в прошедшем времени? - уточнил Уилл.
        Я не знал, шутил ли он или задал искренний вопрос. Наверное, он и не хотел, чтобы я понял.
        - Эй, считай себя везунчиком. До этого ты думал, что я могу тебя ненавидеть, помнишь?
        Он не ответил, поэтому я обернулся. Его взгляд были направлен в никуда, но он быстро натянул на лицо вымученную улыбку.
        - Мама утром заставила меня практически вычистить все дезинфицирующим средством, - сказал он, и я не сразу сообразил, что он говорит про спальню. - На тот случай, если гости захотят здесь собраться, чтобы проинспектировать комнату.
        - А разве ты теперь не рад, что она тебя заставила? - пробормотал я, пробегая пальцем по полке. Идеально чистая, как кожа Джульетт.
        - Очень рад. Но я не ожидал, что ты тут окажешься… из всех собравшихся в доме.
        - Да. Спасибо большое, что нас пригласил. Это сделало плохой день… не таким плохим. Особенно для детей.
        - Конечно. Здорово, что ты согласился. Кстати, как твоя тетя?
        - В порядке. Она не спала, разговаривала и всякое такое. Но она сейчас сильно больна. Это тяжело, понимаешь?
        - Да. Могу представить.
        Повисло неловкое молчание. Мне казалось, что я должен что-то делать или сказать, но я понятия не имел, что именно. Зачем он закрыл дверь? Он хотел поговорить о нас? Или я все вообразил?
        Я прочистил горло и прошелся вдоль стены, где на полках стояли миллиардов пятьдесят наград и медалей.
        - А у тебя в свое время была пара хороших игр, - сказал я.
        - Наверно, да.
        - Теперь я чувствую себя неполноценным.
        - Что? Не неси чушь. У тебя есть группа.
        - Верно, но я не получаю наград за репетиции, меня просто… терпят. Но… ты, видимо, крут.
        У Уилла был напряженный голос.
        - Недостаточно крут для стипендии.
        Я взял одну из важных наград, золотую фигурку Майкла Джордана, делающего бросок. По крайней мере, это мог быть Майкл Джордан. Трудно определить, поскольку статуэтка была без лица и немного неправильной формы.
        - Ты хочешь попробовать играть профессионально?
        Скрип кроватных пружин подсказал мне, что Уилл сел.
        - Это то, чего от меня все хотят.
        - Ясно. Но то ли это, чего хочешь ты?
        Я обернулся и обнаружил, как Уилл пожимает плечами, уставившись в пол.
        - Баскетбол - это, конечно, весело, но мне не перестает казаться, что я должен относиться к нему более страстно, если хочу играть профессионально. Разве не может то, чем ты занимаешься как хобби, быть просто им? Разве обязательно, чтобы ты посвящал своему увлечение целую жизнь?
        Почему у меня возникло ощущение, что последнюю часть он адресовал не мне?
        - Может, - сказал я. - Чего хочешь ты?
        Когда он наконец ответил, он почти шептал:
        - Честно? Я всегда мечтал стать медбратом.
        - Правда?
        - Да. Я думал о том, чтобы выучиться на врача, но оценки для поступления прямо какой-то абсурд, а что мне действительно нравится - это практическая работа. Уметь утешать людей, быть ближе всех, когда им больно или что-то нужно. Я хочу быть таким человеком.
        Я сел рядом с ним на прогибающийся матрас. Наши плечи слегка стукнулись друг о друга.
        - Ты будешь в этом просто прекрасен.
        Он удивился.
        - Ты так считаешь?
        - Конечно. Ты всегда рядом, когда люди расстроены или обижены, и ты - тот, кто пытается им помочь. Каждый раз. А быть медбратом, в общем-то, то же самое, но уже как работа.
        Внезапно Уилл уставился на меня, и у меня скрутило желудок.
        - Ты первый, кто мне это говорит, - произнес он, забирая статуэтку у меня.
        - Да?
        - Ага. Остальные твердят: «Баскетбол, баскетбол, баскетбол».
        Изогнув губы, он положил награду себе за спину, словно больше не хотел на нее смотреть.
        - И не нужно, - сказал я. У меня сжалась грудь, а на кончиках пальцев что-то загудело. - Не надо, если ты не хочешь.
        Он молча смотрел на меня. Его дыхание стало громче. А возможно, я просто так на нем сосредоточился. Если я хотел это остановить, то следовало разорвать зрительный контакт сейчас. Сейчас.
        Но я не хотел.
        Он наклонился ближе, еще ближе и поцеловал меня. Как только наши губы соприкоснулись, его руки взлетели вверх и обхватили меня, как можно ближе притягивая к себе. Его пальцы пробежались по волосам на моем затылке, подводя меня чертовски близко к лихорадке, и в ответ я схватился за его талию под свитером. Я так давно его не касался, что забыл, какая неоправданно теплая и мягкая там кожа. Ни у кого в истории не было талии мягче, чем у Уилла Тавариса.
        Он был на вкус как сгущенное молоко. Похоже, он тайком выпил немного рома, который предназначался взрослым.
        Как я протянул столько месяцев без поцелуев с ним? Как я протянул без него?
        Я больше не хочу так жить. Никогда, никогда, никогда.
        - Я скучал по тебе, - прошептал он.
        Он взял мою ладонь, переплел наши пальцы и, собравшись поцеловать меня еще раз, сжал хватку.
        - Ты… - начал я, но замолк, услышав скрип пола.
        Уилл отпрянул и схватил Майкла Джордана, держа награду так, словно она оказалась по непонятным причинам гораздо интереснее всего, что я мог сказать. У меня никакой вещи рядом не было (мою-то он забрал), поэтому я выпрямился и сосредоточился на том, чтобы выглядеть спокойным и совсем не возбужденным. Как раз вовремя, поскольку папа Уилла распахнул дверь, даже не постучав.
        Оглядываясь в прошлое, я многое понимаю. Открыть дверь и обнаружить сына, тщательно изучающего статуэтку, которая была у него годами, и его друга, неловко сидящего на кровати (причем принявшего идеальную позу, но со взъерошенными волосами), могло показаться мистеру Таварису странным. Но, надо отдать ему должное, если он что-то и заподозрил, то остался нейтральным.
        - Олли, твой кузен тебя ищет.
        «Какой же ты обломщик, Дилан».
        - Спасибо, мистер Таварис, - выдавил я. - Мы сейчас спустимся.
        Уилл кивнул, встал и поставил награду обратно на полку. Когда его отец ушел, Уилл повернулся ко мне.
        На секунду я подумал, что он снова меня поцелует, но он лишь кивнул на дверь.
        - Наверное, детям скоро надо ложиться спать?
        - Да. И до дома долго ехать.
        - Ясно. Что ж, спасибо, что пришли.
        Казалось, что меня бесцеремонно выгоняют. Я поднялся с кровати и замешкался.
        - Уилл?
        - Да?
        - Это точно произошло? Мы ведь не будем притворяться, что ничего не было?
        Ему понадобилась секунда, чтобы ответить. Его лицо приняло озорное выражение.
        - Это действительно произошло. Даже не переживай.
        15
        Мы гуляли вдоль берега озера, просто разговаривая, пока не остановились возле дерева, чтобы доесть мороженое. Людей стало меньше, а пять минут назад они практически исчезли, предоставляя нам немного уединения.
        Ручьи растаявшего мятного мороженого текли по рожку Уилла и по его пальцам. Он не пытался их слизать, даже когда они начали капать ему на колени. Я мешал ложечкой в своем собственном стаканчике, пока лакомство не стало превращаться в шоколадный суп, в то время как Уилл проглотил последний кусок рожка. Как можно есть так быстро, не отморозив себе мозг, оставалось тайной.
        - Ты весь в мороженом, - сказал я.
        Он посмотрел на себя и попытался вытереть ногу. Все, что он смог, - это размазать липкую массу по бедру.
        - Отстой. Секунду.
        Уилл стянул рубашку, направился к озеру и нырнул в него, обрызгав меня водой.
        Снова появившись на поверхности, он покачал головой, стряхивая капли.
        - Ты облил меня, - заныл я.
        Между прочим, остатки моего мороженого наполовину превратились в озерную воду.
        - Ты теперь мокрый, - заявил он. - Можешь тоже нырнуть.
        Что-то в мысли о том, чтобы раздеться до шортов и прыгнуть в озеро с парнем, которого я едва знал, казалось мне таинственным и захватывающим. Хоть я и понимал, что это глупо и он наверняка запаникует, если догадается, что я так о нем думаю. Но вполне вероятно, что все абсолютно невинно. И притворяться было весело. Кто мог винить меня в том, что я немного фантазирую про такого горячего парня?
        Однако когда я стянул через голову рубашку, то мог поклясться, что увидел, как Уилл пристально на меня смотрит. Но только секунду.
        Я прыгнул.
        - Кстати, многие местные вовсе не умеют плавать, - произнес Уилл, качаясь головой в воде вверх и вниз. - Я позвал сюда моего друга Мэтта, но он сразу слинял.
        - А я, похоже, никогда не встречал человека, не умеющего плавать, - сказал я. - А вдруг твой самолет упадет в океан?
        Уилл разразился смехом.
        - Это твоя главная забота?
        - Правда! Но ведь можно, наверное, хотя бы лежать на воде…
        Он покачал головой.
        - Не-а, лежать на воде намного сложнее, чем плавать. Я вообще так не умею.
        - Серьезно?
        - Да. Не сумел научиться.
        - Это легко. Ты просто как бы… - Я перевернулся на спину, чтобы показать.
        Он попытался за мной повторить и дернулся в воде, как кит без плавников.
        - Говорил же! - воскликнул он, высмаркивая воду через нос.
        - Нет, попробуй и… да, но чуть-чуть изогнись… нет, еще сильнее, Уилл!
        Я положил ладони на его спину и помог принять позу.
        - Вот так.
        Его кожа была теплой на ощупь.
        - Ясно, - прошептал он, прежде чем сглотнуть.
        Потом он повернулся, снова начал грести и оказался сантиметрах в семи от моего лица.
        Но не отодвинулся.
        Наши ноги несколько раз столкнулись. Мои ладони до сих пор горели там, где прикасались к его коже. Он посмотрел на меня так напряженно, что застал врасплох.
        Внезапно я понял, что он действительно очень пристально на меня смотрел.
        Именно с таким выражением лица.
        Я только-только начал надеяться, как его ладонь нашла мою талию - и он меня поцеловал.
        Очередной четверг, очередная репетиция.
        И она затягивалась. У группы появились новые песни, и Иззи хотела, чтобы мы выучили их поскорее, но мы никак не могли добиться того, чтобы Саид и Эмерсон хоть в чем-то друг с другом согласились, начиная с темпа и заканчивая гармониями и текстами.
        Хотя мне было не особо важно, закончим ли мы позже. Девочки ушли на баскетбольный матч. Я бы тоже к ним присоединился, но дело в том, что я скорее почистил бы зубы колючей проволокой, чем посмотрел бы спортивный матч вживую, поэтому я высказал сожаление, но отказался. К тому же мне пришлось пропустить прошлую репетицию, чтобы в срочном порядке поехать и посидеть с детьми, когда у тети Линды появилась резкая боль в боку. К счастью, это не оказалось ничем серьезным, но я не мог гарантировать, что приступ не случится еще раз, поэтому не мог позволить себе прогулять вдобавок и репетицию.
        Мы играли около часа, когда Саид и Эмерсон объявили перерыв, чтобы поспорить по поводу строки в песне.
        Саид настаивал на изначальном: «Обхвати меня руками, когда зажжется свет над нами», - а Эмерсон проталкивал кое-что получше: «Тьма хочет ослепить нас, но жар горит внутри нас». Иззи, которая думала, что текст нужен лишь для того, чтобы дополнять эпичную барабанную партию, решила их практически игнорировать, пока экспериментировала с разными битами и мычала себе под нос припев. Я не мог сосредоточиться (пребывал в легкомысленном, сентиментальном раздрае с самого Дня благодарения), поэтому расположился на табуретке и стал смотреть на остальных с легкой улыбкой. Такой легкой, что даже не заметил, что Иззи перестала играть. Пока она не бросила конфету «Скитлс», которая угодила в мою голову.
        - Чего ты такой улыбчивый? - спросила она. - Похож на диснеевскую принцессу, хватит.
        Я нашел «Скитлс» на ковре и сунул себе в рот.
        - Фу, я ее трогала, - скривилась Иззи. - У меня потные руки.
        - Это была красная. Потная красная «Скитлс» стоит трех зеленых.
        - Какая жидкость в организме может опустить красную «Скитлс» ниже уровня одной зеленой?
        - Дело не столько в жидкости, сколько в том, из какого человека она выделилась.
        Она хихикнула.
        - Засчитано.
        Эмерсон сделал паузу и посмотрел на нас испепеляющим взглядом.
        - Вы портите весь настрой.
        - Твой текст испортил весь настрой, - пробормотал Саид. - Ты сделал из любовной баллады песню о свержении элиты.
        - У-у-у, кажется, ты только что продал мне версию Эмерсона, - сказала Иззи, поглаживая подбородок, как суперзлодейка. - Я обожаю свергать элиту.
        Саид вскинул руки.
        - Серьезно?
        - Мой голос тоже за Эмерсона, - заявил я. - Прости, приятель.
        Саид хмуро на нас посмотрел и принялся убирать синтезатор.
        - Вы никогда не встаете на мою сторону, - пробурчал он.
        - Никто не может ничего поделать с тем, что я - гений текстов, - сказал Эмерсон. - О да, у нас есть штатный Лин-Мануэль Миранда[23 - Знаменитый американский композитор, певец, драматург (р. 1980). Автор бродвейских мюзиклов «На высотах» и «Гамильтон», а также песен к диснеевскому полнометражному мультфильму «Моана». (Прим. пер.)].
        Тут я схватил телефон и прочитал сообщение от Джульетт.
        Эй, игра только что закончилась. Мы направляемся в «Мягкую подачу» на Гамильтон-стрит, не хочешь заказать милкшейк вместе с нами?
        Стойте, то есть я мог употребить немного сахара, еще раз увидеть Уилла и поддержать местный, ценящий каламбур бизнес? Я же не мог отказаться, правда?
        Когда я пришел, все уже собрались в закусочной. Пятеро баскетболистов в черно-белых спортивных куртках сидели бок о бок за столом у стены. У каждого были влажные волосы после душа. У Уилла они оказались самыми длинными, и он то и дело убирал пряди со лба нетерпеливой рукой. Он замер, когда меня заметил, с пальцами в волосах и опустил голову со смущенной ухмылкой.
        Напротив них сидели Лара, Нив и Джульетт, уже попивая милкшейки.
        Джульетт помахала мне, и я устроился рядом с ней на голубом кожзаме.
        - Парни еще не сделали заказ, - сказала она. - Мы их долго ждали.
        - Нам хотелось подготовиться, - ответил Мэтт. - Думаешь, так хорошо выглядеть у нас получается случайно?
        Лара подняла брови.
        - О боже, девочки, они так выглядят, когда прилагают усилия. Какая трагедия!
        Она опустила взгляд и улыбнулась чему-то, уткнувшись в свой телефон. Я попытался разглядеть изображение или текст, но экран сильно бликовал.
        - И как все прошло? - тихо спросил я.
        Я не привык говорить перед баскетболистами. Если честно, они немного меня пугали. Они всегда казались уверенными в себе, громкими и осуждающими. Не самая лучшая комбинация с человеком, который не очень уверен в себе, не особо громкий и не осуждающий.
        Один из парней, с которым я никогда не общался, Итан, начал стучать ладонями по столу. Его приятели присоединились к нему в бите, который становился громче с каждой секундой. Кроме Уилла, который просто сложил руки и откинулся назад на стуле.
        Выглядел он чертовски довольным собой.
        Дарнелл вскочил и схватил Уилла за плечи.
        - Вот этот чувак привел нас к победе!
        - Всю игру мы наступаем противнику на пятки, - добавил Мэтт, поднимая руки в победном жесте, - а в последней четверти мы почему-то начинаем отставать. У нас есть только пара минут, Уилл один на фланге, он делает бросок, блокирует передачу из аута и совершает второй бросок просто из ниоткуда, и внезапно мы ведем в счете.
        Уилл улыбался, но вовсе не своей обычной мягкой улыбкой, а жесткой самоуверенной ухмылкой, которая появлялась на его лице каждый раз, когда он был рядом с парнями. Я несколько раз видел его таким в кафетерии. Таким самодовольным. Это ему не шло.
        - Вот какую игру я привык от тебя видеть, чувак, - добавил Мэтт.
        Он изменил голос на «капитанский». Словно учитель, поздравляющий ученика. В нем появилась теплота. Я мог представить, как мальчишки надрываются, лишь бы услышать, как Мэтт говорит с ними с такой же благодарностью.
        Дарнелл кивнул.
        - Да, мы переживали, что ты мог стать слабаком, со всеми этими уроками музыки, - выпалил он, подталкивая Уилла.
        Уилл покосился на меня. Он больше не улыбался.
        Мэтт кивнул.
        - Точно. Без обид, Олли, но мы думали, что ты превращаешь его в чертова гота.
        Ясно. Потому что я - тот еще гот.
        - Попробуй эмо-киску, - выдал Дарнелл, но сник под яростным взглядом Нив.
        - Тебе обязательно надо быть сексистской свиньей? - спросила она и присосалась к своей трубочке так, будто та сделала что-то ужасное. - Отвратительно!
        Уилл хихикнул и ударил Дарнелла скрученным в рулон меню.
        - Да, не будь сексистской свиньей, Дарнелл. Правильная терминология - это эмо-гениталии.
        Дарнелл стукнул его в ответ.
        - Наш разговор вообще не имеет никакого смысла.
        - Я что, выгляжу как эмо, умник? Прояви ко мне хоть каплю уважения.
        Не особо приятно. Не то чтобы я считал себя эмо (на дворе ведь не 2007 год), но Уилл явно не видел никакой разницы. И то, как он наморщил нос при этой мысли, многое сказало именно о том, что он думал по поводу схожести со мной.
        Я начал буравить взглядом стол.
        - Если честно, Уилл, хорошо, что ты не эмо, - жестко произнесла Лара. - У тебя не тот зад, на котором бы круто смотрелись обтягивающие джинсы.
        Парни разразились смехом, давая друг другу пять.
        - Черт, Лара! - выругался Мэтт, впрочем, наполовину впечатленный.
        Стоп, Лара что, сейчас меня защитила? Как-то не очень похоже не нее.
        Я поднял голову, Лара заметила мой взгляд, выгнула брови и провела языком по зубам. Она выглядела как человек, победивший в битве с патриархатом. Елки-палки, она и правда меня защитила.
        Я бы улыбнулся, если бы внезапно не почувствовал себя таким опустошенным.
        Подошел официант. Парни стали соревноваться друг с другом за то, чтобы заказать лучший фрикшейк - шейк с максимальным количеством брауни, «Нутеллы», клубники, печенья «Орео», арахисовой пасты, взбитых сливок, крема для бритья, стирального порошка и всего, что еще только можно положить сверху.
        Когда же официант обратился ко мне, я просто покачал головой и попросил воды. Уилл вроде бы это заметил, но ничего не сказал.
        Джульетт наклонилась, чтобы пошептаться с Нив, и только официант ушел, она повернулась к парням.
        - Итак, Дарнелл, - начала она, и встревоженная Нив покачала головой. - Тебя уже кто-то позвал на Танцы снежинок?
        Он сразу перевел глаза на Нив (ее щеки приобрели интригующий бордовый оттенок).
        - Нет… пока. Для этого еще рановато.
        - Слишком рано никогда не бывает, - отрезала Джульетт.
        - Что такое Танцы снежинок? - тихо спросил я: мне не хотелось, чтобы ребята переключились на меня.
        Но, конечно, все тотчас посмотрели в мою сторону. Возможно, если бы я столько не молчал, то привлекал бы к себе меньше внимания, когда решался заговорить.
        - Это танцы, которые устраиваются после рождественских каникул, - объяснила Джульетт.
        - Фишка в том, что девчонки должны приглашать парней, - встрял Мэтт.
        Ха. Выглядело довольно гетеронормативным, если можно так выразиться. А вдруг девушка захочет позвать девушку? Или наоборот.
        А вдруг никто не пригласит меня?
        О боже, а если пригласит?
        - Что насчет тебя, Джульетт? - спросил Дарнелл. - Ты уже кого-то пригласила?
        - Ой, я не смогу пойти, - непринужденно ответила она. - У меня как раз в те выходные будет прослушивание в консерватории.
        - Что? - взвизгнул я. Моя застенчивость куда-то испарилась. - Не может быть!
        - Может! - Она широко улыбнулась и взяла меня за руку. - Я только что узнала.
        - Боже мой! Я так тобой горжусь.
        Мы подпрыгивали на своих местах, девочки восторженно выкрикивали поздравления, а парни пытались понять, что же все-таки произошло.
        Уилл наблюдал за мной со странной усмешкой. Моя растроганность улетучилась, внутри пылал гнев, а ногти на руках превратились в когти: так сильно мне захотелось содрать улыбку с его лица. Как он смеет даже смотреть на меня после того, как вещал про меня какую-то чушь прямо здесь и сейчас?
        Когда принесли фрикшейки, я, надо признать, почувствовал укол сожаления из-за того, что от них отказался. Это были съедобные произведения искусства. Сладкие пирамидки, возвышавшиеся на несколько сантиметров над бокалами, были покрыты взбитыми сливками, карамельным соусом, съедобными блестками, золотистой хрустящей крошкой, листиками мяты, и на большинстве из них имелся прямо-таки трехмесячный слой растопленной «Нутеллы».
        А у меня был стакан воды.
        Ох. Опять Уилл во всем виноват.
        У меня завибрировал телефон. Я отвлекся и посмотрел на экран.
        Сообщение от Уилла.
        Я направляюсь на парковку. Встретимся там через 1 минуту 45 секунд?
        Его стул заскрипел, когда он встал и хлопнул Мэтта по спине.
        - Сейчас вернусь, братан.
        - Тебе только что принесли милкшейк.
        - Ничего не могу поделать. И даже не смей прикасаться к нему в мое отсутствие.
        Мэтт хмыкнул.
        - Ты же в курсе, что я не могу обещать.
        Я проследил за Уиллом краем глаза. Он направился к туалетам, а затем абсолютно непринужденно свернул налево, к задней двери.
        Ладно. Пора начать отсчет. Одна минута тридцать две секунды до того, как мне надо будет совершить тот же маневр.
        Я наклонился, чтобы прошептать Джульетт:
        - Вернусь через секунду.
        - Ты куда?
        Серьезно?
        - Сама знаешь. Просто… э-э-э… в…
        - В туалет?
        - Да.
        Она приглушила голос.
        - Я подумала, что ты, наверное, идешь встретиться с Уиллом, как он тебя и попросил.
        Боже мой, она только что подслушала наш разговор с Уиллом. Точнее, подсмотрела нашу переписку. Или подсмотрела наши переговоры? Неважно. Со всем достоинством, на которое я был способен, я поднялся, выразительно на нее взглянул и направился к туалету.
        Абсолютно непринужденно, совсем как Уилл.
        Когда я дошел, то обернулся, чтобы проверить, не следит ли кто-то за мной. Джульетт улыбнулась, и я замер, ужаснувшись: вдруг кто-то заметит, что она на меня смотрит. Абсолютно не непринужденно, совсем не как Уилл.
        Но что в этом нового?
        Кажется, никто, кроме Джульетт, не увидел, что я вышел на улицу. Меня отвлекли все эти уловки, и я ненадолго забыл, что вроде бы злюсь на Уилла. Но затем я обнаружил его, прислоняющегося к стене, возле угла здания. Он засунул руки в карманы, и, боже, я все вспомнил.
        Я проследовал к Уиллу, глядя на него исподлобья.
        - Да?..
        При виде меня он просиял так, как бывало у озера, когда он о чем-то задумывался, а я возвращал его в реальность. Что взбесило меня еще сильнее. Он мог хотя бы признать, что я злюсь. Ему необязательно выглядеть настолько счастливым при моем появлении.
        - Привет, - произнес он.
        - Привет.
        - Ты не хотел фрикшейк?
        Отличный способ завязать разговор.
        - Не голоден.
        Он кивнул и приоткрыл рот. Потом закрыл, открыл и снова закрыл. Он вытащил руки из карманов и, ежась от холода, сделал шаг из стороны в сторону. Уилл был похож на необычайно меланхоличного танцора. И он хотя бы больше не притворялся веселым.
        - Я чувствую себя очень глупо, - пробормотал он.
        - Ага.
        - Не знаю, что сказать. Просто вырвалось. Я слишком привык вести себя определенным образом при парнях. Это не я, понимаешь, но я всегда шучу с ними, и они ждут от меня приколов, поэтому я даже не задумываюсь.
        Я промолчал.
        Он вздохнул и откинул голову назад.
        - Прости меня, пожалуйста.
        Он взглянул на меня, но я все равно не ответил. Ну что я мог сказать? Дескать, все в порядке? Но тогда я солгу.
        «Я сволочь, потому что всегда сволочь рядом с друзьями»… Тут нет никаких оправданий.
        - Мне нравятся твои джинсы, - сделал попытку он. - И музыка. И ты в целом. Так сильно, что это абсурд какой-то. Я не могу перестать о тебе думать со Дня благодарения.
        Неужели? Я не мог перестать о нем думать с самого лета. Если честно, мне начинало казаться, что с момента рождения. Я не сумел вспомнить то время, когда чистил зубы, делал тост или играл на гитаре без того, чтобы лицо Уилла не всплывало перед моим внутренним взором, как страшилка в вирусном видео.
        Но…
        Он не мог перестать думать о нашем поцелуе. Значит, мысль о нас обоих (о том, чтобы быть со мной по-настоящему на виду у всех) уже его не пугала? А если наш поцелуй напомнил ему, каково нам было вместе? Мне-то уж точно. Наверное, он решил, что стоит рискнуть.
        Я капельку смягчился.
        Внезапно он стянул спортивную куртку и протянул мне.
        - Надень, - попросил он. - Хотя бы на несколько секунд.
        Как-то это подозрительно. Мой разум задался вопросом, нет ли здесь ловушки или подвоха.
        - Зачем?
        Он переступил с ноги на ногу, и куртка качнулась вправо-влево.
        - Хочу на тебя в ней посмотреть.
        Впервые у меня не нашлось дерзкого ответа. Я скрестил руки на груди, чтобы защитить свои внутренности, которые растаяли, как масло. Пик мягкости достигнут.
        - Серьезно?
        В груди сердце билось так, словно пыталось вырваться из оков. С легкомысленной ухмылкой я неловко взял куртку и надел ее. Конечно, она на мне хорошо не смотрелась (я смахивал на чихуа-хуа в ошейнике немецкого дога), но… ладно, надо признаться, это было приятно. Очень приятно. Даже по-особенному. Как будто неважно, что у меня недавно вылезли прыщи, вихры не хотели укладываться, и я не стал носить брекеты, хотя и должен был.
        Ничто уже не имело значения, потому что Уилл хотел, чтобы я надел его куртку, и он считал, что я прекрасен.
        Я поднял руки с тонущими в рукавах пальцами.
        - Сексуально, правда? - пошутил я.
        Он без смеха кивнул.
        - Тебе очень идет.
        Он оглянулся: наверняка желал убедиться, что в тени не скрывался ни один баскетболист, желающий поймать нас с поличным. На полсекунды это испортило мне момент, но затем, со своей ласковой улыбкой, от которой я всерьез начал бояться внезапного самовоспламенения, он вытянул руку, чтобы найти мою ладонь, спрятанную в левом рукаве, и обхватил своим мизинцем мой.
        - Хотел бы я, чтобы ты мог носить ее в школе.
        - Я тоже.
        Я ждал. Это же повод. Он мог сказать: «Не снимай ее». Или что-то вроде: «Однажды ты будешь ее носить».
        Если бы он просто дал мне соломинку, за которую я мог удержаться, я бы сразу за нее уцепился. Но он не дал.
