Мой нелучший друг Наталья Будянская
        Счастливая женщина! Ее карьера и личная жизнь устроены, все получается и радует. Но… Ах, если бы не это «но»… Близкий друг деликатно намекает на то, что муж ей изменяет. И мир сразу перестает быть разноцветным, как радуга. В яркой палитре появляются оттенки коричневого и черного. Подозрительность, злоба заползают в сердце.
        А друг… он всегда рядом: поможет, спасет, защитит. И хочешь ты того или нет, он напишет сценарий твоей жизни заново.
        Наталья Будянская
        Мой нелучший друг
        Глава 1
        Спа-отель в Абу-Даби.
        Наши дни
        Ямечтала отдохнуть от славы, узнаваемости и дикой популярности. Мой образ не сходит с экранов, диски раскупаются со скоростью тока в электросетях, капиталы множатся. Язвезда, успешный продюсерский проект, талантливая певица. В прошлом году представляла свою страну на популярном певческом конкурсе, с тех пор волна популярности накрыла меня с головой.
        Густая морская лазурь, бесшовное чистое небо, остроконечные пальмы, загорелые тела, горячий песок, белый диск слепящего солнца…
        Пятизвездочный отель предоставляет полный спектр услуг. Акваланг, парашют, яхта, подводная охота - все тридцать три удовольствия. Но я наслаждалась спа-процедурами, роскошью, тишиной и спокойствием. В этом месте очень ценят комфорт и конфиденциальность. Язнала, что здесь меня никто не найдет и не узнает.
        Но всегда есть оборотная сторона медали. Десять лет я карабкалась на Олимп и почти столько же строила семейную идиллию с любимым человеком. Ялюбила его и безумно хотела доказать самой себе, ему и всему миру, что совмещать карьеру и семейную жизнь можно. Можно! Но последний год для нас стал особенно трудным. В мужчине накапливались напряжение и злость. Ябесилась, плакалась в жилетку другу, успокаивалась и возвращалась к Сашке. Когда поняла, что личная жизнь летит ко всем чертям, а отношения с любимым катятся в пропасть, улетела отдыхать. Хотела проветрить голову и расслабить тело. Но мне никак не удавалось вытряхнуть из головы и забыть непростую ситуацию. Что случилось с нашими отношениями? Почему это произошло со мной? Это могло случиться с кем угодно, только не со мной!
        Как он мог меня бросить?
        Сашка ушел.
        Яосталась одна.
        Абу-Даби - модный курорт. Фешенебельные отели, роскошные рестораны, высокая кухня, разнообразные процедуры для красоты и здоровья. Ялежала в тени огромного эвкалипта на мягком диване после расслабляющего массажа и читала любовный роман. Буквы упрямо скакали перед глазами, строчки рассыпались веером, а сюжет улетал в ту страну, где остались в зимней стуже самые любимые мужчины - муж Саша и друг Женя.
        Друг, мой милый друг. Что бы я без тебя делала? Ты всегда был невидимым щитом, опорой, поддержкой. Ты моя самая любимая подружка. Мы вместе так долго, что я с трудом помню, как жила без тебя. До тебя. Разве было такое время?
        Саша… от тягучих воспоминаний щиплет в носу и сжимает виски.
        Женя… Внутри разливается тепло, а во рту появлялся сладкий привкус дружбы.
        Они едва знакомы, но оба дороги моему сердцу.
        Яуткнулась в роман. Очередная попытка постичь переживания Мануэллы и Пьера-Луиджа во времена Средневековья. Ресницы неспешно смежились, нега растеклась по телу, я задремала. Косые лучи послеполуденного солнца окутывали теплом, как пуховым одеялом. Сцена, огни, громкая музыка - все вертелось кубарем и скакало шальными мыслями в темных углах подсознания. Янапрягалась даже во сне, вытягивая верхнюю «ля», хмурилась на дымовой генератор, пересушивающий гортань, и слепла от софитов.
        Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Полчаса? Внезапно на лицо упала тень, я открыла глаза и застыла в позе испуганного богомола, точь-в-точь как на картинке в учебнике биологии. В непонятной перекошенной позе, с подогнутыми ногами и свернутой набок головой. Увиденное потрясло настолько, что пригвоздило к месту намертво. Ябоялась даже моргнуть, о движении не могло быть и речи.
        На меня смотрело дуло пистолета. Окаменев от страха, я перестала дышать. Из-за слепящего солнца лицо мужчины, собиравшегося меня убить, рассмотреть не удавалось. Он тенью нависал сверху, тыкая мне между глаз пистолетом.
        Вся жизнь, начиная с детсадовского возраста, промелькнула перед глазами.
        «Яне хочу умирать! Как глупо!» - протестовало все мое существо.
        Кадры кинопленки с тридцатидвухлетней историей пестрели событиями: важными и не очень, грустными, радостными, очень печальными и искренне счастливыми.
        Мама, папа и я на Первомайской демонстрации. В волосах белые банты, на губах счастливая улыбка. Гордый папа и другие заслуженные труженики завода держат Знамя труда. Всеобщая радость царит в воздухе. От переизбытка чувств я подпрыгиваю на месте. Как хорошо жить на свете!
        Первая двойка в дневнике. Поток горючих слез, глубокое чувство вины, опущенные в пол глаза и раздавленное чувство собственной значимости. Как это могло случиться со мной? Как у меня могла быть двойка за диктант? Это невозможно! Возмущение появится потом. Разочарованию и печали нет предела. Мне плохо. Мне так плохо…
        Стою на сцене. Первый концерт в составе школьного хора, волнуюсь. Накрахмаленный воротничок школьной формы, новые туфли на каблуке, дефицитные капроновые колготки с узором. В зале нет свободного места, белый свет софитов режет глаза. Но это все не важно. Все внимание приковано к семилетней девочке в центре. Ко мне. Прекрасно, когда мечты сбываются!
        Первая любовь. Неудачный опыт. Слезы, страх, раскаяние, тревога, разбитые мечты. Он меня не любит? Но ведь я его люблю. Как такое возможно? Зачем придумали любовь? Почему она так несправедлива?
        Только с Сашей я почувствовала всю прелесть настоящих гармоничных отношений. И только сейчас поняла, как любила, как нуждаюсь в нем, как люблю. Яне хочу умирать!
        Крики, шум, треск перекидываемых шезлонгов. Немногочисленные отдыхающие спешили покинуть зону отдыха. Никто не собирался меня спасать. Человек статуса «люкс» беспокоится и бережет только свою жизнь. Из распахнутых глаз одна за другой покатились слезы.
        «За что? Что я сделала плохого?»
        Рука с пистолетом дрогнула. Человек испытывал сильное напряжение. Оружие плясало, теряя прицел. Через сжатые губы доносился то ли плач, то ли стон. От страха я заново научилась дышать. И научилась смотреть против солнца. В этот момент я совершенно отчетливо увидела… Его.
        О, господи… Этого не может быть! Он? Это он? Он хочет меня убить?
        Смертоносный свинец в дуле пистолета вызывает животный страх у всех без исключения. Яплакала. Жестокая реальность голливудских блокбастеров вернулась с новыми звуками, издаваемыми мужчиной с пистолетом в руке. Превозмогая внутреннюю боль, с перекошенным от судорог лицом, он стонал. По щекам катились слезы. Крупные, горькие, мужские. Яхотела что-то сказать, но не могла разлепить губы. Яхотела протянуть к нему руки, но тело меня не слушалось. Этот человек был слишком важным в моей жизни. Яне представляла своей жизни без него. Яне могла просто лежать и смотреть, как он меня убивает. Яне могла пошевелиться, но жутко хотела жить.
        Яне могла принять смерть даже от него.
        Дальше все случилось как в замедленной съемке. Он дернулся, резко выпрямил спину. Растерянно посмотрел мне в глаза, потом на свое плечо. Расширившимися от ужаса глазами я наблюдала, как расползается кровавое пятно у него на плече. Рука обмякла, пистолет выпал и звякнул о мраморную плитку. Он последний раз заглянул мне в глаза. Страх, отчаяние, безысходность читались во взгляде. Слезы высохли. Яне могла допустить его смерти. Вскочила с дивана, кто-то закричал на английском «стой». Второй выстрел прозвучал как приговор. Мужчина упал навзничь и корчился от боли. Выла сирена, неведомо откуда появились полицейские, возник шум и новый переполох. Ястояла, как бронзовая статуя, протягивая руку в пустоту. К тому месту, где еще недавно стоял мужчина. Кто-то проходил мимо и инстинктивно ее пожал. Яочнулась, присела на диван.
        Перед моим носом лязгали наручники и горе-убийцу поволокли в тесном кольце к машинам. Он не оказывал сопротивления, голова упала на грудь. Он плакал. С ужасом я смотрела на поникшую фигуру разбойника и понимала, что моя жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.
        Никогда.
        Мужчина всей моей жизни… Тот, которому я посвящала песни, знакомила с родителями, спала на плече, изливала душу, делила сердце, впустила в свою жизнь. Он хотел меня убить…
        Япотеряла его навсегда…
        Липкий ужас пробрался в кровь и остановил ее движение в венах.
        Япотеряла сознание.
        Глава 2
        Путь к Олимпу. За пять лет до событий
        - Виктория, прекратите меня соблазнять.
        Эту фразу, брошенную начальником напоследок, буду помнить вечно.
        Медленный танец, корпоративная вечеринка. Яприжималась к пиджаку шефа щекой и вдыхала уже знакомый запах его одеколона. Волнующая мелодия «You & I» побуждала к признанию. Мужское дыхание щекотало висок и заставляло трепетать от долго сдерживаемой страсти. Виктор Валентинович был похож на известного голливудского актера и являл собой полное соответствие моему идеалу. Причем как внешне, так и по характерным качествам. Как только я прошла собеседование в фирме «Дон-маркет», на следующий день была представлена директору. Помню ту минуту, когда открылась дверь, и я несмело шагнула в его кабинет.
        Сердце предательски задрожало, сорвалось и покатилось куда-то вниз. Он поднял глаза, посмотрел на новую сотрудницу не дольше двух секунд, кивнул, подписал документы, которые протягивала дама с шиньоном на голове, и занялся делами. Потерял интерес. Как будто меня в кабинете больше не было.
        А я умудрилась влюбиться. За эти две секунды. И проработать на фирме четыре месяца, тайно страдать, скрывать свои чувства. И вот сегодня, приняв на грудь расслабляющего лекарства в виде красного муската, я чувствовала, что таю быстрее, чем ледник в Антарктиде.
        - Живу одна. Улица Пушкина, дом двадцать два, квартира восемь. Приезжайте.
        Босс выпучил глаза, отчего сходство с актером исчезло. Ясмутилась. Он оглянулся, убедился, что рядом никого и предложение исходило из моих уст. Посмотрел еще раз.
        - Ялюблю вас, - прошептала я одними губами.
        Музыка предательски закончилась. Яне убирала руки с его плеч, он продолжал держать меня за талию.
        - Не уходите.
        Язнала, что должна отпустить. Его ждет жена. Сидит за столиком, нервно теребит скатерть и смотрит в нашу сторону.
        Руки сжимали мужские плечи, я ногтями цеплялась за ткань его пиджака, как за последнюю надежду на счастье. Он мягко отстранился, сжал мои ладошки и ласково улыбнулся. Так обращаются с детьми. С маленькими капризными детками, которые хотят больше, чем могут иметь. А с женщинами так не поступают. С достойными и шикарными не поступают. А со мной, наверное, можно. Явернулась к столу, схватила сумочку и выскочила на улицу в надежде найти спасение в сигаретном дыме. Руки тряслись и лишали всяких попыток чиркнуть зажигалкой. От бессилия выступили слезы.
        - Черт! Черт! Черт!
        - Молодая девушка, а ругается как сапожник, - произнес кто-то совсем близко.
        Язамерла и повернулась на звук. По законам жанра на этом месте должна была оказаться обожаемая мной личность. Тот единственный мужчина, ради которого я четыре месяца исправно хожу в офис и терплю нелюбимую работу. Но по закону подлости рядом со мной собиралась покурить его жена.
        - Вас Леной зовут вроде бы? - выпустила она струйку дыма в ночное небо.
        - Викой.
        Ябыла уверена, что мадам Плетнёва спутала имена нарочно. Ей не нравилась моя смелость, этот совместный танец с шефом. Не нравилась я.
        - Лена, Вика, - продолжала она елейным тоном, - все вы на одно лицо.
        Ячувствовала, как запылали щеки и к горлу подкатила тошнота. Вот коза! Сама на себя посмотрела бы. Лицо такое, будто бегемот жевал, а потом выплюнул. С ее данными внешность корректировать надо раз в неделю. Тем более, имея такого мужа-красавца.
        - А ваше лицо не забудешь, - не удержалась я от ответа.
        Выкинув недокуренную сигарету, я вернулась внутрь. Музыка гремела, народ плясал, проявляя чудеса пластики. Шефа нигде не было видно. Очень жаль. Пока за ним не приглядывает мегера, можно успеть совершить последний отчаянный шаг.
        - Виктория, вы дрожите.
        На плечи опустился мужской пиджак, и меня окатила волна тепла. Резко обернувшись, я почти упала в объятия Виктора Плетнева.
        Местный Мистер Твистер - бывший министр, идеал из мечты, стоял напротив, заглядывал в глаза и не спешил исчезать. Я, как загипнотизированная, смотрела в его темные зрачки не мигая. Что хотела там найти? Ответ на мое предложение? Ответную симпатию? Тень согласия? Что?
        - Виктория…
        Он сделал паузу, приподнял бровь, опустил глаза.
        - Да? - выдохнула я, рисуя в воображении ночные картинки. В животе затрепетал рой бабочек. Мы вдвоем. Яи он. Яркие звезды, пузырьки шампанского в бокале, шелковые простыни, музыка, свечи.
        - Виктория, - он поднял глаза и посмотрел прямо, как строгий учитель, - Вика, прекратите меня соблазнять.
        Мне как будто дали пощечину.
        Язастыла на месте. Превратилась в монолитный камень, как древнегреческая статуя.
        Когда выпала из образа разочарованной богини, мужчины рядом не было. Сколько времени я провела в загипсованном состоянии, не имела представления.
        Голова ничего не соображала, но тело уже оттаяло и было способно передвигаться. Шум в ушах давил на нервы, заставлял хмуриться и искать спасение в вине. Надо было покинуть вечеринку, желательно срочно. И на следующий день уволиться из офиса. Но пока мозг играл со мной в прятки, я совершала какие-то бессмысленные движения. Помню только, что проходя мимо столика, где сидела мадам Плетнева, демонстративно тряхнула плечами, мужской пиджак упал ей под ноги.
        - Кажется, это ваше.
        Это была моя последняя фраза на корпоративе «Дон-маркета».
        Яосталась одна. Без мужчины и без работы.
        Утром осознала масштаб трагедии, но было поздно. Пыталась посмотреть на ситуацию с другой стороны, вдохнуть воздух свободы и взглянуть в позитивное завтра, но никак не удавалось. Ядумала о себе в минорных тонах и никакие мотивирующие лекции в плеере не помогали. Но бог, наверное, для того и наблюдает за нами с небес, чтоб своих нерадивых отпрысков направлять на путь истинный. Помог Женька. Мой друг, верный Женька. Что бы я без тебя делала? Благо, ты появился в тот период, когда в меня никто не верил, да я и сама не верила, что могу стать певицей. Ты стал невидимым щитом, опорой, поддержкой, изгнанником депрессии и сомнений.
        Ярешилась на кардинальные сдвиги. На перемены, которые в привычной жизни считала уделом сумасшедших. Меня ничего не держало в этом городе, и я приняла вызов. Зачем сидеть и страдать, лучше рискнуть и попробовать.
        Сейчас, оглядываясь на прошедшие события, я рада тому, что всё произошло именно так. Ярешила уехать в Москву.
        Тогда я слабо понимала, куда и зачем еду. Чем буду заниматься в огромном мегаполисе, где жить? Янамеренно уезжала. Москва - город огромных возможностей, это лотерея. Во все времена сюда приезжают люди разных национальностей в попытке вытащить свой счастливый билетик. И если я решилась изменить жизнь, то кардинально.
        В мучительных попытках унять душевные переживания после корпоратива, я задумалась: чего хочу на самом деле? Меня тошнило от офисной работы, однообразных будней, сухих цифр на бумаге. Тогда что?
        Самое сложное в жизни, понять, чего ты хочешь. Второе по сложности - договориться с самим собой. Наверное, мне мало было выпавших на голову бед, я взвалила на плечи глыбу под названием «смысл жизни» иушла с корнями в чернозем. Копалась в себе долго и настырно. И это принесло результат. Японяла, чем хочу заниматься. На разных этапах жизни я видела несчастливых людей. Они были везде: вшколе, в институте, на работе. Педагоги, деканы, мои сотрудники и даже начальники были недовольны своей жизнью. И не могли этого скрыть. Они не любили то, чем занимались. А я не хотела быть на них похожей. Жизнь дается лишь раз и прожить ее вот в таком глубоком негативе совсем не хотелось.
        Отбросив шелуху вроде машин, квартир, шуб и бриллиантов, поняла, что хочу петь. Да, петь. Ямечтала стать звездной певицей, чтоб из каждого приемника Виктор Валентинович слышал мой голос. Ябыла лучшей в школьном хоре, когда-то мечтала стать певицей, но детские фантазии только веселили моих родителей. Они не видели в этом направлении стабильного будущего, приводили статистику других профессий, и в итоге я сдалась. Закончила финансово-экономический факультет, окончательно похоронила мечту.
        И вот сейчас, в самые тоскливые дни моей жизни, она проснулась, запела в полный голос и потребовала реализации.
        Есть простой способ понять, что делать в жизни. Придумала не я, но я им пользуюсь. Представьте на минуту, что вы встретили идеального себя (идеальный вы - это тот, каким вы хотите себя видеть). Посмотрите внимательно. Какой он - этот человек? Представьте вашу встречу в мельчайших подробностях. Как он себя ведет? Какая у него прическа? Какое выражение лица? Как он одет? На каком авто приехал? Откуда прибыл? Этот человек успешен. Он умеет ставить цели и знает, как их достигать. Это ваш эталон. Представили? А теперь задайте один простой вопрос: чем он занимается в жизни. Его ответ и есть ваша цель.
        Именно из-за того, что мы занимаемся не тем, для чего родились, все проблемы и случаются. Почему люди, которых называют офисным планктоном, каждую пятницу идут в бары и активно выпивают? Именно поэтому. Они терпят всю неделю. Терпят недовольство, душат в себе мысли, уговаривают внутренний голос, наступают на горло собственной песне. Убеждают сами себя, что так надо, что это не худший вариант и все так живут. Как хочется - не бывает. Это только в сказках и в кино. А здесь, в реальной жизни, все не так: скучно и однообразно. Человек чувствует, что занимается не своим делом. Ему плохо, его душа и сердце просят пощады, но… Всесильные обстоятельства диктуют свои условия. Это проявляется в том, что мы идем на компромиссы. Мы говорим сами себе: «Да, работа мне не по душе, но зато близко от дома. То, чем приходится заниматься, просто отвратительно, зато платят хорошо. И график удобный». Это гениальная западня. Никто и никогда не признается себе: «Яживу серую унылую жизнь. Из радостей только пиво по пятницам, родительская дача по субботам и море раз в год. Яничего не изобрел, и моим потомкам нечем будет
гордиться».
        Мы сдаем свои позиции по чуть-чуть, по капле. Почти незаметно, но постоянно, не переставая. Мы получаем знаки от подсознания, но не реагируем на них. Например, нежелание в понедельник идти на работу. Но мы это списываем на лень, у всех же так. Никто не хочет работать. Никто не хочет после выходных рано вставать.
        Да с чего мы это взяли, что никто? Есть немало людей, которые бегут на работу. Это те, кто занимается своим делом. Своим любимым делом. И я хотела так же. Яхотела заниматься тем, что мне нравится и чтоб за это мне еще платили гонорар. Япрямо почувствовала эмоции, состояние счастья. Работа может и должна приносить удовольствие.
        Явидела вокруг, что многие продолжают прогибаться, считая, что жизнь - это нечто такое, что как бы случается с человеком. Само собой. И заниматься поисками своей особой дороги нет смысла (и желания). Думают, что создать себя, свою жизнь и свои правила - сложно. Большинство даже не пробует что-то поменять. А как можно знать, что за дверью, если ее даже не пытаешься открыть? Ястала цепляться к подругам с вопросами: «О чем ты мечтаешь?», «Какая твоя главная цель в жизни?». И была поражена, что многие затрудняются ответить. Это поразительно. Почти все, кого я спрашивала, растерянно пожимали плечами. А те, к кому я приставала более настырно, нервничали. «Какая цель?» - возмущались они. «О чем ты?» По правде говоря, лишь один Женька ответил четко. Он мне рассказал свою теорию по поводу цели в жизни, и это меня заинтересовало.
        - А чего ты ждала? - удивился он, когда я в унылом настроении пересказывала ему разговоры с подругами.
        - Ядумала, что человек знает, чего хочет, - плаксиво сказала я.
        - Разочарована, правда?
        Ясогласно кивнула.
        - А давно ты сама поняла свое предназначение?
        Яуставилась на Женьку, понимая, что говорит он чистую правду. Две недели назад я добивалась внимания своего начальника и ради этого работала в его фирме, выполняла задачи, которые мне не нравятся. Зачем? Для чего? Что я делала со своей жизнью? Понимание глупого отношения к собственному будущему расстроило. Женька мягко улыбнулся и продолжал:
        - Самый ценный подарок - наша жизнь - достался человеку бесплатно. От этого все беды. Люди не знают, что с ней делать. Поэтому повторяют шаблоны поведения родителей, копируют знакомых и живут старыми схемами. Как большинство, как все. Люди готовы бежать за автобусом, чтобы сэкономить несколько минут, а что делать с жизнью в целом, не знают. Но самое страшное, что люди в большинстве своем в принципе никогда не задумываются, для чего они живут. А зачем? Есть же распорядок: сначала в школу, потом в вуз, затем на работу и в конце на пенсию. Только это все для чего?
        Яподумала, что так живут все. Все, кого я знаю. А тех, кто живет иначе и с кем не знакома лично, я часто вижу по телевизору. Это они смогли, рискнули, перебороли. Всех их объединяет одно - каждый знал, чего хочет от жизни.
        - Что мне делать, Женя?
        Он взял мои руки в свои и легонько сжал.
        - Четкое осознание цели - половина успеха. Нужно сделать самый первый шаг - решиться работать над собой. Перестать болтаться на ветру, словно осенний лист, и взять ответственность за свою жизнь в свои руки.
        - Хорошо сказано, - скептически улыбнулась я, - только как?
        - Для начала просто поверить в то, что все возможно. Все, что ты хочешь. Абсолютно. Нам столько раз говорили, что ничего добиться нельзя. Вот мы взяли в это и поверили. Нам постоянно указывают дома и в школе, что мы должны знать свое место. Что все давно куплено и продано. Но мы с тобой выросли и должны знать совершенно другую истину: унас есть все, чтобы жить той жизнью, о которой мечтали.
        У меня радостно заблестели глаза. После меланхоличных рассуждений подруг, Женькина речь была инопланетно позитивной. Правильной, грамотной. Яслушала и понимала - это про меня.
        - Во-первых, не жди быстрых результатов. Ты не можешь научиться петь за сутки. И не соберешь урожай картошки через неделю после посадки. Сливы не созреют в мае, даже если ты будешь поливать дерево каждый час. Всему свое время. Чтобы стать профи, требуются годы оттачивания навыков. Поэтому к финишу приходят только те, кто понимает, что дорога предстоит неблизкая. Те же, кто ждет результата «здесь и сейчас», бросают мечту после первых неудачных шагов. Ты ведь не такая? Если решилась, не бросишь?
        Яподумала, что буду очень мудрой и чужих ошибок не повторю. Женька одобрительно подмигнул. Продолжил:
        - Во-вторых, нужно получать удовольствие от процесса. Каждый день. Понять, что цель далеко, - это только часть успеха. Второе слагаемое результата - приятные эмоции. На пути у каждого есть моменты, когда кажется, что ничего не выходит. Ты будешь надрывать горло, но твои песни никто не услышит. Ты можешь истязать себя уроками вокала, но ни один продюсер с тобой не знаком. В такие секунды легче всего остановиться. Но ты должна понимать, что ты все равно на пути. И если сейчас в этот самый момент не видишь очевидного прорыва, это не значит, что его нет. Механизмы уже запущены.
        Яподумала: что бы я делала без Женьки? Раскисла и не решилась бы на перемены.
        Мы учились в одном классе. Вокруг меня всегда вилось много мальчиков, добивающихся симпатии. Он был в их числе. Яне замечала его знаки внимания, не оборачивалась, проходила мимо парнишки в очках. В силу подростковой непосредственности, чувствовала свое превосходство над одноклассницами. Янравилась мальчикам, они - нет. У меня была грудь, у них пока нет. На волне мнимой популярности считала себя вольной выбирать того, кто проводит домой, понесет портфель или даст списать задание.
        Однажды он решил выделиться и пригласил на свидание. «Свидание» - такое смешное слово. Ярассмеялась ему в лицо. Нам всем хотелось скорее повзрослеть, но слова из той, будущей жизни, типа: «девушка», «свидание», «жених» для нас, тринадцатилетних детей, были действительно нелепыми и смешными. Это сейчас «поколение next» употребляет в лексиконе модные словечки, а тогда все было чинно и культурно. По-пионерски.
        Он пропал с поля зрения на несколько лет. Ушел из класса, сменил школу. Говорили переехал. Потом возник на выпускных экзаменах. Подтягивал по геометрии, готовил к экзаменам. Все летние вечера проводил со мной: пел под гитару, возил на озеро, собирал на лужайках цветы. Такое поклонение льстило, но я не видела в нем своего парня. Мы продолжили общение в другой плоскости. И Женька стал моим лучшим другом.
        Другом, который всегда рядом. И в такой переломный момент он был со мной. Сказал, что верит в успех. Яобязательно стану звездой. С его помощью я купила билет в Москву.
        Глава 3
        Вокзал напоминал засохший в поле подсолнух. Вроде есть что-то живое, но такое не привлекательное, что лучше бросить и оставить досыхать, чем реконструировать. Поезд отправлялся через пять минут. Меня никто не провожал. Ячувствовала наступление истерики. Она липким комом накатывала и пробиралась под кожу. Заставляла трепетать и судорожно глотать воздух.
        Поезд тронулся, а я так и продолжала трястись как осиновый листик. В вагоне было душно, но меня трясло будто от холода. Куда еду? Зачем? Что ищу? От чего бегу? От кого? А там что? Миллионы вопросов и ни одного вразумительного ответа.
        В Москве жила моя школьная подруга Маринка, я собиралась остановиться у нее. Написала Маринке номер вагона и время прибытия. Она обещала встретить. Временно буду жить у нее. Спасибо, что согласилась.
        Мысли бродили свинцовыми тучами, пальцы дрожали, я упрямо сжимала челюсти, чтоб не выдать эмоций. Женька обещал проводить, если угомонит маман, но на перроне так и не появился. Стало грустно и как-то особенно одиноко.
        В купе зашел парень. Что-то сказал. Наверное, поздоровался. Яоглянулась. Не Женька. Вернулась к окну, уткнулась носом и смотрела на удаляющийся город. Из глаз покатились слезы. Где-то там, за зелеными веточками тополей мелькает мой дом. Белые плитки, желтые балконы. Там я родилась и провела свое детство. Там остались мои подруги, с которыми дотемна играла в классики, прыгала через резиночку, стреляла из рогатки, изображая Робин Гуда, водили Панаса, менялись вкладышами, играли в выбивала. Там осталась целая радостная, как резиновый разноцветный мячик, весело отскакивающий от стены, жизнь.
        Из глаз покатились слезы.
        Виктор Валентинович… Женька… Жизнь в маленьком городке. Все привычно, размеренно. Люди работают, дома смотрят телевизор, солят огурцы и обсуждают новости. Летом все в светлом, осенью в темном. Все однотонно. Монотонно. Говорят о ценах, продуктах, зарплатах, ежедневных мелочах. Одно и то же. «Деньги нужно экономить», «Нарядную одежду нужно беречь», «Принцев не бывает», «Не высовывайся и не выделяйся», «Будь как все». А как может быть иначе в провинции?
        Попутчик вышел. Явсе так же сидела и смотрела в окно. Мелькал пейзаж, кружилась голова. Воспоминания теребили душу. Сначала пыталась зацепиться взглядом за убегающие деревья, но потом отбросила эти попытки и отпустила. Отпустила этот город.
        Не помню, как уснула.
        Проснулась утром, парня в купе нет. Достала несессер, собралась на выход. Тут дверь распахнулась, появился парень с полотенцем на плече.
        - Доброе утро.
        Яулыбнулась во весь рот.
        Парень дернулся и резко отшатнулся, ударив головой зеркало на двери. Изображение задрожало, отразив мое перепачканное вчерашней косметикой лицо. Потоки слез нарисовали черные вертикальные полосы, ресницы слиплись. Настоящая ведьма.
        - Ядумал, вы немая, - произнес парень, возвращаясь на место.
        - Да? Почему вы так решили?
        Яусердно оттирала вафельным полотенцем щеки.
        - Вчера я пытался с вами разговаривать, задавал вопросы. А к вечеру смирился, что еду с глухонемым человеком. Вы все время в окно смотрели и плакали. Еще подумал: как больного человека отпустили одного в большой город?
        Мы смеялись и даже подружились. Обменялись телефонами и расстались на вокзале. Не думала, что когда-то еще встретимся. Так, формальность. Он спросил, я продиктовала. На всякий случай в контактах подписала «Денис из поезда».
        Даже представить не могла, что он очень скоро появится в моей жизни вновь.
        Глава 4
        Жизнь в столице закрутилась, завертелась и помчалась с такой быстротой, что только успевай листать календарь. Это не монотонные будни провинции, а бешеный ритм большого города.
        Яжила в малюсенькой комнатке, которую мы делили на троих: я, Маринка и Светка (Маринкина подруга), добиралась два часа до места работы (за которую была тоже благодарна подруге).
        Теперь мы с одноклассницей работали в одной корпорации, но виделись только в обеденный перерыв и вечером дома. Янаучилась улыбаться, даже когда на душе тоскливо, не замечать хамства, варить кофе литрами, вежливо разговаривать, сортировать корреспонденцию, все успевать и запоминать.
        - Алло, Вика?
        - Да, Вика, - подтвердила я, пытаясь припомнить этого «Дениса из поезда».
        - Виктория, я тут подумал… Может, встретимся?
        - Где?
        - Где захочешь.
        - Ты приглашаешь меня на свидание?
        - Приглашаю на прогулку.
        - Но уже поздно, - я взглянула на часы.
        - Ночная Москва зрелище незабываемое.
        - Наверное, ты прав.
        Яподумала о том, что слишком быстро влилась в рабочий поток, обросла делами, старалась работать больше, чем от меня ждали. И нигде еще не была. Ничего не видела. Разве для этого я приехала в Москву?
        Пока я раздумывала, Денис терпеливо молчал.
        - Вика, ты согласна?
        - Да.
        Яприняла решение. Мы договорились о встрече через час.
        Что толку приехать в этот город со своими амбициозными планами и все время просиживать в квартире, ссылаясь на отсутствие настроения, поздний час, занятость или непогоду. Это я и объяснила Маринке. Она меланхолично щелкала пультом, меняла картинки на экране и с удивлением смотрела, как я лихорадочно собираюсь.
        - Ты на свидание? - уточнила она.
        - Нет, просто погулять.
        - С мужчиной?
        - С парнем.
        - Тебя ждать?
        - Нет. Ложись, отдыхай. Полюбуюсь ночными огнями и вернусь.
        - Утром? - не отставала подруга.
        - Мариш, ты же сама говорила, что метро закрывается в час ночи. Значит, должна вернуться раньше. Теоретически.
        - Ага, так и поверила. Вторую неделю в Москве, уже кого-то нашла и на свидание намылилась. Не вернешься.
        Маринка была права. Познакомиться с нормальным парнем в транспорте практически невозможно. Ушли времена Гоши с самоваром в электричке. В этом большом и гордом городе, наполненном амбициозными людьми, все иначе.
        Дениса я узнала сразу.
        - Привет.
        Яподошла вплотную.
        - О… - только смог выдавить мой кавалер.
        - Не узнал?
        - Узнал.
        - Не узнал, - захихикала я.
        - Ты такая… Красивая.
        - Готова спорить, что ты запомнил меня глухонемой.
        Маринка была права. Яне вернулась домой. Мы замечательно провели время, гуляли, смотрели, фотографировались, общались и смеялись.
        - Пойдем на мост, - предложил Денис.
        Пока мы переходили дорогу, взбирались на мост, прошло не больше десяти минут. Но за это время погода умудрилась испортиться. Как в Лондоне, честное слово. Вот только было тепло, а сейчас погода напоминает глубокую осень. Разве такое бывает? Несмотря на пронизывающий ветер и нависающие над рекой тучи, вид открывался чудесный. Прямо под нами проплывали прогулочные пароходики, а по широкой дороге в несколько рядов мчались машины. Красивые, блестящие, дорогие. Яжадно ловила красочные эпизоды московских картин и впитывала, впитывала новые незнакомые ощущения.
        - Ну как? - спросил Денис.
        - Восхитительно.
        - Замерзла?
        - Замерзла.
        - Почему легко оделась?
        - Так лето.
        Парень улыбнулся.
        - Знаешь как в Москве говорят? Июнь - еще не лето, август - уже не лето.
        - Так говорят на севере, - поправила я.
        - А ты сейчас где?
        - В Москве.
        Он снова улыбнулся. И предложил спуститься погреться в кафе.
        Должна признаться, тот вечер помню не очень… Даже очень не помню… Помню большую пиццу, пиво. Яне могла согреться. Пальцы онемели от холода. Денис пытался на них дуть, согревал дыханием. Ясказала, что лучшее горячительное - водка. Она разогревает кровь и убивает зарождающуюся простуду.
        Не знаю, что она убила во мне в тот вечер, но память стерла напрочь.
        Утро началось как-то не так, как я планировала.
        Дикая головная боль и пересохшее горло не давали ясной картины произошедшего. Япроснулась в чужой квартире, рядом на кровати лежал абсолютно голый мужчина. Это обстоятельство смущало. Аккуратно, чтобы не разбудить спящего человека, выскользнула и побрела в сторону кухни. Ужасно хотелось пить. В голове плыл туман. Душ с холодной водой не принес видимых результатов. Стало легче, но память не вернулась. Это расстраивало.
        - Вика, Викуля.
        Дверь, закрытая на щеколду, задергалась.
        - Вик, открой дверь.
        - Зачем? - я вжалась позвоночником в стену.
        - Как это зачем?
        - За-чем?
        - Хочу к тебе.
        - Скоро выйду.
        Яне готова была к такому повороту событий. Чтоб собраться с мыслями, нужно было время. Минут пятнадцать я пряталась в заточении, но Денис оказался настырным парнем, стучал в дверь, звал на кофе.
        Пришлось выйти. Мы посмотрели друг другу в глаза. Да, такое короткое знакомство, а как много разных образов.
        Кофе пили молча. Ясмотрела в окно, тихо надеясь, что сегодня выходной, и я ничего не перепутала.
        - Как закончился вчерашний вечер? - Решилась задать сакраментальный вопрос.
        - Ты что, ничего не помнишь?
        Он был искренне удивлен.
        - Прости, но иногда такое с людьми случается.
        - Вообще ничего? - уточнял он.
        - Ябы сказала совсем немного.
        Он погрустнел, уткнулся в свою чашку и замолчал.
        - Денис, я помню пиццу, пиво. Мы сидели в кафе под мостом.
        - Да.
        - Ну, а потом что? Закрылось метро, и ты меня позвал к себе?
        - Нет. Ты хотела танцевать. Мы поехали в другое заведение.
        - В клуб? - уточнила я, напрягая память изо всех сил.
        - Нет, просто в другой бар.
        - Зачем?
        - Ты так хотела. Хотела петь и танцевать.
        - И?
        - И мы поехали.
        - Понятно.
        «Интересно, на что способна девушка в неконтролируемом состоянии?»
        - Ты сказала: «Давай будем совершать необдуманные поступки».
        - Ятак сказала?
        - Да. Ты кричала, что мы живем в Москве и должны добиться мечты. Мы заказали водку и селедку. А потом ты решила спеть.
        - Япела?
        - Ну, да.
        - О, господи.
        - Ты хорошо пела, - успокаивал Денис.
        - Надеюсь, ты меня забрал?
        - Яхотел. Но ты не хотела.
        - А люди?
        - А что люди?
        - В зале были люди? Вообще, мы поехали в многолюдное кафе? Как называется?
        Янервничала.
        - «Полюс» называется. В моем районе. Нормальное кафе.
        Япоклялась, что больше никогда не появлюсь в «Полюсе».
        - Это был караоке-бар?
        - Нет. Ты сказала, что хочешь петь, и я договорился с музыкантами.
        У меня начали шевелиться волосы на затылке. Глаза увеличились в размере.
        - Ну что ты так переживаешь? Все было прилично, пока…
        - Пока что?
        - Пока ты не начала танцевать.
        - Какой кошмар!
        Яобхватила голову руками и зажмурила глаза. Неужели это правда, а не сон? Одно дело петь. Голосом меня боженька не обделил, согласна. Но это не значит, что я умею и все остальное. Вокал не предполагает танец. И наоборот. Этот принцип работает в моем случае. Яобладаю хорошими вокальными данными, но абсолютно не научена двигаться на сцене.
        - Ты красиво танцевала, - стал успокаивать меня Денис, - людям понравилось.
        - Да?
        - Да. Все тебе аплодировали.
        - Неудивительно, - пробурчала я, - такая бесплатная развлекательная программа.
        - Почему бесплатная? Тебе деньги совали.
        - Куда?
        - Ну… - засмущался парень.
        - И я их брала?
        - Да. И опять пела. И танцевала.
        - Господи! - в который раз взмолилась я.
        Рывком поднявшись, я решила поскорее сбежать домой. Денис смотрел печальными глазами. Наверное, я должна была что-то успокоительное ему сказать на прощание.
        - Вобще-то, я не пьющая.
        - Да?
        Он не поверил.
        Ушла я от Дениса ближе к обеду. Настроение старой щеткой пакостно скребло внутри. Стыд заворачивал плотным поролоном холодный субботний день. Выйдя на своей станции, решила пройтись и проветрить мозги. В сумке зазвонил мобильный. Экран светился именем абонента «Денис из поезда».
        - Лучше бы он там остался, в поезде, - проворчала я и отключила телефон.
        Маринка оставила записку, что отправилась на рынок. Светка уехала на выходные домой, так что квартирка была в полном моем распоряжении. Ярухнула в кровать не раздеваясь.
        - Вика! Вика, просыпайся!
        - Что случилось?
        Яс трудом разлепила глаза и села на кровати. По комнате металась Маринка, издавая какие-то утробные звуки. Она руками закрывала лицо и тряслась как эпилептик в припадке.
        - Марин, что с тобой?
        - Больно! Мне больно! - выла подруга.
        - Маришка, что случилось?
        - Обожглась.
        Якружила вокруг, как испуганная птица возле гнезда, не зная, чем помочь. Маринка рыдала, чертыхалась и на мои просьбы убрала руки от лица.
        Язакусила губу и прикрыла ладонью рот, чтоб сдержать эмоции. Выглядела она как Баба Яга без грима. Нос, щеки, губы, подбородок и шея покрылись красными бугристыми пятнами. Мимика причиняла ей сильную боль, ревела она беззвучно и старалась не двигать губами.
        - Маришка, чем тебе помочь?
        - Печет, - хныкала подруга, стараясь не прикасаться к лицу.
        - Тебе нужен доктор.
        - Спаси меня, - слезы капали на пол, - сейчас спаси.
        Яметалась по квартире, не зная, что ей предложить. Забежала на кухню, схватила крем от ожогов, выдавила на ладонь и стала аккуратно размазывать жирную консистенцию по обожженным местам. Она мужественно терпела и отвечала сквозь сцепленные зубы.
        - Как тебя угораздило?
        - Печень жарила.
        - И что?
        - Она стрельнула. Раскаленным маслом мне в лицо. Больно, - застонала подруга.
        - Сейчас, сейчас. Марин, ты не знала, что масло может стрельнуть? Зачем лицо подставила?
