Метель в моем сердце Сандра Браун
        Онипознакомились полгода назад исразу понравились друг другу: Лилли Мартин, редактор женского журнала, иБен Тирни, журналист, пишущий опутешествиях.
        Атеперь призагадочных обстоятельствах встретились высоко вгорах иоказались запертыми вкоттедже вснежную бурю. Ихпо-прежнему влечет друг кдругу, ноЛилли все больше одолевают сомнения… Этот обаятельный красавец определенно что-то скрывает, ався округа живет встрахе: запоследние два года вмаленьком городке Клири, затерянном вгорах Северной Каролины, бесследно пропали пять женщин. Лилли чувствует, чтоБена подозревают иагенты ФБР, расследующие дело, иее бывший муж Датч Бертон, шефместной полиции, ивсе жители городка, устроившие охоту начеловека припервой возможности…
        Книга также выходила подназваниями «Фактор холода» и«Аптекарь, егосестра иее любовник».
        Сандра Браун
        Метель вмоем сердце
        Sandra Brown
        CHILL FACTOR
        Byarrangement with Maria Carvainis Agency, Inc. andPermissions&Rights, Ltd.
        Translated from theEnglish Chill Factor
        
* * *
        1
        Могила оказалась, мягко говоря, нестандартной.
        Если верить прогнозу погоды, надвигающаяся снежная буря обещала побить все рекорды.
        Могила - небольшое углубление втвердой каккамень земле - предназначалась дляМиллисент Ганн: возраст - восемнадцать лет, короткие каштановые волосы, хрупкое сложение, рост - пять футов четыре дюйма[1 - 1фут равен примерно 30,5см, 1 дюйм - 2,5см. (Здесь идалее прим. пер.)], объявлена врозыск неделю назад. Могила была вырыта ей поросту. Вглубину она была, конечно, мелковата, ноприжелании ее можно было углубить весной, когда земля оттает. Если, конечно, хищники нерастащат тело накуски еще довесны.
        БенТирни перевел взгляд сосвежевырытой могилы насоседние. Ихбыло четыре. Валежник ипалая листва обеспечивали естественный камуфляж, ивсеже каждая измогил была по-своему приметна, каждая неуловимо меняла грубый рельеф почвы. Ихможно было найти, только если знать, гдеичто искать. Одну изних целиком скрывало поваленное дерево, иразличить ее мог лишь человек, наделенный зорким глазом.
        КакТирни.
        Онбросил последний взгляд напустую неглубокую могилу, подобрал заступ, лежащий уног, иотступил. Приэтом он заметил, чтоего башмаки оставляют темные следы наобледенелой земле. Этоего неслишком встревожило. Если метеорологи несоврали, следы скоро будут скрыты подслоем снега толщиной внесколько дюймов. Акогда земля оттает, следы поглотит грязь.
        Какбы то нибыло, оннестал ничего предпринимать насчет этих следов. Емунадо было спуститься сгоры. Какможно скорее.
        Свою машину он оставил надороге, впаре сотен ярдов[2 - 1 ярд примерно равен 1м.] отимпровизированного кладбища навершине. Никакой тропы, ведущей обратно кдороге, вгустых зарослях небыло. Толстый ковер палой листвы скрывал предательские неровности почвы ипочти недавал опоры ногам, асильный ветер, швырявший ледяную воду ему влицо, сужал ибезтого ограниченную видимость. Ихотя он спешил, емуприходилось продвигаться вперед свеличайшей осторожностью, чтобы неоступиться.
        Служба погоды загодя объявила штормовое предупреждение. Случайное сочетание сразу нескольких природных факторов породило одну изсамых страшных снежных бурь, когда-либо отмечавшихся вистории метеорологических наблюдений. Людям, проживающим врайонах ее вероятного распространения, советовали принимать меры предосторожности, укреплять свои жилища, запасаться провизией иотказаться отпоездок. Только безумец рискнулбы втакой день взбираться нагору. Иличеловек, которому нужно было уладить неотложное дело.
        КакТирни.
        Холодная изморозь, сеявшаяся ссамого полудня, превратилась вледяной дождь. Катышки замерзшей воды секли его полицу подобно когтистой плетке, пока он пробирался полесу. Онссутулил плечи иподнял воротник куртки доушей, ужеонемевших отхолода.
        Скорость ветра заметно усилилась. Деревья стонали игнулись, трещали сучьями подего беспощадными порывами. Ветер сдирал сухую хвою ссосен иувлекал ее засобой. Одна иголка, словно выпущенная издуховой трубки, впилась ему вщеку.
        «Северо-западный, двадцать пять миль[3 - 1миля равна 1,6км.] вчас», - машинально отметил он той частью своего сознания, которая всегда, независимо отего воли, регистрировала окружающую обстановку. Такие вещи, каквремя, температура, направление искорость ветра, свое местоположение, онумел определять инстинктивно, словно внего прирождении вмонтировали флюгер, часы, термометр исистему навигации, постоянно транслирующую нужные данные ему вподсознание.
        Да,это был врожденный талант, который он отточил доблеска. Еговнутренняя антенна всегда была тонко настроена: ведь большую часть своей жизни он провел подоткрытым небом. Емунетребовалось сознательно фиксировать вуме бесконечный поток данных, ноон часто пользовался своим умением схватывать их мгновенно, когда было нужно.
        Вотисейчас он полагался насвое чутье. Разве он мог допустить, чтобы его застигли навершине пика Клири - второго повысоте вСеверной Каролине после горы Митчелл - сзаступом возле четырех старых могил иодной свежевырытой?
        Впрочем, полиции города Клири он неопасался: онаникак немогла похвастаться блестящей раскрываемостью. Напротив, онастала всеобщим посмешищем. Недавно воглаве местного департамента встал один из«бывших»: детектив Бертон, спозором изгнанный изполицейского управления Атланты[4 - Город Атланта - столица штата Джорджия.]. «Столичная штучка» Датч Бертон возглавил провинциальных полисменов, туповатых мужланов вотутюженной униформе сначищенной доблеска эмблемой, неспособных поймать даже хулигана сбаллончиком аэрозольной краски, расписывающего похабщиной мусорные контейнеры назаднем дворе бензоколонки.
        Правда, впоследнее время им было недомелкого хулиганства: онипереключились нарасследование пяти дел опропавших безвести женщинах. Местным Шерлокам, несмотря навсю их бестолковость, все-таки хватило ума сообразить, что, если пять женщин пропали безвести внебольшой общине задва споловиной года, это, скорее всего, неслучайное стечение обстоятельств.
        Вкрупном мегаполисе такая статистика врядли произвелабы сильное впечатление, тамкаждый день случаются вещи ипострашнее, ноздесь, вмалонаселенном горном районе, онабыла угрожающей.
        Повсеобщему убеждению, пропавшие женщины стали жертвами маньяка. Их,скорее всего, уженебыло вживых, поэтому наповестке дня стояли поиски несамих женщин, аих останков. Ичеловек, идущий полесу сзаступом вруках, неминуемо вызвалбы подозрение.
        Например, Тирни.
        Досих пор ему удавалось незасветиться нарадарах шефа полиции Бертона. Онбыл твердо намерен идальше держаться втени. Этобыл вопрос жизни исмерти.
        Втакт своим шагам он начал перебирать вуме сведения оженщинах, похороненных навершине. Кэролин Мэддокс, двадцать шесть лет, пышная грудь, красивые черные волосы, большие карие глаза. Объявлена врозыск воктябре прошлого года. Мать-одиночка, единственный источник существования длясына-диабетика. Зарабатывала нажизнь уборкой комнат наодной изместных туристских баз. Еежизнь была беспросветной чередой тяжкого труда ииспытаний.
        Зато сейчас Кэролин Мэддокс могла наслаждаться миром ипокоем сколько душе угодно. КакиЛорин Эллиотт, незамужняя блондинка, медсестра местной клиники, страдавшая избыточным весом.
        Бетси Кэлхаун, домохозяйка, вдова. Онабыла старше остальных.
        Торри Ламберт. Самая первая изних, самая юная, самая хорошенькая иединственная, неявлявшаяся местной уроженкой.
        Тирни ускорил шаг, стараясь обогнать нетолько непогоду, ноипреследующие его мысли. Стволы иветви деревьев стали покрываться наледью. Выступающие изземли валуны блестели, словно облитые глазурью. Шоссе, ведущее вКлири, круто петляло подуклон. Вскоре понему невозможно будет проехать. Ондолжен убраться спроклятой горы, пока этого неслучилось.
        Ксчастью, внутренний компас неподвел его инаэтот раз: онвышел излеса всего вдвадцати шагах оттого места, гдевступил внего, иничуть неудивился, увидев, чтоего машина уже покрылась ледяной коркой. Тяжелый спуск свершины утомилего, участившееся дыхание вырывалось изорта белыми облачками пара. Впрочем, одышка иучащенное сердцебиение могли быть вызваны вовсе неусталостью, атревогой. Чувством бессилия. Илисожаления.
        Онспрятал заступ вбагажник, стянул срук латексные перчатки, швырнул их тудаже изахлопнул крышку. Потом забрался вмашину иторопливо прикрыл дверцу, радуясь защите отжестокого ветра.
        Егопробирала дрожь. Онподул наруки иэнергично потер их внадежде восстановить кровообращение. Латексные перчатки были необходимы, ноотхолода они неспасали. Онвытащил изкармана куртки пару кожаных перчаток нашерстяной подкладке инатянулих.
        Повернул ключ зажигания.
        Ничего.
        Оннажал наакселератор ипопытался еще раз. Мотор даже некашлянул. После нескольких безуспешных попыток он откинулся наспинку сиденья, сверля взглядом деления наприборном щитке, словно они могли подсказатьему, чтоон делает нетак.
        Ещеодна, последняя попытка. Двигатель так инеожил. Онбыл также мертв, какиженщины, похороненные там, нагоре.
        - Черт! - Онзабарабанил кулаками порулю иуставился прямо перед собой наветровое стекло, хотя смотреть там было решительно неначто. Стекло полностью затянулось льдом ипокрылось морозным узором. - Тирни, - пробормоталон, - ты вполной заднице.
        2
        - Ветер усилился. Идет дождь соснегом, - заметил Датч Бертон, занавешивая окно. - Нампора выбираться отсюда.
        - Сейчас освобожу эти полки, ивсе. - Лилли сняла несколько книг содной изполок иуложила их вкоробку.
        - Тывсегда любила читать, когда мы бывали здесь.
        - Только здесь уменя было время почитать последние бестселлеры. Здесь меня ничто неотвлекало.
        - Ну,разве чтоя, - пошутил Датч. - Помню, какя изводил тебя вопросами. Тебе приходилось откладывать книгу иотвечатьмне.
        Сидя наполу, онабросила взгляд наДатча иулыбнулась, нонеподдержала разговор отом, какчудесно они проводили свободное время всвоем горном убежище. Поначалу они приезжали сюда навыходные инапраздники, чтобы сбежать изАтланты, гдесумасшедший рабочий ритм буквально валил их сног.
        Потом они стали приезжать сюда, просто чтобы сбежать.
        Онаупаковывала свои личные вещи, которые собиралась забрать ссобой. Больше она сюда невернется. Невернется иДатч. Этопоследняя страница - посути дела, эпилог - их совместной жизни. Онаотдуши надеялась, чтоэто последнее прощание пройдет повозможности вделовом ключе. Онже, напротив, изовсех сил старался увлечь ее засобой нааллею воспоминаний.
        Толи он пытался облегчить собственную душу, поминая добрые старые времена, толи хотел разбередить душуей, влюбом случае она решительно нежелала вэтом участвовать. Плохого вих совместной жизни было настолько больше, чемхорошего, чтолюбые воспоминания бередили старые раны.
        Онавернула разговор впрактическое русло:
        - Ясделала копии совсех документов дляпродажи коттеджа. Онивконверте вместе счеком натвою половину денег.
        Онвзглянул наплотный конверт изкоричневой бумаги, лежащий накофейном столике, нонепритронулся кнему.
        - Этонесправедливо. Почему я должен получить половину?
        - Датч, мыуже нераз это проходили. - Лилли загнула все четыре клапана картонной коробки изаклеилаее. Хотелосьбы ей стакойже легкостью покончить сэтим спором.
        - Домкуплен натвои деньги.
        - Мыкупили его вместе.
        - Нобезтвоей зарплаты мыбы его некупили. Наодну мою мыбы его непотянули.
        Онаподтолкнула коробку кдвери, потом поднялась наноги иповернулась кнему.
        - Мыбыли женаты, когда купилиего. Мыпользовались им совместно.
        - Мыбыли женаты, когда занимались внем любовью.
        - Датч…
        - Мыбыли женаты, когда ты подавала мне кофе поутрам инатебе ничего небыло, кроме улыбки ивот этого. - Онкивком указал наплед крупной вязки, брошенный наспинку кресла.
        - Прошу тебя, неделай этого.
        - Этомоя реплика, Лилли. - Онсделал шаг кней. - Прошу тебя, неделай этого.
        - Всеуже сделано. Мызанимались этим последние полгода, итеперь дело сделано.
        - Тымоглабы все это отменить.
        - Тымогбы сэтим смириться.
        - Яникогда сэтим несмирюсь.
        - Этотвой выбор. - Лилли помолчала, вздохнула. - Выбор всегда был затобой, Датч. Тынеспособен принять перемены. Тынисчем неможешь расстаться.
        - Янехочу расставаться стобой.
        - Тебе придется.
        Онаотвернулась отнего, подтянула пустую коробку поближе кполкам иначала торопливо набивать ее книгами. Ейхотелось уехать поскорее, ноприходилось говорить ему неприятные вещи. Онникак нежелал понять, чтоих браку пришел конец.
        Несколько минут прошли втягостном молчании, нарушаемом лишь воем ветра вкронах деревьев вокруг коттеджа. Сучья все яростнее стучали поскатам крыши.
        Ейхотелось, чтобы он уехал первым, чтобы невидел, какона покидает охотничий домик. Зная, чтоони навсегда покидают этот дом, онмог развалиться начасти иустроить ей слезливую сцену. Лилли нераз приходилось выдерживать подобные сцены впрошлом, онабыла сыта ими погорло. Онасчитала, чторасставаться нужно мирно, безскандала, ноДатч упорно сворачивал именно вэту сторону.
        Конечно, онвовсе неэтого добивался, но, вороша старые обиды, лишь помогал ей укрепиться вомнении, чтоона правильно поступила, когда положила конец их браку.
        - По-моему, этотвой Луи Ламур[5 - Автор популярных ковбойских романов.]. - Лилли протянула ему книгу. - Заберешь илиоставим его новым хозяевам?
        - Ониполучили все остальное, - мрачно проворчал Датч. - Можешь оставить им роман вбумажной обложке впридачу.
        - Проще было продать коттедж вместе смебелью, - объяснила Лилли. - Мебель была куплена специально дляэтого дома, никкакому другому она неподойдет. Ипотом, ниутебя, ниуменя нет длянее места. Чтобы мы стали сней делать? Вывезти ее только длятого, чтобы потом продать кому-тоеще? Игде ее хранить все это время? Разумно было включить всю обстановку впродажную цену.
        - Речь неотом, Лилли.
        Оназнала, очем речь. Емунехотелось думать, чточужие люди будут жить вэтом коттедже ипользоваться их вещами. Кто-то будет наслаждаться тем, чтопринадлежало им. Датчу это представлялось каким-то кощунством, вторжением вих частную жизнь, вто счастье, которым они вместе наслаждались вэтих комнатах.
        «Мневсе равно, разумно это илинет, Лилли. Плевать я хотел, чторазумно, ачто неразумно! Чужие люди будут спать внашей постели, поднашими одеялами! Какты можешь сэтим смириться?»
        Воттак он отреагировал, когда она рассказала ему освоих планах насчет мебели. Очевидно, еерешение все еще бесилоего, ноона уже немогла ничего изменить, даже еслибы захотела. Аона нехотела.
        Когда наполках ничего неосталось, кроме одинокого ковбойского романа, Лилли огляделась впоисках каких-то случайно забытых вещей.
        - Консервы, - сказалаона, указывая набанки, выставленные настойку бара, отделявшую кухню отжилой комнаты. - Хочешь забрать их ссобой?
        Онотрицательно покачал головой.
        Лилли вложила банки впоследнюю, лишь наполовину заполненную коробку скнигами.
        - Яраспорядилась, чтобы электричество, воду игаз отключили: новые владельцы будут пользоваться домом только свесны. - Наверняка он все это уже знал: Лилли говорила лишь длятого, чтобы заполнить молчание, становившееся все более тягостным, помере того какона освобождала дом. - Мнеосталось только забрать последние мелочи изванной, ивсе, яуезжаю. Явсе выключу, запру, оставлю ключи уагента понедвижимости, какдоговорились, подороге изгорода.
        Горечь иобида были написаны наего лице. Онкивнул, ноничего несказал.
        - Можешь меня неждать, Датч. Утебя наверняка есть дела вгороде.
        - Ониподождут.
        - Аты незабыл, чтосиноптики обещали снежную бурю? Тебе, наверно, придется регулировать движение вторговом центре, - пошутила Лилли. - Тыже знаешь, втакое время все запасаются, словно им грозит многодневная осада. Давай попрощаемся, иможешь ехать.
        - Ятебя подожду. Мыуедем вместе. Заканчивай там, - он указал наспальню, - ая пока загружу эти коробки втвой багажник.
        Онподхватил первую коробку ивынес ее задверь. Лилли прошла вспальню. Кровать стумбочками пообе стороны была плотно задвинута подскат крыши. Всюостальную меблировку составляли кресло-качалка икомод сзеркалом. Всюдальнюю стену занимали окна. Встене напротив окон находились стенной шкаф идверь вмаленькую ванную.
        Лилли уже успела задернуть здесь занавески, поэтому вкомнате царил полумрак. Онапроверила стенной шкаф. Пустые вешалки настальной штанге казались осиротевшими. Вящиках комода ничего неосталось. Онапрошла вванную, собрала туалетные принадлежности, которыми пользовалась утром, уложила их впластиковый несессер на«молнии» и, убедившись, чтонеоставила ничего ваптечном шкафчике, вернулась вспальню.
        Онауложила несессер враскрытый напостели чемодан изакрылаего. Вэту самую минуту вернулся Датч.
        - Еслибы неЭми, мыисейчас былибы женаты, - заговорил он безвсяких предисловий.
        Лилли устало покачала головой.
        - Датч, прошу тебя, давай небудем…
        - Еслибы неэто, мыпродержалисьбы вечность.
        - Мыэтого незнаем.
        - Язнаю. - Онсхватил ее заруки. Ониказались холодными вего вспотевших ладонях. - Слушай, яберу всю ответственность насебя. Готов признать: этоя виноват, чтоунас ничего невышло. Еслибы я повел себя по-другому, тыбы меня небросила. Теперь я это понимаю, Лилли. Признаю, янаделал массу ошибок. Глупейших ошибок. Яэто признаю. Ноя прошу тебя, умоляю, даймне еще шанс.
        - Мынеможем стать такими, какими были когда-то, Датч. Мыуже нете люди, какими были, когда встретились. Неужели ты непонимаешь? То,что случилось, никто изменить неможет. Ното, чтослучилось, изменилонас.
        Онухватился заее слова.
        - Тыправа. Люди меняются. Яизменился после развода. Переехал сюда. Принял эту должность. Всеэто повлияло наменя благотворно, Лилли. Я,конечно, понимаю, Клири - это неАтланта, ноздесь мне есть начто опереться. Уменя здесь прочный фундамент. Здесь мой дом, здешние люди знают меня ивсех моих родных. Онименя любят. Уважают.
        - Этозамечательно, Датч. Яхочу, чтобы ты здесь преуспел. Явсем сердцем желаю тебе успеха.
        Онадействительно желала ему успеха - инетолько ради него, ноиради себя самой. Пока Датч невернет себе репутацию хорошего полицейского, особенно всвоих собственных глазах, ейотнего неосвободиться. Онбудет цепляться занее, пока вновь необретет уверенность всебе ивсвоей работе. Маленький городок Клири давал ему возможность вернуть самоуважение. Ейоставалось лишь молиться, чтобы унего все получилось.
        - Моякарьера, мояжизнь, - лихорадочно продолжал Датч, - новсе это потеряет смысл, если ты комне невернешься. - Неуспела она его остановить, какон обхватил ее обеими руками, крепко прижал ксебе игорячо зашептал прямо ей вухо: - Скажи, чтодашь нам еще один шанс.
        Онпопытался ее поцеловать, ноона отвернулась.
        - Датч, пусти меня.
        - Вспомни, какнам было хорошо вместе! Еслибы только ты перестала меня отталкивать, мыбы сразу вернулись ктому, счего начали. Мымоглибы забыть все плохое истать такими, какпрежде. Помнишь, какмы обнимались прямо налюдях, удержаться немогли? - Онсделал еще одну попытку инаэтот раз впился губами ей врот.
        Лилли оттолкнулаего.
        - Прекрати!
        Онотступил нашаг. Егодыхание шумно отдавалось повсей комнате.
        - Тывсе никак нехочешь подпустить меня ксебе.
        Онаобхватила себя руками.
        - Тымне больше немуж.
        - Тыменя никогда непростишь, да?! - сердито закричалон. - Тывоспользовалась тем, чтослучилось сЭми, чтобы сомной развестись, новедь дело совсем невэтом, верно?
        - Уходи, Датч. Оставь меня, пока…
        - Пока я непотерял надсобой контроль? - злобно ухмыльнулся Датч.
        - Пока ты себя неопозорил.
        Намиг, равный вечности, онизастыли вмолчании. Лилли упрямо выдерживала его бешеный взгляд. Потом Датч повернулся истопотом вышел изспальни. Онсхватил конверт, лежавший настоле, сорвал скрючка свою куртку ишляпу и, ненадеваяих, хлопнул дверью так, чтозадрожали оконные стекла. Ещечерез несколько секунд Лилли услышала, каквзревел мотор его «Бронко». Выбрасывая гравий из-под огромных колес, внедорожник сорвался сместа иукатил.
        Опустившись накрай постели, Лилли закрыла лицо руками. Онибыли холодны каклед идрожали. Теперь, когда все кончилось, онапоняла, чтоиспытала нетолько гнев иотвращение, ноистрах. Этот Датч сего взрывным нравом был совершенно непохож натого обаятельного Датча, закоторого она выходила замуж. Онуверял, чтоначал жизнь сначала, ноприэтом производил впечатление человека, доведенного доотчаяния. Иэто отчаяние проявлялось впугающих перепадах настроения.
        Лилли даже стыдно стало: такое облегчение она испытала примысли отом, чтоникогда его больше неувидит. Наконец-то все кончилось. Датч Бертон ушел изее жизни.
        Измученная тягостной сценой, оналегла накровать иприкрыла лицо согнутым локтем.
        Ееразбудил стук ледяной дроби, барабанящей полистовому железу крыши.
        Споры сДатчем всегда лишали ее сил. Должно быть, запоследнюю неделю, проведенную вКлири заулаживанием дел попродаже горного коттеджа, ихпостоянные стычки вымотали ее больше, чемона думала. После этого последнего столкновения ее тело милосердно отключило разум ипозволило ей заснуть.
        Лилли села, зябко растирая предплечья: вспальне было холодно. Итемно. Тактемно, чтоона даже неразличала циферблата своих часов. Онавстала, подошла кокну иотдернула занавеску. Свет был тусклый, ночасы она разглядела.
        Время начасах ее удивило. Онаспала крепко, безсновидений, но, какоказалось, нетак уж долго. Возможно, вовсем была виновата преждевременно сгустившаяся темнота, ноунее возникло ощущение, чточас куда более поздний. Низкие тучи, окутавшие вершину горы, создавали впечатление ранних ижутковатых сумерек.
        Всяземля вокруг дома какбудто подернулась слюдой. Ледяной дождь шел, непереставая, нотеперь кнему стало примешиваться то, чтовновейшей терминологии метеорологов именовалось «снежной крупой». Крошечные острые крупинки казались куда более грозными, чемих родственницы - ажурные, мягкие снежинки. Деревья были скованы ледяным панцирем, отпорывов ветра дребезжали оконные рамы.
        Этобыло неосторожно сее стороны - вот так заснуть. Теперь заошибку придется расплачиваться тяжелым иопасным спуском погорной дороге. Даже если она доберется доКлири, погода может помешать ей вовремя вернуться вАтланту. Теперь, когда сделами вКлири было покончено, ейнетерпелось какможно скорее вернуться домой ксвоей работе, ксвоей жизни. Нарабочем столе унее наверняка скопилось море разливанное писем, требующих ответа, неправленых статей, неоконченных проектов, словом, всякой писанины. Впрочем, Лилли небоялась возвращения, ейхотелось поскорее приняться заработу, разгрести эти бумажные завалы.
        Нодело было нетолько вработе, ожидавшей ее дома. Лилли ощущала необходимость распрощаться навсегда сродным городом Датча. О,она обожала сонный маленький городок иокружавшую его живописную горную местность. Ноздешние люди знали Датча иего семью десятилетиями. Пока она была его женой, ейоказывали радушный прием, онасчиталась «своей». Теперь, когда она сним развелась, жители города заметно охладели кней.
        Акаквраждебно повел себя сам Датч перед отъездом изкоттеджа? Ейдавно пора покинуть его территорию, этоясно.
        Лилли заторопилась. Онаперенесла чемодан впереднюю комнату ипоставила его удвери, апотом впоследний раз обошла коттедж, проверяя, всели выключено инеосталосьли вдоме каких-нибудь мелочей ее илиДатча. Убедившись, чтовсе впорядке, онанадела пальто иперчатки иоткрыла входную дверь. Ветер налетел нанее стакой силой, чтоунее перехватило дух. Кактолько она вышла накрыльцо, замерзшие капли начали жалить ее влицо. Надо было защитить глаза, новтакой темноте невозможно было надевать солнцезащитные очки. Щурясь отдождя, Лилли перенесла чемодан вмашину иположила его назаднее сиденье.
        Вернувшись вдом, онаторопливо воспользовалась ингалятором. Холодный воздух мог вызвать унее приступ астмы, Лилли постаралась его предотвратить. Потом, запретив себе бросить последний ностальгический взгляд накоттедж, онавышла, закрыла засобой дверь изаперла замок надва оборота.
        Всалоне ее машины было холодно, какврефрижераторе. Лилли завела двигатель, ноей пришлось ждать, пока стеклообогреватель согреется. Всеравно она немогла тронуться сместа собледеневшим ветровым стеклом. Поплотнее закутавшись впальто, спрятав нос ирот вподнятом воротнике, онасосредоточилась натом, чтобы дышать медленно ировно. Еезубы выбивали дробь, ией никак неудавалось сдержать дрожь.
        Наконец изстеклообогревателя пошел теплый воздух, растопивший лед наветровом стекле. Собразовавшейся жижей справились «дворники». Противостоять беспрерывной атаке ледяного дождя было сложнее. Еевидимость была жестоко ограничена, ноЛилли понимала, чтоулучшение условий может произойти, только когда она спустится ниже подороге. Выхода небыло, оставалось только начать спуск.
        Дорога была ей знакома, ноона никогда неездила поэтому горному шоссе втакую погоду. Онаподалась вперед, наклонилась надрулем, упорно вглядываясь через стекло, стараясь увидеть впереди хоть кусочек дороги.
        Накрутых поворотах она прижималась кправой стороне дороги, прекрасно зная, чтонапротивоположной стороне - обрыв. Оназаметила, чтоневольно задерживает дыхание накаждой такой «шпильке».
        Еепальцы вперчатках заледенели ионемели, аладони были влажными, ейстало трудно удерживать руль. Отнапряжения унее заныли мускулы плеч ишеи. Дыхание стало неровным. Внадежде улучшить видимость она протерла ветровое стекло, нодобилась лишь того, чтостала яснее различать закрученные ветром воронки ледяного дождя.
        Ивдруг изподступающего ксамому шоссе леса прямо перед радиатором возникла человеческая фигура.
        Лилли автоматически нажала натормоз, слишком поздно вспомнив, чтонельзя резко тормозить наобледенелой дороге. Машину занесло. Фигура, освещенная фарами, отпрыгнула назад, пытаясь освободить дорогу. Машина скользнула мимо, новильнула, пошла юзом, Лилли почувствовала толчок: задний бампер что-то задел. Сердце унее оборвалось, онапоняла, чтосбила человека.
        Иэто была ее последняя мысль, перед тем какмашина врезалась вдерево.
        3
        Воздушная подушка развернулась, ударив ее полицу ивыбросив удушающее облако пыли, тотчасже заполнившей весь салон. Лилли инстинктивно задержала дыхание, чтобы ее невдохнуть. Ремень безопасности врезался ей вгрудь.
        Краем сознания она отметила необыкновенную силу толчка. Столкновение было сравнительно мягким, ноудар оглушилее. Мысленно перебрав все части тела, онапоняла, чтонеранена, разве что потрясена. Нотот, кого она сшибла…
        - Обоже!
        Лилли оттолкнула уже опавшую подушку, отстегнула ремень иоткрыла дверцу. Выбираясь измашины, онапоскользнулась иупала, больно ударилась облед обеими ладонями иправым коленом. Пришлось опереться окрыло машины. Кое-как, прихрамывая, цепляясь одной рукой закузов, адругой прикрывая глаза ответра, онаобогнула машину иувидела неподвижную фигуру, лежащую навзничь - головой итуловищем наузкой обочине, ногами надороге. Судя поразмеру походных башмаков, лежащий был мужчиной.
        Ноги скользили нагладком, какстекло, льду, ноЛилли все-таки подобралась кнему иприсела накорточки. Вязаная шерстяная шапочка спускалась досамых бровей. Глаза были закрыты. Грудь невздымалась инеопадала: Лилли незаметила никакого движения, указывающего нато, чтомужчина дышит. Онапросунула пальцы подвязаный шерстяной шарф, подкуртку, подсвитер свысоким воротником, нащупала пульс ипрошептала:
        - Слава богу…
        Нотут ей вглаза бросилось растекающееся покамням темное пятно унего подголовой. Онауже собиралась приподнять его голову ипоискать источник кровотечения, нововремя вспомнила, чточеловека сраной головы нельзя шевелить. Разве невэтом состоит первое правило оказания экстренной помощи? Неисключено повреждение позвоночника, алюбое движение может его усугубить идаже привести клетальному исходу.
        Унее небыло возможности определить серьезность раны унего наголове. Аведь это было видимое повреждение. Асколько унего могло быть других, невидимых повреждений? Внутреннее кровотечение, сломаны ребра, поврежденное легкое, разрыв внутренних органов? Аэто странное, неестественное положение свыгнутой вверх спиной?
        Надо звать напомощь. Немедленно. Лилли выпрямилась идвинулась обратно кмашине. Можно позвонить 911 посотовому. Сотовая связь вгорах невсегда надежна, номожет быть…
        Егостон заставил ее остановиться. Лилли повернулась так быстро, чточуть было опять непотеряла равновесие нальду, иопустилась наколени рядом сним. Еговеки задрожали иоткрылись, онпосмотрел нанее. Такие глаза она доэтого видела вжизни только раз.
        - Тирни?
        Оноткрыл было рот, собираясь заговорить, нотутже снова сжал губы. Казалось, егомутит. Оннесколько раз сглотнул. Нанесколько секунд он закрыл глаза, потом снова открыл.
        - Меня сбила машина?
        - Мнекажется, этобыл мой задний бампер, - кивнула Лилли. - Гдеболит?
        Онпомедлил сответом, словно оценивая вуме свое положение.
        - Везде. Привет, Лилли.
        - Утебя кровь идет иззатылка. Незнаю, насколько это серьезно. Тыупал накамни. Ябоюсь тебя пошевелить.
        Егозубы начали выбивать дробь. Либо он замерз, либо был близок кшоку. Ито идругое было плохо.
        - Уменя вмашине есть одеяло. Сейчас вернусь.
        Лилли распрямилась, нагнула голову, уклоняясь ответра, иначала прокладывать себе дорогу обратно кмашине. Иочем он только думал? Разве можно вот так выпрыгивать надорогу? Ивообще, чтоон тут делал втакую погоду один, безмашины?
        Кнопка поднятия крышки багажника наприборном щитке неработала, возможно, из-за повреждения электрической системы. Аможет быть, ипотому, чтокрышка примерзла. Лилли вытащила ключ иззажигания ивзяла его ссобой. Подобравшись кбагажнику, онаубедилась, чтоее худшие опасения верны: замок был покрыт льдом.
        Опять она ощупью добралась дообочины, подняла самый крупный камень, какой только могла удержать, исего помощью сбила лед. Втаких экстраординарных ситуациях людям полагается ощущать прилив адреналина, наполняющий их сверхчеловеческой силой. Лилли ничего подобного неиспытывала. Ктому времени, какей удалось сбить достаточно льда, чтобы поднять крышку, оназадыхалась ипадала сног отусталости.
        Отодвинув всторону коробки скнигами, онанашла плед, застегнутый впластиковый футляр на«молнии». Этот плед они сДатчем брали нафутбольные матчи, онтак ипроходил всемье подназванием «стадионного одеяла». Онпредназначался длязащиты отосенних холодов, анедлявыживания вснежную бурю, ноЛилли решила, чтоэто лучше, чемвообще ничего.
        Онавернулась кпростертой наземле фигуре. Тирни был совершенно неподвижен, словно мертвый. Вголосе Лилли появились панические нотки:
        - Тирни?
        Оноткрыл глаза.
        - Яеще жив.
        - Извини, чтотак долго. Несразу удалось открыть багажник. - Онаукрыла его пледом. - Боюсь, этонеслишком поможет. Япопытаюсь…
        - Опустим извинения. Мобильник есть?
        Лилли вспомнила, чтоприпервом знакомстве он произвел нанее впечатление прирожденного лидера. Чтож, прекрасно, сейчас невремя разыгрывать феминистскую карту. Лилли извлекла сотовый телефон изкармана пальто. Телефон был включен, панель светилась. Онаповернула телефон кТирни, чтобы он сам мог прочесть надпись: «Нетсвязи».
        - Ятак идумал. - Онпопытался повернуть голову, поморщился иахнул, потом крепко стиснул зубы, чтобы они нестучали. Помолчав, онспросил: - Машина находу?
        Лилли покачала головой. Еепознания обавтомобилях были минимальны, но, если капот выглядит каксмятая жестянка из-под содовой, логично было предположить, чтомашина ненаходу.
        - Ну,здесь мы оставаться неможем. - Тирни сделал попытку подняться, ноЛилли удержалаего, нажав ладонью наплечо.
        - Может, утебя позвоночник сломан. Мнекажется, тебе нельзя двигаться.
        - Да,это рискованно. Ноесли я останусь здесь, топросто окоченею. Лучше уж пойти нариск. Помоги мне встать.
        Онакрепко сжала его протянутую правую руку ипотянула насебя, пока он пытался сесть. Ноон несмог удержаться даже всидячем положении, качнулся вперед итяжело навалился нанее. Лилли удержала его плечом, сдернула плед сколен изакуталаего.
        Потом она осторожно отстранилась, ион остался сидеть, ноего голова бессильно свесилась нагрудь. Из-под плотной шерстяной шапочки показалась свежая кровь, тонкая струйка обогнула ушную раковину изакапала сподбородка.
        - Тирни? - Лилли легонько шлепнула его пощеке. - Мистер Тирни!
        Онподнял голову, ноего глаза оставались закрытыми.
        - Кажется, яотключился. Даймне минутку. Черт, голова кружится! - Онсделал несколько глубоких правильных вдохов-выдохов: вдох через нос, выдох через рот. Через несколько минут он открыл глаза икивнул: - Лучше. Думаешь, вместе мы сумеем поднять меня наноги?
        - Наэто потребуется время. Ненадо спешить.
        - Воткакраз времени-то унас инет. Встань сзади, держи меня подруки.
        Лилли опасливо отпустилаего, но, убедившись, чтоон держится прямо, зашла ему заспину.
        - Рюкзак?!
        - Да. Нуичто?
        - Тылежал втакой неловкой позе… Ядумала, утебя спина сломана.
        - Яупал прямо нарюкзак. Пожалуй, этоон меня спас. Могбы ичереп раскроить, еслибы неон.
        Лилли приспустила лямки рюкзака сего плеч, чтобы удобнее было его поддерживать.
        - Яготова.
        - Думаю, ясмогу встать, - сказал Тирни. - Атвое дело меня страховать, чтобы я незавалился назад. Навсякий случай. Договорились?
        - Договорились.
        Оноперся обеими руками оземлю исусилием поднялся наноги. Лилли нетолько страховалаего, онаприлагала неменьшие усилия, чемон сам, помогая ему подняться. Наконец он сказал:
        - Спасибо. Мнекажется, явпорядке.
        Тирни сунул руку запазуху ивынул сотовый телефон, который, видимо, былприкреплен кпоясу. Поглядев напанель, оннахмурился ичто-то пробормотал себе поднос. Лилли поняла, чтоон выругался. Значит, еготелефон тоже недавал связи. Онкивнул напокореженный автомобиль.
        - Вмашине есть что-нибудь, чтонам следует взять втвой коттедж?
        Лилли взглянула нанего сизумлением:
        - Откуда ты знаешь, чтоуменя есть коттедж?

* * *
        Скотт Хеймер стиснул зубы отнапряжения.
        - Почтивсе, сынок. Давай. Тыможешь. Ещеразок.
        Руки Скотта дрожали, вены выступали унего налбу, нашее, наруках, поткатился снего градом икапал соскамьи дляподнятия тяжестей нагимнастический мат.
        - Ябольше немогу, - прохрипелон.
        - Можешь, можешь. Даймне сто десять процентов.
        Голос Уэса Хеймера эхом прокатился подвысоким потолком школьного гимнастического зала. Вздании никого, кроме них, небыло. Всех распустили подомам больше часа назад. Скотту приходилось надолго задерживаться после окончания занятий, после окончания обязательных тренировок, когда другие члены спортивной команды расходились поприказу своего учителя физкультуры итренера Уэса Хеймера, отца Скотта.
        - Покажимне, чтоты стараешься. Яхочу увидеть максимум усилий.
        Скотту казалось, чтоего кровеносные сосуды вот-вот полопаются. Онсморгнул пот, заливающий глаза, инесколько раз, тяжело отдуваясь, вздохнул. Слюна брызгами вырывалась унего изорта скаждым вздохом, двуглавые итрехглавые мышцы сводило судорогой отперенапряжения, грудь готова была взорваться.
        Ноотец неотпуститего, пока он пять раз подряд невыжмет четыреста двадцать пять фунтов[6 - Американский фунт равен 454г.] - груз, более чем вдвое превышающий вес самого Скотта. Старик любит ставить недостижимые цели. Иумеет требовать их достижения.
        - Кончай волынить, Скотт, - нетерпеливо бросил Уэс.
        - Яневолыню.
        - Дыши. Накачай мышцы кислородом. Тысможешь это сделать.
        Скотт глубоко вдохнул, азатем выдохнул воздух короткими толчками, требуя невозможного отмускулов груди ирук.
        - Воттак! - донесся донего одобрительный возглас отца. - Тывыжал еще один дюйм. Ну,может, два.
        «Господи, хотьбы два!» - мысленно взмолился Скотт.
        - Покажи мне еще один рывок. Ещеодин, Скотт.
        Изгорла Скотта вырвалось непроизвольное рычание, когда он сконцентрировал всю свою силу ввибрирующих отнапряжения руках, ноон поднял вес еще надюйм идаже зафиксировал локти натысячную долю секунды, прежде чем старик подхватил штангу иуложил ее надержатель.
        Руки Скотта безжизненно повисли вдоль тела. Егоплечи обмякли, грудь бурно вздымалась впопытке выровнять дыхание, всетело гудело отпереутомления.
        - Отличная работа. Завтра попробуем шесть раз. - Уэспередал сыну полотенце инаправился ксебе вкабинет, гдезазвонил телефон. - Прими душ. Яотвечу иначну все тут запирать.
        ДоСкотта донесся его голос изкабинета.
        - Хеймер, - отрывисто бросил он втрубку. - Ну,чего тебе, Дора? - Таким недовольно-ворчливым тоном старик всегда разговаривал сженой.
        Скотт чувствовал себя абсолютно обессилевшим, выжатым, каклимон. Даже добраться дораздевалки казалось ему делом непосильным. Только мысль огорячем душе подняла его соскамейки.
        - Этобыла твоя мать! - крикнул ему Уэс через открытую дверь кабинета.
        Вэто захламленное помещение мало кто рисковал входить. Настоле скапливались кипы бумаг, работу надкоторыми Уэс считал напрасной тратой времени ипоэтому отлынивал отнее сколько мог. Настенах висели сезонные расписания спортивных состязаний, двухмесячный календарь был испещрен собственноручными пометками Уэса, понятными только ему одному. Кроме того, кстене была пришпилена топографическая карта Клири иего окрестностей. Свои любимые места охоты ирыбалки Уэс подчеркнул жирным красным маркером. Рядом красовались фотографии школьных футбольных команд запоследние несколько лет. Накаждой изних тренер Уэс Хеймер гордо стоял всередине первого ряда.
        - Онасказала, чтопошел ледяной дождь, - продолжалон. - Давай двигать отсюда.
        Терпкий запах школьной раздевалки был так хорошо знаком Скотту, чтоон перестал его замечать. Егособственный запах смешался спривычной вонью подросткового пота, талька, нестираных носков итренировочных костюмов. Казалось, этот запах навек впитался вотделанные плиткой стены ипол душевой.
        Скотт повернул краны водной изкабин. Стянув фуфайку, онзаглянул себе через плечо исотвращением нахмурился, когда увидел россыпь прыщей наспине. Онвошел вкабину иповернулся спиной кструе воды, азатем принялся энергично намыливать спину антибактериальным мылом.
        Онперешел кинтимной процедуре подмывания, когда появился старик сполотенцем вруке.
        - Вот, принес навсякий случай. Вдруг ты забыл.
        - Спасибо. - Скотт смутился иначал намыливать подмышки.
        Уэс, вотличие отсына, ничуть несмутился. Онперекинул полотенце через вешалку возле кабины, азатем ткнул пальцем, указывая напах Скотта.
        - Тыпошел всвоего старика, - усмехнулся Уэс. - Инечего тут стесняться.
        Скотт терпеть немог, когда старик навязывал ему свою закадычную дружбу изадушевные мужские разговоры осексе. Какбудто Скотт всю жизнь мечтал обсудить сним эту тему. Какбудто ему грели душу сальные намеки имногозначительные подмигивания!
        - Утебя там более чем достаточно, чтобы осчастливить всех твоих подружек.
        - Папа.
        - Главное, неосчастливь одну изних больше, чемследует, - продолжал Уэс стойже двусмысленной ухмылкой. - Тыунас жених завидный, настоящий трофей длялюбой изздешних девчонок, мечтающих вскарабкаться повыше. Импарня подловить - раз плюнуть. Ивсе бабы такие, всеодним миром мазаны, этоя тебе точно говорю. Всегда предохраняйся сам, недоверяй это дело девкам.
        Уэспогрозил сыну пальцем. Можно было подумать, чтоон открывает некую новую истину, хотя насамом деле это был привычный предмет его поучений стех пор, какСкотт достиг половой зрелости.
        Скотт закрыл краны, достал полотенце иторопливо обернул им бедра. Ондвинулся ксвоему шкафчику, нооказалось, чтоего отец еще неисчерпал любимую тему. Онхлопнул Скотта помокрому плечу иразвернул его лицом ксебе.
        - Утебя впереди годы тяжелой работы, пока ты недостигнешь своей цели. Ия нехочу, чтоб какая-нибудь ушлая профурсетка залетела оттебя ипорушила все наши планы.
        - Этого неслучится.
        - Тыуж постарайся, чтоб неслучилось. - Потом Уэс добродушно подтолкнул сына кшкафчику. - Давай одевайся.
        Пять минут спустя Уэс запер двери гимнастического зала изакрыл наночь школьное здание.
        - Спорим начто хочешь - завтра занятий небудет, - сказалон. Шелледяной дождь, вода застывала ввоздухе, недолетев доземли. - Осторожней давай. Ужескользко.
        Онинебезтруда добрались дошкольной стоянки, гдеУэсу было выделено почетное место какдиректору спортивных программ средней школы Клири, родины «боевых ягуаров».
        «Дворники» соскрипом разгребали ледяную жижу наветровом стекле. Скотт дрожал всем телом всвоей спортивной куртке истарался поглубже всунуть кулаки вкарманы набайковой подкладке. Унего заурчало вживоте.
        - Надеюсь, умамы уже готов обед.
        - Можешь перекусить ваптеке.
        Скотт быстро повернул голову ивзглянул наУэса.
        Уэссмотрел только надорогу.
        - Остановимся там подороге домой.
        Скотт соскользнул пониже насиденье, поплотнее застегнул куртку иугрюмо уставился прямо перед собой, пока они ехали поГлавной улице. Надверях многих магазинов уже были вывешены таблички «Закрыто». Хозяева поспешили закрыться иразойтись дотого, какпогода испортилась окончательно. Втоже время создавалось впечатление, чтоникто неотправился прямо домой. Уличное движение было очень оживленным, особенно врайоне рынка бакалейных продуктов, который все еще был открыт ибойко торговал.
        Всеэто Скотт замечал наподсознательном уровне, пока его старик неостановился наодном издвух городских светофоров. Онсидел, тупо уставившись наисполосованное дождем ветровое стекло, когда вдруг его взгляд выхватил листовку, приклеенную кфонарному столбу.
        РОЗЫСК!
        Подэтим кричащим заголовком помещалось черно-белое фото Миллисент Ганн. Далее шло ее общее физическое описание исписок телефонных номеров, покоторым призывали позвонить всех, ктообладал информацией оее местонахождении.
        Скотт закрыл глаза, вспоминая, каквыглядела Миллисент, когда он видел ее впоследний раз. Когда он вновь открыл глаза, машина опять была вдвижении илистовка пропала извиду.
        4
        - Тыуверена, чтоунас естьвсе, чтоможет понадобиться? Вода вбутылках, консервы?
        Мэри-Ли Ритт изовсех сил старалась сдержать раздражение.
        - Да,Уильям, ядважды сверилась ствоим списком, прежде чем уйти срынка. Ядаже зашла вмагазин изапаслась батарейками дляфонаря, потому что нарынке все уже было продано.
        Еебрат бросил взгляд наулицу через широкую витрину аптеки, носившей его имя. Машины наГлавной улице едва ползли - инеиз-за дорожных условий, которые стремительно ухудшались, аиз-за того, чтомашин было много. Люди торопились попасть туда, гдесобирались пережидать непогоду.
        - Синоптики говорят, такого давно небыло. Может затянуться нанесколько дней.
        - Ятоже слушаю радио исмотрю телевизор, Уильям.
        Онбыстро перевел взгляд насестру.
        - Явовсе нехочу сказать, чтоты несправляешься сосвоими обязанностями. Ноты бываешь немного рассеянной. Какнасчет чашки какао? Засчет заведения.
        Онатоже взглянула намедленно тянущуюся вереницу автомобилей.
        - Врядли я быстро доберусь додому, если выйду прямо сейчас. Ладно. Ясудовольствием выпью какао.
        Мэри-Ли вышла из-за прилавка ипрошла впереднюю часть магазина, кфонтанчику ссодовой. Онасела устойки нахромированный табурет.
        - Линда, - распорядился Уильям, - Мэри-Ли хочет выпить чашечку какао.
        - Сосбитыми сливками, пожалуйста, - добавила Мэри-Ли, улыбаясь женщине заприлавком.
        - Сиюминуту, мисс Мэри-Ли.
        Линда Векслер заведовала кафетерием ваптеке задолго дотого, какУильям Ритт выкупил аптеку упредыдущего владельца. Емухватило ума сохранить заЛиндой ее место, когда он стал хозяином. Онабыла местной достопримечательностью, знала всех горожан, помнила, ктопьет кофе сосливками, акто предпочитает черный. Каждый день сутра она собственноручно готовила свежий салат стунцом, иейбы вголову непришло использовать замороженные котлеты длягамбургеров. Онасама проворачивала фарш ижарила котлеты нарешетке.
        - Видали, чтонаулице делается? - спросилаона, наливая молоко вкастрюльку. - Помню, когда мы были детьми, дочегож нам было весело всякий раз, какпорадио обещали снег! Мыгадали, идти нам назавтра вшколу илинет. Вынебось тоже рады лишнему выходному. Неменьше, чемваши ученики.
        Мэри-Ли улыбнуласьей:
        - Если завтра пойдет снег, я, скорее всего, буду проверять тетради.
        - Тратить богом данный выходной натакую ерунду? - всплеснула руками Линда.
        Открылась входная дверь, колокольчик надней звякнул. Мэри-Ли повернулась натабурете иувидела двух старшеклассниц, ворвавшихся ваптеку. Онихихикали ивытряхивали влагу изволос. Ониучились вклассе, вкотором Мэри-Ли преподавала английский иамериканскую литературу.
        - Вам, девочки, надо было надеть шапки, - сказала им Мэри-Ли.
        - Здравствуйте, мисс Ритт, - поздоровались они водин голос.
        - Чтовы здесь делаете втакую погоду? Разве вам непора домой?
        - Мыпришли взять напрокат пару фильмов, - объяснила одна изних. - Навсякий случай, понимаете? Вдруг завтра школы небудет?
        - Вдруг еще что-то новенькое есть! - добавила вторая.
        - Спасибо заидею, - кивнула Мэри-Ли. - Пожалуй, ятоже возьму домой пару фильмов.
        Онипокосились нанее судивлением. Имкакбудто ивголову неприходило, чтомисс Мэри-Ли Ритт тоже может смотреть кино. Чтоунее могут быть какие-то иные интересы, помимо уроков, проверки тетрадей ипатрулирования коридоров напеременах, чтобы ученики неслишком озорничали. Они, наверное, ивообразить немогли, чтоунее может быть какая-то жизнь внесредней школы города Клири.
        Досовсем недавних пор их представление можно былобы счесть абсолютно верным.
        Мэри-Ли почувствовала, какунее вспыхнули щеки приэтом невольном напоминании оее новом тайном увлечении, иторопливо переменила тему:
        - Возвращайтесь домой, пока дороги необледенели, - посоветовала она девочкам.
        - Обязательно, - ответила одна изних. - Мнестрого-настрого велели быть дома дотемна. Авсе из-за Миллисент. Мама спапой совсем сума посходили.
        - Имои тоже, - подхватила вторая. - Абсолютно! Хотят знать, гдея, двадцать четыре часа всутки. - Онамученически закатила глаза. - Какбудто я буду общаться скаким-нибудь психом! Всюжизнь мечтала, чтоб он меня схватил ипохитил!
        - Япрекрасно понимаю ваших родителей, - сказала Мэри-Ли. - Онивстревожены. Иони совершенно правы.
        - Папа дал мне пистолет, велел держать вмашине, - вновь вступила вразговор первая девочка. - Сказал, чтобы я стреляла, нераздумывая, если кто будет приставать.
        - Ситуация становится угрожающей, - пробормотала Мэри-Ли.
        Почувствовав, чтоим нетерпится продолжить свои девчоночьи дела, онапожелала им счастливого снежного дня, если, конечно, снег будет, иопять повернулась кстойке. Вэтот самый момент Линда поставила перед ней чашку какао.
        - Осторожно, милочка, оногорячее. - Глядя вслед девочкам, Линда покачала головой. - Прямиком сума свихнулись.
        - Угу. - Мэри-Ли осторожно отхлебнула горячее какао. - Ядаже незнаю, чтоменя больше тревожит: пять пропавших женщин илиотцы, вооружающие пистолетами своих несовершеннолетних дочерей.
        Исчезновение женщин переполошило все население Клири поголовно. Люди стали запирать двери, которые доэтого незапирались никогда. Женщинам всех возрастов советовали соблюдать осторожность, никуда неходить поодиночке, особенно вбезлюдных местах ипосле наступления темноты, аглавное, недоверять незнакомцам. После исчезновения Миллисент многие мужья, женихи, приятели стали встречать своих жен, невест, подружек после работы ипровожать их додому.
        - Аможноли их винить? - продолжала Линда, понизив голос. - Попомните мои слова, мисс Мэри-Ли: этасамая Ганн, почитайте, ужепокойница.
        Грустно было так думать, ноМэри-Ли готова была сней согласиться.
        - Когда вы уходите домой, Линда?
        - Авот какбратец ваш, погоняла, меня отпустит.
        - Попробую замолвить словечко, чтобы сегодня он отпустил вас пораньше.
        - Ой,вот уж это врядли! Расторговались мы сегодня, люди все сприлавка сметают подчистую. Видно, думают, нескоро теперь запокупками выйдут.
        Аптека располагалась науглу Главной иЛиственничной улиц снезапамятных времен. Семья Мэри-Ли переехала вКлири, когда сама она была еще маленькой девочкой, и, сколько она себя помнила, еевсегда тянуло сюда.
        Должно быть, Уильям тоже сохранил приятные воспоминания обаптеке: поокончании фармацевтического факультета он сразуже вернулся вКлири иначал здесь работать. Акогда хозяин аптеки решил уйти напокой, Уильям выкупил унего дело итутже взял заем вбанке нарасширение оборота.
        Онкупил соседнее пустующее здание исоединил его сдействующим магазином, увеличив, таким образом, помещение кафетерия, гдебыли сооружены даже кабинки состоликами. УЛинды появилось расширенное рабочее пространство, ноидел, конечно, прибавилось. Кроме того, Уильям предусмотрительно завел ваптеке уголок видеопроката. Помимо аптечных товаров, ондержал самый богатый вгороде запас романов вбумажных обложках ипопулярных журналов. Женщины покупали здесь косметику ипоздравительные открытки, мужчины запасались табачными изделиями. Ивсе приходили, чтобы быть вкурсе местных новостей. Если вгородке был свой эпицентр, он, несомненно, помещался в«Аптеке Ритта».
        Впридачу клекарствам Уильям раздавал советы, рекомендации, комплименты, поздравления илисоболезнования взависимости отобстоятельств. Нарабочем месте он появлялся исключительно вбелом медицинском халате, который Мэри-Ли находила несколько претенциозным, ноклиентам это даже нравилось.
        Разумеется, многие задумывались отом, почему ион, иМэри-Ли так инеобзавелись собственными семьями, почему они досих пор продолжают жить водном доме. Люди считали такую близость между братом исестрой странной, если несказать хуже. Мэри-Ли старалась необращать внимания намнение людей, предававшихся столь грязным мыслям.
        Колокольчик надвходной дверью снова звякнул. Наэтот раз Мэри-Ли необернулась, новзглянула наоблицованную зеркалами стену зарабочей зоной Линды иувидела, какваптеку вошел Уэс Хеймер сосвоим сыном Скоттом.
        - Уэс, Скотт, привет! Какдела? - крикнула Линда.
        Уэсответил наее приветствие, ноглазами встретился взеркале сМэри-Ли. Онподошел, склонился надее плечом ипотянул носом запах какао.
        - Очерт, отлично пахнет! Мнетоже такую, Линда. Сегодня какраз подходящий день длягорячего какао.
        - Здравствуйте, Уэс. Скотт, - поздоровалась Мэри-Ли.
        - Мисс Ритт, - пробормотал вответ Скотт.
        Уэсопустился натабурет рядом сней. Приэтом он толкнул ее коленом, устраивая ноги подприлавком.
        - Непротив, если я присоединюсь?
        - Нисколько.
        - Неругалсябыты, Уэс Хеймер, - сказала Линда. - Как-никак детям пример подаешь, ивсе такое.
        - Ачто я такое сказал?
        - Тыпомянул черта.
        - Скаких это пор ты унас такая строгая стала? Было время, когда иутебя срывалось словечко-другое.
        Онафыркнула, нонеудержалась отулыбки. Такое уж воздействие Уэс оказывал наженщин.
        - Тытоже хочешь какао, милый? - спросила Линда уСкотта.
        Онстоял заспиной отца, ссутулившись, спрятав руки вкарманы куртки, переминаясь сноги наногу.
        - Да,спасибо. Былобы здорово.
        - Сбитых сливок ему недавать! - предупредил Уэс. - Вфутболе сбрюхом много очков незаработаешь.
        - Вотуж что ему вближайшее время никак негрозит, - заступилась заСкотта Линда.
        Носбитые сливки отставила всторону. Итакое воздействие Уэс тоже умел оказывать. Инетолько наженщин.
        Онповернулся натабурете лицом кМэри-Ли.
        - КакСкотт успевает поамериканской литературе?
        - Очень хорошо. Получил восемьдесят два[7 - Вамериканской средней школе принята 100-балльная система оценок.] засочинение поХоторну[8 - Натаниэль Хоторн (1804 -1864) - писатель-романтик, считается одним изклассиков американской литературы.].
        - Восемьдесят два? Недурно. Несамый лучший результат, ноинеплохой, - обратился Уэс ксыну через плечо. - Пойди поговори вон стеми юными леди. Ониуже все истрепыхались стой минуты, какты вошел. Иобязательно дай знать Уильяму, чтоты здесь.
        Скотт покорно побрел, куда было велено, захватив свою чашку какао.
        - Девчонки так илипнут кэтому парню, - заметил Уэс, провожая взглядом сына, пробирающегося попроходу квидеопрокату.
        - Дауж это само собой, - сказала Линда. - Красивый, чертенок!
        - Вродебы они все так думают. Названивают чуть некруглые сутки, трубку вешают, если неон отвечает. Дору доводят чуть недобелого каления.
        - Аты что думаешь оего популярности удам? - спросила Мэри-Ли.
        Уэсповернулся кней иподмигнул:
        - Яблочко отяблони недалеко упало.
        Мэри-Ли опустила глаза всвою чашку, нервно подыскивая тему дляразговора.
        - Скотт инадополнительных занятиях делает успехи. Онстал значительно лучше писать сочинения.
        - Акакже иначе? Разуж ты его обучаешь, долженже он был чему-нибудь научиться!
        Осенью, вскоре после начала школьных занятий, Уэс обратился кней спросьбой давать частные уроки Скотту посубботам ивоскресеньям. Затруды он предложил ей скромное вознаграждение, которое Мэри-Ли пыталась отклонить. Оннастоял насвоем. Вконце концов Мэри-Ли приняла предложение. Инетолько потому, чтоона понимала, насколько важно дляСкотта поступление вколледж, ноеще потому, чтоУэсу Хеймеру мало кто мог сказать «нет».
        - Надеюсь, тынежалеешь опотраченных деньгах? - спросила онаего.
        - Если пожалею, тыпервая обэтом узнаешь, Мэри-Ли, - усмехнулся Уэс иподмигнулей.
        - Эй,Уэс! - окликнул его Уильям. - Уменя есть свободная минутка. Может, пройдешь сюда?
        Уэсеще несколько мгновений удерживал взгляд Мэри-Ли, потом попросил Линду записать две чашки какао наего счет иушел туда, гдеего поджидали Уильям иСкотт.
        - Интересно, - заметила Мэри-Ли, удивляясь, какие дела могут связывать Хеймеров сее братом.
        НоЛинда уже отошла всторону инеобратила внимания наее слова.

* * *
        Лилли все еще недоумевала, откуда Бену Тирни стало известно, чтоунее есть охотничий коттедж напике Клири, когда он раздраженно спросил:
        - Есть идея получше?
        Ейнепришлось долго думать, свирепый ветер едва невалил ее сног.
        - Нет. Мыдолжны подняться вдом.
        - Сперва давай посмотрим твою машину.
        Домашины они добрались безприключений, хотя он нетвердо держался наногах. Лилли села заруль, Тирни отодвинул всторону ее чемодан исел сзади, потому что правая сторона приборного щитка вдавилась впереднее пассажирское сиденье. Захлопнув дверцу, онснял перчатки иприжал кулак колбу.
        - Тебе плохо? Теряешь сознание? - спросила Лилли.
        - Нет. Унас нет наэто времени. - Онопустил руку икритически огляделее. - Тыслишком легко одета.
        - Инеговори! - Унее стучали зубы.
        - Чтоутебя вчемодане? Есть что-нибудь полезное?
        - Всенетеплее того, чтонамне.
        Тирни, видимо, решил убедиться сам, открыл чемодан иначал рыться всодержимом, бесцеремонно перебирая белье, ночные рубашки, носки, легкие спортивные брючки иблузки.
        - Теплое белье?
        - Нет.
        Онбросил ей шерстяной свитер.
        - Накинь сверху.
        Лилли натянула свитер подпальто.
        - Покажи мне свои сапоги.
        - Мои…
        - Сапоги, - нетерпеливо повторилон.
        Онаподдернула кверху штанину иподняла повыше ногу. Тирни нахмурился. Онизвлек изчемодана несколько пар носков иперебросил через сиденье.
        - Спрячь вкарманы. Ивот это возьми. Наденешь, когда доберемся додома. - Онпередал ей тонкий шелковый свитер-водолазку, который она когда-то покупала, чтобы поддевать подлыжный костюм. Потом, кизумлению Лилли, Тирни потянулся вперед исхватил прядь ее волос. - Мокрые. - Онвыпустил ее волосы, продолжая сжимать вдругой руке охапку тонкого белья. - Утебя шапка есть?
        - Врядли.
        - Тебе надо надеть что-нибудь наголову. - Онбросил шелковые трусики обратно вчемодан истянул ссебя плед. - Наклонись комне.
        Лилли встала наколени насиденье, повернувшись кнему лицом. Тирни накинул плед ей наголову, сделав изнего нечто вроде капюшона, заправил концы крест-накрест унее нагруди изастегнул пальто.
        - Воттак! Перед тем каквыйти измашины, закрой пледом нос ирот. Вбагажнике что-нибудь есть, кроме запаски?
        Еетак ошеломило его панибратское обращение, чтонакакой-то момент она вообще перестала соображать. Донее несразу дошло, очем он спрашивает.
        - М-м-м… По-моему, таместь аптечка.
        - Хорошо.
        - Икое-какая еда, которую я забрала изкоттеджа.
        - Ужелучше. - Онокинул беглым взглядом салон машины. - Карманный фонарь, что-нибудь в«бардачке»?
        - Только инструкция попользованию машиной.
        - Боюсь, онатакже бесполезна, какисама машина. - Тирни вытер ладонью свежую кровь, стекавшую пощеке, инатянул перчатки. - Пошли.
        - Погоди! Моясумка. Онамне понадобится.
        Лилли поискала глазами сумку иобнаружила ее наполу перед пассажирским сиденьем. Видимо, сумка упала, когда машина врезалась вдерево. Достать ее было нелегко, ноЛилли сумела просунуть руку между приборным щитком исиденьем ивытащить сумку.
        - Накинь ремень через шею, освободи руки. Такбудет легче сохранять равновесие.
        Онапоследовала совету иуже потянулась кдверной ручке, нопотом оглянулась нанего стревогой.
        - Может, намлучше остаться здесь иподождать помощи?
        - Этоможно, носегодня никто неподнимется наэту гору, адоутра мы врядли протянем.
        - Ну,значит, унас нет выбора, верно?
        - Практически нет.
        Лилли опять потянулась кдверной ручке, нонаэтот раз Тирни сам ее остановил, положив руку ей наплечо.
        - Извини, янехотел показаться резким.
        - Японимаю, чтонам надо спешить.
        - Надо добраться доукрытия дотого, какдорога совсем обледенеет.
        Онакивнула взнак согласия. Насекунду их взгляды скрестились, потом он убрал руку сее плеча, открыл дверцу ивышел. Лилли подошла кнему, пока он обозревал содержимое багажника. Оннашел аптечку ивелел ей спрятать коробочку вкарман.
        - Иконсервные банки забери. Игалеты. - Онисам набивал многочисленные карманы своей куртки. Лилли подумала, чтоему будет тяжело, темболее что он поднял иброшенный надороге рюкзак. - Готова? - спросил Тирни.
        - Готова, насколько это вообще возможно.
        Тирни кивком указалей, чтоона должна идти вперед. Нопервыеже несколько шагов вгору пообледенелой дороге лишили их малейшей надежды. Прикаждом шаге вперед они съезжали натри шага назад. Тирни толкнул ее кобочине. Здесь тоже было непросто: поузкой обочине местами приходилось идти друг задругом, цепляться заограждение, обходить вылезающие изземли валуны. Ногрубые неровности земли, обломки скал, остатки растительности служили им опорой инедавали соскальзывать назад.
        Подъем был крут. Даже тренированным атлетам придневном свете ивидеальных погодных условиях подъем потакому косогору показалсябы нелегким испытанием. Лилли иТирни приходилось идти побольшей части навстречу ветру, временами вслепую, низко наклоняя голову, чтобы уберечь лицо отсекущих ледяных иголок, острых, какосколки стекла.
        Оничасто останавливались, стараясь отдышаться. Один раз Тирни остановился, резко отвернулся отнее, иего вырвало. Лилли сразу подумала, чтоэто верный признак сотрясения мозга. Ноиэто было еще невсе. Оназаметила, чтоон старается неопираться налевую ногу, истревогой спросила себя: нетли унего заодно иперелома?
        Идти ему становилось все труднее, иона вконце концов настояла, чтобы он обхватил ее одной рукой заплечи. Онсогласился сбольшой неохотой, нодругого выхода небыло. Скаждым шагом он опирался нанее все больше. Онаупорно тянулаего, какбуксир баржу.
        Онидошли дополного изнеможения ипродолжали двигаться скорее поинерции. Расстояние, которое она намашине покрыла затри минуты, пешком они преодолели зачас. Онибуквально висли друг надруге ктому времени, какдостигли ступеней крыльца. Лилли прислонила Тирни кстене, пока отпирала дверь, апотом помогла ему подняться поступенькам. Оназадержалась только длятого, чтобы запереть дверь ибросить сумку напол, после чего рухнула надиван. Тирни сбросил свой рюкзак сплеч ирастянулся навтором диване, напротив нее. Ихразделял кофейный столик.
        Несколько минут они лежали неподвижно, тишину нарушало только их шумное дыхание. Перед уходом Лилли выключила отопление, ивкомнате было холодно. Онапотянулась клампе натумбочке изажглаее.
        - Слава богу, - сказалаона, невольно моргая отвнезапно вспыхнувшего яркого света. - Ябоялась, чтоэлектричество тоже отключили.
        Вытащив изкарманов банки консервов, Лилли выставила их накофейный столик. Потом она извлекла сотовый телефон инабрала номер. Тирни вдруг насторожился.
        - Тыкому звонишь? - спросилон, выпрямляясь.
        - Датчу.
        5
        Предсказание Лилли насчет хаоса вгороде полностью оправдалось.
        Всего два часа назад Датч вернулся вгород, ноему уже хотелось вернуться обратно, онуже тосковал потишине ипокою своего домика вгорах. «Онбольше нетвой», - сгоречью напомнил себе Датч.
        Даже вчас пик вАтланте небыло таких заторов, каквэтот вечер наГлавной улице вКлири. Машины стояли впритирку, бампер кбамперу наобеих полосах дороги: бесконечная цепочка красных задних огней водну сторону ибелых подфарников вдругую. Казалось, все, ктонаходился всеверной половине города, устремились вюжную инаоборот.
        Служба шерифа курировала сельские районы округа, предоставив ведение дел вгороде Датчу иего департаменту. Этобыл отличный день длякраж совзломом, потому что никто несидел дома, авсе силы полиции были брошены наусмирение хаоса, порожденного подступающей снежной бурей.
        Напересечении Главной улицы сулицей Моул-три опять сломался светофор. Влюбой другой день никто неувиделбы вэтом ничего особенного. Водители проезжали поочереди, вежливо пропуская друг друга через перекресток иперебрасываясь шутками. Новэтот день, когда всеобщее терпение ибезтого было напределе, неработающий светофор вызвал безнадежный затор, изастрявшие внем водители принялись скандалить.
        Теофицеры, чтонебыли заняты регулированием уличного движения, контролировали рынок, стараясь предотвратить стычки из-за тех немногих товаров, чтоеще оставались наполках. Ужепроизошла одна драка из-за банок сардин.
        Адальше будет еще хуже. Когда циклон перевалит навосточную сторону горного хребта иворвется наравнину, набухая влагой, дороги станут совершенно непроходимыми иситуация выйдет из-под контроля. Датч знал: пока буря нестихнет, анакопившиеся снег илед нерастают, емунечего рассчитывать наотдых.
        Датч бросил взгляд навершину пика Клири. Онабыла полностью окутана тучами. Онспустился сгоры какраз вовремя. Слава богу, Лилли отправилась прямо следом заним! Сейчас она уже далеко наюге, напути вАтланту. Если будет ехать быстро, вероятно, сможет обогнать надвигающуюся бурю идоберется додому заблаговременно.
        Онпривык постоянно думать оней, отом, гдеона ичто делает. Иникакое дурацкое свидетельство оразводе несможет избавить его отэтой привычки. Вспомнив, какона посмотрела нанего перед тем, какон уехал, Датч почувствовал страшную тяжесть внутри. Унего было такое чувство, будто он проглотил наковальню. Онакакбудто даже испугаласьего. Акто, спрашивается, виноват? Только он один. Онсам дал ей повод дляопасений.
        - Эй,шеф! - окликнул его Уэс Хеймер стротуара у«Аптеки Ритта». - Давай сюда. Яналогоплательщик, иуменя есть жалоба.
        Датч вывел «Бронко» изполосы движения, ползущего поГлавной улице, иструдом втиснулся назабитую машинами стоянку перед входом ваптеку. Онопустил стекло, ивсалон ворвался ледяной воздух.
        Уэсподошел кнему развалистой походкой бывшего футболиста. Обаего колена иодно бедро были поражены артритом, ноУэс нелюбил обэтом распространяться. Онготов был буквально навсе, лишьбы непризнаться вкакой-нибудь слабости.
        - Начто жалуешься, тренер? - бесстрастно спросил Датч.
        - Тытут унас блюститель порядка номер один. Неужели ты неможешь очистить улицы отэтих кретинов?
        - Яначну стебя.
        Уэсхохотнул, нотутже оборвал себя, заметив, чтоДатч невнастроении, инаклонился ближе кокну машины.
        - Эй,приятель, вчем дело? Чтозапостная рожа?
        - Яраспрощался сЛилли. Пару часов назад, вгорном коттедже. Онауехала навсегда, Уэс.
        Уэсотвернулся.
        - Скотт, пойди согрей машину. Ясейчас приду. - Скотт, стоявший поднавесом увхода ваптеку, поймал брошенную Уэсом связку ключей, помахал другой рукой взнак приветствия Датчу идвинулся вниз вдоль тротуара.
        - Чтоунего слышно насчет колледжа? - спросил Датч.
        - Мыобэтом после поговорим. Асейчас давай отвоей жене.
        - Бывшей жене. Сударением напервом слове. Сегодня она ясно дала мне это понять.
        - Ядумал, тыхочешь сней поговорить.
        - Япоговорил.
        - Бесполезняк?
        - Точно. Онаполучила развод истрашно этому рада. Нежелает иметь сомной ничего общего. Всекончено. - Онпотер лоб рукой вперчатке.
        - Тычто, плакать собираешься? Черт возьми, Датч, мнестыдно затебя. Тыже мой лучший друг!
        Датч бросил нанего мрачный взгляд.
        - Дапошелты!
        - Чтоты хнычешь, какбаба? - ничуть несмутившись, продолжал Уэс. Онукоризненно покачал головой, словно Датч был нашкодившим мальчишкой. - Лилли тебя неценила, так? Ну,так пошли ее кчерту! Сама виновата. Если хочешь знать мое мнение…
        - Янехочу знать твое мнение.
        - Онадумает, унее идерьмо невоняет.
        - Ясказал, чтонехочу знать твое мнение, неужели неясно?
        Уэсвскинул обе руки взнак того, чтосдается.
        - Ладно! Ладно! Обомне она тоже невысокого мнения.
        - Онасчитает тебя задницей.
        - Можно подумать, ясон потеряю из-за того, чтомиссис Лилли Мартин Бертон думает обомне. - Криво усмехнувшись, Уэс хлопнул Датча поплечу. - Ужбольно ты переживаешь из-за всякой ерунды. Тыпотерял жену, нотыже мужик! Протри глаза! - Оншироко повел рукой повоздуху. - Женщин кругом навалом!
        - Женщины дляменя непроблема, - пробормотал Датч.
        Уэскритически склонил голову набок.
        - Дану? Всюдорогу иливпоследнее время?
        «Ираньше, итеперь», - мысленно ответил Датч. Всвое время он выстроил целую систему оправданий дляпервой ходки налево. Наработе он находился подпостоянным давлением. Емунадо было сбросить напряжение. Лилли была занята своей карьерой. Ихлюбовные отношения стали слишком предсказуемыми иневдохновляющими. Итак далее, итак далее, итак далее.
        Лилли расстреляла его доводы, каккартонных уток втире. Онпокаялся всвоих слабостях ипоклялся никогда больше неходить налево.
        Нозапервой ходкой последовала вторая, потом третья, четвертая, пятая… Вскоре изапас оправданий унего иссяк. Теперь он понял, чтонепоследняя измена положила конец его браку. Началом конца стала именно первая измена. Емубы, дураку, догадаться, чтотакая женщина, какЛилли, непотерпит неверности.
        Уэссмотрел нанего вопросительно, ожидая ответа.
        - Знаешь, после истории сЭми мне было так плохо, чтоя искал облегчения всюду, гдемог найти, слюбой женщиной, которая говорила «да», аих было, какты говоришь, навалом. Ноникто изних немог заменить Лилли.
        - Чепуха! Тебе просто было лень поискать по-настоящему. Сейчас-то тебе есть скем спать иликак?
        - Уэс…
        - Ладно, понял, недурак. Незадавай вопросов, неуслышишь вранья. Нокакая женщина обратит натебя внимание сегодня? Тыменя извини заоткровенность, Датч, новыглядишь ты хреново.
        - Яичувствую себя хреново.
        - Этозаметно. Иполицу, ипопоходке. Утебя зад обвис, друг мой. Шарму втебе - какввозвратном люэсе, примерно столькоже. Стаким подходом ты ненайдешь женщину, которая тебе нужна.
        - Акакая женщина мне нужна?
        - Полная противоположность Лилли. Держись подальше откареглазых брюнеток.
        - Унее зеленые глаза. Этот цвет называется «лесной орех».
        Уэсодним взглядом отмел это уточнение.
        - Заведи себе крашеную блондинку. Инедылду тощую, амаленькую толстушку. Ссиськами, сзадницей, чтоб было зачто подержаться. Простенькую такую, беззапросов, безвсяких там закидонов. Чтоб смотрела тебе врот исчитала твой хрен гребаный волшебной палочкой. - Уэсбыл так доволен своим описанием идеальной подружки дляДатча, чтовесь расплылся вухмылке. - Вотчто я тебе скажу, - продолжалон, - приходи комне сегодня попозже вечером. Бутылочку раздавим, обсудим твои возможные ходы. Уменя есть парочка видео спорнухой, позырим. Поднимешь настроение, взбодришься, если ты мужик. Чтоскажешь?
        - Мненельзя пить, забыл?
        - Вснежную бурю все правила отменяются.
        - Ктосказал?
        - Ясказал.
        Когда Уэс начинал уговаривать, отказаться было почти невозможно, ноДатч сделал честную попытку отклонить приглашение. Онперевел рычаг «Бронко» назадний ход.
        - Уменя сегодня дел выше крыши, тыже знаешь.
        - Приходи, - повторил Уэс ипогрозил ему пальцем, пока Датч отъезжал оттротуара. - Ябуду ждать.
        Датч влился впоток движения инаправил «Бронко» кодноэтажному кирпичному зданию вквартале отаптеки, гдеразмещался департамент полиции Клири.
        Перед тем какего окончательно выперли изполиции Атланты, Датча обязали дважды внеделю посещать полицейского психиатра. Наодном изсеансов психиатр сказалему, чтоунего параноидальные наклонности ичто он уже награни. Датч вспомнил поэтому поводу старый анекдот: если ты параноик, этонезначит, чтотебя непреследуют все кому нелень.
        Вэтот проклятый день Датчу стало казаться, чтомир ивпрямь ополчился против него.
        Кого он увидел, кактолько вошел вполицейский участок? Мистера имиссис Ганн, чтоб ему сгореть! Должно быть, кто-то шлепнул бубнового туза ему наспину, никак неиначе. Сперва Лилли, атеперь вот предки Миллисент Ганн, погода иостальные жители Клири - все точно сговорились его доставать. Этобыл, похоже, худший день его жизни.
        Нуладно, один изхудших.
        Миссис Ганн ивлучшие свои дни была похожа наголодного воробья, ауж стех пор, какМиллисент пропала, можно было подумать, чтоона всю неделю неспала инеела. Еемаленькая головка напоминала голову черепахи, выглядывающую изпанциря, только панцирем ей служило утепленное стеганое пальто. Когда Датч вошел, онавзглянула нанего вполном отчаянии.
        Эточувство было ему знакомо. Да,он ей сочувствовал. Новэтот день он был просто невсилах разбираться еще исотчаянием миссис Ганн. Емубы справиться сосвоим собственным.
        Мистер Ганн, напротив, былтолстяком. Егоеще больше полнила теплая суконная куртка вкрупную черно-красную клетку. Онбыл столяром, иего руки, огрубевшие отдесятилетий тяжелой работы, покрасневшие отхолода, напоминали пару сырокопченых окороков.
        Онмял мозолистыми пальцами поля шляпы, уставившись невидящим взглядом накоричневую, усеянную пятнами тулью. Жена ткнула его локтем вбок. Онподнял голову иувидел Датча.
        - Датч! - Онподнялся наноги.
        - Эрни! Миссис Ганн! - Датч кивнул обоим поочереди. - Погода портится. Вамследует быть дома.
        - Мыпросто зашли узнать, нетли чего-нибудь нового.
        Датч знал, зачем они устроили ему засаду вприемной полицейского участка. Вэтот день он уже получил отних несколько голосовых посланий потелефону, нонинаодно неответил. Ипочему никто изего людей непредупредилего, чтоони сами приперлись? Тогда он невернулсябы вучасток доих ухода. Ноон пришел, иони подстереглиего, застали врасплох. Чтож, придется их принять, другого выхода нет.
        - Проходите сюда, поговорим вмоем кабинете. Кто-нибудь предложил вам кофе? Онтут унас густой, какбитум, нообычно бывает горячим.
        - Спасибо, намничего ненужно, - отказался Эрни Ганн заних обоих.
        Кактолько они сели напротив его стола вкабинете, Датч сделал скорбное лицо.
        - Ксожалению, ничего нового я вам сообщить немогу. Насегодня мне пришлось отозвать поисковый отряд повполне понятным причинам, - сказалон, указывая заокно. - Ещедоначала бури мы отбуксировали машину Миллисент наокружную стоянку. Мыпрочешем ее частым гребнем налюбые частицы, даже самые микроскопические, ноприбеглом осмотре явных следов борьбы нет.
        - Каких, например?
        Датч заерзал вкресле ибросил опасливый взгляд намиссис Ганн, прежде чем ответить ее мужу.
        - Сломанных ногтей, волос, крови.
        Голова миссис Ганн затряслась натощей шее.
        - Вообще-то это хорошие новости, - поспешил заверить ее Датч. - Моилюди ия… мы все еще пытаемся восстановить передвижения Миллисент вее последний вечер наработе. Опрашиваем всех, ктовидел ее вмагазине, носегодня после обеда нам пришлось прекратить опрос опять-таки из-за бури. Отспецагента Уайза я тоже пока ничего неслышал, - продолжал Датч, предвосхищая, онполагал, ихследующий вопрос. - Понимаете, егоотозвали обратно вШарлотту[9 - Крупнейший город вштате Северная Каролина.]. Унего там другое дело, требующее внимания. Ноон заверил меня перед отъездом, чтопо-прежнему активно работает надделом Миллисент ихочет использовать тамошнюю компьютерную базу, чтобы кое-что проверить.
        - Онговорил, чтохочет проверить?
        Датчу досмерти нехотелось признаваться, чтоУайз - да все эти сукины дети изФБР, если нато пошло, - нежелает делиться сним информацией. Всеони какврот воды набирали вприсутствии полицейских - никчемных инекомпетентных олухов ниже себя позванию. Таких, например, какон сам!
        - Насколько мне известно, выоткрыли Уайзу доступ кдневнику Миллисент, - сказал он вслух.
        - Этоверно. - Эрни Ганн повернулся кжене идляободрения взял ее заруку. - Может быть, мистер Уайз что-нибудь внем найдет, иэто наведет его наслед.
        Датч ухватился заэти слова.
        - Существует реальное предположение, чтоМиллисент ушла посвоей собственной воле. - Онвскинул руку, предупреждая их протесты. - Знаю, этопервое, очем я вас спросил, когда вы сообщили, чтоона пропала. Выкатегорически отвергли такую возможность. Новыслушайте меня. - Датч бросил наних обоих свой патентованный взгляд вдумчивого следователя. - Нельзя исключить, чтоМиллисент захотела побыть одна. Возможно, онавообще несвязана сдругими пропавшими женщинами.
        Онзнал, чтотакая вероятность ничтожно мала, но, покрайней мере, этомогло дать им надежду.
        - Ноее машина, - проговорила миссис Ганн так тихо, чтоДатч ее едва расслышал. - Онаосталась настоянке замагазином. Какона могла уехать безмашины?
        - Может быть, кто-то издрузей увез ее куда-нибудь, - предположил Датч. - Апоскольку ее исчезновение вызвало панику, этот друг побоялся обнаружить себя ипризнаться. Побоялся, чтоунего иуМиллисент будут неприятности, потому что они всех нас напугали дополусмерти.
        Мистер Ганн недоверчиво нахмурился.
        - Унас, конечно, были свои проблемы сМиллисент, аукого нет? Спросите любых родителей, укоторых есть дети-подростки. Ноя недумаю, чтоона могла так поступить просто нам назло.
        - Оназнает, чтомы ее любим, знает, чтомыбы сума сошли отбеспокойства, еслиб она просто взяла исбежала, - всхлипнула миссис Ганн, прижимая кгубам скомканную салфетку.
        Нанее больно было смотреть. Датч опустил взгляд назатянутую бумагой поверхность своего стола, выжидая, пока она успокоится.
        - Миссис Ганн, яуверен, вглубине души она знает, чтовы ее любите, - великодушно призналон. - Но,какя понимаю, Миллисент была неввосторге оттой больницы, куда вы ее уложили впрошлом году. Выпоместили ее туда против ее воли, нетакли?
        - Посвоей воле онабы непошла, - вмешался мистер Ганн. - Нампришлось это сделать, иначе она могла умереть.
        - Японимаю, - кивнул Датч. - Возможно, вглубине души Миллисент тоже это понимает. Но… могла она озлобиться из-за этого?
        Согласно поставленному диагнозу, девушка страдала анорексией ибулимией[10 - Болезненное отсутствие аппетита ибеспорядочное поглощение любой пищи, сопровождаемое искусственно вызываемой рвотой.]. Кчести ее родителей, надо было сказать, чтоони заложили чутьли невсю свою собственность, нопоместили ее вдорогой медицинский центр вРейли длялечения ипсихиатрического консультирования.
        Миллисент провела вРейли три месяца, после чего ее объявили излечившейся, выписали иотослали домой. Городские слухи утверждали, чтосразу после выписки она вернулась ксвоей скверной привычке обжираться, апотом вызывать рвотный рефлекс, сунув два пальца вгорло, потому что боялась набрать лишний вес ибыть изгнанной изшкольной команды спортивных болельщиц. Жезлом ибулавами Миллисент размахивала сшестого класса инивкоем случае нехотела вылететь изкоманды ввыпускном классе.
        - Онавыздоравливала, - сказал ее отец. - Скаждым днем ей становилось лучше. - Онсвирепо взглянул наДатча. - Ивообще, вамнехуже, чеммне, известно, чтоона несбежала. Еесхватили. Крулю была привязана синяя ленточка.
        - Обэтом нельзя распространяться, - напомнил Датч.
        Синюю ленту находили наместе предполагаемого похищения каждой изженщин, ноэтот факт скрывали отпрессы. Из-за этой ленты таинственного похитителя прозвали Синим.
        Напоясе уДатча завибрировал сотовый телефон, ноон нестал отвечать. Речь какраз зашла осерьезном деле. Разуж информация осиней ленте просочилась вгород, можно кбабке неходить, чтоэти проклятые фэбээровцы обвинят вутечке Датча иего департамент. Может, таконо ибыло. Дачто там, ясное дело, таконо ибыло. Итем неменее он решил приложить все усилия, чтобы исправить положение иизбежать обвинений.
        - Даобэтом уже весь город знает, - возразил мистер Ганн. - Разве такое удержишь всекрете, когда сукин сын уже впятый раз оставляет эту ленточку?
        - Если весь город знает, значит, иМиллисент, скорее всего, знает. Онамогла нарочно привязать эту ленточку, чтобы пустить нас положному следу…
        - Черта сдва! - возмутился Эрни Ганн. - Никогдабы она непошла натакую жестокость! Нет, сэр, этоСиний захватил нашу Миллисент. Ивы прекрасно знаете, чтоэто так. Выдолжны ее найти, покаон…
        Егоголос надломился, вуголках глаз появились слезы. Миссис Ганн подавила рыдание. Нопрервала паузу именноона, ивее голосе послышалось ожесточение:
        - Выже изполиции Атланты, ивсе такое! Мыдумали, выпоймаете этого человека, пока он непохитил нашу Миллисент илиеще кого-нибудь.
        - Яработал вотделе убийств, анерозыска пропавших, - сквозь зубы ответил Датч.
        Богсвидетель, онпроявил все возможное сочувствие кэтим людям, онсног сбился, разыскивая их дочь, аони даже спасибо несказали. Ониждали отнего чуда только потому, чтоон служил встоличной полиции.
        Вэту минуту надуше унего было так паршиво, чтоон даже непонимал, какого черта согласился наэту работу. Когда городской совет воглаве спредседателем Уэсом Хеймером предложил ему должность начальника полиции, надо было им сказать: пусть сперва поймают своего серийного похитителя, ауж потом соглашаться.
        Ноему нужна была работа. Более того, емубыло необходимо выбраться изАтланты, гдеЛилли унизила его человеческое достоинство, адепартамент полиции - профессиональное. Егоразвод был окончательно оформлен втотже месяц, когда его уволили. Какбудто сговорились.
        Ивот, когда он пребывал внизшей точке своего падения, Уэс приехал вАтланту сосвоим предложением. Онукрепил пошатнувшееся самомнение Датча, заявив, чтоего родному городу остро необходим крутой коп стаким опытом, какунего.
        Уэсбыл непревзойденным мастером гнать такую пургу. Вэтом искусстве он поднаторел, когда накачивал враздевалке свою команду перед матчами. Датч знал, чтоэто пурга, новсе равно слушать было приятно. Инеуспел он сообразить, чтопроисходит, какони уже заключили соглашение, даже скрепили его рукопожатием.
        Здесь его знали иуважали. Онзнал этих людей, знал этот город ивесь округ каксвои пять пальцев. Возвращение вКлири казалось сменой новых тугих башмаков настарые домашние тапочки. Новскоре выяснилось, чтоимеется одно существенное осложнение: емупришлось разгребать засвоим предшественником, который понятия неимел оразыскной работе иумел только выписывать штрафы занеправильную парковку. Ивпервыйже день Датчу настол свалили четыре нераскрытых дела обисчезновении. Атеперь кним прибавилось еще ипятое. Унего был ограниченный бюджет, неопытный персонал, прошедший лишь самую общую подготовку, даплюс ктому еще ивмешательство ФБР, потому что это было похоже напохищение, апохищение считалось преступлением федерального уровня.
        Ивот теперь, через два споловиной года после исчезновения первой девушки напопулярном туристском маршруте, унего по-прежнему небыло ниодного подозреваемого. Виноватым Датч себя несчитал, ноэто был, фигурально выражаясь, егомладенец, который, вырастая, становился все более безобразным.
        Вэтот тяжкий день Датч был особенно невнастроении выслушивать критику, даже отлюдей, переживающих все муки ада.
        - Мнееще предстоит опросить многих знакомых Миллисент, - повторилон. - Кактолько буря утихнет, обещаювам: весь личный состав департамента воглаве сомной будет брошен напоиски. - Онвстал, давая понять, чторазговор окончен. - Хотите, япопрошу кого-нибудь отвезти вас домой впатрульной машине? Наулицах скользко, движение становится небезопасным.
        - Спасибо, ненужно. - Сзавидным достоинством мистер Ганн помог своей жене подняться состула ивывел ее изкабинета.
        - Понимаю, этотрудно, ностарайтесь нетерять надежды, - сказал Датч, следуя заними покороткому коридору.
        Мистер Ганн лишь кивнул вответ, надел шляпу ивывел жену изздания навоющий ветер.
        - Шеф, унас тут…
        - Минутку, - перебил Датч дежурного полицейского, отвечающего назвонки, хотя изаметил, чтовсе входящие линии мигают красными лампочками.
        Онснял спояса сотовый ипроверил, ктоему звонил. Лилли. Иона оставила сообщение. Датч торопливо набрал код доступа кголосовой почте.
        «Датч, янезнаю… выбраться… илинет. Я… аварию наспуске. БенТирни… Мы… вкоттедж. Ему… врач… Помоги, если… скорее».
        6
        Лилли свела сообщение поголосовой почте кминимуму, опасаясь, чтосвязь может прерваться влюбую минуту. Ктому времени, какона договорила, телефон заглох унее вруке.
        - Надеюсь, хоть что-нибудь изэтого прошло, - сказалаона, поворачиваясь кТирни. - Если хоть что-то прошло, Датч поймет остальное.
        Онастянула плед сголовы, ноон так иостался унее наплечах. Шерсть промокла, кворсу прилипли комки нерастаявшего льда. Ейбыло холодно, онапродрогла ичувствовала себя паршиво. Впрочем, Тирни наверняка еще хуже. Ондержался, но, казалось, влюбую минуту мог рухнуть. Сквозь черную шерстяную шапочку просочилась свежая кровь. Брови иресницы заиндевели. Онбыл похож напривидение.
        Лилли протянула руку кего глазам.
        - Утебя тут…
        - Иней? - догадалсяон. - Утебя тоже. Сейчас растает.
        Лилли стерла кристаллики льда слица.
        - Никогда раньше несталкивалась состихией воткрытом бою. Моесамое страшное приключение - попасть поддождь беззонтика.
        Онаподнялась, подошла ктермостату настене и, настроивего, услышала знакомый итакой приятный слуху шорох воздуха, проникающего вкомнату сквозь решетку вентиляции впотолке.
        - Скоро тут станет тепло. - Возвращаясь кдивану, оназаметила: - Янечувствую пальцев. Нинаруках, нинаногах.
        Тирни стащил перчатку припомощи зубов, потом кивнул ей надиван, накотором сам сидел.
        - Сядь исними сапоги.
        Лилли села рядом сним, сняла перчатки иструдом стянула сног промокшие сапожки.
        - Тымне сразу сказал, чтоони промокнут.
        - Этобыло нетрудно.
        Ееноски можно было выжимать, какиштанины досамого колена. Весь ее костюм был выбран всоответствии смодой, анеспогодой.
        Тирни похлопал себя поколену.
        - Давай сюда ногу.
        Лилли колебалась, новконце концов положила ногу ему наколени. Онстащил снее тонкий носок. Онанеузнала свою собственную ногу. Ступня была белой, каккость, совершенно бескровной. Тирни крепко зажал ее обеими руками ипринялся энергично растирать.
        - Будет больно, - предупредилон.
        - Ужебольно.
        - Надо восстановить кровообращение.
        - Тыкогда-нибудь писал отом, какпережить снежную бурю?
        - Неполичному опыту. Теперь я понимаю, какая это была поверхностная искудная почасти информации статья. Лучше?
        - Пальцы покалывает.
        - Вотихорошо. Значит, вних кровь возвращается. Видишь? Ужерозовеют. Давай вторую ногу.
        - Акакже твои?
        - Подождут. Уменя ботинки водонепроницаемые.
        Лилли поменяла ноги. Тирни стянул носок, обхватил ступню иначал массировать, восстанавливая чувствительность. Нотеперь он неспешил, слегка пощипывал каждый палец, растирал подушечкой большого пальца свод стопы кпятке иобратно. Лилли следила заего руками. Самон тоже смотрел насвои руки. Обамолчали.
        Наконец он зажал согревшуюся ногу между ладонями иповернулся кней лицом. Ихлица оказались так близко, чтоона могла сосчитать все ресницы унего наглазах, мокрые отрастаявшего льда.
        - Лучше? - спросил Тирни.
        - Гораздо лучше. Спасибо.
        - Наздоровье.
        Оннесделал никакого движения, чтобы разжать ладони: предоставил возможность ей самой убрать ногу. Лилли спустила ногу сего колен ивытащила изкармана пальто пару сухих носков. Этопозволило ей отодвинуться отнего бездемонстративности, естественным образом.
        Ноона продолжала наблюдать заним краем глаза, покаон, наклонившись, расшнуровывал свои высокие походные ботинки. Даже когда они были расшнурованы, Тирни неразогнулся. Оноперся локтем наколено иопустил голову наруку.
        - Тебя опять тошнит? - спросила Лилли.
        - Данет, вродебы нет. Просто дурнота. Этопройдет.
        - Может быть, утебя сотрясение мозга.
        - Тутникакого «может быть» быть неможет. Дело ясное.
        - Прости! Мнеочень жаль.
        Еевиноватый тон заставил его поднять голову.
        - Скакой стати тебе извиняться? Еслибы нея, тынеразбилабы свою машину.
        - Яничего невидела дальше радиатора. Ивдруг ты возник передо мной, прямо какиз-под земли, и…
        - Ясам вовсем виноват. Увидел твои фары наповороте инезахотел упустить свой последний шанс спуститься вгород намашине. Бросился бежать, нослишком сильно разогнался насклоне. Инерция понесла меня вперед.
        - Ятоже виновата. Глупо было так резко тормозить.
        - Рефлекс, - пожал он плечами. - Влюбом случае ты недолжна себя винить. Может, судьба свела нас неслучайно.
        - Ты,вероятно, спас мне жизнь. Будь я одна, осталасьбы вмашине икутру превратиласьбы вкусок льда.
        - Ну,значит, тебе повезло, чтоименно я попался тебе напути.
        - Ачто ты делал напике Клири втакую погоду, даеще безмашины?
        Оннаклонился иначал стаскивать правый башмак.
        - Любовался окрестностями.
        - Втакую погоду? - повторила Лилли.
        - Хотел добраться довершины.
        - Прямо перед бурей?
        - Взимние месяцы горы имеют особую привлекательность. - Тирни снял второй башмак иотбросил его всторону, апотом принялся растирать себе пальцы. - Когда я насмотрелся ипочувствовал, чтоготов вернуться обратно вгород, моямашина незавелась. Наверное, аккумулятор сел. Итогда я решил: чемидти подороге совсеми этими поворотами, срежу-ка я путь напрямую через лес.
        - Втемноте?
        - Да,теперь-то я понимаю - это было несамое умное решение, новсе былобы впорядке, еслиб циклон пришел нетак быстро.
        - Ятоже нерассчитала. Такпо-дурацки задремала и… Чтослучилось? - спросила Лилли, заметив, чтоон часто-часто моргает, словно отгоняя дурноту. - Обморок?
        - Возможно. Проклятое головокружение.
        Лилли встала иположила руки ему наплечи.
        - Надо откинуться назад иположить голову наподушку.
        - Если я потеряю сознание, приведи меня вчувство. Недавай мне спать. Янедолжен засыпать ссотрясением мозга.
        - Ладно.
        Ноон все-таки нехотел ложиться.
        - Яиспачкаю кровью твою кушетку.
        - Врядли это имеет значение, мистер Тирни, иктомуже это больше немоя кушетка.
        Онсдался ипозволил ей уложить себя надиван. Лилли положила ему подголову диванную подушку.
        - Таклучше?
        - Да,спасибо.
        Лилли никак немогла согреться даже впальто. Онавернулась ковторому дивану инабросила себе наплечи вязаный плед.
        - Больше нетвоя кушетка? - спросил Тирни сзакрытыми глазами. - Яслыхал, чтодом продается. Онпродан?
        - Сделка состоялась вчера.
        - Ктоего купил? Кто-нибудь изместных?
        - Нет, пожилая пара изДжексонвилла, Флорида. Хотят проводить здесь летние месяцы.
        Тирни открыл глаза иобвел взглядом комнату. Коттедж был снабжен всеми современными удобствами, нобыл построен иотделан вдеревенском стиле игармонировал сгорной местностью. Простая массивная мебель была создана дляудобства иуюта, анедляпоказухи.
        - Оникупили себе потрясающий летний дом.
        - Да,это верно. - Лилли тоже оглядела комнату, словно оценивая надежность конструкции. - Мытут продержимся, да? Яхочу сказать, пока буря неутихнет.
        - Откуда поступает вода?
        - Изрезервуара наплоскогорье где-то посредине между домом игородом.
        - Надеюсь, трубы еще незамерзли.
        Лилли обогнула буфетную стойку, отделявшую жилую комнату откухни.
        - Вода унас есть, - объявилаона, открыв кран.
        - Есть, вочто ее набрать?
        - Кухонная утварь была продана вместе сдомом.
        - Начинай заполнять все горшки икастрюли, какие найдешь. Намнужно собрать какможно больше питьевой воды, пока трубы незамерзли. Хорошо, чтоты захватила ссобой всю эту еду. Сголоду неумрем.
        Лилли нашла глубокий сотейник, вкотором когда-то готовила индейку наДень благодарения[11 - Официальный праздник вСША впамять первых переселенцев изЕвропы. Отмечается вчетвертый четверг ноября.], ипоставила его враковину подоткрытый кран. Вернувшись вкомнату, онауказала накамин:
        - Дрова сложены накрыльце.
        - Да,нопока мы входили, язаметил, чтоони отсырели ибревна нерасколоты.
        - Наблюдательность - ценная черта.
        - Уменя действительно есть способность неупускать детали.
        - Да,я заметила.
        - Когда?
        - Что - когда?
        - Когда ты заметила, чтоуменя есть способность неупускать детали? Сегодня иливтот день прошлым летом?
        - Думаю, обаслучая сыграли свою роль. Наподсознательном уровне, - пояснила Лилли, асама подумала: интересно, каких именно деталей, касающихся ее особы, неупустили его пронзительно-синие глаза вэтот вечер ивтот памятный день впрошлом июне?
        - Зачем ты ему звонила?
        Этот вопрос показался ей настолько неуместным, чтоЛилли растерялась. Онавзглянула насвой сотовый телефон, который положила накофейный столик, чтобы сразу достать, если он зазвонит.
        Недавая ей времени дляответа, Тирни продолжал:
        - Яслыхал, тыразвелась.
        - Мыразвелись.
        - Такзачемже ты ему звонила?
        - Датч теперь работает начальником полиции Клири.
        - Обэтом я тоже слыхал.
        - Этоего работа - разбираться сэкстренными ситуациями, вызванными бурей. Унего есть ивласть, ивозможности, чтобы организовать помощь ивызволить нас отсюда.
        Тирни несколько секунд молчал, потом бросил взгляд надверь.
        - Никто сюда сегодня непридет. Тыэто понимаешь?
        - Да,думаю, сегодня мы предоставлены сами себе, - кивнула Лилли. Ейвдруг стало неловко, иона глубоко засунула руки вкарманы пальто. - Ой,аптечка! - вскрикнулаона, нащупав коробочку вкармане. - Ячуть незабыла.
        Лилли вытащила ее изкармана. Этобыла маленькая белая пластмассовая коробочка скрасным крестом накрышке, изтех, чтозаботливые мамаши кладут врюкзачок своим дочкам перед походом илибаскетбольным матчем. Лилли открыла ее иосмотрела содержимое.
        - М-да, негусто. Нотут есть салфетки сантисептиком, можно хотябы прочистить рану. - Онавзглянула нанего внерешительности. - Хотите сами снять шапочку илидоверитемне?
        - Лилли?
        - А?
        - Скаких это пор мы стали на«вы»?
        Онасмущенно пожала плечами:
        - Ну,я незнаю… Мнекажется, этокак-то больше подходит… кобстоятельствам.
        - Аобстоятельства состоят втом, чтомы застряли здесь нанеопределенное время идруг бездруга нам невыжить, верно?
        - Согласитесь, положение весьма неловкое.
        - Почему неловкое?
        «Ончто, действительно непонимает илидурака валяет?» - нахмурилась Лилли.
        - Потому что, если несчитать того дня нареке, мыпрактически незнакомы.
        Онвстал имедленно подошел кней, заметно пошатываясь.
        - Если ты считаешь, чтомы друг другу чужие, значит, тотдень нареке запомнился тебе нетак, какмне.
        Онаотступила нашаг ипокачала головой, толи прогоняя воспоминания оярком солнечном дне нареке, толи отстраняясь отнего. Чтоею двигало, онасама незнала.
        - Послушай, Тирни…
        - Слава тебе господи! - Онослепил ее своей заразительной улыбкой, которая, увы, слишком хорошо запомнилась ей спрошлого лета. - Яопять стал просто Тирни.