        Внезапно куртка показалась мне слишком тяжелой. Я начал ее скидывать, но Уилл меня остановил.
        - Можно я сфотографирую? - спросил он.
        Я пожал плечами и принялся ждать, пока он вытащит телефон. Он вздохнул.
        - Можно сделать снимок, на котором ты не выглядишь так, словно придумываешь способы меня утопить?
        Я выдавил из себя улыбку.
        - Прости, - буркнул я, и он насупился, прежде чем сфотографировать.
        Как только он закончил, я отдал ему куртку.
        - Тебе надо идти, пока они не заметили, что тебя давно нет, - сказал я.
        - Да. Подожди пару минут и тоже возвращайся, ладно?
        Он опять стал озираться по сторонам, после чего сделал шаг ко мне. Положив ладонь мне на грудь, он мягко подтолкнул меня, пока я не прислонился к стене, и с нежностью прижался губами к моему рту.
        Наверное, хорошо, что мне надо было подождать несколько минут, прежде чем направиться внутрь, поскольку именно столько времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя.
        Когда я добрался до столика, Уилл, который уже принялся за свой фрикшейк (тот теперь смахивал на суп), помахал мне.
        - Олли, я как раз рассказывал им про урок музыки, на котором мисс Эллисон показывала нам видео с «Ютьюба».
        Я настороженно сел.
        - Да?
        - Ага. Это была самая высокомерная фигня на свете, верно? На том видео старшеклассники сравнивали поп-звезд с классическими композиторами. Как будто кто-то сказал мисс Э, что ей надо попытаться наладить с нами связь.
        - И это уж точно не ты, Уилл? - фыркнул Дарнелл.
        - Не я. Я всерьез считаю, что классическая музыка интересна сама по себе.
        - Они промывают тебе мозги! - воскликнул Мэтт, хватаясь за руку Уилла в притворном отчаянии.
        Уилл пожал плечами.
        - Это лучше немецкого. Какой бесполезный язык. Кто вообще здесь говорит по-немецки?
        - И кому нужен иностранный язык, когда можно вальсировать перед людьми и петь? - ухмыльнулся Мэтт.
        В этом и был весь Уилл. Даже когда его дразнили, ребята смеялись вместе с ним, а не над ним. Если задуматься, он являлся тем самым человеком, которому не стоило бояться осуждения.
        - Музыка - универсальный язык, - заявила Джульетт.
        - Видишь? - произнес Уилл. - Она тоже понимает. Нас больше.
        - Трое против скольких, шестерых? - уточнил Мэтт. - Это ты называешь «больше»?
        Джульетт прищурилась.
        - Лара? Нив?
        Нив, которая смотрела вдаль и поддерживала голову одной рукой, словно спасая ее от падения в милкшейк, подскочила и перевела внимание на нас.
        - Мм?..
        - Лара, ну же, - стал выпрашивать Мэтт.
        - Эй, я за своих девочек, - заметила Лара. - Если Джульетт думает, что урок музыки - круто, значит, так и есть. Конец дискуссии.
        Уилл обменялся со мной озорным взглядом, и я не смог не улыбнуться в ответ. Спрятав телефон под стол, я отправил ему короткое сообщение.
        Извинения приняты.
        16
        С этого момента мы с Уиллом, похоже, начали как бы встречаться. Я говорю «как бы», потому что мы никогда это так не называли. К тому же наши отношения до сих пор оставались даже большей тайной, чем инопланетяне, которых правительство заперло где-то на складе.
        (И давайте быть честными, у правительства совершенно точно есть инопланетяне, запертые где-то на складе. Просто власти стесняются.)
        Вот чем мы с Уиллом и занимались. Мы стеснялись.
        Потому что «стесняться» означает «писать кому-то целый день напролет, звонить, чтобы услышать голоса друг друга, и тайно целоваться, когда только возможно, одновременно притворяясь просто знакомыми», правда?
        Точно. То есть мы очень стеснялись.
        Этот год, наверное, стал первым, когда мне даже не хотелось, чтобы наступили зимние каникулы. Я привык видеться с Уиллом в коридорах, в кафетерии, на уроках музыки. И вдруг у меня остались только соцсети, сообщения, и еще раз или два в неделю мы встречались, чтобы уехать в какое-то уединенное место.
        Поэтому, когда он внезапно уточнил у меня, свободен ли я в пятницу вечером, я обнаружил, что звоню тете Линде, чтобы спросить, можно ли Уиллу стать гостем в ее доме.
        Он появился у двери, вооруженный пирожными, чипсами и печеньем.
        - Зачем? - спросил я, когда он вошел.
        - Мама убила бы меня, если бы я заявился к вам с пустыми руками. И я подумал, что ребятам может понравиться немного фастфуда.
        - Слава богу, они спят, - улыбнулся я. - Если бы ты дал им чипсов, они бы не ложились спать до шести утра, бегали, вертелись под ногами и выкрикивали детские стишки.
        - Угу. Тогда как насчет того, чтобы съесть все самим?
        - Конечно, я только за.
        - Прекрасно. Это еще и как бы празднование.
        Я замер у двери.
        - Что мы празднуем?
        Он слегка пожал плечами, пытаясь удержать в руках изобилие фастфуда.
        - Я подал заявку на программу подготовки медсестер и медбратьев в Университете Северной Каролины.
        - Ты?..
        - Ага. Я долго думал, но после того как мы поговорили об этом в День благодарения, сделал выбор.
        Он выглядел оптимистичным. И мягким.
        - Круто, - сказал я. - Если тебя не примут, значит, они выжили из ума.
        Мы решили включить ужастик (на минимальной громкости), и я разложил сладости на кофейном столике, пока Уилл снимал обувь и располагался на диване под одеялом, которое там всегда держала тетя Линда.
        Когда я закончил возиться с фастфудом, он поднял одеяло и похлопал рукой по дивану, приглашая меня присоединиться к нему.
        - Когда вернутся твои тетя и дядя?
        - У них поздний ужин. Они впервые за несколько месяцев устроили такое мероприятие, поэтому я надеюсь, что они не будут торопиться.
        Уилл кивнул и провел пальцем по моему бедру. Я задрожал.
        - Как у нее дела?
        - Мм… Так же. Она кажется чуть более уставшей, чем обычно, но у нее столько визитов к врачам и всякого такого, что дело может быть в этом. Я и не знаю, как все истолковывать.
        - Понимаю, о чем ты. Но я рад, что у нее наконец-то получилось пойти куда-то и развеяться. Здорово, что ты всегда соглашаешься посидеть с детьми.
        Я пожал плечами.
        - Ей нужна помощь. Поэтому мы и здесь.
        Он кивнул, но казался далеким, когда переключался на фильм. Черный капюшон худи лежал кучей вокруг его шеи, а сам Уилл кусал нижнюю губу. У него были самые красивые губы на свете.
        Когда Великая Внеземная Сущность создавала проект «Уилл Таварис», она наверняка прямо перед этим узнала выигрышную формулу толщины и пропорций идеального рта. А затем взяла и дала эти совершенные губы смертному, просто чтобы покрасоваться.
        Упс. Я так увлекся, что разинул рот.
        Идеальные губы слегка приоткрылись. Не очень высоко над ними имелась самая идеальная в мире пара глаз (история происхождения их, пожалуй, была такой же, как и у губ), которые изучали мой рот - узкий, не особо очерченный, ничем не примечательный.
        Уилл коснулся моего подбородка.
        - Мне постоянно хочется увидеть, что у тебя в голове, - произнес он. - Ты всегда усиленно о чем-то думаешь.
        - Там нет ничего интересного, - ответил я и попытался посмотреть ему в глаза, но не смог отвести взгляда от губ.
        Он наклонился ближе.
        - Мне кажется, ты невероятно интересный.
        Он деликатно поцеловал меня, словно я был сделан из бумаги для салфеток, которая могла порваться от малейшего резкого движения. На мгновение раздался голос рациональной части моего мозга, советующий, что нам надо быть осторожными.
        Криста или Дилан в любой момент могут захотеть попить, и целоваться при исполнении обязанностей - немного непрофессионально, пусть это и семейные обязанности. Но Уилл провел пальцами по моим волосам на затылке, а другой рукой сжал мое бедро, и… что? Какие обязанности? Кому какое дело?
        Кристе и Дилану рано или поздно придется узнать про пестики и тычинки, поэтому в выигрыше будут все, верно?
        Хоть я впервые поцеловал его по-настоящему месяцев семь назад, новизна не испарилась. Каждый раз, как его губы встречались с моими, это опять был первый поцелуй. И опять, и опять, и опять…
        Не успел я опомниться, как услышал какую-то отдаленную музыку. Наверное, в фильме пошли титры. Я оторвался от Уилла.
        - Все уже закончилось?
        - Похоже на то.
        - Я вообще ничего не смог посмотреть.
        Уилл наклонил голову и провел ладонью по моему бедру.
        - Мне жаль, что я тебя отвлекаю.
        - Тебе должно быть жаль, - согласился я, откидываясь на диване.
        Он забрался на меня и прижался своими губами к моему рту.
        А потом раздался звук ключа, поворачиваемого в замке, и мы отскочили друг от друга с такой координацией, что олимпийская команда по спортивной гимнастике позеленела бы от зависти.
        Тетя Линда и дядя Рой смеялись, когда вошли в дом. Они выглядели такими отдохнувшими, какими я не видел их неделями.
        Тетя Линда широко улыбнулась, когда заметила Уилла.
        - Уилл, привет, как у тебя дела? Мы целую вечность не встречались.
        А он, побледнев, таращился на нее чересчур долго, прежде чем ответить. Сначала я подумал, что, наверное, он психовал из-за того, что нас чуть не поймали, но понял, что дело в другом. Он просто был в шоке, увидев тетю Линду. Точнее, ее тощую, серокожую, замедленную версию.
        - Здравствуйте, - сказал он слабым голосом. - Я в полном порядке. Как… как вы?
        - У меня все просто потрясающе. Мы только что съели лучший стейк на свете в том новом местечке, которое открылось на Мейн-стрит.
        У меня были сомнения по поводу того, сколько кусков мяса тетя Линда смогла проглотить, учитывая ее аппетит в последнее время, но я не собирался об этом заговаривать.
        - Кафе «Бернетти»? - уточнил Уилл. - Мы хотели его проверить.
        - Ох, обязательно сходите. Там очень романтично.
        Тетя Линда никак не могла подумать, что «мы» в ее реплике относилось ко мне и ему. Она понимала, что если мы с Уиллом решим сделать наши отношения публичными, то она узнает об этом даже раньше, чем я, поэтому я предположил, что она поддразнила Уилла. Возможно даже, чтобы показать ему, что это нормально.
        Уилл моргнул, глядя на меня. Я задумался, представлял ли он нас на свидании - и какой была для него эта мысль: приятной или ужасающей.
        Я бы спросил его, но мне внезапно стало страшно услышать его ответ.
        - Спасибо, - наконец проговорил он непринужденным тоном.
        Мы с Уиллом собрались и вышли из дома. Лишь тогда мы вспомнили, что даже не притронулись к сладостям.
        - Она теперь выглядит по-другому, - сказал я, когда мы оказались за пределами слышимости.
        - Да. Ты упоминал, что ей стало хуже, но увидеть самому - это совсем иное.
        - И сегодня - еще ее хороший вечер.
        - Олли, мне жаль.
        - Не надо никого жалеть. Она здесь, и мы тоже - и продолжим бороться.
        Я остановился возле моей машины.
        - Было здорово увидеться с тобой, - сказал Уилл. - Давай поедем завтра куда-нибудь? Что-то думаешь о том месте в лесу?
        Что ж, намечался не ужин при свечах, но пока и это неплохо. Я мог принять приглашение. Особенно учитывая то, как мне понравилось в лесу прошлый раз, когда мы были там несколько дней назад.
        - Да. Заметано.
        Он внимательно на меня посмотрел, и внезапно я понял, что он имел в виду по поводу желания прочитать чьи-то мысли.
        - Уже не могу дождаться.
        - Что это такое?
        Мистер Тео возвышался над партой Уилла, держа стопку эссе, которые он проверил на каникулах. Он казался не столько злым, сколько раздраженным. Я наблюдал за преподавателем и Уиллом с другого конца аудитории. Их стычки (раз в две недели) - это как включать мыльную оперу, которую ты смотришь месяцами. Тот еще бред, но с быстрыми диалогами и высокой драматичностью, и было сложно отвести взгляд, даже если у тебя есть дела поважнее.
        Уилл склонил голову набок.
        - По-моему, это мое эссе. Вы просили нас сдать их перед зимними каникулами, вы что, не помните?
        Мэтт, сидящий на задней парте, захихикал.
        - Я просил письменную работу о символизме и литературных приемах. А ты сдал эссе о том, почему «Повелитель мух» - аллегория на Америку Трампа.
        - Аллегория - это прием! Вы сами так говорили, сэр, и на прошлом уроке, и раньше - перед праздниками.
        - Один прием, в эссе, где надо было использовать как минимум четыре. И это уж точно не тот прием, который применил автор для повествования, поскольку «Повелитель мух» написан около века назад.
        Уилл оглянулся через плечо на Мэтта и усмехнулся.
        - Не знаю, мистер Тео, может, Голдинг был телепатом.
        - Ты хотел сказать «ясновидящим». Уилл, если ты хочешь, чтобы домашние задания стали подспорьем для политических разглагольствований, то для данной цели есть много других предметов. Английская литература - явно не в их числе. Перепиши. Сдай в понедельник.
        - А кто-то - республиканец, - одновременно со звонком на перемену пробормотал Уилл так, чтобы его услышали.
        Мистер Тео решил проигнорировать его слова.
        Уилл бросил на меня быстрый взгляд, когда выходил с Мэттом из аудитории. Наверное, чтобы посмотреть, смеюсь я или качаю головой. Если честно, я делал все сразу.
        Я медленно направился в кафетерий, думая о нашей с Уиллом будущей поездке после школы. Когда с нетерпением ждешь чего-то такого, дни проходят намного быстрее.
        - У Нив есть секрет, - сообщила Джульетт певучим голосом, когда я наконец сел за обеденный стол.
        Нив встревоженно подняла взгляд.
        - Не сейчас.
        - Почему?
        - Дарнелл будет здесь секунд через тридцать.
        - Тогда поторопись.
        Нив привстала на стуле, чтобы посмотреть на баскетболистов, которые еще наполняли свои подносы, а затем резко села и положила ладони на стол.
        - Ладно. Мы перестанем говорить об этом, как только появятся парни, но я заключила контракт с «Аншанте Моделс». Я узнала на первом уроке.
        - Что? - спросил я.
        - Елки-палки, Нив, - выпалила Лара. - Правда?
        - Да. Агентство захотело заключить со мной контракт, - резко ответила она.
        Лара не стала реагировать на вызов. Она просто отсалютовала своей газировкой в одиночном тосте.
        - У них хорошие связи в Нью-Йорке, - заметила Нив, - поэтому они сказали, что однажды я смогу и там пройти кастинг.
        - Нив, это потрясающе! - воскликнул я.
        Но Нив в основном смотрела на Лару. Я думал, что вражда между ними исчезла, но, похоже, не совсем. Хотя если Нив ждала извинений, то я не был уверен, что она их получит.
        - И еще, - добавила она, - я решила, что не буду ради контракта сидеть на диете.
        Вот теперь Лара встретилась с ней взглядом. Она же была не тупой. Она все поняла. Но теперь просто ждала от Нив продолжения.
        - Я помалкивала, потому что не особо понимала, как об этом заговорить, но я недавно узнала, что у меня синдром поликистозных яичников, - объяснила Нив. - Я чувствовала себя ужасно и не сбрасывала вес, даже когда постоянно тренировалась, поэтому начала есть гораздо меньше и постоянно была изможденной. А этот синдром тоже может приводить к изможденности, поэтому диетами я делала себе только хуже.
        - Ох, Нив, мне так жаль! - испугалась Джульетт. - Как ты узнала? Ты пошла на обследование, потому что не могла сбросить вес?
        - Нет. Дело в том, что у меня пропадали… месячные. - Она понизила голос, покосилась на меня и поджала губы.
        Я понял, что ей стало неловко в моем присутствии. Я не знал, посмотреть ли мне в сторону, будто я ничего не слышал, но решил, что это будет вообще странно, и ограничился кивком.
        - Типа, в одном месяце они начались, а затем - раз! - и пропали на несколько месяцев. И я ведь, конечно, не была беременной. Но у мамы тоже есть этот синдром, поэтому у нее возникли подозрения. Как оказалось, она права.
        - А что он вообще значит? - спросил я. - Это… ну… плохо?
        Я хотел спросить: «Смертельно?» К счастью, удержался и не задал бестактный вопрос.
        - Хорошего тут мало. Сидром может повлиять на фертильность, и у меня он будет всю жизнь. Но я видела, как мама контролирует свое состояние, и с этим можно справиться при помощи лекарств и здорового образа жизни. Поэтому я и не буду сидеть на диетах. Я поняла, что фокусировалась не на том. Я отчаянно хотела сбросить вес, и это походило на битву, в которой мне не победить. Теперь моя цель - заниматься силовыми тренировками и питаться правильно, чтобы я не чувствовала себя постоянно уставшей и раздраженной. Вдобавок из-за синдрома у меня повышенный риск диабета и проблем, связанных с сердцем, поэтому мне нельзя отказываться от той еды, которую я избегала, только чтобы сбросить пару килограммов. Я знаю, что потеря веса потенциально может помочь с некоторыми симптомами, но для людей с синдромом поликистозных яичников все гораздо сложнее. Я консультируюсь с врачом, поэтому мне не надо, чтобы кто-то еще следил за мной и комментировал, что я ем или нет.
        Я впервые официально услышал самую длинную речь, которую произнесла Нив. Она торжествовала, хоть и немного нервничала.
        - Здоровье важнее, понятно? - взволнованно добавила она.
        Лара была полностью поглощена макаронами с сыром. Когда она наконец подняла голову, то оказалась прямо под выжидательными взглядами Джульетт, Нив и меня. Она закатила глаза, но я успел заметить, что ей стыдно.
        - Да, я согласна, - сказала она Нив. - Правильное решение.
        Большее от нее Нив вряд ли когда-то получит. В любом случае я никогда не слышал, чтобы Лара настолько близко подходила к тому, чтобы признать, что она ошибалась. И это случилось как раз вовремя, потому что спустя несколько секунд у нашего столика появились баскетболисты, пододвинули к себя стулья и заполонили свободное пространство. И никогда не говорите, что баскетболисты не могут быть отличными напарниками. Они размахивали руками и гудели как мухи, тем не менее Дарнелл мог прекрасно видеть Нив.
        Однако они дружно смеялись над чем-то, и впервые внимание Дарнелла не было приковано к Нив. Он нацелился на Уилла. Как и Мэтт. Пока они занимали места и располагали свои подносы на столе, остальные парни склонились ближе, чтобы услышать разговор, и в центре всего оказался Уилл.
        - Итак, у тебя опять что-то стряслось, Уилл? - осведомился Мэтт сладким и насмешливым голосом.
        - Ты о чем? - спросила Джульетт, опередив меня.
        По лицу Уилла сразу стало понятно: он что-то от меня скрывал. Он напоминал кролика, которого бесцеремонно телепортировали из норы и бросили перед лисой. Застигнутого врасплох и оторопевшего.
        Вероятно, лисой был я.
        Мэтт, совершенно не замечающий напряжения Уилла, открыл банку колы.
        - Он пойдет на танцы с Джессикой, - заявил он в насмешливо-певучей манере.
        Сомневаюсь, что это не было худшей песней в моей жизни.
        Я не хотел смотреть на Уилла с тем отчаянием, которое наверняка отразилось на моей физиономии, но, когда тебя ошарашивают такими новостями, самоконтроля остается совсем мало. Уилл вздрогнул, когда встретился со мной взглядом, но замаскировался: резко склонившись над подносом, он намотал на вилку макароны с сыром и засунул себе в рот.
        - Мэ посто дузья, - пробормотал он с полным ртом и зашелся в приступе кашля.
        - А она в курсе? - спросил Дарнелл.
        Как ни странно, именно это я и хотел узнать.
        А еще - кем, черт возьми, возомнил себя Уилл, если решил от меня все скрыть?
        Разве я не заслуживал того, чтобы он мне сам об этом рассказал?
        Неужели у меня нет никаких прав?
        В общем, он задал хороший вопрос. Проблема заключалась в том, что, находясь рядом с Уиллом, я всегда пребывал в серой зоне неведения.
        А разумно ли с моей стороны ожидать, что Уилл признается мне, что идет на танцы с кем-то другим? Или, возможно, даже спросит, не против ли я?
        Или он ничего мне не должен, потому что он - не мой парень?
        Как все-таки неприятно.
        - Если она не в курсе, то это для нее будет шоком, - сказал Уилл.
        Дарнелл хмыкнул.
        - Посмотрите, какой сердцеед!
        Уилл поднял бровь.
        - Я имею в виду, что нельзя сначала упустить свой шанс, а потом передумать.
        - Да, черт возьми! - воскликнул Мэтт. - Заставь ее об этом пожалеть.
        - Вовсе не обязательно заставлять, - сказал Дарнелл. - Она пожалеет об этом, когда увидит его в галстуке.
        Ха. По какой-то причине я всегда думал, что Уилл бросил Джесс, а не наоборот. То есть он еще ее любил, когда они расстались? Кстати, а давно они расстались? Мог ли я быть для Уилла летним развлечением, способом ее забыть? Толстая лиана ревности скрутилась в моем животе.
        - А что насчет тебя, Олли? - спросил Мэтт, выдергивая в реальность. - Идешь на танцы?
        Он не спросил, пригласил ли я кого-нибудь. Пожалуй, решил, что ответ очевиден. Чтобы пойти с кем-то на танцы, нужно, чтобы тебя позвала девушка. Это не должно было меня беспокоить, но мои щеки все равно начали гореть. Я понял, что в моей родной школе мне никогда не приходилось чувствовать себя так, словно я хуже остальных. И там бы никогда не устроили танцы, где следовало придерживаться гендерных норм. Я бы находился в той же позиции, что и остальные: задавался бы вопросом, пригласит ли кто-нибудь меня, или решал бы, хочу ли я, чтобы меня позвали в принципе.
        Но весь смысл состоял в том, что в моей старой школе никто бы и не подумал, что мне не с кем куда-то пойти из-за моей ориентации.
        Возможно, кто-то бы такое и предположил: ведь я был ужасно неловким интровертом, который весь прошлый год щеголял со стрижкой, делавшей меня похожим на младенца, переигравшего с ножницами. Но тогда это было оправданно или хотя бы являлось отвержением при равных возможностях.
        Я так сосредоточенно краснел за столом, что не заметил, как Лара повернулась ко мне.
        - Я его пригласила, - объявила она, и я встрепенулся.
        Простите? Она меня пригласила? Когда? Я что, тогда спал? Я же совершенно точно ничего не помнил. Может, она прошептала это с другой стороны двери, пока я практиковался на гитаре в музыкальном классе?
        Я был ошарашен, но не настолько, чтобы не увидеть, как скривился Мэтт.
        - Правда?
        Лара ткнула вилкой в макароны с сыром.
        - Да. Он выглядит лучше, чем большинство местных парней, и я планирую этим воспользоваться. Мы будем прекрасно выглядеть на фотках, вам не кажется?
        Фишка свойственной Ларе иронии заключалась в том, что никогда нельзя было до конца понять, играется она с тобой или нет. Парни, похоже, были с этим согласны. Теперь Мэтт вроде как улыбнулся, потом нахмурился, а затем опять улыбнулся со сведенными вместе бровями.
        - Если ты хочешь этим воспользоваться, то и мне придется заскочить на танцы, чтобы самому на все посмотреть, - наконец произнес он.
        Гладко. Безопасный ответ.
        Но наверняка он хотел, чтобы его пригласила именно Лара. Или, может быть, мне почудилось.
        - Тебе не стоит такое пропускать, Паттерсон, - усмехнулась она, и Мэтт, удерживая с ней зрительный контакт, закусил губу.
        У меня появилось странное ощущение, что Мэтт будет представлять, как она это говорит, когда будет вечером целоваться с подушкой.
        - Ладно, - подал голос Уилл, не глядя на меня. - Через несколько дней «Марвел» выпускает новый фильм. Кто составит мне компанию?
        - Кино, значит? - протянул Мэтт. - Ты точно не хочешь пойти только с Джесс?
        Где-то глубоко внутри меня темная туча из гнева, ярости и негодования начала сворачивать внутренности в морской узел.
        - Не-а, - ответил Уилл.
        - К тому же с каких это пор мы платим за билеты? - проворчал Дарнелл, жуя салат.
        - Вот именно, - закивал Уилл. - Родители только что купили новый телевизор, у которого диагональ, наверное, дюймов семьдесят пять. Можно посмотреть фильм у меня.
        - Мы приглашены? - уточнила Нив.
        Дарнелл просиял.
        - Тогда я…
        - И еще, - перебил Уилл. - Вечер - только для парней. Простите.
        - То есть Олли тоже приглашен? - спросила Лара, выразительно посмотрев на Уилла.
        Глядя на Уилла, можно было бы подумать, что она предложила сжечь дом дотла в безумном сатанинском ритуале, как только кино закончится.
        - По-моему, невежливо заговаривать об этом при нас, если ты не собирался нас звать, - мягко промолвила Джульетт.
        - Как будто нам захотелось тащиться в Нейпир, чтобы посмотреть низкокачественную пиратскую копию очередного супергеройского фильма, - фыркнула Лара. - Уверена, мы найдем, чем по-настоящему развлечь себя в субботний вечер, девочки.
        Я не был уверен, что считался в сценарии девочкой, но все равно кивнул.
        После обеда я догнал Лару, но сначала молча шагал рядом с ней, собираясь с духом, чтобы задать вопрос.
        Она начала первой.
        - Ты намерен меня отшить?
        - Что? В смысле, как свою спутницу?
        - Ну, не как свою девушку, верно?
        Я замер.
        - Я хотел узнать, всерьез ли ты это сказала.
        - Конечно. У тебя есть варианты получше?
        Она теперь шла по коридору быстрее, и я с трудом не отставал.
        - Не особо.
        - У меня тоже. Поэтому давай скоординируемся по одежде и будем выглядеть лучше их обоих, о’кей?
        Она прекратила свой спринт и повернулась ко мне лицом, вызывающе подняв бровь.
        Кто бы мог подумать, что Лара позовет меня на танцы? А я соглашусь?
        Но я соглашусь, ведь так?
        Я пожал плечами и скрестил на груди руки.
        - О’кей.
        В кармане завибрировал телефон, и я вытащил его, пока Лара смотрела на меня.
        Пятница, 12:32
        Встретимся на парковке после уроков?
        Парковка почти опустела к тому времени, как на ней появился застенчивый Уилл и шаркающей походкой побрел к моей машине. Он слабо мне улыбнулся, но я не стал улыбаться в ответ. Я прислонился к капоту и стал ждать.
        - Я хотел тебе рассказать, - тихо сказал он, когда приблизился.
        - Что ж ты не рассказал?
        - Я собирался это сделать в следующий раз, когда тебя увижу.
        - Ты видел меня вчера. Но ни слова не говорил. Зато успел протрепаться парням, и тогда у тебя проблем не возникло.
        - Я не рассказывал, клянусь. Джесс проболталась Мэтту.
        - Зачем ей выкладывать все Мэтту?
        - Я не знаю, Олли! - расстроенно воскликнул он, вскидывая руки. - Прости, ладно?
        - За то, что ты не сказал мне, или за то, что идешь с ней? - жестко спросил я.
        Он моргнул.
        - Это ничего не значит, - ответил он. - Обещаю.
        - Ага.
        - Я пошел бы с тобой, если бы мог.
        Я попытался улыбнуться, но мои мышцы работали против меня. Проблема заключалась в том, что он мог. Просто решил так не поступать. Независимо от того, веские ли имелись доводы или нет, он все равно решил меня проигнорировать.
        И если он впрямь не мог это сделать, тогда ладно, но разве нельзя было отправиться на танцы в гордом одиночестве?