        - Умная какая! - процедила Маринка.
        - Прости, ведь не первый раз ее готовишь.
        - Вика, ничего, что от тебя перегаром за версту несет?
        Пришлось закрыть рот, молчать и дышать через нос.
        Через час Маринке стало легче. Мы приняли успокоительного в виде бокала красного сухого и мне тоже полегчало. Марина больше не стонала и не плакала. Лежа на кровати, она раздавала указания и гоняла меня из кухни в комнату.
        - Вика, принеси попить.
        Япротянула стакан с водой и вернулась дожаривать злополучную печенку.
        - Вик, а трубочка? - кричала она из комнаты. - Губы болят.
        Ясоскребала пригоревшие кусочки, плакала от лука и злилась на Маринку.
        - Вика, положи творог в холодильник. Якупила на рынке, он там в пакете на столе.
        - Хорошо.
        - Вика, подай журнал.
        Тут я уже не выдержала:
        - Знаешь что? - Явлетела в комнату, вытянув вперед ложку с остатками пригоревшей печенки. - Встань и сама возьми. У тебя ноги целые.
        - У меня болевой шок, - заныла подруга.
        Яоткрыла рот, чтобы сказать Маринке гадость, но входная дверь распахнулась раньше. С большими клетчатыми сумками ввалилась Светка.
        - Девочки, в чем дело? Почему телефоны отключены? Яждала, что встретите на вокзале. Яим сумки тащу с едой, а они на кровати лежат.
        - Светка! Приехала! - закричала «пострадавшая».
        - А чем это у вас воняет?
        Света скривилась. Япосмотрела, как Марина забирается обратно под одеяло, будто ее это не касается.
        - Печень жареная. Смертельное производство с плачевным исходом. Видишь, у Марины аллергия, съела кусок и лицо покрылось слизью.
        - Дура, - прошипела она из-под одеяла.
        Света села на кровать, выпучила глаза. Забыв снять обувь, она прошагала осматривать «плачевный исход».
        - Марин, что у тебя с лицом?
        - Больно, - скривилась Маринка. - Обожглась.
        - Как? Когда это случилось?
        - Свет, все готово. Садись за стол. Печень будешь? - крикнула я из кухни.
        - Не-а, - испуганно замотала головой она. И отсела подальше.
        - Яобожглась, это не аллергия, - обиделась Маринка.
        - Чем?
        - Раскаленным маслом. В лицо брызнуло.
        - Ой, бедненькая. Чем тебе помочь?
        - Витка кремом намазала.
        - А я слышала, соком сырого картофеля надо.
        - Как я завтра на работу пойду? - захныкала Маринка.
        Явошла в комнату и распахнула окно для проветривания.
        - Как обычно. Сначала пешком до остановки, потом на трамвае, затем на метро, еще раз пешком и ты в офисе.
        Марина сверкнула молниями. Прищурила глаза и сказала Светке:
        - Вика дома не ночевала.
        - Интересно вы развлекаетесь в мое отсутствие.
        - Тебе уже лучше? - я наклонилась к Маринке и выдернула из-под ее головы подушку.
        - Вик, где ты была?
        Колесница по имени «женское любопытство» запустилась. Теперь ее не остановить.
        - У парня.
        - Кто он? - не отступала Света.
        - Денис. Денис из поезда.
        - Этот тот, который считал тебя глухонемой?
        - Все верно.
        - Ну, и как?
        Света улыбалась. Яне разделяла восторгов. Хотелось как можно быстрее закрыть тему.
        - Замечательно.
        Но они меня не отпускали.
        - Вика, ну хоть что-нибудь расскажи, как вечер провела? - заныли обе.
        - Нет, - я отрицательно махала руками.
        - Викуся, ну хотя бы то, за что тебе краснеть не придется. Что-то приличное.
        На секунду задумалась:
        - Нет такого.
        - Ничего себе, - округлила глаза Света.
        - Во дает, - изумилась Маринка.
        Больше не приставали.
        Язаблокировала контакт «Денис из поезда» ивычеркнула из памяти неудачное свидание.
        Наступила осень. В Москву приехал Женька.
        Глава 5
        Меня всю жизнь обманывали мужчины.
        Говорят, что женщина сама виновата, сама позволяет себя обманывать. Может быть.
        А может быть мы, девушки, настолько наивны, что обмануть нас проще простого?
        Женя был типичным ботаником. Очень много учился, говорил правильно, был аккуратен и вежлив. Эдакий герой нашего времени. Симпатичный домашний мальчик. После школы серьезных попыток ухаживания он не предпринимал, но его незримое присутствие я чувствовала постоянно. И мне это льстило.
        Одноклассницы завидовали. Только у меня был такой преданный рыцарь, благовоспитанный поклонник-друг. И поможет, и пожалеет, и заступится. Моя привязанность с годами крепла и переросла в настоящую дружбу. Такой дружбы не бывает только между женщинами или мужчинами. Женька оказался неплохим психологом, с готовностью делился со мной тонкостями мужского понимания мира. А так как он был вхож в оба дружеских лагеря - мужчины его ценили за разумные суждения, а женщины - за обходительность, готовность помочь и поистине галантные манеры, то, как понимаете, цены ему не было. Яприкипела к Женьке всей душой.
        Поначалу я делилась с ним любовными переживаниями, но в последствии поутихла с рассказами.
        Первый мой парень, представленный Женьке, не был одобрен.
        - Знакомьтесь, - весело щебетала я, - это Женька, мой лучший друг. А это, - мой взгляд мгновенно теплел, - это Лешка, мой парень.
        - Рад.
        Коротко поздоровавшись, Женька извинился, сослался на неотложные дела и удалился.
        В тот момент я была охвачена любовным увлечением и на некоторое время забыла о друге. Вспомнила, когда Лешка променял наше свидание на поход с пацанами в баню.
        - Как он мог? - стонала я в трубку телефона, не задумываясь, набрав Женькин номер.
        - Что здесь тебя удивляет? - холодно отвечал мой друг. - Ты для него - яркая конфетка, тобой можно гордиться, демонстрировать друзьям. Еще бы, такая красивая девушка с ним рядом! Но на самом деле он тешит свое самолюбие, он тебя не любит. Он посредственный. Ты достойна лучшего.
        Далее следовало перечисление всех слабостей мужского пола, заключенного в одном-единственном Лешке. И уши у него оттопырены, и прическа не идеальная, и неровные пальцы. Безымянный длиннее указательного. Что, согласно старому цыганскому поверью, свидетельствовало о человеке хитром и лживом. По всем параметрам выходило, что он мне не пара. И как только Женька успевал рассмотреть недостатки моего парня за такое короткое время? Якаждый раз поражалась проницательности, а друг довольно пожимал плечами и говорил неизменное:
        - Поэтому я никогда не влюбляюсь. Чувства мешают видеть реальность происходящего.
        Зачем он это делал?
        Он расшатывал болезненную привязанность, слепую веру, рубил надежду в безоблачное будущее. Он хотел, чтоб я трезво смотрела на вещи и на людей. Пусть методы были жесткие, но зато действенные. Япереставала всецело доверять. И начинала борьбу за свое «Я».
        Стоит ли упоминать, что дальнейшие мои знакомства с представителями противоположного пола сводились к неудачным романам?
        Костик не вышел ростом, Макс был груб и не отличался красноречием, Ромка - толстоват, а его ранние залысины, как утверждал Женька, образовались не от большого ума, а от почесывания кожи головы. Здесь Женькины версии уходили корнями в глубь проблемы под названием «перхоть» икожный грибок. Одним словом, никто из них меня не был достоин.
        После провального корпоратива «Дон-маркета» ярешила Женьке ничего не рассказывать. Не призналась я и про Дениса из поезда.
        Мы сидим на кухне его маленькой съемной квартирки и смотрим друг другу в глаза. Жалостливые речи льются рекой. Сама не ожидала, столько всего накопилось.
        Прожив в столице полтора месяца, поняла, что превращаюсь в обычного гастарбайтера. Дом-работа-дом и вечная экономия денег. Эта круговая схема не предвещала ничего хорошего. И она мне не нравилась. Ястала автоматически проноситься мимо всех красот природы, не обращать внимания на попрошаек в метро и даже не заметила, как наступила осень.
        Женька слушает, молчит и улыбается одними глазами. Япродолжаю говорить, смотрю в окно. За стеклом моросит осенний дождь, сонно сползают мелкие холодные капли. Серый туман смывает яркие краски с деревьев. Небо свинцовыми тучами давит на землю, заставляя людей опускать головы и смотреть себе под ноги. И вот уже все вокруг заполняет один цвет - серый. Серые лужи, серый небосвод, темные от влаги здания. Дождь хлещет по стеклу, набирая силу. Ясмотрю на город, в котором сыро, темно и уныло. Грусть подкрадывается незаметно, набрасывает свои искусные сети, сгоняет с лица улыбку и заставляет признаться Женьке: яне этого хотела. Хотела ярких красок, огней, акустики, сцены, нарядов. А сейчас сижу на кухне, пью коньяк, грущу и думаю, что надо менять свою жизнь.
        - Что это с тобой, малыш?
        Только Женька называл меня так.
        - Загрустила.
        - Ничего, такое со всеми бывает. Главное, не терять свои ориентиры. А ты за каких-то полтора месяца их потеряла. Чего ты хочешь?
        - Хочу стать звездой.
        - Похвально, - кивнул друг. - А что ты для этого делаешь?
        Яподняла глаза и посмотрела на Женьку.
        - Как это - что?
        - Ты ищешь объявления, регистрируешься в базах, ходишь на кастинги, участвуешь в конкурсах? Подрабатываешь в ресторанах на банкетах? Суешься везде, где тебя могут заметить и дать хоть один шанс? Что ты делаешь для того, чтобы стать певицей?
        Яопустила глаза и втянула голову в плечи.
        - Не обижайся, Вик. Сама знаешь, что никто не придет и не предложит. Такое только в сказках бывает. Действовать надо.
        Ясогласно закивала. Он прав. Абсолютно прав.
        - Давай начнем? Например, завтра. Пойдем в караоке-бар и ты попробуешь.
        - Какой бар?
        - Какой-нибудь крутой. Не будем мелочиться. Яслышал такие истории, наверное, ты тоже. Девушки приходят в самый дорогой караоке-клуб и поют, поют. Никого к микрофону не подпускают. Солируют весь вечер, а в зале могут сидеть разные люди - и продюсеры, и директора музыкальных коллективов. А тебе кто мешает? Внешность, голос, фигура - все при тебе.
        Одобрительная Женькина речь подействовала как витаминный укол и вселила уверенность, что все будет хорошо. И это хорошо наступит прямо завтра. Там, в караоке-баре. Закончив с вливаниями крепких напитков в растущий организм, я попрощалась и поехала к Маринке. Грядущий день обещал стать особенным.
        Она не верила в нашу дружбу, на тему Женьки я общалась с девочками крайне осторожно. И то, что он в Москве, не сообщила. Не нравилась мне вся эта таинственность и недосказанность, но я считала, что поступаю правильно.
        Вселенная - дама с юмором. Она решила подкинуть мне испытание. Хочешь стать звездой - вот тебе шанс. И это не караоке-клуб. Это настоящий кастинг в самое популярное шоу.
        Реклама о кастингах в поющее реалити-шоу шла по всей стране. Телевидение, радио, газеты - все говорили только об этом. Назывались города, даты, количество зарегистрированных пользователей на сайте, призы и подарки. Юными талантами эйфория проекта распространилась быстрее, чем австралийский грипп на планете. И прививки от жажды славы еще никто не придумал.
        Ярешила пройти кастинг в первый же день. Боялась, чтобы глаза у членов жюри не «замылились» ивсе мелькающие лица не слились в кучу. Поразить вокалом мечтал всякий, но я хотела удивить так, чтобы запомниться, а для этого надо было постараться. Это был реальный шанс, и я не могла его упустить.
        - Тебя выгонят с работы, - заявила Марина, когда я объявила свое решение.
        - Подожди, кастинг пройти надо, - отмахнулась Света.
        - Тебе никто не даст отпуск на три месяца. Столько длится проект?
        - Три, если дойти до финала, - подтвердила я.
        - Вот. Сама подумай. Где ты потом найдешь хорошую работу?
        - Ясовсем не хочу работать в офисе, - тихо, но твердо ответила я Марине, - я хочу быть звездой.
        - Да пусть попробует, - вступилась Света.
        - Дурость все это, - фыркнула Марина и ушла в комнату.
        Мы со Светой переглянулись.
        - Поступай, как считаешь нужным, - сказала она и пошла вслед за Маринкой.
        Ярешила попробовать.
        Осень хлестала дождем, гудела в проводах и водосточных трубах. Люди кутались в шарфы, прятались под зонтами и грелись в домах. И только самые отважные, ослепленные мечтой, бесконечной цепочкой окружили концертный зал. Их было так много, что я не могла найти конец очереди. Люди дежурили с вечера, стояли всю ночь, ночевали в палатках, голодали, и все ради того, чтобы попробовать стать звездой. И почти никто не верил, что может пробиться из этой нескончаемой очереди туда, наверх. Это было самым поразительным. И непонятным. Они хотели, но боялись. Эдакая попытка, отмазка самому себе: япробовал, но не прошел. Мечта не сбылась.
        Женька предлагал пойти со мной, но я была непреклонна. Штурмовать звездный Олимп я должна самостоятельно. Абсолютно уставшая, голодная и злая, где-то ближе к закату я взобралась на сцену. Вы думаете, я была одна? Как бы не так. Нас заводили на сцену по десять человек. Вот так, сразу десять девушек. Дали в руки листы с текстом, включили музыку, и мы хором запели. Кто-то усиленно вилял бедрами, кто-то старался всех перекричать, кто-то закатывал глаза и демонстрировал экстаз. Ястарательно пела, вживаясь в образ, а в голове маячило только одно: «Как они могут понять в шуме наших голосов, кто как поет?» Это бессмысленно! Значит, отбирают по другому принципу.
        «Думай! - приказала я сама себе. - Что они ищут?»
        - Надо только платить, по-другому не попадешь, - судачили в толпе.
        - Чтобы попасть в проект, надо пятьдесят тысяч баксов.
        - Есть деньги, но нет связей.
        Ястаралась не слушать речи из толпы, они только расстраивали. Яверила. Вот хоть убейте, верила, что еще не все и не всегда решают деньги. Язнала, что не все покупается и продается. Ябыла уверена, что пройду.
        Когда ведущий объявил: «Всем спасибо, все свободны», ко мне пришло озарение. Девушки покорно побрели за кулисы. Явернула листок, но не отдала микрофон. Вложив всю душу в следующие строки, заголосила, подражая Мэрае Кэрри:
        - Кэн ли-ив, кэн лив визаут ю-уууу.
        На пару секунд все впали в ступор, таращась на единственную певицу.
        - Девушка, верните микрофон, - сказали строгие судьи.
        Ко мне подбежали охранники, но я строптиво увернулась.
        - Кэн ли-ив! Кэн лив эни мо-о-о… - продолжала голосить я.
        Микрофон отключили, и пока меня не вывели под руки со сцены, я цеплялась за последние возможности. С такой дикой страстью цеплялась, что это не могло остаться незамеченным.
        - Яне сдамся без бою… - перекрикивая гам, продолжала солировать любимые песни.
        - Девушка, прекратите! Все свободны!
        - Яеще танцевать могу.
        Уворачиваясь от людей в форме, я бегала по сцене, высоко подбрасывая колени, чем ужасно веселила толпу. Люди покатывались со смеху, держались за животы, падали на колени. Всеобщая истерия понравилась судьям, они сделали знак охранникам меня не трогать. Но я, увлеченная игрой в кошки-мышки, этого не заметила. Ясделала двойной переворот, колесо и через мостик вышла на шпагат. Скольжение в кроссовках далось с трудом, но тут результат был уже не важен. Ясидела на шпагате и чувствовала себя парализованной. Понимала, что встать обратно не смогу. Что делать? Пришлось звать охрану в качестве дружеской руки помощи. Толпа одобрительно гудела, судьи скептически молчали, я отсчитывала секунды до своей казни.
        Плечистые парни отлепили непослушную певицу от сцены и поволокли за кулисы. Яне делала попыток вырваться. Не могла. Все потеряно. В голове пульсировала мысль, что я сделала все, что смогла. И теперь меня уносят. Как живой труп. Все конечно. Мечта разбилась.
        Вдруг раздался голос в микрофон:
        - Стойте! А ну верните эту циркачку.
        Меня поволокли обратно. Из-за неожиданных физических упражнений, которые я демонстрировала, мое тело забастовало и отказывалось держать равновесие. Охранникам никак не удавалось поставить меня на ноги. Япадала то вправо, то влево, как неваляшка. Толпа зашумела с новой силой. Кто-то аплодировал, выкрикивал одобрительные междометия, а я чувствовала себя инвалидом. Парни поняли, что не смогут оставить меня без опоры, принесли табурет. Но я мертвой хваткой вцепилась в руку одного из них, так и стояла, всем телом опершись на мужчину.
        - Смотри, борется до последнего, - сказала женщина в первом ряду.
        - Как зовут? - спросил седоватый мужчина в очках.
        - Виктория Сергеевна Смирнова.
        - Ну что, Виктория Сергеевна, хочешь попасть в проект?
        - Это банально.
        - Не понял? - мужчина приподнял седую бровь.
        - Ябуду звездой. С вашей помощью или без. Но если с вашей, то вы сможете заработать много денег, как продюсер.
        - Не дерзите мне, девушка. Вы еще ничего не добились. Вы никто. Ноу нейм.
        Он внимательно смотрел мне в глаза. Искал характер. Яне мигая смотрела ему в правый глаз. Знаю такой прием. Не всегда можно выдержать чужой взгляд, но если сосредоточиться на одной точке, а не дробить фокусировку, то все реально.
        - Не подведу, - прошептала одними губами.
        Он сделал знак и меня поволокли за кулисы, как пленницу. Под одобрительные улюлюканья толпы.
        Через пять минут я поняла, что меня взяли. Меня взяли! Синяки на плечах и ссадины на коленях такая мелочь. Ябыла счастлива! Меня взяли!
        Глава 6
        Явыбыла, не дойдя до финала. Так случилось…
        Можно оправдываться, что за моей спиной никого не было, как у других. Можно твердить, что все куплено. Можно ссылаться на плохой репертуар, ненавидеть любимчиков продюсера. Можно злиться на ленивый славянский народ, который не активно отправлял эсэмэски на мой номер в номинации. Можно искать тысячу причин для одного события.
        Главное было понять - как жить дальше? После шоу.
        Об этом не предупреждают, не издают учебников, не учат в школе. Достичь популярности не трудно, сложнее ее удержать. Можно снять безумный клип и выложить его в Интернет, получить миллион просмотров и десятки тысяч лайков. Стать мегапопулярной на вечер-два. А потом появится новый клип с более безумным сюжетом, с красивой, молодой певицей без комплексов. И что? Где ты на этом пьедестале? Давно внизу. И как произошло это стремительное падение, ты даже не заметила. Засыпала популярной, а проснулась уже никем.
        В интернет-пространстве есть свои кумиры, есть плюсы и минусы скоростного лифта славы. Но если ты хочешь прийти всерьез и надолго, такие качели не для тебя. Тут нужен серьезный подход, солидный продюсер, хороший репертуар и талантливые способности исполнителя.
        Позвонил Женька, предложил забрать на машине. Ясогласилась. Тащить вещи из «звездного дома» на себе не хотелось. Он приехал элегантный, как всегда. Как будто не сумки перевозить собирался, а с девушкой на званый ужин.
        - Привет, малыш.
        - Привет, Жень.
        Ягрустила и не пыталась скрыть плаксивое настроение. Ноги еле волочились, уходила не оглядываясь. Ябыла похожа на потертую плюшевую игрушку. Которой поиграли, пообнимали, а потом выбросили. Как у Агнии Барто: «Зайку бросила хозяйка».
        - Садись, поедем в ресторан.
        Япосмотрела на него скептическим взглядом. Не ослышалась? Какой ресторан? Что праздновать? Женька не реагировал, продолжал улыбаться и позитивно болтать о всякой ерунде.
        Так я узнала, что произошло в мире за те два месяца, пока я старательно пробивала дорогу на Олимп. Как дела у моих девчонок, что нового у Светки и Маринки, как переживали за меня его родители и как Женька выбирал автомобиль.
        «Когда успел? - подумала тогда я. - Два месяца всего лишь в Москве».
        Но подробностей не запомнила.
        У меня так часто бывает: лишняя информация отфильтровывается моментально. Не хранится в голове ни секунды.
        Женька привез меня в уютное заведение, заказал борщ и картошку в горшочках. Японяла, как дико проголодалась. Будучи под присмотром тренеров и продюсеров мы не позволяли себе никакой калорийной еды. А сейчас мне ужасно захотелось горячего и пампушек с чесноком. От запаха соленой корочки хлеба в сочетании с красным наваристым борщом засосало под ложечкой, во рту образовалась слюна.
        - Есть хочу, - честно призналась я.
        Женька улыбнулся и одобрительно кивнул.
        - Пациент скорее жив, чем мертв.
        После разговора с Женькой я поняла, что не надо застревать на неудачах. Это плохо отражается на карме. Вселенная - дама щедрая. Думаешь о неудачах, их же и подбросит. Надо искать позитивные моменты. Чему научилась, что поняла, с кем познакомилась. И этих плюсов оказалось больше. Яобщалась с выдающимися личностями нашего времени и, когда стояла на сцене с прощальной речью, радовалась, что имею такую возможность.
        Ябыла так занята становлением звездного статуса, что на другую жизнь не оставалось времени. Ни на друзей, ни на парней. После завершения проекта я подписала контракт и отправилась в большой гастрольный тур по стране. С Женькой созванивались и иногда переписывались в соцсетях. Знаю, что он работал в каком-то банке. Жил, как и прежде, один. О большем я не расспрашивала, да он и не рассказывал.
        Явернулась в Москву спустя полгода.
        Контракт закончился.
        Дальше каждый сам по себе.
        Робкое весеннее солнце пробивалось сквозь мутные витражи некогда красивого здания. Сейчас оно напоминало цветной муравейник, разобранный на офисы. Ястояла в полуподвальном помещении, освещенном неоновой лампой, и тряслась от холода.
        - Злата, надо как-то о клиентах заботиться, греть их. А ты что делаешь? Раздеваешь до трусов и заставляешь мерзнуть.
        - Прости, тепло еще не включили.
        - А кондиционер?
        - Это дорого. Знаешь, сколько за электроэнергию в месяц набегает?
        Злата бегала вокруг меня с сантиметром в руках и делала пометки в блокноте. Она модельер, а помещение снимает как мастерскую. Здесь и закройщики, и швеи, и костюмерная с раздевалками.
        Для нас, юных и небогатых, наряды, которые шила Злата, были как подарок. Недорого и красиво. Месторасположение никак не влияло на талант придумывать, творить и создавать. Все костюмы Злате удавались. И на мне сидели как влитые, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки.
        - Вика, новый концерт? Раз за платьем пришла.
        - Последний приличный концерт был два месяца назад, на день города Саратова, - я недовольно бухтела, как пенсионерка, лишенная субсидий, - и то, если бы не Юлька Печенкина, никто бы меня не вспомнил.
        - А кто это, Вик?
        - Подружка моя, на проекте сдружились. Но она спит с Гориновым, тот все пробивает.
        - И ты спи.
        - С кем? - я резко повернулась и посмотрела ей в глаза.
        - С продюсером.
        - Злат, ты с Луны свалилась? С каким? Он у меня есть?
        - Так переспи с нужным человеком и будет.
        - Сразу видно, что ты не бум-бум в шоу-бизнесе, - вздохнула я.
        - А разве не так все делается?
        - Может, и так. Да не совсем. Нормального продюсера постелью не заманишь. Ему талант нужен, харизма, энергетика. Ну и голос, естественно. Артист, которого продать можно, и денег заработать.
        Злата посмотрела сочувственно, погладила по голове и усадила в кресло. Единственная мебель в ее мастерской, предназначавшаяся для клиентов.
        - Хочешь дам померить платье, которое я сшила для Анжелики Варум?
        - Не ври, - засмеялась я, - она у тебя не обслуживается.
        - Не веришь, - расстроенно пожала плечами Злата.
        - Может, ты перепутала? - я ободряюще подмигнула.
        - Может, и не она, но очень похожа. И стиль тот же.
        - Покажи, - оживилась я.
        - В телевизоре посмотришь, - надула губы творческая личность.
        - Тогда я не скажу тебе, где выступаю на следующей неделе.
        - Это шантаж?
        - Да.
        - В клубе, где ж еще.
        - А вот и нет. На спортивной базе какого-то футбольного клуба.
        - Шутишь?
        - Нет, - я смеялась, - обещают хороший гонорар.
        - Где эта база?
        - Не в Москве.
        - А где?
        - Не знаю.
        - Хорошенькое дельце. А как ты там петь собралась свои «Пузырьки»?
        - Во-первых, все формальности улаживает Юлькин продюсер. Мы туда почти всем составом едем. Во-вторых, нам разрешено петь свой репертуар.
        - Да? Что ты петь будешь?
        - Красивую лирическую песню о любви.
        - Это перед спортсменами? Им бы о спорте что-то. Типа: «Бей по мячу, с трибуны я тебе кричу».
        - Ха-ха-ха. Это примитивно.
        - Да им все равно. Они на вас будут как солдаты пялиться. У них режим, ничего нельзя. А тут девицы в прозрачных платьях.
        Япоказала на блокнот.
        - Как там мои мерки? Короткое одевать можно?
        - Талия на три сантиметра уменьшилась. Депрессия пошла на пользу, - сказала Злата, заглянув в записи.
        - А грудь? - в надежде спросила я.
        - Не увеличилась.
        Нас поселили в гостиницу, единственную в городе. Всех вместе в один номер. Правда, трехкомнатный. Мы не возмущались, так, покривились в лицо администратору для проформы. Гастролей ждали, потому что выступления - это деньги, пусть даже в таком третьесортном городе. Сам город никакой ценности не представлял, милый поселок на опушке соснового леса. К нему вела отличная асфальтированная дорога, которая и раскрывала тайну. Дело в том, что в этой вечнозеленой глуши располагалась тренерская база одного очень известного футбольного клуба. Клуб отмечал юбилей, в честь чего мы, собственно, прикатили с концертом.
        Девочки ходили по комнатам, делили полки в шкафу и готовились к концерту.
        - А твой продюсер золото, - сказала Юльке Настя Грозунова, запихивая чемодан под кровать.
        - Устроил такие шикарные гастроли для своей любовницы и ее подружек. Молодец! Кучу бабок отвалил.
        - Яв финансовые вопросы не лезу, - зашипела Юлька в ответ.
        Юлька за кулисами была Печенкиной, а на сцене - Юлиана Че. Настя, отвергшая все попытки продюсеров хоть как-то сменить ей имя, забавлялась. То Чегеварой Юльку назовет, то ПеЧЕнкиной, то Юлианой ЧЁ. А сама жестко отстаивала мнение, что Грозунова - фамилия самая что ни на есть запоминающаяся. У продюсеров проекта было другое мнение на этот счет, старались всех нас как-то переименовать. Чтоб звучали четко, коротко, громко. Вот так и появились: Варвара Дис, Юлиана Че, Даша Лилу, Нинель, остались только я, Настя и Ленка Мальцева.
        - Ну и правильно. Ясчитаю, что зарабатывать должен мужик, - продолжая заниматься благоустройством комнаты, говорила Настя.
        - А я хочу быть самостоятельной и не зависеть ни от кого, - вставила Варька.
        - А я хочу уже семью и детей. Непременно с достатком. Чтоб не ходить по бутикам и не облизываться. Ой, девочки, где взять такого москвича?
        - Губа не дура, - засмеялась Настя.
        - А ты не ходи, - заметила я. - И облизываться перестанешь. Соблазнов будет меньше.
        - Ага, жить красиво не запретишь. Ноги сами к таким местам несут.
        Варька приехала из провинциального городка, а все туда же, рвется к роскошной жизни. На проекте она была самой красивой девчонкой, от которой сходили с ума все наши «звездные» мальчики. Варька, именуемая теперь Варвара Дис, свою красоту холила и лелеяла. Вечно поддерживала масками, кремами и массажами. А как только появились деньги, стала посещать салонные процедуры. Длинные волнистые волосы не дала стричь даже стилисту проекта, пользовалась дорогой косметикой для волос. По сравнению с ней мы были просто серые мышки. Помыть голову шампунем и не забыть нанести кондиционер это мой максимум и ее минимум. Она готовила волосы к помывке, наносила масла и что-то еще втирала, потом после мытья - благоухала жасминной маской, пользовалась ополаскивателем и завершала нанесением флюида, от которого волосы блестели и сверкали. Как в рекламе.
        А еще Варька вечно сидела на диете. Почти ничего не ела и много пила воды. Она гордилась тем, что умеет контролировать свой вес и употреблять только здоровую пищу. Мы же были рады гамбургерам, и любой бесплатной кормежке. Помню, как она призналась, что с детства не ест сладости.
        - В тринадцать лет я сказала себе: «Стоп! Хватит!», съела на дне рождения маленький кусочек торта и с тех пор не употребляю ничего, что содержит сахар.
        - Ничего? - переспрашивали мы.
        - Абсолютно! - гордо заявляла Варька.
        - И не хочется? - прищурив глаз, выпытывала Ленка.
        - Хотелось первый год. Организм рос и требовал глюкозу. Сейчас уже нет. Как говорит Эдита Пьеха: «Пять минут на языке и всю жизнь на талии».
        - Так ты худая, как вобла, - тыкали мы в фигуру Варьки.
        - Вот потому и худая. Язнала, что буду звездой. Готовилась заранее.
        - Ну даешь, - присвистнули мы.
        Мы уважали Варьку за самодисциплину, никто из нас не мог похвастаться подобной стойкостью. Ведь правда, кому понравится, если на сцене артист будет трясти целлюлитными бедрами и демонстрировать складочки на талии?
        После этого разговора я старалась приучить себя к рациональному питанию. Отвыкнуть от жареной картошки с чесночком, на шкварках, запахом которой наполняется квартира и желудок бьется в конвульсиях. Перестать есть хлеб, раньше он был неотъемлемым атрибутом на столе. Жевать рыбу, которую я не люблю, и пить травяной чай вместо кофе. Листья салата, пучки петрушки, сельдерей, отварное мясо, рыба, мюсли, овсяные хлопья, кефир, соки, сыр, творог и фрукты, овощи - вот набор продуктов, которым нам рекомендовали питаться в дальнейшем.
        Яхоть и мечтала быть всю жизнь тростинкой, но на такие жертвы идти не согласна. Иногда позволяла себе вареники с картошкой и гречку с котлеткой, сдобренную пряным соусом вприкуску с калорийным салатом оливье. И булочки с маком иногда появлялись на столе, а масло и соль из рациона не выбывали никогда. Знаете, есть такие бессолевые диеты? Япопробовала. Один раз. Приготовила суп. На первой ложке поперхнулась и выплюнула обратно в тарелку. Помои. Суп в кастрюле посолила и больше такими чудачествами не увлекалась.
        Концерт перед публикой, состоящей сплошь из футболистов, вызвал фурор. На мое платье клюнули, как рыбка на наживку. Злата была права.
        Мужчины на банкете окружили нас плотной стеной. Разглядывали откровенно, как заморских певчих птиц.
        - Красивая песня, - обратился ко мне мужик с сединой на висках, утонув взглядом в декольте.
        - Какая именно?
        - Две, - добавил он, не отрывая глаз от выреза на платье.
        - Яспела шесть.
        - Да?
        Он поднял глаза. В них читалась похоть. Такое выражение я видела практически у всех мужчин. Мне встречались два выражения: похоть или равнодушие. Равнодушное лицо арт-директоров студий, концертных площадок, и похоть клубных диджеев и таких вот подвыпивших поклонников.
        Яскривила губы в улыбке, допила бокал с вином и собиралась уходить.
        - Михалыч, не приставай к девушке.
        К нам приближался молодой симпатичный парень. На вид мой ровесник. Белая футболка, джинсы, кроссовки. Черные кудрявые волосы и ясные глаза. Все просто.
        - Александр, - представился он и протянул руку.
        Япожала крепкую ладонь.
        - Вика.
        - Саша, - еще раз сказал он и рассмеялся. Как мальчишка. Так задорно и весело.
        - Из Москвы?
        Он кивнул на автобус, в который паковали аппаратуру.
        - Да.
        - Хорошо поешь.
        - Спасибо.
        Секундная пауза заставила обоих опустить глаза в пол.
        - Ты футболист? - пошла я в наступление.
        - Да так, играю, - неопределенно ответил мой новый знакомый.
        - А в свободное время чем занимаешься?
        «Господи, похоже на глупое анкетирование», - мысленно ругала себя я.
        Но ничего умного в голову не лезло. Тем для разговоров в мире полно, а я веду себя как старшеклассница.
        - А у меня свободного времени не бывает. Тренировки, игры, сборы, тренировки.
        - И не скучно?
        - Нет. Когда есть цель - любой путь преодолеваешь с легкостью.
        «Мне бы твой оптимизм», - подумала я про себя и замолчала.
        - Как там в Москве? Что в мире делается? - спросил с улыбкой Саша.
        - Стабильности нет, - сказала заученную многократными просмотрами фразу из любимого фильма. - Террористы опять захватили самолет…
        Видимо, раньше у Саши было больше свободного времени и он смотрел этот фильм, либо просто обладал хорошей памятью и чувством юмора. Стрела попала в цель, он засмеялся.
        - Хочешь жить в Москве? - уточнила я.
        - Нет, в Лондоне.
        - Ого.
        - Буду играть в «Челси».
        Яопять уткнулась глазами в зеленую травку под ногами, о футболе я не знала ничего.
        - «Люблю» - шептали губы. «Вернись» - глаза манили, «найду» - кричало сердце… что-то там… слаще ванили.
        Саша пытался вспомнить припев песни, с которой я выступала полчаса назад.
        - А-ля-ля-ля-ля, - рассмеялся он, так и не найдя нужных слов текста.
        - Ты запомнил песню?
        - Да, она мне понравилась.
        Это была первая песня, которую я написала сама после проекта и которую вышвыривали все радиостанции.
        - Ясама написала, - тихо призналась ему.
        - Серьезно?
        Яхотела что-то сказать, но меня позвали. Автобус собирался в обратный путь. Саша хороший парень, в Москве таких не встретишь.
        - Вика! - топала ногой Юлька.
        - Главная? - кивнул парень в сторону ожидавшей меня девушки.
        - Виктория, ты остаешься?
        Девчонки прилипли к окнам и наблюдали мою сцену прощания с молодым человеком. Стало неловко.
        - Будешь в Москве, звони, - я переминалась с ноги на ногу.
        - Как покорю столицу, обязательно пересечемся, - подмигнул Саша.
        Ябыстро сунула ему свою визитку и прыгнула в автобус.
        Ясмотрела в окно автобуса на фиолетово-розовый закат и еле сдерживала слезы. Когда я стану звездой? Когда? Дико захотелось прославиться, чтобы обо мне писали в газетах, крутили по радио и без конца транслировали по телевизору. Чтобы все-все знали, кто я такая. Даже в самых глухих деревнях и заброшенных поселках, где есть только одна национальная телерадиокомпания. Яхотела, чтобы меня круглосуточно там показывали.
        Вернувшись в Москву, я встретилась с Женькой. Он выслушал мой скомканный рассказ про футболиста Сашу, нежно провел по волосам рукой и тихо сказал:
        - Вик, ну какой футболист? Ты достойна лучшего. Разве не понимаешь?
        Япритихла и задумалась. Может, Женька прав? Какой футболист? Кто он и где живет? У меня глобальные цели, становление карьеры, записи и концерты. О чем это я? Впереди целая жизнь. Найду еще своего Бэкхема, а не этого юношу из неизвестной команды.
        Как всегда, Женька оказался прав. И я честно об этом ему сказала.
        Сашу выбросила из головы, как и название города, в котором он живет.
        Глава 7
        Однажды произошла встреча, о которой мечтают все начинающие певицы - я познакомилась с модным известным продюсером. А дело было так.
        Мы с девчонками пели на закрытой вечеринке московского олигарха. Все как обычно: хороший звук, крутой клуб, холеные дамы за столиками и раздутые от чувства собственного совершенства богачи. Юлька объявила, что этот концерт может стать последним. В таком составе мы уже никогда выступать не будем. Юлиана Че рассталась со своим любовником. Он прекратил с ней как телесные контакты, так и деловые.
        - Дальше каждая сама по себе, - тяжело вздохнула Юля.
        - Ой, что же делать? - взмолилась Настя.
        - Искать нового покровителя.
        Мы сидели в маленькой комнатке, наносили грим, курили и строили планы на будущее. Юлька, занявшая третье место по итогам зрительского голосования (или как любят произносить в эфире: «вошла в золотую тройку»), была нашим лидером.
        Она была категорична:
        - Если ни одна из нас до сих пор никого не заинтересовала, то шансов нет. Спустя шесть месяцев после финального концерта вообще глупо напоминать, что ты финалист прошлогоднего проекта.
        - Выступаем в том же порядке? - уточнила я, припудривая лицо.
        - Да. У Дашки две песни между выступлением. У Нины - четыре. Переодеться успеете?
        - А почему мне так мало времени опять оставили? - заныла Даша.
        - Потому что у тебя репертуар такой, - разозлилась Юля. - Забыла, как мы выстраивали в студии вместе со звукорежиссером наш первый концерт? Вертели, крутили. Так удобнее. Голос твой на пульте подправить можно, а в зале тяжело. Не хочешь - не переодевайся!
        - Вот именно. - Нина была рада тому, что хоть чем-то выше остальных.
        Дверь распахнулась без предварительного стука. В комнатушку ввалился администратор.
        - Через пять минут все за сцену, - приказал он, сверля прожорливым взглядом Варькину грудь.
        Варя, привыкшая демонстрировать свою красоту только достойным, сложила руки на груди, скрутила две дули. Мужчина дернулся, прокашлялся, спрятал глаза и прошипел:
        - Курить в помещении запрещено.
        - А мы проветрим, - пообещала Юлька.
        - Пять минут, - бросил он уходя, и громыхнул дверью.
        Слух о том, что смазливый Иван Пачерный, чей портрет был растиражирован многочисленными журналами, слывет бабником, до моих ушей докатывался. Поддерживая брутальный стиль и владея кучей свободных средств, он мог делать все и везде. Совершать чудачества и носиться по ночным улицам на мотоцикле. Выпускать провокационные клипы и взрывать рейтинги. Явиться на церемонию награждения Первого канала в пляжных шортах. Конечно, его вежливо просили уйти. И он уходил, прихватив с собой какого-нибудь значимого гостя, которого ждали все. Предварительно долго и настойчиво уговаривали прийти. Все его выходки подробно излагались в прессе, фотографы ловили меняющиеся образы продюсера и старались не перепутать его спутниц. Возможно, половина того, что я слышала о Пачерном, была неправдой. Возможно. Но попасть в его поле зрения все равно было престижно и опасно одновременно. Надо уметь держать баланс, как канатоходец. Заинтересовать творчеством, но не впасть в любовный омут.
        Мужская энергетика перла из него, как пар из паровоза. А острый язык и колкие шутки, которыми он пользовался постоянно, отбивали желание с ним спорить. Хамоватый и небрежный, он, тем не менее, влез в самое сердце шоу-бизнеса и успешно там существовал. И зарабатывал себе не только на хлеб с маслом, но и на гренки с черной икрой.
        - Девчонки, вы чего по углам жметесь?
        Иван проходил мимо в обнимку с девицей модельной внешности. Она с пренебрежением посмотрела на наш разодетый коридорный ансамбль. Мы стояли вдоль стены и ждали указаний администратора. На фоне двухметровой дамы напоминали сюжет из сказки «Великан в стране лилипутов». Модель демонстрировала полное равнодушие и ждала, когда Пачерный сдвинется с места.
        - Чё хмурые такие, а? - не отставал продюсер.
        - Выхода ждем, - вежливо пояснила Юля.
        Печенкина оказалась лучше всех воспитана. Мы мгновенно стушевались и лепетали что-то неразборчивое, еще больше раздражая мисс модель.
        - Танцуете?
        - Поем, - с улыбкой ответила Юлька.
        Этот мужик нам сразу не понравился. Всем и сразу. Серьга в носу, туннели в ушах. Какое-то детское увлечение для мужчины с проседью в висках.
