Пламенный лед Ольга Борискова
        Татьяна Минаева
        The Show Must Go On #2
        История Лизы и Макса
        Ее имя - синоним предательства. Он презирает ее, он ненавидит ее: голос, тело, глаза, ее белокурые волосы, ее смех. Ее возвращение обрекло их обоих. Им казалось, что они переступили через прошлое, волею судьбы тесно сплетшее их жизни в один клубок.
        Но они ошибались. Ничто не забыто. Он помнит, как сильна боль потери, она все еще ощущает привкус горьких разочарований.
        Взгляд - ошибка. Прикосновение - капитуляция. А от прошлого не убежать, не скрыться.
        Лед - их стихия, фигурное катание - их жизнь, их главная цель - верхняя ступень пьедестала. Вот только если не принять прошлое, оно разрушит будущее. А если нет будущего, для чего тогда настоящее?..
        Пролог
        Дверь тренерской распахнулась, и в кабинет вошла девушка. Сидящий за столом человек поднял глаза, собираясь высказать внезапному визитеру все, что о нем думает и обомлел.
        - Ксюша… - не веря в то, что это и в самом деле она, выдохнул мужчина и тут же поднялся из-за стола.
        - Привет. - Гостья улыбнулась, изучая его лицо жадным взглядом. Морщинки на лбу стали более отчетливыми, на висках появилась едва заметная седина. Но в целом он не изменился, разве что стал еще интереснее, будто прошедшие годы прибавили ему шарма, зрелости.
        - Ты как тут? - Он вышел на середину комнаты. В глазах плескалась неприкрытая радость.
        - Слышала, что ты остался без хореографа. - Девушка открыла сумку и, немного покопавшись, вытащила из нее диплом. - Вот. Теперь он у тебя есть. Жень… - она стала более серьезной, - возьмешь меня на работу?
        Евгений открыл диплом и внимательно изучил его. Затем опять посмотрел на девушку.
        - У меня и в самом деле нет хореографа.
        - И? - Они некоторое время смотрели друг другу в глаза.
        - Уверена, что справишься? - Мужчина отвел взгляд первым.
        - Была бы не уверена, не пришла бы к тебе. - Ксюша опустилась на стул и взглянула на Евгения снизу вверх.
        - Ты приходишь ко мне через… Сколько лет прошло, Ксения? - он усмехнулся и покачал головой. - Восемь? Девять?
        - Почти девять, - она на секунду застыла. Потом, будто согнав мимолетное оцепенение, вскинулась и, отбросив длинные волосы, спросила: - Ну так возьмешь меня к себе?
        - Ты всегда была настырной, - Женя улыбнулся. - Давай попробуем. Если все пойдет хорошо, то так тому и быть.
        - Я тебя не подведу, - девушка расплылась в удовлетворенной улыбке. - Насколько я понимаю, у тебя сейчас совсем немного ребят катается?
        - Да. Решетникова с Самойловым Максом, еще одна пара, но они пока по юниорам. И еще девочку я взял, одиночницу.
        - Ну Макс с Алисой понятно, - отозвалась Ксения. - Юниоров я твоих тоже видела - талантливые ребята. И сразу заметно, что твои, - она усмехнулась. - А что за девочка? Я ее знаю?
        - Вряд ли. - Евгений взял со стеллажа коробочку с чайными пакетиками и закинул один из них в кружку. Поискав, достал вторую чашку и поставил на стол перед собеседницей. - Лично во всяком случае. А так наверняка слышала о ней. Это Меркулова. Она в четырнадцать выиграла юниорский чемпионат мира, а вот потом пропала.
        - Меркулова? - настороженно переспросила Ксюша. - Лиза Меркулова? Сестра Сережи?
        - Да. - Мужчина включил чайник.
        - Жень… - озадаченно протянула девушка. - А ты не боишься?
        - Мы все профессионалы, - проговорил Евгений и, вытащив из тумбочки пачку печенья, положил на стол. - То, что было в прошлом, не должно мешать продвижению к цели. Ребята это прекрасно понимают.
        - Да, не должно… - она с грустью наблюдала за тем, как мужчина разливает воду по чашкам. - Не должно… - повторила одними губами, когда он отвернулся, ставя чайник на прежнее место. Ксюша не видела тоскливого взгляда, которым смотрел на нее Евгений и, погруженная в собственные мысли, не услышала его вздоха.
        - Расскажешь, как ты жила все это время? - спросил мужчина, выводя Ксюшу из задумчивости.
        - Расскажу, - девушка провела пальчиком по краю чашки. - Только тогда нам будет нужно много чая.
        Глава 1
        Москва, сентябрь 2015 года
        Девушка оттолкнулась ото льда и сразу же поняла, что тройной прыжок не выкрутит. В итоге тулуп получился в два с половиной оборота, а дальше Лиза и вовсе не смогла удачно выехать и упала. Замечательно! Если она начнет заваливать такие элементы, как этот, то о чем может вообще идти речь? Лучше сразу объявить о завершении карьеры и повесить коньки на гвоздь. Лиза поджала губы и поднялась со льда. Отряхнула штаны и потерла ушибленное бедро. Уже собралась снова пойти на прыжок, как стоявший у бортика мужчина махнул ей рукой.
        - Лиза, давай сюда, - он еще раз махнул девушке.
        Лиза вздохнула и повиновалась. Евгений Александрович Миронов взял ее к себе в группу всего четыре месяца назад, и Лиза очень надеялась, что переход к знаменитому тренеру выведет ее на новый уровень катания. Точнее, вернет к старому. Миронов, казалось, всегда знал, что делает сам и чего хочет от других. По сути, так оно и было. От него веяло уверенностью, основательностью. Двукратный чемпион мира, трехкратный чемпион Европы, серебряный призер Олимпийских игр в Нагано, закончив спортивную карьеру, он стал отличным учителем, наставником. Высокий, подтянутый, в свои сорок с небольшим этот мужчина по-прежнему был полон сил и жизненной энергии.
        - Лиз, иди немного позанимайся в зале, а потом домой, - Женя осмотрел спортсменку с ног до головы. - И отдохни, пожалуйста, как следует.
        - Может, я еще покатаюсь? - Девушка заправила за ухо выбившуюся прядь белокурых волос. - А потом уже в тренажерку?
        - Нет. - Тренер открыл дверку и кивком головы указал Меркуловой на выход. - Достаточно на сегодня. Я понимаю, что ты хоть всю ночь на катке сидеть можешь, но это на пользу тебе не пойдет, поверь. Твоя проблема в том, Елизавета, что ты пытаешься унести больше, чем можешь. Ты не умеешь рассчитывать силы.
        - Хорошо, - Лиза нехотя покинула лед. Надела на лезвия голубые чехлы. Она была недовольна и в первую очередь недовольна собой. Если так дело пойдет дальше, то на чемпионате России ей однозначно грозит одно из первых мест, жаль только, что с конца.
        - Лиза, - окликнул подопечную тренер, а когда та обернулась, проговорил: - ты молодец. Пока не все гладко, но мы это поправим.
        Девушка вяло улыбнулась. Хотелось бы… Уж она-то точно все силы приложит для того, чтобы добиться результата.
        - Весь каток отшлифовала? - Фигуристка уже подходила к раздевалке, когда за спиной у нее раздался полный язвительного пренебрежения мужской голос. Она мысленно сосчитала до пяти и заставила себя обернуться. Так и есть: Максимилиан Самойлов собственной персоной. А она-то уже надеялась, что сегодня покинет школу спокойно. - Задница перевешивает? - он усмехнулся, смерив девушку небрежным взглядом.
        - Я со своей задницей сама как-нибудь разберусь. - Она не собиралась ему отвечать. Вообще не собиралась. И все-таки не смогла сдержаться. Ведь знала, что только хуже будет, нет бы молча прошла, так какой там!
        - Да видел я, как ты разбираешься. - Макс еще раз окинул Лизу взглядом.
        - Побольше за собой смотри. - Девушка развернулась и поспешно скрылась за дверью раздевалки. И без того паршивое настроение ушло в глубокий минус. Лиза быстро сменила коньки на кроссовки, умылась, сделала несколько глотков воды и направилась в зал. Видел он…
        ***
        Вернувшись домой, Лиза скинула на пол объемную спортивную сумку и стащила с ног кожаные туфли нежно-фисташкового цвета. Маленькая однокомнатная квартира встретила девушку тишиной. Меркулова прошла в ванную и вымыла руки, немного подумав, решила полежать в теплой воде, чтобы расслабиться и разогнать гнетущие мысли. Пока ванная набиралась, Лиза съела творожок, большое яблоко и даже успела заглянуть на свою страничку в соцсети. Подписчиков у нее, как и у всех мало-мальски проявивших себя фигуристов, было порядочно, а вот друзей совсем мало, да и те почти все остались в Швейцарии. Порой девушке казалось, что она безумно скучает по всему, что осталось в прошлом, но в такие вечера, как сегодня, даже скучать сил не было. Лиза выключила компьютер и пошла в ванную. Высыпала в воду горсть морской соли.
        В зале она провела почти два часа: в начале беговая дорожка, потом велотренажер, а еще упражнения для пресса. Миронов, скорее всего, не одобрил бы ее усердий, отправил домой раньше, но Лиза с детства знала, что для того, чтобы получить результат, нужно работать. Не просто работать, а впахивать. Да она и не могла иначе: в фигурное катание родители отдали девочку, едва той исполнилось четыре года, и с этих пор вся ее жизнь была подчинена спорту. Трудолюбие со временем принесло свои результаты - в четырнадцать лет Лиза выиграла чемпионат мира среди юниоров, но потом… Потом все пошло наперекосяк. Буквально за одно лето Лиза вымахала больше, чем на десять сантиметров. Прежде совсем тоненькая, угловатая, неказистая, она начала превращаться в девушку. Период взросления стал сущим адом, то, что прежде выходило с легкостью, теперь требовало немыслимых усилий, которые, зачастую, все равно не приносили желаемого результата. Три года Лиза боролась с собой и своим телом, фактически заново училась прыжкам.
        Предложение Миронова стало для нее шансом, упустить который она не могла. Работа Лизу не пугала, о чем она тут же заявила новому тренеру. Прыжки у нее были хорошие, со скоростью и скольжением тоже все в порядке, музыку Лиза чувствовала отлично. Проблема заключалась в том, что у нее никак не получалось собрать все это воедино, нужна была умелая рука, опытный тренер, которого бы не остановили трудности.
        Так Лиза в девятнадцать лет оказалась одна в Москве. Благо, что хоть с жильем проблем не возникло: квартира досталась девушке в наследство от деда. Когда родители Лизы - Светлана и Николай Меркуловы - перебрались в Швейцарию, Василий Федорович ехать с ними отказался. Семилетняя Лиза тоже не хотела переезжать, но ей, в отличие от деда, выбора не предоставили. А дед всегда верил, что внучка когда-нибудь вернется обратно в Россию…
        Девушка разделась и забралась в ванную. Положила голову на бортик и закрыла глаза. Расслабилась. Мысленно дала себе полчаса. Потом спать - завтра утром тренировка, и не дай Бог она снова завалит этот тулуп. Лиза вздохнула и решила, что со льда не уйдет, пока прыжок у нее не получится так, чтобы даже придраться было не к чему. Она обязана докрутить его и выехать чисто. Обязана и точка. Она в лепешку расшибется, но все сделает.
        ***
        Мелодия будильника выдернула Макса из сна в половине восьмого утра. Мужчина нехотя разлепил глаза и, найдя мобильный на прикроватной тумбочке, оборвал злополучную трель. Со вздохом потянулся и нашел взглядом девушку, вставшую, по всей видимости, несколькими минутами раньше.
        - Проснулся? - Девушка кинула быстрый взгляд на Макса, а затем продолжила собирать в хвост длинные, вьющиеся крупными кольцами темно-каштановые волосы.
        - Пришлось, - он зевнул. - Слушай, Лис, принеси мне кофе, а?
        - Ты охренел, Самойлов? - Шатенка еще раз посмотрела на мужчину. Взгляд ее красноречиво говорил о том, что никакого кофе в постель Максу никак не светит. Она запахнула рубашку Самойлова на обнаженной груди и, больше ничего не произнеся, вышла из комнаты.
        Макс проводил ее взглядом и откинул одеяло. Кофе, как и завтрак, по всей видимости, ему придется готовить самому. А жаль…
        В кухню Алиса пришла уже полностью одетая. Налила из турки кофе и, усевшись на табурет, закинула ногу на ногу. Движение не было подчеркнуто-сексуальным, и все же в нем мелькнуло что-то откровенное, томное, хотя Макса это все равно оставило равнодушным.
        - Миронов сказал, что нам нужно поработать над каскадом в произвольной. - Алиса положила на хлеб кусочек сыра, а поверх него ветчину и ломтик свежего огурца. - И еще я не слишком уверенно чувствую себя в новой поддержке. У меня такое ощущение, что ты меня вот-вот уронишь.
        - Обязательно, - фыркнул Макс. - А потом пойду себе новую партнершу искать, может, попадется не такая вредная.
        - Самойлов. - Алиса поставила чашку на стол и с укором взглянула на партнера. - Я вообще-то серьезно с тобой разговариваю.
        - Ладно. - Мужчина сменил тон. - Думаю, что над поддержкой и правда не помешает еще поработать в зале. А каскад до ума доведем, время есть.
        - У тебя всегда время есть, - скептически отозвалась Алиса. - Макс, я хочу в этом сезоне поехать на чемпионат мира первой парой. И там тоже первой хочу быть. Меня не устраивает ни второе место, ни третье. Мне результат нужен, ты можешь это понять?
        - А мне будто бы не нужен, - Макс начинал злиться. Подобные разговоры раздражали его. Алиса считала, будто бы он выкладывается не на полную, о чем не уставала напоминать ему то полунамеками, а то и в открытую.
        В пару они встали три года назад и за прошедшее время добились довольно-таки неплохих результатов. И это несмотря на то, что первый год совместного катания был неимоверно сложным, особенно для Самойлова. Однако это не помешало паре уже тогда стать четвертыми на чемпионате России, а в следующем году улучшить результат до второго места. В текущем же сезоне Решетникова и Самойлов являлись действующими чемпионами страны, вице-чемпионами Европы и бронзовыми призерами мирового первенства. Алиса отличалась редкой целеустремленностью, она точно знала, чего хочет и что должна делать, чтобы достичь этого, чем готова пожертвовать. А пожертвовать она была готова многим, если не сказать всем.
        На алтарь спортивных достижений легла и личная жизнь. Личная жизнь отнимала слишком много времени и сил, а растрачивать себя на что-то помимо фигурного катания Алиса не желала. Впрочем, здесь проблем как раз не стояло. Еще в самом начале их совместного катания, после какого-то незначительного турнира, Макс и Алиса, поддавшись внезапному порыву, оказались в одной постели. А после сделали вывод, что ни к чему не обязывающий секс способен принести им обоюдное удовольствие и необходимую разрядку. Такое положение вещей устраивало обоих, и к тому же совершенно не вредило рабочему процессу.
        ***
        Когда Макс, переодевшись и размявшись, вышел на лед, Лиза была уже там. Тренировка начиналась с девяти, но Меркулова опять приехала раньше времени. Девушка делала так почти всегда, чтобы в полном одиночестве отработать те или иные элементы, выполнить задания наставника, а к его приходу продемонстрировать результат. Сегодня Лиза явилась в школу позже обычного, едва не проспала, завтракала вообще наскоро, практически на ходу, про себя решив, что всему причиной расслабляющая ванна, принятая ею накануне.
        На катке звучала музыка, попсовая песенка с незатейливым мотивом. Макс поморщился. Какая-то писклявая девочка надрывалась о том, как она где-то там шла, «не жалея ног». Самойлов понял, что очередная певичка вновь разводит сопли по поводу несчастной любви. Недолго думая, он подъехал к магнитоле и выключил музыку. Лиза, до того отрабатывающая вращение в середине катка, остановилась. Макса она заметила только теперь. Партнерши его на льду еще не было, Миронов тоже пока не подошел. Лиза напряглась.
        - Ты бы постеснялась это нытье тут врубать. - Самойлов, словно хозяин, выехал в центр катка. - Если самой не тошно, то хоть о людях подумай.
        - О тебе, что ли? - огрызнулась девушка и поехала вдоль бортика, стараясь не смотреть на Макса.
        - Я о себе сам подумать в состоянии. - Мужчина пронесся возле Меркуловой, вынуждая ту прижаться к борту. Затем остановился в паре метров от нее и зло процедил: - Валила бы ты отсюда, Меркулова. Ловить тебе все равно нечего. Катилась бы обратно в свою Швейцарию, под бок к мамочке с папочкой.
        Лиза сжала ладони в кулаки и глубоко вздохнула. Он хочет ее вывести, это ясно, хочет выбить из равновесия. Он всегда так делал, когда они оставались наедине. Она, вроде бы, уже почти привыкла, понимала, почему Макс так себя ведет, только все равно не обращать внимания на его издевки не могла. Они точили ее, как вода камень, вернее, отколупывали по кусочку от ее и без того расшатанной уверенности в себе и собственных силах. Наверное, соглашаясь на предложение Миронова, с ее стороны было наивно полагать, что Макс не станет срывать на ней злость. Только ее-то вина перед ним в чем?
        Самойлов окинул Лизу с ног до головы презрительным взглядом и в секунду оказался на противоположном конце катка. Его любимый трюк. Лиза выдохнула и прикрыла глаза. Тут же ее обдало порывом воздуха - Максимилиан снова промчался мимо на огромной скорости. Разогнался и легко скрутил аксель в два с половиной оборота, тут же выполнил тройной тулуп. Лиза все так же, вдоль бортика, поехала в дальний угол. Надо было взять себя в руки, иначе тренировка превратится для нее в сущий ад. До того, как Самойлов появился на катке, девушка вполне успешно выполнила несколько элементов: с первого раза справилась с тулупом, который вчера завалила, сделала чисто сложный каскад из двух тройных прыжков и даже прицепила в конце риттбергер в два оборота. Только вот в том, что теперь она сумеет все это повторить, Лиза уверена отнюдь не была.
        Глава 2
        Москва, сентябрь 2015 года
        Через несколько дней, после утренней тренировки, Миронов подозвал к себе Макса и попросил отвезти Лизу за платьем для показательного выступления. Самойлов едва зубами не заскрипел. Меньше всего ему хотелось тащиться куда-то с этой девицей, тем более что свои костюмы они с Алисой забрали уже давно. Макс попытался увильнуть, напомнив Миронову, что Меркулова давно не ребенок и сама в состоянии съездить в студию спортивной моды и уж тем более привести платье, но Евгений Александрович настаивал. В конце концов фигурист сдался. Чёрт бы с ней, с этой Лизой! Если девчонка попробует хоть рот раскрыть, он высадит ее у первого же столба, уж совесть его точно мучить не будет. Его бы воля, так он ее бы пешком отправил, и желательно, чтобы она вообще никогда не вернулась.
        Саму Лизу известие о грядущей поездке с Самойловым тоже в восторг не привело. Она сразу же представила тесное пространство салона автомобиля, неизбежную близость к Максу и… столь же неизбежные издевки с его стороны. Но жаловаться тренеру… Лиза собрала волю в кулак. Попыталась, правда, отказаться от услуг Макса, только Миронов и слушать об этом не захотел.
        Смирившись, Лиза переоделась и побрела к стоянке.
        Самойлов уже ждал ее возле машины. Увидев девушку, забрался на место водителя и захлопнул дверцу. Лиза вздохнула. Ему и говорить ничего было не нужно, чтобы она поняла, насколько он «жаждет» ее общества. Поджав губы, Меркулова резко дернула на себя дверцу. Поведение Макса разозлило ее. Не она же это затеяла, так какого хрена он срывает злость на ней?! Вот пусть идет к Миронову и выказывает свое недовольство.
        - Послушай, не я это придумала, - обратилась она к сидящему за рулем мужчине. - Я тебя ни о чём не просила и просить не собиралась. Можешь Миронову высказать все, что ты думаешь и обо мне, и о твоем ко мне отношении. Или что…
        - Садись в машину, - грубо перебил Лизу Самойлов.
        Не успела девушка пристегнуть ремень безопасности, как BMW сорвался с места. Лиза чудом не ударилась о приборную панель, но Макс даже взгляда в ее сторону не бросил. Как будто ее вообще рядом не было. Стало обидно. Да, пусть у него есть причины относиться к ней не лучшим образом, но всему же должен быть предел! Лиза отвернулась к окну, стараясь отвлечься на проносящийся за стеклом городской ландшафт. Вид был серым и унылым, лишь изредка мелькали одинокие деревья и пожухлые кусты. Такая картина совсем не вдохновляла, да и поднятию настроения не способствовала. Лизка зевнула. Сегодня на тренировку она приехала рано, хотелось успеть как можно больше, пока на льду не появились Алиса и Самойлов. Присутствие на катке Макса постоянно выбивало девушку из морального равновесия, она понимала, что такого быть не должно, но поделать с этим у нее пока ничего не получалось. Стоило ему только окинуть ее с ног до головы злым, осуждающим взглядом, как она начинала спотыкаться практически на ровном месте. А что уж там говорить про те дни, когда он успевал перехватить ее утром возле раздевалки…
        Лиза закрыла глаза. До «Дома спортивной моды» ехать было не менее получаса, а при неудачном раскладе и вовсе в два раза дольше. Решив, что имеет право немного подремать, девушка поудобнее устроилась на сиденье. Однако не прошло и трех минут, как салон машины наполнила громкая музыка. Распахнув глаза, Лиза посмотрела на Самойлова. Выражение его лица ясно говорило о том, что он очень доволен собой. Мужчина хмыкнул и, покосившись на Меркулову, подмигнул ей. Не выдержав оглушающего грохота, Лиза решительно убавила звук. Пусть слушает, что и как хочет, но только когда ее рядом нет. Кукрыниксы это, конечно, замечательно, не то что ее попсовые песенки, но не когда от грохота того и гляди повылетают стекла.
        - Ты не охренела ли? - процедил Макс и вновь прибавил звук. Лиза, не думая, вовсе выключила магнитолу.
        - Хватит, - она гневно сузила глаза. - Если ты хочешь оглохнуть - пожалуйста, а я на это не подписывалась.
        - Замечательно. - Он перестроился в крайний ряд и, едва представилась возможность, припарковал машину. - Вон там маршрутки останавливаются, - кивнул в сторону автобусной остановки. - Доедешь до метро, а там уж как-нибудь. Могу даже полтинник на проезд дать, если хочешь.
        - Да пошел ты, - прошипела девушка и дернула за ручку, пытаясь открыть машину. Но дверь не поддалась - Макс заблокировал ее. Меркулова сделала судорожный вдох. Он просто издевался, она это понимала. - Открой, - стараясь говорить ровно, попросила она.
        - А что мне за это будет? - хмыкнул Макс, глядя в Лизкин затылок.
        - Самойлов, открой, - повторила Лиза, ощущая, что сдерживать себя ей становится все труднее.
        От бессилия хотелось разреветься. Отлично, он только этого и добивается. Откинувшись на спинку сиденья, Лиза уставилась в лобовое стекло. Хорошо, если у него есть время и желание поиграть, пусть будет так, как он хочет.
        Дверь Самойлов так и не открыл. Подождав еще минуту, он тронул BMW с места. Лиза даже не пошевелилась. Интересно, если бы у него была возможность удушить ее, он бы это сделал?
        На примерку с Лизой Макс не пошел, сказал, что подождет в автомобиле. Кто бы сомневался! Пожав плечами, фигуристка выскочила на улицу и быстрым шагом двинулась к ателье. Конец сентября выдался довольно холодным: дул северный ветер, а солнце практически не показывалось из-за серых облаков. С утра девушка выскочила из дома в короткой куртке и сейчас жалела, что не оделась теплее.
        Пошив костюмов для Лизы всегда являлся проблемным моментом. Чтобы платье сидело хорошо, его, как правило, приходилось перешивать по несколько раз, что ее совершенно выматывало. Не то чтобы фигура у нее была уж слишком нестандартная, но постоянно вылезали какие-то мелочи, способные испортить и образ, и настроение. Приходилось подгонять, переделывать…
        Вот и с этим платьем пришлось помучиться. Лиза вздохнула с облегчением, когда наконец забрала чехол с костюмом.
        Подойдя к машине, она дернула за ручку двери, но та не поддалась. Повторная попытка оказалась столь же безрезультатной. Присмотревшись, Лиза поняла, что в салоне никого нет, и выругалась. Оглянулась по сторонам, но Самойлова НИГДЕ не было видно. Подняв воротник куртки, Лиза стала ждать.
        Прошло минут двадцать, а Макс так и не появился. У нее начали подмерзать ноги, не говоря уже о руках, в которых она держала чехол с платьем. Это было совсем не смешно. Девушка хотела плюнуть на все и поехать на метро, но поняла, что все ее вещи, в том числе и деньги с проездным, остались в салоне машины. Надо же было так сглупить! Лиза потерла ледяные пальцы и поднесла их ко рту, пытаясь согреть дыханием.
        - Да где ж тебя носит, Самойлов?.. - тихо проговорила она, поежившись от порыва ветра. Простояв еще несколько минут, девушка не выдержала и достала из кармана мобильный. Номера Макса у нее не было, зато был номер тренера. Хоть Лиза и не хотела беспокоить Евгения Александровича - знала, что на сегодня у него назначена важная встреча, из-за которой он, собственно, и не смог поехать с ней за платьем, выбора Макс ей не оставил. Миронов взял трубку сразу же, а еще через минуту у Меркуловой уже был номер ее сегодняшнего провожатого.
        Недолго думая, она набрала Самойлову, но тот ответить не соизволил. Едва сдержавшись от того, чтобы с силой двинуть ногой по колесу машины, девушка зашла обратно в ателье. Очень хотелось сделать какую-нибудь гадость, например, нарисовать на стекле самойловской тачки что-нибудь непристойное, но у Лизы даже блеска для губ с собой не было.
        Прислонившись плечом к стене, Меркулова через стекло наблюдала за прохожими. Окно было маленькое, но автомобиль просматривался хорошо. Лизка уже в сотый раз мысленно обматерила Самойлова, как дверь кафе, расположенного напротив, открылась, выпуская на улицу мужчину. Макс, довольный, не спеша подошел к своему BMW и как ни в чем не бывало уселся за руль. В душе Лизы вдруг поднялась такая обида, что девушка даже не сразу смогла сдвинуться с места, так и стояла у окна, пытаясь в складках чехла согреть все еще холодные руки. Еще через пару минут телефон Меркуловой ожил. Самойлов собственной персоной. Лиза нажала на кнопку приема, но не произнесла ни слова.
        - Выходи, - послышался раздраженный голос Макса, и связь тут же прервалась.
        Усевшись рядом с мужчиной, Лиза с такой силой захлопнула дверь, что он едва не подпрыгнул. Девушка же с непроницаемым видом пристегнула ремень и стала аккуратно укладывать платье на колени.
        - Идиотка, что ли? - Макс зло сверкнул глазами. Меркулова, не обращая на него внимания, продолжила свое занятие. Стоит ей сейчас открыть рот, как завяжется перепалка, в которой она наверняка проиграет. Так что какой смысл? - Ты еще и оглохла?! - Макс дернул Лизу за локоть, заставляя посмотреть на себя.
        - Скотина ты, Макс. - Она отдернула руку и отвернулась к окну.
        На обратном пути молчали. Даже когда Лиза, изогнувшись, достала с заднего сиденья свою спортивную сумку и вытащила из нее термос, Самойлов ничего не сказал. Меркуловой, впрочем, было все равно. Она так замерзла, что начни он орать, ее бы это не остановило. Хотела попросить включить печку, но передумала: еще чего доброго вместо печки кондиционер врубит и поставит на самую низкую температуру.
        ***
        В раздевалку перед вечерней тренировкой Лиза пришла раньше обычного. Три фигуристки из параллельной группы только и успели, что переобуться. Увидев Меркулову, они, до того оживленно болтавшие, притихли.
        - Привет, - Лиза поздоровалась и уселась на скамейку.
        - Здравствуй, Лиза, - одна из девушек коротко кивнула.
        Меркулова переоделась в спортивный костюм и принялась натягивать коньки. А ведь они с этими девочками могли бы подружиться. Могли бы, если бы…
        Лиза отрабатывала каскад из трех прыжков, когда появился Миронов. Тренер, как и сама Лиза, пришел несколько раньше положенного, поэтому на катке, кроме них двоих, никого не было.
        - Лиз, давай сюда! - крикнул он, когда фигуристка, удачно выполнив элемент, закончила его правильным, красивым выездом.
        - Добрый вечер, Евгений Александрович, - улыбнулась Меркулова, восстанавливая немного сбившееся дыхание. - Платье вон лежит. - Она указала на трибуну, где аккуратно сложила свой костюм. - Я в раздевалке решила не оставлять его, подумала, что Вы, как придете, захотите посмотреть.
        - Сейчас гляну, - кивнул Миронов. - Ты давно катаешься?
        - Полчаса примерно. - Девушка смахнула со лба несколько прядок волос, выбившихся из хвоста.
        - Послушай, Лиз… - мужчина в задумчивости потер переносицу и снова посмотрел на свою ученицу. - С технической точки зрения у тебя все очень неплохо. Есть недочеты, но над этим мы еще поработаем. Меня другое больше беспокоит.
        - Что? - Меркулова стиснула бортик, встревоженно смотря на Миронова.
        - Да не волнуйся ты. - Тренер погладил девушку по кисти. - Перестань нервничать. - Вздохнув, фигуристка слегка улыбнулась, отвечая на улыбку Жени. - Вот так-то лучше, - одобрительно хмыкнул тот. - Теперь по делу. - Веселые нотки моментально исчезли из голоса Миронова. - Давай, Лиз, вот что сделаем. Попробуй сегодня кататься просто в свое удовольствие. Об элементах ты думать должна, без этого никак, но сегодня постарайся расслабиться. Ты постоянно зажимаешься. Из-за этого ты не можешь показать все, на что способна.
        - Если я расслаблюсь, то сразу же отобью себе что-нибудь, - скептически буркнула девушка.
        - Это что за настрой?
        - Констатация факта, - отозвалась Лиза.
        - Ты мне это оставь. - Миронов подошел к трибуне и взял чехол с платьем ученицы. - Покажи мне дорожку и вращение, а потом переоденешься и прокатаешь свой показательный. Надо убедиться, что с платьем все в порядке.
        - Угу, - послушно кивнув, Лиза выехала на середину катка. Сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Расслабиться… Над катком разливалась плавная мелодия, навевающая мысли о весне и первой любви. Первая любовь… Лиза сделала круг по льду, а потом перешла во вращение.
        ***
        Макс остановился позади Миронова и уставился на каток. По льду, под знаменитую нирвановскую «Smells like a teen spirit» каталась Лиза. На инструментальную версию именно этой песни у Меркуловой был поставлен номер для показательного выступления. Прежде Макс видел его отрывками - на тренировках девушка катала лишь отдельные куски. Да Самойлов и не интересовался. Фыркнул пару раз, что она своим бездарным катанием портит великолепную музыку, на том все и кончилось.
        Теперь же он взгляда оторвать не мог от носящейся по катку девушки. Сделав тройной флип под пронзительные звуки скрипки, Лиза вошла во вращение, а потом перепорхнула через весь каток. Тело ее облегало черное платье с кружевными вставками, на руках были ажурные перчатки, которые доходили девушке до локтей. Макс обомлел. Выглядела Лиза… соблазнительно. Чертовски соблазнительно. Дерзко и непреступно, но в то же время как-то… порочно.
        - Ну как она тебе? - Миронов довольно кивнул в сторону катка.
        - Неплохо.
        Самойлов оперся на бортик, продолжая наблюдать за прокатом. Сейчас он жалел о том, что с утра отказался пойти с Лизой на примерку. Это могло быть… интересно. Теперь же мужчина стоял и, как дурак, разглядывал фигуристку, выполняющую очередное вращение. Красивый изгиб спины, длинные ноги… И, Бог свидетель, меньше всего сейчас Макса интересовала техничность ее катания.
        Плавно расправив руки, девушка повернула голову, оттолкнулась и в секунду разогналась до бешеной скорости. Взмыла в воздух в высоком, красивом прыжке и, едва успела коснуться ногой льда, тут же прыгнула еще раз. Собранные в хвост светлые, льняные волосы хлестнули ее по спине. Самойлов сглотнул. Такой Лизу он еще не видел. От нее так и веяло чувственностью, женственностью и… сексом? Без сомнения он хотел ее. Это открытие вызвало в мужчине волну злости. Чёрт подери, он хотел эту девчонку!
        А Лиза все продолжала порхать по катку. Создавалось впечатление, что к лезвиям ее коньков приделаны невидимые крылышки. Самойлов не мог понять, то ли она идеально вписывается в каждую ноту мелодии, то ли музыка подчеркивает любое ее движение, но то, что происходящее на льду действо смотрится потрясающе, отрицать было невозможно. Миронов довольно улыбался. Он долго думал над тем, стоит ли брать Лизу Меркулову к себе в группу и все-таки решился. Там, в Швейцарии, она каталась под руководством весьма опытного специалиста, но для нее этого было недостаточно. Евгений видел, что девочка способна делать куда больше того, что она делает, и в итоге оказался прав. Сейчас, глядя на свою спортсменку, он это отлично понимал.
        Завершила свой показательный номер Лиза еще одним вращением, с последними звуками музыки замерла, обхватив себя руками, и закрыла глаза. Голова повернута в бок, выбившаяся прядь падает на лицо. Этакая безнравственная невинность во всем ее великолепии.
        Фигуристка дождалась, когда музыка полностью стихнет, и поехала к тренеру. Наткнулась взглядом на Самойлова и едва не споткнулась. Глаза его казались темнее обычного, поза - напряженной. Стараясь не реагировать на Макса, Меркулова обратилась к Миронову:
        - Что скажете, Евгений Александрович? - Глаза девушки блестели, было видно, что она едва сдерживает улыбку.
        - Сама-то довольна? - поинтересовался тренер.
        - Ну-у-у… - Меркулова все-таки смущенно улыбнулась. - Если честно, то да.
        - Вот и я тобой доволен. С платьем все в порядке?
        - Ага. - Лиза открыла дверцу и взяла с бортика чехлы для лезвий. - Вообще отлично. Я пойду переоденусь?
        - Иди, - отпустил ее Миронов. - А ты шуруй на лед, - сказал он Самойлову. - Где Алиса бродит?
        - Да тут я, - подала голос девушка, уже с минуту стоявшая в нескольких метрах позади мужчин.
        Она тоже видела концовку выступления Лизы и, надо сказать, испытывала противоречивые чувства. Она вообще не любила, когда Миронов уделял кому-либо внимания больше, чем ей. Точнее… она просто не любила, когда он уделял внимание кому-либо помимо их с Самойловым пары. По сути, все три года, что они катались с Максом вдвоем, толковых конкурентов у них и не было, а теперь эта девчонка…
        - О, иди-ка сюда, - подозвал Евгений Александрович Решетникову и, выйдя с ней на лед, принялся объяснять, какие моменты стоит подправить.
        Воспользовавшись тем, что тренер отвлекся, Самойлов подошел к Лизе со спины.
        - Лолита недоделанная, - прорычал он ей в затылок.
        Девушка вздрогнула от неожиданности и инстинктивно повернулась к мужчине. Встретилась с ним взглядом. Да, глаза его и правда были темнее, чем всегда, будто море в шторм. Ничего не ответив, она тряхнула головой и зашагала в сторону раздевалки.
        С катка Лиза ушла в десятом часу. Точнее, почти уползла. Миронов разрешил ей покататься в одиночестве, и девушка воспользовалась этой возможностью. Теперь же у нее болели ноги, плечо, на которое она два раза не слишком удачно упала, а еще ей хотелось есть, пить и спать. Зато сегодня Лиза была довольна собой - она выложилась по полной, что принесло ей моральное удовлетворение. Даже флип, который через два раза на третий, как правило, выходил с недокрутом, сегодня получался чисто.
        Лиза зашла в раздевалку и включила свет. В школе было настолько тихо, что, когда девушка шла по коридору, ее шаги отдавались гулким эхом. Правда тишина Лизу не смущала - она давно привыкла оставаться на тренировках допоздна, так что и эхо шагов, и гул люминесцентных ламп были для нее привычными звуками. Стянув с себя майку, Лиза забросила ее в сумку и уже было собиралась надеть свитер, как буквально ниоткуда пред ней выросла фигура Самойлова. Отшатнувшись от него, Лиза врезалась спиной в металлический шкафчик и прижала свитер к груди.
        - Не страшно малышке ночью одной бродить? - Он криво усмехнулся, сделав шаг к Меркуловой. - Мало ли…
        - Ты совсем охренел? - Его она не боялась, скорее просто не ожидала увидеть здесь и сейчас. И сердце в груди колотилось вовсе не от страха, а от неожиданности. Ведь от неожиданности же? - Вообще-то это раздевалка для девочек, - немного собравшись с мыслями, проговорила Меркулова.
        - Для девочек, говоришь? - Он снова усмехнулся и подошел вплотную. - Тогда что ты здесь забыла, а, Лолита?
        Нагнувшись, он коснулся губами ее губ. Ладонями скользнул по плечам. Лиза дернулась, но его тихий, словно обволакивающий голос возле уха окунул ее в дымку дурмана. Самойлов снова поцеловал ее. Легко провел языком по нижней губе, чуть прикусил и, поглаживая поясницу, проник в ее рот. Лиза прикрыла глаза. Она не думала. Вообще не думала. Как какое-то безвольное создание, она потянулась к его губам и, только почувствовав, как мужчина пробирается ладонью ей в трусики, опомнилась. Резко прикусила его губу и с силой оттолкнула Макса от себя.
        - Катись к черту! - выпалила она, гневно глядя в упор на Самойлова. - И не смей трогать меня! Если захотелось трахнуть кого-нибудь, то вали к своей Алисе, думаю, она тебе не откажет.
        - Не откажет. - Самойлов тоже пришел в себя.
        Вообще-то он не собирался касаться ее, целовать тем более не собирался, но… увидел ее голые плечи, ключицы, впадинку пупка, и одурел. Даже прохладный душ не помог - стоило закрыть глаза, как воображение рисовало обнаженную Лизу в черных кружевных перчатках.
        - Вот и вали к ней! - крикнула фигуристка и, повернувшись к Максу спиной, натянула свитер.
        - Так и сделаю, - процедил он и вылетел из раздевалки, громко хлопнув дверью.
        Опустившись на скамейку, Меркулова закрыла лицо руками. Что же это происходит-то? Что же это опять с ней происходит?
        Глава 3
        Словакия, Братислава, сентябрь-октябрь 2015 года
        На «Зимний стадион имени Ондрея Непелы» спортсмены прибыли за два дня до соревнований. Накануне вечером они прилетели в Братиславу, которая встретила их мелким дождиком. Благо, тут было теплее, чем в Москве.
        Гостиничный номер Лизе пришлось делить с Алисой, чему Меркулова совсем не обрадовалась. Несмотря на то, что Решетникова ничего плохого ей не сделала, партнерша Макса Лизе не нравилась. Взгляд у нее был колючий, холодный. Меркуловой так и хотелось поёжиться, когда Алиса на нее смотрела.
        Правда совместное проживание продлилось недолго: примерно через час после заселения Решетникова забрала свои вещи и свалила… к Самойлову. Номер у того был отдельный. Лиза даже не удивилась бы, если бы узнала, что и кровать в два раза шире, чем у нее самой. Проверять это она, конечно же, не собиралась, только посмотрела на захлопнувшуюся за Алисой дверь и упала на постель. Даже не понимала, что она чувствует. Усмехнулась, глядя в потолок, и закрыла глаза.
        ***
        Два дня, отведенные спортсменам для тренировок, пролетели быстро. Мемориал Ондрея Непелы был первым турниром, на который Лиза приехала в качестве подопечной Миронова. Раньше она уже выступала в Братиславе с прежним тренером - Йоханом Бернаскони, и сама ледовая арена была ей знакома. Но сейчас, когда Лиза выходила на лед под руководством нового наставника, все казалось несколько иначе. Начало сезона всегда было для девушки временем волнительным, сейчас же она чувствовала за собой еще большую ответственность. Хотелось показать Евгению Александровичу, что он не напрасно взял ее под свое крыло, хотелось доказать самой себе, что она может добиться того, чего хочет, а еще хотелось не шлепнуться на пятую точку, чтобы не дать Самойлову лишний повод поиздеваться над ней. Хотя вряд ли для этого ему вообще нужен был повод.
        Блестяще откатав свою короткую программу, Макс с Алисой под восторженный гул публики покинули лед. Сразу же угодили в объятья улыбающегося Миронова. Что и скрывать, он, как и сами фигуристы, прокатом был доволен. В том, что его ученики являются фаворитами этого турнира, не оставалось никаких сомнений и, если завтра ребята столь же чисто откатают произвольную программу, первое место им гарантировано. Сидя на диванчике в уголке слез и поцелуев в ожидании оценок, Алиса оживленно махала рукой и передавала приветы. Макс оставался более сдержанным, хотя все равно было видно, что настроение у него превосходное.
        Лиза смотрела прямую трансляцию у себя в номере. Она специально не пошла на соревнования спортивных пар - не хотела трепать себе нервы. Самой ей предстояло катать короткую программу через несколько часов, и, сложись у них с Максом иные отношения, девушка обязательно была бы сегодня в числе зрителей. Танго, на которое была поставлена короткая программа пары, Лизе очень нравилось, равно как и сам танец. Алиса в своем переливающемся платье насыщенного винного цвета с длинными рукавами и открытой спиной выглядела просто великолепно, да и Самойлов ничуть ей не уступал. Высокий, статный, в черной, расшитой багряными нитями рубашке и черных брюках, он смотрелся божественно. Страстный танец под страстную музыку.
        Объявили оценки за прокат, и Алиса, убедившись в том, что они занимают первую строчку в текущей турнирной таблице, самодовольно заулыбалась еще шире. Самойлов приобнял ее за плечи и коротко поцеловал в щеку. Миронов тоже светился, как медный пятак. Ну что же, это было ожидаемо. Лиза отодвинула от себя ноутбук и встала с кровати. Она искренне радовалась за ребят. Интересно, а если она откатается хорошо, Самойлов тоже за нее порадуется или пожелает переломать ноги во время произвольной?
        ***
        - Лиз, ты что бледная такая? - Ксюша закончила укладку и закрепила волосы спортсменки лаком. - Волнуешься?
        - Угу. - Фигуристка растерла пальцы и вздохнула. - Такое ощущение… как будто если сейчас выступлю неудачно, то все, конец. Вроде понимаю, что сама себя накручиваю, но поделать ничего не могу.
        - Вот именно, ты сама себя накручиваешь. - Ксюша положила руки на плечи Меркуловой и легонько сжала. - Перестань.
        - Я бы с удовольствием, Ксения Владимировна. - Лиза посмотрела в зеркало и встретилась взглядом с красивой девушкой в ярком свитере. - Не выходит. Если что-то пойдет не так, то и себя подведу, и Евгения Александровича.
        Ксюша погладила Лизу по плечам. Ее большие карие глаза чарующего шоколадного оттенка так и притягивали живым блеском, густые русые волосы доходили до поясницы. Лиза мало что знала о ней. Единственное, что Меркуловой было известно, так это то, что прежде Синицина занималась в группе Миронова, но в шестнадцать лет получила травму, из-за которой ей пришлось завязать с фигурным катанием. Окончив институт, она вернулась в команду, но уже не как спортсменка, а как хореограф. Поговаривали, что при желании Ксения могла восстановиться и продолжить спортивную карьеру… Было ли это так на самом деле, Лиза не знала.
        - Вот за Женю ты точно не переживай. - Ксюша улыбнулась и обошла стул, на котором сидела фигуристка. Встала перед ней. - Он уже столько всего повидал, что его ничем не удивишь. Знаешь, как я в свое время ему нервы трепала? О-о-о… - Она тихонько засмеялась.
        - А Вы долго у него занимались? - поинтересовалась Лиза и приподняла лицо, позволяя Ксении припудрить лоб и нос.
        - Четыре года, - отозвалась та. - Если бы не получила травму, то, может, до сих пор бы под его руководством каталась. Хотя как знать… - Она дернула плечом. Взгляд девушки стал задумчивым. - Может, и к лучшему, что все так сложилось.
        - Вы не жалеете, что пришлось уйти из спорта? - Лиза открыла глаза, посмотрела на Синицину. - Вас же считали очень перспективной.
        - Все сложилось так, как сложилось, - не глядя Лизе в глаза, отозвалась девушка и отложила кисточку на столик. - Я довольна тем, что у меня есть сейчас. - Она взяла помаду и подкрасила губы Меркуловой. - Всё, ты просто красотка, - удовлетворенно проговорила Ксюша. Сразишь всех наповал.
        - Главное, чтобы сама не свалилась.
        Лиза встала и придирчиво осмотрела свое отражение. Для короткой программы ей сшили платье в стиле 60-х годов, бирюзовое, с рукавами три четверти и белыми отворотами на них. Талию обхватывал кокетливый белый поясок с маленькой квадратной пряжкой. Волосы ее Ксюша уложила в аккуратную ракушку, дополняющую образ. В целом выглядело все легко и игриво, без излишеств, но в то же время стильно.
        - Я тебе сейчас по лбу тресну, - не выдержала Синицина. - Лиза, ну в самом деле! - Она взяла свою подопечную за руки. - Если хочешь знать мое мнение, то ты очень талантливая. Гораздо талантливее, чем твой брат.
        - Обычно я слышала как раз обратное, - печально усмехнулась девушка.
        - Миронов в жизни бы тебя к себе не взял, если бы не видел в тебе потенциала.
        - Все равно мне до брата, как до луны. - Елизавета высвободила руки и отвернулась.
        - В тебе есть та искорка, которой всегда не хватала Сергею. - Ксюша стала собирать косметику со столика. - Ему всегда недоставало… искренности, что ли. А в тебе эта искренность есть, есть этакий внутренний свет, которого в Сереже никогда не было.
        - Вы его хорошо знали? - поинтересовалась Лиза и, взяв со столика расческу, протянула Ксюше.
        - Достаточно. Мы постоянно пересекались на тренировках, на соревнования порой вместе ездили, но не дружили. Делить нам тоже было нечего: считай, я одиночница, а он - парник. Но общались нормально. - Она закрыла косметичку. - И я тебе серьезно говорю, Лиз, прекрати оглядываться на Сережу. Ты совсем другая, и ты можешь добиться ничуть не меньше него, а то и куда больше.
        - Спасибо. - Девушка открыто улыбнулась. - Правда, спасибо.
        - Иди, надевай коньки, - бросив короткий взгляд на часы, проговорила Синицина. - И поменьше нервов. Мы с Женей верим в тебя. - Она приобняла фигуристку, а потом, отпустив, разгладила невидимые складки на ее платье.
        «На лед приглашается Елизавета Меркулова. Россия», - прозвучало над катком.
        - Помни, ты должна быть свободной, - произнес последнее наставление Миронов,
        перед тем, как Лиза вышла на лед.
        Под аплодисменты болельщиков девушка выехала на середину катка и, встав в изначальную позицию, замерла. Каталась Лиза под Joe Loss His Orchestra - Music To Watch Girls By. Для Лизы подобный выбор музыки был несколько необычным: с прежним тренером они брали, как правило, либо классику, либо что-то более медленное, драматическое. От этого чувствовала себя девушка непривычно, хотя подобный эксперимент пришелся ей по душе - Меркуловой хотелось перемен.
        Первый прыжок получился удачным - фигуристка чисто, на высокой скорости выполнила заход на аксель, скрутила два с половиной оборота и столь же аккуратно выехала. Трибуны взорвались овациями. Улыбка девушки стала еще шире. Хоть она и понимала, что, по сути, вся программа еще впереди, успешное начало заметно приободрило ее. Воодушевленная, Лиза с азартом выполнила дорожку шагов и, не переставая улыбаться, пронеслась мимо судей.
        Когда она зашла на каскад из лутца и риттбергера, Миронов замер. Он, кажется, даже забыл, как дышать. Почему-то во время проката Алисы и Макса он столь сильно не волновался, хотя, без сомнений, пульс его был столь же частым, как и сейчас. Будто бы он сам находился на льду, а не стоял у бортика. Но Лиза… Девушка выполнила каскад и, продолжая ослепительно улыбаться, не сбавляя скорости, продолжила свое выступление.
        - Умница, - выдохнул тренер, сжимая бортик.
        Как же она была хороша! Юная, гибкая и тоненькая, она порхала по льду, заряжая своей энергией каждого находящегося на трибунах. Идеальное сложное вращение, оригинальные связки и все это с улыбкой, озорством.
        Закончив выступление, Лиза помахала рукой зрителям. На лед упало несколько мягких игрушек. Фигуристка нашла взглядом тренера и, когда аплодисменты стихли, поехала к нему. Сразу же угодила в объятья Ксюши.
        - Молодец, - произнесла Синицина, а Миронов набросил на плечи подопечной толстовку. Все вместе они прошли в уголок слез и поцелуев и, устроившись на диванчике, стали ждать выставления оценок.
        Лизу била дрожь, она тяжело, прерывисто дышала. Вроде понимала, что все получилось, а поверить в это никак не могла. В ушах шумело, а сердце в груди бешено стучало. Ожидание казалось вечностью.
        - У тебя руки трясутся, - проговорил Евгений Александрович, сжав ладошку спортсменки.
        - И сердце вот-вот выпрыгнет, - ответила ему девушка.
        «За короткую программу Елизавета Меркулова получает семьдесят три целых четырнадцать сотых балла, и на данный момент она занимает первое место в турнирной таблице», - пронесся над стадионом голос диктора.
        После Лизы катались еще четыре фигуристки, впрочем, обогнать ее никто из них так и не смог.
        ***
        Ужинали все вместе в ресторане при гостинице. Во время ужина Макс смотрел на Лизу так, что той кусок в горло не лез. В итоге весь салат остался лежать на тарелке, а девушка, извинившись, вышла из-за стола.
        - А ужин, Лиз? - тренер строго посмотрел на спортсменку.
        - Не хочу, - та выдавила улыбку. - Позавтракаю лучше завтра нормально. А сейчас спать пойду.
        - Ну смотри. - Миронов пристально глядел подопечной в глаза, будто знал, что та что-то недоговаривает. - Ты хорошо себя чувствуешь?
        - Да все в порядке, Евгений Александрович. - Она старалась не смотреть на Самойлова, тот же, напротив, впился в нее взглядом, будто дыру пытался прожечь. - Просто день был волнительный.
        Она сбежала. Только выйдя из ресторана, смогла вздохнуть с облегчением. Как Макс умудряется так на нее влиять, девушка понятия не имела, но факт оставался фактом - ему даже разговаривать с ней было не обязательно, чтобы выбить из равновесия. Решив не дожидаться лифта, Лиза взбежала на четвертый этаж по лестнице. У двери своего номера остановилась, шаря по карманам в поисках ключа, а когда наконец нашла его и отперла дверь, ощутила сильный толчок в спину.
        - И от чего же ты так устала, милая?
        Затащив Меркулову в номер, Макс захлопнул за собой дверь и прижал девушку к стенке. Она даже испугаться не успела. От неожиданности она совершенно не сопротивлялась, стояла, вжавшись в стену, ощущая горячее дыхание мужчины совсем рядом.
        - Что тебе от меня нужно? - придя в себя, прошипела Лиза и дернулась.
        Самойлов лишь сильнее сжал ее плечо. Он и сам не знал, что ему от нее нужно. Но, поняв, что сейчас она уйдет в номер, последовал за ней.
        - Ты маленькая выскочка, - зло выговорил он. - Только не думай, что если один раз в жизни не завалила прокат, это что-то значит.
        - Тебе-то какая разница?
        В темноте Лиза почти не различала выражение его лица, только блеск глаз. И отчего-то внутри поднимался комок обиды. Она понимала, что Самойлов снова пытается задеть ее, и, надо сказать, это получалось у него весьма неплохо.
        - Мне… - Он усмехнулся и сдавил ее плечо с такой силой, что девушка стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. - Хочу, чтобы ты убралась отсюда куда подальше. В свою долбаную Швейцарию или… где там сейчас твой драгоценный братец? Во Франции? Вешает лапшу на уши доверчивым парижаночкам? Вот и ты валила бы к нему.
        - Я никуда не собираюсь валить, Самойлов. - Свободной рукой она попыталась оттолкнуть мужчину, но тот и с места не сдвинулся. - Я никуда не собираюсь валить! - прокричала ему в лицо и рванулась прочь. - Я всю жизнь впахивала! Никогда, слышишь, никогда мне просто так ничего не доставалось! И хватит уже унижать меня! - Лиза всхлипнула. Смахнула влагу со щек. Все-таки он ее довел, а она-то надеялась, что этот человек никогда не увидит ее слез.
        - Спокойной ночи, Лолита, - с издевкой произнес Самойлов и развернулся к двери.
        Лиза сделала шаг, зацепилась за край ковра и упала, больно ударившись коленкой. Из груди ее вырвался судорожный всхлип, было и больно, и досадно одновременно. А еще она чувствовала, как Макс смотрит на нее, лежащую на полу. Смотрит и ухмыляется.
        На секунду в комнату проник свет из коридора - это Макс вышел в холл. А потом снова стало темно. Девушка уселась на полу, подтянув к себе ноги. Уткнулась лбом в колени и тяжело вздохнула. Она не должна думать ни о чем, кроме завтрашнего проката. Не должна. Даже о нем.
        ***
        Произвольная программа Лизе далась тяжело. К моменту своего выхода на лед она уже знала о том, что среди пар Макс и Алиса заняли первое место. Морально это давило на фигуристку, хотя она и понимала, что никакого отношения к ней их прокат не имеет. Они великолепны. Не признать это было бы слабостью.
        Меркулова пришла к самому завершению соревнований пар, на награждение. Видела, как довольно улыбается Алиса, как уверенно произносит речь Самойлов. Расправив плечи и выпрямив спину, девушка ушла в подтрибунные помещения. Надо было подготовиться к своему выступлению. Времени у нее для этого оставалось предостаточно, только вот с настроением дела обстояли куда хуже.
        Ксюша почти насильно напоила спортсменку чаем с вкусными шоколадными конфетами. Как фигуристка ни пыталась отказаться, Синицина даже слушать об этом не хотела.
        - Шоколад повышает настроение, - уверенно заявила она, ставя перед Лизой чашку чая и подвигая к ней конфеты в разноцветных обертках.
        - А еще очень хорошо откладывается там, где ему откладываться совсем не нужно, - добавила Меркулова, отодвигая конфеты обратно.
        - Ешь, давай. - Ксения развернула одну конфету и отправила в рот. Развернула вторую и вложила в руку девушки. - Ничего с тобой не случится. Видела вчера словацкую девочку? - Она плюхнулась на стул рядом с Лизой и стала разворачивать еще одну конфету. - Вот ей шоколад нельзя, а тебе… - махнула рукой. - Ешь, говорю. Я плохого не посоветую.
        Лиза вздохнула и засунула конфету за щеку. До словацкой девочки ей, пожалуй, действительно далеко.
        На лед она выходила последней. Номера других участниц соревнований девушка не видела, она никогда не смотрела выступления конкуренток, предпочитая настраиваться лишь на свой прокат. Вчерашний визит Макса в ее номер здорово вывел Лизу из равновесия, и сегодня у нее не ладилось буквально все - платье, казалось, сидело не так, из рук все валилось. Она даже пару раз на вопросы Ксюши ответила невпопад.
        Спасало положение только то, что сегодня каталась Лиза под грустную лирическую мелодию. Легкое белое платье из струящейся ткани, тонкий образ… В целом прокат удался. Вращения у Лизы всегда получались хорошо, дорожку шагов судьи тоже оценили на четвертый уровень. Единственное, что вышло неуверенно - флип во второй половине программы. Вытянула Лиза его с трудом, мало того, что не докрутила, так еще чувствуя, что не сможет выехать, подставила вторую ногу. Если бы не это, то произвольную программу она бы тоже выиграла, а так пропустила вперед девочку из Канады, уступив той почти полтора балла. Но отрыв после короткой программы у Лизы был слишком большой, чтобы эта разница могла повлиять на конечный результат.
        Первое место.
        Когда Лиза осознала это, она расплакалась. Эмоции взяли верх, девушка кинулась обнимать вначале Миронова, а потом Ксюшу. Конечно это всего лишь малозначимый турнир. Да, радоваться рано, но… Она почувствовала, как тяжелый груз свалился с ее плеч. За спиной раскрывались крылья. Она смогла. Это ее маленькая победа над обстоятельствами, над своим телом и, прежде всего, над самой собой.
        Глава 4
        Словакия, Братислава, октябрь 2015 года
        Через пару часов после завершения показательных выступлений практически все участники соревнований собрались на вечеринке, устроенной организаторами. Небольшой банкет проходил все в том же ресторане при гостинице. Легкие закуски, шампанское… Красивые подтянутые молодые люди и стройные девчонки-фигуристки.
        В течение всего вечера Макс время от времени находил взглядом в толпе Меркулову. Вроде и дела до нее ему не было, но в то же время стоило девушке надолго пропасть из его поля зрения, как он невольно начинал осматриваться по сторонам. Даже Алиса заметила, что ее партнер сегодня слишком раздражительный и дерганный. В конце концов она махнула на него рукой и, взяв бокал с шампанским, ушла на диванчик к двум знакомым спортсменкам.
        Танцевать мужчине не хотелось, но отказать миловидной рыжей итальянке он не смог. Девушка была хорошенькая, озорная и звонкая, словно колокольчик. Она пластично двигалась в такт ритмичной музыке и так соблазнительно крутила округлой попкой, что все мужики невольно засматривались. Самойлов было отвлекся от мыслей, однако тут его взгляду в очередной раз предстала Лиза. И в очередной раз она была не одна. Немного захмелевшая от шампанского, она весьма откровенно льнула к высокому худощавому парню. Мигом забыв про итальянку, Макс сжал кулаки. Парень что-то прошептал Лизе на ухо, и та, запрокинув голову, хрипловато рассмеялась. Как же бесил Самойлова ее голос! Какой-то… кошачий, по-другому и не скажешь!
        Лиза подхватила со столика еще один бокал и сделала большой глоток. Улыбнулась. Парень улыбнулся ей в ответ и, после того как Лиза кивнула куда-то в сторону, взял ее за руку.
        Макс проводил их взглядом. Несложно было догадаться, что отправились эти двое в сторону запасной лестницы. Ею редко кто пользовался, обычно люди предпочитали лифт или широкую лестницу в главном холле, этот же выход был служебным. Самойлов стиснул челюсти и, схватив бокал с мартини, осушил содержимое одним глотком. Недолго думая, развернулся и, отпихнув с пути какого-то щуплого коротышку, зашагал к темному коридору, где только что скрылись Лиза и ее спутник.
        Меркулову он увидел почти сразу - ее серебристое платье мелькало в полутьме светлым пятном. Швейцарский спортсмен, а теперь Макс наконец понял, что это за парень, прижимал ее к стене и без стеснения, задрав подол, гладил по бедрам. Лиза негромко постанывала сквозь жадные, самозабвенные поцелуи, ладошки ее лежали на плечах фигуриста. Заметив ажурную резинку ее телесных чулок, Макс окончательно озверел. То, что в любой момент сюда может кто-то зайти, парочку, похоже, совершенно не волновало.
        - Ты что творишь? - прорычал Самойлов, даже не заметив, как подошел к ним на расстояние нескольких шагов.
        Лиза отпрянула от молодого человека и недоуменно посмотрела на Макса. Взгляд с поволокой, раскрасневшиеся щеки, припухшие губы… Она оглядела Самойлова с головы до ног, будто видела в первый раз и, кашлянув, проговорила:
        - Ты что тут забыл?
        - Какого чёрта ты позоришь нас?! - Макс схватил девушку за руку и сжал ее запястье. - Ведешь себя, как шлюха!
        - Отпусти, - процедила она.
        Швейцарец пытался понять, что происходит, но выходило у него не слишком успешно. За годы дружбы с Меркуловой он несильно преуспел в изучении русского, знал самые распространенные слова, мог разобрать элементарные фразы, но не более того. Как и большинство спортсменов, и он, и Лиза, отлично знали английский и беспрепятственно общались на нём. Но сейчас девушка перешла на родной язык, и Стефан мог лишь приблизительно, по гневному тону разговора, догадываться, о чем идет речь.
        - Что, нажралась и готова прыгнуть в койку к первому встречному?! - Самойлов еще сильнее стиснул тонкое запястье. - Тебе ж не привыкать, правда?
        - Не суди всех по себе, - приблизив свое лицо к лицу мужчины, выдохнула фигуристка.
        - Что тебе от нее нужно? - Швейцарец перехватил руку Макса. Несмотря на то, что парень уступал Самойлову в росте, да и выглядел более худощавым, хватка у него оказалась на удивление крепкой.
        - Свали отсюда! - выплюнул Самойлов уже по-английски. - Мы сами разберемся, что и кому нужно.
        - Отпусти ее.
        Не восприняв слова Макса всерьез, молодой человек посмотрел на пальцы Самойлова, которыми тот сдавливал руку девушки. Макс нехотя ослабил хватку, и Лиза, отступив на шаг, потерла запястье.
        - Спасибо, Стефан, - произнесла она. Было ясно, что так просто Самойлов в покое их не оставит, а ввязывать Стефана в разборки с ним ей не хотелось, поэтому девушка попросила: - Ты иди. Позже увидимся. Нам с Максимом, видимо, нужно поговорить.
        - Лиза…
        Стефан не собирался оставлять Меркулову одну. Он несколько секунд смотрел ей в глаза, будто пытаясь увериться в том, что она действительно хочет этого, потом перевел мрачный взгляд на Макса и еще раз посмотрел на Лизу. Только когда девушка кивнула, поджал губы и отошел в сторону.
        - Иди, - снова кивнула она. - Все будет в порядке.
        - Тебе вообще пофиг, с кем по углам зажиматься? - процедил Самойлов, когда Стефан скрылся из вида.
        - Это мое личное дело.
        - Когда твои личные дела происходят у всех на виду, они перестают быть личными. - Самойлов оперся ладонью о стену, преграждая Лизе путь. - Еще минута, и ты бы прям тут с ним трахнулась.
        - И что? - Девушка оскалилась. - Даже если так, что теперь?
        - Может, ты и с Мироновым того? - хмыкнул Самойлов. - Тебе же ему все равно предложить больше нечего. Тебе и тут особо… - Договорить Макс не смог - его лицо обожгла сильная пощечина.
        - Заткни свою пасть! - рявкнула девушка. - Знаешь, Самойлов, Стефан, в отличие от тебя, хотя бы может доставить женщине удовольствие.
        - А я, значит, тебе удовольствие не доставил? - Глаза мужчины сузились, в них вспыхнул яростный блеск.
        - А ты нет! - с вызовом выпалила Лиза.
        - Тогда пойдем. - Схватив девушку за руку, Макс потянул ее в сторону лестницы. Она пыталась упираться, но он не обращал на это никакого внимания. - Сейчас посмотрим, кто может доставлять женщинам удовольствие, а кто нет.
        Лизе приходилось быстро перебирать ногами, чтобы не свалиться на лестнице. Отбиваться было бесполезно - Макс держал ее мертвой хваткой, а закричать ей даже в голову не пришло. Да и не сделала бы она этого, не стала бы привлекать к ним лишнее внимание. Не хватало только пересудов по поводу взаимоотношений в их группе или, того хуже, скандала. В коридоре на этаже, как и на лестнице, не было ни одного человека - все спортсмены собрались внизу, а если кто-то и проигнорировал «after party», то явно не затем, чтобы шататься по гостинице. Макс беспрепятственно доволок Лизу до двери своего номера и, открыв комнату, впихнул ее внутрь. Она едва успела перевести дыхание, как он со всей силы хлопнул дверью, а после и вовсе запер номер на ключ. Вновь сдавил запястье Лизы. Таким злым она не видела его, пожалуй, никогда. В это мгновение девушка действительно испугалась, по позвоночнику пробежал холодок.
        Мужчина грубо толкнул Лизу на кровать и тут же навис над ней, пригвоздив ее руки к подушке. Постель в номере Самойлова и правда была в полтора раза шире, чем у самой Лизы…
        - Что тебе от меня нужно? - тяжело дыша, спросила Меркулова.
        - Собираюсь доставить женщине. - Он хмыкнул, на секунду опустив небрежный взгляд к ее небольшой груди, - удовольствие. Скажи, Лизк, к скольким мужикам ты за это время успела в постель сигануть, а?
        Он перехватил оба запястья девушки одной рукой и стал задирать подол ее короткого платья. Почувствовав, как рука мужчины скользит по ее бедру, Лиза изо всех сил забилась под ним. Хотела ударить Макса коленкой, но тот ловко подхватил ее ногу и отвел в сторону. Теперь он лежал между бедер девушки, прижимая ее к постели своим телом. Лиза чувствовала его возбуждение. Без сомнений, он хотел ее.
        - Отпусти, Макс, - поняв, что вырваться все равно не удастся, тихо попросила она. - Мне больно. - Лиза не врала, запястья и правда болели так, что она почти не чувствовала рук. Завтра по коже наверняка расползутся уродливые синяки.
        - Ну уж нет.
        Он провел языком по ее губам, а потом припал к венке на шее.
        Лиза вздрогнула и зажмурилась. С шумом втянула носом воздух. Ей не хотелось этого. Не так, не сейчас.
        - И что? - выдавила она. - Ты меня изнасилуешь?
        - Сама еще просить будешь, чтобы подольше насиловал.
        Самойлов задрал ее платье до живота и стал стягивать с девушки кружевные трусики. Лиза не шевелилась. К глазам подступили слезы. Страшно уже не было, осталось только ощущение полнейшей беспомощности и непонимание. Может, Макс и имел право не любить ее и даже относиться враждебно, но ненавидеть до такой степени… Словно она и не человек почти.
        - Маленькая шлюшка, - прошептал Самойлов над ушком Лизы, задевая губами ее серебряную сережку с жемчужиной.
        Лиза отвернулась. А она думала, что эти воспоминания уже бесследно стерлись из ее памяти. Оказывается, старые раны все еще отдаются болью, достаточно всего лишь грамотно надавить.
        Москва, сентябрь 2010 года
        - Маленькая шлюшка! - Сергей схватил сестру за плечо и развернул к себе. - Если родители узнают…
        - Сереж… - Девушка сжалась. - Послушай меня…
        - Нет! - Он встряхнул ее так, что у Лизы закружилась голова. - Это ты меня сейчас будешь слушать!
        - Дай мне сказать, Сереж, - умоляюще попросила Меркулова.
        - Замолчи!
        Лизе показалось, что брат сейчас ее ударит. Она зажмурилась. Удара так и не последовало. Брат еще что-то говорил ей, орал, оскорблял. А Лиза молчала. Глотала слезы и молчала. Через два дня она вернется в Швейцарию, а там… там начнется новый сезон.
        Словакия, Братислава, октябрь 2015 года
        - Отпусти, - бесцветным голосом прошептала Лиза.
        Она чувствовала себя так, будто ее раздели, распяли и голую оставили на всеобщем обозрении. Она больше не могла сдерживать слезы, они помимо ее воли катились из уголков глаз.
        Самойлов посмотрел на лежащую под ним девушку. Словно со стороны увидел все происходящее. Ее мокрые, слипшиеся ресницы, разметанные по подушке светлые волосы, задранный подол платья и полуспущенное белье. Выдохнул. Выпустил Лизины руки и медленно встал. Услышал позади себя сдавленный всхлип. У него не хватило решимости посмотреть в сторону Меркуловой. Еще бы немного и он бы… Мужчина сжал руки. Он все еще чувствовал тепло ее кожи, аромат цитрусовой туалетной воды, легкий запах алкоголя.
        Лиза сползла с постели и натянула трусики. Дрожащими руками поправила платье, вытерла со щек слезы. Запястья болели, а в горле стоял комок. Макс обернулся, устремляя тяжелый взгляд ей в спину. Она почти дошла до двери, но, остановившись в двух шагах от нее, не глядя на Макса, произнесла:
        - Кроме тебя у меня был только один мужчина. Я была с ним два раза… со Стефаном. Сегодня был бы третий.
        Потом отперла дверь и вышла в коридор. Макс уселся на кровать и потер руками лицо. А ведь он ее действительно хотел…
        С час Лиза просидела на постели у себя в номере. Закутавшись в одеяло, девушка наблюдала за дождевыми каплями, бегущими по стеклу, а потом привалилась к стене и закрыла глаза. Немного придя в себя, она поняла, что больше не может находиться одна. Хотелось поговорить с кем-нибудь близким, чтобы кто-то оказался сейчас рядом. Можно было пойти к Ксюше, но этот вариант Лиза отмела сразу. Делать вид, что все отлично, у нее не было сил, а показывать Синициной или Миронову, что что-то не так, она не хотела. Нечего им знать об их с Самойловым отношениях.
        Сбросив с себя одеяло, Меркулова влезла в туфли на десятисантиметровой шпильке и расчесала волосы. Платье немного помялось, но переодеваться она не стала, только провела ладонями по подолу, стараясь привести себя в божеский вид.
        Лиза спустилась на один этаж и, найдя нужную дверь, негромко постучала. Она понятия не имела, у себя ли Стефан. Вряд ли вечеринка закончилась так быстро… Но через несколько секунд дверь отворилась.
        - Ты один? - спросила девушка, подняв глаза на молодого человека.
        - Да. - Он открыл дверь шире. - Проходи.
        - Спасибо. - Елизавета вошла внутрь и наконец почувствовала облегчение. Будто все время, которое прошло с того момента, как Макс отпустил ее, в ней была натянута струна, а теперь натяжение вдруг ослабло. - Я тебе не помешала?
        - Лиза, все хорошо? - Стефан приобнял девушку за плечи и подвел к кровати. Усадил и сам сел рядом. Взял ее ладошку в свою руку и тут же нахмурился. - Ты позволяешь ему так с собой обращаться? - Провел пальцем по красному следу на запястье.
        - Он не интересуется моим мнением, - тихо отозвалась Меркулова.
        Скинув туфли, она забралась на постель с ногами.
        - Хочешь чего-нибудь? - Стефан кивнул в сторону мини-бара. - Я могу заказать сок.
        Лиза отрицательно мотнула головой.
        - Ничего не надо. Стефан, прости меня за сегодня. - Она подняла взгляд. - Я понимаю, что испортила тебе вечер.
        - Ерунда. - Он взял обе ее кисти и, перевернув их ладонями вверх, вздохнул. - Что у вас с ним за отношения?
        - Отношения… - криво усмехнулась девушка. - Он меня ненавидит. Если, конечно, это можно назвать отношениями.
        - Из-за брата?
        - Да.
        - Тогда зачем ты перешла в группу к Миронову? - Стефан, видя, что Лиза ёжится, набросил ей на плечи плед. - Я все-таки поставлю чайник. У тебя руки совсем холодные.
        - Миронов лучший. - Меркулова плотнее закуталась в мягкий флис. - Ты же сам видишь. Я у него всего четыре месяца, а результат говорит сам за себя.
        - Результат… - покачал головой Стефан. - А ты уверена, что сможешь нормально тренироваться в такой обстановке?
        - Выбора у меня все равно нет. - Девушка пожала плечами. - Может, Самойлову когда-нибудь надоест на мне срываться.
        - Лиза… А ты уверена, что вас связывает только твой брат?
        Молодой человек осторожно поднял голову подруги за подбородок. Лиза отстранилась. Хотела соврать, но не смогла. Стефан знал ее слишком хорошо, быть может, лучше, чем кто-либо другой. В минуты, когда все, казалось, валилось и рассыпалось, он умел подбодрить ее, поддержать.
        - Не только, - нехотя призналась она. - Но это все не имеет никакого значения.
        - Ты и сама в это не веришь. - Взяв из бара маленькую бутылочку виски, Стефан откупорил ее. Налил немного в стакан и протянул Лизе. - Выпей.
        - Не хочу, - скривилась девушка.
        - Он довел тебя до слез. - Не вопрос, а утверждение. - Выпей, говорю.
        Она вздохнула и, забрав стакан из рук друга, проглотила алкоголь. Кашлянула и поморщилась.
        - Гадость какая. - Вытерла губы ладошкой.
        - Вот и молодец. - Стефан обнял девушку и прижал к себе. - Ты только скажи мне, Лиз, я ему ноги попереломаю. - Поцеловал в макушку и погладил по спине. Лиза прижалась лбом к плечу друга. От виски стало тепло, руки согрелись. - Что бы там между вами не было в прошлом, не позволяй ему к себе так относиться. - Он погладил ее по плечу.
        - Спасибо, Стефан.
        Лиза благодарно поцеловала его в щеку и улыбнулась краешками губ. Ей и правда стало легче. Пригладила каштановые волосы парня и посмотрела ему в глаза. Если бы влюбляться можно было по заказу, она бы, ни секунды не думая, отдала ему свое сердце, но…
        Глава 5
        Москва, октябрь 2015 года
        Со стороны льда доносилась музыка. Миронов, уверенный, что это снова Лиза не уехала домой, как все, пошел к катку. После Братиславы девушка, казалось, вообще жила в школе: приходила утром раньше всех и уходила поздним вечером. Евгения, безусловно, радовала такая отдача, но ему не нравилось, что зачастую фигуристка теряла чувство меры. Он боялся, что в какой-то момент запас ее энергии иссякнет, и Лиза сломается. Прежде всего, Женя должен был научить ее рассчитывать силы, прислушиваться к своему телу, разграничивать время, отведенное на работу и на отдых. Сейчас он отправит подопечную домой, и пусть только попробует ему что-либо возразить. Однако чем ближе он приближался ко льду, тем сильнее становилось его волнение. Эту музыку он уже слышал, слышал давно. Даже более того, он сам выбрал ее для своей фигуристки и сам ставил на нее программу.
        Остановившись у бортика, мужчина буквально впился жадным взглядом в тоненькую фигурку. Она стала еще более женственной, изящной. Все движения выглядели отточенными, завершенными. Миронов ловил каждый поворот головы, каждый взмах рукой. Девушка зашла на прыжок и сделала два оборота, идеально вписываясь в музыкальный акцент. Безусловно, она могла бы добиться большого успеха, но время назад не вернуть, оно ушло бесследно. Миронов опустил голову, а когда снова посмотрел на лед, встретился взглядом с Ксенией.
        Вихорь бесконечных дней закружил, отбрасывая их на девять лет назад. Женя будто бы вернулся в прошлое, и перед его глазами сейчас стояла не красивая молодая женщина, а совсем юная шестнадцатилетняя девчонка, одетая в платье вишневого цвета. Убранные в высокую прическу волосы, упрямо вздернутый подбородок.
        Это был чемпионат России. Тогда казалось, у Ксюши нет соперниц, а даже если и есть… Для нее это не имеет значения. Она просто катала свою произвольную и была в ней прекрасна. Утонченная, нежная и по-взрослому красивая. Она плавно кружилась, завораживая зрителей и судей движениями рук, а потом взмывала в воздух в прыжках. Миронов стоял у борта и, не мигая, следил за тем, как его ученица выполняет элемент за элементом. Вращение… каскад… лутц… дорожка шагов… тройной флип…
        Он не слышал ничего, кроме музыки и не видел никого, только ее - девочку, скользящую по льду. Музыка закончилась, и Ксюша замерла посреди катка, встав на одно колено и склонив голову. Болельщики хлопали и бросали на лед игрушки, а она ослепительно улыбалась. А потом кинулась в объятья своего тренера, прижимаясь к нему всем телом. Он обхватил ее тоненькую фигурку и вдохнул запах волос. На какую-то долю секунды все, что находилось вокруг, перестало быть важным, просто прекратило существовать - звуки, голоса, люди, события… Но лишь на какую-то долю секунды. Миронов выпустил девушку из объятий и улыбнулся ей. Ксюша тоже улыбалась. Взгляд ее был восторженный, нежный… Слишком нежный для спортсменки, смотрящей на своего тренера. Ее взгляд был отражением его собственного.
        - Покатайся со мной. - Ксюша подъехала к бортику и протянула Миронову руку.
        - Покатаюсь, если подождешь, пока я надену коньки.
        - Подожду.
        Она развернулась и пересекла каток. Музыка закончилась, и теперь девушка скользила по льду в тишине. Миронов еще с минуту наблюдал за ней, а потом пошел к себе в тренерскую.
        Вскоре он вернулся и, не раздумывая, вышел на лед. Подъехал к Ксюше и взял ее за руку. Они молча проехали по периметру, а когда выкатили в центр, Женя наклонился к девушке и тихо спросил:
        - Зачем ты вернулась, Ксеня?
        Она вздрогнула. Никто кроме него никогда не звал ее так. Даже родителям она запрещала звать себя Ксеней, а ему не могла. В этом было что-то личное, принадлежащее только им двоим - ей и ему.
        Девушка посмотрела в глаза Евгению долгим взглядом, а затем отпустила его ладонь, разогналась и подлетела в воздух. Выполнила двойной риттбергер и, обернувшись на Миронова, проговорила:
        - Давай просто покатаемся.
        ***
        На следующий день после вечерней тренировки Лиза все-таки уговорила Миронова дать ей немного покататься в одиночестве. Он вначале возражал, но спортсменка нашла весомый аргумент - ей нужно было готовиться к этапу Кубка России, чтобы отобраться на чемпионат страны. Подумав, тренер сдался. У Лизы и правда были моменты, которые стоило отточить. Дав фигуристке наставления, Женя уехал, а Лиза осталась на льду в гордом одиночестве. А через полчаса девушка едва не застонала в голос, поняв, что на каток явился Самойлов.
        С того вечера в Братиславе наедине они больше не оставались. Лиза пыталась сделать вид, что ничего не случилось, а Макс и не думал ей о чём-либо напоминать и тем более просить прощения. Он разве что не плевался, когда она находилась рядом. Смотрел так зло, что Лиза порой невольно отводила глаза. И старалась во время тренировок не думать ни о нем, ни об Алисе. И дома тоже старалась не думать, правда дома, когда она находилась в одиночестве и не изнуряла себя нагрузками, мысли все равно нагоняли.
        Макс подошел к бортику, открыл дверцу и практически вывалился на лед. Именно вывалился, а не выехал. С секунду Лиза не могла понять, в чем дело, а потом до нее дошло: Макс пьян в стельку. Его даже не смущала попсовенькая музыка, под которую она отрабатывала свой «любимый» флип. Девушка так и застыла, наблюдая за тем, как он прокатил от бортика до бортика, потом пересек лед еще раз и зашел на лутц. Выкрутил чуть больше двух оборотов и свалился. Проматерился и, поднявшись, повторил попытку, разогнавшись перед этим до безумной скорости. У Лизы сердце в пятки ушло: еще чуть-чуть и мужчина бы вписался прямиком в борт. Он снова упал. Встал и запнулся на ровном месте.
        - Макс… - Лиза подъехала к фигуристу и схватила за рукав олимпийки. - Макс, что ты творишь?!
        Он одарил девушку презрительным взглядом и вырвал руку. Проехал мимо, с силой толкнув Лизу плечом. Меркулова едва на ногах устояла, но без раздумий покатила за ним, нагнала посреди катка и снова вцепилась в рукав кофты.
        - Отойди, - рыкнул Самойлов, отпихивая от себя девушку.
        - Ты сдурел?! - Она только крепче вцепилась в его олимпийку. - Хочешь голову себе разбить? - выпалила, глядя на него снизу вверх. - Макс, возьми такси и езжай домой. Ты же пьяный!
        - Я сам решу, что и когда мне делать!
        Лиза внезапно поняла, что в его глазах помимо злости плещется еще и… горечь. Горечь утраты. Молниеносная догадка расставила все по своим местам.
        - А ты убирайся отсюда куда подальше! - заорал Макс, отшвыривая девушку от себя.
        Лиза все-таки не устояла на ногах и упала. Лёжа на холодной глади льда, наблюдала за тем, как Самойлов зашел на аксель. На этот раз скрутил положенные два с половиной оборота. Выезд получился ужасным, но обошлось без падения. Она с облегчением вздохнула и поднялась. Поняла, что сильно ударилась плечом, но сейчас это не имело большого значения. Надо было что-то делать, пока Самойлов не натворил какой-нибудь ерунды.