* * *
        - Тирни? - переспросил старший специальный агент Кент Бегли.
        - Такточно, сэр. БенТирни, - подтвердил специальный агент Чарли Уайз.
        Вставке ФБР вШарлотте уЧарли Уайза было прозвище Филин, ивсе называли его именно так. Онносил очки вчерепаховой оправе столстыми круглыми линзами, поэтому прозвище прижилось. Филин, какизвестно, символ мудрости, поэтому Чарли Уайз необижался.
        Ивот сейчас Бегли вглядывался сквозь эти толстые линзы прямо внемигающие глаза Филина, гипнотизируя его одним изсвоих «фирменных» пронизывающих взглядов. Подчиненные называли этот жуткий взгляд «яйцерезкой». Разумеется, заспиной уБегли.
        Бегли был человеком глубоко верующим, унего всегда подрукой была Библия сего собственным именем, вытисненным золотом начерном кожаном переплете. Книга выглядела потрепанной изачитанной. Ончасто цитировал изнее наизусть.
        Одним изморальных запретов встрогой системе ценностей старшего спецагента Бегли был запрет наупотребление непристойностей илигрубых намеков насекс вразговоре. Оннеспускал такого никому иуж тем более нетерпел ничего подобного отсвоих подчиненных - мужчин илиженщин. Самон прибегал кгрязным словам, только когда считал их абсолютно необходимыми длядоходчивого изложения своих мыслей. Тоесть примерно раз вдесять секунд.
        Филин был надежным, способным ихладнокровным агентом. Онникогда нетерял присутствия духа инетак часто, нетак сильно, какдругие, трепетал под«яйцерезкой» старшего спецагента Бегли. Никто незнал, каковы показатели Филина встрельбе, ноон считался одним изведущих специалистов покомпьютерным делам. Онпрекрасно умел вести поиск, вэтом деле ему небыло равных. Ужесли Филин немог выудить нужные данные, значит, таких данных просто несуществовало вприроде.
        Он,недрогнув, встретил свирепый взгляд своего шефа.
        - Яуже несколько дней изучаю Бена Тирни, сэр. Всплыли кое-какие любопытные факты.
        - Яслушаю.
        Бегли указал ему настул напротив себя, но, поскольку он продолжал сверлить Филина взглядом, тотсчел заблаго начать свой рапорт стоя.
        - Запоследние два года Бен Тирни довольно часто посещал округ Клири иприлегающие районы. Оностанавливается там надве-три недели, иногда намесяц, потом уезжает.
        - Там, вгорах, много народу толчется, - заметил Бегли. - Отпускники. Туристы.
        - Мнеэто известно, сэр.
        - Такчтоже делает его таким особенным? Еговизиты вКлири совпадают сдатами исчезновений?
        - Да,сэр, совпадают. Оностанавливается натурбазе вдвух милях отцентра города. Индивидуальные коттеджи скухоньками иверандами, свидом наозеро иводопад.
        Бегли кивнул. Онхорошо представлял себе место, описанное Филином. Таких турбаз вокруге было множество: небольшие горные общины вштате Северная Каролина жили восновном засчет туризма, привлекая любителей охоты, рыбалки, атакже пеших ибайдарочных походов.
        - Менеджер турбазы показал, чтомистер Тирни всегда резервирует самый большой коттедж. Номер восемь. Двеспальни, жилая комната скамином. Ивот что мне кажется примечательным: онвсегда сам производит уборку всвоем коттедже. Внезависимости отсрока пребывания он сам дважды внеделю забирает чистое постельное белье настойке регистрации иотказывается отежедневных услуг уборщицы.
        - Ну,Филин, этоеще недымящийся «кольт».
        - Ноэто подозрительно, согласитесь.
        Бегли встал из-за стола иподошел кбольшой деревянной подставке, которую Филин заранее принес кнему вкабинет. Наподставке была закреплена пробковая доска, кней были пришпилены фотографии пяти женщин, пропавших вокрестностях Клири, атакже данные, собранные накаждую изних: дата рождения, водительские права, номер карточки социального страхования, дата исчезновения, описание внешности, ближайшие родственники илиблизкие друзья, интересы иувлечения, вероисповедание, образование, банковские счета идругие источники дохода (все они остались нетронутыми), последнее местонахождение иеще все то, чтомоглобы помочь врозыске женщин илинеизвестного похитителя, получившего прозвище Синий.
        - Аэтот Тирни подпадает подпсихологический портрет серийного сексуального маньяка?
        Хотя еще небыло точно установлено, чтопропавшие женщины стали жертвами сексуального нападения, рабочая версия гласила, чтомотив похищения был именно таков.
        - Да,сэр. Ондержится особняком, предпочитает одиночество. Один недолгий брак. Разведен.
        - Бывшая жена?
        - Снова вышла замуж.
        - Подробности брака иразвода?
        - Перкинс добывает дляменя подробности. Онкопает.
        - Дальше.
        - Сорок один год. Паспорт гражданина США, водительские права выданы вВиргинии. Рост шесть футов три дюйма, вессто восемьдесят пять фунтов. Вовсяком случае, столько он весил, когда обновил права два года назад. Волосы черные, глаза синие. Чисто выбрит. Никаких татуировок иливидимых шрамов.
        Управляющий турбазой говорит, чтоон вежлив инетребователен, щедро дает чаевые горничной, хотя непользуется ее услугами. Расплачивается единой кредитной картой. Использует ее практически длявсех платежей ипополняет счет каждый месяц. Никаких непогашенных долгов. Никаких недоразумений сналоговой службой. Ездит наджипе «Чероки» последней модели. Регулярно платит страховые взносы ипроходит техосмотр.
        - Образцово-показательный гражданин. Прямо-таки столп общества.
        Несмотря насвое замечание, Бегли прекрасно понимал, чтоподмаской образцово-показательного гражданина может скрываться преступник, психопат илисоциопат. Засвою долгую карьеру он перевидал немало монстров всамом благопристойном обличье.
        Была, например, вего практике женщина, овдовевшая шесть раз, прежде чем кому-то пришло вголову расследовать столь невероятное совпадение. Своих мужей она убивала изобретательно инешаблонно, носамым замечательным вэтом деле был движущий мотив: онапросто обожала устраивать похороны! Онабыла пухленькой, какоткормленная индюшка, ихорошенькой, какперсик. Никто незаподозрилбы, чтоона способна убить хотябы муху.
        Или, скажем, мужчина, который наРождество регулярно изображал Санта-Клауса вторговом центре пососедству сосвоим домом. Добродушный, веселый, приветливый совсеми, ктоего знал, онсажал детей наколени, спрашивал, чтоони хотят получить вподарок наРождество, раздавал сладости, говорил им, чтобы вели себя хорошо инешалили. Втоже самое время он выбирал среди детей одного, которого позже насиловал, расчленял ивывешивал различные части тела врождественских чулках насвоей каминной полке.
        Бегли привык ничему неудивляться. Иуж тем более немог его удивить предполагаемый похититель женщин, отличающийся вежливыми манерами, щедро дающий начай иоплачивающий счета вовремя.
        - Какнасчет друзей? - спросил Бегли. - Кто-нибудь навещает его варендованном коттедже?
        - Никто. Если позволите процитировать мистера Гаса Элмера, управляющего турбазой: «Онсам посебе».
        Бегли внимательно взглянул нафотографию Лорин Эллиотт, третьей пропавшей женщины. Унее был скверный перманент идобрая улыбка. Еемашину нашли настоянке шашлычной подоткрытым небом, наполпути между клиникой, вкоторой она работала медсестрой, иее домом. Онаневостребовала заказанную накануне потелефону порцию мяса наребрышках.
        - Какое место Бен Тирни называет своим домом?
        - Унего есть кондоминиум вВиргинии, насамой границе округа Колумбия[12 - Вокруге Колумбия, территориально невходящем ниводин изштатов, расположен Вашингтон, столица США.], наэтот адрес он получает почту, - ответил Филин. - НоТирни редко там бывает. Онвсе время вразъездах.
        - Амы знаем почему? - повернулся кнему Бегли.
        Филин перебрал кипу бумаг, которую принес ссобой, иизвлек изнее популярный журнал длялюбителей спортивных состязаний иразвлечений наоткрытом воздухе.
        - Страница тридцать семь.
        Бегли взял журнал иперелистал страницы. Натридцать седьмой был напечатан репортаж опутешествии наплотах пореке Колорадо.
        - Он - писатель-путешественник, - пояснил Филин. - Занимается экстремальным туризмом, ездит вэкспедиции, пишет оних, продает статьи вжурналы, специализирующиеся натакого рода вещах. Альпинизм, походы спалатками, дельтапланеризм, подводное плавание, путешествия насобачьих упряжках. Итак далее втомже духе. Чтониназовите, онвсе перепробовал.
        Репортаж сопровождался цветной фотографией: двое мужчин накаменистой речной отмели нафоне белых кипящих порогов. Один измужчин был бородатый, коренастый, ростом гораздо ниже шести футов трех дюймов. Подпись подснимком гласила, чтоэто проводник.
        Второй соответствовал описанию Тирни. Широкая белозубая улыбка наудлиненном загорелом лице. Растрепанные ветром черные волосы, икроножные мышцы твердые, какбейсбольные мячи. Рельефная мускулатура рук. Плоский живот, похожий настиральную доску. Нидать нивзять Давид работы Микеланджело вплотных холщовых шортах.
        - Тычто, издеваешься надо мной, мать твою? - грозно нахмурился Бегли. - Датакого парня женщины забрасывают своими трусиками.
        - ТедБанди[13 - Теодор Банди (1946 -1989) - один изсамых страшных маньяков вистории США, убивший более пятидесяти молодых женщин.] имел репутацию дамского угодника, сэр.
        Бегли фыркнул, признавая справедливость замечания подчиненного.
        - Чтонасчет женщин?
        - Выимеете ввиду связи?
        - Все, чтоугодно.
        - Соседи Тирни вВиргинии мало что онем знают, потому что он там редко бывает, ноони водин голос заявили, чтоникогда невидели там женщин.
        - Утакого красавца-холостяка? - усомнился Бегли.
        - Ну,может, он«голубой», - пожал плечами Филин, - хотя никаких подтверждений этому нет.
        - Может, унего любовное гнездышко где-то вдругом месте? - предположил Бегли.
        - Может, итак, ноиэтому нет подтверждений. Никаких долгосрочных связей. Какикраткосрочных, если нато пошло. Но,какя уже упоминал, онвсе время вразъездах. Должно быть, он, какговорится, ловит свое налету - где икогда может.
        Бегли обдумал это предположение. Серийные насильники иубийцы женщин нечасто оказывались способными поддерживать здоровые ипродолжительные сексуальные отношения. Напротив, дляних было характерно активное неприятие женщин. Взависимости отпсихологии такого насильника враждебность могла быть скрытой, хорошо замаскированной, илиоткрытой, ясно выраженной. Влюбом случае она проявлялась вактах насилия против женщин.
        - Ладно, считай, тыменя заинтересовал, - сказал Бегли, - но, янадеюсь, этоневсе, чтоутебя есть.
        Филин еще раз перелистал бумаги. Найдя нужный лист, онобъявил:
        - Вототрывок издневника Миллисент Ганн. «Опять видела сегодня Б.Т. Второй раз запоследние три дня. Ондоужаса клевый. Ивсегда очень мил сомной». Слово «очень» подчеркнуто, сэр. «Мнекажется, яему нравлюсь. Всегда находит дляменя словечко, хотя я такая толстая». Этазапись сделана затри дня доее исчезновения. Ееродители утверждают, чтоунее нет друзей синициалами Б.Т. Ониникого незнают стаким именем.
        - Толстая?
        - Дело втом, сэр, чтомисс Ганн страдает анорексией иодновременно булимией.
        Бегли кивнул: онзнал оее госпитализации.
        - Амы знаем, гдеона могла видеть этого Б.Т. дважды затри дня?
        - Вотэто инавело меня намысль оБене Тирни. Ястарался разузнать, кеммог быть этот таинственный Б.Т. Первым делом проверил школу, ноушел нисчем. ВсеБ.Т. оказались девочками. Тогда я подумал отом месте, гдеМиллисент работает. Онаподрабатывает нанеполной ставке вмагазине своего дяди. Онторгует скобяным товаром, садовыми инструментами, атакже спортивным инвентарем иодеждой.
        Бегли повернулся обратно кмольберту ивновь принялся изучать фотографии пяти предполагаемых жертв, задумчиво покусывая нижнюю губу. Онсосредоточился напервой.
        - Онбыл вКлири, когда Торри Ламберт пропала стуристского маршрута?
        - Янезнаю, - признался Филин. - Пока уменя нет документированных сведений оего пребывании здесь вдень ее исчезновения, ноон, безусловно, появился вгороде вскоре после этого, чтоподтверждено регистрацией вжурнале турбазы.
        - Может, после Торри Ламберт он решил, чторайон богат дичью, истал приезжать сюда регулярно?
        - Вотия так думаю, сэр.
        - Онпутешествует. Тыискал аналогичные случаи исчезновений поблизости отдругих его маршрутов?
        - Надэтим тоже работает Перкинс, сэр.
        - ВНЦИП[14 - Национальный центр информации опреступности.] что-нибудь есть? - спросил Бегли.
        - Ничего. - После короткой паузы Филин продолжил: - Номы еще неустановили все места, гдеон успел побывать. Нампредстоит проверить покредитной карточке, гдеон расплачивался запоследние несколько лет, потом провести перекрестную проверку нераскрытых дел втех местах, гдеон побывал. Скучная работа, требующая времени.
        - Онбыл поблизости отКлири, когда пропала Миллисент Ганн?
        - Онзарегистрировался вкоттедже занеделю дотого, какродители сообщили, чтоих дочь пропала.
        - Чтодумают обэтом ребята изместного отделения?
        - Янеделился сними этой информацией, сэр.
        Бегли опять отвернулся отдоски.
        - Яиначе поставлю вопрос. Чтоони думают отом, чтоты расследуешь это дело?
        Онимел ввиду представительство ФБР, расположенное ближе кКлири, чемштаб-квартира вШарлотте. Филина перевели изэтого представительства вШарлотту больше года назад, норасследовать исчезновение ипредполагаемое похищение Торри Ламберт он начал еще настаром месте работы.
        - Этоссамого начала было мое дело, сэр. Коллеги это признают. Онирады, чтоя им занимаюсь. Мнехотелосьбы довести его доконца, сэр.
        Полминуты прошло вмолчании. Бегли продолжал изучать фотографии намольберте. Внезапно он повернулся волчком.
        - Филин, ядумаю, намстобой стоит потратить время напоездку вгоры. Надо потолковать смистером Тирни.
        Филин несразу нашелся сответом.
        - Выия? Сэр…
        - Давно я незанимался полевой работой. - Бегли обвел стены своего кабинета таким взглядом, словно они вдруг начали его душить. - Мнеэто будет полезно.
        Приняв решение, онтутже начал составлять план действий.
        - Нехочу, чтобы весь город узнал, чтомы интересуемся Беном Тирни. Чтоты сказал этому… какего… управляющему?
        - Егозовут Гас Элмер. Ясказалему, чтоТирни - претендент нагуманитарную премию своей альма-матер, ипоэтому все аспекты его жизни рассматривает специальная комиссия.
        - Ион это съел?
        - Унего три зуба, сэр.
        Бегли рассеянно кивнул, егомысли ушли уже далеко вперед.
        - Идавай какможно дольше держать вневедении местную полицию. Онивсе изгадят, если узнают, чтоэтот парень иесть Синий. Какзвать эту задницу?
        - Тирни.
        - Данету задницу, - нетерпеливо отмахнулся Бегли. - Шефа полиции.
        - Бертон. Датч Бертон.
        - Точно. По-моему, тамбыла какая-то история.
        - Онслужил вполиции Атланты, - объяснил Филин. - Детектив отдела убийств. Прекрасный послужной список. Несколько наград. Никаких замечаний. Апотом он сорвался. Начал сильно пить.
        - Какже так?
        - Семейные проблемы, насколько мне известно.
        - Ладно, чтобы это нибыло, результат нам известен: еговышибли пинком подзад. Теперь я вспомнил. - Всеэто время Бегли собирал необходимые ему личные принадлежности, включая сотовый телефон, фотографию своей жены, снятую тридцать лет назад, фотографии трех своих детей исвою Библию. Онсдернул пальто свешалки удвери инатянулего. - Захвати все это ссобой. - Онуказал нараспечатки файлов поделу, лежащие наколенях уФилина. - Япрочту их попути, пока мы едем.
        Филин встал, подхватив бумаги, ибросил опасливый взгляд заокно, закоторым надгородом сгущались преждевременные сумерки.
        - Выхотите сказать… Мыедем прямо сегодня?
        - Мыедем, Филин, сиюже гребаную минуту.
        - Но,сэр, прогноз…
        Вместо ответа он получил полную обработку «яйцерезкой» безанестезии. Филин недрогнул, ноему пришлось откашляться.
        - Дело втом, сэр, чтоони объявили рекордно низкие температуры, снег, гололед, метель - особенно втой части штата. Мывъедем прямо вэпицентр снежной бури.
        Бегли указал ему надоску.
        - Хочешь сделать свой прогноз, Филин? Какты думаешь, чтопроизошло сэтими дамами? Через что им приходилось пройти, перед тем какэтот долбаный ублюдок их добивает? Незнаешь? Тогда я тебе скажу. Да,унас нет полной уверенности, чтоони мертвы, потому что тела досих пор ненайдены. Хотелосьбы надеяться, чтомы найдем их целыми иневредимыми, ноя тридцать слишним лет копаюсь вэтом дерьме. Давай взглянем правде вглаза, Филин: мы, скорее всего, обнаружим лишь кости. Аведь уэтих женщин было будущее, ониочем-то мечтали, кто-то их любил. Атеперь погляди наэти лица искажи: тыидальше будешь ныть насчет плохой погоды?
        - Нет, сэр.
        Бегли повернулся ивышел, приговаривая находу:
        - Ятак идумал.

* * *
        Прошло около четверти часа, какТирни стащил сголовы шапку иЛилли прижала кране полотенце, нокровь все продолжала сочиться.
        - Поверхностные раны наголове всегда сильно кровоточат, - объяснил Тирни, видя, чтоЛилли встревожилась. - Всеэти капилляры…
        - Вотчистое полотенце.
        Передав ему полотенце, Лилли попыталась забрать окровавленное, ноТирни его удержал.
        - Ненадо тебе его трогать. Яотнесу его вванную. Полагаю, этотам?
        - Справа оттебя.
        - Пойду смою кровь сволос. Может, холодная вода поможет остановить кровотечение. - Шатаясь, какпьяный, Тирни побрел вспальню. Онпривалился кдверному косяку иобернулся. - Продолжай наполнять все возможные емкости водой. Трубы скоро замерзнут. Нампонадобится питьевая вода.
        Онскрылся вспальне, итам зажегся свет. Лилли заметила, чтонадверном косяке осталась кровь.
        Когда он сказал: «Слава богу, яопять стал просто Тирни», унего налице появилась та неотразимая ленивая усмешка, которая запомнилась ей спрошлого лета. Охвативший ее приступ мучительного смущения тутже исчез, какповолшебству. Теперь собственное поведение показалось ей по-детски глупым.
        Онамало знала оТирни, ноон тем неменее небыл длянее чужим, незнакомым человеком. Летом она провела сним целый день. Онимного разговаривали, много смеялись. После того дня она стала читать его статьи. Онбыл отличным журналистом, егостатьи часто появлялись вразличных изданиях.
        Такпочемуже она повела себя какидиотка?
        Ну,во-первых, ситуация сложилась, мягко говоря, необычная. Лилли прекрасно знала, чтотакие происшествия время отвремени случаются. Ослучаях чудесного спасения частенько можно было услышать порадио илипрочесть вгазете. Ночтобы такое произошло сней, Лилли Мартин? Никогда!
        Итем неменее она оказалась именно втакой ситуации. Онапереворачивала вверх дном уже непринадлежащую ей кухню впоисках контейнеров дляпитьевой воды, необходимой ей иТирни - человеку, которого она почти незнала, носкоторым оказалась заключенной вмаленьком горном коттедже, возможно, нанесколько дней.
        Иона была вынуждена признать, чтонебудь Тирни так хорош собой, такпо-мужски привлекателен, она, конечно, несталабы так нервничать. Еслибы нетот летний день, проведенный сним нареке, онабы небыла так смущена, оказавшись сним наедине.
        - Вода еще идет?
        Лилли вздрогнула, когда его голос неожиданно раздался прямо унее заспиной.
        - Да. Ксчастью. - Онаповернулась кТирни иувидела, чтоон прижимает кзатылку полотенце. Волосы унего были мокрые. - Какдела?
        - Подводой было больно. Отчасти, наверное, потому, чтоона такая холодная. Нопотом, мнекажется, холод притупил боль. - Онотнял руку сполотенцем отзатылка. Полотенце было всвежих пятнах крови, ноее стало заметно меньше. - Вотикровь почти перестала. Тынемоглабы посмотреть?
        - Яуж хотела начать тебя уговаривать.
        Онсел наодин извысоких стульев верхом - лицом кспинке. Лилли поставила аптечку настойку, зашла ему заспину ипосле минутного колебания осторожно развела волосы чуть ниже макушки.
        - Ну? - спросилон.
        Порез был глубокий идлинный. Наее неопытный взгляд, рана выглядела скверно иказалась опасной. Лилли шумно вздохнула.
        - Всетак плохо? - улыбнулся Тирни.
        - Тыкогда-нибудь видел перезрелый арбуз слопнувшей коркой?
        - Ой-ей-ей.
        - Иназатылке припухло.
        - Да,это я почувствовал, пока промывал.
        - Ябы сказала - тут требуется неменьше дюжины швов. - Тирни повесил полотенце себе нашею. Лилли подняла уголок полотенца ибоязливо промокнула рану. - Хорошая новость: кровь больше нетечет. Едва сочится, этоскорее сукровица.
        Ваптечке нашлись всего четыре тампона, пропитанных антисептиком, виндивидуальной упаковке.
        - Держись, - сказала Лилли, незная, кому она это говорит, Тирни илисебе самой.
        Онсхватился заажурную спинку стула иположил подбородок наруки.
        - Яготов.
        Ностоило ей прикоснуться марлевым тампоном кране, какон дернулся исосвистом втянул всебя воздух. Лилли торопливо заговорила, стараясь его отвлечь:
        - Удивляюсь, какэто ты незахватил аптечку ссобой. Ядумала, утебя врюкзаке есть все навсе случаи жизни. Тыже такой опытный путешественник!
        Когда они добрались докоттеджа - Тирни бросил рюкзак напол, датак инепритронулся кнему, только запихнул ногой подстол, чтобы немешал проходу.
        - Серьезное упущение. Исправлюсь.
        - Ачто вообще утебя врюкзаке? - спросилаона.
        - Ачто тебя интересует?
        - Есть что-нибудь полезное?
        - Нет, сегодня я путешествовал налегке. Шоколадный батончик. Бутылка воды. Съедено, выпито.
        - Тогда зачем ты притащил его ссобой?
        - Прости, непонял?
        - Рюкзак. Если внем нет ничего полезного, зачем ты вообще его взял?
        - Лилли, несочти меня неженкой, носкоро ты закончишь? Жжется, черт! Больше немогу терпеть.
        Лилли подула нарану, потом чуть откинула голову иосмотрелаее.
        - Явсе обработала антисептиком. Рана выглядит воспаленной.
        - Дауж, эточувствуется. - Тирни взял аптечку состойки иосмотрел содержимое. - Бросим жребий нааспирин?
        - Онтвой.
        - Спасибо. Аутебя нет ссобой такого маленького наборчика дляшитья? Ну,навсякий случай. Вдруг пуговица отлетит илиеще что…
        Лилли стало нехорошо.
        - Непроси меня обэтом, Тирни.
        - Очем?
        - Зашить рану.
        - Тыэтого несделаешь?
        - Уменя нет иголки.
        - Ну,значит, повезло. Маникюрные ножницы есть?
        - Есть.
        Пока Тирни глотал две таблетки аспирина, Лилли вынула изсумки маникюрный набор идостала маленькие ножнички.
        - Отлично, - кивнул Тирни. - Между прочим, кастрюля уже переполнилась.
        Лилли заменила кастрюлю пластмассовым кувшином. Тирни отлепил защитную наклейку отпластинки лейкопластыря.
        - Давай нарежем его полосками инаклеим крест-накрест напорез. Нешвы, конечно, нопоможет хоть как-то стянуть края.
        Егопальцы непролезали вкольца миниатюрных ножниц.
        - Даймне. - Лилли взяла унего пластырь иножницы, нарезала полоски изаклеила рану, какон велел. - Нувот, теперь почти совсем некровоточит, - облегченно вздохнулаона, закончив работу.
        - Теперь наложи марлевый тампон.
        Лилли осторожно наклеила пропитанную антисептиком марлевую салфетку поверх раны.
        - Будет больно, когда придется снимать. Потянет заволосы.
        - Ничего, выживу. - Вполголоса он добавил: - Дай-то бог.
        7
        - Почему ты так говоришь? Что-нибудьеще? Немолчи, скажи, - спросила пораженная его мрачным тоном Лилли.
        - Уменя весь левый бок болит. Такое чувство, будто кто-то пытался вскрыть ребра ломом, хотя, по-моему, всекости целы.
        - Новедь это хорошо?
        - Да,новнутри что-то могло лопнуть. Почка, печень, селезенка.
        - Будь утебя внутреннее кровотечение, разве тыбы непочувствовал?
        - Понятия неимею. Яслышал, чтоможно умереть отвнутреннего кровотечения, апричина обнаружится только привскрытии. Ноесли уменя живот начнет раздуваться, этоверный признак, чтоон наполняется кровью.
        - Ачто, онутебя раздувается?
        - Давроде нет.
        Лилли озабоченно закусила нижнюю губу.
        - Разве привнутреннем кровотечении можно принимать аспирин?
        - Голова так болит, чторискнуть стоило. - Тирни осторожно встал стабурета, подошел краковине ивытащил наполнившийся кувшин. - Если я выживу, нампонадобится питьевая вода нанеопределенное время. Утебя есть другие емкости?
        Онивместе обыскали коттедж иначали наполнятьвсе, чтонепротекало.
        - Жаль, чтоутебя тут только душ, - заметил Тирни. - Намнепомешалабы ванна.
        Когда все найденные контейнеры, включая ведро дляполовой щетки, были наполнены, Тирни переключил свое внимание надругое.
        - Аэлектричество здесь откуда? - поинтересовалсяон.
        - Пропан. Тутесть подземный резервуар.
        - Когда его наполняли впоследний раз?
        - Прошлой зимой, насколько мне известно. Явсе равно собиралась продать коттедж иневызвала газовщиков закачать резервуар этой осенью. Насколько мне известно, Датч тоже их невызывал.
        - Значит, газможет иссякнуть.
        - Да,наверное. Всезависит оттого, насколько часто Датч пользовался коттеджем вмое отсутствие.
        - Аты давно здесь небыла?
        - Доэтой недели? Наверно, ужегод. Непомню точно.
        - Анаэтой неделе ты здесь оставалась?
        - Да.
        - АДатч?
        Каким-то непостижимым образом их разговор далеко ушел отнасущных забот.
        - Вопрос неподелу, Тирни.
        - Значит, онтут был.
        - Значит, еготут небыло, - раздраженно отрезала Лилли.
        Несколько мгновений Тирни выдерживал ее взгляд, потом взглянул натермостат настене.
        - Пропан надо экономить. Яуменьшу температуру, тогда его хватит подольше. Идет?
        - Хорошо.
        - Если газ кончится, греться будем только укамина. Надеюсь, утебя есть еще дрова, кроме тех, чтосложены накрыльце.
        Лилли обиделась нанего занамек нато, чтоона все еще спит сосвоим бывшим мужем, новдомике ибезтого было тесно, места дляссор неоставалось. Онарешила замять эту тему.
        - Есть еще дрова всарае, - ответилаона, мотнув головой всторону. - Туда ведет тропинка через…
        - Язнаю, гдесарай.
        - Знаешь? Откуда? - Сарайчик был построен изстарых досок иразмещен так, чтонисдороги, ниоткоттеджа увидеть его было невозможно. Вовсяком случае, онатак думала. - Откуда тебе вообще известно обэтом коттедже, Тирни?
        - Тымне онем рассказывала прошлым летом.
        Онапрекрасно помнила, чторассказала ему прошлым летом, потому что стех пор тысячу раз проигрывала вуме их разговор.
        - Ятебе сказала, чтоуменя есть коттедж вэтом районе. Янеговорила, гдеон находится.
        - Правильно, неговорила.
        - Ноты уже знал, гдеон, когда мы столкнулись надороге. Откуда ты знал?
        Тирни посмотрел нанее долгим взглядом, ноответил несразу:
        - Яоблазил всю эту гору. Однажды я набрел наэтот домик инасарай, недогадываясь, ктоего хозяева. Наверное, этоможно считать незаконным вторжением начастную территорию, ноя действовал беззлого умысла. Потом я увидел объявление: «Продается». Мнеэто место понравилось, ия связался сагентом понедвижимости. Мнесказали, чтодом принадлежит тебе итвоему мужу ивы его продаете, потому что разводитесь иделите имущество. - Тирни развел руками. - Воттак я иузнал оместонахождении твоего коттеджа. - Приэтом он бросил нанее вызывающий взгляд, словно проверяя, посмеетли она усомниться вего словах, после чего сам задал вопрос: - Таксколько дров всарае? Корд?[15 - Американская мера объема дров, равная 3,6 кубометра.]
        Вообще-то, Лилли несобиралась отступать, ейочень хотелось понять, откуда ему известно многое оней, ноона решила, что, если будет настаивать, этоприведет лишь кновым трениям.
        - Нууж никак некорд, - ответилаона.
        - Чтож, будем надеяться, чтонас спасут раньше, чемнам придется рушить ижечь мебель.
        - Какты думаешь, когда это будет? Всмысле, когда нас найдут?
        - Скорее всего, незавтра. Возможно, послезавтра илиеще позднее. Всезависит отпогоды.
        Лилли вспомнила позапрошлую зиму, когда горные дороги намного дней сделались непроезжими из-за гололедицы. Люди вотдаленных уголках округа остались безэлектричества - столько инея налипло напровода. Кое-где навосстановление линий ушли недели. Аразыгравшаяся заокном буря, попрогнозу, обещала быть куда более сильной ипродолжительной, чемпредыдущая.
        Присев напротивоположный диван, Лилли укрыла вязаным пледом ноги. Хорошо, чтоТирни позаботился олишних носках! Мокрые она развесила наспинке стула. Штанины ее брюк все еще были сырыми, носэтим можно было жить. Главное, чтоноги были сухими инемного согрелись.
        - Насколько ты переставил термостат?
        - Нашестьдесят[16 - 60градусов пошкале Фаренгейта равно 15градусам поЦельсию.].
        - Однако…
        - Японимаю, это, конечно, некурорт, - кивнул Тирни. - Надень еще эту водолазку. Надо беречь тепло тела.
        Лилли кивнула, носместа недвинулась.
        - Какпо-твоему, сколько градусов снаружи?
        - Сучетом ветра - ниже нуля[17 - Тоесть около 18градусов мороза поЦельсию.], - ответил он безколебаний.
        - Ну,тогда я небуду жаловаться насчет шестидесяти. - Лилли бросила взгляд накамин. - Нобылобы неплохо развести огонь.
        - Да,конечно, ноя действительно считаю…
        - Нет-нет, тыправ, топливо нужно беречь. Япросто мечтаю вслух. Ятак люблю, когда горит камин.
        - Ятоже.
        - Вкомнате становится так уютно.
        - Верно.
        - Тынеголоден? - спросила Лилли.
        - Уменя желудок все еще неспокоен. Ноесли ты голодна, необращай наменя внимания. Поешь.
        - Данет, мнетоже нехочется.
        - Тынеобязана меня сторожить, - нахмурился Тирни. - Янезасну, небойся. Если ты устала илихочешь спать…
        - Нет, честное слово, нет.
        Низачто онабы непозволила себе заснуть, ведь, чтобы он ниговорил, онлегко мог задремать втишине, авего положении это рискованно. Емунеобходимо было продержаться несколько часов, толькотогда сон будет длянего безопасен. Ктомуже, перед тем какуехать отсюда, онанемного поспала итеперь действительно нехотела спать.
        Онаговорила только длятого, чтобы заполнить молчание. Ивот сейчас, когда они оба молчали, комнату заполнили другие звуки: войветра, стук ветвей, бьющих покрыше, имелкая дробь ледяных капель остекла окон. Пустота комнаты иповисшее молчание словно смыкались вокруг них, создавая атмосферу напряженной интимности.
        Лилли первая опустила голову, чтобы невстречаться глазами сТирни. Онабросила взгляд насвой сотовый телефон, лежащий накофейном столике.
        - Если Датч получил мое сообщение, онпридумает способ добраться сюда.
        - Мненеследовало говорить то, чтоя сказал. Насчет того, чтовы были здесь вместе.
        Онажестом дала понять, чтоизвинения ненужны.
        - Япросто хочу понять, насколько ты сним близка, Лилли.
        Лилли едва сдержалась. Дакакое он имеет право? Онарешила раз инавсегда внести ясность вэтот вопрос.
        - Япозвонила Датчу, потому что он начальник полиции, авовсе непотому, чтомежду нами остались какие-то личные чувства. Нашему браку пришел конец, ноон неоставит меня здесь замерзать, какия неповернуласьбы кнему спиной, еслибы речь зашла оего жизни. Если это физически возможно, онспасетнас.
        - Онбросится спасать тебя, - уточнил Тирни. - Врядли он бросилсябы спасать меня.
        - Счего ты взял?
        - Яему ненравлюсь.
        - Этонеответ.
        - Данет, ничего особенного. Япару раз сталкивался сним почистой случайности. Онниразу непожелал представиться. Даже слова несказал.
        - Может быть, ситуация была неподходящая?
        - Нет, ядумаю, тутдело вдругом.
        - Вчемже?
        - Ну,во-первых, япосторонний ивызываю подозрение только потому, чтомои прапрабабушки идедушки родились невэтих горах.
        Лилли улыбнулась, признавая, чтоэто он точно подметил.
        - Да,здешние люди недоверяют чужакам.
        - Янеместный, ноя бывал здесь нераз инедва. Многие уже знают меня поимени изаговаривают привстрече. Здороваются. «Свозвращением», - говорят, ивсе такое. Ностоит мне зайти вкафетерий «Аптеки Ритта», какя оказываюсь заприлавком наедине смоей чашкой кофе. Меня ниразу непригласили вклуб добрых старых парней, сидящих застоликами поутрам. Датч Бертон, Уэс Хеймер иеще несколько такихже. Онивсе здесь выросли. Уних своя компания, идругим туда хода нет. Якним ненабиваюсь, тынедумай, нозавсе это время никто изних мне даже «здрасьте» несказал.
        - Прими мои извинения отих имени.
        - Поверьмне, этонетак уж иважно. Ноя подумал… - начал Тирни ивдруг замолк наполуслове.
        - Чтоты подумал?
        - Яподумал: что, если он избегает меня неизместного патриотизма, апотому, чтоты могла упомянуть обомне?
        Лилли покачала головой.
        - Нет. Тоесть… довчерашнего дня я ничего неговорила. - Наэто он ничего неответил. Пауза затянулась, ипрервать неловкое молчание пришлосьей. - Янеожидала увидеть тебя вгороде. Неужели ты еще неистощил тему местных достопримечательностей?
        - Янеради поиска сюжетов возвращаюсь сюда, Лилли.
        Онбросил ей опасную, нопритягательную приманку. Настолько притягательную, чтонеклюнуть нанее было невозможно. Лилли вскинула голову ипосмотрела прямо ему вглаза.
        - Яопубликовал статью отом нашем дне нареке.
        - Знаю. Яее читала.
        - Правда? - Тирни был удивлен иявно обрадован.
        - Тотжурнал оводных видах спорта издают втомже издательстве, чтоимой, поэтому я получаю бесплатные экземпляры. Вотслучайно инаткнулась натвою статью.
        Насамом деле она месяцами внимательно просматривала иэтот идругие подобные журналы. Ейбыло любопытно, ненаписалли он что-нибудь отой байдарочной экскурсии.
        - Этобыла отличная статья, Тирни.
        - Спасибо.
        - Яговорю искренне. Тыумеешь живо передавать детали, атмосферу приключения. Якакбудто заново пережилавсе, чтомы тогда испытали. Изаголовок броский: «Укрощение Французской Стервы».
        - Яхотел привлечь внимание тех, ктоневкурсе, - усмехнулся Тирни. - Только прочитав статью, можно понять, чтоФранцузская Стерва - это название реки.
        - Этобыла отличная статья, - повторила Лилли.
        - Этобыл прекрасный день, - проговорил Тирни тихим, волнующим голосом.
        Прошлым летом вначале июня они оба оказались среди группы туристов, подписавшихся наоднодневную экскурсию набайдарках пореке спорогами. Онипознакомились вавтобусе, который перевез экскурсантов нанесколько миль вверх пореке ктой точке, откуда им предстояло начать трудный спуск через несколько опасных порогов третьего ичетвертого уровня.
        Онибыстро нашли общий язык иподружились, темболее что, каквыразился Тирни, впрофессиональном плане они были «хоть идальними, новсеже родственниками». Он - журналист-очеркист, продающий свои статьи вжурналы соответствующего профиля, она - редактор популярного журнала.
        Когда группа пристала кберегу иустроила привал наобед, ониотделились отостальных исели рядом набольшом валуне, нависшем наднесущейся внизу водой.
        - Тыглавный редактор журнала? - воскликнулон, когда она назвала ему свою должность.
        - Вотуже семь лет.
        - Яподвпечатлением. Этопотрясающий журнал!
        - Поначалу это был журнал дляженщин Юга. Сейчас унас подписка повсей стране итираж постоянно растет.
        Журнал «Тонкая бестия» публиковал материалы одомашних интерьерах, моде, питании ипутешествиях. Онбыл предназначен дляженщин, сочетавших домашнее хозяйство скарьерой, дляженщин, желавших получить все сразу иумевших добиваться желаемого. Вее журнале можно было найти советы отом, какприпомощи специй издомашних запасов исервировки превратить стандартный ужин, заказанный надом изресторана, вкулинарный шедевр. Арядом могли напечатать репортаж отенденциях вобувной моде наближайший сезон.
        - Мы,безусловно, неисключаем изкруга наших читательниц женщин, предпочитающих сидеть дома сдетьми, - увлеченно продолжала Лилли, - нонаш основной адресат - женщина, которая хочет преуспеть наработе, спланировать идеальный отпуск длявсей семьи изакатить пир безпредварительной подготовки.
        - Разве такое возможно?
        - Прочитай июльский номер, узнаешь.
        Онтогда сосмехом отсалютовал ей бутылкой минеральной воды. Солнце пригревало, разговор тек лениво инеспешно. Между ними возникла легкая, необременительная симпатия. Казалось, онибезслов говорили друг другу: «Мненравится натебя смотреть иеще больше нравится тебя слушать». Имбыло весело спускаться пореке дообеда, ностало грустно, когда гид объявил, чтоперерыв окончен ипора снова трогаться впуть.
        Весь остаток дня они прилюбой возможности возобновляли разговор, хотя река заставляла их сосредоточиваться напреодолении порогов. Онипоминутно ощущали присутствие друг друга, объяснялись улыбками ижестами. Ониоба были впрекрасной спортивной форме, легко преодолевали препятствия, иэто давало им повод добродушно подшучивать друг наддругом, когда кто-то изних илиоба оказывались вводе.
        Онподелился сней солнцезащитным кремом, когда она обнаружила, чтонезахватила свой. Впрочем, этоничего незначило. Стольже охотно он поделился кремом сдвумя девицами изколледжа, которые бессовестно флиртовали сним ивсячески старались привлечь его внимание.
        Ониподошли кберегу втом месте, гдеутром оставили свои машины. Забросив снаряжение всвой «Чероки», онподбежал кней.
        - Тыгде остановилась?
        - ВКлири. Летом я почти все выходные провожу там. Уменя есть домик вгорах.
        - Неплохо!
        - Да,там очень хорошо.
        Девицы изколледжа всвоем открытом джипе поравнялись сними.
        - Увидимся, Тирни! - кокетливо прокричала та, чтосидела зарулем.
        - Да-да, конечно.
        - Адрес незабыл? - спросила ее подружка.
        Онпостучал себя полбу.
        - Надежно, каквбанке.
        Онизаговорщически подмигнули ему иумчались, подняв клубы пыли. Лилли дляних какбудто несуществовала.
        Тирни помахал им вслед, нопотом покачал головой.
        - Оттаких только ижди беды. - Повернувшись кЛилли, онулыбнулся: - Моямужская гордость уязвлена, нодолжен признать - ты ловко меня обставила напоследнем пороге. Этобыло настоящее родео!
        Лилли сделала шутливый книксен.
        - Изуст такого специалиста, какты, этонастоящий комплимент.
        - Самое меньшее, чтоя могу, этопоставить тебе выпивку какявной победительнице. Мыможем где-нибудь пересечься?
        Лилли кивком указала наеще неосевшую тучу пыли, поднятую джипом девушек.
        - Ядумала, утебя есть планы.
        - Уменя есть планы. Япланирую встретиться стобой.
        Ееулыбка угасла. Лилли засуетилась впоисках ключей отмашины.
        - Спасибо, Тирни, ноя вынуждена отказаться.
        - Какнасчет завтрашнего вечера?
        - Извини, немогу. - Онавзглянула ему прямо вглаза. - Мысмужем приглашены наужин.
        Егоулыбка непросто угасла - он был сражен.
        - Тызамужем. - Этобыл невопрос, аутверждение.
        Онакивнула.
        Онвзглянул наее безымянный палец безкольца. Еговыражение - смесь растерянности иразочарования - говорило само засебя. Молчание казалось бесконечным.
        Вконце концов Лилли первой протянула ему руку.
        - Очень рада была познакомиться, Тирни.
        Онпожал ее руку.
        - Аналогично.
        - Буду следить затвоими статьями, - сказала Лилли, садясь вмашину.
        - Лилли…
        - Прощай! Береги себя. - Онаторопливо захлопнула дверцу исорвала машину сместа, прежде чем он успел еще что-то сказать.
        Больше они невиделись вплоть довчерашнего дня, когда она заметила его надругой стороне Главной улицы вцентре Клири. Датч невольно налетел нанее, когда она вдруг застыла находу.
        - Чтотам такое?
        Тирни какраз открывал дверцу своего «Чероки», когда случайно бросил взгляд вее сторону. Онпригляделся внимательнее. Ихвзгляды встретились, ониоба замерли.
        - БенТирни, - рассеянно ответила Лилли навопрос Датча. Аможет быть, просто произнесла вслух имя, недававшее ей покоя последние восемь месяцев.
        Датч проследил заее взглядом. Тирни по-прежнему стоял надругой стороне улицы - одна нога вмашине, другая намостовой - исмотрел наЛилли, словно ожидая отнее некой команды насчет того, чтоему делать.
        - Тызнаешь этого парня? - удивленно спросил Датч.
        - Ясним познакомилась прошлым летом. Помнишь, яспускалась набайдарке поФранцузской Стерве? Онбыл вгруппе.
        Датч толчком открыл дверь вадвокатскую контору, гдеим предстояло подписать документы опродаже коттеджа.
        - Мыопаздываем, - сказал он ивтащил ее внутрь.
        Когда они вышли изконторы через полчаса, Лилли невольно окинула быстрым взглядом Главную улицу впоисках черного «Чероки». Ейхотелось хотябы поздороваться, нониТирни, ниего джипа небыло видно.
        Ивот теперь он сидел вчетырех футах отнее, аей трудно было встретиться сним взглядом, иона незнала, чтосказать. Ощутив насебе его упорный взгляд, оназаставила себя поднять глаза.
        - После того дня нареке я несколько раз звонил тебе вредакцию вАтланте.
        - Твои статьи неподходят нам попрофилю.
        - Язвонил недлятого, чтобы пристроить статью вжурнал.
        Лилли отвернулась ипосмотрела напустой камин. Этим утром она своими руками выгребла изнего золу. Теперь ей казалось, чтоэто было много лет назад.
        - Язнала, зачем ты звонишь, - тихо призналасьона. - Вотпотому-то инеотвечала назвонки. Потойже причине я немогла встретиться стобой втот день после экскурсии набайдарках. Ябыла замужем.
        Тирни встал, обогнул кофейный столик исел рядом сней надиван. Селтак близко, чтоей пришлось нанего посмотреть.
        - Носейчас ты уже незамужем.

* * *
        Уильям Ритт поднял голову иулыбнулся своей сестре, убиравшей состола его пустую тарелку.
        - Спасибо, Мэри-Ли. Рагу было отменное.
        - Ярада, чтотебе понравилось.
        - Ятут подумал: аневвестили нам фирменное блюдо вобеденное меню ваптеке? Свое накаждый день недели. Субботний мясной рулет. Пятничные пирожки скрабами. Тыготова поделиться своими рецептами сЛиндой?
        - Этомамины рецепты.
        - Ну,допустим. Новедь ей уже всеравно, поделишься ты ими илинет.
        Любому другому такие слова показалисьбы бесчувственными ижестокими, ноМэри-Ли знала, почему Уильям так говорит, инемогла его винить. Ихродители умерли, нодети поним негоревали. Отец их отличался феноменальным равнодушием, мать - безудержным эгоизмом.
        Отец был человеком суровым изамкнутым. Каждое утро он вставал дорассвета испускался сгоры вгородскую автомастерскую, гдеработал механиком, домой возвращался кужину, который методично поглощал. Онворчливо искупо отвечал напрямые вопросы, нопомимо этого ему нечего было сказать членам своей семьи, разве что попрекнуть иливыбранить. После ужина он принимал ванну, уходил всвою спальню изакрывал засобой дверь, наглухо отгораживаясь отблизких.
        Ничто насвете недоставляло ему удовольствия, кроме овощей наогороде, которые он сажал ивыращивал каждое лето. Этобыла его единственная радость игордость. Мэри-Ли было семь лет, когда отец увидел, какее любимый домашний кролик объедает листья скочана капусты. Онсвернул шею кролику прямо унее наглазах изаставил жену зажарить его наужин. Когда он водин прекрасный день умер отинфаркта, рыхлив мотыгой грядку, Мэри-Ли сочла это своего рода возмездием.
        Ихмать страдала ипохондрией ивечно жаловалась. Своего мужа она заглаза называла неотесанным мужланом. Сорок лет она старалась довести досведения каждого, ктохотел слушать, чтовышла замуж занеровню, человека много ниже себя поположению. Собственное несчастье стало смыслом ее жизни, инидлячего другого места неосталось.
        Когда слабое здоровье вынудило ее слечь впостель, Мэри-Ли нацелое полугодие ушла изшколы, чтобы ухаживать заней. Однажды утром, пытаясь ее разбудить, Мэри-Ли обнаружила, чтомать умерла восне. Позже, когда священник бормотал ей свои банальные утешения, Мэри-Ли подумала, чтотакая озлобленная ипоглощенная собой женщина, какее мать, незаслужила столь легкого конца.
        Дети, родившиеся утакой эмоционально ущербной пары, рано научились полагаться только насебя. Ихдом располагался назападной стороне пика Клири, вдали отгорода, гдедругие дети собирались ииграли вместе. Ихродители неумели общаться иненаучили этому Уильяма иМэри-Ли. Навыки общения им пришлось постигать вшколе методом проб иошибок.
        Уильям хорошо учился повсем предметам, егоусилия вознаграждались высокими оценками втабеле ипоощрениями. Стойже решительностью он пытался заводить друзей, ноего неуклюжие попытки обычно встречали отпор иприводили кпротивоположным результатам.
        То,чего ей нехватало вжизни, Мэри-Ли находила настраницах книг. Уильям был нанесколько лет старше ираньше научился читать. Онанастояла, чтобы он научилее, икпяти годам уже читала книги, которые моглибы поставить втупик многих взрослых.
        Если несчитать лет, проведенных вуниверситете, Уильям иМэри-Ли всю жизнь прожили водном доме. Когда их мать умерла, Уильям решил, чтоим пора перебраться вгород. Емуивголову неприходило, чтоуМэри-Ли могут быть другие планы. Ноией неприходило вголову, чтоможно попытаться жить отдельно отнего. Наоборот, онасрадостным трепетом приветствовала возможность покинуть мрачное, уродливое строение нагоре, вызывавшее много тяжелых воспоминаний.
        Оникупили маленький аккуратный домик натихой улице. Мэри-Ли превратила его вуютное жилище, полное света икрасок, украшенное растениями вгоршках, которых ей так нехватало встаром доме, гдеона выросла.
        Нокогда все комнаты были отделаны ипоследние занавески повешены, онаогляделась вокруг ипоняла, чтовсе осталось прежним, изменилась только обстановка. Еежизнь необрела нового волнующего направления. Ееколея стала более аккуратной иблагообразной свиду, ноэто была прежняя проторенная колея.
        Аих семейный дом вгорах она готова была продать илиоставить догнивать, ноуУильяма были другие планы.
        - Буря недаст тебе продолжить работы наддомом, - заметилаона, сметая влажной тряпкой крошки хлеба собеденного стола себе владонь.
        - Верно, - кивнул он из-за своей газеты. - Неизвестно, сколько дней пройдет, пока поосновному шоссе можно будет проехать. Ауж проселок вообще врядли будут расчищать.
        Проселок, окотором он говорил, петлял позападному склону пика Клири. Тамвсегда было холоднее, темнее, ипризнаки наступления весны появлялись там позже, чемнавосточном склоне.
        - Кактолько дорога откроется, ямоглабы отвезти тебя туда, - предложила Мэри-Ли. - Хочу посмотреть, какутебя идут дела.
        - Работа движется. Янадеюсь закончить, нонекэтому лету, акследующему.
        Онхотел капитально отремонтировать изаново обставить дом, чтобы потом сдавать его отпускникам. Вокруге Клири действовало несколько десятков агентств понедвижимости, предлагавших аренду домов налето иосень. Уильям делал всю работу сам, нанимая рабочих, только когда это было абсолютно необходимо, ипроводил заремонтом практически все свое свободное время. Длясебя Мэри-Ли решила, чтоноги ее больше небудет вэтом доме, ноУильям радостно предвкушал будущие прибыли, иона поддерживалаего.
        - Яслыхал, чтоСмитсоны прошлым летом сдавали свой старый дом пополторы тысячи занеделю, - сказалон. - Представляешь? Адом-то был настоящей развалюхой, когда они начали ремонт. Нашбудет гораздо лучше.
        - Чтоты делал сегодня впровизорской сУэсом иСкоттом Хеймерами?
        Онопустил газету ипристально взглянул насестру.
        - Что-что?
        - Сегодня впровизорскойты…
        - Этучасть я понял. Чтозначит «что я сними делал»?
        - Чтоты так злишься, Уильям? Япросто спросила…
        - Янезлюсь. Просто это был странный вопрос, вотивсе. Совершенно неуместный. Нехваталоеще, чтоб ты спрашивала, какие лекарства выписывают моим клиентам! Тыпрекрасно знаешь, чтоэто закрытая информация. Янеимею права ее раскрывать.
        Насамом деле он был злостным сплетником иобожал судачить, помимо прочего, омедицинских проблемах своих клиентов.
        - Утебя есть какие-то личные дела сУэсом иСкоттом?
        Уильям сраздраженным вздохом отложил газету, давая понять, чтосестра окончательно испортила ему настроение.
        - Личные, нонеконфиденциальные. Уэспозвонил мне изшколы исказал, чтоДора жалуется наголовную боль. Спросил, какие болеутоляющие есть воткрытом доступе, чтоя могбы рекомендовать. Онзашел забрать лекарство. - Уильям встал, чтобы налить себе вторую чашку кофе, и, глядя нанее поверх края чашки, спросил: - Апочему ты спрашиваешь? Думаешь, Уэс зашел только пофлиртовать стобой?
        - Оннефлиртовал сомной.
        Уильям язвительно прищурился, глядя нанее.
        - Оннефлиртовал сомной, - настойчиво повторила Мэри-Ли. - Мыпросто поболтали.
        - Ей-богу, Мэри-Ли, поверить немогу, чтотебе может льстить внимание Уэса Хеймера. - Уильям поглядел нанее сжалостью. - Онфлиртует совсем, чтоимеет яичники.
        - Небудь пошляком.
        - Пошляком? - Уильям даже поперхнулся отсмеха: кофе брызгами разлетелся унего изорта. - Слышалабыты, каксам Уэс рассуждает оженщинах! Разумеется, когда они неслышат. Онпускает вход язык сточных канав - ты небось ислов-то таких незнаешь! - ибезудержно хвастает своими сексуальными подвигами. Егопослушаешь, такможно подумать, чтоон еще школу неокончил. Емувсе равно чем хвастать: победами впостели илинафутбольном поле.
        Мэри-Ли знала, чтоэта тирада вызвана главным образом уязвленным самолюбием. Уильям отдалбы все насвете, чтобы стать илихоть казаться таким жеребцом, какУэс. Онтак инеизжил всебе детской зависти кудачливому однокласснику. Статус лучшего ученика нешел нивкакое сравнение сореолом капитана футбольной команды. Вовсяком случае, вокруге Клири.
        Ноона также знала, чтоего рассказ обУэсе, пусть инебезпреувеличений, былчистой правдой. Онаучаствовала вработе педсовета вместе сУэсом Хеймером. Онрасхаживал пошколе, словно она была его вотчиной. Онпребывал вубеждении, чтоничего важнее спорта насвете нет, ираз уж он тренер футбольной команды испортивный инструктор, значит, онтут главный. Онупивался своим титулом ивовсю пользовался связанными сним привилегиями.
        - Тебе известно, чтоон совращает своих учениц?
        - Этосплетни, - возразила Мэри-Ли. - Ираспространяют их сами девочки. Ониспят ивидят, чтобы их кто-нибудь совратил.
        - Удивляюсь я твоей наивности, Мэри-Ли. Тысовершенно незнаешь жизни. - Уильям сокрушенно покачал головой. - Можешь обманываться насчет Уэса Хеймера, если ты такая глупая, но, кактвой старший брат, ядолжен заботиться отвоих интересах. Имой тебе совет: найди себе другого героя. - Сэтими словами, захватив ссобой кофе игазету, онушел вгостиную.
        Уильям унаследовал ототца любовь краспорядку. Ужин должен был ждать его настоле ровно ктому часу, когда он возвращался изаптеки. После ужина он читал газету, пока Мэри-Ли мыла посуду иубирала вкухне. Актому времени, какона устраивалась вгостиной, чтобы проверить школьные тетради, онуходил всвою спальню исмотрел телевизор перед сном.
        Онижили водном доме, норедко встречались водной итойже комнате.
        Мэри-Ли неизменно спрашивалаего, какпрошел день ваптеке, аон почти никогда незадавал ей такихже вопросов ошколе, какбудто ее работа ничего незначила.
        Онсвободно высказывал вслух свои мысли, чувства, мнения, нолишь отмахивался, когда она делилась сним своими соображениями.
        Онмог уйти издому вечером, недокладываяей, когда вернется, гдеискем проводит время. Аесли ей хотелось куда-нибудь пойти, онадолжна была заранее предупредить, куда уходит икогда ему ждать ее возвращения.
        Когда бесследно исчезла вторая женщина изместных, Уильям стал проявлять особую бдительность поповоду ее приходов иуходов. Нередко Мэри-Ли мысленно спрашивала себя: насамомли деле он так озабочен ее безопасностью илиему просто нравится демонстрировать свою власть надней?
        Мэри-Ли исполняла все бытовые обязанности жены, необладая ее статусом. Онабыла старой девой иделала длясвоего брата то, чего немогла сделать длядругого мужчины занеимением такового. Безсомнения, люди так идумали оней. Жалостливо качали головами ибормотали ей вслед: «Помилуй бог бедняжку!»
        УУильяма была своя жизнь. Унее тоже. Егожизнь.
        Донедавних пор, когда все вдруг чудесным образом переменилось.
        8
        Напряжение, висевшее надобеденным столом вкухне Хеймеров, было такимже увесистым, какбифштекс скровью, который Дора поставила перед Уэсом. Онотрезал кусок, обмакнул его влужу кетчупа насвоей тарелке исунул врот.
        - Тыговорил, чтоанкеты уже заполнены иотправлены, - проговорил он снабитым ртом. - Ая захожу ктебе вкомнату ивижу, чтовсе они наместе, разбросаны постолу. Значит, тынетолько неисполнил свой долг, ноеще исолгалмне.
        Скотт ссутулился настуле и, упорно неподнимая глаз, размазывал вилкой картофельное пюре посвоей тарелке.
        - Яготовился кэкзаменам запервое полугодие, папа. АнаРождество мы уехали нанеделю кдедушке. Акогда начались занятия, мненадо было делать уроки. Ябыл занят.
        Уэсзапил мясо глотком пива.
        - Тыбыл занят. Всем, чемугодно, только несвоим будущим.
        - Нет.
        - Уэс!
        Онбросил взгляд нажену.
        - Невмешивайся, Дора. Этонаш соСкоттом разговор.
        - Яначну заполнять анкеты сегодня вечером. - Скотт оттолкнул тарелку иположил салфетку настол.
        - Яначну заполнять их сегодня вечером. - Уэсяростно ткнул ножом всторону тарелки Скотта. - Доедай.
        - Янеголоден.
        - Всеравно доедай. Тебе нужны протеины.
        Скотт расстелил салфетку наколенях идемонстративно атаковал свой бифштекс ножом ивилкой.
        - Вовремя каникул я смотрел сквозь пальцы нато, чтоты ел, - сказал Уэс. - Нотеперь я стебя глаз неспущу. Доконца весенних тренировок я буду следить затвоей диетой. Больше никаких сладостей.
        - Яиспекла яблочный пирог, - вставила Дора.
        Сочувственный взгляд, брошенный ею насына, разозлил Уэса даже больше, чеммысль опироге.
        - Половина его проблем исходит оттебя. Тыего избаловала, Дора. Будь твоя воля, онвообще непошелбы вколледж. Тыдержалабы его здесь инянчила доконца своих дней.
        Онизакончили ужин вмолчании. Скотт упорно неподнимал головы иработал ножом ивилкой, пока неочистил всю тарелку, после чего попросил разрешения уйти.
        - Вотчто я тебе скажу, - Уэсвеликодушно подмигнул сыну. - Дайужину улечься, апотом… Врядли один кусок пирога тебе повредит.
        - Спасибо.
        Скотт бросил салфетку и, громко топая, ушел изкухни. Через несколько секунд дверь его комнаты громко хлопнула, апотом из-за нее донесся грохот рок-н-ролла.
        - Пойду поговорю сним.
        Уэспоймал Дору заруку, пока она поднималась из-за стола.
        - Оставь его впокое. - Онзаставил ее снова сесть. - Пусть похандрит. Унего это пройдет.
        - Впоследнее время он что-то слишком часто хандрит.
        - Подростковый возраст. Увсех подростков бывают перепады настроения.
        - НоуСкотта никогда ничего подобного небыло. Онвпоследнее время сам несвой. Что-то нетак.
        - Ясъем свою порцию пирога прямо сейчас, спасибо, - спреувеличенной вежливостью объявил Уэс.
        Онастала нарезать остывающий набуфетной стойке пирог, повернувшись кнему спиной.
        - Онлюбит тебя, Уэс. Онстарается тебе угодить, ноты вечно им недоволен. Онлучше среагирует напохвалу, чемнакритику.
        Уэскартинно застонал:
        - Неужели мы неможем хоть один вечер провести безэтих идиотских рассуждений вдухе Опры?[18 - Опра Уинфрид - популярная телеведущая.]
        Дора поставила перед ним тарелку.
        - Мороженого хочешь?
        - Разве я когда-нибудь нехотел мороженого?
        Дора выставила пластиковый контейнер настол ивыложила горку мороженого накусок пирога.
        - Такты совсем оттолкнешь отсебя Скотта. Тыэтого хочешь?
        - Чего я хочу, такэто спокойно доесть свой десерт.
        Когда она повернулась кнему, Уэс намиг судивлением узнал вней прежнюю Дору, студентку изколледжа. Онвпервые увиделее, покаона, вскинув сумку сракеткой наплечо, покачивая бедрами, шлапостуденческому городку вкоротенькой теннисной юбочке ивлажной отпота футболке после матча, который, какон потом узнал, онавыиграла сразгромным счетом.
        Втот день ее глаза вспыхнули гневом: онаувидела, какон, сидя сприятелями наверанде общежития дляспортсменов, бросил обертку отшоколадного батончика наухоженную лужайку.
        - Грязный тупой мужлан.
        Онавзглянула нанего так, словно он нагадил вфонтанчик спитьевой водой, никак неменьше. Потом она подошла, подняла обертку иотнесла ее кближайшей урне. Идвинулась дальше, даже необернувшись ниразу.
        Егоприятели, включая Датча Бертона, встретили ипроводили ее свистом иулюлюканьем. Ониособенно возбудились, начали отпускать сальности идвусмысленные предложения, когда она наклонилась заоберткой. Уэссмотрел нанее вглубокой задумчивости. Конечно, емупонравились ее задорно вздернутые сиськи икрепкий задик, тутбезвопросов. Ноеще больше его завело ее презрительное отношение кнему какктупой деревенщине.
        Вбольшинстве своем студентки падали вобморок, стоило ему только войти вкомнату. Девчонки, какипарни, делали зарубки настолбиках кровати, иночь, проведенная случшим спортсменом, котировалась очень высоко. Вто время они сДатчем были звездами футбольной команды. Уэсбыл центрфорвардом, Датч - защитником-хавбеком. Девушки неотказывали им нивчем, наоборот, частенько они получали больше, чемпросили. Переспать илиполучить упрощенную быструю процедуру было легко: настолько легко, чтосекс стал утрачивать свою привлекательность. Этадевушка привлекла его своим независимым духом.
        Икуда подевался Дорин дух теперь? Онпрактически испарился после свадьбы, хотя вот сейчас как-то неожиданно проявился.
        - Неужели яблочный пирог длятебя важнее сына?
        - Ради бога, Дора, явсего лишь хотел…
        - Когда-нибудь ты оттолкнешь его окончательно. Онуйдет отнас, имы его больше неувидим.
        - Знаешь, вчем твоя проблема? - разозлился Уэс. - Тебе делать нечего, вотчто. Сидишь тут целыми днями, смотришь кретинские шоу потелевизору, гдебабы перемывают косточки мужчинам, ивсе, очем они говорят, - все недостатки! - приписываешьмне. Потом ты выдумываешь все эти ужасы… Внашей семье никогда ничего подобного небудет! Мойпапаша был строг сомной, ноя отэтого неумер! Сомной все впорядке.
        - Тыего любишь?
        - Кого?
        - Своего папашу.
        Уэсяростно сунул врот кусок пирога.
        - Яего уважаю.
        - Тыего боишься. Трясешься перед этим злобным старикашкой. Вштаны готов наложить отстраха.
        Уэсбросил ложку натарелку ивстал так стремительно, чтоего стул грохнулся напол. Несколько бесконечных секунд они смотрели друг надруга через стол. Потом он улыбнулся.
        - Черт, Дора, япросто балдею, когда ты начинаешь ругаться.
        Повернувшись кнему спиной, онаотвернула краны враковине. Уэсподошел кней, протянул руки из-за ее спины ипривернул краны.
        - Посуда подождет. - Обхватив ее руками забедра, онприжался кней сзади. - Авот кое-что другое ждать неможет. Из-за тебя уменя такой стояк…
        - Засунь его куда-нибудьеще, Уэс.
        Онпрезрительно хмыкнул иразжал руки.
        - Чтоя всегда иделаю.
        - Язнаю.
        Онавновь включила воду.

* * *
        Датч громко постучал взаднюю дверь дома Хеймеров. Через окно он видел, чтовкухне горит свет, ноона была пуста.
        Притоптывая ногами отнетерпения ихолода, онеще раз постучал, открыл дверь икрикнул:
        - Уэс, этоя, Датч!
        Онвошел, внеся ссобой порыв ледяного ветра, закрыл дверь, прошел через кухню изаглянул вгостиную.
        - Уэс? - крикнул Датч внадежде перекричать раскаты рока, доносившиеся иззадней части дома, вероятно изкомнаты Скотта.
        Дверь, соединяющая кухню сгаражом, открылась унего заспиной. Датч повернулся иувидел входящего Уэса.
        - Такты все-таки пришел! - засмеялся Уэс, увидев Датча посреди своей кухни. - Ятак изнал. Знал, чтонеустоишь, прибежишь посмотреть порнушку. Язаливал антифриз вмашину Доры. Натаком морозе… - Тутего улыбка померкла. - Что-то случилось?
        - Лилли попала ваварию.
        - Обоже! Онапострадала?
        - Нет, недумаю. Незнаю.
        Обхватив Датча заплечи, Уэс провел его вгостиную иподтолкнул кдивану. Датч снял шапку иперчатки. Отего башмаков наковре натекла грязная лужица тающего льда, нониодин изних этого даже незаметил. Уэсналил четверть стакана виски «Джек Дэниэлс» ипоставил стакан перед Датчем.
        - Выпей, апотом расскажешь, чтопроизошло.
        Датч залпом проглотил виски, поморщился иструдом перевел дух.
        - Онаоставила мне послание вголосовой почте. Якакраз говорил сродителями Миллисент Ганн инемог ответить назвонок. Ну,словом, произошла какая-то авария, пока она спускалась сгоры. Черт побери, когда я спускался, яже думал, чтоона едет следом замной! Ненадо мне было уезжать раньшеее. Дорога уже обледенела. Думаю, еезанесло, что-то вэтом роде. Откуда мне знать? Вобщем, онасказала, чтовернулась вкоттедж ичто Бен Тирни…
        - Тирни? Этотот… - Уэспальцами словно пробежался поклавиатуре.
        - Да,тот самый. Писатель, искатель приключений иликто он тамеще. Лилли сказала, чтоон пострадал.
        - Оничто, машинами столкнулись?
        - Все, чтоона сказала, все, чтоя сумел разобрать… Связь посотовому была никчерту, понимаешь? Вобщем, японял, чтоони вкоттедже, чтоТирни пострадал ичто им нужна помощь.
        - Чтослучилось? - спросила вошедшая вгостиную Дора. Онабыла вхалате свысоким воротом итуго затянутым наталии кушаком. Выражением лица она всегда напоминала Датчу канатоходца, только что осознавшего, чтоон сделал неверный шаг.
        Уэсвкратце обрисовал ей ситуацию.
        - Лилли сказала тебе, чтоэтот Тирни ранен? Емуплохо? - встревоженно спросила Дора.
        Датч отрицательно покачал головой ипротянул свой пустой стакан. Уэснаполнилего. Наэтот раз Датч нестал пить залпом, оносторожно отхлебнул.
        - Понятия неимею. Может, унего одна царапина, аможет, оннаграни смерти. Поправде говоря, мнеплевать. Ябоюсь заЛилли. Ядолжен подняться туда. Сегодняже.
        - Сегодня? - ужаснулась Дора.
        Уэсбросил взгляд вокно гостиной.
        - Этадрянь все еще сыплется, Датч. Хуже, чемраньше.
        - Тымне будешь рассказывать! Яже сюда приехал.
        Теперь уже все вокруг было покрыто льдом. Дождь лил, непереставая, температура продолжала снижаться.
        - Икакты собираешься туда добраться, Датч? Тынесможешь подняться туда подороге. Даже отполноприводного внедорожника толку мало насплошном льду.
        - Знаю, - желчно огрызнулся Датч. - Яуже пытался.
        - Совсем рехнулся?
        - Да,рехнулся! Какуслышал ее голос наавтоответчике, начал действовать, незадумываясь. Селвмашину ипоехал, но… - Онопрокинул всебя остатки виски. - Меня вынесло наобочину, елеруль удержал.
        - Ясварю кофе. - Дора отступила вкухню.
        - Тыже убиться мог! - воскликнул Уэс. - Какты мог так сглупить?
        Датч сорвался сдивана иначал ходить взад-вперед.
        - Ачто я должен был делать, Уэс? Сидеть здесь иковырять взаднице, пока лед нерастает? Аможет, пройдет неделя. Янемогу просто сидеть иждать. Авдруг Лилли тоже ранена? Нанее это похоже - ничего мне несказать.
        - Тывстревожен, японимаю. Но,побольшому счету, тыж занее больше невответе.
        Датч стремительно повернулся кнему, стиснув кулаки, готовый врезать своему старому другу. То,что сказал Уэс, было правдой, ноэту правду он нежелал слушать. Иуж тем более он нежелал слушать ее отУэса. ОтУэса, который превосходил его вовсем. ОтУэса, который никогда незнал горечи поражений, ниминуты несомневался всебе. ОтУэса, который держал все подконтролем.
        - Яшеф полиции. Даже если отбросить все остальное, явответе заЛилли хотябы всилу своей должности.
        Уэсобезоруживающе развел руками.
        - Даладно, ладно, успокойся. Набрасываешься наменя, атолку что?
        Датч взял сподноса, принесенного Дорой, кружку кофе иотпил несколько глотков, столь необходимых ему после двух порций виски. Неразбавленное спиртное показалось ему райским нектаром. Аромат, вкус, тепло, разлившееся вживоте, приятное, похожее нащекотку, возбуждение вкрови… Господи, только теперь он понял, какему нехватало выпивки. Аведь совсем недавно он безнее часа прожить немог.
        - КэлХокинс все еще держит права нагрузовик спеском? - спросил он вслух.
        - Впрошлом году город продлил его договор, - ответил Уэс. - Нотолько потому, чтоэтот никчемный сукин сын - хозяин драндулета.
        - Япослал людей наего поиски. Сампоехал кнему домой. Тамтемно изаперто наглухо. Потелефону никто неотвечает. Если он неработает, непосыпает дороги песком, тогдежеон?
        - Ядумаю, вбаре, - пожал плечами Уэс. - Вотпочему он так любит свою работу. Работы унего - отсилы напару дней вгоду. Всеостальное время он может счистой совестью накачиваться пойлом.
        - Мыуже проверили бары.
        - Гдепродают акцизную выпивку вбутылках сэтикетками? - Уэсфыркнул инасмешливо поднял бровь. - Кэла втаком месте ненайдешь. - Онвышел вприхожую, вынул изстенного шкафа парку, шапку иперчатки. - Тысядешь заруль. Япокажу, куда ехать.
        - Спасибо закофе, Дора, - сказал Датч, поднимаясь.
        - Прошувас, будьте осторожны.
        - Неждинас, - вот ивсе, чтосказал ей Уэс.
        Онивышли издома ипопали вхудший иззимних штормов всех последних лет. Уэсхлопнул Датча поспине.
        - Нетушуйся, парень. Вызволим мы твою красотку.
        Окно комнаты Скотта выходило назадний двор. Онвидел, какего старик иДатч Бертон, скользя, какнакатке, добрались дочерного «Бронко» сбелой полосой накрыше. Датч незаглушил мотор, ивыхлоп белым облачком курился позади огромного внедорожника. Пока они задом выезжали содвора, колеса то идело буксовали, ненаходя сцепления сдорогой.
        Скотт все еще глядел вслед удаляющимся габаритным огням, когда Дора постучала вдверь его комнаты.
        - Скотт?
        - Входи. - Онпонизил громкость стереосистемы.
        - Хочешь пирога?
        - Аможно мне оставить его назавтрак? Япереел мяса. Явидел, какпапа уехал смистером Бертоном.
        Онарассказала ему ослучившемся.
        - Какя поняла, Лилли неспустилась вгород вовремя изастряла наверху. Ноунее хоть была причина, авот что этот мистер Тирни делал сегодня вгорах, хоть убей, непонимаю.
        - Онже турист-профессионал.
        - Темболее. Ужемули незнать, что, когда надвигается буря, вгорах делать нечего?
        Скотт тоже надэтим задумывался. Онсам любил лазить погорам инераз читал статьи Тирни оместных маршрутах. Онсдетства ходил впоходы погорным лесам, разбивал палатки сперва вотряде бойскаутов, апотом иводиночку. Но,хотя Скотт излазил пик Клири вдоль ипоперек, онпрекрасно знал, чтодаже впогожий день можно наткнуться наопасный участок. Ион уж точно нехотелбы оказаться нагоре вэтот день, когда разразилась ледяная буря.
        - Даже если они найдут Кэла Хокинса, врядли кто-нибудь сумеет подняться пошоссе сегодня вечером, - заметилон.
        - Вотия так думаю. Норазве станут они меня слушать. Если есть насвете упрямец хуже твоего отца, такэто Датч Бертон. Принести тебе чего-нибудь? Может, чашку горячего шоколада?
        - Спасибо, мам. Ничего ненужно. Япосижу еще надэтими анкетами. Яже обещал отцу. Апотом лягу.
        - Ладно, спокойной ночи. Спикрепко.
        - Незабудь все запереть ивключить сигнализацию наночь, - сказал Скотт, когда она повернулась, чтобы уходить.
        Дора улыбнуласьему.
        - Незабуду. Твой отец каждый день мне напоминает, чтодвери иокна надо держать закрытыми, особенно стех пор, какМиллисент пропала. Ноя небоюсь, чтокнам кто-то вломится.
        «Скакой стати тебе бояться?» - подумал Скотт. Онзнал, чтовящике тумбочки возле ее кровати лежит заряженный револьвер. Емунеполагалось обэтом знать, ноон знал. Онобнаружил револьвер, когда учился вшестом классе изабрался вспальню родителей впоисках презервативов: хотел стянуть парочку, чтобы произвести впечатление нашкольных товарищей. Презервативов он ненашел: оказалось, чтородители пользуются спермицидной смазкой. Новот револьвер, лежавший вящике рядом стюбиком смазки, произвел впечатление нанего самого.
        - Неверюя, чтоМиллисент иостальных захватили силой, - продолжала Дора. - Кембы нибыл этот похититель, женщины, похоже, егознали илихотябы узнавали исчитали безобидным. Судя повсему, онипособственной воле составляли ему компанию.
        - Всеравно будь осторожна, мама.
        Онапослала ему воздушный поцелуй.
        - Обещаю.
        Кактолько дверь заней закрылась, Скотт врубил аудиосистему наполную громкость инастроил таймер наавтоматическое отключение через двадцать минут, после чего натянул насебя теплую одежду длясвоей тайной вылазки.
        Окно его спальни открылось совершенно беззвучно: Скотт незабывал смазывать петли. Вмгновение ока он оказался снаружи иосторожно закрыл засобой окно. Оннехотел, чтобы мать почувствовала холодный сквозняк иотправилась выяснять, откуда он взялся.
        Наледяном ветру унего заслезились глаза ипотекло износа. Онсъежился подледяным дождем, сунул руки вперчатках глубоко вкарманы и, держась неосвещенной стороны двора, двинулся впуть.
        Скотту - особенно после очередных нотаций старика поповоду того, чтовот, дескать, онотлынивает оттренировок, хотя насамом деле он жилы рвал, стараясь выполнить все вточности, - просто необходимо было улизнуть издома.
        Разумеется, чтобы он ниделал, егостарику все было мало. Любая голубая лента была недостаточно голубой, любой серебряный кубок - недостаточно блестящим длясына Уэса Хеймера. Получи он золотую медаль наОлимпиаде, старик осталсябы недоволен испросилбы, почему недве.
        Увидев приближающиеся фары, Скотт нырнул заживую изгородь ивыждал, пока машина непроедет. Вдруг это «Бронко» Датча Бертона возвращается? Машина ползла счерепашьей скоростью, небольше десяти миль вчас, Скотт успел закоченеть, прежде чем она поравнялась сним. Ноего опасения оказались напрасными: этобыл не«Бронко» шефа полиции. Скотт снова двинулся вперед, подняв воротник инизко надвинув вязаную шапку, чтобы его ненароком неузнал кто-нибудь, наблюдающий забурей изокна.
        Люди вэтом городе обожали сплетничать. Еслибы кто-то заметил его наулице иузнал, апотом стукнул старику, унего былабы чертова уйма неприятностей. Аеслибы он вдруг поскользнулся, упал ичто-нибудь себе сломал? Старика хватилбы удар, какпить дать. Носначала старик убилбыего, Скотта.
        Погрузившись вэти мысли, Скотт какбудто навлек насебя беду: поскользнулся наобледенелом тротуаре игрохнулся. Ноги разъехались встороны, оннеудержался ивесьма ощутимо приземлился накопчик. Ощущение было такое, будто позвоночник вошел прямо вчерепную коробку.
        Скотт несколько секунд недвигался, пытаясь прийти всебя, прежде чем смог подняться. Наверняка его попытки встать наноги наскользкой поверхности состороны выглядели комично, новконце концов ему это удалось. Он,хромая, доплелся доближайшего забора ипривалился кнему.
        - Господи, - прошептал Скотт, воображая, чтосделалбы сним старик, еслибы он притащился домой сраздробленной лодыжкой илисломанной берцовой костью.
        «Видишьли, папа, воткакбыло дело. Ятайком удрал издома. Шелпоулице, поскользнулся нальду иупал. Слышалбыты, скаким звуком сломалась эта кость! Какбудто стукнулись друг одруга брусья два начетыре дюйма». Так, тутнадо изобразить тяжкий вздох. «Похоже, мневсе-таки несветит приглашение в«Алый рассвет» Алабамы. Придется им выигрывать чемпионат поамериканскому футболу безменя».
        Двигаясь вперед потротуару, держась ближе кзабору, онссодроганием представил себе, какимбы образом эта роковая случайность отразилась навсей его жизни. Этобылабы вторая Хиросима. Емупришлосьбы расплачиваться занее вплоть додня собственных похорон, идаже тогда его старик кричалбы, склонившись надего открытым гробом: «Какого черта, Скотт? Очем ты только думал, мать твою?!» Даже еслибы пришел конец его великим амбициям насчет Скотта, Уэс Хеймер непересталбы шпынять ипилить сына.
        Скотт оглянулся научасток наледи, гдеон поскользнулся. Черт возьми, всемогло кончиться еще хуже. Емукрупно повезло, чтоон несломал себе шею.
        Аможет, неповезло?
        Этамысль безвсякого предупреждения вылетела изподсознания Скотта изаставила его замереть находу. «Иоткуда взялась эта крамольная мысль?» - удивился Скотт.
        Такая мысль сама посебе могла поразить, какмолния. Последнее время он делал кое-какие вещи, которые любой моральный устав илирелигия сочлибы достойными вечного проклятия. Нодоэтой минуты он неопасался геенны огненной иужаснулся только сейчас, когда вего голову закралась эта предательская мысль. Новедь замысли несудят? Икто может узнать?
        Прошло несколько минут, прежде чем Скотт продолжил свой путь.
        Спредельной осторожностью.
        9
        Кактолько Тирни напомнилей, чтотеперь она незамужем, Лилли отбросила плед ивскочила сдивана. Онвполне мог попытаться удержать ее рядом ссобой, нотравмы непозволяли ему двигаться быстро. Онсумел лишь, покачиваясь, подняться наноги.
        - Лилли, послушай…
        - Нет, этоты послушай меня, Тирни. - Хотя он неприкоснулся кней, Лилли выставила вперед руку, пресекая любую попытку. - Ситуация ибезтого тревожная, такчто нестоит…
        - Тревожная? Тывстревожена? Тынесчитаешь, чтосомной ты вбезопасности?
        - Вбезопасности? Да,конечно. Ктосказал хоть слово обезопасности? Просто дело втом…
        - Вчем?
        Вопрос повис ввоздухе.
        - Намнельзя углубляться вличные отношения. Ясчитаю, чтоэтого следует всячески избегать, пока мы здесь. Давай оставим все личное впокое исосредоточимся напрактических делах.
        Тирни, казалось, готов был спорить, ноона добавила «пожалуйста», иэто смягчило резкость ее тона.
        - Ладно, давай вернемся кпрактическим делам, - неохотно согласился Тирни. - Могу предложить одно сугубо практическое дело.
        - Какое, например?
        - Обыск.
        Тирни предложил обыскать комнаты внадежде обнаружить что-нибудь, забытое раньше, когда она вывозила вещи изкоттеджа. Самон решил начать скухни и, отвернувшись отнее, заковылял туда.
        - Тирни?
        Онвернулся.
        - Тысними потом встречался? - спросила Лилли, недавая себе времени передумать илипотерять решимость.
        - Скем? - удивленно спросилон.
        - Сдевушками изколледжа. Ну,стеми, изджипа. Тыеще сказал, чтооттаких только ижди беды. Когда я отклонила твое предложение встретиться ивыпить вместе, тыпоехал заними?
        Онсмерил ее долгим взглядом, повернулся инаправился вкухню.
        - Проверь, может, что-нибудь полезное найдешь вспальне иливванной.
        Вспальне обнаружились только три заколки-невидимки, застрявшие вщели одного изящиков комода. Онапринесла их Тирни.
        - Вотивсе. Были еще два дохлых таракана подкроватью. Янестала их трогать.
        - Онимогут нам понадобиться. Как-никак протеины. - Тирни почти нешутил. Самон обнаружил две свечки. Искривленные, онитем неменее могли оказаться незаменимыми, если вдруг отключат электричество. - Онибыли вящике буфета. Закатились кзадней стенке.
        Онтяжело привалился кбуфетной стойке. Егоглаза были закрыты.
        - Тебебы лучше прилечь, - сказала Лилли.
        - Нет, явпорядке, - пробормотал Тирни, открывая глаза.
        - По-моему, тысейчас перевернешься килем вверх.
        - Просто еще один приступ головокружения. - Оттолкнувшись отстойки, онподошел кокну иотодвинул занавеску. - Ятут подумал…
        Лилли ждала, пока он выскажет свою мысль. Унее было скверное предчувствие.
        - Если вслед заэтим дождем пойдет настоящий снег, - анатакой высоте этого следует ожидать, - наша ситуация станет почти безнадежной. Меня беспокоит пропан. Если он весь выгорит, нампонадобится топливо. - Тирни повернулся кней лицом. - Сейчас еще ничего, потом будет хуже. Япойду всарай ипринесу дров. Сколько смогу.
        Лилли взглянула наокно, потом перевела взгляд наТирни.
        - Тынеможешь туда идти! Тыедва наногах держишься! Утебя сотрясение мозга, вконце концов!
        - Врядли это будет иметь значение, если мы тут замерзнем насмерть.
        - Забудь обэтом. Тынеможешь идти. Ятебя непущу.
        Онулыбнулся ее горячности.
        - Янеспрашиваю утебя разрешения, Лилли.
        - Ясама пойду.
        Ноей стало страшно приодной только мысли отом, чтопридется покинуть безопасный исравнительно теплый коттедж.
        Тирни смерил ее критическим взглядом.
        - Утебя сил нехватит принести, сколько нам нужно. Уменя тоже сил немного, ноуж побольше, чемутебя. Даисапоги утебя мокрые, можешь пальцы отморозить. Придется мне идти какникрути.
        Онипроспорили еще минут пять, ивсе это время, несмотря навсе ее доводы, онготовился квыходу.
        - Всарае есть еще что-нибудь полезное? Санки, например? Что-нибудь, начем можно подтащить дрова?
        Лилли перебрала вуме содержимое сарая ипокачала головой.
        - Ксожалению, мысДатчем давно уже забраливсе, кроме нескольких самых простых инструментов. Каквойдешь, справа отсебя увидишь большой деревянный сундук. Мыего использовали дляхранения инструментов. Может, найдешь что-нибудь полезное. Таместь топор, этоя точно знаю. Настоящий колун, нето что топорик накрыльце. Тыже говорил, чтодрова надо расколоть. Захвати топор, если сможешь.
        - Значит, яспускаюсь скрыльца иповорачиваю вон туда, верно? - Тирни показал рукой общее направление.
        - Верно.
        - Есть что-нибудь подороге, чего мне следует опасаться? Ну,например, пень, яма, валун?
        Лилли задумалась.
        - Нет, по-моему, ничего такого нет. Дорога ровная. Нокактолько ты пересечешь прогалину иуглубишься влес…
        - Знаю, - ответил он мрачно. - Будет гораздо тяжелее.
        - Какты там что-нибудь разглядишь?
        Тирни извлек изкармана куртки миниатюрный фонарик. Лилли сочла его ненадежным.
        - Авдруг батарейка сядет? Тыможешь заблудиться.
        - Уменя есть шестое чувство, яумею ориентироваться. Если я сумею туда добраться, значит, сумею ивернуться. Ноесли свет вдоме погаснет, пока меня нет… Яжду этого сминуты наминуту. Обледенение проводов - штука скверная, - пояснил Тирни. Лилли согласно кивнула. - Ну,словом, если свет вдоме погаснет, зажги одну изсвечей ипоставь ее наподоконник.
        - Уменя нет спичек.
        Онвытащил коробок издругого кармана ипротянулей.
        - Держи спички исвечи подрукой, чтоб нешарить втемноте, когда они тебе понадобятся.
        Еевдруг сновой силой поразило все безумие затеи сдровами.
        - Тирни, прошу тебя, неходи. Мыможем сломать мебель ипустить ее нарастопку. Полки, кофейный столик, дверцы шкафов. Насспасут раньше, чемтопливо кончится. Пропана может оказаться больше, чеммы думаем.
        - Янехочу полагаться наслучай. Инет смысла крушить мебель безкрайней необходимости. Сомной все будет впорядке. Ябывал иневтаких переделках.
        - Подледяным дождем?
        Вместо ответа он взял свою вязаную шапочку. Итутже гримаса исказила его красивое лицо.
        - Онався задубела открови. Можно мне одолжить твой плед?
        Лилли помогла ему соорудить изпледа накидку скапюшоном, но, когда он двинулся кдвери, все-таки пустила вход последний аргумент:
        - Человеку ссотрясением мозга нагрузки противопоказаны. Тыможешь потерять сознание, твое шестое чувство может отказать, тыможешь заблудиться исорваться сутеса илизамерзнуть насмерть.
        - Мы,идущие насмерть… - продекламировал он замогильным голосом иотсалютовалей.
        - Нешути так!
        - Дая инедумал шутить. - Тирни обмотал нижнюю половину лица шарфом ивзялся задверную ручку, нопомедлил, повернулся кЛилли истянул шарф сорта. - Если я несумею вернуться, знаешь, очем я больше всего буду жалеть? Чтотак инепоцеловал тебя.
        Вего глазах словно запрыгали озорные искорки. Егодерзкий взгляд приковал ее кместу. АТирни какнивчем небывало снова натянул шарф наподбородок. Когда он открыл дверь, порыв ледяного воздуха ударил ее полицу, какпощечина. Тирни переступил через порог наружу иплотно закрыл засобой дверь.
        Бросившись кокну, Лилли отдернула занавеску, чтобы свет изокна освещал ему дорогу. Онобернулся ипоказал ей большой палец взнак благодарности. Лилли перешла кдругому окну, отдернула занавеску итам, апотом стала следить заТирни сквозь обледенелое стекло. Оносторожно ставил одну ногу впереди другой иприкаждом шаге проверял, имеетсяли подногой твердая опора, прежде чем перенести нанее вес.
        Освещенные окна бросали квадраты света напространство перед домом, новскоре Тирни пересек это пространство ивошел вполосу тени. Лилли нетерпеливо стерла туманный осадок, образовавшийся настекле отее дыхания, иразглядела слабый лучик фонарика, беспорядочно пляшущий вструях ледяного дождя.
        Авскоре ион пропал извида.

* * *
        Онинашли Кэла Хокинса там, гдеипредполагал Уэс.
        Этобыло влесу, гдегрунтовая дорога упиралась вотвесную стену двухсотфутовой высоты. Вотподэтой стеной иютилось одноэтажное строение безокон, похожее накоробку из-под печенья.
        Всередине плоского фасада имелась исцарапанная железная дверь. Освещение давала голая электрическая лампочка, ввернутая впатрон наддверью. Перед сооружением стояли три пикапа. Судя потолщине наледи наветровых стеклах, онистояли здесь довольно давно.
        Датчу пришлось несладко, пока он скользил всвоем «Бронко» подвухмильному отрезку темной, узкой, опасной дороги, поэтому он вошел вслед заУэсом внутрь всамом свирепом настроении. Втускло освещенном помещении было крепко накурено, ввоздухе висел табачный дым, пахло сивухой. Импришлось переступать через лужицы табачной жижи наполу, пока они пробирались кдоске изпрессованных стружек, которая служила стойкой бара.
        - КэлХокинс, - лаконично бросил Датч.
        Бармен кивком указал вугол. Хокинс сидел, вернее, полулежал заодним изшатких столиков. Егоголова упала настол, руки безжизненно висели вдоль тела. Онхрапел.
        - Ивот так уже битый час, - признался бармен. - Аначто онвам?
        - Чтоон пил? - уточнил Датч, оставляя вопрос безответа.
        - Ониссобой принесли.
        Бармен ткнул большим пальцем внаправлении второго занятого столика, закоторым восседала троица угрюмых бородатых мужчин. Онииграли вкарты подукрепленной настене головой оскаленного черного медведя.
        - Самый высокий показатель умственных способностей умедведя, - шепнул Уэс Датчу. - Надеюсь, оружие утебя недлямебели. Уних-то точно длядела, можешь мне поверить.
        Датч уже заметил дробовики, прислоненные ккаждому изстульев.
        - Прикрой меня.
        Онподошел кстолу, закоторым храпел, отсыпаясь, Хокинс. Изего разинутого рта настол натекла лужица слюны. Датч размахнулся ногой ибуквально вышиб из-под него стул. Приземление оказалось жестким.
        - Какого черта? - заорал Хокинс. Онподнялся спола, стиснув кулаки, нопопятился изаморгал, заметив поблескивающий полицейский жетон. - Привет, Датч. Явдетстве смотрел, какты играешь вфутбол.
        - Бросилбы я твою дерьмовую задницу вкамеру, - прорычал Датч, - нораз ты настолько трезв, чтобы делать глупости, значит, иработать сможешь. Тымне нужен.
        Хокинс утер слюну сподбородка тыльной стороной ладони.
        - Зачем?
        - Аты какдумаешь? - Датч придвинулся ксамому его лицу, нотутже отшатнулся, невыдержав неописуемого запаха перегара. - Утебя контракт сгородом насодержание дорог, значит, посыпать песком дороги - твоя работа, так? Атеперь уменя длятебя новость: унас сейчас какраз гололед, если ты еще невкурсе. Аты где ошиваешься? Вкакой-то зачуханной дыре, пьяный вдупель. Яполдня потерял, разыскивая тебя, ауменя, поверь, полминуты свободной нет.
        Онсорвал соспинки стула куртку Хокинса ишвырнулему. Хокинсу удалось поймать куртку, иДатч соблегчением отметил, чторефлексы унего неполностью отключились.
        - Выметайся отсюда немедленно. Мыпоедем затобой вгараж. Твой грузовик ждет тебя, онуже загружен песком. Ключи стобой?
        Хокинс сунул руку вкарман засаленных джинсов, вытащил связку ключей ипротянул ее Датчу.
        - Апочемубы тебе просто невзять их и…
        - Ябы взял, ноникто, кроме тебя, незнает, какуправлять механизмами, итолько ты застрахован навождение грузовика спеском. Мнесудебный иск никчему, игороду тоже. Пошли, Хокинс. Иесли ты думаешь, чтосможешь отменя улизнуть подороге вгород, лучше забудь обэтом сразу. Ябуду держаться так близко, чтосмогу укусить тебя зазадницу через выхлопную трубу. Пошли.
        - Всеэто безтолку, шеф, - запротестовал Хокинс, когда Датч пинком подтолкнул его квыходу. - Ястобой, конечно, пойду, только снеба такое сыплется, чтомы даром песок потратим. Итебе это встанет вдвое, потому что завтра всеравно придется заново посыпать.
        - Этомоя забота. Твоя забота - делать что положено, ането изобью дополусмерти.