        Наверное, мне следовало ему это сказать, но я не стал по двум причинам. Первая - я ужасно боялся, что он услышит, как я практически умоляю его сделать для меня что-то важное, и все равно откажется. Вторая - я хотел, чтобы он пошел один, не из-за того, что я его попросил. Пусть он пойдет в одиночестве как раз потому, что всерьез считает меня единственной кандидатурой, но пока робеет заявить об этом во всеуслышание.
        - Не могу дождаться, когда увижу тебя в костюме, - произнес Уилл еле слышно. - Я и правда очень жалею, что не могу пойти с тобой.
        Он серьезно взглянул на меня. Никто никогда на меня так не смотрел. Словно я являлся самым особенным человеком на свете, а он только сейчас это понял.
        Я открыл рот, чтобы выпалить кучу приемлемых фраз. Что-то вроде: «Спасибо, я позже тебе напишу», а может: «На улице очень холодно, да?»
        Но мой рот (только по собственной инициативе, должен я добавить) сделал что-то очень глупое.
        - Я тебя люблю, - вырвалось у меня.
        Мы с Уиллом застыли. Я не знаю, если честно, кто из нас был больше ошарашен. Откуда, черт возьми, это вообще взялось? Столько разных возможностей, и я выбрал момент прямо после новости о том, что он идет на танцы со своей бывшей. Я понятия не имел, зачем я признался ему в любви. Зачем? Я был зол и обижен и решил сделать это? Если в твоем основном блюде лежит ноготь с пальца ноги, нельзя просить десертное меню.
        Если твой не-совсем-парень делает нечто эгоистичное и ты чувствуешь себя совершенно никчемным, нельзя говорить ему, что ты его любишь.
        Похоже, я хотел, чтобы он сказал это в ответ. Ведь если он меня любит, то все остальное уже не важно, правда?
        Правда?
        Он мне как бы улыбнулся, но улыбкой, скорее означающей: «Не пойму, как сгладить неловкость», чем: «О боже, парень, в которого я влюблен, тоже меня любит».
        Тревога. Пора сматываться отсюда. Прямо сейчас.
        - Ну… я…
        - Ты мне очень нравишься, - одновременно со мной произнес Уилл.
        - Ага. - Ох, мой голос прозвучал выше, чем я надеялся. - Класс. Я…
        - Ты мне совсем не безразличен.
        - Круто. - Мне надо проваливать сию же секунду, иначе очевидно, что я расстроен. - Спасибо. Ох, тут… очень холодно… Слушай, мне в понедельник сдавать огромное эссе, и мне нужно поехать домой и позаниматься. Я тебе позже напишу, ладно?
        Безупречно сработано.
        Уилл изучал меня так долго, что я подумал: он сейчас сделает что-то не то. Я послал ему взглядом жесткое сообщение. «Нет. Не надо. Пожалуйста, притворись, что я не признавался тебе в любви. Пожалуйста, проигнорируй это ради меня».
        - Ясно, - наконец пробормотал он. - Увидимся.
        Он развернулся и зашагал прочь.
        Стоп, то есть он действительно это проигнорировал? Какая наглость. Я постарался не смахивать на угонщика, когда воровато открывал дверцу своей машины.
        Может, я все-таки не хотел притворяться, что никогда этого не говорил. Но мне не хотелось слышать, как сильно я ему нравлюсь.
        Я хотел услышать, что он меня любит.
        Почему он не сказал?
        Или я поторопился? Когда надо такое говорить? Почему я сначала не изучил вопрос? Я никогда раньше не признавался в любви, я не представлял, как это работает. Мы же были вместе уже семь месяцев, включая перерывы.
        Можно ведь полюбить кого-то по прошествии семи месяцев, верно? Разве то, что он до сих пор меня не любит, не странно?
        О боже, он меня не любит.
        Мои руки дрожали, пока я вытаскивал ключи, и я смог сунуть их в замок зажигания только с третьего раза. Когда двигатель завелся, на полную громкость взревела песня «Летлив». Я хлопнул по кнопке выключения так сильно, что ушиб ладонь. Неважно. Мне просто надо убираться отсюда. Сейчас же.
        Я вырулил с парковки и проскочил несколько улиц. Я не знал, по какой дороге Уилл добирался к себе домой, но он точно не заезжал в переулки. Тем не менее я на всякий случай пропетлял еще по нескольким.
        Некоторое время я бесцельно катался, а потом мое дыхание начало застревать в горле. Сумев затормозить на обочине, я громко выругался и двинул кулаком по приборной панели.
        Но от криков и ударов ничего не исчезло. В голове закружились картинки - опять, опять и опять. Уилл, кривящий лицо при мысли о том, чтобы одеться, как я. Поворачивающийся ко мне спиной на вечеринке в честь учебного года. Смотрящий на меня с другого конца кафетерия, а затем отводящий взгляд. И эти бесконечные недели молчания после лета, проведенного у озера.
        Он мог войти в свои аккаунты на чужом телефоне, внезапно понял я. Однажды я принял его оправдание о том, что его наказали и все такое. Ну и что? Почему Уилл не старался усерднее? Если я и правда ему небезразличен, почему он не нашел способ обойти правила, хотя бы ради того, чтобы просто ввести меня в курс дела? Он, конечно, понимал, что я подумаю, когда он исчез из моей жизни. Как я буду себя чувствовать. Почему ему оказалось настолько плевать, что он не нашел способ со мной связаться?
        Вот в чем смысл. Ему наплевать. Потому что тогда он меня не любил.
        И не любил меня сейчас.
        17
        - Теперь еще одну перед камином, - произнесла мама, опуская телефон.
        Мы с Ларой стояли в гостиной, готовые отправиться на школьную вечеринку, и понимали, что такими темпами до танцев еще далеко. Мама уже сфотографировала нас на крыльце (чтобы воспользоваться «золотым часом»), у задней двери («ведь у стекла - очаровательный дизайн») и сидящими вместе на диване («мне очень нравится, как выглядят такие фотографии, Оливер»).
        - Ой, подождите, мне надо поставить вазу обратно. Я убрала ее, чтобы протереть пыль, где она теперь?
        - Никто не будет смотреть на вазу, Кэти, - сказала тетя Линда с дивана, кутаясь в плед из искусственной норки. - Не с этими двумя сексуальными молодыми людьми, стоящими в центре.
        Лара взялась за свою пудрово-розовую юбку и сделала реверанс для тети Линды, позируя для снимка, который никто не делал.
        Линда подняла вверх большой палец и вытащила собственный телефон.
        - Нужна фоновая музыка, если у нас - серьезная фотосессия.
        Спустя несколько секунд заиграли вступительные аккорды «Не могу бороться с лунным светом»[24 - Песня американской кантри-исполнительницы Лиэнн Раймс (р. 1982) Can’t Fight the Moonlight (англ.), выпущенная в 2000 году. Композиция прозвучала в фильме «Бар “Гадкий койот”» (2000). (Прим. пер.)].
        - Немного винтажно, вам не кажется? - спросил я.
        - Полегче, я танцевала под эту песню на выпускном, - заметила тетя Линда.
        - Я и говорю. Винтажно.
        - Я проигнорирую твои слова.
        Мама вернулась в комнату с вазой, полной свежих цветов, которые она украла с лужайки соседей, постепенно вторгшейся на нашу территорию.
        - Идеально. Теперь просто встаньте здесь.
        Мама поставила нас куда следует, как реквизит, пока тетя Линда весело подпевала Лиэнн Раймс на заднем фоне. У нее сегодня было по-особенному хорошее настроение.
        У Линды, имею в виду. Мама была сгустком стресса.
        Она сделала еще дюжину снимков (со вспышкой и без), при этом велела мне улыбаться. «Естественнее, Олли, нет, естественнее, ты прямо заложник, которого снимают на видео».
        Лара никакую критику не получала. Похоже, она создана для камеры.
        - Более красивой спутницы у Олли быть не могло, Лара, - промолвила тетя Линда, когда мы наконец освободились.
        - По-моему, она имеет в виду то, что ты действительно красивая, а не то, что я настолько ужасен, что со мной могла пойти только ты, - добавил я.
        - А разве она не имела в виду, что сегодня ты, будем надеяться, в первый и последний раз ведешь девушку на танцы? - невинно осведомилась Лара.
        - Отчасти, - ответила за меня тетя Линда.
        Она изо всех сил попыталась сесть прямее на диване и, тяжело дыша, хлопнула в ладоши.
        - И еще: Олли, ты хочешь однажды выйти замуж?
        - Э-э-э… да, теоретически, но посмотрим. А что?
        Тетя выключила песню Лиэнн. Она явно была настроена серьезно.
        - Просто однажды ты будешь весь такой нарядный фотографироваться с человеком, которого полюбишь больше всего на свете. И я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду рядом. Может, физически, а может, и нет, но я в любом случае буду рядом. Поэтому, когда день настанет, ты в какой-то момент почувствуешь, что я крепко тебя обнимаю. Будь начеку, не пропусти его.
        - Я его точно почувствую, потому что ты обязательно будешь там физически, тетя Линда.
        - В любом случае тебе этого не избежать, - пробормотала она напряженным голосом.
        Ее глаза остекленели.
        От вида плачущей тети Линды я едва не разревелся.
        - Я в порядке, в порядке, - повторила она, помахав руками и вытерев глаза. - Ох. Простите. Просто ты такой красивый. Я рада, что смогла это увидеть.
        А слезы теперь были готовы покатиться у меня по щекам.
        - Я тоже.
        Даже у Лары начала подрагивать нижняя губа. Ха. Значит, у нее все-таки есть сердце. Она хлопнула меня по руке.
        - Олли, выше нос. Ты ведь не хочешь, чтобы твое лицо на фотках было в красных пятнах?
        Ух. А вот это уже больше похоже на нее.
        Мы с Ларой смогли приехать по-светски поздно.
        Школьный спортзал был переполнен учениками, и помещение превратилось в красочное море нарядов. Что интересно, цвет был в основном желтым. Я имею в виду платья и галстуки, не украшения. Вероятно, таков здешний оттенок сезона. Не то чтобы мне, с моим кобальтово-синим галстуком, об этом сообщили.
        Свет приглушили, диско-шары имитировали эффект падающего снега. На стенах прикрепили блестящие композиции из белых цветов, а дальний конец спортзала заполняли около двадцати круглых столиков. Половина мест уже была занята стратегически расположенными на стульях и скатертях клатчами и сумочками.
        Неподалеку от нас стояла Рене с компанией своих друзей. На ней было облегающее платье медового оттенка, а каштановые волосы она завила и наполовину собрала в конский хвост.
        - Сколько народа! - сказал я Ларе, которая была слишком занята созерцанием Рене, чтобы ответить.
        Мне пришлось удивительно долго осматривать зал, прежде чем заметить Уилла. Он тусовался у столиков вместе с Мэттом, опираясь на стул и над чем-то смеясь. Джесс я пока не заметил. Он совместил приталенный пиджак с темно-серыми брюками и светло-серой футболкой. Хотя я сам и мечтать бы не стал о том, чтобы надеть на танцы футболку, каким-то образом он выглядел официально. Даже чертовски сексуально. Как у таких парней, как Уилл, получается игнорировать и выходить победителем? Если бы я напялил пиджак и футболку, то смотрелся бы так, словно меня сбили с толку еще на стадии выбора наряда.
        Когда Уилл поднял взгляд, то посмотрел прямо на меня через весь зал. Мне показалось, что он уже давно знал, что я здесь.
        Как только я уставился на него в ответ, улыбка Уилла стала немного смущенной, и он наклонил голову, все еще улыбаясь.
        Я таращился на него, наверное, самым одурманенным взглядом в моей жизни, но Лара уже потащила меня за локоть к столу с закусками. Там беседовали Дарнелл и Нив, и их ладони то и дело соприкасались, что было невероятно интимно и романтично, но Лара неумолимо шагала именно к ним, чтобы все разрушить. Надо же, как мило.
        - Привет, ребята! - воскликнула Лара. - Вы оба неплохо выглядите.
        По пути сюда я упустил из виду Уилла. Пока я пытался совершенно обыденно его найти, то потерял нить разговора. Он все равно был практически ни о чем - у меня возникло ощущение, что Нив и Дарнелл намекали на то, что хотели побыть одни. Уверен, Лара понимала намеки, но ее это просто не особо заботило.
        Танцпол уже ревел. По тому, как некоторые танцевали, было совершенно понятно, что кто-то успел основательно «подготовиться» на чьем-то заднем дворе, прежде чем прийти сюда. Да и Лара, вероятно, тоже где-то припрятала фляжку. Пожалуй, она решила, что я откажусь. Справедливо.
        Я действительно откажусь.
        Я был так занят наблюдением за старшеклассниками и поисками Уилла, что пропустил ту часть разговора, где Лара извинилась, чтобы о чем-то поболтать с Рене. По крайней мере, она должна была так сделать, потому что я внезапно обнаружил, что она вместе с Рене куда-то уходила.
        А это означало, что я не по своей воле стал третьим колесом в паре. Я медленно повернулся к Дарнеллу и Нив. Отстой. Я больше никого не знал. И куда мне деваться? А тут меня точно не хотели видеть. Я прочистил горло.
        - Вы давно здесь? - спросил я.
        - Я - минут двадцать, а Нив приехала сюда за минуту до вас, - ответил Дарнелл.
        Как и у Нив, у Дарнелла, похоже, не было гена злобности, и он говорил с такой искренней, дружелюбной улыбкой, что никакого смущения у меня возникнуть никак не могло.
        Хотя могло, поскольку это же я (а я способен почувствовать неловкость на собственном дне рождения, окруженный родными и близкими мне людьми, среди которых я вырос).
        - Вы не вместе приехали? - выпалил я.
        Видимо, я облажался. Дарнелл стиснул губы и съежился, а Нив приоткрыла рот в форме идеальной смертельной буквы «О».
        - Ну… мне показалось, вдруг немного рановато…
        - Да, - кивнул Дарнелл, хотя он явно имел в виду «нет».
        - Для всего этого, - закончила Нив.
        - Ага, понял, - пролепетал я. - Я-я-я-я-я-я-с-но.
        Я поднял взгляд и обнаружил, что Уилл находится в полутора метрах от меня. Я моргнул и удивленно попятился.
        - Привет.
        - Привет, - откликнулся он. - Как дела? Помнишь, о чем мы сегодня говорили? Ты не передумал? Хочешь посмотреть?
        Что он несет? Кстати, я был вполне уверен, что мы сегодня не общались. А разговоры с Уиллом - это не то, что я имел привычку забывать.
        По крайней мере, я не помнил, чтобы вообще когда-то о нем забывал.
        Ладно, вот и повод для беспокойства. Из огня да в полымя и все такое. Но Нив и Дарнелл были только рады от меня отделаться, поэтому я, скрестив на груди руки, направился за Уиллом, чтобы посмотреть на то, о чем мы никогда не говорили.
        - Ну ты даешь! - продолжал он. - Я словно увидел осла, который пытался подружиться с единорогами.
        - Ты называешь меня ослом?
        - Ага. Но потрясающим и офигенным. И если бы ты не был ослом, то вряд ли бы мне так нравился, потому что единороги шутят гораздо реже ослов, - заявил Уилл, не сбавляя шаг. - Ты можешь себе представить настолько оригинального единорога?
        - Я не могу себе представить настолько оригинального единорога, - огрызнулся я, но Уилл никак не отреагировал на мою резкость.
        - Вот именно. Единороги такие ванильные.
        - Каково это - пытаться вытащить себя самого из такой глубокой ямы, Уилл?
        - Нелегко, но у меня тут меньше опыта, чем у тебя.
        Я сжал губы. Мы остановились у стены и прислонились к ней спинами, отделившись от толпы, чтобы можно было поговорить и нас не услышали. Уилл покачал головой.
        - Прости за глупую шутку. Я хотел сказать, что ты потрясающе выглядишь.
        Ох.
        Я решил улыбнуться, но мои лицевые мышцы сразу же воспротивились. Кто ж знал, что разбитое сердце работает лучше ботокса?
        Часть меня хотела заговорить о произошедшем и извиниться за то, что я признался ему в любви и все усложнил. Хотя после этого мы несколько раз виделись, никто из нас щекотливую тему не поднимал. А забыть упомянуть про такое невозможно. И мне не удавалось отделаться от ощущения, что Уилл усердно пытался загладить свою вину. Он в последнее время был слишком веселым и оживленным, что смахивало на попытку заглушить вонь от скунса пшиком духов.
        В моем желудке обосновалась куча камней. Конечности отяжелели, а грудь сдавило так сильно, что я мог облегчить болезненный дискомфорт только выдохами.
        Опять. И опять. Что прозвучало как серия пассивно-агрессивных вздохов.
        Думаю, у моих эмоций был свой наглый характер. Взять на заметку: никогда не играть в покер.
        Песня сменилась, и я сразу же узнал первые ноты, как и остальные ребята, собравшиеся в зале, поскольку поднялся радостный визг. Старшеклассники хлынули на танцпол, будто огненные муравьи, всем семейством атакующие невинного садовника.
        Уилл пожал одним плечом и кивнул на толпу.
        - Не хочешь присоединиться?
        Я всем сердцем ненавидел танцевать. Мой стиль лучше всего характеризуется приблизительно так: «ребенок, скачущий под детскую песенку». Но у меня почти не было вариантов. Я мог подпирать стену в одиночестве, либо ходить с Уиллом вокруг да около розовых слонов, либо… вау, вечеринка, ура.
        Танцпол был жарким и переполненным, и старшеклассники не столько танцевали, сколько дрыгались под музыку. К счастью, подобные прыжки входили в мой набор ритмических навыков, поэтому с неожиданным для себя уровнем энтузиазма я окунулся в это с головой.
        Внезапно мы с Уиллом оказались окружены Рене, парнем Рене, Ларой, Мэттом и еще несколькими баскетболистами. Наверное, впервые за все время я не чувствовал смущение. Мне даже стало весело. Меня приняли в компанию, мы пели настолько громко, что у меня сразу же запершило в горле.
        А Уилл был постоянно рядом со мной. Он мотал головой и раскидывал руки в стороны. Он пел в никуда, но то и дело бросал на меня косые взгляды, так что все это казалось странной и энергичной серенадой. Внезапно он посмотрел мне в глаза, улыбнулся озорной улыбкой и повернулся ко мне лицом, продолжая петь и прыгать под музыку. И почему-то стало неважно, что он скрывал свою ориентацию, или слишком мало старался, или как раз я был уязвимым и дал себя растоптать.
        На несколько минут все это отодвинулось в тень.
        И я принялся петь ему в ответ.
        Неожиданно он перестал прыгать и схватил меня за руку, притягивая к себе. На дичайшую в моей жизни долю секунды я подумал, что он меня поцелует, но он сказал мне в ухо:
        - Смотри, смотри, смотри! Вон там! Дарнив!
        Прямо посреди танцпола Дарнелл и Нив вовсю целовались. И совсем не просто, а по-французски, зарывшись пальцами друг другу в волосы и отрываясь по полной. Они даже не замечали, что окружены дюжинами знакомых.
        - О да! - заверещал я, схватив Уилла рукой за плечо, а вторую сжимая в кулак. - Мы так и думали!
        - Как и все, у кого есть глаза, - заявил Уилл со смешком, который резко заглох.
        Я проследил за его взглядом (а он смотрел на Мэтта), который в свою очередь как-то очень странно на нас покосился. Я отпустил Уилла в тот же момент, как он стряхнул мою руку.
        - Возьму что-нибудь попить, - пробормотал он и нырнул в море людей, не позвав меня с собой, когда началась новая песня.
        Я не был на танцполе один-одинешенек. Но мне внезапно расхотелось танцевать.
        Я заставил себя оставаться столько, сколько мог вытерпеть, чтобы Мэтт ничего не заподозрил, а потом буквально пропрыгал к столику. Пропрыгал, поскольку если бы я не изображал фальшивую веселость, то брел бы дохлой походкой, как дитя Иа-Иа и Сквидварда[25 - Осьминог - персонаж популярного американского мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны» телеканала Nickelodeon (транслируется с 1999 года).].
        Когда я уселся на стул и вытащил из кармана телефон, то почувствовал себя спокойнее. Никто не обращал на меня внимания: все веселились и были заняты друг другом. Ну почему рядом нет Джульетт? Она - самый надежный человек из всех моих знакомых в Коллинсвуде, а в самый нужный момент бросила меня и ушла.
        И все только ради важнейшего прослушивания в ее жизни.
        «Как эгоистично, Джульетт, что ты вообще о себе возомнила?»
        Мой неожиданный герой появился в легком розовом платье и с хмурым личиком. Лара шлепнулась на соседний стул и положила ногу на ногу, засовывая ногти в рот.
        - Привет, - сказал я.
        - Она, по сути, повернулась ко мне спиной, - заявила Лара (предположительно мне, но по большей части ей просто хотелось выговориться). - Вытолкнула меня из своего романтичного окружения.
        - Она танцует со своим парнем?
        - Да. Со своим парнем.
        - Хватает же наглости.
        Лара бросила на меня ледяной взгляд, и я начал изучать зал.
        Баскетболисты группировались возле одной из цветочных композиций, позируя с Мэттом (в центре) для снимка, который делала Нив. Затем Уилл дал ей свой мобильник, чтобы она сделала второй снимок на него. Парни приняли позы по типу «топ-модели по-американски»: Мэтт поднял ногу к груди Уилла (Уилл, естественно, стал ее придерживать), а Дарнелл присел рядом, драматично закинув назад голову.
        Если бы это была другая компания, то позы ребят показались бы мне забавными и милыми. Но у меня складывалось ощущение, что баскетболисты прикалывались именно над «женственностью» своих выкрутасов, а не над излишней вычурностью. И, если хотите знать мое мнение, разница важна.
        Нив хотела было отдать телефон Уиллу, но Мэтт перехватил его. Парни устроили представление, восторгаясь фотками, которые он листал. Но вдруг они взорвались смехом, и Уилл попытался отобрать телефон. Мэтт отвел гаджет подальше, а кто-то из ребят заблокировал выпад Уилла.
        Но Уилл грубо оттолкнул его в сторону, вырвал телефон у Мэтта и сунул его в карман.
        Уилл был мрачнее тучи. Потом он что-то сказал, и парни согнулись пополам от хохота.
        Джесс, которая стояла неподалеку, подошла к парням. Наверное, спросить, из-за чего такой переполох. Я бы и сам хотел знать, если честно.
        Джесс казалась неплохой девушкой, но она была бывшей моего как-бы-парня, поэтому я иррационально ее невзлюбил. Я посмотрел на нее. Прямые черные волосы до плеч, ямочки на щеках, идеально симметричное лицо. Ярко-красное платье - длиннее сзади, чем спереди. Облик довершали черные туфли на высоченных шпильках.
        Она выглядела прекрасно. Потрясающе. Я ее ненавидел.
        И был готов возненавидеть ее еще сильнее, потому что она взяла Уилла за руку и повела на танцпол. Вероятно, чтобы отвлечь и помочь справиться с ситуацией. Пожалуй, она старалась быть заботливой и милой. Да и сама она была заботливой и милой, раз уж Уилл с ней встречался.
        Я чертовски ее ненавидел.
        Я как раз заключал сделку с Великой Внеземной Сущностью, чтобы наслать на нее неконтролируемое, непривлекательное пищевое отравление. Я мог стать волонтером в приюте для животных, сводить родителей куда-то поужинать и пожертвовать своей вечной душой, если Джесс просто уйдет домой в следующие тридцать секунд, но внезапно зазвучала новая песня. «Безумно влюблена»[26 - Песня Бейонсе Crazy in Love (англ.); записана вместе с американским рэпером Джей-Зи, выпущена в 2003 году. (Прим. пер.)]. Уилл оглянулся через плечо на баскетболистов, взял свою партнершу за руку и медленно ее закружил. Когда она остановилась, он прижал девушку к себе и провел ладонями от ее талии до бедер.
        Джесс казалась пораженной, но смеялась и подыгрывала ему, плавно покачиваясь. Они оба находились гораздо ближе друг к другу, чем было бы оправданно для двух платонических друзей.
        - Какого черта? - пробормотал я.
        - Что? - спросила Лара, поднимая голову. - Я что, могу предсказывать будущее?
        Я злобно на нее посмотрел.
        - Включи чувство юмора, Олли, я шучу. Но… хм… Да уж.
        К нашему столику подбежал запыхавшийся Мэтт и сел рядом с Ларой, вытянув ноги в ее сторону.
        - Привет, прекрасные создания, - театрально произнес он. - Как ваш вечер?
        Джесс, покрутившись, прижалась спиной к Уиллу, а он схватил ее платье так, словно страстно желал сорвать ткань с ее тела. Она повернулась к нему лицом, зарылась одной рукой в его волосы, а другую положила на плечо и приблизила к нему лицо будто для поцелуя, кусая губу и не переставая флиртовать.
        Он не поцеловал ее, но и не отстранился. И, насколько я понимал, от того, чтобы ее поцеловать, он был в секундах тридцати.
        Мой вечер оказался потрясным. Шикарным. Спасибо, что спросил.
        - Я пойду на улицу, - сказал я Ларе и, шатаясь, побрел вдоль стены к боковой двери.
        Елки-палки. Это сейчас и правда случилось? Уилл, мой Уилл… практически начал сосаться со своей бывшей на людях, где, он знал, я мог его увидеть. Спустя двадцать минут после того, как танцевал со мной.
        Как он мог?
        И почему я позволил ему опять со мной такое вытворять? Сколько раз я собирался мириться с тем, что Уилл делает все что захочет, причем всегда, когда ему это выгодно?
        Воздух на парковке был ледяным. Я заглатывал его огромными вдохами, пока у меня не прояснилась голова. Вокруг пустынно. Танцы не закончатся еще часа два. Никто не будет уходить так рано.
        Я отодвинулся от двери, потащился к тротуару и опустился на бордюр. К черту вечеринку. И к черту Уилла. Надо убедиться, что Лара сможет добраться до дома, и проваливать.
        Но спустя десять минут я даже не сдвинулся с места. Я просто сидел, чувствуя пустоту, оцепенение и усталость.
        Я услышал, как открылась дверь, и моей первой мыслью было, что это Уилл, который хочет извиниться.
        Но Уилл не носил высокие каблуки. Они стучали по бетону, приближаясь ко мне, пока их обладатель не сел возле меня, прошуршав розовым шифоном.
        Я вздохнул. Я был рад видеть Лару, но расстроен, что это не Уилл.
        Значит, Уилл до сих пор в зале, с Джесс, и его не заботит, что я исчез.
        Лара вздохнула в ответ.
        - По-моему, я знаю, почему Уилл так себя вел.
        Потому что он самовлюблен, эгоистичен и не способен на сопереживание?
        - Почему?
        - Мэтт рассказал мне, что парни нашли в телефоне Уилла фотографию с тобой. Одетым в его куртку.
        - А-а-а.
        - Они поэтому на него наехали. Наверное, Уилл пытался объяснить, что сделал снимок, чтобы показать, как глупо ты выглядишь в такой большой куртке, но ребята от него не отцепились.
        - Ясно. И он захотел предоставить им доказательства?
        Лара усмехнулась.
        - Вероятно, да. Ведь он стопроцентный натурал, верно? Ведь если ты лапаешь девушку, то становишься натуралом. Лично я тоже превращаюсь в натуралку каждый раз, когда целую парня. Так это и работает.
        Я услышал сарказм в ее голосе.
        - Иногда мне кажется, что не так уж он мне и нравится.
        Лара пожала плечами.
        - Я ненавижу Рене вроде уже больше года, что вовсе не означает, что я ее не люблю.
        - Разве это не противоречие?
        - Не-а. Безразличие несовместимо с ненавистью. А любовь совместима.
        Мы несколько секунд просидели молча, и Лара пнула лежащие рядом камешки.
        - Будь осторожен. Конечно, ты можешь простить того, кто случайно тебя обидел. Но если этот человек продолжает случайно вырывать из тебя сердце снова и снова, дело плохо. Он, может, и не ужасный тип, но тебе лучше держаться от него на расстоянии, чтобы он не причинил тебе вред. Случайно или нет.