        - Хватит дурить. - Она взяла Макса за ладонь и потянула к выходу с катка. - Поехали домой. Пожалуйста, Макс, поехали, - тихо попросила Меркулова.
        Силой увести его отсюда она бы не смогла - Лиза это отлично понимала. Оставалось только надеяться, что она все-таки сумеет достучаться до разума мужчины. Макс долго смотрел на нее, потом дотронулся до ее щеки, взял двумя пальцами за подбородок. Лиза обмерла. Она понятия не имела, что придет ему в голову в следующее мгновение. Самойлов и трезвый был непредсказуем, а сейчас и подавно мог повести себя как угодно. Лиза сглотнула, но с места не сдвинулась. Макс провел большим пальцем по ее губам и уже сам потянул фигуристку к дверце. Ковырнулся и снова едва не оказался на льду. Но Лиза вовремя подхватила его под руку, удерживая от падения. Помогла надеть чехлы на лезвия коньков и повела в раздевалку.
        О том, чтобы поехать на машине Самойлова, не могло быть и речи, Максу сесть за руль Лиза не позволила, да и сама не решилась. Забрала ключи от автомобиля и вызвала такси. Название улицы, на которой жил Самойлов, девушка помнила, а вот номер дома пришлось выведывать у него. Решив, что лучше не оставлять Макса одного, Лиза устроилась рядом с ним на заднем сиденье. И фактически сразу усомнилась в правильности своего решения - стоило только им отъехать от школы, как на ее колено опустилась тяжелая мужская ладонь. Меркулова украдкой посмотрела на сидящего рядом мужчину. А если он думает, что она готова не только домой его доставить, но и от продолжения вечера не откажется? Это в Братиславе он вовремя одумался, а сейчас градус алкоголя в его крови явно зашкаливает. Девушка свела колени и вздохнула. Ощутив, как ладонь Макса поползла вверх по ее бедру, накрыла его кисть своей. Но мужчину это не остановило. Она сжала его руку.
        - Максимилиан, перестань, - произнесла спокойно, хотя у самой внутри все переворачивалось. Сейчас, когда в его действиях не было грубости, Лиза ощущала себя кроликом, загнанным в угол.
        Самойлов вернул руку обратно на ее колено, но не убрал. Слегка сжал коленную чашечку, а потом интимно погладил пальцами, вызывая в теле девушки трепет. Ее кожа покрылась мурашками, а во рту пересохло. Лиза перехватила в зеркале дальнего вида взгляд таксиста. Водитель тут же уставился на дорогу, а Лиза закрыла глаза.
        К тому моменту, когда такси остановилось у дома, Самойлова совершенно развезло. Девушка помогла ему выбраться из салона машины и усадила на лавочку перед подъездом, а сама вернулась за их сумками.
        - Вы справитесь? - Водитель отдал Лизе вещи и бросил многозначительный взгляд на Макса. Тот сидел, откинувшись на спинку скамейки, и не замечал ничего вокруг.
        - Справлюсь, - кивнула Лиза, вложив в руку мужчины деньги за поездку. Конечно, стоило бы попросить его помочь довести Самойлова до квартиры, но делать Лизе этого совершенно не хотелось. Она вообще не слишком любила просить о помощи посторонних людей, а уж тем более в такой ситуации. - Спасибо.
        Такси уехало, а Лиза осталась стоять возле Макса с двумя сумками. Сейчас, глядя на совершенно невменяемого мужчину, она порядком засомневалась в своих силах. И еще сумки… Фигуристка начала злиться. Да она скорее Самойлова тут оставит, чем коньки!
        - Ключи давай, - протянула девушка раскрытую ладонь. В ответ послышалось невнятное бормотание, Макс даже глаза не открыл. - Самойлов! - рявкнула Лиза, дернув его за воротник куртки. - Где у тебя ключи от квартиры?
        Осознав, что от него сейчас мало толку, девушка стала шарить по карманам Макса. В куртке ключей не обнаружилось, в боковом кармане сумки - тоже. Поджав губы, Лиза провела ладошками по бедрам Макса и нащупала заветную связку в одном из карманов его джинсов. Кое-как достала и, подхватив обе сумки, скрылась в подъезде.
        На улице было холодно, да и ветер задувал будь здоров, но угрызений совести Меркулова не испытывала. Ничего, Самойлову, пожалуй, все это только на пользу.
        Вернулась она буквально через три минуты. Запыхавшаяся, выскочила на улицу и облегченно выдохнула: Самойлов все так же сидел на лавочке и никаких попыток слинять не предпринимал.
        Жил Макс в сталинской пятиэтажке, не предусматривающей наличие лифта. Девушка успела испереживаться, пока бегом, с двумя нелёгкими сумками наперевес, поднялась на четвертый этаж и вернулась обратно.
        - Вставай! - приблизившись к мужчине, скомандовала Лиза и шлепнула его по плечу. - Поднимайся, Макс, пошли домой.
        - М-м-м, - промычал он и поднял тяжелые веки. - Отстань! - Дернул плечами и снова закрыл глаза.
        - Не отстану. - Лиза взяла его за руку и потянула на себя. - Пойдем домой.
        С трудом, но девушке удалось заставить Макса встать на ноги. Она закинула его руку себе на плечо и медленно повела мужчину к подъезду.
        Самым трудным было подняться по лестнице. Самойлов спотыкался, путался в ногах и все время норовил свалиться, грозя утащить девушку вслед за собой. Лизе фактически приходилось волочить его на себе. Если два первых лестничных пролета они еще преодолели, то оставшееся расстояние казалось просто нереальным. Макс был почти на тридцать сантиметров выше Меркуловой и куда мощнее ее, этакая едва ли не двухметровая туша, совершенно потерявшая координацию и ощущение пространства. Когда они оказались на лестничной площадке четвертого этажа, Лиза уже сама валилась с ног. Дрожащей рукой девушка отперла дверь и втащила Самойлова внутрь квартиры. Тот тут же споткнулся о сумки, брошенные Меркуловой прямо у порога, и растянулся на полу. Лиза незамедлительно получила возможность убедиться в том, что материться он не разучился.
        Заперев дверь и включив свет, девушка облокотилась о стену. Перевела дыхание. Сил не осталось даже на то, чтобы снять куртку. Опустившись на пуфик, стоящий неподалеку, она обвела взглядом прихожую. Как тут все поменялось… Новая мебель, новые обои… А вот эту статуэтку на тумбочке под зеркалом она помнила. Бронзовая кошка с длинным хвостом. Сейчас, как и прежде, на этот хвост была нанизана какая-то мелочевка: резиночки, булавки…
        Придерживаясь за стену, Самойлов с горем пополам поднялся и, не разуваясь, двинулся в сторону спальни. Проводив его взглядом, девушка стала стягивать с себя куртку. Услышала, как в комнате что-то упало и, торопливо скинув обувь, помчалась туда. Обошлось одним свернутым стулом, Макс же, потирая руку, сидел на кровати. Поставив стул на место, девушка отодвинула его подальше и с укором осмотрела мужчину.
        - Ты зачем так надрался? - Получилось зло. Да она и правда злилась.
        - Я… - Макс потер лицо и уставился на Лизу, будто впервые видел ее. - Сегодня… ты не понимаешь… - Он уронил голову на руки.
        - Я понимаю. - Она присела возле Макса на корточки, пытаясь заглянуть ему в лицо. - Понимаю я все.
        - Не-е-ет, - горько улыбаясь, протянул Самойлов. - Как ты можешь понимать? Ты…
        - Я понимаю все, Макс. - Лиза встала перед ним на колени и взяла его руки в свои. - Понимаю. Но так… так никому лучше не будет. И тебе так лучше не будет.
        - Много ты знаешь! - Он стряхнул ее ладони. - Иди отсюда. Пошла вон! - рявкнул, а в глазах стояли слезы.
        - Хорошо. - Девушка ссутулилась. - Хорошо.
        Лиза вздохнула и через секунду поднялась. Но не ушла, а отправилась в кухню. Там умылась холодной водой и несколько минут простояла у окна, разглядывая полуголые ветки деревьев.
        Вернулась в комнату. Самойлов лежал поверх одеяла. Лиза прислушалась к его дыханию - спит. Стянула с него кроссовки и носки, кое-как сняла куртку. Макс не проснулся. Нашла в шкафу плед и укрыла им мужчину. Она бы могла остаться до утра, но ему это было не нужно. А разве ей нужно?
        Девушка вызвала такси. Нашла в холодильнике бутылку минералки, сделала несколько глотков и, закрутив пробку, оставила на тумбочке возле кровати. А потом оделась и вышла из квартиры, не забыв забрать с собой свою сумку с коньками.
        ***
        Миронов пребывал не в лучшем расположении духа. Мало того, что Макс появился на тренировке только в середине дня, так еще и Меркулова была сама не своя. Только что она прокатала свою короткую программу, и что? Вместо заводной улыбчивой девочки Евгений видел умирающего лебедя. Она валила прыжок за прыжком, упрямо вставала, заходила на элемент и… снова заваливала его. Не выдержав, Женя выехал на лед и приблизился к фигуристке.
        - Что с тобой сегодня? - Он сурово посмотрел на ученицу. - Лиз, ты мне можешь толково объяснить, что с тобой происходит?
        - Нормально все, Евгений Александрович, - выдохнула она и, обернувшись вокруг своей оси, повторила один из фрагментов произвольной.
        - Ненормально, - негромко, но строго проговорил мужчина и, взяв подопечную за локоть, добавил: - у тебя руки никакие. И спина, как деревянная. Такое чувство, что ты палку проглотила. А ну расслабься. - Аккуратно потряс девушку за руку. Лиза поморщилась. Миронов внимательно всмотрелся в ее лицо и довольно резко надавил на плечо подопечной. Та зашипела от боли и прикусила губу. - А теперь говори, что случилось, - сдержанно потребовал мужчина. Хоть Евгений и старался этого не показывать, было видно, что он сердит.
        - Спина болит, - честно призналась спортсменка.
        - И когда ты мне собиралась об этом сказать?
        - Я думала, что я раскатаюсь, и пройдет. - Она виновато потупилась.
        - А о том, что у нас самолет вечером, ты не думала?! - Миронов все-таки вышел из себя, вспылил, не скрывая своего гнева. - Как ты будешь на Кубке России кататься?! Об этом ты думала?!
        - Я откатаюсь.
        Голос девушки звучал тихо. Она только на секунду подняла взгляд на своего наставника, но ему хватило и этого, чтобы сбавить обороты. Понятно, что она и сама переживает, ей больно, а он еще и орет на нее… Можно подумать, что от его крика что-то изменится.
        - Что вчера вечером случилось? Ты неудачно упала или что? - Тренер кивнул в сторону дверки и, когда они подъехали к бортику, пропустил Лизу вперед.
        - Нормально все было. - Девушка надела на лезвия чехлы и уселась на самый ближайший к ней стул. - Ударилась немного плечом. Но это ерунда, так, ничего существенного.
        - «Ничего существенного», - с сарказмом повторил ее слова Евгений. - Ты понимаешь, что если я сниму тебя сейчас с этапа, то чемпионат России тебе не светит?
        - Понимаю. - Лиза сцепила руки и уставилась на них. - Я смогу выступить, Евгений Александрович. Если потребуется, на обезболивающих откатаю. Отдохну ночью, а завтра…
        - А завтра что?! - снова психанул тренер.
        Сидит ему тут, сказки рассказывает, что она завтра. А у самой глаза потемнели, когда он за плечо ее схватил. И что теперь с ней делать? Набрал номер штатного врача и предупредил, что сейчас приведет к нему подопечную.
        - Ты когда на массаже была?
        - Дня четыре назад. Наташа к сестре на свадьбу уехала, выйдет послезавтра.
        - Ладно, все равно до Йошкар-Олы никуда не успеешь.
        Миронов задумался, пытаясь понять, как поступить. В любом случае нужно было, чтобы фигуристку осмотрел специалист и дал свои рекомендации. Впрочем, за годы спортивной, а после тренерской карьеры, Женя настолько изучил все нюансы, что и сам неплохо разбирался во всякого рода травмах, ушибах, растяжениях и прочей ерунде, способной здорово подкосить спортсмена.
        - Как вернемся, в тот же день пойдешь на массаж, иначе на лед тебя не пущу. Поняла меня?
        - Да, - покорно ответила Меркулова.
        - Лиз, может, ты спину застудила? - Женя наконец взял себя в руки и присел рядом с девушкой. - Или тяжелое что-нибудь поднимала? Не с пустого же кондачка у тебя спина заболела, да еще и так.
        - Я… - Лиза снова опустила взгляд на свои руки.
        Наивно было предполагать, что боль пройдет, стоит ей только выйти на лед. Теперь нужно было придумать правдоподобное объяснение случившемуся, причем так, чтобы тренер не запретил ей оставаться на катке в одиночестве. Этого Лиза сейчас боялась больше всего. Врать не хотелось, но и правду сказать она не могла. Еще ночью, вернувшись домой, она поняла, что у нее болит спина. И плечо, которым она вчера стукнулась, тоже болит. Легла спать в надежде, что к утру все пройдет, но стало лишь хуже. Любое резкое движение отдавалось болью, а что уж говорить про прыжки… У Лизы едва искры из глаз не сыпались во время их исполнения. И времени на то, чтобы отлежаться и восстановиться не было - вечером они вылетали в республику Марий Эл, в Йошкар-Олу, где ей кровь из носа нужно было выступить на втором этапе Кубка России. И выступить хорошо.
        - Стол дома двигала… и диван… вчера. От окна дуло, и я решила.
        - Бестолочь ты, - грубовато выговорил Евгений.
        Фигуристка вздохнула. Бестолочь, разве она это отрицает?
        Самойлов заявился на каток только днем, бледный и немного помятый. Получил нагоняй от тренера, партнерша его вообще едва не убила, так смотрела, что даже Лизе не по себе стало. А уж когда дело до тренировки дошло, Алиса отыгралась по полной. Уметь же надо… На Лизу Макс внимания не обращал. Вообще, как будто ее в принципе на льду не было. Она уехала в уголок и там отрабатывала элементы, а они с Алисой носились по катку. Потом ушли в тренажерный зал, а Меркулова осталась. Благодарностей она не ждала, да и не нужны ей они были, хотя от элементарного «спасибо» Лиза бы не отказалась. Просто чтобы не чувствовать себя смятой сигаретной пачкой, которую выпотрошили и кинули в урну.
        - Макс, - окрикнул Евгений Самойлова, когда тот занимался на беговой дорожке.
        Макс, не останавливаясь, обернулся на тренера и вытащил из ушей наушники.
        - Что? - вопросительно кивнул он, выключая тренажер.
        - Алиса-то где?
        - В раздевалке, наверное, - пожал фигурист плечами. - Минут пять назад ушла.
        - В принципе, хорошо, что ты один.
        - Отчитывать будешь? - готовый к очередной выволочке, хмыкнул Самойлов.
        - С этим можно подождать, - в тон ему ответил Миронов. - Сейчас у меня к тебе просьба. - Он стал серьезен. - Насколько я знаю, ты массаж неплохо делаешь. Алиса, помнится, говорила, что ты ей спину разминал.
        - Ну да, - согласился спортсмен. - У меня же диплом есть, в свое время курсы закончил. А что случилось?
        - Пошли. - Миронов двинулся к двери. Макс последовал за ним.
        Когда Самойлов понял, что хочет от него тренер, он весь перекосился. Сделать массаж Лизе… Лизе Меркуловой. Хорошо, не массаж, а просто помочь ей немного расслабить мышцы, но… Касаться ее, находиться рядом, да еще и возиться с ней! Макс бы предпочел до седьмого пота штангу тягать, только не это. Миронов, однако, никаких возражений слушать не пожелал. У Лизочки, видите ли, на носу соревнования. Да плевать Макс хотел на эту Лизочку со всеми ее стартами вместе взятыми! Пусть катится… и катится… и катится куда подальше!
        - А что случилось-то? - ради интереса осведомился Самойлов, когда они шли к тренерской.
        - Говорит, что диван передвигала. - Женя открыл дверь и вошел в кабинет.
        Лиза сидела на уголке дивана, зажав ладошки между коленей. Увидев Самойлова, она вздрогнула. Тренер толком ничего не объяснил, оставил ее ждать, а сам ушел, пообещав вернуться в скором времени. Вернулся. У Лизы слова в горле застряли. Вот кого-кого, а Макса она увидеть сейчас не ожидала, да и не особо хотела видеть.
        - Больше ты ничего не таскала? - едко спросил Евгений, сверля взглядом фигуристку. - А то может, ко мне пойдешь, там тоже много чего передвинуть можно.
        - Извините, - едва слышно произнесла девушка, пряча глаза.
        Миронов вздохнул. Ну вот что он опять? Это жизнь и тут всякое бывает. От досадных травм не застрахован никто. Как говорится, знал бы, где упасть, соломки б подстелил.
        - Ты тоже извини меня, Лиз. Ничего, главное тебе откататься на этапе, а там уж подлатаем тебя.
        Самойлов сразу понял, что никаких диванов она не двигала. Вчерашний вечер отпечатался в его памяти слабо, отрывками. После вечерней тренировки он пошел в расположенный неподалеку бар, там взял коньяк… и еще коньяк… и еще… Потом каток и, кажется, Лиза на нем. Такси, и мелькающие за окном огни ночного города. С этого места воспоминания становились совсем размытыми, смазанными. Он, вроде бы, сидел на лавочке возле своего подъезда, а Лиза что-то говорила ему. Однозначно Меркулова там была. И еще она говорила что-то, когда они поднимались по лестнице. Дальше он не помнил вообще ничего. Диван… Значит, Миронову она ничего не сказала. Макса это почему-то разозлило. Если Меркулова думает, что он по гроб жизни перед ней в долгу, то она ошибается. Сидит тут тихой мышкой, жертву из себя строит. Максимилиан уперся в девушку прожигающим взглядом.
        - Ну, раздевайся давай, - откровенно усмехнулся Самойлов, когда тренер оставил их наедине. - Давай-давай, снимай кофту, можешь заодно и все остальное снять.
        - Я не знала, что Евгений Александрович пошел за тобой. - Лиза не шелохнулась.
        - Ну так теперь узнала. - Он издевался, даже не пытаясь скрыть этого. - Я к твоим услугам, Лолита. Чего пожелаешь?
        - Не надо ничего.
        Она попыталась подняться на ноги, но мужчина толкнул ее обратно. Насмешливо посмотрел сверху вниз.
        - Давай-давай, раздевайся. - Макс стоял совсем близко, так что Лизе приходилось прижиматься к спинке дивана, чтобы не касаться его. - Приказ начальства, как-никак.
        - Ты можешь отстать от меня хоть сегодня? - устало проговорила девушка и подтянула к себе ноги. - Мне правда плохо. Единственное, о чем я прошу тебя, так это хотя бы сегодня не трогать меня. Пожалуйста, Макс.
        Самойлов внезапно ощутил укол совести. Утром он проснулся укрытый пледом, на тумбочке очень кстати обнаружилась бутылка воды. Его ботинки аккуратно стояли в коридоре, сложенная ветровка лежала на пуфике, а спортивная сумка нашлась в уголке возле шкафа. Уж явно все это было не его рук делом. Все-таки она не оставила его в подъезде и даже на пороге квартиры не кинула, а ведь имела на это полное право. Вряд ли та же Алиса стала бы так заморачиваться.
        - Спиной повернись, - уже совсем иначе попросил мужчина. - И сними толстовку.
        - Не надо. - Она покачала головой и отвернулась.
        - Не глупи. - Макс сел рядом и стал стаскивать кофту с плеч девушки. Почувствовал, что Лиза сжалась. - Убивать я тебя не собираюсь. - Отложил толстовку в сторону и, не спрашивая, снял с Лизы майку.
        Меркулова молчала. Послушно подчинялась его рукам, больше не возражая и не пытаясь отпрянуть. Макс спустил лямки бюстгальтера и уверенно коснулся ее плеч. Услышал тихий стон и поджал губы. Она явно не притворялась - мышцы были напряжены, он это хорошо чувствовал.
        - Ложись на живот, - скомандовал он, поднявшись с дивана.
        Дождался, когда девушка выполнит его указание, расстегнул крючочек бюстгальтера на ее спине. Твердо провел ладонями. Спина у нее была красивая, с выпирающими лопатками и мягкой, нежной кожей. Под левой лопаткой Макс увидел симпатичную родинку и невольно задержал взгляд. Как же давно он не касался ее тела… Да и из той ночи практически ничего не помнил, вернее думал, что не помнил.
        Через полчаса Макс закрыл за собой дверь тренерской. Ладони его, казалось, горели. И мужчина точно знал, что это не от крема, с которым он делал Лизе массаж.
        Глава 6
        Москва, октябрь 2015 года
        Второй этап Кубка России Лиза выиграла. По большому счету, никого это не удивило - все сильные девочки должны были выступать на этапах Гран-при и отбираться на чемпионат России именно через эти соревнования. Лизе же участие в подобных стартах, а уж тем более в финале Гран-при пока могло только сниться. Главной целью на этот сезон для нее было не потерять место в сборной, а пределом мечтаний - поехать на чемпионат Европы в основном составе, то есть занять на первенстве страны как минимум третье место. И тренер, и сама фигуристка смотрели на вещи реально - единственной целью для Лизы сейчас было хорошо откатать свои программы в Йошкар-Оле. Что она и сделала.
        Ближайшая соперница отстала от Лизы на двадцать баллов - уверенная победа, невзирая на то, что спина у нее по-прежнему болела.
        Несколько дней назад, сидя в московском аэропорту Домодедово в ожидании рейса, который должен был доставить их с Мироновым в Йошкар-Олу, девушка думала вовсе не о соревнованиях. Она думала о сильных, уверенных руках Макса. После массажа ей стало пусть и не намного, но легче. А еще… еще было тепло внизу живота. И, что больше всего пугало Лизу, она хотела, чтобы это повторилось. Хотя бы еще один раз. Ее даже боль, которую она испытывала, не смущала. Макс массировал ей спину уверенно и осторожно, она прежде понятия не имела, что он умеет быть таким. Для Лизы это стало откровением.
        ***
        По возвращении в столицу Евгений сразу же отвез подопечную домой, а сам отправился в школу. Он был уверен, что в его отсутствие Ксюша прекрасно справилась с текущими делами, но все-таки совсем не беспокоиться не мог. Тем более на вечернюю тренировку он вполне успевал.
        Макс и Алиса усиленно тренировались в преддверии серии этапов Гран-при, и Евгений надеялся, что в этом году им снова удастся попасть в финал и поехать в Барселону.
        В конце месяца фигуристам предстояло отправиться в США, где они должны были выступать на одном из этапов «Skate America», а немного позже, в двадцатых числах ноября, кататься им предстояло дома, в Москве, на Малой спортивной арене Лужники.
        - Завтра чтобы не опаздывали, - когда тренировка завершилась, обратился Миронов к фигуристам. - Особенно это к тебе относится, - строго взглянул на Самойлова. Тебе уже двадцать семь, Макс, а не пятнадцать, так что бегать за тобой я не стану. Если о себе не думаешь, то думай хотя бы о своей партнерше.
        - Не надо за мной бегать, Жень, - сдержанно ответил Самойлов. - Я уже извинился и не один раз. Поверь, меньше всего я хочу завалить сезон.
        - Рад это слышать, - кивнул Миронов. - Алиса, ты, пожалуйста, тоже соберись. Твоя сегодняшняя рассеянность до добра не доведет. Когда вы выполняете поддержку, ты должна голову включать, иначе сама знаешь, чем это может кончиться.
        - Знаю. - Девушка недовольно поджала губы.
        Они как раз выполняли поддержку из своей короткой программы, когда она заметила у бортика тренера. Попыталась найти взглядом Меркулову и… едва не завалила элемент. Хорошо, что Макс сумел ее удержать, иначе последствия могли быть не самые лучшие. Если поначалу Алиса относилась к новенькой ровно, даже безразлично, то теперь Лиза начинала ощутимо ее раздражать, и причиной тому, в первую очередь, был Миронов. Прежде, когда Меркуловой не было в группе, львиная доля внимания тренера уделялась именно их паре, а теперь… теперь Миронов носился еще и с этой девчонкой. Решетникову это выводило из себя. И она была готова работать еще усерднее, лишь бы их пара оставалась для тренера главной. Отрицать то, что это эгоизм в чистом виде, спортсменка и не думала. Да, она и Макс должны быть первыми, в том числе и для тренера.
        - Всё, свободны. Идите отдыхайте. - Женя подбадривающее улыбнулся. - Кстати, Макс, - окликнул он спортсмена, когда тот уже сделал шаг к раздевалкам, - спасибо за Лизу. Ей немного лучше стало.
        - Не за что, - коротко ответил Самойлов и быстро пошел прочь.
        ***
        Девушка дожевала шоколадный батончик и улеглась на скамейку, подложив под голову сумку. Сейчас бы одеяло или хотя бы плед… Она поёжилась и кое-как укрылась короткой курткой, накинула на голову капюшон толстовки. Закрыла глаза. Лавочка в раздевалке была узкая, явно не рассчитанная для того, чтобы на ней ночевал взрослый человек. Пусть даже девушка. Пусть даже очень стройная. Синицина подумала, что нужно было, наверное, лечь на матах в тренажерном зале: там хоть и не теплее, зато куда удобнее. Вот надо прям сейчас встать, забрать куртку, пойти в тренажерный зал и…
        Закончить мысль она не успела, потому что дверь в раздевалку открылась, и тут же в помещении зажегся свет. Поморщившись, девушка спустила со скамейки ноги и немного напугано посмотрела на вошедшего. Страх прошел сразу, зато появилось чувство неловкости и стойкое ощущение дежавю, едва только она услышала его немного удивленное, немного обеспокоенное:
        - Ксеня…
        Москва, 2006 год
        - Ксеня… - Миронов смотрел на свою ученицу, не понимая, что она делает здесь в такое время. Нет, было ясно, что девочка спит, только совсем не ясно, почему она спит здесь, а не у себя дома.
        - Евгений Александрович… - Ксюша смутилась и спросила первое, что пришло ей на ум: - А что Вы тут делаете?
        - Может, тебя это удивит, но то же самое я хотел спросить у тебя. - Поняв, что с Ксюшей все в порядке, хотя бы насколько об этом можно было судить по ее внешнему виду, Миронов малость успокоился. - Это что за туризм такой?
        - Какой туризм? - Синицина зябко поёжилась и натянула пальто.
        - Такой. Походно-полевой. Почему ты не дома, спрашиваю?
        Ксюша упрямо сжала губы и уставилась на свои коленки. Отвечать ей явно не хотелось. Она тяжко вздохнула и, понимая, что тренер так просто от нее не отстанет, проговорила:
        - Я с родителями поругалась.
        - Ясно. - Миронов присел на край скамейки, стоящей напротив Ксении. - То есть домой ты сегодня идти не собираешься, я правильно понимаю?
        - Правильно, - взгляд девушки был полон решимости.
        О сложных взаимоотношениях своей подопечной с отцом и матерью Миронов был в курсе. Ксюша время от времени приходила на тренировки угрюмая или расстроенная, молчала или наоборот беспричинно срывалась на крик. Женя научился понимать ее практически без слов, чувствовал, когда стоит оставить свою подопечную в покое, а когда необходимо поговорить с ней. Пару раз такие разговоры заканчивались слезами, и тогда Жене приходилось успокаивать девушку, подбадривать, стараясь найти нужные слова. Владимир и Наталья Синицины были сложными людьми консервативных взглядов. Они так и норовили навязать всем свое мнение и контролировать происходящее вокруг. А так как Ксюша была единственным ребенком в семье, контролировать они стремились в первую очередь ее. Только вот проблематично контролировать прирожденную чемпионку, девушку с сильным характером, который Миронов разглядел еще несколько лет назад…
        Москва, октябрь 2015 года
        - И что ты тут забыл? - спросила и поняла, что это и в самом деле уже было. По усмешке и легкому кивку головы Миронова догадалась, что он тоже все помнит. - Жень…
        - Да Полина позвонила. Сережку она потеряла, думала, что я уже ушел, попросила утром заглянуть, посмотреть. А я, как понимаешь, еще не ушел. Вот и заглянул. - Он приблизился к девушке. - Ну и?
        - Что и? - Ксюша округлила и без того большие карие глаза.
        - Объяснений я жду, Синицина, вот что.
        Ксюша вздохнула и с мольбой посмотрела на Миронова.
        - Ничего нового я тебе не скажу. Наша песня хороша - начинай сначала.
        - Все с тобой понятно. - Он взял со скамейки ее сумку.
        - Вставай, поехали.
        Она и спрашивать не стала куда. Послушно взяла в руки куртку и поплелась за Евгением.
        Москва, 2006 год
        У него был какой-то потрясающе вкусный чай. Где Женя его купил, Ксюша так и не запомнила, но такого чая она не пила больше нигде. А может быть, дело было вовсе не в чае?
        - Здесь я тебя не оставлю, Ксеня, - приняв окончательное решение, проговорил Евгений.
        - Я не поеду домой, - упрямо возразила девушка, сжимая чашку тонкими пальцами.
        - Ко мне поедем, - не смотря на нее, отрезал мужчина. - Переночуешь у меня.
        - Н-нет… - Голос ее дрогнул. Она отставила чашку на тумбочку. - Я лучше в раздевалке переночую.
        - Боишься меня, что ли? - В его усмешке трудно было не заметить досаду.
        - Вы прекрасно знаете, что это не так. - Синицина поднялась с дивана и медленно приблизилась к Жене. Встала напротив него. - Я никогда Вас не боялась.
        Миронов нерешительно взял девушку за руку и сжал ее пальцы. Посмотрел в глаза. Ее взгляд был серьезным и взрослым, совсем не как у шестнадцатилетней девчонки, нет, как у взрослого человека, отдающего отчет своим словам. По сути, она и в самом деле была взрослой, куда более взрослой, чем ее ровесники.
        - Тогда либо ко мне едем, либо я отвожу тебя домой. Решай сама.
        - К Вам, - без колебаний отозвалась девушка.
        Москва, октябрь 2015 года
        Миронов наблюдал за тем, как Ксюша снует по его кухне. Холодильник-раковина-разделочный стол…
        - Где у тебя кастрюли? - Ксюша, держа в руках нож для чистки овощей, обернулась к Евгению.
        - Сейчас дам.
        Он встал, достал из полки кастрюлю и протянул девушке. Та покидала в нее очищенную картошку, потом забрала посудину и налила воды. Женя в нерешительности замер за Ксюшиной спиной. Очень хотелось дотронуться до ее роскошных волос, коснуться плеча. Он даже покалывание в кончиках пальцев ощущал. Сжал руку в кулак и отошел от Синициной. Уселся обратно на стул и потер лицо ладонью.
        Ксюша поставила картошку на плиту и включила чайник. Достала из сушилки две самые большие чашки и опустила их на стол.
        - А чай у тебя где? - Распахнула один из навесных шкафчиков и, не обнаружив там искомое, приподняла бровь.
        - В соседнем.
        Девушка достала заварку и, открыв баночку, вдохнула такой знакомый аромат.
        - Где ты берешь этот чай? - Насыпала понемногу заварки в каждую из чашек. - Я не смогла найти его нигде.
        - А ты искала?
        Ксюша стояла всего в метре от него, а он рассматривал ее лицо. Каждую линию, будто впитывал в себя до боли знакомые и вместе с тем незнакомые черты.
        - Искала, - немного резко ответила она и, закрыв банку, вернула ее на полку.
        - Я привожу его из Китая. Каждый раз, когда бываю в Пекине, покупаю в одном и том же магазине. Уже много лет.
        Ксюша вернулась к раковине и загремела посудой. Да, она искала такой чай. Как дура высматривала на полках и пытала продавцов. А он, оказывается, привозит его из Китая… Да, чёрт, конечно, она знала, что не в России он этот чай покупает! Девушка с грохотом отправила тарелку в сушилку и закрыла кран.
        - Ты, наверное, не ешь по ночам, - она уселась напротив Жени. - Я вообще-то тоже, просто…
        - Иногда ем, - улыбнулся Миронов уголками губ.
        - Я тоже… иногда… - Они сидели друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза, бессознательно уносясь в одно на двоих прошлое.
        Москва, 2006 год
        - Ешь. - Он поставил перед Ксюшей тарелку пельменей. Достал из холодильника сметану и кетчуп, чуть порыскав, обнаружил горчицу и тоже положил на стол.
        - Вам не кажется, что пельмени как-то… м-м-м… не вписываются в спортивный режим? -
        Девушка сидела на диване в кухне, поджав под себя босые ноги. Синий махровый халат Миронова, который она надела после душа, был велик ей раза в два, и Синицина буквально тонула в нем.
        - Ты ж не обедала?
        - Не обедала, - со вздохом согласилась Ксюша и, открыв сметану, плюхнула ложку поверх пельменей.
        - Значит, ешь. - Мужчина тоже уселся за стол. Ксения подворачивала рукава его огромного халата и выглядела в этот момент настолько милой, что он не мог не любоваться ею: ее изящными руками, сосредоточенным личиком, прядками влажных волос, беспорядочно разметавшимися по синей ткани. - Тем более ничего лучше предложить тебе я все равно не могу. Нужно было по дороге в магазин заскочить, а у меня из головы вылетело.
        - Евгений Александрович, - позвала она Миронова через несколько минут. Дожевала пельмень и, неловко помявшись, спросила: - Ваша жена… она где? Просто в коридоре женских вещей нет, в ванной тоже… Я искала гель, но не нашла…
        Девушка посмотрела на своего тренера в ожидании ответа. Взгляд ее был внимательным, цепким.
        - Мы больше не живем вместе, Ксеня. - Он тоже пристально посмотрел ей в глаза. - Две недели назад подали на развод.
        Ксюша сглотнула и крепче сжала ложку. Приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, но не выдавила из себя ни звука. Уставилась в свою тарелку, а через секунду снова метнула взгляд на Евгения. Тот, не отрываясь, смотрел на нее.
        - Я не знала, - севшим голосом проговорила она и через силу стала запихивать в себя еду.
        Москва, октябрь 2015 года
        Выйдя из душевой кабинки, Ксения взяла со стиральной машины полотенце, которое дал ей Миронов. Вытерла мокрые волосы и откинула их назад. Осмотрелась. Его халат, как и прежде, висел на крючке возле двери. Даже не спрашивая разрешения, Ксюша укуталась в коричневую ткань, зарываясь носом в ворот. Глянула на себя в зеркало. Халат доходил ей до щиколоток, из рукавов было видно только кончики пальцев. Девушка подвязала пояс и открыла дверь ванной. Почти тут же столкнулась с Евгением, будто он все это время бродил по коридору, ожидая ее.
        Мужчина завороженно уставился на свою гостью, не делая попыток отодвинуться в сторону, чтобы дать ей пройти.
        - Ничего, что я без спроса? - Синицина смущенно улыбнулась, приподняв руку.
        - Ничего. - Женя подогнул рукав и взял другую руку девушки. Проделал то же самое. - Тебе идет, очень подходит к цвету глаз.
        - Лучше, чем синий, да? - тихо спросила она, в упор глядя на Евгения.
        - Да, - эхом отозвался тот и сделал шаг в сторону, уступая девушке дорогу.
        В гостевой спальне практически ничего не поменялось. Мебель все та же, только ковер на полу другого цвета и торшер в углу сменил настенный светильник. Ксения улыбнулась и уселась на кровать. Матрац пружинил… как и прежде. Несколько раз тихонько подпрыгнув на нем, девушка упала на спину. Вроде бы ей уже не шестнадцать, а ничего не изменилось. Даже ощущения почти такие же - все то же смущение, неловкость и…
        Она разделась и забралась под одеяло. Уткнулась носом в подушку. Белье пахло кондиционером и свежестью. Видимо, Женя застелил для нее постель, пока она была в ванной. Столько лет прошло, а он все тот же заботливый Женя, которым был для нее почти десять лет назад. Заботливый и…
        Девушка сглотнула внезапно вставший в горле комок и закрыла глаза. Нужно спать. Спать и не думать о том, что он находится совсем рядом, в соседней комнате.
        Бросив попытки уснуть, Миронов включил ноутбук. Открыл папку и поставил на воспроизведение первое же лежащее в ней видео. Чемпионат мира среди юниоров десятилетней давности… Совсем юная девушка в голубом платье…
        Глава 7
        США, Милуоки, октябрь 2015 года
        В Милуоки США Макс и Алиса прибыли не в лучшем расположении духа. Долгий изнурительный перелет, смена часовых поясов, другой климат… Алисе это всегда давалось тяжело, и она злилась на партнера, потому что тот, как правило, акклиматизацию проходил очень легко. Заселившись в гостиницу, девушка тут же отправилась спать, не пожелав и слушать о том, чтобы немного пройтись, размяться после долгого пребывания в самолете. Миронов только руками развел. Решетникова - девочка с характером - может и нарычать, и послать, и психануть на пустом месте, но талантливая и целеустремленная, этого у нее не отнять.
        - Стерва она хорошая, - только и буркнул Макс, отправляясь на прогулку в одиночестве.
        Не то чтобы он очень жаждал компании Алисы, просто взбесил ее резкий тон. Будто бы это он виноват в том, что у них старт на другом конце света.
        После первого соревновательного дня настроение ни у спортсменов, ни у их тренера не улучшилось. Самойлов и Решетникова после короткой программы занимали второе место, уступив американской паре два с половиной балла. В целом откатали неплохо, но некий разлад между партнерами отразился и на выступлении. В итоге после проката ребята обвинили друг друга и разошлись по комнатам, не забыв при этом с шумом хлопнуть за собой дверьми.
        Миронов лишь головой покачал. У этих двоих время от времени происходило что-то подобное, и он уже успел к этому привыкнуть. Но одно дело показывать свои характеры дома, на тренировках, а совсем другое - во время важных соревнований. Оставалось только надеяться, что завтра его спортсмены сумеют собраться и отложить все лишнее до поры до времени. Ночи на то чтобы подумать, почему более слабым американцам удалось обойти их, должно было хватить и Максу, и Алисе. Все-таки его ребята были профессионалами, которые знали, чего они хотят и как им этого достичь. А в том, что хотят Самойлов с Решетниковой быть первыми, у Миронова не было ни малейших сомнений.
        Но было и еще кое-что, что не давало Евгению покоя. Точнее, кое-кто. Он думал о Ксюше.
        Синицина пробыла у него два дня, а потом вернулась домой. Говорила, что так будет лучше, хотя он не гнал ее. Два дня… Когда-то давно, десять лет назад, она тоже вернулась домой через два дня. Тогда он сам уговорил ее поехать к родителям, понимал, что как бы там ни было, а они волнуются. Да и ненормально было ей, шестнадцатилетней девушке, жить у своего тренера, стоящего на грани развода. Ему уже и без того намекали, что еще немного и пойдут разговоры…
        Миронов взял мобильный и набрал Ксюше. Надо было узнать, что там дома, в Москве, как дела у его юниорской пары и все ли в порядке с Лизой. А еще он просто хотел услышать голос Ксени, чтобы убедиться, что с ней все хорошо.
        ***
        Когда утром Макс постучал в номер Алисы, никто ему не ответил. Самойлов повторил попытку и через несколько минут бесполезного ожидания пришел к выводу, что его партнерша уже успела куда-то улизнуть. Спросив у портье, где поблизости можно позавтракать и получив ответ, Макс отправился в уютное семейное кафе, расположенное на другой стороне улицы. Там он и увидел свою партнершу. Девушка сидела за столиком с молодым мужчиной и мило с ним о чем-то болтала. Присмотревшись, Самойлов узнал в ее собеседнике известного американского фигуриста Алекса Шейдера. Макс несколько удивился, увидев здесь этого спортсмена. В соревнованиях Алекс не участвовал: несколько месяцев назад он остался без партнерши и нынешний сезон вынужден был пропустить. Недолго думая, Самойлов подошел к их столику и, поздоровавшись, осведомился:
        - Можно составить вам компанию?
        - Конечно, - тут же улыбнулась Алиса.
        Было видно, что настроение ее со вчерашнего вечера заметно улучшилось. Макс посмотрел на Шейдера и подумал, уж не в нем ли причина этого?
        - Какими судьбами ты тут? - обратился Самойлов к Алексу и открыл небольшую книжицу меню.
        - С ребятами повидаться заходил. - Молодой человек подозвал официантку и заказал еще чашку латте. - Рекомендую, - проговорил он. - Латте и блинчики с кленовым сиропом тут что надо.
        - Блинчики это, конечно, хорошо, но мне бы что посытнее. - Самойлов отложил меню и заказал яичницу с беконом. - И два кофе, пожалуйста, - добавил он, когда девушка в белом фартуке записала заказ. - Алис, ты какой будешь?
        - Вообще Алекс меня уже угостил, - глянула она на Шейдера. - Но раз предлагаешь… Будьте добры еще один эспрессо, - сказала она, бросив взгляд на официантку.
        - Давно вы тут сидите? - поинтересовался Макс, нарушая возникшее молчание.
        - Не очень. - Решетникова промокнула губы уголком салфетки. - Я решила в гостинице не завтракать - там шум, гам, а мне хотелось тишины. Зашла сюда и встретила Алекса.
        - Я к тебе заходил утром, думал, мы вместе на завтрак пойдем, но ты, видимо, уже ушла.
        - Я рано встала, - пожала Алиса плечами.
        Через несколько минут принесли заказ, и за столиком снова воцарилась тишина. Алекс быстрее всех допил свой кофе и попросил счет.
        - Мне пора. - Он пожал руку Самойлову и улыбнулся Алисе. - Приятно было повидаться. Мы с ребятами договорились встретиться вечером, так что, может, еще и увидимся.
        - Буду рада, - Алиса широко улыбнулась в ответ. - Пока, - помахала она рукой, после чего Алекс покинул кафе.
        - Смотрю, он смог поднять тебе настроение, - не удержался Самойлов от комментария.
        - Ага, - с издевкой усмехнулась девушка. - Ну ты чего, ревнуешь, что ли? - ткнула она локтем Макса, когда тот промолчал на ее ухмылку. - Просто Алекс и правда сумел меня расшевелить. У него сезон выпал, а он духом не падает - есть, чему поучиться.
        - Тут ты права. - Макс отодвинул от себя пустую тарелку. - Ну что, пойдем или еще посидим?
        - Можем немного прогуляться, если хочешь. - Алиса дотронулась ладошкой до бедра мужчины. - Ты извини, я вчера была не в духе.
        - Ладно уж теперь, - смягчился Самойлов. - Главное сегодня откатать как следует.
        В своей произвольной программе, поставленной на инструментальную композицию «Sweet Sacrifice» группы Evanescence, Макс и Алиса оказались куда убедительнее, чем накануне в короткой. Как и надеялся Миронов, все разногласия, недовольства и тому подобное пара оставила за пределами катка, что позволило им получить высокие оценки за прокат. Вряд ли кто-либо из присутствующих на Милуоки-Арене мог не отметить, что Алиса в платье цвета серый металлик выглядела бесподобно. Легкая ткань подчеркивала изящные руки и будто бы дополняла каждое движение девушки. Ну а Макс… высокий, статный, темноволосый - он был неотразим. Безусловно, эти российские спортсмены являлись красивой парой, что только помогало им завораживать публику. Даже американские болельщики провожали их со льда долгими овациями, и это несмотря на то, что блестящее выступление пары фактически лишило американских спортсменов возможности занять высшую ступень.
        В итоге, так оно и оказалось: ко всему прочему спортсмены из США, закрывавшие своим выступлением соревнования парников, допустили ошибку, что и вовсе отбросило их на третье место. Алиса, понимая, что они победили, обняла Макса и поцеловала его в щеку.
        - Я почти тебя люблю, - хихикнула она на ухо своему партнеру и, отстранившись от него, послала в камеру воздушный поцелуй.
        - В такие моменты я тебя тоже. - Мужчина приобнял ее за талию.
        Вчерашний день остался где-то позади, очень далеко, в прошлом. Сейчас Макс ощущал лишь удовлетворение и ликование. Они на первой ступени, а все остальное уже не имеет значения.
        Было около десяти вечера, когда Макс снова постучал в номер Решетниковой. И снова ответом ему послужила тишина. Мужчина недовольно стиснул челюсти и отправился вниз. Завтра предстояло катать показательные выступления, но основные соревнования были позади, напряжение спало, и спортсмены не спешили разбредаться по номерам. Далеко идти Максу не хотелось, и он завернул в бар, расположенный на первом этаже гостиницы. Уселся за барную стойку и заказал себе двойной кофе с коньяком. Пока мужчина медленно потягивал напиток, его несколько раз успели поздравить с заслуженной победой. Макс улыбался и благодарил ребят - почти со всеми в большей или меньшей степени он был знаком, однако заводить разговоры ни с кем ему не хотелось. Если бы сейчас здесь был кто-нибудь из близких друзей, а так… Еще и Алиса куда-то запропастилась. Самойлов допил кофе, расплатился и пошел к выходу из бара. Уже в дверях неожиданно наткнулся на веселую Алису в компании все того же Алекса Шейдера.
        - А я тебя искал, - в голосе Макса промелькнули нотки легкой досады.
        - Вот она я, - не обратив на это никакого внимания, как ни в чем не бывало, улыбнулась девушка. - Выпьешь с нами мохито?
        - Я лучше к себе пойду, - проворчал Самойлов и посмотрел на Алекса. - Нам завтра еще на показательных выступать, если что. Так что не увлекайтесь, пожалуйста.
        - Не волнуйся, Макс, - добродушно ответил Шейдер. - Только по одному мохито.
        Услышав стук в дверь, Самойлов поднялся с постели и пошел открывать. На пороге стояла Алиса. На хмурый взгляд мужчины она состроила жалобную мордочку и прошла мимо Самойлова в номер.
        - Как повеселилась?
        Макс закрыл дверь и, проследовав за Решетниковой, остановился на пороге.
        - Ты злишься?
        - Да нет, что ты, - с сарказмом проговорил тот. - Разве я должен?
        - Вот именно. - Алиса сложила руки на груди. - Ты мог бы остаться с нами, сам же не захотел.
        - Может, ты завтра и выступишь с ним, а не со мной? - процедил Макс.
        Он понимал, что отчасти Алиса права, однако досада за скомканный вечер брала верх. Он-то думал, что сегодня они поужинают вместе, отметят победу. Конечно же Алиска была вольна делать все, что ей заблагорассудится, главное, чтобы это не отражалось на их спортивной карьере, но…
        - Самойлов, вот что ты начинаешь, а? - Девушка подошла к нему и с укором заглянула в глаза. - Ты ж не маленький мальчик, чтобы я тебя развлекала. Хотя… - Она призывно улыбнулась и, хитро стрельнув глазами, облизнула губы. Потом поднялась на носочки и обвила шею мужчины руками. - Могу и развлечь, если прекратишь дуться, - томно прошептала Решетникова Максу на ухо и поцеловала его в скулу.
        Москва, октябрь 2015 года
        После возвращения в Москву все пошло своим чередом: бесконечные тренировки, занятия в спортзале, хореография и снова лед. Алиса и Макс, воодушевленные победой, целыми днями отрабатывали элементы и оттачивали свои программы, стремясь довести их до совершенства. До российского этапа серии Гран-при им предстояло съездить еще на один малозначимый турнир, но основные соревнования были впереди - Барселона, чемпионат России, а потом чемпионаты Европы и мира. О том, что они могут пропустить эти важнейшие старты, ни Самойлов, ни Решетникова мысли не допускали. Они, как и Миронов, всерьез рассчитывали побороться в Барселоне за первое место, но для этого им вначале надо было достойно откататься в Лужниках, а, следовательно, сделать все, чтобы подойти к старту в отличной форме.
        Самойлов промчался мимо Лизы, вынуждая девушку втиснуться в борт. Тут же к нему подъехала Алиса, и они стали обсуждать вращение, которое исполнили с полминуты назад. Элемент был выполнен хорошо, однако с синхронностью возникли кое-какие проблемы.
        - Слушай, Самойлов, еще раз так сделаешь… - Лиза подкатила к паре и вмешалась в их разговор. - Ты тут не один. Если Миронов задерживается, это еще не значит, что ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.
        - Правда? - Он в наигранном изумлении приподнял бровь.
        - Хватит идиота из себя строить! - У девушки сдали нервы. - Я вам не мешаю, так и ты мне не мешай.
        Алиса, не желая вступать в перепалку, отъехала в сторону. По-хорошему, Лиза была права, но вступаться за нее Решетникова даже не подумала. Если бы Макс довел девчонку до того, чтобы та свалила обратно в свою Швейцарию, Алиса была бы только рада. Лиза, может быть, и талантливая, только вот на этом льду делать ей точно нечего.
        - А кто сказал, что ты мне не мешаешь? - Самойлов уперся в нее прожигающим взглядом. - Ты мне одним своим присутствием мешаешь, - процедил он, и взгляд его синих глаз стал еще более холодным. - Корова, - бросил напоследок он и отвернулся, набирая скорость для прыжка.
        Лиза только и успела откатиться на другую половину льда, как в нескольких сантиметрах от нее блеснули лезвия коньков. Испуганно шарахнувшись в сторону, девушка с трудом сдержала крик, а когда немного отошла от шока, распахнутыми глазами уставилась на самодовольного Макса. Тот усмехался, удовлетворенный тем, что сумел ее напугать.
        - Ты совсем с ума сошел? - Голос фигуристки был слегка сиплым и подрагивал. - Это не смешно.
        - Разве? - глумливо переспросил он и, оставив Лизу стоять в одиночестве, направился к своей партнерше.
        Лиза отъехала в угол катка и уперлась руками в бортик. Выдохнула и на несколько секунд закрыла ладошками лицо. Сглотнула. Ей нужно готовиться к соревнованиям, а вместо этого она вынуждена тратить огромное количество сил в стычках с Самойловым. Неужели он ее всю жизнь будет ненавидеть? Лиза почувствовала, что глаза начинает предательски жечь. Чтобы не дать себе окончательно расклеиться, отъехала от бортика и, набрав скорость, зашла на риттбергер. Недокрутила и полетела на лед. Тут же услышала над собой голос Макса:
        - Опять разожралась так, что задницу поднять не можешь?
        Меркулова молча соскребла себя со льда и, не в силах больше выносить унижения, ушла под трибуны. Там закрыла лицо руками и расплакалась.
        Глава 8
        Москва, ноябрь 2015 года
        В первых числах ноября Миронов обрадовал Лизу известием о том, что ее пригласили выступить на российском этапе серии Гран-при. Лиза вначале даже поверить в это не могла. Новость настолько ошеломила девушку, что она не знала, что ответить тренеру.
        - Это целиком и полностью твоя заслуга, - произнес Евгений в ответ на ее бесконечные «спасибо». - Если будешь так же работать дальше, сможешь достичь многого.
        И Лиза продолжала работать. Она пыталась не обращать внимания ни на бесконечные придирки Макса, ни на осуждающие взгляды ребят из школы.
        - Ну что ты хочешь? - пожимая плечами, как-то сказала ей спортсменка из параллельной группы. - Не мудрено, что Макс не в восторге от того, что ты здесь появилась, ты и сама должна все понимать.
        - Я понимаю, - со вздохом отозвалась Меркулова.
        - Не стоило тебе переходить к Миронову. - Во взгляде девушки читалось осуждение.
        - Не ты одна так думаешь, да, Ир? - Лиза усмехнулась уголком губ и стала зашнуровывать коньки.
        - Да, Лиза. Макс только как-то пережил все, а тут ты.
        - А тут я, - не глядя на собеседницу, согласилась Лиза и замолчала, продолжая шнуровать ботинки.
        ***
        Меркулова переоделась и вышла на лед. Проехалась по периметру катка и остановилась возле борта, потирая виски. Чувствовала она себя весьма паршиво: утром еле встала, едва не проспала нужную остановку, пока ехала в метро, да и сейчас была совсем не в форме. Но тренировку никто не отменял. Миронов накануне вечером уехал на турнир с юниорской парой, оставив Ксюшу за главную. Правда этим утром ей пришлось отправиться в министерство по срочным организационным вопросам, и вместо Синициной на тренировке должен был присутствовать кто-то из команды. Лиза ожидала встретить либо специалиста по прыжкам, либо по парным элементам, но пока что никого из тренерского состава видно не было.
        Фигуристка вздохнула и, включив музыку, поехала на середину катка. Благо, хоть Самойлов еще не появился. У Лизы и сомнений не возникало в том, что уж сегодня он вдоволь отведет душу, всячески докапываясь до нее. Что же, пускай. А она должна работать, у нее нет права давать слабину.
        Лиза кое-как выполнила дорожку шагов и сделала флип. На акселе с трудом разобралась с ногами, но выехала грязно и все равно упала. Лёжа на льду, перевела дыхание. Было холодно, и дико болела голова, но девушка упрямо встала на ноги и снова зашла на аксель. На этот раз падения удалось избежать, хотя выезд снова был далеко не идеальным, к тому же Лиза при приземлении подставила вторую ногу. Прижав руку ко лбу, девушка перевела сбившееся дыхание и на секунду закрыла глаза, а когда подняла веки, увидела, что на лед выходит Макс.
        Кивнула в знак приветствия, но ответить ей он и не подумал. Проехал мимо, будто она пустое место. Лиза не удивилась - как всегда, ничего нового. А Самойлов был явно в ударе. Разминаясь, он несколько раз промчался по катку, затем выполнил безупречное вращение.
        - И что стоишь?! - крикнул ей мужчина, а до Лизы только после его окрика дошло, что она вот уже несколько минут стоит неподвижно и наблюдает за тем, как он катается.
        Ответить ей было нечего, поэтому девушка просто продолжила тренировку. Постаралась отвлечься, сделав несколько упражнений на растяжку, а затем, держась подальше от Самойлова, пересекла каток и вошла во вращение. Сделав несколько оборотов, поняла, что голова закружилась еще сильнее, и остановилась. Пошатнулась, едва не упав на ровном месте, и, с трудом добравшись до бортика, тяжело оперлась об него. Из груди ее вырывалось сиплое дыхание, а ноги подгибались.
        - Все, выдохлась, что ли? - Услышала Лиза позади себя насмешливый голос Самойлова.
        - Голова кружится, - тихо ответила она, понимая, что если отлепится от борта, просто упадет на лед.
        - С чего это вдруг? Может, ты того… в залете? - Макс все так же ехидно усмехался, но, не дождавшись от Лизы ответа, подъехал ближе и взял ее за локоть. - Что, совсем хреново, что ли?
        - М-м-м… - тихо застонала Меркулова, когда Макс потянул ее на себя.
        Он дотронулся ладонью до ее лба и присвистнул.
        - Какого лешего ты на тренировку приперлась?
        Девушка подняла на него вымученный взгляд. Глаза ее лихорадочно блестели, а лицо было мертвенно-бледным. Она облизала сухие губы и тяжело выдохнула. Хотела сбросить руку мужчины со своего локтя и отъехать от него куда подальше, но Самойлов лишь крепче сжал ее, а затем и вовсе обхватил за талию. Помог добраться до выхода с катка и открыл перед Лизой дверцу.
        - Я отвезу тебя домой, - беспрекословным тоном проговорил он, протягивая ей чехлы.
        - Тренировка… - слабо возразила Меркулова, однако в ответ Макс так посмотрел на нее, что девушка сразу замолчала.
        Когда Макс вернулся в раздевалку, где оставил Лизу минут пятнадцать назад, она все так же сидела, привалившись к стене. Даже коньки не сняла. Видно было, что чувствует она себя совсем погано: дыхание тяжелое, тело подрагивает от озноба.
        - Переодевать тебя я должен? - недовольно проворчал Самойлов, подходя к ней.
        - Я сейчас, - пробормотала Лиза и нагнулась, чтобы расшнуровать ботинки.
        Макс наблюдал за ее действиями, не делая попыток помочь. Домой он ее отвезет, а то еще, не дай Бог, свалится где-нибудь, а вот остальное… Сам не понимал, почему не может бросить ее тут или просто отвести в медкабинет. Пусть бы делали там с ней, что хотели, разве это его проблема? Увидел ее, бледнющую, и все, даже ненависть к ней как будто в разы меньше стала.
        Лиза стянула коньки и влезла в осенние ботинки. Тренировочные штаны она не переодела, да и завязывать шнурки не стала, просто засунула внутрь. Запихнула коньки в сумку и надела короткую белую куртку с отороченным мехом капюшоном.
        - Дай сюда. - Он забрал сумку из рук девушки и закинул себе на плечо. Подхватил Лизу под руку и повел к выходу из школы.
        По пути они нос к носу столкнулись с Решетниковой. Девушка недоуменно перевела взгляд с Лизы на своего партнера и подняла бровь в немом вопросе.
        - Отвезу ее домой, - словно нехотя пояснил Самойлов. - У нее высоченная температура.
        - Замечательно! - Алиса гневно сверкнула глазами и сжала губы. В ее взгляде сквозило откровенное недовольство. - То есть вместо тренировки ты будешь чёрти чем заниматься?!
        - А ты предлагаешь ее бросить? - раздраженно поинтересовался Макс. Он даже через куртку чувствовал, как колотит Меркулову.
        - Ничего я не предлагаю! - отрезала Алиса и, обойдя их с Лизой, зашагала к раздевалке.
        - Ты мне просто такси вызови. - Лиза подняла на Самойлова болезненный взгляд, и Макс внезапно поймал себя на мысли, что у нее до безумия красивые глаза. Нет, он и раньше это замечал, но сейчас… Небесно-голубые, глубокие, выразительные. - Я доеду. У вас же в самом деле тренировка.
        - Никуда не денется наша тренировка.
        Самойлов поспешил подтолкнуть девушку вперед. Еще не хватало ему ее глаза разглядывать. Глаза, как глаза.
        Вбив в навигатор адрес, Макс с легким удивлением уставился на Лизу, съёжившуюся на соседнем сиденье. Оказалось, что живет она фактически на другом конце города. Мужчина включил печку и направил струю теплого воздуха на стучащую зубами пассажирку.
        - Спасибо, - выдавила она, сжимая пальцами ворот куртки.
        - Слушай, как ты на тренировки-то успеваешь?
        - В семь выхожу и н-нормально. - Она сжалась, пытаясь согреться.
        С жалостью посмотрев на нее, Самойлов замолчал. Он и не думал, что Лиза живет у черта на куличках… Он как-то вообще об этом не задумывался. Невольно у него в душе шевельнулось что-то похожее на уважение. А она ведь зачастую умудряется приезжать раньше положенных девяти…
        Квартира у Лизы была маленькая, однокомнатная. Макс помог девушке снять куртку и разделся сам. Пока он осматривался, Лиза скинула ботинки и, дойдя до кровати, рухнула на нее. Не снимая спортивного костюма, закуталась в одеяло. Когда мужчина зашел в комнату, он увидел лежащий на кровати кокон, из которого торчала только белобрысая макушка.
        - У тебя есть какие-нибудь лекарства?
        - В кухне была коробка… в шкафу над разделочным столом, - пробормотала Меркулова, не открывая глаз. - Там, по-моему, есть парацетамол, но я не уверена.
        Парацетамол в аптечке действительно нашелся, только срок годности у него кончился почти два года назад. Как бы Макс ни относился к Меркуловой, травить ее он не собирался. Помимо просроченного парацетамола и анальгина со столь же давно истекшим сроком годности, в коробке обнаружились мазь от ушибов, градусник, эластичный и стерильный бинты и несколько таблеток активированного угля. Вряд ли что-то из этого волшебного набора сейчас могло облегчить страдания Лизы. Градусник, конечно, дело нужное, вот только в данном случае малополезное. Макс с досадой закрыл аптечку и закинул ее обратно в почти пустой шкафчик - кроме пачки чая и нескольких чашек там ничего не было.
        Взяв с тумбочки брошенные Лизой ключи, он обулся, накинул куртку и быстро вышел из квартиры. Аптеку Самойлов приметил еще по пути сюда. Радовало одно - пройти нужно было всего пару домов. И почему он, в самом деле, не вызвал этой девке такси? И сейчас ведь вместо того чтобы с пристрастием выспрашивать у фармацевта в окошке что, как и почему, мог бы преспокойно набрать номер скорой. Но нет… Самойлов и сам себя не понимал. Вернувшись в квартиру, он тут же вручил девушке термометр, а сам пошел на кухню разводить лекарство.
        - Лиз, - Макс присел на край постели и поставил чашку на тумбочку. - Ты меня слышишь?
        - Слышу, - девушка показала из одеяла нос и посмотрела на Самойлова. - Ты не ушел?
        - Как видишь, - проворчал он и забрал у нее градусник. Взглянул на шкалу и нахмурился: температура была под тридцать девять. - Тебе нужно выпить лекарство. Если ты, конечно, не собираешься проваляться до Нового года.
        Лиза приподнялась на локтях, а потом и вовсе села, продолжая кутаться в одеяло. Взяла из рук Самойлова кружку с горячим напитком.
        - У меня через неделю Кубок России, - прошептала она. Снова закрыла глаза и, обхватив обеими руками горячую чашку, принялась цедить лекарство.
        - Тут уж я поделать ничего не могу. - Он дождался, пока Лиза допьет, и забрал чашку из ее ладоней. - Теперь раздевайся и ложись. Через четыре часа выпьешь еще один пакетик. Я тебе оставлю в кухне все, что нужно.
        - Спасибо. - Она нехотя спустила с плеч одеяло и посмотрела на все так же сидящего рядом Самойлова. - Выйди, пожалуйста, я разденусь.
        - Можешь раздеваться, я не стеснительный, - равнодушно отозвался он. - Помнится мне, там смотреть особо не на что.
        - Выйди, - рыкнула Лиза, волком глядя на Макса.
        - А не то что? - с легкой надменностью осмотрел он девушку.
        Лиза отвернулась. У нее настолько сильно болела голова, что каждое слово отдавалось шумом в ушах. Сейчас ей было явно не до противостояний, на это банально не хватало сил.
        - Раздевайся. - Макс поднялся с постели и вышел в кухню. Там с грохотом опустил чашку на стол.
        Когда он вернулся в комнату, Лиза уже лежала, свернувшись комочком под одеялом. Одежда, которую она сняла с себя, валялась возле постели. Мужчина собрал с пола вещи и, не разбирая, кинул в стоящее в углу кресло. И только выцепив взглядом белый спортивный бюстгальтер, понял, что из одежды на Лизе сейчас больше ничего нет. Ну или почти ничего. Невольно перевел взгляд на постель, но увидеть смог лишь разметавшиеся по подушке светлые Лизкины волосы.
        - Ты справишься одна? - Мужчина по-хозяйски достал из шкафа две свежие простыни и положил рядом с Лизой. - Это на тот случай, если сильно вспотеешь.
        - Справлюсь, - просипела Меркулова из-под одеяла. - Макс… почему ты возишься со мной?
        Макс стиснул челюсти. На его скулах заходили желваки.
        - Ты же со мной возилась, - проговорил он. Как бы он сам хотел знать ответ на ее вопрос. И ведь не скажешь же, что как увидел ее сегодня, повисшую на бортике, так не смог поступить иначе. Казалось, что секунду назад стереть ее в порошок был готов, а потом… - Считай, что теперь мы квиты.
        - Если ты не хотел, то не должен был. - Лиза вцепилась в уголок одеяла пальцами и, приподняв отяжелевшие веки, вглядывалась в лицо Макса.
        - Можно подумать, что ты хотела. - Он хмыкнул.
        Сходил в кухню за аэрозолем для горла и каплями в нос. Поставил все на тумбочку. Лиза молчала. Она снова спрятала нос в одеяле, и Макс видел только ее болезненно блестящие глаза.
        - Не забудь выпить лекарство через четыре часа.
        - Не забуду, - глухо отозвалась она.
        Самойлов пробыл в квартире Лизы еще минут пять. Нашел в тумбочке запасные ключи, еще раз заглянул к Лизе, а потом поехал обратно в школу. Ему еще предстоял разговор с Алисой, и, как предчувствовал Макс, не очень приятный. Да ну и чёрт бы с ней! Мужчина зарулил в ближайший Макдональдс и взял в окошке Макавто кофе. Десять минут все равно ничего не решат, а у него от сегодняшнего утра мозги дыбом.
        ***
        Алиса встретила Самойлова молчанием и ледяным спокойствием. Она штамповала элемент за элементом, не обращая на партнера никакого внимания, словно находилась на льду одна. Ее поведение напоминало специфическую истерику. Ни слез, ни криков, но все равно как-то по-бабски. Он вообще не помнил, видел ли когда-нибудь ее слезы, но у Алисы прекрасно получалось выносить мозги и без этого. Будь его воля, Макс бы развернулся и уехал домой, ему и Меркуловой хватило за глаза. Однако Самойлов понимал, что, поведи он себя подобным образом, конфликт только усугубится.
        - Поговорить не хочешь? - не выдержав, мужчина схватил партнершу за руку и развернул к себе.
        - Нет. - Она полоснула его холодным взглядом и отвернулась.
        - Ты ведешь себя, как капризный ребенок.
        - Так что ты тогда ко мне привязался? - отдернула Решетникова руку. - Возвращайся к Меркуловой и сиди, вытирай ей сопли.
        - Ты вообще себя слышишь? У нее температура тридцать девять. Нужно было ее тут бросить?
        - Нужно было в первую очередь подумать о том, что у нас тренировка! - сквозь зубы выговорила девушка.
        - Отлично! - Самойлов сложил руки на груди. - У нас тренировка! Так что ты тогда выделываешься?
        - Я выделываюсь?! - Алиса вскинулась. - Это ты выделываешься! То ты говоришь, что терпеть Меркулову не можешь, то таскаешься с ней! Ты бы уже определился, Самойлов! У нас Лужники на носу, Барселона, в которую я все-таки надеюсь поехать. А ты…
        - А я вот уже как полчаса торчу на катке и жду, когда ты перестанешь дурить! - рявкнул Макс.
        Синицина остановилась в проходе, ведущем к катку. Освободилась она рано и сразу же поспешила в школу. Как оказалось, не зря. Макс с Алисой, стоя друг напротив друга, переругивались, причем, насколько понимала Ксения, причиной ссоры была Лиза Меркулова. Конечно же, Ксения замечала, что между Максом и Лизой не все гладко, оно было и не удивительно. А тут…
        - Всем привет! - Ксюша подошла к бортику и помахала спортсменам.
        Она обязательно понаблюдает за Самойловым и Лизой, но позже. Сейчас все они должны заняться, наконец, делом.
        Глава 9
        Москва, ноябрь 2015 года
        Макс немного задержался в спортивном зале и появился на катке, когда вечерняя тренировка уже началась. Он подошел к тренеру и встал рядом с ним возле бортика, наблюдая за двумя абсолютно разными девушками, скользящими по льду. Одна - маленькая шатенка с длинными вьющимися волосами, забранными в хвост, а вторая - блондинка в сером спортивном костюме. Юниорская пара, подающая неплохие надежды, интересовала Макса примерно вполовину меньше музыки, звучащей фоном, поэтому в их сторону он бросил лишь короткий взгляд и снова переключился на девушек.
        - Любуешься? - Миронов пристально смотрел за своими спортсменами, цепким взором опытного наставника улавливая каждое их движение.
        - И как она?
        - Алиска-то твоя?
        - Лиза, - ответил Самойлов, не выпуская из вида белокурую девчонку.
        Меркулова только утром вернулась из Казани, куда ездила выступать на четвертый этап Кубка России, и он знал лишь то, что заняла она на этих соревнованиях первое место. Лиза почти неделю пролежала с гриппом. В какой-то момент у Миронова даже сомнения возникли насчет ее участия в соревнованиях, но она категорично заявила, что старт не пропустит. И не пропустила ведь… Пять дней назад Лиза появилась на тренировке уставшая и бледная, но полная решимости откатать свои программы так, чтобы никто и не подумал, что она только-только поднялась с постели после болезни. Макс сказал ей что-то вроде «ты свалишься на первом же тулупе». Она молча прыгнула тройной, посмотрела на него с неприкрытым вызовом и переключила все свое внимание на тренера. Больше Самойлов ее не трогал, только время от времени одаривал взглядами, от которых Лизе становилось не по себе, но в открытую не цеплял. Теперь же Макс и сам не мог объяснить, почему вдруг спросил Женю о ней. Просто увидел и не смог не спросить. Почти как тогда, когда он повез ее, больную, домой.
        - Она боец, - не без гордости отозвался Евгений. - Трудности были, конечно, не без этого. Кубок России у Лизы какой-то проблемный в этом сезоне. Вначале спина, теперь грипп этот. Ну ничего, будем надеяться, что дальше все сложится лучше. Главное для нее сейчас достойно выступить в Лужниках.
        - Насколько я понял, она в произвольной с флипа упала? - Макс все-таки отвел взгляд ото льда. - Я хотел посмотреть трансляцию, но как-то не сложилось. Может, сегодня гляну.
        - Ей произвольная вообще очень тяжело далась. - Миронов нахмурился, заметив, что юниоры в который раз разошлись на вращении. - Полина опять торопится, - с досадой сказал он, качнув головой, и открыл дверцу. - Так, Самойлов, давайте-ка прокатайте заключительную часть короткой. Мне не нравится, что у вас возникают проблемы с заходом на поддержку.
        Бросив еще один секундный взгляд на Лизу, Макс снял чехлы и выехал на лед. Миронов же покатил к юниорам, по пути окрикнув Полину.
        Соревнования российского этапа Гран-при начинались через три дня. В том, что они с Алисой готовы, Макс не сомневался. Да, с заходом на поддержку в самом деле следовало еще поработать, порой тут возникали небольшие шероховатости, но в остальном все было отточено до блеска. Откатают так же ярко, как и в Братиславе - перегнать их не сможет никто. А нацелены они именно на победу: слова «главное участие» здесь не уместны. Что же касалось Лизы… У нее оставалось три дня, чтобы восстановить потраченные силы и войти в форму. Самойлов сам себе не мог объяснить, что он испытывает по отношению к ней. Это была какая-то адская смесь злорадства и некого волнения. Он всем сердцем желал ей провалиться на предстоящих соревнованиях и вместе с тем думал о том, что три дня - слишком мало, чтобы она успела нормально подготовиться к важному старту.
        Лиза плелась к метро, когда возле нее резко затормозил BMW Самойлова. Девушка, погруженная в свои мысли, испуганно отшатнулась, но поняв, что это Макс, остановилась. С ее стороны опустилось стекло.
        - Садись, до метро подброшу, - предложил мужчина.
        Меркулова замешкалась. Было уже около девяти вечера, она устала и хотела есть. Обычно после соревнований Миронов давал своим подопечным день-другой, чтобы восстановить силы, но сейчас приходилось в срочном порядке готовиться к Лужникам и времени на отдых не оставалось. К тому же на улице стоял дикий холод, а она, как назло, куда-то подевала перчатки. Но ехать с Самойловым… Впрочем, вряд ли будет лучше если она замерзнет и снова схватит простуду.
        - Спасибо. - Девушка нырнула в теплый салон и кинула сумку себе под ноги. Машина тут же сорвалась с места.
        - Пристегнись, - не глядя на спутницу, бросил Макс.
        Лиза послушно перекинула ремень безопасности, а затем поднесла замерзшие пальцы к струе теплого воздуха. Дико хотелось спать, осознание того, что дома она окажется не раньше, чем через полтора часа, просто убивало. Пока поужинает, пока сходит в душ… Ослабший за время болезни организм требовал полноценного отдыха, но позволить себе расслабиться Лиза не могла. И это притом, что предыдущую ночь она провела в поезде, а через три дня у нее серьезные соревнования.
        - Неважно выглядишь, - когда они остановились на светофоре, заметил Самойлов.
        - Устала.
        У Лизы не было сил на колкости. Да и прав он был - выглядела она так, что самой на себя противно в зеркало было смотреть. Только что волосы чистые, а в остальном ее внешний вид оставлял желать лучшего.
        - Слышал, в Казани ты была в своем репертуаре. - Цвет светофора сменился, и Макс нажал на газ. - Опять зад перевесил?
        - Перевесил, - тихо сказала она и отвернулась.
        Лучше бы она пешком пошла, пусть бы пальцы в льдинки превратились, зато не выслушивала бы сейчас от него всякие гадости. Лиза вообще не знала, как собрала себя на произвольную. Короткая программа отняла слишком много сил, произвольную она выкатала только на морально-волевых. Да, упала, да, сделала в недокрут второй прыжок в каскаде, но все-таки сумела закончить выступление достойно. Ушла со льда под громкие аплодисменты, вымученно улыбалась в уголке слез и поцелуев, а в гостинице как подкошенная рухнула на постель и не вставала с нее до самого утра. Хорошо хоть Миронов поесть в номер принес - сама она спуститься к ужину была просто не в состоянии.
        - Вот и твое метро, - когда они поравнялись с входом в подземку, нарушил молчание Самойлов. - Не хочешь поблагодарить?
        - Спасибо. - Лиза взялась за ручку двери, но Макс придержал девушку за локоть.
        - Не так.
        Он отстегнул свой ремень и, запустив пальцы в Лизкины волосы, накрыл ее рот своим.
        Девушка сделала судорожный глоток воздуха и тут же почувствовала, как язык Макса сплетается с ее языком. По телу пробежала волна мурашек, внизу живота мигом появилось тянущее тепло, пускающее паутинку возбуждения к груди, к бедрам, сбивающее с толку, доводящее до отчаянья. Она не должна так реагировать на него. Не должна…
        - Нет. - Попробовала отвернуться.
        Макс не позволил - обхватил ее лицо ладонью и стал целовать жестче. Лиза не отвечала, но и оттолкнуть его не могла. Просто не могла. Она будто оцепенела. Чувствовала только, как откликается ее нутро на каждое движение его языка, как сердце бьется быстрее, а пальцы впиваются в обивку кресла. А потом она ощутила его руку под своим свитером. Он гладил ее напряженный живот, пробираясь под ремень джинсов, и с этим девушка тоже не могла ничего сделать. Наверное, не могла…
        Его пальцы забрались под резинку ее трусиков и коснулись самого чувствительного местечка на теле. Лиза резко свела ноги и протестующее накрыла руку Самойлова своими ладонями, останавливая его.
        - Ну что ты артачишься? - бархатным, немного сиплым голосом проговорил Макс, поглаживая грудь девушки через куртку. - Не строй из себя недотрогу.
        - Нет, Макс… нет. - Она судорожными движениями открыла дверь и буквально вывалилась из машины. Холодный воздух обжег разгоряченное лицо. Лиза метнулась к метро, на ходу одергивая куртку, и только когда оказалась в нескольких метрах от входа, поняла, что сумка осталась в машине Макса… которой уже и след простыл. Пошарила по карманам. Ключи от дома, телефон и проездной, который она по счастливой случайности утром второпях сунула в задний карман джинсов. Коньки остались в сумке… Девушка едва не расплакалась от злости на саму себя, Самойлова и ощущения полнейшего поражения. Какую же власть должен иметь над ней этот мужчина, чтобы она сейчас вот так, в полной растерянности стояла посреди улицы и чувствовала себя жалкой идиоткой, которую он снова унизил самым примитивным способом!
        Телефон пикнул, извещая о входящем сообщении. Лиза открыла смску и прочла: «Сумку привезу завтра в школу. У тебя деньги есть?». Лизе очень хотелось позвонить ему и сказать, что она о нем думает, но она сдержалась. «Не волнуйся, шлюха в такое время легко может заработать. Ты подонок.» набрала и, отправив, сжала телефон в руке. Ждала, что Самойлов позвонит или хотя бы напишет что-то еще, однако вскоре стало понятно - делать он этого не собирается. Лиза сунула мобильный в карман и, сжав ладошку, впилась короткими ноготками в кожу. Нырнула в теплый вестибюль столичной подземки. На душе было как-то… погано, к глазам подступали слезы. Девушка сделала глубокий вдох, запрещая себе расклеиваться, и пошла на эскалатор. Какая же он все-таки скотина! И как же сильно он ненавидит ее. Наверное, даже больше, чем она думала.
        Москва, Лужники, 3 дня спустя
        Лиза сидела в раздевалке в ожидании своего выхода на лед. На российском этапе Гран-при ей предстояло закрывать первую разминку в короткой программе у женщин. Ожидание выматывало. Выступать крайней для Меркуловой, как и для многих фигуристов, всегда было нелегко, а сегодня и подавно. Борясь с волнением, девушка сделала глубокий вдох и посмотрела на себя в зеркало. Она была уже полностью готова к выходу на лед. Макияж, умело нанесенный Ксюшей, скрывал бледноту и небольшие круги под глазами - последствия перенесенного гриппа и недостатка отдыха. Льняные волосы девушки, уложенные в аккуратную ракушку, блестели, платье тоже сидело, как надо. Спортсменка, выступающая перед Лизой, только-только покинула раздевалку, оставив свою соперницу в одиночестве, и теперь Лиза пыталась настроиться на прокат. Выйти, откатать, помня все наставления тренера, и все. Она должна справиться.
        - Смотрю, ты уже готова? - погруженная в свои мысли, Лиза не заметила, как дверь открылась, и в раздевалку зашел Самойлов.
        Девушка напряглась. Вот только его ей сейчас и не хватает. Они-то с Алисой уже откатались, причем откатались очень хорошо. В том, что Самойлов и Решетникова поедут в Барселону, у Лизы сомнений не было. Впереди у них еще оставалась произвольная программа, но вряд ли это могло что-то изменить. Даже если в результате они окажутся только третьими, путевка в Испанию им гарантирована.
        - Готова. - Подсознательно пытаясь защититься, фигуристка закинула ногу на ногу и сложила крестом руки на коленках.
        Не помогло: Макс подошел ближе и опустился рядом на скамейку.
        Посмотрел на ее ноги, затем на ладони и усмехнулся. Лиза поджала губы. Взгляд мужчины пробирал ее насквозь, становилось не по себе. Ей хотелось отодвинуться от него подальше, но, понимая, как это будет нелепо выглядеть, она осталась сидеть на месте. И зря: через мгновение рука Макса опустилась на ее колено и поползла вверх.
        - Прекрати! - Она вцепилась в его запястье. - Ты что делаешь?! Совсем с ума сошел?!
        - Да ладно тебе. - Он обхватил ее за плечи второй рукой и притянул к себе. - С тебя не убудет, - ухмыльнулся в самые губы и впился в ее рот.
        Девушка забилась в его руках, пытаясь высвободиться, но Макс лишь крепче прижал ее к себе. Забрался рукой под подол платья, гладя по бедрам и продолжая грубо, настырно ласкать губы.
        - Отпусти меня, - прохрипела Лиза, уворачиваясь, упираясь ему в плечи.
        - Одним больше, одним меньше, тебе не все ли равно?
        Пятерней он обхватил затылок девушки, напористо проник в рот, совершенно не придавая значения ее сопротивлению. Жестко, намеренно причиняя боль, смял грудь, заставив Лизу вскрикнуть сквозь поцелуй. Через тонкую ткань платья она ощущала каждое его касание: его рука опять оказалась под юбкой, пальцы, пройдясь по внутренней стороне бедра, ощупали ее через трусики. Лиза протестующее замычала и принялась отпихивать Самойлова с еще большей силой, но он и не думал прекращать все это. Укусил за губу, шаря между ее ног, ухмыльнулся. Напоследок грубо, нарочито пренебрежительно сжав промежность девушки, он все-таки выпустил ее. Посмотрел с насмешкой и ликованием.
        - Кажется, тебя на лед приглашают, - проговорил он, изучая Лизу оценивающим взглядом.
        Меркулова в панике метнулась к двери. Над стадионом и правда разносился голос диктора: «На лед приглашается Елизавета Меркулова. Россия».
        Лиза едва успела занять стартовую позицию, как заиграла музыка для ее короткой программы. На лицо падала прядка волос, выбившаяся из прически, остатки помады девушка успела стереть рукой, пока бежала к катку, ноги подгибались, будто ватные. Лиза понимала, что она дрожит. Судейская трибуна, болельщики - все было словно в какой-то дымке, собственный хаотичный пульс отдавался гулом в ушах. Она на автомате откатала первые секунды программы и зашла на аксель. Еще даже не оттолкнувшись ото льда поняла, что прыжок не выполнит, и точно - вместо элемента получилась бабочка. Споткнулась на дорожке шагов, вместо тройного лутца в каскаде сделала лишь двойной, риттбергер тоже вышел с сильным недокрутом, а на выезде Лиза упала. Она понимала, что программа разваливается, но как ни пыталась, сделать с этим ничего не могла. Единственным, что ей удалось кое-как вытянуть, было вращение. На глаза наворачивались слезы, было стыдно и обидно. Она представляла, как выглядит со стороны, и это окончательно добивало. Вместо сальхова, стоящего в конце программы, тоже получилась лишь бабочка. Когда музыка закончилась,
фигуристка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Медленно повернулась к тренеру. Тот смотрел на нее в упор, губы его были сжаты в тонкую линию, вся поза говорила о напряжении. Рядом стояла растерянная Ксюша. Опустив голову, Лиза поехала к бортику.
