Нежное пламя Кэтрин Бритт
        # Умная и прелестная Викки легкомысленно относилась к мужскому вниманию, пока на ее пути не возник самоуверенный Ги Рансар. Хотя их знакомство закончилось ссорой, образ неотразимого красавца запал ей в душу. А волнение от нечаянных встреч с Ги заставило девушку задуматься: уж не влюблена ли она? Но вмешалась дерзкая и сексуальная Жанера, намекнув Викки, что заигрывать с чужими женихами опасно…
        Кэтрин Бритт
        Нежное пламя
        Глава 1
        Горный воздух был чистым и свежим. Викки глубоко вдыхала его, опустив ветровое стекло своей малолитражки, любовно названной ею Сара. Настроение было прекрасным. Накануне ранним утром она приплыла из Саутгемптона в маленький бретонский порт, а оттуда на машине отправились на юг, в горы, что возвышались над Ниццей.
        Солнце сопровождало ее на протяжении всего пути. Викки любила солнце, и, похоже, Саре оно тоже нравилось, потому что та пыхтела себе по жаре, ни разу не перегревшись под капотом. К сожалению, лето уже прошло, но теплые деньки еще выдавались, хотя Викки уже и не ожидала их в это время года. Руки ее оказались влажными от пота, когда она остановились, чтобы сориентироваться.
        С блаженством вслушиваясь в тишину, которая окружала ее, она рассматривала карту. Взглянув мельком на часы, она поняла, что вполне уложилась со своей поездкой по времени, и решила остановиться в ближайшем городке, чтобы перевести дух и выпить чего-нибудь освежающего. Городок находился в километре от того места, где она остановилась.
        Тишина, которую теперь нарушал только раздававшийся вдалеке шум трактора, снимала напряжение и усталость, которые накопились в ней за время путешествия. После долгих часов за рулем в тесном салоне автомобиля будет настоящим блаженством размять ноги и глотнуть холодного лимонада в тени. Нет, она не жаловалась. Путешествие было просто восхитительным!
        Она проезжала мимо старых домиков, окруженных оливковыми и миндальными рощицами, виноградниками и огородами. Вдали горы, окутанные дымкой, смотрели вниз на долины, укрытые их тенью.
        Города источали дружелюбную атмосферу, они были полны очарования прошлого века. Узенькие улочки - средневековые, извилистые - ползли мимо старых церквей, школ и жилых домов, покрытых черепицей, с опущенными жалюзи, и завершались дворцом или замком, возвышающимися над городом.
        Конец сезона означал свободные дороги, и Викки передвигалась беспрепятственно - ей не мешали машины и потоки туристов. Ей начинал нравиться теплый уют, который сменил ощущение дискомфорта от чужой страны. Сузи, по-видимому, тоже пережила подобную смену ощущений, потому что она описывала эти места с пылом, который, вероятно, был вызван тем, что она была очарована ими. Ну, скоро Викки снова будет с ней, и с этой мыслью она отправилась дальше.
        Городок был погружен в дремоту, когда Сара въехала на маленькую рыночную площадь. Утреннее солнце бросало на землю свои золотые лучи. Несколько пожилых людей дремали у фонтана, и их головы блаженно покачивались и наклонялись вперед. Молодой художник сидел у мольберта и писал портрет старого деревенского жителя, который спал, сидя на мостовой, опустив голову на грудь. У его ног растянулась собака.
        Было приятно сидеть за одним из маленьких столиков под тентом кафе, наслаждаться холодным лимонадом и наблюдать за компанией подростков, подъехавших к кафе на своих мотороллерах. Их звонкие голоса разрывали чистый воздух. Они шумно расселись вокруг столиков и стали потягивать через соломинки мятный напиток.
        Викки допила лимонад и вернулась к Саре. Как жаль, что путешествие заканчивается. Но зато скоро она снова увидит свою сестру! Сузи будет ей рада, она это знала. Выезжая с площади, она вспомнила испуг, который охватил ее, когда несколько месяцев назад ее сестра объявила, что намерена отправиться по программе международного обмена во Францию на двенадцать месяцев, чтобы преподавать там. Будучи всего на два года старше, Викки всегда чувствовала ответственность за сестру, с тех пор как уехала их мать. Они оставались самыми близкими подругами и везде бывали вместе, за исключением разве что свиданий.
        Все сомнения, которые охватили Викки в день отъезда сестры, рассеялись благодаря энтузиазму, исходившему от Сузи. Обе девушки были свободны - у них не было серьезных отношений с мужчинами, и ни одна из них не относилась к своим свиданиям серьезно. Но все же Викки пожалела, что у сестры нет близкого друга, который мог бы удержать ее в Лондоне. Париж был опасным и полным соблазнов городом для такой неопытной девушки, как Сузи.
        Прошло всего несколько месяцев, и в письмах Сузи стал все больше и больше места занимать некий Робер Бриссар. Она была явно очарована им.
        Он был фермером и прибыл в Париж на сельскозяйственную выставку. Встретились они на вечеринке. Уже через неделю после знакомства Сузи и Робер объявили о помолвке. Викки была взволнована - неизвестно, в какого человека влюбилась ее сестра. То, что ему двадцать восемь лет и что он холостяк, несколько успокоило ее, однако немного спустя пришло новое письмо. Сузи сообщала, что свадьба состоится через две недели, и просила Викки приехать как можно скорее. Ей пришлось побегать за платьем для подружки невесты и прочими аксессуарами, а кроме того, договариваться, чтобы ее отпустили с работы. Но главное, она молилась, чтобы Сузи подождала ее приезда, прежде чем сделать последний, бесповоротный шаг.
        Викки всегда беспокоилась за сестру. Ей было четырнадцать, а Сузи - двенадцать, когда их родители разошлись. Союз их был разрушен, и сердце Викки осталось на стороне отца, которого она обожала.
        Ральф Кендон был летчиком-испытателем. Он был привлекательным мужчиной, среднего роста, с вьющимися светлыми волосами и сверкающими голубыми глазами. По крайней мере, они сверкали, пока не распался его брак. Даже будучи совсем юной, Викки понимала, что причиной недоразумений между родителями была работа отца.
        Анджела Кендон не могла больше выносить напряжения, связанного с жизнью жены летчика-испытателя. Последним ударом стало известие о катастрофе: самолет, на котором совсем недавно летал ее муж, упал в Атлантический океан, пилот пропал и считался утонувшим. К счастью, его подобрал траулер.
        Ральф Кендон любил свою жену и дочерей, но не мыслил себя без авиации. Анджела же выдвинула ультиматум: либо он бросает работу, либо она бросает его. Когда он отказался сделать выбор, она сдержала слово и ушла, оставив его с двумя девочками. Она стала работать моделью и вскоре после развода вышла замуж за богатого промышленника и уехала с ним жить за границу.
        Окончив школу, девочки перешли в колледж. Викки стала учиться на секретаря, а Сузи - на воспитательницу в детском саду. Каникулы они проводили со своим отцом и экономкой. Каждый раз, возвращаясь домой, Викки чувствовала, как ее отец все больше и больше утрачивает интерес к жизни. Он заметно постарел после развода, и она с грустью понимала, что он никогда, по-видимому, не верил, что жена все же оставит его.
        Он продолжал испытывать самолеты, а Викки каждый раз дрожала от ужаса, понимая опасность, которой он, казалось, сознательно подвергал себя. Ей исполнился двадцать один год, когда он, в конце концов, разбился. С тяжелым сердцем она продолжала работать в аэропорту секретарем, считая, что таким образом ее связь с отцом не окончательно порвана.
        Сузи же всегда переживала из-за того, что их бросила мать после развода. Сузи даже заболела от переживаний. У нее была лихорадка, такая жестокая, что ей угрожала смерть. Думая, что присутствие матери сможет помочь спасти жизнь Сузи, старшая сестра написала несколько писем, в которых молила мать приехать. Наконец пришел ответ. Мать писала, что ждет ребенка и врач не советует ей совершать длительные путешествия.
        Сузи все-таки поправилась - Викки хлопотала над ней, как курица над цыпленком. Но ревматическая лихорадка дала осложнение - у нее появились шумы в сердце. Однако со временем все нормализовалось - Сузи перестала страдать, за что Викки и отец были ей глубоко благодарны.
        Теперь Сузи выходила замуж, и Викки всем сердцем желала, чтобы ее брак стал счастливым. Развод родителей не вселил в нее веру в брачные узы, скорее наоборот. Однако все же в глубине души Викки была целиком за то, чтобы ее сестра вышла замуж. Нужно было, чтобы кто-то взял на себя заботу о ней.
        Если Викки и испытывала некоторую грусть, то только при мысли о том, какой пустой станет ее собственная жизнь с замужеством Сузи. Во время поездки несколько мелких эпизодов согрели ее сердце - добрая улыбка пастуха, когда она притормозила, чтобы пропустить его беспокойное маленькое стадо овец, и мадам, весело вытряхивавшая половичок, высунувшись из окна своей спальни. Мрачное настроение Викки постепенно развеивалось, ее сердце откликалось на зов окружающего мира, такого прекрасного и удивительного.
        Из раздумий ее вывела горная дорога, которая стала сужаться и закручиваться до такой степени, что походила уже на тонкую нить, по которой могла проехать только одна машина. С одной стороны от Викки была отвесная стена, резко уходящая вверх, а с другой - обрыв. Викки осторожно двигалась по серпантину и чувствовала при этом приглушенные удары в ушах, которые на самом деле были эхом ударов ее собственного сердца, которое бешено колотилось о ребра.
        Руки девушки, влажные от пота, крепко сжимали руль, и она мысленно молила Бога, чтобы навстречу не выскочила какая-нибудь машина. На этой узенькой полоске был всего шаг до вечности.
        И все же встречная машина появилась. Она вынырнула из-за угла, не подав предупреждающего сигнала. Разъехаться было невозможно. С обеих сторон раздался визг покрышек. Из встречной машины тут же выскочил мужчина, притормозивший буквально в нескольких дюймах от носа Сары, и разразился гневной тирадой по-французски.
        Одетый в черный строгий костюм, он был довольно высоким для француза, примерно шести футов, с темной шевелюрой, слегка растрепанной, и пронзительными голубыми глазами.
        Викки, радуясь тому, что занималась французским, когда училась на секретаря, глубоко вздохнула и усилием воли заставила себя унять дрожь.
        - Простите, месье,- спокойно ответила она.- Мы оба виноваты, поскольку ни один из нас не подал предупреждающего сигнала.
        От внимательного взгляда мужчины не ускользнули английские номера ее машины. Его темные брови поползли вверх.
        - Неужели?- сказал он, на этот раз на прекрасном английском. Глубокий, интеллигентный голос теперь звучал сдержанно, но голубые глаза все так же сверкали. Да с такой яростью, что казалось, он рад столкнуть и Сару, и ее владелицу в ущелье. Он открыл дверцу машины Викки.- Мадемуазель, будьте любезны пересесть, а я откачу ваше авто на более безопасное место.
        Викки, пребывая еще в шоке от случившегося, послушно, как овечка, скользнула в сторону на пассажирское сиденье, позволяя ему сесть за руль. И с закрытыми глазами, сжав кулачки, стала ждать, что кто-нибудь врежется в них сзади. Никому не могло везти так долго!
        По мере того как француз ловко и умело отводил ее Сару назад, в душе Викки стала подниматься волна сопротивления. Совершенно ясно, что он сознательно продлевал всю эту безумную историю, потому что он с таким же успехом мог свободно отогнать и свою машину. Наконец он остановил Сару. Викки открыла глаза. Мужчина повернулся в ее сторону. Руки он держал на руле и внимательно ее изучал.
        - Вы разве не знаете, мадемуазель, что здесь одностороннее движение?- процедил он сквозь зубы.
        Она удивленно посмотрела на него, обратив, однако внимание на то, что он проявил полное безразличие, видя ее покрасневшее лицо и растерянность. Он явно обладал шармом хорошо воспитанного француза, однако жесткая линия губ выдавала некоторую беспощадность, хотя усы, видимо, были призваны ее скрыть. У него был крупный нос, длинные, чуткие руки с длинными пальцами, ухоженные и одновременно сильные.
        Викки вздрогнула, поняв, почему он не стал отгонять свою машину, которая теперь стояла на пути тех авто, которые собирались подниматься вверх. Естественно, он не сигналил, сообщая о своем приближении, потому что никак не ожидал, что навстречу ему выскочит глупая английская девчонка, нарушающая правила.
        Викки облизала пересохшие губы, опустила глаза и смиренно произнесла:
        - Приношу глубокие извинения, месье. Я пропустила у подножия горы знак, извещающий об одностороннем движении.
        Тишина. Лишь взгляд его внимательных голубых глаз - она чувствовала это - скользил по ее роскошным рыжевато-каштановым волосам, изогнутым бровям над густой завесой ресниц с золотистыми кончиками, маленькому и четко очерченному носу над нежной линией рта и стройной шее.
        Наконец он сказал холодно:
        - Я полагаю, что в будущем вы станете ездить осторожнее, особенно когда находитесь в чужой стране. До свидания, мадемуазель.- И он направился к своей машине.
        Проходя мимо Викки, он смотрел вперед. Викки выдохнула из своих легких гнев подобно тому, как мотор выпускает пар. Что за мужчина? Еще надо учесть, что она была виновата, и ее ошибка могла легко окончиться трагедией! Так или иначе, она находилась сейчас на незнакомой территории и, подобно многим другим водителям в чужой стране, была обречена на свою квоту ошибок.
        Мужчина явно был рассержен вынужденной остановкой. Викки знала, что для французов дневная трапеза - самое важное мероприятие дня. Этот человек, возможно, торопился на обед к себе домой. «Чтоб вы подавились»,- зло пожелала она. Однако, поскольку Викки никогда не могла подолгу сердиться, она тут же улыбнулась, охваченная воспоминаниями. Он, право, был очень привлекательным и достаточно зрелым, чтобы его можно было считать интересным. Наверное, ему около тридцати лет. Интересно, женат ли он? Скорее всего, женат. Однако женат или нет, женщины-соседки наверняка всегда начеку, если он где-то рядом.
        Тем временем Сара, слегка пыхтя, подымалась в гору. Между толстыми стволами деревьев вдоль дороги теперь чаще можно было видеть бегущие ручейки, воздух стал прохладнее, он бодрил.
        Викки теперь обращала внимание на дорожные знаки и то и дело останавливалась, чтобы спросить, как проехать на ферму Жассеронов. Когда она остановилась в очередной раз, ей навстречу попался стройный юноша на тракторе, одетый в рабочий костюм.
        - Добрый день, мадемуазель,- сказал он и застенчиво улыбнулся, обнажив белые зубы. Он хорошо знал дорогу. Ферма находилась в километре отсюда.
        Около часа дня Викки наконец увидела ферму, которую описывала Сузи в своих письмах. Ферма находилась в стороне от дороги. Дом был выкрашен в голубой цвет, а крыша покрыта красной черепицей. Светлый забор, окружающий ферму, был увит виноградной лозой.
        Викки подъехала к воротам, когда навстречу ей бросалась Сузи, сопровождаемая двумя собаками - белой и черной. Викки с улыбкой оглядела Сузи. Она отметила ее загорелую кожу, выгоревшие на солнце волосы, счастливый блеск в глазах в яркую одежду - на ней были веселой расцветки топ и зеленые слаксы.
        - Викки!- радостно воскликнула Сузи.- Я просто не могу поверить, что ты уже здесь! Ты доехала за рекордное время. Вернее, не ты, а Сара!- Она любовно погладила капот машины, прикрикнув на лающую собаку: - Замолчи, Гаспар!- Сузи рассмеялась.- Познакомься с ним, а то он никогда не перестанет лаять!
        Викки посмотрела в выразительные карие глаза пса, сверкающие дружелюбием и жизнерадостностью. Она высунула руку из дверцы автомобиля, почесала за пятнистыми ушами Гаспара и прошептала что-то ласковое, пока Сузи раскрывала ворота, чтобы сестра могла въехать во двор.
        Сузи поцеловала Викки и с гордостью вытянула вперед руку, на которой сверкало кольцо с бриллиантом.
        - Очаровательное,- сказала ласково Викки.- Нет нужды спрашивать, счастлива ли ты!
        - Конечно, я счастлива! Кто не был бы счастлив с таким человеком, как Робер! Подожди, вот увидишь его! Он тебе понравится!
        Они взялись за руки и побежали к дому.
        - Мадам Жассерон ждет тебя! Мне кажется, что я писала тебе, что буду жить здесь, пока мы не поженимся.
        - Да, ты писала.- Викки улыбнулась круглому, румяному личику и сверкающим глазам. - Я страшно рада, что ты так хорошо выглядишь. Если такой тебя делает любовь, я всем сердцем за!- Викки радостно взглянула на дверь фермерского дома, у которой теперь стояла женщина. Она была одета в голубую полосатую блузку и темные брюки. Ей было около тридцати пяти. Живое, выразительное лицо, светло-каштановые волосы и свежая кожа.
        Она тепло приветствовала Викки, спросила, хорошо ли прошло ее путешествие, и выразила радость, что Викки приехала вовремя, не опоздав к обеду. Но сначала - стакан сиропа!
        В доме было прохладно. Горько-сладкий аромат, типично французский, распространялся повсюду - аромат пекущегося хлеба, смешанный с чудесным запахом тушеного мяса.
        В кухне, очень большой, поскольку она была важным местом в доме, стояли высокий буфет с разноцветной посудой, прочный дубовый стол и стулья. Сверкающие медные сковороды украшали полки, а с потолка свисали связки лука. Сироп, поданный с шутками мадам по поводу предстоящей свадьбы Сузи, был выпит, и Викки отправилась наверх в сопровождении сестры, чтобы побыть там до обеда.
        В спальне рядом с комнатой Сузи постель была покрыта великолепным цветным покрывалом. Около кровати стоял столик, еще в комнате находились два стула, очень удобные, красивый высокий комод, гардероб и туалетный столик со стеклянной полочкой, где помешались таз и кувшин. В ведре обнаружилась ключевая вода, и, зачерпнув ее, Викки ополоснула лицо. Прерывая оживленную болтовню Сузи, она рассказывала ей новости о друзьях, оставшихся на родине. Так продолжалось до обеда.
        Месье Жассерон, который в особенно загруженные периоды работы на ферме обедал там же, беря с собой из дома бутерброды, на этот раз пришел к обеду приветствовать гостью. Это был человек плотного сложения, с румяным лицом, оживленный и радушный. Он вежливо выразил надежду, что Викки понравится у них.
        На столе, накрытом простой цветной скатертью, стояли стеклянные бокалы для вина и блюдо с аккуратными кружочками масла. Золотисто-коричневый, только что испеченный хлеб, нарезанный толстыми ломтями, бутылку вина и блюдо со свежими фруктами поставили в центре стола.
        Месье разлил вино, в то время как мадам, следуя обычаю сначала подать еду гостю, пустила по кругу тарелку с закусками собственного изготовления. Потом было подано мясо - толстые, мягкие куски говядины со специальным соусом. Овощи подали после того, как было съедено мясо, а потом - свежий сыр и фрукты. Кофе, которым завершался обед, мололся здесь же и был заварен, после чего мадам разлила его по чашкам.
        Позже месье внес багаж Викки и лишь после этого вернулся к своей работе в поле, а Сузи помогла сестре распаковать чемоданы, в которых между одеждой были спрятаны свадебные подарки.
        - Мне нравится, как ты выглядишь, Викки,- сказала Сузи, любуясь стройной фигурой сестры, одетой в прекрасно скроенные бежевые брюки с молнией сзади и такого же цвета топ.- Никто бы не поверил, что ты была в дороге во всем этом!
        Викки извлекла из чемодана белое трикотажное платье без рукавов - совершенно не смятое и свежее.
        - Да,- ответила она.- Дай бог здоровья тому, кто изобрел трикотаж. Приятно знать, что даже в сочетании с шерстью эти вещи могут быть выстираны и высушены, после того как их встряхнут, за одну ночь. Я должна буду надеть это сегодня вечером, когда мы будем ужинать с твоим возлюбленным в замке?
        Сузи, любуясь шелковым шарфом, расписанным вручную, задумчиво произнесла:
        - Поскольку мы будем единственными гостями, подойдет что-нибудь вроде того, что на тебе сейчас.
        Викки удивленно взглянула на нее:
        - Ты уверена?
        Сузи, накинув шарф, смотрела на свое отражение в зеркале туалетного столика.
        - Я уверена. Хоть это не авторская вещь, но на тебе она смотрится элегантно. Кроме того, ночи уже холодные, и я на твоем месте захватила бы также и пальто. А брюки потом легче снимать.- Она улыбнулась своему отражению в зеркале.- Этот шарф действительно очарователен.
        Викки не слышала ее последнего замечания Слова Сузи насторожили ее.
        - Сузи,- спросила она строго,- что представляет собой этот замок Бриссар?
        Сузи не смогла вынести этого взгляда. Она упала на кровать в припадке смеха:
        - Ах ты, святая невинность! Сейчас ведь время, когда готовят вино! Может случиться, что нам придется помочь.
        - Помочь?- Бровь Викки поползла вверх.
        Сузи кивнула, вытирая тыльной стороной руки слезы, выступившие у нее на глазах:
        - Ну, топтать виноград, конечно!
        Викки задумчиво повесила платье в гардероб, откуда исходил запах чего-то сладкого.
        - А они что, все еще топчут виноград ногами? Разве теперь это не делают машины?
        Сузи стала объяснять с видом знатока:
        - Там, где урожай бывает очень большим, разумно использовать бочки. Я думаю, что при меньшем урожае применяют прессы.- Она обхватила свои колени, шелковый шарф все еще был на ней.- Все здесь такое старинное, и люди такие чудесные! Я всей душой полюбила все это. Только представь себе, что через шесть с половиной дней я стану мадам Бриссар, женой Робера!
        Викки улыбнулась:
        - Да, так и будет!- Усевшись на кровать около Сузи, она с нежностью взглянула в ее маленькое оживленное личико.- Я рада, что тебе нравится шарф! Я купила его для тебя.
        - Ты душенька! Спасибо, он необыкновенный!- Сузи обхватила шею сестры, нежно прижалась к ней.- Его будет хорошо носить, когда в стране начнет хулиганить этот ужасный мистраль!
        Глаза Викки внезапно стали серьезными.
        - Ты счастлива, Сью? Ты говорила так не для того, чтобы произвести на меня впечатление?
        Сузи возмутилась:
        - Конечно нет, глупышка! Подожди, пока ты сама влюбишься! Тогда ты все поймешь! О, жизнь чудесна!- Она раскинула руки так, будто хотела обнять весь мир, и снова рухнула на кровать со вздохом счастья.
        - А ты знаешь, каково выйти замуж за француза, дорогая? Это ведь означает, что ты будешь большую часть времени жить во Франции. Ты уверена, что не заскучаешь в этой тиши и не захочешь вернуться домой?
        - Соскучиться с Робером?- взвизгнула Сузи. Вопрос явно казался ей нелепым. Она села и улыбнулась, взглянув на суровое лицо Викки.- Не смотри так испуганно, дорогая. Я знаю, что делаю. Я выхожу замуж не для того, чтобы только выйти замуж и оставить свою работу. Я так люблю Робера, что просто не представляю теперь жизни без него.
        Ее тон и вспыхнувшее лицо сказали Викки достаточно, чтобы она успокоилась. Но все же оставалось нечто неизвестное, что заставляло ее тревожиться.
        - А что у него за семья?- осторожно спросила Викки.
        - Довольно приятная.- Ответ был дан без заминки.- Его отец очень на него похож, не такой высокий, но с таким же легким характером.- Она усмехнулась.- Я всегда думала, что французы чересчур экспансивны, но Робер - словно овечка.

«Некоторые из них именно такие»,- подумала Викки, вспомнив про инцидент на дороге в гору. Перед глазами сразу же возникли голубые глаза, сверкающие от гнева, и высокомерный профиль. Слава богу, Сузи не выбрала такого мужчину себе в мужья.
        Викки с некоторым трудом заставила себя вернуться к той же теме:
        - А мать?
        Сузи уже сняла шарф и аккуратно складывала его. Викки была хорошо известна улыбка, которой Сузи обычно пыталась скрыть свою неуверенность.
        - Похоже, немного властная,- ответила она.- Не слишком привлекает внимание, но в то же время натура очень сильная. У меня такое чувство, что она ждет того же и от меня. Она говорила мне, как тяжела жизнь жены фермера, сколько ей приходится трудиться. Похоже, она неутомима. Если бы ты видела, как она помогает собирать виноград! Грозди оказывались в ее корзине быстрее, чем я успевала их разглядеть.
        Викки успокаивающе обняла хрупкие плечи сестры. Обе девушки были среднего роста, тонкие, с узкой костью. И все же Викки всегда казалась выше. Это происходило оттого, что она многие годы относилась к своей сестре по-матерински.
        - Мать Робера всю жизнь собирала виноград, а ты ведь только ученица. Не старайся брать на себя слишком много. Я хочу сказать, не старайся допрыгнуть до нее в делах, в которых у нее гораздо больше опыта. А она знает, что у тебя были шумы в сердце?
        Сузи упрямо сжала губы:
        - Нет, я не думаю, что она бы обрадовалась этому. Я не говорила об этом даже Роберу.
        Викки мягко спросила:
        - А ты не считаешь, что следовало бы это сделать?
        - Право, я об этом не думала. Видишь ли, я была так занята. Я только на этой неделе закончила свою работу. Кроме того, прошло много времени, и я могла окончательно поправиться. Ты сама так говорила.
        Викки согласилась.
        - Да, я так говорила. Но все же у нас нет уверенности, и рисковать не следует. Я считаю, что Роберу следует все рассказать.
        Викки не была готова увидеть на лице сестры такое отчаяние.
        - Пожалуйста, Викки,- произнесла Сузи с мольбой,- обещай мне, что ты пока ничего об этом не скажешь. Я так люблю Робера. Я страшно боюсь, что вдруг случится такое, что помешает нашей свадьбе.
        - Что может случиться, ты, маленькая глупышка! Ты просто нервничаешь, как всегда бывает перед свадьбой. Я обещаю, но все же считаю, что неправильно скрывать это от твоего суженого. Он имеет право знать.
        - Я расскажу ему.- сказала Сузи, добавив довольно тихо после некоторой паузы: - Постараюсь рассказать после нашей свадьбы.
        Глава 2
        - Практически сбор винограда уже закончен.- Сузи махнула рукой с покрытыми перламутровым лаком ногтями в сторону виноградника, где несколько сборщиков очищали ветки, от последних ягод. Листья уже увядали, становясь желтовато-коричневыми и скручиваясь по краям.
        Они ехали в замок Бриссар, а виноградники все не кончались и не кончались, как и земли, принадлежащие жениху. Огромные размеры поместья заставили Викки вспомнить, что сказала Сузи мадам Бриссар относительно того, как тяжек труд фермеров. Имение выглядело достаточно процветающим, и Викки надеялась, что они не будут ожидать слишком многого от Сузи, которая никогда не выполняла тяжелой физической работы. От Сузи, которую Викки долгие годы оберегала и баловала.
        Сузи, конечно, готовила обеды, потому что приходила домой раньше, но Викки делала все, чтобы содержать квартиру в порядке. Возможно, Сузи не была предназначена для того, чтобы стать женой фермера, но почему, в конце концов, ей не выйти замуж за своего Робера. Викки еще раз посмотрела на Сузи - выражение спокойного счастья на лице сестры успокаивало ее.
        Наконец Сузи указала на замок, который уже хорошо просматривался сквозь виноградники.
        Большой лоток для слива воды стоял посередине двора, и вечернее солнце отражалось в дюжинах недавно вымытых бутылок и корзин, стоявших рядом. Викки притормозила возле огромного каменного сарая, и тотчас же в дверном проеме появился мужчина - приятный, улыбающийся мужчина, довольно высокий и загорелый, в рубашке с открытым воротом и бриджах.
        Сузи радостно бросилась ему на шею, они поцеловались.
        - Робер, это моя сестра Викки. Викки, Робер - мой жених.
        - Добро пожаловать в замок Бриссар, мадемуазель,- сказал он на хорошем английском. Голос его звучал приятно и интеллигентно, а рукопожатие было крепким.
        Викки оглядела его четко высеченные черты, светлые, слегка вьющиеся волосы, немного закрывающие широкий лоб. Ей понравился открытый взгляд карих глаз, который встретил ее взгляд, когда они обменивались приветствиями. Не могло быть никаких сомнений относительно его любви к Сузи. Его глаза ласкали ее, когда он смотрел на невесту сверху вниз, а она стояла, ухватившись за его руку.
        К ним присоединилась мадам Бриссар, и Робер сказал:
        - Это мама. Мама, это мадемуазель Викки Кендон.
        Викки оглядела пожилую темноволосую женщину с четкими, твердыми чертами лица, выступающими скулами и властными взглядом. Может быть, она смотрела немного оценивающе? Викки не была уверена и решила воспринимать все с открытой душой, несмотря на услышанное от Сузи относительно ее будущей свекрови.
        Мадам Бриссар выглядела типичной француженкой, которая много трудилась всю свою жизнь. Узкий жилет, надетый поверх рубашки, подчеркивал ее высокую грудь, что придавало ей молодой облик. Даже если ее талия несколько раздалась и бедра стали шире, свободный покрой брюк прекрасно скрывал эти факты.
        - Так, значит, вы Викки?- сказала она по-английски с очень милым акцентом; взгляд ее быстро окинул каштановые волосы девушки, ее темно-карие глаза, бело-розовый цвет лица.- Как и Сузи, вы выглядите хрупкой.
        - Возможно, мы выглядим хрупкими, но могу вас заверить, что мы вполне здоровые девушки!- твердо сказала Викки.
        Мадам Бриссар явно считала, что женщина главным образом призвана помогать мужу и стать его тенью. Неудивительно, что Сузи немного волновалась.
        - Я не сомневаюсь в этом,- сказала мадам Бриссap.- Вы молоды, а следовательно, сильны. Пойдемте посмотрим, что вы скажете о нашем вине!
        Она двинулась вперед, к лестнице, что вела в подвал дома, где находилась кладовая. Викки последовала за ней. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела длинные каменные ниши, в которых рядами располагались деревянные бочонки и бутылки с вином. Мадам остановилась у грубого деревянного стола. Она наполнила две мерные серебряные стопки сверкающим красным вином.
        - Ну как?- спросила она после того, как Викки сняла пробу.
        - Великолепно,- ответила Викки, и это было правдой.
        Мадам улыбнулась с пониманием:
        - Оно еще не вполне созрело. Теперь попробуйте более старое вино, чтобы почувствовать разницу.
        Снова стопка Викки оказалась наполненной, на этот раз из бутылки, с которой прежде, чем ее откупорить, мадам стерла пыль. Это вино было нежным, как шелк, и ударяло в голову, как наркотик.
        - Как оно пьянит,- произнесла девушка.
        - Но пьянит приятно, нс так ли? Вы, в Англии, не пьете много вина?
        - Не столько, сколько вы здесь, но мы уже привыкли, потому что у многих входит в привычку проводить отдых за границей.
        Мадам пожала плечами:
        - Для нас вино так же необходимо, как хлеб.
        Замок Бриссар не выглядел роскошным. Его не окружал ров, и там не было подъемного моста. Викки он напомнил большой деревенский дом священника, старомодный, но полный очарования старины. Мадам Бриссар провела ее по замку с некоторой гордостью. Обстановка была традиционной и добротной - сразу видно, задумано все было так, чтобы служить не одному поколению. В комнатах были высокие резные потолки. Резными были также и двери, а через такие же высокие окна открывались прелестные деревенские виды.
        Сузи и Робер находились в гостиной, когда туда вошли мадам и Викки. Они выглядели такими счастливыми, что у Викки перехватило дыхание. Вошел месье Бриссар, и на сердце у Викки потеплело, когда она заметила, какой довольный взгляд он бросил на них.
        Он был чуть ниже Робера, более плотный, с волосами, слегка редеющими со лба. Как и приветствие его сына, приветствие месье Бриссара было теплым и дружеским. Он поинтересовался, понравилось ли Викки путешествие, и был очень заинтересован ее описанием того, как она ехала на машине с побережья вверх, в горы.
        Обед оказался также очень приятной трапезой. Для начала был подан великолепный суп. Викки наслаждалась его ароматом, с грустью осознавая, что Сузи еще очень далеко до кулинарных высот мадам Бриссар. Вино было исключительно вкусным. Разговор главным образом шел об искусстве виноделия. Сейчас семья как раз занималась изготовлением вина, и после обеда к этому нужно было вернуться. Все это происходило в большом каменном сарае.
        В сарае висели покрытые пылью лампы, освещающие огромные бочки глубиной более шести футов каждая и вдвое шире в диаметре. Воздух был насыщен пряным ароматом, исходившим из первой бочки, наполненной виноградом, который давал густой красный сок. Викки и Сузи, наклоняясь, вдыхали этот аромат, в то время как Робер и его отец, надев специальную одежду, прилежно чистили вторую бочку древесным спиртом.
        Мадам Бриссар сосредоточенно прилаживала трубку между двумя бочками, и вскоре красный сок побежал из полной бочки в пустую, только что вычищенную мужчинами.
        Когда некоторое количество сока вытекло, мужчины полезли в бочку и стали ногами давить виноград, и сок снова заструился по трубке. Их действия послужили сигналом для мадам закатать свои брюки, снять туфли и чулки. Затем она тоже прыгнула в бочку, жестом приглашая девушек последовать ее примеру.
        Они послушно скинули туфли, закатали слаксы и последовали за ней.
        Викки сразу почувствовала очень приятное тепло вокруг своих лодыжек. Но после первых же движений красный скользкий сок, облепивший ее ноги сковал движения. Ступни настойчиво работали, и над их головами поднимались пары виноградного сока.
        Трудно топтать виноград, подумала Викки, но это было забавно, несмотря на то что ноги начинали с непривычки ныть. Мадам Бриссар топтала массу под ногами ритмично, ее движения были доведены до автоматизма. Викки посмотрела на Сузи. Один только взгляд на лицо сестры заставил сжаться ее сердце. Сузи старалась не отставать от мадам, но выглядела при этом ужасно измученной.
        - Хватит, Сузи!- вырвалось у Викки.
        Сузи кивнула и улыбнулась ей, но Викки не успокоилась.
        - Прекращай!- Голос Викки был тихим, и увлеченная мадам ее не слышала.
        Однако Сузи настойчиво продолжала топтаться рядом с мадам. Предостережение Викки было проигнорировано.
        Остаток вечера стал для Викки настоящим кошмаром. Несколько раз она хотела перелезть через борг бочки и вытащить за собой Сузи, чтобы дать ей хоть немного отдохнуть. Но почему-то не делала этого.
        Но вот наконец поток сока, идущий по трубке в другую бочку, стал ослабевать. Женщины вылезли из бочки, и мужчины переложили остаток винограда под пресс. Сок пенился между перекладинами, и Викки стала размышлять о том, не шалят ли ее нервы от винных паров.
        Было уже далеко за полночь, когда мужчины наконец-то с громким щелчком остановили большой пресс.
        Сузи не смотрела в сторону Викки, но ей показалось, что сестра пошатывается. И вдруг Сузи упала. Викки тотчас бросилась к ней, чтобы подхватить ее, но не успела.
        Подбежал Робер. Мадам Бриссар взялась руководить ситуацией. Она приказала сыну вынести Сузи на воздух. Викки поспешила за ними.
        Двор был освещен достаточно хорошо, и Сузи положили на шезлонг возле сарая. Вся сцена показалась Викки ужасной - Робер в белом комбинезоне, весь в красном соке, наклонившийся над Сузи, лежавшей неподвижно. Глаза Сузи были словно темные дыры на белом как мел лице, а волосы ее рассыпались по подушке, которую ей под голову поспешно подсунул Робер.
        Мадам Бриссар, покинувшая сцену, чтобы войти в дом, теперь вернулась, размахивая флаконом с пахучей солью.
        - Это приведет ее в чувство,- сказала она, решительно открывая флакон.- Совсем не было необходимости просить папу звонить доктору в такое время, Робер. Мадемуазель просто нанюхалась винных паров. Это пройдет. Может быть, ты ее посадишь. Лучше, когда человек сидит так, чтобы он мог наклонить голову.
        - Нет. Оставь ее, пока не приедет доктор,- решительно возразил Робер, держа Сузи за руки.
        - Уф!- воскликнула мадам.- Не понимаю, чем вызван весь этот шум! Она придет в себя, как только понюхает соль. Врачи не любят, когда их беспокоят по пустякам.
        Она нагнулась и помахала флаконом перед бледными ноздрями Сузи, в то время как Робер, все еще державший ее руки, бросил одобряющий взгляд и ободряюще улыбнулся Викки. Теперь Викки следовало сообщить ему о предполагаемом сердечном недуге сестры.
        Ей стало теперь совершенно ясно, почему Сузи не рассказала обо всем Роберу сама. Она боялась его матери. Без сомнения, в поместье Бриссар не было места инвалиду. Викки взглянула на поджатые губы мадам и на жесткое выражение ее лица. У нее сжалось сердце: Сузи придется жить в этом доме. Глаза ее наполнились слезами, когда она взглянула на неподвижное тело сестры. Неужели это сердечный припадок? Конечно, она могла надышаться винными парами и переутомиться, пытаясь не отставать от мадам. У Викки тоже слегка кружилась голова.
        До сих пор Сузи никогда не теряла сознания. И вот сейчас она лежит неподвижно, и на ее щеках расползается легкая голубизна.
        Викки не успела опомниться, как во двор въехала машина и остановилась рядом с Сарой. В одно мгновение все для Викки изменилось. Она снова была на горной дороге перед разгневанным французом, вылезающим из своего авто. Дверца машины захлопнулась так же резко, как и в тот раз, и мужчина решительно направился к ним, неся в руках маленький черный саквояж.
        Викки замерла. Несмотря на хаос, творившийся в ее мыслях, она заметила, что на нем вечерний костюм, отметила легкую, свободную грацию движений и резкие волнующие черты лица, за которыми, как она поняла еще в первую встречу, скрывается железная воля. С его темпераментом глаза у него должны быть темными и сверкающими, а не голубыми. Она уверяла себя, что больше не увидит его, но подсознательно ей казалось, что они еще встретятся. Молча она наблюдала, как Робер сердечно его приветствовал:
        - Ги! Я никак не ожидал увидеть тебя! Разве ты не уехал читать лекции?
