Чужая любовь Лариса Васильева
        У МЕНЯ БЫЛА СПОКОЙНАЯ РАЗМЕРЕННАЯ ЖИЗНЬ, СТАБИЛЬНАЯ РАБОТА И УСТРАИВАЮЩИЙ МЕНЯ ПАРЕНЬ. ТАК БЫЛО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА В МОЮ ЖИЗНЬ НЕ ВОРВАЛСЯ ПОТРЯСАЮЩИЙ МУЖЧИНА И СДЕЛАЛ МНЕ НЕПРИСТОЙНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
        ЧТО? ОТПРАВИТЬСЯ С НИМ В ПУТЕШЕСТВИЕ? НЕМЕДЛЕННО? ДА ЕЩЕ В КАЧЕСТВЕ ЭСКОРТА?
        ЭТО ВОЛШЕБСТВО ИЛИ БЕЗУМИЕ?
        Чужая любовь
        Лариса Васильева
        =1
        В этом году весна была холодной и дождливой, все надеялись на тёплое лето. Первая декада июня обманула ожидания, каждый день моросил дождь. Иногда он делал небольшую передышку, в сером небе появлялся просвет для солнечных лучей, и у людей появлялась надежда.
        Они расстёгивали надоевшие куртки, складывали зонты, девушки прихорашивались, поправляли растрёпанные ветром волосы. Но на асфальт, так и не успевший высохнуть за время кратковременной насмешки природы, с тёмного, низкого неба опять начинали падать мелкие, но частые капли надоевшего дождя, которые набирали скорость подгоняемые порывами ветра.
        Виктория Валерьевна радовалась таким шуткам погоды.
        - Ничего, девчата. Погода на нас работает. Люди понимают, что напрасно надеются на тёплое, ласковое солнышко, а в отпуске каждый хочет погреться, понежиться под его лучами. У нас продажи растут, значит, и зарплата. Старайтесь, чаще улыбаться, предлагайте кофе, чай, будьте обходительными, внимательными, чтобы клиент не ушёл к конкурентам. Запомните, кофе-машину я поставила для клиентов, а не для вас. Мягкие диваны были приобретены для уюта, а не для того, чтобы люди сидели в ожидании очереди».
        Виктория Валерьевна прохаживалась по офису, давая последние наставления перед рабочим днём. Она каждое утро приезжала в офис, чтобы проконтролировать своевременную явку каждого нанятого работника.
        Виктория Валерьевна любила повторять:
        - Необходимо правильное начало дня, от которого зависит многое. Если клиент пришёл к открытию и стоит, ждёт перед закрытой дверью и видит, что вы только подходите к работе. Какое у него сложится впечатление о нашем турагентстве. Что он подумает об его менеджерах, то есть о вас? Обо мне, как о владелице, из-за чьей-то нерасторопности? Пока вы войдёте, приведёте себя в порядок и приступите к работе, пройдёт десять-пятнадцать минут. Настроение у клиента падает, он становится более дотошным и раздражительным. Поэтому, кто хочет у меня работать, настоятельно советую приходить на работу, как минимум за пятнадцать минут до её начала. Если такового не будет, нам придётся распрощаться, нарушение дисциплины я не потерплю».В
        иктория Валерьевна красивая, стройная, шатенка сорока двух лет, одетая всегда модно и со вкусом, была человеком слова и их на ветер не бросала.
        Екатерина это знала хорошо. Она сама заняла место турагента или менеджера по продажам после опоздавшей на пять минут предшественницы. Свои должностные обязанности она хорошо знала и старалась удовлетворять потребности населения в оказании услуг с учётом социальных и рыночных приоритетов.
        Скоро исполнится год, как Катя трудилась в турагентстве. Это, конечно, не то, о чем она мечтала, обучаясь в университете. Окончив школу с медалью, и поступив, без всяких репетиторов, на одно из бюджетных мест, получила диплом по специальности банковское дело, но всего этого было недостаточно, чтобы получить работу по выбранной профессии.
        Нужны были знакомства, а таковых у неё не было. Семья девушки жила в районном центре и вырваться ей оттуда в областной центр, была, только одна возможность - поступить в ВУЗ.
        Мать Кати, Любовь Петровна, не хотела отпускать девушку и не очень обрадовалась её поступлению. Уже имея в семье одного студента платника, даже поступившая на бесплатной основе Екатерина, делала сильную брешь и без того в скудном семейном бюджете.
        - Если хочешь учиться, так уж пошла бы ты в наш Политехнический колледж, проживание, да питание за одним столом, а то сидишь на шее у бабы с дедом. Не стыдно? Пока ты колледж, Алёша институт успел бы окончить, пошёл работать, и мы бы без проблем могли иногда тебе помогать, - на удивление Кати, ласково заговаривала мать.
        - Я не хочу ждать, учиться на ту профессию, по которой никогда не хочу и не буду работать. Я хочу получить высшее образование.
        - Я вот училище закончила и ничего, не умерла без колледжей и институтов. Подружка твоя Оля, на повара собирается учиться, вот и ты бы с ней. С работой всегда была, посмотри на каждом углу кафе, сама сыта всегда, да и брату смогла бы помогать. А то только о себе и думаешь.
        - У Ольги одни тройки, куда ей ещё поступать. Вы Лёшке помогаете, да я ещё должна. Даже, когда он на каникулах ты ему деньги даёшь. Алёшку вы больше любите, репетиторов ему нанимали, чтобы поступил. Денег на него не жалеете, платно его учите. Да он каждый экзамен со второго или третьего раза платно сдаёт, и вы ему денег даже на пересдачи даёте.
        - Ты мне ещё будешь указывать, куда мне свои деньги тратить. Алексей- парень, если девушку захочет в кино пригласить или мороженым угостить. Думать и о брате надо, а не только о себе, если его из института отчислят, сразу в армию заберут, какая же ты эгоистка.
        Учиться тогда Екатерина всё же поехала, с благодарностью вспоминала бабушек и дедушек.
        Родители матери, с небольшим, но всё-таки скандалом с дочерью, настояли, с особой твёрдостью и категоричностью на дальнейшем образовании внучки, их поддержали и родители Катиного отца.
        Проблем с учёбой, в отличие от брата, у неё никогда не было. Её стипендия, приработок, в виде раздачи рекламы по выходным дням, да помощь с пенсий самого старшего поколения семьи помогли Кате закончить университет.
        Обучаясь на третьем курсе, она начала встречаться с Никитой. Невысоким, полноватым, весёлым парнем из параллельной группы. Никита был местным и учился платно и с пересдачами почти на каждой сессии.
        Всегда, когда его родители куда-нибудь уезжали, он говорил:
        - Всё, Катюх, предки уехали, хата свободна на два дня, собирай хотули, ко мне переезжаешь.Б
        ыстро забежав в общежитие, побросав необходимое в сумку, Екатерина через пять минут была готова к отбытию к новому месту дислокации.
        После окончания университета, с помощью Геннадия Владимировича, мужа сестры Олеси, Никита устроился в кредитный отдел банка. Катя два месяца после университета не могла найти работу.
        Уехать к родителям и жить в своём родном городе она не хотела. Вернуться туда, откуда с таким трудом, спорами и слезами уехала пять лет назад, под постоянными упрёками матери и перспектива жизни вдали своего любимого человека её не радовала. Поэтому Екатерина усиленно искала работу, пока, случайно, проходя мимо турагентства, не увидела на двери объявление.
        Тогда она ещё не могла позволить себе съёмное жильё и жила с Никитой у его родителей. Мать и сестра Олеся, её молодого человека, не обрадовались новой постоялице, хотя, когда они были дома, она старалась не выходить из комнаты Никиты, как можно реже попадаться им на глаза, ничего не брать из их продуктов.
        Они считали Катю неподходящей партией для их сына и брата, мечтали о местной богатой невестке с квартирой и без стеснения открыто и часто говорили об этом.
        Мать Никиты, пятидесяти пятилетняя женщина Людмила Михайловна, работала мужским мастером-парикмахером и любила молодиться. Часто при этом выглядела смешно, надевая на работу юбку такой длины, что её можно было спутать с широким поясом.
        Показывая неприязнь к девушке сына, часто говорила, так чтобы Екатерина, да и все домочадцы слышали:
        - До чего современные девки наглые пошли, ни стыда, ни совести. Привёл, каждую минуту он её там и вдоль, и поперёк. И она не стесняется, да я бы со стыда сгорела.
        Екатерина обижалась и жаловалась Никите:
        - Олеська опять на меня наезжала, говорила когда, наконец, нищенка съедет с квартиры, что они не занимаются благотворительностью и у них не приют для бездомных шлюх. Мечтают, поскорее меня выселить. Когда я уйду, с радости народные гуляния устроят.
        Но самое обидное было для Кати, что Никита никогда не заступался за неё, а просто глупо улыбался на слова матери и отшучивался:
        - Не обращай на неё внимания. Пусть помечтает. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Будешь жить столько, сколько я решу, а я хочу, чтобы ты была рядом. Квартира приватизирована на родителей и меня. Олеська тогда у мужа была прописана. Сама лоханулась, с Генкой развелась, а теперь жалеет, думала, что он вечно на коленках перед ней ползать будет, прощенья вымаливать. Припугнуть хотела, чтоб он ей новую тачку подогнал, на развод подала, а он взял, да и подписал бумаги. Генка мировой мужик, изменил ей, видите ли, он и не отпирался. Правду сказал, что было. Она всё думает, что это с тобой он тогда был, я-то точно знаю, ты в тот день со мной на природе была. Вот Олеся и злиться на тебя, ей всё равно правду не докажешь, я пробовал, бесполезно. Часто у неё голова болела, вот он и леванул, мужик без секса не может. Привёл бабу домой на их кровать, а та под кроватью трусы забыла. Не пойму, как она без трусов домой пошла. Думать надо было. Мужик сказал в койку, значит, таблетку от головы выпила и в койку. А мать, она старой закалки, замуж говорит, что вышла девственницей и любит повторять, что ни для кого
кроме, как для мужа ноги за всю жизнь не раздвигала. Батька этим гордиться.
        Получив свою первую зарплату, Екатерина сразу собрала свои пожитки, сняла маленькую комнату у пожилой женщины-пенсионерки Веры Павловны. Денег на отдельную квартиру с проживанием без хозяйки у неё не было, хотя к тому времени прошло два года, как брат окончил институт, но на материальную, когда-то обещанную Любовью Петровной, помощь дочери, денег у матери не было, а отец деньгами не распоряжался.
        Он часто шутил:
        - Я, дочь, свою зарплатную банковскую карточку держал только один раз в руках, когда получал её в банке. Люба там же сразу её конфисковала.
        Екатерина чувствовала, что отец их с братом любит одинаково, даже её может быть и больше, но полностью и слепо подчинялся жене, точно в чём-то чувствовал себя виноватым или должным ей. Родители помогали Алексею, который больше двух-трёх месяцев, ни на одной работе не задерживался. Постоянно жаловался: то начальство было дотошным и несправедливым, то условия работы были невыносимыми или вредными для его здоровья, то платили копейки.
        Возвращаться в район к родителям, как и Катя, он также не хотел, снимал квартиру на деньги родителей, куда водил девчонок и ходил по клубам и кабакам. Все свободные деньги родителей временно оседали в его карманах, но долго не задерживались.
        На просьбу сестры о временном приюте, он отвечал отказом:
        - Ты, Кать, не обижайся, никак не могу, крутись сама. Ты красивая девчонка, тебе легче. Как ты себе представляешь, я, значит, привожу домой деваху, а тут ты. Я, короче, стараюсь устроить свою личную жизнь, кручусь и выкручиваюсь, как могу, окучиваю богатых тёлок, а ты у меня под ногами мешаешься. Нет, Кать, нет. Пока!
        Крошечная комнатка в родительской квартире была чуть больше кладовки, но с большим и светлым окном, за которым во время сильного ветра близко растущий высокий и стройный клён постукивал и царапал по стеклу своими ветками, как бы напрашиваясь к Екатерине в гости.
        Добрая, худощавая Вера Павловна выделила ей полку в своём большом холодильнике, разрешила пользоваться посудой, микроволновкой и телевизором на кухне, но на посещение её со стороны кавалеров или подружек был поставлен строгой запрет. Хотя Катя не раз была свидетельницей, как к хозяйке приходили незнакомые женщины и девушки, и она закрывалась с ними в большой комнате.
        Квартирантка предполагала, что Вера Андреевна им гадает или пичкает их своими лечебными снадобьями и исцеляющими мазями и настойками, от которых Екатерина так упорно отказывалась. Любопытные старушки, встречающие Катю у подъезда, каждый раз предостерегали её от колдуньи Веры Павловны, чёрной силы которой очень боялись и рассказывали разные небылицы, в которые девушка не верила.
        Никита вскоре начал взвывать, как тот злобный ветер, и стучаться, точно клён, но только в закрытую дверь:
        - Где и когда нам встречаться? Работаешь ты до восьми вечера, выходные тоже на работе. Да это ладно, а где мои ночи, я без секса не могу, да у меня скоро мозоли на ладони появятся, пару раз за ночь мне нужно обязательно. Я долго так не вытерплю, учти, Катюх.
        Почти каждый день после работы, когда она на полпути встречалась с Никитой, они шли к нему. Екатерина чувствовала недовольный взгляд матери своего парня, но боясь потерять любимого, терпела её немое осуждение. Они тихо проскальзывали в комнату Никиты, запирались на ключ, чтобы никто не смог им помешать.
        - Иди ко мне, Катюх. Снимай трусы - знакомиться будем.
        И объяснял план предстоящего знакомства: позы и положения. Катя серьёзно относилась к их, с так называемым её молодым человеком, почти ежедневным и многократным знакомствам.
        Печальный опыт незащищённого секса и беременности у неё был в конце третьего курса. Узнав о беременности, не зная, как поступить, она сразу рассказала Никите, категоричность которого очень удивила и обидела Екатерину. Он поставил её перед трудным выбором или он, или ребёнок.
        Всегда такой лояльный и ласковый, он повёл себя будто во всём, что произошло, виновата только она одна и как преступница должна понести наказание, и обязана благодарить его за готовность оплатить процедуру прерывания беременности. После аборта Катя долго не могла простить ни его, ни себя, сдала сессию и уехала в родной город на летние каникулы.З
        За два месяца каникул острые углы обиды сгладились и не так больно ранили её молодую душу, способную быстро регенерировать. Он пришёл в общежитие в день её приезда, накануне занятий с большим букетом роз и приглашением в ресторан, отметить её приезд и примирение. Катя его простила, пригрозив, что больше такого не сделает, обязательно родит, сделает тест и докажет его отцовство.
        Угрозы Екатерины подействовали на Никиту, он всегда теперь сам заботился о безопасном сексе. «Квадраты безопасности», как он их называл, разного цвета находились в карманах брюк, куртки, в бумажнике, даже в Катиной сумочке и одежде, и объяснял, что на все случаи жизни.
        Полной уверенности в верности своего парня у Кати не было, но и повода сомневаться в его изменах у неё до последнего времени не было. Однажды после бурного секса, когда она собиралась уходить и ждала в прихожей, замешкавшего Никиту, всегда провожавшего её до съёмного жилья, выглянула тридцатилетняя, пополневшая после недавнего развода его сестра Олеся.
        - А, это ты, Кать, сейчас с ним кувыркалась? Я-то думаю, кого же он сегодня привёл? По воскресеньям у него только выходной, а мы все работаем. Так он каждое воскресенье днём новую пассию приводит, то на мою кровать, то на родительскую, а вечерами тебя. Молодец у меня брат, не теряется. Половой гигант, точно.
        Екатерина промолчала, ничего не ответила, да и не знала, что говорить. До этой минуты девушка была уверена в его верности и любви, ведь он был первым и единственным её мужчиной. Тень сомнения и чувство ревности засели в её сердце, сознании и мыслях. Чтобы она не делала, чем бы ни занималась, вспоминала высказывание Олеси.
        Теперь слушая его слова о любви, она старалась найти в них нотки лжи, в поступках следы обмана. Мысль о возможных изменах, как червь-паразит, копалась у неё в голове, омрачая отношения, увеличивая с каждым днём рану на сердце.
        Никите Катя ничего не говорила, но при удобном случае решила проверить, тем более, что ключи от квартиры после проживания у неё остались.
        Никита всегда провожал её до угла дома, чтобы Вера Павловна с балкона его не заметила. Хозяйка спать ложилась поздно, соблюдая каждый день один и тот же ритуал. Проходя из прихожей в свою комнатку, через открытую дверь девушка видела, как Вера Павловна выдвигала то один, то другой ящик комода, полный всяких мазей, растирок, настоек, отваров, примочек.
        Старательно, и с особой тщательностью, где- то растирала, что-то смазывала, куда- то прикладывала. Разными склянками и баночками разных калибров была заставлена вся дверь и полка холодильника. На удивление, в силу своего преклонного возраста, Вера Павловна точно знала и отлично помнила, какое снадобье, в какой баночке и где находиться, как должно храниться, когда и от какого недуга нужно принимать.
        Большая лоджия длиной на две комнаты вся была завешена пучками высушенных трав. Хозяйка часто, как по волшебству знала, когда у квартирантки болит голова, неприятности с парнем или терзает ревность, спрашивала, о её самочувствии, предлагая излечить и её от всевозможных болезней.
        - Вот, ты зря мне ничего не рассказываешь, а я чувствую рана у тебя на сердце. Давай, девонька, я тебе погадаю.
        - Нет, спасибо, Вера Павловна. Бабушка говорит, что нельзя гадать, прогадать своё счастье можно.
        - А ты знаешь, когда и где встретишь это своё счастье? Вот то-то и оно. Не будешь знать, пройдёшь мимо.
        Екатерина считала старушку отличным психологом и не замечала ничего сверхъестественного. До разговора с Олесей Катя не задумывалась, счастлива она или нет, просто у неё не хватало на это время, но теперь ощущала, что раньше была счастлива и не успокоится, пока не узнает правду и Никите.
        На работу Катя приходила первой, ключей у неё не было, но через несколько минут всегда подъезжала Виктория Валерьевна.
        - Доброе утро, Катя! Ты самый дисциплинированный мой менеджер,- говорила она и обдавала ароматом дорогого парфюма.
        - Виктория Валерьевна, вчера звонил мужчина, он хочет подобрать тур, но может сегодня и только после восьми вечера, а мы работаем до восьми. Как мне быть?
        - Клиента упускать нельзя. Скажу Елене Николаевне, возьмёшь у неё ключи. Дождёшься клиента, подберёшь ему тур, а потом закроешь и сдашь помещение под охрану. Если он приобретёт путёвку, дам тебе часа три отгула, если нет, то и суда нет.
        Услышав от начальницы о возможных часах отгула, Екатерина обрадовалась, они как раз ей были, кстати, чтобы в воскресенье проверить слова Олеси. Катя надеялась, что сестра оговорила своего брата из-за зависти, в отместку своему не сложившемуся браку. Бывшего мужа Леси, высокого, красивого мужчину, больше похожего на артиста из фильма о герое-любовнике, нежели на работника банка, Геннадия Катя раньше несколько раз встречала у родителей Никиты. Сейчас после восьми лет первого брак и развода, Олеся была в активном поиске нового мужа.
        Рабочий день Екатерины не был загруженным, она работала по зарубежным турам, спрос на них был, но значительно меньше, чем на российский юг или Крым. Она надеялась, что вечером клиент выберет дорогой тур. От продаж Катя получала процент к небольшой зарплате, поэтому часто подбирая клиентам туры, Катя старалась выбрать тот, что дороже.
        Клиент, которого она ждала, пришёл не один, с ним была девушка примерно её возраста, невысокая и слегка полноватая, в дорогой кожаной куртке, именно о такой всегда мечтала бедная Екатерина.
        Лиза, так звали девушку, капризничала, нервничала, теребила кольца на пальцах, предложенные путешествия мужчины, как впоследствии оказалось отца, ей не нравились.
        Видя такой настрой клиентов, где нужно угодить молодому поколению, Катя начала работать с девушкой, предлагая молодёжные курорты, описывая дневной и ночной отдых в этих злачных местах. Кате повезло, клиентка выбрала престижный тур на Майорку, курорт Магалуф, весьма дорогой.
        Отец девушки, ухоженный мужчина, в дорогом костюме, с полным бумажником денег выложил всю сумму сразу наличными, и был очень довольный тем, что смог угодить избалованному переросшему ребёнку.
        Проводив клиентов и припрятав полученные деньги, Катя заперла дверь, сдала помещение на пульт охраны, медленно пошла домой. Сегодня Никита знал, что она задержится на работе до неопределённого времени, поэтому её не встречал и свидание, которое всегда заканчивалось сексом в нескольких разнообразных позах, было перенесено.
        «Везёт же некоторым, дорогие шмотки, тачки, родители уговаривают съездить на престижный курорт. Тут одна бабушка дала пару-тройку тысяч, банку варенья и пакет картошки, и уже я счастлива, ну а если и вторая, то счастье не имеет границ. Косметика у неё, наверно, дорогая, не то, что у меня, белорусская да с распродажи. Надо у Никиты тушь попросить, жадный он на подарки. А как секс, подавай ему везде, в клуб повёл и то за вечер, два раза в туалет затаскивал. В воскресенье нагряну внезапно к нему, если будет один, скажу, что соскучилась, расслабимся вволю, никто мешать не будет, а если с бабой, то «сакуто» в пах - яичница в штанину», - размышляла она о своей жизни.
        =2
        Вернувшись с работы, Катя застала Веру Павловну за своим обычным вечерним ритуалом.
        - Пришла, Катерина? Устала? Ноги от каблуков гудят, наверно. Вот у меня мазь есть для этого случая, верное средство. Попробуй раз, потом сама просить будешь.
        - Спасибо, Вера Павловна. Не надо. У меня всё в порядке.
        - Странная ты, девка, от мазей моих отказываешься, погадать на женихов тоже не хочешь, другие упрашивают, деньги платят, а ты бесплатно не хочешь. Видно не привыкла ты к дармовщине, ничего тебе просто так не давалось. Вроде не сирота, родители говоришь, что есть и не пьяницы, а одета бедненько, да и ешь: утром чай с батоном, вечером чай с батоном. Посты, что ли соблюдаешь или больная. Супу хочешь? Я суп сегодня варила, вкусный наваристый, на курице.
        - Нет, спасибо, Вера Павловна. Я сегодня и чай не буду, на работе кофе пила. Помоюсь и спать.
        Никита весь вечер слал ей сообщения, что соскучился, очень любит, но в тоже время Катя не раз ему предлагала жить вместе, снять небольшую квартиру, не обязательно в центре. Парень всё время отказывался, искал причину, и она понимала, что он не хочет. Ведь кто хочет, ищет возможность, как реализовать желаемое.
        Она ждала воскресенья и боялась его.
        Воскресный день начался как обычно, она стояла около закрытого агентства и ждала Викторию Валерьевну, которая со строгой педантичностью подъезжала точно в одно и то же время. Сдав полученные от клиента деньги, договорилась с ней о трёхчасовом обеденном перерыве, она с тревогой и замиранием сердца стала ждать обеда.
        Катя вся измучилась ревностью, подозрениями в изменах своего парня, желание узнать правду, от которой возможно будет ещё больнее, было единственным и главным желанием на протяжении всей прошедшей недели.
        Екатерина подходила к дому с торца, чтобы из окон квартиры даже при всём желании нельзя было её увидеть. Она не стала вызывать лифт, неторопливо и неслышно поднималась на нужный этаж. Сердце бешено, как у преступницы, колотилось в груди.
        Для себя Катя решила:
        «Тихо войду, сниму на видео его с девицей и уйду, а то устрою скандал, двинут чем-нибудь по голове и прощай молодая жизнь».
        Бесшумно, она вставила ключ в скважину, два медленных оборота, потихоньку и беззвучно Екатерина вошла, закрыла входную дверь и прислушалась, откуда доносились звуки.
        «Ну, конечно, меня он приводил, когда родственники были дома в свою комнату на старенький, видавший виды диван, а её в родительской спальне трахает на новой кровати с ортопедическим матрасом», - с болью в сердце рассудила Катя, слыша скрип и стоны доносившиеся с комнаты родителей Никиты.
        Включив камеру на телефоне, потихоньку приоткрыв дверь комнаты, она присела на корточки за угол шкафа, чтобы быть незаметной. Когда Екатерина поняла, что секс подходит к завершению и наездник займёт обычное положение на кровати, и ничего не будет загораживать её от его соительницы, Катя медленно, не вставая с корточек, отодвинулась и отползла, бесшумно прикрыла дверь в комнату.
        Она встала на затёкшие от неудобного положения ноги и буквально через несколько секунд услышала разговор и шаги в покинутой ею комнате.
        Куда спрятаться? Она быстро юркнула в привычную для неё комнату и стала за дверью. Ей казалось, что им слышно, её дыхание и бешенный стук сердца. Катя не знала, где сейчас находится её молодой человек, но по фигуре и телосложению этот был стройный, накаченный мужчина ненамного, но постарше полноватого Никиты, но значительно моложе его отца.
        Она узнала голос женщины, которая прощалась с мужчиной, это была мать Никиты Людмила Михайловна. Девушка медленно подошла к окну, стала ждать, кто выйдет из подъезда? Любопытство пересилило страх.
        Она ждала: «Ну, и кто он? Кто твой хахаль, уважаемая, не раздвигающая ни перед кем ноги, верная супруга и мать семейства Людмила Михайловна? Кто это на меня говорил, что я молодая шлюшка? А, ты старая шлюха, шлюшенция со стажем.
        Мужчину, вышедшего из подъезда, Катя узнала сразу, даже если бы он не обернулся.
        Да, твой голый зад я видела впервые, несколько раз ты пробовал ко мне подъехать, но я как порядочная и верная девушка, в отличие от будущей свекрухи, выстояла.
        Она спряталась за портьеру и стала ждать возможности покинуть квартиру. Екатерина слышала, что Людмила Михайловна вышла из душа и феном сушит волосы, и переживала об упущенном моменте покинуть квартиру.
        У Кати появилась надежда, что мать Никиты скоро уйдёт опять на работу, освободив её из плена. Ей хотелось просмотреть снятое видео, но боялась, что будущая свекровь услышит свои записанные на телефон стоны. Наконец она услышала, как захлопнулась входная дверь.
        «Хоть бы больше никто не пришёл, а то я так и на работу с такого обеда опоздаю». Проводив взглядом из окна комнаты, вышедшую из подъезда Людмилу Михайловну, Екатерина просмотрела отснятую запись.
        - Как в порнофильме, кому за пятьдесят. Ты, Катюшка, молодец, прекрасный оператор. Пойду, посмотрю, что есть поесть. Такой стресс ты, Катенька, пережила. Ну, ты, Олеська, и глупа, - произнесла девушка, щелкнув фотографию Олеси в подвенечном платье с матерью, стоящую в комнате в красивой рамке, в том месте, где у первой находился нос, потом внимательно посмотрела на соседнее изображение. - Ай, ай, Людмила Михайловна, и как вы могли? На такую подлость, да своему ребёнку, я думала, никто не способен. Оказывается, ошибалась. А Никита тут оказывается и совсем ни при делах. Чем к нам лесть, лучше между собой, тётки, разобрались.
        Оставив фотографию на прежнем месте, войдя на кухню, она увидела кипящий чайник, машинально выключив его, взяла несколько конфет из вазочки, стоящей на кухонном столе и поспешила к выходу. Проверила, что ничего не забыла и не оставила никаких следов своего пребывания, быстро вышла, заперла дверь и на цыпочках начала осторожно спускаться. Катя предположила, что мать Никиты вышла на несколько минут, раз оставила чайник на плите. Екатерина свободно вздохнула только тогда, когда благополучно покинула двор дома Никиты.
        По дороге на работу Екатерина позвонила Никите, её интересовало, где он может находиться в свой выходной. Молодой человек помогал в магазинчике отца и был на взводе.
        - Почему это мы такие злые? Чем я заслужила? - поинтересовалась девушка.
        - Да, ты, Катюх, ни при чём. Просто настроение плохое. Мать достала, с утра поспать не дала в единственный выходной, разбудила, чтоб я ехал бате помогать. А теперь звонит, что на обед забегала, но поесть не успела, с работы срочно позвонили. Заторопилась и забыла чайник выключить, теперь домой надо ехать, чайник выключать.
        - Слушай, я сейчас на обеде, недалеко от твоего дома, ключи с собой у меня есть, могу зайти, если хочешь, выключить чайник.
        - Сходи, Катюх, выключи, выручи, а то мне через весь город ехать, только позвони, как выключишь, а то отец тут волнуется.
        Через четверть часа, подходя к турагентству, Катя позвонила Никите, как и обещала.
        - Хорошо, что я мать не послушал и не забрал у тебя ключи, она всё зудела: «Забери ключи, забери. Спасибо, Катюх, от меня и отца. Задолбала мать. Склероз, наверно, начинается.
        Екатерина не знала, что делать с записью. Никите показывать её она точно не собиралась по нескольким причинам. Во-первых, как объяснить съёмку, и что она делала в их квартире, когда никого не было дома?
        «Хотела поймать тебя с поличным, а подвернулась под руку твоя мать. Никита устроит мне такую головомойку, он точно меня не простит, и нашим отношениям придёт конец, и ключи будут конфискованы. А ведь они могут ещё пригодиться. Показать запись будущему свекру, тоже будет скандал, но уже во всём семействе, и в итоге крайней окажусь я, тоже не вариант. Она и так меня терпеть не может, а потом точно найдёт повод и способ, как рассорить меня с Ником. Показать её кому-нибудь из сослуживцев, чтобы попросить совета, тоже нельзя опозорить завтрашнюю, пусть даже блудную, свекруху. Хоть и вредная тётка, но всё-таки будущая родня. Только, как поступить с Олесей, жалко её, хоть и сволочная у неё натура?»
        Вошедшие потенциальные клиенты отвлекли Екатерину от своих мыслей. Приятно было работать и общаться с влюблённой молодой парой, помогать им в выборе по интересам и финансам тура для свадебного путешествия.
        Глазами полными восхищения смотрел молодой человек на свою избранницу. Брал её тоненькие пальчики в свою крепкую мужественную руку, накрывал другой рукой, защищая от всех и стараясь согревать их своим теплом.
        «На меня Ник никогда так не смотрел. Счастливая!»
        Екатерина тоже мечтала о путешествии с любимым человеком и вспоминала свои садовские и школьные каникулы:
        «Вот заработаю денег, так хочется мир посмотреть, пусть даже в Египет, да что Египет, я и в Крыму ни разу не была. Я вообще ведь нигде не была. Ни моря, ни гор не видела. Когда родители ездили в отпуск, меня к бабушкам, дедушкам сплавляли, мать говорила, что я маленькая, а ей в отпуске отдохнуть хочется, и брали в поездку Лёшку. Его всегда с собой брали, всюду».
        Около восьми часов вечера, через большие панорамные окна агентства Катя заметила Никиту, как всегда по воскресеньям, ожидающего конца её рабочего дня. Сослуживицы тоже обратили внимание на поджидавшего её парня и стали высказывать по этому поводу, совсем неприятные для Кати замечания.
        - Что, Екатерина, твой кавалер уже ждёт. Хоть бы на этот раз он цветок принёс тебе или коробочку конфет. Почти год работаешь, ни разу не видела, чтобы он тебе что-то дарил.
        - Почему? Дарил, не часто, конечно, но на праздники всегда. В кафе как-то приглашал.
        - Ну, смешная ты. По праздникам мужья дарят, вот выйдешь замуж, тогда и будешь только по праздникам подарки получать и в ресторан по расписанию ходить.
        - И то, если не забудет или напомнишь заранее ему об этом, - вставила, сидящая всегда на диете и не худеющая, интересная крашеная блондинка Диана Андреевна.
        А правильная Елена Николаевна продолжала:
        - Молодой человек, ухаживать должен, цветы, дорогие подарки дарить, парфюм, каждую неделю приглашать в кафе или ресторан. А то встретить тебя, приведёт к себе, получит, что хочет и прощай, Екатерина. Вот опять, сейчас, могу поспорить, к нему домой пойдёте.
        - Я, Катюш, поддерживаю Елену Николаевну. Вроде есть у тебя молодой человек, а вроде и нет. Почему он тебе материально не помогает, посмотри, как он одет и как ты. Неужели ему всё равно. Если ты ему нужна, почему не снимете вместе квартиру?
        - Я ему предлагала, он сказал, что попозже.
        - Когда попозже? Тебе уже двадцать три. Он или слабый мужчина, который боится ответственности, возникает вопрос, а нужен ли такой спутник в жизни? Или не любит тебя. И, вообще, когда парень любит, он сам предлагает съехаться. Делай, Кать, выводы. Покормит хоть перед тем как домой отправить, а то тебя ветром скоро шатать станет?
        - У него там мать, сестра, он и его отец. Раньше он предлагал, я отказывалась, стыдно как-то их объедать.
        - Ты в каком веке живёшь? Вживайся в семью. Это мать тебе такие мысли втюхивает, что неудобно пообедать.
        - Да я мать уже около года не видела. Последний раз после окончания университета два дня пробыла, больше не выдержала. Я только приехала, да и сама знала, что работу нужно искать, ну думала пару недель дома побыть, а она по сто раз на день: «Когда будешь работу искать? Ищи, Катюш, а то дед с бабой всё тебе помогают, а про Алёшу и не вспоминают».
        - К кому ты тогда в прошлом месяце ты каждый выходной домой ездила?
        - У меня две бабушки и два дедушки, они меня ждут, волнуются, любят. Они денег мне во время учёбы давали. Один месяц одни, другой другие и сейчас всегда помогают, на пуховик и сапоги денег дали. Я им звоню, каждый день по очереди, езжу к ним, все каникулы проводила, то в одних, то в других, они даже спорили, все меня ждали. А в мае помогала им огород посадить, дедушке Ване обои поклеить.
        - Ну, всё, девчата, восемь. Пора по домам, собираемся.
        Катя хватила сумочку и быстро выпорхнула к заждавшемуся её Никите.
        - Ну, что, Катюх, идём ко мне.
        - Нет, Никит, не хочется. Там твоя мать, Олеська на меня опять коситься будут, давай лучше погуляем, погода хорошая, первый день без дождя. В кино сходим, ты давно никуда меня не приглашал.
        - Пока погуляем, пока в кино сходим, уже ночь. Завтра понедельник, у меня рабочий день, а ко мне когда? У тебя завтра выходной, а мне на работу. Тогда останешься у меня на ночь.
        - Поэтому и говорю, давай жить вместе. Вместе могли бы снять отдельное жильё. Все вечера и ночи были бы вместе и только вдвоём. Я готовила бы ужин, в выходные всегда вместе. Ну, Никит, подумай.
        - Как ты не поймёшь, Кать. Я целый год коплю деньги. У меня права уже пять лет, все знакомые давно на тачках ездят, а я всё или на хвост кому-нибудь сажусь, или на маршрутке. Батька всё жмотничает, только когда с ним еду, руль даёт, сказал, что как половину насобираю, вторую он добавит. Можно, конечно, уже что-то купить, но я полноприводный универсал хочу. Пока я живу с родоками, у меня халява, родители и кормят, и одевают, естественно, и жильё бесплатно.
        - Помнишь, когда-то ты мне ультиматум предъявил: или ты, или ребёнок. Я уступила, и ты оплатил его убийство.
        - Катюх, всё, не начинай, молодые были, глупые, не предохранялись, вот осечка и вышла. Забудь ты это. Потерпи всего пару-тройку месяцев. Мне немного осталось подсобрать.
        - Никит, даешь слово, что в ноябре съедемся.
        - Конечно, ещё раньше в октябре, Ну, что идём ко мне? Придём, скажу матери, что блинчиков хочу, пусть напечёт, принесу в свою комнату. Посидим, чем не кафе.
        Уговаривал Никита девушку, нежно обнимая и целуя. Екатерина и сама хотела секса, любви, нежности, объятий и поцелуев и не знала, что ей хочется больше. Когда она начала встречаться со своим молодым человеком, ей хотелось объятий, поцелуев, признаний в вечной любви. Потом она думала, что будет свадьба, так вообще-то ей вкладывали бабушки, которые большей частью занимались и питанием, и воспитанием Кати. Но вышло совсем не так, не было, ни объяснений в любви, ни свадьбы.
        После выпитого Екатериной на общежитской вечеринке спиртного, объятий и поцелуев с Никитой был секс до утра, после которого утром там всё саднило от натёртостей, и больно было соединять ноги, привыкшие за ночь к другому положению. Первое время интимные отношения не приносили Кате никакой особой радости, просто это требовал Никита и у всех девушек были парни, отказать ему, значит потерять и остаться одной.
        Утром за полтора часа до занятий он приезжал в общежитие, выпроваживал соседку по комнате и запирал дверь. Вечером, когда девчонки после выученных лекций уходили на свидания или дискотеки, он непременно заглядывал к ней.
        - Ты меня любишь? - иногда спрашивала она Ника, больше успокоить свою совесть, которая иногда мучила, терзала, пропитанная бабушкиным воспитанием.
        - Конечно, люблю! Я же тебе уже говорил,- слышала в ответ.
        - Очень-очень? - настойчиво допытывалась она.
        - Да. Очень-очень.
        Екатерина вспоминала, что тогда её парень приходил к ней в общежитие не с пустыми руками, чаще всего это была пицца, набор суши и роллов или что-нибудь другое из быстрого питания, что потом они быстро вместе съедали.
        Теперь Екатерина и сама не могла без этих встреч, при одной мысли о сексе ей хотелось реализовать свои мечты.
        «Ну, начну я требовать подарков, как на работе советуют, поссорюсь с Ником, что очередь стоит со мной встречаться? Где я себе парня найду? На работе одно бабьё, клиентура семейная, чтобы пойти в клуб и познакомиться, нужно модно упаковаться. Ни шмоток, ни денег на них у меня нет. Да и бельё в распродаже я покупаю. Им хорошо рассуждать, а я жду прибавки после года работы, пусть пять процентов, но всё-же деньги», - рассуждала Катя, идя домой к Никите.
        - Никитёнок, а ты мне можешь хотя бы новую тушь подарить, а то у меня тушь кончилась.
        - Зачем ты красишься? Ты у меня и так красивая.
        - Виктория Валерьевна требует, чтобы мы хорошо выглядели, желательно чтобы руки были ухожены, маникюр был.
        Никита порылся в заднем кармане брюк, вытащил по Катиным меркам огромную сумму денег, дал ей несколько бумажек:
        - Вот, держи, это тебе как послушной девочке. Сделай себе ногти, ну и купи тушь.
        Екатерина взяла с радостью деньги.
        =3
        Лёжа в темноте в своей комнатке-каморке Екатерина думала о видеозаписи в телефоне, об отношениях матери и дочери, что ей напрасно иногда обижалась на свою мать, у других бывает хуже, о неожиданной щедрости парня. Засыпая, решила деньги завтра потратить по назначению.
        Наутро она проснулась в хорошем расположении духа с предвкушением предстоящих покупок. Хозяйки дома не было. Вера Павловна, как и планировала, на электричке поехала в свой деревенский дом и собиралась вернуться только завтра к вечеру с новым урожаем различных трав, корешков и ягод.
        Попив чаю с бабушкиным вареньем, Катя быстро оделась. Выбор нарядов у неё был не велик, чтобы думать, что одеть. На улице опять накрапывал дождик, который совсем не портил её настроения.
        Вначале она привела в порядок свои ногти. Конечно Катерина сама, как могла, ухаживала, красила дешёвым лаком, который на следующий день начинал отставать от ногтей и слезать. Всю дорогу в магазин за тушью она посматривала на свои преобразившиеся кончики пальцев, покрытые художественной росписью. Приобретя тушь, оставшиеся деньги Катя потратила на два недорогих, но интересных платья, которые выгодно скрывали её излишнюю худобу.
        Екатерина была счастлива. Кто придумал, что понедельник несчастливый день? Вера Павловна чаще всего по понедельникам в деревню уезжает и по понедельникам у меня выходной. Вот завтра приду на работу, пусть посмотрят, а то Никита ничего не дарит, никуда не приглашает.
        Чтобы отблагодарить своего парня, она решила сегодня первый раз встретить его около банка и, не смотря на запреты хозяйки, пригласить к себе на ночь, в надежде, что та не узнает.
        Сделав уборку и без того чистой квартиры Веры Павловны, Катя нарядилась в новое платье и к концу рабочего дня пошла встретить Никиту. Она присела на скамью, так чтобы видеть и главный и служебный вход банка, не зная, откуда он может появиться. Екатерина заметила, как её Никита вышел из служебного входа банка о чём- то оживлённо беседуя с симпатичной девушкой. Катя решила не подходить, подождать.
        Что показывать свою ревность и увеличивая этим его статус. Подумают ещё, что за ним бегаю. Может, они просто обсуждают рабочие моменты. Подожду, пока они попрощаются.
        Екатерина услышала, как Никиту окрикнул сослуживец, и они с девушкой сели к тому в машину. Катя поздно поняла создавшуюся ситуацию и ринулась к автомобилю, но он укатил, оставив ей лишь запах выхлопных газов.
        Вот, вечно у меня всё через одно место получается. Нужно было сразу подойти. Сказать: «Привет любимый! Ну, сегодня к тебе или ко мне? Поцеловать его при всех, сразу застолбить свою территорию. Ну, что Катька довыстёбывалась. Что теперь делать? Вырядилась, как дура».
        Она набрала номер Никиты, чтобы расспросить его не раскрывая карт.
        - Привет, Ник. Ты где?»
        - Привет. Всё отработал. Еду домой.
        - На чём? На маршрутке?
        - Нет, друг предложил подвезти.
        Успокоив свою ревность, посчитав её необоснованной, а себя глупой, Катерина не торопясь поплелась домой.
        «Почему я такая невезучая. Все девушки могут в кафе посидеть. Были бы у меня деньги, жить стало веселей. Если сходить в кафе, к концу месяца даже на маршрутку до работы денег не хватит. Целый вечер одна дома, на кухне, как древняя пенсионерка с телевизором».
        У подъезда дома, как куры-квочки на гнёздах, восседали старушки на лавках.
        «Кто придумал эти скамейки у подъездов? Сидели бы дома, по квартирам, варежки вязали, за внуками присматривали. Нет, сидят целыми днями, всё высматривают, нос всюду суют, выспрашивают». Катя надеялась, что сегодня она пройдёт без их расспросов и замечаний.
        - Чего, это ты сегодня такая нарядная? Куда это ты ходила? День рождения, что ли? Или какой другой праздник?
        - Что твоя ведьма опять за зельем полетела. Как она, приколдовывает, наверно? Смотри, Катька, она и тебя привяжет. А где сегодня твой провожатый, поругались, что ли или другую полюбил?
        - Какой провожатый?
        - Как какой? Да тот, что тебя до угла провожает. От своей ведьмы его прячешь, что боишься, что отворот сделает.
        - Вот возьму и расскажу всё Вере Павловне, что вы про неё говорите, потом узнаете её гнев, - припугнула Екатерина старушек, докучавших всем проходящих мимо жильцам.