        - Простите, - только и смогла выдавить она, когда очутилась возле Синициной и Евгения.
        - Это что было, Лиз? - тихо спросила Ксюша.
        Миронов молчал. У него просто слов не находилось. По крайней мере, приличных. Его подопечная прятала глаза, а он ей даже сказать ничего не мог. А что тут скажешь?
        На вопрос Ксюши девушка мотнула головой и неопределенно пожала плечами. Виновато взглянула на Миронова и поплелась в уголок слез и поцелуев. В камеру она не смотрела, уставилась на свои дрожащие руки, сложенные на коленях, пытаясь скрыть мокрые глаза.
        «Елизавета Меркулова за короткую программу получает сорок четыре целых, восемьдесят три сотых балла. На данный момент это шестой результат».
        - Ну все, Лиза, успокойся. - Синицина, обнимая белокурую девушку, ласково гладила ее по голове.
        Когда Лиза оказалась вдали от камер и взглядов болельщиков, слезы сдерживать она больше не смогла. Она пыталась утирать мокрые щеки, но из груди рвались рыдания, а слезы снова и снова появлялись у нее на глазах.
        - Сейчас ты поедешь домой и отдохнешь, - проговорил стоящий рядом тренер. - Завтра у тебя произвольная. Тебе нужно собраться. Я понимаю, что сложно, но это нужно сделать.
        - Я п-поеду в школу, - запинаясь и глотая слезы, проговорила фигуристка и отстранилась от Ксюши. - Буду трен-нироваться.
        - Нет, ты поедешь домой, - категорично заявил Евгений. - Поедешь домой, съешь что-нибудь вкусное и ляжешь спать. Ты меня поняла?
        Лиза кивнула, утирая лицо рукавом олимпийки.
        - Все потом. - Ксения взяла Меркулову за руки и крепко сжала ее кисти. - Главное - не сдавайся. Завтра ты должна выступить.
        Лиза снова кивнула и надрывисто выдохнула, пытаясь сдержать новый поток слез.
        - Иди переодевайся. - Миронов обнял девушку и погладил ее по плечу. - Все будет хорошо. Не надо плакать.
        Когда Лиза поплелась к раздевалке, Ксюша посмотрела на Евгения и проговорила:
        - Вряд ли сейчас может быть что-то хорошо.
        - Ничего. На Россию она так и так попадает. Лиза девочка с характером, только бы руки завтра не опустила.
        - Я не могу понять, что случилось, Жень. И молчит, не говорит ничего.
        - А что она может сказать?
        - Хотя бы почему на лед выскочила в последний момент, - сказала Ксения с недоумением.
        - Это да… - Миронов задумался, а потом качнул головой.
        Боковым зрением Ксюша заметила направляющегося к ним Макса и тут же обернулась к нему. Шальная мысль проскользнула по краю сознания Ксении, заставляя ее вглядеться в лицо Самойлова, но спортсмен был хмурым. Ксюша потерла лоб ладошкой, прогоняя закравшиеся подозрения, и снова посмотрела на фигуриста. Нет, радостным или довольным он однозначно не выглядел.
        Самойлов и в самом деле не ощущал никакой радости от провала Лизы. И вроде бы должен был, а ничего схожего не чувствовал. Он видел ее прокат практически целиком: и неудачный каскад, и неуверенную дорожку, и бабочку вместо акселя. Видел, какой потерянной была Лиза, ее взгляд. Видел, как она, опустив голову, ушла со льда. Некстати вспомнилось, как выкладывалась она на тренировках, как изматывала себя в последние дни.
        Посмотрев на Миронова, Макс ощутил внутренний укор: тренер тоже был подавлен, расстроен. Женя всегда делил со своими спортсменами и победы, и поражения, радовался вместе с ними, падал и вставал. Сейчас Миронов переживал за Лизу, и удачный прокат Макса с Алисой никак не скрадывал его мрачного настроения. И если до Лизы Самойлову дела фактически не было, она словно кость застряла у него в горле, то к тренеру он испытывал искреннее уважение.
        - Алиса уехала? - спросил Женя у Макса, когда тот подошел совсем близко.
        - Давно уже.
        - Ты на машине? Сможешь Лизу до дома довезти?
        - Я как раз хотел это предложить, - с готовностью ответил Самойлов.
        - Она сейчас не в том состоянии, чтобы о себе как следует позаботиться, - проговорил Миронов с горечью. - Только вези ее домой. Если будет рваться в школу, скажи, что я запретил.
        - Ты бы сам ей это сказал. Вряд ли она меня послушает.
        - Я сказал. - Евгений посмотрел на дверь раздевалки, откуда должна была выйти его подопечная. - Дождись ее. Пойдем, Ксюш, я тебя довезу, - обратился он к Синициной и пошел по коридору.
        Ксения еще раз взглянула на Макса и направилась следом за мужчиной. И все-таки не все так просто между этими двумя, Ксюша это чувствовала.
        Выйдя из раздевалки, ни Миронова, ни Ксюши Лиза не увидела. Зато не увидеть Самойлова шансов у нее не было, потому что Макс стоял у противоположной стены, прямо напротив двери. Первым желанием девушки было вернуться обратно в раздевалку и сидеть там до тех пор, пока он не окажется где-нибудь… хотя бы дома. Или не дома, а еще где-то, только подальше от нее.
        - Добился, чего хотел? - Меркулова все-таки подошла к нему.
        - Не хотел я. - Он взялся за ручку сумки, стягивая ту с плеча девушки. - Пойдем, я тебя подвезу.
        - Не хотел? - с горьким сарказмом усмехнулась Лиза. - Где Евгений Александрович? - Она ухватилась за ручку с другой стороны.
        - Уехал с Ксюшей.
        - Отлично! - Дернула сумку на себя. - Если ты думаешь, что я куда-то поеду с тобой, Максимилиан, то ты ошибаешься!
        - Миронов сказал отвезти тебя домой. - Макс все-таки выхватил сумку у девушки. - Заканчивай дурью маяться, и поехали.
        - А я сказала тебе, что никуда с тобой не поеду! - крикнула спортсменка, ощущая, как ее снова начинает колотить. Едва высохшие слезы опять застилали глаза. Мало он получил?! Нужно совсем ее доконать?!
        - А я сказал, что поедешь.
        Мужчина взял Лизу за локоть и потянул к служебному выходу. Она только зубы сжала. На них уже косо посматривали, и лишь поэтому она пыталась сдерживаться. К тому же Лиза чувствовала, что каждое новое слово приближает ее к истерике. И этот спокойный взгляд Макса… Как будто ничего не случилось, как будто бы она по его вине не завалила старт, к которому готовилась с таким трудом. Злость и обида, бушевавшие в душе Лизы, были ничем по сравнению с ощущением растерянности, опустошенности, затягивающими ее в черную воронку. Она так ждала этого проката, а что в итоге? А в итоге ничего… в итоге последнее место и полнейшее непонимание всего случившегося. Хотя что тут непонятного? Все как раз предельно четко и ясно.
        - И что теперь? - когда они остановились на парковке возле автомобиля, спросила Лиза. - Запихнешь меня силой? А-а-а, нет, знаю, в багажник. - Она криво ухмыльнулась, не скрывая глаз, блестящих печальной насмешкой.
        - Именно так я и сделаю. - Самойлов открыл машину и убрал сумку на заднее сиденье так, чтобы у Лизы не было возможности перехватить ее. - Садись. - Он обошел BMW и открыл переднюю дверцу со стороны пассажира.
        - Ты серьезно думаешь, что я поеду с тобой после сегодняшнего? - с недоумением воскликнула Меркулова, отступая назад. - Вначале ты делаешь все, чтобы унизить меня, с грязью смешать, а потом любезно предлагаешь до дома подбросить?! - в ее голосе послышались истеричные нотки. - Успокойся ты уже! Все, достаточно!
        - Я действительно не хотел, чтобы сегодня так вышло.
        - А чего ты хотел?! - Она нервно пожала плечами. На глазах появились слезы. - Или, может, ты пришел пожелать мне удачного старта? Или дать пару наставлений? Чего ты хотел, а?!
        - Садись в машину, Лиз.
        По сути, она была права. Макс мог бы ей возразить, но выглядело бы это слишком фальшиво даже для него самого. О ее выступлении он не задумывался, просто понял, что Лиза находится в раздевалке одна, и… не смог удержаться. А если бы знал, что все так получится… вряд ли бы его это остановило. Точно бы не остановило. Но сейчас, глядя на ее припухшие от слез веки, он испытывал сожаление.
        - Ты же сам спортсмен. Ты же знаешь, как все тяжело дается! - Лиза всхлипнула. - Ты же понимаешь, как трудно. За что ты меня так ненавидишь, Макс?! Я же ни в чем не виновата!
        - Садись в машину! - процедил он, мрачно глядя на девушку и, поняв, что подчиняться она не собирается, силой впихнул в салон.
        Сам застегнул ремень безопасности и, быстро обойдя автомобиль, уселся за руль. Заблокировал двери. Лиза только усмехнулась сквозь слезы и, отвернувшись от мужчины, вытерло лицо ладошкой. И почему рядом с ним она превращается в какое-то подобие марионетки?! Безвольная, бессловесная кукла. Он делает все, что хочет, а она и ответить толком ему не может.
        До дома ехали в полной тишине. Макс даже радио не включил, старался не отрывать взгляда от дороги, хотя его то и дело тянуло посмотреть на сидящую рядом девушку. Остановившись возле ее дома, он все так же молча разблокировал двери. Лиза, не говоря ни слова, вышла из машины, забрала с заднего сиденья сумку и, не прощаясь, захлопнула дверцу. Через несколько секунд она скрылась в подъезде. Мужчина проводил ее взглядом и, простояв возле дома еще с пару минут, поехал к себе. Еще час назад он с явным удовольствием думал о том, что проведет эту ночь с Алисой, а сейчас это желание куда-то подевалось. Даже эйфория от удачного выступления рассеялась. Теперь Максу хотелось просто выспаться и ничего более.
        ***
        - Жень, тебе не кажется, что между Максом и Лизой что-то происходит? - Ксюша нашла в сумке гигиеническую помаду и, не глядя в зеркало, провела по губам.
        - Не знаю. - Миронов был молчалив. С того момента, как они уехали со стадиона, он произнес всего несколько фраз. У Синициной желания разговаривать тоже не было. Лиза ей очень нравилась и как спортсменка, и как человек. Пусть они и не были близко знакомы, Ксюша чувствовала к ней симпатию. - А ты считаешь, что между ними что-то происходит?
        - Я тоже не знаю. - Девушка вздохнула. - Может, мне это только кажется.
        - Отношения у них так себе. - Женя свернул на улицу, где жила Ксения. - Но в целом…
        - Макс ее иногда задевает. - Ксюша вытащила из сумочки ключи от дома и переложила их в карман куртки. - И не говори, что ты не в курсе этого, все равно не поверю.
        - В курсе, конечно. - Сбавив скорость, Евгений свернул во двор. - Но он, скорее, по мелочи к ней придирается: то музыка ему не нравится Лизкина, то еще что-нибудь в подобном ключе. Да и Лиза вроде в долгу не остается. А так вон Макс сам ее домой повез, когда она заболела. Считаешь, стал бы он с ней возиться, если бы все так плохо было?
        - Ну да, - поразмыслив, согласилась Синицина. - За лекарствами ходил, насколько я знаю.
        - Ты думаешь, сегодня они поцапались, и поэтому Лиза всю программу завалила? - Миронов серьезно посмотрел на девушку.
        - Без понятия, - честно призналась та.
        Машина остановилась возле одного из подъездов, и оба замолчали. Минуту просидели в тишине, а потом Ксюша тихо произнесла:
        - Ну я пойду?..
        - Да… - Женя замешкался.
        Ксения подняла на него глаза. Встретившись с взглядом его внимательных карих глаз, отвернулась и взялась за ручку двери.
        - Я пойду, - повторила она. - Спасибо.
        - Завтра я за тобой заеду. - В инстинктивном порыве задержать Ксюшу еще на мгновение, Женя накрыл ее руку своей ладонью. Ксюша обернулась на него и, прежде чем успела подумать о чем-либо, почувствовала, как ее щеки коснулись его губы. - До завтра. - Он выпустил ладошку и отстранился.
        Ксюша кивнула и вышла из машины. У подъезда обернулась и помахала мужчине рукой, затем набрала код домофона. Она слышала, как автомобиль двинулся с места, как зашуршали по асфальту шины. Зайдя в подъезд, девушка дотронулась пальцами до щеки и вздохнула.
        ***
        Произвольную программу Лизе предстояло катать первой. Она стояла в ожидании приглашения на лед и не думала ни о чем. Вообще не думала. Миронов говорил ей что-то про то, что она должна собраться, не оглядываться на вчерашний день, выступить легко и свободно, будто это и не Гран-при вовсе, просто показать то, что она умеет, и все. Она вроде бы слышала его и в то же время совершенно не улавливала сути. Ксюша взяла ее за руку и, заглянув в глаза, негромко сказала:
        - У тебя все получится. Верь в себя.
        Лизе же было все равно. После того как она накануне вечером прорыдала несколько часов, уткнувшись в подушку, на нее напала такая эмоциональная апатия, что даже говорить не хотелось. Она знала, что сейчас выйдет на лед и будет просто кататься. Сегодня Макс ее не трогал. То ли вчерашнего ему хватило, то ли что еще. Хотя, скорее, просто не до нее ему было - радовался победе. Они с Алисой заняли первое место среди спортивных пар, и теперь их ждала Барселона. С полчаса назад Лиза столкнулась с Самойловым в коридоре. Макс внимательно посмотрел на нее, а Лиза отвернулась. Конечно же он заметил ее опухшие глаза…
        Во время разминки Меркулова уверенно исполнила каскад три-три-два, прыгнула аксель и сделала вращение, переходящее в вертикальный шпагат. Она и сама не понимала, злится ли или это что-то другое, просто нужно было деть куда-то все то, что тлело у нее внутри. И она штамповала элементы. Японская фигуристка отшатнулась, когда Лиза на бешеной скорости пронеслась мимо нее.
        Когда надо льдом раздался голос диктора, оповещающий о том, что ее приглашают на лед, Лиза выехала в центр катка. Минута на подготовку, и вот уже девушка в белом струящемся платье сливается с пронзительной мелодией. Сложный заход на флип, чистый выезд, изумительно-красивая спираль, дорожка шагов, вращение с прыжка. Сегодня в ее катании не было той искренности, которую Ксения так любила в этой девочке, это было безупречное с технической точки зрения выступление. Каскад три-три-три вызвал у зрителей бурные аплодисменты, вращение с заклоном было безупречно. Единственное, что не смогла сделать фигуристка, так это заставить себя улыбаться.
        - Ты отлично справилась. - Ксюша обняла спортсменку, стоило той оказаться за бортиком. - Лиз, ну улыбнись, - заглянула в глаза. - Ну…
        - Не хочется мне улыбаться, - выдохнула Лиза.
        Дыхание ее было тяжелым, сердце стучало так, что даже Ксюша чувствовала быстрые удары.
        - Не все так плохо. - Миронов протянул фигуристке чехлы. - Вот увидишь, ты еще в пятерку попадешь.
        В уголке слез и поцелуев Лиза не произнесла ни слова. Сложив руки на коленях, ждала оценок и, как только объявили ее результат, ушла. Даже в камеру не улыбнулась.
        После того как откатались все девочки, стало ясно, что по произвольной она вторая. Миронов понимал, что если бы программу его подопечная катала с настроением, обойти бы ее не смог никто. Но требовать от Лизы чего-то большего, чем она сделала, было несправедливо. Она собралась после вчерашнего катастрофического проката, и Женя прекрасно знал, что далось это ей ой как непросто.
        По сумме результатов Лиза заняла четвертое место. До пьедестала не хватило совсем немного. Взглянув на итоговую табличку, девушка поджала губы. Если бы она откатала короткую программу хотя бы немного лучше… Только в спорте не может быть «если бы», и лучше она уже не откатает.
        - Опять глаза на мокром месте? - Миронов с укором посмотрел на свою спортсменку.
        - Нет, Евгений Александрович, - бесцветным голосом произнесла она. - Четвертое место это неплохо.
        - Но это не медаль. - Он внимательно наблюдал за фигуристкой.
        - Не медаль, - с сожалением согласилась Лиза.
        - Но это и не поражение, - заметил тренер. - Запомни, Лиза, бывает, что победа над собой оказывается гораздо ценнее медали. Сегодня ты не сдалась, ты вышла и показала то, на что ты действительно способна. Ты справилась с собой, не позволила себе сломаться. И, поверь, я горжусь тобой.
        - Спасибо. - Девушка с благодарностью посмотрела на наставника. - Мне важно, чтобы Вы в меня верили.
        - Я в тебя верю, Лиза. И вот еще что… - Он сделал секундную паузу и, улыбнувшись, проговорил: - Завтра ты участвуешь в показательных. Так что давай заканчивай разводить сырость.
        Москва, ноябрь 2010 года
        «За произвольную программу Елизавета Меркулова получает восемьдесят девять целых, пятьдесят шесть сотых балла, и это на данный момент девятый результат».
        Лиза сидела на диванчике в уголке слез и поцелуев рядом с Йоханом и не сдерживала слез. Всего каких-то восемь месяцев назад она была первой на чемпионате мира среди юниоров, а теперь… теперь впереди выступление еще двух сильных девочек, которые неминуемо откинут ее в самый конец турнирной таблицы. Хуже уже некуда.
        Смотреть в глаза тренеру было стыдно - она, казалось, сорвала в своей произвольной программе все, что только могла. Из прыжков сделала лишь один, три раза упала, о каскадах и говорить не стоило…
        Вот так она воспользовалась возможностью выступать на взрослых этапах Гран-при. Российский этап она только что провалила, впереди была еще Япония.
        Ссутулившись, Лиза прошла за тренером под трибуны и лишь там подняла на него полные слез глаза. Вчера, после слабого проката короткой программы, казалось, что хотя бы что-то еще можно спасти, а теперь…
        - Думаю, ты и сама все понимаешь. - Мужчина говорил негромко, с каким-то ненормальным спокойствием, от которого Лизе становилось страшно, взгляд его был суровым. Он вздохнул и, оглядев спортсменку, покачал головой.
        - Понимаю… - выдохнула Лиза, сжимая в руках олимпийку. Тренер, который обычно накидывал ее ей на плечи после проката, сегодня этого не сделал. Было видно, насколько он разочарован выступлением.
        - Ты должна больше заниматься в зале, - Сказал Йохан. Взгляд, которым он снова скользнул по девушке, одетой в нежно-лиловое платье, на этот раз был мимолетным. - Ты поправилась. Я понимаю, что сейчас у тебя трудный возраст, но если ты не хочешь совсем растерять прыжки, ты должна следить за своим весом. С завтрашнего дня будешь заниматься в зале на час дольше, а там посмотрим.
        - Я и так стараюсь. - Лиза сделала судорожный вдох, борясь со слезами, и вытерла мокрые щеки тыльной стороной ладони.
        - Значит, надо стараться лучше, Елизавета. - Мужчина забрал из рук Меркуловой толстовку и накинул-таки ее на плечи фигуристки.
        Вечером, заперевшись у себя в комнате, Лиза упала на кровать, накрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Казалось, что она находится в ловушке, стены которой медленно сдвигаются, и выхода из этой ловушки нет. Она не знала, что ей делать. Было страшно. Вся ее жизнь, подчиненная одному лишь фигурному катанию, рушилась. С того момента, как родители привели Лизу на каток, другого пути у нее просто не было, не могло быть.
        Лиза еще раз всхлипнула и, собравшись с духом, отправила смс единственному человеку, к которому она сейчас могла обратиться - брату. Сегодня он тоже присутствовал на соревнованиях, но поговорить им не удалось. Сергею, как всегда, было не до нее. Вначале он готовился к собственному прокату, а потом… потом у него снова не было времени. До чемпионата России, который должен был состояться в конце декабря, Лизе с тренером предстояло жить и тренироваться в Москве. Бернаскони считал, что ей это пойдет на пользу, поможет набраться опыта. Что же касалось самой Лизы… сейчас она мало думала о тренировках, просто не могла думать об этом. Все, чего она хотела, это увидеться с братом, поговорить с ним.
        Москва, ноябрь 2015 года
        Лиза вздохнула и, встав с постели, подошла к окну. Немного приоткрыла форточку и вдохнула холодный ночной воздух. Москва, Лужники… Все это вызывало воспоминания. Ненужные, болезненные воспоминания. Пять лет прошло, а до сих пор болит в груди.
        Глава 10
        Испания, Барселона, декабрь 2015 года
        В столице испанского автономного сообщества Каталония собрались лучшие из лучших. В финал Гран-при попали шесть пар, которым здесь, в Барселоне, предстояло выяснить, кто же достоин первого места. Оказаться тут было уже большим успехом, которому предшествовала долгая и упорная работа, но основная борьба только предстояла.
        - Я хочу привезти домой испанского вина. - Алиса откинулась на спинку скамейки и вытянула ноги, наслаждаясь теплым вечером.
        На улице было почти пятнадцать градусов тепла. Даже Алиса, которая после перелета обычно всегда предпочитала отдохнуть у себя в номере, не смогла устоять перед предложением Самойлова прогуляться. Маленький скверик, расположенный вблизи гостиницы, куда поселили спортсменов, оказался для этого идеальным местечком.
        - Я думал, ты медаль хочешь привезти, а тут вон оно что, - хохотнул Макс.
        - Самойлов, - цокнула девушка языком, а потом тоже засмеялась. - Медаль это само собой.
        - Даже так? - Макс приподнял бровь и сунул руки в карманы ветровки.
        - Угу, - закинула Алиса ногу на ногу. - Садись, чего стоишь? - Она похлопала ладошкой рядом с собой. - Ты обзору мешаешь.
        - А что тут обозревать? - Макс осмотрелся по сторонам и тут же сжал кулаки. Взгляд его мигом угрожающе потемнел.
        Алиса было открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но тут и сама поняла причину такой перемены - в нескольких метрах от них стоял Сергей Меркулов со своей партнершей.
        - Макс, - осторожно позвала Решетникова мужчину.
        Тот ее уже не слышал. С минуту он смотрел в глаза Сергею, а потом перевел взгляд на находящуюся рядом с ним девушку. Она была совсем другой, не похожей на Лилю. Рыжая, с очень светлой кожей. Прежде он не видел эту девочку вживую, только пару выступлений с ее участием смотрел по телевизору. А теперь, когда он столкнулся с ней, Макс вдруг почувствовал злость из-за того, что в ней нет ничего схожего с Лилией. Хотя… если бы они были похожи, он, наверное, злился бы еще больше.
        Москва, июнь 2010 года
        - Нам надо поговорить. - Лилия подошла к мужчине и уселась рядом с ним на диван. - Слышишь меня?
        - Слышу. - Он мельком посмотрел на нее и снова переключил внимание на телевизор. Увлеченный боевиком, не заметил ее серьезного взгляда.
        - Потом посмотришь. - Лиля решительно забрала пульт из рук Макса и выключила звук. - Это важно.
        - Твое важное не может подождать двадцать минут?! - рявкнул Самойлов, блеснув глазами.
        - Нет! - в ответ воскликнула девушка. - Я ухожу из пары, Макс.
        Пораженный, он уставился на нее. Ушам своим поверить не мог. Мигом забыл и про фильм, и вообще про все на свете.
        - Ты с ума сошла?
        - Не сошла. - Она встала и совсем выключила телевизор. Затем обернулась к Самойлову. - Я встаю в пару с Сережей. У нас с тобой все равно не будет больше того, что есть, пойми. Я знаю, что могу больше, чем делаю сейчас, и ты тоже.
        - Значит, Меркулов… - Самойлов криво усмехнулся и покачал головой. - Молодец друг.
        - Он тут ни при чем! Это мое решение. - Лилия в упор смотрела на Макса. - Я не хочу вечно ограничиваться местами рядом с пьедесталом на этапах Гран-при. Да, мы в прошлом году были третьи на России, но только потому, что Ковалёва вывихнула руку.
        - Да не нужно мне про Ковалёву заливать! - Макс вскочил на ноги. - Ты же к нему не из-за этого решила уйти!
        - Пусть и не только из-за этого, - со вздохом согласилась девушка. - Но это уже неважно.
        - Важно, Лиля! - гаркнул он. - Не надо мешать работу и личное. Сейчас ты влюблена, как кошка, а завтра что?!
        - А что будет завтра, тебя волновать уже не должно. - Лиля включила телевизор и вложила пульт в руку мужчины. - Я тебе давно говорила, что нам нужно что-то менять. Семьдесят процентов того, что мы катаем - это любовь. Может быть, у тебя и получается, а у меня нет.
        - Если у тебя не получается, то стоит взять несколько уроков актерского мастерства! - Он отбросил пульт на диван. - Ты хотя бы понимаешь, что до начала сезона всего ничего осталось?! Что я должен делать сейчас, по-твоему?!
        - Прости. - В ее взгляде было сожаление. Лиля несколько секунд смотрела Максу в глаза, а затем отвернулась и молча вышла из комнаты.
        Испания, Барселона, декабрь 2015 года
        - Макс, стой! - Самойлов уже было сделал шаг к Сергею, когда Алиса впилась в его руку. - Не смей, - процедила она.
        - Я только поздороваюсь, - даже не взглянув на партнершу, ответил он и дернулся, пытаясь стряхнуть Алису. В голосе его слышалась неприкрытая ненависть. - Все-таки друг… бывший, как-никак.
        - Отношения на льду будете выяснять! - Решетникова обошла мужчину и встала перед ним. - Успокойся, Макс. Хочешь выяснять, кто прав, кто виноват, делай это в другое время. Если ты не возьмешь себя в руки, мы можем уже сейчас брать билеты и лететь в Москву.
        Самойлов стиснул челюсти, по скулам заходили желваки. Алиса была права. Он посмотрел на Решетникову и кивнул.
        - Всё, пошли в гостиницу. - Она взяла его за руку.
        Единственное, что хоть как-то успокаивало сейчас девушку, так это то, что на тренировках они с Меркуловым будут в разных группах.
        - Извини, Вивиана. - Сергей взял девушку за руку и повел к небольшому кафе, расположенному в конце улицы. - Давай просто посидим.
        - Давай, - согласилась она, следуя за мужчиной. - Это ведь Макс Самойлов был?
        - Да.
        - Смотрю, встреча тебя не порадовала.
        Она перешагнула через блестящую лужицу возле тротуара. Накануне в Барселоне шел дождь, и теперь на асфальте кое-где была вода.
        - Думаю, не нужно рассказывать тебе, почему именно. Об этом все знают.
        Он немного замедлил шаг, поняв вдруг, что идет слишком быстро, и Вивиане тяжело угнаться за ним.
        - Если хочешь, можешь рассказать. Говорят, как правило, очень много, даже слишком. Не всему стоит верить.
        - Вряд ли это тот случай. - Меркулов взглянул на партнершу. - Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но не сейчас.
        - Я всегда готова тебя выслушать. - Она мягко улыбнулась ему.
        - Спасибо.
        Они подошли к кофейне. Сергей открыл дверь, сразу же повеяло ароматом кофе, ванили и корицы. Пропустив Вивиану, он тоже зашел внутрь зала. Они приехали сюда за победой, значит, все остальное должно уйти на второй план.
        ***
        - Они не сделают ничего такого, чего не смогли бы сделать мы. - Алиса перехватила взгляд Макса, направленный на Меркулова с партнершей.
        До прокатов последней разминки участников оставались считанные минуты. Сергей с Вивианой зашли на параллельный тройной сальхов и блестяще справились с ним. Отвернувшись, Самойлов произнес:
        - Давай попробуем выброс.
        Алиса пожала плечами: выброс, так выброс. Спорить с Максом сейчас было бесполезно, да и не нужно. Два дня, отведенные для тренировок, прошли довольно спокойно, девушка делала все для того чтобы Макс и Сергей пересекались как можно меньше. Что же касалось сегодняшнего дня… Тут она надеялась лишь на самого Самойлова. Шансы на победу они имели хорошие, оставалось собраться и достойно преподнести свои программы зрителям и судьям.
        Выброс они выполнили совершенно чисто, сорвали аплодисменты болельщиков, наблюдающих за разминкой. Алиса широко улыбнулась и мельком взглянула на Вивиану. Было заметно, что та переживает. Сказывался недостаток опыта подобных соревнований - девушке только-только исполнилось двадцать два года. По сути, для них с Сергеем это был лишь второй сезон. Еще три года назад Вивиана выступала с другим партнером, но особых успехов пара достигнуть так и не смогла. С Меркуловым кататься они начали через год после того как Сергей уехал из России.
        Во второй разминке Макс и Алиса выступали первыми. Далее должны были кататься Сергей и Вивиана, а закрывали первый день соревнований среди спортивных пар фигуристы из США.
        - Макс, как ты? - спросил Миронов, дав паре последние наставления перед стартом.
        - Нормально, - уверенно ответил Максимилиан.
        Взгляд его и в самом деле был спокойным и твердым, присущим человеку, четко определившему для себя цель. Миронову нравился подобный настрой. Упертый бес. Если что для себя решил, танком не сдвинешь. Тренер любил эту его черту, хотя порой от этой упертости проблем было больше, чем пользы.
        - Тогда давайте, ребята, дерзайте.
        Алиса хищно улыбнулась и провела рукой по подолу своего бордового, украшенного стразами платья. Посмотрела на Макса и снова улыбнулась. Взявшись за руки, спортсмены выехали на каток и замерли в ожидании музыки.
        С первыми звуками их танго, Алиса повернула голову, а дальше все завертелось, закружилось, погружая всех в атмосферу горячего, страстного танца. Вряд ли хоть кто-то из нескольких сотен зрителей, пришедших на соревнования, во время этого проката мог сказать, что находится на ледовой арене. Каждое движение передавало темперамент музыки и двоих - мужчины и женщины, скользивших по льду. Было действительно горячо. Взгляд глаза в глаза, импульсивность, влечение друг к другу и все это с органично вставленными в программу сложнейшими элементами. Параллельный сальхов, сложная дорожка шагов, абсолютно чистый выброс, тодес, подкрутка, две новые оригинальные поддержки со сложного захода и совместное вращение под конец программы.
        Когда музыка закончилась, Самойлов прижал к себе Алису. Девушка, уткнувшись лбом ему в грудь, тяжело дышала, сердце мужчины тоже колотилось в бешеном ритме. Но было ясно - они справились, показали все, что могли, все, что должны были показать. Оставалось дождаться оценок, но уже сейчас стало понятно, что этот прокат будет одним из лучших в их карьере.
        - Умеешь, когда хочешь, Самойлов. - Решетникова слегка ударила партнера в грудь и, усмехнувшись, помахала ревущим трибунам.
        - Взаимно. - Макс снова взял девушку за руку, и вместе они поехали к бортику.
        Миронов хлопал в ладоши. Как же они были хороши! Ради таких моментов стоило работать, не жалея себя, не спать ночами, придумывая новые движения, находя оригинальные решения, стоило отдавать все свое время тому, что делаешь.
        Короткую программу они выиграли, причем выиграли с большим отрывом.
        Прокат Сергея и Вивианы тоже был красивым, сильным, но сравниться с тем, что показали Самойлов и Решетникова, не мог. Кроме того, Сергей допустил несколько помарок, а его партнерша едва не свалилась на выезде с параллельного прыжка. Удержаться на ногах она сумела, однако в баллах из-за этого пара потеряла. Выступать после такого проката соперников было тяжело, да и волнение сделало свое дело.
        В коридоре подтрибунных помещений Макс с Алисой, держась за руки, прошли мимо Меркулова с Вивианой. Самойлов даже не обернулся, будто бы не заметил бывшего друга. Сергей же, бросив тяжелый взгляд в спину удаляющегося соперника, взял партнершу под локоть и повел в противоположную сторону.
        ***
        Едва Макс и Алиса зашли к себе в номер, Самойлов тут же впился в губы девушки нетерпеливым поцелуем. В нем кипели эмоции: эйфория от сегодняшней победы и ярость от воспоминаний о прошлом. А еще сожаление и злость. Этому коктейлю был нужен немедленный выход. Прижав Алису к стене, мужчина стал похотливо шарить по ее изящному телу руками. Она тут же откликнулась на его желание, обвила шею Макса и послушно открыла рот, впуская его язык. Выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом. Ее маленькая ладошка забралась под рубашку партнера и, пройдясь по его животу, скользнула ниже. Макс зарычал и рывком задрал платье девушки. Спустил с ее бедер колготки и трусики и развернул Решетникову лицом к стене. Она вскрикнула, ощутив его внутри себя и, протяжно застонав, закрыла глаза.
        - Мы должны быть первыми. - Алиса потерлась щекой о грудь Макса.
        Они все-таки добрались до постели и теперь, расслабившись, лежали рядом абсолютно нагие. Макс погладил ее по бедру и лениво открыл глаза.
        - Будем, - спокойно, но уверенно проговорил он.
        - Даже если Меркулов…
        - Я не хочу говорить о Меркулове. - Самойлов приложил палец к губам Алисы, заставляя ее замолчать, а потом дотянулся и поцеловал.
        Одно упоминание об этом человеке вызывало в Максе жгучую волну ненависти. А ведь когда-то все было совсем иначе…
        Москва, 2007 год
        - Знал бы Миронов, прибил бы нафиг. - Сергей открыл вторую банку пива и посмотрел на друга.
        - Скорее, лишил бы льда и отправил на весь день в качалку. - Тот закинул в рот несколько сухариков. - Но знать ему совсем не обязательно.
        Парни рассмеялись и, ударив банки друг о друга, сделали по большому глотку.
        - А ты видел новенькую из группы Кузьминой?
        - Это ту светленькую, у которой еще, - Макс очертил в воздухе возле своей груди объемные формы, - большие глаза?
        - Ага, - Сергей усмехнулся. - Ее Аня зовут. Вчера у пацанов узнал.
        - Надо с этой Аней поближе познакомиться. - Самойлов допил пиво. - С такими формами ей явно не на катке нужно пропадать целыми днями.
        - И ночами, - многозначительно добавил Меркулов, и молодые люди опять рассмеялись.
        Испания, Барселона, декабрь 2015 года
        Их произвольное выступление закрывало соревнования спортивных пар. К тому моменту, как Макс и Алиса вышли на лед, оценки остальных пяти пар были уже известны. Сергей и Вивиана уверенно лидировали, что пробуждало в Максе еще большую злость и желание во что бы то ни стало оказаться на верхней ступени пьедестала. Что же, злость порой тоже бывает неплохим союзником.
        На каток Самойлов выехал следом за Алисой. Подол ее платья легко развевался при каждом движении, кокетливый локон волос спадал на изящную шею, плечи были расправлены. Его партнерша знала себе цену. Немного размявшись перед выступлением, они выехали в центр катка и остановились. Макс встал позади девушки и опустил руки ей на талию.
        - Если мы не будем первыми, я тебя убью, - вполне серьезно заявила Решетникова.
        - Мы будем первыми. - Он слегка сжал ее тело. - Ты же не хочешь уступить этой рыжей лягушатнице?
        - Я не хочу уступать в принципе. - Она повернула голову в пол-оборота и замерла.
        Они не уступили.
        Полученные оценки были их лучшим результатом в сезоне. Сумма баллов за обе программы превысила двести двадцать три. Макс вроде и понимал, что они добились, чего хотели, взяли золото финала Гран-при, доказали, что они лучшие, но вместе с тем его ликование было припорошено чем-то горьким, чем-то, что он и сам не мог себе объяснить. На секунду он оказался мыслями где-то далеко, а потом почувствовал руки Алисы на своем плече. Обернулся и тут же очутился в ее объятьях. Только теперь до него по-настоящему дошло, что они победили. Он обнял девушку и чмокнул ее в щеку.
        - Довольна? - засмеялся Макс.
        - Я счастлива! - Она сделала шаг назад и лучезарно улыбнулась. Кинулась на шею Миронову. - Спасибо Вам, Евгений Александрович.
        Ее улыбка была заразительна, а восторг настолько искренним, что в эту минуту Алиса стала похожей на ребенка. Макс обхватил ее за талию и закружил.
        - Я лично куплю тебе пару бутылок испанского вина, - засмеялся он, опуская ее на пол.
        - Одну из них я даже готова выпить с тобой! - Алиса лукаво блеснула глазами и обернулась к тренеру. - Вы же не против, если мы немного нарушим спортивный режим?
        - Можно подумать, что для этого вам нужно мое разрешение. - Миронов тоже улыбался.
        Они с Максом обнялись, похлопывая друг друга по спине, а затем обменялись рукопожатием.
        Хорватия, Загреб, 2009 год
        Лиля, улыбаясь, стояла на верхней ступени пьедестала. Они только что выиграли турнир в столице Хорватии - Загребе. Доволен был и Макс. Несмотря на то, что это был всего лишь турнир серии B, победа давала чувство эйфории.
        Самойлов наклонился к Серёге, самодовольно улыбнулся и проговорил:
        - Мы вас сделали.
        Меркулов и его партнерша, являясь серебряными призерами турнира, стояли на второй ступени подиума. Маша - девочка, которая каталась вместе с Сережей, выразительно взглянула на партнера и виновато улыбнулась. Она прекрасно чувствовала музыку, подкупала судей и болельщиков пластичностью, гибкостью, но прыжки были ее слабым местом. Именно поэтому они с Сергеем зачастую проигрывали как Максу с Лилей, так и другим парам.
        - Смотри, не лопни от гордости, - добродушно усмехнулся Меркулов и демонстративно приобнял Машу за талию.
        - За это ты не беспокойся.
        - Ты, главное, проставься, больше я ни о чем не беспокоюсь, - отозвался Меркулов.
        - Хватит вам уже. - Лиля пихнула Макса локтем в бок. - Как дети малые, честное слово! - Она посмотрела вначале на одного, потом на другого. - Да что с вас… - цокнула языком, покачала головой и улыбнулась.
        Церемония награждения вот-вот должна была начаться, поэтому обе пары замолчали, отложив все разговоры. В гостинице они еще успеют обсудить что, как и кого, а пока…
        Испания, Барселона, декабрь 2015 года
        Макс помог Алисе подняться сразу на высшую ступень подиума и сам встал рядом. Взглядом победителя обвел полные трибуны. Именно к этому они с Решетниковой шли, именно этого стремились добиться. Удовлетворение разносилось по венам вместе с кровью, синие глаза мужчины светились триумфом. Фигурист посмотрел в сторону Миронова, это была в не меньшей степени и его победа.
        Диктор объявил фамилии спортсменов, занявших второе место, и на пьедестал встали Сергей с Вивианой. Третью ступень заняла еще одна пара из России. Бросив в сторону бывшего друга мимолетный взгляд, Самойлов улыбнулся бронзовым призерам и взял Алису за руку.
        Глава 11
        Москва, декабрь 2015 года
        Вечером, через два дня после возвращения из Барселоны, вся группа во главе с Мироновым и Ксюшей собралась в ресторанчике неподалеку от школы. Конечно же, все уже поздравили Макса и Алису на словах, но Евгений настоял на том, что такую победу надо отметить как следует. Спорить с ним никто и не намеревался.
        - Ну как, все выпьют по бокалу шампанского? - Женя обвел взглядом собравшихся. - Полин, а ты коктейль себе выбери безалкогольный.
        - Лучше апельсиновый сок. - Девушка бегло просмотрела меню и отложила в сторону. Полина была самой младшей в их группе, в следующем году ей исполнялось шестнадцать, а партнер ее недавно отметил свое совершеннолетие.
        - Значит бутылку шампанского и сок, - подытожил Миронов.
        - Я, пожалуй, сегодня тоже без шампанского, - сказал Самойлов, чем немало удивил тренера. - Я за рулем, - пояснил он.
        - Так оставь машину у школы, - предложил Женя. Сам он так и собирался поступить. - Возьмешь такси, да и на метро можно.
        - Да ну его к лешему, - Самойлов махнул рукой. - Я лучше на своей.
        - Ладно, как знаешь. Остальные-то, надеюсь, с нами?
        Лиза сидела рядом с Полиной, почти напротив Макса, так что ему хорошо было видно ее. Она первая сегодня подошла и поздравила его с победой. Выглядела при этом абсолютно искренней, будто и в самом деле радовалась за него. Играла или нет, Макс так и не понял. Сейчас же она казалась то ли немного грустной, то ли задумчивой. Самойлов про себя усмехнулся: может, за братца переживает?
        - За победу! - громко произнес Миронов, когда принесли легкие закуски, шампанское и остальные напитки.
        Все соприкоснулись бокалами, послышался мелодичный звон.
        Первыми домой засобирались Полина и Антон. Помимо тренировок, девушка училась в школе, поэтому засиживаться допоздна не хотела, молодой человек же вызвался ее проводить. Они вообще постоянно ходили вместе и были не только парой на льду, но и лучшими друзьями. Миронов как-то поделился с Ксюшей подозрениями, что эта дружба вполне может перейти во что-то большее. Синицина тогда только пожала плечами - почему бы и нет. А потом, выразительно посмотрев на Женю, пошла в класс хореографии. В самом деле, почему бы и нет?
        Лиза допила свое шампанское и поставила бокал на стол. Одной бутылки им все-таки оказалось мало, и Миронов, сокрушенно вздохнув, заказал еще одну. А потом улыбнулся и проговорил: «По такому поводу можно».
        - Ну, мне тоже пора. - Лиза посмотрела вначале на Самойлова и Алису, а потом на Женю с Ксюшей. - Еще домой ехать…
        - Подожди, сейчас уже все пойдем. - Синицина оглянулась в поисках официанта и, увидев, подозвала жестом.
        Когда принесли счет, Миронов тут же забрал его. Макс попытался возразить, но Женя только отмахнулся.
        - Лучше Лизу до метро подбрось, - ответил он на предложение подопечного разделить сумму хотя бы на двоих.
        - Может, немного прогуляемся? - предложил Евгений Ксюше. Лизу, Макса и Алису они оставили возле ресторана, а сами пошли вдоль улицы.
        - Я не против, - девушка улыбнулась.
        На улице немного подмораживало, падал легкий снежок, а вот ветра, напротив, не было. Снежинки кружили в желтоватом свете фонарей и опускались на землю белым покрывалом. За последние три дня снега намело много: деревья, газоны, кустарники, все было укрыто белой пеленой.
        Ксюша натянула перчатки и засунула руки в карманы.
        - Куда пойдем? - спросила она.
        - А куда ты хочешь?
        - М-м-м… - Она выдохнула в воздух облачко пара. - Может, через парк до метро?
        - Вообще-то метро в другой стороне, - усмехнулся Женя.
        - А мы через парк и до метро. - Ксюша опять улыбнулась и посмотрела в глаза мужчине. - Как тебе?
        - Так до метро я еще не ходил, - улыбнулся в ответ Евгений.
        - Ну вот, видишь. - Синицина взяла его под руку, - все бывает в первый раз.
        - Одной мне кажется, что между ними что-то есть? - глядя вслед удаляющейся паре, спросила Решетникова.
        - Ксюша у Миронова с двенадцати лет тренировалась. - Лиза посмотрела в ту же сторону, что и Алиса. - Не удивительно, что у них сохранились теплые отношения.
        - Я бы сказала, что даже очень теплые, - Алиса хмыкнула.
        - Я пришел к Миронову примерно за полгода до того, как Ксения травму получила, - вспомнил Самойлов. - Он долго переживал тогда, хотя и не говорил ни с кем на эту тему. Но все было и без слов ясно.
        - Про Миронова поговаривали одно время, что он к молоденьким девочкам неравнодушен. - Алиса постучала каблучками друг о друга, сбивая снег с сапог. - Вроде даже роман у него был с какой-то малолеткой.
        - Бред, - отрезала Лиза. - Я про эту чушь слышала. Как по мне, так все это выдумки чистой воды то ли от зависти, то ли еще из-за чего.
        - Может, выдумки, а может, и нет. - Решетникова фыркнула и обратилась к Максу: - Ну что, поехали? Довезешь меня до дома?
        - Конечно. - Он достал из кармана мобильный и взглянул на дисплей. Начало двенадцатого.
        - Еще раз с победой вас. - Лиза посмотрела на Макса и Алису. - Вы в самом деле были великолепны. - Девушка поправила сумку, спадающую с плеча.
        - Спасибо, - Алиса растянула губы в притворно-сладкой улыбке. По взгляду же ее было видно, что сейчас она испытывает разве что чувство превосходства. Затем она развернулась и пошла к стоянке.
        Самойлов кивнул и последовал за партнершей.
        Лиза набросила на голову капюшон и, судорожно вздохнув, пошла в другую сторону. Маршрутки и автобусы уже не ходили, но это было, наверное, к лучшему. Так у нее оставалась возможность хоть немного отвлечься от собственных мыслей - просто идти вперед, стараясь не обращать внимания на жжение в уголках глаз.
        ***
        - Барселона сейчас должна нам завидовать. - Ксюша поддела мыском сапожка пушистый белый снег.
        - Почему? - удивился Миронов.
        - Потому. - Девушка сгребла снег с лавки, мимо которой они проходили, сделала снежок и запустила им в Женю. - Вот поэтому!
        Угодила мужчине прямо в грудь. Засмеялась и отбежала на несколько метров. Он поначалу не понял, что случилось, на секунду на его лице отразилось изумление, но уже в следующий миг Миронов, последовав примеру девушки, слепил снежный комочек и отправил в сторону Синициной. Промазал. Она снова засмеялась и ринулась наутек.
        - Не сбежишь! - Женя быстро нагнал ее и, обхватив за талию, прижал спиной к груди.
        - Так не че-е-естно! - протянула Ксюша. - Только в терновый куст меня не бросай! - Она взвизгнула, когда мужчина попытался опрокинуть ее в сугроб и, извернувшись, ухватилась за его плечи.
        - А кто задирается тут? - Женя тоже смеялся.
        - Я больше не бу-у-уду!
        Ксения вдруг поняла, что они стоят совсем рядом, тесно прижатые друг к другу. Невольно посмотрела Евгению в глаза, а потом, сама того не понимая, перевела взгляд на его губы. И снова глаза…
        - Ксеня… - выдохнул Миронов.
        Внезапно он так остро ощутил ее близость, будто бы их не разделяла одежда, будто бы им сейчас вообще ничего не мешало. Ее большие карие глаза с густыми, пушистыми ресницами, губы…
        Ксюша приблизила свое лицо к лицу Жени. Она чувствовала его дыхание у себя на коже. Руки его по-прежнему лежали на ее талии, а ее ладони - на его плечах. Снег, падающий с неба, касался кожи и таял…
        - Уже поздно. - Когда до прикосновения осталось не больше миллиметра, Женя сделал шаг назад. - Нужно… я вызову такси.
        - Поздно?
        Ее глаза были все такими же прекрасными. Женя с трудом отвел от девушки взгляд.
        - Я хотел сказать…
        - Не надо ничего говорить. - Она облизнула губы и, подойдя к мужчине, протянула ему ладонь.
        Женя взял Ксюшу за руку, и они молча пошли к выходу из парка.
        ***
        Было почти десять утра, а Меркулова на тренировке так и не появилась. Она редко опаздывала даже на несколько минут, а чтобы на целый час… Макс пытался не думать о Лизе, но мысли то и дело возвращались к ней. Погрузиться с головой в тренировочный процесс не выходило, что-то отвлекало, взгляд постоянно устремлялся в сторону раздевалок, откуда она должна была появиться. Миронов набирал номер ученице уже дважды, но ее мобильный телефон был отключен, а городской никто не брал. Алису, казалось, все это не волновало, а вот Макс невольно думал о том, что вчера он так и не подвез Лизу до метро. Они с Алисой просто оставили ее возле ресторана, в котором сидели. Чуть позже, вырулив со стоянки, видели ее, идущую вдоль дороги. Решетникова равнодушно глянула в сторону девушки и увлеклась настройкой автомагнитолы, и он тоже проехал мимо, даже и не думая останавливаться.
        - Макс, - Алиса с упреком посмотрела на партнера после неудачного выброса, - может, ты соберешься, а?
        - Извини. - Он понимал, что и в самом деле упала Алиса лишь по его вине. - Давай попробуем еще раз.
        - Пробовать не надо, надо делать, - не скрывая раздражения, выговорила Решетникова и покатила в противоположный конец катка.
        Макс проводил ее тяжелым взглядом, еще раз посмотрел в сторону раздевалок: там по-прежнему никого не было.
        На катке Лиза появилась только в половине одиннадцатого.
        - Простите, пожалуйста, Евгений Александрович. - Она, еще не успев переодеться, подлетела к тренеру. - Я проспала, а потом маршрутка…
        - Успокойся. - Миронов забрал у девушки сумку. - Отдышись для начала. - Протянул ей бутылку с водой.
        Лиза с благодарностью кивнула и сделала несколько жадных глотков.
        - Маршрутка в аварию попала. Пришлось пешком добираться, а я и так опаздывала.
        - С тобой все в порядке? - Евгений с тревогой оглядел девушку. - Авария серьезная?
        - Да какой-то идиот неудачно подрезал нас. - Лиза расстегнула куртку. Она так неслась, что вся спина теперь была мокрая. - Мы в него врезались, чуть на бок не завалились. Но всё хорошо, вроде все живы. Я только боком сильно ударилась, а так нормально.
        - Может быть, тебе стоит врачу показаться? - По голосу тренера было ясно, что нормальной эту ситуацию он вовсе не считает. Оглядел спортсменку, всмотрелся в ее лицо. - Лиз, ты не геройствуй давай.
        - Да не волнуйтесь Вы, Евгений Александрович. - Она постаралась успокоить мужчину легкой улыбкой. - Ну что со мной может случиться?
        И в самом деле, что с ней могло случиться? Самойлов чуть под ноги себе не сплюнул. Вовремя сдержался. С такими, как она, никогда ничего не случается. Он слышал практически весь разговор - и про аварию, и про телефон, который при столкновении выпал у Меркуловой из рук и теперь упорно не желал находить сеть… Женя все беспокоился, предлагал Лизе и вовсе домой поехать, пропустить сегодня тренировку, а Макс только больше заводился. Что она, хрустальная, что ли? Ну приложилась слегка боком. Что теперь, развалится?
        Через двадцать минут, немного размявшись в зале, Лиза вышла на лед, переодетая и полностью готовая к работе. Торопливо сняла чехлы с лезвий коньков и ступила на каток. И практически сразу шарахнулась обратно: Макс скрутил тройной тулуп чуть ли не у нее над головой. Прыжок был красивым, выполненным безупречно, с чистым сложным выездом, но оценить это в подобной ситуации было выше Лизиных сил. Она испуганно уставилась на мужчину, тот же хмыкнул и подмигнул ей.
        - И что же так задержало нашу Лолиту? - язвительно осведомился он. - Никак ночь была бессонная?
        - Да пошел ты!
        Она перевела дыхание. Отвернулась и поехала в другую сторону, в дальний угол катка. Оглянулась, пытаясь найти взглядом Миронова, но его видно не было. Лиза сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она и правда плохо спала ночью. Думала о многом и ни о чем. Думала о том, что хотела бы быть этой ночью не одна.
        ***
        На следующий день Максу, Алисе и Лизе предстояло провести мастер-класс в детской школе фигурного катания. Ребята здесь занимались совсем маленькие, мало кому из них исполнилось девять-десять лет, так что пообщаться с взрослыми, состоявшимися спортсменами для них было большой радостью. Самойлов и прежде участвовал в подобных мероприятиях, а вот для Лизы все происходящее было в новинку.
        - Ты готова? - Макс заглянул в женскую раздевалку.
        Лиза сидела, переодетая в спортивный костюм, поджав ноги под лавку, ее белые коньки лежали рядом на скамейке.
        - Алисы ж еще все равно нет, - подняв на мужчину глаза, отозвалась она.
        Самойлов невольно задержал взгляд на ее лице. И вроде ничего в ней не было, а что-то притягивало.
        - Она в пробке застряла. Начнем без нее.
        - Может, все-таки…
        - Натягивай коньки, и пойдем, - перебил ее Макс. - Хватит болтать.
        Стоило только фигуристам появиться на льду, их тут же окружили дети. Те, что посмелее, задавали множество вопросов, более скромные и робкие просто смотрели, округлив глаза. Лиза подумала, что когда-то и она была маленькой девочкой, которую родители привели на каток, предопределив ее судьбу. Когда-то самым важным для нее были тренировки и похвала тренера, редкие и от того еще более желанные одобрительные взгляды отца и матери и снова тренировки. А сейчас? Сейчас практически ничего не изменилось, тренировки в ее жизни по-прежнему занимают главное место, а все остальное… Лиза поспешно отогнала от себя печальные мысли и по просьбе маленькой девочки исполнила вращение.
        - Тяжело девчонок поднимать? - поинтересовался у Самойлова мальчик, на вид которому было лет семь-восемь. - Это же сильным надо быть.
        - Для этого существуют занятия в спортзале.
        Макс старался сохранять серьезное выражение лица. Юный фигурист смотрел на него с таким восторгом и с таким интересом ждал ответа, что мужчина невольно ощущал важность каждого своего жеста и слова.
        - Конечно же, нужно быть сильным. Если будешь недостаточно сильным, можешь уронить партнершу. Треть травм происходит именно из-за падений с поддержек и выбросов. Поэтому партнершу нужно максимально обезопасить, и это задача партнера.
        - А покажите поддержку! - раздался голос из толпы ребят, и остальные тут же подхватили просьбу.
        - Я бы с радостью, но моя партнерша, похоже, не сможет приехать. - Самойлов с огорчением развел руками.
        - С Лизой покажите, - предложил кто-то из ребят. - Пожа-а-алуйста….
        - Я не умею, - виновато улыбнулась Меркулова. - Я никогда не занималась парным катанием. Боюсь, что у меня не получится.
        - Ну хотя бы простенькую… - Девочка со светлыми косичками умоляюще заглянула фигуристке в глаза. - Совсем-совсем простенькую. У Вас обязательно получится.
        Закусив губу, Лиза взглянула на Самойлова. Тот в ожидании приподнял бровь. По всему его виду было ясно, что он совсем не прочь поэкспериментировать, Лиза же очень сомневалась, что у нее может получиться что-то дельное. Если бы они предварительно хотя бы немного потренировались в зале, то еще может быть… Но девочка все так же смотрела с надеждой. Если она откажется, Макс потом достанет ее издевками. Девушка ни секунды в этом не сомневалась. По его взгляду было все до предельного понятно: он считает, что она даже попробовать боится. Конечно, куда уж ей…
        - Н-ну ладно, - неуверенно произнесла Меркулова. - Только предупреждаю: я не уверена, что из этого выйдет что-нибудь дельное.
        Ребята восторженно загалдели, а девушка снова посмотрела на Макса. Теперь в его взгляде читался интерес и еще… насмешка. Да, в его синих глазах так и плясали бесовские искорки.
        Фигуристы отъехали от детей. Следуя на небольшом отдалении от Макса, Лиза ругала себя за то, что согласилась. Поддалась на уговоры, взгляды Самойлова не смогла проигнорировать… А теперь-то что? Они еще даже и не попытались что-то сделать, а она уже ощущала его торжество. Ну да, так или иначе, после сегодняшнего дня у него будет еще один повод для издевок.
        Расправив плечи и вздернув подбородок, Лиза приказала себе собраться. Катается она не хуже Алисы, это однозначно. Неужели не справится с самой простой поддержкой?! Надо просто разогнаться, оттолкнуться и… довериться партнеру, то есть Максу. Ну не зашвырнет же он ее, в конце-то концов, головой об лед! Хотя… были б они наедине…
        - Давай попробуем самую элементарную поддержку. - Самойлов резко остановился и обернулся к девушке. Та не успела притормозить, врезалась в грудь мужчины и, ощутив его руки на своей талии, неловко отстранилась. - Наберешь скорость, оттолкнешься, а я подхвачу тебя и подниму. Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
        - Понимаю.
        На самом деле, она имела весьма пространное представление о том, что ей предстояло сделать. На первый взгляд вроде бы все действительно было легко и просто, но Лиза хорошо понимала, что даже самые простые элементы, исполнение которых со стороны кажется легким, это большой труд и длительные часы тренировок. Ей же нужно было сделать то, что прежде она только со стороны и видела. И от Самойлова особой поддержки она не ощущала.
        - А я надеюсь, что ты меня не уронишь.
        - Задница у тебя, конечно, здоровая, но обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты ее не отбила.
        Макс объехал вокруг Лизы. Она так и чувствовала, как он осматривает ее со всех сторон. Порывисто обернулась к нему, зло сузив глаза и сжав кулаки.
        - Дети ждут. - Он не дал ей ничего сказать, кивнул в сторону ребятни и отъехал от девушки на метр.
        Дети и правда ждали. Если бы они с Максом сейчас находились на катке одни, Лиза непременно сказала бы ему что-нибудь не слишком приятное, но при юных спортсменах делать этого было нельзя. Заставив себя промолчать, она развернулась к мужчине спиной и отъехала на расстояние, которого, по ее мнению, было достаточно, чтобы зайти на поддержку. Затем разогналась и, оказавшись рядом с Самойловым, с силой оттолкнулась ото льда. Взмыв вверх, Лиза сразу поняла, что оттолкнулась как-то не так: то ли неожиданно сильно для партнера, то ли просто слишком сильно. Макс, вроде, держал ее за талию уверенно, крепко, но равновесие ему удавалось сохранять с трудом. Запаниковав, она попыталась ухватиться за его руки, но паника от этого только усилилась. Сердце колотилось дико и отчаянно, Лиза инстинктивно, не понимая, что делает только хуже, цеплялась пальцами за партнера, лишь бы не слететь вниз головой с высоты нескольких метров. Она привыкла чувствовать под собой ледяную гладь катка, привыкла рассчитывать только на себя и даже когда падала, винить в этом было некого, кроме себя самой. Сейчас же она совершенно
растерялась, не понимая, что делать с ногами и руками, было страшно.
        - Мать твою, - прошипел Самойлов, еще крепче сжимая девушку.
        Она зажмурилась, чувствуя, как в бок впиваются его пальцы и, стиснув зубы, застонала.
        А потом вдруг поняла, что они уже не падают. Макс, обхватив ее одной рукой за бедра под ягодицами, второй придерживал под спину. Медленно он опустил ее на лед и, когда она коснулась лезвиями коньков твердой поверхности, посмотрел ей в глаза. Она была напугана. Бледное, почти белое лицо, расширенные зрачки. Да он и сам испугался. Когда понял, что может не удержать ее, стало действительно страшно, мигом проклял все на свете, в том числе и неосмотрительное желание поддеть, проверить, решится ли. Катаясь с Лилей, он всегда ощущал огромную ответственность за нее, с Алисой было то же самое. И с Лизой было то же самое. Он мог сколь угодно долго ненавидеть ее, но уронить с поддержки…
        - На льду ты такая же каракатица, как и в постели. - Его руки все еще касались ее тела. - Хотя нет… - Он чуть надавил на ее бока. - В постели все-таки от тебя хоть какой-то толк. - Провел ладонями вниз, до талии, а затем резко убрал руки и поехал к ребятам.
        - Думаю, на этом можно закончить, - обратился он к малышне. - С поддержкой у нас не вышло. Хотя это наглядный пример того, что, прежде чем пробовать какой-то элемент на льду, нужно обязательно сделать его в зале. Иначе все может закончиться плохо. Поэтому ко всему, что вы делаете, нужно подходить очень ответственно, а что касается парного катания, то тут ответственность удваивается, потому что вы отвечаете еще за здоровье и жизнь своего партнера.
        Макс внимательно посмотрел на подъехавшую к ним девушку. По ее щекам расползся бледный румянец. Похоже было, что она смущена. - Ну что, порадовала ты ребят раскорякой? - усмехнулся он.
        Лиза покраснела еще больше. Взглянула на него, потом на детей.
        - Видите, ничего не получилось. - В ее голосе уже не было того задора, с которым она совсем недавно отвечала на их вопросы. - Так что извините, если разочаровала.
        Расстроилась… По ней было заметно это. Через несколько минут Самойлов объявил о том, что мастер-класс закончен, и после спонтанной автограф-сессии они с Лизой покинули каток.
        Лиза практически переоделась, когда Самойлов, как всегда без стука, появился в женской раздевалке. Девушка только вздохнула. Она и удивляться уже перестала. Благо, что хоть джинсы успела натянуть.
        - Что тебе в очередной раз тут понадобилась? - застегивая пуговицу на штанах, поинтересовалась она.
        - Да так…
        Подойдя к Лизе, Макс схватил ее за локоть и отволок за шкафчики, в дальний угол комнаты.
        - Может, уже хватит? - прошипела Меркулова, отдернув руку.
        Самойлов смотрел ей в глаза.
        - Хватит будет тогда, когда я решу.
        Он прижал ее к стене, а потом, не говоря больше ни слова, задрал свитер до груди. Лиза дернулась, ухватила мужчину за запястье, пытаясь остановить, но, как всегда, силы были не равны. Она попробовала одернуть свитер, однако и этого Макс ей не позволил. Он коснулся пальцами ее бока, и, подняв голову, посмотрел девушке в глаза.
        - Пусти.
        Он не должен был видеть этого. Она не хотела, чтобы кто-то видел, тем более он. А он увидел… Увидел огромный темный синяк на ее боку, на ее светлой, нежной коже.
        Он не хотел касаться ее, не хотел дотрагиваться до ее тела, но пальцы невольно снова и снова нежно поглаживали место ушиба. Сегодня, опуская ее с поддержки, Макс понял, что что-то не так. И дело было вовсе не в том, что она испугалась, вернее, не только в этом. Ей было больно, он чувствовал. А теперь причина стала понятна. Будто опомнившись, он опустил ее свитер, но взгляда от глаз отвести не мог. И все-таки у нее очень красивые глаза…
        - Ну что теперь? - Она буквально выплюнула эти слова. - Можешь порадоваться.
        - Обязательно, - процедил Самойлов.
        Ее слова разозлили. Да, он в самом деле мог бы порадоваться тому, что ей досталось при вчерашней аварии куда сильнее, чем он думал, только радоваться не получалось. И то, что она думает, будто ему хорошо от ее боли, задевало.
        Звук хлопнувшей двери заставил мужчину отступить на шаг назад. Выйдя из укромного местечка в углу комнаты, Макс увидел стоящую посреди раздевалки Алису. Куртка ее была расстегнута, бледно-розовый кашемировый шарфик небрежно болтался на шее. Девушка с вопросом уставилась на партнера, но тот бросил лишь:
        - Ты опоздала. Мастер класс уже закончился. Иди к машине, довезу тебя до дома, если хочешь. - И вышел из раздевалки, громко хлопнув дверью.
        Лиза же и вовсе не произнесла ни слова. Молча надела куртку, накинула капюшон и, взяв сумку, оставила Алису наедине с ее мыслями.
        Глава 12
        Москва, декабрь 2015 года
        - Тебе придется ехать в Екатеринбург вместо меня. Одной. - Женя поморщился, пытаясь приподняться на локтях.
        - Лежи спокойно. - Синицина вздохнула и поправила ему подушку.
        Ночью Миронова забрали на скорой с острым приступом аппендицита. Это стало неожиданностью для всех, включая и самого Женю. И, вроде бы, пустяковая операция, подумаешь, три дня, и он уже снова в строю, но этих трех дней именно сейчас у него не было. Уже сегодня вечером они всей командой должны были вылететь в Екатеринбург, на чемпионат России по фигурному катанию. А теперь что? Теперь он вынужден валяться тут, глядя в потолок, тогда как у его спортсменов на носу один из важнейших стартов сезона.
        - Ксеня, - Евгений сдвинул брови и хмуро посмотрел на девушку, - ты меня слушаешь?
        - Угу. - Она поставила на прикроватную тумбочку большую чашку и положила рядом пачку заварки. Потом вытащила из принесенного с собой пакета новые тапочки и, сняв упаковку, задвинула их под койку. - Врач сказал, что сегодня тебе можно только пить. Но я на всякий случай принесла йогурты. Они в холодильнике на верхней полке, я подписала их.
        - Да какие, к чёрту, йогурты?! - прошипел Миронов, морщась от боли. Он все-таки принял сидячее положение и теперь, раздраженный собственной беспомощностью, строго смотрел на Синицину. - Йогурты это последнее, что меня сейчас волнует!
        - И очень зря. - Она же, напротив, сохраняла невозмутимый вид. - Йогурты для тебя, по крайней мере, сейчас куда более реальны, чем Екатеринбург.
        - Ты еще и издеваешься?
        - Ничуть. - Ксюша закинула в чашку пакетик чая и пошла к двери. - Сейчас я сделаю тебе сладкий чай, а потом поеду в школу. Жень… - Остановившись у порога, девушка обернулась, - все будет нормально. Главное, чтобы ты поправился, а за остальное не беспокойся.
        ***
        После утренней тренировки никто из спортсменов домой не ушел, все ждали возвращения Ксении. Ждали новостей. Потому что помимо того, что Миронов в больнице с аппендицитом, никто толком ничего не знал. Напряжение висело в воздухе, и, несмотря на то, что все старались не отклоняться от тренировочного плана, работа не клеилась. Можно было, конечно, поехать в больницу вместе с Ксюшей, но вваливаться толпой к человеку, только-только перенесшему операцию, пусть и несложную, тоже не хотелось.
        Ксения появилась на катке бодрая и, обведя взглядом приунывших спортсменов, улыбнулась.
        - Лица попроще сделайте.
        Она подошла к Максу, развалившемуся на кресле в первом ряду, положила ладонь ему на плечо и махнула рукой остальным, подзывая всех к себе.
        - Как Евгений Александрович? - тут же спросила Полина, пытливо глядя на хореографа.
        - Все с ним в порядке. Отдохнет дня три-четыре и будет как новенький. Полина, Антон, - обратилась она к самым юным спортсменам, - на сегодня вы свободны. Идите по домам, отдохните как следует. Завтра на каток в обычное время. А остальных я жду в тренерской. Только переоденьтесь для начала.
        Открыв дверь в кабинет Миронова через несколько минут, Макс понял, что кроме него и Ксюши еще никого нет. Девушка складывала в папку бумаги, выражение ее лица было сосредоточенным, взгляд серьезным.
        - Значит, Женя на Россию с нами не едет? - Макс прошел в кабинет и уселся на диван.
        - Об этом я и хотела поговорить. - Ксения закрыла папку и протянула ее мужчине. - Хорошо, что ты первый пришел.
        - О чем поговорить? - Он взял из рук Ксюши документы и, открыв папку, взглянул на содержимое. Это были необходимые бумаги и билеты на самолет. - Зачем мне это?
        - Затем, что вы полетите втроем. - Синицина посмотрела в глаза Максу прямым, уверенным взглядом. - И я хочу, чтобы ты проследил за всем.
        - С Евгением что-то серьезное? - Хоть Макс и говорил спокойно, было видно, что он встревожен.
        - Да нормально с ним все, - плюхнувшись на стул, Синицина вздохнула. - Но я боюсь, что он наплюет на все рекомендации врачей и сорвется в Екатеринбург. И чего ждать тогда - никому не понятно. Поэтому будет лучше, если я останусь с ним. Ни Полину, ни Антона он слушать не станет, а вот меня придется.
        - А что он сам по поводу всего этого говорит? - Самойлов хлопнул папкой себя по коленям.
        - Это не имеет значения.
        - Он не знает?
        - Не знает, - нехотя призналась Ксения. - Макс, я могу на тебя рассчитывать?
        - Конечно. - Мужчина просмотрел билеты и закрыл папку. - Я сделаю все, что от меня будет зависеть.
        - И еще… Тебе не только самому на лед предстоит выйти, а и Лизу вывести. Пожалуйста, помни об этом.
        В том, что Алиса и Макс справятся, Ксения не сомневалась. Больше всего она переживала за Меркулову. Уж слишком непростыми были отношения между ней и Максом. Наблюдая за этими двумя, Ксюша снова и снова убеждалась в правильности своих догадок, только яснее ничего все равно не становилось. И будь сейчас какая-нибудь другая ситуация, девушка ни за что бы не оставила Лизу, но Женю бросить она тем более не могла. И причина, которую она назвала Максу, была далеко не единственной. Да, с профессиональной точки зрения она, безусловно, поступала неправильно, но выбора не было.
        Обернувшись на шорох, Ксюша заметила стоящую в дверях Лизу.
        Девушка настороженно перевела взгляд с Синициной на папку в руках Макса и негромко спросила:
        - Ксения Владимировна, Вы с нами не летите?
        - Не лечу. - Если Ксюша и ощущала вину, то только перед этой девушкой. Она видела, как при ее словах Лиза замерла, в глазах промелькнул испуг. - На лед тебя выведет Макс.
        Лиза кивнула и отвела взгляд. У нее даже сил не хватило что-либо ответить Синициной.
        - Пойдем, Лиз.
        Макс встал с дивана и взял девушку за руку. Ладошка у нее была совершенно безжизненная, а пальцы настолько холодные, что Макс в каком-то инстинктивном порыве аккуратно сжал их, стараясь согреть. Новость Лизу совсем не обрадовала, он понимал это, но к собственному удивлению никакого злорадства не испытывал.
        - Пойдем, - смирившись, выдавила фигуристка и поплелась за мужчиной.
        ***
        - Ты что тут делаешь? - Миронов чуть не подскочил на постели, когда к нему в палату зашла Ксения.
        - К тебе пришла, - как ни в чем не бывало отозвалась девушка. - Или ты мне не рад?
        - Я вижу, что ты ко мне пришла. - Он, морщась, спустил с постели ноги и тут же скривился от боли. - Какого дьявола ты пришла, когда ты должна быть в аэропорту?
        - Вообще-то уже не должна была. - Она пожала плечами, а на недоуменный взгляд Евгения добавила: - Самолет взлетел пятнадцать минут назад.
        - Где ребята? - Он ухватил ее за руку, когда Синицина хотела убрать в тумбочку купленные ею для Жени предметы личной гигиены.
        - Если ты про Макса, Лизу и Алису…
        - Да, я про них! - Гневно сверкнув глазами, Миронов сильнее сжал руку Ксюши. Он с ума сходит от беспокойства, а она тут с этой… зубной щеткой! От невозмутимого вида Ксении Евгений с каждой секундой заводился все больше, а ей, казалось, все равно.
        - Подозреваю, что они в самолете. - Она посмотрела на его пальцы и, подняв взгляд, проговорила: - Вообще-то ты делаешь мне больно.
        Миронов тут же выпустил ее руку и шумно втянул воздух, пытаясь успокоиться.
        - Сейчас ты возьмешь билет на утренний рейс до Екатеринбурга и завтра же вылетишь туда, - тоном, не терпящим возражений, сказал мужчина.
        - А вечерним ты полетишь следом? - Ксения усмехнулась и покачала головой. - Ну уж нет. Ребята справятся сами, не маленькие. А ты будешь лежать тут, пока врачи с уверенностью не скажут мне, что с тобой все в порядке, и ты можешь валить на все четыре стороны.
        - Ты о Лизе подумала?
        - Лиза не ребенок. - Усевшись на край постели, Ксюша положила свою ладонь поверх ладони Евгения. - Она справится.
        - Я тоже не ребенок.
        Он все еще злился, но нежные руки Ксюши действовали магическим образом.
        - Не ребенок. - Она вздохнула. - Только за тебя я беспокоюсь куда больше, чем за Лизу. Куда больше, чем за кого-либо. - Их взгляды встретились на долю секунды, а затем Ксюша отвернулась. Поднялась и взяла пустую чашку с тумбочки. - Я принесу кипятка.
        Москва, 2007 год
        Женя зашел в палату и сразу встретился глазами с девушкой, лежащей на кушетке. Ее длинные русые волосы были рассыпаны по плечам, в как никогда серьезных карих глазах застыла грусть.
        - Вот, привел к тебе гостя, - сказал мужчина в белом халате, обратившись к своей пациентке.
        С Женей они были похожи: рост, глаза, даже в чертах лица улавливалось мимолетное сходство. Возможно, именно поэтому Ксюша испытывала к врачу симпатию. Она знала, что Егор - двоюродный брат ее тренера, несколько раз видела его в школе, но общение их всегда ограничивалось приветственными фразами. Всегда, до недавнего времени. В ответ на его добрую улыбку девушка приподняла уголки губ, но выражение глаз осталось неизменным.
        - Жень, зайди ко мне потом.
        - Зайду, - ответил Миронов, и Егор ушел. - Как ты? - спросил Женя негромко, присаживаясь на стул возле ее кровати.
        - Не знаю. - Она дернула плечиком. - Как-то…
        - Ясно. - Миронов неловко накрыл ладонь девушки своей рукой. - Все образуется, Ксеня.
        Она едва заметно усмехнулась и покачала головой.
        - Вряд ли. Вы же понимаете, что разрыв связок - это серьезно.
        - Ты давай духом не падай. - Он жал ее руку. - Ты восстановишься и…
        - Вы моих родителей видели? - Не дав ему договорить, она посмотрела мужчине в глаза.
        - Нет.
        Евгений вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, о чем она на самом деле хочет его спросить, но не понимал. Он видел, как ее родители садятся в машину, припаркованную неподалеку от ворот клиники, видел, как они отъезжают. Видел и не стал подходить. Специально не стал.
        - Они приходили.
        - Они же твои родители, - подбадривающее улыбнулся Миронов.
        - Да. - В ее голосе, напротив, сквозило какое-то сожаление. - Они мои родители. - Девушка горько вздохнула и вытянула свою ладошку из рук тренера.
        Женя тоже вздохнул. Без лишних слов было понятно, что особой радости от визита отца и матери Ксюша не испытывает. Опять поругались? - С легким неодобрением спросил Женя, и девушка молча опустила взгляд. - Я тебе кое-что принес. - Он достал из пакета большого зайца с длинными забавными ушами и протянул Синициной. - Только не подумай, что я тебя ребенком считаю, - поднял руки в примирительном жесте. - Просто не знал, чем порадовать.
        - Спасибо. - Ее губ наконец коснулась слабая улыбка. Она расправила зайцу уши и посадила его рядом с подушкой. - И спасибо, что Вы пришли.
        - Ксеня… - Он опять взял ее за руку. - Давай на «ты». Просто Женя, хорошо?
        - Хорошо. - Она смутилась, но руку не убрала. - Спасибо, что ты пришел, Женя.
        Москва, декабрь 2015 года
        Ксюша втащила в палату раскладушку и, осмотревшись, поставила ее у стены. В тишине, ни разу не взглянув на Женю, разложила и только после этого посмотрела на него.
        - И что это за номер? - Он, похоже, был далеко не в восторге.
        - Это не номер, а раскладушка, - бросила она, выходя из палаты.
        Вернулась, неся в руках подушку и комплект постельного белья. Положив все это на стул, она начала застилать себе спальное место.
        - Ксеня, иди домой. - Миронов откинул одеяло и, морщась, встал.
        - Сдурел?! - Девушка мигом оказалась возле него. - А ну быстро ложись обратно! - Она помогла ему усесться, а потом поправила подушку. - Говоришь, что не ребенок, а ведешь себя, как маленький.
        - Может, ты и утку мне предложишь?
        Женя был мрачнее тучи. Он и так-то всегда ощущал себя рядом с ней слишком взрослым, слишком старым, слишком… А теперь она еще и нянчиться с ним собралась. Меньше всего он хотел казаться Ксюше немощным и больным.
        - Может, и предложу. - Она упрямо поджала губы. - Можешь гнать меня, сколько угодно - все равно не уйду.
        - Делай, что хочешь.
        Он бы с удовольствием вышел, хлопнув дверью, да только выглядело бы это очень глупо, а идти было некуда. Разве что нажаловаться дежурной медсестре и попросить ту, чтобы она выпроводила Ксению домой. Как же!..
        - Не злись. - Ксюша подсела совсем близко. - Пожалуйста, не злись. - Пробежала кончиками пальцев по его щеке и, убрав руку, опустила взгляд.
        В палате воцарилось молчание.
        - Я не злюсь. - Женя погладил девушку по кисти. - Просто не хочу, чтобы ты видела меня таким.
        - Тогда позволь мне о тебе позаботиться.
        - Упрямая ты… - покачал он головой.
        - Упрямая, - чуть приподняв уголки губ в улыбке, согласилась она. Наклонилась и поцеловала Женю в щеку. - Я пойду переоденусь.
        Девушка взяла пакет со своими вещами и ушла в уборную. Женя же посмотрел на застеленную в двух метрах от его кровати раскладушку и матюгнулся про себя. И все-таки в глубине души он был как-то по-мазохистски рад тому, что Ксеня не ушла.
        ***
        Мужчина не спал. Ненадолго задремал, а потом проснулся от скрипа раскладушки и вот уже с час никак не мог заснуть. Услышал, как на ничтожно маленьком расстоянии от него вздохнула Ксюша и, наплевав на голос собственного рассудка, произнес:
        - Неудобно?
        - Нормально. - Раздалось в ответ, а следом снова послышался скрип.
        - А если честно?
        - Чувствую себя, словно я в гамаке, - призналась Синицина, поворачиваясь на бок. - А ты почему не спишь?
        - Да так… - уклончиво отозвался он, пытаясь разглядеть в темноте очертания девичьего силуэта. - Иди сюда.
        - Куда?
        - Ко мне на кровать.
        Надо же, он все-таки это произнес. Женя удивился тому, как спокойно и просто прозвучали эти слова.
        - Ты хочешь спасти меня от провисающей раскладушки? - Ксюша нервно засмеялась.
        - Типа того.
        Миронов знал, что она смутилась, пусть даже в ночном мраке увидеть этого он не мог. Раскладушка в очередной раз издала жалобный скрип, а потом в палате наступила тишина. Через несколько секунд постель Миронова прогнулась под тяжестью еще одного тела, а плеча его коснулась девичья ладонь.
        - Тебе же будет неудобно, - приглушенным от всколыхнувшихся чувств голосом проговорила девушка.
        Теперь Евгений мог различить контуры ее лица, тела. Он видел даже ее глаза, видел волосы, спадающие на плечи, видел совсем близко, можно было руку протянуть, дотронуться до нее, прижать к себе… Он подвинулся ближе к стене, освобождая место для Ксюши, и постарался прогнать от себя непрошеные мысли. Ей неудобно на раскладушке, поэтому она ляжет рядом. Вот и все. Ей надо выспаться.
        - Если ты не будешь сильно пинаться, то я вполне готов потерпеть.
        Он откинул одеяло, приглашая ее улечься рядом. Она так и сделала. Кровать была довольно узкая, поэтому Ксюша положила голову на плечо мужчины. Он невольно вдохнул аромат ее волос и проклял тот миг, когда позволил ей остаться на ночь. Бездумно приобнял за плечи и прижал чуть ближе к себе.
        - Тебе точно нормально? - с волнением спросила девушка, задрав голову.
        Ее волосы щекотали его кожу, он чувствовал ее дыхание и тепло ее тела. Тепло ее тела совсем рядом, ночью, когда вблизи никого.
        - Точно.
        Женя подумал, что, если скажет, насколько ему сейчас хорошо, она посчитает его психом. Да он и в самом деле свихнулся, уже давно, лет десять назад. Ксюша, будто успокоившись, потерлась щекой о его плечо и выдохнула. А через мгновение Миронов почувствовал, как ее ладонь легла на его грудь. Накрыл руку девушки своей и опустил веки.