* * *
        Лилли втревоге ждала возвращения Тирни ирадостно вскрикнула, когда он показался изтемноты. Ончто-то волок засобой. Когда он подошел ближе, онаразглядела, чтоэто кусок брезента, накотором были уложены дрова.
        Оноставил брезент укрыльца и, спотыкаясь, взобрался поступенькам. Лилли открыла дверь, подхватила его зарукав куртки ивтащила внутрь. Онпривалился ккосяку исдвинул свой импровизированный капюшон. Егоброви иресницы заиндевели. Лилли инстинктивно протянула руку исмахнула иней.
        - Дайводы!
        Онабросилась вкухню инаполнила стакан изкувшина, заметив находу, чтоструйка изкрана иссякла. Хорошо, чтоони успели наполнить все имеющиеся емкости.
        Тирни соскользнул постене исел, прислонившись спиной ккосяку ивытянув перед собой ноги. Онснял перчатки итеперь сжимал иразжимал пальцы. Лилли опустилась наколени рядом сним. Онвзял унее стакан воды ивыпил все додна иблагодарно кивнул.
        - Стобой все впорядке?
        Онснова кивнул, нонесказал нислова.
        Вобычных условиях досарая можно было дойти заминуту. Если верить ее наручным часам, егонебыло тридцать восемь минут, ивсе это время она мысленно бичевала себя зато, чтоотпустилаего.
        - Ярада, чтоты вернулся, - искренне призналась Лилли.
        - Яопять пойду, только передохну немного.
        - Что?
        Тирни состоном всполз вверх постене ипринял стоячее положение. Стоячее, нонеустойчивое. Егошатало изстороны всторону, казалось, ондержится наногах только потому, чтоподошвы его башмаков прилипли кполу.
        - Тирни, тыже неможешь!
        - Лишняя вязанка может быть жизненно необходима. Думаю, наэтот раз я так долго незадержусь, - сказалон, натягивая перчатки. - Теперь я знаю, гдечто лежит. Ямного времени потратил, ориентируясь там наощупь.
        - Утебя сил нехватит.
        - Явпорядке. - Онснова натянул импровизированный капюшон.
        - Хотелабы я тебя отговорить!
        - Ябы тоже этого хотел, - мрачно усмехнулся Тирни.
        Оннатянул шарф наподбородок ивышел. Лилли проводила его взглядом через окно. Онперенес поленья сбрезента ктем, чтоуже были сложены поднавесом, ивновь скрылся втемноте. Отвернувшись отокна, онарешила ненервничать инайти себе более конструктивное занятие.
        Раньше, чемона ожидала, донее донесся топот его башмаков наступеньках. Когда Лилли открыла дверь, онвтаскивал накрыльцо брезент, груженный дровами. Наэто потребовались все его силы: поленья были крупные.
        - Топор незабыл?
        - Еготам небыло, - глухо ответил Тирни сквозь шарф.
        - Явидела его там всего несколько дней назад.
        - Еготам небыло. - Егослова прозвучали стаким нажимом, чтоона замолчала.
        «Заметка длясебя, - подумала Лилли. - Тирни нелюбит, когда его слово ставят подсомнение».
        Илиего полномочия, судя повсему. Онвзглянул напылающий вкамине огонь инахмурился.
        - Теперь уже поздно обэтом спорить, - сказалаона, проследив заего взглядом.
        Тирни сложил кучку поленьев вприхожей, чтобы они начали высыхать, расстелил брезент поверх пополнившегося запаса дров накрыльце и, громко топая, вошел вкомнату. Лилли подтолкнула его ккамину.
        - Разуж огонь горит, почемубы тебе несогреться?
        Онстащил сголовы одеяло, подошел ккамину иопустился перед ним наколени, словно кающийся перед алтарем. Стащив перчатки, онпротянул руки когню.
        - Япочуял дым изтрубы, когда возвращался. Кактебе это удалось?
        - Нашла несколько поленьев посуше ближе кстене дома накрыльце.
        - Чтож, спасибо.
        - Наздоровье.
        - Аеще я слышу запах кофе.
        - Яоставила нетронутую банку, - объяснила Лилли. - Пришлось потратить нашу питьевую воду, ноя сварила всего две чашки. Сливок исахара нет.
        - Явсегда пью черный.
        Вернувшись вкомнату, онаувидела, чтоТирни снял куртку, шарф ибашмаки истоит спиной когню. Лилли протянула ему дымящуюся кружку.
        - Тебе нестанет плохо?
        - Ярискну. - Онобхватил кружку ладонями иподнес ее кгубам, новдруг остановился.
        - Агде твоя?
        - Вседлятебя. Заслужил.
        Онотпил несколько глотков, смакуя вкус итепло, тихо урча отудовольствия.
        - Ямогбы натебе жениться.
        Снервным смешком Лилли забралась надиван, ближе когню, подогнув подсебя ноги. Вязаный плед она прижала кгруди, словно защищаясь неизвестно отчего. Может быть, отглаз Тирни, которые, похоже, преследовалиее, заглядывали ей вдушу изнали оней больше, чемона сама.
        Тирни сел укамина ивытянул ноги когню.
        - Какголова? - спросила Лилли.
        - Кружится.
        - Болит?
        - Гораздо меньше.
        - Свежей крови вроде невидно, но, когда ты придешь всебя, яеще раз осмотрю твою рану.
        Тирни молча кивнул. Когда он допил кофе, Лилли забрала унего пустую кружку ипошла вкухню, чтобы налить ему еще порцию. НоТирни решительно отказался.
        - Возьми себе.
        - Ядлятебя варила.
        - Ничего нехочу слушать - пей!
        Лилли сделала два глотка ипередала ему кружку. Приэтом их пальцы соприкоснулись.
        - Прекрасный кофе, Лилли. Очень кстати. Спасибо.
        - Спасибо тебе, чтопритащил дрова.
        - Наздоровье!
        Лилли заняла свое прежнее место вуглу дивана.
        - Язнаю отвоей дочери, - вдруг произнес Тирни бесстрастным голосом. И,увидев ее изумленное лицо, поспешил добавить: - Доменя дошли кое-какие сведения.
        - Откого?
        - Отебе было много разговоров вКлири, особенно стех пор, какДатч вернулся вгород ивозглавил местную полицию. В«Аптеке Ритта» вы оба входите в«горячую десятку».
        - Тыпроводишь время в«Аптеке Ритта»?
        - Кудавсе, туда ия. Всетам собираются.
        - Ода, этоместный клуб, - снасмешкой заметила Лилли. - Ятак изнала, чтомой развод сДатчем породит тучу слухов идогадок. Сплетники кормятся браками, беременностями, изменами иразводами.
        - Исмертями, - тихо добавилон.
        - Да. - Лилли пристально смотрела наТирни. - Ичтоже говорят осмерти Эми?
        - Чтоэто была трагедия.
        - Чтож, этоправда. Ейбыло всего три годика, когда она умерла. Тыэто знал? - Тирни кивнул. - Четыре года назад. Уменя вголове неукладывается, чтоя прожила безнее больше, чемсней.
        - Опухоль мозга?
        - Иэто тоже правда. Злостная гадина! Коварная исмертоносная. Онадолго непроявлялась… очень долго. Нипаралича, ничастичной слепоты, нипроблем сречью. Никакого предупреждения отом, чтонас ждет. Эмиказалась совершенно здоровенькой. Ктому времени, какмы поняли, чтонадо бить тревогу, опухоль заполонила целое полушарие ее мозга.
        Лилли нервно перебирала бахрому вязаного пледа.
        - Намсказали, чтоопухоль неизлечимая инеоперабельная. Доктора говорили, чтодаже агрессивная химиотерапия ирадиация могут продлить ей жизнь нанесколько недель, ну, может, напару месяцев, небольше. МысДатчем решили неподвергать ее изнурительному лечению. Мызабрали ее домой иеще шесть недель прожили сравнительно нормально. Апотом эта проклятая опухоль сделала рывок. Появились симптомы, ивсе понеслось! Однажды утром она несмогла выпить апельсиновый сок. Потом начали отключаться другие жизненные системы. Онавпала вкому. Однажды утром она перестала дышать. Еесердечко стукнуло впоследний раз иостановилось.
        Тирни пытался поймать ее взгляд, ноЛилли быстро отвернулась истала смотреть наогонь.
        - Мыпожертвовали ее тело намедицинские исследования. Мыподумали, чтоэто может принести пользу… Может, спасет каких-то других детей оттакого страшного конца. Ктомуже мне казалась невыносимой мысль отом, чтоее придется положить вгроб. Понимаешь, онавсегда боялась темноты. Незасыпала безсвета. Унее был такой ночник ввиде прозрачного стеклянного ангелочка сраспростертыми крыльями. Яего берегу исама зажигаю каждую ночь. Ну,вобщем, янемогла допустить, чтобы ее закопали вземлю.
        - Небудем говорить обэтом, Лилли. Прости меня, ненадо мне было…
        - Нет, явпорядке. - Онаотерла слезы сощек. - Даже хорошо, чтоты заговорил омоей девочке. Мойпсихотерапевт советует мне почаще говорить оней скем-нибудь изблизких иназывать ее поимени - Эми. Этонеобходимо, чтобы как-то справиться. - Лилли повернула кнему лицо ивстретила взгляд Тирни. - Знаешь, когда она умерла, люди старались неговорить сомной оней. Неглядя мне вглаза, выражаясь иносказательно, ониговорили омоей утрате, омоем горе, омоем трауре, ноникто неназывал Эми поимени. Наверное, онидумали, чтощадят мои чувства, анасамом деле мне было так необходимо поговорить оней!
        - АДатч?
        - Что - Датч?
        - Какон справился сэтим?
        - Ачто говорят в«Аптеке Ритта»?
        - Тамговорят, чтоон крепко сдружился свиски.
        Лилли горько усмехнулась:
        - Сплетники в«Аптеке Ритта» строго придерживаются фактов. Да,он начал сильно пить. Этостало сказываться наего работе. Онначал делать ошибки, подставлять себя исвоих товарищей. Онстал ненадежен. Несколько раз он получал замечания, потом ему вынесли официальное порицание, потом понизили вдолжности. После этого он совсем впал вдепрессию истал еще больше пить. Онпокатился вниз понаклонной плоскости. Вконце концов его уволили. Какраз сегодня он мне сказал, что, еслибы неЭми, нашбрак длилсябы вечно. Может, ониправ. Каквбрачном обете, насдействительно разлучила смерть. Еесмерть. Боюсь, мыстали типичной парой, чейбрак невыдержал потери ребенка. Мытак инеоправились. Нивместе каксупруги, никаждый изнас. - Лилли оторвала взгляд оттлеющих углей ипосмотрела вглаза Тирни. - Ячто-нибудь пропустила? Злостным сплетникам из«Аптеки Ритта» известны условия нашего развода?
        - Нет, ноони надэтим работают. Вовсяком случае, онирады, чтоДатч вернулся кним.
        - Ачто насчет меня?
        Тирни лишь пожал плечами вместо ответа.
        - Дабрось, Тирни, тыже видишь, ятолстокожая. Выдержу.
        - Ониговорят, чтоэто ты подала наразвод. Тынастояла нанем.
        - Значит, ясамая бессердечная сука извсех когда-либо существовавших бессердечных сук.
        - Примне они выражались несовсем так.
        - Нопочти так, несомневаюсь. Жители Клири наверняка взяли сторону своего земляка. - Лилли вновь задумчиво смотрела наогонь. - Решение оразводе было принято невгневе инеиззлости. Яэто сделала ради того, чтобы выжить, пусть иводиночку. Датч так инесмог оправиться отсмерти Эми инедавал оправитьсямне. - Ейхотелось, чтобы Тирни понял то, чего никак нехотели понять все остальные. - Ястала длянего подпоркой. Емулегче было опираться наменя, чемобратиться запрофессиональной помощью иизлечиться. Онстал дляменя непосильным бременем. Янемогла тащить насебе еще иэтот воз ипродолжать собственную жизнь. Отношения стали ненормальными длянас обоих. Намлучше было расстаться, хотя Датч по-прежнему отказывается признавать, чтонашему браку пришел конец.
        - Егоможно понять.
        Лилли отреагировала болезненно.
        - Прошу прощения? Чтоты имеешь ввиду? - вголосе Лилли зазвучали напряженные нотки.
        - Трудно обвинять его втом, чтоон сбит столку.
        - Апочему это он сбит столку?
        - Любой мужчина наего месте былбы сбит столку. Тысним развелась. Больше того, именно ты потребовала развода. Итем неменее сегодня, кактолько ты попала вбеду, тыпервым делом позвонилаему.
        - Яобъяснила почему.
        - Всеравно это сводится кодному: тыпосылаешь своему бывшему мужу противоречивые сигналы.
        Онаясно объяснила, какие причины заставили ее позвонить Датчу ипопросить опомощи. Чтоей задело, поверил ей Тирни илинет? Онатвердила себе, чтоего мнение длянее ничего незначит, итем неменее его замечание заделоее. Онабросила взгляд насвои часы, нотак инепоняла, какое время они показывают.
        - Часуже поздний.
        - Тырассердилась.
        - Нет, яустала. - Лилли взяла состола свою сумку иначала рыться вней.
        - Мненеследовало так говорить.
        Онаотложила сумку ипосмотрела нанего.
        - Да,Тирни, тебе неследовало так говорить.
        Лилли ждала извинений, ноон заговорил жестко инепримиримо:
        - Чтож, Лилли, тутуж ничего неподелаешь. Знаешь, почему я лежу наэтом собачьем коврике уочага, вместо того чтобы сесть рядом стобой надиван? Знаешь, почему я даже непопытался тебя утешить, необнял, пока ты оплакивала Эми? Только потому, чтоя сбит столку неменьше, чемДатч, который незнает, какты кнему относишься.
        Лилли открыла рот, нослов ненашла. Опустив взгляд, онапринялась теребить застежку сумки.
        - Датч навсегда ушел измоей жизни, - медленно проговорилаона. - Янехочу, чтобы он возвращался. Нивкаком качестве. Ноя допускаю, чтоиспытываю кнему смешанные чувства. Яжелаю ему всего только хорошего. Знаешь, онбыл футбольным кумиром. Часто забивал решающие голы вкубковых матчах. Вотэтого я ижелаю ему сейчас.
        - Забить решающий гол?
        - Добиться успеха. Этаработа вКлири дала ему возможность начать сначала. Онможет доказать, чтоон хороший полицейский. Больше всего насвете я хочу, чтобы он здесь преуспел.
        - Больше всего насвете… - задумчиво повторил Тирни. - Обязывающее заявление.
        - Яотвечаю засвои слова.
        - Ну,тогда, яполагаю, тыготова сделать все оттебя зависящее, чтобы помочь ему преуспеть.
        - Безусловно. Нотолько практически я ничем немогу ему помочь.
        - Тыдаже непредставляешь, какмного ты можешь длянего сделать!
        Сэтими загадочными словами он встал, пробормотал какое-то невнятное извинение инаправился вспальню или, возможно, вванную.
        Лилли проводила его взглядом. Оначувствовала себя растерянной, выбитой изколеи, какбудто ее психотерапевт прервал сеанс всередине, когда ей еще так много нужно было сказать. Онапочувствовала облегчение, когда Тирни сказал, чтознает обЭми: самое трудное было позади. Трудно говорить отаких вещах счеловеком, которого только начинаешь узнавать ближе. Очем-то подобном невозможно объявить вначале разговора, хотя она частенько испытывала желание именно так ипоступить воизбежание традиционного вопроса: «Увас есть дети?» Это вело кнеизбежным объяснениям, закоторыми следовало стольже традиционное: «О,мне так жаль! Ради бога, извините». Исобеседник начинал чувствовать себя бессердечным ивиноватым.
        Покрайней мере, сТирни ей удалось избежать этого неловкого объяснения. И,уж конечно, онабыла благодарна ему зато, чтоон нестал осыпать ее банальными рассуждениями типа «бог дал, богивзял» илирасспрашивать, чтоона чувствовала, хотя, чтоона чувствовала, ибезслов было ясно. Тирни оказался исключительно чутким собеседником.
        Ноего интерес ких сДатчем отношениям начал раздражать Лилли. Датч ушел изее жизни, ноТирни, видимо, небыл вэтом убежден. Аесли он так хотел ее обнять, почему он этого несделал? Обнялбы иувидел, какона отреагирует. Инечего использовать Датча какпредлог, чтобы этого неделать!
        - Тыуже пять минут перетряхиваешь эту сумку. - Лилли вздрогнула. Онанезаметила, какон вернулся, непочувствовала, чтоон наблюдает заней, пока он незаговорил. - Чтоты все время ищешь?
        - Свое лекарство.
        - Лекарство? - удивился Тирни.
        - Отастмы. Якупила его вчера в«Аптеке Ритта». Между прочим, - сухо добавилаона, - почасти сплетен Ритт идет подномером первым. Пока я была там вчера, забирала лекарство порецепту, Уильям Ритт задал мне несколько, какон сказал, деликатных вопросов обомне иДатче, онашем разводе, опродаже этого дома. Ондаже спросил, сколько нам занего заплатили. Представляешь? Может, онтаким образом просто хотел проявить внимание, ноя немогу отделаться отмысли…
        Отвлекшись напоиски лекарства, Лилли умолкла. Вконце концов она потеряла терпение, перевернула сумку ивытряхнула все содержимое накофейный столик.
        Здесь была косметичка, изкоторой она раньше вынула маникюрные ножницы, еебумажник ичековая книжка, упаковка бумажных носовых платков, коробочка смятными леденцами, зарядное устройство длясотового телефона, карточка-пропуск вздание редакции вАтланте, связка ключей, солнцезащитные очки.
        Все, заисключением того, чтобыло ей необходимо.
        Онаврастерянности подняла взгляд наТирни.
        - Странно, ноего здесь нет.
        10
        Датч занял пассажирское место вгрузовике Кэла Хокинса прежде всего потому, чтонедоверял Хокинсу. Онневерил, чтоХокинс сделает честную попытку подняться погорной дороге. Нобыла идругая причина, более важная: онхотел первым добраться докоттеджа, первым войти вдверь, стать дляЛилли спасителем, рыцарем всияющих доспехах.
        Возвращение вгород изподпольного кабака, гдеони сУэсом нашли Хокинса, оказалось мучительным. Мосты были ненадежны, дороги ничуть нелучше. Когда они приехали вгараж, Датч влил вХокинса несколько чашек черного кофе. Хокинс ворчал иныл всю дорогу, пока Датч непригрозил заткнуть ему глотку кляпом, если он сам незаткнется. Потом ему пришлось силой запихнуть Хокинса вего грузовик.
        Кабина грузовика представляла собой настоящий свинарник. Весь пол был засыпан мусором, оставшимся еще спрошлой зимы. Виниловые сиденья зияли страшными ранами, изкоторых торчали клочья засаленной набивки. Сзеркала заднего вида свисала пара игральных костей, голограмма голой девицы, занимающейся любовью свибратором, иосвежитель воздуха вформе елки, явно несправляющийся сосвоей задачей.
        Грузовик спеском входил впарк тяжелого дорожного оборудования, которое старый мистер Хокинс сдавал варенду муниципалитетам, фирмам коммунального обслуживания истроительным компаниям. Егобизнес процветал, пока он неумер. ПриКэле Хокинсе-младшем дело пошло прахом. Отнаследства остался только этот грузовик.
        Кэл-младший использовал имущество отца какобеспечение поддолги, которых он никогда невозвращал. Всеподверглось отчуждению, кроме этой развалины. Датч несочувствовал финансовым неудачам Кэла, оннесталбы плакать, еслибы судебные приставы завтраже описали грузовик, лишьбы только он доставил его напик Клири сегодня.
        Онбросил взгляд взеркало иувидел фары своего «Бронко», следующего загрузовиком набезопасном расстоянии. Зарулем сидел Сэмюэл Булл, один изподчиненных ему полицейских. Унего было преимущество: онвел машину посмеси песка ссолью, которую разбрасывал Хокинс. Темнеменее дорога оставалась опасной. Время отвремени Датч видел, как«Бронко» заносило то вкювет, точерез осевую линию.
        СБуллом ехал Уэс. Перед тем каквыехать изгаража, Датч сказалему, чтосправится сам.
        - Ябуду рядом дляморальной поддержки, - заявил Уэс изалез в«Бронко».
        Моральная поддержка могла понадобиться Датчу только втом случае, еслибы эта попытка добраться доЛилли окончилась провалом. Похоже, Уэс несомневался впровале. Несомневался иБулл. Несомневался иХокинс. Датч улавливал недоверие вовсем, чтоони говорили, ясно различал жалость вих взглядах.
        «Должно быть, онивидят вомне одержимого», - подумалон. Одержимость - неподходящее состояние духа дляшефа полиции. Одержимый, безусловно, невнушает доверия окружающим. Единственное, чтоон мог внушить Кэлу Хокинсу, этострах.
        Когда они были примерно впятидесяти ярдах отповорота нагорное шоссе, Датч сказал:
        - Если увижу, чтоты саботируешь, брошу тебя втюрьму.
        - Зачто?
        - Зато, чторазозлил меня.
        - Неимеешь права.
        - Авот попробуй проверить - иувидишь. Выжми изэтого драндулетавсе, чтоон может дать, ясно?
        - Да,но…
        - Никаких «но».
        Хокинс облизнул губы икрепче стиснул баранку.
        - Ничерта невижу, - пробормотал он исбросил скорость перед поворотом.
        Этобыл трудный иопасный поворот, азаним начинался крутой подъем. Хокинс должен был поворачивать медленно, чтобы неоказаться наобочине, новтоже время сохранить достаточное ускорение, чтобы одолеть подъем.
        Датч включил двустороннюю рацию.
        - Осади назад, Булл. Держи дистанцию.
        - Неволнуйся, приятель, - раздался впереговорном устройстве голос Уэса. - Ятолько что отдал ему тотже самый приказ.
        - Тихо иплавно, - бормотал Хокинс, обращаясь толи ксебе, толи кгрузовику.
        - Неслишком тихо, - вмешался Датч. - Тыдолжен взять этот подъем.
        - Только я умею водить этот грузовик.
        - Вотиведи. Ноты должен чертовски постараться вести его правильно. - Самтого незамечая, Датч затаил дыхание.
        Хокинс осторожно взял поворот. Всепрошло благополучно.
        Датч выдохнул.
        - Атеперь жми нагаз.
        - Неучи меня делать мою работу, - огрызнулся Хокинс. - Черт, воттьма египетская!
        Вдоль федерального шоссе, переходившего вГлавную улицу Клири, повсему городу тянулись фонари отодного края додругого, носразу заего пределами освещение обрывалось инаступала непроглядная тьма. Фары грузовика выхватывали измрака лишь безумную пляску замерзших капель наветру.
        Этапризрачная пляска напугала Хокинса. Онотпустил акселератор.
        - Нет! - Датч ездил пофедеральному шоссе тысячи раз изнал, чтонаэтом участке нужен разгон, иначе подъем неодолеть. - Жминагаз!
        - Яничего невижу, - прохрипел Хокинс.
        Онперевел грузовик нанейтральную скорость иотер лицо рукавом. Онсильно потел, несмотря нахолод, иэтот пот пах примерно также, какивызвавшая его сивуха.
        - Жминагаз, - сквозь зубы повторил Датч.
        - Погоди минутку. Дайглазам привыкнуть. Когда вся эта дрянь перед носом мельтешит, уменя голова кругом идет.
        - Никакой минутки. Давай сейчасже.
        Хокинс хмуро покосился нанего.
        - Тебе что, натот свет невтерпеж?
        - Нет, это, похоже, тебе натот свет невтерпеж. Потому что я тебя пристрелю, если этот грузовик несдвинется сместа через пять секунд.
        - Шефполиции неимеет права так угрожать частным лицам.
        - Раз.
        - Эй,что там увас? - пробился врации искаженный помехами голос Уэса.
        - Два. - Датч нажал кнопку приема-передачи изаговорил врацию: - Кэлраздумывает, каклучше взять подъем. - Онотключился. - Три.
        - Датч, тыуверен, чтостоит продолжать? - Вголосе Уэса слышалось беспокойство. - Может, передумаешь?
        - Четыре.
        - Булл еле держит «Бронко» надороге, иэто напеске! Мыничего невидим перед капотом и…
        - Пять. - Датч вытащил пистолет изкобуры.
        - Черт! - Кэлперевел рычаг напервую скорость.
        - Всевпорядке, Уэс, - сказал Датч врацию, мысленно гордясь тем, чтосчитал своим самообладанием. - Мыедем.
        Кэлотпустил рычаг инажал наакселератор. Грузовик прокатился нанесколько футов вперед.
        - Поддай газу, ато он невозьмет эту горку, - напомнил Датч.
        - Незабывай, унас тяжелый груз.
        - Вотего инадо скомпенсировать.
        Хокинс кивнул иперевел машину навторую скорость, ностоило ему это сделать, какзадние колеса начали проворачиваться вхолостую, ненаходя сцепления сдорогой.
        - Ничего невыйдет.
        - Неотпускай.
        - Ничего не…
        - Неотпускай! Давай еще раз! Жминагаз!
        Хокинс помянул Иисуса, Марию иИосифа, после чего исполнил приказ Датча. Колеса нашли дорогу, игрузовик двинулся вперед.
        - Видишь? - Вголосе Датча прозвучало больше облегчения, чемон сам готов был выказать.
        - Да,нонам еще надо взять черт знает сколько поворотов.
        - Тысможешь это сделать.
        - Ямогу доставить нас обоих прямо впекло. Яже ничерта невижу. Какбы мне ненавернуться кчертям собачьим подоткос совсем этим песком.
        Датч его неслушал. Пододеждой он потел даже больше, чемХокинс. Онсосредоточился насвете фар, который обрывался прямо перед капотом. Мысленно он признавал, чтоХокинс прав: вести грузовик таких размеров пообледенелой горной дороге приограниченной видимости было опасно. Ледяной дождь уже успел покрыть только что разбросанный песок. Датч заметил, чтоБулл провел «Бронко» недальше поворота. Двое внутри - его лучший друг иодин изего подчиненных - вэту минуту, вероятно, обсуждали его слепое безумие. Впрочем, сейчас ему всеравно, чтоони онем думают.
        Состоном искрипом старый грузовик поднимался вгору подуклоном вдвадцать градусов. Подъем проходил медленно, ноДатч твердил себе, чтокаждый дюйм приближает его кЛилли. ИкБену Тирни.
        Нупочему извсех мужчин, скем она могла застрять вгорах внепогоду, тамоказалсяон? Мысль отом, чтоЛилли была вкоттедже наедине смужчиной, сама посебе могла свести Датча сума. Ноона была там стем самым парнем, накоторого загляделась вчера наулице.
        Датчу уже доводилось видеть, инераз, какдругие женщины - ввозрасте отсеми досемидесяти - заглядываются наТирни, какзаходятся отвосторга, обсуждая его атлетическое сложение ибезупречные черты лица. Иможно было держать пари начто угодно, мерзавец прекрасно знал, какое волнение он вызывает удам.
        Небось мнит себя призовым жеребцом. Искатель приключений, аферист, позер, публикующий свои фотки вглянцевых журнальчиках. Всесводилось кодному: дверь влюбую спальню этот хлыщ открывал ногой.
        «Набайдарках они ходили! Какже, держи карман».
        Отогнав отсебя горькие мысли, Датч повернулся кХокинсу:
        - Держись, Кэл. Приближаемся кпервой «шпильке».
        - Угу.
        - Ещеярдов десять.
        - Ничего унас невыйдет. Ниединого шанса.
        - Выйдет, если тебе дорога твоя шкура.
        Несколько секунд Датч цеплялся заверу, чтоуних ивпрямь все получится. Возможно, онпринимал желаемое задействительное. Емутак хотелось, чтобы все получилось, чтобы он увидел наяву, каквсе получается. Нодаже самое горячее желание немогло превозмочь законы физики. Кэлу пришлось снизить скорость, чтобы преодолеть крутой поворот. Акактолько он снизил скорость, грузовик несмог взять подъем. Онзаглох изамер нацелую вечность, какпоказалось Датчу. Датч опять затаил дыхание. Грузовик неудержимо заскользил назад.
        Датч завизжал, какженщина:
        - Жминагаз, идиот!
        Хокинс повиновался, ноДатчу показалось, чтодействует он слишком осторожно, недостаточно активно, чтобы противостоять неумолимой силе тяготения. Какбы то нибыло, все, чтоделал Хокинс, куспеху непривело. Разве что затормозило бесконтрольное скатывание подуклон инедало им сорваться сдороги.
        Когда грузовик наконец остановился, Хокинс испустил долгий вздох:
        - Чтоб мне сгореть! Чуть ненавернулись.
        - Давай еще раз.
        Хокинс повернулся кнему так резко, чтослышно было, какхрустнули шейные позвонки.
        - Тычто, рехнулся?
        - Включай скорость ипопытайся еще раз.
        Хокинс затряс головой, какмокрый пес:
        - Данивжисть. Вынимай свой пистолет, стреляй мне прямо промеж глаз - это хоть будет скорая смерть. Вселучше, чемпогибать подтоннами грузовика ипеска. Нетуж, спасибо. Подожди, пока небо расчистится, илинайди другого водилу, илисам садись заруль, только я туда больше непоеду. Плевать я хотел натвои заморочки.
        Датч попытался взглядом подчинить его своей воле, новоспаленные глаза Кэла Хокинса твердо смотрели нанего вответ, щетинистый подбородок воинственно выпятился. Ониоба вздрогнули отнеожиданности, когда кто-то постучал вокно спассажирской стороны.
        Снаружи вкабину заглядывал Уэс.
        - Эй,увас там все впорядке?
        - Да,все нормально, - ответил Датч через стекло.
        - Черта сдва тут все нормально! - заорал Хокинс.
        Уэсвскочил наподножку, открыл дверцу итутже ощутил страх, исходящий отХокинса.
        - Чтопроисходит?
        Хокинс протянул трясущийся палец иуказал наДатча:
        - Оннаставил наменя пистолет, грозил убить, если неотвезу его наэту гору. Совсем сума свихнулся.
        Уэсперевел изумленный взгляд наДатча. Тотответил усталым голосом:
        - Янесобирался внего стрелять. Япросто хотел его припугнуть, чтобы он нефилонил.
        Сминуту Уэс смотрел надруга взадумчивости, потом тихим, доверительным тоном обратился кХокинсу:
        - Егожена там наверху, вих коттедже, сдругим мужчиной.
        Хокинс переварил информацию иперевел взгляд наДатча, какбудто увидел его вновом свете.
        - Очерт… Паршиво.
        КэлХокинс понятия неимел отом, чтотакое «паршиво». «Паршиво» - это когда тебе сочувствует такой, какКэл Хокинс.
        - Кэл, тыможешь сдать задом обратно надорогу? - спросил Уэс.
        Преисполнившись сочувствия, Хокинс значительно подобрел исказал, чтопопробует. Ориентируясь нафары «Бронко», онвывел грузовик спеском обратно нашоссе иразвернул его кгороду. Датч велел Буллу пересесть вгрузовик иприглядывать заХокинсом, чтобы тот невздумал как-нибудь повредить грузовик, который городу еще понадобится.
        - Неудивлюсь, если он нарочно разобьет грузовик, чтобы увильнуть отвторой попытки завтра. - Следуя загрузовиком в«Бронко», Датч скрипнул зубами отзлости. - Трусливый, пьяный сукин сын.
        - Кончина Кэла Хокинса-младшего нестанет невосполнимой утратой, тутя стобой согласен, - сказал Уэс. - Но,боже милостивый, Датч, каким местом ты думал, когда наставлял нанего пистолет?
        - Атебе обязательно было ему говорить, чтоЛилли там сдругим мужчиной? Крассвету обэтом будет знать весь город. Представляешь, какими красками они распишут, чемЛилли там занимается сБеном Тирни, чтобы согреться искоротать время? Тыже знаешь, какуэтих людей мозги работают!
        - Явижу, вкаком направлении работают твои мозги.
        Датч бросил нанего гневный взгляд.
        - Ипотом, - невозмутимо продолжал Уэс, - я неупоминал Бена Тирни поимени. Откуда Хокинсу знать, может, онатам скаким-нибудь старым хрычом.
        - Врядли он так подумает.
        - Слушай, яж длятебя старался. Знаешь, почему сказалему? Потому что такую ситуацию он всостоянии просечь. Взбираться нагору втакую погоду, чтобы спасти человека? Хокинсу такого непонять, унего нет чувства долга. Нопоехать затвоей женой, которая там сдругим мужчиной, - вот это ему понятно. Этоможет оправдать любые безрассудные действия. Даже угрозу оружием.
        Онинеобменялись больше нисловом, пока недоехали догаража. Датч приказал Буллу возвращаться вучасток ипроверить, ненужнали его помощь кому-нибудьеще. Если нет, онмог возвращаться домой.
        - Есть, сэр. - Глядя впол, полицейский неуклюже добавил: - Мнеочень жаль, сэр. Ну,насчет вашей жены. Ну,что мы несмогли туда подняться.
        - Увидимся завтра, - коротко бросил вответ Датч.
        Булл направился коставленной вгараже патрульной машине. Хокинс уже забирался всвой пикап, когда Датч нагналего.
        - Язатобой заеду завтра сутра пораньше. Сделай так, чтобы я тебя неискал.
        - Ябуду дома. Знаешь, гдеэто?
        - Заеду нарассвете. Иесли ты напьешься илибудешь маяться спохмелья, пожалеешь, чтоя тебя непристрелил.
        Онивыехали изгаража вслед запикапом Хокинса. Неудивительно, чтоодин изхвостовых фонарей унего был разбит.
        - Надобы штраф ему влепить, - пробормотал Датч, когда Хокинс свернул наперекрестке.
        - Высади меня вконце подъездной аллеи, - сказал Уэс, когда они поравнялись сдомом Хеймеров. - Нетсмысла подъезжать кдому.
        Датч остановил «Бронко». Несколько мгновений мужчины молчали. Уэсмрачно смотрел прямо перед собой сквозь ветровое стекло. Наконец он нарушил молчание:
        - Неутихает, а?
        Датч проклял снежный вихрь пополам сдождем.
        - Ябуду там завтра, даже если мне придется отрастить крылья илететь.
        - Боюсь, чтоименно это тебе ипридется сделать, - заметил Уэс. - Тысейчас куда?
        - Поезжу погороду. Посмотрю, чтоикак.
        - Апочемубы неподвести черту, Датч? Поспи немного.
        - Немогу. Даже пытаться нестоит. Язаряжен адреналином икофеином.
        Уэсокинул его изучающим взглядом.
        - Ярекомендовал тебя наэту работу.
        Этозамечание задело Датча. Онзло покосился настарого друга.
        - Ичто? Ужежалеешь?
        - Нисколько. Но,думаю, явправе напомнить тебе, насколько твое будущее зависит оттого, преуспеешь ты здесь илинет.
        - Слушай, если ты думаешь, чтоя плохо делаю свою работу…
        - Яэтого неговорил.
        - Тогда что?
        - Ятолько хочу сказать, чтонакону твоя репутация. Имоя тоже.
        - Аты никогда незабываешь прикрыть свою задницу, верно, Уэс?
        - Тычертовски прав.
        - Утебя всегда тылы были прикрыты линией полузащиты, иесли парни плохо тебя прикрывали, тысних шкуру спускал. Ябыл там, имне тоже доставалось оттвоих быков-полузащитников. Дауних шеи были толще моей талии! Ноты плевать хотел, чтоменя перемелют впыль, лишьбы твоя задница была прикрыта.
        Датч спохватился, чтоведет себя по-детски, вороша обиды прежних дней, когда они вместе играли вамериканский футбол, иприкусил язык. То,что сказал Уэс, было правдой. Печальной, уродливой, ноправдой. Онэто знал. Просто ему тошно было это слышать.
        - Датч, - заговорил Уэс, тщательно отмеряя ивзвешивая каждое слово, - мы тут невблошки играем. Идаже невфутбол. Внашем маленьком городке завелся какой-то псих ненормальный, ворующий женщин. Теперь уже пять. Один бог знает, чтоон сними делает. Люди напуганы, нервы увсех напределе, всегадают, скольких еще он схватит, прежде чем его поймают.
        - Кчему ты клонишь?
        - Ктому, чтообщее горе тебя ивполовину так неволнует, кактвоя Лилли. Подумаешь, заночевала вуютном горном домике вночь снегопада! Нет, японимаю, конечно, тыоней беспокоишься. Тывсвоем праве. Но,ради всего святого, сопоставь одно сдругим!
        - Ненадо тут проповедовать, мистер председатель городского совета! - Датч еле сдерживал себя, такая буря бушевала унего вгруди, ноговорил он тихо. - Нетебе меня судить, Уэс, тыисам необразец добродетели. - И,чтобы доУэса лучше дошло, добавил: - Особенно втом, чтокасается женщин.
        11
        - Утебя астма?
        - Хроническая. Ноэтоже аллергия. - Лилли ощупала пустую сумку внутри, понимая, чтоэто бесполезно. Бархатного мешочка, вкотором она держала лекарства, тамнебыло. Онавзволнованно провела рукой поволосам, потом потерла подбородок. - Гдежеон?
        - Ноутебяже нет приступов астмы?
        - Потому что я принимаю лекарства, чтобы их предотвратить. Ингаляции итаблетки.
        - Абезних…
        - Уменя может начаться приступ. Иэто очень плохо, потому что уменя нет ссобой бронхорасширителя.
        - Бронхо…
        - Расширителя, расширителя, - нетерпеливо повторила Лилли. - Этоингалятор дляиспользования вовремя приступа.
        - Явидел, каклюди ими пользуются.
        - Безнего я немогу дышать. - Лилли вскочила инервно прошлась покомнате. - Гдеже этот проклятый мешок? Онпримерно вот такой. - Онаразвела ладони нашесть дюймов. - Зеленый, бархатный, расшит бисером. Одна моя редакторша мне преподнесла наРождество. Заметила, чтопрежний мешок износился.
        - Может быть, тыоставилаего…
        Лилли прервалаего, покачав головой.
        - Явсегда ношу его всумке, Тирни. Всегда. Онисегодня был уменя.
        - Тыуверена?
        - Абсолютно. Холодный воздух может вызвать приступ, ия точно помню, чтовоспользовалась одним измоих ингаляторов перед тем, какуйти отсюда. - Охваченная паникой, онанервно растирала ладони. - Господи, дачтоже это такое - он был уменя всумке еще сегодня, асейчас его там нет. Куда он мог деться?
        - Успокойся.
        Лилли сердито посмотрела наТирни: ончто, непонимает, почему она разволновалась?! Нуконечно, откуда ему знать, каково это - задыхаться, ловя ртом воздух, иопасаться, чтонесможешь сделать следующий вдох.
        - Только неговори мне «успокойся»! Тынезнаешь…
        - Тыправа. - Тирни схватил ее заплечи ислегка встряхнул. - Яничего незнаю обастме, кроме одного: истерика только усугубит положение. Тысебя накручиваешь, такидоприступа недалеко. Атеперь все-таки успокойся.
        Еенеприятно задел его строгий голос, но, посуществу, он, конечно, былправ. Онакивнула ему иосвободилась отего рук.
        - Все, яспокойна.
        - Атеперь давай восстановим ход событий. Тывоспользовалась ингалятором, перед тем каксесть вмашину, верно?
        - Перед выходом издома. Яточно знаю, чтоспрятала мешочек слекарством всумку. Помню, какя возилась с«молнией»: расстегивать было неудобно, аснимать перчатки нехотелось. Нодаже еслибы я случайно оставила его здесь, онбылбы вэтой комнате. Мыобшарили весь дом. Егоздесь нет, иначе кто-нибудь изнас уже наткнулсябы нанего, такведь?
        - Твоя сумка упала, когда машина врезалась вдерево, помнишь?
        Нет, онанепомнила доэтой самой минуты.
        - Нуконечно! - воскликнула Лилли. - Должно быть, мешочек выскользнул изнее. Онлежал сверху, потому что я положила его всумку перед самым уходом.
        - Ну,значит, этоединственное логичное объяснение. Когда ты поднимала сумку, тыпроверила, наместели твои лекарства?
        - Нет, мнетогда ивголову непришло проверить, невыпалоли что-нибудь. Ядумала только отом, чтоснами будет.
        - Приобычных обстоятельствах - когда ты вследующий раз должна была принимать лекарство?
        - Наночь. Ноеслибы случился приступ, один измоих ингаляторов понадобилсябы мне немедленно.
        Тирни обдумал ее слова.
        - Втаком случае мы просто должны сделать все отнас зависящее, чтобы предотвратить приступ. Чтовызывает приступ? Помимо холодного воздуха. Да,кстати, какты ухитрилась забраться наэту горку, практически таща меня насебе, иизбежать приступа?
        - Уменя хорошие лекарства. Онипредотвращают приступы. Если я веду себя разумно ивовремя принимаю лекарства, могу делатьвсе, чтозахочу. Спускаться набайдарках попорогам, например, - добавила она сулыбкой.
        - Ноэта прогулка покосогору чуть недобила меня, Лилли. Какже это удалось тебе?
        - Уменя только одно объяснение: этосверхъестественная сила вселилась вменя. - Увидев, чтоТирни несреагировал наее шутку, Лилли пояснила: - Когда ты лежал надороге, ая металась вокруг тебя, бегала заодеялом, незнала, куда еще кидаться ичто предпринять, мнепоказалось странным, почему я нечувствую прилива адреналина. Яслыхала, чтотак всегда исовсеми бывает вкризисных ситуациях.
        - Может, утебя был прилив адреналина, ноты просто незаметила.
        - Очевидно, да. Ну,какбы там нибыло, приступ может быть вызван перенапряжением иеще раздражителями типа пыли, плесени, загрязненного воздуха… Здесь ничего подобного нет, особенно взимнее время. Зато есть стресс, - добавила Лилли. - Онможет вызвать приступ. Когда Эми умерла, уменя часто бывали приступы. Отплача. Постепенно они сошли нанет, ноя должна избегать нервных истрессовых состояний. - Онаулыбнулась внадежде, чтоэта улыбка покажется ему безмятежной. - Всеобойдется, яуверена. Ничего страшного небудет, если я пропущу несколько доз.
        Тирни задумчиво посмотрел нанее, потом перевел взгляд надверь.
        - Япойду кмашине изаберу лекарства.
        - Нет! - Лилли схватила его зарукав ивцепилась мертвой хваткой.
        Неиметь подрукой лекарства, когда начнется приступ, было плохо само посебе, ноостаться приэтом вполном одиночестве было куда хуже.
        Вскоре после смерти Эми унее случился приступ ночью. Ееразбудил звук собственного свистящего дыхания, онаначала откашливать мокроту. Ктому моменту, какона вдохнула спасительное лекарство, еедыхательные пути были почти полностью блокированы.
        Этот эпизод так запомнился Лилли, потому что она была одна. Вту ночь Датч невернулся домой. Ондаже непозвонил, непредупредил, чтозадержится. Давно исчерпав запас неубедительных оправданий, онснекоторых пор понял, чтопроще вовсе незвонить, чембормотать втрубку какие-нибудь лживые объяснения.
        Вконце концов Лилли перестала его ждать ипошла спать одна. Тогда она подумала, что, еслибы неуспела вовремя схватиться заингалятор, дляДатча это былбы превосходный урок. Такему инадо! Пусть придет домой иувидит, чтоона задохнулась, пока он где-то развлекался сдругими женщинами.
        Спохватившись, чтоона все еще держит Тирни зарукав, Лилли убрала руку.
        - Тынесможешь добраться домашины ивернуться обратно, тыпросто рухнешь подороге. Тызаблудишься, потеряешь сознание, замерзнешь, ая так иостанусь безлекарств. Намобоим будет только хуже.
        Онтяжело вздохнул:
        - Боюсь, чтоты права. Япойду, только если небудет другого выхода.
        - Если доэтого дойдет, прошу, неуходи, непредупредив меня. - Лилли устыдилась захлестнувших ее чувств, ноей было необходимо объяснить все это ему хотябы длятого, чтобы он несчитал ее неженкой илипаникершей. - Яживу састмой всю жизнь, ноодна мысль отяжелом приступе досих пор приводит меня вужас. Янебоюсь одиночества, пока сомной мой ингалятор наэкстренный случай. Ноего здесь нет. Мненехотелосьбы проснуться, задыхаясь, иобнаружить, чтоя здесь одна, Тирни. Обещаймне!
        - Обещаю, - тихо исерьезно проговорилон.
        Вкамине сместилось полено, выбросив втрубу сноп искр. Лилли отвернулась отТирни, опустилась наколени перед камином иначала ворошить угли заметаллической решеткой.
        - Лилли?
        - А? - она повернула голову. - Что?
        - Чтоты скажешь, если я предложу тебе лечь вместе?

* * *
        Весь вечер Мэри-Ли Ритт отдыхала.
        Хотя это небыло объявлено официально, оназнала - завтра занятий вшколе небудет. Даже еслибы автобусы могли ходить помаршрутам, этобыло исключено, школьному округу пришлосьбы дорого заплатить заобогрев школьных зданий притакой низкой температуре.
        Темнеменее школьный комендант взял себе заправило извещать всех оботмене занятий лишь всамый последний момент, обычно уже утром, зачас допервого звонка. Каклюбой незначительный начальник, онлюбил показывать свою власть иполучал какое-то мелочное удовольствие, недавая людям поспать подольше.
        Вместо того чтобы проверять тетради, хотя это было ее обычное занятие повечерам, Мэри-Ли включила одну извидеокассет, взятых ваптеке. Героиня фильма оказалась пустышкой, герой - хамом игрубияном, лишенным каких-либо достоинств, искупающих недостатки. Единственным положительным моментом была подлинная, некиношная влюбленность, ощущавшаяся наэкране между красивыми молодыми актерами. Даеще песня висполнении Стинга. Такстоитли придираться кдырам всюжете испотыкающемуся диалогу? Да,это непсихологический фильм, ноэто было веселое кино, помогающее отвлечься. Мэри-Ли получила удовольствие.
        Потом она обошла весь дом, проверяя, всюдули погашен свет ивсели двери заперты. Заглянув вкоридор, гдебыли спальни, оназаметила, чтоподдверью Уильяма непробивается полоска света. Должно быть, ондавно уже впостели, подумала Мэри-Ли. Онвсегда рано ложился ирано вставал.
        Оназашла всвою спальню изакрыла дверь, носвет зажигать нестала. Уличный фонарь наискосок отдома давал достаточно света, пробивавшегося сквозь штору, чтобы можно было ориентироваться вкомнате. Мэри-Ли убрала скровати декоративные подушки, откинула пуховое стеганое одеяло. Потом она прошла вванную иначала раздеваться.
        Онанеторопилась, медленно снимала каждую вещь, складывала ее итолько потом принималась заследующую. Всеее тело покрылось гусиной кожей, ноона всеравно нестала спешить.
        Оставшись голой, онасняла резинку, стягивающую волосы вконский хвост, тряхнула головой ипровела пальцами, какгребешком, попрядям пшеничного цвета, которыми втайне гордилась. Ейнравилось ощущать мягкое, чуть щекочущее прикосновение волос кобнаженным плечам.
        Ееночная рубашка висела накрючке надвери. Мэри-Ли наделаее. Рубашка была коротенькая непосезону, ноей нравилось шелковое, богато украшенное кружевами белье, иона носила его круглый год. Ежась отхолода, онапрошла вспальню.
        Онауже забиралась впостель, когда он одной рукой схватил ее заталию, адругой зажал ей рот. Онапопыталась закричать ивыгнула спину впопытке вырваться.
        - Тсс! - прошипел он ей прямо вухо. - Замри, ането мне придется сделать тебе больно.
        Мэри-Ли перестала вырываться.
        - Воттак-то лучше, - прошепталон. - Твой брат спит?
        - М-м-м…
        Онеще сильнее стиснул ее талию икрепко прижал ксвоей груди. Егогорячее влажное дыхание щекотало ей ухо ишею.
        - Яспросил: твой брат спит?
        Онапомедлила, нопотом кивнула.
        - Хорошо. Просто отлично. Делай, какя говорю, итебе небудет больно. Поняла?
        Еесердце отчаянно колотилось, ноона поспешно кивнула.
        - Если я уберу руку ствоего рта, тызакричишь?
        Онаотрицательно покачала головой. Возможно, слишком быстро: оней неповерит.
        - Только попробуй… - зарычалон.
        Мэри-Ли снова покачала головой.
        Онубрал руку.
        - Чтоты сомной сделаешь? - прошепталаона.
        Итогда он показалей.
        12
        Онбольно заломил ей руку заспину иприжал ее ладонь ксвоему обнаженному пенису. Мэри-Ли ахнула. Онсжал ее пальцы вокруг своей возбужденной плоти, заставил двигать рукой вверх-вниз.
        Ихотражение было видно вбольшом французском зеркале-психее, висящем настене напротив кровати. Этостаромодное зеркало досталось ей понаследству отматери, атой отее матери. Овальное стекло было заключено врезную деревянную раму кремового цвета, расписанную розовыми бутончиками.
        Ноничего идиллического небыло всцене, отражавшейся сейчас вего серебристой глубине. Этобыла мерзкая, грубо-эротическая сцена. Втемноте Мэри-Ли струдом различала свое отражение вбелой рубашке. Фигура мужчины словно расплывалась вомраке. Мэри-Ли отчетливо видела лишь натянутую налицо трикотажную шапочку спрорезями дляглаз. Онаскорее чувствовала, чемвидела, еговзгляд, следящий заней взеркале.
        Егопенис уперся прямо вложбинку между ее ягодицами.
        - Опусти рубашку, - шепнулон.
        Онапокачала головой - сперва робко, потом более решительно.
        - Нет!
        Недавая ей опомниться, онстянул бретельки сее плеч, ирубашка сползла набедра, обнажив грудь. Онтотчасже обхватил ее груди обеими руками ипринялся грубо тискатьих.
        Мэри-Ли застонала.
        - Тсс! - свирепо прошипелон.
        Онадоболи закусила нижнюю губу.
        Егорука скользнула вниз поее телу, онпопытался просунуть пальцы ей между ног. Мэри-Ли инстинктивно сжала колени.
        - Раздвиньих.
        - Пожалуйста…
        - Раздвинь.
        Онаразвела ноги напару дюймов.
        - Шире! - Мэри-Ли помедлила, новыполнила приказ. Онпроник внее пальцами. Онавстретилась сним глазами взеркале. Егоглаза горели огнем сквозь прорези маски. - Наколени. Лицом наматрац.
        Опустившись коленями накрай кровати, Мэри-Ли подалась всем телом вперед ивниз, пока неприжалась щекой кматрацу. Онгрубо ощупывал ее горячими руками, головка его пениса тыкалась внее, дразнила ипугала. Потом он вонзился внее.
        Ееруки конвульсивно стиснулись вкулаки, комкая простыню, ееплоть сжалась. Онзастонал ипроник внее еще глубже.
        - Ну,что я стобой делаю? Скажи сама.
        Онаглухо пробормотала свой ответ.
        - Громче!
        Онаповторила это слово, ритмично двигаясь ему навстречу.
        Еготолчки становились все короче, всебыстрее.
        - Тысейчас кончишь, да?
        - Да… - простонала она спрерывистым вздохом.
        Оргазм оставил ее влажной, ослабевшей идобезумия счастливой. Еесобственные спазмы уже начали утихать, когда она почувствовала, каквысвобождение настигло иего. Ондержал ее забедра, авсе его тело пульсировало исодрогалось. Онаснова кончила. Наэтот раз ее оргазм был слабее, ноон оказался неменее насыщающим.
        Отдышавшись, онавытянулась напостели, перевернулась ипотянулась кнему.
        - Этобыло здорово!
        Онзнал все ее фантазии: онасама ему рассказала. Ониневсегда следовали этому сценарию, но, когда это происходило, онавсякий раз бывала ввосторге.
        Онобхватил руками ее груди, потер напрягшиеся соски.
        - Тебе нравится, когда тебя пугают, да?
        - Видимо, да, иначе я непозволилабы тебе пробираться сюда тайком. - Ихгубы слились вдолгом томном поцелуе. Когда поцелуй наконец прервался, онаслюбовью погладила его полицу. - Видел, какую сцену я разыграла вванной?
        - Разве ты нечувствовала, какя затобой наблюдаю?
        - Честно говоря, да. Стоило тебе войти вкомнату, ясразу поняла, чтоты здесь. Мнехотелось растянуть шоу сраздеванием. Знаешь, может, даже потрогать себя.
        - Мнебы этого хотелось, - отозвалсяон.
        - Вдругой раз. Сегодня слишком холодно. Честно говоря, ядаже думала, чтоты непридешь.
        Онпроложил дорожку поцелуев вниз поее телу, потом соскользнул напол ивстал наколени между ее раскинутых бедер. Прижимаясь кней лицом, онпростонал:
        - Янемог неприйти. Немогу я оставаться безэтого.
        Задверью спальни Мэри-Ли Уильям послушал еще несколько минут, апотом, самодовольно улыбаясь, струдом подавляя смешок, нацыпочках прокрался потемному коридору всвою комнату.

* * *
        Вопрос Тирни застал Лилли врасплох. Онаошеломленно уставилась нанего, невсилах ответить.
        - Пожалуй, мнеследовало проявить больше такта, анеогорошивать тебя вот так сразу, - заметилон. - Обычно я нестоль прямолинеен, поверь!
        «Интересно, частоли ему приходится проявлять такт, приглашая женщину впостель?» - подумала Лилли. Впрочем, она-то была уверена, чточастенько. Онатакже несомневалась, чтомало кто изженщин натакой вопрос отвечал ему отказом.
        - Ядолжна чувствовать себя оскорбленной илипольщенной? - Беспечный смех Лилли резанул фальшью даже ее собственный слух. - Почему ты решил, чтоболее тактичный подход поможет тебе меня уговорить?
        - Ктебе неприменимы никакие правила, Лилли.
        - Почемуже?
        - Тыслишком умна ислишком красива.
        - Нууж нет! Максимум, начто я могу претендовать, этопривлекательная, ноуж никак некрасивая.
        - Красивая, поверь! Мневиднее. Стоило тебе войти втот автобус, ясразу подумал: «Какая красивая!»
        Лилли вспомнила, чтовтот день опоздала нанесколько минут ивавтобус вошла последней. Онастояла лицом ковсем остальным, высматривая свободное место. Тирни сидел втретьем ряду уокна. Место ближе кпроходу рядом сним было свободно. Ихглаза встретились. Онаулыбнулась ему вответ, нонеприняла его молчаливое приглашение сесть рядом сним. Вместо этого она прошла мимо изаняла место упрохода наряд сзади.
        Двери закрылись, иавтобус тронулся. Ихпроводник поэкскурсии встал впроходе иприветствовал всех. Онтолкнул десятиминутную речь оправилах безопасности иотом, чтоих ожидает нареке Французская Стерва. Свои неуклюжие шуткион, должно быть, повторял уже втысячный раз. НоЛилли вежливо посмеялась надними, впрочем, какиТирни.
        Когда проводник, исчерпав весь запас своих дорожных шуток инаставлений, селзаспиной уводителя, члены группы принялись оживленно общаться. Тирни повернулся кней:
        «ЯБен Тирни».
        «Лилли Мартин».
        «Радзнакомству, Лилли Мартин».
        - Тыпотрясающе выглядела втот день, - сказал он теперь.
        Лилли понимала, чтоэтот разговор надо прекратить наэтом самом месте. Оннарушал фундаментальные правила, которые она установила, чтобы удержать исебя, иТирни врамках практических дел, чтобы устранить изситуации все личное. Ноона была женщиной: женщине всегда приятно слышать такие слова.
        Лилли удивленно подняла брови.
        - Этовпоходном-то костюме?
        - Никому так неидет черный эластик.
        - Этонеправда, новсе равно спасибо.
        - Тыпредставилась подсвоей девичьей фамилией. Ятолько вовремя своей поездки вКлири узнал, чтоЛилли Мартин, скоторой я познакомился нареке, этомиссис Бертон, жена Датча Бертона, нового шефа полиции, правда, неживущая смужем.
        - Яработаю именно подсвоей девичьей фамилией. Акогда я подала наразвод, тоснова вернулась кней. Ктосказал тебе, чтоя - жена Датча?
        - ГасЭлмер. Тыего знаешь?
        Лилли отрицательно покачала головой.
        - Онуправляет турбазой, гдея останавливаюсь, когда бываю вэтих местах. Любопытный старикан. Обожает поговорить сосвоими гостями. Ясумел спросить его - нотолько так, чтобы это неслишком бросалось вглаза, - незнаетли он некой Лилли Мартин, владеющей коттеджем неподалеку, вгорах.
        - Ион выдал тебе все пополной.
        Тирни усмехнулся.
        - Если Гас ииспытывал какие-то угрызения поповоду сплетен, бутылка бурбона очистила его совесть. Ктому моменту, какона опустела, яузнал все основные факты твоей биографии, включая смерть Эми. Мнемногое стало ясно.
        - Чтоты имеешь ввиду? Чтотебе стало ясно?
        Некоторое время Тирни обдумывал свой ответ.
        - Втот день нареке я заметил, чтостоило тебе рассмеяться, тывсякий раз словно спохватывалась ибыстро умолкала. Твоя улыбка бесследно исчезала, блеск вглазах угасал. Тогда меня это поразило. Яспрашивал себя, чтоэто замеханизм вдруг включается? Чтозаставляет тебя избегать веселья? Тыкакбудто всякий раз напоминала себе, чтонеимеешь права радоваться иполучать удовольствие.
        - Эточистая правда, Тирни.
        - Когда тебе хорошо, тычувствуешь себя виноватой, потому что Эми мертва, аты жива.
        - Тоже самое говорит мой психотерапевт.
        Лилли вдруг испугалась, поняв, чтодлянего она - открытая книга. Казалось, вее сердце длянего неосталось тайных уголков. Даже вдень первой встречи он читал унее вдуше. Онаиспытала облегчение, когда он дал ей возможность открыто поговорить осмерти Эми, ноего прозорливость скорее огорчилаее, чемобрадовала.
        Тирни опустился наковер укамина рядом сней.
        - Сегодня, когда ты сама рассказала мне осмерти Эми, яувидел втебе ту самую печаль, которую заметил втот день нареке.
        - Прости меня.
        - Зачто?
        - Печаль вызывает улюдей ощущение неловкости.
        - Может, удругих, нотолько неуменя.
        - Икакты объясняешь это? - поинтересовалась Лилли.
        - Явосхищаюсь тем, какты справляешься сосвоим горем.
        - Мнеэто невсегда удается.
        - Главное, тынедала горю сломить себя. - Тирни недобавил: «Вотличие оттвоего мужа», хотя имел ввиду именно это.
        - Какбы то нибыло, убитые горем люди - несамая приятная компания.
        - Яже еще здесь.
        - Акудаж ты денешься? Мытут застряли, незабыл?
        - Янежалуюсь. Поправде говоря, ядолжен сделать признание. Ярад, чтомы оказались здесь наедине, отрезанные отвсего мира. - Егоголос понизился дополушепота. - Этот разговор начался свопроса.
        - Нет, янебуду спать стобой.
        - Выслушай меня, Лилли. Мыможем сберечь тепло, даже увеличитьего, если разденемся иляжем вместе подгрудой одеял. Тепло наших тел поможет нам обоим согреться.
        - Гм… понятно. Тыэто предлагаешь исключительно вцелях выживания.
        - Неисключительно. Процентов насемьдесят пять.
        - Аменя смущают какраз остальные двадцать пять процентов.
        Тирни протянул руку ивзял вкулак прядь ее волос, ноотпустил несразу, нетак, кактогда, вмашине, апропустил шелковистую прядь между пальцев.
        - Яхотел тебя стого самого дня. Стоитли тратить время нанедомолвки, когда я абсолютно уверен, чтоты тоже обэтом знала стого самого дня? Яхочу спать стобой. Но - иэто важно - ничего неслучится, пока я небуду уверен, чтоты тоже этого хочешь. Мыбудем прижиматься друг кдругу только ради тепла. - Тирни разжал пальцы, ипряди волос скользнули между ними, кактоненькие ручейки. Онснова поднял нанее глаза. - Яклянусь.
        Глядя ему вглаза, услышав искренность вего тихом голосе, Лилли поверила, чтоон сдержит слово. Ну… почти поверила. Егопризнание втом, чтоон ее хочет, вопреки ее словам, вопреки ее рассудку, волновалоее.
        Бену Тирни можно было доверять, ноона недоверяла ситуации. Лилли попыталась вообразить себя иТирни водной постели, раздетыми, нупочти раздетыми, прижимающимися друг кдругу, чтобы согреться, нобезвсяких сексуальных поползновений. Кому он голову морочит? Себе? Нуда, может быть. Нотолько неей.
        Конечно, небо нерухнет, если они уступят взаимному влечению. Еесобственное тело всеми своими чувственными импульсами приветствовало эту идею, давало ей зеленый свет. Ноона знаетего… сколько? Считая тот день нареке, онавобщей сложности провела вобществе Тирни часов пятнадцать. Даже впродвинутом двадцать первом веке полнейшей сексуальной свободы такой темп представлялся ей слишком стремительным.
        Что, всущности, онаонем знает? Чтоон хорошо умеет слушать ипрекрасно пишет статьи вжанре «путевые заметки». Готовали она нафизическую близость смужчиной, окотором практически ничего незнает? Женщины помоложе назвалибы ее старомодной трусливой недотрогой. Сама Лилли предпочитала считать себя разумной иосмотрительной.
        - Нет, Тирни. Мойответ: «Нет».
        - Ладно. - Опять он взглянул нанее сэтой кривоватой полуулыбкой. - Честно говоря, еслибы мы поменялись ролями, ябы тоже себе недоверял. - Онвстал. - Переходим кплануБ. Надо закрыть все вентиляционные ходы вспальне ивванной, вообще закрыть оба помещения инаходиться только вэтой комнате. Здесь есть резерв тепла. Ямогу принести матрац скровати иположу его длятебя ближе ккамину. Ябуду спать наодном издиванов, набезопасном расстоянии - метра вполтора оттебя. Ноесли тебя смущает даже такая близость, скажи, япойму.
        Лилли поднялась наноги иотряхнулась:
        - План Б кажется мне вполне разумным.
        - Отлично! Приступаю кпрактическому воплощению плана. - Сэтими словами Тирни направился вспальню.
        - Тирни?
        Оностановился иповернулся кней.
        - Спасибо, чтопринял мое решение бездолгих споров. Тывел себя ужасно мило.
        Тирни выждал несколько мгновений, потом вдва широких шага сократил расстояние между ними.
        - Явовсе нетак мил.
        13
        - Тыкогда-нибудь читал книгу пророка Иеремии, Филин?
        - Иеремии? Нет, сэр. Нето чтоб сначала доконца. Только избранные стихи.
        Старший спецагент Бегли закрыл Библию. Ончитал ее напротяжении последних десяти миль, напреодоление которых спецагенту Уайзу потребовалось чутьли недва часа.
        - Иеремия был истинно божьим человеком.
        - Да,сэр.
        - Иегова послал его открыть людям истину, которой они незнали ипредпочлибы никогда незнать.
        УФилина было довольно смутное представление оветхозаветных пророках, поэтому он неопределенным хмыканьем выразил свое согласие соценкой Бегли.
        - Видишьли, оних убивает.
        Отчаянно стараясь удержать автомобиль надороге иодновременно следить замыслью Бегли, Филин мысленно спросил себя, ккому относится вышеупомянутое местоимение «он»: кпророку, кИегове иликнеизвестному злоумышленнику, терроризирующему округ Клири. Онрешил, чтотретий вариант самый верный.
        - Вы,скорее всего, правы, сэр. Хотя, если он ограничивает свои действия этим районом - анам пока неудалось связать данный случай счем-либо вдругих частях страны, - можно предположить, чтокэтому времени какие-то останки уже должны быть найдены.
        - Черт, даты посмотри наэтот район! - Бегли потер рукавом расписанное морозным узором стекло, чтобы лучше видеть пейзаж заокном. - Сотни квадратных миль сплошных лесов. Пересеченная местность, кругом горы. Каменистые русла рек. Пещеры. Даже дикая природа наего стороне. Может, онскармливает этих девчонок медведям, откуда нам знать?
        Последнее замечание вызвало уФилина отрыжку. Онощутил вгорле горьковато-кислый привкус последней выпитой чашки кофе.
        - Будем надеяться, чтонет, сэр.
        - Район заселен весьма негусто. Тотсукин сын, который бомбил Олимпийский парк вАтланте, прятался тут годами, пока его ненашли. Нет, Филин, еслибы я убивал молодых женщин, явыбралбы какраз такой вот дикий край длямоих охотничьих угодий. Этоон? - спросил Бегли, указывая вперед.
        - Такточно, сэр.
        Ещеникогда вжизни Филин небыл так счастлив прибыть кместу назначения. Всюночь он вел машину подорогам, больше приспособленным длясаней. Стоило им немного отъехать отШарлотта, какнаодной изразвилок они наткнулись намашину дорожной полиции, блокирующую въезд нашоссе. Офицер вылез измашины исделал знак Филину сдать назад. Бегли приказал ему недвигаться.
        Патрульный подошел кним ссердитым криком:
        - Тычто, ослеп? Невидишь, чтоя тебе машу? Сюда нельзя. Дорога закрыта.
        Филин опустил стекло. Бегли наклонился через него ипредъявил патрульному свое удостоверение, объяснил, чтоони преследуют преступника, вступил вспор, надавил набеднягу своим чином инаконец пригрозил столкнуть его гребаную патрульную машину сэтой гребаной дороги, еслион, матьего, неуберет ее кчертовой матери сиюже минуту. Патрульный убрал машину.
        Филин сумел въехать наавтостраду, несвалившись вкювет, номышцы его шеи, плеч, спины стянуло узлами, которые так инерасслабились досамого конца. Авот Бегли какбудто инезамечал опасности. Или, может быть, доверял шоферскому искусству Филина больше, чемсам Филин.
        Бегли позволил своему подчиненному лишь две остановки, чтобы выпить кофе иперекусить, причем икофе, изакуску они взяли подороге изпищевого автомата вмашину. Вовторой раз Филин воспользовался туалетом иеле успел застегнуть ширинку, услышав из-за двери окрик Бегли, чтоим надо поторапливаться.
        Рассвет почти неразогнал темноты. Густые тучи низко обложили небосклон, снег итуман уменьшили видимость донескольких футов. УФилина болели глаза отнапряжения, емупостоянно приходилось вглядываться вперед, хотя он почти ничего невидел перед радиатором. Скорость непревышала пятнадцати миль вчас: превышение обернулосьбы самоубийством. Ледяной дождь, хлеставший весь вчерашний день, перешел вгустой снегопад. Засвои тридцать семь лет Филин ниразу невидел такого.
        Перед встречей сБеном Тирни он хотелбы принять душ, побриться, выпить пару кружек кофе исъесть горячий, очень горячий иплотный завтрак. Ноеще надальних подступах кКлири Бегли приказал ему ехать прямо натурбазу наокраине города.
        Туристская база «Уистлер-Фоллз» представляла собой набор коттеджей, разбросанных поберегу озера, вкоторое сгор низвергался водопад. Узабора, окружавшего игровую площадку, намело высокие сугробы. Изтрубы нададминистративным зданием поднимался дым, и, если несчитать этого единственного признака присутствия человека, пейзаж можно было считать безжизненным.
        Филин осторожно свел седан сшоссе, моля бога, чтобы колеса попали наподъездную аллею. Подслоем снега ее небыло видно.
        - Которыйего? - спросил Бегли.
        - Номер восемь. Самый ближний козеру, - пояснил Филин.
        - Онвсе еще тут числится?
        - Поданным навчерашний вечер. Ноего «Чероки» здесь нет, - разочарованно заметил Филин. Только перед одним изкоттеджей был припаркован автомобиль, практически похороненный подснегом. Следов шин наснегу небыло видно. - Может, справимся уменеджера?
        - Зачем? - удивился Бегли. - Яотсюда вижу, чтодверь коттеджа номер восемь приоткрыта, специальный агент Уайз. Держу пари, если мы постучим, намсразу откроют.
        Филин взглянул нанего визумлении.
        - Но,сэр, если этоон, мыже нехотим, чтобы парень сорвался скрючка из-за нарушения его гражданских прав.
        - Если этоон, янарушу его гражданские права пулей вбашку, нонедам ему сорваться скрючка накаком-то процедурном дерьме.
        Филин запарковал машину перед коттеджем номер восемь. Приятно было потянуться иразмяться, выйдя измашины, хотя он тутже провалился вснег пощиколотку. Ответра унего перехватило дыхание, емупоказалось, чтоего глаза мгновенно замерзли ипревратились вледышки, нозато он получил возможность выпрямить спину ипрогнуться, аэто искупало все остальные неудобства.
        АБегли вродебы инезамечал нислепящего снега, николючего ледяного ветра. Онпротопал дорогу вснегу досамого крыльца, поднялся поступенькам наверанду, завернул заугол квходной двери, кстати, совершенно невидной сподъездной аллеи, и, обнаружив, чтоона заперта, бесцеремонно вставил вэлектронный замок карточку. Через секунду они сФилином были уже внутри.
        Здесь было теплее, чемснаружи, новсе-таки дотого холодно, чтоих дыхание облачком вырывалось изорта. Угли вкамине подернулись пеплом иостыли. Вкухоньке, примыкающей кжилой комнате, было чисто, всяеда убрана. Вымытая посуда, оставленная всушилке, давно высохла.
        Бегли медленно повернулся накаблуках, вбирая всебя детали обстановки.
        - Похоже, егодавно уже здесь нет. Оннеуехал насвоем «Чероки» этим утром, иначе мыбы видели какие-то следы наснегу. Есть идеи насчет того, гдемистер Тирни провел ночь, Филин?
        - Никаких, сэр.
        - Какнасчет подружки изместных?
        - Насколько мне известно, таких нет.
        - Родственники?
        - Нет, вэтом я твердо уверен. Онбыл единственным ребенком. Родители умерли.
        - Тогда где, черт побери, онпровел ночь?
        Инаэтот вопрос уФилина небыло ответа.
        Онпоследовал заБегли вспальню.
        Окинув беглым взглядом помещение, старший спецагент Бегли указал надвойную кровать.
        - Миссис Бегли сочлабы, чтокровать застелена небрежно. Онасказалабы, чтотак застилает кровать мужчина. Если он вообще ее застилает.
        - Да,сэр.
        Филин был мужчиной, ноникогда неоставлял кровать незастеленной. Ондаже всегда проверял, ровноли спускаются края покрывала. Более того, онникогда неоставлял посуду всушилке: онвытирал ее полотенцем иубирал вкухонный шкаф. Онсистематизировал свои компакт-диски поалфавиту, нонепоназваниям песен, апофамилиям иименам исполнителей, искладывал чистые носки вящик поцвету: отсветлых ктемным, слева направо.
        Ноон скорее далбы отрезать себе язык, чемпосмел противоречить мнению миссис Бегли.
        Вотличие отжилой комнаты, комната, вкоторой Тирни спал, выглядела обжитой. Вуглу была брошена пара забрызганных грязью ковбойских сапог. Посреди комнаты валялся открытый рюкзак, изкоторого вываливались предметы одежды. Письменный стол подокном был завален журналами. Филин поборол всебе желание выровнятьих, пока просматривал глянцевые обложки.
        - Порнография? - подозрительно осведомился Бегли.
        - Приключения, спорт, туризм, здоровье. Длятаких изданий он пишет, сэр.
        - Вотдерьмо, - вголосе Бегли послышалось разочарование. - Судя потой комнате, можно подумать, чтоуТирни бзик начистоту ипорядок.
        - Чтосоответствует психологическому портрету разыскиваемого нами злоумышленника. - Филин сообразил, чтовыдает свою собственную одержимость чистотой ипорядком.
        - Верно. Ноэто… черт побери, - проворчал Бегли. - Этопохоже накомнату моего старшего сына. Таккоторый изних Тирни? Гребаный псих илиименно то, начто он похож? Нормальный парень, любитель туризма, укоторого встает безвсяких там пособий поонанизму?
        Вопрос был риторический, иэтому можно было только радоваться, потому что определение порнографии как«пособия поонанизму» лишило Филина дара речи.
        Дверь стенного шкафа была открыта. Бегли заглянул внутрь.
        - Спортивный стиль, нокачество хорошее, - заметилон.
        - История его кредитной карты это подтверждает. Оннеходит вмагазины, гдеторгуют соскидками.
        Бегли повернулся ивышел изспальни. Онстремительно пересек жилую комнату иоткрыл дверь вовторую спальню, нозамер, несделав идвух шагов.
        - Есть, Филин!
        Филин бросился кнему итоже остановился воткрытых дверях.
        - Вотэто да! - тихо присвистнулон.
        Кстене надстолом были приклеены скотчем фотографии пяти пропавших женщин. Филин сообразил, чтоэто кухонный стол, перенесенный сюда изкухни. Онинезаметил его отсутствия накухне, пока неувидел стол здесь.
        Настоле стоял персональный компьютер илежал целый ворох печатных материалов. Газетные заметки опропавших женщинах из«Клири Колл» были скреплены вместе, какизаметки издругих изданий, печатавшихся вразных местах, даже таких далеких, какРоли иНэшвилл. Некоторые абзацы были помечены цветными маркерами.
        Были здесь ибольшие, такназываемые «адвокатские» блокноты сжелтой линованной бумагой. Некоторые заметки были вымараны, другие подчеркнуты илипомечены длядальнейшего рассмотрения илизапоминания. Всего было пять скоросшивателей, поодному накаждую изпропавших женщин, ивкаждом содержались заметки, написанные отруки, вырезки изгазет, фотографии собъявлений опропавших безвести илиизпрессы.
        Ивсякий раз, когда встречалось упоминание онеизвестном похитителе, онобыло подчеркнуто синим маркером.
        Бегли указал наодну такую пометку.
        - Синий.
        - Яобратил наэто внимание, сэр.
        - Егофирменный цвет.
        - Похоже нато.
        - Стех пор какон взял Торри Ламберт.
        - Да,сэр.
        - Компьютер…
        - Наверняка закодирован итребует пароля пользователя.
        - Сможешь расколотьего, Филин?
        - Я,безусловно, попытаюсь, сэр.
        - Та-а-ак, стоять смирно, ането обоим бошки снесу кчертовой матери! - Голос звучал какработающая нахолостом ходу бетономешалка. - Руки вверх! Поворачиваемся медленно иплавно. Очень медленно иплавно.
        Бегли иФилин выполнили приказ изаглянули прямо всдвоенные стволы дробовика.
        Заговорил Филин:
        - Здравствуйте, мистер Элмер! Выменя неузнаете? ЯЧарли Уайз.
        Онстоял посреди комнаты, вскинув дробовик кплечу. Когда Филин назвал его поимени, онприщурился, словно прицеливаясь. Лицо унего было красное исморщенное, каквиноградина, слишком долго пролежавшая насолнце. Нанем была старая, побитая молью лыжная шапочка, из-под которой выбивались клочки редких волос, такихже грязно-белых, какиего кустистая жесткая борода. Губы, густо измазанные табачной жижей, растянулись вулыбке, обнажив почти беззубые десны. Зубов было ровно три.
        - Матерь божья! Даяж вас чуть непристрелил. - Онопустил дробовик. - Выприехали отдать мистеру Тирни его премию?
        Филину пришлось напрячься, чтобы вспомнить имже самим придуманную историю, объясняющую его интерес кБену Тирни.
        - Э-э-э… нет, несовсем. Этоспециальный агент Бегли. Мы…
        - Гас? Тытам? - послышался голос.
        - Очерт… - протянул Гас Элмер. - Яж полицию вызвал. Думал, кто-то сюда забрался, хочет спереть вещи мистера Тирни, пока его нет.
        Бегли испустил пулеметную очередь ругательств себе поднос.
        Полицейский просунул голову вовходную дверь и, сжимая вруке пистолет, слюбопытством оглядел агентов ФБР.
        - Этоворы?
        - Мыневоры! - Филин поголосу Бегли понял, чтотому осточертел весь этот балаган ион собирается взять ситуацию подконтроль. Онтолкнул Филина вперед иплотно закрыл дверь вовторую спальню, чтобы остальные двое неувидели их находки. - Мыагенты ФБР, - продолжал Бегли, - ия просилбы вас зачехлить оружие, пока вы кого-нибудь незастрелили. Например, меня.
        Полисмен был молод, пооценке Филина, емунебыло еще итридцати. Взгляд подкодовым названием «яйцерезка», брошенный нанего старшим спецагентом Бегли, привел парня всмятение. Только спрятав пистолет вкобуру, онвспомнил, чтонадо поинтересоваться их удостоверениями. Онипредъявили документы.
        Удостоверившись, чтоони те, закого себя выдают, ончетко отсалютовал:
        - Харрис, полиция Клири.
        Наполях его форменной шляпы таял снег. Егоформенные штаны были заправлены ввысокие резиновые сапоги. Короткая кожаная куртка изстриженой овчины была ему явно маловата ижала подмышками, поэтому он немог нормально опустить руки пошвам.
        ГасЭлмер почесал бороду, глядя наФилина.
        - Выагент ФБР? Бездураков?
        - Бездураков, - ответил заФилина Бегли.
        - Ичто вам тут надо? Чтовам надо отмистера Тирни?
        - Поговорить.
        - Очем? Егоарестуют иличто? Чтоон сделал?
        - Ятоже хотелбы это знать, - сказал Харрис. - Выпредъявите ему ордер наарест?
        - Ничего подобного. Унас просто есть кнему несколько вопросов.
        - Несколько вопросов. - Харрис задумался, ссомнением переводя взгляд содного надругого. - Аувас есть ордер наобыск этих помещений?
        «Нетакой уж он зеленый», - подумал Филин.
        Бегли пропустил вопрос мимо ушей.
        - Фамилия вашего шефа Бертон? - спросилон.
        - Такточно, сэр. Датч Бертон.
        - Гдемне его найти?
        - Прямо сейчас?
        Этобыл дотого идиотский вопрос, чтоБегли неудостоил его ответом. Нашкале времени старшего специального агента Бегли небыло иных делений, кроме «прямо сейчас».
        Осознав свой грубый промах, Харрис пробормотал:
        - Ну… я только что слышал порации, чтошеф едет кКэлу Хокинсу - Хокинс унас посыпает город песком вгололедицу - иотвезет его в«Аптеку Ритта» выпить кофе.
        - Филин, тызнаешь, где«Аптека Ритта»? - спросил Бегли. Филин кивнул. Бегли повернулся кХаррису. - Передайте шефу Бертону, чтоя хотелбы присоединиться кнему в«Аптеке Ритта» через полчаса. Ясно?
        - Яему передам, ноему срочно нужно…
        - Унего нет ибыть неможет более важных дел. Передайтеему, чтоя так сказал.
        - Да,сэр, - ответил Харрис. - Авсе-таки, какнасчет ордера?
        - Позже. - Бегли пальцем поманил ксебе молодого офицера, итот затопал кнему. Вотличие откуртки, сапоги унего были, видимо, наразмер больше, чемтребовалось. Бегли наклонился кнему иторопливо заговорил вполголоса: - Когда будете передавать мое сообщение шефу Бертону пополицейской рации, скажите только одно: намсним необходимо повидаться сегодня утром. Никаких имен неупоминайте. Ясно? Речь идет оделе сверхсрочном исверхсекретном. Конфиденциальность жизненно необходима. Могу я рассчитывать наваше умение держать язык зазубами?
        - Безусловно, сэр. Японимаю.
        Харрис снова отсалютовал ивыбежал изкоттеджа.
        Когда Филина переводили вотделение ФБР вШарлотте, онобрадовался возможности поработать подначалом знаменитого директора этого подразделения, нодосих пор ему неприходилось работать сБегли непосредственно. Этодело стало дляФилина первым шансом увидеть своего шефа вделе, понаблюдать заего приемами, снискавшими ему славу живой легенды, причем каксреди агентов, такисреди преступников. Сослуживцы учились унего. Нарушители закона тоже учились унего, нолишь себе нагибель.
        Хотя он никогда нерассказывал освоей службе наБлижнем Востоке, знающие люди говорили, чтооднажды Бегли, захваченный вплен вИраке еще приСаддаме Хусейне иобвиненный вшпионаже против режима, красноречием добился избавления отвиселицы длясебя итрех своих подчиненных. Хотя занимались они нечем иным, какшпионажем, тоесть сбором разведданных, Бегли ухитрился убедить иракские власти, чтоони взяли нетех, чторечь идет обошибочной идентификации, чторасплата заплохое обращение сними, причинение вреда здоровью илисмерть будет страшной.
        Через пять дней после захвата четверка покрытых пылью иумирающих отжажды мужчин ввалилась ввестибюль отеля «Хилтон» вцентре Багдада, квеликому изумлению коллег, дипломатов ижурналистов, ужесчитавших их мертвыми.
        История обрастала подробностями прикаждом пересказе, ноФилин несомневался, что, посути, вней все верно. Бегли был человеком кристально честным, ноприэтом обладал душой иумом мошенника высшей пробы. Онфеноменально умел манипулировать людьми.
        Оннесообщил юному Харрису ничего существенного, нопольстилему, сделав причастным ких «сверхсрочному исверхсекретному делу», итем самым заставил его забыть, чтоуних нет ордера наобыск ичтоих, всущности, застали наместе преступления - вторжение совзломом, какниповернуть, нарушение серьезное.
        Бегли также подчеркнул, чтоХаррис должен связаться сосвоим шефом бездальнейших проволочек, итем самым избавился отнего. Этодавало им возможность допросить Гаса Элмера безпосторонних.
        - Янеотказалсябы отчашки кофе, аты, Филин? - вдруг сказал Бегли. - Мистер Элмер, вынепротив, если мы злоупотребим вашим гостеприимством?
        Старик недоуменно прищурился.
        - А?
        - Увас есть кофе? - перевел Филин.
        - А,да, есть. Инатоплено отлично. Осторожней наступеньках. Поскользнетесь, какнасоплях.
        Через несколько минут они уже восседали вкреслах-качалках срешетчатыми спинками перед потрескивающим вкамине огнем. Вботинках уФилина таял снег, ноги унего промокли изамерзли, емухотелось их отпилить. Онпротянул их какможно ближе когню.
        Кофейные кружки, которые предложил им Гас Элмер, были все втрещинах ивпятнах, какего три зуба, нозато сам кофе оказался крепким, обжигающе горячим ичудесным навкус. Аможет быть, онтолько показался Филину чудесным, потому что ему досмерти хотелось кофе.
        Хотя Гас Элмер буквально умирал отжелания принять участие врасследовании ФБР, онсообщил им ненамного больше, чемФилин успел выкачать изнего раньше. БенТирни был тихим иприятным гостем, платежи поего кредитной карте всегда проходили безотказно. Егоединственная странность заключалась втом, чтоон категорически отказывался отуслуг уборщицы, работавшей натурбазе, иона никогда неубирала вкоттедже, который он занимал. Агентов эта странность неудивила: онаобъяснялась тем, чтоони обнаружили вовторой спальне.
        - Ну,других закидонов унего нет, такчто мне грех жаловаться, - подытожил Гас. - Помне, таклучше его гостя нет. Всегда оставляет коттедж вхорошем состоянии, свет выключает, отходы складывает вбак икрышкой закрывает, чтобы медведи да еноты их непотаскали. Авдень выписки кполудню его уже нет вкоттедже. Дауж, правила он соблюдает, этоточно.
        - Весьма внушительный трофей, мистер Элмер, - заметил Бегли, указывая наголову оленя сраскидистыми рогами, прикрепленную ккаменной стене надкамином. - Ваша работа?
        Этобыла фирменная тактика Бегли. Вовремя допроса он время отвремени бросал какую-нибудь неотносящуюся кделу реплику. Онутверждал, чтоэто способствует спонтанности ответов. Внезапно переключаясь напосторонние предметы, оннедавал человеку, которого допрашивал, возможности предугадать следующий вопрос имысленно подготовиться кответу. Таким образом, ондобивался «непричесанной» реакции приответах насущественные вопросы.
        - Мистер Тирни когда-нибудь говорил свами оженщинах?
        Элмер, занятый созерцанием своего охотничьего трофея, повернул голову иозадаченно взглянул наБегли.
        - Окаких еще женщинах?
        - Оженах, бывших женах, подружках, любовницах? - Понизив голос, Бегли добавил: - Онкогда-нибудь упоминал освоей сексуальной жизни?
        Старик усмехнулся.
        - Неприпоминаю. Ауж ябы такого незабыл. Якак-то раз спросилего, неприедетли кнему его хозяйка, аон говорит, нет, втом смысле, чтоон вразводе.
        - Акаквы думаете, оннормальный?
        Устарика сам собой открылся рот.
        - Тоесть вы мне хотите сказать, чтоон извращенец? Он?
        - Унас нет причин подозревать, чтоон гомосексуалист, - ответил Бегли. - Но,согласитесь, этонесколько странно, чтотакой красавец, дапритом холостяк, ниразу неупомянул привас опрекрасном поле.
        Иопять Филин ощутил невольное восхищение. Бегли совершенно незаметно прощупывал память Гаса Элмера. Онточно рассчитал, чтоЭлмер окажется гомофобом. Такой, какон, нехотелбы, чтобы его постоянный клиент, скоторым он сдружился, оказался таким мужчиной. Теперь, если Тирни хоть раз упоминал женское имя вразговоре, старый Элмер мозги себе сломает, новспомнитего.
        - Вотя тут подумал, - сказал Элмер, задумчиво ковыряя мизинцем вухе, - ивспомнил: было такое дело. Вотпрям позавчера дело было: спрашивал он меня проту девчонку, чтопоследняя пропала.
        - Можно мне налить еще чашку? - Недожидаясь ответа, Бегли встал иподошел ккофеварке настоле.
        - Приходит он сюда, вприемную, газету забрать, асам просматривает первую полосу. Яиговорю: «Вотвы меня спросите, такя вам скажу: видать, много нагрешил этот город, разбог наслал нанас какого-то психа ненормального». Аон мне говорит, чтоему жаль родителей этой девочки. Через что им приходится пройти, ивсе такое.
        Бегли вернулся вкресло-качалку, дуянасвой кофе.
        - Превосходный кофе, мистер Элмер. Специальный агент Уайз, прошу вас записать марку кофе.
        - Разумеется.
        - Яхотелбы захватить немного вШарлотт длямиссис Бегли. Этовсе, чтосказал мистер Тирни опропавшей девушке?
        - Дайте подумать. А,да, - оживился старик, - он сказал, чтовидел ее какраз задень доисчезновения.
        - Онсказал, гдеон ее видел? - спросил Филин.
        - Вмагазине, гдеон покупает себе снаряжение. Зашел туда купить себе пару носков, аона сидела закассой. Онаему чек пробила.
        - Икогдаже это было?
        - Когда он был вмагазине? Неговорил. Сложил газету, взял карту иговорит, чтобудет подниматься навершину. Яему говорю: «Глядите, - говорю, - какбы вас медведь незадрал». Аон засмеялся иговорит, чтопостарается, ипотом, говорит, разве они неспят вэто время года? Купил парочку этих, ну, батончиков смюсли вон втом автомате иушел.
        - Онкогда-нибудь упоминал одругих пропавших женщинах?
        - Не-а. Что-то неприпоминаю… - Вдруг Элмер оборвал себя наполуслове. Онсхитрым прищуром покосился наБегли, потом перевел старчески слезящиеся глаза наФилина, который тутже придал своему лицу непроницаемое выражение. Когда Элмер вновь перевел взгляд наБегли, Филин вздохнул соблегчением. - Думаете, этомистер Тирни ворует женщин?
        - Вовсе нет. Мыпросто хотим поговорить сним икое-что уточнить, чтобы вычеркнуть его изсписка возможных подозреваемых.
        Бегли говорил совершенно бесстрастно, нопровести Гаса Элмера ему неудалось. Старик покачал головой, почесал грудь подбородой.
        - Вотуж никогдабы неподумал, чтоон натакую гнусность способен.
        Филин подался вперед всем телом.
        - Онкогда-нибудь ввашем присутствии отпускал уничижительные замечания оженщинах?
        - Как-как? Уничтожительные?
        - Нет, уничижительные. Всмысле, неодобрительные илинелестные.
        - А-а. Насчет женщин?
        - Оженщинах вообще илиокакой-нибудь женщине вчастности, - уточнил Филин.
        - Данет, яж говорю, онтолько раз изаговорил… - Опять Элмер смолк, достал пустую жестянку из-под газировки исплюнул внее. - Погодите. Одну минуточку. Якое-что вспомнил. - Онзакрыл глаза. - Да,теперь припоминаю. Прошлой осенью дело было. Сидели мы вон там, наверанде, любовались листвой. Вотон иговорит, нехочули я выпить. Аяему: почемубы инет? Согреться, понимаете, ато осенний воздух, он, знаете… пробирает. Итут уж незнаю как, атолько зашел унас разговор проДатча Бертона.
        - Шефа полиции? - удивился Филин.
        - Вот-вот. Датча тогда только назначили шефом, всего смесяц как, небольше, вотмы смистером Тирни итолковали, какон ну вроде отхватил кусок непозубам: всеэти пропавшие женщины, ивсе такое.
        - Ичтоже именно сказал мистер Тирни?
        - Даничего. Только это. - Элмер опять сплюнул вжестянку, вытер рот тыльной стороной ладони иулыбнулся им. - Вотвы меня спросите: онбольше интересовался женой Датча. Теперь уже бывшей женой.
        Бегли бросил взгляд наФилина, словно хотел убедиться, чтотот слушает внимательно.
        - Ачто насчет нее?
        - Похоже, мистер Тирни познакомился сней прошлым летом. - Ухмылка Гаса Элмера стала еще шире. Онкакбудто почувствовал облегчение. - Вотчто я вам скажу: онточно негомик. Вотвы меня спросите, онпрямо-таки втрескался вбывшую Датча.
        Бегли перестал покачиваться вкресле.
        - Втрескался?
        Старик разразился хриплым хохотом.
        - Унего нанее встает, авы уж какхотите называйте.
        14
        Лилли проснулась отхолода. Онанесразу сообразила, гденаходится. Полностью одетая, оналежала подтремя одеялами, подтянув колени кгруди, ноотпробирающего докостей холода это неспасало.
        Оналежала лицом ккамину, нокамин больше негрел. Угли, которые тлели, когда Тирни выключил свет, давно превратились взолу. Лилли откинула одеяло отлица ивыдохнула через рот. Еедыхание образовало облачко белого пара.
        Должно быть, цистерна спропаном опустошилась где-то посреди ночи. Теперь камин станет дляних единственным источником тепла. Надо встать иподбросить поленьев вкамин, разжечь огонь. Движение поможет ей согреться. Ноона никак немогла заставить себя покинуть относительное тепло постели.
        Вкомнате все еще было темно, тусклый серый свет еле пробивался из-за занавесок. Ветер ничуть неослаб совчерашнего вечера. Тоидело раздавался стук обледенелых сучьев покрыше. Идеальный день, чтобы поваляться впостели.
        Пожалуй, надо было соглашаться напредложение Тирни. Прими она тогда это предложение, возможно, ейбы непришлось сейчас дрожать отхолода.
        Нет-нет, онаприняла правильное решение. Такая близость, даеще вусловиях полной изоляции, осложнилабы ситуацию бесповоротно. Онаибезтого осложнилась простым поцелуем.
        Простым? Нууж нет.
        Онбыл захватывающим, хотя икоротким. Тирни сразуже ее отпустил. Повернувшись кней спиной, онпродолжил разговор какнивчем небывало, словно никакого поцелуя небыло. Онсказал, чтотеперь может лечь спать безособого риска, таккакпосле сотрясения мозга прошло уже несколько часов.
        Стараясь держаться также естественно, Лилли признала его правоту.
        Онеще раз предложил ей поесть, ноона отказалась. Тирни кусок тоже нелез вгорло.
        Онпредложил ей первой воспользоваться ванной. Пока она была вванной, онперетащил матрац скровати вгостиную.
        Ктому времени, какон вышел изванной, онауже свернулась клубочком пододеялами. Тирни погасил свет илег надиван, набросив насебя оставшиеся, правда, вменьшем количестве, чемуЛилли, одеяла.
        Целый час Лилли немогла заснуть инесомневалась, чтоон тоже неспит. Более того, онадумала, чтоТирни так инеуснул, когда ее наконец сморил сон. Всеэто время - стого момента, какон погасил свет, идотого, какона заснула, - Лилли пролежала втревожном ожидании. Чего? Онасама незнала.
        После поцелуя напряжение между ними возросло так, чтоего можно было резать ножом. Разговор начал спотыкаться. Ониперестали встречаться взглядами, зато стали чрезмерно вежливы друг сдругом.
        Напрасно они так старались сделать вид, чтопоцелуя какбы инебыло. Ужлучшебы посмеялись, ужлучшебы сказали что-то вроде: «Уф! Наконец-то сэтим покончено. Ну,теперь, когда наше любопытство удовлетворено, можно успокоиться изаняться вопросами выживания».
        Вместо этого они сделали вид, чтоничего непроизошло. Каждый боялся ошибиться, сказать илисделать что-то такое, чтомоглобы разрушить хрупкое равновесие. Ивот кчему это привело: после их наигранных инеуклюжих попыток проигнорировать поцелуй Лилли стала ждать, чтовот сейчас Тирни скажет «Ерунда все это», соскочит сдивана изаберется кней наматрац, пододеяла. Потому что это был непросто поцелуй. Этобыла прелюдия.
        «Яненастолько цивилизован», - сказал он тогда.
        Ещемиг, ивот он уже обхватил ее лицо своими сильными руками - она любовалась ими весь вечер - иприжался губами кее губам. Ниминуты неколебался иразрешения неспросил. Оннеказался нивиноватым, ниробким. Нивмалейшей степени! Стой минуты, каких губы соприкоснулись, егорот был требовательным ижадным.
        Онрасстегнул ее пальто исунул руки внутрь. Егоруки обвились вокруг нее, онслегка согнул колени ипритянул ее ксебе икрепко прижал. Одно это безвсяких слов говорило: «Яхочу тебя».
        Теплая, текучая волна желания прихлынула кее животу ибедрам. Какое это было блаженство - вновь ощутить прилив чувственности! Никакое вино, никакой наркотик немогли его вызвать илизаменить. Никакое другое волнение немогло сравниться сэтим пьянящим, щекочущим ощущением сексуального желания.
        Боже, какдавно сней этого небыло! Ужточно стех пор, какЭми умерла. Ниунее, ниуДатча просто небыло эмоциональных сил насекс. Онипытались, нобезуспешно. Ейтрудно было притворяться, неощущая нималейшего желания, аотсутствие отклика сее стороны нанесло новый удар посамолюбию Датча, ибезтого ущемленному. Онпопытался придать себе уверенность самым простым способом: стал ходить насторону. Этоона моглабы простить. Ну… возможно, моглабы. Онискал удругих женщин то, чтоона больше немогла ему дать.
        Новот чего она немогла ему простить, такэто его похождений настороне, которые начались задолго дорождения идаже дозачатия Эми.
        Лилли потребовалось немало времени, чтобы понять, почему Датч начал ей изменять впервые годы брака, когда их сексуальная жизнь была такой насыщенной ибурной. Новконце концов ей стало ясно, чтоон постоянно нуждается вподдержке иободрении. Ивпостели, ноивеще большей степени внеее. Иеще Лилли поняла, какэто утомительно - обеспечивать эту поддержку бесконечно ипоминутно. Сколько она нистаралась, всебыло мало.
        Онипознакомились наторжественном благотворительном банкете посбору средств вфонд полиции Атланты. Наволне общественной популярности после успешного раскрытия убийства Датч стал плакатным героем департамента полиции, иему было предоставлено слово набанкете.
        Натрибуне он смотрелся необыкновенно импозантно, былхорош собой, обаятелен икрасноречив. Онвообще казался неотразимым: вчерашний герой футбола, превратившийся вгероя убойного отдела полиции. Егоречь подвигла важных гостей, почтивших банкет своим присутствием, проявить щедрость, аЛилли - подойти кнему после банкета ипредставиться. Кконцу вечера они договорились освидании.
        Через шесть месяцев они поженились, ивтечение года жизнь их была прекрасна. Ониоба много работали, обаотдавали много сил карьере, ноилюбви предавались стакойже силой. Оникупили коттедж вгорах иуединялись внем навыходные, частенько приэтом непокидая спальни.
        Вто время Датч чувствовал себя уверенно, иэто чувствовалось впостели. Этопроявлялось втом, какон занимался любовью. Онбыл чутким ищедрым партнером, страстным ивеликодушным любовником, заботливым мужем.
        Апотом начались ссоры. Егозлило, чтоЛилли зарабатывает гораздо больше, чемон сам. Онауверяла, чтоэто неимеет никакого значения, ониже теперь - одно целое. Онвыбрал стезю общественного служения, говорилаона, гдесамая трудная работа часто недооценивалась, причем нетолько вденежном выражении.
        Онаговорила искренне, ноДатч слышал вее словах лишь подтверждение того, чтосчитал своим личным провалом. Онсчитал, чтоникогда недостигнет такого положения вполиции, какого она добилась всвоем журнале.
        Современем его ощущение собственной неполноценности превратилось вкакую-то манию, вбеду, которую он сам насебя накликал, всбывшееся пророчество. Азвезда Лилли меж тем всходила все выше. Ееуспех все больнее бил поего ущемленной гордости, ион пытался восполнить ущерб, заводя романы сженщинами, которые видели внем того самого удалого героя, каким он так хотел казаться.
        Всякий раз, когда Лилли уличала его волжи, онвыражал глубокое раскаяние иуверял, чтоего измены - всего лишь ничего незначащая мелочь. НодляЛилли эта мелочь значила очень много, вконце концов она пригрозила оставитьего. Датч поклялся, что, если она его бросит, онумрет, обещал хранить ей верность, твердил, чтолюбит, умолял проститьего. Онапростила, потому что уже ждала Эми.
        Ожидание ребенка сплотило семью, нолишь дотех пор, пока ребенок непоявился насвет. Пока Лилли приходила всебя после родов, Датч начал встречаться сженщиной-полицейским. Когда Лилли обвинила его визмене, точно зная, чтоизмена имела место, онстал все отрицать, утверждал, чтоее подозрения вызваны переутомлением, послеродовой депрессией, приливами молока игормональной нестабильностью. Этииздевательские утверждения оскорбили ее куда больше, чемего неуклюжая ложь.
        Посреди этих супружеских баталий Эми представляла собой какбы нейтральную территорию, накоторой они могли сосуществовать. Онапорождала столько любви, чторядом сней их жизнь казалась почти нормальной. Радуясь дочке, онизабывали прошлые ссоры иобиды. Вразговоре они избегали тем, вызывавших трения. Ихуже нельзя было назвать счастливой парой, но, покрайней мере, ихотношения обрели некую устойчивость.
        Апотом Эми умерла. Ослабленные опоры брака быстро рухнули подгрузом горя. Ихотношения стали стремительно ухудшаться. Лилли показалось, чтохуже уже небудет.
        Онаошиблась. Стало гораздо хуже.
        Теперь, вспоминая случай, нанесший, поее мнению, последний удар поих браку, Лилли вздрогнула, инстинктивно сжалась вкомок изарылась лицом вподушку.
        Через несколько секунд она опомнилась исказала себе, чтоее брак сДатчем остался впрошлом. Инечего опять перебирать все обиды. Вчерашний день стал знаменательным вее освобождении отДатча. Онабольше небыла сним связана ничувствами, нипозакону имогла смело смотреть вбудущее, неоглядываясь напрошлое.
        Ивэтот самый момент вее жизни вновь появился Бен Тирни. Лилли чудилось, чтовэтом есть какая-то ирония. Онпоявился втот самый день, когда она официально стала свободной. Прошлым вечером он пробудил вней непросто глубоко уснувшую чувственность, асексуальный голод. Отего поцелуя унее звенело вушах.
        Припервой встрече она ощутила влечение втот самый миг, какон улыбнулся ей сосвоего сиденья вскрипучем, проржавевшем старом автобусе. Втот день нареке все внем приводило ее ввосхищение. Еговнешность? Ещебы! Чтотам могло непонравиться? Ноей понравился он сам: егоум, непринужденность вобщении, талегкость, скоторой он говорил налюбую тему.
        Онабыла неодинока всвоем интересе, другие члены их группы быстро признали внем лидера. Девчонки изколледжа нескрывали своей влюбленности, говорливый хвастун-всезнайка - такие бывают влюбом походе, - поначалу нескрывавший своей зависти кмастерскому обращению Тирни свеслом, кконцу дня уже спрашивал унего совета. Тирни умел располагать ксебе людей, неприкладывая никаких видимых усилий. Всебыстро стали его приятелями.
        Авот сам он оставался загадкой.
        Онсближался слюдьми, приглашая их поговорить оних самих, носам осебе ничего нерассказывал. Может быть, именно этот парадокс делал его таким загадочным инеотразимым.
        Лилли вздрогнула, когда слово «неотразимый» пришло ей наум. Внем ей вдруг почудилось нечто зловещее. Нооно какнельзя лучше выражало самую суть привлекательности Тирни. Дважды случай свел ее сним, иуже вовторой раз что-то вней отзывалось наего неотразимое обаяние, отзывалось стакой силой, чтоона сама пугалась своей реакции.
        Спервого взгляда, которым они обменялись, Лилли иТирни двигались квчерашнему поцелую наночь. Разными путями, нонеумолимо. Икогда он поцеловалее, этопоказалось ей неизбежностью, просто отложенной нанесколько месяцев.
        Такого поцелуя стоило дожидаться. Онаисейчас будто ощущала насвоих щеках прикосновение его крупных пальцев, когда он запрокинул ей лицо, егодыхание усебя нагубах, егоязык, проникнувший вее рот. Вотисейчас она снова почувствовала, какволна желания начала подниматься унее внутри.
        Стараясь производить какможно меньше шума, Лилли повернулась ипосмотрела нанего. Иневольно улыбнулась. Диван был слишком мал длянего. Егоколени лежали надиванном валике, ноги свисали почти допола. Емупришлось скатать подушку иподложить ее себе подшею, чтобы немного приподнять голову.
        Тирни был укрыт одеялами доподбородка, заночь потемневшего отщетины. Егокожа годами подвергалась воздействию ветра исолнца, носуровая закалка пошла ему напользу. Ейнравились морщинки, лучиками расходившиеся отего глаз. Губы унего были немного обветренные. Этоей хорошо запомнилось, когда он ее поцеловал.
        Кстати, апочему он непродолжил то, чтоначал? Почему хотябы неспросил унее разрешения поцеловать ее еще раз? Онаже ясно дала понять, чтобольше непитает романтических чувств кДатчу! Онмогбы догадаться, чтоунее больше никого нет, но…
        Еемысли соскочили срельсов.
        Унее-то больше никого нет, акакнасчет самого Тирни?
        Онненосил обручального кольца. Припервой встрече он неупоминал ожене, окакойбы то нибыло женщине, что-то значившей длянего. Правда, онанеспрашивала. Онпригласил ее насвидание втот день, ноэто тоже ничего незначило. Женатые мужчины сплошь ирядом назначали свидания другим женщинам.
        Вчера вечером он тоже неупоминал ожене илиподруге, которая сталабы онем беспокоиться, еслибы он невернулся кужину. Нооткуда ей было знать, может, кто-то отчаянно мечется изугла вугол, гадая, гдеон искем, точно также, какона когда-то металась, поджидая Датча. Этобывало так часто, чтоона сбилась сосчета.
        Дочегоже она была наивна, полагая, чтовего жизни нет женщины! Мужчина стакой внешностью? Лилли, спустись наземлю!
        Еевзгляд переместился сТирни нарюкзак, всееще лежавший подстолом, куда он забросил его вчера вечером, сказав, чтотам нет ничего такого, чтомоглобы им пригодиться.
        Чтож, надо посмотреть, ненайдетсяли там чего-нибудь такого, чтоможет прояснить ситуацию сэтим интересным свободным мужчиной.