        - Да, я должен был уехать, но доктор Молино заболел, и мне приходится помогать Жанере. Может, это продлится несколько дней, а может, затянется на недели.- Его проницательный взгляд уже был прикован к неподвижной Сузи. Он опустил саквояж на землю, его руки, уверенные и решительные, поддернули брюки с острой, как лезвие ножа, складкой, и, присев, он поднял веко Сузи.
        Его быстрые, спокойные действия внушали Викки уверенность в том, что он сможет помочь Сузи. Даже мадам в момент, когда он вынимал свой стетоскоп, бросив насмешливый взгляд на ее флакон с нюхательной солью, поддалась его очарованию, не взирая на свое прагматичное, холодное сердце.
        Почти застенчиво она произнесла:
        - Я должна извиниться за своего сына. Он не имел права посылать за вами в такое время. У мадемуазель просто обморок.
        - Сузи принимала участие в отжиме винограда, когда потеряла сознание,- быстро вставил Робер.- Возможно, причиной этому - винные пары, но я подумал, что разумно обратиться за медицинской помощью.
        Доктор кивнул:
        - Ты поступил правильно, друг мой. Это могло быть серьезно. Мне нужен будет стакан воды, когда она придет в себя.- Он взглянул на мадам Бриссар, которая, поняв намек, отправилась в дом, чтобы принести то, о чем он попросил. А он снова перевел взгляд на Сузи.
        Викки смотрела на эту сцену с отчаянием, ожидая, когда жизнь вернется в ее молчаливую, неподвижную сестру. Она сдерживала слезы и старалась не выдать себя, и вот, спустя некоторое время, которое показалось Викки вечностью, Сузи издала легкий стон и открыла глаза.
        Она удивленно посмотрела на всех, переводя взгляд с одного человека на другого, затем посмотрела на доктора и на Робера. Викки, чтобы ободрить ее, кивнула ей с легкостью, которой она вовсе не испытывала. Словно это помогло, лицо Сузи прояснилось, и она крепко сжала пальцы Робера, державшего ее руку.
        Врач наклонился к ней:
        - Вы потеряли сознание, мадемуазель. Как вы себя чувствуете сейчас?
        - Пожалуй, немного усталой,- тихо проговорила она.
        Он улыбнулся:
        - Сейчас попробуем дать вам пилюльку!
        - Ну вот, видите!- с триумфом произнесла мадам Бриссар, которая подошла в этот момент со стаканом воды.- Я тебе говорила, Робер, что ей не нужен врач!
        Доктор перевел выразительный взгляд с матери на сына. Он вынул из своего саквояжа маленький пузырек с пилюлями, извлек одну и подал ее Сузи вместе со стаканом воды. Замечание мадам, так же как присутствие Викки, было проигнорировано. Мадам Бриссар отплыла с пустым стаканом, который больше не был нужен, а Робер склонился над Сузи, с любовью смотревшей на него.
        - Извини, что я причинила такое беспокойство,- произнесла она.
        Робер с нежностью откинул волосы с ее влажного лба.
        - Ты меня до смерти напугала, дорогая!
        - Но, дорогой, это был всего-навсего обморок!
        Никто не заметил быстрого взгляда, брошенного на них доктором, кроме Викки. Она обеспокоенно подумала о том, что бы это могло значить. Ей не пришлось долго строить догадки, поскольку, отсыпав в маленькую коробочку пилюли из пузырька, врач быстро надписал на ней что-то и обратился спокойным голосом к Сузи:
        - Мадемуазель, я хочу, чтобы вы принимали одну такую пилюлю дважды в день, не больше и не меньше. Вы должны, кроме того, отдохнуть, и никакого больше участия в виноделии. Понятно?
        Робер ответил за нее:
        - Отдай пилюли Викки… Прости Ги, я забыл представить тебя. Моя невеста, мадемуазель Сузи Кендон, ее сестра - Викки. Доктор Ги Рансар, мой очень хороший приятель. Он хирург.
        - Прекрасно!- Последовал поклон, и голубые глаза скользнули по Сузи, перейдя затем на Викки без малейшего намека на то, что они уже встречались. Очевидно, тот инцидент не имел для него значения. И все же слегка задетая Викки подумала, что если он и забыл ее, то наверняка должен был узнать Сару, ведь он оставил свою машину в хорошо освещенном дворе, рядом с ее авто.
        Тем временем коробочка с пилюлями была вложена в руку Викки, и она вежливо приняла ее, слушая, что говорил Робер.
        - Сузи в порядке, Ги? Ничего серьезного не произошло?
        Твердый рот Ги изогнулся в улыбке.
        - Ты слишком беспокоишься, но ты ведь влюблен, и это нормально. Я посоветовал бы тебе отвести свою невесту в дом, где она сможет отдохнуть, прежде чем начнет действовать пилюля, а затем ты сможешь отвезти ее домой.
        - Ты зайдешь выпить чего-нибудь?
        - Спасибо, Робер. Я только что из гостей. Как-нибудь в другой раз.
        Робер поднял Сузи на руки.
        - Спасибо, Ги. Не забудь, что ты обещал быть на нашей свадьбе шафером!- произнес он через голову Сузи.
        - Такое прекрасное приглашение не забывают,- вежливо ответил врач.- Спокойной ночи, Робер. Мадемуазель Кендон!
        Викки хотела было идти в дом вслед за Робером, когда сильные пальцы вдруг обхватили ее руку.
        - Один момент, мадемуазель,- сказал врач приказным тоном и подтолкнул ее к мягкому сиденью шезлонга, которое еще хранило тепло тела Сузи. Затаив дыхание, она некоторое время слушала тревожный стук своего сердца, заколотившегося, когда хорошо начищенный ботинок оттолкнул лежавшую на земле пустую бутылку. Ги поставил ногу на эту бутылку и положил локоть на колено.
        - Вы знаете, мадемуазель, что у вашей сестры больное сердце?- спросил он, сопровождая вопрос внимательным, испытующим взглядом.
        Она смотрела на его руку, отмечая ухоженные ногти и блеск тонких волосков на запястье, выбивавшихся из-под манжеты. Его холодная самоуверенность очень волновала ее. Он был слишком самоуверен. Кроме того, она представала сейчас перед ним в неприглядном свете - работа возле винного пресса смазала ее макияж, и она чувствовала, что выглядит непривлекательно.
        - Значит, это был не обморок?- наконец произнесла она уклончиво.
        - А вы думали, что она просто-напросто надышалась винными парами?
        - Я надеялась, что с ней не случилось ничего страшного,- поправила она его.
        Викки сама удивилась тому, что смогла ответить ему так спокойно, потому что с того момента, как он приехал в замок, мысли ее были в полном беспорядке. Взгляд этих голубых глаз проникал в самую глубь ее души.
        Будучи хирургом, он привык к внезапным драматическим событиям и знал, что скрывается за внешней стороной лучше, чем она. Викки приготовилась к его следующему вопросу, не поднимая глаз.
        - У мадемуазель все в порядке с сердцем?
        Викки помолчала. Ей не хотелось отвечать. Этот человек был для нее просто стихийным бедствием. Он уже знал слишком много о Сузи, как врач. И все же, что она могла сделать? Он не был человеком, от которого можно было отделаться ловкими маневрами. Но она сражалась на стороне Сузи. Последовало короткое молчание, во время которого, бессознательно отвечая на его пристальный взгляд, направленный на ее склоненную голову, она подняла глаза и прямо взглянула на него. По ее венам вдруг промчался ток. Она замерла и решила быть откровенной:
        - Нет, у нее нет врожденных болезней. Когда она была маленькой, у нее был приступ ревматической лихорадки, а после него в сердце остались шумы.
        - Бедняжка!- Он, похоже, уже обдумал сказанное ею.- Вы знали об этом и позволили ей заниматься тем, что она делала сегодня?- глубоко вздохнув, произнес он.
        Викки вспыхнула. Как он смеет критиковать ее? Он зашел слишком далеко, даже как врач!
        - Моя сестра совершеннолетняя и может делать то, что хочет, но даже она не настолько глупа, чтобы перенапрягаться теперь, после того, что произошло.- холодно произнесла Викки.
        Некоторое время он продолжал изучать ее вспыхнувшее, рассерженное лицо, ее волосы, похожие на шелковый нимб, ее глаза - темные и блестящие, полные негодования.
        Она могла бы объяснить нежелание Сузи признаться в своей слабости, но этот мужчина был другом семьи и, возможно, только посмеялся бы над ее страхами. Он мог даже подумать, что сама Викки, желая, чтобы ее сестра вышла замуж, могла посоветовать ей промолчать.
        - Сколько ей лет?
        - Двадцать один год.
        - И у нее не было сердечных приступов до сих пор?
        - Насколько мне известно, нет.
        Его глаза сузились.
        - Я не понимаю Робера. Как он мог позволить ей так напрягаться!
        - Он не знает. Сузи, как мне думается, переросла эту слабость. Моя сестра и я были очень близки. Если бы у нее был раньше подобный припадок, она бы рассказала мне. К счастью, она не очень увлекалась спортом в школе. Она расскажет все Роберу в свое время.
        - Его беспокойство за нее может подтолкнуть его к разговору с ее родителями, когда они приедут на свадьбу,- проговорил он задумчиво.
        Викки стиснула губы. На нее вновь нахлынула боль.
        - У нас нет родителей. Отец умер, а мать снова вышла замуж и живет где-то за границей.
        - Значит, вы выступаете в роли матери. Но вам ведь и самой не много лет!
        - Мне двадцать три.
        Брови его приподнялись, и он слегка улыбнулся:
        - Да что вы! Я бы дал вам восемнадцать. Но как бы то ни было, я хочу, чтобы вы последили, чтобы мадемуазель принимала пилюли, как я предписал. Я также думаю, было бы неплохо, чтобы в ближайшем будущем она прошла тщательное обследование.
        Викки сглотнула:
        - А что, прогнозы не оптимистичны?
        - Не обязательно.
        - И они могут пожениться?
        - Конечно.
        Викки облегченно вздохнула, потом вдруг почувствовала, что озябла,- ночь была прохладной. Давя виноград, она разгорячилась сверх всякой меры и из-за пережитого стресса до сих пор не замечала холодного бриза.
        - Вы замерзли, мадемуазель! Тысяча извинений, что я продержал вас так долго на холодном воздухе,- сказал он с внезапной вежливостью,- идемте в дом.
        Проводив Викки через двор, легко поддерживая под локоть, он покинул ее у дверей замка.
        Глава 3
        Викки разбудило гоготанье гусей. Она нежилась в постели, прислушиваясь к обычным деревенским звукам и вспоминая события вчерашнего дня. Ничего не скрывая, она рассказала Сузи, что доктор рекомендовал ей пройти обследование. Она заметила с облегчением, что Сузи не огорчилась. Они с удовольствием пили горячий чай, оставленный мадам Жассерон в фляжке на кухне.
        Сузи, которая уже пришла в себя после обморока, сидела на кухонном столе, болтая стройными ножками и потягивая напиток.
        - Я правда удивлена, что он посоветовал проверить сердце. Это ведь был просто обморок, не так ли? С любым могло такое приключиться, кто надышался винных паров после пресса.
        Викки задумчиво смотрела в свою кружку, над которой поднимался пар. Она не хотела огорчать сестру, в конце концов, ее еще не обследовали. Поэтому она осторожно сказала:
        - Я знаю, что ты имеешь в виду. Я тоже чувствовала себя не очень хорошо. Похоже, наши ноги одеревенели после этого топтания!
        Сузи согласилась:
        - А интересно, наверное, пройти осмотр у какого-нибудь хирурга-специалиста. Особенно если он так же высок и красив, как наш доктор. Лично я предпочитаю тип Робера, хотя он и немного склонен к полноте, а со временем может и облысеть!- сказала она и, шутя, добавила: - Странно, что он до сих пор не упоминал о Ги Рансаре, раз они такие друзья. Ты не думаешь, что он ревновал меня к этому произведению искусства?
        Викки подавила зевок.
        - Я не знаю. Боюсь, мне все равно сейчас не до этого. Я устала, и уже третий час ночи!- Ее знобило - горячий чай не очень-то помог.- Спасибо, ты подсказала, что нужно взять теплое пальто в замок Бриссар,- ночи здесь действительно холодны. Я никак не могу согреться. Надо ложиться в постель.
        Ей показалось, что она только что закрыла глаза, когда ее разбудило гоготанье гусей. На ее часах было восемь, и ей совсем не хотелось вставать. Однако аромат только что испекшегося хлеба заставил ее подняться, напомнив, что мадам Жассерон уже трудится внизу, на кухне. Голова Викки была тяжелой после нескольких часов сна, и она не собиралась отправляться на помощь француженке. С нее пока довольно, ей и так уже пришлось потрудиться в этом замке.
        Боль в икрах заставила ее поморщиться, когда она поднялась на ноги. При других обстоятельствах короткий сон в несколько часов никак не отразился бы на ней. Умывшись и одевшись, она заглянула в комнату Сузи и увидела, что та крепко спит. Она спустилась вниз к завтраку, стол был накрыт на двоих.
        Мадам Жассерон выкладывала из корзины свежие яйца, только что вынутые из гнезда.
        - Доброе утро, мадемуазель,- сказала она с приветливой улыбкой.- Надеюсь, вы хорошо спали?
        Викки, которая почувствовала себя лучше после теплого приветствия, вежливо ответила. Французскую речь мадам Жассерон она прекрасно понимала.
        - Я надеюсь, что мы не побеспокоили вас поздним возвращением, вернее, даже ранним?
        Мадам поторопилась разуверить се:
        - Я вас вовсе не слышала и уверена, что мой муж - тоже. Поскольку мы рано встаем, то, ложась спать, сразу отключаемся. Вы могли бы остаться еще в постели, если вам хочется!
        Викки покачала головой:
        - Это очень мило с вашей стороны, но мы и так доставляем вам много забот. Сузи еще поспит. Мы помогали давить виноград в замке Бриссар, и Сузи в конце концов потеряла сознание. Причиной этому были, думаю, винные пары. Робер послал за доктором, а он сказал, что ей надо отдохнуть. Я отнесу ей завтрак наверх, мадам. Я рада помочь вам, если позволите, в домашней работе.
        Мадам издала протестующий возглас:
        - Не беспокойтесь обо мне, я справлюсь. Я люблю делать дело, но при этом мне приятно ваше присутствие и общество.- Она начала молоть кофе, указав Викки на стул, стоящий возле стола.- Иногда летом мы сдаем жилье, принимаем постояльцев. Не много - одну-две пары, иногда студентов. Все же некоторое подспорье. Итак, мадемуазель Сузи потеряла вчера сознание. Надеюсь, ей сейчас лучше? Какое доктор дал ей лекарство? И какого врача позвали?
        - Доктора Рансара. Он, по-видимому, друг Робера.
        - Верно. Они учились у одного преподавателя вместе с соседкой - мадемуазель Молино. Она тоже врач и работает со своим отцом. Доктор Рансар хирург, и очень талантливый.
        - Он не женат?- Внезапно задав этот вопрос, Викки тотчас же захотела забрать свои слова назад. Какое ей дело до того, женат этот человек или холост? И все же она ждала ответа, затаив дыхание.
        - Еще нет,- ответила мадам Жассерон, варя кофе.- Ходят слухи, что он собирается жениться на мадемуазель Жанере Молино, когда вернется из своей поездки, во время которой будет читать лекции.
        Мадам протянула ей чашку кофе, и Викки судорожно глотнула горячий напиток, с удивлением отмечая, что у нее изменилось настроение. Вчера она была полна энергии и с энтузиазмом ожидала праздника, перемены обстановки. Сегодня же утром себя чувствовала себя равнодушной, ничем не интересующейся, больной.
        Хуже всего было то, что она не понимала причины такой перемены. Обморок Сузи и его последствия огорчили ее, но это она уже пережила. У нее не было никакого аппетита, в горле пересохло, она все время хотела пить. Кофе был великолепен, и она пила его, наблюдая за тем, как мадам Жассерон кладет на поднос круассаны, ставит рядом прозрачный мед, кофе и фрукты. Она прикрыла все это салфеткой.
        - Я отнесу завтрак мадемуазель, а потом я должна пройтись по магазинам.- Мадам Жассерон подняла поднос.- Моя приятельница подхватит меня у ворот, поэтому я прощаюсь с вами.- Она приостановилась и взглянула на побледневшее лицо Викки.- Вы тоже выглядите не очень здоровой, мадемуазель.
        - Я не люблю поздно ложиться,- отозвалась Викки, наливая себе вторую чашку кофе. - Я приду в себя, мадам. Спасибо, кофе великолепен!- Она потихоньку потягивала его, чувствуя, как горячая густая и ароматная жидкость смягчает ее пересохшее горло. Она подумала, что мадам Жассерон очень милая женщина и могла бы быть прекрасной матерью, нежной и доброй. Закончив завтрак, Викки убрала со стола и, прихватив журналы и пилюли, отправилась наверх посмотреть, как чувствует себя сестра.
        - Как дела?
        Сузи поставила чашку на поднос, который стоял перед ней:
        - Все в порядке. Но вот ты выглядишь нездоровой.
        - Я чувствую это,- ответила Викки. Она бросила журналы на постель и, вынув пилюлю из маленькой коробочки, протянула ее сестре.
        Сузи проглотила пилюлю и запила ее из чашки.
        - Мне не нужны журналы, я не собираюсь оставаться в постели. Мне нужно в деревню, к портному, примерить подвенечное платье.
        - Ты никуда не пойдешь,- твердо сказала Викки.- Думаю, мадам Жассерон сообщит твоей портнихе, что ты нездорова и должна отдохнуть. Кроме того, может приехать доктор.
        Глаза Сузи расширились от удивления.
        - Но почему? Нет необходимости приезжать,- сказала она и загрустила.- О, Викки, - жалобно произнесла она.- Ты ведь не говорила ему о моем приступе и о ревматической лихорадке?
        - Дорогая, этот человек - врач. От него нельзя ничего скрывать, в особенности это. Нет поводов для тревоги. Врачи обязаны молчать обо всем, что касается их пациентов. Кроме того, он сказал, что не видит причин, которые могли бы помешать твоему замужеству.
        - Очень мило с его стороны.- в тоне Сузи прозвучала нотка сарказма.- Теперь мадам Бриссар узнает обо мне все и будет думать самое худшее.
        - Необязательно. Доктор сказал бы Роберу, если бы тебе нельзя было выходить замуж, но он не сделал этого. Это главное, что имеет значение в настоящее время. Все остальное мы сможем уладить после. И не забывай о поддержке Робера. Я все же считаю, что ты должна ему рассказать. Возможно, мадам Бриссар захочет нагрузить тебя домашней работой, которую вполне можно поручить кому-нибудь другому.
        Сузи вытирала рот салфеткой.
        - Все равно я предпочла бы, чтобы она ничего не знала.
        - Не будь глупенькой, дорогая. Она узнает, если у тебя будет ребенок, и будет страшно обижена, что ты ей не сказала.
        Сузи внезапно сдалась:
        - Хорошо. Я сообщу Роберу, и пусть он скажет своей матери, если захочет. Но только после свадьбы.- Она взглянула на свою сестру, которая собирала разбросанное в спешке белье, и выражение ее лица смягчилось.- Я слишком устала вчера вечером или, точнее, утром, когда ложилась в постель, и поэтому не была аккуратной. Та так добра ко мне, Викки. Я никогда не забуду того, что ты делаешь для меня.
        Сузи была бы еще более благодарна, если бы знала, чего стоят усилия ее сестре. Каждый раз, когда она наклонялась, голову ее пронзала боль. Викки делала гигантские усилия, чтобы удержать на губах улыбку.
        - Не похоже, чтобы ты извинялась за свою неаккуратность! Брось, забудь об этом. Ты должна выглядеть счастливой невестой, полной надежд!- Викки бросила взгляд на всклоченные волосы и хорошенькие розовые щечки сестры.- А как ты смотришь на то, чтобы причесаться и привести себя в достойный вид на случай, если заглянет твой Робер?
        Убирая поднос, она улыбнулась на поспешные усилия Сузи последовать ее совету. Викки была уже у двери с подносом в руках, когда снизу раздался мужской голос:
        - Кто-нибудь есть дома?
        Не обращая внимания на встревоженный жест сестры, который означал, что его надо задержать, пока она не закончит приводить себя в порядок, Викки крикнула:
        - Поднимайся, Робер! Первая дверь направо по лестнице.
        На кухне она вымыла посуду. Сверху доносились приглушенные голоса и смех. Головная боль и сухость в горле так и остались. Кроме того, у нее жутко ныли ноги. Когда Робер уйдет, она поднимется свою комнату, чтобы принять аспирин.
        Солнце пробивалось сквозь открытую дверь. В дальнем углу фермерского двора стояло огромное дерево, окруженное скамеечками. Она отправилась туда, надеясь, что свежий воздух вылечит ее. Инстинктивно она выбрала сторону, спрятанную от дома толстым стволом. Шум приближающейся машины заставил ее подняться. Выглянув из-за дерева, она почувствовала, как замерло ее сердце. Зеленая машина остановилась рядом с автомобилем Робера, и из нее вышел Ги Рансар.
        Робер, собиравшийся уже уходить, встретил его в дверях фермерского дома. Мужчины поздоровались, и Робер осмотрелся, возможно, в поисках Викки, перед тем как оба они вошли в дом.
        Девушка прислонилась к дереву и закрыла глаза, заставляя себя успокоиться. Потом вдруг что-то тяжелое упало ей на колени, и вслед за этим она услышала, как скулит собака. Викки устало открыла глаза и увидела Гаспара, уронившего голову ей на колени и смотревшего на нее с беспокойством в ласковых глазах. Его присутствие означало, что месье Жассерон работает где-то возле дома. Викки потрепала собаку по голове.
        - Иди к своему хозяину, быстро!- сказала она по-французски, чтобы собака могла ее понять.- Быстро!- повторила она, поскольку пес не хотел уходить.
        Вскоре после того, как собака наконец убежала, она услышала, как уезжают Робер и доктор. Первая машина тронулась, и Викки стала ждать, когда заработает второй мотор. Казалось, прошла целая вечность, но у нее не было ни сил, ни желания взглянуть, кто же уехал первым. После того как Гаспар вывел ее из тревожной дремы, она снова почувствовала сильную головную боль.
        Виски ее пульсировали, и ей хотелось, чтобы машина побыстрее уехала. Беспокойным движением Викки отбросила волосы со своего пылающего лба и вдруг встретила взгляд внимательных голубых глаз врача.
        Шок, который она испытала, увидев его, заставил ее тотчас выпрямиться и удивленно ахнуть. Сердце ее глухо колотилось, она утратила дар речи.
        - Простите, мадемуазель, что я напугал вас, но я думал, вы слышали мои шаги.
        - Я… я не думала, что вы знаете, где я,- заикаясь, отозвалась Викки.
        Его холодный взгляд медленно скользнул по ней, прежде чем он полуобернулся и посмотрел себе за спину. А там был Гаспар, счастливо высунувший язык и сверкающий глазами, в восторге от собственной сообразительности.
        - Я не знал, что вы здесь, пока Гаспар не заставил меня подойти. Я думаю, он почувствовал ваше нежелание быть замеченной, потому что несколько раз подбегал к дереву, пока до меня не дошло, что он хочет мне сообщить.- Он прищурился.- Интересно, почему он так хотел, чтобы я подошел?
        Но Викки не слышала, что он говорил. Ей казалось, что она куда-то уплывает, и она сделала последнюю отчаянную попытку прислониться к благословенной опоре - дереву. Дерево оказалось дальше, чем она предполагала. Она промахнулась, но ее подхватили сильные руки.
        Они же подняли ее и внесли в дом с легкостью, будто она была ребенком. Наверху дверь в ее комнату, слегка приотворенная, была распахнута ударом ноги, и девушку осторожно положили на постель. Чувствуя, что рядом с ней нечто очень прочное и надежное, она перестала бороться, чтобы удержать сознание, и погрузилась во мглу.
        Когда она снова открыла глаза, доктор сидел на краю кровати и глядел на нее. Лицо его было озабоченным. Она была полностью одета, только без туфель, а вот горло ее было в таком состоянии, что, казалось, в нем застрял кирпич.
        - Как вы себя чувствуете?- спросил доктор без улыбки.
        - О, мое горло…- начала она хрипло, превозмогая боль.
        Он взял ее двумя пальцами за подбородок.
        - Откроите рот. Шире, пожалуйста.- Он нажал на ее язык каким-то плоским инструментом, чтобы глубже заглянуть ей в горло. Приложив тыльную сторону руки к ее пылающему лбу, он констатировал: - У вас горловая инфекция. Я сделаю вам укол пенициллина.
        Его прикосновение было удивительно нежным. Наконец он уложил все инструменты в саквояж. «Интересно,- пронеслось у нее в голове,- сколько времени я была без сознания? По-видимому, достаточно долго, раз он успел сходить к машине за своим саквояжем».
        - Мне очень неловко, что я заставила вас так беспокоиться!- сумела она произнести извиняющимся тоном, глядя на его твердый профиль.- Как и Сузи, я никогда до сих пор не падала в обморок.
        - Не извиняйтесь за то, что не зависело от вас,- сказал он сурово.- Я, вероятно, тоже частично виноват, потому что заставил вас разговаривать вчера вечером на холоде так долго после того, как вы поработали в этом сарае.- Он закрыл саквояж, и Викки показалось, что он не прочь, чтобы между захлопнувшимися створками оказалась чья-нибудь шея.- У вас был когда-нибудь тонзиллит?
        - Нет. Только корь.
        Он бросил на нее внимательный взгляд, и постепенно губы его расплылись в очаровательной улыбке, которая так преобразила его лицо, что сердце Викки растаяло.
        - Вам очень повезло, мадемуазель. Вы скоро поправитесь и снова будете на ногах.
        - Но я не могу оставаться в постели,- запротестовала она слабо.- Бедная мадам Жассерон свалится, если у нее на руках окажутся две хворые гостьи!
        Он сказал твердо:
        - Ваша забота о других делает вам честь, мадемуазель, но боюсь, что здесь у вас нет выбора. Я скажу вам, когда можно будет встать. Вы молоды и крепки, вы скоро подниметесь!
        Ближайшие два дня Викки пришлось придерживаться постельного режима. Ее горло так распухло, что трудно было себе представить, что она способна проглотить даже жидкость. Однако на третий день она почувствовала себя гораздо лучше, а на четвертый могла уже спуститься к завтраку. Ги приезжал взглянуть на нее ежедневно. Его визиты воодушевляли ее, и на четвертое утро она почувствовала спокойствие, которое, как ей казалось, она не ощущала уже многие годы.
        Слава богу, лежание в постели не испортило ее прически. Густые вьющиеся пряди все также спускались на плечи красивыми, естественными волнами, а мелкие колечки весело вились у ее маленьких ушек и лба. Она рассмотрела себя в маленькое зеркало и увидела, что кожа ее снова чистая и розовая, нет никаких следов болезни.
        - Ты выглядишь много лучше сегодня и очень хорошенькой,- заметила Сузи, входя в комнату с охапкой гладиолусов и цветов шиповника, которую она живописно разместила в вазе.- Еще одни букет от мадам Бриссар. Все так о тебе беспокоятся!- Она засмеялась.- Ну, мы и парочка! Сначала я потеряла сознание, потом ты. Я просто не знаю, что думает нас мадам Жассерон, но ведет она себя замечательно!
        Викки согласилась. Француженка обращалась с ними, как с родными дочерьми. В какой-то мере тот факт, что Викки потеряла сознание, заставил Сузи немного задуматься. Но постельный режим, на котором настояла мадам Жассерон, в течение двух дней, принес ей большую пользу.
        Цветущая и свежая, как бутон, она без конца болтала о своей предстоящей свадьбе. Викки это несколько выводило из себя. Она понаблюдала за тем, как Сузи ставит в вазу цветы, затем сказала задумчиво:
        - Бедный Робер, наверное, чувствовал себя брошенным и забытым - ты ведь все время старалась быть со мной!
        Сузи подрезала стебель длинного цветка, выбившегося из букета.
        - Это не ты мешала мне видеться с Робером. Он сказал, что будет очень занят вплоть до самой свадьбы, делая все необходимое, чтобы мы потом могли наслаждаться медовым месяцем.- Ее рот, на котором воцарилась было мечтательная улыбка, вдруг распрямился и стал выглядеть по-взрослому, когда она отступила на шаг, чтобы полюбоваться букетом.- Вот так. Правда, красиво? Я могу, по крайней мере, составлять букеты. Боюсь, что мадам Бриссар не умеет делать это.- Она вздохнула. - Нет, она должна уметь. Она умеет делать все.
        Викки взглянула на поникшие плечи сестры и угнетенное выражение ее лица с нетерпением.
        - Я никогда не встречала человека с такой низкой самооценкой, как у тебя! Хотела бы я посмотреть на мадам Бриссар, справляющейся с целым классом малышей и делающей так, чтобы они выглядели довольными и вели себя как полагается. Если это не так, я вообще ничего не понимаю.- Она говорила весело, стараясь вселить уверенность в отчаявшуюся сестру.- Ты что, беспокоишься о том, как сможешь жить в замке после того, как выйдешь замуж, Сузи?
        - Да нет!
        Викки слышала ее ответ, но он не сбил ее с толку. Сузи явно так не думала.
        - А вы не говорили с Робером о том, чтобы поселиться отдельно, когда поженитесь?- осторожно спросила Викки.
        - Нет, специально не говорили.- Сузи собрала срезанные кусочки стеблей, которые валялись вокруг вазы.- Я не хочу тревожить его. На это будет еще достаточно времени, когда мы вернемся после медового месяца.
        - Да, ты счастливая девушка! Медовый месяц в Париже!- поддразнила Викки.
        Задумчивость вернулась к Сузи.
        - Не напоминай мне об этом!- попросила она.
        В это время внизу притормозила машина.
        Сузи улыбнулась:
        - Похоже, это тот, кого ты ждешь,- сказала она, подзадоривая сестру.- Я отправлю его наверх.
        - Нет, Сузи, останься!- воскликнула Викки взволнованно.
        Однако Сузи вышла. Викки нервно поправила покрывало на кровати своими изящными белыми руками. Она, по-видимому, была все же слабее, чем ей казалось, если визит доктора мог мгновенно превратить ее в клубок нервов. Внезапно она осознала тот факт, что его естественная городская вежливость становится более подчеркнутой с каждым разом. Но было неправильно позволять своим эмоциям бушевать только потому, что она обнаружила, что мужчина проявляет обычную вежливость.
        Она услышала, как хлопнула внизу дверца машины. Прозвучал голос Сузи, потом раздался звук легких шагов - наступали на каждую ступеньку. Это была женщина, мужчины обычно переступали через одну.
        Внезапное появление в дверях элегантной красивой дамы заставило ее на мгновение собраться, отметив, что визитерше около двадцати пяти, что на ней кашемировый жакет цвета зеленых листьев, юбка из тонкой ткани и свободная блузка. Кроме того, на ней были изысканные, ручной работы туфли. Волосы женщины были орехового цвета, а глаза - цвета янтаря. Она явно выглядела так, будто провела не один час в салоне красоты. Ее приветствие, как и ее манеры, было прохладным.
        - Добрый день, мадемуазель. Я доктор Жанера Молино. Доктор Рансар уехал на несколько дней. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше?- Она села на стул возле кровати, грациозно закинув ногу на ногу, и взяла руку Викки своей рукой с великолепно наманикюренными ногтями. Янтарные глаза смотрели несколько насмешливо. - Ваш пульс учащен. Вы ожидали увидеть нашего привлекательного хирурга или просто я удивила вас своим неожиданным появлением?
        Темные глаза Викки расширились при неожиданном заявлении женщины. Может быть, это заявление было спонтанным и за ним нет никакого подтекста? Она сомневалась в этом. Янтарные глаза смотрели слишком пристально. И эти великолепно отполированные ногти, похоже, были коготками волчицы.
        - Вы дважды ошибаетесь, доктор,- сухо ответила Викки.- Я просто была возбуждена от мысли, что мне позволят сегодня встать. Я чувствую себя намного лучше.
        Доктор отпустила ее руку и повела своими элегантными плечами.
        - Скучно лежать в постели, не правда ли? Вы можете встать сегодня после обеда. Завтра, если будете себя чувствовать так же, можете встать и с утра. Вы принимаете таблетки, мадемуазель?- Она протянула руку, взяла со столика наполовину опустошенную бутылочку с пилюлями и задумчиво посмотрела на нее.- Я выпишу вам еще, и вам тогда не нужно будет беспокоить доктора Рансара, когда он вернется.- Достав блокнот и ручку из своей сумки, она выписала рецепт и передала его Викки с холодной улыбкой.- Я стараюсь освободить его от ненужной работы, когда могу. Он тоже мне помогает, когда папа бывает нездоров.- Она захлопнула сумку.
        Значит так, подумала Викки угрюмо. Однако женщина не проявляла намерения уходить.
        - Вы приехали сюда на свадьбу вашей сестры, мадемуазель?- продолжила она.
        Викки не могла понять, почему ей так неприятна эта женщина. А она, похоже, ревниво относилась к тому, что Ги Рансар общается с другими женщинами, даже если они всего лишь его пациентки.
        - Да,- ответила Викки миролюбиво.- Мне просто не повезло, я подхватила инфекцию.
        Доктор Молино согласилась:
        - Немногим гостям здесь удается воспользоваться помощью хирурга.
        Викки, понимая, что это сказано сознательно, чтобы подчеркнуть, что она всего лишь временная постоялица здесь, все же сдержалась и ответила:
        - Я думаю, что оплата будет соответствовать его рангу, иначе мне станет жаль, что я не воспользовалась услугами обычного врача.
        - Доктор Рансар не примет никакой платы. Он близкий друг Робера Бриссара,- прозвучал высокомерный ответ. Женщина поднялась с отчужденным видом.- До свидания, мадемуазель. Будьте осторожны.

«Будьте осторожны»,- про себя повторила Викки, когда доктор Молино вышла, оставив за собой шлейф аромата дорогих духов.- Что она имела в виду? Будьте осторожны, чтобы не пришлось снова вызывать ее драгоценного хирурга? Она обязательно будет осторожной. Ей больше не нужны визиты доктора Молино и ее хирурга.
        Глава 4
        К концу недели Викки почти поправилась. Доктор Молино заглянула еще один раз, в то утро, когда Викки собиралась с Сузи в деревню на последнюю примерку подвенечного платья.
        Про портниху говорили, что она прекрасная мастерица. Она работала несколько лет в известном парижском доме моды до тех пор, пока не вышла замуж и не переехала в провинцию.
        Викки оставила Сузи на примерке, а сама отправилась прогуляться по длинной улице, вдоль которой располагались прелестные магазинчики и веселые кафе. Над входами в магазины пестрели старомодные вывески.
        Войдя в кондитерскую, Викки осмотрела прилавок, заполненный пирожными, от одного взгляда на которые текли слюнки, и коробками шоколадных конфет с винной начинкой. Она купила коробку конфет, перевязанную голубой лентой, для мадам Жассерон и, выйдя на улицу, снова смешалась с толпой.
        В субботний день деревня была полна покупателей, которые приехали сюда на уик-энд с отдаленных ферм. Повозки заполонили тротуары, оставляя пешеходам только узкий проход. На рынке можно было купить дичь, яйца, там было бесконечное разнообразие сыров, продавалась густая жирная сметана, которую наливали в посуду покупателя прямо из высоких бидонов.
        Веселье было заразительным. Викки обнаружила это позже, когда отправилась с Сузи пообедать в одно из очаровательных кафе, откуда доносились смех и звон бокалов. Форель была восхитительной, так же как бифштексы и эскалопы, поданные в густом соусе из сметаны, с трюфелями. После обеда сестры прошли некоторое расстояние, отойдя от центра деревни, и вышли на небольшую площадку, откуда открывался великолепный вид.
        Деревня оттуда выглядела очаровательно. Дома, выстроенные наполовину из дерева и окруженные виноградниками, казались такими зелеными на фоне заросших хвойными деревьями гор. Солнце было горячим, и было так приятно понежиться в его лучах. День выдался на славу. Вечером они ужинали в замке Бриссар. Мадам Бриссар была само очарование, и Сузи, казалось, несколько успокоилась.
        Викки удивлялась тому, как легко сестра восприняла французский стиль жизни, тем не менее, некоторые его моменты все-таки оставались для нее чуждыми. Например, здесь было принято укрываться пуховыми одеялами, слишком короткими, чтобы накрыть одновременно плечи и ноги. Затем французы спали с плотно закрытыми окнами и опущенными жалюзи. Она удивлялась также постельному белью с вышитыми монограммами - фамильными инициалами - и непривычным квадратным подушкам вместо продолговатых, принятых в Англии.
        В понедельник по предложению Сузи девушки совершили поездку в Ниццу. Сузи оставалось сделать последние покупки перед свадьбой, которая должна была состояться в следующую субботу. Ницца, по словам Сузи, была настоящим раем для покупательниц - великолепным торговым центром, где можно было найти все, что душе угодно.
        Они приехали в город в полдень и сразу окунулись в яркие лучи солнца. Воздух становился значительно теплее по мере того, как они приближались к побережью. По обеим сторонам дороги шелестели листьями пальмы, и вскоре сестры услышали тихий шум волн Средиземного моря, накатывающих на усыпанный галькой берег.
        За завтраком им открылась великолепная панорама - синее море, которое можно было видеть из окна, возле которого помещался их столик в кафе. Позавтракав, они вышли на улицу под сверкающие солнечные лучи, стремясь поскорее осмотреть роскошные магазины и пройти по широким улицам.
        Они бродили по магазинам, покупая приглянувшиеся им вещи. Однако самые привлекательные из них стоили слишком дорого. Сузи, однако, нашла то, что искала, - кремовую, из кожзаменителя сумку-трансформер, в которую, с одной стороны, можно было положить различные объемные предметы, а можно было и застегнуть так, что она превращалась в маленькую сумочку. Викки привлек небольшой белый тюрбан из джерси, который очень пригодился бы при сильном ветре. Закончив с покупками, они отправились на цветочный рынок, чтобы провести несколько приятных часов среди экзотических цветов и растений.
        Цветочный рынок располагался под огромной крышей. Количество цветов ошеломляло. Розы и лилии были необыкновенными, а сухие цветы были собраны в букеты так красиво, что вызывали восхищение.
        Обе девушки страстно любили цветы, и неудивительно, что каждая из них отходила от прилавков непременно с букетом.
        Позади них бесшумно остановилась большая зеленая машина.
        - Добрый день, барышни!- окликнул их Ги Рансар.- Вы похожи на двух лесных нимф с вашими букетами!
