Трудная дорога к счастью Татьяна Герцик
        # Возвращаясь ночью домой, Глеб, молодой успешный бизнесмен, чуть не сбил девушку. После новой встречи на той же обочине Глеб уже не сомневается, что она путана. Он выясняет, где живет незнакомка, пытается ухаживать, но слишком уж презрительно разговаривает с ним «ночная бабочка». Нужно просто выкинуть ее из головы. Однако Глеб с неудовольствием замечает, что думает только о ней…
        Татьяна Герцик
        Трудная дорога к счастью
        Глава 1
        Венчание закончилось. Первыми из церкви вышли счастливые новобрачные, по традиции обсыпаемые рисом и пшеницей, следом - уставшие гости, простоявшие долгую службу в теплом помещении в шубах и пальто. Последними дружной гурьбой выскочили двоюродные братья жениха. Старший, Глеб, высокий мужчина с жестким выражением лица, поднял голову к темнеющему небу и с облегчением сказал:
        - Процедура, конечно, занятная, но хорошо, что закончилась.
        Повернувшись спиной к ветру, чтобы скрыться от ледяных порывов, младший, Николай, студент исторического факультета, насмешливо поправил:
        - Не процедура, а церемония. Она продолжается. Еще банкет впереди…
        Глеб резким движением поднял руку и посмотрел на тонкие золотые часы:
        - В ресторан не поеду. Если честно, ни времени нет, ни желания.
        Мимо пробежали две хорошенькие девицы, заинтересованно оглянулись на импозантного мужчину, призывно улыбнулись. Николай завистливо проводил их взглядом.
        - Посмотри, какие девушки симпатичные. И глазками стреляют только в тебя. Мы для них - пустое место…
        Глеб пренебрежительно фыркнул:
        - Мне такие вертихвостки никогда не нравились. В голове одна пустота и мечта - мужа отхватить побогаче…
        Средний кузен, Александр, обнимающий за плечи стоящую рядом хорошенькую жену, недовольно заметил:
        - Да тебе не угодишь. Мы с женой тебя со столькими хорошими девочками знакомили, и все тебе не по нраву. Слишком переборчив, смотри, бобылем останешься, тебе ведь уже за тридцать…
        Глеб передернул плечами, отметая нелепое, с его точки зрения, обвинение.
        - Да с чего это переборчив? У меня требования минимальные: чтобы умная была и образованная, поскольку дур не люблю, с ними даже поговорить не о чем. Красивая, разумеется, и, главное, порядочная. Не вертихвостка. Вот уж кого не выношу! Чтобы никаких фигли-мигли с другими мужиками. Конкурентов в любой сфере не терплю…
        Александр переглянулся с женой.
        - Ну, в жизни всякое случается. Не требуй многого…
        Пренебрежительно махнув рукой, Глеб хмуро ответил:
        - Да еще требовательнее надо быть. Жену не уволишь за профнепригодность. Впрочем, существуют брачные контракты…
        Сильнее обняв жену, Александр провидчески заметил:
        - Ох, Глеб, нарвешься ты на какую-нибудь бесчувственную куклу. Побегаешь за ней… Будешь тогда знать…
        Глеб раздраженно отмахнулся от нелепого предсказания:
        - Ерунда! Не родилась еще женщина, которая заставит меня за ней бегать. Мне эта дурь,- он дернул подбородком в сторону пьяного от счастья жениха,- не грозит. Я человек здравомыслящий.
        В группе, окружившей молодых, громко и весело закричали. Пора было фотографироваться. Глеб отказался - сел в машину и укатил, разочаровав своим поведением всех девушек брачного возраста.
        Подъехав к собственному офису, расположенному в старом кирпичном здании, с удовольствием посмотрел на кружевную кладку стен, узорный парапет на крыше и вновь похвалил себя за упорство.
        Покупка полуразрушенного дома двухсотлетнего возраста вылилась в настоящую эпопею: развалины носили гордое звание памятника истории и архитектуры, поэтому продаже не подлежали. Приобрести дом удалось после казусного случая: губернатор, приехавший осмотреть дискредитирующий областной центр объект, с трудом увернулся от прицельно падающего на его голову кирпича. После перенесенного высоким начальством стресса особняк наконец-то перешел в собственность Абрамова.
        По специальности Глеб был архитектором, но для того, чтобы достойно возглавлять созданную фирму, заочно закончил еще экономическое отделение классического университета и юридический колледж. Особняк отреставрировали под его непосредственным руководством, вбухав в дело умопомрачительные деньги. Полгода назад сотрудники фирмы в полном составе перебрались в новый офис.
        Припарковав машину на служебной стоянке, Глеб позвонил в дверь и недовольно крякнул: охранник не сразу открыл, заставил ждать на холодном ветру пару минут. Спросил, работает ли кто-нибудь, получил отрицательный ответ и нахмурился еще больше. Пусть сегодня суббота и времени почти пять часов, но он-то на работе, почему бы и сотрудникам здесь не быть, тем более что зарплату они получают вполне приличную…
        Поднялся по резной дубовой лестнице на третий этаж, зашел в кабинет, обставленный антикварной мебелью, идеально вписывающейся в интерьер дома. Включил компьютер, запустил архитектурную программу, принялся проектировать двухэтажный особняк, пытаясь учесть пожелания заказчика. Работал до тех пор, пока голод не дал о себе знать примитивным, но весьма действенным способом: настойчивым урчанием в животе. Пришлось собираться домой.
        Снег валил сплошной белой стеной, вздымался волнами под порывами ветра. Глеб сел в машину, погнал по знакомой трассе при почти нулевой видимости. На перекрестке взглянул направо, недовольно пробурчал под нос нечто весьма некрасивое: ровно посредине стояли поцеловавшиеся легковушки, намертво перегородив проезд. Подъезжавшие машины раздраженно разворачивались и съезжали на узкие боковые дороги. Глеб тоже чертыхнулся и вывернул руль налево, на разбитую объездную дорогу в ямах и колдобинах.
        Из-под колес тяжелыми ошметками разлетался мокрый, спрессованный снег. Глеб снизил скорость до сорока километров, осторожно выбирая дорогу. Машина послушно мчалась сквозь ночь, слегка поскребывая шипованной резиной по асфальту. Впереди показался маленький поселок, состоящий из серых одноэтажных домов. После знака «крутой поворот» Глеб замедлил ход и стал аккуратно сворачивать. Внезапно заднее колесо провернулось на ледовом пятачке - и автомобиль боком вынесло на обочину, крепенько стукнув о высокую кучу собранного грейдерами снега. От удара часть сугроба обвалилась и укрыла машину с правой стороны.
        Глеб дернул за рукоять, переключая скорость, газанул, но колеса провернулись и завязли в сугробе намертво. Посмотрел на циферблат - два часа ночи. Вылез из машины, тотчас замерз под порывами ледяного ветра.
        Досадуя, что на нем не подходящие для такого приключения тонкие ботинки, обошел вокруг, осторожно перешагивая через подтаявшие залысины на льду, с отвращением посмотрел на внедорожник. Оглянулся вокруг - полнейшая пустота. Помощи ждать неоткуда.
        Вздохнув, открыл багажник, достал из него легкую саперную лопатку, стал откапывать колеса, выкидывая грязный мокрый снег. По спине, щекоча кожу, побежали прохладные струйки пота. Порадовавшись хорошей физической подготовке, без которой не удалось бы одолеть упрямый сугроб, забросил лопату в багажник, тщательно отряхнулся, чтобы не запачкать кожаные сиденья автомобиля, открыл дверцу и хотел сесть за руль.
        И тут в метели послышались чьи-то чавкающие шаги: из проулка, по щиколотку увязая в снегу, выбиралась невысокая тоненькая фигурка. Глеб с удивлением повернулся и стал разглядывать незнакомку почти в упор.
        Это была совсем молоденькая девчонка, почти школьница, в синтепоновой серой курточке и надвинутой по самые брови, облепленной снегом шапочке. На четком овале нежного лица выделялись большие синие глаза. К мокрой щеке трогательно прилип светлый локон. В пульсирующем свете фонаря кожа девушки казалась голубоватой, как у сказочных эльфов. Боясь пошевелиться, Глеб изумленно смотрел на нее и не ощущал разницы между явью и фантастическим сном.
        Не глядя по сторонам, девушка старательно закрывалась от летящих в глаза хлопьев рукой в пушистой рукавичке. Глеб пристально наблюдал. Девушка казалась такой юной, такой беззащитной. Что привело ее в такое время к проезжей дороге? У него странно защемило сердце.
        Может быть, девчушке понадобилась скорая помощь или милиция, а телефона нет? Он нащупал сотовый в застегнутом кармане куртки и порадовался, что не забыл его в офисе, как уже не раз бывало. Хлюпнув раскисшими ботинками, сделал шаг навстречу, хотел спросить, чем может помочь, но вдруг она посмотрела в сторону поворота, отняла рукавичку от лица и замахала обеими руками. Он автоматически отметил, что на бледном личике появилась довольная улыбка. Москвичок, вынырнувший из-за поворота, резко тормознул, взвизгнув шинами, дверца распахнулась, девчонка привычно прыгнула на переднее сиденье и умчалась.
        Глеб очнулся от наваждения, отряхнул куртку от налипшего снега, медленно сел в машину, недовольно качая головой и досадуя на собственную наивность. В голове мелькнула горькая догадка: ну кто может торчать ночью, в одиночку, посреди дороги? Только заурядная ночная бабочка! Для чего же еще девицы прыгают в незнакомые машины посреди ночи, как не в надежде заработать собственным телом? Он презрительно присвистнул, недоумевая, как мог быть таким недотепой. Ведь торчал из-за нее на ветру минут пять с мокрыми ногами и красными, как гусиные лапы, руками, помощь хотел предложить! Вот идиот! Не хватало только заболеть!
        Он еще раз оглянулся на то место, где совсем недавно виднелся легкий силуэт. Удивленно покачал головой, вспоминая непонятное томительное чувство, пронзившее его при виде девушки, осторожно вывел машину на трассу и постарался выбросить из головы странную встречу.
        Где-то через месяц, сидя перед начальником в обставленном антиквариатом кабинете, расстроенная офис-менеджер безуспешно пыталась втолковать недовольному шефу:
        - Глеб Владимирович! Не увольняйте Пашу Строгова! Поймите, в жизни всякое бывает! Ну, влюбился парень, а девушка любит другого! Вот у него руки и опустились! Пройдет время, он придет в себя и снова станет хорошим работником!
        Босс отмахнулся, не понимая, чего от него хотят:
        - Какая любовь может быть в рабочее время? Работать надо, а не мечтать. У нас солидная архитектурно-строительная фирма, а не приют для странствующих менестрелей. Как ни приеду к нему на объект, он все на небо пялится и ни слова о работе сказать не может. А еще прораб называется! Почему я не завожу шашни, мешающие работе? Да просто я ответственный человек!- Глеб с нескрываемым пренебрежением добавил: - Павел взрослый мужик, соображает уже, что к чему, зачем влюбляться в неперспективную девицу? Тщательнее надо объекты для страсти выбирать. - Он снова уткнулся в свои бумаги.
        Людмила Викентьевна почти с ненавистью посмотрела на низко склонившуюся голову шефа. Чурбан бесчувственный! Влюбляться после конкурсного отбора! Это ж надо додуматься!
        Абрамов, почувствовав сверлящий взгляд, оторвался от документов и с нескрываемым раздражением посмотрел на женщину.
        - Людмила Викентьевна, вам не понятны мои слова? Я не одобряю разгильдяев, это знают все, и нечего прикрывать несерьезное отношение к порученному делу ка-кой-то дурацкой любовью. Либо сотрудники работают на совесть, либо вообще не работают. У меня, во всяком случае. Третьего не дано.- И, не дав ей больше сказать ни слова, распорядился: - Все! Вы свободны!
        Она выскочила за дверь, остановилась перед большим зеркалом тяжело дыша, как после долгого бега, нервными движениями поправила свой шоколадный, под цвет глаз, брючный костюмчик. Услышав деликатное покашливание, повернулась к столу, хмуро посмотрела на секретаршу.
        Алла Ивановна боязливо спросила:
        - Что, не получилось?
        Людмила Викентьевна безнадежно махнула рукой:
        - Да он просто столб какой-то! Железобетонный и безжалостный! Глеб Непогрешимый!
        Преданная секретарша вступилась за босса:
        - Ну, он имеет на это некоторое право - он же такую фирму поднял практически один! Я помню, как мы с ним начинали: со ссуды в банке и скромного домика на окраине…
        Людмила Викентьевна раздраженно закатила глаза.
        - Да знаю, знаю я об этом! Но с тех пор почти десять лет прошло, теперь он в фирме далеко не один! Надо же и с людьми считаться! А он даже из замов никому не доверяет, тянет все один и считает себя при этом Господом Богом! За что Пашку уволил? Парень хороший, просто невезучий…
        Опасливо оглянувшись на дверь босса, Алла Ивановна шепотом заметила:
        - Да просто он никогда не влюблялся, поэтому и не представляет, что это такое!..
        Офис-менеджер пылко пожелала, погрозив крепко сжатым кулачком в сторону закрытой двери начальника:
        - Чтоб тебе влюбиться, и к тому же безответно! Чтобы нормальным человеком стать, в конце-то концов!
        Подошедший к ним Константин Пепеляев, главный менеджер по строительству, с некоторым испугом посмотрел на возбужденных женщин.
        - Что там такое? Шеф не в духе?
        Не отошедшая от схватки с начальником Людмила Викентьевна язвительно ответила:
        - Ты что, Костя, не знаешь, что у Абрамова всегда одно настроение? Бездушное. Он же как машина: переедет тебя и не заметит!- и умчалась к себе, сердито измышляя варианты возмездия для неуступчивого босса.
        Почесав в затылке, менеджер вошел в кабинет к начальнику. Тот и в самом деле был в своем обычном ровном настроении, которое Людмила Викентьевна называла бездушным. Корректно махнув рукой, указал на кресло перед собой. Константин доложил обстановку на объектах и признал, что от графика они несколько отстали. Шеф молча встал, надел куртку и просто сказал:
        - Ну что ж, поедем по объектам, немного подтянем гайки.
        Гайки подтягивали до позднего вечера, оставляя за собой суматошно дергающихся прорабов и перепуганных рабочих. Когда Глеб понял, что рабочий день даже по его меркам закончен, отпустил взмыленного менеджера к жене, перекусил в круглосуточно работающей кафешке и поехал домой.
        На крутом повороте замедлил ход, чтобы ненароком не вылететь на обочину. Перед глазами внезапно возникла одинокая фигурка, стоящая под самым фонарем. Глеб внимательно посмотрел вокруг и понял, что оказался на том же месте, на котором зимой застрял в сугробе.
        Притормозив, медленно проехал мимо знакомой девушки, пристально ее рассматривая и опять не понимая, что может делать приличная особа в два часа ночи у проезжей дороги. Тут же одернув себя, сардонически усмехнулся: для представительницы древнейшей профессии вполне нормальные время и место. Оглянулся вокруг. Пусто. Кого она поджидает? Очередного клиента?
        Пристальнее всмотрелся в девушку. На сей раз на ней была светло-синяя короткая курточка и черные брюки, заправленные в высокие армейские ботинки. Из-под маленькой голубой шапочки с узкими отворотами выбивались светлые локоны. Через плечо висела маленькая черная сумочка. Стояла девушка чуть поодаль дороги, чтобы проезжающие мимо машины не забрызгали грязью.
        Глеб отъехал от нее метров на двадцать, притормозил, раздумывая, не выйти ли ему, чтобы выяснить у девчонки, кого она все-таки ждет. Может, он ошибается и она вполне приличная особа, попавшая в сложную ситуацию? Девушка посмотрела на остановившуюся неподалеку машину и легкой походкой пошла в ее сторону. У Глеба сильно заколотилось сердце, повлажнели ладони. Озадачившись странной реакцией собственного тела, никогда раньше не отзывавшегося с такой силой на красоту неизвестных девиц, логично приписал происходящее последствиям переутомления. Девушка была уже совсем рядом, он учтиво приоткрыл дверцу, чтобы посадить ее в машину, но тут на скорости под сотню километров, обкатив фонтаном грязной воды место, на котором только что стояла девушка, подлетел серый жигуленок. Взвизгнул тормозами прямо перед ночной гуленой. Водитель широко распахнул переднюю дверцу. Неизвестная шмыгнула внутрь и укатила.
        Глеб глубоко вздохнул и только теперь заметил, что невольно задержал дыхание. Вот ведь шалава! Он никогда не связывался с подобными особами, но эта чем-то его задела, должно быть молодостью и беззащитностью. Посмотрел на пустой проулок, темнеющий справа сплошной серой массой, потер пылающий лоб. Может быть, поговорить с ней? Помочь, если нужно? Вдруг у нее какая-то экстремальная ситуация? Гели ее еще не затянула эта специфическая деятельность, вполне можно ее из этой ямы вытащить.
        Встрепенулся, удивившись несуразным лихорадочным мыслям, недоуменно пожал плечами. Наваждение какое-то. Обычно он никогда не вмешивался в чужие жизни без приглашения или вмешивался, и крайне неохотно, по чьей-то настоятельной просьбе, ведь каждый отвечает за себя сам. Раздосадованно надавил ногой на газ - сильнее, чем требовалось. Послушный автомобиль резво рванул с места и стремительно понесся по пустынной дороге. На миг у него мелькнула сумасшедшая мысль - догнать квелый жигуленок, заставить ее пересесть к нему в машину. Но он быстро выгнал из головы эту блажь.
        За апрель ни разу не проехал по старой дороге и почти забыл о встречах, пробудивших в его душе столь непонятные и противоречивые чувства, но в конце мая, после довольно трудного дня, засидевшись в офисе до часу ночи, снова был вынужден отправиться домой в объезд - на главной магистрали стояли асфальтоукладочные машины и шел ремонт.
        Спокойно доехал до фонаря, под которым девушка стояла в прошлый раз, мельком взглянул на часы на приборной доске. Почти два. Сакраментальное время. Подождать немного из любопытства, что ли, раз уж здесь оказался… Огляделся по сторонам. Фонарь слепил глаза, мешал наблюдать за проулком. Медленно отъехал подальше от яркого света, остановился в тени корявого тополя, остро пахнущего молоденькими смолистыми листочками. Выключил свет в салоне, устроился поудобнее. Отодвинул сиденье, вытянул ноги. Чтобы взбодриться, вытащил из бардачка плитку горького шоколада, сунул дольку в рот, закинул руки за голову и стал терпеливо ждать.
        В густых зарослях, окружавших старый поселок, вовсю свистали соловьи, выводя громкие трели. Глеб мрачно подумал, что не смог бы уснуть в таком шуме. С нетерпением посмотрел на темнеющие сквозь заросли дома. Рядом с тополем цвела черемуха, перебивая терпкий запах его листьев нежным сладковатым ароматом. Глеб опустил окно, вдохнул свежий весенний воздух и заслушался задорным пересвистом птиц. Высоко в черном небе сияла неизвестно чему улыбающаяся полная луна, вокруг нее веселой толпой расположились слишком чистые, будто старательно вымытые звезды. В воздухе разлилось такое страстное напряжение и любовное томление, что в нем невольно закипела кровь. Глеб поежился, желая унять нелепый всплеск темперамента. Что с ним такое? Не зря ли он тратит свое драгоценное время? Протянул руку к сцеплению, собираясь уезжать, но что-то его остановило, и он, не понимая самого себя, снова откинулся на мягкую спинку сиденья.
        Без пяти два из проулка показалась знакомая легкая фигурка и стремительно направилась к дороге, не замечая стоящую в тени машину. В ярком свете фонаря девушку было прекрасно видно. Одета она была все так же простенько - в легкую курточку и голубые джинсы. На ногах - дешевые кроссовки. Немного растрепанные встречным ветром светло-пепельные волосы, небрежно распущенные по плечам, переливались в голубоватом свете фонаря необычным льдистым блеском. Девушка рассеянно смотрела на дорогу, чего-то ожидая и не глядя по сторонам.
        Сердце Глеба забилось сильнее, гулкими толчками погнало по венам забурлившую кровь. Он стал непривычно волноваться, утратил присущую ему сдержанность. В голове пронеслось: почему? Сколько раз он видел женщин гораздо эффектнее этой простоватой девчонки, и не только видел, что ж ему тревожиться перед разговором с незнакомкой?
        Решительно вышел из машины, громко хлопнул дверцей, чтобы предупредить о себе, направился к ней.
        Она всем телом повернулась на звук. Не испугалась, как он ожидал, просто быстро сунула левую руку в карман и пристально посмотрела на него, оценивая ситуацию и напрягшись всем телом, даже слегка привстав на носочках, чтобы казаться выше. Это было нормально,- при его росте в метр девяносто он возвышался над ней на добрую голову. Конечно, при таких обстоятельствах любая нормальная женщина просто обязана насторожиться. Бросив взгляд на ее руку, понял, что она не безоружна - в кармане наверняка какая-нибудь гадость типа газового баллончика. Понятливо усмехнулся. Естественно, при таком роде занятий ей приходится быть весьма осторожной. Возможно, девушка уже не раз бывала в неприятных переплетах. Одна мысль об этом обдала отвратительным холодом. Чтобы не провоцировать ненужную агрессию, близко подходить не стал. Остановился в пяти шагах, вежливо сказал, вытянув перед собой пустые ладони:
        - Не бойтесь меня, пожалуйста! Я не хочу ничего дурного!
        Саркастично усмехнувшись, девушка холодно взглянула на него большими синими глазами. На ее лице не было никакой косметики, оно выглядело свежим и юным, но он понял, что она несколько старше, чем ему казалось раньше. Лет двадцать? Он невольно залюбовался нежным чистым профилем и прозрачной кожей. Захотелось протянуть руку и ласково погладить по бледной щеке. Очень понравились губы, нежные, четко очерченные, хорошего рисунка. А если попробовать, каковы они на вкус? Желание не охладила даже неприятная мысль о количестве мужчин, перепробовавших эти губы до него. Он откровенно уставился на нее, не в силах скрыть сладострастия.
        - Ну и чего же хорошего вы хотите, выжидая на дороге в два часа ночи?- Мелодичный, с нежными, мягкими переливами голос не скрывал насмешки.
        Он поднял взгляд от надменных розовых губ к холодным синим глазам, глядящим на него с несвойственным юному возрасту презрительным цинизмом. Издержки древнейшей профессии? Но, как ни крути, в логике ей не откажешь. Действительно, как объяснить, что он желает ей помочь, карауля посреди ночи на пустынной дороге и пялясь так, что и дурак поймет: для полного блаженства ему не хватает лишь постели? Хотя и густая травка у забора тоже сойдет, не говоря уже о мягком сиденье в машине, которое так легко трансформируется в удобное ложе. От этих мыслей тело сразу напряглось, и он мысленно застонал, досадуя на собственную несдержанность. Она его за иезуита примет, если он объяснит ей свой похотливый взгляд искренним стремлением выдернуть ее из пучины разврата, и будет совершенно права.
        Глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и мягко посмотрел на девушку.
        - Как вас зовут?- начал с самого простого, стараясь не смущать понапрасну.
        Склонив милую головку, девушка надменно рассматривала его с ног до головы, не спеша отвечать. Наконец соизволила выговорить пару слов, предостерегающе сверкнув глазами:
        - А вам зачем это знать?
        Он осторожно придвинулся чуть-чуть ближе, немного сократив разделяющее их расстояние, напоминая себе охотника на пугливую дичь. Открыто улыбнулся, пуская в ход обаяние.
        - А как иначе разговаривать? Я, к примеру, Глеб.- Он протянул ей раскрытую ладонь. А вы?- настойчиво повторил, глядя в красивые недоверчивые глаза и безмолвно прося ответить.
        Помедлив, девушка с неохотой протянула узкую ладошку, предусмотрительно не доставая левую руку из кармана и чему-то нервно усмехаясь, видимо находя ситуацию весьма пикантной. Бе пожатие оказалось на удивление крепким. Слегка склонив голову, чопорно представилась:
        - Ольга Павловна!
        Он озадаченно моргнул. Строгость обращения удивила. Для жрицы любви она вела себя чересчур высокомерно. Чувственно провел большим пальцем по внутренней стороне тонкого запястья, вкрадчиво спросил:
        - А просто Оля нельзя?
        Скосив глаза в сторону поворота и пытаясь освободить свою тонкую руку из его сильной ладони, она сурово пояснила:
        - Не рекомендуется!
        Глеб быстро передвинулся вправо, закрывая ей обзор, послушно обратился по имени-отчеству, удивляясь нелепости собственного поведения. Стоит ночью посреди дороги с путаной и величает ее по имени-отче-ству!
        - А что вы здесь делаете в такое позднее время, Ольга Павловна? Я уже не в первый раз проезжаю мимо и все время встречаю вас. Все никак не могу понять, что может делать юная девушка поздней ночью у проезжей дороги? Может, не стоит вести такой образ жизни? Скажите, что я могу для вас сделать, чтобы вы покончили с ним?
        Он сказал это так благожелательно, что поневоле возгордился своей выдержкой и тактом. Как ненавязчиво намекнул, что зарабатывать на жизнь таким образом неприлично! Она непременно должна оценить его деликатность.
        Девушка оторопело уставилась на него, будто не понимая простого вопроса, забыв про свою ладонь, оставшуюся в его руке. Он досадливо нахмурился. Не хочет отвечать, потому что ничего пристойного на ум не приходит? Ну, все ясно. Глеб бросил обвинительный взгляд на стоявшие позади домишки. Что же за родители у нее такие, если разрешают дочери шастать по ночам одной? Или так зенки заливают, что им все равно? А может, пьют на ее заработки?
        Хотел спросить у девушки, в каком доме и с кем она живет, но тут из-за поворота выскочила белая «Волга», лихо тормознула рядом с ними. Водитель, молодой мужчина, радушно распахнул переднюю дверцу и приветливо махнул рукой: «Залезай!» Девушка с силой выдернула свою руку из ладоней Глеба, метнулась внутрь салона и исчезла с глаз, даже не кивнув на прощание.
        Глеб громко выругался, разъяренно посмотрел вслед. Ну что за шалава! Бели уж на то пошло, он мог бы заплатить ей гораздо больше, чем наглый тип, увезший ее из-под носа. Посмотрел в непроглядную черноту ночи, с озлоблением пожал плечами и, крайне недовольный собой и распущенной девахой, поехал домой, борясь со странной пустотой и горечью в груди.