* * *
        - Скотт!
        - Что?
        - Вставай!
        - Что?
        - Ясказал, вставай!
        Скотт перевернулся наспину иструдом разлепил глаза. Уэсстоял вдверях его спальни, глядя насына снеодобрением. Скотт приподнялся налокте ипосмотрел вокно. Белым-бело. Даже забора, огораживающего задний двор, небыло видно.
        - Разве занятия вшколе неотменили?
        - Конечно, отменили. Ноты напрасно думаешь, чтобудешь весь день валяться, отлеживая себе зад. Поднимайся. Ждутебя вкухне. Утебя есть три минуты.
        Уэсоставил дверь открытой, давая понять сыну, чтонедаст ему снова заснуть. Скотт, выругавшись, откинулся наподушку. Даже втакой день ему отказывают вправе наотдых. Всевэтом чертовом городе могут отсыпаться сколько душе угодно, нотолько неон, тренерский сынок.
        Скотту хотелось укрыться одеялом сголовой. Онмогбы проспать целый день, еслибы только его оставили впокое. Ноесли он непоявится вкухне через три минуты, емупридется дорого заэто заплатить. Несколько лишних минут впостели нестоили таких мучений.
        Ещераз выругавшись отвсего сердца, оноткинул одеяло.
        Аведь старик ивправду засек время, чертбы его подрал. Когда он вошел вкухню, Уэс глянул нанастенные часы ибросил насына взгляд, ясно дававший понять, чтотот неуспел вовремя. Мать пришла ему напомощь:
        - Доброе утро, сынок! Яичницу сбеконом иливафли?
        - Чтопопроще. - Скотт сел застол и, широко зевая, налил себе стакан апельсинового сока.
        - Тыкогда вчера лег? - спросил отец.
        - Точно незнаю. Тебя еще небыло.
        - Ябыл сДатчем.
        - Такдолго?
        - Нампотребовалось время.
        - Нуикак? Поднялись нагору?
        Ктому времени, какУэс изложил им все события вчерашнего вечера, Дора поставила перед Скоттом тарелку споджаренным беконом, яичницей издвух яиц идвумя вафлями. Онулыбкой поблагодарилее.
        - Этобыло настоящее приключение, - сказал Уэс. - Особенно пока мы добирались дотой забегаловки, гдемы подобрали Кэла Хокинса. Намповезло, чтововремя убрались оттуда, пока нас недолбанула взадницу тройка мужланов.
        - Уэс! - покосилась нанего жена.
        Уэсрасхохотался.
        - Дабрось, Дора, Скотт уже немаленький, знает, чтокчему. Правда, сынок?
        Скотту было мучительно стыдно. Несмея взглянуть вглаза матери, оннизко нагнул голову ипродолжал есть. Старик считал, чтоэто клево - сквернословить вего присутствии, какбудто тем самым приобщал сына ккомпании взрослых мужчин, которым все можно, втом числе иругаться. Конечно, всеэто была «липа», потому что насамом деле старик обращался сним каксдвухлетним несмышленышем. Всего через пару месяцев ему стукнет девятнадцать, аему какмаленькому говорят, чтоесть, когда спать ложиться, когда вставать.
        Всвоем выпускном классе он был старше всех остальных учеников. Старик оставил его навторой год вшестом классе. Апочему, спрашивается? Непотому, чтоон провалил какой-то предмет, илиплохо себя вел, иличто-то сделал нетак, атолько потому, чтостарик хотел дать ему лишний год подрасти ивойти вфизическую форму, прежде чем записать его впродвинутую спортивную группу старших классов.
        Скотту стыдно было чувствовать себя второгодником, ностарик принял решение, неспросив ниего, нимаму, инастоял насвоем, неслушая их возражений.
        - Вуниверситетских командах есть свои «смотрящие», иони начинают выискивать будущих игроков уже вседьмом-восьмом классе, - объяснилон. - Лишний год роста даст тебе преимущество. Школьный округ унас маленький, тебе надо пользоваться любой форой, какая только есть.
        Старик по-прежнему принимал занего все решения. Позакону Скотт уже считался мужчиной. Онмог вступить вармию ипогибнуть засвою страну. Ноон немог перечить отцу.
        Словно прочитав его мысли, Уэс сказал:
        - Заполнишь анкеты сегодня. Утебя больше нет причин отлынивать.
        - Всех пригласили кГэри.
        Гэри был одним изодноклассников Скотта. Скотту он неособенно нравился, ноунего дома была игровая комната сбильярдным столом. Погонять шары всвободный день было куда приятнее, чемзаполнять анкеты дляпоступления вколледж.
        - Сперва заполни анкеты, - отрезал Уэс. - Ясам их проверю. Апосле обеда отвезу тебя взал, чтобы ты непропускал тренировку.
        - Ясам могу поехать.
        Уэспокачал головой.
        - Тебя еще занесет нальду, врежешься вочто-нибудь иногу сломаешь. Нет, ясам тебя отвезу.
        Дора встала назащиту сына:
        - Думаю, ничего страшного неслучится, если он пропустит одну тренировку.
        - Тытак думаешь? Этолишь показывает, какмало ты понимаешь, Дора.
        Зазвонил телефон.
        - Явозьму, - сказал Скотт.
        - Явозьму. - Уэсвыхватил трубку унего изрук. - Аты иди заполняй анкеты.
        Скотт отнес свою тарелку краковине ипредложил матери помочь спосудой, ноона отказалась.
        - Лучше сделай, чтоон велел. Чемскорей закончишь, темскорей сможешь уйти ксвоим друзьям.
        Уэсположил трубку.
        - Этобыл Уильям Ритт.
        УСкотта волосы шевельнулись назатылке.
        - Онсказал, чтомне срочно надо ехать ваптеку.
        - Зачем? - спросил Скотт.
        Дора бросила взгляд вокно.
        - Разве он сегодня торгует?
        - Ещекакторгует! Вынепредставляете, ктотолько что приехал навстречу сДатчем. - Уэсперевел взгляд сДоры наСкотта, потомил их неизвестностью еще несколько секунд инаконец изрек многозначительно: - ФБР!
        - Чтоим нужно отДатча? - удивилась Дора.
        Скотт знал ответ, нопредпочел промолчать.
        Пусть старик скажет.
        - Держу пари, этонасчет Миллисент. - Уэсуже натянул свою куртку. - Поскольку я председатель городского совета, Ритт решил, чтоя должен быть вкурсе. - Оноткрыл заднюю дверь иобернулся уже напороге: - Может, уних есть след.
        Скотт проводил его взглядом иеще долго смотрел надверь, когда она закрылась.
        15
        Обычно Линда Векслер приходила наработу ровно вшесть утра итутже начинала варить кофе иготовить завтраки длязавсегдатаев, появлявшихся всемь утра поесть овсянку сотрубями ижареный бекон.
        Ноэтим утром она несмогла приехать. Онапозвонила нарассвете исказала Уильяму, чтоее участок похож наАляску.
        - Иснег все еще валит сострашной силой. Пока Хокинс непосыплет песком наши проселки, считайте, ятут завязла.
        Уильям сказал обэтом Мэри-Ли. Онапопыталась уговорить иего остаться дома инеоткрывать аптеку.
        - Ктовысунет нос издому втакую погоду? Покрайней мере, подожди несколько часов, пока дороги посыплют песком.
        Ноон был полон решимости открыть аптеку вурочный час.
        - Яуже расчистил подъездную аллею. Ипотом, моиклиенты рассчитывают наменя, ая никогда их неподводил.
        Ихмашины стояли поднавесом, примыкавшим кдому. Мэри-Ли наблюдала через кухонное окно, какУильям забирается всвою машину, включает двигатель ипоказывает ей большой палец сквозь ветровое стекло взнак того, чтоон завелся. Оносторожно вывел машину задом из-под навеса иуехал.
        Хотя Мэри-Ли искренне пыталась отговорить его отпоездки наработу, онаобрадовалась, оставшись дома одна. Нацелый день быть предоставленной самой себе! Онапочувствовала себя свободной исчастливой. Вернувшись вспальню, онасняла халат, забралась обратно всвою теплую постель ипредалась воспоминаниям отом, чтотворила сосвоим любовником прошлой ночью.
        Он,конечно, никогда неоставался навсю ночь, ноинебросал ее сразу после того, какони занимались любовью. Ещекакое-то время, увы, недолгое, ноупоительное, онипросто лежали рядом впостели иперебрасывались волнующе-непристойными репликами. Склонившись друг кдругу головами, перешептываясь, используя язык поэзии илисточных канав, онипредавались своим фантазиям, которые вогналибы вкраску даже самых смелых любовников. Апотом они частенько воплощали эти фантазии вжизнь.
        Онанивчем ему неотказывала. Ссамого начала она дала ему безграничный, ничем нестесненный доступ ксвоему телу. Доего появления ее сексуальная жизнь была подобна нетронутой пустыне. Втот раз, когда они впервые были вместе, она, нераздумывая иничего нестыдясь, разрешила ему нетолько исследовать, ноиэксплуатировать свое тело.
        Ктому первому разу они шли постепенно. Онибыли знакомы много лет, новдруг вкакой-то момент стали воспринимать друг друга по-новому. Казалось, этопроизошло сними обоими одновременно. Онивдруг какбудто увидели друг друга вином свете. Ниодин поначалу небыл уверен, являетсяли это новое восприятие взаимным. Онимедленно дрейфовали навстречу друг другу, сближаясь, пока наконец сексуальное влечение нестало очевидным имолчаливо признанным обоими.
        Кактолько это случилось, ониоба стали изобретать предлоги длявстречи. Ихразговоры наполнились намеками, хотя любому стороннему наблюдателю они показалисьбы вполне невинными. Случайно встречаясь взглядами, даже вобщественных местах, втолпе людей, ониглазами телеграфировали друг другу свое желание. Позже они признались друг другу, чтоэтот тайный обмен сигналами заставляет их вспыхнуть ивызывает слабость.
        Однажды вечером они получили то, чего независимо друг отдруга так долго желали: время наедине.
        Уильям поднялся вгоры ремонтировать старый дом, поэтому Мэри-Ли ненужно было спешить домой после школы. Онарешила проверить тетради, оставшись одна вклассной комнате, анетащить их домой впортфеле только длятого, чтобы назавтра нести обратно вшколу.
        Онзаметил ее машину нашкольной стоянке ивернулся вздание, сделав вид, чтоему нужно поговорить скем-то изучителей. Несней.
        Онпоявился воткрытых дверях ее класса, иона вздрогнула: ейказалось, чтоона была одна вовсем здании. Поначалу они вели обычный разговор - вежливый иприличный. Онспросил, невиделали она того, кого он якобы ищет, иона ответила, чтонет, невидела. Приэтом каждый знал, чтоэтот разговор - сплошное притворство.
        Онвсе неуходил. Онавзяла вруки дырокол ипринялась изучатьего, словно это было бог весть какое невиданное инепонятное изобретение, потом поставила его натоже место. Онснял куртку иперебросил ее через руку. Онапотрогала свою жемчужную сережку. Ониобменялись еще несколькими словами.
        Вскоре они исчерпали весь набор тем дляразговора, кроме разве что совершенно идиотских. Аон все неуходил. Онстоял, глядя нанее сголодной тоской вожидании сигнала, разрешающего утолить тот физический голод, который толкал их друг кдругу.
        Вконце концов он предоставил инициативуей. Оннебыл вправе завести себе любовницу. Всепонимая, Мэри-Ли этим пренебрегла. Развжизни она решила действовать эгоистично ивзять то, чтохотела, неспрашивая ничьего разрешения. Икчерту все последствия!
        Этобыл самый смелый поступок вее жизни. Онапопросила его помочь ей перенести вкласс коробку книг изкладовой.
        - Наследующей неделе мои пятиклассники начинают читать «Айвенго», - объяснилаона, пока они пересекали недлинный коридор иих шаги эхом отдавались оттянущихся пообеим стенам металлических школьных шкафчиков. - Книжки хранятся здесь.
        Онаотперла дверь кладовой ивошла впереди него. Дернув одной рукой зашнур, зажигавший свет подпотолком, онаодновременно протянула другую руку мимо него, захлопнула изаперла дверь. Затем, повернувшись кнему лицом, онаопустила руки истала ждать. Онадовела ситуацию доэтой точки. Следующий ход заним.
        Онвыждал, должно быть, секунды три, потом рывком притянул ее ксебе ивпился губами вее губы сненасытным жаром. Онгрубо тискал ее груди, мялягодицы. Онсорвал круглую резинку, стягивающую ее волосы, схватил рассыпавшиеся пряди вкулаки, намотал их себе напальцы.
        Досих пор Мэри-Ли отаких огненных всплесках страсти только вроманах читала. Онаиповерить немогла, чтоможет стать объектом чьих-то столь сильных желаний.
        Онполез ей подсвитер, ноона облегчила ему задачу: стащила свитер через голову исняла лифчик, впервые вжизни обнажив грудь перед мужчиной. Потом она стянула ссебя колготки вместе струсиками ипризывно раздвинула ноги, прислонившись кгруде коробок.
        - Делай сомной, чтохочешь, - прошепталаона. - Все, очем мечтал, очем фантазировал. Смотри, сколько хочешь. Трогай, гдехочешь.
        Онпровел ладонями вверх повнутренней стороне ее бедер. Онауже была влажной. Когда его пальцы скользнули внутрь, оназапрокинула голову.
        - Все, чтохочешь. Все.
        Егоглаза были затуманены страстью, нокогда он расстегнул ширинку инатянул презерватив, емухватило ума спросить, недевственницалиона. Мэри-Ли рассказала ему освоем единственном опыте. Онабыла напоследнем курсе колледжа. Онучился сней водной группе пофилософии. Этослучилось только раз, безвсяких ухаживаний, безнежностей, если несчитать одного торопливого поцелуя.
        - Чертовски неудобно ломать целку напереднем сиденье машины.
        Вотуж откого он неожидал услышать подобные слова, такэто отмисс Мэри-Ли Ритт. Произнесенные ее чопорным голосом, онитак его завели, чтоон больше невсилах был сдерживаться. Всеопасения вылетели унего изголовы. Оновладел ею стремительно игрубо икончил раньше, чемона.
        - Тыведь некончила, да? - спросилон, отодвигаясь отнее.
        - Этоневажно.
        - Черта сдва это неважно.
        Онпустил вход пальцы.
        Онабыла так потрясена, чтострудом сумела одеться. Емупришлось ей помочь. Ониоба смеялись надего неуклюжестью, вздыхали, когда, бросив одевание наполпути, онпринимался гладитьее. Онашутливо бранилаего, когда он отпускал восхитительно неприличные замечания. Онпомог ей натянуть трусики, апотом начал ласкать ее прямо сквозь влажную ткань. Онаснова кончила, цепляясь заего плечи изадыхаясь.
        Вкладовой стало душно ижарко. Выходя изпомещения, Мэри-Ли рассеянно подумала, непочуетли тот, ктоследующим войдет вкладовую, запах секса. Онанадеялась, чтопочует. Этагреховная мысль заставила ее улыбнуться.
        Атмосфера тайны, царившая вкладовой, добавила остроты их первой встрече, носпрактической точки зрения помещение было непригодно дляпостоянного использования. Риск, чтоих накроют, былслишком велик.
        - Ссеверной стороны моей спальни есть балкон, - объяснила онаему. - Якаждую ночь буду оставлять дверь открытой длятебя. Приходи, когда сможешь.
        Емуэтот план показался сомнительным, ноона развеяла его опасения насчет того, чтоУильям может их застукать.
        - Онрано ложится спать иневыходит изкомнаты досамого утра.
        Впервую ночь, когда он прокрался кней вдом, онисогласились, чтозаниматься любовью лежа, полностью раздевшись, стоит любого риска. Онрасхваливал каждый дюйм ее тела такими словами, чтоона краснела втемноте. Ноиего тело вызывало унее жгучее любопытство. Онапоражала его своим неприкрытым интересом.
        - Мойпрекрасный любовник, - шептала она теперь, повторяя слова, которые говорила ему ночью, втягивая его пенис губами. Емуэто нравилось. Нравилось, когда она обхватывала губами одну лишь головку, напоминавшую упругую игладкую сливу.
        Телефон зазвонил, прерывая ее сладкие воспоминания.
        Перевернувшись набок, Мэри-Ли взглянула наопределитель номера. Оказалось, чтоэто Уильям звонит изаптеки. Может, нестоит отвечать? Онавсегда может сказать, чтобыла вванной. Новдруг ему действительно нужна помощь? Если она неснимет трубку только из-за того, чтоей хочется помечтать освоем тайном любовнике, сможетли она потом простить себя? Чувство вины победило.

* * *
        - Чтотебе, Уильям?
        Голос уМэри-Ли был сонный ивтоже время раздосадованный. Может, онавернулась впостель, когда он ушел издому после завтрака? Неисключено, решил Уильям. Ейпочти неудалось поспать прошлой ночью. Чтож, такова цена страсти. Она, видимо, решила, чтоимеет право весь день проваляться впостели после вчерашнего. Чтож, онаошиблась. Такей инадо.
        Вообще-то, надо отдать ей должное завыносливость. Ктобы мог подумать, чтоего сестра еще способна ползать после своего ночного секс-марафона? Еелюбовник тоже достоин восхищения. Двачемпиона повыносливости.
        Уильяма частенько так иподмывало устроить засаду инакрыть их обоих. Онбуквально облизывался впредвкушении заветного момента, когда выложит имвсе, чтоему известно обих лихорадочной случке. Ониуставятся нанего вужасе, когда поймут, чтоих будущее вего руках.
        О,какой это будет триумф! Конечно, приятно сознавать, чтотакой триумф неизбежен, втом-то вся исласть. Чтож, онподождет. Ондождется самого подходящего момента итолькотогда захлопнет ловушку. Апока пусть спариваются допотери пульса. Пусть думают, чторазоблачение им негрозит.
        Трудно было удержаться отзлорадства, прорывавшегося вего голосе.
        - Мэри-Ли, мненужна твоя помощь. Немедленно приезжай ваптеку.
        - Нопочему? Чтослучилось?
        - Ничего неслучилось. Уменя клиенты. Важные клиенты, - добавилон, понизив голос. - Дваагента ФБР. Ониуже ждали, когда я подъехал. Онитут встречаются сДатчем, хотят обсудить исчезновение Миллисент Ганн. Ядолжен предложить им завтрак, аЛинда неможет сюда попасть, тыже знаешь.
        - Янезнаю, какпользоваться этой плитой.
        - Неужели трудно сообразить? Инетяни. Тымне нужна тут немедленно. Япозвонил Уэсу…
        - Почему Уэсу?
        - Онпредседатель городского совета. Ярешил, чтоон имеет право знать. Словом, онуже выехал. Скоро ты здесь будешь?
        - Даймне десять минут.
        Уильям повесил трубку сухмылкой исамодовольным смешком.

* * *
        Колокольчик наддверью звякнул, когда Датч вошел ваптеку. Веселый звук вызвал унего зубовный скрежет. Онволок засобой Кэла Хокинса, держа его заруку чуть выше локтя, какуличного вора, пойманного споличным. Подтащив своего пленника кстойке бара, Датч взгромоздил его натабурет внадежде, чтовстряска поможет Кэлу проснуться.
        - Налей ему кофе, пожалуйста, - обратился Датч кУильяму Ритту, чьяжизнерадостная улыбка раздражала его неменьше, чемдурацкий колокольчик наддверью. - Покрепче ибезмолока. Мнетоже.
        - Уженаподходе, - бодро отозвался Ритт икивнул набулькающую кофеварку.
        Подъехав этим утром кразвалюхе Кэла Хокинса, Датч ничуть неудивился, убедившись, чтотот оказался, мягко говоря, неготов. Хокинс неотозвался настук, поэтому Датч вошел вдом, недожидаясь, когда ему откроют. Домбыл так захламлен, чтохозяина можно было смело сажать занарушение правил пожарной безопасности. Пахло засорившимся водопроводом искисшим молоком. Онзастал Хокинса полностью одетым ихрапящим впостели, вкоторой постеснялсябы умереть бродячий пес. Датч извлек его оттуда ипротащил повсему дому ксвоему «Бронко».
        Всюдорогу кцентру города Датч втолковывал Хокинсу, чтоон вочтобы то нистало должен взять себя вруки иподнять свой грузовик спеском нагору. Но,хотя Хокинс навсе его увещевания отвечал кивками иутвердительным хмыканьем, Датч сомневался, чтодонего дошло.
        Атеперь - будто мало ему возни сХокинсом! - пришлось любезно договариваться сэтим гребаным ФБР. Емубылобы противно иметь дело сФБР прилюбых обстоятельствах, ауж после нынешней веселенькой ночки просто сдуши воротило.
        Вчера, высадив Уэса уего дома, Датч непоехал прямиком вучасток. Доучастка он добрался очень поздно, идежурный вместо приветствия протянул ему целую кипу записок стелефонами звонивших.
        Всеэто были жалобы, скоторыми он ничего немог поделать, пока погода неналадится. Ледяному сугробу, намерзшему перед входом вбанк, пропавшей дойной корове, отломившемуся подвесом налипшего льда суку, пробившему навес надпристроенной кдому ванной-джакузи, придется подождать, пока буря неутихнет.
        «Какого черта! Разве это мои проблемы?»
        Потом был звонок отмиссис Крамер, укоторой денег было больше, чемугоспода бога, потому что ее дед был мудр ивсвое время купил подешевке акции «Кока-колы». Темнеменее сам господь бог несумелбы создать вторую такую зловредную искупую старушонку. Онапозвонила, чтобы сообщить оподозрительной личности, которую якобы заметила усебя напарадном дворе. Датч перечитал сообщение, записанное дежурным.
        - Тутсказано - Скотт Х.?
        - Нуда, онаговорит, чтоХеймеров мальчишка прогуливался мимо ее дома, будто это был майский вечер. Замышлял что-то недоброе, поее мнению.
        - Ну,я ее мнения неспрашивал, - ответил тогда Датч. - Унее невсе дома. Ясам был вдоме Хеймера. Скотт был усебя вкомнате, унего там стерео надрывалось так, чтостены прогибались. Даинеотпустилбы его Уэс наулицу втакой вечер.
        Дежурный пожал широкими плечами, неотрывая взгляда отДжона Уэйна[19 - Киноактер, снимавшийся вфильмах-вестернах.], палившего вплохих парней наэкране маленького черно-белого телевизора.
        - Чего еще ждать отстарой колотушки, роющейся впомойках?
        Весь город знал обудивительном пристрастии миссис Крамер: подпокровом темноты она натягивала резиновые перчатки ирылась вмусорных баках. Малоли что могло прийти ей вголову?
        Датч скомкал листок сзапиской ибросил его вуже переполненную мусорную корзинку. Остальные записки он спрятал внагрудный карман рубашки, чтобы разобраться сними позже, после того, какзаберет Лилли идоставит вниз спика Клири. Вотвсе, чтоинтересовало его этим утром: подняться сКэлом Хокинсом вего грузовике спеском напик Клири испасти Лилли.
        Правда, снег все еще сыпал. Аподснегом скрывалась наледь вдюйм толщиной. Такие возражения, хоть ибыл нетрезв, выдвинул Хокинс, иэто были веские возражения. Новсе-таки обстановка была нетакая ужасная, каквчера вечером, когда против них работала темнота. Вовсяком случае, именно такой контраргумент выдвинул Датч.
        Случайно взглянув насвое отражение взеркале надбаром, Датч увидел то, что, несомненно, бросится вглаза агентам ФБР: неудачника, никчемного забулдыгу. Дорассвета он прикорнул засвоим письменным столом, иего недолгий сон то идело прерывался тревожными мыслями оЛилли. Чтоона там делает? Чтоделает Бен Тирни? Чтоони там делают вдвоем?
        Перед уходом изучастка он умылся ипобрился вмужском туалете, аэто означало тупую бритву, казенное мыло ичуть теплую воду внеглубокой раковине. Знай он загодя, чтопридется предстать перед агентами ФБР, онпоехалбы домой, принял душ инадел чистую форму.
        Теперь обэтом оставалось только вздыхать.
        - Нуигде кофе? - повернулся он кРитту.
        - Ещеминутку. Япринесу, кактолько будет готов.
        Исчерпав все предлоги, чтобы оттянуть встречу, Датч направился ккабинке, вкоторой два агента ждали, какстервятники надумирающим животным. Старший демонстративно посмотрел начасы.
        «Сволочь!» - всердцах выругался просебя Датч. Чтоон им - мальчик напобегушках? Судя повсему, ониименно так идумали. Устроили эту встречу безвсякого предупреждения, поставили его перед фактом.
        Звонок отХарриса поступил втот самый момент, когда он выруливал отдома Хокинса. Голос умолодого полисмена был запыхавшийся изаикающийся отвозбуждения, ноДатч, хоть иструдом, сумел разобрать, чтофэбээровцы будут ждать его ваптеке.
        - Онсказал, через полчаса.
        - Ктосказал? Специальный агент Уайз?
        - Нет, - ответил Харрис. - Сним другой приехал, постарше. Представился старшим спецагентом.
        «Только этого нехватало, матьих».
        - Гдеты наних напоролся?
        - Э-э-э… немогу сказать. Онвелел мне неупоминать имен порадио.
        - Изачем это я ему понадобился?
        - Обэтом я тоже недолжен говорить порадио.
        Датч выругался. Чтослучилось сХаррисом, чертбы его побрал? Егокакбудто подменили.
        - Нучтож, если они еще будут ваптеке, когда я подъеду, прекрасно. Ноя несобираюсь их дожидаться.
        - Врядли вы захотите сним ссориться, сэр.
        Датч терпеть немог, когда ему указывали награницы его власти, особенно егоже подчиненные.
        - Онтоже врядли захочет ссориться сомной.
        - Нет, сэр, - уступил Харрис. - Ностарший спецагент сказалмне, чтоему необходимо встретиться свами сегодня утром. Ион так это сказал… ну… какбудто он очень разозлится, если вы неприедете. Всего лишь мое мнение, сэр.
        Теперь, когда Датч увидел старшего спецагента своими глазами, онсогласился смнением Харриса. Спервого взгляда было видно, чтоперед ним профессиональный крушитель яиц. Датчу нераз приходилось сталкиваться стакими чугунными задницами, когда он служил вполиции Атланты. Онмгновенно возненавидел фэбээровца.
        Оннеспеша подошел ккабинке иопустился насиденье напротив агентов.
        - Доброе утро.
        Уайз представил их друг другу.
        - Начальник полиции Датч Бертон - старший специальный агент Кент Бегли.
        Ониобменялись кратким рукопожатием надпластиковой столешницей.
        Бегли был сух инелюбезен, даже когда обронил взнак приветствия:
        - Бегли!
        Одного этого хватило, чтобы дать понять Датчу, сколь низкого мнения онем придерживается старший спецагент Кент Бегли. Бегли ясно показал, чтонивочто его неставит, ещедотого, какони успели поздороваться. Впредставлении старшего спецагента вся эта встреча была неболее чем формальностью, соблюдением протокола, после чего он просто отпихнет локтем тупого местного копа.
        Этисукины сыны федералы уверяли, чтововсе нетретируют местных полицейских. Официальная политика бюро строилась какраз наобратном: наглубочайшем якобы уважении ковсем, ктоносит полицейский жетон. Чушь собачья! Может, среди рядового состава ипопадались исключения, ноих надо было долго искать, авосновном эти гады фэбээровцы были убеждены, чтотолько они все знают, всемогут, всеумеют, аостальные - пустое место.
        - Извините, чтонепредупредили заранее, - сказал Уайз.
        Датча познакомили сУайзом вскоре после того, какон вернулся вКлири ипринял должность шефа местной полиции. Когда они впервые пожали друг другу руки, Уайз сказал, чторад видеть человека, владеющего профессией, наместе следователя поделам опропавших женщинах. Нообмануть Датча ему неудалось. Датч сразу понял, чтоУайз просто льститему.
        Ритт принес кофе. Бегли необратил внимания насвою чашку. Уайз открыл пакетик искусственного сахара. Датч отхлебнул изсвоей чашки испросил:
        - Кчему такая срочность?
        - Выхотите сказать, чтопосле исчезновения пяти женщин спешить уже некуда? - уточнил Бегли.
        Онкакбудто крупнозернистым наждаком скреб нервы Датча. Спервойже минуты Датчу хотелось дать ему вморду. Вместо этого он скрестил взгляд совзглядом старшего спецагента. Каждый сумел выразить другому свое презрение.
        Уайз тактично кашлянул вкулак ипоправил сползающие нанос очки.
        - Сэр, яуверен, чтошеф Бертон нехотел умалить важность поисков пропавших женщин.
        - Этопогода временно застопорила мое расследование, - добавил Датч.
        - Которое сводится кчему? - спросил Бегли.
        Неизменно дипломатичный Уайз инаэтот раз поспешил смягчить резкость Бегли:
        - Немоглибы вы познакомить нас срезультатами вашего расследования, шефБертон?
        Терпение Датча уже висело наволоске, ночем скорее он ответит наих вопросы, темраньше сможет двигаться дальше.
        - Кактолько я узнал обисчезновении Миллисент Ганн, ясобрал поисковые группы - всех, кого мог выделить изсвоего департамента, изполиции штата, изконторы окружного шерифа, имножество добровольцев - иначал прочесывать местность. Номеста тут тяжелые, дела шли медленно, темболее что я приказал им смотреть подкаждым камушком. Вчера, когда нас накрыло бурей, мнепришлось отозвать поиски. Мыстреножены, пока погода непеременится. Инемне вам рассказывать, чтоэта погода сделает свещественными уликами.
        Повернувшись квитрине, онувидел Уэса Хеймера иМэри-Ли Ритт, подходивших каптеке сразных сторон. Онисошлись прямо увхода. Уэсраспахнул перед ней дверь ибыстро вошел занею следом. Ониостановились удвери ипринялись отряхивать снег содежды итопать ногами, чтобы стряхнуть снег.
        Уэсснял шляпу иперчатки. Мэри-Ли стянула сголовы вязаную шапочку, ион засмеялся, увидев, какее наэлектризованные волосы встали копной. Кончик носа унее покраснел наморозе, ноДатч был поражен тем, какой хорошенькой иоживленной она выглядит этим утром.
        Уильям окликнулее, иона поспешно прошла кнему заприлавок. Уэсбросил взгляд накабинку, гдеДатч сидел сагентами ФБР. Судя повсему, компания его неудивила. Должно быть, этоРитт, добровольно взявший насебя роль человека, которому довсего есть дело, позвонил Уэсу идоложил овстрече.
        Прошлой ночью они сУэсом обменялись парой откровенных слов ирасстались вссоре. Когда он отпустил то свое последнее замечание обУэсе иженщинах, Уэс распахнул пассажирскую дверцу «Бронко» ивышел.
        - Незли меня, Датч, тынеможешь так рисковать. Ятвой единственный друг исоюзник, других утебя неосталось. - Онзахлопнул дверцу, иего поглотил снежный вихрь.
        Теперь они поздоровались кратким кивком, потом Датч вновь перевел взгляд наУайза иБегли.
        - Вчера вечером я говорил смистером имиссис Ганн, - продолжалон, умолчав отом, чтородители Миллисент сами пришли кнему. Онбыл рад, чтоможет доложить хотябы обэтом. Такон мог предстать перед ними активным следователем, владеющим обстановкой. - Япоставил их визвестность оходе расследования. Мыопрашиваем людей, видевших Миллисент вдень ее исчезновения: сначала вшколе, потом поместу работы. Мысоставили целый список, нонеуспели опросить всех доначала бури. Уменя мало людей, силы ограничены. Яработаю нанищенском бюджете.
        Датч почувствовал, чтоего доводы начинают походить нажалобы. Онумолк иотпил еще глоток кофе. Бросив взгляд настойку бара, онувидел, чтоХокинс сидит, ссутулившись, идержит чашку кофе обеими руками, словно боится ее выронить. Уэсдержал речь перед Уильямом иМэри-Ли. Говорил он тихо, ноони ловили каждое его слово. «Ичто, черт побери, такого захватывающего он может сказать?» - раздраженно подумал Датч.
        Вернувшись кделу, онобратился кУайзу:
        - Выузнали что-нибудь издневника Миллисент?
        «Пусть тоже попотеют», - решилон, неемуже одному отдуваться. Онитоже работают надэтим делом. Иони тоже несмогли его раскрыть, несмотря навсе свои ресурсы ивозможности.
        - Кое-что иззаписей привлекло мое внимание, - ответил Уайз. Ондобавил вкофе еще один пакетик подсластителя ирассеянно помешал его ложечкой. - Но,скорее всего, онинеимеют отношения кпохищению.
        - Неимеют отношения? - возмутился Датч. - Еслибы они неимели отношения, васбы здесь небыло. Ауж старшего спецагента Бегли тем более. Чтоже вас так заинтересовало?
        Уайз бросил взгляд наБегли. Бегли продолжал молча сверлить Датча «яйцерезкой» - своим фирменным взглядом. Уайз снова откашлялся ипосмотрел наДатча сквозь толстые линзы очков.
        - Вамзнаком человек поимени Бен Тирни?

* * *
        Тирни проснулся словно оттолчка.
        Секунду назад он был погружен вглубокий сон безсновидений ивдруг оказался бодрствующим инастороженным. Егокакбудто огрели хлыстом.
        Онрезко откинул одеяла ипопытался сесть. Егозахлестнула волна боли, ион ахнул. Слезы сами собой навернулись наглаза. Голова закружилась. Тирни замер, делая легкие, неглубокие вздохи, пока боль нестала терпимой. Когда головокружение прошло, оносторожно спустил ноги напол исел.
        Лилли уже встала. Наверное, онаушла вванную.
        Хотя вкомнате было темно, Тирни знал, чтоуже рассвело. Онпопытался включить лампу натумбочке, иона зажглась. Значит, вдоме все еще есть электричество. Новкомнате было так холодно, чтоего пробрала дрожь. Видимо, пропан кончился где-то среди ночи. Прежде всего надо разжечь огонь.
        Приобычных обстоятельствах он началбы действовать немедленно, ноэтим утром даже попытка сесть показалась ему невыполнимой задачей. Мышцы болели, суставы одеревенели оттого, чтовсю ночь пришлось проспать водной позе натесном диване. Даже дышать было больно: ребра ныли прикаждом вздохе.
        Задрав куртку исвитер, Тирни осмотрел свое туловище. Весь левый бок был цвета баклажана. Онсопаской ощупал ребра. Вродебы ниодно несломано, ноприсягать вэтом он несталбы. Впрочем, будь унего сломано ребро, врядли ему былобы намного больнее. Ксчастью, внутренних кровотечений унего небыло, иначе заночь он уже истекбы кровью.
        Рана наголове оставила следы крови нанаволочке, ноих было немного: так, несколько пятен. Инебыло больше стреляющих болей вголове, просто тупое гудение, тоидело сопровождаемое тошнотой, скоторой он мог совладать. Главное - неделать резких движений.
        Ксчастью, егонетошнило, каквчера вечером. Поправде говоря, ончувствовал голод, иэто был, безусловно, положительный знак. Примысли окофе унего слюнки потекли. Онрешил выделить изих запаса питьевой воды почашке дляних обоих.
        Тирни бросил взгляд назакрытую дверь спальни. Что-то Лилли долго там возится, аведь вванной еще холоднее, чемздесь. Чтоее там так задержало? Деликатный вопрос. Такой вопрос незадашь женщине.
        Все-таки это было черт знает что - остаться сней наедине вэтом домике. Этобыло черт знает что.
        Осторожно поднявшись сдивана, Тирни прохромал кокну. Ветер так инеулегся, хотя задувал уже нетак сильно, каквчера вечером. Иэто было единственное улучшение. Шелснег - такой густой, чтоувертикальных плоскостей уже стало наметать сугробы. Наземле лежал покров поколено глубиной. Вэтот день им явно несуждено спуститься сгоры. Емусбольшим трудом дались ходки всарай, нохорошо, чтоон заставил себя туда сходить. Импонадобятся дрова.
        Онотпустил занавеску, прошел кдвери вспальню итихонько постучал.
        - Лилли?
        Онприложил ухо кфиленке двери, нонеуслышал нидвижения, низвука.
        Что-то нетак.
        Онэто непросто чувствовал, онэто знал. Знал также точно, какито, чтоунего замерзли ноги, аголова опять остро заболела, наверное, отподнимающегося давления.
        Тирни снова постучал вдверь, наэтот раз громче.
        - Лилли?
        Онтолкнул дверь изаглянул внутрь. Еенебыло вспальне. Дверь ванной была закрыта. Онстремительно подошел кней истукнул стакой силой, чтозаболели костяшки пальцев.
        - Лилли?
        Неуслышав ответа, онраспахнул дверь.
        Ванная была пуста.
        Онвтревоге повернулся изамер наместе, увидев ее вуглу задверью спальни. Тамона ипряталась, когда он вошел.
        - Черт!
        Содержимое его рюкзака лежало наполу уее ног.
        Авруках унее, нацеленный прямо нанего, былего собственный пистолет.
        16
        Тирни сделал шаг кней.
        - Стой наместе, илия тебя пристрелю.
        Онуказал навещи, разбросанные наполу.
        - Явсе могу объяснить. Нонебуду, пока ты держишь меня подприцелом. - Тирни сделал кней еще шаг.
        - Остановись, илия стреляю.
        - Лилли, положи пистолет, - проговорил он свозмутившим ее спокойствием. - Тывменя невыстрелишь. Покрайней мере, сумыслом.
        - Богом клянусь, выстрелю.
        Еедрожащие руки держали пистолет, какучил ее Датч. Неслушая ее возражений, онкогда-то настоял, чтоона должна научиться стрелять. Онговорил, чтонажил завремя работы вполиции немало врагов икое-кто изних захочет сним поквитаться, выйдя изтюрьмы, куда он их засадил. Онпотащил ее втир иобучал, пока неубедился, чтоона сможет защитить себя внеожиданной ситуации.
        Этиуроки проводились скорее дляочистки его совести, чемдляее безопасности. Унее вголове неукладывалось, чтокогда-нибудь ей придется пустить эти навыки вход. Темболее наставить пистолет наБена Тирни.
        - Ктоты? - спросила Лилли.
        - Тызнаешь, ктоя такой.
        - Нет, ятолько думала, чтознаю.
        - Любой мужчина старше двенадцати вэтих краях носит огнестрельное оружие.
        - Верно, - согласилась Лилли. - Пистолет впоходном рюкзаке невызывает подозрений.
        - Тогда объясни, почему ты наставляешь его наменя.
        - Тызнаешь почему, Тирни. Тыже недурак. Авотя, похоже, полная дура.
        Многое изтого, чтоон сказал исделал запоследние восемнадцать часов, показалось ей странным, нонивкоем случае непугающим. Теперь, после того, чт? она обнаружила вего рюкзаке, ееотношение коренным образом переменилось.
        - Лилли, положи пи…
        - Недвигайся! - Онавскинула пистолет, когда он сделал нерешительный шаг вперед. - Яумею стрелять, ия выстрелю.
        Ееголосу нехватало убедительности. Онаоказалась вбезвыходном положении, наедине счеловеком, которого теперь подозревала впохищении, аможет быть, иубийствах пяти женщин. Ктомуже она уже пропустила два приема лекарства, поэтому ее дыхание становилось все более затрудненным.
        Этонеукрылось отвнимания Тирни.
        - Утебя неприятности.
        - Нет, Тирни, этоутебя неприятности.
        - Утебя началась одышка.
        - Уменя все впорядке.
        - Этоненадолго.
        - Сомной ничего неслучится.
        - Тысказала, чтостресс может вызвать приступ. Страх может вызвать стресс.
        - Страх? Чего мне бояться? Пистолет уменя, незабыл?
        - Тынедолжна бояться меня.
        Онапрезрительно хмыкнула имысленно приказала себе неопускать глаз подего пронизывающим взглядом.
        - Думаешь, яповерю тебе наслово?
        - Яникогда непричиню тебе зла. Клянусь.
        - Извини, Тирни, тебе придется придумать что-нибудь поубедительнее. Чтоты делал вчера навершине?
        - Яже тебе говорил, я…
        - Неделай изменя дуру. Вчера был паршивый день дляэкскурсии погорам. Ктобудет любоваться видами сгорной вершины, когда синоптики предупреждают оснежном шторме? Только нечеловек ствоим опытом походной жизни.
        - Признаю, этобыло непродуманное решение.
        - Непродуманное? Только недлятебя. Попробуй еще что-нибудь.
        Егогубы сжались втонкую жесткую линию, иЛилли вспомнила, чтоон нелюбит, когда его слова оспаривают.
        - Снежный шторм пришел раньше, чемя ожидал. Моямашина незавелась. Мнепришлось спускаться пешком. Другого выхода небыло.
        - Ну,допустим.
        - Ясрезал путь, нехотел кружить подороге. Язаблудился…
        - Заблудился? - Лилли ухватилась заэто слово. - Этоты-то заблудился? Ты,ствоим шестым чувством ориентации?
        Застигнутый налжи, онрастерялся исменил тему:
        - Тызаразилась манией.
        - Манией?
        - Из-за пропавших женщин. Любая женщина вКлири боится стать следующей жертвой. Всевгороде ивокруг охвачены тревогой. Тыпробыла здесь неделю, вотиподдалась общей панике. Любой мужчина вызывает утебя подозрение.
        - Нелюбой мужчина, Тирни. Только один. Который неможет объяснить, зачем он шатался целый день погорам подледяным дождем. Который знал, гденаходится мой коттедж, хотя никто ему обэтом нерассказывал. Который вчера вечером отказался открыть свой рюкзак, ия только сейчас поняла почему.
        - Обещаю, явсе объясню, - вздохнулон, - только недержи меня намушке.
        - Объясни все это Датчу.
        Черты его лица заострились иокаменели, словно кожа вдруг туго натянулась накостях. Лилли извлекла свой сотовый телефон изкармана пальто. Онпо-прежнему показывал отсутствие связи.
        - Тысовершаешь ошибку, Лилли. - Отэтих слов, произнесенных тихим, ногрозным тоном, унее кровь застыла вжилах. - Тыдаешь волю воображению, иэта ошибка будет стоить дорого.
        Онанежелала слушать, нежелала поддаваться. Онлгал ей ссамого начала, стой первой обезоруживающей улыбки вавтобусе. Онвсего лишь играл роль, должно быть сослужившую ему хорошую службу впрошлом. Все, чтоон говорил иделал, было ложью. Онсам был ложью.
        - Прошу тебя, вспомни хотябы опрезумпции невиновности.
        - Ладно, Тирни, - сказалаона, - я вспомню опрезумпции невиновности, если ты объяснишь вот это.
        Уее ног лежали наручники, найденные водном иззастегнутых на«молнию» отделений рюкзака вместе спистолетом. Лилли поддала их ногой. Онискользнули подеревянным половицам, натолкнувшись наего ноги, иостались лежать наполу. Ондолго смотрел наних, потом поднял голову ивзглянул нанее. Еговзгляд был непроницаем.
        - Ятак идумала. - Держа пистолет правой рукой, Лилли левой набрала нателефоне номер Датча. Телефон был мертв, каккамень, ноона сделала вид, чтозвонок прошел наего голосовую почту. - Датч, мнегрозит страшная опасность отТирни. Приезжай скорей.
        - Тыошибаешься, Лилли.
        Онасунула телефон обратно вкарман иопять схватила пистолет обеими руками.
        - Ятак недумаю.
        - Выслушай меня. Умоляю.
        - Хватит, яуже наслушалась. Подними наручники.
        - Неужели ты думаешь, чтоя иесть Синий? Только из-за пары наручников иленточки?
        Лилли приходилось слышать, какДатч называет неизвестного подозреваемого Синим. Ивот теперь, услыхав эту кличку, такзапросто слетевшую сгуб Тирни, онапочувствовала, какстрашно застучало ее сердце. Нонеэто привело ее вужас.
        Должно быть, ужас отразился унее налице.
        - Дабрось, Лилли, - тихо продолжал Тирни. - Да,я знаю, каккопы называют похитителя. Тебя это недолжно удивлять. Этоже маленький город. ВсевКлири знают.
        - Дело невэтом. - Вголосе Лилли ясно слышались астматические хрипы. - Янисловом неупомянула оленточке.

* * *
        Вопрос специального агента Уайза настолько неимел отношения кделу, чтоДатч совершенно растерялся.
        - БенТирни?
        Ониобсуждали проводимое им расследование исчезновения Миллисент Ганн, ивдруг Уайз нистого ниссего спрашивает, знаетли он Бена Тирни.
        Датч перевел недоуменный взгляд сУайза наБегли, ностакимже успехом он могбы всматриваться влица манекенов. Ихглаза были стольже пустыми иневыразительными.
        - Какое отношение кчемубы то нибыло имеет Бен Тирни?
        - Выего знаете? - повторил Уайз.
        - Лицо, ккоторому приложено имя, больше ничего. - Ивдруг Датча пронзил холод, ничего общего неимевший стемпературой наулице. Егоохватило тяжкое предчувствие, знакомое любому копу, когда-либо входившему вздание, гдемог скрываться преступник. Любой коп втаком случае знает, чтодолжно случиться нечто скверное, незнает только, чтоименно инасколько это будет скверно. - Апричем тут Бен Тирни?
        Уайз заглянул всвою кофейную чашку иосторожно положил ложечку накрай блюдца.
        Такая уклончивость показалась Датчу более красноречивой, чемлюбые слова. Унего сжалось сердце.
        - Слушайте, если Тирни вэтом замешан…
        - Ваша бывшая жена хорошо сним знакома?
        Кровь бросилась вголову Датчу. Онметнул взгляд наБегли, задавшего ему этот вопрос.
        - Очем, черт побери, выговорите?
        - Намизвестно, чтоони знакомы.
        - Ктовам сказал?
        - Насколько хорошо они знакомы? Чтоих связывает?
        - Ничего их несвязывает, - угрюмо буркнул Датч. - Онатолько раз сним встречалась. Авчем дело?
        - Просто уточняем. Мыисследуем несколько аспектов…
        Датч грохнул кулаком постолу стакой силой, чтопосуда иприборы звякнули. Ложечка Уайза свалилась сблюдца изапрыгала постолу.
        - Хватит кормить меня дерьмом сложечки! Чтовам известно обэтом типе? Может, выкрупные шишки вФБР, ноя коп, мать вашу, ия имею право науважение. Иналюбую информацию, если она касается моего расследования. Атеперь: чтонасчет Бена Тирни? Иначе, богом клянусь…
        - Возьмите себя вруки, - приказал Бегли. - Квашему сведению, янетерплю сквернословия, какиупоминания имени божьего всуе. Впредь воздержитесь отэтого вмоем присутствии.
        Датч выскочил изкабинки, схватил свою парку иперчатки, натянул их порывистыми, сердитыми движениями. Потом он наклонился надстолом ипридвинулся ксамому лицу Бегли.
        - Во-первых, катись ты ктой самой матери! Во-вторых, слушай сюда, лицемерный говнюк. Если ты хочешь знать, связанли Бен Тирни сисчезновением этих женщин, ятоже должен это знать, потому что прямо сейчас, пока вы тут рассиживаетесь, мояжена заперта сним внашем доме вгорах.
        Наконец-то ему удалось добиться отних хоть какой-то реакции! Впрочем, радоваться было нечему. Вслед запервоначальным удивлением наих лицах проступила явная тревога, заставившая Датча попятиться нашаг.
        - Боже милостивый! Выхотите сказать, чтоБен Тирни иесть Синий?
        Бросив настороженный взгляд нагруппу, застывшую пообе стороны стойки ижадно впитывающую каждое слово, Уайз понизил голос:
        - Мыобнаружили кое-какие косвенные улики, требующие дальнейшего расследования.
        Этобыл классический уклончивый ответ. Датч исам нераз отвечал точно также, когда работал детективом вубойном отделе. Такие вещи говоришь, когда знаешь, чтоподозреваемый виновен, каксам грех, нонехватает всего лишь крупицы неопровержимых доказательств, чтобы пригвоздить его задницу.
        Онткнул пальцем вБегли:
        - Яибез«дальнейшего расследования» знаю, чтоэтот долбаный псих провел ночь смоей женой. Если он тронул хоть волосок наее голове, молитесь богу, чтобы дал вам добраться донего раньше меня. - Повернувшись кним спиной, Датч подошел кстойке, сгреб Кэла Хокинса зашкирку исдернул его стабурета. - Пора заработу!

* * *
        - Если этот долбаный ублюдок сорвет мне дело, ясверну его гребаную шею. - Этислова произнес старший спецагент ФБР, меньше минуты назад заявивший Датчу, чтоон нетерпит сквернословия.
        Когда он всопровождении агента помоложе подошел кстойке бара, выражение их лиц было таким угрожающим, апоходка такой решительной, чтоМэри-Ли чуть было непопятилась отних встрахе.
        - Ктоизвас знает, куда его понесло?! - рявкнул старший.
        - Нагору, спасать Лилли. - Уэсвстал ипротянул руку. - УэсХеймер, председатель городского совета, старший тренер школьной футбольной команды. - Онпожал руки обоим, отклонив протянутые ими черные «корочки». - Нетнужды вудостоверениях. Мызнаем, чтоувас документы впорядке. Яуже видел вас вгороде пару раз, - повернулся он кУайзу. Указав напару заприлавком, онпредставилих: - Уильям Ритт иего сестра Мэри-Ли Ритт.
        - Могу я вам что-нибудь предложить? - спросил Уильям. - Ещекофе? Завтрак?
        - Нет, спасибо. - Мэри-Ли ясно видела, чтотому, которого назвали Бегли, ужеопротивели любезности. - Насколько я понял, Бертон развелся сженой иона теперь зовется Лилли Мартин.
        - Онсэтим так инесмирился, - сказал Уильям.
        - Несколько лет назад они потеряли ребенка. Девочку, - объяснил Уэс. - Люди по-разному реагируют натакие трагедии.
        Бегли бросил взгляд насвоего напарника, словно мысленно приказывая ему это запомнить. Мэри-Ли поняла, чтотот ибезприказа все удержит вголове.
        - Чтовам известно оней иБене Тирни? - спросил Бегли. - Какэто получилось, чтоони застряли вгорах? Уних там была встреча?
        - Яточно незнаю, новрядли уних было назначено свидание. - Уэсрассказал им, чтодомик, недавно принадлежавший Бертонам, какраз вчера был продан. - Ониподнялись туда вчера, вывозили последние вещи. Датч уехал вгород раньшеее. Похоже, пока она спускалась сгоры, произошла авария, ивней пострадал Тирни. Онапозвонила Датчу насотовый, оставила загадочное послание, сказала, чтоони сТирни вкоттедже иему нужна помощь. Просила Датча приехать какможно скорее.
        - Какон пострадал?
        - Онанесказала. Других сообщений небыло. Вкоттедже телефон уже отключен, асотовая связь здесь, вгорах, хреновая… Извините, мистер Бегли. Вхорошую погоду связь тут паршивая, носпасибо инаэтом. Вплохую погоду оней вообще можно забыть. - Молчание Бегли Уэс принял засигнал продолжать. - Датч зашел комне вчера, просил помочь ему разыскать Кэла Хокинса. Ну,того парня, которого он отсюда выволок. Онунас единственный посыпает дороги песком. - Онрассказал овчерашней неудавшейся попытке въехать нагору пообледеневшему шоссе. - Вконце концов даже Датчу пришлось признать, чтоэто невозможно. Ноон вбил себе вголову, чтонадо попытаться еще раз этим утром. Воттуда он иотправился.
        - Ябы исегодня свои деньги непоставил науспех предприятия, - сухо заметил Бегли.
        - Этовы ему скажите.
        - Ябы исам хотел добраться доэтого коттеджа, - продолжал Бегли, натягивая пальто. - Меньше всего нам надо, чтобы этот полоумный Бертон ворвался туда какбешеный бык.
        - Авы ивправду думаете, чтоБен Тирни - это Синий?
        - Счего вы это взяли?
        Взгляд, брошенный старшим спецагентом Бегли наУильяма, задавшего столь опрометчивый вопрос, могбы остановить набегу разъяренного носорога. Он,безусловно, остановил маленького аптекаря, недав высказать очевидное: только будучи глухим, онсмогбы неуслышать их разговора сДатчем. Вместо этого Уильям нервно облизнул губы ипромямлил:
        - Ну,это как-то само собой напрашивается.
        - Какэто, мистер Ритт?
        - Ну… всех остальных вгороде мы более-менее знаем. Мистер Тирни - приезжий. Мыонем мало что знаем.
        - Авсе-таки, чтоконкретно вы знаете онем? - спросил спецагент Уайз.
        - Толькото, чтонаблюдаю всякий раз, какон заходит ваптеку.
        - Икакчасто это бывает?
        - Когда он вгороде, заходит часто. Онвсегда… - Уильям опасливо покосился наслушателей. - Это, скорее всего, неважно.
        - Что, мистер Ритт? - Бегли нетерпеливо хлестнул сжатыми вкулаке перчатками поладони другой руки. - Предоставьте нам решать, чтоизподмеченного вами важно, ачто неважно.
        - Ну,дело втом, чтовсякий раз, какон заходит сюда, онпривлекает ксебе внимание.
        - Внимание? - Бегли опять обменялся взглядом сУайзом. - Чьевнимание?
        - Женское, - простодушно отвечал Уильям. - Оних притягивает, какмагнит. - Бросив взгляд наУэса, ондобавил: - Яслышал, каквы сДатчем ивашими друзьями говорили онем. Кто-то назвал его павлином.
        - Виновен, - Уэсвскинул правую руку. - Ядумаю, парень знает, чтобабы вешаются натаких вот грубоватых, обветренных красавцев.
        Всеглаза обратились кМэри-Ли, аона почувствовала, чторозовеет отсмущения.
        - Явидела мистера Тирни всего несколько раз, ноя читала его статьи. Ониочень хорошо написаны ичитаются синтересом, если, конечно, выувлекаетесь такими вещами.
        Очевидно, Бегли такими вещами неувлекался. Онповернулся кУильяму.
        - Онзаводит разговоры сженщинами?
        - Всюдорогу.
        - Очем они говорят?
        - Янеимею привычки подслушивать разговоры моих клиентов.
        «Факты свидетельствуют обобратном, - подумала Мэри-Ли. - Самже только что признался, чтоподслушал разговор Уэса сДатчем».
        Бегли тоже отнесся кзаявлению Уильяма скептически, нооставил его безкомментариев.
        - Чтопокупает Тирни, когда заходит сюда? Если вы можете мне сказать, ненарушая профессиональной этики, - иронически добавилон.
        Уильям улыбнулсяему, давая знать, чтопонял шутку.
        - Вовсе нет, поскольку он ниразу незаказывал лекарства порецепту. Онпокупает бальзам длягуб, защитный крем отсолнца, зубную пасту, одноразовые бритвенные лезвия. Ничего особенного, если вы это имеете ввиду.
        - Именно это я иимею ввиду.
        - Ничего особенного. Только одно любопытно: он, какправило, покупает одну вещь зараз. Один раз - это пластырь, другой раз - лосьон отсолнца, третий раз - роман вбумажной обложке.
        - Тоесть он изобретает предлоги, чтобы зайти сюда еще раз? - предположил Бегли.
        - Да,вы навели меня намысль. Да,похоже нато. И,похоже, онвсегда заходит втакой час, когда уменя полно посетителей. Впослеобеденное время. Многие заходят подороге домой.
        - Миллисент Ганн?
        - Конечно. Многие школьники заходят попить содовой после школы. Пока они ведут себя смирно, яразрешаю им…
        - БенТирни иМиллисент Ганн когда-нибудь бывали ваптеке водно итоже время?
        Уильям уже собирался ответить, когда донего дошел скрытый смысл вопроса. Онзакрыл рот, такничего инесказав. Поглядел накаждого изагентов вотдельности имедленно кивнул. Приэтом он ссутулился истал какбудто еще меньше ростом.
        - Напозапрошлой неделе. Всего запару дней доее исчезновения.
        - Ониговорили? - спросил Уайз.
        Уильям опять кивнул.
        Бегли повернулся кУэсу.
        - Гденам найти этот грузовик спеском?
        - Следуйте замной, явас отвезу.
        Бегли нестал ждать, пока Уэс покажет ему дорогу. Онповернулся истремительно вышел задверь, находу натягивая перчатки.
        - Онвсегда такой скорый? - обратился Уильям кУайзу, который рылся вмногочисленных слоях своих теплых одежек, отыскивая бумажник.
        - Нет. Оннеспал всю ночь, этонесколько снизило его реакции, такчто этим утром он немного заторможен. Сколько мы вам должны?
        Уильям покачал головой.
        - Засчет заведения.
        - Спасибо.
        - Нучтовы, былдушевно рад.
        Уайз кивнул Уильяму, взял поднесуществующий козырек, салютуя Мэри-Ли, ивышел следом заБегли. Уэсуже тронулся было заними, когда Мэри-Ли окликнула его ипередала ему пару кожаных перчаток, забытых настойке.
        - Онитебе понадобятся.
        Уэсвзял унее перчатки ишутливо хлопнул ее ими покончику носа.
        - Спасибо! Увидимся позже.
        Провожая Уэса взглядом, Мэри-Ли заметила взеркале, чтоУильям смотрит нанее сподленькой всезнающей усмешкой. Необращая внимания наусмешку, онасказала:
        - Каквыяснилось, никто незахотел позавтракать.
        - Ясобираюсь сделать яичницу. - Онповернулся ксковородке наплите. - Хочешь?
        - Нет, спасибо. Тебе неследовало упоминать оСинем.
        - Почему это?
        - Потому что это кодовое имя. Тыже видел, какотреагировал Бегли. Никто, кроме полиции, недолжен знать осиней ленте. Тырассказалмне. Тебе рассказал Уэс. Акто рассказал Уэсу?
        Уильям бросил кусок масла насковородку, ионо тутже зашипело.
        - Аон узнал изпервых рук.
        - ОтДатча?
        - Ну,разумеется, отДатча, откогожееще!
        - Он - шеф полиции! - воскликнула Мэри-Ли. - Ужемули незнать, чтонельзя раскрывать Уэсу тайну следствия!
        - Онизакадычные друзья. Ихводой неразольешь. - Уильям разбил два яйца надсковородкой. - Уних нет секретов друг отдруга. Даичто тут такого страшного?
        - Этоможет повредить следствию.
        - Непонимаю, каким образом.
        - Если ты знаешь ия знаю, сколько еще народу знает?
        - Дакакая теперь-то разница? Ведь они уже узнали, ктотакой Синий.
        - Наверное, никакой.
        - Однако, - он ловко перевернул яичницу, - отсюда можно извлечь хороший урок, Мэри-Ли.
        - Какой урок?
        - Никто вэтом городе ничего неможет удержать всекрете.
        Онулыбнулсяей, ноуМэри-Ли возникло неприятное ощущение, чтоулыбка унего вышла вовсе нетакой сердечной, какой сам Уильям хотел ее изобразить.
        17
        Лилли носком ноги подтолкнула вперед кусок синей бархатной ленточки наполу. Онанашла ленточку водном иззастегнутых на«молнию» отделений рюкзака Тирни, пока искала доказательства присутствия другой женщины вего жизни. Когда она подняла нанего взгляд, слова стали ненужны.
        - Яее нашел, - сказалон.
        - Нашел?
        - Вчера.
        - Где?
        Тирни дернул подбородком всторону вершины пика Клири.
        - Оначто, просто лежала наземле влесу? Кусок синей ленты?
        - Оназацепилась закуст, - сказал Тирни. - Развевалась наветру. Воттак я ее изаметил. - Должно быть, еенедоверие говорило само засебя. - Слушай, - добавилон, - я понимаю, почему ты так распсиховалась, когда ее увидела. Язнаю, чтоэто значит.
        - Откуда ты знаешь?
        - Всезнают оленточке, Лилли.
        Онаяростно покачала головой:
        - Только полиция ивиновный.
        - Нет, - решительно возразил Тирни, - все знают. Местная полиция воглаве сДатчем неумеет хранить секреты. Кто-то дал утечку, чтосинюю бархатную ленточку находили каждый раз наместе предполагаемого похищения.
        Именно обэтом рассказал ей Датч, нопосекрету.
        - Ониспециально утаили эту деталь.
        - Ничего они неутаили. Ясам слышал, какобэтом говорили ваптеке. Инетолько там. Как-то раз, пока я забирал вещи изчистки, владелец посоветовал даме, стоявшей передо мной вочереди, опасаться Синего, иона прекрасно поняла, оком идет речь. Всезнают. - Тирни указал наотрезок ленты наполу. - Янезнаю, тали это лента, которую оставляет Синий, ночертовски странно было наткнуться нанее влесу. Поэтому я снял ее скуста, спрятал врюкзак исобирался отвезти вгород, чтобы передать властям.
        - Вчера ты обэтом неупомянул.
        - Этонеимело отношения кнашему разговору.
        - Ужедва слишним года вКлири только иразговору что обэтих пропавших женщинах. Еслибы я нашла такую важную улику, ябы обэтом сказала.
        - Уменя вылетело изголовы.
        - Яспросила, нетли утебя врюкзаке чего-нибудь полезного. Тысказал - нет. Почемуже ты тогда неупомянул оленте? Почему несказал: «Нет, ничего полезного уменя там нет, носмотри, чтоя нашел сегодня накусте влесу»?
        - Аеслибы я сказал? Подумай обэтом, Лилли. Еслибы я показал тебе ленту вчера вечером, этопомешалобы тебе поверить, чтоя Синий?
        Наэтот вопрос унее небыло ответа. Унее намногое небыло ответа. Ейотчаянно хотелось поверить, чтоон именно тот, кемкажется: обаятельный, талантливый, веселый, остроумный, интеллигентный мужчина. Однако ниодно изэтих качеств непомешалобы ему совершить преступления против женщин. Напротив, всеэти личные качества работалибы нанего, будь он преступником.
        Оннеобъяснил, почему унего врюкзаке были наручники. Помимо садомазохистского секса иправоохранительных органов, гдееще применяются наручники? Приодной мысли обэтом ей стало дурно.
        - Миллисент Ганн объявили врозыск неделю назад.
        - Явкурсе этой истории.
        - Онаеще жива, Тирни?
        - Янезнаю. Откуда мне знать?
        - Если ты ее взял…
        - Яее нетрогал.
        - Ая думаю, этобылты. Ядумаю: именно поэтому ты прячешь отрезок синей ленты ипару наручников усебя врюкзаке.
        - Между прочим, скакой это стати ты обыскивала мой рюкзак?
        Этот вопрос Лилли пропустила мимо ушей.
        - Вчера навершине ты делал что-то такое, счем тебе надо было покончить донаступления бури. Может быть, тыспешил избавиться оттела? Рылмогилу Миллисент?
        Иопять его лицо какбудто окаменело.
        - Всюпрошлую ночь ты проспала впаре футов отменя. Иты действительно веришь, чтовсего занесколько часов доэтого я копал могилу?
        Ейнехотелось думать отом, какона внем ошиблась инасколько была уязвима прошлой ночью, поэтому она покрепче ухватилась запистолет.
        - Подбери наручники.
        Тирни помедлил, нопотом наклонился иподнял спола наручники.
        - Надень «браслет» направое запястье.
        - Тысовершаешь ужасную ошибку.
        - Допустим. Ноесли я ошибаюсь, тыпроведешь день внеудобном положении ибудешь страшно зол наменя. Аесли я права, если ты иесть Синий, яспасу свою жизнь. Если уж выбирать, япредпочитаю разозлить тебя навсю жизнь. - Лилли чуть-чуть вскинула пистолет. - Защелкивай «браслет» направом запястье. Живо.
        Протекли секунды, показавшиеся им обоим веками. Наконец он выполнил приказ.
        - Наслучай, если дом загорится илиутебя начнется приступ астмы, ключи утебя подрукой?
        - Ониуменя вкармане. Ноя тебя невыпущу, пока непридет помощь.
        - Наэто может уйти несколько дней. Тывыживешь несколько дней безсвоих лекарств?
        - Этонетвоя забота.
        - Нет, черт побери, этомоя забота. - Егоголос стал резким ихриплым. - Мненебезразлично, чтостобой будет, Лилли. Мнеказалось, мойпоцелуй ясно обэтом сказал.
        Сердце затрепетало унее вгруди, ноона заставила себя этого незамечать.
        - Залезай накровать. Да,прямо напружины. Продень правую руку ворнамент изголовья.
        Ворнаменте кованого железа были просветы, позволявшие ему просунуть руку между ними.
        - Вчера, когда я тебя поцеловал…
        - Янесобираюсь обэтом разговаривать.
        - Почему нет?
        - Залезай накровать, Тирни.
        - Поцелуй потряс тебя неменьше, чемменя.
        - Предупреждаю, если ты этого несделаешь…
        - Этот поцелуй непросто удовлетворил наше любопытство. Ядавно мечтал тебя поцеловать, ноя и…
        - Залезай накровать.
        - Этобыло вмиллион раз лучше всех моих фантазий.
        - Повторяю впоследний раз.
        - Янестану приковываться кэтому изголовью! - сердито закричалон.
        - Ая небуду больше просить.
        - Тывчера долго немогла заснуть, верно? Язнал, чтоты неспишь. Иты знала, чтоя несплю. Мыдумали ободном итомже. Мывспоминали этот поцелуй ижалели…
        - Заткнись, ането я выстрелю!
        - …что непошли дальше.
        Лилли спустила курок. Пуля просвистела усамой его щеки иударила встену. Видунего был скорее шокированный, чемиспуганный.
        - Яхорошо стреляю, - предупредила Лилли. - Следующий выстрел - втебя.
        - Тынеубьешь меня.
        - Если я прострелю тебе колено, тыпожалеешь, чтоя тебя неубила. Забирайся накровать, - отчеканилаона.
        Глядя нанее сосмешанным чувством изумления иуважения, Тирни попятился, пока его ноги некоснулись кровати. Онсел иподался назад. Лилли знала, чтогримасы боли унего налице непритворны, нонепозволила им себя разжалобить. Когда он вот так, пятясь задом, добрался доизголовья, емупришлось просунуть правую руку сквозь железные завитушки.
        - Теперь застегни второй «браслет» налевом запястье.
        - Лилли, умоляю тебя, непринуждай меня кэтому.
        Онамолча глядела нанего через короткий ствол пистолета, пока он несдался инеприковал себя ккровати.
        - Дерни вразные стороны совсей силы, чтобы я убедилась, чтоони защелкнулись.
        Тирни несколько раз энергично дернул руками, скрежеща металлом ометалл. Онбыл прикован.
        Лилли уронила руки пошвам, словно они весили тысячу фунтов. Онапривалилась спиной кстене исоскользнула поней вниз, пока несела напол. Ееголова опустилась, онаприжалась лбом кколеням. Доэтой самой минуты она незамечала, какей холодно. Аможет быть, этадрожь била ее отстраха?
        Ейбыло страшно, чтоее предположение насчет Тирни окажется верным. Неужели он иесть Синий? Втоже время она боялась ошибиться. Приковав Тирни ккровати, онамогла обречь себя насмерть отудушья.
        Нет, онанедолжна думать отом, чтоможет случиться. Смерть отняла унее дочь, отняла уее дочери долгую жизнь. Будь она проклята, если даст смерти отнять исвою собственную жизнь.
        Через несколько секунд она заставила себя подняться наноги и, неглядя наТирни, ушла вгостиную.
        - Тебе надо принести побольше дров, пока утебя еще есть силы! - крикнул он ей вслед.
        Лилли нежелала вступать сним вразговоры, ноисама подумала именно обэтом. Еекожаные сапожки так инепросохли окончательно ибыли холодны, каклед, ноона заставила себя втиснуть вних ноги.
        Шапочка Тирни хрустела отзасохшей крови, нолегче было надетьее, чемнакрывать голову громоздким одеялом. Лилли натянула шапочку науши испустила досамых бровей. Онавзяла иего шарф: обмотала горло изакрыла всю нижнюю часть лица досамого носа. Ееперчатки накашемировой подкладке, конечно, неспасали оттаких холодов, новсе-таки были лучше, чемсовсем ничего.
        Когда все было надето, онанаправилась квходной двери. Тирни, следивший заней изспальни через открытую дверь, заговорил:
        - Лилли, ради всего святого, даймне сделать это длятебя. Можешь всю дорогу держать меня намушке. Мневсе равно. Только дай мне сделать это.
        - Нет.
        - Холодный воздух…
        - Замолчи.
        - Черт, - выругалсяон, - неуходи скрыльца. Занеси бревна внутрь, прежде чем колоть.
        Разумный совет. Навыкам выживания унего можно было поучиться. Интересно, завоевывать доверие женщин он также здорово умеет? Праздный вопрос. Пять дур ему доверились. Нет, шесть. Надо исебя считать.
        Вкоттедже было холодно, ноэто нешло нивкакое сравнение стем, чтотворилось снаружи. Холодный воздух леденил щеки, недавал открыть глаза. Брезент, которым Тирни накрыл поленницы, былпокрыт слоем снега внесколько дюймов толщиной.
        Лилли вытащила полено из-под брезента. Онооказалось таким тяжелым, чтоона неудержала его обеими руками. Полено звонко стукнулось окрыльцо, едва непопав ей попальцам. Лилли неуклюже подхватила его наруки, какребенка, открыла дверь ивнесла полено внутрь. Дверь она захлопнула ногой.
        Сбросив полено перед камином, онаостановилась. Дышать приходилось через рот. Лилли дышала струдом, изовсех сил стараясь наполнить легкие воздухом ивтоже время внушая себе, чтодышится ей легко.
        - Лилли, тывпорядке?
        Пытаясь неприслушиваться, онасосредоточилась натом, чтобы протолкнуть воздух.
        - Лилли?
        Онвродебы был искренне встревожен. Наручники стукнулись ометалл. Лилли отошла откамина.
        - Хватит орать. Явпорядке.
        - Черта сдва ты впорядке!
        - Вполном порядке, если несчитать того, чтоя заперта тут ссерийным убийцей. Чтоты сними делаешь, когда они закованы внаручники, Тирни? Тыих пытаешь инасилуешь, перед тем какубить?
        - Если я такой, почемуже я непытал, ненасиловал инеубил тебя?
        - Потому что я позвонила Датчу иоставила сообщение, чтоя здесь стобой. - Еевдруг осенило. - Теперь я понимаю, почему тебя корежило всякий раз, какя упоминала его имя, почему ты забрасывал меня вопросами онаших сним отношениях.
        - Потому что я хотел понять, невлюбленали ты внего досих пор.
        Именно так она тогда иподумала. Онобошелее, какдуру, заставил думать, чтоего настойчивые расспросы оДатче, еебывшем муже, продиктованы ревностью. Емуудалось ее одурачить, изаэто она рассердилась насебя неменьше, чемнанего.
        - Ябольше небуду тратить силы наразговоры стобой.
        Оняростно рванул наручники - раз, другой, третий. Ксчастью, онивыдержали.
        Лилли снова вышла. Битый час она трудилась, перенося поодному полену зараз, икаждое новое полено казалось ей тяжелее предыдущего. Скаждым разом ей становилось все труднее иприходилось делать все более длинные интервалы дляотдыха между ходками.
        Ксчастью, некоторые поленья оказались настолько невелики, чтосразу занялись, когда она разожгла подними щепки. Топорик, какона иопасалась, негодился дляколки больших поленьев.
        Несходитьли всарай заколуном, которого ненашел Тирни? Позрелом размышлении, Лилли решила отказаться отэтой мысли. Онанебыла уверена, чтоунее хватит сил наобратный путь. Вместо этого она пустила вход топорик инаколола столько щепок, чтохватилобы нанесколько часов.
        Остался непроясненным только один вопрос: проживетли она сама эти несколько часов?

* * *
        - Лилли?
        Полчаса она сидела наматраце, прислонившись спиной кдивану, набираясь сил истараясь выровнять дыхание.
        - Лилли, ответьмне.
        Онаопустила голову навалик дивана изакрыла глаза.
        - Что?
        - Какутебя дела?
        Велик был соблазн неотвечать, ноон то идело звал ее поимени напротяжении последних пяти минут. Очевидно, оннесдастся, пока она неответит.
        Отбросив вязаный плед, Лилли встала ипрошла коткрытой двери вспальню.
        - Чего тебе?
        - Огосподи, Лилли!
        Ужас, отразившийся наего лице, подтвердил ее худшие опасения. Должно быть, онавыглядит, какзомби. Ейуже приходилось видеть себя раньше вовремя приступа астмы. Несамое приятное зрелище.
        - Тебе тут нехолодно? - нелюбезно осведомиласьона.
        - Утебя кислородное голодание.
        Лилли уже собиралась повернуться иуйти, когда он торопливо добавил:
        - Мнехотелосьбы укрыть ноги одеялом.
        Онавзяла сматраца одно изодеял. Шерстяная ткань хранила тепло камина. Встав визножии кровати, Лилли развернула одеяло ибросила его навытянутые ноги Тирни.
        - Спасибо.
        - Наздоровье. - Лилли заметила, чтоего запястья натерты докрасноты дерганьем наручников.
        - Этотебе непоможет. Тытолько сделаешь себе больно.
        Тирни взглянул насвою содранную кожу.
        - Методом проб иошибок я пришел ктомуже заключению. - Оннесколько раз сжал иразжал пальцы. - Уменя руки немеют отнедостатка кровообращения. Яплохо рассчитал, когда приковывал себя кизголовью. Надо было поместить руки ниже, науровне пояса. Тогда мне непришлосьбы сидеть втаком неудобном положении.
        - Да,неповезло.
        - Ты,конечно, инеподумаешь расковать меня наминутку, чтобы…
        - Нет.
        - Ятак идумал.
        Тирни переменил положение, морщась отболи, ноона неподдалась жалости, которую он пытался вызвать.
        - Тыголоден? - спросила Лилли.
        - Уменя урчит вживоте.
        - Ятебе что-нибудь принесу.
        - Кофе?
        - Ладно.
        - Этонадо будет учесть какпорцию воды.
        Каквсегда, благородный бойскаут. Всегда иковсему готовый.
        Пять минут спустя Лилли вернулась вспальню скружкой свежего кофе итарелкой крекеров, намазанных арахисовым маслом.
        - Яоставила пистолет иключ отнаручников вгостиной. - Онавстала так, чтобы незагораживать ему вид накофейный столик. - Если ты собираешься ошпарить меня кипятком, илиприжать ногами, илиеще каким-то образом взять верх, пользы тебе отэтого небудет никакой. Тебе всеравно недобраться допистолета идоключа.
        - Чтож, разумно.
        Поставив кружку кофе итарелку напол, Лилли размотала шарф наего шее иотбросила его подальше.
        - Эточто? Ещеодно оскорбление? - нахмурился Тирни.
        - Тымогбы использовать его какоружие.
        - Ябылбы непрочь тебя придушить, нокчему это приведет? Тыумрешь, ая так иостанусь прикованным. Небольно-то умно, верно?
        - Янежелаю рисковать.
        - Зачем ты вообще взяла мой шарф?
        - Сумеешь удержать кружку?
        - Попробую. Нонеобещаю, чтонепролью. Почему ты надела мой шарф?
        - Длятепла, Тирни. Никаких других причин. Янетвоя дама, аты немой рыцарь.
        Лилли вложила кружку ему вруки. Онобхватил ее ладонями, наклонил голову иотпил глоток.
        - Пожалуй, всеже клучшему, чторуки уменя прикованы нениже. Иначе я несмогбы ниесть, нипить.
        - Янедалабы тебе умереть отголода ижажды.
        - Тывеликодушная тюремщица, Лилли. Неувлекаешься жестокими инеобычными наказаниями. Однако… - Онвыждал паузу, чтобы убедиться, чтоее внимание приковано кнему, итолько потом добавил: - Будет чертовски жестоко ствоей стороны, если ты умрешь уменя наруках.
        - Янесобираюсь умирать.
        - Дауж постарайся.
        Егоголос был полон скрытого смысла, какиустремленный нанее взгляд. Лилли старательно игнорировала ито идругое.
        - Какнасчет крекеров?
        - Ясначала допью кофе.
        Онапопятилась отнего исела вкресло-качалку набезопасном расстоянии откровати, демонстративно отвернувшись отнего.
        - Датч часто говорил стобой опропавших безвести?
        Удивленная неожиданным вопросом, Лилли резко повернулась кнему.
        - Ктоже еще мог рассказать тебе осиней ленте иопрозвище Синий?
        - Яникогда нерасспрашивала его оделах, нослушала, когда он сам рассказывал.
        - Чтоеще он тебе рассказывал опропаже женщин вКлири?
        Лилли ответила ему лишь холодным итвердым взглядом.
        - Дабудет тебе, Лилли. Если ты убеждена, чтоя - Синий, тынеоткроешь мне ничего такого, чего я сам незнаю. Датч знал, какое значение имеет синяя лента?
        - Тыхочешь сказать, какое значение она имеет дляСинего?
        Тирни кивнул.
        - УДатча была теория наэтот счет.
        - Какая теория?
        Лилли нехотелось делиться сТирни тем, чтоей было известно оходе следствия поделам обисчезновении женщин. Но,сдругой стороны, если она расскажет, возможно, ейудастся что-нибудь узнать отнего.
        - Только Торри Ламберт, первая изпропавших, небыла местной жительницей.
        - Онапроводила каникулы вКлири сосвоими родителями, - кивнулон. - Ониотправились вгрупповой поход спроводником, этобыло осенью. Онапоссорилась сматерью ипоступила очень типично дляпятнадцатилетнего подростка - ушла куда-то избывать свою обиду. Больше ее никто невидел.
        - Всеверно.
        - Перестань смотреть наменя так, Лилли. Яприехал вКлири вскоре после исчезновения девочки. Этаистория неделями несходила спервых страниц всех газет. Яих читал. Какивсе вокруг. Любой мог рассказать тебе то, чтоя только что сказал. Чтоозначает лента, помнению Датча?
        - Этоединственное, чтоотнее осталось, - ответила Лилли. - Остальные участники похода, включая ее родителей, решили, чторано илипоздно она их нагонит, ноона так инепоявилась, итогда они встревожились. Кночи они были уже впанике. Через сутки все были убеждены, чторечь неидет оподростковой выходке, чтоона отсутствует непосвоей воле. Либо она расшиблась инесмогла вернуться сама, либо безнадежно заблудилась, либо ее похитили.
        - Поисковые группы искали ее месяцами, новтот год зима настала рано, - подхватил он ее рассказ. - Девочка…
        - Перестань называть ее девочкой, - раздраженно прервала его Лилли. - Еезовут Торри Ламберт.
        - Торри Ламберт исчезла, словно ее поглотила земля. Отнее неосталось ниследа.
        - Если несчитать синей бархатной ленточки, - уточнила Лилли. - Оназацепилась закусты, тамее инашли. Заграницей штата Теннесси.
        - Именно это инавело полицию намысль опохищении. Чтобы добраться доместа, гдебыла найдена лента, ейпришлосьбы пройти десять миль посамой труднопроходимой местности квостоку отМиссисипи, - сказал Тирни.
        - Еемать опознала ленточку. Онабыла вволосах Торри втот день. - Лилли помолчала, слепо глядя куда-то вдаль. - Миссис Ламберт, должно быть, прошла через сущий ад, когда увидела эту ленту, - проговорила она тихо. - УТорри очень длинные волосы, почти доталии. Чудесные волосы. Вто утро она вплела вкосу эту ленту. - Вновь переведя взгляд наТирни, Лилли добавила: - Незнаю, чтоеще ты сней сделал, нотебе хватило времени расплести ее косу ивынуть ленточку.
        - Этосделал Синий.
        - Хотелабы я знать, - продолжалаона, словно он ее непрерывал, - что это было? Неосторожность ствоей стороны, илиты нарочно оставил ленту дляполиции?
        - Скакой стати ктобы то нибыло стал оставлять ее нарочно?
        - Чтобы сбить соследа поисковые группы. Если такова была цель, уловка сработала. Когда ленту нашли, пустили служебных иохотничьих собак. Ноони так иневзяли след. - Лилли опять задумалась. - Яхочу знать, почему ты незабрал ленту кактрофей.
        - Синий забрал свой трофей. Онзабрал Торри Ламберт.
        Егоголос заставил Лилли содрогнуться.
        - Значит, лента - всего лишь символ успеха.
        Тирни быстро проглотил остатки кофе.
        - Явсе выпил. Спасибо.
        Лилли забрала унего кружку ивложила впальцы обеих рук попеченью сарахисовым маслом. Первое Тирни проглотил водин присест. Когда он наклонил голову, чтобы съесть второй крекер, еевнимание привлекла повязка.
        - Рана болит?
        - Терпимо.
        - Вродебы некровоточит.
        Лилли протянула ему еще один крекер, новместо этого Тирни схватил ее запястье истиснулего, кактисками.
        - Явыживу, Лилли. Меня больше беспокоит твое выживание.
        Онапопыталась высвободить руку, ноон держал ее крепко.
        - Отпусти руку.
        - Сними наручники.
        - Нет. - Онабезуспешно пыталась высвободиться.
        - Яспущусь ктвоей машине идостану лекарства.
        - Тысбежишь.
        - Сбегу? - Тирни едко рассмеялся. - Тыже выходила издома. Тызнаешь, чтотам творится. Икак, по-твоему, далеко я убегу? Яхочу спасти твою жизнь.
        - Безтебя обойдусь.
        - Утебя лицо посерело. Ямог пересчитать каждый твой вздох, пока ты была вгостиной. Тыеле держишься.
        - Этоты меня держишь! - Наэтот раз, когда она дернула руку, онотпустил запястье. Ейпришлось сделать несколько громких свистящих вздохов. - Есть будешь? - спросилаона, протягивая ему последнее печенье.
        - Буду.
        Наэтот раз, вместо того чтобы вложить крекер ему вруку, Лилли поднесла его корту Тирни.
        - Невздумай меня укусить.
        Онбросил нанее оскорбленный взгляд, вытянул шею исхватил печенье зубами. Лилли тутже отдернула руку. Тирни зубами вобрал крекер врот. Оназабрала пустую кружку итарелку инаправилась вгостиную.
        - Если нехочешь меня отпустить, покрайней мере, переведи меня туда, чтоб я мог затобой присматривать.
        - Нет.
        - Если я буду там, тытоже сможешь замной присматривать.
        - Ясказала: нет.
        - Лилли.
        - Нет!
        - Тымне так инесказала, какДатч объясняет появление ленты. Чтоона значит дляСинего?
        Лилли заколебалась, нопосле некоторого размышления ответила:
        - Датч говорит, чтоСиний использует ленту каксимвол своего успеха икаквызов властям.
        - Ясогласен. Иэто, пожалуй, единственное, вчем я когда-нибудь соглашусь сДатчем. Уменя есть множество причин считать его дураком, иодна изних втом, чтовчера он оставил тебя здесь, наэтой горе, хотя знал, чтобуря вот-вот разразится. Очем он только думал?
        - Этобыла нетолько его вина. Ясама попросила его уехать раньше меня.
        - Почему?
        - Янесобираюсь рассказывать тебе освоих отношениях сДатчем.
        Тирни долго смотрел нанее молча.
        - Заэто я тебя уважаю, - сказал он наконец. - Честное слово, уважаю. Ябы тоже нехотел, чтобы ты говорила сним онас.
        - Никаких нас нет, Тирни.
        - Этонеправда. Полнейшая неправда, иты сама это знаешь. Пока ты невбила себе вголову, чтоя извращенец, мыбыли уже наполпути ктому, чтобы стать нами.
        - Непридавай слишком большого значения одному поцелую.
        - Приобычных обстоятельствах ябы нестал, - возразил Тирни. - Ното был необычный поцелуй.
        Лилли знала, чтонадо немедленно уйти отнего. Заткнуть уши. Несмотреть ему вглаза. Ноони приковали ее кместу. Словно заворожили.
        - Можешь спорить сколько хочешь, Лилли, ноты прекрасно знаешь, чтоя говорю правду. Этоначалось невчера вечером. Этопродолжается стой самой минуты, какты вошла втот автобус. Стех пор каждую секунду каждого дня я хотел тебя.
        Лилли заставила себя неслышать того зова, который все громче звучал вней.
        - Воттак ты это делаешь?
        - Что?
        - Заговариваешь зубы женщинам, чтобы шли стобой, непикнув?
        - Тыдумаешь, ятебе зубы заговариваю?
        - Да.
        - Чтобы ты потеряла бдительность, сняла сменя наручники, после чегоя… что? Изнасилую тебя? Убью?
        - Что-то вэтом роде.
        - Тогда объясни, почему вчера вечером я ограничился одним поцелуем.
        Онпытливо заглядывал ей прямо вглаза, ожидая ответа. Ответа так инепоследовало.
        Вконце концов он сказал:
        - Яостановился, потому что нехотел пользоваться ситуацией. Мыпопали вопасное положение. Мыотрезаны отмира. Мыговорили обЭми. Тыбыла эмоционально ранима, уязвима. Тынуждалась вутешении. Тебе нужна была нежность. Иэто еще невсе. Мыизголодались друг подругу. Еслибы мы продолжали целоваться… Язнаю, кчему это моглобы привести. Иеще я знаю, чтопозже ты моглабы пожалеть, передумать, аглавное, усомниться вмоих мотивах. Янехотел, чтобы впоследствии ты испытывала какоебы то нибыло разочарование, Лилли. Только поэтой причине я незалез ктебе впостель.
        Казалось, онговорит искренне.
        - Этобыло великое самопожертвование. Святой Тирни.
        - Вовсе нет. - Егоглаза пронизывалиее, какдва острых синих луча. - Еслибы ты сама меня позвала, ятрахнулбы тебя, нераздумывая ниминуты.
        Егослова заставили Лилли резко втянуть всебя воздух, иее легкие отозвались болезненным хрипом.
        - Браво, Тирни, утебя отлично получается. - Ееголос дрожал ипрерывался, причем отнюдь нетолько отастмы. - Торомантичный, тоэротичный. Тывсегда находишь верные слова.
        - Сними наручники, Лилли, - прошепталон.
        - Пошел ты кчерту!
        Вчера ее жизнь зависела отдоверия кнему.
        Сегодня - отнедоверия.
        18
        - Какого черта, Уэс?
        - Пока утебя еще несорвало резьбу, остановись иподумай.
        Датч стоял перед электронагревателем. Нагреватель был невсилах изменить атмосферу впохожем напещеру гараже, ноказалось, что, стоя рядом скрасными спиралями накаливания, можно разогнать пронизывающий холод. Этобыло обманчивое впечатление. Холод шел отцементного пола сквозь башмаки ишерстяные носки Датча прямо вверх поего ногам.
        Уэсподошел кнему. Датч притоптывал наместе, стараясь восстановить кровообращение. Впрочем, онпритоптывал иотнетерпения. Стой минуты, какони приехали вгараж, Кэл Хокинс скрылся втуалете, датак иневышел оттуда. Впоследний раз, когда Датч его проверял, онвсе еще блевал вунитаз.
        - Онивсе равно поехалибы затобой, - объяснил Уэс, кивая наагентов ФБР, которые подъехали вслед заним кгаражу всвоей машине.
        Онитак иостались вседане. Имотор незаглушили. Извыхлопной трубы вырывалось голубоватое облачко газов. Датчу оно казалось дыханием зверя, гонящегося заним попятам.
        - Этот Бегли хочет добраться доТирни неменьше твоего, - продолжал Уэс. - Какого черта тебе карабкаться нагору одному? Пусть они тоже зачто-нибудь отвечают.
        Датчу досмерти нехотелось это признавать, новсловах Уэса был свой смысл. Случись что плохое там, нагоре, - ну, получи, кпримеру, Тирни смертельную огнестрельную рану припопытке кбегству, - начнется дознание, следственная комиссия, целый воз объяснительных записок. Ивсамом деле, почемубы нескормить фэбээровцам этот кусок дерьма?
        - Если это несработает, - Уэскивнул наХокинса, который вэту минуту выполз изуборной свидом ходячего мертвеца, - уфедералов есть вертолеты, опытные поисковые группы, навороченная техника слежения ивсе такое.
        - Ноесли я их задействую, мнеперед ними отчитываться, - возразил Датч. - Меня это бесит, причем по-крупному. Ипотом, когда я доберусь доТирни…
        - Ятебя слышу, ия стобой навсе сто поэтому поводу, приятель, - понизил голос Уэс. - Особенно если он иесть наш похититель. Ячто хочу сказать…
        - Надо использовать ФБР доопределенного момента.
        Уэсшлепнул друга поспине иухмыльнулся, каккогда-то нафутбольном поле, когда игра шла поих плану, акоманда противника оставалась безштанов.
        - Все, поскакали. - Нокогда они подошли кгрузовику, Уэс нахмурился. - Какты думаешь, онвпорядке?
        Хокинс уже сидел зарулем, ноего руки обхватили баранку, какспасательный круг.
        - Надеюсь, чтовпорядке. Этовегоже интересах. Если он лопухнется, яснего шкуру спущу, апотом буду держать втюрьме, пока несдохнет. - Датч открыл пассажирскую дверцу изабрался насиденье.
        - Если понадоблюсь, учти, яеду прямо затобой! - прокричал Уэс.
        Когда Уэс захлопнул дверцу, Хокинс болезненно поморщился.
        - Инечего так хлопать, - проворчалон.
        - Заводи, Хокинс, - приказал Датч.
        Хокинс повернул ключ взажигании.
        - Дая-то заведу, только всеравно ничего невыйдет. Тысячу раз говорил иеще раз скажу: гиблое это дело.
        Датч уставился нанего сподозрением.
        - Чемэто оттебя пахнет? Ужневыпивкойли?
        - Этоеще совчерашнего. Вторичной переработки, - ответил Кэл Хокинс, проверяя боковые зеркала.
        Датч заглянул вбоковое зеркальце спассажирской стороны иувидел, какспецагент Уайз задом выводит свой седан наулицу. Затем Уэс точно также вывел свою машину, освободив дорогу Хокинсу.
        Стоило им выехать изгаража, какчерез десять секунд ветровое стекло уже замело снегом. Хокинс бросил наДатча взгляд, вкотором ясно читалось: «Яже говорил». Что-то бормоча себе поднос, онвключил «дворники» ипереключил скорость. Сбольшой неохотой, какпоказалось Датчу, старый грузовик двинулся вперед.
        Кпереднему бамперу грузовика крепился бульдозерный отвал, расчищавший дорогу исамому грузовику, иидущим сзади машинам. Кроме того, Хокинс щедро разбрасывал избоковых сопел смесь песка ссолью. Этопомогало, новсякий раз, заглядывая вбоковое зеркальце, Датч видел, какмучаются Уайз иУэс, стараясь найти сцепление сдорогой. Поэтому он перестал смотреть.
        Свой сотовый телефон он настроил навибрацию, аненазвонок. Зная, чтотелефон незвонил, онтем неменее проверил, нетли голосовой почты. Еенебыло. Оннабрал номер Лилли вбезумной надежде поймать сигнал, нополучил лишь ожидаемое сообщение напанели: «Связи нет».
        Онапозвонилабы, еслибы могла, твердил он себе. Еетелефон сейчас также бесполезен, какиего собственный. Впротивном случае она связаласьбы сним.
        Оннаклонился кветровому стеклу, вытянул шею, пытаясь разглядеть вершину пика Клири. Видно было недальше нескольких футов надкрышей грузовика. Отдельные снежинки, словно безумные летчики-камикадзе, расплющивались оветровое стекло, адальше начиналась сплошная непроглядная белизна.
        Если тут, внизу, такскверно, значит, наверху, вгорах, просто ад кромешный. Датч нехотел говорить обэтом вслух, чтобы вконец ненапугать своего водителя, ноХокинс, видно, прочел его мысли.
        - Чемвыше, тембудет хуже, - заметилон.
        - Будем продвигаться шаг зашагом.
        - Ужскорее дюйм задюймом, - проворчал Хокинс. - Вотчто я хотелбы знать… - началон, немного помолчав.
        Датч покосился нанего.
        - Что?
        - Твоя хозяйка сама-то хочет, чтоб ее спасли?

* * *
        - Чтоскажешь, Филин?
        - Очем, сэр? Поясните. - Филин пристально вглядывался всередину капота, стараясь удержать машину впроходе, открытом дляних грузовиком.
        - ОДатче Бертоне. Чтоты онем думаешь?
        - Крайне болезненно реагирует накритику. Даже когда она только подразумевается, онтутже встает надыбы.
        - Типичная реакция вечного неудачника сзаниженной самооценкой. Чтоеще, Филин?
        - Онхочет держать свою бывшую жену подальше отБена Тирни, иэто объясняется скорее тяжелым случаем ревности, чемубеждением втом, чтоон - Синий. Онреагирует какмужчина, анекакслужитель закона.
        Бегли одарил Филина сияющей улыбкой, словно первого ученика иучительского любимчика, давшего правильный ответ наособенно заковыристый вопрос наэкзамене.
        - Чтонарыл Перкинс насчет этой дамы?
        Пока они дожидались прибытия шефа Бертона в«Аптеке Ритта», Филин воспользовался платным телефоном, чтобы позвонить впредставительство ФБР вШарлотте. Унего, разумеется, былссобой портативный компьютер, нокомпьютеры вШарлотте были, разумеется, мощнее иимели лучший доступ кшироким информационным ресурсам. Онпопросил Перкинса разузнатьвсе, чтоможно, обывшей жене Бертона ипредупредил, чтоэта информация требуется всрочном порядке.
        - Черт, - выругался Перкинс. - Ладно. Даймне десять.
        Онперезвонил через пять минут. Итеперь уФилина был готов ответ дляБегли.
        - Онаглавный редактор журнала «Тонкая штучка».
        - Идиты! - воскликнул Бегли. - Тычто, шутки сомной шутишь?
        - Никак нет, сэр.
        - Миссис Бегли молится наэтот журнал. Явидел, какона провела выходные, изучая один изномеров. Переделала всю нашу гостиную, чтобы было точь-в-точь похоже накартинку, которую она там увидела. Тыженат, Филин?
        Неожиданный вопрос заставил спецагента Уайза вздрогнуть.
        - Сэр? Ахда… Нет, сэр.
        - Почему нет?
        Онбыл вовсе непротив женитьбы. Наоборот, онбыл всей душой «за». Всязагвоздка состояла втом, чтобы найти женщину, которая непомерлабы соскуки отнего самого иего упорядоченной жизни. Унего уже выработался определенный сценарий вотношениях сженщинами. Несколько свиданий, пара изних сночевкой, апотом они мирно расходились вразные стороны из-за отсутствия взаимного интереса друг кдругу.
        Недавно он начал обмениваться поэлектронной почте письмами сженщиной, скоторой познакомился вИнтернете. Онажила вЛексингтоне[20 - Город вштате Массачусетс.], исней было приятно пообщаться. Онанезнала, чтоон работает вФБР. Уайз давно уже понял, чтоженщины частенько влюблялись невнего, авобраз идеального, мужественного героя-фэбээровца. Оего работе Карен - так ее звали - было известно только одно: онасвязана скомпьютерами. Какнистранно, Карен досих пор неутратила кнему интереса.
        Ихпоследний «разговор» продолжался час тридцать восемь минут. Невероятно, нофакт: ейудалось его рассмешить. Онсидел дома всвоем идеально убранном кабинете ихохотал вголос надее историей отом, каквпервый ивпоследний раз вжизни она попыталась сэкономить, самостоятельно окрасив себе волосы. Онакрасочно описала, какплачевный результат ее трудов инадежд был исправлен всалоне красоты, идело стоило каждого затраченного цента. Этаистория заставила Филина задуматься отом, что, пожалуй, егожизни нехватает толики легкомыслия.
        Нераз она говорила ему вписьмах, какхорош Массачусетс весной. Если это приглашение, решил Филин, пожалуй, онпоймает ее наслове ивоспользуется им. Правда, егобросало вдрожь примысли овстрече сней лицом клицу, ноэто была приятная дрожь.
        Отдуши надеясь, чтоБегли незаметит румянца унего нащеках, Филин заговорил сухим, официальным тоном:
        - Последние несколько лет я целиком посвятил себя карьере, сэр.
        - Отлично, прекрасно, превосходно, Филин, ноэто твоя работа, анежизнь. Подумай обэтом.
        - Да,сэр.
        - Миссис Бегли заботится омоем здоровье идушевном благополучии. Незнаю, чтобы я безнее делал. Хотелбы познакомить тебя сней.
        - Спасибо, сэр. Этобудет честью дляменя.
        - Лилли Мартин. Мыможем предположить, чтоона - женщина неглупая?
        Филин струдом поспевал забыстрой, какртуть, мыслью Бегли.
        - Да,сэр. Унее две ученые степени - поискусству ипожурналистике. Начинала девочкой напобегушках вдругом журнале, пробилась ссамого низа ивот теперь поправу занимает свое нынешнее положение. Перкинс переслал несколько электронных сайтов, мыпотом сможем их изучить. Онговорит, чтонафотографиях она выглядит весьма привлекательно. - Прежде чем продолжить, онбросил взгляд наБегли. - Есть кое-чтоеще, сэр. Насчет Бена Тирни. Перкинс сказал, чтоего кредитной карточкой был оплачен счет покаталогу военизированного оборудования. Онкупил радиолокационную рацию военного образца сфункцией перехвата инаручники.
        - Боже милостивый. Давно?
        - Счет оформлен вавгусте.
        Бегли задумчиво прикусил нижнюю губу.
        - Мистер Элмер сказалнам, чтоТирни познакомился сЛилли Мартин прошлым летом.
        - Ичто он был увлеченею.
        - Чего мы незнаем, такэто былоли влечение взаимным, - заметил Бегли. - Может, онивстречались после знакомства прошлым летом. Абывшийее, Датч Бертон, понятия неимеет, чтоикак.
        - Совершенно верно.
        - Асдругой стороны… - начал Бегли.
        - Если мисс Мартин неувлеклась Беном Тирни иесли он иесть Синий…
        - Вотименно, - вздохнул Бегли. - Емунепонравится отсутствие взаимности. - Нанесколько минут он погрузился вмрачное молчание, потом ожесточенно стукнул кулаком поколену. - Черта сдва! Нет, этовсе нето, Филин. Согласно показаниям Ритта - иУэс Хеймер их подтвердил! - женщин влечет кТирни какмагнитом. Ну,так объяснимне, какого хрена ему их похищать? А,Филин? Мысли есть?
        Хотя Бегли нетерпеливо ждал ответа, Филин тщательно все продумал, прежде чем заговорить.
        - Когда я учился наюридическом…
        - Кстати обэтом, - перебил его Бегли. - Ясовсем недавно узнал, чтоутебя есть юридическая степень. Почему ты нестал адвокатом?
        - Яхотел быть агентом ФБР, - неколеблясь, ответил Филин. - Стех пор каксебя помню, ничего другого я нехотел.
        Вшколе крутые ребята смеялись надего мечтой. Даже родители советовали наметить какой-нибудь запасной путь, если его выбор неосуществится. Ноон непозволил скептикам лишить себя решимости.
        - Проблема была втом, сэр, чтоя неслужил вармии. Уменя небыло полицейской подготовки. Глядя наменя, никтобы неподумал, чтоя подходящий кандидат длялучшего агентства уголовных расследований вмире. Янеподхожу подстереотип федерального агента, сложившийся убольшинства людей. Ядумал, агентство меня непримет, если уменя небудет каких-то других отличий, ирешил, чтоправовая степень мне поможет. Очевидно, таконо ивышло.
        Онбросил взгляд наБегли, которого всвое время взяли вФБР каклучшего излучших заего отличную службу вармии, блестящие лидерские качества, атакже - невпоследнюю очередь - заего чугунную задницу. ДоБегли ему было далеко, какдозвезды. Ихдаже смешно было сравнивать.
        Всеэто время Бегли оценивал его - вдумчиво, ноневраждебно. Филин надеялся, чтосбожьей помощью ему удалось пройти проверку вглазах Бегли. Этобыло немалым достижением. Поправде говоря, этобыло грандиозно. Если Бегли его одобрил, значит, онпервый всписке.
        - Выспросили, почему Тирни похищает женщин, сэр. Якакраз собирался рассказать вам историю длясравнения. Онаможет кое-что прояснить. Спервого семестра наюридическом факультете уменя началось жесткое состязание содним моим однокурсником заправо считаться лучшим накурсе. Онбыл похож наДжона Кеннеди вмолодости. Спортивный. Харизматичный. Встречался сманекенщицей, которая демонстрировала купальники для«Спортс иллюстрейтед». Иплюс ковсему этому унего были блестящие способности. Просто блестящие. Ноон жульничал. Безудержно. Накаждом экзамене, повсем предметам. Онсписывал каждую контрольную. Онполучил зачетный балл чуть выше моего иокончил первым накурсе.
        - Еготак инезасекли?
        - Нет, сэр.
        - Должно быть, тебе трудно было сэтим смириться.
        - Вовсе нет, сэр. Наверное, онвсе равно превзошелбы меня. Нодело втом, чтоему совершенно небыло смысла жульничать.
        - Тогда зачем он жульничал?
        - Учиться наюридическом ему было слишком легко. Авот жульничать инепопасться - это была достойная его задача.
        Перед ними замигали хвостовые огни машины Уэса Хеймера - один раз, другой, третий…
        Филин понял это какпредупреждающий сигнал: скоро ему придется тормозить. Онснял ногу сакселератора. Перед Хеймером загорелись тормозные огни грузовика спеском, азатем включился сигнал правого поворота. Филин плавно нажал натормоз истольже плавно замедлил ход. Бегли, казалось, незамечал, чтотворится заветровым стеклом. Онвсе еще размышлял омотивах Тирни.
        - Значит, здесь унас еще один любитель преодолевать трудности, которому всегда найдется задача поплечу. Стало быть, оних убивает, чтобы убедиться, чтоможет это сделать. Нопочему именно этих женщин? Почему не…
        Вдруг он отстегнул ремень безопасности иповернулся кзаднему сиденью. Филин занервничал. Протянув руку между сиденьями, Бегли схватил пять папок сматериалами поделу, собранными Филином накаждую изпропавших женщин. Вновь повернувшись вперед, Бегли сложил папки усебя наколенях. Филин вздохнул соблегчением, когда он опять пристегнулся.
        - Вчера, когда я просматривал эти досье, уменя возникло ощущение, будто я пять раз подряд читаю одну итуже историю, - заметил Бегли. - Итолько теперь я понял почему.
        - Простите, сэр, ноя неулавливаю.
        Филин осторожно провел седан через поворот. Следуя заХеймером набезопасном расстоянии, онсмог вовремя остановиться иневрезаться Хеймеру взадний бампер приторможении. Впереди, сразу заповоротом, грузовик спеском струдом брал крутой подъем: колеса пробуксовывали.
        Бегли хлопнул ладонью поверхней папке. Хлопок заставил Филина подпрыгнуть наместе отнеожиданности.
        - Между этими женщинами есть что-то общее, Филин.
        - Никто изработавших надделом ненашел связующего звена между жертвами, сэр. Нипоместу работы, нипотелосложению, нипоих прошлому…
        - Эмоциональная неудовлетворенность.
        Филин решил, чтоослышался, ирискнул повернуть голову, чтобы взглянуть наБегли.
        - Сэр?
        - Всеони так илииначе нуждались вподдержке. Миллисент, какнам известно, страдала анорексией, аэто симптом эмоциональных проблем изаниженной самооценки, нетакли?
        - Насколько я понимаю, да, сэр.
        Бегли перечислил всех поубывающей.
        - Донее была Кэролин Мэддокс. Мать-одиночка, работала уборщицей, прихватывая сверхурочные, чтобы обеспечить сына, страдающего диабетом. Лорин Эллиотт. - Бегли открыл ее дело ипробежал глазами содержимое. - Рост пять футов три дюйма, авес - двести сорок фунтов. Гм… Чтопоставить, чтоположить. Держу пари, если мы копнем поглубже, мыобнаружим, чтоизбыточный вес - ее пожизненная проблема, иона перепробовала все дурацкие диеты, какие только существуют. Онаработала медсестрой. Вмедицинской среде ей постоянно напоминали, чтоожирение связано сриском дляздоровья. Неудивлюсь, если нанее давили: либо сбрось вес, либо попрощайся сработой.
        - Японимаю, кчему вы клоните, сэр.
        - МужБетси Кэлхаун умер отрака поджелудочной железы заполгода доее исчезновения. Онибыли женаты двадцать семь лет. Онабыла домохозяйкой. Очем все это говорит тебе, Филин?
        - Ну…
        - Депрессия.
        - Да,конечно.
        - Бетси Кэлхаун вышла замуж сразу после окончания школы. Нидня неработала. Всеих проблемы решал муж. Она, вероятно, ниразу вжизни даже чека неподписала, пока он неумер. Ивдруг ей приходится самой заботиться осебе, даплюс ктому она потеряла любовь исмысл своей жизни.
        Бегли так увлекся, чтоФилин решил молчать. Емунехватило духу напомнить начальнику, чтовсе это домыслы. Домыслы, основанные наздравой логике, новсе-таки домыслы, неподкрепленные вещественными доказательствами инепригодные длясудебного слушания.
        - Вэтом ключ, Филин, - продолжал Бегли. - Онневзял ниодной женщины вхорошей физической форме, успешно делающей карьеру, эмоционально стабильной иимеющей прочные сексуальные отношения. Перед своим исчезновением все эти женщины, таксказать, противостояли пращам истрелам[21 - Скрытая цитата иззнаменитого монолога Гамлета водноименной трагедии Шекспира.]. Одна вдепрессии, другая страдает ожирением, третья сработалась докосточки, стараясь прокормить больного сына, четвертая объедается всякой дрянью, апотом сует два пальца вгорло, чтобы ее рвало. Итут, - добавил Бегли после драматической паузы, - насцене появляется наш злодей. Обходительный, всепонимающий иполный сочувствия. Ивыглядит каксказочный принц, черт его дери.
        Филин тоже увлекся этой теорией.
        - Онзаводит сними дружбу, завоевывает их доверие.
        - Подставляет им широкое плечо, накотором можно поплакать, обнимает их своими сильными загорелыми руками.
        - Егоmodus operandi[22 - Образ действий, почерк преступника (лат.).] втом, чтобы приходить напомощь эмоционально неудовлетворенным женщинам.
        - Оннепросто приходит им напомощь, Филин, оних спасает. Избавляет отмук. Притакой внешности неотразимого пирата он могбы иметь сколько угодно секса попервому требованию. Это, конечно, тоже фактор, дополнительная льгота, ноэто неглавное. Больше всего его заводит то, чтоон их спаситель.
        Тутвголову Филину пришла мысль, опрокинувшая всю гипотезу.
        - Мызабыли Торри Ламберт. Самую первую. Онабыла красивой девочкой. Училась на«отлично». Пользовалась успехом умальчиков вклассе. Никаких особых «пунктиков» илипроблем. Ктомуже, - продолжал Филин, - Синий ее неискал. Оннаткнулся нанее случайно, когда она отбилась отгруппы туристов. Оннезнал, чтоона будет бродить полесу одна втот день. Онсхватилее, потому что она попалась ему подруку, анепотому, чтоона была эмоционально неудовлетворенной.
        Бегли, нахмурившись, открыл папку сее делом иначал просматривать содержимое.
        - Чтонасчет мужчин вэтой группе туристов?
        - Увсех полное алиби навесь период ее исчезновения. Ихдопрашивали часами. Никто непокидал группы, кроме Торри.
        - Аона почему покинула?
        - Надопросе миссис Ламберт, мать Торри, призналась, чтовто утро уних вышла ссора. Ничего серьезного. Типичные подростковые комплексы ибунтарство. Ябы сказал, ейненравилось, чтоее заставили проводить каникулы сродителями.
        - Вотнаэтом самом месте имы смиссис Бегли споткнулись снашей пятнадцатилетней. Онанас стесняется. Подземлю провалиться готова, если мы поздороваемся сней вобщественном месте. - Бегли задумался. - Итак, Синий наткнулся наТорри, обозленную навесь мир пятнадцатилетнюю дурочку. Онзаводит разговор, сочувствует, берет ее сторону против матери, говорит, чтосам помнит, какего доставали предки…
        - Иона вего руках.
        - Водну минуту, - решительно подвел итог Бегли. - Потом, конечно, ейстало сним непосебе, оназахотела вернуться кродителям. Онее спрашивает: скакой стати тебе кним возвращаться, когда утебя есть такой друг, какя? Тутуж ей становится жутко, онапытается сбежать. Онтеряет терпение. Душитее. Возможно, оннехотел ее убивать, - признал Бегли. - Может, ситуация вышла из-под контроля ион слишком поздно понял, чтоона уже недышит. Новсе равно, изнасиловал он ее илинет, бьюсь обзаклад, оннаэтом деле словил свой кайф.
        Бегли закрыл глаза, словно следуя задействиями имыслями преступника.
        - Теперь дальше. Егонепоймали идаже незаподозрили. Итут он понял, какэто просто. Теперь он вошел вовкус. Доминирование - вот высший пилотаж мужского эго. Самый кайф - держать судьбу женщины всвоих руках. Ихотя он продолжает заниматься скалолазанием ивсякой такой дребеденью, оносознает, чтоего это больше неволнует, каккогда-то. Нетуже того адреналина. Онначинает вспоминать, какбыло клево, пока он убивал эту девочку, иунего встает. Онхочет повторить.
        Онрешил вернуться вКлири ипосмотреть, какую помощь он может оказать какой-нибудь другой женщине, нуждающейся вучастии. Может, удастся словить тотже кайф. Онвозвращается сюда, потому что риск разоблачения практически равен нулю. Местных полицейских он считает мужланами, поуму они против него - тьфу. Тутполно мест, гдеможно спрятаться, целые акры дикого леса, гдеможно хоронить трупы. Емуздесь нравится. Идеальное место дляего последнего исамого увлекательного хобби.
        Ктому времени, какБегли завершил воображаемый сценарий, егонастроение резко изменилось. Онрассердился. Егоглаза открылись.
        - Чтозадела, почему стоим? - Онпротер рукавом запотевшее ветровое стекло. - Какого хрена они там застряли?