        Он легко выпрыгнул из машины и стоял, глядя на них сверху вниз, а солнце освещало его густую вьющуюся шевелюру. Он выглядел очень холодным, очень собранным в своем хорошо сидящем светло-сером костюме, зеленой рубашке и строгом галстуке.
        - Доктор Рансар! Мы не ожидали увидеть вас здесь, в Ницце!- откликнулась Сузи на его приветствие.
        Взгляд голубых глаз скользнул по ее светлым волосам и фигуре с чисто французским одобрением ее свежей юности. Затем он внимательно посмотрел на Викки, отметив ее одухотворенность.
        - Я часто бываю здесь, в больнице,- сказал он.- Вы поправились, мадемуазель Викки, после вашей тяжелой ангины?
        Викки волновал его взгляд, но она сумела заставить себя ответить спокойно:
        - Да, доктор Рансар. Ваши пилюли мне очень помогли.
        Его улыбка была просто чарующей.
        - Современная наука творит чудеса в медицине. Вы проведете здесь только день?
        - Нет. Мы возвращаемся завтра.
        Он приподнял бровь:
        - Вы здесь с компанией?
        - Нет,- ответила Сузи с загадочной улыбкой - мы просто совершаем последние покупки перед свадьбой.
        Его голубые глаза осветились улыбкой.
        - А, свадьба! Значит, вы приехали в Ниццу, чтобы взглянуть на карнавал?
        - Карнавал?- воскликнули сестры хором.
        - Ну конечно. Карнавал на воде.
        - Это звучит заманчиво. Как хорошо, что мы приехали сегодня!- просияла Сузи.
        - Вы не пойдете туда одни. Я буду вас сопровождать,- твердо заявил он.
        Викки внезапно повеселела и улыбнулась:
        - Это очень любезно с вашей стороны, доктор Рансар, но мы не можем так затруднять вас!
        - Вы меня не затрудните. Моя работа в больнице на сегодня закончена. Я возвращаюсь домой.- Он посмотрел на часы.- Сколько угодно времени, чтобы прокатиться вдоль моря. Это приятнее, чем идти по солнцу. Согласны?
        - Согласны,- эхом ответили они, скользнув на заднее сиденье его вместительной машины.
        Они медленно ехали по прибрежной дороге, наслаждаясь дыханием синего Средиземного моря, по которому плыли многочисленные корабли, кораблики и яхты, готовые к карнавалу. Глубоким, низким голосом Ги рассказывал им о Ницце, которую он помнил еще мальчиком. Тогда здесь не было этих уродливых многоквартирных домов, отвратительных мест для кемпингов и нарушающих красоту увеселительных сооружений. Но увы, Ницца менялась, впрочем как и весь мир.
        Поездка была чрезвычайно приятной. По одну сторону от дороги протянулась каменная стена, увитая бегониями, дикими розами и геранью, а по другую было море. В машине работал кондиционер, создавая прохладу. Затем Ги припарковался возле маленького кафе, где они смогли наконец вытянуть ноги, сев за столик, и выпить прохладительный напиток.
        Ги усадил их на террасе, на которой были расставлены цветные столики и стулья. В кафе было немноголюдно, и официанты обрадовались новым посетителям. Викки обратила внимание на сидевшего за соседним столиком мужчину - средних лет, довольно крепкого сложения, лицо с резкими чертами и рыжеватые волосы. На нем была шелковая кремовая рубашка, коричневый шейный платок и бежевые брюки. К удивлению Викки, он громко приветствовал Ги. Тот вскочил с сияющей улыбкой.
        - О, Жерар! Как приятно снова увидеть тебя!- воскликнул он, пододвигая еще один стул к их столику.- Присоединяйся!
        Мужчина подошел, бросая восхищенные взгляды на Сузи и Викки:
        - Я тоже в восторге! Ты что, коллекционируешь хорошеньких девушек?
        Снова сияющая улыбка.
        - Боже мой, нет! Позволь представить тебе мадемуазель Сузи и мадемуазель Викки Кендон - твоих соотечественниц. Мадемуазель Сузи вскоре станет мадам Бриссар.- Затем он повернулся к сестрам: - Позвольте представить вам Жерара, то есть Джерарда Стендона, моего бывшего руководителя и большого друга.
        Светлая бровь поползла вверх, и открытая улыбка сделала их нового знакомого своеобразно красивым. Его взгляд, брошенный на Сузи, был полон восхищения.
        - Значит, вам удалось покорить сердце Робера. Я был поражен, когда он написал мне, что собирается жениться на английской мисс,- сказал он, усаживаясь за столик со своим напитком.- Что говорит о его вкусе.
        Сузи вспыхнула:
        - Так приятно встретить соотечественника!
        - Вероятно, Робер имел в виду именно это, когда писал мне и приглашал приехать. Я поздравляю вас, мисс Кендон. В лице Робера Бриссара вы встретили прекрасного человека.- Он повернулся, чтобы взглянуть на Викки, которая молча сидела рядом, и одобрительно присвистнул: - Нет, не говорите мне, что вы не помолвлены. Просто он не может купить кольцо, достойное вас!
        Викки рассмеялась и покраснела, встретив его насмешливый взгляд. Она не успела ответить, потому что Ги сказал почти резко:
        - Ты давно вернулся?
        - На этой неделе. Я собирался к тебе. Мы ведь не виделись несколько лет!
        - Шесть месяцев, мой друг, не меньше,- сухо заметил Ги.
        Джерард пошевелился несколько смущенно:
        - Я собирался написать тебе, но как-то не получалось. Я даже подумывал о том, чтобы остаться на родине навсегда, но приглашение Робера было таким заманчивым, что я решил приехать. Больше того, я продал свою квартиру и не собираюсь возвращаться.
        - Я в восторге! Ты можешь поужинать с нами сегодня вечером. У тебя нет других планов?
        Джерард покачал головой и допил свой напиток.
        - Как Жанера?
        - Прекрасно. Ее папа немного нездоров, и я помогаю им. А как ты?
        Джерард, казалось, старался отогнать какие-то неприятные мысли:
        - Ничего. В ближайшее время я загляну к тебе проконсультироваться.
        Взгляд Ги был озабоченным и тревожным, когда он смотрел на желтоватую кожу и тусклые глаза своего друга.
        - Ты можешь показаться мне завтра утром здесь, в Ницце, до того, как я уеду домой. Я скоро уезжаю ненадолго - читать лекции. Что, если договоримся на десять тридцать?
        Джерард откинулся на спинку стула, поглаживая свой бокал и задумчиво глядя на друга.
        - Я приду завтра. Ты на меня хорошо действуешь, Ги. Я уже чувствую себя лучше. Те годы, когда я учил тебя, были лучшими в моей жизни!
        - Это были счастливые годы и для меня!- ответил Ги.
        Викки, глядя на этих двоих мужчин, почувствовала, что между ними существует какая-то редкая духовная связь. Приятно сохранять хорошие воспоминания! Она, конечно, не оставит в душе Ги никаких. Да и, в конце концов, о чем ей беспокоиться? Ведь она здесь только ради Сузи.
        Младшая сестра, по обыкновению, болтала вовсю, пока они переодевались к ужину в своей комнате в отеле, где остановились. Она надела платье без рукавов цвета аквамарина. Викки была в белом костюме из джерси.
        - Я очень рада, что нам предстоит вечер в обществе нашего хирурга,- заметила Сузи, вдевая в уши большие аквамариновые серьги.- Этот мужчина полон некоего сексуального магнетизма, несмотря на манеру «не подходите ко мне, а то укушу». Ты согласна со мной, Викки?
        Викки стряхивала волосы, упавшие ей на плечи, миниатюрной платяной щеточкой.
        - Я вовсе не собираюсь думать о нем. Насколько я понимаю, этот Адонис - типичный врач, и, когда он найдет женщину, на которой решит жениться, непременно обследует ее. Для него как раз подходит достопочтенная доктор Жанера, они смогут сравнить результаты своих исследований по завершении.
        Сузи залилась смехом:
        - Не знаю как тебе, но мне эта женщина не нравится. Она твердая как камень. Достаточно взглянуть на нее, чтобы увидеть это.
        - Но она очень красивая.
        - Красивая, как картина, написанная масляными красками. Но ведь с картиной нельзя спать!
        - Сузи!- воскликнула Викки с притворным возмущением.- Ты становишься грубой!
        - Но ведь и наш хирург не лучше. Он вовсе не такой аскет, каким кажется. Месье на все сто мужчина, готовый сражаться, и, кроме того, он француз!
        Викки все очищала свой костюм маленькой щеточкой.
        - Не забывай, что твой Робер тоже француз!
        - Это я и имею в виду. А я знаю Робера.- Сузи посмотрела на Викки, округлив глаза, и Викки, посмеявшись, напомнила ей, что времени осталось мало и они не должны заставлять великого человека ждать их.
        Мужчины уже сидели в фойе гостиницы. Викки удивилась, когда увидела, что на Ги красивый темный костюм. Это не был смокинг и уж тем более не фрак. Ги, видимо, подумал, что девушки тоже оденутся свободно. Очень разумно, одобрила Викки, и затем, собравшись и решив не быть язвительной, приветствовала обоих мужчин теплой улыбкой.
        Сестры уселись на заднее сиденье машины Ги, а мужчины устроились впереди. Они медленно проехали по набережной и вскоре остановились у белого здания. Затем они поднялись на лифте в сад, расположенный на крыше, чтобы поужинать на воздухе.
        Еда и вино были великолепными, и Викки была потрясена всей этой роскошью. Они долго сидели за трапезой, наблюдая сверкающее ожерелье отражающихся в заливе огней.
        Они разговаривали, вернее, говорила Сузи, и поэтому, естественно, предметом беседы был отсутствовавший Робер. Джерард вспомнил несколько забавных случаев из своего детства, и Сузи была вся внимание и слушала с жадностью. В конце концов, Викки не удивилась, что оказалась на обратном пути на переднем сиденье рядом с Ги.
        А интересно, подумала она, слушая болтовню Сузи, каким был Ги в юности. Невозможно было представить его маленьким, чумазым и тихим мальчиком, но она вполне могла вообразить его постреленком с растрепанными густыми волосами, нависшими над дерзкими глазами. Она вспомнила замечание Сузи о том, что он не является аскетом, таким, каким хочет казаться, и попыталась подавить в себе внутреннюю дрожь, возникшую при мысли о том, каким он мог быть любовником. Она несколько раз взглянула на его мужественный профиль, с ужасом для себя отмечая его притягательность и шарм.
        Ее визит так отличался от того, каким она его себе представляла. Она мечтала снова увидеть Сузи, вести с ней долгие душевные разговоры, присутствовать на ее свадьбе, а потом спокойно отправиться в Париж. Она надеялась получить там временную работу, несколько расширить горизонты своей жизни, попутешествовать немного и лишь после вернуться в Лондон. Без Сузи все будет теперь иначе. Но вот какой станет ее жизнь без Ги?
        В этот момент Ги тихо сказал конфиденциальным тоном:
        - Я хочу, чтобы вы привезли мадемуазель Сузи в здешнюю больницу завтра утром в девять тридцать для обследования.
        Эта просьба застала Викки врасплох. Она замерла и ответила чуть слышно:
        - Разве нельзя подождать с этим до свадьбы?
        - Можно, но, если сделать все так, как предлагаю я, никто ничего не узнает. Ведь мадемуазель Сузи хочет именно этого, не правда ли?
        - В какой-то мере,- ответила Викки осторожно, однако добавила несколько раздраженно: - Я вообще не вижу основания для обследования. Она никогда не теряла сознания раньше, и это могло быть просто случайностью.
        Последовала короткая пауза, и она поняла, что он взвешивает ее слова.
        - Мадемуазель Сузи выходит замуж, поэтому у меня есть основания для беспокойства. Если у нее обнаружатся определенные проблемы с сердцем, можно будет заранее принять необходимые меры и, возможно, даже спасти ее жизнь.
        Первой реакцией Викки было ответить этому человеку, чтобы он занимался своими делами, поскольку он вряд ли станет ее постоянным врачом. Но она не могла отрицать, что в его словах была доля правды.
        Викки не успела ответить. С заднего сиденья раздался голос Джерарда:
        - О чем вы там шепчетесь, вы, двое?
        Ги ничего не ответил и через некоторое время остановил машину на обочине, откуда открывался прекрасный вид на берег внизу. Они стали смотреть на пляж, где бурлило веселье, смеялись и танцевали. Фонари мерцали сквозь листву деревьев, а яхты и корабли на море светились разноцветными огнями. На большом судне вдали, в заливе, вспыхнул фейерверк - портрет королевы, окруженный фонтанами чудесного цвета. Все это казалось невероятным. Спокойное море словно осыпали блестящими монетами, в то время как на берегу танцы становились все неистовее.
        Взгляд Викки приковала группа молодых людей, окруживших смеющуюся девушку. Она должна была поцеловать их, каждого по очереди, чтобы они отпустили ее. Потом и их машину окружили молодые люди, вызывая барышень.
        И глазом не моргнув Ги огляделся и вдруг резко нажал на гудок. Молодые люди, оторопев от неожиданности, расступились, и Ги, ловко подав назад, быстро отъехал.
        - Ну зачем ты лишил забавы наших хорошеньких спутниц? Единственное, чего добивались молодые люди,- это поцелуя!- лениво бросил Джерард с заднего сиденья.
        Последовал спокойный и твердый ответ:
        - Это было бы не очень разумно. Барышни не знакомы с местными обычаями, и забава могла показаться им довольно грубой.
        - Возможно, ты прав.- Джерард взглянул на море.- А не спуститься ли нам к воде?
        - Мы как раз туда и направляемся, мой друг, только отъедем подальше от этой толпы, - ответил Ги.
        Он продолжал двигаться по эспланаде и затормозил перед пустынной полоской пляжа. Мужчины помогли Викки и Сузи вылезти из машины, и все вместе они направились вдоль берега, где на причале их ждала лодка.
        - Доктор Рансар!- Моряк, стоявший у трапа, приветствовал Рансара, приложив руку к фуражке. Они взошли на борт и отправились по воде к большому морскому судну.
        Викки и Сузи помогли подняться на палубу, где прочие гости уже расселись, приготовившись наблюдать за карнавалом на море. Затем Ги представил девушек капитану, хорошо сложенному веселому типу:
        - Капитан Ричард Холт, мадемуазель Викки и Сузи Кендон. Жерара вы уже знаете.
        Вслед за ними прибыли новые гости, и всех их проводили к свободным местам. Ги задержался, чтобы сказать несколько слов капитану. Викки и Сузи уселись между двумя мужчинами, и вскоре появился официант с напитками. Он сказал, что ужин будет подан позже.
        Веселье на воде достигло своего апогея и стало похоже на дикую гулянку с изрядной долей грубых развлечений. Моторные лодки проносились мимо других судов на расстоянии нескольких дюймов, чудом не задевая их. В воду выбрасывались транспаранты, в теплом ночном воздухе гремела музыка. На всех судах горели огни, а фейерверки гремели и на берегу.
        Среди всего этого веселья Викки сидела, едва сознавая, что Ги находится рядом с ней. Он курил сигару. В этот вечер в его поведении не было ни сдержанности, ни отчужденности. Он казался дружелюбным и очаровательным и даже достал на палубе два легких одеяла, чтобы прикрыть плечи Викки и Сузи и защитить их от холода, что шел с воды.
        На некоторых из гостей были вечерние туалеты. Викки пришло в голову, что Ги знал об этом, однако он надел обычный костюм, подумав о ней и о Сузи. Как всегда, он выглядел безупречно, однако держался так, словно одежда не значила для него ровным счетом ничего.
        Внимание Викки привлекла лодка, что плыла неподалеку. Две молодые пары валяли дурака, когда внезапно суденышко перевернулось и они оказались в воде. Они совсем не выглядели испуганными, когда выбирались на берег. Викки обменялась улыбкой с Ги, обнаружив, что он внимательно ее изучает. Она почувствовала, что краснеет, и была рада слабому освещению, когда повернулась, чтобы взять из рук официанта поднесенный им второй мартини.
        Позже они все направились в бар. Твердая ладонь поддерживала ее под локоть. Девушка задержалась, пропустив Сузи и Джерарда вперед, и услышала низкий голос Ги над своим ухом:
        - Вы позаботитесь о том, чтобы мадемуазель Сузи пришла, как я назначил, в девять тридцать?- спросил он мягко, но настойчиво.
        Викки закусила губу.
        - Я передам Сузи, и пусть она решает,- сказала она, не взглянув на него.
        - Но вы ведь знаете о силе вашего влияния на сестру!
        Она ответила твердо:
        - Я не буду волновать Сузи перед ее медовым месяцем, пугая ее проблемами со здоровьем!
        - Это что, единственная причина?
        Бросив на него быстрый взгляд, она увидела сжатые челюсти и отсутствие улыбки на лице.
        - Что вы имеете в виду?
        На какое-то мгновение быстрое недовольство и даже гнев проявились на его лице.
        - Мне кажется, что вы считаете меня каким-то королем демонов, который возникает в последний миг, чтобы помешать свадьбе. Ведь так?
        Поскольку в сказанном заключался элемент истины, Викки слишком смутилась, чтобы ответить, и он холодно продолжил:
        - Такой мысли у меня никогда не было. Более того, успокоением для вас может послужить то, что Робер слишком сильно любит свою невесту, чтобы позволить болезни встать между ними.
        Викки облизала сухие губы, чувствуя, что он прав. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла сказать спокойно:
        - Я надеюсь, что, если анализы окажутся неважными, вы не сообщите ей этого до окончания медового месяца.
        На его лице не было никакого выражения, когда он взглянул на нее сверху вниз.
        Остаток вечера стал для Викки тяжелым испытанием. Она старалась вести себя спокойно и естественно, но всеми фибрами своего существа ощущала неприятное присутствие Ги.
        Он держался непринужденно, по-приятельски болтал с Сузи и Джерардом, был внимателен и вежлив по отношению к ней, но она чувствовала, что между ними возник барьер.
        К тому времени как Викки улеглась той ночью в постель в отеле, у нее оформилась решительная неприязнь к нему. Это было просто несчастьем, что они вообще его встретили. Чем быстрее он отправится в свою поездку читать лекции, тем лучше.
        Девушка вытянулась в постели и попыталась расслабиться, раздраженная сверх всякой меры тем, что единственным воспоминанием вечера был внимательный взгляд его холодных голубых глаз.
        Глава 5
        Когда Викки ехала из Лондона на ферму Жассеронов в ожидании свадьбы своей сестры, она и представить себе не могла, что у Сузи возникнут проблемы со здоровьем. Не было никаких оснований сомневаться в том, что с возрастом у Сузи исчезли все последствия ревматической лихорадки. Все изменилось после того, как сестра потеряла сознание в замке Бриссар. Мысль о том, что с ней могло случиться что-нибудь серьезное, поразила Викки как гром среди ясного неба. Даже сознание того, что Робер любит Сузи так сильно, что не допустит, чтобы болезнь встала между ними, не помогало. Ведь даже Робер был бессилен вылечить сердечный недуг Сузи, если он существовал.
        Викки скрыла свое беспокойство от сестры, когда везла ее в больницу на обследование. Только в тот момент, когда широкий подъезд больницы поглотил Сузи, она начала дрожать от волнения. Утро было прекрасным, солнце уже припекало, но внутри Викки ощущала холод.
        С годами они с Сузи стали очень близки. Это была редкая гармония, которую не нарушали мелкие расхождения или ревность. Викки очень любила Сузи, она надеялась, что с Робером сестра будет счастлива,- вот только как долго?
        Каждая минута сейчас, в ожидании, казалась ей часом. Она не сводила глаз с входа в больницу, как приговоренный смотрит на часы.
        Сквозь постоянный поток входящих и выходящих пациентов время от времени пробирались хорошенькие медицинские сестры, закончившие свое дежурство. Потом Викки перевела взгляд на автомобильную стоянку. Казалось, она делала это бессознательно, пока не поняла, что невольно ищет машину Ги Рансара. Разглядев наконец зеленый автомобиль, она возносила безмолвную молитву за сестру.
        Сузи появилась на пороге больницы совершенно неожиданно. Она бежала к Викки, и ветер трепал ее волосы.
        - Все не так плохо! Собственно говоря, он вполне доволен результатами обследования и сказал, что мне нечего беспокоиться!- весело объявила она, садясь в машину рядом с Викки.- После обследования я призналась ему, как пыталась соревноваться с мадам Бриссар тем вечером, в сарае. Он сказал, что я вела себя очень глупо, и взял с меня обещание никогда больше так не поступать.- Она вздохнула.- Жаль, что он уже обручен. Он идеально подходит тебе, Викки. Подумай, как прекрасно было бы, если бы ты тоже вышла замуж и поселилась здесь!- Она внезапно замолчала, пораженная убитым видом Викки.- Почему ты плачешь?
        Викки покачала головой и вытерла глаза:
        - Не обращай на меня внимания. Я… плачу потому, что ты будешь так счастлива!- Спрятав свой носовой платок, она сглотнула и тихо добавила: - Жаль, что у Робера нет брата-близнеца, тогда я могла бы выйти за него и у нас была бы двойная свадьба!
        Они выруливали с автомобильной стоянки, когда Викки заметила, что к больнице подъезжает еще одна машина. Она помахала рукой Джерарду Стендону.
        - Бедняга!- сочувственно произнесла Сузи.- Он выглядит совсем больным.
        - Он выглядит скорее рассеянным,- сказала Викки не без сочувствия, оглядываясь по сторонам, прежде чем выехать на главную дорогу.- Мне кажется, что он перенес достаточно сильный удар, который и выбил его из колеи. Возможно, он был увлечен какой-то женщиной, а она его бросила.
        - Интересно, не имеет ли к этому отношение доктор Жанера Молино. Она ведь тоже была его ученицей,- задумчиво произнесла Сузи.
        - У меня нет на это ответа. В любом случае я могу ошибаться,- ответила Викки. Ее мысли уже были далеко.- Неплохо бы вечером поехать на ферму. У тебя будет время побыть со своим возлюбленным, и, ради бога, расскажи ему об обследовании.
        Викки хорошо спала в ту ночь и провела следующее утро вместе с Сузи на низких холмах, любуясь сонным, почти пустынным пространством, раскинувшимся перед ними. Был опять солнечный, прозрачный день. Время, казалось, тянулось медленно, словно спешки и суеты внешнего мира и вовсе не существовало, и это давало ощущение покоя и безопасности.
        Горы, как она решила, были идеальным местом, где можно отвлечься от каждодневных хлопот. Викки начинала нравиться простая сельская жизнь с ее радостями, и ей вдруг захотелось отказаться от городских забот, чтобы погрузиться в эту спокойную, размеренную жизнь, где все было таким здоровым и настоящим. Приятно было видеть Сузи такой счастливой. Единственным облаком, затенявшим горизонт ее счастья, быт тот факт, что ей придется поселиться пол одной крышей со свекровью.
        Их пригласили провести вторую половину дня и вечер в замке Бриссар. Они приехали вскоре после обеда и застали Робера, нетерпеливо вышагивавшего по двору.
        - Мама отправилась на сельский праздник,- сказал он.
        Итак, мать Робера поехала вперед, а девушек он должен привезти позже. Праздник состоится в хорошо сохранившемся замке недалеко от поместья Бриссаров. Робер рассказывал об этом Сузи, которая сидела в машине рядом с ним. Викки, устроившаяся на заднем сиденье, слышала, что он называет этот замок «Вено», однако не обратила на это особого внимания. Ее заинтересовали группы, шедшие вдоль дороги и явно стремящиеся попасть на организуемые по случаю праздника банкеты. В отличие от Англии пикники здесь устраивались на выставленных в ряд многочисленных складных столиках.
        Замок «Вено» был построен в восемнадцатом веке, и на Викки, увидевшую его сквозь гущу деревьев, он произвел сильное впечатление. Внушительное здание из камня с резным фасадом и двумя одинаковыми башнями действительно отлично сохранилось, так же как и окружавший его парк.
        Просторный двор, над которым возвышалась часовая башня с флюгером, был заставлен складными столиками и скамейками. Робер припарковал машину и, подхватив девушек под руки, поспешил сквозь веселую толпу к ларьку мадам Бриссар. Она торговала очень бойко, и ей помогали добровольцы. Она была слишком занята и лишь перебросилась с ними несколькими словечками, поэтому они смешались с толпой, решив поучаствовать во всеобщих развлечениях.
        Викки очень нравились эта зажигающая суета, веселые и счастливые лица и озорные французские песенки. Толпа разделила их с Сузи и Робером, и, когда она снова увидела их, они были так поглощены друг другом, что она просто не могла позволить себе мешать им.
        Она заняла очередь, чтобы участвовать в игре - нужно было попасть в чучело лисы. Ей повезло, она попала в цель, за что ей вручили приз - маленькую копию очаровательного мышонка Топо с двумя выступающими вперед зубами - игрушку из коричневой замши.
        - Браво, мадемуазель!
        У нее екнуло сердце. Ги Рансар, широкоплечий, высокий и красивый, в сером костюме, смотрел на нее сверху вниз.
        Она радостно рассмеялась:
        - Я не знала, что вы посещаете сельские праздники, доктор Рансар!
        - Я не посещаю,- сухо ответил он.- На этот раз праздник посетил меня. Он приходит в это время в замок «Вено» уже многие годы.
        Ее темные глаза расширились.
        - Так это ваш замок?
        - А разве Робер не говорил вам? Кстати, а где он?
        - Они с Сузи где-то здесь,- ответила Викки неуверенно.
        - Ах, вы, конечно, проявляете деликатность и оставляете влюбленных наедине. Не хотите ли осмотреть замок, мадемуазель?
        - С удовольствием,- ответила она. Все было как в тумане. Неожиданность их встречи спутала все ее мысли, но она сумела собраться и спокойно двинуться рядом с ним, позволяя вести себя сквозь толпу.- Я вспоминаю, что Робер упоминал о замке «Вено» по пути сюда, но я не связала его с вами. Вообще, честно говоря, я мало обращала внимания на то, что он говорил, я была слишком поглощена окружающей красотой.
        И сразу у обоих всплыла в памяти картина: две машины останавливаются друг против друга на горной дороге на расстоянии нескольких дюймов, им угрожает столкновение, они могут рухнуть в пропасть. Интересно, подумала она, глядя на его четкий профиль, помнит ли он о том, как она извинялась за то, что пропустила знак, указывающий на одностороннее движение, который находился у подножия горы. Ги, не говоря ни слова, продолжал вести ее в огромный холл и затем по великолепной резной лестнице на верхний этаж замка.
        Он медленно открывал двери в просторные залы, обставленные с большим вкусом и безо всякой помпезности. Викки очень удивили ванные комнаты, оснащенные самыми современными приспособлениями. Ей понравились резные панели из фруктовых деревьев, украшающие стены и двери, роскошные цветные портьеры и в тон им обивка мебели.
        Особенно поразил ее воображение длинный элегантный салон на нижнем этаже с большим камином. Как хорошо, должно быть, было зажигать его в темные зимние вечера!
        Наконец они добрались до главного зала. Его изюминкой были роскошный бессарабский ковер и гравюры на стенах.
        - Прикосновение гения позволяет сочетать старое с новым,- сказала Викки, оглядываясь в восхищении.
        - Вам нравится?
        - Все это необыкновенно,- выдохнула она. Пораженная таким обилием элегантности и красоты, она пробормотала: - Здесь все во французском стиле, неотразимом, очаровательном.
        - Как и наша встреча,- сказал он с дьявольским блеском в глазах. Итак, он помнил их первую встречу на горной дороге!- Что вы думаете о нашей стране?- спросил он, усаживая ее в кресло возле закрытого прозрачной занавеской окна лицом к солнцу.
        - Мне кажется, французская романтическая атмосфера расслабляет,- ответила она, подумав, что вряд ли это - подходящее выражение для описания того, что она ощущает в его присутствии. Сердце ее колотилось, как у подростка на первом свидании.
        В миг испарилась куда-то защитная реакция, которую она выработала уже давно, когда работала в аэропорту, где привлекательные мужчины, щеголявшие своей летной формой и большей частью женатые, часто флиртовали с ней. Ушла и ее прежняя неприязнь к холодному, подчеркнуто вежливому французу, который в этот момент наливал ей в бокал вино из резного стеклянного графина. Она вежливо приняла бокал и сумела не расплескать напиток.
        Ги небрежно прислонился к оконной раме и смотрел на ее стройную фигуру - она сидела напротив, скрестив изящные ноги.
        - Как вы себя чувствуете теперь, когда не надо волноваться по поводу сердца мадемуазель Сузи? Конечно, там есть некоторая слабость, которая всегда сохраняется после ревматической лихорадки, но, я думаю, она наконец-то осознала, как важно следить за своим здоровьем. Вы довольны?
        - Конечно. Я только хочу надеяться, что она будет счастлива в своем браке.- Викки сделала паузу, понимая, что ей следует несколько расширить ответ, ведь Ги, возможно, не подозревал, что она против того, чтобы Сузи жила вместе со своей будущей свекровью. Так оно и было.
        - Я думаю, что вы можете предоставить это Роберу. Он великолепный малый, и они, по-видимому, очень привязаны друг к другу.- Последовала пауза.- У вас сомнения потому, что мадемуазель Сузи выходит замуж за француза? Вы полагаете, что французы не могут быть хорошими мужьями?
        Викки слегка оторопела от такой трактовки ее слов.
        - Вы, конечно, слышали, что французы часто заводят любовниц,- продолжал он.- Но разве это не относится в такой же мере к англичанам? А почему? Потому что они женятся по расчету, вместо того чтобы руководствоваться сердцем. Конечно, существует распущенный тип мужчин, но он встречается в любой стране.- Его голубые глаза засверкали.- Встречаются еще женщины, которые могут оттолкнуть мужчину своей холодностью.- Он выпрямился.- Когда два человека по-настоящему подходят друг другу, никаких проблем не возникает. Мне кажется, что Робер и его невеста относятся именно к таким счастливчикам.
        Викки была потрясена, потому что невольно она заглянула в его холодную душу. Она знала, что врачи обычно осторожны в выборе жен, и поняла, что, действуя методом исключения, он остановил свой выбор на достопочтенной Жанере.
        Значит, он любит ее. Что-то похожее на ревность колыхнулось в душе. Сузи намекнула на огонь, скрывающийся под внешней холодностью Рансара. Возможно, он сдерживает порывы, пока не женился на своей врачихе. Викки почувствовала спазм в горле и решила тут же уйти. Она поставила на стол бокал с недопитым вином, к которому внезапно утратила вкус, и сказала жестко:
        - Я ничего не имею против Робера. Он мне очень нравится, и я не сомневаюсь, что он сделает Сузи счастливой.
        - Вы будете чувствовать себя одинокой, когда ваша сестра выйдет замуж?
        - Естественно, мне будет ее не хватать, но я с этим справлюсь.
        - А чем вы занимаетесь, мадемуазель?
        - Я работаю секретарем в аэропорту.
        - А, значит, там у вас имеется лихой пилот, который ждет вашего возвращения?- Он спросил об этом, глядя на ее пальцы, на которых не было ни одного кольца.
        - Нет.- Она встала, сжимая в руке свою сумочку.- Мне надо идти. Сестра будет искать меня.
        Он расплылся в улыбке:
        - Ваша сестра вместе с Робером и мадам Бриссар находятся сейчас в малом салоне, где им подают закуски. Я отведу вас к ним, а потом мне нужно будет уехать.
        - Закуски?- повторила она.- Не может быть, чтобы вы угощали всех, кто приехал сюда!
        - Большой салон освобожден от мебели, там расставлены сейчас складные столы. Это все устроили организаторы и их помощники. В малом же салоне, куда мы направляемся, собрались мои личные друзья.
        Слуга встретил их, когда они выходили из салона, с букетом роз, гладиолусов и гвоздик, великолепно подобранных.
        - Для мадемуазель,- сказал он с поклоном.
        - Спасибо, Поль,- поблагодарил Ги, когда Викки принимала букет.
        - Они прекрасны!- воскликнула Викки с сияющими глазами, когда слуга ушел.- Спасибо вам и спасибо за то, что вы показали мне все. Это было очень любезно с вашей стороны.
        - Это было удовольствием для меня, мадемуазель,- ответил Ги и направился с ней в малый салон.
        Позже во дворе устроили танцы, и вся молодежь принимала в них участие. Атмосфера была легкой и полной веселья. И все же Викки была не в настроении. Она танцевала, перелетая от одного партнера к другому, почти автоматически. Той ночью, в постели, она с болью мечтала о том, чтобы свадьба Сузи скорее состоялась и она могла бы уехать, не задерживаясь.
        В четверг утром пошел дождь. Викки открыла жалюзи в своей комнате - ей захотелось вдохнуть свежего воздуха и запах сырой земли. Робер заехал, чтобы отвезти Сузи в церковь, где им предстояло обсудить подробности предстоящей церемонии, а Викки провела день, помогая мадам Жассерон по хозяйству. Ей показалось, что хрупкая француженка выглядит не очень хорошо, и она заставила ее отдыхать, пока сама готовила обед. Робер будет с Сузи весь день, а месье Жассерон не придет поесть с поля до самого вечера. Итак, за столом они будут вдвоем.
        Мадам Жассерон ела очень неохотно, да и у Викки не было аппетита.
        - Я думаю, что на меня влияют изменения в жизни,- сказала мадам по секрету.- У меня никогда не было детей, а я очень хотела, чтобы они были.
        - Вы обращались к врачу?
        Мадам покачала головой:
        - Мы не очень доверяем врачам - мой муж и я. Много лет назад я обращалась к гинекологу - мне не удавалось забеременеть, но он только пожал плечами и посоветовал нам усыновить ребенка. Но это ведь не то же самое, что собственный ребенок, вы понимаете?
        Викки кивнула, представляя себе, как мадам Жассерон все эти годы должна была переживать, видя, как у ее друзей растут дети, и зная, что сама она бесплодна.
        После обеда Викки уговорила мадам Жассерон пойти отдохнуть в своей комнате. Сама же она обещала убрать со стола, помыть посуду и приготовить все для ужина. Викки умылась и переоделась, потом заглянула в комнату мадам и застала ее крепко спящей.
        Накинув дождевик с капюшоном, девушка отправилась в маленький городок, расположенный высоко в горах, который привлекал ее с момента приезда. Над городком возвышался старинный замок, который просто требовал, чтобы его осмотрели.
        Когда она выехала на своей Саре, дождь закончился и солнце стало проглядывать сквозь рассредоточившиеся по небу облака. После дождя везде было тихо. Виноград уже собрали, и листья виноградных лоз стали желтеть. А вот мимоза после дождя расцвела и сейчас красовалась во всем своем золотом великолепии. Викки очень любила мимозу и всегда покупала ее с удовольствием, когда та появлялась в магазинах, чтобы осветить зимний мрак. Теперь каждый раз эти желтые цветы будут напоминать ей о сказочной стране, которая так далеко и в которую так легко влюбиться.
        Дорога, лежавшая впереди, резко уходила вверх, и Сара, казалось, преодолевала ее с трудом. Возможно, для нее это тоже был неудачный день. А Сару не обманешь - если что-то было не так, она тут же реагировала по-своему. Викки искренне надеялась, что на этот раз ничего не случится, и оставила Сару, несмотря на ворчливый протест мотора, перед въездом в город.
        Она двинулась по узеньким улочкам вдоль оштукатуренных домиков. В центре городка кипела жизнь. Был рыночный день, и улицы заполонили ларьки, еще больше затрудняя движение. Было слишком шумно, чтобы наслаждаться прелестью старинного городка, и Викки присоединилась к небольшой группе людей, стоявших у входа в замок.
        Однако и здесь ее ждало разочарование, ибо интерьер оказался темным, мрачным и каким-то гнетущим. На улице Викки снова оказалась под льющимся дождем. Магазины и кафе были переполнены людьми, которые прятались от холодных капель. Когда она вернулась к Саре, уже успела вымокнуть до нитки. Она влезла в машину, включила
«дворники» и увидела, что от этого мало толку, поскольку дождь непрерывно лил на лобовое стекло.
        Сара была упрямой и завелась не сразу, издав нечто похожее на сдавленный чих. Она медленно поползла вниз по дороге - дождь превратил асфальт в скользкое покрытие, напоминающее ледяной каток. Изгибы серпантина на спуске, которые сначала казались легкими искривлениями, теперь превратились в настоящий кошмар. Глаза Викки начали болеть. Она вглядывалась в дорогу сквозь завесу дождя, и, когда неожиданно ком земли или камень падал сверху на дорогу, она в панике резко нажимала на тормоз.
        Во время очередного камнепада Сара соскользнула-таки с дороги и застряла под странным углом, глубоко увязнув в размытой дождем земле. Слегка напуганная Викки вылезла из машины. Оглянувшись, она увидела, что причиной недоразумения стала всего-навсего маленькая кучка камней, которую она могла легко объехать, если бы не растерялась.
        Ее капюшон наполнился водой, а с носа падали капли дождя. Она стала озираться в поисках телефона-автомата. В отчаянии она смотрела вокруг и вдруг увидела приближающуюся машину, которая казалась совсем темной в потоках дождя. Машина быстро приблизилась, дверца распахнулась и глубокий голос окликнул ее:
        - Мадемуазель, идите сюда!
        Викки растерялась, но послушно скользнула на переднее сиденье и оказалась рядом с Ги Рансаром. Она сняла свой промокший шарф.
        - Все из-за Сары,- выдавила она.- Она застряла на обочине дороги.
        - Сара?- переспросил он, нахмурившись.- Вы хотите сказать, мадемуазель Сузи?
        - Нет, машина. Мы зовем ее Сара.
        Выражение его лица продолжало оставаться строгим. Он не без усилия наклонился в ее сторону, чтобы проверить, надежно ли закрыта дверца:
        - Я пошлю потом кого-нибудь, чтобы вытащить ее. Что вы вообще делаете на улице в такой день?
        Викки, вытирая рукой капли дождя со своего лица, почувствовала, как в другую ее руку вкладывают большой мужской носовой платок, поскольку ее собственный давно уже превратился в скомканный мокрый комочек.
        - Я была на экскурсии в замке «Клэр» и ужасно разочаровалась. Там так темно и все покрыто плесенью.- Она даже вздрогнула, вспомнив о замке. В следующее мгновение Ги подсунул ей под нос маленькую фляжку с коньяком.
        - Выпейте,- скомандовал он,- это спасет вас от простуды.
        Запах коньяка заставил ее отпрянуть, но сопротивлялась она до тех пор, пока не увидела его сердитого взгляда. Отпив немного, она заметила, что завитки волос, спадающих ему на лоб, слиплись от пота. Он явно объезжал своих больных и сейчас проявлял нетерпение из-за задержки. Не желая больше мешать ему, Викки сделала новый, большой глоток обжигающей жидкости. Она закашлялась, но он настоял на том, чтобы она сделала еще несколько глотков, прежде чем вернуть ему фляжку, которую он отправил в свою аптечку.