        Глава 2
        Потрепанная машина скорой помощи стремительно подлетела к стоявшей в отдалении от дороги унылой высотке. Водитель «скорой», немолодой, основательный мужчина, заботливо остановил машину у самого порога, чтобы спутница могла выйти, не испачкав обувь в привольно разлившейся вокруг луже.
        Врач скорой, Ольга Павловна, или по молодости лет просто Оля, записала в регистрационный журнал очередной вояж, прошла в комнату отдыха и обессиленно упала в мягкое просиженное кресло. Вытянув гудящие ноги в стоптанных кроссовках, посмотрела на старенький будильник, стоявший на газетном столике. Почти семь. Дежурство подходит к концу.
        Почти следом за ней в комнату бесшумно зашел Виталий, высокий симпатичный врач из другой бригады, только что вернувшийся после очередного вызова. Он успел тщательно вымыть руки и теперь небрежно стряхивал с них капли воды. Оля сразу вспомнила слова бабушки, постоянно выговаривавшей ей за то же самое: «Опять чертей плодишь!»
        Сочувственно посмотрев на уставшее лицо девушки, врач предложил:
        - Оля, чай будешь или кофе?
        Она вяло отказалась:
        - Нет, пей один…
        Мужчина поболтал чайник, раздумывая, не добавить ли воды. Решив, что одному ему хватит, вернул чайник на подставку и нажал на кнопку. Щедро насыпал в чашку полную ложку растворимого кофе и налил до краев кипятка.
        Выпил кофе быстрыми мелкими глотками, удовлетворенно вздохнул, слегка нахмурился, что-то вспомнив. Озадаченно спросил, лаская лицо собеседницы обеспокоенным взглядом:
        - Оля, с кем ты сегодня говорила, когда я подхватил тебя после перерыва?
        Девушка чуть-чуть приоткрыла покрасневшие глаза.
        - Да ни с кем, я его в первый раз вижу.
        Виталий недоверчиво тряхнул головой, сомневаясь в ее искренности.
        - Да? А мне показалось, что вы хорошо знакомы, он на тебя смотрел…- Врач задумался, подбирая соответствующее слово, потом медленно выговорил: - По-собственнически, и за руку так держал, будто имел на это право. Не приставал? А то девушка ночью одна на дороге - всякое мужику в голову могло взбрести…
        Она повернула голову, стараясь смотреть прямо на собеседника. Но глаза упрямо закрывались, не желая выполнять предназначенную им природой функцию.
        - Нет, ничего такого он не пытался.- Она фыркнула, стараясь перевести разговор в шутку, чтобы Виталий не беспокоился зря. Он всегда был слишком, на ее взгляд, ответственным.- Старею, наверное. Что-то в последнее время никто ко мне не пристает.
        Виталий в ответ на ее слова что-то недовольно пробурчал себе под нос, присел рядом и продолжил разговор, исподволь любуясь ее бледным личиком:
        - Давай я к твоему дому подъезжать буду, все же спокойнее…
        Она хрипловато возразила:
        - Да застрянешь в темноте. Дорога слишком узкая. Там и днем-то проехать тяжело, а уж ночью нечего и пытаться. Да что ты волнуешься? Ничего же не случилось… Я умею постоять за себя, хоть ты так и не думаешь…
        Взмахнув рукой, Виталий зло выпалил:
        - Сколько тебе можно работать по ночам? Есть же график, в конце-то концов…
        Она вяло пожала плечами:
        - Да при чем тут график? Ты же знаешь: у нас почти все дамы замужем и с детьми. Я одна такая - ни детей, ни мужа. Все просят поменяться - то одно случается, то другое… Мне ведь не жалко…
        Мужчина положил руку ей на плечо, чуть склонился, заглядывая в глаза, хрипловато заметил:
        - Уж больно ты отзывчивая, Оля. Нужно и о себе хоть немного думать, не только о других!
        Она хотела шутливо ответить, что придет и ее время подумать о себе, когда выйдет замуж, но в помещении зашуршал динамик, и диспетчер полусонным голосом спросила:
        - Ребята, вызов на «Пушкинскую», кто поедет? Вас только двое, остальные в разгоне…
        Девушка встрепенулась, огорчилась, что нужно отрывать свои бедные ноги от такого приятного пристанища. По неписаным правилам ехать должен был тот, кто раньше вернулся. Но Виталий взял ее за плечи и мягко толкнул обратно:
        - Спи дальше, спящая красавица! Я съезжу.
        Оля благодарно посмотрела ему вслед. Хорошие у нее коллеги! А Виталий лучше всех. Она давно заметила, что вызывает у него вполне определенный мужской интерес. И он ей нравится, правда, не до такой степени, чтобы решиться на близкие отношения…
        Прикрыв глаза, обхватила руками согнутые колени, положила на них голову и задремала. Внезапно в памяти всплыло требовательное лицо ночного незнакомца, она нервно вздрогнула и сразу проснулась. Красивое мужское лицо. Худощавое, со строгими светло-карими глазами, немного тонковатой верхней губой и чувственной нижней. Короткая стрижка явно сделана опытной рукой хорошего парикмахера. Мощная подтянутая фигура. Спортом занимается или физическим трудом? Нет, скорее всего, спортом, руки хотя и твердые, но без мозолей. Она вспомнила, как он пожал ей руку - сильно, но не чересчур, обхватив всю ее небольшую ладонь. И взгляд, уверенный и властный, казалось, пронзил ее насквозь. Она поежилась. Неприятно встречаться по ночам с таким верзилой. С ним и с помощью газового пистолета трудно справиться. Повезло, что он никаких признаков агрессии не проявлял. Хотя… кто его знает, чем бы дело кончилось, уж очень он был напорист… Ладно, Виталий подъехал вовремя.
        Оля произнесла имя вслух: Глеб, как будто попробовала на вкус. Короткое, чеканное и, как ей показалось, надежное. Но соответствует ли своему имени амбициозный мужчина? Какие-то странные чувства он в ней пробудил: с одной стороны, досаду, с другой - непонятный интерес, что-то вроде интереса врача к сложному клиническому случаю… Хотя… что себе врать - он заинтересовал ее как мужчина. А что? Неплохой экстерьер, между прочим. Вес, рост, внешность - почти идеал для любой сексуально озабоченной девицы. Но вот только она не из тех, кто этим озабочен… Бросив подтрунивать над собой, Ольга задумалась.
        Почему ее охватило необъяснимое логикой ощущение значимости этой встречи? Сколько мужиков, увидев ее одну ночью посреди дороги, предлагали черт-те что, но ни один не оставил в памяти ни малейшего следа, если не считать досады и некоторого озлобления. Но это чеканное лицо стояло перед глазами, как живое. Почему?
        За кого этот самый Глеб ее принял? Явно за девицу легкого поведения, раз говорил так тяжело и недружелюбно, хоть и пытался разыгрывать из себя доброго дяденьку. И смотрел оценивающе, будто корову на ярмарке выбирал. Девушка горько вздохнула. Что ж, не в первый раз ее принимают за неразборчивую шлюшку. Обидно, конечно, но в жизни врача скорой помощи всякое случается. Она привыкла. К тому же она далеко не беззащитна - главврач купил сотрудникам газовые пистолеты и обязал пройти курсы самообороны.
        Снова одним глазом посмотрела на часы. Без пятнадцати восемь. Негромко запела, аккомпанируя себе ударами пальцев по подлокотнику:
        - «Пропел гудок заводской, конец рабочего дня, но жаль, что у проходной никто не встретит меня…»
        Сдала смену, отправилась домой пешком, не дожидаясь автобуса.
        Липовый переулок стоял в стороне от дороги, заслоненный широкой полосой полудиких деревьев. Девушка шла по узкому проулку, любуясь пестротой цветов за невысокими штакетниками.
        Ее старый домик не радовал глаз: серые, покрытые трещинами стены из оштукатуренных шлакоблоков давно нужно было красить. Открыла простую деревянную дверь, выкрашенную облупившейся от времени коричневой масляной краской, прошла в пристроенный к дому длинный дощатый коридор. Здание, построенное больше пятидесяти лет назад, ничем не отличалось от соседских: тридцать квадратных метров, из которых выкроены кухонька, прихожая и две микроскопические комнатки.
        В ноги кинулся, умильно мурлыча, большой серый кот. Девушка погладила его, ласково приговаривая:
        - Соскучился, бедненький!- щедрой рукой насыпала в чашку сухого корма.
        Мурзик, демонстративно не обращая внимания на миску, старательно терся о ее ноги, давая понять, что он гораздо больше рад хозяйке, чем предложенной еде.
        Выпила стакан воды, упала в постель, уснула, едва отдернув покрывало. Проснулась, как обычно, в три часа дня. Встала, умылась, пообедала магазинными котлетами с первой огородной зеленью. Не успела вымыть посуду, как раздалось завывание, больше похожее на сирену пожарной машины. Звонок, установленный дедом тридцать лет назад, вполне мог напугать любого вора, да и не только его… Мерзкий звук повторился, на этот раз уже более нетерпеливо. Она шагнула к дверям, желая, чтоб никто из соседей не заболел и ее профессиональные услуги не понадобились в очередной раз. Пол-поселка предпочитало не обращаться в поликлинику, по-соседски заглядывало к ней за врачебной помощью, зная, что она все равно не откажет.
        Открыла дверь, вежливо поздоровалась, пытаясь скрыть недовольство. Перед ней стоял довольный собой и жизнью дядя Вася, уверенный, что его блистательное появление - радость для любого соседа в округе. Девушка обреченно вздохнула и пригласила его пройти.
        Дядя Вася, полный жизни бодрячок, весьма упитанный и резвый для своих шестидесяти лет, идя следом за ней по полутемному коридору, докладывал об обстоятельствах своего нынешнего визита:
        - Знаешь, Оля, мне тут наш участковый врач уколы прописал,- подразумевалось: тебя не тревожил, в поликлинику ходил, вот какой я деликатный,- так я сразу подумал: может, ты их мне и сделаешь? А то до больницы больно далеко… А я, ежели тебе нужно, тоже помогу.
        Она не поверила, но виду не подала. Обещаний помочь наслушалась столько, что, будь из них выполнена лишь половина, дом у нее давно был бы в полном порядке. Уныло посмотрела на потолок, где после недавно прошедшей грозы темнело грязное сырое пятно. Крышу нужно было срочно латать. С тех пор как мать три года назад во второй раз вышла замуж и уехала к мужу в Подмосковье, уход за старым домом лег на ее слабые плечи. Были бы деньги, наняла бы строителей, сделала бы капитальный ремонт…
        Пользуясь тем, что пациент не видит ее лица, скорчила зверскую рожу, взяла шприц и быстро сделала укол.
        Сосед, заранее спустивший штаны с пухлых ягодиц почти до колен, крякнул, получив причитающуюся ему дозу лекарства, и, пробормотав ничего не значащие слова благодарности, поспешно покатился к себе, на ходу застегивая брюки толстыми непослушными пальцами.
        Девушка прошла в комнату, надеясь хоть немного почитать. Но едва успела свернуться уютным калачиком на диване и открыть книгу, снова раздался звонок. Она затаилась, надеясь, что гость уйдет. Но не тут-то было - звонок зазвенел вновь, еще более требовательный и продолжительный. Смирившись со своей несчастливой судьбой, девушка неохотно побрела в коридор.
        Не спрашивая, кто там, беспечно распахнула дверь и почувствовала, как прилипли к земле ноги и в животе что-то мелко задергалось,- в дверях стоял ночной тип, буровя ее неприязненным взглядом.
        В дорогом светлом костюме, тонкой рубашке и шелковом галстуке он выглядел настоящим пижоном. Девушка провела ладонью по простенькому, запахивающемуся на груди халатику из синенького в белых ромашках ситца, смутилась и покраснела. Вспомнила, что она, вдобавок ко всем неприятностям, после сна не надела лифчик, занервничала еще больше. Стыдливо напряглась, но тут же гордо вздернула нос - ну что ж, не нравится, пусть не смотрит, она гостей не ждала, тем более таких. Грудь у нее упругая и высокая, если не присматриваться, то и не поймешь, что на ней ничего нет. Но на всякий случай отступила в тень неосвещенного коридора, рассчитывая на быстрый уход нового знакомого. Пускать его в свой дом она не собиралась.
        Но он и не думал спрашивать разрешения. Не чинясь, коротко бросил:
        - Привет!- и шагнул в коридор, отодвинув ее в сторону, как бессловесную куклу. Аккуратно захлопнул за собой дверь, по-хозяйски прошел в дом. Она, обомлев от изумления, поплелась следом, даже не пытаясь возражать.
        Глеб вошел в полумрак прохладного дома и огляделся. Как он и ожидал, кругом царила вопиющая бедность. Кремовые в коричневую полоску обои выцвели от времени. Пол растрескался и скрипел. Потолок украшали грязно-ржавые потеки. Мебель в комнатах стояла настолько старая и изношенная, что первоначальный цвет ее даже не проглядывался. Хотя… кругом было чисто, даже стерильно. Он усмехнулся. Его ожидания полностью оправдались.
        - Ты одна здесь живешь?- Он требовательно повернулся к девушке, ожидая ответа и злобно сверкая глазами.- Здесь и клиентов принимаешь?
        Девушка, растерявшись, долго смотрела на него, не в состоянии понять, почему он разговаривает с ней таким хамским тоном. Взглянув в его потемневшие глаза, с болезненной настойчивостью шарившие по ее телу, очнулась и воскликнула:
        - За кого вы меня принимаете?!- машинально привстала на цыпочки, стараясь казаться выше, в панике неосознанно сжала кулаки.- Какое вы имеете право врываться в мой дом?- Она хотела произнести это весомо и с достоинством, но голос от волнения сорвался на жалкий писк.
        Замолчала, пытаясь собраться с мыслями и сообразить, что делать. Какая дикая ситуация! Что ему здесь надо?! Попыталась воззвать к его здравому смыслу:
        - Уйдите, пожалуйста! Вы совсем меня не знаете, а делаете совершенно непростительные заявления!
        Он саркастически хмыкнул, небрежно повел широкими плечами.
        - Я не заметил, чтобы ты хоть чуть-чуть сопротивлялась.- Он изучающе посмотрел по сторонам.- А может, я тебе помешал? Может, ты кого-то ждешь? Очередного дружка, например? Один уже выскочил отсюда с незастегнутыми штанами.
        Девушка поперхнулась и закашлялась, покраснев еще сильнее. Что за самонадеянный тип! Хрипло проговорила сквозь приступы кашля:
        - Что вы навыдумывали? Я порядочный человек! И вообще, как вы меня нашли?- Она хотела высказать ему свое мнение о его крайней бесцеремонности, объяснить, кто она такая, но он, прервав ее, процедил сквозь зубы, оскорбительно растягивая слова:
        - Да найти тебя никакой проблемы не представляет. Тебя, как выяснилось, здесь любая собака знает. Стоило спросить какую-то бабку в начале проулка, где тут живет Ольга Павловна, она тотчас показала твой дом. Кстати, мой интерес ее совершенно не удивил. Видимо, мужики сюда захаживают весьма часто.
        Оля так возмутилась, что из горла у нее вырвался только жалкий сип:
        - Да как вы смеете!
        Глеб схватил ее за руку и крепко сжал, сверкая глазами:
        - Я смею? Ты лучше о себе подумай! Не соображаешь, что с тобой будет через пару лет подобной жизни? Сгниешь где-нибудь в канаве!
        У Оли невольно мелькнуло в голове: за сегодняшний день уже второй мужчина предлагает ей подумать о себе, но какая разница в тексте! Низкий голос Глеба был значительным и суровым, как у прокурора, карающего преступника. Его рука так вцепилась ей в запястье, что она невольно вскрикнула от боли.
        - Отпустите немедленно!- Ольга не помнила себя от злости и боли.- Убирайтесь отсюда! Живо!
        В глазах мужчины засветилось что-то непонятное. Желание? Боль? Негодование? Она не могла понять, пытаясь вырвать руку из железных тисков. В страхе прикинула, что будет, если она применит к нему довольно болезненный приемчик, и не решилась. Если в ее маленькой комнате затеять битву, вполне можно поломать и без того ненадежную мебель.
        Глеб насмешливо кивнул на мятую постель, виднеющуюся сквозь распахнутые двери спальни:
        - Что, это тебя устраивает куда больше, чем пустые разговоры? Ну, тогда давай попробуем! Может, после выполнения привычных обязанностей у тебя улучшится настроение? Какая у тебя такса? Я заплачу вдвое больше, не сомневайся!
        Мужчина стремительно сделал шаг вперед, не позволяя ей увернуться, жестко обхватил руками ее плечи, притиснул к твердой груди, впился губами в губы. Ее затрясло от возмущения и бессилия. Какой кошмар! И винить некого - сама его впустила! Нужно было сначала выяснить, кто пришел, а потом открывать дверь!
        Поцелуй не был ласковым, он был почти грубым. Этакое наказание для запутавшейся девчонки. Но ее все равно накрыла ошеломляющая, отметающая все возражения разума неуправляемая волна, пронзило нежеланное, но от этого не менее страстное волнение. Ей вдруг захотелось, чтобы он не прекращал поцелуя, тело, натянувшееся, как струна, упорно требовало ласки, жаждало, чтобы его руки нежно легли на ее напрягшуюся грудь.
        Его объятия стали мягче, он уже не стискивал ее с прежней медвежьей силой. Одна рука придерживала ее голову, чтобы она не могла уклониться от поцелуя, другая начала с нескрываемым наслаждением блуждать по ее напряженному телу. Через некоторое время, не встречая сопротивления, осторожно проникла под тонкий халатик, томительно остановилась на обнаженной груди и нежно сжала ее. С губ девушки сорвался мучительный стон. В голове бродили обрывки панических мыслей, но она не обращала на них внимания. Что она делает? Оправдывает его мнение о себе, как о бесстыжей потаскушке…
        Он прерывисто задышал, целуя ее уже с настойчивой нежностью, прижал к себе так, чтобы она почувствовала силу его желания. Она насторожилась, но его горячая рука, гладящая мягкий живот, снова поднялась к груди, и девушка ощутила стремительно нарастающее напряжение. Она бессознательно прижалась к нему, стараясь погасить неконтролируемые позывы плоти.
        Мужчина оторвался от нее и хрипло предложил, с крайним презрением сверкнув затуманенными страстью глазами:
        - Перейдем в постель? Там удобнее…

«Как это?- подумала она в замешательстве.- Так целовать и одновременно так смотреть! Что же он за человек?! Из металла, что ли?.. И обращается с ней до того бесцеремонно, будто она полное ничтожество! Правильно, чего церемониться со шлюхами!»
        - Отпустите меня!- Слова прозвучали жалким фальшивым лепетом.
        Он по-своему истолковал ее нетвердый протест.
        - Зачем? Нам хорошо вместе! Или ты боишься, что я тебе не заплачу? Не волнуйся! Но деньги надо честно отработать!
        Он снова провел рукой по ее возбужденной груди. От сосков по всему телу прошел электрический разряд, отзываясь острой болью внизу живота. Она дернулась, стараясь избежать новых прикосновений, но Глеб держал крепко.
        - Видишь, как ты хочешь меня! И что же нам мешает?
        Она попыталась вырваться, слабо отталкивая его, но мужчина легко пресек ее попытки, сильнее прижал к себе и насмешливо заметил:
        - Ласковее, дорогая! Для опытной гетеры ты уж очень непоследовательна! Или это так задумано: сначала увлечь бедную жертву, распалить ее, затем окатить ведром холодной воды, ну а уж потом доставить неземное блаженство? Немудрено, что у тебя такая богатая клиентура!
        Сказано это было нехотя, сквозь зубы, но девушке, в голове которой эхом отдавалось каждое слово, показалось, что прозвучавшая в его голосе издевка предназначалась не ей, а ему самому. Он не хочет входить в число ее клиентов, но ничего не может с собой поделать? И не может понять, как это он, такой правильный и чистенький, мог вляпаться в такую грязь?
        Голова сразу прояснилась, ее саму удивила поднявшаяся со дна души оглушающая волна горечи и досады. Она снова взглянула в его глаза, следящие за ней с уничижительным ленивым интересом, вздрогнула. Ладони сами собой сжались в кулаки, и она непременно въехала бы нахалу между глаз, устроив-таки небольшую потасовку, если бы в комнату не вошел Николай, сосед из дома напротив. Не ожидавший появления конкурента Глеб выпустил девушку, которая тут же отскочила от него подальше, отгородившись большим столом.
        Нахмурившись, сосед сурово посмотрел на незнакомого, хорошо одетого мужчину, перевел внимательный взгляд на красную от гнева, испуга и неутоленного желания девушку, отрывисто спросил:
        - Оля, что тут происходит? Я заметил, как в дом без твоего согласия вошел этот тип, стал звонить, никто не открывает… Пришлось пройти через задний вход, чтобы убедиться, что все нормально. Это кто такой?
        Девушка поразилась. Она не услышала громогласного звонка! Это же невозможно! Разъяренно посмотрела на Глеба и яростно прошипела:
        - Да никто. Случайно шел мимо. Сейчас уйдет!
        Сосед все понял, угрожающе поиграл крепкими мускулами. Глеб тоже напружинился, приготовился к хорошей драке и насмешливо окинул противника оценивающим взглядом. Не слабак, но и не силач. Вряд ли нежданный пришелец знает карате или самбо. А вот он, Глеб, усердно посещал эти секции в молодости, поднаторел в десантных войсках. Он сжал кулаки и решительно шагнул к противнику, готовясь нанести удар. Выбросить отсюда соперничка - элементарный пустяк! А уж потом он продемонстрирует этой дурочке, кто чего стоит. Мимоходом бросил быстрый взгляд на испуганное лицо девушки, прочел в ее глазах ужас и отвращение.
        Это его мгновенно отрезвило. Что он делает? Устраивает глупейшую разборку из-за того, что к этой шлюшке пожаловал очередной дружок? Он еще раз взглянул на побледневшее до нездорового, сероватого цвета лицо девушки и окончательно пришел в себя. Разжал кулаки, несколько раз глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Не стоит делать из себя посмешище только потому, что отчаянно хочется переспать с путаной. Тем более что здесь, по-видимому, уже все схвачено. Не становиться же в очередь за явно подпорченным товаром.
        Не желая конкурировать с мужиком, пришедшим сюда с вполне определенной целью, хмыкнул, с затаенной угрозой бросил девушке на прощание:
        - Мы еще встретимся!- и быстро вышел, оглушительно хлопнув дверью.
        Обессиленно прислонившись к стене, Ольга посмотрела ему вслед. Неужели все-таки ушел? Она была уверена, что сейчас начнется вульгарная потасовка. Что же все-таки его остановило?
        Почувствовав, как дрожат руки и ноги, упала на стул, перевела дух, медленно приходя в себя.
        Николай покачал головой, удивляясь появлению в их небогатых краях подобной залетной пташки, и мягко спросил у девушки:
        - Ты в порядке?- и сразу ушел, услышав, что все нормально.
        Ольга крепко заперла все двери, испуганно прислушалась. Впервые в жизни она боялась оставаться в своем домике одна… Может, ей стоит завести собаку?..
        Глава 3
        Главный зал ресторана «Алые паруса» был полон. Среди аквамаринового с красными всполохами интерьера, напоминающего о повести Александра Грина, мягко, не заглушая приватных разговоров посетителей, играла музыка. Глеб с Евгением, владельцем фирмы строительных материалов, статным мужчиной средних лет, небрежно поглядывали по сторонам. Глеб, перехватив взгляд приятеля, направленный на красотку за соседним столиком, усмехнулся про себя. Его спутник явно искал амурных приключений. Он тоже посмотрел вокруг, но его внимание привлекли громкие аплодисменты и свист. Он рефлекторно повернулся.
        Взгляд упал на свободный от столиков угол ресторана. Там, на танцполе, под звуки быстрого рок-н-ролла лихо отплясывала симпатичная парочка. Спортивный парень с изящной девушкой синхронно выделывали замысловатые па, демонстрируя редкую слаженность. Стройные ножки партнерши в открытых босоножках на высоких каблуках приковывали к себе взгляды мужчин. По безукоризненному телу легко струилось темно-синее переливающееся платье без рукавов. На партнере были белая рубашка, немного сбившаяся от движения, и черные зауженные брюки.
        Лоб Глеба перерезали озабоченные складки. Константина Пепеляева, своего менеджера, он узнал сразу, но танцевала с ним вовсе не его жена, милая симпатичная женщина, хорошо ему знакомая. Что за особа отплясывала с его служащим так слаженно, будто они тренировались долгие годы? Костина партнерша повернулась к нему лицом, Глеб негромко присвистнул. Да это же Ольга, девочка из Липового переулка! Понятно, почему он не узнал ее сразу: никогда не видел ее в таком ярком наряде, безупречно подкрашенной и очень, очень привлекательной. Почему он решил, что она миленькая, но довольно простенькая девочка? Она настоящая женщина, опасная для мужских сердец. Чертыхнулся, с досадой закусил нижнюю губу. Красивая девка, неужели больше ни на что не годится, кроме как мужиков ублажать?
        Настроение безнадежно испортилось. Как она здесь очутилась? Неужели ее пригласил Пепеляев? Скривившись, наблюдал за легкими движениями девушки, пытался не обращать внимания на тяжело бившееся сердце. После неудачной майской встречи он несколько раз приезжал к ее старенькому дому и настойчиво, как упрямый осел, звонил в запертую дверь. Никто не открывал, хотя он мог поклясться, что в доме кто-то есть. Почему-то ему очень нужно было извиниться, объяснить, что он сделает все, чтобы она бросила свое отвратительное занятие: устроит ее на хорошую работу, а если она хочет учиться, и учебу оплатит, ничего не требуя взамен.
        Хотя с этим «ничего не требуя» в силу природной правдивости сразу возникали серьезные сомнения. Даже от воспоминаний о том, как он держал в объятиях ее нежное тело, в паху начинало жечь огнем, сердце занималось пламенем, и приходилось тушить пожар, в очередной раз принимая ледяной душ.
        Глеб нарочито бесстрастно наблюдал за танцем, старательно держал себя в узде, но в глубине души все сильнее разгорались опасные чувства: ревность, ожесточение и страсть. Такой коктейль хоть кого заставит сойти с ума. Заметив, что машинально терзает туго накрахмаленную салфетку, будто рубашку соперника, швырнул ее на стол, сказал себе, что он взрослый здравомыслящий мужчина и не к лицу ему гоняться за непутевой девчонкой. Возбужденная плоть, будто в знак протеста, тут же заныла от разрушительного желания, и он в тоске сжал кулаки, не зная, на что решиться.