* * *
        Датч вкабине грузовика тоже терял терпение.
        - Поднажми, Кэл, тыже можешь.
        - Ябы смог, еслиб ты наменя неорал. - Вголосе Хокинса уже слышались слезы. - Тыменя нервируешь. Какмне вести машину, если ты подруку чертыхаешься накаждом шагу? Забудь, чтоя сказал протвою хозяйку. Ну,что надоли ее спасать. Яже несозла, япросто так спросил.
        - Лилли - это мое дело.
        Хокинс что-то пробормотал себе поднос. Что-то вроде «Уженетвое», ноДатч нестал спорить, потому что посуществу Хокинс был прав. Ктомуже они приближались ковторому крутому повороту, ктому самому, который так бесславно пытались взять вчера вечером. Датч решил неотвлекать Хокинса, чтобы тот целиком сосредоточился наковарной «шпильке».
        Хокинс переключил передачу, иДатч заметил, какунего трясутся руки. Пожалуй, надо было дать ему опохмелиться. Датч исам сильно пил совсем недавно, онпрекрасно помнил, чтоиногда даже один глоток виски поутру может снять дрожь иукрепить руку. Нотеперь было уже слишком поздно. Хокинс вошел вповорот.
        Точнее, сделал попытку.
        Передние колеса повиновались команде руля. Ониповернули вправо. Ногрузовик неповернул. Онпродолжил движение вперед, прямо кобрыву глубиной - Датч это знал - неменьше восьмидесяти футов.
        - Поворачивай!
        - Япытаюсь!
        Когда прямо перед ветровым стеклом выросли вершины деревьев, Хокинс вскрикнул иинстинктивно нажал натормоз, отпустил руль изакрыл лицо руками.
        Датч ничего немог поделать, чтобы остановить инерцию скольжения. Бульдозерный отвал, прикрепленный крадиатору, ударил поограждению, ионо сложилось, какбумажное, невыдержав давления нескольких тонн. Передние колеса соскользнули закрай икакбудто зависли нанесколько секунд. Апотом грузовик рухнул вниз.
        Датч вспомнил фильм «Поединок», гдевкульминационной сцене восемнадцатиколесный тягач сприцепом срывается сшоссе вгорную пропасть. Этобыло снято взамедленном темпе. Вотточно также он видел все сейчас, словно состороны наблюдая заих неудержимым инеумолимым скольжением вниз. Всепроисходило мучительно медленно.
        Перед глазами все расплывалось. Всесливалось воедино. Зато звуки раздавались совершенно отчетливо. Звон разбивающегося стекла. Стук камней подднищем. Треск ломающихся сучьев. Скрежет металла наразрыве. Вопли ужаса изглотки Хокинса. Егособственный звериный рев, полный бессильной ярости поражения.
        Вообще-то, деревья, наверное, спасли им жизнь, замедлив движение вниз. Небудь склон таким лесистым, неминоватьбы им смерти. Казалось, миновала вечность, новот грузовик наткнулся накакую-то недвижимую громаду. Удар был такой силы, чтоДатч явственно ощутил колыхание мозга вчерепной коробке. Инерция подбросилаих, после чего грузовик задрожал изамер уже навсегда.
        Каким-то чудом мозг Датча остался цел. Онсудивлением понял, чтожив идаже почти непострадал. Очевидно, Хокинс тоже уцелел. Датч слышал, какон жалобно скулит.
        Датч отстегнул ремень безопасности и, нажав плечом надверцу, открылее. Онвыкатился иупал несколькими футами ниже. Снег, когда он поднялся, доходил ему чутьли недопояса.
        Онпопытался понять, гденаходится, носнег, подхваченный ветром, целил какбудто прямо ему вглаза. Онневидел даже, чтоименно остановило падение грузовика. Перед глазами расстилался только лес - черные стволы нафоне бескрайней белизны.
        Впрочем, емуиненадо было видеть. Онуслышал.
        Онпочувствовал вибрацию этого через землю, через древесный ствол, накоторый оперся дляравновесия. Онпочувствовал эту вибрацию своими яйцами.
        Оннекрикнул, чтобы предупредить Хокинса обопасности, непопытался вытащить его изразбитого грузовика. Ондаже несделал попытки бежать испастись самому. Поражение приковало его кместу, лишило воли.
        Всябессмысленность его жизни нашла свое высшее средоточие вэтой минуте. Онрешил, чтолучше умереть здесь исейчас, потому что все его попытки добраться доЛилли потерпели крах.

* * *
        Уэсследил, неверя своим глазам, какгрузовик спеском исчезает закраем дороги. Онвыскочил измашины ивстал наподножке, словно, находясь снаружи, можно было яснее понять, каквсе это произошло.
        Онслышал, какгрузовик схрустом итреском пропахивает подлесок подороге вниз соткоса. Слышал страшный грохот ипоследовавший заним странный звук, похожий наметаллический вздох. Грузовик задребезжал напоследнем издыхании. Потом наступила жуткая тишина, пугавшая больше, чемсамый громкий шум. Тишина была такой полной, чтоУэс слышал, какснежинки натыкаются наего одежду.
        Тишину нарушили Бегли иУайз, приближавшиеся совсей возможной скоростью, какую только позволяла развить обледенелая, идущая вгору дорога. Ихседан остался слишком далеко отмашины Уэса, ониневидели того, чтоувидел он сосвоей выгодной позиции. Бегли подошел первым, отдуваясь ипуская облака пара изорта.
        - Чтопроизошло?
        - Онисорвались.
        - Мать твою… - ахнул Филин.
        Бегли даже непопрекнул его запроизнесенное, впрочем, тихим шепотом, ругательство. Потому что вэтот самый миг все трое услышали новый звук. Онинемогли его определить, нотвердо знали, чтоон возвещает катастрофу.
        Ониобменялись озадаченными взглядами.
        Позже они пришли квыводу, чтопоразивший их звук был всего лишь треском ломающейся древесины. Деревья, которые трем взрослым мужчинам былобы неподсилу обхватить, ломались, какзубочистки. Новтот момент они немогли видеть, какэто происходит: снег слепилих.
        Уэсвыразил общее недоумение, спросив:
        - Чтоэто такое, черт возьми?
        Апотом они увидели. Этовывалилось изнизких туч, изснега итумана, всееще мигая тревожными красными огоньками, какприземляющийся звездолет, игрохнулось оземлю сострашной силой, которой даже глубокий слой снега несмог смягчить. Позже, когда Уэс рассказывал всем, ктохотел слушать, обудивительных событиях этого дня, онуверял, чтоотсотрясения его машина подпрыгнула навсех четырех колесах.
        Этоупала опора ЛЭП.
        Вместе сдвумя агентами ФБР он несколько секунд стоял, онемев, невсилах осмыслить то, чему они стали свидетелями, невсилах поверить, чтоони остались живы. Упади ажурная стальная башня натридцать ярдов ближе, онараздавилабыих.
        Акакая судьба постигла Датча? Уэсмог лишь надеяться, чтоон иХокинс выжили. Зато пострадало горное шоссе. Теперь оно было блокировано тоннами стали иобломков древесины, образовавшими баррикаду двухэтажной высоты ипочти такойже ширины. Никто несмогбы теперь подняться поэтой дороге.
        Онабыла стольже непригодна длякаждого, ктозахотелбы спуститься.
        19
        Лилли подбросила полено ктем, чтоуже тлели вкамине. Онарасходовала дрова скупо, добавляя поодному полену зараз, даито лишь когда огонь грозил угаснуть.
        Несмотря навсю ее бережливость, запас дров, заранее перенесенных ею вдом, сократился донескольких чурочек, которые она наколола изболее крупных поленьев. Если дрова будут сгорать стакой скоростью, ейхватит часа надва, небольше.
        Чтоей делать, когда дрова кончатся, Лилли незнала. Даже подзащитой стен икрыши дома, безогняона, скорее всего, замерзнет. Скоро ночь. Необходимо было любой ценой поддерживать огонь, чтобы выжить. Но - вотона, злая насмешка судьбы! - если она попытается занести вдом новый запас дров, напряжение убьетее.
        - Лилли?
        Онасжала губы изажмурила глаза. Вотеслибы иуши можно было заткнуть! Егоголос был слишком убедительным, егодоводы - слишком разумными. Стоит ей позволить ему себя убедить, онастанет жертвой номер шесть. Онибесконечно говорили ободном итомже, ходили кругами, неприходя никчему. Онанесобиралась его освобождать, унего находились все новые иновые доводы впользу того, чтоона должна его освободить. Атут еще астма. Разговор усиливал хрипы вгруди, поэтому она вообще перестала отвечатьему.
        - Лилли, скажи что-нибудь. Если ты еще всознании, язнаю, тыменя слышишь.
        Вего голосе слышались сердитые нотки, ещеболее обостренные ее отказом отвечатьему. Онапокинула свое место укамина иподошла кокну, нопопути невольно бросила взгляд вспальню.
        - Почемубы тебе непомолчать?
        Лилли отодвинула занавеску ивыглянула. Ейхотелось верить, чтоснегопад пошел наубыль. Куда там! Снег шел так густо, чтоона ничего невидела дальше навеса крыльца. Знакомая горная вершина превратилась вкакой-то лунный пейзаж, белый ипугающе безмолвный.
        - Стихает непогода?
        Покачав головой, Лилли отвернулась отокна. Онаобхватила себя руками, чтобы удержать тепло. Стоило ей надва шага отойти откамина, какхолод проник сквозь все слои одежды. Онанатянула все носки, какие были унее ссобой, новсе равно ноги унее замерзали. Ейхотелось подуть наруки, чтобы их согреть, ноприходилось беречь дыхание.
        Тирни нежаловался нахолод. Егоотчаянные попытки вырваться изнаручников помогали ему согреться. Очевидно, онрешил, чтосодранная кожа икровоточащие запястья - адекватная плата засвободу. Ондаже непытался как-то замаскировать свои усилия. Лилли постоянно слышала скрежет металла ометалл, стук изголовья кровати остену ибессильные проклятия, потому что «браслеты» неподдавались.
        - Какдела сдровами? - спросилон.
        - Пока нормально.
        - Пока. Ачто будет дальше? Через час?
        Лилли шагнула воткрытую дверь.
        - Япозабочусь обэтом, когда будет нужно.
        - Тогда будет уже слишком поздно.
        Онвыразил вслух ее худшее опасение, поэтому она нестала тратить дыхание наспоры.
        - Хочешь… еще одно… одеяло? - Ейприходилось делать паузы между словами, чтобы перевести дух.
        - Когда ты впоследний раз принимала лекарство?
        - Таблетку? - прохрипелаона. - Вчера утром.
        - Что-то ты неслишком вэтом уверена.
        «Боже, неужели он читает мои мысли?»
        Онугадал: онанепомнила, принималали таблетку вчера утром. Вспоминая тот день, онаникак немогла выделить вуме воспоминание оприеме лекарства.
        Утро выдалось суетливое. Унее были дела вгороде. Оназашла вместную компанию поперевозкам икупила несколько коробок дляупаковки. Потом остановилась убанкомата, чтобы взять разменные деньги наобратную поездку вАтланту.
        Последняя остановка перед возвращением вкоттедж была унее ваптеке. Таблетку она приняла накануне вечером иубедилась, чтонадо покупать новый запас. Ксчастью, когда она начала регулярно посещать Клири, Лилли заставила местного врача выписать ей постоянно возобновляемый рецепт натеофилин, лекарство, которое она принимала дляпредотвращения приступов астмы. Дополнительный рецепт служил ей мерой предосторожности, чтобы никогда, ниприкаких обстоятельствах неоставаться безлекарства.
        Вчера Уильям Ритт отпустил ей лекарство порецепту. Сэтого момента ее воспоминания становились туманными. Онанепомнила, принялали таблетку, когда остановилась устойки бара, чтобы купить стакан содовой уЛинды Векслер. Аможет, онавыпила таблетку позже, ужевкоттедже?
        Нет, онанемогла вообще забыть олекарстве. Онаникогда незабывала олекарствах. Этобыла часть привычного ежедневного распорядка. Новчера унее выдался необычный день, идело было нетолько враспорядке. Датч заставил ее понервничать.
        Онподжидалее, когда она вернулась вкоттедж. Онсидел накраю дивана, ссутулив плечи иглядя впространство свидом обиженного ребенка.
        «Какты могла так сомной поступить?» - спросил он ее вместо приветствия.
        Сучетом того, чтозаэтим последовало, неприходилось удивляться, если она забыла олекарстве.
        - Лилли, тыуверена, чтоприняла его вчера?
        Пришлось вновь сосредоточиться наТирни.
        - Конечно, уверена, - солгалаона.
        - Нопрошло уже больше суток.
        «Аможет быть, ибольше полутора».
        - Действие лекарства закончилось, - сказалон. - Тыврасстройстве.
        - Такое бывает… когда оказывается… что твой попутчик… серийный убийца… Иникуда… отнего… недеться.
        - Тыпрекрасно знаешь, чтоя неубийца. Открой наручники. Япойду ипринесу твое лекарство.
        Онапокачала головой.
        - Твое время истекает.
        - Нас… могут спасти…
        - Никто неподнимется наэту гору покрайней мере дозавтра. Аможет, идопослезавтра. Аесли ты рассчитываешь накакой-нибудь вертолетный десант встиле Рэмбо, лучше забудь обэтом. Даже самый отчаянный храбрец неподнимет машину ввоздух втакую бурю, рискуя врезаться вневидимую гору.
        - Как-нибудь…
        - Этого небудет, - отрезал он срастущей враждебностью. - Может, тыиготова играть своей жизнью, ноя свою ставить након несобираюсь. Дайсюда ключ.
        - Онимогут… прийти… пешком.
        - Таких сумасшедших нет.
        - Кроме тебя.
        Этозаставило его замолчать, нолишь нанесколько секунд.
        - Ладно, кроме меня. Япойду налюбой риск, лишьбы спасти тебе жизнь. Янехочу, чтобы ты погибла, Лилли.
        - Ясама… неввосторге… отэтой мысли…
        - Отпусти меня.
        - Немогу.
        Губы унего побелели отгнева.
        - Позволь тебе разъяснить, чего ты неможешь. Тынеможешь себе позволить держать меня напривязи. Каждая секунда, потраченная наспоры, отнимает утебя время идыхание, которого нет. Атеперь возьми ключ иотопри эти…
        - Нет!
        - …гребаные наручники!
        Свет вдоме погас.

* * *
        Дора Хеймер подошла кзакрытой двери спальни Скотта. Теперь, когда стены перестали сотрясаться отего стереосистемы, наступившая вдоме тишина казалась жуткой. Онадважды стукнула вдверь.
        - Скотт, тывпорядке?
        Онсразу открыл дверь, словно ждал, чтоона постучит.
        - Всенормально, только электричество отключилось.
        - Ядумаю, этоповсему городу. Усоседей ниогонька невидно. Тебе тут нехолодно?
        - Янадел второй свитер.
        - Этоможет помочь только навремя. Боюсь, скоро весь дом выстудится. Нампридется зависеть только откамина. Тынепринесешь немного дров изгаража?
        - Конечно, мам.
        - Изахвати там фонарь. Ну,тот, чтовы спапой берете впоходы. Унас есть длянего керосин?
        - Ядумаю, есть. Проверю.
        Онпошел покоридору, иона сделала вид, чтоидет заним, новскоре отстала иторопливо вернулась вего спальню. Анкеты дляпоступления вколледж были разбросаны унего написьменном столе. Дора нестала терять время начтение, нодаже беглый взгляд помог ей убедиться, чтоСкотт работал надними, какивелел ему Уэс.
        Дора подошла кближайшему окну ипроверила, наместели устройство охранной сигнализации. Двамагнита - один наоконной раме, другой накосяке - создавали контакт, который припрерывании включал сигнал тревоги. Всекомпоненты были правильно соединены. Онаубедилась, чтоисовторым окном все впорядке.
        Ейнехотелось, чтобы Скотт застал ее врасплох, поэтому она остановилась иприслушалась. Встене гостиной, выложенной изприродного камня, возле камина была проделана специальная ниша. Было слышно, какСкотт укладывает вней дрова. Потом Дора услышала, какон отряхивает ладони инаправляется вгараж зановой ношей.
        Онаподошла ктретьему окну. Двамагнита были вконтакте, всекакнадо. Ноодин изних небыл стандартным магнитом охранной сигнализации! Скотт выковырял его издетской игрушки изаменил стандартный, чтобы сохранить контакт даже приоткрытом окне.
        - Мама?
        Когда он окликнулее, Дора подскочила, словно ее застигли наместе преступления. Онавыскользнула изспальни ипрошла вгостиную, надеясь, чтолицо невыдаст ее душевного смятения.
        - Может, сложить еще немного дров наполу перед камином? - спросил Скотт, заполнив нишу.
        - Отличная мысль. Непридется потом бегать еще раз.
        - Ладно. Хочешь, язажгу фонарь?
        - Давай прибережем его навечер.
        - Бакскеросином практически полон. Яоставлю его вкухне вместе сфонарем.
        - Отлично. Апока унас есть свечи. Иполно запасных батареек дляэлектрических фонариков.
        Дора прошла заним докухни, гдеон скрылся задверью, ведущей вгараж. Ейхотелось пойти заним, обнять его икрепко-крепко прижать ксебе. Уэсругал ее зато, чтоона нянчит сына. Ну,допустим, ичто стого? Скотт - ее ребенок. Даже если ей суждено дожить иувидеть его стариком, онвсе равно будет ее ребенком, аона будет его защищать.
        Сним что-то происходило впоследнее время, иэто «что-то» приводило ее вужас. Онабыла больна состраху: этовыражение она понимала буквально. Еебуквально мутило отстраха после того, чтоона минуту назад увидела вего спальне.
        Онпеределал охранную систему наокне своей спальни, чтобы сигнал тревоги невключался, когда он тайком ускользал издома. Разве этому есть какое-нибудь другое объяснение? Скаких пор это продолжается? Икакона могла незаметить? Неужели она оглохла иослепла?
        Аведь она заподозрила неладное почистой случайности: принесла чистое постельное белье вего комнату этим утром изаметила его башмаки наполу укровати.
        Этобыли высокие водонепроницаемые башмаки намеху - идеальная обувь дляснежной погоды. НоСкотт был невэтих башмаках, когда вчера вечером вернулся кужину вместе сУэсом. Считалось, чтоон непокидал дома досамого утра.
        Ноего башмаки свидетельствовали обобратном. Сних натекли лужицы растаявшего снега. УДоры вертелся наязыке вопрос, куда он ходил, ноона заставила себя промолчать.
        Онарешила, чтоей требуется больше доказательств, прежде чем обвинять сына втом, чтоон исчезает издому тайком. Отключение электричества дало ей возможность провести следствие.
        Новот теперь, когда она увидела раскуроченную охранную систему имогла припереть его кстенке этими доказательствами, унее нехватало духу задать сыну решающий вопрос. Повозрастуон, безусловно, имел право приходить иуходить когда вздумается. Правда, Уэс навязал ему казарменную дисциплину, ноеслибы Скотт захотел уйти издома, Уэс несмогбы ему помешать. Разве что вступилбы вдраку.
        Такпочемуже он просто неушел через дверь назло Уэсу? Почему улизнул тайком? Онвообще изменился донеузнаваемости. Еемилый, добрый, чуткий, покладистый Скотт помрачнел, унего даже появились приступы раздражения. Онстал замкнутым, враждебным инепредсказуемым.
        Отчасти вэтом был виноват Уэс, безжалостно давивший нанего соспортивной подготовкой. Конечно, мальчик нервничает. НоДора слишком хорошо знала своего сына иопасалась, чтоэти изменения вповедении вызваны более серьезными причинами, чемпридирки Уэса. Скотт был сам несвой, иона хотела знать почему.
        Мысленно Дора стала припоминать весь прошедший год, стараясь определить, когда она начала замечать эти перемены.
        Прошлой весной.
        Примерно вто время…
        Внутри уДоры все похолодело.
        Скотт начал меняться примерно вто время, когда перестал встречаться сМиллисент Ганн.
        Тутзазвонил телефон, иона подскочила наместе отнеожиданности.
        - Яотвечу, - сказал Скотт. - Это, наверное, Гэри. - Онтолько что вернулся изгаража. Поставив керосиновый фонарь накухонный стол, онпотянулся ктелефону. Этобыл старомодный настенный телефон безопределителя номера идругих опций, требующих электричества. - О,привет, пап. - Скотт послушал несколько секунд, потом спросил: - Какже так? Да,она здесь. - Онпередал трубку Доре. - Онзвонит избольницы.

* * *
        Бегли непитал теплых чувств кДатчу Бертону, иэто было еще мягко сказано. Если уж говорить начистоту, емухотелось вогнать Датчу взадницу свой ботинок одиннадцатого размера. Занеимением лучшего, онрешил высказаться откровенно.
        - Ваше лицо напоминает сырой гамбургер.
        - Этоповерхностные порезы. - Шефполиции, сидевший накраю смотровой кушетки, былпохож напятидесятифунтовый мешок картошки, заполненный натри четверти. - Осколки док вытащил. Яжду медсестру. Сейчас она вернется иобработает мне лицо каким-то антисептиком. Несамое приятное зрелище, ноя выживу.
        - Вамповезло больше, чемХокинсу. Унего сломана рука, ноэто чистый перелом. Онивправили ему вывих плеча. Авот слодыжками придется повозиться. Обераздроблены.
        - Лучшебы это был его череп, - пробормотал Бертон.
        - Мистер Хокинс был валкогольном опьянении, - вставил Филин. Онстоял возле одной изперегородок, отделявших друг отдруга смотровые боксы вприемном отделении неотложной помощи местной больницы. Подругую сторону матерчатой перегородки слышались стоны Кэла Хокинса. - Количество алкоголя вкрови гораздо выше допустимого законом.
        - Значит, онмне солгал, - соблегчением заметил Бертон. - Яспросил, пиллион, ноон сказал…
        - Ядумаю, выслышите толькото, чтохотите слышать, - перебил его Бегли.
        Бертон бросил нанего злобный взгляд.
        - Восстановление его лодыжек потребует тонкой хирургической операции, - продолжал Филин. - Онинемогут оперировать его здесь. Из-за погоды, возможно, придется ждать несколько дней, прежде чем его можно будет транспортировать вбольницу, гдеесть бригада хирургов-ортопедов. Апока он мучается.
        - Послушайте, - сердито начал Бертон, - я невиноват, чтоон пьяница.
        - Дабудь он трезв, хренбы он поперся поэтой горной дороге! - взревел Бегли. - Атеперь повашей милости весь это гребаный округ остался безэлектричества. Скажите спасибо, чтовбольнице есть аварийный генератор, ането сидетьбы вам здесь втемноте ивхолоде свашей расквашенной рожей ивыковыривать изнее стекло наощупь.
        Грузовик Хокинса столкнулся содним изчетырех креплений опорной башни ЛЭП. Приобычных обстоятельствах она моглабы выдержать такой удар. Ноподтяжестью льда иснега она стала неустойчивой иопрокинулась, увлекая засобой десятки вековых деревьев имножество электропроводов. Аглавное, онаупала поперек горной дороги изаблокировала доступ квершине.
        Датч Бертон позволил эмоциям взять верх надразумом. Недопустимое поведение длялюбого человека исовершенно непростительное длягосударственного служащего. Егоподогреваемое ревностью стремление добраться догорного коттеджа какможно скорее привело кмногочисленным тяжелым последствиям. Хокинс, вероятно, останется инвалидом навсю жизнь; город лишился грузовика спеском вовремя одной изсамых страшных снежных бурь занесколько десятилетий; перерыв подачи электричества затронул несколько окружающих округов.
        Всеэто само посебе было катастрофой.
        Нобольше всего старшего спецагента Бегли возмутило то, чтоидиотизм Бертона уничтожил всякую возможность добраться доТирни. Оннемог предпринять новой попытки, пока нерасчистят всю эту чертовщину надороге, анаэто потребуется несколько недель, илипока погода непрояснится настолько, чтобы можно было доставить его квершине навертолете. Такилиэтак, бесценное время было потеряно впустую. Апотеря времени была дляБегли непросто одним изхудших раздражителей: потерю времени он считал смертным грехом.
        Егоутешало только одно соображение: неон один оказался стреноженным ситуацией. БенТирни тоже никуда немог уйти.
        - Прошу прощения. Шеф? - Харрис, молодой коп, скоторым они познакомились утром натурбазе, просунул голову заматерчатую перегородку.
        - Вчем дело?
        - Дежурный только что связался сомной порации. Мистер имиссис Ганн прибыли вучасток.
        - Черт, - прошипел Бертон. - Только их мне нехватало. Передай дежурному… кто там сейчас… Передайему, чтоб сказал им, чтоя вбольнице ичтобы шли домой. Ая вернусь вучасток ипримуих, кактолько смогу.
        - Онуже пытался, - возразил Харрис. - Онисместа несдвинулись. Потому что они несвами хотят увидеться ипоговорить, а… - он кивнул внаправлении Бегли. - Онихотят знать, правдали, чтоБен Тирни - это Синий.
        ТутБегли пришел вярость. Онсумел удержаться открика, ноего голос завибрировал отбешенства.
        - Надеюсь, этошутка.
        - Нет, сэр.
        Бегли надвинулся намолодого полицейского.
        - Ктоим сказал? Ктоим сказал, чтомы интересуемся Беном Тирни? Если это вы им сказали, офицер Харрис, япришпилю вам ваш жетон наголовку члена изапаяю.
        - Этонея! Клянусь! Этобыл Гас Элмер. Старик стурбазы.
        - Мыему велели никому нерассказывать онашем расследовании, - напомнил Филин.
        - Ядумаю, оннехотел, - пояснил Харрис. - Оннеговорил напрямую смистером имиссис Ганн. Онпозвонил своей кузине проверить, какона пережидает бурю: унее дымоход плохо тянет. Иунего как-то нечаянно вырвалось.
        - Нечаянно вырвалось?
        РыкБегли заставил даже Хокинса очнуться отнаркотического забытья: онгромко застонал. Харрис опасливо попятился.
        - Егокузина обычно гладит белье длямиссис Ганн, - виновато продолжил он свои объяснения. - Ядумаю, онарешила, чтоэто ее долг - их известить, понимаете? - Ондрогнул изамолчал подубийственным взглядом Бегли.
        - Длякого еще кузина мистера Элмера гладит белье? - Егосарказм недошел доХарриса. Пока молодой коп всерьез обдумывал свой ответ, Бегли повернулся кДатчу Бертону. - Яхотелбы воспользоваться вашим кабинетом длябеседы ссупругами Ганн.
        - Прекрасно, ноя тоже еду.
        - Акакже ваше лицо?
        - Ничего, есть уменя одна мазь, намажу.
        Ониодин задругим вышли изсмотровой. Проходя мимо, Бегли бросил взгляд належащего впостели Кэла Хокинса. Весь утыканный внутривенными иголками, онснова впал взабытье. Бегли неиспытывал кнему нималейшей жалости, хотя изащищал его перед Бертоном.
        Кактолько они забрались вмашину итронулись, Филин заговорил:
        - Ядумал, вытак итак хотели поговорить сГаннами, сэр.
        - Ясобирался нанести им визит, кактолько мы покинем больницу.
        - Тогда почему вы так расстроились?
        - Ясобирался их запугать, чтоб поняли, какважно держать наше расследование всекрете. Намнужно взять Тирни подохрану, пока местные непрознали, чтомы его разыскиваем.
        - Выже видите, какбыстро распространяются сплетни.
        - Вотто-то ионо, Филин. Если мы недоберемся доТирни всамом скором времени, боюсь, целая шайка местных обормотов подпредводительством шефа полиции возьмет дело всвои руки. Ониего уже приговорили, дляних он Синий. Втаких случаях праведный гнев всегда берет верх надзаконом. Этиславные местные парни, защищая своих женщин, могут прибегнуть кнеписаному закону гор. Если они доберутся доТирни раньшенас, онпокойник. Емукрупно повезет, если ему зачитают права, прежде чем утопят всобственной крови. Ауж газеты натешатся отдуши. Разнесут весть отРод-Айленда доКалифорнии. Фанатики поконтролю надоружием накинутся наэто дело. Унас наруках, Филин, останется такая хрень, чтомало непокажется.
        - Атакже множество вопросов.
        - Вотименно. Например: гдезакопаны пять тел?
        Несколько минут они ехали вмолчании. Потом заговорил Филин:
        - Выопасаетесь, какбы они неустроили охоту наТирни, думая, чтоон Синий. Аесли он неСиний?
        Бегли нахмурился.
        - Этого я тоже опасаюсь.
        20
        Занавески навсех окнах были задернуты, чтобы хоть вмалой степени удержать тепло. Когда свет погас, спальня погрузилась втемноту.
        - Этобыло неизбежно, - сказал Тирни.
        Лилли выждала несколько секунд, давая глазам привыкнуть, потом подошла кокну иотодвинула одну изштор. Сгущающиеся заокном преждевременные сумерки дали Тирни новый довод вспоре.
        - Часам ктрем-четырем совсем стемнеет, - сказалон. - Значит, унас осталась всего пара часов светового дня. Мнеименно столько потребуется, если небольше, чтобы добраться домашины ивернуться сюда, если я уйду прямо сейчас.
        Лилли прижала пальцы квискам.
        - Я… больше… немогу… спорить.
        - Нуинеспорь. Просто открой наручники.
        - Тыменя убьешь.
        - Япытаюсь спасти твою жизнь.
        Онапокачала головой, струдом стараясь вдохнуть.
        - Ямогу… доказать… что ты Синий.
        - Тыничего несможешь доказать, если задохнешься.
        - Записка.
        - А,понятно. Тыоставишь записку ивней скажешь им, чтоя Синий. Тыпоместишь ее втакое место, гдеони ее обязательно найдут.
        Онакивнула.
        - Ая втаком случае скажу, чтоутебя начались галлюцинации откислородного голодания, иты видела здесь танцующих слонов. Имне поверят. Ачто касается этого, - он кивнул насинюю ленточку, лежавшую насиденье кресла-качалки, - я скажу тоже самое, чтосказал тебе: яее нашел икакраз собирался отнести вгород иотдать властям.
        Лилли кивком указала наего руки.
        - Да,объяснить «браслеты» будет трудновато, ноуменя взапасе день илидва, чтобы выдумать правдоподобное объяснение. Ипотом, ктознает, может, мнеудастся освободить руки еще дотого, каккто-нибудь сюда доберется.
        - Ятак недумаю, - возразила Лилли, глядя наего окровавленные запястья. - Даже если… я умру… они возьмут тебя.
        Сэтими словами она повернулась, чтобы уйти итем самым положить конец спору.
        - Ачто страшнее всего, какты думаешь?
        Лилли остановилась, нонеобернулась. Тирни упрямо продолжил:
        - Если ты меня выпустишь, что, по-твоему, страшнее всего, Лилли? Допустим, яСиний. Допустим, яубью тебя, чтобы ты неуказала наменя властям. Ноты так итак умрешь. Этовопрос нескольких часов. Такневсели тебе равно, какумереть - смоей помощью илибезнее?
        Лилли повернулась кнему лицом.
        - Спасти… новую… жертву…
        - А,понял. Тынехочешь меня отпустить, чтобы я ненапал накакую-нибудь другую женщину инесотворил сбедняжкой то, что, по-твоему, ясними совсеми творю. Вседело вэтом?
        Онакивнула.
        - Отлично. Вполне разумно. Иочень альтруистично. Тыставишь жизни других людей выше своей собственной. - Оннемного подумал идобавил: - Когда я вернусь ствоим лекарством, когда принесу новую порцию дров, чтобы нам хватило еще насутки, ядам тебе снова меня приковать. Просижу внаручниках, пока нас неосвободят.
        Лилли попыталась засмеяться, ноунее нехватило дыхания.
        - Яеще… не… настолько… наивна… ненастолько… лишена… кислорода…
        - Тыневеришь, чтоя сдержу слово?
        - Нет.
        - Можешь мне поверить, Лилли. Клянусь, тыможешь мне доверять.
        - Приведи… мне… хоть… один довод. - Лилли твердо решила неплакать, нотут слезы невольно навернулись ей наглаза.
        - Неплачь, - сердито прошепталон.
        Завороженная его неистовым взглядом, воспоминанием обих поцелуе, онаподошла нашаг ближе.
        - Назови… хоть… один довод… почему… я должна… верить тебе… Тирни.
        Только он открыл рот, какзазвонил ее сотовый телефон.
        Секунду илидве она немогла сообразить, чтоэто зазвук иоткуда он доносится. Онатак истояла, глядя наТирни, который, казалось, неменьше ее самой был поражен неожиданным шумом.
        Когда доЛилли наконец дошло, чтоэто звонит ее сотовый, оналихорадочно нащупала его вкармане пальто, вытащила иоткрыла.
        - Датч? Датч!
        Вместо голоса изее рта вырывался жалкий хрип, нодело было даже невэтом. Телефон заглох, панель погасла. Соединение продлилось недольше секунды. Судьба какбудто насмехалась надней.
        Онасрыданием рухнула наколени, прижимая кгруди мертвый телефон.
        - Лилли, неплачь.
        - Оставь… меня… впокое…
        - Тынедолжна плакать. Будет только хуже.
        Еерыдания вызвали приступ кашля. Спазмы сотрясали все ее тело, мышцы свело судорогой, драгоценный воздух уходил излегких. Пока она боролась зановый вздох, ееразум машинально отмечал изощренную ругань Тирни иего удвоенные попытки сломать замок наручников.
        Ейпотребовалось несколько минут, чтобы справиться скашлем, новконце концов кашель перешел вгромкие хрипы.
        - Лилли.
        Онаподняла голову иотерла слезы сглаз. Сбросив одеяло сног, Тирни рвал наручники, какживотное, готовое отгрызть себе лапу, лишьбы вырваться изкапкана.
        - Ядал тебе мало поводов мне доверять, этоверно, - сказалон. - Имного причин недоверять. Ноя думаю, тызнаешь, знаешь, чтоя нетот, кого тебе надо бояться. Доверься своим инстинктам. Доверься им, если нехочешь доверятьмне. - Онпосмотрел нанее долгим взглядом, прежде чем добавить: - Неумирай.
        Лилли пристально ижадно вглядывалась вего лицо, стараясь отыскать какую-нибудь предательскую черточку, выдающую натуру преступника. Будь он ивпрямь коварным похитителем женщин, неужели она ничего непочувствовалабы? Неужели нераспозналабы затаенную злобу?
        Сколько она нивглядывалась, ейнеудавалось найти ниединого признака двуличия. Аесли эти признаки ибыли, значит, оннаучился их ловко скрывать. Онказался таким искренним, достойным доверия, чтоона начала сомневаться всебе самой.
        Новедь его прежние жертвы тоже незаметили обмана. Онидоверилисьему.
        Должно быть, еерешимость неподдаться наобман отразилась налице, потому что он сердито сказал:
        - Ладно, забудь освоих инстинктах, забудь оздравом смысле. Забудь наш день нареке. Забудь овчерашнем поцелуе наночь. Отбрось все это, новзвесь шансы.
        - Шансы?
        - Если ты останешься жива, утебя есть шанс поймать Синего. Если умрешь, утебя иэтого небудет.
        «Янезнаю, чтомне делать!» - кричал ее разум, ноизгорла вырвался лишь жуткий булькающий звук.
        - Даже один шанс лучше, чемсовсем ничего, Лилли.
        Всеего доводы звучали разумно. Ностоит ей его выпустить, он, скорее всего, ееубьет. Иее единственный шанс изобличить его умрет вместе сней.
        Воспользовавшись ее нерешительностью, Тирни продолжал:
        - Самый веский довод я припас подконец. Пистолет. Онвсе еще утебя, иты знаешь, каким пользоваться. Чемя могу тебе навредить, пока ты держишь меня намушке?
        Лилли обдумала его слова. Онбыл прав. Если отбросить все аргументы иконтраргументы, всесводилось кодному: онадолжна была рискнуть. Медленно, чтобы оградить себя отголовокружения, вызванного нехваткой кислорода, онаподнялась наноги, также медленно повернулась ивышла вгостиную.
        - Лилли! Чертбы тебя побрал!
        Онасразу вернулась, держа пистолет водной руке иключ отнаручников вдругой.
        Унего плечи опустились отоблегчения.
        - Слава богу!
        Лилли положила пистолет настул какможно дальше отнего. Подойдя ккровати, онапротянула ему ключ.
        - Ты… сам.
        Кактолько он взял ключ, онаторопливо попятилась и, схватив пистолет, прицелилась внего.
        Цепочки, соединяющей «браслеты», какраз хватало, чтобы он мог поднять одну руку иопустить другую. Споразительной ловкостью Тирни вставил ключик вкрошечную скважину иповернулего. «Браслет» налевом запястье распался. Вмгновение ока он освободил второе запястье.
        Азатем одним стремительным текучим движением он вскочил скровати ивыхватил пистолет изрук Лилли. Этослучилось прежде, чемона успела хотябы моргнуть, еемозгу нехватило времени сообразить, чтонадо нажать накурок. Онаповернулась волчком ибросилась бежать, ноТирни обхватил ее заталию иприжал ее правую руку кбоку. Онподхватил ее наруки иприжал кгруди.
        - Прекрати! - приказалон, когда она начала кричать.
        - Язнала, - истерически захлебывалась Лилли. - Язнала. Этоты. Этобылты! - Локтем свободной руки она ударила его поребрам ивцепилась ногтями втыльную сторону его ладони.
        - Очерт!
        Тирни отволок ее вгостиную, бросил надиван, потом поднес руку корту ипринялся высасывать кровь, сочившуюся изглубоких царапин.
        Лилли осталась надиване ровно столько, чтобы несколько раз схватить ртом воздух, апотом бросилась нанего, стараясь ударить поголове. Увы, нехватка кислорода сказалась наее координации. Беспомощно взмахивающие руки казались тяжелыми икакбудто резиновыми. Сколько она нипыталась попасть кулаками ему поголове, всеее попытки были тщетными. Большинство ударов недостигло цели, ате, чтодостигли, были слишком слабы.
        Когда Тирни схватил ее заплечи иопять толкнул надиван, онауже совершенно обессилела иоткинулась наподушки. Онзаткнул пистолет запояс джинсов ипровел все еще кровоточащей рукой поштанине. Глубокие царапины вновь мгновенно налились кровью.
        Тирни запыхался почти также, какона. Онвдыхал ртом огромные глотки воздуха ичасто-часто моргал, словно пытаясь отогнать головокружение. Стоял согнувшись инемог распрямиться - очевидно, из-за удара побольным ребрам, который она ему нанесла.
        «Вотихорошо, - мстительно подумала Лилли. - Надеюсь, тебе очень больно». Онасказалабы это вслух, ноунее нехватало дыхания исил.
        Зато унее хватило сил бросить нанего злорадный ивызывающий взгляд. Если он собирается убить ее прямо сейчас, пусть смотрит ей прямо вглаза. Пусть видит, чтоона несдается, чтоона небоитсяего. Пусть заберет этот вызов ссобой прямо вад ипомнит онем целую вечность.
        Казалось, онхочет что-то сказать, нонет, онмолча вышел задверь. Через несколько секунд он вернулся, нагруженный дровами, исвалил их напол укамина. Опустившись наколени, онпомешал угли вкамине, чтобы тлеющие внем поленья снова занялись.
        Этоее озадачило.
        - Ты… небудешь… меня… убивать?
        - Нет, - сухо бросил Тирни, поднимаясь наноги, иуказал наполенья, только что принесенные скрыльца. - Дайим подсохнуть иклади вогонь. Онидадут тебе продержаться часа два.
        Только теперь Лилли поняла, чтоон задумал. Емунебыло нужды убиватьее. Все, чтоему требовалось, этооставить ее здесь биться вмуках рокового приступа астмы. Вотивсе. Досадная проблема поимени Лилли Мартин разрешится сама собой. Зачем прибавлять кдлинному списку его преступлений еще одно убийство, когда вэтом нет никакой необходимости?
        Оннерастерялся: емухватило ума забрать изспальни доказательства, уличающие его впредыдущих преступлениях. Онспрятал наручники иленточку обратно врюкзак. Стараясь невстречаться сней глазами, застегнул «молнии» накармашках. Оставляя Лилли вживых, онобрекал ее насамое страшное. Пока она раздумывала, отпустить его илинет, только наодин сценарий унее нехватило воображения. Ейвголову непришло, чтоон оставит ее водиночку бороться скошмаром последнего астматического приступа, пока приступ неубьетее. Унее сжалось сердце.
        - Тыже обещал…
        - Язнаю, чтоя обещал, - грубо оборвал ее Тирни.
        Оннатянул куртку илыжную шапочку. Накинул наголову одеяло, скрестил концы нагруди изаправил их подкуртку, прежде чем застегнуть «молнию». Потом он обмотал шарфом шею инижнюю часть лица посамый нос, надел перчатки. Наконец он подхватил рюкзак ивскинул его наплечо. Каждое движение заставляло его морщиться иахать отболи, ноон продолжал действовать решительно ибыстро.
        Пока он шел кдвери, Лилли хотела позвать его обратно ипопросить, чтобы он ее пристрелил. Этобыла быстрая ибезболезненная смерть вотличие отдолгой имучительной агонии, которая ей предстояла. Онабольше боялась ожидания истраха смерти, чемсамой смерти.
        Ноона была слишком горда, чтобы просить его очембы то нибыло, даиинстинкт выживания непозволял ей соглашаться надобровольную смерть. Поэтому она проводила его взглядом, когда он ушел, оставляя ее бороться закаждый вздох, пока силы неиссякнут, иумереть водиночестве.
        Усамой двери он остановился, ужевзявшись заручку, иобернулся. Одни глаза виднелись между шарфом ишапочкой. Онивстретились сее глазами, нотолько намиг, небольше.
        Оноткрыл дверь, иего поглотил снежный вихрь. Апотом ивихрь исчез также быстро, какиТирни.

* * *
        Сотовый телефон Лилли прозвонил дважды, прежде чем связь прервалась, иотэтого Датчу стало еще хуже, чемеслибы он совсем незвонил. Несостоявшийся звонок усугубил его состояние, ибезтого близкое котчаянию.
        Приемная полицейского участка была забита людьми: такого скопления он немог припомнить стех пор, какстал шефом полиции. Фэбээровцы были уже наместе. Агент Уайз торжественно - неужели этот парень никогда неулыбается? - представлял Бегли родителям Миллисент Ганн. Миссис Ганн казалась еще более изможденной, чемвчера.
        Понеизвестным Датчу причинам Уэс был уже наместе, когда они прибыли. Онпопивал кофе икакнивчем небывало болтал сдежурным офицером. Уэс, конечно, былпредседателем городского совета, носкаких это пор представители гражданских властей суют нос вполицейское расследование?
        Харрис поехал заними отбольницы впатрульной машине. НаУайза иБегли он смотрел восторженными глазами мальчишки, которому довелось повстречать национальных героев, щенячьи следовал закаждым их шагом ибуквально сног сбивался всвоем желании помочь. Почему он непатрулирует улицы, какему положено? Ипочемуон, Датч, неприказывает Харрису вернуться ксвоей машине иотправиться помаршруту, гдеотнего будет хоть какой-то толк, вместо того чтобы путаться тут увсех подногами, загромождая ибезтого тесное помещение?
        Самнезная почему, Датч чувствовал, чтоунего нет сил поставить наместо молодого полицейского. Отдавать приказы да еще подкреплять их своим авторитетом… Емуказалось, чтоэто нестоит усилий. Имовладела странная апатия, отстраненность отвсего, чтотворилось вокруг, онлишь спрашивал себя, вкакой момент потерял контроль надпроисходящим искаких пор это перестало его волновать.
        Стех пор, какнасцене появилось ФБР влице шишки наровном месте - старшего спецагента Бегли?
        Илистех пор, какУэс Хеймер, егопресловутый «лучший друг», начал лизать задницу спецагенту Бегли?
        Аможет быть, стех пор, какКэл Хокинс задал ему вопрос, невыходивший унего изголовы: «Твоя хозяйка сама-то хочет, чтоб ее спасли?»
        Такого упадка духа он неощущал современи своего последнего провала вАтланте. Ошибка оказалась слишком серьезной, чтобы отделаться дисциплинарным взысканием вроде временного отстранения илииспытательного срока. Только увольнение могло служить ему достойным наказанием. Когда наводишь табельное оружие надевятилетнего пацана, приняв алюминиевую бейсбольную биту унего вруке запистолет, потому что ты пьян вдупель, удепартамента полиции Атланты нет другого выхода, кроме каквышвырнуть тебя вон. Катись отсюда, парень. Пенсия тебе несветит. Тебя тут нестояло. Тыникто, извать тебя никак.
        Воттакимже раздавленным он чувствовал себя сегодня. Всеего предали: жена, погода, звезды, лучший друг, егоподчиненные, судьба иликто там еще вответе заего никчемную жизнь…
        Емухотелось выпить.
        Офицер Харрис вел супругов Ганн иагентов ФБР покороткому коридору ккабинету Датча. Бегли, замыкавший шествие, повернулся иобратился кнему:
        - Выкнам присоединитесь, шефБертон?
        - Сейчас буду. Только узнаю, ктомне звонил.
        Бегли кивнул искрылся задверью кабинета, которую Харрис почтительно длянего придерживал. Когда все скрылись изглаз идверь закрылась, Уэс повернулся кДатчу иосмотрел порезы наего лице:
        - Какты?
        Датч выхватил удежурного пачку розоватых листочков сзаписанными телефонными сообщениями.
        - Спасибо, просто отлично.
        - Лицо болит?
        - Какчертова мать.
        - Разве они недолжны были чем-то его смазать?
        - Итак заживет.
        - Ямогу сбегать ваптеку, взять что-нибудь уРитта.
        Датч пожал плечами.
        - Какхочешь. - Ондвинулся покоридору, ноУэс удержал его залокоть.
        - Тыуверен, чтостобой все впорядке, Датч?
        Датч оттолкнул руку Уэса.
        - Нет, черт побери, сомной невсе впорядке! - Заметив, чтоподчиненный ему дежурный офицер навострил уши, онпонизил голос дошепота: - Наслучай, если ты незаметил, напоминаю: уменя выдалось паршивое утро.
        Уэсвздохнул ипровел пятерней покороткому ежику волос.
        - Извини, этобыл дурацкий вопрос. Слушай, Лилли впорядке, яуверен.
        - Угу.
        Насамом деле Датч опасался, чтоЛилли больше чем впорядке.
        - Вотчто я тебе скажу, - продолжал Уэс. - Ясбегаю ваптеку, пока ты там перетираешь спредками Миллисент, возьму какую-нибудь мазь длятвоей физии, попрошу Ритта илиМэри-Ли сделать нам бутербродов.
        Датч заглянул влицо Уэсу инеувидел внем фальши. Давно знакомое красивое лицо его друга. Нанем была написана искренняя озабоченность. Воттолько Датч впоследнее время перестал ему доверять.
        - Толковое предложение. Спасибо.
        - Безпроблем. Атеперь дуй туда. Незабывай, этотвое шоу.
        Последние слова Уэса пробили себе дорогу сквозь толщу безнадежности, вкоторую погрузился Датч. Уэсправ, этоего шоу, новсе, включая его самого, казалось, забыли обэтом. Чтож, пора им напомнить.
        Направляясь покоридору ксвоему кабинету, Датч расправил плечи иперешел настроевой шаг. Харрис стоял удвери, какчасовой. Датч ткнул пальцем всторону входной двери:
        - Твоя машина мерзнет.
        Харрис глупо вытаращился нанего.
        - Сэр?
        - Перекур окончен, Харрис. Приступай ксвоим обязанностям.
        - Есть, сэр. - Молодой коп бегом бросился кдверям.
        Датч вошел ксебе вкабинет втот самый момент, когда миссис Ганн рассказывала Уайзу иБегли, чтоуних небыло никаких серьезных проблем сМиллисент, если несчитать неправильного питания, ноотэтого она вылечилась.
        - Уменя сердце ненаместе, какподумаю, чтоона где-то там втакую погоду, - сказалаона.
        - Вотпочему нам так важно поговорить свами, миссис Ганн.
        Бегли говорил участливым отеческим тоном, иДатчу очень непонравилось, какГанны реагируют нанего. Ничего, пусть Бегли поработает надэтим делом денька два-три, иони начнут сомневаться внем ивэффективности его методов, каксейчас сомневаются вДатче.
        - Выдумаете, Бен Тирни - это иесть тот самый Б.Т. изее дневника? - спросил мистер Ганн.
        - Мывэтом пока неуверены, - ответил Бегли. - Агент Уайз рассматривает несколько возможностей. Мистер Тирни - только один извариантов. Мыдолжны все тщательно проверить, прежде чем делать выводы.
        - Ностарый Гас Элмер говорит, чтовы опечатали комнаты этого Тирни наего турбазе. Вытам что-нибудь нашли? Что-то извещей Миллисент?
        Датч заметил, какагенты переглянулись втревоге. Наэтот раз кмистеру Ганну обратился Уайз:
        - Мыопечатали его комнаты, чтобы сохранить возможные улики наслучай, если мистер Тирни как-то связан сее исчезновением. Ноэто еще неозначает, чтомы уверены вего причастности.
        - Ноничьих других комнат вы неопечатали, - упрямо гнул свое Эрни Ганн. - Сколько еще мужчин вокруге имеют инициалы Б.Т.?
        Бегли уклонился отответа, задав встречный вопрос:
        - Миллисент когда-нибудь рассказывала онем?
        - Онаупоминала онем.
        - Вкаком контексте?
        - Онаработает вмагазине моего брата, таместь такая, знаете, доска объявлений. Вот, допустим, мойбрат продаст кому-нибудь удочку или, скажем, ружье, аони поймают большую рыбу илисвалят оленя, сфотографируют свою добычу иприносят ему снимок, аон его прикрепляет кдоске объявлений. Ну,вроде какбесплатная реклама. Вотистатьи Тирни тоже там приколоты, ясное дело. Онуних там самый популярный покупатель. Ядумаю, Миллисент видела внем знаменитость, разон вжурналах печатается, ивсе такое. Онапрямо загоралась всякий раз, какон приходил вмагазин. Может, унее подростковая влюбленность.
        - Онакогда-нибудь встречалась сним внемагазина? - спросил Уайз.
        - Насколько нам известно, нет. Нотеперь мы начали сомневаться. Хорошенькая молодая девушка вроде Миллисент могла увлечься парнем много старше… - Ганн бросил обеспокоенный взгляд нажену. Онавсхлипывала вплаточек. - Ну,вы меня поняли. - Оноткашлялся, прикрывая рот рукой. - Авы узнали, онимел отношение кдругим пропавшим женщинам?
        - Надэтим работает мой коллега вШарлотте, - ответил Уайз.
        - Язаранее извиняюсь запрямоту вопросов, которые собираюсь вам задать, - обратился Бегли кродителям девушки. - Дипломатия - дело долгое, новедь никто изнас нехочет терять время, верно?
        - Верно, сэр. Спрашивайте, чтовам нужно. Ибезтого уже слишком много времени даром потрачено.
        Датч сделал вид, чтонезамечает критического взгляда, брошенного нанего Эрни Ганном.
        - Чемвызваны проблемы спитанием уМиллисент? - спросил Бегли. - Причину установили?
        - Мыдумаем - давление состороны сверстников. - Мистер Ганн обращался кним обоим. - Знаете, какдевчонки сума сходят из-за своего веса.
        - Уменя дочь-подросток немного моложе Миллисент, - улыбнулся Бегли. - Вечно ей кажется, чтоона слишком толстая, авесу вней - фунтов сто, небольше.
        - Миллисент довела свой вес довосьмидесяти семи фунтов, - слабым голосом проговорила миссис Ганн. - Дальше уже некуда. Нампришлось вмешаться.
        Попросьбе Бегли они изложили ему всю историю болезни дочери иее предполагаемого выздоровления.
        - Сней все впорядке, - заключил мистер Ганн. - Нет, она, конечно, могла сбросить еще пару фунтов, ноэто из-за тренировок: онаже вгруппе поддержки. Мыпочти уверены, онабольше невызывает усебя рвоту. Онаотэтого избавилась.
        Датч небыл вэтом твердо уверен ивидел поглазам Бегли иУайза, чтоони тоже неуверены.
        - Какнасчет мальчиков? - осведомился Бегли.
        - Унее есть мальчики. Тосодним встречается, тосдругим. Ну,вы понимаете, этоже подростки. Ониувлекаются итеряют интерес также быстро, какменяют прически, - улыбнулся мистер Ганн.
        - Постоянного дружка унее нет?
        - После Скотта никого.
        Датч невольно вздрогнул, иагенты это заметили. Онислюбопытством взглянули нанего иснова повернулись кГаннам.
        - Какого Скотта? - спросил Уайз.
        - Хеймера, - пояснил мистер Ганн. - ЭтоУэсов парнишка. ОнисМиллисент встречались весь прошлый год, хотя теперь они нетак это называют. Онибыли вместе, - добавил он спрезрительным смешком кмолодежному языку.
        - «Были»? - уточнил Уайз.
        - Онирасстались какраз перед весенними каникулами.
        - Вамизвестно, почему?
        - Устали друг отдруга, яполагаю, - пожал плечами мистер Ганн.
        - Нет, дорогой, - вмешалась миссис Ганн, - между ними что-то произошло, иони из-за этого расстались. Явсегда так думала.
        Бегли подался вперед.
        - Чтоименно между ними произошло, миссис Ганн?
        - Янезнаю. Миллисент мне нерассказывала. Сколько я нистаралась заставить ее обэтом поговорить, онамолчала ипродолжает молчать. Вконце концов я перестала спрашивать, потому что она расстраивалась иначинала отказываться отеды. Ятак боялась, чтоона уморит себя голодом, мнебыло недоее ссор смальчиками.
        Прокричи она вовесь голос, чтодве проблемы взаимосвязаны, итогда эта связь несталабы более очевидной какдляДатча, такидляагентов ФБР.
        Первым нарушил молчание Уайз:
        - Яничего ненашел вдневнике поповоду Скотта Хеймера илиих разрыва.
        - Онаначала вести дневник только после больницы. Эточасть текущей терапии, - объяснил мистер Ганн. - Психолог сказал, чтоона должна начать писать. Положительный опыт. - Егогубы горько сжались. - Наверно, онадумает, чтоБен Тирни - это положительный опыт.
        - Наданный момент унас нет причин думать иначе, мистер Ганн, - предупредил Бегли более строгим тоном, чемраньше.
        - Думайте что хотите, мистер Бегли. - Ганн встал ибережно помог жене подняться состула. - Яставлю свои деньги нанего. Всех, ктоживет вКлири итрех соседних округах, язнаю всю свою жизнь. Поверить немогу, чтокто-то изместных способен похитить пять женщин. Этодолжен быть кто-то пришлый. Ноон знает здешние места, иунего инициалы Б.Т. БенТирни отвечает всем требованиям.
        21
        - Тутумеючи надо, - сказал Уильям. - Этонекаждый умеет.
        - Думаю, ясправлюсь. По-моему, никакой особой хитрости тут нет.
        Уильяма возмутил доглубины души снисходительный тон Уэса Хеймера. Думает, разон футбольный тренер иэтакий призовой жеребец, такон иинъекции делать умеет.
        - Язаеду ктебе подороге домой и…
        - Яисам справлюсь, Ритт.
        Ещеодно оскорбление. Уильям терпеть немог, когда его называли Риттом. Уэсназывал его Риттом стех самых пор, какони вместе учились вначальной школе. Уэсуже тогда был хамом, датак хамом иостался. Онибыли ровесниками, аон выказывал Уильяму небольше уважения, чемкому-нибудь изпацанов, которых гонял смячом пополю. Уильяма это бесило.
        Велик был соблазн забрать обратно пластиковый мешочек, вкотором лежал набор шприцев ималенькая коробочка сзапасом ампул нанесколько дней. Ноон удержался отсоблазна. Положение поставщика Уэса давало ему определенное преимущество иогромное, нисчем несравнимое удовольствие.
        - Эточто такое?
        Внезапное появление Мэри-Ли впровизорской ошеломило их обоих. Уэсопомнился первым. Онспрятал пакетик вкарман куртки иодарил ее одной изсвоих фирменных улыбок.
        - Мойзаказ готов?
        Сестра Уильяма ответила надвусмысленный вопрос Уэса жеманной улыбочкой. Какилюбая другая женщина, облученная его подкупающей улыбкой, онамгновенно лишилась остатка мозгов.
        Аведь они оба пересталибы улыбаться, еслибы знали то, чтозналон. Уильям могбы водин миг смахнуть сих физиономий эти идиотские улыбки. Сказалбы, например: «Да,кстати, насчет прошлой ночи ивоплей случки, доносившихся изспальни Мэри-Ли…» Ноон промолчал. Емубольше нравилось держать свою осведомленность всекрете. Покрайней мере, пока.
        - Япришла сказать, чтонемогу поджарить длявас гренки: электричества нет, - обратилась она кУэсу. - Линда всегда делает бутерброды спряным сыром нагренках.
        - Яуверен, чтовсе поймут.
        - Свежих огурцов илимаринованных?
        - Пятьдесят напятьдесят.
        - Картофельной соломки иличипсов?
        - Пятьдесят напятьдесят.
        - Даймне еще пять минут.
        Онаоставилаих. Уэсповернулся обратно кУильяму ипохлопал себя покарману.
        - Сколько я тебе должен?
        - Явпишу тебе всчет.
        - Только безспецификации.
        - Ато я незнаю! Такты говорил - Датчу нужно что-то длялица?
        Уэсрассказал пропорезы, иУильям дал ему тюбик антисептической мази, бесплатный образец фармацевтической компании.
        - Этодолжно помочь отвоспаления. Если непоможет, уменя найдется что-нибудь посильнее.
        Уэспрочел этикетку.
        - Смотри, погоришь ты наотпуске лекарств безврачебных рецептов.
        - О,я так недумаю. Ктоже меня выдаст? - простодушно осведомился Уильям.
        - Пожалуй, тыправ, - засмеялся Уэс.
        Уильям сделал ему знак выйти изпровизорской.
        Пока они шли пополутемной аптеке, Уэс рассказал ему опоследних событиях.
        - Просто чудо, каких обоих несплющило влепешку. Нампришлось спускать носилки наверевке, иДатч приторочил кним Хокинса. Никогда неслышал, чтобы взрослый мужик так вопил, пока мы его поднимали. Бедняге плохо пришлось. Датч непострадал, только рожа расцарапана, ноего впору связывать, потому что Лилли все еще там, наверху, сТирни. Атут еще пожаловали агенты ФБР. Мало ему личных проблем, такДатч должен иметь дело сними, даеще исродителями Миллисент.
        - Чтоновенького поделу?
        - Этоия могу тебе сказать. - Мэри-Ли повернулась, когда они подошли кприлавку, закоторым она заворачивала бутерброды, икивком указала нарадиоприемник, работавший набатарейках инастроенный наместную станцию. - Прямо сейчас сообщили, чтоФБР опознало Синего. ЭтоБен Тирни.

* * *
        Никогда еще Тирни нечувствовал себя таким ослабевшим.
        Еголихорадило - отчасти отголода, отчасти отсотрясения. Всетело болело: раны ицарапины горели, ушибы ныли. Отхолода он так крепко стискивал челюсти, чтозубы тоже заломило.
        Носовсем этим ничего нельзя было поделать. Чтобы выжить, приходилось полагаться только насилу воли.
        Кнесчастью, снегопад его воле неподчинялся. Снег стер границу между небом иземлей, уничтожил все ориентиры. Тирни оказался вплену уэтой бесконечной белизны. Невидя горизонта, онслегкостью мог потерять ориентировку ибезнадежно заблудиться.
        Ивсеже он упорно шел вперед, пробираясь сквозь снег, местами доходивший ему доколен. Прежде чем отойти откоттеджа, онзавернул всарай изахватил там лопатку дляразгребания снега, которую приметил раньше. Онапомогала расчищать тропу, хотя чаще он собственным телом прокладывал себе дорогу сквозь заносы. Лопатка служила скорее тростью: онопирался нанее, когда головокружение грозило свалить его наземь.
        Даже всамых крайних обстоятельствах человек цепляется засвои привычки. Ведомый такой вот упрямой привычкой, Тирни срезал крутой поворот ипошел напрямик, чтобы непетлять подороге. Оннесомневался, чторано илипоздно выйдет нашоссе, зато сэкономит несколько сотен ярдов пути. Нозасыпанный снегом лес был полон скрытых опасностей. Онпродирался сквозь лесную чащу, спотыкался окамни, поваленные стволы ипни, похороненные поддвухфутовым слоем снега. Вылезшие изземли корни превратились всилки: онцеплялся заних ипадал.
        Перелом ноги, падение врасселину, изкоторой он несмогбы выбраться, потеря ориентации вэтом снежном море означалибы смертный приговор. Еслибы Тирни дал себе время остановиться иподумать надтем, чтоему грозит, онповернулсябы ипошел обратно. Поэтому он заставил себя недумать, сосредоточился накаждом следующем шаге, натом, чтобы вытянуть ногу изснежной ямы ипоставить ее впереди другой.
        Оморозе он тоже непозволял себе думать, хотя неощущать его было невозможно. Егоодежда досмешного несоответствовала погоде. Покидая турбазу вчера утром, онбыл одет дляхолодного дня подоткрытым небом: куртка, шарф, шапка. Носегодня само понятие охолоде обрело новое значение. Температура, поего прикидкам, опустилась почти донуля, асучетом ветра градусов допятнадцати-двадцати ниже. Онмного путешествовал, онсделал это своей профессией, ноеще никогда неиспытывал такого холода. Никогда завсю свою жизнь.
        Очень скоро его дыхание ипульс участились доопасного уровня, сердце грозило вот-вот разорваться. Здравый смысл подсказывал, чтонужно остановиться ипередохнуть, ноТирни неприслушался. Если он остановится хоть наминуту, то, скорее всего, уженесдвинется сместа. Рано илипоздно его замерзший труп найдут. Вместе срюкзаком. Найдут ленточку. Наручники.
        Лилли будет найдена мертвой вкоттедже.
        Организуют прочесывание всей близлежащей местности. Ипойдут сенсационные находки одна задругой. Вбагажнике его брошенной машины обнаружат заступ. Вконце концов найдут ипять могил.
        Тирни упорно шел вперед.
        Егоресницы покрылись инеем, онпочти перестал видеть, иэто непросто раздражало, этобыло опасно. Выдыхаемый пар замерзал нашерстяном шарфе, онвесь заледенел.
        Еготело пододеждой обильно потело отнапряжения. Ончувствовал, какручейки пота стекают погруди ипоспине. Левый бок болел отудара, нанесенного Лилли.
        Обычно его внутреннее чувство ориентации было надежно, каккомпас, нонаэтот раз стоило ему насекунду остановиться ибросить взгляд начасы, какон начал опасаться, чтошестое чувство изменилоему. Даже соскидкой напересеченность местности итрудности пути, судя повремени, ондавно уже должен был миновать первый поворот идостичь дороги.
        Оногляделся втщетной надежде понять, гдеон, новкруговороте снежинок один ствол выглядел совершенно точно также, какдругой. Естественные ориентиры - скальные выступы, гнилые пни - были покрыты глубоким, всенивелирующим слоем снега. Только дорожка его следов пятнала безупречный снежный покров.
        Разум подсказывалему, чтонельзя доверять себе, чтоон мог ошибиться, что, вероятно, онходит кругами. Новнутренний инстинкт, заглушая разум, твердил, чтоон наверном пути, аего единственная ошибка состоит лишь вневерной оценке расстояния. Онеще неминовал поворот ивскоре выйдет надорогу. Наэтот инстинкт Тирни полагался так часто, чтопоследовал ему итеперь. Емуприходилось низко наклонять голову против ветра, ноон упорно шел вперед, твердя себе, чтостоит только пройти еще немного, какон найдет дорогу.
        Онее нашел.
        Только несовсем так, какожидал.
        Онприземлился нанее после падения сдевятифутовой высоты.
        Егоправая нога нашла дорогу первой. Сразмахом молотобойца она пробила двадцатидюймовый слой снега иврезалась вобледенелое шоссейное покрытие, исторгнув изгорла Тирни душераздирающий вопль.

* * *
        После того какЭрни Ганн объявил Бегли, Филину иБертону, чтосчитает похитителем Бена Тирни, емубольше нечего было добавить. Неговоря нислова, онрешительно повел свою жену кдвери. Ихуход создал вакуум втесном кабинете шефа полиции Бертона.
        Неловкое молчание нарушил Бегли:
        - Надо поговорить сэтим Хеймеровым мальчишкой.
        Филин заранее знал, чтотаков будет следующий ход Бегли.
        - Любопытно будет пощупать его пульс поповоду исчезновения Миллисент.
        - Минуточку, - вмешался Бертон. - «Пощупать его пульс»? Скотт хороводился сдевчонкой год назад, чтотут такого?
        - Ато, чтомы хотим сним поговорить. Выпротив? - Убийственный взгляд Бегли словно вопрошал, посмеетли Бертон оспорить его решение.
        - Яхотелбы предварительно уведомить Уэса.
        - Зачем? - спросил Филин.
        - Этоуголовное расследование, - напомнил Бегли. - Имею право преследовать любую дичь. Иплевать я хотел, ктоего папаша.
        - Чтож, тутмы расходимся, - воинственно заявил Бертон. - Мынеможем просто заявиться кним домой иначать задавать вопросы оботношениях Скотта спропавшей девушкой.
        УБегли его слова вызвали смех.
        - Апочему нет, черт побери?
        - Потому, - возмущенно ответил Бертон, - что мы здесь так неработаем.
        - Ну,вы здесь так работаете, чтопропавших женщин так иненашли, верно?
        Изуродованное лицо Бертона побагровело еще больше, ноБегли вскинул руку, пресекая все дальнейшие возражения шефа полиции.
        - Ладно, ладно, некипятитесь. Нехочу, чтоб потом пошли слухи, будто ФБР нарушает местный этикет. Вродебы Хеймер взялся принести нам бутербродов наленч, разве нетак?
        - Так.
        - Когда придет сюда, скажитеему, чтомы хотим поговорить соСкоттом. Вдетали невдавайтесь, просто скажите, чтоунас есть кнему вопросы. Мыпоедем кнему сразу, какперекусим.
        Бертон вышел, даже некивнув.
        - Ониблизкие друзья, - объяснил Филин, когда шеф полиции скрылся задверью.
        - Придется нам учесть это обстоятельство.
        После этих слов Бегли заявил, чтоему нужна тишина. Филин оставил его одного вкабинете. Закрывая засобой дверь, онзаметил, какстарший спецагент вынимает Библию.
        Вприхожей Филин, игнорируя злобный взгляд, брошенный нанего Бертоном, попросил дежурного предоставить ему работающую телефонную линию. Онсделал звонок Перкинсу вШарлотте, носоединился только сего голосовой почтой. Вкратком послании он сообщил своему товарищу обаварии сэлектричеством ионенадежности сотовой связи.
        - Если несможешь связаться сомной потелефону здесь, вполицейском участке, сбрось мне напейджер код три-три-три. Этобудет мне сигналом проверить электронную почту.
        Втот самый момент, когда он вешал трубку, Уэс Хеймер вошел вучасток скоробкой, полной бутербродов. Новместо ленча он преподнес им сообщение отом, чтоновость обопознании Синего передали поместному радио.
        - Вы,конечно, шутите, - растерялся Филин. - Этого неможет быть.
        - Этотакже верно, каксмерть иналоги, - подтвердил Уэс. - Хотите, ясъезжу туда ивелю им тормознуть?
        - Лошадь уже ускакала, - ответил Датч, опередив Филина. - Поздно запирать конюшню.
        Помнению Филина, Бертон невыказал особого расстройства из-за того, чтоимя Тирни преждевременно попало нарадио. Напротив, казалось, онвтайне радовался. Авот старший спецагент Бегли наверняка взовьется подпотолок, когда узнает, ивесь его гнев выплеснется наголову Филину. Увы, именно ему выпало надолю несчастье сообщить своему начальнику окатастрофе.
        Онпостарался выяснить все возможные подробности, после чего предоставил остальным есть бутерброды, асам пересек короткий коридор ипостучал взакрытую дверь кабинета.
        - Сэр?
        - Входи, Филин. - Бегли дочитал главу изБиблии, закрыл ее исделал Филину приглашающий жест. - Гденаш ленч? Яумираю сголоду.
        Филин вошел изакрыл засобой дверь. Нетратя лишних слов, оннапрямую выложил Бегли неприятные новости.
        Старший спецагент стукнул кулаком постолу ивскочил наноги. Онобрушил настены комнаты град непристойностей. Филин благоразумно помалкивал, пока выброс лавы несменился тихим клокотанием вжерле вулкана.
        - Сэр, единственный положительный момент втом, чтоуместной станции очень маленькая аудитория, априемники сегодня включены только утех, ктозапасся батарейками.
        Потом Филин изложил всю информацию, какую сумел добыть уДатча иУэса.
        - Двадиск-жокея - незнаю, какеще их назвать, - изместных. Бывшие лесники, пару лет назад вышли напенсию иотнечего делать открыли программу местных новостей, что-то вроде доски объявлений. Поначалу выходили вэфир посубботам, нодело пошло, итеперь они вещают семь дней внеделю сшести утра дошести вечера. Передачи восновном разговорные.
        - Нравится слушать собственные голоса.
        - Видимо, да. Онитранслируют музыку, главным образом, кантри, сообщают погоду иновости, но, посути, онипросто отъявленные сплетники. Всеочень примитивно. Арендуют комнату натурбазе, оттуда ивещают. Ноуних есть запасной генератор, иони смогли выйти вэфир, несмотря наобрыв электролинии.
        Бегли обогнул письменный стол Датча, нажимая кулаком оладонь другой руки.
        - Вотнайду, чтозагад слил историю этим брехунам, онуменя такого пенделя взад получит - изушей пердеть будет.
        Наэто Филин ненашел что ответить ивыждал несколько секунд, прежде чем снова заговорить.
        - Недумаю, чтомы когда-нибудь узнаем, ктовиновный, сэр. Этомог быть кто угодно.
        - Ну,ктобы это нибыл, оннашу секретную операцию распатронил ктой самой матери.
        - Да,сэр.
        Бегли еще больше нахмурился.
        - Филин, намкровь износа надо добраться доТирни раньше всех.
        - Совершенно свами согласен.
        - Перехвати бутерброд, апотом звони вШарлотт ивызывай вертолет. - Протыкая воздух между собой иФилином указательным пальцем накаждом слове, Бегли добавил: - Мненужен вертолет испасательная команда. Срочно! Икогда я говорю: «Срочно», этозначит СРОЧНО, мать твою!
        Филин выразительно глянул вокно.
        - Знаю, знаю, - раздраженно пробормотал Бегли. - Ноя хочу, чтобы «вертушка» была здесь, кактолько она сможет пролететь через все это дерьмо. Ясно?
        - Ясно, сэр.
        Бегли направился кдвери, нонапороге остановился.
        - Ивот еще что, Филин. Всюсвязь сШарлоттом держи всекрете. Чемменьше местные будут знать онаших планах, темлучше.
        - Даже полиция?
        Ужеоткрыв дверь, Бегли ответил уголком рта:
        - Особенно полиция.

* * *
        Боль высосала весь воздух излегких Тирни. Слезы замерзли, едва появившись наглазах. Лежа наспине, онгромко иотдуши выругался.
        Когда первая, самая оглушительная боль отступила ивдруг показалось, чтохорошобы просто так полежать наснегу, Тирни понял, чтоему грозит серьезная опасность. Онмог замерзнуть досмерти. Именно так это ибывает. Замерзание дает жертве иллюзию покоя.
        Потребовалось неимоверное усилие воли, ноон все-таки заставил себя шевельнуть поврежденной щиколоткой. Боль, стрельнувшая вверх поноге, заставила его ахнуть, но, покрайней мере, онавырвала его изобманчиво сладкого забытья, вкоторое он начал соскальзывать.
        Тирни сел. Голова кружилась так сильно, чтоему пришлось обхватить ее обеими руками. Онеле успел сдернуть шарф сорта, иего вырвало вснег. Егорвало одной желчью, ажелудочные спазмы напомнилиему, каксильно болят ребра.
        Оннесколько раз глубоко вздохнул и, перенеся весь вес налевую ногу, встал. Потом проверил лодыжку правой ноги, медленно вращаяею. Болело адски, ноон решил, чтолодыжка несломана. Чтож, этоуже кое-что. Наэтом этапевсе, чтонебыло настоящей катастрофой, казалось неслыханным везением.
        Тирни снова тронулся впуть, используя лопату каккостыль.
        Сосредоточившись напродвижении вперед любой ценой, онсовершенно утратил представление овремени ирасстоянии. Лодыжка отвлекалаего. Ончувствовал, какона распухает вбашмаке. Вообще-то, этоклучшему: тугой башмак, наверное, сведет опухоль кминимуму. Аможет, наоборот, перекроет кровообращение иприведет кобморожению? Кгангрене? Почему он непомнит основных правил первой помощи? Ачто он вообще помнит? Свой почтовый индекс? Домашний телефон вВиргинии?
        Боже, какему хотелось есть! Ивтоже время его мучила тошнота, время отвремени проявлявшаяся позывами крвоте напустой желудок. Онпромерз докостей, нокожа горела, каквлихорадке.
        Ахуже всего было головокружение.
        Может быть, прямо сейчас какой-нибудь роковой сгусток крови, сдвинутый сместа падением, прокладывает себе путь поего кровеносным сосудам кмозгу, клегким иликсердцу.
        Воттакие случайные истранные мысли искрами проносились вего мозгу игасли, прежде чем он успевал их ухватить иосмыслить. Ноон еще настолько сохранил ясность мысли, чтобы сознавать: этопризнаки надвигающегося бредового состояния.
        Всущности, многочисленные боли были его друзьями. Еслибы неони, онмогбы впасть вэйфорию, лечь, прижаться щекой кмягкой снежной подушке иумереть. Ноболи неутихали. Какзаостренные прутья, онитолкали иподгоняли его кдвижению вперед. Онинедавали ему заснуть, держали его наногах, заставляли чувствовать себя живым. Атем временем разум приказывал ему остановиться. Лечь. Уснуть. Сдаться.
        22
        - Почему? Зачто? Почему именноя?
        - Может, тынаконец успокоишься? - Уэсповысил голос, чтобы перекричать Скотта. - Онинесобираются тебя нивчем обвинять.
        - Откуда ты знаешь?
        - Влюбом случае тебе нечего скрывать. Верно? Верно, сынок?
        - Верно.
        - Такчего ты психуешь?
        - Ничего я непсихую.
        Доре казалось, чтоон непросто психует: новость отом, чтосним хотят поговорить агенты ФБР, напугала Скотта дополусмерти. Онбеспокойно переводил взгляд сУэса нанее иобратно, видунего был виноватый, аслова отом, чтоему нечего скрывать, прозвучали откровенно фальшиво. Ещебольше ее встревожила наигранная беззаботность Уэса.
        - Онипросто собирают информацию опрошлом Миллисент, - объяснил Уэс. - Датч говорит, чтоэто обычное дело.
        - Онимогут собрать информацию опрошлом Миллисент измассы других источников, - возразила Дора. - Почему они выбрали именно Скотта?
        - Потому что Миллисент была его постоянной подружкой.
        - Этобыло впрошлом году.
        - Язнаю, когда это было, Дора.
        - Несмей разговаривать сомной таким тоном, Уэс. Тыпрекрасно понимаешь, чтоя хочу сказать: сМиллисент много чего случилось спрошлой весны, когда они соСкоттом расстались, идопрошлой недели, когда она пропала. Почему их заинтересовали именно ее отношения соСкоттом?
        - Всеэти отношения остались впрошлом, иСкотт именно так им искажет. - Повернувшись кСкотту, Уэс добавил: - Они, наверно, спросят: долголи вы сМиллисент встречались ипочему порвали? - Приэтом он пристально взглянул насына, иСкотт ответил ему такимже взглядом.
        Дора посмотрела наних обоих исразуже поняла, чтоони что-то отнее скрывают. Этовозмутилоее.
        - Скотт, апочему вы сМиллисент порвали?
        - Онуже сказал нам почему, - встрял Уэс. - Новизна притупилась. Онаему надоела.
        - Ядумаю, этоеще невсе. - Глядя прямо влицо сыну, Дора спросила уже мягче: - Чтомежду вами произошло?
        Скотт повел плечами, словно стряхивая тяжесть.
        - Ну,понимаешь, каксказал папа, мыпросто потеряли интерес друг кдругу. - Дора покачала головой, давая понять, чтосомневается вправдивости его слов. - Господи, тычто, мненеверишь? - закричал Скотт. - Скакой стати мне врать?
        - Может, потойже причине, покоторой ты вчера ночью улизнул изсвоей комнаты.
        Видунего был такой, словно его огрели дубинкой между глаз. Оноткрыл было рот итутже закрыл, сообразив, чтоотрицать бесполезно. Дора повернулась кУэсу.
        - Сегодня утром я обнаружила, чтомагнитный контакт сигнализации наокне его комнаты был отключен.
        - Знаю.
        Теперь настала очередь Доры почувствовать себя так, словно ее ударили.
        - Тызнаешь? Иты мне несказал?
        - Язнаю обовсем, чтопроисходит вэтом доме, - невозмутимо заявил Уэс. - Например, язнаю, чтоон заменил магнит давным-давно, ещекогда встречался сМиллисент. Ончасто протаскивал ее ксебе вкомнату контрабандой, когда мы ложились спать.
        «Онговорит правду», - подумала Дора. УСкотта горели щеки.
        - Меня неудивляет, чтоон иногда сбегает издома тайком, - продолжал Уэс. - Ничего тут особенного нет.
        Дора смотрела намужа внемом изумлении.
        - Ятак недумаю.
        - Емускоро девятнадцать, Дора. Юнцы вэтом возрасте любят гулять допоздна. Вспомни свою молодость. Неужели ты забыла?
        Егодобродушно-презрительный тон привел ее вярость. Онастиснула кулаки.
        - Дело невтом, чтоон гуляет допоздна, Уэс. Мнененравится, чтоон делает это тайком. - Дора повернулась ксыну. - Гдеты был вчера ночью?
        - Нигде. Япросто… гулял. Дышал. Немогу я круглые сутки сидеть взаперти вдоме.
        - Вотвидишь?
        Слова Уэса Дора пропустила мимо ушей.
        - Скотт, тыпринимаешь наркотики?
        - Господи, мам, даты что? Конечно, нет! Кактебе только вголову пришло?
        - Наркотики моглибы объяснить твои перемены настроения, твою…
        - Почемубы тебе неуспокоиться, Дора? - перебил ее Уэс все темже покровительственным тоном, который она ненавидела. - Каквсегда, тыделаешь измухи слона.
        Ноона несобиралась отступать.
        - Если это ненаркотики, значит, что-тоеще. Чтоты скрываешь отнас, Скотт? - Дора старалась говорить мягко, ласково, безосуждения, безугрозы вголосе. Подойдя ксыну, онаободряюще взяла его заруку. - Расскажинам, чтослучилось. Чтобы это нибыло, мысотцом натвоей стороне. Вчем дело? Тызнаешь, чтослучилось с… - Дора замолчала, невсилах закончить страшный вопрос. Ейпришлось набрать воздуха влегкие. - Втвоих отношениях сМиллисент было нечто большее, чемнам всем казалось? Может быть, власти узнали что-то такое…
        - Заткнись кчертовой матери! - Уэссхватил ее заруку ирывком развернул лицом ксебе. - Тычто, совсем обалдела? Онвэтом незамешан. Инаркотиков он непринимает. Ивообще, оннормальный восемнадцатилетний парень.
        - Отпусти. - Онавысвободила руку. - Смоим сыном что-то случилось, ия хочу знать, вчем дело, дотого, каксюда придет ФБР. Янежелаю узнавать это отних. Чтопроисходит?
        - Ничего.
        - Что-тоесть, Уэс! - прокричала Дора. - Нашсын изменился, оннетакой, каким был впрошлом году. Инеговоримне, чтоничего неслучилось! Янеслепа, ия недура, хотяты, похоже, вэтом уверен. Яимею право знать, чтопроисходит смоим сыном.
        Уэспридвинулся кней вплотную.
        - Тыхочешь знать, да?
        - Папа, ненадо!
        - Хочешь знать, Дора?
        - Папа!
        Уэссунул руку вкарман куртки ивытащил шприцы иампулы. Дора отшатнулась отего протянутой руки.
        - Чтоэто?
        - Стероиды.
        Онадолго смотрела нанего соткрытым ртом, потом повернулась кСкотту:
        - Тыколешься стероидами?
        Скотт бросил вороватый взгляд наУэса, потом опять нанее.
        - Нея. Мистер Ритт.
        Дора была так ошеломлена, чтоненашлась сответом. Наступавшее молчание нарушил громкий стук вдверь.
        - Авот инаши гости. - Уэсневозмутимо спрятал шприцы иампулы обратно вкарман, снял куртку иповесил ее накрючок узадней двери. - Скотт, открой дверь ипригласи их вдом. Ненервничай. Сними придет Датч. Предложи им сесть вгостиной, скажи, чтомы сейчас придем.
        Скотт недвинулся сместа. Онсмотрел намать виноватым, полным стыда взглядом.
        - Тыменя слышал, Скотт? - Голос Уэса был тих, ногрозен.
        Раздался повторный стук. Скотт пошел открывать.
        Уэсопять подошел вплотную кжене, обдал ее лицо своим горячим дыханием.
        - Тыбудешь вести себя так, будто вэтом доме все тип-топ. Тебе ясно? Этонаше личное дело. Этоостанется всемье.
        Дора бросила нанего испепеляющий взгляд.
        - Какты мог так поступить сосвоим родным сыном? Этоже отрава.
        - Преувеличение, столь типичное длятебя.
        - Уэс, тыхоть наминуту задумался опобочных эффектах?
        - Недорогая цена затот перевес, который они могут составить вего…
        - Плевать я хотела наего спортивные достижения! - воскликнула Дора шепотом, помня оприсутствии посторонних всоседней комнате. - Меня неинтересуют его сила ивыносливость напроклятом футбольном поле! Мнедорога его жизнь. - Онапочувствовала, чтотеряет самообладание, носейчас было невремя его терять. Ейпришлось несколько раз вздохнуть, чтобы успокоиться, нонегодование по-прежнему бушевало вее груди, когда она продолжила: - Тычто, невидишь, какэта отрава изменила нашего сына?
        - Ну,допустим, онстал немного мрачноват. Возможно, этоиесть побочный эффект.
        - Агрессивность тоже может быть побочным эффектом.
        Уэсравнодушно пожал плечами.
        - Агрессивность - это ненедостаток, онапойдет ему напользу.
        Казалось, Дора выслушала уже более чем достаточно, ноэтот последний довод своей абсурдностью просто убилее.
        - Тычудовище.
        Онпрезрительно фыркнул.
        - Что? Ядумал, тывздохнешь соблегчением. Ядумал, тыобрадуешься, узнав, чтоперемены, которые ты наблюдаешь уСкотта, вызваны стероидами, анеэтой хитрозадой сучкой. Аона была именно хитрозадой сучкой, поверьмне. Вертела им, какхотела.
        - Была? Почему ты говоришь оМиллисент впрошедшем времени?
        Уэсвысился надней, какбашня. Оннаклонился ксамому ее лицу.
        - Потому что длясемьи Хеймер она впрошлом.
        Теперь Дора непросто возмутилась его словами, онапо-настоящему испугалась.
        - Чтоты такое говоришь?
        - Хочешь знать, почему Скотт иМиллисент порвали? Чтож, ятебе скажу, нозапомни: тысама напросилась. Онамешала его тренировкам, названивала ему сутра доночи, таскалась заним повсюду, поджидала его после занятий, давала, сколько он хотел. Онниочем другом недумал, только оней. Янемог допустить, чтобы эта драная кошка разрушила все мои планы. Яхотел, чтобы он думал обигре, имне пришлось вмешаться. Хочешь знать, чтозавеликая тайна стоит заих разрывом? Тысмотришь нанее прямо сейчас.
        - Чтоты сделал?
        - Неважно. Главное, яположил конец их страстному роману. - Уэсбольно ткнул ее пальцем вгрудь. - Иэто тоже должно остаться всемье.
        Потом он повернулся иушел, оставив ее одну среди знакомых предметов, вдруг ставших чужими. Дора стояла всвоем родном доме, непонимая, какона сюда попала.
        Донее доносились голоса изсоседней комнаты. Уэс, каквсегда общительный иоживленный, приветствовал всвоем доме агентов ФБР, пришедших поговорить сих сыном обисчезновении Миллисент Ганн.

* * *
        Уильям иМэри-Ли покинули аптеку вместе. Безэлектричества небыло смысла оставаться. Уильям немог работать низакассой, низакомпьютером, вкотором хранил все данные оклиентах иих рецептах. Впрочем, этонеимело значения, поскольку никто незашел ваптеку после того, какУэс забрал бутерброды иотправился вполицейский участок.
        Мэри-Ли забрала домой продукты изхолодильника вкафетерии, прекрасно понимая, чтоони испортятся, прежде чем аптека откроется иЛинда вернется.
        Онирешили оставить ее машину уаптеки ивернуться домой намашине Уильяма.
        - Нетсмысла нам обоим пробиваться поэтим дорогам, - сказалон.
        Запирая аптеку, Уильям повесил надвери записку, уведомлявшую покупателей, чтовэкстренном случае его можно найти дома.
        Кактолько машина тронулась, Мэри-Ли проговорила, стуча зубами:
        - Если кто-нибудь узнает, чтоты держишь рецептурные лекарства дома, тыпотеряешь лицензию.
        - Ядержу их только накрайний случай итолько дляклиентов, которые, яэто точно знаю, небудут злоупотреблять привилегией. Ипотом, яотпускаю лекарства, которые можно приобрести воткрытой продаже везде, кроме Соединенных Штатов. - Уильям медленно повернул заугол. Вдруг он подался вперед ивсмотрелся через ветровое стекло. - Интересно, чтобы это значило?
        Ониехали поулице, накоторой жили Хеймеры. Перед их домом стояли две машины: ничем непримечательный седан и«Бронко» Датча Бертона.
        - Разве это нета машина, вкоторой приехали агенты ФБР? - спросила Мэри-Ли.
        - По-моему, та. Этот Бегли - самый большой грубиян извсех, кого я когда-либо видел.
        - Недумаю, чтоон грубил нарочно. Просто он умеет делать свое дело ипользуется авторитетом.
        - Ятоже делаю свое дело ипользуюсь авторитетом, ноя нематерюсь инекричу налюдей.
        Управление аптекой, гдеработала только одна подчиненная, врядли можно было приравнять круководству отделением ФБР, ноМэри-Ли решила держать свое мнение присебе. Ейнехотелось спорить сУильямом, хотя он весь день только иделал, чтоподначивалее.
        Когда они поравнялись сдомом Хеймеров, Уильям заметил:
        - Ну,Датч еще ладно, этоя могу понять, ночто уних задела сФБР?
        - Может быть, имзахотелось побеседовать сУэсом отом, чтоон спрятал вкарман, когда я застала вас вдвоем впровизорской. - Мэри-Ли небрежно обронила это замечание, чтобы посмотреть, какотреагирует брат.
        Ондал стандартный ответ:
        - Кое-что дляДоры. Отголовных болей.
        - Тылжешь.
        - Вотличие оттебя, сестрица. Тыунас никогда нелжешь. Нисловом, ниделом. - Уильям хитро прищурился нанее. - Разве нетак? - Еенаигранное безразличие необманулоего. Онусмехнулся. - Поскреби самую безупречную репутацию, Мэри-Ли, инайдешь двуличие. Этоитебя касается.
        Мэри-Ли отвернулась отнего кокну.
        - Жаль, чтоты неправ, Уильям. Хотелосьбы мне иметь какую-нибудь темную тайну.
        - Возможно, Хеймеры скрывают какую-нибудь темную тайну, аФБР ее раскопало. Лично я ставлю наСкотта.
        - Почему наСкотта?
        - Наверняка эти федеральные гении уже докопались доего связи сМиллисент.
        - Онакогда-то была его возлюбленной. Нуичто?
        - «Возлюбленной», - презрительно усмехнулся Уильям. - Какое устаревшее слово. Теперь это называется по-другому. Онапринимала противозачаточные пилюли.
        - Многие девочки их принимают.
        - Мнели незнать! Мойбизнес наэтом процветает. Аты знала, чтоМиллисент перестала их принимать?
        - Когда?
        - Вначале прошлой весны. Сказала, чтоони способствуют удержанию жидкости втеле иувеличению веса. Может, уних соСкоттом случилась небольшая неприятность, когда они расстались?
        - Тыхочешь сказать - она забеременела?
        - Именно это я ихочу сказать.
        - Яуверена, чтоты ошибаешься, Уильям.
        - Мнесмоего места многое заметно, ия ничего незабываю. Однажды я видел, какСкотт иМиллисент заняли кабинку вкафетерии. Онилапались какненормальные. Еерука была унего между ног. Дальнейшие объяснения нужны?
        - Нет.
        - Якакраз собирался сказать им, что, если они невсостоянии себя контролировать, импридется уйти, нотутони, видимо, сами сообразили. Ихизаптеки какволной смыло. Ондаже забыл заплатить посчету.
        - Кчему ты клонишь?
        - Вследующий раз, когда они оказались ваптеке одновременно, всего неделю спустя, онивзглянуть нанее незахотел. Заэту неделю что-то там уних произошло. Нечто непоправимое. Могу предположить, чтоунее была задержка.
        Мэри-Ли покачала головой:
        - Ядумаю, тызаблуждаешься. Еслибы Миллисент забеременела, Скотт несталбы так себя вести. Вовсяком случае, родителибы ему непозволили.
        Уильям расхохотался.
        - Уэснедалбы никогда иникому помешать его планам набудущее Скотта. Никогда иникому. Даже своему собственному обсевку. Аведь мы знаем, какУэс гордится своим семенем.
        Последнее замечание неприятно кольнуло Мэри-Ли. Впрочем, онанесомневалась, чтоУильям именно этого идобивался.
        - Яуверена, чтониСкотт, ниДора, нидаже Уэс неотмахнулисьбы…
        - Янеимел ввиду, чтоони отмахнутся отнежелательной беременности. Просто Уэс сделалбы все отнего зависящее, чтобы этой проблемы небыло.
        Мэри-Ли была вынуждена согласиться. Уильям прав. Уэсспособен навсе.
        - Что, черт побери, тамтворилось? - тихо спросил Бегли, пока они сФилином осторожно пробирались кмашине пообледеневшей дорожке перед домом Хеймеров.
        - Немогу сказать, сэр.
        Кактолько они оказались вмашине иФилин завел двигатель, Бегли вновь заговорил:
        - Нотыже что-то почувствовал, верно? Мнеже непомерещились эти подводные течения?
        - Отнюдь нет. Мнеказалось, чтомы смотрим спектакль, гдевсе актеры тщательно разучили свои роли.
        - Удачное сравнение.
        Бегли снял перчатки иэнергично потер руки, наблюдая, какДатч иУэс прощаются накрыльце. Затем шеф полиции прошел ксвоему «Бронко» изабрался внутрь.
        Оглянувшись надом, Бегли начал рассуждать вслух:
        - Мать, похоже, буквально разваливалась накуски. УэсХеймер говорил слишком громко. Слишком явно лез сотрудничать ивообще был чересчур боек. Янеповерил ниодному его гребаному слову. Бертон играл инашим ивашим, всеми силами старался защитить отнас своего закадычного друга, иплевать он хотел наМиллисент Ганн, потому что думал только освоей бывшей жене. Асам мальчишка…
        - Врал.
        - Почем зря.
        Филин выждал, пока «Бронко» неотъедет, азатем вывел седан надорогу ипоследовал замашиной шефа полиции набезопасном расстоянии. Бегли направил насебя шторку обогревателя, хотя изнего все еще шел холодный воздух.
        - Нопочему он врал, Филин? Чтоон скрывает? Все, кроменас, ходили вокруг да около, только хотелбы я знать, вокруг чего?
        - Янезнаю, сэр, номне кажется, Бертон тоже непосвящен вэту тайну.
        - Видунего был растерянный, верно?
        После недолгого размышления Филин заметил:
        - Хотя считается, чтоони сУэсом Хеймером лучшие друзья, яощущаю трения между ними. Подспудное соперничество.
        Бегли повернулся насиденье ивыстрелил всвоего товарища извоображаемого пистолета.
        - Прямо вцель, Филин. Ятоже это уловил. Ониговорят все слова, какие положено, разыгрывают закадычных дружков, ноэто все наповерхности. Авглубине что-тоесть.
        - Озлобленность, - предположил Филин. - Хеймер - председатель городского совета. Какникрути, онначальник Бертона. АБертон очень нелюбит, когда им командуют.
        - Пожалуй, таконо иесть, Филин. Очень может быть, чтотак оно иесть. - Бегли протер рукавом ветровое стекло. - Всеникак непрояснится, а?
        - Нет, сэр. - Агенты одновременно услыхали тихий сигнал. Филин проверил пейджер, прикрепленный кбрючному ремню. - ЭтоПеркинс.
        После этого вмашине некоторое время был слышен только скрип «дворников», шипение воздуха вобогревателе да хруст шин наснегу.
        Наконец Бегли прервал молчание.
        - Парень особенно задергался, когда ты спросил его опричине разрыва сМиллисент. Отец имать тоже насторожились, какбудто им было жутко интересно, чтоон ответит.
        - Особенно миссис Хеймер.
        - Потому что она верит вовсе это дерьмо, типа «Онидруг другу надоели», небольше, чеммы, насколько я могу судить.
        - Акакнасчет мистера Хеймера?
        - Яеще непришел коднозначному выводу, Филин. Ноя нутром чую: тренер знает куда больше, чемговорит.
        - Насчет их разрыва?
        - Насчет всего. Видел его улыбку? Если ты некинозвезда, непродавец подержанных машин инесутенер, тынебудешь так улыбаться.
        Филин запарковал седан рядом с«Бронко» возле полицейского участка. Онивошли вздание вслед заДатчем Бертоном. Впомещении пахло пригорелым кофе, влажной шерстью имужчинами, которым давно пора было принять душ, нотам хоть было тепло.
        Дежурный сказал Филину:
        - Выдолжны немедленно позвонить Перкинсу вШарлотт.
        - Да. Выпозволите еще раз воспользоваться вашим телефоном?
        Дежурный указал ему нанезанятый аппарат.
        Бегли, вынужденный ждать, пока Филин поговорит сПеркинсом, занеимением лучшего присоединился кБертону, наливавшему себе кружку кофе.
        - Каквам показался наш визит кХеймерам?
        - Никак непоказался, - буркнул Бертон.
        - Совершенно незачем раздражаться.
        Бертон фыркнул всвою кофейную кружку, отпил глоток инаконец спросил:
        - Акакон показалсявам?
        - УэсиДора Хеймер непроизводят впечатления счастливой супружеской пары, асих сыном явно что-то невпорядке.
        - Вывсе это вычислили, проведя сними тридцать минут?
        - Нет, мнехватило трех минут.
        - Ну,сколькобы это низаняло, время было потеряно зря. Инечего было понапрасну их тревожить. Мыуже нашли нашего человека. ЭтоБен Тирни.
        - Наданный момент мы хотим только допросить мистера Тирни. Неболее.
        - Черта сдва! - возмутился Бертон. - Выобыскивали его комнаты натурбазе Гаса Элмера. Харрис мне сказал. Чтовы там нашли? Почему сделали стойку?
        Бегли проигнорировал вопрос.
        - Нехотите отвечать - ненадо, - сердито проговорил Бертон. - Ясам туда поеду ипосмотрю.
        - Атеперь послушайте меня. - Бегли говорил тихо, ноотэтого его голос казался особенно грозным. - Попробуйте только вмешаться, попробуйте только нос сунуть вэти комнаты, ия лично позабочусь, чтобы вам вправоохранительной системе недосталось даже должности лесного сторожа. Поверьте, полномочий уменя хватит.
        - Почему вы непытаетесь забраться туда изадержать Тирни?
        - Потому что один ревнивый идиот сегодня утром лишил нас последнего шанса туда забраться, - невозмутимо ответил Бегли.
        Бертон был втаком бешенстве, чтоунего задергался глаз.
        - Какэто похоже наваше чертово ФБР - изводить моего лучшего друга иего семью из-за никчемных подростковых шашней, неимеющих нималейшего отношения кделу, ибросать мне пустые угрозы. Атем временем вероятный преступник…
        - Извините. - Филин практически втиснулся между ними. - Васобоих порадует эта новость. Намгарантировали прибытие вертолета инебольшую тактическую группу спасателей, кактолько погода прояснится, что, попрогнозу, произойдет завтра утром.
        - Яхочу спасти Лилли. Яхочу арестовать Тирни, - объявил Бертон. - Увас есть всякое навороченное оборудование, ноэто все еще моя юрисдикция, аон мой главный подозреваемый.
        - Похищение людей - это федеральное преступление. Мыможем…
        Бегли вскинул руку, прерывая Филина.
        - Всеясно, шефБертон, - сказалон, самудивляясь своему спокойствию.
        Оннеотступал, онпросто старался успокоить самоубийцу, стоящего накарнизе. Рано илипоздно Датч Бертон уничтожит себя сам, случайно илинамеренно, этотолько вопрос времени. Влюбом случае Бегли нехотел еще больше его провоцировать, пока Тирни небудет взят подстражу, абывшая миссис Бертон неокажется вбезопасности.
        - Пока неприбыл вертолет, - продолжал Бегли, - предлагаю вам обратиться кмедику-профессионалу, чтобы он обработал вам порезы налице, азатем отправляться домой иотдохнуть. Видувас неахти. Чтобы нислучилось завтра, мыдолжны быть готовы ковсему.
        Казалось, Бертон готов был плюнуть ему влицо, ноон промолчал.
        Бегли натянул перчатки испросил уФилина, чтосказал Перкинс.
        - Вот, сэр, - Филин протянул ему блокнот. - Явсе записал.
        - Отлично. Яготов кгорячему пуншу изажженному камину. Держу пари, Гас Элмер может предоставить ито идругое.
        Усамой двери он обернулся ибросил наБертона взгляд-«яйцерезку», словно предупреждая, чтобы тот даже непытался обыскать коттедж Тирни натурбазе «Уистлер-Фоллз». Он,Бегли, будет стоять настраже.
        Через несколько минут они сФилином снова катили вхолодной машине попустынным улицам Клири.
        - Датч Бертон - это катастрофа, вот-вот готовая разразиться, - заметил Бегли. - Ябы сказал, очень скоро он сгрызет ствол собственного пистолета. - Старший спецагент провел рукой полицу, словно отгоняя тревожную мысль. - Даймне короткую версию твоего разговора сПеркинсом. Если детали, тотолько жизненно важные.
        - Перкинс пытался установить хоть какие-нибудь связи между Тирни идругими пропавшими женщинами.
        - И?
        - Кэролин Мэддокс…
        - Мать-одиночка.
        - Совершенно верно. Онаработала вдвух местных мотелях дотого, какперешла напоследнее место работы, откуда ипропала. Наданный момент неизвестно, останавливалсяли Тирни вэтих местах. Перкинс все еще проверяет счета поего кредитной карточке.
        - Онмог платить наличными.
        - Вэтом случае нам придется опираться нажурналы регистрации мотелей.
        - Гдеон мог подписаться, какТинкербелл.
        Филин озабоченно кивнул.
        - Полагаю, онаникогда неработала натурбазе мистера Элмера.
        - Нет, сэр. ЭтоПеркинс проверил первым делом.
        - Продолжай.
        - Лорин Эллиотт, медсестра. Ееединственный родственник - это брат. Живет сженой вБирмингеме. Онитоже завязли вснегу, ноПеркинс сумел связаться сним посотовому. Если его покойная сестра изнала кого-то пофамилии Тирни, онаникогда онем неупоминала.
        - Фамилию Тирни Лорин запомнилабы обязательно: нетак уж часто она встречается.
        - Ятоже так думаю, сэр.
        - Какнасчет вдовы?
        - Бетси Кэлхаун. Еедочь живет здесь, вКлири. Перкинс несмог сней связаться.
        - Адрес есть?
        - Мыедем мимо. Этовследующем квартале.
        - Отлично, - кивнул Бегли. - Апоследняя?
        - Торри Ламберт, девочка-подросток.
        - Скорее всего, этобыл случайный выбор.
        - Скорее всего. Мнебы очень нехотелось думать, чтомежду ними существовала предшествующая связь, которую мы пропустили. Перкинс все еще пытается связаться сее матерью.
        - Атем временем…
        - Да,сэр?
        - Мысосредоточимся наТирни, отбросив всех остальных?
        - Например, Скотта Хеймера?
        - Стоитли нам прислушаться кБертону, Филин? Стоитли нам принять наверувсе, чтосказали Хеймеры, ибольше обэтом незадумываться? Разумеется, уСкотта был мотив убрать Миллисент. Любовь-морковь ивсе такое. Можно даже предположить, чтоименно он случайно столкнулся втот день влесу сТорри Ламберт. Ночто может быть общего утакого интересного парня сожиревшей медсестрой, сматерью-одиночкой, надрывающейся наработе ради больного ребенка, иуж тем более свдовой, которая годами старше его матери?
        - Чтовозвращает нас обратно кТирни…
        - Ккоторому все эти вопросы вравной степени применимы. Допустим, Тирни падок нанесовершеннолетних девочек. Даже Кэролин Мэддокс можно втиснуть вэтот список, если пренебречь парой лет. Нодве остальные? Разрази меня гром! Почему мы неможем найти связь?
        Бегли мысленно поблагодарил Филина зато, чтотот воздержался отпопытки дать ответ наэтот вопрос, лишьбы заполнить паузу.
        Потом старший спецагент вздохнул.
        - Пока этот общий знаменатель ненайден, даймне квалифицированную догадку, Филин. Тирни - этот человек?
        Филин остановил машину возле дома, номер которого значился взаписанном им адресе. Деревянный дом представлял собой коттедж смаленьким двориком. Палисадник сейчас был наполовину завален снегом. Дымвился изкаменной трубы, увитой засохшими виноградными лозами. Толстая рыжая кошка сидела наподоконнике иглядела наних сквозь тюлевые занавески.
        Мужчины посидели вмолчании, глядя надом, принадлежащий дочери Бетси Кэлхаун. «Домвыглядит так мирно, - думал Бегли, - так похож накартинку Нормана Рокуэлла[23 - Норман Рокуэлл (1894 -1978) - американский художник, прославившийся сельскими ипровинциальными пейзажами, типичными сценками изжизни «одноэтажной» Америки.], чтоневозможно связать его страгедией. Итем неменее дочь Бетси Кэлхаун каждый вечер ложилась спать, незная, какая судьба постигла ее мать».
        - Должно быть, этосущий ад. - Бегли сам незаметил, чтоговорит вслух, пока неувидел белый парок собственного дыхания усебя перед носом. - Мыдолжны взять ублюдка, Филин.
        Филин, казалось, уловил ход его мыслей.
        - Безусловно, сэр. Мыдолжны его взять.
        - Итак, несмотря надерганье иуклончивость ответов семейства Хеймер, Бен Тирни по-прежнему кажется тебе перспективным?
        - Да,сэр, - ответил Филин, - Тирни по-прежнему кажется мне перспективным.
        - Черт… Мнеон тоже кажется перспективным. - Бегли толкнул дверь машины ивышел, поглядывая наокутанную тучами вершину пика Клири. Мысленно он произнес краткую молитву заЛилли Мартин.
        23
        Лилли видела, чтоскаждым выдохом завитки пара, вкоторый превращалось ее дыхание, становятся все тоньше.
        Онапромерзла докостей, ноунее неосталось нисил, ниволи, чтобы подняться иподбросить новое полено натлеющие угли. Какой смысл?
        Онабыла неизтех, кого преследуют навязчивые мысли осмерти, обумирании, неизтех, ктосвоими тревогами истрахами приближает кончину. Носмерть Эми неизбежно заставила ее задуматься опереходе отодной формы жизни кдругой. Онаниминуты несомневалась, чтодругая форма жизни существует. Танежная ипрелестная звездочка, излучавшая энергию исияние жизни, которая была ее дочерью, немогла просто так исчезнуть, погаснуть, прекратить существование. Эмипросто перешла изодного измерения, управляемого законами физики, вдругое - вцарство духа.
        Этавера вцарство духа помогла Лилли пережить утрату. Нопереход изодного мира вдругой вызывал унее мучительные раздумья. Каксовершила его Эми? Может быть, онаперенеслась слегкостью, плавно скользя воблаке света? Илиее переход был мучительным истрашным?
        Именно вту пору Лилли начала задумываться освоей собственной смерти. Будетли переход легким длянее? Илитяжелым? Нолишь всамых страшных своих кошмарах она умирала отудушья водиночестве.
        Чтож, покрайней мере, онауйдет, зная, чтоСинего поймают. Пока силы непокинули ее окончательно, онавзяла острый кухонный нож ивырезала надверце одного изкухонных шкафов: ТИРНИ = СИНИЙ. Онамоглабы оставить записку наодном изпустых чеков, нолисток моглибы инезаметить всуете, которая наверняка поднимется, когда ее тело обнаружат ибудут выносить изкоттеджа. Нет, такнадежнее.
        Тирни.
        Одно лишь воспоминание обэтом имени исторгло рыдание изее сдавленной спазмом груди. Онанегодовала насебя, оначувствовала себя виноватой. Спрезрением ксебе она вспоминала отом, каклегко поддалась его чарам втот день нареке, какжалела вэти прошедшие месяцы оневозможности увидеть его вновь.
        Ссамого начала это удивительное сочетание грубоватой мужественности идушевной тонкости показалось ей неправдоподобным.
        Запомни, Лилли: чтокажется, тообычно ибывает правдой.
        Поздновато она усвоила этот ценный урок, и - увы! - применить его напрактике унее случая уже небудет, новсе-таки запомнить стоило. Может быть, иего следовало вырезать надверце кухонного шкафа, какзаключенные оставляют послания настенах камер?
        Ноунее уже небыло сил удержать вруке нож. Приступы кашля настолько измучилиее, чтоона немогла даже сесть. Запас ее жизненной энергии иссяк, неговоря уж овремени.
        Вумирании было, покрайней мере, одно преимущество: неразрешимые, казалось, вопросы наконец-то обрели ответы. Например, теперь она точно знала, чточеловек непереходит вмир иной вослепительной вспышке света. Напротив, смерть подкрадывается какмедленно наступающие сумерки. Тьма сгущается незаметно, обозрение сужается постепенно, пока неостанется крошечная, какбулавочный укол, точка света ижизни.
        Апотом абсолютная чернота поглощаетвсе.
        Лилли отчаянно всматривалась внепроглядную тьму, стараясь разглядеть Эми, нотак инеувиделаее. Онавообще ничего невидела. Зато унее обострился слух, иона услышала доносящийся издалека голос.
        Этобыл голос ее отца. Онаиграла пососедству, аон звал ее домой:
        - Лилли! Лилли!
        Яиду, папочка.
        Ейнетрудно было вообразить, какон стоит наих крыльце, приложив руки рупором корту, ивзволнованно зоветее, пока она неоткликнулась инесказалаему, чтовозвращается домой.
        - Лилли!
        Голос унего был испуганный. Онбыл впанике. Вотчаянии.
        Неужели он ее неслышит? Почему он ее неслышит? Онаже ему отвечает!
        Яиду домой, папочка. Разве ты меня невидишь? Разве ты меня неслышишь? Яже здесь!