        - Боже храни. Мы, Катюш, пошутили. Ты нас не слушай старух глупых. Ну, иди, иди домой.
        На следующее утро коллеги сразу оценили небольшое преображение Катерины.
        - Красивое платье и ногти очень хорошо смотрятся. Всё говорила, что денег нет.
        - Никита на всё денег дал.
        - И правильно, раз вы вместе должны помогать друг другу.
        Даже высокомерная Виктория Валерьевна и то заметила: «Ты, Катя, хорошенькая, только очень худая и смотришься болезненно. Тебе нужен богатый мужчина, приодеть, подкормить, добавить лоска и ты засверкаешь. Поверь моему опыту, твой молодой человек никогда не оценит тебя по настоящему, не сделает тебе предложение.
        - Почему вы так думаете?
        - Вы четыре года встречаетесь, пора определиться, а ваши отношения не развиваются, потому что он ничего не хочет менять, его устраивает то, что есть. Что-то большее он с тобой не планирует.
        - Почему не планирует. С ноября мы решили жить вместе.
        - Катя ты уже большая девочка, а всё веришь в сказки? Ох, уж эта провинциальная наивность. Даже если вы в ноябре ещё будете встречаться, он найдёт десятки причин, чтобы не съехаться.
        - Зачем ему искать причины?
        - Он ждёт, ждёт выгодную партию, когда она подвернётся, с тобой сразу расстанется, ты будешь уже не нужна. Мужчины как дети, радуются игрушке пока она новая, красивая, но когда появляется другая, новее, а новое всё вначале интереснее, прежнюю, некогда любимую, забывают, теряют к ней интерес. Валяется, пылиться она где-то там под диваном, пока её кто-нибудь не отыщет, стряхнет пыль, и куколка снова засверкает.
        Виктория Валерьевна взяла свою изящную сумочку, поправила перед зеркалом и без того безупречную причёску, вышла на улицу. Через окно было видно, как она села в машину и уехала. Какое-то время все молчали. Затянувшееся молчание прервала Диана Андреевна.
        - Знаете, ведь она права, такое случается сплошь и рядом. Я, Катюш, не о тебе. У тебя всё будет хорошо. Вот, взять моего бывшего, всё мне дифирамбы пел, а как ухаживал, какие подарки дарил, какие слова шептал! Поженились, о ребёнке мечтал, уговорил! Риточка родилась, вирусы, простуды, бессонные ночи, кредит, нехватка денег. Короче, как он сказал, что у него с нами одни проблемы, от которых он устал, хочет спокойную жизнь и свалил к богатой и беспроблемной. Оставил меня одну решать совместно нажитые с ним проблемы. Крутилась, как белка в колесе, работу на дом брала, поликлиника, аптека, радовалась любой подработке, спала по четыре часа в сутки. Всё осилила, кредит погасила, дочка подросла, болеть перестала, жизнь спокойной стала. Он на горизонте опять замаячил, ошибся, говорит, плачется, что только нас любит, по дочке скучает. Восемь лет не скучал, работу поменял, как нас бросил, зарплату в конверте получал, чтобы алиментов поменьше платить, а тут заскучал бедолага. Мне скучать некогда было. Я так, девчата, считаю, если хочет уйти, не надо удерживать, нужно помочь собрать чемодан и поторопить
пеньком под зад. Не хочу больше ни замуж, ни клятв, всё заканчивается предательством. Есть у меня не жадный состоятельный мужчина, встречаюсь на нейтральной территории, но в свой дом, в свою святыню никого не приму. Обидит, далеко пошлю, другого найду, мужиков на мой век хватит. Давайте, девчонки по кофейку, я вчера пирог испекла.
        Пришедшие к Диане Андреевне посетители отложили процесс чаепития на неопределённое время. Катя все думала об откровении из уст Дианы Андреевны: «Как больно, когда любимый человек оказывается предателем. Это как нож в спину. Доверяешь ему, а он. Вот она каменная мужская стена. Муж, он ведь в принципе, чужой человек, а когда родная мать. Олеську жалко».
        После окончания работы Катерина спешила на встречу к Никите, они встречались на полпути и шли к нему домой. Войдя в квартиру, Катя, стараясь быть незамеченной, быстро прошла в комнату молодого человека. Спустя пару минут, в комнату неожиданно вошла Людмила Михайловна.
        - Здравствуй, Катя. Зашла тебя поблагодарить. Супруг сказал, что ты тогда по близости находилась, а где это? - поинтересовалась Людмила Михайловна.
        - Во дворе.
        - Во дворе? А что делала в нашем дворе?
        - Сидела на лавочке.
        - Почему ты здесь сидела, разве ты не работаешь по воскресеньям?
        - Что и посидеть нельзя. Ходили с сослуживицей на обед, ей домой нужно было забежать, она живёт в этом дворе, только в доме напротив. Вот я сидела и её ждала. А, что собственно случилось.
        Катя солгала, чтобы как-то найти объяснение своему нахождению поблизости и в то же время заинтриговать Людмилу Михайловну.
        - Да ничего не случилось. Просто женское любопытство. Знакомых кого видела?
        - Да, кой кого видела.
        - Что я пропустил? Какие-то проблемы? - спросил у матери вошедший в комнату Никита.
        - Нет, всё в порядке, сынок, я ухожу. Вот заходила Кате спасибо сказать за чайник.Д
        евушка предполагала, что Людмила Михайловна не до конца выяснила, что ей было нужно, не закончила разговор и обязательно к нему вернётся.
        «Что, добропочтенная мать семейства, кончилась твоя спокойная жизнь? Я постараюсь никогда не доводить разговор до конца. Попереживай, поволнуйся. Нечего родной дочери подлянки строить».
        Подходя с Никитой к углу дома, где она снимала комнату, вспомнив грустные откровения Дианы Андреевны, Катя опять завела разговор с парнем о совместном проживании.
        - Ник, ты можешь мне дать слово, что в октябре мы точно съедемся?
        - Я же тебе говорил, съедемся.
        - Как раз Виктория Валерьевна сказала, что в ноябре пойду в отпуск и смогу всё обустроить в нашем жилье.
        Попрощавшись с молодым человеком, Екатерина поспешила домой. Вера Павловну она застала не у ящика комода с лечебными кустарными препаратами, а на кухне. Она сидела за столом, перебирая, сортируя, раскладывая травинки, росточки, веточки по отдельным пучкам, перевязывала их нитками разного цвета и развешивала на кухне, балконе и других всевозможных местах.
        - Может мне вам помочь раскладывать?
        - Как ты мне поможешь? Ты ведь и названий их даже не знаешь. Учиться не хочешь.-
        Зачем мне их знать. Я визуально, например, вижу. Вот одинаковые растения.
        - Одинаковые - то, одинаковые, только одно уже отцвело, а это только собирается. Давай садись, пей чай. Я сбор заварила, здоровья прибавит.
        - Мне бы, Вера Павловна, красоты да счастья. Есть у вас такой?
        - О, Катюшка, красоты у тебя и так хватает, молодые, если здоровые, все красивые. На счёт счастья ничего не скажу. Понятия о счастье во всех разное. Одна счастлива, что дети и внуки здоровы, другая в замужестве ищет счастья, третья в богатстве, а кто в карьере, как сейчас говорят. Жизнь она ведь ни из одного счастья складывается. Сегодня ты плачешь, горе у тебя, завтра счастье солнышком улыбнулось, ты смеёшься. Я к чему говорю, если всё гладко и хорошо, не понимает человек, что счастлив, большего хочется. Случается неприятностью, переживаешь, а потом всё наладиться, вот и счастье. Всё ощущается в сравнении. Вот приходят ко мне разные барышни и дамы серьёзные про своё будущее выспрашивают. А жить то потом как? Не интересно. Должна быть загадка и интерес. Хватит на сегодня, устала, завтра я травы до конца разберу. Поздно уже, пора и отдыхать. А чаю моего попей.
        «Вот пристала с чаем. Травы наркотической или ядовитой какой-нибудь намешала, а я пей». Катя налила в кружку чая, добавила, как делала всегда, сахар и вылила содержимое в раковину, вымыв чисто кружку.
        В открытую дверь хозяйкиной комнаты Екатерина видела, что Вера Павловна не изменяет своим привычкам. Старушка растирала ноги мазью с приятного запахом, но отвратительного болотного цвета.
        - Ты чаю моего попила?
        - Да! Спасибо, попила. Спокойной ночи.
        «Точно или отравить меня хочет или на наркотики подсадить. Скорей бы октябрь, с Ником квартиру снять, да съехать от бабки. Осторожнее с ней надо быть. Интересно, сколько ей лет. Что-то около семидесяти, наверное».
        Первый вопрос, какой Катя услышала этим утром, было: «Ну, что видела сегодня во сне?»
        - Ничего не видела. Спала без снов, как убитая.
        - Давай, давай рассказывай сон, нечего скрывать, сейчас мы его разгадаем . Узнаем когда ты замуж выйдешь, в любви и согласии тебе жить или слёзы на кулак мотать судьбой приготовлено? Может, одна куковать свой век будешь. Встретила ты судьбоносного своего человека или нет?
        - Никого я во сне не видела.
        - Схитрила, ты девка, значит, не пила мой чай, не увидела сна вещего, хотела меня обмануть, а саму себя обманула. Может потом всю жизнь сама об этом жалеть будешь, но что теперь, что сделано, то сделано, назад не вернуть.
        - А, можно я сегодня вечером выпью вашего чая.
        - Что теперь пить, поздно. Хочешь - пей, не хочешь не пей. Что с того. Сон-то вещий уже не приснится.
        - Почему не приснится?
        - Вчера надо было пить. Год ждать надо, накануне травы нужные собирать, в венке держать, на зорьке в росе искупать. Какая особенная ночь была.
        - Какая особенная? Вы по продолжительности или по полнолунию спрашиваете?
        - Я не спрашиваю, а тебе говорю. Ночь Ивана Купалы. Пойду, полежу ещё, раз сон не приснился, разгадывать нечего. Вера Павловна покачала головой и пошла к себе в комнату. «И почему я чаю не попила. Вечно у меня всё через одно место. С какого перепугу ей меня травить. Катя, ты круглая дура. Говорит тебе умный человек, нет надо всё по- своему сделать. Ну, если своего ума нет, к умным людям прислушиваться надо». Завтракать ни аппетита, ни настроения не было, и Катя стала собираться на работу.
        Плохое настроение у неё сохранилось надолго. Елена Николаевна первая заметила её хмурый вид.
        - Что ты Катюш, сегодня не весёлая? С Никитой поссорились, что ли?
        - Нет, с Никитой всё отлично.
        - С родителями неприятности или не выспалась?
        - Наоборот, слишком выспалась, без снов, как круглая дура.
        - Зачем же ты про себя любимую так?
        - Да, прошедшая ночь была под Ивана Купала, хозяйка мне чай заварила, сказала, чтобы выпила. Сон вещий тогда должен присниться, а я взяла и вылила чай, не стала пить.
        - Почему не выпила?
        - Испугалась, подумала, она меня отравить хочет.
        - Тоже мне пуп земли. Кому ты нужна, чтоб травить тебя? Звезда нашлась.
        На смех Елены Николаевны откликнулась Диана Андреевна.
        - Да она, наверно, детективов начиталась, вот ужасы и мерещатся повсюду.
        Катя обрадовалась пришедшим клиентам, разговор о ней сразу прекратился, и она занялась работой.
        Екатерина радовалась каждому желающему приобрести путёвку, старалась угодить, подобрать тур, не упустить клиента, от этого зависела её зарплата. Если человек колебался, нужно было расположить его, добиться доверия и ненавязчиво расспросить о его возможностях и пожеланиях. «Подумаю или зайду позже», означало, что повезло конкурентам. Виктория Валерьевна строго следила за продажами каждого агента в отдельности.
        Самые большие были продажи у Елены Николаевны. Она трудилась в агентстве шесть лет, у неё были свои постоянные покупатели, и работала часто без выходных.
        Виктория Валерьевна, когда уезжала по делам или на отдых, всегда оставляла её вместо себя. Диана Андреевна и Катя называли её только по имени и отчеству, хотя она старше Екатерины была всего на семь лет, а Дианы Андреевны моложе на два года. Катя не знала, есть ли у неё жених или просто мужчина, с кем она встречается. Елена Николаевна никогда ничего о себе не рассказывала, обрывала попытки расспросов или делала вид, что не слышит вопросов, задаваемых любопытной Дианой Андреевной, но замужем она никогда не была, это Катя знала точно.
        Продав тур, настроение Екатерины значительно улучшилось. Она по интернету изучила новые предложения, просмотрела рекламу в бумажных буклетах, чтобы быстрее ориентироваться при работе с клиентурой. Так увлеклась, что не обратила внимания на звон трубочек керамического фурина, при входе посетителя в агентство. Только услышав своё имя, подняла глаза, полные удивления.
        =4
        - Добрый день, Екатерина! Какая неожиданность. Не знал, что вы здесь трудитесь. Каждый раз мучился, обращаясь в разные агентства. Оказывается, у меня знакомство в этой сфере имеется. Очень рад вас видеть. Прекрасно выглядите. Разрешите вашу ручку.
        - Здравствуйте, Геннадий Владимирович. Присаживайтесь, пожалуйста. Решили отдохнуть, на солнышке погреться или в путешествие отправиться: мир посмотреть? Правильное решение. Какая страна вас интересует? Побережье какого моря или океана вы намериваетесь осчастливить своим посещением? Каким видом транспорта вы предпочитаете путешествовать: самолётом, железной дорогой, кстати, у нас прекрасные автобусные маршруты по странам Европы, - вежливо начала разговор Катя.
        Её голос отчётливо звучал в тишине, наступившей в агентстве, казалось, что вентиляторы в процессорных блоках компьютера и те затихли.
        «И чего же ты припёрся, Нарцисс Владимирович? Людмила Михайловна прислала, волнуется бедняжка. Испугалась. Как же ты выкручиваться будешь, когда я тебе путёвку втюхивать буду? Не за ней ты, конечно пришёл. Любовница прислала. Мозги мне пудрить будешь? Приударить за мной и соблазнить меня решили, чтобы скомпрометировать перед Ником, и я молчала о вашей связи. Ничего, дорогой, у тебя не получиться, на меня твои чары не действуют, для меня это просто комедия. Я, в отличие, от Людмилы Михайловны, родне стараюсь не гадить, даже будущей».
        Вслух Катя вежливо продолжала:
        - Может, предпочитаете морские или речные круизы. У нас колоссальный выбор. Кофе хотите?
        - Вы меня приглашаете к себе на кофе? Я согласен.
        - Нет. Дома я кофе не пью. Я предлагаю вам кофе здесь и сейчас.
        - Спасибо, но нет. Здесь не хочется. Но в другом месте…
        - В другое место хотите, подыщем другое место. В каком месяце вы желаете осуществить задуманное? Черногория или Болгария вас интересуют? Не дорого. Есть очень заманчивые предложения.
        - А, вы, императрица Екатерина, что можете предложить по России-матушке?
        - Извините, Геннадий Владимирович, я работаю по поездкам за рубеж. Прошу вас, пожалуйста, пересядьте на это кресло. Разрешите вам представить и порекомендовать Диана Андреевна, прекрасный специалист, подберёт вам великолепный тур по России, которым вы будете довольны, и больше не возникнет трудностей с выбором к какому туроператору обратиться.
        Диане Андреевна вела себя, как невеста-девственница перед новобрачной ночью: покраснела, рассеянно озиралась, будто боялась чего-то или искала, начала поправлять причёску, суетиться, рассыпала рекламные буклеты, собирая их и складывая на стол, смахнула компьютерную мышь.
        Геннадий Владимирович озадаченно смотрел на нескладные действия Дианы Андреевны, порывался оказать помощь в сборе печатных изданий, но, то ли испугался за свою жизнь или ещё большего погрома, отошёл в сторону.
        - Нет, нет. Не надо по России. Я планирую поездку за рубеж. Надеюсь, Екатерина, вы подберёте мне, что-нибудь интересное.
        - Или экзотическое?
        - Нет, я хочу набраться сил, расслабиться и предпочитаю отдыхать с комфортом. Активный отдых или убийство животных, увы, меня не интересуют. Давайте вечером встретимся, я вас приглашаю, и за ужином обсудим мой тур.
        - Я не знаю. Удобнее подобрать тур здесь, в офисе. Можно посмотреть видео предполагаемого места отдыха, обстановку и комплектацию номеров, ценовую шкалу.
        - Вы выберете два-три предложения, расскажите их плюсы-минусы, и я что-нибудь выберу из предложенного вами.
        Видя её нерешительность и озадаченность, он продолжил.
        - Мы ведь с вами почти родственники. Кем бы мы были, если вы тогда вышли замуж за Никиту. Я плохо разбираюсь в родственных связях.
        - Я хорошо во всём разбираюсь и в родственных связях тоже. Но вот с вами теряюсь в догадках.
        - А это почему?
        - Да просто не знаю, когда вы говорили про родственные связи, кого имели в виду мать или дочь? В первом случае это свёкор, а во втором - зять.
        Он наиграно взмахнул руками.
        - Вы всё, Катя, неправильно поняли. Увидели меня во дворе дома и придумали невесть что.
        - Поверьте, этот вопрос меня совсем не интересует, чтобы тратить время на его обдумывание. Не будем отвлекаться, Геннадий Владимирович, давайте вернёмся к выбору тура. Загранпаспорт у вас есть? Или будем делать? В каком месяце вы планируете отпуск?
        - Как посоветуете вы?
        - Тогда назовите страну, в какой вы желаете провести отпуск или его часть, чтобы можно было предугадать хорошую погоду.
        - Подберите мне всё сами, чтобы я остался доволен, уверен вы сделаете это великолепно, а я через пару дней зайду. Какие у вас маленькие красивые руки с тоненькими пальчиками.
        - Вы едете один или с компанией?
        - Это тоже решать вам, императрица. Составите мне компанию.
        Высокий, стройный, тёмноволосый, ухоженный мужчина, одетый всегда со вкусом, с тёмными ниточной усиками, с красивыми, правильными чертами лица был мечтою многих женщин. Среди женщин у него не было врагов, враги были у его женщин, другие женщины, которые мечтали о нём. Каждую он одаривал комплементами, к каждой мог найти подход, ту узкую тайную тропку к сердцу и телу.
        Едва успела закрыться за Геннадием Владимировичем дверь, как коллеги начали осыпать её расспросами и вопросами.
        Главный среди вопросов, который волновал Диану Андреевну:
        - Как ты, Катя, могла отказать такому мужчине дважды? Почему он мне не предложил пригласить его на чашку кофе? Отказаться от ужина таким мужчиной, с мужчиной-мечтой. От него так и прёт сексом. Я согласна. Откуда ты его знаешь? Он занят или свободен? Когда он сказал, что зайдёт?
        Кате казалось, что поток вопросов никогда не иссякнет, не успевая ответить на один вопрос, ей задавали другой, она обрадовалась звону трубочек фурина, известившего о новом клиенте. Пока Елена Николаевна подбирала семейную путёвку, Катя обдумывала план дальнейших действий.
        Она понимала, зачем и для чего подослала Людмила Михайловна своего любовника, что покупка тура всего лишь выдумка, предлог, чтобы встретиться с ней, очаровать, влюбить в себя, переспать и заставить молчать, боясь разоблачения перед Никитой. Катя была уверена в себе, что не поддастся его ухаживаниям и слащавым словам Геннадия Владимировича.
        Она с первого знакомства с ним, с первой встречи в доме своего парня смотрела на него не более, как на мужа сестры Никиты Олеси, и с первого дня ловила на себе те взгляды, которые он по всему радиусу посылал всем особям женского пола.
        Свидание с Никитой у Кати сегодня не было запланировано. После работы мать с сестрой ждали его в салоне, где арендовали помещение под парикмахерскую, и он обещал им помочь с перестановкой мебели.
        Дождь к концу рабочего дня прекратился, ветер, свирепствовавший с утра, затих, и Екатерина, обрадовалась переменой в природе и возможностью пройти пешком до дома. С подругами, бывшими одногруппницами, Катя не встречалась. Встречи нуждались в материальных затратах, денег у неё с тщательной экономией едва хватало до зарплаты.
        Бывшие хорошие знакомые искали хорошие партии, посещали тренажёрные залы, бары, кафе и рестораны и другие места, где можно познакомиться с будущим потенциальным женихом. Многие смогли устроиться в крупные компании, в коллектив с гендерным балансом. Катя работала в коллективе, состоящем из трёх женщин и хозяйки, и по жизни была реалисткой, не верила ни в принцев, ни в сказочных фей.
        Под весёлую музыку, которая звучала в наушниках, в хорошую погоду она всегда быстро проходила своих две остановки до съёмного жилья. Катя не слышала ни сигнала машины, ни оклика водителя, обратила внимание только, когда кто-то схватил её за руку.
        - Екатерина, опасно такой красивой девушке в наушниках ходить по улице.
        - Не ходите, если вам опасно. Отпустите. Что вы пристали?
        Злилась она, стараясь освободить руку.
        - Садитесь в машину, я вас подвезу, так будет безопасней. Стоянка около агентства была занята, я ждал вас около остановки, а вы пошли пешком. Неужели не жалко таких красивых ножек? Прошу вас.
        - Спасибо, Геннадий Владимирович, за предложение, но погода хорошая и я хочу прогуляться. До свидания.
        Катя отдёрнула руку, за которую он старался её удержать, и быстро пошла вперед. Он что-то говорил ей в след, но ей было неинтересно. Она не перешла через пешеходный переход и пошла домой дворами, чтобы он не смог её преследовать на автомобиле. Чувство страха закралось в её душу, уходившую в пятки. Катя шла, постоянно оглядываясь, проверяла, нет ли преследования. Только войдя в квартиру, и увидела Веру Павловну за привычным занятием, успокоилась.
        - Пришла, Катерина! Испугалась кого?
        - Нет, никого я не испугалась.
        - Дышишь, будто сильно торопилась и шла через двор всё оглядывалась, будто кто гнался за тобой, а говоришь, что не испугал никто. Не хочешь говорить, не говори. Я карты на тебя сегодня раскинула, ничего твоей жизни и здоровью не угрожает. Ужинать будешь или только чай пить?
        - Не буду. Не хочется.
        - Ты на себя в зеркало посмотри, скоро в мумию превратишься.
        - Я не хочу быть толстой.
        - Тебя таких пять надо, чтоб толстой стать.
        Катя не стала спорить с хозяйкой, пошла к себе комнату. «Зачем я сказала, что видела кое-кого во дворе. Вечно наживаю себе проблемы. Если он ещё и про видео узнал, точно машиной сбил бы, нужно быть осмотрительней. Буду ездить с людьми маршруткой».
        Услышав скрип ящика старого комода, её мысли переключились на Веру Павловну: «Как же мне ничего не угрожает? Карты она раскидывала. Только глупые люди картинкам верят. Скорее бы Ник позвонил, пожелать спокойной ночи!»
        Никита в этот вечер впервые не позвонил, чем очень расстроил Екатерину. Сама она решила ему не звонить, показать свою гордость.
        На следующий день утром, так и не дождавшись от него звонка с объяснениями, она начала волноваться и злиться. На работе её ждал сюрприз. Вначале день начался как всегда, но ближе к обеду пришёл курьер с шикарным букетом роз для неё. Белоснежные розы были так хороши, что Катя сразу простила Никите все его прегрешения. Букет произвёл фурор в их маленьком женском коллективе.
        - От кого, Катюш, такое великолепие.
        - От Никиты, конечно. Он вчера вечером впервые не позвонил. Утром тоже, я так злилась на не него. Глупая. А он такие розы.
        Объясняла Екатерина причину появления цветов, ставя их в хрустальную, давно пустующую, вазу.
        - Исправляется твой парень. Напрасно мы его жмотом считали. Прошлый раз деньгами спонсировал, раз не разбирается в туши для ресниц, теперь цветы. Даже на курьера денег не пожалел.
        - Да, он такой! Очень красивый букет.
        Произнесла она восторженно, с нотками гордости.
        - Не букет, а букетище. Сколько роз, ты считала? Давай посчитаем.
        Диана Андреевна посчитала чистые бутоны и громко произнесла.
        - Двадцать три розы. Кать, смотри, здесь записка есть. На, читай скорей.
        Красивая карточка в форме разбитого сердца, пропитанная ароматом более приятным, чем запах самих роз. Счастливая, дрожащими от волнения руками, Екатерина приняла её от Дианы Андреевны и с достоинством прочитала вслух.
        «Перед прекрасной императрицей преклоняю колено. Молю, не откажите отобедать со мной. Надеюсь на ваше милосердие. Заеду. Ваш Геннадий».
        Это было совсем не то, что она хотела увидеть и прочесть. Та гордость за своего молодого человека и ощущение полного счастья моментально покинули девушку. Она устало села на стул, ей было больно и обидно, Катя сдерживалась, чтобы не заплакать. Всматриваясь в цветы, которые теперь казались не такими совершенными и прекрасными, ей хотелось от них поскорее избавиться.
        Однако содержание записки на других произвело триумф. Диана Андреевна выхватила карточку и прочла ёще раз, с большим воодушевлением.
        - Счастливица ты, Катерина! Такого мужика подцепила. Скоро обед, чего расселась, макияж подправь, давай не теряйся. Потом расскажешь, куда обедать ходили, чем кормил?
        - Никуда с ним я не пойду.
        - Как не пойдёшь? Глупая что ли? Ты думаешь, он за тобой долго бегать будет? Собирайся и иди. Не пойдёшь, потом жалеть будешь.
        - Как вы не понимаете, он бывшей муж сестры Никиты Олеси.
        - И что с того, ты нам это уже говорила. Сейчас- то он свободен, а это главное.
        - Я Никиту люблю, он в октябре съехаться согласился.
        - Ты себя слышишь, что говоришь? Он согласился. Да он упрашивать тебя должен. Вы почти четыре года вместе, да если бы он тебя любил, то в октябре не съехаться согласился, а под венец повёл.
        - Да, Катя, ты не глупи, он ведь в ресторан тебя приглашает, а не в гостиницу. Сходи, пообедай, выслушай, что он скажет, присмотрись. Потом и решишь, что дальше делать. Ты говорила, что он в банке работает, может с работой поможет, когда вакансия будет намечается подскажет, - в разговор вступила Елена Николаевна.
        Екатерина не могла рассказать всей правды: « Как я откроюсь, что Нарцисс спит со своей бывшей тёщей и у меня есть видео на телефоне в доказательство. Не могу я им объяснить истинную причину такого поведения незадачливого любовника моей будущей свекрови». Катя вдруг поняла, что любовница Геннадия Владимировича не пошла домой без трусов, она просто была дома.
        Спокойно обдумав сложившуюся ситуацию, она решила встретиться с ним: « Иначе они от меня не отстанут. Просто скажу, что видела во дворе бывшего однокурсницу или сослуживицу. Пусть успокоятся и не преследуют».
        Елена Николаевна сумела красиво заплести Катины волосы колоском, Диана Андреевна подушила её своими французскими духами, подаренными богатым любовником. Геннадий Владимирович пришёл точно в назначенное время.
        - Добрый день, прекрасной половине человечества. Аромат, как в саду рая у прекрасных соблазнительниц.
        - Здравствуйте, заходите, пожалуйста.
        - Я уже вошёл. Спасибо, Екатерина, что согласились со мной пообедать. Разрешите.
        Подойдя к Кате, взял её под руку и повёл к выходу.
        - До свидания. Заходите ещё, послышался голос Дианы Андреевны.
        На что Геннадий Владимирович обернулся, расплылся в улыбке, которой всегда очаровывал лиц противоположного пола и произнёс тихим, глубоким голосом:
        - Если не будете выгонять. Я не прощаюсь. Верну её величество в целости и сохранности.
        Катя сидела в шикарном автомобиле, вжавшись в мягкое и удобное сиденье.
        - Вам не холодно, вы сжались, может включить подогрев сиденья.
        - Нет ничего не надо. Я просто волнуюсь, как вам объяснить, чтобы всё поняли и перестали меня преследовать.
        - Я вас не преследую, а стараюсь за вами ухаживать, уделять вам знаки внимания. Мы почти приехали.
        Катя порог такого заведения переступила впервые. Она в студенческие годы пару раз была в ресторанах, но намного проще. А чаще, в годы студенчества, это были кафе быстрого питания, где было всё значительно привычней и непринуждённей.
        Она отказалась от предложенного ей меню, просто сказала: «Мне всё равно. Я не привередлива, что закажите, то и съем. Алкоголь не буду, не пью и не хочу лишиться работы».
        - Вам очень нравиться ваша работа? Понимаю вас, Екатерина, интересное общение с людьми, разговоры о прекрасных уголках планеты, о путешествиях, познаниях чего-то нового неизведанного.
        - У нас строгая дисциплина и я не хочу остаться без работы.
        - Такой красивой девушке не трудно устроиться на работу, но работать необязательно.
        - Ну, да! Мне, конечно, таких предложений не поступало, но я поняла, что вы имеете в виду: заиметь богатого папика, быть его игрушкой, содержанкой и наложницей, тупо жить, выпрашивая у него подачки и ждать, когда он заменит на более молодую и красивую. Меня такой расклад не устроит.
        - Вы молоды и прекрасны, можете очаровать любого. Представьте, он влюбляется и предлагает вам иной статус, нежели любовницы.
        "Что-то я не вижу ни одного очарованного мной, Никита со вчерашнего утра даже не позвонил», но в оппонент ответила:
        - Я не люблю жить на «авось. Я хотела поговорить о вас Геннадий Владимирович.
        - Обо мне? Почему не о нас? Не хмурьтесь. Давайте обо мне. Я рад, что вызвал в вас интерес.
        - Прошу вас не надо за мной ухаживать, уделять, эти ваши так называемые, знаки внимания, не надо мне присылать цветы. Я этого не хочу.
        - Вы не любите цветы?
        - Почему, цветы люблю, но от вас не хочу.
        - А что вы хотите? Подскажите.
        - От вас ничего. Мне ничего не надо. Нет хочу. Хочу, чтобы вы просто забыли о моём существовании, а я о вашем. Прошу вас, сделайте одолжение. Не приходите больше на работу.
        - Хорошо. На работу не приду, если вы согласитесь встречаться в другом месте.
        - Вы что не слышите меня или не понимаете слов. Вы мне неприятны.
        - Вы мне отказываете?
        - Да, я вам отказываю. Я люблю другого человека, понимаете? Я люблю Никиту.
        - Как можно любить такого бестолкового лодыря? Екатерина, послушайте, он ничего не сможет вам дать и никогда не жениться на вас, даже если потеряет от вас голову. Ему они не позволят.
        - Вы не знаете. Мы собираемся жить вместе, просто отложили пока, ждём мой отпуск для переезда.
        «Ничего страшного, если я слегка приукрашу реальность перед Нарциссом», - в оправданье на небольшую ложь подумала она.
        - Какая наивность! Пройдёт несколько отпусков, прежде чем поймёте, что я был прав. Поймёте раньше, позвоните мне. Я вас отвезу.
        Он подал ей визитку. Чтобы ещё сильнее не обострять ситуацию, она, молча, взяла визитку со стола, скомкала в ладони и выкинула, садясь в его машину.
        Геннадий Владимирович молча вёл автомобиль. Катя видела, как дёргаются скулы на его лице, только помогая ей выйти, проронил: «Ты первая из баб мне отказала. Соплячка». Она отвернулась и пошла к входу в агентство, даже не обернулась, услышав шум машины резко срывающейся с места.
        =5
        После обеда опять начал накрапывать надоедливый дождик, то затихал на короткое время, то снова напоминал о себе. Клиенты турагентства с досадой бурчали недовольные прохладной и дождливой погодой. Входили, отряхивая зонты, не отказывались от чашки кофе или чая. В июне все напрасно рассчитывали на солнечный и тёплый июль, а на улучшение погоды в последнем месяце лета никто уже не надеялся.
        У Кати вернувшейся с обеда настроение было, как у природы, она сдерживалась, чтобы с глаз не начали капать слёзы, которые, как и у погоды могли обернуться ручьями или потоками рек.
        Коллегам, с их бесконечными расспросами и неподдельным любопытством, она объяснила просто, но слегка схитрив, не сказав всей правды:
        - Я, как будущая невестка не устраиваю Людмилу Михайловну. Вот она и попросила бывшего зятя, приударить за мной, в надежде, что я поддамся его обаянию, и он сумеет меня соблазнить, чем скомпрометирует перед Никитой. Он мне никогда измены не простил бы. Геннадий Владимирович сознался и объяснил истинную причину такого своего поведения.
        Дамы поохали, пожалели Катю, попили дружно чаю и решили подаренные не от чистого сердца розы разобрать на три букета. Выделенную ей часть цветов Екатерина, в отличие от коллег, намеривалась оставить на работе.
        К вечеру дождь усилился, небо потемнело и, казалось, опустилось ниже к земле, давя её своей силой, мощью и превосходством. Настроение у девушки значительно улучшилось, она гостеприимно усаживала пожилую пару, пододвигая им кресла, предлагала кофе или чая, подбирала им тур, то и дело, поворачивая монитор то в свою, то в их сторону, демонстрируя красоту и комфорт выбранного места для отдыха.
        Нетрудно догадаться, что настроение Катерины улучшилось после звонка Никиты, назначившего как всегда встречу на полпути и раскрывшего уважительную причину своего молчания. Она то и дело посматривала на часы, ожидая конца рабочего дня. Даже вопросы время от времени задаваемые Дианой Андреевной о брутальном импозантном мужчине, как она его охарактеризовала Геннадия Владимировича, не могли ухудшить её душевного состояния.
        - Катюш, если у тебя с ним не срослось, нет, случайно, номера его телефончика, - не унималась Диана Андреевна.
        - Он давал мне свою визитку, но я её выкинула ещё около ресторана, - честно призналась девушка.
        - У вас бывший муж пороги отбивает, и есть мужчина, с которым вы встречаетесь, хвастались, что он щедрый, вам хорошо помогает материально?
        - Он женат, и встречаемся украдкой, как преступники. Мы никуда никогда не ходим, он боится, что жена узнает, да и старше меня на пятнадцать лет. Зря визитку выкинула, не мне, так может Елене Николаевне номер пригодился.
        - Нет, нет. Спасибо, конечно, за заботу, но мне никаких номеров не нужно. Пора, девчата, по домам собираться, компьютеры выключать.
        Диана Андреевна, ничего не зная о личной жизни Елены Николаевны, сгорая от любопытства, несколько раз пыталась вывести её на откровенный разговор, но всё тщетно. Катю не интересовала чужая жизнь, ни чужая любовь, она спешила к любимому человеку, ничего не могло ей помешать, ни лужи, которые приходилось обходить, ни ветер, порывы, которого старались вырвать из рук зонт.
        Продрогнув и промокнув, они вдвоём спешили к Никите домой. В прихожей их встретила Людмила Михайловна, скептически осмотрев Катю, громко произнесла:
        - Не очень выглядишь. Точно выщипанная, мокрая курица.
        Екатерина нанесла ответный, болезненный удар:
        - Да и вы тоже не супер. Стареете на глазах. Вам надо беречь себя, возраст всё-таки уже солидный.
        - Ты тоже моложе не становишься. Что там у тебя нового? Кого сегодня видела?
        - Не поверите, Геннадия Владимировича. Он в агентство заходил.
        Услышав знакомое имя, из своей комнаты вышла Олеся.
        - И, что ему нужно было?
        - Тур просил на двоих подобрать, острова хочет посетить.
        - На острова, на двоих? С кем?
        - Да откуда я знаю с кем, потом, как оформлять их буду, узнаю, но думаю с невестой. У нас такие туры и номера с огромными кроватями новобрачные заказывают.
        Ответила Катя, решив позлить мать с дочерью, хотя вторую ей было жалко. Она юркнула в комнату молодого человека, понимая, что в ванную ей путь закрыт.
        В августе вопреки прогнозам погода смилостивилась, наступила по-настоящему летняя погода. Клён ветками по ночам уже не пугал Катю стуча в окно, а при легком дуновении тёплого ветерка своими, ещё не пожелтевшими листьями, лишь слегка поглаживал стекло.
        Екатерина, недовольно посматривала на календарь, висевшей на стене напротив её рабочего стола. Она в ожидании переезда и первого отпуска считала недели до конца октября. Её отношения с Людмилой Михайловной ещё стали хуже. Она считала, что Екатерина претендует на проживание и прописку, заставила Никиту забрать у Кати ключи от квартиры, каждый раз злилась, стараясь посильней обидеть и оскорбить девушку, которая всегда парировала её замечания и упрёки.
        Никита, напрасно надеявшийся, на повышение, которое полностью зависело от Геннадия Владимировича, и последнее время часто был не в духе, срывал на Екатерине плохое настроение, а потом просил прощение. Его родители и сестра несколько раз пытались пригласить Геннадия Владимировича в гости, чтобы «в семейной обстановке поговорить о дальнейшем карьерном росте их сына», но прежде всегда доброжелательный и уважительный бывший зять, говорил коротко, холодно и отстранённо, ссылаясь на постоянную занятость, от приглашений и различных встреч категорически отказался. Никита во всём обвинял сестру, которая так не дальновидно развелась с его боссом. Сестра с матерью обвиняли Екатерину, у каждой на этот счёт были свои аргументы и соображения. Олеся высказывала их вслух, считая Катю разлучницей, Людмила Михайловна о мотивах своей ненависти не высказывалась, поддерживая поводы дочери.
        Катю он больше не беспокоил, она радовалась, что он не помешал её отношениям с Никитой. Она не знала, как сказать доброй Вере Павловне о скором её съезде с комнаты, чтобы не обидеть её. Хозяйка, видя у Кати нехватку денег, часто брала только часть суммы за проживание, старалась угостить её чем-нибудь вкусненьким или накормить свежеприготовленным борщом или супом. Екатерина понимала, что должна предупредить Веру Павловну за пару месяцев до съезда, чтобы та смогла найти новую квартирантку до её переселения, что и сделала в конце августа.
        - Как ты сказала, парня твоего зовут? Завтра с утра раскину на вас карту, - ответила она. - Что у тебя старухи сегодня выспрашивали?
        - Глупости разные говорили. Они вас боятся, говорят, что вы им наколдовать можете.
        - Вот дуры старые, мелют языком, как помелом, тоже мне колдунью нашли, - бурчала Вера Павловна, доставая из закромов холодильника банку со светло-жёлтой мазью. - Сырое, холодное лето в этом году, хронический бронхит одолевает, кашель замучил.
        - Фу, как воняет ваша мазь от бронхита.
        - Это не мазь, а барсучий жир, у Степановича купила, как в деревню ездила. Он охотой промышляет.
        - Вонь какая, я думаю, он не барсука, а скунса порешил.
        - Да откуда тут скунс завёлся. Скунсы, там, в Америке на америкосов ссут, у нас они не водятся, внесла ясность Вера Павловна, продолжая вечерний моцион.
        Катя прошла в комнату, закрыла за собой дверь и занялась просматриванием в интернете предложений о сдаче жилья. Иногда звонила, узнавая условия проживания и цену. Подсчитывала, сколько денег будет уходить на хозяйство, проезд? Она понимала, что квартира не должна быть слишком далеко от работы Никиты, не дальше, чем в данный момент. Катя боялась, что он может закапризничать и передумать.
        Екатерина, в ожидании обеденного перерыва, сидела перед монитором, внимательно изучая предложения на осенние месяцы, когда вошёл курьер с пакетом и назвал её. «Неужели опять от бывшего Олеськиного, никак не успокоится»,- мелькнуло у неё в голове.
        - Мне ничего не нужно, я не возьму, забирайте свой пакет, и уходите, расписываться нигде не буду.
        - Ничего забирать не буду. Я доставил. Не будете расписываться? Меня предупредили, что такое возможно. Не хотите, как хотите, - сказал он, оставив пакет на пустующем столе Дианы Андреевны, вышел.
        Екатерина неторопливо подошла и с надменным взглядом заглянула в пакет. В пакете увидела то, что совсем не ожидала, что на несколько секунд привело её в шок. В красивом, бумажном, подарочном пакете с рисунком желтых тюльпанов лежали её вещи с комнаты Никиты: тапочки, халат и несколько личных мелочей. Не понимая происходящего, вопреки запретам молодого человека звонить в рабочее время, девушка дрожащими руками набрала его номер и потребовала объяснения происходящему.
        - Никит, курьер принёс пакет, в нём мои вещи, те, что лежали в твоём шкафу. Ты помнишь, тапки, халат?
        - Мать, наверно, подсуетилась. Только зачем на доставку тратиться? Я сам мог тебе отдать. Чего ты так переживаешь? Чего-то забыли, не хватает? Они с сеструхой хотят в моей комнате обои поменять. Меня в зал переселили на время ремонта.
        - А вещи из шкафа, почему достали? Что после ремонта шкаф новый покупать будете?
        - Да, нет, Катюх, просто, чтоб шкаф легче двигать было.
        - А зачем она их мне прислала? Положила бы с твоими вещами.
        - Да не знаю, я в бабские вопросы не лезу, может, боялась, что затеряются или запылятся за время ремонта. У меня новость хорошая, как-нибудь при встрече расскажу. Всё, Катюх, не звони, я занят, у нас с этим строго, пока.
        Катя не понимала, почему он сказал, что сам мог передать вещи и это «как-нибудь при встрече» придавало неопределённость их дальнейших отношений.
        Елена Николаевна, ставшая невольной свидетельницей происходящего, качая головой, подытожила: «Что, окончательно отселяют тебя от Никиты? Несостоявшаяся свекровь и золовка перешли к решительным действиям. Похоже и он не против такого поворота событий».
        - Похоже на то. И, что мне делать?- спросила она, зачем- то рассматривая присланные вещи.
        - Ты совета спрашиваешь? Зачем, Кать? Ты ведь всё равно по- своему поступишь.
        - А вы, на моём месте, чтобы делали, как поступили?
        - Я бросила бы его первой, чтобы не быть брошенной им. Не звони, не пиши, забудь, короче забей на него, сфоткайся с другими парнями, подругами, обязательно улыбайся на фотографиях и выложи на свою страницу, пусть видит, что ты и без него счастлива, жизнь вокруг тебя бурлит.
        - Нет. Он сказал, что у него новость для меня хорошая.
        - Что, он так и сказал, что для тебя у него хорошая новость?
        - Нет, не так, не для меня, а просто- хорошая новость. Вдруг они для нас ремонт затеяли.
        - И вещи тебе прислали? Катя, очнись, сними ты, наконец, розовые очки.
        Забежавшая на работу Диана Андреевна с дочерью, принесла много новостей. Она выпросила у Виктории Валерьевне двухнедельный отпуск, чтобы закупить всё необходимое к школе. И теперь с девочкой ходила по школьным базарам и ярмаркам. Худенькая, тоненькая девятилетняя Маргарита с красивыми карими глазками и вздернутым носиком совсем не похожая на мать, не только внешностью, но и характером, критически осматривала Катю, которую видела впервые. В отличие от словоохотливой, и весёлой матери, ребенок был малоразговорчив, коротко и неохотно отвечал на банальные вопросы, задаваемые ради приличия Еленой Николаевной. Диана Андреевна то и дело перебивала этот немногословный диалог своим рассказом, и с нетерпением ждала, когда он закончится и у неё появится ещё один слушатель в лице Елены Николаевны.