        Ольга ласково улыбнулась партнеру, изящно повернулась под его уверенной рукой, и в голове Абрамова барабаном загрохотала ханжеская, но спасительная мыслишка: эта нахалка окручивает женатого мужика, хорошего семьянина, его служащего, а ведь он, Глеб, несет ответственность за тех, кто у него работает! Он просто обязан вмешаться и спасти семью менеджера! Покончив с раздвоенностью, с облегчением откинулся на спинку кресла, прикрыв веками глаза, чтобы притушить их яростный блеск, продолжал наблюдать за энергичным танцем.
        Видя, как руки мужчины крепко обхватывают то плечи, то талию партнерши, невольно заскрипел зубами от охватившей его черной ревности. Чтобы сдержаться, провел тыльной стороной ладони по лбу, стремясь с помощью этого обыденного жеста избавиться от тягостного чувства, но не получилось. Когда во время исполнения особо эффектного па Пепеляев, подбросив партнершу в воздух, поймал ее обеими руками и, опуская, прижал к себе всем телом, Глеб осознал, что вполне дозрел до убийства.
        Наконец музыка стихла. Костя, по-свойски обхватив спутницу за плечи и чмокнув в нос, повел за столик. По дороге вытащил из кармана клетчатый носовой платок и заботливо промокнул лоб сначала подружке, а уж потом себе. Друзья, дружной гурьбой сидевшие за двумя сдвинутыми столиками и внимательно наблюдавшие за танцем, встретили их бурными аплодисментами и криками: «Браво!» Пара нарочито торжественно раскланялась, одинаковым движением прижав руки к сердцу. Когда аплодисменты стихли, Костя отодвинул для спутницы стул, галантно сел рядом, о чем-то беззаботно говоря.
        Зазвучало томное медленное танго. Глеб стремительно соскочил с места, боясь, что его опередят, метнулся к столику менеджера. Завидев босса, тот поднялся ему навстречу, не успев скрыть гримасу разочарования. Никуда не скроешься от вездесущего начальника!..
        Компания в немом ожидании уставилась на нежданного визитера. Глеб, даже не пытаясь сделать вид, что рад видеть своего сотрудника, небрежно махнул рукой:
        - Добрый вечер, Константин Сергеевич! Уверен, вы здесь не скучаете…- иронично покосился на сконфуженно вспыхнувшую девушку.
        Пепеляев не смутился, как ожидал Абрамов, а, напротив, гордо выпятил грудь и принялся важно представлять босса гостям. Когда очередь дошла до его спутницы, Глеб прервал его, не желая выслушивать заведомую ложь:
        - Уже знакомы!
        И, не давая добавить ни слова, шагнул к девушке, молча протянул руку, подхватил под локоть, выдернул из кресла. С силой сжал предплечье, чтобы не попыталась сбежать, вывел на полупустую площадку для танцев. С каменным выражением лица прижал к себе, небрежно повел под томные звуки мандолины. Костя с другими гостями ошеломленно смотрел, ничего не понимая.
        Отойдя от столика на безопасное расстояние, Ольга удрученно воскликнула:
        - Что вы себе позволяете?!- Она не могла прийти в себя от его напористости.
        Глеб, чуть прищурившись, взглянул ей в глаза, не смог удержать угрюмый взгляд и безотчетно опустил его ниже. Сначала на нежные губы, потом на стройную шейку, на которой лежала тоненькая золотая цепочка, слегка отягощенная золотой капелькой. Горячий взор стал жадным и упрямым. Ему так хотелось наклониться и прижаться губами к влекущей ямочке у основания шеи, что он невольно зажмурил глаза, чтобы избежать опасного соблазна. Хотел ответить пренебрежительно и высокомерно, но слова прозвучали с прорвавшейся сквозь завесу негодования болью:
        - Да ничего особенного! Не то, что ты! Ты хоть представляешь себе, что Константин женат? И счастливо, насколько я знаю!
        Девушка покраснела и обиделась. Опять он подозревает ее в чем-то постыдном! Что за гадкий тип! Наклеил на нее дурацкий ярлык и не поменяет его, даже если ему сотни свидетелей поклянутся, что она порядочный человек. Понизив голос, чтобы он понял важность сказанного, проговорила:
        - Вы что, обо всех людях по себе судите? Конечно, я прекрасно знаю, что Костя женат, я его…
        Договорить он не дал, грозно зарычал:
        - Не вздумай заявить, что ты его кузина! Все равно не поверю! Родственниц так не обжимают! Да и ты на нем виснешь в открытую!
        Ольга возмутилась. Вот ведь навоображал невесть чего, и ее же обвиняет в собственных нелепых фантазиях! Никто из них ни на ком не виснет! И она в самом деле двоюродная сестра Кости! Настоящая, их матери - родные сестры! Захотелось ответить непробиваемому типу так же зло и безапелляционно, чтобы хоть чуть-чуть пробиться сквозь его толстую шкуру.
        - Вы себя что, образцом добродетели и порядочности считаете?! И что же тогда вы делали в моем доме? Стихи читали?- Она сверкнула глазами и громче, чем следовало, воскликнула: - И кто вам дал право вмешиваться в мою жизнь и черт-те в чем меня обвинять? Кто вы такой, в конце-то концов?!
        Танцующие вокруг пары стали с откровенным интересом оборачиваться в их сторону. Заметив это, девушка замолкла, негодуя на себя за свою несдержанность. Тихо прошипела, стараясь унять бьющее через край негодование:
        - Оставьте меня немедленно, беспринципный ханжа!
        От негодования на него и на себя Оля слишком резко повернулась, запнулась за его ногу и упала бы, если бы он еще крепче не притиснул ее к себе. Угрожающе прошептал в ушко, скрытое прядью выбившихся из прически сверкающих пепельных волос:
        - Вы сейчас же уйдете отсюда! Со мной! Хватит соблазнять несчастного парня! Он потом горько об этом пожалеет, но будет поздно!- Его жаркое дыхание приподнимало волосы на ее виске, пробуждая неподвластную здравому смыслу жажду его поцелуев.
        Она попыталась вырваться из его объятий, одновременно избавляясь и от кружащих голову химер, но он держал ее железной хваткой. Упершись руками в его крепкую грудь, девушка постаралась увеличить расстояние между телами, но он пренебрежительно поднял бровь, давая ей понять, что подобные булавочные уколы не достигают своей цели. Почувствовав чей-то напряженный взгляд, она взвинченно оглянулась. Костя, вытянувшись во весь рост и всем телом повернувшись в их сторону, озабоченно следил за ее нервным дерганьем, не понимая, приходить ей на помощь или благоразумнее не вмешиваться.
        Она поежилась. Кузен здорово зависел от доброго расположения начальника. Они с женой, ее подругой Ириной, тоже врачом, недавно купили двухкомнатную квартиру и уехали наконец из общежития, где прожили почти пять лет. Это стоило уймы кредитов и кучи долгов, так что ссориться с боссом было никак нельзя.
        Девушка сумрачно взглянула на Константина, растянула губы в фальшиво ободряющей улыбке. Глеб, перехватив ее предупреждающий взгляд, тут же развернулся, закрыл ее своими широкими плечами. Она перевела взгляд на темное лицо обнимавшего ее мужчины. Ей стало плохо от проступивших на его скулах пятен гневного румянца. Насмешливо ей подмигнув, Глеб томительно провел горячей рукой по ее тонкой талии. По ее спине тотчас прокатилась чувственная дрожь, и на нее немедленно отозвалось его тело.
        Мужчина многозначительно посмотрел на нее, призывая осознать неоспоримый факт взаимного физического притяжения, и она окончательно смутилась, не зная, куда спрятать глаза. Он прав - ее отчаянно тянет к нему, но примитивного телесного желания слишком мало для серьезных отношений, а на другие она никогда не согласится.
        Он сжал ей руку, требуя ответа, бросив еще один взгляд на привставшего в кресле встревоженного Константина, она решилась. Ладно, сейчас она уйдет с ним, чтобы не вовлекать в их разборки Константина, но пусть потом этот наглый тип пеняет на себя! Если понадобится, она без колебания проверит на нем свои навыки рукопашного боя. Раздраженно согласилась:
        - Ладно, я уйду с вами!- сердито посмотрела в его лицо, тот лишь победно усмехнулся.- Но не надейтесь, что я отвечу на ваши дурацкие притязания! Я умею дать достойный отпор нахалам! Если будете приставать, испытаете это сполна!
        Он саркастически хмыкнул, не принимая всерьез ее смешные угрозы. Опустил руки, выпуская ее на свободу, пошел к своему столу. Дружелюбно попрощался с Евгением, наблюдавшим за разыгравшейся перед ним сценой с нескрываемым интересом.
        - Что, уже договорились? Быстро, однако!
        Чуть поморщившись, Глеб сухо пояснил:
        - Мы давно знакомы. Ее спутник работает у меня главным менеджером. Я просто провожу ее домой.
        Евгений понимающе подмигнул, широко ухмыльнулся и благословляюще взмахнул рукой:
        - Ну что ж, искренне желаю удачи в этом непростом деле!
        Чуток поморщившись от прозвучавшего в его словах откровенно фривольного намека, Глеб расплатился с подошедшим официантом и быстрыми шагами направился к выходу, по дороге бросив предупреждающий взгляд на Ольгу, ответившую ему мрачным сосредоточенным взглядом.
        Константин держал кузину за руку и пытался уразуметь, что же произошло между ней и боссом. Когда Оля подошла к нему и заявила, что уходит с Абрамовым, не поверил. Подумал, что это глуповатая шутка, и недоверчиво пожал плечами. Она сдержанно повторила еще раз:
        - Костя, я ухожу с Глебом. Он проводит меня до дому.- Расстроенно добавила, стараясь не глядеть в его недоумевающие глаза: - Что тут такого?
        Он всплеснул руками, как заботливый папочка.
        - Опомнись, Лялька!- Он называл ее этим детским именем только тогда, когда здорово сердился.- Зачем тебе это надо?! Он же смотрит на тебя как на соответствующего рода десерт! Ты что, сама не видишь?
        Она тяжело вздохнула, не желая препираться с ним на глазах знакомых, с интересом вслушивающихся в их перебранку. Тем более что и сама считала так же.
        - Потом объясню!- Схватила с сиденья свою сумочку и вежливо попрощалась с остальными членами компании.
        Костя озабоченно побрел за сестрой, пытаясь выяснить, что случилось.
        - Лялька, что он тебе наобещал? Какие там проводы, когда он тебя целиком без соли съесть готов, ты посмотри внимательнее на его голодную рожу! Я какой-никакой, но мужчина, и признаки вожделения вижу без микроскопа! Одумайся! Что я Иринке скажу! Если с тобой что-нибудь случится, она меня тут же прикончит и прощения не попросит! Эх, и почему у нее сегодня дежурство!
        Оля отмалчивалась, старалась скрыть расстроенное лицо. В вестибюле ее уже ждал пасмурный Глеб, олицетворяющий собой сурового мстителя. Мужчины недобро взглянули друг на друга, не скрывая взаимной антипатии. Глеб укоряюще бросил:
        - Передайте привет жене, Константин Сергеевич!- и, не дав вставить ни слова, властно взял девушку за запястье и быстро вывел из помещения.
        Ольге показалось, что на ее руках защелкнулись стальные кандалы. Девушка закрыла глаза, глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух и приказала себе не паниковать. Еще не так поздно, всего одиннадцать часов, ходит городской транспорт. Она искоса взглянула на сопровождающего. Глеб выглядел уверенным, напористым, но ее опытный взгляд врача уловил в нем признаки неестественной растерянности, как будто он был в непреодолимом разладе с самим собой.
        У входа в ресторан караулило несколько такси, готовых отвезти клиентов хоть к черту на рога, лишь бы заплатили. Мужчина призывно посмотрел на одно из них, и к ним тотчас подкатила «Волга» с желтыми шашечками на боках. Глеб предупредительно усадил спутницу на заднее сиденье, заботливо поправил подол платья, умышленно проведя при этом горячей ладонью по ее строго сдвинутым коленям, от чего по ее телу пробежала волна возбуждения.
        Сел рядом, назвал адрес, водитель разудало тронул с места. Глеб сидел молча, не пытаясь прикоснуться к девушке, но от его горячего тела таким мощным потоком шли наэлектризованные волны, что у нее заболела голова.
        Через десять минут подкатили к подъезду высотного дома с ухоженным садиком за высокой чугунной оградой. Глеб расплатился с водителем, помог Ольге выйти из машины, властно обхватив за талию, повел внутрь ярко освещенного подъезда. У входа она решительно откинула его руку:
        - Все, баста, дальше не пойду! Я вас об этом предупреждала! А будете настаивать, я вас ударю!
        Он схватил ее за локоть, не позволяя развернуться и уйти. Вполголоса прошипел, не желая привлекать внимания охраны:
        - И куда это ты собралась? Я для тебя что, недостаточно хорош? Всем другим можно, а мне нельзя? Нечего недотрогу из себя изображать! Я ведь прекрасно знаю, что ты собой представляешь!
        Оля задрожала от гнева, не осознавая, как дивно засверкали ее глаза и разрумянилось лицо. Завороженный ее красотой, он, чуть помедлив, неохотно предложил, забывая все, чем руководствовался в жизни:
        - Давай договоримся: я не только заплачу тебе, сколько скажешь, я буду тебя содержать.- Он отчаянно выдохнул, не веря своим ушам: - Я даже возьму тебя к себе жить…
        Его сраженный голос вызвал в ее душе настоящее смятение. Она прекрасно понимала, что, делая ей такое предложение, он предает забвению все свои правила. В груди полыхнула надежда: а вдруг все гораздо серьезнее, чем кажется? Может быть, он не просто жаждет ее тела, раз предлагает с ним жить?
        Но следующий вопрос привел ее в чувство:
        - Сколько ты хочешь?
        У Ольги возникло нешуточное желание заломить дикую сумму, чтобы сбить с него спесь, но она преодолела искушение, дабы не вводить в соблазн его и не назначать цену себе, и просто ответила:
        - Вы меня купить не сможете! Не продаюсь, извините! А теперь прощайте, мне пора!
        Глеб не на шутку разозлился, подступил ближе, уже не обращая внимания на охранников, заинтересовавшихся бурной сценой. Девушка изо всех сил сопротивлялась.
        Мгновенно обхватив ее тело, он прижал ее руки к бокам так, что она могла пошевелить только кончиками пальцев, приник губами к ее рту. Она замычала, яростно протестуя и лихорадочно прикидывая, не ударить ли его коленом в пах, но внезапно его натиск ослабел, превратился в нежное поддразнивание, и девушка невольно ответила на ласку. Он медленно провел рукой по ее спине, начиная от основания шеи, и остановился на ягодицах. Это похотливое движение опрокинуло Олю в нереальный чувственный мир, которому она не могла сопротивляться, напрочь отключило инстинкт самосохранения. Негодуя на саму себя, на свою предательскую женскую сущность, она медленно, как во сне, прижалась к Глебу. Глаза плотно сомкнулись, тело выгнулось дугой, впитывая жар, идущий от него. Она ощущала, как подрагивает от желания его плоть, как тяжело и неровно стучит сердце, и подозревала, что он слышит, как такими же судорожными толчками бьется сердце в ее груди.
        Не давая ей опомниться, он с каждым мгновением становился все откровеннее в ласках. Его ладонь легла на ее ставшую отчаянно чувствительной грудь. Сосок напрягся, выдавая острое желание. Она тяжело задышала, обмякнув в его руках, превращаясь в вязкую глину.
        Немного отстранившись, он заглянул в ее заалевшее лицо и хрипло прошептал, не в силах сдержать дрожь, бившую его сильное тело:
        - Скажи теперь, что ты не хочешь меня!
        Девушку будто окатили ледяной водой. Сердце остановилось и ухнуло куда-то под землю. Инстинкт самосохранения с невероятной силой возопил: «Да что это такое?! Что ты делаешь? Ведь для него ты всего лишь минутная забава!»
        Ужом вывернулась из его рук, попятилась к выходу, настороженно следя за ним. Глеб в водовороте сумасшедшего желания попытался схватить строптивицу, но она отступила еще на шаг и безжалостно ударила его крепко сжатым кулаком под дых. Мужчина не ожидал ничего подобного - тут же согнулся пополам, ловя воздух открытым ртом.
        Потрясенная собственной жестокостью, девушка по многолетней привычке чуть было не бросилась ему на помощь, но опомнилась и быстро побежала прочь, дробно стуча по тротуару высокими каблуками. Добежала до поворота, оглянулась, увидела Глеба, бессильно сидящего на низенькой скамейке у подъезда. Повинно склонив голову и больше не оглядываясь, побежала дальше.
        На углу улицы увидела подходивший к остановке троллейбус и помчалась к нему. Водитель подождал опаздывающую пассажирку, она заскочила в заднюю дверь, тяжело дыша от быстрого бега. Сгорая от стыда и неудовлетворенного желания, с недоумением посмотрела на свою чуть подрагивающую правую ладонь. И как у нее рука поднялась? Она сжалась от острого чувства вины и сожаления. Конечно, прежде ей не раз приходилось защищаться, но то были экстремальные ситуации - бушевали больные в алкогольном опьянении или наркотическом трансе, в темных подъездах нападали хулиганы. Но бить мужчину, еще мгновение назад так страстно ее целовавшего, не доводилось.
        Она горько вздохнула и, выйдя из троллейбуса, поспешила домой, убеждая себя, что ничего страшного не произошло. Не так уж сильно она его ударила. Отдышится, и впредь будет думать, что делает и что говорит. К тому же виноват он исключительно сам - ведь она его предупредила.
        Глава 4
        Мужчина стоял посреди хорошо обставленной комнаты, мерно покачиваясь на носках и не понимая, что с ним происходит. За тридцать лет своей отнюдь не монашеской жизни он никогда прежде так отчаянно не жаждал женского тела. Это же смешно, в конце концов! Он же не сверхвозбудимый подросток! Тогда почему он теряет контроль, стоит ему до нее дотронуться?..
        Поскрежетав зубами, снова с горечью и стыдом вспомнил о дурацкой сцене перед подъездом. Когда он, отдышавшись, смог заползти внутрь, охранники, не скрываясь, встретили его откровенными ухмылками. Хорошо, что никто из них не пытался прокомментировать его бледный вид, а то неизвестно, чем бы это кончилось. Откровенно говоря, кулаки так чесались, что достаточно было одного провокационного слова. Тогда плохо стало бы всем.
        Что он сделал не так? Даже жить вместе предложил. Он никому прежде такого не предлагал, это же почти то же, что замужество. Что ей еще надо? Чем он хуже ее дружков? Перед глазами всплыла череда Ольгиных клиентов: бедно одетый толстый дядька с незастегнутой ширинкой, мужик, вошедший к ней с черного хода, как к себе домой, откровенно лапающий ее Пепеляев,- и в груди снова огнем полыхнула досада. Можно подумать, он хотел от нее чего-то недозволенного!
        Потерянно обхватил голову руками. Если бы можно было ухаживать за ней, как за обычной девушкой, он с удовольствием бы это делал! Все как полагается - цветы, театры, свидания под луной… Но ведь она отчаянная шалава!
        Неслышно застонал. Неужели Ольга не испытывает и сотой доли того, что заставляет его корчиться, как в огне? Наверняка нет, иначе не смогла бы бездушно двинуть ему под дых и уйти. Но, с другой стороны, она отвечала на его поцелуи, ведь не приснились же ему ее объятия и тихий стон… Или все-таки почудились от слишком долгого ожидания? В этом деле себе доверять не стоит - вполне можно принять желаемое за действительность…
        Низ живота свело острой судорогой. Он болезненно поморщился, не зная, что предпринять. Вспомнил о девочках по вызову, взял бесплатную газету, из тех, что ворохами раскидывают по почтовым ящикам, нашел раздел объявлений. Страница посередине пестрела полуголыми девицами и надписями: клубничка, ягодки, эротический массаж и прочее в таком же духе. С одного объявления кокетливо смотрела полуодетая особа, чем-то напоминающая Олю. Язвительно скривившись, набрал номер телефона. Услышал томное: «Алло!» Помолчал, медленно опустил трубку. Не получится. Как ни крути, суррогаты все равно останутся суррогатами.
        В понедельник, в абсолютно зверском расположении духа, пришел на работу - не без пятнадцати девять, как обычно, а в восемь. Ровно в девять спустился вниз, решил проверить, как служивый народ приходит на работу. Устроился за столом рядом с представительным охранником, онемевшим от столь неожиданной чести, стал рассеянно оглядывать пустынный гулкий вестибюль.
        Сконфуженный крайне неприличным, на его взгляд, поведением босса, охранник дядя Миша нервно подпрыгивал на стуле, не осмеливаясь ничего сказать. Абрамов сурово смотрел на большие электронные часы и злорадно поджидал опоздавших, надеясь выбросом негативной энергии утихомирить растрепанные нервы. Опоздавших оказалось всего двое. Дамы из бухгалтерии забежали в здание на семь минут позже начала рабочего дня, красные, взмыленные, несчастные. Увидев начальника, безнадежно переглянулись, сетуя на коварную судьбу, устроившую им подобную подлянку.
        - Извините, Глеб Владимирович, на шоссе пробка, ничего сделать не смогли. Итак бежали почти всю дорогу.
        Глеб понял, что успокоиться таким способом не удастся. Поднялся и примирительно махнул рукой:
        - Ничего, ничего, все в порядке.- Ему стало стыдно за свое поведение. Он знал, что люди работают на совесть, хотя и платит он им немало.- Проходите, не беспокойтесь.- И снова уселся на прежнее место, напоминая себе сторожевого пса, скорее даже волка, так хотелось повыть на луну.
        Женщины быстро проскочили мимо, скользя на высоких каблуках по вощеному паркету, пугливо взглядывая на начальника.
        Хмурый Глеб подождал еще немного. Никого не дождавшись, вернулся обратно. В приемной остановился, придирчиво осматривая все вокруг. Здесь, как обычно, царил идеальный порядок. Светлая офисная мебель, серебристые стены и паркетные полы придавали помещению деловой вид, как раз такой, какой, по его мнению, и должны иметь офисы преуспевающих компаний. Строгость обстановки смягчали мягкие кожаные кресла для посетителей, стоящие вдоль стены, и море самой разнообразной зелени, которую разводила секретарша. Цветы были повсюду - на стенах, на окнах, на полу, ухоженные, сверкающие чистой листвой и пестрыми соцветиями. Глеб от всей души позавидовал счастливым цветочкам. Его бы кто-нибудь так нежно любил и лелеял! Поливал бы вовремя, опрыскивал, подкармливал…
        Посмотрел на свою секретаршу. Напряженная как струна Алла Ивановна, одетая в светло-серый льняной костюмчик, старательно пыталась слиться со стенами, чтобы стать если уж не полностью невидимой, то уж точно неразличимой для глаз на что-то взъевшегося начальника.
        Глеб сардонически скривился. Ничего, сейчас он вызовет того, на ком по заслугам и с истинным удовольствием выместит отвратительное настроение.
        Махнул рукой секретарше. Засуетившись, та захватила блокнот с ручкой и вопрошающе заглянула в кабинет.
        - Звали, Глеб Владимирович?
        Он молча кивнул. Алла Ивановна робко прошла в кабинет и застыла в ожидании указаний. Она была хорошим секретарем, исполнительным и аккуратным, но с чересчур пугливым характером. Секретарша одна, без мужа, растила двоих детей, учившихся в университете на коммерческом отделении, поэтому даже малейшее недовольство шефа переживала крайне болезненно, боялась потерять хорошую работу.
        Глеб постарался говорить спокойно, хотя внутри все клокотало:
        - Пригласите ко мне Пепеляева.
        Секретарша, заикаясь, пробормотала:
        - Да, конечно, Глеб Владимирович, сейчас!- и пулей вылетела из кабинета.
        Дрожащей рукой набрала номер внутреннего телефона главного менеджера. Когда тот взял трубку, услышала громкий хохот и только потом тревожное:
        - Слушаю!- Костя явно увидел номер телефона на своем определителе.
        Алла Ивановна, стараясь не нервничать зря, скороговоркой произнесла:
        - Константин Сергеевич! Вас ждет шеф!
        Когда главный менеджер появился в приемной, скосила скорбные глаза на дверь начальника и провела краем ладони по шее, прозрачно намекая, что шеф сильно злобен и способен удавить любого, кто появится у него в кабинете. Настроение Кости, еще мгновение назад безоблачное, сразу скатилось на ноль. Быть первоповешенным ему не хотелось. Вспомнив жуткие взгляды Абрамова в ресторане, трусовато прикинул: а не лучше ли ему сбежать и тихо-мирно отсидеться на каком-ни-будь дальнем объекте…
        Минут пять малодушно топтался перед дверью управляющего, тупо глазел на золотую табличку, не решаясь войти, пока не выдержавшая его мук сердобольная секретарша не распахнула перед ним дверь и сильным толчком не отправила к шефу.
        Костя влетел в кабинет, точно заброшенный чьей-то мощной рукой. Его всклокоченная голова негодующе дернулась и сердито уставилась на дверь, словно за ней прятался обидчик. Глеб, не выясняя причину столь странного поведения заместителя, повелительно скомандовал:
        - Не топчитесь на пороге, Константин Сергеевич!
        Тот на цыпочках прошел в глубь кабинета и сел в кресло, не зная, чем объяснить столь неприязненное поведение шефа.
        Пока подчиненный гадал на столь животрепещущую тему, босс хмурился, не зная, как приступить к щекотливой теме. Наконец со скептической гримасой спросил напрямик:
        - Константин Сергеевич, вы давно женаты?
        Тот удивился. Какое дело шефу до его семьи? Но осторожно ответил, не желая конфликта и нелепо краснея от охватившего его чувства неловкости:
        - Больше пяти лет…
        Глеб подался вперед, впился взглядом в стыдливо зардевшееся лицо подчиненного и принял бросившуюся тому в лицо краску за признание вины. Прозвучавший гневно и категорично вопрос пригвоздил бабника к позорному столбу:
        - И что, вам уже успела надоесть ваша жена?