* * *
        - Лилли! Лилли!
        Одной рукой Тирни приподнял ее заплечи, адругой стукнул поспине. Сгусток слизи вылетел унее изорта иупал наодеяло, укрывавшееее. Онснова ударил ее между лопаток ивытолкнул новый сгусток, потекший изорта. Когда он отпустилее, онаопрокинулась обратно надиван. Ееголова безжизненно склонилась набок.
        Тирни сорвал ссебя перчатки истал хлопать ее пощекам, успокаивая себя тем, чтолицо унее теплое. Этоего рука была холодна, анеее посеревшая кожа.
        - Лилли!
        Ондернул «молнию» накармане куртки, вкотором спрятал мешочек сее лекарствами, бархатный зеленый мешочек, расшитый бисером, вточности какона описала. Когда он распустил горловину, пузырек стаблетками упал напол икуда-то закатился, ноон нестал наклоняться: еговпервую очередь интересовали ингаляторы. Тирни лихорадочно просмотрел этикетки. Стакимже успехом инструкции могли быть написаны по-гречески.
        Изее объяснений он помнил, чтоодин изингаляторов предотвращает приступы, адругой обеспечивает незамедлительное облегчение пациенту, страдающему тяжелым припадком. Ноон незнал, который изних длячего предназначен.
        Онпротолкнул один короткий наконечник сквозь ее обескровленные губы, заставил ее разжать зубы инадавил навакуумную крышечку.
        - Лилли, дыши.
        Оналежала совершенно неподвижно, неотвечая, серая, каксмерть.
        Тирни снова подхватил ее заплечи, снова поднял ияростно встряхнул.
        - Лилли, дыши! Вдыхай. Ятебя очень, очень, очень прошу! Ну,давай, вдохни.
        Иона вдохнула. Лекарство сделало свое дело: мгновенно сняло мышечные спазмы, которые блокировали ее дыхательные пути.
        Онасделала свистящий вдох. Ещеодин. Когда она вдохнула втретий раз, ееглаза открылись. Онавзглянула нанего иобхватила руками его руки, всееще державшие ингалятор унее ворту. Онопять нажал накрышечку. Еедыхание булькало, свистело. Этобыли ужасные звуки.
        - Музыка длямоих ушей, - прошептал Тирни.
        Вдруг она оттолкнула ингалятор, закрыла рот руками изакашлялась.
        - На. - Тирни схватил сдругого дивана полотенце, которое прошлой ночью подкладывал себе подголову, иподалей.
        Лилли стала кашлять вполотенце. Кашель сотрясал все ее тело. Тирни, стоя перед ней наколенях, что-то ободряюще шептал.
        Наконец пароксизм миновал. Лилли опустила испачканное полотенце, иТирни забралего. Онасмотрела нанего какзавороженная, ион только теперь сообразил, чтовыглядит какпугало.
        Тирни стряхнул снег, налипший наброви иресницы, стащил заледеневший, стоящий колом шарф сподбородка.
        - Этонепривидение. Этоя.
        - Тывернулся? - Ееголос был еле слышен. - Почему?
        - Ясделал то, чтохотел сделать. Явернулся. Япринес твои лекарства. Тыдумала, ясбегу иброшу тебя умирать?
        Онакивнула.
        - Еслибы я поклялся тебе, чтовернусь ствоим лекарством, тыбы мне поверила?
        Лилли тихонько покачала головой.
        - Вотименно. Пытаться тебя убедить былобы пустой тратой времени. Вотя иоставил тебя сэтими ужасными мыслями. Уменя небыло иного выбора. Номне нелегко было уйти.
        Онтяжело поднялся сколен ираспрямился. Двигался он так, словно вдруг состарился лет насорок. Оннечувствовал ног внутри башмаков, нечувствовал пола подними, пока шел ккамину иподкладывал внего поленья. Пришлось наклониться иподуть наугасающие угли, чтобы они разгорелись. Наконец они вспыхнули, ивскоре жадные языки огня начали лизать поленья.
        Тирни спустил сплеч лямки рюкзака, поставил его напол иноском башмака задвинул подстолик. Онразмотал шарф, снял сголовы плед ишапочку. Всеэто вместе скурткой он повесил сушиться наспинку стула. Потом он осторожно ощупал затылок иосмотрел пальцы, проверяя, нетли свежей крови. Толи его рана перестала кровоточить, толи кровь замерзла.
        Онсел надиване напротив Лилли ирасшнуровал ботинки. Снимать правый было страшно: лодыжка могла так опухнуть, чтоего потом невозможно будет надеть. Ноесли он невосстановит кровообращение вступне, неисключено, чтоему придется попрощаться собмороженными пальцами.
        Стискивая зубы отболи, Тирни высвободил ногу избашмака истянул носок. Лодыжка слегка опухла ивыглядела нетак плохо, какможно было предположить, судя поадской боли. Признаков обморожения он неувидел, нопринялся безжалостно массировать пальцы. Когда кним прилила кровь, боль стала нестерпимой, ноэто означало, чтокапилляры неотморожены безвозвратно.
        Пока Тирни проделывал все эти операции, Лилли продолжала сидеть сшироко раскрытыми глазами, лишившись дара речи иглядя нанего, какнапривидение. Было ясно, чтоона по-прежнему боитсяего.
        Двигаясь медленно, чтобы неиспугать ее еще больше, Тирни поднялся, подошел иопять опустился наколени перед диваном рядом сней. Когда он попытался заговорить, егоголос прозвучал хрипло.
        - Теперь тебе лучше?
        Унее еле хватило сил наклонить голову.
        - Обоже, язабыл протвои таблетки.
        Тирни нашел наполу коричневый пластиковый пузырек, закатившийся пододно изкресел. Онпринес ей воду изкухни. Лилли воспользовалась вторым ингалятором, потом проглотила таблетку. Пока она пила, Тирни заметил, чтоее губы розовеют. Значит, влегкие поступает достаточно кислорода, хотя ее дыхание по-прежнему напоминало позвуку расстроенную волынку.
        - Этот ингалятор отлично работает, - заметил Тирни. - Янезнал, который изних пустить вход впервую очередь. Вродебы выбрал тот, чтонадо.
        Лилли опять чуть заметно кивнула.
        Тирни пытливо вглядывался вее лицо. Онадвигалась идышала, краска возвращалась, ноон опасался, чтоунего начинается новая галлюцинация вроде тех, чтомучили его наобратном пути отмашины. Вцентре каждой изних была Лилли. Воднихон, вернувшись, находил ее посиневшей отхолода инехватки кислорода, неподвижной, мертвой. Вдругих она была сияющей иполной жизни, сексуально изголодавшейся, страстно втягивающей его всебя.
        Вдействительности она оказалась небезжизненной инестрастной, скорее заторможенной.
        - Должно быть, тыпотеряла сознание какраз перед моим приходом, - объяснил Тирни. - Янесколько раз окликал тебя поимени, ноты неотвечала, даже недвигалась. Твоя грудь была совершенно неподвижна. Перепугала меня дополусмерти, - призналсяон. - Яподумал, чтопришел слишком поздно.
        - Ятоже так думала, - еле слышно прошелестела Лилли.
        Итут гримаса плача исказила ее лицо, эмоции прорвали ненадежную плотину самообладания ивыплеснулись наружу безудержным потоком слез.
        Тирни отреагировал чисто по-мужски. Вмиг, равный биению сердца, онбыл уже рядом сней надиване, обхватил ее вздрагивающие отрыданий плечи.
        - Всехорошо, всевпорядке. Явернулся, иты жива.
        Лилли рухнула ему нагрудь. Онусадил ее ксебе наколени иначал укачивать какребенка, обнимая обеими руками исклонившись кней головой. Ончувствовал, какее руки комкают его свитер.
        - Тихо, тихо, - шептал Тирни, проводя губами поее волосам. - Неплачь, Лилли. Тебеже нельзя плакать, разве ты забыла? Тыже нехочешь вызвать новый приступ? - Онзапрокинул ее голову, откинул назад спутанные волосы. Слава богу, еелицо больше небыло мертвенно-серым. Обхватив ее голову ладонями, онпровел большими пальцами пощекам, чтобы вытереть слезы. - Ничто немогло помешать мне вернуться, разве что смерть там, влесу.
        Еговзгляд скользнул кее губам. Этиполные мягкие губы теперь порозовели, онибыли полураскрыты ивлажны после того, какона пила воду, аможет быть, отслез. Уоснования горла поднежной кожей билась жилка втакт биению сердца.
        Сдерживая обуревающие его страсти, Тирни встал иперенес ее наматрац, опустился нанего рядом сней. Онсел, опираясь спиной навалик дивана, вытянув ноги когню идержа Лилли наколенях.
        Онположил ее голову ксебе нагрудь, онаприжалась щекой кего свитеру. Онукрыл ее исебя одним изодеял, обнял ее крепче иприжался подбородком кее макушке.
        Всему этому она невоспротивилась. Тирни непитал иллюзий, будто Лилли ведет себя, каккроткая овечка, потому что доверяетему. Онвидел послание, выцарапанное надверце шкафа. Онапозволила ему обнять себя только потому, чтопережитая травма истощила ее силы.
        Долгое время после того, какона уснула, онсидел, глядя наогонь, инаслаждался ощущением ее близости, нежной тяжестью ее груди, прижимавшейся кего животу. Емубыло ибольно, исладко. Иногда ее пальцы зарывались вшерсть его трикотажного свитера. Емухотелось верить, чтотаким образом она хочет удостовериться вего присутствии. Ноэто мог быть чисто рефлекторный жест, выдающий подсознательное беспокойство.
        Тирни старался невспоминать, каким неуловимым движением ее язык скользнул ему навстречу, когда он целовал ее вчера наночь, каквосхитительно выглядели ее груди, обтянутые мокрым черным эластиком, втот день нареке, какстрастно ему хотелось обладать ею безраздельно.
        Разумеется, егостарания недумать обовсех этих вещах дали обратный результат: только оних он идумал. Онтак жаждал прикоснуться кее коже, что, поддавшись соблазну, просунул руку ей подсвитер.
        Апотом он уснул.

* * *
        Онапроснулась вкольце его рук исразу почувствовала, чтоон неспит. Онасела, новсмущении отвернулась отнего.
        - Надо подбросить дров вогонь. - Вотивсе, чтоон сказал.
        Стараясь повозможности сохранить достоинство, Лилли слезла сего колен исела наматраце.
        Емупришлось опереться навалик, чтобы встать. Оназаметила гримасу боли исказала обэтом вслух.
        - Ячувствую себя разбитым.
        - Ненадо было позволять мне спать так долго, - сказала Лилли. - Тебеже было неудобно.
        - Ятоже спал. Япроснулся всего несколько минут назад.
        - Сколькоже мы проспали?
        Тирни взглянул начасы.
        - Четыре часа.
        Четыре часа! Четыре часа? Неужели она смогла проспать так долго, такмирно, таккрепко вобъятиях человека, которого считала убийцей? Должно быть, пребывание награни смерти начисто лишило ее способности соображать.
        Тирни оглядел ее сголовы доног.
        - Какты себя чувствуешь?
        - Гораздо лучше. Ядаже недумала, чтоможно так быстро оправиться после такого тяжелого припадка. - Лилли помолчала идобавила тихо: - Ятебя так инепоблагодарила.
        - Поблагодарила.
        - Нет. Уменя был эмоциональный срыв иистерика сослезами.
        - Ничего, яитак все понял.
        - Ноя так ничего инесказала, адолжна была сказать. Спасибо, Тирни.
        - Наздоровье.
        Протекло несколько томительных секунд. Потом он отвернулся ипрошел кстулу, накотором оставил свою куртку.
        - Тыстал еще больше хромать.
        - Растянул лодыжку подороге кмашине. Слава богу, несломал.
        - Какэто случилось?
        - Яневидел, куда иду, и… - Тирни отмахнулся, давая понять, чтоподробности значения неимеют. - Всепройдет.
        - Онбыл наполу, какмы идумали? - спросила Лилли, указывая набархатный мешочек, лежащий настоле.
        Тирни рассказалей, какнаконец добрался доее машины, хотя уже почти потерял надежду.
        - Еенебыло видно из-под снега, аподснегом она вся обледенела. Ябоялся, чтонесумею открыть дверь.
        Ноон сумел открыть дверь. Труднее всего, объяснилон, было удержаться отсоблазна сесть ипередохнуть. Онзнал, чтоесли поддастся соблазну, томожет уснуть изамерзнуть.
        - Забравшись вмашину, ядал себе небольше минуты нато, чтобы отдышаться, итутже принялся задело. Трудно было просунуть руку между приборным щитком исиденьем, пришлось шарить втемноте. - Тирни еле протиснул руку вузком пространстве смятого автомобиля, чтобы нащупать бархатный мешочек. - Яухватил ткань двумя пальцами, - объяснил оней, демонстрируя, какэто было. - Ябоялся оттолкнуть его еще дальше, тогдабы вообще недостал. Номне удалось подтащить его поближе, итогда уж я схватилего.
        - Апотом тебе пришлось проделать обратный путь. Ссотрясением мозга ирастяжением лодыжки.
        - Яуспел вовремя, вотчто главное. - Тирни бросил взгляд накамин. - Нампонадобятся еще дрова, чтобы продержаться доутра.
        - Тысобираешься выйти босиком?
        Тирни натянул куртку, нодвинулся кдвери, такиненадев башмаков.
        - Ничего, ябыстро.
        Онвышел накрыльцо исразуже закрыл засобой дверь. Лилли открылаему, когда он вернулся сохапкой поленьев.
        Сложив дрова укамина, онсказал:
        - Явидел послание надверце шкафа вкухне.
        Лилли незнала, чтоответить, исочла залучшее промолчать. Тирни распрямился иповернулся кней.
        - Неты одна так думаешь. Язавел двигатель твоей машины ивключил радио внадежде услышать прогноз погоды.
        УЛилли упало сердце.
        - Меня разыскивает ФБР, - напрямую выложил он иопять прошел мимо нее накрыльцо. - Очевидно, один изтвоих звонков Датчу все-таки достиг цели. - Онзахлопнул засобой дверь.
        Лилли рухнула надиван какподкошенная. Онадаже незнала, чемвызвана слабость: облегчением илидосадой. Если он Синий, хорошо, чтоей удалось дозвониться. Аесли нет, значит, онавзвела напраслину наневиновного.
        Онвошел, нагруженный еще одной охапкой дров, внеся ссобой вихрь снежинок, изахлопнул дверь ногой.
        - Попрогнозу, снегопад должен прекратиться завтра. Температура по-прежнему будет ниже нуля, нопогодные условия улучшатся. - Тирни начал складывать дрова укамина. Егоголос звучал какобычно, безмалейшей озабоченности. - Дороги останутся непроходимыми намного дней, но, если повезет, можно надеяться, чтозавтра тебя спасут.
        - Тирни…
        - Однако эту ночь нам еще предстоит прожить, - решительно перебил ее Тирни. Онповернулся кней лицом, отряхивая руки. - Тебе такая перспектива должна казаться кошмаром. - Онкивком указал нарюкзак подстолом. - Пистолет, наручники… Тызнаешь, гдеих найти, если решишь, чтоони тебе необходимы. Теперь, когда утебя есть лекарства изапас дров, тыможешь справиться сама, пока помощь неподоспеет.
        - Тыуходишь? - Лилли сама поразилась тому, какиспугала ее мысль оего уходе.
        Онгорько рассмеялся.
        - Искушение велико, нонет. Теперь, когда обомне объявили порадио, любой местный охотник сдробовиком может назаконных основаниях объявить меня оленем. Мояшкура будет главным охотничьим трофеем этого сезона, авмоем нынешнем состоянии я стану легкой добычей. Нет, пока я непоем инеотдохну, придется тебе сомной мириться. Ноя нехочу, чтобы ты шарахалась отменя всякий раз, какя ктебе подхожу. Поэтому, если хочешь снова приковать меня кпостели, яготов. Нето чтобы я был ввосторге, носопротивляться небуду.
        Лилли опустила голову ипосмотрела напол, насвои ноги вносках, апотом наего босые ноги, выглядывающие из-под мокрых джинсов. Ейнепришлось долго раздумывать, чтобы принять решение.
        - Вэтом нет необходимости, Тирни.
        - Как, тыбольше меня небоишься?
        Онавзглянула нанего иответила просто:
        - Будь ты Синим, тыневернулсябы.
        - Нокакже ты непонимаешь, Лилли? Мнепришлосьбы вернуться ради своего собственного выживания. Такилииначе, ябы там погиб.
        - Ноты могбы меня неоживлять. Синий оставилбы меня умирать.
        - Агдеже тут кайф? Наблюдать, какты умираешь, этосовсем нето, чтоотнять утебя жизнь. Нет, этосовсем нето.
        Лилли долго смотрела нанего, вглядываясь ему вглаза впоисках ответов навопросы, откоторых он так ловко уклонялся припомощи встречных вопросов, илимолчания, илилжи, илиигры вадвоката дьявола. Онпревосходно умел играть вэту игру, авот она устала отигр.
        Тирни принял стойку «вольно». Выражение его лица смягчилось.
        - Тыправильно делаешь, чтодоверяешьмне, Лилли.
        - Ятебе совершенно недоверяю. Ноты спас мне жизнь.
        - Чтож, эточего-то да стоит.
        - Поменьшей мере, этоизбавит тебя отнаручников.
        - Ноневернет нас туда, гдемы были втот день нареке. Чтоя должен сделать? Чтонужно, чтобы вернуть нас туда, Лилли?
        Оннедвинулся сместа. Онатоже. Ивсе-таки ощущение было такое, будто расстояние между ними сокращается. Этозачарованное состояние тянулось, пока нетреснуло полено вкамине, выбросив целый сноп искр.
        Тирни кивком указал надверь.
        - Мнепроще, когда ты придерживаешь дляменя дверь.
        Лилли помогала ему сдверью, пока Тирни делал еще несколько ходок накрыльцо задровами. Впоследнюю ходку он взял ссобой ведро, которое они позавчера наполнили питьевой водой. Теперь оно было пустым.
        Когда он вернулся, ведро было набито снегом.
        - Мненеобходимо вымыться. - Онвыскреб совком горящие угли изкамина, разложил их навыложенном изкамня фартуке перед очагом ипоставил наних ведро. Снег мгновенно начал таять. - Увы, придется довольствоваться сухой баней.
        - Сухой баней? - переспросила Лилли.
        - Этообтирание. Тычто, никогда неслышала осухой бане?
        - Нет, стех пор какумерла моя бабушка.
        - Ятоже услышал это выражение отбабушки. Дедушка сказалмне, чтоэто называется «шлюхиной» баней. Бабушка нанего набросилась, каккоршун. Ейненравилось, когда он примне говорил что-то, хоть немного отдающее сальностью.
        - Ичасто такое бывало?
        - Каждый день, - улыбнулся Тирни. - Онименя вырастили.
        Пока Лилли осмысливала это, онскрылся вспальне ивернулся сэпонжевыми рукавичками идвумя полотенцами.
        - Остались всего два полотенца, незапачканные кровью.
        - Кактвоя голова?
        - Ужелучше. Сотрясение доставило мне несколько неприятных минут, пока я был там. - Тирни кивнул надверь. Онокунул палец вводу. - Ну,я думаю, теплее уже небудет. Тыкак, выдержишь?
        - Ядумала, этодлятебя.
        - Первое ведро тебе.
        - Спасибо, ненадо.
        Еерезкий отказ разозлилего.
        - Яподожду вспальне, войду только потвоему сигналу. Надеюсь, тынебудешь бояться изнасилования? - Тирни тяжело вздохнул, стараясь успокоиться, ипокачал головой. - Ядумал, тыобрадуешься возможности вымыться.
        Пристыженная Лилли взялась засумку инашла среди содержимого пластмассовую бутылочку жидкого мыла длярук. Онапротянула ее какзнак примирения.
        - «Южная магнолия». Яподелюсь.
        - Принимаю. «Южная магнолия» куда лучше того, чемя пахну сейчас. - Тирни ушел вспальню. - Неспеши. - Онзакрыл засобой дверь.
        Лилли разделась иторопливо вымылась. Еевлажная кожа покрылась мурашками, хотя она стояла чутьли невсамом камине. Зубы выбивали неудержимую дробь. Темнеменее она щедро воспользовалась чуть теплой водой, мылом ирукавичкой, быстро вытерлась иоделась, после чего открыла дверь спальни.
        - Готово. Этобыло чудесно.
        Тирни был закутан водеяло, которое взял скровати, новсе-таки его била дрожь. Оннепустил ее вспальню изакрыл засобой дверь.
        - Тамдлятебя слишком холодно. Утебя может начаться новый приступ.
        - Яприняла лекарства.
        - Тытуда непойдешь, - упрямо повторилон. - Один раз я уже видел тебя награни смерти. Спасибо, сменя довольно.
        - Мнебы нехотелось, чтобы ты лишился своей сухой бани.
        - Низачто. Янестеснительный.
        Тирни вынес ведро смыльной водой накрыльцо, выплеснул ее ивернулся сновой порцией снега. Пока он ждал, чтобы снег растаял ивода согрелась, Лилли осмотрела их припасы.
        - Унас есть кастрюли. Какты думаешь, мысможем разогреть банку супа вкамине?
        - Конечно.
        Лилли оглянулась через плечо иувидела, какон снимает свитер вдурацкой, типично мужской манере: сперва через голову соспины вперед, такчто волосы встают дыбом, итолько потом вытягивает руки изрукавов.
        Ейнехотелось думать онем соснисходительной ласковой усмешкой, какобычно женщины думают очудачествах противоположного пола, поэтому она подошла кокну гостиной иотдернула занавеску.
        - Может, этотолько мое воображение, - сказала Лилли, - новродебы снегопад ослабевает.
        - Ну,значит, синоптики несоврали.
        - Да,наверное.
        Онауслышала, какзвякнула пряжка его ремня окаменный пол укамина. Значит, онснял джинсы. Тихий шелест ткани, трущейся окожу. Тихий плеск воды, когда он окунул введро иотжал эпонжевую рукавичку.
        Лилли прижала указательный палец кзаиндевевшему стеклу ипровела вертикальную черту.
        - Врядли Датч получил хоть одно измоих посланий.
        Онапочувствовала, чтоТирни замер унее заспиной истоит совершенно неподвижно, глядя ей вспину. Такпрошло несколько напряженных секунд. Потом донее снова донесся плеск воды, иона поняла, чтоон возобновил обтирание.
        - Значит, Датч неотменя узнал, чтоты Синий. Тоесть если неДатч указал натебя агентам ФБР, значит, ониищут тебя сами. Почему, Тирни?
        - Спросиих, когда они сюда доберутся.
        - Ябы хотела, чтобы ты мне сказал.
        Онтак долго молчал, чтоона перестала ждать ответа. Новконце концов он заговорил:
        - Этадевочка, Миллисент Ганн… Яее знаю, онаподрабатывает продавщицей вмагазине спортивных товаров. Ябыл там, покупал носки… чутьли невтот самый день, когда она исчезла. Наверняка они проверяют всех, ктовступал сней вконтакт.
        - Этопорадио так сказали, чтоони проверяют всех, ктовступал сней вконтакт? Илиназвали только твое имя?
        - Может, япоследний, кого еще неопросили.
        Разумное объяснение. Ноесли оно верно, почему он так расстроен? Даиврядли обэтом сталибы упоминать порадио, еслибы ФБР хотело только опроситьего.
        - Еслибы мне неудалось вырезать твое имя нашкафу, наверно, янаписалабы его наоконном стекле.
        Ивдруг она поняла, чтоименно это исделала: написала настекле его имя, какглупая школьница, машинально выписывающая втетради имена своих кавалеров.
        Смутившись исердясь насебя, Лилли стерла имя состекла… ачего добилась? Вочищенном отинея участке стекла отразился Тирни. Голый, освещенный сзади камином, сблестящей мокрой кожей.
        Еегубы раскрылись вневольном вздохе. Желание, спрятанное где-то глубоко внутри, развернулось изаполонилоее. Незамечая, чтоЛилли следит заним, оннагнулся, окунул рукавичку введро, отжал ее иначал растирать грудь, плоский живот, темный треугольник внизу…
        Лилли закрыла глаза иприжалась лбом кхолодному стеклу. Кровь тяжко игорячо пульсировала вее теле. Гулкрови вушах был так громок, чтоона едва расслышала его слова:
        - Тымоглабы это сделать. Наша кожа выделяет жир, который остается настекле, пока его несмоют.
        Очем он говорит? Лилли даже вспомнить немогла. Онаподняла голову и, чтобы удержаться отсоблазна еще раз нанего посмотреть, задернула штору, перед тем какоткрыть глаза.
        - Япочти закончил.
        Опять донее донеслось звяканье пряжки: значит, онподнял джинсы. Через несколько секунд он сказал:
        - Все, можешь поворачиваться.
        Повернувшись, Лилли нестала смотреть прямо нанего, нокраем глаза увидела, какон натягивает свитер через голову. Онадвинулась вкухню.
        - Пойду разогрею суп. - Каким-то чудом ей удалось сдержать дрожь вголосе.
        - Отлично. Яужасно голоден.
        Тирни вышел, чтобы выплеснуть ведро. Когда он вернулся ипрошел вкухню, Лилли уже вылила банку концентрированного супа вкастрюлю идобавила немного питьевой воды.
        - Спасибо за«Южную магнолию», - сказал Тирни.
        - Наздоровье.
        - Ужасно неловко еще раз тебя обэтом просить, нонемоглабы ты посмотреть рану наголове?
        Онадолжна прикоснуться кнему? Прямо сейчас?
        - Конечно.
        Какираньше, оноседлал один изкухонных табуретов, аЛилли зашла ему заспину иразвела встороны его влажные волосы. Влажные? Унего влажные волосы? Должно быть, онвымыл голову, аона инезаметила. Ксвоему стыду, онанезамечала ничего выше шеи.
        - Больше некровоточит, - объявила Лилли, - нонадо, наверное, сменить наклейки изпластыря.
        Онапромыла рану антисептическими салфетками, потом пришлось пройти через тотже скрупулезный ритуал, чтоинакануне: нарезать пластырь маникюрными ножницами наполоски изаклеить ими рану крест-накрест. Лилли старалась действовать совсем возможным безразличием, ноиз-за этого ее движения стали неуклюжими. Несколько раз она чувствовала, какон вздрагивает, иизвинялась запричиненную ему боль.
        Онинагрели кастрюлю наогне камина исъели суп, сидя по-турецки наматраце. Оказалось, чтоодной банки им мало, иони подогрели вторую.
        Посреди второй порции Тирни спросил:
        - Лилли, стобой все впорядке?
        Онаудивленно подняла голову.
        - Апочему ты спрашиваешь?
        - Тыкакая-то ужасно тихая.
        - Япросто устала, - солгала она ивернулась ксупу.
        Онирастянули ужин насколько возможно, но, когда все было съедено, уних всеравно остался долгий вечер впереди, аделать было решительно нечего. Несколько минут прошли вмолчании, нарушаемом лишь потрескиванием поленьев вкамине. Наконец он заговорил:
        - Если хочешь спать, говори, нестесняйся.
        - Янехочу спать.
        - Тыже говоришь, чтоустала.
        - Яустала, носпать нехочу.
        - Вотиуменя тоже самое. Устал, каксобака, аспать нехочу.
        - Мыдолго спали днем…
        - Гм.
        Опять наступило молчание. Наэтот раз его нарушила Лилли:
        - Почему тебя растили бабушка сдедушкой?
        - Мама иотец погибли вавтомобильной аварии. Водитель грузовика превысил скорость, незаметил предупреждающего знака «Ремонт дороги», несмог вовремя затормозить ибуквально переехалих. Сплющил их машину. Пришлось часами вырезать части тел изтого, чтоотнее осталось.
        Егоспокойно-деловитый тон необманул Лилли. Емунеудалось скрыть свои эмоции.
        - Когда это случилось, подробности отменя, конечно, скрыли, - продолжал Тирни. - Номного лет спустя, когда я уже стал настолько взрослым, чтобы задавать такие вопросы, дедушка позволил мне прочесть, чтописали газеты обэтой аварии. Онисбабушкой потеряли дочь. Яостался сиротой. Анеосторожный водитель грузовика вышел изпередряги безединой царапины.
        - Сколько тебе было лет?
        - Когда это случилось? Восемь. Мама сотцом уехали надолгие выходные - отметить десятую годовщину своей свадьбы, аменя оставили убабушки сдедушкой. - Тирни взял кочергу ипомешал огонь. - После похорон, когда я понял, чтоэто недурной сон, чтоони ивправду умерли, янезахотел возвращаться внаш дом. Бабушка сдедушкой взяли меня домой, чтобы упаковать мои вещи, ноя устроил истерику водворе инаотрез отказался даже зайти вдом. Япросто немог снова увидеть эти комнаты, зная, чтомамы спапой там нет иникогда небудет.
        - Тыих очень любил, - тихо сказала Лилли.
        Тирни смущенно пожал плечами.
        - Ябыл ребенком. Все, чтоони дляменя делали, принимал какдолжное, но… Да,я любилих. Бабушку сдедушкой я тоже любил. Им,конечно, пришлось сомной нелегко, ноони никогда недавали мне почувствовать, чтоя дляних обуза. Честно говоря, яникогда несомневался, чтоони меня любят.
        - Тытак иневернулся всвой дом?
        - Нет.
        Лилли положила подбородок наподнятые колени изадумчиво взглянула наего профиль.
        - Тыитеперь никогда небываешь дома. Утебя такая работа, чтоты вечно вразъездах.
        Онкриво усмехнулся.
        - Держу пари, дляпромывателей мозгов этот факт сталбы просто праздником души.
        - Этобыл подсознательный выбор карьеры? Илисознательный?
        - Мояжена думала, чтосознательный.
        - Жена?
        - Впрошедшем времени. Мыбыли женаты аж целых тринадцать месяцев.
        - Когда это было?
        - Давно. Ятолько-только получил право голосовать, нуивступать вбрак, конечно, тоже. Мненеследовало этого делать. Янебыл готов остепениться иуж тем более нехотел ниперед кем отчитываться. Больше всего ей ненравилась вомне жажда кперемене мест, ноэто была неединственная претензия. Далеко неединственная. Ивсе ее упреки были справедливы, - признал Тирни сгорькой усмешкой.
        Потеря родителей все еще сказывалась нанем, хотя он давно стал взрослым человеком. Этаутрата влияла наего решения, онаразрушила его брак. Какие еще травмы, какие эмоциональные ипсихологические раны нанесла эта трагедия восьмилетнему Бену? Может быть, онаизуродовала его душу? Онбольше незакатывал истерик, ноподавленный вдуше гнев мог найти другую отдушину.
        Неужели он - Синий?
        Ленточка, наручники, непоследовательные иуклончивые ответы - отвсего этого нельзя было просто отмахнуться. Еслибы порадио передали, чтоего разыскивает полиция Клири, можно было предположить, чтоодин изее звонков кДатчу достиг цели. НоФБР? Ончего-то недоговаривал. Скакой стати им интересуется ФБР? Нет, ончего-то недоговаривал.
        Ивсеже, глядя нанего, Лилли втысячный раз спрашивала себя: разве он может быть похитителем иубийцей женщин? Нет, онапочувствовалабы, поглазам распозналабы психопата. Да,внем чувствовалась напряженность. Часто вего глазах вспыхивало раздражение илидаже гнев. Новних негорел огонечек фанатизма, нетлело безумие серийного убийцы.
        Самым убедительным аргументом вего пользу было то, чтоон непричинил ей вреда. Наоборот, вэтот день он рискнул своей жизнью, чтобы спасти жизньей. Этоего голос - сорванный, хриплый отволнения истраха - вернул ее изнебытия. Апотом он часами, необращая внимания насобственные неудобства, держал ее наруках, пока она спала, онприкасался кней стакой нежностью и…
        Еемысли кристаллизовались вокруг внезапного озарения. Ласки, казавшиеся ей частью чудесного сна, вовсе небыли сном. Словно подключившись кее мыслям, Тирни повернул голову иустремил нанее пристальный взгляд своих синих глаз.
        - Ядумаю, нампора впостель.
        24
        Дочь Бетси Кэлхаун мало что могла предложить агентам Бегли иУайзу, помимо горячего чая идомашнего овсяного печенья сизюмом. Онаобъяснила, чтоее муж уехал изгорода делать оптовые закупки дляих магазина канцелярских принадлежностей наГлавной улице. Оназаплакала, рассказывая, каквпоследний раз видела свою мать.
        - Язаехала кней домой, хотела проверить, какона поживает. Было три часа дня, аона все еще была вночной рубашке.
        Какипредполагал Бегли, после смерти мужа уБетси Кэлхаун началась клиническая депрессия, вызванная утратой.
        - Онаперестала выходить издома, - рассказывала ее дочь, рассеянно поглаживая рыжую кошку, променявшую подоконник наее колени сразуже после их прихода. - Яуговаривала ее принять участие вжизни церковной общины, вдобровольческой благотворительной работе, убеждала заняться хоть чем-нибудь. Но,оставшись безпапы, онапотеряла всякий интерес кчемубы то нибыло.
        - Если неошибаюсь, - напомнил Филин, - ее машина была обнаружена наавтомобильной стоянке банка?
        - Дляменя это загадка. Онамесяцами небывала вбанке. Стех пор какумер папа, обовсех ее денежных делах заботиласья. Немогу объяснить, почему ее машину нашли именно там. Могу лишь предположить, чтоона последовала моему совету чаще выходить издому. - Онапромокнула глаза вышитым платочком. - Когда машину нашли сэтой ужасной синей лентой, привязанной крулю, ясразу поняла, чтослучилось нечто ужасное.
        - Онамогла назначить встречу скем-то наэтой стоянке?
        - Этоскемже?
        - Вотпотому-то мы испрашиваем, - пояснил Бегли снесвойственным ему терпением. - Надеемся узнать, ктобы это мог быть.
        - Дая себе мозги сломала, можете мне поверить. Ничего неприходит вголову. Мама нискем необщалась. Онабыла довольно замкнутым человеком.
        Ивсамом деле, какуже установили агенты, круг друзей Бетси Кэлхаун ограничивался дамами извоскресной школы.
        - Совсем подобающим уважением кней икпамяти вашего отца, - осторожно спросил Филин, - можноли предположить, чтоувашей матери была связь сджентльменом, которую она скрывала?
        Дочь решительно покачала головой.
        - Только неумамы. Папа был любовью ее жизни. Вынеповерите, ноона стеснялась мужчин. Мнекажется, онаинасвидании-то вжизни нискем небыла, кроме папы. Мама ходит только всалон утром попятницам, вцерковь повоскресеньям, нуииногда нарынок.
        Насколько было известно дочери, уБетси Кэлхаун небыло причин заходить вмагазин спортивного инвентаря.
        - Ради всего святого, зачем?
        Агенты спросили, знаетли она Бена Тирни.
        - Акто это?
        Филин дал ей краткое описание, ноона вответ сказала, чтоможет поручиться: еемать нискем таким небыла знакома.
        - Яхочу только одного: чтобы ее нашли ивернули домой, - всхлипнула она вплаточек. - Если бог неответит намою молитву, нахудой конец я хотелабы знать, чтосней случилось. - Онасмотрела наних полными слез глазами. - Каквы думаете, вамудастся когда-нибудь ее найти?
        - Мысделаемвсе, чтовнаших силах, - заверил ее Бегли, сжимая ее руку обеими руками.
        Через насколько минут, когда они отъехали отуютного домика, онзаметил:
        - Славная леди.
        - Да,сэр. - Опять Филин почувствовал, чтодрожит всвоей куртке, дожидаясь, пока обогреватель вседане согреет воздух. Отом, чтобы обогреть ипросушить ноги, онуже имечтать забыл. - «Уистлер-Фоллз», сэр?
        - Занеимением лучшего.
        Приобычных обстоятельствах перспектива провести ночь водном изкоттеджей Гаса Элмера безкакой-либо связи свнешним миром показаласьбы Филину тоскливой, чтобы несказать ужасающей, нонаэтот раз он так устал, чтобуквально воспрянул духом, услышав ответ Бегли.
        - Каквы думаете, онсможет предложить нам ужин?
        Вопрос обужине проскользнул мимо сознания Бегли: онбыл погружен вразмышления.
        - Вседело втом, - заговорилон, размышляя вслух, - что мы убедили себя, будто Тирни иесть наш главный подозреваемый.
        - Азачем еще ему собирать данные опропавших женщинах, оходе следствия, зачем он накапливал всю эту информацию, чтомы нашли вего коттедже?
        - Вотименно, Филин. Утебя были подозрения насчет него, аэта находка сразу придала им вес. Мытакже предположили - итут, ядумаю, непромахнулись, - что он мнит себя спасителем женщин, попавших вбеду. Верно?
        - Да,сэр. - Вообще-то, авторство этого предположения принадлежало Бегли, ноФилин сним согласился, идосих пор они неполучили никаких данных, опровергающих эту теорию.
        - Вотвчем затруднение, - продолжал Бегли. - Гдезастенчивая, замкнутая леди, посещавшая только парикмахерскую да воскресную школу, могла пересечься сТирни? Набайдарках она неплавала, этоуж какпить дать.
        - Нет, сэр.
        - Круг знакомств миссис Кэлхаун был чрезвычайно узок, аее дочь понятия неимеет, ктотакой Тирни. Тогда каким образом он умудрился узнать Бетси Кэлхаун настолько хорошо, чтосделал ее своей жертвой? Между ними нет ничего общего, гдеже их пути пересеклись?
        - Ядумаю, тотже вопрос можно задать насчет всех остальных жертв, заисключением Торри Ламберт, накоторую он мог наткнуться случайно, иМиллисент Ганн.
        - Кэролин Мэддокс тоже неисключается, - возразил Бегли. - Возможно, этонатяжка, ноправдоподобная. Онмог встретить Лорин Эллиотт вклинике, гдеона работала. Может, унего был грипп иличто-то вэтом роде. Ноискатель приключений иробкая вдовушка? - Бегли покачал головой. - Неклеится.
        Филин придерживался тогоже мнения. Несколько минут он раздумывал.
        - Допустим, Тирни прочел сообщение осмерти ее мужа вместной газете. Помните, онзаказал покаталогу перехватывающую рацию? Может быть, онвел наблюдение замиссис Кэлхаун, прослушивал ее ипонял - она одинокая инесчастная женщина.
        Этообъяснение показалось нелепым инесостоятельным даже ему самому. Бегли уничтожилего, незадумываясь.
        - Онслишком динамичен, чтобы вести наблюдение закем-то. Онневыслеживает женщин подобным образом, этонеего стиль. Ктомуже наэто понадобиласьбы чертова уйма времени, аон неживет здесь круглый год. Пожалуй, онмогбы столкнуться сней случайно наавтомобильной стоянке убанка. Может, унее мотор заглох ион предложил свою помощь. Что-то вэтом роде. Сразу понял, чтоона одинока инесчастна. Онастала еще одной случайной жертвой, какиэта Ламберт.
        Версия звучала правдоподобно, новголосе Бегли нечувствовалось убежденности. Онрассеянно смотрел сквозь ветровое стекло, выбивая дробь пальцами попанели между сиденьями.
        - Высомневаетесь, чтоэтоон, сэр?
        - Янезнаю, Филин.
        - Если он неСиний, каквы объясните собранные им досье попохищениям?
        - Этопервый вопрос, который я ему задам. - Бегли сдосадой прищелкнул языком ичто-то пробормотал насчет проклятого дела икакого хрена оно ему никак недается. Филин невсе разобрал, носуть была такова. Вдруг Бегли повернулся кнему. - Есть что-то новое отПеркинса?
        - Нет, сэр. Но,поверьтемне, онкопает. Икактолько что-нибудь нароет, свяжется снами.
        Бегли поглядел нанебо.
        - Черт, янадеюсь, «вертушка» будет здесь завтра. Незнаю, какдолго мне удастся держать наповодке ревнивого шефа полиции. - Онпрезрительно фыркнул, вспомнив Датча Бертона. - Ну,правда, пока дорога блокирована, оннесможет подняться нагору. Какимы, впрочем.
        - АТирни неможет спуститься.
        - Верно, Филин. Вэтом смысле нам повезло. Ибольше уменя нет ниодного доброго слова обовсей это гребаной заварухе.

* * *
        Уэсвошел вшкольный гимнастический зал ипридержал дверь дляСкотта. Вих распоряжении был толькотот свет, чтопроникал вокна. Полумрак казался гнетущим. Взале небыло никаких мягких поверхностей, способных поглощать холод.
        - Вотразомнешься исразу согреешься. - Голос Уэса, гулко прокатившийся попустому помещению, показался Скотту оглушительным.
        Сохраняя угрюмое молчание, Скотт скинул пуховик, расстегнул иснял верх трикотажного тренировочного костюма, подкоторым была надета безрукавка. Уэспозволил себе полюбоваться телом сына. Этобыло тело прирожденного атлета. Тонкая талия, длинные руки иноги. Жирсоставлял небольше десяти процентов телесных тканей, аможет, именьше. Каквеликолепно развиты мускулы, каквыразительно они обозначены подгладкой кожей!
        Уэсзавидовал безупречному сложению Скотта. Вотему самому куда меньше повезло сгенетикой. Егоноги, унаследованные отматери, были коротковаты, аотец наградил его склонностью картриту иревматизму. Всеего родичи сотцовской стороны кпятидесяти годам становились скрюченными икривоногими.
        Толи дело Скотт! Онунаследовал лучшие черты ототца иотматери. Силу ивыносливость отнего, Уэса, грациозность икоординацию отДоры.
        Глядя нанего сейчас, пока он подходил кскамейке соштангой, Уэс подумал, что, будь унего такие данные иприродные способности, какуСкотта, онпробилсябы впрофессионалы. Онсталбы большой звездой.
        Скотт тоже могбы, еслибы захотел, новтом-то все идело, чтоон нехотел, чертбы его побрал. Желание, азарт, кровожадный спортивный дух… Оказалось, чтовсе это ненаследуется автоматически вместе сфизическим совершенством. Скотт неунаследовал характер, который делает хорошего спортсмена чемпионом. Ну,ничего, сказал себе Уэс, онпозаботится, чтобы Скотт этот характер приобрел. Онпойдет навсе, онразожжет костер набрюхе умальчишки, если придется.
        Вотсейчас, например, никакого огня вСкотте небыло. Онвяло проделывал упражнения разминки, необходимые дляразогрева перед поднятием тяжестей.
        - Чтоты дуешься? Можно подумать, этигири тебя чем-то обидели, - заметил Уэс.
        Скотт бросил нанего взгляд через зеркальную стену заскамейкой, ноничего неответил.
        - Дачто стобой сегодня?
        Скотт продолжал попеременно поднимать руки сгирями, разогревая бицепсы.
        - Ничего.
        - Тыразозлился, потому что я непустил тебя ктвоему другу Гэри ипритащил сюда натренировку?
        - Гэри - ублюдок.
        - Тогда вчем проблема?
        Скотт положил легкую штангу сгирями себе наплечи иначал серию приседаний.
        - Нивчем. Всезамечательно.
        - Тогда чего ты дуешься, какчетырехлетний?
        - Черт, папа, янезнаю. - Скотт вернул штангу надержатель, несводя глаз сотражения Уэса взеркальной стене. - Думаешь, этаперемена настроения из-за того, чтоменя накачивают стероидами?
        Уэссхватил его заруку, развернул лицом ксебе игрубо толкнул назад, прямо назеркальную стену.
        - Тымне недерзи, ането возьму ремень ивыпорю.
        Скотт лишь засмеялся вответ:
        - Плевать я наэто хотел.
        - Когда я стобой покончу, плевать небудешь. - Уэсбросил насына гневный взгляд иотступил. - Ятебя непонимаю, Скотт. Откуда такая неблагодарность? Думаешь, яради собственного удовольствия стобой тут парюсь? Думаешь, мнезаняться нечем? Явсе это делаю только ради тебя.
        - Кому ты мозги пудришь? - вдруг заорал нанего Скотт. - Тывсе делаешь только длясамого себя!
        Уэспоопыту знал, чтоСкотт унаследовал отДоры нетолько пластичную мускулатуру, ноиослиное упрямство. Ненадо наседать намальчишку, напомнил он себе, ато упрется, исместа его несдвинешь. Емухотелось врезать сыну зато, чтопосмел дерзить, ноон обуздал себя изаговорил вполне миролюбиво:
        - Тыошибаешься, сынок. Да,конечно, - заторопился Уэс, недавая Скотту возразить, - мне приятно знать, чтоты самый сильный, самый быстрый, самый лучший, но…
        - Нотебе плевать наменя.
        Уэсискренне обиделся:
        - Какты можешь так говорить после всего, чтоя длятебя сделал?
        - Ачто ты дляменя сделал? Чтоты сделал дляменя сегодня, а? Ничего. Когда эти фэбээровцы стали спрашивать, почему мы сМиллисент порвали, этомне они поджаривали задницу, анетебе. Этоя заикался имолол всякую чушь, анеты. Аты сидел там ислова несказал, вотчто ты делал.
        Уэсзаговорил очень тихо:
        - Аты хотел, чтобы я выложил им всю правду-матку? - Онзаметил промелькнувшую вглазах сына неуверенность ибросился ватаку: - Мыже обэтом никогда неговорили. Думаешь, этоудачная мысль - обсуждать такие вещи прямо приних? Притвоей матери? Тебябы это несмутило, еслибы они узнали, чтотвоя девушка предпочла меня тебе?
        - Ничего она непредпочла.
        - Мнеона нетак говорила, - усмехнулся Уэс. - Тыже был там. Тывсе видел. По-твоему, онанеполучала удовольствия? Апо-моему, очень даже. Даона меня ухайдакала. Сама, заметь. Сама.
        Онвидел, каквисящие пошвам руки Скотта сжались вкулаки. Еголицо побагровело, нововсе неотразминки. Дыхание участилось. Онбыл вбешенстве. Казалось, онвот-вот взорвется.
        Уэспредпочелбы, чтобы он взорвался. Ужлучшебы Скотт набросился нанего иврезалбы ему отдуши. Уэс, конечно, далбы сдачи, нозато впарне проснуласьбы наконец спортивная злость. Ивообще, емуполезно выпустить пар. Пусть ведет себя какмужчина!
        Увы, кего огромному разочарованию, даже отвращению, глаза Скотта наполнились слезами. Воттаким нытиком вырастила его Дора.
        - Тынарочно подстроил, чтобы я застал вас вдвоем, - бросил Скотт.
        Уэснестал это отрицать.
        - Пора было кому-то ткнуть тебя носом втот очевидный факт, чтоэта девица - шлюха, инечего нюни распускать насчет нее.
        - Этонеправда! Ты… Ты…
        - Яотпустил пару намеков, иона все правильно поняла. Онанебыла невинной овечкой, Скотт. Яее никчему непринуждал. Черт, мнедаже стараться непришлось. Онапрекрасно знала, зачем пришла комне вкабинет втот вечер. Явлез кней втрусы нараз-два-три. Сказать поправде, наней итрусов-то небыло, иуж она позаботилась, чтобы я обэтом знал. Если перестанешь злиться хоть наминуту изадумаешься, тыпоймешь, чтоона собой представляет. Онадавно задумала поиметь нас обоих - исына, иотца. Задолго дотого, какя ее хоть пальцем тронул.
        - Тыомерзителен.
        - Я? Этоя омерзителен? Почемуя? Этоона польстилась… ради острых ощущений. Ая сделал это ради тебя.
        - Это… это дерьмо! - взорвался Скотт. - Тывсе это нарочно подстроил, чтобы мне показать, какой ты крутой.
        Уэсхотел положить руку наплечо Скотту, но, когда Скотт стряхнулее, сердито бросил:
        - Еслибы я пришел ктебе поговорить по-мужски, какотец ссыном, исказал, чтотвоя милашка - шлюха, тыбы мне поверил? Черта сдвабы ты мне поверил! Тебе надо было увидеть собственными глазами, чтобы поверить. Язнал, какположить этому конец. Тыдолжен был увидеть нас вместе.
        - Миссия завершена, - саркастически заметил Скотт.
        - Чертовски верно! Тебе надо было избавиться отнее помножеству причин. Считай, чтоя оказал тебе услугу.
        - Тытрахал мою девушку, чтобы оказать мне услугу?
        - Янемогу это обсуждать, когда ты извращаешь все мои слова, - вздохнул Уэс.
        - Сколько раз?
        - Что?
        - Некоси поддурачка. Тыменя слышал. Сколько раз ты был сМиллисент? Только втот раз натвоем столе? Аможет, яслучайно вас застал, иты только теперь придумал всю эту шикарную историю прото, чтооказал мне услугу?
        - Скотт.
        - Сколько раз?
        - Ну,ладно, несколько раз, доволен? - прокричал вответ Уэс. - Янесчитал. Этонеимеет значения. Тыпросто нехочешь…
        Скотт взял куртку тренировочного костюма ивсунул руки врукава, потом подхватил пуховик инаправился квыходу.
        - Вернись, Скотт, - приказал Уэс. - Мынезакончили.
        - Онет, закончили.
        - Тыкуда?
        Скотт шел вперед, неостанавливаясь.
        - Если ты подобным образом пытаешься поквитаться…
        Скотт остановился иповернулся кругом. Глядя прямо вглаза Уэсу, онулыбнулся:
        - Яуже поквитался. Свами обоими.
        25
        Когда Тирни сказал, чтоим пора впостель, онговорил буквально. Оставив ее сидеть уогня, онвстал, собрал все одеяла исвалил их наматрац. Онпоймал насебе ее изумленный взгляд.
        - Янесобираюсь спать надиване, - принялся он оправдываться. - Онмне мал. Ячувствую себя так, будто меня переехал грузовик. Мненужен весь мыслимый комфорт, какой возможен вэтих условиях. Можешь взять лишнее одеяло иподоткнуть подсебя, чтобы мы несоприкоснулись даже случайно.
        - Ладно.
        Лилли встала ипрошла вванную. Небыло необходимости напоминатьей, чтонадо спешить: вспальне ивванной стоял ледяной холод.
        Когда она вернулась, онопять подкладывал дрова вкамин.
        - Тыляжешь здесь, ближе когню.
        Лилли перешла, куда он указывал, нонелегла, пока он нескрылся вванной. Следуя его предложению, онаподоткнула подсебя одеяло. Тирни вернулся через несколько минут. Онаувидела, чтоон медлит, поглядывая намокрые внизу штанины джинсов.
        - Хочешь их снять? - спросила Лилли.
        - Да,ноя этого несделаю. - Тирни лег поверх одеяла, которым она укрыла себя, инакрыл остальными их обоих. Онзастонал, укладываясь наматраце.
        - Тебе больно?
        - Только когда дышу. Аты как? Тебе удобно?
        - Нормально.
        - Тынекашляла больше часа.
        - Мнегораздо лучше.
        - Похоже нато. Хрипов почти неслышно.
        - Иногда становится хуже поночам. Надеюсь, этонепомешает тебе спать.
        - Ятоже надеюсь непомешать тебе своим храпом. Если огонь будет угасать, просто разбуди меня. Явстану иподброшу еще дров.
        - Хорошо.
        Лежа наспине инесоприкасаясь, онисмотрели впотолок. Огонь отбрасывал пляшущие отсветы наоткрытые стропила. Придругих обстоятельствах такая игра света итени моглабы усыпить Лилли, носейчас она лежала, напрягшись, ейбыло недосна.
        - Думаешь, онибудут здесь завтра? - Онасама незнала, кого имеет ввиду подсловом «они». Датча иместную спасательную команду? Илиагентов ФБР? Возможно, итех идругих.
        - Ядумаю, кто-нибудь попытается, - ответил Тирни. - Если, конечно, прогноз сбудется иснегопад прекратится.
        - Иесли Датч получил мое первое сообщение. Может, онвсе это время думает, чтоя благополучно вернулась вАтланту?
        - Может быть.
        - Если он неполучил послания, ондаже незнает, чтоты здесь сомной.
        - Нет.
        Ноинтуитивно Лилли чувствовала, чтоДатч знает, асухой тон Тирни вызван именно тем, чтоон тоже так думает.
        - Если снег утихнет, - сказалаона, - унас опять будет сотовая связь.
        - Икому ты тогда позвонишь, Лилли? Датчу илиФБР?
        - Яобэтом недумала.
        - Тыпозвонишь Датчу.
        Онипомолчали, прислушиваясь ктреску поленьев вкамине, потом Лилли повернулась набок лицом когню, подложила руку подщеку исказала:
        - Спокойной ночи, Тирни.
        - Спокойной ночи.
        Будить его ей непришлосьбы, потому что он так инеуснул. Онаэто знала, потому что тоже несмогла заснуть, идлябессонницы унее было несколько причин. Онадолго спала днем. Даже сквозь сомкнутые веки она видела вспышки огня вкамине. Неудобно было спать водежде, даеще поднесколькими тяжелыми одеялами. Иеще ей мешали воспоминания онедавно пережитом ужасе вовремя последних минут приступа астмы.
        Ноглавной причиной ее бессонницы был Тирни, лежавший нарасстоянии вытянутой руки отнее. Сказав ей «Спокойной ночи», оннепроизнес больше нислова, нешевельнулся, ивсеже она знала, чтоон неспит, чтоон тоже остро ощущает ее присутствие.
        Когда он тоже повернулся набок лицом когню, Лилли замерла вмучительном ожидании прикосновения, которого так инепоследовало. Хотя ниодин изних нешевельнулся инеиздал низвука, напряжение между ними каким-то непостижимым образом возрастало скаждой секундой.
        Прошло, наверное, неменьше часа после того, какони неуклюже ифальшиво пожелали друг другу спокойной ночи, прежде чем Тирни заговорил. Ондаже неспросил шепотом дляначала, неспитлиона. Хотя Лилли лежала, повернувшись кнему спиной, оннесомневался, чтоона неспит. Еенеудивил его тихий голос. Еепотрясло то, чтоон сказал:
        - Онбил тебя, да? Датч. Онтебя бил.
        Лилли судорожно сглотнула, нонеобернулась.
        - Гдеты это слышал?
        - Нигде. Просто я довольно долго наблюдал заним, имне кажется, чтоэто логичное предположение. Некоторые полицейские бьют просто так, длякуража. Дляних это обычное дело. Имначинает казаться, чтоэто универсальное решение любых проблем. Этоособенно типично длячеловека, эмоционально разбитого ипьющего.
        Лилли промолчала.
        - Имне кажется, - добавил Тирни еще тише, - что ты врядли моглабы расторгнуть свой брак поменее веской причине.
        Лилли никогда никому нерассказывала. Нисвоим друзьям исослуживцам, которые видели, какона страдает, иубеждали ее поделиться, недержать все всебе, нидаже своему психоаналитику, которому рассказывала осебевсе. Все, кроме этого. Нопочему-то она почувствовала, чтоТирни можно рассказать. Просто потому, чтоон оказался достаточно проницательным исам обовсем догадался.
        - Этобыло только один раз, - тихо сказала Лилли. - Онираньше замахивался, какбудто хотел ударить меня. Яего предупреждала: если он когда-нибудь посмеет, наэтом наша совместная жизнь закончится. Яему так исказала. Япоклялась, чтотак ибудет.
        Онанаминуту закрыла глаза иглубоко вздохнула. Даже сейчас нелегко было вспоминать отой страшной ночи.
        - Толи он меня неслушал, толи неповерил, толи был слишком пьян изабыл мое предупреждение. Втот вечер он вернулся домой очень поздно. Настроен был воинственно. Даже нестал дожидаться моих упреков. Онбуквально нарывался нассору. Ауменя втот день было длинное заседание побюджету, ястрашно устала. Между нами ираньше бывали шумные ссоры, новтот раз я пыталась этого избежать, только он мне недал. Онискал ссоры ипросто неугомонилсябы, пока недобился своего.
        Онзагнал меня вугол вспальне. Загнал вугол вбуквальном смысле слова инедавал пройти. Онзаявил, чтоэто я виновата всмерти Эми. Этоиз-за меня мы потеряли дочь. Богпослал ей раковую опухоль, чтобы наказать меня, потому что я вернулась наработу после декретного отпуска, вместо того чтобы сидеть дома сней.
        - Этобезумие.
        Лилли сгоречью рассмеялась.
        - Воттак ия сказала. Этими самыми словами. Датч воспринял их болезненно. Онударил меня полицу кулаком стакой силой, чтоя стукнулась головой обстену. Чуть сознание непотеряла. Ясъехала напол изакрыла голову руками. Ивсе это время я думала: «Этого неможет быть. Только несомной. Я,Лилли Мартин, немогу сидеть, съежившись, наполу собственной спальни, стараясь укрыться отсобственного мужа». Ядумала, такое случается только слюдьми, окоторых читаешь вгазетах. Сбедными, невежественными людьми, выросшими внеблагополучных семьях инеспособными выйти изпорочного круга насилия. Даже мой отец никогда меня нешлепал, неговоря уж отом, чтобы поднять руку намою мать. Этобыло немыслимо.
        Лилли покачала головой ипомолчала немного, чтобы передохнуть.
        - Датч протрезвел иопомнился мгновенно. Тутже начал извиняться, оправдываться… Даже слезу пустил. Онговорил, чтоэто все из-за работы, гденанего вечно давят, из-за тоски поЭми. Ямоглабы возразить, чтонаменя тоже давят наработе, чтоя неменьше его тоскую поЭми… Ноя понимала, чтоспорить бесполезно. Стадию ссор иобъяснений мы уже давно миновали. Ия уже миновала ту стадию, когда могла простить. Несказав нислова, яподнялась спола, ушла издома иночь провела вгостинице. Янаняла адвоката иподала наразвод наследующий день. Дляменя возвращение стало невозможным.
        - Тыкак-то пострадала?
        - Переломов небыло, если ты обэтом. Были синяки.
        - Тыподала нанего жалобу?
        - Адвокат уговаривал меня подать, ноя отказалась. Япросто хотела выбраться, Тирни. Датч погружался вотчаяние, какбудто кего ноге привязали жернов. Янехотела, чтобы он утащил меня засобой. Ажалоба напобои, судебное разбирательство… Всеэто только затянулобы решение вопроса. Яхотела освободиться отнего какможно скорее. Неужели это непонятно?
        - Понятно, хотя я несогласен. Емуместо втюрьме. Ноя могу понять, почему ты решила неподавать всуд.
        - Ясказала сослуживцам, чтоуменя грипп, испряталась вгостиничном номере. Отсиживалась, пока несошли синяки иотеки. Когда я выписалась изгостиницы, этобыл символический момент, начало новой жизни. Жизни безДатча Бертона.
        - Ябы несказал этого, - пробормотал Тирни так тихо, чтоЛилли даже непоняла, предназначеноли это замечание дляее ушей. Вовсяком случае, онасделала вид, чтонерасслышала.
        После краткого молчания он сказал уже громче:
        - Мнеочень жаль, чтотебе пришлось через это пройти.
        - Мнетоже жаль, ноя больше жалею Датча. Я-то справилась, авот он - нет. Моисиняки исчезли, аунего вся душа всиняках, иэто навсегда. Онникогда неизбавится отчувства вины.
        - Только отменя нежди сочувствия. Мнеего нежаль. Честно говоря, мнехотелосьбы взгреть его какследует зато, чтоон сделал стобой.
        - Прошу тебя, ненадо. Даинестанешь ты его бить.
        - Черта сдва я нестану. Кактолько представится случай.
        - Прошу тебя, Тирни. Обещай, чтонебудешь.
        - Ладно, небуду, - сказалон, немного помолчав. - Всеравно, незавтра, такпослезавтра я буду невтом положении, чтобы бросать кому-то вызов, нетакли?
        Наэто Лилли ничего неответила.
        - Можно тебя попросить еще кое очем?
        - Очем?
        - Никому обэтом нерассказывай.
        - Скакой стати мне его покрывать?
        - Неего, меня. Ради меня неговори никому. Пожалуйста.
        - Ладно.
        - Обещаешь?
        - Тыпросишь никому неговорить, Лилли. Янескажу.
        Онаему поверила.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста, - сказалон. - Атеперь спи.
        Лилли устроилась поудобнее иподтянула одеяла кподбородку. Онанаблюдала, какпламя пожирает полено, пока почерневший конец неотломился инеупал наугли. Онапродолжала наблюдение. Обугленный конец полена раскалился докрасна, потом вдруг снова вспыхнул изапылал.
        Онаповернулась лицом кТирни.
        Егоглаза были широко открыты, оннаблюдал заней.
        - Янехочу спать, - прошептала Лилли.

* * *
        Скотт машинально нажал накнопку звонка итолько потом вспомнил, чтоэлектричества нет. Онгромко стукнул несколько раз иуслышал приближающиеся шаги. Дверь открылась.
        - Здравствуйте, мисс Ритт.
        - Скотт! - воскликнула Мэри-Ли, явно удивленная его приходом. - Ячто-то забыла? Разве унас назначен урок?
        - Япришел поговорить смистером Риттом.
        Онаоглянулась через плечо накухню, гдеСкотт увидел Уильяма, сидящего заобеденным столом.
        - Мыкакраз заканчиваем ужин.
        - Ямогу прийти позже.
        - Нет-нет, заходи. - Мэри-Ли отступила отдвери, давая ему войти. Онпотопал башмаками, стряхивая снег, прежде чем ступить ввыложенную плиткой прихожую. Закрывая заним дверь, Мэри-Ли выглянула наружу и, неувидев машины утротуара, спросила: - Тыпришел пешком?
        - Да,мэм.
        - Ктотам, Мэри-Ли? - крикнул Уильям изкухни.
        - Скотт Хеймер.
        Уильям вышел изкухни, какбыл - ссалфеткой, заправленной заворотник илежащей наего узкой груди, словно детский слюнявчик.
        - Боже милостивый, Скотт, чтотебя принесло втакую жуткую погоду? Утвоей мамы опять мигрень?
        - Нет, - Скотт скосил глаза наМэри-Ли иснова повернулся кУильяму. - Уменя квам разговор сглазу наглаз.
        Уильям пристально взглянул наюношу, озадаченный неожиданным визитом неменьше, чемего сестра.
        - Разумеется. - Онжестом пригласил Скотта вгостиную, гдепылал огонь вкамине. - Извининас, Мэри-Ли.
        - Давай я возьму твою куртку, Скотт, - предложилаона.
        - Нет, спасибо, ясам.
        - Хочешь чаю?
        - Нет, спасибо, мисс Ритт, яненадолго.
        Онаявно сгорала отлюбопытства, нолюбезно улыбнулась:
        - Нучтож, даймне знать, если передумаешь.
        Уильям дождался, пока заней незакроется дверь, иуказал настул:
        - Присядь.
        - Япостою.
        Уильям еще раз смерил его взглядом, вытащил из-за воротника салфетку, тщательно сложил ее иположил накофейный столик.
        - Ты,похоже, невдухе.
        - Ябольше небуду принимать стероиды.
        Этановость ошеломила Уильяма.
        - Правда? Тызамечаешь побочные эффекты стех пор, какмы начали комбинировать?
        Сначала они давали Скотту стероиды втаблетках, ноэто неудовлетворило Уэса, емунетерпелось поскорее видеть результат, ион настоял, чтобы Уильям дополнил их уколами. Хотя инъекции ненарушали обменного процесса иоблегчали некоторые побочные эффекты, онивсе равно были опасны. Любое использование стероидов способно нанести вред телу иповлиять наповедение. Скотт прочитал обэтом вспециальной литературе. Онпрочиталвсе, чтосмог найти, обособой опасности сочетания пилюль синъекциями, которое Уильям называл словом «комбинировать».
        - Повышенное сексуальное желание придисфункции эрекции, да, Скотт?
        Скотта чуть нестошнило отэтой хитроватой ухмылки. Онготов был придушить Уильяма. Чтознает этот мерзкий коротышка одисфункции эрекции?
        Уильям подмигнул излорадно рассмеялся:
        - Судя потвоей популярности удам, врядли речь идет осексуальном расстройстве. Неужели ты тревожишься из-за пары прыщиков?
        Скотт решил неподдаваться напровокацию.
        - Ябольше небуду их принимать. Ниуколы, нипилюли. Мойотец платит вам заних кучу денег. Онплатит вам еще больше, чтоб вы держали язык зазубами. Сэтой минуты договор недействует.
        Уильям невозмутимо присел намягкий подлокотник кресла.
        - Тыобсудил это решение сУэсом?
        - Амне это ненужно. Яуже взрослый.
        - Тоесть тебе уже исполнилось восемнадцать? Этоеще незначит быть взрослым. - Один этот снисходительный тон мог кого угодно вывести изсебя. УСкотта руки чесались вздуть хорошенько этого подлого слизняка. - Извини меня забанальность, Скотт, яговорю элементарные вещи, ноУэс будет против твоего решения.
        - Пусть только попробует меня заставить. Яего заложу.
        - Кому?
        - Ну,дляначала сообщу впедсовет. Вгазеты. Поверьте, ядобьюсь, чтобы меня услышали.
        - Этоположит конец его тренерской карьере.
        - Вотименно.
        - Зачем ты это делаешь? Хочешь погубить отца?
        - Онсам себя погубил.
        Уильям вытянул губы трубочкой, какбудто обдумывая слова Скотта.
        - Да,я понимаю. - Уильям пожал плечами. - Ивтоже время ничего непонимаю. Мнекажется, этоваши сУэсом проблемы. Зачем ты пришел комне?
        - Одну изваших сахарных кормушек вот-вот закроют. Выпотеряете доход. Япришел сказать, чтобы вы невстревали.
        - А,теперь я понял, - опять засмеялся Уильям. - Этоугроза.
        - Понимайте какхотите.
        - Скотт, - заговорил Уильям покровительственным тоном, - Уэсу ненуженя, чтобы получать стероиды. Ихнетрудно добыть. Если неуменя, оннайдет их где-нибудьеще. Ради всего святого, ихможно заказать поИнтернету!
        - Нет, этослишком рискованно. Егомогут засечь. Останутся следы, записи. Выоблегчили ему задачу. Япришел вам сказать: все, хватит.
        - Полагаю, теперь ты скажешь: «Ането».
        - Ането я сообщу вкомиссию штата, чтовы распространяете контролируемые лекарства безрецепта.
        - Иты можешь это доказать?
        - Запросто. Стоит только порыться ваптечном шкафчике моей мамы.
        Этот удар пришелся вцель. Впервые Скотту удалось вызвать искорку тревоги вглазах Уильяма. Оннезамедлил воспользоваться преимуществом:
        - Если вы сотцом будете наменя давить, явыдам вас обоих. Емубольше небыть тренером, аувас отнимут лицензию фармацевта.
        - О,врядли ты зайдешь так далеко. - Скотту стало непосебе: голос Уильяма напоминал шипение змеи, ползущей ввысокой траве. - Последствия былибы слишком катастрофичными.
        - Плевать я хотел напоследствия.
        - Правда? Тыуверен? - Уильям поднялся сподлокотника изаглянул вглаза Скотту ссочувственной улыбкой. - Акакже твоя мама?
        Только это его исмущало, когда он решил противостоять отцу. Какэто отразится наего матери, если Уэс Хеймер предстанет перед глазами публики всвоем истинном виде, лишенный притворства, уловок ивсяческих заморочек? Всебудут насмехаться надней, влучшем случае жалеть, аона будет страдать, ейбудет больно.
        НоСкотт решил, что, спасая себя отУэса, онспасет иее тоже. Наверняка она знала обизменах старика, нопритворялась, чтоничего невидит, лишьбы сохранить семью. Аможет, ейпросто было всеравно? Вотсегодня, кпримеру, онаузнала остероидах ивстала наего сторону против Уэса. Уего мамы характер круче, чемлюди думают. Особенно старик.
        - Моямама - это неваша забота.
        Уильям задумчиво взглянул нанего, потом вдруг потянулся ивзял его заруку. Скотт брезгливо отдернул руку. Уильям лишь улыбнулся, ноэто была далеко недружеская улыбка. Скорее она вызывала дрожь омерзения.
        - Советую тебе хорошенько подумать, Скотт. Если ты начнешь раскрывать секреты, тебеже самому будет хуже. Разоблачение тайн имеет свойство снежного кома. Стоит раскрыть одну, заней последует другая, ичем дальше, темхуже. Тыдействительно хочешь, чтобы снежный ком покатился втвою сторону?
        Скотт всеми силами старался невыдать своей тревоги, но, видимо, емуэто неудалось, потому что Уильям самодовольно усмехнулся. Наклонившись вперед, онпрошептал:
        - Ведь утебя есть своя маленькая грязная тайна, правда, Скотт?
        - Нет.
        - Конечно, есть. Насчет Миллисент Ганн.
        26
        - Непонимаю, очем вы говорите.
        Скотт повернулся, собираясь уходить, ноУильям схватил его заруку иразвернул лицом ксебе. Приобычных обстоятельствах умаленького аптекаря небыло ниединого шанса против Скотта сего атлетической фигурой инакачанными мышцами. Скотт могбы сломатьего, какпрутик. Носейчас он был так изумлен внезапным выпадом Уильяма, чтонеоказал сопротивления.
        - Тогда позволь мне объясниться, Скотт, чтобы между нами была полная ясность. Яговорю оромане Миллисент сУэсом, хотя слово «роман» придает их шашням вводящую взаблуждение романтическую окраску.
        Кровь бросилась вголову Скотту.
        - Вынезнаете…
        - Конечно, знаю, Скотт. Явсе прекрасно знаю. Видишьли, утвоего дорогого папочки есть две взаимосвязанные навязчивые идеи. Во-первых, онготов спать слюбой женщиной, какую только сможет уложить. Во-вторых, оннеможет удержаться, чтобы этим непохвастать. Удивительно, неправдали? Удивительно ивесьма неосторожно сего стороны, ноон так инепонял, чтоэти две склонности несовместимы. Весьма занимательный идостойный изучения психологический феномен.
        Ноя отвлекся. Начем я остановился? Ахда. Еслибы его связывала сМиллисент романтическая любовь, этобылабы древнегреческая трагедия. Нахудой конец, мелодрама. Классический любовный треугольник. Насамомже деле, если послушать Уэса, ихотношения были чисто животными. Онкак-то раз сказал, чтоона все время «втечке». - Уильям сладко усмехнулся. - Представляешь? Иэто происходило, пока она официально считалась твоей девушкой. Практически утебя подносом.
        УСкотта стучало ввисках. Егожелезы производили слюну стакой чудовищной скоростью, чтоон неуспевал ее сглатывать. Вспышка жара охватила его тело, онвесь покрылся испариной.
        - Итак, Скотт, советую тебе никогда больше неприходить комне домой сугрозами разоблачения. Тысам рискуешь куда больше, чемя. - Склонив голову набок, Уильям добавил: - Знаешь, тыочень похож наУэса, хотя вродебы так сильно его нелюбишь. Ятолько сейчас понял, насколько вы сним похожи. Какион, тысчитаешь, чтотвоя смазливая физиономия инакачанные мускулы дают тебе право помыкать людьми. Очнись, сынок. Разные вещи дают одним людям власть наддругими, иодин изсамых надежных способов - знать олюдях такое, чтонедолжно выйти насвет.
        Я,например, недумаю, чтотебе илиУэсу очень понравится, если я расскажу агентам ФБР - кстати, онисегодня побывали увас дома, - что он трахал твою подружку одновременно стобой. Онимогут решить, чтотакая нездоровая ситуация породила злобу между заинтересованными сторонами. Боже сохрани, ноони могут даже подумать, чтотакое первобытное соперничество между отцом исыном могло привести кнасилию, включая ликвидацию проблемы кактаковой, атаковой вданном случае является Миллисент.
        - Обоже, - простонал Скотт.
        Повернувшись, онзацепился носком башмака заковер испоткнулся подороге вприхожую. Онстал рвать насебя дверь, несоображая, вкакую сторону она открывается, ивконце концов вылетел наулицу, даже непотрудившись закрытьее. Ледяной воздух немного успокоилего, новсе-таки неостановил тошноту. Онедва добежал доживой изгороди, отделявшей участок Риттов отсоседнего, иего вырвало.
        Спазмы были так сильны, чтоон опустился начетвереньки, низко наклонив голову. Онидолго неутихали, даже когда желудок опорожнился. Наконец все прошло. Скотт сунул пригоршню снега врот, подержал, пока снег нерастаял, ивыплюнул. Оннабрал еще одну пригоршню ирастер снегом пылающее влихорадке лицо. Выступивший пот охладился, иСкотт начал замерзать. Егоколотил неудержимый озноб, емуприходилось стискивать челюсти, чтобы зубы нещелкали.
        - Скотт?
        Онподнял голову иоглянулся наголос.
        Мэри-Ли Ритт стояла напороге заднего крыльца, ужеготовая спуститься позаснеженным ступеням.
        - Уходите! - крикнул Скотт.
        - Тебе плохо?
        Ноги унего дрожали, какстудень, когда он попытался подняться. Мэри-Ли была уже насередине лестницы.
        - Уходите вдом!
        Вего охрипшем голосе звучала паника. Повернувшись кней спиной, ломая густой кустарник живой изгороди, онпошел прочь поцельному снегу через соседский двор. Еговел слепой инстинкт, велевший ему только одно: бежать.
        - Эй!
        Датч, дремавший вкресле, вздрогнул, просыпаясь, снял ноги состола имашинально встал.
        - Ну,чтоеще? - спросилон, готовясь кхудшему.
        Уэсмахнулему, чтобы он снова сел.
        - Ничего, насколько мне известно. - Онвынул бутылку виски изкармана куртки ипоставил ее настол Датча, потом снял промокшую куртку иповесил ее накрючок возле двери. Дуянасвои замерзшие руки, онсел устола напротив Датча.
        - Снег перестал, - сообщил Уэс. - Новетер неутих, температура все еще ниже нуля. Говорят, ещебольше похолодает, когда тучи разойдутся. Сегодня будет установлен погодный рекорд.
        - Кофе хочешь? - спросил Датч.
        - Нет, спасибо. Ясегодня столько кофе выпил, боюсь, доиюня неусну. Япринес свое питье. - Онкивнул набутылку «Джека Дэниэлса». - Давай сюда свою кружку.
        Датч толкнул через стол свою кофейную кружку. Уэсоткрыл бутылку, налил виски вкружку иподвинул ее обратно кДатчу. Самон выпил изгорлышка. Когда оба сделали понескольку глотков, Уэс окинул друга критическим взглядом.
        - Выглядишь хреново.
        Датч это знал. Егоизрезанное, опухшее, воспаленное лицо выглядело так, словно его рвала стая бешеных собак.
        - Этамазь, чтоты мне принес отРитта, никуда негодится.
        - Этипорезы, если их необработать, скоро загноятся. Хочешь, подвезу тебя добольницы?
        - Нет.
        - КРитту домой?
        - Черт, только этого нехватало!
        - Онговорил, унего есть кое-что покрепче, если это непоможет.
        Датч покачал головой.
        - Тыхоть что-нибудь ел?
        - Так, хватал куски то тут, тотам.
        - Дора моглабы…
        - Дая неголоден.
        Хорошо зная Уэса, Датч понял, чтотот пришел неспроста ирано илипоздно перейдет кцели своего визита. Апока ему хотелось, чтобы Уэс ушел иоставил его впокое. Датч терпеть немог так называемой «отеческой заботы». Онбыл невнастроении «просто поболтать». Емухотелось упиваться своим горем водиночестве. Иесли это кому-то казалось паранойей илисаморазрушением, тутуж ничего неподелаешь, извините, такуж он устроен.
        Иразве унего нет поводов длягоря? Унегоже ничего неполучается. Зачтобы он нивзялся, всевыходит наперекосяк. Можно смело сказать: зачтобы он нивзялся, всекончается катастрофой. Егобезуспешная попытка поднять нагору грузовик Кэла Хокинса окончилась тем, чтоему теперь грозит несколько судебных исков. Асам Хокинс может предъявить ему даже уголовное обвинение.
        Номало ему этого - окружающие словно сговорились подрывать его авторитет. Онпренебрег запретом Бегли ипоехал-таки натурбазу «Уистлер-Фоллз», ноего тормознули, прежде чем он успел добраться докоттеджа номер восемь исвоими глазами увидеть, чтозаулики против Тирни нарыли федералы.
        Онбыл здесь главным, онбыл начальником полиции города, ноэтот Бегли выскочил изуютного кабинетика Гаса Элмера инаорал нанего, обвинил впопытке сорвать федеральное расследование, обращался сним так, будто он - ничто, ноль безпалочки. Даже его подчиненные стали огрызаться всякий раз, какон отдавал приказ.
        - Датч?
        Оночнулся отсвоих горьких дум иустремил глаза наУэса.
        - Чтоты тут делаешь? - спросил он ворчливо. - Чтотебе дома несидится? Шелбы кжене, отымелбыее.
        Уэспрезрительно фыркнул иснова отпил изгорлышка.
        - Дая лучше отымею вон тот флагшток накрыше. Онкуда теплее моей жены.
        - Авчем дело?
        Уэсотмахнулся.
        - Дачерт ее разберет. Тоунее месячные, тоголова болит. Какая разница? Неодно, такдругое.
        - Какпоживает Скотт? Чтоон сказал насчет встречи сБегли иУайзом?
        - Апочему ты спрашиваешь?
        Судя потому, какокрысился Уэс, разговор сагентами ФБР был больной мозолью.
        - Датак просто. Хотел знать, какСкотт кэтому отнесся. - Датч отхлебнул виски, глядя наУэса поверх кружки. - Скотт как-то неуверенно отвечал нанекоторые вопросы. Может, онврал? - Взяв канцелярскую скрепку, Датч разогнулее, перекрутил ипротянул Уэсу. - Илипросто немного исказил правду?
        - Аты поставь себя наего место, - хмуро ответил Уэс. - Егоокружают пятеро взрослых, всенадним начальники, всезадают вопросы онем иего девушке. Вего возрасте ты былбы сними откровенен насчет своей сексуальной жизни?
        - Яисейчас небылбы сними откровенен.
        - Ну,вот видишь, - усмехнулся Уэс. Онзаложил руки заголову, вскинул одну ногу надругую иоткинулся наспинку кресла, словно унего небыло вжизни никаких забот.
        Датч ему неповерил. Уэснезатем сюда пришел, чтобы время провести. Иего неволновал нисепсис, начинающийся налице уДатча, нито, когда он впоследний раз ел. Бутылку виски можно было счесть жестом дружеского участия, ноДатч знал, чтонасамом деле Уэс вовсе нетакой внимательный ичуткий друг. Унего был скрытый мотив, иначе егобы здесь небыло.
        УДатча свело судорогой желудок, когда ему пришло вголову, чтоэто мог быть замотив. Может быть, бутылке виски предназначалась роль обезболивающего. Втаком случае Датч предпочелбы пострадать. Чемскорее, темлучше.
        - Уэс, тыпришел меня уволить?
        Смех Уэса прозвучал искренне.
        - Что?
        - Тысам себя уполномочил отимени городского совета?
        - Господи боже, Датч! Тебе известно, чтоты самый настоящий параноик? Откуда утебя такие бредовые мысли?
        - Тымне сам обэтом напомнил вчера вечером. Тычто, забыл? Тысказал, чтосам сунул голову впетлю, когда нанял меня. Тысказал, чтомой провал плохо отразится натебе.
        - Очерт! Мыбыли раздражены, мыустали. Унас обоих нервы были никчерту. Тыпотихоньку сходил сума из-за Лилли, из-за того, чтоона там, вгорах, сэтим парнем. Кактвой друг, явсего лишь старался помочь тебе увидеть вещи поддругим углом. Вернуть тебя наверный путь. Но,знаешь, - заторопился Уэс, увидев, чтоДатч собирается его прервать, - походу дела я начал склоняться ктвоей точке зрения.
        Датч настороженно покосился нанего.
        - Чтоты имеешь ввиду?
        Уэсбросил взгляд через плечо назакрытую дверь. Потом он подался вперед изаговорил вполголоса:
        - Тыдумаешь, какия думаю… черт, какфедералы думают, чтоэтот Тирни - тот самый человек, верно? Онпохитил пять женщин, иодин бог знает, чтоон сними сделал. Ачто это задерьмо ссиней лентой? Полный шиз!
        Датч ответил лишь ничего незначащим кивком, нежелая нивчем соглашаться, пока нестанет ясно, куда клонит Уэс.
        - Атвоя жена - замнем дляясности, чтобывшая, этонесущественно, - женщина, которую ты любишь, оказалась вснежной ловушке там, нагоре, один наодин сэтим парнем. Явосхищаюсь твоей выдержкой, приятель. Честное слово, кроме шуток. Натвоем месте я убилбы всякого, ктосталбы намоем пути кэтой вершине.
        - Ячуть было неубил.
        - Хокинс несчитается.
        Датч выпил еще виски. Каждый следующий глоток давался легче иказался слаще.
        - Кчему ты ведешь, Уэс?
        - Пойдем достанем Тирни. Тыия.
        - УБегли будет вертолет…
        - Забудь обэтом, - нетерпеливо перебил его Уэс. - Если они возьмут его раньшенас, мыего больше неувидим. Еготутже увезут вШарлотт ипосадят подзамок. Даже если ему предъявят обвинение, егоадвокат пустит вход разные уловки ипроволочки, и - вот попомни мои слова! - мы ичерез пять лет будем тыкаться, какслепые щенята, стараясь призвать этого психа ксуду, чтобы наши несчастные женщины иих семьи получили хоть какое-то право насправедливость. Этонезакон гор. Невтакой закон верили наши отцы идеды.
        Уэсговорил правду. Ещепосвоей работе вполиции Атланты Датч знал, какмедленно проворачиваются колеса судебной процедуры, какредко торжествует правосудие.
        - Явообще непонимаю, какэто дело попало кфедералам, - добавил Уэс.
        - Похищение людей является федеральным преступлением.
        - Да-да, ноэтоже формальность.
        - Довольно-таки существенная.
        Уэспридвинулся ближе. Положив локти настол, оннаклонился кДатчу.
        - Ноэтоже твоя юрисдикция, Датч. Этотвой город, твои люди, ипобеда должна поправу принадлежать тебе, анеБегли иего очкастому подпевале. Протащи Тирни поГлавной улице, проведи его перед Ганнами иродственниками других жертв, предай его суду вэтом округе, иты будешь местным героем. Тыбудешь крутым копом, никому непозволяющим бесчинствовать втвоем городе, тыраскроешь самое страшное преступление вистории города. - Уэсоткинулся наспинку кресла, чрезвычайно довольный собой. - Ая буду тем умником, который нанял тебя наэту работу.
        Пропагандистская речь возымела действие. Уэснарисовал волнующую картину ивцентре этой картины поместил Датча. Больше всего насвете Датчу хотелось, чтобы эта картина воплотилась вжизнь. Ноего мечты так часто разбивались впрах, чтоон непосмел довериться захватившему его приливу энтузиазма. Наэтот раз ему страшно было даже надеяться. Неужели ему повезет именно сейчас, когда ставки так высоки?
        - Только безумец может арестовать человека бездоказательств, - напомнилон. - Уменя нет никаких улик против Тирни. Всеосновано наслухах идомыслах.
        - Федералы…
        - Нежелают делиться игрушками. Бегли пригрозил запереть меня вмоей собственной тюрьме, если я попытаюсь проникнуть вкоттедж Тирни натурбазе старого Гаса Элмера.
        - Оннеможет тебя арестовать.
        - Дакакая разница, может он илинеможет! Янезнаю, чтоуних есть наТирни. Какже я могу его арестовать? Накаком основании?
        - Думаешь, Бегли охранялбы его комнаты, какцепной пес, еслибы там небыло чего-то уличающего Тирни? Ты,главное, арестуй его ибрось зарешетку, ауж потом будешь беспокоиться одоказательствах.
        - Унас есть конституционные права, которые нельзя нарушать, Уэс.
        - Знаю, норазве нельзя задержать кого-то… Какэто называется? Ну,какбы предварительно?
        - Пообоснованному подозрению.
        - Точно! - воскликнул Уэс. - Допустим, вбанке прозвонил сигнал тревоги, иты видишь парня вмаске, выбегающего изздания. Мешка сденьгами ты невидишь, новсе равно начинаешь его преследовать. Тыже небудешь ждать, пока соберут все доказательства.
        Датч вскочил ипрошелся вокруг стола. Виски помогло притупить пульсирующую боль влице, ноон решил - еще одна порция таблеток ибупрофена непомешает.
        - Ястобой согласен, Уэс, тывсе говоришь правильно, новсе равно это невозможно. Бегли заказал вертолет назавтрашнее утро. Если тучи разойдутся, если ветер утихнет, если пилот доберется доКлири, уБегли есть хорошие шансы добраться довершины. Авот нам надо собирать людей иснаряжение, даеще неизвестно, сколько дней нам потребуется, чтобы расчистить завал надороге.
        - Завал наглавной дороге. - Уэссиял, словно только что извлек изрукава козырный туз. - Акакнасчет другой?
        Датч несразу понял, очем говорит Уэс, акогда донего наконец дошло, онрасхохотался.
        - Дорога назападном склоне? Даэто козья тропа, анедорога.
        - Козья тропа, покрытая слоем снега вполтора фута толщиной, который ее выравнивает иоблегчает движение.
        - Если ты пингвин.
        - Илиснегоход.
        Этозаставило Датча замолчать. Онзадумался.
        - Разве снегоход может подняться потакому крутому склону?
        - Стоит попробовать. Даинетакие там крутые склоны. Дорога все время петляет.
        Этобыло правдой. Датч живо вспомнил, какоднажды, ещеввыпускном классе школы, повез девушку насвидание позападной дороге кпанорамной парковке навершине. Ктому времени, какони добрались доточки обзора, девчонку страшно укачало набесчисленных поворотах, иему ничего необломилось: всесвидание полетело псу подхвост.
        - Ну,допустим, агде мы возьмем снегоходы?
        - УКэла Хокинса.
        Датч так расхохотался, чтоего лицо разболелось еще сильнее.
        - Да,это замечательно! Этопросто превосходно! Какраз мое анафемское везение. Ужкто-кто, аКэл Хокинс низачто недаст мне воспользоваться его снегоходом.
        - Аэто неему решать. Егоотец приобрел четыре снегохода несколько лет назад: думал сдавать напрокат туристам взимний сезон. Банк их секвестировал, когда Хокинс выставил их какобеспечение позайму, аденьги невернул.
        - Иопять-таки замечательно.
        Ноторжествующая улыбка несходила слица Уэса.
        - Погоди, яеще недошел досамого главного. Банк держит их нахранении. Угадай где? Вгараже, вместе сошкольными автобусами.
        Перед Датчем наконец забрезжил свет.
        - Откоторого утебя есть ключ.
        - Вер-р-р-р-но! - прогремел Уэс. Ончокнулся сДатчем бутылкой виски иотхлебнул изнее. - Аеще уменя есть ключи откабинета, вкотором хранятся ключи отвсех средств передвижения, приписанных кшкольному округу Клири.
        - Апочему ты вспомнил оних только сейчас? - сподозрением спросил Датч.
        - Слушай, ненаседай, а? - Уэсгромко рыгнул. Голос унего был обиженный. - Слишком много всего сразу случилось.
        - Апочему сам Кэл непосоветовал нам взять снегоходы?
        - Потому что унего голова набита требухой. Ипотом, онистоят себе подзамком, оних больше года никто невспоминал. Наверно, онтоже забыл. Даибанк, скорее всего, непомнит, чемвладеет.
        - Давай небудем им напоминать, - сказал Датч. Егоохватывало все нарастающее возбуждение. - Этонадо держать всекрете. Если Бегли пронюхает, оннас остановит.
        Уэскивнул сважным видом.
        - Сегодняже соберивсе, чтотебе может понадобиться. Утебя есть лыжный костюм? Отлично. Давай встретимся угаража перед рассветом. Вполной экипировке. Мыначнем подъем, кактолько рассветет, пока Бегли незапустил свой вертолет.
        - Нампридется ехать через весь город, чтобы добраться дозападного склона. Вдруг нас кто-нибудь увидит илиуслышит? Уснегоходов шумные моторы. Какмы объясним, чтовзяли их изгаража безразрешения банка?
        - Тычто, совсем обалдел? Датч, тыже начальник полиции! - сдосадой воскликнул Уэс. - Если кто-то спросит, скажешь, чтоты конфисковалих, чтобы оценить ущерб, нанесенный дороге, осмотреть порванные провода, спасти чью-то кошку. Господи, откуда мне знать? Сампридумай!
        Датч пожевал нижнюю губу, оценивая предложенный план сразных сторон, иненашел внем изъянов. Отъем ииспользование чужой собственности, которые Уэс изящно назвал «конфискацией», насамом деле были обычным воровством, новобщем Уэс был прав. Ктопосмеет критиковать шефа полиции задействия, направленные назадержание подозреваемого?
        Аделать - даже что-то сомнительное, зачто его потом могут наказать, - было куда лучше, чемсидеть тут, глядя, какего лицо гноится, ипозволять фэбээровцам его унижать.
        Впервые задва дня Датч почувствовал себя хозяином положения, и, черт побери, этобыло прекрасное ощущение.
        Онподнял свою кружку.
        - Встретимся вчетыре тридцать.
        27
        - Должно быть, этобыл очень неприятный разговор, - сказала Мэри-Ли брату.
        - Сколько раз я должен тебе повторять…
        - Пока я тебе неповерю, Уильям.
        Онасварила кофе встаромодном кофейнике, который надо было подогревать нагазовой плите, итеперь они пили его вгостиной, сидя вкреслах, придвинутых ккамину длятепла исвета. Вотуже полчаса Мэри-Ли пыталась выяснить убрата, очем шла речь вего секретном разговоре соСкоттом Хеймером. Ноей так инеудалось добиться отнего внятного ответа.
        - Скотта вырвало, когда он выбрался водвор. Очем таком ужасном вы говорили?
        - Еслибы это хоть каким-то образом касалось тебя, Скотт непопросилбы оразговоре сомной наедине. Улови наконец намек, Мэри-Ли, иперестань комне приставать. Тыстановишься занудой.
        - Аты лжец.
        - Ятебе несолгал, - невозмутимо парировал Уильям.
        - Скакой стати Скотту просить оприватном разговоре стобой?
        - Тыхочешь сказать, почему извсех людей он выбрал меня?
        - Неизвращай мои слова, Уильям. Явовсе нехотела сказать…
        - Конечно, хотела. - Онвзглянул нанее, прищурившись. - Намой взгляд, знаешь, чтотебя точит? Ревность.
        - Ревность?
        - Тебя просто убивает, чтодляодного изтвоих учеников я оказался важнее, чемты.
        - Этопросто абсурд!
        Сминуту Уильям пристально изучалее, ухмыляясь ивсем своим видом давая понять, чтоон убежден вобратном.
        - Ну,причина твоего интереса насамом деле значения неимеет, потому что, какя уже нераз тебе повторял, нашразговор был частным итебя он некасается.
        - Когда одного измоих учеников рвет уменя водворе, меня это, безусловно, касается. - Мэри-Ли помедлила, новсе-таки задала вопрос, которого страшилась: - Речь шла оМиллисент?
        Выражение Уильяма изменилось. Онвзглянул насестру синтересом, какбудто видел впервые, имедленно проговорил:
        - Какстранно, чтоты решила оней упомянуть.
        - Ничего странного. Тысам сегодня гадал опричине их разрыва.
        - НоСкотт обэтом незнал.
        - Таквы говорили оМиллисент илинет?
        Уильям помедлил, новконце концов ответил:
        - Ееимя всплыло вразговоре.
        - Вкаком контексте?
        - Вконтексте взаимоотношений Скотта сУэсом.
        - СУэсом? Какое отношениеон…
        - Ябольше ничего немогу сказать, ненарушая конфиденциальности, Мэри-Ли. - Уильям поставил чашку настолик иобъявил, чтоидет спать. - Завтра я рано уйду открывать аптеку. Можешь невставать инепровожать меня.
        - Яинесобиралась вставать ипровожать тебя.
        Этопрозвучало какмелкая колкость, недостойнаяее. Уильям вышел изкомнаты, даже неудостоив ее ответом.
        Школьные занятия назавтра были отменены из-за отсутствия электричества. Мэри-Ли следовало радоваться лишнему выходному дню, ноее снедала тревога.
        «Уэс, Скотт иУильям. Чтосвязывает эту троицу?» - сбеспокойством спрашивала себя Мэри-Ли. Помимо того, чтовсе они жили водном городе, между ними небыло ничего общего, если несчитать тайных разговоров, содержанием которых Уильям сней неделился, хотя обычно обожал приносить всяческие новости исплетни. Егоскрытность выводила ее изсебя. Ейбыло даже страшно, потому что вэтом таинственном деле играла какую-то роль пропавшая безвести Миллисент Ганн.
        Мэри-Ли легла, нотревога недавала ей уснуть. Онасама незаметила, каквконце концов забылась тревожным сном. Ееразбудил любовник. Онзабрался впостель истал гладить ее сквозь рубашку.
        - О,какя рада, чтоты здесь! - прошепталаона, легко касаясь его лица.
        Неуспела она оглянуться, какон сорвал снее рубашку икрепко обнял. Егопенис уже отвердел ирвался вбой. Онаобхватила его ногами, взяла рукой его возбужденную плоть инаправила всебя. Вэту ночь ему нехотелось фантазий иизощренных игр. Онопрокинул ее наспину. Егоудары были мощными ибыстрыми, почти жестокими.
        Потом он рухнул прямо нанее, тяжелый, утомленный, иопустил голову ей нагрудь. Онатихонько гладила его позатылку, разминала сведенные напряжением шейные мышцы.
        - Утебя был тяжелый день.
        Онкивнул.
        - Расскажимне, чтослучилось.
        - Мнепросто нужен покой. Мненужнаты.
        - Яутебя есть, - прошепталаона, обвивая руками его шею.