        - Это ваша на сцене? - кивнул он в сторону надрывающихся динамиков.
        - «…Ай-ай-ай, мама не ругай. Мама отпусти и за все прости…» - пела Варька.
        - Варвара Дис.
        Ему отвечала только Печенкина. Модель демонстративно прокашлялась и дернула спутника за рукав.
        - Зайка, иди погуляй.
        Пачерный освободил свою руку и слегка шлепнул девицу по заднице. Развернувшись, она ушла, недовольно стуча каблуками.
        Мужчина посмотрел каждой из нас в глаза, поднял брови и скривил рот:
        - На сцену с такими лицами?
        - Это наш последний концерт, - как оправдание сказала Даша.
        - И что? Да хоть завтра в гроб. Если ты артист, должен зажигать. Всегда. Без исключений. Что за группа?
        Ни мне, ни Юльке, никому из девчонок не хотелось признаваться, что мы - выпускницы популярного певческого проекта. С некоторых пор это стало постыдным.
        «Набрали девок из колхоза, одели, намазали и выставили народ веселить…» - так писали в желтой прессе. Газету кинул в лицо Юлькин бывший, из-за чего они и поссорились.
        - Не умеете деньги отрабатывать, пошли вон.
        Юлька собрала остатки гордости и покинула съемную квартирку. Сегодня после концерта она перевезет свои вещи ко мне. В прошлом месяце я нашла уютную квартиру, но одной оплачивать за съём финансово тяжело. А вдвоем потянем.
        - Анекдот, - не дождавшись нашей реакции, Пачерный, находящийся в прекрасном расположении духа, продолжал: - Деревня. Ночь. В избе старик отец укладывается на печке. Почти засыпает, но сквозь дрему слышит, как внизу молодые шебуршатся. Старикан посмеивается про себя: эх молодость, молодость…
        А внизу шепчутся:
        - Давай стоя?
        - Ну давай.
        - А давай теперь сидя?
        - Давай.
        - Давай ты сверху?
        - Давай.
        - Давай - валетиком?
        - Давай.
        - Давай кандрибобиком?
        - Давай.
        Опа! Старичка подбросило. Чё за дела? Ни разу не слыхал. Дай хоть посмотрю. Нагнулся, вглядывается в темень, ничего не видать. Высовывается дальше… не видать… дальше… не видать… Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом. Ушаты, прихваты, кастрюли, котелки - все по полу разлетелось. Поднялся кое-как, бок почесывает, пытается обратно заползти. В это время дочка с испугом спрашивает: - Что случилось, папочка? - пародируя женский голос, запищал Иван. - Ничего не случилось, дочка, просто… просто все надо делать по-людски.
        Мы расхохотались. Пошлый анекдот, но смешной. Пачерный, удовлетворенный результатом, тут же нас покинул.
        - Чего ржете? - спустилась со сцены Варька.
        - Ой, мне выступать, - умчалась Ленка.
        - Колитесь, где была лажа? - волновалась Варька.
        - Да не в тебе дело, - махнула рукой Настя, - тут мужик анекдот рассказал.
        - Пачерный, - поправила Юля.
        - Пачерный? Это был тот самый Иван Пачерный? - выкатила глаза Даша.
        - Юль, не грузи, какой Пачерный? Он же продюсер! - Ятоже не молчала.
        - А что, по-твоему, продюсеры выглядят как-то особенно?
        - Ну… Не так вульгарно, - я вспомнила Крутого за роялем, Пригожина в костюме, Меладзе в интеллигентных очках.
        - В самом деле, Печенкина, - не отставала Настя, - я видела его фотку в последнем номере «Все звезды». Он там рыжий с длинными патлами. А этот стриженый с хохолком на голове.
        - Чтоб ты знала, Иван Пачерный меняет образы еженедельно. И имидж ему создают мастера в Европе. Мне мой Зося Горинов рассказывал.
        - А его российские не устраивают? - Варька пожала плечами.
        - Ябы тоже выбрала Европу, - вздохнула Юлька.
        Явдруг некстати вспомнила Сашку-футболиста. Он тоже мечтал жить в Европе. Почему не осталось людей, беззаветно преданных своей стране?
        - И куда он исчез? - Варькин голос завибрировал.
        Мы поняли, что она как антенна, настроилась на волну «Очарую любым способом. Будет мой!».
        - Не парься, он не один, - усмехнулась Юлька.
        - Не стенка, подвинется, - авторитетно пропела Варька.
        Поправила выпирающие из лифа груди, откинула назад волосы, глубоко вздохнула. Приготовилась к бою.
        - Туда ушел? - спросила уже каким-то грудным волнующим голосом.
        И как человек так умеет перестраиваться?
        - Ага, - кивнула я в ту же сторону, куда смотрели горящие глаза завоевательницы.
        - Варь, через полчаса общий выход, - крикнула вслед удаляющейся женской фигуре Юлька.
        Плавно покачивая бедрами, Варька ушла, намереваясь устроить свою дальнейшую жизнь уже без нашего участия.
        Больше мы Варьку не видели. Надо сказать, в тот вечер к всеобщей злости за расстроенную финальную песню (Варька пела целых четыре строчки) примешивалась обычная девичья зависть. Вот ведь урвала свое счастье, курица! Мы были убеждены, что Варька в тот вечер стонала в объятиях Пачерного, а на нас плевать хотела. Но как жестоко мы ошибались, поняли через несколько дней.
        Глава 8
        - Яназваниваю Варьке уже третий день, - жаловалась мне Юлька.
        Мы жили вместе и как-то пытались друг к другу приспособиться. Юлька с первых дней кинулась на поиски работы. Обзванивала рестораны, бары, казино, давала объявления в газете, ходила на кастинги. Была всецело занята. Вся домашняя работа, которую хочешь - не хочешь иногда приходится выполнять, грузом давила на мои плечи. Юлька прибегала домой после десяти вечера голодная как волк и бесцеремонно шарила по кастрюлям в поисках еды.
        - Есть что пожрать? - с порога летела она на кухню.
        - А ты приготовила? - как-то раз не выдержала я.
        - Вика, я ведь занята, - захлопала Печенкина ресницами, - для нас стараюсь. Пробиваю площадки, договариваюсь с менеджерами. Вот скоро выступим на открытии одного модного клуба.
        Япромолчала. Что тут скажешь? У меня таких организаторских способностей не наблюдалось. Ходить, просить, унижаться, кому-то доказывать, что ты не слон и умеешь петь. Нет, это не мое.
        И тут вдруг Варька. И это нескончаемое беспокойство.
        - Сдалась тебе Варька. Не завидуй чужому счастью.
        - Могла бы трубку снять и ответить подруге, как у нее с Пачерным, все получилось?
        - Юль, ты сама сказала, что каждый сам за себя. Вот она восприняла твои слова буквально.
        - Вот стерва.
        - Стервам жить легче, - констатировала я.
        - Могла бы хоть телефон не отключать. Мало ли что?
        - Что? Ну вот что? Чего ей ждать? Что кто-то из ее прежних приятельниц объявится и начнет скулить: устрой мои гастроли, Варенька. Ябы на ее месте так же сделала, контакты стерла, номер поменяла.
        - Вик, ты ведь не такая. Правда?
        Печенкина посмотрела грустными щенячьими глазами.
        Пришлось признаться. Правда, не такая. Но я была уверена, что Варька осуществила свою мечту, к которой готовилась лет с четырнадцати. И теперь будем мы лицезреть подругу лишь с экрана. Что ж, такому напору и умению добиваться цели можно позавидовать.
        - Не берет! - Юлька швырнула телефон на кровать. Очередная попытка достучаться до успешной Варвары Дис не увенчалась успехом.
        - А может, ее на открытии клуба встретим? - предположила я.
        - Вика, ты с луны свалилась? На такие мероприятия ходят только такие, как мы, безызвестные, у которых нет волосатой руки продюсера. Или те, кому позарез нужны бабки.
        - А Ленка, Дашка и Настя, они как? Знаешь?
        - Вот Варьку найдем и про остальных узнаем.
        Но Варьку мы не нашли. Она сама нашлась. Выплыла из Москва-реки. Как рассказали в новостях, рыбаки выловили тело недалеко от берега. Вызвали милицию, оформили опознание.
        В тот вечер Юлька вернулась домой раньше обычного. В руках початая бутылка водки, глаза стеклянные, как у больной собаки.
        - Юлька… - только и смогла вымолвить я.
        Подскочила, подхватила под руки и поволокла в ванную. Юлька мертвой хваткой держала в руке бутылку и не отпустила, даже когда я засунула ее голову под холодную воду.
        Закутавшись в махровый халат, она потащила меня на балкон. В себя еще не вернулась, но сигарету в зубах сжимала.
        - Варьку утопили…
        - Нашу Варьку? Утопили? Зачем? Не может быть!
        Трагическая информация не хотела укладываться в сознании.
        Юлька нервно курила, не успевая выпускать дым. В контровом свете окна она была похожа на разъяренного дракона, у которого осталась всего одна голова.
        - Как ты узнала?
        - Зося сказал. Яего сегодня с новой увидела. Представляешь, два несчастья в одни ворота.
        - Так может, он специально? - Яеще на что-то надеялась.
        - Такими вещами не шутят. Япотом еще одной ведущей позвонила, но она…
        Юлька задрожала. Японяла, какую информацию подтвердила женщина.
        - Как… как это случилось?
        - В газете написано. «Криминальные хроники Москвы». Представляешь? - Юлька заревела с новой силой. - Хотела девка попасть в светские хроники, а попала в криминальные!
        - Юль, да кому нужна смерть Варвары? - Яне могла никак въехать в произошедшее.
        - Не сама она в воду кинулась, это точно, - Юлька размахивала перед моими глазами догоревшим окурком. - Ой, чует мое сердце, Пачерный виноват.
        - А он при чем?
        - Кто Варьку последним видел?
        Япромолчала. Да, аргумент. Юлька шмыгнула носом, вытерла рукавом слезы и сказала, четко разделяя:
        - Запомни, Виктория, там, где вертятся большие деньги, всегда есть место большим преступлениям.
        Язапомнила.
        А про Варьку мы правды так и не узнали. Юлька ездила в полицейский участок, беседовала с кем-то из нашего проекта, встречалась с Иркой Масловой - победительницей, но все они были осведомлены не больше, чем заголовки криминальных хроник. Никто не знал, при каких обстоятельствах погибла Варвара Дис. Вскоре эта история обросла массой домыслов и слухов, а еще через неделю канула в Лету. В Москве ежедневно совершаются преступления. Что удивительного? Помнить какую-то утопленницу будут лишь пожелтевшие газеты да архивы милицейских сводок.
        Чтоб развеять грусть-тоску после неприятных известий о Варваре, я позвала Юльку отвлечься в мужской компании.
        - А компания приятная? - переспросила Юлька.
        - Мужская компания всегда приятная, - промурлыкала я.
        - Вика, я серьезно, что за тела? Знакомые? Знаешь, после Варькиной смерти я уже любого тела в штанах боюсь. Мало ли что у него за тараканы в голове окажутся. Яему «привет», а он меня за ноги и в воду вниз головой.
        - Не мели ерунды, - разозлилась я. - На стадион пойдем.
        - Куда???
        Юлькины щеки от недовольства надулись. Япоспешила заболтать подругу, как профессиональный продавец, впихивающий совершенно ненужный товар как лучшее предложение.
        - С мужиками знакомиться. Что, вы так не баловались в дикой юности? Матч какой-то славный. Типа кубок кубков. Главное, мужиков - полный стадион. Голыми руками бери. Они же разогретые от эмоций. Орут, болеют, адреналин в крови плещется. А тут мы такие красотки. Куда им деваться?
        - Это ты ерунду мелешь! - повысила голос подруга. - Нас по телевизору показывали. Мы узнаваемые лица, знаменитости. Не пойду на стадион.
        - Ага, показывали, - согласилась я, - только больше года назад. Кто из них смотрел этот проект? Максимум, «мужчины», которым еще четырнадцати нет. Улавливаешь? На стадион взрослые люди приходят. Причем мы же с тобой не просто так пойдем. А в то место, куда олигархи усаживаются. У них там свои VIP-места. Футбол - очень популярная игра. Сейчас модно приходить на стадион и болеть за любимую команду.
        Юлька что-то вспомнила, озарила свое лицо широкой улыбкой.
        - Точно. Помнишь, как Виктория Пош Спайс на матч сходила, а? С Бэкхемом познакомилась. А теперь как сыр в масле катается. И плевать ей на песенную карьеру. Она теперь модельер, икона стиля, успешная деловая женщина и мама четверых детей.
        Юлькины глаза горели. Теперь ей моя идея нравилась.
        - А кто играет? - опомнилась она.
        - Понятия не имею.
        - Сейчас узнаем.
        Юлька с головой ушла в Интернет, а я принялась сооружать нам нехитрый завтрак из овсянки и соевых котлет. Не то, чтобы я стала приверженкой здорового питания, просто в нынешнем материальном положении эти продукты были более доступны, чем любимые и привычные.
        - Вика, - прокричала Юлька, - так матч твой завтра. На стадионе «Лужники».
        Явыглянула из кухни.
        - А сегодня какое число?
        - Потерялась, мать? Да ладно, - Юлька зашла на кухню, - сегодня девчонки зовут встретиться. Яне против. Ты как?
        - Нормально.
        Женька был против. Он не хотел, чтоб я возвращалась в то общество, где произошло убийство. Иногда я советовалась с ним, как поступать, что делать. Или просто звонила, когда было скучно. В тот день позвонила рассказать, что иду на встречу с подругами.
        Женька отреагировал резко и категорично. Просил, уговаривал, приводил доводы.
        - В этом городе не просто каждый сам за себя, здесь все против тебя, - убеждал он по телефону. - Ты повернешься, тебе плюнут в спину. Ты споткнешься, тебя подтолкнут. Ты упадешь, через тебя переступят.
        Он так убедительно говорил, что я сама испугалась. Девчонки, кулуарные интриги, Пачерный, Варька, деньги, преступления. Все казалось зловещим и пугающим. Сославшись на недомогание, я осталась дома. Юлька ушла без меня.
        Поздний звонок в дверь насторожил, я на цыпочках подкралась к двери. Убрала звук телевизора, набрав в легкие побольше воздуха, громко спросила:
        - Кто там?
        Квартира старая, дом видеосвязью не оборудован. В двери не было глазка, определить, кто находится за дверью, можно было только старинным детским способом.
        - Это я, малыш.
        Голос принадлежал Женьке. И только он меня так называл.
        - Чего не позвонил? - накинулась я, как только он вошел.
        - Улетаю через два часа, хотел увидеть.
        - Куда? Почему?
        Ярастерянно моргала.
        - Так и будем стоять в прихожей или можно войти?
        Женька улыбнулся, вкатил огромный полосатый чемодан, чмокнул меня в щеку и прошел на кухню. Язасуетилась, поставила чайник и соорудила бутерброды из засохшего хлеба и сырной пасты.
        - Куда ты летишь?
        Ясмотрела, как он пьет горячий чай и из вежливости жует мои бутерброды.
        - В Америку.
        Он сказал это таким будничным тоном, как будто это значило не больше, чем оторванная пуговица от рубашки. Янеэстетично подавилась и громко закашлялась.
        - Как в Америку? Ты шутишь?
        - Нет, серьезно.
        - И я только сейчас об этом узнаю?
        Явстала из-за стола и стала ходить взад-вперед. Габариты нашей кухни не позволяли сделать это красиво и размашисто, как мерил шагами Наполеон свой кабинет. Получалось больше похожим на метания мартышки в клетке. Но я не замечала. Голова гудела роем взбесившихся мыслей.
        - Викуля, я не хотел говорить, пока не было визы. Знаешь, как тяжело ее получить?
        - Женя, зачем тебе Америка? Это ведь так далеко.
        - Яненадолго. На полгода. Поучусь немного и вернусь.
        - Ты и так умный.
        Яне знала, как его остановить. Мне не нравилось, что я узнала это вот так, по факту, перед рейсом. Не понимала, зачем ему какое-то обучение, если все вроде бы и так хорошо. Здесь, в Москве. Язаламывала руки и преданно смотрела в глаза. И кружила над ним, как потерпевшая птица в поисках пропавших птенчиков. Ну, что он выдумал? Какая Америка?
        Вдруг меня остановила четкая мысль. Ясела за стол и взяла друга за руку.
        - А когда ты собирался мне об этом сказать?
        - Завтра, когда прилечу.
        Яопять вскочила и мимоходом включила кнопку, отвечающую за истерику. Что-то кричала, называла ненормальным, топала ногами и бросалась междометиями. Он мужественно терпел и даже слегка посмеивался, чем еще больше меня злил.
        - Обещаешь, что дождешься?
        Он смотрел своими чистыми глазами и ждал ответа.
        - Что с тобой все будет хорошо, ты не влипнешь ни в какую историю и не выйдешь замуж?
        Ямолча смотрела и успокаивалась. Бесшумно скользнула за стол и поняла, что время уходит. Его осталось ровно на слова прощания.
        - Ты меня дождешься, правда?
        - Правда.
        Ком давил горло, я чувствовала, что слезы ждут команды «старт», но не хотела расстраивать Женьку.
        - Ты поэтому не хотел, чтоб я сегодня вечером ушла к девчонкам? Хотел попрощаться?
        Мой голос дрожал.
        - Нет, я беспокоился. И сейчас волнуюсь. Поэтому прошу, чтоб ты сдержала свое обещание. Никаких сомнительных компаний, подозрительных клубов и мужчин.
        Якивнула, опустив ресницы.
        - Никаких мужчин? Совсем?
        - Малыш, - Женька засмеялся.
        Мы обнялись на прощание и стояли у дверей долго-долго, как склеенные братья-близнецы.
        - Мне пора, - шепнул он на ухо.
        Яподняла голову. Губы оказались так близко, что я машинально их поцеловала. По-дружески. Женька слегка отодвинулся, заглянул мне в глаза, не веря собственным ощущениям. Слегка коснулся моего лица кончиками пальцев, провел ими по губам. Взял в свои ладони и поцеловал. По-настоящему.
        Это длилось недолго, секунд пять. Яне успела ничего понять. Отпустил резко и неожиданно. Как сам поцелуй. Горячий и стремительный. Дернул за ручку чемодан и вышел за дверь.
        Яочнулась от гипноза, когда на этаже с грохотом открылись двери лифта. Выглянула в коридор. Мой друг наполовину скрылся в глубине, на площадке торчал пестрый чемодан, упирающийся колесами в щель. Япозвала негромко:
        - Жень.
        Он выглянул. Яоткрыла рот, но не смогла ничего произнести. Повисла пауза. Дверь с грохотом решила закрыться, но чемодан уверенно подставил бока. Растерянно моргая, я смотрела, как он впихнул чемодан в лифт. В ту секунду, когда двери возобновили попытку закрыться, Женька крикнул:
        - Вернусь, и мы поженимся.
        Двери захлопнулись, лифт со свистом пополз вниз.
        Яотлипла от стены и вошла в квартиру. Что это было?
        Прошла на кухню, посмотрела на две чашки, тарелку с недоеденными бутербродами, убедилась, что мне все это не приснилось. Убрала посуду, посмотрела в зеркало. Вернулась на кухню, вымыла с содой чашки, доела всухомятку бутерброды. Поговорила сама с собой.
        - Вика, это был Женя?
        - Да, Вика, тебе не показалось.
        - Мой друг Женя?
        - Да, Вика, тебе не показалось.
        - Это был настоящий поцелуй?
        - Да, Вика.
        - Или дружеский?
        - Не похоже, Вика.
        - Про свадьбу он это серьезно?
        - Не знаю.
        - Зачем?
        - Не знаю.
        К тому моменту, когда вернулась Юлька, я практически поверила в то, что Женька меня любит, но боится в этом признаться. Вспомнила тот нелепый случай со свиданием в тринадцать лет, его смущение и мой ответный смех. Собирая по крупицам детство, я могла утверждать, что Женька по уши в меня влюблен. Но с другой стороны не было никаких доказательств этого: он никогда не проявлял ко мне интереса, как другие мужчины. И если бы не этот поцелуй, признаков его симпатии ко мне как к женщине я бы не нашла. Хотя этот поцелуй можно считать прощальным, случайным. Человек уезжает в незнакомую страну, там его ждет неизвестность и тоска по друзьям. Мало ли, что происходит в головном мозге в этот момент? Схемы сдвигаются, границы рушатся. Мозг посылает путанные сигналы: друг равняется объекту любви. В такой плаксивый момент все могло случиться. Да.
        Стоп. А как же тогда последняя фраза? Разве на друзьях женятся?
        - Вика, ты что, уснула в ванной?
        Юлька тарабанила в дверь, а я сидела над умывальником и растерянно смотрела в зеркало. Разговаривала сама с собой.
        - Выхожу.
        Юльке я решила ничего не говорить о визите друга.
        Как и другу о предстоящем футбольном матче.
        Глава 9
        - Юлька, Юлька!
        Ятребовательно звала подругу в трубку телефона, перекрикивая шум улицы.
        - Юлька, слышишь меня? Бери билеты на трибуны А или С, там орут меньше.
        - В центральных кассах очередь, - кричала в ответ Юлька, - возьму билеты в кассе у метро.
        Когда-то услышала фразу: «Футбол - игра для женщин». И только в свои двадцать пять поняла ее истинный смысл. Действительно, такого накала страстей и плотности мужского населения на квадратный сантиметр не встретишь нигде. Больше нигде. Даже в стриптиз-баре. Мужчины, утомленные офисом, суетой, капризной погодой, курсом доллара и еще бог весть чем, не могут расслабиться абсолютно и необратимо. Они смотрят, думают, прикидывают, подсчитывают. А стадион дает всем без исключения волну драйва и эйфории. Это случается на волне всеобщего ликования, предвкушения и страсти. Причем оставляя без внимания половые признаки, возраст, цвет кожи, глаз, волос. Больны футболом все без исключения.
        Как всегда, справа и слева от нас сидели мужчины. Две молодые, красивые и стройные болельщицы в красно-белых косынках привлекали внимание.
        - Артур, смотри, какие симпатичные девочки.
        Мужчина неопределенного возраста, обладатель увесистого пивного животика, толкнул своего соседа.
        Ненавижу слово «симпатичная». Не понимаю его смысл. Есть красивая, есть некрасивая. Безобразная, уродливая, страшная. Куча синонимов. А что такое «симпатичная»? Где-то посередине? Вроде бы ничего, нравится, но до слова «красивая» не дотягивает? Не та ступень. Так, получается? Тогда пусть лучше смазливой называют.
        - Девушки, вас как зовут?
        - Одни козлы кругом, - прошипела на ухо Юлька, - хоть бы кто порядочный пристал.
        - За «Спартак» болеем? - поинтересовался тот, кого звали Артуром.
        Господи, ну почему мужчины так топорно мыслят? Атрибутика присутствует, неужели не видно? Почему современные мужчины даже не стараются произвести впечатление? Почему уверены, что их примитивный юмор и детсадовские заигрывания могут заинтересовать девушку?
        - Вика, сзади сидит отпадный мальчик. Только сразу не поворачивайся. В красной футболке, чуть справа.
        Яповернула голову на Юлькин маячок. Посмотрела вдаль, выше. Потом скользнула взглядом мимо парня.
        - Ну что? - возбужденно шептала Юлька в ухо.
        - Ничего.
        - Не увидела?
        - Нет, он ничего. Прикольный.
        Юлька одобрительно кивнула. Моя реакция ей понравилась. Скинув с плеч вязаный кардиган, она сексуально обнажила оголенную спину в ажурном топике. У наших соседей отвисли челюсти. Мужики откровенно пускали слюни, не предполагая, что спектакль разыгрывается не для их глаз. Япосмотрела на Юлькину голую спину и плотнее закуталась в пиджак.
        - Холодно.
        - Нормально, - постукивая зубами, ответила Юлька.
        Кожа на спине покрылась мурашками, но подруга упорно считала, что так даже сексуальнее.
        - Пусть думает, что это реакция на его дыхание.
        Парень в самом деле дышал как-то учащенно. Но смотрел исключительно на поле, а не на Юлькину спину.
        - Девушки, - залился соловьем сосед, - а может, все-таки познакомимся, а?
        - Слышь, пряник, - довольно грубо обрубила позывные Печенкина, - мы с подругой футбол смотреть пришли. Вы мешаете. Если имеются другие цели, нам не по пути. Все понятно?
        - Понятно.
        Мужчина перестал клониться в нашу сторону и отодвинулся подальше.
        - Замена в составе «Спартак Москва», - вещал из динамиков комментатор, - вместо Павла Жданова на поле выходит Александр Петрешенко, номер семнадцать.
        Явздрогнула.
        Сердце забилось, как синичка в клетке. Нет, мне показалось. Нет, этого не может быть. Во рту мгновенно пересохло. Убегающий с поля Жданов махал рукой трибунам, болельщики в ответ приветствовали футболиста, а я сидела как вкопанная.
        - Юлька, - я с трудом разлепила губы.
        - А?
        - Помнишь, мы ездили выступать в Нижневартовск?
        Юлька молчала, напряженно вспоминала расписание нашей гастрольной деятельности.
        - Твой Зося организовывал, - голос свой слышала как будто через хлопья ваты в ушах, - для футболистов пели.
        - Да-да, что-то припоминаю.
        - Этот парень на поле, - проскрипела я, как старая пружина.
        - Какой?
        - Петрешенко.
        - Не помню.
        - Яобщалась, а ты меня звала в автобус, помнишь?
        Слова давались как тугая резина. Не ожидала от себя такой реакции.
        - И что? - Она пыталась понять ход моих мыслей.
        - На поле вышел. Номер семнадцать.
        - За «Спартак»?
        Мы вдвоем уставились на поле. Красно-белые выигрывали, трибуны ревели, счет был на нашей стороне. Слева и справа неслись слова одобрения и отборные маты, а две пары девичьих глаз были прикованы к одной персоне - Александру Петрешенко.
        - Давай, давай, дави! - заорал наш пузатый сосед.
        - Петрешенко, на тебя вся надежда! - поддерживал сосед Артур.
        - Нужен еще один гол, парень! - орал сзади тип в красной футболке.
        - Ого, какие страсти, - поморщилась Юлька.
        Якивнула. А Юлька проныла:
        - Вика, я второй день на кефире. Будь проклята эта диета. Мне бы в туалет.
        Юлиана Че поежилась, заерзала на сиденье, накинула на плечи кардиган и притихла.
        - Юль, я не могу уйти отсюда. Он на поле. Здесь, в Москве.
        - Он обещал тебе позвонить, но так этого и не сделал, - бесцеремонно оживила память подруга.
        - Не напоминай.
        Юлька подпрыгивала, ожидая, когда закончится матч.
        - Туалет, - шипела она мне в ухо.
        В следующую секунду трибуны взорвались криком «ГОЛ!». Мужики повскакивали с мест, заграждая спинами весь обзор.
        - Го-о-о-ол! - орали все, кто был в пределах нашей видимости.
        - Мы с тобой пролялякали что-то важное, - изрекла Печенкина.
        Ярастерянно взглянула на подругу.
        - Гол в ворота киевского «Динамо» забил Александр Петрешенко, номер семнадцать, - вещал комментатор. - Счет становится 3:1 в пользу хозяев поля.
        - Ты - лучший! - орали рядом.
        «Ты - лучший», - согласилась я.
        Сердце тарабанило в груди, пальцы подрагивали, перед глазами плыли картины нашего знакомства. Ему понравилась моя песня. Мне - он сам. Хорошо сложенный, курчавый, с ясными светлыми глазами и упрямым желанием играть в «Челси». Помнит ли он меня? Мимолетная встреча, разговор. Вдруг у него есть девушка? Сколько времени прошло? Год? Полгода?
        - Вика, ты чего?
        Яповернула к Юльке глаза, полные слез. Если моргну, они покатятся до подбородка.
        - Ты чего? - испугалась подруга. - Тоже кефир?
        - Нет, - я сглотнула.
        Юлька дернула меня за руку, в одну секунду мы покинули места. Юлька переминалась с ноги на ногу, ожидая очереди в туалет. Япоглядывала в сторону автобуса с футболистами. Когда появились футболисты, я кинулась к автобусу. Юлька за мной.
        Автобус был оккупирован ментами и фанатами. Фаны горланили, прорываясь через оцепление. Футболисты махали рукой в сторону болельщиков и поднимались один за другим в автобус.
        - Саша-а-а! - заорала я что было сил, срывая в головы косынку.
        - Голос сорвешь, - дернула за рукав подруга.
        Петрешенко оглянулся. Блуждающий взгляд сосредоточился на активно машущей девушке. Знакомая картинка мелькнула в памяти, он остановился. Потом что-то сказал тренеру и направился в нашу сторону. Толпа загудела, пропуская сегодняшнего героя.
        Когда он подошел ближе, я расплылась в идиотской улыбке. Глаза футболиста потеплели, он целенаправленно шагал ко мне.
        - Вика?
        - Саша.
        Время остановилось.
        - Яслышал тебя по радио, - он тоже улыбнулся.
        Женька написал, что удачно приземлился, едет из аэропорта в отель. Предложил встретиться вечером в скайпе, но у меня были другие планы. Какой Женька? Со мной рядом Александр Петрешенко. Звезда футбола.
        Язабыла про Женьку, Юльку, для меня существовал только он, мой герой Саша.
        Не знаю, что чувствовал Женька в чужой стране, я никогда его об этом не спрашивала. Наверное, я не очень хороший друг, потому что забыла ему перезвонить, как-то отреагировать на предложение пообщаться, ответить. Мы не созванивались, я не писала, он не навязывался. Явлюбилась, потеряла голову и напрочь забыла о времени. Явстречалась с Сашей и сама себе завидовала.
        Глава 10
        Мы гуляли по городу, как вдруг Сашка спросил:
        - Как твоя певческая карьера?
        - Да никак.
        Япосмотрела ему в глаза. Никак - это было правдой.
        - Не волнуйся, эти ваши продюсеры сплошные сутенеры.
        Саша пытался утешить, и это показалось очень трогательным.
        - Не все такие, - пожала плечами в ответ.
        - Они думают, что талант половым путем передается.
        Янапряглась. На что он намекает? Посмотрела внимательно. Он улыбался своей шутке. Пусть думает как хочет. Человека невозможно переубедить, если он перешагнул подростковый возраст.
        - А твоя карьера, смотрю, превзошла все ожидания. Ты прям национальный герой.
        - Герой? - он опять улыбнулся. - Япросто выполнял свою работу. Мне же за это деньги платят.
        - Если бы все так относились к футболу, как ты, Россия давно стала бы чемпионом мира.
        - Да ладно, Вик.
        Он чмокнул меня в висок.
        - Ярад, что мы встретились.
        - Ятоже.
        И тут я вспомнила про визитку.
        - Саш, у тебя ведь была моя визитка, ты мог позвонить.
        - Визитка? Не помню. Наверное, потерял.
        - А если бы я не пришла с Юлькой на стадион, мы бы не встретились?
        - Но ты же пришла.
        Ястала выглядеть лет на семнадцать. Рядом с ним краснела и смущалась, путалась в словах. Начищала до блеска обувь, выглаживала наряды, меняя их с каждым свиданием, накупила кучу комплектов нижнего белья и даже сменила постельное. Теперь моя кровать была застелена красно-белыми простынями. Осталось дождаться в ней Сашку.
        Он устраивал романтические вечера: то мы едем с арбузом к реке, то пьем у фонтана шампанское, то ночью гуляем по набережной. Мне впервые стало казаться, что картинка ожила, что чудеса свершаются и сказки становятся былью. Явлюбилась. Растворилась, как шипучий аспирин в стакане воды. Брызгала своим радужным настроением на окружающих: смеялась в метро, вспомнив прошлое свидание, сыпала мелочь в протянутые ладони, подкармливала бездомных кошек и даже принесла домой облезлого Тузика.
        Юлька внимательно на меня посмотрела, покрутила пальцем у виска и выпустила дворняжку на свободу.
        - У него болит лапка, он скачет на трех ногах. Его надо врачу показать, - пыталась пояснить свой поступок.
        - Это тебе к врачу надо, - отрезала Юлька, - дурь твою из башки выбить.
        - Злая ты, Печенкина.
        - А ты слишком добрая. Мало тебя жизнь била, так ты опять на те же грабли лезешь.
        Мне было так хорошо, что плевать хотелось на чужие мнения.
        Мы позвали Сашку к себе в гости. Яготовилась к приходу Петрешенко, как земляне к пришествию инопланетян. Еды наготовила, как на роту солдат. Волновалась, подбирала скатерть в тон, салфетки в сердечки, выкладывала мандарины в вазочки и сервелат солнышком.
        Саша, как галантный кавалер, пришел без опоздания, с двумя букетами. Юлька зарделась и помчалась ставить свой букет в воду.
        - Девочки, вы целую команду ждали?
        Он посмотрел на стол и довольно улыбнулся. Юлька подкладывала гостю в тарелку самые лакомые кусочки. И что-то мне не давало покоя. Какие-то уколы ревности и Юлькины душевные вздохи заставляли сердце сжиматься и колотиться с удвоенной силой. Она флиртовала открыто. Ястала подмечать секретные посылы в каждом слове.
        - Саш, ты как догадался, что розы мои любимые цветы?
        - Да… не знаю.
        Пожатие плечами, которые я еще вчера обнимала, показалось мне сегодня тайным знаком для другой. Господи, я схожу с ума?
        - Юль, будь добра, передай хлеб.
        Эту просьбу он мог адресовать и мне.
        - Саша, у меня закончилось вино, - Юлька помахала пустым бокалом, - плохо следишь за дамой.
        - Прости, я совсем не умею ухаживать.
        Сашка улыбнулся и наполнил бокал.
        Ей улыбнулся. И ее бокал наполнил. А на мой даже не взглянул!
        Это было последней каплей терпения.
        Явскочила красная, как помидор, и вылетела на кухню. Запершись на балконе, отрыла среди пустых пивных бутылок, которые мы собираемся при случае вынести уже полгода, пачку сигарет и нервно закурила. За мной никто не побежал. Этот факт еще больше меня раззадорил. Ладно. Раз так, устрою я вам, мои дорогие, прощальные гастроли. Но чем дольше я стояла на сыром балконе, обдуваемая свежим ветром, тем больше это шло на пользу. Пульс вошел в обычный ритм, мозги встали на место.
        Явышла из укрытия. Из зала доносился веселый смех. Язаперла балкон и вернулась в комнату.
        - Вика, с тобой все в порядке?
        - Тебе нехорошо?
        Заговорили хором. Заметили, гады? Яеще злилась, но старалась говорить спокойным тоном.
        - Все нормально.
        - Где ты была? - подняла брови Юлька.
        - Курила.
        - Ты куришь? - Сашка замер.
        - Много и часто.
        - Не замечал.
        - В основном сигареты без фильтра. «Беломорканал».
        - А такие еще выпускают?
        - Наша Вика так шутит.
        Юлька с Сашей переглянулись. Ядопила вино. Вечер зашел в тупик. Саша стал прощаться, я не останавливала.
        Когда за гостем захлопнулась дверь, я вывела Печенкину на откровенный разговор.
        - Слушай меня внимательно. Очень внимательно. Сашка - мой парень, усекла? Какого черта ты строила ему глазки? Ямогу эти глазки тебе повыкалывать.
        - Сидела бы в своем Мухосранске, раз такая ревнивая. Чего в Москву потянуло? За новыми впечатлениями?
        - Что ты сказала? - я с силой дернула подругу за руку.
        Мы смотрели друг другу в глаза. В комнате скопилось опасное количество неразряженной энергии. Сыплющиеся электрические искры норовили обжечь. Внезапно Юлька устало вздохнула и призналась:
        - Он нормальный парень. И все. Он - твой парень. Точка.
        - О чем вы говорили, пока меня не было?
        - А где ты была? - не поняла Печенкина.
        - На балконе. Так о чем? Яслышала смех.
        - Ты чего взъелась, дуреха? Не помню. Может, анекдоты рассказывали. Ты ведь убежала. Мне что надо было сидеть и молчать?
        - Ты с ним заигрывала, - всхлипывала я, не скрывая отчаяния. - С самого начала.
        - Яраз-го-ва-ри-ва-ла.
        - А он флиртовал.
        - Дура ты! Вот так взяла и сдалась? Да на твоем пути еще тысяча таких охотниц встретятся, замахаешься отстреливать. Петрешенко сегодня - восходящая звезда московского футбольного клуба. Ясно тебе? Растиражированная личность. Пара месяцев, и его станут узнавать на улице. Что тогда будешь делать? Кидаться на каждую встречную и ревновать к фонарному столбу?
        Ясмотрела на Юльку и понимала, что она права. Мне стало стыдно. Явиновато смотрела на подругу. Она расхаживала по комнате, как раскачанный маятник, и говорила те принципы современных отношений, которые усвоила сама.
        - Будь сильнее. И мудрее. И никогда не показывай своих чувств. Как только он поймет, что ты его полностью, всецело и навеки, пиши пропало.
        Она остановилась и заглянула мне в глаза.
        - Запомни, ты себя должна любить чуть больше, чем его. Это аксиома. Сейчас он влюблен в тот образ, который ты создала в его сознании. Так и будь этим образом. Зачем парню знать, что у тебя в душе? Пускать романтические слюни в подушку можешь и без него. А при нем ты - звезда. Певица. Богиня. Которую хотят миллионы, рвут на части поклонники. Ты можешь собирать стадионы, сниматься в глянцевых журналах, открыть салон красоты. Ты можешь все. И он должен это знать.
        - Ага… Как же…
        - Просто ты не хочешь, - расхаживала по комнате Юлька, вынашивая свою мысль и втемяшивая ее мне, - по каким-то причинам просто не хочешь это все делать. Когда он укрепится в вере, что встречается со звездой, равной ему по величине, вопрос о соперницах отпадет сам по себе. Понятно?
        - Понятно.
        Мне действительно стало все понятно.
        Глава 11
        С недавних пор я стала ненавидеть ночные клубы. Не-на-ви-деть. Тусующийся народ, который пришел поглазеть на полуголых танцовщиц, требует зрелищ. Хлебом (в этом случае алкоголем) он подзарядится сам. Певицы воспринимаются как приложение к отдыху. Не больше. Не как живые люди, с душой, с чувствами и тому подобное. Обычные блондинистые певицы в микрошортах и с двумя полосками на бюсте мало чем могут удивить. Нужно что-то масштабнее. Чтоб кто-то упал, подвернул ногу, сломал каблук, лопнул костюм - тогда толпа будет довольна. Будет свистеть, галдеть и выкрикивать непристойности.
        Выступая в очередном клубе, я надеялась, что этот корпоратив будет не такой мерзкий, как предыдущий. Зажмурив глаза, я поднялась на сцену. Мысли о заработанных деньгах согревали и заставляли не киснуть. Взяла микрофон, пожелала прекрасного вечера. Все как обычно. Стандартные фразы. Музыка зазвучала, я вступила с первыми аккордами:
        Безмятежный день,
        Скоротечный век.
        И умчался вдаль милый человек.
        Ятебя ждала,
        Ятебя звала.
        Без тебя прожить сутки не могла…
        Сцена была маленькая и неудобная. Прожекторы светили в лицо нещадно. Хотелось зажмурить глаза. А верхние софиты нагревали голову с такой силой, что я кожей чувствовала, как печет темечко и вскипают мозги. Еще чуть-чуть, и волосы задымятся. По щекам стал стекать грим. Япокрывалась каплями пота, шифоновый костюм стал липнуть к ногам.
        Все твои мечты
        В сердце сохраню,
        Ятебя люблю,
        Ятебя люблю…
        На последнем вздохе, покинула сцену. Еще секунда, и потеряла бы сознание. Цветной едкий дым, которым я наполняла легкие при каждом вдохе, нещадный слепящий свет - все это стало почти смертельной дозой. Организм не справлялся. Язашлась кашлем, как только нога ступила со сцены. Слезы застилали глаза.
        - Виктория?
        Япыталась разлепить глаза, но кашель сгибал тело надвое, по щекам катились слезы. Ветродувы доносили удушливый воздух зала, а яркий свет не позволял рассмотреть хоть что-то в радиусе метра.
        - Виктория, вам плохо?
        - Да, - выдавила я, уткнувшись в рукав.
        - Если не выйдете на сцену, потеряете гонорар.
