Эгоист (дореволюционная орфография) Элизабет Вернер
        Франц Зандов, успешный глава видной коммерческой фирмы в Америке, пригласил к себе своего брата Густава, таланливого журналиста, сотрудника известной немецкой газеты, желая женить его на дочери своего умершего совладельца фирмы, богатой наследнице. Его Франца очевидна, и он этого не скрывает — сохранить капитал фирмы, чтобы тот не попал в чужие руки.
        А вот с какими намерениями прибыл в Америку Густав совершенно непонятно. Он беспечен, не проявляет интереса к делам фирмы, редко появляется в конторе, а главное, представляется предполагаемой невесте не в лучшем свете, ведь Джесси воспринимает его только как охотника за наследством и думает о нем как о холодном, расчетливом эгоисте, ищущем свои выгоды от женитьбы.
        К тому же Густав привозит с собой молодую девушку, что заставляет думать, будто именно ее любит этот молодой журналист, предавший высокие идеалы, которые он защищал на родине, а теперь отказался от них ради наживы.
        И только со временем прояснятся истынные намерения «эгоиста».
        Э. Вернеръ
        Эгоистъ
        Пов?сть


        Полное Собранiе сочиненiй, томъ IV
        С.-Петербургъ.
        Изданіе А.А. Каспари
        С.П.Б. Лиговская ул., соб. д. 114.
        Безплатное приложенiе журнала „РОДИНА“ 1914 г.
        Аннотация
        Франц Зандов, успешный глава видной коммерческой фирмы в Америке, пригласил к себе своего брата Густава, таланливого журналиста, сотрудника известной немецкой газеты, желая женить его на дочери своего умершего совладельца фирмы, богатой наследнице. Его Франца очевидна, и он этого не скрывает — сохранить капитал фирмы, чтобы тот не попал в чужие руки.
        А вот с какими намерениями прибыл в Америку Густав совершенно непонятно. Он беспечен, не проявляет интереса к делам фирмы, редко появляется в конторе, а главное, представляется предполагаемой невесте не в лучшем свете, ведь Джесси воспринимает его только как охотника за наследством и думает о нем как о холодном, расчетливом эгоисте, ищущем свои выгоды от женитьбы.
        К тому же Густав привозит с собой молодую девушку, что заставляет думать, будто именно ее любит этот молодой журналист, предавший высокие идеалы, которые он защищал на родине, а теперь отказался от них ради наживы.
        И только со временем прояснятся истынные намерения «эгоиста».
        I.
        Было посл? полудня яснаго солнечнаго весенняго дня. Глубокіе покой и тишина воскресенья, никогда не зам?чаемые въ оживленной сумятиц? большого приморскаго торговаго го­рода, особенно ярко проявлялись вокругъ дачи, которая, нахо­дясь вдали отъ ц?лаго моря городскихъ домовъ, лежала вблизи морского берега и большой садъ которой — в?рн?е сказать, паркъ — простирался до самаго моря. Это была одна изъ т?хъ изящныхъ, элегантно устроенныхъ дачъ, въ которыхъ любятъ жить богатые горожане, не желающiе терп?ть безпокойство отъ городского шума, а вм?ст? съ т?мъ стремящіеся къ тому, чтобы им?ть возможность попадать въ городъ безъ особенно большой затраты времени.
        Въ салон? дачи, стеклянныя двери которой выходили на са­довую террасу, находились мужчина и д?вушка. Оба они были заняты оживленнымъ и видимо серьезнымъ разговоромъ. Щеки молодой д?вушки были красны отъ волненія, и она, казалось, съ трудомъ удерживала наб?гавшія на глаза слезы. Наоборотъ мужчина казался совершенно равнодушнымъ и отнюдь не взволнованнымъ. Это былъ челов?къ еще среднихъ л?тъ, но уже съ совершенно пос?д?вшими волосами и съ серьезными, холодными чертами лица; по всей его вн?шности сразу же можно было сказать, что это — д?ловой челов?къ. Холодное спокойствіе и выдержанность не покидали его ни на мгновеніе даже при самомъ возбужденномъ разговор?; вся его манера говорить была сухая, чисто д?ловая, безъ всякаго сколько нибудь теплаго выраженiя.
        — Но правда же, Джесси, — произнесъ онъ, — мн? уже на­скучило постоянно слышать отъ тебя все старыя возраженія и жалобы! Въ качеств? твоего опекуна и родственника я принялъ на себя заботу о твоей будущности и думаю, что то будущее, которое я расчитываю создать теб?, должно быть вполн? пріемлемо для тебя. Увы, ты этого не находишь! Ну, скажи мн? пожалуйста, почему же это твоя глупенькая, романтичная д?вичья головка никакъ не хочетъ понять то, что должно по­служить къ твоему счастью?
        Обладательница это „глупенькой, романтичной головки“ была довольно хорошенькой. Не будучи классически красивой, моло­дая д?вушка — блондинка съ н?жными, но очень выразитель­ными чертами и голубыми, слегка мечтательными глазками — таила въ себ? много привлекательной прелести. Но въ этотъ моментъ на ея юномъ личик? лежало выраженіе страстнаго волненія, и это же волненіе ясно почувствовалось въ ея дрожащемъ голос?, когда она отв?тила:
        — Моему счастью? Н?тъ, дядя, то, что ты называешь этимъ именемъ, крайне далеко отъ всего того, что я разум?ю подъ своимъ счастьемъ!
        — Но не можешь ли ты по крайней м?р? сказать мн?, ка­кое же именно туманное и фантастичное понятіе соединяешь ты съ этимъ словомъ? — саркастически спросилъ Зандовъ. — Счастье — это блестящее жизненное положеніе въ богатств?, объ руку съ мужемъ, который при вс?хъ обстоятельствахъ жизни можетъ быть опорой. И все это предлагается теб? съ рукою челов?ка...
        — Котораго я даже не знаю! — перебила Джесси.
        — Но узнаешь въ самомъ ближайшемъ времени. Да кром? того мой братъ вовсе и не чужой теб?, хотя ты никогда и не видала его. Если судить по его портрету, его вн?ность не оставляетъ желать лучшаго, а кром? того ты сама выяснила мн?, что тебя не связываетъ никакая другая сердечная склон­ность. Почему же ты такъ упорно противишься браку, на котрый Густавъ тотчасъ же согласился?
        — Вотъ именно потому, что онъ согласился столь быстро! Я не могу и не хочу дов?рить свою будущность челов?ку, ко­торый ни на мгновенье не задумывается бросить лично имъ самимъ избранную профессію, а также свою блестяще начатую карьеру, и отказаться отъ своего отечества и родного народа лишь потому, что для него открывается возможность сд?лать богатую партію.
        — Ну, опять эти экстравагантные взгляды, внушенные теб? современнымъ воспитаніемъ! — пожаль плечами Зандовъ. — У тебя и безъ того довольно склонности къ сантиментальности! „Лично избранная профессія“! „Блестящая карьера“! Ты, кажется, им?ешь черезчуръ высокое представленіе о карьер? журналиста. Эхъ, милая, знаешь, произведенія Густава будутъ пользоваться усп?хомъ въ публик?, а равнымъ образомъ газеты будутъ до­биваться его сотрудничества лишь до т?хъ поръ, пока будетъ существовать прихоть къ нимъ публики и держаться теперешнее политическое теченіе. Но какъ только, рано или поздно, кончится все это, такъ и сгинетъ его „карьера“. Зд?сь же, въ Америк?, ему представляется случай къ независимости, богат­ству и завидному положенію хозяина и главы большого торго­ваго дома. Онъ былъ бы бол?е ч?мъ глупъ, если бы отказался отъ этого ради того, чтобы продолжать писать свои передовицы въ газетахъ.
        — Ну, это — д?ло вкуса! Впрочемъ, ув?ряю тебя, дядя, мн? было бы совершенно безразлично, кого бы ты ни избралъ себ? компаньономъ, если бы ты не пожелалъ вовлечь меня въ кругъ своихъ д?ловыхъ расчетовъ.
        — Да в?дь я же д?лаю это въ твоихъ интересахъ! Ты ко­нечно знаешь, что зав?тнымъ желаніемъ твоего покойнаго отца всегда было, чтобы твое состояніе оставалось въ нашемъ тор­говомъ дом?. Онъ постоянно над?ялся на то, что когда либо его м?сто займетъ его зять — твой мужъ. Къ сожал?нію, ему не довелось дожить до этого момента!
        — Да, не удалось, — тихо сказала Джесси, — и это произо­шло потому, что онъ не хот?лъ принуждать меня къ выбору мужа, какъ это д?лаешь теперь ты!
        — Господи, какъ ты преувеличиваешь! Да я вовсе и не ду­маю принуждать тебя, но съ полной опред?ленностью требую, чтобы ты послушалась голоса разсудка и не отказывалась отъ этого брака лишь потому, что онъ не соотв?тствуетъ твоимъ романтическимъ идеямъ. Теб? уже девятнадцать л?тъ, и пора уже подумать о замужеств?. Идеальныхъ браковъ — такихъ, о которомъ ты мечтаешь, — вовсе н?тъ. У каждаго, кто доби­вается твоей руки, главную роль играетъ твое состояніе. Вре­мена идеальной, лишенной матеріальныхъ интересовъ, любви давно прошли, и если тотъ или иной мужчина разыгрываетъ предъ тобой комедію ея, то съ одной ц?лью — в?рн?е порастратить въ будущемъ твое состояніе. Теб? необходимо заран?е уяснить себ? это, чтобы разочарованіе, которое не можетъ не явиться, не слишкомъ сильно поразило тебя въ будущемъ.
        Нев?роятное безсердечіе заключалось въ томъ жел?зномъ спокойствіи, съ какимъ Зандовъ изложилъ все это своей племянниц?, превративъ въ чисто денежный прим?ръ р?шеніе во­проса, наполнявшаго собою вс? мечты и иллюзіи молодой д?вушки, а также ея надежды на будущее.
        Губы Джесси бол?зненно дрогнули при этомъ безпощадномъ разсужденіи; непреложная ув?ренность въ своей правот?, съ которой Зандовъ высказывалъ свою мысль, показала ей, что онъ въ данномъ случа? защищалъ свое самое искреннее уб?жденіе. В?дь она уже сама испытала, что значитъ представлять собою такъ называемую „богатую партію“, заставлявшую вс?хъ мужчинъ, съ которыми ей приходилось сталкиваться, ярко про­являть своекорыстіе и расчетъ. Такъ и этотъ ея опекунъ вид?лъ въ ней и ц?нилъ лишь богатую насл?дницу, а это было горькою-горькою мыслью для молодого существа; сердце котораго страстно жаждало счастья и любви!
        — Зд?сь теб? незач?мъ бояться чего либо подобнаго, — продолжалъ Зандовъ, принявшій молчаніе д?вушки за своего рода согласіе съ его словами. — Этотъ бракъ представляетъ вамъ обоимъ одинаковыя выгоды. Густавъ вм?ст? съ тобой пріобр?таетъ состояніе и выдающееся положеніе въ зд?шнемъ торговомъ мiр?, ты же черезъ него остаешься участницей въ д?л? своего отца, а также пріобр?таешь ув?ренность, что твой капиталъ, находясь въ распоряженіи у твоего мужа, будетъ увеличенъ. Все д?ло настолько ясно и просто, что я р?шительно не понимаю твоего противор?чія, т?мъ бол?е что ты издавна интересовалась Густавомъ. Ты в?дь постоянно читала его ста­тьи съ искреннимъ воодушевленіемъ.
        — Да, потому, что я в?рила тому, кто писалъ ихъ, и по­тому, что не считала возможнымъ, чтобы весь его пылкій патріотизмъ, все его восхищеніе прекраснымъ и великимъ были только фразами, которыя со спокойной сов?стью выбрасываются за бортъ, какъ только на сцену выступаютъ выгоды, расчетъ.
        — Ахъ, литераторамъ самой судьбой предопред?лено сы­пать красивыми фразами! — небрежно зам?тилъ Зандовъ. — Это уже н?что профессіональное. Было бы плохо, если бы они каждое свое слово подкр?пляли д?ломъ. Густавъ писалъ такъ, какъ этого требовали его положеніе и господствующія теченія, а теперь д?йствуетъ такъ, какъ требуетъ разумъ. Если бы онъ не поступалъ такъ, то вообще не былъ бы подготовленъ мн? въ качеств? компаньона. Ну, а теперь покончимъ съ этимъ споромъ! Я не настаиваю на томъ, чтобы твое р?шеніе посл?довало сегодня или завтра, но все-таки съ пол­ной опред?ленностью жду твоего согласія.
        — Никогда! — вспыхнувъ воскликнула Джесси. — Принадле­жать челов?ку, который видитъ во мн? лишь одинъ изъ пунктовъ д?лового договора! Стать женой эгоиста, который ради своихъ матеріальныхъ ц?лей приноситъ въ жертву все то, что дорого другому? Н?тъ, н?тъ, никогда!
        Зандовъ не придалъ р?шительно никакого значенія этому страстному протесту. Будь Джесси его дочерью, онъ просто-на­просто принудилъ бы ее подчиниться своей вол?; но онъ слишкомъ хорошо зналъ границы своей опекунской власти, чтобы приб?гнуть и зд?сь къ тому же. Однако вм?ст? съ т?мъ онъ зналъ, что его авторитетъ, издавна привычный для Джесси и вызывавшій въ ней даже страхъ, былъ своего рода средствомъ принужденiя для нея, и р?шилъ использовать его.
        — Пока мы выждемъ съ этимъ д?ломъ, — сказалъ онъ вста­вая. — Теперь я по?ду на вокзалъ и над?юсь черезъ часъ пред­ставить теб? своего брата. Ты конечно соизволишь прежде всего познакомиться съ нимъ, а остальное само устроится. До свиданья!
        Онъ вышелъ изъ комнаты, и тотчасъ за этимъ раздались звуки отъ?зжающаго экипажа, который ждалъ его.
        Джесси осталась одна. Теперь, когда она чувствовала себя вн? власти холодныхъ, строгихъ глазъ дяди, у нея вырвались долго сдерживаемыя слезы. Молодая д?вушка не принадлежала къ числу энергичныхъ натуръ, способныхъ противопоставить свою волю чужой. Въ ея слезахъ проявилась вся мягкость характера, привыкшаго подчиняться чужому руководству и почувствовшаго свое безсиліе при первой же борьб?, которую онъ собрался предпринять. А зд?сь и д?йствительно была первая въ жизни Джесси борьба. Она жила въ самыхъ счастливыхъ условіяхъ, подъ н?жной охраной родителей, и первое горе коснулось ея лишь тогда, когда умерла ея мать, а черезъ два года посл? того и ея отецъ. Согласно зав?щанію опекуномъ осирот?вшей Джесси былъ назначенъ Зандовъ, давнишній другъ и компаньонъ почившаго.
        Трудно было бы найти другого — лучшаго — челов?ка для распоряженія состояніемъ молодой д?вушки, но она не въ силахъ была сердечно привязаться къ дяд?, хотя и знала его съ д?тства. Онъ былъ близкимъ родственникомъ ея матери и, какъ посл?дняя, происходилъ изъ Германіи. Бол?е двадцати л?тъ тому назадъ онъ почти безъ всякихъ средствъ прибылъ въ Аме­рику и, по своей просьб?, поступилъ на службу въ предпріятіі своего двоюроднаго брата, отца Джесси. Разсказывали, что несчастья и горькія разочарованія заставили его покинуть Ев­ропу; но, было ли это такъ въ д?йствигельности, Джесси ни­когда не могла узнать, т?мъ бол?е что и ея родители были по-видимому лишь частично осв?домлены объ этомъ, а самъ Францъ Зандовъ никогда не затрагивалъ этого вопроса. Вначал? — и то лишь въ силу родственныхъ отношеній — ему дали маленькое м?сто въ контор?, но онъ проявилъ такую не­устанную д?ятельность, такую широту взглядовъ и энергію, что весьма скоро занялъ первое посл? хозяина фирмы м?сто; когда же угрожавший д?ловой кризисъ былъ изб?гнутъ исклю­чительно благодаря его своевременному и энергичному вм?шательству, онъ былъ
сд?ланъ участникомъ торговаго предпріятія, и подъ его руководствомъ оно стало развиваться совс?мъ иначе. Ц?лый рядъ см?лыхъ и счастливыхъ спекуляцiй сд?лалъ до т?хъ поръ скромную фирму первою въ город?, и Зандовъ сум?лъ такъ использовать свое созданное этими усп?хами преимуще­ство, что сталъ почти единственнымъ распорядителемъ, такъ сказать, владыкою д?ла, и всюду его голосъ сд?лался первымъ и р?шающимъ.
        Такимъ путемъ Зандовъ въ сравнительно короткое время сталъ богатымъ челов?комъ. Такъ какъ онъ оставался холостякомъ, то, какъ и прежде, продолжалъ жить въ дом? своихъ родственниковъ; но, несмотря на эту долгол?тнюю совм?стную жизнь и общность вс?хъ интересовъ, между ними не развились сердечныя отношенія. Холодный, р?зкій характеръ Франца Зандова исключалъ всякое д?йствительное сближеніе. Онъ вообще не признавалъ ничего, кром? д?ловыхъ интересовъ, кром? неустанной работы ради нихъ, никогда не им?лъ покоя и отдыха въ кругу семьи, да по-видимому даже вовсе не нуж­дался въ нихъ. Отецъ Джесси не им?лъ ничего противъ того, что его компаньонъ принялъ на себя главн?йшую часть заботъ и труда; самъ онъ лично былъ бол?е склоненъ къ веселому наслажденію жизнью, къ пріятному пребыванію въ семейномъ кругу. Ввиду того, что такимъ образомъ желанія обоихъ компаньоновъ были противоположны, между ними существовали наилучшія взаимоотношенія, хотя, правда, они основывались бол?е на обоюдной необходимости ихъ другъ для друга, ч?мъ на дружб?.
        Со смерти отца Джесси руководство д?ломъ и распоряженіе состояніемъ юной насл?дницы сосредоточились въ рукахъ од­ного Зандова, но скоро онъ свои опекунскія права надъ Джесси расширилъ настолько, что пожелалъ распоряжаться вс?мъ ея будущимъ. Съ т?мъ же беззаст?нчивымъ эгоизмомъ, какимъ характеризовались вс? его предпріятія, Зандовъ создалъ планъ брака между Джесси и своимъ братомъ и былъ не только пораженъ, но даже возмущенъ, когда этотъ его планъ, встр?тившій полное согласіе со стороны его брата, натолкнулся на р?зкое сопротивленіе молодой д?вушки. Однако Зандовъ не придавалъ никакого значенія этому протесту и былъ твердо уб?жденъ, что Джесси, до сихъ поръ никогда не проявлявшая склон­ности къ самостоятельнымъ д?йствіямъ, и тутъ подчинится его вол?.
        II.
        Часъ, необходимый для по?здки на вокзалъ и обратно, еще на истекъ, а къ дач? уже опять подъ?халъ экипажъ, и тот­часъ всл?дъ зат?мъ въ салонъ, гд? находилась Джесси, вошелъ ея дядя со своимъ братомъ.
        Зандовъ видимо нисколько не былъ взволнованъ свиданіемъ съ братомъ, съ которымъ не вид?лся въ теченіе долгихъ л?тъ: черты его лица были такъ же неподвижны, а тонъ такъ же холоденъ, какъ обыкновенно, когда онъ представилъ другъ другу „господина Густава Зандова“ и „миссъ Джесси Клиффордъ“.
        Гость приблизился съ в?жливымъ поклономъ къ юной хозяйк? дома и произнесъ:
        — Могу ли я над?яться на дружественный пріемъ у васъ, миссъ Клиффордъ? Правда, я прибылъ сюда совс?мъ чужимъ, но приношу вамъ прив?тъ изъ той страны, къ которой по рожденію принадлежала ваша матушка. Соблаговолите же на то, чтобы это было моей рекомендаціей предъ вами.
        Эта р?чь звучала не только в?жливо, но и тепло, даже почти сердечно. Джесси удивленно взглянула на своего гостя; но его испытующій, пронизывающій взглядъ, встр?ченный ея взглядомъ, тотчасъ же охладилъ ее, такъ какъ напомнилъ ей объ истинной причин? этого знакомства. Поэтому она съ холод­ной в?жливостью отв?тила:
        — Над?юсь, мистеръ Зандовъ, вашъ пере?здъ по океану былъ благополученъ?
        — Великол?пенъ! Море было удивительно спокойно, по?здка чрезвычайно пріятна, да и во время всего пути по суш? до зд?шняго города стояла прекрасн?йшая погода.
        — В?роятно поэтому-то ты и ?халъ сюда такъ долго? — вм?шался въ разговоръ Францъ Зандовъ. — Ты исколесилъ Аме­рику вдоль и поперекъ, какъ настоящій туристъ; мы ожидали тебя сюда уже дв? нед?ли тому назадъ.
        — Но в?дь нужно же узнать страну и народъ! — возразилъ Густавь. — А разв? теб? было бы желательн?е, чтобы я прі?халъ раньше?
        — Вовсе н?тъ! Я совершенно не противъ того, что ты останавливался въ крупныхъ городахъ. Всегда полезно завя­зать личныя отношенія съ т?ми, съ к?мъ мы тамъ им?емъ д?ла. У меня къ сожал?нію не хватаетъ времени на это, но в?дь я снабдилъ тебя достаточными рекомендацiями... Что тамъ? Депеша?
        Посл?днія слова были обращены Зандовымъ къ лакею, ко­торый вошелъ въ комнату и держалъ въ рукахъ только что полученную телеграмму.
        Пока Густавъ и Джесси обм?нивались обычными св?тскими любезностями, Зандовъ старшій прочелъ депешу, а зат?мъ об­ратился къ нимъ обоимъ:
        — Я долженъ покинуть васъ на полчаса. Нужно экстренно разр?шить одинъ д?ловой вопросъ.
        — Сегодня? Въ воскресенье? — спросилъ Густавъ. — Разв? ты и въ такой день не даешь себ? отдыха?
        — Да на что мн? онъ? В?дь такъ можно упустить что ни­будь важное. По воскресеньямъ, когда наши конторы закрыты, я обычно приказываю направлять сюда д?ла, не допускающія отлагательства. Ты в?дь, Густавъ, кажется, пос?тилъ фирму Дженкинсъ и Компанiя въ Нью- Iорк?? Эта телеграмма отъ нихъ. Потомъ я поговорю еще съ тобою объ этомъ, а пока оставлю тебя въ обществ? Джесси. До свиданья!
        Зандовъ сложилъ депешу и вышелъ. Его братъ погляд?лъ ему всл?дъ съ крайнимъ изумленіемъ.
        — Однако зд?сь не балуютъ родственной любовью! — сухо зам?тилъ онъ, обращаясь къ Джесси.
        — Но в?дь вы же должны сколько нибудь знать своего брата! — возразила она, такъ какъ уже давно привыкла къ тому, что у ея опекуна д?ло всегда занимало первенствующее м?сто.
        — Да, это в?рно, но все же въ Европ? онъ былъ н?сколько внимательн?е. Мн? казалось, я въ прав? былъ бы расчитывать на то, что хотя бы первый часъ нашей встр?чи мы проведемъ вм?ст?.
        — Вы нав?рно устали отъ путешествія? — спросила Джесси, желая найти предлогъ къ тому, чтобы изб?жать этой и неожиданной, и нежелательной бес?ды съ глаза на глазъ. — Ваши комнаты вполн? приготовлены; если вы, можетъ быть, желаете...
        — Благодарю васъ! Я нисколько не усталъ и въ сущности им?ю полное основаніе быть благодарными господамъ Дженкинсъ и Компанія за то, что они своей депешей доставили мн? удовольствіе побыть съ вами, — и Густавъ, пододвинувъ себ? кресло, с?лъ противъ Джесси.
        Однако ни веселый, непринужденный тонъ гостя, ни его привлекательная вн?шность не могли поб?дить холодную сдержанность молодой д?вушки. Ея не удивило то обстоятельство, что гость оказался значительно моложе ея опекуна, — она знала, что Густавъ родился отъ второго брака своего отца. Д?йствительно старшій Зандовъ былъ уже во второй половин? жизни, тогда какъ его брату шелъ лишь третій десятокъ л?тъ въ начал?. Въ общемъ вн?шностъ посл?дняго вполн? соотв?тотвовала тому портрету, который вис?лъ въ кабинет? Зандова старшаго. У него была сильная, мужественная фигура съ пріятными, интеллигентными чертами лица, темными волосами на голов? и лиц? и съ блестящими, темными глазами, которые были и выразительны, и красивы. Но какъ разъ именно эти глаза не понравились Джесси, такъ какъ она инстинктивно чувство­вала, что вс?мъ своимъ существомъ должна подвергнуться ихъ критик?. На ея лицо безпрерывно былъ устремленъ тотъ же внимательно наблюдающій взглядъ Густава, который поразилъ ее въ первый моментъ знакомства. Очевидно Зандовъ младшій изсл?довалъ теперь, каковъ же именно „первый пунктъ д?лового разговора“,
олицетворяемый Джесси, и этого было вполн? достаточно для того, чтобы возбудить въ ней полн?йшее не­доброжелательство къ нему.
        — Къ сожал?нію я совершенно не знакомъ съ вашей ро­диной, — началъ бес?ду Густавъ. — Я, неопытный европеецъ, словно съ неба свалился въ Новый св?тъ и позволяю себ? над?яться на то, что вы любезно поможете мн? хотя бы н?сколько оріентироваться въ этой новой для меня стран?.
        — Вы расчитываете на мою помощь? Мн? кажется, вы най­дете и лучшую, и бол?е в?рную оріентировку у своего брата, ч?мъ я въ состояніи дать вамъ.
        — Безъ сомн?нія, если вопросъ будетъ касаться д?ловыхъ обстоятельствъ, но во вс?хъ прочихъ отношеніяхъ Францъ пред­ставляется мн? неприступнымъ челов?комъ. А в?дь есть и еще другія различныя условія, съ которыми я хот?лъ бы мимоходомъ освоиться.
        „Мамоходомъ“! Ну да, конечно, такъ же „мимоходомъ“ долженъ состояться и бракъ, союзъ на всю жизнь, который другимъ людямъ обычно представляется какъ н?что высшее и са­мое святое! „Неопытный европеецъ“ видимо вполн? разд?лялъ точку зр?нія своего американскаго брата и подобные вопросы признавалъ совершенно „побочными“ обстоятельствами.
        — По всей в?роятности васъ привели сюда исключительно д?ловыя обстоятельства? — не безъ ироніи спросила Джесси. — Насколько я знаю, вы предполагаете вступить въ нашу фирму?
        — Совершенно в?рно! Мой братъ поставилъ мн? это обя­зательнымъ условіемъ.
        — Условіемъ? Разв? вы не были вполн? независимы, мистеръ Зандовъ? Ахъ, да, я и забыла! По всей в?роятности д?ло касается насл?дства моего опекуна?
        Этотъ уколъ былъ почувствованъ Густавомъ — это можно было зам?тить по внезапной вспышк? его темныхъ глазъ; однако онъ нич?мъ не проявилъ этого, а спокойно и непринуж­денно отв?тилъ:
        — Совершенно в?рно, д?ло идетъ о насл?дств?. Я д?йствительно рисковалъ бы имъ въ случа? отказа съ моей стороны. Мой братъ былъ бы въ состояніи отказать все свое имущество какому либо благотворительному учрежденію, если бы я не подчинился его вол?.
        Джесси не знала, изумляться ли ей или возмущаться той откровенности, съ которой этотъ челов?къ признался ей, что прибылъ сюда исключительно ради денегъ. И это онъ говорилъ ей, д?вушк?, рука и состояніе которой тоже были пред­назначены ему! Возмущеніе взяло верхъ въ Джесси, и она вос­кликнула:
        — А до сихъ поръ я и не знала, что и въ Германіи люди такъ расчетливы!
        — Да, слава Богу, наконецъ-то и мы стали практичны! — съ невозмутимостью зам?тилъ Густавъ. — Для этого понадоби­лось немало времени, но теперь мы д?лаемъ большіе усп?хи въ этомъ. А вы, кажется, считаете это предосудительнымъ, миссъ Клиффордъ?
        — Н?тъ, но я знала съ совершенно другой стороны ту страну, къ которой принадлежала моя мать и которую она научила меня любить, какъ свое второе отечество.
        — Конечно съ идеальной стороны. Не стану отрицать, что и эта сторона еще существуетъ. Но въ общемъ у насъ энер­гично кончаютъ съ идеалами. Осталось совс?мъ немного лицъ, которыя еще продолжаютъ быть ихъ поклонниками.
        — Вотъ именно поэтому-то эти немногіе и должны были бы кр?пче сплотиться вокругъ знамени, которому грозитъ опас­ность, и пожертвовать своею кровью и жизнью для спасенья его.
        Эта фраза прозвучала н?сколько своеобразно въ устахъ юной д?вушки, но она очевидно была понята Густавомъ. Его глаза вновь вспыхнули, но на этотъ разъ нескрываемымъ удивленіемъ.
        — Ахъ, какая любезность! Цитата изъ моей статьи! Зна­читъ, мои произведенія знакомы вамъ?
        — В?дь вы сотрудничаете въ одной изъ крупн?йшихъ газетъ, — холодно промолвила Джесси, — а ее всегда читали въ моемъ родномъ дом?. Но вотъ именно потому, что я знала вашу статью, меня поражаетъ то обстоятельство, что вы такъ скоро и такъ окончательно могли освободиться отъ вс?хъ т?хъ свя­зей, которыя им?лись у васъ на родин?.
        — Вы им?ете въ виду мой контрактъ съ газетой? — произнесъ Густавъ. — Да, правда, онъ доставилъ мн? немало затрудненій, но въ конц? концовъ тамъ подчинились моему желанію. Бу­детъ ли однимъ журналистомъ въ Германіи больше или мень­ше — отнюдь не важно, и мое перо уже давно зам?щено другимъ — быть можетъ, лучшимъ.
        Джесси сжала губы. Ее неописуемо раздражала эта нам?ренная непонятливость ея гостя, а еще бол?е возмущало его непрестанно продолжавшееся наблюденіе за нею. Посл?днее, правда, не им?ло въ себ? ничего навязчиваго и прикрывалось оживленной бес?дой. Т?мъ не мен?е у Джесси было такое ощущеніе, словно Густавъ Зандовъ буквально-таки изсл?довалъ ея характеръ, и это, постепенно лишая ее сдержанности, при­вело къ возбужденности, обычно чуждой ей.
        — А я, находясь на родин?, не предполагалъ, что им?ю по ту сторону океана такую внимательную читательницу! — про­должалъ Густавъ со св?тской любезностью, — но такъ какъ на мою долю выпало столь лестное отличіе, то я желалъ бы вы­слушать и вашу критику. Раньше вы зам?тили, что любите мою родину, какъ свое второе отечество, и это позволяетъ мн? над?яться на то, что я встр?чу у васъ симпатію ко всему, что защищаю своимъ перомъ.
        — Но в?дь вы отказались отъ профессіи журналиста ради другой, бол?е выгодной! — кинула ему Джесси.
        — Да, я уступилъ сил? обстоятельствъ. Объ этомъ судятъ не совс?мъ благопріятно, но быть можетъ, писатель найдетъ въ вашихъ глазахъ больше милости, ч?мъ участникъ торговаго дома Клиффордъ и Компанія.
        — Во всякомъ случа? я удивляюсь той легкости, съ кото­рой одинъ превращается въ другого! — возразила молодая де­вушка и при этомъ окинула своего собес?дника уничтожающимъ взглядомъ.
        Однако Густавъ повидимому не такъ-то легко сдавался. Онъ спокойно выдержалъ этотъ взглядъ, и въ его отв?т? даже зазвучалъ легкій юморъ, ^;^что еще больше взорвало Джесси.
        — Какъ я вижу, критическая оц?нка для меня не осо­бенно благопріятна, — произнесъ онъ, — но при такихъ условіяхъ я, т?мъбол?е долженъ знать ее. Будьте любезны, миссъ Клиф­фордъ, не скрывайте своего мн?нія обо мн?! Я настаиваю на томъ, чтобы услышать свой приговоръ.
        — Самый откровенный?
        — Да, безъ всякихъ ст?сненій!
        — Ну, такъ слушайте, мистеръ Зандовъ! Сознаюсь вамъ, что все выходившее изъ-подъ вашего пера, я читала съ полн?йшей симпатіей до того момента, когда вы приняли предложеніе своего брата. Я не считала этого возможнымъ! Я ду­мала, что челов?къ, столь ярко выступающій на защиту своего отечества, какъ это д?лали вы, столь энергично борющійся за его права, столь громко зовущій другихъ къ познанію своего долга, долженъ оставаться у своего знамени, въ в?рности ко­торому онъ разъ присягнулъ и не см?лъ покинуть его лишь ради выгоды. Я не могла допустить, что перо, начертавшее столь восторженныя фразы, въ будущемъ станетъ писать лишь цифры да цифры, что безстрашный борецъ добровольно сложитъ свое оружіе и сойдетъ со своего почетнаго пути, чтобы занять м?сто за конторскимъ столомъ! Я сомневалась въ этомъ до момента вашего прибытія сюда, и то обстоятельство, что я принуждена была пов?рить этому, является горьчайшимъ разочарованіемъ моей жизни!
        Какъ ни была захвачена Джесси своимъ возбужденіемъ, она все же чувствовала, что оскорбляетъ сидящаго предъ нею челов?ка, но въ этотъ моментъ она не заботилась ни о чемъ подобномъ. Она вид?ла въ Густав? Зандов? лишь своего про­тивника, лишь навязаннаго ей искателя ея руки, котораго она во что бы то ни стало хот?ла устранить. Пусть онъ съ первого же часа почувствуетъ, какъ глубоко презираетъ она и его лично, и его эгоизмъ! По крайней м?р? у него тогда не останется никакого сомн?нія въ томъ, какъ она думаетъ о его брачныхъ планахъ, и она такимъ образомъ оградитъсебя отъ его сватовства.
        Однако Густавъ повидимому былъ очень нечувствителенъ къ оскорбленіямъ; по крайней м?р? онъ сохранилъ свое преж­нее спокойствiе и свободу обращенія.