        - Вы промокли,- сказал Ги.- Снимите дождевик.
        Он помог ей высвободить руки из рукавов, затем повернулся к заднему сиденью и достал оттуда плед, который всегда возил с собой. Она чувствовала его волнующую близость, когда он укрывал пледом ее плечи. Несколько секунд, во время которых она затаила дыхание, он внимательно рассматривал ее, погружаясь в глубину темных глаз, глядя на мокрое от дождя лицо и на волосы, красиво вьющиеся на маленькой головке.
        - Я нанесу один визит, а потом отвезу вас назад на ферму,- сказал он, заводя машину. При этом особой радости предстоящему крюку Викки на его лице не заметила и сдержанно ответила:
        - Мне очень жаль, что я нарушила ваши планы, но завозить меня на ферму нет никакой необходимости. Мы скоро будем проезжать гараж. Все, что нужно,- это высадить меня там. Об остальном я позабочусь сама.
        Он ничего не ответил, лишь продолжал сосредоточенно следить за дорогой. Только шорох «дворников», метавшихся по ветровому стеклу, нарушал повисшее молчание.
        Викки закусила губу. Да, он ее подобрал, подумала она мрачно. И твердо решила приложить все силы к тому, чтобы не попадать больше ни в какие неприятные ситуации во Франции. От мужчины же, который сидел сейчас рядом с ней, вряд ли можно было ожидать неприятностей.
        Его будущие жизнь и карьера были уже четко распланированы его расчетливым мозгом. Поездка с лекциями, чтобы леди доктор ощутила его отсутствие, затем возвращение в ее раскрытые объятия и в завершение - свадьба. В каком-то смысле оба они были всего лишь крохотными винтиками огромной медицинской машины. Если у них когда-нибудь родятся дети, они будут расти в условиях материального благополучия, но без ласки и любви, которые могли бы им дать родители с менее четко намеченной карьерой. Викки задрожала при мысли о его детях. Ее горло сдавило, и она слепо осмотрелась вокруг, стараясь найти какой-нибудь повод к разговору, чтобы рассеять болезненный исток своих мыслей.
        - Как себя чувствует мистер Стендон?- спросила она тихо.- Мы видели его вчера в больнице.
        Ги ловко преодолел крутой поворот:
        - Жерар поправится со временем. Он запустил свое здоровье и теперь должен за это расплачи ваться.
        - Бедняга! Он не женат?
        - Нет,- лаконично ответил он.
        Викки ждала, что он добавит что-нибудь к своему односложному ответу, но он не сказал больше ни слова. Спустя минуту он остановил машину у ворот фермы и поднял воротник своего макинтоша.
        - К сожалению, у меня нет в машине модный журналов, которые вы могли бы полистать, пока будете ждать меня, но я скоро вернусь. В бардачке есть, правда, автомобильный журнал.
        Он открыл дверцу, вылез в грязь и направился по утрамбованной дорожке в лом. Викки достала журнал, о котором он упомянул, рассеянно перелистала страницы. С удовольствием глядя на роскошные автомобили, она подумала, что он, вероятно, планирует купить новую машину, чтобы в ней отправиться в свадебное путешествие. Девушка нервно швырнула журнал назад в бардачок. Бросив взгляд на часы, она поняла, что тускнеющий свет за окном вызван не дождевыми облаками, а приближением вечера, и мысли ее перенеслись к мадам Жассерон; она надеялась, что та чувствует себя немного лучше после того, как поспала днем. Викки привязалась к ней, и ее беспокоила мысль, что недомогание мадам могло означать что-нибудь серьезное. Она все еще думала о француженке, когда Ги вернулся в машину.
        Он открыл дверцу, и в салон хлынул сырой воздух. Усевшись за руль, он стал вытирать мокрое лицо и волосы носовым платком, которым Викки тоже вытирала лицо, и она была этому по-глупому рада.
        Он завел машину и развернул ее.
        - Я беспокоюсь о мадам Жассерон,- сказала девушка.- В последние два дня она выглядела довольно плохо. Сегодня утром мне показалось, что у нее что-то болит. Когда я сказала, что следовало бы обратиться к доктору, она не захотела.- Викки взглянула на его темный четкий профиль, не зная, о чем он думает, и спешно продолжила: - Я не хочу задерживать вас, я знаю, что вы очень заняты, но мне было бы спокойнее, если бы вы просто заскочили посмотреть, в порядке ли она.
        - А что месье Жассерон? Разве то, что его жена плохо себя чувствует, не приводит его к мысли, что следует вызвать врача?
        - Он ничего не знает. Мадам делает все, чтобы скрыть боль от него.- Викки помолчала и не сказала ему то, чем мадам Жассерон поделилась с ней по секрету. Поскольку он продолжал молчать, она подумала, что, возможно, не следовало вообще говорить ему ничего.- Может быть, это просто пустяк и, приехав, мы застанем ее здоровой, но… она выглядела такой ужасно усталой и измученной,- проговорила девушка неуверенно.
        По сравнению с ее слабым, приглушенным голоском его бас прозвучал громко и раскатисто:
        - Нет ничего необычного в том, что женщина в определенном возрасте в средние годы - выглядит подобным образом. У большинства женщин появляется малокровие, когда они делаются старше. Я не помню, чтобы ее имя встречалось в записях доктора Молино, но раз вы так беспокоитесь, я поеду с вами.
        Месье Жассерон, заметно опечаленный, встретил их у дверей дома фермы.
        - Ах, доктор!- воскликнул он.- Я так рад, что мадемуазель привезла вас, чтобы осмотреть мою жену. Она очень больна. Идемте, я провожу вас к ней.
        Ги бросил взгляд на удивленную Викки и, перепрыгивая через две ступеньки, направился за месье Жассероном, который поблагодарил Викки за то, что она привезла врача.
        Викки отправилась на кухню, чтобы позаботиться о еде для месье Жассерона. Его рабочая куртка и наколенники валялись на стуле, они были совершенно мокрыми, и с них капала вода в таз, стоявший на кафельном полу. Закончив работу, он, вероятно, сразу пошел посмотреть, что с мадам - ведь обычно она ждала его возвращения на кухне, накрывая на стол. Он поднялся наверх и обнаружил ее в постели. Бедный месье Жассерон!
        Викки подняла разбросанные вещи, развесила их сохнуть, вытерла лужи на полу. На плите кипел большой котел с водой, а из печи аппетитно пахло пирогом. Когда Ги вошел, он застал ее накрывающей на стол.
        Его улыбка была несколько насмешливой.
        - Мадам Жассерон беременна, причем уже довольно давно,- сказал он, опуская свою длинную, узкую руку в карман плаща, чтобы достать блокнот и ручку. Быстро написав что-то, он вырвал листок из блокнота и положил его на стол.- Может быть, вы позаботитесь о том, чтобы она получила эти лекарства как можно скорее? Относительно же вашей машины я уже позвонил в аварийную службу. Ваша… Сара появится здесь не позже завтрашнего утра.
        - О, спасибо!- произнесла в замешательстве Викки. Она все еще была под впечатлением того, что у мадам Жассерон будет ребенок, которого она так долго ждала.- Все это похоже на чудо,- сказала она, сияя своими темными глазами.
        Он поднял бровь.
        - Чудо, мадемуазель?- спросил он, укладывая на место блокнот и ручку.
        - Видите ли, месье и мадам Жассерон очень переживали, что у них нет детей. А теперь у них будет ребенок. Я так рада!
        - Она что, не обращалась за советом к медику?
        - Обращалась, но он посоветовал ей усыновить ребенка.
        Ги пожал своими широкими плечами:
        - Ну значит, теперь мадам получит то, чего ей так хочется. Вы любите детей, мадемуазель?
        - Я обожаю их, и, конечно, они играют большую роль в семейном счастье. Я буду очень любить детей Сузи.- Она взглянула на него, и глаза ее в тот момент были гораздо выразительнее, чем она могла предположить.- Она ведь сможет иметь детей, не так ли?
        Он не успел ответить, так как вошел месье Жассерон. Его и без того румяное лицо сияло.
        - Одно мгновение, доктор! Вы должны вместе с нами поднять тост, прежде чем уедете. Для моей жены и для меня это момент особого счастья и гордости!- воскликнул он возбужденно.
        Ги быстро взглянул на часы и, казалось, собирался было отказаться, но месье Жассерон уже достал бутылку шампанского и бокалы.
        - За мадам!- провозгласил он.
        - За мадам!- повторили они хором. Осушив бокал, месье Жассерон поднял бутылку:
        - Еще глоток - на этот раз моей жене. Ей не повредит?
        Ги поставил свой бокал:
        - Я сомневаюсь, что сейчас, в ее положении, мадам может повредить что-нибудь, кроме тяжелой работы. Мадам Жассерон должна оставаться активной, но не переутомляться. Вы понимаете?
        Месье Жассерон сделал возмущенный жест, подняв вверх свои ладони. Затем, снова поблагодарив Ги, будто он был причастен к положению мадам, попрощался с ним и, улыбаясь, отправился наверх отнести мадам ее бокал.
        Викки, занятая тем, что прибиралась на столе, сказала, не поднимая головы:
        - Вы не ответили на мой вопрос по поводу Сузи. Сможет ли она иметь ребенка?
        Ответ последовал не сразу:
        - Вы слишком беспокоитесь о других. Уберите в буфет эту бутылку шампанского, чтобы месье Жассерон не решил в честь своей победы напиться. Он явно настроен продолжить праздник. В настоящее время мадам чувствует себя достаточно хорошо, чтобы встать. У вашей сестры тоже все будет в порядке. До свидания, мадемуазель Кендон!
        Сузи разделила радость Викки, когда узнала о мадам Жассерон.
        - Ты знаешь, Викки,- сказала она, когда вечером они ложились спать,- я хотела бы, чтобы ты осталась до тех пор, пока у мадам Жассерон не родится ребеночек, и тогда ты будешь здесь, когда мы вернемся из свадебного путешествия. Мне бы так этого хотелось!- В ее голосе звучала мольба.
        - Если мадам Жассерон попросит меня остаться, я, конечно, останусь, особенно если это так много значит для тебя!- ответила Викки, подумав. Ги Рансар скоро уезжает читать свои лекции, и поэтому предложение Сузи казалось ей заманчивым.
        Мадам Жассерон тоже попросила ее остаться следующим же утром. После завтрака, когда Викки шла будить Сузи, мадам остановила ее. Она выглядела много лучше. Усталость исчезла, лицо ее светилось счастьем и спокойствием.
        - Я хотела бы, чтобы вы остались со мной до тех пор, пока у меня не родится малыш, - сказала она.- Мой муж нанимает женщину из деревни, которая будет работать каждый день на молочной ферме, и вам, следовательно, не придется очень много помогать по хозяйству.- Она вздохнула.- По правде говоря, мадемуазель, я немного боюсь. Я уже не молода, и все еще может обернуться плохо.
        Викки тепло обняла ее:
        - Вы такая же суеверная, как Сузи. Она до смерти боится, что какая-нибудь случайность может помешать ей выйти за Робера. Ничего плохого не произойдет, и, чтобы подтвердить это, я останусь с вами, пока все не будет позади. И я не должна забыть о ваших рецептах, когда буду в городе сегодня утром. Я зайду еще в специальный магазин детского белья, чтобы взять выкройки для шитья и шерсть. Поверьте мне, мадам, у вас не будет времени для грусти.- Она взглянула в сторону кухни, когда во дворе загудела машина.- Похоже, это Сара.
        Она выскочила во двор и увидела, как Сара въезжает в него почти застенчиво. Ей это не показалось - Сару вычистили и отполировали до необыкновенного блеска. Молодой человек в рабочем комбинезоне и берете, лихо сидящем на черной шевелюре, высунул голову из окна машины.
        - Мадемуазель Кендон?- осведомился он вежливо, а затем, когда Викки улыбнувшись кивнула, добавил: - Ваша машина, мадемуазель.
        - Спасибо,- поблагодарила она.- Подождите минутку, я схожу за кошельком, чтобы расплатиться с вами.
        - Нет-нет,- молодой человек решительно отклонил эту идею.
        - Ну вы должны принять чаевые, и я заплачу за гараж,- настаивала она.
        Он ухмыльнулся:
        - Вы хотите сказать, за мой гараж. Он сделал легкий полупоклон.- Я служу у доктора Рансара в качестве мастера на все руки. К вашим услугам.
        Викки быстро сообразила, что сказанное по-французски «мастер на все руки» скорее означает «мальчик на побегушках». Значит, Ги Рансар не звонил ни в какой гараж, вместо этого он приказал своему человеку забрать Сару.
        Она глядела вслед уходящему молодому человеку со смешанным чувством. Она предпочла бы расплатиться за гараж, вместо того чтобы быть обязанной Ги Рансару.
        Глава 6
        Поездка в город на Саре была веселой. Машину вела Сузи, окрыленная мыслями о своей свадьбе, которая должна была состояться уже завтра. Викки тоже радовалась, будто бы это ей выпало счастье. Радовалась она и за мадам Жассерон. В городе девушка отправилась в аптеку с рецептами мадам, оставив Сузи у портнихи, чтобы она могла получить свое подвенечное платье. Она сделала покупки, зашла в магазин, где приобрела шерсть и выкройки для малыша и уже укладывала пакеты в автомобиль, когда услышала, как кто-то ее окликает по-английски.
        Это был Джерард Стендон. Он вылез из машины, которую только что припарковал недалеко от Сары. Он выглядел бодрее и лучше, чем в прошлый раз, если не считать его потухшего взгляда.
        - Добрый день, мисс Кендон. Как вы себя чувствуете, и как поживает ваша прелестная сестра?
        - Спасибо, у нас все хорошо. Я, собственно говоря, жду Сузи. Она забирает у портнихи свое платье, сшитое специально для завтрашнего знаменательного дня.
        Он притворно вздохнул:
        - Увы, как хорошо быть молодым и влюбленным!
        - Но вы вовсе не стары,- возразила она, улыбнувшись. Она чувствовала некоторую связь между собой и этим человеком, ведь он был ее соотечественником.
        - Я чувствую себя старым, когда встречаю кого-нибудь столь же юного и сияющего, как вы. Вы не выпьете со мной кофе?
        - С удовольствием. Только где-нибудь поблизости, чтобы Сузи не потеряла нас.
        Они перешли улицу и подошли к маленькому кафе со столиками под цветным навесом, стоящими на тротуаре.
        - Она наверняка заметит нас,- сказал Джерард, усаживая ее за столик. Потом сел сам и заказал официанту кофе. Затем он положил руки на столик, сцепил пальцы и взглянул на нее: - Я надеюсь, что вы не уедете сразу после свадьбы.
        - Нет, я пробуду здесь еще некоторое время.
        - Очень рад слышать это. Может быть, мы увидимся с вами.
        Она ответила после некоторой паузы и поняла, что он заметил задержку:
        - Почему бы и нет, раз вы живете в Ницце. Однако вряд ли мы будем видеться часто.
        - Я не живу в Ницце,- сказал он с улыбкой.- Я просто оказался там, когда мы встретились в первый раз. Вы не помолвлены?
        - Нет. А почему вы спрашиваете?
        - Потому что мне показалось, что вы были рады встретить меня. Разве вам не нравится выезжать с мужчинами?
        - Я не имею ничего против. Почему я должна быть против?
        - Я не знаю. Но был бы рад изредка встречаться с вами, если позволите. Я заметил, что вы предпочитаете вдумчивую беседу бездумной болтовне, а я уже достиг такого возраста, что мне приятно, когда хорошенькая девушка еще и неглупа.
        - Большое спасибо.- Его слова польстили Викки.- Я рада, что вы не сказали, что предпочитаете неглупую женщину хорошенькой. Это нанесло бы мне серьезный удар.
        Он с одобрением окинул ее улыбающееся личико искушенным взглядом.
        - Редкое сочетание,- произнес он, словно бы про себя.- Темные глаза и светлые волосы. Вы больше, чем хорошенькая, вы - один из изящнейших лакомых кусочков, которые когда-либо попадались мне на глаза.
        Официант, принесший кофе, подошел к их столику одновременно с Сузи.
        - А я подумала, где же вы?- весело воскликнула она.- Я видела тебя из ателье, когда укладывала свое платье и свадебные подарки.- Взволнованная, она села рядом с Викки.- У меня еще два подарка. Привет, мистер Стендон. Надеюсь, вам лучше?
        - Да, спасибо.- Он обратился к официанту, который еще не успел отойти: - Еще один кофе, пожалуйста, для мадемуазель.- Официант ушел, и Джерард посмотрел на Сузи с улыбкой: - Вы выглядите как шаловливый щенок. Готовы к завтрашнему великому дню?
        Она рассмеялась:
        - Еще бы!
        - Смотри!- сказала Викки, посмеиваясь.- Этот человек разбрасывает комплименты, как конфетти!
        Джерард откинулся на спинку стула с выражением некоторого осуждения:
        - Ги устраивает холостяцкую вечеринку в своем замке сегодня вечером для Робера. Я с нетерпением жду ее. Все будет как в прежние времена.
        Он вежливо принял кофе у официанта и передал его Сузи, одарив ее легкой улыбкой, которая таила в себе обаяние и опыт. Викки отметила призыв в этой улыбке и подумала, является ли он холостяком по собственному желанию или потому, что его отвергла женщина, которую он любил.
        - Значит, доктора Жанеры Молино не будет там?- спросила она.
        Тотчас же улыбка сошла с его губ, лицо посуровело.
        - Нет, вечеринка строго для мужчин. Когда ее папа поправится, я не удивлюсь, если она и Ги объявят о своей помолвке.
        Боль в сердце заставила Викки горько улыбнуться:
        - И тогда вы останетесь единственным холостяком. Я удивляюсь, как какая-нибудь хорошенькая француженка до сих пор вас не подцепила.
        Он пожал плечами:
        - Возможно, я не принадлежу к числу мужчин, подходящих для брака, или я был просто слишком занят развлечениями всякого рода. Машина открывает для этого кучу возможностей. Франция - веселая страна.
        Итак, он не выдавал себя никак. Однако тень, которая легла на его лицо при упоминании имени Жанеры, была красноречивее всяких слов. Вполне возможно, что он был в нее влюблен. Ему, вероятно, было за двадцать, когда он начал преподавать и когда у него учились Ги, Робер и Жанера. Это означало, что сейчас ему немногим больше сорока, а Жанере - под тридцать.
        И вдруг в кафе появилась сама Жанера - стройная тень упала на их столик.
        - Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?- сказала она.- Я просто умираю от желания выпить кофе.
        Джерард быстро пододвинул еще один стул, и она уселась - шикарная женщина, одетая во все дорогое. Вокруг нее царила атмосфера элегантности, создаваемая, возможно, ароматом изысканных духов.
        - Надеюсь, я не помешаю,- сказала она, мило улыбаясь, и, слегка приподняв брови, оглядела всех троих. Потом небрежно извлекла из сумочки портсигар и предложила всем закурить. Все вежливо отказались, но Джерард услужливо протянул ей зажигалку.
        - Мы, собственно говоря, не вели никаких тайных разговоров,- заметил он шутливо. - Как себя чувствует папа?
        - Он поправляется,- ответила она, наклоняясь к нему, чтобы прикурить. Затянувшись, она откинулась на спинку стула и спросила: - Как чувствуете себя вы?
        - Очень хорошо,- коротко ответил он.
        - Ги сказал, что вы вернулись насовсем.- Она одарила сияющей улыбкой официанта, который принес ей кофе. Улыбка же, адресованная Джерарду, была менее сияющей.- Вы похудели,- сказала она.
        - Я хочу выглядеть как можно лучше на завтрашней свадьбе.
        - О конечно.- Она взглянула на Сузи.- Спасибо за приглашение. Я обязательно постараюсь быть, но сейчас я почему-то чувствую себя слегка усталой.
        Джерард настороженно наблюдал за тем, как она пьет кофе. Когда же он заговорил, в голосе его прозвучала враждебность:
        - Ги помогает вам сейчас, не так ли? Он несомненно успевает проделать больше работы, чем ваш папа. Вы не должны чувствовать себя усталой.
        Она сбросила свое элегантное пальто с плеч.
        - Я легла сегодня под утро. Вчера вечером я была с Ги на вечеринке. Этот человек неутомим. Сегодня утром он был свеж, как заря. А я едва передвигаю ноги.
        - Ну ничего,- сказал Джерард насмешливо.- У Ги наверняка мешки под глазами после вчерашней вечеринки.
        Викки вынесла удар - Жанера провела вечер с Ги - и сосредоточила внимание на странной паре, сидевшей перед ней. Вернее, странным было их поведение. Как старые друзья, они, конечно, могли позволить себе поддевать друг друга, но эти двое скорее напоминали сражающихся баранов, навостривших свои рога, прежде чем броситься друг на друга.
        Викки показалось, что Жанера сознательно упомянула о том, что была вчера на вечеринке с Ги, чтобы спровоцировать Джерарда. Однако Джерард не ринулся в бой. Он болтал с Сузи и с ней, пока Жанера пила кофе и прислушивалась к их разговору. Как Викки и ожидала, она встала из-за столика первой, и они поднялись вслед за ней.
        Утро несколько омрачил мелкий дождь. Была суббота. Войдя к Сузи с подвенечным платьем в руках, Викки нашла ее озабоченно выглядывающей в окно спальни. Викки разгладила рукой складки на платье и повесила его на дверцу гардероба.
        - Доброе утро, малышка. День будет великолепным, когда рассеется туман,- поприветствовала она сестру.- Очаровательное платье, и ты будешь в нем выглядеть потрясающе!
        Платье Викки тоже было очень женственным - голубого цвета, с эффектным сочетанием замши и чистого шелка. Да еще с капюшоном, подбитым белым шелком. Платье подчеркивало нежные линии ее фигуры и очень ей шло.
        Джерард приехал заранее, чтобы отвезти невесту в ратушу, и Викки взволнованно подумала, что никогда еще не видела Сузи такой очаровательной. Ее платье в средневековом стиле из белого кружева и длинная фата были ей к лицу.
        Все шло хорошо. Молодые побывали сначала в городской ратуше, чтобы зарегистрировать брак, а затем направились в церковь. Во время церемонии венчания Викки держала букет невесты, почти не глядя на высокую фигуру Ги, который стоял рядом с Робером.
        Наконец все было кончено. Невесту и жениха отвезли на прием, а Ги посадил Викки в свою машину. Он очаровательно улыбнулся ей, окинув взглядом изящные линии ее фигуры, нежный овал лица и влажный блеск глаз, потому что Викки с трудом сдерживала слезы.
        - Не могу и передать, как прелестно вы выглядите, мадемуазель. Вы почти затмеваете невесту!- сказал он тихо.
        Она не знала, говорил ли он то же самое Жанере, которая в церкви также выглядела великолепно в светло-лимонном туалете. Эта мысль задевала ее, но она смогла ответить ему вполне непринужденно:
        - Спасибо. Нам повезло, что день такой чудесный!
        Он согласился:
        - Да, погода, конечно, делает все особенным хотя я думаю, что невеста с женихом вряд ли заметили бы, если бы погода была плохой. Они слишком поглощены друг другом.
        - Французы обычно женятся рано?- спросила она с любопытством.
        - Большинство - да, но некоторые ловят свое счастье довольно долго.
        - Как вы?- спросила она и только потом поняла, что не нужно было задавать такой вопрос.
        - Ничего, мое время придет!- отозвался он.- Возможно, даже уже пришло.
        Викки почувствовала, как сердце ее сжалось от боли. Зачем она заговорила об этом, ведь она знает, что он почти помолвлен с Жанерой. Она глубже вжалась в сиденье, несколько потрясенная, потому что вдруг поняла, что все буйство се чувств и эмоций, все ее беспокойство вызвано одним-единственным человеком. Она была влюблена в мужчину, который сидел рядом с ней, мужчину, который привлекал ее с того самого дня, как они впервые встретились. Ей нравились его длинные, сильные ноги и руки, его голубые глаза, темневшие, когда он гневался, его красиво очерченные губы, когда они изгибались в улыбке, его вежливость и мягкость.
        Она широко улыбнулась ему и сказала, постаравшись придать своим словам и голосу легкость:
        - Я надеюсь, что вы будете очень счастливы!
        - Я в этом не сомневаюсь,- ответил он.
        Тем временем машина подъехала к замку Бриссар, и Ги помог девушке выйти. Они вошли в дом вместе. Сузи и Робер встречали их в дверях гостиной. К этому моменту Викки уже взяла себя в руки.
        Длинный стол, на котором были разложены карточки приглашенных, был сервирован серебром и резным стеклом. В центре располагался роскошный букет цветов. Шампанское разлили по бокалам. Ги предложил тост, и все пошло так, как и должно было идти на свадьбе.
        Позже Викки поднялась с Сузи наверх, чтобы помочь ей переодеться в платье, в котором она должна была уезжать. Ее гардероб был перевезен в замок заранее, и теперь она выглядела шикарно в шерстяном костюме-тройке бирюзового цвета с белой отделкой.
        С отъездом Сузи Викки почувствовала пустоту, которую она должна была как-то заполнить. Она стала распределять свадебный пирог между гостями, думая о матери, которая смогла так бессердечно оставить своих дочерей.
        Итак, Сузи уехала. Викки стала проводить все больше времени с мадам Жассерон, которая посвятила ее в искусство французской кухни. Девушка часто сопровождала мадам на рынок, где в обычае было не обращать внимания на выставленные на витрине товары, а требовать чего-то невиданного из потайных хранилищ под прилавком.
        Этот торг между покупателями и продавцами часто бывал горяч, но недолог, потому что, если покупательнице что-то не нравилось, она просто отходила с гордым видом к следующему прилавку. Однажды Викки была свидетельницей подобного спора. Обидные слова, в сердцах брошенные, сопровождались дикой жестикуляцией. Но затем, когда около недовольной пары покупатель-продавец собралась толпа зевак, все тут же кончилось заключением мира, и участники сражения стали пожимать друг другу руки.
        Постепенно Викки погрузилась в этот сонный сельский мир, где время тянулось так же медленно, Как запряженные лошадьми повозки, которые все еще использовались старшим поколением для поездок в церковь и на рынок; в мир, где фермеры доили коров в огородах, окруженные домашней птицей.
        Когда грузовичок мистера Жассерона отправили в ремонт, Викки стала отвозить продукцию фермы на рынок на своей Саре.
        С некоторых пор Сара вела себя очень странно. Обычно, чувствуя ласковое и нежное управление Викки, она была послушной. Но теперь она стала похожей на необузданного мула, постоянно взбрыкивала, проявляя нетерпение. Может быть, она не хотела, чтобы ее использовали в качестве грузовика, и рассматривала это как своего рода понижение в должности? В завершение всего в один прекрасный день месье Жассерон сказал, что она начала издавать какие-то грубые звуки, и Викки решила отвезти ее в гараж для техосмотра.
        Гараж, который рекомендовал месье Жассерон, находился примерно в двух километрах от фермы. Итак, однажды вечером, когда мадам Жассерон отдыхала, Викки направилась туда. Сара, однако, все продолжала кряхтеть и брыкаться, и, когда они уже отъехали на такое расстояние, что можно было видеть гараж, она заглохла окончательно.
        Викки вылезла, обнадеживающе похлопала ее по капоту и двинулась в гараж за помощью. Человек из гаража был очень услужлив, он осмотрел Сару очень тщательно и сказал, что починка займет от двух до трех часов, в зависимости от того, сколько посетителей за это время у него появится.
        Викки, зная, что эти приветливые люди достаточно свободно обходятся со временем, решила, что Сара будет готова не раньше следующего дня. Поэтому, поблагодарив мужчину, она отправилась пешком обратно.
        Первым ей встретился грузовик, а за ним следовала на довольно большой скорости легковушка. К ее удивлению, она остановилась.
        - Добрый день, мадемуазель. Вы уже прошли довольно много, и, я думаю, вы позволите подбросить вас туда, куда вы направляетесь,- улыбаясь, произнес Ги Рансар.
        - Я никуда не направляюсь. Сара вышла из строя, и я отвезла ее в ремонт. Поскольку он займет порядочно времени, я просто пошла по дороге, надеясь, что рано или поздно появится автобус,- объяснила Викки, напрочь забыв о своем недовольстве Сарой.
        - Если вы не спешите, можете составить мне компанию. Обещаю, вам понравится.
        Она несколько поколебалась возле открытой дверцы:
        - Я не помешаю вам?
        - Нисколько.
        Викки скользнула на сиденье рядом с ним, и он перегнулся через нее, чтобы проверить, надежно ли закрыта дверца. Его близость и сдержанное внимание заставили ее сердце бешено заколотиться.
        Автомобиль медленно тронулся. Вскоре главная дорога осталась позади, и они двинулись посреди виноградников и оливковых рощ.
        Потом на дороге встретились несколько медленно бредущих коз. Ги подождал, пока они уйдут в поле, и только после этого продолжил путь.
        - Вы видели, как делают вино, а сегодня вы увидите, как перегоняют бренди,- сказал он.- Большинство местных жителей кормит земля, которую они сами обрабатывают, поэтому красное вино - такая же ценность для них, как мед для пчел. Это не только развлечение, это и пища. Они пьют вино, чтобы восстановить силы, чтобы согреться после холодных часов работы в поле, чтобы поднять настроение когда случается неудача.
        Ги свернул на небольшую площадку возле узкой дороги и остановил машину. Он помог девушке выйти из машины, и дальше они двинулись в самую гущу виноградников, где со смехом и шутками работники собирали последние ягоды. Ги и Викки медленно шли по дорожкам, утрамбованным булыжниками, и время от времени натыкались на тележки, запряженные осликами. Грациозные женщины легко ступали по земле. Маленькие дети топали на своих толстых ножках, неся маленькие корзиночки с виноградом, а те, что были постарше, уже вполне успешно удерживали корзины на головах.
        - Добрый день, господин доктор!- приветствовали встречные Ги Рансара со всех сторон. Дети повторяли приветствия за старшими. Их губы были синими от винограда, по подбородкам стекал сок. Проходя мимо, Ги гладил маленькие детские головки.
        Вся эта небольшая процессия направлялась к строению, похожему на каменную пещеру. Подобно фермерскому дому, расположенному вблизи, это строение, похоже, было сооружено несколько веков назад. Зайдя внутрь, Викки увидела, как виноград помещают под медленно вращающиеся валы, которые давили его, после чего жидкость поступала в бочки. Затем виноградины снова разминались, на этот раз под прессом, который стоял под наклоном, так, чтобы готовый сок мог сливаться в сосуд, стоящий внизу.
        Викки предложили стакан вина прошлогоднего сбора - вино было прекрасным. Улыбающийся винодел был доволен, когда она сказала ему об этом. Он объяснил, что, после того как весь сок будет выдавлен из винограда, сухое выдавливание будет продолжаться под прессом, чтобы перегнать остатки для изготовления бренди.
        Ги, который оставил ее, чтобы посетить фермерский дом, вернулся, и они пошли к машине.
        - Нравится?- спросил он, глядя на нее с улыбкой, которая заставляла сильнее биться ее сердце.
        - Очень!- ответил она. Вино играло в ее глазах, когда она смотрела на него.- Они перерабатывают в вино весь виноград?
        Он протянул руку и взял ее за локоть - и вовремя, потому что она слегка споткнулась на дороге, мощенной булыжником, скользким от виноградного сока.
        - Нет. Некоторые сорта собираются раньше. Их хранят в темных пещерах или кладовых, где они созревают за зимние месяцы. Начиная с Рождества и до весны этот виноград продают - он сохраняется в прекрасном состоянии.
        - Это, вероятно, тяжелая жизнь - зарабатывать себе на пропитание, обрабатывая землю!- заметила Викки, чувствуя легкое головокружение от вина или, может быть, от близости Ги.
        - Но все они любят этот труд. Они в общем-то сами себе хозяева, выращивают то, что хотят, и собирают свой урожай тогда, когда считают время подходящим. В результате их нервы не напряжены так, как у тех, кто живет в больших городах.
        Он помог ей усесться в машину и, устроившись рядом, вырулил с площадки, взяв курс на следующую ферму. В то время как он зашел в дом посетить очередного пациента, жена фермера провела Викки в кладовые и там среди ослиной сбруи, различного фермерского инструмента и паутины предложила ей стакан терпкого красного вина.
        Вскоре к ним присоединился Ги, уже осмотревший своего больного. Нагнувшись, чтобы войти в кладовую, он насмешливо посмотрел на девушку. Она сидела на опрокинутой бочке и пила вино.
        - Надеюсь, это не вы опустошили бочку,- поддразнил ее он.- Нужно еще оставить место для бренди!
        Они были на окраине деревни, когда Ги остановился у сарая, примыкающего к ферме. Внутри стояли несколько котлов, в которых спокойно и равномерно булькала какая-то жидкость. Ги объяснил, что в котлах содержатся выжимки, остающиеся после изготовления вина. Котлы, черные и липкие от дегтя, были снабжены толстыми печными трубами и многочисленными медными трубочками. Молодые люди, черные, как трубочисты, подносили специальные сосновые поленья и бросали их в огонь. Каждый раз, когда они открывали печь, чтобы подбросив дров, оттуда вырывался шар пламени. Ги крепко держал Викки за руку подальше от топок.
        Она была просто поражена этим дантовым адом в миниатюре, где господствовали мощные мужчины с оголенным торсом, потные и, казалось, наслаждавшиеся каждой минутой происходящего.
        Сказав, чтобы она постояла на месте, Ги шагнул к самому большому мужчине с огромным животом и веселой улыбкой. Ги взял одну из его перепачканных сажей рук, покачал головой и, поставив на пол свой саквояж, начал обрабатывать рану на мускулистой руке мужчины. Затем он ловко наложил повязку.
        Когда он вернулся к Викки, им предложили по стаканчику чистой, прозрачной жидкости, капавшей из кипящего котла. К ее удивлению, это был чистейший спирт, очень мягкий, как шелк, и раз в десять крепче вина.
        Они выпили и понаблюдали за тем, как огонь в топке подкормили новыми поленьями. И тут это случилось. Викки возвращала свой стаканчик, как вдруг издала крик и закрыла лицо дрожащими руками. Она отчаянно трясла головой, когда пальцы Ги, сомкнувшись на ее запястьях, попытались оторвать ее руки от лица. Когда ему наконец удалось сделать это, он увидел, что из глаз ее струятся слезы.
        Потребовалось всего несколько секунд, чтобы он мог выхватить свой носовой платок, приподнять ее веко и с помощью платка извлечь кусочек, оказавшийся под ним.
        - Бедное дитя!- воскликнул он.- Я страшно огорчен, что случилось такое!
        Он обхватил ее за плечи и повел к машине, помог ей сесть, а потом обошел машину с другой стороны и занял свое место.
        - Некоторое время будет щипать,- сказал он, положив руки на руль и склонившись к ней с выражением беспокойства.- Это искра.
        Она продолжала тереть глаз, из которого все еще текли слезы. Внезапно Ги наклонился над ней и поднял ее уже опухшее веко, потом отнял у нее носовой платок и вытер им уголок глаза. В этот момент он был так близко, что она могла разглядеть его густые ресницы, видеть ближе его голубые глаза и густые волосы, обрамлявшие лоб.
        - Спасибо, месье, за то, что спасли мой глаз!- произнесла она и почти бессознательно провела кончиками пальцев по его твердой загорелой щеке.
        - Теперь вы точно не забудете, как у нас делают вино и бренди!
        И не только это, угрюмо подумала она, откинувшись на спинку сиденья, когда он завел мотор и машина тронулась.
        Выехав на шоссе, он прибавил скорости.
        - Нет смысла забирать вашу Сару из гаража теперь, когда вы не сможете ее вести. Они вполне могут ее доставить на ферму.
        Около гаража он вышел из машины и вернулся через несколько минут.
        - Этот парень подгонит ее завтра утром,- сказал он и уселся за руль.
        Викки поблагодарила его. Остаток пути прошел в молчании.
        Мадам Жассерон очень обеспокоилась, увидев ее заплывший глаз, и настояла на том, чтобы Викки отдохнула, пока она приготовит ужин. Вскоре после ужина девушка решила отправиться спать. Поврежденный глаз вызвал головную боль, которой она никогда раньше не страдала, и сейчас она с удовольствием растянулась на прохладных простынях.
        Ее разбудил звук какого-то движения возле постели. Рядом стоял Ги и глядел на нее сверху. Его высокая фигура заполняла собой пространство маленькой комнаты.
        Он улыбнулся и сел на край ее постели.
        - Мне жаль, что я разбудил вас, но я подумал, что эти глазные капли позволят вам лучше провести ночь.
        Он держал в руке маленький флакончик и, наклонившись над ней, аккуратно закапал несколько капель ей в глаз.
        - Они немного пощекочут, пока боль от ожога не пройдет.- Он положил пипетку и флакончик рядом с постелью.
        Постепенно боль под припухшим веком начала стихать.
        - Спасибо, месье,- проговорила она хрипло.- Как вы и обещали, боль от ожога уже стихает.
        Он поднялся на ноги и так стоял некоторое время, засунув руки в карманы, задумчиво глядя на нее.
        - Я оставлю капли, и вы сможете ими воспользоваться снова завтра утром, если веко будет продолжать болеть.- Его голубые глаза внимательно осмотрели ее бледное напряженное лицо.- У вас болит голова? Я оставлю вам снотворное.
        - Нет, спасибо,- поспешила произнести она.- Голова еще болит, но теперь, когда веко успокоилось, я засну хорошо.- Она сглотнула, мечтая о том, чтобы нашлась таблетка, которая сделала бы ее невосприимчивой к его присутствию.- Вы были очень добры.
        Он быстро наклонился, поднял маленького игрушечного Топо с туалетного столика, на который она его поставила, и сказал:
        - Это все грустно. Если бы я не взял вас с собой, ничего бы не случилось.- Он положил на место игрушку. Когда он обернулся к Викки, выражение его лица было нейтральным.- Я хотел бы исправить случившееся, пригласив вас как-нибудь вечером поужинать со мной!
        К своему ужасу, Викки почувствовала, как вспыхнули щеки.
        - Это очень любезно с вашей стороны, месье. В том, что произошел этот несчастный случай, нет никакой вашей вины. Мне повезло, что вы так быстро оказали мне помощь. Вы вовсе не обязаны приглашать меня куда-либо только потому, что считаете это своим долгом.
        - Вы не хотите поужинать со мной?- быстро спросил он.