        - Плевать…
        С трудом восстановив дыхание, я опустилась на пол. Когда удалось унять светобоязнь и разлепить веки, вздрогнула, увидев мужчину рядом.
        На меня смотрел Иван Пачерный.
        - Вы?
        - А кого ожидали, позвольте спросить?
        Ямолчала. Но глаза не опускала.
        - Вот вы с кем разговаривали? - не отставал он.
        - С агентом.
        - А я и есть агент. Агент 007, - внезапно развеселился продюсер, - Джеймс Бонд, слыхали о таком?
        - И даже смотрела. Но вы не похож.
        - Что вы говорите? А так?
        Он повернулся профилем. Яулыбнулась.
        - Мы с вами уже виделись, - призналась я.
        О том, как пропала Варька, я забыть не могла. И где ее нашли - тоже. А моя уверенность, что Пачерный причастен к этой темной истории, только крепла.
        - Предлагаю встретиться еще раз, - лукаво улыбнулся всемогущий Иван.
        Пришла моя очередь заглянуть в глаза королю шоу-постановок.
        - Язнаю отменное бунгало. Шампанское поправит настроение. Здесь, недалеко.
        Явглядывалась в коварные искорки мужских зрачков, пытаясь отыскать подсказку. Возможно, именно так и случилось тогда с Варькой. Бунгало, шампанское…
        - Виктория?
        Продюсер ждал ответа. Яразрывалась на части. Разум заставлял отказаться от непристойного предложения, но с другой стороны, это был шанс. Шанс проложить себе карьеру через постель. Как и многие до меня и после меня. Но еще к этим терзаниям примешивался страх. Страх быть последовательницей Варвары Дис. Общение с таким опасным и могущественным человеком могло запросто стоить жизни.
        - Через полчаса я покину этот клуб. - Он сузил глаза и развернулся на сто восемьдесят градусов.
        Вероятно, мне предлагалось самой побегать за Иваном, если я принимаю его предложение.
        В тот вечер я вернулась домой одна. Чувствуя себя стойким оловянным солдатиком. И кто мне скажет «спасибо» за целомудренную сдержанность? Тело? Душа? Карьера? Может, хоть Сашка? Нет, ему знать об этой стороне моего бизнеса не обязательно.
        Яне знала, как пробивать дорогу дальше. Может, отказаться от мечты? Вернуться в обычную жизнь. Работать продавцом в магазине, например. И как только я представила себя у арбузного лотка (не знаю, к чему такая странная ассоциация случилась), мне эта идея разонравилась. Пусть мой путь сложный. Трудный. Опасный. Пусть непростой и тернистый. Он мой. И я должна найти в себе силы взобраться по ступенькам на пьедестал.
        В тот депрессивный период в один из вечеров Юлька нашла в соцсетях видеоролик, который сыграл важную поворотную роль в моей судьбе.
        Сегодняшний вечер был абсолютно свободен, как впрочем, и предыдущие. Неприятная тенденция незанятого человека. Мы копались на страничках известных личностей, пока Юлька не нашла его.
        Это была исповедь Мадонны. Пятидесятисемилетняя Луиза Чикконе со сцены рассказывала, как пробивалась в певицы, и через что ей пришлось пройти.
        «Язнала, что выбрала путь страданий. Язнала, что будет трудно. Но в любом случае я не собиралась возвращаться назад. Яприехала в город, где никого не знала, в первый же день меня жестоко изнасиловали, приставив к горлу нож. В мою квартиру, которую я снимала, каждый день выбивали дверь. Ее так часто выбивали, что я перестала закрывать дверь на ключ. Японимала, что легко не будет, но я не знала, что я могу быть такой уязвимой. И только вера в себя помогла мне пережить эти неприятности».
        На фоне ее истории мои неудачи выглядели пустой несуразицей. У меня есть крыша над головой, надежные друзья и любимый человек. У меня есть огромное богатство, которого не было у юной Мадонны. И она смогла. А я чем хуже? Мне нужно только научиться верить в себя. Безгранично. Безусловно. Железобетонно. Верить и добиваться своей мечты.
        С тех пор я пообещала себе больше не ныть и никогда не отчаиваться. Верить и не сдаваться. Только вперед. По волшебному стечению обстоятельств моя карьера стала набирать обороты. Вселенная повернулась ко мне лицом.
        К концу года я записала первый сольный альбом, продюсером которого стал Иван Пачерный.
        Глава 12
        С Печенкиной стали происходить странные вещи. Мы сидели дома, забравшись с ногами на кровать, и рассуждали о жизни.
        - Вика, ты посмотри, сейчас же все продается и покупается, - возмущалась Юля.
        - И вещи, и люди, и эфиры, и пресса, и места на пьедестале, - поддакивала я.
        Мы пили вино и уплетали шоколадные печенья. Из небольшого бумбокса, купленного мной еще с первой зарплаты, доносился голос Селин Дион.
        - Вика, сейчас время ненастоящих эмоций, ненатуральных людей и неживых голосов. Люди играют в чувства, не испытывая их на самом деле. Перекраивают внешность, закачивают ботокс и увеличивают бюст. Даже операции по смене пола стали обычным явлением. На сцене живых концертов почти не осталось, активно используется фонограмма, аранжировки, подтанцовки. Если все эти поющие и прыгающие атрибуты откинуть, что останется? Один певец? Гол как сокол. Кто на такого смотреть будет? Кто будет слушать? У половины современных исполнителей нет ни слуха, ни голоса, спасает лишь компьютерная обработка. А в залах устанавливают специальные динамики, из которых льется дружный смех и громкие аплодисменты.
        - Ты не переделаешь шоу-бизнес, даже если громко и на всю квартиру будешь сыпать проклятия.
        Но Юлька продолжала возмущаться, как пенсионерка на повышение цен. Бурчит, сотрясает воздух, но ничего сделать не может.
        - Посмотри, кто сидит на концертах в первом ряду. Замороженные лица, прилизанные курочки. Они всем видом демонстрируют: язаплатил максимальные деньги в этом зале, давай, весели! Пой, пляши! Ты будешь стараться, надрывать горло, выкладываться на все сто, а у них ни один мускул на лице не дрогнет. Просто сидят и смотрят. Сволочи.
        - Юль, чего ты разошлась? Будет и на твоей улице праздник. Вот увидишь. Тебя заметит какой-нибудь продюсер, подпишет контракт, станешь яркой звездой - Юлианой Че.
        Юлька недобро стрельнула глазами и сунула в рот печенье.
        С тех пор как в моей сольной карьере наметились позитивные сдвиги, Юлькино поведение все больше меня напрягало. Было такое чувство, что я должна перед ней оправдываться. Был период, когда нам не везло вместе, одинаково. И тогда мы были дружны. А сейчас, когда меня раскручивает Пачерный, я оторвалась вперед, а Юлька не двинулась с места. Яне могла повлиять на Ивана, хоть подруга активно мне на это намекала. Яизбавилась от сомнительного чувства вины за свой успех давно, еще на проекте, когда кто-то вылетал, а кто-то оставался. Это неизбежный процесс. Когда-то Юлька была на высоте, теперь я. Но похоже, подруге это совсем не нравилось. Она продолжала громко критиковать современный шоу-бизнес.
        - Вик, все подстроено. Зося рассказывал, как дочке организовывал свое шоу. Арендовал студию, аппаратуру, созвали людей в массовку, пригласили пару известных лиц, придумали тему, дочь нарядили в красивое платье. Вот тебе и новое TV-шоу. Зажигается красная лампочка в студии - зрители дружно хлопают в ладоши. Зеленая - смеются. Монтаж исправит недочеты.
        - Не все так плачевно, Юль. Есть группы, которые поют живьем. Есть прекрасная музыка, которая несется сквозь года и люди не хотят ее забывать.
        - Сказки это все, - зевнула Печенкина, - лично мне надоело таскаться по злачным местам и пытаться пробиться в жестокий мир прекрасной музыки. Пошло все к черту.
        И вдруг ни с того ни с сего, прямо на голову Печенкиной упала люстра. Сорвалась с потолка и рухнула подруге на голову. Юлькины последние слова повисли в воздухе, как потустороннее проклятие.
        Язаорала и моментально протрезвела. Юлька икнула и повалилась на правый бок. Увиденное меня парализовало. Тело не слушалось, а разум молчал. Я, как обезумевший страус, хотела сунуть голову под подушку. Видеть неправдоподобную бледность лица подруги и тонкие алые струйки крови на щеке было выше моих сил. Знаете, это как во сне, когда хочешь убежать, а ноги становятся ватными и не подчиняются. Ты заставляешь их сдвинуться с места, собираешь все силы, чтоб сделать шаг, но все напрасно. Ноги как будто приросли и не слушаются. Оцепенение порвалось в тот момент, когда Юлька застонала.
        К слову, люстра оставляла желать лучшего и называлась люстрой по привычке. Была больше похожа на раздутую лампочку, чем на потолочный светильник. Но квартира была съемной, поэтому менять интерьер мы не стали. Наверное, это дизайнерское недоразумение прошлого века и уберегло Юльку от серьезных травм. Стекло легко разлетелось в разные стороны, как конфетти из хлопушки. Ничего тяжелее патрона о Юлькину голову не ударилось. Парализовал и загнал в ступор сам факт. Люстра упала на голову.
        - Что это было?
        Юлька, как неваляшка, села и приняла прежнее положение. Осталось ей взять в руки бокал и сунуть в рот печенье.
        - Почему погас свет?
        Юлька растерянно моргала. Ее лицо освещал прикроватный светильник. Яс трудом сглотнула засохший в горле ком, промычала что-то невнятное и возвела глаза к потолку.
        - Люстра? На меня упала люстра?
        Ямедленно кивнула. Наверное, у подруги сотрясение. Память отшибло частями.
        - Кровь!
        Юлька заорала и спрыгнула с кровати.
        Она терла щеки и пугалась вида собственной крови на руках. Яполностью пришла в себя, тоже вскочила и стала крутиться вокруг подруги, как вьюн.
        - Юлечка, приляг, успокойся.
        Смотавшись за зеленкой, ватой и бинтом, оказала Юле первую медицинскую помощь. Накапав для проформы валерьянки, я влила в нее лекарство и вызвала «скорую».
        - А вдруг у меня сотрясение, и я больше не смогу петь? - Юлька аккуратно ощупывала голову.
        - Не переживай. Твой голос не пострадал.
        - Перед глазами звездочки пляшут, - Юлька провела рукой перед глазами.
        - Это знак. Ты обязательно станешь звездой.
        Мне было жаль Юльку, и я пыталась приободрить ее, как умела, в эту трудную минуту.
        «Скорую помощь» мы ждали больше двух часов. К тому времени Юлька полностью оклемалась и заставила меня сбегать в магазин за повтором.
        - Юль, переодеваться лень, - стонала я.
        - Иди в халате, - подруга была непреклонна.
        - Юль, может хватит? Бутылка вина на двоих.
        - Мне нужен наркоз. Срочно! - мотала она забинтованной головой.
        Накинув пальто прямо на атласный халат нежно-кремового цвета, я обула сапожки на босу ногу и пошлепала за горячительным напитком виноградного происхождения, который Юлька гордо именовала «наркоз».
        В магазине, несмотря на слякотный вечер, было многолюдно. На нелепо одетую девушку смотрели с подозрением. Край бежевого халата торчал из-под белого пальто и высовывался при ходьбе. Ноги без колготок озябли и покрылись гусиной кожей.
        - Пакет нужен? - строго спросила кассирша.
        Под ее густо намазанными ресницами недобро светились карие глаза.
        - Нет, - жалобно пропищала я.
        - Это все? - тем же тембром голоса спросила она, тыча на одинокую бутылку.
        - Э… дайте еще шоколадку.
        - Берите, они перед вами, - убивала она взглядом.
        Япосмотрела на вертикальную стойку возле кассы, схватила первую попавшуюся плитку, расплатилась, выскочила из магазина и скорее помчалась домой.
        «Вот была бы популярной, как Мадонна, красовалась бы завтра на обложке желтой газеты с ярким заголовком “Как выглядят звезды без макияжа”, а какой-то папарацци получил бы приличный гонорар за одно фото».
        Но я пока не Мадонна. А мой путь на звездную сцену только начинается. Хотя я так себе говорила и год назад в концертном туре, и когда только попала в поющий проект. Зашла в квартиру в грустном настроении.
        - Принесла! - захлопала в ладоши «больная».
        Японяла, что мне тоже требуется доза виноградного наркоза.
        И только мы успели обновить бокалы, явились санитары.
        «Наверное, наш район обслуживают практиканты», - думала я, глядя на молоденьких мальчиков. Причем один из них был так неправдоподобно хорош, что Брэд Питт засомневался бы в своей неотразимости.
        - Жалобы? - спросил красавчик.
        Мы с Юлькой, как зачарованные, уставились в его огромные синие глаза. И затихли, думая каждая о своем. Зачем природа наделила мужчину такой пронзительной синевой вкупе с бархатными ресницами? Сводить с ума женщин?
        - Нет жалоб? - уточнил второй, долговязый блондин.
        - Я! - опомнилась Печенкина. - Япострадала.
        Оба санитара дружно уставились на девицу в мятом халате с забинтованной головой, от которой попахивало употребленным алкоголем.
        - Температура? - без энтузиазма поинтересовался «Брэд Питт».
        - Есть.
        - Мерили? - вяло спросил второй.
        - Нет.
        Юлька напоминала провинившуюся ученицу у доски. Ябыстренько обрисовала ситуацию.
        - Несчастный случай, - закончила рассказ.
        Красавчик осмотрел комнату.
        - Танцевали?
        - Точно, танцевали, - поддакнул второй, - напились и прыгали, да так, что люстру башкой снесли.
        - Неправда! Посмотрите.
        Юлька, переполняемая справедливым возмущением, сорвала бинты, которые я щедро накрутила ей как чалму, и совала голову санитарам для осмотра.
        - Смотри! Дырку видишь?
        - Где? - захохотал красавчик.
        - В голове.
        Долговязый блондин согнулся вдвое и задыхался от смеха.
        - Ну даете, девахи, - гоготал он, - вавка в голове.
        - Если вавка в голове, надо пить зеленку.
        Юлька позеленела и грозно топнула ногой.
        - Дамы, обойдемся без истерик, - справился с приступом хохота синеглазый.
        Он осмотрел Юлькину голову и авторитетно заявил:
        - Царапина. Дырки нет, сотрясения тоже.
        Блондин откупорил чемодан, достал блокнот и накарябал наш адрес. И почему у всех докторов такой ужасный почерк? Они сами смогут прочесть написанное? Это сплошная шифровка, а не амбулаторная карточка.
        - Работаете? Учитесь? - Долговязый замер с карандашом в руке.
        - Япевица, - с чувством собственного достоинства и переполнявшей минутной славы изрекла Юлька.
        - Да? - оживился красавчик и посмотрел на Печенкину повнимательнее.
        - Место работы?
        Блондин продолжал записывать данные в вызывной лист. Но Юлька на вопросы не реагировала, она сверлила синеглазого красавчика призывным взглядом.
        - Что-то я вас раньше не видел.
        - Яне выступаю в халате с пробитой головой.
        - Ну да, логично, - ухмыльнулся красавчик.
        - Место работы? - повторил долговязый.
        - Ночные клубы, - не глядя на него, ответила Юлька.
        Красавчик прищурился.
        - Ябываю вечерами в «Бенедикте», но вас ни разу там не видел.
        - Это в другой части города, - отмахнулась певица.
        - Три остановки на метро, ваша линия.
        Осечка вышла. Печенкина быстро метнула на меня взгляд.
        - «Бенедикт», - спохватилась она. - Точно, я там завтра пою.
        Яутвердительно кивнула. Мол, поет. Не врет.
        - Ни за что не пропущу завтрашний вечер, - пообещал красавчик и ласково улыбнулся.
        На прощание сделал селфи «со звездой», забрал долговязого с чемоданом и ушел.
        Уже тогда я могла поклясться - завтра Юлька будет петь в этом клубе. Чего бы ей это не стоило!
        - Отпадный мэн, - завороженно прошептала она, как только за ребятами закрылась дверь.
        - Будешь выступать? А как же голова?
        - Заживет.
        - До свадьбы? - хохотнула я.
        - Может, у кого-то и до свадьбы, а у меня до завтра. Наливай!
        Пока я разливала вино по бокалам, она терзала память мобильной записной книжки.
        - Леш, привет, это Юля Печенкина. Узнал? Не разбогатею. Дело тут есть, хочу в «Бенедикте» выступить.
        Способности, конечно, у Юльки были отменные. Организовать и убедить могла даже колонну мертвецов. Но с таким же успехом и втянуть ни в чем не повинных людей в свою затею тоже могла. Тем же вечером она успела договориться и о моем выступлении в славно-известном клубе. Япротестовала. Вот еще! Ятеперь певица другого уровня. Но ее аргументы были убедительнее:
        - Тебе деньги нужны?
        И я тут же вспомнила, что на будущей неделе подойдет срок оплаты за квартиру, да и в холодильнике давно не пахло чем-то съедобным.
        Глава 13
        Клуб оказался второсортным, если не сказать правдивее. Мелюзга, которая там тусовалась, вызывала жалость всем своим видом. Оставалось надеяться, что красавец-санитар придет, и Юлька будет счастлива. Очарует, околдует и утолит жажду плоти. А то после Зоси никого у нее не было. Да и разве можно считать пузатого, стареющего продюсера мужчиной? Мужчиной, с которым можно получить удовольствие?
        - Вика, пойдем. Надо найти Владика, он за все отвечает.
        Мы вошли, поискали Владика. Официантки пожимают плечами. Что за Владик такой, о котором никто не знает?
        - Юль, фамилия есть? Как человека искать?
        - Мне сказали по телефону прийти в восемь и ждать. Владик подойдет, все объяснит, отдадим ему диски, включит плюс. Все будет гуд. После концерта получим по триста баксов каждая.
        - Где ждать надо?
        Юлька пожала плечами.
        Нездоровое волнение, непонятно откуда взявшееся, трепыхалось где-то в области пупка. Мы стояли у входа и дрожали под порывами ветра. Стремительная темнота обрушилась на город и спрятала под покров человеческие грехи и пороки. Вдруг к нам подошел мужчина.
        - Мы продрогли! Вы опоздали на полчаса! - кинулась в наступление Юлька.
        - Сверху полтинник устроит?
        - Каждой.
        - Разумеется.
        Мы вошли внутрь. Петляли коридорами, спускались по лестнице, я интуитивно чувствовала приближение неприятностей. Разве сцена может быть так далеко и глубоко? Где зал? Где люди?
        - Пришли, - сказал проводник и толкнул тяжелую железную дверь.
        Открывшаяся картина ослепила сознание одной-единственной ясной мыслью - нас привели для удовлетворения мужской плоти. Причем мужиков здесь было больше, чем предполагает традиционный акт.
        Явжалась позвоночником в стену.
        - В чем дело? - взревела Юлька.
        - Вали! За работу! - Мужчина, который нас привел, бесцеремонно втолкнул Юльку, и она упала на пол, мгновенно вскочила, одернула короткое концертное платье, попятилась к двери.
        - Че за столбняк? - Эти слова были адресованы мне.
        - Вы нас не за тех принимаете, - вкрадчивым голосом я попыталась прояснить проблему.
        - Баба? С сиськами? Че ты мне лепишь.
        - Мужчина, я думаю, мы должны обсудить это недоразумение, - жгла глазами Юлька «проводника».
        - Пошла! - заорал он на подругу. - За работу!
        Мужики, напустившие столько дыма, что могли бы играть в прятки, зашевелились и загомонили.
        - Артур, какого ты строптивых девок поставил? Тебя че просили, а? Мне эти царапины и укусы на фиг не нужны.
        - Мы не проститутки, - завопили мы в один голос, цепляясь за зыбкую надежду.
        - А мне рыжая понравилась, - захрюкал бугай, тыча пальцем в мою голову.
        - Япевица, - почти плакала я.
        - О, щас споешь. А мы с братками послушаем, - загрохотали мужики.
        - Мы пришли к Владику. Певицы. Врубаешься? Проблемы! Будут! Понял?
        Юлька от предчувствия неминуемой моральной гибели перешла на визг, тряслась, но умудрялась угрожать мордоворотам. Единственный выход был плотно прикрыт железной дверью и телом того, кто нас заманил. Спасения ждать не от кого.
        - Цып-цып-цып, - позвал диваноподобный мужлан, которому я приглянулась.
        Яхоть и рыжая, но на курицу совсем не похожа. Учитывая положение, в которое мы попали, меня теперь только так можно называть.
        - Ты кого на понт берешь? - проводник схватил Печенкину за волосы.
        - Ай-ай! - взвилась она от боли.
        Меня сгреб в охапку бугай, любитель цыплят. Прижал к себе так, что я едва могла дышать, стал стаскивать золотистый комбинезон. Все попытки избавиться от нависшей угрозы он воспринимал с ухмылкой.
        Комбинезон с оголенной спиной и юбкой в пол посоветовала надеть Юлька. Этот костюм я сшила давно и уже светилась в модных клубах, сверкая в софитах золотом.
        - Мужикам такое нравится, - утверждала Юлька, - ты как золотая рыбка.
        И вот, пожалуйста, стопроцентное подтверждение. Только не на таких было рассчитано.
        - Умоляю, отпустите нас! Вы ошибаетесь, - рыдала я, хватая его руки.
        - Да какая разница, - пробасил он, расстегивая одной рукой штаны.
        Внезапный Юлькин вопль заставил всех обернуться. Роскошные пшеничные волосы, зажатые в кулаке проводника, натягивались при каждом движении головой и причиняли невыносимую боль. Она извивалась, рыдала и хотела вырваться.
        - У нее же голова разбита! - закричала я и расплакалась.
        Не знаю что было бы с нами дальше. Но ангел-хранитель решил сжалиться над нами, преподав хороший урок.
        Настырно звонил мобильный, издавая противные сигналы. Кто-то ответил. Раздалась зычная команда нас отпустить. Япочувствовала, как отлипла от чужого пуза и скатилась на пол.
        - Наш заказ ждет у входа, олух! Три шикарные девки. Какого лысого ты этих куриц приволок?
        - Так они и стояли у входа, - пожал плечами проводник.
        - Бегом приведи наших, балбес!
        - А этих куда?
        Мы с Юлькой жалобно смотрели на говорившего.
        - Отпустите! - во весь голос зарыдала я.
        Исход мог быть какой угодно. Нас могли изнасиловать и выкинуть где-то за городом. Это в лучшем случае. Сбросить в реку с моста, как Варьку - это реальнее. «Залюбить» до смерти, что тоже возможно. Сделать все, что и планировали, плюс то, чтобы этот эпизод остался в тайне.
        Нас отпустили. Как мы добрались домой, помню плохо. Юлька куталась в мое пальто и вздрагивала, я в измятом костюме из тонкой парчи отбивала зубами чечетку.
        Мы не разговаривали двое суток. Как-то не о чем было. Каждая находилась под впечатлением и осмысливала случившееся. Ступали осторожно, телевизор и радио не включали, молчали. Погрузившись в собственные мысли, не замечали ничего вокруг. Мир потерял цвет, запах, звук…
        Проснувшись утром на третьи сутки, я толкнула Юльку в бок:
        - Давай сварим пельменей. Есть охота.
        - Отпустило… - облегченно вздохнула Юлька.
        Мы никогда к этому случаю не возвращались. Ни у меня, ни у Печенкиной не возникало желания поднимать неприятную тему и ворошить воспоминания.
        Глава 14
        Несколько дней спустя Юлька отправилась на прием к потомственной гадалке, победительнице шоу про экстрасенсов, ведунье в седьмом поколении. И та вроде как нашла у Печенкиной сглаз и родовое проклятие, с чем и были связаны последние Юлькины неудачи.
        - Порчу навели на выпавшие волосы, - глядя в стеклянный шар, изрекла гадалка.
        - Кто?
        Затаив дыхание, Печенкина слышала, как бьется испуганное сердце. Гадалка рассматривала шар, словно альбом с невидимыми картинками. С интересом. Говорила грудным тихим голосом, что придавало происходящему атмосферу особой таинственности.
        - Женщина это. Магией владеет. Общее у вас. Что-то общее.
        - Что общее?
        - Не вижу, детка.
        Гадалка щурилась, будто наводила резкость. Но шар молчал.
        - Квартира? - обескровленными губами зашептала Юлька.
        - Нет. Это живое. Это человек.
        Она рассматривала свой шар, и Юлька тоже наклонилась через стол, пытаясь увидеть в стекле какую-то подсказку. Но экстрасенс грозно зыркнула на нетерпеливую клиентку, и Юлька отодвинулась обратно. От любопытства у нее зачесались ладони.
        - Этот человек мужчина?
        Экстрасенс неопределенно пожала плечами.
        - Да или нет? - уточнила Юлька.
        Гадалка глубоко вздохнула, закрыла глаза и впала в транс. Юлька сгорала от нетерпения, но потревожить колдунью не решилась. Это магия, процесс непредсказуемый. Да и ссориться с такими людьми себе дороже. Юлька сидела, ждала, разглядывала интерьер комнаты. Колдунья вернулась в сознание, когда время сеанса было на исходе.
        - Волосы твои у нее. Работает над ними. Поэтому ты невезучая.
        Улетела Печенкина от колдуньи в полной уверенности, что знает заказчика.
        - И ты в это веришь?
        Яготовила ужин и слушала Юлькин рассказ.
        - Ты знаешь, кто она такая? Она все видит. Абсолютно все - и будущее, и прошлое. Конечно, я ей верю.
        Юльке не нравился мой скепсис, а мне не нравилось, что подруга верит в небылицы.
        - Она тебе даже не назвала, кто это - мужчина или женщина, - пыталась я отрезвить подругу.
        - Она сказала, что это человек.
        - Ну, а у людей бывает два пола: мужской и женский. Что, так тяжело это было увидеть?
        - Есть еще третий пол - пенсионерский. Это мой Зося. Поэтому она так неопределенно передернула плечами. Вроде мужчина, но хвостик завял.
        - Если у Зоси хвостик сник, зачем какой-то женщине колдовать над твоими волосами? Тем более, вы давно расстались. Юля, очнись! Это полный разводняк. Надеюсь, ты ей недорого заплатила за сеанс?
        - Триста баксов.
        - Сколько?
        Яотбросила ложку, которой помешивала вермишель, и подошла к Юльке.
        - Нам за квартиру платить, ты не забыла?
        - Не забыла.
        Она сердито посмотрела мне в глаза.
        - Вот отомщу этой стерве за все свои неприятности, и деньги к нам вернутся.
        Япокачала головой и вернулась к плите. Если Юлька что-то втемяшит себе в голову, прячься. Уверенная в своих догадках, она стала расхаживать по кухне и рассуждать вслух.
        - Волосы могли остаться только в ванной и на подушке. Или в этой квартире, или в Зосиной.
        - В гримерке еще, - предположила я.
        - Нет. В гримерке нас много. Кто знает, что этот выпавший волос - мой?
        Юлька смотрела в потемневшее стекло на свое отражение и разговаривала сама с собой.
        - Язнаю, кто это.
        - Кто?
        - Наталья, нынешняя Зосина подружка.
        - Ты же сказала, что он уже того, отцвел. Не ходок.
        - Ну, об этом никто не знает. Ему для имиджа положено.
        - И зачем этой Наталье твои неприятности? Прежде чем винить человека, нужны доказательства.
        Япыталась вразумить Печенкину и защитить от Юлькиной мести неведомую мне девицу.
        Но подруга была уверена в своей правоте и, доказывая мне очевидный на ее взгляд факт, аж раскраснелась.
        - Она это!
        - Зачем ей тебя заколдовывать? Ведь ты для нее прошлое и угрозы не представляешь.
        - Как сказать, - таинственно улыбнулась Юлька.
        - Что? Что? Говори, не темни.
        - Яна прошлой неделе встречалась с Зосей, он обещал записать мне сольный альбом, - с гордым видом призналась она.
        - Это после всего, что он сделал? - не могла я поверить услышанному.
        - А что такого? Погорячился, бывает. А сейчас планирует мне альбом записать.
        Ясмотрела на довольную подругу и думала, что на такие унижения ради карьеры не соглашусь. Никогда. Пусть лучше кану в безызвестность певиц-однодневок, пусть обрасту паутиной бытия.
        - Вчера, - продолжала Юлька, - когда я выходила из подъезда, наткнулась на эту мегеру.
        - Она знает, где ты живешь? - ахнула я, подозревая наихудший вариант.
        - Нет, я выходила из ее подъезда. В смысле, они там с Зосей живут, в том доме.
        - Они живут вместе?
        - Да, Зося в нее столько вложил, что теперь уже и бросить жалко, - пояснила Юля.
        - И из жалости с ней живет. Как же.
        - Живет он дома, с женой. А с ней квартиру снимает.
        - Ей снимает?
        - Там и его вещи есть. Мы там встретились. Пока Наташа на студии была.
        - Фу, как противно, - скривилась я. - А почему вы не на студии встретились, если альбом планируете записать?
        - Ты что ко мне прицепилась? - разозлилась Юлька. - Радуешься, что Пачерного окрутила без постели?
        Ярезко закрыла рот и вернулась к вермишели. Она, конечно, разварилась, раскисла и напоминала неудавшийся молочный кисель комочками. Пока я плевалась и пыталась процедить суп-пюре через дуршлаг, Юлька остыла и стала рассказывать дальше.
        - Ты бы ее видела. Ведьма настоящая: черные взлохмаченные волосы, черные глаза, угольные тени, а взгляд как у волчицы. Или как у колдуньи.
        - Что, страшная такая?
        - В образе. Да видела ты ее, - Юлька схватила пульт и нащелкала музыкальный канал. Через пару минут появилась дама в черном, похожая на вампиршу.
        - Вот! - закричала радостно Юлька. - Натали Ли.
        - А по-моему, вообще не звучит.
        - Она не в голосе, - подхватила Юлька.
        - Яо псевдониме, вообще-то.
        Поливать грязью соперницу перед подругой - что может быть приятнее?
        Первые блики меняющихся картинок клипа так и остались первыми. Телевизор внезапно вспыхнул белым светом и погас.
        Мы переглянулись. С расширившимися от ужаса глазами молча обследовали телевизор.
        - Умер, - сглотнула я комок в горле.
        - Не выдержал ее энергетики, - прошептала Юлька.
        Телевизор на самом деле сгорел. Мы вызвали мастера, и он все доходчиво объяснил. Но у Юльки на это были свои доводы. Она перестала ночами спокойно спать и все ждала очередного Наташкиного «привета». И то, чего она так боялась и подсознательно ждала, произошло. Ведь так всегда бывает, чего боишься, то и притягиваешь. О чем думаешь, то и происходит. Закон притяжения в действии.
        Утро не предвещало ничего пакостного. Ясобиралась с Сашкой посетить его тренировку. Наконец-то он меня пригласил поглазеть на святая святых. Готовилась я к этому событию основательно. Знала, что будет таращиться вся команда, вот и наряжалась с самого утра.
        - Когда уходишь? - сонно позвала Юлька из-под одеяла.
        - Через полчаса.
        - Счастливо.
        - Спасибо.
        Вот такую я ее и оставила, на стадии пробуждения.
        Мы чудно провели день с Сашкой, я сидела на трибунах и наблюдала, как мальчишки бегают по пустому полю. Учатся делать точные пасы, попадать в ворота, обводить защитников и крутить мяч в девятку. Потом ждала, когда он примет душ, переоденется и мы пойдем гулять.
        Мы ели мороженое, бродили вдоль фонтанов, загадывали желание на нулевом километре, болтали и смеялись. Поужинали в ресторанчике, Саша проводил до двери и уехал к себе в тренировочный лагерь.
        Когда я зашла в квартиру, застала жуткую картину. Юлька, забившись под стол, тряслась как наркоман без дозы и издавала нечленораздельные звуки.
        - Юль, - позвала я, - ты чего? Что случилось?
        - Ы-ы-ы, - мычало создание, мало походившее на Юльку.
        Яврубила свет во всех комнатах и обшарила каждый угол. Все чисто. Но от Юлькиного ненормального состояния по коже ползли мурашки, и самой хотелось выть. Что это? Последствия ведьминского ритуала? Страшное заклятие? Заговор чернокнижников? Ясхватила Юльку за плечи и попыталась вытащить из укрытия. Она отбивалась как Маугли, который не хочет жить среди людей.
        - Да что случилось? - заорала я.
        - П-п-п… Н-н-н.
        Челюсть ходила ходуном, глаза лихорадочно блестели, изо рта текли слюни. Она напоминала больного в остром приступе. Мне стало не по себе. Желудок забился в конвульсиях, подкатывая к горлу пирожное и мороженое в одном комке.
        - Саша, - всхлипывала я в трубку, - я боюсь. Тут с Юлькой что-то случилось.
        - Что?
        - Она в дикарку превратилась, - шепнула, скосив глаза в сторону завываний, несшихся из-под стола.
        - Что? Как это?
        - Это страшно. Приходи, я боюсь.
        Сашка явился почти одновременно с санитарами из «Скорой».
        - Девушка что-то принимала? Наркотики, психотропные вещества, алкоголь?
        - Н-нет, - не очень уверенно ответила я.
        Кто же знает, что могло случиться с Печенкиной за тот промежуток времени, который я провела вне дома. «Скорую» догадалась вызвать я, назвав симптомы. Медики вкололи Юльке инъекцию, оставив под мою ответственность. Пришлось писать расписку, что впредь за жизнь и здоровье госпожи Печенкиной отвечаю я.
        Что мне с ней делать?
        - Юль, - тихонько позвала я.
        Она лежала, укрытая одеялом по самые уши, и смотрела куда-то в одну точку.
        - Юль.
        Глаза слезились и упрямо моргали, пытаясь сменить картинку. Смазать, перелистнуть. Но она не менялась. Юлька, как кокон неизвестной природе бабочки, лежала поперек кровати. И молчала.
        - Вот, - вошел Сашка и протянул листок с назначениями.
        - Что они сказали?
        - У нее сильный стресс. Пониженное давление и температура как у трупа.
        - Господи.
        - Яничего не понимаю, Вика.
        - Аналогично, - прошептала я.
        - Юля!
        Яопять попыталась растормошить оцепеневшую подругу.
        Но она не двигалась. Может, умерла?
        Предположение выдавила тихим шепотом.
        Кровь отхлынула от лица.
        - Ей успокоительное вкололи, - похлопал по плечу Сашка. - Лошадиная доза.
        И тут из приоткрытого рта Печенкиной вырвался сначала первый, а потом с нарастающим ревом и последующие долгие и глубокие хрипы, переходящие в густой храп.
        - Она спит? Спит с открытыми глазами? Как это вообще возможно?
        - Она храпит? - в свою очередь удивился Сашка. - И как ты с ней спишь?
        Яне стала рассуждать, что раньше за Юлькой такого не наблюдалось и прочее. Япросто ответила мужчине, что мне приятнее спать с ним, а не с подругой.
        Глава 15
        Юлька проснулась на следующий день только к обеду. Ее пробуждения я ждала с рассвета и возле кровати кружила как мама-ласточка над своим гнездом.
        - Голова раскалывается, - протянула подруга.
        - Печенкина, ты жива?
        Яобрадовалась и кинулась обниматься. Настоящая человеческая речь, а не сиплые звуки неандертальца. Ячувствовала такое облегчение, будто разгрузила «КамАЗ» суглем и отправилась в спа-салон.
        - Ячто, перебрала вчера? - Она почесала затылок. - Ни черта не помню.
        Юлька высвободилась из моих радостных объятий и села на кровати. Внимательно осмотрела комнату. Яследила за каждым поворотом ее головы.
        - У нас был мужчина? - Она кивком показала на матрац, расстеленный на полу. - И кто он? Он был с тобой? Или это я его притащила?
        Нехорошее предчувствие скользнуло внутрь и залегло в области сердца. Конечно, Сашка остался, и мы вместе ютились на матраце. Спать с обезумевшим человеческим существом в Юлькином обличии - этот вариант даже не рассматривался. Мне очень хотелось засыпать Юльку вопросами о вчерашних таинственных событиях, которые повергли ее в такое плачевное состояние, но нарушить зыбкий покой воспоминаний не решилась. Ялишь пожала плечами. Мол, был Сашка. Признаю.
        - Ты.
        - Я?
        - Да, ты.
        Юлька тыкала в меня указательным пальцем без тени улыбки на лице. Япохолодела.
        - Ты мужика приводила. И почему они на тебя ведутся?
        - Юль, ты не так все поняла. Это не мужик тут ночевал, а…
        - Баба? - Юлька окончательно проснулась. - Вика, ну ты даешь! Бабу сняла?
        - Заткнись, Печенкина.
        Явышла из комнаты и заперлась в ванной. Волнуешься за нее, переживаешь, а она дуру полную строит. Вот и делай людям добро. Моментально навернулись слезы. Стало так жалко себя и обидно. Утро не задалось. Однозначно. Сашку умудрилась Сережей назвать. Ну, честное слово, дался мне этот Сережа. Даже знакомых таких нет. Отчего это имя с губ слетело? Дурь полная. Только Сашка смертельно обиделся. И ушел. Не знаю, как бы я поступила в подобной ситуации, если бы он обратился ко мне: «Оля, завтракать будешь?» Что теперь делать?
        - Виктория, - тарабанила в дверь девушка с вчерашним помутнением рассудка.
        - Чё надо?
        - Он хоть симпатичный?
        - Да.
        Яраспахнула дверь, и на порог ввалилась Юлька.
        - Не злись, - лукаво улыбнулась она, - мне кажется, что все футболисты кривоногие и кособокие. Это ведь был тот футболист?
        Япромолчала. Юлька видела Сашку не один раз, и никогда не называла его футболистом. Да что с ней такое?
        Яотодвинула подругу и прошла на кухню. Села за стол и наблюдала, как она мостится рядом, пододвигая табуретку.
        - А имя запомнила? - хихикнула Юлька.
        Яскривилась как от зубной боли.
        - Что ты несешь?
        - Так ты вчера тоже перебрала и не запомнила, кого сняла на стадионе?
        - На каком стадионе?
        - Там, где мы за «Спартак» болели, - округлила глаза Юлька.
        Похоже, она говорила серьезно. У нее что, провалы в памяти?
        - Юль, сегодня пятнадцатое сентября. А на стадион мы ходили еще в начале марта.
        Она засмеялась. Потом вдруг стала серьезной. Она смотрела на меня, как на пришельца с другой планеты. И пыталась увидеть что-то такое, что находилось выше границ моего понимания. Молча сидела и разглядывала. Япоежилась. Встала, налила чай себе и ей. Вдруг до меня дошло, что Печенкина потеряла память. Эти месяцы полностью стерлись из ее файлов, и поисковая система не может их обнаружить.
        - Как это? - выдавила она осипшим голосом.
        - Осень наступила, - только и смогла произнести я, тыча за занавеску.
        Мы обе уставились в окно. Там, по тротуару мирно гуляли мамы с колясочками, одетые в легкие пиджаки и туфли. Солнце слабыми лучами золотило уставшие тополя. Природа дышала осенью, и скрыть это было невозможно.
        - Я… я не знаю… Яне помню…
        - Юль, все хорошо. Вчера был врач, он прописал тебе вот это, - я протянула белый листок с печатью.
        - Врач? Так у меня не похмельный синдром?
        - Тебе было плохо, - наполовину призналась я.
        С того памятного дня я последний раз видела Юльку. Ту Юльку, которую помнила и любила. Живую, энергичную и веселую, которая искала выходы из любой ситуации, всеми способами пыталась зацепиться в Москве и пробиться в высший свет. Этой Юльки Печенкиной не стало.
        Вместо нее в это же тело вселилось другое создание, которое тоже отзывалось на имя Юля, но было антиподом моей подруги.
        Это запуганное существо с помутившимся рассудком ходило по дому со свечкой в руке и заунывно распевало молитвы. От этого зрелища вставали дыбом волосы, и хотелось выпрыгнуть из окна. Потом она брала святую воду, наливала в чашку, делала глоток и, сжав плотно губы, плевала водой в каждый угол. И это тоже мне каким-то образом надо было вынести. Спать стали раздельно. Но уже на вторую ночь безумных скитаний соседки с божественными причитаниями на устах я поняла, что сама скоро тронусь. Позвонив Сашке, призналась, как обстоят дела.
        Через неделю мы с Сашкой посадили Юльку на поезд и отправили домой к родителям. Чтоб хоть как-то меня успокоить и помочь развеяться, Сашка пригласил провести выходные за городом.