        Глава 13
        Екатеринбург, декабрь 2015 года
        Лиза наблюдала за прокатом Макса и Алисы и не могла отвести от них взгляд. Они были великолепны, впрочем, как и всегда. Темпераментные, талантливые, целеустремленные. Меркулова смотрела на девушку в бордовом платье, парящую надо льдом на руках своего партнера, и понимала, что завидует ей. Как-то низко, банально, почти по-бабски завидует. Они были единым целым, дополняли, оттеняли и украшали друг друга, и, глядя на эту красоту, Лиза с сожалением вспоминала их с Максом нелепую попытку изобразить поддержку на мастер-классе. Куда уж ей до грациозности Решетниковой. Алиса умела быть парницей, а Макс умел преподносить партнершу так, чтобы все верили в то, что они демонстрируют на льду, чтобы для зрителей каждый их прокат воплощал историю, которую они рассказывают, в реальность. Да, в руках этого мужчины Алиса превращалась в драгоценность, в прекрасный цветок, в желанную женщину. Они играли страсть, ревность, влечение, и это выглядело сильно и дорого.
        Когда фигуристы закончили свое выступление, Лиза улыбнулась уголками губ. Болельщики рукоплескали, некоторые вскочили со своих мест и аплодировали стоя. А она смотрела на лед и думала о том, каково это, когда после проката тебя держит за руку мужчина, которому ты еще минуту назад доверяла, по сути, свою жизнь? И каково это - делить лед с ним.
        Самой Лизе предстояло выступать лишь на следующий день. Готовясь к прокату короткой программы, девушка сама нанесла макияж и уложила волосы. И хотя прежде Меркуловой частенько приходилось справляться своими силами, Ксюши ей не хватало. Дело было даже не в мелочах, дополняющих образ, а в самом присутствии Ксении рядом, в ее умении успокоить, приободрить, сказать нужные слова. Лиза провела пушистой кисточкой по лбу и убрала ее в косметичку. Вот сейчас бы Ксюша улыбнулась, сказала ей, что она обязательно справится, и протянула бы помаду…
        Макс ждал Лизу возле раздевалки. Стоило девушке перешагнуть порог, как он тут же осмотрел ее с ног до головы придирчивым взглядом и, удовлетворенно кивнув, произнес:
        - Пойдем, сейчас твоя разминка.
        Как будто бы она не знала, что сейчас ее разминка! Лизе, наверное, было бы спокойнее, если бы Самойлов остался в гостинице или где-нибудь под трибунами и не показывался ей на глаза до окончания проката. Или пошел бы куда-нибудь с Алисой… Хотя в последнем она почему-то сильно сомневалась.
        Когда участников разминки пригласили на лед, спортсменка сняла с лезвий коньков чехлы и вложила их в протянутую ладонь Макса. Ожидала, что он скажет ей что-нибудь колкое, но Макс произнес только:
        - Иди, - и встал около бортика.
        За шесть минут, отведенных для разминки, она успела выполнить комбинированное вращение со сменой ноги, несколько раз прокатиться по периметру, сделать каскад лутц-риттбергер, и еще одно вращение - колечко в позиции бильман.
        Впервые Самойлову приходилось не самому выходить на лед, а выступать в роли тренера, первый раз он выводил на старт спортсмена. Он волновался. Смотрел за тем, как Лиза разминается, и не мог унять беспокойства. А она была хороша… Гибкая, изящная, с длинными стройными ногами и горделивой осанкой. У него сердце замерло, когда она исполняла сложный каскад из двух тройных. Ее прыжки всегда отличались красотой и зрелищностью: высокие, с чистым правильным заходом и сложным выездом. Он смотрел, как она, изогнув спину, подтягивает ногу к голове за лезвие конька, как кружится во вращении и понимал: Лиля никогда не достигла бы такого мастерства. Да, его сестра имела неплохие способности, но у Лизы был врожденный талант, закаленный годами упорной работы.
        - Ну, скажешь какую-нибудь гадость?
        Фигуристка забрала у мужчины чехлы и надела их. В своей разминке она выступала второй, поэтому не было смысла уходить в раздевалку. Лиза радовалась, что ей достался именно этот стартовый номер: это избавляло от томительного ожидания, да и коньки можно было не снимать.
        - А нужно? - Самойлов протянул девушке олимпийку. - Оденься. Не хочу, чтобы потом Миронов меня обвинил в том, что ты сопли пузырями пускаешь.
        - Если Ксюша попросила тебя вывести меня на лед, это еще не значит, что ты и за сопли мои несешь ответственность, - проворчала Лиза, но олимпийку все-таки надела и даже застегнула молнию.
        - Вот вернемся в Москву, а там делай, что тебе будет угодно. - Мужчина был серьезен.
        На лед пригласили участницу соревнований, выступающую перед Лизой, и Макс, взяв Меркулову за руку, отвел ее под трибуны. Там усадил на скамейку, а сам остался стоять.
        - Макс, - тихо позвала его девушка и, когда он посмотрел на нее сверху вниз, проговорила: - Пожалуйста, дай мне выступить. Я знаю, что ты меня ненавидишь, но для меня это важно. Очень важно. Я не прошу поддержки или еще чего-то… просто не надо так… как на Гран-при, ладно?
        В ее глазах застыла надежда, а взгляд был таким открытым, что Макс не нашелся, что ответить. Да Лиза, похоже, и не ждала от него ответа. Она встала и пошла к бортику, на ходу снимая кофту.
        - Удачи. - Он остановился рядом и забрал олимпийку из ее рук. - Давай… не свались там. - В его голосе не было насмешки, даже взгляд Лизе показался не таким холодным, как обычно, без этих колких синих льдинок, так часто ранящих ее.
        - Я постараюсь. - Она легко улыбнулась и отдала ему чехлы от лезвий.
        А через секунду голос диктора оповестил о том, что настала ее очередь продемонстрировать в своей короткой программе то, на что она способна.
        ***
        Макс уже собирался ложиться спать, когда услышал стук в дверь. Время перевалило за час ночи, и кого могло принести, он понятия не имел. Разве что Алиса пришла…
        Сегодня он ее не ждал. День и так был слишком насыщенным на эмоции. Сегодня они катали свою произвольную программу. Сегодня они стали лучшими среди спортивных пар, уверенно обогнав ближайших соперников - Ольгу Максакову и Ивана Воробьева. Сегодня они выиграли чемпионат России, а это означало, что они отобрались на первенство Европы и чемпионат мира.
        Макс открыл дверь. На пороге его номера стояла вовсе не Алиса - это была Лиза. Уж кого-кого, а эту белобрысую он точно увидеть не ожидал.
        - Можно пройти? - негромко спросила девушка, поняв, что Самойлов ждет объяснений.
        - Только после того, как скажешь, что тебе понадобилось от меня в такое время.
        - Ты не один? - Она растерялась и как-то поникла.
        - А тебя это сильно волнует? - Он смотрел ей прямо в глаза.
        Лиза покачала головой и вздохнула.
        - Ладно, извини. - Она уже хотела уйти, когда Самойлов открыл дверь шире.
        - Проходи. - Лиза подняла на него взгляд, но через порог так и не переступила. - Один я. Проходи, говорю.
        Меркулова, помедлив с секунду, все же вошла в номер, и мужчина закрыл за ней дверь. Он смотрел ей в спину, пытаясь понять, зачем она явилась, чего хочет, и не мог. А она тоже молчала. Окончательно он перестал улавливать суть происходящего, когда Лиза, обернувшись, спросила:
        - Можно я зайду на минуту в ванную?
        - Иди. - Макс равнодушно дернул плечом.
        Если она пришла к нему в половине второго лишь за тем, чтобы заглянуть в уборную… что же, значит у нее явные проблемы с головой. Проводив Лизу взглядом, Самойлов пошел к постели. Посмотрел на часы. Так и есть - половина второго. И что ей не спится? Завтра ведь еще произвольная…
        Когда Лиза появилась в комнате, Макс обомлел. Ее босые ступни, голые колени и… Медленно подняв глаза, мужчина встретился с ее взглядом. Девушка была абсолютно нагая, льняные волосы спадали на спину и плечи, глубина небесно-голубых глаз завораживала. Не успел он опомниться, как Лиза подошла ближе и уселась к нему на колени. Нежно обхватила его лицо ладонями и дотронулась губами до его губ. Она была теплой, пахла чем-то вкусно-ягодным… Руки Макса сами собой опустились на ее тело, ладонь заскользила по бедру, вторая легла на спину. И пошли они, все размышления, к праотцам! Он обязательно подумает обо всем, но позже.
        Если бы сейчас она вдруг вздумала уйти, Макс бы не отпустил ее, просто не смог бы. Он точно знал это. Со звериной жадностью он прижал Лизу к себе, сгреб ее волосы в кулак, потянул вниз, откидывая голову, и впился губами в шею. Пульсирующая венка, ключицы… Потом опять припал к ее рту, нетерпеливо раздвигая губы, проникая внутрь, сплетая свой язык с ее. Губы у нее были мягкими, податливыми, все ее тело откликалось на его касания, подчинялось, будто теплый воск.
        Повалив девушку на постель, Самойлов стянул с себя футболку. Навис над Лизой, впиваясь взглядом в ее лицо. И все-таки он не понимал ее, не мог понять! Это выводило его из себя. И эти глаза…
        Москва, сентябрь 2010 года
        Он смотрел в ее глаза и видел в них… Да чёрт знает, что он в них видел! Ему было все равно. Она пришла к нему с определенной целью, так почему бы и нет? Мысль о том, что она сестра Сергея, только подлила масла в огонь. Если Меркулову можно, то почему нельзя ему?
        Обхватив Лизу за ягодицы, он прижался бедрами к низу ее живота. Она судорожно вдохнула, но не отстранилась. Нерешительно обвила его рукой за шею и сама потянулась за поцелуем. Останавливать ее Макс не стал, напротив, изучая языком ее рот, подтолкнул к постели.
        Екатеринбург, декабрь 2015 года
        - А ты похорошела, Лолита. - Он оценивающе пробежался взглядом по ее телу и, будто подтверждая свои слова, накрыл ладонью маленькую округлую грудь. Провел большим пальцем по соску.
        Ярость и желание, вот, пожалуй, что чувствовал сейчас Макс. Этот жгучий коктейль, струящийся по венам вместе с кровью, требовал выплеска. Придавив Лизу весом своего тела, мужчина завладел ее губами. Его поцелуй был жестким, настойчивым, лишенным ласки и нежности. Ее грудь полностью помещалась в его ладонь, это пробуждало какие-то животные, собственнические инстинкты. Он чувствовал твердый сосок, упирающийся ему в руку, чувствовал, как с каждым новым прикосновением к Лизе его желание становится все более неудержимым. Покусывая ее губы, Макс с нескрываемой похотью шарил по девичьему телу, мял грудь, впивался пальцами в кожу, оставляя на теле следы. Его губы переместились ниже, язык скользнул по шее, по ключицам. Лизкин запах проникал в сознание, въедался, обжигал, распаляя и без того острое вожделение. Сдавив грудь, Макс обвел языком твердый нежно-розовый сосок, прихватил зубами. Лиза болезненно всхлипнула и напряглась.
        - Чёрт, - прошипел он, приходя в себя.
        Он не хотел делать ей больно. Впрочем… нет, именно этого он и хотел! Но вот она, лежит перед ним совершенно беззащитная, покорная, и он уже готов забыть о том, кто она. Провел подушечкой пальца по ее щеке, нежной, бархатной. Она закрыла глаза и вздохнула. А только что смотрела на него… С мольбой? С доверием?
        Он поцеловал ее, теперь бережно, словно пытаясь этим стереть свою грубость. Тут же почувствовал ее руки на своих плечах, пальцы, устремляющиеся к его затылку, прикосновение, невесомые, приятные, словно струящийся шелк. Лиза прерывисто выдохнула, когда он погладил ее по животу, подалась навстречу, ощущая его пальцы ниже, открылась ему, разведя бедра.
        - Я тебя ненавижу, - прошептал Самойлов, целуя Лизу в скулу.
        Ответом ему был только ее тихий, едва слышный стон и движение к рукам. Вот она, теплая, влажная, ждущая…
        Он не хотел выпускать ее из рук даже на мгновение, оставил лишь затем, чтобы скинуть с себя тряпки. Обернувшись, поймал на себе ее взгляд и бросил:
        - Что?
        - Ничего.
        Лиза все так же смотрела на мужчину, будто изучала, запоминала. Широкие плечи, крепкая спина… щеки залил румянец, когда она опустила взгляд ниже. Такой большой… неужели он поместится в ней? Сердце трепыхнулось, живот свело волнительным спазмом. Прежде она не видела его вот так, не разглядывала. Он источал уверенность, какую-то животную мощь, энергию, скрытую угрозу. Она бы, наверное, могла сравнить его с хищником, с опасным, красивым зверем.
        - Иди ко мне.
        Протянула к нему руку и, когда он вновь очутился рядом, обняла. Поцеловала в губы, а после улыбнулась.
        - Хочу тебя.
        Эти слова снова разозлили Макса. Она то строит недотрогу, то приходит к нему посреди ночи, откровенно предлагает себя, говорит о своем желании. Да будь она проклята, эта Меркулова! Будь они все прокляты!
        Подмяв девушку под себя, он вытянул из-под головы Лизы подушку и подложил ей под ягодицы. Ей хотелось, чтобы он гладил ее, прикасался к ней, хотелось целовать его плечи, руки, грудь, хотелось его ласки, но она понимала, что все это ему не нужно. Рваные поцелуи, грубоватые касания пальцев… Она сама развела ноги, а уже в следующую секунду ощутила, как плоть Макса заполняет все ее существо. Вскрикнула и поморщилась. Она не была готова принять его так быстро, так резко, но он брал, не спрашивая ее мнения. Всхлипнула, кусая губы, стараясь подстроиться под ритм движений, понимая, что иначе не будет. Она знала это, когда шла сюда, и глупо было ждать сейчас заботы и нежности. Он жарко дышал ей в ухо, и дыхание смешивалось с его довольным гортанным рычанием и звуками секса. Больно и хорошо… Постепенно она расслабилась, тело откликалось на прикосновения, в каждой частичке себя, в каждой клеточке она чувствовала тепло. Оно поднималась от живота к груди, шее, растекалось по бедрам, отзывалось в коленях, захлестывало сознание, застывало жжением в уголках глаз. Лиза запрокинула голову и протяжно застонала,
цепляясь за плечи Макса пальцами. Он был немилосердно груб, он действительно ненавидел ее и не скрывал этого. А она получала от его жестких движений какое-то болезненное наслаждение. Глупая… она наступала на те же грабли и, даже понимая это, растворялась в ощущениях.
        - Ты дрянь, такая же, как и твой братец, - прорычал он, с силой вонзаясь в ее плоть. - Если бы ты знала, как я тебя ненавижу!
        Лиза всхлипнула. В ней все, казалось, превратилось в эрогенную зону, и там, где касались его руки, оставались ожоги, жаждущие новых ласк, пусть даже эти ласки походили больше на наказание. Она тихонько постанывала Максу в шею и обнимала его, пытаясь быть еще теснее. Она знала, что с ней, и это пугало, от этого хотелось плакать, хотелось бежать без оглядки. Но бежать было слишком поздно. Слова не смели сорваться с ее языка, она давно запрятала их в самую глубь сердца. Зато она могла выдыхать его имя и не сдерживать стонов, могла потихоньку царапать его кожу и сжимать коленями бедра… А внутри нее бушевало пламя, пульсируя в животе, в кончиках пальцев, клокочущее рыданиями в горле.
        Макс, удерживаясь на руках, смотрел на девушку. Ее волосы прилипли к вискам и шее, розовый язык то и дело скользил по припухшим губам, грудь, увенчанная хорошенькими возбужденными сосками, поднималась в такт сбившемуся дыханию. Похотливая стерва… Но каким же удовольствием было трахать ее! Желание, которое сжирало его вот уже несколько недель, наконец-то нашло выход.
        Чувствуя, что близок к финалу, Макс провел носом по Лизкиной шее, впился жадными губами в нежную кожу, прикусил. Не прерывая движений, сдавил грудь, поигрывая большим пальцем с торчащим соском, подхватил ее ноги под коленями. Еще несколько резких толчков… Отстранился. С глухим стоном выплеснул страсть на живот девушки. Как же давно он не испытывал такого полного удовлетворения! Все-таки Лиза была хороша, даже очень хороша!
        Москва, сентябрь 2010 года
        Оставшись совсем нагой, она оробела. Макс небрежно погладил ее по бедру и столь же небрежно, словно делая одолжение, поцеловал в губы. В ней не было ничего женственного: тощие длинные ноги, маленькие бугорки до конца не сформировавшейся груди, угловатое тело. Но для него это уже не имело большого значения. Алкоголь подхлестывал желание, а ее ладошки, скользящие по его груди, были нежными.
        Вряд ли ей хватило нескольких грубых поцелуев, но Самойлова это не интересовало. Коленом он раздвинул ее бедра и устроился между них. Потерся о ее плоть и прикусил кожу девушки на шее. Она обняла Макса, доверчиво прижимаясь к его телу, согнула ноги в коленях, выдохнула у его уха. Прошептала что-то и сама потянулась к его губам. Он ответил на ее поцелуй. Сгреб волосы на затылке, прижал девчонку к себе. Подхватил ее ногу под коленкой и отвел в сторону.
        Сегодня ее брат показывал свою новую произвольную программу вместе с новой партнершей. Вместе с Лилей. Они неплохо смотрелись на льду, Максу пришлось это признать. Что же до него самого… Сам он был вынужден этот сезон пропустить ввиду отсутствия девушки, с которой мог бы встать в пару. Зато теперь сестренка Меркулова, закрыв глаза, лепетала что-то возле его уха.
        Макс сделал резкий толчок, напористо проникая в девушку на всю длину. Вскрикнув, Лиза зажмурилась, сжала зубы, втянула живот и впилась короткими ноготками в его плечи. По ее вискам покатились крупные слезы, тело напряглось. Ну что же, если Серега увел у него партнершу, почему он не может лишить девственности его сестру?
        Екатеринбург, декабрь 2015 года
        Через несколько минут Макс посмотрел на Лизу. Она лежала на боку, повернувшись к нему спиной. Родинка под ее лопаткой бесстыже манила прикоснуться, волосы спутались, на боку все еще виднелись следы от синяка. Под кожей четко вырисовывались позвонки. От нее так и веяло беззащитностью, и пусть Самойлов знал, что это лишь иллюзия, отделаться от своих ощущений он никак не мог. Лиза тихо вздохнула. В безмолвии комнаты он услышал этот звук. А он ведь не подумал о ней… Сам получил все, что хотел, а ее бросил. Взгляд снова наткнулся на родинку. Макс подвинулся ближе и подул девушке на шею, положил руку на ее талию и негромко произнес:
        - Кажется, ты говорила, что я не умею доставлять женщинам удовольствие?
        Он поцеловал Лизу за ушком. Его рука соскользнула с ее талии, и Макс понял, что Лиза прижимает ладонь к низу живота. Попытался подсунуть руку под ее кисть, но она отстранилась. Дернула плечом, когда он попробовал ее удержать, и встала с постели.
        - Побереги доказательства для кого-нибудь другого.
        Лиза обернулась на него и посмотрела в глаза. А потом ушла в ванную. Она и сама не понимала, что чувствует. Разочарование ли? Обиду ли? Или, может, что-то еще? Было просто тоскливо и больно. А чего, собственно, она хотела? Произошло именно то, что должно было произойти. Прошло уже столько времени, а она так и не поумнела. Ей так хотелось быть с ним хотя бы этой ночью…
        Лиза быстро натянула футболку, трусики и спортивные штаны. В зеркало на себя смотреть желания не было. Поскорее бы убраться к себе в номер, подальше от чужих глаз.
        - Ты предохраняешься? - услышала девушка, выйдя из уборной.
        - Тебя это вдруг заволновало? - произнесла она ровно, но хрипотца выдавала эмоции.
        - Проблем не хочу.
        - Не переживай, беременностей не будет, - глядя в стену, проговорила она.
        - Значит, предохраняешься?
        Мужчина приблизился к Лизе. Штаны он уже успел надеть, а вот торс его все еще был голым.
        - Да, - выдохнула она и посмотрела на Самойлова. - Да, я предохраняюсь. А на крайний случай существует много всяких способов.
        - Что, пользовалась уже?
        Он уперся рукой в стену, преграждая Меркуловой дорогу, и ухмыльнулся. Но ухмылка быстро сошла с его лица - Лиза отвесила ему хлесткую пощечину.
        - Да, пользовалась, - процедила она сквозь зубы, глядя на Макса, в ее глазах застыли злые слезы. - Да, я шлюха! Я готова лечь в постель с любым, кто предложит. Так что, - криво усмехнулась, - на свой счет тоже не обольщайся. И да, я бездарная. Мне никогда не дотянуться до твоего уровня! Давай, найди еще что-нибудь, в чем я виновата!
        Она обошла мужчину и, распахнув дверь, выскочила в холл.
        Дышать было трудно, легкие разрывало слезами, болью, застрявшим в горле криком, глаза жгло солью. Все, на что ее хватило, это, не ускоряя шаг, с гордо выпрямленной спиной дойти до собственного номера. Едва Лиза оказалась внутри, она повернула ключ в замке и уперлась лбом в прохладную поверхность двери. Слезы ручьями текли по ее щекам.
        Минуты три она стояла, пытаясь собраться с силами, а затем прошла в комнату и достала из чемодана аптечку. Давясь слезами, приняла нужную таблетку и, не в силах больше сдерживаться, расплакалась в голос. Чем она только думала, когда шла к нему? Зачем? Если прежде было плохо, то теперь стало совсем невыносимо.
        Добравшись до ванной, Лиза разделась и, закрывшись в душевой кабинке, включила воду. Сползла на пол. Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, почувствовать поддержку и тепло, почувствовать себя нужной. Она с трудом поборола желание позвонить Стефану. Чем он ей поможет? Да разве кто-нибудь способен ей помочь?!
        Уткнувшись в колени, Лиза пыталась унять судорожные всхлипы. Не получилось. Ее боли требовался хоть какой-то выход, и она, перестав бороться с собой, громко разрыдалась.
        Москва, сентябрь 2010 года
        Она проснулась от того, что Макс теребил ее за плечо. Было еще совсем рано, за окном только занимался рассвет. Лиза подняла на мужчину заспанный взгляд и сиплым со сна голосом спросила:
        - Что случилось?
        - Собирайся и вали домой. - Его голос был грубым, а взгляд холодным.
        Она растерялась. Уселась и натянула одеяло на грудь, стыдливо пряча свою наготу. Сильно болел живот, а гнев и презрение в глазах Макса пугали до озноба, окунали в вязкий, затягивающий мрак.
        После того как у них все закончилось, он откинулся на спину и закрыл глаза. Лиза хотела что-то сказать, но не решилась, только легла возле, положив голову ему на плечо. Ей хотелось нежности, хотелось ласковых слов и прикосновений, хотелось, чтобы сейчас он обнял ее. Но она была рада просто лежать с ним, слышать, как он дышит и чувствовать его совсем близко, понимать, что он с ней.
        Они познакомились год назад в начале лета, когда Лиза приехала к брату на каникулы. Высокий, красивый, статный, с бархатистым голосом и синими, словно васильковое поле глазами, Макс сразу понравился девушке. Его взгляд, улыбка, уверенность… Чем больше она узнавала его, тем сильнее становилась ее привязанность, тем четче она понимала, что все в ней тянется к нему. Но для самого Самойлова Лиза была лишь младшей сестрой его друга. Он не был обделен женским вниманием, она это хорошо понимала. И вовсе не за ручку Самойлов ходил с этими женщинами. А она что? Ничего.
        В течение года они пересекались еще несколько раз, а потом встретились на контрольных прокатах в сентябре. За прошедшее время чувства Лизы никуда не делись, напротив, окрепли, стали сильнее и глубже, переросли восхищение, детскую влюбленность. Она сама пришла к нему. Может, она и не была красоткой, зато могла отдать ему то, что хранилось в ее сердце, и это был не просто интерес или подростковое влечение. Она любила Макса, любила сильно, девушка знала это и знала, что готова к серьезным отношениям с ним.
        - Макс… - В ее распахнутых глазах стояло непонимание.
        - Что?! - зло отозвался он. - Тебе не ясно? Одевайся и дуй к себе.
        Она поняла, что плачет, только когда почувствовала горько-соленый вкус собственных слез на губах. Это было по-настоящему больно. Как будто нож в сердце воткнули и провернули несколько раз. Такая тупая беспощадная боль, медленно, секунда за секундой, расползающаяся от сердца по всему телу, оплетающая душу, утягивающая в леденящую колючую черноту. Поднявшись на ватные ноги, она принялась искать свою одежду. Натянула помятую футболку, а трусики, как назло, найти не могла. А он все смотрел на нее и смотрел. Смотрел, как она неуклюже нагибается, как пытается сдвинуть бедра, чтобы не было видно пятен крови и спермы.
        - И забудь про то, что между нами что-то было, поняла? - Схватив ее за руку, Макс полным раздражения взглядом впился ей в глаза. - Для меня это ничего не значит. А будешь свой рот раскрывать, так пожалеешь. Поняла?
        - Да, - едва слышно выдавила она.
        - Поняла, я тебя спрашиваю?! - Самойлов сильно тряхнул ее за плечо.
        - Да! - выкрикнула Лиза. - Да, я все поняла!
        Белье она так и не нашла. Натянула штаны на голое тело, обула кеды, даже не надевая носков, и выскочила за дверь. Побежала вниз по ступенькам лестничных пролетов, размазывая по щекам дрожащими руками слезы, боль и наивную, поруганную любовь.
        Екатеринбург, декабрь 2015 года
        На ее тренировке Макс так и не появился. Не захотел вставать в восемь утра или просто решил не утруждать себя? Лиза не знала, огорчаться ли ей по этому поводу или наоборот радоваться. Было все равно. Вчера ночью она едва не отключилась прямо в душе, с трудом заставила себя встать и дойти до кровати, а потом долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, только спасительный сон никак не приходил. Время от времени снова наворачивались слезы. Она, вроде бы, успокоилась, но унять их до конца никак не получалось. Внизу живота болело, и эта ноющая боль, будто еще одна издевка, напоминала Лизе обо всем случившемся. А ей так хотелось, чтобы в этот раз он был нежным.
        Последнее, что Лиза запомнила, это время на дисплее мобильного телефона - начало пятого. Видимо, потом она все-таки вырубилась.
        Ее бы воля, она бы сегодня весь день провела в номере, просто лежала бы, накрывшись одеялом, и даже на телефонные звонки бы не отвечала. Но у нее и на это права нет. И плевать, что голова болит. Должна.
        Откатав кусок своей произвольной, девушка отъехала к бортику и окинула лед взглядом. Помимо нее на катке находилось еще пять фигуристок, каждая из них со своим тренером. И только Лиза была одна. Нет, она прекрасно понимала, что Миронов не виноват в сложившейся ситуации. Она знала, что он и сам переживает, пожалуй, даже больше, чем стоило бы. И решение Ксюши остаться в Москве Лиза тоже поддерживала. Только все равно было грустно. Особенно сегодня.
        Вернувшись в номер, девушка взяла в руки телефон. Пропущенный звонок от Стефана. Еще сообщение от родителей на электронной почте и смс от брата. Прочитав поздравление от Сергея, она написала в ответ «Большое спасибо, Сереж», а затем набрала другу. Мейл от родителей она прочитает позже, может быть, вечером или завтра утром.
        Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Стефан взял трубку. Лиза почувствовала, что на глаза снова наворачиваются слезы: ей так его не хватало!
        - Привет, Лизка!
        Девушка смахнула слезинки. И почему расстояние не может вдруг сократиться до нескольких метров?
        - Привет.
        От его голоса стало тепло, но вместе с тем Лиза еще сильнее ощутила свое одиночество.
        - С днем рождения тебя, малышка!
        - Спасибо, Стефан, - прошептала она, задрав голову, чтобы унять слезы, но те все равно вырвались из глаз и потекли по лицу.
        - Как же обнять тебя хочется…
        - А ты представь, что я рядом, и я тоже представлю.
        - За неимением лучшего… - В трубке раздался смешок. - Считай, что я тебя крепко обнял и поцеловал.
        - Взасос? - Лиза улыбнулась сквозь слезы.
        - А ты как думаешь?
        - Думаю, что очень по тебе скучаю.
        - Не грусти, - попросил Стефан, а Лизе почему-то стало еще больнее. - Лиз, я желаю тебе, чтобы у тебя всегда все получалось, чтобы у тебя всегда были силы двигаться вперед. А еще я очень хочу, чтобы ты встретила человека, который будет достоин тебя…
        Он продолжал говорить, а Меркулова опустилась на край постели и уставилась в окно. Какой смысл сдерживать слезы, если ее все равно никто не видит?
        ***
        Макс снова стоял у бортика. Произвольная программы Лизы полностью отличалось от короткой: другое настроение, другие эмоции, другое восприятие, да и сама девушка, скользящая по льду, какая-то другая. Было в этом ее прокате что-то пронзительное, пробирающее до самого нутра. Каждое движение дополняло музыку, сплеталось с ней, превращая мелодию в историю, вырисовывающуюся на глади льда легким кружевным узором. А может, это музыка дополняла то, что показывала Лиза…
        В своем Одиноком сердце она выглядела настолько органично, что Самойлов почти верил ей. Почти. Белое платье из струящейся ткани подчеркивало невинный, чистый, невесомый образ, ее жесты, взгляды… Она будто ждала кого-то, бросалась в надежде увидеть, дотронуться, но натыкалась на пустоту. Поникшая, погружалась в свое одиночество, а потом снова бежала навстречу и опять напрасно.
        Прокат получился хорошим, хотя и не идеальным - Лиза недокрутила флип и едва не упала при выезде с него. Будь это какой-нибудь турнир серии B, вряд ли подобные ошибки могли бы сильно повлиять на итоговый результат. После короткой программы Лиза занимала первое место, но разрыв между ней и двумя другими девушками, расположившимися на второй и третьей строчке турнирной таблицы, был слишком маленький, для того чтобы она смогла сохранить лидерство в случае чистых прокатов соперниц.
        Москва, декабрь 2015 года
        - Она молодец. - Ксюша выдохнула и оторвала взгляд от экрана ноутбука.
        Во время проката Меркуловой ни она, ни Евгений, не произнесли ни слова. Лиза и в самом деле каталась отлично, с каким-то надломом. Это придавало выступлению особую драматичность, нужное настроение. Но Миронов понимал, что прокат дался его фигуристки тяжело и, если на том же Кубке России дело было в физическом недомогании, то сегодня сказывалось скорее эмоциональное состояние.
        - Ты ей звонила? - спросил мужчина.
        Он ощущал вину за то, что в такой ответственный момент не находится рядом со своей ученицей, не может поддержать ее. Врачи категорически запретили ему даже думать о том, чтобы сорваться в Екатеринбург, хотя, видит Бог, он порывался сделать это еще два дня назад. Они даже с Ксюшей немного погрызлись по этому поводу.
        - Да. Пожелала ей удачи.
        Синицина смотрела в монитор. Лиза и Макс проследовали в уголок слез и поцелуев, уселись на диван в ожидании оценок. Помахав рукой в камеру, фигуристка передала привет им с Мироновым.
        - Евгений Александрович, скорее поправляйтесь и возвращайтесь в строй!
        Она улыбалась, однако Миронов интуитивно ощущал ее настроение, чувствовал, что эта улыбка - только игра на камеру.
        - Первой она не будет, - с досадой выдохнув, сказал Женя. - В лучшем случае - второй.
        - Она в прошлом году седьмой была. - Ксюша повернулась к мужчине. Тот все так же вглядывался в монитор. Видно было, что он о чем-то задумался. - Жень, даже если она будет третьей, это очень хороший результат.
        - Если она будет третьей, то на Европу может не попасть.
        - Не все зависит от тебя. - Она положила свою ладонь поверх его. - В тройку она войдет, я уверена, а там посмотрим.
        - Ты с днем рождения ее поздравила?
        - Конечно, - с долей огорчения ответила Ксюша. - Если честно, я совсем забыла, что у нее день рождения. Этот твой аппендицит… Только вчера вечером вспомнила.
        - Да чтоб его, аппендицит этот! - Миронов досадливо поморщился.
        Из динамиков, наконец, послышался голос диктора, и Женя замолчал, в напряжении ожидая вердикта судей.
        Екатеринбург, декабрь 2015 года
        По результатам произвольной Лиза стала третьей. Спортсменке, занявшей второе место, она уступила меньше балла. Но сумма очков за обе программы позволила Меркуловой занять вторую строчку турнирной таблицы. Свои программы осталось продемонстрировать еще двум участницам, однако вероятность того, что они сумеют показать лучший результат, была невелика. Встав с диванчика, Меркулова забрала из рук Макса свою олимпийку и пошла прочь.
        Ни до, ни после ее выступления они не разговаривали. Лизе вообще казалось странным, что он пришел. Зачем? Ответа на этот вопрос она не знала. Может быть, затем, чтобы лишний раз потрепать ей нервы, а может, просто потому, что его просила об этом Ксения. В любом случае Лиза сделала все, что смогла. Сегодня прокат дался ей как никогда трудно: музыка зеркалом отражала все то, что творилось у нее внутри. Выворачивать душу перед людьми, сидящими на трибунах… Это было пыткой. Медленной, мучительной пыткой. А еще Самойлов у борта…
        ***
        Сунув подмышку коробку в золотистой оберточной бумаге, Макс шагал по холлу. Надо же, у Меркуловой сегодня день рождения! Если бы Миронов не обмолвился об этом, он бы так и не поздравил ее. Мужчина усмехнулся и, остановившись напротив двери Лизиного номера, постучал.
        Лиза открыла секунд через пятнадцать. Она была удивлена, увидев на пороге Макса, еще больше удивилась она, заметив в его руках золотистую коробку, перевязанную пушистым голубым бантом. Девушка медленно подняла недоуменный взгляд от коробки на мужчину. Выглядела она уставшей, веки были немного припухшими, и Самойлов на мгновение заколебался.
        - Это что? - Голос девушки звучал чуть хрипловато.
        Макс отогнал все сомнения и протянул ей подарок.
        - С днем рождения. - Он изобразил что-то вроде улыбки.
        Во взгляде Лизы промелькнуло недоверие. Она пристально посмотрела Максу в глаза, затем опять на коробку в его руках и все-таки нерешительно взяла.
        - Спасибо.
        - Открой. - Самойлов не спешил уходить.
        - Я потом открою.
        Ей же, напротив, хотелось остаться одной. Голова у Лизы так и не прошла, хотя она выпила уже две таблетки обезболивающего, настроение оставляло желать лучшего. Даже второе место не слишком радовало. Она, наверное, просто еще не до конца поняла, что стала серебряным призером чемпионата России и теперь поедет на Европу и мир. В данный момент ей хотелось просто тишины и спокойствия, если уж о большем все равно мечтать нечего.
        - Сейчас открой, - настоятельно попросил Макс, и Лиза, сдавшись, начала разворачивать упаковку.
        Коробка была черная, без надписей и рисунков, что девушку несколько удивило. Если Самойлов хотел таким образом пробудить в ней интерес, то его можно было поздравить - у него получилось. Лиза подцепила край крышки и, подняв ее, заглянула внутрь. Тут же замерла в растерянности.
        - Что, размерчик не тот? - Макс издевательски ухмылялся. Подняв взгляд от лежащего в коробке фаллоимитатора, Меркулова посмотрела на мужчину. Он, видимо, решил дожать до упора, ее ночных унижений ему показалось мало. - Ладно, не буду мешать, тебе теперь есть, чем заняться, - продолжал усмехаться Макс. Все происходящее доставляло ему явное удовольствие, а Лиза могла только стоять и смотреть. Интересно, у нее хоть плакать силы остались? - Батарейки уже в нем. Очень надеюсь, что тебе понравится.
        - Спасибо. - Ее голос стал совсем глухим. - Обязательно опробую. Ты же так старался…
        - Могла бы и поцеловать в знак благодарности. - Самойлов протянул руку и провел большим пальцем по ее губе. - Ну?
        - Думаю, у тебя есть, с кем целоваться. - Лиза сделала шаг к Максу и нажала на ручку двери за его спиной. - Убирайся, - глядя ему в глаза, процедила она и с силой толкнула мужчину в грудь.
        Тот опомниться не успел, как очутился за порогом Лизкиного номера, а в следующее мгновение перед его носом с грохотом захлопнулась дверь.
        ***
        Телефон Алисы зазвонил в очередной раз. Девушка посмотрела на дисплей, заведомо уверенная в том, что знает, кто так настойчиво жаждет ее внимания. Она не ошиблась - звонил Самойлов. Она еще и чашку капучино выпить не успела, а он набрал ее номер уже в третий раз. Алиса нажала на кнопку сброса, а потом и вовсе выключила мобильный. И пусть думает, что хочет! И валит, куда хочет.
        Прошлой ночью ей не спалось, видимо, сказывалось волнение, накопленное за день, и эмоциональное возбуждение. Все-таки не так часто становишься победителем чемпионата России. Проворочавшись с боку на бок около часа, Алиса не выдержала. Если выспаться все равно не получается, так что толку давить подушку в одиночестве? Набросив халат, девушка открыла дверь своего номера и только было собралась выйти в коридор, увидела на пороге комнаты Макса Меркулову. Уж чего-чего, а этого она не ожидала. Решетникова решила подождать, пока Лиза свалит восвояси, но этого не произошло. Напротив, та зашла в гости к ее партнеру, и дверь следом за ней закрылась.
        Вышла от Макса Лиза лишь спустя полчаса. Да, на этот раз Алиса специально высматривала ее. Просто так по ночам в гости к чужим мужикам не заглядывают. Стояла возле двери и смотрела в щель. Как оказалось, не напрасно. Вначале Решетникова услышала неразборчиво раздающиеся из номера Макса голоса, а потом и белобрысая появилась. Стоило Лизе выйти в коридор, у Алисы не осталось никаких сомнений. Взъерошенные волосы, припухшие губы… Натюрморт во всей красе. Решетникова смотрела в спину удаляющейся девушки и с трудом сдерживала ярость. Боли Алиса не чувствовала, нет, в ней клокотала дикая злость. Она бы могла прямо сейчас устроить Самойлову сцену, но не собиралась унижаться подобным образом. Ее чувство собственного достоинства было ущемлено, и это приводило в такое бешенство, что Алиса, наверное, могла бы впиться Максу в лицо ногтями. Она ненавидела, когда ею пренебрегали, оттесняли на второй план, неважно, в чем это проявлялось. Макс трахал Меркулову прямо у нее под носом, и не факт, что это случилось в первый раз. Кобель и белобрысая шлюха!
        Глава 14
        Москва, декабрь 2015 года
        Ксюша заперла входную дверь на ключ и прислушалась. В квартире стояла тишина, только из дальней комнаты доносилось бормотание телевизора. Стараясь не шуметь, девушка разулась и сняла дубленку, подхватила поставленный на пол пакет и уже было направилась к себе в комнату, как перед ней нарисовалась мама. Вышла из кухни и тут же осмотрела дочь с ног до головы.
        - Привет. - В мыслях у Ксюши само собой промелькнуло: «писец подкрался незаметно».
        - Добрый вечер. - Наталья Синицина остановила взгляд на единственном предмете, который выбивался из привычного образа - пакете с логотипом модного магазина одежды. - Это что у тебя?
        - Платье, - нехотя ответила Ксения и с трудом сдержалась от того, чтобы закатить глаза.
        Все, допрос начался. Сейчас мать с упорством бывалого следака примется выспрашивать у нее что и почему, а если еще на подмогу подоспеет подкрепление в виде отца… Ксюша так надеялась отложить разговор хотя бы на час-другой, но, видимо, не судьба.
        - Ты купила платье?
        - Да.
        - У тебя же этих платьев полный шкаф, - с недовольством проговорила Наталья Николаевна.
        - Мам… - Ксения выдохнула, внутренне готовясь к непростому разговору. - Я Новый год дома встречать не буду.
        - То есть? - Синицина-старшая искренне удивилась, потом нахмурилась. - И где же ты его будешь встречать?
        - Это так важно?
        Лучше бы ей было соврать. Ксения это прекрасно осознавала, как осознавала она и то, что, стоит ей сказать правду, разразится грандиозный скандал. Но, Господи… Это когда-то ей было шестнадцать, это когда-то она невольно зависела от родителей. А теперь ей двадцать пять. И это ее жизнь - ее, а не их.
        - А разве нет? - Мать двинулась следом за Ксенией, продолжившей свой путь в комнату.
        - Нет. - Кинув пакет на кровать, девушка посмотрела на маму. - Потому что мой ответ все равно тебя не обрадует.
        Наталья поджала губы. Взгляд ее превратился из недовольного в сердитый, она обо всем догадалась.
        - Только не вздумай сказать, что ты собралась отмечать с этим… - Недовольство Натальи приобрело открытую форму. - Он опять за тобой ухлестывает? А я говорила, что добром это не кончится.
        - Да, мама! - На этот раз Ксюша знала, что не отступит, и теперь родители уже не смогут повлиять на нее. Она этого не позволит. Она девять лет боролась с собой, пыталась забыть… но не забылось. И не забудется. - Да, я собралась встречать Новый год с Женей. Он пригласил меня в ресторан, и я согласилась.
        - Володь! - крикнула Наталья вглубь квартиры, и через несколько секунд на пороге появился высокий худощавый мужчина с четкими, жесткими чертами лица и строгим, пронизывающим взглядом.
        Ксюша едва не возвела глаза к потолку. Раунд первый - ничья. Раунд второй. Вот и тяжелая артиллерия, да только ее уже не запугать. Она долго терпела тотальный контроль, навязанный ей родителями, она даже для вида соглашалась с ними, хотя и предпочитала в итоге поступать по своему, но на этот раз сил сдерживаться не осталось.
        Глава семейства посмотрел вначале на жену, потом на дочь и задал вопрос сразу обеим:
        - Что случилось?
        - Она собирается на Новый год к своему начальнику. К Миронову.
        - Я собираюсь не к нему, а с ним в ресторан, - поправила мать Ксюша, а мысленно добавила, что и перспектива закончить вечер у Жени дома ее ничуть не пугает, скорее наоборот.
        - Даже и не думай. - Взгляд мужчины стал еще более пронзительным, а черты лица ожесточились. Он говорил спокойно, но с непроницаемой твердостью.
        - Я и не собираюсь думать, папа. - Если во время разговора с матерью Ксения чувствовала, что начинает раздражаться, то сейчас в ней окрепла непоколебимая уверенность в своем решении. Она не отступит. Нет. - Я просто говорю вам, что на Новый год меня не будет дома.
        - Я не позволю тебе заводить шашни с этим любителем молоденьких девочек.
        Отец и дочь смотрели в глаза друг другу. Если бы этот разговор происходил лет десять назад, Ксюша давно бы отвела взгляд, но не теперь. Теперь она чувствовала в себе уверенность и понимала, что поступает правильно.
        - А я не позволю вам подминать под себя мою жизнь, - прочеканила она. - Не вам решать за меня. Один раз вы уже влезли, больше я этого сделать не дам.
        - Он попользуется тобой месяц, а потом выставит. - Наталья вышла вперед и встала перед мужем. - И что потом? Хорошо еще, если в подоле не принесешь.
        - Знаешь, мама, - Ксюша усмехнулась и покачала головой, - ты почему-то считаешь, что все люди вокруг глупее тебя. Поверь, это вовсе не так.
        - Я все сказал, - отрезал Владимир.
        - Я тоже, - лаконично ответила девушка. - Надеюсь, что разговор окончен.
        - Стала самостоятельной? - Владимир не повышал голоса, но все эмоции читались в его взгляде. Серые глаза приобрели стальной оттенок. - Можешь собирать вещи и идти, куда захочешь. Но учти, обратно не просись.
        Ксюша долго смотрела на отца, потом на мать. Хоть та не произнесла ни слова, девушка знала, что она всецело поддерживает мужа. Развернувшись к родителям спиной, Ксения демонстративно взяла чемодан, стоящий в углу комнаты и, раскрыв, положила на кровать. Первым делом кинула туда новое платье, а после распахнула шкаф. Обернулась к родителям. Матери в комнате уже не было, а Владимир все так же стоял на пороге, наблюдая за дочерью.
        - Я стала самостоятельной, папа. - Ксюша говорила без злости, она будто констатировала факт. - И вам придется это принять.
        Мужчина так ничего не ответил, развернулся и ушел. А Ксения, судорожно выдохнув, принялась скидывать вещи в чемодан.
        ***
        Наблюдая за то отдаляющимися, то вновь приближающимися габаритными огнями машины, едущей впереди, Ксюша сжимала в руке мобильный. Ее чемодан и две дорожных сумки болтались в багажнике, на коленях лежал старый тряпичный рюкзак, в который девушка наспех сунула деньги, документы и еще какое-то барахло, показавшееся ей нужным. Сейчас она не могла вспомнить, что это были за вещи. Водитель, коренастый дядька предпенсионного возраста, молчал и внимательно следил за дорогой. За это молчание Синицина была ему особенно благодарна - меньше всего она хотела разговаривать на отстраненные темы с незнакомым человеком. Еще меньше, разве что, на личные. То, что она собиралась сделать, плохо укладывалось в голове даже у нее самой. И хотя Ксюша была абсолютно уверена в правильности своего решения, она ощущала легкий страх. Даже не страх… волнение. Или что-то похожее, потому что это был и не страх, и не волнение, и не паника. Она просто стояла на пороге того неизбежно важного, что должно было определить ее жизнь. И Ксюша молилась о том, чтобы не было слишком поздно, чтобы она не опоздала. Девять лет - долгий срок.
        Габаритные огни опять приблизились. Такси, в котором ехала девушка, остановилось на светофоре, и Ксюша вздохнула. Ожидание - мучительная штука. Так разве был в нем хоть какой-то смысл?
        Теперь она понимала, что должна была ехать в этом чертовом такси не сейчас, а когда-то давно. Так давно, что уже и не вспомнить. Тогда она была всего лишь шестнадцатилетней девчонкой. Трусливой шестнадцати… да почти семнадцатилетней девчонкой. Но неужели время сильно что-то изменило? Разве что мудрости немного прибавилось и понимание, что никто, кроме нее самой, не вправе решать, как ей жить. Даже родители. И, если бы она ушла к Жене тогда, в свои почти семнадцать, едва ли они бы сумели что-то сделать. Пустить слухи о том, что Миронов подонок и соблазнитель маленьких девочек? Да они и так постарались. Вряд ли было бы хуже, если бы общественность получила подтверждение. Неизвестность подогревает интерес, а если бы все стало очевидно…
        Ксюша сжала в руке телефон. Стоило бы, наверное, позвонить, только она почему-то не решалась. Уж лучше сразу с головой в прорубь, в холодную воду. Или в горячую… Не обжечься бы только.
        - Сюда поворачивать? - Таксист вывел девушку из задумчивости, притормозив возле съезда во двор.
        - Да. - Ксюша убрала телефон в карман дубленки. - Второй подъезд.
        Женя с откровенным непониманием смотрел на девушку, мнущуюся на пороге. Она опиралась на ручку чемодана, поверх которого лежала здоровенная дорожная сумка, еще одна лежала возле ее ног. С такой поклажей на прогулку не ходят, да и в гости тоже не заглядывают.
        - Что случилось? - обеспокоенно поинтересовался Миронов.
        На первый взгляд с девушкой было все нормально, но должно же иметься объяснение ее внезапному появлению.
        - Я просто подумала… - Она сделала шаг за порог и, потянув чемодан за ручку, втащила его в квартиру. Сумка съехала и грохнулась на пол. Спохватившись, Женя тут же поднял ее и отставил в сторону, чтобы не мешалась на проходе. - Спасибо. - Ксюша внесла в квартиру вторую и захлопнула дверь.
        - Так что ты подумала?
        - Подумала, что смысла ехать ночевать в школу нет. Все равно завтра тебе понадобится что-нибудь в раздевалке, и в итоге я окажусь у тебя. Так что… - Она развела руками.
        - Опять с родителями поругалась, - констатировал Женя.
        - Типа того.
        - Ксюш, какой в этом смысл? - Миронов вздохнул и посмотрел девушке в глаза. - От того, что ты пару дней не будешь ночевать дома, ничего не изменится. Нет, я конечно не против…
        - Я совсем к тебе приехала, - произнесла она и сделала глубокий вдох. - Не на пару дней. Совсем, понимаешь?
        - То есть… - Мужчина остолбенел.
        Удивление на его лице сменилось озадаченностью, потом реальным осмыслением того, что он только что услышал. Ксюша не шутила, это было понятно по серьезному выражению ее лица и волнению, плескавшемуся в глазах. Будто она ждала от него какого-то решения, о котором он и сам не догадывался. Чего-то большего, чем просто позволения занять существенную долю его жилплощади.
        - Я пришла к тебе, - четко повторила девушка. - Насовсем.
        - Есть будешь? - когда Ксюша, переодевшись, появилась в кухне, спросил Миронов.
        Он только-только успел вымыть посуду и стереть кофейные разводы с разделочного стола, в общем, привести все в мало-мальски божеский вид. Еще бы на подоконнике разобраться, но с этим можно и повременить.
        - Нет. - Она приподняла крышку сковородки и втянула носом аромат.
        - Полчаса назад приготовил, что морщишься? - С трудом соображая, как себя с ней вести, Женя все-таки не смог сдержать смешок.
        Вообще все происходящее казалось ему игрой собственного воображения. На календаре тридцатое число, за окном намело белым-бело, в его кухне по кастрюлям шарится Ксюша, здоровенный чемодан которой он минут пятнадцать назад собственноручно втащил в гостевую спальню. И ведь не пил он еще. Ни капли в рот не брал!
        - Пахнет очень даже ничего, - опустив крышку обратно, констатировала девушка. - Но я лучше просто чай. Тот, из Китая, если есть.
        - Есть. - Он взял из сушилки две чашки и поставил на стол. - Можешь сама заварить.
        Заглянув в уже знакомый шкафчик, Синицина вытащила банку с заваркой. Через несколько минут чай был готов. Женя уселся на диванчик, Ксения же примостилась напротив, на табурете.
        - Отец сказал, что я стала очень самостоятельная, - наконец проговорила она, не выдержав взгляда мужчины. - А раз так, то и жить могу где хочу.
        - А ты хочешь жить у меня? - Он не сводил с нее глаз. Нетронутый чай стоял на столе, наполняя кухню приятным ароматом.
        - Ты против? - Ксюша хотела сказать, что вопрос стоит не в том, где она хочет жить, а в том - с кем, но не осмелилась.
        - Ксеня… - потерев переносицу, вздохнул Миронов. В его вздохе чувствовалась усталость. - Ты приходишь ко мне в школу… Ладно, Бог бы с ним. Это я еще хоть как-то могу понять. А теперь…
        - Только не говори, что не понимаешь.
        Она обхватила кружку пальцами, чтобы не начать заламывать руки.
        - Не буду. - Он положил ладони на ее кисти. - Я только не хочу, чтобы ты пожалела.
        - Я пожалела. - Она вытянула свои ладошки из-под его рук и, поднявшись с табуретки, пересела на диванчик. - Я пожалела, Женя, что столько времени прошло зря. Это единственное, о чем я жалею.
        Девушка осторожно положила руку на плечо Миронова и потянулась к его губам. Взгляд глаза-губы-глаза. Кажется, это уже было… Но на этот раз она ощутила вкус его поцелуя. Настолько долгожданного и настолько внезапного, что было практически невозможно поверить в действительность этого. Мягкие, трепетные прикосновения вместе с тем были терпкими, будто хорошее выдержанное вино. Руки Жени ласково касались ее волос и спины, почти незаметный аромат одеколона пьянил. Ксении было мало. От его осторожности ей хотелось кричать, щекочущее чувство, появившееся в груди, расползлось по всему телу, наполняя истомой низ живота, согревая кончики пальцев. Она приоткрыла рот, желая, чтобы ласка стала более откровенной. Едва почувствовала его язык кончиком своего, как Женя отстранился. Его глаза стали темными, взгляд непривычно изменился. Он провел пальцами по ее щеке и, прижав Ксюшу к себе, поцеловал в висок.
        - Тебе лучше пойти спать, - потеревшись носом о ее волосы, произнес он.
        - Я не хочу спать. - Она поняла, что ее голос срывается на сиплый шепот.
        Губы горели огнем, грудь налилась. Ксюша чувствовала, как напряглись соски под футболкой.
        - Так будет лучше. - Евгений провел ладонью по спине девушки и выпустил ее из объятий.
        Больше не взглянув на гостью, поднялся со своего места и пошел в комнату. Ксюша посмотрела на две нетронутые чашки чая и судорожно выдохнула. И для чего все это? Он что, реально думает, что она такая глупая, что не понимает, что означает этот его обжигающий взгляд. Взяв кружку Жени, Ксения в несколько глотков опустошила ее и отправилась к себе. Хотелось зайти к нему и накричать, сказать, что она уже не ребенок, что он не должен сдерживаться, что она готова ко всему и хочет всего. Но почему-то она только с грустью посмотрела на закрытую дверь его комнаты и, дойдя до своей спальни, тоже прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелку, как приглашение войти, хотя и знала, что Миронов им не воспользуется. По крайней мере, не сегодня.
        ***
        Стоило Лизе выйти из туалета, она тут же наткнулась на Самойлова. Тот даже не потрудился сделать вид, что встреча была случайной - оглядел девушку с головы до ног и шагнул к ней, заставляя упереться спиной в стену.
        - Я смотрю, ты без меня и пяти минут прожить не можешь.
        Лиза ждала, что же он сделает дальше. Вряд ли ее можно было уже чем-нибудь напугать, но Максимилиан Самойлов это просто неиссякаемый источник всевозможных фантазий, так что мало ли…
        - Да вот соскучился, Лолита. - Он усмехнулся и преодолел ничтожное расстояние, разделяющее их, подходя к Лизе вплотную. - Видимо, мой подарок настолько тебе по душе пришелся, что ты про меня совсем забыла.
        Лиза не сумела сдержать смешок. Он что, надеется ее засмущать? Или, может, думает, что она выйдет из себя?
        - А на кой ты мне сдался?
        - Хороший вопрос. - Протянув руку, он погладил ее по щеке. - Как там вы, бабы, говорите? Первый мужик никогда не забывается, да?
        - Знаешь… - Она посмотрела ему в глаза и, вздохнув, отвернулась, - трудно забыть, как человек, которому ты доверилась, вышвырнул тебя, будто уличную девку. Так что да, - она опять подняла взгляд, - за себя я могу сказать, что первый мужчина не забывается. А как там у других - не знаю.
        Меркулова протиснулась мимо Макса и пошла к раздевалке. Тренировка на сегодня закончилась, все хотели побыстрее добраться до дома и заняться последними предпраздничными приготовлениями. Ксюша купила бутылку шампанского, и они всей группой распили ее прямо возле бортика. Среди общего веселья и суматохи Лиза чувствовала себя белой вороной, потому что только она никуда не торопилась, ибо торопиться ей попросту было некуда. Дома ее никто не ждал, елка, салаты и прочие атрибуты праздника в программе на эту ночь тоже не значились. К тому же девушка с самого утра чувствовала легкое недомогание и тошноту - явные признаки приближения критических дней. В планах на ближайшие два дня был только отдых и хороший здоровый сон, ну а дальше… дальше усиленные тренировки в преддверии чемпионата Европы.
        - Чёртова Лолита, - процедил Макс ей вслед.
        Проводив Лизу долгим взглядом, Самойлов тоже отправился переодеваться. И почему он не может оставить ее в покое? С той ночи в Екатеринбурге, когда она пришла к нему в номер, он, кажется, возненавидел ее еще больше. Видел и так и хотел… Хотел, чёрт подери! Эти белокурые волосы ее дурацкие, плечи, голубые глазищи… Да он даже сейчас смотрел ей в спину, а видел только родинку под левой лопаткой, как будто одежды на Лизе не было вовсе. И как можно испытывать настолько противоречивые чувства? Он находился рядом с Лизой и не мог сдержаться от того, чтобы уколоть ее, побольнее задеть. Но стоило посмотреть ей в глаза… Особенно когда эти глаза были такими, как сейчас: глубокими, печальными, усталыми.
        Ксюша зашла в женскую раздевалку и, отыскав взглядом Меркулову, спросила:
        - Лиз, можно тебя на минутку?
        Пройдя несколько шагов, она присела рядом с девушкой. Та уже сняла коньки и как раз зашнуровывала зимние ботинки.
        - Можно, - вяло улыбнулась Лиза. - Что-то случилось?
        - Нет. - Синицина тоже улыбнулась. В раздевалке, помимо Лизы, находились еще Алиса и Полина, и заводить разговор при них Ксения не хотела. - Если ты торопишься, то тогда в другой раз.
        - Мне особо некуда торопиться. - Закончив со шнурками, Меркулова выпрямилась и посмотрела на Ксюшу.
        - Тогда пойдем. - Ксения встала и пошагала к двери.
        Лизе ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней.
        Девушки пришли в зал хореографии и остановились возле станка. Понять, что понадобилось от нее Синициной, Лиза не могла, поэтому просто ждала. Вряд ли Ксюша решила провести для нее индивидуальное дополнительное занятие, а если и так, то сегодня из нее плохая ученица.
        Ксюша же испытывала легкую неловкость. Возможно, она вмешивается не в свое дело: Лиза вполне взрослый человек и, скорее всего, сама может разобраться в своих проблемах. С другой стороны, как знать, быть может, если бы тогда, девять лет назад, у самой Ксении был рядом кто-то, с кем бы она могла поговорить по душам, все сложилось бы совсем иначе.
        - Так о чем Вы хотели поговорить, Ксения Владимировна?
        - Давай без отчества и на «ты». - Ксюша нахмурилась.
        Для Лизы она, конечно, в первую очередь преподаватель, хореограф, но от этого выканья чувствовала себя девушка неловко.
        - Если так будет удобнее.
        - Намного. - Уголки губ Синициной дрогнули в мягкой улыбке. - А то я себя чувствую неуютно.
        - Ну Вы же все-таки преподаватель. То есть ты. - Лиза тоже улыбнулась. - Так зачем ты меня позвала?
        Ксения опять стала серьезной. Она кинула взгляд в зеркальную гладь стены, где отражался весь зал, а потом спросила:
        - Что между тобой и Самойловым происходит?
        - А что между нами происходит? - на нервном выдохе поинтересовалась Меркулова.
        - Об этом я тебя и спрашиваю.
        Ксюша еще больше утвердилась в своих подозрениях, хотя после увиденного ею сегодня подозрения эти и так трансформировались в стопроцентную уверенность.
        - У меня с ним ничего не происходит, - пожала Лиза плечами. - Макс меня на дух не переносит, вот и все.
        - Все? - Ксюша ей не верила и не скрывала этого. - А я убеждена, что история с твоим братом и Лилей это не все. Лиз… я видела вас сегодня в коридоре, возле туалета.
        - Ну и что? - Лиза сложила руки на груди, но, простояв так несколько секунд, снова опустила ладонь на идущую вдоль стены перекладину.
        - Между вами ведь еще что-то личное есть, да? Я видела, как он вслед тебе смотрел. И сказал что-то… Лилит… Лолита… или что-то такое, я не знаю точно.
        - Лолита… - Лиза усмехнулась. - Он сказал Лолита.
        - И что это значит?
        - Ты разве Набокова не читала? - Ухмылка Лизы превратилась в снисходительную улыбку.
        - Читала, конечно.
        Чем дальше заходил этот разговор, тем меньше понимала Ксюша. Лиза никак не походила на распутную Набоковскую малолетку.
        - Ну а тогда чего спрашиваешь?
        - Ты-то тут при чем?
        - Я?.. - Улыбка стала едва заметной и печальной. - Ты говоришь, что нас личное связывает? Связывает. Я переспала с Самойловым, когда мне было двенадцать.
        Сказав это, Лиза отлипла от перекладины и сделала несколько шагов по залу. Ксюша молчала. Обернувшись, Лиза посмотрела на нее. Она была ошарашена. Да, таких откровений Синицина точно не ожидала, и Лизе стало смешно.
        - Ты серьезно? - Ксения кашлянула. Если бы она решила завести этот разговор, скажем, за чашкой чая, то точно бы подавилась.
        - Шучу, конечно. - Фигуристка опять улыбнулась, но взгляд при этом так и остался грустным. Только Ксюша хотела было что-то ответить, как Лиза добавила: - Мне было четырнадцать.
        Ксения вновь поперхнулась собственными словами. Что-то подсказывало, что на этот раз Лиза не врет, не может врать. Это было заметно по ее глазам. Такая тоска таилась в них, что становилось понятно: прошлое этой юной женщины хранит в себе немало секретов.
        - Он…
        - Не он, а я. - Голос Лизы стал жестким, почти грубым. - Он немного выпил, я подумала, что так будет проще его соблазнить. Пришла и добилась своего. А утром он выгнал меня. Сказал, чтобы я забыла все, что случилось, и что для него это не имеет никакого значения. Вот и все.
        - Но ты же была ребенком… - Глаза Ксюши распахнулись, она все еще была поражена и не могла справиться со свалившимися на нее откровениями.
        - Я была влюбленной дурой, - возразила ей Меркулова. - Но я прекрасно понимала, что я делаю. Поэтому не стоит винить в чем-либо Макса.
        - А сейчас что между вами?
        - Ничего, - вздохнула Лиза. - Ни-че-го. Наверное, Макс считает, что раз я к нему в постель залезла, то и с другими так же. Я не знаю, что у него в голове делается. Да мне это и не интересно.
        - А у тебя у самой в голове что делается?
        Две молодые женщины смотрели друг другу в глаза. Прищурившись, Меркулова покачала головой.
        - Все это не имеет уже никакого значения. Я приехала в Москву, чтобы работать, и я буду работать. Хочет того Самойлов или нет.
        - А он не хочет?
        - Спроси у него. - Лиза развернулась и пошла к двери. В метре остановилась и, обернувшись, сказала: - С наступающим, Ксюш. Не обижайся, я правда не хочу больше разговаривать об этом. И… ты единственный человек, которому я все это рассказала.
        - Не волнуйся, единственной я и останусь.
        - Спасибо. - Улыбка девушки была печальной, хотя и искренней.
        Шагая по коридору, Лиза размышляла о том, зачем поделилась с Ксенией тем, о чем столько времени молчала. Говорят, когда человек делится своими переживаниями, ему становится легче. А ей разве легче? Может быть, напротив? Она, словно долбаный мазохист-археолог, раз за разом проводит раскопки в собственной душе и памяти и натыкается на осколки прошлого. Ранится, но продолжает с упорством идиотки копаться. А Самойлов еще и масла в огонь постоянно подливает. Хотя… что уж там Самойлов, она сама в Екатеринбурге столько этого самого масла ливанула, что еще лет пять искры будут кругом лететь.
        Ксюша сложила руки на перекладине и уперлась взглядом в собственное отражение. Ей действительно не стоило лезть. Если не можешь разобраться с собственной жизнью, то нос совать в чужую тем более не следует. Золотое правило, которое она уяснила уже очень давно.
        Ксюша с трудом могла представить четырнадцатилетнюю Лизу, явившуюся к Максу с тем, чтобы забраться к нему в постель. Она помнила ее, выигравшую чемпионат мира среди юниоров. Светловолосая, совсем тоненькая, почти прозрачная девочка. И улыбка у нее была такая… нежная, скромная. Ксению вдруг обуяла злость. Как мог Макс, тогда уже взрослый парень, тронуть эту девочку? Как ума только хватило?! Ксюша сделала глубокий вдох и выдохнула. Это не ее история, нет у нее права судить кого-то.
        Ей было жалко Лизу, и в то же время она восхищалась ею. У этой хрупкой четырнадцатилетней девочки хватило решимости пусть и неумело, но проявить свои чувства, а она сама что? Ей двадцать пять, а она только-только отважилась на это.
        Алиса сидела на переднем пассажирском кресле в машине Макса и ковырялась в своем телефоне. Все попытки мужчины начать разговор она либо игнорировала, либо отвечала ему сухо и отстраненно. В последние дни она вообще постоянно была не в настроении, психовала на пустом месте, раздражалась по каждому поводу и срывала на партнере злость, если на тренировке у них что-то не получалось должным образом. Макс пытался выяснить у нее, в чем же он так провинился, но Решетникова неизменно бросала в ответ краткое «Ни в чем» и продолжала в том же духе.
        - Может, ты все-таки объяснишь мне, что случилось? - не выдержал Самойлов, когда девушка проигнорировала его в очередной раз. - Алиса, я уже устал угадывать, что не так.
        - Да все прекрасно, - не отрывая взгляда от дисплея мобильного, проговорила Решетникова.
        - Дай сюда, - вырвал он телефон из ее рук и бросил его в кармашек на двери со своей стороны. - Ты достала меня уже!
        - М-м-м, - многозначительно протянула девушка и, сложив руки на груди, откинулась на спинку сидения. - Вот оно что. А я-то думала, что это ты вдруг на Меркулову переключился?
        - При чем тут Меркулова?! - рявкнул Макс, мельком посмотрев на партнершу. - Я не про Меркулову сейчас говорю. Ты как начала в Екатеринбурге какой-то хренотенью страдать, так до сих пор продолжаешь. Какая муха тебя укусила?!
        - А я говорю про Меркулову. - Его раздражение доставляло Алисе удовольствие. Чем больше психовал Макс, тем спокойнее была девушка. - Ну и как она? Давно ты ее трахаешь?
        Макс сильнее сжал руль. Так значит вот в чем дело, как он только раньше не догадался?! Осведомленность Алисы его почему-то не поразила. Все сразу встало на свои места, сложилось, как два плюс два.
        - В Екатеринбурге был первый раз, - усмехнулся Самойлов. Да, первый раз, а то, что произошло больше пяти лет назад… вряд ли это касается его партнерши.
        - Ты ублюдок!
        Его ухмылка все-таки вывела Алису из себя. Она-то думала, что Самойлов сейчас начнет оправдываться, а он даже и не думал делать этого. Алиса сжала кулаки и бросила на Макса полный ярости взгляд.
        - Можно подумать, что у тебя помимо меня мужиков не было, - равнодушно отозвался Макс. Взял с двери телефон партнерши и кинул ей на колени. - Не нужно цирк разводить. Если ты не забыла, обязательства у нас с тобой друг перед другом только на льду, что же касается постели… тут нас не связывает ничего, кроме секса. До сегодняшнего дня тебя это вполне устраивало.
        Алиса плотно сжала губы. В принципе, он был прав. Разве что насчет других мужиков заблуждался, но это не имело значения. Начни она сейчас возражать - выставит себя полной дурой. Только и сложившаяся ситуация ее не устраивала. Наблюдать за тем, как Самойлов водит шашни с этой выскочкой… Ну уж нет! Алису одна мысль об этом выводила из себя до дрожи. Будь она собакой, у нее бы шерсть на загривке дыбом встала. Каждый раз, стоило только Лизе оказаться рядом, Решетникова вспоминала ее припухшие губы и спутанные волосы, когда та выходила из номера Макса. Представлять то, что происходило за закрытой дверью, девушка не хотела. Уж она-то знала, каким Самойлов бывает в моменты страсти, и делить его с кем-то не собиралась. Просто не собиралась и все.
        - Я не хочу, чтобы ты спал с ней, - сквозь зубы выдавила Алиса.
        - То есть тебя именно Меркулова в моей постели не устраивает?
        Партнерше все же удалось несколько удивить его. Впрочем, удивление быстро сменилось все той же ухмылкой. Алиса всегда являлась кладезем заморочек, а уж про то, какая она собственница, Макс знал получше кого-либо. Да у него и у самого собственнические инстинкты были развиты отменно, так что, что уж там.
        - Она у меня каждый день перед глазами мелькает, - все так же, не глядя на мужчину, процедила Решетникова. - Или ты думаешь, что я буду спокойно ждать своей очереди, пока ты кувыркаешься с этой… Лизой?
        - Она тебе не конкурентка. - Макс положил ладонь на ногу Алисы и погладил ее по бедру. - Так что успокойся.
        Девушка вначале хотела скинуть его руку, но потом передумала. Какого чёрта она должна из-за Меркуловой лишать себя удовольствия?! Гнев все так же бушевал в ее душе, и отпускать обиду, хлестанувшую по самолюбию, она так просто не собиралась. Макс может быть уверен - пару болезненных царапин на его спине она оставит.
        - Может, ко мне?
        Не встретив сопротивления, мужчина продолжил свое путешествие по девичьему бедру, и вскоре его пальцы оказались под краем юбки.
        - Я не против.
        Глава 15
        Москва, январь 2016 года
        Ксения медленно, пуговица за пуговицей, расстегнула дубленку и, небрежным движением сбросив ее с плеч, отдала Жене. Облизнула губы, наклонилась, изгибая спину, и потянула вниз молнию на сапоге. Выпитое в ресторане шампанское придавало смелости, залпы фейерверков, время от времени раздающиеся за окном, напоминали о том, что эта ночь волшебная. Особенная. И Ксюша хотела, чтобы она в самом деле стала для них особенной. Девушка разулась и подняла взгляд на Миронова. Тот, будто только опомнившись, засуетился, убирая в шкаф ее дубленку, а затем и сам принялся снимать верхнюю одежду. Ксюша разочарованно вздохнула. Можно подумать, что ей сейчас есть дело до дубленки! Она бы могла спокойно пролежать на полу до утра…
        Синицина дождалась, пока Евгений разденется и, тряхнув распущенными волосами, произнесла:
        - Я хочу еще шампанского.
        - В холодильнике есть бутылка.
        Женя снова смотрел на нее, одетую в облегающее фигуру платье вишневого цвета, и не мог насмотреться. Подол доходил практически до колен, но не скрывал их. И коленки неизбежно притягивали взгляд. Так и хотелось накрыть их ладонями и провести рукой ниже, к щиколоткам. Рукава в три четверти оставляли открытыми запястья девушки, вырез не был большим, но позволял рассмотреть ключицы. На эти ключицы Женя и пялился весь сегодняшний вечер. Тонкие, нежные, безупречные… Она вообще была безупречной. Такой взрослой, соблазнительной, что Женя терялся. И все равно это была его Ксеня, его прежняя милая Ксеня, в сторону которой он и взглянуть лишний раз боялся.
        - Это хорошо.
        Она мягко, словно приглашая за собой, улыбнулась и, плавно покачивая бедрами, пошла в кухню. Знала, что Женя смотрит ей вслед, была практически уверена в этом. Не останавливаясь, приподняла руками волосы и распушила их.
        Он действительно смотрел ей в спину. Глаза его потемнели, он и сам не замечал, что сжимает руки в кулаки. Прошел в ванную, умылся прохладной водой и выдохнул. Вряд ли одного похода в ресторан достаточно, чтобы преодолеть расстояние длиною в девять лет.
        Когда Женя пришел в кухню, на столе уже стояли два бокала, в вазочке, меж кусочков горького шоколада, лежали мандариновые дольки. Фольга от бутылки валялась рядом, а Ксюша снимала с горлышка проволоку, удерживающую пробку.
        - Давай я открою. - Женя смотрел на ее пальчики, ловко касающиеся толстой металлической нити.
        - Не-а, - игриво улыбнулась девушка и сняла проволоку с горлышка, а затем слегка встряхнула бутылку. Чуть прокрутила пробку, и уже в следующую секунду раздался хлопок. Пробка ударилась в потолок и, упав на пол, откатилась в угол. Ксюша быстро закрыла горлышко ладошкой, не позволяя шампанскому пролиться на стол.
        - А у тебя, оказывается, много талантов, - усмехнулся Миронов и забрал-таки бутылку.
        Ксюша слизнула с ладони несколько сладких капель и кинула взгляд на мужчину. Видел или нет? Тот разливал шампанское по бокалам и, казалось, был полностью поглощен этим занятием.
        - Держи, - протянул Женя фужер. - За что выпьем?
        - За нас, - без колебаний ответила Ксения и поднесла свой бокал к бокалу Жени.
        Взяла дольку мандарина и прикусила ее, облизала сок, оставшийся на губах, и вызывающе откровенно посмотрела на Женю. Тот наблюдал за ней, но, поймав ее взгляд, как-то неловко отвернулся, потом уселся на диван. Взяв вторую дольку, Ксения подошла к мужчине и поднесла ее к его губам.
        - Ну что ты делаешь? - Он понимал, что находиться с ней наедине для него становится пыткой.
        - Мандаринка вкусная. - Она коснулась долькой его губ, и Евгению ничего не оставалось, кроме как взять угощение из ее рук.
        Ксюша отпила глоток шампанского и поставила бокал на стол, а сама уселась рядом с Мироновым. Дотронулась ладонью до его бедра и потянулась за поцелуем. Он положил руку ей на спину и прижал девушку к себе. Нежно коснулся ее губ, прихватывая то верхнюю, то нижнюю. Пальцы его перебирали длинные, густые волосы Ксюши, и, как Женя ни старался контролировать себя, возбуждение мигом охватило все тело. Миронов отпустил девушку и мягко отстранился. Посмотрел ей в глаза. Она не сводила с него манящего взгляда, на ее щеках алел румянец, глаза с расширенными от желания зрачками были похожи на два агата в обрамлении драгоценной оправы пушистых ресниц. Ксюша облизнула губы и снова потянулась к мужчине, но тот только взял ее за руку.
        - Не надо, Ксеня.
        - Почему? - Она искренне не понимала его.
        - Потому что… - Женя поднялся с дивана и прошелся по кухне. - Потому что все слишком быстро.
        - Быстро? - Ее вдруг обуяла злость. - Быстро?! - Синицина усмехнулась и закинула ногу на ногу. - Ты ничего не путаешь?
        - Я понимаю, о чем ты хочешь сказать, но…
        - Зато я не понимаю, о чем хочешь сказать ты! - Она подскочила и вмиг оказалась возле Миронова. - Может, ты все еще считаешь меня ребенком?
        - Я никогда не считал тебя ребенком, и ты это знаешь, - попытался возразить Женя.
        - Да ладно! - Она засмеялась, рвано и обиженно. - Ты только говорил так, а на деле… - Она повела плечами. - Неужели тебе тогда ничего не хотелось?! Ты же даже поцеловать меня так и не решился!
        - Хотелось! - гаркнул он. - Ты даже не представляешь, насколько сильно хотелось!
        - Так почему ты не сделал этого?!
        Они смотрели друг другу в глаза, взбудораженные близостью, немного обиженные и раздраженные.
        - Потому что знал, что ты боишься моих чувств! - Миронов сжал ее плечи. - Или ты думаешь, что я не видел этого? Ты думаешь, я ничего не понимал? Почему ты ушла из спорта, Ксеня? Почему? Ведь мы знаем, что травма была лишь предлогом.
        Она молчала. Он был прав, может, только отчасти, но все равно прав. Тогда, девять лет назад, она действительно испугалась. И не только его чувств к ней, но и своих к нему. Любовь взрослого мужчины пугала. Тогда казалось, что он прожил уже огромную жизнь, а она… И все равно Ксюшу тянуло к нему. Мысли о нем отзывались теплом в сердце, рядом с ним она чувствовала себя особенной. А потом он развелся, и стало ясно, что все слишком серьезно. Они никогда не разговаривали на эту тему, однако Ксюша знала - развелся он именно из-за нее.
        - Я думала, что так будет правильно, - сказала она и отвернулась. Отошла к столу и, взяв свой бокал, сделала еще один глоток. - И родители… Они не хотели, чтобы я возвращалась в твою группу.
        - Твои родители тут ни при чем. - Миронов смотрел ей в затылок. - Ты могла пропустить год-полтора, это время ушло бы у тебя как раз на то, чтобы восстановиться. А потом тебе бы было уже восемнадцать, и твои родители ничего бы не смогли сделать. Дело было в тебе, Ксеня.
        Она медленно цедила шампанское, стараясь не сжимать бокал слишком крепко. Что возразить ему, она не знала. Да, он был прав, и все, чтобы она сейчас не сказала - лишь пустые отговорки. Дело было только в ней. Наверное, когда-то она выбрала самый легкий путь, а потом у нее просто не хватило смелости что-то изменить. Может быть, так было просто удобнее, а может, она оказалась недостаточно сильной. Потому что, если бы она вернулась, ей бы не только с собственным страхом пришлось бороться, но и стать объектом всевозможных пересудов общественности, пойти против воли родителей. Ей понадобилось девять лет для того чтобы понять неизбежность всего этого.
        - Ты с женой развелся из-за меня? - не поворачиваясь к мужчине, тихо спросила Синицина.
        - С женой… - Он смотрел в упор на девушку, на ее плечи, спину. - Я развелся, потому что не хотел обманывать ни ее, ни себя. Жить с одной женщиной и любить при этом другую - это подло. Я понимал, что те чувства, которые я испытываю к тебе, слишком серьезны. Ничего хорошего из этого брака уже не получилось бы.
        - Значит из-за меня, - с грустью подытожила Ксюша и налила себе еще шампанского.
        - Ксеня…
        Он подошел к девушке и обнял ее, сомкнув руки у нее под грудью. Уткнулся носом ей в волосы. Его дыхание щекотало затылок, руки были сильными и горячими. Ксюша провела по ним ладонями и повернулась в его объятьях. Теперь они стояли лицом к лицу, снова глядя в глаза друг другу.
        - Я не хочу больше ждать, - прошептала она. - Столько времени зря… Ни дня больше не хочу терять.
        С секунду смотрела на него, а потом встала на мысочки. Положила руки на плечи и прикрыла глаза. Ощутила, как ее губы оказались в плену его губ, и надрывисто выдохнула. Обвила его за шею, притягивая ближе, запуталась пальцами в его волосах и прижалась к нему всем телом. Сердце бешено стучало в груди, а мысли стали невесомыми и ненужными. Все сосредоточилось на его руках, ласкающих ее тело через ткань платья, на вкусе его губ, на нетерпении, пульсирующем внизу ее живота.
        - Пойдем в спальню. - Миронов уперся лбом в лоб Ксюши. Его руки лежали на ее талии, дыхание опаляло лицо теплом.
        Ксюша выдохнула. Кухня и в самом деле была не лучшим местом для продолжения ночи.
        - В твою. - Она легко поцеловала мужчину.
        Недолго думая, Женя подхватил девушку под ягодицами и приподнял над полом. Она только ахнула и крепче ухватилась за его плечи. Все это было так странно… Еще несколько месяцев назад она сама себе казалась такой обычной, что и не разглядеть в серой толпе. Еще несколько дней назад она думала о будущем со страхом и слабой искрой надежды, а теперь она ощущает себя совершенно особенной в руках так долго любимого и желанного мужчины. И будущее уже совершенно не пугает, и огонек надежды превращается в пламя уверенности. Разве бывает так?
        - Разве бывает так? - улыбнулась Ксения, оказавшись лежащей на Жениной кровати.
        - Похоже, что да. - Он тоже улыбнулся, поглаживая девушку по щеке, а потом склонился над ней и неспешно поцеловал.
        Из груди Ксюши вырвался вздох, ей одновременно хотелось быстрее ощутить нечто большее, чем поцелуй и продлить каждую секунду происходящего до бесконечности.
        - Молния сзади, - шепнула она на ухо мужчине и прихватила губами мочку, щекоча, провела кончиком языка.
        - Думаешь, я еще этого не знаю?
        Он гладил ее бедра, задирая подол платья все выше и выше. Насладиться кожей мешали капроновые колготки, и Женя их уже ненавидел. Привстал и, расстегнув манжеты рубашки, взялся за пуговички. Он видел, как Ксюша с жадностью следит за его действиями, как вздымается ее грудь, как подрагивают ресницы. Скинув рубашку, Женя склонился над девушкой и, погладив ее по ноге от колена выше, проник под подол платья. Нашел край колготок и, наконец, стянул их со стройных длинных ножек. Дотронулся до лодыжки и пробежался пальцами до колена, потом коснулся его губами, чувствуя нежность кожи.
        - Я сегодня весь вечер мечтал об этом, - признался он, поглаживая ноги Синициной. - Думал, с ума сойду от твоих коленок.
        - А я о тебе мечтала. - Она пробежалась пальчиками по его волосам. - В новогоднюю ночь мечты должны сбываться, правда?
        - Мечты вообще должны сбываться.
        Он взял руку Ксюши и поцеловал ее ладошку. Потом потянул девушку на себя. Снова поцелуй - глубокий, долгий и мучительно-приятный. Она чувствовала под пальцами его обнаженный торс, и это будило в ней неведомые до сих пор ощущения. На фоне Жени Ксюша сама себе казалась маленькой. Она нашла губами венку на его шее и прижалась к ней, провела ноготками по спине вдоль позвоночника, ощутила, как он напрягся. Услышала глухой стон мужчины и сама едва сдержалась, чтобы не застонать. Так много всего было в ней, так билось все это в ее сердце, что Ксюша не смогла бы высказать это словами, даже если бы очень сильно захотела.