        — Миссъ Клиффордъ, вы — дочь купца и участника боль­шого, торговаго дома, а между т?мъ повидимому обладаете не особенно большимъ почтеніемъ къ цифрамъ и конторскому столу, — зам?тилъ онъ, какъ ни въ чемъ не бывало. — Мой братъ былъ бы возмущенъ этимъ, я же... я чувствую себя безконечно польщеннымъ т?мъ, что мое скромное перо сум?ло завоевать себ? такой интересъ у васъ. Что касается огорченія, то я не теряю надежды на то, что мн? въ конц? концовъ удастся со­здать въ васъ лучшее мн?ніе о моей д?ятельности за контор­скимъ столомъ.
        Джесси ничего не отв?тила на это, она совс?мъ растеря­лась отъ этого ум?нья превратить оскорбленіе въ комлиментъ и отъ той спокойной улыбки, съ какой это было сказано. Къ счастью отворилась дверь и вошелъ ея дядя-опекунъ.
        — Я отправилъ телеграммы и теперь снова въ вашемъ распоряженіи, — сказалъ онъ. — Мы нав?рно скоро пойдемъ об?дать?
        Молодая д?вушка быстро поднялась.
        — Я еще не сд?лала никакого распоряженія относительно об?да, но это сейчасъ будетъ исполнено, — сказала она и посп?шно, словно обращаясь въ б?гство отъ новаго члена семьи, удалилась, впрочемъ кинувъ на него предъ этимъ полный возмущенія взглядъ.
        III.
        — Ну, какъ теб? нравится Джесси? — спросилъ Зандовъ старшій брата, когда они остались одни. — Чего ты добился отъ нея?
        — Чего я добился? Но помилуй, Францъ, не можешь же ты требовать, чтобы я въ первый же день своего знакомства съ нею сд?лалъ ей предложеніе руки и сердца!
        — Но по крайней м?р? ты могъ начать это д?ло!
        — О, оно начато превосходно, — ув?ренно произнесъ Гу­ставъ: — мы уже изрядно поссорились другъ съ другомъ.
        Зандовъ, ус?вшійся возл? брата, взглянулъ на него такъ, словно не в?рилъ своимъ ушамъ.
        — Поссорились? Что это значитъ? Неужели это должно быть началомъ твоего сватовства?
        — Да отчего бы и н?тъ? Это по крайней м?р? исключа­етъ равнодушіе, его-то мн? нечего опасаться со стороны миссъ Клиффордъ. Она настроена противъ меня въ высшей степени неблагопріятно и назвала мн? въ лицо предательствомъ по отношенію къ моей родин? то обстоятельство, что я посл?довалъ твоему приглашенію.
        — Да, у д?вченки голова полна романтическими идеями! — раздраженно сказалъ Зандовъ старшій, — и въ этомъ виновато то мечтательно-сантиментальное воспитаніе, которое дала ей мать. Клиффорда невозможно было заставить предпринять что либо противъ этого, несмотря на то, что онъ всегда обладалъ достаточной долей здраваго челов?ческаго смысла. Онъ боготворилъ свою единственную дочь и находилъ все въ ней красивымъ и хорошимъ. Теб? еще придется побороться съ этой экспансивностью, когда Джесси станетъ твоей женой.
        Густавъ съ полуиронической улыбкой отв?тилъ на это:
        — А неужели ты такъ твердо ув?ренъ въ томъ, что это именно будетъ? Пока, мн? кажется, у меня им?ются лишь самыя блестящія надежды на полный отказъ.
        — Глупыя д?вичьи фантазіи и больше ничего! Джесси про­сто вбила себ? въ голову, что браку обязательно долженъ пред­шествовать любовный романъ. Однако, несмотря на это, теб?, — при этомъ взоръ Зандова окинулъ видную фигуру брата, — не будетъ слишкомъ трудно завоевать себ? положеніе у нея, а въ остальномъ поможетъ мой авторитетъ. Джесси слишкомъ несамостоятельна для того, чтобы въ конц? концовъ не покориться.
        — Ну, я вовсе не почувствовалъ этой несамостоятельности, — сухо возразилъ Г?ставъ. — Миссъ Клиффордъ достаточно энергично сделала мн? лестное признаніе въ томъ, что зна­комство со мною является тягчайшимъ огорченіемъ въ ея жизни.
        — Это она сказала теб?? — нахмуривъ лобъ, спросилъ его братъ.
        — Дословно и притомъ съ выраженіемъ возмущенія и презр?нія. Въ ней видно своеобразное см?шеніе д?вичьей сдер­жанности и чисто американской самостоятельности. У насъ, на родин?, молодая д?вушка врядъ ли прочла бы такую нотацію постороннему челов?ку въ первый же часъ знакомства съ нимъ!
        — О, н?тъ, н?тъ, Джесси — вся насквозь истая н?мка! Она — точная копія своей матери и не унасл?довала ни одной черточки отъ своего отца. Но оставимъ теперь это и перейдемъ къ главному вопросу. Я вовсе не сомн?вался въ томъ, что ты примешь мое предложеніе; но мне пріятно, что это слу­чилось такъ быстро и безъ отговорокъ: это доказываетъ мн?, что, несмотря на вс? свои идеалистическія статьи, ты сохра­нилъ св?тлый, хладнокровный умъ, ум?ющій считать, а это — какъ разъ то, что зд?сь необходимо. Джесси — во вс?хъ отношеніяхъ блестящая партія, такая, какую при другихъ обстоятельствахъ ты врядъ ли сд?лалъ бы. Для меня зд?сь главнымъ образомъ важно, чтобы очень значительное состояніе Клиф­форда осталось въ д?л?. Такимъ образомъ наши интересы тож­дественны, и, надеюсь, мы будемъ довольны другъ другомъ.
        — Я тоже надеюсь на это, — спокойно отв?тилъ Густавъ. Чисто д?ловая точка зр?нія его брата на предположенный бракъ видимо настолько же мало удивляла его, какъ оскорбительный отзывъ о его статьяхъ.
        — Значитъ, все остается такъ, какъ мы сговорились пись­менно, — продолжалъ Зандовъ старшій. — Ты пока вступишь въ д?ло въ качеств? волонтера, то есть ученика, чтобы хоть не­сколько ознакомиться со своей новой профессіей. Это вовсе не трудно для челов?ка, который, какъ ты, обладаетъ образованіемъ и интеллигентностью. Все остальное — д?ло опыта и привычки. Какъ только будетъ оффиціально объявлена твоя по­молвка съ Джесси, ты станешь компаньономъ фирмы. Поэтому не тяни слишкомъ долго со своимъ объясненіемъ. Джесси, какъ богатая насл?дница, представляетъ лакомый кусочекъ, за нею увиваются многіе, а уже въ сл?дующемъ году она станетъ совершеннол?тней. Кром? того я какъ разъ теперь им?ю въ виду новое большое предпріятіе и долженъ быть ув?ренъ въ томъ, что могу неограниченно располагать вс?мъ оборотнымъ капиталомъ.
        — И ради этого, я и миссъ Клиффордъ должны вступить въ бракъ другъ съ другомъ? — добавилъ Густавъ. — Видно, ты привыкъ пользоваться обстоятельствами, независимо отъ того, идетъ ли д?ло о долларахъ, или о людяхъ!
        Въ этихъ словахъ чувствовалась скрытая насм?шка. Однако Францъ Зандовъ не обратилъ на это вниманія, и въ его отв?т? прозвучало то самое холодное равнодушіе, которое онъ выказалъ ран?е въ бес?д? съ Джесси:
        — Съ людьми нужно считаться такъ же, какъ съ цифрами; въ этомъ тайна усп?ха. Во всякомъ случа? у тебя есть пол­ное основаніе быть благодарнымъ сложившимся оботоятельствамъ — в?дь наряду со вс?ми выгодами этого брака они со­здаютъ теб? еще виды на мое состояніе. Ты в?дь знаешь, что у меня, кром? тебя, н?тъ никакихъ насл?дниковъ или род­ственниковъ.
        — Никакихъ? Это — правда? — спросилъ Густавъ со своеобразнымъ подчеркиваніемъ, пристально взглянувъ на брата.
        — Н?тъ! — удивительно сухо отв?тилъ тотъ.
        — Такъ, значитъ, у тебя не изм?нились взгляды? А я думалъ, что теперь, когда прошло уже столько л?тъ, у тебя найдется м?стечко для другой точки зр?нія и что наконецъ твоя...
        — Молчи! — вспыхнулъ Францъ Зандовъ, — не называй мн? имени! Прошлое для меня не существуетъ... не должно существовать! Я похоронилъ его въ тотъ моментъ, когда покинулъ Европу.
        — И всякое воспоминаніе о немъ?
        — Да, и воспоминаніе! И я не желаю, чтобы другіе когда либо напоминали мн? объ этомъ прошломъ! Ты не разъ д?лалъ попытки къ этому въ своихъ письмахъ, и я думалъ, что моего уклоненія отъ отв?та относительно этого было достаточно. Къ чему же ты опять возвращаешься къ этому вопросу? Неужели ты хочешь мучить меня? Или, — тутъ Францъ окинулъ брата угрожающимъ, пронизывающимъ взглядомъ, — въ основ? этого лежитъ какое либо иное нам?реніе?
        — Почему бы и н?тъ? — слегка пожалъ плечами Густавъ. — Я спросилъ лишь въ своемъ собственномъ интерес?, и, думаю, теб? онъ понятенъ, разъ мы въ разговор? коснулись вопроса о насл?дств?.
        — Конечно! Я вижу, ты сталъ удивительно практиченъ! Т?мъ лучше для тебя: по крайней м?р? теб? не придется учиться этому, какъ это долженъ былъ сд?лать я. Немало денегъ стоило мн? ученье.
        Густавъ вдругъ сталъ серьезенъ и, положивъ руку на плечо брата, произнесъ:
        — Да, видимо это ученье стоило теб? немало! В?дь оно сд?лало тебя совс?мъ другимъ челов?комъ! Я не нахожу теперь въ теб? ни одной черточки изъ того, ч?мъ ты былъ въ Европ?.
        — Ну, и слава Богу! — горько засм?ялся Францъ. — Теперь не осталось ничего отъ того мягкосердечнаго глупца, который желалъ добра всему міру, который в?рилъ вс?мъ и каждому и въ конц? концовъ принужденъ былъ расплачиваться за это, какъ за преступленіе. Кому, какъ мн?, сл?пое дов?ріе къ людямъ стоило чести, счастья и всего существованія, тотъ стремится справиться съ ними и съ жизнью инымъ способомъ. Но теперь ни слова о прошломъ! Оставимъ его въ поко?!
        — Миссъ Клиффордъ проситъ, — доложилъ лакей, открывая дверь въ сос?днюю комнату.
        Братья поднялись. Этотъ перерывъ разговора при томъ въ направленіи, который онъ принялъ, видимо пришелся обоимъ какъ нельзя бол?е кстати.
        Они вошли въ сос?днюю столовую, гд? Джесси уже ожидала ихъ. Густавъ въ сл?дующую же минуту вернулъ себ? прежнее расположенiе духа; онъ подошелъ къ молодой д?вушк? и протянулъ ей руку, какъ будто между ними р?шительно ничего не произошло.
        — Миссъ Клиффордъ, — произнеcъ онъ, — им?ю честь предста­виться вамъ въ качеств? волонтера торговаго дома Клиффордъ и Компанія. Съ настоящаго момента я позволю себ? смотр?ть на васъ, какъ на моего второго патрона, и почтительно поручаю себя вашему благоволенію.
        Нисколько не смущаясь суровой миной своего „второго пат­рона“, онъ взялъ руку, въ которой Джесси не могла отказать ему, и повелъ ее къ столу.
        IV.
        Торговый домъ Клиффордъ и Компанія принадлежалъ къ числу первыхъ въ город?. Многочисленный персоналъ служащихъ кон­торы и другихъ отд?леній, обширныя пом?щенія, а также ожив­ленное д?ловое движеніе, царившее въ нихъ, сразу же указы­вали и постороннимъ на большое значеніе этого предпріятія, глава котораго и въ д?йствительности занималъ выдающееся положеніе въ м?стномъ торговомъ мір?.
        Густавъ Зандовъ, который въ будущемъ долженъ былъ разд?лять это положеніе, а пока довольствоваться лишь скромнымъ положенiемъ волонтера-ученика, приступилъ къ своей но­вой профессіи, но не проявлялъ особаго восхищенія ею. Его братъ съ неудовольствіемъ зам?тилъ, что онъ смотритъ на все какъ на какое-то развлеченiе, которымъ онъ забавлялся и въ которомъ его влекли къ себ? новизна и необычность. У Гу­става вовсе еще не видно было серьезности и достоинствъ бу­дущаго хозяина; наоборотъ онъ особенно широко пользовался той свободой, которую позволяло ему положеніе волонтера. Достоприм?чательности города, его окрестности и развлеченія повидиму больше влекли его къ себ?, нежели контора его брата. Посл?дній со своей обычной р?зкостью д?лалъ ему на­меки на это и требовалъ большаго вниманія къ д?ловымъ интересамъ. Густавъ во всемъ признавалъ его правоту, но столь же регулярно д?лалъ лишь то, что нравилось ему лично, и вс?мъ упрекамъ противопоставлялъ настойчивое утвержденiе, что в?дь онъ — пока лишь гость и долженъ освоиться съ новыми условіями.
        Между^;^ нимъ и миссъ Клиффордъ установились своеобразныя полувраждебныя, полудов?рчивыя отношенія. Въ сущности они были въ боевыхъ отношеніяхъ другъ съ другомъ, и Джесси д?лала все возможное, чтобы удержать ихъ отношенія въ этомъ состояніи. Но это доставляло ей немало трудностей, такъ какъ противникъ проявлялъ такія повиновеніе и любезность, что нельзя было хоть что либо возразить противъ нихъ. Очевидно его отнюдь не испугала та, по правд? сказать, не особенно лестная оц?нка его характера, которую онъ услыхалъ при пер­вомъ же знакомств? отъ Джесси. Наоборотъ онъ былъ весь внимательность и сум?лъ внести въ посл?днюю нотку дов?рчивости члена семьи, и Джесси съ ужасомъ зам?тила, что по-на­стоящему началось развитіе сватовства, отъ котораго она р?шила во что бы то ни стало увильнуть.
        Прошла почти нед?ля со времени прибытія Густава въ домъ Клиффирдовъ. Было еще утро, и только что покончили съ завтракомъ. Густавъ еще описывалъ Джесси какое-то приключе­ніе, случившееся съ нимъ во время путешествія, и д?лалъ это съ такой живостью и въ такихъ блестящихъ краскахъ, что Джесси противъ своей воли вся была захвачена разсказомъ. На­оборотъ Францъ Зандовъ, прочитывающiй какія-то д?ловыя зам?тки въ своей записной книжк?, слушалъ лишь въ полъ-уха и, когда братъ кончилъ, сказалъ насм?шливымъ тономъ:
        — Право, можно подумать, что все путешествіе ты предпринялъ лишь ради того, чтобы собрать матеріалъ для своихъ былыхъ статей по вопросамъ политики и искусства. Ландшафты, зданія, жизнь народа — все ты изучилъ, а о д?ловыхъ отношеніяхъ, которыя ты долженъ завязать, н?тъ почти ни слова. Правда, ты побьвалъ везд?,куда я указалъ отправиться теб?, снабдивъ для того рекомендацiями, но повидимому ты занимался съ нашими д?ловыми знакомыми лишь об?дами да разговорами о политик?.
        — Да не говорить же за ?дой о д?лахъ! — воскликнулъ Гу­ставъ. — Это удовольствіе доставляешь своимъ гостямъ только ты! Я думаю, ты призналъ бы замечательно благод?тельнымъ изобр?теніемъ, если бы вообще уничтожили сонъ и ?ду. Сколько д?ловыхъ часовъ выиграло бы отъ этого несчастное челов?че­ство!
        Джесси съ полуиспугомъ взглянула на своего опекуна. Она знала, что тотъ слишкомъ чувствителенъ къ подобнаго рода уколамъ.
        Густаву это тоже было изв?стно, но, не взирая на то, онъ ежедневно см?ло говорилъ въ лицо брату подобныя вещи. Онъ вообще великолепно ум?лъ отпарировать властное и подчасъ оскорбительное обращеніе Франца, такъ что никогда не казалось, что именно онъ лично получалъ выговоръ и нагоняй. Зандовъ, который не былъ силенъ въ словесныхъ бояхъ, обыкно­венно быстро скрывался отъ его насм?шекъ. Такъ вотъ и теперъ онъ всталъ и, захлопывая свою записную книжку, саркастически произнесъ:
        — Ты, Густавъ, во всякомъ случа? не принадлежишь къ категоріи „многострадальныхъ“, ты д?лаешъ себ? свою новую профессію очень легкой. Ахъ, да, кстати, предъ т?мъ какъ ты отправишься въ контору, я хот?лъ бы сперва переговорить съ тобою зд?сь, въ моемъ кабинет?. Вопросъ идетъ о д?ловыхъ отношеніяхъ въ Нью-Іорк?.
        — Я сейчасъ приду, — заговорилъ Густавъ, однако, посл? того какъ его братъ ушелъ изъ комнаты, остался сид?ть и немедленно обратился къ Джесси: — миссъ Клиффордъ, вид?ли ли вы когда либо такую же манію труда, какую проявляетъ мой братъ? За завтракомъ онъ вноситъ д?ловыя зам?тки въ свою записную книжку, за об?домъ изучаетъ биржевые курсы, и я уб?жденъ, что онъ даже во сн? спекулируетъ.
        — Да, онъ неустанно работаетъ, — ответила Джесси, — и требуетъ того же отъ другихъ. Не заставляйте его ждать васъ; нав?рно д?ло идетъ о какомъ либо важномъ обстоятельств?.
        Однако Густавъ не обратилъ р?шительно никакого вниманія на этотъ достаточно прозрачный намекъ относительно необходимости его удаленія и спокойно произнесъ:
        — Д?ло идетъ о фирм? Дженкинсъ и Компанія въ Нью-Iорк?. Эта милая фирма буквально-таки оcаждаетъ наcъ письмами и телеграммами относительно одной совм?стной спекуляціи, которую она предлагаетъ намъ. Для меня обсужденіе этого вопроса не сп?шно, а мой братъ очень терп?ливъ, разъ знаетъ, что я нахожусь въ вашемъ обществ?.
        Это была правда. Францъ Зандовъ вс? способами покро­вительствовалъ общенію Густава и Джесси и всл?дствіе этого прощалъ ему его неаккуратность. Однако указаніе на это было принято молодой д?вушкой очень неблагосклонно, и она сочла за лучшее ничего не отв?тить на него.
        — Кром? того я настоятельно желалъ бы хоть разъ пого­ворить съ вами наедин?, — продолжалъ Густавъ. — Во вс? посл?дніе дни мн? не удалось найти случай для этого.
        Единственнымъ возраженіемъ на это, сорвавшимся съ устъ Джесси, было холодное, протяжное: „Да-а?“. Значитъ, все-таки!.. Едва прошла нед?ля съ появленія зд?сь этого челов?ка, а онъ уже осм?ливается выступить со своимъ предложеніемъ, несмотря на ея отрицательное отношенiе къ нему и достаточно ясно вы­раженную несклонность къ этому! Онъ, не взирая на все это, хочетъ сд?лать попытку осуществить тотъ „д?ловой договоръ“, который об?щаетъ ему руку ея, богатой насл?дницы, и д?лаетъ это съ такимъ невозмутимымъ спокойствіемъ, какъ будто им?етъ полное право на то! Джесси возмутилась.
        Между т?мъ Густавъ снова заговорилъ:
        — Я хочу обратиться къ вамъ съ просьбой, исполненіемъ которой вы безконечно обяжете меня!
        Джесси сид?ла неподвижно, словно выс?ченная изъ камня, и вся ея вн?шность не оставляла никакого сомн?нія въ томъ, что она вовсе не расположена „безконечно обязать“ просителя. Она собрала всю свою энергію, чтобы съ необходимой р?шительностью отпарировать предложеніе, которое неминуемо должно было посл?довать. Однако Густавъ, словно не обращая на это вниманія, произнесъ съ самой любезной улыбкой:
        — Д?ло идетъ объ одной молодой соотечественниц?.
        — О... соотечественниц?? — повторила Джесси, до крайности пораженная этимъ неожиданнымъ оборотомъ разговора.
        — Да, объ одной молодой н?мк?, съ которой я познакомился во время пере?зда череэъ океанъ. Мы совершили путешествіе на одномъ и томъ же пароход?. Она совершенно одна ?хала въ Нью-Іоркъ, къ своему родственнику, который пригласилъ ее, сироту, къ себ? и у котораго она должна была въ дальн?йшемъ жить. При сход? на берегъ выяснилось, что этотъ ея родственникъ нед?лю тому назадъ скончался, и б?дняжка осталась одинокой, безъ помощи и защиты въ чуждой ей ча­сти ов?та.
        — И вы приняли въ ней участье? — съ н?которой р?зкостью спросила Джесси.
        — Конечно! Я отвезъ ее въ одну н?мецкую семью, гд? она на первое время нашла себ? пріютъ. Но долго оставаться тамъ она не можетъ; ей необходимо позаботиться о средствахъ къ жизни. Однако д?вушк?, едва достигшей шестнадцати л?тъ, да къ тому же не им?ющей никакихъ рекомендацiй, крайне трудно, в?рн?е сказать — невозможно въ переполненномъ жажду­щими труда Нью-Іорк? найти м?сто воспитательницы или ком­паньонки. Въ вашемъ город? много легче добиться этого, въ особенности если рекомендацiю приметъ на себя такой уважае­мый домъ, какъ Клиффордовъ. Вотъ я и прошу васъ оказать этой молодой д?вушк? гостеприимство на н?сколько нед?ль, пока она найдетъ себ? м?сто.
        Джесси обыкновенно всегда была готова по м?р? своихъ силъ оказывать помощь нуждающимся, и каждая соотечествен­ница ея матери могла заран?е расчитывать на ея симпатію, но обращеніе къ ней съ подобной просьбой со стороны Густава Зандова вызвало въ ней недов?ріе. По ея мн?нію, онъ вовсе не былъ челов?комъ, способнымъ безъ своекорыстныхъ видовъ принимать участіе въ ближнемъ. Безъ сомн?нія у этого эгоиста были еще другіе мотивы для его д?йствій въ этомъ случа?, ^;^а потому она очень сдержанно отв?тила ему:
        — Меня это очень поражаетъ. Я должна принять въ свой домъ совершенно постороннюю особу, которая къ тому же, какъ вы сами говорите, не им?етъ никакихъ рекомендацій?
        — Я беру на себя полную отв?тственность за нее... ка­кой бы вы ни потребовали, — оживленно заговорилъ Густавъ.
        — Ахъ, вотъ какъ? — воскликнула Джесси. У нея мелькнула смутная надежда: столь страшное для нея предложеніе можно было бы оттянуть на неопред?ленное время; внезапно явился выходъ, котораго она никакъ не предполагала. По­этому она промолвила: — а, кажется, вы очень хорошо знаете свою протеже и сильно интересуетесь ею?
        — Совершенно в?рно! По отношенію къ сирот? это — долгъ христіанина.
        — А я зовсе и не знала, что вы думаете столь по-христіански, мистеръ Зандовъ! — съ ироніей зам?тила Джесси.
        — Значитъ, вы ошибались во мн? и тутъ, миссъ Клиффордъ, какъ и во многихъ иныхъ отношеніяхъ, — торжественно заявилъ Густавъ. — Тамъ, гд? д?ло идетъ о гуманности, я мыслю и поступаю въ высшей степени по-христіански.
        При слов? „гуманность“ губы Джесси насм?шливо дрогнули, но все же это д?ло заинтересовало ее, а потому она спросила:
        — Такъ вы, значитъ, желаете, чтобы я пригласила въ нашъ домъ...
        — Миссъ Фриду Пальмъ; такъ зовутъ эту д?вушку.
        — Хорошо, я поговорю съ дядей, и если онъ будетъ согласенъ...
        — Н?тъ, н?тъ! Именно этого-то я и хот?лъ бы изб?жать, — перебилъ ее Густавъ. — Я не желаю, чтобы братъ узналъ что либо о моемъ участіи въ этомъ д?л?. Нельзя ли выдать миссъ Фриду Пальмъ за вашу протеже, которую вамъ рекомен­довала какая нибудь нью-іоркская знакомая и которой именно вы оказываете пріютъ? По вашему лицу я виж?, что подобное предложеніе довольно странно, но предаюсь въ этомъ случа? на ваше благоволеніе или немилость.
        По лицу Джесси было видно, какъ сильно она была пора­жена. Она см?рила Густава долгимъ, испытующимъ взглядомъ и промолвила:
        — Д?йствительно, это — крайне исключительное предложеніе! Вы открыто требуете, чтобы я предъ своимъ опекуномъ разыграла настоящую комедію. Ради какой ц?ли?
        — Во всякомъ случа? не ради худой, хотя до поры до времени она должна оставаться моей тайной!
        — Вашу тайну нетрудно разгадать, по крайней м?р? мн?, — сказала Джесси насм?шливо, но вм?ст? съ т?мъ съ чувствомъ безконечнаго облегченiя всл?дствіе такого оборота д?ла. — Сознайтесь откровенно, вашъ интересъ къ этой барышн? глубже и серьезн?е, ч?мъ вы хотите это показать, и со вступленіемъ ея въ нашъ домъ вы связываете совершенно опред?ленныя ц?ли.
        Густавъ видимо съ полнымъ отчаяніемъ поникъ головой и со вздохомъ произнесъ: — Сознаюсь въ этомъ!
        — И вы конечно им?ете основанія опасаться, что вашъ братъ враждебно отнесется къ этому интересу?
        — И въ этомъ сознаюсь!
        — По всей в?роятности миссъ Пальмъ должна инкогнито войти въ нашъ домъ, чтобы своими личными свойствами пріобр?сти симпатію дяди, пока вы не рискуете открыть ему всю правду?
        — Миссъ Клиффордъ, вы удивительно прозорливы! — тономъ глубочайшаго восхищенія произнесъ Густавъ. — Невозможно хотя что либо скрыть отъ васъ! Но такъ какъ вы настолько удачно разгадали меня, то см?ю ли я над?яться на вашу помощь?
        Джесси приняла полный достоинства видъ.
        — Я никогда не снисходила до какой либо лжи и ни те­перь, ни когда либо вообще не пошла бы на нее, если бы не...
        Тутъ она замолкла, и по ея лицу скользнула легкая краска.
        — Если бы не было изв?стныхъ плановъ моего брата, — докончилъ за нее Густавъ. — Вы съ нимъ не согласны; это я зам?тилъ уже въ первый день своего прибытія сюда. Но именно поэтому вамъ нечего опасаться за то, что я нахожусь въ сомн?ніи относительно основаній вашей помощи въ этомъ моемъ д?л?. Правда, эти основанія не особенно лестны для меня, но въ данномъ случа? чрезвычайно выгодны.
        — „Выгодны“! — презрительно подчеркнула Джесси. — Совер­шенно в?рно! И именно это только важно для васъ. Вы опасаетесь разрыва съ братомъ, если безъ его согласія остано­вите на комъ либо свой выборъ, а въ данномъ случа?, на­сколько я знаю его, это какъ разъ и случится, такъ какъ ваша избранница — б?дная, не им?ющая никакого состоянія си­рота. Конечно для васъ выгодн?е попытаться добиться своей ц?ли окольными путями. Конечно было бы мужественн?е открыто выступить предъ братомъ и, не взирая ни на какую опасность, признаться ему въ своей любви. Но въ подобныхъ вопросахъ мы думаемъ совершенно различно. Изв?стите миссъ Пальмъ, что я жду ее; она можетъ вы?хать изъ Нью-Іорка тотчасъ же по полученіи вашего письма.
        — Да это вовсе и не нужно, — спокойно заявилъ Густавъ. — Я уже написалъ ей, она уже ?детъ и прибудетъ сюда сегодня посл? полудня съ курьерскимъ по?здомъ.
        Для Джесси это было уже черезчуръ. Она съ ногъ до го­ловы огляд?ла см?льчака и воскликнула:
        — Такъ, значитъ, это было уже заран?е р?шено? Однако вы слишкомъ самоув?ренны, мистеръ Зандовъ!
        — Я расчитывалъ на ваше доброе сердце, — возразилъ онъ съ низкимъ поклономъ.
        — Н?тъ, скор?е вы расчитывали на тотъ планъ своего брата, который д?лаетъ меня почти вопреки моей вол? вашей сообщницей. Ну, хорошо, пусть такъ и будетъ! Я сд?лаю все возможное, чтобы сохранить для васъ вс? выгоды вашего согласія съ братомъ. Какъ только ваша нев?ста прі?детъ, про­ведите ее ко мн?; до поры до времени она зд?сь въ дом? бу­детъ подъ моей защитой! — и, холодно и разм?ренно кивнувъ въ его сторону головой, Джесси поднялась и вышла изъ комнаты.
        Густавъ погляд?лъ ей всл?дъ со своеобразнымъ движеніемъ губъ.
        — Въ каждой частиц? ея существа презр?ніе! Правда, во всей этой исторіи я играю довольно жалкую роль, но это ни­чего, главное — чтобы Фрида укр?пилась въ этомъ дом?!
        V.
        Вступивъ въ свою комнату, Джесси въ сильномъ волненія начала ходить по ней взадъ и впередъ. Въ сущности она была очень рада: страшный для нея соискатель ея руки обезвре­дилъ себя такимъ способомъ, что самъ предложилъ ей свою помощь для того, чтобы пом?шать и лично ему ненавистному брачному плану; однако это не уменьшило ея возмущенія эгоизмомъ и алчностью этого челов?ка, проявившимися опять во всей своей низости. Значитъ, онъ любитъ, и повидимому иск­ренне! Какъ разъ въ то время, когда онъ былъ на пути къ богатой, нелюбимой нев?ст?, заботливо приготовленной ему братомъ, молодой покинутой и безпомощной д?вушк? удалось вызвать въ немъ д?йствительную сердечную склонность. Но что же тогда м?шаетъ ему открыто ввести свою избранницу въ этотъ домъ и, если д?йствительно его братъ Францъ про­явитъ упорное и безпощадное несогласіе на этотъ его бракъ, снова вернуться въ Германію? В?дь онъ бросилъ тамь независимое положеніе и тотчасъ же можетъ вернуть его себ?, и оно позволить ему вступить въ бракъ безъ чьего либо согласія! Но в?дь правда: въ этомъ случа? онъ рискуетъ состоянiемъ, насл?дствомъ, а его во что
бы то ни стало сл?дуетъ обезпечить за собою! Ради этого-то его нев?ста должна удо­вольствоваться ролью незнакомки, ради этого изобр?таются уловки и инсценируется настоящая интрига, чтобы только вынудить согласіе богатаго братца! А если, несмотря на все это, Францъ Зандовъ скажетъ свое суровое „н?тъ“ (Джесси знала, что ея опекунъ, ц?нившій людей только по ихъ состоянію, никогда не встр?титъ благосклонно б?дной свояченицы), то см?лый защитникъ идеализма безъ сомн?нія отдастъ предпочтенiе насл?дству и броситъ свою нев?сту такъ же, какъ разстался со своей литературной профессіей.
        Прямой, открытый характеръ Джесси протестовалъ противъ навязанной ей комедіи, но все же она сознавала, что по м?р? своихъ силъ должна способствовать этому браку Густава. Она во что бы то ни стало хот?ла изб?жать серьезной борьбы съ опекуномъ и, соглашаясь на то, что предложилъ ей Густавъ, приб?гала къ акту своего рода самообороны. В?дь если д?йствительно удастся заставить Франца Зандова передумать, то вся надвигающаяся на него лично буря разв?ется безъ вреда.
        Но — странно — Джесси какъ разъ бол?е всего оскорбляло то единственное, что говорило въ пользу Густава, а именно, что, несмотря ни на что, онъ все же былъ способенъ къ искрен­ней любви. Она в?дь р?зко упрекала его за то, что онъ вполн? безвольно подчинялся матеріальнымъ расчетамъ своего брата, а теперь, когда онъ нарушилъ вс? ихъ, она была настроена къ нему еще бол?е враждебно. Она вполн? согласилась съ собою въ томъ, что этотъ челов?къ достоинъ лишь презр?нія, и р?шила во что бы то ни стало добиться своего.
        Между т?мъ Густавъ поднялся въ верхній этажъ дома, гд? находились комнаты его брата. Тотъ ждалъ его съ нетерп?ніемъ и сказалъ ему крайне р?зкимъ тономъ:
        — А я уже и не думалъ, что ты вообще соблаговолишь придти ко мн?!
        — Я разговаривалъ съ миссъ Клиффордъ, — сталъ защищаться Густавъ, — и р?шительно не могъ прервать нашу интересную бес?ду на половин?.
        Это указаніе не осталось безъ своего д?йствія. Предполо­женный бракъ былъ для Франца Зандова слишкомъ выгоденъ, а отрицательное отношеніе Джесси къ нему настолько хорошо изв?стно, чтобы онъ не предоставилъ полной свободы мнимому сватовству Густава. Поэтому онъ бол?е уступчиво произнесъ:
        — По всей в?роятности у васъ опять былъ любимый вашъ словесный турниръ? Вамъ очевидно нравятся подобныя постоян­ныя стычки, но я все же не зам?чаю, что ты добился какого либо усп?ха у Джесси. Она очень сдержанна по отношенію къ теб?.
        — Францъ, не теб? судить о моихъ усп?хахъ, — оскорбленно зам?тилъ Густавъ. — Говорю теб?, они очень значительны!
        — Будемъ над?яться на это! А теперь перейдемъ къ д?лу. Вопросъ идетъ о предпріятіи, которое я хочу начать вм?ст? съ однимъ своимъ нью-іоркскимъ д?ловымъ знакомымъ. Судя по его письму, онъ уже говорилъ съ тобою объ этомъ, и я вчера посвятилъ тебя въ корреспонденцiю по этому вопросу; такимъ образомъ ты уже н?сколько знакомъ съ нимъ.
        — Совершенно в?рно!