        Однако Викки была слишком расстроена, чтобы воспринять приглашение, вызванное желанием успокоить совесть.
        - Это вовсе не вопрос, хочу ли я поехать с вами. Я просто не могу принять приглашение, которое делается из чувства долга.
        На одно мгновение странный огонек вспыхнул в его глазах. Затем он потух, и Ги посмотрел на нее со странным выражением. Потом, слегка наклонившись, проговорил:
        - Мадемуазель Кендон, окажете ли вы мне честь поужинать со мной в субботу вечером в семь часов?
        Наступила короткая пауза, во время которой они обменивались взглядами. Улыбка заиграла на его красиво очерченных губах, придав ему мальчишеское выражение удовольствия, такое далекое от его обычно холодного, несколько циничного стиля поведения, который так задевал ее сердце.
        - Хорошо, месье. Я не могу вам отказать после всего, что вы для меня сделали,- ответила она наконец!
        Снова последовал поклон, на этот раз насмешливый.
        - Хороший ответный выстрел! Мы теперь, как говорят, квиты. Сейчас как раз самое время вас покинуть. Доброй ночи, мадемуазель Кендон. Спите спокойно.
        Она слышала, как он быстро спустился вниз, слышала его голос, а вслед за ним голоса месье и мадам Жассерон и, наконец, шум его отъезжающей машины. Спустя мгновение появилась мадам Жассерон.
        - Какой он очаровательный мужчина!- тепло заметила она.- Он очень беспокоился о вашем глазе. Пока вас не было, звонил месье Стендон. Он снова позвонит утром.
        Перед тем как заснуть, Викки с некоторым удивлением подумала о двоих мужчинах. С Джерардом Стендоном все было понятно. Ей по-прежнему казалось, что он испытывает какую-то горечь из-за сердечной неудачи в прошлом и звонит ей просто для того, чтобы отвлечься. Она может запросто поехать куда-нибудь с ним, выражая ему теплое сочувствие, уверенная в том, что щекотливых ситуаций не возникнет.
        Ги вызывал гораздо больше беспокойства. Его очарование было мягким, как шелк, и смертельным, как динамит. Она никогда не встречала никого, кто хотя бы отдаленно напоминал его. Викки никогда так не волновал ни взгляд мужчины, ни его жесты. Стоило ей услышать его глубокий голос, как она превращалась в сгусток противоречивых чувств.
        Викки всячески старалась убедить себя, что странная нега, сейчас охватившая ее, не была любовью. Это было чувство, которое мог испытывать подросток, глядя на какую-нибудь кинозвезду или кого-то другого, столь же недосягаемого. Ей казалось, что любовь - это нежное волшебное ощущение, грезы. Вместо этого она чувствовала, что погружается в бурный поток, а холодный взгляд мужчины наносит ей настоящие раны. Взгляд мужчины, который не имел никакого понятия о ее терзаниях.
        Она снова улеглась в постель, сознавая, что совершила ошибку, оставшись здесь, и желая всем сердцем, чтобы Ги Рансар поскорее уехал читать свои лекции.
        Глава 7
        Когда Викки проснулась следующим утром, голова ее не болела, поврежденное веко тоже было в порядке. Она умылась, оделась и не удивилась, обнаружив внизу мадам Жассерон, которая уже собралась готовить кофе.
        - Это бесполезно,- возразила она Викки, когда та стала убеждать ее, что беременным следует подольше оставаться в постели.- Мне теперь гораздо лучше. У меня есть капли, которые прописал доктор Рансар. Кроме того, я просто не могу оставаться в постели.
        На месте, где должна была сидеть Викки, лежала открытка от Сузи с видом Люксембургского парка. Она писала, что все у нее чудесно. Викки передала открытку мадам Жассерон, которая в этот момент засыпала кофейные зерна в кофемолку.
        - Ах! Как прекрасно быть молодой и влюбленной,- вздохнула она, возвращая открытку.- У вас еще впереди этот восторг, мадемуазель!
        Викки засмеялась:
        - Я могу кончить тем, что останусь старой девой.
        Мадам покачала головой:
        - Вы слишком привлекательны и милы для этого. Вы можете выйти замуж за француза!
        Викки намазала маслом круассан и взяла яблочный мед.
        - Как это может случиться, если мои конкурентки - очаровательные французские девушки?- воскликнула она, и перед ее глазами встал образ элегантной дамы доктора.
        - И все же почему бы и нет?- Мадам Жассерон тщательно молола кофе.- У вас преимущество в том, что вы иная, потому что вы - англичанка. Ваш акцент звучит очень мило, и у вас очень доброе сердце. Доброта сияет в ваших темных глазах, и однажды вы украдете чье-нибудь мужское сердце.- Она щелкнула пальцами.
        - Вы меня утешили. Право, я не так уж стремлюсь замуж, но спасибо за то, что вы меня так ободряете,- с улыбкой сказала Викки.
        - Это вы ободряете меня, мадемуазель. Рядом с вами я не беспокоюсь так по поводу предстоящих родов.- Она залила кипящей водой только что смолотый кофе.- Я просто не могу поверить, что это правда, после всех этих лет. Мой муж считает, что роды у меня пройдут без всяких осложнений!
        - И он прав. Вам очень поможет, если вы тоже будете думать так,- ласково сказала Викки.
        - Я стараюсь,- ответила мадам Жассерон.
        Около девяти часов начался дождь, а в десять прибыла Сара из гаража. Чтобы немного развлечь мадам Жассерон, Викки решила свозить ее на рынок. Мадам очень любила посещать рынок, и после покупок всегда оставалась немного поболтать с подругами в соседнем кафе. Слухи о каком-нибудь скандале и последние новости пережевывались вместе с горячими булочками и кофе с бренди или ромом. Мадам Жассерон принимала участие в обсуждении сплетен с удовольствием, то и дело похлопывая по спине своих друзей и смеясь.
        На обратном пути мадам Жассерон была оживлена. Еще бы - она настолько прониклась проблемами других людей, что у нее просто не осталось места для собственных. Около половины третьего она отправилась в свою комнату немного отдохнуть, а Викки занялась приготовлением ужина. Сегодня планировалось рагу: два фунта грудинки, две морковки, большая картофелина, тонкий лавровый листочек и небольшой зубчик чеснока. Все это укладывалось в горшок, который плотно закрывался, а затем эта вкуснятина не спеша томилась не менее четырех часов. Жидкость превращалась в чудесный суп, а мясо резалось и подавалось отдельно. Она поставила все в печь, когда раздался телефонный звонок, и она услышала глубокий голос Ги:
        - Добрый день, мадемуазель. Как ваш глаз? Надеюсь, лучше.
        - Добрый день, месье,- удивленная, ответила она, затаив дыхание.- Спасибо. Гораздо лучше. Воспаление совсем прошло.
        Казалось, что он доволен.
        - Я вас удивил? Но ведь не могли же вы думать, что я не поинтересуюсь вашим самочувствием?
        - Я, право, не ждала, что вы позвоните. Вы ведь оставили мне глазные капли, за которые я вам очень благодарна. Но с вашей стороны очень любезно позвонить и узнать, как у меня дела,- сказала она, уже придя немного в себя.
        - Такова моя работа. Это входит в мои обязанности,- ответил он.- Не забудьте о нашем свидании в субботу. До встречи, мадемуазель Кендон.
        - До свидания, месье Рансар.- Она положила трубку и почувствовала, как ее забила нервная дрожь.
        Вскоре после этого позвонил Джерард:
        - Привет, мисс Кендон. Не хотите ли поужинать со мной сегодня? Если вы, конечно, не заняты чем-либо другим. Есть довольно приятный отель, совсем недалеко, если ехать на автомобиле, и у них отличное меню.
        - С удовольствием,- ответила она.
        Когда Джерард заехал за ней, дождь прекратился. Звезды сверкали на чистом небе, и воздух, омытый дождем, пьянил, как шампанское. Ей нравились его дружеская улыбка и одобрительный взгляд, которым он окинул ее открытое платье из кремового джерси с жакетом. На нем были красивый коричневый костюм, бежевая рубашка и коричневый галстук. Его взгляд прояснился, а лицо казалось не таким напряженным, как раньше.
        - Вы выглядите намного лучше,- сказала она, усаживаясь в машину позади него и наблюдая, как он включает зажигание.
        - Я и чувствую себя лучше - ответил он.- Ги прописал мне новые таблетки, и они творят просто чудеса. Вы уже успели осмотреть окрестности?
        Она рассказала ему о поездке на ферму, где перегоняли бренди, но не упомянула о случайно попавшей в глаз искре. Ей не хотелось говорить о Ги. Она собиралась получить этим вечером удовольствие и поэтому отбросила всякие мысли о нем, хотя, конечно, знала, что его имя так или иначе всплывет.
        - А вы видели стеклодувов? Их фабрика расположена недалеко от фермы, где делают бренди.
        Ей пришло в голову, что Ги, возможно, отвез бы ее туда, если бы не произошел тот несчастный случай.
        - Нет, я не видела,- ответила она.- Это, вероятно, интересно.
        - Это просто маленькая фабрика. Стекло, которое там производят, похоже на венецианское, но более прочное и тяжелое. А что вы вообще думаете об этой части Франции?
        - Она мне очень нравится. Люди чрезвычайно приветливы, обстановка дружественная. И кроме того, климат. Он тоже очень дружелюбен.
        - Не думали ли вы о том, чтобы осесть в этих краях?
        - Нет, вряд ли. Меня здесь ничто не удерживает. А вы приехали с намерением остаться?- спросила она с любопытством.
        Он свернул с главной дороги, и машина начала подниматься в гору.
        - Когда-то я преподавал математику в средней школе и на летние каникулы отправился во Францию. Мне так здесь понравилось, что я не поехал дальше. Мне было двадцать четыре. Я прочел в местной газете объявление о том, что нужен учитель. Позвонил, и мне предложили эту работу.
        - Я знаю, что вы были учителем Ги Рансара, но как получилось, что вы учили также Робера и Жанеру Молино?
        - Дед и бабка Ги считали, что мальчику будет полезна компания во время занятий. Ему было двенадцать лет, когда его родители и прежний учитель погибли в авиакатастрофе. Его отец был опытным пилотом, у него был собственный самолет. Я не знаю подробностей, но все трое погибли, когда самолет разбился в Альпах. Робер и Жанера были соседями.
        Викки, хотя и была заинтересована, воздержалась от дальнейших расспросов, и Джерард стал говорить об английских семьях, которые оседают в гористой местности. Наконец они остановились перед отнюдь не шикарным, но симпатичным отелем, расположенным на узкой улочке.
        Викки была поражена размерами ресторана. Их проводили к столику. Официант усадил их так, что они могли видеть весь зал и вход. Столики быстро заполнялись, посетители были одеты очень изысканно. Официант принес им аперитив, и, пока Джерард изучал меню, Викки обратила внимание на вошедшую пару.
        Жанера Молино направлялась в их сторону в черном облегающем вечернем бархатном платье. Ее волосы были высоко подняты и завязаны атласной лентой. Возле их столика она приостановилась, словно для того, чтобы Джерард мог бросить на нее оценивающий взгляд, а затем одарила их обоих сияющей улыбкой. В этот момент подошел и ее спутник.
        - Папа первый раз выходит после своей болезни,- сказала она весело.
        Викки с интересом посмотрела на низкого плотного мужчину с маленькими черными глазками и аккуратными черными усами. Его круглое лицо было липом прагматика. И еще он явно любил поесть. Месье Молино отлично говорил по-английски, поскольку три года проучился в университете в Эдинбурге, прежде чем стать врачом.
        Он сообщил об этом Викки, когда Джерард представит их. Пододвинули еще два стула, и Жанера и ее папа уселись. Джерард сказал, что еда здесь отменная, а вино обладает именно той мягкостью, которой оно должно обладать. Кофе тоже был прекрасным. Доктор Молино с удовольствием развлекал присутствующих, иронизируя над своими проблемами с желчным пузырем, который теперь в результате лечения приходил в норму.
        Викки слушала, замечая, что Джерард ни разу не посмотрел на Жанеру, если только этого не требовала вежливость, когда он отвечал на ее вопросы. Жанера же явно красовалась в своем черном платье, отделанном органзой, с длинными рукавами, заканчивающимися блестящими вышитыми манжетами. Викки подумала, что все это стоило достаточно дорого.
        Отец ее был одет не менее изысканно. На его широких плечах отлично сидел хорошо скроенный темно-серый пиджак. Взгляд его часто останавливался на маленьком личике Викки, которое определенно можно было считать красивым. Он смотрел на нее с удовольствием, даже с восхищением.
        Джерард, по-видимому, заметил его взгляд, потому что сказал об этом, когда они возвращались назад к машине.
        - Доктор Молино обратил на вас внимание. Он просто не мог отвести от вас глаз,- сообщил он.
        - А что случилось с мадам Молино?- с любопытством спросила Викки.
        - Она уже давно умерла.
        - Он славный человек, не правда ли?- смеясь сказала она.- Достаточно начитан, и в его обществе интересно.
        - Но он пробыл с нами недолго.
        - Вы его не любите?
        - Скажем, я ему не нравлюсь.
        Она бросила на него быстрый взгляд:
        - А почему?
        - Он рассчитывает на более выгодную партию для Жанеры. Он хотел бы видеть своим зятем Ги Рансара.
        Сердце Викки болезненно сжалось.
        - А что такого особенного в Ги Рансаре?
        - Его воспитание и его богатство. У него есть еще один замок в долине Луары, вилла в Каннах, квартира на Монпарнасе. Много лет назад Жанера была просто сорванцом. Когда она узнала, что Ги собирается изучать медицину, она поспорила с ним, что станет врачом раньше, чем он. Конечно, ей это не удалось, но она продолжала идти в этом направлении и достигла довольно многого.
        - Я сказала бы, что у нее и сейчас дела идут хорошо,- доброжелательно отозвалась Викки.
        - Жанера то, что из нее сделал ее отец.
        - И значит, он не одобряет вас из-за притязаний на его дочь. Вам действительно нравится Жанера, Джерард, или мне не следует спрашивать?
        - Она нравится мне. Она всегда будет мне нравиться, что бы ни произошло.
        - Но что может произойти, если вы никогда не говорили ей о своем чувстве?
        - Я мог бы сделать этого много лет назад, если бы не сознавал, что не подхожу ей.
        - Почему? Потому что вы не богаты?
        - Частично и поэтому. Но теперь слишком поздно. Ирония судьбы в том, что я ведь заработал довольно много своими сочинениями.
        - Но тогда почему бы не сказать ей?
        Она заметила, как скривился его рот, а ответ Джерарда стал для нее ударом:
        - Это бесполезно. Мне действительно кажется, что она и Ги влюблены друг в друга.

«Бедный Джерард,- подумала она.- Бедная Викки!»
        Однажды вечером Викки гладила распашонку, которую связала для малыша мадам Жассерон, когда зашла мадам Бриссар.
        - Ах,- любезно произнесла она,- вы заняты приданым для малыша. Я счастлива за мадам Жассерон, она так много переживала из-за того, что у нее нет детей. Теперь ее желание исполняется. Это замечательно!
        Она взяла в руки маленькую кофточку, связанную из белой шерсти:
        - Вы отделали ее розовой лентой для девочки, да?
        Викки улыбнулась:
        - Мы всегда можем заменить ленту, если родится мальчик.
        - Конечно. Я думаю, что в один прекрасный день я буду делать то же самое для детей Робера. Кстати, именно поэтому я и зашла к вам. Я иду в дом Робера.
        Викки заморгала глазами:
        - Вы сказали, в дом Робера?
        - Простите, я должна была сказать в дом Робера и Сузи. Сузи еще не знает об этом. Вот почему Робер был так занят перед свадьбой. Не хотите ли вы взглянуть на дом? Он в нашем же поместье, недалеко от замка.
        - Мне бы очень хотелось. Я оставлю записку мадам Жассерон. Она отдыхает в своей комнате и возможно спустится вниз до того, как я вернусь.
        Викки поймала себя на мысли, что горит желанием броситься наверх, переодеться и расцеловать мадам Бриссар. Она хотела надеть красивые черные брюки и белую блузку, повязать шею ярко-красным шифоновым шарфом, но решила идти в том, в чем была,- в своих зеленых слаксах и кремовом свитере.
        Машина мадам Бриссар остановилась возле виллы из розового камня с белыми ставнями, которые виднелись среди зарослей гераней и вьющихся роз. Викки вылезла из машины и с восторгом взглянула на здание.
        - Вам нравится, мадемуазель?- спросила мадам Бриссар.
        - Очаровательно!- с глубоким вздохом произнесла Викки.- Сузи будет просто счастлива!
        Ее охватило теплое чувство к мадам Бриссар. Последнее беспокойство по поводу любимой сестры рассеялось, как только девушка увидела прелестную виллу.
        Взяв под руку мадам, то есть сделав жест, который она не представляла себе возможным неделю назад, она вошла в дом.
        В холле помещалось большое зеркало. Оно занимало пространство от потолка до пола и оптически увеличивало помещение, отражая французские обои и прекрасный мозаичный пол. Как во всех старых фермерских домах, жилое пространство представляло собой сердце виллы. Более шестидесяти футов в длину, оно было разделено с помощью передвижных перегородок на гостиную, столовую, кабинет и кухню. Из окон гостиной и столовой открывались прекрасные виды. А раздвинув стеклянные двери, можно было выйти на террасу.
        Элегантная мебель, мягкое освещение и нежные, пастельные тона создавали атмосферу исключительной теплоты. Вилла была построена много лет назад, и семья предполагала подарить ее старшему сыну, когда он женится, рассказала мадам Бриссар. Позже, когда у молодых людей появятся дети, они переедут в замок, а дедушка с бабушкой поселятся на вилле.
        - Я сомневаюсь, что Сузи когда-либо захочет уехать отсюда,- сказала Викки.
        Мадам Бриссар согласилась:
        - Робер тоже привязался к этому дому. Он приложил столько сил, чтобы его модернизировать. К счастью, в основном планировка достаточно удобна, поэтому особых проблем, связанных с передвижением стен и расширением окон, не возникло. Робер нанял несколько высококвалифицированных рабочих, а остальное сделал сам. Ему помогал отец.
        Они распахнули окна, проветрили комнаты, протерли пыль. Дом был полностью готов - не забыли повесить даже веселые ирландские чайные полотенца с оранжевыми утятами в капорах и с плетеными корзиночками.
        - Робер явно не единственный, кто трудился здесь,- заметила Викки.- Здесь много такого, о чем мужчина понятия не имеет. Я хочу поблагодарить вас, мадам Бриссар, за то, что сделали вы. Я считаю, что все великолепно, и уверена, что Сузи скажет то же самое, когда увидит все это.
        Мадам Бриссар улыбнулась:
        - Она милое дитя, но, боюсь, у нее не слишком крепкое здоровье.
        Викки осторожно ответила:
        - Мне кажется, что она перенапрягается. Сузи завидует вашей работоспособности и ужасно огорчается, что не может сравниться в этом с вами.
        - Но это абсурд.- сказала мадам Бриссар.- Наступит день, когда она сможет работать так же. Да, да. Это время наступит.- Она говорила ласково, очень довольная тем, что невестка ценит ее достоинства.
        - Она умеет ладить с детьми и обожает их,- продолжала Викки.
        Мадам Бриссар поддержала ее:
        - Робер тоже. Его папа и я очень рады за него. Я не буду говорить, что мы, возможно, предпочли бы, чтобы он женился на французской девушке, но мы согласны со всем, если он счастлив. А вы, мадемуазель? Вы не разочарованы тем, что ваша сестра вышла за француза?
        - Боже мой, нет!- искренне произнесла Викки.- Все, что меня волнует,- это счастье Сузи. Спасибо, что вы показали мне виллу. Я думаю, что Сузи очень повезло!
        Позже, высаживая Викки возле фермы Жассеронов, мадам Бриссар дала ей ключ от виллы.
        - Теперь вы сможете пойти туда, когда вам захочется,- сказала она.
        Викки приняла ключ с благодарностью:
        - Я буду заходить, чтобы проветривать помещение.
        - Это вы можете делать, но никакой тяжелой работы! Папа следит за садом. И мы хотели бы, чтобы вы сегодня вечером приехали к нам в замок поужинать.
        - Я ужасно сожалею. У меня свидание.
        - Тогда в другой раз,- сказала мадам Бриссар.- Не откладывайте это надолго.
        Викки пообещала. Она провела субботнее утро, занимаясь домашними делами, а во второй половине дня вымыла голову, готовясь к ужину с Ги.
        Первая неделя после свадьбы Сузи пролетела очень быстро. Письма, которые Викки получала от друзей из Лондона, лишь напоминали о другой жизни и другом мире. Много лет она скользила по поверхности жизни, время от времени принимая приглашения на свидания, но не придавая им особого значения. Развод родителей сделал ее осторожной. И теперь та, что оставалась равнодушной к привлекательным мужчинам в элегантной форме в аэропорту, оказалась совершенно очарованной самонадеянным французом, который достаточно долго вел себя настороженно, прежде чем пригласить ее поужинать. Девушка вспомнила озабоченное выражение его лица в тот момент, когда он приглашал ее на ужин,- Ги считал себя виноватым в случае с искрой.
        Она зря приняла его приглашение, но обаятельная улыбка, насмешливый блеск его голубых глаз внезапно загипнотизировали ее, и она дала ему тот ответ, который он хотел услышать.
        Месье Жассерон пришел около пяти. Он отвозил в город продукты на продажу и привез прелестную детскую кроватку для младенца. С тех пор как супруги узнали о беременности, он начал готовиться к тому, чтобы стать хорошим отцом. Мадам Жассерон поднялась после своего послеобеденного сна, чувствуя себя неважно, и Викки убедила ее принять одну из пилюль, которые Ги прописал ей на такой случай.
        Мадам одолели дурные предчувствия, она вдруг испугалась, что роды могут пройти неудачно, и упрекала мужа за то, что он заранее купил детскую кроватку. Когда месье Жассерон узнал об этом, он обнял ее и рассмеялся счастливым смехом, неся кроватку наверх. Бедной мадам оставалось только беспомощно посмотреть на Викки, пожать плечами и последовать за ним.
        Может быть, Викки заразилась энтузиазмом месье Жассерона, но, как бы то ни было, она чувствовала необыкновенный прилив сил и пребывала в прекрасном настроении. Выбирая наряд для свидания, она остановилась на обтягивающем красном платье с цветным бантом шириной в дюйм возле высокого ворота. Она долго смотрела на себя в зеркало, прежде чем сделать макияж. В этом красном платье она приобретала ту изюминку, в которой так нуждалась. Вскоре Викки услышала шум приближающейся машины. Схватив перчатки и сумочку, она быстро сбежала вниз, бросив на ходу «до свидания» месье и мадам Жассерон.
        Их встреча внешне была очень теплой и дружелюбной. Однако у девушки чуть не разорвалось сердце, когда он предупредительно наклонился, открывая перед ней дверцу машины, и своим глубоким, чарующим голосом спросил:
        - Как ваш глаз? Больше не причинял вам неприятностей?
        - Все в порядке, спасибо.
        - А мадам Жассерон? Она принимает пилюли?
        - Да. Сегодня приняла одну после обеда, потому что чувствовала себя не очень хорошо. Мне хотелось бы, чтобы время пролетело побыстрее. Она так боится, что по какой-нибудь нелепой случайности лишится ребенка!
        - Большая часть волнений мадам не имеет никаких оснований. В ее случае лучше всего довериться собственной природе. Ей повезло, что вы остались с ней. Вы знаете что-нибудь о родах?
        - Нет.
        - Ну вот, у вас будет шанс узнать. Боитесь?- спросил он, подняв бровь.
        Встретившись с ним взглядом, Викки поняла, что Ги смеется над ее вспыхнувшим лицом.
        Она сжала губы:
        - Почему я должна бояться? Это же совершенно естественный процесс, ведь так?
        Он стал внимательнее смотреть на дорогу.
        - Да, конечно. У нас есть прекрасная акушерка, которая может справиться со всякой неожиданностью.
        Постепенно Викки успокоилась, сердце ее стало биться ровнее после шока, который вызвало его появление. Она с удовольствием одолжила бы у этого мужчины хотя бы частицу его хладнокровия, но единственное, что ей оставалось,- это отчаянно цепляться за свою гордость. Ей трудно было улыбаться и вести ничего не значащий разговор.
        - Кажется, мне повезло,- проговорила она,- я не попала в ваш мистраль, полагаю, иногда он может быть разрушительным.
        - Ну, постепенно привыкаешь к этому. Мы ведь здесь защищены горами. Роберу и Сузи может понравиться их первое столкновение с мистралем. Они просто закроют ставни и переждут его, прижавшись друг к другу под пуховым одеялом.
        Он снова взглянул ей в лицо. В его голубых глазах был какой-то странный вызов, сдержанная насмешка, которая заставила ее сердце вновь бешено колотиться. Неожиданно смелая мысль пришла ей в голову - каково было бы спрятаться под пуховым одеялом вместе с этим мужчиной, который сидел сейчас рядом с ней. Она густо покраснела, уверенная в том, что он читает ее мысли. Насмешка в его глазах стала еще более явной.
        - Вас беспокоит мысль о мистрале?
        - Не особенно. Я люблю идти домой через поле и сражаться с бризом. Мне это очень нравилось раньше. Приятно было освежиться после целого дня в раскаленном офисе,- ответила она, радуясь тому, что он сосредоточенно смотрит на дорогу.
        - А что, ветер - это единственное, что волновало вас до сих пор?- сухо спросил он.
        - Нет, меня волнует ваша страна.
        Она знала, что Ги ждал другого ответа, но он ничего не сказал. Он ехал довольно быстро, сбросив скорость только на подъезде к городу, в котором Викки еще не бывала, потому что он был расположен в стороне от шоссейной дороги.
        Выйдя из машины, они двинулись по пешеходной улице мимо маленьких домишек с закрытыми ставнями на шум, доносившийся с маленькой рыночной площади. Хозяин ресторанчика встретил их у входа в свое заведение. Он как раз провожал посетителей.
        - Добрый день, мадемуазель, месье!- приветствовал он их и повел в зал, где воздух был пропитан великолепным ароматом пряностей. Официант почтительно подвел их к столику. Зал был полон разной, но в основном хорошо одетой публики.
        Для Викки каждое блюдо этого ресторана стало гастрономическим открытием, и в конце трапезы она просто сияла. Когда они пили кофе, девушка заметила, что Ги смотрит на нее по-особому внимательно. Его взгляд медленно перешел с копны ее густых волнистых волос на розовые губы, улыбавшиеся немного смущенно под его взором.
        Его рот медленно расплылся в улыбке.
        - Красное очень идет вам, мадемуазель. Вам надо чаще носить этот цвет.
        - Спасибо, месье,- ответила она, и в глазах ее вспыхнули озорные огоньки.- Расскажите мне о вашей чудесной стране.
        Ги приподнял бровь.
        - Вас это действительно интересует или,- поддразнивал он ее,- только вызывает любопытство, как все новое и незнакомое? Теплые и таинственно романтические ночи, замки, где скрываются рыцари, которые могут в одну прекрасную ночь похитить вас и увезти на белом коне. Вы это себе представляете именно так?
        Ее привел в недоумение его тон.
        - Нет, не так. Будучи не очень общительным человеком, я просто люблю деревню и сельских жителей. Я не глупый романтик или холодный циник, если на то пошло. Когда ваши родители разводятся, розовые очки тут же слетают. Меня просто интересует ваша страна и ее прекрасные люди.
        - В таком случае я расскажу вам обо всем с удовольствием,- сказал он.- Вы пропустили лето, когда цветущие поля радуют глаз, но, на мой вкус, долгая, теплая осень, которую мы сейчас переживаем, еще больше украшает природу. Вы видели очаровательные городки и деревни среди сосновых и березовых лесов и замки, забравшиеся высоко в горы и зовущие тех, кто хочет туда подняться. Вы, несомненно, знаете, что здесь можно кататься на лодках, на каноэ, на водных лыжах, играть в теннис, ездить верхом, плавать и загорать. У нас долгое горячее лето. Солнце часто палит по двенадцать часов кряду, и что вам из всего перечисленного нравится больше?
        Она ответила задумчиво:
        - Ваши дикие цветы, я думаю. Их здесь так много, даже осенью!
        - Вам понравился бы очаровательный голубой ковер из фиалок в феврале или марте. В апреле цветут апельсиновые деревья, лепестками которых украшают свадьбы.- Вдруг его голос снова зазвучал насмешливо.- Урожай роз особенно великолепен, когда в долинах пылают розовые бутоны, хотя в парфюмерии выбирают только один сорт. Майская роза - это сам по себе неописуемый цветок, который обладает исключительным ароматом.
        - И обычная крестьянка, надушенная даже капелькой этих необыкновенных духов, превращается в настоящую королеву! Теперь я понимаю, почему деревенские женщины здесь никогда не экономят на духах!- шутливо сказала Викки.
        Ги с минуту обдумывал ее ответ. Наконец между его прищурившимися веками промелькнул блеск.
        - Француженки обычно пользуются определенными духами, подчеркивающими их индивидуальность, и считают их важным условием своей женственности. Но духи - только один из способов подчеркнуть привлекательность. Француженки знают немало и других секретов красоты и способны даже в панталонах остаться роковыми женщинами.
        Викки невольно подумала о Жанере и сказала:
        - Француженки демонстрируют свой шарм всегда с расчетом покорить мужчину!
        - Не совсем так, но в некотором роде. Общество сегодняшнего дня, вы не будете спорить,- это мир мужчины, где он удовлетворяет свои потребности, не признавая никаких уз. Но все же так обстоит дело не со всеми. Большинство мужчин хотят, чтобы в женщине осталась скрыта какая-то тайна. Женщина, не выставляющая на показ своих достоинств, гораздо интереснее для мужчины. Мужчина взбирается на гору, потому что вид сверху кажется ему многообещающим и возбуждающим. Подъем не был бы таким интересным, если в конце его ничего бы не было. Вы понимаете?
        - Прекрасно понимаю, месье,- кивнула Викки.
        Он извлек тонкий портсигар из кармана.
        - Сигарету?- спросил он.
        Она взяла одну, пытаясь продолжить их разговор. Он поднес ей зажигалку, достал сигару и закурил сам. Затем, откинувшись на спинку стула, сказал:
        - Духи, которыми вы пользуетесь, какие-то провокационно неуловимые. Что это за запах?
        - Не что иное, как обычная английская туалетная вода,- ответила Викки, почти извиняясь, ведь она помнила утонченный аромат духов Жанеры.
        - Этот запах мне нравится,- сказал Ги, внимательно рассматривая ее.
        - Что вы, собственно, делаете на ферме Жассеронов? Надеюсь, не перетаскиваете мешки с зерном?
        - Нет,- засмеялась она,- месье Жассерон нанял женщину для работы на молочной ферме. Я помогаю мадам по дому. Они очень милые люди и так счастливы, что у них будет ребенок. Сегодня месье принес домой детскую кроватку, но мадам из-за этого расстроилась.
        Он улыбнулся снисходительно:
        - Мадам Жассерон во власти суеверий, как и большинство крестьян. Она боится искушать судьбу. Есть такая примета, что, если мистраль начинает дуть после шести часов вечера, он останется на долгие дни.
        - И это действительно так?
        Он выпустил колечко дыма.
        - Вы будете огорчены, если это окажется правдой?
        - Не очень. К этому можно привыкнуть, как и к другим неприятным вещам, с которыми приходится время от времени мириться.
        Ги стряхнул пепел с сигары.
        - Скажите мне, мадемуазель,- произнес он опасно ласковым голосом,- вы относитесь ко мне как к чему-то неприятному, с чем приходится мириться?
        Викки почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.
        - Мне пришлось пережить с вами несколько неприятных минут, когда речь шла о моей сестре,- сумела она наконец ответить.
        Он нахмурился:
        - Но вы же знали, что у нее шумы в сердце.
        - Мы обе надеялись, что все уже прошло. Когда вы стали настаивать на обследовании, я знала, что, если с ее сердцем что-то серьезное, вы, не колеблясь, расскажете об этом Роберу.
        - Это было бы правильно.
        Она покачала головой:
        - Я не согласна. Не в случае с Сузи. Она любит своего Робера так сильно, что просто не смогла бы жить без него.
        Он нахмурился еще сильнее:
        - Но вы должны понимать, что я, как доктор, хотел только убедиться, что ей не требуется немедленная медицинская помощь.
        - Я прекрасно сознаю это. Вы не можете не смотреть на все с точки зрения врача.
        Казалось, что он не очень доволен.
        - Я врач, только когда я работаю, мадемуазель. Сегодня, как и всегда, когда я свободен от своих обязанностей, я просто мужчина, причем в этот вечер особенно.
        Этим вечером и Викки чувствовала себя просто женщиной, и это было вызвано, конечно, его присутствием.
        - Я не хотела вас обидеть, месье. Я очень вам благодарна за то, что вы сделали для Сузи. Собственно говоря, вы помогли ей освободиться от страхов за свое здоровье. Она была вне себя от счастья, когда выбежала из больницы после обследования.
        Его лицо просветлело.
        - А вы не завидуете немного ее семейному счастью?
        - Нет. Я очень за нее рада. Конечно, в первое время мне будет не хватать ее. Мы ведь всегда были вместе.- На губах Викки появилась вымученная улыбка.- Я украшала нашу квартиру, когда она уехала сюда на практику, мне хотелось сделать ей приятный сюрприз, когда она вернется. Но впрочем, мои труды не пропали даром. Молодая пара, которой я сдала квартиру на время нашего отсутствия, была очень довольна.
        - Это ваша собственная квартира?
        - Наша,- уточнила она.- Это дом нашего отца - трехэтажный, с террасой. Когда папа умер, мы сделали из него три отдельные квартиры, оставив за собой нижний этаж.
        - Вы почувствуете себя одинокой, когда вернетесь, да?
        - У нас очень много друзей.
        - Но главного, одного друга у вас нет?
        Она улыбнулась, и он странно посмотрел на нее.
        - Если вы имеете в виду мужчину, то нет.
        Он отбросил свою сигару.
        - Вы в первый раз в этом городе?
        - Да,- ответила она.
        - Значит, вы еще не были в монастыре на горе?
        - А там есть монастырь?- Окурок ее сигареты присоединился к окурку его сигары в пепельнице.
        - Руины монастыря. Говорят, там водятся призраки. Я никогда не видел привидений, но местные жители клянутся, что они существуют. Большая часть пути идет в гору, но она вполне приятна. Если вас это интересует, мы можем прогуляться. Кроме того, путешествие поможет нам переварить обед, говорю вам, как врач.
        - В таком случае я не могу отказаться.
        Он приподнял бровь:
        - А вы боитесь привидений?
        Внезапно ее глаза сверкнули.
        - Нет, если вы не боитесь.
        Он явно не ждал серьезного ответа на свой вопрос и лишь лениво отозвался:
        - Тогда в путь.
        В лунном свете казалось, что город вдруг стал таким, каким он был в средние века, с его узкими изогнутыми улицами, которые вели к тропинке, поднимающейся вверх.
        Листья шуршали под их ногами, в ночном воздухе повис таинственный аромат ночных цветов. Для Викки эта ночь обладала каким-то чудесным свойством, ей казалось, что пробегающие сейчас мгновения уже никогда не повторятся. Высокие деревья возвышались по краям тропинки, из-за ветвей выглядывали фонарики. Викки наблюдала, как они мерцают в листве.
        - С горы днем отличный вид,- рассказывал тем временем Ги.- Виноградники и поля остались почти такими же, как в те времена, когда здесь жили монахи. Говорят, что здесь особенно богатый урожай винограда. С этим связана одна история. По легенде это произошло много веков назад в известном аббатстве, которое расположено неподалеку. Была весна, и виноград, за которым монахи тщательно ухаживали, только выпустил молодые ростки. Один молодой монах по ошибке оставил открытыми ворота монастыря. Ослы вырвались на свободу и сгрызли все побеги винограда. Монахи приготовились пережить печальный год без своего урожая. Но к их удивлению и радости, спустя несколько недель на полях снова появились свежие молодые побеги, значительно более сильные, чем прежние. Ослы, получается, подрезали виноград, чего монахи прежде никогда не делали. В результате они получили огромный урожай винограда еще лучшего качества.
        - И после этого все начали подрезать свой виноград. А откуда появляется привидение?- с любопытством спросила Викки.
        - Это другая история. Монахам так нравилась их жизнь в монастыре, они были так на ней сосредоточены, что считали, будто их души после смерти возвращаются в эти края. Молва разносит истории о странных звуках, которые раздаются здесь по ночам. Монахи в прежние времена пели свои молитвы, а когда работали в полях, распевали веселые песни.
        - Ну, тогда здесь должны бродить симпатичные привидения,- отозвалась Викки, ближе придвигаясь к Ги, когда тени вокруг них стали сгущаться и они приблизились к монастырю. Воздух, совершенно тихий, казалось, пульсировал непрерывно из-за присутствия Ги. Стены возвышались перед ними, и они увидели башню с колоколом, который когда-то созывал монахов на молитву.
        Обнаружив в толстых стенах проход, они вошли в разрушенное здание. Застывшие руины были мрачны под лунным светом. Ги показал девушке, где помещалась кухня, и часовню. Звуки их шагов были отчетливо слышны на покрытом каменными плитами полу.
        Викки было не по себе. В этом месте царила какая-то неприятная атмосфера. В ней не было ничего зловещего, но она напоминала чем-то атмосферу старого замка, который Викки обследовала накануне, в тот день, когда попала под дождь. Сейчас же она испытывала какое-то странное состояние. Ей показалось, что виски ее стали влажными, а нервы натянулись, как скрипичные струны. Внезапный легкий шум где-то поблизости заставил ее сердце провалиться в пятки, и она издала едва слышный испуганный возглас. Ги всунул ей в руки фонарик, который позволял ей заглядывать в каждый уголок.
        - Вы испугались? Возможно, это был просто скатившийся камешек.
        Викки подняла глаза и увидела над собой небо.
        - Хорошо, что здесь нет крыши, которая могла бы на нас свалиться,- продолжил Ги, и в этот момент его рука обхватила ее хрупкие плечи.
        Викки вздрогнула и поняла, что он это заметил. Стены мрачно нависали над их головами, грозя похоронить здесь, под каменными обломками, и у часовни, когда загремело эхо шагов, Викки вырвалась из его рук и бросилась бежать.
        - Не волнуйтесь!- прокричал он ей вдогонку.- Мы здесь не одни!
        И это действительно было так. Ги и Викки увидели пожилую пару в сопровождении старика гида, который рассказывал им историю разрушенного монастыря, величественно возвышавшегося в лунном свете.