        Константин ошеломленно уставился на босса, ничего не понимая. Возмущенно ответил, уже не пытаясь скрыть недоумения:
        - Нет, у нас хорошая семья. Все нормально…
        Глеб ехидно возразил, дробно постукивая ручкой по полированной столешнице:
        - Ну, я бы не назвал нормальным ваше поведение в пятницу. Жены нет, зато рядом весьма сексапильная штучка с не слишком высоким моральным кодексом…
        Костя изумился. Неужели это он про Олю? Да на свете нет девушки порядочнее ее! Что это с шефом? Внимательнее посмотрел на его лицо, заметил темные тени под глазами, сурово сжатый рот, злобный огонь в глазах - и сообразил: тот жутко ревнует. Ему сразу стало легко и весело. Так-так, Великий Глеб решил, значит, что он, Константин, его соперник?
        Настроение поднялось до небес. Объяснять самонадеянному шефу, что Оля всего лишь его кузина, к тому же лучшая подруга жены, принципиально не хотелось. Пусть-ка помучается, человечнее станет. А то ведет себя как небожитель, недоступный земным страстям. К тому же, раз Ольга ничего об их родстве Глебу не сообщила, и он не будет…
        Нарочито неуверенно произнес, пряча ухмылку:
        - Ну, Оля очень хорошая девушка… Добрая…
        Глеб измученно взорвался:
        - Вот именно, добрая! Никому ни в чем не отказывает!
        Костя скептически хмыкнул про себя: «Ха, если бы тебе не отказали, ты бы сейчас не бесился бы тут, а мурлыкал, как сытый кот. Раз злишься, дали тебе от ворот поворот!» Он скромно потупил глаза, пытаясь скрыть озорной блеск. В приступе удовлетворения вальяжно развалился в кресле, напрочь забыв о том, что должен выглядеть как провинившийся муж.
        Пока вызванный на ковер сотрудник непринужденно рассматривал цветочки на ковре, Глеб молчал, не зная, как скрыть негодование, чтобы не навести Константина на ненужные подозрения. Одно дело - распекать подчиненного за неверность жене, и совсем другое - запрещать встречаться с девушкой, которая нравится самому. Глядя в лицо сопернику, пристрастно гадал, получил ли он от Ольги то, чего он, Глеб, так настойчиво и безуспешно добивался. Судя по их воркованию, Пепеляев имел это регулярно и в любых количествах. Молчание изрядно затянулось, ни один из собеседников не хотел нарушить гнетущую тишину. Наконец Абрамов вскочил, не в силах больше выносить диких мук ревности. Отойдя на безопасное расстояние, чтобы не двинуть подчиненного в скулу, проскрежетал:
        - Идите работайте! И помните - еще раз увижу вас в сомнительном обществе, буду делать соответствующие выводы! И вашей жене немедленно сообщу, не надейтесь на какую-то там мужскую солидарность!
        Константин поспешно вскочил и выпрыгнул из кабинета, стараясь не глядеть на разгневанного шефа.
        Выйдя в приемную, плотно притворил за собой дверь. Словно прима кордебалета, подрыгал ножкой перед изумленной Аллой Ивановной и коротко рассмеялся. По-мальчишечьи шумно сбежал вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек.
        Секретарша привстала со своего места и растерянно посмотрела ему вслед, ничего не понимая. Изумленно пожала плечами, сложила бумаги в папку и вошла в кабинет начальника, робко надеясь на улучшение «погоды». Глеб стоял посреди комнаты и огромными глотками пил прямо из графина, не утруждая себя налить воды в стоящий рядом хрустальный бокал. На щеках багровели темные пятна, глаза горели мрачным огнем. Бедная Алла Ивановна нервно замялась в дверях, чувствуя сильное желание убежать подальше.
        Заметив секретаршу, Глеб раздраженно рявкнул, как сержант на новобранца:
        - Бумаги на стол!
        Женщина на подгибающихся ногах прошла в кабинет, аккуратно положила папку на край стола и выпорхнула обратно. Только накрепко закрыв за собой дверь в кабинет начальника, почувствовала себя в относительной безопасности.
        Глеб запустил пальцы в волосы и взъерошил безукоризненную прическу. Ему стало неловко, когда он заметил побледневшее лицо немолодой женщины. Она ведь не виновата, что у него нелады в личной жизни… Личной жизни? С каких это пор отказ шлюшки переспать с ним стал называться крушением личной жизни? Пытаясь прекратить нескончаемый спор с самим собой, Глеб усердно вчитывался в принесенные документы. Поняв, что не может разобрать ни строчки, поскольку голова накрепко занята другим, разозлился на весь белый свет. Чтобы развеяться, отправился на объекты и дотошно инспектировал их до позднего вечера, нагнав изрядного страха на прорабов и строителей.
        Вспомнив, что холодильник девственно чист, по дороге домой заскочил в универсам. У входа наткнулся на угрюмую фигуру охранника. Мельком взглянул на него, узнал уволенного им Пашу Строгова и внезапно почувствовал жгучий стыд. По сути, они товарищи по несчастью, только тот не пал так низко, как он. Подошел к Павлу, поздоровался. На вопрос «Как жизнь?» тот прямо ответил:
        - Да так себе. Я понял, Глеб Владимирович, вы были правы - нечего придавать большое значение этим бабам. Любовь - это просто блажь для слабаков.
        Глеб нервно задергал уголком рта. Да уж, как говорится, не в бровь, а в глаз… С трудом признался:
        - Я просто ничего не понимал тогда, Павел. Кстати, твое место - вакантное, если хочешь, возвращайся…
        Паша обрадовался:
        - Правда? Вы на меня больше не сердитесь?
        Глеб хлопнул парня по плечу, подтвердил:
        - Конечно нет! Выходи на работу в понедельник, если сможешь!- и, чтобы не чувствовать себя ослом, проворно вышел.
        Сел в машину, с раздражением вспомнил безапелляционного самоуверенного типа, каким был еще недавно. С каким гонором он учил жить окружающих, убежденный в том, что знает жизнь лучше других! И вот результат: сидит по уши в помойной яме и не знает, как из нее выбраться…
        В ставшем уже привычным унылом настроении приехал домой и только тогда вспомнил, что забыл купить продукты. Тоскливо пошатался по квартире, лег спать голодным, дуясь на всех на свете, а особенно на девицу, доведшую его до такого состояния.
        У Константина, наоборот, после откровенного разговора с шефом настроение было расчудесным. Не терпелось переговорить с кузиной, но нескончаемой чередой шли посетители. Дождавшись перерыва, позвонил Оле на работу и весьма настойчиво пригласил вечером в гости. Девушка поинтересовалась:
        - Зачем, Костя?
        - Шеф сегодня спрашивал о тебе.
        Голос у кузины сразу стал настороженным, даже малость испуганным:
        - О чем спрашивал?
        Костя заговорщицки сказал, поглядывая на двери:
        - Вот приедешь и узнаешь! Это не телефонный разговор!- и тут же бросил трубку.
        После работы Константин с женой и кузиной сидели на кухне своей новой квартиры, попивали чай с тортом и обсуждали сложившуюся ситуацию. Глава семьи, желчно посмеиваясь, доложил:
        - Шеф сегодня заподозрил меня в измене. Причем изрыгал клубы дыма, как добротный паровоз. Наверное, стоило ему сказать, что ты моя двоюродная сестра и ничего недостойного между нами нет, но он всегда такой праведный, так осуждает мужиков за их жеребячьи повадки, что уж очень захотелось посмотреть на него самого в гоне. Хотя… мне его даже несколько жалко стало, уж очень вид у него потрепанный, загнанный даже.
        Оля с Ириной понимающе переглянулись. Оля отпила чаю из голубой чашечки тонкого фарфора и задумчиво потерла висок тонким пальчиком.
        - Если честно, он меня просто пугает. Какая-то неуправляемая стихия, вроде тайфуна. Что говори ему, кто я, что не говори, все едино. Я стараюсь с ним не встречаться, это гораздо легче, чем что-то доказывать. Может, не будет меня видеть и просто забудет, что я есть на белом свете? Найдет другой объект для перевоспитания…
        Константин согласился:
        - Конечно, зачем ему знать истинное положение вещей, пусть хоть немного побудет в шкуре безнадежно влюбленного! Пусть полностью насладится полноценной жизнью настоящего мужчины! Потом беречь будет то, что получит!
        Жена с легким звоном поставила чашку на краешек стола и с недоумением спросила:
        - А я что, тебе слишком легко досталась? Стоило помучить побольше?
        Костя испуганно вскинулся и нервно сглотнул, дернув кадыком.
        - Бог с тобой! Надо же учитывать психологические нюансы! Я человек мирный, домашний, и влюбился в тебя с серьезными намерениями, и чепухи разной не предлагал!
        Ирина повернулась к подруге:
        - А что, Глеб тебе предлагает чепуху?
        Оля неопределенно хмыкнула. Как пристойно в устах подруги прозвучало то, что ей предлагал псевдопоклонничек! Даже изящно - «чепуха». Угрюмо подтвердила:
        - Конечно. И ничего больше.
        Подруга нахмурилась и сурово отрезала:
        - Тогда это тебе абсолютно ни к чему!
        Оля согласилась, низко склонив пепельную головку:
        - Конечно. Но давайте забудем об этом гнусном типе. Мне ведь на этой неделе ехать в мой первый настоящий отпуск! На Черное море!
        Ирина завистливо вздохнула:
        - Вот здорово! Я сегодня специально посмотрела, какая погода на Кавказе. Тепло, сухо, чего еще желать! Накупаешься, позагораешь! Хоть отдохнешь впервые за свою жизнь!
        Ольга светло улыбнулась, мечтательно посмотрела в окно.
        - Да, наконец-то увижу, какое оно на самом деле, Черное море, а то моря с океанами только по телевизору вижу…
        Допив чай, встала, попрощалась. Костя тоже вскочил, лихорадочно стал шарить по карманам в поисках ключей от машины. Жена, посмеиваясь, указала на буфетную полку, куда он их забросил, придя с работы. Схватил ключи, ринулся к дверям, крича на ходу:
        - Подожди, я тебя отвезу!
        Ольга решительно отказалась:
        - Я и сама прекрасно доберусь! Погода чудесная, хоть по парку погуляю. Посмотрю, какое нынче лето в городе, а то вижу его только из окна «скорой». Ну, пока!
        Быстро вышла, не дожидаясь замешкавшегося хозяина, зашагала по улице. Минут через десять дошла до парка, села отдохнуть на скамеечку под густой, развесистой липой. Мимо взад-вперед гуляли тесно прижимающиеся друг к другу влюбленные парочки, и девушке вдруг остро захотелось, чтобы и ее кто-нибудь обнимал также властно и нежно. Перед глазами совершенно внезапно возникло напряженное лицо Глеба, ей стоило большого усилия прогнать это ненужное видение. Какая глупость: думать о человеке, который считает ее потаскушкой и желает одного - переспать с ней и тут же выкинуть из головы!
        Глава 5
        Закончив прополку земляники, Оля устало распрямилась, растирая тыльной стороной ладони затекшую поясницу. Вымыла запачканные руки в бочке с водой для полива и устроилась передохнуть на узенькой скамейке, врытой за домом, подальше от любопытных соседей. Жаркий день уже подходил к концу, солнце клонилось к закату, и она сбросила с головы защищавшую ее соломенную шляпу с широкими полями на куст росшей рядом черноплодной рябины.
        Внезапно на лицо упала густая тень. Недоумевая, кто это может быть, девушка приоткрыла глаза и увидела стоявшие на тропинке светлые мужские туфли. Нервно встрепенулась, подняла глаза выше, и сердце радостно забилось, хотя холодный ум рассудительно заметил - опять этот несносный человек! Снова, как в прошлый его непрошеный визит, отметила разницу между ним и собой.
        Сравнение было не в ее пользу. Глеб был облачен в светлые летние брюки из легкого, чуть шуршащего материала, плотно облегающие узкие бедра, свободную рубашку с короткими рукавами, открывающими крепкие накачанные предплечья. Ей до появления незваного гостя было вполне комфортно в коротких синих шортиках и стареньком, плотно обтягивающем грудь голубом топике, но под его жарким взглядом она почувствовала себя раздетой.
        Лифчика на ней опять не было, и она мысленно взмолилась, чтобы грудь, немного более полная, чем полагалось при ее худосочной конституции, не бросилась ему в глаза. Опять заявит что-нибудь типа «Вы меня провоцируете»… Ей даже захотелось сложить руки на груди извечным защитным жестом, но она поймала себя на этом боязливом желании и оставила руки лежать там, где лежали, а именно на собственных коленях. Жестко посмотрела мужчине в лицо, приподняла одну бровь. Что ему надо?
        Глеб и сам не совсем понимал, как здесь очутился. Просто наваждение какое-то. Еще совсем недавно он бодро шагал по областной выставке-ярмарке «Новые материалы и технологии в строительстве», намечая новых поставщиков. Обойдя все интересующие его стенды, поехал на работу, но вдруг развернулся и, подчиняясь неодолимому влечению, погнал к поселку, проклиная самого себя за несдержанность и отсутствие силы воли.
        Бросил «лендровер» неподалеку от знакомого дома, подошел к двери, нажал на звонок. По домику разлился глас иерихонской трубы, слышный за квартал. Подержал кнопку пару минут, заставляя звонок неистово надрываться. Никто не ответил. Посмотрел по сторонам, скривился. На него пялилось по меньшей мере десять пар глаз. Дети, старухи, толстые тетки, сидевшие на скамеечках у соседних палисадников,- все наблюдали за ним с пристальным интересом. Домов через пять группа раскапывающих что-то крепких мужиков стала настороженно поглядывать на него.
        Глеб отошел от двери, посмотрел на огород, раскинувшийся за низким заборчиком. Заметив, что калитка не заперта, открыл ее и деловым шагом, будто бывал здесь сотни раз, прошел в глубину участка по дорожке, посыпанной золотистым речным песком. Зайдя за дом, сразу увидел Ольгу, расслабленно откинувшуюся на спинку узкой скамеечки.
        Встал рядом, привычно покачиваясь на носках. Со смешанным чувством радости и недовольства начал рассматривать сидящую перед ним на низкой скамеечке полуодетую девушку, вытянувшую длинные стройные ноги и утомленно прикрывшую глаза длинными ресницами. Она казалась слишком бледненькой для середины лета.
        Глеб с сочувствием посмотрел на усталое лицо. Пепельные волосы влажноватыми прядками прилипли к шее и высокому лбу. Оля казалась слишком хрупкой, нежной, юной. По сердцу прокатилась волна сочувствия. Как бы он берег и лелеял ее, если б она позволила…
        Почувствовав его присутствие, девушка встрепенулась, распахнула большие синие глаза, взглянула сначала вниз, на землю, потом подняла взгляд. Глеб выпрямился и вынул руки из карманов. Ольга бесстрастно смотрела на него, не выражая никаких чувств. Ему стало неловко под ее осуждающим взглядом. Чтобы скрыть замешательство, он присел рядом, втайне надеясь, что честная позиция «глаза в глаза» поможет при выяснении их нелегких отношений. Немного не рассчитал расстояние до низкой скамейки и, провалившись, оказался к девушке гораздо ближе, чем дозволяли приличия. К его удивлению, она не вскочила, не отодвинулась, а лишь раздосадованно взглянула на него и сумрачно произнесла:
        - Опять вы!
        Он кротко согласился, покосившись на нее:
        - Опять я!
        Чуть нахмурив ровные брови, Оля ждала продолжения содержательного разговора. Не зная, как корректно объяснить очередное свое появление, мужчина молча вдохнул ее аромат. Смесь хорошего шампуня и чуть заметного запаха пота так ударила по нервам, что он замер, крепко сцепив руки. Соблазн был дьявольски силен - он просто жаждал сжать ее в объятиях, почувствовать мягкость тела, упругость груди. Но, помня безжалостный удар, не стал провоцировать боевые действия.
        Солнце спускалось ниже, заставляя тени от старых яблонь наползать на облупленный домишко. На скамейке, в легком сумраке, не меняя поз, сидела молчаливая парочка. Казалось, они играют в какую-то им одним известную бессловесную игру. Глеб безмолвствовал, не зная, с чего начать разговор - с обвинений или с извинений. Не хотелось ни того ни другого. Искоса поглядывал на девушку, кусая сорванную травинку, молчал, ожидая хотя бы минимальной поддержки.
        Оля вообще говорить не хотела. О чем? Что бы она ни сказала, все будет истолковано превратно. Уж лучше помалкивать… Мужчина немного расслабился, обнаружив, что его совершенно не гнетет совместное продолжительное молчание. Но, сообразив, что сидит так уже больше часа, все же заставил себя произнести:
        - Да, рука у тебя тяжелая… Но должен честно признать, что в этом целиком моя вина. Не стоило мне так агрессивно действовать. Теперь давай обсудим все спокойно… Поговорим…
        Девушка медленно повернулась к нему.
        - О чем поговорим?- Голос звучал опасливо.- Вы сказали все, что хотели… Выяснять нам больше нечего…
        Он поморщился:
        - Ничего мы не выясняли. Не до того было. До цивилизованного разговора у нас дело как-то ни разу не дошло…
        Девушка скептически покосилась на него. Да уж, цивилизацией в их отношениях не пахло. Сплошные первобытные инстинкты, ничего более.
        - Ну и чего вы от меня хотите?
        Этот простой вопрос немало его раздосадовал. Если ей откровенно объяснить, что конкретно ему от нее надо, одним ударом под дых она явно не обойдется. Не желая развязывать войну, стал выяснять подробности ее личной жизни, дипломатично называя собеседницу на вы:
        - Оля, вы здесь одна живете?
        Признавать, что она живет одна, Ольга не собиралась, оставался же у нее здравый смысл, поэтому ответила уклончиво:
        - Почти…
        Глеб разочарованно усмехнулся, сразу помрачнел.
        - Это я хорошо знаю. Но, если не учитывать одноразовых гостей, получается, одна? Так?
        Не умевшая лгать девушка замялась, подтверждая его догадку. Не дожидаясь ответа, он уверенно предположил:
        - Вы ведь нигде не работаете, Оля?- Голос прозвучал так, что ответа и не требовалось.
        Ольга разозленно запыхтела, стараясь не слишком сильно взвинчиваться от его беспардонности, к которой пора было бы уже привыкнуть. Не впервой, как говорится.
        - Я работаю, к вашему сведению! Много и упорно!
        Где она работает, он слушать не стал. И так ясно: на панели. Только говорить об этом, естественно, не станет, не совсем же она дурочка. Сказал, прервав ее на полуслове:
        - А сколько вам лет, Ольга Павловна?
        Она выпрямилась и честно ответила:
        - Двадцать пять!
        Скептически хмыкнув, мужчина подумал: вот врет! Да ей лет двадцать, если не меньше! Но предпочел наивно удивиться:
        - Да? А выглядите вы гораздо моложе…
        В ответ девушка уныло вздохнула. Это был ее бич. Как правило, больные, особенно пожилые люди, предпочитали врачей постарше: считается, что опыт, а следовательно, и компетентность, приходят со временем. Ей постоянно приходилось доказывать, что ей не восемнадцать и не двадцать и что она не студентка первого или в лучшем случае третьего курса медакадемии. Глеб принял ее тяжкий вздох за подтверждение своих разоблачительных слов. Коварно продолжил:
        - Вы, конечно, и вуз какой-нибудь закончили?
        Она, расслышав в его голосе нотки плохо скрытого ироничного недоверия, взбунтовалась:
        - Зачем спрашиваете, если сами обо мне все знаете! Что бы я ни сказала, вы мне все равно не поверите!- Ей пришло в голову показать ему свой диплом о высшем образовании, но она тут же от этой идеи отказалась: ничего она ему не должна. Он не милиционер, чтобы документы ему предъявлять…
        Глеб предложил, натянуто улыбаясь, стараясь не оттолкнуть ее излишней настойчивостью:
        - Оля, если вы хотите где-нибудь учиться, я вам с удовольствием помогу. Буду платить стипендию. Еще не поздно, прямо сейчас поступайте в какой-нибудь вуз или колледж, по вашему выбору… Хотите?
        Девушка пораженно уставилась на него, недоуменно хлопая большими глазами. Такого она не ожидала. Неужели он и вправду готов потратить на нее не одну сотню долларов, ведь подобное благодеяние стоит совсем недешево? Спросила, осторожно подбирая слова:
        - А почему именно я? Мало, что ли, девчонок, которые по-настоящему хотят учиться, но не могут?
        Он со вздохом признал:
        - Вы мне…- Глеб замялся, не зная, как обозначить свои чувства, не вызывая напрасных надежд и ненужных протестов,- небезразличны.
        Девушка подивилась прохладности подобранного им слова и изучающе посмотрела на собеседника. Мужчина был напряжен и растерян. Она могла бы поклясться, что в обычном состоянии он собран и деловит, но сейчас, с ней, он казался несколько беззащитным. Ей захотелось его утешить, и она ласково коснулась ладонью его локтя.
        Но тут Глеб строго произнес:
        - Но естественно, вы заканчиваете с прежним образом жизни! Прекращаете торчать по ночам на дороге и пускать в дом определенного пошиба мужиков! К тому же переезжаете ко мне!- И почти умоляюще добавил: - Не пожалеете, клянусь!
        Сочувствия как не бывало. Она отдернула руку, резко поднялась. Он напряженно смотрел на нее снизу вверх. Она уперла руки в бока, не осознавая, как провокационно натянулся узкий топик на ее высокой груди.
        - Опять ультиматум?
        Возмущенно взмахнула рукой, край топика задрался, под грудью мелькнула белая полоска незагорелой кожи. Этой нечаянной провокации мужчина не вынес. Склонившись вперед, схватил ее за руки, резко дернул на себя, и она, не удержавшись, упала ему на грудь. Они скатились с неудобной низкой скамейки на пушистую травку около завалинки. Она очутилась сверху, но он быстро перевернулся и оказался лежащим на ней.
        Накрыл ее губы своими, и все связные мысли напрочь вылетели у нее из головы. Оставив в покое ее губы, нетерпеливым движением задрал топик, оголив белую, выделяющуюся на фоне золотистой кожи грудь, стал жадно целовать высокие холмики. Девушка неосознанно выгнулась, подставляя тело его губам. Поцелуи становились все более настойчивыми, грудь напряглась в болезненном ожидании. Оля смотрела невидящими глазами в начинающее темнеть небо и не понимала, где она и что с ней.
        Глеб становился все жаднее, откровеннее в своих ласках. Теперь уже оба тяжело дышали, охваченные возбуждением и томительным желанием.
        Внезапно тишину разорвал громкий свист с соседней улицы. Девушка вздрогнула, пришла в себя, посмотрела вокруг. Что она творит! Милуется с полузнакомым мужчиной посреди огорода, практически на глазах соседей! К тому же позволяет ему такие откровенные ласки! Она рывком столкнула с себя тяжелое тело, вскочила, оправляя одежду. Он остался сидеть на земле, глядя на нее потемневшими глазами с расширенными, как от наркотика, зрачками. Негромко предложил, уверенный в ответе:
        - Пойдем в дом?
        Она отчаянно затрясла головой, отметая подобную возможность. Не замечая собственной непоследовательности, неприязненно заявила:
        - Никогда! Вам там делать нечего!
        Он пересел на скамейку и стал аккуратно чистить слегка запачканные брюки, сведя губы в одну жесткую полосу. Почувствовав, как начала гореть спина от неровностей земли, и догадавшись, что вся незакрытая топиком и шортами кожа сейчас в некрасивых красных вмятинах, Оля разозлилась и расстроилась. Попыталась отряхнуться там, где доставала ладонь. Глеб немедленно пришел на помощь. Протянув руку, мягко смахнул прилипшие к ее телу былинки, попытался поцеловать особенно крупную вмятинку в центре поясницы, но Ольга стыдливо вывернулась из-под его руки и испуганно потребовала:
        - Уходите отсюда! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь зашел и увидел нас здесь вместе!
        Его мысли тут же потекли в знакомом направлении. Он моментально напрягся и разозлился.
        - Кто это приходит к тебе в такое время? Уже почти одиннадцать часов! К нормальным людям в такое время в гости не ходят!
        Ольга тоже вышла из себя. Не пытаясь больше ни в чем его разуверять, гневно прошипела:
        - А это не ваше дело! Моралист занудный! Нечего попрекать меня тем, в чем ничего не смыслите!
        Мужчина с откровенным пренебрежением зафыркал, упер руки в бока.
        - В чем это я, по-твоему, не смыслю? Трахаться не умею, что ли? Не слишком много о себе воображай, дорогая путана! У меня не такой обширный опыт, как у тебя, но что мужики с бабами делают, я знаю!
        Она замерла, вспомнив неприличные синонимы для слова «путана». Снова стало нестерпимо обидно. Глядя в его разозленное лицо, тихо отчеканила, подчеркивая каждый слог, чтобы он наконец понял, о чем речь:
        - Я не шлюшка и никогда ею не была! Это исключительно ваши выдумки, и ничего больше! И не смейте меня оскорблять, да еще в моем собственном доме! Идите-ка отсюда, пока я не позвала на помощь! Соседи у меня крутые и нахалов, привязывающихся к одиноким соседкам, не жалуют!
        Глеб хотел вызывающе сказать: «Да пусть сюда заявляется хоть десяток этих твоих соседей!» - как со стороны улицы, будто вызванные ее горячечными словами, раздались тяжелые семенящие шаги и по тропке из-за дома к ним выкатился держащийся за поясницу скособоченный дядя Вася. Глеб, узнавший типа с незастегнутыми штанами, яростно вскочил со скамейки и выпрямился во весь рост, едва сдерживая негодование.
        Дядя Вася, давно привыкший, что у их поселкового лекаря постоянно толпится разный хворый народец, ничуть не удивился присутствию здесь в довольно позднее время незнакомого парня. Прижав пухлые ручки к груди, умильно попросил:
        - Оленька, уважь старика! Понимаю, ты устала,- он, не поворачиваясь, кивнул в сторону предполагаемого пациента,- не успела с одним посетителем закончить, а тут к тебе следующий рвется…
        У Глеба потемнело лицо, пальцы сами собой сжались в увесистые кулаки. Если бы не почтенный возраст этого любителя женского тела, он непременно дал бы ему в глаз. Дядя Вася, не подозревая о нависшей над ним нешуточной опасности, плаксиво продолжал:
        - Ты уж сделай мне массажик покрепче, с бальзамчиком, а то так болит! Напряжение просто зверское!
        Пожилой мужчина выгнулся дугой, пытаясь утишить боль в натруженной пояснице, выпятив при этом круглый животик и то, что пониже, от чего у Глеба в дикой ярости свело скулы. Оля, прекрасно понимая, о чем думает Глеб, покорно вздохнула:
        - Конечно, дядя Вася! Идемте в дом!