        Найдя маленькую собачку на молнии Ксюшиного платья, Миронов потянул ее вниз. Молния тут же поддалась, открывая рукам мужчины доступ к желанному телу. Он тут же проник ладонями в образовавшийся разрез, нетерпеливо обнажая плечи и руки Ксюши. Сил медлить не осталось. Как бы ни хотел он наполнить каждый момент романтикой и чувственностью, Ксения была права - они ждали слишком долго. Он едва мог контролировать себя, чтобы не сорвать с нее одежду и не наброситься с первобытной жадностью. Она была такая соблазнительная, юная, что Миронов ощущал себя неуклюжим медведем. Русые волосы, спадающие на плечи девушки и ее грудь, касаясь его рук, щекотали кожу. Женя сгреб прядки и, поднеся к лицу, вдохнул их аромат, потом поцеловал и, выпустив, позволил вновь рассыпаться по телу Ксении. Потянул платье вверх. Ксения покорно подняла руки, помогая мужчине обнажить себя. Когда девушка вновь предстала взору Евгения, из одежды на ней остался только полупрозрачный комплект бежевого кружевного белья. Кожа у Ксюши была светлая, молочная, каждый изгиб тела говорил о женственности. Не сводя взгляда с мужчины, Ксения
спустила вначале одну, потом другую лямку бюстгальтера и, заведя руки за спину, расстегнула крючочек. Белье упало ей на колени, и мужскому взору открылась высокая грудь. Миронов сглотнул. Взял ладони Ксюши в свои и стал целовать ее руки, начиная с запястий, поднимаясь все выше и выше. Дойдя до плеч, он осыпал поцелуями ключицы девушки, а затем уложил ее на спину и накрыл ртом торчащий светло-коричневый сосок. Ксюша ахнула и выгнулась, хотелось быть ближе к нему. С губ сорвался самый первый стон, а когда пальцы Жени дотронулись до второго соска, она всхлипнула.
        - Ты такая красивая, Ксеня… - Евгений погладил ее по животу и, склонившись, поцеловал возле пупка. - Какая же ты красивая…
        - Я тебя люблю…
        Она лежала, откинувшись на подушку, и смотрела на него снизу вверх. Волосы в беспорядке разметались по постели, по плечам.
        - Я мечтал услышать от тебя эти слова. Еще совсем недавно я даже думать не мог, что это когда-нибудь станет реальностью. - Он провел указательным пальцем по ее носу, по линиям бровей, по губам.
        - Мечты ведь должны сбываться. - Ксюша улыбнулась и, перехватив его руку, поцеловала пальцы.
        - Я тебя тоже люблю, Ксеня. - Еще один поцелуй, полный желания и ласки.
        Ксюша тронула ладонями пряжку на брюках мужчины, и он, поняв ее, сам расстегнул ремень. Избавился от брюк и опять прилег рядом. Ксения, на миг скользнув взглядом по его фигуре, залилась краской. Пусть на Жене еще и оставалось нижнее белье, оно уже не могло скрыть его возбуждения. Миронов погладил девушку по внутренней стороне бедер, мягко касаясь ткани трусиков. Выдохнув, Ксюша немного раздвинула ноги. Она слегка запаниковала, и очень надеялась, что Женя не заметит этого. И как сказать ему? Нужно ли говорить? Женя приспустил резинку трусиков, поцеловал низ ее животика и, не встретив сопротивления, полностью обнажил ее тело. Провел пальцами по самому интимному месту и, услышав долгий, протяжный стон Ксюши, повторил движение. Она была уже достаточно возбуждена, тело ее откликалось на каждое его действие, глаза блестели желанием. Освободившись от последней одежды, Женя навис над Ксенией, удерживаясь на локтях, и припал к ее губам.
        - Жень… - выдохнула она у его лица. - Жень, мне тебе надо сказать кое-что… - Ее пальчики поглаживали его шею и плечи.
        - Что? - Миронов немного отодвинулся и внимательно посмотрел ей в глаза.
        - У меня до тебя никого не было, - призналась Ксения и смутилась. И без того потемневшие от возбуждения глаза мужчины стали будто бы еще темнее. Ксюша не могла понять, о чем он думает. Злится? Или не верит? Или что-то еще? - Почему ты молчишь? - Она дотронулась пальцами до его скулы, провела по виску.
        Женя поймал ее руку и прижал к своей щеке. Потом поцеловал каждый пальчик.
        - Не знаю, что сказать. - Его губы дотронулись до ладони, потом до запястья с внутренней стороны.
        - Тогда ничего не говори. - Ксения обняла его за плечи, привлекая к себе, и чуть приподняла бедра.
        Говорить он и не стал. Только еще раз поцеловал, а затем скользнул губами по шее, по изящным ключицам и дальше, к груди. Руки его блуждали по бедрам девушки, время от времени поднимаясь к ее животу. Ксюша, запрокинув голову, тихо постанывала, так хорошо и горячо ей в жизни еще не было. Она чувствовала желание Жени, но это вовсе не пугало ее, скорее еще больше раззадоривало. Она прикусила нижнюю губу, ощутив, как он коленом развел ее ноги и, не думая больше ни о чем, подалась ему навстречу, прогибаясь в спине. Почувствовала Женю совсем близко, а еще через миг все ее тело пронзила острая боль. Ксения вскрикнула и стиснула зубы. Инстинктивно уперлась ладонями в грудь мужчины и втянула живот.
        - Все-все… - Он сцеловал выступившие в уголках ее глаз слезинки. - Прости.
        - Больно, - прошептала Ксюша.
        Она уже не пыталась оттолкнуть Женю от себя, но тело ее еще было напряжено.
        - Может, продолжим в другой раз? - Он стер пальцами еще одну слезинку.
        Покачав головой, девушка обвила руками его плечи, будто боясь, что он примет решение за нее. Сделала глубокий вдох и сама подалась вперед бедрами. По телу снова прокатилась легкая волна боли, но эти ощущения оказались куда менее мучительными, чем то, что Ксюша испытала в момент первого проникновения. Было и больно, и хорошо, и Ксюша точно знала, что останавливаться она не хочет ни за что на свете.
        Женя лежал на спине и, обнимая Ксению за плечи, поигрывал с ее локоном. Ее разметавшиеся волосы касались его груди, лежали на плечах, будто нежнейшее шелковое облако, и он понимал, что прекраснее того, что чувствует сейчас, быть ничего не может.
        - Тебе так удобно? - Он провел двумя пальцами вдоль позвоночника девушки. Голова Ксюши и ее руки покоились на груди мужчины, а коленки упирались ему в бедро.
        - Угу. - Она приподняла голову. - А еще тепло.
        - И мне тепло.
        Он погладил ее по волосам, и Ксения снова устроилась на его груди. Она закрыла глаза и прижалась к мужчине губами. По всему ее телу растекалась блаженная истома, даже шевелиться было лень. Живот болел, но эта боль вовсе не раздражала. Почувствовав, как Женя вырисовывает на ее спине контуры лопаток, Синицина довольно заурчала и улыбнулась. Ради этого стоило ждать так долго.
        - Это самый счастливый Новый год в моей жизни, - произнес Миронов, нарушая тишину.
        - У нас ведь все будет хорошо, правда? - Ксюша опять подняла голову и посмотрела ему в глаза. - Теперь у нас каждый Новый год будет счастливым?
        - И не только Новый год. - Евгений, поддерживая девушку под спину, переложил ее на бок и сам лег лицом к ней. - Взял ее руку и переплел их пальцы.
        Они немного полежали в тишине, глядя друг другу в глаза, наслаждаясь самым простым, самым обычным, до слез выстраданным счастьем, а потом Женя, поглаживая пальчики Ксюши, предложил:
        - Может, съездим завтра вечером к Егору?
        - М-м-м… - Ксения наморщила нос. - Я думала, мы весь день пробудем вдвоем.
        - Не хочешь?
        - Да нет… Не то чтобы не хочу…
        У Ксюши слипались глаза, но она как могла боролась со сном. Он так близко… Стоит протянуть руку, и она коснется его висков, скул, сможет очертить контур губ. Каждая маленькая морщинка, каждая черточка лица - все это было родным, желанным, и она уже не представляла, что можно жить иначе, далеко, не зная, не чувствуя.
        - Он совсем в своей работе погряз. Из клиники не вылезает.
        - А семья? У него дети есть?
        - Да какой там… - с сожалением ответил Женя и тяжело вздохнул. - С женой он развелся давно, так один и живет.
        - А мне казалось, что Егор так детей любит… своих хочет, - немного удивилась Ксюша. - Помню, что он как-то даже сказал, что о сыне мечтает. Почему-то мне это так запомнилось… Я тогда много обо всем думала, о том, что дальше буду делать. Знаешь, в шестнадцать все кажется другим. Как будто ярче, больше. Если радуешься, то эта радость все в тебе заполняет, и разочарование тоже все. Вот меня и захлестывало. Вроде и страшно не было, а все равно муторно так, казалось, что жизнь остановилась. Тогда твой брат сказал мне, что настоящий спортсмен навсегда остается спортсменом, не важно, закончил он карьеру или нет. Спорт учит преодолевать трудности, бороться, а жизнь - это тот же спорт, только победы другие и награды тоже. Я эти его слова запомнила, наверное, навсегда. Вот тогда он признался, что очень хочет сына, сказал, что если сын у него будет, обязательно в спорт отдаст его.
        - К сожалению, не все складывается так, как мы хотим.
        Женя прижал девушку к себе и провел пальцами по ее длинным волосам, распутывая мягкие шелковистые прядки. Ксения коротко выдохнула ему в шею, а он коснулся губами ее головы, закрыл глаза. В отличие от брата, у него остался реальный шанс, море надежды, нескончаемой нежностью отражающейся в глубине шоколадных глаз. Теплое море, ласковое, совсем не такое, как у Егора.
        Глава 16
        Словакия, Братислава, январь 2016 года
        В конце января Лиза, Макс и Алиса снова оказались в Братиславе, только на этот раз им предстояло участвовать не в небольшом турнире, а выступать на чемпионате Европы. Весь месяц спортсмены провели в подготовке к соревнованиям, добавляли штрихи к своим программам, оттачивали мастерство. И если для некоторых фигуристов, прибывших в Братиславу, безусловным успехом было просто попасть в число сильнейших и выступить со своей произвольной программой, к подопечным Миронова это не относилось. Макс с Алисой не скрывали, что приехали сюда за победой, да и Лиза тоже собиралась бороться. Это был ее первый чемпионат Европы. Если до сих пор она могла только мечтать о том, чтобы выступить на соревнованиях подобного уровня, теперь это стало реальностью. Миронов смог дать Лизе то, чего не хватало ей с прежним тренером, и дело было не только в мастерстве. Евгений верил в нее, и она это чувствовала, а после неудач последних лет вера тренера значила для нее очень много.
        Стефан встретил подругу в холле гостиницы. Швейцарские фигуристы приехали несколько часов назад, и он уже успел заселиться в номер. Обнял девушку и поцеловал в макушку.
        - Здравствуй. - Он забрал из рук Меркуловой чемодан и поставил его возле стены. - Как же я по тебе соскучился. - Оглядел ее, одобрительно подмигнул и обнял еще раз.
        - Я тоже соскучилась. - Лиза задрала голову и улыбнулась.
        Пока Миронов оформлял нужные документы, Стефан взял в кофейном аппарате латте для Лизы и отвел ее в сторону, подальше от людей. Ей хотелось так много ему рассказать, стольким поделиться, что она не знала с чего начать. Хотя, по большому счету, рассказывать, кроме как о чемпионате России, было и не о чем, ну, разве что так, по мелочи. Но вот эти самые мелочи… Стефан держал ее руку в своей и время от времени легко сжимал пальцы. Так тепло было от этого, что Лиза невольно улыбалась. Если бы только он был рядом с ней в Москве…
        Макс краем уха слушал разговор Миронова и девушки, сидящей за стойкой ресепшена. Алиса, всем своим видом демонстрирующая нетерпение, начинала бесить. Но еще больше раздражала Самойлова Лиза, мило воркующая с этим… швейцарцем. Он старался не обращать на парочку внимание, однако взгляд то и дело возвращался к ним. И будто бы совсем не устала с дороги, улыбается, смеется… Макс стиснул зубы и мрачно посмотрел на партнершу, когда та в очередной раз нарочито громко вздохнула, постукивая пальчиками по стойке. Можно подумать, что только ей хочется быстрее оказаться в номере! Макс опять повернулся к Меркуловой. Та заправила за ухо прядку волос и прыснула со смеха на очередную реплику швейцарца, стоящего рядом. Сильнее сжав ручку чемодана, Самойлов обратился к Миронову:
        - Долго еще?
        - Нет, - отозвался тот. - Еще пару минут.
        ***
        Невысокий блондин провел гостью в комнату и посмотрел на соседа:
        - К тебе пришли.
        - Привет. - Лиза помахала рукой, когда брат поднял голову от подушки. - Я не вовремя?
        Увидев сестру, Меркулов тут же поднялся и пригладил волосы ладонью. Девушка топталась на пороге комнаты и не знала, что ей следует сделать - пройти или отложить визит на другое время. Быть может, стоило дождаться ужина и заглянуть к брату вечером, но Лизе не хотелось сидеть в номере.
        - Я думал, ты попозже зайдешь.
        - Если помешала, так и скажи.
        - Не выдумывай. - Сергей поставил чайник и только после спросил: - Будешь чай?
        - Меня все сегодня хотят чем-то напоить, - хмыкнула Лиза. - Вначале Стефан кофе, теперь вот ты чаем. Правда, Мила еще ничего не предлагала, но к ней, вроде, должна подруга заглянуть, так что, думаю, они без меня обойдутся.
        - Тебя с Милой поселили?
        - Да. - Девушка уселась на край постели брата.
        Мила, соседка Лизы, тоже выступала за Россию, но только в танцах на льду. Несмотря на то, что занималась фигуристка у другого тренера, с Лизой они общались неплохо, и Меркулова была рада, что жить ей предстоит с ней, а не с Алисой.
        Через несколько минут сосед Сергея вышел в коридор, предоставив брату с сестрой возможность пообщаться наедине. Как и Меркулов, он представлял на чемпионате Европы Францию, но, в отличие от Сергея, эта страна была для него родной. Французский Лиза не знала, теперь же отпала и необходимость переводить на английский.
        - Как тебе работается с Мироновым? - Сергей налил кипяток в чашки.
        - Хорошо, - улыбнулась Лиза. - Если бы было плохо, я бы сейчас тут не сидела.
        - Логично, - отозвался мужчина. - А Самойлов?
        - Что Самойлов?
        Она пристально посмотрела на брата. Потом отвернулась и тяжело вздохнула, осмотрела номер. В целом он практически ничем не отличался от ее: две кровати, телевизор, большой шкаф, только стол стоял с другой стороны, да занавески на окнах были не золотистого цвета, а кремового.
        - Лиз…
        - Ты о чем спросить-то хочешь? И какого ответа от меня ждешь? - Она опять повернулась к мужчине и чуть сощурила глаза. - Что «Самойлов», Сереж?
        - Да можешь не отвечать. - Меркулов усмехнулся. - Я уже и так все понял.
        Лиза знала, что брат пытается вывести ее из себя, поддеть, спровоцировать. На эмоциях она, конечно же, скажет что-нибудь лишнее, за что можно будет зацепиться. Только какой смысл в этом? Еще раз показать ей, какая она дура?
        - Молодец, - равнодушно ответила девушка. - Купи себе флажок и повесь на шею барабан.
        - Это ты у нас по части барабанов. А я на шею себе собираюсь повесить золотую медаль, - усевшись на вторую кровать, улыбнулся Серега. - Было бы неплохо, если бы и ты тоже хоть до чего-нибудь наконец доехала.
        Выдохнув, Лиза взяла со стола свой чай. Она бы с удовольствием плеснула им в самодовольное лицо брата, но вместо этого всего лишь отпила глоток. Отвечать ему она не собиралась. И пусть думает, что хочет, ей все равно.
        ***
        Макс столкнулся с Сергеем только на следующий день во время завтрака. Сделать вид, будто не заметил, не хватило выдержки, хотя это, несомненно, было бы куда лучше для обоих. Мужчины несколько секунд смотрели друг другу в глаза, после чего разошлись в разные стороны. Если прежде они были в первую очередь друзьями, а уж потом соперниками, то теперь все изменилось. Теперь они в первую очередь даже не соперники, нет, теперь они враги.
        Второй раз они встретились в холле первого этажа, когда Макс и Алиса только шли на тренировку, а Меркулов с партнершей уже возвращались назад. Выглядели французские спортсмены довольными и воодушевленными. Держась за руки, прошли мимо и остановились возле лифта. Услышав звонкий смех девушки, Самойлов не выдержал и подошел ближе.
        - Быстро ты Лильке замену нашел, - процедил он, остановившись в паре метров.
        Вивиана, почувствовав его враждебность, перестала смеяться, а Сергей прищурился. Макс внезапно понял, что Лиза, когда злится, очень похожа на брата. Выпустив кисть партнерши, Сергей подошел к Самойлову.
        - Я не искал ей замену, - сдержанно выговорил он. - Я просто продолжаю жить.
        - Оправдание, достойное тебя. - Взгляд Макса был полон презрения и ярости. - Ты же у нас всегда ни при чем.
        - Так же, как и ты, - ехидно усмехнулся Меркулов.
        Створки лифта разъехались в разные стороны, приглашая пассажиров войти. Сергей еще несколько секунд молчал, прямо глядя на бывшего друга, затем снова взял Вивиану за руку. Еще через мгновение двери скрыли их от взгляда Макса, и тот, с шумом выдохнув, вернулся к Алисе. Крепко сжал ее руку и потянул партнершу к выходу.
        Москва, октябрь 2011 года
        Повторившийся телефонный звонок заставил Макса открыть глаза. Он уже засыпал, и желания общаться с кем-либо у него совсем не было, но звонивший, видимо, очень жаждал его внимания. Пришлось дотянуться до тумбочки и взять заходящийся мелодией телефон. Вряд ли кто-нибудь стал бы беспокоить его в полночь из-за ерунды, а если так - нужно ответить. Номер был неизвестный, и это насторожило. Еще больше Макс насторожился, когда незнакомая женщина уточнила, что дозвонилась именно ему.
        Через пятнадцать минут Макс уже мчался на отцовской машине по дорогам, освещенным светом ночных фонарей и неоновых витрин. Его сестра попала в аварию и находится в операционной. Сухие слова сотрудницы больницы впились в сознание, вытесняя все остальные мысли. Неизвестность смешивалась со страхом и гнала вперед, не оставляя времени для раздумий и анализа. Из слов той женщины Макс практически ничего не запомнил, только номер больницы и обрывки фраз, не имеющие никакого значения. Он не знал ни о состоянии Лили, ни о том, что именно случилось. Наверняка ему было известно только, что этот вечер, как и многие другие, сестра провела с Сергеем, и в момент аварии тот находился за рулем.
        Словакия, Братислава, январь 2016 года
        Вивиана остановилась на ступеньках, засмотревшись на идущую вдали женщину. Ныне спортивный журналист, в прошлом она завоевала немало призов, в том числе и олимпийское золото. Все в ней выдавало чемпионку: легкая поступь, правильная осанка, в каждом ее движении сквозило что-то горделивое, красивое. Девушка проводила журналистку взглядом и уже было хотела продолжить свой путь, когда ощутила сильный тычок в плечо. В недоумении обернулась и увидела Самойлова.
        - Шагай давай быстрее. - Он обогнал фигуристку.
        - А тебе места мало? - Она не сдвинулась с места.
        Крыльцо было настолько широкое, что по нему, даже не задев друг друга рукавами, могло бы пройти человек семь.
        - Мало, - бросил Макс. - Так что перебирай ногами.
        Вивиана быстро спустилась вниз и снова обратилась к Максу:
        - Несправедливо винить во всем только Сережу. Твоя сестра покончила с собой. Это был ее выбор, ее, а не его!
        - Что ты знаешь?! - прорычал Макс, готовый вырвать ей язык за каждое сказанное слово. - Заткни свой французский рот!
        - Только слабый человек мог поступить так, как она! - Вивиана, напротив, вспыхнула, повысила голос. Маленькая и хрупкая, сейчас она излучала мощную энергию, мягкие, красивые черты лица приобрели особую выразительность, голос зазвенел гневом. - Потому что сильный человек боролся бы. Ты об этом никогда не думал?!
        - Лучше замолчи, - угрожающе прошипел Самойлов. Схватил девушку за запястье и встряхнул. - Если бы не Меркулов, моя сестра не оказалась бы в инвалидном кресле. Он сломал ей жизнь и бросил! - рычал мужчина, с каждой секундой все крепче сжимая руку Вив.
        - У нее был шанс встать на ноги! - выпалила Вивиана ему в лицо, будто совсем не боялась. - Пусть и не вернуться в спорт, но жить. А что сделала твоя сестра?! Почему ты не винишь ее?!
        - Ты думаешь, что все знаешь?! - Самойлов оттолкнул девушку, и та, пошатнувшись, едва успела ухватиться за угол каменных перил. - Что, считаешь, порыскала в интернете и уже знаешь все обо всех?! Или этот ублюдок тебе сказок напридумывал, а ты, диснейлендовская фея, уши развесила?! Учти…
        - Не трогай ее, Самойлов. - Внезапно появившийся Сергей встал между партнершей и бывшим другом. - Это наша с тобой история, она тут не при чем.
        - У твоей француженки слишком длинный язык и маленький мозг, - выплюнул Макс. - Но я могу тебя поздравить, Меркулов. - Лицо Самойлова исказила язвительная ухмылка. - Ты нашел себе очередную бабу, которая в рот тебе заглядывает. Ты ее хорошо выдрессировал, она готова верной пуделихой броситься на защиту твоей чести. Вот только знает ли она, что защищать-то и нечего?
        - Сукин ты сын! - Меркулов схватил Макса за грудки.
        Вивиана, с ужасом наблюдающая за этими двумя, понимала, что, если дойдет до драки, они попереубивают друг друга. По крайней мере, разукрасят так, что мало не покажется ни одному, ни другому. Сергей ненамного уступал Максу в росте, а злости в данный момент было предостаточно в обоих.
        - Что, мразь? - Макс стиснул его запястье.
        Завязалась потасовка, грозящая вот-вот перейти в самый настоящий мордобой. Не зная, что делать, девушка попыталась разнять их, но на ее просьбы никто не обратил внимания. И только когда Вивиана отважно повисла на руках у мужчин, те опомнились. Разошлись на метр, продолжая сверлить друг друга злыми, полными ненависти взглядами.
        - Если она еще хоть раз откроет свой рот и скажет что-то про мою сестру… - Макс перевел взгляд с Сергея на девушку.
        Сейчас выражение его потемневших глаз в самом деле пугало. Вивиана не понимала языка, но ей все равно стало не по себе.
        После того как Самойлов ушел, Сергей посмотрел на партнершу. Она словно ждала от него чего-то: объяснений ли, оправданий, Сергей не знал. Он знал только, что не позволит Максу втягивать ее в их прошлое. Слишком много всего… Слишком. И Вив не имеет к этому никакого отношения.
        - Тебе не стоило говорить ему про Лилию. - Сергей покачал головой.
        - Извини.
        Она понимала, что и в самом деле влезла туда, куда ее не пускали, но наблюдать за тем, как Макс раз за разом накидывается на Сережу с обвинениями…
        - Ты не виновата. - Взяв Вивиану под локоть, Меркулов отвел ее дальше от крыльца. - Просто… не нужно это тебе.
        ***
        Накануне первого соревновательного дня Лиза и Стефан выбрались на прогулку. На улице было прохладно, поэтому, немного полюбовавшись достопримечательностями, они решили пройтись по магазинчикам. Точнее, решил Стефан. Он уже несколько дней порывался сделать Лизе какой-нибудь подарок в честь ее прошедшего дня рождения, но девушка только отнекивалась и отмахивалась. Сейчас же он чуть ли не силком таскал подругу в поисках того, что могло бы ее порадовать. Разве что звезду с неба достать не предлагал, а все остальное - пожалуйста.
        - А если я захочу навороченную иномарку? - смеялась Меркулова, когда они вышли из очередного магазина с пустыми руками.
        - Тогда тебе придется подождать, пока я стану олимпийским чемпионом. - Стефан взял ее за руку и повел дальше по улице. - Буду богатым и знаменитым.
        - И нафига я тебе тогда буду нужна? - Лиза искоса глянула на него и улыбнулась.
        - Ты мне всегда будешь нужна. - Он, словно в подтверждение своих слов, крепче сжал ее ладонь.
        Стефан и сам не знал, почему Лиза стала ему настолько близкой. Романтических отношений между ними никогда не было, хотя многие им именно это и приписывали. Но нет. Просто… Просто нет. Он перешел к Йохану Бернаскони в восемнадцать лет, Лизе на тот момент было пятнадцать. До этого они пересекались нечасто, и Стефан практически не обращал на нее внимания. Когда он первый раз увидел ее на тренировке, она показалась ему потерянной и очень одинокой. Большие голубые глаза блестели грустью, она практически все время молчала. Угловатая и очень худая, Лиза постоянно заваливала прыжки, а все ее попытки справиться с собственным телом заканчивались неудачами. После тренировки она сидела на лавочке возле школы, где они занимались, и, опустив голову, смотрела на мыски своих туфель. Тогда Стефан, сам не зная зачем, подошел и уселся рядом… Именно с того самого дня эта девочка стала ему верным другом, человеком, с которым он мог говорить обо всем и ни о чем, которому доверял, как самому себе. И, возможно, она могла бы стать ему кем-то большим. Могла бы…
        В конце улицы располагался магазин одежды. Недолго думая, Стефан завел туда Лизу и, остановившись посреди зала, с долей растерянности осмотрелся по сторонам. Меркулова скептически взглянула на друга, но благоразумно промолчала. Стефан искренне хотел сделать ей подарок, а она… Горестно вздохнув, девушка пошла вдоль рядов с вешалками. После непродолжительного блуждания по торговому залу, остановилась возле свитеров. Она давно хотела купить себе новый, только все времени не находилось, откладывала на потом. Средь многочисленных тряпок внезапно наткнулась на чисто белый, мягкий и пушистый. Провела ладонью по вороту.
        - А ну-ка… - Стефан, внезапно нарисовавшийся у нее за спиной, взял свитер в руки. Посмотрел на Лизу и безоговорочно заявил: - Иди мерей.
        - Не-е… - Она нахмурилась. - Все равно он белый. Ну куда мне?
        - И что из того, что белый. - Он и не думал отступать. - Иди. Хочу на тебя посмотреть.
        - Можно подумать, ты меня не видел, - проворчала Меркулова, но свитер все-таки взяла и пошла к примерочной.
        Свитер ей шел. Стоило Лизе только переодеться и взглянуть на себя в зеркало, как она поняла: дальнейшие споры ни к чему не приведут. Белый цвет освежал ее, кашемир мягко облегал фигуру, подчеркивая грудь. Было тепло и комфортно. Принимая поражение, девушка еще раз вздохнула и вышла из примерочной. И тут же наткнулась на довольного Стефана.
        - Что? - засмеялась она.
        - Чтобы соблазнять мужиков, тебе даже оголяться не нужно. - Он осмотрел Лизу с ног до головы и, подойдя к ней, поправил ворот. - Тебе очень идет. Серьезно.
        - Спасибо. - Лиза немного смутилась, но глаза блестели благодарностью.
        Именно со Стефаном Лиза впервые почувствовала себя женщиной. Да, пусть между ними не было любви и даже страсти, но именно он дал ей ощутить себя желанной. В одной постели они оказались неожиданно для обоих. Для Лизы эта близость стала откровением и… спасением. Он так бережно относился к ней, что она никогда, ни на секунду не пожалела, что переступила эту грань. Это было нечто совершенно иное, нежели с Самойловым, эта близость показала ей, что она достойна того, чтобы мужчина заботился о ней. Та нежность, которую дал Лизе Стефан, пробудила ее женскую суть, уважение и ласка помогли отгородиться от прошлого. Даже тренер вскоре начал замечать, что и на льду она изменилась, что в ней появилась легкость, свобода, что катание ее стало взрослым и чувственным. Лизе тогда было семнадцать. Через полгода они снова занялись сексом. Хотя… В мыслях она никогда не называла то, что было между ними - сексом. Как и в первый раз, Лиза искала тепла, и на тот момент для Стефана это, вероятно, являлось единственной возможностью дать ей его. Пусть так, просто, примитивно, но дать.
        Осенью, после турнира здесь же, в Братиславе, Лиза не врала Самойлову: больше со Стефаном близки они не были. Нет, девушка не сожалела об этом, она прекрасно понимала, что, перейди их отношения в разряд горизонтальных, дружбе, скорее всего, рано или поздно пришел бы конец. А Стефан был ей слишком дорог, чтобы из-за элементарного секса потерять его. Но тогда, в октябре, она действительно хотела этой близости. Просто потому, что ей хотелось этого, хотелось, чтобы Стефан напомнил ей, что она желанна, чтобы целовал ее плечи и повторял, что она красивая.
        Из магазина они вышли не только со свитером, упакованным продавщицей в фирменный пакет с логотипом магазина, но и с кучей мелких безделушек, в том числе парой кожаных браслетов, болтающихся теперь у Меркуловой на запястье. Стефан увидел их на кассе и, не спрашивая подругу, дополнил ими свой подарок. Лиза понимала, что их снова принимают за пару и улыбалась. Пусть хоть кто-то ей завидует. А она знала, что ей завидуют, потому что Стефан в самом деле относился к тем мужчинам, женщины которых чувствуют себя счастливыми.
        У ресепшена в гостинице они столкнулись с Самойловым. Не обращая на него внимания, прошли мимо. Лиза почувствовала, как возле лифта друг приобнял ее за талию, и благодарно улыбнулась ему. Он будто чувствовал, что ей это нужно, без слов понимал ее.
        - Покажи завтра всем, на что ты способна, - уже возле двери номера Лизы, проговорил фигурист. - Я верю в тебя.
        - А я в тебя. - Она сжала его руку. - Удачи, Стефан. - Поднялась на мысочки и поцеловала в щеку.
        ***
        Перед выходом на лед Лиза сильно волновалась. А что если у нее не получится, что если она опять не справится? Присутствие на ледовой арене брата скорее заставляло ее нервничать еще больше, чем успокаивало. Она привыкла чувствовать себя второй. На льду, дома для родителей - всегда ей в пример ставили Сергея, всегда указывали на то, что он лучше, талантливее, любимее. И она смирилась с этим, свыклась. Но сейчас в ней что-то изменилось. Лиза больше не желала оглядываться на брата, она хотела быть собой, Елизаветой Меркуловой, а не просто младшей сестрой Сергея.
        Ксюша уложила волосы фигуристки в ракушку и помогла нанести макияж.
        - Выглядишь ты великолепно, - подытожила она, когда спортсменка была готова к выходу на лед. Платье Лизы к чемпионату Европы ушили, потому что оно стало болтаться, в остальном же образ остался прежним.
        - Еще бы и откаталась так же, - улыбнулась Меркулова.
        С короткой программой она справилась. Что помогло унять волнение: дружеские объятия ли Ксюши, Миронов, с непоколебимой уверенностью заявивший, что она все сможет, или Стефан, с диким акцентом сообщивший на русском языке, что он держит за нее кулаки, Лиза не знала, но прокат получился отличным. Судейские оценки за выступление только подтвердили это: текущее первое место. Ничего не изменилось и после того, как все девочки откатали свои программы - по результатам первого соревновательного дня у женщин Лиза стала лучшей. Впереди ее ждал прокат произвольной, но пока фигуристка обнимала то тренера, то Синицину и благодарила их за этот успех. А после, увидев Стефана, бросилась ему в объятья. Молодой человек подхватил подругу и закружил вокруг себя, искренне радуясь, что у нее все получилось.
        ***
        Миронов открыл дверь своего номера и пропустил внутрь Ксюшу. Сразу же обнял ее и прижался к губам. Она засмеялась сквозь поцелуй. Погладила мужчину по затылку, взъерошила его волосы.
        - Может, мы под дверью стоять не будем?
        - Я соскучился. - Женя обхватил ее за талию и поцеловал в нос. - Очень соскучился.
        - Я тоже. - Она улыбнулась.
        Снова ощутила вкус его губ и, сдавшись, отдалась чувствам. Женя стащил резинку с ее волос, распушил и зарылся в них пальцами. Ему доставляло огромное удовольствие чувствовать под кожей эти шелковые прядки, касаться их, ощущать их запах, перебирать, когда они с Ксюшей, лежа в постели, разговаривали о чем-то совершенно неважном.
        Через несколько минут они, полураздетые, уже сидели на кровати и поспешно стягивали друг с друга остатки одежды. Пальчики девушки скользили по Жениной груди, а он, спустив лямки ее бюстгальтера, целовал нежные плечи.
        Чуть позже они лежали обнявшись. Ксюша вытянулась возле Миронова и поигрывала с волосками на его груди.
        - Останься у меня.
        - Утром все равно придется идти к себе.
        - Зачем? - Он искренне не понимал этого. - Почему ты не можешь остаться у меня?
        - Ты же знаешь. - Вздохнув, она прижалась ближе к мужчине.
        - Мне все равно, кто и что скажет, - твердо проговорил он.
        - Опять начнутся старые разговоры. Твоя репутация…
        - Тебе уже не шестнадцать лет, Ксеня. - Он перехватил руку девушки и поцеловал тыльную сторону ладошки.
        - Да, но… - Она подняла на него взгляд. - Старое все равно вспомнится.
        - И пусть. - Он посмотрел ей в глаза. - Или… ты боишься этого?
        - Нет. - Она опять вздохнула. - Просто вся эта грязь… - Повела плечом, - мне противно. Это мерзко, Жень. Мерзко, что всё вывернут.
        Он тяжело выдохнул и поджал губы. Она была права. В том, что общественность непременно вытащит наружу старые сплетни о его романе с подопечной, о разводе из-за связи с малолеткой… Найдется еще с десяток фактов, имеющих к действительности самое дальнее отношение, а то и вовсе выдуманных на пустом месте. Женя тоже не хотел всего этого. Но только не из-за себя. На то, что скажут про него, ему было действительно наплевать. Один раз пережил, так и второй переживет, не привыкать, но Ксения…
        - Выходи за меня, Ксеня, - проговорил он негромко, сильнее сдавив ладонь девушки.
        Ксения резко подняла на него взгляд. В ее глазах застыло изумление и вопрос. Она не ожидала этих слов. Не ожидала услышать это от него сейчас. В душе надеясь, что когда-нибудь он наденет на безымянный палец ее правой руки обручальное кольцо, Ксюша старалась не думать об этом. Потому что… Потому что первого поцелуя с этим мужчиной она ждала девять лет. И теперь, когда они вместе, важнее для нее ничего уже не было.
        - Замуж? - растерянно спросила она.
        - Да. Давай поженимся. - Он не сводил с нее взгляда. - Тогда никто ничего не посмеет сказать. И никто не назовет тебя моей любовницей. Ксюшка… я каждый миг хочу быть с тобой. Ксеня…
        - Боже… - прошептала она и уткнулась ему в грудь носом.
        - Что? - Ему вдруг стало страшно. А что если…
        - Да, - глухо ответила Синицина. - Я…
        - Ты согласна?
        - Да. - Она всхлипнула. - Да, да, я согласна!
        Женя взял ее за подбородок и поднял голову. В глазах Ксюши стояли слезы, а взгляд был теплым, полным радости. Миронов улыбнулся и, стерев слезинки, поцеловал ее в губы.
        Глава 17
        Словакия, Братислава, январь 2016 года
        Лиза стояла на верхней ступени пьедестала и не знала, куда деть руки. Она - чемпионка Европы. Она - чемпионка Европы! Верилось с трудом, но, тем не менее, это было действительно так. Свою произвольную она откатала так же блестяще, как и короткую, не допустив ни одной ошибки. Даже последний стартовый номер не помешал ей, даже ехидные замечания брата утром, во время завтрака, даже Самойлов, поймавший ее за руку, когда она направлялась в раздевалку после разминки перед выступлениями последней группы участниц чемпионата. Она так до конца и не поняла, чего он хотел. Смерил ее раздраженным взглядом, усмехнулся и отпустил. Она решила, что подумает обо всем позже. Впрочем, вряд ли ей удастся понять его, так что какой смысл ломать себе голову?
        Оказавшись на льду, Лиза обвела взглядом трибуны, посмотрела в сторону Стефана, пришедшего сегодня специально, чтобы поддержать ее. Сам он завоевал бронзовую медаль, став третьим. Соревнования у мужчин закончились еще вчера, и теперь Стефану оставалось только дожидаться показательных выступлений, коротая время в ее компании.
        Миронов и Ксюша стояли возле борта. Взглянув на них, Лиза улыбнулась и почувствовала в себе уверенность, неведомую ей ранее. Она каталась для тех, кто верит в нее, для болельщиков, влюбленных в фигурное катание и, прежде всего, для себя самой.
        И, стоя на верхней ступени, она все еще не могла поверить в случившееся. Не могла поверить, что это в ее честь играет гимн России, что золотая медаль, которую вручили ей несколько минут назад, подтверждает ее титул чемпионки Европы. В уголке слез и поцелуев она плакала от счастья в объятьях тренера, эмоций было слишком много для того, чтобы она могла сдержать их. Стать первой на чемпионате Европы… Да она даже мечтать об этом боялась!
        - Мы еще на Олимпиаде всем покажем, - браво усмехался Миронов, поглаживая свою спортсменку по плечам. А Лиза только и могла улыбаться, смахивая с ресниц снова и снова наворачивающиеся слезы.
        ***
        В последний соревновательный день Сергей с самого утра пребывал не в лучшем расположении духа. После проката короткой программы они с Вивианой отставали от ближайших соперников на три балла, и это несмотря на то, что в целом их выступление получилось удачным. Все бы ничего, но этими ближайшими соперниками являлись Максимилиан Самойлов и Алиса Решетникова, и Сергей был готов на что угодно, лишь бы не лицезреть довольную ухмылку бывшего друга. Еще и Лиза… Меркулов испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад ее победе, а с другой… Теперь у него появилась еще одна причина для того, чтобы завоевать золотую медаль. Потому что уступить сестре он не мог. И сложно сказать, что было для него важнее - обойти Макса или не опуститься ниже Лизы. А планку она задрала очень и очень высоко.
        Сергей понимал, что от проката произвольной для них с Вивианой зависит очень многое. Хотя для него - в большей степени. Если для его партнерши это были пусть и очень важные, но всего лишь состязания, у него на первом месте стояли личные амбиции.
        Произвольная программа спортивных пар закрывала соревнования, Вивиана немного устала, Меркулов это чувствовал. Причем усталость была не физической, а скорее моральной. Много событий, много впечатлений, много переживаний… К тому же так или иначе, но им постоянно приходилось сталкиваться с Самойловым, а, что уж и говорить, спокойствия эти встречи не прибавляли. После стычки, случившейся еще перед началом чемпионата, они больше не разговаривали, однако даже взглядов было вполне достаточно, чтобы стало ясно, насколько сильна взаимная неприязнь между мужчинами.
        - А моя сестра молодец, правда?
        Макс оторвался от шнуровки конька и посмотрел на Меркулова. Тот сидел напротив, откинувшись на стену, и поигрывал наушниками от плеера. Еще двое спортсменов расположились на противоположном конце скамьи, не обращая на них никакого внимания.
        - Видимо, она просто устала елозить по льду своей пятой точкой. - Макс снова взялся за шнуровку. - Ничего, впереди еще Мир, думаю, там успеет наверстать.
        - Знаешь… я ведь раньше ее недооценивал. - Меркулов отлепился от стены и уперся локтями в колени, зажав плеер между ладонями. - Моя сестра - чемпионка в одиночном катании, а мы с Вивианой среди пар. Как тебе?
        - Ну-ну. - Бросив на бывшего друга беглый насмешливый взгляд, Макс принялся шнуровать второй ботинок. - Можешь помечтать, только это тебе и остается. Ты и с Лилькой-то не мог показать ничего приличного, а с этой…
        - А ты считаешь, что твоя сестра была гениальной? - Сергей сильнее сжал плеер, а затем отложил его на скамью. В его серо-голубых глазах стали заметны ледяные искорки.
        - Нет, не считаю, - процедил Макс. Разговоры о сестре всегда были для него болезненными, слишком болезненными, чтобы он мог оставаться хладнокровным. - Но она могла достичь многого. А ты лишил ее всего.
        - Твоя сестра сама лишила себя всего.
        Сергей прямым взглядом смотрел Максу в глаза. Да, разговоры о сестре явно задевали его, и Меркулова это устраивало. На лед нужно выходить с холодной головой и горячим сердцем. Если Макс выйдет из себя, это может пойти им с Вивианой на руку, и пусть прием не слишком честный, Сергей не сомневался - со своей совестью он как-нибудь справится.
        - Ты бросил ее, когда она больше всего в тебе нуждалась!
        Самойлов сжал руки в кулаки. Сергей, казалось, вовсе не раскаивался, тогда как сам Макс не мог забыть грустные глаза сестры в их последнюю с ней встречу.
        Москва, октябрь 2011 года
        - Ну как ты? - Мужчина присел на постель возле Лили и погладил ее по руке.
        - Никак, - безучастно отозвалась девушка, равнодушно глядя на руку брата.
        - Мама сказала, что ты плохо ешь. Лиль…
        - Мне все равно, что сказала мама. - Она выдернула свою ладонь и, потерев ее второй рукой, спрятала под одеяло. Потом посмотрела на Макса и проговорила: - У меня ничего не осталось. Ни фигурного катания, ни будущего… Я даже на улицу выйти не могу. У меня больше ничего нет, Макс.
        - Неправда. - Самойлов взял другую ладошку сестры в свои руки. - Скоро ты поедешь в Германию. Нужно верить, что операция пройдет хорошо, и все получится. Лиль… ну что ты нос повесила?
        - Если пройдет хорошо… - Она горько усмехнулась и покачала головой. Ее взгляд был полон печали. - Даже если она пройдет хорошо, на лед я не вернусь уже никогда. Даже в шоу.
        - Не вернешься, - со вздохом согласился Максимилиан. Приговор врачей звучал однозначно: спортом Лиля заниматься не сможет. А вероятнее всего и ходить не будет. Никогда. По крайней мере, нормально. Оставалось надеяться только на лечение заграницей, включающее в себя несколько сложных операций на позвоночнике и последующий курс длительной реабилитации, однако никаких гарантий никто не давал и тут. - Но ведь можно найти что-то еще, помимо спорта.
        - Что? - Она посмотрела на брата так, будто он издевался над ней. - Я не смогу кататься. Что-то еще… Я даже детей иметь теперь не могу. Макс… - Она помолчала, а потом все-таки спросила: - А Сережа… он… ты с ним больше не разговаривал?
        - Нет, - ответил Макс и сжал ее кисть. Больше сказать сестре ему было нечего.
        - Ясно, - прошептала она и, кивнув, замолчала.
        Словакия, Братислава, январь 2016 года
        - Да, бросил. - Сергей встал и подошел к Максу. Тот тоже поднялся, теперь мужчины стояли на расстоянии вытянутой руки и все так же буравили друг друга взглядами. - Но и ты не лучше.
        - Если ты про свою сестрицу, то можешь не беспокоиться, она осталась довольна, - едко ухмыльнулся Самойлов.
        Он хотел уже было пойти к двери, как Сергей произнес:
        - А ты в курсе, что она залетела от тебя?
        Слова Меркулова заставили Макса остановиться. Он одарил бывшего друга тяжелым взглядом. Серега не скалился и выглядел совершенно серьезным. Вначале у Макса возникла мысль, что это очередная уловка, чтобы разозлить его, но потом в голову закралось сомнение. Он тогда не предохранялся и, вполне возможно, кончил в девчонку. В тот вечер им двигало чувство мести и, может быть, желание, подпитанное алкоголем. Иначе тощая сестра Меркулова вряд ли вызвала бы в нем хоть какие-то эмоции.
        - Что ты несешь? - процедил Макс сквозь зубы, не сводя гневного взгляда с Сергея.
        - У тебя осечка вышла, Самойлов, - в лицо ему проговорил Меркулов. - Моей сестре из-за тебя пришлось делать аборт.
        - Врешь, - прорычал Макс.
        Выходя на лед, Макс никак не мог сосредоточиться на прокате. На напутственные слова Миронова он лишь кивнул. Лиза сделала аборт. Он не очень-то понимал, какие чувства в нем это вызывает, но однозначно ему было не все равно. Хотелось прижать Лизу к стене и, глядя ей в глаза, заставить все рассказать. И пусть не сомневается - отмолчаться он ей не даст! Он душу из нее вытрясет. А если попробует соврать… Ей же хуже.
        Первый же параллельный прыжок закончился для Макса падением, причем настолько досадным, что он чуть не зарычал. Перехватил злой взгляд партнерши и сам рассвирепел еще больше. Последующий выброс тоже оказался неудачным, и тоже по его вине - Макс так сильно кинул Алису, что та не устояла на ногах. Если после падения шансы вытянуть программу у них еще оставались, то срыв второго элемента на золотой медали фактически ставил крест. Самойлов это понимал. Разве что последующие три пары соперников прокатают еще хуже, но надеяться на это не стоило. Тем более что в числе фигуристов, которым на лед еще только предстояло выйти, были и Сергей Меркулов с Вивианой Сизерон. Оставшуюся часть программы Макс и Алиса откатали без ошибок… и без настроения. Cидя в уголке слез и поцелуев в ожидании оценок, Макс только вздохнул и удрученно свесил голову. Алиса же, увидев итоговую оценку, вскочила на ноги и, не взглянув на него, поспешно пошла прочь. Макс знал, что сейчас ее лучше не трогать: кроме криков и обвинений все равно ничего не дождешься. Да и что он мог сказать ей?
        - Вот ответь мне, Максимилиан, где была твоя голова во время проката?
        Миронов тоже, мягко говоря, был не слишком доволен. И не удивительно, уж от кого от кого, а от них с Алисой он ожидал куда более достойного выступления.
        - Не знаю.
        Макс врал. Он прекрасно знал, где была его голова, и о чем он думал. Лиза, черт бы ее побрал!
        Сергей и Вивиана свою программу откатали практически без ошибок. Небольшая помарка на параллельном прыжке не испортила впечатления от выступления и на итоговую оценку повлияла незначительно. А итоговая оценка сделала французских фигуристов победителями чемпионата Европы с большим отрывом от основных соперников, то есть от Макса и Алисы. Вивиана, поняв, что они заняли первое место, радостно вскрикнула и повисла на шее у Сергея. Она смеялась, и ее мелодичный смех доставлял ему ни с чем несравнимое удовольствие. Этакий бонус к золотой медали. Бесценный бонус. Подхватив девушку, Меркулов легко поднял ее на руки, а потом, опустив, поцеловал в лоб. Ее большие серые глаза сияли восторгом, выбившаяся из укладки прядка волос спадала на лицо. Вся она была похожа на фарфоровую куколку: маленькую, хрупкую и невероятно изящную.
        - Ты просто прелесть, - улыбнулся Сережа, придерживая Вивиану за талию. - Спасибо, что согласилась кататься со мной.
        - Это тебе спасибо, - снова засмеялась она. - Спасибо! - Взяла за руку тренера и наградила его очаровательной улыбкой.
        Стоя на верхней ступени подиума, Сергей держал партнершу за руку. Ее маленькая аккуратная кисть легко помещалась в его ладони, пальчики были длинными и тонкими. Чувствовать себя победителем было… приятно. Приятно настолько, что Сергей не мог сравнить это ощущение ни с чем другим. В данный момент даже тот факт, что Самойлов остался с носом, потерял значимость, главным для Сергея было, что именно он завоевал золото, что он первый, он и его партнерша.
        Для Макса же все обстояло совершенно иначе. И, случись им с Алисой уступить какой-то другой паре, он испытывал бы несколько иные чувства. Это спорт, тут есть место и победам, и поражениям, от этого никуда не деться. Да, было бы обидно, и злость бы тоже была, но как-то… иначе. Стоя на второй ступени, Макс только что зубами не скрипел. Губы его были плотно сжаты, взгляд наполнен холодной сталью. С Алисой они не сказали друг другу ни слова, но сейчас о своей партнерше Макс не думал. С ней он разберется потом.
        ***
        Лиза с непониманием уставилась на Макса, влетевшего в номер. Следом за ним прошла Мила, по выражению лица которой было ясно, что она тоже понятия не имеет, что ему потребовалось тут в десять часов вечера. Когда минутой ранее в дверь их комнаты громко постучали, они и предположить не могли, что это Самойлов. И, судя по всему, пришел он не с визитом вежливости.
        - Выйди, - не сводя взгляда с Меркуловой, процедил Макс, обращаясь к Миле.
        Девушка не двинулась с места. Неуверенно посмотрела на соседку, пытаясь понять, что ей делать. Лиза, подумав несколько секунд, кивнула. Еще раз с сомнением взглянув на явно взбешенного чем-то Макса, Мила все-таки набросила поверх футболки кофту и ушла, напоследок сказав, что спустится вниз выпить сока.
        Едва дождавшись, пока за ней захлопнется дверь, Самойлов запер номер на ключ. В два шага преодолел расстояние, разделяющее их с Лизой и, сжав ее руку в районе локтя, прошипел в лицо:
        - Не хочешь мне ничего рассказать?
        - А что я должна тебе рассказать?
        Ее пугал лихорадочный блеск его глаз. Было видно, что Макс не просто зол, он в ярости. Конечно же, Лиза знала о победе брата, но если Самойлов и здесь решил винить ее… Она даже их с Алисой выступление не смотрела, равно, как и выступление Сережи. Только от Милы узнала, что брат с Вивианой заняли первое место, а Самойлов и Решетникова стали вторыми. И если Лиза и испытала чувство радости, то скорее не за Сергея, а за Вивиану, потому что партнерша брата ей очень нравилась.
        - Разве нечего? - криво усмехнулся мужчина. - Подумай, Лолита.
        - Во-первых, отпусти меня. - Лиза дернула руку, но он и не подумал разжать пальцы. Лиза сощурилась и сжала губы. - Я не твоя собственность, - выговорила она, глядя Максу в глаза. - И в твоих неудачах я не виновата.
        - А вот тут ты ошибаешься. - Он сдавил ее руку так крепко, что Лиза болезненно поморщилась, и Макс почувствовал от этого какое-то нездоровое, садистское удовольствие. Усмехнулся, с трудом сдерживая желание сжать пальцы еще крепче. - Твой братец рассказал мне кое-что интересное. Не догадываешься, что именно?
        - Понятия не имею, - сквозь зубы процедила девушка.
        - Как ты там в Екатеринбурге мне сказала? - Тряхнул ее, будто куклу. - На крайний случай есть другие методы, так? Ну, так?! - рявкнул Лизе в лицо.
        Лиза побелела. Глаза расширились, во рту пересохло в одно мгновение. Она больше не чувствовала ни пальцев Макса, стискивающих ее локоть, ни злости на то, что он позволяет себе такое поведение по отношению к ней. Она видела только его искаженное гневом лицо, слышала обрывки слов, которые он произносил, ощущала обжигающее дыхание на коже. А внутри не было ничего. Словно из нее мигом вынули все: сердце, легкие, даже душу. Почему-то еще остался страх, от которого она покрывалась мурашками, страх, сковывающий все тело, заставляющий дрожать онемевшие пальцы. И боялась Лиза не Макса. Может быть, и его тоже, но далеко не так сильно, как… как правды.
        - Ну, что молчишь?! - Он опять тряхнул ее, да так, что у нее голова закружилась. А Лиза продолжала смотреть на него, хотела что-то ответить, но язык как будто не шевелился, а горло сковало спазмом. Она сглотнула и, немного придя в себя, сделала очередную попытку высвободиться.
        - Значит, все-таки правда. - Холодная язвительная усмешка скривила губы Самойлова. - Твой гаденыш братец молчал пять лет, а сейчас вдруг решил выложить все. Знал, сука… знал, когда это сделать.
        - Послушай… - Взгляд девушки заскользил по его лицу. - Макс, послушай, я…
        - Это ты послушай! - Он схватил ее за подбородок и с силой сдавил. - Я думал, что ты все-таки лучше своего братца. Но ты… - из его горла вырвался короткий глухой смешок, - ты еще хуже. И ты молчала… ты даже не сказала ничего, - рычал он сквозь зубы, все сильнее сдавливая ее подбородок. - Зато как ловко разыграла оскорбленную невинность. Актриса из тебя и правда хорошая.
        - Я не…
        - Замолчи! - Его голос эхом отлетел от стен. - Заткнись!
        От крика Макса Лиза зажмурилась. Ей казалось, что если он сейчас уберет от нее свои руки, она осядет на пол. Но рук он не убрал: через секунду Меркулова ощутила, как Макс дернул с плеч тоненькие бретельки ее пижамной майки. Майка тут же съехала, практически обнажив грудь, и Лиза, вздрогнув, отшатнулась. Удерживая ткань на груди, одной рукой попробовала натянуть лямки обратно, но Макс не позволил, толкнул на кровать и, не дав ей опомниться, стянул бретельки до локтей, оставив майку болтаться под грудью.
        - Хватит, Макс! - вскрикнула Лиза, судорожно пытаясь прикрыться руками.
        Ее попытку встать Макс оборвал, отшвырнув девушку обратно на постель. Сам уперся коленом в край матраца и принялся расстегивать ремень.
        - Считай себя моим утешительным призом. - Он дернул штаны Лизы вниз, прихватив с ними и ее трусики. - Тварь ты, Лиза.
        Пресекая попытки увернуться, в очередной раз отбросил на кровать, сдавил ее горло, а потом, спустив руку ниже, сжал грудь. Лиза испуганно глотнула воздух.
        - Пусти меня! - Она еще не успела отойти от мысли о том, что Макс все знает, в голове все путалось. Она отдавала себе отчет, что происходит, но эмоциональное потрясение настолько выбило ее из равновесия, что Лиза даже не могла толком сопротивляться. Жалкие попытки оттолкнуть Макса заканчивались тем, что он еще сильнее мял ее грудь, а когда она вцепилась в его руку ногтями, замахнулся и сильно ударил ее по лицу. Лиза вскрикнула, сжалась. Она понимала, что он не остановится, а справиться с ним у нее просто не хватит сил. Щека горела, на сердце осталась болезненная, кровоточащая ссадина. Внутри что-то трескалось, рушилось, Лиза чувствовала, как ее заваливает обломками, в легкие проникала призрачная пыль, дышать становилось трудно. В душе расплывалась пустота, затягивая в болото отчаянья все светлое, живое, оставляя только холод и мрак. Лиза громко всхлипнула, пытаясь остановить, оттолкнуть Макса, и тот опять замахнулся. Съежившись, она зажмурилась, готовясь к тому, что на ее лицо снова опустится тяжелая мужская ладонь, но Макс впечатал кулак рядом с ее головой, прошипев: «Тварь». Потом он содрал с
Лизы штаны вместе с бельем и навалился сверху. Она плакала, просила, все еще пытаясь образумить его, но Макс и не думал останавливаться. Ощутив грубое и болезненное проникновение, Лиза замычала и сжала в кулаках ткань пододеяльника. Из глаз побежали слезы, вслед за всхлипом с губ сорвался жалобный стон. Она изогнулась, стремясь вывернуться из-под мужчины, но он схватил ее за плечо и пригвоздил к постели. Он двигался быстро и резко, не обращая внимания на ее жалкие поскуливания и судорожное надрывистое дыхание, в этот миг он ненавидел Лизу так сильно, что, казалось, ненависть эта заглушает в нем все остальные чувства. И ее мокрые щеки не вызывали в нем ничего, кроме злости, он ненавидел ее дрожащие ресницы, ее искусанные до крови губы, ненавидел ее белесые волосы, в беспорядке рассыпавшиеся вокруг головы.
        Лиза пыталась расслабиться, но у нее не получалось, в каждом движении Макса сквозила ярость, жестокость, и тело ее откликалось болью. Она никогда не знала его нежности, но сейчас быстрые, резкие толчки вовсе напоминали удары, призванные растерзать, уничтожить. Даже в прошлый раз он относился к ней бережнее, хотя и тогда все происходило совсем не так, как бы она хотела. А сейчас она не хотела. Вообще не хотела. Сейчас он просто имел ее, как свою собственность, как вещь. Эта мысль, как и его жесткие движения, причиняла боль. Потому что Лиза не была вещью, потому что ей хотелось, чтобы ее любили, а то, что происходило сейчас, совсем не походило на любовь. И с каждым новым движением Макса она ощущала, как душа наполняется горечью, как слезы все резвее текут по вискам, как из груди все чаще вырываются всхлипы.
        Когда все закончилось, Макс поднялся и посмотрел на Лизу. Она лежала на постели, закрыв глаза, и молчала. Майка ее так и болталась в районе живота, а на груди и бедрах виднелись красные пятна - следы его грубых прикосновений. Желаемого облегчения Макс не испытал, ярость все так же бурлила в его крови, и сейчас, когда он видел заплаканное лицо Лизы, ее худые ноги и напряженный живот, она только усиливалась. Лиза открыла глаза и, затравленно посмотрев на него, всхлипнула. Прикрыла грудь дрожащими руками, а потом глухо заплакала, как-то… жалобно, давясь слезами. Он не мог смотреть на нее. Сам не знал почему, но не мог. Поднял с пола Лизины штаны, кинул рядом с ней на постель и, больше не оборачиваясь, вылетел из номера.
        А, оказавшись у себя в комнате, со всего размаху стукнул кулаком о стену. И на кого он злился сейчас больше - на Лизу ли, за то, что молчала пять лет, на ее брата, так мастерски подгадившего ему перед стартом или на себя, Макс не знал. Но одно Самойлов понимал точно: он жалеет о том, что сделал, действительно жалеет.
        Сергей едва успел открыть дверь, как тут же стало ясно - сестра пришла не затем, чтобы поздравить его с победой. Она, не дожидаясь приглашения войти, буквально оттолкнула брата и тут же обернулась к нему.
        - Зачем ты ему все рассказал?! - истерично вскрикнула она. - Зачем?!
        - Лиз… - Меркулов закрыл дверь и кинул взгляд в сторону своего соседа по комнате. Тот, поняв намек, тут же обулся и вышел. - Ты про Самойлова?
        - Да, я про Самойлова! - Ее взгляд впился в лицо Сергея. - Как ты мог, Сережа?! Для чего?!
        - Это случайно получилось.
        - Случайно?! - Она нервно засмеялась. Потом резко замолчала и выпалила: - Ты ничего не делаешь случайно. Я тебя слишком хорошо знаю. Но это не касалось тебя! Я пришла к тебе только потому, что не знала, к кому мне идти еще! Я тебя никогда ни о чем не просила, только один… один единственный раз! И что? - Две слезинки потекли по щекам. Лиза всхлипнула. Следом сорвались еще две капельки, а за ними еще и еще.
        - Прекрати реветь. - О том, что он будет говорить сестре, когда их с Самойловым диалог всплывет наружу, Сергей подумать еще не успел. И появление Лизы у себя так быстро он не ожидал. Они с Вивианой только-только вернулись с катка, где, после церемонии награждения, давали интервью и фотографировались с болельщиками. - Ему полезно было узнать.
        - А обо мне ты подумал?! - Голос Лизы дрожал. Она смотрела на брата и видела, что он даже угрызений совести не испытывает. Будто бы все так легко и просто. Будто она вот так же, как он, переступила и забыла. - Ты подумал, хочу ли я, чтобы он когда-нибудь узнал?! Хочу ли я, чтобы мне напоминали об этом проклятом аборте?!
        - Самойлов приходил к тебе? - Сергей пристально посмотрел на сестру. В глубине его глаз блеснул нехороший огонек. - Что он тебе сказал? Он тебя обидел?
        - Дело не в том, что сказал он! - Лиза оттолкнула руку брата, когда тот хотел дотронуться до нее. - Дело в том, что сделал ты! Ты поклялся, что никогда никому не скажешь! Я же… - Она шмыгнула носом, качая головой. - Я поверила тебе. Тебе на меня всегда было похрен, тебе было похрен на мои чувства! Конечно, ты же у нас любимчик, все для тебя. А я… - Судорожно вдохнув, Лиза с болью посмотрела брату в глаза. - Ты меня предал, Сережа, ты мне нож в спину воткнул. Знаешь, каково было мне, когда я поняла, что Макс знает все?! Знает от тебя! Знаешь, каково… Да ни черта ты не знаешь! - в истерике закричала она. Сергей, не выдержав больше, поймал сестру в кольцо своих рук. Ощутив его хватку, Лиза заплакала еще сильнее. Попыталась высвободиться, а когда ей это не удалось, просто повисла у брата в руках. - Ты ничего не знаешь… - всхлипнула она еще раз.
        - Тсс… - Меркулов погладил Лизу по спине. - Всё, спокойно.
        Вздохнул, слыша, как тихо всхлипывает девушка. Выражение его лица было угрюмым, в глазах стояла решимость. Почувствовав, что Лиза опять пытается выбраться из его рук, Сергей отпустил ее. Она больше не сказала ему ни слова, только взглянула с укором и обидой и вышла за дверь.
        Она плохо соображала, что делает. Разговор с братом отнял последние душевные силы. Практически бегом преодолев расстояние до номера Стефана, Лиза постучала в дверь и, когда та открылась, бросилась к другу. Обняла его и, зарыдав, уткнулась в грудь. Он никогда не причинял ей боли, с ним она чувствовала себя в безопасности, ощущала, что кому-то нужна.
        - Эй-эй. - Стефан провел ладонью по ее волосам. - Ты что?
        - Ничего, - просипела Лиза, не поднимая головы. - Можно я… можно я немного побуду с тобой.
        - Конечно. - Он прижал Лизу к себе, теряясь в мыслях, что могло довести ее до такого состояния.
        Через пять минут они все-таки прошли в комнату, и Стефан, усадив подругу на кровать, укрыл ее босые ноги одеялом. Если в предыдущие дни он немного огорчался, оттого что его сосед по комнате получил за короткую программу слишком низкие баллы и, не отобравшись для участия во втором соревновательном дне, уехал домой, то сейчас этот факт его радовал. Лиза сидела, опустив голову, и не поднимала глаз. Вцепилась пальцами в край одеяла и молчала. Потом шмыгнула носом и все-таки посмотрела на друга.
        - Ты меня не спрашивай ни о чем, ладно? - Взгляд ее был молящим.
        Она протянула руку к Стефану, и тот, взяв ее ладошку, нежно сжал.
        - Не буду. - Он нахмурился.
        Лиза спрятала глаза за челкой и прошептала:
        - Прости.
        Мужчина вздохнул. Он бы голову оторвал тому, кто довел ее до слез. Морду бы набил не задумываясь, это уж точно.
        - За что?
        - За то, что… - Она придвинулась ближе и прильнула к Стефану. - Мой брат… он сделал то, чего не должен был делать. И мне больно. А еще Макс…
        Услышав про ее брата и Самойлова, Стефан выругался сквозь сжатые зубы. Желание раскрасить физиономии обоим стало еще острее. Он обхватил Лизу за плечи и прижал к себе настолько крепко, насколько только мог. Тронул губами ее макушку, выдохнул в волосы.
        - Почему ты не хочешь, чтобы я врезал им?
        - Потому что ничего хорошего из этого все равно не выйдет. - Она уютнее устроилась в его руках. - И потому что…
        - Потому что ты любишь и того, и другого, - закончил Стефан за нее.
        Лиза промолчала. Провела пальцами по рисунку на его футболке. Он не нуждался в ее ответе, он и так все прекрасно понимал.
        - Стефан… - позвала девушка через несколько минут.
        - Что?
        - Поцелуй меня.
        - Зачем, Лиз? - Стефан отстранил ее от себя и посмотрел в глаза.
        - Я так соскучилась по нежности… - Ее глаза были совсем грустными, а голос полон безнадежности. - Пожалуйста… просто поцелуй.
        Стефан убрал волосы с ее щек и ласково коснулся губ губами. Легко, почти невесомо. Лиза рвано выдохнула и ответила ему. Ей опять хотелось плакать.
        - Если хочешь, можешь остаться у меня на ночь, - проговорил он, когда Лиза снова устроилась у него в руках. - Вторая кровать все равно свободна.
        - Хочу, - честно призналась Меркулова.
        Она знала, что между ними ничего не будет.
        Знал это и Стефан. Он хотел только, чтобы слезы на щеках Лизы высохли, а из глаз пропало это выражение бесконечной грусти.
        - Что ты сказал моей сестре?! - Сергей буквально ворвался в номер Самойлова. - Почему она пришла ко мне в слезах?!
        Макс, и без того пребывавший далеко не в лучшем расположении духа, хмуро усмехнулся. Если Меркулов спрашивает, почему Лиза пришла в слезах, значит, подробностей не знает. Да Макс и не сомневался, что брату она ничего не расскажет. Иначе пришлось бы, к примеру, рассказать еще и про их интересную ночь во время чемпионата России. А вообще, Максу было все равно, что там знает или не знает Меркулов. Ему собственная совесть нервы портила, а на братца Лизы, гневно сверкающего глазами, ему было плевать.
        - Ничего такого, чего бы ты не сказал мне. - Оперевшись о стену плечом, Самойлов сложил руки на груди.
        - А ты мразь, Самойлов! - Сжал Сергей кулаки. - Она же по твоей вине залетела. Так что, ты решил, что ей мало? До слез довел и радуешься?
        - Так утри ей сопли, - рыкнул Макс. Он снова начинал заводиться. Чёртовы Меркуловы! Чёртова Лиза!
        - Не приближайся к моей сестре.
        Сергей сделал шаг вперед. Теперь они стояли нос к носу и сверлили друг друга взглядами. По скулам обоих ходили желваки, воздух словно искрился напряжением.
        - Команды раздавать будешь в другом месте!
        Самойлов пихнул Сергея плечом, собираясь открыть дверь, чтобы выпроводить его восвояси, но Меркулов ухватил его и развернул к себе. Реакция Макса не заставила себя ждать. Через секунду они уже сцепились, так и норовя заехать друг другу в челюсть. И, если бы не бросившийся тут же разнимать их сосед Макса, этим бы все и закончилось.
        Когда Сергей, напоследок грохнув дверью, вышел в коридор, спортсмен посмотрел на Макса и проговорил:
        - Держал бы ты себя в руках, Макс. Понимаю, что он для тебя, как красная тряпка для быка, да еще и сестра его постоянно перед глазами мельтешит, но место и время для того, чтобы морды друг другу бить, вы выбрали неподходящее. В конце концов, завтра еще показательные.
        - Да знаю я, - буркнул Макс и пошел в комнату.
        Глава 18
        Москва, февраль 2016 года
        Лиза закинула в сумку спортивный костюм и закрыла молнию. Два дня, отведенные Мироновым для отдыха, пролетели очень быстро. Девушка понимала, что прийти в себя она толком не успела, провалялась в постели, а сил так и не набралась. А теперь снова предстояла упорная работа - титул чемпионки Европы не давал права расслабиться, тем более на горизонте маячил чемпионат мира. Преодолев желание позвонить тренеру и сказать, что заболела, Меркулова натянула подаренный Стефаном свитер и влезла в джинсы. Не думать о неизбежной встрече с Максом не получалось. Она только-только сумела смириться с произошедшим в Братиславе, по крайней мере, вчера вечером не плакала, а ночью спала относительно спокойно, чего о трех предыдущих ночах сказать было нельзя.
        Там, в Словакии, Макс больше не трогал ее, не разговаривал с ней. Он вообще будто не замечал ее присутствия, зато у Лизы каждый раз, как она его видела, на глаза наворачивались слезы и начинал дрожать подбородок. И снова хотелось прикрыться, словно она была обнажена. Она ощущала, как у нее деревенеют пальцы, как живот сводит неприятным спазмом. Показательный номер она катала бездумно, стараясь просто выполнить то, что должна. Прихватила из мини-бара в номере маленькую бутылочку коньяка и перед выходом на лед сделала глоток, чтобы хоть как-то снять напряжение. Сразу же почувствовала растекающееся по телу тепло, руки согрелись. Лиза старалась не обращать внимания на тянущую боль внутри, внизу живота, усиливающуюся каждый раз, когда она делала резкое движение. Она чувствовала саднение между ног, запястья ныли, хорошо, что перчатки скрывали синяки, отчетливо выделявшиеся на бледной коже. Чемпионка Европы должна оставаться чемпионкой, что бы там с ней ни произошло. А то, что Макс узнал о темных пятнах ее прошлого, это только ее проблемы, так же, как и то, что он поимел ее, словно дешевую шлюху. И, стоя
после своего проката в гримерке перед зеркалом, Лиза именно дешевой шлюхой себе и казалась. Черное платье, отделанное кружевом, черные кружевные перчатки до локтя, подведенные черным глаза, волосы, уложенные в легком беспорядке… Сплошной декаданс, да и только.
        Лиза собиралась в школу и думала о том, как поведет себя Самойлов теперь. Будет ли смотреть с презрением или делать вид, что ничего не случилось? А может, снова накинется на нее с обвинениями? Она понимала, что еще недостаточно оправилась от случившегося, чтобы дать ему достойный отпор или попросту проигнорировать. На ее руках, бедрах и груди еще отчетливее проступили синяки от его грубых прикосновений, а воспоминания заставляли содрогаться. Чувствовала она себя уже лучше. Время, проведенное в спокойствии, в постели, пошло ей на пользу, живот больше не болел. Временами ей начинало казаться, что она ненавидит Макса, а потом… потом ей становилось ясно, что никакая это не ненависть. Она куталась в одеяло и думала… Мысли ни к чему не приводили и были настолько бесполезными, что от бессилия Лиза начинала потихоньку плакать.
        Она бы с удовольствием просидела дома еще неделю, но нужно было идти на тренировку. Нужно. Что бы он ни делал, в Швейцарию она не вернется. И в глаза ему посмотреть сумеет, и выдержать его взгляд. В ней вдруг проснулась такая решимость, что Лиза, не колеблясь больше ни секунды, взяла сумку и вышла в коридор. Обмотала шею шарфом и натянула пуховик. Посмотрела в зеркало. В отражении увидела девушку, немного бледную, но с твердым блеском в глазах.
        ***
        На утренней тренировке Макс не обращал на Лизу никакого внимания. Они с Алисой отрабатывали новый заход на поддержку в одной части катка, тогда как Лиза работала над элементами в другой. Лишь пару раз Меркулова ловила на себе его взгляд, но Макс настолько быстро отворачивался, что она не успевала различить выражение глаз. Лиза бы с удовольствием осталась сегодня на катке одна, чтобы не только Самойлова с его партнершей рядом не было, но и всех остальных, в том числе и Миронова с Ксюшей. Вообще никого. Она бы включила музыку, отражающую ее внутреннее состояние, и позволила себе выплеснуть свои чувства в катании. Чтобы ни об элементах не думать, ни о правильности их исполнения, ни о красоте линий и эстетичности движений. Оставалось надеяться только на то, что вечером все разойдутся, и она сможет покататься наедине с собственными чувствами. Пока же нужно было работать, стараясь убедить себя в том, что ей плевать на Макса и делать вид, что у нее все в порядке.
        - Стой, Лиза.
        Макс преградил девушке дорогу, когда та направлялась на каток. Она поджала губы. Тренировка в зале, так же, как и утренняя на льду, прошла спокойно. Лиза попросту заткнула уши наушниками от плеера, включила музыку и погрузилась в работу. Вначале беговая дорожка, велотренажер, а потом упражнения для укрепления пресса.
        - Дай пройти, - холодно проговорила она, отвернувшись от Макса.
        - Успеешь.
        Лиза, не намереваясь ждать, что он придумает на этот раз, попробовала обойти Макса сбоку. Он мигом ухватил ее за плечо и подтолкнул к стене. Расставил руки по обе стороны от Меркуловой, заключая в своеобразный капкан, и устремил на нее пристальный взгляд.
        Три дня Макс ходил злой, как цепной пес, буквально каждая мелочь выводила его из себя. И он догадывался, что причина тому - Лиза, то, что произошло между ними в Братиславе. Он даже думал съездить к ней домой, но не поехал. Просто не знал, есть ли в этом смысл. Пытался убедить себя, что лучше сделать вид, будто ничего между ними не случилось, однако проходило совсем немного времени, и Макс понимал, что вряд ли у него это получится. А сегодня ночью она ему приснилась. Он не помнил сути сна, но точно помнил, что там была она - смотрела на него обиженно и молчала. Проснулся Макс с тяжелой головой и дурными мыслями. Радовало только, что Алиса в эти дни ночевала у себя дома, и в постели он был один. В последнее время он вообще все чаще ловил себя на том, что его перестает тянуть к ней, как к женщине. Пусть она сексуальная, страстная, изобретательная, красивая, чёрт побери, но… И это Макса тоже раздражало. Потому что он догадывался о причинах подобных перемен. Стоило ему увидеть Меркулову, как он чувствовал острое желание дотронуться до нее, ощутить под пальцами ее теплое податливое тело. Он не хотел
Алису, он хотел Лизу.
        - Что тебе от меня еще нужно? - процедила она, в упор глядя на Макса. - По-моему, мы с тобой уже все выяснили.
        - Извиниться хочу, - наградил он Лизу тяжелым взглядом. - За то, что было в Братиславе.
        Лиза несколько секунд смотрела на него, не понимая, серьезно ли он говорит или шутит. А потом вдруг запрокинула голову и рассмеялась. Убрав руки, Макс смотрел на нее. Вряд ли он сказал что-то забавное, и ее поведение, которому он не находил объяснения, выводило его из себя. Смех девушки резко оборвался. Взгляд ее наполнился гневом.
        - Никогда не прикасайся ко мне, - прошипела она, щурясь так же, как это делал ее брат, когда злился. - Не смей меня трогать! Ты просто слабак, который не может найти выхода собственной злости. Сережу ты достать не можешь, так решил отыграться на мне. Конечно… - Лиза усмехнулась, - так ведь проще, правда? Только ты забыл кое о чем.
        - И о чем же я забыл? - Глаза Самойлова потемнели, а взгляд стал еще более тяжелым.
        - Ты забыл о том, что ваши с Сережей разборки не имеют ко мне никакого отношения. Или тебя задевает, что твоя сестра оказалась слабее меня? - не отводя глаз, выговорила Лиза. Ей было все равно, что он скажет или сделает. Боль и унижение, пережитые ею, кололи душу. Она знала, что ее слова цепляют Макса, и хотела этого. - Мой брат кинул Лилю, и она тут же решила наложить на себя руки, а я… - Девушка хмыкнула и дернула плечиком. - Я вполне себе жива.
        - Дрянь ты. - Самойлов стиснул челюсти. Глаза его стали почти черными. Он непроизвольно сделал шаг к Лизе, а та и с места не сдвинулась.
        - Ну что ты мне сделаешь? - тихо, но вызывающе спросила она. - Ударишь? Или еще раз изнасилуешь?
        Ее взгляд уже не был злым, хотя Макс и не заметил перемены. Сейчас в ее глазах было больше грусти и обиды. Самойлов молчал. Ударить он бы ее не смог, даже если бы очень захотел. От мысли, что там, в гостинице, поднял на нее руку, становилось не по себе, он не мог объяснить, как это вообще произошло. Опомнился, только когда замахнулся второй раз. А уж опять взять ее силой…
        - Твоя драгоценная сестра не сделала бы аборт. А я сделала, - продолжила Лиза, так и не сдвинувшись с места. - Вот такая я циничная тварь. Твой ребенок жил во мне уже десять недель, Максимилиан. Десять недель… это два с половиной месяца. И, знаешь, окажись я снова в той ситуации, я бы поступила так же. - Сказав это, она оттолкнулась от стены. Макс шагнул назад, пропуская ее. Лиза, было, направилась к катку, когда он окликнул ее:
        - Меркулова. - Лиза повернулась. Лицо мужчины было словно высечено из камня, такими жесткими сейчас казались его черты. В глазах пылал дьявольский огонь. - А ты все-таки тварь.
        - Да, Макс. - Она расплылась в улыбке. - Твоя сестра была святошей, а я тварь, да. Доволен?
        Он молчал, и Лиза, посчитав, что на этом их разговор закончен, продолжила свой путь. Стоило ей отвернуться, губы ее задрожали, улыбка исчезла. Лиза шла вперед, не замечая практически ничего вокруг себя. Взгляд ее стал безжизненным, глаза наполнились слезами. Она глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться. Нужно хотя бы дотерпеть до дома, а там никто не увидит, какая она на самом деле слабая. Да, как она и предполагала, этот день оказался для нее слишком трудным. Слишком.
        ***
        Вечерняя тренировка для Лизы была куда сложнее утренней. Если утром она, несмотря на моральную вымотанность, все-таки находила силы для того, чтобы вкладывать в свои движения чувства, эмоции, сейчас каждое действие совершалось скорее по инерции. Думала Лиза совершенно о постороннем. Недокрутила оборот во вращении? Да… недокрутила… наверное… Дорожка шагов с ошибкой? С ошибкой… Зато вращение в бильмане получилось бесподобное. Потому что его Лизе хотелось исполнить именно сейчас, она вообще любила этот элемент.
        Макс пронесся рядом с Лизой, набирая скорость для прыжка. Меркулова проводила его взглядом и отъехала в сторону. Она уже стала привыкать к его штучкам. Человек ведь ко всему привыкает…
        Если утром Самойлов практически не обращал на нее внимания, сейчас Лиза так и чувствовала его прожигающие взгляды. Один раз он все-таки вынудил ее прижаться к бортику, но в основном дистанцию держал.
        Примерно в середине тренировки Миронов раздал спортсменам указания, а сам пошел в кабинет, чтобы сделать несколько срочных и важных звонков.
        - Лиза, поработай с риттбергерной тройкой, поняла? - переспросил он у девушки и, дождавшись от нее утвердительного кивка, удалился.
        Меркулова осознавала, - тренер догадался о том, что сегодня ничего толкового она изобразить не сможет, поэтому и не стал ее сильно грузить. Ну вот зачем ей нужна эта тройка, когда с риттбергером у нее и так все в порядке? Только время тратить. Может быть, она бы даже немного поспорила с Мироновым, но только не сегодня.
        Чем больше проходило времени с момента их разговора, тем сильнее Макс ненавидел Лизу. Ее слова о его сестре, об аборте, засели в голове, он снова и снова слышал ее голос, видел ее губы, кривящиеся в усмешке. Он с самого утра хотел попросить у нее прощения. В самом деле хотел. А чего он хотел теперь, Макс не понимал. Он посмотрел на Лизу. Изогнув спину, она подцепила лезвие конька и сделала несколько оборотов, потом занялась рутинными упражнениями. Словно ее вообще ничего не заботило, словно рядом никого не было. Макс с трудом сдержался, чтобы не зарычать. Алиса стояла возле дверцы и пила воду. Проехавшись несколько раз вдоль борта, Самойлов разогнался и, набрав скорость, взмыл в воздух в прыжке. Он хотел напугать ее, как делал это уже не раз. Что сейчас все может закончиться иначе, понял слишком поздно. Лиза развернулась, а уже в следующую секунду Макс ощутил удар и упал на лед. Услышал вскрик Полины, почувствовал боль в плече. Зашипел и тут же посмотрел в сторону Лизы. Она лежала на льду… Лежала и не шевелилась. Сердце замерло, пропустив пару ударов. Забыв о боли, Макс подскочил на ноги и тут же
оказался возле девушки. Заметил, что она тоже пытается подняться и выдохнул.
        - Слава Богу… - вырвалось у него. Дотронувшись до ее плеч, он хотел помочь ей, и тут заметил кровавое пятно на глади льда. А потом алая капля упала на тыльную сторону Лизиной ладони, которой она упиралась в холодную поверхность. - Лиза… - не зная, что делать, тихо позвал он. - Лиза…
        Меркулова застонала и дотронулась рукой до головы. По ее правому виску стекала багряная струйка, волосы тоже были вымазаны кровью. Открыв глаза, она посмотрела на Макса. Опять застонала.