        Густавъ вдругъ сталъ серьезенъ, и его отв?тъ прозвучалъ въ совс?мъ иномъ тон?, ч?мъ тотъ веселый, беззаботный, котораго онъ держался до сихъ поръ. Однако его братъ, не обративъ на это вниманія, продолжалъ:
        — Ты знаешь, что мы влад?емъ на запад? крупными землями, которыя до сихъ поръ еще не обработаны. Условія по­купки въ то время были крайне благопріятны, но при громадномъ протяженіи земель Дженкинсъ не могъ взяться за это д?ло, располагая только своими средствами. Поэтому онъ обратился ко мн? и сум?лъ склонить меня къ своему плану. Д?йствительно намъ удалось по дешевой ц?н? пріобр?сти эти земли, а теперь д?ло идетъ о томъ, чтобы наибол?е выгодно использовать ихъ. Это можеть произойти лишь въ томъ случа?, если открыть ихъ для переселенцевъ — спецiально переселенцевъ изъ Германіи. Мы подготовили все необходимое и думаемъ теперь приступить къ этому д?лу.
        — Одинъ вопросъ, — прервалъ Густавъ сухое д?ловое разъ­ясненiе брата: — ты лично вид?лъ эти свои влад?нія?
        — Ну, конечно не сталъ бы я начинать подобное большое д?ло безъ предварительнаго личнаго осмотра. Само собою разум?ется, я знаю эти земли.
        — Я тоже! — лаконически произнесъ Густавъ.
        Зандовъ изумился и отступилъ на шагъ.
        — Ты? Откуда? Какъ это возможно?
        — Очень просто! Мистеръ Дженкинсъ, котораго я нав?стилъ въ Нью-Іорк? по твоему настойчивому желанію, во время бе­седы объ этомъ д?л? заявилъ мн?, что вы расчитываете зд?сь главнымъ образомъ на меня — в?рн?е сказать — на мое перо. Поэтому я счелъ необходимымъ ознакомиться со вс?мъ этимъ д?ломъ путемъ личныхъ наблюденій. Вотъ это-то и явилось настоящей причиной запозданія моего прі?зда сюда, или моего „шатанья по стран?“, какъ ты назвалъ. Прежде всего я хот?лъ лично разузнать, куда нам?реваются направить моихъ земляковъ.
        Францъ Зандовъ мрачно нахмурилъ лобъ.
        — Ты предпринялъ совершенно излишній трудъ! Мы зд?сь обычно не приступаемъ къ д?лу съ большими церемоніями. Кстати сказать, я нахожу очень страннымъ, что ты лишь те­перь, спустя ц?лую нед?лю посл? прі?зда сюда, сообщаешь мн? объ этомъ. Но все равно! Мы д?йствительно въ первую голову расчитываемъ на тебя и на твои связи въ журналистик?. Конечно наши агенты д?лаютъ все, что возможно, но этого не­достаточно. Теперь стали очень недов?рчиво относиться къ этимъ господамъ, да и конкурренція черезчуръ возрасла. Главное д?ло, чтобы нашими интересами прониклась какая либо вліятельная газета, стоящая выше подозр?ній въ реклам?. Правда, ты уже больше не состоишь сотрудникомъ „Кельнской Газеты“, но она лишилась тебя съ крайней неохотой, а потому несомн?нно съ большимъ удовольствіемъ приметъ твои корреспонденціи изъ Америки. Рядъ статей, написанныхъ твоимъ блестящимъ стилемъ и съ твоей убедительностью, гарантируетъ намъ усп?хъ, а если ты еще искусно используешь свои связи съ журналистикой, чтобы придать наибол?е широкую изв?стность нашему предпріятію, то безъ сомн?нія уже въ сд?дующемъ году въ наши земли
хлынетъ волна переселенцевъ.
        Густавъ слушалъ молча, ни однимъ звукомъ не прерывая брата, но теперь направилъ твердый и серьезный взглядъ на его лицо и произнесъ:
        — Ты забываешь лишь одинъ пустякъ, а именно, что ваши земли совершенно непригодны для переселенія. Он? расположены столь неблагопріятно, какъ хуже быть не можетъ; климатъ тамъ до крайности нездоровый, въ н?которые м?сяцы даже губителенъ. Почва не можетъ дать урожай, такъ что колоссальн?йшій трудъ ув?нчивается самыми жалкими результатами. Вспомогательныхъ средствъ культуры вовсе н?тъ, а немногіе жители, поодиночк? появившіеся тамъ и зд?сь, погибаютъ отъ лишеній и бол?зней. Они совершенно безъ всякой помощи предоставлены въ жертву всевозможнымъ враждебнымъ элементамъ, и вс?, кто посл?дуетъ за ними изъ Европы, по­гибнутъ такъ же, какъ они.
        Францъ Зандовъ слушалъ брата со все возраставшимъ из­умленiемъ и вначал? даже не находилъ словъ, чтобы возразить ему, но тутъ гн?вно крикнулъ:
        — Что за безсмысленныя преувеличенія! Кто вбилъ теб? все это въ голову и какъ ты, челов?къ, совершенно чужой зд?сь, можешь судить объ этихъ обстоятельствахъ!? Что ты знаешь обо всемъ этомъ?
        — Я на м?ст? получилъ самыя точныя св?д?нія. Вс? мои данныя неопровержимы.
        — Глупости! А если бы и было все такъ, то что теб?-то за д?ло до этого? Ужъ не хочешь ли ты, безъ года нед?лю просид?въ въ контор?, д?лать мн? указанія относительно того, какъ я долженъ вести свои спекуляціи?
        — Конечно н?тъ! Но если подобная спекуляція стоитъ здо­ровья и жизни тысячамъ людей, то у насъ, на родин?, им?ется другое названіе ей.
        — Какое же именно? — подходя къ брату, грозно спросилъ Францъ Зандовъ.
        Однако тотъ не испугался, а твердымъ голосомъ произнесъ:
        — Подлость!
        — Густавъ! — вскрикнулъ Зандовъ старшій, — ты осм?ли­ваешься...
        — Конечно это относится лишь къ мистеру Дженкинсу, — непринужденно заявилъ Густавъ. — Исключительная любезность, съ которой меня принялъ этотъ „честный“ господинъ, а также его постоянное стремленіе наводить разговоръ на блестящіе усп?хи моего литературнаго таланта, который и тутъ можетъ творить чудеса, вызвали у меня подозрительное отношеніе ко всему этому д?лу, и я р?шилъ лично съ?здить на м?сто. Ты не знаешь этихъ земель, Францъ; нав?рно при покупк? ты осмотр?лъ ихъ лишь поверхностно. Но теперь, когда а открылъ теб? глаза, ты конечно прикажешь доставить теб? доказательства моихъ словъ и откажешься отъ нам?ченной спеку­ляцiи.
        Зандовъ повидимому былъ мало склоненъ посл?довать тому, что предложилъ ему братъ.
        — Кто говоритъ теб? это? — сурово спросилъ онъ. — Неужели ты думаешь, что сотни тысячъ, затраченныя мною на эти земли, я брошу такъ, попусту, лишь потому, что у тебя явились кое какія сантиментальныя сомн?нія? Эти земли такъ же хороши или столь же плохи, какъ въ сотняхъ иныхъ м?стъ; переселенцамъ всюду приходится бороться съ вліяніемъ климата и свойствами почвы, и при изв?стномъ упорств? они преодол?ютъ это. Это будетъ не первая колонія, развившаяся при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ!
        — Да, посл? того какъ погибнутъ десятки тысячъ челов?ческихъ жизней! Ну, извини, слишкомъ дорого удобрять чужую землю нашими соотечественниками!
        Францъ Зандовъ закусилъ губы; видимо онъ съ трудомъ сдерживался, и въ его голос? чувствовался заглушенный гн?въ, когда онъ отв?тилъ:
        — Но кто же заставилъ тебя вообще по?хать туда? Зд?сь, въ Америк?, чрезм?рная добросов?стность неум?стна, да и не приноситъ пользы. Если бы я не согласился съ предложеніемъ Дженкинса, нашлись бы десятки другихъ лицъ, которыя сд?лали бы это. Отъ него исходила идея, и я долженъ признаться, что къ первому онъ обратился ко мн?!
        — Какъ разъ къ теб?, н?мцу! Ну, конечно это явилось отм?ннымъ знакомъ особаго почтенія со стороны американца! — воскликнулъ Густавъ.
        Было удивительно, что онъ, едва четверть часа предъ т?мъ заботившійся о томъ, чтобы скрыть отъ брата свою сердечную склонность лишь изъ-за того, что это могло не понравиться тому, теперь такъ сильно и безбоязненно выступилъ противъ того же самаго брата въ д?л?, которое лично его вовсе не касалось. Однако Францъ Зандовъ, хотя и не зналъ ничего о томъ раэговор? съ Джесси, былъ непріятно пораженъ теперешнимъ выступленіемъ Густава и насм?шливо произнесъ:
        — Однако какимъ высоконравственнымъ героемъ ты пред­ставился вдругъ! Кажется, это не совс?мъ вяжется съ т?ми крайне матеріалистическими побужденiями, которыя привели тебя сюда! Было бы хорошо, если бы ты заран?е выяснилъ себ? все! Если ты хочешь быть участникомъ моихъ предиріятiй, то обязанъ выше всего ставить ихъ интересы, и въ силу посл?днихъ я требую, чтобы ты написалъ необходимыя статьи и позаботился о томъ, чтобы он? появились въ должныхъ м?стахъ. Ты слышалъ, Густавъ? Это ты сд?лаешь во что бы то ни стало!
        — Чтобы погубить своихъ соотечественниковъ въ т?хъ ужасныхъ болотахъ, кишащихъ лихорадкой? Н?тъ, этого не будетъ!
        — Обдумай сперва все, прежде ч?мъ говорить такое р?шительное „н?тъ“! — посов?товалъ Францъ Зандовъ съ холодно­стью, за которой однако скрывалась достаточно ясная угроза. — Это — первое требованіе, которое я еще предъявляю теб?; если ты теперь же откажешь мн? въ исполненіи его, то наша совм?стная д?ятельность вообще станетъ невозможной. В?дь отъ меня зависитъ признать нед?йствительнымъ то, о чемъ мы уго­ворились. Подумай объ этомъ!
        — Францъ, но не захочешь же ты заставить меня…
        — Я тебя ни къ чему не принуждаю; я лишь заявляю теб?, что мы должны будемъ разойтись, разъ ты будешь настаивать на своемъ отказ?. Если ты хочешь испытать на себ? посл?дствія этого, то поступай, какъ знаешь, я же остаюсь при своемъ условіи.
        Онъ наклонился надъ письменнымъ столомъ и, взявъ съ него н?сколько бумагъ, положилъ ихъ въ бумажникъ. Густавъ молча стоялъ, устремивъ взоръ въ полъ; на его лобъ легла мрачная т?нь.
        — И какъ разъ теперь, когда сюда ?детъ Фрида! — пробормоталъ онъ. — Н?тъ, н?тъ, этимъ я не могу пожертвовать!
        — Ну, что же? — спросилъ его братъ обернувшись.
        — Дай мн? по крайней м?р? время подумать. Это д?ло явилось такъ внезапно, столь неожиданно... мн? надо пораз­мыслить...
        Францъ Зандовъ былъ видимо очень доволенъ этой первой уступкой, хотя, правда, и не сомн?вался въ томъ, что его угроза возым?етъ свое д?йствіе. Поэтому онъ произнесъ:
        — Хорошо! Нед?лей раньше или позже — это не им?етъ большого значенія. Надеюсь, ты возьмешься за умъ и при­знаешься себ? въ томъ, что необходимо считаться со зд?шними условіями. Ну, а теперь пойдемъ; намъ уже давно пора ?хать въ контору. Да вотъ еще что, Густавъ: предоставь себя въ будущемъ исключительно моему руководству и не предпри­нимай по собственному усмотр?нію такихъ глупостей, какъ вотъ хотя бы это твое путешествiе. Ты видишь, это создаетъ лишь поводъ къ ссорамъ между нами, и ты безъ всякой нужды за­трудняешь свое положеніе.
        — Да, да! — тихо произнесъ Густавъ, сл?дуя за братомъ, — мое положеніе тяжел?е, ч?мъ я представлялъ себ?!
        VI.
        Миновалъ полдень, и Джесси съ н?которымъ безпокойствомъ и большимъ любопытствомъ ожидала прі?зда об?щанной гостьи. Густавъ еще утромъ, предъ своимъ отъ?здомъ, ув?домилъ ее о томъ, что освободится н?сколько ран?е обыкновеннаго, чтобы встр?тить миссъ Пальмъ на вокзал? и привезти ее на дачу ран?е того, какъ вернется туда его братъ. И д?йствительно въ назначенный часъ онъ вошелъ въ залъ, ведя за руку мо­лодую д?вушку.
        — Позвольте представить вамъ миссъ Пальмъ, мою, а съ этого момента нашу протеже, такъ какъ вы были добры предо­ставить ей пріютъ въ вашемъ дом?! — произнесъ онъ, обраща­ясь къ Джесси.
        Миссъ Клиффордъ была н?сколько удивлена этой формой представленія. Значитъ, даже ей Густавъ не пост?снялся пред­ставить эту д?вушку, какъ свою нев?сту! „Протеже“ — это слово им?ло много значеній. Очевидно этимъ онъ р?шилъ создать себ? возможность отступленія, если бы его братъ оказался непреклоннымъ. Джесси отъ всего сердца пожал?ла молодую д?вушку, согласившуюся нав?ки дов?риться такому эгоисту, а потому оказала ей бол?е теплый пріемъ, ч?мъ ран?е намере­валась сд?лать.
        — Добро пожаловать, миссъ Пальмъ, — дружески сказала она. — Я знаю все, и вы можете безбоязненно дов?риться мн?. Я обыкновенно не бросаю т?хъ, кто становится подъ мою за­щиту.
        Это „я“ было тихо, но достаточно ясно подчеркнуто; но тотъ, по адресу котораго это было направлено, остался совер­шенно равнодушенъ. Онъ видимо былъ крайне доволенъ удачей своего плана.
        Между т?мъ гостья тихимъ, дрожащимь голосомъ отв?тила:
        — Вы крайне добры, миссъ Клиффордъ, и я лишь желаю, чтобы мн? удалось заслужить эту доброту.
        Джесси предложила ей с?сть и во время первой бес?ды о путешествіи и прибытіи им?ла возможность ближе разсмотр?ть миссъ Пальмъ. Это была еще очень юная д?вушка, почти ребенокъ, едва достигшая шестнадцати л?тъ; однако вь ея н?жныхъ, д?тскихъ чертахъ чувствовались серьезность и сила воли, поражавшія въ ея юномъ возраст?. Взоръ большихъ темныхъ глазъ былъ по большей части направленъ внизъ; когда же она поднимала его, то д?лала это со своеобразной боязнью и стеснительностью, не совс?мъ подходившими къ упомянутымъ выше энергичнымъ свойствамъ. Темные волосы были просто зачесаны назадъ, а всл?дствіе глубокаго траура д?вушка каза­лась бл?дн?е, ч?мъ была въ д?йствительности.
        — Вы — сирота? — спросила Джесси, взглянувъ на это платье.
        — Шесть м?сяцевъ тому назадъ я потеряла свою мать, — посл?довалъ краткій, трогательный отв?тъ.
        Это затронуло чувствительную струнку въ душ? Джесси; в?дь у нея тоже родители были мертвы, и при воспоминаніи объ этомъ на ея лицо наб?жало выраженіе горя.
        — Значитъ, у насъ одинаковая судьба! — промолвила она.У меня тоже н?тъ родителей... лишь годъ тому назадъ скон­чался мой отецъ. А вашъ папаша нав?рно умеръ давно?
        Губы молодой д?вушки дрогнули, и она чуть слышно отве­тила:
        — Да, еще въ моемъ д?тств?... я едва знала его.
        — Б?дное дитя! — съ вдругъ вспыхнувшимъ сочувствіемъ воскликнула Джесси. — Какъ, должно быть, печально оставаться на св?т? столь одинокой и покинутой!
        — О, я вовсе не покинута! Я нашла себ? защитника, благородн?йшаго и лучшаго изъ людей!
        Въ этихъ словахъ почувствовалось много-много искренняго дов?рія, а взглядъ Фриды, направленный при этомъ на Густава Зандова, былъ полнъ почти неземной благодарности.
        Однако Густавъ отнесся къ этому съ возмутительнымъ равнодушіемъ, съ выраженіемъ „настоящего паши“, какъ опред?лила Джесси, внутренне разсердившись. Онъ повидимому счелъ все за заслуженный комплиментъ и отв?тилъ своимъ обычнымъ насм?шливымъ тономъ:
        — Вы видите, миссъ Клиффордъ, какъ думаетъ обо мн? Фрида. Я былъ бы счастливъ, если бы и вы пришли къ та­кому взгляду на меня! Увы, на это я къ сожал?нью не см?ю над?яться.
        Джесси оставила безъ вниманія эту фразу. Она признала ужаснымъ то, какъ Густавъ принялъ преданность къ нему его нев?сты и посм?ялся надъ нею, и снова обратилась къ миссъ Пальмъ:
        — Пока я лишь могу прив?тствовать васъ зд?сь. Мой опе­кунъ еще не знаетъ васъ, но вы познакомитесь съ нимъ очень скоро, и я отъ всего сердца желаю вамъ пріобр?сти его симпатію.
        Фрида ничего не отв?тила; она лишь скользнула странно боязливымъ взглядомъ по миссъ Клиффордъ и тотчасъ молча­ливо потупилась. Джесси была н?сколько обижена этимъ отношеніемъ къ своимъ полнымъ благожелательства словамъ, но тутъ вм?шался Густавъ:
        — Вамъ вначал? придется съ большой снисходительностью относиться къ Фрид?. Ей будетъ тяжело свыкнуться съ незна­комыми условіями жизни, а та роль, которую она въ силу не­обходимости принуждена играть зд?сь, угнетаетъ ее и д?лаетъ робкой.
        — Въ силу необходимости — по вашему настоянію! — не могла не удержаться Джесси.
        — Да, ничего не под?лаешь иначе. Во всякомъ случа? Фрида знаетъ объ этомъ и понимаетъ, что это — единственный путь для достиженія нашей ц?ли. Не правда ли, Фрида, ты вполн? дов?ряешься мн? въ этомъ?
        Молодая д?вушка вм?сто отв?та протянула ему руку съ такимъ выраженіемъ, которое каждаго влюбленнаго заставило бы тотчасъ же осыпать ее поц?луями. Однако этотъ женихъ со­вершенно спокойно удержалъ ее въ своей, лишь благосклонно кивнувъ головой, и произнесъ:
        — Да, да, я знаю это!
        — Я сд?лаю все возможное, чтобы по м?р? силъ облегчить тяжесть вашего положенія, — зав?рила свою гостью Джесси. — А теперь позвольте мн? предложить вамъ сейчасъ же остаться зд?сь?
        — Намъ было бы пріятн?е отложить это до завтра, — произнесъ Густавъ. — Безъ сомн?нія, мой братъ будетъ крайне пораженъ, увид?въ зд?сь въ качеств? члена семьи особу, кото­рая ему до сихъ поръ была совершенно неизв?стна и о прибытіи которой онъ ничего не слышалъ. Это сразу же въ состояніи вызвать въ немъ недов?ріе. Мн? кажется лучшимъ, если Фрида сегодня вернется въ гостиницу, въ которую я уже за?зжалъ съ нею, чтобы занять для нея комнату и оставить ея вещи. Въ теченіе сегодняшняго вечера по всей в?роятности найдется случай вспомнить о ней и по возможности свободно, безъ давленія, устроить ея переселеніе сюда.
        Джесси разсердилась на это предложеніе, т?мъ бол?е что должна была признать его ц?лесообразность.
        — Вы нев?роятно осторожны, мистеръ Зандовъ! — восклик­нула она. — Я прямо-таки изумляюсь той предусмотрительности и расчетливости, съ которой вы предвидите всевозможныя по­бочныя обстоятельства.
        Густавъ поклонился, словно д?йствительно получилъ комплиментъ, и, зам?тивъ вопросительный взглядъ Фриды, удив­ленной этими постоянными стычками, произнесъ:
        — Да, да, Фрида, миссъ Клиффордъ и я — мы взаимно до крайности удивляемъ другъ друга. Ты видишь, какое почтеніе мы питаемъ одинъ къ другому. Но теперь намъ пора уйти, а то еще пожалуй мой братъ застанетъ насъ зд?сь.
        Фрида послушно поднялась. Джесси почувствовала глубо­кое сожал?ніе къ этой б?дняжк?, столь безмолвно подчиняв­шейся эгоистическимъ планамъ своего жениха, и сердечно про­стилась съ нею.
        Густавъ пошелъ провожать миссъ Пальмъ до экипажа, чтобы отв?зти ее въ гостиницу, но какъ разъ въ тотъ моментъ, ко­гда они спустились по л?стниц?, къ дому подъ?халъ другой экипажъ, и изъ него вышелъ Францъ Зандовъ, покончившій со своими д?лами въ контор? и вернувшійся домой.
        — Мой братъ! — тихо сказалъ своей спутниц? Густавъ.
        Повидимому миссъ Пальмъ очень боялась этого строгаго брата; она внезапно побл?дн?ла, какъ мертвецъ, и сд?лала непроизвольное движеніе, словно желая уб?жать, а ея рука сильно задрожала въ рук? Густава.
        — Фрида! — съ упрекомъ сказалъ онъ ей.
        Это до н?которой степени под?йствовало. Молодая д?вушка постаралась овлад?ть собою, но все же ея страхъ не былъ страхомъ робкой голубки. Въ ея взгляд?, которымъ она смотр?ла на приближавшагося Франца Зандова, видн?лось мрачное, почти дикое упорство, а энергичная черточка въ ея лиц? про­ступала столь ясно, какъ будто д?ло шло о необходимости немедленно вступить въ борьбу съ челов?комъ, котораго она во что бы то ни стало должна была поб?дить.
        Францъ Зандовъ между т?мъ приблизился и встр?тился съ обоими при вход?. Онъ б?гло поклонился, но повидимому былъ очень удивленъ, увид?въ своего брата рядомъ съ совершенно незнакомой д?вушкой.
        Фрида отв?тила на поклонъ не останавливаясь; наоборотъ она съ боязливой посп?шностыо устремилась къ выходу и этимъ устранила всякую возможность быть представленной. Густавъ понялъ, что теперь этого нельзя было бы ожидать отъ нея, а потому усадилъ ее въ экипажъ, захлопнулъ дверку и назвалъ кучеру гостиницу.
        — Кто эта молодая д?вушка? — спросилъ Францъ Зандовъ, оотановившійся, чтобы подождать брата.
        — Н?кто миссъ Пальмъ, — спокойно отв?тилъ тотъ, — знако­мая миссъ Клиффордъ.
        — И ты разыгралъ роль в?жливаго рыцаря предъ нею?
        — О, вовсе н?тъ! Я просто по желанію миссъ Клиффордъ встр?тилъ на вокзал? эту барышню, которой она интересуется, и проводилъ сюда. Теб? в?дь известно, что я долженъ былъ освободиться сегодня раньше отъ занятій?
        — Вотъ какъ? Значить, ты уже завоевалъ такое дов?ріе у Джесси, что она даетъ теб? подобныя порученія? — спросилъ Францъ Зандовъ, видимо очень довольный такимъ мнимымъ усп?хомъ своего брата.
        Въ это время они уже поднялись по л?стниц?.
        Тотчасъ же по вход? въ салонъ Густавъ энергично при­нялся за д?ло.
        — Мой братъ уже вид?лъ вашу протеже, — обратился онъ къ Джесси, — мы встретились съ нимъ внизу у входа.
        — Что это за новое знакомство, Джесси? — спросилъ Францъ Зандовъ съ необычайнымъ для него интересомъ. — Я ничего не слышалъ ран?е о немъ.
        Только теперь, когда д?ло подошло къ первой лжи, моло­дая д?вушка почувствовала всю тяжесть взятой на себя обя­занности; однако д?лать было нечего, и она была принуждена продолжать разъ начатое. Поэтому она съ н?которымъ смущеніемъ отв?тила:
        — Это — одна молодая н?мка, которую мн? горячо рекомен­довали въ Нью-Іорк?. Она прі?хала сюда поискать м?ста ком­паньонки, и вотъ я захот?ла... я думала...
        — Да, въ своей чрезм?рной доброт? вы пошли слишкомъ да­леко, — вм?шался Густавъ. — Эта миссъ Пальмъ, кажется поистин? штурмомъ завоевала вашу симпатію. Представь себ?, Францъ, миссъ Клиффордъ предложила ей гостепріимство въ своемъ дом? и вполн? серьезно нам?рена включить ее въ наше общество.
        Джесси кинула на него возмущенный взглядъ, но не могла отказаться отъ предложенной ею помощи.
        — Совершенно в?рно, — сказала она. — Я пригласила къ себ? миссъ Пальмъ на н?сколько нед?ль, конечно если ты ничего не им?ешь противъ этого, дядя.
        — Я? — разс?янно воскликнулъ Францъ Зандовъ, между т?мъ какъ его взглядъ искалъ вечернихъ газетъ, лежавшихъ на стол? въ саду. — Да в?дь ты знаешь, что я никогда не вме­шиваюсь въ твои домашнія д?ла. Теб? конечно будетъ пріятно им?ть около себя новаго челов?ка, въ особенности если посл?дній достаточно хорошо рекомендованъ теб?; поэтому устраи­вай это д?ло такъ, какъ теб? угодно.
        Съ этими словами онъ вышелъ на террасу.
        — Я вид?лъ, что долженъ придти вамъ на помощь, — тихо произнесъ Густавъ, обращаясь къ Джесси. — Вы совс?мъ еще неопытны во лжи.
        — Что это? Вы, кажется, еще упрекаете меня въ этомъ? — возразила ему Джесси тоже пониженнымъ, но дрожащимъ отъ гн?ва голосомъ. — Впрочемъ совершенно в?рно: я еще не обла­даю такой виртуозностью во лжи, какъ вы.
        — О, вы научитесь этому съ теченіемъ времени, — совер­шенно спокойно произнесъ Густавъ. — Въ случа? затрудненій прошу всегда обращаться ко мн?; тутъ ужъ я постою за себя.
        Въ этотъ моментъ съ террасы раздался годосъ Франца Зандова:
        — Густавъ, ты уже читалъ сегодняшнія вечернiя газеты? На н?мецкихъ биржахъ очень оживленно; курсы значительно поднимаются. Зд?сь, въ твоей бывшей газет?, ты найдешь по­дробный отчетъ объ этомъ.
        — Ахъ, вотъ какъ? Курсы д?йствительно поднимаются, — подхватилъ Густавъ, тоже выходя на террасу и беря газету, поданную ему братомъ.
        Посл?дній углубился уже въ другую газету, а потому и не зам?тилъ, съ какимъ презр?ніемъ Густавъ перевернулъ страницу съ биржевымъ отчетомъ, не кинувъ на нее даже ни од­ного взгляда и обративъ все свое вниманіе на передовую ста­тью, обсуждавшую политическое положеніе.
        Джесси сл?дила за нимъ глазами и, видя, какъ онъ скло­нился надъ газетой, презрительно сжала губы, причемъ произнесла:
        — Б?дное, б?дное дитя! Какова-то будетъ твоя участь возл? такого эгоиста!
        VII.
        Планъ Густава, начавшій такъ счастливо осуществляться, былъ приведенъ въ исполненіе. Молодая иностранка была при­нята въ дом? такъ просто и свободно, что у Зандова не возникло ни мал?йшаго подозр?нія. Однако Фрида, несмотря на вс? свои старанія показать себя благодарной, оставалась чу­жой въ этомъ чужомъ для нея дом?. Быть можетъ, ее подав­ляли непривычныя ей блестящія условія жизни, стоявшія въ р?зкомъ контраст? съ простотой ея предшествующей жизни.
        Она оставалась молчаливой и замкнутой, и даже вся любез­ность и дружелюбіе, съ которыми относилась къ ней Джесси, не могли поб?дить ея сдержанность.
        Миссъ Клиффордъ тщетно старалась разузнать подробности о семейныхъ отношеніяхъ или прежней жизни Фриды. Посл?дняя видимо нам?ренно изб?гала подобныхъ разговоровъ, и даже сердечное участіе Джесси не способствовало ея откровенности. Само собой разумеется, это представлялось Джесси страннымъ, особенно съ того момента, когда она открыла, что молодая д?вушка вовсе не принадлежала къ мягкимъ натурамъ, бояз­ливо отступающимъ предъ вс?мъ необычнымъ и тяжелымъ. Наоборотъ Фрида въ н?которыхъ невольно вырвавшихся у нея выраженіяхъ проявила недюжинную силу воли, а также временно сдерживаемую, но глубокую страстность. И при всемъ этомъ налицо были рабская покорность и подчиненіе чужой вол?. Это было непонятно для Джесси.
        Густавъ игралъ свою роль превосходно. Въ присутствіи брата онъ держался въ высшей степени в?жливо, но вм?ст? съ т?мъ вполн? чуждо по отношенію къ Фрид?. Ни одно слово, ни одинъ знакъ съ его стороны не выказывали того, что они близки другъ къ другу; ни на одно мгновеніе онъ не терялъ самообладанія. При этомъ онъ былъ любезенъ и веселъ, какъ никогда до того, и вс?мъ попыткамъ Джесси заставить его почувствовать ея презр?ніе противопоставлялъ такое остроуміе и иронію, что она поневол? смирялась.
        Францъ Зандовъ мало обращалъ вниманія на молоденькую гостью. В?рно, онъ и вообще-то очень мало интересовался домашнимъ укладомъ жизни. Большую часть дня онъ проводилъ въ город?, въ своей контор?, а въ утренніе и вечерніе часы, которые каждый челов?къ обычно посвящаетъ отдыху, удалялся въ свой кабинетъ и тамъ продолжалъ свою д?ловую д?ятель­ность. Онъ вид?лъ Фриду только за ?дой и относился къ ней съ равнодушной в?жливостью. Со своей стороны она не д?лала ни одного шага къ сближенію, хотя именно ради этого и прибыла въ этотъ домъ. Или она не обладала достаточ­ной ловкостью для этого, или ея послушаніе отказывалось слу­жить ей какъ разъ тутъ, когда д?ло касалось выполненія ея задачи, — во всякомъ случа? она и челов?къ, въ дом? котораго она жила, даже по истеченіи ц?лой нед?ли оставались такъ же чужды другъ другу, какъ и при первой встр?ч?.
        Братъя Зандовы только что верулись изъ города, и вс? сид?ли за столомъ. Густавъ, по обыкновенію являвшійся ду­шою бес?ды, удивительно весело разсказывалъ барышнямъ объ одномъ случа?, происшедшемъ въ это утро въ контор?. Францъ Зандовъ, не любившій, когда что либо, касавшееся д?ла, изображалось въ см?шномъ вид?, сд?лалъ н?сколько недовольныхъ зам?чаній, но его братъ не обратилъ на это р?шительно никакого вниманія и продолжалъ забавлять слушательницъ разсказомъ о д?йствительно комичномъ недоразум?ніи.
        — Ув?ряю васъ, этотъ сверхъусердный агентъ фирмы Джен­кинсъ и Компанія, стремглавъ прилет?вшій изъ Нью-Іорка и думавшій открыть во мн? жаждущаго поселиться на ихъ земляхъ фермера, былъ безподобенъ! — воскликнулъ онъ. — Этотъ субъектъ во что бы то ни стало хот?лъ навязать мн? хоть какой нибудь земельный участокъ на краю св?та и разочаро­вался съ величайшимъ отчаяніемъ, когда въ конц? концовъ появился мой братъ и выяснилъ это недоразум?ніе!
        — Но в?дь ты самъ же довелъ до этого, — раздраженно бросилъ Францъ Зандовъ. — Ты самъ своими безчисленными во­просами и справками загналъ этого агента въ такой тупикъ, что онъ безусловно могъ впасть въ ошибку.
        — Да неужели же меня можно д?йствительно принять за фермера? — воскликнулъ Густавъ. — Въ первый разъ въ жизни вижу, что мн? можно приписать интересъ къ сельскохозяй­ственной работ?. Это было бы по крайней м?р? совершенно новое поприще д?ятельности, на которомъ я долженъ былъ бы испытать свои силы. Боюсь только, что зд?сь я былъ бы еще мен?е продуктивенъ, ч?мъ въ твоей контор?.
        — Ну, врядъ ли это было бы возможно, — сухо отв?тилъ Францъ Зандовъ.
        Однако Густавъ только засм?ялся при этомъ упрек? и об­ратился къ Джесси со словами о томъ, что для него непонятно, почему это его конторская д?ятельность р?шительно нигд? не встр?чаетъ одобренія.
        При посл?днихъ словахъ Фрида вдругъ стала внимательна. Она обыкновенно никогда безъ приглашенія не вм?шивалась въ разговоръ, на этотъ же разъ слушала съ напряженнымъ интересомъ и внезапно обратилась къ Густаву со сл?дующимъ вопросомъ:
        — Дженкинсъ и Компанія? крупная нью-іоркская фирма, которая всюду печатаетъ объявленiя и разсылаетъ агентовъ для организаціи н?мецкой эмиграціи въ Америку?
        — Совершенно в?рно, миссъ Пальмъ, — отв?тилъ тотъ. — А разв? вамъ знакома эта фирма?
        — Мн? н?тъ — в?дь я провела лишь н?сколько нед?ль въ Нью-Іорк?, но въ н?мецкой семь?, гд? я жила, часто шла р?чь объ этой фирм?. О ней говорили съ большимъ опасеніемъ и признавали за несчастье, что этотъ Дженкинсъ въ сферу своихъ спекуляцiй включилъ также и переселеніе.
        — Какъ такъ? Разв? этотъ господинъ не пользуется хо­рошей репутаціей? — спросилъ Густавъ, видимо совершенно просто.
        — Повидимому такъ. Говорили, что онъ — одинъ изъ самыхъ безсов?стныхъ спекулянтовъ, что онъ разбогат?лъ при помощи самыхъ дурныхъ пріемовъ и ни на мгновеніе не задумается принести въ жертву своей алчности благосостоянiе т?хъ, кто дов?ряется ему.