        Викки ощущала тепло руки Ги на своем плече, его спокойную защиту. Сердце ее бешено колотилось от его близости.
        Их отступление было быстрым, и никогда огоньки города, призывающего их спуститься вниз, не казались Викки такими дружелюбными, как в ту ночь. Вскоре они были снова в теплом салоне автомобиля.
        Она чувствовала себя не на шутку взволнованной.
        - А вот в современных зданиях,- начала она, чтобы прервать тишину,- нет ничего зловещего и пугающего. Этот монастырь меня напугал, как и замок «Клэр», который я посетила накануне.
        Безразличное «Что вы говорите?», когда он включил двигатель, заставило ее понять причину его холодной реакции на ее слова.
        - Я не хотела сказать ничего пренебрежительного о вашем замке. Я считаю, что он очарователен…- Она замолчала и заставила себя перестать хвалить его дом, понимая, что этим она делает только хуже. Ледяное молчание, которое последовало за ее словами, подтвердило ее мысль. Какой же идиоткой она была! И зачем только она захотела посмотреть на этот монастырь! Атмосфера дружелюбия между ними рассеялась, словно ее никогда и не было.
        А была ли она? Он пригласил ее поужинать, потому что чувствовал себя виноватым в том, что она повредила глаз. Викки глубже вжалась в сиденье и впервые позавидовала Сузи. Она, по крайней мере, была счастлива тем, что ее любовь небезответна.
        Годы, которые Викки провела, чувствуя себя ответственной за сестру, оставляли ей мало времени на себя. Теперь же она вдруг начала обнаруживать, что и у нее существуют проблемы. И самой большой проблемой была могучая фигура сидевшего рядом с ней мужчины. Она просто не представляла себе, как вести себя с ним.
        Глава 8
        На следующий день Ги не появлялся, и Викки поняла, что он навсегда поселился в ее сердце. Его внимательные голубые глаза, его ярко выраженное мужское начало, его обаяние - все это заставляло ее сердце учащенно биться.
        Благодаря ему вся ее жизнь распускалась, как бутон, становясь чем-то сладким, таким восторженным и прекрасным, что это пугало ее. Он целиком заполнил ее мысли, не оставляя места ни для чего другого. Сегодня она поняла, как много он для нее значит. Это было неправильно, и ей следовало изо всех сил бороться, чтобы разрушить его власть над своими чувствами.
        Чистя зубы перед сном, она вдруг услышала стук в дверь своей спальни. На пороге стоял взволнованный Жассерон.
        - Моя жена…- начал он хриплым шепотом.- Ей стало плохо, и появились боли в груди. Я вызываю доктора.
        Когда он спустился, Викки бросилась к мадам Жассерон, которая лежала в постели, вытирая слабой рукой пот со лба.
        - У меня ужасная боль в груди,- с трудом выдохнула она.- Я не понимаю. До беременности у меня никогда не бывало ничего подобного, а теперь все время что-то происходит.
        Викки приложила прохладную руку к ее лбу.
        - Это может быть легкое несварение желудка,- сказала она ласково.- Я дам вам лекарство.
        Девушка торопливо спустилась в кухню, нашла пилюли и наполнила водой маленький стаканчик. Мадам проглотила пилюлю, запила ее и снова опустилась на подушки, усталая и поникшая.
        - Я надеюсь, что доктор не будет возражать против того, что его вызывают так поздно,- сказала она.
        - Еще нет и одиннадцати. Перестаньте волноваться,- успокоила ее Викки, чувствуя, как забилось сердце при мысли, что этим доктором может быть Ги.
        Но приехал не он. Это была Жанера. Она вошла в комнату в великолепных мягких туфельках, легком, коротком белом меховом жакете, надетом поверх свитера, и обтягивающих брюках из шерсти бирюзового цвета. Это не была официальная форма врача, но одеяние отличалось исключительной элегантностью.
        Оставляя за собой шлейф особого, свойственного только ей аромата, она спросила, в чем дело, и, откинув одеяло, начала осматривать мадам Жассерон. Прелестные пальцы с красивым маникюром нажали на больное место, и женщина застонала.
        Жанера прикрыла ее одеялом.
        - Вы слишком напряжены, мадам Жассерон. Вы должны приучиться расслабляться. Я выпишу вам микстуру от желудка и несколько транквилизаторов.- Достав блокнот и ручку из сумочки, она нацарапала рецепт и передала его Викки.- Как я понимаю, вы останетесь с мадам Жассерон, пока она не родит?
        - Да,- ответила Викки, подумав о том, сознательно ли Жанера относит ее к обслуживающему персоналу.
        Викки спустилась вниз, все еще думая об этом, пока Жанера говорила что-то месье Жассерону. Затем она тоже спустилась, и Викки проводила ее до двери.
        - Вы не находите, что здесь скучно после Лондона?- спросила Жанера, на секунду задержавшись.
        - Честно говоря, мне здесь нравится,- сказала Викки, чувствуя напряжение в голосе француженки.
        - Но вы все же будете рады вернуться домой, не так ли?
        Говоря с кем-нибудь другим, Викки ответила бы не задумываясь, но в этой женщине было что-то заставлявшее ее держать язык за зубами. Жанера явно не питала к ней дружеских чувств. Была какая-то причина в ее задержке. И Викки не пришлось долго ждать, чтобы выяснить это.
        - Я не тороплюсь,- ответила Викки.
        Жанера пристально взглянула на нее:
        - Я случайно была сегодня на одной ферме, и хозяин спросил, как вы себя чувствуете. Кажется, вам в глаз попала искра, когда вы были там с месье Рансаром?
        - Да, именно так,- холодно ответила Викки.
        - Я полагаю, что вы, как и всякая незамужняя девушка, находите Ги привлекательным?
        Викки решила быть дипломатичной:
        - Доктор был очень любезен. Моя машина сломалась, и он предложил подбросить меня.
        - Он очень воспитанный человек. Робер Бриссар - один из его ближайших друзей.
        Викки понимала, на что она намекает. Жанера хотела сказать, что в знаках внимания, которые оказывал Ги, не было ничего особенного, ничего личного. Это была с его стороны просто любезность, это было из-за его отношений с Робером. Викки напряглась, рассудив, что достойный отпор не приведет к дружбе с этой француженкой, однако, возможно, все-таки вызовет некоторое взаимное уважение.
        - Я прекрасно понимаю это. И вовсе не собираюсь неправильно истолковывать его дружеское отношение.
        Улыбка Жанеры была несколько натянутой.
        - Многие женщины превратно истолковывают знаки внимания со стороны холостого мужчины. Я рада, что вы не заблуждаетесь на этот счет. Доброй ночи, мадемуазель.
        Викки простилась с ней так же холодно. Она заперла дверь и поднялась по лестнице, обнаружив месье Жассерона наверху.
        - Моей жене немного лучше. Возможно, помогло лекарство, которое вы ей дали,- сказал он с некоторым облегчением.
        - Я рада,- ответила она.- Пожелайте ей от меня доброй ночи. Я надеюсь, что она будет спать спокойно и вы тоже. Позовите меня, если будет нужно. Спокойной ночи, месье!
        Викки долго еще стояла перед открытым окном в своей комнате, вдыхая свежий воздух и размышляя о Жанере Молино. Итак, она выпускает коготки, когда дело касается Ги.
        Утро вторника снова принесло надежду на прекрасный день, и Викки встала пораньше, чтобы приготовить завтрак месье Жассерону. Он сказал, что мадам хорошо спала и чувствует себя немного лучше. Позже Викки отнесла ей завтрак, чем вызвала у женщины замешательство. Иронично и чуть виновато улыбаясь, мадам поставила поднос на кровать.
        Когда Викки поднялась снова, чтобы забрать поднос, мадам Жассерон уже позавтракала и выглядела вполне веселой.
        - А теперь я встану,- сказала она решительно и, хотя Викки возражала, все же поднялась.
        Викки открыла окна, привела в порядок спальни и вышла, чтобы покормить кур и гусей. К ее облегчению, последние стали вести себя с ней гораздо более дружелюбно. Лошади Шанди она дала кусочек сахара. Это было прекрасное животное, хороших кровей. С тех пор как месье Жассерон узнал о ребенке, он стал подумывать о разведении лошадей. Кто знает, говорил он, ведь может родиться сын. Викки надеялась, что будет именно так, и отказывалась разделять пессимистические настроения мадам. Позже Викки отнесла поднос с едой женщине, которая работала в коровнике. Она была итальянкой и недавно приехала к своему мужу, одному из многочисленных загорелых рабочих, кочующих на грузовиках по дорогам страны в поисках заработка.
        Марии было немногим более двадцати лет. Она была темноволосой и крепко сложенной, много работала, быстро и аккуратно, но в ней совсем не было нежности, потому что она выросла отнюдь не в атмосфере любви. Она почти равнодушно приняла свою пищу и так же монотонно говорила. Да, ей нравится здесь, и скоро она пошлет за своими тремя мальчиками. В глазах ее не было любви, когда она говорила о своих детях. Она неплохо объяснялась по-английски, потому что служила в Турине в английской семье вплоть до своего замужества. Но Викки не находила ее привлекательной.
        После обеда Викки собиралась в деревню - забрать лекарства мадам и сделать кое-какие покупки.
        - Может быть, вы заедете в город,- спросила мадам Жассерон,- когда закончите со своими покупками? Мне нужно еще шерсти для одеяла, которое я вяжу для малыша, а ее можно купить только в магазине «Монмер».
        Итак, Викки завела Сару и отправилась в город, по дороге захватив Марию,- та попросила подбросить ее домой. Высадив итальянку, она поехала дальше. Сара была в гораздо лучшем расположении духа после посещения гаража. Вокруг повсюду цвели мимозы, и солнце сияло, хотя, конечно, не так ярко, как летом. Летом никто не ездил за покупками, потому что магазины были закрыты, а ставни на домах задвинуты - люди спасались от жары. В полях плуги стояли без движения, а быки и ослики отдыхали в своих стойлах.
        Жизнь здесь протекала приятно, но неспешно. Для женщины общительного типа, подумала Викки, здесь было бы не очень весело. Вот и про месье Жассерона можно было сказать, что он хороший человек, но скучноватый. Но в то же время те, кто знал месье Жассерона поближе, отмечали его чувство юмора и обаяние. А с тех пор как появилась новость о ребенке, он вообще сбросил несколько лет. Он хорошо пел - у него был неплохой баритон, который, правда, в последние годы не был слышен, потому что месье Жассерон постоянно чувствовал грусть своей жены из-за отсутствия у них детей. Он хорошо питался - ел продукты, получаемые на ферме, пил розовое вино собственного производства. И сейчас в отдельные веселые моменты даже вальсировал с мадам по кухне, пока они не падали на стулья, счастливые оттого, что Викки смотрела на них. Мадам извинялась за его поведение, а Викки при виде их счастья чувствовала себя лишней и потерянной.
        Ее поток мыслей грубо оборвали рабочие, ехавшие за ней на грузовике, которых она, видимо, задерживала на узкой дороге.
        - Добрый день, мадемуазель!- прокричали они, проезжая мимо.
        - Добрый день, месье!- ответила она.
        Сара неохотно уступила им дорогу, посторонившись,- она, несомненно, помнила о том, как сама соскользнула в кювет, когда месье Жассерон вез на ней свои продукты на рынок.
        Викки посмотрела, как грузовик исчез за поворотом дороги, которая долгое время знала в качестве транспорта только мулов да осликов. С тех пор же как все больше людей начали стремиться к теплу и солнцу, самые узкие дороги страны начали привыкать к звукам грузовиков и джипов.
        В деревенском магазине все подробно расспрашивали Викки о мадам Жассерон. Родила ли она? Нет? Чувствует себя не очень хорошо? Может быть, это связано отчасти с переменой погоды? Ну что же, добродушно пожимали плечами француженки, это ведь естественно в ее возрасте. Все ей сочувствовали.
        Хозяйка булочной послала мадам Жассерон большой яблочный пирог. Мадам в аптеке, куда Викки пришла с рецептами, попросила передать ей клубничные листья для чая.
        - Этот чай великолепно помогает расслабить мускулы во время родов,- сказала Викки подруга мадам Жассерон.
        Месье из цветочного магазина, который торговал только самыми дорогими цветами, послал ей букет из красных гвоздик и папоротника. И так как Викки, такая молодая и милая, покраснела, принимая этот подарок, он преподнес ей полураспустившуюся розу.
        Какие же они все удивительно добрые и внимательные люди, думала Викки, направляясь к Саре со своими покупками и подарками. Не было ни одного злого или едкого замечания по поводу положения мадам Жассерон и ее маленького чуда, все только выражали искреннее желание помочь и сочувствовали ей.
        Город находился вблизи от деревни. Дорога к нему медленно поднималась вверх, но вот на горе показалась полоса оштукатуренных каменных домов. На площади листья падали с платанов на пустые булыжники. Резкий звук ударяющихся друг о друга металлических шаров подсказал ей, что обитатели города находятся на площади перед мэрией и заняты игрой в шары - излюбленным занятием французов.
        Услышав возглас «Браво, Жерар!», она вытянула шею и увидела Джерарда Стендона. Она посмотрела, как он изящно поклонился в ответ на еще один взрыв аплодисментов. Когда игра была закончена, он подошел к ней; казалось, был очень рад встрече.
        - Пойдем в бар, выпьем,- сказал он и, взяв девушку под руку, легко двинулся через площадь.
        Викки согласилась на стакан местного красного вина и нашла его исключительно вкусным.
        Джерард поднял свой стакан:
        - Как местные говорят, за здоровье!
        - Вы что, проводите весь день за игрой в шары?- улыбнулась Викки.- Похоже, что у вас здесь много друзей!
        - Боже мой, нет! Помимо научных сочинений я пишу общеобразовательные книги для детей. Я нахожу, что это прекрасный способ отдохнуть от моих серьезных работ.- Он задумчиво посмотрел на нее.
        - В чем дело? У меня испачкан нос?- спросила она, беспокойно заерзав под его изучающим взглядом.
        Он ухмыльнулся:
        - Мне просто интересно, что бы вы сказали если бы вам предложили здесь временную работу? Мне сейчас требуется машинистка. У меня горы материалов. Ну как?
        Она покачала головой:
        - Я, вероятно, не смогу оставить мадам Жассерон, хотя хотела бы вам помочь.- Она помолчала, затем пробормотала: - Не лучше ли вам работать вместо того, чтобы гонять шары?
        - Лучше, но это был важный матч, и потом, мне нравится это общество.
        Викки заметила двоих обладателей очень английских усов среди посетителей бара.
        - Я вижу, что несколько англичан разделяют ваше увлечение шарами.
        - Один, с роскошными усами,- отставной американский полковник. Его приятель - бывший английский летчик. Здесь вы не встретите ни Робера, ни Ги. Ги не сноб, но ему просто не подобает играть в шары с крестьянами. Робер до своей женитьбы был очень занят на ферме, чтобы иметь возможность часто бывать а городе. Он приезжал, разве только чтобы постричься.
        Чтобы избежать дальнейших упоминаний о Ги, она сказала импульсивно:
        - Вы знаете, что у Робера и Сузи есть вилла возле замка Бриссар. Робер сотворил чудеса, обустраивая ее.
        Джерард улыбнулся:
        - Я знаю, о чем вы говорите. Робер рассказывал мне о вилле, которая ждет, когда старший сын женится и обоснуется там с семьей.
        - У меня есть ключ от нее, если хотите, можем туда заглянуть,- продолжала Викки. - Мне заехать за вами?
        - Нет, я буду там около трех.
        Викки рассмеялась:
        - Пять минут назад вы говорили, что завалены работой. А теперь уже можете выкроить время?
        Он ухмыльнулся:
        - У меня всегда найдется время посмотреть на любовное гнездышко одного из моих любимых учеников, особенно если гидом будет его очаровательная невестка.
        Вернувшись на ферму, Викки передала мадам Жассерон все подарки от жителей деревни, а гвоздики поставила в вазу в центре стола, накрытого для ужина. Месье Жассерон полюбовался ими, а затем подмигнул:
        - В нашей семье ожидается еще пополнение. Я перевел Нанетту в сарай. Вероятно, скоро она осчастливит нас маленьким козленком или козочкой.
        Викки с задумчивым видом откусила своими крепкими зубками кусочек хрустящего хлеба.
        - А что я буду делать, месье, если Нанетта произведет на свет своего малыша, когда вы будете работать в поле, а мадам - отдыхать?
        - Ничего особенного. Просто дадите ей зерна. Детеныша лучше всего не трогать в течение первых двух часов. Проследите только, мадемуазель, чтобы у Нанетты было достаточно питьевой воды, хорошо? И не беспокойтесь. Нанетта сама со всем справится. Ей хорошо и удобно на сене в сарае.
        Все утро четверга Викки то и дело навещала козочку. Около одиннадцати она заметила, что лошадь Шанди и пес Гаспар тоже с любопытством заглядывают в сарай. К радости Викки, Нанетта стояла с гордым видом новоиспеченной мамаши, готовой к защите своего дитя, а ее только что родившийся детеныш лежал у ее ног.
        С радостным смехом Викки вбежала, чтобы обнять Нанетту и сказать ей, какая та умница, что родила такого очаровательного малыша. Затем она осторожно наклонилась, все еще бормоча ласковые слова, и погладила еще влажную маленькую черно-белую головку новорожденного.
        Через несколько минут у Нанетты было уже вдоволь зерна и воды, затем Викки отправилась к мадам Жассерон, чтобы сообщить ей новость. Спустя несколько минут, когда они вернулись в сарай, новорожденный уже хоть и нетвердо, но стоял на четырех ножках.
        Викки трепетала от счастья, обнимая крошку.
        - Я надеюсь, что и ваш малыш появится на свет так же легко, мадам,- сказала она, наблюдая, как француженка с трудом наклоняется со своим животом, чтобы погладить козочку.
        Месье Жассерон, который тоже зашел в сарай, когда возвращался домой, просто сиял от радости. Обняв своей мужественной рукой раздавшуюся талию мадам, он сказал весело:
        - Это козочка. Как назовем ее?
        - Мы подумаем,- ответила мадам.- Теперь быстрее мойся и переодевайся, а не то ужин остынет.
        Он громко шмыгнул носом:
        - Пахнет отменно!- и поглядел на кастрюлю, откуда исходил аппетитный запах.
        - А у нас по-другому и не бывает!- ответила его жена.
        Он поцеловал ее в шею, а она погрозила ему деревянной ложкой, которой обычно помешивала еду, подмигнув улыбающейся Викки, которая накрывала на стол, посмеиваясь над супругами.
        На пути к вилле Сузи Викки остановила Сару и мечтательно посмотрела на дом. Необычная мысль пришла ей в голову. Ведь она могла бы тоже разделять такое жилище с кем-нибудь, кто обожал бы ее; они бы могли оставаться там вдвоем, в тишине, среди гор и только с музыкой ветра, в напоенном ароматом цветов воздухе, долгие озаренные солнцем дни. Так приятно было бы сидеть у его ног вечерами и слушать его глубокий голос, ласковый и нежный, и вместе строить планы. Или, что еще лучше, родить ему детей - сына, похожего на него, который согревал бы ее сердце каждый раз, когда будет прижимать его к груди.
        Холодный ключ в руке возвратил ее к мыслям о Сузи и ее свадьбе. Она вознесла к богу молчаливые молитвы о том, чтобы Робер всегда оставался таким же любящим и ласковым и относился бы к Сузи всегда как к невесте.
        Викки отперла дверь виллы, вспомнив, что Джерард должен приехать в три. На ее часах стрелки показывали половину третьего. Значит, за полчаса она может вполне что-нибудь сделать. Она напевала, вытирая пыль и распахивая окна, радуясь тому, что мадам Жассерон чувствует себя намного лучше.
        Высунувшись из окна спальни, чтобы вытряхнуть пыльную тряпку, она вдохнула свежий воздух и с восторгом взглянула на ясное голубое небо. Вся земля, казалось, улыбалась сейчас ей. Викки заметила, что огород под окном немного зарос. Недалеко находилась куча из скошенных сорняков. Викки сказал себе, что до своего ухода должна их сжечь. Если придет мистраль, он разбросает все по округе, и сорняки могут пустить корни среди виноградников и оливковых деревьев.
        Она полила прелестные цветы в горшочках, не забывая и о тех, которые находились на клумбах. Как очаровательно здесь будет летом среди цветущих роз и кустов жасмина. Взгляд ее упал на вьющиеся розы, которые достигали открытого окна спальни, а затем склонялись к куче сорняков.
        Поразмышляй Викки немного, она смогла бы предвидеть последствия поджигания кучи сорняков. Солнце уже высушило влажные листья. Только она поднесла огонь, пламя внезапно поднялось вверх с оглушительным шипением и треском, рассыпая вокруг искры.
        Когда она отступила, чтобы уберечься от жара пламени, то с ужасом увидела, что искры падают на стебли вьющихся роз, поднимающихся до окон спальни. Окна были широко распахнуты, и нужно было немного, чтобы пламя перекинулось на занавески спальни.
        Викки сразу принялась действовать. Бросившись вперед, она отчаянно уцепилась за сильные, покрытые шипами стебли, стараясь отделить их от стены виллы. Все вокруг нее было окутано дымом. У нее слезились глаза, она начала кашлять. Но продолжала бороться как одержимая, хотя острые шипы вонзались ей в руки. Наконец, когда глаза ее покраснели от дыма, а руки были исцарапаны в кровь, ей удалось оторвать последние горевшие стебли.
        Растоптав их, она бросила взгляд на свои немного обгоревшие и перепачканные слаксы. И тут же бросилась в лом за водой, чтобы окончательно погасить огонь до того, как он отважится причинить еще больший вред. Она выносила второе ведро воды, чтобы убедиться, что огонь окончательно побежден, когда в низкой открытой машине к вилле подъехал Джерард.
        Он мгновенно выскочил и с недоверием уставился на ее покрасневшие глаза и растрепанный вид. Ее свитер был весь в саже, приставших кусочках ползучего растения.
        - Боже мой!- воскликнул он.- Что случилось?
        - Я чуть не спалила виллу,- простонала Викки, вытаскивая шипы из своих волос.
        Она никак не могла унять дрожь, и Джерарду пришлось взять ее за руки. Его легкое прикосновение не помогло.
        - Вам срочно нужна помощь врача,- твердо сказал он, взглянув на ее ладони.
        Викки наглоталась дыма и чувствовала себя совершенно разбитой. Ее подташнивало, но она не хотела соглашаться с ним.
        - Все будет в порядке, когда я вымою их. Только, простите Джерард, мне надо на минутку присесть.
        - Не следует медлить,- мрачно произнес он, отметив ее бледность.- Сейчас не до приличий. Пошли в дом.
        Почти донеся девушку на руках до салона, он опустил ее на стул. Она сглотнула слюну, пытаясь справиться с тошнотой. На лбу ее выступил холодный пот, а боль в руках была почти непереносимой. Никогда еще вода не была для нее такой вкусной, как та, которую Джерард поднес к ее губам. Ее благодарность была почти неслышна, Викки без сил откинулась на спинку стула, закрыв глаза.
        Но ее продолжало мутить. Она чувствовала, что плывет куда-то, и, плотно смежив веки, старалась справиться с этим ощущением.
        - Боже мой!- Восклицание прозвучало после глубокого вдоха.
        Викки открыла глаза. Ги осторожно приподнимал ее руки, стоя у ее ног на коленях. Потом он принялся вытирать кровь с порезов и царапин на ее ладонях.
        - Стакан воды, чтобы запить успокоительное, пожалуйста, Джерард,- сказал он с угрюмым видом.- Эти раны, должно быть, сильно болят.
        Ее сердце выпрыгивало из груди, и она была не в силах скрыть это от доктора, поскольку его палец уже лежал на ее запястье. Она страстно желала отвести взгляд от его лица, но и это была не в состоянии сделать. Их глаза встретились, и тело девушки всеми фибрами отозвалось на его близость. Боль в руках была мгновенно забыта. Все кончилось, когда Ги резко поднялся на ноги, а Джерард вошел со стаканом воды.
        Викки дали успокоительное, и Ги послал Джерарда за тазом с водой.
        - Я думаю, что это поможет,- сказал Ги.- Ваши руки, похоже, сильно болят.- Он снова встал на колени у ее ног, на этот раз с пинцетом наготове.- Боюсь, мне придется вас еще немного помучить. Ваши ладони все в колючках. Я постараюсь извлечь их как можно безболезненнее, если вы сумеете держать руки спокойно и не дергаться.
        Отвлекая ее таким образом, он вытащил несколько шипов небольшого размера и перешел к другим, застрявшим более глубоко под кожей. Викки стиснула зубы и не издала ни звука. Она отвела глаза от вьющихся волос, которые были так близко от нее, и сосредоточила внимание на окне. Боль в руках, усиленная ожогами, казалась почти невыносимой, но это была невысокая цена за спасение виллы.
        Наконец все было позади. Ги снова поднялся на ноги и обмыл ее руки из кувшина, который принес Джерард. Она поймала подмигивание соотечественника, когда Ги передавал ему кувшин с вежливым «спасибо». Потом Ги обратился к ней, заговорив вдруг холодным, резким тоном:
        - А теперь, мадемуазель, будьте любезны объяснить, каким образом ваши ладони оказались в таком состоянии.
        И стал промокать ватой, пропитанной чем-то, ее порезы и царапины, чтобы потом смазать их йодом.
        Викки перестала следить за тем, как он бинтует ее раненые руки. Боль в руках слегка отступила, и девушку охватило ощущение приятной усталости. Было ли это действием успокоительного или причиной тому была его близость, Викки сейчас не в силах была определить. Ги убрал препарат в свой саквояж, бросил использованную вату в пепельницу.
        Каждым своим движением он выдавал свой скрытый гнев. Наконец он сказал резко, сердитым тоном:
        - Неужели вам необходимо выполнять роль девушки, отвечающей за все? Разве вы недостаточно помогаете мадам Жассерон, чтобы приходить еще сюда и выполнять здесь домашнюю работу?
        - Меня никто не просил выполнять здесь домашнюю работу. Мадам Бриссар дала мне ключ, чтобы я могла приходить, когда мне хочется. Я сама виновата, что решила поджечь эту кучу сорняков. Но все же я рада, что спасла виллу.
        - Виллу! Боже мой! Виллу можно было построить заново,- произнес он возбужденно,- но вы…- Его глаза остановились на ее густых вьющихся волосах.- Можете себе представить, что могло бы случиться, если бы загорелись ваши волосы? Вы даже не понимаете, как вы могли обгореть!- Он ударил кулаком по ладони другой своей руки в припадке, впрочем, вполне справедливого гнева.- Я видел ожоги третьей степени и никогда не смогу их забыть…- Он прервал свою речь громким вздохом возмущения и, нагнувшись, запер свой саквояж.
        Во время его тирады она выглядела маленькой и беззащитной.
        Голубые глаза сосредоточились на ее бледном лице и перестали метать гром и молнии.
        - Что, все еще сильно болит?- уже с нежностью спросил он.
        Она слабо улыбнулась:
        - Нет, уже гораздо легче, и спасибо вам за то, что вы их забинтовали. Я понимаю, какой глупой я была и как вы справедливо рассердились, месье!
        Джерард, который входил к ним в этот момент, все понял:
        - Вы все еще называете друг друга месье и мадемуазель? Не пора ли начать называть друг друга по имени?- Он небрежно взмахнул рукой.- Викки, это Ги. Ги, это Викки.
        Ги не улыбнулся. Но его лицо несколько расслабилось.
        - Ты был здесь, когда это случилось?- спросил он Джерарда с любопытством.
        Тот оперся о стоявший рядом столик и взглянул на них:
        - Нет, когда я приехал, наша героиня выливала последнее ведро воды на груду пепла, прежде чем потерять сознание.
        Глаза Ги прищурились.
        - Это ты принес ее сюда?
        - Честно говоря, ее состояние так меня испугало, что я едва рискнул к ней прикоснуться. Вот почему я позвонил тебе.
        - Вы договорились встретиться здесь?- нахмурился Ги.
        - Да,- откровенно ответил Джерард.- Викки собиралась показать мне виллу. Она сказала, что у нее есть ключ, и мы договорились, что я приеду в три часа посмотреть дом.
        Взгляд, который Ги переводил с одного на другую, был суров.
        - И часто вы встречаетесь?
        - Я был бы рад, если бы это было так,- ответил Джерард,- но увы. Вчера в городе мы встретились случайно.
        Ги поднял саквояж:
        - Подержи. Я отнесу Викки в мою машину. Руки ее не в том состоянии, чтобы она могла сама сесть за руль. Робер, несомненно, будет рад показать тебе все, когда вернутся.
        Он почти швырнул свой саквояж в Джерарда, прежде чем взять Викки в охапку и направиться с ней к своей машине. Джерард открыл дверцу машины, бросил саквояж на заднее сиденье и стоял рядом, пока Ги устраивал Викки на переднем сиденье.
        Джерард с сочувствием посмотрел на нее:
        - Я сожалею, что наш вечер закончился для вас так болезненно. Я навещу вас завтра, Викки. Надеюсь, что ваши руки не будут слишком болеть.
        Она кивнула, слишком смущенная, чтобы сказать что-нибудь. Ги помахал рукой на прощанье, и машина тронулась. Викки бросила взгляд на его суровый профиль. Он выглядел как чужой, и она ощущала, что в нем кипит гнев. Может быть, он сердится на то, что она становится для него обузой, от которой невозможно отвертеться?
        Она решилась высказать вслух свои мысли.
        - Извините меня, что я приношу вам постоянное беспокойство,- тихо произнесла она. - У вас и так достаточно дел, вы не можете все время нянчиться со мной.
        Казалось, Ги вовсе не слушает, однако он ответил:
        - Вы приехали сюда на свадьбу вашей сестры, решили помочь делать вино в замке Бриссар и простудились. Теперь вы следите за виллой Робера и чуть ли не сгораете заживо. С вашей стороны было бы разумнее вернуться домой после свадьбы, вместо того чтобы решать проблемы других людей,- Он бросил на нее возмущенный взгляд.- Когда у мадам Жассерон появится ребенок, что вы будете тогда делать? Ждать, когда ваша сестра забеременеет?
        Викки замерла на своем сиденье. Его холодные, колкие слова отзывались болью в ее сердце, Итак, он считал, что она приносит только беспокойство, и прямо заявляет ей это. Боль в израненных ладонях была ничем по сравнению с болью, которую его слова вызывали в ее сердце.
        Она тихо ответила:
        - Дело в том, что я очень полюбила мадам Жассерон и знаю, что мое общество значит для нее очень много в ее нынешнем положении. Что же касается того, буду ли я ждать, когда моя сестра обзаведется ребенком, то это, безусловно, мое дело.- Она сглотнула обиду.- Я не посылала за нами, месье в тот, первый раз, когда была больна. Вас привел ко мне Гаспар. На этот раз это сделал Джерард против моей воли. В следующий раз я позабочусь о том, чтобы не причинить вам неудобств.
        Он сухо сказал:
        - Ваши руки помогут вам не попадать ни в какие неприятности по крайней мере неделю. У мадам Жассерон есть помощница, и я думаю, что вам не останется ничего, как только позволить вашим ладоням потихоньку заживать.
        Викки закусила губу:
        - Вам не надо беспокоиться обо мне, Я знаю, что я по какой-то причине раздражаю вас, возможно, потому, что мы начали наше знакомство, к сожалению, как противники. Я тогда явно была не права, и я не права сейчас.
        Она была слишком расстроена, чтобы заметить, как близко они подъехали к ферме. Глаза ее застилали слезы.
        Когда Ги остановил машину у ворот, девушка поспешно произнесла:
        - Вам нет необходимости выходить и открывать ворота. Вам не нужно въезжать. Я легко справлюсь со всем сама.
        Он вышел из машины и обошел ее, открыв дверцу со стороны Викки до того, как она попыталась сделать это забинтованной рукой. Когда она поднялась со своего сиденья, глаза ее были сухими. Она отчаянно призывала в помощь свою гордость. К ее удивлению, Ги стоял прямо на ее пути, протягивая руку.
        - Ключ от виллы, пожалуйста. Вы не поправитесь до возвращения молодых из свадебного путешествия. Я могу вернуть ключ, когда буду проезжать мимо замка Бриссар.
        Она окаменела.
        - Как я уже сказала, это не ваше дело,- ответила она сдержанно.
        - Я буду считать это моим делом. Ключ, пожалуйста.
        Викки, неловко державшая свою сумочку в забинтованных руках, отпустила ее, когда пальцы Ги дотронулись до замка. Она молча наблюдала за тем, как он достает ключ. Затем он вопросительно взглянул на нее, подняв брови. Она кивнула, и он сунул ключ в карман, прежде чем вернуть ей сумку.
        Не делая никакой попытки двинуться с места, он долгое время смотрел на нее.
        - Одну минуту,- произнес он наконец и склонился над своей машиной, доставая саквояж. Он высыпал несколько маленьких таблеток из пузырька в коробочку, затем выпрямился.- Снотворное,- лаконично произнес он.- Примите одну таблетку, если боль не даст вам уснуть.
        Она не позволила ему опустить коробочку в ее сумку:
        - Спасибо, но я не принимаю снотворное.
        В ответ он просто снова взял сумочку из ее рук, открыл ее, опустил туда таблетки, снова закрыл и вернул Викки.
        Она приняла сумочку с желанием сделать ему так же больно, как он сделал ей.
        - Вы должны прислать мне счет, месье. Он, вероятно, с каждым днем возрастает.
        Ги гневно посмотрел на нее, открыл ворота и вежливо поклонился:
        - До свидания, мадемуазель.
        На вилле он назвал ее Викки. Сухое «мадемуазель» было последним ударом.
        - До свидания, месье,- произнесла она, отвечая на его поклон, и шатающейся походкой направилась к дому.
        Глава 9
        Месье и мадам Жассерон были искренне огорчены, когда увидели перебинтованные руки Викки. Мадам сочувственно закудахтала вокруг нее. Однако Викки не хотела, чтобы ее жалели. Отдыхая этим вечером, она пришла к одному убеждению. Когда у мадам родится ребенок и она окончательно выздоровеет, Викки отправится домой.
        Сузи будет хорошо в новом доме, и они будут переписываться. Она не хотела думать о будущем, о том, когда она приедет навестить Сузи. К этому времени Ги и Жанера поженятся и, возможно, переедут в Ниццу, где он сможет ежедневно бывать в больнице. За время его медового месяца образуется целый список больных, желающих к нему обратиться. Тогда она сможет приезжать на несколько дней, не опасаясь встретить его.
        Викки вышла из своей комнаты перед ужином, не чувствуя, что отдохнула, в таком плохом настроении, в котором не была уже давно. Месье Жассерон налил ей стакан вина, а мадам как раз заканчивала готовить ужин.
        Месье решил подразнить ее.
        - Я к вашим услугам, мадемуазель, если вам что-нибудь понадобится! Вы ведь даже не можете сами умыться! Вам понадобится помощь!- летели в нее реплики.
        - Конечно, она не сможет умываться,- оборвала его мадам.- Перестань смущать бедную малышку! Я сама позабочусь о ней!
        Викки вспомнила, как она только что сражалась с влажным полотенцем, пытаясь вытереть лицо, и улыбнулась. Она охотно приняла их добродушный юмор, и лед несколько растаял в ее сердце. Она могла немного шевелить забинтованными пальцами и управлялась с вилкой без посторонней помощи.
        Сара прибыла около семи. Ее доставил человек Ги Рансара, а вскоре после этого пришли месье и мадам Бриссар.
        - Ги заехал, чтобы передать нам ключ от виллы и рассказал о несчастном случае,- начала мадам Бриссар.- Нам так вас жаль! Месье Бриссар не должен был оставлять эту кучу сорняков в саду.
        - Ну, все не так уж серьезно!- ответила Викки, не желая огорчать месье Бриссара. - Я не должна была совать нос в чужие дела.
        - Вы только сделали то, что должны были сделать мы. Ги определенно разозлился на нас. Я думаю, что ему доставило бы огромное удовольствие бросить месье Бриссара на эту кучу и поджечь его вместе с ней!- несколько обеспокоенно воскликнула мадам.
        - О боже! Но это же моя вина! Бедный месье Бриссар!
        Викки посмотрела на него извиняющимся взглядом.
        Месье Жассерон усадил гостей, а мадам угостила всех вином.
        - Ах, ничего! Все пройдет.- Месье Бриссар поднял свой стакан.- За ваше скорейшее выздоровление, мадемуазель Викки.
        Викки отпила глоток и тут же вновь подняла стакан.
        - Давайте выпьем за мадам Жассерон и пожелаем ей тоже поскорее поправиться!- сказала она, стремясь переменить тему.
        Джерард приехал на следующее утро в половине одиннадцатого, чтобы прокатить Викки на машине. Девушка была очень рада его обществу и тому, что Ги заедет сменить повязку на ее руках и не застанет ее дома. Ей не хотелось видеть его. Это было слишком больно.
        Когда они выехали на залитую солнцем дорогу, Джерард произнес:
        - Вы должны приехать сюда на Рождество. В городе в это время открывается специальная ярмарка, где продают дичь, кроликов, поросят, голубей и все для праздника. Вечером на площади зажигают елку и распевают рождественские гимны.
        - Звучит прелестно,- проговорила Викки задумчиво. Она знала, что не приедет. Ги будет отмечать Рождество со своей женой в замке. Печально она взглянула на городок на горе. Скопление старых зданий, магазинов и привлекательных башенок сказало ей, что они были не далеко от виллы Молино, где находился хирургический кабинет Ги и Жанеры.
        Ей пришла в голову мысль, что Жанера, наверное, принимает пациентов, пока Ги посещает больных. Если так, можно попросить ее перебинтовать руки. Все, что угодно, думала Викки, только бы избежать встречи с ним.
        - Вы не будете возражать, если мы остановимся у кабинета доктора Молино, чтобы мне сменили повязки? Жаль, если Ги заедет на ферму и не застанет меня!
        Джерард посмотрел на нее улыбаясь:
        - Он, что, испугал вас вчера? Он чудесный человек и великолепный хирург. Он также отлично разбирается в кардиологии, и на его лекциях всегда полно народа. Поездка, в которую он скоро отправится, состоится по специальному заказу.
        Викки внезапно представила себе Ги - высокого, мужественного и оживленного, выступающего перед аудиторией, читающего лекцию своим глубоким, музыкальным голосом и объясняющего что-нибудь, что представляет особенный интерес. Она не хотела говорить о нем, но должна была продолжать разговор, чтобы молчание не показалось Джерарду странным:
        - Он имел право рассердиться на меня.