        Глава 16
        Саша приехал за мной на машине друга и повез за пределы кольцевой. Туристическая спортивная база. Деревянные домики, песни у костра, шашлык, свежий воздух, речка, комары - полный набор загородного отдыха. Яорала песни в открытое окно и подпрыгивала на сиденье. Встречный ветер иногда залетал в рот, когда я высовывалась из окна, и заставлял сбавлять обороты. Сашка смеялся, а я была счастлива.
        Нас поселили в домик, Сашкины друзья закинули вещи и побежали купаться на речку. Сашка за ними. Яотправилась принимать душ и переодеваться в купальник.
        Дощатая дверь душевой тоскливо висела на ржавых петлях. Крючок заходил в кольцо и этим символизировал замок. Недурно, но ненадежно. Любой хамовитый посетитель дернет посильнее и дверь распахнется, как в сказке про Красную Шапочку. Поначалу я держала одной рукой дверь, а второй намыливала тело. Но вскоре мне понадобилась и вторая рука, поэтому дверь пришлось отпустить. На свой страх и риск. Но даже не это было самым страшным. На этой шаткой дверце, прямо посредине, располагалось сквозное отверстие размером с детский кулак. Оставалось догадываться, для каких целей его там разметили. Либо это была своеобразная вентиляция, либо это был импровизированный глазок для удовлетворения любопытства.
        Пока я мылась и гадала, опасливо поглядывая на дырку, на базе зажгли иллюминацию. Красиво, но не практично. Лучше бы фонари построили не возле душевых и туалета, а по периметру всей турбазы.
        Вдруг, намыливая гелем мочалку, я уткнулась в голубой глаз, прилипший к этой настырной дырке. Могла поклясться, что это был не Сашка. Совершенно незнакомый любитель экзотики.
        - А-а-а! Кто здесь?
        С перепуга я уронила мочалку на резиновый коврик. Но наглый взгляд не собирался отлипать от двери. Не придумав ничего лучше, я плеснула на дверь воду. А потом подняла мочалку и усердно втолкала ее в дырку. В ответ чей-то палец стал бесцеремонно тыкать в мочалку, возвращая себе угол просмотра.
        Обмотавшись полотенцем, я решила дать подглядывающему пендаля.
        - А ну, пошел вон! - заорала я во все горло, дергая за крючок дверцы.
        Яусиленно делала вид, что не могу справиться с замком. Навевала страх. По моим соображениям, человек уже должен был испугаться злостных намерений его отшлепать и броситься наутек.
        И тут, пока я возилась с мнимыми угрозами, в отверстие показалось дуло пистолета. Черная сталь и зловещая дырка, из которой смотрит смерть. Яотшатнулась. Вжалась в мокрую стену и пыталась обратно залепить отверстие мочалкой. Яне могла поверить, что это происходит со мной. Нет, не может быть. Это страшный сон. Яникому ничего плохого не делала. Денег не одалживала и не занимала. За что меня убивать?
        Слезы потекли сами собой.
        - Не надо, - жалобно простонала я, когда мочалка не спасла положение.
        В ту страшную минуту мне были не нужны ни деньги, ни карьера, я готова была отказаться от мечты и вообще от всех благ цивилизации, лишь бы остаться в живых. А предыдущие мысли типа: «Как же сделать так, чтобы ноги были гладкими» или «Что бы такое придумать, чтобы свести его с ума» растворяются как пыль. Их нет.
        Ясползла вниз и заревела. Вдруг зазвонил мобильный. В кармане халата, висящем на вешалке.
        - Алло! - заорала я в трубку. - Меня убивают!
        - Вика, ты где? Что там происходит?
        - Меня убивают! Яна прицеле! Вызывай полицию!
        Дуло исчезло.
        И как я раньше не вспомнила о мобильном?
        - Вика, ты где?
        - На этом свете. Пока еще.
        - Хватит шутить. Ты ведь собиралась освежиться.
        - А я это и пытаюсь сделать. В старой душевой кабине. Приди сюда. Мне страшно.
        Когда появился Сашка, я все ему рассказала. Легкий озноб от пережитых событий потряхивал тело, но говорила я внятно и четко.
        - Вика, ну ты что? Какой пистолет?
        Сашка покачал головой и улыбнулся. Мне и самой уже казалось, что эта пушка привиделась.
        - Саш, да был здесь сначала голубой глаз, а потом черный пистолет.
        Ятыкала пальцем в дощатую дверь для убедительности. Но Сашка посмеивался и шептал заговорщицким тоном:
        - Бродит в этих местах призрак Капитана Каталкина, он любит подглядывать за молодыми девушками и любоваться оголенными телами. А когда стемнеет, он вынимает свое оружие…
        - Сашка, прекрати! Какой еще Каталкин? Ты мне не веришь?
        - Капитан Каталкин - козырной валет, капитан Каталкин - черный пистолет.
        Сашка откровенно потешался. Яобиделась.
        Он сжал меня в объятиях и повел в домик.
        В тот вечер я так и не смогла успокоиться. А кто бы смог, скажите, пожалуйста? В каждом незнакомце я видела того самого маньяка, который подглядывал за мной. И всматриваясь в очередную рожу, я нарвалась на неприятности.
        Мы стояли на освещенной территории возле большой деревянной беседки с мангалом и ждали, когда все соберутся, чтобы приступить к трапезе. Саша оживленно беседовал, а я, овеянная пережитыми страхами, озиралась по сторонам.
        Вдруг лицо одного из присутствующих показалось мне знакомым. Янеотрывно сверлила его взглядом, пытаясь вспомнить, где я его видела. Очевидно, мужчине это не понравилось. Он подошел ближе.
        - Чё надо?
        Япотянула Сашку за рукав. Недобрый взгляд, стальной подбородок, косая сажень в плечах. Мужчина выглядел устрашающе и совсем мне не нравился. Да и говорил, как братки в девяностых. Петрешенко оторвался от собеседника и вопросительно взглянул в мою сторону. Мужчина надвигался, не обращая внимания на моего спутника. Яинстинктивно сжала Сашкину ладонь.
        - Чего пялишься, коза?
        - Э-э. Вы что себе позволяете? - изумился Сашка.
        - Не с тобой базарю, - огрызнулся «бугай».
        - А придется со мной.
        Сашка ощетинился и приготовился к обороне. Ясделала шаг назад, прячась за его спину.
        - Язапишу номер вашего автомобиля и при случае…
        - Чего? Ты мне чего чешешь? Может тебе еще и ручку дать?
        - Да, можно. Записать нечем.
        - Или ручки выломать?
        Бугай наступал. Он разошелся не на шутку. Язадрожала, предчувствуя неладное. Александр покрылся красными пятнами от сильного нервного напряжения. Еще секунда и разразится беда с метаниями кулаков с целью поражения противника.
        - Валя, Сашка, что вы как петухи!
        К нам приближался мужчина с почтенной сединой на висках.
        - Это моя девушка, а он к ней прицепился, - сквозь зубы процедил Сашка.
        - Ты луга не путай, - взревел бугай, - это она на меня пялилась.
        Мужчина коротко улыбнулся, бросил досадное «эх, женщины» иувел «бугая» всторону. Явцепилась в Сашку и уткнулась лбом в плечо. Он тяжело вздохнул.
        - Ну, что опять?
        - Яиспугалась.
        - Знаешь что, Вика, надоели мне твои загадки.
        Отстранившись, мой спутник быстрым шагом скрылся в «теремке». Из трубы полным ходом валил дым, а из окон вился аппетитный запах жареного мяса.
        Япоследовала за Сашкой. Оставаться одной на улице казалось небезопасным.
        - Саш, а что это был за седой мужчина?
        Яподсела к любимому футболисту и пыталась опять завладеть его вниманием.
        - Хозяин.
        - Чего? Базы?
        - Всего. И базы, и клуба.
        - Ядумала, что ты меня позвал отдохнуть. Вдвоем. А их тут столько.
        - Вик, - Сашка повернулся и посмотрел в глаза, - с тобой отдохнуть как-то не получается.
        - Да? Значит, так?
        Янадулась как индюк и решила больше с Сашкой не общаться. Плохая тактика, знаю. Но обиженной девушке, перепуганной пистолетом и неизвестным маньяком, а потом приставучим бугаем, было не до здравого смысла.
        Решение получилось не в мою пользу. Сашка общался, травил анекдоты, здоровался, прощался, с кем-то выходил и, казалось, вообще не обращал на меня внимания. Ярасстроилась до слез. Никого не знаю, настроение на нуле, да еще с парнем поссорилась.
        В результате самобичевания оприходовала бутылку красного вина, которая маячила на столе как раз напротив моей тарелки. Рюмку за рюмкой, я не заметила, как она опустела. Поняла, что перебрала, когда попыталась встать из-за стола. Ноги не слушались, а тело клонилось в сторону.
        - Этого еще не хватало для полного счастья, - пробормотала, комментируя свои телодвижения.
        - Вы что-то сказали?
        Пожилая дама в очках удивленно таращилась поверх стекол.
        «Странно, что здесь еще остались люди».
        Погруженная в свои безрадостные мысли, совсем не заметила, что за столом по соседству сидели люди и могли наблюдать начало женского алкоголизма.
        - Извините, - пробормотала я и как можно ровнее прошагала на улицу.
        - Саш, мне надо в домик.
        Вцепившись в мужскую руку, я потащила своего спутника на ночлег. Он демонстративно хранил молчание. И я втайне порадовалась, что не надо произносить речи и показывать степень опьянения.
        Спали мы, как и можно было предположить, повернувшись к друг другу спинами. Но не долго. Как только я закрывала глаза, в голове начинало шуметь и вертеться. Комната скакала цветными пятнами, калейдоскоп постоянно менял картинки, отчего жутко тошнило. Хотелось на воздух. Ярешила пройтись к туалету, который находился на окраине базы. На территории гулянка продолжалась. У костра бренчала гитара, возле воды гуляли парочки. Основная масса отдыхающих еще не ложилась. А я, замотавшись в белую простыню, бродила по территории, как привидение. Чтоб не пугать народ, я решила пойти к месту назначения окольными путями. Сделав дело, смело вернулась в домик. Сашка спал, отвернувшись к стенке.
        Примостившись на край кровати, я еще раз взглянула на мужчину, замотанного в простыню, как кокон. Откинув свои постельные одеяния, я собралась занять законное место на второй половине. В этот самый момент, когда мое тело еще находилось в состоянии свободного полета и касалось матраса, в комнате появилась девушка. Она остолбенела, я тоже замерла в позе напуганного богомола.
        Она задыхалась и судорожно глотала воздух, как рыба без воды. Ятоже обомлела, увидев незнакомую даму в отведенном нам временном жилище. Единственная мысль, которая тогда мелькнула в голове - я забыла закрыть дверь. Маньяк переродился в маньячку и вернулся за мной.
        - Вы что… ты как здесь…
        Девушка пыталась вспомнить человеческую речь. В этот момент в моей голове что-то щелкнуло, и я опять приняла вертикальное положение. Замотавшись обратно в простыню, я внимательно посмотрела на девицу. Вдруг мы знакомы? Или это моя фанатка? Или Сашкина?
        Она задыхалась от возмущения, а поклонники так себя не ведут. От ее пылающих в темноте глаз, от переполнявшего гнева и нехорошего предчувствия начали подниматься волосы на затылке. Аккуратно, как будто стараясь не разбить хрустальную корону на голове, я повернула голову к мирно спящему мужчине. Волосы опять зашевелились. Но теперь по всему телу. ЭТО БЫЛ НЕ САШКА!
        - Э-э… извините…
        Господи! Яперепутала домики!
        Пулей вылетев из чужого здания, я понеслась прочь, не разбирая дороги. Ну как такое могло случиться? Со мной! Все еще дрожа от пережитого недоразумения, я кое-как вернулась к своему ночлегу. Сашка мирно спал в той же позе. Осторожно примостилась рядом, на всякий случай еще раз удостоверилась, что это он, и уснула.
        Утром, пряча глаза от всех подряд, я убедила Сашу вернуться домой. Он бурчал всю дорогу, что больше со мной никуда не поедет. И впервые меня это радовало. Довольно таких поездок и такого отдыха. Пережитых впечатлений хватило на то, чтобы в который раз решить для себя бросить пить. Навсегда.
        Как ни странно, после этой неудачной поездки Сашка предложил жить вместе.
        И как тут понять мужскую логику? Стараешься, пыжишься, готовишь, прикладываешь усилия, чтоб ему всегда нравиться. В ответ - тишина. А тут бац - первая нестандартная ситуация, в которой проявляешь себя не лучшим образом, и он сообщает то, чего так долго ждешь.
        Глава 17
        Мы сняли однокомнатную квартирку с балконом недалеко от метро и считали это большим везением. Отпуск у Сашки закончился, и он уехал на целый месяц. В этот период вынужденного одиночества я решила заняться генеральной уборкой совместной жилплощади. Купить новые шторы, выбрать посуду, обновить скатерть, навести полный марафет и подготовить квартиру для комфортного проживания будущей семьи. Вооружилась ведром и тряпкой, надела резиновые перчатки и старательно мыла все, к чему касались руки предыдущих квартирантов. В квартире гремела музыка и вырывалась в распахнутые окна. Силы были на исходе, я мечтала все скорее закончить и залечь в блестяще вымытую ванну. Представляла, как напущу пенки, растворю эфирные масла, зажгу фиалковую свечу и устрою себе благодарственную купель за тяжкий труд. Яорудовала в домашней майке и стрингах. Одна дома, никто не видит. Когда дело дошло до предбанника (совместная дверь на две-три квартиры по площадке), я была жутко утомлена. Часы давно пробили полночь, но мне не хотелось развозить грязь еще и завтра.
        «Не отступать и не сдаваться», - скомандовала я сама себе, распахнула дверь и шагнула с ведром из квартиры. В подъезде было тихо. Яскатала старенький коврик, окунула тряпку в ведро с водой и вдруг случилось непредвиденное. Громко хлопнула дверь, лязгнув замком. Кто-то вышел? Явыпрямилась, как солдат на присяге и настороженно повернула голову на звук. В горле мгновенно пересохло. Глаза перестали моргать. Это была моя дверь. Моя дверь захлопнулась!
        Одним прыжком я очутилась рядом, вцепилась в ручку и стала в исступлении дергать дверь.
        - Открывайся! - приказывала ей. - Открывайся, кому говорю!!!
        Но дверь не реагировала. Выкручивая ручку в разные стороны побелевшими пальцами, я пыталась повернуть время вспять. Дверь надежно хранила молчание. Что делать? Ну что делать в такой ситуации?
        - Пожалуйста, боженька, сделай так, чтоб она открылась, - заныла я.
        Но в небесной канцелярии все давно отдыхали. Ночь на дворе.
        Яеще так постояла, упершись взглядом в закрытую дверь, как баран смотрит на ворота. Придумывала, что делать дальше. Мозг лихорадочно работал.
        Так, что мы имеем. Дверь в бункер открывается изнутри, значит, я смогу выйти к лифту и спуститься на улицу. Но что это дает? Куда я пойду в трусах и майке? Просто суперприкид! И как открыть свою дверь? Не ночевать же мне в предбаннике. Может, позвонить Маринке? Пусть приютит на недельку, пока Сашка не вернется. Надо ей позвонить, да.
        Мобильный телефон, выручивший меня недавно в пикантной ситуации, сейчас мирно покоился на диване и не ведал, что так необходим хозяйке. Ну не могла я себе представить, что останусь полуголая за пределами квартиры среди ночи. Оставался единственный выход. Но он мне ужасно не нравился.
        В мутной грязной воде плавала большая половая тряпка. Яразмышляла не больше минуты. Вариантов не было. Аккуратно отжала воду, содрогаясь от омерзения, закрутила грязную тряпку вокруг бедер. Получилась импровизированная юбка. И вот в таком виде а-ля Папуа - Новая Гвинея я нажала на кнопку звонка соседской квартиры. Сердце колотилось как шаманский бубен, чтоб успокоиться, я набрала в легкие побольше воздуха и с силой дунула на мокрые руки. Но в квартире царила тишина. Проклиная в который раз себя за неловкость момента, позвонила повторно. Дверь не открывалась. Надежды на спасение таяли. Либо хозяев не было, либо они крепко спали. Позвонив в последний раз, я удостоверилась - глухо. К горлу подступали слезы. По ногам стекала черная вода. Что делать? Открыла общую дверь, вышла на площадку. Оставались еще три квартиры на этом этаже. Потом, если надо, пойду по другим. Кто живет на этом этаже, я не знала. Мы въехали пару дней назад, с соседями познакомиться не успела. Интуитивно выбрала дверь покрасивее, нажала на кнопку звонка. В мертвой тишине квартиры разлилась соловьиная трель. Неловкость стала вторым
чувством после смущения. Прежде, чем польется грубая брань, мне надо успеть обрисовать ситуацию и призвать черствых москвичей сжалиться и оказать помощь. За дверью закопошились. Яприготовилась быстро произнести речь.
        - Кто там? - раздался сонный голос.
        - Ваша соседка. Откройте, пожалуйста.
        На удивление дверь приоткрылась, и на меня уставилась женщина в пеньюаре.
        - Простите, пожалуйста, за беспокойство, но мне нужна ваша помощь, - улыбалась я, стараясь не отпугнуть свою надежду.
        - Ты кто? - Женщина окончательно проснулась.
        - Ваша новая соседка.
        Ее глаза быстро окинули убогий прикид, лицо перекосилось.
        - Кому Петровна квартиру сдает? - возмутилась женщина и хотела захлопнуть дверь.
        - Пожалуйста, помогите! - взвыла я, подставляя ногу.
        - Денег не дам! - давила на дверь с той стороны хозяйка.
        - У меня захлопнулась дверь, когда я мыла полы. Не могу попасть в квартиру. Разрешите позвонить, - тараторила я, - один звонок, пожалуйста. Язаплачу вам. Обещаю.
        Сопротивление ослабло. В проеме показался один глаз.
        - Честное слово, - причитала я, - смотрите, дверь в предбаннике открыта, а в квартиру захлопнулась. Вот мое ведро. Яполы мыла. Принесите мобильный, пожалуйста. Сделаю один звонок и уйду. Не ночевать же мне на полу. Яхочу вернуться домой.
        Женщина секунду сомневалась.
        - Вась, - позвала она вглубь квартиры.
        - Пожалуйста, не надо никого будить. Дайте только позвонить.
        Мысль о том, что так весь дом можно на ноги поднять, не радовала. Чем меньше глаз меня увидит в таком облике, тем дольше смогу прожить в этой квартире.
        Дверь захлопнулась. Но я продолжала стоять на пороге. Прошло несколько томительных минут, и она опять распахнулась. Теперь на пороге стоял заспанный небритый мужик в мятых шортах. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Наверное, тетка в пеньюаре ему все объяснила. Насупившись, он промычал:
        - Входи.
        Янерешительно переступила порог. Дорого и со вкусом обставленная прихожая намекала на то, что в самой квартире дела обстоят еще лучше. Придерживая одной рукой тряпку, второй взяла протянутый телефон. Набирая Маринкин номер, молила бога, чтоб она не отключила телефон на ночь. За ней раньше водились такие грешки.
        - Ту-у-у… Ту-у-у…
        Сердце стучало громко и тревожно.
        «Вызов завершен» сигнализировал светящийся экран.
        - Можно еще раз?
        Мужик кивнул. Тетка спряталась за его спиной и смотрела на меня как на прокаженную. Да, приснится такое пугало, всю ночь спать не будешь. Оживший Вий, не меньше.
        - Ту-у-у…
        Пищала трубка. Маринка тупо не слышала вызова. Спала и не слышала. Сердце опускалось все ниже и ниже. И теперь болталось где-то в области левой пятки.
        «Возьми трубку», - молила я подругу.
        «Возьми трубку! Спаси меня!»
        О том, что мы не виделись больше года, я вспомнила внезапно. Маринка могла поменять номер телефона и вообще забыть о моем существовании.
        «Мариночка, я исполню любое твое желание! Только ответь, сними трубку! Подарю свой норковый полушубок, буду звонить, регулярно приходить в гости, буду паинькой, тебя слушаться, буду…»
        - Аллё, - недовольно буркнули на том конце.
        - Маринка! Марина! Спаси меня! - заорала я вместо приветствия. - Принеси одежду! Яна улице…
        - Кто это? В чем дело?
        - Марина, это Вика. Вика Смирнова. Мне нужна твоя помощь, я…
        - Витка? Чего орешь? Ты на часы смотрела?
        - Марина, ты - единственная моя надежда, - я успокаивалась и постепенно приходила в себя.
        - Яуже сплю, мне завтра на работу. А что случилось?
        - Долго объяснять. Приезжай немедленно и привези с собой одежду.
        Япродиктовала адрес.
        - Ты с ума сошла? Метро уже закрыто!
        - Возьми такси. Явсе верну, клянусь. Маринка, мне больше не к кому обратиться. Яв чужой квартире, разбудила людей… - в носу предательски защипало, - приезжай быстрее и привези одежду.
        - Какую одежду? Смирнова, ты что, ты голая, что ли?
        - Почти, - выдавила я.
        - Во дела! Ладно, жди.
        Поблагодарив соседей, я вернулась к своей захлопнувшейся двери. Они ради приличия предложили мне подождать подругу у них, но я отказалась. Марать тряпкой диван не входило в мои планы. Пусть спят. Оставалось ждать. Минуты тянулись, но ускорить время я была не в силах.
        - Вика?
        Маринка стояла на освещенной лестничной клетке с пакетом в руке и с выпученными глазами.
        - Что случилось?
        - Полы мыла, - буркнула я, принимая пакет с одеждой.
        - В таком гламурном виде? - хихикнула подруга.
        - В таком виде я к соседям ходила.
        - Ты шутишь? - Маринка прыснула от смеха.
        - А как я, по-твоему, могла тебе позвонить?
        - Ой, не может быть! - хохотала Лазарева.
        - Представь себе, - дернула я плечами, - час ночи, звонок в дверь и такое чудище на пороге.
        Одевшись в Маринкины шмотки, кинула тряпку в ведро и отставила его в сторону.
        - Есть ручка и бумага?
        Маринка порылась в сумке, достала блокнот и косметический карандаш.
        - Не густо.
        Янаписала записку соседям с извинениями за незапертую дверь, всунула в мужской ботинок и прикрыла дверь.
        - Надеюсь, когда они вернутся, обувная полка будет в целости и сохранности.
        Явздохнула и посмотрела на Маринку.
        - Ты куда? - спросила она.
        - К тебе. Не здесь же мне ночевать.
        Маринка посмотрела на сиротливый старенький коврик, свернутый в углу.
        - Ятакси отпустила.
        - Марина?
        - Конечно поехали, о чем речь.
        - Ятебе все верну. Все расходы.
        - Забудь.
        Яобняла подругу, она засмеялась и отстранилась:
        - У тебя руки грязные. Ой, Смирнова, видели бы тебя сейчас твои поклонники!
        Квартира Лазаревой блестела новинками: телевизор, холодильник, раковина, плита, микроволновка, тостер, соковыжималка. Все по последнему слову техники. Сразу видно, деньги водились. Молодец подруга.
        Спать легли поздно, пока не перетрепали все темы. С Сашкой связалась на следующий день и ввела его в курс дела.
        - Вика, тебя ни на минуту нельзя одну оставить, - сокрушался Петрешенко.
        - Так не оставляй.
        - Как малое дитя, - пропустил мимо ушей мою просьбу.
        - Яу Марины.
        - Японял. Скоро вернусь. Смотри, не влезь никуда.
        Япообещала. И в принципе, выполнила. Если бы не Маринкина комнатная собачка, которую она завела от одиночества совсем недавно, мое пребывание на ее территории вообще прошло бы спокойно. Но эту комнатную собачку, размером с дыньку, надо было выгуливать на улице.
        - Ты ведь говорила, что она комнатная.
        Ясопротивлялась, а подруга продолжала давать мне наряды на день.
        - Вика, мне некогда с тобой спорить. Выгуляешь Дуську утром и в обед, насыпешь корм, в миску нальешь воды. Можешь приготовить нам ужин, кстати.
        - Мариш, она же комнатная. Зачем ей на улицу? - не сдавалась я.
        - А писать она тоже в комнате должна? - возмутилась хозяйка. - Все, опаздываю на работу. До вечера.
        Она умчалась, оставив шлейф аромата дорогих духов в коридоре, а собака жалобно уселась возле двери. Пришлось тащиться в ванную, умываться и выгуливать это мохнатое создание во дворе. Наскоро причесавшись, я впрыгнула в Маринкину юбку, пристегнула к ошейнику поводок и повела Дуську на улицу. И только выходя из подъезда обнаружила, что юбка великовата. Крутится вокруг талии и норовит сползти ниже бедер. Видимо, к ней предусматривался пояс, который я впопыхах забыла. Или Маринка поправилась.
        Пока я размышляла, что опять одета не лучшим образом, Дуська что-то увидела на противоположной стороне дороги и ринулась к обочине. Удерживая одной рукой поводок, а второй юбку на талии, я пыталась остановить собаку, рвущуюся под колеса машин.
        - Фу! Фу! Дуся, фу!
        Но она упорно тянула меня на проезжую часть. Маленькая, а какая сильная. Из травы выпрыгнула кошка, зашипела на обидчицу Дуську и помчалась к подъезду. Дуська резко изменила траекторию движения и дернулась вслед за кошкой. Поводок врезался мне где-то между ног, опутав правую ногу. В следующее мгновение я уже летела на землю, не выпуская из рук ни поводка, ни юбки.
        - Дуська! - заорала я, ударившись лбом о кочку.
        Кошка запрыгнула в подвал. Собака поняла, что нашкодила, и вернулась ко мне.
        - Будь ты проклята, - шипела я сквозь зубы, возвращаясь в исходное положение.
        - Ав-ав-ав, - ответила собака.
        - Попробуй только после этого нагадить в квартире, - пригрозила я.
        Япотащила четвероногого друга домой. Скинула нелепую юбку и швырнула поводок. Посмотрела в зеркало. На лбу набухала круглая шишка. В морозилке нашлась только вчерашняя недоваренная пачка пельменей. Приложив холод ко лбу, легла на диван.
        Дуська, зараза, примостилась рядом.
        - Пошла вон! - в сердцах пожелала я.
        Она заскулила и стала лизать мне руки.
        - Чувствуешь свою вину? Маринка придет, все расскажу.
        Хотя, я понимала, что оделась бы нормально, ничего не случилось бы. Сама виновата, а на собаку злюсь. Погладив мохнатую шерсть, я ощутила, как дрожит Дуськино сердечко. Быстро-быстро бьется.
        У Маринки я прожила три дня. Домой я вернулась практически в целости и сохранности. Маленький бугорок на лбу напоминал о том, как я провела время в Сашкино отсутствие.
        Глава 18
        На неделе предстояла встреча с администратором агентства, с которым истекал контракт. Время летит незаметно. Отрывая лист календаря, убеждаешься, что закончилась осень. Пытаешься что-то подытожить. Понимаешь, что ничего глобального и существенного не случилось за этот период. Становится грустно. А осенняя хандра - вещь унылая и необратимая.
        Сашка уехал, я продолжала покорять клубы, отрабатывая контракт, и все надеялась на Его Величество Случай. Все без изменений. А так хотелось праздника. Хотелось осуществления желаний! И все еще хотелось стать Звездой. Певицей на все времена.
        - Смирнова, мы согласны пролонгировать с вами контракт при одном условии, - елейным голосом размазывала слова крашеная блондинка.
        - Яслушаю.
        - Слушать надо не меня, а директора, - тянула силиконовые губы девица.
        - Вы сказали об условии, - я сдержала первый порыв врезать блондинке в пластилиновый рот одной левой.
        - Агентству не интересен отработанный материал. Смените внешность, сходите к хирургу и засияете с новой силой.
        Ячуть не задохнулась от такого предложения.
        - Где директор?
        - Игорь Александрович будет через час, - хлопнула она ресницами.
        - Тогда зачем меня пригласили на это время, если его нет?
        - Чтобы вы обдумали наше предложение.
        Яплюхнулась в кресло. Первой мыслью было: бежать. Бежать подальше. Но вторая мысль была более прагматичная: куда? Что ждет меня там, за стенами этого агентства? Опять слоняться в поисках работы, перебиваться случайными заработками и ныть, напоминая о себе бывшим продюсерам и коллегам? На ТВ шла ротация следующего поколения шоу-талантов. Новые звезды жгли небосклон. Юные амбиции стремились покорить неприступный город. Смазливые лица создавали гороскопы нынешнего шоу-бизнеса.
        - Смирнова, - вывело меня из оцепенения блондинистое чучело в приемной.
        Яповернулась вполоборота. Знак неуважения. Типа того.
        - Игорь Александрович подъезжает, возьмите свои документы.
        Директор явился, напевая что-то себе под нос. Видимо, им владело прекрасное расположение духа. Прождав в приемной более часа, я ввалилась в кабинет без приглашения.
        - Игорь Александрович, - заявила со старта, - на операцию не согласна. Считаю, что пластика в моем возрасте вредна для здоровья.
        - Э… простите, а вы кто?
        - Виктория Смирнова, - растерялась я, - вот контракт…
        Он взял бумаги, покивал головой, почитал и вновь поднял на меня глаза.
        - Значит так, я предлагаю дописать в ваш договор некую другую сумму, - внезапно предложил он.
        - Если я сделаю пластику, это я поняла.
        Ястала торопливо объяснять ему свою позицию.
        - Понимаете, я не согласна…
        - Стоп! Откуда эта навязчивая идея? Прекратите истерить.
        - От вашей секретарши…
        - Танечки? - поднял брови.
        - Крашеной блондинки, - кивнула я.
        - Ха, интересно!
        Директор поднялся из-за стола и зашагал по кабинету. Яследила за его передвижениями и не могла понять, о чем он думает. Он медленно подошел ко мне, взял двумя пальцами за подбородок и приблизил свою усатую физиономию.
        - Деточка, обещаю дописать к твоему гонорару нолик, если ты в конце выступления будешь снимать с себя одежду.
        - Но… Вы…
        - Ябы даже сказал - срывать. В порыве страсти. У меня есть новая песня. Ты подходишь по типажу.
        Ячувствовала, как его пальцы вонзаются в мое горло, заставляя судорожно хватать воздух. Чудовищное предложение никак не вязалось с моим пуританским воспитанием. Непристойность была даже не в том, чтобы оголяться на сцене. Яникогда не критиковала стриптизерш. Они выбрали этот вид танца своим занятием. Но поющая стриптизерша - это слишком. А тем более, я мечтала стать певицей с большой буквы. Настоящей, на все времена. Такая мерзость никак не вписывалась в становление моей карьеры.
        - Оголенными телами, микрошортами, смазливыми рожицами, глупыми песенками никого не удивишь, - откровенничал он, отпустив мое лицо. - Япридумал новый проект. Начинаем работу. Пиарить буду по всей стране. Это будет шоу высшего класса. Такого еще не было! У каждой из моих девочек будет особая роль. Разные типажи, песни, разные тела, объемы. Крутые бедра, голые попки, трясущиеся сиськи на сцене под аккомпанемент собственного голоса, - он закатил глаза.
        Желание бежать окрепло и обрело форму.
        - Ты выйдешь в кожаном плаще и высоких сапогах, как Миссис Смит, - вырисовывал он мне ближайшее будущее своей буйной фантазии.
        - Споешь первый куплет, сбросишь плащ. Зритель будет загипнотизирован, возбужден, заинтригован. Он весь в предвкушении и ждет продолжения. Музыка ускоряется, ты входишь в транс, ловишь оргазм, бьешься в экстазе. Избавляешься от одежды и последние аккорды дотягиваешь на высоких нотах. Можешь вести себя как угодно распутно. Микрофон на стойке, стойка в твоем распоряжении. Но петь обязана. И раздеться! Полностью! Зал взорвется, задохнется и испытает блаженство. Это будет кайф! Настоящий опиум для народа!
        - Но я…
        - Нет, никаких накладных звездочек и перьев на груди. Голая плоть! Страсть! - понял по-своему мой неудачный лепет продюсер.
        - Но я не хочу…
        - Ладно, стойку можем убрать. Можешь использовать наушник. И сапоги можешь оставить. Снимать их на сцене не очень эротично.
        - Послушайте, Игорь Александрович!
        Но ошалелый директор, одержимый новым творением, видел воочию свое шоу на сцене и был скорее похож на фанатика, чем на бизнесмена. Не исключено, что в данный момент его разумом владел наркотик. Этим грешат почти все деятели в культурной сфере. Он меня не слышал.
        - Яне согласна! - закричала я что есть силы.
        - Но ты подходишь, - изумился он отказу.
        - Яне согласна, - повторила твердо, но тише.
        - Ты чё, не поняла, какая тебе улыбнулась удача? - Глаза директора округлялись. Азарт покидал безумный взор. - Да девки драться будут за это место. Такая возможность! Показать себя всему миру. Гастроли, будешь петь.
        - Так? Так не буду.
        - Да что ты? Спать не буду, раздеваться не буду, - кривлялся он, - а что ты будешь? Кому на фиг нужна?
        Ястала пятиться к двери. Не исключено, что весь разговор прослушивался Танечкой из приемной. Черт с ней! Бежать. Надо бежать! Ничего он мне не сделает. Не заставит. Тем временем продюсер глотнул воды и опять стал надвигаться.
        - Твои безликие прелести, замотанные в тряпки, не торкают. Не стрекочет, ясно? Будешь участвовать в шоу - оживишь даже Ленина, - хамил продюсер. - Иначе вылетишь как щепка.
        - Вылечу?
        - Вылетишь!
        - Контракт истек, - напомнила я. - Вы мне должны за последний месяц.
        - Что? Да что ты?
        - Отдайте гонорар, и больше вас не потревожу, - пообещала я, сдерживая слезы от бессилия. - Я… Язаработала эти деньги.
        В горле предательски дрожал комок и мешал твердо вести переговоры. Яприжалась спиной к входной двери и готова была бежать. Даже без денег. В этот момент в сумке зазвонил телефон. Ябыстро приложила мобильный к уху.
        - Малыш, я приехал.
        Это был Женька. Мой любимый друг Женька. Он вернулся из Америки. По щекам покатились слезы.
        - Жень, забери меня, а?
        Ябыстро назвала адрес и выскочила из кабинета. Танечка вяло помахала мне вслед.
        Глава 19
        В тот день я снова потеряла работу. Но впервые об этом не жалела.
        Сашка был на сборах, и я пригласила Женю к себе. Где еще встречаться с лучшим другом? Не вести же его в кафе. Друг только вернулся из Америки, увез меня из проклятого офиса агентства, спас, можно сказать, из лап наглого продюсера. Мне есть что рассказать Женьке и у него накопилась масса историй. Лучшего места, чем кухня, найти невозможно. Там за столом приятнее всего вести задушевные разговоры. Никто не подслушает, не помешает.
        Ятак обрадовалась Женьке, что щебетала всю дорогу до дома. Мы отпустили такси и поднялись на третий этаж.
        - Живешь не одна?
        Только переступив порог, Женька цепким взглядом исследовал прихожую.
        - Нет, с парнем.
        - Кто такой, чем дышит? - как можно более равнодушно спросил друг.
        - Футболист. За сборную страны играет, - гордо ответила я.
        Женька бросил короткий взгляд на Сашкину обувь.
        - Спортсмен, значит?
        - Да, нападающий.
        - Звучит угрожающе.
        Женька слегка улыбнулся, помог мне снять верхнюю одежду и прошагал на кухню. Япошла следом. Поставила чайник, достала чашки и печенье. Женька выудил из пакета бутылку вина.
        - Давай начнем по-взрослому, как ты считаешь?
        Ярадостно кивнула. Он разлил вино в бокалы, задавая вопросы как бы между прочим.
        - Давно вы вместе?
        - М-м-м… надо подумать.
        - Вик, девушки такие подробности помнят.
        Он меня раскусил. Яне хотела говорить с Женькой на любовную тему. Он только вернулся, у нас впереди целый вечер. Он столько всего видел, пересек океан, говорил на английском языке, жил и работал среди чужих людей. Неужели нет ничего интереснее моей личной жизни? Явздохнула, улыбнулась и быстро произнесла:
        - Мы знакомы почти год, живем вместе третий месяц.
        - Да, - щелкнул пальцами друг, - давно меня не было. Тебя нельзя оставлять одну.
        Ярассмеялась его шутке.
        - Ну давай, за встречу.
        Мы подняли бокалы, чокнулись и понеслось.
        К концу вечера я так разошлась в пересказывании своей жизни, вместившейся в промежуток одиннадцати месяцев, что не услышала хлопок входной двери. В тот момент, когда я крепко держалась за Женькину руку и, хохоча, изображала одноногую цаплю в центре кухни, из темноты коридора появился Сашка. Яне сразу поняла, как это произошло и откуда он взялся. Вытерла выступившие от смеха слезы, приняла нормальное положение и сдавленным от гортанного смеха голосом глупо спросила:
        - А что ты здесь делаешь?
        Саша молча смотрел на меня и постепенно белел. Скулы сжимались с такой силой, что мне казалось, еще чуть-чуть и треснет челюсть. Он станет плеваться зубами и от злости меня ударит. Но Сашка пялился на меня круглыми глазами и сжимал губы. Япрокашлялась, залпом допила вино в бокале и вспомнила о Женьке.
        - Это Женя, мой друг. Только что из Америки.
        Япоказала пальцем на Женю, и Саша перевел взгляд на моего гостя.
        Женька продолжал сидеть за столом, удобно развалившись на стуле, и даже не попытался подняться в знак приветствия. Мужчины посмотрели друг другу в глаза. И отвернулись. Мне стало неловко.
        - Что здесь происходит?
        Саша придвинулся ко мне ближе.
        - Я… это… мы встретились, поговорили, выпили немного.
        - Это я уже понял, - он бросил взгляд на пустую бутылку.
        - Понимаешь, я была в агентстве, и мне там предложили сделать пластику, а потом продюсер рассказал о новом шоу. Яхотела бежать, а тут как раз позвонил Женька и я…
        Рваными кусками прожитого дня я пыталась быстро всунуть информацию в Сашкин мозг. Получалось плохо. Он смотрел на меня, как бык на красную тряпку, и совсем не поворачивался в сторону Женьки. Тот же, напротив, наблюдал за моей оправдательной сценой из-под полуопущенных век.
        - И ты его пригласила в наш дом?
        Сашка надвигался, недобро сверкая глазами. Ястала пятиться к окну.
        - Ты не должна оправдываться, - раздался Женькин голос.
        Мы оба замерли, развернулись и уставились на него. Женька сидел в той же вальяжной позе и смотрел мне в глаза.
        - Ты не должна оправдываться, Вика. Ты ничего крамольного не совершила. Да, выпила три бокала вина с лучшим другом. Ну и что?
        Последний вопрос был адресован Сашке. Сашка мгновенно выпрямился. Япоспешила вмешаться.
        - Женя - мой одноклассник, старинный друг, понимаешь? Он на днях вернулся из Америки, целый год там жил, представляешь? А сегодня позвонил. Якак раз была…
        - Это я понял, - перебил Сашка, - какое удачное стечение обстоятельств.
        - Нет, неудачное. Яработу потеряла, а Женька просто меня оттуда забрал.
        - Какое удачное совпадение, - повторял как заклинание Сашка, - я за порог, ты - любовника в дом.
        Язамерла, как будто меня окатили кипятком. Лицо стало пунцовым. Женька хмыкнул. Сашка стукнул кулаком по столу.
        - Хватит ломать комедию!
        - Ты с ума сошел?
        Ясхватила Сашку за руку. Кровь отхлынула от лица, глаза быстро-быстро заморгали.
        - Что ты говоришь, Саша?
        - Вика, такого я от тебя не ожидал, - прошипел он сквозь зубы.
        - Саша, это мой друг. Мой друг, - по слогам произнесла я.
        - Какой друг? Ты мне о нем не рассказывала.
        Саша сверлил меня взглядом. Ячувствовала себя как на допросе. Без вины виноватая.
        - Он был в Америке, и когда мы с тобой познакомились…
        - А, я все понял, - в который раз перебил он, - когда этот уехал, ты нашла меня. Очень удобно!
        - Ядумаю, вы неправильно понимаете ситуацию, - наконец-то встал из-за стола Женя.