        Джесси чувствовала себя въ самомъ тяжкомъ затрудненіи при этомъ совершенно свободно высказанномъ зам?чаніи. Какъ ни далеко стояла она отъ д?ятельности своего опекуна, все же изъ случайно услышанныхъ разговоровъ она знала о его д?ловыхъ связяхъ съ фирмой Дженкинса. Францъ Зандовъ закусилъ губу и нам?ревался придать иной оборотъ разговору, но въ этотъ моментъ Густавъ съ большимъ удареніемъ произ­несъ:
        — Очевидно вы обладаете совершенно неправильными св?д?ніями, миссъ Пальмъ. Фирма Дженкинсъ и Компанія принадлежитъ къ числу нашихъ самыхъ близкихъ д?ловыхъ друзей; мы уже долгіе годы состоимъ въ сношеніяхъ съ нею.
        Фрида побл?дн?ла, но это было не смущеніе, а ясно отразившійся на ея лиц? глубокій испугъ, какъ будто она не хот?ла и не могла в?рить тому, что только что услышала.
        Вдругъ р?зкимъ тономъ заговорилъ Францъ Зандовъ:
        — Вы видите, миссъ Пальмъ, какъ иногда можетъ быть непріятно, если в?ришь подобнымъ злонам?реннымъ слухамъ и высказываешь ихъ. Мой братъ правъ: мистеръ Дженкинсъ уже давно — мой д?ловой другъ.
        — Тогда простите меня! Я не им?ла объ этомъ никакого понятія, — тихо промолвила Фрида.
        Она еще больше побл?дн?ла, и вдругъ ея глаза расшири­лись и она прямо взглянула на челов?ка, предъ которымъ обычно боязливо опускались ея взоры. Въ ея темныхъ глазахъ появилось какое-то странное выраженіе, н?что врод? робкаго сомн?нія, какъ будто боязливый вопросъ.
        Францъ Зандовъ, этотъ гордый, упрямый д?лецъ, не выносившій никакого противор?чія и властно разбивавшій доводы своего брата, видимо почувствовалъ это; по крайней м?р? онъ не могъ вынести этотъ взглядъ Фриды. Онъ раздраженно от­вернулся, схватилъ стоявшій предъ нимъ стаканъ вина и однимъ глоткомъ опорожнилъ его.
        Наступило тяжелое молчаніе, длившееся н?сколько минутъ. Наконецъ Джесси попыталась начать разговоръ на новую тему; Густавъ вс?ми силами поддерживалъ ее, но говорили они по­чти одни. Францъ Зандовъ видимо никакъ не могъ побороть свое дурное расположеніе духа, а Фрида сид?ла, не говоря почти ни слова и смотря въ тарелку. Вс? почувствовали види­мое облегченіе, когда об?дъ кончился.
        Барышни ушли изъ столовой; Густавъ тоже нам?ревался посл?довать за ними, но его остановилъ братъ вопросомъ:
        — Какого ты собственно мн?нія объ этой миссъ Пальмъ?
        — Это трудно сказать. Я еще недостаточно говорилъ съ нею; она кажется очень робкой и сдержанной.
        — Да, по вн?шности, но я не в?рю этому. По крайней м?р? въ ея глазахъ видно н?что иное, нежели робость. Уди­вительные, р?дкіе глаза! Сегодня я въ первый разъ какъ сл?дуетъ разгляд?лъ ихъ и тщетно стараюсь вспомнить, гд? я уже встр?чался съ ними. Что, эта д?вушка еще недавно въ Америк??
        — Около м?сяца, какъ я слышалъ отъ миссъ Клиффордъ.
        — Да, да, я припоминаю, Джесси говорила мн? объ этомъ. И все-таки въ чертахъ этой д?вушки я вижу что-то знакомое, хотя и не могу разгадать, что именно.
        Густавъ долгимъ, испытующимъ взгдядомъ посмотр?лъ въ лицо брата и при этомъ повидимому равнодушно произнесъ:
        — Можетъ быть, это — просто какое нибудь легкое, б?глое сходство, бросившееся теб? въ глаза.
        — Сходство? съ к?мъ? — разс?янно спросилъ Францъ Зан­довъ. Онъ оперся головой объ руку и въ глубокой задумчи­вости смотр?лъ предъ собой неопред?леннымъ взоромъ. Вдругъ онъ выпрямился и съ видимымъ раздраженіемъ на предметъ, вопреки его вол? навязанный ему, произнесъ: — ея зам?чаніе за столомъ было въ высшей степени безтактно.
        — Но в?дь въ этомъ она р?шительно не виновата, — возразилъ Густавъ. — В?дь очевидно она не им?ла никакого понятія о твоихъ связяхъ съ Дженкинсомъ, иначе нав?рное промол­чала бы. Она просто повторила то, что слышала. Видишь, ка­кой репутаціей пользуется твой „д?ловой другъ“!
        Францъ Зандовъ презрительно пожалъ плечами.
        — У кого именно? У н?которыхъ сантиментальныхъ н?мцевъ, притащившихъ сюда изъ Европы свои ограниченныя, мелко м?щанскія понятія и р?шительно не желающихъ понять, что вся д?ловая жизнь зд?сь, у насъ, построена совершенно на иныхъ основаніяхъ. Тотъ, кто хочетъ зд?сь остаться въ выигрыш?, долженъ рисковать, и притомъ рисковать совершенно иначе, ч?мъ вы тамъ, въ Европ?, рисковать, не ст?сняя себя мелочными соображеніями. Клиффордъ тоже принадлежалъ къ числу боязливыхъ, много раздумывающихъ. Мн? часто выпа­дало на долю много труда и заботы, чтобы подталкивать его впередъ. Поэтому-то до моего прі?зда онъ и жилъ въ довольно скромныхъ условіяхъ благосостоянія; лишь съ того времени, когда управленіе его д?ломъ перешло въ мои руки, онъ сд?лался богатымъ челов?комъ, а наша фирма стала первокласс­ной. Кстати, разъ мы говоримъ о Дженкинсе... У тебя было достаточно времени обдумать мои требованія, и теперь я ожи­даю твоего опред?леннаго согласія написать ту статью, о ко­торой мы говорили.
        — Такъ ты все еще остаешься при своемъ р?шеніи пред­принять д?ло совм?стно съ Дженкинсомъ?
        — Ну, конечно! Неужели ты думаешь, что я съ каждымъ новымъ днемъ м?няю свои д?ловые интересы? Или ты полага­ешь, что д?тская болтовня, которую мы незадолго предъ этимъ слышали, въ состояніи сбить меня?
        — Этого я не думаю, но именно потому былъ удивленъ, что ты потупилъ свой взоръ при этой „д?тской болтовн?“.
        — Густавъ, берегись! — воскликнулъ Францъ Зандовъ, съ трудомъ сдерживая раздраженіе. — Я позволяю тебе бол?е, ч?мъ кому либо иному, но изъ-за этого д?ла мы можемъ р?шительно поссориться. Я отлично вид?лъ, что ты нам?ренно допустилъ это недоразум?ніе съ агентомъ Дженкинса, чтобы разузнать, какъ далеко идутъ его инструкцiи; точно такъ же я знаю, къ кому относилось зам?чаніе, которое ты сд?лалъ миссъ Пальмъ. Но этимъ путемъ ты ничего не добьешься у меня. Что я разъ р?шилъ, будетъ исполнено мною, и я еще разъ предо­ставляю теб? выборъ — „да“ или „н?ть“! Если ты откажешь мн? въ своемъ сод?йствіи...
        — Ты ошибаешься! — прервалъ его Густавъ. — Я уже не­сколько дней тому назадъ написалъ въ „Кельнскую Газету“ и попросилъ место для длинной статьи, которую конечно, какъ вышедшую изъ-подъ моего пера, примутъ очень охотно. По всей в?роятности она появится въ сл?дующемъ м?сяц?.
        Зандовъ изумился. Эта неожиданная покорность брата уди­вила его:
        — Ты конечно покажешь мн? свою статью, предъ т?мъ какъ отослать ее?
        — Конечно! Ты долженъ прочесть ее отъ слова до слова.
        Омрачившееся лицо Франца Зандова стало проясняться.
        — Это мне очень пріятно, очень пріятно! Мн? было бы крайне тяжело, если бы твой отказъ повлекъ къ разрыву между нами.
        — Изъ-за меня лично или изъ-за клиффордскаго состоянія, которое ты хочешь закр?пить за собой? — спросилъ Густавъ съ вдругъ поднявшейся горечью.
        — Состояніе Джесси вовсе непричастно къ этому предпріятiю, — коротко и р?шительно заявилъ Францъ Зандовъ. — Оно по большей части помещено въ в?рныя ц?нности, да сверхъ того Клиффордъ въ своемъ зав?щаніи запретилъ вкладывать въ спекуляціи насл?дственную долю Джесси до ея совершеннол?тія или замужества. Такимъ образомъ, если это успокаиваетъ твою щепетильную сов?сть, я могу зав?рить тебя, что твоя будущая супруга ни однимъ долларомъ непричастна къ зат?янному мною д?лу. Я предпринялъ его на собственныя деньги и на свой рискъ, а сл?довательно и выигрышъ, и по­тери касаются лишь меня одного.
        Онъ поднялся, чтобы уйти; Густавъ тоже поднялся, но произнесъ:
        — Еще одинъ вопросъ, Францъ: ты лично участвуешь въ этомъ д?л? очень большими суммами?
        — Половиной своего состоянія. Отсюда теб? должно быть ясно, что усп?хъ крайне необходимъ мн?, а всл?дствіе этого меня радуетъ, что въ главномъ вопрос? мы оба согласны другъ съ другомъ. Повторяю теб? еще разъ: мелко-м?щанскія понятія не пригодны для нашихъ зд?шнихъ условій; ну, да ты самъ нав?рно скоро уяснишь себ? это и согласишься со мною.
        — Половиной своего состоянія! — пробормоталъ Густавъ, сл?дуя за уходящимъ братомъ, — это скверно, очень скверно! Зна­читъ, нужно д?йствовать съ величайшей осторожностью!
        Въ салон? никого не было, когда братья вошли туда, но на террас? стояла Фрида. Она очевидно не зам?тила вошедшихъ; но крайней м?р?, когда Францъ Зандовъ вошелъ къ ней и она быстро обернулась, можно было ясно зам?тить, что она только что плакала. Какъ ни быстро провела она платкомъ по лицу, все-таки ей не удалось скрыть слезы.
        Въ общемъ не въ обыча? Франца Зандова было проявлять большую деликатность; однако въ данномъ случа? онъ повидимому приписалъ слезы молодой д?вушки непріятному эпизоду, разыгравшемуся за столомъ, и въ прилив? участія попытался успокоить ее.
        — Вамъ незач?мъ такъ боязливо скрывать свои слезы, миссъ Пальмъ, — произнесъ онъ. — Вы нав?рно зд?сь, на чужбин?, ску­чаете по своей родин??
        Повидимому онъ, вопреки ожиданію, угадалъ истину; по крайней м?р? полной искренностью прозвучали слова Фриды, произнесенныя ею дрожащимъ голосомъ:
        — Да, я испытываю невыносимую тоску по родин?.
        — Ну, это вполн? естественно: в?дь вы лишь н?сколько нед?ль находитесь зд?сь, — равнодушно сказалъ д?лецъ. — То же самое испытываютъ вс? ваши соотечественники, но это скоро проходитъ. Если только челов?ку выпадаетъ на долю счастье въ Новомъ Св?т?, то онъ охотно забываетъ Старый и въ конце концовъ даже радуется тому, что покинулъ его. Не смотрите на меня такъ изумленно, словно я сообщилъ вамъ что либо невероятное! Я говорю по собственному опыту.
        Фрида д?йствительно взглянула на него съ изумленіемъ. Ея глаза были еще влажны отъ слезъ, но въ нихъ засверкали гн?въ и неудовольствіе, когда она раздраженно воскликнула:
        — Неужели вы говорите это серьезно, мистеръ Зандовъ? Я должна забыть свою родину, отказаться отъ нея даже въ воспоминаніяхъ? Никогда!.. никогда!
        Францъ Зандовъ былъ видимо н?сколько пораженъ этимъ страстнымъ возраженіемъ молодой д?вушки, обычно тихой и спокойной, однако на его губахъ заиграла полупрезрительная, полусострадательная усм?шка, когда онъ произнесъ:
        — Я вполн? благожелательно сов?тую вамъ научиться этому. Несчастье большинства н?мцевъ здесь именно и состоитъ въ томъ, что они упрямо держатся за прошлое и изъ-за этого ча­сто упускаютъ и настоящее, и будущее. Кром? того тоска по родин? представляетъ собою одно изъ т?хъ бол?зненныхъ, искусственно вызываемыхъ чувствъ, которыя признаются очень поэтичными и задушевными, но въ сущности являются безполезнымъ тормозомъ въ жизни. Тотъ, кто хочетъ зд?сь добиться усп?ха, долженъ сохранить себе св?тлую голову и зоркіе глаза, чтобы тотчасъ ухватить и использовать каждый подвертывающійся благопріятный случай. Вы лично тоже поставлены въ необходимость подыскать себ? средства къ существованію, а при такомъ обстоятельств? совершенно непригодны эти разслабляющія мечты и ощущенія.
        Какъ ни строго и безсердечно звучали эти слова, все же они отдавали искренностью. Неосторожное выраженіе Фриды о „д?ловомъ друг?“, которое скор?е должно было бы раздра­жить д?льца Зандова, повидимому возбудило въ немъ интересъ къ молодой д?вушк?.
        Фрида ни однимъ словомъ не возразила на то поученіе, ко­торое онъ снизошелъ дать ей и которое холодомъ обв?вало ее до самой глубины сердца. Да и что могла бы она возразить на это? Но ея вопрошающій, полный упрека взглядъ говорилъ достаточно, и повидимому ея серьезные темные глаза оказывали странное вліяніе на этого обычно неприступнаго чело­в?ка. Теперь онъ не уклонился отъ нихъ, но см?ло смотрелъ въ нихъ и внезапно произнесъ словно невольно для него смяг­чившимся тономъ:
        — Вы еще очень молоды, миссъ Пальмъ, да, очень молоды, чтобы выдти въ міръ совершенно одинокой. Разве тамъ, на родин?, у васъ не было никого, кто могъ бы дать вамъ пріютъ?
        — Н?тъ, никого, — тихо, почти неслышно слет?ло съ губъ д?вушки.
        — Ахъ, правда, в?дь вы — сирота. А родственникъ, вызвавшій васъ въ Нью-Іоркъ, умеръ, пока вы еще совершали путешествіе? Такъ я по крайней м?р? слышалъ отъ племянницы.
        Легкое движеніе, которымъ Фрида склонила голову, очевидно должно было служить утвердительнымъ отв?томъ, но при этомъ ея лицо густо покрасн?ло и она потупила свой взоръ.
        — Это — д?йствительно очень печально, — продолжалъ Зан­довъ. — Но какъ же вамъ вообще удалось найти въ Нью-Іорк? подходящее уб?жище, разъ вы были совс?мъ одиноки тамъ?
        Краска въ лиц? молодой д?вушки еще усилилась, и она запинаясь отв?тила:
        — Мои спутники по путешествiю приняли участіе во мн?. Меня отвезли къ землякамъ, къ пастору одной н?мецкой об­щины, гд? я встр?тила самый сердечный пріемъ.
        — И этотъ пасторъ рекомендовалъ васъ моей племянниц?? Да, да, я знаю, у ея матери были большія связи и знакомства въ Нью-Іорк?, и Джесси еще продолжаетъ поддерживать корреспонденцію съ н?которыми изъ нихъ. Впрочемъ она проявила къ вамъ такое учаотіе, что вамъ нечего безпокоиться за свое будущее. Располагая рекомендаціями дома Клиффордъ, вы легко найдете въ нашемъ город? какое либо подходящее м?сто.
        Фрида видимо была еще мен?е опытна во лжи, нежели Джесси. Правда, предъ посл?дней ей не было необходимости представляться, такъ какъ он? об? съ самаго начала находи­лись въ соглашеніи, но предъ хозяиномъ дома она должна была какъ сл?дуетъ провести свою роль, т?мъ бол?е теперь, когда онъ видимо заинтересовался ею. Однако весь вн?шній видъ д?вушки показывалъ, насколько тяжела ей эта роль. Она не могла произнести ни слова.
        Францъ Зандовъ, правда, зналъ, что она робка и молча­лива, но теперешнее ея упорное молчаніе, какъ видно, раздра­жало, его. Не получая отъ д?вушки отв?та, онъ р?зко повер­нулся и спустился въ садъ.
        Фрида облегченно вздохнула, словно избавившись отъ тяжкаго страданія, и быстро возвратилась въ салонъ. Но зд?сь она наткнулась на Густава, который повидимому равнодушно держался въ сторон?, но отъ котораго не ускользнуло ни одно слово изъ только что происшедшаго разговора.
        — Послушай, Фрида, я р?шительно недоволенъ тобою, — съ укоромъ произнесъ онъ. — Собственно ради чего ты прі?хала сюда? Что это значитъ, что ты при каждомъ случа? уклоня­ешься отъ моего брата, буквально-таки б?жишь отъ него? Ты не д?лаешь никакой попытки къ сближенію съ нимъ, упуска­ешь безъ пользы р?дкіе моменты такого настроенія въ немъ, когда онъ становится хоть сколько нибудь доступнымъ, и упорно молчишь, когда онъ заговариваетъ съ тобою. Я проторилъ теб? путь, и теперь пора, чтобы ты сд?лала хотя бы шагъ по нему.
        Фрида молча выслушала этотъ выговоръ, но зат?мъ выпря­милась и кратко воскликнула:
        — Я не могу!
        — Чего ты не можешь?
        — Сдержать об?щаніе, которое дала теб?. Ты знаешь, это произошло почти по принужденію. Я съ сопротивленіемъ посл­?довала за тобою, съ неохотою приняла на себя роль, которую ты навязалъ мн? разыграть. Но я не въ состояніи продолжать ее, это выше моихъ силъ. Отпусти меня назадъ, на родину, зд?сь я все равно ничего не добьюсь.
        — Вотъ какъ? — раздраженно воскликнулъ Густавъ. — Однако великол?пная исторія! Такъ, значить, ради этого я переплылъ съ тобою океанъ и на жизнь и смерть поссорился съ издателемъ и редакторомъ, которые р?шительно не желали отпу­скать меня? Такъ, значитъ, ради этого я терп?ливо просижи­ваю зд?сь, въ контор?, и позволяю миссъ Клиффордъ выра­жать мне величайшее презр?ніе, третировать меня, какъ безсовестнаго переб?жчика, чтобы миссъ Фрида, недолго думая, коротко заявила мне „Я не желаю продолжать начатое!“? Ну, н?тъ, изъ этого ничего не выйдетъ! Н?тъ, ты останешься зд?сь и доведешь до конца то, что мы начали.
        Темные глаза молодой д?вушки печально и серьезно взгля­нули на говорившего, и въ нихъ можно было прочесть н?что врод? упрека легкому тону, избранному Густавомъ.
        — Не называй меня неблагодарной! — воскликнула она. — Я знаю, что ты сд?лалъ для меня, но не представляла себ?, что задача будетъ столь трудна! Я не чувствую р?шительно ника­кого расположенія къ этому суровому, холодному челов?ку и никогда не почувствую его — это я предвижу съ неопровержи­мой достов?рностью. Если бы я хоть разъ зам?тила теплый огонекъ въ его глазахъ, хоть разъ услышала отъ него сердеч­ное слово, то попыталась бы сблизиться съ нимъ; но эта ле­дяная холодность всего его существа, которую ничто не можетъ согр?ть и нарушить, каждый разъ безгранично отталкиваетъ меня отъ него.
        Вм?сто отв?та Густавъ взялъ Фриду за руку и, посадивъ ее рядомъ съ собою на диванъ, спросилъ:
        — Да разв? я гаворилъ теб?, что твоя задача будетъ легка? Она достаточна тяжела, тяжел?е, ч?мъ я самъ думалъ, но все же она не неисполнима. Конечно, робко изб?гая Франца, ты ничего не добьешься. Ты должна совершить нападеніе на врага; онъ достаточно прочно окопался, значитъ, нужно штурмо­вать его.
        — Я не могу этого! — страстно воскликнула Фрида. — По­вторяю теб?, внутри у меня не звучитъ ни одна струнка по отношенію къ нему, а если я не въ состояніи проявить и при­нять любовь, то на что же мн? тогда оставаться зд?сь? Тайкомъ, хитростью создать себ? родной домъ и состояніе? Я ув?рена, ты не можешь желать этого, а если бы и желалъ на самомъ д?л?, то я отказываюсь и отъ того, и отъ другого, если твой братъ предложитъ ихъ мн? съ такимъ же безсердечнымъ равнодушіемъ, съ какимъ далъ мн? пріютъ въ своемъ дом?.
        При посл?днихъ словахъ Фрида вскочила, но Густавъ спо­койно усадилъ ее на прежнее м?сто, произнеся при этомъ:
        — Ухъ, какъ ты опять взбушевалась, а въ результат? опять упрямое „н?тъ“. Если бы я не зналъ, отъ кого ты унасл?довала свое непоколебимое упрямство, твою глубокую страст­ность при всей вн?шней замкнутости, я прочелъ бы теб? совс?мъ иную пропов?дь. Но это у тебя насл?дственные недо­статки, и противъ нихъ ничего не под?лаешь.
        Молодая д?вушка об?ими руками охватила правую руку Гу­става и почти съ мольбой обратилась къ нему:
        — Отпусти меня назадъ, на родину, прошу тебя! Ничего не значитъ, что я б?дна! Ты в?дь не покинешь меня! Да и я мо­лода, могу работать! Тысячи людей находятся въ такомъ же положеніи, какъ я, и должны вступать въ борьбу съ жизнью. Я въ десять разъ охотн?е сд?лаю это, нежели подвергнусь необходимости выклянчивать зд?сь, какъ нищая, то признаніе, въ которомъ мн? отказываютъ. Я лишь подчинялась твоей вол?, когда ты повезъ меня къ своему брату; я не нуждаюсь ни въ немъ, ни въ его богатств?!
        — Но ему нужна ты! — серьезно подчеркнулъ Густавъ. — В?дь онъ нуждается въ твоей любви бол?е, ч?мъ ты думаешь.
        На губахъ молодой д?вушки дрогнула горькая усм?шка.
        — Ну, ты ошибаешься въ этомъ! Я еще очень мало знаю св?тъ Божій и людей, но все же чувствую, что мистеръ Зан­довъ не нуждается въ любви и не требуетъ ея. Онъ вообще ничего въ мір? не любитъ — ни Джесси, которая все же выросла почти какъ его дочь на его глазахъ, ни тебя, своего единственнаго брата. Я слишкомъ хорошо увид?ла, какъ чужды вы взаимно и какъ далеки другъ отъ друга. Твой братъ не признаетъ ничего, кром? жажды стяжанія, выгоды, а в?дь онъ уже достаточно богатъ! Правда ли, что онъ состоитъ въ д?ловыхъ связяхъ съ этимъ Дженкинсомъ, что субъектъ съ подоб­ной репутаціей принадлежитъ къ числу его друзей?
        — Дитя, ты этого не понимаешь, — уклончиво отв?тилъ Гу­ставъ. — Челов?къ, который, подобно моему брату, вид?лъ кру­шенiе вс?хъ своихъ жизненныхъ надеждъ, у котораго счастье превратилось въ горе, а благословеніе — въ проклятіе, — или гибнетъ при подобной катастроф?, или оставляетъ въ ней все свое „я“ и выходитъ изъ нея совершенно другимъ существомъ. Я знаю, ч?мъ мой братъ былъ дв?надцать л?тъ тому назадъ, и то, что жило тогда въ немъ, не можетъ совершенно умереть. Ты должна пробудить это, и ради этого я привезъ тебя сюда; ты по крайней м?р? должна попытаться сд?лать это.
        Эти слова, сказанныя съ глубокой серьезностью, не оста­лись безъ вліянія на Фриду, но она тихо покачала головой и возразила:
        — В?дь я — чужа для него и останусь ею. Ты в?дь самъ запретилъ мн? хоть что либо намекнуть ему о нашихъ отношеніяхъ.
        — Ну, да, я запретилъ это! В?дь если бы онъ уже теперь узналъ правду, то по всей в?роятности съ большой суровостью оттолкнулъ бы тебя, да и ты, упрямица, не выдержала бы зд?сь бол?е ни минуты, и тогда все было бы потеряно. Но ты должна по крайней м?р? приблизиться къ нему. Вы в?дь по­чти не говорили другъ съ другомъ. Ты говоришь, что въ теб? не звучитъ ни одна струнка; н?тъ, она должна зазвучать какъ въ теб?, такъ и въ моемъ брат?, и она зазвучитъ, если вы только научитесь смотр?ть другъ другу въ глаза.
        — Я попытаюсь, — глубоко вздохнувъ, промолвила Фрида. — Но если я ничего не добьюсь, если я встр?чу лишь суровость и недов?ріе...
        — Тогда ты подумаешь, — прерваль ее Густавъ, — что, зна­читъ, немало погр?шено противъ этого челов?ка — столько, что онъ очевидно им?етъ право отстраниться съ недов?ріемъ и злобой тамъ, гд? другой съ полной любовью открылъ бы свои объятья. Ты въ этомъ неповинна; ты страдаешь за чужую вину, и она всей тяжестью падаетъ на тебя.
        Молодая д?вушка ничего не отв?тила, но изъ ея глазъ выкатилось н?сколько горячихъ слезинокъ, а ея голова при­слонилась къ плечу Густава.
        Посл?дній, успокаивая ее, сталъ тихо гладить ее по голов?, говоря:
        — Б?дное дитя! Да, въ твоемъ н?жномъ возраст?, когда еще все должно было бы быть св?тло и радостно, тяжко быть такъ глубоко погруженной въ гн?въ а раздоры, во вс? темныя стороны челов?ческой жизни. Въ свое время мн? было до­статочно тяжело открыть теб? все это, но это съ такой при­нудительной силой вошло въ твою жизнь, что ты должна была узнать все. Ну, а в?дь ты, Фридочка, не принадлежишь къ разряду слабыхъ и робкихъ, у тебя есть кое какая энергія и даже къ сожал?нію н?которая доля суровости чьего-то дру­гого характера. Поэтому см?ло впередъ! Мы еще добьемся своего.
        Фрида отерла слезы и заставила себя улыбнуться.
        — Ты правъ! Я такъ неблагодарна и такъ упорствую противъ тебя, столь много сд?лавшаго мн?. Ты...
        — Лучшій и благородн?йшій челов?къ въ мір?, — прервалъ ее Густавъ. — Конечно я — таковъ и чувствую себя глубоко оскорбленнымъ, что миссъ Клиффордъ все еще не желаетъ признать это, хотя ты уже трогательно ув?ряла ее въ этомъ. Но теб? надо выдти немного на св?жій воздухъ. Ты очень раскрасн?лась и заплакана, теб? нужно уничтожить сл?ды слезъ. Т?мъ временемъ я подожду зд?сь Джесси. Сегодня мы еще ни раза не побранились, а это стало для меня такой сердечной необходи­мостью, которой я не могу лишиться.
        VIII.
        Фрида повиновалась; она покинула салонъ и черезъ террасу спустилась въ садъ. Медленно шла она по красивому парку, тянувшемуся до морского берега и всюду носившему сл?ды заботливости и искусства садовниковъ. М?сто, къ которому она направлялась, лежало въ самой отдаленной части сада. Это была простая скамья, стоявшая въ т?ни двухъ громадныхъ деревьевъ; отсюда открывался безграничный видъ на море, и это м?стечко сд?лалось для молодой д?вушки любимымъ съ перваго же дня пребыванія ея въ этомъ дом?.
        Св?жій в?теръ съ моря охлаждалъ разгоряченныя щеки Фриды и уничтожилъ сл?ды слезъ на ея лиц?, но не могъ удалить т?нь, лежавшую на ея чел?. Эта т?нь даже стала какъ будто гуще и глубже, когда д?вушка, словно унесясь въ глубокiя мечты, сл?дила глазами за игрой волнъ, наб?гавшихъ на берегъ.
        Садъ не былъ такъ пустыненъ, какимъ онъ казался съ вида — не въ слишкомъ большомъ отдаленіи слышались голоса.
        Тамъ, у жел?зной р?шетки, окружавшей влад?нія виллы, стоялъ съ садовникомъ Францъ Зандовъ и разсматривалъ новыя клумбы, законченныя въ посл?дніе дни. Садовникъ съ гордо­стью показывалъ результаты своего труда, исполненные въ д?йствительности съ большимъ вкусомъ, но хозяинъ дома видимо мало интересовался этимъ. Онъ окинулъ все лишь б?глымъ взглядомъ, въ н?сколькихъ холодныхъ словахъ высказалъ свое удовольствіе, а зат?мъ направился обратно домой. При этомъ ему пришлось проходить мимо скамейки, на которой сид?ла Фрида.
        — Ахъ, вотъ вы гд?, миссъ Пальмъ! — воскликнулъ онъ. — Вы выбрали самый дальній и уединенный уголокъ сада!
        — Но зато и самый красивый! Видъ отсюда на море восхитителенъ.
        — Ну, это — д?ло вкуса, — возразилъ Зандовъ. — Мн? это в?чное наб?ганье и удаленіе волнъ кажется черезчуръ однообраз­нымъ. Я не въ силахъ долго выдерживать это.
        Онъ произнесъ свою фразу мимоходомъ и уже нам?ревался удалиться. В?роятно Фрида оставила бы безъ отв?та его зам?чаніе, и такимъ образомъ разговоръ былъ бы оконченъ, од­нако на этотъ разъ слова Густава под?йствовали на д?вушку. Она не осталась, какъ всегда, молчаливой, но отв?тила та­кимъ тономъ, который заставилъ Зандова обратить на него вниманіе:
        — А вотъ я очень люблю море и, хотя вы и посм?етесь надъ этимъ, мистеръ Зандовъ, не въ состояніи забыть, что тамъ, за этими волнами, лежитъ моя родина.
        Повндимому Зандовъ не былъ расположенъ къ насм?шк?. Онъ остановился; его взоры словно непроизвольно направились въ указанную Фридой сторону, а зат?мъ испытующе останови­лись на лиц? молодой д?вушки, словно искали тамъ что-то.
        Былъ хмурый, довольно неприв?тливый вечеръ. Облака, насыщенныя дождемъ, тяжело плыли по небу, а обычно безгра­ничный при солнц? горизонтъ моря былъ затуманенъ. Можно было вид?ть лишь на н?сколько сотъ шаговъ вп?редъ, дальше же повисъ густой туманъ надъ моремъ, а его безпокойно волнующаяся поверхность, ввиду совершеннаго отсутствія солнечныхъ лучей им?вшая темную окраску, производила даже непріятное, жуткое влечатл?ніе. Волны наб?гали безпокойно и шипя разсыпались б?лой п?ной по береговому песку. Издали изъ тумана доносился грозный шумъ океана; дв? чайки медленно скольз­нули по волнамъ и скрылись въ мор? тумана.
        Взоръ Фриды мечтательно посл?довалъ за ними, и она даже вздрогнула, когда Зандовъ внезапно предложилъ ей вопросъ:
        — А какъ звали того священника, у котораго вы жили въ Нью-Іорк??
        — Пасторъ Гагенъ.
        — И именно тамъ вы слышали упомянутую вами характе­ристику фирмы Дженкинсъ и Компанія?
        — Да, мистеръ Зандовъ.
        Фрида видимо хот?ла еще что-то прибавить, но р?зкость, съ какой Зандовъ предложилъ свой посл?дній вопросъ, со­мкнула ей уста.
        — Ну, да я самъ могъ бы догадаться объ этомъ, — продолжалъ онъ. — У этихъ духовныхъ лицъ съ ихъ изумительными взглядами на мораль всегда подъ рукой уничтожающіе приго­воры, если что либо не подходитъ подъ ихъ шаблонъ. Съ цер­ковной кафедры очень удобно взирать на гр?шный міръ; но в?дь въ посл?днемъ-то мы вс? должны жить. Лучше было бы, если бы господа пропов?дники спустились хоть разъ въ эту жизнь, гд? каждый долженъ вести борьбу за то, чтобы оста­ваться на поверхности ея; нав?рное при этомъ они лишились бы значительной доли своего созерцательнаго покоя и христiанской безупречности, но по крайней м?р? научились бы скромн?е судить о д?лахъ, о которыхъ они не им?ютъ р?шительно никакого понятія.
        Безпощадный сарказмъ этихъ словъ безусловно испугалъ бы другую д?вушку, но Фрида наоборотъ энергично поднялась и съ вдругъ вспыхнувшимъ упорствомъ воскликнула:
        — Пасторъ Гагенъ — воплощенное смиреніе и мягкость и не способенъ несправедливо осудить кого либо. Это было въ первый и посл?дній разъ, что я услышала изъ его устъ подобное суровое сужденіе, и я знаю, что оно вырвалось у него лишь всл?дствіе безпокойства за своихъ пострадавшихъ земляковъ.
        — Такъ, значить, онъ правъ? — р?зко спросилъ Зандовъ.
        — Не знаю; в?дь я совершенно не знакома со вс?мъ этимъ. Но вы-то, мистеръ Зандовъ, находитесь въ сношеніяхъ съ т?мъ челов?комъ и должны знать...
        Фрида не р?шилась докончить свою р?чь, такъ какъ чув­ствовала, что каждое дальн?йшее слово могло бы быть принято за оскорбленіе. Зандовъ повидимому такъ и отнесся къ этому. Его смягченный тонъ, которымъ онъ началъ разговоръ, см?нился обычнымъ холодньмъ и строгимъ, когда онъ отв?тилъ:
        — Во всякомъ случа? мн? чрезвычайно странно слышать, какъ въ н?которыхъ кругахъ грязнятъ репутацію большой фирмы. Вы, миссъ Пальмъ, — еще почти дитя и, само собой разум?ется, ничего не понимаете въ подобныхъ д?лахъ. Вы не можете знать, какимъ вліяніемъ пользуется имя Дженкинсъ въ коммерческомъ мір?. Но т?, кто д?лаетъ себя распространителемъ подобной клеветы, должны были бы подумать объ этомъ и поостеречься.