* * *
        - Нет, эточерт знает что такое!
        - Неори, Датч. Этак ты весь город перебудишь.
        - Нуичто? Плевать я хотел натех, ктоменя сейчас слышит! Наспоимели! - Датч стукнул кулаком пораскрытой ладони. - Моепроклятое везение.
        Уэсвполне разделял досаду Датча, нокто-то изних должен был сохранить голову наплечах, анаДатча вэтом смысле надежды небыло никакой. Онцеплялся засвой ускользающий разум ногтями. Последнее препятствие могло толкнуть его загрань.
        Уэснемог этого допустить. Емубыл нужен Датч. Ещебольше ему был нужен полицейский жетон Датча ита власть, которую он символизировал. Емубыло необходимо подняться сДатчем напроклятую гору иарестовать Тирни. Аеще лучше убитьего. УУэса были свои причины добиваться этой цели, неменее веские, чемуДатча.
        Ивот теперь им встретилось затруднение, ноУэс решил, чтооно вовсе нетак катастрофично, каккажется Датчу, инечего впадать впанику.
        Онивстретились, какидоговорились, ушкольного гаража вчетыре тридцать, обасвоспаленными отнедосыпа глазами, взвинченные кофеином иопасающиеся отморозить себе яйца, хотя одеты оба были какэскимосы.
        Снегоходы оказались наместе, там, гдеУэс видел их впоследний раз: укрытые темно-зеленым брезентом, онистояли вдальнем углу гаража, чтобы немешать школьным автобусам. Всевродебы впорядке.
        Трудности начались, когда они стали искать ключи отснегоходов. Датч сУэсом перевернули гаражную контору вверх ногами, ноключей так иненашли. Ключи отвсех других средств передвижения, принадлежащих школьному округу Клири, были наместе, всеони были снабжены ярлыками суказанными наних автомобильными номерами. Ключей отснегоходов небыло.
        Наконец Уэс прекратил поиски.
        - Если они здесь, значит, хорошо спрятаны, имы зря теряем время напоиски. Выбора унас нет, придется идти кМоррису испрашивать, куда, черт побери, подевались эти ключи.
        Карл Моррис был президентом единственного вКлири банка.
        - Втакой час?
        - Отсюда доего дома тебе придется придумать убедительную историю, шеф. Изобрести экстренный случай, нетерпящий отлагательства дорассвета.
        Импришлось долго стучать вдверь, прежде чем ее открыла миссис Моррис, закутанная отподбородка дощиколоток внечто напоминающее конскую попону. Ничего страшнее Уэс вжизни своей невидел. Илицо унее было подстать, ахмурое, заспанное выражение тем более ее некрасило.
        Датч извинился завторжение исказал, чтоим нужно немедленно переговорить смистером Моррисом поэкстренному делу. Оназакрыла дверь иотправилась звать мужа, оставив Датча иУэса ждать наморозе.
        Вконце концов кдвери подошел сам Моррис. Видунего был неболее приветливый, чемуего жены. Датч изложил ему историю некой семьи, застрявшей вмашине, исказал, чтоему необходимо воспользоваться снегоходами, которые банк конфисковал уКэла Хокинса.
        - Ябы срадостью отдал ихвам, шефБертон, еслибы они принадлежали банку, какраньше. Номы их продали, гм… дайте вспомнить… еще доРождества. Мыпоместили объявление обаукционе. Видимо, выего незаметили.
        - Видимо, да. Ктоих купил?
        - Уильям Ритт. Онполучил разрешение оставить их вшкольном гараже, пока ненайдет возможность их перевезти, ноон забрал ключи вместе сквитанцией опродаже.
        УэсиДатч еще раз извинились зато, чтовытащили его изпостели, ипоблагодарили заинформацию.
        Пока они брели поснегу обратно к«Бронко», Датч закатил целую истерику. Опять ему казалось, чтовсе кончено. Уэспочувствовал, чтоего терпение наисходе. Хроническое паникерство Датча истрепало ему все нервы.
        - Слушай, тебе ненадоело, а? Возьми себя вруки! Этоеще неконец света. Обратимся кРитту.
        - Да,конечно. Кпервому местному сплетнику.
        Онизабрались в«Бронко», иДатч переключил двигатель, всеэто время работавший нахолостом ходу, напервую скорость.
        - Акакой утебя выбор? - спросил Уэс. - Хочешь, чтобы старший спецагент Бегли украл утебя из-под носа подозреваемого вместе сославой?
        Проклиная все насвете, Датч задом вывел машину сподъездной аллеи удома банкира. Через пять минут они уже подъехали к«Аптеке Ритта». Внутри, разумеется, было темно, номашина Уильяма стояла напарковке рядом смашиной Мэри-Ли, оставшейся там совчерашнего дня.
        - Яже тебе говорил, чтоон здесь, - обрадовался Уэс.
        Колокольчик наддверью весело зазвенел. Уильям стоял заприлавком икипятил воду вкастрюльке нагазовой плите. Источником света служили голубое пламя подкастрюлькой ицерковная свеча, которую Уильям поставил наприлавок. Отнее пахло ладаном.
        Онжизнерадостно пожелал им доброго утра.
        - По-моему, кроме меня ивас, никто сегодня утром еще невстал. Хотите кофе? Растворимый, ноэто единственное, чтоя могу предложить.
        Уэссел наодин изхромированных круглых табуретов иснял перчатки.
        - Ясудовольствием, помне, былбы горячий.
        - Ятоже. - Датч сел рядом сУэсом.
        - Твое лицо скверно выглядит, Датч.
        - Да,мне понадобится мазь сантибиотиками посильнее той, чтоты мне дал.
        - Ну,значит, тыпришел поадресу. Принесу мазь, кактолько кофе поспеет. - Ихнеобычный наряд неускользнул отего внимания. Размешивая кристаллы растворимого кофе втрех кружках, онспросил: - Высобрались покататься налыжах?
        Уэсбросил взгляд наДатча, уступая ему слово. Перед приездом сюда он проинструктировал Датча, каклучше подобраться кУильяму Ритту.
        - Онболван, - говорил Уэс. - Всегда был болваном. Ончужак ивсегда хотел втереться внашу компанию, хотя унего небыло ниединого шанса. Ну,так польстиему. Дайему почувствовать, чтоон член команды иего сотрудничество длянас жизненно важно.
        - Онодлянас действительно жизненно важно, - сгоречью признал Датч. - Втом-то весь иужас.
        Датч непришел ввосторг отнеобходимости подлизываться кэтому хорьку Уильяму Ритту. Ивот теперь, когда настал час изложить Уильяму их просьбу, Уэс затаил дыхание.
        Датч откашлялся, прикрывая рот ладонью, инапустил насебя важный вид.
        - Япришел сюда неради кофе илимази сантибиотиком.
        - Воткак?
        - Тебе эта просьба может показаться странной, Уильям, - продолжал Датч темже официальным тоном. - Янемогу даже высказатьее, недоверив тебе конфиденциальную информацию посекретному делу.
        Большего удовольствия Ритту Датч немог доставить. Лицо Ритта стало серьезным.
        «Превосходно», - подумал Уэс, мысленно одобряя такое начало.
        - Тыже знаешь, яникогда непредам твое доверие, - наконец проговорил Уильям.
        - Намнужны твои снегоходы.
        - Ая все ждал, когдаже вы спросите?
        Скажион, чтовюности был дублером героя вфильмах оТарзане, ониитогда небылибы так ошеломлены. Датч первым обрел дар речи:
        - Чтоты имеешь ввиду?
        Уильям улыбнулся:
        - Ехал я сюда этим утром, апросебя все сетовал, какдороги плохи исколькоже еще ждать, пока я смогу вернуться вродительский дом нагоре ивозобновить ремонт. Итут вдруг меня осенило: мнененужен автомобиль, чтобы туда подняться. Яже могу взять один измоих новых снегоходов. Нуапотом я подумал: почемубы непредложить их старшему спецагенту Бегли…
        - Только неБегли.
        Уэсу хотелось положить руку налокоть Датча, чтобы его сдержать, ноэто всеравно непомоглобы. Уильям уже навострил уши. Имнужен был мгновенный отвлекающий маневр, ноуДатча, каквсегда, нехватило сообразительности.
        - Вотэто иесть конфиденциальный момент, - вмешался Уэс. - Никто недолжен этого знать, ноБегли заказал насегодняшнее утро вертолет.
        - Апочему никто недолжен знать?
        - Черт, вчера эти павианы нарадио сорвали ему все дело. Ятебе даже передать немогу, какой он хай поднял, когда узнал. Представляешь, чтобудет, если просочится информация овертолете? Этож непросто вертолет, оноборудован всякими там штучками-дрючками, какие есть только уФБР, ивнем будут парни вкамуфляже ивмасках савтоматами. Если обэтом узнают, Бегли окружит толпа зевак. Ониисебя подставят подудар, ивсю его спасательную операцию.
        - Да,я понимаю.
        - Этим утром Бегли иУайз будут заняты организацией своей миссии, - подхватил Датч, докоторого наконец-то дошел смысл тактики друга. - МысУэсом послужим передовым отрядом. Если, конечно, сможем воспользоваться твоими снегоходами.
        - Безусловно. Жаль, чтоя вчера оних невспомнил. Вымогли избежать этого несчастья сХокинсом.
        - Вчера ехать наснегоходах былобы небезопасно. Былслишком сильный снегопад, аэта дорога коварна даже вясный день.
        - Ярад предоставить их вваше распоряжение сегодня.
        Уэсрасслабил плечи.
        - Онинаходу?
        - Перед покупкой я нанял механика провести полный техосмотр. Онивотличном состоянии. Ключи уменя дома. Мыможем их захватить попути вгараж. Пока я буду переодеваться, Мэри-Ли приготовит нам кофе втермосе, чтобы взять ссобой.
        - Тынепоедешь.
        Уэспнул ногу Датча подстойкой бара, чтобы он держал язык зазубами, иодновременно ослепил Уильяма своей лучшей улыбкой.
        - Мыбы непосмели просить тебя обэтом. Этобудет тяжелая поездка, там, наверху, куда холоднее, чемздесь. Ипотом… - Онбросил взгляд наДатча, сочувственно скривился ипонизил голос, обращаясь кУильяму: - Мысами незнаем, чтомы там найдем.
        - Да,конечно. Этоверно. - Уильям послал Датчу улыбку, которую даже слепец несмогбы счесть искренней. - Яуверен, чтоона впорядке.
        - Угу. Спасибо. НоУэс прав. Мынезнаем, чтотам найдем, когда доберемся доверху. Мыдолжны исходить изпредположения, чтоэтот Тирни вооружен иопасен. Янемогу просить тебя идти натакой риск.
        - Тынепросил. Ясам предложил. Добровольно.
        - Яэто понимаю, но…
        - Язнаю дорогу, Датч. Лучше тебя знаю. Лучше всех. Японей езжу несколько раз внеделю. Японей ездил, стех пор какнаучился водить.
        - Итем неменее…
        - Этомои снегоходы.
        Этозаявление прозвучало какугроза. Замаскированная, но, безусловно, угроза. Уэспрямо-таки чувствовал, какощетинился Датч, ипоспешил вмешаться:
        - Этоверно, ноя могу их изъять зато, чтоони загромождают школьный гараж, закоторый платят налогоплательщики.
        - Уменя есть разрешение.
        - Неотменя, - парировал Уэс. Слова наэтого маленького педика недействовали. Может, нанего подействует рука правосудия? Дверуки, если нато пошло. - Япопрошу Датча арестовать твои снегоходы.
        - Школьный комитет дал мне разрешение держать их там сколько угодно.
        - Уменя больше власти, чемушкольного комитета. Ониделают то, чтоя им велю.
        Уильям перевел рассерженный взгляд сУэса наДатча. Было видно, чтоон весь кипит. Уэсглянул нанего свирепо, каккогда-то насвоих полузащитников, если они непоспевали заним кштрафной линии. УДатча был стольже грозный вид.
        Наконец Уильям сдался.
        - Вынеоставляете мне выбора.
        Датч слез стабурета.
        - Мыпоедем затобой ктвоему дому.
        Уильям выключил конфорку подкастрюлькой, гдевода уже выкипела почти досуха.
        - Япопрошу Мэри-Ли сварить кофе. Оналучше умеет.
        - Нетнужды будить Мэри-Ли, - сказал Уэс.
        - Онанебудет возражать.
        Датч иУэс вышли изабрались в«Бронко».
        - Поздравляю, шеф, - ухмыльнулся Уэс. - Тыполучил свои снегоходы.
        Онипроследили, какУильям Ритт садится всвою машину ивыводит ее состоянки. Датч последовал заним поГлавной улице. Барабаня кулаком порулю, онпрорычал:
        - Ну,если после всей этой чертовщины я недостану Тирни!..
        - Достанешь. Мыже ради этого старались.
        - Яему кровь пущу, Уэс.
        - Ятебя понимаю. Если он трахал Лилли…
        - Что?
        Уэсвзглянул наДатча снедоумением.
        - Ачто?
        - Ябоюсь, чтоон убилее, - пояснил Датч.
        Уэсоткрыл рот, ноответил несразу.
        - Нуда, конечно, Датч. Конечно, именно этого мы все опасаемся.
        - Аты думаешь, они…
        - Слушай, янезнаю. Яодно хочу сказать: чтобы ты сним нисделал, всебудет мало, если он что-то сделал сЛилли.
        Датч стиснул рулевое колесо.
        - Япущу ему кровь.
        28
        - Янехочу спать.
        Простые слова Лилли словно перерезали ниточку, накоторой была подвешена выдержка Тирни, ион начал действовать. Одеяло, разделявшееих, было отброшено, оноказался наней, егогубы овладели ее ртом даже раньше, чемодна рука обвилась вокруг нее, апальцы другой вплелись ей вволосы.
        Егоязык был силен иискусен. Поцелуй вышел таким сладким, таким волнующим, чтоЛилли позабыла обовсех, ктоцеловал ее доэтой минуты. Ейказалось, чтоее кости начали таять.
        Тирни поднял голову изаглянул ей вглаза. Онавстретила его взгляд безстраха, безопасения. Неотрывая отнее пристального взгляда, онпросунул руку между их телами ирасстегнул ее легкие брючки. Егорука забралась внутрь. Онпогладил ее через трусики. Онибыли влажны отжелания. Оннаклонил голову искользнул языком поее полураскрытым губам. Онадышала горячо ичасто. Егорука забралась внутрь шелковых трусиков, ладонь накрыла заветный холмик, пальцы скользнули вглубину. Апотом он просто замер, держа ее так, пока они целовались. Только их языки терлись друг одруга, словно спариваясь, пока ее лоно пульсировало втеплом инадежном гнезде его руки.
        Может быть, емучто-то подсказала ее спина, слегка выгнувшаяся ему навстречу, отчего она еще крепче прижалась кего ладони. Аможет быть, этобыл тихий, протяжный стон, вырвавшийся изее горла. Аможет, иего собственное желание заставило его втиснуть колено между ее ног ираздвинутьих. Онприподнялся налокте, расстегнул пряжку брючного ремня и«молнию» наджинсах, аона тем временем освободилась отбрюк ибелья.
        Одним плавным движением он согнул руку, опустился нанее, вошел внее, глубоко погрузился внее. УЛилли вырвался бессвязный возглас наслаждения, который Тирни подхватил, после чего они оба затихли, ивтишине слышался лишь слаженный стук их сердец. Ихдыхание смешивалось, образуя облачка пара уних надголовами.
        Потом он начал двигаться. Сначала это было лишь легкое покачивание бедер - его иее. Новот он начал вытягиваться все дальше ипроникать внее все глубже, постепенно, норавномерно наращивая темп. Ивдруг он стихим рычанием остановился. Ееруки, обнимавшие его заталию, скользнули ниже, емунаягодицы, иподтолкнулиего.
        Онгромко застонал, прижался лицом кее шее икончил.
        Когда оргазм миновал, онрасслабился, распластался наней, иЛилли приняла насебя весь вес его тела. Ноненадолго. Тирни позволил себе передохнуть лишь несколько мгновений иопять приподнялся налоктях.
        Пристально следя завыражением ее лица, онмедленно провел рукой поее бедру вниз, подхватил ее подколено иподтянул вровень сосвоим плечом. Тоже самое он проделал сдругим коленом. Теперь ее колени оказались прижатыми кгруди, нежное лоно раскрылось, обнажилась его сокровенная сердцевина. Тирни просунул руку между их животами. Подушечкой большого пальца он нашел вовлажной глубине то, чтоискал. Егоприкосновение было нежным, ноее пронзило острое наслаждение, буквально подбросившее вверх все ее тело.
        Лилли чутьли нерыдала, пока его палец дразнил имучил ее маленькими круговыми движениями. Тирни склонил голову кее груди, царапнул зубами сосок, чтобы она почувствовала ласку сквозь множество слоев одежды, иеле заметно усилил нажим большого пальца.
        Наслаждение нарастало, нервные окончания повсему телу Лилли отмакушки допят гудели итрепетали. Соски напряглись доболи. Крик застрял унее вгорле, грудь вздымалась навстречу его губам. Астенки ее лона все еще сжимали его пенис, глубоко спрятанный унее внутри.
        Толчки оргазма продолжались несколько минут. Когда они утихли, Тирни легко поцеловал ее вгубы иобнял обеими руками.
        Ниодин изних несделал движения разъединиться.
        Онинеобменялись ниединым словом.
        Онидаже непотревожили укрывавшие их одеяла…

* * *
        Лилли проснулась, сохранив отчетливое воспоминание опрошедшей ночи. Каждая деталь проигрывалась унее вуме сама собой, даже пока она спала. Еетело казалось тяжелым иленивым, томным отстрасти, сонным отнасыщения. Тирни прижимался кней сзади, еепопке было тепло иуютно унего наколенях.
        Когда она попыталась шевельнуться, онпротестующе заворчал икрепче сжал рукой ее талию.
        - Втуалет, - прошепталаона.
        - Возвращайся скорее.
        - Посторожи мое место. - Лилли выскользнула изпостели, нооглянулась нанего через плечо. Егоглаза были закрыты, нонагубах играла улыбка.
        Вкамине лишь несколько углей тлело подслоем пепла. Воздух был ледяной. Лилли набросила насебя пальто инацыпочках пробежала кдвери вспальню. Пружины скрипнули, когда она толкнула дверь. Лилли опять оглянулась через плечо. НоТирни снова уснул. Ондышал глубоко ировно.
        Пусть проспит еще несколько часов, решилаона. Емунадо было восполнить вчерашнее переутомление. Еготело нуждалось вотдыхе, чтобы выздороветь.
        Вванной стоял невообразимый холод. Онабыстро сделала все свои дела ивернулась вгостиную. Тирни все еще спал. Стараясь нешуметь, Лилли подложила вкамин два оставшихся полена, помешала кочергой тлеющие угли идобавила несколько щепок растопки, чтобы пламя занялось.
        Скоро им понадобится новый запас дров. Поколебавшись лишь минуту, Лилли начала собирать свою разбросанную одежду. Свое белье ибрюки она нашла пододеялами усамого края матраца. Всеостальное было раскидано пополу вполном беспорядке.
        Собраввсе, онаторопливо оделась. Еесапожки наконец-то высохли. Кожа задубела, ноуже небыла влажной ихолодной. Лилли натянула перчатки иобмотала шею шарфом Тирни.
        Перед самым выходом она воспользовалась ингаляторами.
        Выйдя накрыльцо, онасразу заметила, чтотучи разошлись. Хотя солнце находилось много ниже горной вершины, горизонт навостоке окрасился взолотисто-розовый цвет. Небо надголовой было усеяно звездами, всееще заметными вглубокой синеве оттенка индиго. Прозрачные облачка проносились надвершиной, подхваченные ветром. Ветер был силен, онгнул кроны деревьев иломал сучья.
        Но,несмотря наветер, ввоздухе чувствовалось обещание спасения.
        Ивсеже, решила Лилли, онидолжны быть готовы ковсему. Ктознает, может быть, помощь инепридет сегодня. Вполеннице поднавесом крыльца остались одни толькотолстые обрубки. Если их ненаколоть, онинебудут гореть. Тирни сумел расколоть топориком поленья поменьше, нопротив этих здоровенных кругляков топорик бесполезен.
        Лилли бросила взгляд через поляну вту сторону, гденаходился сарай. После его возвращения накануне вечером снег шел нетак сильно, протоптанная им дорожка все еще была видна.
        Онаже приняла лекарство. Ейпотребуется всего несколько минут, чтобы сбегать ксараю ивернуться. Сколько Тирни ниуверял, чтоколуна нет вящике синструментами, оназнала, чтоколун там. Онпросто незаметил.
        Конечно, онанетак глупа, чтобы самой колоть дрова. Этузадачу она прибережет длянего. Он,конечно, рассердится нанее зато, чтопринесла топор, нопосле того, какон спас ей жизнь, этосамое меньшее, чтоона может длянего сделать: избавить его хотябы отпохода затопором. Холодный воздух вливал внее бодрость, хотя дышать приходилось сквозь шарф Тирни. Даисама посебе возможность размяться была приятна после двухсуточного безвылазного сидения взаперти.
        Лилли решительно спустилась поступеням, чтобы непередумать, идвинулась вперед потропе, которую Тирни протоптал вснегу.
        Тирни. Странно, чтоона ниразу неназвала его Беном. Даже втот день нареке она назвала его поимени только раз, даито он тутже ее поправил: «Всезовут меня Тирни». Емуэто шло.
        Взволнованная воспоминанием отом, сколько раз она повторяла его имя прошлой ночью впорыве страсти, Лилли поплотнее завернулась впальто ипоглубже утопила улыбку вего шарфе. Казалось, всенити шарфа пропитались его запахом. Онаупивалась им.
        Чувствуя себя счастливой, какникогда, Лилли пересекла поляну.
        Апотом она вошла влес.

* * *
        Уильям Ритт провел Датча иУэса поднавесом длямашин кзадней двери, апотом через кухню вгостиную своего дома.
        - Угли еще тлеют. Сейчас я разведу огонь. - Онприсел накорточки перед камином ипринялся заработу.
        Датч сума сходил отнетерпения. Каждая минута, проведенная им вбездействии, работала напользу Бегли.
        Ивсеже он нерешался наорать наУильяма, хотя ему очень хотелось. Вдруг этот мозгляк неиспугается его угрозы конфисковать снегоходы инеотдаст им ключи? Поэтому он стоял имолчал, пока Уильям подкладывал дрова вкамин ипомешивал кочергой угли.
        Пока это невылетело унего изголовы, онвынул двустороннюю рацию иззастегнутого на«молнию» кармана лыжного костюма, толкнул Уэса локтем вбок исунул ее ему вруку.
        - Вдруг нам там придется разделиться. Помнишь, какею пользоваться?
        - Нажимаешь кнопку, когда говоришь, отпускаешь, когда слушаешь, - кивнул Уэс.
        - Точно. Действует врадиусе семи миль.
        Дрова наконец занялись, иУильям выпрямился.
        - Нувот, так-то лучше. Сейчас позову Мэри-Ли, онасварит кофе.
        - Унас нет времени, - сказал Датч. - Просто отдай нам эти ключи, имы пойдем.
        - Этозаймет всего несколько минут. Онанальет вам кофе втермос, ивы возьмете его ссобой. - Онжестом пригласил их когню. - Присаживайтесь, будьте какдома.
        - Честное слово, - начал Уэс, - я нехочу, чтобы ты беспокоил Мэри-Ли из-занас.
        - Онанебудет возражать, - ответил Уильям уже изкоридора.
        Датч решил: разуж ему навязывают гостеприимство, почемубы им иневоспользоваться! Онподошел ближе ккамину ипротянул руки когню. Краем глаза он заметил, чтоУильям подходит кдвери всередине коридора.
        Даже еслибы Датча неподжимало время, онвсе равно был против того, чтобы будить Мэри-Ли. Теперь еще иона узнает обих сУэсом плане. Чембольше людей будет онем знать, темвыше шансы напровал.
        Все, обэтом поздно жалеть.
        Уильям дважды постучал вдверь спальни иоткрылее. Апотом он просто оцепенел, уронив руки иуставившись впространство прямо перед собой. «Почему он так застыл, вглядываясь вспальню сестры, почему ведет себя так странно даже дляУильяма Ритта?» - удивился Датч.
        Разве только зрелище, накоторое уставился Уильям, парализовалоего, лишило даже способности реагировать.
        Датч насторожился. Онвсе-таки был полицейским, исейчас внем заговорил инстинкт полицейского.
        - Уильям? - вопросительно проговорил Датч, бросившись кдвери спальни. Онничуть неудивилсябы, увидев стены, заляпанные кровью, ирасчлененное тело.
        - Черт, чтопроисходит? - спросил Уэс.
        Онтоже заметил странное поведение Уильяма идвинулся заДатчем.
        Импонадобилось несколько секунд, чтобы подойти кдвери. Датч чувствовал выброс адреналина вкровь, онцеликом превратился вкопа. Памятуя, чтонельзя врываться впомещение, таккакэто может уничтожить илискомпрометировать улики, оностановился напороге иоттолкнул Уильяма всторону.
        Стены небыли заляпаны кровью. Тело Мэри-Ли небыло расчленено. Онасидела впостели, натянув одеяло доподбородка, глядя нанего вшоке, невсилах сказать нислова. Нежданное вторжение лишило ее дара речи.
        Арядом сней впостели - тоже всостоянии шока - был Скотт Хеймер.
        - Вотдерьмо!
        Датч повернулся внадежде перехватить Уэса, пока он неподошел ближе, нобыло поздно. Уэстолкнул Датча вкомнату иостановился вдверях, ухватившись обеими руками окосяки, словно они были нужны ему дляопоры.
        - Чтоэто, черт побери, значит? - прогремелон.
        - Уэс. - Датч положил руку наплечо другу, стараясь его удержать, ноУэс сердито стряхнул ее иподошел ккровати.
        Скотт отбросил одеяло ивылез изпостели. Онбыл совершенно гол, ноничуть нестыдился своей наготы. Онвоинственно повернулся котцу.
        - Этоименно то, чтоты видишь, папочка, - добавил он издевательски, словно это было бранное слово.
        Датч понял, чтовызывающее поведение сына взбесило Уэса ничуть неменьше, чемсам факт его поимки соспущенными штанами. Носвой яростный взгляд он устремил наМэри-Ли.
        - Немогла найти себе мужчину, старая кляча.
        Скотт бросился наУэса, какполузащитник нафутбольном поле. Онврезался головой вживот отцу иотбросил его назад нанесколько футов. Уэсврезался спиной встаринное зеркало-психею. Резная деревянная рама треснула исломалась, стекло разбилось намелкие осколки. Этонеостановило Скотта. Онмолотил Уэса кулаками скриком: «Какты смеешь так говорить сМэри-Ли?»
        Датч понял, что, если он немедленно невмешается, ихобоих порежет влоскуты осколками. Необращая внимания наосколки, захрустевшие подбашмаками, онухватил Скотта сзади поперек туловища иоттащил его отУэса, который никак немог отдышаться после удара вживот исудорожно ловил ртом воздух.
        Датч отбросил Скотта кпротивоположной стене комнаты.
        - Перестань кипятиться, Скотт, иоденься. Уэс! - Онкивнул всторону двери.
        Уэсбросил еще один уничтожающий взгляд наМэри-Ли ивышел вкоридор. Датч вышел вслед заним изакрыл засобой дверь.
        Уэсметался покоридору, каклев вклетке. Датч повернулся кУильяму, намереваясь предложить, чтобы все они вернулись вгостиную вожидании объяснений, новдруг понял, чтоУильям ненуждается вобъяснениях. Налице маленького аптекаря играла самодовольная улыбочка. Итут вголове уДатча все встало насвои места. Вотпочему Уильям так настойчиво добивался, чтобы они зашли вдом иразбудили Мэри-Ли! Этобыла уловка. Онспециально подстроил эту сцену.
        - Тысукин сын! Тызнал.
        Уильям даже непытался это скрыть.
        - Моясестра довольно несдержанна всвоих любовных развлечениях. Неговоря уж оСкотте.
        Мэри-Ли вышла изспальни. Еесамообладанию можно было позавидовать. Оназакуталась вхалат, ееволосы были стянуты назатылке внеизменный конский хвост.
        - Скотт ушел, - сказалаона. - Оночень расстроен.
        Уэснабросился нанее:
        - Расстроен? Онрасстроен?
        - Да. Ия тревожусь только онем.
        - Азря! Лучшебы тебе побеспокоиться обудущем месте работы. Твоя учительская карьера окончена.
        - Яэто знаю, Уэс, такчто перестань орать наменя. Ятебя небоюсь. Чембы ты мне нипригрозил, дляменя это неимеет значения. Тынепричинишь мне боли.
        - Скольких еще мальчишек ты затащила всвою постель?
        - Скотт немальчишка.
        - Тымне недерзи. Тыдолжна уменя прощения просить.
        - Зато, чтоспала соСкоттом?
        - Зато, чтотрахалаего.
        - Разве это хуже, чемнакачивать его стероидами?
        Датч вздрогнул отнеожиданности ибросил наУэса изумленный взгляд, ноУэс ничего незамечал. Онпрямо-таки трясся отбешенства. Егопальцы сжимались иразжимались сами собой, словно он готовился задушить Мэри-Ли.
        НаМэри-Ли его ярость ничуть недействовала. Онаповернулась кбрату ипосмотрела нанего сглубочайшим презрением.
        - Таквот что ты предвкушал! Всеэти твои самодовольные намеки иколкости. Вот, оказывается, вчем было дело.
        - Яхотел воззвать ктвоей совести, заставить тебя порвать сним, пока дело недошло доскандала.
        - Ничего подобного ты нехотел, - отрезалаона. - Совсем наоборот. Тыхотел устроить сцену вроде этой, потому что ты мелкий, злобный, обиженный навесь мир ублюдок, Уильям.
        - Извини, чтонапоминаю, Мэри-Ли, ноты невтом положении, чтобы так сомной разговаривать.
        - Интересно, чемты теперь будешь забавляться, - бросилаона. - Хотя, вообще-то, мневсе равно. Яуеду изэтого дома, кактолько найду себе другое жилье. Аты, Уэс, можешь убираться кчерту.
        Сэтими словами Мэри-Ли вернулась всвою спальню, прикрыв засобой дверь.
        Уэсповернулся кУильяму:
        - Тывсе знал имне несказал?
        - Испортить такой сюрприз?
        Датч перехватил Уэса, когда тот бросился наУильяма. Изодного Уэса можно было выкроить трех Уильямов. Этобылобы убийством.
        - Оставь это длядругого раза, Уэс. - Когда Уэс перестал брыкаться, Датч обратился кУильяму: - Давай сюда ключи отснегоходов.
        - Скакой, собственно, стати я должен их отдавать?
        Датч шагнул кнему.
        - Ятебе скажу, скакой стати. Если ты сиюже минуту неотдашь мне ключи, яотпущу Уэса, ион тебе все кости пересчитает. Оних тебе так переберет, чтоты доконца своих дней будешь пищу принимать через трубочку, хреносос плюгавый.
        Уильям презрительно фыркнул, словно его неиспугала угроза, новсе-таки сунул руку вкарман брюк ивытащил тяжелую связку ключей, которую все это время носил ссобой. Датч выхватил унего ключи.
        - Тыидешь? - спросил он Уэса.
        Уэспромолчал, нопоследовал заДатчем через весь дом кзадней двери.
        Онизаговорили, только оказавшись в«Бронко» наобратном пути вшкольный гараж.
        - Если обэтом станет известно, уСкотта неостанется нишанса получить стипендию, - начал Уэс. - Ниодному колледжу ненужны студенты, трахающие своих учителей. - Оннесколько раз стукнул кулаком поприборному щитку. - Нет, ноэтот сукин сын Ритт! Никчемная гадина! Яизнего кишки выпущу ипостенке размажу! Онже все специально подстроил, чтобы мы их застукали, верно?
        - Онвсе специально подстроил.
        - Нопочему?
        - Решил поквитаться.
        - Зачто? Чтоя ему сделал?
        Датч бросил надруга укоризненный взгляд.
        Уэсу хватило совести напустить насебя сокрушенный вид.
        - Онхотел отплатить тебе завсе обиды, нанесенные замного лет, истинные ивоображаемые. Ноя непонимаю, зачем ему понадобилось так унижать свою сестру, - признался Датч. Оннаминуту задумался иснова заговорил: - Скотт всего лишь мальчишка. Онурвет свое, гдеикогда ему предложат, даже если это учительница. НоМэри-Ли? Япотрясен. Ктобы мог подумать, чтоона натакое способна?
        Уэсразразился презрительным смехом:
        - О,они все наэто способны. Ато ты незнал?! Всеони шлюхи.

* * *
        Егоснова разбудила боль. Иеще холод, поселившийся впостели, когда Лилли ее покинула. Неоткрывая глаз, Тирни зарылся поглубже водеяла ипредался воспоминаниям. Опрошлой ночи. ОЛилли. Отом, каквсе было впервый раз. О,какой это был сладкий, ленивый, молчаливый, тягучий, текучий секс!
        Онинесказали друг другу нислова. Имнетребовались слова. Движения, жесты, прикосновения заменили им слова; этим языком они оба владели превосходно. Ведомый тысячелетним инстинктом, онвостребовал тело, которого так долго желал. АЛилли непостижимым образом, известным только женщинам, позволила ему питать иллюзию, будто это он был хозяином положения, будто это он овладелею.
        После того первого раза, когда он наконец скатился снее иповернулся набок, онувлек ее засобой, иони оказались лицом клицу. Емухотелось прочитать ее мысли, понять, сумелли он вернуть себе ее доверие. Онвглядывался вее глаза, иему казалось, чтоона ему доверяет. Но,может быть, этобыл всего лишь отблеск только что потрясшего ее оргазма.
        Онотбросил назад прядь волос сее влажной щеки. Коснулся указательным пальцем ее нижней губы, провел им поее зубам.
        - Тыже знаешь, яничем непользовался.
        Лилли кивнула.
        - Тыдолжна была заставить меня прерваться.
        Онавзглянула нанего ссомнением.
        - Клянусь, ябы это сделал, еслибы ты попросила.
        - Ноя непопросила.
        - Да. Тынепопросила.
        Онобхватил рукой ее талию, положил ладонь напоясницу ипритянул ее ксебе. Егочлен нашел себе естественное гнездо вразвилке ее бедер. Онипоцеловались. Этобыл чувственный поцелуй, еерот оказался жарким истрастным, влажным иголодным. Этот рот так много обещал, чтоунего кровь вскипела приодной мысли оботкрывающихся возможностях.
        Стихим смехом он прервал поцелуй.
        - Немогу поверить, чтоя это говорю, ноя весь горю.
        Лилли улыбнулась:
        - Ятоже.
        Онисняли ссебя одежду.
        Обнаженная Лилли. Господи!
        Наконец-то ему довелось ее увидеть, ион немог насмотреться. Онабыла прекрасна. Нежные округлости грудей вздымались надхрупкими ребрами. Отсветы огня играли наее коже, исполняли какой-то таинственный эротический танец теней, словно лижущих ее соски.
        - Прошлым летом всякий раз, кактебя окатывало водой…
        - Знаю, чтоты собираешься сказать, - перебила его Лилли. - Яготова была сквозь землю провалиться.
        - Яэто знал. Поэтому я старался вести себя какджентльмен исмотреть только натвою голову. Ноэто было нелегко. - Онпровел костяшками пальцев положбинке унее между грудей.
        - Тысегодня меня трогал, - сказала она тихим ихриплым голосом. - Пока я спала.
        Онпосмотрел нанее иотвел взгляд.
        - Немного. Совсем чуть-чуть.
        - Ая думала, мнеэто снится.
        - Ятоже думал, чтомне это снится. - Тирни снова взглянул ей влицо. - Если мне исейчас это снится, небуди меня.
        - Небуду.
        Еесосок напрягся отего прикосновения. Оннесколько раз провел понежному бутону подушечкой большого пальца, потом легонько сжалего.
        Вответ Лилли состоном прошептала его имя. Потом она сказала:
        - Возьми ртом.
        Тирни наклонил голову исхватил сосок губами.
        - Тыжульничаешь, - сказалон.
        - Какэто?
        - Подглядываешь вокно замоими фантазиями.
        Тирни невольно застонал, вспоминая, каквзял ее сосок врот. Егоязык запомнил эту бархатистость, этот вкус. Онсулыбкой открыл глаза ивдруг сообразил, чтоэротические воспоминания убаюкали его ион снова заснул.
        Нотеперь он полностью очнулся отсна. Всеего тело проснулось. Унего была мучительная эрекция.
        «Ипочему только это уменя неболит?» - пробормоталон. Морщась отболи вовсем теле, онсел ипротер глаза.
        - Лилли?
        Онотбросил одеяла ивстал. Вернее, попытался. Онбыл наногах, ноего тело согнулось подпрямым углом. Онмедленно выпрямился, хотя все его кости, суставы, мускулы дружно проголосовали против. Егобила дрожь, онвесь покрылся гусиной кожей. Пришлось схватить верхнее одеяло изакутаться.
        - Лилли?
        Неполучив ответа, Тирни направился вспальню.

* * *
        Лилли остановилась наопушке леса, наслаждаясь потрясающим видом. Онасловно видела перед собой трехмерную рождественскую открытку. Ветви хвойных деревьев обвисли подтяжестью снега. Обнаженные сучья лиственных чернели набелом фоне. Рассвет позолотил лишь самые верхушки деревьев, раскачивающиеся наветру. Авот внизу ветра совсем нечувствовалось, лесстоял тихий итемный.
        Этобыл собор, воздвигнутый самой природой, священное место. Лилли пожалела, чтонеможет задержаться ивполной мере насладиться красотой ипокоем. Новскоре пальцы ног унее онемели втонких кожаных сапожках, напоминая, чтокрасота красотой, аэто все-таки дикий лес, гдезапросто можно погибнуть, если непринять меры предосторожности.
        Держась утоптанной тропки, Лилли добралась досарайчика. Ветер намел высокие сугробы устен, но, когда Тирни силой открывал эту дверь, снег сдвинулся всторону, адверь стех пор так иосталась приоткрытой.
        Лилли прошла поснегу, наметенному после прихода Тирни, иухватилась защеколду. Онапотянула, нодверь неоткрылась. Онапросто несдвинулась. Лилли дернула несколько раз: дверь неподдавалась. Напрягая все силы, Лилли сделала еще одну попытку. Дверь наконец открылась, датак внезапно, чтоона чуть непотеряла равновесие.
        Посмеявшись надсвоей неуклюжестью, онавошла всарай. Внутри было темнее, чемона ожидала. Лилли выбранила себя зато, чтонедогадалась захватить электрический фонарик: ейхотелось поскорее найти колун иуйти. Всарае всегда водились пауки. Аможет, имыши. Аможет, измеи. Онавсегда боялась одна заходить всарай.
        Хотя все разумные существа вэтот день укрылись всвоих норах, темнота сама посебе пугалаее. Авсарае ктомуже стоял неприятный запах закрытого помещения сземляным полом.
        Лилли дала глазам привыкнуть ктемноте иогляделась. Колуна нигде небыло видно, ноона помнила, чтоон вящике дляинструментов.
        Звук собственного дыхания громко отдавался унее вушах. Этобыл еще нехрип, ноуже близко ктому. Может быть, онаприняла опрометчивое решение, отправившись сюда? Приобычных обстоятельствах подобный поход неповредилбы ей идаже неутомилбы. Нопосле вчерашнего тяжелого приступа астмы, даеще инатаком морозе, ейнеследовало так напрягаться. Чтож, тембольше унее причин поторопиться: забрать топор ивернуться вдом. КТирни. Впостель кТирни.
        Неужели крышка большого деревянного сундука всегда была такой тяжелой? Первая попытка Лилли поднять крышку неудалась. Онасумела лишь приподнять ее надюйм исразу начала задыхаться. Ну,если унее начнется приступ прямо здесь, Тирни замучит ее попреками.
        Оначуть присела иобеими руками ухватилась закрай крышки. Постепенно распрямляя колени итолкая изовсех сил, онасумела поднять крышку, акогда та встала вертикально, собственный вес увлек ее впротивоположную сторону, иона ударилась остену сгрохотом, которого Лилли так инеуслышала.
        Потому что она смотрела вмертвые, подернутые молочной пленкой глаза Миллисент Ганн.
        Дыхание стремительно вырвалось унее изорта, нокогда она попыталась снова вдохнуть воздух изакричать, тонесмогла - унее изорта вырвалось лишь сипение.
        Лилли инстинктивно попятилась отстрашного зрелища, ейхотелось бежать. Онаповернулась изастыла наместе, увидев черный силуэт Тирни всветлом четырехугольнике дверного проема. Лилли заметила все сразу. Оннадел джинсы ибашмаки, ноиз-под незастегнутой куртки виднелась голая грудь. Онабурно вздымалась иопадала. Значит, онзапыхался. Значит, онбежал.
        - Тирни… - проговорилаона, задыхаясь. - Миллисент…
        - Тынедолжна была это видеть.
        Итут вослепительной вспышке озарения она поняла, почему так сурово заострены его черты, почему он бросился заней бегом ксараю полуодетый, почему его ничуть неудивил вид тела Миллисент, бесцеремонно втиснутого вгрубо сколоченный ящик сзаржавленными инструментами.
        Онприближался кней широким шагом, стремительно сокращая расстояние, аЛилли немогла двинуться сместа. Еепарализовало, каквкошмаре, когда надо бежать отсмертельной опасности, ношевельнуться невозможно.
        Лишь всамую последнюю секунду она обнаружила, чтоможет двигаться. Когда он схватил ее заплечи, онастала отчаянно отбиваться, пустив входвсе: локти, колени, зубы, ногти…
        Онауспела оставить свежие кровавые бороздки унего нащеке, прежде чем он крепко прижал ее руки кбокам.
        - Лилли, прекрати!
        Онтяжело дышал идаже стонал.
        Нет, этонеон, неТирни задыхался истонал. Этобыло ее собственное астматическое дыхание.
        - Черт побери, Лилли, перестань!
        - Тыубийца!
        Потом она увидела, какего рука взметнулась иопустилась смолниеносной скоростью ей нашею.
        Было совсем небольно.
        29
        Спецагент Чарли Уайз сел впостели, какподброшенный, когда зазвонил его сотовый телефон.
        Онслепо нашарил его среди ключей, мелочи, бумажника сжетоном иочков, оставленных натумбочке укровати. Онспал какубитый, нотихий сигнал сотового поднял его спостели нехуже пожарной сирены. Столь внезапное пробуждение моглобы вызвать унего остановку сердца, нопрежде он всеравно ответилбы назвонок.
        Онщелкнул крышечкой иприжал телефон куху:
        - Уайз.
        - Привет, Филин. Ятебя разбудил?
        Этобыл Перкинс. Втрубке слышался треск разрядов, но, напрягшись, Филин все-таки разбирал отдельные слова.
        - Нет, - солгалон, цепляя нанос очки. - Япросто удивился. Недумал, чтосотовую связь уже восстановили, пока телефон незазвонил.
        - Вертолет… около… назад. Погода… говорит…
        - Погоди, Перкинс. Тыеще там? Погоди. - Филин взбрыкнул ногами, откидывая одеяло. Онвылез изпостели ибросился кокну внадежде увидеть внебе сигнал «Ясно». - Перкинс?
        - Тебя еле слышно, Филин.
        - Давай суть. Вкратце.
        - Вертолет. РВП[24 - Расчетное время прибытия.] вКлири десять ноль-ноль. Трое спасателей. Один снайпер изКСЗ[25 - Команда спасения заложников.].
        - Хорошие новости. Чтоеще?
        - Да,оТир… вчера. Займись… как… что-то…
        Филин сдосадой повернулся, пытаясь найти вкомнате такое место, гдесвязь былабы лучше, новдруг понял, чтоона вообще прервалась. Онвзглянул напанель: онанесветилась.
        - Филин?
        Бегли стоял вдверях гостевой комнаты, вкоторой спал Филин. Ондержал свою Библию, заложив место, накотором остановился, пальцем. Онбыл полностью одет ивыглядел свежим, какроза. Филин мучительно застеснялся: сам-то он еще дрожал водних трусах.
        - Доброе утро, сэр. Этобыл Перкинс. Вертолет прибудет кдесяти часам.
        - Отлично. - Бегли посмотрел начасы. - Кактолько будешь одет…
        - Да,сэр.
        Бегли вышел, пятясь задом, изакрыл засобой дверь.
        Ксчастью, подогреватели воды уГаса Элмера работали напропане, поэтому Филин снова принял душ, хотя это было первое, чтоон сделал накануне, когда они зарегистрировались иразместились вкоттедже номер семь. Бегли настоял, чтоим надо держаться какможно ближе ккоттеджу номер восемь, таккакнедоверял Датчу Бертону инесомневался, чтоодержимый шеф полиции предпримет новую попытку прорваться вдом Тирни.
        Вотсутствие электричества они несмогли включить компьютер Тирни, иэто вызвало уБегли приступ бессильного бешенства. Емухотелось какможно скорее влезть вфайлы Тирни. Филинже, напротив, былвтайне рад задержке. Унего глаза слипались отусталости, онсомневался, чтосможет сосредоточиться нараскалывании кодов доступа Тирни.
        Ихкоттедж был единственным навсей турбазе сдвумя спальнями, разделенными общей жилой комнатой икухней. Пришлось обходиться светом откамина, свечами ипоходным керогазом. Наужин съели банку чили, которую Гас Элмер судовольствием - хотя идалеко небесплатно! - им выделил, после чего Филин принял душ идобрался допостели, каксомнамбула.
        Ивот теперь, через пять минут после пробуждения, онприсоединился кБегли вобщей комнате.
        - Явскипятил воду длякофе, ноего нерекомендую. Даже вполицейском участке кофе лучше, чемздесь. Давай поедем вучасток итам будем дожидаться вертолета. Яполагаю, мыобязаны хотябы извежливости сообщить Бертону оРВП.
        - Ясогласен, сэр. - Филин натянул куртку иперчатки.
        - АПеркинс сказал, гдеприземлится вертолет?
        - Нет, сэр, несказал. Мыдоэтого недошли, связь прервалась.
        Бегли проверил свой собственный телефон ивыругался, убедившись, чтосвязи нет.
        - Яперезвоню Перкинсу, кактолько мы доберемся дополицейского участка, - заверил его Филин.
        Некоторое время они ехали вмолчании, потом Бегли заговорил:
        - Лилли Мартин. Думаешь, онаеще жива, Филин?
        - Думаю, да, сэр.
        - Почему?
        - Онапозвонила Бертону исказала, чтоони вместе. Онобэтом знает.
        - Надеюсь, чтоты прав.
        Подъехав кполицейскому участку, онисизумлением увидели скопление гражданских автомобилей, восновном полноприводных внедорожников, перед приземистым кирпичным зданием. Те,что неуместились настоянке, загромождали улицу пообе стороны отполицейского участка.
        - Какого черта? - задал риторический вопрос Бегли.
        Вприемной толпились мужчины ввоенном камуфляже иливохотничьих костюмах. Большинство были сружьями. Филин заметил одного слуком сложной современной конструкции иколчаном сострелами. Всебыли возбуждены иговорили одновременно.
        Бегли попытался локтями проложить себе путь сквозь толпу кдежурному, который, судя повсему, стал мишенью всеобщего недовольства. Предприняв несколько безуспешных попыток пробиться через толкучку, старший спецагент заложил четыре пальца врот ииздал оглушительный свист. Шуммгновенно стих. Стопотом, напоминающим бег табуна мустангов, всепогодные горные башмаки повернулись насто восемьдесят градусов.
        Теперь, когда глаза всех присутствующих впомещении устремились нанего, Бегли назвал себя. Егоголосом можно было резать стекло. Позже, когда все уже кончилось, Филин рассказывал сослуживцам, чтоникогда еще «яйцерезка» небыла такой убийственной.
        - Пусть кто-нибудь мне объяснит, чтоздесь, черт побери, происходит! - проревелон.
        Толпа раздалась, давая дорогу человеку, который проталкивался сквозь нее навстречу Бегли. Хотя он был наряжен, какпарашютист, Филин узнал внем Эрни Ганна.
        - Мистер Бегли, мистер Уайз, - поздоровалсяон. - Этилюди - волонтеры. Онипомогали искать Миллисент, пока буран незаставил нас прервать поиски. Вчера мы узнали, ктоее похитил. Мысобрались этим утром, чтобы помочь поймать Бена Тирни.
        Должно быть, сразу после вчерашней встречи сними Ганн уведомил всех своих друзей, чтоименно Бен Тирни был злоумышленником, похитившим его дочь. Аони уведомили своих друзей. Заглянув влица собравшихся, Филин прочел вних решимость линчевателей, нацеленных напоимку намеченной жертвы иотправление своего собственного правосудия.
        Необращая внимания наостальных, Бегли обратился кГанну:
        - Японимаю, выдоведены докрайности…
        - Совсем уважением квам, мистер Бегли, вынеможете понять. Ваша дочь дома, онажива издорова.
        - Поправка принимается, - согласился Бегли наредкость миролюбиво. - Яуважаю ваше стремление вочтобы то нистало разыскать Миллисент. Ятакже уважаю преданность ваших друзей исоседей, которые добровольно жертвуют своим временем ипомогают вам впоисках. - Онобвел взглядом присутствующих. - Но,джентльмены, этим утром вы напоминаете мне толпу линчевателей. Наданный момент мистер Тирни неявляется подозреваемым. Унас нет неопровержимых доказательств против него. Яхочу это подчеркнуть. Люди услышали его имя всвязи снашим приездом сюда, слухи расползлись, каклесной пожар, обэтом передали порадио, ситуация вышла из-под контроля. Мыприехали вКлири только допроситьего, заставить его прояснить длянас кое-какие вопросы, чтобы вычеркнуть изсписка подозреваемых.
        Вответ раздался чей-то голос взадних рядах толпы:
        - Вотимы тогоже хотим. Допроситьего.
        Этодвусмысленное замечание вызвало волну смешков.
        Бегли, явно раздосадованный помехой, возразил:
        - Чтобы поговорить счеловеком, ружья соптическим прицелом ненужны. Через час сюда прибудет вертолет. Ясобираюсь подняться внем навершину. Если Тирни действительно вкоттедже, донедавнего времени принадлежавшем шефу полиции Бертону, мыпотребуем отнего сотрудничества идопросим повсей форме всоответствии сзаконом. Емубудут гарантированы все конституционные права. Воттак все ибудет. Такитолько так, мистер Ганн. Если вы иваши друзья попытаетесь вмешаться ивоспрепятствовать нашей миссии иливзять дело всвои руки, яприму любые меры, какие сочту нужным, чтобы вас усмирить. Этодело полиции. Поэтому…
        - Агде чертова полиция? - сердито перебил его Ганн.
        - Прошу прощения?
        Ганн широко раскинул руки встороны.
        - Этилюди пришли сюда сегодня утром, чтобы предложить свои услуги вам иполиции. Нонашего шефа полиции нигде нет.
        Филин иБегли переглянулись визумлении.
        - Чтозначит «его нигде нет»?
        - Именно то, чтоя сказал, - ответил Ганн. - Никто, даже его собственные люди, невидели Датча иничего онем неслышали совчерашнего вечера, когда он сказал дежурному, чтоидет домой спать.
        - Онвелел нам зайти заним, если он понадобится. - Изтолпы материализовался офицер Харрис. Онсменил полицейскую форму наводонепроницаемый лыжный костюм имеховую шапку-шлем сопущенными наушниками, какиубольшинства присутствующих, поэтому его невозможно было отличить отостальных. - Яездил кнему домой, только что вернулся. По-моему, тамдавно никого небыло. Камин нетоплен, внем даже золы нет.
        Бегли бросил обеспокоенный взгляд наФилина.
        - Может быть, Уэс Хеймер…
        Харрис покачал головой, недав ему закончить.
        - Онтоже ушел всамоволку. Язаехал кнему попути сюда. Миссис Хеймер сказала, чтомистер Хеймер вчера вернулся поздно, проспал пару часов иснова уехал еще дорассвета.
        - Оназнает, куда он уехал?
        - Сказала, чтонезнает.
        Филину все это страшно ненравилось. Судя повыражению лица Бегли, онтоже был неввосторге. Нанесколько минут он глубоко задумался, потом произнес:
        - Офицер Харрис.
        - Да,сэр?
        - Вотсутствие вашего шефа впредь доособого распоряжения смоей стороны вы координируете действия этих людей. Яхочу, чтобы они были организованы вофициальный поисково-спасательный батальон. Ваша непосредственная задача состоит втом, чтобы снабдить их всем необходимым. Амуницией. Обмундированием. Компасами. Едой. Водой. Какможно больше воды. Яневозьму насебя ответственность, если кто-то там наверху хлопнется вобморок отобезвоживания.
        - Есть, сэр.
        - Онидолжны быть готовы выступить влюбой момент.
        - Слушаюсь. - Вдруг вглазах молодого человека проступило сомнение. - Э-э-э… Скакой целью, сэр?
        - Этого я небуду знать, пока неосмотрю местность навертолете. Будем держать связь пополицейской рации, поэтому предлагаю вам пока оставаться здесь. Используйте участок каксвою оперативную базу. Могут прийти новые добровольцы, намможет понадобиться любая помощь. Могу я внести предложение?
        - Э-э-э… да. Сэр.
        - Япоопыту установил, чторазделение отряда намелкие подгруппы сназначением лидера, ответственного закаждую, - это эффективный способ организации людей сболее низким уровнем подготовки. Лидеров подгрупп отбирайте тщательно, онибудут рапортовать тольковам. Этовсего лишь совет. Выможете действовать, каксчитаете нужным.
        - Да,сэр.
        - Агент Уайз! - Бегли повернулся кругом инаправился кдвери. Филин бросился ее открывать, потом вышел следом. Кактолько дверь заними закрылась, ониотбросили всякое притворство. - Думаешь, оникупились навсю эту чушь?
        - Трудно сказать, сэр, - ответил Филин.
        - Пусть поломают голову, этоих навремя отвлечет, особенно если начнут выбирать лидеров подгрупп. Надеюсь, ктому времени, какони сэтим разберутся, мыуспеем спасти мисс Мартин ивзять Тирни подстражу. - Бегли вдруг умолк. - Вотчерт! Тыже так инедобрался дотелефона.
        - Перкинс невызывал меня попейджеру. Оннепременно вызвалбы, еслибы было что-то срочное. Апока я постараюсь дозвониться донего посотовому.
        - Чтоты думаешь обисчезновении Бертона иУэса Хеймера?
        - Теряюсь вдогадках, сэр.
        - Мнеэто ненравится. Совсем ненравится.
        Филин распахнул дверцу сводительской стороны.
        - Куда, сэр?
        - Ваптеку. По-моему, уних там гнездо. Начнем поиски оттуда. - Прежде чем сесть вмашину, Бегли запрокинул голову ивзглянул наясное небо. - Немогу поверить, чтоя это говорю, номне нехватает снега. Покрайней мере, пока шел снег, язнал, ктогде находится.

* * *
        Мэри-Ли думала, чтодела немогут принять более скверный оборот. Онаошибалась.
        Кней вдом ворвалась Дора Хеймер. Видунее был совершенно безумный, Мэри-Ли никогда ничего подобного невидела. Казалось, онасбежала изсумасшедшего дома. Наней были только купальный халат смокрым отснега подолом идомашние шлепанцы. Голые ноги покраснели отхолода.
        Вту самую секунду, какМэри-Ли открыла дверь, Дора вскричала:
        - Скотт здесь?
        - Нет.
        - Вызнаете, гдеон? Прошувас, умоляю. Если вы знаете, гдеон, скажитемне.
        Мэри-Ли взяла ее заруку, втянула вдом ипровела прямо ккамину.
        - Сядьте ирасскажитемне, чтослучилось.
        Дора отказалась сесть. Онаметалась взад-вперед ирвала насебе волосы. Водной руке она сжимала листок линованной бумаги. Левый край был оборван ивисел бахромой, значит, листок был вырван изблокнота соспиральным креплением.
        - Чтоэто? - спросила Мэри-Ли.
        - Записка. Янашла ее вкомнате Скотта. Кнам приходил полицейский.
        - Полицейский?
        - Один излюдей Датча. Искал его иУэса, - нетерпеливо объяснила Дора. - Этоневажно. Когда он ушел, язаглянула вкомнату Скотта, хотела проверить, какон. Комната была пуста. Янашла вот это. - Онапротянула записку Мэри-Ли. - Этоправда? - Слезы текли пощекам Доры. - Выего любовница?
        Мэри-Ли ивголову непришло отрицать.
        - Последние несколько месяцев, - тихо подтвердилаона.
        Дора остановилась иуставилась нанее соткрытым ртом.
        - Каквы могли? Вычто, сума сошли?
        - Миссис Хеймер, прошувас, - мягко сказала Мэри-Ли. Душевное состояние Доры волновало ее куда больше, чемобвинения, которые мать Скотта готова была нанее обрушить. Казалось, Дора вот-вот рухнет. - Ярасскажу вамвсе, чтовы хотите знать омоих отношениях соСкоттом. Ноя ничего немогу сказать, пока вы кричите наменя. Прошувас. - Онауказала накресла укамина, ноДора ударила ее поруке. Удар был болезненный, ноМэри-Ли сохранила самообладание. Кто-то изних двоих должен был его сохранить. - Чтовзаписке?
        - Онобъяснил, чтопроизошло этим утром.
        - Этобыла омерзительная сцена. Других слов неподберу.
        - Чтож, можете гордиться собой, - горько усмехнулась Дора. - Ваше позорное поведение привело вот кэтому.
        Онашвырнула записку Мэри-Ли. Листок был скомкан ивлажен отладони Доры. Разгладивего, Мэри-Ли узнала почерк Скотта.
        Записка была адресована его родителям. Перваяже строка привела ее вужас: «Язнаю, выникогда меня непростите зато, чтоя сделал». Мэри-Ли прочла это вслух ивзглянула наДору:
        - Чтоон хотел этим сказать? Чтоон такое сделал, чего нельзя простить?
        - Спал сосвоей учительницей, полагаю. Янезнаю. - Дора вновь принялась метаться иломать руки. - Вы - последняя, кого я хотелабы видеть рядом смоим сыном. Мнедосмерти нехотелось квам обращаться. Ноя пришла внадежде, чтовы сможете пролить свет наэту записку. Илиподсказатьмне, гдеон может находиться. Илиобъяснить, чтозначит: «Выникогда меня непростите». Скажите мне хоть что-нибудь! - закричалаона, инапоследнем слове ее голос сорвался навизг.
        Мэри-Ли еще раз перечитала строчку.
        - Может быть, онимел ввиду нашу связь. Но,может быть, онхотел сказать…
        Онанемогла заставить себя выразить вслух, чтоэта туманная фраза могла означать.
        - Онимеет ввиду то, чтосделает ктому моменту, когда мы прочтем записку? - спросила Дора. - Илито, чтоон уже сделал? То,что, поего мнению, мысочтем непростительным?
        - Янезнаю ибоюсь гадать, миссис Хеймер.
        Дора попятилась кстене, закрыла лицо руками иразрыдалась.
        - Онхочет сказать, чтоубьет себя?
        Мэри-Ли продолжила чтение. Вдуше унее нарастала паника. Этобыла предсмертная записка самоубийцы, хотя Скотт прямо ненаписал, чтособирается покончить ссобой. Нокогда он торопливо оделся ипокинул ее спальню этим утром через балконную дверь, онбыл вжутком состоянии. Онаумоляла его остаться, ноон слышать ничего нехотел.
        Онушел отнее и, должно быть, забежал домой только длятого, чтобы написать записку. Начтобы он нирешился, решение было принято мгновенно. Именно эта поспешность ужасалаее. Оннемог поступать разумно.
        - Ончто-нибудь взял ссобой, когда уходил?
        - Янезнаю, - покачала головой Дора. Погруженная всвои горестные мысли, онапочти неслушала Мэри-Ли.
        Мэри-Ли схватила ее заплечи ивстряхнула.
        - Издома ничего непропало?
        Взгляд Доры прояснился.
        - Чтовы имеете ввиду?
        «Пистолет». Неуспела Мэри-Ли произнести это вслух, какраздался громкий стук вдверь. Обеженщины вздрогнули. Несколько секунд они встрахе смотрели надверь. Обеим пришла вголову одна итаже мысль, которую они боялись высказать.
        Мэри-Ли первая нашла всебе силы. Онабросилась вприхожую иоткрыла дверь.
        - Мисс Ритт, мыуже познакомились вчера.
        - Япомню. Специальный агент Уайз.
        - Да,мэм. Аэто старший специальный агент Бегли.
        - Входите.
        Онаотодвинулась, впуская агентов ФБР вприхожую. Ониостановились насамом пороге гостиной, завидев прижавшуюся кстене Дору Хеймер. Надо было отдать должное Бегли: онсделал вид, чтонезаметил непорядка вее одежде, изаговорил так, словно они встретились насветском чаепитии.
        - Доброе утро, миссис Хеймер.
        Ееглаза округлились отстраха, всякраска отхлынула отлица.
        - Выпришли из-за Скотта?
        - Скотта? Нет.
        - Авчем дело? - спросил Уайз, уловив их тревогу.
        Дора предоставила Мэри-Ли отвечать.
        - Мынезнаем, вчем дело. Зачем вы пришли?
        - Честно говоря, мынадеялись застать вашего брата дома, - ответил Уайз. - Мызаглянули ваптеку. Тамникого небыло.
        Приупоминании освоем брате Мэри-Ли почувствовала, чтоее лицо каменеет. Онавсе еще пыталась осмыслить всю чудовищность его предательства. Унее вголове неукладывалось, какон может получать удовольствие, причиняя боль стольким людям.
        Будь он насамом деле обеспокоен ее моральной нечистоплотностью, онпоговорилбы снею обэтом сглазу наглаз, посоветовалбы ей обратиться запомощью кпсихологу иликсвященнику илидаже пригрозилбы скандалом, если она немедленно непрекратит свою связь соСкоттом.
        Вместо этого он держал все всекрете, травил ее намеками, пока незахлопнул ловушку снаибольшим ущербом длявсех остальных, чтобы получить максимум удовольствия самому. Тотбог, вкоторого верила Мэри-Ли, счелбы злорадное коварство Уильяма куда более тяжким грехом, чемее преступная любовь кСкотту.
        Агенты ждали ее ответа.
        - Брат ушел издома примерно час назад. - Онавыжидала всвоей спальне, пока неуслышала, какзаним захлопнулась дверь иотъехала его машина. - Яполагала, чтоон уехал ваптеку. Если его там нет, яничем немогу вам помочь. Чтовы хотели унего спросить?
        - Честно говоря, мыразыскиваем его клиентов. Один изних - ваш муж, миссис Хеймер, - повернулся Уайз кДоре. - Вынемоглибы нам сказать, гдеон?
        - Понятия неимею.
        - ОнисДатчем приходили сюда рано утром, - вмешалась Мэри-Ли. - Онипришли вместе сУильямом. Яслышала, какони говорили оснегоходах. Уильям недавно купил их нааукционе. - Разговор наповышенных тонах вкоридоре она услышала сквозь закрытую дверь своей спальни. Онабыла слишком безутешна из-за Скотта ипочти необратила внимания навозбужденные голоса, даинебыло ей никакого дела дотого, очем эти трое могли говорить, нослово «снегоходы» запало ей вголову. - Да,я только что вспомнила: Уэс иДатч были влыжных костюмах.
        Взгляд, которым обменялись Бегли иУайз, встревожил Мэри-Ли.
        - Прошувас, джентльмены, чтовсе это значит?
        - ПикКлири, - сказал Бегли.
        - Имистер Тирни?
        - Ониупоминали его илипик Клири вразговоре свашим братом? - спросил агент Уайз.
        - Кажется, нет.
        - Авы хорошо знаете пик Клири, мисс Ритт?
        - Можно сказать, досконально. Янанем выросла, какраз подсамой вершиной, только назападном склоне.
        - Назападном склоне? Какдобраться туда изгорода? Туда ведет шоссе?
        - Нет. Назападной стороне есть другая дорога, очень извилистая. Ноона пришла взапустение. Несколько лет назад часть дороги смыло оползнем. Еютак редко пользовались, чторешили невосстанавливать.
        - Нонаснегоходе поней можно былобы подняться?
        - Яничего непонимаю вснегоходах, но, думаю, этовозможно. - Мэри-Ли перевела взгляд содного агента надругого. - Выдумаете, Уэс иДатч отправились туда замистером Тирни?
        Бегли нестал прямо отвечать наее вопрос.
        - Мыждем вертолет изШарлотта инадеемся попасть туда раньше любого, ктозахочет взять правосудие всвои руки. - Онвзглянул наДору. - Нехотелибы вы позвонить мистеру Хеймеру ипосоветовать ему воздержаться отбезрассудных действий?
        - Ябы хотела, ноуже пыталась связаться сним посотовому инесмогла пробиться. Ясума схожу, мненадо сказать ему оСкотте, но…
        - Ачто соСкоттом? - Пронизывающий взгляд Бегли заставил Дору вздрогнуть.
        - Сегодня утром он оставил усебя вкомнате записку, которая нас очень встревожила. - Неспрашивая разрешения уДоры, Мэри-Ли передала записку агенту Бегли. Онпрочел ее ипередал Уайзу.
        Выражение лица Бегли необещало ничего хорошего.
        - Миссис Хеймер, - спросилон, - вопросы, заданные нами вчера Скотту насчет его отношений сМиллисент, могли его расстроить дотакой степени?
        - Нет.
        Ееответ прозвучал слабо инеубедительно: Бегли незамедлил этим воспользоваться.
        - Поправде говоря, мыпочувствовали, чтоСкотт, какивсевы, скрывает информацию, которая может оказаться важной длянашего расследования.
        - Этазаписка свидетельствует отом, чтоСкотт эмоционально нестабилен, - заметил Уайз. - Возможно, обисчезновении Миллисент ему известно больше, чем…
        - Егоэмоциональная нестабильность никак несвязана сМиллисент, - вмешалась Мэри-Ли. Мужчины опять повернулись кней. - Поверьте, нестоит тратить время нанечто, неимеющее нималейшего отношения кделу. - Онапомолчала, нопотом решилась: - Скотт расстроен, потому что его отец имой брат заставляли его принимать стероиды. Ониделали ему инъекции. Онбольше нехочет их принимать, нознает, чтоУэс устроит ему скандал поэтому поводу. Иэто еще невсе.
        Мэри-Ли замолчала, стараясь собраться сдухом, истиснула руки.
        - Этим утром меня иСкотта застали вместе впостели. - Заметив шок, отразившийся наих лицах, онадобавила: - Вывсе правильно поняли. МысоСкоттом любовники.
        Уайз первым обрел дар речи, ноему пришлось деликатно откашляться.
        - Высчитаете, этоваши… гм… отношения сним… это наних он намекает всвоей записке?
        - Ятак полагаю, ноточно незнаю.
        - Здесь есть намек насамоубийство, но… - Голос изменил Доре. Оназаплакала.
        - Мыоповестим всех патрульных оего машине, - сказал Уайз. - Потаким дорогам он немог далеко уехать.
        Дора покачала головой:
        - Онневзял машину.
        - Выхотите сказать, чтоон ушел пешком?
        - Онвсегда любил пешие походы. Онизлазил весь пик Клири.
        Уайз иБегли снова обменялись многозначительными взглядами, потом старший агент обратился кМэри-Ли:
        - Давноли вы поддерживаете такие отношения соСкоттом, мисс Ритт?
        Мысленно она поблагодарилаего: вопрос прозвучал безосуждения. Мало того, тонего был какбудто даже смущенный.
        - Ссентября.
        - Завсе это время Скотт ниразу неговорил свами опричинах своего разрыва сМиллисент Ганн?
        - Онникогда неговорил освоих бывших подружках, ая никогда неспрашивала.
        - Неспрашивали?
        - Нет.
        - Никогда?
        - Нет.
        - Ивам никапельки небыло любопытно?
        - Нет.
        - Втаком случае вы поистине замечательная женщина.
        «Илилгунья». Именно наэто намекал Бегли. Какнистранно, неего жестокий взгляд, аименно мягкий, участливый голос прорвал плотину ее выдержки. Ееплечи поникли, изгруди вырвался долгий вздох.
        - Прошлой ночью. Мывпервые говорили обэтом прошедшей ночью. Онрассказалмне, почему перестал встречаться сМиллисент.
        Ониждали, ноона больше ничего несказала.
        - Ипочемуже? - спросил наконец Бегли.
        - Явам этого нескажу, мистер Бегли. Вовсяком случае, несейчас. Яскажу толькотогда, когда вам будет необходимо обэтом узнать.
        - Намнужно знать сейчас, - сказал Уайз.
        - Ничем немогу вам помочь.
        Уайз вродебы собрался возражать, ноБегли вскинул руку. Мэри-Ли прислушалась иузнала звук втот самый миг, какБегли объявил:
        - Этовертолет.
        Оннаправился кдвери.
        - Погодите! - воскликнула Дора. Бегли обернулся. - Если Скотт там, наверху…
        - Ясделаювсе, чтовмоих силах, чтобы вернуть его вам целым иневредимым, миссис Хеймер. Даювам слово.
        После ухода агентов ФБР вкомнате какбудто стало еще холоднее. Мэри-Ли подошла ккамину, перемешала горящие поленья кочергой исела напротив Доры. Тасказала:
        - Ониубеждены, чтоСкотт как-то связан сее исчезновением.
        Мэри-Ли зябко обхватила себя залокти, ежась отхолода. Возможно, этобыл бессознательный жест, попытка удержать ускользающую надежду нато, чтовзаписке Скотта небыло намека насамоубийство, - попричинам, окоторых она непозволяла себе задуматься.
        - ОтМиллисент квам, - презрительно бросила Дора. - Незнаю, какая извас хуже.
        - Яинежду, чтовы поймете.
        - Ну,спасибо инаэтом, - сгорьким смехом отозвалась Дора. - Ядействительно непонимаю, какпорядочная иответственная женщина, какой вы всегда казались, могла соблазнить мальчика. Выже длянего образец. Онсмотрел навас снизу вверх. Восхищался вами.
        - Онисейчас неперестал восхищаться.
        Дора непожелала это признать.
        - Этоиз-за вас он тайком убегал издома поночам. Онбегал квам.
        - Да, - устало подтвердила Мэри-Ли. Глядя вогонь, онадобавила: - Риск был велик длянас обоих.
        - Но,несмотря нариск, вывсе-таки заманили его всвою постель.
        Мэри-Ли повернула голову ипосмотрела наДору.
        - По-вашему, япохожа нароковую женщину, способную вскружить голову любому мужчине, миссис Хеймер? - Ееулыбка была полна самоуничижения. - Врядли. Скотт среагировал наменя точно также, какия нанего. Мыпоняли, чтонас свела вместе потребность водном итомже.
        - Тоесть секс.
        - Да,секс. Унас была страсть. - Дора поморщилась, ноМэри-Ли продолжала, необращая нанее внимания: - Нонас привлекло друг кдругу нечто большее. Каждому изнас нехватало чего-то очень существенного. Того, чтодругой был готов - нет, былрад - предоставить.
        - О,я несомневаюсь, высрадостью предоставили моему восемнадцатилетнему сыну отдушину дляего похоти.
        - Да, - безколебания признала Мэри-Ли.
        Онанезнала, какмного может позволить себе сказать. Рассказатьли Доре, чтовчера Скотт наконец открылся ей ипризнался, чтовосстал против стероидов, навязанных ему Уэсом?
        ДляМэри-Ли это признание стало наименее шокирующим. Авот какрассказать Доре отом, чтоУэс проделал сМиллисент? Аможет, онауже знает? Но,если нет, онаневтом состоянии, чтобы рассказывать ей сейчас.
        Ктомуже Мэри-Ли небыла лицемеркой. Еетолько что застали впостели сучеником. Такейли кидать камни вУэса иливкогобы то нибылоеще? Онарешила придерживаться фактов, нослегка отретушироватьих.
        - Ятакже давала Скотту возможность облегчить душу после всего того давления, которое оказывал нанего ваш муж. Явыслушивалаего. Онделился сомной своими мыслями, планами, мечтами…
        - Неприукрашивайте свою роль, Мэри-Ли. Священники, которые растлевают мальчиков, негнушаются выслушивать их исповеди идавать отпущение грехов. Вывсего лишь сексуально изголодавшаяся старая дева, нашедшая себе послушного партнера.
        - Конечно, выправы, - сгрустью согласилась Мэри-Ли. - Правы вовсем. Единственное, чтоможет служить мне оправданием: Скотт уже достиг возраста согласия. Позакону меня нельзя признать растлительницей несовершеннолетнего. Носточки зрения этики это было… - ей нехотелось говорить «предосудительно». Немного подумав, онасказала: - …недопустимо.
        Несколько минут обе женщины молча смотрели вогонь. Дора наклонилась вперед, поставила локти наколени иоперлась подбородком наладони. Втаком положении она долго сидела, недвигаясь, дрова вкамине тем временем прогорели доуглей, ихснова надо было перемешать.
        Наконец она опустила руки иповернула голову кМэри-Ли.
        - Ведь вы любите моего сына, правда?
        - Всем сердцем, - тихо отозвалась Мэри-Ли. - Нонерасстраивайтесь, Дора. Вамнезачем беспокоиться, янеразрушу жизнь Скотта. Дотого, какэто началось, пока он был еще прекрасной грезой, яуже знала, что, если чему-то исуждено возникнуть между нами, этобудет нечто временное. Японимала, чтоэто неможет, небудет инедолжно затягиваться. Ссамого начала я решила водин прекрасный день тихо уйти изего жизни, избавить его отнеловкости иличувства вины из-занас.
        Онаотвернулась исгрустью взглянула наогонь.
        - Язнала, чтоэтот день придет. Язнала, чтоон разобьет мне сердце, аможет быть, иСкотту тоже, хотя всеми силами хотела этого избежать. Вожидании этого дня я дорожила каждой минутой, проведенной вместе сним. Язнала, что, если онашей связи станет известно, меня будут забрасывать грязью доконца моих дней. Мнебыло всеравно. Развжизни я нарушила правила. Яжила минутой, стараясь недумать онеизбежном исходе, чтобы неомрачать отпущенное мне время сним. Ядавала емувсе, чтоуменя было, все, чтомогла отдать. - Мэри-Ли вновь перевела взгляд наДору. - Иябы сделала это опять безмалейшего сожаления.
        Двеженщины смотрели друг надруга сполным пониманием. Онисами незнали, ктоизних сделал первое движение, потому что обе практически одновременно протянули руки через разделявшее их пространство между креслами. Оникрепко взялись заруки, апотом иобнялись, цепляясь друг задруга, потому что больше цепляться им было незачто.
        30
        «Подглядываешь вокно замоими фантазиями».
        Егогубы сомкнулись вокруг ее соска, онвтянул сосок врот, иона подумала, чтосейчас умрет отнаслаждения. Передвинувшись кдругой груди, онпрошептал:
        - Голышом гораздо лучше, чемчерез одежду.
        - Ну,положим, тыичерез одежду сумел найтивсе, чтонужно.
        - Уменя есть свой встроенный теплоискатель.
        - Дауж, чтоесть, тоесть. - Пленительно улыбаясь, онапровела ладонью вниз поего животу, обхватила его пальцами ипринялась массировать. - Явидела, какты мылся, - призналась она шепотом.
        Онвопросительно взглянул нанее.
        - Воконном стекле. Твое отражение. Этовышло случайно, но…
        Прижавшись губами кее губам, онпрошептал:
        - Ночто?
        - Мнестало жарко, исердце забилось часто-часто.
        - Оттого, чтоты сейчас делаешь, мнестало жарко, исердце бьется часто-часто.
        Сжимая ипоглаживая, онаснова довела его дополной эрекции. Когда она принялась разминать бархатистую головку, нажимая насамое чувствительное место, онпростонал:
        - Обоже, Лилли.
        - Этозамечательный теплоискатель.
        - Уменя есть еще один.
        Вмешанине скомканных одеял она даже незаметила, какон очутился унее между ног, аего руки - унее подбедрами. Онприподнял ее навстречу своему рту ивторому теплоискателю - языку. Онприобщил ее ктакому уровню близости между двумя человеческими существами, ктаким плотским радостям, осуществовании которых она досих пор неподозревала.
        Неужели она действительно выкрикнула его имя? Илией только показалось? Какбы то нибыло, крик громким эхом отдавался унее вголове ивсердце.
        Мгновения спустя, когда он вновь глубоко погрузился внее, оназаглянула ему вглаза, взглядом передавая все то, чтохотела сказать, ноненаходила слов.
        Оннежно улыбнулся. Онпонял. Тирни все понял.

* * *
        Придя всебя, Лилли увидела, чтонаходится вжилой комнате коттеджа. Вкамине горел огонь, поэтому ей небыло холодно. Желанный солнечный свет струился сквозь одно изокон, накотором занавеска была отодвинута. Шеяунее болела, нонесильно, какприрастяжении мышц.
        Иона была внаручниках.
        Тирни!
        Боже, онагрезила онем, опрошлой ночи, отом, какони занимались любовью! Лилли едва незаплакала отнегодования иунижения, нолишь одно рыдание вырвалось изее груди. Онанемогла позволить себе предаваться этим чувствам втакую минуту. Надо будет приберечь их напотом. Если, конечно, онавыживет.
        Лилли лихорадочно оглядела комнату иприслушалась, неслышноли его вдругих комнатах, нобыстро поняла, чтоона вдоме одна. Онасидела наполу подстойкой бара, отделявшей жилую комнату откухни. Ееруки были прикованы копорной железной скобе подстойкой. Кисти онемели отнедостатка кровообращения, наверное, этоощущение дискомфорта изаставило ее очнуться.
        Онаподнялась наколени, чтобы ослабить давление наруки. Ееингаляторы лежали насиденье ближайшего кней табурета, ихвполне можно было достать, если вытянуть пальцы. Тамже стояла чашка сводой. Какпредусмотрительно! Тирни позаботился, чтобы она неиспытывала жажду идышала свободно. Онхотел, чтобы она была вотличной форме, когда будет ее убивать.
        Акакой унего выбор? Онасама подписала себе приговор, когда обнаружила тело Миллисент.
        Онбыл Синим.
        Егообъяснения насчет наручников ивсего остального сразу показались ей фальшивыми. Такими они иоказались. Вероятно, ондлятого иотправился вгоры два дня назад, чтобы избавиться оттела Миллисент, ноему помешала буря. Онспрятал тело всамом удобном тайнике - вее сарае, вящике дляинструментов. Акогда он возвращался ксвоей машине, Лилли случайно столкнулась сним нашоссе.
        Всеего поведение стой минуты несло насебе неоспоримые признаки вины. Какже она могла поверить вего невиновность хоть наминуту, неговоря уж оцелой ночи? Ответ был прост: онахотела верить иповерила.
        Онахотелаего. Онпроявил такую доброту, готовность пожертвовать собой, рискнуть своей жизнью ради нее, унее вголове неукладывалось, каквсе это совмещается сжеланием ее уничтожить. Оказалось, чтовсе это - неболее чем ловкий ход преступника. Онвтирался вдоверие ксвоим жертвам. Обольщал их романтическими сказками, пока они невпадали всентиментальный ступор. Онбыл нежным истрастным любовником… допоры довремени. Пока любовь инежность непревращались внасилие.
        Оналишь насекунду заглянула вмертвое лицо Миллисент исразу отвернулась вужасе, ноэто лицо врезалось ей впамять. Миллисент умерла невсамозабвении страсти. Еедушили, пока язык невывалился унее изорта иглаза невылезли изорбит. Ееубийца был жесток ибезжалостен. Еесмерть небыла быстрой. Этобыла медленная имучительная смерть.
        Мысль обэтом наполнила душу Лилли ужасом, ноона решила, чтонизачто нестанет следующей жертвой Тирни.
        Гдеон, когда вернется? Чтоон сейчас делает? Избавляется оттела Миллисент, прежде чем занятьсяею? Чембы он нибыл занят, емупридется поспешить. Емуостаются считаные часы. Онсам сказал, чтоДатч иликто-нибудь еще попытается добраться доних вэтот день.
        Когда, когда, когда?
        Лилли изовсех сил дернула занаручники, прекрасно сознавая, чтопытаться вырваться изних бесполезно. Если уж Тирни несмог, ейиподавно неподсилу. Боже, неужели она действительно целовала его натертые докрови запястья ицарапины наруке, оставленные ее ногтями?
        Нет, онанемогла сейчас вспоминать обэтом. Какиобовсем остальном, чемони занимались вжаркой тьме пододеялами. Всеэто было вчера. Атеперь настало сегодня. Онанеумрет отстыда. Онанеумрет, точка. Онавыживет.
        Подняв руки, онаощупала шурупы, которыми скоба крепилась книжней части стойки. Еслибы ей удалось расшатать их ивыдернуть скобу издревесины, онаосталасьбы внаручниках, но, покрайней мере, смоглабы двигаться. Бежать.
        Лилли попробовала шурупы напрочность. Ниодин неподдавался, ноона все-таки атаковалаих. Впопытке вывернуть шурупы она ободрала кожу напальцах исломала ногти. Через пять минут пришлось признать, чтовсе бесполезно. Ейнеудалось расшатать ниодин изних, идобиласьона, помимо того, чтоободрала пальцы, только одного: унее началась одышка.
        Если она непридумает другой способ побега - аей ничего неприходило вголову, - остается лишь надеяться, чтокто-нибудь придет ей напомощь. Интересно, какой изсценариев воплотится?
        Может быть, Тирни убьет ее быстро исбежит? Может быть, возьмет ее взаложницы ибудет торговаться заусловия своей капитуляции? Оставит ее живой илимертвой? Сдастся илипопытается избежать ареста иполучит пулю припопытке кбегству?
        Икакона умрет? Глядя ему вглаза, взглядом умоляя его сохранить ей жизнь, каквчера она взглядом умоляла его дать ей почувствовать себя живой после четырехлетнего пребывания вгорестном полусне?
        Аможет быть, этоей суждено наблюдать, какон лежит неподвижно наснегу, истекая кровью?
        Онанезнала, который издвух образов заставил ее заплакать.
        Нослезы мгновенно высохли, когда зазвонил ее сотовый телефон.

* * *
        - Черт побери! - выругался Датч. - Голосовая почта. Почему она неотвечает?
        Подъем нагору занял больше времени, чемон ожидал, аего терпение давно уже истощилось. Онзнал примерный маршрут, нодорога, ибезтого пунктирная, была скрыта поднесколькими футами кое-где обледеневшего снега. Каждый ярд давался сриском дляжизни. Короткие отрезки прямого пути были ничуть небезопаснее головокружительно крутых поворотов. Нион, ниУэс неимели опыта езды наснегоходах. Помнению Датча, этобыли самые что нинаесть неповоротливые иненадежные средства передвижения.
        Лыжные очки глубоко врезались вего опухшую кожу. Онатак вздулась ивоспалилась, чтонос совершенно слился сощеками. Впорезах появился гной. Чтобы облегчить пульсирующую боль, онсорвал ссебя очки, ноотсверкающего насолнце снега унего так заболели глаза, чтопришлось снова надеть проклятые «консервы».
        Здесь, назападном склоне горы, ветер был гораздо сильнее. Онвздымал снег изакручивал его вснежные вихри, откоторых им невсегда удавалось уклониться. Мороз стоял невыносимый, хотя разогретые рули снегоходов спасали их руки отзамерзания. Ехать приходилось гуськом, ивремя отвремени они менялись местами.
        Уэс, вэту минуту шедший впереди, сделал Датчу знак остановиться.
        - Мненадо отлить.
        Датча разозлила остановка, ноон воспользовался случаем ипроверил свой сотовый. Увидев, чтотелефон работает, онторопливо сорвал перчатку инабрал номер Лилли.
        Уэссделал свои дела ивернулся надорогу, струдом пробираясь поснегу.
        - Попробуй еще раз, - посоветовалон.
        Датч снова набрал номер, ностемже неутешительным результатом.
        - Негони картину, Датч. Если она неотвечает потелефону, этоеще незначит… ну, тыменя понимаешь. Этоможет означатьвсе, чтоугодно.
        Датч кивнул, нобыло видно, чтоон неверит.
        Уэс, неисправимый оптимист, предположил:
        - Может, онасама пыталась дотебя дозвониться.
        Датч затенил телефон рукой, чтобы увидеть сигнал напанели. Звонков сномера Лилли небыло, нобыло три изполицейского участка, сделанные синтервалом водну минуту. Егоофицеры наверняка непонимают, куда он запропастился. Оннеохотно набрал номер. Ответили немедленно, ношум втрубке стоял такой, чтоон почти ничего немог разобрать.
        - Шеф? - расслышал он голос своего дежурного. - Выменя слышите? - Треск разрядов. - Всессамого… вас ищут. Вертолет… БР сел… школьном… больном поле…..скорее, или… безвас.
        Датч отключил связь. Онсможет потом сказать, чтопотерял сигнал, непонял послания из-за многочисленных помех, неслышал какраз того места, гдеговорилось провертолет.
        - Бегли получил свой вертолет, - заметил Уэс. Онтоже расслышал возбужденный голос дежурного.
        Датч мрачно кивнул, снова набирая номер Лилли, иснова выругался, услыхав сообщение голосовой почты.
        - Непонимаю, - раздраженно пробормоталон. - Разве она нехочет, чтобы ее спасли?
        - Онанезнает, чтоТирни - Синий, - напомнил Уэс.
        - Знаю, ноонаже…
        - Тихо! - Уэсвскинул руку. - Слыхал?
        - Что?
        - Тихо!
        Датч отогнул клапан шапки-шлема иприслушался, ноничего неуслышал, кроме завывания ветра итихого шороха, производимого срывающимися светвей снежными шапками. Через полминуты он сказал:
        - Яничего неслышу.
        - Теперь ия неслышу. Номне что-то послышалось.
        - Ичто это было? Начто похоже?
        - Вотнаэти штуки.
        - Снегоходы? Неможет быть. Если это снегоход, тонеРитта. Уменя ключи отвсех четырех.
        Накольце, которое он забрал уУильяма, было четыре ключа отснегоходов. Вгараже они перепробовали все ключи ивыбрали себе два снегохода. Связка ключей все еще лежала унего вкармане лыжного костюма.
        - Наверно, почудилось, - вздохнул Уэс. - Отэтих тарахтелок столько шума, уменя аж вушах звенит. Ладно, неважно. Тычто-то говорил оЛилли.
        - Онатам уже два дня. Безвыходно. Безэлектричества. Почемуже она нехватается поминутно зателефон, неждет, пока он зазвонит, почему непытается позвонить сама?
        - Да,действительно, - согласился Уэс. - Но,может, унее там, наверху, связи нет? Может, унее батарейка сдохла.
        - Аможет, онасама.
        - Датч…
        - Аможет, онаранена.
        Аможет, онауютно устроилась вкоечке сТирни, извонящий телефон ей только мешает. Может, онинайдут ее нераненой, анаоборот - цветущей, какроза, имурлычущей отудовольствия после классного секса. Датч взглянул наУэса ипонял, чтоон думает отомже.
        - Еслибы она могла, обязательно позвонилабы, Датч, яуверен.
        УДатча руки чесались сбросить Уэса сутеса заэту манеру говорить сним, каксдушевнобольным. Чтобы удержаться отискушения, оннатянул лыжную перчатку.
        - Если собираешься вести, давай живее.
        Уэспошел ксвоему снегоходу.
        - Живее неполучится. Эти«шпильки» меня убивают.
        - Тыже это знал, когда вызвался идти сомной. Да,кстати, какого черта ты это делаешь?
        Уэсзамер находу иповернулся кнему.
        - Что?
        Датч сдвинул налоб очки-«консервы» исмерил Уэса долгим, оценивающим взглядом.
        - Что?
        - Зачем ты это делаешь, Уэс? Только пойми меня правильно. Яубью Тирни, имне всеравно, Синий он илинет. Аутебя-то что заинтерес?
        Уэснедоуменно покачал головой.
        - Что-то я невъезжаю.
        - Неприкидывайся дурачком. Вчера ты мне разве что задницу нелизал, чтобы я сам пошел заТирни. Яхочу знать почему.
        - Яобъяснил почему. Тызаслужил право взять его сам, пусть это будет твоя заслуга, анеэтого гребаного ФБР. Ябуду купаться влучах твоей славы. Чтотут плохого?
        - Ничего тут плохого нет. Но,я думаю, утебя есть другой мотив. Имне кажется, чтоэтот мотив - Скотт.
        - Скотт?
        - Тебели незнать, Уэс: чембольше ты строишь изсебя целку, тембольше уменя подозрений. Непытайся мной манипулировать. Яже сказал: явсе равно уберу Тирни. Номне хотелосьбы твердо знать, чтоменя недержат заболвана. - Датч сверлил Уэса взглядом полицейского. - Скотт имеет отношение кисчезновению этих женщин?
        - Ага, какже. Какбудто унего могло встать наБетси Кэлхаун. Еговсегда безумно волновали утягивающие чулки ипояса.
        - Янешучу.
        - Ну,если ты нешутишь, значит, утебя совсем крыша съехала. Запишись наповторный курс ксвоему промывателю мозгов вАтланте. Онтебя недолечил.
        - Ствоим сыном что-то нетак.
        - Онвставляет своей училке поанглийскому! Значит, сним невсе впорядке, неужели неясно?
        - Этовсе?
        - Атебе мало?
        - Ончто-то сделал сМиллисент?
        - Дакактебе вголову взбрело? Тыже знаешь его срождения!
        - Атебя - еще дольше. - Датч прищурился. - Скажи мне правду, Уэс. Скотт - тот, кого мы ищем?
        - Янесобираюсь даже…
        - Тыего покрываешь?
        - Нет!
        - Ятебя знаю, Уэс.
        - Нихрена ты незнаешь!
        - Тыкого-то покрываешь.
        - Япокрываю себя!
        Датч попятился, спотыкаясь, иошеломленно уставился насвоего старого друга. Унего пересохло ворту.
        Уэсвздохнул, отвернулся ипосмотрел начереду деревьев, тянущуюся вдоль правой обочины дороги, потом перевел взгляд обратно наДатча.
        - Яее трахал, доволен?
        - Ятебя знаю, Уэс, - повторил Датч. - Обэтом я догадался.
        - Ладно, слушай.
        Уэсвыдал ему телеграфную версию своей краткой связи сМиллисент иее последствий.
        - После этого Скотт нехотел иметь сней ничего общего. Яхотел положить конец их роману, имой план сработал какповолшебству. Чего я неожидал, такэто того, чтоМиллисент возьмет иисчезнет. Янеимею кэтому отношения. Скотт тоже неприделах. Ноя тебе скажу, приятель: эторасследование ее исчезновения заставило меня понервничать, потому что эта чугунная задница Бегли лезет вовсе дырки, изучает ее жизнь подмикроскопом, ищет секреты.
        Еслибы правда онашем маленьком треугольнике выплыла наружу, скандал мог мне сильно повредить. Иэто еще невсе. Мнебы нехотелось, чтобы федералы или, скажем, ееродители узнали, чтоодин изнас - аможет, икто-то другой, откуда мне знать? - ее обрюхатил. Ну,ктобы это нибыл, сосвоим нытьем она пришла комне. Сказала, чторебенок отменя. Уменя самая толстая чековая книжка, понимаешь? Ия больше всех терял, еслибы незаплатил. Скотт даже незнает оребенке. Слава богу, онаего потеряла из-за своей анорексии. Неуспела настучать нанас соСкоттом ивыложить всю историю.
        - Господи.
        - Вотименно. Еслибы это, недай бог, просочилось прошлой весной, тоитогда былбы грандиозный скандал. Ноты можешь себе представить, какое дерьмо попадет ввентилятор, если это всплывет сейчас? Даже если я сумею увернуться отЭрни Ганна - аон нарасправу скор истреляет метко, - мы соСкоттом окажемся вверхней части списка подозреваемых уФБР. Конечно, насрано илипоздно оправдают, носмоей тренерской карьерой исмоим браком будет покончено. Сколькобы региональных чемпионатов нивыиграла моя команда, педсовет мне непростит, чтоя трахал девчонку изгруппы болельщиц.
        - Миллисент была непервой.
        - Аможет, инепоследней. Ямужчина инестесняюсь своих слабостей. - Уэспоморщился сотвращением. - Нотут все вышло из-под контроля. Миллисент была подружкой Скотта, оназалетела, унее был выкидыш, онапропала безвести. Аэто означает, чтоунас неприятности, скакой стороны нипогляди. Вотпочему я так хочу, чтобы дело Синего было раскрыто. Надо положить конец копанию вжизни несчастной малютки Миллисент. - Онзамолчал, чтобы перевести дух. - Вотивсе, Датч. Тыхотел знать, какой уменя интерес, помимо бескорыстной помощи старому другу? Теперь ты знаешь. Нуикак, полегчало?
        Датч сардонически расхохотался.
        - Мнеследовало догадаться, чтовистории замешан твой член.
        Уэсшироко раскинул руки встороны иодарил друга самой бесхитростной изсвоих улыбок.
        - Чтоя могу сказать?
        - Нестану врать, Уэс, тыменя здорово напугал.
        Уэсхлопнул Датча поплечу.
        - Пошли, зацапаем ублюдка.
        Нокогда Датч отвернулся иоседлал свой снегоход, беспечная улыбка Уэса мгновенно увяла.

* * *
        Лилли захотелось кричать отдосады, когда ее сотовый начал звонить вовторой раз. Онлежал накофейном столике, онаего хорошо видела, нонемогла достать. Тирни обэтом позаботился.
        Если Датч получил ее краткое сообщение два дня назад, онпредпримет самые отчаянные усилия, чтобы донее добраться. Ведь он-то знает, чтоона провела все это время сСиним.
        Аможет, этововсе неДатч ей звонит? Может быть, еепервый звонок ему вообще непрошел ион неполучил ее сообщения. Какона сама вчера сказала Тирни, возможно, Датч думает, чтоона давным-давно благополучно вернулась вАтланту. Онаясно дала ему понять, чтоих совместная жизнь кончена. Если он поверил ее словам, онбольше небудет даже думать оней.
        Нокогда ее сотовый начал звонить втретий раз, онастала молиться, чтобы это был Датч иликто-нибудьеще, ктоугодно, лишьбы пришел инашел ее довозвращения Тирни.