        - А тебя никто не спрашивает, - рявкнул в его сторону Сашка.
        - И все-таки, я бы хотел, чтоб вы дали возможность Виктории рассказать. А вы все время ее перебиваете.
        Сашка раздул ноздри и стал надвигаться на Женьку.
        - А ты кто такой? Ее адвокат? Чего лезешь, куда не следует?
        Женька был невозмутимо спокоен. Янаблюдала за этой сценой ревности, как из окопа. Как будто через экран. Яне я и ситуация эта не моя. Все было какое-то трагическое, неправдоподобное. Сашка, стиснув кулаки, приблизился к Женьке. А тот, будто издеваясь, был расслаблен и иронично настроен.
        - Вика говорила, что вы нападающий. Но я думал, это относится к футболу.
        В чашу терпения Петрешенко упала последняя капля. В одну секунду он взмахнул кулаком и, вложив в удар всю свою злость, расквасил нос противнику. Женька закрыл лицо руками от боли. Язакричала. Сашка посмотрел на окровавленный кулак, схватил сумку, брошенную в прихожей, и выскочил за дверь.
        Ясмотрела на происходящее стеклянными глазами. На меня напал столбняк.
        - Дай салфетку, - попросил Женька.
        Яотмерла и кинулась доставать аптечку.
        - Ничего не надо, - отмахнулся он, - салфетку дай. Или полотенце.
        Яс жалостью смотрела на друга, который скрылся в ванной, и не могла объяснить произошедшее. Что напало на Петрешенко? Почему он решил меня приревновать? Зачем так провокационно вел себя Женька? Куда ушел Сашка? И что со всем этим делать мне?
        Глава 20
        Когда Женька вышел из ванной, я сидела за столом, понурив голову и пила водку, найденную в запасах. Он остановился на пороге и тихонько засмеялся.
        - Ты чего? - Яподняла заплаканное лицо.
        - А ты чего? Есть повод лить слезы? Или травмировать организм крепким алкоголем?
        Яположила голову на руки, согнулась в три погибели и застонала:
        - Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь.
        - Ну конечно, я ведь не присутствовал на премьере трагикомедии, разыгравшейся в этой комнате. И это не мне дали в нос кулаком.
        Яподняла голову и вытерла слезы. Мне стало жаль Женьку. И стыдно за Сашку. Такое противное чувство. Щемит и дергает изнутри. Яподошла к Женьке, погладила по лицу.
        - Прости меня, - жалобно пропищала я.
        - За что? - Он убрал мою руку.
        - Больно?
        - До свадьбы заживет.
        - Яне знаю, что на него нашло, - начала оправдываться я и наткнулась на хитрый прищуренный взгляд.
        Женька как-то особенно на меня смотрел. Не так, как всегда. Яосеклась. Он продолжал изучать меня сквозь полуопущенные ресницы.
        - Ты стала другая.
        - Может, - пожала я плечами, - немного.
        - Эх, нельзя тебя было оставлять, - вздохнул он.
        Мне стало неловко. Какой-то недружеский момент. Больше похоже на признание.
        - Любишь его?
        - Да, - после паузы тихо произнесла я.
        - Он вернется, - в том же тоне ответил друг.
        - Правда? - оживилась я.
        - Правда.
        - Откуда знаешь?
        - Потому что тоже тебя любит.
        Женька отобрал у меня рюмку и вылил остатки алкоголя в раковину. Ясидела за столом и глупо улыбалась во весь рот. Женька наклонился и поцеловал меня в макушку.
        - Япойду. Тебе надо побыть одной.
        Япродолжала улыбаться, как мягкая игрушка Петрушка. Была у меня такая в детстве. Петрушка в ярком полосатом комбинезоне и колпаке с кисточкой. Ручки-ножки как тряпочки, ни стоять, ни сидеть не умеет. Но всегда с улыбкой. Вышитой красными нитками на круглом молочном лице. Самая позитивная игрушка.
        - Не уходи, - неожиданно для самой себя я вскочила со стула и кинулась к Женьке. - Яне хочу оставаться одна.
        Женька остановился и внезапно крепко прижал меня к себе.
        - Не уходи, - прошептала ему в плечо.
        - Я - не он, - сказал друг на ухо строгим голосом и стиснул мои плечи в объятиях. - Не путай, Вика.
        Ядернулась и, если бы не Женькины руки, упала бы на пол.
        «Может, он прав? - терзалась душа. - Может, я смешиваю понятия?» Тут же вспомнилась его прощальная фраза перед отъездом в Америку. Тот странный поцелуй. И сегодняшнее «до свадьбы заживет» обрело совсем другой оттенок. Может, Женька меня до сих пор любит? О, Господи!
        Яотшатнулась и посмотрела на него, как будто видела впервые. Строгий взгляд смягчился, уголки губ улыбались.
        - Мне лучше уйти, Вика.
        Он поцеловал меня в лоб и вышел за дверь.
        Ну вот, два самых важных мужчины в моей жизни решили одновременно меня покинуть. Почему? Почему это происходит? Почему это происходит со мной? Что делать? Куда бежать? Кому звонить?
        Ясхватила телефон и набрала Сашкин номер. Как и следовало ожидать, абонент находился вне зоны. Яотправила еще с десяток вызовов. Чтобы, когда он его включит, пришли сообщения о том, что я звонила десять раз. Он увидит, как я волнуюсь, и перезвонит сам.
        Япосмотрела на часы. Звонить подругам поздно. Да и кто у меня остался, кроме Маринки? Только один верный друг Женька. Но он сегодня пострадал из-за меня. И хоть ушел недалеко, вряд ли захочет вернуться. Да и зачем? Слушать мое нытье?
        Явдруг четко осознала, что так ничего и не успела спросить у него. О нем, об Америке. Господи, да что я за подруга такая! Мне стало невыносимо стыдно. Язахотела тут же все исправить. Какая же я болтушка! Так хотела услышать о его жизни за океаном и не дала сказать ни слова. Схватила телефон и набрала Женькин номер. Он откликнулся после второго гудка.
        - Почему не спишь?
        - Жень, прости меня.
        - Ты это уже говорила, - устало ответил он.
        - Нет, за другое прости, - я закусила губу, - мы не успели поговорить. Явесь вечер только о себе болтала. А ты…
        - Тебе не за что извиняться, - перебил он.
        - Ну как это? Ты - мой друг, а дружба - понятие двустороннее.
        - Рад это слышать. Но ты женщина. И тебе многое прощается по природе. Ты не можешь по-другому. Ты - эмоция, ты настоящая. Тебе хотелось поговорить, ты говорила. Когда тебе было так легко и уютно? Чтоб вот так на все темы, без тормозов?
        - Э, - я задумалась, - не помню.
        - Так вот и не стоит за это просить прощения. Никогда. Ни перед кем. Ты - женщина. И этим все сказано.
        Ячувствовала, как наполняюсь волшебным ощущением восхищения. Мне хотелось, чтобы оно длилось вечно. Не прекращалось. Чтобы Женька говорил, говорил. Мне это было так важно. Как обезболивающая пилюля, как сеанс психоанализа или завораживающей мантры. Поэтому я спросила:
        - Ты далеко ушел?
        - Смотрю на твои окна.
        Язаморгала от неожиданности. А Женя продолжал:
        - Жду, когда ты их зашторишь.
        - Что?
        - Третий этаж, Вика. Мне на улице все видно.
        Язабегала по кухне, как включенный в розетку пылесос. Натыкалась на стулья, шкафы, заглядывала за диван. Мне казалось, что комната светится насквозь. В каждом углу установлена прослушка, и каждый мой шаг известен наперед. Когда помутнение прошло, я поняла, что окна третьего этажа, освещенные изнутри, - отличная наблюдательная площадка с улицы. Но на окнах, кроме прозрачной белой гардины, ничего не было. Япообещала себе завтра же купить плотные шторы на все окна съемной квартиры.
        Вспомнила, что Женька еще висит на проводе, когда из мобильника послышался его голос:
        - Вика, с тобой все в порядке?
        Явзяла со стола мобильный и прижала к уху.
        - Да.
        - А что это за броуновское движение было? - хихикнул он.
        - От тебя пряталась, - развеселилась я.
        - Правильно, - он стал резко серьезным.
        Япосмотрела на трубку. Яс Женей разговариваю? На всякий случай подула в микрофон.
        - Ты изображаешь ветер? - спросил Женя.
        - Я… э…
        - Чего ты хочешь, Вика?
        - Хочу, чтоб ты вернулся.
        - Нет, Вика, - тем же голосом произнес он, - ты хочешь, чтоб вернулся твой футболист.
        - Ты так считаешь? - еле слышно прошептала я.
        - Еще ты хочешь стать звездой, - продолжал Женя, - но топаешь не по той дорожке.
        - Как это не по той? - изумилась я.
        Вмиг всплыли картинки гастрольной жизни, кастинг, договора, клубы, выступления. Ятерпела унижения, испытывала страх, боль, отчаяние. Япробивалась сквозь стену, сидела на диетах и мучила себя переживаниями. Бесконечно репетировала, шила за свои деньги костюмы, попадала в передряги и теряла подруг. Япрошла тернистый путь. И надеялась, что впереди меня ждет светлое будущее. И вдруг мой лучший друг бросает мне такое заявление. Да откуда он может знать, как я прожила этот год без него? По моим рассказам? Так я не все ему говорю, чтоб не травмировать.
        - Как это не по той? - громко спросила я.
        - Завтра расскажу, сегодня поздно.
        Он собирался попрощаться. Ну уж нет.
        - Яведь не усну, Женя!
        - Ты и так сегодня много перенесла. Новая информация в голову не поместится.
        - Откуда ты знаешь, каких размеров моя голова? - разнервничалась я.
        - Вик, давай, ложись спать. Япозвоню утром. Ладно?
        - Нет.
        Но он меня не слушал.
        - Будет лучше, если ты с Сашей помиришься. Тогда будешь воспринимать все, что я говорю, спокойно и без истерик. Когда у женщины бушуют гормоны, серьезные дела лучше с ней не вести.
        - Какие серьезные дела?
        Ястояла у окна и размахивала руками в темноту. Там, на улице, где-то стоял Женька и вел со мной переговоры. Яхотела выглядеть убедительно. Пусть посмотрит, что я в трезвом уме и твердой памяти, вернется и все мне объяснит.
        - Япривез из Америки классного продюсера. Он ищет сольную певицу. Хочет заниматься шоу-бизнесом серьезно. Об этом я хотел сегодня с тобой поговорить. О твоей карьере. А теперь спать. Спокойной ночи. Утро вечера мудренее.
        И Женька отключился.
        Янабрала его еще раз, но он сбросил. Японяла, что настаивать не стоит. Кровь пульсировала в венах, виски отбивали барабанную дробь. Яне верила услышанному. Это реально вообще? Это происходит со мной? Это мой друг? Он так переживает за мою карьеру, что привез из Америки профессионала, чтоб мне помочь? Яему настолько небезразлична? А я умею так дружить? А Сашка смог бы сделать для меня нечто подобное? Или он только и может от ревности кулаками махать?
        Женька любит меня по-настоящему. Не как мужик, не как парень девушку. А так, как мать свое дитя. Беззаветно. И его чувства придают мне силы. С его поддержкой я добьюсь максимальных высот и достигну своей цели. Но как тогда быть с Сашкой? Он вряд ли поймет мою дружбу с Женей…
        Вихрь вопросов жужжал в голове, пока не вымотал окончательно, и я уснула на сложенном диване, не раздеваясь.
        Глава 21
        Сашкин номер находился вне зоны доступа до самого вечера. Ятрезвонила не переставая, пока не разрядила батарею. Мне очень хотелось пообщаться с Женей и все-все узнать о его продюсере, Америке и планах на будущее. Но перед тем, как стать на дорожку своей мечты, я должна была пообщаться с Сашей. А он как назло меня игнорировал.
        К вечеру я устала истязаться телефонными гудками, собралась и поехала к нему на базу. Где он может быть, если не дома? Кстати, почему он вернулся на два дня раньше? И почему мне ничего не сказал?
        Ядобралась до базы на такси. Ворота были закрыты. Но охранник, проверив документы, пустил меня внутрь. Стадионы пустовали, я дошла до тренерской и постучала. Никто не ответил, подергала ручку и убедилась, что дверь заперта. Где все? Ничего не понятно. Походила вокруг, поаукала и вернулась к охраннику.
        Мой вопрос его удивил.
        - Так нет никого. Клуб продали. Вы не знали?
        Яошарашенно уставилась на огромную огороженную территорию.
        - Как продали?
        - За деньги, - хмыкнул охранник.
        - Давно?
        - Неделю назад. Вчера последнее снаряжение вывозили.
        - Кошмар. И что теперь?
        - Ячеловек маленький, таких ответов не знаю.
        Япопрощалась с охранником и вернулась в машину. Таксист отвез меня обратно домой. Всю дорогу я думала, где мог быть Сашка и что случилось с клубом? Интернет ответил мне на второй вопрос, а на первый надо было искать ответы самостоятельно.
        И пока я размышляла, как отыскать телефоны Сашкиных друзей-футболистов, в дверь позвонили. Явздрогнула и подкралась к двери, как вор-самоучка. Почему-то вспомнила, что не купила шторы, хотя самой себе вчера обещала. Посмотрела в окно, за которым сгущались сумерки. Скоро я буду видна на улице как актриса бесплатного театра. В дверь еще раз позвонили. Япридала голосу решительности и спросила:
        - Кто там?
        - Евгений Мальцев.
        Это был Женька. Яраспахнула дверь. На пороге стоял Женька с букетом цветов. Это было так неожиданно, что я немного растерялась.
        - Почему не позвонил? - сказала я вместо приветствия.
        - У тебя отключен телефон.
        - Точно, разрядился, - вспомнила я и побежала включать его в розетку.
        Что за память? Мне мог Сашка звонить, а я как тетеря просто забыла поставить на подзарядку свой карманный гаджет. Женька не из тех, кто будет топтаться у двери. Он закрыл дверь, прошел на кухню и положил цветы на стол.
        - Собирайся, у тебя десять минут.
        - Что?
        Язастыла с телефоном в руке.
        - Продюсер ждет.
        - Как? Сегодня?
        - А когда ты хотела?
        - Но я…
        Ястала метаться по квартире, выбрасывая из шкафов туфли и платья.
        - Мне не хватит десяти минут!
        Яругалась на Женьку, что не предупредил и собираться приходится молниеносно. Важная встреча, мне нужно сделать прическу, нанести макияж и выбрать подходящий наряд. И все это за десять минут? От негодования я стала повышать голос.
        - Женя, ты не мог мне сказать заранее?
        - Кричишь на меня, как будто я твой муж. И в чем-то перед тобой провинился.
        Яостановилась. Посмотрела ему в глаза. Вот дура! Он мне жизнь меняет, карьеру строить предлагает, цветы принес. А я? Вместо благодарности превращаюсь в истеричку?
        - Прости.
        Мне стало неловко. Ятут же спохватилась, что второй день подряд прошу у него прощения. Зачем он так поступает? Зачем вынуждает меня извиняться, хоть сам говорит, что это не женское дело? Он выбивает меня из седла. Яне разбираю грани поведения. Все стало так запутанно за эти два дня, что голова пошла кругом.
        - Успокойся, - он взял мои руки в свои, - я сварю кофе, а ты собирайся.
        Его голос был такой ровный и спокойный, что я тут же забыла свои минутные терзания. Пока я марафетилась в ванной, Женька колдовал на кухне.
        Мы успели вовремя. По дороге в ресторан Женя рассказал мне об этом человеке. Смущало то, что продюсер не знал русского, а я - английского. Женька успокаивал, обещал все подробно переводить. Говорил, что в Штатах шоу-бизнес строится на харизме и таланте, этот подход Джеймс - мой будущий продюсер - мечтал внедрить в нашей стране.
        На удивление, встреча прошла замечательно. Продюсер оказался молодым амбициозным парнем с деловой хваткой. Сказал, что слышал мои песни (Женька подарил ему диск), чем сильно меня удивил и растрогал. Предлагал сменить репертуар и понизить голос. Мы проговорили весь вечер, не замечая, что разговариваем через переводчика. Обсудили концепцию, план репетиций, пиар-акцию, промо-ролики, где будем записывать альбом и в каком формате будем сотрудничать. Ябыла счастлива.
        Ячувствовала, что стою на пороге новой жизни. В мое тело, такое уставшее и равнодушное, вдохнули новую жизнь. В груди щекотало, губы растягивались радостной улыбкой. Меня переполняла благодарность вселенского масштаба. Яготова была расцеловать Джеймса, Женьку и официанта, который обслуживал наш столик. Эти мужчины вернули веру в меня, в зрителя, в честный шоу-бизнес и то, что не все покупается и продается. Есть талант. И ради него Джеймс здесь.
        Мы попрощались на выходе из ресторана. Женька заказал для меня такси, а сам отправился проводить Джеймса в аэропорт. Через два месяца я должна была лететь в Америку для записи первого хита. Яне верила в реальность происходящего, глупо улыбалась и бесконечно трясла продюсеру руку. Женька сказал по-русски, что дружеское рукопожатие закончилось на второй минуте, и пора бы мне отпустить продюсера. Есть вероятность опоздать на рейс. Джеймс галантно терпел мои медвежьи знаки внимания, попросил придерживаться контракта и не забывать о диете. Ямахала вслед уезжающему такси и вытирала счастливые слезы.
        Если бы Женька не поехал с продюсером сейчас, я бы задушила его в объятиях.
        Ночью мне пришел конвертик смс, что абонент «Любимый» всети. Ятут же набрала его номер.
        - Алло, - хмуро отозвался Сашка.
        - Ты где? Почему не отвечал на звонки?
        Яналетела с вопросами, как истребитель с авиабомбами.
        - В КПЗ сидел, - пробурчал Сашка, - только отпустили.
        - Где-где?
        Яне поверила своим ушам. Он вздохнул.
        - Вика, чего звонишь?
        - Хочу, чтоб ты вернулся домой, - честно призналась я.
        - Прости, не могу.
        - Саша, - я впилась ногтями в подушку, - пожалуйста, дай мне все тебе объяснить. Ты не так все понял. Ты совсем не так понял. Женя - он мой друг. Мы не встречаемся и тем более не любовники.
        При упоминании этого слова меня передернуло.
        - Он на самом деле был в Америке целый год. Яне рассказывала тебе о нем только потому, что забыла. Напрочь выкинула его из головы. У меня появился ты - мой любимый человек. Все мои мысли были заняты тобой. Одним. Навсегда.
        - Хорошая ты подруга, - грустно вздохнул Сашка.
        - Яне поняла, ты мне веришь или нет?
        - Верю-верю.
        - Тогда почему не возвращаешься домой? Почему не звонил?
        - Был в обезьяннике, я же тебе говорю. Только выпустили.
        - Но как ты туда попал?
        - Как и все, - он опять вздохнул, - напился и подрался в баре.
        - Ты???
        Яне верила услышанному. Мой позитивный мальчик, спортсмен Петрешенко умудрился устроить пьяный дебош?
        - Вик, я хочу спать. И еще у меня сильно болит нога. Наверное, порвал связки. Завтра надо в больницу. Давай потом поговорим, ладно?
        - Саша, давай я с тобой в больницу поеду!
        - Не надо. Михалыч отвезет. У него доктор есть на базе.
        - Саш, так база уже не ваша. Ее продали.
        - А, ты уже знаешь?
        - Да, я тебя искала, на базу приезжала. Так куда тебя Михалыч повезет?
        - Не знаю, - он опять вздохнул.
        - Тебе плохо? Где ты находишься? Ясейчас приеду.
        - Не надо, Вика. Яу тренера. Черная полоса наступила, нам всем вместе держаться надо. Клуб продали, команду расформировали, ногу повредил. Как жить дальше, не знаю.
        - Саша, не сдавайся. Не смей. Ясейчас приеду, я…
        Но Петрешенко нажал кнопку отбоя.
        Вот так в жизни бывает. У одного сверкает взлетными огнями белая полоса, а у второго впереди только чернота и мрак.
        Яуткнулась в подушку и заплакала.
        Глава 22
        За год до событий
        Сашка исчез из моей жизни несколько лет назад. Это был период затяжного взлета моей карьеры, очерненной разрывом в личных отношениях. Когда я вернулась из Америки, Сашка к тому времени полностью распрощался с футбольной карьерой. Его нога так и не восстановилась, что для нападающего недопустимо. Ноги - его инструмент. А он так неосмотрительно его повредил. Сашка не смог смириться с тем, что больше не выйдет на поле. Говорят, ему предлагали тренерскую карьеру, дали способных детишек, но он провел два занятия и отказался. Не мог смотреть, как бегают другие. Его душа рвалась на поле, ноги соскучились по мячу, но будущего как футболиста у него уже не было. Никто не возьмет травмированного игрока в сборную. Это как купить битую машину и верить, что она принесет тебе приз на международных гонках. Сашка это понимал мозгом, но не мог поверить сердцем.
        Когда я вернулась из Америки, Сашка находился в глубокой депрессии, хотя тщательно маскировал унылое настроение. Ядаже не сразу поняла, что он долгое время живет без работы.
        - Привет, хорошо выглядишь.
        - Спасибо, ты тоже.
        Мы смотрели друг на друга как чужие люди и не знали, что говорить дальше. Все заготовленные фразы моментально выветрились из головы. Случайная встреча блокировала сознание, слова, мысли, действия. Как в фильме «Москва слезам не верит», когда Катя встретилась с Рудольфом в парке много лет спустя: «Ястолько раз представляла нашу с тобой встречу, слова всякие придумывала, а встретились и сказать нечего».
        Все случилось, как в кино. Сашка придержал дверь, когда я выкатывала тележку из супермаркета, я машинально поблагодарила, вскинула голову и замерла. Это был он - мой Сашка. Он тоже меня узнал. Вот так и застыли возле выхода из крутящихся дверей супермаркета. Люди толкались, фыркали недовольством, гудели разными голосами, а мы стояли, как два истукана с острова Пасха и смотрели друг на друга. Потом Сашка произнес вежливую фразу, я ответила тем же.
        - Как унесешь столько пакетов?
        Сашка первый оттаял и кивнул на забитую до верху тележку.
        - Яна машине.
        - А, понятно.
        Мы пересекли парковку и подошли к моей машине.
        - Твоя?
        - Моя.
        Глупый разговор. Обрывки ничего не значащих фраз. Мне хотелось рассказать ему больше. О том времени, которое я провела в Америке, о новом альбоме, о съемках клипов, о выступлениях и своих нынешних гонорарах. Но Сашку, видимо, это не интересовало. Он даже не предложил встретиться еще раз. Яждала приглашения на свидание, какого-то продолжения этого случайного столкновения в магазине. Но мужчина хранил молчание, сдержанно улыбался и теребил пакет.
        - Может, подвезти?
        Япошла в наступление.
        - Нет, мне в другую сторону.
        «Странно, я ведь даже не сказала куда еду».
        - Мне не сложно, - повторила я попытку.
        Он переминался с ноги на ногу и, кажется, хотел бежать.
        «Сколько мы не виделись?» - пронеслось в голове. Как в ответ на мои мысли, Сашка произнес:
        - Вик, больше четырех лет прошло. Ты думаешь, стоит начинать?
        Ярастерялась от прямого вопроса, часто заморгала и попыталась улыбнуться.
        - Мы можем хотя бы поговорить, - предложила я.
        - О чем?
        - О том, что происходит у каждого из нас. Как сложилась жизнь, что нового.
        - Вик, может тебе и есть что рассказать, но мне нечего. Все стандартно и обычно. Как у всех.
        Он горько ухмыльнулся.
        - Так что прости, говорить нам не о чем.
        Ярастерянно пожала плечами.
        - Может, хоть телефонами обменяемся?
        - Зачем?
        Он посмотрел мне прямо в глаза.
        - Не чужие люди, вроде как.
        Глупая фраза, но умнее ничего не придумала. Сашка продиктовал свой номер, я записала.
        Он махнул на прощание рукой и пошел к остановке не оборачиваясь. Ясела за руль и еще долго наблюдала за ним через стекло. Он изменился. Исчезла спортивная пружинистая походка, уверенная осанка, твердый взгляд. Он как-то весь сник. Пиджак висит, как на вешалке, брюки затерты, кроссовки изношенные. Ябы никогда не сказала, что встретила звезду футбола. Значит, его успехи остались в прошлом, а сейчас у Петрешенко была не очень сладкая жизнь.
        Насколько не сладкая, мне довелось услышать совсем скоро. На одном из светских приемов, на которые меня регулярно приглашали, я встретила бывшего тренера сборной. Седой мужчина не сразу узнал в известной певице бывшую девушку своего подопечного. Но когда я назвала фамилию Петрешенко, загрустил.
        - Он не смог восстановиться. Думаю, тут душевная травма много сыграла. Ваш отъезд очень сильно на него повлиял. Он не хотел заниматься, разрабатывать ногу, поэтому процесс выздоровления затянулся. Как раз в то время начались проблемы с клубом, наш состав вывели из сборной. Япотерял работу, клуб купил нового тренера. Сашка, как и другие футболисты, остались на улице. Это передел власти, всегда так бывает.
        - Не может быть, чтобы хорошие спортсмены оказались никому не нужны, - я была возмущена. - Ведь в них вкладывали деньги, занимались, подтянули их до уровня профессионалов, построили тренировочную базу, а потом что - бац, и все закончилось? Не может такого быть.
        Яслушала и не могла поверить, сколько всего свалилось на моего Сашку.
        - Девочка, ты в какой стране живешь? - горько усмехнулся седой мужчина. - У нас все может быть. Ты думаешь, что я здесь делаю? Шампанское бесплатно дегустирую?
        - Нет, наверное, вас пригласили.
        - Кого? Меня? Зачем? Не смеши мои седины, - он засмеялся.
        - Тогда что вы здесь делаете?
        - Ищу спонсора. У меня ведь еще детская сборная была, из них можно еще вырастить бойцов, но нужны деньги. Вот поэтому я здесь. Знакомлюсь, жму руки толстопузам, далеким от спорта, втираюсь в доверие, показываю бизнес-план и рассказываю о суммах инвестиций. Думаешь, я об этом мечтал? Мне бы на поле да свисток на шею.
        Ушла я с вечеринки в твердой уверенности сделать все возможное и невозможное, чтоб помочь Сашке. Отчасти я чувствовала свою вину за то, что он скатился в пропасть. Если бы не тот злополучный вечер, его травма и мой отъезд в Америку, возможно, у него было бы блестящее футбольное будущее. Ведь нам еще нет и тридцати, вся жизнь впереди, нельзя останавливаться.
        Мой контракт с Джеймсом закончился, я вернулась в Москву. Американский продюсер выполнил все свои обязательства, сделал из меня звезду, и мы вместе заработали много денег. Настолько много, что я смогла купить квартиру в Москве и машину. И продолжать заниматься карьерой уже здесь, в стране. Это был мой звездный шанс, который я не упустила. Яне могла поступить иначе. Ядолжна была уехать. Выбор между карьерой и личной жизнью даже не стоял. Конечно, я никогда не забывала, кто меня познакомил с Джеймсом и кому я обязана своим нынешним статусом. Женька все эти годы тоже жил и работал в Америке, так что виделись мы очень часто.
        - Саша мужчина, он должен принять твое решение, - сказал он мне в день отлета.
        Япыталась уложить в чемодан полгардероба и ныла из-за того, что Сашка не хочет прийти проститься. Написал в смс, что заберет свои вещи, когда я выселюсь из квартиры.
        - Пойми, Вика, - убеждал Женя, - второго шанса у тебя не будет. Если он любит тебя, то поймет. И дождется. В прошлом веке мужики на войну уходили, а женщины оставались. И никто ни на кого не обижался. Так надо было. И никто не знал, встретятся они когда-нибудь еще или нет. А тут всего лишь работа в другой стране. Ты же его отпускаешь, когда он на сборы свои ездит?
        Явынуждена была согласиться со всем, что говорил Женька. Он как обычно был прав.
        Сейчас между нами с Сашкой была огромная пропасть. И я хотела хоть как-то ее сузить. Улучшить его жизнь. Помочь, разрешить проблемы, вернуть здоровье. Но для начала надо было найти ему хорошую работу. Высоко оплачиваемую, с удобным графиком. За этим я обратилась к своему другу, палочке-выручалочке, моему талисману - Евгению Мальцеву.
        - Ты уверена, что он ищет работу?
        Женька удивленно поднял брови.
        - И где ты его умудрилась встретить?
        - На парковке возле супермаркета.
        - Отлично, - пробурчал Женька.
        - Совершенно случайно, - заверила я.
        - И что, он попросил тебя устроить его ко мне в банк?
        - Нет, конечно. Жень, я хочу, чтоб это все выглядело, как будто его резюме попало в отдел кадров и его пригласили на собеседование.
        - Кого? Футболиста? Он хоть знает, что такое резюме?
        - Ну, Женя, - жалобно заныла я.
        - Так-так, хочу услышать твои мысли. Как ты видишь дальнейшее развитие событий?
        - Сашка получит работу, будет иметь стабильный доход.
        - Угу, - он саркастически подмигнул, - и что он будет делать в банке?
        - Работать, - удивилась я.
        - Кем?
        - Экономистом.
        - Вика, для этого надо соответствующее образование. Как минимум. И опыт работы. Максимум, на что твой Александр может претендовать - это на место охранника.
        - Нет, - я резко выпрямилась, - Петрешенко звезда футбола, он не может работать охранником.
        - А экономистом может?
        - Ну, это лучше. Престижнее.
        - Вика, ты говоришь ерунду, - вздохнул друг.
        - Мне больше не к кому обратиться, - заныла я с новой силой, - только ты мне можешь помочь. И всегда помогал. Ятебе многим обязана, знаю. Последний раз прошу об одолжении.
        - Зачем тебе это надо? - Женька вопросительно уставился на меня.
        - Япомогу хорошему человеку и избавлюсь от комплекса вины.
        - Какого комплекса?
        Женька сильно удивился.
        - Ну…
        Мне не хотелось развивать эту тему. И пусть наши отношения с Сашкой остались в прошлом, я чувствовала к нему теплоту.
        - Ага, я понял.
        Женька внезапно стал серьезным.
        - Ты только в одностороннем порядке этот комплекс вынашиваешь?
        - Что? - не поняла я.
        - Только к Петрешенко? Или еще есть список парней, которым ты хотела бы помочь?
        - Нет, что ты.
        Ястала уговаривать Женьку. Приводила кучу разных доводов, предлагала даже спеть. Выступить, так сказать, с шоу-программой в его честь. Но он отказался. Мы ужинали в ресторане и это было причиной отказа. Но в другой обстановке я бы его уговорила.
        - Хорошо, - согласился он, - сделаю, что смогу.
        - Спасибо, Женька.
        Явскочила со стула, обежала стол, обняла и прижалась к нему всем телом.
        - Завтра поговорю с управляющим, - улыбнулся он и тут же предупредил: - ничего не обещаю.
        Глава 23
        Женька выполнил свое обещание.
        Янаписала Сашке биографию, создала резюме, и оно попало сразу начальнику на стол. Знаю, что если бы не протекция друга, Сашке не предложили бы работу в банке. Женька позвонил через неделю и сказал, что Петрешенко согласны взять на должность офис-менеджера с испытательным сроком. Оставалось только предупредить об этом самого работника. Япозвонила Сашке.
        - Алле, - сонно пробормотал он в трубку.
        От неожиданности я тут же взглянула на часы. Пол-одиннадцатого.
        - Саша, это Вика.
        Ясделала паузу. Вспомнит?
        - Да, - уже бодрее произнес он. - Узнал.
        - Саша, - начала я и остановилась.
        Яне знала, как сказать ему эту новость? Как? Чтоб он согласился, понял, что это лучшее для него решение, и пошел на собеседование в банк. И при этом ни под каким соусом не упоминать имя Женьки. Может, сослаться на встречу с тренером? Типа, это он предложил место в банке. Сама же я не могла это провернуть.
        - Яслушаю, - напомнил он о себе.
        - Саша, ты давно видел Михалыча?
        Ничего умного мне в голову не пришло.
        - А зачем тебе мой тренер?
        - Хочу позаниматься. Индивидуальные тренировки, нагрузка, тонус мышц, - на ходу сочиняла я, вспоминая все самые известные слова со спортивной терминологией.
        - Да? На прошлой неделе видел, когда съезжал с его квартиры.
        - Вы поссорились?
        - Нет, - Сашка зевнул, - просто совесть иметь надо. Яи так у него сто лет живу.
        - А где ты сейчас живешь?
        - Дома.
        - Где дома?
        - В Первомайске.
        - Ты вернулся домой?
        - Да. А что в Москве делать без работы?
        Ябыла шокирована. Неужели все так печально? Хотя это на руку. Ситуация с его безработицей как раз была кстати. Никто не хочет уезжать из Москвы, если уже рискнули ее покорить. И уезжают только в случае крайних обстоятельств, когда нет надежды. Наверное, у Сашки наступил тот край, когда он не видел свет в конце тоннеля. Тем лучше. Тогда он быстро должен согласиться на мое предложение.
        - Саша, тебя завтра ждут на собеседовании в банке «Миллениум». Если все будет хорошо, послезавтра приступишь к работе.
        - Что-что?
        - Сто тысяч, Саша. В месяц. И это пока ты на испытательном сроке.
        Ябыстренько обрисовала Петрешенко счастливое будущее, аккуратно обходя вопросы зачем и почему. Смолчала также о прямых обязанностях. Рассказала только, что работа не пыльная, ему по зубам. И если бы я в него не верила, никогда не порекомендовала бы на эту должность.
        Он слушал молча, иногда хмыкая в трубку. Потом спросил:
        - Зачем тебе это, Вика?
        - Яхочу, чтоб у тебя была хорошая работа.
        - А если я не хочу?
        Язамерла. Вот этого я никак не ожидала. А Женька предупреждал. Блин, столько усилий потрачено зря. Стало так себя жалко, дуру наивную. В носу предательски защипало. Сдавленным голосом я спросила:
        - Да?
        - Это чисто гипотетически, - предположил Саня, - если бы я сказал тебе сейчас «нет»? Может, надо было у меня хоть как-то поинтересоваться, а?
        Мне стало неловко.
        - Саш, я подумала, что так будет лучше.
        Мы еще поговорили на эту тему, я продиктовала ему адрес и время встречи. На том и распрощались.
        Он позвонил на следующий день. Радостный и возбужденный. Благодарил. И предложил встретиться. Яподумала, что это может быть началом наших новых отношений. Мы еще можем быть вместе.
        Мы решили попробовать жить вместе. Он жутко ревновал меня к Женьке и любому упоминанию о нем, так что я держала в секрете, каким образом Сашка попал на работу в банк. С Женькой мы встречались вне моей квартиры, и о том, что мы с футболистом опять вместе, я ему не сказала. Ябыла обязана другу очень многим: своей новой жизнью, статусом, карьерой, этой квартирой, заработанной благодаря успешному продюсированию Джеймса, и даже Сашкиной работой. Поэтому мало обращала внимание на Сашкины недовольства.
        Женькин звонок среди ночи меня напугал, а Сашку разозлил. Он и так дико ревновал свою девушку к Мальцеву, не мог простить его вмешательства в мою жизнь с этим американским предложением. Хотя, кто знает, если бы не тот рывок, был бы этот старт? Или я так же топталась бы на месте, гастролируя из кабака в кабак?
        Женька говорил, что настоящий мужчина не будет зацикливаться на мелочах, он позволит своей любимой осуществлять прихоти, капризничать. Женька мне позволял использовать его на полную катушку и даже вить веревки. Он был самый настоящий друг. И вот по зову своего друга я помчалась среди ночи к нему домой. Сашка стал на пороге, как шлагбаум, преграждая дорогу.
        - Уйдешь к нему, можешь не возвращаться, - сквозь зубы процедил он.
        - Ты не понимаешь…
        - Это ты не понимаешь, - бесцеремонно перебил он мои жеманные жесты оправдания, - я не собираюсь делить свою женщину с другим мужчиной. Уйдешь ты сейчас, уйду и я.
        - Саша!
        - Вика! Ты не видишь, что он хочет нас поссорить? Почему он позволяет себе такие звонки, почему требует сорваться с места и мчаться к нему?
        - Он мой друг!
        - Вот и живи со своим другом!
        Разъяренный Сашка умчался в ванную, сон пропал как у меня, так и у него. Перспектива потерять Сашку ужасала, но потерять Женьку было еще страшнее. Выбрала последнего. Написала Сане записку «не обижайся», вызвала такси и помчалась к Женьке. В машине подумала, почему меня так задело поведение моего парня? Его слова были обидными и колючими. Жить с другом не хотелось, по коже пробежал озноб отвращения. Дружить с таким милым и приятным парнем одно удовольствие, но жить с ним, делить и день и ночь, решать бытовые вопросы, как-то не представлялось совершенно.
        Женька был безукоризненно гладко выбрит, несмотря на высокую температуру и далеко не подходящее для принятия гостей время. Аккуратно застеленная кровать, красные шторы, ковер в тон, картина в багряных оттенках. В его доме, как и в нем самом, все было совершенно.
        - Женя, ты почему на ногах?
        Якинулась укладывать друга под одеяло.
        - Какой ты горячий. «Скорую» вызвал?
        - Все в порядке, - пересохшими губами сказал он.
        - Температуру мерил?
        Япродолжала хлопотать вокруг него, побежала на кухню заварить больному чай с малиной. Включив свет, застыла прямо на пороге. На столе, в большой хрустальной вазе, красовался букет цветов. Мои любимые - бордовые розы. Машинально я посчитала - одиннадцать бутонов. Рядом, лопаясь от важности и королевской значимости, в пластиковой прозрачной упаковке стоял торт «Людвиг». С черносливом. Яего обожаю. Обалдевшая, с чувством легкого тумана в голове, я совсем забыла, зачем зашла на кухню. Если бы не болезненный вид друга, решила бы, что он специально все подстроил. Купил торт, цветы и решил меня закадрить? Ябы так подумала на любого другого, но не на Женьку. Кто угодно, но не он!
        - Женя, что это все значит?
        Явернулась в комнату и ждала каких-то фраз, проясняющих суть.
        Даже показалось, что линзы его очков хитро мне подмигнули. Какой-то другой блеск в них появился. Или это мне показалось? Это все полумрак комнаты и настольная лампа виноваты?
        - Посиди со мной, - хрипло попросил Женька.
        Яприсела на край кровати. Он смотрел через тонкие щелочки глаз, ничего понять по выражению лица невозможно. Япротянула руку и сняла очки.
        - Зачем все это?
        Слова давались ему с трудом. По-видимому, температура трясла его не по-детски.
        - Ты первый раз в моем доме, я не мог по-другому…
        - Женька…
        Ну как я могла в нем усомниться? Подумать плохое? Нечистое? Этот человек был совершенен в делах, помыслах и поступках. Даже в такой трудный час он позаботился заранее о том, чтобы быть на высоте. Впрочем, как всегда.
        Он уснул, а я сидела и держала его за руку. Жар постепенно спадал. Явсеми силами хотела помочь другу поскорее выкарабкаться из паутины болезни. Знала, что «быть рядом» - это не простые слова. Это очень много! В эту минуту дружескую поддержку оказывала ему я. Ведь дружба - понятие круглосуточное.
        Глава 24
        К Женьке вернулось здоровье, от меня ушел Сашка. Не вернулся. Не простил. Япогоревала и ушла с головой в работу. В закутанном вуалью грусти и печали сердце стали рождаться странно-трагичные песни, которые на удивление нравились молодежи. Мои песни не сходили с модных чартов, неслись по радиоволнам и приносили неплохие деньги.
        В мой день рождения Сашка не позвонил. Яеще ждала и даже подумывала его пригласить на праздник. Но к вечеру поняла, что ничего не произойдет. И тогда позвонил Женька.
        Мы танцевали с Женькой в красивом ресторане, я пила грузинское вино, уплетала шоколад, грустила и себя жалела. А он пытался быть галантным и учтивым, и как всегда, вытаскивал меня за уши из состояния, близкого к депрессии. К концу вечера я уверилась, что лучше меня нет никого на всем белом свете. А моей совершенной фигуре не помешает ни шоколад, ни пирожные, и вообще, я вольна поступать как хочу. Я - звезда! Хочу пью, хочу веселюсь, кричу, танцую. И пусть пишут обо мне, пусть. Артисту нужны всплески, пусть даже такой, сомнительной популярности. К тому времени я была уже достаточно известной певицей, меня узнавали на улицах, гаишники не штрафовали и вообще, мой звездный статус приносил только положительные дивиденды.