        - Девчонки у меня столько новостей, не перебивайте, а то клиент какой зайдёт, не успею всё рассказать. Риточка, Котёнок, налить тебе чаю? Сколько денег потратила, зато всё купила. У моей Марго будет в этом году всё новое и красивое. А это чей пакет, кто у нас сегодня тоже с обновками? - отвлеклась Диана Андреевна на злосчастный пакет в жёлтых тюльпанах.- Потом покажите, что купили. Представляете, кого я встретила в кулинарии. Зашли мы пирожных купить. Значит, Риточка выбирает, вдруг входит в кулинарию Виктория Валерьевна с очень интересным мужчиной. Красивый, такой, редкая седина на висках, её под локоточек держит и спрашивает: « Что разрешишь из сладенького мне сегодня купить?» Я как услышала, что он даже, что поесть у неё спрашивает, чуть в осадок не упала, ушла в другой отдел, отвернулась, чтобы она меня не заметила. Да отхватила наша победа себе мужика. Хорош, нечего сказать, такой представительный. Пей, чай, Рита. А позавчера твоего, Катюш, парня днём видела. На обед что ли они ходили, за столиком вчетвером сидели, два парня и две девушки. Он всё за одной старался ухаживать, ты присмотри за
ним. Ой, встретили маму с мальчиком из Риточкиного класса, так подрос, вытянулся.
        Приход посетителей заставил Диану Андреевну прервать поток новостей.
        - Ну, ладно, девчата. Пока. Пойдём, Котёнок.
        Пока Екатерина была занята с клиентами, она забыла и о злосчастном пакете и о попытках ухаживания её молодого человека за другой девушкой, но как только покупатель ушёл, она начала понимать, что Ник, её Ник, бросает свою Катюху.
        «Нет. Не может быть. Он любит меня, говорил мне два дня назад. Надо встретиться. Поговорить. Сразу позвоню, как его рабочий день окончиться».
        Катя то и дело нервно поглядывала на часы. Она сидела и просто смотрела на монитор и не могла себя заставить чем-нибудь заняться. Ей хотелось плакать, но было стыдно, вокруг были люди - Елена Николаевна принимала у посетителей документы для загранпаспортов. Кате нужен был укромный уголок, чтобы, как в детстве, спрятаться от всех. Когда маленькую Катюшку обижали, она никогда не устраивала призывного рёва матери, как делали другие дети.
        Мать говорила: «Прекрати ныть, мало тебе, так я ещё добавлю».
        И добавляла, ещё больнее, оставляя клок детских волос в руке. Девочка убегала, туда, где никто не мог её увидеть, и давала волю слезам. Плакала она всегда бесшумно, боясь, что её услышит мать и повторной добавки не миновать. Она не шмыгала носом, как подружки, а просто забивалась в уголок и бесшумно горячие капли текли по щекам. Со слезами вытекала обида, несправедливость, боль и становилось легче. Катя успокаивалась, слёзы высыхали, и она прощала своих обидчиков и опять шла к ним за новой оплеухой или пинком.
        Чаще всего ей попадало от брата, при ссорах с которым мать всегда занимала его сторону, и ей вдобавок попадало ещё и от матери. Вообще она чувствовала себя ребёнком второго сорта.
        Когда её спрашивали, дружно они жили с братом в детстве или дрались, Катя отвечала честно: «Мы никогда не дрались, он просто лупил меня, Лёшка - пацан, сильнее и выше и на два года старше меня. Алёшке всегда перепадал лучший кусок.
        Если мама покупала торт, Лёхе разрешалось съедать все цветочки, крем и выбирать первому свою двойную порцию, все ждали, когда он выберет, а он нарочно тянул, думал. Лёшка до десяти лет, на коленях у матери любил посидеть, пока друзья над ним не стали смеяться. Меня мама никогда на колени не брала, так отец иногда, когда мать не видела. Зато бабушки и дедушки меня любили больше, чем Алёшку. Маме это, конечно, не нравилось и мне и за это доставалось от неё». Бабушке Ире или дедушке Пете девочка не жаловалась на мать, потому что те сразу старались приструнить дочь, и в конечном итоге всегда попадало Катюше.
        - Катя, ты здесь?- окликнула её Елена Николаевна. - Не переживай ты так. Поверь, не стоит он этого. Будет в твоей жизни и любовь, и верность.
        - И предательство.
        - И не без того. Помнишь как в песне, то светлая полоса, то тёмная. Вот тёмную переживёшь, потом обязательно светлую жди, и она будет, поверь мне. У меня тоже не всё гладко было, а сейчас- я счастлива. Не буду рассказывать, боюсь, спугну счастье или на человеческую зависть наткнусь. Не переживай, молодая, красивая, родители есть, дедушки, бабушки. А это самое главное. Меня бабушка растила, восемнадцать было, когда и её не стало. Плохо было совсем одной, ничего. Институт не бросила, училась, полы мыла вечерами. А ты нюни распустила, а из-за чего если честно, толстый, некрасивый, приземлённый, да ты его на каблуках, выше сантиметров на пять. Да он потом поймёт, какую королеву потерял. Успокойся и не думай о нём плакать, а то я смотрю, слёзы начали подкатывать. Давай, что ли чайку попьём.
        Попив чайку, Катя в ожидании новых клиентов строчила Никите эсемески. Ей хотелось с ним встретиться, поговорить, выяснить всё.
        =6
        Наконец на очередное послание Екатерины, она сбилась со счёту какое, Никита всё-таки ответил: «Встретиться не могу, занят. Когда освобожусь, не знаю. Может через полгода. Не пиши, не мешай жить». Прочитав текст, Катя поняла, что отношениям пришёл конец, её бросил любимый человек.
        Ей показалось, что время остановилось, что это происходит не с ней. Ведь ещё утром всё было хорошо, и она чувствовала себя счастливой. Девушка не могла дождаться конца рабочего дня, потом спешила домой, будто за ней гнался убийца, в свою маленькую съёмную на неопределённый период комнатку, чтобы вылить горечь из души слезами. Катя тихонько сидела и плакала о несбывшихся надеждах на замужество, о фальши в обещаниях Никиты на скорое совместное проживание, о своей несчастливой жизни и о многом другом.
        Такую, сидящую в уголке дивана, смотрящую в одну точку, с полными глазами больших прозрачных капель, увидела, вошедшая в комнатку Вера Павловна.
        - Катерина, ты здесь? Слышала, вроде пришла, дверь хлопнула и тишина. Ты чего это в темноте сидишь? Дайка я свет, что ли включу.
        - Не надо свет. Не включайте.
        - Ладно, не буду. Иди в ванную, умывайся, с работы пришла, что руки не мыла, и на кухню приходи. День рождения у меня сегодня, праздновать будем. Через пять минут не придёшь, сама приду, свет включу.
        Когда Вера Павловне вышла Катя переоделась и нехотя поковыляла в ванную, ей ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни жить.
        Квартирная хозяйка хлопотала около стола, выставляя на стол тарелки, салатники.
        - Садись, Катерина, давай заполняй тарелку, я пока рюмашки наполню.
        - Бабушка, я не пью, и есть мне совсем не хочется.
        -За моё здоровье по капельке. Давай, Катерина, надо за моё здоровье, чтобы я не болела.
        Катя машинально взяла рюмку, наполненную до краёв, и выпила как робот, не ощутив ничего, даже горечи напитка.
        - Давай закусывай, ешь, бери колбаску, рыбку. Пирожки вкусные, тесто удалось сегодня. Закусывай, детка, закусывай.
        - Ну, Катерина, за прошлое пить не будем. За прошлое пить, с оглядкой жить. Кто назад оглядывается, старым живёт, вперед не идёт, удачу не найдёт. Запомни, откуда бы ни выходишь, окликнет кто тебя, не оглядывайся, сбавь ход, пусть догоняют, если ты нужна. За будущее не пьют, удачу спугнут. Выпьем, за настоящее, за нас. Закусывать, Катерина, не забывай. Запомни, выпила закуси, ни рюмку, ни закуску в руках не держи.
        Катя не помнила дальнейшее продолжение вечера, сколько и за что пили они с Верой Павловной. Проснулась она в своей комнате на диване, когда зазвонил будильник на телефоне.
        Катя вспомнила: «Меня Никита бросил. Никому я не нужна. Телку себе новую завёл».
        Екатерина мысленно успокаивалась, она себя не узнавала, плакать ей совсем не хотелось, появилась злость и агрессия: «Я его так любила. Унижалась. Больше не дождёшься моих слёз. Было бы по ком. Тоже мне утрата».
        - Проснулась, не лежи, вставай с правой ноги, и бегом в ванную потом на кухню, я бульон с корешками приготовила, никто и не догадается, что ты после праздника.
        - Вера Павловна, что вам купить на день рождение?- спросила Катя, входя на кухню.
        - На какое день рождение, до него ещё дожить нужно, оно в январе у меня.
        - А, что же мы тогда отмечали вчера вечером?
        - Новую жизнь. Бульон выпила? Собирайся, что сидишь, на работу опоздаешь. Да на правую руку вначале рукав одень.
        Выбежав из подъезда, боясь опоздать на работу, девушка поспешила на маршрутку. Она оказалась у порога агентства за пять минут до приезда великолепно выглядевшей начальницы в новом, шикарном, красном плаще и ароматом дорогих духов и за пару минут до прихода молчаливой и как всегда без излишеств одетой, но всегда опрятной Елены Николаевны.
        Катя, войдя в помещение, сразу убрала в шкаф подсобки яркий пакет в жёлтых тюльпанах, поглядывала на Елену Николаевну, опасаясь, что та заведёт разговор при Виктории Валерьевне о её разрыве с Никитой, о котором сама старалась не думать. Но старшую коллегу интересовал вопрос выходного дня, который она старалась положительно согласовать с Викторией Валерьевной.
        - Я ведь, не против, Елена Николаевна, но Диана Андреевна только через неделю выйдет, понимаю, что вам всего один день нужен, но Катя одна может не справиться.
        - Я постараюсь, Виктория Валерьевна. Думаю, всё в порядке будет.
        - Ладно. Если возникнут проблемы, звони, я подъеду. У тебя, Катя, с сентября пойдёт надбавка после года работы, как я и обещала, но в отпуск в начале ноября отпущу не раньше и только на две недели, остальные дни потом заберёшь, в первом квартале. На конец года продажи поднимутся, а затем резко упадут до марта. На путёвку себе насобирала? Если да, то с меня загранпаспорт. Елена Николаевна, слышите, оформите за счёт агентства.
        - Нет, спасибо, не надо. Я никуда не поеду, если только домой, дедушек, бабушек навещу.
        - Смотри сама, может, ещё передумаешь. Ладно, девчата, всем удачи, продаж. До завтра, Катя.
        Когда за Викторией Валерьевной закрылась дверь, Елена Николаевна, внимательно посмотрев на Катю, заключила: « Сегодня выглядишь намного лучше. И лицо свежее, а плакала наверно. Ты вчера никакая уходила. Казалось, вот-вот ручьи потекут».
        - Выспалась хорошо, меня Вера Павловна вчера напоила, представляешь, я не помню, как до дивана дошла, как спать ложилась. Помню, как за столом сидели, за что-то пили, за что можно было, чтобы удачу не испугать и всё.
        - Мне завтра удача тоже пригодилась бы.
        - А у вас, что завтра?
        - Что-то вроде смотрин. К его родителям поедем знакомиться.
        - Вы завтра вставайте с правой ноги и одевайте вначале правую руку, так Вера Павловна мне сказала. Желаю удачи.
        Не успела Елена Николаевна ответить, как раздался мелодичный звон фурина, некогда привезённого Викторией Валерьевной с отдыха из Японии. Начался рабочий день. В перерывах между клиентами, Елена Николаевна давала наставления Екатерине: «Телефон у меня всегда с собой будет, не стесняйся, если что, сразу звони».
        День прошёл на удивление быстро. Вечером, ведь больше ей не с кем было встречаться на полпути, Катя шла домой. По дороге купила небольшой тортик в сетевом магазине, чтобы хоть как-то отблагодарить хозяйку за заботу.
        Вера Павловна налила Кате щей, заварила ароматный земляничный чай, села напротив и предложила квартирантке погадать. Девушка не верила гаданьям, но чтобы не обижать добрую старушку, согласилась: «Вера Павловна, вы только скажите, выйду ли я когда замуж? И вернётся ко мне Никита? Остальное меня не интересует».
        Хозяйка деловито достала из шкатулки колоду карт, красиво их перетасовала, попросила Екатерину подснять на себя левой рукой, потом начала раскладывать. Разложив карты, Вера Павловна, задумавшись, сидела, посматривая то на них, то на квартирантку. Первой не выдержала Катя, желая скорее закончить затянувшийся процесс гадания и пойти в свою комнату.
        - Ну, что там, Вера Павловна? Всё плохо? Говорите, если плохо, я всё равно не очень верю в гадания.
        - Ты только то, хочешь узнать?
        - Да, вы же сами говорили, что когда знаешь будущее, то неинтересно жить.
        - Тогда о чём просишь, только то и скажу. И замуж выйдешь, и жить будешь богато, и дети у тебя будут и Никита на поклон не раз придёт, но с ним тебе дороги нет. Сама не захочешь.
        - Откуда богато. Богатые на богатых женятся. Люблю я Никиту и прошу его.
        - Что вижу, то и говорю. Ну, пора ко сну готовится.
        Вера Павловна аккуратно сложила карты в шкатулку и пошла в свою комнату к комоду. Катя решила пораньше лечь спать, завтра предстоял тяжёлый день.
        Утром на работу Екатерина пришла раньше обычного, сама открыла дверь ключами Елены Николаевны и к приходу Виктории Валерьевны включила компьютер, сложила аккуратными стопками рекламные проспекты и стала ждать клиентов.
        Виктория Валерьевна, забежавшая сегодня на несколько минут, куда-то торопилась. Катя встала, посмотрела вслед её отъезжающей машине: «Как хорошо, когда тебя ждут, когда ты кому-то нужна. Диана Андреевна нужна дочери, богатому любовнику, бывший порог отбивает, Елена Николаевна скоро замуж выйдет, знакомиться с будущими родственниками поехала, а Виктория Валерьевна ухоженная, красивая и богатая всем нужна. Только ты Катька сидишь одна, никто тебе не звонит, даже по работе».
        Включив кофе-машину, она хотела продолжить самобичевание и уничтожающий тренинг, но зазвонил рабочий телефон.
        - Доброе утро. Мне хотелось бы услышать Екатерину Сергеевну.
        - Доброе утро. Я Екатерина Сергеевна. Слушаю вас внимательно,- ответила Катя, машинально коснувшись приколотого на груди бейджика.
        - Я заеду во второй половине дня, хочу посмотреть предложения на первую декаду ноября.
        - Приезжайте, пожалуйста, обязательно подберём вам хороший тур.
        Не успела она положить трубку, пришли первые клиенты. Катя общалась, предлагала туры, выслушивала клиентов о предпочтения. Видела, как люди жили полной жизнь, работали и зарабатывали, тратили их на отдых и отдыхали. Рассказывали о предыдущих поездках, делились впечатлениями, интересовались, где она побывала в последнее время, что интересного увидела, и удивлялись её ответу.
        После обеда она всё чаще посматривала в окно, высматривая посетителя обещавшего зайти. Но просмотрела, увидела только, когда радостный звон трубочек фурина известил о посетителе. Катя его сразу узнала, не могла только вспомнить, как его зовут, зато имя его дочери Лизы она вспомнила сразу.
        - Добрый день! Рада вас видеть! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Как прошёл ваш прошлый тур? Как отдохнули? Осталась довольна дочь? Почему вы на этот раз без Лизы?
        Он отвечал на её вопросы коротко, без энтузиазма, скорее ради приличия.
        - Тур был хороший, отель чистый, вода тёплая, погода отличная, всё было хорошо. Лиза осталась довольна.
        - Что мы сейчас будем рассматривать?
        - Я хочу тепла, уюта и комфорта, хочу уехать в лето, покупаться, погреться на солнышке, отдохнуть. Предлагайте.
        - Мне учитывать желание вашей дочери?
        - На этот раз я еду без неё.
        - Понятно. Так, нужен купальный сезон в начале ноября - это первое. Давайте начнём со страны. Как вам: Турция, Таиланд, были во Вьетнаме или в Индии, например в Гоа.
        - В Гоа? И как там, в ноябре в Гоа?
        - Днём, плюс тридцать градусов, ночью на два-три градуса меньше. Визу можно оформить за три-четыре дня.
        Катя повернула монитор к клиенту, чтобы показать красоту вида, открывающего из отеля, комфорт отдыха.
        Мужчина очень осунулся за несколько месяцев, и устало, грустными глазами следил за меняющими пейзажами на экране, предполагаемого места отпуска, слушал слаженный, натренированный рассказ Екатерины. Окончив обзор, она выжидающе смотрела на клиента, и, видя его нерешительность, испугалась, что сделка может не состояться, предложила: «Хотите кофе, я сейчас, а вы посидите, обдумайте спокойно, не торопитесь». Приготовив ему и себе кофе, и чтобы не дать ему уйти без покупки, и говорить о ней как о деле решённом, расположить его к общению, Катя завела разговор об его дочери.
        - А Лиза, в этот раз, почему не летит с вами?
        - Понимаете у Лизы молодой человек совершенно не её круга, красивый альфонс. Когда я увёз её, думал, сблизимся, начнём понимать друг друга, казалось, приедет, кардинально поменяет свою жизнь, займётся делом. Понимаете, чем девушка обеспеченнее, тем сложнее ей в жизни.
        Услышав эти слова, Катя чуть не упала со стула.
        - Нет, мне этого не понять. Как и не понять, как вы говорите, обеспеченной девушке, как это отработать месяц с девяти утра до восьми вечера с одним выходном днём в неделю. Получить зарплату, почти половину отдать за комнату в шесть квадратных метров, а остальные деньги разложить так, чтобы с голоду не умереть, с них умудриться одежды что-нибудь купить, ведь мои ровесники, видели, как одеваются и шампунь, и зубную пасту, на всё деньги нужны. А если позволила, что-то лишнее, например, поход в кафе или кино, то в счёт маршрутки, встаю на час раньше и пешком иду на работу. Мне бы сложности этой обеспеченной жизни, на которую вы так сетуете и обижаетесь. На этой неделе шла около шашлычной, а оттуда ароматом как пахнуло, я быстрее пройти мимо старалась, боюсь слюной подавиться.
        Екатерине было уже всё равно купить клиент тур или нет, ей нужно было высказать всё, что накопилось за время её скудной жизни. Она видела, мужчина чувствовал себя виноватым, он сидел и слушал, уставившись в пол.
        - Ну, что вы решили насчёт тура?- спросила Катя в конце монолога. Поедете отдыхать? Ведь ваша обеспеченная жизнь, которой вы так недовольны, даёт такую возможность.
        - А, вы могли бы составить мне кампанию вместо дочери?
        - Вы мне предлагаете...,-начала гневно девушка, но не успела закончить фразу, как он её оборвал: «Я вам предложил вместо дочери. Если вам до этого делали пошлые предложения, все претензии к ним и себе. Значит, вы им позволяли это делать или вели себя так, что у них складывалось впечатление, на основании чего они и делали соответствующие выводы».
        - Извините,- Катя поняла, что, не дослушав человека, не поняв, обвинила и нагрубила.- Хотите ещё кофе?
        - Нет, спасибо. Сколько вам лет?
        - Двадцать три.
        - Лизе двадцать пять. Извините меня, Екатерина Сергеевна, просто прошу меня тоже понять, наболело. Умница и отличница, школа с английским уклоном, школа бизнеса в Лондоне. Такие перспективы открывались, предложения были, сестра жены к себе в Москву звала. Не захотела, думал, что здесь начнёт в бизнес вникать, нет же, нашла какого-то идиота, тот присосался, как пиявка, сам не работает, до утра по кабакам, на её деньги, потом спят до вечера, до следующего похода в кабак.
        - Откуда у неё деньги?
        - Она моя дочь. Что вы на меня так смотрите? У вас, видимо, тоже не всё гладко и хорошо. Сирота. Давайте вместе куда-нибудь, поэтому составьте мне кампанию, хоть поговорить будет с кем. Что вы там про Гоа говорили? Оформляйте тур на двоих.
        Катя растерянно смотрела на экран монитора, она не привыкла к таким поворотам судьбы. Она ответила, первое, что пришло ей в голову: «Нет. Вы что? Как я поеду, у меня даже купальника нет».
        - Да купим мы вам купальник. Не завтра же отлёт. В крайнем случае, там можно всё купить. Оформляйте.
        Он достал паспорт, Катя отксерокопировала данные, сделала запрос, на который пришёл ответ, подсчитала стоимость. Сергей Александрович, как и прошлый раз, рассчитывался наличными. Пересчитав оплату, Катя обнаружила несколько лишних пятитысячных купюр и отодвинув их от общей пачки в сторону клиента.
        - Вы обсчитались. Это - лишние.
        - Я не обсчитался. Это вам на купальник, ну и ещё, что нужно, вы, девочки, в этом лучше разбираетесь.
        Они с Сергеем Александровичем обменялись телефонными номерами, после чего он покинул помещение агентства. Катя спрятала в сейф деньги за оплату тура, а остальные ещё долго вертела в руках, прежде, чем спрятать в кармашек сумочки.
        =7
        На следующий утро по дороге в агентство Катя не знала, как рассказать о щедром клиенте, предложившем составить кампанию в Гоа, и теперь ей понадобится загранпаспорт, от которого она так непредусмотрительно отказалась. Она стояла у входа в агентство, поджидая Викторию Валерьевну.
        - Доброе утро, Катя! Почему не открываешь. Ключи Елены Николаевны ещё у тебя.
        - Доброе утро, Виктория Валерьевна. Мне нужно с вами поговорить.
        - Говори, слушаю. Что случилось?
        - Вчера один клиент, купил тур в Гоа. Он предложил мне, как дочери, полететь с ним. Короче, я не отказалась. Может, нужно было отказаться? Теперь не знаю, что делать. Вдруг он какой-нибудь бандит?
        - Предоплату он всё внёс, как положено?
        - Он оплатил полностью, всё сразу за двоих за себя и за меня. Деньги в сейфе,- ответила Катя, входя в помещение, вслед за начальницей.
        - Мы поступим так. У нас есть все его паспортные данные, я попрошу знакомого проверить, что это за человек, связан ли он с криминалом, и если ничего страшного нет, скажу Елене Николаевне, чтобы тебе паспорт и визы сделала втайне от Дианы Андреевны, чтобы меньше пересудов и кривотолков было. Да, Катя, вот ещё, Елена Николаевна сегодня до обеда задержится.
        Виктория Валерьевна сегодня не спешила, занялась просмотром содержимого сейфа, а Катя просмотром электронных носителей. Ближе к обеду Виктория Валерьевна покинула офис, но скучать Екатерине не пришлось, вначале она занималась клиентами, а затем нарядно одетая и загадочно улыбающаяся, поглотила её внимание.
        - Я выхожу замуж. Мы подали заявление. Его родители простые, хорошие люди.
        - Поздравляю.
        - Диане Андреевне пока не говори, я скажу сама попозже.
        - Насчёт свадьбы решили? Думали, какое платье хотите.
        - Мы на свадьбу не будем тратиться. Понимаешь, у него это второй брак, у меня, конечно, первый, но мне уже тридцать через неделю.
        - Не уже тридцать, а только тридцать,- вставила Катя, радуясь за сослуживицу.
        - Диана только на два года старше, а её Рите уже девять. Зарегистрируемся и просто отметим дома в кругу семьи, платье не буду покупать, просто возьму напрокат и то ради фотографий, а в свадебное путешествие поедем обязательно в Европу, сразу как ты выйдешь из отпуска.
        - А почему в Европу, там прохладно будет?
        - Я не хочу лететь самолётом, поедем поездом. Да и я каждый год, сколько здесь работаю, путешествовала, в Египте, в Таиланде, два раза в Турции была.
        Катя поделилась с Еленой Николаевной своей предполагаемой поездкой и посоветовалась, что ей необходимо купить для этой цели. Список покупок она положила в сумочку к купюрам, оставленным Сергеем Александровичем. Для Кати сумма казалась огромной, её три зарплаты, тем более, что шиковать она не собиралась. Елена Николаевна подсказала, где ей можно купить, два не дорогих, но красивых купальника, чемодан, несколько красивых футболок и шортов, пляжные шлёпанцы тоже входили в этот список. Екатерина всегда удивлялась деловитости, хозяйственному подходу старшей коллеги.
        Просматривая списки разговоров в телефоне, она натыкалась на прошлые вызова Никиты. Вспоминания о нём вызывали у неё желания секса, к регулярности с определённой частотой, к которой он её приучил. Она так и не смогла ни удалить с телефона его контакт, ни заблокировать. Екатерина ждала его звонка, надеялась и ловила себя на мысли, что если он позвонит и предложит встретиться, то она не сможет отказать не ему, а скорее себе, и не только во встрече. Катя хотела взрослой любви и много секса.
        Середина сентября выдалась сухая и солнечная. Все говорили о наступлении бабьего лета, радовались дивным, тёплым денькам. Катя совсем не замечала погоды, она жила предстоящей поездкой, тщательно выбирала и подбирала покупки, несколько раз ходила в магазин, рекомендованный Еленой Николаевной, прежде чем купила два красивых дешёвых купальника. Постепенно её чемодан пополнялся недорогими, но яркими и интересными обновками.
        В прошлый выходной она ездила к дедушкам и бабушкам, которые узнав о её поездке, не могли не настоять на своей помощи. Только Екатерина сказала им, что едет на отдых с сослуживицей и путёвками их наградили за хорошую работу. Всю правду об особенностях поездки, кроме как Виктории Валерьевны и Елены Николаевны Катя не открыла никому. Вышедшая из отпуска Диана Андреевна, была в неведении от предстоящего замужества Елены Николаевны и удивлялась новостью о Катиной поездке: « Говорила, что денег нет, а сама не в Египет или в Турцию, а на Гоа собралась. Что ты, Катерина, или банк ограбила, или спонсора нашла?
        - Родственники помогли и бабушки с дедушками, и мама с папой.
        Про мать Катя сказала неправду, но отец через бабушку, украдкой от матери, передал набольшую сэкономленную сумму.
        Любовь Петровна, узнав от своей матери о грядущей поездке дочери, сразу позвонила и начала интересоваться, нельзя ли премиальную путёвку взять деньгами? Если нет, то нельзя ли её переписать на Алексея, который по её словам, последнее время плохо себя чувствовал и отдых пошёл бы ему на пользу.
        Катя пробовала донести до матери, что брат начал выпивать, каждый раз, кода она звонила или заходила, он был пьяным. Любовь Петровна обиделась на замечание дочери, высказав, что та с её чёрствой натурой не понимает брата, который не может себя найти.
        Екатерине было жалко Алексея, но она не могла на него подействовать, потому, что никогда не была для него авторитетом. Алёша с детства делал, что хотел. Если в детские годы его друзей за некоторые шалости ожидал отцовский ремешок, то такого права отец Лёши не имел. Любовь Петровна всегда вставала между мужем и сыном, быстро усмиряя пыл старшего из двоих, и выделяя денежный эквивалент младшему, за только, что пережитый стресс. Ещё недавно прятавшийся на материнскую юбку, Алексей хвастался перед наказанными друзьями денежной подачкой.
        Ни отец, даже сама и Любовь Петровна не была для него авторитетом, но она ему была нужна, как служанка или кошелёк, который оказывался с каждым годом всё меньше и меньше, по мере роста Лёши и его запросов.
        Близости, какая бывает в семье между братьями и сёстрами, у них не было. Если кто-то из мальчиков обижал Катю, брат никогда не вставал на её защиту, а лишь поощрительно выкрикивал обидчику. На замечание бабушки, матери отца, однажды ставшей свидетельницей такого поведения внука, коротко ответил: «Да пошла она». Катюша, как ласково называла её добрая бабуля, долго не могла обижаться и бежала делиться с братом полученной от бабушки Нины шоколадкой.
        Не обижалась Катя и на Никиту, но хотелось ему доказать, что он сделал огромную ошибку расставшись с ней, что и без него она может быть счастливой и не переживает по бывшему парню. Она поступала, как советовала ей мудрая Елена Николаевна, при походах по магазинам Катя делала счастливое лицо, улыбалась, фотографировалась на телефон и выкладывала на свою страницу. Но делала не в отместку бывшему возлюбленному, а скорее, чтобы привлечь его внимание. Но Никита не звонил. Он позвонил значительно позже, когда до перелёта оставалось два дня.
        В этот день Катерина выложила на свою страницу фотографию, где она, довольная и жизнерадостная держит в руках авиабилет. Подпись под снимком гласила: «Наконец, отпуск. До скорой встречи Гоа».
        Последний рабочий день, перед первым отпуском был суматошным. Все дела, по распоряжению Виктории Валерьевны, она передавала Елене Николаевне, которая давала последней возможность подзаработать перед свадьбой, на что обижалась всё ещё бывшая в неведении Диана Андреевна, все осенние и зимние месяце получающая оклад без премий. На все старания начальницы, в виде рекламы на местном телевидении, звонков от желающих поехать на новогоднюю ёлку в Москву или Устюг было мало. Кто имел средства, желал новогодние праздники провести за границей, а те, кто их не имел, подсчитывал предстоящие траты на праздничный стол и подарки близким.
        Услышав мелодию телефона, установленную на контакт помеченный, как любимый, она была удивлена, после полуторамесячного молчания, но особой радости не почувствовала. «Да, слушаю,- коротко ответила, не зная, что ещё сказать, зачем и почему он позвонил после долгого своего молчания, а её ожидания.
        - Привет, Катюх. Узнала? Как дела, что нового?
        - Привет. Всё нормально. Последний день работаю. Вот в отпуск собралась. А ты как?
        - Да, так себе. А я вот, в аварию попал. Сам ни одной царапины, а машина. Разбираюсь со страховкой, не ходят выплачивать, придираются, да я только два коктейля и выпил.
        - Я не знала, что ты машину купил.
        - Ну, да, было дело. Ещё в конце августа. Мать помогла.
        - Понятно. Ну, желаю удачи.
        - Стой, стой. Подожди. А ты, что в отпуск куда-то лететь собралась?
        - Да. Вот, Гоа решила осчастливить своим посещением.
        - Где бабосики взяла?
        - Хорошее наследство получила. Приеду, буду квартиру подыскивать. Надоело снимать.
        Выдумывала она на ходу, в обиду купленной им машины и на помощь матери в этой покупке. Она поняла, какое условие ставила мать.
        - Катюх, как там твоё предложение, жить вместе. Я, в принципе, готов.
        «И зачем я солгала, он сам предложил съехаться, как скажу, что солгала», -лихорадочно думала она и понимала, что признаться во лжи и сказать правду не сможет.
        - Не знаю. У меня сейчас все мысли об отпуске, поэтому ничего не могу сказать конкретно.
        - Я позвоню через пару недель.
        - Хорошо. Пока.
        «Ну, почему у меня всегда так, вначале делаю, затем думаю, уже третий десяток, совсем, как дедушка Петя про маму говорит, что мудрость приходит с возрастом, а иногда он приходит один. Так и у меня». Звонок Сергея Александровича прервал её самобичевание.
        - Как настроение, Екатерина Сергеевна.
        - Боевое.
        - Как я понял самолёт у нас поздно вечером.
        - Да, перелёт ночью. Прямой рейс. Приземление примерно через восемь часов в аэропорту Даболим.
        Как мы и договаривались, до аэропорта нас отвезёт водитель, регистрация и до Москвы пять часов, поэтому будьте готовы к одиннадцати утра.
        - Обязательно. Я уже готова.
        «Скорее бы завтра, а потом, что будет, то будет», - решила Катя.
        Завтра было или суматошным, или нудным.
        Долгая поездка до московского аэропорта, регистрация, первый в жизни Кати перелёт, отель, их заселение. Сергею Александровичу его номер казался хоть и уютным, и со всем необходимым, но небольшим. Екатерине после комнаты Веры Павловны он казался просторным.
        Сергей Александрович по-отечески заботился о попутчице и во время перелёта, и в отеле, а в ресторане он был настоящим предупредительным кавалером. Незаметно для себя девушка поняла, что ей нравиться этот мужчина своей заботой, которую в жизни она чувствовала только во время каникул, когда гостила у дедушек и бабушек, мать не баловала, а отец постоянно был в рейсе.
        В редкие от поездок дни домой он возвращался поздно вечером, был постоянно или по ремонту на работе, или после работы на гараже. Мать занималась Алексеем, не замечая Катю.
        Ей нравилось разговаривать с Сергеем Александровичем, спорить, он умел слушать и выслушивал её точку зрения, давал дельные советы по житейским вопросам. Он не кричал на неё, и она не боялась, что за лишнее слово получит пощечину. Их общение во время прогулок, пляжа, бассейна или трапезы ограничивалось друг с другом. Они проводили время вдвоём, даже если вокруг было много народу. Одного общения девушке не хватало, у неё давно не было секса.
        Екатерина незаметно для себя рассказала Сергею Александровичу, без утайки и приукрашиваний, короткую историю своей жизни, про любовь к Никите, расставание и о последней своей лжи и его предложении, прося совета, как поступить.
        Он посоветовал назад не возвращаться, а идти вперёд. Сергей Александрович рассказывал о проблемах, которые и на отдыхе волновали. О дочери он мог говорить часами, после смерти жены с десятилетнего возраста он сам занимался воспитанием Лизы.
        С женой, весёлой и добросердечной девушкой, он начал встречаться, учась в институте. Катя видела, как он боролся со слезой, рассказывая о студенческой свадьбе, незапланированное, но радостное рождение дочери, короткое семейное счастье и про долгие четыре года борьбы молодого организма жены с болезнью.
        - Очень переживал, самому жить не хотелось, хотя исход был ясен, врачи предупреждали, но я надеялся и в неё надежду вселял. Дочь мне тогда помогла, если не она, наверно запил. Встречались мне женщины, которые хотели меня и которых хотел я, когда Мила умерла, мне тридцать один было. Лиза в штыки воспринимала женщин, которые появлялись в моей жизни и доме. Некоторые смогли бы заменить ей мать или хотя бы сгладить её отсутствие, я не раз пытался. Но после ссоры Лизы с последней из женщин, которых я приводил в дом, стараясь создать семью, Лиза сбежала, тогда её искали больше суток, понял, что самое страшное потерять ещё и дочь, оставил все попытки на семейное счастье. Лиза отлично училась, не создавала никаких проблем, старалась убираться, готовить. Настоящая маленькая хозяйка. Когда уехала учиться, каждый раз спрашивала, не поселил ли я кого в наш дом. Я боялся её потерять. Вот так и жизнь прошла. Встречи с женщинами на стороне, чтобы Лиза ничего не заподозрила. Она выросла, встретила никчемного парня, ушла к нему.
        - Если она его так любит, может вам смириться, позвать их к себе, парня устроить на работу, может, как вы говорите толковым, старательным окажется, и с Лизой отношения наладятся.
        - Пробовал, водил, показывал, старался заинтересовать. Человек не хочет ничего делать и менять в жизни.
        Чтобы его поддержать накрывала свой рукой его руку, второй рукой он накрывал её, они сидели и смотрели на красоту природы, на океан.
        Вечерами, возвращаясь с прогулки, после посещения ресторана, они делились впечатлениями и вспоминали интересные моменты за прошедший день. Темами для разговора были экскурсии в Васко-да-Гама и музей Аюрведа в Керале или просто говорили о природе, климате, здешних обычаях, заходили в Катин номер, Сергей Александрович рассказывал смешные и увлекательные истории из предыдущих своих поездок, строили планы на следующий день, печалились, что быстро пролетают дни отдыха. Потом он уходил к себе в номер, пожелав спокойной ночи.
        После его ухода Катя долго не засыпала, она пробовала читать, пересматривала отснятые на телефон кадры, чтобы выкладывать их по возвращению. Думала о себе, о родственниках, о подарках, оплаченных Сергеем Александровичем, и почему он никогда не делает попытку остаться у неё на ночь?
        Этим вечером, видя его готовность встать и попрощаться до утра, она произнесла: «Не уходите».
        Он сразу перестал шутить, стал серьёзным, вопросительно посмотрел на неё.
        «Я хочу, чтобы вы остались!» - прошептала она. Протянув руку, он начал гладить волосы, провёл пальцами по щеке, подбородку, губам, затем осторожно и нежно коснулся их своими губами.
        «Ты очень красивая, хрупкая, как стебелёк, худенькая, когда смотришь на тебя - хочется накормить. Ручки тоненькие, как у маленькой девочки, тебя можно принять за девочку- подростка, если не грудь».
        «Да, она третьего размера». Она взяла его руку и положила себе на грудь.
        Он потянул её к себе на колени, начал целовать Кате руки: ладонь, а потом каждый пальчик в отдельности. Непривычная к таким нежностям Екатерина не знала, как себя вести. Взяв, обцелованными им пальчиками за футболку, она встала с колен мужчины и потихоньку потянула в сторону кровати, не зная, где он этим хочет заняться.
        Сергей Александрович повиновался, подошёл к кровати, девушка, толкнув его на постель, одним движением сняла с себя платье, и последовала вслед за мужчиной. Она провела языком по своим, а затем по его губам. Он жадно принял поцелуй, прижавшись губами до боли.
        Шнурок на его шортах мешал, проворным рукам девушки, развязав его, она быстро стянула их вместе с плавками. Увидев корень Сергея Александровича, Катя не могла больше терпеть, она хотела секса и ни о чём больше думать не могла, кроме как о своём желании.
        Сбросив с себя ненавистные трусики, она уселась на член и застонала. Он казался холодным в её горячем лоне. Партнёр притянул её к себе, попробовал расстегнуть бюстгальтер, но после неудачной попытки вытащил вначале одну грудь, затем другую и начал целовать посасывая. Она стонала, поглаживала его своим животиком.
        Мужчина, как ненасытный младенец не отпускал её грудь, будто никогда её не видел, или не имел к ней доступа. Резким движением Екатерина освободила свои упругие полушары, выпрямилась и начала быстрые движения наездницы. Мужчины под ней стонал, пытался извиваться, Катя продолжала свои неистовые движения, непроизвольно пощипывая его, пока не почувствовала внутри извержение вулкана, и горячая лава наполнила её изнутри.
        Девушка, не отпуская из лона член, прилегла и начала целовать его шею, уши, лаская его тело грудью. Он пытался стонать, будто просить пощады, она подавила стон, прижавшись к его губам своими. Он целовал её так неистово желанно и сильно, что подразумевал, что делает ей больно, ему хотелось этого молодого тела, его хрупкости и темпераментности.
        =8
        Екатерина проснулась от постороннего движения на постели, быстро вспомнив прошлый, милый вечер и сумасшедшую, бурную ночь, она открыла глаза и резко села на кровати. Он сидел и собирался одеваться. «Ты куда? Иди, иди сюда»- поманила его к себе тоненьким пальчиком.
        - Нам нужно поговорить.
        - Ложись, будем и говорить, и другими делами заниматься,- она подняла покрывало, открывая себя обнажённую, и похлопала ладонью по кровати, предлагая ему прилечь.
        - Нет, давай поговорим так.
        - Ну, ты же без плавок, поэтому ложись, укройся и поговорим.
        Екатерине показалось, что он только что осознал свою нагототу. Потому, что посмотрев на нижнюю часть своего тела, быстро прилёг укрывшись.
        - Катенька, прости меня. Понимаю, ты видела, с каким вожделением я смотрел на тебя, каждый вечер заходил в твой номер, чтобы ощутить твой запах. Ты считала себя должницей и решила расплатиться, тем, что у тебя есть. Теперь я чувствую себя извращенцем.
        Видя, что Катя хочет что-то сказать, он опередил её, лишая слова.
        - Нет, ты только ничего не говори, ты добрая девочка, не жалей и не оправдывай меня. Ты на два года младше моей дочери. Я в два раза старше тебя. У меня были женщины, примерно моего возраста. Я - развратник, растлитель.
        Поняв причину переживаний ночного сексуального партнёра, Катя загадочно улыбнулась и юркнула с головой под покрывало, укрывающее интимные места Сергея Александровича.
        Слова расскаивания из уст мужчины, сменились звуками стона, наслаждения и шёпотом её имени: «Катеньчик, Птенчик, да, моя девочка, никогда, никто не делал такого со мной. Никогда такого не ощущал».
        К обеду уставший и голодный, но довольный жизнью и отдыхом Сергей Александрович спускался в ресторан с молодой и красивой спутницей.
        После неистовой ночи и яркого утра Сергей Александрович окружил ещё большей, но уже не отеческой заботой. Пропуская девушку вперёд, он придерживал не под локоть, как было прежде, а по-хозяйски обнимая за талию или бедра. Ужасно злился и заводился, если видел, что кто-то из мужского пола в ресторане или на пляже смотрит на его собственность, Катеньчика-Птенчика, сразу подходил к ней, обнимал и целовал при всех, и уводил в номер для взрослых игр.
        Катя достала из сумочки, те Никитины «квадраты безопасности», объяснила своё волнение из-за незащищённых нескольких ночных и утреннего секса. Сергей Александрович на опасения лишь ответил: «Я люблю детей. И на беременного Катеньчика-Птенчика меньше глазеть будут», но квадратиками пользовался.
        Приступов самобичевания Екатерина больше не наблюдала у Сергея, как он попросил себя называть. Чаще можно было слышать слова, оправдывающие его действия.
        - Последний год был тяжелым, не в вопросах бизнеса, проблемы с Елизаветой. На личную жизнь не хватало времени. Всё время на нервах. Ночные кошмары, не снившиеся пятнадцать лет возобновились, и в каждом Лиза и жена, напоминающая о клятве заботиться о дочери . Теперь я понимаю пожилых мужчин, гладкая, бархатная, как у малышки кожа, ни единой морщинки, упругая попочка. Женщины моего поколения, с которыми я поддерживал отношения, были более закомплексованные во всём, и в постели тебе нет равных, ты мёртвого можешь довести до оргазма. Я в какой-то степени благодарен твоему парню. Но когда я вижу на тебе наглые взгляды мужиков, мне хочется начистить им морду, и сразу появляется огромное желание твоего тела, тебя. Запомни, девочка, ты теперь моя, и ручки эти мои, и попа с писей мои, и эти, роскошные для такой худышки, сиси тоже лично мои. Я человек жадный и своим делиться не желаю.
        Катерина слушала откровения и предупреждения единоличника Сергея Александровича, лежа обнажённой рядом с этим мужчиной. Одной рукой, то обнимая и гладя его, то поправляя припорошенные на висках сединой волосы, то проводя пальчиком по его двигающим губам и скулам. Другая рука играла с его штырьком в ожидании, когда он опять превратиться в мощную пику.