* * *
        Дыхание Тирни было громким изатрудненным. Выдыхаемый им пар был так густ, чтозатуманивал зрение. Сердце, казалось, раздулось дотаких размеров, чтозаполнило всю грудную клетку.
        Онтвердо решил необращать внимания набольную лодыжку, ноболь никак нежелала подчиняться сознанию. Скаждым шагом лодыжка слабела иболела все больше. Онтерпел эту боль только потому, чтонакону стояла его жизнь ион должен был бежать, чтобы спастись.
        Вту самую минуту, какего имя попало вэфир, онстал мишенью. Теперь все жители Клири - мужчины, женщины идаже дети - жаждут его крови ивпогоне заним непобоятся пойти даже наперекор ФБР. Если Датч Бертон получил сообщение Лилли отом, чтоона оказалась вкоттедже вместе сним, онлично возглавит эту банду линчевателей.
        Вотпочему Тирни предпочел держаться подальше отшоссе иуглубился влес. Если вооруженная группа изКлири двинулась напомощь Лилли - инапоимку Синего, - скорее всего, онапойдет пошоссе.
        Поопыту вчерашнего дня он знал, чего ждать, когда пустился вбега. Но,хотя он ипредвидел, кактяжело ему придется, знание ничуть необлегчило его положения. Емуприходилось двигаться ибыстро, ивтоже время осторожно, асовместить одно сдругим было невозможно. Онбоялся новой травмы, ноеще больше боялся кровожадной толпы, вооруженной ружьями.
        Вконце концов Тирни добрался допромежуточного финиша: дороги назападном склоне горы. Радуясь, чтопервая цель достигнута, онприслонился кстволу дерева иначал полным ртом глотать кислород, хотя воздух был так холоден, чтобольно было дышать. Онотпил воды изпластмассовой бутылочки, которую наполнил изахватил ссобой перед уходом изкоттеджа.
        Поэтой дороге он ездил раньше только однажды. Зная, чтоиз-за плохого состояния дорогой редко пользуются, атеперь она ивовсе станет непроходимой из-за льда иснега, онрешил, чтоврядли кто-нибудь появится наней вэтот день.
        Было уэтой дороги иеще одно преимущество: вотличие отосновного шоссе, онанепересекалась сГлавной улицей. Спустившись поэтой дороге кподножию горы, онокажется внескольких милях отцентра города. Меньше риска быть замеченным, пока он недоберется куда-нибудь, гдеможно будет отдышаться иподумать, чтоделать дальше.
        Тирни вытащил изкармана куртки сотовый телефон. Хотя связь наладилась, телефон неработал: батарейка села. Оннемог позвонить, но, разсвязь восстановилась, значит, другие могли. Длянего это была плохая новость.
        Пора двигаться.
        Онвышел из-под укрытия деревьев надорогу. Идти было трудно, нонесравненно легче, чемпробираться полесу. Приходилось наклоняться ипрятать лицо отсекущего ветра. Одет он был явно непопогоде. Яркость снега была такова, чтоон шел, почти зажмурившись. Тирни ниочем старался недумать исосредоточил все свои силы лишь натом, чтобы ставить одну ногу впереди другой. Щадить одну изних было бесполезно: теперь уже иправая, илевая болели одинаково.
        Онстарался недумать оЛилли.
        Ничего невышло: онстал думать отом, чтонапрасно оставил ее вкоттедже.
        Нодругого пути унего небыло. Оннемог взять ее ссобой.
        Идернулже ее черт пойти всарай изаглянуть вящик! Она…
        Тирни остановился изамер, прислушиваясь, внадежде, чтослух его обманывает. Сквозь вой ветра исвое собственное тяжелое дыхание он расслышал еще один звук. Звук приближающегося моторизованного средства. Снегоход? Данеодин! Покрайней мере два. Всегромче, всеближе.
        Нет, непросто ближе. Здесь!
        31
        Винты создавали завихрения изснега ильдинок. Изэтого вихря появился человек вчерном эластичном костюме десантника ивкованых высоких башмаках устрашающего вида. Никто неудивилсябы, узнав, чтоего второе имя - Мертвая Хватка. Онстроевым шагом подошел кБегли иУайзу, стоявшим наштрафной линии Боевых Ягуаров.
        - Доброе утро, сэр, - обратился он кБегли. Емуприходилось перекрикивать шум вертолета.
        - Коллиер, - приветствовал его Бегли, пожимая руку.
        Филин знал Коллиера главным образом послухам. Импочти неприходилось сталкиваться лично. Коллиер слыл весьма уважаемым агентом, впрошлом году прошел вКвантико[26 - Квантико - город вштате Виргиния, гдерасположена штаб-квартира ФБР.] подготовку поосвобождению заложников иобучение спасательной тактике. Филин слышал, чтоон подал заявление вТГСН - Тактическую группировку специального назначения, элитное подразделение, куда брали только лучших. Теперь нанем был специальный костюм сэмблемой ТГСН: значит, егоприняли.
        - Вызнакомы сагентом Уайзом?
        - Зрительно.
        Руку Филина сжала здоровенная ручища вчерной кожаной перчатке сотстегивающимися пальцами, чтобы удобно было нажимать накурок. Филин впервые видел подобные перчатки впервом приближении.
        - Специальный агент Уайз имеет присебе карты пика Клири - географические итопографические.
        - Спасибо, сэр. Мыисвои привезли.
        - Сколько человек наборту?
        - Двое измоей команды ипилот. Тоже один изнаших.
        Вертолет принадлежал отделению ФБР вШарлотте. Ониираньше им пользовались. Бегли он нравился - быстрый, маневренный, надежный. Бегли знал, чтоввертолете семь мест, включая место пилота. Онбыстро произвел подсчет вуме. Если они подберут Лилли Мартин иТирни, наобратном пути уних небудет места навсех. Кому-то придется остаться идожидаться второй очереди. Впрочем, проблемы он тут невидел: полет будет коротким.
        - Насколько я понял, нампредстоит забрать двоих: женщину иодного неприятеля.
        - Мыпока неуверены, чтоон неприятель. Наданный момент речь идет очисто спасательной операции. Посмотрим, чтобудет, когда мы туда доберемся.
        - Мы?
        - МысФилином летим свами.
        - Нетнужды, сэр. Мыбудем свами связываться…
        - Ответ отрицательный, - недослушав, перебил Бегли. - Мылетим.
        Всевбюро знали, чтосостаршим спецагентом неспорят: егополномочия безграничны, онможет своей властью реквизировать вертолеты, рекрутировать помощь других агентств ивообще делатьвсе, чтосчитает нужным, дляуспешного ибезопасного завершения миссии, авслучае провала отвечает только перед штаб-квартирой.
        Коллиер выразительно взглянул наих пальто игородские ботинки.
        - Мынезахватили запасного обмундирования.
        - Полетим какесть.
        - Замерзнете, сэр.
        - Мытеряем время. - Бегли наградил его взглядом-«яйцерезкой», иКоллиер, ужначто крутой, сдался.
        - Да,сэр, нобудьте осторожны. Этивоздушные течения очень опасны. Нампредстоит тряский полет.
        - Спасибо запредупреждение. - Обойдя Коллиера, Бегли направился квертолету.
        Филин иКоллиер рысцой последовали заним. Коллиер посмотрел наФилина, смерив его оценивающим взглядом.
        - Что-то я неприпомню, чтоб ты проходил подготовку.
        - Длячего?
        - Дляподобной миссии.
        - Непроходил.
        Опоследовавшем вответ ругательстве Филин догадался погубам. Шпак наборту - кратчайший путь кгибели офицера ТГСН приисполнении служебных обязанностей.
        - Никакой?
        Филин покачал головой.
        - Тогда сиди инерыпайся. Главное, постарайся нам все неизгадить.
        - Яинесобираюсь.
        - Боишься?
        - Досмерти! - крикнул Филин, ныряя подбешено вращающиеся лопасти винта. - Боюсь Бегли!

* * *
        Уэсопять остановился. Датч, ехавший заним попятам, едва неналетел нанего.
        - Какого черта, Уэс?
        - Ячто-то видел. Вонтам, впереди. Метнулся влес.
        Датч оглядел кромку леса.
        - Тыуверен?
        - Вонтам, - указал Уэс.
        - Может, олень?
        - Ну,разве что двуногий. Этобыл человек, Датч. Якакраз одолел поворот иувидел, какон скрылся среди деревьев. Слева вон оттого утеса. Думаешь, этоТирни?
        - Покажи мне место.
        Онинаправили снегоходы кутесу, свершины которого срывался замерзший водопад.
        - Ябыл прав, - сказал Уэс, указывая пальцем.
        Глубоко увязающие вснегу следы тянулись рядом сдорогой отближайшего поворота изаним терялись. Автом месте, куда они подошли, следы резко сворачивали влес, словно тот, ктоих оставил, бросился вукрытие, заслышав приближение снегоходов.
        - ЭтоТирни! - возбужденно сопя, воскликнул Уэс. - Больше некому.
        Датч сним согласился. Ониодновременно заглушили двигатели, слезли соснегоходов иначали вытаскивать ружья иззаплечных футляров. Хотя Датч тщательно проверил свое оружие перед походом, сейчас он проверил его еще раз. Ружье было заряжено. Вполной готовности. Уэскакопытный охотник проделал тоже самое сосвоим ружьем. Датч проверил исвой девятимиллиметровый пистолет идослал патрон впатронник.
        Теперь вего душе неосталось нитени сомнения втом, чтоТирни - тот, ктоим нужен. Уэсобъяснил, почему его так волнует дело обисчезновении Миллисент Ганн. Датч никогда по-настоящему неверил, чтоСкотт способен совершить нечто криминальное. Онсчитал, чтопарнишка, несмотря насвою мощную мускулатуру, понатуре трусоват инеуверен всебе. Унего инамелкое хулиганство кишка тонка, гдеуж ему похитить пять женщин! Ивсеже объяснение Уэса сняло камень сдуши Датча. Унего неосталось опасений илисомнений. Тирни - вот тот, ктоим нужен.
        Аиначе, скакой стати ему убегать влес? Ондва дня просидел наприколе. Запасов унего никаких, Лилли сказала, чтоон ранен. Если он невиноват, разве он недолжен бежать кним, анеотних? Махать руками, кричать, радоваться, чтопомощь наконец пришла? Почемуже он бежит прочь отспасения? Непотомули, чтоспасение длянего означает арест?
        Датч был готов. Онвключил рацию.
        - Держи свою подрукой. Вдруг мы влесу потеряем друг друга извиду?
        Уэспохлопал себя покарманам ивиновато посмотрел наДатча.
        - Вчем дело?
        - Кажется, язабыл эту штуку.
        - Тышутишь.
        Уэсстащил ссебя перчатки ипроверил карманы голыми руками.
        - Наверно, яее положил либо вдоме Ритта, либо вгараже. Помню, япроверял громкость: покрутил колесико сразу, какты мне ее дал. Апотом…
        - Неважно! Пошли!
        Уэсдвинулся первым. Онсошел сдороги ичуть несорвался скрутой обочины. Емупришлось ухватиться заобледенелый утес. Онобернулся ипротянул руку Датчу. Следы Тирни четко отпечатались вглубоком снегу.
        - Ондаже непытается замести следы, - сказал Уэс.
        - Онбы несмог, даже еслибы захотел. - Датч посмотрел наУэса ивпервые задва дня улыбнулся. - Значит, намвезет.

* * *
        Вотличие отнего, онисовсем неустали. Тирни отлично понимал это иудвоил усилия, стараясь оторваться отних намаксимальное расстояние. Онушел изкоттеджа больше двух часов назад. Если несчитать одной краткой остановки наотдых, онвсе это время двигался втяжелейших извсех возможных условий, борясь сглубокой усталостью.
        Оннырнул влес, нетратя время наопознание двух мужчин наснегоходах. Емунесоставило труда догадаться, ктоони такие, иего догадка оказалась верна. Онито идело окликалиего, ион узнал их поголосам. Датч Бертон иУэс Хеймер. Обакрепкие, обавпрекрасной спортивной форме. Ктомуже Тирни был уверен, чтозапоследние сорок восемь часов ниодин изних непопадал подмашину, неполучал сотрясения мозга ираны наголове, нерастянул лодыжки.
        Илюбовью ниодин изних, скорее всего, незанимался напротяжении всей прошедшей ночи.
        Да,посилеони, безусловно, превосходилиего, нопреимущество всиле неделало их нинагран умнее. Поправде говоря, онивели себя чрезвычайно глупо. Опытные охотники молчалибы втряпочку, чтобы он непонял, гдеони находятся икакое расстояние отделяет их отнего. Емунераз приходилось слышать в«Аптеке Ритта», какони хвастаются своими успехами наохоте, нонасамом деле им еще предстояло учиться иучиться тому, какпреследовать дичь. Может, онирешили, чтодвуногая дичь иначе реагирует нашум, чемживотные?
        «Только водном можешь несомневаться, Тирни, - сказал он себе, - ты - дичь».
        Если унего ибыли сомнения, Уэс давно развеял их своим издевательским свистом, аДатч - откровенными угрозами, гулко разносившимися позаснеженному лесу. Какон иопасался, имнужен был Синий - живой илимертвый. Унего были сильнейшие подозрения, чтоони предпочлибы последний вариант, особенно Датч Бертон, который уже нераз выкрикивал непристойные намеки наего отношения сЛилли.
        Датч носил полицейский значок, ноТирни понимал, чтоэтот «блюститель закона» пристрелит его припервойже возможности инепоморщится. Датч давно забыл, чтоон офицер органов правопорядка, клявшийся подприсягой служить закону изащищать гражданские права личности. Онбыл ревнивым отвергнутым мужем, чьябывшая жена провела две ночи вполном уединении сдругим мужчиной. Если он поймает Тирни вперекрестье своего прицела, спустит курок незадумываясь, даже срадостью.
        Онипочувствовали, чтоон выбивается изсил, иэто их подстегнуло. Тирни неоглядывался, этолишь задержалобыего, ноинеглядя, знал, чтоони нагоняют. Шумих преследования неумолимо приближался. Уних было двойное преимущество: именно он прокладывал им дорогу. Имоставалось лишь следовать поней.
        Тирни обдумал возможность спрятаться иустроить им засаду. Унего все еще был присебе пистолет, ипистолет все еще был заряжен, нехватало только пули, которую выпустила внего Лилли. Нопорадиусу боя пистолет нельзя было даже сравнить сохотничьим ружьем. Ктомуже их было двое. Один мог держать его подприцелом, адругой вэто время обойти сфланга.
        Иеще он боялся, чтоесли остановится, тоуже несможет стронуться сместа. Егосилы были истощены. Ондумал, чтоисчерпал весь запас сил вчера, когда пошел залекарством Лилли, нолишь сегодня по-настоящему понял, чтовот-вот рухнет. Наногах его держала лишь сила воли.
        Стоило Тирни окончательно решить, что, если он хочет выжить, емунельзя останавливаться, какунего наглазах переломилась ветка надголовой, ачерез долю секунды раздался треск выстрела.
        Тирни нырнул вснег иперекатился завалун.
        - Хватит, Тирни, тебе кранты! - крикнул Датч Бертон.
        Онбыл ненастолько глуп, чтобы поднять голову надкамнем иопределить их точное местоположение, ноон слышал, чувствовал, какони приближаются, перебегая между деревьями. Один заходил справа, другой - слева. Главное, ониприближались. Оноказался вловушке.
        Только теперь, когда ему пришлось остановиться, Тирни вполной мере ощутил, какему больно. Каждая клеточка его тела вопила отболи. Онзадыхался. Онумирал сголоду.
        - Мызнаем, чтоты Синий. Фэбээровцы знают, чтоты прячешь натурбазе. Тебе неотвертеться.
        Обэтом Тирни исам догадался. Этобыли косвенные доказательства, ноиих слихвой хватилобы ревнивому бывшему мужу, чтобы убратьего, неособенно заботясь опоследствиях нарушения законной процедуры.
        Тирни боялся заговорить итем самым обозначить свое точное местоположение. Этосделалобы его еще более легкой мишенью. Оннесмел даже дышать. Отних тоже недоносилось низвука. Ониостановились. Видимо, решили подождать, пока он непокажется. Несколько минут все трое пребывали вполной тишине.
        Вконце концов тишину разорвал шум, который Тирни определил какрев двигателя еще одного снегохода. Звук приближался издалека, ноон отражался многократным эхом отсотен итысяч разных поверхностей, прежде чем достичь его ушей, определить направление было невозможно.
        Хотя Датч иУэс так инезаговорили, Тирни понял, чтоони тоже прислушиваются. Неужели кто-то поднялся позападному склону насвоих двоих ивоспользовался одним изих снегоходов? Может, теперь они гадают, каким перевезти вгород его труп, разуних остался только один снегоход?
        Былобы глупо невоспользоваться отвлекающим шумом.
        Никогда несчитай противника глупее себя.
        Подзатихающий шум удаляющегося снегохода Тирни расслышал треск сломавшегося подногой сучка. Один изних, тот, чтосправа, подбирался кнему все ближе. Тридцать ярдов, может, немного больше. Аможет, именьше. Натаком расстоянии даже паршивый стрелок непромажет.
        Другой, более приглушенный, звук донесся слева. Чтоэто было? Шапка снега, упавшая наземлю? Чтоее сдвинуло? Ветер? Илиэто второй неосторожно задел одну изнижних ветвей? Тирни прислушался. Снегохода больше небыло слышно. Оннеслышал даже собственного дыхания. Ротон прикрыл шарфом, чтобы выдыхаемый пар невыдал его местоположения.
        Опять тишина. Гдебы они нинаходились, далеко илиблизко, видимо, онибыли довольны своим положением. Онинедвигались. Онимогли подождать.
        Иони стали ждать. Всетрое. Молча ждали, пока один изних несделает первый ход.
        Тутновый звук разорвал тишину. Характерный грохочущий треск винтов вертолета. Департамент полиции нерасполагал вертолетом, этоуж какпить дать. Значит, этовертолет полиции штата илиФБР. Влюбом случае Датч непосмеет хладнокровно пристрелить его присвидетелях. УэсХеймер невсчет. Он-то навсе пойдет, подприсягой всуде солжет, чтобы прикрыть своего дружка. ОнисДатчем друг задруга горой.
        Досих пор лес защищал Тирни, давал ему надежное укрытие. Атеперь вдруг преимущество перешло кДатчу. Онмог выстрелить прямо сейчас, апотом объяснить, чтоТирни оказал сопротивление приаресте ичтоему, Датчу, оставалось делать? Только стрелять напоражение. Онмог даже сказать, чтоТирни напал наних, аим пришлось обороняться. Влюбом случае он будет мертв, аони - оправданы.
        Нет, если он хочет пережить бывшего мужа Лилли, стреляющего безразбору, ондолжен выйти наоткрытое пространство, туда, гдеего заметят люди извертолета, кембы они нибыли.
        Тирни воспроизвел вуме карту горы ирасположение двух дорог - основной итой, чтошла позападному склону. Всеэто время он бежал отзападной дороги внаправлении основной. Нокакдалеко он успел зайти? Сколько ему еще бежать, прежде чем он доберется дошоссе? Сколькобы нибыло, сумеетли он преодолеть это расстояние, притом что унего почти неосталось сил?
        Надо попытаться. Датч иУэс сильнее, онилучше вооружены, ноунего есть два крупных козыря. Внутреннее чувство ориентации. Ижажда жизни.
        Недавая себе передумать, Тирни поднялся наколени. Егомышцы, аособенно больная лодыжка, воспротивились даже этому. Ноон заставил себя подняться и, пригибаясь, двинулся вперед чутьли ненакорточках. Онстарался держаться какможно ниже идвигаться бесшумно, чтобы невыдать себя, наступив наветку илипотревожив снежную шапку.
        Оннадеялся, чтоДатч иУэс потратят время, подползая квалуну, акогда доберутся донего, судивлением обнаружат, чтоптичка упорхнула.
        Оказалось, чтоон слишком многого хочет. Егонадежде несуждено было сбыться.
        - Датч, слева! - донесся донего крик Уэса.
        Тирни распрямился ибросился бежать. Если это можно назвать бегом. Егоноги утопали вснегу, местами доходившем ему допояса. Провисшие подтяжестью снега сучья цепляли его заруки, приходилось отних отбиваться. Онспотыкался овылезающие изземли, носкрытые подснегом корни икусты подлеска. Обледенелые ветви хлестали его полицу.
        Однако насколько можно было судить покрякающим стонам ипроклятиям преследователей, импришлось нелегче, чемему самому. Тирни чувствовал, чтоони доведены докрайности, онпонял, чтоего догадка верна: Датч Бертон хочет покончить сним доприбытия других блюстителей закона, которые моглибы ему помешать.
        Какивчера, дорога нашла его чутьли нераньше, чемон нашелее.
        Онинеподозревал, чтообочина окажется так близко. Наэтот раз рефлексы сработали четко инедали ему сорваться. Онсел исъехал напятой точке.
        Солнце заливало ярким светом укутанную нетронутым снегом ленту дороги. После затененного леса эта яркость намгновение ослепилаего. Прикрывая глаза ладонью, онотчаянно вглядывался внебо впоисках вертолета. Судя пооглушительному звуку, вертолет должен был находиться прямо надголовой, ноТирни его невидел.
        - БенТирни!
        УэсиДатч вышли излеса иостановились накраю обрыва. Дваружья были нацелены нанего. Длинные стволы отливали синевой подбеспощадно ярким солнцем. Онивыглядели каксама смерть.
        Датч неприщуривался, унего были открыты оба глаза. УУэса - тоже. Этипарни знали, какстрелять. Знали, какпопадать вцель. Знали, какубивать.
        Всеравно что бить рыбу вбочке.
        Этобыла поговорка его деда. Тирни чутьли неслышал его голос. Онвысоко поднял руки надголовой.
        - Ябезоружен!
        Онбросил пистолет иоттолкнулего.
        - Отлично.
        Тирни прочел погубам, какДатч снасмешкой выговаривает это слово засекунду дотого, какон нажал накурок.

* * *
        - Воткоттедж, сэр. - Коллиер обращался кБегли через наушники смикрофоном. Филину тоже выдали пару. Онбыл уверен, чтоему дали наушники просто излюбезности, авовсе непотому, чтоему отводилась какая-то роль втактической операции.
        - Нет, вытолько поглядите! Онидобрались! - заметил Бегли, указывая наснегоход возле домика. - Покрайней мере, один изних. - Обращаясь кпилоту через микрофон, онспросил: - Выможете посадить эту штуку?
        - Поляна слишком мала, сэр. Трудно будет притаком ветре.
        - Снижайся, сколько сможешь, мыспустимся поверевкам, - сказал Коллиер.
        Новэту самую минуту вертолет накренился подсильнейшим порывом бокового ветра. Пилот среагировал мгновенно: онсовершил маневр, чтобы машину неприбило кземле. Пока вертолет разворачивался, Филин почувствовал, какпейджер вибрирует унего набедре. Онсунул руку подкуртку иотцепил пейджер отбрючного ремня. Перкинс вызывал его условленным между ними кодом «три тройки», означавшим крайнюю срочность. Филин извлек сотовый телефон иавтоматическим набором вызвал номер Перкинса.

* * *
        - Здесь! Яздесь!
        Лилли кричала стех самых пор, какзаслышала приближение снегохода. Прекрасно понимая, чтозашумом двигателя ее невозможно расслышать, онавсе-таки кричала, пока снегоход неостановился.
        - Сюда! - крикнула она внаступившей внезапно тишине, устремив глаза надверь.
        - Миссис Бертон?
        Онанестала напоминать, чтоона уже немиссис Бертон.
        - Да,да, яздесь.
        Дверь распахнулась, ивкомнату вошел человек, затянутый влыжный костюм.
        - Мистер Ритт! - воскликнулаона.
        Оноткинул солба капюшон смеховой опушкой, стащил перчатки, присел перед ней накорточки ипосмотрел нанаручники.
        - Датч иУэс еще здесь небыли?
        - Нет.
        - Ониотправились завами иТирни.
        - Он - Синий. Думаю, выуже знаете. Онсказал, чтослышал обэтом порадио.
        - Ктосказал?
        - Тирни.
        - Значит, онзнает, чтоони охотятся заним?
        - Да. Выневидите ключа отнаручников?
        Пока он ходил подому впоисках ключа отнаручников, онаспросила, какТирни попал подподозрение.
        Уильям Ритт торопливо рассказал одвух агентах ФБР, зашедших накануне вего аптеку.
        - Незнаю, какие доказательства против него они обнаружили, но, должно быть, эточто-то серьезное. Онипрямо кнебесам взвились, когда узнали, чтовы заперты тут наверху вместе сним. Организовали спасательную группу, нослучилась авария, идорога оказалась безнадежно блокированной. Этим утром я предложил использовать мои снегоходы. УэсиДатч их взяли, авот это взять забыли. - Онвытащил изкармана какой-то передатчик. - Этодвусторонняя рация. Яслышал, какДатч говорил, чтоим это понадобится, чтобы связываться друг сдругом. Вотя ипоехал заними, думал, нагоню.
        - Новы ненашлиих?
        Онотрицательно покачал головой.
        - Только снегоходы. Онибыли брошены назападной дороге. Похоже, дальше они пошли пешком. Думаете, онипреследуют Тирни?
        - Возможно. Онмог спуститься сгоры только своим ходом. Обенаши машины… - Лилли нетерпеливо тряхнула головой. - Этослишком долгая история.
        - Должно быть, Датч иУэс его обнаружили. - Уильям прекратил поиски ключа отнаручников. - Яего нигде невижу. Видимо, онзабрал ключ ссобой.
        - Нуибог сним. Теперь, когда я неодна, этонестрашно.
        - Онвас неранил?
        - Данет, ничего страшного. Онтолько оглушил меня этим утром. - Лилли ненадолго закрыла глаза. - Янашла тело Миллисент Ганн внашем дровяном сарае.
        - Обоже, какой ужас!
        - Мнекажется, онамертва уже несколько дней. Наверное, буря помешала Тирни избавиться оттела. - Лилли рассказала Уильяму, какТирни попал кней подмашину икакони вернулись вкоттедж, чтобы переждать бурю. - Он,безусловно, былозабочен нашим выживанием. Казался таким славным, заботливым. Янечувствовала никакой угрозы. Нонекоторые его слова несогласуются между собой.
        - Какие, например?
        Лилли привела ему несколько примеров полуправды Тирни.
        - Уменя возникли подозрения, ия обыскала его рюкзак. Нашла наручники икусок синей ленты. - Онауказала подбородком. - Вонтам.
        Уильям поднял рюкзак, обыскал застегнутые на«молнию» карманы ивытащил синюю бархатную ленточку.
        - Да,это, безусловно, свидетельствует против него.
        - Этонеопровержимая улика.
        - Такпочемуже он оставил ее здесь?
        Неуспела Лилли придумать ответ наэтот, признаться, очень толковый вопрос, какее уши уловили некий звук.
        - Этовертолет?
        - Да,вертолет ФБР.
        Ееокатила волна облегчения. Онабыла рада увидеть Уильяма Ритта иузнать, чтоТирни вот-вот будет задержан. Ноеслибы он каким-то образом сумел скрыться отДатча иУэса ивернулся вкоттедж, маленький аптекарь несмогбы ему противостоять.
        Уильям открыл дверь ивышел накрыльцо, ноеще дотого, какон вернулся вкомнату, Лилли отметила, чтореакция унего замедленная.
        - Ониуходят, - объявилон. - Ноони наверняка видели мой снегоход.
        - Они, должно быть, ищут, гдебы приземлиться. Слава богу, чтоони здесь.
        - Аминь! Выпонимаете, каквам повезло? Вамудалось спастись отСинего. Остальным это неудалось.
        - Мертвое лицо Миллисент. - Лилли содрогнулась. - Этобыло ужасно!
        - Могу себе представить, какое потрясение вы пережили, обнаружив ее тело вящике дляинструментов.
        - Новсеже я рада, чтообнаружила тело. Тирни, наверно, ужеуспел его перепрятать, аможет, ипохоронить, пока я была безсознания. Мнеследовало раньше догадаться, чточто-то нетак. Онтак болезненно отреагировал, когда я спросила проколун, когда он пошел за… - Лилли вдруг умолкла.
        - Зачем он пошел?
        - Задровами, - хрипло ответила Лилли. - Онходил задровами. - Онапопыталась облизнуть губы, хотя ворту унее пересохло. - Мистер Ритт?
        - Да?
        - Акак… откуда вы узнали, чтовсарае есть ящик дляинструментов?
        - Филин?
        - Тебе придется кричать, Перкинс. Мыввертолете.
        - Ты?
        - Чтоутебя?
        - Тирни…
        Всего остального расслышать неудалось, таккаквэту самую минуту пилот заложил крутой вираж. Филина вдавило всиденье, пока его бедный желудок продолжал парить ввоздухе.
        - Повтори еще раз! - прокричал он втрубку.
        - Наконец-то удалось связаться смиссис Ламберт.
        - Этомать Торри Ламберт?
        - Ответ положительный. Держись засиденье.
        Трижды Филин просил Перкинса повторить сообщение, пока неудостоверился, чтовсе понял правильно. Онкоротко поблагодарил иотключил связь. Затем он заговорил вмикрофон наушников и, прерывая дискуссию крутых парней, прошедших тактическую подготовку, отом, каклучше приземлиться, обратился кБегли.
        - Сэр, - крикнулон, - БенТирни неявляется, повторяю, неявляется похитителем Торри Ламберт! - Бегли медленно повернул кнему голову, инаФилина устремился немигающий взгляд-«яйцерезка». - Онее отец.
        32
        Уильям Ритт остался невозмутим.
        - Прошу прощения?
        РотЛилли был словно забит песком. Ейпришлось выталкивать слова наружу.
        - Явам сказала, чтонашла тело Миллисент всарае. Яничего неговорила оящике синструментами. Откудаже вы узнали, чтовсарае есть ящик дляинструментов?
        Егопритворное недоумение длилось небольше секунды, потом он сокрушенно покачал головой.
        - Этобыло неслишком умно смоей стороны - так проболтаться. Ноисвашей стороны было небольно-то умно напоминать мне обэтом.
        Лилли пыталась сглотнуть, нонесумела.
        - Видители, миссис Бертон, илимисс Мартин, иликаквас там теперь называют. Выведь понимаете, чтоэто значит?
        Егоголос изменился донеузнаваемости, какиего поведение. Всяего вкрадчивая обходительность исчезла.
        - Вы…
        - Синий? Да. Хотя мне совсем ненравится это дурацкое прозвище.
        Неожиданно раздавшийся треск ружейного выстрела ошеломил их обоих. Ион, иона оглянулись надверь, хотя было ясно, чтовыстрел прозвучал вдалеке.
        - Всего один выстрел, - заметил Уильям несколько секунд спустя. - Датч всегда утверждал, чтоон меткий стрелок. Очевидно, оннехвастал.
        Лилли схрипом втянула всебя воздух.
        - Тирни?
        - Тирни. Теперь он мертв. Какое невероятное везение!
        Уильям вынул передатчик изкармана ивключилего. Послышался пронзительный, визжащий звук. Онпонизил громкость.
        - Чтовы делаете? - спросила Лилли. - Скем хотите связаться?
        - Авот смотрите. Ядумаю, вампонравится. Тоесть нет, вам, конечно, непонравится. Новам придется согласиться, чтоэто гениальный ход. - Уильям поднес рацию корту инажал нарасположенную сбоку кнопку. - Датч? Датч? - отчаянно закричалон. - Тыменя слышишь?
        Глядя прямо наЛилли, онотпустил кнопку вожидании ответа. Несколько секунд ничего небыло слышно, кроме шипения воздуха, усиленного динамиком, потом комнату заполнил голос Датча:
        - Ктоэто? Ктоговорит?
        Уильям опять вдавил кнопку.
        - ЭтоУильям. Яслышал выстрел. Тыдостал Тирни?
        Онтутже прервал связь, увидев, чтоЛилли открыла рот исобирается закричать. Видимо, предугадал, чтоона попытается дать осебе знать, исреагировал мгновенно. Онзажал ей рот ладонью.
        - Ритт? Тыгде?
        Лилли попыталась вывернуться из-под его руки, акогда ей это неудалось, попробовала укусить ладонь, ноон лишь крепче зажал ей рот, прижимая ее голову кстене подстойкой. Егопальцы больно впивались вкожу ее щек.
        Онвзял рацию, нажал накнопку иизобразил нечто среднее между рыданием извуком рвоты.
        - Датч, яздесь, вкоттедже. Тыдостал Тирни?
        - Да,да, ясвалилего. СЛилли все впорядке?
        Дляпущего эффекта Уильям подпустил надрыв вголосе:
        - Нет! Твоя жена мертва! Мертва! Тирни убилее!

* * *
        Тирни упал навзничь. Когда он открыл глаза, ослепительный блеск солнца, многократно отраженный снегом, пронзил его глаза неистовой болью досамого мозга.
        - Датч, яздесь, вкоттедже. Тыдостал Тирни? Нет! Твоя жена мертва! Мертва! Тирни убилее!
        Странный механический голос. Какой-то дребезжащий. Откуда он доносится?
        - Сукин сын убил Лилли! - РевДатча Бертона потряс ущелье ивызвал несколько небольших сходов снежных лавин.
        - Оншевелится, Датч! - крикнул Уэс. - Тыего только задел.
        Тирни вдруг вспомнил, почему он лежит наспине ипочему плечо унего страшно болит. Всечасти головоломки сошлись воедино вминуту озарения, итолько одно неукладывалось унего вголове: почему кто-то утверждает, чтоЛилли мертва ичто это он убилее.
        Ктомог так страшно лгать?
        Толькотот, ктохотел защитить себя.
        Боже, ондолжен вернуться кней.
        Тирни попытался сесть. Тошнота подкатила кгорлу, ноему удалось подавитьее. Снег вокруг был окрашен кровью. Еголицо покрылось холодным липким потом, аплечо, казалось, жгли раскаленным железом.
        Прошло всего несколько секунд, ноему они показались вечностью. Когда Тирни снова открыл глаза ипопытался приспособиться кслепящему солнцу, онувидел, какДатч Бертон отбрасывает всторону рацию. Вототкуда шел механически дребезжащий голос.
        Датч бросился вниз свысокой обочины, словно собирался парить ввоздухе. Онстрашно ударился одорожное полотно, ноэто его неостановило. Тирни еле успел закрыться единственной здоровой рукой, когда Датч обрушился нанего скулаками.
        - Послушай, Датч. - Тирни сам неузнал своего слабого ихриплого голоса. Врядли Датч его расслышал. Онвообще был невсостоянии что-либо воспринимать. Даиневнастроении.
        Шефполиции размахнулся. Хукправой попал Тирни поскуле ирассек кожу. Тирни услышал этот жуткий звук, увидел свою кровь, брызнувшую влицо Датчу. «Ачто это унего слицом?» - отстраненно подумал Тирни.
        Онотклонил второй удар.
        - Лилли…
        - Тыубилее. Будь ты проклят!
        - Нет! Послушай меня.
        Новзывать кДатчу было бесполезно, онуже ничего несоображал. Еговзгляд пылал лютой ненавистью. Тирни несомневался, что, если он несумеет себя защитить, этот обезумевший сукин сын убьетего.
        Черпая силы изресурсов, которые давно считал истощенными, онначал нетолько обороняться, ноинаносить удары. Унего накопилось немало претензий кДатчу Бертону, иони влили внего новые силы. Онсумел просунуть колено между собой иДатчем итолкнул что было сил.
        Датч откатился всторону, изаэто время Тирни потянулся заотброшенным прежде пистолетом. Увы, онмашинально потянулся правой рукой, аона свисала плетью отплечевого сустава, раздробленного ружейной пулей.
        Онвскрикнул отболи, струдом поднялся наноги исумел сделать несколько спотыкающихся шагов.
        Датч ухватил его зарастянутую лодыжку идернул. Тирни рухнул какподкошенный. Датч перевернул его наспину, словно рыбу, которую собирался потрошить. Опять он оказался наверху, нонаэтот раз обхватил Тирни обеими руками загорло инадавил большими пальцами наадамово яблоко.
        Стиснутые зубы Датча были вымазаны кровью, иТирни этому порадовался. Покрайней мере, емутоже удалось нанести несколько ударов левой рукой, пусть неловких, нодостигших цели.
        - Тысней спал?
        Последние сомнения, которые еще удерживали Тирни отдраки сДатчем, улетучились вэтот миг. Минуту назад этот недоносок услышал, чтоего жена убита, нонеэто волнует его больше всего! Кемже надо быть, чтоб обэтом спрашивать? Собственная гордость, будь она проклята, емудороже судьбы женщины, которую он якобы любит.
        - Тысней спал? - ревел Датч.
        - Датч, вертолет!
        ДоТирни предупреждающий возглас Уэса Хеймера донесся словно издалека, ноДатч, похоже, совсем его неслышал, аесли ислышал, тонеслушал. Слюна, кровь ипот капали сего лица налицо Тирни. Голубое небо надголовой стало темнеть вего глазах. Тирни заморгал, нотак инесмог избавиться отчерных мушек, заполонивших все более сужающееся поле зрения.
        Онумрет, если что-нибудь непредпримет. Прямо сейчас.
        Датч стоял наколенях, склонившись надним, ивесь свой вес перенес наруки. Правая рука Тирни бессильно лежала наснегу. Левая была почти также бесполезна. Ееслабые удары немогли оглушить Датча.
        Тирни решил использовать свой единственный шанс. Онсогнул колено, мысленно сосредоточил все силы вчетырехглавой мышце идвинул коленом внезащищенный пах Бертона, надеясь попасть вмошонку.
        Датч взвыл. Егоруки мгновенно разжались иосвободили шею Тирни. Тирни выгнулся всем телом исбросил его ссебя, апотом сам навалился нанего. Онипоменялись ролями. Левым локтемон, какломиком, ударил Датча погорлу.
        Невероятно - он-то считал, чтоправая рука совсем отключилась! - ноему удалось подобрать пистолет ивыстрелить вУэса Хеймера, бежавшего кним через дорогу. Выстрел заставил Уэса остановиться набегу.
        - Брось ружье, илиследующая пуля твоя.
        Угроза прозвучала слабо даже вего собственных ушах, нокаким-то непостижимым чудом она сработала. Уэсбросил ружье.
        Лишь позже Тирни сообразил, чтоУэс боится неего, авертолета. Вертолет приближался, егострекот становился все громче, анаборту были свидетели.
        - Ктоговорил порации? - задыхаясь, спросил Тирни.
        - Ритт. Уильям Ритт.
        Ритт? Бледный заморыш Уильям Ритт? Этот хорек?
        Тирни решил, чтовсе «почему» и«следовательно» будет разбирать потом. Склонившись надДатчем, чьелицо напоминало маску злодея изфильма ужасов - смесь крови, гноя ислепой ярости, - он сунул дуло пистолета ему подподбородок.
        - Уменя есть несколько веских причин убить тебя. Ипервая изних: тыударил Лилли. Янеубью тебя только потому, чтоона просила тебя нетрогать. Яей обещал, чтонебуду.
        Опершись наширокую грудь Датча, Тирни поднялся наноги. Егошатало изстороны всторону. Онподнял левую руку иуказал наприближающийся вертолет.
        - Если любой извас выстрелит мне вспину, ониэто увидят.
        Потом, сознавая, чтопотерял драгоценные десять секунд наникчемного бывшего мужа Лилли, онкрепко прижал правую руку кбоку и, ковыляя, двинулся вверх подороге ккоттеджу.

* * *
        Пока они кружили надкоттеджем, один изкоманды ТГСН крикнул:
        - Одиннадцать часов!
        Этобыло кодовое, авернее, жаргонное обозначение поворота нашестьдесят градусов. Пилот накренил машину, иБегли понял, чтоименно заметил офицер тактического подразделения: трех мужчин посреди узкого дорожного полотна. Досих пор их скрывал крутой поворот дороги.
        Бертон лежал наспине. Хеймер стоял внескольких ярдах отнего. БенТирни бежал вверх посклону, прочь отэтих двоих, оставляя засобой кровавый след.
        Коллиер отодвинул скользящую дверцу вертолета изанял позицию.
        - Явозьму ходока, - спокойно проговорил он вмикрофон-петельку, наводя прицел наТирни.
        - Нестрелять! - рявкнул Бегли. - Этоненаш человек.
        - Унего пистолет.
        - Ненаш человек, - повторил Бегли.
        Онперевел взгляд сТирни наУэса Хеймера, который тем временем подбежал кБертону иопустился наодно колено. Бертон отпихнул его стакой силой, чтоХеймер опрокинулся наспину. Бертон вскочил наноги и, описав круг, поднял полуавтоматическую винтовку, лежащую вснегу. Оннецелясь выстрелил вТирни. Тирни неоглянулся инезамедлил шага. Онпродолжал бежать.
        - Включай громкую связь, - приказал Бегли пилоту.
        УэсХеймер поднялся наноги иопять направился кБертону.
        - Уберитеего, пусть немешает, - приказал Бегли, никкому вособенности необращаясь, ноодин изчленов тактической группы выпустил несколько очередей. Оникучно легли уног Хеймера, взрывая фонтанчики снега. Хеймер замер иподнял руки вверх.
        Тренированным движением, занявшим неболее двух секунд, Бертон вскинул винтовку кплечу иприпал глазом коптическому прицелу.
        - ШефБертон! Нестрелять! - Голос Бегли, усиленный системой громкой связи, громом прокатился поущелью, заглушая даже грохот двигателя. - Нестрелять! - повторилон.
        Бертон задрал голову иповернулся кним.
        Коллиер сидел воткрытых дверях, поставив ноги наподножку. Егоприцел теперь был направлен наБертона. Бегли находился прямо унего заспиной, онвыглядывал изоткрытой двери, натягивая допредела ремень безопасности.
        Онясно видел Бертона иповыражению лица шефа полиции понял, чтотот незамечал присутствия вертолета доэтой самой минуты. Бегли прочел вэтом лице иеще кое-что, заставившее его спросить уКоллиера, естьли унего чистый прицел.
        - Есть.
        - Бертон, - прокричал Бегли, - нестрелять! Тирни - неСиний! Тирни ненаш человек.
        НоБертон его неслушал. Онвзял намушку удаляющуюся спину Тирни ивновь припал кобъективу.
        - Сукин сын! Ончто, оглох? - заорал Бегли.
        Уних наглазах совершалось убийство нивчем неповинного человека, иБегли нехотел нести ответственность заэто доконца своих дней. Даже недодумав эту мысль доконца, онотдал приказ:
        - Один раз, вногу.
        Коллиер выполнил приказ четко ибыстро. Левая нога Датча Бертона сложилась пополам, пронзенная пулей. Бегли увидел бешенство вего глазах, когда он вскинул ружье надголовой ивыстрелил повертолету.
        Коллиер опрокинулся спиной вкабину вертолета. Пуля непробила бронежилет, ноудар оказался сильным иболезненным. Бертон снова выстрелил. Пуля прошла наволосок отголовы Бегли.
        Онуслышал, какматерно ругается пилот, разворачивая вертолет. Ремень безопасности врезался ему вживот, втоже время аэродинамический порыв воздуха, прошедший покабине отрезкого поворота, едва невыдул его наружу.
        - Невижу цели! - крикнул один изчленов ТГСН.
        Третий член команды потерял равновесие прирезком развороте вертолета итеперь струдом пытался занять позицию длястрельбы. Коллиер все еще лежал оглушенный, егоноги бессильно свисали изкабины наружу.
        Бегли смотрел прямо вдуло ружья Бертона.
        - Нестреляй вменя, мать твою! - крикнулон.
        Лицо Бертона превратилось вмаску боли ибезумия.
        - Дапошелты!
        Бегли прочел эти слова нагубах Бертона затысячную долю секунды дотого, какпуля пробила лоб шефа полиции ивышла через затылок, отчего наснегу вокруг его головы образовался венец изкрасных брызг. Онупал навзничь, раскинувшись, какснежный ангел скрасным нимбом.
        Бегли стремительно обернулся. Емухотелось поблагодарить опытного стрелка ТГСН. Онувидел, какЧарли Уайз спускает сплеча снайперскую винтовку ивозвращает ее очнувшемуся Коллиеру. После этого он невозмутимо водрузил нанос очки. Бегли судорожно сглотнул, чтобы вернуть сердце наместо.
        - Неплохой выстрел, Филин.
        - Спасибо, сэр.

* * *
        Уильям Ритт отвел руку ото рта Лилли, выключил рацию иотставил ее всторону.
        - Яже вам говорил - это гениальный ход.
        - Зачем? - еле дыша спросила Лилли.
        - Зачем я им сказал, чтоТирни убилвас? Норазве это неочевидно?
        - Нет, зачем вы их убивали?
        - Ах,это… - Уильям взялся законцы ленты иссилой дернул встороны, словно проверяя ее напрочность. - Ямогбы обвинить вэтом своих никчемных родителей иливсе свалить назаниженную самооценку, ноэто такие избитые отговорки. Ктомуже я вовсе небезумен. Яубиваю, потому что хочу убивать.
        Лилли старалась ничем невыдать своего смятения, ноголова унее шла кругом. Неужели Тирни убит? Датч стрелял внего, этоона знала. Ноон сказал, что«свалил» Тирни. Оннесказал, чтоТирни убит. Если он жив, онвернется заней. Этоона тоже знала.
        Нопока он невернулся, чтоона может сделать, чтобы помочь себе ипомешать Уильяму Ритту совершить новое убийство? Убежать отнего она немогла. Оначасами пыталась освободиться отнаручников, ноунее ничего невышло.
        Показать, чтоей страшно, означалобы сыграть ему наруку. Емутолько этого инадо. Лилли инстинктивно чувствовала, чтоему нравится убивать. Этоподнимало его всобственных глазах, поднимало статус, которого он никогда несмогбы добиться другими средствами. Онбыл Синим - тем, кого все боялись. Полиция сног сбилась, разыскиваяего. Суетливый, обожающий совать нос вчужие дела маленький аптекарь обладал страшным alter ego[27 - Другое я (лат.).]: онбыл убийцей. Должно быть, длянего это было головокружительное превращение.
        Онутверждал, чтоунего заниженная самооценка, ноЛилли решила, чтонасамом деле все обстояло какраз наоборот. Унего было раздутое самомнение, онверил, чтоон умнее всех. Двагода ему удавалось всех дурачить, нодосих пор непредставлялось случая этим похвастать. Чтож, онадаст ему такую возможность. Длянее это единственный шанс выжить. Надо занять его разговором, пока помощь - господи, хотьбы это был Тирни! - неподоспеет.
        - Каквы выбираете своих жертв? Этоодин измоментов, поставивших втупик всех следователей. Упропавших женщин небыло ничего общего друг сдругом.
        - Было, - заявил он следенящей душу улыбкой. - Уних быля. Всеони умерли, глядя наменя. Очень скоро это объединит сними ивас.
        «Непоказывайему, кактебе страшно. Недоставляй ему такого удовольствия».
        - Помимовас, разве между ними было что-нибудь общее?
        - Втом-то вся икрасота! Психиатры-криминологи ищут общую схему. Уменя они ее ненайдут. Яих всех убивал поразным причинам.
        - Покаким, например?
        - Отвержение.
        - Торри Ламберт?
        - Задолго донее.
        - Былкто-тоеще?
        - Девушка вколледже.
        - Подружка?
        - Нет. Яхотел, чтобы она стала моей подружкой, аона рассмеялась мне влицо, когда я пригласил ее насвидание. Онапочему-то решила, чтоя гомосексуалист. Онажестоко издевалась надо мной, ия… сорвался. Думаю, этоточное определение того, чтослучилось. Онасмеялась. Япытался ее остановить. Когда я понял, чтоона мертва, никакого раскаяния я неиспытал, но, конечно, испугался, чтоменя арестуют. Япредставил это какограбление. Еебумажник иукрашения хранятся вшкатулке подкроватью уменя дома. Дело досих пор нераскрыто.
        - Никто вас даже незаподозрил?
        - Никто. Выже понимаете, ябыл таким ничтожеством. Вглазах большинства я все еще ничтожество.
        - АМэри-Ли тоже ниочем неподозревает?
        Онпрезрительно рассмеялся:
        - Моясестра слишком занята своей собственной грязной тайной, гдеей обомне думать! Жаль, чтоя ее неубил, пока мы были детьми. Яобэтом подумывал раз илидва, норуки так инедошли. - Уильям опять рывком натянул ленточку. - Хотелбы я знать, гдеТирни ее раздобыл.
        Онвсе еще стоял наколенях прямо перед Лилли, и, хотя он еще нетронул ее ипальцем, онадрожала отстраха. Сколько еще она сможет протянуть, занимая его разговором? Гдевертолет? ГдеТирни? Онаотказывалась верить, чтоон мертв.
        - Выговорили, каквы выбираете своих жертв. Ямогу понять, почему вы убили девушку, которая надвами посмеялась. Новы ведь незнали Торри Ламберт, верно?
        - Дотого дня незнал. Онаотбилась отгруппы туристов иушла довольно далеко отпроложенной тропы. Язаметил ее назападной дороге, неподалеку отмоего старого дома. Втот день я какраз там работал. Ясней заговорил, выслушал ее жалобы, далсовет, апотом, когда я хотел ее утешить…
        - Утешить?
        - Всего лишь погладить. Онамне недала.
        - Выее изнасиловали?
        Егоглаза яростно сверкнули.
        - Уменя встает, можете несомневаться, мисс Мартин. Будь унас больше времени, ябы вам это доказал.
        Егореакция убедила Лилли вобратном, ноона была нетак глупа, чтобы спорить сним поэтому поводу.
        - Торри Ламберт назвала меня «маленьким гаденышем». Ейпришлось жалеть обэтом доконца… скажем так, своей жизни.
        Дышал он тяжело ичасто, словно отнапряжения. Илиотвозбуждения, чтобыло еще ужаснее.
        - Стех пор ленточка изее косы стала вашим фирменным знаком, - тихо сказала Лилли.
        - Можно итак сказать.
        - Выувезли тело вТеннесси, чтобы сбить соследа дознавателей, верно?
        Уильям огорченно нахмурился.
        - Яисам незаметил, какпересек границу штата. Всешоссе выглядят одинаково. Новы правы - я увез тело подальше отсюда, чтобы сбить их соследа.
        - Расскажите мне обостальных четырех. Этотоже было дело случая?
        - Напротив, всебыло спланировано заранее.
        - Какже вы их выбирали?
        - Вывсе понимаете неправильно. Этоони выбирали меня.
        - Янепонимаю.
        - УКэролин Мэддокс сын - диабетик. Ейнехватало денег наинсулин, иона немогла получить медицинскую страховку. Онапришла комне, буквально умоляя опомощи.
        - Ивы дали ей инсулин дляее сына.
        - Вместе сутешением иободрением. Ночтобы я ниговорил, чтобы ниделал, всеравно я никак немог ей понравиться. Втом самом смысле, - добавил Уильям, чтобы уЛилли неосталось никаких сомнений. - Унее было время заехать ваптеку залекарством длясвоего сына, ноникогда ненаходилось времени повидаться сомной наедине. Авот дляодного изпостояльцев мотеля, гдеона работала, время унее нашлось. Ода, унее нашлось длянего время! Явидел их вего машине настоянке прямо умотеля, видел, какони друг друга лапали. Этобыло омерзительно. Втот день она так инедобралась додому.
        Лилли вспомнила, чтомашина Кэролин Мэддокс ссиней ленточкой нарулевом колесе была найдена наобочине дороги наполпути между мотелем иее домом. Постояльца мотеля допросили, новсе подозрения снего были сняты.
        - Амедсестра?
        - Лорин. Совершенно другая история. Онабыла толстой. Онамне ненравилась, ноя ее пожалел. Можете называть меня сентиментальным дураком. Ядавал ей бесплатные пробники всех средств дляпохудания, какие мне присылали. Ноона неправильно истолковала мою доброту иначала приставать. Раздавала откровенные авансы награни вульгарности. Даже всамом страшном сне я несмогбы дотронуться доэтих мерзких кусков сала, аона убедила себя, чтоя неоткажусь, иэта ее уверенность казалась мне оскорбительной. Ну,остальное вы можете домыслить.
        Недожидаясь следующего вопроса, онрассказал ей оБетси Кэлхаун. Поего словам, онапоглощала антидепрессанты вчудовищных количествах: повосемь-десять пилюль вдень. Когда унее кончилось лекарство, выписанное порецепту, аее доктор отказался выписать новый, онаобратилась кУильяму.
        «Гдеже вертолет? Почему он невозвращается?» - Лили напрасно ловила ухом хоть какой-нибудь посторонний шум.
        - Ясогласился встретиться смиссис Кэлхаун настоянке убанка. Честное слово, этобыла эвтаназия. Япросто прекратил ее мучения. Вотличие отвсех остальных, онанеоказала сопротивления. Онабыла так накачана всякой дурью, чтопросто ничего несоображала. Этобыло легко. Носамое большое удовольствие мне доставила Миллисент. - Еготонкие губы изогнулись вжестокой змеиной улыбке.
        - Почему именноона?
        Может быть, вертолет транспортирует вгород тело Тирни? Онирешили, чтовзяли Синего. Ееспасение вэтом случае могло подождать.
        - Миллисент была тщеславной шлюшкой, - сказал Уильям. - Онабрала уменя противозачаточные средства, чтобы сношаться сколько душе угодно, нокак-то раз, видимо, увлеклась изабыла. Иккому она прибежала, когда залетела? Комне. Годами я снабжал ее пилюлями дляпохудания иамфетаминами, чтобы она нетолстела, аона принимала мою щедрость какнечто само собой разумеющееся. Онафлиртовала икокетничала. Однажды перед самым закрытием мы остались сней ваптеке вдвоем. Оназашла заприлавок, подобралась комне бочком, потерлась обменя испросила, нетли уменя впродаже кондомов сфруктовым привкусом. Сказала, чтоей надоел вкус резины. «Вытолько представьте себе, Уильям», - пропищалон, подражая кокетливому девичьему голоску. - Апотом она засмеялась иотскочила, убежала. Какбудто она ужасно умная. Когда я видел ее впоследний раз, онанесмеялась.
        Намиг Уильям умолк, уставившись впространство, погрузившись всвои воспоминания.
        - Досамого конца она думала только осебе. Плакала, твердила, непереставая: «Ну,зачем вы так сомной поступаете? Ядумала, явам нравлюсь». Пока я вез ее наверх вмой старый дом, япытался ей втолковать, чтоона чудовище, чтоона использует людей, причиняет им боль безвсякой причины, играет их чувствами. Ясказалей, чтоона все уничтожает насвоем пути ипоэтому должна быть уничтожена. Но, - добавил Уильям совздохом, - мне кажется, онатак ничего инепоняла.
        Онснова задумался изаговорил после небольшой паузы:
        - Яуже собирался ее похоронить, когда мне позвонил электрик. Ямного месяцев немог его уговорить заняться проводкой, атут вдруг он сам объявился. Онсказалмне, чтоедет. Надо было куда-то ее спрятать доего приезда. Язнал, чтовы уже продали этот коттедж, слышал, какДатч говорил, чтоосвободил сарай. Мнепоказалось, чтоэто самое близкое исамое удобное место. Решать надо было быстро, иничего другого мне вголову непришло.
        Явстретился сэлектриком, провел его подому, показал, гдепроложить проводку. Мыдолго провозились изакончили, когда уже стемнело. Мненадо было возвращаться вгород. Ярешил, чтоМиллисент может провести денек-другой ввашем сарае. Мнетак инедовелось подняться нагору доснегопада.
        Вдруг доних донеслись звуки стрельбы. Неближе, чемраньше.
        - Хотелбы я знать, чтоэто значит? - задал вопрос Уильям.
        Лилли тоже хотелабы это знать. Онапыталась отыскать вуме еще какой-нибудь вопрос, который заставилбы Уильяма продолжить рассказ, нонеуспела что-либо придумать, какон сам спросил:
        - Этоправда, чтовы сТирни познакомились еще впрошлом году?
        - Виюне прошлого года.
        - Значит, Датч имел основания дляревности, нетакли? Дабросьте, яповашему лицу вижу всякий раз, какупоминаю имя Тирни. Увас глаза стекленеют, илицо делается такое печальное-печальное. - Уильям выразительно глянул насмятые одеяла наматраце укамина. Когда его взгляд вернулся кней, онскорчил презрительную гримасу. - Красивые люди. Вывсегда находите друг друга, нетакли? Ананас, простых смертных, лишний раз иневзглянете.
        - Яникогда небыла свами нелюбезной.
        - Ноеслибы вы сомной застряли здесь надва дня, этапостель непахлабы совокуплением.
        - Уильям…
        - Заткнись! Здесь я говорю.
        Лилли испуганно умолкла.
        - Этоведь забавно, эторомантично идаже поэтично, каквсе закончится длявас обоих. Выоба умрете, ивсе будут думать, чтоэто он тебя убил, хотя насамом деле он был твоим любовником. Видишь, какой интересный поворот? Какая интрига! Ятолько одного непонимаю: зачем он оставил тебя внаручниках?
        «Чтобы удержать меня отсопротивления илибегства, после того какя нашла тело Миллисент», - подумала Лилли. Тирни нехотел, чтобы она навредила себе, чтобы спровоцировала фатальный приступ астмы. Вотон ипредпринял отчаянную попытку удержать ее отбезрассудных действий. Теперь она все поняла. Онаочень многое поняла. Онабыла влюблена вТирни стого памятного дня, когда они встретились впервые. Более того, онапоняла, чтоион любитее.
        Очень тихо, елесдерживая слезы, онасказала:
        - Онпытался спасти мне жизнь.
        - Увы, оннеприложил должного старания.
        Двигаясь так стремительно, чтоЛилли ничего неуспела сообразить, Уильям обвил ленточкой ее шею итуго натянул.
        - Нет! Пожалуйста!
        Омерзительно улыбаясь, оннатянул ленточку еще туже.
        - Тыже понимаешь, чтоумолять бесполезно, яуверен. Ятебе скажу, чтоя им всем говорил: «Сейчас ты умрешь».
        Лилли попыталась ударить его ногой, ноон сел прямо ей наноги ипридавил их кполу, одновременно затягивая ленточку все туже.
        - Этомного времени незаймет. Твоя астма ускорит дело. Но,будь так любезна, умирай поскорее. Яслышу приближение вертолета. Онивозвращаются.
        Лилли тоже слышала приближение вертолета, ноон мог быть еще очень далеко, замного миль. Ленточка больно врезалась ей вшею. Еепальцы сжимались истискивались сами собой, пока она пыталась вздохнуть. Еетело выгнулось, легкие искали воздух.
        Неужели именно так ей суждено умереть? Отудушья?
        Безмалейшего предупреждения, беззвука через дверь спальни ворвался Тирни. Неуспел Уильям Ритт хотябы осознать его внезапное появление, какТирни ударил его ногой поголове.
        33
        Удар оторвал Уильяма отпола иподбросил ввоздух. Оннапоминал какого-то диковинного персонажа издиснеевского мультфильма. Онприземлился втрех футах отЛилли, перекатился наспину ипопытался сесть. Кожа унего надухом была рассечена, изранки пошла кровь. Онприжал кней руку, уставившись наТирни, какнавосставшего измертвых.
        Ондействительно выглядел какуцелевший вапокалипсисе. Егоправая рука свисала подстранным углом отсамого плеча. Всяодежда справой стороны пропиталась кровью. Смертельная бледность искажала его лицо, только наскуле алела свежая рана. Глаза, очерченные темными кругами, ввалились. Иэти глаза неотрывались отУильяма Ритта.
        Должно быть, оннашел вспальне незапертое окно, зная, чтофактор неожиданности сыграет ему наруку.
        - Лилли? - Егоголос напоминал шуршащий гравий.
        - Этоон.
        - Ятак ипонял. - Неспуская глаз сУильяма, Тирни наклонился ивложил ей вприкованную правую руку пистолет. - Держишь?
        - Да.
        - Яневлучшей форме… Если он меня начнет одолевать, прикончиего. Безмалейших колебаний. - Онстащил ленточку сшеи Лилли.
        Походка унего была неровная, прихрамывающая, ноон бросился наУильяма, который уже начал кое-что соображать ипытался уползти. Действуя одной левой рукой, Тирни схватил его запарку ивздернул наноги, апотом отпустил, нотолько длятого, чтобы врезать ему кулаком, всееще сжимающим ленточку, полицу. Удар заставил аптекаря повернуться волчком. Онспоткнулся, ударился остену иотскочил отнее, какмячик.
        Тирни обхватил затылок Уильяма своей широкой ладонью ичто было сил припечатал его лицом кстене. Дважды. Потом он нанес удар попочкам, отчего Уильям взвыл, потом схватил его заплечо иразвернул лицом ксебе, держа левой рукой загорло. Ленточка все еще была зажата впальцах Тирни, ееконцы свесились нагрудь Уильяму.
        Еголицо превратилось вкровавую кашу, глаза обезумели отстраха.
        - Мнебы следовало обмотать этой лентой твою собственную глотку иудавить тебя медленно, - сказал Тирни. - Очень медленно.
        Егоголос был почти неслышен, уног натекла лужица крови. Онсделал паузу, чтобы отдышаться, нопродолжал крепко держать Уильяма Ритта загорло.
        - Видит бог, яхочу тебя убить. Яхочу голыми руками вырвать утебя сердце. Ноя этого несделаю. Азнаешь почему? Нехочу, чтобы ты так легко отделался. Тынезаслуживаешь быстрой смерти. Нет, яхочу, чтобы ты жил долго. Яхочу, чтобы ты десятилетиями гнил вкамере. Яхочу, чтобы ты стал безымянным номером исидел подзамком, чтобы каждый день тюремные быки насиловали тебя, аони, пока неувидят кровь, удовольствия неполучают. Такпоступают втюрьме стеми, ктоубивает детей. Тынезнал? Торри было всего пятнадцать. Пятнадцать! - Егоголос треснул. - Акогда ты умрешь, надеюсь, вглубокой старости, тыотправишься прямиком вад ибудешь гореть веки вечные, жалкий кусок дерьма.
        Тирни едва держался наногах. Качаясь изстороны всторону, онразжал пальцы ивыпустил шею Уильяма. Маленький аптекарь соскользнул постене напол изавалился набок. Тирни постоял надним еще минуту, потом повернулся идвинулся кЛилли.
        - Тирни! - крикнулаона.
        Онобернулся втот самый миг, какУильям вынул шприц, видимо лежавший унего вкармане парки. Ношприц небыл предназначен дляТирни. Онвоткнул иголку себе вшею.
        Тирни мгновенно вернулся кнему. Уильям пытался нажать наплунжер ивпрыснуть воздух себе ввену; Тирни старался ему помешать. Левой рукой он обхватил запястье Уильяма, кактисками, и, должно быть, преуспел, потому что Уильям вскрикнул нетолько отболи, ноиотбессильной досады: Тирни сумел прижать вторую его руку коленом кполу.
        Дверь коттеджа распахнулась настежь иударилась овнутреннюю стену.
        - ФБР! Никому недвигаться! - Двое вполной десантной выкладке сэмблемой ТГСН ичерных лыжных масках очертили комнату своими винтовками, апотом нацелили их наТирни иУильяма.
        - Бросьте оружие! - приказал суровый навид мужчина, вошедший следом заними.
        Онбыл вобычном штатском пальто, нопроизвел такое сильное впечатление наЛилли своим внушительным видом, чтоона несразу сообразила, ккому он обращается. Оказалось, чтокней. Онаразжала пальцы ивыпустила пистолет Тирни. Онсостуком упал напол.
        Ещеодин агент - моложе, стройнее ивочках - направил пистолет взатылок Тирни.
        - Отпуститеего, мистер Тирни.
        - Онвоткнул себе вшею шприц, хочет соскочить по-легкому.
        Грозный седовласый мужчина подошел кним, наклонился, замер нанесколько секунд, чтобы оценить ситуацию, азатем бесцеремонно вытащил шприц изшеи Уильяма.
        - Займись им, - приказал он агенту вочках.
        - Он - Синий, - торопливо проговорила Лилли. - Егозовут Уильям Ритт.
        - Язнаю, какего зовут, - сказал агент.
        - Онтот, кого вы ищете. НеТирни. Уильям Ритт - Синий.
        - Откуда вы знаете? - спросилон.
        - Онмне сам сказал. Онхотел убить меня.
        Пока шел этот быстрый обмен репликами, Тирни оперся левой рукой остену иподнялся наноги. Старший изагентов вынул изкармана черных брюк большой белый носовой платок ипротянулему.
        - Попробуйте остановить кровь. Этоможет помочь.
        Тирни взял платок иприжал его кплечу.
        - Спасибо.
        - Итак, - агент ткнул Уильяма носком ботинка, несводя приэтом глаз сТирни, - вы наконец-то нашли Синего.
        Тирни кивнул.
        Лилли переводила взгляд содного надругого вполном недоумении.
        Федеральный агент повернулся кней.
        - Мисс Мартин, я… О,прошу прощения. Филин, обыщи Ритта. Мненужен ключ отнаручников.
        - Этонеон ее приковал. Этоя.
        Бегли судивлением взглянул наТирни.
        - Ключ уменя вкармане куртки. Онна«молнии». Янеуверен, чтосумею…
        - Позвольтемне. - Бегли расстегнул «молнию» накармане, который указал ему Тирни, ивытащил маленький ключик. - Ястарший специальный агент Бегли. Этоспециальный агент Уайз. - Опустившись наколени перед Лилли, оноткрыл наручники ипомог ей встать.
        - Рада свами познакомиться. - Лилли проскользнула мимо него ибросилась кТирни, который все еще стоял, держась застену. Онавсплеснула руками, неприкасаясь кнему, чтобы ненавредить еще больше. - Обоже, Тирни, тытолько посмотри насебя.
        - Онсделал тебе больно?
        - Что? - Онаснедоумением заглянула вего запавшие глаза, потом покачала головой. - Нет.
        - Ноя сделал тебе больно. Всарае…
        - Этоневажно. Теперь уже неважно.
        - Мнепришлось это сделать.
        - Японимаю. Понимаю.
        Несколько секунд они были полностью поглощены друг другом, нооба одновременно вспомнили, чтоони здесь неодни. Лилли обратилась кстаршему спецагенту:
        - Тирни вернулся какраз вовремя, чтобы помешать Уильяму Ритту убить меня. Тело Миллисент Ганн находится унас всарае, вящике дляинструментов. Янашла ее сегодня утром. - Лилли бросила взгляд наТирни. - Тыобнаружил ее впервый вечер, когда пошел задровами иначал искать топор. Вотпочему ты был тогда так резок.
        Онкивнул иповернулся кБегли:
        - Всеверно. Какиговорит Лилли, янашел тело позавчера вечером. Яего нетрогал, значит, оновтомже положении, вкаком я его нашел. Если только Ритт его непередвинул, когда поднялся сюда.
        - Ятак недумаю, - возразила Лилли. - Онприехал наснегоходе исразу вошел вдом.
        - Агде этот сарай? - спросил Бегли.
        Лилли объяснилаему.
        - Ритт сказал, чтоон убил Миллисент ивременно спрятал тело внашем сарае. Онпризнался… Нет, онэтим похвастался! Онубил ивсех остальных.
        - Уведите его отсюда.
        Покивку Бегли два офицера тактической команды подхватили Ритта подмышки иповолокли его кдвери. Онвисел между ними, кактряпка, видимо, потерял сознание после избиения, которое ему устроил Тирни.
        - Наденьте нанего наручники, погрузите ввертолет иждите меня там.
        - Есть, сэр.
        - Филин?
        - Сэр?
        - Свяжись сБюро. Пусть пришлют сюда бригаду криминальных экспертов - срочно! Напомни им, чтопонадобится вертолет.
        - Есть, сэр.
        Агент Уайз вынул сотовый телефон изанялся делом. Бегли повернулся кнему спиной.
        - Какплечо, мистер Тирни?
        - Паршиво.
        - Удивляюсь, каквы досих пор невпали вшок.
        - Теперь уже скоро. Влюбую минуту.
        - Хотите сесть?
        Тирни покачал головой.
        - Если я сяду, тоуже невстану.
        - Мыпосадили вертолет надороге впятидесяти ярдах, - сказал Бегли. - Шлиповашему кровавому следу. Нашпилот уже радировал вСлужбу спасения, чтоб завами прислали вертолет. Онбудет здесь сминуты наминуту.
        - Спасибо.
        - Вынепрочь поговорить?
        - Разговор непозволит мне потерять сознание.
        Бегли усмехнулся, давая понять, чтоему близка такая логика. Потом его лицо помрачнело.
        - Яобязан перед вами извиниться, мистер Тирни. Мывсего несколько минут назад узнали, чтовы отец Торри Ламберт.
        Лилли заглянула вглаза Тирни снемым ужасом.
        - Мысее матерью развелись, когда Торри только-только родилась, - объяснилон, обращаясь скорее кней, чемкагенту ФБР. - Отчим удочерилее, далей свою фамилию. Ноона была моей дочерью.
        - Этомногое объясняет, - кивнул Бегли. - Очевидно, выневерили, чтодело будет раскрыто силами ФБР илиместной полиции, ипоэтому последние два года работали сыщиком-любителем, так?
        - Совершенно верно.
        Бегли как-то неопределенно хмыкнул иискоса взглянул наТирни. УЛилли сложилось впечатление, что, еслибы его дочь пропала безвести, онпоступилбы точно также.
        - Чьеэто художество там, вкухне?
        Онимел ввиду послание, процарапанное Лилли надверце шкафчика. Похоже, старший спецагент Бегли ничего неупускал извиду.
        - Мое, - ответила Лилли. - Какое-то время я думала… - Онасраскаянием посмотрела наТирни.
        - Чтож, выбыли неодиноки всвоем заблуждении, - признался Бегли. - Мистер Тирни, выдогадались, чтоэто Уильям Ритт?
        - Нет, ядумал, чтоэто Уэс Хеймер.
        - УэсХеймер?
        - Япознакомился сМиллисент вмагазине ее дяди, онатам подрабатывала, - объяснил Тирни. - Унее возникло… возникла… возник определенный интерес комне.
        «Онназывает это интересом», - подумала Лилли.
        - Этослучилось вовремя моей предыдущей поездки сюда прошлой осенью. Как-то вечером я вернулся натурбазу иувидел, чтоМиллисент поджидает меня. Мнестало неловко. Янепригласил ее всвой коттедж, ноона стала рассказывать очень некрасивую историю обУэсе, осыне Уэса, освоей беременности ивыкидыше.
        Лилли всегда терпеть немогла Уэса Хеймера, онасчитала его первостатейным подонком. Атеперь оказалось, чтоона была недалека отистины.
        - Вернувшись изклиники после курса лечения отнеправильного питания, онапыталась возобновить отношения соСкоттом, ноон исмотреть вее сторону нехотел. Онапопросила уменя совета. - Тирни сокрушенно покачал головой. - Уменя были свои планы, имне чертовски нехотелось ввязываться вэту историю. Нонапрошлой неделе, когда ее объявили врозыск, яподумал, что, может быть, Уэс избавился отпроблемы по-своему, аего приятель Датч его прикрыл. - Повернувшись кЛилли, Тирни добавил: - Вотпочему я тебе ничего несказал. Ябоялся, что, если расскажу, тыбудешь считать себя обязанной поделиться сДатчем, аон возьмет подзащиту своего друга Уэса. Даже еслибы оказалось, чтоУэс неСиний, накрыласьбы вся моя маскировка, ауж Датч нашелбы способ перекрыть мне кислород иблокировать мои любительские попытки отыскать убийцу моей дочери.
        - Чтоже ты делал нагоре, когда началась буря? - спросила Лилли. - Тытак инемог мне толком объяснить.
        - Янеоставлял попыток найти ее следы наодном изтуристических маршрутов. Втот день, когда началась буря, яобнаружил… - Тирни замолк иоткашлялся. - Могилы. Четыре могилы иеще одну свежую, вырытую дляМиллисент. Заступ, которым были вырыты могилы, былспрятан вкустах.
        - Наручники?
        - Наручники мои.
        - Вытакже приобрели военную рацию сфункцией перехвата, - продолжал Бегли. - Длявыслеживания, яполагаю.
        Тирни едва заметно кивнул.
        - Яею так иневоспользовался, новы явно добросовестно проделали домашнее задание.
        - Вообще-то, этозаслуга спецагента Уайза, - сказал Бегли, указывая навторого агента.
        Уайз тем временем закончил свой разговор посотовому итеперь синтересом слушал историю Тирни. Онподошел ближе.
        - Ятоже должен извиниться перед вами, мистер Тирни. Набумаге вы выглядели полноценным подозреваемым.
        - Несомневаюсь, чтонабумаге так оно ибыло. Почему вас вообще заинтересовала моя персона?
        - Ваши инициалы несколько раз появлялись вдневнике Миллисент Ганн. Онаписала, чтовы были сней очень милы.
        Наэто Тирни лишь пожал плечами, ноничего неответил.
        - Какнасчет могил? - напомнил Бегли.
        - Ястарался непотревожить их иприлегающую землю внадежде, чтоони послужат уликой всуде. Кембы ниоказался этот Синий.
        Бегли попросил уточнить расположение могил. Тирни объяснил, гдеони могут найти его машину.
        - Онинаходятся примерно вста пятидесяти ярдах ксеверо-северо-востоку оттого места, гдеброшена машина. Этодовольно крутой подъем, новсе-таки его можно одолеть. Даже человеку, несущему мертвое тело.
        - Аленточка? - спросила Лилли.
        Ленточка, запятнанная его кровью икровью Уильяма Ритта, такиосталась лежать наполу.
        - Помнишь, яговорил тебе, оназацепилась закуст итрепетала наветру. Тамя ее иувидел. Должно быть, Ритт выронилее, когда копал могилу. Яее забрал изопасения, чтотакую ценную улику может унести ветром, прежде чем я смогу привести туда представителей закона. - Повернувшись кБегли, ондобавил: - Янатянул латексные перчатки, прежде чем взять заступ. Онлежит вбагажнике моей машины. Надеюсь, вамудастся снять сручки отпечатки пальцев Ритта. - Лилли заметила, какслезы навернулись ему наглаза. - Покрайней мере, вынайдете останки моей дочери.
        Егоголос становился все глуше, пока он рассказывал свою историю. Прикинув, сколько крови он потерял, Лилли просто непонимала, какон еще стоит наногах. Онаобняла его заплечи.
        - Почемубы тебе несесть?
        Онвыдавил улыбку.
        - Ядержусь.
        - Датч стрелял втебя, да?
        Онпристально посмотрел ей вглаза иперевел взгляд наБегли.
        - Чтонасчет него иУэса Хеймера?
        - Сними остался Коллиер, один изчленов нашей команды. - Бегли бросил тяжелый взгляд наЛилли, нообратился кТирни: - Этоправда - то, чтосказала мисс Мартин? Этошеф Бертон ввас стрелял?
        - Ябросил пистолет, - сгоречью ответил Тирни. - Ноему было всеравно.
        - Онстрелял втебя, зная, чтоты безоружен? - неверя тому, чтоуслышала, переспросила Лилли.
        - Этоотчасти моя вина, мисс Мартин, - вмешался Бегли. - ШефБертон считал мистера Тирни опасным преступником.
        - Яэто знал. - Тирни рассказал, какуслышал порадио вмашине Лилли, чтоего разыскивают длядопроса. - Увидев Датча иУэса Хеймера, японял, чтоони вышли наохоту, чтоони возьмут меня живым илимертвым.
        - Этоеще невсе. Онбыл вбешенстве, потому что вы оказались здесь вдвоем, - сказал Бегли. - Гремучая смесь ревности ипервобытных инстинктов.
        - Поэтому я иударился вбега, кактолько их увидел, - сказал Тирни. - Янадеялся связаться свами - сФБР, - прежде чем они меня достанут. Япрекрасно понимал, чтосвами уменя есть хотябы шанс объясниться. Сними мнебы так неповезло, ия оказался прав.
        Тирни помолчал, переводя дух.
        - Ноя несмог их опередить. Онидогнали меня, подстрелили. Через несколько секунд я услышал, какРитт сообщает им порации, чтоон нашел Лилли убитой вкоттедже. Итут я понял, чтослучилось нечто ужасное. Сами понимаете, янемог так просто умереть.
        Сэтими словами Тирни привалился кстене.
        Лилли обняла его ипомогла ему опуститься напол спиной кстене.
        - Немогу поверить, чтоДатч стрелял втебя! - Вскинув глаза наБегли, онасказала: - Емугрозит уголовное обвинение, нетакли?
        - Нет, мэм, уженегрозит.
        Лилли хотела спросить почему ивдруг все поняла. Оначитала ответ вполных сочувствия глазах Бегли, угадывала его налице агента Уайза, избегавшего ее взгляда, расслышала его вглухом ругательстве, сорвавшемся сгуб Тирни.
        - Мнеочень жаль, мисс Мартин, - мягко заговорил Бегли. - Оннеоставил нам выбора. Онстрелял водного измоих людей. Еслибы небронежилет, выстрел былбы смертельным. ШефБертон намеревался выстрелить еще раз вспину мистеру Тирни, онготов был застрелить меня, чтобы я несмог ему помешать. Мынесколько раз его предупредили. Онуже немог остановиться, онпродолжал стрелять. Чтобы спасти наши жизни…
        - Можете необъяснять, японимаю, - тихо сказала Лилли.
        Тирни нашел исжал ее руку.
        Зазвонил сотовый телефон. Агент Уайз отошел всторону инегромко ответил назвонок.
        Снаружи послышался нарастающий шум икакая-то суета. Бегли вышел накрыльцо итотчасже вернулся.
        - Прибыл вертолет Службы спасения, мистер Тирни.
        - Можно мне сним? - снадеждой спросила Лилли.
        - Боюсь, чтонет, мисс Мартин, - ответил Бегли. - Выпонадобитесь нам вКлири.
        Онакивнула.
        - Явернусь спервой группой, прослежу, чтобы Ритта отправили втюрьму. Выостанетесь здесь поднаблюдением агента Уайза вплоть довозвращения вертолета. Сегодня он доказал, чтоспособен намногое, - добавил Бегли. - Этозаймет небольше получаса.
        - Сомной все будет впорядке.
        Команда медиков буквально ворвалась вдом, раскладывая находу носилки наколесах. Вминуту Тирни оказался притороченным кносилкам, иизего вены торчала иголка откапельницы. Кней вели несколько трубок срастворами. Налицо Тирни наложили кислородную маску. Несмотря навсю эту суету вокруг себя, оннинасекунду неотпускал руку Лилли инесводил снее глаз. Онатоже смотрела нанего неотрываясь инеотнимала руки.
        Онапоследовала заносилками накрыльцо, гдеей все-таки пришлось выпустить его руку. Солнце скрылось заверхушками деревьев назападе. Вотсутствие солнечного света температура сразуже заметно упала. Обхватив себя руками, Лилли осталась накрыльце. Онапровожала глазами Тирни, пока вертолет невзлетел.
        - Куда его везут? - спросила она уБегли, пока он вел ее обратно вдом.
        - ВНэшвилл.
        - Онпотерял так много крови… Непонимаю, какон еще держится.
        - Ничего, онсильный. Сним все будет хорошо.
        Бегли ободряюще коснулся ее плеча. Онаулыбнуласьему. Онулыбнулся вответ.
        - Сэр!
        Ониодновременно повернулись кагенту Уайзу.
        - Вчем дело, Филин?
        - Онинашли Скотта Хеймера.

* * *
        Когда это известие нашло Дору, онавсе еще была уМэри-Ли.
        Ониоставались вместе весь день, поддерживая друг друга напротяжении долгих часов, пока Скотта искали инемогли найти. Дора обзвонила всех друзей Скотта, телефонные номера которых были ей известны. Никто незнал, гдеон, ноони разнесли погороду слух отом, чтомать ищет его иволнуется.
        Всеее попытки дозвониться доУэса остались безуспешными. Толи его оператор еще невосстановил связь, толи он игнорировал ее звонки.
        Женщины ждали внарастающей тревоге.
        Скотта нашел офицер Харрис.
        - Еговезут вбольницу.
        Онотказался сообщить Доре подробности потелефону.
        Когда они сМэри-Ли вбежали вприемный покой отделения «Скорой помощи», имбыло страшно даже подойти кмедсестре, дежурившей врегистратуре, изадать вопрос. Сестре, хорошо знавшей семью Хеймер, тоже нехотелось быть вестницей несчастья.
        - Доктор хотел поговорить свами лично, миссис Хеймер. Яего позову, - сказала она искрылась задвойными дверями.
        Прошло неменьше десяти минут, прежде чем кним вышел молодой человек вбелом халате. Доре он показался совсем юнцом. Онперевел вопросительный взгляд содной женщины надругую.
        - Миссис Хеймер?
        - Ямиссис Хеймер.
        - Доктор Дэвисон. - Онпожал ее руку - холодную илипкую отпота. - Очевидно, вашсын выполнял упражнение наканате вшкольном гимнастическом зале, потерял захват иупал. Онбыл один, никто незнал, чтоон взале, поэтому ему несмогли оказать помощь вовремя. Мата он тоже неподставил, падение оказалось очень жестким. Мыделаем все возможное, чтобы его стабилизировать. Только после этого его можно будет перевозить вдругую больницу.
        Дора рухнулабы отоблегчения, еслибы Мэри-Ли непомогла ей удержаться наногах.
        - Ноон жив?
        - Ода! Простите, ядумал, вызнаете. Еготравмы непредставляют угрозы дляжизни. Жизненные показатели внорме. Ноя нехочу преуменьшать нанесенный ущерб. Унего множественные переломы обеих ног. Сейчас ему делают рентген длявыявления внутренних повреждений. Думаю, мыничего ненайдем, ноэто стандартная процедура притравме тазобедренного пояса. Судя повсему, позвоночник иголова непострадали. Притаком падении можно считать - ему повезло. - Врач умолк, давая ей возможность переварить эту информацию. - Извините, миссис Хеймер, ноя должен задать этот вопрос. Онпринимал стероиды?
        - Егопринудили принимать стероиды.
        - Возможно, ониусугубили тяжесть травм. Кроме того, они, безусловно, затруднят выздоровление. Стероиды укрепляют мышцы, нонесухожилия исвязки. Ксожалению, сухожилия даже слабеют отдополнительной нагрузки. Боюсь, чтоСкотту предстоят нелегкие испытания.
        - Ноон жив.
        - Да,он жив. Нонам необходимо перевезти его вбольницу соспециализированным травматологическим отделением. Кнесчастью, дороги все еще покрыты льдом, апреимущественное право наперевозку вертолетом спасательной службы было отдано другому пациенту. Унего тяжелая потеря крови.
        - Ониарестовали мистера Тирни?
        - Янезнаю его имени, - ответил доктор навопрос Мэри-Ли. - Мнеизвестно лишь, чтоони арестовали Синего ичто безкрови необошлось. Поэтому пройдет неменьше двух часов, прежде чем мы сможем перевезти Скотта. Темвременем мы постараемся повозможности облегчить его положение ибудем заним наблюдать.
        - Можно мне увидеть сына?
        - Кактолько его привезут изрентгеновского кабинета. - Доктор помедлил, новсе-таки сказал: - Явидел, какон играл вфутбол впрошлом сезоне. Онбыл очень талантлив. Вы,вероятно, захотите подготовить его кразочарованию.
        Через полчаса пришла медсестра, чтобы проводить Дору вотделение интенсивной терапии.
        Дора протянула руку Мэри-Ли:
        - Идемте сомной.
        - Немогу, - дрожащим отволнения голосом ответила Мэри-Ли.
        - Вынужныему.
        - Нет, врядли. - Мэри-Ли улыбнулась сквозь слезы. - Ябыла ему нужна, ноэто уже впрошлом. Скажитеему… - Оназадумалась, потом сгрустью покачала головой. - Ничего. Ничего ему неговорите. Ядумаю, такбудет лучше.
        Дора пристально заглянула ей вглаза изадумчиво кивнула.
        - Япоражаюсь вашему мужеству… Ибескорыстию…
        Онаторопливо обняла Мэри-Ли ипоспешно скрылась задвойными дверями.
        Скотту вводили обезболивающие внутривенно, поэтому он пребывал воглушенном состоянии, носознавал, гденаходится. Когда она подошла кпостели, онслабо улыбнулся ипрошептал:
        - Привет, мам.
        Дора стиснула его руку, даже непытаясь сдержать слезы.
        - Привет.
        - Уменя ноги переломаны кчертям собачьим, да?
        - Да. Кчертям собачьим!
        Скотт закрыл глаза истихой улыбкой испустил долгий вздох.
        - Слава богу!
        Эпилог
        - Мисс Мартин, мистер Тирни здесь.
        Ассистентка Лилли знала, ктотакой Бен Тирни, изотчетов впрессе особытиях, развернувшихся вСеверной Каролине три месяца назад. Хотя основное внимание репортеров было уделено поимке Уильяма Ритта, вкоридорах редакции журнала «Тонкая штучка» много говорили отом, чтопроизошло между нею иТирни задва дня, проведенных вгорном коттедже.
        Разумеется, никто изсослуживцев неосмелился задать ей вопрос напрямую, темболее что стех пор она ниразу невстречалась сТирни, неподдерживала сним никаких контактов. Довчерашнего дня. Онпозвонил ипопросил овстрече наследующий день.
        Лилли знала, чтослух опредстоящей встрече разнесся поредакции соскоростью лесного пожара, поэтому ссамого утра все были какнаугольях иборолись заправо первыми его увидеть.
        Невозмутимость ассистентки Лилли была притворной.
        Авот сама Лилли притворяться немогла. Онасама неузнала своего голоса, когда сказала:
        - Пожалуйста, пригласите его сюда.
        Сбьющимся сердцем смотрела она надверь. Оноткрыл дверь, вошел итихо закрыл ее засобой. Онбыл влегких спортивных брюках икуртке. Раньше Лилли видела его только вшортах набайдарке, апотом вджинсах, свитере икуртке вкоттедже.
        Ну,ибезничего.
        - Привет, Лилли!
        - Привет!
        - Ярад, чтоты нашла дляменя время сегодня.
        - Явзяла себе заправило непременно устраивать встречу скаждым мужчиной, скоторым судьба свела меня надвое суток вгорном коттедже вовремя снежной бури.
        Онпохудел, побледнел, ноего улыбка осталась по-прежнему подкупающей. Онпододвинул стул иоглядел ее сголовы доног. Когда их глаза встретились, онсказал:
        - Отлично выглядишь!
        «Нупочему ты ждал девяносто четыре дня, чтобы позвонитьмне?» - кричало все унее внутри. Вслух она спросила:
        - Какплечо?
        - Новенькое, сиголочки. Меня переживет. Импришлось заменить старый сустав пластиковым, практически неподверженным разрушению.
        - Тебя это беспокоит?
        - Неслишком.
        - Тыговоришь так олюбой травме.
        Несколько мгновений он пристально смотрел ей вглаза.
        - Есть раны, которые болят сильнее других.
        Лилли отвернулась, чтобы избежать притяжения его синих глаз. Бессчетное число раз она спрашивала себя, чтоскажет ичто сделает, когда увидит его снова. Если когда-нибудь увидит. Онанесомневалась, чтоуж один-то раз им суждено увидеться. Чтобудет дальше, онанезнала. Незнала, чего ждать. Онаразработала несколько сценариев собственного поведения вовремя этой встречи: отхолодного равнодушия дострастных объятий. Ивот час настал, аона немогла вспомнить ниединой реплики изпридуманных загодя диалогов.
        - Наверное, тебе пришлось пройти физиотерапию?
        - Япровел несколько недель вреабилитационном центре.
        - Бездействие, должно быть, сводило тебя сума?
        - Верно подмечено. Номое положение было неизмеримо лучше, чемумногих других пациентов. Например, уСкотта Хеймера.
        - Да,я слышала онесчастном случае.
        - Этонебыл несчастный случай. Онмне сказал, чтонарочно отпустил канат.
        - Зачем?
        Срастущим изумлением Лилли выслушала рассказ остероидах, которыми Уэс накачивал своего сына.
        - Даплюс ктому спал сего подружкой, - подытожила Лилли, покачивая головой. - УэсХеймер - последняя сволочь.
        - Согласен. Онидержат его интрижку сМиллисент всекрете. Недлятого, чтобы защитить Уэса, ночтобы оградить чувства ее родителей. Зачем усугублять их страдания?
        - Онзаслуживает публичного осуждения, ноя понимаю, чтозаставило их так поступить.
        - Говорят, ончувствует себя паршиво, нонетолько из-за Скотта илииз-за того, чтопроизошло нагоре.
        - Онвсего лишь следовал примеру Датча.
        - Несовсем так, Лилли. Если верить Скотту, Уэс сознался, чтоэто он подзуживал Датча наохоту замной.
        - АУэсу-то какой интерес охотиться затобой?
        - Какое-то время он всерьез опасался, чтоего собственный сын может оказаться Синим.
        - Скотт?
        - Унего был мотив. Покрайней мере, Уэс так думал. Уэссыграл начувствах своего старого друга иподтолкнул его нато, чтосамого Датча давно уже подмывало сделать: достать меня изревности ктебе. Уэсу нетрудно было убедить Датча, ноон неожидал, чтодело обернется смертью его лучшего друга. Этувину он унесет ссобой вмогилу.
        - Непонимаю, какона может оставаться сним.
        - Миссис Хеймер? Скотт говорит, онабыла готова его оставить, когда узнала остероидах. Уэсумолил ее остаться. Онговорит, чтостал другим человеком. Перевернул страницу. Вдоказательство того, чтоон раскаялся, Уэс даже бросил тренерскую карьеру. Онтеперь торгует спорттоварами.
        - Удяди Миллисент?
        - Нет, такдалеко его раскаяние незаходит, - покачал головой Тирни.
        - Акакже Скотт? Чтождет его вбудущем?
        - Онвсе еще винвалидной коляске, но, кактолько полностью поправится, онхочет продолжить образование, какисобирался.
        - Нотолько невспорте, ядумаю?
        - Нет. Онбольше небудет играть вспортивные игры исам безмерно рад этому.
        - Представляю себе, насколько он был несчастен, если пошел натакую крайность, лишьбы выбраться из-под давления отца.
        - Онисейчас несчастен, - проговорил Тирни, задумчиво хмурясь. - Скотт омногом мне рассказал, можно сказать, душу открыл. Онрад, чтоотнего больше небудут требовать участия вспортивных состязаниях. Ноон кое-что скрывает. Онмне прямо сказал, чтоэто дело слишком личное, онеще неготов этим поделиться. Ямного заним наблюдал, пока мы вместе были вреабилитационном центре. Онмного читает. Главным образом греческих иримских классиков. Часами сидит, уставившись впространство. Оночень грустный юноша.
        - Может быть, онтоскует поМиллисент?
        - Он,конечно, сожалеет отом, чтосней случилось, нопосле того, какона иУэс… - Тирни недоговорил. - Что-то еще разбило ему сердце… Иликто-тоеще. Может быть, позже он почувствует себя готовым поговорить сомной. Онобещал держать связь.
        - Яуверена, онценит твою дружбу.
        - Онхороший парень.
        Немного помолчав, Лилли сказала:
        - Ты,конечно, знаешь, чтоУильям Ритт признал все обвинения?
        Губы Тирни сжались втвердую линию.
        - Пять пожизненных сроков. Ивсе-таки это слишком хорошо длянего.
        - Совершенно стобой согласна.
        - Чтож, покрайней мере, онсэкономил налогоплательщикам стоимость процесса.
        - Егоникогда нелюбили, - задумчиво сказала Лилли. - Никто нелюбил. Пособственному опыту знаю: всеего попытки завоевать мои симпатии вызывали уменя растущую настороженность. Атеперь даже родная сестра его покинула. Яплохо знаю Мэри-Ли, носомной она всегда была приветлива. Представляешь, каково ей теперь?! Япослала ей письмо сословами сочувствия, нооно вернулось нераспечатанным.
        - Яслышал, онауехала изКлири иникому неоставила адреса. Пожалуй, онасделала правильно, - заключил Тирни.
        - Пожалуй, - согласилась сним Лилли.
        Исчерпав эти темы, онизамолчали. Лилли чувствовала, чтоон смотрит нанее. Сама она упорно смотрела только напачку писем усебя настоле. Наконец, чувствуя себя невсилах выносить затянувшуюся напряженную паузу, онавскинула нанего взгляд.
        - Лилли, ядосих пор тебе незвонил, потому что…
        - Янеспрашивала тебя обэтом…
        - Ноты заслуживаешь объяснения.
        Лилли встала иподошла кокну. Самая страшная снежная буря последних десятилетий положила конец зиме. Весна была вразгаре, близилось лето. Двадцатью этажами ниже лежали улицы Атланты, купающиеся вмягком свете послеполуденного солнца.
        - Тысменил больницу, Тирни. Тыпросил людей изФБР вШарлотте никому, включая меня, недавать никакой информации отом, кактебя найти. Явсе поняла.
        - Нет, тыничего непоняла. Этосовершенно неозначало, чтоя нехотел тебя видеть.
        - Тыуверен вэтом?
        - Уверен!
        - Тогда что?
        - Тебе надо было похоронить Датча. Мненадо было эксгумировать Торри.
        Всяобида Лилли сразу пропала. Онаповернулась кнему.
        - Прости! Уменя так инебыло случая тебе сказать, какя скорблю оней.
        - Спасибо. Янаконец-то узнал, чтосней произошло. Хорошо, чтовсе прояснилось. Яиспытал облегчение, нопережил ужасные дни. Мнеисейчас трудно вспоминать этот кошмар.
        Лилли чуть было небросилась кнему приэтих словах, новсе-таки удержалась.
        - Мнехотелосьбы, чтобы ты рассказал оТорри. Если, конечно, тысам этого хочешь.
        - Этотяжелая история, ноты должна ее услышать.
        Лилли кивнула, чтобы он продолжал.
        Тирни глубоко вздохнул.
        - Когда Торри только-только появилась насвет, янадолго уехал вАфрику. Уменя был контракт насерию очерков оконтиненте дляжурнала путешествий. Этодолжно было занять несколько недель, норастянулось намесяцы. Многие месяцы. Япропустил День благодарения, пропустил Рождество. Ямного чего пропустил.
        Пока я был вотъезде, Пола - мать Торри - встретила иполюбила другого человека. Когда я наконец вернулся домой, онаположила передо мной документы оразводе. Ядаже вещи неуспел распаковать. Пола иее будущий муж хотели, чтобы я отказался отродительских прав наТорри натом основании, чтоон провел сней больше времени, чемя.
        Вто время я дал себя убедить, чтотак будет лучше длявсех, чтоэто самый правильный ипорядочный поступок. Пола любила Ламберта. Онлюбил Торри какродную дочь. Ярешил, чтобудет лучше длямоей дочери, если я просто уйду идам им возможность жить своей жизнью безмоего вмешательства.
        - «Вто время», - торопливо вставила Лилли. - Этоважная оговорка.
        - Верно!
        Тирни встал иподошел кстене, гдебыли вывешены врамочках самые удачные журнальные обложки. Онпробежал глазами ихвсе, ноЛилли казалось, чтоон нечитает заголовки идаже невидит фотографии.
        - Ониникак непрепятствовали моим встречам сней. Напротив, ониэти встречи поощряли. Нонам обоим было неловко. Мыдруг друга незнали. Ябыл чужаком, скоторым бедную девочку заставляли время отвремени встречаться. Явыходил насцену излевой кулисы, проговаривал свою реплику, уходил вправую кулису иисчезал нагод илидва. Этобыла жизнь моей дочери, ая всего лишь исполнял вней третьестепенную роль. Сгодами я перестал играть иее. Моивизиты становились все более редкими. Ябыл наАмазонке, когда доменя дошло известие оее исчезновении. Онапропала безследа, предполагалось, чтоее похитили. Мнепотребовались две недели, чтобы вернуться вмир цивилизации идобраться доШтатов.
        Яневидел ее несколько лет, - продолжал Тирни. - Меня известили просто извежливости. Пола была поражена, когда я явился кним вдом вНэшвилле, чтосамо посебе многое говорит обомне, неправдали? Новместо того, чтобы ее утешить ихоть как-то облегчить ситуацию длянее иЛамберта, яповел себя какпоследний осел.
        Яимел наглость критиковать их зато, чтоони слишком быстро уехали изКлири иненастояли напродолжении поисков. Наступила зима. Невозможно было заставлять несколько сотен людей бесконечно прочесывать эту гору. Ноя отказывался принимать эту простую истину, отказывался верить, чтобольше ничего нельзя было поделать, оставалось лишь надеяться, чтоТорри где-то когда-то объявится. Янемог примириться стем, чтоее лицо появится намолочных картонках спросьбой сообщить любую информацию.
        Тирни повернулся кЛилли.
        - Ламберт вышвырнул меня изих дома, ия его нивчем невиню. Япоселился вгостинице. Ивбезликом гостиничном номере, гденичто, кроме рюкзака сосменой одежды, непринадлежаломне, явдруг понял, чтоостался совершенно один насвете.
        Пола иее муж могли опереться друг надруга, вместе поплакать, обняться иутешиться. Уменя небыло никого, ия сам был тому причиной. Мнепришло вголову, чтоя добровольно отказался отединственного существа напланете, вжилах которого текла моя кровь. Воттогда-то я впервые заглянул влицо самому себе ипонял, какой я эгоистичный ублюдок.
        Отказ отТорри был нежертвой. Якогда-то внушил себе это, ноэто небыло правдой. Этобыл эгоистичный шаг, анеширокий жест самоотречения воблаго моего ребенка. Яхотел шататься помиру. Яхотел жить начемоданах, паковаться иуезжать когда вздумается, несчитаясь сосвоей семьей. Втом пустом гостиничном номере я увидел себя таким, какой я есть. Вовсяком случае, таким, каким был. Настало время отдавать долги.
        Втот вечер я принял решение любой ценой докопаться доистины. Япоклялся искать ее досамой смерти. Этобыл единственный долг, откоторого я немог уклониться. Этобыло последнее, чтоя мог сделать длясвоей дочери. Единственное, чтоя когда-либо длянее сделал.
        Егоголос охрип отволнения.
        - Ядошел доконца, Лилли. Мнепришлось ползком вылезти изсвоей больничной койки, ноя был там, нагоре, когда эксперты проводили эксгумацию. Ябыл сПолой, когда останки нашей дочери были идентифицированы безтени сомнения. Мыпровели скромную поминальную службу ипохороны вНэшвилле.
        Оноторвался отизучения журнальных обложек ипосмотрел нанее. Егоглаза были полны слез.
        - Мнепришлось покончить совсем этим, перевернуть эту страницу, прежде чем я мог прийти ктебе. Тыпонимаешь?
        Лилли молча кивнула, опасаясь, чторазрыдается, если заговорит.
        - Возможно, теперь, когда ты все это услышала, тынезахочешь иметь сомной ничего общего, ноя надеюсь, чтоэтого неслучится.
        - Какты думаешь…
        - Что?
        - Втот день, когда мы спускались набайдарках пореке, тыпочувствовал вомне туже пустоту, туже горечь утраты, которую ощущал сам? Япотеряла Эми. Тыпотерял Торри. Тыузнал…
        - Родственную душу?
        - Что-то вэтом роде.
        - Явэтом уверен, - сказалон.
        - Воткак?
        - Погоди, тыхочешь спросить, тольколи это привлекло меня втебе?
        - Аэто так?
        - Аты какдумаешь?
        Егонеистовый взгляд был горяч, какласка. Онответил наее вопрос. Лилли покачала головой.
        - Нет, ядумаю, мыоба знали, когда попрощались втот день, чтоэто неконец, алишь отсрочка.
        - Время, проведенное нами вместе, исчисляется часами, - сказалон, - номне кажется, чтомы знаем друг друга лучше, чембольшинство пар, проживших вбраке долгие годы.
        - Амы пара, Тирни?
        Воттеперь он подошел кней, обхватил ее лицо ладонями, приблизил ксвоему лицу.
        - Обоже, янаэто надеюсь. - Онобвел взглядом ее лицо, задерживаясь накаждой черточке, инаконец остановился нагубах.
        - Хочешь меня? - прошепталаона.
        - Тыдаже непредставляешь себе, насколько…
        Оннаклонил голову ипоцеловалее. Нежный поцелуй мгновенно перерос вгорячий ивлажный, бесконечно чувственный, переполненный волнующим обещанием.
        Онвсе еще невполне владел правой рукой иобнял ее левой идвижением, которое хорошо ей запомнилось после их первого поцелуя, притянул ксебе вплотную, нажав ладонью наталию.
        Поцелуй тянулся, непрерываясь, несколько бесконечных минут. Когда они наконец оторвались друг отдруга, онпригладил ей волосы, разметавшиеся поплечам.
        - Тыменя больше небоишься?
        - Боюсь одного - что ты опять исчезнешь измоей жизни.
        - Ну,тогда тебе нечего бояться. - Тирни шутливо чмокнулее, словно скрепляя клятву печатью, но, когда поднял голову, еголицо было серьезным. - Наэтот раз все будет по-другому, клянусь тебе, Лилли. Ябуду любить тебя, какникто никогда нелюбил.
        - Тыуже сделалвсе, чтонужно, тебе больше нечего доказывать. Тыуже нераз рисковал дляменя жизнью.
        - Раньше я неумел любить, но…
        Лилли прижала палец кего губам.
        - Всеты умел, Тирни. Тынесмогбы сделать то, чтосделал, несмогбы пожертвовать два года жизни иедва незагубить ее ради Торри, еслибы нелюбилее.
        - Ноона умерла, такинеузнав обэтом.
        - Ятак недумаю. Онавсе знала.
        Тирни взглянул нанее ссомнением, ноЛилли видела, чтоон отчаянно хочет ей поверить.
        - Пола мне сказала, чтоТорри читала все мои статьи. Держала все журналы усебя вкомнате инедавала матери их выбросить.
        Лилли обхватила руками его голову.
        - Оназнала, чтоты ее любишь!
        - Еслибы я мог начать сначала, ужябы позаботился, чтобы она знала. Ятвердилбы ей обэтом каждый день. Ябы все сделал иначе. Ябы все сделал правильно.
        Лилли крепко обнялаего, опустила голову ему нагрудь, чтобы он неувидел ее тайной улыбки. Пусть сегодняшний день принадлежит только им одним. Завтра унее еще будет время сказатьему, что, хотя он потерял одного ребенка натой горе, тамже он зачал другого.
        Емууже дарован шанс начать сначала ивсе сделать правильно.
        notes
        Сноски
        1
        1фут равен примерно 30,5см, 1 дюйм - 2,5см. (Здесь идалее прим. пер.)
        2
        1 ярд примерно равен 1м.
        3
        1миля равна 1,6км.
        4
        Город Атланта - столица штата Джорджия.
        5
        Автор популярных ковбойских романов.
        6
        Американский фунт равен 454г.
        7
        Вамериканской средней школе принята 100-балльная система оценок.
        8
        Натаниэль Хоторн (1804 -1864) - писатель-романтик, считается одним изклассиков американской литературы.
        9
        Крупнейший город вштате Северная Каролина.
        10
        Болезненное отсутствие аппетита ибеспорядочное поглощение любой пищи, сопровождаемое искусственно вызываемой рвотой.
        11
        Официальный праздник вСША впамять первых переселенцев изЕвропы. Отмечается вчетвертый четверг ноября.
        12
        Вокруге Колумбия, территориально невходящем ниводин изштатов, расположен Вашингтон, столица США.
        13
        Теодор Банди (1946 -1989) - один изсамых страшных маньяков вистории США, убивший более пятидесяти молодых женщин.
        14
        Национальный центр информации опреступности.
        15
        Американская мера объема дров, равная 3,6 кубометра.
        16
        60градусов пошкале Фаренгейта равно 15градусам поЦельсию.
        17
        Тоесть около 18градусов мороза поЦельсию.
        18
        Опра Уинфрид - популярная телеведущая.
        19
        Киноактер, снимавшийся вфильмах-вестернах.
        20
        Город вштате Массачусетс.
        21
        Скрытая цитата иззнаменитого монолога Гамлета водноименной трагедии Шекспира.
        22
        Образ действий, почерк преступника (лат.).
        23
        Норман Рокуэлл (1894 -1978) - американский художник, прославившийся сельскими ипровинциальными пейзажами, типичными сценками изжизни «одноэтажной» Америки.
        24
        Расчетное время прибытия.
        25
        Команда спасения заложников.
        26
        Квантико - город вштате Виргиния, гдерасположена штаб-квартира ФБР.
        27
        Другое я (лат.).