        В тот вечер я всерьез задумалась, что Женька лучший мужчина, который встретился в моей жизни. Всех его достоинств хватит на двоих. Он будет прекрасным отцом. А любовь? Любовь… Придуманное чувство.
        «Стерпится - слюбится» - согласно этой поговорке выходили замуж женщины предыдущих поколений. Может, и мне так? Где, где я найду еще лучше?
        Уровень вина в бутылке снижался, хмель наполнял голову. Непьющий друг ласково поглаживал мою руку. От прикосновений становилось тепло и приятно. Но представить нечто большее, следующую по смыслу картинку я так и не смогла. Нет, брак без любви не для меня…
        Утром я проснулась с больной головой и стала разбирать вчерашние мысли. Так, что делать с Сашей? Не ясно. Женька? Язадумалась. Тоже не ясно. С ним хорошо и удобно. Удобно путешествовать. Удобно встречаться с друзьями. Смотреть сериалы, обсуждать работу, заказывать еду в ресторане, ходить по магазинам, заниматься спортом. Партнер по жизни. Сожитель моей собственной жизни. Сейчас это стало модным - жить с тем, с кем тебе комфортно. Такие теперь запросы у молодежи по отношению к своему избраннику или избраннице. Рядом с тобой должен быть тот, кто будет двигаться с тобой в одном ритме. Идти навстречу тем впечатлениям и эмоциям, которые ты бы хотел испытать. Дополнять их и развивать.
        Сноуборд-трип на новогодних каникулах или в Европу «по музеям». Сесть в машину и уехать на весь отпуск куда-нибудь в дорожное путешествие. Распланировать на год вперед музыкальные концерты и фестивали. Это малое из того, что заставляет двух современных людей быть неразлучными. Удобство, «зона комфорта», общие интересы и устремления - от этого невозможно отказаться. Зачем кто-то другой, когда всё самое важное уже есть под рукой? А где же романтика, спрашиваю сама себя? Где чувства? Теперь это перестало быть самым важным? Никто не «кладет жизнь» на алтарь любви и не «тратит всю себя» на воспитание ребенка. Это всё пафосные пережитки прошлого. Теперь любовь, брак, дети - это просто один из вариантов. Хочешь - выбирай. Хочешь нет. В любом случае, никаких особых проблем.
        Можно прожить счастливую жизнь без детей и без брака, а можно, наоборот, сразу активировать эту опцию и набирать эмоции внутри большой семьи. Вопрос в личной «зоне комфорта». Кто-то может впустить в неё брак и детей, а кто-то довольствуется чем-то менее вовлеченным. Главное - чтобы всем было удобно. Иначе зачем все это?
        В мире вокруг теперь столько всего интересного. Самолеты доставляют тебя в любую точку мира за каких-то полдня. Мегаполисы манят современными впечатлениями. Мультикультурность. Открытость. Потребительское многообразие. Всё это стимулирует человека прожить жизнь, в центре которой главная цель - получение эмоций и переживаний. Попробовать как можно больше - вот в чем основная задача. А все эти «состариться вместе», «дожить до внуков», «прожить жизнь рука об руку» - это слишком скучно и неинтересно. Яне хочу думать о старости, пенсии. Сейчас живет поколение «вечно молодых». Никто не мыслит категориями увядания и старения. Все идут только вперед, собирая по пути максимальное количество эмоций.
        Мои хмельные размышления привели к мысли, что выйти замуж за Женьку - самый практичный и прагматичный способ стать невестой. Два бюджета. Две карьеры. Два разных направления жизни, которые смогут дополнять друг друга. Женька друг, партнер, который знает, что тебе нужно. Разве не об этом я мечтала? Но как только я представила себя с ним в постели, мысли выветрились вместе с похмельем. Бррр…
        Спа-отель в Абу-Даби. Наши дни
        Открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь. События страшного дня нахлынули новой волной. Спрыгнув с кровати, осмотрела все части тела. Все цело, все на месте. Человек в форме постучал в мою дверь и пригласил покинуть номер:
        - Девушка, пройдите за мной по коридору. Вам хотят задать несколько вопросов.
        Не разжимая рта, я последовала за ним.
        Кабинет следователя отличался от тех убожеств, которые демонстрируют в милицейских сериалах. Добротная мебель, дубовый стол, ноутбук, кожаное кресло. Ах, да! Яв Эмиратах!
        - Мадам, мы понимаем, что огласка не нужна ни вам, ни нам. Вы - известный человек, антиреклама карьере артиста не нужна. А наша страна не должна терять потоки туристов из-за одного так называемого «террористического акта».
        В горле появился внушительный комок, размером с кулак.
        - Вам знаком человек, совершивший акт насилия? - продолжал следователь.
        - Насилия?
        - Тот субъект, которого мы задержали на территории отеля «Магманум». Человек, который хотел совершить убийство, вам знаком?
        Мне хотелось сказать «нет», потом «да», потом спросить «Вы как все узнали?», и отрицать причастность этого мужчины к произошедшим событиям. Это фатальная ошибка! Когда они успели установить его личность? Кому я успела выболтать его имя? Обморок отключил меня тут же, у бассейна. Почему меня вызвали? В чем обвиняют?
        Миллион вопросов. Но каким-то седьмым чувством, я понимала, что если я здесь, значит - не случайно. И в моих интересах сотрудничать с органами.
        - Да, - наконец ответила я.
        - Вам известны мотивы его поступка?
        Отрицательное покачивание головой в ответ.
        - Когда вы последний раз виделись с подозреваемым?
        «Подозреваемый» - какое мерзкое слово для близкого человека. И как оно ему не подходит.
        - Пару дней назад.
        - Точнее, - попросил работник правоохранительных органов.
        - Перед моим отъездом в Эмираты. Точнее не скажу.
        - Ничего странного не заметили? Поведение? Намеки?
        - Нет.
        «Как-то слишком быстро ответила», - заподозрила я сама себя.
        - Вы хорошо знаете этого человека?
        - Человека хорошо знать невозможно, - с горечью в голосе констатировала я. Это уже проверенный факт, - его можно узнать ровно настолько, сколько он сам готов о себе рассказать. Ни больше, ни меньше.
        - Вы были близки.
        Это было скорее утверждение, нежели вопрос. Ну, наверное, я соглашусь.
        - Что ему грозит?
        - Смертная казнь, - недрогнувшим голосом без тени улыбки ответил мужчина в погонах.
        Сердце остановилось. По крайней мере, я перестала его ощущать.
        Глава 25
        За полгода до событий
        «На другом конце стола,
        Тот, с которым я жила,
        Тот, с которым провела лучшие года…»
        Никогда не любила Любу Успенскую. Но в этот вечер я ее вспомнила. Как в заколдованной сказке, эта песня беспрерывно крутилась в моей голове, а память подсовывала все новые и новые картинки нашего совместного прошлого.
        На другом конце праздничного стола сидел Александр Петрешенко.
        Почти муж когда-то, и почти чужой сейчас.
        Свадьба пировала, осыпая пышными тостами молодоженов, а я сидела за столом, боясь пошевелиться. Казалось, любое движение приведет к рассекречиванию чувств и мыслей в моей голове. Поэтому я пряталась за красивыми декорированными бутылками, которыми был щедро уставлен стол, и лишь украдкой поглядывала в его сторону.
        Япришла одна, без спутника и вообще без компании. Он, напротив, явился в ресторан с какой-то белокурой вешалкой. Япочувствовала, как вспотели ладони и задергался левый глаз. Мне удавалось контролировать воспоминания и почти стереть Сашку из новой жизни. Но здесь, на этом празднике любви, прежние картинки ожили, приняли форму и содержание. Закутались в запахи, чувства и пробудили уснувшие эмоции. Явыглядывала из своей засады, как разведчик из-за кустов, и молилась, чтоб никто не тронул эти высокие бутылки с декором, кувшин с оранжевым напитком и вазу с фруктами. Иначе рассыплется вся моя маскировка. Яне смогу наблюдать за ним тайно из укрытия.
        И перестать делать этого не могу.
        Тянет. Тянет в ту сторону, черт побери.
        Ясмотрела, как заботливо он пододвигает ей стул, как следит за наполнением ее бокала, и от этого становилось дурно. Яподумала, что мы никогда не ходили с ним в рестораны, не пили вместе вино и не кружились в танце. Он был спортсменом и соблюдал свой режим. А я… Япила с Женькой, своими подругами и, если посмотреть правде в глаза, танцев мне хватало на сцене.
        Они негромко общались между собой, и я видела, я чувствовала, что им хорошо. Конечно, как женщина, я не удержалась от главной и любимой нашим женским родом игры: что было бы, если бы…
        - если бы мы до сих пор были вместе,
        - если бы я родила ему ребенка,
        - если бы это я сейчас сидела на ее месте.
        И еще пару тысяч «если бы».
        Пока я предавалась фантазиям, мою засаду бесцеремонно разрушили. Это случилось так неожиданно, что я ничего не успела придумать нового, чтобы забаррикадироваться.
        - Куда вы убираете бутылку?
        Явцепилась в руку соседа слева. Мужчина окинул меня взглядом, прокашлялся и заговорил зычным драматическим баритоном:
        - Простите, не заметил, что ваш бокал пуст.
        Он картинно заложил руку за спину и налил мне огненной жидкости до краев.
        - Яне пью водку, - запротестовала я.
        Мужчина вытянулся, как струна, поправил усы и громко спросил:
        - А за молодых?
        Женщины вокруг загалдели, сосед, как галантный кавалер, разливал по рюмкам алкоголь, а я сидела, боясь поднять глаза. Ячувствовала себя обнаруженной.
        - Вика? Ты?
        За свадебным гамом, казалось, только я услышала его слова.
        Медленно, как на сеансе ужастика, я отвела глаза от скатерти и посмотрела поверх протянутых чокающихся рук в его сторону.
        - Я, - еле слышно ответил мой голос.
        Пару секунд мы еще смотрели в глаза друг другу, проматывая в этом миге целую жизнь, а потом волшебство разрушилось.
        Япотеряла нить.
        Она оборвалась.
        Япервая отвела глаза.
        Возобновились звуки, участились толчки слева и гомон, как шлем, водрузился на мою голову вновь.
        - Девушка, - тряс за плечо неугомонный сосед, - с вас тост.
        - Что?
        Яобернулась к неугомонному мужчине, но взгляд застревал в его раскидистых усах и не хотел подниматься выше. Весь его рот был спрятан. Откуда-то изнутри усов, как из-за кустов, выходили звуки:
        - Тост, - повторили усы, - молодые ждут.
        Ядернулась и посмотрела на жениха с невестой.
        Все люди смотрели сейчас на меня.
        - Что случилось? - сквозь улыбку обратилась я к усам.
        - Говорите, - пнул меня в бок усатый сосед, - полчаса греем.
        Япосмотрела на свой переполненный бокал. Винный бокал, полный водки.
        - Спасибо, удружили, - прошипела соседу чуть слышно.
        Отступать некуда. На меня смотрит сейчас полсотни человек, среди которых мой бывший. Мысли путались и сбивались. Ярким пламенем светилась одна: «У нас могли бы быть дети. Если бы мы тогда друг друга не потеряли». Тост родился моментально. Япроизнесла витиеватое поздравление, и под порцию аплодисментов выпила огненную жидкость до дна.
        - Вика, это ты?
        Голос прозвучал где-то над ухом в тот момент, когда я дожевывала третий голубец, стараясь потушить пожар в горле.
        Язамерла, быстро промокнула рот салфеткой и пожалела, что не могу срочно посмотреться в зеркало. Мысли сбились в кучу, выталкивая друг друга и создавая в голове невообразимый хаос. Как в резко затормозившем автобусе, когда пассажиры падают и причиняют соседям неудобства.
        - Я.
        Улыбка получилась через салфетку. Губы не накрашены, мне срочно требовалась помада. А тут ОН.
        - Как я тебя раньше не заметил? Полвечера сидим за одним столом.
        «Надо было надеть фиолетовое платье!»
        - Да, как-то так получилось.
        - Ядумал, что на подобные мероприятия ты не ходишь.
        «Да, фиолетовое. Черт, еще ведь сомневалась!»
        - Это и мои друзья, вообще-то.
        - Да, конечно, но я не об этом. Как ты?
        - Хорошо.
        Мы посмотрели друг другу в глаза.
        Он не собирался уходить. И мне это нравилось.
        Алкоголь добрался до глубин желудка и стал расслаблять внутренние зажимы. Яготова была произнести все свои мысли вслух. Интересно, он тоже думает о том, о чем думаю сейчас я? Он смотрит на меня и думает о том, что мы могли бы быть вместе? Или мужчинам не свойственно углубляться в прошлое? Им не свойственна рефлексия в принципе. Тогда о чем он сейчас думает? Молчит, смотрит. Думает или просто рассматривает? Замечает мои изменения? Цвет волос, новые тени? Или мужчины видят образ целиком, без детальной фокусировки? А может, он все еще любит меня? А может?..
        - Саша, а я тебя потеряла.
        Бесцеремонно и нагло нашу молчаливую нить оборвала его белобрысая нимфа. Влезла, повернулась ко мне спиной, как будто и нет меня вовсе. Обращается исключительно к нему, теребит галстук.
        Ну уж нет! Это мой пирожок, и я его испекла! То, что он сейчас с тобой - досадное недоразумение. Это я его подняла и на работу устроила.
        Но дамочке было глубоко фиолетово на мои тайные мысли. Она взяла Сашку под руку и собиралась увести на свою сторону стола.
        - Ну пока, Вика.
        Он весь сжался, ссутулился, будто сердце вернулось в тело и громко захлопнуло дверь, причинив своими выходками боль. Он поспешил со мной попрощаться. Сегодня день такой. Все стремятся все разрушить: мысли, воспоминания, баррикаду за столом. Эта дама уверенно вела его к месту, намертво вцепившись в руку. А Сашка казался растерянным и неумелым, как будто впервые научился ходить. Исчезла идиллия между ними, восхитившая меня вначале. Ярешила удалиться.
        Наверное, мне надо научиться отпускать. Прошлое должно оставаться в прошлом. Оно прошло, а значит закончилось. Как ушедшее лето. Нам ведь не приходит в голову его вернуть. Мы не строим иллюзии на тему «ах, если бы оно продолжалось, тогда…». Мы перелистываем календарь, это неизбежность.
        В горестных мыслях я вернулась домой, так и не попробовав свадебного торта и не дождавшись бросания букета. Настроение скисло, я поспешила спрятаться от неудобных вопросов и взглядов.
        Глава 26
        В дверь позвонили. У меня был выходной, поэтому я валялась в пижаме, смотрела фильмы и ела персики. Кто это мог быть? Япосмотрелась в зеркало. Да уж, без косметики я не я. Не звезда. Надеюсь, это не гости с неожиданным визитом? Спросила строгим голосом из-за двери:
        - Кто там?
        - Доставка, - отчеканил парень.
        - Яничего не заказывала.
        - Вам персональная доставка, - повторил курьер.
        - От кого? - все так же из-за закрытой двери спросила я.
        Вдруг папарацци или проделки журналистов?
        - От Александра Петрешенко.
        Сердце бухнулось вниз. Ямедленно открыла замок и выглянула в щель.
        - Распишитесь.
        Курьер протягивал бумажку и коробочку с лиловой ленточкой.
        Язабралась с ногами на кровать и аккуратно развязала подарок. Что это? Зачем? Вчерашняя встреча навеяла?
        Там лежал блокнот. Потертый, не новый.
        Яудивилась еще больше. Зачем мне эти старинные гаджеты для записей, когда все можно вбивать в телефон или в планшет? Но когда взяла его в руки и открыла, поняла, что это Сашкин блокнот. Это его дневник. И он посвящался мне…
        Буквы ожили и говорили со мной его голосом. Якак будто смотрела кино, читала мелодраму о любви со мной в главной роли. Почерк был неровный, история прерывалась на отступления и мысли.
        Яначала читать.
        «С ней сложно, но без нее невозможно. Это какое-то безумие…
        Эту запись я сделал, когда она уехала в Америку. Ястал вести дневник, и на его страницах все этапы наших отношений.
        Мы были странной парой: девушка - звезда и мужчина - футболист. Беда всех мужиков в том, что когда им в жизни встречается фея, о которой раньше лишь мечталось, и происходит волшебство в виде ее благосклонности, мужик сразу тупеет. Распускает хвост и превращается не в павлина, а в болвана. Рисует из себя Аполлона и выдерживает соответствующую манеру поведения.
        Она меня никогда не держала. В ее жизни было много мужчин и все так же, как и я, были привязаны к ней невидимой нитью. Она никогда не звонила первая, отпускала без боя, не задавала вопросов и вообще, с ней было легко по определению. Она была идеальной - готовила, работала, к чему-то в жизни стремилась и всегда хотела. Купаясь в ее внимании, я совершил ошибку, которая стоила мне очень дорого. Ястал позволять себе вольности в разговоре, брошенные обещания. Она прощала. Молча принимала меня таким, каким я был, не пытаясь исправить, сменить гардероб и избавиться от друзей, которые ей не нравились. Но пришел такой день, когда мне этого всего оказалось мало…
        Спросите: «чего мне не хватало?». Не знаю. Ябоялся совместной жизни, женитьбы, боялся, что бытовуха «съест» любовь. Появится претендентка на мою свободу. Странно, но этого не произошло. Она так же была для меня интересна и желанна. Мы играли вечерами в «морской бой», смотрели и обсуждали фильмы, делились произошедшим за день. Никто друг другу ничего не обещал и не гарантировал. Возможно, это нас и держало вместе. Мы ценили каждый прожитый день.
        Почему я ушел? Яне могу ответить на этот вопрос даже сам себе. Помню день, когда это случилось. Можно сослаться на ревность, можно придумать миллион оправданий тому состоянию, когда мужик теряет мозги. Они в секунду превращаются в желатин и вытекают из черепной коробки.
        Яне поверил ей. Мало того, я ударил в лицо ее лучшего друга.
        В ту секунду я перестал себя уважать. Ведь она никогда и ничем не обижала моих друзей. Что со мной случилось? Когда я успел превратиться в хулигана? Чтоб не мучиться угрызениями совести и не просить на коленях прощения, я не придумал ничего лучшего. Ясбежал. Без объяснений.
        Она позвонила вечером. Впервые за месяцы отношений позвонила первая. Наверное, на моем плече сидел дьявол и нашептывал какую-то ересь, потому что я сбросил ее вызов и отключил телефон. На моем столе стояла запотевшая бутылка сорокаградусной, а в тарелке остывали магазинные пельмени. Ярешил напиться. Моя карьера рушилась так стремительно, что сил спокойно на это смотреть не осталось. Всю свою жизнь я подчинялся режиму, следовал ограничениям, и вот настал день, когда я решил перевернуть страницу спорта.
        Япраздновал первый день свободы.
        От чего???
        Уже на следующий день я жалел о своем скоропостижном решении, но дьявол нашептывал, что сделал я все верно. Мужчина - царь, мужчина - бог… Где-то в этом ключе. С футболом было сложнее. Яничего не умел делать, кроме как бегать по полю, слушать тренера и бить по мячу. Как жить дальше?
        Яопять решил напиться. Неприспособленный к алкоголю организм среагировал бурно. Как я оказался в баре и как умудрился ввязаться в драку, не помню. Очнулся в холодной камере рядом с бомжами и разрывающей болью в правой ноге. Когда оказался дома, напоминал сам себе старуху у разбитого корыта. Когда казалось и полцарства мало, и рыбка - жадина.
        Она уехала в Америку.
        Это так далеко, как на другую планету…
        Ее прежний телефон молчал, и я пустился во все тяжкие.
        Искал, целовал, ласкал, обманывал, бросал и вновь искал…
        Яискал ту, которая могла бы заменить ЕЁ.
        Мы встретились в середине мая, когда воздух пропитался сиренью и щекотал сознание возможностями, предоставляемыми моим холостяцким положением. Она была прекрасна. Свежа, улыбчива и особенно желанна.
        Разговор ни о чем. Ненавижу себя в такие моменты. Полное отсутствие интеллекта, только «да», «нет» инелепое довольное мычание. Японимал, что не могу ее потерять в этот раз, но тело мне не повиновалось. Замороженным куском мяса застыло на месте и не подчинялось голосу разума. Спасибо, хватило ума обменяться телефонами.
        Моя жизнь изменилась. Теперь сердце тянулось к ней и ничего более не желало. Воспоминания казались пытками, а все усилия - напрасными.
        Но судьба сделала очередной кульбит и послала нам еще одну встречу. Так начался новый этап наших отношений. Яблистал остроумием, сыпал комплиментами и очаровывал ее с помощью обретенного опыта. Наверное, мой светлый ангел решил меня проучить и свел нас вместе вновь. Только теперь было все по-другому. Яжил по ее правилам и, странным образом, мне это нравилось. Ячувствовал себя мазохистом, провожая ее у двери на очередное выступление, нес вахту у окна, теребил мобильный и не мог уснуть даже тогда, когда она возвращалась. Яслушал ее жалобы на «такой безумный, безумный мир» идаже что-то советовал. Листал сообщения в мобильном, пока она спала, натыкался на ее сценические фотографии, сделанные чьей-то рукой, и заставлял себя не раздавить от ярости телефон.
        Она была нежна и ласкова, как тогда. Япил ее кровь, отравляясь переизбытком адреналина. Его было много. Более, чем достаточно. Она умела любить без остатка, и в эти дни я был по-настоящему счастлив. Она садилась за руль (у нее теперь была машина), мы закрывали на выходные двери (у нее теперь была квартира) и ехали за город. Мы пили шампанское, ловили ртом снежинки и совершали безумства. Кружилась голова, мне не хватало сил впустить воздух в легкие.
        Когда-то мне не хватало эмоций, сейчас хотелось той спокойной прежней жизни, которая у нас была.
        - Почему всё так? - как-то задал ей вопрос.
        Она посмотрела на меня странно, долго, и я посчитал, что ответа не будет.
        - Ятеперь звезда. Быть со мной - это теперь твой выбор.
        Яхотел дни напролет проводить с ней в постели, а она ускользала, убегала и хохотала над моими страхами. Ясходил с ума от ревности, но не мог расстаться с этой женщиной. Яей не верил, но любил больше жизни. Она уходила часто по вечерам, иногда уезжала на недели, а мне хотелось прожить с ней целую жизнь. Яприжимался щекой к подушке, вдыхал запах духов и желал одного: чтоб она скорее вернулась домой. Ее привозили под утро, с большими букетами и легким шлейфом алкоголя. Яизводил себя мрачными мыслями, странными фантазиями, но сдерживал словесные порывы, молчал и безропотно принимал правила ее игры.
        И наступил такой день, когда я сорвался.
        Опять этот мужчина, ее друг, одним звонком разрушил нашу жизнь. Сломал наше доверие, очернил отношения. И как ему это удается? Яушел навсегда. Думал, что навсегда…
        Однажды мне уже довелось ждать ее долгие годы. Яне мог позволить потерять ее вновь. Но и делить ее со всем миром уже не мог. Язапутался.
        И как самый обыкновенный мужчина опять приложился к бутылке. Последовала извечная карусель: девочки, выпивка, ночь, отель, выпивка, девочки.
        Только в этот раз меня хватило ненадолго. Ябыстро собрал себя в кулак и заставил завязать. Тем более, что теперь у меня была работа, за которую я опять-таки был благодарен ей.
        «Любовь - парадоксальное состояние мужского организма, которое заставляет забыть о собственной заднице и думать о чужой».
        Эту запись я сделал, когда встретил Лену. Ядаже представил, что смогу влюбиться. Красивая девушка, стройное молодое тело. Возможно, она заменит мне ЕЁ?
        Как ошибался, понял уже через две недели.
        Мы случайно встретились на свадьбе общих друзей.
        Яне верил своим глазам. Она? Здесь? Казалось, что никто из этих людей, сидящих рядом, даже не понимают, что пьют со звездой!
        А она была такая трогательная, беззащитная. Яразмяк и утонул в ее глазах.
        Потом подошла Лена и разрушила невидимый мост, который связывал нас.
        Лена тоже не понимала, кто это.
        Она не знала, что я встретил свою единственную любовь…»
        Язахлопнула блокнот, упала на кровать и уткнулась лицом в подушки.
        Через полчаса, когда слезы высохли, набрала Сашкин номер и сказала:
        - Приезжай. Адрес знаешь.
        Глава 27
        Явернулась в номер. За окном забрезжил рассвет. Косые молочно-розовые лучи пробирались к изголовью кровати. Медленно, как партизаны, ползли по стене. Начинался новый день. Бессонная ночь и бесконечные переживания не отпускали. Яприняла душ и посмотрела на себя в зеркало. Уставшая женщина с сизыми кругами под глазами перепуганно выглядывала из него. Надо бы поспать и набраться сил. Скоро новый допрос. Но спать не хотелось. Принесли завтрак. Есть тоже не хотелось. В голове вертелось, как заклятие: «Смертный приговор, смертный приговор, смертный приговор…»
        За четыре месяца до событий
        Когда Сашка ко мне вернулся, я почему-то не рассказала об этом Женьке. Так много за это время было у нас всего: встречи, расставания, недопонимания, любовь, возвращения, прощения, ревность и снова любовь.
        Как-то сразу не получилось, а потом…
        Потом не нашелся повод. Потом опять не сложилось. И когда друг позвонил, я подумала, что недели три мы точно уже не созванивались.
        - Малыш, у тебя кто-то появился?
        - Ну… да…
        Не знаю почему, но о Сашке мне не хотелось сплетничать с Женькой. Наверное, такой поворот событий удивил и меня саму, и Женьку.
        - Встретимся? Не занята?
        - Если честно, я…
        Как сказать об этом лучшему другу? Ямучилась сомнениями. Да как раз лучшему другу сказать об этом можно и нужно!
        - Жень, я сегодня занята. Знаешь, у меня любовь-морковь, и все такое. Свободных вечеров немного, и этот я собиралась посвятить Сашке.
        - Понятно. Это тот же? Футболист?
        - Да.
        - Значит, все серьезно, - коротко вздохнул друг.
        - Наверное, - пожала плечами и призналась, - я его люблю. Мы уже в крови друг у друга. За столько лет.
        - Ятебя знаю дольше, - улыбнулся в динамик мобилки Женя.
        Но я почувствовала напряжение в тоне.
        - И ты у меня в крови, - я постаралась сменить тон разговора на шутливый. - Помнишь, как там Земфира пела «Язнаю все твои трещинки».
        Язапела, но Женька прервал:
        - Он знает все твои родинки.
        - Жень? - Янасторожилась. Это что, ревность?
        Но друг очень быстро зажал эмоции в кулак и ласково произнес:
        - Надеюсь, ты не допустишь прошлых ошибок?
        - Нет.
        Ясама в это верила.
        - Повезло ему.
        - Повезло мне.
        Больше мы Сашку с Женькой не обсуждали.
        Саша откровенно меня баловал. Подарки, рестораны, огромные букеты цветов. Якупалась в его любви, как в море наслаждения. Мне ни на что не приходилось намекать или требовать. Ячувствовала его какой-то внутренней струной. Мне хотелось дарить себя без остатка. Звенели струны души, музыка выливалась нотами и складывалась в песни. Впервые я посвящала песни мужчине.
        Ябыла влюблена по уши. Знаете, так бывает, когда и солнце ярче светит и день светлее. И бабочки, и цветы, и воздух - все другое, новое, насыщенное. Жизнь превратилась в радугу, раскрашивая в сочные цвета каждый наступивший день.
        «Яне могу без тебя ни минуты! Позвоню после совещания», - приходило от него сообщение.
        «А я без тебя ни секунды», - печатала я в телефоне ответ.
        Ябыла зависима от его комплиментов, волшебных глаз, нежных рук и горячих губ. Все было как в первый раз. Как тогда, в далекой юности.

* * *
        Он позвонил много месяцев спустя:
        - Не хотел тебе говорить, - начал растягивать слова собеседник, - понимаешь, не в моем характере заводить рака за камень. Ясторонник прозрачных отношений, сама знаешь.
        - Женька, ты меня пугаешь.
        - Малыш, жизнь - серьезная штука. А любовь - не игра. Надо смотреть на мир трезво, отбросив розовые очки.
        - Да что случилось? Ты о глобальном потеплении или о предстоящих выборах? Язадумывалась об этом, но пришла к выводу, что как бы я голову ни ломала, от моих умозаключений ничего не изменится. Потепление, если ему надо, наступит. А тот, кому тоже очень надо, победит.
        - Яо твоем футболисте.
        Мне не понравилось, как мой друг отзывается о Сашке, но я решила съехать на почву юмора и даже рассказала свежий анекдот.
        Но на том конце провода повисла гробовая тишина.
        - Жень?
        Явстревожилась.
        - Жду, когда угомонишься.
        - С ним что-то случилось? - всполошилась я.
        Сознание блокировалось моментально, нервы напряглись до предела. Яприжала телефонную трубку к уху, стараясь разгадать ответ еще до того, как он его произнесет. Во рту пересохло, к глазам подступили слезы. Кровь пульсировала и прожигала вены.
        - Не волнуйся, жив.
        Япочувствовала, как тиски, сжимающие сердце, разжались.
        - Но, Виктория, я не хотел бы слыть гонцом, принесшим плохие новости…
        - Да не томи ты!
        Женька чуть ли не впервые назвал меня по имени, и это настораживало.
        - Мне кажется, у него есть другая женщина.

* * *
        Яне хотела верить ни одному слову пусть даже лучшего друга. Ятак сильно любила Сашку, и у нас все было хорошо. Но женщины потому и считаются слабыми и глупыми, что подвержены сомнениям и страхам. Беспочвенным, глупым, унизительным.
        Первое, что я сделала - позвонила Маринке и попросила телефон гадалки, к которой она ходила с целью узнать свою будущую судьбу. Как уверяла Маринка, тетка была проверенной, испытанной на шоу экстрасенсов. Сейчас я верила ей больше, чем себе, поэтому смело позвонила. Если честно, готова была поверить черту лысому, лишь бы кто-то опроверг подозрения, которые высыпал на голову мой лучший друг.
        Комната напоминала средневековый будуар с запыленными тяжелыми шторами, в центре стоял стол, покрытый бархатной скатертью, а за столом сидела худая морщинистая женщина, одетая в черный шифон.
        - Присаживайся, милочка, - неожиданно грубым голосом произнесла старушка.
        Япокорно опустилась на табуретку.
        - Вижу, твое сердце разбито, - она драматически закатила глаза.
        Ясидела чуть дыша, кутаясь в палантин, чтоб не пропитаться благовониями. Квартира напоминала сцену из мультика «Ну, погоди», где заяц пел пугачевский «Айсберг»: клубился белым густой дым, стелился по полу и ускользал в щель под дверью. Яподумала, что хочу также ускользнуть. И как Маринка выдержала весь сеанс и не сбежала? Ладно, потерплю. Язаерзала на стуле в ожидании продолжения.
        - Он тебя не любит, - заговорщицким тоном произнесла ведунья в седьмом поколении.
        - Совсем? - Мой голос выдавал вселенскую печаль.
        «Как же так? - думала я, - ведь я читала его дневник. Ячувствовала, я верила, а он…»
        - Может, это ошибка?
        Янадеялась на более позитивную развязку. Женщина закатила глаза, беззвучно что-то прошептала, потом издала гортанный обрывочный вой и резко тряхнула головой.
        - Нет, милочка.
        Ясидела чуть живая. Все эти магические премудрости в виде таинственного полумрака, разнообразных зеркал и стеклянных шаров действовали на меня угрожающе. Вжавшись в табурет, молчаливо ждала продолжения. Но женщина решила, наверное, испробовать на моей персоне весь арсенал своих гадательных штучек. И тем самым, проверить на прочность терпение клиентки. Как в замедленной съемке она выудила из-под стола тонкие свечи, чиркнула спичкой, и воздух наполнился терпким ароматом сандала.
        - Мои предки хотят выйти со мной на связь и передать важную информацию.
        С этими словами она начала что-то бессвязно бормотать и выводить руками круги. Честно, хотелось бежать. Вскочить с кресла и броситься к двери. Ябоялась привидений и всякой загробной братии. Совершенно не хотелось, чтоб вместе с ароматами по комнате летели черными размытыми кругами души ее предков. Но любопытство победило. Явтянула голову в плечи и затаила дыхание. Женщина закрыла глаза и опустила голову. Если бы не тихое бормотание, я бы приняла ее за «внезапно усопшую». Так продолжалось минут десять, показавшихся вечностью. Янетерпеливо ерзала на стуле и ждала, когда мадам очнется.
        - Любовницы у него нет, - открыв глаза, первым делом сообщила она.
        - Слава богу, - вырвалось у меня.
        Язасобиралась на выход.
        - Сеанс не окончен, - приказным тоном она вернула меня на место.
        - С меня достаточно.
        «Прости, бабуля, но шоу-бизнес меня тоже чему-то научил!»
        Ябросила на стол оговоренную купюру и выскочила за дверь.
        Мысли скакали табуном, обгоняя друг друга. То, что нет у Сашки никого, кроме меня, я и так знала. Вернее, я была уверена на двести процентов и готова была клясться самым святым, пока мой лучший друг эту уверенность не пошатнул.
        Всего лишь одним звонком.
        Экстрасенс подтвердила - это хорошо, - уговаривала саму себя. А что там она еще сказала? Что он меня не любит? Бред. Язнаю, что любит, чувствую. Человек не может так долго притворяться. Да и зачем?
        И пока я вела беседы сама с собой, склоняясь то в сторону правды, то обрастая сомнениями, на мобильный дважды позвонил Сашка.
        - Да, ты звонил?
        Ярешила набрать его, пока он не заподозрил неладное.
        - Викусь, ты где?
        Он явно был взволнован.
        - Скоро буду.
        - Мне тут позвонили, надо отойти. Хотел предупредить и все рассказать, но тебя нет и нет дома.
        - Сегодня какой день недели? Язабыла.
        - Воскресенье, - удивленно произнес он.
        - Ах, да. Так куда ты идешь?
        - По работе.
        - Так сегодня воскресенье, - напомнила я.
        - Понимаешь, у нашего босса завтра день рождения, мы с коллективом сюрприз готовим, надо обсудить детали.
        - Ну иди, иди.
        В любой другой день, при других обстоятельствах я бы его без звука отпустила. И ничего не заподозрила. И даже в голове бы не отложила это объяснение про сюрприз для босса. Но расшатанное женское воображение - злая вещь.
        Ятут же позвонила Женьке и спросила, кто начальник у Сашки? Оказалось, молодая незамужняя женщина тридцати трех лет.
        Всё, этого мне было достаточно.
        Когда я пришла домой, я впервые в жизни залезла к нему в ноутбук.
        С тех пор наша жизнь изменилась.
        «Доверяй, но проверяй» стало моим девизом.
        Телефонный справочник, папки входящих и отправленных смс - все было чисто. Тогда я стала проверять карманы одежды. И отсутствие улик лишь подзадоривало мои опасения. Япозвонила Женьке:
        - С чего ты взял, что у Сашки кто-то есть?
        - У меня есть доказательства, - абсолютно спокойно ответил Женька.
        Голос охрип в тот же миг.
        - Покажи, - прошептала я одними губами.
        - Приезжай.
        Глава 28
        Фотографии были плохого качества, но опознать фигуру Сашки мне не составило труда. Она была блондинкой. Вот они у машины, вот он открывает ей переднюю дверь. На этой обнимает и целует в щеку.
        - Мне жарко, - я не могла больше смотреть на улыбающиеся лица. Щеки пылали огнем.
        - Ей лет восемнадцать, - предположил он.
        - Дай воды.
        Женька секунду пристально на меня смотрел, потом выполнил просьбу.
        Ярасплакалась. Меня понесло.
        Признания сыпались как из малахитовой шкатулки: ялюблю его, мне с ним хорошо, великолепно, непередаваемо чудесно. Мы понимаем друг друга без слов, дышим в унисон. И как он мог? Мы обсуждаем книги, фильмы, делимся впечатлениями прожитого дня. Япознакомила его с родителями! Ядоверяла ему! И как он мог? Мы пережили вместе разные этапы, мы планировали будущее, мы создали семью! Мы ездили отдыхать вместе, никогда не расставались и старались каждую свободную минутку подарить друг другу. И когда он успевал? Ягладила его рубашки и готовила завтраки. Он восхищался моим творчеством, вдохновлялся успехами и бесконечно был счастлив. Это он придумал такое определение своего ощущения: бесконечно счастлив…
        И кто он после этого?
        Женька, как и полагается другу, терпеливо выслушал, дал мне остыть. А потом, когда мой внутренний шарик сдулся, возмущения и эмоции выплеснулись, он попытался что-то сказать. Слова действовали как бальзам на израненную душу. Яслушала и наполнялась верой вновь.
        - Это могла быть знакомая, - осторожно предположил он.
        Ямолчала.
        - Или приятельница, или девушка друга, или сотрудница, секретарша? Да мало ли кто?
        Ямолчала.
        - Ведь поцелуй в щечку изменой не считается, - лечил он меня успокоительными пилюлями.
        - Саша мне ничего не говорил про блондинку-секретаршу, - прохрипела я в ответ.
        - Не считал важным. Ты сама обо всех поклонниках, кастинг-менеджерах, администраторах, директорах, продюсерах ему рассказываешь, которые тебе встречаются в течение дня?
        Ямолчала.
        - Как ты узнал?
        Внезапно пришедшая мысль взорвала мозг.
        - Язнаю о тебе все.
        - Как ты узнал?
        - Повторяю, малыш, я знаю о тебе всё.
        Женька ласково потрепал меня за ухо, взъерошил волосы и прижал к груди.
        - Эх ты, малыш, малыш…
        Мне стало так спокойно и уютно у него на груди! Никогда я не чувствовала себя такой защищенной. Ни с одним мужчиной так, как рядом с другом. Ни один мужчина не мог мне подарить такое блаженное состояние покоя и уверенности в том, что все будет хорошо. А если что-то пойдет не так, то этот мужчина меня обязательно защитит. Явдыхала Женькин запах, запах дорогого одеколона, зажмуривала глаза от удовольствия, и для полной идиллии не хватало только добавить: «мур-мур».
        Ядостигла такого масштаба популярности, о котором мечтала с детства. Куда пошла, с кем пришла, что купила, во что оделась - вся моя жизнь сейчас была под прицелом. Позволить себе появиться перед вездесущими репортерами не в духе, или того хуже - с заплаканными глазами - я не могла. Слишком много сил и времени положено на становление меня сегодняшней. В то время, когда Саша меня расстраивал, Женька помогал настроиться на мажорный лад. Чувство благодарности лечило израненное сердце и заставляло жить дальше.
        Каждый вечер, возвращаясь с работы, Сашка подвергался тщательному подпольному осмотру. Мобильный и карманы я просматривала, когда он был в ванной, прислушивалась теперь ко всем телефонным переговорам, принюхивалась к одежде. Но ничего не находила.
        «Значит, ценит мои чувства», - сделала вывод, исходя из дебатов какого-то ток-шоу. Свои чувства я перестала демонстрировать, зажималась при слове «люблю», принимала все приглашения выступить на корпоративах, хотя ранее игнорировала напрочь. Янадевала провокационные наряды, смело оголяясь. В приступах мести нарушила главное правило модниц: оголяй что-то одно - либо грудь, либо ноги. Мои наряды состояли из сплошных декольте, разрезов и коротких юбок. Явела себя развязно, как Бритни Спирс на концертах. И даже позволяла себе принять горячительного «для голосовых связок» перед концертом. Это была чужая я, непривычная линия поведения, вульгарные ответы журналистам, заигрывания с поклонниками. Но я ступила на эту скользкую дорожку сама и твердо верила, что сейчас это нужная мне колея.
        Сашка пытался поговорить, волновался, заезжал за мной в те клубы, где я выступала. Но я нарочно вела себя дерзко, позволяя поклонникам дотрагиваться до звездного тела, хотя подобных вольностей раньше терпеть не могла. Саша нервничал, изводил расспросами, демонстративно молчал, в общем, перепробовал все тактики налаживания прежних отношений. Ничего не помогало. В меня как бес вселился! Явела себя просто отвратительно. Дразнила, но ничего не говорила. Однажды разыграла целый спектакль. Правду говорят, когда женщине плюют в душу, она метит в самое сердце. Мстит, не разбирая методов и не задумываясь о последствиях.