        Стиснув зубы, чтобы не взорваться от негодования, Глеб промчался мимо них к своей машине. Понесся домой, вжимая педаль газа в пол почти до упора и рыча сквозь зубы, как раненый зверь. Поставил автомобиль на платную стоянку, поднялся в квартиру, упрямо повторяя, как заклинание:
        - Это пройдет!
        Упал на диван в большой комнате, неподвижно замер, глядя пустыми глазами в потолок, непрестанно повторяя одни и те же слова, будто они могли исправить его потерявшую смысл жизнь.
        Ольга сделала массаж с радикулитным бальзамом блаженно пыхтящему дяде Васе и, довольная тем, что никто из соседей больше помощи не попросил, вышла в огород. Стемнело. Темно-фиолетовое бархатное небо усеяли крупные лучистые звезды. Села на ту же неудобную маленькую скамеечку и тягостно вздохнула. Возбужденное тело требовало продолжения трепетных ласк и настойчивых поцелуев. Хотелось ответить на мужской призыв, а дальше - хоть трава не расти.
        Вечером на следующий день отправилась на последнюю перед отпуском смену. Выдалась она не столько беспокойной, сколько безалаберной - старая машина пару раз ломалась посреди дороги, приходилось просить диспетчера отправить на вызов кого-нибудь другого. Наутро после работы едва заснула, как в дверь кто-то позвонил. Осторожно выглянула в окно, прячась за длинной шторкой. Увидела Ирину с Костей и со спокойной душой впустила их.
        Проходя мимо, Ирина с опаской посмотрела на ненадежную дверь.
        - Ты никого пожить в доме на время отсутствия не оставляешь? А то вернешься, а дом пуст, все вынесли…
        - Никто не хочет. Это же надо свое жилье оставлять и столько вещей с собой брать! К тому же удобств никаких…
        Костя вопросительно посмотрел на жену, ища поддержки:
        - Помните мою кузину Олю Поплюйкину, дочь тети Шуры?
        Девушки утвердительно кивнули. Еще бы не помнить шебутную девицу по прозвищу Спасайся-кто-может! которая чуть не устроила пожар на свадьбе Кости с Ириной, умудрившись облить свадебный торт коньяком и поджечь его, от чего запылали стоявшие рядом салфетки. Хорошо, что шафер, не растерявшись, вовремя сбил пламя. Потом поджигательница оправдывалась, говоря, что хотела чего-то незабываемого, чтобы свадьба осталась в памяти гостей надолго. Что ж, это ей вполне удалось.
        Костя продолжил, видимо припомнив тот же сверхэффектный эпизод:
        - Ну, с тех пор она изрядно повзрослела и поумнела.
        Собеседницы с недоверием воззрились на его напряженное от откровенной лжи лицо, готовясь припомнить не одну подобную выходку милой кузиночки. Поняв, что здесь нет особ, готовых поверить в фантастическое превращение, Костя сухо доложил, уже не ожидая сочувствия:
        - Ну, во всяком случае, теперь ей уже двадцать лет, и она собралась замуж. Тетя Шура считает, что им с женихом нужно хоть немного пожить вместе, чтобы понять, подходят они друг другу или нет. Характер у Оленьки,- он замялся, пытаясь подобрать нейтральную характеристику,- специфический, вольнолюбивый…
        Дамы кисловато переглянулись. Они для обозначения характера данной родственницы подобрали бы совсем другие эпитеты, более точно отражающие суть дела, вроде
«безалаберный», «безответственный», но деликатно промолчали. В конце концов, им-то она не родня. Она двоюродная сестра Константина по отцу и к ним особого отношения не имеет.
        Оля понятливо хмыкнула.
        - Значит, ты предлагаешь, чтобы эта терминаторша пожила со своим избранником, готовящимся постичь стезю святого мученика, месячишко в моем доме, и выяснила, подходит ли женишок ей и ее мамочке.
        Константин с осуждением посмотрел на смеющихся собеседниц:
        - Вам бы все хихикать, а тут, можно сказать, судьба решается!
        Оля замахала руками:
        - Да пусть, пусть живут, разве я против! Буду надеяться, что мой домик устоит после близкого знакомства с Олей Поплюйкиной, поскольку жить в квартире тети Шуры с ее развеселым семейством я уж точно не хочу.
        Костя неприлично возрадовался, довольный тонко проведенной операцией:
        - Да она сама аккуратность и организованность!
        После этого абсурдного заявления женщины с нескрываемым сочувствием посмотрели на зарвавшегося Константина. Поняв, что явно перебрал, тот смущенно замолчал, опустив глазки долу.
        Ирина, отведя подругу в сторону, участливо спросила:
        - Как Глеб? Не достает?
        Ольга сумрачно на нее посмотрела:
        - Да как тебе сказать…
        Ирина понятливо качнула головой.
        - Значит, достает. Но ты сказала ему, кто ты и какое отношение к тебе имеет Костя?
        - Пыталась. Он не слушает. Вбил себе в голову, что я падшая женщина, и теперь эту мысль из него топором не вырубишь. Да и говорить мне с ним не хочется, если честно. Я его порой просто боюсь.
        Ирина озадаченно поморгала.
        - Да? А мне казалось, что он приятный человек. Конечно, слишком прямолинейный и самоуверенный, но в общем неплохой.
        Ольга вздохнула.
        - Ну, наверное, так оно и есть, но только не со мной. Он меня перевоспитывать пытается, но почему-то перевоспитание у него заканчивается одним. Думаю, ты догадываешься, чем именно.
        Подруга хотела еще что-то спросить, но подошедший Костя взял их под руки и шутливо потребовал отчета:
        - О чем это вы тут без меня шепчетесь? Козни против меня строите?
        Ирина перевела разговор на другое, не желая впутывать его в женские дела. Поговорив еще немного, Пепеляевы уехали, предварительно условившись, что завтра к вечеру заскочат за Ольгой и отвезут ее на вокзал.
        На следующий день около полудня раздался длинный звонок, дополненный громовым нетерпеливым стуком. Выглянув в окно, Ольга встревоженно охнула - перед дверью гордо стояла Оля Поплюйкина, демонстрирующая повадки христианского полководца, призванного победить непокорных язычников. Рядом ссутулился длинный тощий парень, на меланхоличном лице которого была написана полная покорность нелегкой судьбе.
        Делать нечего. С безропотностью, которая появляется у мудрых людей во время грозных явлений природы, когда со стихией справиться невозможно и остается ей покориться, Оля открыла дверь и сразу попала в водоворот страстей.
        Громким восторженным голосом, напоминающим звук работающей дрели, гостья в порыве ликования воскликнула:
        - Тетя Оля! Как хорошо, что вы дома! Познакомьтесь с моим женихом Виктором!
        Тот воспитанно склонил голову в вежливом поклоне. Ольга так же молча кивнула в ответ. Она, будучи старше гостьи всего на пять лет, смиренно перенесла «тетю», успокоив себя тем, что по степени житейской мудрости и отношению к жизни они всегда останутся в диапазоне: «тетя - племянница». Псевдоплемянница восторженно прокудахтала, неприятно повизгивая на высоких нотах, на которые ее регулярно заносило в конце каждой фразы:
        - А мы решили посмотреть на ваш домик, пока вы еще не уехали. Уж лучше вы нам все покажете, чем Костя. Он порой бывает таким нравоучительным - кошмар!
        Не дожидаясь приглашения, гостья проскочила в дверь, цепко ухватив спутника за руку и потянув за собой. Тот, горбясь, чтобы не сильно возвышаться над подругой, просеменил следом быстрыми мелкими шажками, как комнатный пудель, старательно подстраиваясь под хозяйку. Оля закрыла двери и пошла за ними, посмеиваясь над довольно комичной парой: невысокая, как говорится, метр с кепкой, девушка с пышными формами и худющий-длиннющий, под потолок, парень, у которого невеста помещается под мышкой. Но, как говорится, любви не прикажешь!
        Оля Поплюйкина, не бывавшая в доме лет десять, с изрядной долей разочарования осматривала свои временные владения, горько вздыхая, будто ее нахально обманули, наобещав невесть что.
        - Да-а, я почему-то думала, что дом не такой старый. И запущенный он какой… И удобств никаких нету…
        Хозяйка виновато вздохнула. Да, уж обои-то поменять вполне можно было. Все как-то недосуг. Но тут же оборвала себя. Она ведь не заставляет их жертвовать собой ради старого дома. Вполне могут и не переезжать… Дом-то точно целее будет…
        Оценив помещение как малопригодное для жизни, потенциальные жильцы прошли в огород. Остановились возле большой, усыпанной зеленцами яблони, огляделись. Здесь все было в идеальном порядке. Оля приосанилась и похвалила себя за старание - всю последнюю неделю она провела ползая по огороду на карачках, пропалывая грядки. Завидев плантацию земляники, гостья шустро метнулась к ней. Запихав за обе щеки ягод, еле выговорила:
        - Здорово, сколько виктории! Нам можно будет ее рвать?- После полученного разрешения радостно подпрыгнула и великодушно согласилась, будто ее кто-то долго умолял: - Ладно, мы сегодня же переедем, оставлять такой домик пустовать ни к чему. Вдруг кто залезет?
        Оля сразу поняла: тезку волнует не старый дом, а аппетитные ягоды, остающиеся на ее попечении.
        Гости поели земляники, обобрали ежевику и отбыли восвояси, забрав комплект запасных ключей и пообещав, что непременно прибудут к отъезду хозяйки.
        В семь часов вечера на своем жигуленке за ней заехали Костя с Ириной. Постояльцев, естественно, не было. Ольга, ни на секунду не поверившая их обещаниям прибыть вовремя, спокойно захлопнула двери и уехала с родственниками на железнодорожный вокзал. Зеленый адлеровский поезд уже стоял на перроне, терпеливо ожидая пассажиров. Константин закинул вещи в вагон и сразу убежал, беспокоясь за оставленную в неположенном месте машину, а Ирина присела у окна и мечтательно похлопала ладошкой по мягкому кожаному сиденью:
        - Ах, как хорошо! Купейный вагон, мягкий матрас, колеса мерно постукивают на стыках! Лежишь балдеешь, ни о чем не думаешь! Что еще нужно для полного счастья?
        Оля мысленно дополнила оптимистичные слова: «Ну, наверное, любимого и любящего мужчину рядом», но вслух ничего не сказала.
        По перрону разнесся гулкий голос дежурного, предложивший провожающим покинуть вагоны. Ирина вскочила, звонко чмокнула подругу в щеку, велела звонить и выбежала на перрон. Поезд плавно тронулся, а она осталась стоять, глядя ему вслед и по инерции помахивая рукой.
        Отпуск пролетел как один день. Купание в море и экскурсии по музеям и заповедникам занимали все время. Правда, очереди и бешеные цены несколько снизили удовольствие от поездки, но зато девушка на славу отоспалась, по-настоящему отдохнула за годы суматошной работы на скорой помощи. О Глебе не вспоминала. Почти… Даже когда вздрагивала при виде высоких мускулистых мужчин, принимая за него чуть ли не каждого встречного, уверяла себя, что это всего-навсего расшатанные нервы. Вот отдохнет как следует - и все пройдет…
        В начале августа вернулась домой все тем же зеленым поездом. В прекрасном, еще размагниченном бездельем настроении вышла на привокзальный перрон. Костя с Ириной с радостными возгласами ринулись навстречу. Костя, подхватив чемодан, пошел вперед, подруги двинулись следом. Ирина принялась восхищаться великолепным видом Ольги:
        - Ты здорово загорела, прекрасно выглядишь, молодец! И костюмчик такой славненький! Тебе идет этот нежно-кремовый цвет. Там купила?
        Та подтверждающе кивнула. Ей тоже нравился брючный костюм из легкой рогожки с кружевными вставками.
        - Хорошо отдохнула?
        - Да, все было просто прекрасно. И с погодой повезло - за целый месяц всего два ливня, правда, каких!.. А как там мой домик? Стоит еще на месте или уже нет?
        Ирина почему-то нервно усмехнулась.
        - Да с домом-то почти все в порядке,- хозяйку насторожило многозначительное
«почти», но последующие слова мгновенно вытеснили из головы тревогу за жилище,- но вот Глеб твой чуть не побил будущего супруга нашей потрясающей родственницы.
        Ольга, споткнувшись, даже пропустила мимо ушей неприличное местоимение «твой», в недоумении посмотрела на подругу и замедлила шаг.
        - За что?
        Ирина хмуро заметила:
        - Стандартно. Он же любит проверять твой облико морале, ну и заехал внезапно, под вечерок. На звонок вышел ничего не подозревающий Виктор. Глеб немедля решил, что он - твоя очередная пассия. Заорал, накинулся на него с кулаками. Чуть не убил парня. Тот хоть и под два метра ростом, все равно молокосос еще: растерялся и едва успел захлопнуть дверь перед носом агрессора.
        - Ясненько! Заявился с очередной лекцией о праведной жизни и наткнулся на беднягу…
        Ирина скорбно кивнула, соглашаясь с ее выводом. Оля искренне посочувствовала напуганному парню. Она сама неоднократно испытывала безудержный гнев Глеба и вполне представляла его бешеный напор, да еще в такой двусмысленной ситуации.
        - Ну, дальше все развивалось по привычному сценарию, можешь не объяснять. Что за кошмарный тип, и чего ему от меня надо?!
        Ирина обеспокоенно посмотрела на мужа, бодро шагающего впереди, замедлила шаг, чтобы тот не услышал их разговор.
        - Ну, что надо, и дураку понятно… Слушай, Оля, я не хочу влезать в твои отношения с Абрамовым, но он совсем Костю загонял. Может быть, тебе с ним встретиться и все объяснить? Начнете все сначала, как говорится, с чистого листа… Тут и случай подходящий представился: на следующей неделе в офисе вечеринка по случаю восьмой годовщины создания фирмы. Константин, естественно, пойдет со мной, ну а ты присоединишься к нам. Не против?
        Оля в ужасе подпрыгнула на месте, наткнулась на выбоину в асфальте, подвернула ногу и чуть не сломала высокий каблук. Яростно зашипела подруге прямо в ухо:
        - Против, конечно! Еще как против! Ни к чему доброму это не приведет! Ему опять что-нибудь покажется, а виноватой окажусь я!
        Ирина нахмурилась, несколько опешив от неожиданно бурной реакции подруги. Похлопала ее по руке, попыталась вразумить:
        - Но ты же все ему расскажешь, и больше между вами никаких недоразумений не останется! К тому же мы будем рядом! Не отказывайся сгоряча, подумай хорошенько, потом решишь, идти тебе или нет.
        Подошли к оставленной на парковке машине. Константин засунул вещи в багажник, подождал, пока спутницы сядут на заднее сиденье, осторожно отъехал от стоянки, боясь ненароком зацепить плотно стоящие с обеих сторон иномарки.
        К дому подъехали в угрюмом молчании. Услышав шум мотора, их вышла встречать Олечка Поплюйкина, наряженная в ярко-синее бикини, со своим Виктором, облаченным в плавки из такого же материала. Оля язвительно рассудила, что тезка расценивает мужа с женой как единый комплект нижнего белья. Поздоровавшись, повернулась к двери и с тихой дрожью отметила, что петли, ранее надежно привинченные к косяку, покорежены. Вопросительно посмотрела на молодых, безмолвно требуя объяснений. Те повели себя соответственно характеру. Виктор шустро спрятался за спину невесты, ища покровительства и защиты, а та глуповато захихикала и замахала руками, приглашая всех повеселиться вместе с ней:
        - Да это мы ваши ключи потеряли в первый же день! Представляете, какая умора! А они на столе в маминой комнате остались! Вот потеха была: дверь пришлось выбивать, вся округа сбежалась! Еле-еле доказали, что мы не воры-грабители, а ваши родственники, которых вы попросили приглядеть за домом!
        Девушка меланхолично поправила про себя: «Никогда я вас за домом смотреть не просила! Не моя это инициатива!» - и кинула саркастический взгляд на Костю, стоящего с понурой головой позади их группы.
        Пошли дальше. Заслышав знакомые шаги, ей в ноги стремительно кинулся Мурзик и истошным голосом начал докладывать обо всех ужасах, которые творились здесь в ее отсутствие. Олечка Поплюйкина удивленно прокомментировала:
        - Во дает! А мы-то думали, он безголосый! И чем он так недоволен? Мы ему «Вискас» покупали. Правда, ел он его плоховато, но это, наверное, потому, что мышей ловил. Один раз мышь прямо на палас притащил. Я даже повизжала немного…
        Представив этот визг, Оля оценила жалобы кота. У нее бы тоже случился нервный припадок от прослушивания подобного вокала.
        Заглянув на кухню, девушка пошатнулась и нервно схватилась за грудь. Стены, потолок, окно и мебель были в какой-то непотребной коричневато-зеленоватой липкой кашице. Спасайся-кто-может гордо проинформировала:
        - А это у нас сгущенка взорвалась! Грохот был - закачаешься! Даже лампочку задело, стекло во все стороны посыпалось! Повезло: на кухне в этот момент никого не оказалось! Обошлось без травм! Так что все хорошо!- и, надув капризные губки, неумышленно процитировала Карлсона: - «А вообще-то это пустяки, дело житейское!» Мы поначалу пытались кое-что отскрести, но поняли, что только зря время теряем, и бросили! Все равно в доме давным-давно нужно делать ремонт!
        Хозяйка пострадавшего домика с замиранием сердца пошла дальше. В комнатах, к счастью, следов катаклизмов не обнаружилось, если не считать слоя пыли и куч неубранного мусора. Счастливая тем, что дом стоит на месте, а не лежит грудой рассыпавшихся кирпичей, Ольга корректно поблагодарила рьяных помощничков. Парочка, довольная успешно выполненным поручением, дружно сообщила, что всегда готова услужить. От этой угрозы у Ольги по спине пробежал зимний морозец, но она ничем не выдала своего испуга.
        С профессиональной терпеливостью переждала бесконечные сборы, поскольку Оля Поплюйкина по стародавней привычке потеряла все, что можно было потерять. На фоне разгромленной кухни разговоры о том, что ягоды и овощи съедены подчистую, поскольку молодежи всегда хочется есть, казались ничего не значащей ерундой. Милая кузина между поисками невесть куда запропастившегося французского (жутко дорогого!
        лифчика чистосердечно поведала безмолвствующим родственникам:
        - Ну, вы же понимаете, после интенсивного секса аппетит такой зверский, а готовить-то неохота… Так здорово, что под боком огурцы с помидорами и ягод - море! Жуй не хочу! Но вы не волнуйтесь…- Тут она вытащила из-под дивана черный, весь в пыли кружевной лифчик и издала довольное восклицание, обращенное к стоявшему навытяжку Виктору: - Ага, это ты его сюда бросил, когда с меня снял!- И как ни в чем не бывало продолжила успокоительную, на ее взгляд, речь для непонятно чем взволнованного Константина: - Огород мы исправно поливали, почти каждый вечер, так что все в порядке!
        Посмотрев на немного побледневшее, но выражающее спартанское хладнокровие лицо хозяйки, внезапно вспомнила:
        - Тут к вам несколько раз какой-то странный тип приезжал. Видный такой мужик, только нервный очень. Он в первый приезд ни с того ни с сего Виктору чуть нос не расквасил, так что мы ему больше дверь не открывали. Выглядывали в окошко, если это был он, делали вид, что в доме никого нет.- Озабоченно спросила, боясь нагоняя: - Вы не сердитесь?
        Оля заверила, что гости все сделали правильно, и благоразумно пообещала себе, что ни под каким соусом встречаться с психически неуравновешенным Глебом не станет.
        Жильцы вернули ключи от дома, чему хозяйка немало подивилась, она-то была убеждена, что они давно потеряны во время приобретения жизненного опыта, и наконец убрались восвояси.
        Оля с Ириной начали лихорадочно готовиться к ремонту, отдирая заляпанные обои на кухне. Вошедший следом Костя остановился посредине, оглядел фронт работ и опрометчиво пошутил:
        - Ну что же, кузиночка была права: без нее ремонта здесь не было бы еще лет десять…
        Перемазанные сладко-коричневой гадостью родственницы дружно обернулись к нему и раздосадованно возопили:
        - Вот ты и делай этот ремонт! Это так близко твоему сердцу! Любимая работа!
        Константин незамедлительно поднял руки вверх, признавая их правоту и тем самым разумно экономя силы на зряшном сопротивлении:
        - Конечно сделаю! Но давайте подождем до выходных!
        Потом забрал жену, велел Ольге в одиночку не пыхтеть, пытаясь навести порядок, и отбыл домой, полный сожалений о своем бесшабашном поступке. Ведь прекрасно знал, что от Спасайся-кто-может еще никто ничего доброго не видел. Ирина, понимая его настроение, мило спросила:
        - Что, благими намерениями дорога в ад вымощена?
        Муж только сумрачно на нее посмотрел, ни слова не сказав в свое оправдание.
        В субботу помочь Оле приехало семеро добровольцев из многочисленной родни и друзей, собранных четой Пепеляевых. Костя опытным взглядом окинул помещение и быстро подсчитал, сколько нужно краски, обоев и шпаклевки, чтобы привести дом в приличный вид. Предложил кузине съездить на склад их фирмы и купить стройматериалы по оптовым ценам:
        - Всем-то, естественно, не продают, но мне не откажут. Поехали вместе, я ведь не знаю, что тебе понравится.
        Оставив ремонтную бригаду готовить фронт работ, вдвоем умчались на склад.
        Выбрав все, что нужно, сложили покупки в большую клеенчатую сумку и выехали со двора. Уже проезжая проходную, на которой Константин гордо продемонстрировал охраннику накладную с жирным штампом «оплачено», Оля, внезапно забеспокоившись, посмотрела назад и увидела под окном красного кирпичного здания знакомый серебристый «лендровер». Постучала по плечу кузена, указала пальчиком в сторону иномарки. Тот повертел головой по сторонам в поисках грозного шефа, невнятно бормоча под нос что-то о коварных происках судьбы. Сестра сочувственно спросила, положив руку ему на рукав:
        - Что, плохо будет?
        Константин печально подтвердил, не пытаясь скрыть озабоченности:
        - Еще как. Видно, я не слишком хорошо подумал, когда исказил наши с тобой взаимоотношения. С тех пор он меня достал. Раньше нормальный мужик был и начальник толковый. А теперь я для него словно красная тряпка для быка. Только увидит - и пошел бодаться. Увольняться мне смысла нет, работа нравится, да и где еще мне такие деньги платить будут? К тому же долгов выше головы… И главное, как из этой ситуации достойно выйти - ума не приложу. Получается, что я его и так и этак обманул. А он мужик крутой и просто так мне этого не спустит…
        Ольга тихо вздохнула. Как ни крути, Ирина была права: нужно идти на злосчастный банкет и попытаться по возможности бескровно решить их проблемы. Другого выхода нет.
        Приехав домой, совместными усилиями побелили потолки, наклеили обои, выкрасили полы. Вечером, после отъезда помощников, Оля принесла матрас и улеглась спать в бане, поскольку в доме невозможно было дышать из-за ядреного запаха краски.
        Смотря в маленькое оконце на яркие звезды, пыталась справиться с дурными предчувствиями. Что она так нервничает? Возможно, Ирина права и вынужденная встреча с Глебом не принесет ничего плохого, а, наоборот, станет началом их новых отношений?
        Глава 6
        Стараясь отвлечься от тягостных дум, Глеб в субботу с раннего утра ездил по объектам, дотошно выверял все до последней мелочи. Рабочие, пользуясь погожими деньками, работали без выходных, собирались наверстать упущенное долгими зимними месяцами, и он следовал их примеру. Из пятнадцати высотных домов пять вышли на финишную прямую, и Абрамов, стараясь соблюсти сроки, перевел на них свои лучшие бригады. Из малоэтажных частных домов, строящихся по его проектам, готовы были десять, целая улица в небольшом пригородном элитном поселке, и он лично следил за благоустройством окружающей территории.
        Перед обедом, вспомнив, что давненько не бывал на центральном складе, поехал туда. Поднялся на второй этаж старого кирпичного здания, уселся за пустующим письменным столом, стоящим впритык к самому окну. В распахнутые створки дул свежий ветерок, приятно охлаждал разгоряченную кожу. Снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, потянулся, напряг мышцы, повернулся к завскладом Николаю Васильевичу, склонившемуся перед ним с видом крайней заинтересованности.
        Под окном раздался знакомый голос. Абрамов насторожился. Выглянул в окно, увидел машину главного менеджера, недоуменно вскинул бровь. Что ему здесь надо? Тут из сумрачной полуподвальной тени показался сам Пепеляев с большой клетчатой сумкой в руке. Рядом шла стройная загорелая девушка в шортах и темно-розовой футболке, негромко о чем-то говорила и задорно посмеивалась. Глеб замер, не веря своим глазам. По телу прошел озноб то ли восхищения, то ли бешеной злобы. Ольга! Опять они вместе! Девушка неуверенно остановилась, щурясь после полумрака склада и разыскивая глазами оставленную у проходной машину. Костя небрежно обнял спутницу за талию. Девушка подняла к нему лицо, что-то негромко сказала. Он ответил, ласково усмехнулся, и они подошли к машине.
        Глеб взвился от бесстыдной откровенности их отношений. Заметался, не сразу нашел дверь и, не обращая внимания на недоуменное лицо Николая Васильевича, сбежал вниз по витой крутой лестнице, рискуя переломать ноги, но все равно не успел - парочка уже села в машину. Лихо развернувшись на стоянке, Пепеляев подъехал к проходной.
        Глеб хотел было рвануть за ними, остановить, вытащить из машины, потребовать объяснений, но вовремя опомнился, заметил высунувшегося в окно и откровенно любопытствующего завскладом. Что подумают служащие, если он устроит у них на глазах зверскую ревнивую разборку? Засунул жаждущие отмщения руки в карманы, проводил машину угрожающим взглядом. Ну, берегитесь, голубчики!
        Вспомнил один из последних визитов к Ольге, и руки сами сжались в кулаки. Вместо девушки расшатанную дверь по-хозяйски, даже не спросив «Кто там?», открыл длинный худой парень, облаченный в голубые шорты и синие сланцы на босу ногу. Голая грудь блестела от пота, от юноши так и веяло постельными утехами. Нахально оглядев гостя с ног до головы, хрипловато спросил: «Чё надо»? На придирчивый взгляд Глеба, парень к разряду взрослых мужчин не относился. Пацан пацаном. Бесстыдный и развязный. На шее - яркие следы от жарких поцелуев. И глаза мутные, как после бессонной ночи, хотя белый день на дворе. Но это-то понятно. В этот дом не молиться приходят.