        Похоже, она говорила не про Уилла.
        - Мы лучше этого, да? - спросил я.
        - Чертовски лучше.
        Я злился на то, что Уилл столь легко мог причинить мне боль, без каких-либо колебаний.
        Но я злился еще сильнее от мысли о том, что сам позволял ему так поступать.
        Я позволял ему мучить меня. По нему же видно, что он не может дать мне то, что я хочу. И почему я застрял рядом с ним? Почему я готов принимать все объедки, которые он мне бросает?
        Все это время я задавался вопросом, когда мои потребности начнут для него что-то значить.
        Думаю, я мало времени задавался вопросом, когда мои потребности начнут что-то значить для меня.
        Из зала послышались радостные возгласы: заиграла песня Пост Мэлоуна. Мы оглянулись, но ни один из нас не сдвинулся с места, хотя здесь было жутко морозно, а мы сидели недалеко от мусорных баков, в которых, судя по звукам, кто-то копался, возможно, енот. Мы все равно остались на улице.
        - Как получилось, что ты пригласила меня сюда? Серьезно, - спросил я, чтобы сменить тему.
        Лара посмотрела на свои ногти.
        - Как я и говорила. Варианта получше у нас обоих не было.
        Я не смог сдержаться и громко рассмеялся. Разве возможно, чтобы колкости Лары перестали меня обижать? Или до меня просто начало доходить, что ее колкости не должны восприниматься близко к сердцу?
        - Какой комплимент. Спасибо.
        Лара потянулась к своей сумочке, и я подумал, что пора возвращаться. Но она покопалась в ней и замерла с ладонью, все еще скрытой внутри.
        - Я приготовила тебе кое-что. За то, что ты согласился составить мне компанию.
        Я был вполне уверен, что подарок для меня от Лары значился в Библии как предзнаменование конца света, наряду с лжепророками и падающими с неба звездами. Для человечества это было ужасной новостью, но мой вечер немного украсило.
        - Правда? Ох… а я ничего тебе не приготовил.
        - Мы сейчас меняемся деспотичными гендерными ролями. Это же тема сегодняшних тупых танцев, - фыркнула она. - В общем, вот.
        Она протянула мне цепочку из розового золота, длиннее тех, которые носили девочки. Но на ней висела не роза, а кинжал.
        Я повертел кулон в пальцах и сглотнул внезапно появившийся комок в горле.
        - Кинжалы олицетворяют полную противоположность роз, - добавила Лара. - Но их часто изображают вместе - в татуировках и так далее. Тогда они символизируют баланс двух противоположностей, составляющих одно целое. А ты как бы дополняешь нашу группу. Ну а еще такие же подвески, как у нас, уже не достать.
        Я дополнял группу.
        - Можно мне надеть? - выдавил я.
        - Нет, ты должен держать украшение в кармане. Конечно, надевай.
        Когда я застегнул цепочку, кинжал расположился на моей груди в паре сантиметров ниже ключицы. Я сомневался, что его было видно из-под рубашки, но чувствовал, что теперь выгляжу совершенно по-другому. Да я и чувствовал себя по-другому. Словно мое место было там, где я даже не смел надеяться.
        На фоне этого Уилл, танцующий с Джесс, не казался катастрофой. Больше нет.
        Благодаря кинжалу я ощутил достаточно храбрости, чтобы задать вопрос, который никогда бы не слетел с моих губ.
        - Лара? В первый день в школе, когда я сболтнул про Уилла… почему вы не сказали, что он учится в Коллинсвуде? Могли бы меня предупредить.
        К моему удивлению, она разразилась смехом.
        - Ладно тебе, Олли! Мы же ничего про тебя не знали, кроме того, что если ты поймешь, что Уилл учится в школе, то моментально раскроешь его ориентацию всему классу. Я хотела предостеречь Уилла, пока ты сам разберешься, чтобы он мог как-то сразу же спасти ситуацию, если нужно.
        Я постарался обработать новую информацию.
        - Стой, то есть этим вы с Джульетт и занимались на вечеринке?
        - Пытались. Но Мэтт не оставлял Уилла в покое. Говорил, говорил, говорил, говорил, говорил.
        - Но почему вы не просветили его до вечеринки?
        - Я не смогла найти его в школе, а на мои сообщения он не отвечал. Я спросила у Мэтта, и он рассказал про наказание и всякое такое. Помнишь?
        Конечно. У Уилла не было телефона.
        И вечеринка затевалась не ради моего унижения. Сложно уложить все это в голове, и, если честно, я не до конца купился на объяснения Лары.
        - Очень уж продуманно с твоей стороны, - сказал я, выразительно подняв бровь.
        - Никто не заслуживает того, чтобы его каминг-аут случился не по его воле, - пожала плечами Лара.
        И на сей раз я ей поверил. Ларе, которая тайно влюблена в Рене. Она смеялась вместе с нашей компанией, когда ее дразнили из-за поведения на вечеринке, словно это было просто-напросто шуткой. И огрызнулась, когда Уилл высказался по поводу моей одежды.
        У Лары нет никакого желания позволять мне прийти в ее школу и раскрыть ориентацию одного из ее приятелей.
        И почему бы ей не быть предусмотрительной? В конце концов, я раскрыл ориентацию Уилла трем девушкам. Намеренно или нет - последствия ведь одни и те же.
        Я прочистил горло и сменил тему, хотя и был слегка ошеломлен:
        - Слушай, если с Рене ничего не получится, ты хотя бы можешь быть уверена, что есть еще Мэтт.
        Лара издала смешок.
        - О боже, - пробормотала она. - Ох, я была по уши в него влюблена.
        - Правда?
        - Да! - Она ухмыльнулась. - Я чертовски бисексуальная, Олли, если ты не заметил. Клянусь, он начал обращать на меня внимание только из-за того, что мне нравится Рене. А он хочет лишь то, что ему не достать.
        Ох уж эти натуралы.
        - Можно я кое в чем признаюсь?
        Слышать такие слова из уст Лары было как-то странно. Это как вегетарианец, просящий передать ему тефтели, или русалка, просящая одолжить ей туфли. Вина плюс Лара равняется системной ошибке. Но она смотрела на меня с почти виноватым выражением лица.
        - Валяй.
        Она поерзала и приглушила голос.
        - Впервые мы с Рене поцеловались на спор. И она мне тогда уже нравилась, поэтому, сам понимаешь, джекпот.
        - Так.
        - Так. И внезапно у меня появился очень легкий способ ее целовать. «Давай сделаем все на спор, давай поприкалываемся для парней». Мне казалось, что это смешно. Точнее, даже не так. Я будто переворачивала идею «девочек, устраивающих представление для мальчиков». Я сама их использовала, чтобы получить то, что мне надо.
        Но говорила она не особо уверенно.
        - А теперь?
        - Ну… вдруг я не права? И подставила женщин нетрадиционной ориентации? Хоть это и было только ради меня и мне вроде пофиг, что думали парни, но разве я своими действиями не поддерживала идею, что моя ориентация нужна исключительно для того, чтобы возбуждать парней? Сам посуди, сколько всякой ерунды несут люди, говорящие, что бисексуальные девчонки просто хотят внимания.
        Уф. С одной стороны, мне казалось, что я как парень не должен высказывать свое мнение. Однако я понимал, почему она решила спросить об этом у гея.
        Я медленно заговорил, аккуратно подбирая слова:
        - По-моему, если тебе комфортно изучать свою ориентацию таким образом, то это имеет место быть. Для нас не всегда все черное и белое.
        Лара долго молчала.
        - Она никогда не целовала меня наедине, - произнесла она наконец.
        Я подумал о том, что ей наверняка очень больно. Каким раздавленным был бы я, если бы Уилл целовал меня лишь ради чьего-то развлечения. Даже если бы он притворялся и пускал другим пыль в глаза.
        Воздух между мной и Ларой будто сгустился.
        - В общем, - махнула рукой Лара прямо сквозь одеяло напряженности, - пошло оно!.. Я не существую ради мужского удовольствия, и я больше не играю в дурацкие игры. Если Рене захочет меня поцеловать, она может сделать это наедине… и ни с кем не встречаясь.
        - Да.
        - Вставай, - заявила Лара. - Надо вернуться и показать им, что мы умеем отлично веселиться и без них. Если тебе повезет, я позволю тебе воспользоваться мной как шестом для стриптиза и ты продемонстрируешь Уиллу, кто есть кто.
        Я разразился смехом и поднялся на ноги.
        - О’кей. Давай сделаем это.
        18
        Воскресенье, 1:51
        Встретимся в озере. У конца пристани, справа от твоего дома.
        Он ведь имел в виду «у озера»? «В» - это же опечатка?
        Было два часа ночи. Ему повезло, что я проснулся, когда он мне написал.
        Но на пристани никого не оказалось. Хотя я различил на досках стопку одежды.
        Я быстро оглянулся по сторонам: надо убедиться, что я точно, однозначно, абсолютно один. Спустя несколько секунд я быстро пошел по деревянному настилу. Отличный способ заставить меня почувствовать себя незащищенным, Уилл.
        Он плавал в воде прямо у края пристани - его окоченевшее лицо улыбалось мне из черного озера.
        - Что ты делаешь? - спросил я.
        - Идеальная ночь для плавания, правда?
        - Разве тебе не надо сидеть за рулем через четыре часа? - удивился я.
        Мы уже друг с другом попрощались. Я целый вечер дулся, надеялся, что опять его увижу, и пытался смириться с фактом, что ничего подобного, скорее всего, никогда не случится.
        - Я не буду за рулем, поэтому посплю в машине. Я хотел еще раз на тебя взглянуть.
        - Уилл…
        - Иди сюда.
        - Сейчас темно, - заныл я.
        - Я никому не дам тебя съесть. Обещаю.
        Я помедлил. Только ради него. Клянусь, никто на свете, кроме Уилла, не смог бы убедить меня раздеться и нырнуть в ледяное темное озеро смерти во время чертова часа ведьм.
        Но я же сделал это, правда?
        Когда я очутился в воде, его руки легли на мои плечи, а губы оказались на моих губах. Он поцеловал меня так, словно у него никогда не будет шанса сделать это снова.
        И именно так я сам поцеловал его в ответ.
        - К черту завтрашний день, - выдавил я, отстранившись.
        - Он наступит, хочешь ты или нет.
        - Знаю. Ты уедешь и через несколько недель совсем меня забудешь.
        Уилл засмеялся и покачал головой.
        - Я точно никогда тебя не забуду. Думаю, я никогда не был настолько счастлив. Это не испарится только из-за того, что мы будем…
        - В противоположных концах страны.
        - Могло быть и хуже. Если бы ты жил, например, в Австралии…
        - Разницы немного.
        Он вновь поцеловал меня.
        Прощальный поцелуй номер семьдесят шесть.
        - Обещай, что мы найдем способ еще раз увидеться.
        - Я не могу такое обещать.
        - Тогда соври. Пожалуйста.
        На следующий день мы с Уиллом не обменялись ни единым словом.
        На уроке музыки он смущенно улыбнулся, когда сел рядом со мной. Словно надеялся, что я буду вести себя так, будто все хорошо и танцев никогда не было.
        - Привет, - прошептал он.
        Привет?
        Я кипел.
        - Не хочу тебя видеть, - прошипел я.
        Он посмотрел на меня с выражением лица человека, которому сказали, что его щенка жестоко убили. Когда он взял себя в руки, чтобы попытаться ответить, начался урок, и он откинулся назад на стуле, сжав зубы. Он не шевелился, пока мисс Эллисон не остановилась возле нас, чтобы раздать составленные ею буклеты. Затем с совершенно непринужденным видом он еле слышно сказал:
        - Пожалуйста, не делай этого.
        Я его проигнорировал.
        - Олли.
        Я его проигнорировал.
        - Прости, пожалуйста. Я чувствую себя просто ужасно из-за вчерашней ночи.
        Не настолько ужасно, чтобы позвонить мне, а может, отвести меня в сторону и объяснить или же изначально ничего не совершать.
        - Мы можем поговорить?
        Я промолчал.
        Когда прозвенел звонок, я продолжил гнуть свою линию и сумел сбежать на следующий урок, пока Уилл не успел начать меня умолять. Мне помог тот факт, что Уилл не мог сказать ни слова там, где его могли услышать, а школьные коридоры не способствуют приватности. К обеду я продумал стратегию и направился в кафетерий, а не в музыкальный класс, чтобы он не застал меня одного.
        Я ожидал, что баскетболисты сядут с нами, особенно после, можно сказать, официального оформления отношений между Нив и Дарнелл вчера вечером, но сегодня за нашим столом цвели исключительно розы.
        - Это потому что мы с Дарнеллом… поговорили вчера вечером, - сказала Нив, когда мы сели. - Я объявила ему, что в следующем году переезжаю в Нью-Йорк.
        - И?.. - спросила Лара.
        - Кажется, он представлял себе, что мы останемся в Коллинсвуде и однажды создадим семью или что-то такое. Он признался, что никогда не хотел жить в большом городе. Поэтому, если честно, я не знаю, на каком мы сейчас этапе. Он явно не намерен ехать со мной, и пока мы решили подождать. Мы в подвешенном состоянии.
        - Ни то ни се, - встрял я. - Вот что хуже всего.
        - Это стишок? - спросила Нив.
        - Дарнелл - урод, - отрезала Лара, угрожающе показывая картошкой фри на Нив. - Проблема не в городе. Если ему предложат работу в Нью-Йорке, то, уверяю тебя, он помчится туда в мгновение ока. Его просто пугает мысль о том, чтобы следовать за сильной женщиной, пока она строит карьеру, а не наоборот.
        - Точнее не скажешь! - сказала Нив, салютуя диетической колой.
        - Похоже, вчерашние танцы кто-то проклял, - добавил я.
        Нив с серьезным видом кивнула. Лара посмотрела на нас испепеляющим взглядом.
        - Неужели? Танцы очистили нас от токсичного багажа, который мы таскали. Теперь мы - свободные и одинокие. Нас уже не тянут на дно недоразвитые паразиты, высасывающие из нас любовь и не дающие взамен ничего более существенного, чем тухлый перепихон в чулане.
        - У вас с Рене был перепихон в чулане? - спросил я.
        - Это фигура речи.
        - Сомневаюсь.
        - Ну, все общепризнанные фигуры речи уже переиспользованы.
        - Что и делает их фигурами речи. Если они не переиспользованы, то это просто слова, которые однажды кто-то сказал.
        - Олли, - сладко промурлыкала Лара, - иногда ты можешь сильно раздражать, тебе кто-нибудь такое говорил?
        - Кто-то, кроме тебя? Нет.
        Плохая новость заключалась в том, что цепочки с кинжалом из розового золота на моей шее не хватило для того, чтобы отбить нападение Лары. А хорошая состояла в том, что я, наверное, никогда столько не болтал за школьным обеденным столом. И я чувствовал себя комфортнее обычного.
        Пожалуй, вчерашние танцы все-таки имели какой-то смысл.
        Уилл написал мне с просьбой опять встретиться на парковке, но я не собирался ему потакать. Я направился к своей машине, как только вышел из здания.
        За мной послышался топот ног, и я положил ладонь на дверцу автомобиля.
        - Олли, подожди, пожалуйста!
        Он не мог просто отстать? Если честно, я думал, что уберусь отсюда, не встретившись с ним, учитывая, сколько старшеклассников сейчас собралось на парковке. Ученики сновали налево, направо и по центру, и я был уверен, что Уилл не станет рисковать и меня преследовать.
        Но он все-таки бросился за мной вдогонку.
        - Хотя бы поговори со мной, - попросил он. - Дай мне объяснить!
        - В этом нет никакой нужды, - ответил я. - Лара мне уже рассказала. Ребята нашли мою фотографию в твоем телефоне.
        - Ясно.
        - Ясно, - повторил за ним я. - Поэтому, если у тебя нет убедительного объяснения, то тебе лучше даже не начинать.
        Уилл выглядел озадаченным.
        - Но ты ведь понимаешь, что тут нет ничего личного! Я хотел сбить их с толку.
        - Ты не должен был так поступать.
        Уилл начал озираться по сторонам, чтобы проверить, не мог ли кто-то нас услышать.
        - Мы можем сесть в машину? - спросил он.
        Я закатил глаза и прыгнул на водительское сиденье, хлопая дверцей. Уилл последовал поему примеру, устроившись на пассажирском месте и хлопнув потише.
        - Олли, если бы я так не сделал, они бы стали что-то насчет нас подозревать, - пролепетал он, как только закрыл дверцу. - Мэтт не дал бы мне жить спокойно, он нацеливался бы на меня каждый раз, когда замечал, что мы общаемся: на обеде, на улице или…
        - Ну и что? Пусть думает что хочет. У него нет доказательств.
        - Ты не понимаешь…
        - Неужели? - усмехнулся я. - Я совсем не представляю, каково быть геем?
        - Ты, - перебил он меня, - совершил каминг-аут в Калифорнии. Я не говорю, что тебе было легко, но ты не можешь и вообразить, каково расти здесь. Я знал десяток гейских шуток еще до того, как почувствовал, что такое быть геем. Мои друзья никогда это не примут! Думаешь, Мэтт внезапно побежит в бутик и купит футболку в поддержку ЛГБТ?
        - Тогда просто скажи, что это не так! Необязательно лапать девушку, чтобы доказать, что у тебя со мной ничего нет.
        - Они всегда, всегда копаются, Олли. И они сперва про тебя шутили. Часто. Но ты же с ними не дружишь. И не догадываешься, какие они на самом деле.
        - Но в этом и весь смысл, - возразил я. - Я - не с ними. Но они общаются с тобой уже целую вечность. Они тебя любят.
        - Именно. Для тебя все иначе, потому что они не знали другую версию тебя. Ты носишь ожерелье, но сейчас никто ничего не сказал. Это как бы твоя метка. Но не моя. Мое - быть баскетболистом и одним из ребят-спортсменов. Думаешь, я могу спокойно прийти завтра в школу с ожерельем на шее?
        - Слушай, - перебил я. - Тебе страшно. Неудивительно. Каминг-аут - это по-настоящему страшно и…
        - Я не готов к каминг-ауту! - закричал он.
        - Я и не прошу тебя его совершать, - сказал я, от расстройства хлопая по рулю. - Но если я с кем-то встречаюсь, то я ожидаю, что он не будет исполнять грязные танцы с кем-то другим, чтобы что-то доказать, оскорблять мой стиль или оправдываться перед своими приятелями.
        - Я извинился!
        - Плевать! Зачем мне извинения? Я хотел, чтобы ты подумал обо мне и позаботился о том, как я себя почувствую, а не вытворял что-то ужасное. Но ничего подобного не произошло. А как я могу все это продолжать, если знаю, что мысль о моем разбитом сердце не может помешать тебе сделать то, к чему никто тебя не принуждает?
        - Я поступил так, чтобы мы могли продолжать общаться без…
        - Нет, не пытайся выставить все таким образом, будто совершил это ради моего же блага. Почему ты не можешь признать, что все произошло - на сто процентов! - из-за того, что ты боялся за себя, и - на ноль процентов! - из-за меня? Ты боялся за свою шкуру.
        - Ну и что? - спросил Уилл. - Мне нельзя быть напуганным?
        - Конечно, можно. Но в этом и проблема. Ты жутко переживаешь о том, что подумают люди, и творишь в ответ такое. Как я могу быть с человеком, который так обращается со мной?
        Уилл скрестил руки на груди и покачал головой. Вероятно, ему нечем было крыть. Что еще сильнее меня разозлило.
        - Я для тебя - как грязь. Ты же заметил, верно? И каждый раз, когда ты извиняешься, я думаю, что теперь-то все будет по-другому, но по-другому не бывает никогда. Тебе, похоже, просто пофиг, в порядке я или нет.
        - Неправда…
        - Правда, Уилл! Я бы никогда не причинил тебе боль. Ни для того чтобы вытащить себя из неловкой ситуации или сбить окружающих с толку… короче, ни для чего. И мне хотелось от тебя того же.
        - Но…
        - Я хотел, чтобы тебе было не плевать! - заорал я.
        У меня засел ком в горле, и я чувствовал, что в любую секунду начну плакать, поэтому выбрал злость. Она лучше грусти. И боли.
        - Но тебе было плевать - и тогда, и сейчас! Поэтому вылезай из моей машины и оставь меня в покое!
        Он не сдвинулся с места, и я сунул ключ в замок зажигания.
        - Я сказал, вылезай из машины. Мне надо сидеть с детьми. Я уже опаздываю.
        Он заморгал и кивнул. Молча он выбрался из автомобиля и поплелся по парковке, все еще скрестив руки на груди. Кто-то помладше случайно остановился перед ним, и Уилл протолкнулся мимо него с большей силой, чем следовало, опуская на ходу голову.

* * *
        И так мы с Уиллом начали операцию «Гордое молчание». Было сложно сказать, кто кого игнорирует, поскольку мы оба изо всех сил притворялись, что понятия не имеем о существовании друг друга. Никаких сообщений и зрительного контакта, никаких разговоров на уроке.
        Ему было слишком поздно пересаживаться на музыке за другую парту, но он начал мелочно отодвигаться как можно дальше, поворачиваясь таким образом, чтобы не видеть меня даже боковым зрением.
        Все оказалось не так плохо хотя бы на обедах, потому что Дарнеллу, похоже, внезапно расхотелось иметь что-то общее с Нив, и баскетболисты сидели за своим столом. Я понимал: это отстойно для Нив, но мне было сложно чересчур ей сочувствовать, поскольку я очень радовался, что не должен реагировать на неловкое молчание Уилла, когда все, что я хотел, - просто спокойно поесть панини с курицей.
        Когда Джульетт вернулась в школу, наслаждаясь жизнью после отлично прошедших прослушиваний в консерватории, она сказала, что как будто попала в место, где разразилась ядерная катастрофа.
        - Каким образом вы успели все так драматизировать за время моего отсутствия? Меня не было всего два дня! - удивилась она, когда мы закончили вводить ее в курс дела (мы сумели поговорить во время обычной утренней встречи учеников с классным руководителем).
        Но девочки достаточно быстро привыкли к отсутствию парней и спустя пару недель зажили в новой атмосфере «нам не нужны никакие мужчины (кроме Олли, он - свой)». И все стало хорошо. Не прям эпически прекрасно, но неплохо. Как раз до того момента, как Джульетт не начала абсолютно неожиданно всхлипывать за обедом, уткнувшись в свой чизбургер.
        Лара встревожилась столь внезапной демонстрацией эмоций, а мы с Нив сразу же начали действовать.
        - Что случилось, милая?
        - Эй, что такое? Ты в порядке? Просто скажи? Нам надо знать! Что случилось?
        Джульетт зарылась лицом в ладони и издала душещипательный стон.
        - Я не хотела говорить об этом. Я думала, что у меня все нормально.
        - Ага, так же нормально, как у мужчины, которого отшили в чате, - хмыкнула Лара, кладя ногу на ногу.
        Джульетт посмотрела на нас сквозь пальцы.
        - Я вчера получила письмо с отказом.
        Я побледнел.
        - Из консерватории?
        Она кивнула.
        - О нет. Отстой.
        - Ты же вроде говорила, что прослушивание прошло хорошо? - уточнила Нив.
        - Я так и думала! Я играла лучше, чем за всю свою жизнь. Правда! Но этого все равно не хватило. - Она снова разрыдалась, и я пододвинул к ней стул, чтобы неловко похлопать по спине.
        - Музыкальные заведения такие избирательные, - произнес я. - Валентина наверняка получила бы отказы от половины из них.
        - Нет, не получила бы. Она могла бы поступить куда угодно, потому что она потрясающая, а я отстойная, и я застряну тут навсегда.
        - Ты подавала еще куда-нибудь заявку? - тихо спросила Нив.
        Джульетт пожала плечами.
        - В Джульярдскую школу в Нью-Йорке, но меня даже не пригласили на прослушивание. И в Северо-Каролинский государственный университет.
        - Разве у них есть музыкальный факультет? - поинтересовался я.
        - Нет. Это мой запасной план. Типа наихудший сценарий. Но я не… думала, что такое и правда произойдет.
        Я и сам был разбит. И вообще ничего не понимал. Джульетт обожала кларнет, и она была очень талантливой, целеустремленной и страстно любила музыку. Неужели все закончилось? Просто вот так.
        Лара вдруг стала выглядеть ошеломленной, но не из-за Джульетт. Она смотрела куда-то мне за спину. Я оглянулся как раз вовремя: выяснилось, что Рене подлетает к нам, словно ведьма без метлы, размахивая телефоном вместо палочки в паре сантиметров от моей головы.
        - Лара, серьезно, хватит!
        Мы с Джульетт и Нив обменялись осторожными взглядами, а Лара выпятила нижнюю губу, делая вид, что ничего не понимает.
        - Что хватит?
        - Писать, звонить, просить о встрече! Найди себе другое хобби!
        Дерзкое безразличие Лары едва не сменилось растерянностью.
        - Не знаю, о чем ты…
        - Между нами ничего нет! - выпалила Рене намного громче, чем следовало.
        Она оглянулась, и я заметил ее парня, стоящего неподалеку и наблюдающего за нами. И все сразу стало понятно. Это шоу, устроенное ради него.
        - Как мне еще объяснить?
        У Лары отвисла челюсть, и я задумался, предприняла ли Рене хотя бы малейшую попытку объяснить все до этого момента.
        - Стой, то есть ты не хочешь жениться? - спросила Лара, официально включив режим сарказма. - Какая неожиданность.
        - Прости, Лара, но я натуралка, ясно? Я к тебе так не отношусь. Совсем. Ты ошиблась.
        Рене уже практически кричала. Жужжание за соседними столами затихло, и несколько учеников повернули головы, чтобы подслушивать спор. Если ситуацию вообще можно назвать спором: справедливости ради, Лара больше провоцировала Рене, чем давала отпор.
        - Вероятно, так и есть, - сказала Лара. - Похоже, меня что-то сбило с толку. Кстати, что? На языке вертится, но не могу…
        - Перестань! - завопила Рене.
        - Нет, это ты перестань, - вдруг тихо сказал я.
        Слова сами слетели с моих губ, едва я успел что-то сообразить. Я замер, а Рене уставилась на меня. Ее щеки покраснели, она была в ярости. Ничего хорошего это не предвещало. Я - не из конфликтных людей. Скорее, из тех, кто ест попкорн на самом заднем ряду кинотеатра, подальше от линии огня.
        Но когда она открыла рот, встряла Нив:
        - Рене, если хочешь поговорить с Ларой, то ладно, но орать на нее при всех… это тебе не идет.
        - Поэтому катись к чертовой матери от нашего столика, пока мы не дали тебе отпор, - добавила Джульетт (ее лицо еще было заплаканным, но голос звучал твердо). - И поверь мне, мы можем кричать громче.
        Рене посмотрела на нас и поджала губы. Похоже, она взвешивала все за и против. Джульетт приподняла бровь, и Рене злобно сощурилась, прежде чем повернуться к Ларе.
        - Хватит мне писать, - процедила она.
        - Ты донесла свою мысль, милая, - сказала Лара, возвращаясь к лазанье, словно этот разговор оказался для нее немного скучноват.
        Даже когда Рене исчезла, у Лары отлично получалось сохранять спокойствие, несмотря на перешептывания и взгляды учеников. Даже баскетболисты пялились на нас, сидя на другом конце кафетерия. Мэтт глазел прямо на Лару, словно жаждал встретиться с ней взглядом. Он казался обеспокоенным.
        - И-та-а-а-к… - протянула Джульетт.
        Лара театрально вздохнула и вручила Джульетт свой телефон.
        - Вот. Скажите, заслужила я это или нет?
        Джульетт и Нив склонили головы над экраном. Я не стал к ним присоединяться, а просто смотрел на Лару и ждал.
        - Это, кстати, газлайтинг, - сказала Лара.
        - Что?
        - Когда кто-то пытается перевернуть все произошедшее и заставить тебя думать, что у тебя едет крыша. - Лара положила кусок лазаньи себе в рот. - Рене пыталась выставить все так, будто я на ней помешалась, а не она водила меня за нос.