        - Приведите врача и вызовите скорую! - прокричал Макс, обращаясь к застывшим в ошеломлении фигуристам. - Полина, найди Миронова, у него должна быть аптечка, пусть тоже возьмет на всякий случай. Антон, быстро, врача и скорую! - Сам Макс, поднявшись на ноги, осторожно потянул за собой девушку. Он знал, что в такой ситуации человека лучше не трогать, но оставлять ее на холодном льду тоже было нельзя. - Скажи что-нибудь, Лиз, - обхватив ее за талию, попросил он. - Ты слышишь меня?
        - Да, - прошептала она.
        Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, Самойлов подхватил Лизу на руки и увез с катка. Не зная, куда ее уложить, положил прямо на пол и сжал холодные пальчики.
        - Посмотри на меня. - Он сорвал с борта олимпийку и укрыл ею девушку. - Лиз, посмотри на меня. - Она открыла глаза. В них не было злости. У нее был совершенно уставший, какой-то обреченный взгляд, от которого у Макса сжалось сердце. - Потерпи. - Вытер струйку крови с ее лица. Осторожно отвел волосы, пытаясь рассмотреть кровоточащую рану на виске.
        - У меня в ушах шумит, - прошептала Лиза. Поёжилась, прижимая ладошки к груди. Макс осмотрелся в поисках того, чем бы еще можно было ее укрыть. Возле катка было холодно, а Лиза к тому же лежала на полу. Руки ее уже покрылись мурашками. Самойлов схватил толстовку Полины и, немного приподняв Лизу, подложил кофту ей под спину. Снова взял ее ладонь в свою и сжал.
        - Сейчас скорая приедет. Все будет хорошо.
        Как бы он хотел, чтобы это в самом деле было так! Понять, насколько серьезная рана, Макс не мог. Он боялся трогать место удара, боялся сделать еще хуже. Но то, что это не простая царапина, было очевидно. Лезвие конька угодило в область виска, удар был сильным. Удивительно еще, как Лиза не потеряла сознание.
        - Алиса, принеси куртку!
        Решетникова стояла потерянная, совершенно не зная, что ей делать. Она не шевелилась и, казалось, не дышала, только пялилась на лежащую на полу Лизу широко раскрытыми глазами.
        - Чью?
        - Да все равно, чью! - рявкнул Макс. - Только быстро.
        Больше он на Алису не смотрел. Нужно было остановить кровь, наложить на рану повязку, но под рукой у него даже чистой тряпки не было, не говоря уж о марле или бинтах.
        Миронов появился практически одновременно с Ксюшей. Сразу же склонился над спортсменкой, вглядываясь в ее бледное лицо.
        - Скорую вызвали? - спросил он, осматривая рану.
        - Да. - Антон забрал из рук подоспевшей Алисы две куртки и передал их Максу. Одна куртка - розовая с белыми вставками - была Лизина, вторая - черная с мощной молнией и пушистым мехом на капюшоне - самой Алисы.
        Евгений бережно приподнял Лизу, придерживая ее голову, и Макс расстелил на полу пуховики.
        - Лиза, ты можешь двигать руками и ногами? - Он старался говорить спокойно, чтобы не напугать ее еще больше. Вопросы типа «как это произошло» Миронов решил оставить на потом. Сейчас нужно было помочь Лизе. - Ты слышишь меня?
        - Голова болит, - фигуристка выдохнула. - И в ушах шумит.
        - Ногами и руками двигать можешь?
        - Могу.
        В подтверждении своих слов она слегка пошевелилась. Евгений ощутил некоторое облегчение. Главное, что у нее не нарушена речь, и она может двигаться. Он очень редко обращался к высшим силам, но сейчас от всего сердца мысленно поблагодарил Всевышнего. Ксюша тоже присела рядом и погладила Лизу по плечу. Потом кинула на Макса быстрый взгляд. От Полины она знала только, что Макс столкнулся с Лизой во время тренировки, но что конкретно у них произошло, не имела понятия. Опять Самойлов…
        - Сними с нее коньки, - бросил Женя Максу.
        Подбежавший штатный врач взял девушку за руку, измерил пульс, попутно задавая вопросы. Женя нашел в переносной аптечке упаковку бинта. Достал стерильную материю и вытер кровь вокруг раны.
        Расшнуровывая ботинки на ногах Лизы, Макс чувствовал, что у него трясутся руки. В том, что произошло, была только его вина, и он это отчетливо понимал. А если бы лезвие угодило ей по лицу? Если бы удар оказался еще сильнее? Максу было по-настоящему страшно. Этот обреченный взгляд, эти тонкие холодные пальцы…
        Стянув с девушки коньки, он аккуратно размял ее ступни. Осмотрелся по сторонам. Полина испуганно жалась к Антону, притихшая Алиса стояла поодаль, опираясь спиной о железную балку.
        - Сейчас, сейчас, еще немного. - Он опустился возле Лизы на колени и укрыл ее голую руку краем куртки. - Потерпи…
        Глава 19
        Москва, февраль 2016 года
        В больнице Лизу сразу же отправили на рентген. Медики, прибывшие по вызову, предположили, что у нее пробита височная кость, но насколько все серьезно, определить можно было лишь с помощью специальной аппаратуры. Когда Лизу несли на носилках, Макс не знал, что делать, он пребывал в смятении, происходящее не укладывалось у него в голове. Еще с утра все было вполне определенно, планы на завтра, на будущее… А что теперь? В бессилии что-то изменить, ему оставалось только провожать взглядом отъезжающую от школы скорую. Миронов поехал вместе с медиками и своей подопечной, Макс двинулся следом на машине. На безапелляционное заявление Ксюши, что он отвезет и ее, Самойлов только коротко кивнул. До белизны костяшек сжимая руль, он неотрывно следил за дорогой. Ксюша молчала, а Максу сказать ей было нечего, пусть он и чувствовал, что воздух буквально звенит от напряжения. Да, сейчас не до разборок, но Макс отдавал себе отчет в том, что в скором времени ответить на вопросы ему все равно придется. Сама по себе эта ситуация однозначно не рассосется. И что говорить? Вряд ли кому-то нужно его сожаление…
        - Что случилось? - когда они преодолели уже половину дороги, Ксения все-таки не выдержала. В ее голосе звучали непривычно стальные нотки.
        - Потом.
        - И потом тоже, - не поворачиваясь к мужчине, проговорила она.
        Ходить вокруг да около она не собиралась, терять было нечего. Все, что могло произойти, уже произошло, и дай Бог, чтобы все закончилось только пробитой костью.
        - Если ты думаешь, что я сделал это намеренно, ты ошибаешься, - ответил Макс.
        Из всего, что бы он мог сказать, это казалось самым важным.
        Больше до приезда в больницу они не разговаривали.
        ***
        В ожидании врачебного вердикта Миронов нервно мерил коридор шагами, Ксюша к нему не лезла, прекрасно понимая, что он на взводе. Она знала, что когда Женя находится в подобном состоянии, под руку ему лучше не попадаться - ненароком может перепасть всем окружающим. И, хотя перспектива услышать что-нибудь не слишком тактичное Ксюшу вовсе не пугала, попыток успокоить Миронова она не делала. Вряд ли от ее утешений сейчас будет толк. Устроившись на краешке банкетки, Ксения застыла. Минуты тянулись беспощадно долго, складывалось впечатление, будто время замедлило свой ход в несколько раз. Стрелка круглых настенных часов, висящих в больничном коридоре, сдвинулась совсем немного, а казалось, что прошло не меньше часа.
        Макс тоже не двигался с места. Привалившись к стене, он смотрел на дверь кабинета, в котором в данный момент находилась Меркулова, и ждал. Мыслей в голове не было. Пространство вокруг напоминало вакуум, и Макс ощущал, как этот вакуум поглощает его. Какая-то нереальная реальность. Потерев пальцами переносицу, он вздохнул. Накатила немыслимая усталость. Этот день длится слишком долго и, судя по всему, заканчиваться не собирается. Как дурной сон. Макс бы с удовольствием сейчас сделал несколько глотков кофе - горького, крепкого, можно даже самого дешевого. Но это только в кино стоит персонажу возжелать бодрящего, как кофейный аппарат обнаруживается в нескольких шагах, на крайний случай, в конце коридора. В реальности же все обстоит совсем иначе. Проведя руками по лицу, Самойлов снова уперся взглядом в злосчастную дверь. Ожидание в полнейшей беспомощности и неизвестности. Это, как выяснилось, куда тяжелее всего, что он знал до сегодняшнего дня.
        Врач появился еще минут через десять и тут же объявил, что Лизе потребуется нейрохирургическая операция.
        - Раздроблена височная кость, осколки повредили оболочку мозга, - с сожалением проговорил мужчина в белом халате.
        - И… какие перспективы? - стараясь не поддаваться эмоциям, спросил Женя.
        - Пока сказать что-то определенное трудно. Речевой центр, слава Богу, не задет, проблем с речью и ее восприятием нет. В этом плане Лизе, можно сказать, повезло. Но впоследствии могут наблюдаться нарушения памяти о звуках, образах, мелодиях. Опять же, сейчас о чем-то конкретном говорить преждевременно, вполне вероятно, что этого удастся избежать. - Медик обвел взглядом всю троицу и, понимая, что Миронов тут главный, остановился на нем. - Нужно извлечь осколки, затем необходимо восстановить целостность черепа. Привезите документы и необходимые личные вещи Елизаветы. Кроме того, понадобится длительная реабилитация, а в первое время после операции ей нужен будет уход.
        - Конечно, - кивнул Женя.
        - Ее можно увидеть? - подал голос до сих пор молчавший Макс.
        - Разве что на несколько минут, - мгновение подумав, проговорил врач. - После Елизавету начнут готовить к операции.
        К Лизе Макса пустили последним. И, судя по тому предупреждающему взгляду, который бросил на своего ученика Миронов, заходить к ней ему вообще бы не следовало. Но уйти просто так Макс не мог. Прекрасно понимая, что извинения его ничему уже не помогут, он все-таки присел возле кушетки, на которой лежала Лиза, и осторожно погладил ее по руке. На рану была наложена повязка, но испачканные кровью волосы красноречиво напоминали о том, что произошло.
        - Прости, - тихо выговорил Самойлов, легко сжав холодные пальчики. Сейчас она казалась очень хрупкой, под глазами проступили темные круги, а лицо было бледным. Лиза вздохнула и едва заметно повернула голову к мужчине.
        - Надеюсь, теперь тебе станет легче. - В ее шепоте слышалась ирония. Макс почувствовал, как она пытается освободить руку, но только сильнее сжал узкую ладошку. На плече и предплечье Лизы он заметил несколько синяков и сразу понял, что это следы его рук. Стало еще поганее.
        - Я не хотел этого.
        - Что уж там… - Она отвернулась, но попытки высвободить кисть оставила.
        - Прости.
        Напоследок Макс погладил костяшки ее пальчиков. Он ощущал острое и совершенно неуместное желание коснуться губами ее лба или щеки. Больничные стены навевали тоску, обстановка угнетала. Почему-то он чувствовал тревогу от того, что сейчас Лиза останется один на один со всем этим, в окружении незнакомых людей.
        Бредя по коридору, Макс ощущал растерянность. Доехать до дома, поесть, принять душ… Все как всегда, да только совсем иначе. Всего один опрометчивый шаг. Чувство вины лежало на сердце свинцовым грузом. Ее мечты, ее стремления… Ни о каком чемпионате мира речи для Лизы теперь идти не могло. Врачи вполне прозрачно намекнули, что о спорте ей, вероятнее всего, придется забыть.
        Нужно было вернуться в школу за вещами. В спешке он только и успел сменить коньки на ботинки и захватить с собой верхнюю одежду. Ясно представилось кровавое пятно на льду, Лиза, тщетно пытающаяся подняться на ноги после удара. От мысли о том, что он мог убить ее, похолодели руки. Ее улыбка, ее гибкое стройное тело, ее невыносимо-голубые глаза…
        ***
        - Чёрт, - выругался Миронов, когда выскользнувшая из его рук тарелка разлетелась вдребезги.
        Ксюша поджала губы. Прошло уже больше часа с того момента, как они вернулись домой, а Женя не сказал ей и трех десятков слов. Девушка прекрасно понимала, что он переживает, чувствуя в произошедшем и свою вину, но молчать дальше смысла не было. В конце концов, у нее и у самой нервы звенели от напряжения.
        - Ты должен поговорить с Максимилианом, - заявила она, сложив руки на груди.
        Обернувшись, Женя наградил Ксению тяжелым взглядом. - И не смотри так на меня! Сам знаешь, что должен был сделать это раньше.
        - Должен, - рыкнул в ответ Миронов. - Я много чего был должен сделать и не сделал.
        - Так сделай это хотя бы сейчас! - воскликнула Ксюша. - Если бы ты вмешался раньше…
        - Ну давай, скажи, что ты меня предупреждала! - рявкнул мужчина и захлопнул дверцу подвесного шкафчика с такой силой, что послышалось звяканье посуды.
        Ксения сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Если они поругаются, лучше от этого никому не станет, и, наверное, ей сейчас все-таки легче, чем ему. Женя налил в чайник воды и включил его. Мелкие осколки разбитой посуды хрустели под ногами, царапая и без того натянутые нервы, но мужчина не обращал на это внимания. Выдержка Ксюши оказалась менее прочной. Взяв веник, она собрала черепки и кинула их в мусорное ведро. После этого опять заговорила:
        - Я не думаю, что он сделал это специально.
        - Хочется в это верить.
        Женя достал две чашки и поставил на стол. Не хотелось ни есть, не пить, но нужно было отвлечься хоть на что-то. От недосыпа появился неприятный озноб, хотелось согреться. Несмотря на то, что в больнице они провели почти половину ночи, сна не было ни в одном глазу, тренировки на завтра он отменил. Какие уж там тренировки…
        - Не знаю, что между ними произошло. - Усевшись на табуретку, Ксюша подняла взгляд на Евгения. - Макс ничего не говорит. Сказал только, что это случайность.
        - Мне казалось, что в самом деле будет лучше, если я не стану вмешиваться. - Миронов уперся кулаками в столешницу. - Самойлов ее то к бортику прижмет, то скажет что-то, но я и предположить не мог…
        Ксения встала и подошла к мужчине со спины, коснулась его плеча ладонью, затем обняла и выдохнула. Он почувствовал ее теплое дыхание у себя между лопаток и положил руки поверх ее ладошек, сомкнувшихся на его животе.
        - Ты позвонил ее родителям?
        - Да. - Повернувшись, Миронов прижал голову девушки к своему плечу. - И Сергею тоже. Он должен завтра прилететь.
        Ксения промолчала. Высвободилась из мужских рук и, разлив чай по кружкам, снова уселась на табуретку. Рассеянным взглядом она рассматривала рисунок на своей чашке, потом зачем-то размешала несладкий чай маленькой серебряной ложечкой. Женя уселся рядом.
        - Это будут тяжелые дни, - в задумчивости проговорила Синицина и подняла глаза на мужчину. Тот в ответ кивнул.
        ***
        Сергей прилетел в Москву ранним утром. Родной город по обыкновению встретил его суетой, грязно-серым небом и полной неизвестностью. Было страшно. Прежде Сергей никогда не думал, что он будет так бояться за Лизу, что он в принципе способен так бояться за нее. Они и близки-то никогда не были, сестра всегда являлась для него чем-то незначительным, неважным, но сегодня, садясь в самолет, он ощущал страх - страх потерять ее. После звонка Миронова, не колеблясь ни минуты, он взял билет на рейс Париж-Москва и тут же поехал в аэропорт.
        Когда такси остановилось возле здания больницы, на улице было уже светло. Сережа взглянул на часы - начало десятого. Расплатившись с шофером, он вышел и, на ходу запахнув пальто, быстрым шагом направился к главному входу. От сонной женщины в окошке регистратуры он узнал, что Лиза находится в палате интенсивной терапии. Ночью ее прооперировали, и теперь она была под пристальным врачебным контролем. Немного успокоился Сергей только тогда, когда женщина добавила, что состояние пациентки удовлетворительное. Вряд ли она могла сказать что-то еще.
        - Спасибо, - скупо, но все-таки искренне поблагодарил Сережа и уже было хотел отойти от окошка.
        - Подождите, - остановила его женщина. - Вы родственник?
        - Брат.
        Меркулов понятия не имел, что ему делать дальше. Больничные стены давили, лица людей, находящихся вокруг, были безрадостными, сама атмосфера угнетала. Все тут словно напоминало о том, какая, в сущности, жизнь человека хрупкая штука. И жизнь его сестры - тоже.
        - Запишите фамилию лечащего врача. - Регистраторша посмотрела на Сережу с какой-то материнской заботой, а когда тот принялся торопливо рыться в сумке в поисках клочка бумаги, протянула ручку и листок.
        Врач долго не хотел пускать Сергея к сестре. Дышала Лиза уже самостоятельно, но по-прежнему находилась под неустанным контролем медсестер, нейрохирурга и реаниматолога. Уговоры не помогали, пожилой мужчина в белом халате был категоричен. Меркулов и сам понимал, что тревожить Лизу сейчас ни в коем случае нельзя, но эгоистичное желание увидеть ее оказалось сильнее доводов здравого смысла. В конце концов врач все-таки сдался. Вручил Сергею белый халат, выделил минуту, да и то лишь в своем присутствии. Сергей и не спорил.
        Подойдя к кушетке, на которой лежала Лиза, он осторожно дотронулся до ее тоненьких пальчиков. Рука у нее была холодная и бледная, на щеках ни следа румянца.
        - Лизка, это я, Сережа, - тихо проговорил он, поглаживая ее кисть.
        Лиза разлепила тяжелые веки и сфокусировала взгляд на его лице. Голова у нее была мутная и болела, несмотря на тусклое освещение, глаза все равно резало, во рту пересохло. От руки Сергея исходило тепло. Он все-таки прилетел…
        - Привет, - чуть слышно прошептала девушка и вздохнула. Она с трудом шевелила губами, а язык еле ворочался.
        - Все будет хорошо, слышишь. - Как никогда ему хотелось обнять сестру. И вдруг не важным стало, кто и что скажет, кто из них окажется первым, а кто вторым. Он вообще не думал об этом. - Родители тоже скоро приедут.
        По надрывному вздоху сестры Сергей понял, что это известие ее совсем не обрадовало. Лиза облизала сухие губы и закрыла глаза. Ей, наверное, действительно было бы проще, если бы они остались дома. Не хотелось, чтобы родители видели ее такой беспомощной. Конечно, вряд ли они смогут ее в чем-то упрекнуть, но все равно.
        - Сереж… - не открывая глаз, прошептала Лиза.
        - Что? - Он сильнее сжал ее руку.
        - Это… случайно вышло. Макс… он не… не хотел.
        Взгляд Меркулова мигом потемнел, губы сжались в тонкую полоску. Он с трудом сдержался, чтобы не стиснуть ладошку сестры в своей руке. Не хватало еще только сделать ей больно. Мысленно он досчитал до пяти и медленно выдохнул.
        - Это все потом, - все так же тихо произнес он. - Отдыхай. Не думай ни о чем. - Сергей погладил Лизу по руке и провел ладонью по одеялу. - Если доктор разрешит, я к тебе зайду еще вечером. А сейчас отдыхай.
        - Угу…
        Сил у Лизы почти не было. Она еще раз приоткрыла глаза, но почти сразу же опустила веки. А затем провалилась в тяжелый сон.
        Оставаться в больнице смысла не было, и Сергей решил поехать в гостиницу. Сейчас, когда тревога за жизнь сестры немного отступила, он почувствовал сильную усталость. Несколько часов сна ему явно не повредят, а толку будет уж точно больше, чем от пустого сидения под дверью реанимации. Сергей понимал, что в ближайшее время к Лизе его больше не пустят. В лучшем случае сестру он сможет увидеть вечером, а до вечера времени оставалось еще предостаточно.
        Подняв ворот пальто, он сбежал по ступенькам больничного крыльца. В лицо тут же ударил холодный февральский ветер, и Меркулов подумал о том, что нужно было заранее вызвать такси. Осмотрелся по сторонам, и тут же по скулам его заходили желваки - быстрым шагом к больнице направлялся Самойлов.
        Этой ночью Макс практически не спал. Отключился только под утро, а через пару часов настырная трель будильника заставила его открыть глаза. И реальность снова навалилась грузом случившегося накануне. Лиза…
        От Миронова Макс узнал, что ночью ее прооперировали. Тренер был немногословен, отвечал сдержанно. Да Максу в целом было все равно, как тот с ним разговаривает. Если бы не он, Лизка бы сейчас не лежала с пробитой головой в реанимации - это факт. Собственные оправдания даже для самого себя звучали слабоубедительно.
        - Куда идешь, Самойлов?!
        Окрик заставил Макса поднять голову. И в ту же секунду он увидел приближающегося к нему Сергея Меркулова. Макс сжал губы. Он был не настроен на какие-либо разборки, более того, ему и разговаривать не хотелось. Поравнявшись с Серегой, Самойлов хотел пройти мимо, но Меркулов ухватил его за рукав.
        - Сукин ты сын, - процедил Сергей. - Ты ведь убить ее мог!
        - Мог.
        Макс стряхнул руку бывшего друга и посмотрел ему в глаза. Взгляд у Макса был тяжелый, без тени злорадства. Но Сергей пребывал не в том настроении, чтобы вникать в его душевные терзания. Он думал о сестре, лежащей на больничной койке, о ее бледных щеках, об уродливом лиловом синяке над ее правым глазом. И все, чего ему хотелось, это чтобы тот, кто виноват в этом, ответил за ее боль.
        - Значит, это ты мне так отомстить решил, - едко усмехаясь, заключил Меркулов. - Мудила… Ты чёртов ублюдок! - Сергей размахнулся и засадил Самойлову кулаком в скулу. - Моя сестра не виновата в той злополучной аварии! - прорычал Сережа, намереваясь заехать Максу по физиономии еще раз. - Мстить вздумал?! Так давай, мне мсти!
        - Я, по-твоему, совсем больной?! - рявкнул Макс. Оттолкнув Сергея, он вытер кровь со скулы.
        - Я никогда не поверю, что это случайность. - Сжав кулаки, Серега снова приблизился к бывшему другу.
        - Твое право, - огрызнулся Самойлов и хотел было обойти Сергея, но тот преградил ему путь.
        - Ты к ней не пойдешь, - прошипел он.
        - Без тебя разберусь. - Макс и не думал отступать. Вряд ли кто-то сейчас мог его остановить, и уж тем более Сергей.
        Но у Сережи на этот счет имелось другое мнение. Толкнув Макса плечом, он выдавил сквозь зубы:
        - Убирайся отсюда.
        Самойлов же ухватил его за грудки и отпихнул с дороги. В следующее мгновение он едва успел увернуться от кулака и, скорее чисто инстинктивно, чем из-за желания ввязаться в драку, ударил Сережу в челюсть. Удар пришелся по касательной, но этого хватило, чтобы распалить Сергея еще больше. Потасовка была недолгой. На удивление, пыл обоих мужчин быстро поугас. Видимо, сказывалась усталость и эмоциональное напряжение последних часов. Тяжелое дыхание вырывалось из ртов облачками пара. Сергей сплюнул себе под ноги и, одарив Макса испепеляющим взглядом, произнес:
        - Если ей станет хуже, я тебя убью.
        Макс ничего не ответил. Посмотрел на бывшего друга, а затем развернулся и пошел ко входу в больницу. Меркулов же двинулся к воротам. Он слишком хорошо знал Макса и понимал, что остановить его не сможет. И… нужно ли? Сидя на заднем сиденье в такси, Сергей еще не один раз задал себе этот вопрос, а ответа на него так и не нашел. В случайности он не верил. Только и Макс отнюдь не выглядел человеком, которого радует все произошедшее.
        ***
        Через четыре дня тренировки возобновились. Настроение команды оставляло желать лучшего, но попусту терять время права они не имели. Все, что на данный момент было возможно сделать, Женя сделал: хорошая больница, квалифицированные врачи, комфортные, насколько это возможно, условия. Женя понимал, что этого недостаточно. Стоило ему задуматься о том, каково сейчас Лизе, он мигом становился мрачнее тучи. И ведь это только начало…
        Еще до тренировки Миронов попросил Макса зайти к нему в кабинет. Спускать все на тормозах он не собирался, очевидные угрызения совести, испытываемые Самойловым, его не утешали. И что из того, что каток залили уже на следующий день после трагедии? Миронов слишком хорошо помнил, где было кровавое пятно.
        Постучав, Макс зашел в кабинет. Выглядел он вымотанным, при других обстоятельствах Евгений непременно обратил бы на это внимание, но только не сейчас.
        - Пришел, - не то спросил, не то констатировал Женя, вставая из-за стола. Он пристально посмотрел на Макса. Обошел стол и встал напротив фигуриста, по-прежнему не сводя с него взгляда. - Я тебя слушаю.
        Самойлов стиснул челюсти. Строить из себя идиота было глупо, ситуация сложилась явно не в его пользу. И чем закончится этот разговор, он не имел понятия. Несколько раз за эти дни Макс задумывался о собственном спортивном будущем, но всякий раз мысли перетекали в другое русло. Вряд ли Миронов откажется тренировать их с Алисой. Как бы там ни было, а он мужик не глупый и рубить с плеча не станет.
        - Я не хотел этого, - на выдохе проговорил Макс.
        Ему начинало казаться, что эта фраза скоро набьет оскомину у него на языке. Только больше и сказать ему по существу было нечего.
        - Не хотел?! - И без того мрачный взгляд тренера наполнился гневом. - А чего ты хотел?! Ты в своей ненависти к Меркулову все берега потерял, Самойлов!
        - Вы думаете, я специально заехал ей в висок?! - взревел Макс. Он не желал оправдываться, не желал доказывать что-либо, но чувство вины давило, не давало покоя. Что ему до того, что все вокруг считают его виноватым? По сравнению с его собственными переживаниями все это - пустое место.
        - А ты думаешь, я ничего не видел? Думаешь, не заметно было, как ты ее изводил?! - Миронов сделал шаг к подопечному. - Я не вмешивался только потому, что считал, что вы взрослые люди. А ты… сукин ты сын! Ты понимаешь, что ты натворил?!
        - Понимаю!
        Таким Миронова Макс видел первый раз в жизни. Даже когда Лиля и Сергей объявили о том, что они становятся в пару, он был куда спокойнее. Сдержанно сказал ребятам, что им придется искать другого тренера, только хмурый, почти такой же, как теперь, взгляд выдавал его истинные эмоции. А сейчас…
        - Ни черта ты не понимаешь! - гаркнул Женя. - Все… все, чего она добивалась, ты разрушил в один момент! И что, легче тебе стало?! Ну, что ты молчишь?! Легче?!
        - Я все понимаю…
        Макс устало провел ладонями по лицу. Легче… Какой уж там! К Лизе его не пускали, посещения разрешили только тренеру и родственникам, да и то строго в присутствии врача и всего по несколько минут в день. А он все равно приезжал в больницу. По два-три часа сидел напротив двери и ждал. Чего ждал - и сам не понимал. Медсестры, видимо, думали, что он Лизкин молодой человек, не трогали его, лишь иногда косо посматривали, а он все равно сидел и ждал. Новости о состоянии Лизы узнавал от ее лечащего врача, благо тот всегда находил для него несколько минут. Только Максу этого было мало - он хотел увидеть Лизу. Хотя бы на десяток секунд, дотронуться до ее руки. Он не задумывался о том, нужно ли это ей, это нужно было ему.
        - Я слишком близко подъехал к ней. Когда понял, что зацеплю, было уже поздно. Но я этого действительно не хотел. Когда увидел, как у нее по лицу кровь течет… - Макс покачал головой и шумно втянул носом воздух.
        Мужчины замолчали. С минуту в кабинете стояла гробовая тишина, а потом Миронов проговорил:
        - Переодевайся и отправляйся на лед.
        Глава 20
        Москва, февраль 2016 года
        Сергей зашел в палату к сестре и, придвинув стул к койке, взял Лизу за руку. Оставаться в Москве дольше он не мог, нужно было возвращаться во Францию, готовиться к предстоящему чемпионату мира. От мысли о том, что придется оставить Лизу в России совсем одну, становилось неприятно, но выбора не было. Родители улетели еще накануне днем, хотя, наверное, могли задержаться дольше. Сережа знал, что они собирались забрать Лизу с собой в Швейцарию. А она отказалась. Категорически. Заявила, что останется в Москве и в чужую страну больше не вернется. После разговора мать вышла из палаты раздраженная, видно было, что отказ Лизы ее зацепил, Николай злился. Сергею показалось, что сдерживается отец только потому, что они находятся в больнице.
        - Как ты, Лиз? - Сережа сжал кисть Лизы обеими руками.
        - Так же, как и вчера.
        Она едва заметно повернула голову, чтобы видеть его. Вставать ей разрешали лишь под присмотром медперсонала, да и то лишь в самых необходимых случаях, поэтому в основном Лиза лежала или сидела, откинувшись на подушку. Из-за отсутствия движения ныло тело, дни тянулись однообразно и бесконечно медленно.
        - Да… - Глупый вопрос. Ну что она могла ответить? - Родители вчера улетели. Хотя ты, наверное, знаешь.
        - Слава Богу. - Лиза облизнула губы и прикрыла глаза. - Они хотели, чтобы я вернулась в Швейцарию.
        - Я знаю, - тихо проговорил мужчина, не переставая гладить ее ладошку.
        - Мама сказала, что одна я тут буду непонятно чем заниматься, - вымученно ухмыльнулась Меркулова. - А отец…
        - Тихо, Лиз, они уже улетели, всё.
        - Почему они так ко мне относятся, Сереж? - Она потихоньку вздохнула.
        Сергей поднес ее кисть к губам и дотронулся до костяшек пальцев. Сейчас он жалел, что так редко был рядом с ней. Спорт всегда являлся в его жизни главным, а Лизка… она только мешалась, болталась под ногами.
        Ответа на ее вопрос Сергей не знал, он никогда над этим особо не задумывался, хотя нередко замечал, что то, что легко могло сойти с рук ему, Лизе никогда не прощалось. Что отец, что мать всегда были излишне строги к ней, слишком требовательны. Если в детстве самым жестоким наказанием для него был угол, то Лизе и ремнем могло достаться, это уже не говоря о довольно нелестных высказываниях родителей в ее сторону. В Швейцарии с семьей Сергей прожил совсем недолго, очень скоро после переезда он вернулся в Москву, где стал тренироваться в группе Миронова. С Лизой они общались мало, в основном, когда он приезжал навестить родителей. И дела до Лизки ему тогда не было…
        Швейцария, январь 2010 года
        Когда Сергей появился в кухне, Светлана Меркулова накрывала на стол. Помещение было наполнено восхитительными ароматами тушеного мяса и пряностей, в кастрюльке, стоящей на плите, булькал соус. Улыбнувшись, Сережа спросил:
        - Долго еще?
        - Все почти готово, - отозвалась женщина. - Можешь идти мыть руки и звать отца.
        Сережа потянулся и отправился в ванную. Он успел немного отдохнуть после перелета и сейчас чувствовал себя просто отлично. Самостоятельность - это, безусловно, замечательно, но по дому он все же скучал. Было бы совсем хорошо, если бы на прошедшем недавно турнире они с партнершей оказались впереди Макса и Лильки, ну да ладно. Его ожидало несколько дней отдыха, можно было расслабиться и ни о чем не думать.
        Вернувшись в кухню, Меркулов увидел сестру. Она сидела на табуретке, обхватив руками цветастую чашку, и была погружена в свои мысли.
        - А почему стол накрыт на троих? - удивился Сережа. В самом деле, на столе стояло только три тарелки, количество столовых приборов тоже было рассчитано на троих.
        - Потому что Лиза сейчас попьет компот и пойдет делать уроки, - отрезала Света, бросив раздраженный взгляд на дочь. Сергей вопросительно приподнял брови, и Света пояснила: - Вчера ее тренер сказал мне, что у нее проблемы с весом. Если сама не умеет себя контролировать, значит, это буду делать я.
        - Я себя контролирую! - Девушка вскинула голову. - Или мне вообще не есть?!
        - Если нужно, то вообще. - Светлана со стуком опустила на стол графин с домашним морсом. - Мало того, она еще и в школе отстает, - обратилась женщина уже к сыну.
        Сергей молча уселся за стол и взглянул на сестру. Та упрямо цедила компот. Недавно ей исполнилось четырнадцать, из девочки она превращалась в девушку.
        В кухне появился Николай и, приветственно потеребив сына за плечо, опустился на соседний стул. Светлана тут же принялась наполнять тарелки мужчин, Николай же обратил внимание на Лизу.
        - Ты уроки сделала?
        - Нет еще. - Девушка допила и отставила кружку.
        - А что сидишь тогда?
        - Я недолго. - Она спрятала руки под столом и подняла глаза на отца. - С вами хочу посидеть.
        - Будешь сидеть, когда сделаешь дела, - отрезал глава семейства. - А ну иди к себе.
        Лиза посмотрела на мать, потом еще раз на отца и, наконец, перевела взгляд на брата. Выглядела она утомленной, в глазах читалась просьба сказать хоть что-нибудь в ее защиту. Но Сергей так и не вмешался. Взял вилку и принялся за еду. С шумом поднявшись с табурета, Лиза выскочила из кухни.
        - Чашку за собой вымой, - полетели ей вслед слова Светланы, но девушка и не подумала вернуться. - Ну я ей устрою! - выговорила женщина, усаживаясь за стол. Потом взяла кувшин и принялась разливать по стаканам морс.
        Москва, февраль 2016 года
        - Как ты тут одна будешь? - всматриваясь в бледное личико сестры, спросил Меркулов. Рука у Лизки снова была холодная, на запястье прорисовывались венки.
        - Нормально. - Голос Лизы стал тише, свидетельствуя о том, что она устала. - Ксюша сказала, что поможет, если потребуется. И Евгений Александрович…
        - Миронов слов на ветер не бросает. - Нужно было дать Лизе отдохнуть, но Сергей все продолжал сидеть рядом. - Да и Ксюха тоже. Лиз… если тебе что-то будет нужно, ты всегда можешь сказать мне.
        - Я тебя не узнаю, - прошептала девушка и посмотрела на брата. - Тебе до меня дела никогда не было… а сейчас…
        - Знаешь… когда Миронов позвонил… когда я понял, что могу тебя потерять… - Сережа покачал головой.
        - Спасибо, что прилетел.
        Лиза слегка сдавила его руку и закрыла глаза. Она не хотела, чтобы брат понял, насколько ей на самом деле тяжело от мысли, что уже завтра она останется одна. Стефан улетел утром, как и Сергею, ему нужно было готовиться к чемпионату мира. Она сама сказала другу об этом, сама попросила не переживать за нее, так же, как и брату, сказала, что справится. Да, справится, должна. Но так хотелось чувствовать себя кому-то нужной. И сейчас, ощущая тепло, исходящее от руки Сережи, Лиза понимала, что к глазам подступают слезы.
        - Ты спи, Лиз. - Он опустил ее кисть на кушетку и поправил одеяло. - Я с тобой еще немного посижу. И… у меня самолет ночью.
        - Ты вчера говорил. - Лиза сглотнула, прогоняя вставший в горле комок. - Все будет хорошо. Не волнуйся за меня.
        Сергей ушел только когда появился доктор, к этому времени Лиза уже уснула. Попросил врача при необходимости звонить ему, еще раз дотронулся до скрытой одеялом руки девушки и вышел в коридор. Возле дверей отделения увидел сидящего на банкетке Макса. Вначале хотел пройти мимо, но что-то заставило передумать и подойти к бывшему другу.
        - Как она? - без приветствий спросил Самойлов, когда Сергей остановился в метре от него.
        - Уснула, - коротко отозвался Меркулов и замолчал. Постоял так несколько секунд и добавил: - Грустная и слабая.
        Макс вздохнул. Сегодня он отправился в больницу вместо занятий в зале, на хореографию тоже забил. Приехал, хотя знал, что его к Лизе не пустят. Вчера врач сказал, что разрешит ему навестить Лизу через три дня, но только в том случае, если ее состояние будет удовлетворительным. А он все равно приехал.
        - Когда ты возвращаешься во Францию?
        - Ночью самолет.
        Сергей не знал, зачем говорит об этом Самойлову. Злость на него никуда не делась, хотя эмоции заметно поулеглись. Утром Сергей вспоминал Лилю. Не специально, как-то просто подумалось. Она осталась отрывком его прошлого, которому нет места в настоящем и, тем более, в будущем. Самого подобные мысли царапнули, но кого обманывать? Пусть где-то в глубине души все случившееся оставило след, только жизнь идет вперед.
        - А родители?
        - Они улетели вчера. Стефан сегодня утром.
        - Ясно. - Лоб пересекла морщинка.
        - Я тебя предупредил. - Сергей прищурился. Мужчины смотрели друг на друга, никто не хотел отводить взгляд. - Если еще раз обидишь ее… Лиза не отвечает за мои поступки.
        - А ты отвечаешь? - В голосе Макса послышалась пренебрежительная усмешка.
        - Она ни при чем, Макс, - повторил Сергей, глядя ему в глаза.
        Еще несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, а потом из дверей отделения вышла медсестра. Макс только на миг повернул голову в ее сторону, а когда опять посмотрел туда, где стоял Сергей, того уже не было. Быстрыми шагами он направлялся к лифту. Закрыв глаза, Самойлов откинулся на стену и постарался отогнать от себя бессмысленные мысли.
        Московская область, сентябрь 2010 года
        Был конец сентября. В воздухе уже пахло осенью и, хотя деревья еще не успели окраситься золотисто-багряными красками и сбросить листву, в полной мере ощущалось неизбежное приближение холодов. Пользуясь последними погожими денечками, компания молодых людей решила выбраться на природу. Сергей с Лилей, Самойлов и еще несколько человек. Макс все еще злился. На сестру, на друга, общение с которым в последнее время стало натянутым, да и вообще на весь белый свет. Сезон начался, прошли контрольные прокаты, а он… А он остался не у дел. Партнершу к началу сезона найти так и не удалось. От безвыходности, заведомо осознавая бессмысленность, он начал тренироваться как одиночник. Что-то получалось, но для того, чтобы выйти на конкурентоспособный уровень, этого было недостаточно. Совсем. В любом случае, сезон Макс пропускал, и настроение это отнюдь не улучшало.
        Вечер уже подходил к концу, девушки отправились спать, молодые люди тоже потихоньку разбредались. Вскоре возле тлеющих углей остались только Макс и Сергей. Глядя на то, как друг заливает дотлевающие угли водой, Самойлов потягивал пиво. К черту спортивный режим! Хмель слегка ударил в голову, ленивым потоком ползли мысли. Из дома вышла Лиля и, подбежав к Сереже, что-то зашептала ему на ухо. Улыбнулась и, получив легкий шлепок по заднице, упорхнула обратно. Макс залпом допил пиво и кинул бутылку на землю.
        - Может, ты спать пойдешь? - Меркулов пнул пустую бутылку мыском. Та звякнула, наткнувшись на камень, и затихла.
        - Тебе-то что?
        - С Лилькой… - Он сунул руки в карманы толстовки. - Так получилось. Я понимаю, что ты бесишься, но…
        - Так получилось… - Ухмыльнувшись, Макс качнул головой. Эти два слова зацепили что-то внутри, вспороли черноту, выпуская наружу мерзкую злобу. Захотелось ударить так же низко и подло. - А ты знаешь… твоя сестра ко мне приходила после контрольных прокатов.
        - Зачем? - не понял Серега.
        - Затем, чтобы прыгнуть ко мне в постель.
        - Хватит гнать.
        - С чего ты решил, что я гоню?
        Сергей вперился взглядом в друга. Тот молчал. Потом поднялся с бревна и собрался уйти в дом.
        - Ей всего четырнадцать, Макс. - Слова прозвучали глуховато.
        Приподняв уголок губ в усмешке, Макс взглянул в сторону, а затем, снова повернувшись к Сергею, сказал:
        - Так получилось.
        - Ты ее не тронул! - Меркулов отлично понял, что имел в виду Макс. Он все еще искал опровержение во взгляде друга, но не видел и намека на него. - Ты же ее не тронул?! - Вопрос он задал чуть громче.
        - А что, не должен был? - Еще одна усмешка скользнула по губам Макса. - Ты тоже не должен был, однако это тебя не остановило.
        - Она еще ребенок! - Внутри все клокотало, в голосе появилась хрипотца. Он все еще до конца не верил, что лучший друг мог переспать с его сестрой. Не хотел верить, пусть уже знал, что это так. - Как ты… падла! Она…
        - Она сама ко мне пришла, - процедил Самойлов.
        - А ты…
        - А я не отказался, - договорил он за Меркулова. - Ты спишь с моей сестрой, я трахнул твою - все честно.
        Сергей кинулся на Макса с кулаками. Отразив первый удар, Макс оттолкнул его от себя. Сережа споткнулся о пустую бутылку и едва не упал. Мгновенно собравшись, опять кинулся на соперника. На этот раз они сцепились не на шутку. Шум потасовки разбавлялся смачной нецензурной руганью. Они рычали, норовя причинить друг другу как можно больше вреда, каждый хотел выместить ярость, направленную на противника. От дома послышался крик Лили, но никто из них и не подумал прекратить драку, злость застилала глаза, бурлила в крови.
        Двое парней, выбежавших из дома на крики девушки, растащили дерущихся в разные стороны и удерживали до тех пор, пока те не пришли в себя. Макс, все еще тяжело дыша, отбросил руку того, что стоял рядом с ним и, наградив Сергея тяжелым взглядом, не оборачиваясь, отправился в дом. Прошел мимо сестры, лишь мельком взглянув на нее.
        - Что случилось? - подлетела Лилия к Сереже. Из уголка его рта сочилась кровь. Он вытер губу тыльной стороной ладони и посмотрел на Лильку. - Сереж…
        - Пошли в дом. - Грубо схватив девушку за руку, Сергей потащил ее за собой. Уже на пороге он произнес: - Твой брат трахнул Лизу.
        Москва, февраль 2016 года
        Через три дня его все-таки пустили к Лизе. Возле двери палаты Макс вдруг засомневался в том, что ему нужно заходить внутрь. Тут же обругал себя за малодушие. Посмотреть ей в глаза, поговорить, если она разрешит, взять за руку… Все это казалось элементарным, естественным, обыкновенным, но сейчас в голову закрались сомнения. Ей все это может быть просто-напросто не нужно. Зачем? Сказано уже так много, а еще больше сделано. К сожалению, глупостей. Все-таки прав был отец, когда говорил, что на горячую голову человек очень часто совершает то, о чем впоследствии жалеет. Вот Макс и жалел. Присел на банкетку возле двери и, накрыв лицо руками, сделал глубокий вдох. Опустил веки и потер переносицу пальцами. Лизу перевели в обычную палату. Она, как и прежде, находилась под постоянным наблюдением врачей, все показатели жизнедеятельности тщательно контролировались, дежурила медсестра. Самойлов взял в руки букет из маленьких белых розочек и рассеянным взглядом уперся в бутоны. Как-то по-идиотски… Сам себе со стороны казался с этими розочками неуклюжим, все было не к месту. Или это он себе придумал? Аккуратные
белые головки выглядели хрупкими и невинными, боязливо подрагивали лепестки и даже шипы на стеблях не казались опасными. Так легко было обломать эти колючки - раз, два, вот и нет их. Его большая ладонь лежала поверх стеблей, розовая ленточка, которой они были перевязаны, скручивалась колечками. Макс вздохнул. Поднялся с банкетки и, тихо постучав, зашел в палату. У порога опять замялся, но потом все же прикрыл за собой дверь и прошел внутрь.
        Она не удивилась. Стоило им встретиться взглядами, слова, которые он намеревался сказать, забылись. Ангельские голубые глаза. Такие печальные и такие чистые. Над правым глазом отчетливо виднелся желтовато-сиреневый синяк, скулы теперь выделялись четче. Макс положил цветы на прикроватную тумбочку и, подвинув стул, присел рядом с постелью Лизы. Она внимательно наблюдала за его перемещениями, и, когда он угомонился, посмотрела в глаза.
        - Меня только сегодня к тебе пустили. - На удивление он почувствовал себя увереннее. Вернулась убежденность в собственных действиях, в их правильности и нужности. - Не выгонишь?
        - А должна? - Ее голос звучал глухо. А глаза все равно блестели, пусть сейчас в них плескалась грусть, но этот блеск… В сердце шевельнулось что-то теплое и мягкое.
        - Я надеюсь, что ты этого не сделаешь.
        Они замолчали, и несколько минут в палате стояла полная тишина. Потом Лиза обратила внимание на цветы и негромко проговорила:
        - Надо в воду поставить. Завянут.
        - У медсестер наверняка ваза есть, - подорвался Макс. - Подожди, спрошу пойду.
        Проводив его взглядом, Лиза вздохнула. Как-будто она может отсюда уйти. Опять посмотрела на цветы. Хоть какое-то живое пятно в этой бесконечной больничной тоске.
        Самойлов вернулся через две минуты, неся в руках небольшую стеклянную вазу. Выглядела она вполне презентабельно, не китайский фарфор, но куда лучше, чем пластиковая полторашка с отрезанным горлышком. Макс распустил ленточку, высвобождая стебли и, немного хмуря брови, водрузил цветы в воду.
        - Ну вот и все.
        Скрипнув ножкой стула по полу, уселся. Лизина рука лежала поверх одеяла, хотелось накрыть ее своей ладонью. Пытаясь унять это желание, Макс сцепил пальцы и уперся локтями в колени. И опять воцарилось молчание. Банальности говорить не хотелось, а больше ничего в голову не шло.
        - Как ты, Лиз? - наконец тихо спросил он. Ресницы Лизы дрогнули, грустный взгляд глубоких голубых глаз снова заставил что-то шевельнуться в груди.
        - Вряд ли тебе будет интересно.
        - Лиз…
        - Знаешь… тут времени столько… - Она села удобнее, оперлась спиной о подушку. Посмотрела на его руки, потом вовсе уставилась куда-то мимо. - И оно так тянется… тянется и тянется…
        - Врач говорит, что ты довольно быстро идешь на поправку…
        Диалог у них получался какой-то странный. Обрывки фраз недосказанностью висели в воздухе.
        - Да… - выдохнула Меркулова. Затихла. Макс разглядывал синеватые ниточки вен на ее запястье, так и чувствовал, как бьется под кожей пульс. Длинные тонкие пальцы беспомощно приютились на больничной простыни, лунки ногтей были бледными. - Только торопиться мне некуда. - Сдавшись, Самойлов осторожно дотронулся до девичьей кисти. Лиза вздрогнула, пристально посмотрела на него, но руку не убрала. - Ты ведь уже знаешь?
        - О чем?
        - Да ладно, не прикидывайся. - Лиза не то усмехнулась, не то поморщилась. Ее рука все так же безжизненно лежала на постели, укрытая теплом мужской ладони. И Лиза, понимая, что, наверное, должна противиться этому, не делала попыток высвободиться.
        Макс шумно, тяжело выдохнул, поджал губы. Конечно, он знал. Знал о вердикте врачей: никакого спорта. Никогда.
        Глава 21
        Москва, февраль 2016 года
        Лиза лежала и смотрела на цветы, стоящие на прикроватной тумбочке. Сегодня это были розовые розы на длинных стеблях. Тяжелые головки с бархатными лепестками, плотные, в прожилках, листья… Она не смогла отказать себе в удовольствии вдохнуть нежный цветочный аромат. Прежде чем Макс поставил букет в вазу, несколько минут осторожно придерживала розы за стебли, тычась носом в бутоны.
        За эту неделю он приходил уже несколько раз, и каждый раз приносил ей свежие цветы. Розы. Белые, розовые, желтые… Она не знала, зачем он приходит, а не ждать не могла. Среди ежедневной больничной скуки, разбавляемой терпеливо сносимыми процедурами, его визиты стали чем-то вроде глотков свежего воздуха. Не захлебнуться бы только…
        У нее никогда не было столько времени на то, чтобы просто подумать. И, лежа в больничной постели, Лиза гоняла по кругу опостылевшие мысли. О родителях, о брате, о своей жизни. А потом все возвращалось к исходникам. Ничего нового так и не надумывалось, никакой переоценки ценностей не происходило. Врач спрашивал ее, чем она планирует заниматься потом, позже, после выписки. У Лизы же слово «потом» не вызывало никаких ассоциаций. Казалось, что она выйдет из больницы и… И ничего не произойдет. Вообще ничего. Впрочем, это «ничего» тоже было очень абстрактным.
        Она пока слабо понимала, что чувствует. Скучает ли по льду? А будет ли скучать? Вся ее жизнь вертелась вокруг бесконечных тренировок, соревнований, падений, борьбы. Как жить иначе, Лиза не знала, и рядом не было того, кто смог бы ее научить. Она знала только одно - в Швейцарию она не вернется.
        Лиза столько раз думала, что будет, если она бросит фигурное катание. Мечтала, что начнется другая, свободная жизнь, где она станет просто собой. Временами она чувствовала, что не выдерживает: родители давили, требовали от нее результатов, успехи брата ставились в пример, маячили, словно закатное солнце на горизонте. День за днем слушая о своей лени и никчемности, Лиза все равно шла на каток, где падала, поднималась, снова падала и опять заставляла себя вставать. А когда она побеждала, мать удовлетворенно кивала: хорошо, но… Но ты можешь лучше, ты должна стараться больше, ты должна трудиться упорнее. А потом стало совсем невыносимо. Ее тело менялось, менялась и она сама. Никто не заметил надлома, произошедшего в ней, пока она была в России, никто не заметил, каким болезненно-взрослым стал ее взгляд. И причина крылась далеко не в провальных выступлениях на этапах Гран-при и последующим за ними чемпионате России. Возможно, родители что-то видели, но списывали все на неудачи на льду, поговорить об этом с Лизой никто не пытался. Мать постоянно упрекала, не желая слушать ни оправданий, ни объяснений,
постоянно следила за тем, что и сколько она ест. Методы отца были более жёсткими. Засыпая, она думала, что еще неделя, месяц, и станет лучше, легче, но легче не становилось. В какой-то момент она поняла, что больше не хочет и не может. Прогуляла тренировку, выпила два стакана какао, сидела на лавочке и смотрела за веселой группкой детворы. Дети смеялись, бегали друг за другом, визжали и, в отличие от нее, похоже, ни о чем не думали. Вернувшись домой, она застала мать в гостиной, та сидела и смотрела телевизор.
        Швейцария, 2013 год
        - Мне нужно с тобой поговорить. - С этими словами Лиза прошла в комнату. По телевизору шел какой-то незнакомый ей фильм, судя по широченным улыбкам героев - американский. Лиза мазнула взглядом по экрану и повернулась к матери.
        - Я тебя слушаю. - Света нехотя отвлеклась и даже убавила громкость.
        - Мам… я больше не буду заниматься фигурным катанием, - решительно заявила девушка.
        Она была готова к тому, что мать начнет кричать, обвинять ее в слабохарактерности, тыкать носом в то, сколько они с отцом вложили сил и средств для того, чтобы она каталась. Но Света молчала. Выражение ее лица как будто не изменилось. Вернув громкость на прежний уровень, она снова обратила все внимание на экранное действо.
        - Мам, я серьезно. Я устала.
        - Я даже слушать тебя не хочу, - ледяным тоном проговорила женщина.
        - А когда ты хотела меня слушать?! - воскликнула Лиза. - Да и не надо, не слушай. Но на лед я больше не выйду, всё.
        - Только попробуй. - Светлана все еще не повышала тона, но выражение лица изменилось. Взгляд стал жестким, черты лица приобрели резкость, отчего Света сразу стала казаться на несколько лет старше. - Если пропустишь хоть одну тренировку, я лично скажу отцу, чтобы он с тебя шкуру спустил. Учти, - она встала напротив дочери, - начнешь дурака валять, мало тебе не покажется.
        - Я не хочу кататься! - Голубые глаза сверкнули упрямым блеском. - Мне уже семнадцать! Я имею право сама решать, что мне нужно, а что нет!
        - Решать будешь тогда, когда мы с отцом позволим, - отрезала Света. На шум из кухни пришел глава семейства. Остановившись на пороге, он с вопросом посмотрел на жену. - Эта бестолочь заявила, что хочет бросить фигурное катание, - ответила на немой вопрос Меркулова-старшая. - Вместо того чтобы работать, как брат, она решила все бросить! Нашла легкий способ!
        - Я работаю! - Девушка чувствовала, как душу затапливает обида и отчаянье. Она проигрывала, и проигрывала по всем фронтам, поддержки ждать было неоткуда. Ей не позволят сделать так, как она хочет, не позволят уйти из спорта, не позволят вдохнуть свободу. Она все еще пыталась бороться за свое право распоряжаться собственной жизнью, но борьба уже превратилась в агонию. - А если я такая бездарная и ленивая, то что вы от меня хотите?! У вас есть ваш любимый Сережа, вот и восхищайтесь им! А я тупая и неблагодарная, да! И стержня у меня нет, вы же сами так говорите!
        - А ну иди сюда! - Отец ухватил ее за руку и как следует тряхнул. Следом отвесил тяжелую затрещину и тряхнул снова, еще сильнее. - Ты у меня поговоришь! - гаркнул он, сжимая ее руку так, что Лиза застонала сквозь стиснутые зубы.
        На ресницах блестели слезы. Уловив движение отца, она зажмурилась, ожидая еще одного удара. Пытаясь защититься, прикрылась свободной рукой. Из груди против воли вырвался всхлип и, когда отец ослабил хватку, она выдернула руку. Волком, сквозь боль, страх и обиду посмотрела на родителей и рванула к двери. Останавливать ее никто не стал, даже окрика в спину не последовало.
        В тот день она пошла к Стефану. Потому что больше идти было не к кому, и потому что ему она доверяла. В поисках поддержки и тепла долго прижималась к нему, рассказывала о том, как устала и как хочет все бросить. А Стефан поглаживал ее по спине и перебирал ее волосы, потом отпаивал травяным чаем. Когда Лиза пришла в себя, он взял ее безвольные ладошки в свои и сказал, что она не должна опускать руки и сдаваться. Что, бросив все сейчас, она пожалеет об этом. Что просто так не становятся чемпионами мира. Меркулова только покачала головой и спрятала руки под стол. Она не верила в то, что у нее еще может что-то получиться, что все это не напрасно. Она любила лед, любила чувство эйфории, которое дарили победы, вкладывала душу в каждый прокат, но два последних года оказались слишком тяжелыми. Она перестала справляться и, что самое важное, она перестала верить в себя.
        В тот вечер они разговаривали очень долго. Стефан отвел Лизу к себе в комнату и там, усадив на кровать, снова взял за руки. Все ее «не получится» разбивались о его непоколебимую уверенность в ней. Она вздыхала, бросала недоверчивые взгляды, отводила глаза и мотала головой, а он все держал ее за руки.
        Домой Лиза вернулась поздно и сразу же ушла в свою комнату. Легла на кровать и невольно вспомнила слова Стефана, которые он проговорил перед тем, как она вышла из его машины: «Подумай, Лиза. Помни, что все, что ты делаешь, ты делаешь для себя. И… что бы ты ни решила, ты всегда можешь на меня рассчитывать».
        На следующий день она пошла на тренировку. И вроде бы в ней ничего не изменилось, но… Столкнувшись на кухне с матерью, хотелось демонстративно бросить коньки ей под ноги, хотелось посмотреть в глаза отцу. Хотелось стоять на своем до последнего, хотелось, чтобы они, в конце концов, смирились. Но она только отвернулась и, не говоря ни слова, вышла в коридор. Коньки были заботливо уложены в чехол, спортивный костюм покоился на дне сумки. Она шла на тренировку не из-за родителей, она сделала свой выбор.
        Москва, февраль 2016 года
        Вздохнув, Лиза опять посмотрела на цветы. Они напоминали ей о Максе. И, как она ни старалась, она не могла не ждать его. С ней, наверное, что-то не так, раз после всего она не может просто-напросто выставить его за дверь. Невесело усмехнувшись, Меркулова поудобнее устроилась в постели. А дальше что будет? Дальше - неизвестность. По сути, ей нужно выстраивать свою жизнь заново. Фигурное катание являлось для нее некой константой, стержнем, каркасом, на который неизменно наматывались все остальные составляющие. Стремления, желания, интересы… и люди. Максимилиан Самойлов тоже появился в ее жизни благодаря фигурному катанию. А если в ее жизни не станет льда…
        Лиза уткнулась носом в ладошку и закрыла глаза. Из ее груди вырвался тяжелый выдох, начала болеть голова. Зачем она думает об этом? Сама себе придумывает что-то. Не было его никогда в ее жизни, к чему все эти мысли? Не было… А в груди все равно саднило, и слезы жгли уголки глаз.
        Она подтянула коленки к груди и уперлась в них лбом. По привычке хотелось заправить прядь волос за ухо. Пальцы скользнули по виску. На кого она похожа… Лучше бы он не приходил, лучше бы он не видел ее такой.
        ***
        - Сколько это будет продолжаться?! - процедила Решетникова, стоило только Максу выкатиться на лед. - Самойлов! Я тебя спрашиваю! - Ее цепкие пальчики впились в рукав его толстовки. - Мать твою, Макс!
        - Прекрати истерить, - огрызнулся Макс. Алиса фыркнула и отпустила его руку.
        - Я еще даже не начинала, - прошипела она и, резко развернувшись, в пару подсечек оказалась на другом конце катка.
        Макс вздохнул. Он опять опоздал на вечернюю тренировку. Вчера он тоже опоздал, равно как и три дня назад. Алиса рвала и метала. Он понимал, что у нее есть на это право, только переживания за Лизу все равно беспокоили его больше, чем взвинченная партнерша. Алиса не скрывала, что ее заботит только чемпионат мира, и до Лизы ей дела нет. Другого, в принципе, ожидать от нее не стоило. Да Самойлов и не знал, как бы он сам вел себя, если бы не имел прямого отношения к тому, что Лиза получила тяжелейшую травму. Вполне возможно, что точно так же. Хотя нет, раз-другой Лизу он бы однозначно навестил. С учетом всего произошедшего между ними ранее, вряд ли бы она была рада видеть его, но он бы все равно постарался хоть как-то ее поддержать и приободрить.
        Немного размявшись и несколько раз проехав вдоль бортика, Самойлов остановился возле Решетниковой. Та искоса взглянула на него и проговорила ледяным тоном:
        - Я не собираюсь из-за твоих выходок сливать чемпионат.
        - Ты вообще ни о чем, кроме этого чемпионата, не думаешь?
        - По твоей милости мы не взяли золото на Европе, - проигнорировав его вопрос, продолжила девушка. На Макса она не смотрела, изучала взглядом трибуны, потом уставилась в сторону отрабатывающих новый хват в поддержке Антона и Полины. - Мир через полтора месяца. Через месяц мы должны лететь в Бостон на акклиматизационный сбор. Думаю, мне не стоит тебе говорить, какая там будет конкуренция? Это не только твой любимый Меркулов, Макс. Это еще американцы, канадцы, китайцы… - После паузы в несколько секунд она вперилась взглядом в лицо мужчины. Стальная решимость в карих глазах не оставляла сомнений в ее желании быть первой. - Я еду в Бостон за победой. И сейчас меня волнует только это.
        В предельной ясности ее слов имелся только один существенный пробел - чувство вины, скребущее душу Макса не хуже десятка настырных кошек. Как быть с этим, Алиса почему-то не уточнила. Впрочем, если рассуждать логически, то это относилось лишь к его проблемам. Стоило Максу вспомнить Лизкины грустные глаза, все шло наперекосяк. И не вспоминать, не думать он не мог. Жалеть Лизу было слишком… неправильно: Самойлов четко осознавал, что она достойна куда большего, чем жалость. Бледность, темные круги под глазами, обритая голова… Тяжело было видеть ее такой. Тяжело было понимать, что все это из-за него.
        Тренировка прошла скомкано. Что-то получалось, что-то нет, в атмосфере царило напряжение, разговаривали мало и только по делу. Постоянно вылезали какие-то шероховатости, зачастую там, где прежде проблем не было и в помине. Алиса поджимала губы, бросала на партнера укоряющие взгляды, но молчала. И снова заходила на элемент, повторяла связки, оттачивала каждый шаг. А Макс смотрел на нее и осознавал, что выкладывается он, в лучшем случае, наполовину. Просто не может сосредоточиться на том, что делает. В конце трехчасовой тренировки откатали короткую программу. Косякнули в поддержке, смазали выброс, в довершении всего Макс не устоял на выезде с параллельного флипа. Говоря откровенно, прокат получился совсем не чемпионским. После этого Миронов отправил их домой, как он выразился, «приводить мозги в порядок».
        - Макс, задержись на минуту. - Тренер нагнал Самойлова, когда тот уже шел к раздевалке. Когда Макс остановился, он спросил, серьезно глядя на подопечного: - Ты у Лизы был, правильно я понимаю?
        - Правильно, - нехотя ответил фигурист и закинул на плечо олимпийку, которую держал в руках.
        - Послушай… - слегка мотнув головой, Женя несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, потом опять посмотрел на спортсмена, еще более серьезно, чем прежде. - Буду с тобой откровенным. Любой человек должен нести ответственность за свои поступки. Я тебя знаю уже больше десяти лет, Максимилиан. У меня на глазах ты из мальчишки в мужика превратился. Задача тренера ведь не только в том, чтобы сделать из своих учеников достойных спортсменов. Есть спорт, да, жёсткая, тяжелая работа, упорство. Но нельзя забывать о том, что ты, прежде всего, человек, который отвечает за то, что делает. Мне хочется верить, что я сумел вложить в тебя что-то не только как в фигуриста, но и как в личность, как в человека.
        - Я готов нести ответственность, Жень, - глядя в конец коридора, ответил Макс. - И если ты о Лизе…
        - О Лизе, - Миронов согласно кивнул. - Но не забывай, что у тебя есть обязательства и перед партнершей. Она не виновата в случившемся.
        - Да понимаю я. - Самойлов устало потер лоб рукой. - Для Алиски сейчас только чемпионат и существует.
        - Я рад, что ты поступаешь так, как поступаешь. Куда хуже бы было, если бы ты делал вид, что ничего не случилось. Но приходя на каток, всё остальное ты должен оставлять за его пределами. И ты это сам знаешь не хуже меня.
        - Знаю, - отозвался Макс. Взгляд его был серьезным и немного усталым, но в глазах читалась решимость. - Я постараюсь собраться.
        - Постарайся. - Миронов хлопнул его по плечу. - За тебя это никто сделать не сможет.
        Когда Макс подошел к машине, Алиса уже стояла возле дверцы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и пряча нос в вороте куртки. Самойлов немного удивился, но ничего не сказал, открыл дверь и тут же включил печку.
        - Где ты так долго ходил? - Девушка застегнула ремень безопасности и усилила поток теплого воздуха.
        - Я же не знал, что ты меня ждешь, - проговорил Макс, заводя двигатель. Решетникова промолчала, и Макс спросил: - Тебя домой?
        - Давай к тебе, - будничным тоном сказала она и откинулась на спинку сиденья. Устроившись, опустила собачку молнии. - Надеюсь, у тебя есть еда?
        - Найдем что-нибудь.
        Мужчина вырулил с парковки. Перспектива провести вечер с Алисой выглядела не такой уж и плохой. По крайней мере, качественный секс еще никому не вредил.
        Дома Алиса сразу же взяла инициативу в свои руки. Обшарила холодильник и, обнаружив в морозилке несколько упаковок овощных смесей, занялась ужином. На удивление Макса, ни упреков в его адрес, ни каких-либо недовольств сегодняшней тренировкой от нее не последовало. Алиса молчала и с упрямством, достойным олимпийского золота, делала вид, будто все в полном порядке. Решив принять это как аванс на ближайшее будущее, Макс ушел в комнату. В другое время прелюдия, возможно, завязалась бы уже в тот момент, когда Алиса, откинув назад кольца темно-каштановых волос, сосредоточенно помешивала лопаткой томящиеся на огне овощи, но сегодня никакого настроя на игривый лад не было. Да что там, настроя не было в принципе. И Алиса, юркой птичкой снующая по его кухне, не вызывала у Макса никаких желаний.
        Ужин прошел под аккомпанемент стучащих о посуду столовых приборов и вялый разговор ни о чем. Когда тарелки опустели, Алиса бросила на Макса многозначительный взгляд. Он почувствовал, как ее ступня касается его лодыжки. Усмехнулся. Алиса облизнула губы и обольстительно улыбнулась. Соскочила со стула, вмиг скинула грязную посуду в раковину и хищной кошкой приблизилась к мужчине. Он встал. По сравнению с его метр восемьдесят девять ее сто пятьдесят шесть сантиметров выглядели малоубедительно, тем не менее, Алису это не смущало. Разница в росте никогда не вызывала у них дискомфорта ни на льду, ни, тем более, в постели. Девушка лукаво улыбнулась и царапнула ноготками по груди Макса.
        - Теперь десерт?
        К чувственному блеску глаз прибавились откровенные нотки голоса. Красивая женщина должна знать себе цену и уметь пользоваться своими сильными сторонами. Алиса, без всяких сомнений, развила в себе это умение до потрясающих высот. Только Макс все равно смотрел на нее и понимал, что он ошибся - этот вечер ему стоило провести в одиночестве. Так было правильнее, честнее и по отношению к себе, и по отношению к девушке, которая сейчас ждала от него куда больше, чем предложения выпить кофе. Когда на его грудь поверх рубашки опустились теплые ладони, Самойлов сдался. Губы прижались к губам, сплелись языки. Рука Алисы скользнула ниже и легла на ширинку его брюк.
        - Алис… - Макс перехватил ее руку и отстранился.
        - Что? - Она изогнула бровку, глядя на него с ожиданием и легким недоумением.
        - Ничего. - Выпустил ее руку и мотнул головой. - Давай не сегодня.
        Недоумения во взгляде девушки стало больше, но оно быстро сменилось всполохами злости. Алиса поджала губы и гневно сузила глаза.
        - Значит теперь так? - вкрадчиво произнесла она.
        - Прости, Алис.
        Поразительно, но она была красивой даже когда злилась. По-своему красивой. Карие глаза приобретали особенно насыщенный оттенок, пухлые губы дерзко кривились, волосы колыхались в такт резким движениям. Порой это Макса заводило, укротить стерву, что может быть интересней? А Алиса была стервой. Он бы мог повалить ее на стол, стянуть с нее штаны и… но не хотелось. И почему-то это даже не казалось странным.
        - Это из-за нее? - цедя слова, поинтересовалась девушка. Недобро ухмыльнулась.
        - Лиза тут ни при чем.
        - Ты идиот, Самойлов! - Выплюнула она и вышла из кухни.
        На предложение отвезти домой, ответила, что вызовет такси. Оделась и, оглушив Макса хлопком двери, покинула квартиру.
        Глава 22
        Москва, февраль 2016 года
        В день выписки Лиза чувствовала себя некомфортно. И проблема заключалась не столько в ее физическом состоянии, сколько в непонимании того, что делать дальше. За те три недели, что она провела в больнице, ей настолько надоела здешняя обстановка и атмосфера, что Лиза была согласна на любые предписания врачей, лишь бы побыстрее очутиться дома. А теперь, когда ей вручили выписку, вдруг стало не по себе. Здесь хотя бы все было ясно и понятно: капельницы, уколы, измерения давления и температуры, осмотры… А дома только тишина и пустота. И куда девать массу свободного времени? Врач сказал, что ей нужны положительные эмоции, посоветовал встретиться с друзьями, заняться тем, что ей будет приятно, главное, не нагружать себя. Согласно кивая, Лиза понимала, что со всеми тремя пунктами у нее проблема: положительные эмоции брать особо неоткуда, единственный друг находится за сотни километров и вплотную занят подготовкой к чемпионату мира, а чем таким приятным можно себя занять, она понятия не имеет. Обычно все ее занятия и приятные, и не очень, заключались в торчании на льду, только вряд ли это подойдет под
определение «не нагружать себя».
        Лиза заканчивала укладывать вещи в сумку, когда в палате появился Макс. Еще накануне он заявил, что сам заберет ее из больницы и отвезет домой. Возражать она не стала. Если Макс хочет отвезти ее, что же, пусть везет.
        - Ты готова? - стоило Лизе вжикнуть молнией сумки, спросил Макс.
        - Вроде да, - оглядевшись, ответила она. Натянула шапку и посмотрела на мужчину. - Так нормально?
        - Вполне.
        Он закинул сумку на плечо. Помешкал, но все-таки взял Меркулову под локоть.
        - Это лишнее.
        Она высвободила руку и пошла вперед. Ему ничего не оставалось, кроме как двинуться следом.
        На улице Лиза жадно вдохнула и прикрыла глаза. Два раза Макс выводил ее прогуляться, еще раз она выходила с Ксюшей, но все остальное время провела в четырех стенах, теперь же хотелось дышать и дышать. От свежего морозного воздуха перехватило горло, сильно закружилась голова.
        - Ты в порядке? - Заметив, что Лиза побледнела, Макс приобнял ее за талию. - Как ты себя чувствуешь?
        - Голова кружится, - призналась она. - Но мой врач говорил, что такое может быть.
        - Осторожней спускайся.
        Макс продолжал придерживать Лизу, когда они ступали по лестнице. Потом твердо взял за руку и повел к машине. И снова в душе Лизы метались противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось запротестовать, высвободиться, а с другой - тепло его ладони успокаивало ее, внушало ощущение того, что она не одна. И хотя Лиза понимала, насколько это ощущение обманчиво, она шагала рядом, так и не выдернув кисть.
        Устроившись на заднем сиденье BMW, Лиза с безразличием смотрела в окно. Находясь в собственных мыслях, она практически не следила за дорогой. Время, проведенное ею в больнице, никак не повлияло на унылость городского пейзажа - все те же лысые деревья, мокрый асфальт и грязноватый снег. И машины, проносящиеся мимо, тоже грязные. Вот уже минут пятнадцать по салону разливалась негромкая музыка. Scorpions. Лиза поймала свое отражение в зеркале заднего вида и опять повернулась к окну. Странно так все для нее закончилось. Оказалось, что многое осталось нереализованным, хотя раньше она не придавала этому такого уж большого значения. А сейчас стало тоскливо.
        - Ты знаешь, - ее негромкий голос смешался со звучащей из динамиков песней легендарного коллектива, - я всегда хотела кататься под Scorpions.
        - Выключить?
        Макс посмотрел на нее в зеркало. Лиза отрицательно качнула головой.
        - Нет. Мне они очень нравятся.
        - Почему тогда так и не взяла ничего для программы?
        - Не знаю… - Она задумчиво повела плечиком. - Наверное, потому что не хотела, чтобы музыка была сильнее меня. Сам знаешь, что у меня все разваливалось. Думала, что, может, когда-нибудь…
        Макс ей ничего не ответил. Непохоже было, чтобы она завела эту тему для того, чтобы лишний раз надавить на его совесть, но если так, у нее это получилось. Да и дави - не дави, он и сам прекрасно понимал, насколько ей сейчас непросто.
        - Макс, - когда песня закончилась, позвала девушка и, перехватив его взгляд в зеркале заднего вида, проговорила:- У меня уже не сложится, а ты… у тебя получится. Пожалуйста.
        - Зачем тебе это нужно?
        - Мечты же должны сбываться. - Она грустно улыбнулась.
        Пока Лиза переодевалась, Макс прошел в кухню и открыл форточку, пропуская в квартиру свежий воздух. Убрал в холодильник продукты, купленные еще по пути в больницу. Самое необходимое хотя бы на первое время. Так было спокойнее. «Каждый должен нести ответственность за свои поступки» - слова Миронова заключали в себе простую, но непререкаемую истину. То, что Лиза сестра Сереги, ничего не меняло. Да и эти ее голубые глаза…
        - Тебе какая-нибудь помощь нужна?
        Он зашел в комнату, когда Лиза копалась в сумке, привезенной из больницы.
        - Нет.
        Лиза вытащила зарядку для телефона и выпрямилась. Голова снова закружилась. Ее повело в сторону и, если бы не крепкие руки Макса, она запросто могла бы оказаться на полу.
        - Лиз…
        Он прижимал ее к груди, чувствовал теплое дыхание, ладони касались хрупкого тела. Погладил по голове, ощущая под пальцами совсем короткий ежик волос. Лиза напряглась и попыталась отстраниться.
        - Просто резко встала, - сипло выдавила она.
        - Может, стоило побыть под наблюдением врачей еще несколько дней? - придерживая ее за плечи, с беспокойством спросил Макс.
        - Ну уж нет.
        Меркулова отошла от мужчины и уселась на постель.
        - Как ты будешь тут одна?
        - Нормально буду.
        - Ладно, дело твое. - Несмотря на опасения, Макс ее понимал. Да и спорить не хотелось. - Чай будешь?
        - Угу.
        - Макс, тебе пора.
        Чашки были вымыты уже с полчаса назад. После травмы Лиза очень быстро уставала, в данный момент все ее желания сводились к тому, чтобы раздеться, забраться под одеяло и как следует отдохнуть в своей собственной постели, только Макс, похоже, не собирался уходить.
        - Тебе не стоит сейчас оставаться одной.
        - То есть? - Она удивленно приподняла бровь.
        - Я переночую сегодня у тебя.
        Уверенность, с которой он это сказал, обескуражила Лизу. И разозлила. Она не понимала его, пыталась, но не могла. Это сбивало ее с толку, заставляло нервничать, искать причины, найти которые упорно не выходило.
        - Ну уж нет, - твердо ответила она.
        - Можешь даже не спорить.
        Самойлов, казалось, ожидал от нее подобной реакции. Совершенно спокойно он встал с табурета и отправился в комнату. Недолго думая, Лиза пошла за ним. Сняв часы, Макс положил их на письменный стол, затем глянул на Лизкину постель. Девушка проследила за его взглядом и выговорила:
        - Ты не останешься.
        - Останусь.
        - Нет.
        - Не глупи, Лиз, - спокойно произнес он, глядя на нее. - Ты час назад едва не свалилась. Одну я тебя не оставлю, хочешь ты этого или нет.
        - Может, ты и жить ко мне переедешь?!
        Его спокойный тон выводил Лизу из себя. И опять она не понимала его. Что за игру он затеял?
        - Может, и перееду, - бросил Макс и отвернулся, давая Лизе понять, что на этом разговор окончен.
        Только она на этот счет была совершенно иного мнения.
        - Мне не нужна нянька, Самойлов.
        - Одну я тебя не оставлю, - повторил Макс. - Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке.
        - Зачем тебе все это нужно? - вопрос, на который она так долго искала ответ, наконец сорвался с губ. - Зачем ты возишься со мной, Макс?! Ты мне ничего не должен. - Слова повисли в воздухе.
        Лиза чувствовала, как правый висок пульсирует болью, но сейчас ей было не до этого. Она хотела услышать его ответ. Но Макс молчал. Резко сдернул с постели покрывало и, скомкав, кинул на стул. Под покрывалом обнаружилась Лизкина пижамная майка, одеяло в пододеяльнике бледно-голубого цвета и две подушки в тон.
        - Я с тобой разговариваю! - не выдержав, воскликнула Меркулова. - Чего ты хочешь добиться?!
        - Ложись в постель.
        Он сгреб Лизину маечку и откинул край одеяла. Лиза не обратила на это внимания. Чувства, которые она старательно прятала, требовали выхода. Держать все в себе не хватало сил. Обида, страх, непонимание, боль… Она не знала, что конкретно испытывает.
        - Хватит, Макс! - Она сама не заметила, как стала кричать. - Оставь меня в покое! Что тебе нужно от меня?! Ты добился, чего хотел! Я больше не буду мешать тебе на катке! Ты же этого хотел! Хотел, чтобы я убралась куда подальше!
        - Успокойся.
        Он попытался взять девушку за руки, но та отступила назад и, криво ухмыльнувшись, покачала головой. В глазах блестели слезы.
        - Не трогай меня! - Она нервно всхлипнула. - Радуйся! Тебе же доставляет удовольствие видеть меня такой, правда?! - Пальцы быстро скользнули по виску. Лиза прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, но они все равно потекли по лицу. С ожесточением смахнув капли, она впилась взглядом в лицо мужчины. - Ну, скажи же, что я уродец, давай!
        - Тихо…
        От ее слов у Макса сжалось сердце. Хотелось сделать что-то, чтобы ей стало легче, успокоить ее, приободрить, но он так и стоял, глядя ей в глаза до тех пор, пока она не отвернулась. Всхлипнула. Словно очнувшись, Самойлов прижал Лизу к груди, в очередной раз поражаясь ее хрупкости.
        - Отпусти! - Она забилась в его руках, словно пойманная в сеть птица. - Отпусти меня! - рычала сквозь зубы, пытаясь выбраться из его объятий, а из груди ее вырывались всхлипы, по щекам ручейками текли слезы.
        - Я не собираюсь поступать так же, как поступил твой брат. - Еще теснее прижал Лизу к себе. - Я не брошу тебя, когда тебе нужна помощь.
        Меркулова внезапно затихла, а спустя пару секунд глухо, надрывисто рассмеялась. Смех перешел в сиплый стон, наполненный горечью. Она чувствовала запах терпкого мужского одеколона, и от этого почему-то еще больше хотелось плакать. Как раскаленным металлом по оголенным нервам. Еще тепло его тела совсем близко… И контрастом беспорядочные мысли о том, что все это обман. Нет, она не похожа на мотылька, летящего на свет - ее крылья уже давно превратились в обугленную бумагу.
        - Тебе все мой брат покоя не дает?! Так чем ты лучше него?! Чем?! Ничем. Сережа, по крайней мере, не насиловал твою сестру. - Хватка мужчины ослабла, и Лиза выскользнула из его рук. - Уходи, - просипела она. Слезы все так же бежали по ее щекам, но Лиза уже не стирала их. - Твоя сестра наглоталась таблеток не потому, что ее бросил Сережа, а потому, что она была слишком слабая. А я сильная, Самойлов. И мне не нужны твои жертвы. Проваливай и больше не приходи ко мне.
        Несколько долгих секунд он смотрел в ее застланные слезами глаза, а потом развернулся и вышел из комнаты. Спустя мгновение Лиза услышала хлопок входной двери. Запрокинула голову, пытаясь унять слезы, но вместо этого разревелась еще сильнее. В комнате вдруг стало слишком тихо, казалось, что воздуха вообще нет, но вместе с тем было холодно. И сердце ныло маленьким беспризорным комочком.
        Болела голова, и Лиза знала, что от слез ей станет еще хуже, но остановиться не могла и продолжала плакать. Кое-как сняла одежду и, забравшись под одеяло, подтянула коленки к груди. Вот и все.
        ***
        Чем меньше оставалось времени до вылета в Бостон, тем угрюмее становился Макс. Лизу он не видел со дня выписки. Она попросила больше не приходить. Так он и сделал. Не звонил, не навещал, только не думать о ней у него не получалось. Все ли с ней в порядке? Не требуется ли помощь? Хотелось набрать ее номер и спросить об этом, но Макс с мрачным упорством перебарывал себя, убеждал, что никому из них это не нужно. Только однажды он, словно случайно, оказался возле Лизиного дома. Припарковал машину недалеко от ее подъезда и нашел взглядом окна на втором этаже. Свет не горел.
        Неизвестность выматывала, Макс хорошо помнил, какой потерянной Лиза была, когда он привез ее из больницы. Пусть она хоть сто раз сильная, это не меняет того, что ей сейчас нужна помощь и поддержка. Макс волновался за Лизу, злился и снова волновался. И пытался сосредоточиться на подготовке к чемпионату мира, что в сложившейся ситуации было непросто. Отношения с Алисой выровнялись и носили сугубо рабочий характер. Она приходила на тренировку, раз за разом отрабатывала элементы, словно не замечала ничего вокруг. Словно кроме льда, поддержек, выбросов, прыжков и подкруток для нее вообще ничего не существовало. Она больше не кричала, не упрекала его, только иногда, когда они срывали тот или иной элемент, бросала неодобрительные взгляды и недовольно поджимала губы. Макса это раздражало: лучше бы она психовала и срывалась, как раньше. С другой стороны, так они хотя бы не тратили драгоценное время на выяснение отношений.