        Жадным Сергей Александрович отнюдь не был, и удивлял Екатерину подарками, она за всю вою жизнь получила их меньше, чем за эти дни. Он дарил ей всё, куда падал её взгляд. После посещения ночного рынка в Арпоре, её чемодан значительно пополнился, а в день отъезда девушка его еле смола закрыть. Любовник надарил ей кучу нужных и совершенно бесполезных вещей, от сари и различных специй до всевозможных сувениров. Упаковывая сари, она спросила: « Серж, зачем мне сари, такое дорогое, денег жалко, куда я его одену?» «Я его купил для себя, чтобы мне его снимать. Катеньчик-Птенчик любит разные игры и другие штучки», - ответил он, лаская её грудь. Услышав эти слова, у Кати появилась надежда на продолжение отношений по прибытии домой.
        Ей нравился ухоженный, щедрый, предупредительный мужчина. Он был более нежен и ласков, по сравнению с Никитой, во время секса, заботлив и внимателен в быту, к тому же она не хотела остаться одна, а о возвращении к прежней связи Екатерина даже и не думала. Но когда по возвращении автомобиль вёз их по улицам родного города и Сергей Александрович равнодушно спросил: «Тебе, Катюш, куда?», она поняла, что курортный роман окончен, нужно назвать адрес Веры Павловны.
        Вера Павловна была искренне рада её возвращению.
        - Что приехала, гулёна? Как отдохнула, что нового увидела? Как там, твоя Индия? Жара, наверно. Садись щей поешь. Соскучилась, наверно, по нормальной еде?
        - Я вам, Вера Павловна разные специи привезла, а отдохнула хорошо, снимков много сделала, потом покажу, а природа, какая и вода ласковая и тёплая!
        - Как же твой кавалер, не обижал, ласкал, как водица?
        - Какой, бабушка, кавалер?
        - Да тот, с которым летала. Ты, Катерина, не хитри. Карта выпала, что дорога тебе с крестовым королем. Не одна и не с ухажёром твоим молодым.
        - Да, врут всё ваши карты.
        - Карта правду говорит, а тебе прекращать лгать надо. Не хочешь отвечать, промолчи, сделай вид, что не услышала вопроса, а не мели языком, как помелом. Беду наживёшь.
        - Как, Вера Павловна, я бабушкам скажу, что ездила отдыхать с мужиком в два раза меня старше, спала с ним. Их инфаркт схватит. Завтра встану пораньше, поезду автовокзал, соскучилась, навещу, пока в отпуске, подарки раздам.
        - Понравилась ему с тобой сильно, раз для всех подарков накупил.
        - Почему накупил, я сама выбирала.
        - А кто деньги платил? То-то и оно.
        - Мне тоже казалось, что понравилось, а к себе не позвал. Спасибо, Вера Павловна, щи просто супер. Помоюсь и спать.
        Катя приняла ванну, перед сном выложила несколько снимков на свою страницу, Как и советовала Елена Николаевна, родственникам решила не звонить, не занимать телефон. Она положила телефон рядом, смотрела на потухший экран, в ожидании звонка от Сергея Александровича. Катя так и уснула не дождавшись.
        Утром следующего дня, когда Екатерина на автобусе двигалась в сторону районного центра, позвонил Никита.
        - Привет, Катюх! Смотрю, ты уже вернулась, как там на Гоа? Клёвые фотки.
        - Нормально. Да, семь ночей, восемь дней пробежали, как вихрь. Даже не заметила.
        - Встретимся сегодня вечером? Как раньше. Ты сейчас где? Ещё в отпуске или на работе?
        - Нет, я в автобусе, еду домой, к предкам, у меня ещё три дня отпуска. Надо их навестить, соскучилась.
        - Когда вернёшься?
        -Точно не знаю. Ночь в одной бабуле, ночь в другой, а то обидятся. К родителям вечером схожу, если мать наезжать не будет, может, и у них на денёк останусь. В воскресенье точно приеду, в понедельник на работу.
        - Как долго. Катюх, я соскучился. Приезжай скорее. Позвони, я на вокзале встречу.
        - Что, опять мозоли натёр на ладони? А как же твоя пассия? Что, не даёт?
        - О чём ты, Кать? Какая пассия?
        - Да, ладно, Никит, колись, я всё знаю, даже в мельчайших подробностях. Откуда не скажу.
        Екатерина значительно преувеличила, чтобы вывести парня на чистую воду, и вспомнила слова Веры Павловны, что с враньём ей нужно заканчивать.
        - Да там было всего несколько раз. Ничего особенного, полное бревно, никакой инициативы, даже вспомнить нечего. Одна рабоче-крестьянская поза, просто курица, и по разу и то пока машина была. Ты-то у меня огонь.
        - Да я такая, особенная, все меня хотят, всем нравлюсь.
        - Что у тебя, тоже что-то было?
        - Как ты думал? Я умная, красивая, секс люблю. Буду сидеть, как монашка, и ждать, когда ты нагуляешься и вернёшься, и я приму к себе в объятья.
        - Ну, ладно. Как-нибудь встретимся. Пока,- быстро закончил разговор молодой человек.
        Девушка специально ему всё рассказала, она знала, что со временем он увидел снимки и понял, что в отпуск она провела не одна, тогда бы была масса упрёков, лавина оскорблений и обвинений и огромная вероятность расставания. «Пусть лучше не будет примирения, или простим друг друга на расстоянии».
        Катя ждала звонка от Сергея Александровича, но тот не звонил. «Если первая позвоню я, и, что скажу? Соскучилась? Давай встретимся? А он спросит, для чего? Я больше тебя не хочу, иди девочка лесом. Только опозорюсь»,- рассудила она и не стала звонить.
        Екатерина, как и собиралась, погостила у одних бабушки с дедушкой, потом у других, вечером навестила родителей, раздала подарки, позвонила бывшей однокласснице и единственной школьной подруге Ольге, которая находилась в декретном отпуске, но была в курсе всех их общих знакомых. И в воскресенье возвращалась назад с тяжёлым чувством.
        Ни Никита, ни Сергей Александрович за три прошедших дня не звонили. Девушка себя успокаивала, что ничего страшного не случилось, всё хорошо, она великолепно провела отпуск, посмотрела уголок прекрасного мира. Отец, втайне от матери, сунул в карман оранжевую купюру со словами: «Вот, дочь, закалымил, а то с отпуска, денег, наверно, нет. Матери не проговорись».
        Пейзаж, мелькающий за окном автобуса, способствовал настроению Кати. Тёмные хмурые деревья, трава буро-серого цвета, лишь редкие зеленые макушки елок не улучшали душевного состояния.
        «Вот приеду, пойду на работу, некогда днём будет скучать, только одиночество в длинные вечера. Как-нибудь попрошу Веру Павловну погадать, почему так всё в жизни получается».
        Первый рабочий день прошёл быстро. Елена Николаевна выглядела счастливой, она трудилась последнюю неделю перед свадебным путешествием, была вся в заботах и предвкушении отдыха с любимым мужем.
        Диана Андреевна в отношении сплетен и новостей успевала везде, в свободное от всего время занималась решением с Ритой домашних заданий по телефону. Вышедшую на работу Катю осыпала потоком вопросов, часть из них было о проведённом отпуске, другая часть о личных отношениях с Никитой, совместным с ним проживанием. Будучи не в курсе их расставания и узнав о нём, Диана Андреевна обнаружила у себя способности провидицы и предсказательницы. Екатерина без энтузиазма отвечала на её вопросы, которые отошли на дальний план, совсем не волновали и не занимали её мысли.
        На время отпуска Елены Николаевны Виктория Валерьевна распорядилась, что в период отсутствия старшей коллеги замещать её будет Екатерина Сергеевна. Диана Андреевна, всегда ранее замещавшая Елену Николаевну, обиделась, хотя старалась не подавать вида, но скорее на хозяйку, чем на Катю, поэтому интерес к её личной жизни у неё не уменьшился.
        А когда Екатерина выложила фотографии, на которых она была не одна, количество вопросов и пристрастие коллеги превысило любой рейтинг. Девушка старалась кратко отвечать на её надоедливые вопросы, представляя Сергея Александровича, как незнакомого мужчину, с которым сфотографировалась ради прикола.
        Никто из двух мужчин из взрослой жизни девушки не давал о себе знать. «Я никому не нужна. Если не интернет можно сойти с ума вечерами. Попрошу Веру Павловну погадать мне вечером ». Вечером она уходила с работы в одиночестве, запирала дверь, сдавала под охрану помещение и шла на маршрутку. Диана Андреевна часто отпрашивалась на полчасика до окончания рабочего дня и, получив согласие, убегала к дочери делать уроки.
        Наполненная маршрутка с уставшими людьми, спешившими к семьям, где их ждали дети, жёны, мужьям, медленно двигалась по плохо освещённым улицам города, подпрыгивая на выбоинах дороги.
        Екатерина видела, как многих девушек встречали с маршрутки волнующие за них мужья или просто любящие мужчины. Катю никто не встречал, и сойдя с автобуса, спешила скорее пройти через плохо освещённые дворы к подъезду. Она видела, как волнуясь её позднему возращению, Вера Павловна, озабоченно вглядываясь в предзимнюю темноту бесснежного вечера, и ей становилось тепло, и она спешила, туда, где и её ждали.
        - Припозднилась ты, Катерина, сегодня. Скорее бы твоя Елена выходила. Совсем ты замаялась. С Индии такая красивая приехала, поправилась, а теперь опять страх Божий, коленки и те треугольниками торчат, точно кащей. Садись ужинать, я картошки нажарила, а то ты привезла от бабки полный пакет, а не готовишь. Опять на один чай перешла.
        - Зря вы старались, есть мне совсем не хочется.
        - Хочется, не хочется. Когда тебе говорят, садись есть, значит, садись и ешь.
        - Вы мне лучше, Вера Павловна погадайте.
        - Погадать? Так и быть погадаю. Сразу, как поешь, так и погадаю.
        Катя смотрела, как квартирная хозяйка деловито достала из резной шкатулки колоду карт, проделала с ней несколько странных на взгляд девушки манипуляций.
        - Ну, Катерина, говори, на кого тебе гадать? На женихов что ли?
        - Нет у меня женихов. Были, да все вышли. Что на них гадать и так всё ясно. Погадайте на меня. Почему все бросают, никто не любит, и мать тоже, даже переночевать не предложила.
        - Мать, Катерина, это святое. Бог не может быть везде одновременно, поэтому он создал матерей.
        Екатерина подсняла карты, и хозяйка занялась привычным ремеслом.
        - Ты говоришь, что и отец у тебя есть, и мать? Карты по-другому легли.
        Вера Павловна, молча и сосредоточенно, перекладывала картинки, пожимая плечами и покачивая головой.
        - Как карты легли? Что говорят? Говорите. Что вы ничего не видите?
        - Старый человек видит хуже, но больше.
        - Не молчите.
        Теребила за руку замолкшую Веру Павловну, испугавшаяся затянувшейся паузы Катя.
        -Туз пик ей выпал. Прямо лёг.
        - Кому выпал? Ну, говорите вы, наконец.
        - Нет её среди нас. Умерла твоя мать.
        Слова старушки не на шутку испугали Екатерину, никогда не верившую гаданиям. Она бросилась в свою комнату, где оставила сумку с телефоном, который почему-то, именно сейчас, решил поиграть с ней в прядки. Вытряхнув на диван содержимое сумки, Екатерина схватила телефон, найдя номер матери, нажала на вызов.
        Наконец, в телефоне послышались гудки, мать не отвечала. Катя дрожащими пальцами отбилась и ещё раз нажала на вызов. Опять послышались гудки вызова.
        Мысленно умоляя мать ответить, девушка ругала себя, что редко звонила, глупо и по пустякам на неё обижалась. Она в этот момент простила все полученные оплеухи, свои детские новогодние сладкие подарки, из которых разрешалось Алексею выбирать понравившиеся ему конфеты.
        «Если мамуля так поступала, на это были причины, я тоже не сахар»,- казнила она себя.
        Катя вмиг простила постоянные упрёки, унижения, углы и тёмные комнаты. Не дождавшись ответа, не услышав привычного: «Это опять ты? Случилось что-нибудь? Я отдыхаю. Что звонишь?», в полной уверенности, что с матерью случилось самое страшное, Катя набрала номер бабушки, маминой мамы.
        Бабушка Ира ответила сразу.
        - Бабушка, почему вы мне не сказали, что моя мамочка умерла, почему вы скрыли, не позвонили? Почему, бабушка? Разве так можно? - зарыдала Катя первый раз громко, навзрыд. Она сквозь рыдание слышала, как на другом конце плачет бабуля.
        - Катенька, внученька, ты моя горемычная. Откуда ты всё узнала? Кто же рассказал-то тебе? Не плачь, моя хорошая деточка, не рви своё доброе сердечко. Знай, бабушка с дедушкой тебя больше всех на свете любят. И за тебя, нашу внученьку, и за мамочку твою. Давно хотели всё тебе рассказать.
        - Как давно? Я только две недели как у вас была? Почему ты мне не позвонила, не сказала?
        - Любка не разрешала, говорила, от рук отобьешься, слушаться перестанешь, вот мы с дедом и молчали.
        - Какая, бабушка, Любка?
        - Ну, дочка моя младшая, Любка, мать твоя названная.
        - Так она жива?
        - Кто? Любка то? Жива, что ей сделается. Приходила, скандалила, зачем мы тебе на сапоги денег дали, надо было Алёшке помочь. Дед запрещает Лёшке помогать, говорит, что тунеядец и гроша ломаного от него не получит. Избаловала Любка мальца с детства.
        Катя запуталась и не совсем понимала слов бабушки:
        «Так, что мать мне не мать. Получается, что настоящая моя мать умерла. А бабушка Нина и дедушка Ваня и папка у меня хоть родные?»
        - Бабушка, а кто была моя мама?
        =9
        - Зоя? Зоечка доченька моя старшенькая была, умница, красавица. Как приедешь, детка, я тебе всё расскажу без утайки. Фотографии покажу. Приезжай, как сможешь. Мы с дедом пенсию получили.
        После разговора с бабушкой Катя села в уголок дивана, слёзы текли по щекам, по носу, затеками в рот, падали на грудь. Она плакала по маме, о которой не знала, не помнила, но сразу полюбила. «Значит, тётя Люба и дядя Серёжа мне не родители. А, где мой настоящий отец. Что дед Ваня и бабушка Нина мне не родные? Но они меня так любят».
        - Ну, что с тобой. Смотрю, вскочила, побежала и не возвращаешься. Опять мне тут сырость разводишь. То ревела по своему толстому борову, а сегодня чего ревёшь, какое у тебя горе?
        Услышала она голос вошедшей Веры Павловны.
        - У меня мама умерла.
        - Так, когда это было. Ты, поди, и не помнишь её.
        - Не помню, совсем ничего не помню. Почему она умерла?
        - Почему, почему? Убиённая она.
        - Убили её, маньяк? Кто её убил?
        Вера Павловна хотела, что-то ответить, но передумав, вышла из комнаты и вернулась через какое-то время с кружкой.
        - Выпей, Катерина, я тебе успокоительный сбор заварила. Не рви сердце, здоровье тебе ещё понадобится.
        - Почему я такая несчастная?
        - Хватит себя жалеть. Несчастная она. Руки и ноги есть и всё остальное на месте. Глупая ты, а не несчастная.
        - Меня никто не любит.
        - А деды с бабками? Сама хвасталась, на зимние сапоги подсобили. И про отца говорила. Что тебе ещё надо? Сколько круглых сирот на свете, деток малых, несмышлёных. Прекрати и пей.
        Выпив горьковатый сбор, Катя немного успокоилась и решила в первый выходной съездить и расспросить бабушку Иру, кто убил её мать и где она похоронена.
        Она думала об убийстве матери, переживала из-за неизвестности, но выпрашивать у Виктории Валерьевны выходной девушка не стала, до выхода из отпуска Елены Николаевны.
        Катя не вспоминала о бывшем парне, да и отношения с Сергеем Александровичем теперь ушли на второй план, и мало её волновали, решив, что это взаимно. Ей с ним было спокойно, комфортно, она смотрела на него скорее с уважением, почтением и благодарностью, нежели с любовью. Влюбиться она в него не успела, но симпатия была сильной.
        К Вере Павловне Екатерина поменяла своё отношение, её материалистическая позиция пошатнулась. Если к страсти старушки к травам и гаданью она раньше относилась скептически, как к блажи или старческому маразму, то теперь со свойственным страхом человека по отношению к необъяснимому, мистическому и сверхъестественному. Она боялась просить её снова о гадании, но стремление узнать подробности об убийстве матери и виновнике и его каре не давало ей покоя. Внутри её боролись два чувства, страх узнать ещё, что-то необъяснимое и приносящее сильную боль и любопытство.
        Да и сама квартирная хозяйка больше не предлагала ей свои услуги. У неё желающих по вопросам гадания было значительно больше, чем клиентов в агентстве, в котором работала девушка. Иногда Вере Павловне звонили даже ночью, рассказывали по телефону напугавший их сон или договаривались о времени посещения.
        В жизни так бывает часто, кого-то ждешь или о ком-то мечтаешь, а когда этот кто-то становиться неинтересен, или ты поумнел и перерос свои желания или хотения, то появляется он, навязывается, надоедая тебе, и ты уже мечтаешь, когда же он отстанет. Так случилось и у Кати. Когда у неё зазвонил телефон, и высветилось имя, она раздумывала ответить или сбросить.
        - Слушаю.
        - Привет, Катюх. Как твоё ничего? Купила себе хату?
        - Нет. Мне сейчас не до этого.
        - А что так? Залетела от кого?
        - Ты, что, дурак? У меня мама умерла.
        - Прости, Катюх. Я дурак. Ты сейчас где? Удобно разговаривать.
        - Я на работе. Разговаривать не хочется. Настроения нет, на душе тяжело. Не звони больше.
        И отбилась.
        «А, ведь ты звонишь из-за квартиры, про которую я тебе налгала. Вот думают, упустили Катьку- дурочку с квартирой. Всегда ведь мечтали о невестке с квартирой».
        Выйдя с работы, Екатерина была удивлена, увидев поджидающего её Никиту. С улыбкой на лице, с букетом лилий он сиял.
        - Катюх, это тебе. Вот решил поддержать тебя.
        - Спасибо, конечно, за поддержку, но цветы не возьму. Там, где я сейчас живу, комната крошечная, а от них такой запах, задохнуться можно.
        - А куда мне их.
        - Матери подари или сестре. Как у них дела?
        - Работают, мужиков стригут. Слушай, Катюх, у меня предложение: сначала кафе, потом ко мне, а то я соскучился.
        - Нет, Никит, я скоро месяц, как без выходных работаю, устала, да и по кафе ходить, настроения нет. А о походе к тебе забудь.
        - Чего так?
        - Всё, Никит, всё. Давай не будем к этому возвращаться. Я не хочу.
        - Что богатая стала, другого завела? И где он, почему не встречает? Да я ему всё расскажу, как ты у меня сосала.
        - А я и у него пососу, он и простит меня. Пошёл ты.
        Увидев подъезжающую к остановке маршрутку, Катя побежала, чтобы не опоздать. «Как я могла его любить? Завтра поговорю с Викторией Валерьевной о выходном и съезжу домой». Но утром её планы поменялись, ей позвонил Сергей Александрович.
        «А этому, что тоже секс понадобился. Все от меня, только этого и хотят, но никто не любит».
        - Слушаю.
        - Катенчик - Птенчик, как я рад тебя услышать.
        - Раз так рады, почему не позвонили раньше, чтобы пораньше обрадоваться?
        - Да, приболел маленько, да так пустяк, но сегодня всё, выписываюсь.
        - Почему вы не позвонили, что заболели, я бы вас навещала.
        - Нет, и так навещать было кому, а девочка моя должна видеть меня здоровым. Ты сегодня свободна?
        - Я подхожу к работе.
        - Приезжай после работы, возьми такси.
        Он назвал адрес.
        - Что мне купить.
        - Ничего. Привози себя.
        Она поняла, что поездку домой ей придётся отложить, а говорить с бабушкой по телефону о маме Зое дед Петя запретил:
        «Катюша, не расстраивай ты бабку. Она и так всю жизнь по Зое плачет, приедешь, я сам тебе расскажу».
        Катя собиралась вечером навестить Сергея Александровича. Его долгое молчание она простила сразу, услышав о болезни, и даже о предлагаемом санатории. Её чувство обиды перевоплотилось в чувство ревности, когда она вспомнила его слова о том, кто навещал его в больнице. Но рассудив, что это могла быть Лиза, которой всегда не нравились женщины отца, и он не хотел, чтобы они столкнулись в больничной палате.
        Еле дождавшись конца рабочего дня, Екатерина выскочила на улицу, где столкнулась с Никитой.
        - Опять ты?
        - Катюх, давай мир.
        Предложил он, стараясь своим мизинцем обнять Катин.
        - Мир, Никит. Я тоже ссориться не хочу. Но не приходи больше. У меня есть жених. Я выхожу замуж.
        Солгала Екатерина, но сразу вспомнив предостережение Веры Павловны, мысленно пообещав, что в последний раз.
        - Да, Катюх, как деньги появилась я уже и не нужен.
        Катя не стала разговаривать, а просто обошла загородившего ей дорогу Никиту и поспешила на автобусную остановку.
        Подойдя к подъезду, Екатерина набрала на замке домофона номер квартиры, Сергей Александрович, полчаса дежуривший около двери, тотчас ответил и открыл дверь.
        - Почему ты не взяла такси. Девять часов, уже тёмно. Опасно молодой, красивой девушке ходить по улицам одной, в дальнейшем так не поступай,- бурчал Сергей Александрович, обнимая и нежно целуя девушку в уголок рта.
        - А вы бы предпочли, чтобы меня кто-нибудь провожал?- отшутилась в ответ Катя, чтобы закрыть эту тему и прижалась к мужчине, подставляя для поцелуя губы. Не могла же она ему сказать, что у неё на такси нет денег.
        - Вы похудели. Что с вами случилось, в отпуске выглядели совершенно здоровым,- Катя нежно потрогала его хорошо выбритую щеку и подбородок. Сейчас многие парни ходили со щетиной, но ей нравились, такие как он, чисто выбритые.
        - Да, Птенчик, когда ты рядом чувствую себя молодцом, - отвечал он, гладя её ниже спины. - Ты тоже похудела. Ничего я тебя откормлю.
        - Что у вас всё-таки случилось? Перелёт, резкое изменение климата?
        - С Лизой у меня неприятности. Расстроился, инфаркт, на три недели в больнице заперли. В санаторий ещё хотели на три недели отправить. Я в санаторий, а она там как?
        - Зря не согласились, нужно слушаться врачей. Лиза взрослая девушка.
        - Проходи, Катенчик-Птенчик, посмотри, как живёт мужчина в возрасте и вспомни, мы давно на ты. Услышу ещё раз, Сергей Александрович, отшлёпаю.
        - Живёт мужчина шикарно. Квартира огромная. Сколько лоджий! У вас два туалета? А на счёт, что отшлёпаете, так мне к оплеухам не привыкать.
        Машинально произнесла Екатерина, осматриваясь, как в музее.
        - Что тебя тоже избивал твой бывший молодой человек?
        Девушка удивленно посмотрела на собеседника: «Нет, конечно, раньше, когда маленькой была, сейчас я бы никому не позволила».
        - Лиза позволяет. Посмотри, Птенчик, в холодильник. Выбери на свой вкус, что там, в контейнерах, что на горячее нужно разогреть. Будем ужинать.
        - Кто это вам столько наготовил? Лиза, наверное. Какая у нас дочь хозяйственная, так красиво, аккуратно упаковала, молодец. Я так не умею.
        - Опять на вы. Это с ресторана, с моего, - уточнил он и добавил. - Всё свежее. Лизу с тех пор я не видел, в больницу она не приходила, - увидев удивлённый взгляд Екатерины, подытожил, - стесняется, наверно.
        - Кого стесняется, тебя?
        - Да, нет, синяков, думаю. Когда мы приехали, я не заезжая домой, сразу к ней с подарками. Лиза вся избитая, в синяках, один глаз не открывается, опух и ему прислуживает. Он лежит на диване, Когда я всё это увидел, что он сделал с моей Лизонькой, думал, убью подонка, выкинул его из квартиры, она в слёзы, ко мне с кулаками, кричит, что тоже уйдёт. За ним побежала. Если бы жить негде было или материальная зависимость. Квартира Лизы, деньгами не обижаю. Вроде не дурак, а не понимаю я женщин. Как такое терпеть можно?
        После вкусного ужина Катя помыла посуду и посмотрела на часы. Уловив её взгляд, он произнёс:
        - Хочется, чтобы ты осталась, вещи мы перевёзём завтра. Ты даёшь мне силы, умеешь слушать, никогда ничего не просишь и не требуешь, благодарна каждому пустяку.
        Девушка подошла, её руки легли ему на плечи, потёрлась носиком о его нос и прошептала:
        - Только мне надо позвонить хозяйке, а то она весь вечер у окна меня высматривает, беспокоится. Только тебе можно?
        «Просыпайся, мой хозяин, это я твой телефон» зазвучал будильник в телефоне девушки, обернувшись, она увидела грустное лицо Сергея Александровича, быстро обняла его и поцеловала: «Что-то не так? Как ты себя чувствуешь?»
        - Всё хорошо, мой любимый Птенчик. Как там Лиза? Она сбрасывала мои звонки, хотя знала, что я больнице. Сегодня поеду к ней. Если ещё раз он дотронется до неё, я его точно убью.
        Решение Сергея Александровича испугало Катю: «Тебе нельзя волноваться. Давай поступим так: я попрошу на завтра выходной и съезжу с тобой. Потерпи один день».
        Екатерина, дождавшись Викторию Валерьевну около закрытого офиса, пока не пришли сослуживцы, кратко изложила возникшую проблему. Начальница, которая ещё по отпуска наводила справки о Сергее Александровиче, и была весьма хорошего о нём мнения, одобряла её связь и сразу отпустила Катю, дав ещё два выходных дня. Она возвращалась к мужчине, радуясь трём дням отдыха.
        Девушка по дороге позвонила Сергею Александровичу и, подходя к подъезду, увидела его в машине. Он хотел выйти, чтобы помочь ей сесть, но она его остановила.
        - Я сама, не надо мне помогать. А тебе можно за руль? Ты всё-таки решил сегодня ехать?
        - Да, о ней кроме меня некому позаботится.
        Легко и уверенно автомобиль выехал со двора. Катя думала, что они едут к Лизе, но машина подъехала к ресторану, обогнула его и остановилась у заднего входа. Этот был тот ресторан, в котором когда-то Геннадий Владимирович кормил её обедом.
        - Лиза здесь живёт?
        - У меня здесь дела,- ответил он и открыл дверь машины, приглашая её выйти.
        - Можно, я подожду здесь.
        - Не капризничай, пошли. Я ненадолго. Посидишь в моём кабинете.
        Екатерина подчинилась и вошла в открытую дверь помещения. Девушка видела, как люди окружили Сергея Александровича, поздравляя с выздоровлением и с пожеланием здоровья. Катя стояла в уголке, чувствуя себя лишней, и жалела, что всё-таки не настояла и не осталась сидеть в автомобиле. Приняв поздравления и пожелания, Сергей Александрович осмотрелся вокруг в поиске её и, заметив, подошёл и представил: «Екатерина Сергеевна!» И обратившись к красивой средних лет женщине, добавил: «Жанна Алексеевна, проводите Екатерину Сергеевну в мой кабинет».
        - Вы дочь Сергея Александровича, очень похожи, особенно глаза. Почему же он вас совсем не кормит или это дань моде?
        Катя промолчала, не зная, что сказать: «Скажу, что не дочь. А тогда кто? Конь в пальто».
        Кабинет был светлым, но не большим с т-образной формы столом в центре, в окружении стульев и креслом во главе. Катя села в уголок кожаного дивана, который стоял около двери, рядом на журнальном столике лежали журналы одной тематике. Она опять почувствовала чужой себя в его мире. Через несколько минут в кабинет вошла официантка, подкатила поближе к девушке столик и, поставив кофе и пирожные, вежливо произнесла: Пожалуйста, прошу вас! Приятного аппетита».
        Ни к кофе, ни к пирожным она не прикоснулась, так и сидела в своем уголке, роясь в телефоне в поиске информации о болезни Сергея Александровича, пока не вошёл хозяин кабинета с несколькими объёмными папками. Катя быстро встала с дивана, подошла и прижалась к груди, распахнув шире его расстегнутую куртку. Он, как ребёнка, поцеловал её в макушку.
        - Долго я? Кажется, ничего не забыл. Теперь буду разбираться, бумаг накопилось за месяц,- устало вздохнул он, указывая на принесённые папки.
        - А, почему ничего, моя Птичка, не клевала? Давай, ешь! Не уйдём, пока не съешь. Кофе, наверно, остыл, скажу, чтобы заменили. Девушка не хотела видеть никого постороннего, её не покидало чувство неудобства.
        - Нет, нет не надо. Я специально ждала, когда он остынет. А, вы будете?
        - Мне кофе нельзя, только чай и то желательно зелёный. Давай, ешь!
        - Возьмите пирожное.
        - Ешь. У меня холестерин высокий, мне нельзя. Твой мужчина стар и болен.
        - Да, какой вы старый. У меня папа вам ровесник, а так отплясывал со мной в прошлом году на дедушкином семидесятилетии,- начала рассказ Катя, но вспомнив, что отец наверняка не родной, замолчала, сделав вид, что занята едой.
        =10
        Он уселся на единственное в комнате кресло, широкое с высокой спинкой, цвета в пару с диваном, на котором сидела Екатерина. Покачиваясь на винтовой вращающей ножке кресла, внимательно вглядывался в неё.
        - Ты мне не рассказывала о своей семье. Девочки часто говорят о матери. Я не решался спрашивать, думал - ты сирота, а подарки для друзей выбираешь.
        - Нет, у меня есть мать, отец, старший брат, две бабушки и дедушки. Комплект полный. Всё хорошо.
        Екатерина не хотела рассказывать то, что ещё сама не полностью знала и боялась, что известное ей начало истории может расстроить Сергея Александровича.
        - У тебя поведение человека, которого недолюбили в детстве.
        Катя не знала, что сказать, ведь её любили бабушки и дедушки, и была удивлена его словами. «Неужели отсутствие материнской ласки как-то сказалось на моём поведении, и внимательный Сергей заметил». Не зная, что ответить, она просто пожала плечами и старалась быстрее закончить с пирожными, боясь дальнейших расспросов.
        - Куда мне отнести посуду?
        - Оставь. Они уберут.
        - Куда мы теперь?
        - К Лизе,- ответил он, открывая ей дверь автомобиля.
        - Я сама. Почему ты на меня так смотрел, когда я ела?
        - Люблю смотреть, когда люди с аппетитом едят произведения моих поваров, не обращай внимание. Жанна Алексеевна подумала, что ты моя дочь.
        - Это, что у меня отчество Сергеевна.
        Сергей Александрович ехал по престижному району города, усеянному трёхэтажными новостройками с паркингом.
        - Лиза живёт в одном из этих домов.
        - Да, это самый экологичный район города, развитая инфраструктура. Я купил квартиру, когда Лиза ещё училась.
        - У Лизы есть машина?
        - Конечно, - ответил он, открывая ключом-таблеткой дверь подъезда. - А, ты хотела бы иметь автомобиль?
        - Нет, у меня ни прав, ни денег нет.
        Дверь квартиры открыла Лиза, удивлённо, взглянув на спутницу отца, спросила: «Вы к кому?» «Это со мной». Катя её сразу узнала. Но ни синяков, ни ссадин у девушки не было, везде в квартире был беспорядок, пол в прихожей был загромождён обувью всех сезонов, во всех комнатах мебель была завалена вещами, на кухне стоял запах от пакетов с мусором. Кроме Лизы в квартире никого не было.
        Сергей Александрович с Лизой беседовали в большой комнате и, чтобы им не мешать, Катя прошла на кухню и занялась уборкой. Про себя она отметила, что жильцы питались хорошо. Пустые банки от дорогого кофе, кожура от фруктов, обёртки от дорогих конфет, несколько пустых коробок от тортов, упаковки от охлаждённых мясных продуктов и много другого мусора Катя плотно упаковала в валяющие под столом пакеты. Потом начала протирать мебель, собирая посуду в мойку. Открыв холодильник, девушка убедилась, что хозяева не бедствуют, и живётся им весьма не плохо.
        Закончив поверхностной уборкой на кухне, Катя раскладывала летнюю обувь во встроенные шкафы прихожей. К тому времени, когда хозяйка вышла в прихожую, Катя шваброй-щёткой подметала пол в прихожей.
        - Пап, я думала, ты сиделку себе нанял? А ты, что помощницу по хозяйству?
        - Нет. Это Катя. Она аккуратная девочка, любит чистоту и порядок и по доброте душевной решила помочь тебе в уборке.
        - Могла не париться, Катя. Мне всё пофиг. Мне и так хорошо.
        - Но здесь не убрано.
        - Знаешь, что я скажу тебе, Катя, здесь нормально, а свинья грязь везде найдёт. И кто эта Катя, пап? Где ты её выкопал?
        -Это моя девушка.
        - Девушки бывают у парней, а не у пожилых людей. Очередную охотницу завёл.
        - Лизонька, зачем ты так?
        - Как, пап? Ты её, наверно и в квартиру привёл? Ты со мной посоветовался? Паспорт её видел, узнал, сколько ей лет, может она несовершеннолетняя?
        - Лиза, успокойся.
        - Я успокоюсь, если ты дашь мне слово, что ни ты, ни я, эту Катю больше никогда не увидим,- взглянув с ненавистью на Екатерину, добавила.- Ты обещал любить только маму и меня. Она крадёт нашу любовь, пользуется чужой любовь.
        За всю дорогу, как они вышли от Лизы Сергей Александрович не проронил ни слова. Катя видела, как автомобиль плавно въезжает во двор Веры Павловны.
        - Иди, Птенчик, собирай вещи, я подожду тебя в машине.
        - А, как же Лиза. Если я уйду, она вернётся?
        - Нет. Она не хочет. Её устраивает такая жизнь. От меня ей нужны только деньги, как не больно, но это так. И она боится их потерять.
        Катя выскочила из машины и бегом побежала собирать вещи, как когда-то студенткой на выходные во время отъезда родителей Никиты.
        Вера Павловна обрадовалась Кате: «Что, ждёт, вижу он тебя? Я сижу у окна, смотрю, машина незнакомая подъехала, с неё моя Катюшка выпрыгивает. Что съезжаешь?»
        - Съезжаю. Может ещё, и вернусь, вы пока никого не берите, я буду платить за комнату. Вы мне звоните, и я буду вам звонить.
        Вера Павловна села в сторонке, чтобы не мешать Екатерине, в спешке метаться по комнате, запихивая свой небогатый скарб в чемодан.
        - Чего ты так спешишь? Если, что забудешь, потом зайдёшь.
        - Вдруг подождёт, подождёт и уедет. Всё может быть, я невезучая.
        Выскочив с вещами из подъезда и убедившись, что он всё ещё ждёт её, она была счастлива. Катя не разрешила ему грузить свои вещи, заявив, что ему нельзя поднимать тяжести.
        Ближе к вечеру, когда Сергей Александрович переключил своё внимание на папки привезённых документов. Катя, заварив ему и себе зелёный чай, села с чашкой рядом. Она взяла первую попавшуюся папку: «Протоколы лабораторных анализов и замеров, бактериологический, микробиологический анализ, смыв с рабочих поверхностей. Что это? Как это сложно. Это не для меня. Я люблю цифры. Демпинг, профицит бюджета, акцепт, капитализация, рентабельность, депонент».
        - И как это связано с твоей работой?
        - Никак. Что ты не в курсе, что у нас полстраны работает не по специальности. Кстати я тоже с медалью школу закончила. Училась на бюджете, и в выписке из диплома нет троек.
        - И какая твоя специальность у моего Катенчика-Птенчика?
        - Я невостребованный банковский специалист.
        Он перебрал лежащие на столе папки и подал три из них, и Катя погрузилась в цифры: приход, расход, остаток, прибыль. Теперь каждый вечер она старалась ему помочь. Одного образования без практики было недостаточно, и встречались вопросы, которые она изучала, не достаточно глубоко, и тогда она звонила для консультации бывшим однокашникам, работающим в бухгалтерской сфере.
        Сергей Александрович каждое утро отвозил Екатерину на работу, затем ехал по своим делам, после обеда возвращался, привозил в контейнерах ужин и отдыхал. После работы Катя добиралась сама, хотя он настаивал, что хочет её встречать, но она было категорична. Сергей Александрович настоял на такси, девушка согласилась, но ездила на маршрутке, ей было проще, и она привыкла экономить, каждый раз обещая, что следующий раз так и поступит. Денег у Кати и на такси хватило и на свои маленькие радости. У неё появилась банковская карточка, на которую каждый месяц, в один день, как и дочери, он переводил определённую сумму, значительно меньшую, чем Лизе, но ей это казалось огромными деньгами, превышающими её зарплату в два раза. Катя, приспособившись жить экономно, не привыкшая тратить без лишней необходимости, и покупать то, что подешевле, не тратила и трети ежемесячной суммы.
        Приближались новогодние праздники. В этот вечер, придя с работы, в прихожей её никто не встретил. Из одной из комнат слышался голос Лизы, Катя знала, что она собиралась прийти за новогодними игрушками. «Когда я смотрю на них, всегда вспоминаю маму. Помнишь, когда она ещё не болела, мы соревновались, кто больше всех игрушек на ёлку повесит. А в тот год, ты не хотел ёлку ставить, а мама сказала, что пусть будет так, как я хочу, ты ей пообещал и раньше всегда так делал». Екатерина не хотела им мешать и решила остаться незамеченной, чтобы не рассорить их. Пока дочь с отцом были заняты в другой комнате, спутник Лизы обосновался в кабинете и копался в документах на столе Сергея Александровича. Это был высокий и красивый молодой человек, широкие и накачанные плечи, свидетельствовали, что он следит за своей внешностью, питанием, посещает тренажёрный зал. При всей критичности к парню Лизы, к которой её настроил Сергей Александрович, Катя не могла найти хотя бы один незначительный изъян в его внешности: «Ещё один Нарцисс!»
        - И, что вы там ищете?
        - Да, так, смотрю на сколько, он любит свою дочь?
        - Ну и как?
        - Имея такую прибыль только с одного из своих кабаков, мог и щедрей быть к Лизке в пару-тройку раз.
        - Почему вы считаете чужие деньги? А сколько вы приносите в ваш с Лизой совместный бюджет?
        - А, ты? Не прикидывайся праведницей, мы одного поля ягоды. Есть бабки, мы рядом, чтоб помочь потратить, прокутить. Что смотришь, я прав. Чтоб такой мордашкой и влюбиться в старого идиота? Эти сказки прибереги для лохов, мне можешь их не рассказывать. Я вижу тебя насквозь. Сам такой. Слушай, ты такая хорошенькая, а давай мы с тобой замутим, раскрутим их по-чёрному. Мы могли работать в паре, бабосиков настригли.
        - Я наш разговор записала на диктофон,- солгала Катя, и подумала, что она сделала это же для блага, значит, простительно.
        - Ты меня этим не испугала, таких толстых и богатых Лизок много. Смотри, потом не пожалей. Я её брошу, она к папаше вернётся, ты с треском вылетишь.
        Он развернулся и пошёл в комнату к Лизе. Катя вспомнила, что сегодня только завтракала, но есть расхотелось, она быстро приняла душ и пошла спальню. Екатерина слышала весёлый смех Лизы и её самовлюблённого Нарцисса. «Да, она давно пришла. Где-то здесь»,- услышала голос Лизиного молодого человека, дверь комнаты открылась, зажёгся свет, она увидела Сергея Александровича: «Ты почему не сказала, что пришла. Я посмотрел на часы, испугался, что тебя ещё нет. Почему ты в тёмноте сидишь?
        - Я не хотела вам мешать.
        - Птенчик, разве ты можешь мне мешать?
        - Я не хотела скандала, расстраивать тебя и Лизу.
        «Пап, мы пошли», - раздалось из прихожей.
        - Пойду закрою дверь, а мой Птенчик сейчас пойдёт и посмотрит, что у нас появилось на лоджии, а я разогрею ужин.
        С лоджии паснуло свежей еловой смолой.
        - А у нас игрушек нет.
        - И хорошо, что нет. Куплю завтра, всё новое игрушки и гирлянды, надо жить будущем.
        Но на следующий день Сергей Александрович был занят, и покупку пришлось отложить, но зато поджидал Катю на стоянке около агентства. В предпраздничные дни на работе у Екатерины было полное затишье. Кто собирался провести новогодние каникулы вне дома, давно были с путёвками, а Сергей Александрович жаловался девушке на загруженность, в связи с производственными корпоративами.
        Виктория Валерьевна сама предложила Кате выходной, и она собиралась навестить бабушку Иру.
        Утром, проводив Сергея Александровича и собираясь выходить, Катя услышала звук ключа в замке, решив, что вернулся хозяин квартиры, распахнула дверь. На пороге стояла Лиза.
        - Где папа?
        - На работе, конечно. Ты позвони ему.
        Лиза в сапогах и шубке, прошла в комнату и села на диван. Лиза не знала, что ей делать.
        - У тебя, что-то случилось?
        -Да, случилось. Мне плохо. Можешь радоваться.
        - Почему я должна радоваться? Могу я чем-то помочь?
        - Чем ты мне поможешь? Ты никто, полнейшее ничтожество, приживалка. Что мне делать? Если он узнает?
        - Кто узнает? Сергей Александрович?
        - Да причём здесь папа. Я говорю о Егоре. Мне только папа может помочь. Быстро иди и позвони ему, пусть срочно приедет.
        Все планы Кати рухнули, она звонила отцу Лизы, потом были крики и слёзы дочери, которая оказалась беременной. Зная, что молодой человек будет против ребёнка, Лиза не решалась ему сказать. Из-за природной полноты её беременность не была заметна, на намёк Лизы, о её желании стать мамой, разразился скандал. Она решила избавиться от ребёнка, пока Егор не узнал о её интересном положении. Получив отказ в процедуре из-за срока беременности в восемнадцать недель, дочь требовала от отца позвонить его хорошей знакомой, для улаживания её проблемы. Екатерина слышала, как Сергей Александрович пробовал объяснить дочери опасность такой процедуры на большом сроке.
        Катя была немым свидетелем их взаимных упрёков оскорблений. Заметив, что он побледнел и начал опускаться на диван, быстро подбежала к нему. Лиза обиделась и ушла, не дожидаясь приезда скорой.
        Придя домой из больницы, Екатерина позвонила Лизе, чтобы рассказать о состоянии её отца, но услышала в ответ: «Мне всё равно. Раз ему наплевать на меня, то это взаимно».
        Новый год она встретила в платной палате со своим мужчиной с соком и фруктами и телевизором.