        Джульетт и Нив оторвались от экрана.
        - Она с тобой флиртовала, - подтвердила Нив.
        - Прямо до той части, где тебя разозлило, что она флиртует с тобой, одновременно встречаясь с парнем, с которым она вообще не планирует расставаться, - добавила Джульетт чуть громче, чем необходимо.
        «Наверное, чтобы народ за соседними столиками услышал и версию Лары», - подумал я.
        Но Лара покачала головой.
        - Не надо. Остальным незачем знать, что произошло. Плевать я не хотела на их мнение.
        «Плевать я хотела», - мысленно поправил я. Но оставил замечание при себе. Сейчас, похоже, было не до этого.
        - Однако, - настаивала Джульетт, - Рене сильно перегнула палку. Я была бы не прочь прямо сейчас зачитать переписку ее парню.
        Лара пожала плечами.
        - Все нормально. Правда. Я думала, что для нее это может что-то значить, - заявила она небрежным тоном, словно хотела сказать: «Я просто думала, что сегодня будет дождь».
        Да.
        Я знал, каково это.
        19
        Лара сидела на низкой кирпичной стене около входа в школу, с прямой спиной, скрестив ноги (она была в сапогах на каблуках) и сжав коленями, покрытыми тканью небесно-голубого платья, стакан кофе со льдом. Джульетт, Нив и я стояли со своими порциями кофе, окружив ее. Сегодня она оказалась королевой, а мы превратились в ее телохранителей.
        Мы всегда вместе. Доказательство этому - наши кулоны.
        Как настоящая королева, она привлекала внимание толпы, пока ученики проходили мимо нас по пути в школу. Но слишком долгие взгляды и приглушенные перешептывания не были восторженными. Какие-то любопытные, какие-то - почти испуганные, а некоторые - осуждающие.
        Мы тоже пялились на каждого из них.
        Конечно, все уже были в курсе. Те, кого не было в кафетерии, узнали все по сети шептунов к вчерашнему полудню. В школе нашлись ребята, которые никогда не общались с Ларой, но теперь оказались в курсе подробностей ее ориентации. И они будут держать это в голове, если случайно с ней столкнутся. Они составят свое мнение о ней и о том, что она за человек.
        Я понимал, каково ей. Паршиво. Очень паршиво.
        Я заметил группу парней, бредущую по парковке. Уилл, Дарнелл и Мэтт. Черно-белые курки. Я повернулся к Ларе, чтобы не сверлить взглядом асфальт, лишь бы не встречаться взглядом с Уиллом.
        - Спроси ее.
        Шепот послышался от стайки девушек, которых я вроде видел на биологии. Одна из них, с собранными в конский хвост мышиными волосами, была в футболке с надписью «Шоколад - это ответ, но каким был вопрос?». Подруги подтолкнули ее, и она, хихикнув, посмела посмотреть на Лару, восседающую на «троне».
        - Мы хотели узнать, была ли ты лесбиянкой, когда мы вместе переодевались за сценой на концерте в десятом классе?
        Лара подчеркнуто медленно повернула голову, чтобы посмотреть на девчонку.
        - Доброе чертово утро, Шарлотта, - сказала она веселым и высоким голосом.
        Подружки Шарлотты дернулись, но устояли на месте.
        - Это важный вопрос, - настаивала Шарлотта. - Ведь если ты была, то очень плохо, что ты ничего не сказала. Мы имели право знать, перед кем переодеваемся. Кто-то из нас был голым.
        Лара, которая сделала глоток кофе, рассмеялась в свой стакан, заставляя напиток запузыриться.
        - Боже, ты права. Какое чудо, что я смогла сдержаться рядом со всеми вами, когда вы оказались в бабушкином нижнем белье.
        - То есть ты была?..
        - А что, ты думаешь, я легла спать натуралкой, а потом мне приснился самый убедительный в мире эротический сон, и я проснулась, жаждущая…
        - Не говори так!
        - Вагину, клитор, волосатую киску…
        - Ты отвратительна.
        - Пушистую вульву! - проорала Лара, выбрасывая перед собой ногу.
        Шарлотта завизжала и отскочила.
        - Тебе что, стыдно быть девочкой, Шарл?
        - Шарлотта. И нет, мне не стыдно. Но интересно другое: вы начали общаться с новеньким, и внезапно ты тоже стала гомосексуалкой.
        Ну конечно, меня в это втянут. Разумеется.
        - Ничего внезапного тут нет, Шарлотта, - отрезала Лара.
        - Что ж, в таком случае…
        - Хотя, - перебила ее Лара, - я спала с твоей матерью в тот день, когда у тебя был первый самый настоящий киношный поцелуй с Тоддом Фергюсоном.
        - Я всегда знала, что ты шлюха, но я не думала…
        - По-моему, ты не хочешь заканчивать это предложение.
        Рядом с нами появился Мэтт, несущийся сквозь поток учеников, сопровождаемый Дарнеллом и нервным Уиллом.
        - Это тебя не касается, - огрызнулась Шарлотта, но ее голос был уже не столь громовым.
        - Черта с два! Ты стоишь перед моей школой, извергая дерьмо на мою подругу, а нам с тобой прекрасно известно, что твоя мать вымыла бы тебе рот с мылом, если бы услышала, что несешь такую фигню. Поэтому продолжай, если хочешь, но я обязательно запишу все на диктофон и сразу отправлю своей маме, которая проследит, чтобы твоя услышала это до начала первого урока. Они работают в одном офисе, помнишь?
        Несколько учеников сбавили шаг, чтобы посмотреть шоу, которое разворачивалось перед ними. Шарлотта, пожалуй, действительно была не прочь продолжить, но ее подругам хватило ума взять ее за локоть и потянуть к школе. Постепенно толпа рассеялась, и Мэтт встал рядом с Ларой.
        - Защита мне не нужна, - заявила она.
        - Еще бы! Но ты всегда цапаешься с телками, а Шарлотту я ненавидел с седьмого класса, когда она с помощью взятки стала старостой.
        - Ты просто хотел чем-то подкрепить свою мужественность.
        - Поверь, моей мужественности не нужно никакое подкрепление. - Мэтт облокотился о кирпичную стену. - Но серьезно, пошла Шарлотта куда подальше!.. Если она или кто-то еще будет поливать тебя дерьмом, дай мне знать, ладно? Это не круто, а грязно играть я не боюсь.
        Дарнелл, вероятно, заметил восхищенный взгляд, которым Нив смотрела на Мэтта, потому что выпалил:
        - Да, я тоже. Кому какое дело, что тебе нравятся девушки? Земля от этого не перестанет вращаться.
        Услышав его слова, я посмотрел на Уилла и начал искать на его лице признаки того, что он удивлен речами своих друзей. Но сегодня он оказался нечитаем.
        И на мгновение я его возненавидел. Потому что, наверное, после всего случившегося крошечная часть меня еще надеялась, что он волшебным образом осознает: ему незачем бояться последствий, если его друзья все узнают. А потом, в идеале, он поймет, как сильно меня обидел, и кульминацией станет некий широкий жест, который докажет, что ему на самом деле было, между прочим, не все равно.
        Но это была обычная фантазия.
        Милая фантазия, но не реальнее миллиона других сказок.
        Боже, да я бы многое отдал, чтобы немного пожить в сказке. Или даже в романтической комедии. Но там бы такое не прокатило. Представьте, если бы Прекрасный Принц поднял хрустальную туфельку Золушки и решил, что бесполезно прочесывать большой город в поисках того, кому она будет впору?
        Или если бы принц Филипп увидел, как фея Малефисента[27 - Персонажи американского фэнтези-фильма (2014) компании Walt Disney Pictures, являющегося ремейком диснеевского мультфильма «Спящая красавица» (1959).] буквально окатывает весь лес огнем, и сказал: «А пошло оно все… как-то уж слишком рискованно».
        Или если бы принц Эрик[28 - Персонаж диснеевского полнометражного мультфильма «Русалочка» (1989).] подумал: «Хм, я мог бы побороться с гигантской осьминожьей ведьмой из моих кошмаров, но ведь я могу поплыть обратно, вернуться домой и поедать рыбу, которая, как оказывается, вполне разумна, быть в полной безопасности, предаваясь тотальному отрицанию, и навсегда застрять в чертовом когнитивном диссонансе!»
        Но они бы точно не стали так делать, потому что в сказках мужчины борются. Они сражаются за человека, который им небезразличен, и они никогда не сдаются.
        А в реальной жизни иногда приходится молить о том, чтобы им было не все равно, но ничего не выходит. Затем они просто затихают.
        И дают тебе уйти, даже не поборовшись.
        Спустя две недели после учиненной Рене катастрофы… провала… разгрома… (называйте как хотите) Лара, похоже, решила, что она готова двигаться дальше.
        Часть меня назвала бы это чересчур быстрым, но ведь я до сих пор хандрил из-за Уилла, словно он был моей напророченной, предрешенной настоящей любовью, а не летним романом, оказавшимся не вечнозеленым, поэтому, возможно, у меня не было понимания, сколько времени должно пройти после разрыва, чтобы идти дальше.
        Почему я решил, что она готова? Две причины. Первая - Лара неожиданно и необъяснимо начала флиртовать с Мэттом за обедом в тот редчайший день, когда к нашему столу наведались баскетболисты под предводительством Дарнелла (у него возник какой-то вопрос, и парень срочно захотел задать его Нив). И когда я говорю, что Лара флиртовала, я не имею в виду непринужденное подшучивание, из-за которого мы с Уиллом придумали прозвище Лармэтт. Я подразумеваю облизывание ложки в стиле порнозвезды, прожигание взглядом дыр в его грудных мышцах и хватание за руку каждый раз, как Лара с ним заговаривала, будто пытаясь поймать Мэтта в ловушку.
        Еще более странным было то, что Мэтт резко и необъяснимо потерял интерес к флирту Лары. Он почти не удерживал с ней зрительного контакта, то и дело натянуто улыбался и заговаривал с ней, только чтобы ответить на кучу ее вопросов.
        Поэтому заинтересованность Лары подогревалась незаинтересованностью Мэтта, подогреваемой запалом Лары.
        А я думал, это у нас с Уиллом - непонятно что.
        Вторая причина оказалась более однозначной. Позднее, в тот же день, я припарковался у дома после школы: мне не надо было ехать к тете Линде.
        У нее уже давно не было осложнений, тьфу-тьфу-тьфу, поэтому я собирался посвятить вечер собственной персоне, «Нетфликсу» и целой упаковке шоколадных конфет. В общем, только я выключил зажигание, как получил сообщение от Лары.
        Понедельник, 15:04
        Можно я кое-что тебе расскажу?
        Лара никогда мне не писала. Только в «Снэпчате», но последнее не считалось. Это было абсолютно неожиданно, без какой-либо инициативы с моей стороны. Поэтому я почувствовал себя заинтригованным.
        Я поставил автомобиль на тормоз и написал ответ.
        Понедельник, 15:06
        Давай.
        Не успел я вытащить ключ из замка зажигания, как она ответила. Похоже, она набрала сообщение еще до того, как я успел ей написать.
        Понедельник, 15:06
        Я покончила с Рене. По крайней мере, мне уже не так обидно. Ты умеешь хранить секреты?
        Понедельник, 15:07
        Что?
        Понедельник, 15:07
        Это и правда секрет. Я думала о Мэтте после нашего разговора… на танцах…
        Понедельник, 15:08
        О боже, ты хочешь новых отношений, чтобы забыть про Рене!
        Понедельник, 15:08
        Нет!
        Может быть…
        Какая разница, если так? Ну и что? Нам - семнадцать, мы же не будем сразу жениться на людях, с которыми встречаемся. Я просто развлекаюсь.
        К тому же он горячий.
        Понедельник, 15:09
        Ага. Очень горячий. Особенно когда разбирался с Шарлоттой.
        Понедельник, 15:09
        Руки прочь!!! Думаешь, мне стоит попробовать?
        Понедельник, 15:09
        Это сделает тебя счастливой?
        Понедельник, 15:10
        Не знаю, Олли, я не чертов экстрасенс! Но все возможно.
        Я рассмеялся. Вот это жизнь. Пробовать безумные вещи на тот случай, если они внезапно сделают тебя счастливой. Такой метод совершенно противоречил моей личной философии: я сто раз анализировал и рисковал лишь тогда, когда вероятность провала не превышала пяти процентов. Но вероятно, в подходе Лары имелось свое преимущество.
        Понедельник, 15:10
        Согласен. Конечно, попробуй. Веселись как можно больше, пока это не перестанет тебя радовать. А если такого никогда не случится, то не переживай. Все к лучшему.
        Понедельник, 15:11
        Ха. Я всегда как можно больше веселюсь. А в чем тогда смысл?
        Я ухмыльнулся на ее ответ, открывая бедром входную дверь. С моего плеча начал спадать рюкзак, и я подпрыгнул, поправляя его, приземлился и замер, увидев сидящих в гостиной родителей.
        Они оба должны находиться на работе.
        Я дал рюкзаку соскользнуть с руки и упасть на пол у двери. Мне хотелось выбежать вон, сесть в машину и вернуться в недавнее прошлое. Потому что я с ужасающей уверенностью знал: я не готов к тому, что скажут родители.
        Но я заставил себя войти в комнату, прошаркал к дивану и тяжело опустился на него.
        Тишина.
        Я заговорил первым, потому что мама и папа продолжали молча смотреть друг на друга, решая, кто первым сообщит мне новость. Будто им требовалось ее озвучить и я еще не знал, что грядет.
        - Когда все случилось? - спросил я.
        Как ни странно, они явно почувствовали облегчение. Наверное, из-за того, что никому из них не надо было говорить это вслух.
        - В обеденное время, - сказал папа.
        Ох. Обед. Она мертва уже несколько часов. А я даже не заметил катастрофических изменений. Я думал, что почувствую. Каким-то образом.
        - У нее была тромбоэмболия лёгочной артерии. Нам в какой-то мере повезло, что все так произошло, - вымолвила мама напряженным голосом. - Это… ну… быстро. И нам… нам говорили, что ее здоровье ухудшается. И скоро ей будет очень больно. Очень больно, Олли. А она не хотела страдать. Никто не хочет. Нельзя так проводить последние недели своей жизни. А она провела последние недели с нами, гуляя, наслаждаясь едой, смеясь.
        Я уставился в пол.
        - Много людей в ее ситуации остаются с заблокированным кишечником. Все, что они могут делать в свои последние дни, - лежать в кровати и пускать слюну. Ужасный способ уйти… А Линде не пришлось испытывать это на себе, милый.
        Она пыталась меня утешить? Просто ее голос был таким умоляющим, что скорее казалось, что она хочет сказать мне: «Да, это правда, но уж точно не худший день в нашей жизни».
        Я открыл рот, но не сумел выдавить ни слова. Я прочистил горло и попытался снова.
        - Понятно.
        Мы опять сидели в тишине. Я думал, мы должны обнимать друг друга или всхлипывать, но я не мог плакать. Я был ошарашен - и все. Что мы должны теперь делать? Серьезно, что? Поехать успокаивать дядю Роя? Он вряд ли захочет нас видеть. Еще не время.
        Тогда что? Обсудить наши любимые воспоминания про тетю Линду? О боже, нет, воспоминания, теперь у нас остались только воспоминания. Но и это не казалось настоящим. Все будто происходило с кем-то другим.
        Ладно… А если… включить телевизор? Помыть посуду? Принять душ? Мне надо заняться домашней работой? Все стало каким-то неправильным.
        Я ждал, когда мои родители подскажут, что делать дальше.
        Вероятно, они тоже не знали, каким должен быть следующий шаг.
        Мне стало слишком тяжело смотреть на их напряженные лица, поэтому я принялся глядеть на заусенец. Плохо ли то, что мне не было грустно? Значило ли это, что со мной что-то не так? Может, я - как главный персонаж из «Декстера»[29 - Имеется в виду главный герой этого американского сериала (2006-2013) канала Showtime - Декстер Морган, живущий в Майами, судмедэксперт по брызгам крови и серийный убийца.]. То есть у меня есть иммунитет к смерти и боли, и теоретически я способен до преклонных лет убивать людей, которые, как я считал, объективно заслуживали смерти, и мне бы это не причинило вреда.
        Мама встала.
        - Пойду и опять позвоню бабушке и дедушке, - пробормотала она.
        Она имела в виду родителей отца. Ее мама и папа скончались, когда я был маленьким. Они зачали маму уже в зрелом возрасте, им было почти сорок.
        А это означало, что из всей ее семьи осталась лишь она одна.
        Мама поправила блузку и вышла из комнаты. На ней до сих пор была офисная одежда. Обычно скорбящих людей представляют в пижамах и вроде бы в халатах, а еще - с опухшими от слез глазами и красными пятнами на щеках.
        Мамино лицо действительно было покрыто пятнами, но если не считать этого, она могла бы запросто провести сейчас деловую встречу и выглядеть совершенно уместно.
        И отец - тоже. Я даже не смог определить, плакал ли он. Вообще ничего не заметил.
        - Хочешь чего-то вкусного на ужин? - спросил он.
        - Что, прости?
        - Мы сегодня не будем готовить, но можешь выбрать. Купим все, что тебе захочется. Навынос, - добавил он.
        - Э-э-э…
        - Подумай. - Он встал. - Ты в порядке?
        Нет. Да. Нет.
        - Да.
        - Прекрасно. Я разберусь с делами наверху. Дай мне знать, если тебе что-то понадобится, хорошо?
        И он тоже сбежал.
        Внизу остался только я, гостиная и огромная оглушающая тишина.
        «Мне, наверное, надо кому-нибудь позвонить», - подумал я. Первыми на ум пришли Райан и Хейли, но я в последнее время редко с ними общался. Не то чтобы у нас возникли какие-то проблемы, мы просто стали отдаляться друг от друга.
        С Ларой у нас не было такой дружбы. И с Нив.
        Я мог бы позвонить Джульетт, но она в последнее время стала очень подавленной, и казалось несправедливым нагружать ее своими проблемами. К тому же она наверняка захочет утешить меня тем, что будет притворно веселой, или вытащит меня поесть мороженого, а мне не хотелось ни первого, ни второго. Ни сочувствия в придачу.
        Чего мне тогда хотелось? Я же не мог позвонить кому-то, кто взмахнул бы рукой - и тетя Линда бы сразу ожила.
        А помочь мне сейчас могло только это.
        Мама спустилась вниз с флешкой и воткнула ее в телевизор.
        - Что ты делаешь? - спросил я.
        Она села рядом со мной и взяла пульт.
        - Давай вспомним старые добрые времена.
        Но это же - совсем не то, что я думаю?
        - Мам…
        - Тете Линде не понравилось бы, чтобы мы здесь кисли. Надо посмеяться. И увидеть что-то хорошее. Какие чудесные воспоминания она нам подарила…
        На экране появилось видео: мы все в Сан-Хосе. И я помнил те дни. Тетя Линда и дядя Рой навестили нас, когда Кристе исполнился годик (задолго до рождения Дилана).
        Они приехали летом и пробыли у нас около недели. Мне пришлось спать на диване, а они заняли мою комнату.
        Видео началось с того, как тетя Линда кормила малышку Кристу, которая сидела на высоком стульчике. Она выглядела совсем по-другому.
        Криста тоже, конечно, но я забыл, какими густыми были волосы у тети Линды. Ее кожа тогда загорела, и никаких морщин на ее лице я не заметил.
        Тогда ей было около тридцати.
        - О боже, Рой, не сейчас! - Она засмеялась в камеру, отталкивая ее от себя.
        - Мы видим мать: ее одежда испачкана детской отрыжкой и измельченной едой, - произнес мужской голос: дядя Рой безуспешно пытался имитировать Дэвида Аттенборо[30 - Знаменитый британский телеведущий документальных фильмов о природе. (Прим. пер.)]. - Так она маскируется в окружающей среде, чтобы подкрасться к своему детенышу. Обратите внимание: везде мы видим остатки измельченной еды вперемежку с отрыжкой.
        - Я же говорю, это брокколи, - прозвучал мамин голос.
        Камера повернулась и показала ее, печатающую что-то на ноутбуке. Наверное, рабочие сообщения. В тот год маму назначили менеджером в какой-то бухгалтерской компании, тогда ей еще нравилась такая роль. Я помнил, как она работала дома по вечерам (и в выходные), чтобы все успеть.
        - Олли срыгивал все с брокколи. Как бы тщательно я ни пробивала еду блендером, как только она оказывалась в его рту… буэ.
        Рядом со мной мама из сегодняшнего дня разразилась смехом. Я взглянул на нее без тени улыбки.
        - Я не дам Кристе вырасти привередливой к пище, - заявила тетя Линда, приподняв брови и отворачиваясь, чтобы сунуть очередную ложку дочке в рот.
        Криста незамедлительно все выплюнула, и Рой захохотал так сильно, что резко опустил камеру.
        - Ага, и чем это закончилось, Лин? - спросила мать, обращаясь к Линде на экране. - Ты сдалась, когда родила Дилана.
        - Мам.
        - Я говорила ей: у тебя остается решимость, пока они маленькие, но в итоге ты понимаешь, что намного легче срезать корочку, чем слушать за каждым обедом трехчасовую истерику!
        - Мам.
        - Да, милый?
        - Тебе не кажется… что пока рановато смотреть видео?
        Она выглядела растерянной, будто не имелось ни единой причины, по которой мне следовало так думать.
        - А когда не рано? Какое тут правило, Оливер?
        Я не знал, но был вполне уверен, что «три часа после смерти» - действительно рано для того, чтобы любовно смеяться над усопшим героем этого видео.
        - Прости. Я… я хотел сказать, что просто еще не готов.
        Мама кивнула.
        - Конечно, милый. Но я здесь еще посижу. Именно это мне сейчас и нужно. Мне необходимо посмотреть какие-то… общие видео, ладно? - Она улыбнулась, но ее глаза уже увлажнились. - А что тебе нужно сейчас? Я могу для тебя что-то сделать?
        Мне не нужно слышать голос тети Линды, словно она еще жива. И не нужно обсуждать планы на ужин с папой. Мне надо делать что-то… что угодно, лишь бы не натягивать на лицо улыбку и притворяться, что все отлично.
        Мне надо находиться в другом месте.
        - Можно я встречусь с друзьями?
        Мама рассеянно кивнула.
        - Да, милый. Но будь дома к девяти.
        Она даже не спросила, куда я иду. Она - на пятьдесят тысяч процентов не в порядке. Может, мне лучше остаться. Но она сделала звук погромче: тетя Линда стала пробовать еду Кристы, чтобы доказать дочери, какая она вкусная, и я понял, что уже не выдержу.
        Поэтому я схватил со столика ключи и побежал к машине.
        Я понятия не имел, куда еду. Куда податься? Сначала я бесцельно катался, заезжая в какие-то переулки и выруливая обратно, а потом обнаружил, что останавливаюсь, чтобы найти его адрес в «Гугл картах».
        В том, чтобы ехать к нему, не было никакого смысла. Даже Лара или Нив во многих отношениях подошли бы больше, потому что мы хотя бы не переставали общаться. Но он знал про тетю Линду, был в курсе, как сильно она болела.
        Летом, ночь за ночью, слушал, как я шепчу в темноту о том, как сильно я боюсь, что она умрет.
        Мне надо с ним увидеться.
        Дом Уилла оказался не менее пугающим в дневное время, чем в День благодарения. Я затормозил, уставился на него и с колотящимся сердцем сглотнул. Поворачивать обратно уже нет никакого смысла. Дорога все-таки была длинной.
        Но мне не хватало смелости подойти к двери. Поэтому я ему позвонил.
        - Ты сейчас дома? - спросил я.
        - Да.
        - Я на улице.
        - Ты… стой.
        Он сбросил звонок. Распахнулась входная дверь, Уилл выскочил на крыльцо, спустился по ступеням и зашагал по подъездной дорожке. Я в оцепенении вылез из машины и стоял, обнимая себя за плечи, пока Уилл не приблизился ко мне.
        Похоже, он все понял, как только увидел мое лицо.
        - Олли, - выдохнул он, протягивая руки.
        Я ринулся ему навстречу, словно в этом не было ничего странного и мы не игнорировали друг друга последние несколько недель. Когда я почувствовал его ладони на спине, то разрыдался.
        - Ох, Олли, нет. Мне ужасно жаль.
        Он повел меня, плачущего, кашляющего и дрожащего, прямо в свою комнату, даже не дав поздороваться с его родителями. Мама и папа отказались бы от меня, если бы узнали, что я повел себя настолько невежливо, но в тот момент мне было все равно. Он оставил меня ненадолго, чтобы объяснить все родителям, а затем вернулся обратно и молча сел рядом со мной.
        К тому моменту, как я наконец достаточно успокоился, чтобы быть способным говорить, мы с Уиллом просидели на его кровати минут пятнадцать. Он ни разу не попытался подтолкнуть меня к разговору. Просто сидел, прижавшись своим плечом к моему и положив руки на колени.
        - Не представляю, что делать, когда такое происходит, - признался я. - Родители ведут себя так, словно все хорошо, отец хотел заказать ужин, а мама включила видео…
        - Видео?
        - Да, с тетей Линдой! Ты слышал когда-нибудь о чем-нибудь подобном?
        Уилл рассудительно сложил ладони вместе.
        - Абсурд какой-то.
        - Это как что-то ненастоящее, Уилл. Все очень далекое, размытое, и я, типа, сплю, но вроде бы и нет. Я ведь точно не сплю?
        - Не спишь, - подтвердил он. - Прости.
        - О’кей. Все хорошо. Но в то же время вовсе не нормально. Она - мертва… по-настоящему. Вот что реально, понимаешь? Каждый день, начиная с сегодняшнего… и до бесконечности, она будет мертва, когда я буду просыпаться утром. Как мне справиться с ее уходом? Не знаю, что делать.
        Я опять заплакал, и Уилл приобнял меня и притянул к себе. Не романтически, а утешительно. Так, как я хотел, чтобы мои родители утешали меня.
        - Что мне делать? - повторял я, будто у Уилла имелось волшебное решение.
        - То, что тебе нужно, - сказал он.
        Я положил голову ему на плечо. Только сейчас я понял, как она отяжелела. А еще у меня болела челюсть. От плача? Я что, сжимал зубы?
        Я часто так делал, когда был младше, пока не сломал зуб и стоматолог не заставил меня спать с каппой.
        - Это случилось как снег на голову! Конечно, не совсем неожиданно, но я думал, что нас что-то предупредит. Она начнет выглядеть очень больной, и мы сразу сообразим, что ей осталось немного. Я даже не помню наш последний разговор. Кажется, он был про прокисшее молоко.
        Говоря последнее предложение, я хныкал так сильно, что заикался.
        - Это несправедливо, - сказал Уилл.
        - Ага, верно.
        - Да.
        И непонятно как, но хоть я и чувствовал себя погребенным горем заживо, мне стало чуть менее невыносимо. Уилл поддерживал меня, соглашался со мной и не пытался заставить меня взглянуть на светлую сторону или вспомнить радостные времена, и я чувствовал себя не таким одиноким. Уилл очень редко общался с тетей Линдой, но я знал, что в эти мгновения, во тьме, окутавшей меня, он находился рядом. Готовый ждать столько, сколько нужно, пока я не соберусь с силами.
        Наконец, я вытер глаза тыльной стороной ладони и выпрямился.
        - Извини. Я приехал сюда из ниоткуда, а у тебя наверняка куча домашки, и ты еще не поужинал.
        - Ничего…
        - Мне следовало написать или…
        - Олли, - он взял меня за руку, и я ошарашенно на нее посмотрел, - не надо. Я рад, что ты приехал. Можешь оставаться столько, сколько хочешь.
        Я кивнул и мягко высвободил свою ладонь.
        - Спасибо. Но мне пора домой.
        Он провел меня через гостиную, где его родители смотрели «Начало». Там уже была сцена, где все болтались вверх ногами в коридоре.
        Отец Уилла поставил фильм на паузу, заметив нас.
        - Привет, Олли, - поздоровалась миссис Таварис. - Уилл рассказал нам про твою тетю. Нам очень жаль. Пожалуйста, дай нам знать, если мы можем как-то помочь.