        Это зам?чаніе прозвучало довольно сурово, но вовсе не уб?дительно. В?дь никто еще не высказывалъ сомн?нія въ сил? и вліяніи Дженкинса, но находили лишь, что это вліяніе зловредно. Фрида конечно не им?ла представленія о томъ, какого рода были д?ловыя отношенія у Дженкинса съ домомъ Клиф­фордъ, но уже одно сопоставленіе обоихъ именъ рядомъ глу­боко испугало ее.
        — Вы сердитесь на меня за неосторожно высказанныя слова о вашемъ д?ловомъ друг?, — тихо сказала она. — Я безъ всякой задней мысли лишь повторила то, что слышала, и то выраженіе пастора Гагена касалось лишь опасности, грозящей нашимъ переселенцамъ отъ подобныхъ предпріятій. Пасторъ еже­дневно собственными глазами видитъ въ Ныо-Іорк?, какъ глу­боко это врывается въ горе и радость тысячъ людей. Конечно вы не можете знать это — в?дь интересы вашего торговаго дома далеки отъ подобныхъ спекуляцiй.
        — Ну, а откуда же вы-то можете такъ точно знать? — спросилъ Зандовъ съ насм?шкой.
        Впрочемъ посл?дняя прозвучала н?сколько принужденно. Этотъ разговоръ становился Зандову непріятенъ, однако онъ не д?лалъ попытокъ покончить съ нимъ; въ разговор? было н?что, что, вопреки его вол?, возбуждало его и влекло къ себ?.
        Фрида все бол?е и бол?е освобождалась отъ своей сдер­жанности; видимо тема разговора чрезвычайно интересовала ее, и ея голосъ зазвучалъ глубокимъ волненіемъ, когда она отв?тила:
        — Я только разъ, одинъ единственный разъ вид?ла кар­тину такого б?дствія, но она неизгладимо запечатл?лась во мн?. Во время моего пребыванія въ Нью-Іорк? насъ пос?тила группа переселенцевъ. Это были н?мцы, за н?сколько л?тъ предъ т?мъ направившіеся на Дальній Западъ Америки и те­перь возвратившіеся оттуда. Они, правда, черезчуръ легкомыс­ленно пов?рили разглагольствованіямъ безсов?стныхъ агентовъ и оставили все, что им?ли, въ л?сахъ Запада — большую часть своихъ родныхъ, которые погибли, не вынесши суроваго кли­мата, все свое достояніе, свои надежды, жизнерадостность, — словомъ, все! И вотъ теперь они обратились за сов?томъ и помощью для возвращенія на родину къ тому самому н?мецкому священнику, который предостерегалъ ихъ тогда и которому они тогда — увы! — не пов?рили. Было страшно вид?ть полную надломленность и совершенное отчаяніе этихъ еще недавно сильныхъ и мужественныхъ людей, слышать ихъ жалобы! Я нико­гда не забуду этого.
        Молодая д?вушка, словно подавленная своими воспоминаніями, прикрыла глаза рукой.
        Зандовъ не произнесъ ни слова: онъ отвернулся и лишь неотрывно смотр?лъ въ туманъ. Неподвижно, словно захвачен­ный заклятіемъ, слушалъ онъ слова д?вушки, все бол?е страстно и возбужденно срывавшіяся съ ея юныхъ устъ:
        — Да и на пароход?, везшемъ сюда сотни переселенцевъ, я вид?ла, сколько заботы и боязливости, сколько мечтаній и надеждъ везетъ онъ на себ?. В?дь почти никогда не бываетъ, чтобы именно счастье заставляло переселенцевъ уйти со своей родины! У большинства переселеніе является посл?дней на­деждой, крайней попыткой найти себ? спасеніе въ новой жизни за океаномъ, зд?сь. И подумать только, что вс? эти надежды разбиваются, что этимъ б?днякамъ не приносятъ пользы ни­какая ихъ борьба и неустанный трудъ, что они должны погиб­нуть изъ-за того, что одинъ какой либо субъектъ хочетъ раз­богатеть изъ-за того, что есть люди, нам?ренно, вполн? со­знательно посылающіе своихъ братъевъ на гибель, чтобы из­влечь изъ этого барыши! Я никогда не сочла бы этого возможнымъ, если бы не вид?ла этого своими глазами, не слы­шала бы этого отъ т?хъ, кто возвратился съ м?стъ своего переселенія.
        Фрида остановилась, съ испугомъ зам?тивъ мертвенную бл?дность, покрывавшую лицо все еще неподвижно стоявшаго Зандова. Оно было попрежнему точно выковано изъ стали и не­подвижно; никакое ощущеніе не отражалось на немъ, но вся кровь видимо сб?жала съ этого лица, и его застывшее выраженіе вызывало жуткое чувство. Зандовъ не зам?тилъ вопросительнаго, озабоченнаго взгляда молодой д?вушки; только ея внезапное молчаніе видимо привело его въ себя. Онъ р?зко выпрямился, провелъ рукой по лицу и произнесъ:
        — Вы см?ло заступаетесь за своихъ земляковъ, нужно от­дать вамъ справедливость!
        Его голосъ звучалъ глухо, сдавленно, какъ будто каждое слово стоило ему громаднаго напряженія.
        — Это и вы сд?лали бы, если бы вамъ представилась воз­можность, — вполн? непринужденно отв?тила ему Фрида. — Безспорно вы со вс?мъ авторитетомъ своего имени и положенія выступили бы противъ подобныхъ предпріятій и конечно могли бы добиться значительно большаго, нежели неизв?стный священникъ, которому напряженная духовная д?ятельность оставляетъ очень мало свободнаго времени и на обязанность котораго выпадаетъ слишкомъ много случаевъ, требующихъ смяг­ченiя горя и нужды членовъ собственной общины. Мистеръ Зандовъ, — и Фрида подошла къ нему подъ вліяніемъ внезапно вспыхнувшей дов?рчивости, — я, право, не желала оскорблять васъ т?ми неосторожными словами. Слухи приписываютъ нехорошіе планы Дженкинсу. Возможно, что люди не­правы, что пасторъ Гагенъ былъ введенъ въ заблужденіе. Вы лично не в?рите этому, я вижу это по вашему волненію, хотя вы и хотите скрыть его, а вы конечно лучше вс?хъ должны знать своего д?лового друга.
        Д?йствительно Зандовъ былъ взволнованъ. Его рука такъ судорожно сдавила р?зную спинку скамьи, что, казалось, вотъ-вотъ она разломится подъ его пальцами. Да, онъ былъ такъ взволнованъ, что прошло н?сколько секундъ, пока онъ овлад?лъ своимъ голосомъ.
        — Наша бее?да свелась къ очень нерадостной тем?, — от­рывисто произнесъ онъ. — Но я никогда не пов?рилъ бы, что робкое, тихое дитя, едва поднимавшее глаза и открывавшее уста въ теченіе ц?лой нед?ли пребыванія въ моемъ дом?. могло бы такъ страстно вспыхнуть, разъ д?ло коснулось защиты чужихъ интересовъ. Почему вы никогда не показали себя съ этой стороны?
        — Я не осм?ливалась... я такъ боялась...
        Фрида не сказала ничего бол?е, но ея взоръ, полубоязливо и полудов?рчиво направленный на Зандова, досказалъ то, что умалчивали уста. И этотъ взоръ былъ понятъ.
        — Кого вы боялись? Ужъ не меня ли? — спросилъ Зандовъ.
        — Да, — съ глубокимъ вздохомъ отв?тила молодая девуш­ка. — Я очень... очень боялась васъ... до настоящей минуты.
        — Это вы не должны больше д?лать! — Голосъ Зандова зазвучалъ непривычной, уже долгіе годы совершенно чуждой ему, ноткой; въ немъ чувствовались нарождающаяся теплота и мягкость. — Я видимо казался вамъ очень строгимъ и холоднымъ — таковъ я пожалуй и на самомъ д?л? въ д?ловыхъ отношеніяхъ; но по отношенiю къ молоденькой гость?, ищущей въ моемъ дом? покровительства и пріюта, я такимъ не буду. Не отстраняйтесь отъ меня на будущее время столь боязливо, какъ до сихъ поръ! Вы можете безъ страха подходить ко мн?.
        Онъ протянулъ д?вушк? руку, но Фрида медлила принять ее. Бл?дность и румянецъ чередовались на ея лиц?, но каза­лось, что все же какое-то бурное, съ трудомъ сдерживаемое чувство хочетъ вырваться наружу. Въ этотъ моментъ съ тер­расы донесся голосъ Джесси, обезпокоившейся долгимъ отсутствіемъ Фриды. Посл?дняя всрепенулась.
        — Меня зоветь миссъ Клиффордъ, мн? нужно пойти къ ней. Благодарю васъ, мистеръ Зандовъ, я... я бол?е не стану бо­яться васъ! — сказала молодая д?вушка и быстро, прежде ч?мъ онъ могъ воспрепятствовать, прижала губы къ его все еще протянутой рук? и скрылась среди кустарииковъ.
        IX.
        Зандовъ съ изумленіемъ и смущеніемъ смотр?лъ Фрид? всл?дъ. Странная д?вушка! Что можетъ обозначать эта вне­запная см?на страха дов?рчивостью, эта странная вспышка посл? столь долгой замкнутости? Это оставалось для него за­гадкой; но Фрида своей неосторожной фразой и полной противор?чій сущностью добилась того, что не удалось бы самому продуманному расчету, а именно вызвать и поддержать интересъ въ этомъ обычно столь равнодушномъ челов?к?. В?дь у него было полное основаніе сердиться на эту „фантастичную д?вичью головку съ экстравагантными идеями“; но рядомъ съ этимъ его раздраженіемъ н?тъ-н?тъ, да давало себя знать то странное чувство, которое овлад?ло имъ еще ран?е, когда онъ впервые погляд?лъ въ эти темные д?тскіе глаза и о которомъ онъ самъ не зналъ, было ли оно для него мучительно или пріятно. Зандовъ позабылъ — быть можетъ, первый разъ въ жиз­ни, — что его ждутъ его кабинетъ и рабочій столъ съ важными письмами. Онъ медленно опустился на скамью и сталъ смотр?ть на безпокойно волнующееся море.
        Онъ назвалъ это волненіе „до смерти однообразнымъ“. Въ немъ наряду со многимъ другимъ уже давно умерла способность ощущать красоты природы, но слова разговора съ Фридой по­чти безсознательно удерживались въ его памяти. Да, правда, это былъ океанъ, и по ту сторону водной громады находилась его родина! Зандовъ уже долгіе-долгіе годы не думалъ о ней. Да и что значила для него родина? В?дь онъ давно сталъ чужимъ ей, вс?ми корнями своего существованія онъ держался теперь за новую страну, которой онъ былъ обязанъ вс?мъ т?мъ, ч?мъ сталъ теперь. Прошлое находилось отъ него такъ же далеко, какъ невидимый родимый берегъ тамъ, за туманомъ.
        Правда, теперь онъ, гордый, богатый д?лецъ, имя котораго было изв?стно во вс?хъ крупн?йшихъ центрахъ міра, который привыкъ им?ть д?ло съ сотнями тысячъ, съ сострадательнымъ презр?ніемъ гляд?лъ съ высоты своего величія на то прошлое, на узко ограниченную жизнь мелкаго служащаго въ маленькомъ н?мецкомъ провинціальномъ городишк?. Какъ незначителенъ и ограниченъ былъ тогда горизонтъ его жизни, съ какимъ трудомъ онъ долженъ былъ перебиваться на свое малень­кое жалованье, пока посл? долгаго ожиданія добился наконецъ м?ста, которое позволило ему устроить свой, хотя и до крайности скромный, домашній уголокъ! И все-таки какъ это б?дное существованіе было осв?щено солнечнымъ блескомъ любви и счастья, окружавшихъ его своимъ ореоломъ! Молодая, красивая жена, цв?тущій здоровьемъ ребенокъ, св?тлое, радост­ное настоящее, полное грезъ и надеждъ будущее — ничего иного, большаго не было нужно, чтобы сд?лать счастливымъ его, то­гда еще жизнерадостнаго челов?ка.
        И вдругъ это короткое счастье закончилось такъ страшно!..
        Въ родной городъ вернулся другъ юности Зандова, выросшій вм?ст? съ нимъ, разд?лявшій съ нимъ д?тскія игры, а зат?мъ проведшій совм?стно съ нимъ годы университетскихъ занятій. Онъ былъ состоятеленъ и независимъ; ему не приходи­лось мучиться заботами объ устройств? своего существованія, какъ Зандову. Посл?дній встр?тилъ его съ распростертыми объ­ятьями и ввелъ въ свою только что основанную семью. Съ этого момента началась одна изъ семейныхъ трагедій, которыя часто въ теченіе долгихъ л?тъ разыгрываются тайкомъ, пока ихъ насильственно не обнаружитъ какая либо катастрофа. Обманутый мужъ не им?лъ понятія о томъ, что сердце его жены чуждо ему, что въ его собственной семь? его опутала своими ц?пями изм?на. Его любовь, его непоколебимое, какъ скала, дов?ріе д?лали его сл?пымъ; когда же наконецъ у него от­крылись глаза, было уже поздно: его счастье и честь были уже разрушены и поруганы. Доведенный отчаяніемъ почти до безумія, Зандовъ лишился самообладанія и набросился на по­хитителя своего счастья.
        Судьба по крайней м?р? въ одномъ пощадила его — онъ не сд?лался убійцей; его другъ-пріятель, сильно пострадавшій отъ его нападенія, постепенно поправился, однако Зандовъ заплатилъ за ту свою вспышку долгол?тнимъ заключеніемъ въ тюрьм?. Конечно за нимъ было право, но буква закона осудила его, и это осужденіе погубило всю вн?шнюю сторону его существованія. Онъ немедленно потерялъ свое прежнее положеніе, его служебная карьера была покончена. Женщина, н?когда назы­вавшаяся его женой, получила разводъ и отдала свою руку челов?ку, ради котораго изм?нила мужу, и носила теперь его имя. А то единственное, что осталось у несчастнаго Зандова, то, что законъ присудилъ ему, а именно его родное дитя, онъ самъ оттолкнулъ отъ себя. Онъ научился сомн?ваться во всемъ, считать ложью все, что до т?хъ поръ считалъ правдивымъ и чистымъ; въ силу этого онъ уже не в?рилъ въ свои отцовскія права и отказался признать своимъ то существо, которое еще недавно было вс?мъ счастьемъ его жизни. Онъ оставилъ ре­бенка матери, даже не взглянувъ на него.
        О возвращенiи въ родной городъ при подобныхъ обстоятельствахъ конечно не могло быть и р?чи. Зандову оставалась только Америка, это м?сто уб?жища многихъ неудачно сложившихся существованій. Разойдясь съ самимъ собой и со вс?мъ людомъ, б?дный, съ позорнымъ пятномъ челов?ка, отбывшаго въ тюрьм? наказаніе, онъ прибылъ въ Новый Св?тъ. И это было поворотнымъ пунктомъ его жизни. Именно зд?сь Зандовъ со ступеней глубочайшаго б?дствія дошелъ до блеска и бо­гатства.
        Съ этого времени усп?хъ всегда сопутствовалъ Францу Зан­дову. Что онъ ни предпринималъ все удавалось ему, и онъ быстро привыкъ къ риску. Онъ увлекъ за собой бол?е спокойнаго, осмотрительнаго Клиффорда на путь самыхъ см?лыхъ, даже отчаянныхъ спекуляцій, а когда съ момента смерти Клиф­форда въ его рукахъ сосредоточилось все управленіе д?ломъ, онъ уже не зналъ р?шительно никакого удержа. Въ этой гоньб? за наживой челов?ка, не им?вшаго никого, для кого ему нужно было бы накоплять богатство, было н?что жуткое, тяжелое. Но каждый челов?къ долженъ им?ть что либо, къ чему онъ страстно стремится, что составляетъ ц?ль и содержаніе его жизни; если для него утрачены благородныя богатства, то очень ча­сто этимъ магнитомъ является демонъ золота, который овлад?ваетъ опуст?вшимъ м?стомъ. Зандовъ тоже попалъ во власть этого демона. Посл?дній толкалъ его неустанно къ новой нажив?, гналъ его отъ одной рискованной спекуляціи къ другой и очень часто соблазнялъ ставить все на одну единственную карту. Но этотъ же демонъ д?лалъ его нечувствительнымъ ко всякой радости жизни, къ покою и отдыху. Зандовъ, ставшiй главою
большого американскаго банкирскаго дома, добился поистин? достойнаго зависти положенія въ жизни, но на его лиц? были лишь сл?ды заботъ, в?чнаго лихорадочнаго волне­нiя; ни мира, ни счастья не было зам?тно на немъ.
        Туманъ на океан? сгустился и распространялся все шире и шире. Мрачными т?нями надвигался онъ на берегъ, а изъ нихъ вырывались темныя волны океана и устремлялись на сушу. В?теръ, чрезвычайно усилившійся, все сильн?е и сильн?е гналъ ихъ на берегъ; он? теперь уже не расплывались съ легкимъ шип?ньемъ, а съ грознымъ шумомъ и п?ной низвергались на сушу. Какъ грозно вздымались эти волны у ногъ одинокаго Зандова, который, мрачно, словно углубившись въ самого себя, смотр?лъ на нихъ! Казалось, будто каждая волна повторяла ему т? самыя слова, которыя онъ слышалъ на этомъ м?ст?, а тамъ, въ туман?, возникали картины, вызываемыя имъ.
        Удивительно! Того, чего не добился Густавъ своими энергичныии р?чами, удалось достигнуть этой „д?тской болтовн?“. Серьезное указаніе брата не произвело никакого впечатл?нія на д?льца Зандова; посл?дній лишь презрительно отмахнулся отъ нихъ, называя „сантиментальными бреднями“, и въ конц? концовъ угрозой заставилъ ихъ замолкнуть. В?дь онъ уже давнымъ-давно въ своихъ предпріятіяхъ усп?лъ отвыкнуть заботиться о чьемъ либо благ? и гор?. „Съ людьми нужно обращаться, какъ съ цифрами“ — это былъ принципъ его жизни и главная основа его богатства. Такъ же и при этой спекуляцiи, предложенной ему Дженкинсомъ, Зандовъ обращалъ свое вниманіе лишь на цифры, и он? об?щали ему богатую наживу; ему даже и въ голову не пришло, что къ этому д?лу прикосновенны и челов?ческія жизни. И вдругъ неопытное дитя, не им?вшее даже представленія о страшномъ значеніи своихъ словъ, какъ разъ на этомъ м?ст? осм?лилось сказать ему подобныя вещи! Слова молодой д?вушки продолжали держаться въ сознаніи Франца Зандова, и онъ не могъ избавиться отъ нихъ.
        „Сколько заботъ и страха, сколько желаній и надеждъ несетъ на себ? пароходъ!“ — сказала Фрида. Да, Зандовъ самъ иcпыталъ это: в?дь онъ самъ сошелъ на почву Америки съ разрушенными жизненными надеждами, съ посл?дней отчаянной попыткой найти спасеніе въ новой жизни. Ему посчастливилось, друзья и родственники протянули ему руку помощи. Безъ нихъ и онъ, быть можетъ, тоже погибъ бы. Но другъ за другомъ прибыли еще сотни пароходовъ, и тысячи людей, приплывшихъ на нихъ въ Америку, можетъ быть, также рискнули своимъ посл?днимъ достояніемъ, робко искали спасительной руки, кото­рая должна была протянуться имъ навстречу зд?сь. На этомъ новомь для нихъ материк? можно было еще изъ многаго извлечь пользу, и многимъ изъ переленцевъ онъ могъ казаться бол?е благословеннымъ, нежели ихъ родина. Однако всякій, принявшій ту руку, которую ему протягивалъ Дженкинсъ со своимъ д?ловымъ другомъ, шелъ на гибель. А какъ еще много было территоріи для т?хъ земельныхъ участковъ, гд? переселенцевъ ждали пустыня и лихорадки. Фирма Дженкинсъ и Компанія за грошевую ц?ну скупила грандіозное количество земли и во что бы то ни стало
должна была привлечь туда переселенцевъ, чтобы добиться грандіознаго барыша, на который она расчитывала. Значитъ, д?йствительно находились люди, ради собственного обогащенія вполн? сознательно толкавшіе своихъ братъевъ на гибель.
        Зандовъ внезапно вскочилъ со своего м?ста; онъ хот?лъ освободиться отъ этихъ мыслей, окружавшихъ его, словно при­зраки. Онъ не могъ дол?е выносить однообразный шумъ океана, а туманъ ложился на его грудь гнетущей тяжестью. Его буквально-такя гнало прочь отъ берега домой. Но напрасно за­перся онъ въ своемъ кабинет? и углубился въ чтеніе д?ловыхъ писемъ и телеграммъ. Вн? дома бушевалъ и шум?лъ океанъ, а внутри самого Зандова тоже свир?пствовала буря, а изъ его души рвалось то, что уже долгіе годы непробудно спало и наконецъ проснулось. Это была сов?сть.
        X.
        Джесси сид?ла въ саду и рисовала; напротивъ нея, въ бес?дк?, сид?лъ Густавъ Зандовъ. Онъ только что вернулся изъ города, гд? сд?лалъ массу д?лъ и только не исполнилъ того, что лежало на обязанности его, какъ будущаго хозяина банкирскаго дома Клиффордъ, а именно вовсе не побывалъ въ контор?.
        Ну, да в?дь ему нужно было исполнить очень много иныхъ д?лъ! Прежде всего Густавъ пос?тилъ одного изъ знакомыхъ брата, богатаго банкира, чтобы, по его желанію, высказать свой критическій взглядъ на выписанную т?мъ изъ Европы ц?нную картину. Такъ какъ и критикъ, и коллекціонеръ одина­ково серьезно увлекались этимъ вопросомъ, то оба постепенно перешли къ осмотру всей картинной галлереи банкира, и ихъ бес?да затянулась на н?сколько часовъ. Посл? этого оба они отправились на большой митингъ, созванный по вопросу, касавшемуся городского благоустройства; Густавъ очень заинте­ресовался имъ и внимательно слушалъ вс? пренія. Въ заклю­ченiе онъ пос?тилъ маленькое собраніе представителей прессы, и они съ распростертыми объятьями встретили своего бывшаго товарища по перу. Зд?сь горячо обсуждались условія жизни въ Германіи и Америк?, и д?ло затянулось настолько, что, когда вс? разошлись, было уже поздно, а всл?дствіе этого Густавъ счелъ излишнимъ нав?стить брата въ контор? и предпочелъ прямо отправиться на дачу, составить компанію барышнямъ. Проведя столь полезно весь день, онъ считалъ себя въ прав?
удовлетворить также свою „сердечную потребность“, что, какъ изв?стно, достигалось въ полной м?р? лишь въ томъ случа?, если ему въ теченіе дня удавалось хотя одинъ разъ поспорить съ Джесси. Съ этимъ нам?реніемъ онъ быстро отправился на поиски ея въ дом? и наконецъ нашель ее въ саду.
        Джесси зам?тно изм?нилась въ посл?днія нед?ли. Какое-то скрытое горе, въ которомь она, быть можетъ, и сама не созна­валась себ?, затуманивало ея миленькое личико, отчего по­сл?днее казалось бл?дн?е и серьезн?е обычнаго; вокругъ ея рта лежала горькая, полубол?ненная складочка, ран?е никогда не бывавшая у нея. Присутствіе Густава видимо не спо­собно было развеселить ее — по крайней м?р? она изб?гала смотр?ть на него и старательно занималась своимъ рисованіемъ, давая короткіе и разс?янные отв?ты на вс? зам?чанія молодого челов?ка.
        Однако Густава не такъ-то легко было отпугнуть. Когда вс? его попытки завести разговоръ не ув?нчались усп?хомъ, онъ всталъ, нагнулся надъ полузаконченнымъ рисункомъ, обсл?довалъ его критическимъ взоромъ и наконецъ произнесъ:
        — Хорошенькій мотивъ! Рисунокъ кое что об?щаетъ, но вы должны исправить перспективу, миссъ Клиффордъ; она совер­шенно нев?рна.
        Это наконецъ произвело желаемое д?йствіе. Джесси подняла голову и возмущеннымъ взглядомъ окинула незваннаго сов?тчика.
        — В?дь вы, кажется, сами не рисуете, мистеръ Зандовъ? — холодно сказала она.
        — Н?тъ, но критикую.
        — Это я сама вижу. Но, над?юсь, вы позволите мн? считать мою перспективу правильной до т?хъ поръ, пока меня не уб?дитъ въ противоположномъ настоящій художникъ.
        Густавъ спокойно вернулся на свое м?сто и произнесъ:
        — Какъ вамъ угодно. Я предлагаю пригласить на роль су­дьи Фриду; у нея незаурядный талантъ къ живописи, и притомъ онъ разработанъ съ большимъ стараніемъ.
        — Фриду? — повторила Джесси, откладывая въ сторону карандашъ. — Кстати, какъ разъ о ней-то я и хот?ла перегово­рить съ вами. Она, кажется, уже вовсе не далеко отъ своей ц?ли, такъ какъ расположенiе къ ней моего опекуна увеличи­вается со дня на день. Для меня это совершенно загадочно, въ особенности, когда я думаю о томъ равнодушіи, съ какимъ онъ относился къ Фрид? вначал?. Но очевидно она сум?ла за­тронуть въ немъ настоящія струны; в?дь внезапно у него вспыхнулъ такой глубокій и прочный интересъ къ ней, какого я ни­когда не считала возможнымъ при его черствомъ, холодномъ характер?. Онъ буквально-таки уже не можетъ быть безъ Фриды. Каждый разъ, когда заводился разговоръ о возможности ея отъ?зда отсюда, онъ ясно выказывалъ свое неудовольствіе, а сегодня утромъ онъ безъ всякаго побужденія съ моей стороны предложилъ мн? удержать нашу молоденькую гостью въ дом? въ качеств? компаньонки.
        — Неужели онъ сказалъ это? — живо воскликнулъ Густавъ. — Это уже очень много значитъ, гораздо больше того, на что я вообще осм?ливался теперь над?яться. Въ такомъ случа? д?йствительно мы теперь уже недалеки отъ ц?ли.
        — Я тоже такъ думаю, и потому пора было бы вывести Фриду изъ ея мучительнаго и унизительнаго положенія. В?дь ее считаюте зд?сь совершенно посторонней, между т?мъ какъ она находится въ очень близкихъ отношеніяхъ съ вами; вм?ст? съ т?мъ она принуждена постоянно поддерживать разъ ска­занную ложь. Я очень часто вижу, какъ вся она вспыхиваетъ при самомъ безобидномъ вопрос? дяди, отъ отв?та на который ей приходится увиливать, какъ мучаетъ и безпокоитъ ее возло­женная на ней роль. Боюсь, что у меня не хватитъ силъ дальше поддерживать это положеніе.
        — Она должна сд?лать это! — твердо заявилъ Густавъ. — Я знаю, что ей это будетъ тяжело, и порой она д?лаетъ попытки къ возмущенію, но я все-таки ум?ю успокоить эту упрямую го­ловушку.
        Между темными бровями Джесси появилась глубокая складка недовольства.
        — Сознаюсь вамъ, мистеръ Зандовъ, что нахожу очень стран­ными вашъ тонъ и все ваше обращенiе съ Фридой, — промолвила она. — Вы обращаетесь съ нею совс?мъ какъ съ ребенкомъ, обязаннымъ беспрекословно подчиняться вашему высшему надзору и повидимому совершенно забываете, что когда нибудь она должна будетъ занять свое м?сто рядомъ съ вами.
        — Вотъ для этого и нужно сперва воспитать ее, — снисхо­дительно зам?тилъ Густавъ. — Пока ей еще только шестнадцать л?тъ, а я уже давно вступилъ въ третій десятокъ и, сл?довательно, все-таки являюсь старшимъ для этого ребенка и могу требовать отъ Фриды уваженія.
        — Да, видимо это такъ. Но я отъ своего будущаго супруга ожидала бы еще кое чего иного, кром? того, что онъ являлся бы объектомъ моего уваженiя.
        — Да, вы, миссъ Клиффордъ!.. это — кое что совс?мъ иное: по отношенію къ вамъ никто и не позволилъ бы себ? подоб­наго тона.
        — По всей в?роятности потому, что мое состояніе даетъ мн? право на изв?стнаго рода щепетильность по отношенію ко мн?, тогда какъ по отношенію къ б?дной, зависимой сирот?, которую подымаютъ до себя, дозволителенъ любой тонъ.
        Это зам?чаніе прозвучало столь горько, что Густавъ насто­рожился и вопросительно взглянулъ на Джесси, причемъ спро­силъ:
        — А вы думаете, что Фрида принадлежитъ къ натурамъ, дозволяющимъ „поднять“ себя?
        — Н?тъ, наоборотъ, я считаю ее очень гордой и значительно бол?е энергичной, ч?мъ это можно было бы допустить для ея возраста. Вотъ именно потому-то мн? и непонятна ея безволь­ная подчиненность.
        — Да, я кое что понимаю въ д?л? воспитанія, — ув?ренно заявилъ Густавъ. — Что касается вашего предложенія уже те­перь открыть всю правду, то я думаю совершенно иначе. Вы не знаете моего брата; его упрямство еще далеко не преодо­лено и вспыхнетъ съ удвоенной силой, если онъ откроетъ всю эту комедію. Въ тотъ моментъ, когда онъ узнаетъ, что я приблизилъ къ нему Фриду нам?ренно, съ совершенно опред?ленной ц?лью, его гн?въ разразится во всей своей сил?, и онъ удалитъ насъ обоихъ обратно за океанъ.
        — Это было бы конечно очень скверно: в?дь тогда погибли бы выгоды всей интриги.
        Очевидно Джесси была очень разстроена, разъ употребила некрасивое слово „интрига“; но оно сорвалось съ ея устъ, и вернуть его было невозможно. Однако Густавъ выразилъ пол­ное согласіе съ нею.
        — Совершенно в?рно, я этого тоже боюсь и именно потому не хот?лъ бы легкомысленно поставить на карту эти выгоды. Для меня лично все зависитъ отъ того, чтобы мн? остаться зд?сь!
        Въ его глазахъ при посл?днихъ словахъ вспыхнулъ странный огонекъ. Джесси этого не вид?ла; она вновь склонилась надъ листомъ бумаги и снова усердно принялась рисовать, но карандашъ дрожалъ въ ея рук?, и его движенія становились все бол?е посп?шными и нетвердыми.
        Густавъ н?сколько времени смотр?лъ на нее, а зат?мъ опять поднялся и, подойдя къ Джесси, произнесъ:
        — Н?тъ, миссъ Клиффордъ, какъ хотите, а нельзя допу­стить, чтобы вы такъ искажали перспективу... Пустите-ка меня на минутку!
        Съ этими словами онъ взялъ у нея изъ рукъ карандашъ и рисунокъ и принялся изм?нять посл?дній. Джесси нам?ревалась р?зко запротестовать, но уже въ сл?дующую минуту зам?тила, что ея карандашомъ водила теперь очень опытная рука и что н?сколько твердыхъ штриховъ его совершенно исправили ошибку.
        — Да в?дь вы утверждали, что не ум?ете рисовать! — вос­кликнула она, колеблясь между гн?вомъ и удивленіемъ.
        — Это — только маленькое диллетантство, которое я не осм?ливаюсь выдавать за талантъ; оно мн? должно подкр?плять мою критику. Вотъ пожалуйте, миссъ Клиффордъ! — и Густавъ по­далъ д?вушк? рисунокъ.
        Джесси молчаливо взглянула на листъ бумаги, а зат?мъ на своего собеседника.
        — Право, я удивляюсь вашей разносторонности, доказатель­ство которой вы опять только что дали. Вы представляете со­бою все возможное, мистеръ Зандовъ!.. Вы — политикъ, журналистъ, художникъ...
        — И купецъ! — дополнилъ Густавъ. — Вы забываете самое главное, ч?мъ я бол?е всего выд?ляюсь. Да, я — своего рода универсальный геній, но къ сожал?нію разд?ляю судьбу каждаго генія — меня не признаютъ современники.
        Его полуироническій поклонъ въ сторону собес?дницы показывалъ, что въ настоящій моментъ онъ и ее признаетъ по­добной „современницей“.
        Джесси ничего не отв?тила на его зам?чаніе и принялась складывать свои рисовальныя принадлежности.
        — Становится немного св?жо, мн? лучше будетъ вернуться домой. Пожалуйста не безпокойтесь, я пришлю за этими ве­щами лакея, — сказала она, посл? чего, легкимъ движеніемъ руки отклоняя помощь Зандова, взяла со стола рисунокъ и вышла изъ бес?дки.
        Густавъ смотр?лъ ей всл?дъ, качая головой.
        „Я, кажется, серьезно попалъ у нея въ немилость, — подумалъ онъ. — Уже н?сколько нед?ль она совершенно не та, что была прежде. Я предпочелъ бы вынести самыя тяжкіе нападки на мой эгоизмъ и безсов?стность, нежели эту холодную сдер­жанность и горечь. Кажется, и для меня наступила крайняя пора выступить съ истиной. Но н?тъ, я не см?ю рисковать будущностью Фриды. Слишкомъ рано наступившая катастрофа можетъ погубить все“.
        XI.
        Снаружи предъ жел?зной р?шеткой виллы остановился экипажъ. Это возвратился домой Францъ Зандовъ. Онъ прошелъ прямо въ садъ и, б?гло поздоровавшись съ братомъ, сказалъ ему:
        — А, ты уже зд?сь? А гд? же барышни?
        — Миссъ Клиффордъ только что покинула меня.
        — А миссъ Пальмъ?
        — По всей в?роятности она на берегу моря. Съ момента своего возвращенія я еще не вид?лъ ея.
        Францъ Зандовъ нетерп?ливо окинулъ взглядомъ нижнюю часть сада; ему видимо было непріятно, что Фрида не вышла къ нему навстр?чу, какъ д?лала это обыкновенно.
        — Я съ самаго утра не вид?лъ тебя, — недовольно обра­тился онъ къ Густаву. — Ты заявилъ, что теб? необходимо уйти по важнымъ д?ламъ, но я все же расчитывалъ, что ты черезъ н?сколько часовъ покажешься въ контор?. Что за д?ла, занявшія тебя на ц?лый день?