        Катя чувствовала заботу и любовь этого человека. Она приносила по несколько папок с документами, они вместе разбирали каждый листок, ездила по его просьбе и на две его другие точки. Каждый раз он говорил о дочери, волнуясь за неё, боялся, что Егор, догадавшись о беременности, может поднять руку, или уйдёт, а Лиза совершит необдуманный поступок.
        Не зная, как ему помочь, она нашла в его телефоне контакт отца ребёнка и, сбросив себе на телефон номер, позвонила ему и назначила встречу.
        Он откликнулся сразу на её предложение о встрече в надежде на другой разговор и интересное предложение.
        Катя не стала ничего искажать, рассказала правду, о беременности Лизы и обещании Сергея Александровича в период беременности увеличить ежемесячную выплату дочери в два раза, а после рождения ребёнка сумму пересмотреть и значительно повысить.
        Егор обрадовался новым условиям, но с оговоркой: «Я согласен терпеть брюхатую тумбу, но что касается ребёнка, то, у её папаши денег не хватить». Девушка обрадовалась и такой передышки здоровью её мужчины, но Екатерину волновал предстоящий разговор с Сергеем Александровичем. Она подробно ему рассказала о своём звонке и встрече с молодым человеком Лизы, о согласии Егора и о наличии денежной проблемы.
        «Если проблему можно решить за деньги, это не проблема, это просто расходы»,- ответил повеселевший больной.
        Пока Сергей Александрович находился в больнице, Катя несколько раз ночевала у Веры Павловны, живущей недалеко от больницы. В один из вечеров она попросила Веру Павловну погадать о наказании, какое понёс преступник, убивший её мать.
        - В казенном доме она не была. Её судьба наказывает, и будет наказывать.
        - Так это женщина? И как её убила.
        - Твоя мать погибла в воде.
        «Как Сергея выпишут, возьму оставшиеся две недели отпуска и съезжу домой»,- мечтала девушка.
        Сергея Александровича выписали в середине января, но, не получив одобрения Виктории Валерьевны, с отпуском ей пришлось подождать.
        Отношения Лизы с отцом потеплели. Она сама позвонила ему перед его выпиской и хвасталась, что Егор не такой плохой человек, как он думает и, догадавшись о её беременности, он отнёсся спокойно, и у неё всё хорошо, родится девочка.
        Екатерина радовалась, видя, что её мужчина в хорошем настроении, улыбается и часто шутит. Катя чувствовала, любовь и заботу Сергея Александровича, бережное и нежное отношение к ней. Всё свободное время они проводили вместе, вместе вставали, завтракали, он подвозил её до работы, вечером всегда ждал её на парковке. Они ехали ужинать, но чаще он привозил что-нибудь в контейнерах, и ужинали дома.
        Сергей Александрович настоял на Катином обучении в автошколе, сам отвозил её на занятия и терпеливо ждал их окончания.
        В редкие выходные дни возил её по магазинам, сам выбирал ей вещи, не смотря на ценники, всячески баловал. Теперь по утрам открывая шкаф, полный новых дорогих вещей, Катя перебирала, думала, что ей одеть. Часто, подкрасившись и надев новый наряд, подходила к нему для одобрения, он сватал её в охапку и нёс на кровать. Она требовала отпустить её, ведь ему нельзя носить тяжести, а до кровати она и сама с радостью добежит, потому что любит его и секс.
        А затем они вместе быстро одевались и спешили, чтобы Катя не опоздала на работу. Любовник не предлагал Екатерине оставить работу, а наоборот, он считал, что человек должен развиваться в разных направлениях, не зациклиться на домашнем хозяйстве, которое деградирует личность, делает её неинтересным для окружающих.
        Сергей Александрович ей никогда в любви не признавался, никогда не говорил, что любит, но Кате и не нужны были его слова, она чувствовала, что желанна и любима. Девушка была счастлива и, боясь огорчить или расстроить его, она в быту никогда не спорила с мужчиной, чтобы его не волновать, полностью подчинялось его власти, во всем соглашалась и полностью во всём ему доверяла.
        Сергей Александрович всё решал за двоих, но в постели их роли менялись, хозяйкой положения и роль руководителя доставалась ей, здесь не было такого, чего бы Катя или стеснялась или не хотела. Она согласна была заниматься с ним любовью всегда, везде и в разных вариациях.
        Несколько раз он брал Екатерину на встречу со своими друзьями, представляя её свой девушкой. Друзья открыто завидовали и спрашивали его, о возрасте спутницы и шутили, что она моложе его дочери Лизы.
        В агентстве все знали о новом Катином романе, о совместном проживании с поклонником, радовались за неё, видя её улыбающуюся, в новых дорогих обновках.
        В середине февраля Виктория Валерьевна отправила Екатерину догуливать отпуск, и она, рассказав ему о скучающих по ней родных и получив его одобрение, спешила в родной городишко.
        =11
        У Кати подкашивались ноги, когда она подходила к дому дедушки Пети и бабушки Иры. Обрадовавшись долгожданному приезду любимой внучки, они старались вкуснее накормить девушку, а Екатерине не терпелось узнать то, что так долго скрывали от неё.
        - Бабушка, а кто маму убил.
        - Никто её не убивал, утонула она, Катюш. Тебе кто рассказал о Зоечке?
        - Никто. Она мне приснилась,- Катя не стала говорить о Вере Павловне, зная загадочную ненависть бабушки к гадалкам и гаданиям.
        Ирина Григорьевна достала из чемодана толстый альбом, покрытый бордовым бархатом. Она медленно листала его, останавливаясь на каждой фотографии, и объясняла Екатерине: «Вот фотографии моих родителей, а это я маленькая, это я с братьями». Катя видела моменты взросления своей бабушки. Вот в её жизни появился дедушка.
        - А, вот Зоечка. Старшенькая моя доченька. Ей годик здесь. Петя её Зосей звал.
        Речь Ирины Григорьевны часто прерывалась, она то и дело платочком вытирала слёзы на глазах, которые двадцать два года оплакивали дорогую потерю и разъедали душу.
        - Зоренке два годика было, когда Люба родилась. Зоечка вся в Петину маму пошла. Такая же красавица, ты её копия, а какая умница и помощника, а как сестру любила. Было, младшую ребятишки не принимают в игру, и Зоечка отказывается. С отцом твоим, Сергеем, они ещё в школе дружить начали, всё за ручку ходили, в кино, в школу. Люба прибежит: «Мам, скажи, чтоб Зойка меня с собой в кино взяла». Ну, я и говорю Зое, а она добрая душа, всюду с собой её брала. С Сергеем вместе в область поехали в сельхозакадемию поступать. Зоечка поступила, а Сергей в совхоз вернулся, мы тогда в деревне жили. А весной его в армию призвали. Зоренка было приедет на каникулы, чтобы куда-то сходила, нет, всё его ждала, каждый день письма строчила. Любка окончила школу, не давались ей науки, как только не билась, ночь учит, а выше тройки никак. Зое раз прочитать - на пять рассказать. Райцентр мы её отвели учиться на швею-мотористку. Сергей из армии пришёл, в райцентр уехал, как они там с Любой и сладили, не знаю. Приехала она к его родителям, а он не в какую, трубит, раз было и то по пьянке, от тоски по Зоечке. Лёшку на себя
записал, но жить или жениться не стал, как мы его не стращали. К Зореньке в область уехал, грехи отмаливать. Зоя плакала, ради Любы отказывала ему, да Петя сказал: «Выходи, Зося, любит парень, ошибся раз, с мужиками бывает, не смотри на сестру, не срастётся у них ничего». Свадьбу они там себе сыграли, с друзьями, чтобы Любе душу не травить. Потом Зоренька, тебя, куколку нашу родила. Маленькую, крошечную тебя привезли, когда в отпуск приехали, но и тогда было видно, что красавицей вырастишь. Жаркое было лето, пошли девки на речку искупнуться, а я с Лёшкой, да с тобой дома в няньках осталась. Бежит Любка, кричит, что Зоечка утонула, Сергей бегом к речке, за ним другие мужики. Вытащили, не стало моей Зореньки. Тебе и годика не было, тяжело мужику с грудным ребёнком, предлагали нам тебя оставить, так он ни в какую. И сошёлся с Любой, чтобы самому легче было, да чтобы мачехи у тебя не было, всё таки родная тётка. Не могла я больше на ту речку смотреть. Переехали мы, потом и сватов переманили. Вот, Катюш, всё ты знаешь».
        Девушка ещё долго перебирала фотографии из альбома. Пётр Иванович присел рядом на диван, как маленькую погладил по голове: «Не плачь, Катюша, не надо внученька».
        - Дедунь, а почему бабушка гадалок не любит?
        - Давно это было, цыганка нагадала, что - то страшное про дочек. Что именно, бабка так никому и не сказала.
        На следующее день Екатерина навестила родителей отца, отказалась от их попыток денежной помощи. Вечером пошла к отцу на работу, чтобы по пути домой поговорить наедине, расспросить о матери.
        Разговор с отцом оставил тяжелый осадок в её душе. Екатерине было его жалко, она винила себя, ведь ради неё он жил более двадцати лет с нелюбимой женщиной. В постели вместо теперешней жены, он представлял свою Зосеньку, и Любовь Петровна пользовалась чужой любовью, ласками, предназначенными другой женщине. Любовь Петровна сразу заметила изменение во внешнем облике Екатерины.
        - Хорошую ты себе шубку купила, я такую за всю жизнь не примерила, хотя всю жизнь на тебя работала. Чем в меха наряжаться, о брате вспомнила, может ему есть нечего,- начала вычитывать непослушную дочь, бывшая в неведении происходящего Любовь Петровна.
        - Люба, заканчивай нытьё. Алексею больше денег не давай, пусть возвращается домой. На работу я его здесь устрою. Парню в марте двадцать шесть будет.
        Рано утром Катя с отцом вместе вышли из дома, он провожал её на автобус. Под ногами хрустел серый снег.
        - Зря ты, пап, ради меня жил с мамой Любой, если не любил её. Может с другой женщиной ты мог быть счастливым, да и мне хуже не было. Жалко, что нельзя вернуться в прошлое, но, пап, послушай, можно стартовать и сейчас и изменить свой финиш. Я хочу видеть тебя счастливым.
        Выехав пораньше, первым рейсом Кате не хотелось оставаться в квартире с сестрой её матери. Теперь она поняла, как погибла её мать, и кто её убил, так же понимала, что если она и обвинит тётю Любу и даже если та и признается в содеянном зле, кому от этого стало легче. Это признание убьёт родителей матери.
        Стараясь, лишний раз не волновать Сергея Александровича, она не могла поделиться с ним своими переживаниями. Катя дорожила тем, что получила и получала от него. Здесь её любили, не упрекали, заботились, чтобы ему было тепло рядом с ней, старались накормить домашним. Здесь, в его доме, она чувствовала себя нужной ему и понимала, что её такая жизнь полностью зависит от него, старалась, как могла беречь его.
        Она ценила, что жила в квартире, о которой не могла и мечтать, у неё дорогие и красивые вещи, могла позволить себе, если захотела, любое кафе или ресторан, но ресторанная еда, которую привозил Сергей Александрович начала надоедать, хотелось домашней кухни. «Приготовлю вкусный ужин!» Посмотрев на свои ножки, на которых красовались итальянские дорогие сапожки, держа в руке, одетую перчатку из наппа, красивую лайковую сумочку, поправив другой рукой, берет из норки в тон шубке, она вышла из автобуса.
        Екатерина спешила домой, по дороге решила забежать в магазин. Она знала, что Сергей Александрович сейчас на работе, но всё равно он её ждёт и любит. Лиза последнее время звонила редко, её отношения с отцом наладились, они помирились, и любовник Кати был в хорошем расположении духа, так как его настроение полностью зависело от дочери, с которой Екатерина и не пробовала конкурировать, зная заранее, что потерпит фиаско.
        Она не говорила о Лизе ни хорошее, ни плохое, просто слушала, если Сергей Александрович заводил разговор о дочери, никогда не вмешивалась в его разговоры с ней, никогда не давала советы и соглашалась с поговоркой, какую часто любила повторять баба Нина: «Может яйца и умнее кур, но они быстро протухают». Когда Лиза приходила к отцу, Катя находила укромный уголок в большой квартире и отсиживалась во избежание конфликта, чтобы не попадаться на глаза беспроигрышной конкурентке. Девушка считала, что Сергея Александровича надо беречь, а любви и заботы в его сердце хватит на двоих.
        Когда Екатерину внезапно окликнули, она очень удивилась, обернувшись, увидела Геннадия Владимировича и удивилась ещё сильней.
        - Кого я вижу? Вы ли это великая императрица?- игриво подняв вверх брови, начал он.
        - Меня видите. Но разве вас не учили вначале здороваться. Здравствуйте, Геннадий Владимирович!
        - Здравствуйте, красавица Екатерина! Меня можно просто Геннадий. Вас трудно узнать. Еду, смотрю, она, не она. Говорят, наследство получили, по курортам зачастили. Поклонников, наверно, хватает, раз Никите, наконец, отворот поворот дали. Парни вас, наверно, клеят?
        - Да, что я обои, чтоб меня клеить? Не думала, что вас так интересует моя личная жизнь. И я, вообще-то замуж собираюсь. А, вы так обо мне осведомлены? Я даже догадываюсь из чьих уст.
        - Да. Что вы говорите? Может, в машину присядете? Расскажите же и мне о своих догадках.
        - Нет, спасибо, постою, в автобусе два часа сидела. А насчет догадок, я хорошо знаю Никиту, поверьте, о своей отставке он ни за что не стал вам рассказывать, портить себе имидж. Так, что это вам постельная ворона накаркала.
        - Не понимаю о ком вы, императрица Екатерина. Кстати, вы мне тоже отказали, но я не в обиде. Могу повторить своё предложение. Почему вы качаете головой? И чем же ваш жених лучше меня? Я не разрешил бы своей невесте на общественном транспорте ездить. Подумайте. Идите ко мне.
        - Ну, нет. Я люблю жениха. Кстати, не люблю мужчин с большой родинкой на левой ягодице.
        Он удивлённо и наиграно раскрыл глаза, а затем усмехнулся и прищурился.
        - И откуда вы это знаете? Понял, Леся рассказывала.
        - Когда это мы с вашей Олесей подругами были, чтобы делиться такими подробностями. Никто мне не рассказывал, сама видела, всё успокойтесь. Мне некогда, спешу. Дела. Досвидание, Геннадий Владимирович.
        - Подождите, Екатерина, в банке есть вакансия с хорошей зарплатой. Завтра утром с документами жду вас в кабинете.
        - Спасибо, конечно, Геннадий Владимирович, но вы опоздали. Я же сказала, что не интересуюсь мужчинами с родинками в таких местах. Ещё раз прощайте, спешу. Привет Людмиле Михайловне передавайте.
        «Интересно, мучение за прошлый отказ или инстинкт охотника, заставляют его ко мне липнуть»,- подумала девушка, спеша в магазин.
        Екатерина в отпуске каждый день старалась порадовать своего мужчину вкусным ужином, хотя ей это было гораздо тяжелее, чем другим, не столь привыкшим столоваться в ресторанах, но она старалась. Иногда вычитывала что-нибудь интересное из интернета, часто за консультацией звонила бабушкам. Кроме рецептов и советов по кулинарии Катя узнавала о новостях в семье.
        Девушка расстроилась, получив известие о частых ссорах родителей, интересы которых сталкивались в отношении Алексея. Отец считал, что Алексей должен вернуться и начать работать, аргументируя, что после окончания учёбы прошло четыре года, а трудовая деятельность менее полугода. Позицию отца Екатерины одобрял дедушка по материнской линии, имеющий стаж около полувека, и поддержкой с его стороны конфликт раздувался ещё сильнее. Оппонент желал обменять трёхкомнатную квартиру на однушку, а на доплату купить Алексею жильё в городе.
        Екатерина привыкшая молчать и подчиняться не вмешивалась в разборки, пока не позвонила Любовь Петровна и не попросила девушку выписаться с квартиры. Не зная, как поступить, она попросила совета у родственников и, не желая того, разожгла конфликт ещё острее. На защиту прав внучки вступилось всё старшее поколение с обеих сторон. Но не только это служило поводом переживаний Екатерины.
        Кате начало казаться, что Сергей Александрович смирился с выбором дочери, несколько раз приглашал Лизу с её молодым человеком к себе домой, звал Егора к себе на работу, предлагая доступные для него, не имеющего образования, разные виды трудовой деятельности, стараясь заинтересовать. В последний приход гостей хозяин настоял на обязательном присутствии Кати за столом. Екатерина не хотела злить Лизу в её положении, но раз ей пришлось разделить трапезу, стараясь быть незаметной, надела серое неброское облегающее её тоненькую фигурку платьице и на фоне беременной и сильно располневшей Лизы выглядела ребёнком.
        Хотя Екатерина не была причиной размолвки, больше всех досталось именно ей: уборка битой посуды, неоднократная чистка ковра, волнение за самочувствие Сергея Александровича.
        Всё началось мирно, Катя, как горничная в период трапезы, Елизавете что-то подавала, уносила на кухню то, что ей мешало, несколько раз бегала за чистой вилкой, когда использованная выскальзывала из рук беременной. Екатерина видела, что она раздражает дочь и отца, первую- присутствием, второго- беготнёй и угодничеством.
        В разговоре за столом принимали участие родственники, Егор говорил неохотно и только, когда его спросят. Отец интересовался самочувствием дочери и их дальнейшими планами.
        - Как же будут звать мою внучку? Имя подобрали?
        - Нет.
        - Почему так? Не можете придти к единому мнению?
        -Мы решили имя не давать.
        - Не понял. А как? По православному календарю решили, на день рождения? Одобряю. Сейчас многие так делают.
        - Мы никак не будем называть. Мы не готовы к ответственности. Я не хочу ребёнка, мне рано. Ты посмотри, во что превратила меня беременность, я уже поправилась на двадцать килограммов, а до родов ещё два месяца. Потом все эти вскармливания. Нет, не хочу.
        - Как это не хочешь? Она уже есть. Тебе уже двадцать шесть. Матери было двадцать один, когда тебя родила. В общежитии жили, комнатка двенадцать метров, по очереди на лекции бегали. Ты будущая мать, не бойся, знай, я всегда тебе помогу, тяжело будет- няню наймём, но это твой ребёнок, потом жалеть будешь.
        - Заканчивай, пап. Надоели твои нравоученья и советы, сыта по горла. Командуй своей услужливой дурой.
        Она встала и резко дернула за угол скатерть, вся посуда со звоном полетела на пол. Победно взглянув на Екатерину, с высоко поднятой головой Елизавета отправилась одеваться.
        Катя была напугана таким поворотом событий и волновалась за самочувствие Сергея Александровича. Она, как могла, успокаивала его, говорила, что всё будет хорошо, Лиза родит, увидит малышку и не сможет отказаться, а когда он уснул, до глубокой ночи занималась уборкой.
        Раньше, после расставания с Никитой, девушка не знала, чем кроме телефона занять себя вечерами, теперь у неё не было свободного времени. Работа, косметическая уборка большой квартиры и по вечерам разбор документов по бухгалтерии. Сделав самостоятельно отчёт за первый квартал, она почувствовала, что изменилось расположение к ней Сергея Александровича, если ранее он смотрел на неё только, как на объект, всегда готовый сексуальным утехам, то теперь, советовался, спрашивал ей мнение, иногда откладывал решение до разговора с ней.
        О своём дне рождения Екатерина решила Сергею Александровичу не говорить, подарки он дарил часто и без повода, просто иногда привозил пакет и говорил: «Птенчик, посмотри, что там, вроде твой размер».
        Это могло быть платье, юбочка с кофточкой или симпатичные брючки. Он всегда угадывал с размером и, шутя, говорил, что с десятилетнего возраста дочери был для неё и папой, и мамой, и первые прокладки ей покупал он. Но Катин мужчина никогда не дарил ей нижнего белья. Когда они вместе покупали его, как и всё другое выбирал он, хотя и это было дорогое бельё, но самое простое, непривлекательное и только нательного цвета.
        Однажды Екатерина выбрала красный комплект: «Посмотри, неужели в таком я тебе не понравлюсь?» Он взял его из её рук и повесил на место: «Мой Катенчик-Птенчик мне нравится голеньким, а эти штучки,- он показал на броские комплекты,- созданы для помощи женщинам в соблазнении мужчин. Запомни, твой мужчина с тобой, уже соблазнённый, покорённый и превращённый в раба. И ты принадлежишь только ему, твои сиси, пися только его. И вся ты только его».
        Свой день рождения Катя отмечала на работе. Ради такого случая Виктория Валерьевна разрешила устроить общий обеденный перерыв, повесив табличку «санитарный час». У девушки были деньги и возможность, хотелось угостить людей, с которыми она проводила почти половину суток, которые не только поддерживали её, когда ей было плохо, но и не завидовали, а радовались за неё, когда у неё всё было хорошо: «Мы хотим, чтобы у тебя всё было зашибись». Они не осуждали её за связь с мужчиной, который в два раза старше её, наоборот, шутливо советовали выходить за него замуж и забеременеть и родить ребёнка.
        =12
        Но ничего из их пожеланий коллег любовник ей не предлагал, хотя Катя и сама не знала, хочет ли она за него замуж. Замужество в её представлении это была свадьба, приезд родственников. Нравы в их райцентре очень отличались от тех, по которым она живёт, да и жених был бы ровесником отца. Она боялась их осуждений, хотя родить от Сергея Александровича Екатерина с радостью согласилась, но никаких предложений не поступало. Забеременеть специально, как это советовали коллеги, Катя не хотела, волнуясь, что это может стать для него шоком и спровоцирует ухудшение здоровья, да и понимала, что без его поддержки в материальном плане, одной ей ребёнка не потянуть. Она мечтала, что когда-нибудь мужчина сам попросит её о малыше.
        Пока у Кати не было ни прав, ни автомобиля Сергей Александрович забирал её сам с работы. На этот раз он не повёз её домой, а свернул машину в сторону своего ресторана, и девушка решила, что потребовалось его присутствие на работе или её помощь. Как всегда они вошли в кабинет через служебный вход, он помог ей снять пальтишко и подал коробку: «Примерь, у тебя десять минут». В коробке лежало алое платье из переливающегося натурального шёлка. Сам как всегда с самодовольной улыбкой наблюдал за её переодеванием, и, сегодня как всегда угадал с размером, платье облегало точеную фигурку. Он подошёл и поцеловал в ложбинку груди, открывающуюся глубоким вырезом.
        Сергей Александрович не покупал Екатерине кофточки с даже небольшим вырезом, аргументируя, что у неё большая грудь. И вдруг. Она вопросительно посмотрела на него. Он понял её удивлённый взгляд.
        - Ты будешь со мной, под моим наблюдением. Пусть мой персонал знает ты моя женщин, а не дочь.
        Этот вечер они провели в его ресторане, в компании его друзей, которые были приглашены с жёнами. Друзья, зная собственнический характер Сергея Александровича, не рисковали приглашать Катю танцевать. Сам он только раз потанцевал с ней, но она и не обижалась, зная о его больном сердце.
        Дома девушку ждал ещё один подарок. Маленькая бархатная коробочка оказалась в домашней тапочке, в которую старалась втиснуть ногу. В коробочке лежали золотые серьги с прозрачными сияющими камушками.
        - Но у меня, же не проколоты уши.
        - Вот завтра и проколи. Мила хотела, чтобы Лиза носила сережки, уговаривала проколоть уши, но Елизавета - ужасная трусиха, даже когда она выросла, я не смог её уговорить.
        Катя поняла, что завтра в обеденный перерыв ей нужно будет посетить косметический кабинет. Толстенькие конверты, подаренные его друзьями в ресторане, Катя положила на его прикроватную тумбу, но пока она принимала душ, они оказались на её тумбе.
        Чем меньше оставалось времени до родов дочери, тем чаще Сергей Александрович говорил о боязни Лизой крови и боли. Иногда Екатерине казалось, что если эту процедуру он смог переложить с дочери на неё, то рожать пришлось бы ей.
        Лиза нервничала не меньше своего отца, она заходила несколько раз, но его не было дома, сидела одна в комнате. Кате казалось, что дочь переживает из-за ссоры, ей хочется поддержки, но позвонить первой ей мешала гордость, а Сергей Александрович не звонил, чтобы не беспокоить дочь, находящуюся в интересном положении, как он выражался.
        В последний раз Екатерина решила подойти, поговорить, предложить чаю или позвонить отцу.
        - Отстань от меня, что припёрлась, сидишь тут в чужой квартире, уезжай в свои турлы. Серьги напялила, чтобы ему угодить. Он меня должен любить. Ты украла чужое, его любовь ко мне. Уйди, отсюда и без тебя тошно.
        Спорить или что-то доказывать ещё с детских лет Екатерина знала, что этим сделаешь себе только хуже, поэтому занялась уборкой. К тому времени, как Сергей Александрович приехал, Лиза уже ушла.
        - Лиза заходила.
        - Что она хотела?
        - Не знаю, но может тебе позвонить её и спросить.
        - Нет, боюсь спровоцировать скандал. Ей нельзя волноваться.
        Звонок телефона раздался ранним утром, когда они ещё спали.
        - Звонил Егор. Лизу забрала скорая. Я в больницу.
        Он быстро встал и начал одеваться.
        - Мне можно поехать с тобой, - спросила Катя, волнуясь за его самочувствие.
        - Нет. Если она узнает, ей это не понравится. Мне нужно было отправить её рожать в частную клинику. Если с ней что-то случиться, я никогда себе этого не прощу.
        - Позвони мне, когда сможешь, - на прощанье попросила Катя.
        Сергей Александрович позвонил Кате только вечером, объяснив, что он оплатил дочери палату, но Лиза ещё находится в родовой палате: «Роды были тяжелыми, ребёнок крупный, а Лиза не соглашалась на кесарево, из-за шва. Ей разрезали промежность, всё обошлось. Когда приеду не знаю, подожду, когда переведут в палату».
        Проснувшись утром, девушка поняла, что её мужчина не возвращался. Он позвонил, когда Екатерина на маршрутке ехала на работу. Всю ночь он провёл в палате дочери и внучки и сейчас собирался домой.
        По грустному голосу мужчины девушка поняла, что не всё хорошо, что-то очень его беспокоит, а её беспокоило его здоровье. Она осторожно спросила: «Как здоровье Лизы?»
        - Нормально. Только говорит, что голова слегка кружится.
        - Как девочка?
        - Четыре с половиной килограмма, здоровенькая, хорошенькая.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Устал. Поеду домой, Птенчик. Помоюсь и постараюсь уснуть.
        - Мне отпроситься? Могу я чем-то помочь?
        - Нет. Проверь вечером накладные, отчётность, короче синюю папку. Я посплю, а после обеда поеду в больницу.
        Вечером, после работы, у Екатерины были занятия по вождению, и домой она вернулась поздно и сразу начала заниматься документами. Сергею Александровичу Катя не решалась звонить, не зная, где он находится. Он приехал через час после неё, уставший, с впавшими глазами, резко осунувшийся и постаревший. Боясь услышать плохую новость, Екатерина не осмелилась расспрашивать. Она знала, что он сам всё расскажет, ему захочется выговориться, разделить с ней свои проблемы, просто чуть-чуть нужно подождать.
        - Сегодня был тяжелый день.
        - Ужинать будешь?
        - Нет. На работу заезжал, там и поел. Душ и спать.
        - Ты на работе был? Я не знала, думала ты у Лизы и боялась тебе звонить.
        - Вначале я был у неё. Она отказывается кормить девочку. Потом её истерика. Егор не отвечает на звонки, не навестил её ни разу. Поехал к Лизе на квартиру, он там с женщиной, не знаю, как сдержался, привёз его к ней, ей естественно ничего не сказал. Пока я ездил, она написала отказ от ребёнка, и всё, потому что он не хочет ребёнка. Я предлагал увеличить содержание. Всё плохо. Где-то я её просмотрел, воспитатель с меня никчемный. Даже в подростковом периоде у меня с ней не было проблем. Сейчас трубит одно, чтобы тебя выгнал, я спрашиваю: «А ты бросишь Егора и с роддома ко мне с девочкой переедешь?» Нет, ей нужен этот урод, она хочет жить своей жизнью, она ведь взрослая, а я должен жить, как она хочет, говорит, что я старый маразматик. Знаешь, Птенчик, я ведь, в самом деле, дурак, содержу и её, и её кобеля.
        Екатерина не знала, как ему помочь и чтобы сама делала, окажись на его месте. Посоветоваться ей было не с кем, даже о том, как ей самой на своём месте поступить. Он ведь дал ясно понять, что в любой момент, когда Лиза расстанется с Егором, Катя окажется за бортом его жизни.
        Всё утро и дорогу, пока подвозил Катю до работы, Сергей Александрович говорил о дочери и внучке. Екатерине показалось, что её отсутствие свободно смогли бы заменить две вещи: это резиновая кукла в постели и диктофон, когда он не спит и не занимается сексом. Она плохо спала ночью, утром боль и беспокойство неопределённости не улеглись, она не знала, как поступить. За месяцы, проведённые вместе, она не только привыкла, но и полюбила его и как мужчину, и как заботливого родителя, которого никогда не было у неё.
        Она поняла, что он никогда не попросит её об общем ребёнке. В обеденный перерыв она взяла такси и поехала к Вере Павловне за советом и чтобы отвезти оплату за комнату. Квартирная хозяйка Екатерине обрадовалась, пробовала отказаться от оплаты, но девушка настояла, понимая, что в любой момент может оказаться на улице и уголок скромного приюта ей возможно ещё пригодиться. Кате нужно было выговориться, рассказать, попросить совета.
        - Вера Павловна, почему мне не везёт? Почему у меня всегда плохо? Может, погадаете мне?
        - Да раскидывала я на тебя карты. Не пойму, ну, что у тебя плохо? Ты посмотри на вещи с другой стороны: молодая, здоровая, красивая, одета, как королева, цепочка золотая, да серьги дорогие появились, духами дорогими разит, деньги у тебя есть, покушать можешь всего, что душа захочет. Ты, что хочешь? Она дочь его, вот он и любит своего ребёнка, и тебя он любит и внучку, но каждому своё.
        - Может мне, бабушка, к вам вернуться?
        - Ну, вернёшься ты ко мне, плохо будет, скучать будешь, и его одного в такой момент оставишь. Кому лучше сделаешь? А гадать не зачем, всё у тебя пока хорошо будет. Давай, допивай чай и поезжай на работу, обед у тебя заканчивается. Работу пока не бросай просто так, пока другую не предложит, ни под каким предлогом. За его предложенную сразу хватайся, вникай, разбирайся, тебе это пригодиться. А, сейчас поезжай. Вот кому сейчас плохо, так это кавалеру твоему. Береги его, он дорогу в будущее тебе протопчет.
        «Вот, и Вера Павловна меня выпроводила, только отчитала»,- думала Катя, возвращаясь на работу.
        Вечером, забирая Катю с работы, Сергей Александрович всю дорогу говорил о маленькой внучке, как бы спрашивая её мнение, и ругал дочь, которая одна ушла из больницы.
        - Птенчик, я, наверно, заберу девочку, не смогу жить, зная, что ребёнок у которого и родители есть и дед по приютам скитается. Завтра узнаю, какие нужны документы.
        Катя поняла, что скоро ей придётся съехать, чтобы как-то отвлечься, она вначале учила билеты к экзамену в автошколе, затем разбиралась с бухгалтерией в привезённых Сергеем Александровичем бумагах. Заснула Екатерина только на рассвете.
        Утром, наконец, решив, что ей надо побыть одной и подумать, она сказала Сергею Александровичу, что хочет взять скопившиеся выходные, съездить на несколько дней, навестить родственников. Как ни странно он не возражал, его мысли были заняты своими заботами.
        И вечером, после работы, с сумкой необходимых вещей Катя спешила на маршрутку в сторону квартиры Веры Павловны.
        - Я ему не нужна. Поживу у вас, а потом посмотрю, как поступить. Он заберёт девочку, естественно Лиза переедет к нему, она меня терпеть не может, всё равно я скоро к вам совсем вернусь.
        Вечером Сергей Александрович позвонил Кате, узнал, как она доехала, как здоровье бабушек и дедушек, спросил, когда вернётся, а потом полчаса рассказывал, как ездил к дочери, уговаривал забрать отказ и отдать ему малышку, он сам её вырастит. Затем ещё полчаса Екатерина выслушивала, какой замечательной матерью Лизы была Мила.
        Три дня Екатерина жила у Веры Павловны, несколько раз просила её погадать, но у той было дин ответ: «От судьбы, Катерина, не уйдёшь. Возвращайся, не дашь своей любви не получишь чужой. Захочешь судьбу изменить, отомстит. До конца дней одна останешься, и медяки по ладони гонять будешь. Тебе семья, любовь нужна».
        На работе Диана Андреевна засыпала Катю вопросами, куда делся её мужчина, почему не привозит и не забирает её с работы, и ей пришлось рассказать правду, но не до конца.
        Она промолчала о ребёнке: «Всё равно расставание неизбежно. Он уговаривает дочь вернуться. Лиза меня терпеть не будет, он предложит снять мне квартиру, чтобы встречаться тайком от дочери, но тайную конспирацию не хочу. Я уже хочу стабильности, уверенности».
        В течение дня Сергей Александрович несколько раз звонил Екатерине. Но она, то была занята с клиентами и не могла ответить, то просто не отвечала, зная, что разговор о дочери и о внучке растянется на час, а ей нужно работать.
        Начало июня было на удивление жарким, ласково и приветливо солнышко дарило тепло земле, обнимая её своими лучами. Вспоминая прошедший год, Катя понимала, что сильно изменилась внутренне и внешне: дорогая одежда и обувь, фирменная косметика, банковская карточка, которую любовник пополнял одновременно с карточкой дочери. Она помнила, как жила до встречи с ним, как экономила от зарплаты до зарплаты.
        Она перезвонила ему по дороге на занятия по вождению. Он просил её срочно приехать для важного разговора. Екатерина пообещала, что завтра вечером вернётся. Через два дня нужно было сдавать теорию в автошколе, она понимала, что права ей не пригодятся, но она, привыкшая к бережливости и уважению к деньгам, которые были заплачены за её обучение, не могла бросить всё. В мыслях девушка представляла их разговор и наметила план своих действий. От тайных встреч она откажется, ей надоела неопределённость в отношениях, вначале с Никитой, теперь с Сергеем, возьмёт вещи, которые он ей разрешит, те свои конвертики с деньгами со дня рождения, если они не будут ранее найдены и конфискованы Лизой, и тихо съедет.
        Вещи от Веры Павловны девушка решила не забирать, рассудив, что скоро всё равно возвращаться. Сергей Александрович предложил встретить её на вокзале, но боясь разоблачения, Катя категорически отказалась, сказала, чтобы он ждал её дома, она возьмёт такси. Подминаясь на лифте, она внутренне настроилась, успокоилась и была готова к разговору: «Потом, когда приеду к Вере Павловне, всплакну, конечно, но там буду спокойна, на прощанье пожелаю счастья, улыбнусь , возьму вещи и уйду». Он с радостным выражением лица встретил её на пороге квартиры.
        «Наконец, вернулся мой Катенчик-Птенчик, я скучал»,- говорил он, обнимая и целуя. Взял из её рук сумочку, помог снять босоножки и, обняв за талию, повёл в гостиную. Катя настороженно шла, ожидая увидеть Лизу на троне. Посередине комнаты на ковре было выложено огромное сердце из алых роз. Стол был накрыт для романтического ужина щедро и с шиком. Розовые свечи, в двух бронзовых подсвечниках- трикириях, издавали аромат роз, полотняные, накрахмаленные, отделанные кружевом салфетки были сложены в форме цветка. «Будет извиняться, просить съехать. Прощальный ужин,- подумала Екатерина, - я готова».
        - Присаживайся, Птенчик, нам нужно поговорить, разговор серьёзный, хочу, чтобы ты всё правильно поняла, хорошенько обдумала и приняла решение. Я открою шампанское.
        =13
        Сергей Александрович открыл шампанское бесшумно, без всяких хлопков и налил полные фужеры. Екатерина, как себя не успокаивала, её сердце стучало, было готово вырваться из груди, а душа была похожа на пузырьки углекислого газа, бурлящие в бокале.
        - Катя, я хочу, чтобы ты меня правильно поняла. Раньше я уже не раз думал об этом, но всё откладывал принятия решения на потом, не спешил, хотя в себе был уверен давно, ещё на отдыхе. Когда первый раз в одиночестве лежал в больнице, понял, что хочу, чтобы ты всегда была рядом. Останавливал меня от принятия решения только твой возраст. Новый год, встречая его с тобой, даже в больничной палате я чувствовал себя счастливым. Ещё тогда, смотря на красивое полудетское личико, хрупкую, худенькую фигурку, понимал, что уже не смогу без тебя, знал, что делить тебя с кем-то не хочу. Верность, моё первое и единственное условие. Именно тогда, в больнице, я принял решение, но череда недавних событий подтолкнула к срочному действию. Хочу, чтобы ты поняла правильно, что я делаю это не только ради малышки. Ты выйдешь за меня замуж?
        Екатерина не знала, что ответить, она запуталась в его монологе и не до конца его понимала, ожидая другого разговора. Девушка не спешила брать колечко, из раскрытого футлярчика, который он держал. Она посмотрела, как розовая капля стеарина, словно слеза, стекает по свече, оставляя на ней свой след, а затем застывает, комочком, похожим на льдинку.
        - Я не поняла тебя. Причём здесь малышка?
        - Катенька, я хочу, чтобы мы поженились и удочерили девочку. Мне её не отдадут. Там требуют справку о состоянии здоровья. Помоги мне.
        - А Лиза? Как же она? Это её ребенок. Она потом его заберёт.
        - Она ей не нужна. Ей кроме альфонса и денег ничего не нужно. Катенька, представь, её вот-вот переведут в дом малютки, а потом детский дом, возможно приёмные родители. Как они к ней будут относиться?
        Девушке было жалко девочку, но понимала, что родителями хотят и готовятся стать, даже, когда удочеряют, а от неё сейчас требуется срочное решение.
        - Но может мне тоже девочку не отдадут, там ведь много разных справок нужно.
        - Отдадут, я всё выяснил. Катенька, бери колечко, выходи за меня замуж.
        Он обошёл стол, сам приподнял её руку, подталкивая её к коробочке. Катя дрожащими холодными руками взяла футлярчик, он достал беленькое кольцо с нежным прозрачным камушком, одел на её палец, но оно было сильно велико и соскользнуло, Катя едва успела его подхватить. Он заметил свою первую оплошность, ведь всегда угадывал с размером одежды. Взяв колечко из её рук, он надел его на средний пальчик, оно оказалось впору.
        - Спасибо, Птенчик,- произнёс он и поцеловал, то ли кольцо, то ли палец, Екатерина не поняла. Ей нужны были не кольца, ни охапка роз на ковре, а слова о любви, простых три слова, которые никогда сам не произносил Никита, она всегда выпрашивала их у него, теперь ждала их от Сергея Александровича.
        Она вдруг вспомнила о ребёнке, и ей стало страшно, она не знала, что делать. Он внимательно смотрел на мимику её лица, понимал, что что-то странное твориться в её душе. «Что сделал не так, вот только что?» Он опять поцеловал средний, окольцованный палец, решив, что всё дело в нём и произнёс: «Завтра куплю другое».
        - В шампанском уже нет пузырьков,- произнесла она, находясь в ступоре, не до конца реально воспринимая происходящее.
        Он взял оба фужера, вылил содержимое в ведёрко со льдом, заново наполнив, и подал ей один.
        - За тебя, Птенчик.
        Катя залпом выпила шампанское.
        Проснувшись утром задолго до звонка будильника на телефоне, она помнила, прошедший как в тумане, предыдущий вечер, оставивший вместо радости тяжёлые ощущения. Вначале Катя была потрясена его предложением, после нескольких фужеров выпитого натощак шампанского не могла реально воспринимать действительность. Стараясь не разбудить Сергея Александровича, Катя встала и вышла из комнаты. Розы, вчера лежащие на полу, стояли в огромной напольной вазе, стол был убран. Слегка кружилась голова, Екатерина не понимала, то ли от выпитого накануне шампанского или от того, что последние два дня ей совсем не хотелось есть. Лежа в ванне, она вспоминала подробности вечера, будущее её пугало, мысль о том, что она будет матерью чужого ребёнка, родная мать, которого её ненавидит. Это вводило её в ступор.
        - Птенчик, как ты себя чувствуешь? Ты очень бледная. Вставай, милая, вода уже остыла.
        Он помог ей встать из ванны, сам вытер полотенцем, помог надеть халатик.
        - Пойдём, я тебе кофе сварил. Может тебе оставить работу?
        - Нет,- ответила девушка, помня слова Веры Павловны.
        На работе Диана Андреевна первой заметила кольцо на пальце Катерины.
        - Не поняла, Кать, кольцо с брюликом - просто его подарок в знак примирения?
        - Мы не ссорились. А кольцо, я выхожу замуж.
        - Вот это сенсация. Чего же сидишь и молчишь? Кричать надо, радоваться. Поздравляю от души, молодец, Катька. А, кольцо, дорогое, только чего не на том пальце?
        - Велико.
        - Ничего страшного, не переживай. Выйдешь замуж, родишь бэбика, поправишься, и кольцо в пору станет.
        Вечером, когда она села в машину, Сергей Александрович достал ей ёще один бархатный футлярчик с колечком.
        - Ну, зачем тратить деньги. У меня уже ведь есть одно колечко?
        -Оно подошло не на тот пальчик. Мне для своего Катенчика-Птенчика ничего не жалко. Нравится?
        - Наверно, очень дорогое.
        -Ты дороже сокровищ, каких достоин мой Птенчик. Тебе нужно будет подписать кое-какие бумаги, с сегодняшнего дня ты работаешь на меня бухгалтером и расчётчицей с приличной зарплатой. Катюш, с работой в агентстве тебе придётся попрощаться, с тем доходом тебе девочку не отдадут. Завтра я заеду за тобой в перерыве, подадим заявление.
        - Я отпросилась до обеда, у меня экзамен.
        - Ты у меня умница. Экзамен сдадим, заявление в загс подадим, заявление об увольнении напишем.
        - Может подождать с работой, зачем спешить.
        -Тебе нужно отдохнуть, сил набраться, ты очень худенькая, почти ничего не ешь.
        На следующий день они действительно успели всё, что запланировали днём раньше. Катя отрабатывала в агентстве последние дни, пока Виктория Валерьевна искала ей замену. Все сослуживцы поздравляли и радовались за неё. Екатерину не очень радовало такое замужество, ей хотелось посоветоваться с родным близким человеком, она перебирала всех своих родственников. Бабушек и дедушек сразу вычеркнула из списка по состоянию здоровья. Брат? Его в её замужестве заинтересовать могли только деньги. Отец? Он всегда боялся своей жены, даже в детстве Катя его редко видела, и до последнего её приезда они никогда близко не общались.