        Джерард отозвался задумчиво:
        - Я не думаю, что его гнев был обращен против вас. Он рассердился, подумав, что вами хотели воспользоваться.
        - Но ведь это ерунда! Я была там, чтобы показать вам виллу,- напомнила она.
        - Это он тоже не одобрил. Во Франции такие встречи вызывают подозрения.
        Она взглянула на него широко раскрытыми глазами:
        - Но это же нелепо!
        - Я согласен. Но эти люди не сочли бы наши отношения случайными.
        Викки смотрела в окно на какую-то виллу, расположенную у дороги, ведущей в город. Деревья, нависшие над ними, еще не сбросили листву и создавали густую тень. Вскоре они притормозили у резиденции Молино.
        Викки вышла из машины, в нескольких ярдах стояла двухэтажная вилла, освещенная утренним солнцем. Сбоку от дома находился двор, дорожка через него вела к приемной. К бесконечному облегчению Вики, знакомой зеленой машины поблизости не оказалось. Викки открыла дверь приемной и вошла. Вдоль светло-зеленой стены стояли белые стулья, а на двух столиках со стеклянным верхом лежали журналы.
        Вокруг царила полная тишина. Никаких признаков чьего-либо присутствия. Перед ней были две двери, и она подошла, чтобы распахнуть одну. Вместо операционной, которую она ожидала увидеть, перед ней открылся коридор с двумя рядами дверей. Открыв первую дверь слева, Викки оказалась в маленькой оранжерее, выходящей в сад. Здесь стояли четыре плетеных кресла и стол. На одном из кресел лежали подушки. Рядом, на полу, валялась газета, и на столике стоял маленький поднос с кофе и бисквитами.
        Викки готова была уже отступить, когда из-за угла в саду внезапно вышел доктор Молино, сверкая улыбкой. Маленькие черные глазки дерзко смотрели на нее.
        - О! Кто у нас здесь! Мадемуазель Кендон! Милости просим!- воскликнул он.
        Неохотно Викки прошла глубже в оранжерею, чувствуя себя неуютно от такого приветствия.
        - Я хотела попросить доктора Жанеру перевязать мне руки, но, похоже, ее нет. Я зайду еще раз,- неуверенно пролепетала она.
        - Ее нет дома, но я буду счастлив помочь вам, мадемуазель. Вот так, пожалуйста.- Он проводил ее из оранжереи через коридор в кабинет, который она до этого пыталась безуспешно найти. Он вымыл руки в маленьком тазу, вытер их и достал свежие бинты и мазь. Он спросил ее, как произошел с ней этот несчастный случай, и, пока он занимался ее руками, она все рассказала.
        Ей почудилось, что по сравнению с очень опытными и экономичными движениями Ги, его действия чересчур медлительны. Однако она была рада, что это делал не Ги. Спустя несколько минут ее уже охватили сомнения в этом - после того, как доктор поцеловал каждую из ее разбинтованных рук, бормоча при этом:
        - Такие маленькие ручки и такие пораненные!
        Наконец он закончил перевязку и выпрямился:
        - Ну как?
        - Значительно, лучше, спасибо,- ответила она.
        Викки уже собралась уходить, когда он пригласил ее остаться пообедать. Она вежливо напомнила ему, что ее ждет Джерард, и убежала.
        Ги заезжал, пока ее не было на ферме, как сообщила мадам Жассерон. Джерарда пригласили остаться на обед, и он с удовольствием согласился. Викки выслушала сообщение, заметив, что Джерард наблюдает за ее покрасневшим лицом. И тут же стала убалтывать мадам, рассказывая ей, как посещала кабинет врача в городе.
        На следующий день заскочила Жанера, чтобы сменить повязки, и к концу недели ладони почти совсем зажили. Молодожены приехали в субботу вечером на свою виллу, и на следующее утро Сузи позвонила Викки и стала с восторгом рассказывать о своем новом доме.
        - Какой необыкновенный сюрприз!- радовалась она.- Это просто чудо! Сегодня мы устраиваем небольшой прием, приходи пораньше, мы успеем поболтать.
        - Обязательно, мадам Бриссар,- пообещала Викки.
        Однако воскресным утром мадам Жассерон вдруг почувствовала себя неважно. Викки приготовила обед и во второй половине дня позвонила Сузи предупредить, что пока не сможет приехать, потому что нельзя оставить мадам Жассерон одну. От месье Жассерона же не было никакого толку. Он слишком расстраивался от нездоровья мадам, чтобы быть способным помочь. Однако, когда мадам спустилась вниз, отдохнув после обеда, было видно, что ей стало много лучше.
        Викки приготовила еду на вечер для месье Жассерона и отправилась в свою комнату переодеться для приема на вилле. Ее гардероб, правда, был не очень подготовлен для таких случаев. Ничего не оставалось, как надеть белое трикотажное платье без рукавов. Оно выглядело не очень нарядным, но свежим и непритязательным. Белый цвет к тому же действительно был ей к лицу - он подчеркивал нежность ее кремовой кожи и прекрасно оттенял ее карие глаза. Она намазала тональным кремом руки, пытаясь скрыть поврежденную и несколько высохшую кожу, и была готова уже идти вниз, когда услышала шум подъезжающей машины.
        К ее удивлению, это был Джерард.
        - Я заехал, подумав, что вы, может быть, захотите, чтобы я подбросил вас на виллу.
        - Я не против,- легко отозвалась она.- Если вы будете также любезны и отвезете меня обратно.
        Джерард явно пребывал в хорошем настроении.
        - Ну, как руки?- спросил он, когда они тронулись в путь.
        - Гораздо лучше, спасибо!- ответила Викки и потом, словно что-то пришло ей в голову, добавила: - Вы не знаете, кто сегодня будет на приеме?
        - Личные друзья Робера, я полагаю. Ги уехал в Канны, и я не знаю, приедет ли Жанера.
        Викки ощутила внутреннее облегчение. Ги там не будет. И все же сразу почувствовала некоторую пустоту. И еще жгучую боль.
        На вилле счастливые Сузи и Робер приветствовали их. Викки просто поразили перемены, происшедшие с ее сестрой всего лишь за две недели. Ушла былая неуверенность, изменились даже черты лица - в них появилась мягкая, зрелая прелесть. Сузи просто сияла от счастья.
        Робер тоже словно помолодел. Он разливал гостям напитки. Месье и мадам Бриссар тоже были там, приехали еще две пары, с которыми Викки ранее не встречалась,- тетушки и дядюшки Робера из Мантоны. Ее представляли им, когда приехала Жанера. Она поцеловала Робера в щеку, приняла из его рук бокал и стояла, беседуя с ним.
        На ней было коричневое платье с золотистой нитью. Тяжелое золотое ожерелье и широкий браслет на тонкой руке завершали картину небрежной элегантности.
        Тут Джерард присоединился к ним, и Викки получила возможность поболтать наедине с Сузи. Они уселись на софу, и, осведомившись о здоровье мадам Жассерон, Сузи настойчиво попросила:
        - Останься, когда гости разъедутся. Тогда мы сможем с тобой вдоволь наговориться. Робер отвезет потом тебя домой. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все про пожар. Мать Робера рассказала нам, как ты спасла виллу, которая могла сгореть. Благослови тебя Бог!- Она быстро чмокнула Викки в кончик носа и поднялась на ноги.- Я должна взглянуть, как готовится ужин.- Она счастливо сморщила нос.- Робер нанял помощницу из деревни.
        К удивлению Викки, только Сузи покинула ее, как тут же подошла Жанера и села на то же самое место. В руках у нее были два бокала - для себя и для Викки. Она посмотрела на руки Викки, пока они потихоньку отпивали аперитив.
        - Ну, ваши раны почти затянулись,- словно между прочим, сказала она.- Я тоже пользуюсь тональным кремом. Он скрывает вены и значительно улучшает цвет кожи.
        - Конечно,- ответила Викки. Она немного растерялась и не знала, как реагировать на этот не характерный для Жанеры дружеский тон.
        Жанера улыбнулась:
        - Сегодня я без кавалера. Ги не смог приехать. Он в больнице в Ницце. Сегодня там важный консилиум.- Она допила свой напиток и поставила стакан на стоящий рядом столик. Бокал Викки был еще наполовину полон, но она поставила его рядом с ее пустым. Напиток потерял для нее вкус.
        - Трудная работа,- сказала она.
        Жанера огляделась, осматривая прелестную комнату.
        - Это очаровательная вилла,- сказала она.- У Робера прекрасный вкус.
        Викки снова согласилась. Она отказалась от сигареты из красивого маленького портсигара, который Жанера предложила ей, и молча наблюдала за тем, как та курила. Похоже, ей не светило освободиться от общества этой француженки, которая, в свою очередь, вела себя так, будто поддерживала беседу с Викки только из вежливости. Она упомянула о Ги так, словно уже была с ним помолвлена, хотя внешне оставалась вроде бы безразличной.
        Викки не хотелось поддерживать разговор с этой дамой. Пусть выходит замуж за своего хирурга и живет в его чудесном замке, окруженная целым полком слуг и великолепными садами. Ей никогда не достичь вершин счастья Сузи и Робера.
        Пока она думала о Сузи, та вдруг подошла к ней сама. Но не одна. Викки почувствовала, как сердце ее остановилось, прежде чем начать биться снова. Рядом с Сузи стоял Ги, засунув руки в карманы,- свободно и расслабленно. Он вежливо поздоровался со всеми, бросив на Викки беглый взгляд, потом двинулся к Роберу.
        У Викки было ощущение, будто ее вдруг закружил какой-то вихрь, сердце ее просто выпрыгивало из груди. Все люди в комнате перестали существовать, стали фоном для его строгих черт и голубых глаз, от которых не было спасения. Затем она увидела, как Жанера с завидной скоростью подскакивает к нему и хватает его под руку.
        - Дорогой, теперь ты сможешь проводить меня к столу.
        Он взглянул на нее, чарующе улыбнувшись, и все двинулись в зал. Викки обнаружила рядом с собой Джерарда и села за стол рядом с ним. Робер и Сузи были от нее справа. Родители Робера сидели подле сына, Ги и Жанера присоседились к тетушкам и дядюшкам.
        Отлично приготовленный ужин был быстро подан пожилой женщиной, дело у которой явно спорилось. Викки ела механически, не чувствуя никакого вкуса, но, чтобы порадовать Сузи, делала вид, что ей все нравится.
        Когда трапеза была закончена, все вернулись в салон, чтобы посмотреть цветные фотографии, сделанные в Париже во время путешествия. Викки сидела с краю, чтобы избежать контакта с Ги, и фотографии к ней доходили в последнюю очередь.
        Все снимки были очень хороши. Несколько великолепных видов Сены, Сузи в красивом полосатом платье на палубе прогулочного катера. Полюбовавшись фотографиями, гости отправились вместе с Робером и Сузи осматривать виллу, оставив месье и мадам Бриссар с Викки, досматривающей снимки.
        Она была слишком заинтересована ими, чтобы заметить, как рядом с ней кто-то вытянул свои длинные ноги, усевшись в кресло. Она заметила вошедшего, только когда его рука потянулась, чтобы взять у ее снимки. Сделав это, он уронил их на столик, что стоял поблизости.
        Голосом, звучавшим много тише, чем удары ее сердца, она сказала:
        - Вас не интересует вилла?- Некоторая враждебность звучала в ее тоне, и она видела, что он это заметил.
        Ги взял ее руки в свои.
        - Я видел ее на всех стадиях реконструкции. Ваши раны быстро затянулись,- добавил он, отгибая ее палец, чтобы посмотреть царапину вокруг его основания.
        Викки вспомнила, как он держал ее руки в прошлый раз, израненные в кровь. Его палец был тогда на ее запястье, Ги считал пульс. Сейчас ее сердце колотилось с не меньшей скоростью, и она отдернула руку, чтобы он не смог дотронуться до ее пульса.
        Ги в удивлении приподнял бровь, дав тем самым понять, что Викки вела себя несколько грубо.
        - Как себя чувствует мадам Жассерон?- спросил он.
        Она не знала, сказала ли ему Сузи, что мадам не совсем здорова, но потом подумала, что это не имеет значения. Он просто из вежливости поддерживал разговор. Месье и мадам Бриссар, которые присутствовали в комнате, придавали реальность сцене, которая в противном случае могла показаться просто чьей-то фантазией. Поэтому Викки с огорчением наблюдала, как они покидают свои кресла и отправляются в сад.
        Ги поудобнее устроился в своем кресле. Зная, что он ждет ответа, девушка сделала над собой усилие и не уступила желанию придумать какую-нибудь дурацкую отговорку и последовать за Бриссарами.
        - Сегодня утром мадам чувствовала себя неважно, но к вечеру, когда я уезжала, ей стало лучше,- сдержанно произнесла она наконец.
        - Боюсь, что недомогание еще будет беспокоить ее. Она все время нервничает, переживает за ребенка. Ее желудок реагирует на это спазмами и несварением, что создает ей дискомфорт. Как у нее с аппетитом?
        - У нее очень хороший аппетит.- С тех пор как Викки приехала во Францию, она узнала много новых кулинарных рецептов и с удовольствием реализовывала их на фермерской кухне, когда мадам нездоровилось. Однако Ги избрал официальную манеру общения, которая исключала легкомысленные замечания.
        - Последите, чтобы она ела легкую пищу. Поскольку в то время, когда она должна родить, я буду отсутствовать в связи с чтением лекций, я попросил моих коллег из Ниццы быть готовыми принять ее, если в этом возникнет необходимость.
        Темные глаза Викки расширились от беспокойства.
        - Вы думаете, что-то пойдет не так?
        Он пожал плечами:
        - Мадам Жассерон уже не молода. Первый ребенок - всегда риск. Но, как я уже вам говорил, местная акушерка - великолепный специалист в своей области.
        - Я думаю, мадам Жассерон не поедет в больницу ни при каких обстоятельствах. Она полна решимости родить ребенка дома. Одно упоминание о больнице, и она сразу испугается,- взволнованно произнесла Викки.
        Повисла пауза. Похоже, он был недоволен тем, что Викки берется рассуждать о вопросе, в котором не разбирается. Наконец он сказал:
        - Акушерка - вполне надежный диагност, а в случае необходимости может сделать анестезию. Короче, она вполне способна заменить врача.- Взгляд его смягчился и перестал быть насмешливым.- Ваша сестра выглядит очень хорошо.
        Викки восприняла быструю смену темы разговора, как указание на то, что вопрос исчерпан; это немного огорчило ее, потому что она хотела спросить его еще о многом. Она надеялась, что он запомнит, что мадам не хочет отправляться в больницу. Жаль, что его не будет на месте, ведь мадам Жассерон так верит в него, его присутствие несомненно помогло бы во время родов.
        - Сузи в восторге от виллы,- сказала Викки.- Она не надеялась, что у нее будет собственный дом.
        - Замок Бриссар такой большой, что вместил бы всю семью. Для нее он недостаточно современен?
        - Это не вопрос современности. Просто все молодые пары чувствуют себя уютнее в собственном доме.
        - Мне кажется, в отличие от вас, Сузи не возражала бы против того, чтобы жить в замке.
        - Я никогда не говорила, что возражаю. Просто старые здания внушают мне некоторый страх. Однако стены не играют никакой роли, если человек находится со своим любимым.
        - Даже в заброшенном монастыре?- неожиданно поддел он ее.
        Осветившая его лицо хитрющая улыбка застала ее врасплох. Ей не пришлось отвечать, потому что раздался телефонный звонок.
        - Я возьму трубку,- сказал он, сразу вскочив на ноги.- Может быть, звонят Жанере.
        Ги вышел в холл, она слышала его голос. Это был деловой разговор. Вернувшись, он остановился на пороге:
        - Извините, я должен ехать по вызову. Вопрос серьезный, и я, возможно, не вернусь. Пожалуйста, передайте мои извинения Роберу и Сузи. До свидания, Викки.
        Она кивнула, получив удовольствие от звука своего имени в его устах. Завершающая часть вечера прошла ровно и спокойно. Викки не хотелось оставаться, хотя она и поболтала бы с Сузи и Робером. Но ведь тогда ощущения от разговора с Ги сменятся другими…
        Когда гости уходили, Робер задержался в дверях, чтобы переброситься несколькими словами со своими родителями. Сузи усадила Викки на софу, а сама поднялась наверх и вернулась с подарком для Викки.
        - Тебе, дорогая,- протягивая маленькую коробочку, сказала она.
        Викки раскрыла яркую обертку и обнаружила изящную ночную рубашку и флакон парижских духов.
        - Как это мило со стороны вас обоих,- сказала она, тронутая вниманием.- Вот уж не предполагала, что ты будешь думать обо мне во время своего медового месяца. Все прелестно!
        Она стала укладывать подарки обратно, и Сузи в ужасе воскликнула, глядя на ее руки:
        - Бедняжка! Эти раны должны были причинить тебе ужасную боль!
        - Они уже почти зажили, и потом, я не совершила ничего героического. Я ведь сама виновата, что растения загорелись. Не нужно было поджигать листья,- ответила Викки.
        - Если бы такое случилось со мной, я просто потеряла бы голову и вилла сгорела бы. Я рада, конечно, что вилла сохранена, но какой ценой! Шрамы ведь не останутся, правда?- Она испуганно посмотрела на вдруг рассмеявшуюся Викки.
        - Здесь не было таких ран, от которых остаются шрамы. Царапины пройдут, а ожоги были поверхностными, так что и они заживут.
        Сузи передернулась:
        - Но ведь ты могла запросто сгореть!
        - Глупости. Это сказал ваш драгоценный хирург?
        - Ги?- Сузи обняла свои колени и сидела, покачиваясь.- Я говорила Роберу, что нам надо найти тебе мужа. Так хорошо быть замужем! Я хотела бы, чтобы и ты обрела счастье. Я знаю, что ты не очень веришь в брак с тех пор, как развелись наши родители, но когда влюбишься, все кажется иным, если рядом мужчина, посланный самой судьбой.
        Викки с нежностью взглянула на нее:
        - Мне сейчас достаточно того, что я вижу счастливой тебя!
        Сузи сморщила носик:
        - Я рассказала Роберу, как ты говорила о Ги, о том, что они с Жанерой обследуют друг друга и обменяются данными медицинского анализа, прежде чем заключат брак.
        - Ты не могла сказать ему это!- в ужасе вскричала Викки, и тут она замерла, увидев, что в комнату входит Робер вместе с Ги. Неужели он все слышал? Дверь оставалась распахнутой, а голос Сузи был звонок. Ее взгляд встретился со взглядом Ги, но по его спокойному лицу невозможно было понять, слышал ли он что-нибудь. К ее огорчению, она почувствовала, как кровь приливает к щекам, а сердце начинает бешено биться.
        Сузи же ничего не заметила. Она легко поднялась и пошла навстречу, чтобы снова приветствовать Ги.
        - Я рада, что вы вернулись. Идите сюда и сядьте, а Робер приготовит нам выпить. Мы задержали Викки, чтобы поболтать, и вы тоже можете к нам присоединиться.
        Схватив его руки, она потянула его к креслу. Викки осталась неподвижно, как статуя, сидеть на софе и молча приняла напиток, которого ей совсем не хотелось. Слава богу, Сузи устроилась рядом с ней.
        Робер остался стоять с бокалом в одной руке, другая рука была в кармане.
        Ги одним глотком опустошил бокал наполовину, словно пытаясь прийти в себя.
        - Сердечный приступ. Старый Вильер. К сожалению, он стал последним для него.
        - Мне очень жаль,- грустно произнес Робер,- замечательный был старик. Ему было за восемьдесят, не так ли?
        - Восемьдесят четыре. Хорошо, что я оказался рядом. Жанера пережила бы шок, сними она трубку.
        Его смягчившийся при упоминании Жанеры голос был как нож, вонзенный в сердце Викки. Он определенно любит ее. Он радуется, что ему удалось оградить ее от присутствия у смертного одра. Если он способен заботиться о ком-то, Жанера для этого идеальный объект. У них так много общего, они занимаются одним делом, они люди одного круга!
        Удивительное спокойствие охватило вдруг Викки. Все, можно перестать терзать себя. Наконец-то появились окончательные доказательства того, что Ги не для нее и никогда не будет принадлежать ей. И все равно ей хотелось, чтобы эта леди доктор стала бы более нежной, потому что Викки так любила его, и единственное, чего она хотела,- это его счастья.
        Она отпила большой глоток из своего бокала, сняв спазм в горле, затем поставила его на место. Она должна была любой ценой сохранять достоинство. Робер говорил о Париже, а Сузи с обожанием смотрела на него.
        Викки закрыла глаза, представляя себе россыпь маленьких кафе под открытым небом, парижские рыночные площади, бульвары и скверы, необыкновенную роскошь Сакре-Кер и величие Нотр-Дам, и ее охватило необыкновенно приятное чувство.
        - Эй, соня! Тебе пора отправляться на свою ферму и в постель, если только ты не хочешь переночевать здесь.
        - О нет, Робер! Я должна вернуться, иначе мадам Жассерон будет беспокоиться.- Викки вышла из приятных мечтаний и быстро собрала свою сумочку, положив туда коробочку с подарками.
        - Я отвезу вас домой.- Ги тоже поднялся.
        Внезапно, непонятно почему, Вики испугалась.
        Она умоляюще посмотрела на Робера:
        - Я уверена, что месье… Ги устал, ведь он приехал сюда из Ниццы, а потом был еще этот вызов. Я бы лучше поехала с тобой, Робер.
        Робер перевел взгляд с одного на другую, а Ги спокойно произнес:
        - Один лишний километр не играет роли. Тебе не нужно будет, мой друг, выводить свою машину. И если вы готовы…- Он насмешливо поклонился и указал Викки дорогу движением руки. Но глаза его не улыбались. Они скорее смотрели зло и угрожающие.
        Сжимая в руках, свою сумочку, словно она была спасательным кругом, Викки сумела дойти спокойно до двери вместе с Сузи. Мужчины шли позади них.
        - Ты приедешь к нам. Ги, до того, как отправишься читать лекции?- спросил Робер.
        - Не могу обещать,- был холодный ответ.- Может быть, лучше поужинаем как-нибудь у меня? Я не успел принять много гостей в этом году, но, когда я вернусь, мы все наверстаем - замок снова станет полным друзьями, как в прежние времена.
        Сузи обещала навестить мадам Жассерон. Викки поцеловала ее и Робера, прежде чем скользнуть в машину. Ги занял свое место, завел машину, и они оба помахали на прощанье перед тем, как отъехать.
        Машина тихо двигалась, и ни один из них не проявлял желания говорить. Викки просто не знала, что сказать, а Ги… от него веяло холодом, как от глыбы льда. Ей хотелось протянуть руку и стереть жестокое выражение, причиной которого, Викки чувствовала, была усталость. Ведь он приехал около восьми и затем был вынужден отправиться на вызов, который закончился так трагически.
        И Викки произнесла сочувственно:
        - Мне жаль, что вы не смогли ничем помочь месье Вильеру. Вы давно знали его?
        - Всю мою жизнь,- был краткий ответ.
        - Наверное, лучше не говорить об этом. Это ведь ужасный случай, один из тех, с которыми вы время от времени вынуждены сталкиваться.
        - Да, это так. Я хорошо знал его. Он был близким другом моего деда.
        - Значит, вы должны тяжело переживать его смерть.
        К ее удивлению, он внезапно свернул с шоссейной дороги на маленькую поляну, выключил мотор и повернулся к ней, держа руки на руле.
        - Вы ведь не думаете так на самом деле?- Стальная пружина его гнева теперь выскочила наружу.
        Викки вздрогнула от удивления.
        - Что вы имеете в виду?- слабо прошептала она.
        - О, бросьте,- сказал он, с недоверием взирая на нее.- Человек, достаточно бессердечный, чтобы подвергнуть избранную им невесту медицинскому обследованию до женитьбы, не способен на глубокие чувства!
        Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Итак, он слышал! Она чувствовала себя ужасно. Ги был огорчен смертью старого человека и заехал к Роберу перед тем, как вернуться к себе, в пустой дом. Но вместо того чтобы спокойно побеседовать со своим другом, ему пришлось услышать колкости, пусть она произнесла их более или менее шутя.
        Что она могла сказать? Викки отчаянно искала подходящие слова, но не могла ничего придумать. В слабом освещении внутри машины его глаза сверкали, требуя ответа. Она чувствовала, как все ее существо стремится к нему. Ее страх перед его гневом вытеснило желание успокоить его, сказав правду.
        - Не придаете ли вы слишком большое значение шутливому замечанию?- спросила она, сама поражаясь своему хладнокровию.
        Он взорвался:
        - Боже мой! Вы ожидаете, что я не придам значения тому факту, что вы не только считаете меня бесчеловечным, но и оповещаете об этом других. Ваше мнение обо мне не имеет значения, но ваша сестра повторила его одному из моих близких друзей.- Грубо и зло он склонится над ней, и его лицо оказалось на расстоянии нескольких дюймов.- Вы позволили себе замечание относительно двоих людей, о которых вы практически ничего не знаете.
        Викки нервно вжалась в свое сиденье. Между ними с первой же встречи возникло неприятие, и оно возникало вновь при малейшем трении. Это должно было достичь решающей точки, и это случилось теперь. Встретив его темный, презрительный взгляд, она поторопилась сказать:
        - Я сожалею, что Сузи сказала Роберу, но поскольку вы знаете, что он не станет повторять это, никакого вреда вам не причинено. Я уверена, что и Сузи никому не станет об этом говорить.
        Неприятная полуулыбка искривила его красивый рот.
        - Значит, вы считаете, что то, что вы сказали, правда?- Его руки довольно грубо обхватили ее плечи, и он повернул ее лицом к себе.- Правда?- повторил он.
        Викки знала, что он ждет извинений, но один только взгляд на его сжатые губы и жесткое выражение лица остановил слова, готовые сорваться с ее губ.
        Она почувствовала, как его руки практически вжимают ее в сиденье, делая совсем беспомощной.
        - У вас короткая память, Викки,- сказал он тихо.- В тот вечер, когда вы ужинали со мной, вы обвинили меня в том, что я вижу все глазами врача. Я поправил вас, сказав, что, когда я не на службе, я просто мужчина, и сейчас особенно.- С этими словами он нагнул голову и впился в ее губы своими губами. Поцелуй был долгим и беспощадным. Тщетно она пыталась вывернуться, собрать все силы и оказать ему сопротивление, но ничего не получилось. Когда его губы скользнули к ее шее, она глотнула воздуха. Она провалилась в пустоту, отдавшись его губам и осознавая, что ее губы с готовностью отвечают ему, словно в наказание. Он снова и снова припадал к ее рту, в то время как его руки ласкали ее грудь под жакетом.
        Постепенно ее сопротивление ослабло, оставив ужасное чувство стыда. Когда наконец он оторвался от нее, она была слишком не в себе, чтобы рассмотреть выражение его глаз. Перед ее глазами был туман слез. Он отпустил ее, и она откинулась на спинку сиденья.
        Остаток пути на ферму прошел в болезненном молчании.
        Глава 10
        Утром на ферму Жассеронов приехали двое. Первой была акушерка, высокая, плотно сложенная шотландка со светлыми волосами и серыми блестящими глазами. Она сказала, что врач мадам Жассерон просил ее приехать. Викки знала, что Ги направил ее с мыслью, чтобы она понаблюдала за мадам и вселила в нее уверенность. Она была явно подготовлена, ибо сказала ласково:
        - Как я понимаю, это ваш первый ребенок, мадам Жассерон, но вам не следует ни о чем беспокоиться. Я позабочусь о вас. Уверена, все будет хорошо.
        Мадам Жассерон значительно повеселела после ее визита. Когда после обеда заехала Сузи, она с радостью показала ей все маленькие вещицы, что они приготовили. Сузи привезла подарки для новорожденного и попросила разрешения взять с собой на время колыбель, чтобы украсить ее.
        В последующие дни Викки старалась стереть образ Ги из памяти. Но знала, что это невозможно, потому что она любила его, а любят только один раз в жизни. Снова и снова она задавала себе вопрос, не было ли это просто безрассудной страстью. Ведь нельзя ненавидеть человека и в следующую минуту умирать от желания быть с ним. Неделя прошла с той роковой ночи, когда она шатающейся походкой и дрожа от его поцелуев вошла в дом и, взглянув в зеркало, увидела свое бледное лицо и растрепанные волосы.
        И все же, несмотря на унижение, которое она испытала, побывав в его объятиях, его прикосновения потрясли ее до глубины души. Иногда, в моменты, когда она не контролировала себя, она думала о том, как развивалась бы их дружба, если бы она не сражалась с ним из-за Сузи. Ибо именно Сузи, которую она так преданно любила и которую с такой яростью защищала, была причиной враждебности, возникшей между ними.
        И все же, если бы не Сузи, они могли бы никогда не встретиться. Так летели ее мысли, пока она не начинала спрашивать себя, как долго это может продолжаться.
        К счастью, она могла заполнять свои дни работой. Одна из маленьких спален была освобождена под детскую, и Викки провела день, копаясь на чердаке, пока не нашла там детский стульчик и лошадку-качалку. Стены комнаты малыша она покрасила эмульсией в бледно-голубой цвет, думая при этом о жаре, которая наступит летом. Сузи вернула колыбель, великолепно задекорированную нейлоном и белыми кружевами и украшенную большим голубым бантом. «Бант можно будет заменить на розовый, если родится девочка»,- сказала она.
        Месье и мадам Жассерон были в восторге от всего этого.
        Сузи с удовольствием погрузилась в семейную жизнь. Робер уезжал из дома рано утром, чтобы работать в поместье Бриссар. Возвращался вечером, к ужину. Сузи помогала мадам Бриссар закупоривать бутылки с вином, и, казалось, они прекрасно ладили друг с другом, чему Викки была несказанно рада. Женщина, которую нанял Робер, хлопотала по дому и готовила.
        Викки проводила время между виллой и замком Бриссар, в промежутках присматривая за мадам Жассерон, которая скоро уже должна была родить.
        Викки ничего больше не слыхала о Ги и не видела его, пока однажды на вилле ей не сказали, что он уехал читать лекции. Сердце обожгла острая боль, когда она подумала, что больше никогда его не увидит. Ведь она решила после родов мадам Жассерон вернуться к своей прежней жизни.
        Джерард приезжал, чтобы вывезти ее куда-нибудь. Он нашел-таки в деревне девушку, умеющую печатать. Она приходила по субботам на несколько часов и помогала ему.
        Мадам Жассерон уже не рисковала отправляться за покупками в деревню - срок был слишком большой. И Викки ходила по магазинам одна, после всех покупок заглядывая в местное кафе, чтобы сообщить друзьям мадам, как у нее идут дела. В один такой день, когда Викки уже собиралась уходить, в кафе вошла Жанера.
        Викки сидела за маленьким столиком в углу. Это было любимое место мадам. Большинство ее друзей уже ушли. Жанера подсела к ней.
        - Не возражаете, если я присоединюсь к вам?- спросила она дружелюбно.
        - Нет, конечно,- ответила Викки. Успокоившись по поводу отношений Ги с этой дамой, она могла теперь выносить общество Жанеры. Жизнь становится легче, когда перестаешь особенно близко к сердцу принимать события. Викки ведь придерживалась такой позиции до своего приезда во Францию. И в будущем всегда будет так. Она получила хороший урок.
        Многие в кафе знали леди доктора, и со всех сторон стали раздаваться приветствия. Жанера отвечала на них. Затем она предложила Викки заказать еще кофе.
        - Спасибо,- ответила девушка.- Я не могу задерживаться. Мне нужно еще заехать на виллу, чтобы отдать то, что я купила для Сузи.
        Жанера подозвала официанта и беспокойно закурила сигарету. Она явно отказалась от своего обычного равнодушия. Жанера нервничала, это было видно. Во-первых, она курила слишком много, судя по цвету ее пальцев. Она выпустила струйку дыма и с очаровательной улыбкой приняла принесенный ей кофе.
        - Она очень счастлива, ваша сестра. Это заметно,- проговорила Жанера задумчиво.- И все же они так мало знали друг друга до свадьбы. А я, я люблю одного и того же человека с восьми лет. Потрясающе, правда?
        - Ну почему же?- ответила Викки, пожалев, что она не ушла, как только увидела, что Жанера входит в кафе. Она могла сколько угодно убеждать себя, что это упоминание о Ги больше ее не трогает, все напрасно. Ей было больно выслушивать признания Жанеры в ее любви к нему.
        Жанера смотрела на кончик своей сигареты.
        - Моя бабушка всегда говорила, что свадьбы не будет, если женщина немного не подтолкнет мужчину. Похоже, что я склонна согласиться с ней.
        - Бабушка, скорее всего, совершенно права. Как я понимаю, вы никого не подталкивали. Возможно, вы, как и я, считаете, что бегать за женщиной должен мужчина,- сухо сказала Викки.
        Взгляд Жанеры потеплел.
        - Я, безусловно, так считаю. Кода я начала врачебную практику, я решила, что не выйду замуж до тридцати лет. После этого возраста охотно откажусь от своей карьеры, чтобы посветить себя роли жены и матери, приносящей гораздо большее удовлетворение. Мне до тридцати еще два года, но похоже, что я не хочу больше ждать.
        Викки собралась с мыслями:
        - Значит, ответ очевиден, не так ли? Вам придется слегка подтолкнуть события. Ну а теперь, извините, мне пора.
        Покидая деревню, Викки подумала, что она единственная женщина на свете, которая подсказала другой, как заполучить мужчину, которого она сама любила.
        Викки и мадам Жассерон стали очень близки за то время, пока они, сидя рядом, готовили детское приданое, и однажды француженка рассказала ей о встрече с Жаном Жассероном. Ей было восемнадцать, а ему двадцать четыре, когда они познакомились. Ей понравились его теплые карие глаза, простые, далее грубоватые черты и ласковые руки. В нем была какая-то серьезность, которая, к сожалению, отсутствовала у других юношей в деревне, с которыми она соприкасалась во время своей работы в качестве помощницы местного ветеринара.
        Через шесть месяцев они поженились, и мадам, невероятно счастливая, надеялась, что скоро у них появится малыш. У Жана не было родителей. Его дядя передал ему ферму и позволил действовать самостоятельно. Когда по прошествии двух лет у них все еще не было детей, мадам запаниковала. Все дальнейшее, включая то, как она обращалась к врачу, Викки уже знала.
        Викки представила себе, как мадам с гордостью шествовала по деревне с корзиной в руках в первые дни женитьбы, а затем, когда у соседей начали появляться дети, стала терять свой счастливый облик. Это было вдвойне тяжело для мадам, ведь ее муж никогда не имел семьи и ей так хотелось, чтобы у него все сложилось хорошо. Бедная мадам Жассерон! Теперь все получалось так, как нужно. Так должно было быть.
        Однажды ночью Викки проснулась от воя ветра за окном. Казалось, дом качается, как корабль во время бури. Она приподнялась на локте, чтобы взглянуть на часы. Половина пятого. Ставни скрипели и хлопали за окнами, и она поняла, почему их закрывают и завешивают на ночь. Это делалось, чтобы в дом не проник мистраль.
        Она лежала, прислушиваясь к дикому завыванию ветра, вспоминая дразнящее замечание Ги относительно Сузи и Робера, которые будут прижиматься друг к другу под своим пуховым одеялом, когда придет мистраль. Слава богу, они могли это делать и Сузи не будет одна. Робер уходил на ферму только в половине шестого. Для детеныша Нанетты это тоже был первый мистраль. Но малыш в хлеву, в тепле и уюте, вместе со своей матерью и другими козами.
        Викки попыталась снова заснуть, но в ее дверь постучали. Быстро накинув халат, она открыла задвижку и увидела месье Жассерона. Он был в верхней одежде явно выходил наружу, чтобы укрепить окна.
        - Моя жена…- начал он обеспокоенно.- Мне кажется, что она рожает. Я иду звонить акушерке.
        Он спустился вниз, а Викки торопливо направилась в их комнату. Мадам Жассерон лежала в постели вся в поту и время от времени издавала глубокие стоны.
        - Ну как вы, мадам?- спросила Викки, озабоченно наклоняясь над ней.- Месье Жассерон отправился звонить акушерке.
        - Очень хорошо,- выдохнула та.- Боли в большей или меньшей степени преследовали меня всю ночь. Но теперь перерывы стали более короткими, а боли усилились.
        Викки ободряюще погладила ее руки:
        - Держитесь. Я пойду оденусь и поставлю вскипятить воду.
        Однако еще до того, как она дошла до двери, вернулся месье Жассерон:
        - Я не могу дозвониться. Вероятно, мистраль нарушил телефонную связь.
        - Тогда одному из нас придется поехать за ней,- твердо сказала Викки.- Я или вы, месье?
        - Я поеду,- ответил месье Жассерон не колеблясь.- Мистраль просто сдует вас.
        - Да бросьте!- рассмеялась Викки.- Мне не страшно. Я доберусь быстрее, чем вы. Он будет дуть мне в спину.
        Пока месье Жассерон отсутствовал, Викки вскипятила воду и приготовила полотенца, однако время шло, а он все не возвращался. И вот наконец раздался шум в дверях. Это была акушерка. Они с месье стали свидетелями несчастного случая на железкой дороге, примерно в километре от фермы. Месье Жассерон остался там, чтобы оказать помощь. Там ужасно, сказала акушерка, повсюду раненые люди.
        Днем у мадам Жассерон все еще продолжались схватки. Просто трагедия, что телефон не работает, думала в отчаянии Викки. Ну почему это не произошло в другое, не такое критическое время! Она приготовила обед и отнесла поднос наверх, в комнату мадам. Однако мадам даже не мота смотреть на еду, и Викки сама с жадностью выпила чашку кофе.
        Когда она снова поднялась наверх узнать, как мадам, акушерка отвела ее в сторону.
        - Я считано, что мадам Жассерон нужно в больницу,- сказала она.- Это не простой случай. Роды тяжелые, и мы можем потерять ребенка.
        Сердце Викки ушло.
        - Этого нельзя делать. Мадам не согласится. Кроме того, до Ниццы далеко и по пути может случиться что угодно!
        - Тогда нам нужен врач! Я не могу взять на себя ответственность.
        В этот момент из комнаты мадам Жассерон вновь раздались стоны.
        - Я поеду за врачом,- вздрогнув, сказала Викки.
        Накинув свой белый дождевик и шарф, Викки двинулась под порывами ветра к гаражу. Ветер не стихал и когда она ехала к вилле Молино, терзая машину, ударяя в окна, однако Сара упрямо двигалась вперед, словно чувствуя, чего от нее ждут.