        — Во-первыхъ, я былъ у банкира Гендерсона.
        — Вотъ какъ? Нав?рно по поводу новаго займа, на кото­рый теперь въ М. открыта подписка? Мн? пріятно, что ты самъ переговорилъ съ нимъ объ этомъ.
        — Ну, конечно по поводу займа, — подтвердилъ Густавъ, не чувствуя никакихъ угрызеній сов?сти отъ того, что оставлялъ брата въ томъ заблужденіи относительно своего д?лового усердія, хотя при обозр?ніи галлереи банкира не обм?нялся съ посл?днимъ ни однимъ словомъ относительно этого займа. Однако, такъ какъ онъ не ощущалъ никакой охоты подвергнуться экзамену о своемъ дальн?йшемъ „полезномъ“ времяпровожденіи, то быстро добавилъ: — кром? того пришлось заняться однимъ д?ломъ частнаго свойства. При посл?днемъ визит? къ намъ миссъ Гендерсонъ познакомилась съ миссъ Пальмъ и по­чувствовала къ ней сильн?йшую симпатію. Удивительно, какъ это тихое, боязливое дитя всюду усп?ваетъ одерживать поб?ды! Миссъ Клиффордъ тоже съ перваго же момента стала другомъ этой д?вушки.
        — О, миссъ Пальмъ вовсе не такъ тиха и робка, какъ ты думаешь, — возразилъ Францъ Зандовъ, взоры котораго все еще искали чего-то на морскомъ берегу. — За ея вн?шней сдержан­ностью скрывается глубоко страстный, совс?мъ незаурядный характеръ. Я оамъ этого не предполагалъ, пока случай не открылъ мн?.
        — И съ т?хъ поръ ты тоже покоренъ ею. Откровенно го­воря, Францъ, я совершенно не узнаю тебя. Ты обращаешься съ молоденькой, къ тому же посторонней теб? д?вушкой съ такой деликатностью, а порою даже съ такой н?жностью, ка­кой никогда не встр?чалъ отъ тебя твой единственный и притомъ превосходный братъ.
        Францъ Зандовъ с?лъ и въ задумчивости оперся головой объ руку.
        — Въ этомъ юномъ существ? такъ много св?жаго, еще нетронутаго, — произнесъ онъ: — оно невольно вызываетъ въ дру­гомъ собственную его юность. Эта д?вушка еще такъ твердо держится своихъ полныхъ энтузіазма идей, своихъ грезъ о счасть? и св?тломъ будущемъ, и не въ состояніи понять, что міръ-то совс?мъ-совс?мъ иной. Ахъ, эти д?тскія идеи безразсудны и разрушатся сами собою, какъ только жизнь возьметъ ее въ свою тяжелую школу; но, когда слушаешь ихъ, все-таки постепенно оживаетъ все то, ч?мъ когда-то самъ влад?лъ и что... потеряно.
        Въ голос? Франца Зандова опять зазвучалъ тотъ своеоб­разный, туманно-мягкій тонъ, котораго близкіе къ нему нико­гда не слышали съ его устъ и который являлся какъ бы отзвукомъ далекаго прошлаго времени. Фрида очевидно и въ самомъ д?л? сум?ла затронуть настоящую струнку, которой во­обще никто не зналъ; в?дь какъ разъ то, что Францъ Зан­довъ у Джесси безпощадно опред?лялъ названіемъ мечтатель­ности и экстравагантности, открыло Фрид? путь къ этому обычно строгому, замкнутому въ себ? челов?ку.
        Густавъ тоже почувствовалъ это противор?чіе и съ легкой усм?шкой отв?тилъ брату:
        — Да в?дь все это не должно было бы представляться теб? новостью. В?дь ты всегда былъ членомъ семьи Клиффордъ, и Джесси выросла на твоихъ глазахъ.
        — Джесси была постоянно чуть не боготворимой любимицей своихъ родителей, — холодно возразилъ Францъ Зандовъ. — Ее буквально-таки осыпали любовью и счастьемъ, и всякаго, кто не шелъ ей навстр?ч? съ ласковой н?жностью, какъ наприм?ръ я, она боялась и изб?гала. Я былъ всегда чужимъ для нея — б?локураго, мягкосердечнаго, изн?женнаго ребенка, — а, съ т?хъ поръ, какъ она выросла, мы стоимъ совершенно вдали другъ отъ друга. Но въ этой Фрид? съ ея суровой замкнуто­стью, которую необходимо сперва преодол?ть, чтобы добраться до ея истинной сущности, н?тъ ничего мягкаго и робкаго. Ко­гда удастся надломить ея твердую вн?шнюю оболочку, нахо­дишь въ ней только силу и жизнь. Я люблю такіе характеры, быть можетъ, потому что нахожу въ нихъ родственную себ? черту, и иной разъ меня поражаетъ, даже буквально-таки устрашаетъ, если я съ устъ этой д?вушки слышу выраженiя, а главное, вижу ощущенія, которыя были совершенно такими же у меня, когда я былъ въ ея возраст?.
        Густавъ ничего не возразилъ на это, но его взглядъ на­пряженно наблюдалъ за лицомъ брата. Посл?дній зам?тилъ это и, словно разсердившись на себя за то, что поддался овладевшему имъ бол?е мягкому настроенію, тотчасъ же прервалъ этотъ разговоръ и заговорилъ холоднымъ, д?ловымъ тономъ:
        — Но ты все же долженъ былъ бы зайти на н?сколько часовъ въ контору. Намъ предстоятъ важныя д?ла; я снова получилъ письмо отъ Дженкинса. Онъ теперь серьезно настаиваетъ на исполненіи твоего об?щанія, касающагося „Кельнской Газеты“, да и теперь самое время для этого. В?дь в?роятно статья у тебя уже давно готова?
        — Я вовсе не думалъ, что это д?ло столь сп?шно, — возразилъ Густавъ: — в?дь ты уже въ теченiе н?сколькихъ дней не обмолвился предо мною ни однимъ словомъ о немъ.
        — Необходимо было еще многое обсудить и подготовить. Всл?дствіе этого я велъ очень оживленную корреспонденцію съ Нью-Іоркомъ.
        — Но на этотъ разъ не давалъ мн? ея на просмотръ, какъ д?лалъ съ прежней корреспонденціей?
        — Тогда я хот?лъ ввести тебя въ курсъ д?ла, теперь же д?ло идетъ объ очень непріятномъ вопрос?, который я долженъ разр?шить лично.
        — Я знаю: ты попытался развязаться со вс?мъ этимъ д?ломъ.
        Францъ Зандовъ приподнялся и посмотр?лъ на брата съ такимъ же безмолвнымъ удивленіемъ, какъ тогда, когда узналъ о самовольной по?здк? Густава въ его земли.
        — Я? — воскликнулъ онъ. — Кто это выдалъ теб??
        — Никто, но я заключилъ объ этомъ по различнымъ признакамъ и вижу теперь, что не ошибся въ своихъ предположеніяхъ.
        Францъ Зандовъ мрачно и злобно посмотр?лъ на брата, стоявшаго предъ нимъ совершенно непринужденно, и воскликнулъ:
        — У тебя прямо-таки опасный даръ наблюденія; всегда находишься подъ твоимъ контролемъ и не им?ешь ув?ренности, что отъ тебя остаются въ тайн? даже самыя откровенныя мысли. Ну, если говорить правду, да, я пожелалъ отказаться! При подобномъ обсужденіи эта спекуляція кажется мн? очень шаткою; повидимому она не окажется даже приблизительно столь выгодной, какъ мы расчитывали. Я сд?лалъ попытку нарушить уже принятыя на себя обязательства и подсунуть какого либо другого участника въ д?ло, но это оказалось невозможнымъ!.. Дженкинсъ настаиваетъ на исполненiи договора, я связалъ себя имъ со вс?хъ сторонъ. Поэтому все должно остаться при прежнихъ условіяхъ.
        Онъ высказалъ все это отрывисто, раздраженно и при этомъ съ нервной посп?шностью перелистывалъ записную книжку, вы­нутую имъ изъ кармана. Весь его видъ доказывалъ, что онъ испытываетъ сильное волненіе, которое ему удается сдержать лишь съ трудомъ.
        Густавъ повидимому не зам?чалъ этого; онъ спокойно и опред?ленно произнесъ:
        — Ну, должно быть, найдется какое либо средство избавиться отъ подобнаго договора.
        — Н?тъ! суммы, уже вложенныя мною въ предпріятіе, связываютъ мн? руки. Я могу потерять ихъ, если отступлюсь отъ этого д?ла. Дженкинсъ вполн? способенъ задержать меня и использовать противъ меня каждую букву договора съ того мо­мента, какъ его выгода перестанетъ соотв?тствовать моей. Та­кимъ образомъ приходится предоставить все д?ло его собствен­ному теченію... Ахъ, миссъ Фрида, наконецъ-то мы видимъ васъ!
        Посл?днія слова, отзывавшія истиннымъ облегченіемъ, были обращены къ д?вушк?, только что вошедшей въ бес?дку.
        Фрида тоже изм?нилась въ посл?днее время, но въ ней эта перем?на выражалась иначе, нежели у Джесси. Ея прежде бл?дное д?тское личико пріобр?ло легкій налетъ румянца; ея темные глаза, правда, гляд?ли еще серьезно, но мрачная т?нь исчезла въ нихъ. Они вспыхнули радостью, когда она зам?тила хозяина дома, и она тотчасъ же съ открытой дов?рчивостью посп?шила къ нему.
        — Мистеръ Зандовъ, вы уже возвратились? А я и не знала этого, иначе я давно уже пришла бы, — сказала она и вдругъ, взглянувъ на серьезныя лица обоихъ мужчииъ, сд?лала легкое движеніе, словно желая удалиться, и сказала при этомъ: — но я, кажется, пом?шала?
        — Нисколько! — быстро заговорилъ Францъ Зандовъ. — Мы обсуждали зд?сь д?ловые вопросы, но я радъ избавиться отъ нихъ.
        Онъ отбросилъ свою записную книжку и протянулъ руку Фрид?. Этотъ холодный, строгій челов?къ, суровость котораго не смягчалась даже въ кругу семьи, въ этотъ моментъ казался совс?мъ другимъ. Очевидно посл?днія н?сколько нед?ль многое изм?нили въ немъ.
        Густавъ поздоровался съ молодой д?вушкой такъ же в?жливо, но холодно, какъ продолжалъ д?латъ это въ присутствіи брата, а зат?мъ произнесъ:
        — Я долженъ передать вамъ, миссъ Пальмъ, прив?тъ и приглашеніе. Миссисъ Гендерсонъ ожидаетъ васъ у себя на ближайшихъ дняхъ, чтобы покончить съ вами то д?ло, о которомъ она говорила съ вами.
        — Какое это д?ло? — спросилъ Францъ Зандовъ, внимательно прислушивавшійся къ словамъ брата.
        Фрида въ первый моментъ взглянула на Густава вопроси­тельно и даже какъ будто испуганно, а зат?мъ отв?тила слегка неув?ренно:
        — Миссисъ Гендерсонъ отпускаетъ свою компаньонку и предложила мн? это м?сто. По всей в?роятности я...
        — Вы не пойдете на него! — прервалъ ее Францъ Зандовъ съ ясно чувствуемымъ раздраженіемъ. — Къ чему вообще такая посп?шность? В?дь нав?рно найдутся для васъ еще другія и къ тому же лучшія м?ста?
        — Домъ банкира Гендерсона считается однимъ изъ лучшихъ въ город?, — зам?тилъ Густавъ.
        — А миссисъ Гендерсонъ — одна изъ самыхъ несносныхъ женщинъ въ город?; она мучаетъ вс?хъ окружающихъ своими нервами и капризами, и каждая ея компаньонка является буквально-таки жертвой ихъ. Н?тъ, миссъ Фрида, отбросьте вся­кую мысль объ этомъ; я ни за что не допущу, чтобы вы по­ступили на подобную должность.
        Почти незам?тная, но торжествующая улыбка мелькнула на губахъ Густава. Фрида стояла безмолвная, съ потупленнымъ взоромъ; повидимому прежняя заст?нчивость возвратилась къ ней при этомъ разговор?.
        Однако Францъ Зандовъ не такъ понялъ ея молчаніе; онъ испытующе посмотр?лъ на молодую девушку и медленно произнесъ:
        — Конечно я отнюдь не нам?ренъ стеснять свободу вашей воли. Если вы желаете уйти отъ насъ...
        — Н?тъ, н?тъ! — воскликнула Фрида столь страстно, что Густавъ счелъ нужнымъ сделать ей предостерегающій знакъ, чтобы сдержать ее. И д?йствительно она быстро овладела со­бою и продолжала, понизивъ голосъ: — я только очень боюсь быть вамъ и миссъ Клиффордъ въ тягость.
        — Ну, это — совс?мъ безразсудный страхъ, — тономъ легкаго порицанія возразилъ Францъ Зандовъ. — Вы можете быть намъ въ тягость? Моя племянница скоро убедитъ васъ въ противномъ. Она сд?лаетъ вамъ лучшее предложеніе, ч?мъ миссисъ Гендерсонъ. Джесси слишкомъ много времени проводитъ въ одиноче­ств?, и ей нужна подруга; нехорошо, если д?вушка ея возра­ста остается безъ женскаго общества. Не желаете ли вы стать этой подругой, Фрида? Не желаете ли вы совс?мъ остаться у насъ?
        Молодая д?вушка подняла на него взоръ; ея глаза были подернуты слезой, и въ нихъ видн?лась какъ бы просьба о прощеніи.
        — Если вы согласны на это, мистеръ Зандовъ, то я охотно и съ благодарностью приму это доброе предложеніе миссъ Клиф­фордъ, но — повторяю — если только вы позволяете мн? остаться зд?сь.
        По лицу Франца Зандова скользнула улыбка; она была б?гла и коротка, но какъ солнечный лучъ осв?тила его черты.
        — Да разв? я — ужъ такая страшная величина въ дом?? Значитъ, Джесси уже говорила съ вами объ этомъ и вы только боялись моего согласія? Напрасно, дитя! Я предоставляю своей племянниц? полную свободу въ этомъ и сейчасъ же поговорю съ нею, чтобы выяснить д?ло. Миссисъ Гендерсонъ уже завтра узнаетъ, что ей сл?дуетъ поискать себ? другую компаньонку.
        Францъ Зандовъ быстро всталъ и, прив?тливо кивнувъ, ушелъ изъ бес?дки.
        Едва онъ отдалился на достаточное разстояніе, Густавъ, подойдя къ молодой д?вушк?, произнесъ:
        — Онъ опасается, что Гендерсоны завлад?ютъ тобою, а по­тому хочетъ какъ можно скор?е гарантировать тебя для сво­его дома. Отчего ты раньше такъ испуганно взглянула на меня? Неужели ты подумала, что я вознам?рился отправить тебя от­сюда къ миссисъ Гендерсонъ, которая д?йствительно просила меня сегодня сд?лать теб? сообщенное мною предложеніе, но которую такъ в?рно охарактеризовалъ мой братъ? Н?тъ, мн? лишь обязательно нужно было узнать, какъ онъ отнесется къ вопросу твоего удаленія отсюда. Ты вид?ла, онъ былъ вн?^:^ себя отъ этого. Браво, дитя! Ты ведешь свое д?ло превосходно, и я, въ противоположность своему прежнему отзыву, должень выдать теб? свид?тельство въ томъ, что очень доволенъ тобою.
        Фрида не слышала этихъ похвалъ. Ея глаза сл?дили за Францомъ Зандовымъ, который какъ разъ теперь скрылся за кустами. Теперь она повернулась и съ усиліемъ промолвила:
        — Но я не могу дал?е обманывать его! Пока онъ былъ суровъ и холоденъ, у меня еще хватало силъ на это, теперь же... ложь сокрушаетъ меня.
        — Тогда свали всю отв?тственность на меня! — воскликнулъ Густавъ. — Я навязалъ теб? эту ложь, я зат?ялъ „интригу“, какъ лестно для меня выражается миссъ Клиффордъ, ну, я и буду поддерживать это, пока д?ло дойдетъ до разъясненій. Те­перь же сл?дуетъ неустанно идти впередъ и не отступать ни на шагъ. Находясь столь близко къ ц?ли, мы не см?емъ ко­лебаться. Подумай сама объ этомъ и об?щай мн? еще потерп?ть.
        Фрида наклонила голову; она ничего не возразила, но и не дала требуемаго об?щанія.
        Тогда Густавъ продолжалъ въ бол?е серьезномъ тон?:
        — Джесси тоже сегодня наталкивала меня на решительный шагъ, и я вижу, что она бол?е не понимаетъ моей медлитель­ности. Но в?дь она не знаетъ всего д?ла, она думаетъ, что для ея опекуна ты совершенно посторонняя, которую онъ полюбилъ и которой безъ сопротивленія открывалъ свои объ­ятья. Но мы, — тутъ онъ схватилъ руку молодой д?вушки и кр?пко сжалъ своею, — знаемъ это лучше ея, мое б?дное дитя!.. Мы зна­емъ, что теб? приходится бороться съ мрачной ненавистью, ко­торая уже отравила ц?лую жизнь и такъ сплелась съ этой жизнью, что н?сколько прив?тливыхъ словъ не въ состоянiи изгнать ее. Я хот?лъ отвоевать теб? твое право, когда мой братъ покидалъ Европу, я зат?мъ и д?лалъ попытки къ этому, но узналъ при этомъ, какъ глубоко коренится въ немъ его злосчастная идея. Для того, чтобы она не возродилась въ немъ и не разлучила опять васъ другъ съ другомъ, вы должны еще больше сблизиться. Или ты думаешь, что я безъ настоятель­ной необходимости возлагаю на тебя подобную тяжесть?
        — О, н?тъ, конечно н?тъ!.. я безусловно повинуюсь теб?, но только мн? становится безконечно тяжело лгать!
        — А мн? такъ вовсе н?тъ! — заявилъ Густавъ. — Я никогда не думалъ, что іезуитское правило „ц?ль оправдываетъ сред­ства“ является такимъ безупречнымъ средствомъ противъ угрызеній сов?сти. Я лгу, такъ сказать, съ полнымъ душевнымъ спокойствіемъ, даже съ возвышающимъ меня въ своихъ глазахъ ощущеніемъ. Но теб? совершенно незач?мъ брать съ меня прим?ръ въ этомъ. Вовсе н?тъ необходимости, чтобы такое дитя, какъ ты, уже стояло на выcот? моей объективности. Наоборотъ, неправда должна быть тяжела для тебя, и я испытываю большое удовлетворенiе, что это д?йствительно такъ и на самомъ д?л?.
        — Но Джесси? — воскликнула Фрида, — могу ли я наконецъ дов?рить все ей? Она относится ко мн? съ такой любовью, она мн?, чужой, какъ сестр?, открыла свои объятья...
        — Чтобы избавиться отъ меня! — перебилъ ее Густавъ. — Да, только изъ-за этого она открыла теб? свои объятья. Чтобы избавиться отъ моего сватовства, она дозволила бы мн? вве­сти въ домъ кого угодно, лишь бы только это существо изба­вило ее оть нежелательнаго жениха. Поэтому ни слова ей! Джесси не включается въ игру! Это — мое спецiальное удоволь­ствiе допускать, чтобы она презирала меня, и я долженъ еще н?сколько времени наслаждаться имъ.
        — Потому что для тебя все — лишь игра, — съ упрекомъ ска­зала Фрида. — Но в?дь она-то страдаетъ оть этого.
        — Кто? Джесси? Нисколько!.. Она просто-налросто въ выс­шей степени злится на мою такъ называемую мерзость, и я же­лаю дать себ? по крайней м?р? хоть одно маленькое удовлетвореніе, оставивъ ей эту злость.
        — Ты ошибаешься, ей чрезвычайно горько, что она принуж­дена такъ судить о теб?. Я знаю, она плакала изъ-за этого.
        Густавъ вскочилъ, словно подъ д?йствіемъ электрическаго тока.
        — Что? правда ли это? Ты это на самомъ д?л? вид?ла? Она плакала?
        Фрида съ безграничнымъ удивленіемъ взглянула на его просіявшее лицо.
        — И ты этому радуешься? Неужели ты д?йствительно мо­жешь упрекать ее за то, что она заставляетъ тебя расплачи­ваться за заблужденіе, которое ты самъ же вызвалъ? Неужели ты можешь быть столь мстительнымъ и мучить ее?
        — Ахъ, ты, шестнадцатил?тняя мудрость! — воскликнулъ Гу­ставъ, заливаясь см?хомъ. — Ты хочешь взять свою подругу подъ защиту отъ меня... отъ меня!.. Правда, ты уже очень умна для своихъ л?тъ, моя маленькая Фрида, но въ подобныхъ вещахъ р?шительно ничего не понимаешь, да это вовсе и не нужно. Ты можешь спокойно подождать съ этимъ еще пару годковъ. Но говори же! Когда плакала Джесси? Откуда ты знаешь, что эти слезы были изъ-за меня? Да говори же! Ты видишь же, что я сгораю отъ нетерп?нія!
        На лиц? Густава действительно видн?лось высшее напряженіе, и онъ читалъ слова д?вушки буквально съ ея устъ. Фрида повидимому и на самомъ д?л? ничего не понимала въ „подобныхъ вещахъ“; по крайней м?р? она смотр?ла на Густава все еще съ крайнимъ изумленіемъ. Однако она уступила его настояніямъ и начала говорить:
        — Недавно Джесси задала мн? съ укоромъ вопросъ, не­ужели я д?йствительно рискну дов?рить все свое будущее та­кому безсердечному эгоисту, какъ ты? Я стала защищать тебя — правда, достаточно неловко, такъ какъ в?дь я не см?ла ни­чего выдать и должна была молчаливо выслушивать каждый упрекъ теб?.
        — Ну, дальше! — задыхаясь торопилъ ее Густавъ. — Дальше!..
        — И вотъ во время этого разговора Джесси внезапно разразилась слезами и воскликнула: „Ты сл?па, Фрида, ты хо­чешь быть сл?пой, а я им?ю въ виду лишь твое счастье! Ты не знаешь, какъ мн? тяжело такъ унижать предъ тобою этого челов?ка, и Богъ в?сть, сколько бы я дала за то, чтобы онъ представился и мн? такимъ же чистымъ и стоялъ такъ же вы­соко, какъ въ твоихъ глазахъ!“. Сказавъ это, она уб?жала и заперлась въ своей комнат?. Но я знаю, что она тамъ проплакала несколько часовъ.
        — Это — ни съ ч?мъ несравнимое, дивное изв?стіе! — въ восхищеніи воскликнулъ Густавъ. — Дитя, ты даже представить себ? не можешь, какъ ты была умна, зам?тивъ это! Поди сюда, за это я долженъ поц?ловать тебя! — и онъ, обнявъ д?вушку, сер­дечно поц?ловалъ ее въ об? щеки.
        Какая-то т?нь упала на входъ въ бес?дку — тамъ стоялъ Францъ Зандовъ; онъ вернулся за своей записной книжкой и сталъ свид?телемъ этой сцены. Одно мгновеніе онъ стоялъ не­подвижно и молча, но зат?мъ подошелъ ближе и возмущенно воскликнулъ:
        — Густавъ!.. Миссъ Пальмъ!..
        Молодая д?вушка испуганно вздрогнула. Густавъ тоже побл?дн?лъ и выпустилъ ее изъ объятій. Катастрофа, которую онъ во что бы то ни стало хот?лъ отдалить, надвинулась, стала неотвратимой; это онъ сразу же увид?лъ. Теперь необходимо было съ достоинствомъ встр?тить ее.
        — Что зд?сь такое? — спросилъ Францъ Зандовъ, м?ряя брата гн?вно засверкавшимъ взоромъ. — Какъ ты см?ешь такъ приближаться къ молодой д?вушк?, находящейся подъ защитой моего дома? И вы, миссъ Пальмъ? какъ вы могли дозволить по­добное обращенiе? Можетъ быть, оно было для васъ желательно? Видимо между вами установились уже очень дов?рчивыя отношенія.
        Фрида ничего не отв?тила на этотъ брошенный ей горькiй упрекъ. Она гляд?ла на Густава, словно ожидая отъ него защиты. А онъ уже овлад?лъ собою и, подойдя къ брату, успокаивающимъ тономъ произнесъ:
        — Выслушай меня! Ты заблуждаешься... я все объясню теб?...
        — Мн? ме нужно никакихъ объясненій, — перебилъ его Францъ Зандовъ. — Я самъ вид?лъ то, что ты позволилъ себ?, и, над?юсь, ты не попытаешься оспаривать свид?тельство моихъ собственныхъ глазъ. Я всегда считалъ тебя за челов?ка легкомысленнаго, но не за столь безчестнаго, чтобы ты зд?сь, по­чти на глазахъ Джесси, об?щанной теб? нев?сты...
        — Францъ, а теперь перестань! — такъ внезапно и твердо вм?шался Густавъ въ р?чь брата, что даже тотъ, до крайно­сти разгн?ванный, замолкъ. — Я не позволю теб? говорить мн? подобныя вещи, такъ далеко не простирается мое самопожертвованіе. Фрида, поди сюда ко мн?! Ты видишь, мы должны го­ворить! Онъ долженъ узнать правду!
        Фрида повиновалась; она подошла къ нему и, словно защи­щая его, положила ему на плечо руку. Францъ Зандовъ, ничего не понимая, смотр?лъ поочередно на нихъ обоихъ. Все проис­ходившее предъ нимъ было для него непонятно; онъ очевидно не им?лъ никакого представленія объ истинномъ положеніи вещей.
        — Ты несправедливо упрекаешь меня, — продолжалъ Густавъ, — неправъ ты также и по отношенію къ Фрид?. Если я поц?ловалъ ее, то она им?ла на это право. В?дь она съ самой ран­ней своей юности находится подъ моей защитой. Вс? отталки­вали это б?дное, покинутое дитя, вс? т?, кто долженъ былъ оказывать ей и защиту, и любовь. Я былъ единственнымъ, осу­ществившимъ свое родственное право. И теперь я использовалъ его и думаю, что см?ю осуществлять его.
        Было изумительно, какой глубокой серьезностью звучалъ теперь голосъ этого подчасъ безшабашнаго насм?шника. Францъ Зандовъ уже при первыхъ словахъ отступилъ назадъ, словно ужаснувшись какого-то предчувствія. Вся краска сб?жала съ его лица, оно становилось все бл?дн?е и бл?дн?е, и, упорно устремивъ свой взглядъ на Фриду, онъ беззвучно и почти ме­ханически повторилъ:
        — Твое родственное право? Что... что это значитъ?
        Густавъ поднялъ головку молодой д?вушки, прислоненную къ его плечу, и, повернувъ ея лицо прямо къ брату, произ­несъ:
        — Если ты не догадываешься объ этомъ, то прочти по этому лицу; можетъ быть, тогда теб? станетъ ясно, къ кому относится то сходство, которое ты искалъ въ немъ. Правда, я обманулъ тебя, долженъ былъ обмануть, такъ какъ ты отклонялъ всякую возможность соглашенія съ тобою. Тогда я ухватился за посл?днее средство и самъ привезъ Фриду сюда. Я над?ялся, что въ теб? постепенно разовьется чувство, которое опять согр?ло бы твое полузамерзшее сердце; я расчитывалъ, что въ конц? концовъ у тебя опять зародится мысль, что та по­сторонняя д?вушка, къ которой тебя такъ властно влекло, им?етъ право на твою любовь. Увы! это не удалось, все от­крывается предъ тобою внезапно, неожиданно. Но посмотри на эти черты; в?дь это — твои! Ты долгіе годы страдалъ отъ тяжелаго, мрачнаго безумія и заставилъ ни въ чемъ неповинное дитя искупать прегр?шеніе своей матери. Ну, такъ пробудись же наконецъ отъ своего безумія, открой объятья... своему един­ственному, своему отвергнутому ребенку!
        За этими словами наступила долгая, тяжелая пауза. Францъ Зандовъ пошатнулся; одно мгновені? казалось, что онъ упадетъ, но онъ остался стоять. Его лицо страшно подергивалось, изъ его груди со стономъ вылетало порывистое дыханіе, но онъ не сказалъ ни слова.
        — Фрида! — мягко произнесъ Густавъ. — Пойди къ своему отцу!.. видишь, онъ ждетъ этого...
        Онъ потянулъ ее впередъ и нам?ревался подвести къ сво­ему брату, но тотъ внезапно овлад?лъ способностью р?чи. Онъ сд?лалъ движеніе, словно желая оттолкнуть отъ себя прибли­жавшуюся къ нему д?вушку, а зат?мъ глухо и сурово сказалъ:
        — Назадъ! Такъ легко вамъ еще не дастся поб?да. Те­перь я насквозь вижу всю комедію.
        Фрида вздрогнула; она высвободилась изъ рукъ своего за­щитника и медленно стала отходить назадъ, къ дальнему краю бес?дки.
        — Комедію? — оскорбленно произнесъ Густавъ. — Францъ, какъ можешь ты такъ говорить въ подобный моментъ?
        — А что же тутъ иное? — разразился Зандовъ старшій. — Какъ называешь ты ту пошлую скоморошью игру, которую ты инсценировалъ за моей спиной. Значитъ, въ теченіе ц?лыхъ нед?ль я въ своемъ дом? былъ окруженъ ложью и обманомъ? И Джесси вовлекли въ это — в?дь безъ ея согласія все это было бы невозможно! Вс? вы составили заговоръ противъ меня! Ты... — онъ обернулся къ Фрид?, словно на одну ее желая из­лить весь свой гн?въ, но въ этотъ же моментъ встр?тился съ глазами д?вушки, и слова замерли на его устахъ. Онъ помолчалъ н?сколько секундъ, а зат?мъ продолжалъ съ горькимъ презр?ньемъ: — нав?рно теб? нарисовали, какъ соблазнительно им?ть отца, который можетъ оставить теб? въ насл?дство бо­гатство и создать теб? блестящее положеніе? Ради этого ты путемъ лжи вторглась въ мой домъ. Но то, въ чемъ я по­клялся, покидая Европу, останется неизм?нно. У меня н?тъ ребенка, я не желаю им?ть его, даже если законъ хоть де­сять разъ присудитъ его мн?! Удались назадъ за океанъ, туда, откуда ты явилась. Я не хочу быть жертвой обмана.
        — Вотъ этого-то я и опасался! — тихо произнесъ Густавъ и обратился къ молодой д?вушк?: — Фрида, разбуди же въ немъ отцовское чувство! Видишь, меня онъ не слушаетъ, тебя же онъ долженъ выслушать. Такъ говори же! Разв? ты не чув­ствуешь, что зависитъ отъ настоящей минуты?
        Но Фрида молчала; она даже не раскрывала своихъ судо­рожно сжатыхъ губъ. Она тоже была мертвенно-бл?дна, но на ея лиц? видн?лось то же самое выраженіе мрачнаго упорства, которое искажало черты ея отца.
        — Оставь меня, дядя Густавъ! — наконецъ произнесла она. — Я не могу теперь просить и не могла бы сд?лать это, если бы даже отъ этого завис?ла моя жизнь. Я только нам?рена сказать отцу, что неповинна въ томъ „обман?“, въ которомъ онъ меня упрекаетъ.
        Н?жная фигура молодой д?вушки выпрямилась во всю свою высоту, темные глаза вспыхнули, а всл?дъ зат?мъ, какъ потокъ, который ничего не можетъ сдержать, у нея страстно вы­рвалось чувство глубокаго оскорбленія.
        Она подошла къ отцу и р?зко воскликнула:
        — Теб? незач?мъ было такъ жестоко отталкивать меня; в?дь я сама ушла бы въ тотъ моментъ, когда мн? стало бы ясно, что то единственное, чего я зд?сь искала, а именно сердце отца, останется для меня недоступно. Я никогда не знала родительской любви. Мать для меня была чужда, объ отц? я знала только, что онъ живетъ далеко за океаномъ и отвергъ меня изъ ненависти къ моей матери. Я прибыла сюда съ неохотой; в?дь я тебя не знала и не любила, а лишь бо­ялась тебя. Но дядя сказалъ мн?, что ты одинокъ и озлобленъ на весь міръ, что ты глубоко несчастенъ, несмотря на все свое богатство, что ты нуждаешься въ любви и что только я одна могу дать теб? ее. Этимъ онъ заставилъ меня, несмотря на мое сопротивленіе, по?хать сюда за нимъ; этимъ онъ укрощалъ меня каждый разъ, когда я выражала желаніе у?хать отсюда на родину. Но теперь онъ в?роятно не станетъ удер­живать меня, а если бы и сд?лалъ это, то я все-таки вырва­лась бы отсюда. Сохрани за собою свои богатства, отецъ, которыя только, по твоему мн?нію, влекли меня къ теб?. Они не принесли теб? блага — это я давно знала и заключаю объ этомъ опять изъ твоихъ словъ.
Если бы ты былъ б?денъ и покинутъ, я все-таки попыталась бы полюбить тебя, теперь же я не могу этого. Я уйду отсюда сейчасъ же.
        Въ этой вспышк? и упрямств? молодой д?вушки было что-то безграничное, но какъ разъ въ нихъ-то и проявилось то, что оказало сильн?йшее д?йствіе, нежели это могли бы сд?лать просьбы, а именно сходство дочери съ отцомъ. При обычномъ теченіи жизни это сходство въ лицахъ шестнадцатил?тней д?вушки и челов?ка съ уже с?дыми волосами могло зату­шевываться или проявляться лишь въ н?которыхъ признакахъ; зд?сь же, въ моментъ высшаго возбужд?нія, оно выступило съ такой силой, что рушилось всякое сомн?ніе въ немъ.
        Францъ Зандовъ противъ своей воли долженъ былъ зам?тить это сходство. В?дь это его глаза гор?ли предъ нимъ, в?дь это его голосъ звучалъ въ его ушахъ, в?дь это его соб­ственное упрямство было теперь направлено противъ него. Вс? его черты до единой повторились въ его дочери. Голосъ крови и сходство характеровъ проявлялись такъ громко и неопровер­жимо, что въ немъ стала исчезать навязчивая идея, которой онъ столь долго былъ проникнутъ.