        Мистер Таварис кивнул и напряженно улыбнулся.
        - Хорошо, что ты нас навестил, Олли. Я думал, после Дня благодарения мы будем видеть тебя здесь чаще.
        Я внезапно вспомнил, как мистер Таварис чуть не застукал меня и Уилла, и выдавил фальшивый смешок.
        - Уилл, - мягко произнес его отец. - Это, конечно, особая ситуация, но, пожалуйста, не забывай наше правило: надо держать дверь спальни открытой.
        Уилл взглянул на своего папу так, словно тот внезапно взорвался. Сглотнув, он жестко кивнул и повел меня к выходу.
        Всю дорогу он безмолвно таращился вперед.
        - Ты в порядке? - спросил я.
        - У нас нет правила, что нужно держать дверь открытой, когда приходят друзья… То есть оно касается только девушек. Мы с парнями всегда сидим в комнате, и дверь закрыта.
        Ох. Упс.
        - Прости…
        Он покачал головой.
        - Забудь. Здесь нет твоей вины. Посмотрим, заговорит ли он об этом еще раз.
        Его слова были обнадеживающими, но лицо стало напряженным.
        Уилл не хотел возвращаться в этот дом.
        Я замешкался у машины и начал топтаться на месте. Необходимо убедиться, что у Уилла не будет нервного срыва, но если мы пробудем на улице слишком долго, не вызовет ли это лишних подозрений? Вдруг его отец выйдет из дома и скажет, что нам надо закругляться?
        - Ладно. Можешь мне написать? Пожалуйста… Чтобы я знал, заговорил он об этом или нет.
        Уилл кивнул.
        - Конечно. И ты тоже напиши, что ты… ну… в порядке.
        Точно. На короткое мгновение я забыл про тетю Линду. А затем все нахлынуло опять, как будто я только что узнал. Но я не собирался плакать. Не сейчас.
        Секунд восемь это могло подождать.
        - Договорились.
        Вот и хорошо.
        20
        Дома было как на кладбище.
        Мне разрешили всю оставшуюся неделю не ходить в школу, что я воспринял с облегчением, поскольку у меня появилась поразительная привычка реветь без предупреждения. Конечно, я плакал из-за тети Линды, но потом еще разрыдался из-за рекламы приюта для собак по телевизору, захныкал, потому что понял, что пропущу контрольную по математике в четверг (хотя я ненавидел математику), и рыдал минут двадцать, когда пил утром апельсиновый сок. Тогда я подумал о том, как святой Николай раздавал апельсины бедным детям, а у некоторых людей никогда не бывает апельсинов, а я всю свою жизнь воспринимал их как должное.
        Но горевал не только я. Мама теперь лила слезы большую часть дня. У нее довольно быстро сошла на нет первоначальная, чересчур оптимистичная реакция. Мне не нравилось видеть, как она плачет, но это меньше выбивало из колеи, чем ее неестественно громкий смех в первый день.
        Папа был не такой любитель поплакать, но он ни разу не улыбнулся. Мы мрачно пережили подготовку к похоронам и саму церемонию прощания в пятницу, а потом продолжили жить своей жизнью, пытаясь понять, как это вообще должно выглядеть.
        Для моих родителей, по крайней мере, все свелось к тому, чтобы как можно больше помогать дяде Рою и племянникам. Наступило воскресенье, и это означало, что у нас дома будет готовиться суп, лазанья и запеканка на целую армию, чтобы дядя потом поставил готовую еду в холодильник и разогрел, когда потребуется.
        - Олли, можешь заполнить оставшиеся контейнеры? - спросила мать.
        Ее одежда оказалась перепачкана брызгами от томатного соуса, возле брови красовалась отметина от расправленного сыра, а один из рукавов был закатан как попало. Мамины глаза опухли: с утра она то и дело плакала, а волосы не мыла уже несколько дней, поэтому она собрала их в неряшливый пучок.
        - Конечно.
        Я подменил ее и начал перекладывать запеканку в контейнеры разных размеров.
        - Может, ты отдохнешь минутку наверху, пока мы приводим кухню в порядок?
        Она нерешительно замерла, и папа, войдя на кухню, замахал руками.
        - Ты услышала приказ. Мы сами разберемся.
        Она молча кивнула и исчезла, оставив нас одних на кухне.
        Отец начал загружать посудомоечную машину.
        - Спасибо, что ты так по-чемпионски помогаешь нам, Олли.
        - Без проблем.
        - Ты целый год был чемпионом.
        Я оглянулся через плечо. Он согнут над посудомойкой, пряча лицо, но его голос прозвучал слишком сдавленно.
        Я защелкнул крышку на очередном контейнере и сунул его в сумку-холодильник, в которую мы складывали еду.
        - Когда ты нужен тому, кого ты любишь, то ты приходишь на помощь, верно?
        Когда папа наконец повернулся ко мне, у него блестели глаза.
        - Да. Все так.
        У тети Линды (хотя мне, наверное, уже не стоит так говорить, ведь теперь это у дяди Роя, да?) дети сидели в гостиной и смотрели «Коко»[31 - Имеется в виду «Тайна Коко» - полнометражный американский мультфильм студии Pixar Animation Studios; выпущен компанией Walt Disney Pictures (2017).].
        Я не знал, в курсе ли их отец, что «Коко» - мультфильм про загробную жизнь умерших членов семьи, но боялся кого-нибудь спровоцировать, просто об этом упомянув. Кто знает, может, дядя думал, что таким образом Криста и Дилан осмыслят события, произошедшие на неделе?
        Дядя Рой снова и снова благодарил моих родителей за еду. Хотя оказалось, что каждой семье в городе пришла в голову одна и та же идея: холодильник оказался настолько заполнен, что впихнуть внутрь что-то еще было невозможно.
        В конце концов взрослые решили заполнить льдом сумку-холодильник и поставили ее в углу кухни.
        Все трое вели себя как актеры в импровизированной постановке. Но играли не особо убедительно. Они улыбались, словно научились этому из пошаговой инструкции. Говорили о чем угодно, кроме тети Линды, но в воздухе все равно чувствовалось ее незримое присутствие, если так можно выразиться. «Я плохо сплю в последнее время». Потому что он, дядя Рой, все время плачет. «Дети пойдут в школу и детский сад в понедельник». Потому что они неделю сидели дома, а теперь от них ждали, что они (непонятно как) вернутся к обычной жизни, будто посреди нее не было огромной зияющей дыры. «Нет, я не досмотрел финал сезона».
        Но ведь он смотрел сериал с тетей Линдой - она мне рассказывала! - и, похоже, не представлял, сможет ли продолжить это занятие, понимая, что она никогда не узнает, чем все закончилось.
        Никогда.
        Я плюхнулся на диван с кузенами. Мультфильм был жутко популярен в прошлом году. Какой будет следующий хит «Пиксар»? Тетя Линда этого тоже никогда не узнает.
        Даже если мультик окажется круче «Холодного сердца», она все равно останется в неведении.
        И любую новую песню, которую станут крутить по радио, тетя Линда никогда не услышит. Ни разу.
        Все, о чем она будет знать, уже произошло. Бритни Спирс может быть избрана президентом Соединенных Штатов, а тетя Линда никогда не посмотрит на ее инаугурацию. Правительство может, наконец-то, признать, что оно прячет на складе инопланетян, а тетя Линда никогда об этом не узнает. Мир будет продолжать меняться, будут случаться трагедии и прекрасные вещи, мы будем что-то изобретать, расти, а тетя Линда никогда ничего из этого не увидит.
        И… боже, я был настолько эгоистичным и зацикленным на себе, но, будучи полностью раздавленным, еще боялся и за себя. Разумеется, я знал про смерть, но она всегда являлась чем-то абстрактным. Сейчас она стала поразительно реальной. Близкие мне люди умрут. Мои родственники.
        Все мы.
        Каждый реальный человек, которого я знал, умрет.
        И я тоже.
        Однажды я увижу последнее, что когда-либо смогу увидеть. А на следующий день кто-то выпустит песню, которую я никогда не услышу. По статистике, самые потрясающие события, которые когда-либо произойдут в мире, будут иметь место в далеком будущем, и я никогда про них не узнаю.
        Сколько прекрасных, удивительных вещей случится однажды, а меня уже не будет в живых. А я не хотел, чтобы мир продолжал существовать без меня. Конечно, хотел… не то чтобы я собирался утащить всех с собой… нет! Но мысль о том, что я есть, а потом исчезну, а миру будет просто плевать, была такой… она просто… она заставляла меня чувствовать себя опустошенным.
        Уилл посмеялся бы надо мной и назвал готом, если бы увидел, поскольку я, наверное, соответствовал всем экзистенциальным стереотипам, но серьезно, в чем смысл?.. Я имею в виду всего этого? Если мы исчезнем в мгновение ока, то зачем надрываться, пока мы живы? Мы ведь не сможем вспомнить ничего, когда умрем.
        Я скинул обувь, прижал колени к груди и уставился на экран телевизора.
        Я наполовину ожидал, что дети начнут задавать мне вопросы о загробной жизни: там ли сейчас их мама, скелет ли она теперь и так далее. Но вот что странно. Они подозрительно молчали. Прям слишком подозрительно. Криста, которая никогда не замолкала, просто таращилась в телевизор. Или, точнее, сквозь телевизор… остекленевшими глазами, устроившись на ярко-розовом кресле-мешке.
        Дилан, сидящий в своем кресле-мешке с изображениями паровозика Томаса, держал бутылочку, но не пил из нее. Я озадаченно выпрямился. С каких пор он перестал пользоваться стаканами и кружками?
        - Эй, Дил. Я давно не видел бутылку.
        - Это моя бутылка.
        - Да, помню.
        - Моя бутылка.
        - Да, я в курсе.
        - Я тебе не дам.
        - О’кей. Она мне не нужна.
        - Я не дам тебе мою бутылку! ЭТО МОЯ БУТЫЛКА, Я ЕЕ ХОЧУ, ОНА НЕ ТВОЯ! - завизжал он, сворачиваясь в клубок на своем кресле. Криста даже на него не взглянула, а он продолжал кричать: - ЭТО МОЯ БУТЫЛКА! МОЯ БУТЫЛКА, МОЯ БУТЫЛКА!
        Ну вот.
        - Дилан, да, я понимаю. Я не…
        - НЕ БЕРИ ЕЕ!
        - Я не беру!
        - ЭТО НЕ ТВОЯ БУТЫЛКА, ОЛЛИ! НЕ ТВОЯ, НЕ ТВО… - Он, не договорив, начал вовсю выть, вызывая демона из глубин логова Аида.
        Я вскочил на ноги и направился к нему, чтобы попытаться успокоить.
        - Эй, Дил, все нормально.
        Он набросился на меня с бутылкой.
        - НЕТ! НЕТ!
        - Я не…
        Он бросил бутылочку в меня, и она ударила меня прямо в лоб. Я чуть не потерял чертово сознание.
        - Дилан!
        В ответ он зарычал с фиолетовым от ярости лицом. Я протянул ему бутылочку, и он выбил ее из моей руки, а затем принялся пинать воздух, изо всех сил крича.
        Криста продолжала смотреть фильм, словно ничего не происходило.
        Я беспомощно встал, а порог комнаты переступил дядя Рой. Я хотело было все объяснить, но он даже не выглядел удивленным.
        - Эй, сынок, - сказал он, взяв на руки пинающегося и орущего Дилана. - Пора спать.
        - НЕТНЕТНЕТНЕТ…
        - Да. Пожелай спокойной ночи Олли и Кристе.
        - …ЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТ…
        - Спокойной ночи, Олли. Спокойной ночи, Криста.
        Крики Дилана затихли, когда его бесцеремонно вынесли из комнаты.
        - Хорошо, - пробормотала Криста, не поднимая взгляд. - У меня уже уши заболели.
        Я сел на диван, тоже слыша звон в ушах.
        - Похоже, он скучает по маме.
        - Да.
        - Как у тебя дела? Ты в порядке?
        Теперь она подняла взгляд. По ее лицу было понятно, что я ее разозлил. Она наклонила голову.
        - Олли, я не слышу телевизор.
        - Ой. Прости.
        Поэтому мы стали смотреть молча. Нам неплохо это удавалось, пока не началась та часть, где герой поет душераздирающую песню бабушке про воспоминания о людях, которые скончались. И я потерял самоконтроль.
        Но мне хотя бы хватило благоразумия извиниться и выскочить из комнаты, поэтому самоконтроль я потерял в прихожей. Я прижался к стене и осел на пол, плача как можно тише. Я не хотел находиться в этом доме, зная, что тети Линды больше никогда в нем не будет.
        Это же ее дом. Мы приходили сюда, когда навещали ее. Так продолжалось долгие годы - всю мою жизнь. Это как-то неправильно.
        Все было неправильно.
        Кто-то сел рядом со мной. Мама. Я даже не услышал, как она вошла.
        - Привет, мой роскошный мужчина, - сказала она. - Дела не очень хорошо?
        Я шмыгнул носом и пожал плечами, не смотря ей в глаза.
        - Тяжело здесь быть? - спросила она.
        Я кивнул, и у меня затрясся подбородок, пока я пытался сдержать всхлипывания.
        - Станет легче. Вот в чем вся прелесть вселенной. Она заставляет пройти тебя через испытания, но никогда не дает тебе того, с чем ты не сможешь справиться. Поэтому мы и растем.
        Я откинул голову и повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом.
        - Мам. Это произошло не для того, чтобы преподать нам урок и помочь душевно вырасти.
        Она помрачнела.
        - Олли, я совсем другое имела в виду. Ты ведь знаешь, да?
        - В этом нет никакой прелести. Все уродливо и бессмысленно. Понимаешь, мам? Никакого смысла не было. Она мертва, и тут нет вообще ничего справедливого. У нее была одна жизнь, и она закончилась. Это конец для нее и для нас тоже. Из-за того, что она умерла, лучше ничего не стало. Как ты до сих пор можешь верить, что здесь есть какой-то смысл? Ты думаешь, как нечто во вселенной посмотрело вниз с облаков, нашло нас и сказало: «Хм, знаете что? Пошла эта семья куда подальше!» У Кристы и Дилана уже нет мамы, а дядя Рой потерял любимого человека, и она больше никогда не постареет. Тут нет. Никакого. Смысла. Надеяться на что-то просто пустая трата времени. Прости, что я не особо счастлив по этому поводу.
        Она уставилась на меня, и у меня скрутило желудок.
        - Ты считаешь, что я счастлива по этому поводу? - недоуменно переспросила она. - Она была моей младшей сестрой, Олли.
        Весь мой гнев внезапно испарился, и я приник к стене.
        - Мам…
        Она хотела было что-то сказать, но покачала головой, расстроенно фыркнула, поднялась и пошла прочь.
        Я нормально пережил первый день в школе. Или, по крайней мере, утро. Никаких срывов и эмоций, никаких пугающих размышлений о собственной смертности. Девочки ласково со мной разговаривали. Даже у Лары не было наглых докапываний. Просто много вопросов о том, как у меня дела, и разумная доля переживания. Я целую неделю игнорировал почти все их сообщения. Как и соболезнования от Хейли и Райана.
        Дело в том, на разговоры стало уходить очень много энергии, а ее у меня почти не осталось.
        Во время обеденного перерыва я направился в музыкальный класс. В кафетерий я заскочил на минуту. Джульетт казалась расстроенной, когда я пронесся мимо нее, чтобы взять кусок пиццы, но что теперь делать? Хоть я и справлялся, но стараться быть в порядке и принимать участие в беседах оказалось утомительнее, чем я думал. Я решил, что уже способен вернуться в школу, но это не означало, что можно просто нырнуть в обыденную рутину, ничего не корректируя.
        Побыть немного наедине все равно не помешает.
        Но когда я взял бас-гитару, то понял, что меня не тянет играть. Мне хотелось тишины. Поэтому я сел на пол, прислонившись к стене, положил инструмент на колени и побарабанил пальцами по корпусу.
        Как здорово побыть одному. Я обожал девочек, но не был с ними настолько близок, чтобы грустить в их обществе. Конечно, я мог побыть нытиком день или два, но вдруг мне понадобится больше времени? А если я буду мрачным неделями или месяцами - и больше никогда не буду веселым?
        Или мне захочется сердито посмотреть, огрызнуться или потеряться в собственных мыслях? Или просто захочется поплакать?
        Зато здесь я мог делать все что угодно. Мог ощущать каждое негативное, ужасное, ноющее чувство одновременно, и мне не надо было стесняться или пытаться натянуть маску, чтобы никто не чувствовал себя неловко.
        Хотя теперь, когда у меня появилась возможность поплакать, я не мог себя заставить.
        Кто-то наклеил новый постер на стену в дополнение к другим вдохновляющим цитатам. «МУЗЫКА ТЕЧЕТ У ВСЕХ ПО ВЕНАМ, ОТ МЕЛЬЧАЙШЕГО МУРАВЬЯ ДО КРУПНЕЙШЕГО КИТА», - гласила надпись, выполненная огромным алым шрифтом «Комик сэнс». На плакате был изображен муравей, над которым зависла нога слона. Но либо что-то не получилось с пропорциями, либо это был супергеройский муравей-мутант, потому что размером он оказался почти с ноготь слона.
        Что вообще, черт возьми, означала цитата? И почему ее написали под нарисованным муравьем, который вот-вот умрет?
        Вероятно, музыка, которая текла у него по венам, являлась похоронным маршем.
        Я чуть не расхохотался над своей поразительной шуткой, но начал думать о музыке на похоронах тети Линды, и смех пропал.
        Заметив движение краем глаза, я оглянулся и обнаружил, что Уилл вошел в класс.
        Я почти не видел его с того вечера, как приехал к нему домой. Он неуверенно мне улыбнулся.
        - Привет. Можно посидеть с тобой?
        Я похлопал по гладкому полу.
        - Давай.
        Он сел пол и скрестил ноги как детсадовец.
        - Как ты?
        У него были, конечно, добрые намерения, но я чертовски не хотел это обсуждать. Я уже очень много сказал о смерти и о том, как все ужасно и насколько бессмысленно. Дома мне казалось, что говорить больше не о чем. Но ничего нового я придумать не мог. Повторять одно и то же совсем не помогало.
        Поэтому на сей раз мне хотя бы захотелось поговорить о чем-то ничего не значащем.
        - Слушай, Уилл, - произнес я. - А у муравьев есть сердце?
        Он внимательно и долго смотрел на меня.
        - Я… никогда об этом не задумывался.
        - Просто на постере написано про вены муравьев, а по венам ведь обычно течет кровь к сердцу, да?
        Он взглянул на плакат.
        - Очень депрессивная картинка.
        - Именно! О боже, не только мне так кажется. По-моему, здесь повесили самый демотивующий мотивационный постер, который я только видел.
        - Да уж, не вдохновляет. И еще… почему муравьи? Если идти от малейших к крупнейшим, то можно взять кого-то намного меньше. Например, клеща. Или бактерию…
        - Но у бактерий нет вен.
        - Если честно, Олли, я сомневаюсь, что у муравьев они есть. Очень сомневаюсь.
        Я не смог сдержать улыбку.
        - О нет, кажется, ты прав.
        - Да? Я вообще не знаю. Подожди, я загуглю.
        Я, хихикнув, положил гитару на пол и наклонился, чтобы посмотреть в телефон Уилла. Он открыл статью и прокрутил вниз.
        - Ответ - нет, - заявил он. - Никаких вен. Никакой крови.
        - Эй, у них есть кровь.
        - Бесцветная странная жидкость. Это не одно и то же.
        - Ты не можешь не признавать кровь насекомых только потому, что она отличается от твоей.
        - Спорим, что могу?
        Я наклонил голову и стал играть цепочкой с кулоном, все еще улыбаясь. Хоть я и чувствовал себя виноватым за смех, это было приятно. Очень приятно.
        - Ты пришел сюда, чтобы проверить, как я?
        - И да, и нет. Я думал, что тебе, наверное, хочется побыть одному, поэтому и не стал бы сюда заглядывать, но мне нужен твой совет.
        Интересно.
        - Да?
        - Ларе вроде всегда немного нравился Мэтт. Но потом она запала на Рене. Поэтому я хотел узнать, что у них творится.
        Что ж, не совсем то, чего я ожидал. Я выпятил нижнюю губу и задумался, как лучше ответить. Лара говорила мне, что ей нравится Мэтт, по секрету, поэтому я не мог ее выдавать. Но, пожалуй, сыграть в Купидона я все-таки мог.
        Но не успел я вымолвить ни слова, как Уилл застонал.
        - Боже, какой же я дурак! Прости, ты, конечно, считаешь, что я несу какой-то абсурд. У тебя есть дела поважнее, чем личная жизнь Лары.
        Ну… как бы да. Но его вопрос круто отвлекал от всех дел поважнее.
        - Да ладно тебе! Она была влюблена в Рене, но я вполне уверен, что сейчас все закончилось. А почему ты спрашиваешь?
        - Мэтт думает, что она лесбиянка.
        Ясно.
        - Нет. Она би.
        - Ну разумеется, - произнес Уилл. - А Мэтт уже целую вечность неравнодушен к Ларе, но, по-моему, он теперь думает, что в этом нет никакого смысла.
        - Ох, я бы сказал, что в этом - тонна смысла.
        Уилл толкнул меня в плечо.
        - Не хочешь объяснить все Мэтту?
        - Я? Прямо сейчас?
        - Ага. Тебе он поверит. Мне кажется, они не считают меня местным экспертом по идентичностям, понимаешь?
        С одной стороны, мне здесь нравилось. И без Уилла, а с ним - особенно. Я бы предпочел остаться в музыкальном классе, болтая с ним о полной ерунде, а не идти в заполненный учениками, шумный кафетерий. Но было кое-что еще…. не такая уж маленькая часть меня очень хотела помочь Ларе. Похоже, я испытывал к ней искреннюю симпатию. Пусть она знает, что я сделал что-то ради нее.
        - Ладно, - кивнул я, вскакивая и протягивая руку. - Только быстро. Скоро прозвенит звонок.
        Уилл ухватился за мою ладонь, позволив, чтобы я помог ему подняться на ноги.
        Баскетболисты сидели сегодня за своим столиком. Без девочек это было, в общем-то, море черно-белых курток. К которому внезапно добавился и я в своем новом лососевом свитере и коричневых узких джинсах, разбавляя монохром.
        Я выбрал утром светлый свитер, поскольку решил, что развеселюсь, если буду носить что-то, кроме черного и хаки. Сработало ли это? Не… очень. Нет.
        - Привет, как дела, Олли? - спросил Мэтт и выжидающе на меня посмотрел.
        Вероятно, Уилл сообщил ему, зачем отправляется меня искать. Значит, ходить вокруг да около смысла нет. К тому же если я скажу ему, как у меня действительно дела, то обстановка станет мрачной и все почувствуют себя неловко (по крайней мере я).
        - Тебе нравится Лара? - спросил я напрямик.
        Несколько парней захихикали, но Дарнелл грозно на них уставился, и они тотчас заткнулись. Мэтт пожал плечами и откинулся на стуле.
        - Да, но это неважно. Ей нравятся девчонки. Все норм.
        - Она - не против парней.
        Он вытаращил глаза.
        - Я думал, она теперь лесбиянка.
        - Она бисексуалка. Если она с девушкой, это не делает ее лесбиянкой. Она остается би независимо от того, с кем встречается.
        Мэтт медленно кивнул, и на его губах появилась слабая улыбка.
        - То есть ты говоришь, что я могу ей нравиться?
        - По-моему, спросить все у нее самой - неплохая идея. Но она может малость злиться на тебя за то, что ты был в последнее время с ней холоден… я просто предупреждаю.
        Дарнелл и Мэтт по-быстрому друг другу улыбнулись.
        - Ты в теме, чувак, - объявил Дарнелл, стукаясь с Мэттом кулаками, пока другие парни смеялись и свистели.
        Уилл напряженно на них смотрел, нахмурив брови и поджав губы. Я не мог прочесть выражение его лица.
        - Кстати, - добавил я, на сей раз не отводя взгляда от Дарнелла, - тебе нужно перестать бродить взад-вперед. Это не круто. Ты либо хочешь быть с Нив, либо нет, но не притворяйся, что ты подходишь к нашему столику исключительно потому, что у тебя вопрос по домашке.
        Дарнелл открыл рот, но не смог ничего сказать.
        Уилл сложил ладони рупором у рта:
        - Принимай вызов, Дарнелл!
        Я и сам впечатлен. Когда я успел стать таким смелым?
        Похоже, последняя пара недель меня изменила. Внезапно мне больше не казалось таким ужасным выглядеть глупо перед парнями, которые в основном ничего для меня не значили. Кроме Уилла, но я знал, что он не будет меня осуждать. Есть вещи и похуже, чем легкое смущение.
        А жизнь - слишком коротка, чтобы играть в труса с любимым человеком, который так важен для тебя.
        21
        - Ты уезжаешь через час, - сказал я.
        Уилл, голова которого лежала на моей голой груди, приподнялся, чтобы посмотреть на меня.
        - Хм…
        - Один час, Уилл.
        Он скорчил рожу и провел пальцем по моему животу. Наша кожа уже высохла. Вы бы ни за что не догадались, что тридцать минут назад мы плескались в озере.
        - Ты составишь мне компанию? - спросил он.
        - Хочешь, чтобы я выскользнул из собственного дома в четыре часа утра, прошелся с тобой до другого конца озера, а потом проник обратно в свое жилище?
        - …да?
        - Конечно. Не знаю, зачем вообще ты такое спрашиваешь.
        Мы одевались дольше, чем следовало. Уилл то и дело грубо прерывал процесс, чтобы поцеловать мои ноги, живот и руки в последний раз, прежде чем я их закрою одеждой, но в итоге мы смогли вернуться к презентабельному виду. Потом мы действительно выскользнули из дома (спасибо входной двери, которая никогда не скрипела) и пошли вдоль озера.
        Я передвигался медленно, как черепаха. Тело казалось гораздо более тяжелым, чем должно было.
        Но прощальная прогулка закончилась слишком быстро. Как и все остальное.
        - Тебе обязательно возвращаться домой? - спросил я.
        - А тебе? - ответил он. - Пожалуйста, приезжай в гости.
        Он взял меня за запястье и остановил.
        - Серьезно, нам надо обменяться взаимными обещаниями. Мы должны увидеться снова как можно скорее.
        - Хорошо.
        - И не просто на словах - мы должны что-то сделать. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. А может, это и не должно заканчиваться?
        Я пожал плечами. Просто не знал, что ответить.
        - Нам надо оставаться на связи. Мы будем общаться и что-нибудь придумаем. Наверное, я смогу приехать на весенние каникулы. Или ты опять будешь навещать свою тетю и мы сможем договориться о встрече.
        У меня появилось ужасное ощущение, что я вот-вот заплачу. Все, что я смог сделать, это коротко кивнуть.
        Уилл накрыл мою щеку ладонью и уставился на меня серьезными карими глазами.
        - Пожалуйста, не теряйся. Мне надо еще раз тебя увидеть.
        - Ты знал, что у сердцебиения меняется ритм, когда ты слушаешь быструю или медленную музыку? - спросил Уилл.
        - Нет. Прикольно.
        - Да. А роговица - единственная часть тела, которая не получает кислород из крови. Она всасывает его прямо из воздуха.
        Он сидел, скрестив ноги, на свободном стуле в музыкальном классе, листая учебник по биологии, который лежал у него на коленях. Сегодня его оправданием для того, чтобы побыть рядом со мной, стала грядущая контрольная.
        Я думал, учебник он взял только для виду, но, к моему удивлению, Уилл сел и углубился в чтение, когда я принялся играть на гитаре. Я не знал, действительно ли он хочет хорошо написать контрольную или ему просто скучно слушать одну и ту же музыкальную фразу, повторяющуюся снова и снова. Я бы не стал его винить, если бы так оно и было, но тогда у меня возникал вопрос: зачем он всегда приходил сюда во время обеденного перерыва, если три четверти отведенного времени я репетировал, игнорируя его?