        Девушка ничего никому не рассказала о предстоящем удочерении, которое её пугало и мешало наслаждаться вниманием, которым окружил её жених. Она понимала, что Сергеем Александровичем руководит не любовь к ней, а забота о ребёнке дочери. Если бы они какое- то время уже были женаты, и он обратился к ней с этой просьбой, она по-другому воспринимала замужество и удочерение, и не рассматривала бы его, как вынужденной мерой со стороны жениха.
        Сергей Александрович собирал документы для удочерения, от Кати потребовалась только справка с поликлиники. Из-за занятости по вопросу внучки у него не хватало времени, и он часто просил её заехать в какую-нибудь одну из трёх своих точек для решения какой-нибудь проблемы, что- то проверить, проконтролировать или просмотреть накладные.
        Когда Екатерина получила расчёт на прежней работе, кабинет в ресторане и комнатки в кафе стали её частым местом работы. Иногда, чтобы не возиться с документами она занималась ими непосредственно на месте. Её можно было видеть там намного чаще, чем занятого хозяина. Екатерина Сергеевна подружилась с Жанной Алексеевной, несмотря на разницу в двадцать лет. С подачи Сергея Александровича все знали, что Екатерина Сергеевна невеста хозяина, но на тему дочери и внучки он смолчал. Сам Сергей Александрович был занят битвой за внучку, подал документы в суд. Катя подписала генеральную доверенность на представление её интересов.
        До дня регистрации брака оставалось три недели, но будущий супруг не заговаривал ни разу на тему свадьбы. Катя не знала, как это будет происходить, можно будет ей пригласить кого из близких людей? А, может они просто, будто шли мимо, зайдут, распишутся, получат свидетельство о браке и всё. Сергей Александрович ничего не говорил, а спрашивать сама Екатерина стеснялась. По хорошему настроению жениха, девушка поняла, что документы на удочерение собраны: «Всё, Птенчик, распишемся, заберём Милу».
        - Зою.
        - Что ты сказала? Не понял.
        - Зою. Я сказала, заберём Зою. Девочку назовём Зоей.
        - Зоей? Хорошо, милая. Как скажешь. Зоей, так Зоей. Значит, заберём Зою. Красивое и редкое имя. Может ты права, так будет и лучше для всех. Теперь нужно подумать о бракосочетании. Праздновать будем естественно в ресторане, у меня всё уже схвачено, приказал на этот день не принимать заказы ни в один из залов, он будет полностью закрыт на спецобслуживание. Тебе наряд присмотрим. Платье должно быть белым, самым красивым, для самой красивой и доброй девушки. Милая, тебе в салон нужно записаться, на причёску, ну и на всё остальное, я в этом плохо разбираюсь. Всё должно быть по высшему классу, мне должны все завидовать. Птенчик, в среду займёмся покупками.
        - Говорят, жених не должен видеть платье невесты до свадьбы.
        - Я в приметы не верю, всё у нас будет хорошо. Купим кольца. Один больше не буду рисковать.
        Эти недели были заняты подготовкой к свадьбе. Помимо подарков от жениха, были приобретены белые, кожаные, перламутровые туфли, колье из жемчуга, диадема для причёски, которая была обговорена с парикмахером и белое, очень красивое платье. Екатерина хотела более строгое платье, облегающее фигуру, но перемерив несколько на свой вкус, согласилась с выбором жениха: короткий рукав, приоткрытая спина, пышная юбка с небольшим шлейфом была декорирована большими ажурными цветами. Такие же цветы, только мелкие на белых длинных перчатках.
        В комнате Лизы Сергей Александрович сделал перестановку и частичную замену мебели: появилась детская кроватка-качалка и столик-комод для пеленания. Все вещи, хранившиеся в этой комнате в шкафах, на антресолях, в столе или тумбе были сложены им в большие бумажные пакеты и отвезены центр малоимущих. Катя удивилась, когда протирала пустые ящики, полки шкафа, что исчезли даже мягкие красивые игрушки, с которыми впоследствии могла играть девочка. Пропало всё, что принадлежало Лизе и в других комнатах. Екатерина не понимала, почему жених для малышки выбрал именно комнату Лизы, ведь помимо этой комнаты, их спальни, гостиной и кабинета была ещё одна комната, в самом углу квартиры, которая была меблирована, но не использовалась. Большие картонные коробки, наполненные женскими старомодными вещами, стоящие вдоль стены, тоже бесследно исчезли.
        - Птенчик, напиши список, что понадобиться малышу, крупными покупками займусь я, а детскую одежду и игрушки подбери ты.
        Катя была поражена его словами. Всеми покупками вещей, вплоть до белых колготок под свадебное платье руководил он, и вдруг такой поворот дел. С помощью интернета она написала список необходимых вещей и выполнила просьбу жениха, и с тех пор она часто заходила в магазины для новорожденных, покупала ползунки, распашонки, комбинезоны, чепчики, раскладывая их по полкам пустого шкафа.
        Вечерами она показывала ему свои покупки, он внимательно их рассматривал, смеялся, хвалил её и восхищался разнообразием детских вещей, которого раньше не было в таком количестве или было дефицитом.
        Каждый день Сергей Александрович привозил для Зои то ванночку для купания, то коробку мелочей из аптеки и обязательно что-нибудь вкусненькое для Кати. Изменилось ежемесячное перечисление Екатерине. Помимо, увеличенной в два раза суммы на прежнюю карточку, Катя ещё получала зарплату на другую карту со своего нового места работы.
        Однажды, когда Екатерины после работы занималась дома бухгалтерскими делами, неожиданно услышала стук входной двери. Она была предупреждена, что жених сегодня задержится и будет поздно, а больше она никого не ждала, и была удивлена, увидев Лизу.
        Со дня подачи заявления в загс Катя видела, что Сергей Александрович перестал мучить дочь своими претензиями и нравоучениями. Он прекратил по нескольку раз в день звонить Лизе, и Екатерина больше не слышала его крик, при разговоре с дочерью по телефону. Жених больше не только не говорил о ней часами, как прежде, но даже не упоминал её совсем, и девушка решила, что они нашли компромисс в женитьбе отца и в удочерении Катей ребёнка.
        Будущая мачеха раскрыла рот, чтобы ответить на приветствие внезапно вошедшей предполагаемой падчерицы, но вместо этого услышала: «Где он? Уйди с дороги. Чего стала, рот раскрыла? Я хочу с ним поговорить. В глаза посмотреть. Тоже мне отец называется. Шлюху завёл, о дочери забыл».
        - Сергея Александровича дома нет. Что-то случилось? Позвони ему.
        - Не строй из себя дурочку, а то ты не знаешь? Он мой номер, наверно, в чёрный список кинул. Пятый день дозвониться не могу. И, где же он прячется? Что, ты молчишь, овца безмозглая. Совсем онемела, дура нищая? Он, что, козёл блудливый, забыл, что маме обещал?
        Лиза бегала по комнатам в поиске отца. Кате захотелось спрятаться от оскорблений, и она ушла в их комнату. Услышав очередную брань и крики из соседней комнаты, Катя ещё сильнее вжалась в кресло. Она понимала, что надо учиться постоять за себя, пересилить детский страх, но не могла. Как трудно это бывает, когда с ранних лет тебя оскорбляют, унижают, только постоянно слышишь, что вечно мешаешь, от тебя пользы никакой, только путаешься под ногами.
        Из соседней комнаты раздался грохот и треск, Катя на несколько секунд привстала с кресла, но решительность покинула её, и она опять опустилась в кресло и села, поджав ноги и обняв себя руками. Катя вздрогнула, когда дверь в комнату с силой распахнулась.
        - Что, скотина, добилась своего? Залетела, шлюха? А я смотрю, что это он больше о моём ребёнке не беспокоится, не звонит, не надоедает, а тут оказывается свой на горизонте. Где мои вещи, вещи мамы? Что, сволочь, гнёздышко вьёшь, всё к рукам прибираешь, в угол забилась, чувствуешь, что совесть нечиста, не получиться у тебя ничего. Слышишь, овца, я ему скажу, что твой ребёнок от Егора, и он подтвердит.
        Екатерина сидела молча и тихо, и не получив сопротивления, нападающая покинула квартиру хлопнув дверью. Сергей Александрович вернувшись, нашёл её уснувшей в кресле.
        - Птенчик, ты, что здесь сидишь?- ласково шептал он, гладя по голове и целуя в уголок губ и растирая её затёкшее, от неудобного положения, тело.
        - Лиза приходила. Она очень ругалась, злилась, что-то крушила в детской комнате.
        Это была детская кроватка. Увидев разломанные боковины, дырку в днище Катя обрадовалась, что не вошла на шум и не попалась под горячую Лизину руку, ведь их весовая категория была разная.
        - Она не могла до тебя дозвониться, сильно нервничала. Наверно, переживает за тебя, а ты не отвечаешь, позвони ей.
        - Лиза переживает за себя. Я не перевёл ей на карту деньги в начале месяца.
        - Забыл или денег нет? У меня есть.
        - Успокойся, милая, я ничего не забыл, просто решил, что моя финансовая поддержка ей вредит.
        - Она говорила, что ты же обещал её матери. А как же она будет жить, чем платить за квартиру?
        - За квартиру не нужно ей платить, оформлен автоплатёж. А её матери я обещал вырастить и выучить её.
        Сергей Александрович собрал осколки кроватки, разодранный матрасик вынес всё в мусорный контейнер, а на следующий день купил другую кроватку-качалку и поменял в квартире замки.
        =14
        Екатерина понимала, что больше тянуть некуда, чтобы избежать обид, ей нужно позвонить родным, рассказать о предстоящем браке и пригласить на свадьбу. Она не знала, как они отнесутся к ребёнку, как об этом им сказать. Позвонив бабушкам и дедушкам, она вначале выслушивала упреки на приезды, которые в последний год стали редкими, а узнав о её скором замужестве и о будущем супруге, как она и ожидала, было много претензий к возрасту её избранника. Старшее поколение старалось её отговорить от этого брака. Они как будто сговорились, твердили одно и то же, и Катя сама не зная как, солгала, сказала, что редко их навещала потому, что боялась расстраивать, так как была беременной от этого человека, и теперь поздравляет их с правнучкой. На вопрос: «Почему он не расписался с тобой до рождения ребёнка?» Катя ответила просто: «Я хотела белое красивое платье, свадьбу и на ней быть стройной и красивой». Потом посыпались вопросы о ребёнке, восхищение порядочностью, уже ставшего хорошим жениха, который берёт за себя, ставшую ветреной в городе ранее серьёзную и ответственную внучку.
        С отцом разговор сложился легче и проще, он твердил, что самое главное её счастье, а когда узнал имя внучки, его голос изменился, Катя поняла, он заплакал. Из его слов Катя узнала, что он, чтобы избежать бесконечных ссор с женой из-за квартиры и Алексея, живёт у своих родителей.
        Екатерина давно не звонила Любовь Петровне, но понимала, что нужно позвонить, рассказать последние новости и пригласить на торжество. Этого человека она, сколько себя помнила, всегда боялась и любила. Теперь по-прежнему в её душе жил страх, а что касается любви, то чувства были смешанными. Любовь Петровну интересовало только две вещи: благосостояние будущего зятя, благодаря которому она надеялась на помощь Алексею, и когда Екатерина, наконец, выпишется из квартиры. Ни то, ни другое девушка не могла пообещать Любови Петровне, зная отношение жениха к бездельникам.
        Сергей Александрович не предлагал Кате прописаться к нему в квартиру, и, выпишись из родительской квартиры, она оказалась бы совсем без прописки. Назвав Катю чёрствой и бессердечной, Любовь Петровна прервала разговор, и девушка облегчённо вздохнула.
        На свадьбе со стороны Екатерины присутствовало только шесть человек, включая Веру Павловну, отца, дедушек и бабушек, которые сетовали, что им не показали правнучку и успокоились только, когда Катя пообещала в ближайшее время навестить их вместе с ней. Любовь Петровна от приглашения на свадьбу отказалась, уговорив не присутствовать на торжестве и сына. Со стороны жениха гостей было в несколько раз больше, даже присутствовала сестра его умершей жены, с которой он поддерживал хорошие отношения. С незначительной частью гостей, его близкими друзьями, невеста была уже знакома.
        Жених в качестве подарка невесте подарил ключи от автомобиля, который нужно было забрать из салона.
        Поздравления и пожелания счастья сыпались из уст гостей, но бесконечно счастливой невеста себя не чувствовала, её пугал не только сам ребёнок, но и его мать, очень напоминавшая Любовь Петровну. Лизы в ресторане не было, и Катя не знала в курсе ли та о свадьбе отца.
        На следующий день они разбирали подарки, почти все из них были конвертами с деньгами, и получалась большая сумма, которая была сложена в один большой пакет, его Екатерина положила на рабочий стол мужа. На следующий день пакет перекочевал на её косметический столик. Но даже такая крупная сумма не обрадовала молодую жену.
        Катя боялась, что не справиться с ребёнком. Ей никогда не приходилось даже держать в руках младенцев, а не то, чтобы кормить и ухаживать. Она купила несколько книг по уходу за грудничками, распечатала кипу литературы с интернета, но всё это нисколько не уменьшило её панику.
        Сергей Александрович мучили совсем другие страхи, он боялся, что Зою переведут в дом малютки и через день после свадьбы они поехали забирать двухмесячную девочку.
        В больнице их встретили очень доброжелательно, и пока медсестра переодевала девочку, Катя засыпала врача вопросами о кормлении, купании, режиме дня.
        - Не волнуйся, милая, разберёмся. Тем более опыт у меня уже есть,- успокаивал её супруг.
        Сергей Александрович помогал Екатерине вечерами и ночью, когда девочка просыпалась, но днём ребёнок полностью была на попечении новоиспечённой матери. Катя очень уставала, хотя днём занималась только Зоей и имела много приспособлений по уходу за грудничками. Она постоянно хотела спать, а нужно было вставать, готовить смесь малышке, гулять два раза в день. Первое время Катя боялась купать Зою, и этим занимался муж. Каждый день она с нетерпением ждала его с работы, бежала открывать дверь, бросалась в объятья, радовалась, как ребёнок его приходу. Он обнимал и целовал Катю, отдавал ей коробочку: «Посмотри, Птенчик, что я тебе принёс». Чаще всего там были какие-то вкусности, потом передавал ей документы, а сам шёл в детскую и занимался с внучкой, перешедшей в разряд дочери.
        Екатерина не предполагала, что так тяжело ухаживать за детьми и отдыхала, занимаясь бухгалтерией. Она оставляла открытыми двери и отвлекалась время от времени, слушая, как он разговаривает с Зоей, которая в ответ улыбалась, чувствуя любовь и внимание. Внимательно смотрела доверчивыми, серыми глазками, точно такими, как у Лизы, готовая к общению и поддерживала беседу, агукая в ответ.
        Автомобиль, подаренный женихом в день свадьбы, оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. В мечтах это была маленькая, кокетливая, чисто женская, красно-перламутрового цвета машинка. На самом деле машина оказалась большим, серьёзным и громоздким внедорожником белого цвета с высокой посадкой. На вопрос жены о выборе машины он ответил просто, что эта безопаснее. Часто вечерами они клали Зою в переноску, садились в машину, и Екатерины тренировалась в вождении под руководством, становившимся придирчивым и дотошным мужа. Тогда она делала вид, что обиделась на его замечания, а он целовал ей ручки и просил его простить, Катя прощала сразу, закрепляла мир поцелуем и словами: «Я тебя люблю». И получала расплывчатый ответ: «Я тоже люблю своих девчонок».
        Она часто звонила бабушке Ире или дедушке Пете, расспрашивая о детстве матери, и решила, что вырастит Зою в память о ней, никогда не будет девочку обижать, как обижали её. Зоя нравилась Кате, в отличие от падчерицы, её хотелось обнимать, приятно было разговаривать, она всегда поддерживала разговор, смотрела терпеливо на Катю, подогревающую в адаптере смесь своим бесхитростным открытым взглядом, интересно моргала глазками, когда ей умывали личико. Единственное, что она не любила, так это лежать на животике, после нескольких минут недовольного кряхтения, протест мог перерасти в плач.
        Катя, перечитывая литературу, мечтала о том, когда Зоя сможет сидеть, играть с погремушками и очень боялась, что девочка заболеет. На прогулках она никогда не ходила с ней в магазин, где опасалась инфекций из-за скопления народа, не сидела на лавочках около детских площадок с другими мамами.
        Всякий раз, отправляясь с Зоей на прогулку, Катя боялась встретить падчерицу, и никогда не гуляла около дома. Чаще всего она клала Зою в переноске в машину и ехала и парк. Затем располагалась на маленькой лавочке, на которой вмещалась только переноска с девочкой и Екатерина. Пока ребёнок мирно спал, она успевала поговорить с родными и мужем по телефону, почитать книгу и насладиться тёплыми деньками в конце лета.
        В этот день Катя решила навестить Веру Павловну, которой, как и родным, обещала показать ребёнка, только в отличие от родственников бывшая квартирная хозяйка знала правду. Захватив бутылочку со смесью, и погрузив переноску с Зосей в автомобиль, Екатерина благополучно доехала до места. Старушки, постоянно дежурившие около подъезда, встретили девушку возгласами удивления: «Неужели, Катюш, твой. И когда ты только успела? И замуж вышла? Молодец! За толстого того, что за углом вечно прятался? Ну и правильно, что не за него, всё время боялись, ты- то у нас, что тростинка, как ляжет сверху - задавит девку. Правильно, надо рожать, по телевизору только и слышно: «Нужно повышать демографию».
        Вера Павловна обрадовалась приезду Катерины и Зои. Дети, внуки и правнуки жили далеко и были занятыми людьми и редко навещали старушку, когда она была моложе сама ездила к ним в гости, писала письма, но теперь всё общение с ними заключалось в телефонных разговорах.
        Оставив девочку обрадованной бабушке, Катя поспешила в ближайшую кондитерскую за тортом. Она вспоминала, как в прошлом году также покупала им с Верой Павловной торт, выбирая, самый маленький и дешёвый. Идя назад дворами, она услышала, что её окрикнули, вначале девушка хотела сделать вид, что не услышала, но на сигнал, медленно двигающей за ней машины, посторонилась и обернулась. Из автомобиля вышел Геннадий Владимирович.
        - Куда вы так спешите? Давайте я вас подвезу.
        - Нет, спасибо, Геннадий Владимирович не надо.
        Обратив внимание на коробку в руках Кати спросил: «Что у императрицы сегодня день рождение?»
        - Нет, не у меня. У дочери. Нам сегодня три месяца, и мы приехали навестить бабушку Веру. Вот поэтому и спешу. Волнуюсь, как она там без меня?
        - Ах, Катя, Катя, у вас уже дочка, чем же я вам так не нравлюсь? Я тоже не отказался, чтобы и мне вы дочку родили.
        «А, вот Никита не захотел. А Серёжа захочет когда-нибудь, чтобы я родила?»- пронеслось в голове у Кати.
        - Сколько вы сказали девочке? Сколько ей? Случайно не Никита отец? Конечно, он. Напрасно вы скрывали его отцовство. Не бойтесь, садитесь в машину, подвезу вас.
        - Отцом девочки является муж. За предложение подвезти, спасибо, но не нужно. Во-первых, я уже пришла, а во-вторых, вот моя машина, я просто захотела пройтись пешком. А вы, что здесь делали?
        - Навещал родителей. В этом дворе я вырос.
        - Мне нужно идти. Досвидание, Нарцисс Владимирович.
        - Подожди, подожди. Как ты меня назвала?
        Но Екатерина не услышала его слов, их заглушила своим стуком дверь подъезда. Быстро взбежав о лестнице, девушка волновалась, что Зоя может проснуться, а Вера Павловна не сможет её успокоить. Но ребёнок спокойно спал, добрая старушка заварила чай и ждала Катю. «Ты, Катерина, всякими медикаментами дитё не пичкай попусту. Я тебе травки приготовила разной, подписала, что от чего и как заваривать. Если куда тебе надо, а девочку не с кем оставить, не стесняйся, ко мне завози, присмотрю, и тебе свободней и мне веселей, справлюсь, троих вырастила. Правда, мальчики всё были, бог не дал девочку».
        - А, я, Вера Павловна, и сама родить хочу. Сестричку или братика Зосеньке.
        - Родишь, конечно, родишь. Девочку подрастишь и родишь, и вначале братика ей, потом и сестричку.
        - Не знаю, бабушка, он ничего не говорит, мне кажется ему и Зои достаточно. Больше никого не хочет, боится, что я забеременею, предохраняется тщательно.
        - Не от него рожать тебе на роду написано, от другого понесёшь.
        - Да, что вы такое говорите, не буду мужу изменять, я люблю его, да и не потерпит он измены. Может, вы мне погадаете?
        - Зачем? У тебя всё хорошо, муж обожает, одета, как королева. Ешь больше, больно худенькая. Во время испытаний силы нужны будут.
        - Каких испытаний?
        - Да, это я так, к слову. Давай чай пить.
        Возвращаясь от Веры Павловны, проезжая мимо ресторана мужа Катя решила остановиться и зайти, уже прошёл месяц, как она не была здесь.
        Не успела Катя припарковаться около служебного входа, как выбежал охранник и застучал по стеклу, но увидев её, принялся извиняться. Взяв переноску с Зоей, Екатерина прошла в кабинет супруга, чем удивила и обрадовала его.
        - Девочки мои приехали. Милый, Катенчик-Птенчик, приехал и Зою привёз. Как дела у моих красавиц?
        - Мы к Вере Павловне в гости ездили, мимо проезжали, решили зайти, ты же не против?
        - Да, что ты, милая! Я рад, боялся, что ты стесняешься Зои, сторонишься других мам, всегда одни гуляете.
        - Я инфекций боюсь. И, вообще, когда Зося подрастёт, учтите, песочница для неё под запретом будет. Вы это должны запомнить, а иначе я вас накажу.
        Сергей Александрович залился смехом.
        - Ты почему смеёшься? Не воспринимаешь меня в серьёз?
        - Птенчик- трусишка, но я рад и мне в новинку. И готовь понести наказание за смех.
        Катя быстро закрыла на ключ дверь в кабинет, бегунок на ширинке молнии мужа быстро поехал вниз, сдернув одним движением брюки с плавками, опробовав рукой только что обнажённое содержимое брюк, Катя присела.
        - Милый, любимый Птенчик, ты даёшь мне такую радость, наслаждение и блаженство,- шептал он постанывая.- Подожди, моё счастье.
        Взяв со стола барсетку из которой достал «квадрат безопасности», быстро перевернул девушку попой к себе, начал плавные движения, чередуя их с резкими толчками.
        Напрасно Екатерина надеялась застать мужа не подготовленным к сексу. Вечером, одевая после купания Зою, она прислушивалась к входной двери, посматривала на часы и волновалась, он задерживался на полтора часа. Всегда ответственный и пунктуальный Сергей Александрович никогда не задерживался, без предупредительного звонка. И, услышав шум в прихожей, облегчённо вздохнула и поспешила на встречу. Обняв его, обвив руками шею, она прижалась к нему.
        - Я волновалась. Ты не позвонил, что задержишься.
        Мужчина прервал реплику жены поцелуям, затем поцелуи перешли на шею, ложбинку грудей. Руки, по-хозяйски, гладили худенькую попу жены, потом одна из них переместилась к груди, стараясь помочь губам овладеть соском. Из детской послушалось похныкивание Зои, которое могло перерасти в плач, и они, остановив взрослые игры, поспешили к ребёнку.
        - Почему ты задержался? Мы скучали. Расскажи нам с Зосей, мы слушаем, правда, маленькая?
        - Всё хорошо, Птенчик, совсем забыл, в прихожей пакет, там моим девчонкам подарки. Заглянул в магазин, давно вас ничем не баловал.
        Для Зои из пакета девушка вытащила неваляшку, похожую на когда-то бывшую у неё, которую привёз из рейса отец в подарок на день рождение, но почти сразу лишившуюся головы от рук Алексея. Остальные подарки предназначались Екатерине. Если до замужества Сергей Александрович дарил Кате вещи, то теперь помимо их, в пакете она находила украшения. Синие, красные, коричневые бархатные коробочки разной формы занимали половину ящика косметического столика. Она всегда сама доставала украшение из футлярчика, рассматривала игру камушков, затем подходила к нему, и он одевал его на Катю. Сегодня это была цепочка из белого золота с подвеской. Застёгивая её на шее жены, он покрывал её поцелуями. Осмелев от его ласки, она решила задать вопрос, мучивший её всегда, когда принимала его подарки и чувствовала угрызения совести, будто воровка, крадущая чужую любовь.
        =15
        - Как Лиза? Ты ей давно звонил? Вы помирились?
        - Нет, не помирились, и я не звонил.
        - Но почему? Может она не может найти работу, и неё нет денег? Я два месяца не могла устроиться.
        - У Лизы сейчас много денег. Она продала квартиру.
        - Как продала? А где же она живёт?
        - Снимает.
        - Зачем? Зачем, она продала такую квартиру?
        - Не допрашивай меня, Катя, я не знаю, но думаю, чтобы содержать любовника. Давай поговорим о чём-нибудь другом.
        - А вдруг на лечение понадобились деньги? После родов осложнения, наверно, бывают.
        - Хорошо, я завтра позвоню.
        Екатерина поняла, что испортила настроение мужу, и чтобы как-то развеселить, поменяла тему разговора.
        -Вера Павловна говорит, что Зосю надо перекрестить.
        Сергей Александрович сразу встрепенулся, начал планировать событие, перебирать кандидатуры крёстных для Зои, и Катя была счастлива, увидев вновь мужа улыбающимся.
        Постепенно, привыкнув к новому ритму жизни, у Екатерины появилось свободное время, да и девочка подрастала и могла себя занимать игрушками, уже не плакала, когда её клали на животик, а плавно переворачивалась на спину.
        Катя не только привыкла, но и полюбила малышку. Она радовалась каждому прогрессу в развитии ребёнка, но сейчас страхов и опасений у неё стало больше. Если раньше она согласилась бы вернуть девочку женщине, которая родила её, то теперь она боялась, что Лиза узнает о Зое, появится и потребует вернуть. И Сергей Александрович, как любящий отец, передаст её Зосю своей дочери. Она по-прежнему не ходила с ребёнком по магазинам, где рисковала столкнуться с Лизой.
        Теперь Екатерина боялась возить девочку в ставшей привычной для всех детской переноске, Зоя подтягивалась, хватаясь за её края, и садилась. Катя носила малышку эрго-рюкзачке, с которого та перекочёвывала в детское кресло, и они ехали в парк, но чаще девушка отвозила её к Вере Павловне. Сама тем временем объезжала все три точки питания, принадлежащие мужу, просматривала документы, часть забирала с собой для внесения в программу компьютера. Два раза в месяц посещала маникюрный салон, иногда парикмахерскую, чтобы подравнять кончики длинных волос, раз в неделю магазины, где покупала себе и малышке обновки, детское питание.
        Иногда она сталкивалась с бывшими своими друзьями по институту. Они удивлялись её резкой перемены, привыкшие видеть в дешёвой одежде с распродаж, зачастую не узнавали её в шубке из норки или в пальто из кашемира.
        У Екатерины появилось много новых знакомых, часть из которых из которых была связана с её новой работой.
        Сергей Александрович чувствовал себя значительно лучше, казалось от болезни не осталось и следа. Часто вечерами они втроём гуляли по украшенному к празднику городу. Малышка восхищённо смотрела на мигающие огоньки уличных ёлок, и Катя надеялась, что предстоящий новый год они все вместе встретят дома и потихоньку готовилась к празднику, покупала всем подарки. Она никогда ничего не дарила супругу и теперь была озадачена в вопросе выбора ему подарка и часто оставляла малышку с бабушкой Верой.
        Почти каждый раз, когда она отвозила девочку к Вере Павловне, встречала Геннадия Владимировича. Он всегда выходил из машины, навстречу подъезжающей Екатерине, делал попытки помочь с ребёнком, пытался завязать с ней разговор, приглашал в кафе, пытался расспросить об отношениях с мужем, предлагал работу начальника отдела, о которой когда-то мечтал Никита. Екатерине начало казаться, что он специально караулил её каждый день во дворе, ведь она приезжала всегда в одно и то же время, соблюдая режим Зои, но не чаще трёх раз в неделю.
        Все попытки Геннадия Владимировича как-то сблизиться императрица обрывала, стараясь свести их встречу и разговор до минимума. Внимательная Вера Павловна, часто дежурившая у окна, тоже начала замечать изменение в поведении навязчивого кавалера.
        - Что Генчик у тебя спрашивал?
        - Предлагал Зою помочь донести. Почему вы его Генчиком называете?
        - Да, так бабка его, покойница называла. Ему уже своих деток пора носить. Не пойму, чего он зачастил к родителям, не заболел ли кто? Погадать надо. Раньше только по праздникам машину его во дворе видела, а теперь каждый божий день. Приедет с утречка, забежит на минутку к родителям и сидит, сидит один в машине, как бирюк. Посидит часок, другой и уезжает, или прячется от кого, или следит за кем? Может, что дурное задумал? Сегодня же погадаю.
        - Раньше женат был, может жена к родителям не пускала, теперь развёлся, вот и приезжает.
        - А, ты откуда это знаешь? Рассказывал?
        - Он бывший муж, сестры моего бывшего парня.
        -Так ты знаешь его бывшую кралю? Ой, и нагловатая девка, как и её мать, пройдёт, никогда не поздоровается, нос задерёт кверху, а было бы из чего.
        - Чего она тут ходила? Жили раньше здесь?
        - Да нет, за Генчиком бегала, тут у нас даже дрались из-за него. Молодой парень, ветряный он был, девки по Генчику с ума сходили, а для него были разовыми. Эта всё его добивалась, долго, некрасовитая, невзрачная толстуха была, а Генчик то наш, к королевам привык. Но видно и до неё очередь всё-таки дошла, а она не будь дурой, заявление накатала, изнасиловал мол. Вот и женился наш Казанова. Значит, всё- таки развёлся мужик, а давно? Лет около десяти, наверно, прожили.
        - Восемь, Вера Павловна, а как развёлся года полтора.
        Катя не исключала варианта, что Людмила Михайловна, узнав о её обеспеченной жизни, не может успокоиться, и специально подослала казачка в лице своего любовника в надежде, что девушка не устоит от искушения красивого мужчины. Екатерина сменила свой график и теперь завозила Зою к Вере Павловне сразу после обеда.
        Не жадную по характеру девушку мучили муки совести, что является одной из причин ссоры дочери и отца. Она не раз пробовала набрать номер Лизы, предложить ей денег, но та сбрасывала её вызов, не желая разговаривать, так же, как и Катя сбрасывала вызова Никиты вдруг начавшего донимать её звонками. Но, прочитав его послание, в котором он интересовался происхождением Зои, сменила номер, при этом сказала мужу правду, что её донимает звонками бывший парень, чем заслужила ещё большую признательность, уважение и подарки.
        Екатерина дорожила тем, что у неё сейчас есть, для себя она давно определила, что Сергей Александрович женился на ней только ради внучки, но разве будучи с Никитой ей было лучше? Катя не раз задавала себе подобные вопросы. В прежних отношениях она выпрашивала каждый пустяк, понимала, что и он тоже о любви ей не говорил, а просто когда она задавала вопрос, отвечал положительно. Екатерина знала финансовое положение мужа, видела, какую часть прибыли он тратит на подарки ей.
        Подготовкой к праздникам они занимались урывками, когда было свободное время. Кафе и ресторан был аккредитован заранее на все предпраздничные дни, и часто требовалось присутствие Сергея Александровича и Екатерины. Иногда ей приходилось брать малышку с собой. Занимаясь общими делами, они много времени проводили вместе, обсуждая дела под недовольные капризы Зои, которая требовала к себе постоянного внимания, успокаивалась только на руках, и Кате приходилось носить её постоянно в рюкзаке.
        Попытка нарядить ёлку в присутствии Зои закончилась провалом, она кричала и требовала своего активного участия. Радовало, что она пока не умеет ходить и не в силах покинуть манеж, но возможность установки ели в следующем году казалась ей под большим вопросом.
        Сергей Александрович пришёл к выводу, что девочка растёт слишком избалованной и, рассматривая подарок жены, заявил: «Птенчик, мне кажется, что если у нас будет один ребёнок, то Зоя вырастит эгоисткой. Подрастим капризулю, и на моё пятидесятилетие ты подаришь мне мальчика. Всю жизнь мечтал о сыне».
        Екатерина была счастлива, услышав из уст супруга такое предложение. Она подсчитывала годы, месяцы и дни когда ей нужно забеременеть, чтобы угодить мужу, сделать так, как он хочет, и родить как раз к его юбилею.
        Приехав к Вере Павловне, чтобы поздравить с прошедшими праздниками и днём рождения Катя сразу поделилась новостью о пожеланиях супруга.
        - А, вы, Вера Павловна говорили, что от Серёжи у меня детей не будет. Через два с половиной года я должна родить ребёнка, так что к концу следующего года буду уже беременной. Когда я рожу, Зосе как раз три годика будет, думаю, что я справлюсь с малышами.
        Радостно тараторила о своих задумках Катерина: «Когда мою родню на праздниках навещали, поделилась о наших с мужем планах. Так они давай меня отговаривать, что он меня старше, сердечник, одного ребёнка достаточно. Они, конечно, не знают правды, да я им её никогда и не скажу, пусть любят Зосю как родную правнучку, я ведь её своей считаю. Знаете, бабушка, я теперь её ещё больше люблю, раньше нет, нет, да и закрадывалась мысль, что Зосенька является препятствием для совместного малыша. А теперь у меня всё хорошо, я счастлива. Карты ваши иногда всё-таки ошибаются».
        Вера Павловна молча, грустным видом смотрела на сияющую девушку, которая расценила, что старушка переживает из-за неоправданных гаданий.
        Екатерина, чтобы улучшить настроение бывшей квартирной хозяйки, раскладывала привезённые деньги за помощь с Зоей и подарки от себя, от Зои и от мужа, стараясь заразить прекрасным душевным состоянием, в котором уже несколько дней пребывала сама.
        За всю свою жизнь Екатерина не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Она поняла, что в её жизни наступила та белая полоса, о которой когда- то говорила Елена Николаевна.
        Всё чаще на небе начало появляться весеннее солнце. Всё чаще и чаще от мужа Катя слышала те заветные слова, о которых так мечтала, и которые ей не приходилось выпрашивать, а просто каждый раз обнимая и целуя её, он произносил их мягко и нежно или шептал на ушко при посторонних.
        Зоя делала свои первые шаги, прибавляя хлопот любопытством и непоседливостью, стараясь обследовать все шкафы, ящики столов и углы квартиры и выражала огромное недовольство, в наказание за шалости, оказываясь в манеже, стараясь с него выбраться, всем существом рвалась на свободу.
        По вечерам вдвоём Катя с Зоей бежали в прихожую, радуясь возвращению с работы Сергея Александровича, обнимая, одна за шею, а другая за ногу около колена. Он обнимал и целовал первую, затем брал на руки вторую, которая выпячивала свои губки вперёд, тоже требуя поцелуя, затем гладила его по голову, как гладила её мама и лепетала: «Папа, папа!» Девочка, как и сама Лиза, была копией родившей её женщины. Пока ещё маленькая, пухленькая девочка с серо-голубыми глазками, такими же светлыми, редкими волосами, которые уже два раза подвергали стрижке в надежде на густоту, но уверенная в себе и своей привлекательности любила смотреться в зеркало, украшая голову любой понравившееся тряпицей, и требовала внимания и восхищения.
        Летом, когда цвет волос и глаз Зои можно беспрепятственно рассмотреть, среди их общих сослуживцев поползли слухи опровергающие отцовство Сергея Александровича, причисляя его к рогоносцам, а Катю к обманщицам, ведь оба супруга были тёмноволосыми с карими глазами. Эти слухи доходили до ушей родителей девочки, чем ещё больше их сближали, заставляя заговорщически улыбаться и подмигивать друг другу. Только некоторые из давних близких друзей Сергея Александровича знали правду о рождении Зои.
        Другого мнения был Геннадий Владимирович. Пару раз, столкнувшись с супругами, которые теперь часто вместе ездили на работу и по утрам отвозили подросшую малышку к Вере Павловне, он был уверен, что Зоя- плод любви Никиты, такая же пухленькая, светловолосая и голубоглазая.
        В своём отцовстве Никита был полностью уверен, даже иногда гордился этим, но на ребёнка и не думал претендовать. Он скорее радовался, что его всегда безотказная и нетребовательная Катюха нашла отличный выход из создавшейся ситуации. Молодой человек был ей благодарен, что выйдя замуж, она не поставила под угрозу его свободу и материальное благополучие, о чём однажды в разговоре опрометчиво похвастался бывшему родственнику. Этим он вызвал негативное отношение с его стороны.
        Начальник, в лице Геннадия Владимировича, считал, что молодой человек бросил девушку, узнав о её беременности, своими действиями подтолкнул её к браку, а замужество Кати отдалило её от него. Ещё в браке с Олесей, сталкиваясь с Екатериной у тёщи, он решил, что она станет его очередным недельным развлечением. Геннадий Владимирович размышлял, что согласие Никиты на брак, но противоборство со стороны матери отнесли решение проблемы на тот неопределённый период, когда беременность скрыть невозможно. И после рождения ребёнка в стеснённом финансовом положении императрица была повержена и непременно попала в постель под Геннадия Владимировича, под его извержения.
        Часто поджидая её во дворе своего детства и бурной молодости, ловил себя на мысли, что после восьми лет брака, с постоянными интрижками, и двух лет после развода с бесконечными любовными похождениями, что теперь, когда она замужем, его победа будет ярче, наслаждение слаще, и разрыв по его инициативе для неё болезненней. «Месть за унижение, не преклонение. Меня - обламывавшего и не таких баб, за каждый твой отказ, которые я терпел. Я использую тебя, как ночную вазу, как сливной горшок»- выносил он приговор Екатерине, которая стала навязчивой идеей, разбудив в объекте охоты женщин, инстинкт охотника.
        Людмила Михайловна, как любая мать была обеспокоена неустроенностью дочери и карьерой сына. Геннадий Владимирович был именно тем зайцем, за которым нужно было гнаться. Угрызений совести она не чувствовала, считая что делала всё ради блага семьи. Видя, что Олеся ни рыба, ни мясо и не даёт похотливому супругу тех эмоций и всего к чему его приучили женщины и, зная обо всех похождениях зятя, решила сама его обласкать, чтобы не выпускать из семьи эту достопримечательность. Её небольшая оплошность вызвала в полусонной дочери сильные переживания, от которых пострадали все. Толковые доводы и вразумления от развода были напрасны, она не могла образумить дочь, которая сама пожалела о своей горячности, когда улеглись первые страсти, и получила развод.
        Рост Никиты по карьерной лестнице не продвигался, как не старалась Людмила Михайловна, делая всё, чтобы вновь заманить в свои любвеобильные сети прежнего покладистого любовника. Понимая, что её усилия бесполезны, несколько раз отправляла к нему дочь готовую на примирение. Олеся, как не стремилась так и не нашла претендентов на её руку и сердце после двух лет поиска после опрометчивого развода. Наконец, расспросив сына о любовных похождениях его начальника, оставила новые попытки, пришла к выводу, что у бывшего возлюбленного проблемы со здоровьем в половой сфере, даже не догадываясь об истинных причинах теперешнего воздержания.
        =16
        Лето было в самом разгаре, и в отличие от прошлого с постоянными дождями, погода баловала людей.
        Жизнь Екатерины вошла в привычный ритм. Каждое утро они с супругом на разных машинах, но вместе отвозили Зою к Вере Павловне, которая никогда не отказывалась, ни от Зои, ни от вознаграждения, постоянно давала Кате житейские советы. Затем дружно, то обгоняя друг друга, то пропуская вперёд в потоке автомобилей, подъезжали к работе.
        Проходили в кабинет Сергея Александровича, где работали, Катя за компьютером за столом у окна, супруг за своим огромным столом, стоящим посреди кабинета, решал производственные проблемы. Во время передышек она поворачивала ключ в замке, подходила к нему, разворачивала его кресло в свою сторону и садилась к нему на колени.
        Он после обоюдных ласк, поднимал её с колен и усаживал на свой стол. Катя смеялась, кокетничала, просила угадать цвет её трусиков, не давая заглянуть под подол короткого платья. Сергей Александрович легко решал эту не трудную для него задачу, снимал с молодой жены короткое платье, которое закрывало доступ к её объёмным бутонам.
        Не было места на теле Екатерины, которое не обследовал или не целовал супруг. Каждый раз после секса, помогая ей одеться, повторял: «Ты моя желанная девочка, любимая жена, принадлежишь мне, вся моя и только моя, запомни, до последней клеточки. Зная, милая, как ты любишь игры для взрослых и какие творишь чудеса, не смотри по сторонам и не делай опрометчивых поступков. Пока Птенчик мне верен, он главное сокровище в моей жизни. Если кто-то коснётся тебя, дотронется вот до этой сладкой сиси, я не знаю, что сделаю, но точно, что никогда не прощу».
        После совместного обеда, на котором супруг старался заставить Катю плотно поесть, они вместе уезжали с ресторана, по дороге забирали Зою от Веры Павловны. Сергей Александрович усаживал девочку в автомобиль жены, затем, прощаясь, обнимал и целовал супругу, долго и властно на правах хозяина, гладя одной рукой по её попе, а другой по груди, назло наглому мужчине, часто наблюдающему за женой из белого порша. Проводив супругу с дочерью до половины пути, разворачивался и ехал по двум своим другим рабочим точкам.
        Мать с дочерью ехали домой, иногда останавливались по дороге около какого-нибудь магазинчика. Екатерина привыкла к своему положению, у неё уже не разбегались глаза от предложений и её материальных возможностей. Она научилась выбирать красивые качественные вещи, хорошую обувь, отдавала предпочтение высокому тонкому каблуку, к которому одобрительно относился статный Сергей Александрович, в отличие от её первого мужчины.
        Крупные и дорогие по теперешним Катиным меркам покупки супруги выбирали вместе. Она привыкла носить колечки, кулоны, серьги, которые постоянно дарил муж, для которых была приобретена солидная шкатулка. Вечерами, занимаясь ребёнком и домашними делами, она прислушивалась к звукам входной двери, чтобы им с Зоей не пропустить обязательный ритуал встречи любимого мужа и папы. По понедельникам, который был их выходным днём, в тёплые летние дни они предпочитали гулять в парке.
        Осенью парк преобразился и сделался ещё интересней и загадочней для маленькой девочки, приносивший с прогулки букетик опавших ярких листьев. Прогуливались, держа друг друга под руку, строили дальнейшие планы на будущий год, на обязательную поездку в отпуск, не выпуская из виду шаловливую полуторагодовалую Зою, которая не любила сидеть в коляске. Чувства счастья, благополучия, защищённости не покидали Катю рядом с Сергеем Александровичем.
        В отличие от Кати её отцу везло меньше. Его отношения с Любовь Петровной совсем разладились, недовольная, она постоянно пилила поменявшего работу Сергея Ивановича, которому надоели постоянные рейсы, жизнь на колёсах. Заработки мужчины стали ниже, запросы Любовь Петровны не изменились, и она требовала денег для Алексея. Они находились в процессе развода, каждый жил со своими родителями. Деньги от продажи совместной квартиры, по настоянию дедушек и бабушек, были разделены на четыре части. Екатерина от своей доли отказалась, поделив её между родителями отца и матери, которые помогали ей во время учёбы.