        Фрида обратилась къ дяд?:
        — Черезъ часъ я буду готова въ дорогу. Прости, дядя Густавъ, что я такъ плохо сл?дую твоимъ указаніямъ и д?лаю безплоднымъ все твое самопожертвованiе, но я не могу посту­пить иначе, не могу!
        Она бурно прижалась къ груди Густава, но это длилось лишь одно мгновеніе; зат?мъ она вырвалась изъ его объятій, проскользнула мимо отца и, словно за нею была погоня, по­мчалась черезъ садъ къ дому.
        Францъ Зандовъ, увид?въ свою дочь въ объятьяхъ брата, сд?лалъ было движеніе, какъ будто хот?лъ вырвать ее изъ нихъ, но его рука безсильно опустилась, и онъ самъ, какъ подр?занный колосъ, опустился на стулъ и закрылъ лицо ру­ками.
        Наоборотъ Густавъ не сд?лалъ никакой попытки удержать племянницу. Онъ спокойно стоялъ, и скрестивъ на груди руки, наблюдалъ за братомъ. Наконецъ онъ спросилъ:
        — Ну, теперь ты в?ришь?
        Францъ Зандовъ выпрямился; онъ хот?лъ отв?тить, но слова не шли у него съ устъ.
        — Я думалъ, что эта встр?ча должна была бы уб?дить тебя, — продолжалъ Густавъ. — В?дь сходство было прямо-таки страшно. Ты вид?лъ себя въ своемъ ребенк?, какъ въ зеркал?. Францъ, если ты не в?ришь и этому свид?тельству, то­гда конечно все погибло.
        Францъ Зандовъ провелъ рукою по лбу, покрывшемуся холоднымъ потомъ, а зат?мъ погляд?лъ на домъ, гд? исчезла Фрида.
        — Позови ее назадъ! — тихо сказалъ онъ.
        — Это было бы безплоднымъ трудомъ; она все равно не по­слушается меня. Да разв? ты самъ вернулся бы, если бы тебя такъ оттолкнули? Фрида — дочь своего отца, она не прибли­зится къ теб?, разв? если ты только самъ приведешь ее об­ратно.
        Опять наступило на н?сколько минутъ молчаніе, зат?мъ Францъ Зандовъ, хотя и медленно, съ трудомъ, поднялся.
        Густавъ, положивъ руку на его плечо, произнесъ:
        — Еще одно слово, Францъ! Фрида знаетъ о прошломъ лишь то, что должна была знать въ силу крайней необходи­мости, а бол?е ни слова. Она и понятія не им?етъ о томъ, изъ-за чего ты отвергъ ее и всл?дствіе какого страшнаго подозр?нія ты долгіе годы держалъ ее вдали отъ своего отцовскаго сердца. Я не нашелъ въ себ? силъ открыть ей это. Она думаетъ, что ты возненавид?лъ ея мать за то, что та разо­шлась съ тобой посл? несчастнаго брака и пов?нчалась съ другимъ челов?комъ, и что ты перенесъ эту ненависть на нее самое. Этой причины для нея достаточно, и она не спрашиваетъ ни о какой другой. Поэтому оставь ее при этой мысли. Думаю, ты поймешь, что я не допустилъ твоей дочери хоть сколько нибудь проникнуть во всю глубину твоего семейнаго несчастья, и умолчалъ предъ нею о самомъ страшномъ. Если ты не коснешься этихъ обстоятельствъ, то Фрида никогда не узнаетъ о нихъ.
        — Б… благодарю тебя! — и Францъ Зандовъ схватилъ руку брата.
        Посл?дній кр?пко пожалъ ее и, когда Францъ повернулся и быстро пошелъ къ дому, вздохнувъ произнесъ:
        — Онъ пошелъ къ ней. Слава Богу! Ну, пусть они теперь одни заканчиваютъ остальное.
        XII.
        Фрида вб?жала въ свою комнату, находившуюся въ верхнемъ этаж? дачи. Всякая другая д?вушка на ея м?ст? зали­лась бы слезами или отвела бы свою душу съ участливой Джесси, но Фрида не сд?лала ни того, ни другого; она лишь съ нервной посп?шностью стала готовиться къ отъ?зд?. Су­ровый поступокъ отца угнеталъ ей душу и подъ вліяніемъ его въ ней жила лишь одна мысль:
        „Прочь изъ этого дома, изъ котораго меня такъ оскорби­тельно выгнали!.. прочь, прочь какъ можно скор?е!“.
        Фрида выдвинула свой чемоданъ, стоявшій въ углу комнаты, и стала укладывать свои вещи. Это она д?лала молча; безъ слезъ, но съ бурной посп?шностью, словно ей нужно было изб?гнуть какой либо опасности. Она стояла на кол?нахъ предъ чемоданомъ и нам?ревалась уложить въ него платье, какъ вдругъ за дверью на л?стниц? послышались шаги. Она поду­мала, что это — нав?рно ея дядя; она знала, что онъ придетъ къ ней, и хот?ла попросить его по?хать съ нею въ какую либо гостиницу. Тамъ онъ могъ бы сд?лать распоряженія, касающіяся ея отъ?зда. Она готова была всему подчиниться, лишь бы онъ не пытался удерживать ее еще зд?сь. Шаги при­близились, дверь отворилась, и на порог? появился... ея отецъ. Фрида задрожала; платокъ, находившійся въ ея рукахъ, упалъ на полъ, а она, словно парализованная, оставалась въ своемъ прежнемъ положеніи. Францъ Зандовъ закрылъ дверь и подо­шелъ вплотную къ дочери; онъ погляд?лъ на открытый чемо­данъ и лежавшія кругомъ вещи и спросилъ:
        — Ты хочешь у?зжать?
        — Да.
        Вопросъ и отв?тъ прозвучали одинаково коротко и жестко.
        Казалось, пропасть между отцомъ и дочерью вновь раскроется во всю свою ширину. Францъ Зандовъ помолчалъ н?сколько секундъ, очевидно борясь съ собою, а зат?мъ произнесъ:
        — Подойди ко мн?, Фрида!
        Она поднялась, одно мгновеніе простояла, словно въ нер?шительности, а зат?мь медленно подошла къ отцу. Онъ обнялъ ее одной рукой, а другой поднялъ ея голову. Зат?мъ, склонив­шись къ дочери, онъ, казалось, изучалъ каждую ея черточку, каждую линію въ ней, а его взоры буквально пронизывали ея лицо. Старая злоба вспыхнула въ немъ опять, но это было уже въ посл?дній разъ, а зат?мъ она стала исчезать все бол?е и бол?е по м?р? того, какъ отецъ находишь собственныя черты въ своемъ ребенк?.
        Наконецъ изъ его груди вырвался глубокій вздохъ облегченія, а изъ его глазъ выскользнула горячая слеза и упала на лобъ Фриды.
        — Я тяжело огорчилъ тебя, — произнесъ онъ. — Но неужели ты думаешь, что мн? самому было легко оттолкнуть отъ себя то единственное, что об?щаетъ мн? еще радость въ жизни? Густавъ правъ: то было мрачное безуміе, пусть же оно будетъ нав?ки предано забвенію! Дитя мое! Хочешь ли ты полюбить... своего отца? — съ трудомъ произнесъ онъ, такъ какъ голосъ отъ глубочайшаго потрясенiя отказался служить ему.
        Радостный крикъ сорвался съ губъ Фриды. Предъ этимъ тономь, впервые шедшимъ прямо изъ сердца, замолкло горе посл?дняго часа, исчезло долгол?тнее отчужденіе. Фрида об?ими руками обвила шею отца, онъ же съ бурной н?жностью прижалъ ее къ своей груди, и оба они почувствовали, что прежняя т?нь, такъ долго стоявшая между ними, нав?ки исчезла.
        Между т?мъ и Густавъ медленно возвратился въ домъ. Ко­гда онъ вошелъ въ салонъ, навстр?чу ему двинулась сильно взволнованная Джесси.
        — Мистеръ Зандовъ, скажите мн? ради Бога, что случилось? Десять минутъ тому назадъ Фрида вб?жала въ мою комнату, бросилась мн? на шею и простилась со мною. Она заявила, что должна у?хать, что ни одного часа бол?е не можетъ оста­ваться зд?сь. Она не желала отв?тить ни на одинъ вопросъ, а предложила за разъясненіями обратиться къ вамъ и умчалась отсюда. Что именно случилось?
        Густавъ, пожавъ плечами, отв?тилъ:
        — То, чего я опасался, изъ-за чего я еще хот?лъ отдалить раскрытіе всей исторiи. Случай выдалъ моему брату нашу тайну, и мы должны были сознаться во всемъ. Гн?въ на обманъ раз­разился въ немъ со страшной силой и безпощадно излился на насъ обоихъ. Фрида не выдержала этой сцены, заявила о сво­емъ нам?реніи уйти отсюда и нав?рно уже готовится къ отъ?зду.
        — И васъ н?тъ возл? нея? — воскликнула Джесси, — вы не вступились за нее? Да неужели въ такія минуты вы можете оставить Фриду одну? Подите къ ней!
        — Ну, теперь я тамъ совершенно излишенъ, — отв?тилъ Гу­ставъ съ полнымъ спокойствіемъ, что возмутило миссъ Клиф­фордъ, признавшую это высшимъ проявленіемъ эгоизма. — Пусть Фрида теперь сама досказываетъ все то, что еще нужно. Те­перь наконецъ-то и я могу подумать о себ?.
        Его глаза, взоры которыхъ были устремлены на лицо Джесси, вспыхнули такъ же, какъ незадолго предъ т?мъ, когда Фрида передала ему свою бес?ду съ миссъ Клиффордъ. Глядя на посл?днюю, онъ совершенно забылъ, что его слова будутъ без­условно истолкованы не такъ, какъ сл?дуетъ. И это д?йствительно случилось.
        — Вы всегда думали о себ? черезчуръ много, — возразила Фрида, все бол?е волнуясь. — Но если въ вашей груди тл?етъ хотя бы только одна искорка любви, то вы должны чувствовать, что теперь вамъ м?сто возл? вашей нев?сты.
        Густавъ улыбнулся, подошелъ вплотную къ разгн?ванной молодой д?вушк? и съ удареніемъ произнесъ:
        — Фрида — вовсе не моя нев?ста и никогда не была ею.
        Джесси взглянула на него съ изумленіемъ, словно не пони­мая того, что онъ сказалъ, и воскликнула:
        — Какъ? Она — не ваша нев?ста?
        — Н?тъ! Вспомните, что я представилъ ее вамъ опред?ленно только въ качеств? моей протеже, д?вушки, находящейся подъ моей защитой. Вы, миссъ Клиффордъ, р?шили, что между мною и Фридой совершенно иныя отношенія, и я молчаливо оставилъ васъ въ этомъ заблужденіи. Но теперь, когда моя роль защитника кончилась, я по всей в?роятности см?ю при­знаться вамъ, что мои чувства склонялись къ совс?мъ иному лицу.
        Онъ нагнулся къ рук? Джесси и запечатл?лъ на ней страст­ный поц?луй. Посл?дній достаточно выяснилъ его слова; но та игра, которую онъ шаловливо велъ, оказалась роковой для него же самого. Онъ слишкомъ долго представлялся безсердечнымъ эгоистомъ, и теперь ему пришлось пострадать за это.
        Джесси съ чувствомъ глубочайшаго возмущенія отдернула свою руку и воскликнула:
        — Н?тъ, мистеръ Зандовъ, вы заходите уже черезчуръ далеко!.. Такъ, значитъ, теперь, когда вашъ братъ оттолкнулъ Фриду отъ себя, когда вы увид?ли всю невозможность добиться у него согласія, вы осм?ливаетесь приблизиться ко мн? и даже пытаетесь предо мною отречься отъ своей нев?сты и выдать все за комедію? Поистин? это переходитъ всякія границы.
        — Но, миссъ Клиффордъ, помилуйте! — воскликнулъ Густавъ, на этотъ разъ серьезно испугавшись.
        Однако молодая д?вушка не дала ему говорить, а продол­жала вн? себя:
        — Уже тогда, когда вы назвали Фриду своей протеже и даже подчеркнули это, я знала, что вы р?шили этимъ оставить себ? путь къ отступленію. О, я знаю, что вы думали!.. Разъ богатство нельзя получить черезъ Фриду, то его должно заполучить и безъ нея. В?дь тогда для васъ осталась еще бо­гатая насл?дница, съ самаго начала предназначенная для васъ, и вы хотите обезпечить себ? эту насл?дницу теперь, ко­гда покинутая, отвергнутая д?вушка находится еще въ этомъ дом?! Я уже неоднократно им?ла случай разочароваться въ вашемъ характер?, но все же никогда не ожидала подобнаго низкаго отрицанiя в?рности и в?ры.
        Но тутъ слезы заглушили голосъ Джесси. Густавъ нам?ревался успокоить ее, просить объясненій, но все было напрасно. Молодая д?вушка быстро направилась въ смежную комнату, а когда Густавъ попытался посл?довать за нею, дверь туда была изнутри заперта на задвижку. Тотчасъ эат?мъ Зандовъ услышалъ, какъ Джесси вышла изъ этой комнаты черезъ другую дверь, и понялъ, что ему бол?е не удастся переговорить съ нею.
        Оставшись одинъ, Густавъ далъ волю своему гн?ву.
        — Ну, это ужъ черезчуръ!.. Вотъ что досталось мн? въ на­граду за самопожертвованія ради интересовъ другихъ лицъ!.. Братъ, словно б?шеный, налет?лъ на меня за то, что я проявилъ н?жность къ своей племянниц?, а зд?сь со мною обра­щаются, какъ съ преступникомъ, за то, что я не проявляю этой н?жности. Правда мн? сл?довало бы раньше во все по­святить Джесси. И все это произошло изъ-эа моей шалости. Меня забавляло все положеніе, а она... она плакала въ полномъ отчаяніи! Теперь я могу пожалуй дожидаться сл?дующаго дня, пока Джесси выйдетъ, а между т?мъ недоразум?ніе ни од­ного часа не должно оставаться не разъясненнымъ!
        Густавъ, не находя выхода изъ создавшагося положенiя, въ отчаяніи топнулъ ногой, но въ этотъ моментъ за его спиной внезапно раздалось:
        — Простите... но меня направили сюда.
        Густавъ вздрогнулъ и обернулся. У двери въ салонъ стоялъ незнакомецъ, маленькій господинъ съ краснымъ носомъ.
        Онъ в?жливо поклонился и, такъ какъ оть него не ускользнуло гн?вное выраженіе лица Густава, н?сколько робко произнесъ:
        — Не им?ю ли я чести вид?ть предъ собою главу дома Клиффордъ? Я только что былъ въ контор? и узналъ тамъ, что мистеръ Зандовъ уже у?халъ изъ города. Но такъ какъ мое д?ло не терпитъ отлагательства, то я и позволилъ себ? прі?хать сюда на дачу.
        — Мой братъ никого не принимаетъ! — возразилъ Густавъ раздражительнымъ тономъ, такъ какъ при овлад?вшемъ имъ страшномъ нетерп?ніи каждая пом?ха была бы для него до крайности непріятна.
        При слов? „братъ“ маленькій господинъ поклонился еще ниже и, доверчиво подойдя къ Густаву, произнесъ:
        — А, такъ вы, значитъ — мистеръ Густавъ Зандовъ, знаме­нитый н?мецкій журналистъ? Я чрезвычайно радъ, что на мою долю выпало счастье познакомиться съ такой знаменитостью, которую по достоинству ц?нитъ и наша фирма.
        — Что же вамъ собственно угодно? — спросилъ незнакомца Густавъ, въ то же время кинувъ на него взглядъ, говорявшій о его искреннемъ желаніи вьпихнуть за дверь этого поклонника его таланта.
        — Я — агентъ фирмы Дженкинсъ и Компанія. Я только что сегодня прі?халъ сюда съ партіей переселенцевъ и счелъ необходимымъ немедленно же пос?тить нашего уважаемаго д?лового друга. Но такъ какъ мистеръ Зандовъ не принимаетъ, то, можетъ быть, вы разрешите сообщить вамъ то, что мн? нужно?
        Это окончательно лишило Густава посл?дней доли терп?нія, которой онъ еще обладалъ. Принять въ такой моментъ агента фирмы Дженкинсъ и Компанія было выше его силъ. Поэтому онъ съ величайшей нев?жливостью накинулся на представителя этой ненавистной ему фирмы:
        — Я не принимаю никакихъ сообщенiй, предназначенныхъ для моего брата. Передайте ему завтра свои изв?стія въ контор?. — И вдругъ, внезапно перейдя съ англійскаго языка, на которомъ онъ говорилъ съ американцемь, на н?мецкій, онъ раз­разился р?зкимъ ругательствомъ: — ахъ, чтобы чертъ побралъ этихъ Дженкинса и Компанiю и вс?хъ ихъ агентовъ и отправилъ всю банду на ихъ проклятыя земли на Запад?, чтобы ихъ „челов?колюбивыя“ спекуляціи пали на ихъ же собственныя головы!
        Сказавъ это, Густавъ быстро вышелъ черезъ другую дверь.
        Агентъ остался въ полномъ изумленіи и въ зам?шательств? погляд?лъ ему всл?дъ. Правда, онъ не понялъ части р?чи, произнесенной по-н?мецки, но все же ему было достаточно ясно, что слова „знаменитаго н?мецкаго журалиста“ содержали изв?стную грубость. Къ своему огорченію онъ долженъ былъ признать, что для него не осталось никакой надежды еще сегодня сд?лать желаемое сообщенiе. Старшаго мистера Зандова нельзя было вид?ть, а младшій... Маленькій господинчикъ покачалъ головой и, направляясь къ выходу, произнесъ:
        — Эти н?мецкіе журналисты — удивительные люди!.. Они такъ нервны, такъ раздражительны!.. Если говоришь имъ комплименты, они отв?чаютъ грубостью. Н?тъ, наши представители печати куда в?жлив?е, когда говоришь имъ объ ихъ большой изв?ст­ности!
        Между т?мъ Джесси д?йствительно заперлась въ своей комнат? и тамъ залилась слезами. Никогда въ своей жизни она не была въ такомъ отчаяніи, никогда не чувствовала себя та­кой несчастной, какъ въ эти часы. Только теперь поняла она, какъ полюбила челов?ка, котораго во что бы то ни стало хо­т?ла оттолкнуть.
        Она уже давно, когда Густавъ еще былъ въ Германіи, втайн? интересовалась имъ. Правда, лично его она не знала, но его статьи соткали невидимую нить между нею и братомъ ея опекуна. Съ какимъ усердіемь читала она всегда его статьи, съ какимъ восторгомъ сл?дила эа полетомъ его идеализма!.. Она чувствовала, что вполн? разд?ляетъ вс? его мысли и чув­ства, и постепенно Густавъ сталъ для нея своего рода идеаломъ. И вотъ теперь этотъ идеалистъ явился предъ нею, чтобы, отказавшись отъ всего своего прошлаго, отдаться денежнымъ спекуляцiямъ своего брата. Онъ трусливо скрылъ отъ брата свою сердечную привязанность, сталъ громоздить интригу на интригу, лишь бы не потерять об?щаннаго ему состоянія, а ко­гда это состояніе было поставлено на карту, подверглось риску, тогда онъ отрекся отъ своей нев?сты и предпочелъ богатую насл?дницу. Единственными побудительными причинами всего образа его д?йствій были самый жалкій эгоизмъ, самый низменный расчетъ. Джесси возненавид?ла и презирала Густава вс?ми силами своей души, но ея сердце разрывалось отъ того, что она должна была д?лать это, что она была принуждена презирать
именно этого челов?ка.
        Джесси кинулась на диванъ и рыдая зарылась лицомъ въ подушки. Внезапно кто-то назвалъ ее по имени и, съ испугомъ приподнявшись, она увид?ла, что въ ея комнат? стоитъ Густавъ Зандовъ. Она вскочила съ дивана и воскликнула:
        — Мистеръ Зандовъ, вы пришли сюда? В?дь я же...
        — Да, вы заперли предо мною дверь салона, — перебилъ ее Густавъ, — и приказали горничной никого не впускать сюда, но я все же не остановился предъ вс?мъ этимъ и, не взирая на запоры и горничную, проникъ къ вамъ. Я долженъ переговорить съ вами... это необходимо для насъ обоихъ.
        — Но я не желаю слушать васъ! — воскликнула Джесси, тщетно стараясь вернуть себ? самообладаніе.
        — А я желаю быть выслушаннымъ, — возразилъ Густавъ. — Сперва у меня было нам?реніе послать къ вамъ Фриду въ качеств? парламентера, но мн? это показалось слишкомъ долгимъ. Она все еще у своего отца.
        — У кого?
        — У своего отца — моего брата.
        Джесси стояла, словно окамен?въ. Это открытіе явилось столь внезапно, что въ первый моментъ она не могла понять его. Только когда Густавъ спросилъ: „Такъ позволите ли вы мн? теперь оправдаться?“ — у нея въ душ? вспыхнули надежда и счастье. Она дозволила Густаву взять ея руку, посл? чего онъ, подведя ее къ дивану, усадивъ ее и самъ с?въ возл? нея, эаговорилъ:
        — Я долженъ покаяться предъ вами, миссъ Клиффордъ, а для того, чтобы все объяснить вамъ, мн? необходимо коснуться далекаго прошлаго моего брата. Позже я объясню все подробн?е, теперь же вы должны узнать лишь то, что можетъ оправ­дать меня.
        Густавъ все еще держалъ въ своихъ рукахъ руку молодой д?вушки, и Джесси вовсе не протестовала противъ этого. Она начала теперь в?рить въ возможность оправданія.
        — Мой братъ перенесъ тяжелыя огорченія въ своей семей­ной жизни, — продолжалъ Густавъ. — Его бракъ, который, какъ казалось, сулилъ полное счастье, закончился ужаснымъ открытіемъ. Онъ увид?лъ, что его обманули его жена и ближайшій другъ, и событія этой катастрофы были таковы, что вм?ст? съ гибелью его семьи рухнуло и его вн?шнее положенiе въ жизни. Онъ не пожелалъ, да и не могъ, дал?е оставаться на родин? и отправился въ Америку. Зд?сь его приняли ваши родители. Но онъ оставилъ въ Германiи дочь, свое единственное дитя, тогда еще очень-очень маленькое. Въ своемъ гн?в? и огорченіи противъ всего онъ не желалъ признавать и сво­его ребенка; его дочь осталась у своей матери, которая, получивъ разводъ съ моимъ братомъ, вступила въ бракъ со своимъ возлюбленнымъ.
        Густавъ на мгновеніе замолкъ. Все время, пока онъ говорилъ, Джесси слушала его напряженно, затаивъ дыханіе. Зат?мъ на ея бл?дномъ и мокромъ отъ слезъ лиц? постепенно сталъ появляться румянецъ, который разгорался все бол?е, по м?р? того какъ Густавъ снова принялся за свой разсказъ.
        — Тогда я находился еще въ университет?, — произнесъ онъ, — и не им?лъ возможности вступиться за Фриду; вс? мои обращенія къ брату по поводу ея оставались безрезультатны, но я не покидалъ своей маленькой племянницы. Глубоко пе­чальна была жизнь б?дняжки въ семь?, гд? она для вс?хъ являлась пом?хой. Отчимъ выносилъ ее лишь съ крайнимъ недовольствомъ, мать относилась къ ней съ полн?йшимъ равнодушіемъ, почти съ отвращеніемъ; своимъ подростающимъ своднымъ братъямъ и сестрамъ она была совершенно чужда и съ каждымъ годомъ все сильн?е и сильн?е чувствовала свое одиночество. Какъ только въ моемъ распоряженіи очутились достаточныя собственнныя средства, я заявилъ о своихъ правахъ надъ нею, какъ дядя; ихъ влолн? охотно признали за мною, и я вырвалъ племянницу изъ т?хъ ужасныхъ условій ея жизни. Я пом?стилъ ее въ закрытое учебное заведеніе, и тамъ она оставалась до смерти своей матери. Эта смерть разорвала ту ц?пь, которая возбуждала въ моемъ брат? его огорченіе, и то­гда я р?шилъ во что бы то ни стало завоевать его дочери ея права.
        — И ради этого вы прі?хали сюда, въ Америку? — робко спросила Джесси.
        — Да, только ради этого. Я уже раньше д?лалъ письменно кое какія попытки, но братъ Францъ отв?чалъ мн? лишь самымъ суровымъ отказомъ. Онъ грозилъ мн? прервать всякую переписку со мною, если я хоть разъ еще коснусь этой темы. Тогда я возложилъ всю надежду на личное вм?шательство Фриды. Однако выполненіе этого плана казалось почти невоз­можнымъ. В?дь не могъ же я отпустить молодую д?вушку одну въ далекій путь за океанъ, а если бы она прі?хала со мною, то у моего брата могли бы тотчасъ возникнуть подозр?нія. Въ это время всл?дствіе кончины вашего отца у Франца явилась мысль о привлеченіи къ д?лу новаго компаньона, и для этого онъ избралъ меня. При другихъ обстоятельствахъ я конечно энергично отклонилъ бы предложеніе ради матеріальныхъ интересовъ бросить отечество, свою профессію, самостоятельность, словомъ все то, что составляло содержаніе всей моей жизни. Однако теперь я увид?лъ въ этомъ предуказаніе небеснаго Промысла. Я сд?лалъ видъ, что соглашаюсь на предложеніе брата, и по?халъ съ Фридой въ Америку. До поры до времени она осталась въ Нью-Іорк?, я же нащупывалъ зд?сь почву, а потомъ подъ чужимъ
именемъ ввелъ ее въ отцовскій домъ. Все дальн?йшее вы сами знаете. При открытiи истины пришлось выдержать еще посл?днюю тяжелую борьбу. Разыгралась сцена, грозившая все уничтожить, но въ конц? концовъ въ моемъ брат? проснулось родительское чувство, и теперь онъ соеди­нился со своимъ ребенкомъ.
        Джесси съ опущенными глазами и горящими щеками сл?дила за этимъ разсказомъ, вырывавшимъ одинъ за другимъ вс? шипы, ран?е коловшіе ея душу. Ей казалось, что она сама испытываетъ освобожденіе отъ тяжелаго гнета, какъ только спала мрачная зав?са, столь долго прикрывавшая „эгоиста“.
        — Да, миссъ Клиффордъ, о наcл?дств? теперь и говорить нечего, — посл? небольшой паузы, съ н?которой злобой произ­несъ Густавъ. — Правда, оно было предложено мн? и къ достиженію его я приложилъ немало труда, но не для себя, а для настоящей, им?ющей на него право, насл?дницы. Къ сожал?нію я также принужденъ отказаться отъ чести стать компаньономъ торговаго дома Клиффордъ. Вся редакція „Кельнской Газеты“ обязала меня торжественной клятвой вернуться къ нимъ, какъ только окончится мой отпускъ, да и, откровенно говоря, мн? вовсе не было бы по душ? на долгое время заняться „цифрописаніемъ“. Я снова возьмусь за свое старое знамя, котораго я вовсе не покинулъ такъ позорно, какъ вы упрекаете пеня. Ну-съ, такъ какъ же: вы все еще считаете мою работу за конторскимъ столомъ заслуживающей такого презр?нія, какъ говорили мн? до сихъ поръ?
        Джесси взглянула на него смущенно, пристыженно, по все-таки съ чувствомъ безконечнаго счастья.
        — Я была несправедлива къ вамъ, мистеръ Зандовъ, — про­молвила она. — Правда, вы сами виноваты въ этомъ, но... я прошу у васъ прощенія.
        Она не могла протянуть Густаву руку, такъ какъ онъ, разъ завлад?въ ею, вообще не выпускалъ ея изъ своихъ рукъ; но теперь онъ наклонился къ этой рук? и поц?ловалъ ее. Джесси на этотъ разъ спокойно допустила это.
        — Я уже долгіе-долгіе дни съ радостью ожидалъ сегодняшняго объясненія, — сказалъ онъ улыбаясь. — Неужели вы ду­маете, что я хотя бы одинъ часъ вынесъ повелительное обращеніе со мною брата и ваше презр?ніе, если бы не былъ ув?ренъ въ томъ, что въ конц? концовъ услышу отъ васъ просьбу о прощеніи?
        — И Фрида д?йствительно состояла только подъ вашимъ покровительствомъ? — спросила Джесси съ сильно бьющимся серд­цемъ. — Вы не любите ея?
        — Фрида — моя милая племянница, а я — ея глубокоуважаемый дядя; этимъ и исчерпываются наши взаимоотношенiя. Такъ какъ она теперь обр?ла своего отца, то и я становлюсь со­вершенно излишнимъ въ качеств? „лица, внушающаго уваженіе“, старшаго надъ нею. Но такъ какъ мы теперь заговорили какъ разъ о любви, Джесси, то... мн? нужно обратиться къ вамъ еще съ однимъ вопросомъ.
        Видимо молодая д?вушка угадала, что это будетъ за вопросъ, — по крайней м?р? все ея лицо вспыхнуло заревомъ. Она не осм?ливалась поднять глаза, да это было и не нужно — Гу­ставъ опустился предъ нею на кол?на, и она была вынуждена взглянуть на него, когда онъ съ теплымъ чувствомъ произ­несъ:
        — Моя любимая, дорогая Джесси, теперь я долженъ попро­сить прощенія! Я велъ интригу, я лгалъ также и теб? — это я не могъ отрицать, но за это я сильно пострадалъ, такъ какъ ты заставила меня выслушать много-много горькаго. Но со времени моей встр?чи съ тобой по крайней м?р? одно оста­лось и правдивымъ, и твердымъ — то чувство, которое возникло во мн?, когда я впервые взглянулъ на твои голубые глазки. Такъ положи же гн?въ на милость!
        Джесси очевидно всец?ло была расположена къ милости — объ этомъ сказали Густаву ея глаза, прежде ч?мъ ея уста вымолвили это. Зандовъ съ бурной радостью вскочилъ съ кол?нъ, и помилованіе было дано ему самое полное и въ смысл? обычныхъ формальностей не оставлявшее желать ничего большаго.
        Черезъ полчаса онъ и Джесси вошли въ комнату Фриды, гд? Францъ Зандовъ все еще находился со своей дочерью. Гу­ставъ взялъ Джесси за руку и, подойдя къ брату, торжественно произнесъ:
        — Францъ, во всемъ моемъ безсмысленномъ план? было по крайней м?р? одно разумное, даже очень разумное обстоятель­ство. Да, да, моя маленькая Фрида, не гляди на своего дядю и на свою будущую тетю столь удивленно — это какъ разъ „вещи, въ которыхъ ты ничего не понимаешь“. Мы при помощи своего обоюднаго остроумія выкопали это „разумное“ и им?емъ честь представиться въ качеств? жениха и нев?сты.
        XIII.
        На сл?дующее утро посл? кофе оба брата удалились въ ка­бинетъ старшаго изъ нихъ и были тамъ одни. Францъ Зан­довъ сид?лъ за письменнымъ столомъ, и на его лиц? лежало выраженіе, уже долгіе годы не появлявшееся на немъ, а именно отблескъ счастья его прошлыхъ дней; но его чело все же было слегка омрачено, когда онъ обратился къ сид?вшему противъ него брату со сл?дующими словами:
        — Такъ ты д?йствительно хочешь покинуть меня и увезти отсюда Джесси въ Германію? Я над?ялся, что теперь, когда дочь Клиффорда д?лается твоею, ты исполнишь его горячее желаніе и станешь его преемникомъ въ д?л?. Изъ-за этого теб? вовсе н?тъ нужды совершенно отказываться отъ своей д?ятельности журналиста — в?дь вся д?ловая обуза осталась бы, какъ и прежде, на моихъ плечахъ. Печать зд?сь, въ Америк?, бол?е сильна и вліятельна, ч?мъ ваша; ты зд?сь най­дешь бол?е свободное и значительное поле для своей д?ятельности, нежели на родин?. Подумай объ этомъ!
        — Это не требуетъ никакихъ размышленій, — р?шительно произнесъ Густавъ. — Весь свой интересъ и всю свою работо­способность я могу посвятить лишь одному д?лу, быть же купцомъ и журналистомъ... н?тъ, это невозможно. Какъ ни велико зд?сь поприще для духовной д?ятельности, я все же вс?мъ своимъ существомъ принадлежу своей родин? и только тамъ могу работать, какъ нужно. Что же касается нашего компаньонства, то в?дь врядъ ли мы могли бы мирно жить другъ съ другомъ. Я былъ въ силахъ носить въ теченіе н?сколькихъ нед?ль маску подчиненности и молчать на все, такъ какъ ради Фриды не хот?лъ доводить д?ло до разрыва между нами. Но теперь, Францъ, я считаю себя обязаннымъ сказать теб? откровенно, что вся твоя д?ловая практика, весь образъ твоей коммерческой д?ятельности никогда не позволили бы мн? ра­ботать совм?стно съ тобою. В?дь эта твоя д?ятельность при­вела тебя къ близкой связи съ Дженкинсомъ, ну, а это уже достаточно говоритъ за себя.
        Францъ Зандовъ не вспыхнулъ гн?вомъ, какъ непрем?нно сд?лалъ бы раньше при подобномъ заявленіи, но на его лбу появились еще бол?е глубокія морщины.
        — Ты смотришь на вещи и обстоятельства со своей точки зр?нія, а я — со своей. Правда, твоя профессiя предоставляетъ теб? полную свободу д?йствій и взглядовъ, я же нахожусь въ кругу всевозможныхъ взаимно враждебныхъ интересовъ и не все­гда могу выбирать для себя средства. Челов?къ р?дко бываетъ господиномъ обстоятельствъ. Я хот?лъ бы, чтобы не су­ществовало между мною и Дженкинсомъ общаго д?ла, но такъ какъ это уже произошло, то я не могу избавиться отъ него.
        — Ты д?йствительно не можешь? Неужели н?тъ никакого пути для этого?
        — Да, в?дь я уже говорилъ теб?, что ради этой спекуляціи я рискнулъ сотнями тысячъ и что я могу потерять ихъ, если д?ло не удастся или если я одинъ отступлюсь отъ него.
        — Такъ ты все же даже съ рискомъ подобныхъ потерь дол­женъ былъ бы отказаться.