        Медленно поднимаясь обратно на второй этаж, Глеб сердито признал, что и он тоже хорош. Нечего было с ходу оскорблять мальчишку. Недаром тот попытался треснуть его по физиономии, правда, сразу об этом пожалел. Если бы парень не успел вовремя захлопнуть двери, запросто пришиб бы нахала.
        Раздраженно вздохнул, страстно желая, чтобы это безумие кончилось как можно скорее. Еще недавно он был спокойным человеком, ответственным и серьезным. А теперь превратился в неприлично агрессивного типа, сгорающего от ревности всякий раз, как только Ольга оказывалась с другим. Никогда не подозревал в себе такого буйного воображения и еще более буйного темперамента.
        Чуть помедлив перед дверью, внезапно понял неприятнейшую вещь: не видя девушку больше месяца, стал чувствовать себя неживым. Не мертвым, нет: он двигался, ел, пил, говорил, даже работал, правда, делал все механически, по привычке,- именно неживым. Жизнь потеряла свою привлекательность, превратилась в череду однообразных, окрашенных серой краской дней. Чтобы воскреснуть, ему необходимо было видеть ее рядом, но она упорно его избегала, и, положа руку на сердце, он не имел права ее в этом винить.
        Заинтригованный Николай Васильевич выглянул из комнаты, спросил, для чего он помчался за Пепеляевым. Пришлось выдумать нечто правдоподобное, после чего они принялись просматривать акты последней ревизии; идень покатился дальше, такой же безрадостный и безнадежный, как все предыдущие.
        В понедельник пришел на работу рано, на часах в вестибюле не было и восьми. Приемная была закрыта, и, чтобы попасть в кабинет, пришлось спуститься вниз и взять ключи на вахте. Включил компьютер, просмотрел электронную почту, хотя это было обязанностью секретаря, отобрал самое важное. Пришедшая полдевятого Алла Ивановна тревожно поздоровалась и села за свой стол часто дыша, будто старалась поскорее израсходовать положенный ей запас кислорода.
        В десять часов, как обычно по понедельникам, начал планерку. Народ, несколько расслабленный после выходных, тянулся долго, с шумом рассаживался вокруг большого полированного стола из итальянской сосны. Наконец собрались все, пустовало лишь одно место - главного менеджера. Глеб недовольным взглядом обвел присутствующих. Все испуганно попрятали глаза и нервно зашелестели приготовленными бумагами. Развернувшись, нажал на кнопку переговорного устройства, вмонтированного в край письменного стола:
        - Алла Ивановна, вы приглашали сегодня Константина Сергеевича?
        Секретарша с дрожью в голосе сообщила, что того нет на месте, но о планерке он, естественно, знает.
        Начальник сухо поинтересовался, говоря в микрофон, но требуя ответа у присутствующих:
        - Может быть, мне кто-нибудь сообщит, где он?
        Из динамика донесся тоненький, как у провинившейся девочки, голосок Аллы Ивановны:
        - Я не знаю, мне он ничего не говорил…
        Вмешалась Людмила Викентьевна, которая шефа принципиально не боялась:
        - Насколько я помню, он собирался сегодня с утра проверить недостроенный дом в Нагорном микрорайоне…
        Глеб сразу представил себе объект, нуждающийся в неусыпном присмотре Константина. Только не в Нагорном, а в Липовом переулке, и не дом, а девушку, и моментально завелся. Заорал, что дисциплина в их фирме из рук вон, что никто ничего делать не хочет, что количество жалоб на качество строительства и ремонта катастрофически растет, и остановился лишь тогда, когда в кабинет влетел запыхавшийся, расстроенный Константин. Босс сразу замолчал, взглянул на опоздавшего со зловещим удовлетворением, как на появившегося наконец козла отпущения. Нарочито тихим голосом, от которого у всех присутствующих стало нехорошо на душе и по коже поползли мурашки, произнес невинную на первый взгляд фразу:
        - Константин Сергеевич, и что же случилось с вами на этот раз?
        Костя с почти осязаемым негодованием посмотрел на начальника. Вот ведь привязался! Будь на его месте кто другой, благодушно кивнул бы на его объяснения, и все. А его сейчас отделает под орех, как провинившегося школьника. Неприязненно буркнул:
        - Машина сломалась посреди дороги. Пришлось просить помощи. Пока приехали из мастерской…
        Глебу ужасно хотелось высказать Пепеляеву все, что накопилось на душе за прошедшее время, но он посмотрел на насупленные лица подчиненных и на время отложил исполнение жгучего желания. Корректно предложил, махнув рукой в сторону свободного стула:
        - Садитесь, Константин Сергеевич!
        Костя, твердо убежденный, что это не конец, а лишь начало очередной разборки, тяжело плюхнулся на сиденье. По позвоночнику от быстрого бега и предчувствия крупных неприятностей ползли струйки едкого пота. Действительно, распустив через час свое вече, Глеб мстительно предложил главному менеджеру остаться:
        - Не спешите так, Константин Сергеевич, у нас с вами много нерешенных вопросов. А чтобы время зря не терять, мы с вами порешаем их во время поездки по объектам. Надеюсь, вы не против?
        Костя вяло пожал плечами. Даже если он и против, что это изменит?
        Спустились к выходу, где в служебной машине их ожидал водитель шефа, отправились в инспекторскую поездку по сдаваемым в следующем месяце объектам. Обползали все, на что могла ступить нога человека,- от крыш до подвалов с коллекторскими стоками. Несчастному менеджеру казалось, что управляющий задался единственной целью - сжить его с белого света: придирался ко всему, на что падал его въедливый взгляд. Все было нехорошо. Даже простые работяги, обычно равнодушно относящиеся к приезду высокого начальства, на этот раз нервничали и старались на глаза не попадаться.
        В обед поели в маленьком кафе, мимо которого проезжали. Несчастному Косте казалось, что, несмотря на зверский аппетит, он жует древесные опилки под недреманным оком Змея Горыныча. Порой всерьез чудилось, что из горла босса вот-вот вырвутся языки алого пламени с клубами черного дыма и одуряюще запахнет серой. Несколько раз он порывался облегчить свою тяжкую жизнь, признав, что Оля его кузина и никаких амурных шашней у него с ней нет. Но, глядя на холодное, злое лицо Глеба, растерянно замолкал. Неизвестно, как отреагирует на такую новость и без того доведенный до белого каления босс. Ведь, как ни крути, он сознательно ввел его в заблуждение. Или, вернее, в этом заблуждении укрепил. Шеф вранье в любом виде не терпел, а в озлобленном состоянии вполне мог выкинуть такое, от чего ему, бедному запутавшемуся Косте, будет и вовсе худо…
        После обеда поехали на склад. Тут, вспомнив, как накануне в обнимку по пыльному двору фланировала сладкая парочка, босс сорвался. Сверкая глазами, безапелляционно обвинил Константина в злоупотреблении служебным положением и разбазаривании стройматериалов. Тот не на шутку разозлился и тоже заорал, не выбирая выражений:
        - Вы, Глеб Владимирович, не знаете, к чему бы вам еще прицепиться! Вы меня уже достали своими идиотскими придирками! Обои здесь покупают все сотрудники, и вы сами это разрешили! Если я вас не устраиваю как работник, так и скажите! Я сразу уйду!
        Покрасневший от гнева Глеб не скрывал больше причины своего неадекватного поведения:
        - Вы меня не как работник не устраиваете, а как крайне аморальный тип! Вы опять встречаетесь с Ольгой, хотя я вам это категорически запретил! Я позавчера сам видел! Вы женаты, черт возьми!
        Если бы Константин не был так зол, честно разъяснил бы шефу, как тот ошибается, но, доведенный до бешенства, рявкнул в ответ на злобный выпад:
        - Моя личная жизнь вас не касается! И что я делаю в свободное время - тоже! И если я решил купить для девушки какие-то несчастные обои, это не должностное преступление, которое вы по-смешному пытаетесь на меня навесить! Признайтесь уж честно, что влюбились в нее до чертиков и просто умираете от ревности!
        У Глеба руки потянулись к рубашке соперника и безжалостно дернули ее на себя. Костя немного опешил, но в долгу не остался, с силой ударил босса кулаками по запястьям. Водитель тут же кинулся между ними, схватил приклеившиеся к вороту соперника ладони шефа:
        - Глеб Владимирович, опомнитесь! Что с вами?!
        Абрамов, с трудом переведя дыхание, пришел в себя и потряс головой, стараясь успокоиться. Потом отошел на пару шагов и холодно распорядился:
        - Вы, Пепеляев, оставайтесь здесь и проконтролируйте положение дел на складе! А я еду в офис!
        Константин, еще не пришедший в себя после бурной стычки, фыркнул на распоряжение шефа, прекрасно понимая, что делать ему на складе нечего и что Абрамов таким образом пытается держать его подальше от себя. Что ж, это обоюдоострое желание. Он представил, с каким удовольствием бросит в лицо зарвавшемуся начальнику заявление об уходе, и презрительно улыбнулся. Без работы не останется, опытные специалисты везде нужны!
        Но, остыв, вспомнил о приличном долге банку, приуныл и об увольнении думать перестал. Ввиду непреодолимых обстоятельств забыл о гордости и сделал вид, что ничего особенного не произошло.
        Все последующие дни Глеб старательно избегал прямых контактов с собственным менеджером. Все указания и доклады - только через секретаря. Он был настолько не уверен в себе, что боялся вновь накинуться на него по любому ничтожному поводу.
        В безостановочной круговерти незаметно подошло время очередной годовщины фирмы. Провести ее решили в соседнем ресторане. В пятницу, наряженный в легкий костюм из светло-серой ткани, Глеб стоял перед уютным банкетным залом с накрытыми столами и скептически изучал свое отражение в большом серебристом зеркале. Вроде все как всегда, вид строгий и элегантный, но вот как быть с напряжением, которое бьется во взгляде и рискует перелиться через край, сметая всех попавшихся на пути?
        Прошел в зал, рассеянно скользнул взглядом по сторонам. Мозг не фиксировал происходящего, полностью сосредоточившись на собственных проблемах. Сел за свой столик, откинулся на спинку кресла, оглядел зал, заметил, что Пепеляева нет, с тайным напряжением принялся ждать его приезда.
        Но вот у входа в зал послышался легкий шум. Он повернул голову на звук и впился в вошедших настороженными глазами. Менеджер приехал не один. Рядом с ним шли две стройные девушки. Слева, в темно-вишневом платье, с короткой пышной стрижкой, упругой походкой шагала его жена. Переведя взгляд на вторую, Глеб почувствовал, как кровь прилила к лицу и на скулах появились багровые пятна. С правой стороны от супружеской пары в красивом серебристом платье, подчеркивающем точеную фигурку, в туфлях на высоких каблуках изящно плыла Ольга.
        Глеб остекленевшим взглядом уставился на нее. Неужели Константин решился привести на банкет вместе с женой еще и любовницу? Нет, не может быть, не настолько же он непорядочен… Или он ошибается, и Оля не любовница Константина? Тогда зачем она здесь? Возможно, решила завязать интрижку с кем-то другим? Но с кем? Глеб затравленно посмотрел по сторонам, пытаясь вычислить очередного потенциального соперника.
        Пришедшие дружно уселись за оставленный для них столик. Девушка предусмотрительно села так, чтобы скрыться от Глеба за широкими плечами Константина. Он сразу это понял и скривил губы в неприятной ухмылке. Неужели Оля всерьез решила от него спрятаться? Или это просто отвлекающий маневр? Он перевел взгляд на сидящего справа Андрея, известного среди коллег своей патологической влюбчивостью. Неужели это затеяно для того, чтобы охмурить бедного парня? От этого кажущегося вполне реальным замысла у него в голове загрохотали отбойные молотки, и он совершенно забыл, для чего он здесь.
        Собравшийся в полном составе коллектив почти десять минут дисциплинированно ждал, не смея прикоснуться к стоящим перед ним яствам, когда же босс соизволит поздравить его с праздником и произнесет первый тост. Наконец разозленная долгим молчанием управляющего Людмила Викентьевна встала и торжественно предоставила ему слово. Опомнившись, Глеб произнес пару общих фраз, несолидно косясь в сторону Костиного столика. Получив причитающуюся ему дозу поздравлений, народ обрадованно зашумел и зазвенел посудой.
        Стараясь не выделяться, Абрамов тоже положил себе на тарелку деликатесов, но не попробовал ни кусочка.
        Искоса, старательно скрывая свой интерес, наблюдал за особой, приводившей его в досадное смятение. Ольга вела себя безукоризненно, ни с кем не заигрывала, не пялилась по сторонам и вообще, к его удивлению, не совершала ничего предосудительного.
        Вскоре на высокой эстраде начал играть небольшой слаженный оркестрик. Андрей немедленно подхватил соседку, и они принялись танцевать медленное танго с изящными поворотами и томными взглядами. Впрочем, Глеб, стараясь быть справедливым, признал, что пылкие взгляды на партнершу кидал только кавалер, дама вполне равнодушно смотрела сквозь него. В душе зашевелилось невольное сочувствие. Не таким ли зверским способом она обработала и его самого? Сначала поманит, потом оттолкнет…
        Отвернувшись, сжал подрагивающие от напряжения руки. Не будет он больше связываться с этой лукавой девицей. Даже смотреть в ее сторону не станет. Хватит, в конце-то концов! Есть же у него воля…
        Но когда Андрей попытался сильнее прижать партнершу к себе, Глеб, не обращая внимания на удивленные взгляды танцующих пар, решительно вмешался. Оттеснив недовольного парня, сам обнял девушку за талию и стал танцевать с ней сменивший танго медленный вальс. Сначала все было вполне невинно, но через минуту его задрожавшая рука скользнула от ее лопаток вниз, к талии. Он крепко прижал ее к себе, и она ощутила ритмическое движение его бедер. Девушка попыталась вернуть приличную дистанцию, но его чугунная рука не позволила ей отстраниться на мало-мальски приличное расстояние.
        Оля сердито подняла голову и встретила его сумрачный взгляд. Он был не презрительным, как ей думалось, а туманным и рассеянным. Глеб смотрел на нее так, как будто о чем-то молил, и она растерялась.
        Его рука властно развернула ее ладонь и прижала к своей груди. Ее пальцы почувствовали тяжелые ритмичные удары. Поймала себя на том, что профессионально считает пульс: раз, два, три… Автоматически отметила, что пульс под ее чуткими пальцами зачастил. В голове мелькнуло: ее сердце тоже бьется часто и неровно. Она посмотрела на его напряженно-тоскливое лицо. Может быть, наступил момент, когда можно сказать ему, что она двоюродная сестра Константина? Но поверит ли он ей? Что-то ей говорило, что нет. Конечно, родство можно доказать, но это же просто смешно…
        Мимо в танце пронеслись Костя с Ириной. Ирина многозначительно подмигнула подружке, не пряча довольного выражения: «А я что говорила!» Оля подняла глаза на партнера. Глеб не скрывал язвительного выражения лица. Было ясно, что он заметил их обмен взглядами. Она слегка покраснела и напряглась, ожидая неприятных вопросов. К ее удивлению, Глеб промолчал, молча закончил танец, проводил ее на место, вежливо наклонил голову в знак благодарности и ушел за свой столик.
        Все остальное время старался не смотреть на нее, но глаза сами то и дело обращались в ее сторону. Выполняя долг галантного кавалера, он без перерыва танцевал с женщинами, не различая лиц. Пригласил Ларису из бухгалтерии и, автоматически отвечая на ее зазывную улыбку, вспомнил, что когда-то считал ее весьма хорошенькой. Но теперь, глядя в безукоризненные, но совершенно неинтересные ему черты, не мог понять, что его в ней привлекало. Лариса что-то щебетала, но он не дал себе труда вслушаться в ее слова, исподлобья наблюдая за танцующей неподалеку Ольгой. Глебу до чертиков хотелось пригласить девушку, чтобы почувствовать себя живым хоть на пару минут, пока длится танец.
        В очередной раз посмотрел на Ольгин столик, автоматически отметил, что вместе с ней сидит лишь Андрей. Куда делись Константин с женой? Он обвел глазами зал, но их не заметил.
        Нетрезво покачиваясь, Андрей поднялся, вновь назойливо стал приглашать соседку на танец. Уступив исступленному желанию, Глеб решительно бросился ему наперерез. Отодвинул плечом, проигнорировал раздосадованное лицо парня. Не ожидая ответа, потянул Ольгу за руку. Девушка посмотрела в его темное лицо, испуганно отказалась, но он, не слушая, поднял ее со стула и увел на площадку. Она неохотно приняла его руку, стараясь держаться как можно дальше, плавно заскользила по паркету в такт его шагам.
        - Я не заметил, куда ушли Пепеляевы.
        Она нейтрально объяснила:
        - Им позвонили соседи снизу. Похоже, в доме очередной прорыв и сверху хлещет горячая вода. Говорят, уже залило всю квартиру… Дом-то старый. Хорошо, что Костя на машине…
        Глеб хотел выяснить, какое отношение она имеет к Константину и откуда так хорошо знает, где и как он живет, но тут Андрей, от выпитого развязный более чем обычно и до крайности возмущенный тем, что босс из-под носа увел девушку, которую он уже считал своей, ловко вклинился между ними и разбил пару. Глеб взбешенно посмотрел на нахала, чувствуя, как к горлу подступает желчь и пальцы сами сжимаются в кулаки, но тот, не обращая внимания на ожесточенные гримасы шефа, панибратски ему подмигнул, вызвав новый приступ негодования.
        Спотыкаясь на каждом шагу и тяжело наступая девушке на ноги, Андрей увлек ее в фойе, прижал в полутемном углу к стене и стал бесцеремонно целовать мокрым слюнявым ртом. От него противно воняло смесью водки и пива. Олю затошнило от мерзкого запаха.
        Глеб вышел следом, с колотящимся сердцем уставился на крепко переплетенную парочку. Опять эта шалава демонстрирует, что готова уступить любому, но только не ему!
        Ольга уже собиралась применить к нахалу парочку болезненных, но достаточно эффектных приемов, как вдруг его оторвали от нее сильные руки и безжалостным ударом отправили отдохнуть на кожаный диванчик, стоявший у противоположной стены. Она с благодарностью взглянула на освободителя и хотела искренне его поблагодарить, но не успела. Глеб, глядя на нее негодующим взглядом, громко произнес:
        - Что, нашла очередного хахаля на одну ночь? Только не обольщайся, денег у него немного! Да и ублажить тебя он вряд ли сможет, в таком-то состоянии!- Он насмешливо кивнул на парня, скорчившегося на маленьком диванчике.- Не того выбрала, дорогуша!- И с горечью бросил, с силой сжав ее руку: - Капризная шлюшка! Видеть тебя больше не хочу! Никогда!
        Глеб хотел добавить что-то такое же пренебрежительно-уничижительное, но, увидев помертвевшее лицо и застывшие, полные обиды глаза, замолк. Девушка помедлила, будто собиралась что-то возразить, но, посмотрев за его плечо, выдернула руку и молча выбежала из кафе. Глеб повернулся, увидел ошарашенно-возбужден-ное лицо Людмилы Викентьевны, явно слышавшей его обличительные речи. За ней толпились другие, не скрывающие изумленного неодобрения. Он скривился и тоже вышел на улицу, смутно надеясь увидеть девушку. Но ее уже не было. На душе стало муторно.
        Сел в машину, выехал на дорогу, медленно поехал домой. Перед глазами мерцало ее огорченное лицо. Не выдержав его укора, развернулся и погнал к Липовому переулку. Позвонил в дверь. Никто не открыл. Видимо, она еще не успела прийти домой. Глеб подогнал машину так, чтобы перекрыть дорогу к двери, и приготовился ждать. Темные проемы маленьких окошек смотрели неприветливо, как на чужого.
        Ночь становилась все гуще, а Ольга так и не появилась. Он заволновался, не случилось ли что. Но, вспомнив о ее роде занятий, понял, что она просто подцепила нового хахаля. Может быть, даже вернулась в ресторан и ушла с Андреем. Душа то горела, как в аду, то стыла от полярного холода. Давно надо было уехать, но он упорно сидел, выжидая невесть чего и не зная, что делать. Весь его предыдущий жизненный опыт оказался бесполезным.
        Как справиться с болью, которая так терзает сердце? Если бы он мог ее забыть… Но попыток была уйма, а результат нулевой. Занялась безнадежная заря, доказывая, что в Ольгиной жизни ему места нет. Встало солнце, высвечивая все вокруг слишком ярким, жестким светом. Он внезапно решил, что все равно не отступится. Извинится за свои злые слова и снова предложит ей жить вместе. Если придется, заставит. Не дело это - такой девушке жить в таком месте и заниматься такими делами. Он сделает все, чтобы она поняла, что с ним ей лучше, чем со всеми остальными…
        Когда часы показали без двадцати девять, неверными руками завел машину, выехал на трассу, помчался на работу.

…Выйдя из ресторана, Ольга быстро пошла к остановке, прячась в тени высоких лип. Она ничего не чувствовала. Боль оказалась так сильна, что вызвала шок. Слишком спокойно думалось: ну и хорошо, что все так закончилось. Она прекрасно знала, что так и будет. Что можно хорошего ждать от человека, который навыдумывал о ней столько дурного?
        В автобусе встала у выхода, чтобы никто не заметил ее наполненных слезами глаз. Тупо смотрела в окно, стараясь ни о чем не думать. Где-то тоненько затенькал сотовый телефон. Она вяло подумала: кто так долго не берет трубку? Телефон замолк, но тут же запиликал снова. Окружающие люди стали вопросительно поворачиваться в ее сторону. Только тогда она догадалась, что звуки доносятся из ее сумочки. Вытащила телефон, быстро ответила. Звонили с работы - сослуживице не с кем было оставить больного ребенка, она просила подменить ее в ночную смену. Оля согласилась, работа хорошо отвлекала от нерадостных мыслей. Доехала до станции скорой помощи, переоделась в привычную зеленую форму, отправилась на вызов.
        Утром, сдав смену, пришла домой, чувствуя себя совершенно измотанной, раскрыв окно, чтобы было не так жарко, упала на маленький диван.
        Глава 7
        Телефонный звонок застал Пепеляевых во время танца, когда Ирина с удовольствием наблюдала за танцующими рядом Глебом и Ольгой, радуясь успеху своего предприятия. В панике звонили соседи снизу, на них из квартиры Пепеляевых лилась горячая вода. Когда Константин с Ириной, запыхавшись, вбежали в подъезд, соседи уже ждали - оказалось, что прорвало трубу между этажами и горячей водой залило три этажа.
        Открыв двери своей квартиры, Костя застыл, не в силах пройти внутрь. Весь недавний ремонт пошел насмарку: влажные обои целыми полосами плавно скользили с отсыревших стен на мокрый пол, от ковров шел мерзкий запах плавящейся синтетики и грязной шерсти, на потолке корежилась дорогая водостойкая плитка, не перенесшая восьмидесятиградусной температуры.
        Ирина взглянула на потерянное лицо мужа и сурово прикрикнула:
        - Хватит переживать! Страдать и убытки подсчитывать будем потом! Сейчас некогда! Займись-ка делом!
        Встрепенувшись, он скинул дорогой выходной костюм, натянул старые джинсы и так, босиком, с голым торсом, включился в работу.
        Всю оставшуюся ночь приводили в порядок пострадавшую квартиру. Затерли полы, вынесли в мусорные баки отвалившиеся обои, вытащили сушить на балкон ковры (хорошо, что лето, а не зима!), открыли окна и балконные двери, чтобы проветрить помещение. Посмотрев друг на друга, потерянно захихикали. Лица у обоих были красные, по коже струился соленый пот. Руки скорежились, как клешни у вареных раков, босые ноги напоминали зрелую свеклу. Этакий животно-растительный гибрид. Убито прошли по разгромленной квартире, жалея свои труды и думая, где раздобыть денег на ремонт.
        Решив, что на сегодня сделано все, что можно, Константин направился в ванную, стаскивая по дороге джинсы, но Ирина с воплем:
        - Я слабая женщина, мне нужно уступать!- кинулась вперед.
        Он и не подумал выполнить ее узурпаторское требование.
        - Мне завтра с утра на работу, а тебе нет!
        Она насмешливо уточнила:
        - Завтра? А на часы ты смотрел?
        Тупо взглянув на будильник, он поразился. Четыре часа утра!
        - Тем более! Я быстро!- Константин посмотрел на нахмуренные брови Ирины, предложил компромиссный вариант: - Ладно, давай вместе!
        Она поморщилась, но согласилась. Впервые в жизни, натирая гелем для душа голое тело жены, Костя был не в состоянии даже подумать о милых сердцу вольностях, лишь легонько шлепнул ее пониже спины, когда она, согнувшись, осторожно вылезала из ванны.
        Подремать довелось каких-то несчастных пару часиков. С трудом разлепив глаза в семь утра от навязчивого трезвона будильника, Костя сполз с кровати, с трудом двигая затекшими членами и по-черному завидуя жене, работающей сегодня во вторую смену. Влив в себя поллитра крепкого кофе, ощутил, что у него есть руки и ноги и они чертовски болят.
        Уныло размышляя, как попросить у злобствующего шефа материальную помощь, не нарвавшись на безжалостный отказ, добрался до конторы. Заскочил в свой отдел, упал в ласковое кресло, запустил чуть подрагивающие пальцы в буйную шевелюру и положил гудящую голову на прохладный стол. Тихо застонал. Коллеги с интересом повернули к нему головы.
        - Что это с тобой?- Весьма упитанная Софья Витальевна даже перестала жевать всегдашний утренний бутерброд с куриной ветчиной, как наиболее перевариваемой, и обеспокоенно отодвинулась подальше.- Ты, случайно, не заболел?- Она больше всего на свете боялась двух вещей: пополнеть, хотя, казалось, полнеть ей уже больше некуда, и заболеть какой-нибудь страшной, неизлечимой болезнью, тропической лихорадкой например.
        Коллеги дружно поддержали:
        - Да, здоров ли ты после вчерашнего, друг?
        - Не много ли горячительного принял, может, полечить подобное подобным?- Хлебосольный Федор потряс перед носом мученика бутылкой с бальзамом.
        Константин раздраженно фыркнул. Нашли время для приколов, шутнички! Приподнял тяжеленную голову и укорил не в меру развеселившихся сослуживцев:
        - Горячительное у меня вчера лилось сверху безо всяких ограничений, хоть купайся.