        Девушка с разрешения Сергея Александровича не раз звала отца к себе, аргументируя, что в большом городе легче найти высокооплачиваемую работу. Сергей Иванович приезжать не спешил, боялся помешать дочери, да и новая спокойная работа и зарплата его устраивала. И поздно вечером, когда позвонили в дверь, Катя подумала, что отец всё-таки решился на переезд, и побежала открывать входную дверь.
        На пороге стояла зарёванная и растрепанная Лиза. По-хозяйски, с силой и ненавистью, толкнув Екатерину на шкаф в прихожей, она быстро прошла в комнату и пошла на голос отца.
        - Милая, кто пришёл? Что ты молчишь?
        - Я пришла, твоя дочь, про которую ты забыл, чтобы посмотреть тебе в глаза. Ты предал маму, меня, завел себе подстилку, посмел привезти и поселить её в доме. Ты забыл про все обещания данные маме перед смертью, оставил меня без денег, мне пришлось продать квартиру. Мне больно было с ней расставаться, она ведь была куплена на деньги от продажи нашей общей квартиры, где умерла мама. Из-за тебя я осталась одна, меня бросил Егор, ушёл, пока меня не было, забрал оставшиеся деньги. Кто захочет жить в нищете на съёмной, маленькой квартирке?
        Катя, оправившись от шока, решила не вмешиваться в родственные разборки, закрыв приоткрытую дверь в комнату спящей дочери, прошла быстро и бесшумно на кухню. Она прислушивалась к звукам из детской, беспокоясь, что громкий голос падчерицы может разбудить ребёнка. Резкий и визгливый голос Лизы, похожий на крик, она слышала отчетливо и ясно, в противовес тихому голосу Сергея Александровича, ответы которого не доходили до её ушей. Выслушав все оскорбления в свой адрес, Екатерина не стала входить в комнату, чтобы словесно защитить себя, боясь вызвать агрессию дочери мужа, спровоцировать ещё больший конфликт, который может испугать ребёнка и сказаться на здоровье любимого супруга.
        - Помнишь, что ты обещал? Ты говорил, что если я вернусь, то она уйдёт. Я вернулась. Теперь пусть она уходит, я не собираюсь жить с ней под одной крышей, и ребёнка пусть забирает, она его нагуляла, он не от тебя, у меня есть доказательства. Выбирай или дочь, или шлюха. Я или она?
        Заметив выглядывающую из кухни Катерину, которая была возмущена, услышав очередные обвинения, обратилась к ней.
        - Что вылупилась и стоишь? Особого предложения ждёшь? Привыкла чужим всем пользоваться. Соображалка, что ли плохо работает? Выметайся, сказала. Может тебе помочь? Так я быстро с лестницы спущу.
        Не дожидаясь, когда Лиза от слов перейдёт к действиям, опасаясь за своё здоровье в силу разных весовых категорий, Катя поспешила в спальню, достала чемоданы и быстро начала собирать вещи. На дно положила шкатулку, шубку и другое наиболее ценное. Зная, как супруг любит дочь, она была уверена, что он всё простит, и они помирятся, а Катю попросит срочно съехать, чтобы не раздражать своим присутствием Лизу. Но всё же, она надеялась, что он позволит забрать одежду и обувь. Екатерина была уверена, что Зою ей Сергей Александрович не отдаст, но предполагала, что иногда они будут пользоваться услугами Веры Павловны, к которой девочка привыкла и считала своей бабушкой, и Екатерина сможет с ней видеться.
        Услышав испуганный плач ребёнка, Катя поспешила в соседнюю комнату. Зои в кроватке не было. Плач раздавался из большой комнаты. Вбежав в комнату, она увидела Лизу держащую Зою за перилами балкона.
        - Не надо, не надо, я сейчас уйду. Она простудится. Я ухожу.
        Глазами она начала искать супруга, удивляясь его бездействию, в поиске поддержки. Обернувшись, увидела Сергея Александровича. Он сидел в неестественной позе, не шевелясь, откинувшись на спинку дивана, с посиневшими губами не бледном лице.
        Катя испуганно закричала, как безумная кинулась к падчерице, вырвала ребёнка из её рук, прижимая испуганную малышку к груди, побежала за телефоном. Лиза оторопела от такого порыва слабохарактерной и бесхребетной деревенской дуры, какой она считала Катю. Елизавета не собиралась выкинуть ребёнка с балкона, ей нужны были деньги, чтобы уехать и начать новую жизнь, понимая, что если не сделает это сейчас, то уже никогда не сможет порвать с больной любовью к Егору. Через какое-то время он вернётся, присядет у её ног, обнимет колени, попросит прощенье, и она простит, как прощала не раз, всё начнётся сначала.
        Машина скорой помощи приехала быстро, Сергей Александрович был без сознания и очень слаб. Лиза вела себя отстранённо, будто это был чужой, незнакомый человек, ушла на кухню, пока отца осматривал врач, отказалась сопровождать его в больницу. А Екатерине не с кем было оставить Зою, ехать с ребёнком ночью она не могла, да и оставить её в квартире с падчерицей боялась.
        Проводив машину скорой помощи, пошла в Зоину комнату, чтобы опять уложить спать разбуженную, испуганную и раскапризничавшеюся дочь. Когда Елизавета вошла в детскую, Екатерина в тишине при свете ночника собирала необходимые вещи Зои, собираясь переехать Вере Павловне. Она подошла к кроватке и смотрела на спящего ребёнка.
        - Знаешь, я почти не вспоминаю ту девочку, так иногда, редко, как кошмарный жуткий сон, она ничего хорошего не принесла в мою жизнь. Вначале ужасный токсикоз, который нужно было скрывать, чтобы Егор ничего не заподозрил, затем постоянные упреки о нелепости внешнего вида, которые сдерживались очень щедрыми подачками отца. Ты знаешь, как он меня с тех пор называл? «Лизок - жирок. Елизавета - свиная котлета». Роды - ужасный фильм ужасов, страх быть обезображенной из-за предлагаемой операции. Никак не могу сбросить даже пару килограмм набранных за беременность. Сколько твоему мальчику?- на удивление спокойно спросила падчерица.
        - Какому мальчику?
        Лиза кивнула в сторону детской качалки.
        - Зоя- девочка, ей полтора годика.
        - А, почему она лысая?
        - Она не лысая, мы её постригли недавно. У неё редкие волосики и Сергей Александрович считает, что так они станут гуще, а я правда не уверена, но не спорю.
        - У меня тоже редкие волосы, отец всегда порывался меня обстричь, а мама была против стрижек, она растила мне косы, они были тоненькие, как карандаши. Когда она умерла, пришлось их обрезать, некому стало их заплетать. Значит, теперь он отыгрывается на ней. Счастливая, у неё есть мама, и ты её любишь. У тебя глаза были ненормальные, когда ты ко мне подбежала. Значит, он с жалости на тебе женился, пожалел, что будешь матерью-одиночкой. Тяжело рожала?
        Катя не знала, что ей ответить. Она подошла к кроватке, и они вместе смотрели на спящую девочку.
        - Я её не рожала, но люблю больше, чем ты.
        Лиза медленно сползла вдоль кроватки и села на пол. Екатерина посмотрела на притихшую падчерицу, по щекам которой текли слёзы.
        - Как, ты сказала, её зовут? Зоей? Почему Зоей?
        - Так звали мою мать. Не плачь.
        - Ну, ты и дура. Знаешь, я теперь ещё больше её ненавижу.
        - За что?
        - Я теперь всё поняла. Он мне давал деньги, когда я была беременной только ради неё, когда я оставила её, он пошёл на брак с тобой, тоже только ради неё. На меня ему было наплевать. Ты, что совсем тупая, не понимаешь? Он тебя использует. Теперь мне всё ясно, всё стало на свои места.
        - Неправда. Он меня любит, и я была счастлива.
        - Сплошная тупость! Это призрак, мнимое счастье и чужая любовь. Он любит её, а ты, так по уходу за ней, как прислуга для их комфорта, одному дала, другой нос вытерла. Давай уедем вместе, начнём всё сначала.
        Катя не понимала, как она может уехать, бросить ребёнка, больного мужа, которого она любит и который любит её.
        - Нет, я их люблю и никогда не брошу. Мне завтра нужно в больницу. И ты не уезжай, вместе сходим, он будет рад, если мы помиримся. Живи с нами.
        - Нет. Мне нужны деньги. Я хочу уехать. Он сам виноват, вначале не захотел тебя вышвырнуть и денег давать отказался, что мне было делать? Жлоб. Есть у тебя деньги? Дай мне денег.
        Катя знала, что наличные деньги мужа находятся в сейфах на работе и дома, коды от них она, конечно, знала, но без его разрешения не могла ими распоряжаться, в бумажнике он держал только незначительную сумму, которая вряд ли устроила его дочь. Все деньги Екатерины были на карточках, кроме двух конвертов: со дня её рождения и толстый конверт со свадьбы. Она вышла из детской, достала из шкатулки больший конверт, вернулась и передала его Елизавете.
        - Это подаренные деньги на свадьбу.
        Лиза не говоря ни слова, выхватив объёмный свёрток из рук мачехи, волнуясь, что та может передумать, быстро пошла в прихожую и начала в спешке одеваться, будто куда- то опаздывала или за ней кто-то гнался.
        - Ты куда? Ночь. Не уезжай, завтра сходим в больницу. Подожди хоть до утра. Тогда может вызвать такси?
        - Я на машине и уеду сейчас. Меня ничего здесь не держит.
        - А отец? Он же в больнице. А Зося? Ты могла бы с ней подружиться, если осталась.
        Старалась удержать её Екатерина, чтобы в такой момент не оставаться одной.
        - А, нужна мне её дружба? Боюсь, что утро может поменять планы. Я уезжаю навсегда. Надеюсь, никогда не увидимся,- услышала Катя на прощанье.
        Закрыв за Лизой дверь, Катя подумала: «Ну и уходи, может и лучше без тебя. Ты пришла, всё порушила. Ведь несколько часов назад я была счастлива. Зачем ты только приходила? Зачем я открыла тебе дверь?» Она знала, что не сможет уснуть этой ночью, чувствовала себя в подвешенном состоянии, все её мысли были заняты самочувствием мужа. Позвонив в приёмный покой, она узнала, что он находиться в реанимации. Чтобы себя чем-то занять, она разложила обратно собранные в спешке вещи. Ложилась, стараясь уснуть, вставала, ходила по квартире, не зная, что делать, у кого просить помощи, к кому обратиться за советом. К отцу? Он в своей жизни не может разобраться. Попросить совета у бабушек и дедушек она не могла, ведь они так и не смирились, что её муж и отец ровесники. Екатерина на свою просьбу услышала бы нотации, типа: «Ведь мы тебя предупреждали», а ей было и без того тяжело. Оставалась только Вера Павловна. Эта ночь ей показалась вечностью, только к утру, она заснула беспокойным тревожным сном. Ей снилось, будто она идёт по болоту или по какому-то топкому месту, ей тяжело идти, ноги тяжело вытаскивать, их
засасывает грязь, тина. До места, где начинается луг, и растут цветы ещё далеко.
        Проснулась она в ещё более тяжёлом расположении духа, позвонив в реанимацию, узнала, что состояние супруга без изменений, он так и не пришёл в себя. Собрав быстро Зою, она поехала к Вере Павловне.
        От ответа на первый вопрос, который задала Екатерина, согласившейся погадать Вере Павловне, ей стало плохо, у неё не было сил и она села на пол в крошечной кухоньке квартиры старушки. Нет, она не произнесла ни слова в ответ на вопрос молодой женщины, просто покачала головой.
        - Но вы можете ошибиться, помните, вы сказали, что у нас с Сережёй не будет детей?- начала Катя и осеклась.
        - Я ни разу ещё не ошиблась.
        - Сделайте, что-нибудь, бабушка, пусть он поправиться, может отвар или что другое. Ну, что вы молчите, скажите, что мне делать, как помочь?
        Повторяла Катя, теребя гадалку за рукав.
        =17
        Проделав ещё несколько манипуляций с картами, Вера Павловна вдохнула.
        - Ничего. Ты ничем не поможешь.
        - А, кто может помочь? Может в платную клинику обратиться? А вы же можете помочь?
        - Никто ему не сможет помочь. Нельзя в судьбу вмешиваться, судьба у него такая. Женщин много обижал, приводил, сначала надежду давал, а те дочке не по нраву были, на дверь им показывал, сколько судеб поломал. А как любовь встретил, она и наказала. Если в одного годы взять, другому дать мук при смерти не миновать. Грех это большой.
        - А, вы меня научите, пусть мне грех будет, я ему своих несколько лет дам.
        - Замолчи, никогда не говори такого.
        - Ну, что же мне делать?
        - На работу иди, к людям,- буркнула гневно старушка.
        Екатерина поехала в больницу, переговорила с врачом, который не сказал ей никаких приятных или утешительных прогнозов. Когда она попросила совета, о переводе супруга в платную клинику, доктор был против транспортировки больного в таком состоянии. Ей хотелось, хоть что-то сделать полезное для мужа, помочь, купить дорогие лекарства, единственное, что предложил эскулап Кате оплатить для мужа услуги индивидуальной медсестры, и она сразу согласилась.
        Из палаты Сергея Александровича, который находился в коме, Катя вышла напуганная состоянием мужа и своими мыслями, начала звонить Елизавете. Не дождавшись ответа, она позвонила Лизиным родственникам в Москву в надежде, что падчерица уехала к тёте, которая давно приглашала к себе племянницу. Рассказав о произошедшем скандале и его последствиях, Екатерина взяла с них обещание, что сразу как Лиза объявится, они сообщат ей о плохом самочувствии отца.
        Катя позвонила нескольким из его наиболее близких друзей, но никаких толковых советов, кроме слов сочувствия не получила, в расстроенных чувствах поехала на работу.
        Встревоженная Жанна Алексеевна встретила Катю при входе, ей нужно было решить несколько вопросов с Сергеем Александровичем, которому она не могла дозвониться уже несколько часов. Объяснив всю тяжесть и безвыходность, сложившиеся ситуации, Екатерина Сергеевна окунулась, как и советовала Вера Ивановна в работу. Съездив ещё раз в больницу, с напрасной надеждой хотя бы на незначительное улучшение состояния мужа, Катя вернулась к работе и закончила поздно вечером.
        Из одного из залов ресторана, расположенного через стену с кабинетом, доносилась весёлая музыка, звучный голос певицы звучал задорно. Из приоткрытого окна слышались подвыпившие голоса гостей, вышедших на крыльцо.
        «Люди веселятся. У одних праздник, у других горе, а кто-то совсем умирает. Вчера мы здесь были вместе, он сидел за своим столом, уговаривал съесть кусочек перепела, и я была счастлива. Вот как быстро окончилась моя светлая полоса, что будет завтра. Самое тяжёлое это неизвестность. Надо ехать за Зоей»,- устало рассуждала Екатерина Сергеевна, выходя из ресторана через служебный вход.
        Домой этим вечером Катя приехала поздно, Зоя уснула в машине. Раздевая и перекладывая спящую девочку в кроватку, она винила себя, что оставила на долгое время малышку, не искупала на ночь. Впереди была долгая ноябрьская ночь, такая же тяжелая и долгая, как прошлая.
        Снега ноябрь не принёс, чёрная земля к вечеру покрывалась коркой льда, а днём раскисала, цеплялась прохожим за брюки, облепляла обувь. Без снега длинные, тёмные ночи казались ещё тяжелее и сумрачней. Екатерина старалась отгонять от себя страшные мысли, которые без конца лезли в голову. Отчаявшись уснуть, чтобы отвлечь себя просматривала в ноутбуке фотографии двухлетней давности, тогда тоже был ноябрь, её первый отпуск, поездка в Индию. Почти на всех фотографиях Катя улыбалась и тогда не знала, что ждёт её впереди, как измениться её жизнь, какой узкой окажется полоса её счастья. «Попрошу Веру Павловну ещё раз, на колени встану. Как я буду без Сергея?»,- решила она.
        - Нет, Катерина, помочь ничем нельзя, я вчера и на четверговой соли судьбу просматривала, а грех на душу не возьму и тебе не позволю.
        - И что же мне делать?
        - Готовиться.
        - К чему?- спросила Екатерина и поняла, о чём говорила Вера Павловна.
        - Вы же и раньше, наверно, видели, чем закончится мой брак, почему не сказали, лучше бы совсем замуж не выходила, к нему не переезжала. Вы же сами советовали в отпуск ехать.
        - Да, советовала. Осталась бы и таскалась со своим толстяком по разным углам, не женился он бы на тебе никогда. Да и Заинька по приютам бы мыкалась.
        - Как мне ему помочь?
        - Внучку его вырасти, выучи, на ноги поставь, лучшая ему благодарность. Что расселась, поезжай на работу.
        Екатерина поехала в больницу, долго сидела у кровати мужа, рассказывала, как им плохо сейчас без него, просила вернуться.
        Через силу она поехала на работу, ей ничего не хотелось, кроме как лечь и умереть. А на рассвете позвонили из больницы. Ей показалось, что оборвалась и её жизнь, впереди пустота и темнота.
        Екатерина первый раз так близко столкнулась со смертью, она его любила, как живого человека, но теперь ей стало жутко. Катя позвонила отцу, который сразу приехал и с Жанной Алексеевной сделали всю неприятную и тяжёлую работу. На мероприятии со стороны супруги присутствовал тот же состав, что и на свадьбе, кроме Веры Павловне, которая осталась с Зоей. На поминальной трапезе друзья покойного говорили траурные речи, иногда кто-нибудь из них подсаживался к Кате, у которой не было сил стоять, говорил слова сочувствия, предлагал обращаться к нему за помощью, к которой она знала заранее, что никогда не прибегнет и терпела, чтобы не скинуть его руку со своего колена.
        Приехавшая на похороны сестра первой жены Сергея Александровича была обеспокоена исчезновением племянницы. Выяснив у вдовы сумму, какую содержал конверт, винила её в бегстве племянницы, подразумевая, что та могла оказаться ограбленной и убитой.
        Привыкшая с малолетства быть виноватой во всём и всегда, Катя мало обращала внимание на обвинения, всё происходящее вокруг проходило как бы параллельно ей, хотелось, чтобы всё скорее кончилось, и она осталось одна. Проводив родственников, Катерина попросила водителя такси ехать как можно быстрее. Вбежав в пустую квартиру, металась по ней, будто кто мог подсмотреть, подслушать, в поисках укромного уголка, чтобы в тёмноте выплакать то, что накопилось за эти несколько долгих и тяжёлых дней. Присев между креслом и стеной, она дала волю слезам. Екатерина не помнила, сколько она плакала и когда уснула на полу, вжавшись в холодную стену. Проснувшись утром от холода и боли во всем теле, увидев в зеркале отекшее лицо, опухшие глаза, поняла, что надо принять ванну и ехать за Зоей, которую обещала сегодня забрать от Веры Павловны.
        Заехав во двор, Екатерина старалась припарковать свою машину подальше от автомобиля Геннадия Владимировича, стоящего на удивление без водителя. Подойдя к нужному подъезду, она краем глаза увидела его, выбегающего из подъезда своего дома, слышала оклики, обращённые к ней, но не обернулась и не подала вида, что заметила или услышала.
        - Мама, мама,- обрадовалась её приходу девочка, подпрыгивая и просясь на руки.
        - Подожди, маленькая, мама снимет куртку и возьмёт тебя на ручки.
        Вера Павловна посмотрела на девушку взглядом эксперта-психолога. Катя сжалась от этого взора.
        - Не смотрите на меня так, мне очень плохо. Не знаю, как дальше жить и где? Вы нас с Зосей к себе примите?
        - Я- то приму, но там у тебя хоромы, там чего жить не хочешь?
        - Лиза вернётся, она меня терпеть не может. С работы точно выгонит, а с квартиры и подавно. Она всегда говорила и мечтала об этом. Мы, конечно, с Зосей прописаны, но жить нам там будет опасно, с неё всего можно ожидать, не могу я ребёнком рисковать. Погадайте, как дальше жить.
        - Сейчас гадать не буду и так всё ясно, недавно гадала. Просто живи и работай. Не видела я у тебя проблем с жильём. Не думай об этом.
        - Может, на время вы ко мне переедете, работы у меня прибавиться, я не смогу рано Зою забирать?
        - Нет. Люди ко мне сюда за помощью ходят, а Зайку, когда сможешь, тогда и забирать будешь.
        Но Екатерина не могла не думать, она волновалась, переживала и понимала, что снимать одной жильё было проще, чем с ребёнком, да и бывшая квартирная хозяйка не открывала радушные объятья, Катя была благодарна ей, что не отказывает нянчиться с девочкой. Она решила экономить деньги, меньше тратить, проверить суммы на карточках и думать о возможности приобретения в будущем собственного жилья для них с Зоей.
        Утром, перед работой, отвозя девочку Вере Павловне, и вечером, забирая её, Екатерина как не старалась, но часто сталкивалась с бывшим любовником своей несостоявшейся свекрови. Узнав от Веры Павловны, ежедневно гулявшей во дворе с Зоей о несчастье в жизни Кати, выражал ей соболезнование, предлагал помощь, которую она категорически отвергала, знала, как ей придётся за неё платить.
        На работе Катерина Сергеевна чувствовала неспокойную, напряжённую обстановку. Всякий раз, когда она входила на кухню, работа замирала, становилось тихо, присутствующие сотрудники оборачивались и выжидающе смотрели на неё. Не понимая в чём суть такого поведения, Екатерина с утра по очереди объезжала оба кафе и лишь после обеда появлялась в ресторане, стараясь решать все производственные проблемы в кабинете.
        Однажды вошедшая Жанна Алексеевна своими вопросами дала объяснение такому поведению персонала. Жанну Алексеевну, как и всех сотрудников, волновал вопрос о дальнейших действиях Екатерины Сергеевны. Персонал волновал вопрос о закрытии ресторана или продажи его, тогда новый владелец займется переустройством, и любом случае это грозит всем потерей работы. Объяснив Жанне Алексеевне, что о закрытии не может быть и речи, что Сергей Александрович хотел, чтобы дочь Лиза занималась рестораном и, наверно, оставил его ей, поэтому пока наследница не объявиться ничего меняться не будет.
        Сама Екатерина ничего менять не собиралась в налаженной Сергеем Александровичем работе, помнила слова супруга, что успех заведения зависит от профессионализма работников, скрупулезно им подобранных, от тщательного расчета оплаты труда и графика работы каждого из его объектов питания, так чтобы это выгодно было для заведения.
        Жанна Алексеевна уверенная, что Елизавета Сергеевна не станет заниматься рестораном и, скорее всего, продаст его, и уговаривала Екатерину Сергеевну вступить в спор за бизнес, но Катя не желала оспаривать желание супруга, уважая его решение.
        Возвращаясь вечерами, домой с ребёнком она видела, как преображается город в приятном для жителей ожидании праздников. Украшенные гирляндами уличные ёлки мигали разноцветными огоньками, такие же огоньки сверкали в окнах многих квартир, сигнализируя о счастье и благополучии своих домочадцев. Зоя приходила в восторг от этого мерцающего зрелища, и Екатерине заставила себя достать с антресолей ёлку с игрушками. Она вспоминала, как тогда ещё с будущим мужем встречали праздник с соком в больничной палате, они сидели, обнимая друг друга, по телевизору слушая речь президента, или прошлый новый год, когда супруг изъявил желание иметь ещё одного ребёнка. «Всё в прошлом, счастье, радость, ожидание чуда».
        Катя была рада, что она не одна в пустой квартире, что есть Зоя, которая требует внимания, любит обниматься и ласкаться, отвлекая её от мрачных мыслей. Каждый раз, услышав шум в подъезде, малышка спешила к маме, брала ей за палец и старалась отвести к двери, повторяя: «Папа, папа». Катя подчинялась дочери, шла с ней к двери, брала малышку на руки, они по очереди смотрели в дверной глазок и, убедившись, что там дядя или тётя, возвращались назад в комнату.
        Около двух лет проработав под руководством Сергея Александровича, Екатерина Сергеевна приобрела неоценимый опыт, она замечала, что у неё всё получается и дела идут совсем неплохо. После сороковин Катя решила просмотреть все документы, хранящиеся в сейфах и в запертых ящиках стола вначале в кабинете на работе. Она ознакомилась с содержимым всех папок, разложила их так, как ей казалось более удобно, и планировала в свободное время просмотреть содержимое сейфа и стола в кабинете дома.
        Катю волновало исчезновение падчерицы, которая ни разу не позвонила на номер отца, телефон которого теперь, как и свой был всегда с ней, чтобы не потерять нужные деловые контакты супруга. Московская тётушка Лизы, в последний приезд, обвиняла Екатерину, спрашивала, не приложила ли она руку к тому, чтобы исключить наследницу.
        Проходящие в кафе и ресторанах новогодние корпоративы, отнимали много времени, требовали тщательного контроля и отвлекали Катю от мрачных мыслей. Жанна Алексеевна замечая, что Екатерина Сергеевна не заказывает себе даже перекуса в кабинет, пробовала сама приносить ей что-нибудь на своё усмотрение, но обнаруживала, что всё оставалось нетронутым. Тогда она сама стала приходить обедать в кабинет к жене бывшего хозяина, чтобы составить ей компанию.
        Вера Павловна, видя уставшую, ужасно похудевшую и осунувшуюся Катерину, старалась накормить её своим борщом, который девушка раньше любила.
        Зоя об отце вспоминала всё реже и реже. Иногда Екатерине приходилось ненадолго брать её с собой на работу, что вызывало у малышки восторг, впечатлениями от которого она делилась с бабушкой Верой.
        Выпавшим свободным вечером, разбирая содержимое сейфа, Катя обнаружила в его глубине ключ от запертых ящиков стола, к которым у Кати при жизни супруга не было доступа. Начав с нижнего ящика наполненного конвертами с письмами двадцатилетней давности от родителей бывшего Катиного супруга, фотографиями с фрагментами детства, юности и молодости, толстый конверт был наполнен фотографиями первой жены Сергея Александровича и свидетельство об её смерти.
        Отперев следующий ящик, Екатерина была удивлена, обнаружив, что в нём находились вещи связанные с ней. Это пропавшая в Индии заколка для волос, её дешёвый шёлковый шарфик, лежал аккуратно сложенным в прозрачном пакетике, куплённый ещё в годы студенчества и забытый Катей об его существовании. Здесь было много Катиных и их совместных распечатанных фотографий. Ей было интересно рассматривать эти фотографии, которые она раньше видела только на электронном носителе. На самом дне ящика лежала пластиковая синяя папка с файлами. Это были документы на Зою. Листая файл за файлом, Катя удивлялась, что дотошный Сергей Александрович каждой справке, собранной в течение двух месяцев, делал копию и заверял её у нотариуса. Следующий документ её удивил, она перечитывала его несколько раз, достала его из файла и долго рассматривала. Это было свидетельство государственной регистрации, которое гласило, что она является владелицей этой квартиры. Обратив внимание на дату регистрации, и пересмотрев другие документы, поняла, что покупка была зарегистрирована ещё до замужества, в период его борьбы за Зою.
        В этой папке Екатерина обнаружила ещё один важный документ, это было завещание Сергея Александровича. Взяв в руки этот документ, она обратила на дату составления завещания. Она совпадала с датой купли-продажи квартиры. Переполненная впечатлениями, осмотр ящиков с другой стороны стола Катя решила отложить
        =18
        Долгожданное солнышко чаще и чаще появлялось, поблескивало, согревая своими лучами воздух, радуя людей приходом весны, вселяя надежду на тёплое, ласковое лето. Прихватив на работу завещание, которое было составлено в пользу Екатерины и Зои, чтобы посоветоваться с Жанной Алексеевной, она решила не нарушать волю Сергея Александровича и по её совету обратилась к нотариусу его составившему. Она была рада своей находке, но чувствовала угрызения совести в отношении Лизы, которая не давала о себе знать четыре месяца и была готова с ней поделиться, если та никогда не будет претендовать на Зою.
        То ли приход весны подействовал на Екатерину Сергеевну, то ли молодость и жизнь требовала своё, она постепенно стала приходить в себя, замечая вокруг себя интересных мужчин, которые обращали внимание на небедную молодую женщину. Как воробьи на ветках после долгой зимы чистят свои пёрышки, так и Катя начала приводить себя в порядок.
        Вера Павловна сразу заметила прибавление в гардеробе Зои и Кати и изменения в облике старшей из них. На лице появился макияж, который отсутствовал последние месяцы, длинные волосы схваченные резинкой были уложены и подвиты, ухоженные руки с маникюром и улыбка, которая всё чаще и чаще появлялась на её лице.
        - Вижу, приходить в себя ты, Катерина, стала, весна пришла, глаза по сторонам бегать стали, хвост свой распушила, а хвост поднимать тебе пока нельзя. Не одна ты теперь, и мужик тебе нужен с сёрьёзными намерениями. Твоё время ещё не пришло. По-пустому себя не растрачивай, чтоб потом стыдно не было.
        - О чём это вы, Вера Павловна,- спросила Катя, рассчитываясь на прошедший месяц.
        - А то не знаешь? Ты из себя дурочку- то не строй. Кого обмануть захотела? Насквозь тебя вижу. Опять врёшь. Запомни: люди лгут от бессилия. Но, вот, что я тебе сказать хочу. Наряжаться, наряжайся, дело молодое, пусть мужики облизываются, но к себе не подпускай, аппетит нагулять кой кому надо. Ты сейчас для них как лакомый кусочек. Рано ещё. И не спорь со мной.
        - Я и не спорю. Только у меня и никого нет.
        Катя и сама понимала, что когда ты хорошо одет, люди замечают тебя, когда плохо - твою одежду. «За два года я не стала ни моложе, ни красивее, просто богаче, и изменилась моя обвёртка»,- пришла она к безрадостному заключению, испортившему ей настроение.
        Дорогой она думала о словах Веры Павловны, но к серьёзным отношениям она была не готова, да и не хотела их. Екатерина считала, что у неё есть всё, что может желать молодая женщина: хорошая, большая квартира, бизнес, отнимающий рабочее и почти всё свободное время. В перерывах она успевала посещать салон красоты или магазинчики, вечерами домой Катя с малышкой возвращалась поздно, сразу купала и укладывала ребёнка спать и ложилась сама, уставшая за день.
        Свой выходной день по понедельникам она проводила с дочерью, которая ждала этого дня всю неделю, хорошо ела, не капризничала и слушалась бабушку Веру. Всё было хорошо и размеренно в жизни, но секса Кати хотелось, страстного и свободного от обязательств, именно такого, какой обычно любят мужчины, просто ради секса, но стабильного, без больших перерывов. Она не знала, сколько выдержит своё воздержание. Несколько раз ей пытался дозвониться Никита, его звонки она сбрасывала, не разговаривала, старалась держаться подальше, боясь поддаться сексуальным порывам и уступить.
        Но были периоды делового секса, которые она не брала в счёт и серьёзно не рассматривала, не более чем рабочий момент и даже при этом испытывала большое удовольствие.
        Переоформляя на себя бизнес, Екатерина Сергеевна столкнулась с массой инспекций и пожилыми инспекторами, имеющими жену, взрослых детей и внуков, ищущих приключений и всякие придирки, выдумывая замечания, выискивая для этого зацепки. Они давали понять, но чаще говорили прямо, отказываясь от конверта с деньгами, что хотят насладиться её телом, никогда не подпишут ту или иную бумажку без постели.
        Екатерина приходила в снятый ими номер, раздевалась, доводила мужчину до безумного оргазма, затем требовала поставить нужные подписи, и только тогда следовало продолжение. Она принимала позу наездницы и, получая огромное наслаждение, находясь сверху, под стоны экстаза мужчины заканчивала половой акт, быстро прощалась, прихватив с собой документы. «Жить- то как-то нужно, чтобы не потерять бизнес, растить Зосю»,- забежав домой и, принимая душ, успокаивала и оправдывала себя Екатерина. Часто они не успокаивались и умоляли о встречах, иногда Екатерина Сергеевна соглашалась, если ей было нужно что-то от соискателя её тела и ласк.
        В конце мая Зое исполнилось два года. Об отце она не вспоминала, любила примерять красивые платья и ждала комплементов, требовала новых игрушек, которые не берегла, и через час очередная новая игрушка была брошена и забыта. Катя не знала, как поступать в таких ситуациях, как приучать малышку к бережливости, просто реже стала девочку брать с собой в магазины, чтобы уменьшить соблазны ребёнка.
        Катины бабушки предлагали забрать Зою к себе, но намекнув об этом Вере Павловне, она отказалась от этой затеи. Бывшая квартирная хозяйка сразу обиделась, вознаграждение за присмотр, ещё назначенное Сергеем Александровичем, было значительным. Благодаря этим деньгам и гаданиям Вера Павловна имела возможность помогать правнукам.
        Единственное, что тяготило молодую женщину в создавшейся ситуации, так это поездки к Вере Павловне, а в частности бесконечные приставания Геннадия Владимировича, которого она стала побаиваться из-за его навязчивой идеи.
        Выходя, злая и уставшая за день, из подъезда бабушки Веры, и неся на руках раскапризничавшуюся Зою, она надеялась, что сегодняшний день обойдётся без его услужливых домоганий.
        Роза, прижатая дворником стеклоочистителя к лобовому стеклу машины, ещё больше её разозлила. Она знала от кого цветок и была уверена, что он, не дождавшись её во дворе, сейчас наблюдает из окон квартиры родителей. Екатерине надоели его предложения о помощи, ложная забота и услужливость, она устала от притязаний: «И всё это ради секса, чтобы положить меня под себя и мелькать голым задом с родинкой. На какие изощрения и унижения вы способны, похотливый Нарцисс». Аккуратно, чтобы не уколоться, Катя вытащила розу и опустила в урну около подъезда. Уверенная, что он сейчас смотрит на неё, она демонстративно протерла влажной салфеткой место соприкосновения цветка со стеклом, усадила дочь в автомобиль и уехала. Чтобы поставить точку в приставаниях надоевшего воздыхателя, она решила ответить на следующий звонок Никиты.
        Вечером выходного дня, проводя влажную уборку, её взгляд остановился на столе Сергея Александровича. Екатерина долго не притрагивалась к двум другим ящикам стола, опасаясь найти что-то вроде прощального письма, как это часто мелькало в фильмах. Но в верхнем ящике оказались разные мелочи: старые брелки от ключей и ключи, ручки с засохшими и пишущими стержнями, простые карандаши, несколько маркеров, нож канцелярский для картона и толстая тетрадь. Пролистывая её, она видела, что человек мечтал о будущем, радовался жизни, проектировал расширение и усовершенствования бизнеса, строил грандиозные планы на летний отпуск.
        Второй ящик был забит фотоальбомами принадлежавшими Елизавете, перекочевавших сюда из её комнаты. Много фотографий принадлежало периоду её учёбы в школе и за границей. Катя аккуратно сложила их в том же порядке в надежде, что хозяйка объявится и заберёт запечатлённые фрагменты своей жизни.
        Просматривая фотографии падчерицы, которой исполнилось двадцать восемь лет, она с грустью думала о своём двадцати шестилетии, и что пора завести хорошего любовника, для встреч в течение дня на его или снятой им территории.
        Вопрос о встречах с любовником в своей квартире Катя даже не рассматривала такой вариант, она своё жилище воспринимала, как её с Зоей личное пространство, где можно плакать, когда тяжело и больно, не прячась по углам, боясь быть замеченной. Екатерина замечала на себе восхищённые взгляды работающих на неё мужчин, с которыми соблюдала субординацию, и знала, что никогда не переступит служебных отношений. Анализируя отношения Елизаветы с молодым человеком, заранее знала, что не потерпит альфонса, и он не должен знать её финансового положения.
        После скудного детства и бедной молодости она дорожила тем, что получала в браке с Сергеем Александровичем и тем, что он оставил им с Зоей после себя, и поделиться всем этим была согласна только с Лизой.
        Катя посмеивалась в глубине души над советами Веры Павловны, что до удачного второго замужества нужно подождать, так как время ему ещё не подошло. Замужество Екатерина не рассматривала, как и совместную жизнь.
        Забирая вечером Зою от няни, Екатерина была удивлена наличием пушистого розового медведя, притащенного девочкой из закромов спальни Веры Павловны, с требованием взять его с собой. Игрушка была совершенно новой, к тому же старушка по магазинам с Зоей не ходила и не покупала ничего девочке, это было условием договора, к тому же готовила только из продуктов каждый вечер привозимых Катей. После расспросов няне пришлось назвать нежеланного дарителя.
        - Да Генчик медведя приволок. Мы во дворе гуляли, и он со своим зверем. Ну, я и разрешила Зореньке его взять, и ей забава и ему радость, раз своих деток нет.
        - Надоел он мне, Вера Павловна, своими преследованиями. То пакет предлагает донести, то Зосю, то цветы на стекло прилепить.
        - Испугала ты меня, Катерина. Я плохое вначале подумала. Ну и пусть бы сумку или Зорьку донёс. Какой конь вымахал. Да на нём пахать можно. Ты на себя посмотри. В одной руке сумка, на другой Зойка, того и гляди сломишься.
        Не найдя поддержки у Веры Павловны Екатерина решилась на отчаянный шаг: позвонить самой Никите, как это было и неприятно. Каждый вечер она настраивалась на утренний звонок, с утра откладывала на обеденное время, после обеда под натиском безотлагательных дел и потока вопросов, требующих экстренного решения, забывала о нём и вспоминала только въезжая во двор няни, но ни автомобиля, ни его хозяина не было.
        В надежде радовалась, что у охотника появились проблемы на работе или дела личного характера, и он оставит её в покое. Несмотря на дождливую осеннюю погоду, у Екатерины улучшилось настроение, испорченное звонком тети падчерицы. Обвиняя Катю в преднамеренном убийстве племянницы, с целью присвоения наследства, и намерением обратиться в полицию. Уже волнуясь не за Лизу, а за себя, на душе у Кати было неспокойно, и она ожидала вызова в полицию. Екатерина не раз обращалась к Вере Павловне с просьбой погадать на Елизавету, но всегда получала отказ по различным предлогам. Перебирая всех знакомых, кто мог бы дать толковый совет, она остановилась только на Жанне Алексеевне, мысленно ругая Геннадия Владимировича, всегда предлагавшего свою помощь и куда-то запропастившегося, забывшего свою императрицу.
        Жанна Алексеевна старалась успокоить Екатерину Сергеевну, объясняя отсутствие у неё мотива, но аргументы сотрудницы успокаивали только днём занятым постоянными делами, вечером тревога вспыхивала вновь с новой силой.
        На звонок с неизвестного номера, поступивший на бывший телефон Сергея Александровича, Екатерина Сергеевна, занятая разборкой случившего инцидента на работе, вначале решила не отвлекаться, но настойчивость звонившего заставила её поменять решение. Ей показалось, что никого в жизни не была так рада слышать, как звонившего ей человека. У неё сразу отлегло от сердца и стало легко.
        - Я думала, что он и на этот раз выкарабкается. Как он умер?
        Катя подробно рассказала Лизе, что её отец так и не вышёл из комы и умер через трое суток после её отъезда. Из спокойного рассказа Елизаветы Екатерина поняла, что полиция сразу её нашла, да и та не пряталась, а просто хотела сама начать новую жизнь, без давления и вмешательства отца и тёти, поэтому и не поехала к сестре матери, а рванула в северную столицу. Благодарила за ту денежную поддержку, которая была очень кстати и обещала приехать на годовщину смерти отца.
        Заметив вечером, после месячного перерыва знакомую машину во дворе Веры Павловны Екатерина ожидала увидеть её владельца у своих ног. Не торопясь шла к подъезду в ожидании оклика или шума быстрых шагов, старающегося догнать её человека и разозлилась за отсутствие того и другого.
        - Что-то Геннадия Владимировича давно не видно?- начала разговор разочарованная отсутствием внимания Екатерина.
        - Да, реже стал Генчик навещать родителей, если и приезжает, то в обеденный перерыв, вечерами у него другие, приятные дела появились. Сегодня, вот, что-то припозднился. Кралю, наверно, себе завёл. Проходил мимо, когда мы с Зоренькой во дворе гуляли, так одеколон за версту чувствовался. Конечно, дело молодое, мужику одному плохо, да и бабе тоже. Мужик он видный, красивый, тут ничего не скажешь. И выйти, куда с ним не стыдно и зарабатывает хорошо, любая, не будь дурой, не упустит такой шанс. Да, о семье, видно, решил подумать, деток пора заводить. Может свадьба скоро в нашем дворе будет, пойдём с Зоренькой смотреть на невесту.
        Спокойно вслух рассуждала мудрая Вера Павловна, наблюдая, как Катя одевает девочку.
        - Да и тебе, Катерина, спокойней, а то жаловалась, что надоел приставаниями. Буду посматривать в окно, я думаю, что не сегодня, так завтра к родителям невесту привезёт знакомить. Тебе сразу всё расскажу, как увижу. Одно плохо, слеповата я стала, мне бы бинокль, как у командиров по телевизору показывают. А жениться ему пора, я тут спросила, сколько ему лет, так через два года сорок. Так надо на тридцать девятом году и жениться.
        - Почему на тридцать девятом?
        - А на сороковом и в сорок не женятся. Что ж ему три года ждать?
        - Почему это не женятся?
        - Не женятся и всё. Вот пристала.
        Катя вышла от бабушки Веры злая на Геннадия Владимировича за потерю интереса и влечения к ней. Привычное место парковки его автомобиля пустовало, никто её не караулил, не поджидал, не проявлял радость встречи, не осыпал комплементами, цветов тоже не было, только последний осенний лист, как-то сохранившийся на ветке, не выдержав порывы ноябрьского ветра, сорвался и прилип на лобовое стекло её внедорожника.
        Годовщина памяти покойного мужа, приезд Елизаветы с новым избранником отвлекли мысли Екатерины от потерявшего страсть поклонника.
        =19
        Взглянув на падчерицу, Катя была удивлена происшедшими в ней изменениями. Она похудела, но в меру, оставив красивые, плавные формы фигуры. Говорила не торопясь, спокойно, слегка и к месту улыбаясь, без крика и оскорблений, которые Екатерина привыкла слышать от неё.
        Невысокий, полноватый, ничем внешне непримечательный жених падчерицы контрастно отличался от её прежнего красивого и наглого Егора. За Денисом Николаевичем, который являлся ещё и её боссом, Лиза ходила в след и в квартире, и на поминальном обеде, стараясь не оставлять его в компании с мачехой. Это было так явно заметно, что заметила и Жанна Алексеевна, не понимая причин, а Катя чувствовала себя неловко от такой опеки. Оставшись наедине, Лиза объяснила своё поведение. Девушка боялась, что Денис Николаевич, будучи из строгой семьи, где уважение к родителям, воспитанность, нравственность являлись первостепенными, узнает о прошлой её жизни, неприемлемой для вхождения в их семью, тем более о брошенном ребёнке из уст Кати и старалась контролировать ситуацию. Мачеха, услышав объяснения падчерицы, тоже свободно вздохнула, она освободилась от своего первостепенного страха- страха потерять Зою, но Лиза даже не попросила показать ей девочку, которая находилась у Веры Павловны, хотя бы из любопытства.