        Францъ Зандовъ взглянулъ на брата, словно не дов?ряя сво­имъ ушамъ, и воскликнулъ:
        — Съ рискомъ подобныхъ потерь? Ты говоришь это серьезно? Да представляешь ли ты себ?, что значатъ подобныя суммы? Я сд?лалъ все, что могъ, попытался добромъ разойтись съ Дженкинсомъ — увы! — это лишь повредило мн?: Дженкинсъ уперся на своемъ. Въ посл?днемъ письм? онъ съ нескрываемымъ недов?ріемъ спросилъ меня, д?йствительно ли я такъ нуждаюсь въ своихъ капиталахъ, разъ такъ настойчиво, во что бы то ни стало, требую ихъ обратно? Онъ, кажется, думаетъ, что я понесъ потери, быть можетъ, сомн?вается въ моей кредитоспособ­ности, а это самое опасное, что только можетъ выпасть на долю коммерсанта. Чтобы исправить свою неосторожность, я обязанъ со всей энергіей приняться за то д?ло.
        — Вчера я привелъ къ теб? твое дитя, — серьезно произ­несъ Густавъ, — и, думаю, ты отъ этого выигралъ много больше, ч?мъ можешь потерять тутъ. Я над?ялся, что ради Фриды ты отстранишься отъ этой спекуляціи, которая препятствуетъ теб? прямо гляд?ть въ глаза своей дочери.
        Францъ Зандовъ р?зко отвернулся, но его голосъ прозвучалъ прежней суровостью, когда онъ отв?тилъ:
        — Вотъ именно изъ-за Фриды! Неужели я долженъ сд?лать б?днымъ своего только что найденнаго ребенка? Неужели я см?ю лишить свою дочь половины состоянія?
        — Ей будетъ достаточно и другой половины, и я не думаю, что все ц?лое принесетъ ей благо, если сохранится для нея такой ц?ной.
        — Молчи, въ этомъ ты ничего не понимаешь! Отступить отъ этого д?ла, соглашаясь на любой рискъ, невозможно, а потому объ этомъ и говорить нечего. Само собой разум?ется, я осво­бождаю тебя отъ твоего об?щанія, такъ какъ, насколько те­перь знаю тебя, ты никогда не напишешь желаемыхъ мн? статей.
        — Первая уже готова, — холодно возразилъ Густавъ. — Правда, она будетъ и посл?дней — для моей ц?ли достаточно и одной. Я какъ разъ хот?лъ сегодня утромъ предложить ее твоему вниманію. Вотъ она! — и онъ, вынувъ изъ кармана н?сколько исписанныхъ листковъ, подалъ ихъ брату.
        Тотъ медленно взялъ ихъ, вопросительно глядя на Густава.
        — Прочти! — просто сказалъ посл?дній.
        Францъ принялся читать сперва медленно, а зат?мъ все посп?шн?е. Онъ дрожащей рукой переворачивалъ страницы и бы­стро прочитывалъ ихъ. При этомъ его лицо густо покрасн?ло и наконецъ, оборвавъ чтеніе на средин?, онъ бросилъ рукопись на столъ и почти крикнулъ:
        — Да ты въ своемъ ум?? Это ты написалъ, это ты хочешь напечатать? Да в?дь то, что ты открываешь людямъ, прямо-таки ужасно!..
        Густавъ выпрямился и, подойдя вплотную къ брату, отв?тилъ:
        — „Ужасно“? Да, это именно — настоящее слово. И самый ужасъ заключается въ томъ, что все это — правда. Я самъ былъ въ т?хъ м?стахъ и беру на себя отв?тственность за каждое написанное мною слово. Отступись отъ этого д?ла, Францъ, пока еще не поздно! Эта статья, появившись въ „Кельнской Газет?“ и будучи перепечатана во вс?хъ германскихъ органахъ печати, не останется безъ своего д?йствія. На нее обратятъ внаманіе консульства, министерства. Дженкинсу не дадутъ про­должать свою, съ позволенія сказать, д?ятельность или по крайней м?р? позаботятся о томъ, чтобы никто не предупреж­денный не попалъ въ его лапы.
        — Ты, кажется, ужъ черезчуръ гордишься этимъ предполагаемымъ усп?хомъ своего творчества! — крикнулъ Францъ Зан­довъ вн? себя. — Только ты позабылъ, что и я являюсь совлад?льцемъ этихъ земель, которыя ты изобразилъ такъ возмути­тельно, что каждое твое слово направлено противъ состоянія и чести твоего брата! Ты не только разоришь меня, но и вы­ставишь предъ вс?мъ св?томъ подлецомъ.
        — Н?тъ, этого я не сд?лаю, такъ какъ ты освободишься отъ этой компаніи негодяевъ; я могу прибавить къ этой стать?, что мой братъ, по незнанію вовлеченный въ эту спекуляцiю, добровольно и съ матеріальными потерями вышелъ изъ нея, какъ только ему стала изв?стна вся зловредность ея. Скажи это прямо Дженкинсу, если боишься, что иные предлоги вредны для твоего кредита. Правда зд?сь лучше всего.
        — И ты думаешь, что Дженкинсъ ув?рится, что я, коммер­сантъ, глава торговаго дома Клиффордъ, д?йствительно способенъ на подобную выходку? Да онъ просто-напросто сочтетъ меня сумасшедшимъ.
        — Возможно! В?дь разъ эти „честные“ люди сами не им?ютъ сов?сти, то для нихъ всегда будетъ непонятно, что она можетъ заговорить въ другомъ челов?к?. Но, что бы то ни было, ты долженъ приб?гнуть къ крайнимъ средствамъ.
        Францъ Зандовъ н?сколько разъ тревожно прошелся по комнат?; наконецъ онъ произнесъ, почти задыхаясь:
        — Ахъ, ты понятія не им?ешь, что значитъ затронуть оси­ное гн?здо. Конечно, находясь въ Европ?, ты будешь въ без­опасности отъ ихъ жала, я же буду отданъ въ жертву всей ихъ мести. Дженкинсъ никогда не проститъ мн?, если мое имя бу­детъ причастно къ подобнымъ разоблаченіямъ. Онъ достаточно вліятеленъ, чтобы поднять противъ меня вс?хъ, кто затраги­вается этими разоблаченіями, а таковыхъ сотни. Ты не знаешь жел?знаго кольца интересовъ, сковывающаго насъ зд?сь. Одно связано съ другимъ, одно поддерживаетъ другое. Горе тому, кто самовольно вырвется изъ этого кольца и вступитъ въ борьбу со своими прежними союзниками. Они вс? составятъ заговоръ, чтобы погубить его. Его кредитъ будетъ подорванъ, все его планы разрушены, самъ онъ будетъ оклеветанъ и затравленъ до полной гибели. Какъ разъ теперь я не въ силахъ вынести по­добное нападенiе. Наша фирма лишается состоянія Джесси ввиду ея брака, я же личныя свои средства ослабилъ до крайности этой спекуляціей съ Дженкинсомъ; если она не удастся, то это послужитъ началомъ моего разоренiя. Это я говорю столь же открыто, какъ ты говорилъ со мною. Ну, а теперь иди и
отправь на весь міръ свои разоблаченія.
        Францъ Зандовъ умолкъ, подавленный волненіемъ. Густавъ мрачно смотр?лъ предъ собою; на его лбу тоже появились глубокія морщины, свид?тельствовавшія о его озабоченности.
        — Я не думаю, что тебя могли бы такъ обойти. Впрочемъ это вытекаетъ изъ вашей зд?шней д?ловой практики. Ну, то­гда, — и онъ положилъ руку на свою статью, — я разорву эту ру­копись и снова не напишу ея. Я буду молчать, разъ ты заяв­ляешь, что мои слова явятся причиной твоего разоренія. Но бери на себя посл?дствія! На тебя падетъ отв?тственность за каждую челов?ческую жизнь, которая погибнетъ въ вашихъ болотахъ.
        — Густавъ, ты губишь меня! — простоналъ Францъ Зандовъ, падая въ кресло.
        Въ этотъ моментъ тихо отворилась дверь и лакей доложилъ, что поданъ экипажъ, обыкновенно отвозившій господъ въ это время въ городъ. Густавъ приказалъ слуг? удалиться, а самъ склонился надъ братомъ и произнесъ:
        — Ты теперь не въ состояніи принять какое либо р?шеніе, ты долженъ сперва успокоиться. Позволь мн? сегодня одному отправиться въ контору и зам?стить тебя тамъ. Ты черезчуръ взволнованъ и потрясенъ; со вчерашняго дня слишкомъ многое свалилось на тебя.
        Францъ Зандовъ молчаливо выразилъ свое согласіе; оче­видно онъ самъ чувствовалъ, что не въ состояніи явиться предъ своими служащими въ обычномъ для себя вид? вполн? спокойнаго д?льца. Однако когда его братъ очутился уже у двери, онъ внезапно произнесъ:
        — Еще одно: ни слова Фрид?! Не увлекай ея въ борьбу со мною, иначе ты доведешь меня до крайности!
        — Не безпокойся, на это я не рискнулъ бы! — съ удареніемъ произнесъ Густавъ. — Это отчудило бы отъ тебя только что за­воеванное тобою сердце дочери, и, быть можетъ, навсегда... До свиданья, Францъ!
        XIV.
        Приблизительно черезъ часъ въ кабинетъ отца вошла Фрида. Онъ все еще безпокойно ходилъ взадъ и впередъ. Молодая д?вушка испугалась, взглянувъ на него: въ его лиц? все еще отражались сл?ды той борьбы, которую ему пришлось вынести въ этотъ часъ. Правда, онъ пытался скрыть свое волненіе и при озабоченномъ вопрос? дочери сослался на нездоровье, но она все же вид?ла лихорадочное безпокойство, мучившее его. Однако д?вушка была еще настолько чужда отцу, чтобы прось­бами и настояньями добиться дов?рчивости, которой онъ доб­ровольно не проявлялъ къ ней; но она со скрытымъ страхомъ гляд?ла на темныя т?ни, лежавшія на немъ теперь, когда все должно было бы дышать лишь радостью и примиреньемъ.
        Въ этотъ моментъ вошелъ Густавъ подъ-руку съ нев?стой. Онъ видимо только что вернулся изъ города — по крайней м?р? онъ былъ въ шляп? и перчаткахъ. Но въ сущности онъ пробылъ въ отсутствіи не бол?е часа.
        — А я и Джесси прихватилъ съ собою, — сказалъ онъ своимъ обычнымъ веселымъ тономъ, — а такъ какъ и Фрида какъ разъ у тебя, то мы можемъ устроить въ твоемъ кабинет? се­мейное зас?даніе. Ты удивленъ т?мъ, что я уже вернулся, Францъ? Правда, я хот?лъ избавить тебя на сегодня отъ за­нятiй, но принужденъ обратиться къ теб? за р?шеніемъ. Въ контор? я встр?тилъ н?сколько переселенцевъ, во что бы то ни стало желавшихъ вид?ть тебя, а такъ какъ сегодня ты во­все не по?дешь въ городъ, то я привезъ сюда этихъ людей.
        — Да, Густавъ привезъ ихъ въ своемъ экипаж?, — подтвер­дила Джесси, которая все же была н?сколько изумлена, увид?въ, что ея женихъ подъ?халъ къ дому вм?ст? съ простыми крестьянами въ своемъ элегантномъ экипаж?.
        — Это — н?мцы, даже земляки, какъ разъ изъ нашихъ м?стъ, — быстро произнесъ Густавъ. — Возможно, что они одни и не на­шли бы дороги сюда на дачу, и я счелъ за лучшее захватить ихъ съ собою.
        — Это было совершенно излишне, — сказалъ Францъ Зан­довъ безпокойно и въ то же время съ неудовольствіемъ. — В?дь наверно ихъ д?ло могло бы потерп?ть до завтра. Да что во­обще мн? лично д?лать съ переселенцами? В?дь они могутъ въ контор? получить любую справку. Такъ ты д?йствительно привезъ ихъ вс?хъ сюда?
        — Да, кром? агента фирмы Дженкинсъ и Компанiя. Онъ уже вчера былъ зд?сь и выразилъ желаніе поговорить съ то­бою; я предложилъ ему явиться сегодня утромъ въ контору и прі?халъ какъ разъ во-время, чтобы отогнать его отъ переселенцевъ, которыхъ онъ ни за что не хот?лъ допустить до тебя, прежде ч?мъ онъ въ достаточной степени „оріентировалъ“ бы тебя, какъ онъ выразился. Ты конечно примешь ихъ? Я имъ опред?ленно об?щалъ, что ты переговоришь съ ними.
        Не давъ брату времени на какое либо возраженіе, Густавъ открылъ дверь соседней комнаты и предложилъ находившимся тамъ мужчинамъ войти въ кабинетъ.
        Об? молодыя д?вeшки выразили нам?реніе удалиться, услышавъ, что речь шла о д?ловыхъ вопросахъ, однако Густавъ кр?пко скватилъ Джесси за руку и тихо, но съ удареніемъ, сказалъ ей и племянниц?:
        — Останьтесь, и главнымъ образомъ ты, Фрида!.. Вы об? нужны мн?.
        Между т?мъ незнакомцы уже вошли въ кабинетъ. Это были три коренастыхъ землед?льца съ загоревшими лицами и руками, носившими сл?ды тяжелой работы. Старшій изъ нихъ, челов?къ среднихъ л?тъ, по вн?шнеу виду и одежд? былъ довольно представителенъ. Остальные два были моложе и од?ты поб?дн?е. Они въ смущеніи остались стоять у двери, тогда какъ ихъ главарь спокойно сд?лалъ несколько шаговъ впередъ.
        — Вотъ мой братъ, — сказалъ Густавъ, указывая на Франца Зандова. — Говорите съ нимъ безъ ст?сненія. Онъ одинъ мо­жетъ дать вамъ въ вашемъ д?л? настоящій сов?тъ.
        — Здравствуйте, господинъ Зандовъ, — заговорилъ землед?лецъ по-н?мецки съ зам?тными провинціализмами. — Мы рады тому, что нашли зд?сь н?мцевъ-земляковъ, съ которыми можно потолковать по сов?сти. Въ вашей контор?, гд? мы думали найти васъ, мы встр?тили полный отказъ и насъ даже хот?ли задержать, да къ счастью въ это время какъ разъ появился вашъ братъ. Онъ тотчасъ же принялъ въ насъ участье и былъ чрезвычайно р?зокъ съ агентомъ, не желавшимъ допустить насъ къ вамъ. Но такъ онъ поступилъ вполн? правильно — мы уже давно не в?римъ всей банд?.
        Францъ Зандовъ поднялся; онъ вид?лъ, что надвигается буря, и кинулъ на брата грозный, полный упрека взглядъ. Но вм?ст? съ т?мъ онъ р?шилъ не уступать предъ этими пересе­ленцами и, стараясь вн?шне сохранить спокойствiе, спросилъ ихъ д?ловымъ тономъ:
        — Что вамъ угодно отъ меня и какой сов?тъ долженъ я дать вамъ?
        Землед?лецъ погдяд?лъ на обоихъ своихъ спутниковъ, словно ожидая, что они заговорятъ; но такъ какъ они молчали и только усердно закивали ему головой, то онъ самъ началъ го­ворить:
        — Мы попали въ серьезное затрудненіе и не знаемъ, какъ выбраться изъ него. Уже при отъ?зд? изъ Германіи намъ ука­зали, что мы должны обратиться къ фирм? Дженкинсъ и Компанія, а когда мы высадились въ Нью-Іорк?, насъ встр?тили агенты этой фирмы. Они наоб?щали намъ золотыя горы, а въ контор? господина Дженкинса намъ сообщили, что на Дальнемъ Запад? находится настоящій рай. Но по дорог? сюда мы случайно встр?тили н?сколькихъ н?мцевъ, уже долгіе годы живущихъ въ Америк?, и они сп?ли намъ совс?мъ другую п?сню. Они сказали намъ, что мы должны съ большой осторожностью относиться къ этому Дженкинсу и его раю, что онъ — настоящій головор?зъ, кровопійца и уже многихъ сд?лалъ несчастными. Намъ оказали, что мы сами со вс?мъ своимъ достояніемъ погибнемъ въ его л?сахъ, да и много чего другого въ этомъ же род? сообщили намъ. Ну, и вотъ мы впали въ смущеніе. Агентъ, -хавшій съ нами, но въ другомъ купе, разозлился до крайно­сти, когда мы прямо передали ему все, что услышали; но, какъ я уже сказалъ, мы не дов?ряемъ ему и р?шили какъ сл?дуетъ обсудить все, прежде ч?мъ у?хать на пару сотенъ миль дал?е на западъ.
        Густавъ, стоявшій рядомъ съ нев?стой, слушалъ повидимому спокойно, Джесси казалась н?сколько испуганной; она не по­нимала всего д?ла, но все же предчувствовала, что зд?сь вопросъ шелъ о чемъ-то большемъ, ч?мъ простая д?ловая справка. Наоборотъ Фрида, затаивъ дыханіе, прислушивалась къ словамъ, такъ страшно совпадавшимъ съ т?мъ разговоромъ, кото­рый она н?сколько нед?ль тому назадъ вела со своимъ отцомъ. Но тутъ же у нея возникъ вопросъ, какая собственно связь была у него съ этимъ переселенческимъ д?ломъ.
        — Намъ указали на вашъ банкъ зд?съ, мистеръ Зандовъ, — продолжалъ землед?лецъ, — куда мы должны были обратиться, чтобы подписать договоръ и внести плату за землю. И вотъ въ гостиниц?, гд? мы остановились, мы узнали, что вы — н?мецъ, да къ тому же еще изъ нашихъ же родныхъ м?стъ. Тогда я обратился къ своимъ спутникамъ: „Д?ти мои, намъ нечего безпокоиться! Пойдемъ къ земляку и разскажемъ ему все, какъ есть. В?дь онъ — н?мецъ, у него нав?рно есть сов?сть, и онъ конечно не направитъ своихъ земляковъ прямо на гибель“.
        Если Францъ Зандовъ до сихъ поръ еще въ полномъ объем? не cознавалъ того, какъ онъ погр?шилъ со своей спекуляціей, то онъ понялъ это въ настоящій моментъ, а простыя, полныя дов?рія слова земляка жгли его душу сильн?е самыхъ тяжкихъ упрековъ. Онъ чувствовалъ себя, какъ на пытк?. И вдругъ случилось н?что еще бол?е худшее. Фрида тихо скольз­нула къ нему. Онъ не гляд?лъ на нее, не будучи въ силахъ сд?лать это въ настоящій моментъ, но чувствовалъ на себ? ея боязливый,вопросительный взглядъ, ощущалъ, какъ дрожала рука, охватившая его руку.
        — Да говорите же и вы! — обратился землед?лецъ уже от­части сердито къ своимъ спутникамъ, предоставившимъ ему изложеніе всего д?ла. — В?дь у васъ тоже есть жены и д?ти, и вы свое посл?днее достояніе затратили на путешествіе. Да, господинъ Зандовъ, среди насъ есть б?дняки, не им?ющіе ни­чего, кром? своихъ заботъ, и не могущіе заплатить за землю не ч?мъ инымъ, кром? своего труда. Правда, н?которые изъ насъ находятся въ лучшемъ положеніи, и, мы думаемъ, каждый долженъ помочь другому въ новой колоніи. Насъ всего восемнадцать, у насъ дюжина ребятъ, а для малышей будетъ уже совс?мъ плохо, если тамъ, на нашей новой родин?, все об­стоитъ такъ скверно. Такъ вотъ дайте намъ сов?тъ, землякъ! Если вы скажете намъ, что намъ сл?дуетъ ?хать туда, то мы съ Божьей помощью отправимся завтра утромъ дальше, и, дума­емъ, все наладится. Видно, Самъ Господь Богъ привелъ насъ къ вамъ, и мы отъ всего сердца благодаримъ Его.
        Францъ Зандовъ грузно оперся о столъ, у котораго стоялъ. Напряженіемъ всей силы воли ему удалось вн?шне сохранить самообладаніе. Какая буря бушевала у него въ груди, зналъ одинъ лишь Густавъ. И вотъ онъ вм?шался въ д?ло, чтобы прервать длинную паузу, наступившую за последними словами крестьянина.
        — Не бойтесь! — сказалъ онъ, возвысивъ голосъ, — вы ви­дите, у моего брата тоже есть ребенокъ, и притомъ единствен­ный, и онъ знаетъ, что значатъ для васъ жизнь и здоровье вашихъ д?тей. Его сов?ту вы можете посл?довать безусловно. Ну, Францъ, что же ты посов?туешь д?лать нашимъ землякамъ-н?мцамъ?
        Францъ Зандовъ взглянулъ на трехъ крестьянъ, взоры которыхъ боязливо, но съ полнымъ дов?ріемъ были направлены на него, зат?мъ погляд?лъ на свою дочь и, внезапно выпрям­ляясь, произнесъ:
        — Не ?здите туда!
        Землед?льцы изумленно переглянулись другъ съ другомъ, а зат?мъ погляд?ли на Зандова, давшаго имъ такой странный сов?тъ.
        — Но в?дь вы сами являетесь участникомъ этой компаніи, — воскликнулъ одинъ изъ нихъ, и его поддержали остальные. — Да, да, это такъ!
        — Я самъ былъ обманутъ въ этомъ д?л?, — заявилъ Францъ Зандовъ. — Только теперь я бол?е подробно осмотр?лъ земли, совлад?льцемъ которыхъ я д?йствительно являюсь, и знаю, что он? не пригодны для колонизаціи. Всл?дствіе этого я не за­ключу съ вами никакихъ договоровъ, такъ какъ самъ нам?ренъ развязаться со своими обязательствами и отступиться отъ всего этого предпріятія.
        Крестьяне и не представляли себ?, какую тяжкую жертву приносилъ имъ ихъ „землякъ“, какой дорогой ц?ной было куп­лено ихъ спасеніе. Они безпомощно и съ отчаяніемъ смотр?ли вокругъ, и наконецъ ихъ главарь произнесъ съ совершенно удрученнымъ лицомъ:
        — Однако и иcторійка же! Мы израсходовались на дальній путь и теперь застряли въ средин? Америки. Назадъ возвра­титься мы не можемъ, впередъ двинуться не должны, мы пре­даны и покинуты въ совершенно чужой для насъ стран?. Гос­подинъ Зандовъ, вы должны дать намъ сов?тъ. Вы желаете намъ добра, это мы видимъ, иначе вы не нанесли бы такого удара своей собственной выгод?! Скажите же, что намъ д?лать теперь?
        Тяжелый, мучительный вздохъ вырвался изъ груди Франца Зандова. Онъ многое долженъ былъ вынести, но онъ зашелъ уже слишкомъ далеко и обязанъ былъ довести все начатое до конца.
        — Отправьтесь въ германское консульство, находящееся въ зд?шнемъ город?, — произнесъ онъ, — и изложите тамъ свое д?ло. Насколько я знаю, въ Нью-Іорк? образовалось одно н?мецкое общество, которое тоже желаетъ колонизовать Западъ и состоитъ подъ особымъ покровительствомъ нашихъ консульствъ. Земли этого общества находятся не слишком далеко отъ той м?стности, куда вы нам?ревались отправиться; путь туда по­чти тотъ же. Остальныя подробности вы сами узнаете отъ кон­сула, ему вы можете безусловно дов?риться, и онъ приметъ въ васъ энергичное участіе.
        Крестьяне просіяли.
        — Слава Богу, это — по крайней м?р? хоть какой нибудь выходъ! — воскликнулъ старшій, вздохнувъ съ облегченьемъ. — Мы сейчасъ же отправимся, терять время нельзя. И мы сер­дечно благодарны вамъ, землякъ, и вашему брату. Очень хо­рошо, что вы нам?рены отступиться отъ этого мошенничества; в?дь, хотя вы и не хотите прямо высказаться предъ нами, мы все же видимъ, какъ обстоитъ все д?ло. Да вознаградитъ васъ Господь Богъ за то, что вы сд?лали для насъ, нашихъ женъ и д?тей!
        Онъ протянулъ руку Францу Зандову. Тотъ пожалъ ее по­чти машинально, и такъ же прозвучали т? кроткія слова, ко­торыми онъ простился съ земляками. Зато Густавъ энергично пожалъ руки вс?хъ троихъ крестьянъ, а зат?мъ подняль беше­ный трезвонъ, призывая слугу. Когда тотъ явился, онъ прика­залъ проводить н?мцевъ въ консульство и разстался съ ними лишь на порог? дома.
        Когда крестьяне ушли, Францъ Зандовъ кинулся въ кресло. Съ трудомъ сдерживаемое волненіе проявило свои права, онъ былъ почти въ обморок?.
        — Господи, папа, да что же съ тобою? — тревожно восклик­нула Фрида, обнимая его, но въ этотъ моментъ вернулся Гу­ставъ съ сіяющимъ лицомъ и остановилъ ее:
        — Оставь его, Фрида, это пройдетъ! Ты теперь съ полньмъ правомъ можешь гордиться своимъ отцомъ! Францъ, съ того самаго момента, когда зд?сь, предъ тобою, появились наши зем­ляки, я зналъ, что въ конц? концовъ та самъ предостережешь ихъ отъ своей спекуляціи. Но я никакъ не могъ ожидать, что ты рекомендуешь имъ обратиться къ конкуррирующей съ Дженкинсомъ фирм?, противъ которой онъ еще на-дняхъ пустилъ въ н?которыхъ нью-іоркскихъ продажныхъ газетахъ полныя б?шенства статьи. За это позволь обнять тебя.
        Однако Францъ Зандовъ отклонилъ отъ себя это объятье, а прижалъ къ груди свою дочь. Черточка безконечной горести появилась вокругъ его губъ, когда онъ сказалъ Фрид?:
        — Ты не знаешь, дитя, что Густавъ сд?лалъ для тебя и чего стоитъ посл?дній часъ твоему отцу! Съ сегодня Дженкинсъ становится моимъ непримиримымъ врагомъ и не прекра­титъ своихъ нападеній на меня. Я слишкомъ сильно отдался ему въ руки.
        — Такъ разстанься зд?съ со вс?мъ и по?демъ вм?ст? въ Германію! — воскликнулъ Густавъ. — Что за охота теб? подвергаться нападкамъ и мученьямъ со стороны этой мерзкой нью-іоркской шайки, разъ ты можешь спокойно и счастливо жить на своей настоящей родин?? Со вступленіемъ Джесси въ бракъ со мною имя Клиффордъ исчезнетъ, такъ пусть же вм?ст? съ этимъ прекратитъ свое существованіе фирма зд?сь. Правда, теб? при ликвидацiи придется понести значительныя потери, но все же для Германіи ты останешься еще достаточно богатымъ, а въ случаяхъ для д?ятельности у насъ и тамъ не будетъ недостатка.
        — Да что ты мн? предлагаешь? — съ неудовольствіемъ воскликнулъ Зандовъ.
        — То же самое, что и ты предложилъ мн?, когда вызвалъ меня сюда. Мн? только думается, что будетъ лучше, если мы обернемъ это д?ло. Посмотри-ка, какъ просіяло лицо Фриды при одной только мысли о родин?! Конечно она не покинетъ своего отца, гд? бы онъ ни жилъ, но зд?сь она пожалуй скон­чается съ тоски по родин?.
        Густавъ очень разумно привелъ въ д?йствіе самый д?йствительный рычагъ. Францъ Зандовъ испуганно взглянулъ на дочь, глаза которой д?йствительно сіяли, когда р?чь зашла о воз­вращенiи на родину, и которая теперь молчаливо поникла го­ловой.
        — Пойдемъ, Джесси, — сказалъ Густавъ, беря подъ-руку нев?сту. — Оставимъ ихъ обоихъ наедин? другъ съ другомъ! Я еще долженъ разсказать теб? все подробно, такъ какъ вижу, что ты понимаешь все лишь наполовину, а кром? того я ощущаю живую потребность заставить тебя поудивляться мн?. Мн? это вчера чрезвычайно понравилось.
        Онъ увлекъ Джесси за собою, а отецъ и дочь остались одни.
        Фрида не нуждалась ни въ какомъ объясненiи, какъ Джес­си, — она уже давно догадалась обо всемъ и, прижавшись къ отцу, тихо сказала:
        — Уже тогда, когда мы вм?ст? стояли у моря, я знала, что ты никого не пошлешь сознательно на гибель.
        Францъ Зандовъ долго и проницательно посмотр?лъ въ тем­ные глаза дочери, сіявшіе теперь н?жнымъ обожаніемъ. Онъ впервые вынесъ это безъ страха и упрека и почувствовалъ въ этомъ значительное облегченіе для себя.
        — Н?тъ, дитя мое, — тихо сказалъ онъ, — я не могу это сд?лать, и теперь, будь что будетъ, мы перенесемъ это!

* * *
        Между т?мъ Густавъ и Джесси рука объ руку ходили по саду, и ихъ разговоръ вначал? былъ очень серьезенъ. Густавъ разсказалъ нев?ст? всю исторію со спекуляцiей Дженкинса, насколько возможно щадя своего брата и изобразивъ его жерт­вой заблужденія, которое лишь теперь стало для него ясно. Когда онъ кончилъ, Джесси быстро сказала:
        — Густавъ, если и мое состояніе вложено въ это предпріятіе, то само собою разумеется, что мы предоставимъ его тво­ему брату въ неограниченное распоряженіе, до т?хъ поръ пока онъ будетъ считать это нужнымъ.
        — Твое состояніе совершенно непричастно къ этому, — объяснилъ Густавъ. — Каковъ бы ни былъ Францъ въ качеств? спе­кулянта, въ роли твоего опекуна онъ совс?мъ безупреченъ — это сама добросов?стность. Онъ съ полнымъ уваженіемъ отнесся къ зав?щанію твоего отца. Ты была и останешься богатой насл?дницей, Джесси; къ сожал?нію это нельзя изм?нить, но я твердо р?шился, несмотря на это твое неудобное свойство, же­ниться на теб?, и даже не дал?е, какъ черезъ м?сяцъ.
        — Это невозможно! — возразила Джесси. — Надо еще много чего привести въ порядокъ и подготовить. Ты самъ долженъ признать, что время слишкомъ коротко.
        — Я ничего не признаю, — заявилъ Густавъ. — Всю д?ловую сторону приведетъ въ порядокъ мой братъ, а все остальное можетъ произойти въ назначенное мною время. В?дь у васъ зд?сь, въ Америк?, все совершается съ быстротою пара, все — и спекуляцiи, и обогащеніе, и даже жизнь и смерть. Я ничего не им?ю противъ этого м?стнаго свойства, такъ какъ его можно распространить и на бракъ, и, какъ твой будущій тиранъ, требую, чтобы ты черезъ м?сяцъ стала моей женой.
        Джесси видимо казалось вовсе не черезчуръ труднымъ под­чиниться этой тираніи; по крайней м?р? она посл? н?котораго промедленія, улыбаясь и покрасн?въ, выразила свое согласіе.
        Тогда ея женихъ произнесъ:
        — По крайней м?р? я могу быть около своего брата, ко­гда разразится первая буря, а в?дь ея ждать недолго. Ко­нечно въ консульств? узнаютъ обо всемъ этомъ случа?, и се­годня же вечеромъ о немъ будетъ знать весь городъ. Любезный агентъ Дженкинса, поклонникъ моей литературной д?ятельности, сперва станетъ рвать на себ? волосы, а зат?мъ начнетъ посылать одну телеграмму за другой въ Нью-Іоркъ. Ахъ, хот?лось бы мн? вид?ть, какъ господа Дженкинсъ и Компанія начнутъ извергать пламя своего гн?ва и пошлютъ меня на самое дно преисподней. Ну, да я над?юсь съ Божьей по­мощью еще разъ предоставить имъ случай къ этому, какъ только появятся мои статьи. Они должны будутъ познать перо, которое нам?ревались подкупить.
        — Такъ ты д?йствительно думаешь, что мой опекунъ от­кажется отъ т?хъ своихъ обязательствъ? — спросила Джесси.
        — Онъ долженъ сд?лать это во что бы то ни стало! Посл? того, что случилось сегодня, для него вообще не остается ни­чего иного; но вм?ст? съ т?мъ онъ — достаточно хорошій ком­мерсантъ и сум?етъ спасти то, что еще можно. Конечно Дженкинсъ постарается причинить ему по возможности больше непріятностей; ну, т?мъ лучше! Это по крайней м?р? заставитъ Франца обратить взоръ на Германію, и мы снова пріобр?темъ его себ?. Къ своей прежней лихорадочной жажд? спекуляцій онъ не можетъ и не см?етъ вернуться; зд?сь же искушеніе слишкомъ велико, и онъ пожалуй можетъ поддаться ему. Ледъ теперь наконецъ сломленъ, а въ Фрид? заключается своего рода весенній вихрь, который все воскрешаетъ къ новой жизни, и мы спокойно можемъ передать ей все дальн?йшее. Даю теб? слово: черезъ н?сколько л?тъ она привезетъ отца обратно на его родину.
        Постепенно Густавъ и Джесси дошли до морского берега и остановились у той скамейки, на которой въ тотъ памятный вечеръ сид?ла Фрида. Предъ ними лежалъ океанъ, сверкавшій подъ солнечными лучами.
        Густавъ одной рукой указалъ на него, а другой обнялъ нев?сту, причемъ произнесъ:
        — Тамъ находится мое отечество, Джесси! Черезъ н?сколько нед?ль оно станетъ также и твоимъ, и ты полюбишь его: в?дь это — родина твоей матери. Возможно, что правъ мой братъ, утверждавшій сегодня утромъ, что на поприщ? умственной д?ятельности зд?сь все отличается бол?е значительными и свободными чертами, нежели у насъ, въ Германіи, что зд?сь скор?е можно выдвинуться, достигнуть бол?е виднаго усп?ха даже при помощи литературной д?ятельности. Но какъ разъ у насъ, н?мцевъ, наступило теперь время, когда въ жаркой борьб? нужно высоко держать знамя и выдвинуть на защиту его свои лучшія жизненныя силы. И я съ радостью и ото всей души готовъ сд?лать это и не требую никакой иной награды, кром? того, чтобы Джесси, моя любимая женушка, была довольна сво­имъ „эгоистомъ“.
        КОНЕЦЪ.