        Быстро обрисовал кошмарную домашнюю катастрофу. Все сочувственно зашумели, давая массу ненужных советов. Денег взаймы не предложил никто, несмотря на его прозрачные намеки. Поняв, что конкретной помощи от них не дождаться, сердито бросил:
        - Ладно, тихо! Шеф на месте?
        Народ покивал, пряча глаза.
        - А настроение у него какое?
        Все тоскливо замолчали, вопросительно переглядываясь и ожидая героического добровольца, готового пожертвовать собой. Такового в их среде не оказалось. Никто не решался первым обрушить на голову и без того пострадавшего бедолаги еще одну неприятность. Наконец требовательные взоры обратились к Софье Витальевне.
        Заметив устремленные на нее вопрошающие глаза коллег, та покраснела и возмутилась:
        - Чего вы все на меня уставились? Почему это в нашем отделе я должна исполнять роль горевестника? Вон пусть Андрей рассказывает, он вообще виновник торжества.
        Андрей, достаточно трезвый, чтобы понять, что дела его плохи, стал подлизываться к разгневанной даме:
        - Милейшая Софья Витальевна! Если я изложу свое понимание предмета, Константин немедля мне даст в морду, а босса вызовет на дуэль, на которой его же и прикончат. Из-за вас Ирина может остаться вдовой!.. Это так жестоко!- Он вытащил из кармана не первой свежести платок и церемонно поднес его к припухшим после вчерашних возлияний глазам, осторожно промокая несуществующие слезы.
        Софья Витальевна чертыхнулась:
        - Вот фанфарон!
        Но, понимая, что в отделе, кроме нее, дипломатично рассказать о вчерашнем происшествии и в самом деле некому, осторожно повернулась к напрягшемуся в ожидании очередных ударов судьбы бедолаге. Приторно-ласковым тоном, каким взрослые говорят с маленькими детьми, постаралась как можно мягче обрисовать неприятный инцидент, туманно скрывая гадкие подробности.
        - Понимаешь, босс вчера был, мягко говоря, сильно не в духе. И не совсем корректно обошелся с Олечкой, уж не знаю почему. Может быть, он за ней ухаживал, а она его отвергла, но он сказал при всех, что она… гм… особа нехорошего поведения…
        Константин побагровел и, не дослушав, вылетел из кабинета, оставив за спиной замерший в ожидании массовых репрессий коллектив.
        Разъяренный, пробежал резвым, взбрыкивающим галопом по приемной мимо в панике вскочившей Аллы Ивановны, даже не посмотрев в ее сторону, хотя она героически пыталась ему втолковать, что шеф не один и входить к нему не стоит. С силой рванул дверь в кабинет, чуть не сбил с ног выходившего оттуда важного, хорошо одетого господина, нервно попятившегося при виде его взбешенной физиономии.
        Глеб, провожавший посетителя до дверей, сделал вид, что ничего особенного в появлении в его кабинете агрессивно настроенного менеджера не видит. Спокойно попрощался с гостем, пожал ему руку, гостеприимно проводил до лестничного пролета и только тогда повернулся к ожидающим его сотрудникам. Властным жестом остановил бьющуюся в истерике секретаршу, замершую от одного зловещего блеска его глаз. Втолкнул в кабинет Константина, плотно закрыл за собой дверь, дабы не создавать очередного повода для сплетен. Невозмутимо повернулся к подтанцовывающему от нетерпения незваному визитеру. Указав рукой на кресло, любезно спросил:
        - Чему обязан столь драматичным появлением, господин главный менеджер?
        Костя недипломатично выпалил, от волнения путая слова:
        - Хочу в морду себе дать!
        Глеб изумленно поднял темные брови. Иронично осведомился:
        - Так за чем же дело стало? И чем в этом случае я могу вам помочь?
        Костя энергично поправился, подскакивая, как резиновая груша, и боксируя с воздухом:
        - Нет, тебе! Тебе в морду дать!
        Босс хмыкнул, сел в свое кресло, закинул ногу на ногу и стал медленно покачивать черным блестящим ботинком. Не сводя заинтересованных глаз с взбешенного посетителя, саркастически спросил:
        - И когда это мы с вами, Константин Сергеевич, перешли на ты?
        Костя продолжал прыгать вокруг, как боксер на разминке перед раундом.
        - Когда ты мою кузину перед всеми шлюхой обозвал, гад!
        Глеб побледнел и напрягся, наклонился вперед, будто для прыжка. Поставил обе ноги на пол, впился настороженными глазами в лицо противника. Осторожно переспросил, боясь ошибиться:
        - Какую кузину?
        Тот взревел от негодования:
        - Ольгу, какую еще! Это все Иринка, романтичная гусыня: «Ах, ты ему все расскажешь, ах, у вас все наладится!» - От писка, которым он подражал высокому голосу жены, у него запершило в горле, и он раскашлялся.
        Абрамов рывком встал, налил из хрустального графина стакан минеральной воды, властно подал Косте. Тот механически выпил. Глеб, нахмурившись, сердито наблюдал за теперь уже бывшим соперником. Когда Костя поставил стакан на стол, босс кивком указал на противоположное кресло и тихо, но очень внушительно сказал:
        - А ну, садись, давай поговорим!
        Константин, сразу почувствовавший себя виноватым во всех смертных грехах, нервно плюхнулся в прогнувшееся под его тяжестью кресло и приготовился к разгону. Оказался прав, как всегда, когда предчувствовал глобальные неприятности. Уже одно то, что босс вдруг принял его панибратское обращение на ты, переведя разговор в плоскость чисто личных отношений, заставило покрыться холодным потом.
        Глеб все тем же обманчиво-спокойным тоном спросил:
        - Итак, Оля просто-напросто твоя двоюродная сестра?
        Костя запальчиво поправил:
        - Не просто, а любимая двоюродная сестренка. Мы выросли вместе, в старом доме, там, в Липовом переулке. В школу ходили и в студию бальных танцев…- Он в смятении уставился на носки ботинок, машинально отметив, что они опять не начищены. Но это-то и понятно - ночка удалась на славу! Никогда не забудет!
        Глеб не дал себя сбить с намеченного пути трогательными детскими воспоминаниями.
        - А по профессии она кто?
        Константин неуклюже заерзал на удобном сиденье, как будто его медленно поджаривали на раскаленной сковородке, постепенно прибавляя огонька,- становилось все горячее и горячее…
        - Вообще-то она врач.- Потом уныло уточнил: - Врач на «скорой помощи»…
        Глеб застонал про себя и крепко зажмурил глаза. Скорая помощь! Врач! Все стало ясно: и ночное стояние на перекрестках, и визиты полуодетых мужиков в неурочное время. Оставалась одна непонятная деталь.
        - Что за парень обитал у нее в июле?
        Костя жалобно пояснил, уже не рассчитывая на снисхождение:
        - Это жених другой моей кузины, но с отцовской стороны. Они там жили, следили за домом, пока Ольга отдыхала на Черном море…
        Глеб тяжело посмотрел на паршивца, так долго державшего его в нелепом заблуждении. Руки дико чесались. Зверски захотелось схватить типчика, устроившего ему такую подлянку, и врезать промеж глаз. В голове мелькнула мысль: может, вызвать его на улицу, как в детстве, и от души вздуть? Он кинул бешеный взгляд на сконфуженного Пепеляева и отказался от зловещего намерения. Если он еще надеется оправдаться перед девушкой, не стоит выбивать зубы ее родственникам. Стараясь успокоиться, несколько раз с тигриной грацией прошелся по кабинету, остановился перед притихшим Константином, чувствующим себя совершенно раздавленным свалившимися на него в последнее время непосильными тяготами.
        - Ну что ж, все понятно. Решил проучить наглого зарвавшегося начальничка? Чтоб человечнее стал?
        Костя еще больше вжался в кресло и отчаянно замотал головой, пытаясь отрицать ужасное обвинение.
        Глеб неумолимо продолжал:
        - Как потешался, наверное, видя, как я принимаю хорошую милую девушку за беспринципную шлюшку?!
        Костя мученически воздел красноватые глаза к небу в ожидании Божьей поддержки, уже не надеясь больше на свои слабые силы. От уничижительного тона Глеба стало стыдно, щеки горели, ладони вспотели, чувствовал он себя глупым, нашкодившим щенком. Как оправдываться, не знал. Босс был прав. Все обвинения приходилось принимать.
        Глеб посмотрел на свои судорожно сжатые кулаки и с усилием разжал пальцы. Потряс кистями рук, чтобы сбросить напряжение. Задумался ненадолго, спросил:
        - Оля сегодня на дежурстве?
        Константин с трудом посчитал смены. Неуверенно доложил:
        - Вроде бы нет, если никого не подменяет. Она больше по ночам дежурит, ее постоянно просят в ночь выходить, она ведь пока не замужем…
        Глеб сразу насторожился.
        - Пока? А что, кто-то есть на примете?
        Константин неловко замялся, боясь ляпнуть лишнее.
        Он и так здорово накуролесил в последнее время. Глеб замер. Неужели опоздал? На сердце сразу стало тяжело. Костя невольно отметил, что шеф за краткие десять минут разговора постарел лет на десять. Стали видны морщинки и тени под глазами. И ужасная усталость, как будто это он, а не Костя, не спал всю ночь, борясь с водопроводной стихией.
        Шеф посмотрел на стенные часы. Они бодро отсчитывали одиннадцатый час. Перевел суровый взгляд на сотрудника и отчеканил, снова перейдя на вы:
        - Идите работайте, Константин Сергеевич! И не думайте, что все так просто кончится, мы с вами еще встретимся!
        Костя поплелся к выходу, сгорбившись, чтобы стать незаметней, и не веря, что уходит из кабинета живым, а Глеб стремительно выбежал из офиса, сел в машину и погнал к поселку. Его охватило ошеломляющее, потрясающее облегчение, близкое к эйфории. Испепеляющие душу мысли о ее любовниках оказались его вымыслом, не больше. Конечно, вставала новая сверхсложная задача - помириться с жестоко обиженной им девушкой, но разрушительной горечи и чувства унизительного стыда за свой неразумный выбор он уже не испытывал.
        Подъехав к дому Ольги вплотную, остановился рядом с калиткой под сенью большой стройной рябины, захлопнул дверцу машины, посмотрел вокруг. Тишина, птички щебечут, в палисадниках цветут добрые старые мальвы, петунии и золотые шары. Кругом ни души. Как в безмятежной деревне, а не в центре миллионного города. Поколебавшись и зачем-то поправив рубашку, хозяйскими шагами подошел к калитке, отодвинул деревянную задвижку, вошел в огород.
        Через ухоженные грядки к обратной стороне домика тянулась знакомая узкая тропка. Осторожно, чувствуя себя шкодливым мальчишкой, пробрался к двум низким окнам. Заглянул в первое. Маленькая пустая кухонька. Прошел к другому. Оно было распахнуто настежь, на ветру слегка колыхалась легкая ситцевая занавеска.
        Отодвинул шторку, просунул голову внутрь. Дыхание перехватило, как от удара. Оля, до плеч укрытая белой бязевой простыней, спала на маленьком диванчике как раз рядом с окном, подложив руку под голову и бесшумно дыша. Мужчина задумчиво хмыкнул. Некрасиво, конечно, вламываться таким образом к обиженной тобой девушке, но ничего не поделаешь. Вряд ли она пригласит его в дом, если он сейчас разбудит ее и попросит открыть ему дверь. Выгонит - и будет совершенно права…
        Бережно снял с подоконника три больших керамических горшка с цветами, поставил на завалинку, перекинул длинные ноги через подоконник, очутился в комнате. Аккуратно поправил занавеску, чтобы из чужого огорода не было видно, что происходит внутри, подошел к дивану.
        Осторожно, стараясь не разбудить девушку, присел на краешек и стал всматриваться в ее бледное, уставшее лицо. От чуть заметных теней под глазами болезненно сжалось сердце. Это его вина. Если бы можно было повернуть время вспять, он никогда не говорил бы ей злых и несправедливых слов… Под его пристальным взглядом Оля беспокойно заворочалась, тяжело вздохнула, но не проснулась, измученная разочарованием и бессонной ночью.
        Он замер, боясь ее разбудить. Через пару минут девушка успокоилась и снова начала дышать ровно и бесшумно, небрежно сбросив с плеч простыню. Грудь, не стянутая лифчиком, освободилась, шелковистая кожа ярко засветилась при дневном свете. Мужчина не выдержал, наклонился и нежно прижался к ее губам, требовательно положив горячие руки на хрупкие плечи. Ольга на мгновение оцепенела, но потом ее теплая рука обхватила его шею, она ответила на поцелуй.
        Глеба затрясло. Умом он понимал, что она крепко спит, что ей просто что-то снится, но чувства взыграли так мощно и неуправляемо, что он не смог бы остановиться, даже если б над ним загромыхали молнии и начался ливень. Задыхаясь, с трудом заставил себя оторваться от ее губ и тут заметил, что предательская простынка сбилась до пояса. Он увидел полоску матового живота и кромку белых трусиков. Это испытание оказалось не по его слабым силам, он безнадежно застонал и вытянулся рядом с девушкой на узеньком краешке дивана, рискуя в любой момент свалиться на пол.
        Обхватив тоненькую талию, прильнул к нежному телу, боясь разбудить девушку и получить увесистый удар в бок. В душе жарким огнем вспыхнула надежда: а вдруг ей снится он? Возможно, проснувшись, она не станет его прогонять? Может быть, забудет обиды и простит?
        Повернул к себе ее голову, снова прижался к мягким губам. Тело заливал жар, внизу живота пульсировала тяжелая боль, раздирая внутренности. Не понимая как, он очутился сверху, не пытаясь, правда, раздеться.
        Оле стало жарко, душно, неудобно. Приятный сон о поцелуях и нежных ласках с участием Глеба сменился неприятной, даже угрожающей тяжестью. Она захотела повернуться и почувствовала, что ей действительно что-то мешает. Испугавшись, негромко вскрикнула. Поняв, что девушка проснулась, Глеб хрипло прошептал:
        - Не бойся, милая, это я, Глеб!
        Девушка не поверила своим ушам. Какая же он свинья! Решительно вывернулась, соскочила на пол, чуть не упала. Не глядя на Глеба, быстро натянула платье. Он повернулся в ее сторону и, по-детски кусая губы, наблюдал за ней, не пытаясь помешать. Просто лежал и потерянно смотрел.
        Оля оделась и повернула к нему пылающее от гнева и испуга лицо.
        - Так, решил продолжить начатое? Чего церемониться со шлюхой? Если не соглашается сама, можно и так, без разрешения!
        Растерянность на его лице медленно сменилась пониманием. Он неловко сел, угрюмо наклонил голову.
        - Извини, я был не прав. Мне очень стыдно за свои несправедливые слова, поверь…- Поднял голову, с напряжением посмотрел ей в лицо, стараясь внушить, что говорит правду.- Но и ты со своим бессовестным братцем тоже хороша! Посмеялись вы надо мной вволю!- Внезапно вырвалось у него: - Забавно наверное, было наблюдать, как я бегал за шлюшкой, упрашивал и уговаривал, что уж и говорить!
        Девушка возмущенно вскинулась:
        - Это называется нападение - лучший способ защиты? С больной головы на здоровую? Когда это ты меня уговаривал? Скорее оскорблял без перерыва. А что касается моего социального статуса, припомни-ка: ты сам мне не верил, хотя я постоянно повторяла тебе, что я порядочный человек! Ты сам сделал дурацкие выводы и свято в них уверовал. Как же, ты ведь непогрешим!
        Глеб раскаянно выбросил руки вперед ладонями.
        - Извини, я последний дурак, но ведь обстоятельства наших встреч действительно были… гм… необычными! А я привык мыслить стереотипами!- Измученно проведя ладонями по щекам, признался: - Черт, я ничего не соображаю. Я всю ночь проторчал здесь, у твоего дома, надеясь тебя увидеть. Извиниться хотел. Было так совестно за свою несдержанность…- Упершись локтями в колени, наклонился и виновато продолжил, по-дет-ски заглядывая ей в глаза: - Я не прав, кругом не прав, но, может быть, ты сможешь меня простить? Давай представим, что мы только что встретились. Как говорят, начнем все сначала?
        Ольга отрицательно покачала головой. Он помрачнел еще больше, не зная, как ее убедить.
        - Как это - сначала?- усмехнулась девушка.- Память, что ли, потерять? Оскорбления простить можно, но вот забыть их сложно. Тем более за такое короткое время.
        Он радостно встрепенулся, будто услышал чудесное обещание.
        - Время? Может, тебе просто нужно время, чтобы успокоиться? Скажем, месяц? А потом я приеду и мы поговорим? Без обид?
        Под окном дико заорали выяснявшие отношения соседские коты. Девушка выглянула, шикнула на них и повернулась к Глебу.
        - Какой месяц! Тут и за год не забудешь! Ты что, считаешь, что слегка покаялся - и уже все прекрасно?
        Глеб порывисто вскочил, схватил ее за плечи.
        - Я всегда был спокойным, уравновешенным парнем, пока не встретил тебя! Это за последние полгода я стал бестолковым неврастеником! Я же извинился! Как мне еще добиваться прощения? На коленях ползать, что ли?
        Девушка постаралась освободиться, но это ей не удалось, он цепко держал ее. Она разозлилась.
        - Не нужны мне твои колени! Я тебя не просила меня перевоспитывать! Благодетель нашелся! Руки убери!
        Он помедлил, не желая отрываться от ее нежного, такого желанного тела. Ему хотелось уложить ее на диван и заняться любовью, залечивая нанесенные им же раны, забыв обо всех нормах морали, этики, здравом смысле и всякой другой ерунде, придуманной людьми. Но, взглянув на ее не на шутку рассерженное лицо, пересилил себя, неохотно уронил руки.
        Девушка почувствовала: нужно взять тайм-аут. Она уже сама не понимала, чего хочет. На губах еще горели поцелуи, растревоженное желанием тело требовало совсем не того, чего хотела трезвая голова. Но кипящая в сердце обида не давала говорить спокойно. Мысль о передышке показалась спасением.
        - Ладно, давай не будем встречаться некоторое время. Скажем, год!- Она решила, что потом скостит половину, если он будет сопротивляться.- Успокоимся, решим, чего хотим. Физическое влечение проходит быстро, если не видеть предмета страсти.
        Глеб зашипел, как от острой боли.
        - Понятненько. По-твоему, я просто сексуально озабоченный козел, так?
        Она небрежно передернула плечами.
        - Заметь, это ты поставил себе диагноз, а не я. Я тебя в постель еще ни разу не тянула.
        Глеб заметался по маленькой комнате, натыкаясь то на диван, то на шкаф, почему-то постоянно оказывающиеся у него на пути. Зло пнул подвернувшийся под ноги ни в чем ни повинный стул, не замедливший подскочить и лягнуть его в ответ ножкой по голени. Глеб чуть не взвыл от боли. Даже мебель была против него! Чтобы не подвергаться нападениям агрессивного стула, сел на диван и обреченно затих. Срок наказания казался несоразмерным преступлению. Насчет года он был категорически против! На месяц еще был согласен, поскольку чувствовал свою вину, но был уверен, что не выдержит и трех месяцев, не то что год.
        Оля скептически следила сначала за его рваными прыжками, затем за безнадежным сидением. Не выдержав, спросила:
        - Вчера ты был абсолютно уверен, что больше ко мне не подойдешь. Что же изменилось сегодня?
        Он вскочил и низко навис над ней, уперев руки в бока.
        - И не собирался я отказываться от встреч с тобой. Злился на себя, на тебя, бесился, чего уж скрывать, но прекрасно понимал, что ты мне безумно нужна. А от злости чего только не ляпнешь!
        Ей стало не по себе от его мрачного решительного взгляда, и она решила немного уступить.
        - Ну хорошо, полгода!
        - Три месяца!
        Мужчина сказал это с таким сомнением в своей выдержке, что она поняла: и на этот срок особо рассчитывать не стоит. С тяжелым вздохом согласилась:
        - Ладно! Но чтобы честно: без звонков, подглядываний, расспросов и всего прочего!
        Он заколебался. Не хотелось давать невыполнимых обещаний. Но, посмотрев на ее грозно насупленные брови, поспешно согласился. Не стало бы хуже! Если она действительно сможет через три месяца разговаривать с ним спокойно, не вспоминая ту грязь, которую он вылил на ее бедную голову, это уже будет прекрасно!
        - Договорились! Но и ты не пытайся за это время подыскать кого-нибудь получше!
        Нахмурившись, она недовольным жестом указала ему на выход. Он потерянно пошел по темному коридору, не оглядываясь на идущую следом девушку. Приоткрыв дверь, внезапно повернулся к ней, пробормотал:
        - А это на прощание!- и жадно прильнул к ее губам.
        Она немного растерялась, не сразу сообразила, что его нужно решительно оттолкнуть. Помедлив, все же подняла руки, чтобы выполнить свой девичий долг, но вместо того, чтобы прекратить это безобразие, нечаянно положила ладони ему на затылок и прикрыла глаза. Поцелуй втекал в нее томной страстью, она расслабилась, покорно позволила ему обнимать и целовать себя.
        Через некоторое время они с трудом разомкнули объятия, неуверенно глядя друг другу в глаза. Наконец, Глеб повернулся, прошел к машине, сел за руль, еще раз посмотрел на Ольгу, тоскливо ожидая простого слова «останься», не дождался, развернул машину и уехал.
        Оля с шумом захлопнула дверь, закрыла ее на щеколду, приложила руки к горящим щекам. Медленно побрела в дом, еле передвигая ноги и недоумевая, что такое с ней случилось. Не могла же она и в самом деле влюбиться в такого самоуверенного типа! Ведь есть же у нее голова на плечах? Или она потеряла ее вместе с сердцем?
        Глава 8
        Главврач никак не мог закончить свою тронную речь. Оля, сидящая на собрании после ночной смены и мечтающая о своем стареньком диванчике, как о лучшем месте на земле, украдкой зевнула. Заметив краем глаза взгляд Виталия, чуть не подавилась. Он смотрел на нее с таким откровенным мужским интересом, что ей стало неловко. Но вот главврач закрыл «вече» и сотрудники шумно двинулись к выходу. Виталий оказался рядом с ней.
        - Тебя подвезти?- Он был похож на маленького мальчика, оказавшегося в магазине игрушек.
        Девушка попыталась отказаться, убеждала его, что желает прогуляться после смены по свежему воздуху, но убедительно соврать не позволила усталость. Заплетающиеся ноги споткнулись о небольшой бугорок на асфальте, и она упала бы, если бы Виталий коршуном не схватил ее за руку.
        - Вот видишь, ты даже идти не можешь, какое там гулянье?
        Не выпуская ее руки, подвел к своей «Волге», усадил на переднее сиденье. По его горящим глазам она поняла, что решительного разговора не избежать, и приготовилась к неизбежному. Ей очень не хотелось причинять ему боль своим отказом, но что делать?
        Виталий добрался до проулка за пять минут, но к дому подъезжать не стал. Заглушил мотор, повернулся к ней, сдавленно признался:
        - Оля, я давно тебя люблю. Как ты на это смотришь?
        Девушка взглянула на него умоляющими глазами:
        - Виталий, ты очень, очень хороший, но я люблю другого…- и содрогнулась, произнеся вслух неоспоримую истину.
        Мужчина с недоверием качнул головой.
        - Дорогая, если любят, да еще взаимно, то так себя не ведут. Ты же последнее время сама не своя. Я еще поверю, что ты любишь, но без ответа. Дай мне шанс, ты убедишься, что я не хуже любого супермена…
        Она сочувствующе положила ладонь на его локоть.
        - Конечно, ты даже лучше, в этом никакого сомнения нет. Но Глеб меня тоже любит…- Она не стала уточнять, что не видела его уже два с половиной месяца, с момента дурацкого ультиматума, и не знает, что с ним сейчас. Вдруг он уже встретил другую и забыл о ней?- Извини, пожалуйста…
        Виталий опустил голову и разочарованно вздохнул. Стараясь не напугать ее, попросил:
        - Я все понимаю, но можно я хоть поцелую тебя на прощание?
        Ей не хотелось, чтобы к ней прикасались чужие губы, но он глядел на нее с таким умоляющим видом, что она нерешительно кивнула. Одним резким движением он придвинулся к ней, обхватил за плечи, прижался губами. Его сразу затрясло, она неодобрительно подумала, что зря разрешила ему прикасаться к себе. Наконец он оторвался от нее, тяжело дыша и побито заглядывая в глаза. Ольга быстро открыла дверцу и, тихо проговорив:
        - До свидания, Виталий!- побежала к дому.
        Вспомнила объятия Глеба, жгущие, как бикфордов шнур, в который раз посетовала на свою самоуверенность. Почему она решила, что сможет спокойно прожить без него три месяца? Уже через неделю девушка поняла, что жизнь остановилась. Вяло текли дни, вокруг что-то происходило, но она этого не ощущала, завязнув в безвременье. Все проходило мимо сознания, сосредоточившегося на одной мысли: вернуть Глеба. Но как это сделать? Ведь именно она настаивала на дурацком испытательном сроке, и не след ей теперь от него отказываться. Вдруг он передумал и ее появление станет для него обузой? Нет, уж лучше она подождет еще немного, до конца осталось две недели. Хотя… каждый день почему-то становился длиннее предыдущего и никак не хотел заканчиваться вовремя.
        Подошла к домику, открыла дверь, вошла внутрь, думая об одном: как же медленно тянется время…

…Абрамов закончил просматривать папку юридического отдела, потянулся к малиновой папке с надписью «Отдел кадров». Она была полна заявлений разного рода.
        Он педантично принялся их штудировать. Так, Андрей подал заявление на отпуск, это в ноябре-то? Небрежно завизировал заявление. Пусть катится куда пожелает! Софья Витальевна просит материальную помощь на лечение, ладно, пусть бухгалтерия выпишет ей пару тысяч. А это что? Он со все возрастающим смятением, ощущая в сердце противную дрожь, прочитал заявление Пепеляева на два дня отпуска за свой счет. Первый день завтра, причем это пятница, день свадеб. Второй - понедельник, отсыпной после напряженного празднования. Почему подает заявление в последнюю минуту? Пытается что-то скрыть? Глеб прекрасно знал о выплачиваемой сотрудником банковской ссуде и денежно-затратной борьбе с последствиями потопа и недоумевал, почему он берет дни за свой счет, когда у него полно переработок. Что-то здесь было явно не так… После судьбоносного разоблачительного разговора он уже не бросался на Константина, как на личного врага, но неприязни преодолеть не мог. Если бы не этот провокатор, отношения с Олей были бы у него совсем другими…
        Хмуро разглядывал заявление и колебался. Вызвать его к себе или нет? Со вздохом посмотрел на календарь. До конца установленного Ольгой срока оставалась еще пара недель. Уговор, конечно, дороже денег, но береженого Бог бережет… Сконфуженно оглянувшись, будто за ним кто-то подглядывал, набрал внутренний номер начальника отдела кадров, или, как он теперь гордо именовался, главного менеджера по работе с персоналом.