        Садясь в самолет, он не ощущал привычного азарта в предвкушении крупных соревнований. Конечно же, волнение было, была жажда победы, острое желание занять первую ступеньку пьедестала, но что-то не давало насладиться этими ощущениями в полной мере. И Самойлов понимал, что это все то же беспокойство за Лизу. Он должен был сконцентрироваться на предстоящем чемпионате, направить все свои силы на то, чтобы показать, на что они с Алисой способны, отключить мешающие эмоции. Он давно усвоил, что каждый, пусть даже самый маленький турнир, это не только борьба в мастерстве, но и проверка прочности нервов. Сумеешь сохранить холодную голову, вложив при том в прокат душу и чувства - высокие баллы гарантированы, а нет, так о медалях можно забыть. Размышления же о Лизе отвлекали. Порой он не вспоминал о ней по нескольку часов, но не думать совсем не получалось. А стоило хоть на миг пустить ее в свои мысли, настроение неуловимо менялось. Если поначалу ему хотелось увидеть ее, убедиться в том, что с ней все в порядке, то под конец второй недели неизвестности Макс понял, что ему это ни к чему. Не нужно ему это.
Вычеркнуть ее из своей жизни, перелистнуть страницу и забыть. Попросила бы она его о чем-нибудь, он бы не отказал, но раз она девочка самостоятельная, ему же лучше. И, сходя с трапа в аэропорту Бостона, он твердо решил, что единственно-важное для него сейчас - предстоящие соревнования. Только это на данный момент имеет значение.
        США, Бостон, март 2016 года
        Однако на деле все оказалось куда сложнее. Все прекрасно знали, почему чемпионка Европы в женском одиночном катании не находится в Бостоне вместе со своим тренером, почему она не принимает участие в главном старте сезона. И обстоятельства, при которых Лиза получила травму, тоже были всем известны. По крайней мере, в той или иной степени. Отправляясь в Бостон, Самойлов хорошо понимал, что не удастся избежать ни косых взглядов, ни вопросов, и был готов к этому. И, как ни странно, стороннее внимание к случившемуся как раз не слишком трогало, куда сложнее оказалось справиться с собственными мыслями.
        В отеле, где они остановились, во время завтраков, обедов и ужинов, в подтрибунных помещениях ледовой арены, Макс неминуемо встречался с девчонками, приехавшими на чемпионат. Парницы и одиночницы, улыбчивые и хмурые, серьезные и забавные, они мелькали яркими бабочками, переживали, готовились. Лиза мечтала об этом, она честно завоевала право находиться здесь, и если бы не он… Как она там, за тысячи километров, в городе, едва начавшем отряхиваться от серости грязных зимних сугробов. Как она там, вдали от этого праздника фигурного катания, от того, к чему привыкла, от атмосферы, наполненной духом соревнований?
        Присутствие Сергея и Вивианы угнетало, как никогда. Красивые, целеустремленные и… влюбленные. Как-то вечером Макс встретил их, когда они возвращались с прогулки. Сергей обнимал Вивиану за талию, прижимая к своему боку, а она о чем-то говорила ему. Потом они взялись за руки и переплели пальцы. Было видно, что им хорошо вдвоем. Макс перешел на другую сторону улицы и, не оборачиваясь, двинулся дальше. Они, кажется, его даже не заметили… В воздухе пахло океаном, падал редкий легкий снег, в лицо дул теплый ветер. Жизнь продолжалась. Лильки не было вот уже три с половиной года, а жизнь продолжалась. Почему-то именно теперь Макс остро ощущал это и злился на сестру. Так глупо… все ведь еще могло быть.
        Утром за завтраком он намеренно отыскал взглядом бывшего друга и его партнершу. Они сидели за столиком в углу и о чем-то переговаривались, Вивиана улыбалась. Да, им было хорошо в компании друг друга и, похоже, все остальное их не очень-то и волновало. Алиса недовольно заворчала, и Макс переключил внимание на нее. Вне тренировок они общались мало, разве что завтракали вместе и пару раз выходили вечером. К смене часовых поясов Решетникова привыкала, как всегда, тяжело, хотя Макс понимал, что это далеко не главная причина ее поведения. После того неудачного вечера у него дома, они так и не поговорили. Нужно ли это было? На катке отношения складывались ровно, что же касалось совместного досуга… Иногда Макс скучал по их ни к чему не обязывающим отношениям, но все же чаще ловил себя на мысли, что к Алиске его не тянет.
        Когда он снова посмотрел в сторону столика первой пары французской сборной, Сергей и его спутница уже поднялись. Меркулов разговаривал со Стефаном, а Вивиана стояла рядом. Макс подозревал, что речь идет о Лизе. Выражение лиц мужчин выдавала серьезный настрой, да и улыбка, невероятно идущая рыженькой девушке, больше не играла на ее губах. Отвернувшись, Самойлов с мрачным видом принялся доедать свой завтрак. Как она там? Какая же она была слабая, когда он видел ее в последний раз…
        Глава 23
        США, Бостон, март-апрель 2016 года
        После короткой программы Алиса и Макс были только четвертыми. Вроде и откатались неплохо, и положенные элементы выполнили, но все как-то… натянуто. Как будто они не мастерство свое демонстрировали, а всеми силами пытались уцепиться за приличную строчку в турнирной таблице. Глобальных ошибок сумели избежать, а мелкие шероховатости все равно вылезли. И, что самое главное, легкости в катании не было, размаха, уверенности. Как ни пыталась Решетникова скрыть свое недовольство и раздражение, удавалось ей это крайне плохо. И пусть откровенных упреков в сторону партнера на этот раз не последовало, по ее сжатым губам и колючему взгляду сразу становилось все понятно. Раздосадован был и Макс. Убежденность в том, что для него самое главное - чемпионат, за прошедшие с момента прилета в Бостон две недели несколько поутихла. Конечно же, чемпионат по-прежнему значился на первом месте в списке приоритетов, только за пределами катка тоже была жизнь. Был пахнущий океаном легкий ветер, был ароматный кофе с карамельным сиропом и мягкие булочки в местной пекарне, были Сергей и Вивиана, держащиеся за руки, и Лиза тоже
была. И Максу было не все равно, как она там, в Москве. Наверное, он в последнее время слишком много думал о сторонних вещах…
        Тренировка в день произвольной программы у спортивных пар для Самойлова и Решетниковой не задалась с первых минут. Алиса психовала, Макс никак не мог собраться и из-за этого допускал серьезные ошибки. У Меркулова с партнершей тоже все шло не лучшим образом, но Макса это вовсе не радовало. И не огорчало. Ему вообще было все равно. До начала соревнований оставалось совсем немного времени, следовало собраться, включить голову и откатать, как они умеют. Все время тренировки Миронов стоял возле бортика и хмурился. Сложно было винить за промашки кого-то одного: его спортсмены в последнее время вообще существовали как будто отдельно друг от друга. В паре и прежде имелись проблемы, Женя об этом знал прекрасно, но это проявлялось не столь резко. Ребятам требовался отпуск. Особенно Самойлову. Сам Женя в скором времени тоже намеревался отдохнуть. До окончания сезона оставалось всего ничего, и в голову потихоньку закрадывались мысли о личном. Совсем недавно, как раз перед вылетом в США, он застал Ксюшку за пролистыванием фотографий свадебных платьев.
        - Вот это мне нравится, - одобрительно произнес Женя, когда Ксюша, щелкнув клавишей мышки, открыла очередной снимок.
        Ксюша вздрогнула и обернулась. Она настолько увлеклась, что не слышала, как он подошел и встал сзади. Его темные глаза довольно блестели.
        - Ты меня напугал. - Она немного рассердилась. - Нельзя так подкрадываться.
        - Нельзя, - согласился Женя и собрал в руку ее волосы. Наклонился и легко поцеловал Ксюшу в губы. - Но ты ведь меня простишь?
        - Я подумаю. - Смешинки в глазах выдавали ее. - А что мне за это будет?
        - Даже не знаю…
        Женя развернул к себе вертящийся стул, на котором сидела девушка и, взяв ее за руки, потянул на себя. Ксеня легко поддалась и уже через секунду оказалась прижатой к его груди. А дальше еще один поцелуй… и еще один…
        Алиса выглядела, как всегда, безупречно. Платье цвета серый металлик, забранные в мудреную прическу волосы, карие глаза, слегка подведенные черным карандашом. Макс взял партнершу за руку и нежно сжал ее пальцы. Алиса недоуменно посмотрела на него и молча кивнула головой, будто спрашивая, что он хочет.
        - Ты отлично выглядишь, Лис.
        - Спасибо, - отозвалась она.
        Участников последней разминки пригласили на лед. Алиса выехала на каток первая и тут же уверенно выполнила тройной флип. Макс же поехал вдоль бортика, стараясь настроиться на правильный лад и отключить ненужные эмоции. Времени для этого у него оставалось совсем немного.
        В тот момент, когда тренер давал им последние наставления перед прокатом, Алиса стояла, вздернув подбородок, спина ее была прямая, плечи расправлены. Она казалась совершенно спокойной, и Макс понимал, что это, скорее всего, в самом деле так. Он слишком хорошо знал партнершу - перед стартом она умела взять себя в руки, собраться, сконцентрироваться.
        - Ну, с Богом, ребят. - Миронов хлопнул Самойлова по руке.
        Алиса кивнула и, отдав тренеру олимпийку, коснулась лезвием глади льда.
        - У нас получится, - серьезно проговорил Макс.
        Миронов кивнул.
        Первые элементы в программе были исполнены добротно. Подкрутка, выброс, совместное вращение… Однако, едва началась вторая половина программы, все пошло наперекосяк. Первая же поддержка была выполнена фигуристами с ошибкой. Заход получился смазанным, и из-за неправильного хвата Алисе не удалось удержать нужное положение. Элемент был фактически сорван. Алиса злилась. Со стороны это, скорее всего, было незаметно, но Самойлов отчетливо видел гнев и холод в ее глазах. Он и сам злился. О золоте чемпионата речи уже не шло, призрачной надеждой мелькала бронза, да и то если все остальные элементы будут выполнены ими на высшую оценку, а соперники допустят промах. В какой-то момент Макс подумал о Лизе. Если бы не она, они с партнершей спокойно бы готовились к соревнованиям… В этом году у них был реальный шанс обойти соперников и занять верхнюю ступень пьедестала. Под сводами ледовой арены раздавался бы гимн России, играющий в их честь.
        Они зашли на параллельный каскад. Толчок, и Алиса с Максом оказались в воздухе. Только приземление получилось вовсе не параллельным. Макс зарычал и ударил по холодной поверхности льда кулаком. Падение с тройного лутца абсолютно точно лишило их каких бы то ни было шансов. Его партнерша, легко оттолкнувшись, скрутила двойной тулуп, стоящий вторым прыжком в каскаде, за ним еще один и чисто выехала. И это взбесило Макса еще больше. Жгучие чувство досады, вины и раздражения.
        Кое-как они доехали до конца программы. Несмотря на их явный провал, болельщики не скупились на аплодисменты. Вот только для Макса эти овации сейчас служили чем-то вроде насмешки. Алиса на него не смотрела. Все так же с высокомерно расправленными плечами она покинула каток и направилась в уголок слез и поцелуев.
        Через несколько секунд к ней присоединились и Макс с Мироновым. Девушка сидела, стиснув руки в кулачки, и смотрела перед собой, во взгляде ее трудно было уловить какие-либо эмоции. Тяжело опустившись на диван, Макс вздохнул. Слов у него не было. Миронов тоже молчал. Правда потом Женя все-таки накинул на плечи своей спортсменки олимпийку, но Алиса так и не взглянула в его сторону. После того, как объявили результат, она недовольно посмотрела на партнера.
        - Я знаю, что ты не этого ждала. - Макс был удручен.
        - Да, Самойлов, не этого. - Она встала с диванчика и застегнула олимпийку.
        - Извини.
        - Да что уж там. - Лицо Решетниковой исказила кривая усмешка.
        Макс взял партнершу за руку и, то ли пытаясь поддержать, то ли ища поддержки, сжал ее ладонь.
        - Перестань, - поморщилась она. Посмотрела на тренера и отрицательно покачала головой. Потом развернулась и пошла в раздевалку.
        В этот день Алису Макс больше не видел. Даже на ужине не появилась, чему он, в принципе, не удивился. Без сомнения партнерша винила его в том, что они неудачно выступили на чемпионате, и попросту игнорировала. Что же, ее право. За то время, что они катались вместе, Макс уже успел привыкнуть к подобному поведению и, хотя сейчас он действительно ощущал за собой вину, бегать за Алисой не собирался.
        Выпив в баре кофе с лимоном, он поднялся к себе и завалился на кровать. Настроение было поганое, ничего не хотелось. Восьмое место… Они даже в показательные не попадали. По-хорошему, можно было прямо сейчас собирать чемоданы и отправляться домой. А там подготовка к новому сезону… Вздохнув, Самойлов подложил руки под голову и закрыл глаза. Все-таки нужно было как-то выровнять отношения с Алисой. Целеустремленности и таланта у нее не отнять, еще бы отыскать регулятор стервозности и увернуть хоть наполовину.
        На завтраке Алиса тоже не появилась. Запив овсянку крепким кофе, Макс швырнул салфетку на стол. И, вроде бы, не впервой, все как всегда, но внезапно он ощутил какую-то досаду. Да, проиграли, да, по его вине, но жизнь на этом не заканчивается. Словно в подтверждение этому увидел заходящих в зал Сергея и Вивиану. У них тоже получилось далеко не все, как результат - обидное четвертое место в турнирной таблице, но они, как и накануне, поздоровались с парой, сидящей за соседним столиком, Вивиана, как и вчера, улыбнулась Сергею, когда тот отодвинул для нее стул и помог присесть.
        ***
        Через два дня самолет, уносящий Российскую сборную обратно в Москву, взмыл в воздух. Решетникова сидела возле иллюминатора и старалась не смотреть в сторону Макса.
        - Давай поговорим, - произнес он, устав от затянувшегося молчания.
        - А есть о чем? - Она одарила его равнодушным взглядом. - Какой толк от разговоров?
        - Алиса, я понимаю, что ты злишься. Я и сам не в восторге. Но уже ничего не изменишь. Этот сезон… Да ты и сама все знаешь.
        - Да, Макс, знаю.
        Девушка опять отвернулась к окошку. Макс откинулся на спинку кресла. Помолчав с минуту, Алиса, словно решившись, наконец, сменить гнев на милость, обратилась к партнеру:
        - Думаешь, в новом сезоне что-то изменится?
        - Изменится, - уверенно заявил Макс. - Мы все наверстаем. Отдохнем и возьмемся за дело.
        Алиса долго не сводила с него взгляда, потом отвернулась, закрыла глаза и вставила в уши бусинки наушников. Им предстоял продолжительный перелет.
        Москва, апрель 2016 года
        В Московском аэропорту Шереметьево было как всегда многолюдно. Заметив среди встречающих красивую девушку с длинными русыми волосами, Миронов просиял. Усталость от долгого утомительного перелета мигом испарилась.
        - Привет. - Ксюша подошла к троице и тоже улыбнулась. Посмотрела на Макса, на Алису и, поняв все без слов, проговорила: - Что кислые такие?
        - Для радости, к сожалению, повода нет, - отозвалась Решетникова, поигрывая кнопкой на ручке чемодана.
        - Может, и нет. - Синицина стала серьезнее. - Но и своим хмурым видом вы ничего не измените. Мне кажется, что нам всем есть над чем подумать и что обсудить. Но для начала вам надо отдохнуть. Так что разбор полетов отложим на пару дней.
        Алиса первая зашагала к выходу из здания аэропорта, вслед за ней направились и остальные.
        Уже сидя в такси, Ксюша сжала руку Миронова. Он тут же переплел их пальцы и обнял девушку за плечи.
        - Я не представляю, как они будут кататься в следующем сезоне, - озвучил Евгений мысль, которая уже давно беспокоила его.
        - Все настолько плохо?
        - Не знаю… У Алисы очень сложный характер, да и Макс еще тот красавчик.
        - Поживем - увидим.
        - Да. - Мужчина крепче прижал Ксюшу к себе. - Я очень скучал по тебе.
        - И я.
        Теплый взгляд девушки из-под длинных пушистых ресниц согрел сердце Жени. Он наклонился и легко дотронулся губами до желанных губ.
        - Наконец-то ты рядом. Ни о чем больше не хочу думать.
        Ксюше тоже не хотелось думать о чем-либо постороннем. Не хотелось пускать в их с Женей долгожданный маленький мирок чужие слова, взгляды. Ей было слишком хорошо с ним, в его руках, в его жизни, чтобы позволить кому-то помешать этому.
        - Несколько дней назад в школу мои родители приходили.
        Она сказала это негромко и совершенно спокойно. Миронов же напрягся.
        - Что они хотели?
        - Чтобы я вернулась домой.
        - А ты?
        - А я и так дома. - Она самодовольно улыбнулась собственным мыслям.
        - Ты так им и ответила?
        - Примерно, - усмехнулась Ксюша.
        Москва, март 2016 года
        Ксюша стояла у бортика рядом с высоким худощавым мужчиной, специалистом по парным элементам из их команды, и наблюдала за тренировкой Полины и Антона, когда ощутила за своей спиной чье-то присутствие. Интуиция Ксюшу не обманула - обернувшись, она увидела своих родителей и тут же внутренне подобралась. Она знала, что отец и мать рано или поздно придут. Понятия не имела, когда, но ждала этого. Иначе и быть не могло. Они часто делали так - давали ей время остыть, а потом гнули свою линию. Только теперь все изменилось, теперь Ксения понимала, чего ей действительно нужно и, что самое важное, не боялась этого. Посмотрев отцу в глаза прямым взглядом, она проговорила:
        - Что-то случилось?
        - Хватит глупить, Ксения. - Владимир был сдержан, в голосе его, как всегда, слышались стальные нотки, выдававшие в нем бывшего военного.
        Только на Ксюшу это больше не действовало, почему-то стало даже немного смешно. Чего отец ждет? Что она, как маленькая девочка, покорно поплетется домой?
        - Прости, папа, но я тебя не понимаю.
        - Повыпендривалась и хватит. Домой возвращайся.
        После слов отца Ксения не смогла сдержать усмешку.
        - Пойдем.
        Она попросила коллегу, чтобы он присмотрел за ребятами, а сама направилась под трибуны. Не хотелось устраивать разборки на глазах у учеников. Остановившись, девушка вновь посмотрела на родителей.
        - Это все, за чем вы пришли?
        - Возвращайся домой, Ксения, - теперь уже заговорила Наталья. - Хватит характер показывать.
        - По-моему, в нашу последнюю встречу мы все решили. Вы дали мне право выбора, я им воспользовалась. Что еще?
        - Ты живешь у этого…
        - Я живу дома, - прочеканила Ксения. - С человеком, которого люблю, в котором я уверена. И у нас все отлично.
        - Уверена ты! - Мать всплеснула руками. - Да он просто нашел себе молодую дуру!
        - Каждый имеет право думать так, как ему хочется, - пожала Ксюша плечами. - Если это все, то я пойду работать. У меня вообще-то дела есть.
        - Мы же тебе добра хотим.
        Владимир не сводил с дочери взгляда. Как будто пытался подавить ее, глядя в глаза, но Ксюша лишь упрямо вздернула голову.
        - Благими намерениями выстлана дорога в ад, папа. Я сама в силах решить, что для меня хорошо, а что плохо.
        Мать взирала на нее с упреком и недовольством, Ксения видела, что свои чувства смиряет она с трудом. Наверное, если бы она начала кричать, Ксюша сразу бы развернулась и ушла, удерживала ее только эта напряженная недосказанность. Она вдруг поняла, что тяжелый взгляд отца ее не сковывает. Нет, Владимир все так же смотрел на нее, будто пытаясь припечатать к месту, но ей стало все равно.
        - Думаю, что мы всё друг другу сказали. - Ксения глянула на циферблат своих наручных часиков. - У меня тренировка, извините.
        Повернулась спиной и ушла. Чувствовала, как родители смотрят ей вслед, почему-то было ощущение, что между лопаток у нее сейчас находится красная точка лазерного прицела винтовки. Только страшно не было, напротив, Ксюша ощущала спокойствие и уверенность. Подошла к бортику и положила на него руки. Антон поднял партнершу в красивую сложную поддержку, а затем плавно опустил на лед. Ксения улыбнулась - в душе царило умиротворение.
        Москва, апрель 2016 года
        Остаток дня они провели дома, практически не вылезая из постели. Ксюша смотрела в глаза Жени и не понимала, как вытерпела без него все эти годы. Три недели… Они не виделись три недели, а она соскучилась до такой степени, что сейчас, оказавшись так близко, едва не захлебывалась в собственной нежности. И, ощущая его поцелуи у себя на шее, на груди, жарко, не стесняясь, выдыхала его имя. Да, без него ее жизнь была совсем пустой…
        Проснулась Ксюша утром от легкого прикосновения к руке. Открыла глаза и улыбнулась, встретившись взглядом с Женей.
        - Прости, не хотел тебя будить. - Он погладил пальцами ее запястье.
        - А чего ты хотел? - сонно спросила девушка, продолжая улыбаться.
        - Есть у меня одно предложение. - Глаза Миронова хитро блеснули.
        Ксения тихонько засмеялась и потянулась за поцелуем. Рука мужчины тут же оказалась между ее лопаток, плавно соскользнула вниз, до ягодиц, проделала обратный путь. Пальцы тронули шелк длинных волос. Обнаженная и все еще немного сонная, Ксюша прижималась к груди Евгения, лишая его способности здраво мыслить.
        - Твое предложение мне тоже нравится. - Прервав поцелуй, он обхватил девушку обеими руками. Его голос был хриплым и глухим от вмиг проснувшегося желания.
        - А разве наши предложения не совпадают?
        - Ну-у-у… отчасти, - поигрывая прядками ее волос, усмехнулся Миронов. - Вообще-то я подумал, что мы могли бы сегодня сходить и подать заявление.
        - Заявление? - Она выбралась из его рук и, усевшись рядом, посмотрела сверху вниз. В ее блестящих карих глазах читалось легкое ошеломление и ожидание. - В…
        - Ты ведь возьмешь мою фамилию? - Женя опять обнял девушку и повалил себе на грудь. Русые волосы волной опустились ему на руки, приятно щекоча кожу. - Ксеня…
        Ее губы быстро коснулись уголка его рта, ладони обхватили лицо. Короткие беспорядочные поцелуи по щекам, в нос, в чуть шершавый от проступивший щетины подбородок.
        - Да… - между поцелуями горячо выдыхала она. - Возьму… конечно, возьму…
        Глава 24
        Москва, апрель 2016 года
        Алиса появилась на пороге квартиры Самойлова вечером перед первой тренировкой после возвращения из Бостона. Макс был удивлен, увидев на экране мобильного ее номер, не ожидал, что она внезапно захочет поговорить о чем бы то ни было. Обычно Алиса оттаивала постепенно, в течение нескольких дней упорной совместной работы. Что изменилось, он не знал, поэтому слова партнерши о том, что им нужно встретиться, воспринял с некоторым напряжением. Но волнения не было, только настроение стало еще более мрачным. Залив пакетик чая кипятком, он высыпал в чашку две ложки сахара и стал ждать. В этом была вся Решетникова - если она чего-то хотела, то это должно было произойти здесь и сейчас, никак иначе. Можно ведь было спокойно поговорить завтра утром, но нет.
        - До завтра это потерпеть не могло? - спросил Макс, закрыв за девушкой дверь.
        - Не могло.
        Волосы Алисы рассыпались по плечам, во взгляде, как обычно, сквозила уверенность и твердость. На улице моросил дождь, в ее волосах и на одежде блестели мелкие капельки воды. Она сама сняла пальто и пристроила его на вешалку в коридоре, затем, не разуваясь, прошла в кухню. Там, усевшись на угол стола, Алиса внимательно посмотрела на Макса и проговорила:
        - Я не буду больше кататься с тобой.
        Макс сам не знал, застала ли она его этим заявлением врасплох. По крайней мере, дикой растерянности он не ощущал. Привалившись плечом к дверному косяку, он сложил руки на груди и недобро, цинично усмехнулся. Взгляд девушки, устремленный на него, был серьезным и спокойным, она точно знала, что делает и что говорит - никаких лишних эмоций. Точно такой же она была, когда выходила на лед. Макс всегда поражался, как у нее получается так меняться: на тренировках она могла психовать, злиться, раздражаться, но на выступлениях неизменно включала голову, отбрасывая все лишнее. Иногда его это даже злило. И сейчас тоже.
        - И давно ты это решила?
        - Давно.
        Она и говорила спокойно. От ее спокойного тона кровь в венах начинала бурлить еще большим раздражением. Она ставила его перед фактом. Как будто не было четырех лет совместной работы, невероятной для обоих поездки на домашние Олимпийские игры в Сочи, обоюдного желания отправиться в Корею уже первой парой и добраться до пьедестала. Как будто вообще ничего не было.
        - Какое-то время я еще сомневалась, но после Бостона приняла окончательное решение. Все, Самойлов, я не собираюсь больше ждать. Ты тянешь меня назад, мне это не нужно.
        - Ну и сучка же ты, - покачал головой Макс. - Кем ты была, когда встала со мной в пару?!
        - А ты-то сам кем был?! - Глаза Алисы гневно блеснули. - Как был неудачником, так им и остался! У нас был реальный шанс, но ты… ты просто слабак! Ты все пустил псу под хвост из-за этой…
        Если бы на месте Алисы был парень, Макс не думая врезал бы ему в челюсть. Ладони его сжались в кулаки, мышцы напряглись, взгляд потемнел. Он не знал, что из сказанного Алисой задело его сильнее и задело ли вообще. Он и сам понимал, что в их провале на чемпионате мира виновата Лиза. Вернее, виной всему было то, что мысли о Лизе постоянно мешали ему сконцентрироваться на подготовке. Слова Алисы вертелись не так далеко от истины, да что там, она была права. Только сквозило тут еще что-то… чисто женское. Во взгляде, в жестах, в том, как она кривила губы и морщила нос. И в том, как она говорила о Лизе, тоже было что-то, что к спорту имело совершенно отстраненное отношение. Это пренебрежение…
        - Так вот оно что… - Макс едко усмехнулся уголком губ. В глубине глаз вспыхнуло что-то темное. - Что же ты бесишься, раз я такой неудачник?! Задевает, что Лиза побывала у меня в постели? Или что тебе дали отставку?
        - Ты о себе слишком высокого мнения, Максимилиан, - прошипела Решетникова, словно ядовитая ящерица.
        Хотя в чем-то он был прав: ее в самом деле задевало, что от нее отказались. И то, что Самойлов трахал Лизу, ее тоже задевало. Не сам факт, а что он, в принципе, предпочел эту тощую девицу ей. Пусть даже один раз, значения это не имело.
        - Тогда что же ты так бесишься?
        - Что я бешусь?! - Снисходительный ехидный смешок сорвался с ее губ. - Я бешусь потому, Самойлов, что из-за тебя я потеряла кучу времени и возможностей. Кучу своего времени, которого ты не стоил. Но знаешь… больше я не намерена тратить на тебя ни минуты.
        С этими словами девушка вышла в коридор. Набросила на плечи пальто и, не застегивая его, отперла дверь. Макс наблюдал за ней молча, не отводя тяжелого взгляда. Чувства смешались. Он осознавал, что дальше придется непросто, что с хлопком входной двери жизнь его изменится. Только страха не было, не было растерянности, и останавливать Алису не хотелось. Пусть валит. В душе царило что-то мрачное и угнетающее, но вместе с тем он ощущал какое-то смутное удовлетворение.
        - Все-таки ты стерва… - немного растянув последнее слово, выговорил Макс. - По головам пойдешь.
        - Если нужно будет, пойду, - обернувшись, ответила Алиса. - У меня нет времени подтирать кому-то сопли. А ты можешь делать, что хочешь. Можешь выяснять отношения с Меркуловым, можешь нянчиться с его сестрой. Только все это без меня. Ты рушишь все, к чему прикасаешься, Макс! Я долго терпела, думала, ты поймешь что-то, повзрослеешь, перебесишься, но нет. Разберись в себе. Я, может, и стерва, но, по крайней мере, я знаю, чего хочу от жизни.
        И дверь за девушкой захлопнулась. Самойлов с минуту стоял и смотрел в никуда. Он слышал, как Алиса, цокая каблуками, спускается по лестнице. А потом звуки стихли. Вернувшись в кухню, Макс взял в руки кружку. На дне темнел недопитый чай. Он сделал глоток и, поморщившись, выплеснул остатки в раковину. Сполоснул чашку и поставил в сушилку. Немного подумав, взял стакан и откупорил бутылку элитного виски. Бросил лед и плеснул алкоголя. Взял стакан и отправился в комнату. Хотел позвонить Миронову, но передумал - для начала нужно было разобраться с собственными мыслями.
        После третьей порции виски желание прямо сейчас увидеть Лизу дошло до той границы, когда противиться ему стало невозможно. Чёртова блондинка! Если бы не она… Самойлов натянул потертые джинсы, пуловер, схватил початую бутылку, ключи от машины и, больше не думая ни секунды, покинул квартиру.
        Уже сидя в автомобиле, глотнул виски прямо из горлышка и, бросив бутылку на соседнее сиденье, рванул машину с места. В голове так и звенели слова Алисы: «…можешь выяснять отношения с Меркуловым, можешь нянчиться с его сестрой». Он и сам толком не понимал, какого хрена несется к ней ночью, превышая скорость и игнорируя большую часть светофоров. Для начала пусть откроет дверь, а там он найдет, что ей сказать. Возиться с ней уж точно не станет. Вначале братец ее, теперь она… Хватит!
        Взвизгнув шинами автомобиля, Макс затормозил возле подъезда Лизы. Сложив руки на руле, с минуту сидел и вглядывался в темноту, потом посмотрел на лежащую рядом бутылку. Открыл. Виски обжег горло, разливаясь приятным теплом по телу. Самойлов сдавленно зарычал и вылез из машины.
        Кнопку дверного звонка он вдавливал до тех пор, пока Лиза не отворила дверь. Выглядела она помятой и сонной, словно только что оторвала голову от подушки.
        - Ты с ума сошел? - Хрипловатый голос звучал немного испуганно. Без разрешения Макс прошел в квартиру, задев при этом девушку плечом. Окинул взглядом коридор, затем пристально осмотрел Лизу. - Ты в курсе, сколько времени?!
        - Да мне плевать, - с пренебрежением бросил он и криво усмехнулся.
        - А мне нет! - Лизин испуг сменился недоумением и раздражением. - Что тебе нужно от меня в час ночи, Максимилиан?!
        Что-то опасное промелькнуло в его взгляде, заставив Лизу поежиться. Макс сделал шаг к Лизе, вынуждая ту отступить назад, и уперся ладонью в стену возле ее головы. Он смотрел в ее глаза, и ему нравилась паника, которую легко можно было прочитать в них.
        - Это ты во всем виновата, - вкрадчиво, с угрозой проговорил он. - Все из-за тебя.
        - Ты пил…
        Только сейчас Лиза поняла, что от него пахнет спиртным. И этот блеск в глазах… Стало не по себе. Попробовала оттолкнуть его, но силы были не на ее стороне. Самойлов с легкостью перехватил ее руки и сжал оба запястья одной ладонью.
        - Не столько, чтобы не отдавать себе отчет в том, что я делаю.
        - Да что тебе от меня нужно?! - воскликнула девушка. Она была совсем не готова к встрече с ним. Тем более сейчас, тем более так. - Я не виновата в том, что вы с Алисой проиграли чемпионат! Я тут ни при чем!
        - Ошибаешься, - сквозь зубы процедил Макс и сильнее стиснул ее руки. - Все из-за тебя. Я тебя из головы выкинуть не могу. Все из-за тебя…
        Макс придавил Лизу своим телом к стене. Они стояли так близко, что он слышал ее сбивчивое дыхание. Испуг в голубых глазах стал заметнее, губы ее были так близко, что Макс терял над собой контроль. Он хотел ее, и это раздражало. Ощутив, как рука мужчины скользнула под ее футболку и легла на живот, Лиза дернулась. А пальцы Макса тем временем заскользили вдоль резинки ее штанов, постепенно опускаясь все ниже. По коже пробежали мурашки, зрачки расширились. Лиза забилась, пытаясь вырваться, но Макс лишь задрал ее руки над головой, прижимая их к стене.
        - Пусти!
        Она извивалась всем телом, от чего желание Самойлова только росло. Тонкое, упругое, хрупкое тело, нежная кожа под пальцами… Он прижимался к ней так плотно, что чувствовал каждое ее движение.
        - Макс, пусти!
        - Успокойся…
        Несмотря на мертвую хватку, которой он сжимал девичьи запястья, прикосновения к ее животу были нежными. Склонившись к Лизе, Макс прижался к ее губам, пытаясь разомкнуть их. Но Лиза сжимала зубы и всячески уворачивалась от поцелуя, выводя Макса из себя. Он зарычал и припал к ее шее. Теплый язык прошелся по венке, пальцы продолжали ласкать живот. Девушка зажмурилась. Она не хотела этих прикосновений, но вместе с тем ощущала, как пылает кожа в тех местах, где дотрагивался до нее Самойлов. Она ненавидела себя за слабость перед ним и ненавидела его за нелюбовь, за грубость, за каждый момент, когда пеплом рассыпались ее мечты.
        - Я не хочу…
        Она вдруг перестала сопротивляться и как-то ослабла. Закрыла глаза. И слова эти были сказаны с такой обреченностью, будто Лиза и не надеялась, что он их услышит. Но он услышал. Не убирая руку с ее тела, внимательно посмотрел в лицо, на закрытые глаза, на бледные щеки. Выдохнул. Мягко, почти ласково дотронулся губами до губ Меркуловой и, отстранившись, отпустил ее руки. Почувствовав, что Макс ее больше не держит, Лиза подняла веки. Глаза ее влажно блестели от подступивших слез.
        Макс отвернулся, а она все стояла, прижимаясь спиной к стене. Смотрела на него, на его плечи, на темные завитки волос, на крепкую шею. Облизнула губы и судорожно вздохнула. В теле ощущалась слабость, болела голова. Стоило только сделать шаг, как ее повело в сторону.
        Молча Лиза прошла в комнату и уселась на кровать. Боль усиливалась, пульсируя в висках.
        - Что с тобой? - Самойлов присел возле Лизы на корточки.
        - Ничего, - тихо, почти шепотом ответила она и прижала ладошку ко лбу. Макс так и сидел напротив, не сводя с Лизы испытующего взгляда. - Голова болит, - призналась она через минуту.
        - Ложись.
        Макс взял ее за руки и помог улечься на постель. Пальцы у Лизы были совсем холодные, ледяные. Макс погладил ее по руке, но она тут же отдернула кисть и прижала к груди. Он промолчал. Он снова напугал ее, снова сделал больно. От этого на душе стало совсем мерзко. В уголках глаз Лизки заблестели слезы, с губ сорвался тихий всхлип.
        - Тихо-тихо, - погладил он девушку по голове. Волосы были совсем короткими, хоть и немного отросли. На правом виске виднелся тонкий шрам. Лиза опять всхлипнула. Плачет…
        Хотелось успокоить ее, согреть. Сейчас он не думал ни об Алисе, ни о проигранном чемпионате, ни о том, что будет утром. Устроился на постели позади Лизы и обнял ее, положив ладонь ей на живот. Она пыталась подавить слезы, но он все равно чувствовал, как подрагивает ее тело. Что-то было в ней, что не давало ему покоя…
        Она проплакала еще несколько минут, потом притихла. Говорить не хотелось, поэтому Макс просто лежал рядом, получая какое-то необъяснимое удовольствие от того, что Лиза так близко. Ее болезненный вздох заставил его нахмуриться. Он коснулся плеча девушки и попытался перевернуть ее на спину, однако она только еще больше сжалась.
        - Тебе плохо? - Макс беспокоился за нее, и как бы он ни уверял сам себя, что это всего лишь дань той самой ответственности, исходило это беспокойство из глубины, из потаенного уголка души.
        - Сейчас выпью таблетку, и все пройдет. - Она болезненно, со стоном выдохнула. Привстала и нашла в прикроватной тумбочке упаковку болеутоляющего.
        - Подожди, воды принесу.
        Найдя в кухонном шкафчике стакан, Макс наполнил его холодным кипятком из чайника и вернулся в комнату. Проследил, чтобы Лиза выпила все до конца и, после того, как она легла, выключил свет. Сам опять устроился позади и обнял ее за талию. Она ничего не сказала ему, как будто смирилась с его присутствием. Может, у нее просто не было сил спорить с ним, этого Макс не знал. Он бы не ушел, даже если бы она попросила, не смог бы оставить ее сейчас одну.
        Когда таблетка подействовала, Лиза, наконец, расслабилась. Она долго не спала, чувствовала тяжесть мужской руки на своем теле, чувствовала дыхание Макса у себя на затылке.
        В комнате стояла кромешная темнота. По выровнявшемуся дыханию Лизы Макс понял, что она все-таки уснула. И тут же ощутил, как ее ласковая ладошка легла поверх его руки. Пальчики ее уже не были такими холодными, видимо, ей стало лучше. Мужчина закрыл глаза и вдохнул запах Лизиных волос. К черту все мысли, все равно сегодня от них не будет никакого толка.
        Когда Лиза проснулась, рядом никого не было, в квартире стояла тишина. Девушка уселась в кровати, одеяло сползло. А ведь вчера она была не укрыта, Лиза это помнила. Вздохнула и встала. Голова неприятно ныла, казалось, что внутрь залили свинца, и все же чувствовала себя Лиза относительно сносно. Прошла в кухню. С минувшего вечера тут ничего не поменялось: плита, чайник, холодильник… только на столе неуместным пятном выделялась чашка с остатками кипятка. Лиза потрогала чайник, от него еще исходило тепло. Подошла к окну и посмотрела на просыпающийся город. Странные противоречивые чувства царили сейчас в ее душе: облегчение и грусть. Никаких утренних разговоров, объяснений, вопросов, но отчего же ей так тоскливо? Лиза прижала ладонь к животу и вспомнила прикосновения Макса, его тяжелую руку на талии. Стало тепло и щекотно, а еще… очень одиноко.
        ***
        На утреннюю тренировку Макс приехал на полчаса позже положенного. Покинув маленькую квартирку Лизы, он долго колесил по городу, пытаясь собраться с мыслями и вместе с тем прогнать их. Это было странное состояние. Проснувшись сегодня рядом с ней, он пытался понять свои чувства. И не мог. Вообще не мог. Встал, хотел уйти сразу же, но остановился на пороге комнаты и обернулся на спящую девушку. Она свернулась калачиком, поджав ноги, как будто ей было холодно. Он посмотрел на ее голые ступни, на тонкие точеные лодыжки… Одеяло скомкалось, край его свисал с постели с той стороны, где спал Макс. Он вернулся и осторожно, стараясь не разбудить, укрыл Лизу. Мельком заметил, что ногти на пальцах ее ног накрашены лаком. Проклятым бледно-розовым, перламутровым лаком! Снова разозлился. На себя, что она так тревожит его, на нее за эти аккуратные пальчики, за ее глубокие голубые глаза, за мягкий чувственный голос и еще черт знает за что. Сам не заметил, как оказался в кухне. Опомнился только тогда, когда вода в чайнике зашумела. А потом он сидел, пил кипяток из такой же проклятой, как розовый лак на ее ногтях,
желтой кружки с подмигивающим смайликом. Этот смайлик тоже злил его, потому что подмигивал так, словно знал что-то, о чем сам Макс и не догадывался, и это делало мрачное настроение еще хуже. Но мыслей в его голове не было. Расплывчатый, размытый, размазанный туман. Кипяток он так и не допил. Он даже позабыл о рожице на желтой чашке, просто встал из-за стола, обулся и покинул квартиру. Хорошо, что хоть дверь у Меркуловой захлопывалась. Потому что Макс знал, что если бы оставил эту девчонку одну в незапертой квартире, снова и снова думал бы о том, что кто-то может войти, пока она спит, поджав ноги к себе. Войти и увидеть эти ее пальчики с розовыми ноготками. И ощутить то же, что ощутил сам Макс или чего похуже. Потому что он смог развернуться и уйти, не дотронувшись до нее, а тот, другой, скорее всего, этого бы не сделал.
        Несмотря на то, что Макс опоздал, ни на катке, ни в зале еще никого не было. В раздевалке он встретился с Антоном - парень вбежал в комнату, когда Макс уже собирался выходить из нее. Ветровка нараспашку, волосы взлохмачены. Самойлов добродушно усмехнулся и подмигнул молодому человеку.
        - Проспал?
        - Смотрю, не один я такой.
        Поняв, что Макс тоже пришел совсем недавно, Антон хмыкнул. Бросил сумку на скамейку и принялся стягивать тяжелые ботинки на толстой рифленой подошве. Макс оставил его в одиночестве и пошел разминаться, а после отправился на каток. Но там по-прежнему никого не было: ни тренера, ни кого-либо из команды.
        Сегодня эта пустая тишина давила, оседала на душе, прокрадывалась в сердце безнадежностью. Макс открыл дверцу и выехал на лед. Он много раз оставался тут в одиночестве, но почему-то именно сейчас ему стало особенно тяжело. Алиса… Как бы все ни сложилось, но она была его партнершей несколько лет. С ней они радовались победам, с ней стискивали зубы, когда что-то не удавалось, с ней они боролись с соперниками, с ней раз за разом преодолевали самих себя. А теперь он остался один. Макс не спеша объехал каток по периметру, остановился и, сложив руки на бортике, осмотрел пустые трибуны. Он не знал, что теперь делать. По меркам фигурного катания он был уже совсем не молод, в таком возрасте фигуристы чаще заканчивают, чем начинают практически с нуля. Это в восемнадцать есть время на притирки и ошибки, а в двадцать восемь все куда труднее. Но и выбора Алиса ему не оставила. Меркулова… если бы не она… Меж бровей мужчины пролегла складка, лицо помрачнело. Он снова вспомнил ее лодыжки и аккуратные пальчики. Решительно отпрянул от борта и, набрав достаточную скорость, скрутил двойной тулуп. Выехал чисто и, не
замедляясь, пронесся по катку. Краем глаза заметил, как из кабинета вышел хмурый Женя, а следом за ним Алиса. Она не казалась такой самоуверенной, как вчера, но все равно шла гордо, расправив плечи. Макс остановился. Думал, что она вовсе пройдет мимо, однако Алиса встала и подняла голову. Пристально посмотрела на теперь уже бывшего партнера. Отвела глаза, но уже спустя мгновение резко вздернула подбородок. Ее взгляд, прямой, колкий, пересекся с взглядом Макса. Он пытался найти в себе сожаление, но не мог. Жалко было сил, времени, жалко того, что они так и не добились. Напоминало о себе ущемленное самолюбие, отчетливо пульсировала злость за то, что она все решила сама, поставив его перед фактом в последний момент, но сожаления, что их пути отныне разойдутся, Макс не ощущал. Алиса всегда была чужая. Он, наверное, только сейчас понял это до конца.
        Миронов, так же как и Макс, смотрел вслед уходящей девушке. Сегодня однозначно не лучший день в его жизни, впрочем, худшим он тоже не был хотя бы потому что, этим утром, как и предыдущим, Женя проснулся рядом с женщиной, о которой прежде мог только вспоминать. Вспоминать с чувством горькой нежности. Но сейчас Евгений думал не о Ксюше. Он думал об Алисе, ровной поступью удаляющейся с каждым метром в новое «завтра». Думал он и о Максе, который стоял позади него. И все-таки это далеко не самый лучший день…
        Когда Алиса скрылась из вида, Миронов обернулся к ученику и сказал:
        - Поговорим?
        Макс подъехал к выходу с катка. Женя взял чехлы и протянул их фигуристу. Появившимся у борта Антону и Полине тренер только кивнул, а на попытки девушки извиниться за опоздание снисходительно махнул рукой.
        - Не в духе он, похоже, - шепнул Антон партнерше, когда они отъехали на несколько метров.
        - И Самойлов тоже, - согласилась она.
        Мужчины уселись на трибуну. Оба молчали, наблюдая за юной парой, в чье полное распоряжение сейчас был предоставлен лед. Миронов думал о том, что же ждет этих ребят через год, два, пять. Сложный сезон… Вначале Лиза, теперь вот Алиса… Но этого стоило ожидать. Нет, не травмы Лизы, конечно, а того, что произошло в паре Решетникова - Самойлов.
        - Она пришла ко мне вчера вечером, - не отводя взгляда ото льда, проговорил Макс. - Поставила перед фактом.
        - Почему мне сразу не сказал?
        - Хотел. А потом… - Чуть нахмурившись, Макс тяжело вздохнул. - Надо было успокоиться, с мыслями разобраться.
        - Разобрался?
        - Да чёрт знает, - нехотя ответил Макс и досадно поморщился. Снова помолчали. - И какие у нее планы?
        - У Алисы? - Миронов в первый раз за разговор посмотрел на собеседника. Тот кивнул. - Думаю, ты знаешь, что Алекс Шейдер так и не нашел себе партнершу?
        - Теперь, похоже, нашел, - с сарказмом усмехнулся Самойлов.
        - Похоже на то.
        - Я ему не завидую.
        - Это уже чисто его проблемы.
        Женя не раз пересекался с Алексом на соревнованиях и ничего плохого насчет этого парня сказать не мог. Всегда приветливый и доброжелательный, он оставил о себе только хорошие впечатления. Алиса совсем не подарок, но у каждого есть право выбора.
        - Ты лучше скажи мне, Макс, у тебя самого какие планы?
        - Не знаю.
        Он и в самом деле не знал. Время подумать было, только думал он вовсе не о том. Он думал о тонких лодыжках и бледно-розовом лаке на ноготках Лизы. И о том, каким хрупким казалось ее тело под его рукой, он тоже думал.
        - Ловко она все провернула… за спиной. Над программами бы уже начать думать, а тут… По-хорошему, партнершу нужно до начала сезона найти.
        - С другой стороны, Макс, она ведь могла вообще ничего тебе не говорить. Позвонила бы мне или вообще, как некоторые, смс написала. И узнали бы мы с тобой подробности из интернета… - Миронов хлопнул себя по коленкам и встал. - Ладно, хватит рассиживаться. Будем что-то решать, другого выхода у нас все равно нет.
        - Н-да… - Макс тоже поднялся. - Жень, ты прости, я понимаю, что тут и моя вина есть.
        - Это спорт, Самойлов. - Женя посмотрел на фигуриста твердым взглядом, а затем по-товарищески хлопнул его по плечу. - Ты и сам знаешь. Здесь всякое случается.
        Глава 25
        Москва, апрель 2016 года
        Ксюша открыла упаковку с пирожными и разложила их по тарелкам. Лиза тем временем выставила на стол чашки, вслед за ними появилась заварка.
        - У меня есть еще травяной. - Она пошарила в шкафчике и вытащила еще одну коробочку.
        - Я лучше черный. - Ксюша кинула пакетик себе в кружку и улыбнулась.
        Лиза черный чай пила редко, в основном травяной или зеленый, но сейчас, подумав, убрала коробку с яркой ромашкой обратно и последовала примеру гостьи. Выглядела Лиза уставшей, Ксения отметила ее бледность и потухший взгляд и, хотя Меркулова упорно отвечала, что с ней все хорошо, Ксюша в этом сомневалась. За два последних месяца девушки немного сблизились. Зная, что в Москве у Лизы никого нет, Ксюша старалась навещать ее, звонила, чтобы узнать о самочувствии, подбадривала, как могла. Она и в Бостон не полетела по большей части из-за того, что в таком случае пришлось бы оставить Лизу одну, а делать этого не хотелось ни ей, ни Жене. В результате, поразмыслив, они решили, что Ксюше лучше остаться тут. Кроме того, так у нее появлялась возможность дополнительно позаниматься хореографией с Полиной и Антоном, а заодно и присмотреть за ними.
        - Ешь.
        Синицина уже уничтожила половину пирожного, а Лиза к своему так и не притронулась. Выглядело лакомство очень соблазнительно: взбитые сливки, миндальная обсыпка, немного шоколада и вишенка наверху. Лиза и вспомнить не могла, когда она ела что-то подобное в последний раз. Кажется, где-то в прошлой жизни… Вздохнув, она взяла ложку, отломила маленький кусочек и отправила в рот. Вряд ли теперь пара лишних килограммов имеет большое значение.
        - Вкусно? - Ксюша довольно облизнула ложечку и взяла еще одно пирожное.
        - Угу. - В голосе Меркуловой особого энтузиазма не слышалось.
        - Лиз, что с тобой? - Кареглазая девушка отставила чашку и внимательно посмотрела на собеседницу.
        - Все хорошо, - не поднимая взгляда, отозвалась Лиза и снова вздохнула. Покрутила ложечку в руках и все-таки посмотрела на Ксюшу. Покачала головой. - Просто как-то… - Она пожала плечами и отломила еще кусочек.
        Ксюша ее сразу поняла. Поднявшееся было волнение улеглось, в чем причина Лизкиной хандры ей стало понятно.
        - Какие у тебя вообще планы на будущее?
        - Не знаю. - Вопрос не застал ее врасплох, Лиза часто и сама себя об этом спрашивала. Ощущения у нее были такие, словно она стоит на льдине, которую качает из стороны в сторону. - Хочу в институт поступить. Надеюсь, на платной основе меня возьмут. - Она обняла руками чашку, не поднимая ее от стола. - В школе я не блистала. Не до учебы было как-то. Легко мне никогда ничего не давалось, а сидеть над учебниками целыми днями я не могла.
        - Это и понятно.
        Ксения и сама училась не слишком хорошо. Бесконечные тренировки, сборы, соревнования… времени на уроки просто не оставалось, равно как и сил, да и, говоря откровенно, в ее случае особого желания тоже не было.
        - Так забавно… - в грустной задумчивости произнесла Лиза. - Очень часто я думала, что фигурное катание меня многого лишает. Думала, что если брошу, столько всего смогу… А теперь я понимаю, что у меня больше ничего нет. Я ничего не умею, ничего не знаю. Даже когда я проигрывала, падала, я понимала, кто я, что делаю, а сейчас… - Пожав плечами, Меркулова отпила чай. Горячий напиток согрел горло, давая ощущение желанного тепла.
        - Все наладится. - Пусть слова прозвучали банально, но в их правдивости Ксения не сомневалась.
        Постепенно разговор стал более легким и жизнерадостным. Ксюша рассказала Лизе несколько забавных историй из своей студенческой жизни, поделилась тем, как она боролась с депрессией после ухода из спорта. Она была рада, что смогла отвлечь Лизу и вызвать на ее губах легкую улыбку. Если бы только Лизка знала, о скольком Ксюша умолчала… Но знать ей это было совсем не нужно.
        Те несколько дней, что прошли после появления Макса на пороге ее квартиры, для Лизы оказались трудными. Она и сама не знала почему. Вроде все было как всегда, но почему-то грустила она чаще, чем обычно. Каждое новое утро походило на предыдущее, и это вызывало в душе разочарование. А чего она ждала? Апрель ее не радовал, весны она не ощущала. Все просыпалось, наполнялось жизнью, она же чувствовала, что безнадежно отстает от этого пробуждения. И опять ей очень не хватало Стефана. Он был единственным, кто хоть как-то согревал ее внутренний мир, а теперь и этого она оказалась лишена. Снова и снова вспоминала о Максе. Гнать прочь мысли о нем она уже не пыталась, пусть они и причиняли боль. Ей хотелось, чтобы все было иначе, чтобы хоть что-то было иначе. Если бы он хоть немного любил ее…
        Ксюша вымыла руки и, закрыв воду, принялась вытирать их мягким махровым полотенцем. Она пробыла у Лизы почти два часа и теперь собиралась домой, Женя и так заждался ее. Того дня, когда она станет его женой, Ксения ждала с нетерпением. Она так долго грезила этим и не верила в возможность их счастья, что сейчас считала каждый день до того момента, когда самый близкий на свете мужчина наденет ей на палец обручальное кольцо. И каким оно будет - простой полоской тонкого золота или обсыпанным камнями эксклюзивом, для Ксюши не имело значения. Ее вообще не волновало ничего помимо мужчины, женой которого она готовилась стать. Женя же сразу заявил, что все будет так, как она хочет, хоть розовый лимузин с куклой на капоте, хоть черный Хаммер с тонированными стеклами. Ксюша только улыбалась и качала головой. После девяти лет разлуки все это казалось сущей ерундой.
        Они решили, что свадьба будет скромная и очень интимная. Никаких гостей, приглашенных, многочисленных родственников, только они двое, Егор и близкая Ксюшина подруга. Вначале роспись в ЗАГСе, а потом ужин в простом уютном ресторане с итальянской кухней и живой музыкой. Ксюша закрывала глаза и видела, как они с Женей покачиваются в танце под тихую мелодию фортепьяно, погруженные в свою реальность, а вокруг просто люди, которым нет до них никакого дела. При одной мысли об этом дне на глаза девушки наворачивались слезы. Женя делал ее слишком чувствительной, но ее это не волновало. Сердце приятно трепетало в груди, а стоило ей поймать на себе его теплый любящий взгляд, как все тревоги мигом таяли в воздухе. Прежде она и не знала, что способна быть такой счастливой.
        Ксения улыбнулась и повесила полотенце на крючок. Хотела уже выйти из ванной, но взгляд внезапно наткнулся на пластиковый прямоугольник. Скорее по инерции, чем специально, глаза пробежались по буквам. Задумавшись, Ксюша взяла карточку в руки и снова прочла имя владельца: «Samoilov Maximilian». Закусила губу и положила карточку на место, пытаясь сообразить, стоит ли задавать Лизе какие-либо вопросы или лучше промолчать.
        Хозяйка квартиры уже убрала со стола, сполоснула чашки и отправила их в сушилку. Чувствовала она себя хорошо, несмотря на то, что с утра немного ныло в висках. Первое время после травмы голова у Лизы болела очень часто, к тому же периодически возникало головокружение, слабость, порой даже тошнота. Несколько раз она едва не упала в обморок. Она никому не говорила, но было страшно. Страшно и больно, потому что Лиза чувствовала, что ей нужна поддержка близких, нужно, чтобы кто-то был рядом, заботился о ней, а рядом не было никого. В те дни после выписки из больницы она часто плакала по ночам, ощущая себя беспомощной и потерянной. Сейчас, по прошествии полутора месяцев, ей стало значительно лучше. Головные боли до конца так и не исчезли, она все еще довольно быстро уставала, но в целом все шло неплохо.
        Заметив Ксению в дверях кухни, Лиза улыбнулась.
        - Лиз, можно тебя спросить кое о чем? - многозначительно посмотрела Ксения на Меркулову.
        - О чем?
        Лиза вдруг ощутила неловкость. Виной тому был то ли выразительный взгляд Ксюши, то ли что-то в ее голосе. Собственные руки внезапно показались Лизе слишком длинными, неуклюжими, и она обхватила себя за плечи.
        - В ванной… я случайно карточку Самойлова увидела. - Ксюше и самой было неловко.
        Потерев плечи вмиг похолодевшими пальцами, Лиза посмотрела в глаза гостье и отвернулась. Выдохнула. Она бы могла ответить, что Макс просто выронил карточку, когда приходил навестить ее. Такой ответ устроил бы обеих и был бы, пожалуй, вполне логичен, однако обе знали, что все вовсе не так просто.
        - Он приходил несколько дней назад, - тихо сказала Лиза. - Злой, раздраженный.
        - Он тебя обидел? - осторожно спросила Синицина, с беспокойством вглядываясь в Лизкино лицо.
        - Нет.
        Лиза тяжело опустилась на табурет и уставилась на мыски своих тапочек. Ну не расскажет же она Ксюше, как он гладил ее живот под футболкой, как сжимал запястья, как касался губами… Господи… почему же все это вызывает в ее сердце тупую боль?!
        - Просто обвинил меня во всем. Я толком и сама не поняла, в чем именно. Видимо в том, что они с Алисой в Бостоне провалились.
        Ксения помолчала. Она видела, как взгляд Лизы снова потух, понимала, что говорить о Максе ей тяжело. Пусть Лиза о нем почти ничего не рассказывала, Ксюша уже давно все поняла. Она не хотела жалеть эту девушку, но искренне переживала за нее. Присев на уголок табуретки, Ксюша сложила руки на коленях. Облизнула губы и, немного помешкав, все-таки проговорила:
        - Дело не только в чемпионате… - Когда Лиза повернулась, она сказала: - Алиса ушла. Теперь она будет выступать с другим партнером.
        ***
        Лиза бесшумно ступала по коридору школы. Прежде она бывала здесь практически каждый день, теперь же чувствовала себя гостьей. Все было таким знакомым, привычным: запахи, звуки, даже охранник на входе приветливо поздоровался с ней. Лиза ответила ему легкой улыбкой и поспешила проскользнуть мимо. Расспросов не хотелось, а они бы непременно последовали. Вечерняя тренировка началась около сорока минут назад. Меркулова и не знала толком, зачем она пришла, просто что-то необъяснимо тянуло ее сюда. Несколько дней она пыталась убедить себя, что появляться в школе ей не стоит, но, в конце концов, не выдержала и сорвалась.
        Сжимая в кармане пластиковую карточку Макса, она дошла до того места, откуда можно было увидеть каток и остановилась. Миронов как обычно стоял возле бортика и громко раздавал спортсменам указания. Лиза прикусила нижнюю губу и понурила голову. Раньше она была частью всего этого, а что теперь?
        Девушка прошла к трибунам и уселась с краю, стараясь не привлекать к себе внимания. Получилось вполне удачно - ее никто не заметил. Огромный каток выглядел пустым, вроде и работа шла, но ощущалось общее подавленное настроение. В движениях Макса сквозила непривычная сдержанность, очень странно было видеть его без партнерши. Казалось, что все это неправда, что Алиса сейчас появится рядом с ним и, тряхнув волосами, недовольно фыркнет. Или вихрем пронесется мимо бортика. Или еще что-нибудь… До последнего Лиза не хотела верить в то, что она ушла к другому тренеру, к другому партнеру.
        Скоро руки у Лизы замерзли, и она сцепила пальцы, пытаясь согреть их. Прошло уже минут пятнадцать, а ее так никто и не увидел. Можно было тихо встать и убраться отсюда, никому ничего не говоря, приехать домой, устроиться на кровати с чашкой горячего чая, книгой или пультом от телевизора, замотаться в плед. Грусть поднялась из сердца и встала в горле противным комом. Чтобы прогнать ненужные чувства, Лиза сделала глубокий вдох. В последнее время она часто грустила, ей хотелось чем-то занять себя, но найти дело по душе не получалось. Еще хотелось, чтобы ее обняли и выслушали, хотелось быть кому-то нужной.
        - Лиза… - Миронов, наконец, заметил ее. Лицо его озарила улыбка, в глазах вспыхнули искорки радости. - Ты как тут?
        - Да вот… пришла.
        Она дернула плечиком и приподняла уголки губ в несмелой улыбке. Неприкрытая радость во взгляде и голосе Жени нашла отклик в ее сердце. Глаза ее на считанные секунды загорелись живым огоньком, но быстро потухли.
        - Правильно, что пришла.
        Евгений осмотрел Лизу с ног до головы. Он не видел ее несколько недель, после возвращения из Штатов все порывался заехать, но то времени не хватало, то что-то еще. Выглядела Лиза немного потерянной и замученной, на голове у нее была повязана серо-голубая бандана. Хоть Женя не раз приезжал к ней в больницу, да и после выписки тоже навещал, он все равно никак не мог привыкнуть видеть эту девочку такой.
        - Мы все по тебе соскучились.
        - Так уж и все. - Девушка скептически усмехнулась.
        - Не веришь?
        Лиза отрицательно мотнула головой и с тоской посмотрела на лед. Будь у нее много друзей, любящая семья, может, она бы не так сильно переживала. Нашла бы занятие себе по душе, обязательно научилась бы многим вещам, на которые раньше не хватало времени.
        Внезапно Макс повернулся в ее сторону. Взгляд глаза в глаза. Лиза вздрогнула, пальцы ее судорожно вцепились в ткань куртки. На секунду она даже перестала дышать, таким колючим показался ей его взгляд. С трудом вытолкнув из легких воздух, Меркулова еще сильнее сжала пальцы. Макс остановился посреди катка и не сводил с нее взгляда. Она не хотела отводить глаза первой, но не выдержала и опустила голову. Пальцы разжались, из груди вырвался тяжелый выдох.
        - Может, хочешь покататься?
        - Вы тут делом занимаетесь, а я… - Она подняла взгляд на Миронова. В ее красивых глазах затаилась печаль, она смотрела так открыто и доверчиво, что Жене хотелось по-отечески обнять ее и погладить по голове. - У меня и коньков-то нет.
        - Твои коньки лежат у меня. - И, видя, что Лиза все еще сомневается, он, взмахом руки приглашая ее следовать за собой, добавил: - Пошли.
        Куртку и ботинки Лиза оставила у Жени в кабинете, у бортика она появилась в теплом белом свитере, том самом, который Стефан подарил ей в Братиславе. В последнее время она очень часто надевала его, казалось, что мягкий кашемир передает любовь дорогого человека, ей хотелось верить, что так они с другом оказываются чуть ближе. Девушка дотронулась до мягкого ворота, а затем опустила ладонь на бортик. Полина заметила ее и, широко улыбнувшись, помахала рукой. Лизе было бы спокойнее, если бы Евгений сейчас стоял рядом, но ему кто-то позвонил, и он остался у себя. Ждать его она не стала - не хотела отвлекать, да и выглядело бы это так, словно она боится идти одна. Боялась ли она на самом деле? Вряд ли, скорее просто чувствовала тревогу. Она открыла дверцу и тут же увидела, что Макс направился к ней. Внутри все сжалось. Сейчас он скажет ей что-нибудь резкое, грубое, схватит за руку, прорычит в лицо, чтобы она убиралась…
        Лиза испуганно уставилась на приближающегося мужчину. После травмы она ослабла не только физически, но и морально, мысли о будущем, собственные страхи, одиночество - все это вымотало ее. Лиза боялась, что при первой же его попытке задеть ее, она сломается, не сможет сдержать слезы. Ей хотелось развернуться и убраться отсюда куда подальше, лишь бы не слышать его жестоких слов, металла в его голосе, не видеть холода в темно-голубых, практически синих глазах. Но ничего резкого Макс ей не сказал. Остановившись совсем близко, он сам открыл дверцу и протянул девушке руку. Холода в его взгляде тоже не было, скорее ожидание и даже некоторое волнение. Помешкав, Лиза несмело вложила руку в его ладонь и сделала осторожный шаг на лед.
        - У тебя опять руки холодные. - Он так и не выпустил ее ладошку, когда они поехали вдоль бортика.
        Совершенно растерявшаяся от той нежности, с которой он держал ее кисть, Лиза споткнулась. Сильная мужская рука тут же обхватила ее талию, инстинктивно Макс обнял Лизу, удерживая ее от падения.
        - Спасибо, - неловко пробормотала Меркулова. Щеки ее вспыхнули, она почувствовала себя неуклюжей дурой.
        - Ты в порядке?
        - Угу. - Она кивнула и немного отстранилась.
        Макс снова взял ее за руку и потянул за собой в центр катка, поближе к ребятам, уже двигающимся им навстречу.
        В школе Лиза пробыла совсем недолго, всего часа полтора. Длительные физические нагрузки ей все еще были противопоказаны, и узнай лечащий врач о ее появлении на катке, одобрения это у него, вероятнее всего, не вызвало бы. Но с врачами по этому поводу Лиза советоваться не собиралась и на следующий день опять пришла в школу. Не на тренировку, просто… Просто потому, что, вернувшись минувшим вечером домой, она почувствовала себя куда лучше. Она достала из чехла коньки, которые забрала с собой, и долго смотрела на них. Блестящие лезвия, потертые мыски, шнурки, которых так часто касались ее пальцы… Старые коньки, отслужившие полтора сезона. Как раз после чемпионата мира она собиралась их поменять…
        Все утро Лиза прослонялась по дому, не находя себе дела. Можно было убраться в квартире, приготовить что-нибудь, или, например, пойти прогуляться. Погода, конечно, теплом еще не радовала, но это все равно лучше, чем маяться, слоняясь от стенки к стенке. Лизе ничего не хотелось. Она пыталась не думать об этом, однако понимание, где ей действительно нужно быть, не отпускала. За два прошедших месяца она впервые ощутила прилив энергии, внутреннюю силу. С руками и ногами у нее все в порядке, а остальное… приложится. Вечером Лиза затолкала в сумку коньки, взяла форму и поехала в школу. Не на тренировку, а… она и сама не знала, зачем. Наверное, с какой-то стороны это было эгоистично - отнимать время у Полины и Антона, отвлекать Ксюшу и Миронова, Самойлова, в конце-то концов. Но кто сказал, что в ней нет эгоизма?
        Глава 26
        Москва, май 2016 года
        За три недели поисков они не продвинулись ни на шаг. Три недели… Умом Макс понимал, что, на самом деле, это совсем немного, но бессилие злило. Он не пропустил ни одной тренировки, работал в зале, занимался с Ксюшей, но по большому счету все было бесполезно - он парник, а что такое парник без партнерши?! Еще больше выводили из себя новости, доходящие через десятых знакомых из штатов: Алиса уже перебралась за океан и приступила к тренировкам с Алексом. Мысль о том, что бывшей партнерше для начала придется отсидеть на «карантине», утешала слабо. Хватка у Алисы была железной, Макс знал это не понаслышке, и уж если она осознанно сделала подобный шаг, значит, решила твердо.
        Он старался смотреть на вещи реально. Эмоции немного улеглись, уступив место здравому смыслу. Было бы ему лет двадцать или хотя бы двадцать пять, все обстояло бы намного проще. А у него нет времени пробовать, ошибаться и снова пробовать. Если они с Мироновым найдут подходящую партнершу и ничего не получится, другого шанса уже не представится.
        Когда Макс, переодевшись после разминки в зале, появился возле бортика, Лиза была уже на льду. Под внимательным взглядом Евгения она выполнила довольно сложное вращение и, остановившись, посмотрела на тренера.
        - Ну как? - Заметив Макса, она перевела взгляд с одного мужчины на другого, будто ее интересовало мнение обоих.
        - Это я у тебя должен спросить как. - Миронов смотрел на девушку все так же пристально, пытаясь принять правильное решение. Затем хлопнул ладонью по бортику и скомандовал: - Давай сюда.
        Вздохнув, Лиза медленно приблизилась к мужчинам и остановилась в метре.
        - Привет, - поздоровался Макс и, решив, что здесь он лишний, отправился на лед.
        Меркулова проводила его взглядом. Она и не подозревала, что в этот момент Женя внимательно изучает ее лицо, что он заметил грусть, мелькнувшую в ее глазах.
        - Лиз, я тебе вот что предлагаю…
        Голос тренера заставил девушку обернуться. Она мигом переключила внимание и сосредоточилась. От того, что он скажет, зависела ее дальнейшая жизнь, по крайней мере, то, кем она будет в этой жизни… или кем не будет.
        Миронов с удивлением отметил внезапную перемену, произошедшую в Лизе всего за мгновение. Она будто вся подобралась, взгляд стал твердым и решительным. В ней странным образом сочеталась сила и ранимость, твердость духа и трогательная нежность. Но помимо прочего, Лиза обладала огромной силой воли.
        - Честно говоря, не уверен, что поступаю правильно, но… если ты захочешь вернуться, я готов снова тебя тренировать. Главное, чтобы ты понимала, что действительно этого хочешь и готова к этому.
        - Хочу, - четко выговорила она.
        Глаза ее вспыхнули, ответ прозвучал негромко, но уверенно, так, что сомнений в ее желании не осталось. Сегодня на Лизе не было банданы, и короткие светлые волосы придавали ее облику особую беззащитность. Но глядя на эту девушку с наполненным решимостью взглядом и расправленными плечами, никто бы не посмел назвать ее слабой.
        - Я разговаривал о тебе с нашими врачами.
        - И что они сказали?
        - Ничего конкретного. И это меня обнадеживает. В общем, Лиза, попробуем. Но если следующее обследование покажет, что тебе стало хуже… - Женя многозначительно замолчал.
        - Я согласна. Только… - Она немного замялась, словно испытывала неловкость из-за слов, которые должна была произнести. - Я слишком быстро устаю, Вы же знаете. Если это не пройдет… - Она поджала губы и отвела взгляд.
        - Прошло слишком мало времени.
        - Три месяца.
        - Это очень мало. - Миронов смотрел на Лизу и думал о том, что если бы она сразу попала к нему в группу, сейчас, вероятно, перед ним стояла бы олимпийская чемпионка. В ней было что-то такое, чего не было ни в ее брате, ни в Максе. Какая-то невероятная внутренняя энергия, стойкость и искренность. Мужчина едва заметно улыбнулся собственным мыслям. - Перегружаться тебе сейчас ни к чему. Постепенно будем добавлять элементы, отрабатывать их. Думаю, пока двух-трех часов в день тебе будет более чем достаточно. А дальше посмотрим.
        - Но три часа… - попыталась было возразить Лиза.
        - Два-три часа, - беспрекословно повторил Евгений. Лиза коротко выдохнула, осознавая, что спорить мало того что бессмысленно, так еще и глупо. - А теперь иди отдохни. - Женя приглашающе открыл дверцу и протянул подопечной чехлы от лезвий.
        Лиза уселась на трибуну и накинула на плечи плед, предусмотрительно принесенный тренером. Забота, с которой Миронов к ней относился, так трогала Лизу, что у нее на глаза порой наворачивались слезы. Быть может, отчасти причина того, что она хотела вернуться на лед, была именно в отношении к ней тренера. С Бернаскони все складывалось совсем иначе. И сейчас, когда она ощутила разницу, так не хотелось все терять. А еще Макс…
        Она укуталась в плед и в задумчивости уставилась на каток. Непривычно было видеть его на льду одного. Уже почти три недели она приходила в школу едва ли не каждый день, а привыкнуть все равно не могла. А еще ей было страшно, что однажды рядом с ним она увидит новую партнершу. Красивую, яркую и талантливую. Осознавая неизбежность этого и желая, чтобы у Макса все сложилось, она все равно боялась. Потому что все эти три недели он брал ее за руку, и они делали несколько кругов по катку. Вместе. От его большой ладони исходило такое тепло, что, казалось, оно согревало Лизу до самого сердца. Она постоянно твердила себе, что не должна так смотреть на него, не должна ждать встреч с ним, не должна обмирать, услышав его голос, и сердце ее при его касаниях учащенно стучать тоже не должно. Но, приходя домой, Меркулова осознавала, что в сражении с самой же собой она снова оказалась проигравшей. Лиза не понимала его отношения к себе: порой ей казалось, что он едва сдерживается, чтобы не сорвать на ней злость, порой он отпускал в ее сторону колкие и довольно обидные замечания, а порой… Несколько дней назад у нее
опять закружилась голова. Макс тогда уверенно обхватил ее за талию и увел со льда. Она не смогла выдержать его серьезного, полного беспокойства взгляда. И высвободиться из его рук тоже не смогла - не захотела. Если бы можно было, не думая ни о чем, прильнуть к его груди, закрыть глаза и прошептать его имя, она бы это сделала. Какая все же она безнадежная дура!
        Лиза откинулась на спинку неудобного кресла. Миронов оказался прав: сейчас, отдохнув несколько минут, ей стало лучше. Утром она и не предполагала, что сегодняшний день будет… таким. Может, оно и к лучшему. В последнее время она много думала над тем, чтобы вернуться на лед. Вначале осторожно, словно едва касаясь одной только этой мысли, потом смелее, потом… Сегодня она едва не сделала риттбергер. Едва - потому, что Миронов вовремя появился у бортика и остановил ее. Так гаркнул, что Лиза быстро сообразила - прыгать ей пока в самом деле не стоит. После краткого, но весьма действенного внушения Женя смилостивился и попросил исполнить вращение. Самое простое. До этого дня Лиза просто каталась: одна или с Максом, максимум, что она делала - шаги разной степени сложности.
        Все еще сжимая края пледа на груди, девушка спустилась с трибуны. Сбрасывать теплый кокон не хотелось, но и сидеть без дела ей надоело. Она решительно кинула плед на ближайшее кресло и вышла на лед. Макс отрабатывал новую комбинацию шагов, судя по всему, ему было не до нее. Что ж, он и не обязан с ней таскаться. Как минимум, Лизе хотелось, чтобы он не чувствовал себя обязанным это делать. Если так, то пусть уж лучше издевается, как это было прежде. Она искоса посмотрела на тренера и с легкостью зашла на вращение, прогнулась в спине, подтянула ногу к голове и ухватила лезвие конька. Сделала пять оборотов, больше пока не рискнула. Улыбнулась - если смогла пять, то и восемь восстановит. Немного закружилась голова, но Лиза, не придав этому значения, не спеша пересекла каток. Услышала тихий скрежет лезвия о лед позади себя и порывисто обернулась.
        - Прохлаждаешься? - Макс приподнял бровь, остановившись в полуметре от нее.
        - Типа того.
        - Миронов сказал, что ты хочешь вернуться… - Он внимательно смотрел на нее.
        Трудно было понять, что выражают его глаза. Неодобрение? Досаду? Раздражение? Или он переживает? Может ли он переживать за нее? Ей показалось, что во взгляде его скользит холодок. Впрочем, это не важно. Даже если сейчас он выплюнет ей в лицо кучу гадостей, это ничего не изменит.
        - Хочу. - Голос почему-то дрогнул. - Не думала, что так будет… Я скучаю по льду. Только не уверена, что у меня получится.
        - Попробовать стоит.
        Не спрашивая ее согласия, Макс взял Лизу за руку. От его прикосновения у нее вдоль позвоночника пробежали мурашки, собственная рука казалась ей льдинкой по сравнению с его теплой ладонью. Лиза приоткрыла рот, собираясь что-нибудь ему сказать, но Макс молча потянул ее за собой. Да, пожалуй, ей и в самом деле лучше молчать.
        На улице уже вечерело, когда Лиза вышла из школы. Ей бы стоило уйти раньше, Миронов давно отправил ее со льда, но девушка снова устроилась на трибуне, закуталась в плед и стала смотреть, как тренируются остальные ребята. Домой ей не хотелось. Там было тихо и одиноко, здесь же Лиза чувствовала себя частью чего-то большого, значимого.
        К концу тренировки настроение Макса ухудшилось, трудно было не заметить резкость, появившуюся в его движениях. Из-за этого он несколько раз оказался лежащим на льду, что, без сомнения, разозлило его еще больше. Лизе хотелось как-то помочь ему, поддержать. Она уговорила Женю дать ей еще немного покататься и попробовала заговорить с Максом, но он наградил ее таким пренебрежительным взглядом, что Меркулова уяснила - ее участие для него, как кость в горле. А на что она рассчитывала? Что все мигом изменится? Оказавшись в дальнем углу катка, девушка уперлась руками в борт и выдохнула. Самойлов винит ее в том, что Алиса послала его на все четыре стороны, - это очевидно. И как бы он ни пытался это скрыть, время от времени что-то да выдавало его. А его изменившееся отношение… это всего лишь чувство вины.
        Макс уже садился в машину, когда заметил Лизу, вяло плетущуюся к дороге. Помрачнел и уперся ей в спину колючим взглядом. Он действительно винил ее. Если бы не она, сейчас все было бы иначе. Вначале Меркулов, а теперь и его сестрица… Меж бровей мужчины пролегла складочка, на скулах выступили желваки. Салон машины приветливо манил к себе, но Макс все так же стоял, глядя на удаляющуюся от него девичью фигурку. Ему бы стоило сесть в автомобиль, завести мотор и уехать, а он все не двигался с места.
        Остановившись возле кустов сирени, Лиза спустила сумку с плеча. Простояла так с минуту, потом снова подняла свою ношу и побрела дальше. Чертыхнувшись, Самойлов громко окрикнул девушку и, когда та остановилась, быстро направился к ней.
        - Что случилось, Макс? - сжимая ремень сумки так, что тонкие пальцы побелели, спросила Лиза, сделав шаг к нему.
        - Ничего не случилось, - буркнул Самойлов. Лиза была бледной и уставшей, но глаза светились живым блеском. - Пошли, подброшу тебя до дома.
        - Не стоит.
        - Боишься, что ли? - Он ехидно усмехнулся.
        Лиза промолчала. А ведь она и в самом деле боялась. Чего именно, сама определенно сказать не могла, но в душе притаился страх. Слишком живы были воспоминания о том, как он однажды подвез ее до метро, о собственной слабости. Лиза поняла, что он догадался о ходе ее мыслей и отвернулась. Сегодня был трудный день: много эмоций, много переживаний, много мыслей.
        - Давай сюда. - Сдернув с ее плеча сумку с коньками, Макс пошел к машине.
        Лиза покорно поплелась следом. Она действительно устала, а силы ей еще понадобятся для более значимых вещей. Если же он опять примется за свое… что же, некоторым людям свойственно наступать по сотне раз на одни и те же грабли.
        В машине пахло чем-то приятным, свежим. У Лизы запах этот ассоциировался с мужчиной, сидящим за рулем. Пристегнувшись, она сразу же опустила веки и расслабилась. Ныли мышцы, болела голова, хотелось спать. Сейчас, оказавшись в теплом салоне, Лиза поняла, что устала куда больше, чем думала.
        - Как ты себя чувствуешь? - Макс включил магнитолу, по салону разлились негромкие звуки классического зарубежного рока.
        - Устала, - честно призналась Меркулова и, приоткрыв глаза, посмотрела на Макса. - Я так быстро устаю…
        - Если музыка мешает, я выключу.
        Сейчас, глядя на нее, Макс не чувствовал злости. Он мог что угодно говорить, делать и даже думать, но стойкость этой девушки заслуживала уважения. Если бы она обвинила его в своем состоянии, Макс снова бы разозлился, но Лиза сидела молча. Она только отрицательно покачала головой, давая понять, что ее все устраивает, и снова закрыла глаза. В этот момент она казалась очень хрупкой.
        Плавно вырулив со стоянки, Макс влился в поток машин. Он старался вести автомобиль как можно мягче, чтобы пассажирка могла отдохнуть. Время от времени бросал на нее недолгие изучающие взгляды, стараясь объяснить самому себе, чем же она его цепляет, но ответа найти не мог. Ее руки лежали на коленях, голова была откинута на подголовник, Лиза не спала, просто сидела с закрытыми глазами.
        Почувствовав, что машина остановилась, Меркулова разлепила веки. Пейзаж за окном был незнакомый, и она тут же вопросительно посмотрела на Макса.
        - Посидишь пять минут? - Он уже отстегивал свой ремень. - Я сейчас схожу за кофе и вернусь.
        Только теперь Лиза поняла, что припарковались они напротив кофейни. Поднявшееся было беспокойство улеглось, Лиза кивнула.
        - Конечно.
        - Тебе что-нибудь взять?
        - Нет. - Она натянула рукава кофты до самых пальцев. - Спасибо.
        Но Макс все равно вернулся с двумя стаканами в картонной подставке и бумажным пакетом. Бросив пакет на приборную панель, он протянул один стаканчик Лизе, предварительно открыв его.
        - Пей. - Девушка и опомниться не успела, как ароматный кофе оказался у нее в руках. - Это латте.
        - Я же сказала, что мне ничего не нужно.
        - Здесь готовят очень вкусный кофе. - Он открыл свой стакан и сделал глоток. Воздух наполнился сладким ароматом - себе Макс взял капучино с ванильным сиропом. - В пакете круассаны, угощайся.
        Кофе и правда оказался вкусным. И горячим. Тепло, исходящее от стаканчика, согревало озябшие руки, насыщенный аромат свежего напитка щекотал ноздри. С каждым глотком Лиза чувствовала прилив сил.
        - Я так давно не пила кофе… - Она облизнула губы и улыбнулась. - Вкусно.
        - Круассаны. - Он кивком указал на пакет.
        - Не хочу. - Она сделала еще несколько глотков.
        Змей-искуситель из Макса получился бы знатный. Он развернул пакет и достал круассан. К аромату кофе и ванили, витавшему в салоне, тут же прибавился запах свежей выпечки. Лиза уткнулась в свой стаканчик. В последнее время она позволяла себе много лишнего, нужно было держать форму, тем более, сейчас тренироваться в полную силу она не могла.
        Через полчаса они подъехали к Лизиному дому. Голова у Лизы прошла, усталость тоже немного отступила. Правда желание принять теплый душ, а после забраться под одеяло все равно никуда не делось. Именно так и планировала поступить девушка, придя домой. Ну разве что еще легкий ужин - овощной салат с кусочком курицы или нежирный творог.