        После двухнедельного карантина позвонила Сашке сама:
        - Родной мой, я хочу тебя видеть.
        Бархатный голос, льющийся из трубки, казалось, способен растопить платиновый корпус телефона.
        - С чего бы это? - настороженно спросил Сашка.
        - Соскучилась.
        - Уже еду, - коротко ответил и отключился.
        Сашка приехал через час. Не знаю, сколько там от моего дома до его работы, не замеряла никогда. Но за это время я успела перегореть. Азарт поутих, осталась сухая холодная месть. Он протянул букет, я скептически посмотрела на цветы.
        - Это что за веник?
        - Цветы, - пожал плечами Сашка.
        Стоит в прихожей, ждет, когда приглашу войти. Но это и его квартира в некотором роде, он здесь живет. В шкафу его вещи, а на полке в ванной зубная щетка и бритва.
        Почему ведет себя, как нашкодивший пес? Почему не заходит? Может, его мучает совесть? Может, он приехал не с работы, а от той блондинки?
        - Ладно, проходи.
        Делаю вид, что не ждала его вовсе, и не я ему звонила.
        - Кофе? Чай?
        - Ятебя хочу.
        Смотрит удивленно. Ятоже закатываю от удивления глаза.
        Он начинает смущаться и нервничать. Да, дорогой, это любимая женская игра. Позвала - передумала, захотела - перегорела. Мысли об измене пронзили мозг, нервы сковали тело. Мне хотелось вцепиться ему в горло и с силой выдавить признание. Есть она или нет, эта блондинка с фото? А пока я не решу этот вопрос, можешь рассчитывать только на совместный кофе.
        Сашка замечает на тумбе в прихожей чужие мужские перчатки. Явижу, как он меняется в лице. Кровь стынет в жилах, злится. И мне это нравится. Яих специально туда подложила. Купила вчера случайно вязаные мужские перчатки из коричневой пряжи. Не нужны они мне, просто пожалела бабульку. Сидит такая одинокая в подземном переходе, свой хэнд-мэйд продает. Думала сразу выкинуть, но вдруг пришла такая чудесная мысль позлить Сашку. Пусть помучается, ощутит себя в моей шкуре.
        У него не получается контролировать нервное напряжение, он начинает повышать голос. Яспокойна, как Анжелика де Пейрак перед Людовиком.
        - Это что такое?!
        Он тычет пальцем на перчатки.
        - Ты чего? Это просто мужские перчатки, - улыбаюсь в ответ.
        - Чьи они?
        - Саш, у тебя со слухом проблемы? Яведь говорю - мужские. Значит, принадлежат мужчине.
        - Какому мужчине, я тебя спрашиваю?
        - Моя личная жизнь тебя не касается, - лукаво подмигиваю я.
        - Ты моя женщина! У тебя не может быть личной жизни!
        - Да?
        Мы с вызовом смотрим друг другу в глаза.
        - Ты взял меня в аренду? Купил?
        - Что ты начинаешь… - он злится.
        - Я? Яначинаю?
        Он устало вздыхает, скидывает электрическое напряжение. Сдается первый.
        - Вика, такое чувство, что ты меня не ждала и это не ты мне звонила.
        - И ждала, и звонила.
        - Тогда к чему этот фарс?
        - Какой?
        Опять искреннее, ненаигранное удивление. Я, оказывается, еще та актриса.
        - Чужие перчатки в твоей квартире. Это специально, чтобы я увидел и начал ревновать?
        - А ты ревнуешь?
        - Ты не ответила.
        - Ты тоже.
        - Да! Черт возьми, да!
        - Да! - передразниваю его тон. - Да, чужие.
        Он сжимает меня в объятиях, готовый задушить собственными руками.
        - Сантехника вызывала, кран чинил. Наверное, забыл свое барахло.
        Хватка слабеет, он переводит дух. Мне становится страшно. Еще немного, и эмоции взяли бы верх. Что тогда? Он бы смог меня убить? А я бы смогла? За измену, например?
        - Почему не сказала сразу?
        Его голос охрип от пережитого напряжения.
        - Вместо «привет»?
        - Почему мне не сказала о своих проблемах?
        - А я давно тебе не говорю о своих проблемах, ты не заметил.
        Отстраняюсь и иду на кухню, включаю чайник, нарезаю сыр, распечатываю пастилу. Он смотрит на все мои действия и уже не знает, чего ждать дальше.
        - Ты для этого меня позвала? - неуверенно спрашивает он.
        - Ну да, - ехидно улыбаюсь, - выпить чаю.
        - Ты позвонила мне в разгар рабочего дня, чтоб я приехал домой выпить с собой чаю?
        Он смотрит непонимающе и пытается найти логику в моих поступках. Но ее нет. Она умерла в тот день, когда я узнала о блондинке.
        - Да, - говорю спокойно, - ты не рад? Якупила свежую пастилу. Попробуй, тебе понравится.
        Он еще пару минут сверлит меня взглядом. Потом переспрашивает:
        - И ты не собиралась мириться или что-то мне объяснять?
        - Что объяснять?
        Явспыхиваю как спичка. С ножом в руке, пахнущим сыром, я опасна.
        - Что с тобой происходит в последнее время?
        Он взволнован и ждет пояснений, но я уже завелась и колесницу не остановить. Ору всякий бред, адресованный козлам-мужчинам, проклинаю день, когда мы встретились вновь, и хочу предсказать его дальнейшую никчемную жизнь без меня. Но он не дослушивает монолог бешеной самки, разворачивается, уходит, громко хлопнув дверью. Злюсь на него еще больше и швыряю нож в коридор.
        Потом реву, проклиная жизнь, но этого он уже не видит.
        Больше он не предпринимает попыток поговорить, что-то узнать или мне объяснить. Мы живем как соседи по квартире, молча киваем друг другу, пересекаясь в ванной, и спим в разных комнатах. Меня не устраивает эта жизнь, но изменить ее я сейчас не могу. Гастроли, корпоративы, выступления, съемки.
        Глава 29
        Наступил день, когда Сашка не вернулся домой. Яложилась спать одна, не веря, что мой Саша может ночевать с другой женщиной. Гастрольная деятельность и его командировки вносили свои корректировки в наши планы, но вот так, кардинально все поломать…
        Яметалась по кровати не в силах уснуть. В полвторого, отбросив остатки гордости, набрала его номер. Как и следовало ожидать, он оказался не доступен. Страшные мысли повыскакивали из закуточков сознания и сдавили черепную коробку. Мне стало плохо. Тогда я позвонила Женьке.
        - Приезжай, - сонным голосом предложил друг.
        - Нет, уже поздно. Ятак, поговорить.
        - Что случилось, малыш?
        «Малыш» - так называет меня только он. И сто лет никак не называет Сашка. Искать причину такого отношения ко мне любимого в своем поведении мне не хотелось.
        - Саша… его нет дома.
        - Малыш, затянувшиеся совещания, деловые встречи - это может быть все, что угодно.
        - Жень, ты сам в это веришь?
        - Нет, - после секундной паузы выдал он.
        Яготова была выть на луну, как дикий зверь.
        «Утро вечера мудренее», - мудрая поговорка на меня никак не действовала. Язнала, что не доживу до утра. Воображение раздирало голову от всевозможных страшных картинок.
        - Жень, ну вы работаете в одном учреждении, может, ты знаешь что-то? Прошу тебя, расскажи.
        Он вздохнул и театрально замер. Яповторила свою просьбу, добавив плаксивости в голосе.
        - Не хотел тебе говорить, да и не к месту сейчас…
        - Женя, кто мне скажет, как не ты? - Яприготовилась к самому худшему.
        - Явчера был в «Жеральдине», слышала новый клуб открылся?
        - Ну, и?
        - Видел там твоего футболиста.
        - Сашу? Ты уверен? Ты его ни с кем не перепутал? Что он там вообще делал?
        - Да, это был Александр Петрешенко, - подтвердил друг.
        Похоже его, как и меня, сон покинул до утра. Мы повисли на телефонах, доверяя свои секреты беспроводной мобильной связи. Мурашки ползали по коже, дико хотелось все выведать. Пусть даже ценой своих мучений и нервных потрясений.
        - Жень, - уже твердо, без нытья в голосе сказала я, - хочу знать все подробности. Он был один или с кем-то? Во сколько это было? Не щади меня, прошу.
        - Он был с компанией. Женщины, мужчины. Небольшой банкет.
        Япризвала память помочь хозяйке и отправиться во вчерашний вечер. Так, Сашка пришел, мы не общались. Он не ужинал. Из ванной скользнул сразу в спальню. Когда я сидела в наушниках за ноутбуком, уже мирно спал.
        - Блондинка та, что на фото, была с ним?
        - С ними, - поправил друг. - Она была в той компании, но сказать, что она была именно с ним, я не могу.
        «Бережет меня», - обреченно промелькнула мысль.
        - Жень, ему было весело?
        - Малыш, компания что-то праздновала. Как ты думаешь, весело им было?
        - Он мне ничего не говорил, - прошептала я, забыв уточнить, что мы не разговариваем второй месяц. И причину забастовки я своему мужчине так и не сказала.
        - Постарайся выбросить глупые мысли из головы и уснуть, - миролюбиво попросил Женя.
        - Легко тебе говорить! Ясебе места не нахожу. Этот подлец…
        Язастыла на полуслове, уловив неясный шум в коридоре. Волосы на всех частях тела мгновенно встали дыбом. Оборванная фраза повисла в воздухе. Горло не издавало ни звука. Яхотела сказать Женьке, что мне страшно, объяснить, что именно меня пугает, но, вцепившись в подушку, только и смогла, что спрятаться в кровати от невидимого врага.
        - Малы-ыш, - позвала трубка.
        В абсолютной тишине звуки из мобильника казались раскатами горного эха.
        На пороге спальни появился темный силуэт мужчины. Явыглядывала одним глазом из-за подушки, закрывала рот ладонью и дрожала от страха.
        «Драгоценности в шкатулке, наличных дома не много, нож на кухне», - мысли сбились в кучу, превратившись в сумбур.
        Мужчина скинул пальто с плеч, разложил на кресле, сел, стянул туфли и носки. Яподумала, что грабители так себя не ведут. Собираясь на дело, они скорее экипируются, а не раздеваются у входа.
        - Саша? - осторожно, еле слышно позвала я.
        - М-м-м, - откликнулся мужчина.
        Это было «да» или «нет»?
        - Саша, это ты?
        Голос немного окреп. Явысунулась из-под одеяла.
        - А ты кого ждала? Не меня?
        По первому предложению я все поняла. Мой мужчина пьян в стельку. Или в драбадан. Или в сиську. Или… как там еще говорят?
        - Раздевайся и ложись! - мамочкиным тоном заявила я.
        - Тебя забыл спросить.
        - Что?
        - Что слышала!
        По-моему, он был готов к ссоре. Нервная атака головного мозга, начавшаяся с вечера, достигла апогея, и невидимый командир скомандовал «пли!».
        - Ах, так! Ятебя даже не собираюсь спрашивать: где ты был? Где шлялся ночью? Мне по фиг! Ты на время смотрел? Зачем я тебе часы подарила? Почему мобильник вырубил?
        - На себя посмотри! - парировал Саша. - Шляешься по клубам, приползаешь под утро. Шалава!
        - Да я работаю! У меня концерты!
        - И я работал, - пьяно икнул он, - и у меня концерт. Был. Ябыл. На концерте.
        Ссора переросла в бурный скандал с неприятными выяснениями отношений. Мы ругались до самого утра, пока у Сашки не выветрился весь хмель, а у меня не пропало само желание что-то доказывать и требовать.
        Когда Саша уснул, я получила контрольный в голову. Как всегда, уже по привычке обшаривая карманы, нашла в пиджаке кусочек фотографии. Один глаз, белые волосы. Кусок записки, обрывок телефона. Больше ничего не понять. Мое буйное женское воображение само дорисовало картинку. И встречу, и вечер, и ресторан, и кровать, и позы…
        Женькин звонок меня разбудил.
        - Спишь?
        - Да, легла под утро.
        - Малыш, - жалобно и как-то трогательно протянул он, - разве можно себя так истязать из-за мужчины?
        - Мы поругались, Жень. И по-серьезному.
        - Когда успели?
        - Ночью.
        - Он тебя не достоин.
        - Прости, я очень устала, - у меня в самом деле слипались глаза, - перезвоню.
        Глава 30
        Абу-Даби
        Суд состоится через неделю. Мой адвокат был тут же приставлен к этому делу. Япозвонила продюсеру и тот прислал лучших среди лучших, занимающихся уголовной практикой. Единое мнение, которое я слышала отовсюду - безнадежно, слишком много свидетелей, - меня не устраивало.
        - Сделай хоть что-нибудь! - орала я в трубку своему директору, пользуясь единственным положенным мне звонком в сутки.
        - Вика, мы в чужой стране. Здесь другие законы.
        - Любой закон можно обойти, - не отступала я, - дай денег, пусть признают его душевнобольным.
        - Пойми, я делаю все возможное…
        - Сделай невозможное!
        - Дался тебе этот мужик…
        - Это самый главный мужчина моей жизни!
        - Ты за свою шкуру беспокойся. Он в тюрьме.
        - А ты на свободе! Вот и действуй.

* * *
        Два месяца до событий
        Моя жизнь изменилась.
        Мы больше не гуляли вечерами по озаренному фонарями городу, не делились пережитыми за день эмоциями, не звонили друг другу просто так, чтобы сказать простые, но такие теплые и родные слова: «привет», «как дела?», «люблю».
        Исчезла радость.
        Когда-то мы планировали поездку в Эмираты. Понежиться на солнышке среди зимы, тем более что у нас наконец-то совпали выходные длиной в неделю. Мы сразу решили поддаться соблазну и купили путевки. Но это было до…
        До того, как Женька показал мне фотки Сашки с блондинкой.
        Мы спали на разных кроватях, в разных комнатах, вместе не ужинали и вообще ничего не делали вместе. Ястала серьезно подумывать о разрыве отношений. За что цепляться и держаться, если общего между нами ничего не осталось???
        Исчезла Радость. Исчезла Любовь. Мое сердце навсегда покинуло Счастье.
        Яопять стала проводить много времени с Женькой. Он, как Супермен, был для меня маяком, светом в конце тоннеля, которому хотелось соответствовать. Подражать его манере, говорить, рассуждать и трезво смотреть на жизнь.
        - Мы с тобой одной крови, - в порыве благодарности воскликнула я.
        - Мы с тобой, - улыбнувшись, кивнул мой друг.
        Мы вновь стали посещать театральные премьеры, фотовыставки, картинные галереи. Женьку назначили директором нового филиала какого-то американского банка. Он в совершенстве владел английским, кого назначать на эту высокую должность, как не его? Ярадовалась за друга и в знак уважения и гордости за его достижения стала заезжать к нему в офис, чем приводила в ступор всех работников.
        Иногда мы вместе обедали и ужинали. И Женька рассказывал мне всякие смешные истории из жизни русско-американского офиса.
        - Наш охранник Коля от тебя без ума.
        Женька комично передразнивал выражение лица бедного парня.
        - Не смешно!
        Ядавилась от смеха и жевала пиццу. Сделав глоток ароматного зеленого чая с жасмином, промокнула рот салфеткой и уточнила:
        - Только Коля? Ядумала, весь твой коллектив тоже.
        - Ага, и клиенты, и инкассаторы, - улыбался во весь рот Женька.
        Яснова чувствовала себя счастливой. Но какой-то неполноценной счастливой женщиной. Яне могла отключить мозги и не думать о Сашке.
        Он выехал из квартиры неделю назад. Собрал свои вещи, оставив мне все, что так сказать, вместе нажили, грустно-грустно на меня посмотрел и ушел. Больше я его не видела.
        Проклятая память, как непрерывный сеанс иглоукалывания, терзала меня и днем, и ночью. Особенно невыносимо становилось ночью. Явозвращалась домой, прощалась с Женькой у порога, заходила в темную квартиру, включала свет и понимала, что никто меня не ждет. Расстилала постель, устало припадала к подушке и неизменно заливалась слезами. Не важно, что еще полчаса назад мне было хорошо. Мне было весело, чудесно. Но это там. А здесь, внутри, мне было холодно, одиноко и страшно.
        Ячувствовала себя древней старухой, хотя мне было немногим за тридцать. Ячувствовала себя покинутой на произвол, выброшенной на мусорку, хотя моя популярность, наоборот, набирала обороты. Яготова была умолять Сашку вернуться, но его телефон отвечал неизменное: «Абонент недоступен…» Это говорило о том, что он сменил номер. Или о том, что не желает меня видеть. Никогда. Если человек идет на такой ответственный шаг по смене номера, по которому его могут всегда найти друзья и родственники, коллеги и партнеры по бизнесу, значит, он не хочет возвращаться в прошлую жизнь. Ни за что!
        Это случилось после солидной пьянки по случаю выхода моего нового альбома. Леонид Васильевич - продюсер, ставший моим крестным отцом в отечественном шоу-бизнесе, организовал масштабную рекламную кампанию. По заведенному порядку мне положено было явиться в сопровождении мужчины. Естественно, я пришла с Женькой. Лучшей кандидатуры для этой роли не найти. Глядя правде в глаза, можно утверждать, что мой Сашка по внешней солидности Женьке проигрывал. Друг одевался элегантно, был всегда рассудительный, сдержанный и красивый. Как дорогая ваза. Или баснословно ценная картина. За него не стыдно в обществе, он способен поддержать любую беседу.
        Ябыла уверена, что Женька сразу согласится, ведь он любит покрасоваться, завести полезные знакомства и понежиться в завистливых взглядах. Но он вдруг проявил твердость характера. И заявил, что у него на этот вечер другие планы.
        - Женюшечка, добрейшей души человечек, пойдешь со мной на презентацию? - канючила я.
        - И как ты меня представишь? - холодно спрашивал Женька.
        - Гм-м-м… Наверное, Евгений Александрович.
        - Викторович, дурында!
        Мы рассмеялись. Он согласился быстро.
        На презентации мы тоже хорошо повеселились.
        Янапилась. Не скрою, мне хотелось напиться. Дорогие напитки лились рекой. Как добрались домой, не помню.
        Он меня поцеловал. Впервые за столько лет Женька позволил себе это сделать.
        Сделать первый шаг.

* * *
        Абу-Даби
        - Смирнова Виктория Сергеевна?
        - Я.
        Мои настоящие имя и фамилию знали немногие. Родители, школьные друзья, учителя, продюсер, Женька, Сашка, Маринка, Юлька. Да и все, пожалуй.
        - Следуйте за мной.
        Гулко шагая по коридорам отеля, я куталась в махровый халатик и дрожала от холода. События того страшного дня не отпускали. Каждое утро меня вытаскивал с постели стук в дверь и очередной допрос. «Разговор», - поправляли они и утверждали, что это все в моих интересах.
        В кабинете, помимо следователя, сидело еще несколько человек. Ясела на стул и приготовилась к самому худшему.
        - Смирнова Виктория Сергеевна?
        - Я.
        - Вы свободны.
        Яухватилась двумя руками за край стола, чтобы удержаться на стуле.
        - Приносим свои извинения, - добавил мужчина с бородой.
        Ямолчала.
        - Можете быть свободны.
        Япродолжала сидеть.
        - Спасибо за содействие следствию. Вы можете быть свободны.
        Мужчина с бородой изо всех сил изображал любезность. Яне двигалась.
        - Что с ним? С мужчиной, который хотел меня убить?
        - Следствие еще не закончилось. Его ждет суд. Покушение на убийство на почве ревности.
        Следователь встал и подошел ко мне вплотную.
        - Вам, девушка, советую нанять телохранителей. С такой публичной жизнью, которую ведете вы, лучше перестраховаться. Маньяки они, знаете ли, среди обычных людей встречаются. Сразу и не отличишь. Вы пребывали много времени с опасным субъектом, подвергали себя опасности. Жестокость вспыхивает внезапно, как вулкан. И ее ничто потушить не может. Разум заслоняют чувства. Обида, ревность, ненависть. Люди убивают друг друга даже из-за бутылки водки. В вашем случае здесь целый коктейль.
        Ямолчала.
        Может, предположения о невменяемости помогут ему избежать смертной казни.
        Глава 31
        Женька пригласил меня на выставку картин какого-то модного художника. Фамилию творца не запомнила, важным было, что там будут все сливки шоу-бизнеса, куча прессы. Мне нужна была реклама перед большим гастрольным туром. Япридумала сногсшибательный провокационный наряд, сделала новую прическу, поэкспериментировала с образом. По всем параметрам выходило, что звездой выставки стану я. Все будут спрашивать, кто дизайнер моего платья, когда ждать новый клип, какой город будет первый в большом турне и т.д.
        Под руку с Женькой мы вошли в зал. Народ медленно передвигался от картины к картине, люди что-то обсуждали, пили шампанское из высоких бокалов и лениво фотографировались. На нас вообще никто не обратил внимания. Ябыла слегка шокирована. Обратила на спутника свое удивление.
        - Женя, а где все?
        - Кто все?
        - Пресса, звезды, фотографы.
        - Все здесь, - он обвел глазами зал.
        Япосмотрела вокруг. И правда, все персоны с экранов телевизоров плавно перемещались по периметру.
        - Яне думала, что здесь будет так скучно!
        Яс силой дернула друга за руку.
        - Здесь не скучно, а спокойно, - поправил он.
        - Это всегда так?
        - В галереях всегда.
        Яоткровенно расстроилась. Как же мои бриллианты, новая сумка, образ, прическа за триста долларов, платье от кутюр? Никому не надо? Не интересно? Никто не спросит? Где журналисты светской хроники? Где они все?
        Без эмоций я ходила вслед за Женькой, а он, казалось, был увлечен живописью. Рассматривал картины подолгу, со вкусом. Что-то мне шептал, рассказывал. Яего не слушала и откровенно скучала. Возле одной из картин мы задержались чуть дольше.
        - Женя, что?
        Янетерпеливо постукивала каблуком и не понимала жгучего интереса моего друга.
        - Видишь, вот здесь краска немного темнее?
        - Где?
        Яне понимала, зачем он мне это показывает. Яне разбираюсь в художниках, их творчестве и не собиралась изучать сейчас чужую мазню. Но Женя, казалось, растворился в искусстве и ничего не слышал.
        - Вот. Сверху светлее, внизу тот же тон сохранен, а посередине провал в цвете. Затемнение. Знаешь, почему?
        - Нет, - резко ответила я.
        - Это техника чайного дерева. Холст вбирает краску сразу, она засыхает и темнеет. Из-за этого художники часто испытывают подобные проблемы…
        Дальше я не слушала. Меня прорвало. И понесло. Скрученные в роллет и затекшие от долгого напряжения нервы бабахнули взрывом, защелки отлетели, и язык вырвался на волю.
        - Проблемы? Это ты называешь проблемами? Ты серьезно? Ты хотя бы понимаешь суть этого слова?
        Якричала и этим привлекала внимание других посетителей выставки.
        - У кого проблемы? У рисовальщика? Да это у меня проблемы! Ты знаешь, сколько денег мне надо вложить в гастрольный тур?
        Женя активно подавал сигналы замолчать, пытался сжать меня в объятиях, но я была в ударе.
        - Мне даже в твоем банке отказались выдать кредит. А таких денег у меня нет. Тур начинается в следующем месяце, мне срочно нужны деньги. Большая сумма! Ты понимаешь, что это проблемы? Это проблемы! Это!
        Нас стали фотографировать. Белые ослепляющие вспышки привели меня в чувство, я моментально остыла. Как чайник, который сняли с плиты. Он еще горячий, но пар из носика уже не валит.
        Нас окружили. Фотографы, журналисты, гости мероприятия. Мы с Женькой были в центре внимания. Как я и планировала когда-то. Но не таким образом!
        На нас смотрели сотни глаз, щелкали затворы, мигали вспышки, отовсюду неслись потоком вопросительные предложения. Микрофоны, как противотанковые ежи, торчали со всех стороны, отрезая путь к отступлению. Ябы хотела спрятаться за Женькину спину или отмотать время назад, но надо было действовать быстро, исходя из ситуации.
        - Будем рады видеть всех вас на концертах Стеллы. График большого гастрольного тура можно найти на официальном сайте певицы.
        Женька вежливо улыбался и обнимал меня за плечи. Ятоже смогла выдавить подобие улыбки и даже что-то ответила журналистке.
        Когда мы оказались в машине, я залилась слезами.
        - Женя, что я наделала!
        - У тебя нервный срыв, - спокойно пояснил друг.
        - Яне понимаю, как это произошло!
        - И я не понимаю, - он вздохнул, - разговор был о технике «чайное дерево».
        - Господи! Ну что я за человек! Только все порчу.
        Слезы текли в три ручья, я завывала как белуга. Женька спокойно протянул мне свой платок и приобнял за плечи.
        - Ты нормальный живой человек. У тебя просто стресс. И вообще, если хочешь знать, все женщины так себя ведут.
        - Как?
        Яподняла на него заплаканные глаза.
        - Когда слышат слово «проблемы», моментально подхватывают тему.
        - И что, все ведут себя так одинаково?
        - Все, с кем я общался.
        - Да ладно, - я не верила.
        - Все, с кем я проводил этот тест.
        - Это был тест? - я не верила собственным ушам.
        - С тобой нет, - уверил Женька. - Слово «проблемы» вылетело случайно. А с другими я много раз проделывал подобные штуки. И все как одна откликались и тут же пересказывали мне свои проблемы.
        - Господи, какие мы, женщины, предсказуемые создания, - пробормотала я.
        - Не расстраивайся, эта шумиха - лучшая реклама твоего тура. О чем будут писать журналисты? О том, как скучная премьера Остапчука превратилась в искрометное шоу от Стеллы.
        - А кто такой этот Остапчук? Продюсер?
        - Здрасте, приехали. Это художник.
        Японуро склонила голову.
        - Спасибо тебе, Женя, что спас меня от позора и так умело повернул ситуацию в нужное русло.
        - Пожалуйста.
        - Нет правда, я очень ценю.
        - Надеюсь, - еле слышно ответил он.
        Женька настоял на том, чтобы я поехала отдыхать. До гастрольного тура еще месяц, нужно было переключиться, сделать вдох.
        - Тебе надо развеяться, - уговаривал он.
        - Вторая путевка пропадает, поехали со мной, плиз!
        - Тебе надо побыть одной.
        - Яс тобой хочу!
        - Тебе надо подумать, привести мысли в порядок.
        - Почему мы говорим только обо мне? А ты?
        - А мы все время говорим только о тебе.
        Повисла многозначительная пауза. Явпервые подумала об этом серьезно. А что я, собственно, о Женьке знаю? Где работает, где живет, кто родители. И все? Когда у него отпуск, кто ему нравится, чем он увлекается? Нет ответов? Нет.
        По дороге в аэропорт мне показалось, что я видела Сашку. Бледный, осунувшийся, какой-то шаркающей походкой он переходил дорогу. Мы стояли на светофоре, в людском потоке именно эта печальная фигура привлекла мое внимание. Яприлипла к боковому окну, пытаясь всмотреться, задержать мгновение, остановить человека, повернуть к себе лицом и посмотреть кто это?
        «Нет, не он!» - я практически убедила сама себя. Но внутри меня появилось противное колючее, как еж, ощущение, которое я всячески пыталась спрятать подальше, как длинную челку, постоянно падающую на глаза.
        Глава 32
        Абу-Даби
        Солнце слепило глаза. Чужая страна с загадочной культурой меня больше не радовала. Не привлекала и не вызывала приятных эмоций. Здесь навсегда я похоронила свой покой. И свою радость.
        Машина приветливо распахнула дверцу, водитель махал через лобовое стекло рукой, приглашая принять его предложение. Слезы застилали обзор, я ничего не видела. Подойдя ближе, узнала в водителе своего продюсера.
        - Леонид Васильевич? Вы? Собственной персоной?
        - Как видишь, - ответил он.
        Мотор резво загудел, машина помчалась по ровным дорогам.
        - Газетчики не пронюхали, выиграем время сочинить красивую историю.
        - Пиар-акция? - безучастно заметила я.
        - Не помешает, если правильно сделать.
        Мне меньше всего хотелось, чтобы об этом инциденте стало известно прессе. После шоу в галерее художника внимание к моей персоне не угасало. Не хватало еще новых поленьев подкинуть в огонь:
        «Известная певица подверглась нападению».
        «Стеллу хотел застрелить ревнивый любовник!»
        Яуже видела красочные первые полосы печатных изданий. Безобразные фото, комментарии полиции, интервью отдыхающих, которые меня видели, были рядом в момент инцидента. Нет, ничего не хочу!
        - Яне хочу больше петь.
        Толстенький неповоротливый Леонид моментально дал по тормозам. Он пыхтел как самовар, раскраснелся от обуявших чувств и не мог собрать междометия в слова. Я, наоборот, была совершенно спокойна.
        - Тебе надо отдохнуть, - переведя дух, выдавил он, - столько на тебя свалилось…
        - Хватит, отдохнула!
        - Нет, ты много пережила! Подумаешь хорошо, все взвесишь, отдохнешь, потом поговорим. Может, я тебе продлю отпуск, впишем изменения в контракт…
        - Явсе решила. Яприняла решение. Ты слышишь, Васильевич? Яне хочу больше петь!
        - Ты понимаешь, что говоришь???
        Он закипал и готов был взорваться. Даже мой ледяной тон не мог его остудить.
        - Якомпенсирую тебе ущерб.
        - Какой ущерб? Ты на волне! Ты - звезда! Тебя ждут с гастролями по стране! Сейчас время косить бабки!
        - Яне могу больше петь… Не для кого…
        - Что, муза исчезла? - съехидничал продюсер.
        Стеклянным взглядом я уставилась в лобовое стекло. Не замечала, что машина стоит, ничего не замечала. Ядумала о НЕМ.
        - Япотеряла самого дорогого мужчину своей жизни, понимаешь?
        Якак будто разговаривала сама с собой. Мне не нужны были собеседники.
        - ЯЕГО потеряла, понимаешь? Как поздно я это поняла, как поздно… Как теперь жить?
        Леонид притих и, кажется, боялся дышать.
        - Мне нет места в этом мире. Это я его сгубила… как теперь жить с таким грузом? Это грех, смертный грех…
        - Ну, хватит.
        Леонид закурил и предложил сигарету мне.
        - Ты ни в чем не виновата.
        - Ему грозит смертная казнь. Ты понимаешь? Это всё, тупик! Смерть! Казнь!
        Ярыдала навзрыд. Леня подождал, пока отхлынет волна горечи, потом отчеканил:
        - Ты не виновата в том, что произошло. Петрешенко довел до смерти Евгений Мальцев. Твой друг. Если успокоишься, я все тебе расскажу.
        Красавчик Женька, умный мальчик в очках с золотой оправой, интеллигентные манеры, костюм из дорогой ткани. Он вырос и превратился в мужчину. Много работал, мало отдыхал. Все обращались к нему почтительно: Евгений Викторович, а я продолжала называть его ласково, по-детски. На приемах, где мы оказывались вдвоем, он неизменно приковывал внимание присутствующих. Первое время я думала, что всем интересно, «что за новый тип рядом со звездой»? Теперь я понимаю - пялились именно на него! «Шик, блеск, красота», - так сказала бы Эллочка-людоедка.
        Эх, мне бы тогда задуматься, зачем все это Женьке? Зачем? Зачем? У него могла быть красивая жена, детишки, насыщенная событиями и путешествиями жизнь. А он незримо тратил свое самое бесценное сокровище - жизнь - на меня…
        Все комплексы закладываются в те золотые годы, когда тебе еще «…дцать». Кто бы мог подумать, что мой насмешливый отказ от свидания мог так глубоко ранить парня! Рубец, длиною в две трети жизни, кровоточил сильнее с каждым новым годом. Медицина была бессильна. Никто еще не придумал лекарств от ревности.
        Собираясь с духом пригласить девочку, которую он так любил всем своим юношеским сердцем, Женька впервые забыл об учебе. Каждый день в течение недели он продумывал все возможные варианты ее ответа, как в пятнашках переставляя их местами. Напускал на себя мужественный вид, тренировался перед зеркалом не выражать лицом эмоций. Безразличие и холодный вид у него долго не получались. И лишь когда, по его собственным меркам, он достиг безупречности, решился подойти. В будущем этот неудачный опыт научил его еще больше контролировать эмоции. Когда мальчишка вышколил себя до совершенства, появился на моем горизонте вновь.
        Это была ревность.
        Настоящее, самое страшное человеческое чувство.
        Ревность способна подогреть любовь в малых дозах.
        Ревность способна уничтожить любовь.
        И убить все живое, если ее слишком много.
        Как у Женьки.
        Мы говорили только обо мне. Всегда только обо мне. Женя тайно строил планы совместного будущего, защищал от посягательств на дражайшее девичье тело, мечтал и посвящал жизнь любимому человеку. Он жутко ревновал меня ко всему живому. Но ему хватало самообладания справиться со своими чувствами. Яникогда, никогда не могла даже представить, какие страсти кипят в его душе, владеют его умом и сердцем. Всю свою жизнь этот мальчик посвятил мне, а когда понял, что его большая мечта никогда не сбудется, чуть не сошел с ума. Вскоре в его душе вспыхнул новый костер. Сладкое слово «месть» прилипло к губам, опалило душу и согревало сердце. Он не смог простить девушку, не смог больше таить любовь, смешанную с ненавистью, душить чувства. «Яне влюбляюсь», - когда-то твердил он мне…
        Вранье…
        Сашка регулярно получал конверты с моими фотографиями. Анонимно. Они приходили общей почтой в офис. На третьей неделе Саша стал их вычислять из общей кучи корреспонденции на столе секретарши, брал без разрешения, вскрывал и тут же уничтожал. Рвал, комкал, мял, пропускал через бумагорезку. Ему было противно смотреть на девушку, изображенную на фотках. Самую любимую девушку на Земле…
        Полуголая в раздевалке, на сцене получает цветы, на съемках клипа. Кадры были разнообразные, но неизменным оставалось одно - мужчины. Дарит цветы, держит за руку, поправляет волосы, смеются вместе, целует ручку, смотрит раздевающим взглядом.
        На каждой новой карточке был новый мужчина.
        Последний конверт он получил в тот вечер, когда состоялась ссора. Фотография рвала сердце. Его девушка сидела на коленях мужчины. Излучала радость. Саше стало плохо. Не сразу он заметил на конверте приписку: «Жду в клубе “Жеральдин”». Порванное фото запихнул в карман пиджака, до конца рабочего дня раздумывал - идти или нет?
        Почему он ничего не сказал мне? Что фотки получал?
        Яревела, как раненая волчица. Царапала стекло, размазывала слезы по лицу.
        - Ты помнишь свое поведение в этот период? Концерты, корпоративы. Ты как взбесилась! Работала за троих и бухала тоже за всю команду. С ним поди и не общалась.
        Мой старший товарищ был абсолютно прав! О, господи! Что же я натворила!
        Леониду даже не надо было продолжать свой рассказ. Представить, что случилось в ресторане, я могла сама.
        - Александр пришел, как бы случайно там отдыхал и Женька. Он рассказал, что вы любовники. С того самого момента, когда ты уехала в Америку. Женька жаловался, что ты не в себе, не можешь решиться на уход, у вас любовь, безумный секс, показывал фотки.
        - Откуда у него фотки?
        - Тебе знать. Вы с ним как-никак полжизни вместе, что-то да накопилось: вечеринки, тусовки, да откуда я знаю.
        Леонид Васильевич тяжело вздохнул. Этот разговор давался ему нелегко.
        - Добил он Сашу рассказами о твоих пристрастиях, о мечтах и мыслях, которыми ты с ним делилась. Неважно, что они Петрешенко не касались. Главное, мужчина понял, что соперник - не дурак. И говорит правду.
        - После того, как я уехала в Эмираты, что произошло?
        Тихие рыдания еще отдавались конвульсиями по телу, я почти ничего не соображала.
        - Саша получил на корпоративную почту видео. Где ты и Женя. В постели.
        - Яне спала с ним. Мы только поцеловались.
        - Ну, с пьяной женщиной он сделал хорошее видео.
        - Господи! Какой кошмар!
        - Парень после разрыва страдал. Места себе не находил. Чтобы не получать от тебя сообщений с убийственным текстом, сменил номер.
        - Каких сообщений? Яне посылала.
        - Значит, с твоего телефона отправлял Женя.
        - О Боже!
        Явспомнила, что первое время много торчала у Женьки, а он у меня. А Сашке решила позвонить спустя неделю. Абонент был уже недоступен.
        Ябыла в шоке. И заревела с новой силой.
        - Как он мог обо мне такое подумать? Это же монтаж!
        Леонид Васильевич спокойно пояснил:
        - Влюбленному разъяренному мужчине измена, о которой ему так усердно ежедневно капают и твердят, мерещится в каждом мгновении. А тут такие факты.
        Явспомнила свое смутное состояние, когда обшаривала карманы любимого мужчины.
        - Господи! Саша, прости меня! Ялюблю тебя!
        Язавыла с новой силой.
        - Вика, мы договаривались, что ты успокоишься, - устало заметил Васильевич.
        - Ялюблю его больше жизни, понимаешь? Больше жизни! А он в тюрьме. Он из-за меня сошел с ума. Он меня хотел убить!
        - Да, это похоже на традиционное: «если не мне, так не доставайся же ты никому»! Но Евгений в сердце Александра оставил тяжелый след. Как думаешь, возможно вывести из себя мужчину настолько, что он в трезвом уме решается на подобные чудовищные поступки?
        - Не знаю. Сашка был достаточно разумный мужчина, - я запнулась на слове «был».
        - Саша, как и большинство людей, выбравшихся из самых нижних социальных слоев, очень дорожил своим нынешним положением. Он сделал себя сам. И только ему одному известно, ценой каких невероятных усилий он смог пересилить себя и изменить мечте. Ради общего семейного счастья с тобой навсегда похоронить спортивную карьеру и работать на сидячей работе в банке, как того хотела ты.
        Евгений Мальцев, твой друг Женя, об этом прекрасно знал. И стал бить в самое слабое место. В «Ахиллесову пяту» мужчины. Когда ты уехала, он встретился с Сашей и рассказал ему, как ты умоляла найти для Петрешенко работу. Как просила, обещала тут же в кабинете Мальцева расплатиться за услугу. И свое обещание сдержала. Показывал документы по трудоустройству, свои подписи, придуманное тобой резюме.
        Ты настолько стала отвратительна Петрешенко этим поступком, до глубинных струн души дотянулась, намотала на кулак и рванула. С мясом. Он сорвался. Решил избавить себя, а заодно и весь мир от такой лицемерки, как ты.
        Меня стошнило, неудержимо рвало. Леонид протягивал салфетки, совал нашатырь, купил минеральной воды. Отдышавшись, я задала лишь один вопрос:
        - Где Женя?
        - Никто не знает.
        Пустые глаза смотрели в никуда. Сил плакать больше не было. И вот только сейчас, в опустевшем от эмоций сердце, в очищенном от раздумий мозге, родилась истина. Миша, Сашка, Лешка - все мои мужчины были нормальными, полноценными и достойными! И если бы не Женькины суждения, по каплям собранные доводы, точившие, как червь, мое самолюбие, я давным-давно могла стать замужней дамой. Счастливой женой и мамой. Если бы я не так слепо ему доверяла, если бы слушала свое сердце. На самом деле своё.
        И вся моя прекрасная и красивая жизнь - это Женькиных рук дело. Если бы не он, его продюсер, моя жизнь могла сложиться по-другому. И карьера тоже.
        Меня затрясло от плохого предчувствия. Огромная каменная плита давила на грудь. Такое ощущение не покидало тело в течение всего нашего пути. Яприняла решение. Окончательное.
        - Васильевич, прости меня, ты много сил положил, но… Яне буду больше петь. Яне могу. Моя душа растоптана, сердце разбито… Мне не о чем писать, нечего нести людям. Ятруп в живом теле. Зря ты приехал за мной…
        Демонстрируя, что диалог окончен, и возражения не принимаются, я включила магнитофон на полную мощь. Диск послушно отозвался, и из динамиков полилась музыка, последний, мной исполненный хит:
        «По осколкам я иду,
        Проложу незримый путь,
        Ревность душит по ночам,
        Только мой сегодня будь…»[1 - Стихи автора.]
        notes
        Примечания
        1
        Стихи автора.