        - Здравствуйте. Это Абрамов. Я тут читаю заявление Пепеляева и не пойму, у него что, какие-то очень важные дела, если он собирается брать отпуск, пусть и небольшой, в такое горячее время? Да еще за свой счет, хотя по уши в долгах …
        Собеседник сконфуженно откашлялся. Глебу показалось, что тот тянет время, стараясь подипломатичнее сформулировать причину испрашиваемого отпуска. О контрах между боссом и главным менеджером в фирме знали все. Хотя в последнее время Глеб и смотрел на Константина как на потенциального родственника, сотрудники об этом не подозревали. Ничего не заподозрил и Костя. Хотя некоторое смягчение атмосферы просек.
        Менеджер по кадрам, проявляя несвойственную ему деликатность, понизил голос:
        - Да не так чтобы сильно важное дело, но семейное. У него там двоюродная сестра замуж выходит, машина будет нужна, родственников по ЗАГСам возить, вот он и отпрашивается.
        Глеб почувствовал, как из груди рванулось сердце, рубашка на спине моментально стала мокрой. Он прорычал:
        - Как зовут сестру?
        Кадровик четко доложил, не предвидя последствий:
        - Ольга!
        Глеб швырнул трубку на рычаг, схватил пиджак, пронесся огромными шагами мимо Аллы Ивановны, в испуге прижавшей руки к груди. Не обращая внимания на изумленные лица идущих навстречу сотрудников, пропрыгал через целые пролеты, забежал в гараж, завел стоявшую у выезда машину и лихо, как опытный автогонщик, помчался к знакомому дому.
        Не заметил, как очутился в Липовом переулке. В голове вертелись обрывки несвязных мыслей. Главная из них была очень дурного свойства - застрелить жениха и похитить невесту.
        Бросил машину за поворотом, чтобы не было видно из Олиного дома, настойчиво позвонил в дверь. Никто не открыл. Повертел головой, высматривая ненужных свидетелей, никого не заметил. Нехорошо улыбаясь, вытащил из кармана перочинный нож, поковырял в хлипком замке, дверь радушно распахнулась. Быстро заскочил внутрь, осторожно захлопнул за собой двери.
        Миновал темный коридор, нащупал ручку, отворил дверь в дом, оказался в игрушечной прихожей. В голове сокрушенно мелькнуло: а ведь попасть сюда может всякий, кто захочет. Ольга совершенно не думает о безопасности.
        Из спальни вышел недовольный его вторжением серый пушистый кот и внимательно посмотрел на пришельца. Глеб поднял пустые руки, показывая коту, что он с добрыми намерениями, прошел в комнату. Кот отправился за ним, неодобрительно помяргивая. Глеб остановился и повернулся к нему.
        - Не беспокойся, Пушок? Васька? Барсик?
        Котяре не понравились навязываемые ему имена, он недовольно прищурился и стал угрожающе размахивать хвостом.
        - Ладно уж, Муська, Мурка?!
        Кот на изменение пола оскорбился еще больше и противно зашипел, напоминая змею. Глеб взглянул на часы и решил, что времени для налаживания дружеских контактов с животным у него нет. Отвернулся от угрожающе настроенного мохнатого собственника и стал заглядывать во все углы, пытаясь найти следы присутствия в доме соперника.
        Нигде не было ни пепельницы, ни мужских принадлежностей: бритвы, одеколона, одежды. Значит, вместе они еще не живут. Хотя, возможно, Ольга ушла к жениху. Но тогда почему кот считает себя хозяином положения? Если бы он был покинут и одинок, не встречал бы его с таким небрежением, по крайней мере, обрадовался бы появлению живой души. Хотя… что он понимает в кошачьей психологии? Может, его приход помешал коту поймать на обед упитанную мышь?
        На стуле, дожидаясь прихода хозяйки, висел фланелевый халатик. Собрав в горсть мягкую ткань, поднес ее к лицу, вдыхая нежный аромат. Голову сразу закружило.
        Чтобы остыть, сурово спросил себя: почему она не призналась ему о своем замужестве, глядя прямо в глаза? Неужели она до такой степени его боится? С другой стороны, он так себя вел, что это неудивительно… Догадка вызвала вспышку настоящей ненависти к себе. В такой ситуации один выход: он просто обязан уйти молча, ничем ее не беспокоя, ведь для любящего мужчины главное - чтобы была счастлива любимая…
        Он безнадежно застонал, признав правильность этого постулата. Но тут же все внутри взбунтовалось. Чтобы усмирить беса, сидевшего в душе, пообещал, что лишь посмотрит ей в глаза и, если поймет, что она в самом деле любит соперника, просто пожелает ей счастья и уйдет.
        Сел на диван, уронил голову на руки. Кот грациозно сел рядом и, почувствовав горе человека, доверительно боднул его головой. Глеб рассеянно погладил зверька по пушистой шерстке. Кот блаженно заурчал. Вдруг он насторожился, бесшумно спрыгнул с дивана, побежал к двери. Глеб напрягся. Идет хозяйка? Осторожно выглянул в окно, схватился за сердце.
        В начале проулка стояла уже знакомая ему «Волга», и сквозь прозрачные окна прекрасно была видна целующаяся парочка - Оля и парень, который подхватил ее в ночь знакомства. Жених? Глеб почувствовал себя по-настоящему плохо. На ослабевших ногах отошел от окна, упал на диван, понимая, что рушится вся его жизнь.
        Через пару минут заскрипела старая дверь, в доме раздались легкие шаги. Он сидел не шевелясь, не находя в себе сил для прощального разговора.
        Ольга отряхнула у входа грязь с обуви, зашла в дом и с удивлением посмотрела на обычно флегматичного Мурзика. С котом явно творилось что-то неладное. Он подвывал, словно рассказывал о сражении с коварной крысой, и все поглядывал на дверь. Одобрив его героические действия, она стала переодеваться. Кот забесновался. Недоуменно пожав плечами, девушка надела теплый фланелевый халатик, поскольку осенью в доме всегда было прохладно, и пошла на кухню. Вытащила из холодильника продукты, стала готовить обед, но вдруг почувствовала, что за спиной кто-то есть. Стремительно повернулась - и упала на стул. Сзади стоял будто пришедшей из ее грез Глеб.
        Он сразу подбежал к ней и, испуганно наклонившись, положил руки ей на плечи.
        - Я напугал тебя, милая?!
        Судорожно вздохнув, она скинула с плеча его руку.
        - Напугал? Нет, ты меня не напугал, ты меня с ума свел! Как ты здесь очутился? У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет!
        Он выпрямился, безнадежно посмотрел на нее.
        - Вот и у меня сегодня утром чуть не выпрыгнуло, когда я узнал о твоей свадьбе! Кто сейчас был с тобой, твой жених?
        Девушка ошарашенно взглянула на него, не в состоянии что-либо понять. О чем он говорит? Какая свадьба? Какой жених?
        Он мрачно продолжал, принимая ее молчание за признание:
        - Неужели ты не могла хотя бы предупредить меня? Мы же договорились, что будем честно ждать конца этого дурацкого испытательного срока, не пытаясь завести романов на стороне! Эх, не надо было мне соглашаться и столько времени ждать!- Он внезапно упал перед ней на колени и зарылся лицом в ее руки. Из горла послышался измученный хрип: - Ну зачем ты так?!
        Оля осторожно вытащила левую руку и положила ему на голову, перебирая шелковистые волосы.
        - Кто тебе сказал, что я выхожу замуж?
        Глеб прерывисто вздохнул, стараясь взять себя в руки, глухо пояснил:
        - Я сегодня видел заявление Константина, он просил отпуск на свадьбу.
        У Оли отлегло от сердца.
        - А ты спросил у него, на чью свадьбу он идет?
        - Я спросил у нашего начальника отдела кадров. Он сказал: на свадьбу двоюродной сестры Ольги.
        Наконец-то она все поняла. Погладила его по все еще склоненной голове и, тихо улыбаясь, пояснила:
        - Эта свадьба ко мне никакого отношения не имеет. Действительно, кузина Константина выходит в эти выходные замуж. Но я даже на свадьбу не пойду. Все равно там случится какая-нибудь катастрофа местного масштаба. Небезопасное занятие - ходить в гости к Оле Поплюйкиной! А подвез меня Виталий, мой сослуживец, тоже врач. Между нами никогда ничего не было, хоть он давно в меня влюблен. И целовал он меня на прощание, когда я ему сказала, что у меня есть другой…
        У Глеба из пересохшего горла вырвался не то стон, не то всхлип. Но на ноги он не поднялся. Стоял, уткнувшись в ее колени, молчал. Минут через пять поднял голову, глядя на нее покрасневшими глазами, признался:
        - Оля, я больше таких стрессов не переживу. Как хочешь, но с этим испытательным сроком надо кончать. Я давно тебя люблю. Эти месяцы были настоящей пыткой. Давай поженимся, наконец!
        Девушка замерла, закрыла глаза. Душу охватило такое счастье, что она не могла вздохнуть. Он испуганно сжал ее руку.
        - Милая, я что-то опять сделал не так? Скажи мне!
        У нее по щекам покатились слезы. Заикаясь, она нервно протянула:
        - Да нет, это я от радости. Я тоже тебя люблю. И очень хочу стать твоей женой…
        Он вскочил на ноги, поднял ее, сел на табурет, устроил у себя на коленях. Она засмеялась от стремительное-ти продемонстрированных на нее прав и обхватила его за талию. Глеб требовательно спросил:
        - Когда сыграем свадьбу?
        - Не знаю… Может, через полгода? Ведь надо столько подготовить…
        Он горестно застонал.
        - Оля, что у тебя за манера меня мучить? Тебе это нравится? Ведь ты же прекрасно знаешь, что я не бестелесный ангел, а обыкновенный мужчина и отчаянно тебя хочу… Ну сколько же можно…
        Девушка покраснела, но вспомнила, что она все-таки медик с высшим образованием и не ей стыдиться нормальных отношений между мужчиной и женщиной, пробормотала:
        - Ну, мы могли бы и до свадьбы пожить вместе. Проверить нашу физиологическую совместимость…
        Он крепче сжал ее задрожавшими руками.
        - И что, можно начинать прямо сейчас?
        Закашлявшись, она чуть слышно подтвердила:
        - Конечно, нам ничто не мешает.
        Воспрянувший духом мужчина тут же встал и вместе со своей драгоценной ношей отправился в комнату. Распахнул ногой дверь, опустился на старенький диван.
        Жажда любви сделала девушку непривычно раскованной. Она не запротестовала, когда он быстро развязал на ней халат и его твердые губы огнем обожгли ее грудь.
        Руки Глеба ласково блуждали по ее телу, опускаясь все ниже, и Оля, застонав, сильнее прижалась к нему. Он тяжело дышал, бормотал что-то непонятное, а девушка задыхалась от наслаждения, крепко сомкнув веки.
        - Милая, как ты хороша! Как я тебя люблю!
        Приоткрыв глаза, она взглянула на него и поразилась - он был уже без одежды, черты лица заострились, взгляд казался неясным и расплывчатым.
        Руки, гладившие ее обнаженную кожу, оказались нежными и горячими, дрожь возбуждения, с которой она не могла сладить, охватила все тело. Он встревожился:
        - Тебе холодно?
        - Нет, нет, не останавливайся!
        Глеб осторожно перенес тяжесть тела на локти, нависая над ней всей массой. Она протянула руки и потянула его на себя. С тихим стоном облегчения он прижался к ней. Она развела ноги и почувствовала в себе его горячую плоть. Глеб начал настойчиво двигаться, стараясь освободиться от нестерпимой тяжести, переполнявшей чресла. Сначала медленно, давая ей время привыкнуть к себе, потом все быстрее и быстрее, заставив задыхаться от горячего вожделения и закончив под ее конвульсивные содрогания и томные стоны.
        Осторожно лег рядом, хотел что-то сказать. Но девушка посмотрела на него затуманенными глазами и тут же заснула. Ласково улыбнувшись, Глеб вытащил одеяло из-под их разгоряченных тел, плотно укрыл ее. Нежно поцеловал, наслаждаясь обретенным чувством единения. Он и не понимал, что до этого момента был просто расколот надвое и мучился от болезненного чувства неполноты.
        Уходить страшно не хотелось. Впервые мысль о возвращении на работу вызвала в нем ожесточение. Он позволил себе немного полежать рядом, слушая ее легкое дыхание и любуясь нежным безмятежным личиком. Через полчаса, вспомнив, что вот-вот начнется очень важная для фирмы встреча, от которой будет зависеть судьба не одной тысячи людей, встал и пошел на темную маленькую кухню.
        С трудом воспользовался низким жестяным умывальником. С неудовольствием оглядел недавно отремонтированное тесное помещение, твердо решил сегодня же увезти девушку из неудобного старого домишка. Хотя, со вздохом признался себе, если она не захочет отсюда уезжать, придется как-то приспосабливаться. Пристроить ванную, второй этаж - и жить здесь. Места вокруг много, участок большой, почти центр города. Если сделать все по уму, лучшего места для коттеджей в их городе, пожалуй, не найти.
        Вернулся в комнату, с сожалением посмотрел на спящую девушку, нежно, стараясь не разбудить, поцеловал рассыпавшиеся по подушке пепельные волосы. Вырвал из записной книжки листок, написал на нем: «Приеду вечером, люблю, целую!» Положил листок на стул рядом с диваном, так чтобы она сразу увидела его, как проснется. Оделся и вернулся на работу.
        Алла Ивановна, напряженно ожидавшая его в приемной, сразу поняла, что что-то произошло. Сколько она знала Глеба, он никогда прежде не бывал таким умиротворенным и довольным. Расслабленно отдал ей все просмотренные утром документы, улыбнулся и даже пошутил, как в добрые старые времена. После поехал на встречу с поставщиками, а после нее, к вящему удивлению дисциплинированной секретарши, не прибыл на работу, чтобы просидеть до позднего вечера. Лишь позвонил и сказал, чтобы она принимала все входящие звонки, поскольку он сегодня не вернется. Возможно, не выйдет и завтра.
        Потрясенная женщина, не в состоянии держать в тайне столь ошеломляющую новость, рассказала о ней по секрету двум-трем дамам из других отделов, и через полчаса все сотрудники говорили только об одном: шеф женится! Людмила Викентьевна, прибежавшая в приемную, чтобы обсудить поразительное известие, самодовольно заметила: - Вот что значит своевременно высказать нужное пожелание! Если б не я, он до сих пор ходил бы бобылем и был уверен, что любовь - что-то вроде чистки зубов: необходимая гигиеническая процедура. Да, какая у меня мощная энергетика!- Она с гордостью уставилась на свое отражение в большом зеркале у входа.
        Алла Ивановна посмотрела в него же, мечтая, чтобы самооценка Людмилы Викентьевны хотя бы немного приблизилась к реальности, и понимая, что уж этому-то желанию не сбыться никогда.
        Глеб вернулся в Липовый переулок как раз вовремя. Оля проснулась и готовила скромную трапезу. Завидев его, зарумянилась, несмело улыбнулась. Он поцеловал ее в щечку. Окинул скептическим взглядом овощи, разложенные на столе в столь малом количестве, что и невооруженному глазу было видно: хватит их лишь на одного, и этот один - явно не здоровый мужчина. Он пригласил Ольгу в ресторан.
        - Ты начинаешь за мной ухаживать?- Она засмеялась, но он провел рукой по ее бледной щечке и серьезно пояснил:
        - Нет, я начинаю тебя кормить. Представляю, как ты питаешься между твоими бесконечными дежурствами. Кстати, ты не против, если я попрошу тебя оставить героическую службу в скорой помощи и найти что-нибудь поспокойнее, поработать в больнице или поликлинике?- Предложить совсем не работать не рискнул. Еще обвинит в мужском шовинизме. Все надо делать постепенно. Вот появятся дети…
        Она пошла переодеваться, по дороге объясняя:
        - У меня квалификация для больницы низковата, я ведь не заканчивала интернатуры, денег не хватило.
        Глеб потер рукой загорелую шею и смущенно, боясь отказа, предложил:
        - Надеюсь, ты не будешь протестовать, если я скажу, что теперь деньги у тебя есть? Какую специальность ты хотела бы получить?
        Она спряталась за дверцей платяного шкафа, быстро натянула универсальное черное платье, пригодное на все случаи жизни.
        - Невропатолога. Но это очень дорого.
        - А сколько конкретно?
        Он удивленно хмыкнул, услышав ответ. Столько он тратил в месяц на представительские расходы.
        - Ерунда, это просто мелочи. Знаешь, мне кажется, будет проще, если я открою счет на твое имя и ты сама будешь решать, что можешь себе позволить, а что нет.
        Она немного подумала и решила все-таки отказаться, ведь это налагало на нее слишком много обязательств, но он взял ее под руку и повел к выходу, объясняя на ходу:
        - Независимость - хорошая штука, но в меру. Для чего мне деньги, если я не смогу их потратить на собственную жену, горячо любимую, заметь!
        В ресторане, вкусно поев и вдоволь натанцевавшись, стали решать, где жить.
        - Милая, в твоем домике, конечно, тишина и покой, но уж очень некомфортно. Если тебе так нравится это место и ты к нему привыкла, давай выстроим хороший дом. Двухэтажный, просторный, со всеми удобствами. Я давно хотел построить хороший домик для себя, но все руки не доходили. Да и не для кого было стараться. Честно говоря, у меня и проект подходящий есть. Посмотришь, если понравится, можно начинать. До морозов закончим. Я поручу это дело своей лучшей бригаде, сделают на совесть.
        Девушка призадумалась. Предложение было заманчивым. Но смущала мысль, что придется снести старые, такие родные стены.
        - А может, не строить, а просто перестроить старый дом? Взять его за основу и пристроить к нему новые стены?
        Глеб пожал плечами:
        - Да конечно, о чем речь? Перестроим, это не проблема, проект на это и рассчитан, кстати. Но давай договоримся - пока дом не будет готов, ты переезжаешь ко мне. Не дело это - жить посреди стройплощадки.
        Оля без возражений согласилась. Он с удовольствием посмотрел на ее склоненную набок светлую головку.
        - Да, как приятно иметь такую послушную жену.
        Она насмешливо возразила:
        - Не надейся, что так будет всегда.
        Протянув крупную руку, он с наслаждением пожал ее изящные пальчики.
        - Нет, у меня слишком мало иллюзий. С твоим темпераментом и свободолюбием вряд ли ты будешь часто со мной соглашаться.
        Взмахнув длинными ресницами, она опасливо спросила:
        - Так, может, нам и не сходиться?
        Испуганно приподнявшись, он быстро возразил:
        - Что ты! Уж лучше я буду спорить с тобой, чем тосковать без тебя. Хватит с меня и прошедшего года. Мерзкое было время. Особенно меня доставала ревность…
        - А почему ты ни разу не поверил мне, когда я говорила, что ты ошибаешься?
        Он откинулся на спинку кресла, не выпуская ее руки, сокрушенно признал:
        - Ну, все казалось таким очевидным… Понимаешь, я всегда был слишком правильным и упрямым, даже упертым. Был убежден, что любить можно исключительно порядочных девушек, причем только после проверки их на благонадежность… И когда понял, что влюбился в шалаву, это был очень жестокий урок. Хотя признаю, что заслуженный…
        Вспомнив минувшие мучения, он сумрачно взглянул на спутницу, в глазах мелькнули отголоски пережитых страданий. Она перевернула ладонь, ободряюще пожала ему руку.
        - Честно говоря, мне было не легче. С одной стороны - возмущение твоей наглостью…
        Он неловко поежился.
        - …ас другой - неподвластная здравому смыслу тяга.
        Оживившись, он смущенно ей улыбнулся.
        - Знаешь, я почувствовал что-то необычное сразу, когда увидел тебя в первый раз. Ты меня тогда не заметила. Но это непонятное чувство я приписал стрессу - устал как собака, замерз, глубокая ночь кругом, снегопад и ты, выбежавшая из проулка. Как снежная фея. Этакое полуночное видение. Но конечно, встреч с тобой искать не стал. Глупо же! Это уж потом так потянуло, что не смог устоять. Объяснял нелепое чувство чем попало - и любопытством, и желанием помочь. Хотя это была любовь. Я это осознал после твоего нокаута. Когда тошно стало до омерзения. Но даже себе не признался. Стыдно же - влюбиться в шалаву… Злился страшно…
        Она сочувственно посмотрела ему в глаза.
        - Я чувствовала то же… Хотя я и пряталась от собственных чувств за что угодно - гнев, гордость, досаду… Было очень обидно после банкета…
        - Прости. Я сошел с катушек, когда Андрей стал лапать тебя на моих глазах. Аж в глазах потемнело. Ну и ревность свою роль сыграла, конечно… Но больше я тебя никогда не обижу. Клянусь!
        Она с недоверием посмотрела ему в лицо. Он обхватил ее кисть, как спасательный круг, словно стараясь обрести пошатнувшуюся уверенность в себе, задумчиво проговорил:
        - Конечно, тебе не верится. Но понимаешь, до этой истории я всегда был спокойным и уравновешенным человеком. Это жажда любви превратила меня в жалкого невротика. Кстати, предполагаю, что весь персонал моей фирмы искренне рад моей женитьбе.
        Девушка поежилась.
        - Ты уже всем сказал?
        Он отрицательно мотнул головой:
        - Нет, конечно. Мы же ничего конкретно не решили. Хотя я и надеюсь, что решим. Просто Алла Ивановна женщина опытная. И если всем на свете раздраженный босс вдруг стал благодушным и довольным жизнью, она сразу догадается, с чем это связано. Так что давай не будем томить людей.
        Девушка хихикнула и согласилась:
        - Давай не будем. Но все равно месяца три надо ждать: ведь испытательный срок для регистрации во дворце бракосочетаний большой.
        Глеб, чуть прищурившись, скептически на нее посмотрел.
        - Ничего невозможного не бывает. Так что всего месяц ожидания и регистрацию в любом месте, где пожелаешь, я тебе гарантирую.
        Еще выпили шампанского, немного потанцевали и поехали на такси к нему домой. Охранники, как на грех, дежурили те же, которые наблюдали весной коронный Олин удар. Едва завидев пару, начали ухмыляться. Глеб строго проговорил, подталкивая в подъезд застыдившуюся девушку:
        - Познакомьтесь, это моя невеста. Поживет здесь, пока не перестроим ее дом. Прошу любить и жаловать.
        Охранники сделали почтительные физиономии и вежливо поздравили молодых со скорой свадьбой. Глеб с каменным выражением лица прошагал мимо, не выпуская из ладони Олину руку. В лифте девушка хотела отнять ее, но он лишь сильнее сжал ее пальчики, будто боялся, что она просочится сквозь стены и растает.
        В квартире Оля прошлась по всем комнатам, кисло покачивая головой.
        - Не нравится?- Он настороженно ходил за ней следом, внимательно следя за выражением лица.
        - Да почему, нравится, но казенный какой-то уют, как в гостинице… Хоть и красиво. Может, просто я не привыкла жить в таких роскошных апартаментах?
        Он скептически огляделся вокруг.
        - Ты права. Необжито у меня. Я сюда для ночевок только и хожу. Но ты можешь переделать все, как хочешь.- Он посмотрел на нее жадными глазами.
        Ольга хотела возразить, что ничего менять не собирается, но он оттеснил ее к дивану и ловко уронил на мягкое сиденье. Засмеявшись, она обняла его за шею, тихо прошептав на ухо:
        - И что ты собираешься делать?
        Глеб тихонько прошептал:
        - А вот этого я тебе сообщать не буду. Чтобы не приняла превентивных мер.
        - Уже приняла.- Она легко поцеловала его в губы, давая понять, что согласна.
        Он счастливо выдохнул:
        - Вот за такие меры я всей душой.
        Утром они приехали к нему в офис, вызвав за спиной приглушенный шепоток любопытных сослуживцев. Глеб показал ей уже готовый чертеж дома. Оля скептически его рассматривала.
        - Роскошный какой. В нем и заблудиться можно. Непривычно…
        Он, посмеиваясь, предложил:
        - Давай я тебе персональный чуланчик сделаю. Будешь в нем жить, чтобы привычно было…
        Оля отрицательно замотала головой:
        - Не надо мне чуланчиков. Ко всему люди привыкают, и я привыкну к танцклассу вместо спальни.
        Он болезненно скривился.
        - Милая, ну разве можно говорить о таких вещах в разгар рабочего дня?
        Она не поняла и испуганно переспросила:
        - О каких вещах?
        Окинув ее откровенно раздевающим взглядом, Глеб пояснил:
        - О спальнях…
        Девушка рационально пояснила, на всякий случай отходя от него подальше:
        - Я говорю о помещении, а не о том, что там делают…
        Он тоскующе закатил глаза.
        - Делают… Нет, я так не могу!
        Решительно подхватив ее под руку, прошагал мимо старательно прячущей от них лукавые глаза Аллы Ивановны, бросил на ходу:
        - Меня до понедельника не ждите! Пусть все дела решает Пепеляев!
        Секретарша, проводив их понимающим взглядом, позвонила главному менеджеру:
        - Константин Сергеевич! Глеб Владимирович велел вам провести встречу с заказчиками без него! И вообще, заняться всеми делами!
        Озадаченный Костя немедля поднялся наверх. Узнав, в чем дело, несколько пригорюнился, к удивлению недоумевающей женщины.
        - Что это с вами, Костя?
        Тот угнетенно пояснил:
        - Да теперь Глеб явно скинет на меня не половину дел, как мы давно его убеждали, а все, что сможет. Я ведь хорошо помню, что такое медовый месяц. У меня он длился больше года. Да и теперь повторить хочется. Похоже, отныне мы шефа будем лицезреть лишь по большим праздникам. Он у нас общее руководство будет осуществлять, а я стану жить на работе. Но я так, как он, убиваться не хочу - у нас специалистов полно. Запрягу-ка их… Будем тянуть лямку вместе. А уж Глеб пусть наслаждается жизнью, я его прекрасно понимаю…

…И он оказался прав…