        К ужасу Викки, и Жанера, и ее отец находились на мосте железнодорожной катастрофы. Горничная обещала сообщить все, если они вернутся. Сама же Викки двинулась к месту катастрофы. Она добралась туда только через полчаса. Кареты «Скорой помощи» сновали взад и вперед, забирая раненых и отправляя их в больницу, а пожарные применяли ацетиленовые горелки, чтобы освободить жертвы из-под обломков.
        Борясь с ветром, Викки подошла к молодому полицейскому, который координировал ситуацию.
        - Доктор Молино!- прокричала она сквозь ветер.
        Он пожал плечами, покачал головой, и Викки двинулась дальше. Тут она увидела доктора Молино, пытающегося извлечь из-под обломков поезда человека. Пожарные помогали ему, силясь освободить нижнюю часть его тела.
        Викки дотронулась до плеча доктора.
        - Пожалуйста, доктор,- взмолилась она,- мадам Жассерон рожает, и ей нужен врач. Вы можете поехать?
        Он покачал головой:
        - Сейчас нет. Ей лучше отправиться в больницу. Насколько мне известно, ей забронировано место.
        Викки чуть не зарыдала:
        - Но она не может. Кроме того, телефонная линия сломана.
        - Тогда попросите одну из машин «Скорой помощи», что работают здесь, забрать ее. Скажите, что это я распорядился.
        - Вы не понимаете…- произнесла Викки сквозь слезы, но врач уже продолжил заниматься раненым.

«Что делать, что делать?- проносилось у нее в голове.- Ведь может оказаться слишком поздно! До Ниццы ведь достаточно далеко». Она стала искать глазами Жанеру, но не увидела ни леди доктора, ни месье Жассерона, который тоже должен был быть где-то здесь. Понимая, что времени очень мало, она пошла назад, снова борясь с ветром, туда, где она видела кареты «Скорой помощи».
        Однако, как назло, ни одной «скорой» там не оказалось.
        Что же делать? Она стояла как столб, качаясь под порывами ветра, такими сильными, что, когда один из них сорвал ее берет, она даже не сделала попытки броситься за ним. Медленно она повернулась спиной к ветру и взглянула на то, что осталось от поезда. Многие еще пытались искать среди обломков свое имущество, что создавало впечатление, что большинство пассажиров живы. Затем глаза ее остановились на знакомом большом автомобиле и высокой, широкоплечей фигуре человека, стоявшего рядом и вытиравшего руки.
        Он выглядел менее спокойным, чем обычно, и волосы его были растрепаны ветром. Викки попыталась позвать его по имени, когда ветер стал дуть в его сторону. И уже через секунду она была в его объятиях.
        - Ги!- выкрикнула она, цепляясь за него.- Слава богу!- На одно благословенное мгновение она прильнула к его широкой груди. И когда наконец она подняла на него свои растерянные глаза, он схватил ее за руки.
        - В чем дело,- сурово спросил он,- что ты делаешь здесь?
        Однако облегчение, которое она испытала, увидев его, было слишком большим. Слезы хлынули из ее глаз.
        - Мадам Жассерон…- начала она, всхлипывая.
        - Пошли в машину!- скомандовал он, поддерживая ее.
        Когда он сел рядом с ней, Викки наконец сумела взять себя в руки. Она быстро рассказала ему о мадам Жассерон. Он слушал, мрачно нахмурившись.
        - Я не имела представления о том, что вы вернулись,- произнесла она в конце.
        - Я приехал сегодня рано утром, услышал о железнодорожной катастрофе и примчался сюда. Большинство пассажиров удалось извлечь из-под обломков, и сейчас здесь достаточно врачей и медицинских сестер. Что все же сказала акушерка?
        - Она сказала, что роды очень трудные и она не хочет брать на себя ответственность.
        - Это звучит не лучшим образом. Сколько времени идут схватки у мадам?
        - Всю вчерашнюю ночь и сегодняшний день.
        Он тут же включил зажигание, и они отъехали.
        Викки положила ладонь на его рукав:
        - Сара здесь. Я не могу ее бросить. Месье Жассерон где-то неподалеку, он приехал на своем грузовике.
        - Вашу машину можно забрать позже. Нельзя терять ни минуты, если только уже не поздно!
        С этими словами он прибавил скорости. Викки оставалось только крепче держаться за сиденье, поскольку они ехали так быстро, будто за ним гнался сам дьявол.
        - Будем надеяться, что трасса свободна,- сказал он, когда машина уже отмахала несколько миль.
        Дорога была свободна. Когда доехали до фермы, Викки чувствовала себя истерзанной и разбитой. Акушерка открыла дверь, и лицо ее просветлело, когда она увидела их.
        - О, месье! Я так рада вас видеть!
        - Что идет не так?- потребовал он ответа.
        - Все. Ребенок быстро продвигается, но он идет плечом, уже видна ручка.
        - Боже мой!- воскликнул он.- Значит, слишком поздно. Ребенок будет мертвым.
        - Но у него все еще бьется сердце,- возразила акушерка.- Вот почему я считала, что мадам лучше всего отправиться в больницу, чтобы ей сделали кесарево сечение!
        Ги нахмурился:
        - Кесарево сечение исключается.- Он пытливо посмотрел на напряженное лицо акушерки и жестко спросил: - Сможете сделать анестезию?
        Она кивнула.
        - Тогда быстрее! Будем надеяться, еще не все потеряно!
        Наверх почти мгновенно была принесена горячая вода, и Викки, заставив свои колени не дрожать, села на кухне в ожидании. Она закрыла глаза. Она была сейчас словно вне времени и пространства, однако ее сердце уже оплакивало ребенка мадам Жассерон.
        Снаружи бушевал мистраль. От усталости Викки стало мерещиться, что она видит мадам Жассерон, которая делает последние приготовления к вечерней трапезе, и ее мужа, появившегося у нее за спиной и пытающегося поцеловать ее в шею. Месье наполнял дом песнями, вальсировал со своей женой и нес колыбель и сиял от счастья.
        Слезы навернулись ей на глаза, когда она вспомнила, что пожелала мадам Жассерон легко разрешиться от бремени. Это было в тот день, когда они отправились в хлев, чтобы взглянуть на козленка Нанетты. Но все оказалось совсем не так легко. Все шло неправильно с самого начала, и даже мистраль был против нее. И бедный месье Жассерон, который думает, что все будет хорошо, потому что здесь акушерка и Викки, остался помогать жертвам железнодорожной аварии. Но ему хоть не приходится испытывать ужас ожидания того, что может произойти.
        Ветер все свистел и выл. Она взглянула на часы. Четыре. Еще два часа, прежде чем он прекратится. В противном случае он будет бушевать еще три дня. Говорят, так всегда бывает. Но какая разница, сколько времени это будет продолжаться? Несчастье уже случилось, и она ненавидит этот ветер и всегда будет его ненавидеть за то зло, что он причинил мадам Жассерон.
        Вдруг кто-то вошел, и Викки поднялась на ноги. Это был Жассерон. Он закрыл дверь и прислонился к ней. Он выглядел усталым и измученным.
        Он прокашлялся, прежде чем произнести со слабой улыбкой:
        - Я собирался помогать, пока не прибудет другая помощь, но вы знаете, как бывает в таких случаях. Я отвозил домой людей, которые живут близко и которые не были сильно ранены. Как она?
        Викки поперхнулась. Она знала, что жестоко внушать ему пустую надежду. Но попыталась говорить, однако не смогла произнести ни слова. Все, на что она была способна,- это молча покачать головой, борясь со слезами.
        А затем послышалось это. Тонкий писк, будто бы рожденный ветром. Постепенно он усиливался и вот уже перешел в резкий визг, и оба они подняли глаза к потолку. Лицо месье Жассерона просветлело. Через секунду он уже взлетал по лестнице, и Викки неслась за ним.
        Он распахнул дверь спальни. Ги стоял там без пиджака и держал младенца за ноги в воздухе. Ребенок выглядел как освежеванный кролик, однако был тем не менее очень складный и орал во всю силу своих легких.
        Ги улыбнулся:
        - Поздравляю вас, месье. У вас прекрасный мальчик!
        Он осторожно положил ребенка на постель, а месье Жассерон схватил его руки, еще влажные, и с благодарностью, смиренно поцеловал их. Ги устало улыбался, а лоб его был мокрым от пота. Викки хотелось отвести назад его влажные спутанные волосы и обтереть лицо. Его мальчишеский вид просто заставлял ликовать ее сердце. На мгновение его глаза встретились с ее глазами, прежде чем он снова взглянул на месье Жассерона.
        - А теперь вон из комнаты, быстро! Вы - оба!- скомандовал он.
        У двери месье Жассерон обернулся:
        - А моя жена? Как она?
        - Мадам спит,- последовал ответ, и они оба покорно вышли.
        На кухне Викки взялась за приготовление пищи. Она накрывала на стол, когда вошел Ги, за которым следовал месье Жассерон, уже умывшийся и переодевшийся.
        - Глоток вина, прежде чем вы уедете!- счастливым голосам выкрикнул он.
        Ги покачал головой:
        - Спасибо. Мне пора.
        - Я тоже хочу поблагодарить вас, искренне произнесла Викки.- Вы были великолепны!
        Он не прореагировал на ее комплимент, но заметил:
        - Меня не было бы здесь, если бы не вы.
        Месье Жассерон перевел взгляд с одного на другую с удивленным выражением, пока Ги не поймал его взгляда.
        - Да, месье, вам нужно поблагодарить маленькую английскую мисс за благополучное появление на свет вашего сына.
        Реакцией месье Жассерона на это стало безмолвное удивление, которое постепенно перешло в ликование. Сжав Викки в объятиях, он звонко расцеловал ее в обе щеки.
        - Месье!- рявкнул Ги так внезапно, что месье Жассерон немедленно отпустил ее.- Вы можете забрать машину Викки. Поедемте со мной, я покажу вам, где она ее оставила.
        После их ухода Викки некоторое время просто неподвижно стояла, пытаясь осознать все, что произошло. Она могла поклясться, что Ги разозлился, когда месье Жассерон расцеловал ее. Однако он мог просто торопиться, ведь он провел большую часть дня на месте железнодорожной катастрофы. Она подумала об этом, и у нее сжалось сердце: возможно, он ничего не ел целый день.
        Доктор Молино заехал, чтобы узнать, забрали ли мадам Жассерон в больницу. Он извинился за то, что не мог покинуть место катастрофы и приехать к мадам Жассерон, но он знал, что в больнице ей окажут помощь. К сожалению, Жанера тоже отсутствовала - она была со своими друзьями в Ницце.
        Викки рассказала ему все, что произошло, и он поднялся наверх взглянуть на мадам и ее младенца. Вернулся он, широко улыбаясь.
        - Прекрасный ребенок!- воскликнул он.- Мадам Жассерон повезло, что ей помог доктор Рансар. Акушерка сказала мне, что жизнь ребенку спасли его умелые руки.
        Викки почувствовала, как ее лицо вспыхнуло при упоминании имени Ги. Также она отметила уважение, с которым доктор говорил о нем.
        - Месье Рансар,- продолжил он,- прервал свой курс лекции, чтобы сделать операцию в больнице в Ницце. Он не успел выйти из здания, когда пришло сообщение о железнодорожной катастрофе, и он бросился на помощь.
        Потом доктор Молино еще говорил о трудностях, связанных с родами, но Викки почти его не слушала. Она думала о Ги, который был в Ницце, и о том, что Жанера отправилась туда на несколько дней с друзьями. Она, конечно, отправилась туда, чтобы встретиться с Ги. Быть может, он уже сделал ей предложение… Стоп, решила Викки. Нужно прогнать эти мысли и сосредоточиться на том, что говорил доктор.
        Месье Жассерон вернулся с Сарой, когда доктор уже уезжал. Увидев новоиспеченного отца, он подправил сто с великолепным младенцем.
        Всю следующую неделю ферма была полна посетителей. Сузи и Робер приехали вместе с родителями. Сузи была в восторге, ведь она украсила колыбель большим голубым бантом, словно предчувствуя, что будет мальчик. Иногда дом был так полон, что Викки приходилось крутиться, чтобы обеспечить всех закусками. Но ей это нравилось, потому что дни ее были заполнены и не оставалось времени думать о Ги. Обычно она так уставала к ночи, что стоило ей прикоснуться к подушке, она тотчас же засыпала. А еще, как и месье Жассерон, она с удовольствием взирала на свежевыстиранные белые пеленки, которые сохли на солнце.
        День, когда мадам Жассерон смогла спуститься вниз, был счастливым. Викки приготовила праздничный обед для всех троих. Она постаралась управиться с домашними делами утром, и всю вторую половину дня пекла пироги и готовила ужин. Мадам спустилась вниз с помощью своего супруга, одетого в свой лучший костюм. Его широкое лицо было чисто выбрито и сияло.
        Была открыта бутылка шампанского, месье Жассерон провозгласил тост за своего новорожденного сына и наследника. Назвать его решили Виктор Ги Жассерон. Виктор - в честь их любимой Викки и Ги - в честь врача, который сохранил их младенца. Для Викки это был самый счастливый вечер в жизни. Она выслушала тост со слезами, катящимися из глаз.
        - Мы никогда не забудем того, что ты сделала, Викки,- искренне благодарила се мадам Жассерон.- И еще: самое замечательное, что, по словам акушерки, нет никаких причин, чтобы не иметь еще детей!
        - Действительно, почему бы и нет?- радостно подхватила Викки.- Мне кажется, нужна еще девочка. Это будет хорошо для Виктора, потому что, я уверена, что ему грозит опасность быть избалованным.
        - Звучит заманчиво!- заметил месье Жассерон с блеском в глазах.
        - Да ну тебя!- воскликнула, вспыхнув, мадам Жассерон. С тех пор как она родила, она помолодела лет на десять. Сейчас на ней было простое платье, сшитое на заказ, синего цвета, с круглым вырезом и рукавами в три четверти. Викки уложила ее волосы мягкими волнами и надела белые клипсы. Мадам выглядела очаровательно при свете свечей. Викки поздравила себя с тем, что ей пришла в голову мысль о свечах, которые она вставила по три штуки в подсвечники и расставила их по краям стола.
        После ужина Викки вымыла тарелки и убрала их на кухне в буфет. Затем накинула пальто, свистнула Гаспару и отправилась пройтись перед сном. Пока мадам ждала ребенка, Викки не выходила никуда, кроме магазинов. Поэтому была придумана эта прогулка перед сном, чтобы хоть как-то снять дневное напряжение. И она вошла у Викки в привычку.
        Она ничего не слышала о Джерарде с тех пор, как он уведомил ее, что будет отсутствовать некоторое время, работая на телевидении, следя за постановкой пьесы, которую он написал. Жанера тоже, казалось, растворилась в воздухе. И мысли Викки неизбежно обращались к Ги. Ночной аромат диких роз и желтой мимозы донесся до нее, когда она вспомнила, как он говорил о красотах осени. Однако спокойствие, царившее сейчас в природе, не подняло ее печального настроения. Она шла, пытаясь вычеркнуть из памяти мысли о Ги, но безуспешно.
        Она чувствовала, что хочет снова увидеть его. Но мечты, которые она связала с ним, растаяли до того, как она могла начать их осуществлять. Как глупо вообще о нем было думать! Он француз, который выбрал француженку в жены, женщину, которая подходила ему во всем. Он явно, печально думала Викки, предпочитает женщин холодных, элегантных, рассудительных. С болью она вспомнила, как он из сильного мужчины внезапно превратился в мальчишку, когда держал на весу младенца мадам Жассерон. Вот таким она и будет всегда помнить его, с завитками волос, прилипшими к его влажному лбу, и голубыми глазами, победно сверкающими в осознании, что он одержал верх в неравном сражении.
        Мадам Жассерон продолжала поправляться и с каждым днем проводила на кухне все больше времени. Когда же Викки отвезла ее и малыша в первый раз на рынок, это стало настоящим событием. Владельцы деревенских магазинов были очарованы мальчиком, с восторгом глядели на его маленькое пухлое личико и пытались сунуть палец в его стиснутый крохотный кулачок. Кафе, куда они направились позднее, чтобы встретиться с друзьями мадам, тоже наполнилось восхищенными восклицаниями, только они вошли.
        И хотя день выдался облачным, Виктор Ги Жассерон, словно маленькое солнце, освещал всех, кто видел его в деревне. А когда на обратной дороге на ферму наконец выглянуло солнце, Викки сказала, что его вызвал малыш.
        В этот вечер с виллы позвонил Робер, чтобы сказать, что Сузи сильно простудилась, а Люси, их помощница, уехала поддержать престарелую бабушку, которая была очень больна. Поскольку неизвестно было, когда она вернется, Робер спросил, не может ли Викки приехать присмотреть за Сузи на следующий день, пока сам он будет работать на ферме.
        Викки отправилась на виллу следующим утром, закончив работу по дому. Она уже могла оставлять мадам Жассерон, тем более что месье нанял им помощницу по хозяйству. Викки вымыла посуду после завтрака, накормила птицу и собрала яйца. Нанетта и ее козочка подошли к ней приласкаться, а заодно и за кусочком чего-нибудь вкусного, зная, что у нее всегда припасено что-нибудь для них. Маленькая козочка была очень умной и ласковой. Кроме того, она была чистоплотной и какой-то даже утонченной, ничем не напоминая злых, вонючих животных, которыми почему-то считают коз. Викки полюбила ее, как и прочих животных на ферме. Как трудно будет с ними расставаться, с грустью подумала она.
        Сузи лежала в постели с красными глазами и носом. Она была уже больна большую часть недели. Доктор Молино приезжал каждый день и каждый раз старался задерживаться, чем смущал Викки, не хотевшую оставаться с ним наедине.
        Так она проводила дни на вилле, ухаживая за Сузи, готовила им ужин, оставляя ее вечером с Робером, чтобы вернуться на ферму Жассеронов. Родители Робера уехали вместе с тетками и дядьками, чтобы проводит их в Мантону и побыть там несколько дней. Поэтому они не могли помочь.
        В конце недели Сузи поднялась с постели. Бледная, она бродила по дому, как привидение. Доктор Молино закончил свои визиты. Викки очень вежливо отклонила его приглашение поужинать с ним. Маленькие черные глазки доктора замечали слишком многое. Ему немного надо, чтобы догадаться, что она влюблена в его предполагаемого зятя.
        Всю ту неделю, пока Сузи была в постели, шел непрерывный дождь. Но вскоре наконец небо очистилось от туч и стало голубым и ясным. Помощница Сузи, Люси, вернулась. Она устроила так, что за ее престарелой бабушкой теперь ухаживала племянница. Викки убедила Робера, что Сузи следует почаще выходить и выезжать куда-нибудь, чтобы окончательно прийти в себя.
        И каждый день они стали выезжать на Саре иногда на пикник, а иногда пообедать в ресторане на открытом воздухе, где им подавали свежую, только что пойманную форель и где они сидели, слушая рокот прохладных горных водопадов.
        Они даже стали обследовать горы, такие таинственные в тени и такие чарующие при свете солнца. Они наблюдали, как горные ручьи струятся по покрытым мхом скалам. Это была неделя счастливого отдыха для них обеих. Викки такая передышка тоже была полезна - напряжение после лихорадочных дней в то время, когда рожала мадам Жассерон, еще не ушло.
        Любимейшим их местом стало маленькое кафе у моста через горную реку. В четверг вечером они были там, попивая кофе под освещенными солнцем листьями деревьев, когда Викки сообщила Сузи, что скоро уезжает.
        - Мне будет тебя ужасно не хватать, Вик,- произнесла Сузи, довольно расстроенная. - Но ты ведь будешь часто приезжать к нам, да?
        Викки согласилась, а про себя подумала, как она сможет выносить даже короткие встречи, зная, что Ги где-то рядом.
        Родители Робера вернулись домой в пятницу. Они договорились поужинать с молодыми в субботу вечером, и Викки была также приглашена. Она приняла приглашение с мыслью сделать этот ужин для себя прощальным. Она решила сказать мадам Жассерон, что решила уехать. Она скажет, что собирается на днях, а сама тихонько ускользнет раньше.
        Мадам Жассерон была огорчена, когда Викки сообщила ей о своих намерениях.
        - Было просто чудесно познакомиться с вами обоими, и мне очень не хочется прощаться, но я должна двигаться дальше,- ласково утешала ее Викки.
        - Но почему?- недоумевала мадам.- Почему вам не остаться? Здесь у нас живет много писателей, они были бы рады опытной машинистке.
        Викки покачала головой:
        - Это очень мило с вашей стороны, но я уже все решила. Здесь я не чувствую себя по-настоящему свободной, такой, какой хочу быть. Теперь, когда Сузи замужем, я не вижу причины, почему бы мне не поехать туда, куда хочется. Когда я буду приезжать к Сузи, я, конечно, буду вас навещать.
        Сестра позвонила ей с виллы рано утром в субботу.
        - Джерард,- сказала она,- захватит тебя вечером, он тоже приглашен.
        Викки задумчиво положила трубку. Будут месье и мадам Бриссар, старшие и младшие, и она. Это пять человек. Сузи, внимательная, как всегда, подумала о том, чтобы Викки не оказалась без пары, поэтому и позвали Джерарда.
        Всегда охватывает грусть, когда делаешь что-то в последний раз. Без определенных мыслей Викки надела свое белое трикотажное платье. Ее вьющиеся волосы за время пребывания на ферме стали очень послушными. Лежащие вокруг ее маленькой головки густыми волнами, они немного выгорели и стали местами золотыми. Ее карие бархатные глаза глядели мягко. Но весь этот блеск был только снаружи. Внутри она ощущала пустоту, холод, одиночество.
        В половине восьмого, когда Джерард должен был заехать за ней, она уже была готова. Когда без четверти восемь его все еще не было, Викки решила ехать на Саре, чтобы не заставлять Сузи ждать. Она въезжала во двор виллы, когда увидела слишком хорошо знакомую, большую зеленую машину, припаркованную возле виллы. Машину Ги. «О нет», - в отчаянии подумала она.
        Викки затормозила. Казалось, ее дыхание остановилось. Все спокойствие, которое она культивировала в себе за последнюю неделю, хладнокровие, которое укреплялось вместе с ее решением уехать как можно скорее,- все это вмиг исчезло. Она даже предположить не могла, что Ги может оказаться здесь. Прошло несколько минут, во время которых она была просто не в состоянии двигаться. Затем се охватило острое желание бежать. Ей стоило только развернуть Сару и уехать, уехать подальше, но мысль о Сузи остановила ее.
        Все гости уже собрались в салоне, когда она вошла. Месье и мадам Бриссар-старшие расположились на софе, рядом с ними сидела Жанера. Робер и Ги стояли рядом с ними, и у каждого в руке был бокал с напитком.
        - А где Джерард?- спросил Робер, тепло поздоровавшись с Викки.
        - Его, по-видимому, что-то задержало,- опередила ее Сузи, стоявшая с пальто Викки в руках.- Садись. Вик. Я отнесу твое пальто, а Робер приготовит тебе выпить.
        Викки опустилась в ближайшее кресло, довольная тем, что оказалась достаточно далеко от высокой сегодня, как никогда, мужественной фигуры. Автоматически она приняла из рук Робера бокал и стала отвечать на вопросы мадам Бриссар о малыше Жассеронов, заметив, что Ги с интересом прислушивается к ее ответам. Крепко зажав бокал холодными пальцами, она откинулась в кресле, сожалея, что осталась без поддержки Джерарда. Он такой очаровательный, общительный, с ним так легко. Он так отличается от Ги с его жесткими замечаниями, загадочными взглядами и надменным видом.
        Жанера, одетая в кремовое трикотажное платье, в туфлях на шпильках, смеялась, обращаясь к Ги с каким-то замечанием, которое заставило и его улыбнуться и поднять в удивлении свои густые брови.
        Все ждали Джерарда до восьми тридцати, потом двинулись ужинать. Викки посадили рядом с Сузи, а с другой стороны от нее села Жанера, между ней и Ги. Викки подумала, что это очень хорошо, потому что она оказалась вне его поля зрения и, что еще важнее, он не попадал в ее.
        Разговор крутился главным образом вокруг отсутствующего Джерарда, который определенно становился теперь одним из главных авторов на телевидении. Они уже пили кофе, когда раздался телефонный звонок и Робер отправился снять трубку в холле. Он вернулся через минуту с мрачным видом.
        - Звонили из больницы,- сказал он.- Джерард там. Он потерял сознание в студии на телевидении, где снимали его пьесу.
        Ги немедленно вскочил на ноги:
        - Мне нужно поехать туда и выяснить, может быть, я смогу чем-нибудь помочь.
        Он уже шел к дверям, когда Жанера скользнула через комнату и схватила его за руку.
        - Возьми меня с собой, Ги, пожалуйста,- попросила она сдавленным голосом.
        Викки наблюдала за их уходом. Если могло быть что-то, что убедило бы ее в их отношениях, это как раз происходило сейчас, в отчаянии подумала Викки. Бедный Джерард. Она от всего сердца желала ему встретить кого-либо, кто сделает его счастливым, ведь он так одинок и несчастлив. И еще этот обморок…
        На следующее утро Викки поднялась рано, чтобы успеть собраться и потом отправиться в путь. Она завтракала с месье и мадам Жассерон, когда раздался звонок из Ниццы. Звонила Жанера.
        - Добрый день, Викки,- сказала она.- Вы будете рады услышать, что сегодня утром Джерард совсем оправился после своего обморока. Бедный дурачок работал целый день в жарком помещении студии, совершенно голодный. Ги позвонил Роберу, чтобы сообщить об этом, а ему сказали, что вы уезжаете сегодня из страны. Это так?
        - Да, это так,- твердо ответила Викки.- Я очень рада услышать хорошие новости о Джерарде. Спасибо, что позвонили.
        - Я подумала, что вы будете рады.- Жанера сказала это очень весело, и в следующее мгновение стало понятно, почему ее настроение так резко улучшилось.- Очень жаль, что вы уезжаете так скоро. Значит, вы пропустите прием по поводу моей помолвки в следующую субботу!
        Пальцы Викки с силой сжали телефонную трубку.
        - Мои поздравления!- сказала она.- Я желаю вам большого счастья!
        - Спасибо!- был веселый ответ.- А я желаю вам счастливого путешествия!
        Викки положила трубку. Когда она сказала месье и мадам Жассерон о помолвке, они стали уговаривать ее задержаться. Однако Викки в ответ отрицательно покачала головой. Ей нужно уехать как можно скорее. Невыносимо будет видеть Ги и Жанеру вместе.
        Она прижала к себе в последний раз малыша Виктора и вышла из дома, чтобы попрощаться с друзьями на ферме. Потом она завела Сару и тронулась в путь. Мадам и месье Жассерон махали ей вслед, желая счастливого пути.
        На небе висело несколько облаков, тревожащих ее,- погода, казалось, вот-вот могла измениться, но Викки не испугалась. Даже землетрясение не вывело бы ее из летаргического состояния, в котором она сейчас пребывала.
        Подъехав ближе к замку Бриссар, она услышала, как внизу, в долине, перекликаются церковные колокола, и подумала о том, что скоро они будут звонить для Ги и Жанеры. Ее бледные губы озвучили слова, идущие из самого сердца. «Будь счастлив со своей Жанерой»,- прошептала она.
        Месье и мадам Бриссар в виде сувенира передали ей бутылку вина, сказав, чтобы она не откладывала надолго свой новый приезд. А Сузи нагрузила ее различными фруктами и еще положила ей в машину упакованный обед на дорогу. Безуспешно Викки пыталась отказаться, говоря, что мадам Жассерон уже позаботилась обо всем.
        - А вдруг тебе встретится на пути какой-нибудь Ромео, и ты разделишь обед с ним,- предположила Сузи, стараясь казаться веселой.- Мне хотелось бы, чтобы ты встретила кого-нибудь здесь, Вик. Ты знаешь, что Джерард уже оправился от своего обморока, который случился просто от голода. Ги звонил нам сегодня утром из больницы.
        Викки не знала, известно ли Сузи о помолвке Жанеры, но она не была уверена, что сможет сообщить ей это тем легким тоном, которого она придерживалась сейчас. Поэтому она предпочла промолчать.
        - Я рада, что все оказалось не так серьезно,- сказала она.- Джерард мне очень нравится.
        Они направились к дверям. Сузи выглянула в сад:
        - Робер должен быть где-то здесь, поблизости. Да, совсем забыла!- Сузи вдруг схватила Викки за руку.- Пойдем на кухню. У меня есть для тебя подарок от Робера. Я сказала ему, что твой радиоприемник не очень хорош, и он купил тебе новый.
        На кухне Сузи извлекла из шкафчика красивый кремовый кожаный футляр, открыла его и включила приемник. Кухня сразу наполнилась ритмичной музыкой, старой, знакомой мелодией, и Сузи стала двигаться в такт ей. Кокетливо сморщив нос, она сказала:
        - Не напоминает ли это тебе старые добрые дни, когда мы ходили танцевать?
        Викки радостно кивнула. Они прослушали мелодию до конца. Сузи повернула головку к двери, когда из сада донеслись мужские голоса.
        Двое мужчин медленно шли к вилле по садовой дорожке. У более высокого мужчины были засунуты руки в карманы. Его походка была почти летящей. Робер и Ги. Ги подъехал, по-видимому, пока они слушали музыку.
        Викки тотчас запаниковала:
        - Я должна ехать, Сузи.- Она нервно поцеловала сестру.- Простись за меня с Робером.
        Сузи уставилась на нее, потом перевела взгляд на мужчин, идущих по дорожке.
        - Но вот же Робер,- произнесла она удивленно.
        Однако Викки была уже в дверях.
        - Твой приемник!- закричала Сузи, догоняя ее.
        Плюхнувшись на сиденье машины, Викки перевела дух.
        - Поблагодари Робера от моего имени!- бросила она ничего не понимающей Сузи и тронулась.
        Сузи оставалось только послать ей воздушный поцелуй и помахать вслед.
        Только выбравшись с территории виллы, Викки смогла облегченно вздохнуть. Она не могла больше встречаться с Ги. Она бы тут же выдала себя. Бедная Сузи растерялась из-за того, что она так внезапно сбежала, ничего не объяснив. Слезы душили ее, она пыталась представить себе свое будущее без Ги. Неужели она будет спокойно жить дальше, зная, что никогда больше не увидит его? И тут вдруг зеленая машина, двигавшаяся на значительной скорости, показалась в зеркале дальнего вида. У Викки кровь застыла в жилах. Машина Ги. От неожиданности она сильнее нажала на газ. Ей было ясно, чем закончится это преследование, но Викки не хотела сдаваться без боя. Он рассердился, потому что она не простилась с ним. Никакой другой причины, по которой он догонял ее, не было.
        Но это было ужасно! Она просто не могла видеть его. Ей невыносимо было снова унижаться! Дорога была достаточно широкой, чтобы вместить две машины, но повороты делали опасным обгон на большой скорости. Однако Ги уже наступал ей на пятки.
        - Остановите машину!- прокричал он через опущенное стекло.
        Странное чувство, наполовину гнев и наполовину страх, заставило ее только сильнее надавить на газ. Она воспользовалась тем, что он слегка притормозил, и снова вырвалась вперед. Она уже была почти недосягаема, когда Сара сделала нечто непростительное. Внезапно она издала какой-то рычащий звук и встала.
        - Иуда!- прошипела Викки.
        Ги тут же обогнал ее и развернул свою машину, преградив ей путь. Викки закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
        В этот момент дверца его машины щелкнула, и через секунду он уже нависал над ее автомобилем.
        - Вы поедете со мной в замок!- скомандовал Ги - Я должен сказать вам что-то очень важное.
        Викки помолчала, прежде чем ответить. Она пыталась угадать, что же это могло быть, заглядывая в его голубые глаза, взиравшие на нее так пристально. Как и Сара, Викки была упрямой, но знала, что в любой момент ее может забить дрожь, и это все испортит.
        - Вы можете все сказать мне здесь,- заявила она.
        - Если я скажу вам это здесь, вы не сможете дальше ехать,- сказал он вполне серьезно.- Итак, в замок!
        Его решительная команда сломила ее сопротивление.
        - Все не совсем так,- мягко произнесла она.- Я ведь не останавливала машину. Это Сара решила не ехать дальше. Пожалуй, она не прочь прокатить на своих коленях мужчину. Может быть, вы сумеете убедить ее продолжить движение?
        Викки пересела на пассажирское сиденье, чтобы дать ему возможность взяться за руль. И действительно, со второй попытки ему удалось завести Сару.
        К удивлению Викки, он быстро развернул Сару так, что она оказалась перед его машиной. Губы Викки скривились в горькой улыбке. Итак, он не хочет рисковать. Он решил следовать за ней по пятам, не давая ей возможности сбежать.
        По дороге в замок Сара вела себя безупречно. Викки же гадала, что такое он может сказать ей, что может ее так расстроить. Наверное, это насчет Джерарда, крутилась у нее в голове мысль. Может быть, известие о помолвке Жанеры вызвало у него новый обморок?
        Викки въехала во двор замка и затормозила. Ги вышел из машины одновременно с ней. В замке он провел ее в салон, который так понравился ей во время первого посещения. Она в растерянности остановилась у изысканного бессарабского ковра.
        Он закрыл двери, подошел к ней и безмолвно указал на кресло. Она стиснула зубы и хотела уже отказаться, как увидела опасный блеск в его голубых глазах.
        Она покорно села и вопрошающе взглянула на него:
        - Что-нибудь с Джерардом? Ему хуже, да?
        Лицо Ги потемнело. Засунув руки в карманы, он уставился на нее:
        - Он многое значит для вас, да?
        - Очень многое,- ответила она, не колеблясь, и добавила: - Как друг.
        Ги, не отрываясь, смотрел на нее, потом шумно вздохнул:
        - И вы сбежали с виллы не из-за меня, а потому, что хотели успеть в больницу в Ницце к часам посещений, чтобы увидеть его?
        Она схватилась за эти его слова, как за спасательную нить.
        - Можно так сказать,- отозвалась она, и нервная дрожь забила ее, когда она увидела недоверие на его лице.
        Он рявкнул грубо:
        - Значит, вы хотели оттолкнуть в сторону его невесту и поплакать на его плече?
        Викки заморгала, не желая верить собственным ушам.
        - Вы… вы… хотите сказать, что он и Жанера помолвлены?
        Он нахмурился:
        - Вы, конечно, знаете об этом. Жанера звонила вам утром из больницы, чтобы сказать.
        Происходило нечто необыкновенное, оно с трудом укладываюсь у Викки в голове.
        - Она не сказала, что это Джерард,- пролепетала она.
        Его лицо просветлело.
        - Вы думали, что это я - жених, да?- спросил он, и его красивый рот расплылся в улыбке, а в глазах загорелись шаловливые огоньки.- Так вот почему вы убежали, когда увидели меня на вилле, ведь так?- уже мягко спросил он.
        Викки попыталась встряхнуть головой, чтобы прийти в себя, но вместо этого лишь неуклюже дернулась в своем кресле. По спине у нее пробежали мурашки, и ей стало трудно дышать. В этот момент он бросился к ней и заключил в объятия.
        Сначала его поцелуи были такими же грубыми, как те, которыми он осыпал ее неделю назад, как бы в наказание. Затем губы его стали мягче, и она чувствовала, что он ждет от нее ответа, который она пока не могла дать, потому что была еще слишком потрясена. Он ослабил объятия и в ожидании поднял к ней глаза. Застенчиво взглянув на него, она обхватила его шею и прижалась к нему всем телом. «О, сумасшедший и милый сон,- в смятении подумала она,- если бы он никогда не кончался!»
        Но новая волна поцелуев, биение его сердца так близко, как никогда,- все это было божественной реальностью.
        - Я не могу поверить,- заговорил Ги растроганно.- Женитьба всегда казалась мне нелегким делом. Я считал, что должен встретить женщину, которая обладала бы всеми качествами, которые я искал. До тех пор я отказывался даже думать о браке. Время шло, а придуманный мной образ все не материализовывался, и я решил отдать себя целиком работе. И что случилось? Появилась ты, со своими темными глазами, со своей неприязнью ко мне, ты, что была полна решимости защищать любимую сестру от злого врача.- Он потерся подбородком о ее висок.- Я был чрезмерно раздражен: какая-то девчушка позволила себе меня невзлюбить. Но решил отбросить все это, как не имеющее значения. Затем пес, чью любовь ты завоевала своей нежностью, привел меня к тебе. Я почувствовал, что утопаю в твоих темных выразительных глазах. Все это случилось. С тех пор я ни минуты не был прежним.
        Она улыбнулась:
        - Именно тогда я начала сдаваться, но вдруг появилась Жанера. Я была потрясена, когда поняла, что безумно жду твоих визитов.
        Его губы снова скользнули по ее губам, и он взглянул вниз на ее вспыхнувшее лицо:
        - И твоя встреча с Жанерой сразу убедила тебя в наших с ней отношениях?
        Викки почему-то не могла рассказать ему о колкостях Жанеры.
        - Я думаю, что ты сам способствовал этому, отвешивая комплименты своим соотечественницам.
        Его улыбка стала совсем мальчишеской.
        - Я боролся с твоим очарованием. Я так хотел тебя, я просто разрывался от желания.
        - Со мной происходило то же самое,- счастливо призналась она.
        - Значит, ты любишь меня?
        Он сказал это совсем странным голосом, в котором звучало смирение, что несколько минут она просто не могла ответить. Наконец она произнесла ясно и твердо:
        - Я так люблю тебя, что одна только мысль потерять тебя заставляет меня содрогаться.
        Он крепче обнял ее:
        - И ты выйдешь за меня замуж?
        - О да,- прошептала она, и глаза ее наполнились слезами.
        - Что случилось, дорогая?- спросил он заботливо.
        Она сглотнула:
        - Мои родители, Ги. Они любили друг друга так же, как мы, и все же их брак закончился разводом.
        Он мягко посмотрел на нее:
        - Любовь - это нежное пламя, которое будет гореть между супругами, если они забудут о своих претензиях друг к другу. Они всегда должны оставаться любовниками, а не мужем и женой, особенно в постели.
        - Ги!- воскликнула она, и щеки ее вспыхнули.
        Он рассмеялся.
        - Если мысль о том, что тебе придется разделить со мной ложе, заставляет тебя краснеть, что же будет, когда это произойдет?- спросил он, хитро прищурившись.
        - Я буду любить тебя.
        - Всегда?
        Она кивнула, ощущая радость оттого, что он прижимает ее к себе и целует медленно и нежно. Она уже не старалась отпрянуть. Она отвечала на его поцелуи с той же страстью, потому что знала: нежное пламя будет всегда ярко пылать в их сердцах.