        - А кровь циркулирует по венам настолько быстро, что кровяной клетке требуется на весь круг только двадцать секунд, - продолжил он. - Забавно. Я всегда думал, что она течет со скоростью шагающего человека.
        - Она течет довольно быстро, если сильно порезаться, - произнес я.
        - Да, но не со скоростью сто километров в час, - сказал он. - Подумай, какая крохотная кровяная клетка по сравнению с телом. И ей требуется двадцать секунд! Это - как для нас сделать десять кругов по футбольному полю за такое же время.
        - Наверное. Но все относительно…
        Он рассеянно моргнул.
        - Я уже ничего не знаю. У меня сейчас мозги закипят.
        Я порылся в папке с нотами, которую я собирал для предстоящего концерта «Абсолюции», и выбрал песню, которая не вызывала у меня особых проблем, но звучала круче, чем парочка тех, которые я обычно репетировал. Полагаю, я хотел немного покрасоваться перед Уиллом. Неужели это преступление? Максимум проступок.
        - Ты всерьез готовишься к контрольной? - спросил я.
        - Да. Почти. В учебнике на углах страниц есть вставки с интересными фактами о человеческом теле. Я читал их.
        - Будем надеяться, что про них и спросят на контрольной, - улыбнулся я и поправил лежащие на подставке ноты, чтобы начать репетировать выбранную песню.
        - Олли? - вдруг пробормотал Уилл, когда я взял гитару. - Я кое-что подумал…
        Я опустил инструмент.
        - И?..
        Он так долго не отвечал, что я уже был готов его окликнуть, но он, в конце концов, заговорил:
        - Я долго на тебя злился… Считал, ты должен понимать: мне приходится вести себя определенным образом, чтобы скрыть свою ориентацию. А когда ты не встал на мою сторону, я решил - это попросту означает, что ты меня не поддерживаешь.
        Я оторопел. Не может быть! Неужели Уилл может воспринимать все таким образом?
        - Но, - продолжил он, - я подумал, как бы я себя чувствовал, если бы ты притворялся, что незнаком со мной, танцевал с кем-то другим и так далее. И тогда я понял…
        - Что?..
        Конечно, по его интонации я уже догадался об ответе, но мне хотелось, чтобы он сам озвучил свою мысль.
        - Что я вел себя как настоящий ублюдок.
        Воцарилась тишина. Незачем говорить, что все в порядке, поскольку я очень в этом сомневался.
        Но было здорово услышать, что он признал свою ошибку.
        Ну а мне тоже есть над чем подумать. Я расстроился, поскольку хотел, чтобы ему было на меня не плевать. Но если он из моего поведения сделал вывод, что плевать мне, даже если я и не согласен с этим, это все равно чуть более простительно.
        Он, по крайней мере, не игнорировал полностью мои чувства.
        Уилл прервал паузу.
        - Может, как-нибудь после уроков зайдешь в гости? - последовало негромкое предложение. - Как друг, - быстро добавил он.
        Я удивился. После той реакции его отца я решил, что теперь нахожусь в черном списке. Все, что могло вызвать у людей подозрения, было для Уилла под запретом. Я усердно старался принять его точку зрения, не сближаться с ним и не думать, что все изменится, а он теперь просто взял и выбил почву у меня из-под ног. Как ему всегда удавалось застать меня врасплох независимо от того, чего я от него ждал?
        - А как же твои родители?
        - Мы будем держать дверь открытой.
        Я замешкался.
        - Но у твоего папы есть какие-то подозрения.
        - Да. Но мне не хватает общения с тобой, и я бы хотел видеть тебя чаще.
        Я наморщил лоб.
        - Давай ты ко мне придешь? Я живу в пяти минутах от школы.
        Уилл широко улыбнулся, и у меня потеплело внутри.
        - Хорошо.
        Я начал играть, но он снова заговорил. Уиллу повезло, что он милый, а то я бы вытолкал его вон, потому что он отвлекал меня, а времени было в обрез.
        - Слушай… а ты занят в пятницу? У нас будет игра регионального этапа.
        Ага, поскольку вот так я и мечтал провести вечер пятницы: наблюдать, как парни бросают друг в друга мяч и хвастаются мастерством и спортивными заслугами, когда им удается бросить его именно так, как надо. Аж дух захватывает.
        - Не получится, прости. У «Абсолюции» в пятницу концерт.
        Он сразу помрачнел, и мне стало совестно. Я не думал, что ему действительно важно, чтобы я посетил матч. Но я не врал: у меня и правда запланирован концерт. И мне обязательно надо там быть. Любой, кто считает, что без баса можно обойтись, не пробовал послушать панк-песню без него. Представьте шоколадное мороженое без сиропа или фильм без массовки. Технически это сработает, но будет явно не хватать шарма или атмосферы.
        - Ладно. Надеюсь, он пройдет хорошо.
        - Будет классно, если ты успеешь прийти и посмотреть на нас после матча.
        Он мог взбеситься из-за того, что я пропущу игру. Огрызнуться, что слишком занят собственной жизнью и не намерен посещать всякие концерты (важные для меня), потому что я не собираюсь поддерживать его во время спортивных соревнований, имеющих значение для него.
        Но, как и всегда, Уилл кивнул.
        - Конечно, - сказал он и вернулся к учебнику.
        - Почему ты не в библиотеке? - внезапно спросил я.
        - Что?
        - В библиотеке заниматься было бы легче. Там тихо.
        Он замешкался.
        - Ты намекаешь, что мне надо уйти?
        - Нет, клянусь. Мне просто интересно.
        - Не знаю. Мне нравится проводить с тобой время.
        - Но почему мы всегда делаем то, что хочу я? Ты ведь мог попросить меня пойти с тобой в библиотеку.
        Уилл улыбнулся мне странной недоуменной улыбкой.
        - Я не против.
        Но в том и было все дело. Он всегда не против. Целое лето Уилл охотно сидел рядом со мной, а я давал ему послушать песни групп, которые мне нравятся, а сам до сих пор не рассказал, что предпочитает он.
        Он стал посещать уроки музыки, предмет, который ему плохо давался. Но он хотел видеть меня и обойтись без осуждающих взглядов своих приятелей. Когда я начал сбегать из кафетерия, чтобы порепетировать, Уилл присоединился ко мне. Я играл на гитаре, а он был поблизости, хотя у него наверняка имелся десяток способов провести время, отведенное на обед, получше.
        И вдруг меня осенило. В этом году я просил у Уилла слишком многого. Что-то он мне давал, а что-то дать еще был не готов. Где-то на задворках разума я услышал голос тети Линды.
        «Ты можешь контролировать только собственные действия. Но что ты сделал, чтобы пойти ему навстречу?»
        Ничего.
        Я даже никогда не посещал баскетбольные матчи с его участием. И он никогда меня не винил. Ни разу.
        Я не покидал зону комфорта, чтобы сделать ради него то, что не принесло бы мне никакой пользы. Я был просто сосредоточен на том, чего хочу от Уилла, и никогда не задумывался о том, что он хочет от меня.
        И как меня это характеризовало?
        Джульетт сделала доску желаний.
        Пока она (в джинсах и носках) стояла напротив доски, я сделал мысленную заметку, что надо познакомить Джульетт с моей мамой.
        Нив, Лара и я сидели рядком на ее кровати, как воспитанные зрители поневоле. Девочки собирались пойти на игру. А я, если честно, не знал, что делать мне. Я уже подготовился к концерту, но саундчек начинался позже. Я планировал потусить с девушками, после чего поужинать и посидеть часок дома.
        Но внезапно наступил час доски желаний.
        - Вот ребенок с кларнетом, - объясняла Джульетт, показывая на распечатку, которую она прикрепила к доске. - Это означает мой план работать после уроков и преподавать игру на кларнете. В следующем году я смогу воспользоваться накопленными деньгами: это будет бонус к моей заявке, и я не буду забывать практиковаться.
        Мы втроем одобрительно кивнули.
        - Фотография, где вы видите пятерку с плюсом по письменной работе, означает, что в следующем году я буду прекрасно учиться. Мне нужен более высокий средний балл, если я хочу поступить в консерваторию.
        Опять кивки.
        - И конечно, тут у нас есть и консерватория. Итак, я целый год буду практиковаться и совершенствоваться, пока не начнутся новые прослушивания. Я откажусь от вечеринок. Мне надо только усердно работать.
        - Никаких вечеринок? - скептически уточнила Лара.
        - Ладно, немного… Но, по сути, версия Джульетт следующего года - это девушка, у которой есть миссия. Я достаточно хороша, чтобы поступить…
        - Да, - твердо сказал я.
        - И я не позволю себе оказаться за пределами того, где я хочу быть - и где заслуживаю быть. У меня нет связей и богатых родителей, которые могут сделать взносы прямо перед днем подачи заявок, но у меня есть талант. Я стану идеальной, а у них не будет никаких оправданий для того, чтобы отказать мне в следующем году.
        - Да, Джульетт! - воскликнула Нив.
        - Только то, что я не поступила с первой попытки, не означает, что мне надо отказаться от мечты. Мы просто нужно работать усерднее остальных.
        - Если кто-то и может это сделать, то только ты, - заметил я, и Джульетт бросилась вперед, заключая меня в медвежьи объятия.
        - Можно мне позаимствовать твои тени? - спросила Нив у Джульетт, вставая и направившись к столу. - Нам нужно скоро уходить.
        - Зачем тебе тени, если ты собираешься посетить баскетбольный матч? - фыркнула Лара.
        - Игра очень важна для Дарнелла. Он всю неделю порхал на крыльях.
        - Стой, то есть вы опять общаетесь? - спросила Джульетт.
        Она склонилась над столом, чтобы достать две палетки, и передала их Нив вместе с кистью для теней.
        - Да. Похоже, ему требовалось время, чтобы осмыслить все по поводу Нью-Йорка, и недавно он мне позвонил и извинился.
        Ха. Получается, он прислушался к моему совету. Либо парни пристыдили его позже. В любом случае я теперь стал почти Джерри Спрингером[32 - Американский телеведущий, известный своим ток-шоу, где обсуждаются личные проблемы гостей. (Прим. пер.)].
        - В общем, - продолжила Нив, - игра для него действительно важна. Они впервые прорвались на региональный этап.
        Меня что-то кольнуло. Нечто, ужасно похожее на вину.
        - Я не думал, что это такое большое событие, - пробормотал я.
        - Огромное, - заявила Нив, держа у лица карманное зеркальце, чтобы нанести на веки фиолетово-серые тени.
        Я опустил взгляд и уставился на свои ладони. Вот почему Уилл казался раздавленным, когда я ему отказал. Теперь я понял, что манера, в которой он попросил меня прийти, была слишком непринужденной. Так вроде бы легкомысленно говорят именно тогда, когда хотят притвориться, будто что-то по-настоящему важное совсем не имеет значения.
        А я могу мало что замечать, когда дело касается человека, которого я люблю.
        Сколько раз я говорил Уиллу: мне просто хочется, чтобы он сделал что-то, не выполняя мою просьбу, а как раз потому, что я ему не безразличен?
        И почему я не сделал ничего подобного ради него самого по этой же причине?
        Сегодня вечером я должен быть на соревнованиях.
        - Кстати, саундчек начинается поздно, - произнес я. - Думаю, я не смогу остаться на всю игру, но, пожалуй, у меня получится посмотреть хотя бы два тайма.
        Джульетт завизжала и перестала возиться с молнией: она как раз застегивала сапоги.
        - Да, Олли-оп! Давай с нами, будет очень весело!
        Даже если и не будет, в чем я почти не сомневался, Уилл хотел, чтобы я посетил матч.
        А мир не крутился вокруг меня.
        Надо признаться, атмосфера была довольно захватывающей даже для человека, который не интересовался спортом. Многие зрители на трибунах надели свитера цветов своей школы, и, куда ни глянь, везде развевались баннеры и ленты. На нашей стороне чирлидерская команда старшей школы Коллинсвуда показывала гораздо более впечатляющее - хоть и не такое очаровательное - шоу, чем я видел в День благодарения, со всеми прыжками, подъемами и кувырками.
        На корте уже разминались обе команды, и скрип их кроссовок по отполированному полу отдавался эхом на стадионе. Я сразу заметил Уилла в черно-белом море - на его куртке выделялась жирная белая четверка. Волнистые темные волосы Уилла уже прилипли к потному красному лбу, а смуглая кожа будто светилась под яркими лампами. Он был полностью сосредоточен на своих товарищах, пока они выполняли какое-то групповое упражнение, ведя и передавая друг другу шесть мячей одновременно. Наверняка тут был какой-то особый порядок, но для меня все выглядело просто как летающие повсюду мячи, и я ждал, когда кто-то получит по голове. Но ничего подобного не происходило. Парни были скоординированы и спокойны.
        Особенно Уилл. Но здесь, наверное, проявляется моя предвзятость.
        Матч начался вскоре после нашего прихода. Я не очень разбирался в правилах по поводу того, кто куда должен бежать и какие движения разрешены, но хотя бы понимал суть. А она состояла в том, что это была игра на равных.
        Прошло пятнадцать минут, и выигрывали то хозяева, то гости. Парни из старшей школы Франкстона - команда в бело-зеленом - играли хорошо, но и мы не отставали. Некоторые из чисто физических трюков - уклонения, быстрый бег и прыжки - чуть ли не взрывали мозг. Одно дело - смотреть баскетбол по телевизору, а другое - видеть вживую. Было сразу понятно, насколько высоко кто-то подпрыгнул, а еще постоянно слышались глухие удары от сталкивающихся плеч, когда двое парней оказывались друг у друга на пути.
        И Уилл. Он оказался потрясающим. Целиком и полностью сконцентрированный на игре, он бросался вперед и серьезно держал оборону, а на его лице уже не появлялась дерзкая улыбка. Если кому-то из противников не везло встретиться с Уиллом, то было почти гарантировано, что очки они не заработают.
        Уилл не столько прыгал за мячом, сколько взлетал.
        К перерыву мне даже почти расхотелось уходить. Наблюдая за ним, я чувствовал неожиданную для себя волну гордости. Но если я собирался успеть на саундчек, то мне оставалось максимум четверть часа.
        Во время перерыва Уилл впервые заметил меня на трибунах. Он откинул голову назад, чтобы сделать глоток воды из бутылки (прямо после обсуждения стратегии с тренером и Мэттом), а затем взгляд остановился на мне. Синяя пластиковая бутылка опустилась к его боку, а губы растянулись в улыбке. Я просунул ладони между коленями и качнулся в сторону, мол, да, ты затащил меня сюда, счастлив?
        Судя по его виду, он точно был счастлив.
        Начался следующий тайм. Спустя несколько минут я обратился к Джульетт.
        - Мне пора… - начал я, но она выпрямилась и ахнула, прижимая ладонь ко рту.
        Я повернулся и обнаружил, что Мэтт катится по полу к дальней корзине. Наконец он замер: его тело было полностью неподвижным.
        - О боже, - выдохнула Лара, наполовину привстав на сиденье.
        Тренер, рефери и учитель побежали на корт и присели возле Мэтта. Через секунду туда примчался Уилл, пытаясь разглядеть друга через их плечи. За ним топтался Дарнелл. Кто-то на трибунах громко закричал, заглушая волну нервных шепотков.
        К счастью, Мэтт пришел в себя, и взрослые перевернули парня на спину. Толпа облегченно зааплодировала и засвистела, включая бело-зеленое море на той стороне стадиона, где сидели болельщики старшей школы Франкстона. Мэтт казался оглушенным. Его осторожно усадили, быстро осмотрели, вероятно, чтобы проверить, не травмировано ли что-то, а затем аккуратно подняли на ноги и повели прочь.
        Тренер послал одного из парней со скамьи запасных на его место. Лара вскочила и сбежала вниз по ступеням к Мэтту.
        - Что теперь? - спросил я у девочек. - Они будут играть дальше?
        Уилл, сцепив ладони на затылке, мрачно глядел другу вслед. Тренер подошел к нему и что-то сказал, и он кивнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони.
        - Ладно, парни, собираемся сюда! - заорал он, и команда выстроилась в полукруг, взяв друг друга за плечи.
        - Да, - ответила Джульетт. - Уилл - вице-капитан. Мы можем продолжать игру. Мэтт, по крайней мере, вроде в порядке.
        - Им следовало положить его на носилки, - сказала Нив, качая головой и глядя на рефери и учителя, которые еще говорили с Мэттом, сидящим на скамейке, пока Лара стояла рядом и хмурилась. - А если у него сотрясение?
        Я мысленно согласился с Нив, но он и правда выглядел нормально: рассмеялся над чем-то, хоть и прижав ладонь к затылку, и подвинулся, чтобы Лара могла сесть.
        Рефери дунул в свисток, и команды выстроились (каждый - на свое место), пока Уилл выкрикивал короткие указания парням.
        Уилл будет капитаном весь остаток игры. Я не мог сейчас уйти. Ни за что. И серьезно, какая разница, что я пропущу саундчек? Ситуация не из лучших, но, надеюсь, Иззи и парни поймут, если я объясню, что произошел экстренный случай. А на концерт я успею. Без проблем.
        Я послал Иззи короткое сообщение и продолжил смотреть матч.
        Остаток игры шел так же на равных, как и первая половина. Чем ближе был конец, тем более бурно реагировали зрители: они кричали, вопили и улюлюкали. Многие даже встали в тот момент, когда Дарнелл сумел попасть в корзину чуть ли не с середины чертовой площадки. И каждый раз, когда звучал свисток, Уилл поднимал взгляд на меня, проверяя, не ушел ли я.
        Я был очень рад, что остался.
        На часах оставалось секунд пятнадцать, когда я понял, что мы победим. Меня тоже стала волновать игра, я закричал и захлопал вместе со зрителями, когда Уилл сделал пас Дарнеллу, а тот в свою очередь сделал пас парню, у которого на футболке красовалась цифра 22. Было похоже, что он закинет мяч в корзину, но бросок прервал появившийся прямо из ниоткуда игрок Франкстона, которому удалось перехватить мяч. А затем, находясь чересчур далеко, чтобы попасть, он рискнул и сделал бросок. И это невозможно, но он попал, поднимая результат своей команды на три очка.
        Теперь они опережали нас на одно очко.
        - Нет! - завопил я, а Джульетт выразительно выругалась.
        У нас оставалось лишь несколько секунд. Мы уже никак не могли победить, верно? Мяч передавался быстрее, чем я успевал следить. Туда-сюда, туда-сюда.
        А потом один из франкстонцев бросил своему товарищу мяч, но Дарнелл бросился за ним, не давая его поймать. Мяч отскочил от ограждения, и Дарнелл пересек линию, чтобы сделать пас.
        Он пару раз ударил мячом об пол, посматривая на ребят из своей команды. Я думал, он сделает пас блондину, который был свободен и находился неподалеку, но вдруг, откуда ни возьмись, появился Уилл.
        Дарнелл кинул ему мяч, Уилл схватил его, перевернул и одним плавным движением сделал бросок.
        Мяч вошел в корзину, просвистев в сетке.
        По реву окружающей меня толпы я понял, что он сделал выигрышный бросок. Табло сменилось, поставив нас на одно очко выше Франкстона.
        Прозвучал сигнал, означающий конец игры, и команда Коллинсвуда облепила Уилла и Дарнелла: парни обнимали их, хлопали по спине и что-то радостно скандировали.
        Двое ребят подняли Уилла и посадили себе на плечи. Но сейчас он не выглядел самодовольным или впечатленным самим собой (хотя обычно он был именно таким в компании товарищей).
        Нет, Уилл, скорее был поражен.
        - Пошли! - воскликнула Нив и взяла меня за руку.
        - Что?
        - Мы идем вниз, к ребятам!
        На площадку спускались не только мы, но и родственники игроков и самые близкие им люди. А Нив все равно потянула меня за собой. Спрыгнув с последней ступени, она оставила меня и побежала к Дарнеллу, который поднял ее на руки и закружил.
        Уилл заметил меня, когда парни отпустили его. Я смущенно топтался у края площадки.
        Я не хотел ему мешать.
        Он направился прямо ко мне широкими и уверенными шагами.
        - Привет, - произнес я, когда он приблизился. - Это было потрясающе…
        Он, не давая мне договорить, взял меня за плечи и поцеловал.
        Я издал изумленный писк. Это было последнее, чего я ожидал в этот момент. Хотя, наверное, я вру.
        Думаю, последним, чего я ожидал, было бы грандиозное явление Великой Внеземной Сущности, парящей на облаке и играющей на аккордеоне мелодию, от которой все инопланетяне, томящиеся на правительственном складе, пустились в пляс. Но в списке всех потенциальных возможностей Уилл, обхватывающий меня руками и целующий в губы на виду у своих друзей, находился где-то под номером миллион пятьсот пятьдесят две тысячи триста семь. Запятая пять.
        Он оторвался от меня и даже не стал проверять, смотрит ли кто-то на нас. Он просто не отводил от меня взгляда.
        - Я люблю тебя, - сказал он.
        У меня не было слов. Я не мог придумать ни единой фразы для ответа. Я просто стоял в немом шоке. А потом оглянулся. Примерно половины баскетбольной команды глазела на нас, разинув рты. «Для них это, пожалуй, было менее ожидаемо, чем синхронно танцующие инопланетяне, запертые на складе», - подумал я.
        Джульетт широко нам улыбалась. А родители Уилла, которые пока еще только спускались, застряли на половине пути и смотрели на нас с пустым выражением на лицах.
        Я повернулся к Уиллу, который, казалось, намеренно не оглядывался и не изучал реакцию людей.
        - Почему ты не на концерте? - спросил он.
        Почему мир внезапно перевернулся вверх ногами? Что вообще происходило?
        - Я пропустил саундчек. Концерт начнется через четверть часа.
        - Ты приехал сюда на своей машине?
        - Да.
        - Пошли.
        Он схватил меня за запястье и потащил к выходу. На этот раз к боковой двери. С кружащейся от шока головой и резко подскочившим уровнем адреналина, я побежал вместе с ним. Очутившись снаружи и вдохнув холодный вечерний воздух, мы помчались по парковке к моему автомобилю.
        22
        Я с трудом мог сосредоточиться во время концерта. На протяжении всего выступления я смотрел на дальний столик, за которым был Уилл. Первую пару песен он сидел, сжавшись и опустив плечи. Все, что мне хотелось, - это бросить гитару на пол и побежать через весь зал, чтобы обнять его и сказать, что все будет хорошо, но я не мог.
        Потом, во время третьей песни, через главные двери бара «Потерянный и найденный» ворвалась вся компания: Дарнелл, Мэтт и девочки. Уилл смотрел на них потухшими глазами, пока они рассаживались. Я отчаянно хотел знать, о чем они говорили, но меня обнадеживало присутствие девчонок.
        Я не мог представить, что Мэтт начнет прикалываться над Уиллом, Лара не даст ему отпор, а Дарнелл ни за что не скажет то, что может расстроить Нив.
        Что ж…
        А худшая часть наступила позже, когда пришли родители Уилла, туго кутаясь в свои пальто. Как только ребята их увидели, то быстро встали и направились к дальней стене, давая семье побыть наедине. Я задавался вопросом, признался ли им Уилл или они сами все поняли.
        Интересно, злились ли они?
        Саид и Эмерсон заметили, что я отвлекаюсь, и то и дело выразительно поглядывали на меня. Я просто улыбался в ответ и качал головой. «Не волнуйтесь. Я потом объясню».
        Они, наверное, оказались последними учениками в школе, которые еще не знали, что случилось сразу после игры.
        Наконец, мы сыграли последнюю песню. В зале зааплодировали (в том числе и родители Уилла), а мы принялись убирать инструменты. Я стал сворачивать шнур, а Саид проверил свой телефон. У него изумленно расширились глаза, и он тотчас уставился на меня.
        Несложно догадаться, что он увидел на экране.
        - Слушай, Олли, - произнес он, пряча мобильник в карман. - Если тебе надо что-то обсудить с Уиллом, то не переживай по поводу инструментов. Мы все уберем.
        - Ты уверен?
        - Да, приятель, ступай.
        И с кружащейся от напряжения головой я пошел.
        Я волочил ноги, пытаясь поймать взгляд Уилла, чтобы он дал мне понять, можно ли мне сесть рядом с ним. Он кивнул, и я сглотнул, послал короткую молитву тому, кто мог сейчас, черт возьми, ее услышать, и сел за столик.
        Мистер и миссис Таварис мне улыбнулись, что стало самым большим облегчением на свете. Хоть их улыбки были чуть более напряженными, чем обычно.
        - Ты прекрасно выступил, Олли, - сказала миссис Таварис. - У тебя настоящий талант.
        - Спасибо, - выдавил я писклявым голосом.
        Повисло неловкое молчание. Похоже, родители Уилла не знали, как продолжить беседу. Я-то уж точно. Спросить, в порядке ли они? Извиниться за то, что поцеловался с их сыном? Упомянуть о потрясающем броске Уилла в финале матча, который, казалось, был год назад?
        - У вас долго все будет?.. - невпопад произнес мистер Таварис.
        «Все» в смысле «отношения» или в смысле «празднование»?
        - Да, остальная команда отправилась на вечеринку, которую устроила Риз. Мэтт и Дарнелл вроде тоже хотят туда заскочить, - пробормотал Уилл.
        Ага, ясно, празднование. Тогда я рад, что не брякнул: «Я надеюсь, что у нас с Уиллом все навечно».
        Его родители кивнули, и миссис Таварис посмотрела на меня.
        - Ты проследишь, чтобы Уилл благополучно добрался до дома? - осведомилась она.
        Если я не очень ошибался, это было похоже на то, что родитель мог сказать бойфренду своего взрослеющего ребенка.
        - Да, конечно.
        - Спасибо. Мы поедем домой, - сказала миссис Таварис, вставая со стула. - Мы еще не поужинали. Уилл?..
        Он подпрыгнул.
        - Не забывай, что мы тебе сказали.
        Пока они выходили из бара, склонив друг к другу головы и тихо о чем-то переговариваясь, я повернулся к Уиллу.
        - Что они тебе сказали?
        Он с остекленевшими глазами сделал рваный дрожащий вдох.
        - Что они оба меня любят.
        Ох.
        Ох, слава богу.
        Джульетт издалека махала мне рукой, пытаясь привлечь внимание, чтобы понять, можно ли им подойти. Я поднял указательный палец.
        - А что говорили Мэтт и Дарнелл?
        Еще один глубокий вдох.
        - Примерно то же самое.
        - Вот и отлично. А почему ты так нервничаешь? Разве ты не счастлив?
        - Я просто… э-э-э…. я жду, когда случится что-то плохое.
        Похоже, у него рассосался адреналин, а с ним улетучилось и возбуждение. У него были опухшие глаза, напряженные плечи, а руки, лежащие на коленях, он сжал в кулаки.
        Под столом, чтобы никто в зале не мог увидеть, я взял его за руку.
        - Ничего плохого не случится. Хватит с нас. Плохая часть уже закончилась.
        - А вдруг мои родители притворялись, что все в порядке, потому что мы на людях? Ты видел их, они не особо прыгали от радости.
        - Они любят тебя. И попросили меня проводить тебя до дома. Думаешь, они бы стали это делать, если бы не хотели, чтобы мы были рядом друг с другом?
        Он взял со стола салфетку, положил себе на колени и начал играться с краями.
        - Нет. Наверное, нет.
        - Как ты?
        - Нормально. Правда.
        Теперь его улыбка была не такой робкой. У него почти не дрожали губы. Я улыбнулся ему в ответ и стукнулся с ним коленом.
        - Итак… ты меня поцеловал.
        - Да.
        - На виду у всех.
        - Да.
        - Но мы даже не встречались на людях.
        - Прости, - сказал Уилл. - Я сволочь. А тогда я не мог толком ни о чем думать и был под кайфом от победы. Ты пришел на матч, и я понял, что ты меня поддерживаешь… но, по-моему, я даже не осознавал, как сильно мне хотелось, чтобы ты сидел на трибуне, пока я тебя там не увидел. Я собирался спросить, можем ли мы попробовать еще раз, но не представлял, как это сделать, если я ничего не способен пообещать. Я еще не был готов и не хотел тянуть тебя вниз, пока разбирался в себе самом.