        Денис Николаевич руководил консалтинговой компанией отца, в которой Елизавета Сергеевна трудилась в отделе маркетинга. Свою машину Лиза сразу продала, чтобы оплатить первый взнос строящейся в ипотеку квартиры и, собираясь замуж за обеспеченного жилплощадью человека, не отказалась от желания иметь сугубо собственную квартиру. Она сразу согласилась на генеральную доверенность предложенную Катей на машину её отца, стоящей на закрытой стоянке, которой она пользовалась всего пару раз. От денег Елизавета отказалась: «Спасибо. Пока не надо. Может потом, на мебель. Тогда и альбомы свои заберу». О решении отца в отношении бизнеса и квартиры Елизавета узнала от его самого в тот последний злополучный вечер.
        Проводив гостей, нежелание оставаться одной в пустой квартире, соскучившись за двое суток по ребёнку и в надежде увидеть во дворе знакомую машину, она спешила к Вере Павловне.
        Отвоёванное место Геннадием Владимировичем у других автолюбителей за месяцы постоянной стоянки пустовало. По запорошенным двухдневным снегом следам от колес Екатерина определила, что бывший поклонник не навещал родителей не менее двух суток. «Завтра же позвоню Никите? - решила императрица, поднимаясь по лестнице за дочерью. Он должен быть наказан». Катя не понимала до конца, почему она, более двух лет так мечтавшая об этом и теперь, когда желание сбылось, и надоедавший воздыхатель оставил, так её задело. Екатерина копалась в себе, что это: мания величия или затронутые чувства собственницы. Подавив в себе мысль о том, что он тоже ей нравился и своим вниманием и ухаживаниями смягчил переживания со смертью супруга, но принять Катя его не могла. Ей мешала картинка, всплывающая перед глазами каждый раз, когда он появлялся в поле её зрения, вспоминала любящую мать Олеси.
        На следующий день Екатерине Сергеевна, как прежде не откладывала звонок на потом, как в прошлые разы, просто решила выждать, когда у Никиты будет обеденный перерыв, чтобы в спокойной обстановке поговорить и выяснить всё что ей было нужно.
        На звонок Кати бывший парень ответил сразу, по интонации голоса она определила, что не только не помешала ему, но и несказанно рад её слышать.
        -Ну, как твои дела, Катюх? Очень рад, что ты мне позвонила. Несколько раз сам пробовал тебя набирать. Как дочка?
        -У меня всё более- менее нормально. Дочка растёт.
        -Если, что надо помочь с ребёнком, говори, я всё-таки ей не чужой.
        -О чём ты, Никит? Не говори глупостей. Ты мне лучше номер Геннадия Владимировича скинь, мне по бизнесу нужно проконсультироваться.
        -Нет проблем, тебе стационарный или мобильный?
        -Мобильный, конечно.
        Катя постаралась быстрее закончить разговор с молодым человеком, возомнившим себя заботливым отцом Зои и подсчитав, что так думать у него были на то основания, не знала, того ли мнения придерживается Геннадий Владимирович. Екатерина переставила карту памяти в другой, оставшийся от мужа, телефон и отправила с неё видеоролик на недавно присланный Никитой ей номер. Выполнив это действие, повысившее её настроение, она решила проехать по магазинам.
        Не успела она повернуть ключ в замке зажигания, как услышала мелодию звонка телефона, посмотрев на номер, высветившийся на экране, улыбнулась и спрятала его назад в сумочку: «Быстро ты, блудливый Нарцисс, отреагировал. Испугался! Невеста под каблучком держит, телефончик просматривает и правильно делает. Так и надо тебе, чтобы жизнь малиной не казалась, не позволяла расслабляться». И выключила звук на смартфоне, чувством глубокого удовлетворения и спокойствия. Ей, конечно, было интересно, как отреагирует добропорядочная мать семейства, с которой, Катя была уверена, он поделиться интригующей и компрометирующей записью.
        Геннадий Владимирович несколько раз безуспешно пытался дозвониться до угрожающего номера вымогателя. Он не знал хозяина, его условия выкупа записи, его пугала неизвестность дальнейших действий врага. Не в силах дождаться требований шантажиста, набирал и набирал номер. Так и не дождавшись ответа, он начал строчить сообщения с предложениями выкупа оригинала записи.
        Поиски владельца номера телефона в интернете ничего не дали, подключить в помощь охрану банка он не мог, приходилось только мучиться и ждать. Этот видеоролик мог не только, поломать планы на личную жизнь, которая его стараниями и советами вскоре должна была начать налаживаться, но и полностью разрушить его карьеру, если попадёт в сеть.
        Мужчина мучился в догадках насчёт оператора съёмки между сыном, дочерью и даже мужем бывшей любовницы, который ради счастья дочери или карьеры сына мог терпеть измены жены, будучи сам зачастую неверен. О том, что у Людмилы Михайловны были романы на стороне, Геннадий Владимирович знал, из первых уст. Выискивала будущих любовников по месту работы, непосредственно стрижа понравившегося мужчину, старалась увлечь, показаться нежной, загадочной натурой, кокетничала и молодилась.
        В отличие от полюбовников Екатерина была занята производственными делами. Просматривая толстую тетрадь, обнаруженную в ящике стола мужа, она воспользовалась его дальновидностью, поменяла мебель в ресторане, и ею обновила антураж в обоих кафе, как и планировал он, обновила часть интерьера. Приближались новогодние корпоративы, самое напряжённое и прибыльное время, когда расписан на каждый день кафе и заняты все залы ресторана.
        Катерина ещё не решила, будет этот новый год встречать, как прошлый одна, уложив ребёнка спать, или поедет с Зоей к родным, но ни та ни другая перспектива её не радовала. «Скорее бы Зося подросла, но летом обязательно в Болгарию или Хорватию слетаем, там с детьми хорошо отдыхать»,- мечтала она, но возможность путешествия без дочери не рассматривала, помнила, как сама переживала, когда семья уезжала к морю, а её отправляли к одной из бабушек.
        Возвращаясь с Зоей вечерами домой, Катя слушала её сбивчивые рассказы о героях мультфильмов, просмотренных за день с бабушкой Верой, пристрастившую малышку к телевизору. Она расспрашивала девочку, управляя автомобилем, и удивляясь её выбору, любимым персонажем которой являлся крокодил Гена. Этот зелёный герой занимал всё воображение ребёнка. Екатерину поражала богатая фантазия девочки, которая рассказывала про игры разговоры с вымышленным героем. Зачастую свои проказы Зоя приписывала, неуклюжести крокодила Гены. Причину сломанного волчка выдумщица объяснила: «Гена наступил на него ножкой»,- а разломанной неваляшки: «Гена сел на неё попой».
        Посоветовавшись с Жанной Александровной и другими опытными мамами из своего персонала, Екатерина Сергеевна пришла к выводу, что девочке уже не хватает того круга общения, которым она её ограничила, и малышка придумывает себе друзей. В то же время Вера Павловна каждый день гуляла с ней на детской площадке во дворе и у Зои появились знакомые девочки и мальчики.
        По мере приближения праздников в воображении мечтательницы появился ещё один сказочный новогодний персонаж, с которым крокодил обещал её познакомить. Катя поняла, что дочь мечтает увидеть Деда Мороза и решила сама ей приготовить такой сюрприз. По совету Жанны Александровны она приобрела билет на праздник для дошколят, купила костюм мышонка, символа наступающего года и приготовила подарок, который помимо сладостей должен был вручить Дед Мороз. Она представляла радость и восторженность дочери и держала сюрприз в секрете.
        О посланном ролике Екатерина не вспоминала и смогла забыть в загруженности предновогодней рабочей суеты, но каждодневные напоминания о бывшем поклоннике Верой Павловной били по её самолюбию.
        - Ну, что, Катерина, не видно там Генчика?
        - Нет, кажется. Не было машины.
        «Да, родителей позабыл мужик, совсем навещать перестал, с работы сразу к ней. Видно, молодуха хороша. Да и Генчик, вот мужик, так мужик, мне годов пятьдесят скинуть, никому его не отдала, мой был бы. И правильно, надо жить, радоваться и любить»,- бурчала старушка.
        - Вот ты, Катерина, как живёшь?
        - Хорошо я, бабушка живу. И деньги у меня есть. И радую я и Зосю, и себя. Вот, посмотри, серьги, какие купила, шубку новую. А любовь у меня большая: Зося, папа, да разве всех перечислишь, я и тебя, Вера Павловна, люблю. Не понимаю, что вы от меня хотите?
        - Замуж мне надо тебя выдать, а то помру, направить тебя не успею. Пока ты ворон считать будешь, всех путных женихов разберут.
        - Не пугайте меня, живите подольше, как мы с Зосей без вас.
        - Да успокойся, это я так, к слову. А замуж тебе надо. Что у тебя за жизнь? Работа и Зорька.
        - Замуж выйду, носки по квартире собирать буду, стирать на мужа, готовить или с ресторана возить. Вы этого мне желаете? А кто весной говорил, чтобы я хвост не поднимала?
        - Так-то весной было, а теперь год с похорон прошёл, и время подошло. Давай, я тебе погадаю?
        - Спасибо, Вера Павловна, не надо. Знаю, по вашим разговорам, что вы мне нагадаете.
        По дороге Зоя восторженно визжала, болтала ножками, при виде каждой сверкающей огнями ёлке, рассказывала, как они с Геной лепили снеговика. «Завтра объеду магазины, куплю Зосе крокодила Гену с Чебурашкой и Вере Павловне что-нибудь в подарок». Вспомнив, что из-за выключенных звонков на втором телефоне, забыла о нём и давно не заряжала.
        Приехав домой, поставив на зарядку отключившийся телефон, Катя занялась подготовкой ко сну ребёнка, затем читала сказку о мышонке, который не хотел спать и, наконец, уставшая и полусонная по-быстрому приняла душ, на ванну уже не хватало сил, болели уставшие за день ноги от высоких каблуков.
        Утром, приехав на работу, где сразу навалилась масса неотложных дел, она старалась найти время для запланированных вчера покупок. Для экономии времени она наметила посетить торговый центр в надежде выбрать там подарок не только Зое, но и её няне.
        Проблем с покупкой для дочери у Екатерины не возникло, крокодилов из сказки было несколько, а Чебурашек ещё больше, но с выбором подарка для Веры Павловны было намного сложнее. Кремами старушка пользовалась только собственного производства, гели и шампуни, подаренные ранее, стояли на полках невостребованными. Поглядывая на стеклянные витрины, Катерина терялась: «Что? Опять тапочки, набор полотенец или плед? Или как прошлый раз, что-то из посуды».
        Посматривая то влево, то вправо Екатерина заметила Геннадия Владимировича через прозрачное стекло ювелирного магазинчика. «Вот ты где, Нарцисс? Кольцо невесте выбираешь? Я-то думала, из-за видео переживать будешь? Жалко, что больше меня не встречаешь, хоть какое-то разнообразие в жизни. Будь счастлив и сделай её счастливой». Она смотрела, как кокетничает женщина-продавец, стараясь завлечь обеспеченного, без внешних изъянов мужчину. Задумавшись напротив стеклянной витрины, она была замечена покупателем, спешащим быстро завершить расчёт.
        И вдруг она поняла, что нужно купить Вере Павловне, чему та будет рада и сама намекала об этом, как когда-то о микроволновой печи. Она быстро развернулась, и чтобы не терять время поспешила к эскалатору. Спеша по третьему этажу к намеченной цели, она почувствовала, что кто-то старается отобрать у неё пакет с игрушками для дочери.
        - Да отдай ты его, наконец. Что так вцепилась в него.
        Екатерина обернулась на голос и встретилась с синими глазами Геннадия Владимировича, которые больше подошли бы красавице-блондинке. Мужчина старался лишить её пакета. Растерявшись от неожиданности, она выпалила: «Здравствуйте, Нарцисс Владимирович».
        - Кто, кто? - спросил он, но видя её смущение от неприятной ситуации, добавил.- Ну не думал, что похож на самовлюблённого глупца.
        - Но, вы же, называете императрицей, - сказала Катя, стараясь ретироваться.
        - Но ты Екатерина, моя императрица.
        - И какая же я Екатерина первая и вторая?
        - Я бы предпочёл, чтобы вы были Екатериной второй, но вы первая.
        - И почему я первая?
        Он засмеялся и произнёс: «Женщин с таким именем у меня не было, да и по количеству ваших мужчин до второй вам далековато».
        - А это мысль. Вы правы, мне пора разнообразить свою половую жизнь. У меня молодой красивый бармен, давно замечаю его взгляды. Приеду, сразу к себе в кабинет вызову, ещё повар посматривает, но тот на завтра, - произнесла задумчиво она и поспешила за покупкой для Веры Павловны.
        - Зачем в такие крайности, я пошутил. Давайте сходим куда-нибудь.
        - Куда вы меня приглашаете? В кафе, ресторан? Я каждый день там с утра до вечера. Может, вы имеете в виду секс и предлагаете гостиницу?
        Он не отставал, шёл рядом, не теряя надежду отнять у неё пакет, в которой она вцепилась, как в какую- то драгоценность.
        - Давай помогу. Что у тебя там?
        - Страшный зелёный крокодил,- выпалила Катя и добавила, как делал всегда он, прищурив глаза. - Гена.
        - Это что, ассоциация со мной?
        - Нет. Это факт. Посмотрите в пакет.
        Она отдала ему пакет. Он доставал и, улыбаясь, рассматривал игрушки, на минуту стал похож на маленького мальчика.
        - Да, зелёный, но совсем не страшный, симпатичный, посмотри, какие добрые глаза.
        - Это самореклама или реклама игрушки?
        - И то, и другое. Я - в самом деле, хороший.
        - Ну, ладно, хороший Гена. Мне некогда. Я спешу.
        =20
        На работе Катерину Сергеевну ожидал руководитель группы дополнительно нанятых ею артистов для развлечения гостей и проведения праздничных представлений в период корпоративов, для согласования номеров. Разобравшись с делами в ресторане, она поехала проверить обстановку в кафе со снабжением и с диверсификацией меню, покончив делами спешила к Вере Павловне.
        Подарком Катерина угодила бабушке Вере, старушка обрадовано суетилась, принимая в презент и слушая инструкцию о работе цифрового бинокля с автоматической настройкой, устройством ночного наблюдения и записью.
        Зоя подаркам мамы радовались меньше, прижав к себе пушистого Чебурашку из искусственного меха, приняв его за медвежонка, с удивлением спросила, показывая на пластмассового зелёного крокодила в красной шляпе: «Кто это?»
        Всё чаще Екатерина начала задумываться над словами наставницы об однообразии своей жизни. Работа, Зоя, сон. Её подчинённая, ставшая старшей подругой и советчицей Жанна Алексеевна, имея мужа, сына студента и дочь старшеклассницу, большим разнообразием в красоте повседневной жизни не довольствовалась, постоянно жаловалась на усталость, отсутствие помощи по хозяйству со стороны близких людей. Работа, уборка, готовка, полная раковина за день посуды, скандал по поводу выноса мусора расширяли полноту жизни Жанны Алексеевны в сравнении с Катиной.
        Проанализировав обе ситуации, обдумав преимущества своего положения в сравнении с замужней коллегой, Екатерина, наконец, решилась больше не отказываться от ухаживаний женатого и весьма богатого Романа Дмитриевича, часто обедающего в её ресторане и щедро одаривающего её весьма не дешёвыми пустячками в надежде на более близкое знакомство и в другой обстановке. Мысленно сравнивала его со своими двумя мужчинами, одноразовых партнёров, с которыми у неё был интим для сохранения бизнеса, она рассматривала не более чем производственная необходимость.
        Небольшого роста, полноватый, с небольшим, но явным животиком Никита внешне проигрывал Роману Дмитриевичу. Высокий, накаченный, широкоплечий поклонник, одетый в джемпер, свитер или пуловер, в отличие от предыдущих мужчин, предпочитающих носить костюмы, её слегка пугал. Но женатый и богатый любовник никогда не будет претендовать на её свободу, афишировать отношениями, тянуть с неё деньги и, будучи материально независимой от него, она не будет играть по его правилам.
        Перед сном просмотрев количество вызовов от Геннадия Владимировича, Екатерина поняла, как он дорожит тем, что имеет, боится потерять невесту. Потеряв надежду дозвониться, бывший воздыхатель засыпал телефон сообщениями, с просьбой указать требуемую сумму или какое другое условие выкупа видео. Сразу после включения телефона звонки и сообщения возобновились. Просмотрев время вызовов и денежных предложений, Катя была уверена, что Геннадий Владимирович не спит по ночам, а строчит сообщения или старается дозвониться до шантажиста.
        Всё тщательно и внимательно прочитав, как она привыкла работать с документами, ей стало жалко влюблённого, пусть и не в неё мужчину, его невесту, которая наверняка потеряла голову от весьма привлекательного, следящего за собой и модой жениха, одежда которого ориентирована на успех. Она удалила запись и написала короткий успокаивающий ответ в пожелании счастья.
        На следующий день, когда после предупредительного стука в кабинет с маленьким букетиком эустомы вошёл Роман Дмитриевич, обойдя стол, поцеловал ей руку, осыпая, как всегда, восторженными комплементами. Она не торопилась, как в прежние посещения, его выпроводить, ссылаясь на загруженность, а поддержала разговор и согласилась осмотреть дом в пригороде, о котором он рассказывал раньше и сам занимался его проектированием. Экскурсионную поездку запланировали на обед следующего дня, так как все вечера Екатерины, как у одинокой матери маленького ребёнка были заняты.
        К встрече с Романом Дмитриевичем Екатерина Сергеевна подготовилась тщательно, продумала всё до мелочей и выехала заранее, чтобы не заставлять его ждать и не выглядеть безответственной. Она считала глупой выдумкой, что дама должна опаздывать на свидание, ведь опаздывая, девушка показывает свою неорганизованность, несерьёзность и небрежность к обещаниям и не вправе требовать их от мужчины.
        Подъехав условленному месту на несколько минут раньше договоренного времени, она увидела его припаркованный автомобиль. Роман Дмитриевич поторопился ей навстречу.
        Екатерина старалась избежать сплетен и пересудов, отказалась, чтобы поклонник заехал за ней, а затем отвёз её назад, поэтому двигалась на своём автомобиле вслед за его машиной. Остановив машину у коттеджа, Роман Дмитриевич поспешил к Екатерине, бережно взяв под руку, повёл по недавно вычищенной от снега дорожке к дому, показывая и словами обрисовывая внушительный фасад дома. Быстро покончив с экскурсией первого этажа, гид предложил подняться по лестнице для дальнейшего осмотра дома. По его рассказу Екатерина пришла к выводу, что у хозяина дома двое разнополых детей одиннадцати и шести лет. Множественные фотографии разной формы и размера заполняли одну из стен супружеской спальни. На Екатерину с половины из них смотрела счастливая, чаще улыбающаяся, симпатичная, но чересчур полная женщина лет сорока.
        Стараясь не думать о хозяйке комнаты, Катя обернулась к её супругу, сделала один небольшой шаг и оказалась в его объятьях. Положив руки на плечи мужчины, она подставила губы для поцелуя. Он, накрыв их своими губами, потихоньку двигаясь, подталкивал Катю в сторону кровати, сам тем временем старался её раздеть. Его тело и руки дрожали, как у неопытного юнца, брелок на бегунке молнии её платья выскальзывал из пальцев больших рук. Екатерина несколькими опытными движениями раздела мужчину и чтобы как- то его успокоить, освободилась из его рук, достала из сумочки телефон, включила музыку и начала раздеваться в танце, копируя движения танцовщицы с субботней ночной программы.
        Не успев дотанцевать и полностью раздеться, она оказалась на кровати, сверху нависало тело здорового накачанного мужика. Он больно впился, точно вампир в Катины губы и быстро вошёл в неё, начав быстрые резкие движения, два раза дико рявкнув, быстро затих. Не привыкшая к такому проявлению чувств и не получив удовольствия, Екатерина винила себя в перевозбуждении любовника. Начав непринуждённо ласкать лежащего рядом мужчину, в ожидании повтора, но уже неторопливого секса с обоюдными ласками и играми. Он взял её маленькие ручки поднёс к губам, начал целовать, восторгаться её хрупким телом, от которого он потерял голову и предложил встретиться завтра, и Екатерина поняла, что продолжения не будет.
        Принимая душ, она не стала закрывать дверную защёлку в напрасной надежде на его присоединение. Привыкнув к нежному, бережному, любящему к себе отношению со стороны покойного мужа, выходя из душа, Екатерина знала, что Роман Дмитриевич не подходит ей как любовник.
        Одеваясь в семейной спальне незадачливого партнёра, её взгляд остановился на фотографии женщины. Всматриваясь в красивые серо-голубые глаза, Екатерине было жаль её, не получающей должной нежности и ласки от грубоватого супруга, думающего только о своём удовольствии.
        Еле дождавшись, когда Роман Дмитриевич выйдет из душа, наскоро попрощавшись, Катя торопилась покинуть этот дом. Окунувшись в рабочую атмосферу, неприятный осадок от встречи постепенно растаял.
        Когда на утро следующего дня рассыльный принёс шикарный букет из двадцати шести белых роз, была удивлена такому выбору Романа Дмитриевича, нарушившего свои традиции, ранее даривший небольшие букетики из экзотических растений: орхидей, веточек глориозы или что-то подобное. Сам любовник, незнающей об отставке зашёл в кабинет после обеденной трапезы с букетиком ландышей в конце декабря.
        Увидев цветы, доставленные ранее рассыльным, Роман Дмитриевич пришёл к выводу: «У меня есть соперник».
        -Да, - быстро нашлась Екатерина, догадавшись, что экзот не имеет отношения к розам, присланным благодарным юбиляром или другим посетителем. - Вы простите меня, Роман Дмитриевич, я запуталась. Мне нужно время разобраться, с кем мне дальше встречаться. Когда оба мужчины хороши, выбор очень сложен.
        Катя старалась сгладить расставание, чтобы не нажить врагов, и облечено вздохнула, когда дверь за мужчиной закрылась и продолжила прерванную работу над отчётом, стараясь пораньше освободиться, помня об обещании дочери.
        Зоя нетерпеливо ждала маму, она пододвинула стул к окошку, несколько раз вскарабкивалась на него и смотрела на заснеженный двор освещённый фонарями. Так как бабушка Вера не давала ей своего подарка в руки, и чтобы лучше видеть, где мама, она, подводила няню к окну и заставляла ту саму держать бинокль для тщательного осмотра двора. Увидев свет фар знакомой машины, радостно запрыгала на стуле, вовремя подхваченная от падения и поставленная на пол сразу побежала к входной двери навстречу маме.
        В этот вечер девочке казалось, что они очень долго едут домой. Сидя в детском креслице за Екатериной, почему то решила, что цветочки маме подарил сказочный Гена, и осторожно трогала нежные лепестки белых роз.
        Дома Зоя суетилась, бегала между коробками с ёлочными игрушками, гирляндами, которые мама достала с антресолей, пока не споткнулась и не села на одну из них. Посмотрев, что ничего страшного не произошло ни малышкой, ни с пластиковыми ёлочными игрушками, и чтобы занять дочь, Катя попросила подавать ей по одной. Слушая, как Зоя, беря очередную игрушку, разговаривает с ней, объясняет, что мама сейчас повесит её на веточку, была счастлива. Катя брала из маленьких ручонок своего зайчика и размещала лисичку, шарик или сосульку на ветке.
        Она мысленно благодарила Сергея Александровича, за всё то, что имеет, и что этот маленький человечек, когда-то почти насильно ей подаренный, приносит столько радости и приятных моментов, как никто другой в её жизни. Возвращаясь каждый день с работы, она торопилась, зная, что её ждёт чужой, но такой родной ребёнок.
        Наутро, помимо намеченных дел, навалилось много текущих. В суматохе решения проблем Екатерина забыла предупредить Веру Павловну, что заберёт Зою в обед, на давно запланированный новогодний праздник.
        По пути, чтобы не отвлекаться от дороги загруженной потоками машин в предпраздничном марафоне, Катя звонок няне решила отложить. Заехав во двор, Екатерина увидела, что на месте белого порше, когда то её воздыхателя, припарковался совершенно новый чёрного цвета.
        «Вот и место стоянки Нарцисса уже занято», - с грустью подумала она, осторожно выходя из машины на лед, плохо посыпанный песком.
        Планируя дальнейшие действия, Катя, как всегда, своими ключами отперла дверь, сняла обувь, верхнюю одежду. Из комнаты раздавался весёлый визг Зои и голоса телевизионного сериала. Потихоньку, стараясь появиться внезапно, чем обрадовать дочь, Екатерина вошла в комнату и остановилась как вкопанная.
        Она вначале не поняла, что происходит в комнате: Лиза, пинающая мячик, сидящий на полу вратарь в лице Геннадия Владимировича и спокойная Вера Павловна, сидящая напротив телевизора, разбирая гербарий из собранных летом трав. Какой-то период времени увлечённые игрой они её не замечали.
        - И, что здесь происходит?
        Испуганный, словно нашкодивший ребёнок, Геннадий Владимирович быстро вскочил с пола, поправляя галстук, заправляя выехавшую из брюк рубашку и в поисках пиджака.
        - Это вот Генчик зашёл погадать. Жениться хочет, вот и поиграть я его с Зайкой попросила, а то мороз сегодня сильный, гулять мы на улицу не пошли. Скучно ребёнку, а я разве так попрыгаю как Генчик.
        - Так это после игр вашего Генчика, я ломаные игрушки пакетами выношу? Ну и слон.
        - Мама, мама, он не слон. Ты говорила, что он крокодил,- смешалась в разговор дочь, заставив теперь Катю почувствовать себя неловко. И, чтобы скрыть замешательство и отвлечь от неприятной ситуации Катерина объявила, что забирает девочку на новогодний праздник.
        - Мама, посмотри,- звала её дочь в комнату бабушки Веры, стараясь реабилитировать друга по играм.
        Для Екатерины эта комната была запретом и она просто, не входя, остановилась у её открытой двери, заглянув внутрь. Зоя, открыв одну из дверей шкафа, по-хозяйски вываливала оттуда игрушки на пол.
        - Гена подарил,- объяснила малышка, чтобы мама не расстраивалась о сломанных и выброшенных игрушках.
        - Катерина, пусть Генчик тебе поможет, народу много там будет, вдруг не справишься.
        - Справлюсь я, Вера Павловна, справлюсь. Да и зачем Геннадия Владимировича нагружать, от дел отвлекать. Он жениться собирается, погадать пришёл. Рада за вас. Поздравляю, Геннадий Владимирович, счастья желаю, любви и всего доброго.
        Мужчина обескуражено поглядывал то на Веру Павловну, то на Катю и не найдя, что сказать просто кивал головой.
        - Мы с Зосей пойдём, а вы гадайте, а то невеста, наверно, его заждалась. Я дверь закрою,- добавила Катя уже из прихожей.
        «А, ведь Зося не раз мне рассказывала про Гену. То снеговика они лепят, то во что-то играют. И игрушки он по неуклюжести ломал,- вспоминала Екатерина рассказы девочки, торопясь с дочерью на праздничную ёлку. Засмеялась, вспомнив про неваляшку, о которой рассказывала дочь и на которую сел Гена попой.
        После детского праздника они поехали домой. Всю дорогу девочка была под впечатлением от увиденного, хоровода вокруг ёлки с другими детьми, от встречи с Дедом Морозом и подарков. Дорогой пела несколько запомнившихся слов из детской новогодней песенки.
        Дома, вооружившись тряпками, они протирали пыль, затем пылесосили большую квартиру, затем вместе пекли блинчики и вместе со сгущёнкой их ели.
        Уложив девочку спать, Катя не могла уснуть. Она вдруг поняла, что влюбилась, глупо, совсем как Лиза. Мысли одна за другой наполняли её воображение. Образ мужчины сидящего на полу и играющего с Зоей постоянно всплывал в её сознании, чтобы сделать его менее ярким, она заставляла себя думать о работе, о делах на завтра, но видение уходило на некоторое время, а затем опять незаметно наполнял её мысли.
        Лёжа одна на широкой кровати, она представляла его слишком смазливое для мужчины лицо, вспоминала уголок его волосатой груди, виднеющейся из-за расстегнутых нескольких верхних пуговиц сорочки. Екатерина мысленно воображала, как Геннадий Владимирович обнимает и целует её. Затем он берёт на руки и несёт, не отрывая своих губ от Катиных, на кровать, ласкает её губами и руками. Потом они… И сразу перед глазами возникала другая сцена с родинкой на левой ягодице.
        =21
        Уснув только под утро, она спешила отвести Зою к няне, предстоял долгий рабочий день. Персонал заведений, да и Екатерина Сергеевна устала от ежедневных кооперативов.
        Вера Павловна встретив Зою с расспросами о празднике, обратилась к Катерине с просьбой и приглашением отметить встречу нового года у неё, приводя при этом свои аргументы.
        - Ты, Катерина, верно, навострилась к родне поехать праздник отмечать. Морозы на дворе, да и грипп ходит, ты девчонку не таскай. Застудишь, никакие отвары не помогут. У меня праздник и отметим, мне веселей будет, а то все вечера одна, который год одна встречаю, так и помру одна.
        - Вера Павловна, вы же даже ёлку не захотели ставить, а как новый год без неё. Давайте тогда уж у меня. Сегодня вечером я вас заберу с Зоей, завтра, в канун праздника будет много пробок.
        Бабушка Вера неожиданно согласилась с предложением Екатерины и, вечером загружая три большие сумки няни, она подумала, что та решила у неё остаться жить. Впрочем, Катя не была против такого расклада дел, она не раз ради Зои предлагала Вере Павловне после смерти мужа переехать к ней, тем более, что пятая самая маленькая, уютно обставленная, комнатка квартиры пустовала без обитателей.
        Бабушка Вера обрадовалась отдельной комнате и сразу начала её обживать. На тумбу были выставлены баночки, склянки, пузырьки. Часть из них Екатерина обнаружила на дверце холодильника.
        На следующий день в канун праздника Катя уехала с работы сразу с обеда, загрузив полную, большую коробку упакованных готовых блюд для пиршества, по пути она проехала по магазинам, чтобы докупить оставшиеся необходимые продукты для домашнего приготовления, перечисленные няней по телефону и за подарками для домочадцев.
        Вера Павловна поругав Катю за готовый провиант, активно продолжила готовку, давая указания подсобнику, сокрушалась, что не будет холодца на праздничном столе, пропуская замечания молодой хозяйки по поводу заливного из сёмги и языка.
        Удивляясь количеству запланированных Верой Павловной блюд, Екатерина не выдержала: «Зачем столько много наготавливать? Разве мы всё съедим. Я пятнадцать контейнеров привезла, и вы больше десятка задумали».
        - Я, Катерина, забыла тебя предупредить. Ко мне гость придёт.
        - Женщина или мужчина?- удивлённо спросила Катя.
        - Мужик, конечно, зачем мне баба? Здесь баб и так хватает,- добавила Вера Павловна.
        Екатерина, молча и послушно, продолжила чистить и бланшировать лук, радуясь за бабушку Веру, которая будучи в возрасте нашла себе поклонника.
        После трёхчасовой работы на кухне старушка заявила: «Всё, Катерина, я ополоснусь и отдохну пару часиков, а ты мне платье погладь, да сама нафуфырься, волосы навей. Я там, в шкафу у тебя бирюзовое платье видела, его и наденешь».
        Катя чтобы не расстраивать Веру Павловну, погладила её платье, обновила свой макияж, подкрутила волосы, уложила Зою спать и начала накрывать на стол в большой комнате. Бабушка Вера вскоре присоединилась к Кате.
        - Вера Павловна, к скольким часам ваш гость обещал прийти,- поинтересовалась девушка.
        - Я приказала к одиннадцати вечера, чтобы успеть старый год проводить и к встрече нового сильно не захмелеть.
        - Молодец вы, Вера Павловна. Как старичка окрутили. Вы приказали, и он выполняет.
        - С чего ты решила, что старик? Не хочу я хрыча морщенного. Молодых и красивых люблю.
        - Молодой, красивый и послушный кавалер, и как комнатная собачонка.
        За пять минут до прихода гостя старушка нарядилась в платье и торжественно села за стол, Катя последовала её примеру. При звонке домофона Вера Павловна встрепенулась, вскочила, чуть не упала, запутавшись в тапочках, сама ринулась к двери, приказав девушке сидеть.
        Екатерина не страдала от излишнего любопытства, но всё же, ей очень хотелось увидеть поклонника своей бывшей квартирной хозяйки. Она понимала шутки Веры Павловны про возраст своего воздыхателя и встала, чтобы стоя поприветствовать пожилого человека, но вместо ожидаемого гостя с цветами, пакетом и коробкой с куклой в гостиную робко вошёл на удивление стеснительный Геннадий Владимирович, слегка подталкиваемый в спину бабушкой Верой.
        Не зная, как этому отнестись, в порыве возмущения Екатерина хотела высказать свой протест, но не нашла что сказать, чтобы не обидеть Веру Павловну, а только рассеянно молчала приоткрыв рот.
        - Проходи, Генчик, проходи. Тапок, Екатерина, у тебя мужских не нашлось. Да, ладно, из дома принесёшь. Старые тапки принесёшь, новые в новый дом не покупай. Не стесняйся. А то мы тебя заждались, да и Катерина с работы приехала, сразу к готовке, есть хочет, видишь, с открытым ртом стоит. Уж как она тебя ждала, как ждала и намалевалась, и навилась, и нарядилась.
        - Что вы, бабушка, такое говорите, - попробовала возразить хозяйка.
        - Садись, Катерина, в ногах правды нет. И ты, Генчик, что стоишь, кому цветы принёс? Давай дари, не бойся, возьмёт сейчас, старуху не станет обижать. А в пакете у тебя что? Гостинцы? Пакет давай мне, я разберусь.
        Приняв цветы, как спасение и предлог, Катя вышла из комнаты, чтобы поставить их в воду. Она не догадывалась раньше про их нечестные тайные действия. Сговор Веры Павловны с Геннадием Владимировичем за её спиной обижал.
        Геннадий Владимирович застенчиво, подбадриваемый няней, открывал шампанское, заполнял бокалы. Вера Павловна произнесла тост, как тамада- распорядитель руководила за столом, но нахваливала в отличие от того не хозяйку дома, а своего Генчика, вспоминая его бабку, с которой были подружками. Катя ела, что ей подкладывала бабушка, пила, что по приказу всем наливал Генчик и слушала. Порыв Екатерины включить телевизор, чтобы прослушать речь президента, был остановлен Верой Павловной, которая заявила, что речь будет говорить она.
        - Екатерина, у родителей твоих разлад, на путь наставить некому, да не всякий правильные повороты судьбы видит. Четыре года ты у меня на глазах живёшь, больше о тебе знаю, чем ты думаешь. Как ты овдовела, Геннадий сразу ко мне прибежал, сознался, что не может жить без тебя. Год траура ждал. Руки твоей попросил, я согласилась. Замуж тебя отдаю, не бойся. В хорошие руки. Ну, что ты, Генчик, стоишь? Где кольцо? Я наказывала лучшее купить, Катерина самого лучшего достойна. Доставай. А то опять мне ныть будешь: «Помоги, бабушка, люблю её. Жить без неё не могу».
        Бой курантов, включенного теперь уже Верой Павловной телевизора, вывел Катю из ступора. Геннадий Владимирович, стоя на колене, протягивал ей кольцо и что-то говорил о чувствах, огромной любви.
        - Говори, да, Катерина и давай Геннадию палец! Что ты руки за спину спрятала? А то будете ходить кругами, жизнь короткая, надо мне всё успеть.
        Выполняя приказ няни, Катя протянула руку. Кольцо оказалось в пору. Поцеловав её палец, он встал с колена и, властно прижав её к себе и прошептав: «Спасибо! Спасибо, спасибо!», страстно припал к губам. «Как хорошо, что здесь бабушка Вера, иначе я первая потащила бы его в кровать, но была сверху, чтобы не мелькала его родинка на заднице»,- думала Екатерина, чувствуя огромное желание.
        Потом опять говорила Вера Павловна о наступившем годе, в пожелании счастья, о новой семье, о Зое, которую Генчик поклялся любить не меньше своих будущих детей.
        Геннадий Владимирович в ответ благодарил женщин, младшую, что осчастливила его коротким словом ДА, и старшую, которая всячески помогала в достижении мечты.
        Вера Павловна выслушав благодарственную речь мужчины, приняв от Кати и от Геннадия Владимировича подарки, сославшись на усталость, ушла спать с чувством огромного удовлетворения.
        Геннадий Владимирович говорил ей о чувствах, что мнение Олеси, считавшую Катю разлучницей было не беспочвенно. Она ему нравилась ещё, будучи девушкой Никиты и в своих эротических снах, вслух повторял её имя, ненароком настраивая жену против Екатерины.
        - Когда я узнал, что вышла замуж и родила ребёнка, я чуть не сошёл с ума. Постоянно спрашивал, почему не за меня? Почему родила не от меня и не мне? Я, как мазохист, приезжал каждое утро во двор и видел, как вы привозили Зайку, он обнимал и целовал тебя. Я терпел, чтобы не закричать от боли, говорил себе, что больше не приеду, но опять приезжал, чтобы увидеть тебя и мучиться от боли. Потом, когда ты осталась одна, чувствуя твоё пренебрежение и высокомерие, чтобы как то смягчить твоё сердце, решил сблизиться с Зайкой. Раньше никогда о детях не думал, но она заставила меня не только думать, но и мечтать. Я получаю огромное удовольствие от общения, игр с ней. Я вначале думал, что она дочь Никиты, но характер у неё не его и не твой.
        Приятная мелодия, звучащая из телевизора, заставила мужчину пригласить её на танец. Медленный ритм танца, тепло его тела, несколько бокалов шампанского не давали возможности Катерине критично воспринимать происходящее, решив тщательно обдумать всё завтра, она отдалась ощущениям и отвечала на его поцелуи. Вначале он целовал нежно, еле дотрагиваясь, будто пробуя её на вкус, затем поцелуи стали более требовательными и продолжительными. Их руки мастерски и машинально в спешке растягивали молнии и пуговицы на своей одежде и одежде партнёра, иногда сталкиваясь и разбегаясь по телам, одновременно и лаская тело любимого человека.
        Бережно взяв на руки, не отрываясь от её губ, направился к выходу из гостиной. Катя рукой показала направление к нужной двери. Опустив её на кровать, освободившими руками он начал исследовать её тело, покрывая поцелуями освоенные участки. Катя, извиваясь под ласками её рук и губ, слегка постанывала.
        Чуть-чуть отодвинув его от себя, она выскользнула из-под него, заставляя его перевернуться, и заняла главные позиции. Теперь он, как безумный постанывал, шептал её имя, говорил о вечной любви. Екатерина не заметила, как потеряла позицию лидера и вновь оказалась снизу.
        Проснувшись рано утром, будто от толчка, Екатерина бесшумно встала, нашла в тёмноте халат и вышла из комнаты. Зоя спокойно посапывала в кроватке.
        Катя решила принять ванну и обдумать дальнейшие действия. Да, ей нравился этот мужчина, ей было хорошо с ним ночью, но она ему не доверяла, а ей нужно было надежное плечо, чтобы в случае необходимости опереться и крепкая рука, которая смогла бы поддержать на неровностях и поворотах дороги жизни. Ей уже не нравилась перспектива быть на вторых ролях, как это было в первом браке, и она не была уверена, что засыпая с ней в одной постели, в эротических снах ему не будет сниться другая. Как любовник Геннадий Владимирович был великолепен и Екатерину устраивал, но как муж? Она считала, что он поспешил с предложением, втянул в авантюру Веру Павловну, этим отрезал путь к простым, ни к чему не обязывающимся любовным отношениям. Поэтому сняв кольцо перед принятием ванны, Катя не стала его одевать после.
        Спать она не могла, эмоции и противоречивые чувства переполняли её. Чтобы как-то отвлечься она убрала со стола в гостиной, что в холодильник, что в посудомоечную машину, что в раковину. После того, как навела порядок на кухне, Катя пошла в комнату Зои и прилегла на диванчике.
        Она не заметила, как уснула, разбудили её шаги в прихожей. Уже расцвело, но Зоя ещё спала, Катя встала, чтобы сварить дочери утреннюю кашу. Не зная, кто находиться в ванной, она заглянула в свою комнату. Геннадий Владимирович спал раскрытый на животе, обнимая Катину подушку. Девушка подошла и критично осмотрела ягодицу, на месте крупной родинки просматривался маленький, еле заметный шрам.
        Вера Павловна на кухне заваривала чай, пожелав доброго утра, Катя занялась кашей.
        - Что ты у меня, Катерина, грустная? Где ты была, что жених один спит?
        - У Зоси уснула на диванчике.
        - Невесты все счастливые, а ты? Давай улыбайся, чего тебе печалиться? Молодая, здоровая, красивая, богатая, а дочка у тебя, какая умница. А ну ка, улыбнись! А жених, у тебя какой! Сколько баб по нём сохнет, а он тебя любит. Год мой порог отбивал. Всё у тебя хорошо. Дождалась ты своего счастья.
        - Не верю я ему бабушка. Сами рассказывали про него, что ветреный и про девушек его разовых.
        - Когда это было? Тогда не любил никого, а если девки сами себя предлагают, какой молодой дурак откажется. Теперь дело то другое, любовь пришла. Вижу, чего ты боишься, прямо тебе скажу, напрасно. Счастлива с ним будешь, Зайку вырастите и своих деток наживёте. Всю жизнь меня добрым словом поминать будешь. Худого с его стороны ничего не будет, иначе сватать не подрядилась. Но запомни, никому тайну рождения Зайки не рассказывай, иначе не избежишь с ней проблем.
        - Я, то не скажу, но есть ещё Егор и Лиза.
        - Нет Егора, по скользкой дороге шёл на неё и упал. А Лизка, так она всю жизнь бояться тебя будет, что ты её тайну раскроешь. Так, что замуж иди, по судьбе он тебе, на втором повороте вы должны были сойтись.
        - Спасибо вам, Вера Павловна и с Зосей вы мне помогаете и так. Может купить вам что-нибудь?
        - Вот помогу тебе с Зайкой, в школу её отправлю, ты придёшь ко мне, я тебя позову, когда помирать буду. Тяжело будет, мучиться буду, не смогу помереть с тем, что имею, тебе отдам. За руку меня возьмёшь, ладонь крепко сожмешь. А ты когда старая будешь, Зайке передашь.
        - А, что передать-то? Бизнес?
        - Поймёшь, когда сама получишь. Входная дверь стукнула, наверно, Генчик за цветами побежал. Зайка должна проснуться. Иди кольцо одень.
        КОНЕЦ