        - Это я не должен был так говорить. Ты не тянул меня вниз только из-за того, что тебе необходимо больше времени.
        - Но я не находился на том этапе, когда мог действительно дать тебе то, к чему ты стремился.
        Я кивнул.
        - И что изменилось?
        - Ну… думаю, несколько вещей. Например, у папы появилось достаточно подозрений, чтобы попросить меня держать дверь открытой, но он не потребовал, чтобы я выкладывал ему все, что происходит, и не говорил, чтобы я держался от тебя подальше. И еще Лара совершила каминг-аут, а Мэтт все равно хотел с ней быть, хоть ей и нравятся девушки тоже. Наверное, это придало мне немного храбрости. Я боялся, но я устал от собственного страха. Неведение было гораздо хуже, чем мысль о том, чтобы просто нырнуть в это и встретиться с последствиями.
        - Самая тяжелая часть позади, - заметил я. - Твои родители в курсе, как и твои лучшие друзья. И они тебя любят.
        - Да. Мне кажется, и правда любят.
        Я сделал глубокий вдох.
        - Как и я.
        Вот и наступил подходящий момент для признания. И Уилл не отвернулся, не запаниковал, не стал наспех что-то отвечать. Он слегка сжал мою руку и откинул назад голову, уставившись в потолок. Наверное, он пытался заставить слезы закатиться обратно в слезные протоки.
        - Я этого не заслуживаю.
        - Но я все равно тебя люблю.
        Он выдохнул так, словно вместе с воздухом его тело покинуло облако частиц напряжения.
        - Я тоже тебя люблю. Думаю, всегда любил. Я просто боялся того, что будут значить эти слова.
        - А теперь не боишься?
        - Ни капли, Олли.
        После всего. Случайной встречи, и стремительной влюбленности, и расставания, и опять влюбленности, и отталкивания его от себя. Впервые то, что связывало нас, стало спокойным и разумным. В этом моменте не чувствовалось никакой импульсивности, боязни разоблачения или страсти и желания разоблачить кого-то другого. Можно сказать, что здесь находились лишь мы. Двое людей, которые перестали быть чужими, и хорошо разбирались во всем, что могло помешать их отношениям, и, наконец-то, нашли способ быть вместе.
        Остальные, похоже, устали ждать и подошли к нашему столику.
        - Они вроде не очень злились, - произнес Мэтт, махнув рукой на дверь.
        - Вообще не злились, - небрежно сказал Уилл голосом, лишенным нежности. Какие-то вещи никогда не меняются. - Все спокойно.
        Но он продолжал держать меня за руку под столом. Что ж, кое-что изменилось.
        - Круто. И… - начал Мэтт, демонстративно поворачиваясь ко мне. - Привет, Олли.
        - Привет, Мэтт.
        - Поверить не могу, что все происходило с лета и никто не подумал ввести меня в курс дела, - иронично продолжал он. - Это плохое начало. Между нами теперь вражда, Олли, прости. Теперь тебе придется постараться, чтобы добиться моего расположения. Все знают, что условия в отношениях диктует лучший друг.
        - С каких пор ты его лучший друг? - спросил Дарнелл, недоуменно склонив голову набок. - И почему мы даже не знали?
        Уилл смущенно пожал плечами, и я проявил инициативу.
        - А он должен был вам рассказать? - спросил я. - Когда вы прикалывались по поводу того, кто хочет выйти за меня замуж? Или когда гнобили его за то, что он взял меня за руку на танцах? Или, может, когда вы смеялись, что мы встречаемся, если он упоминал меня за обедом?
        Дарнелл раскрыл рот буквой «О», а Мэтт выглядел глубоко оскорбленным.
        - Черт возьми, чувак, мы просто шутили, - выпалил он и взглянул на Уилла, ища поддержки, но тот отказывался смотреть товарищу в глаза. - Стой, Уилл, это же не серьезно. Мы не думали, что ты… типа…
        - Но так и было, - проронил Уилл. - По-моему, я би. Как Лара.
        - Извини. Мы и не догадывались.
        - Может, с этой секунды мы запретим всю фигню с гейскими шутками? - резко бросила Лара. - Кто за?
        - Я согласен, - заявил Дарнелл, и Нив пожала ему руку.
        - Ладно, - встряла Джульетт. - Мы идем на вечеринку или как?
        Мы посмотрели на Уилла. Он покраснел и пожал плечами. Похоже, на большее он пока не был способен.
        - Не знаю. Народ может странно отреагировать на случившееся.
        - Перестань, ты должен, ты ведь выиграл матч, - возразил Мэтт. - Если я иду с чертовым сотрясением, то и ты тоже.
        - Но разве это одно и то же? - спросил я, и Лара еле удержалась от смеха.
        - А вдруг… - Уилл умолк.
        - Мы с тобой, - сказал Дарнелл.
        - Да. Пусть только попробуют что-нибудь отмочить, - добавил Мэтт.
        - К тому же, - проговорила Лара, ухмыляясь Джульетт, - даже если они попробуют, мы способны кричать гораздо громче.
        - Когда ты расскажешь Уиллу? - спросила мама.
        Она сидела в гостиной, держа дымящуюся кружку черного кофе. Дядя Рой и папа тоже были здесь, но пили пиво.
        Я бегал из гостиной и обратно, заполняя машину одеялами, складными стульями и сумкой-холодильником с газировкой. Я не знал, чего все хотели: колу, диетическую колу, безалкогольное пиво, «Доктор Пеппер» или «Маунтин Дью», - поэтому просто хватал все, что попадалось под руку.
        - Я же говорил, что сегодня, - проворчал я, сгибаясь под тяжестью сумки-холодильника, пока нес ее к открытой входной двери, чтобы загрузить в багажник.
        Я пнул что-то непонятное и посмотрел себе под ноги. Стеклянный шар.
        - Криста, я же просил тебя про шарики, о них можно споткнуться!
        - Ой! Прости, мне очень жаль.
        - Тебе должно быть жаль, - пробормотал я, сдерживая улыбку, пока она, бросив айпад, кинулась к шарику.
        Какой ребенок вообще в наше время играет со стеклянными шариками? Разве это еще не винтажно?
        Я не то чтобы собирался сильно ее отчитывать. Она только недавно начала высовывать голову из своего черепашьего панциря. Смеющаяся шумная Криста, мучающая Дилана и бегающая по дому, экспериментируя с новыми игрушками, была намного лучше тихого равнодушного ребенка, в которого девочка превратилась после смерти тети Линды. Конечно, нельзя сказать, что она уже не скучала по маме. Она до сих пор о ней заговаривала. Постоянно. Но она смирилась с мыслью о том, что жизнь будет продолжаться без матери, и, наконец-то, решила не отставать.
        - Я знаю, что сегодня, но когда именно?
        Я сдул челку со лба и пожал плечами. Серьезно, какая разница?
        - Не знаю. Буду импровизировать.
        - Не делай это при всех, - посоветовала мама.
        - Почему?
        - Потому. У него должен быть шанс проявить свои чувства без свидетелей, до того, как все вмешаются, ясно?
        Папа дотронулся горлышком бутылки до подбородка.
        - Твоя мать явно до сих пор не простила мне то, что я сделал ей предложение перед толпой чужих людей, - заметил он.
        - Но тебе крупно повезло, потому что я все равно собиралась сказать «да», - парировала мама.
        - Хорошо, что я не делаю предложение, - сказал я. - Ладно. Мне пора и…
        - Олли, можно мне поиграть на твоей гитаре, пока тебя не будет? - спросила Криста. Я застыл у двери.
        - Я за ней прослежу, - пообещал дядя Рой. - Сегодня будет только очень мягкая игра на гитаре, Криста. Мы - не в рок-группе. Если Олли вернется и найдет на ней еще одну царапину, он запрет тебя в комнате и выбросит ключ.
        Он посадил Кристу себе на колени и стал ее щекотать, пока она визжала от смеха.
        - О’кей. - Я улыбнулся. - Рокерство, но под надзором. Договорились. Но если я обнаружу царапину, то, имей в виду, футляр от гитары - довольно просторный.
        - Поняла!
        И я помчался к машине и практически преодолел пространственно-временной барьер на пути к Уиллу. Но почему же я всегда опаздывал?
        - Чего так долго? - спросил Уилл, забираясь на пассажирское сиденье.
        - Эй, считай себя везунчиком, что я вообще здесь. До Нейпира чертовски далеко ехать только ради кино под открытым небом.
        - Оно того стоит, обещаю. Где остальные?
        - Они решили ехать в тачке Мэтта. Меня временно исключили из тусовки.
        - Придурки. - Уилл ухмыльнулся.
        - Но это даже к лучшему, потому что мне надо с тобой поговорить, - сказал я.
        Я поставил машину на ручной тормоз и повернулся к Уиллу. Мама сказала сделать это наедине. А другой возможности у нас не будет.
        Уилл выглядел настороженным.
        - О нет, что?
        Оттягивать смысла не было.
        - Я поступил в Университет Южной Калифорнии.
        - Ох, - выдохнул Уилл.
        Он прочистил горло и натянуто улыбнулся.
        - Ого, Олли, круто. Просто прекрасно. Когда ты узнал?
        - Пару недель назад.
        Он нахмурился.
        - И ты так долго молчал?
        - Я хотел подождать.
        - Чего?
        - Примут ли меня в Северо-Каролинский государственный университет.
        Он пожал плечами.
        - И меня приняли, - закончил я.
        - А дальше?
        - Что случится, если я выберу Калифорнию?
        Уилл сглотнул. Теперь он выглядел обиженным. Он недавно поступил на курсы младшего медицинского персонала в Университете Северной Каролины. Потрясающее учебное заведение, но быть еще дальше от Калифорнии оно просто не могло.
        - Мы что-нибудь придумаем. Ничего невозможного в мире нет. Например, найдем самые дешевые билеты на самолет и будем по очереди навещать друг друга на уик-энд. Я буду оставаться у тебя на каникулах, если ты не возражаешь, чтобы я пожил у себя. Естественно, ты можешь гостить у меня, когда захочешь, но Лос-Анджелес поинтереснее Чапел-Хилла, поэтому…
        - То есть тебе не захочется покончить с нашими отношениями? - спросил я.
        - Что? Нет! - У него расширились глаза, и он вздрогнул. - А тебе?
        - Вообще нет. Плюс в этом нет никакой необходимости: ведь я буду учиться в Северо-Каролинском государственном университете.
        - Что? Стой, серьезно? Ты не шутишь?
        - Не шучу. Я просто хотел убедиться, что ты все еще этого хочешь.
        - Ты, видимо, пытаешься меня убить? Что за абсурд, с чего бы мне не хотеть?
        Я пожал плечами, но на самом деле я знал. После стольких месяцев, когда все выворачивалось наизнанку снова, снова и снова, я постоянно готовился к худшему, ожидал, что вдруг что-то пойдет не так, и хотел это предвосхитить.
        Но я ошибся. Уилл меня не бросил.
        Он посмотрел на меня, взял за обе руки и улыбнулся так широко, что мог бы пройти пробы в качестве модели в «Пан или пропал»[33 - Телевизионное шоу, в котором игрок может выиграть крупную сумму денег благодаря своей интуиции. (Прим. пер.)].
        - То есть мы в следующем году будем минутах в тридцати езды друг от друга?
        Я кивнул, а он обнял меня настолько сильно, что чуть не выдавил из меня легкие.
        - Слава богу, - прошептал он.
        Выбрать Северную Каролину оказалось прям не легче легкого: я все еще скучал по Калифорнии, людям и культуре. Не говоря уже о погоде. Но я не мог отрицать, что в тот день, когда мне пришел конверт со штампом Северо-Каролинского университета, я почувствовал, будто с моих плеч упал груз весом в пятьдесят тонн, который я таскал на себе с тех пор, как получил письмо из Калифорнии. Частично из-за Уилла, конечно. Но не только. Родители решили остаться здесь еще минимум на год, чтобы присматривать за Роем и детьми.
        И хотя я скучал по Райану и Хейли, они уже не были моей компанией. Они не знали, как проходили мои дни, а я почти ничего не знал про их жизнь. Мы отдалились друг от друга. И, возможно, это было нормально.
        Саид, Эмерсон и Иззи поступили в Университет Дьюка, Северо-Каролинский государственный университет и Университет Северной Каролины соответственно.
        Джульетт и Лара - в Северо-Каролинский государственный университет.
        А я… я привязался к Северной Каролине, хоть прежде дулся и ныл, когда понял, что надо переехать сюда.
        Но теперь я привязался к своим новым друзьям.
        Жить рядом с кузенами, дядей и родителями внезапно показалось мне важнее, чем тусоваться на калифорнийском пляже. Тетя Линда ушла, но все остальные были рядом. И я осознал, что это - не навсегда.
        Забавно, как может все измениться за семь месяцев.
        Когда я припарковался возле машины Мэтта, Уилл выскочил наружу и бросился к ребятам.
        - Олли будет учиться в Северо-Каролинском госуниверситете! - прокричал Уилл так громко, что на него даже оглянулись несколько прохожих.
        - Эй, это должна быть моя новость! - Я ухмыльнулся, а девочки хором завизжали.
        Даже Мэтт обрадованно завопил вместе с Дарнеллом, которого обхватила руками Нив, качаясь с ним из стороны в сторону.
        Уилл, зарывшись в мой багажник, принялся вытаскивать складные стулья.
        - Не-а. И моя новость тоже.
        Нив отпустила Дарнелла, когда Уилл присоединился к парням, и начала копаться в багажнике Мэтта. На ней была ее обычная спортивная одежда, а ее волосы придерживала тканевая повязка, которая, наверное, осталась после дневной тренировки.
        - Ладно, - сказала она, передавая мне пледы. - И мне есть что тебе сказать.
        - Да?..
        - Ага. Меня взяли моделью для рекламы туши в Нью-Йорке. Я скоро полечу туда на уик-энд для фотосессии.
        Я разинул рот.
        - Нив, это потрясающе! Поздравляю.
        - Спасибо. - Она туго закуталась в плед. - Мне кажется, это благодаря фотографиям, которые я сделала несколько недель назад. Удивительно, как то, что у меня снова появилось немного энергии, улучшило мои снимки.
        - Чертовски круто. А что думает Дарнелл?
        Нив оглянулась: Дарнеллл распростерся на стуле, непринужденно болтая с Мэттом и Ларой, которые расположились на кресле-мешке, привезенном по настоянию Мэтта.
        Я мог поспорить, что скоро оно будет перепачкано землей и травой, но, вероятно, Мэтт всю жизнь мечтал посмотреть кино под открытым небом в кресле-мешке, поэтому кто я такой, чтобы все портить?
        - Дарнелл меня поддерживает. Он пока не собирается переезжать, но он сказал, что с радостью попробует отношения на расстоянии, пока мы что-нибудь не придумаем. Там видно будет. - Нив, счастливо хихикнув, направилась к своему парню.
        А сложится ли все у них? Но смысл ведь совсем в другом, правда? Мы не можем узнать, что нас ждет в будущем. Люди меняют свое мнение, уходят из жизни, неожиданно переезжают.
        Единственное, что мы можем делать, - решать возникающие проблемы по ходу дела. И если Дарнелл и Нив уже сделали свой выбор, то я целиком и полностью разделял их мнение и был на их стороне.
        Я вернулся к своей машине, возле которой Уилл сосредоточенно пытался поставить наши стулья ближе друг к другу, пока я топтался, держа в руках пледы.
        - А вы что, встречаетесь? - спросил незнакомый голос.
        Я подумал, что вопрос задан мне, инстинктивно сделал шаг к Уиллу и поднял взгляд. Но говорящий был незнакомым мне блондином. Он стоял перед Ларой и Мэттом, которые технически сидели вместе в кресле-мешке, но на самом деле ноги Лары настолько залезли на конечности Мэтта, что можно было сказать: она использовала бойфренда в качестве кресла.
        - Да, - кивнул Мэтт. - Уже пару недель.
        - Я думал, тебе теперь нравятся девушки, - произнес блондин, обращаясь к Ларе.
        Он до нее не докапывался, а выглядел искренне озадаченным.
        - Я би, - ответила Лара, мило улыбнувшись и элегантно подняв средний палец. - Не то чтобы это как-то тебя касалось, да, Ксавьер?
        Мэтт пожал плечами и ухмыльнулся.
        - Ты слышал, что сказала леди. Двигай отсюда.
        Парень вытаращился на Лару и Мэтта, а потом перевел взгляд на остальных. Мы все выразительно смотрели на него. Он закатил глаза.
        - Я просто спрашивал, расслабьтесь. Незачем быть такими ранимыми.
        - Пока, Ксавьер, - твердо сказала Лара, и на сей раз он ушел.
        - Так держать, Лара, - пробормотал я себе под нос, и мы с Уиллом втайне друг другу улыбнулись, пока он брал у меня плед.
        Мы пробовали по-разному усесться, но в итоге решили вместе укрыться двумя пледами, взявшись под ними за руки. Когда фильм начался, Уилл приобнял меня одной рукой за плечи.
        Мы - впервые после лета, проведенного у озера, - сидели так на людях, понял я.
        Похоже, я должен извиниться перед Диснеем.
        Может, наше «жили долго и счастливо» сначала не сработало. Или «жили долго и счастливо» - не разовое событие.
        Наверное, над ним нужно работать, его нужно создавать и никогда не бросать, если тебе еще этого хочется.
        А может, «жили долго и счастливо» - вообще не идеально. Тот факт, что Уилл находился рядом со мной здесь и сейчас, не стер ужас, который уже успел произойти в нашем учебном году. И это не мешало произойти ужасному в будущем. В жизни иногда случались кошмарные вещи. А иногда - по-настоящему потрясающие вещи. Порой они случались даже одновременно.
        Но плевать на завтра.
        Хоть никто и не мог пообещать, что все сложится идеально, но прямо здесь и сейчас, именно в этот момент все оказалось идеально.
        Вот что действительно имело значение.
        Благодарности
        Моя вторая книга во многом отличается от дебютного романа. Но в то же время она похожа на него. Самое примечательное, что эта книга, как и моя первая, не случилась сама по себе. Говорят, что ребенка растят всей деревней, но для того, чтобы родить книгу, необходимо множество друзей, членов семьи, специалистов в издательском деле и читателей, охватывающих три континента!
        Спасибо Мо Ферраре, моему агенту. Ты первая видишь мои тексты, всегда готова морально меня поддержать и помогаешь сделать просто хорошие книги прекрасными. Меня бы не было здесь, если бы я не встретила тебя. И отдельное спасибо Джеймсу МакГауэну и всей команде «Букэндс» за советы и поддержку!
        Спасибо Сильвану Грикмору, моему суперски-потрясающе-крутому редактору, который всегда понимал, что я хотела сделать, оставался невозмутимым, даже когда у меня включался режим паники десять или двадцать раз подряд, и который не боялся говорить мне, что шутка, которая казалась мне уморительной, совершенно бессмысленна. Это был просто потрясающий опыт, и я всегда буду благодарна, что у меня есть такой редактор.
        Спасибо команде «Уэнсдей Букс»: господи, вы все - суперзвезды. Жаль, что я не включала диктофон каждый раз, когда восторгалась перед своим другом профессионализмом, страстью и компетентностью, царящими в офисе «Уэнсдей Букс». Не могу выразить, как я рада, что могу назвать себя частью семьи «Уэнсдей Букс». Благодаря каждому из вас этот опыт стал незабываемым: на такое отношение я только могла надеяться. Особенное спасибо Ди-Джею ДеСмитеру, Дане Априглиано, Алексису Невиллу, Джессике Приг, Саре Шуф, Саре Гудман, Энн Мари Толберг, Нане Ви Штольцле и Кейтлин Эверетт!
        Спасибо Керри Резник, дизайнеру обложки, и Джиму Тирни, иллюстратору. Вы сделали обложку, от которой я расплакалась!
        Спасибо самым первым читателям романа «Всего лишь полностью раздавлен», которые молниеносно откликнулись на мой экстренный вызов во время издательского перерыва в День благодарения: Ли Келсалл, Эшу Леджеру, Софи Кэмерон, Джули Тови и Тере Киркланд. Благодарю вас - вы прочитали эту книгу в ее первой редакции и давали честные замечания, которые были так нужны автору.
        Спасибо Эшу и Джулии Рубин: наши почти ежедневные беседы помогали мне не слететь с катушек. Я так признательна вам - вы были готовы вести одни и те же разговоры снова, снова и снова, когда мне это было просто необходимо.
        Спасибо девочкам из «Лобстер Гарден» - Ханне Кейпин и Биби Купер, и спасибо Кассу Фрэнсису, Сади Блэч и всем остальным, кто разрешает мне «орать» в личных сообщениях в «Твиттере», когда у меня - полдень, а у них - ночь. Люблю вас.
        Спасибо моей мельбурнской писательской команде, Кате Де Бекерра, Элле Дайсон, Астрид Шольте и Клэр Доннелли! Вы всегда готовы выпить кофе или что-то покрепче, в зависимости от того, насколько напряженной была на этой неделе редакторская работа.
        Особенное спасибо Сандхье Менон, Анджело Сермелису, Дженне Беннетт, Кайле Анкрум, Кейлу Дитриху, Ханне Кейпин и Мейсону Диверу. Ваша поддержка на раннем этапе написания этой книги означала для меня целый мир, и мне до сих пор не верится, что такие невероятно талантливые авторы, как вы, не пожалели времени на то, чтобы прочитать написанные мной слова.
        Спасибо маме, папе и Саре: вы самая лучшая семья на свете. Спасибо за то, что вы читали мне вслух, когда я была маленькой, за поездки в библиотеку и за поддержку. Отдельная благодарность маме: она разрешала мне выйти в интернет с помощью модема, чтобы я могла выложить фанфики, когда ей надо было позвонить, а папе - за то, то читал мне «Далекое дерево»[34 - Серия детских книг английской писательницы Энид Блайтон (1897-1968) - The Faraway Tree (англ.). (Прим. пер.)], пока у него не пересыхало в горле, и Саре - она слушала каждую дикую историю, которую я ей рассказывала.
        Кэмерон, спасибо за терпение, за молчание, когда я в нем нуждалась, за твою поддержку, когда она была мне необходима и за твои уши, когда я о них просила. Ты позволял мне не мыть посуду, когда горели сроки, и покупал «Нутеллу» в качестве сюрприза, когда становилось совсем невыносимо. А больше всего я признательна тебе за то, что ты сделал из дома тихую гавань.
        Спасибо всем, кто находился в автобусе в то утро, когда Мо позвонила мне и сказала, что мы получили предложение по этой книге: извините, что вас напугала. Я знаю, семь тридцать утра - слишком рано для того, чтобы кричать в общественном транспорте. Я была очень взволнована и надеюсь, что вы меня простите.
        И наконец, спасибо всем, кто когда-либо показывал мне, что значит разбитое сердце: что не убивает писательницу, дает ей силы творить и сочинять.
        notes
        Примечания
        1
        Американский полнометражный мультфильм компании Walt Disney Pictures (2013). Главные героини - Анна и Эльза. (Прим. ред.)
        2
        Блюдо тайской кухни - рисовая лапша, обжаренная в соусе с овощами; возможны мясные добавки (курица или свинина).
        3
        Комбинация в покере из пяти карт одной масти, идущих по порядку. (Прим. пер.)
        4
        Игра, в которой надо подкатить асимметричные шары как можно ближе к белому шару небольшого размера. (Прим. пер.)
        5
        Серия детских книжек, где нужно найти человека по имени Уолли на картинке среди большого количества людей. (Прим. пер.)
        6
        Отсылка к хиту американской певицы Кэти Перри «Я поцеловала девушку» - I Kissed a Girl (англ.); песня выпущена в 2008 году. (Прим. пер.)
        7
        Игровая ситуация в бейсболе, во время которой отбивающий и бегущие, находящиеся на базах, набирают очки, совершая полный круг по базам и успевая попасть в дом. (Прим. пер.)
        8
        Американское телевизионное ток-шоу. Ведущая - актриса и комедиантка Эллен Дедженерес.
        9
        Американский гитарист-виртуоз мексиканского происхождения, лидер группы Santana (основана во второй половине 1960-х годов в Сан-Франциско).
        10
        Песня Let It Go (англ.) из диснеевского мультфильма «Холодное сердце». (Прим. пер.)
        11
        Главный участник испанского боя быков (корриды), убивающий быка. (Прим. пер.)
        12
        Letlive («Дайте Жить» (англ.)) - постхардкор-группа из Лос-Анджелеса, основана в 2002 году.
        13
        Blink-182 («Мерцание-182» (англ.)) - панк-группа из Калифорнии, основана в 1992 году. Fall Out Boy («Отпадный мальчик» или «Токсичный мальчик» (англ.)) - рок-группа из Иллинойса, основана в 2001 году.
        14
        Destiny’s Child («Баловень судьбы» (англ.)) - женская ритм-энд-блюз и хип-хоп-группа; была образована в 1990 году в Хьюстоне (Техас). Появилась как квартет, затем стала трио (Бейонсе, Келли Роуленд, Мишель Уильямс).
        15
        Песня Let It Be (англ.); выпущена в 1970 году. (Прим. пер.)
        16
        Инсектицид. (Прим. пер.)
        17
        Изобретенная в XX веке игрушка - экран с серебристым фоном. Специальный металлический курсор рисует на экране темные линии. Чтобы стереть рисунок, надо потрясти игрушку. (Прим. пер.)
        18
        Валентина Евгеньевна Лисица - успешная американская пианистка украинского происхождения (р. 1973).
        19
        Джон Бон Джови - американский музыкант, вокалист и лидер популярной хард-рок-группы Bon Jovi из Нью-Джерси (основана в 1983 году).
        20
        Анимационный сериал The Looney Tunes Show («Шоу “Безумные мотивы”» (англ.)) концерна Warner Bros. Выходит с 2011 года. Среди главных персонажей - кролик Багз Банни, утенок Даффи Дак, поросенок Порки Пиг и другие герои. (Прим. пер.)
        21
        Песня Джона Леннона Give Peace a Chance (англ.), выпущенная в 1969 году. (Прим. пер.)
        22
        Суперуспешная американская поп-певица (р. 1989).
        23
        Знаменитый американский композитор, певец, драматург (р. 1980). Автор бродвейских мюзиклов «На высотах» и «Гамильтон», а также песен к диснеевскому полнометражному мультфильму «Моана». (Прим. пер.)
        24
        Песня американской кантри-исполнительницы Лиэнн Раймс (р. 1982) Can’t Fight the Moonlight (англ.), выпущенная в 2000 году. Композиция прозвучала в фильме «Бар “Гадкий койот”» (2000). (Прим. пер.)
        25
        Осьминог - персонаж популярного американского мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны» телеканала Nickelodeon (транслируется с 1999 года).
        26
        Песня Бейонсе Crazy in Love (англ.); записана вместе с американским рэпером Джей-Зи, выпущена в 2003 году. (Прим. пер.)
        27
        Персонажи американского фэнтези-фильма (2014) компании Walt Disney Pictures, являющегося ремейком диснеевского мультфильма «Спящая красавица» (1959).
        28
        Персонаж диснеевского полнометражного мультфильма «Русалочка» (1989).
        29
        Имеется в виду главный герой этого американского сериала (2006-2013) канала Showtime - Декстер Морган, живущий в Майами, судмедэксперт по брызгам крови и серийный убийца.
        30
        Знаменитый британский телеведущий документальных фильмов о природе. (Прим. пер.)
        31
        Имеется в виду «Тайна Коко» - полнометражный американский мультфильм студии Pixar Animation Studios; выпущен компанией Walt Disney Pictures (2017).
        32
        Американский телеведущий, известный своим ток-шоу, где обсуждаются личные проблемы гостей. (Прим. пер.)
        33
        Телевизионное шоу, в котором игрок может выиграть крупную сумму денег благодаря своей интуиции. (Прим. пер.)
        34
        Серия детских книг английской писательницы Энид Блайтон (1897-1968) - The Faraway Tree (англ.). (Прим. пер.)