        - Спасибо. - Лиза отстегнула ремень безопасности. Ее сумка лежала на заднем сиденье.
        - Пожалуйста. - Самойлов разблокировал двери.
        Лиза хотела покинуть салон, но замешкалась.
        - Макс…
        Повернувшись, Самойлов встретился с ней взглядом. Эти красивые голубые глаза… Она смотрела очень серьезно, в глазах ее была грусть и что-то теплое, волнующее.
        - Я хотела сказать… я знаю, что ты думаешь, почему с моим братом… в той машине… почему с ним была твоя сестра? Почему не я, не кто-то еще? Почему все это случилось с Лилей, а не со мной?
        - Лиз…
        Подобных слов он от нее не ожидал. Хотел возразить, но она тихонько покачала головой.
        - Я не знаю… твоей сестры нет, а я… - Она нервно облизнула губы и сжала пальцами край ветровки. - Если бы я могла тебе что-то сказать или объяснить, я бы это сделала. Но я не могу. И изменить я тоже ничего не могу. В этом нет моей вины.
        Она тихо, почти беззвучно открыла дверцу машины и выскользнула на улицу. Так же тихо забрала с заднего сиденья свои вещи. Макс смотрел, как она идет к подъезду, как набирает код домофона. Когда Лиза скрылась за дверью, он шумно выдохнул и потер руками лицо. И он тоже не знает. Если бы он знал…
        Лиза бросила ключи на тумбочку и сняла ветровку. В квартире было душно и она, пройдя в кухню, открыла форточку. Почему-то она ждала, что Макс догонит ее, окликнет, но этого не произошло. Может, оно и к лучшему. Скорее на автомате, чем из-за желания выпить чая, девушка включила чайник. Она все еще чувствовала привкус кофе на губах, а легкие пропитал волнующий мужской запах. Шум закипающей воды разбавил звенящую тишину. Лиза снова почувствовала усталость, ей следовало сходить в душ и лечь спать. Сон - самый верный способ ни о чем не думать. Она уже собиралась стянуть с себя кофту, когда в дверь настойчиво постучали.
        Макс и сам не знал, зачем делает это. Сейчас, стоя на пороге и глядя на Лизу, он ощущал всю нелепость ситуации. Она явно ожидала от него объяснений, только объяснений у него как раз не было. После того, как за ней захлопнулась подъездная дверь, он еще несколько минут просидел в машине. Видел, как в окнах ее квартиры зажегся свет, и все равно не спешил заводить мотор. А потом вдруг понял, что должен ее увидеть. Теперь же, глядя в Лизкино лицо, он понятия не имел, зачем ему это нужно.
        - Что случилось? - спросила Меркулова, чувствуя себя неуютно под его тяжелым взглядом.
        - Завтра утром я тебя заберу. - Это было первым, что пришло ему на ум. Чтобы заехать за ней ему придется сделать крюк, он уже заранее проклял все на свете, но это было лучше, чем просто стоять, пялиться на Лизу и молчать.
        - Не надо, Макс. - Она опустила руку, которой придерживала дверь, словно оставляла Максу выбор - войти в квартиру или остаться на лестнице. Он выбрал второе. Поняв это, Лиза почувствовала еще больший дискомфорт и обхватила плечи руками. - Тебе совсем не обязательно таскаться со мной. Я могу доехать сама.
        - Я сказал, что заеду, значит, заеду.
        Ее упрямство бесило его. Вид его стал совсем хмурым, взгляд суровым. Он не мог смотреть ей в глаза и оставаться спокойным. Хотелось либо сказать ей что-то грубое, либо привлечь к себе и ощутить тепло ее тела под ладонями. Это тоже бесило его. Эти глаза… голубые, чистые, красивые…
        - Я могу сама о себе позаботиться.
        - Не сомневаюсь, - снисходительно хмыкнул он, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к ее словам. - Будь готова к восьми.
        После того, как Макс ушел, Лиза оперлась спиной о стену и в голос застонала. Она не могла понять его, не могла понять его поступков, настроения. Когда все, как ей казалось, становилось ясно, происходило что-то, что снова сбивало ее с толку. Противиться ему было трудно, еще труднее было противиться себе.
        Проснулась Лиза совсем рано. Проворочавшись в постели с полчаса, поняла, что уснуть больше не получится, и пошла в ванную. Сегодня она особенно долго стояла под струями теплой воды, натирая тело фруктовым гелем для душа, и придирчиво осматривала себя, словно это имело какое-то значение. У нее была маленькая грудь, вполне обычная талия и довольно узкие бедра. Лизе бы хотелось иметь более плавные черты, изящное, женственное тело. Она завидовала девочкам, в которых стройность сочеталась с притягательной мягкостью, грациозностью. Хотя при росте метр шестьдесят два Лиза весила чуть больше сорока килограммов, себе она казалась неказистой, тяжелой. Она, вроде бы, повзрослела, но страх поправиться так никуда и не делся, и, глядя на себя в зеркало, Лиза частенько видела невзрачную девушку с кучей недостатков.
        Смыв с головы бальзам, она безрадостно вздохнула. Скорей бы отрасли волосы…
        Обычно, собираясь на тренировку, Лиза и не думала о косметике, но сегодня, рассматривая себя в зеркало, ей как никогда хотелось выглядеть привлекательно. Она нанесла на веки перламутровые тени, а губы подкрасила розовым блеском. Провела по торчащим волосам ладонью и с ожесточением вытерла рот. Ничего ей не поможет. Когда доходившие до лопаток волосы обрамляли лицо, мягко оттеняя кожу, она была еще ничего, а теперь… Пальцы коснулись шрама на виске, подбородок дрогнул. Привлекательная… С трудом Лиза проглотила вязкий комок, вставший в горле, и пошла в ванную, чтобы смыть остатки косметики.
        Самойлов приехал чуть раньше восьми. По пути он успел заскочить за кофе и теперь, когда Лиза устроилась рядом, на пассажирском сиденье, протянул ей стаканчик.
        - Для бодрости, - подмигнул он, выруливая со двора.
        - Спасибо.
        Сегодня она взяла кофе без пререканий. Приятный аромат немного отвлек Меркулову от невеселых мыслей, разогнал тоскливое настроение. За окном моросил дождь, а в салоне тихо играла музыка, легендарная «Show must go on» группы Queen.
        - Я скатаю под эту песню свой последний показательный номер. Когда-нибудь… когда решу уйти из спорта, - задумчиво сказала Лиза и сделала глоток кофе.
        Макс искоса взглянул на нее, но ничего не ответил, потому как в ее непрозвучавшем «если» было заключено куда больше, чем в этих словах.
        Глава 27
        Москва, май 2016 года
        Новость о том, что Лиза Меркулова возобновила тренировки, быстро разлетелась по школе и, как подозревала сама девушка, за ее пределами. Сейчас она была отчасти рада, что в Москве у нее нет друзей и даже хороших знакомых. Постоянные расспросы о самочувствии и разговоры на эту тему скорее раздражали бы Лизу, чем вызывали у нее удовлетворение тем, что о ней беспокоятся. Она просто к этому не привыкла. Хотя в глубине души было тоскливо, что вечером, когда она возвращалась домой, никто не предлагал налить чашку чая, не спрашивал, как она и как прошел день. Порой ей этого в самом деле хотелось. Уже больше недели она приходила в школу не просто так, чтобы чем-то занять себя и отвлечься, а как член команды, спортсменка, фигуристка, желающая достичь своей цели. Она все еще не была уверена, что у нее получится восстановиться, но всем сердцем желала этого. Миронов относился к ней очень бережно, не давал перегружаться и щадил, как считала сама Лиза, больше, чем стоило бы. Как-то она даже психанула по этому поводу.
        - Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где выход. - Женя говорил спокойно и твердо.
        - Евгений Александрович…
        - Три месяца назад ты лежала на этом самом льду с дыркой в голове, - глядя ей в глаза, сказал Женя. - Я не только тренирую тебя. Я отвечаю за тебя. Что я скажу твоим родителям, если что-то пойдет не так?!
        - Моим родителям все равно!
        Сам того не подозревая, Миронов задел ее. Тут же пожалев, что выдала себя, Лиза отвернулась и замолчала. Женя же задумчиво глядел на ее профиль.
        - Я могу делать больше. До начала сезона не так много времени и если…
        - Не можешь. - Он вдруг смягчился и взял ее за руку. - Не пытайся обмануть меня.
        Лиза стушевалась. Посмотрев на мужчину из-под ресниц, она отвела взгляд и нервно прикусила губу. И все-таки она действительно могла больше. Могла попытаться делать больше. Пусть она и чувствовала усталость по окончании тренировок, это не имело значения. Она давно привыкла не обращать на это внимания, усталость была для нее делом столь же обычным, как и возвращение в пустую квартиру.
        - Не нужно меня жалеть.
        - Вот уж чего я точно не собирался делать, так это жалеть тебя.
        В какой-то момент Миронов почувствовал, что злится на эту девочку, теперь же от злости не осталось и следа. Перед ним стояла совсем юная девчонка, упорная, трудолюбивая и нуждающаяся в поддержке. Жалеть он ее не собирался, потому что это бы было несправедливо. Она слишком сильная, чтобы испытывать к ней жалость, хотя, скорее всего, сама этого не осознает.
        ***
        Почти всю дорогу от школы до Лизиного дома в машине стояла мертвая тишина, Самойлов даже музыку сегодня не включил. По выражению его лица было ясно, что он о чем-то думает и ему не до разговоров, поэтому Лиза сидела молча. В последние дни Макс часто подвозил ее после тренировок. Она понятия не имела, делал ли он это по просьбе Миронова или подобная благотворительность являлась его собственной инициативой. Мысль о том, что возит ее Макс по принуждению, была Лизе неприятна равно так же, как и мысль о том, что причиной всему - чувство вины. Ей хотелось узнать, зачем все это, особенно остро она испытывала подобное желание в такие моменты, как сейчас, когда он сидел мрачный. Ей казалось, что это из-за того, что она находится рядом.
        - Макс, я могу доехать на метро. - Они проделали примерно половину пути, когда Лиза, не выдержав давящей на виски тишины, все же осторожно заговорила. - Я понимаю, что возить меня тебе удовольствия не доставляет. Ты и не должен этого делать.
        - Если бы я не хотел этого делать, то ты бы давно уже шагала пешком, - грубовато ответил он. Потом бросил короткий взгляд на свою спутницу.
        - А ты хочешь? - в ее усмешке не было ни злорадства, ни ехидства, скорее горькая ирония.
        - Мне не тяжело подкинуть тебя до дома. - Одна его рука лежала на руле, вторая покоилась на бедре. Лизе нравилось смотреть на его красивые руки. По крайней мере, это было не столь опасным, как изучать его лицо, так она не рисковала быть застигнутой врасплох. - Не думаю, что тебе стоит сейчас тратить силы на дорогу. Ты еще не достаточно окрепла.
        - Тебя это не должно волновать.
        - Может, и не должно…
        Иногда он и сам так думал. А потом вспоминал тот день, когда лезвие его конька пробило ей череп, вспоминал, как на руках уносил ее со льда, как по виску ее бежала струйка крови… С юности Макс знал, что он ответственен за свою партнершу на льду. Это являлось для него такой непререкаемой истиной, что он скорее забыл бы собственное имя. Но Лиза… Теперь, оглядываясь назад, он отчетливо понимал, насколько опасными и глупыми были его выходки. Одно дело поддеть ее словами, обидеть, и совсем другое - видеть, как она пытается встать после жуткого столкновения и не может этого сделать.
        Оставшуюся часть дороги они не разговаривали. Лиза смотрела на его руки и понимала, что хочет, чтобы он обнял ее. Нежно, осторожно, чтобы прижал к себе и провел ладонью по ее спине. Ей так остро хотелось этого, что она ощущала физическую потребность коснуться его. Вместо этого Меркулова сжала руки в кулаки и отвернулась к окну. Как мантру про себя она повторяла, что ей просто нужен кто-то рядом, что это пройдет, что она вернется домой, позвонит Стефану и ей сразу станет легче. Только в глубине души Лиза знала, что все это ерунда, и на сей раз лучший друг ничем не поможет.
        - Спасибо, - произнесла Лиза, когда BMW остановился возле ее подъезда. Макс кивнул. Лиза отдавала себе отчет, что нужно вылезти из машины, забрать сумку и убраться куда подальше, но почему-то продолжала сидеть на месте, теребя замочек ветровки.
        - Извини, если что-то не так. Ты всю дорогу молчишь… если причина во мне…
        - Все в порядке, Лиз. - Он посмотрел на девушку.
        Не заметив в его взгляде раздражения или упрека, она немного успокоилась. Она бы хотела оставаться хладнокровной по отношению к Максу, но все внутри нее противилось этому.
        - Тогда до завтра. - Лиза заставила себя улыбнуться краешками губ.
        По утрам Макс за ней больше не заезжал, это, наверное, было даже хорошо. Ни к чему ей придумывать что-то, чего нет и не может быть.
        ***
        Утром следующего дня в коридоре школы Лизу остановила Ксюша:
        - Лиз, подожди.
        - Привет, - улыбнулась Меркулова.
        - Привет. - Ксюша поняла, что в суматохе даже не поздоровалась и поспешила исправиться. - Сегодня какой-то сумасшедший день. Передай, пожалуйста, Жене бумаги. Я убегаю, а он просил занести.
        Дверь в кабинет Миронова была приоткрыта. По доносившимся из помещения голосам Лиза поняла, что помимо Евгения Александровича в комнате находится Макс. А еще она поняла, почему вчера вечером Самойлов был таким задумчивым. Она хорошо слышала, о чем разговаривают мужчины и, хотя подслушивать не собиралась, своего присутствия не выдала.
        Вначале они говорили о какой-то фигуристке, фамилия которой Лизе вроде бы была знакома, но где именно она могла ее слышать, Меркулова не помнила. То ли едва перешедшая из юниоров одиночница, слишком слабая для борьбы за место в сборной в данном виде, то ли одна из неизвестных никому парниц… Макс и Женя обсуждали девушку, как возможную партнершу. Сердце Лизы сжалось. Этот момент должен был когда-нибудь наступить, но она все равно оказалась не готова. Однако вскоре стало понятно, что мужчины сошлись во мнении об отсутствии перспектив пары: чувствовалось, что девочка Максу не по душе, да и техника у нее похрамывала. Лиза было облегченно выдохнула, но слова, произнесенные Максом в следующее мгновение, ошеломили ее.
        - Если до начала сезона я не найду партнершу, то все, Жень.
        - В каком смысле?
        - Да в самом прямом. - Макс хлопнул ладонями по бедрам. - Не вижу смысла тратить твое и свое время.
        - Ты хочешь сказать, что завершишь карьеру?
        - Именно. - Он не пытался скрыть разочарования.
        - Мне кажется, рано говорить об этом.
        Видеть Миронова Лиза не могла, но явственно почувствовала его напряжение. Однако если слова Макса для нее были подобно ушату ледяной воды, то Евгений, похоже, удивился не сильно.
        - Нет, - мотнул фигурист головой. - Я уже несколько дней об этом думаю. Мне не двадцать, Жень. Лучше уж так, чем попусту терять время.
        - До начала сезона еще четыре месяца…
        Дальше Лиза не слушала. Незамеченная, она отошла от кабинета и остановилась только возле двери в женскую раздевалку. К груди она все еще прижимала документы, которые должна была отдать тренеру.
        ***
        Улыбаясь, Ксюша вошла в здание школы. Она пребывала в приподнятом настроении, даже накрапывающий дождь не мог стереть счастливое выражение с ее красивого лица. Перебросившись несколькими словами с охранником, она, на ходу расстегивая бледно-розовый весенний плащ, пошла в сторону класса хореографии. Сегодня Ксюша в сопровождении единственной близкой подруги ездила примерять свадебное платье. Свое свадебное платье! Синицина и не думала, что это вызовет в ней столько эмоций, что, увидев себя в белом подвенечном наряде в отражении зеркала, она испытает такой восторг. Ксюша распустила волосы, и они упали ей на плечи шелковистой волной. Платье было простым, изящным, с аккуратной вышивкой и минимумом кружева, и именно эта простота подчеркивала красоту невесты. Если бы не примета, Ксения немедленно бы сфотографировалась и отправила снимок Жене. Очень хотелось поделиться с ним переполняющими ее чувствами, однако делать этого было нельзя. До заветного дня оставалось чуть меньше месяца, она так долго ждала, так долго терпела, так что эти несколько недель, по существу, ничего не значили.
        В коридоре Ксюша встретилась с Лизой. Та направлялась в спортзал, и Ксюшу заметила не сразу.
        - Все в порядке? - на всякий случай поинтересовалась Ксения. Ей показалось, что Лиза чем-то расстроена.
        - А… - Вынырнув из своих мыслей, фигуристка рассеянно посмотрела на хореографа. - Д-да, все отлично. - Радость в глазах Синицыной не заметить было не возможно. Лиза постаралась улыбнуться. - Евгений Александрович разрешил мне позаниматься в зале. Хочу немного побегать.
        - Только аккуратней, Лиз. - Хотя Ксения не была уверена в искренности спортсменки, выпытывать у нее что-либо она не стала. Если уж говорить откровенно, мысли Ксюши в данный момент витали очень далеко. - Ты отдала Жене документы?
        - Да.
        - Спасибо.
        Посмотрев Лизе вслед, Ксюша снова подумала, что ее явно что-то тревожит. Но, как знать, может быть, это что-то личное, чем она не намерена ни с кем делиться. Ксения была рада, что Лиза решила вернуться на лед, что нашла в себе силы и смелость возобновить тренировки, что с каждым днем ей становится лучше. Ей очень хотелось, чтобы у этой девушки получилось все и даже больше. Сама не зная почему, она верила в Меркулову. Что же касается личного… На это есть право у каждого.
        ***
        Лиза переминалась с ноги на ногу у машины Макса. Дождь прекратился, но на смену ему поднялся неприятный холодный ветер. Девушка ёжилась и прятала руки в карманах тонкой ветровки.
        - Давно тут стоишь? - Макс подошел к автомобилю и снял его с сигнализации.
        - Не очень.
        Она поспешила открыть дверь. Украдкой Лиза следила за Самойловым, пытаясь найти в нем признаки недовольства, нервозности, раздражения или еще чего-либо, что выдало бы его. Однако ничего похожего она не заметила, только взгляд показался ей немного грустным. На самом деле Лиза ждала его уже минут десять. Обычно Макс после тренировки говорил ей, что подвезет до дома, но сегодня Лиза сама пошла к машине, не дожидаясь приглашения. Почему-то она опасалась, что Макс уедет без нее. И дело было вовсе не в усталости, хотя девушка и чувствовала себя более вымотанной, чем обычно. Помимо занятий на льду, она часа полтора провела в зале и теперь ощущала потребность хорошенько выспаться. Эти вечерние поездки… они стали для Лизы возможностью побыть с Максом наедине. Ее чувства были противоречивыми: она всячески хотела сохранить между собой и Самойловым какие-то границы, но вместе с тем отчаянно тянулась к нему.
        - Как насчет ужина? - поинтересовался Макс, усевшись за руль.
        - Если честно, все, чего мне сейчас хочется, принять ванну и лечь спать.
        - Тогда хотя бы кофе.
        - Разве что кофе.
        Ей бы стоило выпить не кофе, а травяного чая, но отказаться было выше ее сил. Хотелось дотронуться до плеча Макса или руки. Или положить ладонь ему на бедро. Хотелось чего-то, что бы действительно сблизило их. Лиза мельком посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида и опустила голову. Как же мерзко выглядит она с этими волосами…
        ***
        В выходной Лиза решила пройтись по магазинам. Не сказать, что она нуждалась в обновках, просто не хотелось сидеть дома. Требовалось чем-то занять себя, иначе в голову неизбежно лезли отнюдь не радостные мысли. С того момента, как она услышала разговор Макса и Миронова, прошло четыре дня. Все это время она украдкой следила за Максом, пытаясь уловить его настроение, увидеть, что он переживает. Однако Самойлов казался совершенно спокойным, даже спокойнее, чем обычно. Это-то и тревожило Лизу. Он выглядел как человек, принявший решение и окончательно уверенный в нем.
        Времени до начала сезона оставалось все меньше. Сегодня утром Лиза проснулась с пониманием того, что их пути с Максом совсем скоро, возможно, навсегда разойдутся. Если он завершит карьеру, то причин видеться у них просто не останется. Они не будут делить лед на тренировках, пересекаться на соревнованиях, встречаться в коридорах школы и холлах гостиниц. Его вообще не будет в ее жизни. Стоило Лизе представить это, как она почувствовала такую пустоту, что у нее похолодели пальцы, тело наполнилось тяжестью, а в висках противно загудело. Лиза не хотела признаваться даже самой себе, но в глубине души понимала - если бы не Макс, возможно, она бы так и не вернулась на лед. Хватило бы ей воли, решимости вновь приступить к тренировкам, если бы это не было возможностью видеть его? Если бы все эти дни он не брал ее за руку, помогая делать первые шаги? Смогла бы она вернуться ради себя самой? Ответов на эти вопросы у нее не было. Хотелось верить, что смогла бы. Но сейчас это, в сущности, было не важно. Она думала о Максе и с каждым днем все яснее понимала, что не должна позволить ему бросить все вот так. Он
еще столько не сделал, не реализовал бесконечность возможностей, не достиг поставленных целей. Только чем она может помочь? Дикая, почти безумная мысль пришла ей в голову в тот же вечер, да что там, почти в ту же минуту, когда она подслушала разговор, не предназначавшийся для ее ушей. То, о чем она осмысленно боялась думать, вдруг вырвалось из подсознания, заставляя Лизу признать: она представляла себя на месте партнерши Макса еще тогда, когда он катался с Алисой. Осознанно или нет, но она делала это, хотя и понимала, что подобное просто нереально. Нереально… Да даже если на секунду вообразить, что такое возможно, что она может предложить? У нее нет элементарной уверенности в том, что она сумеет восстановиться после травмы, что сможет выступать. И потом, для парницы она довольно высокая, Алиса значительно ниже нее. Метр шестьдесят два это, конечно, совсем не критично - есть в парном катании девочки и выше, и все же… У нее ведь ни подкрутов, ни выбросов. А все эти поддержки… Сможет ли она так же, как Алиса, безоговорочно довериться ему? Да и вообще… Макс на нее и не взглянет, скорее рассмеется в лицо и
пошлет куда подальше. Но вопреки здравому смыслу Лиза думала, что должна что-то сделать. Каждый час, проведенный на катке, только больше утверждал ее в этом, каждый взгляд на Макса придавал ей сил. Она ждала. Может быть, все-таки что-то образуется, может быть, Миронов найдет ему хорошую партнершу, и жизнь потечет своим чередом. Лиза бы смогла выдержать это. Было бы больно видеть, как он касается тела какой-то девушки, как она парит на его руках надо льдом, зато гордость Лизы бы не пострадала. Скрывать свои чувства она научилась уже давно - разом больше, разом меньше, никто и не заметит.
        Вернувшись с прогулки, Лиза скинула одежду и натянула новое платье: довольно короткое, сантиметров на пятнадцать выше коленей, с кокетливым вырезом, открывавшим шею и ключицы. Тонкая ткань плотно облегала грудь, легкими шелковыми волнами опускалась на бедра, ярко-алый цвет привлекал внимание. Лиза приподнялась на носочках, представляя, как будет выглядеть, если наденет туфли на каблуках. Ноги у нее были ровные, стройные, длинные, с красивыми икрами и тонкими щиколотками. Даже острые коленки не портили впечатление, скорее напротив. Невзирая ни на что, на ноги пожаловаться Лиза не могла, они, пожалуй, были единственным, что ей в себе действительно нравилось. Ей вдруг захотелось показаться в этом платье Максу. Интересно, сказал бы он что-нибудь или прошел бы мимо? Вздохнув, Меркулова изогнулась и расстегнула молнию на спине. Подобные мысли до добра ее точно не доведут.
        ***
        Вечер Макс провел в гостях у родителей. Мать уже давно ждала его на ужин, и Макс, наконец, соизволил явиться в отчий дом. Почти сразу же он понял, что время для визита выбрал не самое лучшее - на расспросы родителей о делах ответить было особо нечего. Огорчать отца и маму он не хотел, поэтому по большей части приходилось отмалчиваться.
        - Максимилиан, а та девочка… - Ощущалось, что мать испытывает неловкость. - Сестра Сережи… Лиза, кажется. Как она себя чувствует?
        Родители, конечно же, были в курсе произошедшего. Макс старался не посвящать их в детали, однако в общих чертах ситуация Маргарите и Михаилу Самойловым была известна.
        - Нормально, - проворчал Самойлов, делая вид, что очень занят десертом. Помимо прочего, он терпеть не мог свое полное имя и постоянно напоминал об этом матери, но та невозмутимо продолжала звать его Максимилианом. - Уже три недели как потихоньку тренируется.
        - Слава Богу! - облегченно воскликнула Рита.
        Макс только согласно кивнул. Не скажет же он матери, что в этот самый момент думает о том, чем сейчас занимается Лиза. Ему не хотелось признаваться, что он соскучился по ней, хотя на самом деле это было действительно так. Ужин утомлял, Макс бы с большим удовольствием сейчас выпил кофе в машине с Меркуловой, она, по крайней мере, не задавала вопросов, отвечать на которые ему не хотелось.
        На полпути от дома родителей Самойлов развернулся и направил машину в противоположную от собственного района сторону. Зачем он это делает, Макс понятия не имел, но понимал, что не успокоится. Дороги были свободны, и доехал он до дома Лизы на удивление быстро. Ее окно мерцало бледным желтоватым светом, словно приглашая Макса подняться в квартиру. Только к чему это? Мужчина откинулся на спинку сиденья и уставился на влекущее свечение. Тяга, которую он испытывал к этой девушке, ему не нравилась, более того, он начинал злиться, потому что не мог избавиться от этого. Ему, вероятно, стоило завести себе подружку на пару - другую ночей, раз уж нормальные отношения его пока не интересуют. С тех пор, как он отшил Алису еще за месяц до чемпионата мира, женщин у Макса не было. Может, именно поэтому его так будоражит ее мягкий голос? Самойлов еще раз посмотрел на Лизины окна и решительно завел автомобиль. К чёрту.
        Макс уже готовился ко сну, когда в дверь его квартиры позвонили. Он удивился и бросил взгляд на часы - электронный циферблат показывал двенадцатый час. Гостей он не ждал, тем более в такое позднее время. Еще недавно он бы с уверенностью сказал, что это Алиса, а сейчас даже предположений не было, кого могло принести на ночь глядя. Посмотрев в глазок, Макс напрягся: на пороге его квартиры собственной персоной стояла Лиза Меркулова. Дежавю какое-то…
        - Ты что тут забыла? - не особо приветливо поинтересовался он, запуская девушку в квартиру. Сейчас, когда стало понятно, что с ней все в порядке, он мог позволить себе некоторое недовольство.
        - Поговорить с тобой хочу.
        Она сделала несколько шагов по коридору и повернулась к мужчине лицом. Глаза ее блестели в тусклом свете лампы, лицо казалось бледным. Макс снова встревожился.
        - Что-то случилось?
        - Нет, - поспешила заверить его Лиза.
        Всего каких-то полчаса назад она, не давая себе времени одуматься, сбежала по бетонным ступеням подъездной лестницы и, шмыгнув на заднее сиденье такси, в сотый раз повторила, что поступает правильно. Она и теперь знала, что делает то, что должна сделать, однако наступить на горло собственной гордости оказалось сложнее, чем Лиза предполагала изначально. Она не хотела вновь чувствовать себя униженной, а этот человек умел причинять ей боль, как никто другой.
        - Тогда что?
        Выглядела Лиза дерзко и сексуально. Расстегнутая до середины короткая кожаная куртка лишь слегка подчеркивала соблазнительные изгибы тела, ноги в простых узких джинсах казались бесконечными, а еще черные лаковые туфли на устойчивом высоком каблуке… Макс невольно осмотрел ее с головы до ног, задержавшись на груди, стесненной одеждой.
        - Только не говори сразу нет, хорошо? - Она взволнованно и как будто с надеждой посмотрела ему в глаза. Он ждал продолжения, и Лиза, собравшись с духом, выпалила: - Давай попробуем кататься вместе. Если ты еще не нашел себе партнершу…
        - Стоп-стоп стоп, - остановил ее Самойлов, подняв руку. - Ты что, предлагаешь мне встать в пару?! - неверяще усмехнулся он, приподняв одну бровь.
        - Да.
        - Это ты серьезно? - Плечом Макс оперся о стену и сложил руки на груди.
        - Вполне. - Меркуловой было не до шуток. Ей стоило не малой смелости прийти сюда и сделать то, что она сделала. По сути, она была готова отказаться от всего, чего достигла как одиночница. У нее было все, чтобы бороться за пьедестал на самых престижных стартах: скольжение, умение интерпретировать любую музыку и, самое главное - высокие многооборотные прыжки. Но она была готова изменить свою жизнь, поставить на кон все, чего она добилась. - Я никогда не каталась с партнером, но уверена, что смогу. Если ты поможешь мне…
        - Хватит нести чушь!
        Глаза его потемнели, лицо сделалось хмурым. Макс почувствовал такую злость на эту девчонку, что с трудом сдерживался, чтобы не взять ее за шкирку и выкинуть из квартиры. Она издеваться над ним вздумала?!
        - Это не чушь, - возразила Лиза, стараясь сохранять самообладание. - Выслушай меня.
        - Я уже достаточно услышал, - глядя на нее сверху вниз, отрезал Самойлов. - Еще не понятно, сможешь ли ты кататься. Одно дело просто выйти на лед, совсем другое -восстановить прыжки. Тем более, парные элементы ультра си. Да ты даже двойной тулуп еще делать не пробовала, о чем вообще может идти речь.
        - Мне нужно немного времени.
        - Да… - Он фыркнул, не желая ее слушать. - Если и так. Это даже не смешно. Ты вообще себя в зеркало видела? Какая из тебя парница с такой-то задницей. Ты ни одной поддержки сделать не сумеешь. Мне партнерша нужна, а не кусок дерева.
        - Зачем ты так? - Лиза опустила голову, пытаясь скрыть мгновенно подступившие слезы. Говорила она тихо и глухо. Все, чего она боялась, случилось, так ей, наверное, и надо.
        - Иди домой.
        Самойлов открыл входную дверь и кивнул в темноту подъезда. Он и сам не мог сказать, почему ее слова вызвали в нем такую ярость. Вероятно, причиной тому были собственные противоречивые чувства, не дававшие покоя. Еще совсем недавно он сам приехал к подъезду Лизы, желая увидеть ее, сейчас же хотелось, чтобы она убралась куда подальше, чтобы у него не было возможности смотреть на нее, думать о ней, чтобы он не слышал ее голоса, не чувствовал легкого пьянящего запаха духов.
        Не говоря ни слова, Лиза вышла из квартиры и побежала вниз по ступеням. Как и шесть лет назад, она смахивала с лица слезы, снова и снова катящиеся по щекам. Когда-нибудь она научится держать удар. Когда-нибудь обязательно научится…
        Макс с силой захлопнул дверь и чертыхнулся сквозь зубы. Легче не стало, и он ударил кулаком по стене. Она играться с ним вздумала? Что вообще пришло в ее больную голову?! Глаза его гневно сверкали. Хорошо, что у нее хватило ума убраться, иначе он бы сделал что-нибудь такое, о чем бы потом пожалел. Он и так наговорил ей ерунды. Сама виновата, думать нужно было, когда сочиняла бредни. Настроение Макса в последние дни отличалось редкостной паршивостью. Принятое решение давило на него, и хотя он был уверен в его правильности, легче от этого не становилось. А ведь если бы не Лиза, все было бы в порядке.
        Мужчина прошел в спальню и взглянул на расстеленную кровать. Спать ему перехотелось, с куда большим удовольствием он бы сейчас провел часок-другой в зале. Или… он подумал о Лизе, о ее длинных сильных ногах, о ее груди, обтянутой тонкой черной кожей, и зарычал.
        Глава 28
        Москва, май 2016 года
        Половину ночи и весь следующий день Макс мысленно возвращался к разговору с Лизой. Он долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, чертыхался и, в конце концов поднявшись, налил себе стакан виски со льдом. Злости это не уняло, но уснуть ему все-таки удалось. Утром настроение его не изменилось, хотя на улице наконец выглянуло солнце, термометр показывал больше пятнадцати градусов. После беспокойной ночи Самойлов чувствовал себя разбитым, даже бриться не хотелось. Прохладный душ немного взбодрил его, но настроение так и не улучшилось. Он продолжал злиться, причем не только на Лизу, но и на себя самого. Если бы его к ней так не влекло, он бы не наговорил вчера столько всего, а спокойно бы объяснил, что ее идея, мягко говоря, бредовая.
        У Жени на сегодняшний день были запланированы дела в Федерации, и он счел разумным дать спортсменам лишний выходной. Чтобы размяться, Самойлов пешком дошел до ближайшего супермаркета и, закупившись продуктами на неделю, вернулся домой. Несмотря на замечательную погоду, покидать квартиру ему не хотелось, и Макс, справедливо рассудив, что имеет на то полное право, завалился на диван перед телевизором. Однако, как он не пытался выкинуть мысли о Лизе из головы, время от времени они все равно настигали его. Вопрос, зачем ей вдруг понадобилось становиться с ним в пару, не давал покоя. После всего что случилось, с ее стороны это было по меньшей мере странно. Разве что Меркулова решила поиграть в сестру милосердия и предложила себя, раз уж нормальную партнершу Макс найти не мог. Если смотреть на ситуацию со стороны, что отчасти именно она виновата в том, что Решетникова укатила в Штаты, то пусть весьма сомнительная, но все-таки логика тут прослеживалась. Только от подобной логики Максу зубами скрежетать хотелось. Вот уж чего он точно не потерпит, так это жалости, тем более от этой девчонки. Откинув
телевизионный пульт, он пошел в кухню и сварил кофе. Глаза его были темными от новой волны гнева, а взгляд холодным и колючим.
        ***
        На утреннюю тренировку Макс явился с десятиминутным опозданием. Из-за аварии на дороге образовался затор. Столкновение было несерьезное, но Макс потерял минут двадцать, что никак не способствовало улучшению его настроения. Когда он, переодевшись после разминки в зале, появился на катке, Лизы еще не было. Макс с удовольствием бы прошел мимо нее, сделав вид, что вовсе не заметил, или слегка толкнул бы ее плечом, однако такой возможности Лиза ему не предоставила. Ко всему прочему он понял, что хочет увидеть ее, что ждал этого утра. От бестолковых мыслей его отвлек смех Полины. Они с Антоном дурачились, пользуясь тем, что тренер еще не раздал задания, предоставив им несколько минут свободного времени.
        Вскоре на катке появилась и Лиза. Поздоровавшись с Мироновым, она вышла на лед и, проехав в нескольких метрах от Самойлова, остановилась в свободной части катка. На Макса она даже не посмотрела. Он же в течение нескольких секунд провожал ее тяжелым взглядом и заставил себя отвернуться только тогда, когда девушка остановилась. Она и не думала с ним здороваться, что до ужаса злило Макса. Он не собирался с ней разговаривать, но такое открытое игнорирование с ее стороны его задевало. На Лизе были черные легинсы, плотно обтягивающие бедра и попку, и Макс, бросив еще один взгляд в ее сторону, не смог это не отметить. Позавчера он сказал Лизе, что у нее большая задница. Это было откровенным враньем. Единственное, что Максу не нравилось, так это собственное нестерпимое желание обхватить девушку за ягодицы.
        За весь день они так и не сказали друг другу ни слова. Лиза внимательно слушала Миронова, обсуждала с ним те или иные моменты и упорно делала вид, что Макса на катке нет. И это вызывало у него острые приступы раздражения. Если поначалу он просто тихо злился, то к концу дня подобный расклад стал действовать на нервы. Макс старался никак не реагировать на Меркулову, но ясно чувствовал ее присутствие и время от времени невольно кидал на нее взгляды. Только один раз он заметил, что Лиза смотрит на него, но когда повернулся, она быстро отвела глаза. Хотя Макс и не перестал злиться на нее, он успел пожалеть, что был с ней так резок. Оказалось, что за то время, что они более или менее сносно общались, он привык к ее улыбке, привык к тому, что может взять Лизу за руку, может поинтересоваться тем, как у нее дела и как она себя чувствует, и теперь ему этого не хватало. Было видно, что показное равнодушие дается ей нелегко. Сегодня Лиза выглядела бледнее обычного, а под глазами у нее залегли темные круги. Ему не хотелось думать, что причина тому их разговор и его грубые слова, но вероятнее всего так оно и
было.
        - Лиз…
        Макс преградил ей дорогу, когда она собиралась уходить с катка. Тренировка еще не закончилась, но Миронов настоятельно порекомендовал Лизе сделать перерыв и отдохнуть. Фигуристка остановилась и холодно посмотрела на мужчину. Взгляд ее, обычно мягкий и теплый, колол льдинками. Смотрела она спокойно, даже с некоторой надменностью, и Самойлов понял, что на этот раз действительно очень сильно обидел ее. Она в самом деле была бледной, однако горделиво расправленные плечи и красивая осанка не оставляли места для жалости.
        Девушка вскинула голову и встретилась с Максом взглядом, но только он собирался продолжить, как она обогнула его и, не задерживаясь, направилась к дверце. Самойлов поджал губы, а на скулах его заходили желваки. Гоняться за ней он не намеревался. Если бы он вдруг остался на катке один, Макс бы разогнался и сделал круг-другой, а потом выплеснул раздражение, скрутив пару тройных тулупов. Но на льду помимо него находились Полина и Антон, возле борта прохаживался Миронов, а Лиза, закутавшись в плед, уселась на трибуне. Поэтому оставалось только засунуть бурлящие эмоции поглубже и вернуться к прерванной тренировке. Правда хватило его ненадолго - минут через десять он с разрешения тренера ушел со льда и отправился в зал.
        Вечером Макс специально ушел немного раньше Лизы, чтобы не проглядеть ее. Он чувствовал свою неправоту и хотел как-то все исправить, хотя извиняться в открытую и не собирался. Дорога от школы до ее дома занимала достаточно времени, чтобы они могли поговорить, и Макс намеревался воспользоваться этим. Но когда он, заметив девушку, идущую от школы, окликнул ее и посигналил, она даже не повернула голову в его сторону. Не услышать резких гудков автомобильного клаксона было невозможно, и оба это знали. Стало ясно, что в его машину Лиза не сядет. Процедив ругательство сквозь зубы, Самойлов хлопнул дверью BMW и дал по газам. Не притормаживая, пронесся мимо Лизы и свернул на дорогу, оставив ее, медленно идущую к метро, позади.
        Меркулова, проводив машину взглядом, опустила голову. Большого труда ей стоило пережить сегодняшний день и не показать своих истинных чувств. Утром она долго стояла под прохладным душем, а потом сделала все, чтобы замазать синяки под глазами. Никто не должен знать, что весь минувший день она бестолково провалялась в постели, испытывая к себе одновременно и жалость, и презрение. Ночью, возвращаясь от Макса, она изо всех сил старалась не разреветься в такси. Слезы все равно то и дело наворачивались, и Лиза смахивала их, пряча глаза от водителя. Тот тактично молчал, только достал из бардачка упаковку бумажных платочков и протянул своей пассажирке. Дома Лиза приняла теплый душ и забралась под одеяло. Чувствовала она себя прескверно, слезы никак не кончались, они просто текли по щекам, и Лиза ничего не могла с этим поделать. Два раза она приходила к Максу, и оба раза он швырнул ей ее чувства в лицо. Швырнул грубо, насмехаясь. Первый раз, когда она, совсем юная, пришла к нему и отдала себя, второй - на чемпионате России. Это был третий раз. И в этот раз Лиза предложила ему, наверное, больше, чем прежде:
она предложила ему не одну ночь, она предложила ему всю свою жизнь, все, чего достигла годами лишений, труда и упорной борьбы, все, что она умела, чем жила. Макс предельно четко дал ей понять, что это ему не нужно, она ему не нужна и никогда не будет нужна. Как и прежде, он только посмеялся над ней и показал, насколько она ему неприятна. Это причиняло боль.
        Лиза прижала руки к голой груди и облизнула соленые от слез губы. Впереди у нее были сутки на то чтобы вдоволь нареветься и пережить очередное унижение. А потом она придет на каток и сделает все, чтобы к новому сезону набрать форму. Никто не узнает, как она, нагая, свернувшись под одеялом, кусала губы и хлюпала носом, а по лицу ее непрерывно катились горькие слезы. Как бы ни пытался сломать ее Макс, у нее еще осталось немного гордости и чувства собственного достоинства.
        ***
        Миронов подошел к подопечному, когда тот уже переоделся и собирался отправиться домой.
        - Макс, что у вас с Лизой опять случилось?
        За прошедшие три дня они с Меркуловой так и не поговорили, хотя Макс и предпринял еще одну попытку. Лиза его всячески избегала. Макс же из-за этого ходил недовольный буквально всем и хмурился больше обычного. Можно было бы списать его настроение на неудачи в поисках подходящей партнерши, однако это было вовсе не так. Конечно, данное обстоятельство оптимизма не прибавляло, но, по сути, причина того, что Макс смотрел на всех волком была одна - Лиза. В эти дни он много думал о ее словах, об их разговоре. На тренировках наблюдал за ее движениями и не мог не признать: грация, которой обладала эта девушка, гибкость и упорство завораживали. Чем больше он смотрел на Лизу, тем больше думал о том, что если… Ее предложение уже не казалось таким уж вздором. Макс все еще сомневался в том, что из этого может что-то получиться, но других достойных вариантов у него не было.
        - Да особо ничего. - Самойлов пренебрежительно махнул рукой и с неохотой добавил: - Не сошлись во мнении, если можно так выразиться.
        - Если ты ее снова обидишь… - Тренер многозначительно замолчал, предоставляя спортсмену возможность самому додумать незаконченную фразу.
        - Она сама кого угодно обидит, - хмыкнул Самойлов, хотя и знал, что это неправда. Вернее, не совсем правда.
        - Пойми, Макс, ей сейчас непросто.
        - Как ты думаешь, Жень, она сможет вернуться в спорт? - Несмотря на то, что Максу хотелось перевести тему, этот вопрос он задал абсолютно серьезно.
        - Она уже вернулась в него. - Во взгляде Миронова появилась гордость. - Сейчас ей нужна поддержка и опора, чтобы поверить в себя. Ей нужно почувствовать, что она не одна, для нее это важно.
        - Никогда об этом не думал… - задумчиво проговорил Макс.
        - Она не такая, как ее брат. - Женя качнул головой и тоже стал задумчивым. - Ты и сам это наверняка уже понял. Сергей целеустремленный, самолюбивый, все, что он делает, он делает, прежде всего, для себя. Лизе мало побед ради одних только побед, ей нужно, чтобы эти победы было с кем разделить. Она куда талантливее брата, хотя сама этого не понимает.
        - Не думаю, чтобы она нуждалась в том, чтобы ее опекали. - Уголок губ мужчины дрогнул в ухмылке.
        - В этом ты прав, - ответил Евгений. - Опека как таковая ей не нужна. Она слишком сильная, чтобы ее опекать. Ей нужна забота. Но больше всего ей нужно, чтобы ее ценили и уважали. Поэтому, Максимилиан, я прошу тебя, будь к ней справедлив. Она не отвечает за поступки своего брата.
        - Да знаю я. - Самойлов вздохнул. - Думаешь, она полностью восстановится?
        - Я на это надеюсь.
        Готового ответа у Миронова не было. Он искренне верил, что Лиза сумеет вернуться на лед уже в начале сезона, но сомнения у него еще оставались. Она перенесла слишком серьезную травму, чтобы, не беря в расчет возможные последствия, начать тренировки в полную силу. Он считал, что раз спортсмен пришел работать, значит должен выкладываться по полной, но в случае с Лизой все было иначе.
        Максу оставалось только кивнуть. Вскоре мужчины попрощались и разошлись каждый в свою сторону.
        На улице снова шел дождь, и Макс поспешил к машине. Глядя, как дворники разгоняют по стеклу дождевую воду, он пытался принять правильное решение, однако сделать это было вовсе не так просто, как могло показаться на первый взгляд.
        ***
        Вечером того же дня Макс остановился возле подъезда Лизы и, поколебавшись лишь несколько мгновений, покинул уютный салон. Вернувшись после тренировки домой, он не находил себе места, несколько раз вскипятил чайник, но чай так и не выпил, включил телевизор и тут же выключил его. Максу хотелось отложить принятие решения хотя бы на день или два, однако он понимал, что промедление ни к чему не приведет. Ощущение того, что он просто теряет время, преследовало его уже несколько недель, а теперь, когда у него появился шанс, необходимо было дать себе ответ, нужен ли ему этот шанс или нет. Оставалось только без оговорок спросить самого себя, готов ли он использовать эту возможность. Макс стоял возле распахнутого окна и вдыхал прохладный сырой воздух. Как знать, вероятно, он совершает ошибку, но не ошибается только тот, кто из-за трусости не готов рисковать. А Макс трусом не был.
        Самойлов надавил на кнопку дверного звонка и прислушался к звукам, доносящимся из квартиры. Кроме знакомой трели слышно ничего не было: ни приближающихся шагов, ни шорохов - вообще ничего. Подождав немного, он снова нажал кнопку, уже более настойчиво, но ответом ему послужила все та же тишина. Либо Лиза сидела, притаившись, словно мышка, либо ее не было дома. Максом овладело легкое беспокойство, но потом он вспомнил, что, подъехав, не увидел света в окне квартиры. Тогда он не придал этому значения. До сих пор он пребывал в уверенности, что никакой личной жизни у Лизы нет, сейчас же эта уверенность впервые поколебалась. Что если в этот самый момент она улыбается кому-то, потягивая безалкогольный мохито, или ужинает в ресторане с ухажером? Подобные мысли заставили Макса нахмуриться. Нет, все же не похоже, чтобы Лиза с кем-то встречалась, но тогда где ее носит? Нажав для верности на звонок еще раз, он немного подождал и с трудом сдержался, чтобы не пнуть дверь ногой. Это было бы уж совсем глупо. Голос разума твердил, что Лиза вполне может проводить вечера там, где ей заблагорассудится и вовсе не
обязана возвращаться домой до десяти, но что-то собственническое возражало этим доводам.
        Оперевшись пятой точкой о капот своего автомобиля, он прождал девушку возле подъезда минут десять. Она так и не появилась. На улице становилось все прохладнее, и Макс забрался в машину. Было почти одиннадцать, когда он, плюнув на все, завел двигатель и, хмурясь, отъехал от подъезда. Не спеша двигаясь вдоль обочины, он все еще надеялся увидеть идущую по тротуару Лизу, но вскоре понял, что это бессмысленно. Домой ехать не хотелось. Внутри клокотали эмоции, требующие выхода. Заснуть он сейчас не сможет, Макс знал это совершенно точно. Можно было завалиться в бар, развлечься, сыграть партейку другую в русский бильярд или подцепить какую-нибудь красотку на ночь. Но мысль об алкоголе заставила его поморщиться, знакомство со случайной девицей почему-то не казалось таким уж заманчивым. Единственным, что более или менее прельщало Макса, был бильярд. Поразмыслив, Самойлов погнал в сторону школы. Сумка с коньками и тренировочным костюмом лежала у него в багажнике, что, несомненно, радовало. Да, пожалуй, лед являлся тем самым, что в данный момент ему было необходимо.
        Охранник, дежуривший в школе, только усмехнулся.
        - Неужели дня не хватило? - Он зевнул и пропустил Макса внутрь.
        - Видимо, не хватило.
        Артем, крепкий невысокий мужчина средних лет, всегда относился к спортсменам доброжелательно. Макс улыбнулся ему. За время поездки к школе он слегка остыл и был сейчас вполне искренним.
        - Сумасшедший вы народ, - хмыкнул Артем, качая головой.
        Только услышав музыку, доносящуюся с катка, Макс понял, что имел в виду охранник. Все тут же встало на свои места. На льду при слабом освещении в полном одиночестве каталась Лиза. Магнитола работала на полную громкость, из динамиков доносилась незнакомая Максу музыка, судя по всему, инструментальный вариант одной из тех песен, что так его бесили. Самойлов остановился в тени, не желая быть замеченным прежде, чем сочтет нужным, и стал наблюдать за Лизой. Сейчас, когда она не сомневалась, что ее никто не видит, девушка была особенно откровенной. В каждом повороте головы, взмахе руки, в мимолетном взгляде, чувствовалась искренность и какая-то безысходная самоотдача. Она была настолько чувственной и пронзительно отчаянной в своем катании, что невозможно было не любоваться ею. Она будто проживала на льду маленькую жизнь, подчеркивая каждый музыкальный акцент собственными движениями. Вот музыка стала плавной, мелодичной, и Лиза, повернув голову, закружилась вместе с вихрем нот, вот темп мелодии пошел по нарастающей, вместе с ним катание ее стало динамичнее и, когда напряжение достигло предела, фигуристка
взмыла в воздух в прыжке. Не ожидавший этого Макс затаил дыхание. Будь на его месте Миронов, он бы тот час же обматерил Лизу на чем свет стоит, но Макс так и остался стоять на месте. Он был слишком заворожен сильными и уверенными движениями Лизы, ее гибкостью. Двойной тулуп она сделала чисто и выехала так искусно, будто это не стоило ей ровным счетом никаких усилий. Если до этого у Макса оставались сомнения, то в тот самый момент, когда девушка смело и решительно взмыла в воздух, они полностью исчезли.
        Вынырнув из своего укрытия, он подошел к дверце, открывающей проход на каток, и ступил на его гладкую поверхность. Лиза заметила его почти сразу. На миг ее глаза расширились, но она быстро взяла себя в руки и, отвернувшись, продолжила кататься, словно по-прежнему находилась на льду одна. Макс поехал в другую сторону, и вскоре они пронеслись всего в десятке сантиметров друг от друга. Если Лиза и испугалась, то не подала вида. Ее дыхание участилось от быстрого движения, ткань тренировочного платья плотно облегала тело. Музыка снова стала ярче, выразительнее, и Лиза, ловя настроение, исполнила вращение в центре катка. Когда она двинулась дальше вдоль борта, Макс нагнал ее и обхватил сзади за талию. Он держал ее крепко и уверенно, сделав все, чтобы Лиза почувствовала, что может довериться ему. Внезапно она прогнула спину, откидываясь на его руку, и позволила мужчине плотнее обхватить себя. Это длилось всего несколько секунд, после чего музыка затихла, и над катком повисла тишина. Стоя практически вплотную к Максу, Лиза шумно дышала. Только сделав несколько глубоких вдохов, она уперлась ему в грудь,
пытаясь отстраниться, но Макс так и не убрал ладонь с ее талии.
        - Я приезжал сегодня к тебе. - Голос его прозвучал немного сипло.
        - Зачем? - Лиза подняла пытливый взгляд. Потом опять попыталась отъехать, и на этот раз Самойлов убрал руку.
        - Хотел поговорить. - Он видел в ее глазах недоверие и ожидание, словно она желала прочесть его мысли прежде, чем он скажет еще что-то. - Лиз… мы, и правда, могли бы попробовать.
        - Попробовать? - Ее лицо за секунду отобразило целую гамму чувств от изумления до насмешки. - Ты хочешь сказать, попробовать встать в пару?
        - Да.
        Максу же было не до веселья. Теперь пришла его пора выжидательно смотреть на стоящую напротив девушку. Ее глаза сузились, полыхнули злостью. Губы Лизы искривились в ухмылке, голова резко дернулась в сторону. Она нервно проехала несколько метров, затем развернулась к мужчине и прищурилась.
        - У меня, Самойлов, слишком большая задница, ты разве забыл?
        - Лиз…
        - Я не смогу сделать ни одной поддержки, разве это не твои слова?!
        - Извини. - Он смотрел ей прямо в глаза. - Прости… Давай попробуем. Я думаю, у нас что-нибудь может получиться.
        - С чего ты это взял? - Она засмеялась неестественным, словно стеклянным смехом, а потом резко замолчала. - С чего ты передумал? Ты же сам сказал…
        - Я сказал то, чего не должен был говорить.
        Макс чувствовал, что все, что она сейчас делает, вызвано обидой и попытками скрыть истинные эмоции. Порывистые движения, колкие взгляды - все это выдавало ее. Он подъехал к Лизе и взял ее за руку. Она выдернула ладонь и откатилась от него на несколько метров, повернулась спиной. Макс снова нагнал ее и сжал тонкие пальчики. Лиза опять выдернула кисть. Когда он взял ее за руку в третий раз, она не отстранилась. Вздохнув, Лиза тихо проговорила:
        - Почему ты передумал?
        - Потому что мне нужна партнерша. А ты… Чемпионками Европы просто так не становятся.
        Глава 29
        Москва, май 2016 года
        Сквозь раскрытую форточку в помещение проникал свежий воздух, шторы были плотно задвинуты, не оставляя возможности просочиться внутрь ни бледному лунному свету, ни случайным отблескам фар редких машин. Раскинув руки, Лиза лежала на кровати и вглядывалась в ночную тьму. Шел уже четвертый час, а она все никак не могла уснуть. Казалось, если только она сомкнет веки и погрузится в дрему, все закончится, перестанет быть реальностью. Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все произошедшее этим вечером, правда, но Лиза знала, что надобности в этом нет - ее жизнь действительно в очередной раз сделала крутой поворот. К лучшему ли? Как знать… По крайней мере, сейчас, наравне с сильным эмоциональным возбуждением, Лиза ощущала спокойствие. Она переживала за свое будущее, но понимала, что наконец сделала то, что хотела сделать. Может быть, прежде она и не отдавала себе отчет в том, насколько сильным было это ее желание - стать парницей. В полной мере она осознала это только тогда, когда, придерживаемая Максом за талию, несколько раз прокатилась по периметру катка в статусе его партнерши. Партнерши…
Это вызывало в ней трепет и заставляло дрожать кончики пальцев. Все внутри Лизы сжималось, превращалось в комок радостного волнения, тревоги и ожидания.
        Школу они с Самойловым покинули вместе. Идя по темным пустым коридорам, Лиза спрашивала себя, верно ли она поступает, не придется ли ей потом горько сожалеть о принятом решении? Несмотря на их неоднозначное прошлое, она упрямо гнала от себя все мысли о плохом. Макс шел рядом с ней так близко, что, протяни она руку, легко бы коснулась его. Все вдруг резко изменилось, эта близость приобрела совершенно иное значение. До дома Макс довез ее на машине и даже проводил до двери квартиры. Когда Лиза зашла домой, было уже почти половина второго. И вот теперь, приняв душ, она распласталась на кровати и смотрела в темноту. Утром они скажут Миронову, что с этого дня катаются вместе. Вместе…
        ***
        Женя перевел недоверчивый взгляд с Макса на Лизу. Они стояли плечом к плечу и молчали. Выражение их лиц было серьезным, ничто не указывало на то, что они шутят или разыгрывают его. Потерев двумя пальцами переносицу, Миронов присел на краешек стола и снова уставился на своих спортсменов. Лиза теребила молнию на олимпийке, Самойлов смотрел выжидающе, с некоторым вызовом.
        - Та-а-ак, - протянул Евгений, пытаясь совладать с собственными мыслями. Надо сказать, этих самых мыслей было не так уж и много, преобладали среди них нецензурные. - Может, я не правильно вас понял? Вы решили встать в пару?
        - Да, - уверенно, хотя и негромко, ответила Меркулова.
        - Думаю, у нас получится. - Голос Самойлова тоже звучал ровно, без волнения.
        По всей видимости, эти двое отдавали себе отчет в том, что они делают. Миронов, пожалуй, ожидал чего угодно, но только не того, что с утра Лиза и Макс появятся в его кабинете и почти с лету заявят, что отныне будут кататься вместе. По всем законам логики и здравого смысла это было противоестественно. У Жени даже в голове подобное не укладывалось, однако фигуристы, судя по всему, были настроены решительно. Миронову потребовалось около минуты, чтобы полностью осмыслить услышанное.
        Лизе надоело стоять, и она, пройдя по кабинету, уселась на диван. Проследив за ней взглядом, Женя опять посмотрел на Макса и, помолчав еще несколько секунд, проговорил:
        - И кому из вас это в голову пришло? - он был уверен, что инициатором является Самойлов, однако, вопреки его ожиданиям, голос с дивана подала Лиза:
        - Мне.
        В кабинете снова повисло молчание. Женя еще раз потер переносицу и покачал головой.
        - Нам нужно сделать очень много. Лиза должна освоить парные элементы…
        - Притормози. - Подняв руку, тренер остановил Макса и хмуро посмотрел на него из-под бровей. - Я еще не сказал, что готов тренировать вас, как пару. Я… Мне надо подумать. Лиза, - обратился он к девушке, - зачем тебе это нужно? - Взгляд его был суровым, говорил Евгений сдержанно, без обманчивой мягкости. Сейчас в нем как никогда ощущался тот железный стержень, который помогал ему воспитывать чемпионов. - Если Макса я хоть как-то еще могу понять, то тебя… Объясни мне.
        - Мне всегда нравилось парное катание, - с напускной небрежностью пожала она плечами.
        Женю, однако, эта беззаботность не обманула. Встретившись с ним взглядом, девушка опустила голову и нервно сжала руки в кулаки. Жест не остался незамеченным.
        - Вряд ли этого может быть достаточно.
        - Для меня достаточно, - тихо, почти шепотом произнесла она и уверенно посмотрела тренеру в глаза.
        Тот кивнул.
        - Иди на лед.
        В нерешительности Меркулова обернулась к Максу. Он все так же стоял возле стены и, поймав на себе ее вопросительный взгляд, кивнул:
        - Иди.
        - Мы еще поговорим с Максом. - Женя оставался все таким же серьезным и сдержанным, но в голосе его послышались мягкие нотки. Вобрав в легкие побольше воздуха, Лиза шумно выдохнула и поднялась со своего места.
        - Я уверена в том, чего я хочу, Евгений Александрович, - подойдя к Максу, сказала она.
        Профессиональным взглядом Женя отметил, что смотрятся эти двое рядом очень даже неплохо. Немного портили впечатления короткие волосы Лизы, но тренер понимал, что это пустяк, в скором времени они отрастут.
        - Надеюсь на это.
        Он отвернулся к столу и стал бесцельно перемещать бумаги. Дождавшись, когда Меркулова покинет кабинет, Женя снова обернулся к Самойлову. Пристально посмотрел на него, словно хотел заглянуть в его сознание, понять скрытые мотивы. Макс оставался спокоен.
        - Не хочешь мне ничего сказать?
        - Не особо. - Уголок рта спортсмена дрогнул в предполагаемой ухмылке.
        Миронову же было не до веселья. Эти двое не уставали поражать его, поражать и восхищать. Он догадывался, что стоит ему согласиться на эту авантюру, просто не будет никому. Женя медлил. Но он осознавал также, что это промедление ничего не даст, и решение уже принято.
        - Если ты будешь с ней неосторожен…
        - Я прекрасно осведомлен о том, что такое ответственность за партнершу. - На этот раз в тоне Макса не было и намека на усмешку.
        - Тебе придется многому ее учить.
        Пусть Женя так и не сказал, что готов тренировать пару Меркулова - Самойлов, в этот самый момент обоим мужчинам стало ясно, что назад пути нет.
        ***
        - Приехали.
        Не открывая глаз, Лиза застонала. Прошло только два дня, а она чувствовала себя развалиной. К тому же под вечер у нее разболелась голова, и все, чего Лиза хотела в данный момент, это чтобы ее никто не трогал. Она сама толком не понимала, почему так устает - нагрузки, которые давал им Миронов, были вполне умеренными. Лиза была готова тренироваться с куда большей отдачей, но Женя упорно осаждал ее рвение. Вероятнее всего, причиной подобной усталости было нервное напряжение. А еще Лизе сложно было привыкнуть к постоянным прикосновениям Макса. Живот, плечи, бедра… Конечно, она была к этому готова, однако в действительности сохранять хладнокровие оказалось куда сложнее, чем думалось изначально. В первый день во время тренировки в зале Лиза и вовсе вздрагивала, стоило ей почувствовать руки Самойлова на своем теле.
        - Все ваши движения должны быть синхронны, - не замечая ее состояния, повторял Миронов. - Вы дышать должны вместе, в унисон.
        Лиза смотрела на тренера, а в голове ее калейдоскопом проносилось несчетное количество мыслей, место на талии, где только что была рука Макса, жгло, словно ее хлестнули крапивой.
        - Я не шучу. Следите за дыханием друг друга, когда идете рядом, старайтесь идти в ногу. Это поможет вам на льду.
        Первым делом они попробовали исполнить самую простую поддержку, ту самую, с которой Лиза едва не упала во время мастер-класса для подрастающего поколения фигуристов. Главным, что тут же поняла Меркулова, была простая истина - если она не будет доверять партнеру, ничего хорошего у них не получится. В таком случае лучше бросить все, так и не начав, не тратя нервов и сил друг друга. На это Лиза была не согласна. Она твердо решила, что сделает все, что от нее зависит, чтобы их пара вышла на лед уже в новом сезоне, а дальше… а дальше время покажет.
        - Ну и тяжеленная ты, - недовольно процедил Самойлов, когда Лиза оказалась у него на руках. Под вечер первого дня они смогли сделать поддержку относительно чисто, пусть пока только на паркете.
        - Какая есть, - фыркнула в ответ Меркулова и, когда мужчина опустил ее на пол, отвернулась.
        - Вот есть тебе как раз нужно поменьше, - глядя ей в затылок, изрек Макс и уселся на маты, чтобы немного отдохнуть.
        В целом эти два дня оказались очень насыщенными. Давно Лиза не узнавала столько нового и давно не ощущала такого подъема. У нее появилась четкая цель, которой она намерена была достичь, бросив на это все силы. И сейчас, понимая, как ей не хочется вылезать из машины Макса, Лиза чувствовала, что на сегодняшний день эти самые силы у нее и правда иссякли. Даже на то, чтобы добраться до квартиры, принять душ и улечься в постель, их у нее осталось маловато.
        - Ты ночевать тут собралась? - В голосе Макса наряду с ехидством сквозило и сочувствие.
        Лиза сделала глубокий вдох и открыла глаза.
        - Я не против. Только, боюсь, завтра я буду точно ни на что не способна.
        - Может, стоит уменьшить нагрузки? - внимательно посмотрев на девушку, осведомился он.
        Лиза тут же замотала головой, выражая свое несогласие.
        - Просто мне нужно привыкнуть.
        - Я завтра утром за тобой заеду, - немного подумав, сказал Макс. - А сейчас вали домой. Чем больше болтаешь, тем меньше времени остается у тебя на отдых.
        - Я могу и сама…
        - Лиз… - Упрек в его голосе прозвучал весьма отчетливо, а взгляд стал тяжелым.
        - Если честно, это будет очень кстати, - нехотя призналась Меркулова. - Метро с утра, потом еще маршрутка… - с мученическим видом простонала она.
        Макс тихонько засмеялся.
        - Не обещаю каждый день, но время от времени я готов тебя забирать.
        - Выглядит так, будто я на это напросилась.
        - Иди отдыхай.
        Самойлов сам открыл дверь с ее стороны и кивнул на улицу. Лиза горестно вздохнула, но ремень безопасности все-таки отстегнула. И сумку тоже забрала. Она бы могла оставить у Макса все что угодно, только не свои коньки. Теперь, когда она снова ощутила гладь льда под их лезвиями, Лиза поняла, что за право вернуться в спорт, за право делить лед с Максом, будет грызться до конца. До победного конца.
        ***
        Лиза справилась со шнуровкой одного конька и взялась за второй, когда рядом с ней на скамью опустилась фигуристка из параллельной группы. Она уже переоделась в спортивный костюм, однако в тренажерный зал не торопилась. Звали девушку Ира, у нее были длинные черные волосы, обычно собранные в высокий хвост, чуть вздернутый носик и смуглая от природы кожа. В этой школе она тренировалась с десяти лет, но занималась под руководством другого специалиста. Дождавшись, когда девочки из ее группы выйдут из раздевалки, Ира заговорила:
        - Послушай, Лиз, может, это не мое дело…
        Меркулова оторвалась от своего занятия и с некой осторожностью посмотрела на фигуристку. Известие о том, что они с Самойловым встали в пару, разнеслось по школе еще быстрее, чем новость о возвращении Лизы на лед. Но до сих пор открыто на эту тему с ней никто не заговаривал. Конечно же, ребята подходили, поздравляли, некоторые смотрели с сомнением, некоторые - с равнодушием, кто-то с интересом, но в открытую диалог заводить никто не пытался. Недели было недостаточно для того, чтобы Лиза привыкла к переменам, однако на прикосновения Макса она реагировала уже спокойно. Относительно спокойно. По крайней мере, она перестала покрываться мурашками каждый раз, когда он дотрагивался до ее живота или хватал за бедра, а происходило это весьма часто. В остальном же практически ничего не изменилось: Самойлов все так же подвозил ее после тренировок и иногда, если минувший день выдавался особенно насыщенным, забирал утром.
        - Ты о чем? - нарочито небрежно бросила Меркулова. Начало ей уже не нравилось. Цепляя шнурок за крючки, Лиза размышляла, как бы побыстрее отделаться от нежданной собеседницы.
        - О том, что вы с Максом… о том, что ты вдруг в парницы подалась. Это было очень неожиданно.
        - Так получилось, - пожала Лиза плечами и, затянув бантик, выпрямила спину. - В жизни всякое бывает.
        - Бывает… - пространно согласилась Ира и глянула на свои руки, раздумывая над тем, что собиралась сказать.
        Несмотря на то, что Лизе не терпелось встать и уйти, она понимала, что разговор еще не окончен и терпеливо ждала продолжения.
        Наконец Ира подняла серьезный взгляд и проговорила:
        - Ты уверена в Максимилиане?
        - В смысле?
        - После того, что случилось… твоя травма… Ты точно знаешь, что это была случайность?
        У Лизы мгновенно похолодели пальцы. Сердце неприятно сжалось. Она неотрывно смотрела на Иру, будто надеялась, что услышанное ей почудилось. Через несколько секунд она выдохнула и отвернулась. Только после этого Лиза поняла, что все это время не дышала. Сплетя пальцы, она невидяще смотрела на дверцы шкафчиков, находящихся с противоположной стороны. Этим утром она ждала чего угодно, только не подобных вопросов. Слишком трудно ей было думать об этом. Случившегося уже не изменить. Причины… так ли важны они? Хотелось ответить, что нет, не важны. Это было бы неприкрытой ложью, вот что пугало Лизу больше всего. Она поверила Максу. По крайней мере, поверила настолько, чтобы сделать судьбоносный шаг вперед, пусть это было вовсе нелегко.
        Ира сидела и ждала ответа. Лизе же хотелось, чтобы она встала и ушла, чтобы взгляд ее серо-голубых глаз не был таким серьезным. Если бы она задала этот вопрос с ехидством или пренебрежением, Лизе было бы намного проще, но в голосе Иры слышалась тревога. Девушки никогда близко не общались. Прежде Ира не скрывала своего неодобрения относительно того, что Меркулова перешла к Миронову, сейчас же она, казалось, искренне беспокоилась.
        - Если бы это было не так, я бы не встала с ним в пару, - выдавила Лиза. Слова прозвучали сипло, но твердо.
        - Я не хотела…
        - Все в порядке.
        В голубых глазах Лизы читалась решимость. Сейчас она была готова защищать принятое ею решение, будто дикая кошка своих детенышей. И правда в данный момент имела для нее не такое уж огромное значение. Она не могла позволить кому-то разрушить созданную ею иллюзию счастья.
        - Все ходят мимо, боятся заговорить об этом… - Лиза вымученно улыбнулась, хотя со стороны улыбка выглядела вполне искренней. - Так что… Спасибо.
        - Надеюсь, у вас с Максом все получится. - Ира тоже улыбнулась и дотронулась до руки Меркуловой.
        Когда Лиза вышла из раздевалки, в висках у нее неприятно ныло. Травма все еще давала о себе знать, но на этот раз причина была не только в пробитой кости. Услышав стук закрывшейся двери, девушка рассеянно обернулась. Затем тряхнула головой и пошла в сторону катка. Лед раскинулся перед ней свободной голубоватой гладью, Миронова видно нигде не было. Лиза порывистым движением скинула с лезвий чехлы и стремительно выехала в центр катка. Сдерживаемые эмоции требовали выхода, и Лиза, разогнавшись, описала круг. Остановилась, осмотрелась по сторонам и вновь сорвалась с места. Из колонок включенного музыкального центра доносилась музыка, но девушка не слышала ее, она вообще не замечала ничего вокруг. Лизе казалось, что внутри нее разрастается мыльный пузырь, готовый лопнуть в любой момент. Чем быстрее она носилась по льду, тем смешаннее становились чувства. Ей казалось, что пространство вокруг сжимается, хотелось раскинуть руки и раздвинуть невидимые стены, давящие на нее. Пытаясь выплеснуть то, что творилось у нее в душе, Лиза скрутила двойной тулуп и тяжело приземлилась на лед. Вряд ли выезд с прыжка
можно было назвать удачным, но Лизу в данный момент это не интересовало. За первым прыжком последовал второй. Эмоции мешали, прыжок получился куда лучше предыдущего, но тоже далеко не идеальным. Лиза тяжело дышала, сквозь стучащий в висках пульс она услышала грозный голос тренера и обернулась.
        - Ты что творишь?! - завладев вниманием спортсменки, прорычал Женя. По внешнему виду его легко было догадаться, что он взбешен. Хлопнув дверцей, Миронов выехал на каток и направился к Лизе. - Мать твою, ты что творишь, я тебя спрашиваю?! - рявкнул мужчина. - Я тебе о чем говорил?! Переодевайся и отправляйся домой, раз мои слова для тебя ничего не значат!
        - Что я такого сделала?! - Лиза, нервы которой звенели от напряжения, вспыхнула моментально. - Хватит меня опекать! Мне это не нужно!
        - Опекать тебя я и не думал! - Женя остановился в метре от спортсменки. Глаза его гневно сверкали, Весь внешний вид свидетельствовал о том, что пребывает он не в лучшем расположении духа. - Мать с отцом опекать тебя будут. А если тебя что-то не устраивает, то можешь прямо сейчас собирать свои вещи и отправляться к ним. Мне твои выкрутасы не нужны. Либо ты делаешь то, что говорю я, либо ищи себе другого тренера.
        - Не надо меня пугать, - холодно выговорила Лиза и повернулась к тренеру спиной.
        - Лиза! - Схватил тот девушку за руку.
        Меркулова тут же дернулась и высвободилась. Мыльный пузырь, расползавшийся внутри нее, лопнул, Лиза поняла, что к глазам подступают слезы. Появившийся на льду Макс застал конец перепалки. Миронов стоял и молча смотрел на то, как его спортсменка набирает скорость для нового прыжка. С Лизой было что-то не так, он понял это только сейчас.
        - Что случилось? - с беспокойством осведомился Самойлов у тренера.
        - Я хотел это у тебя узнать, - мрачно отозвался тот.
        Прыжок Лиза недокрутила. Запнувшись на выезде, она оказалась на льду. Всхлипнув, закусила губу и сжала кулаки, крепко зажмурила глаза. Она и сама не могла объяснить себе, что случилось. Разговор с Ирой для нее ничего не значил, но… Лиза сглотнула противный комок, вставший в горле, и подогнула под себя ноги. Вставать со льда у нее не было ни сил, ни желания.
        - Что с тобой? - Макс опустился рядом на одно колено и тронул девушку за плечо. - Лиз, что случилось?
        Она потерянно посмотрела на него, ощутила тепло его руки. Макс был серьезен, в его глазах читалась неприкрытая тревога. Лиза не могла отвести взгляда от его лица и несколько секунд сидела молча. Потом из груди ее вырвался рваный выдох.
        - Скажи мне… только честно, Макс… - Она говорила тихо, голос ее подрагивал.
        - Спрашивай.
        - Когда мы столкнулись на льду… когда… - Она дотронулась пальцами до виска, до полоски шрама. Самойлов кивнул. - Ты хотел этого? Это… это специально было? Только честно, пожалуйста, Макс.
        От тех эмоций, что терзали Лизу несколько минут назад, не осталось и следа. Сейчас она смотрела на Макса чистыми голубыми глазами, полными ожидания и слез. Вряд ли бы он смог солгать ей, даже если бы очень этого захотел. Но что если бы правда была другой? Смог бы он признаться, глядя в эти ангельские голубые глаза цвета летнего неба? Вряд ли. Самойлов взял Лизу за руку и потянул вверх, заставляя встать со льда. Приобнял за плечи. Вместе они добрались до бортика, и Лиза тяжело оперлась на него.
        Миронов, подъехавший к Лизе вслед за Максом, слышал почти все. Сейчас, остановившись возле фигуристов, он произнес:
        - Даю вам десять минут. Потом, надеюсь, мы приступим к тренировке.
        - Спасибо, - виновато посмотрела на него Меркулова.
        - Я подумаю насчет твоих нагрузок, - кивнул он. Во взгляде его больше не было гнева. - Лиз… - Он было хотел сказать, что не сомневается в ней и ее таланте, но махнул рукой. В данный момент это никому из них не нужно.
        Когда Миронов отдалился на приличное расстояние, Макс положил ладонь Лизе на спину. Девушка опустила голову и смотрела в пол, куда-то под нижние ряды трибун.
        - Все, что я говорил тебе, когда ты лежала в больнице, правда, - сказал Самойлов, не убирая руку с ее спины. - Я вел себя глупо… да что там… - горько усмехнулся он и покачал головой. - Мне словно мозги отшибло. Еще и этот аборт… - Спина Лизы под мужской ладонью напряглась. Макс почувствовал это и замолчал. Они немного простояли в тишине, после чего Самойлов снова заговорил: - Я хотел тебя напугать, да. Но то, что случилось… Это было одно из самых страшных мгновений в моей жизни, Лиз. Другой правды у меня нет.
        - Другая мне и не нужна, - сипло произнесла Меркулова и выпрямилась.
        Макс опустил руку. Снизу вверх Лиза посмотрела на своего партнера, а затем отвела взгляд. Надрывисто выдохнула.
        - Думаю, что минут пять у нас еще есть. - С этими словами Самойлов протянул девушке раскрытую ладонь. Она почти сразу же вложила в нее свою, хрупкую и холодную. Мужчина улыбнулся и мотнул головой в сторону катка. - Сделаем пару кружков?
        Лиза тоже улыбнулась. Она и не думала, что этот разговор настолько ей нужен, но сейчас в полной мере ощутила его значимость.
        Глава 30
        Москва, май 2016 года
        Лиза дожидалась Макса в машине, пока тот ходил за кофе. По дороге домой она молчала, делая вид, что ее крайне интересует пейзаж, проплывающий за окном. Весь день она испытывала неловкость за произошедшее утром, и даже сейчас не могла отделаться от ощущения скованности. Перед Мироновым Лиза извинилась сразу же, но чувство вины все равно преследовало ее. Такое поведение не было ей свойственно. Видимо, сжатая внутри нее пружина распрямилась, дав выход напряжению. Лиза снова чувствовала себя уставшей, к тому же на этот раз она испытывала опустошение, словно что-то давившее на нее вдруг исчезло.
        - Держи. - Забравшись в салон, Макс отдал Лизе стаканчик. Пальцы их соприкоснулись и, встретившись с серьезным взглядом Макса, Меркулова отвела глаза.
        - Спасибо, - выдохнула она и сняла пластиковую крышку. Она уделяла кофе куда больше внимания, чем требовалось, и оба это прекрасно понимали.
        - Лиз… - Макс обошелся со своим стаканом куда более небрежно. Открыв его, кинул крышку на приборную панель и отхлебнул большой глоток. - Может, скажешь, что случилось сегодня?
        - Что случилось?
        Изображать непонимание было глупо, но Лиза не придумала ничего другого. Она не хотела разговаривать об этом, хотя и осознавала, что Макс вряд ли спустит все на тормозах. Тем не менее, вопрос прозвучал слишком внезапно, Лиза не знала, что ей ответить.
        - Не прикидывайся, что ты не поняла, - немного раздраженно произнес Самойлов, хмуря брови. Потом сделал еще один глоток и уже спокойнее добавил: - Утром все было в порядке. Что случилось?
        - Ничего. - Она глотнула немного кофе. Плечи ее были опущены, глаз Лиза не поднимала. Макс пробежался по ней взглядом и нахмурился еще больше.
        - Может, посмотришь на меня?
        Девушка тихонько выдохнула и выполнила его просьбу. Во взгляде читалась усталость, этот разговор выматывал ее.
        - Пей кофе.
        Меркулова снова уткнулась в свой стакан. То ли из-за переживаний и нервного напряжения, то ли из-за нескольких падений у нее болела спина. Она повела плечами и наморщила нос. Макс дождался, пока она закончит пить и, забрав у нее стакан, буквально приказал:
        - Повернись ко мне спиной.
        Лиза повиновалась. Пальцы мужчины уверенно коснулись ее плеч, затем прошлись по шее и остановились в местечке меж лопаток. Облизнув губы, она прислонилась головой к подголовнику.
        - Ясно все с тобой, - изрек Макс и убрал руки. - Ты давно у массажиста была?
        - Давно, - призналась Лиза.
        Она развернулась к ветровому стеклу и откинулась на спинку. Собственное легкомыслие вышло ей боком. После выписки из больницы у штатного массажиста она не была ни разу, хотя прекрасно отдавала себе отчет в необходимости этого. Но вначале речи о возвращении на лед не шло, а после все как-то закрутилось…
        - Сегодня сделаю тебе массаж сам, а потом пойдешь к Наташе.
        - Я лучше сразу к Наташе, - попыталась возразить Меркулова, но Макс так зыркнул на нее из-под бровей, что ей оставалось только недовольно поджать губы.
        Перспектива того, что этот мужчина окажется у нее в квартире… что они с ним окажутся наедине в ее квартире, застигла Лизу врасплох. Но Самойлов был упрям, как тысяча баранов, спорить с ним - означало истратить кучу сил и все равно остаться ни с чем. В данный момент препираться с ним было сложно вдвойне, потому что оба они знали, что он прав. Стоило Лизе подумать, что ей придется раздеться перед Максом, что его руки будут касаться ее обнаженной спины, во рту пересохло, язык стал неповоротливым, горло перехватило. Чтобы прогнать оцепенение, она глубоко вдохнула и расправила плечи.
        - Учти, если ты начнешь распускать руки… - Лиза сурово покосилась на Самойлова. По ее строгому, немного колючему взгляду и твердым ноткам в голосе сразу стало ясно, что она не шутит.
        - Я просто хочу помочь.
        Он тоже выглядел серьезным. У Лизы имелись все основания не верить ему, но она промолчала. Макс завел машину, и Лиза подумала, что она, наверное, полная дура, раз не смогла настоять на своем. У нее было еще довольно много времени, чтобы сказать Максимилиану, что ему лучше поехать домой, что она справится со своими проблемами сама и еще что-нибудь в подобном роде. Однако, чем ближе они приближались к дому, тем отчетливее Лиза понимала, что не станет возражать, когда Макс выйдет вслед за ней из машины и вместе с ней войдет в подъезд. И когда они вместе поднимутся по лестнице на ее этаж, она тоже возражать не станет. И когда он войдет в ее квартиру…
        - Ты не против, если я вначале схожу в душ? - Лиза поставила сумку возле шкафа и обернулась к остановившемуся в дверях мужчине. Тот с безразличием пожал плечами.
        - Иди.
        - Я быстро. - Подумав, она вытащила из шкафа свежую пижаму. Обычно Лиза выходила из ванной в одном полотенце, а то и вовсе голая, но сегодня это однозначно до добра бы не довело. - Если хочешь, можешь сделать себе чай. На кухне все есть…
        Сказав это, она осеклась, осознав, что Макс и сам прекрасно знает, что и где есть в ее кухне. Вспомнилась та ночь, когда он, полупьяный, пришел к ней с обвинениями, а потом… потом лег позади нее на кровать. Его рука покоилась на ее талии, от большого сильного тела исходило приятное тепло… По пристальному взгляду Самойлова девушка поняла, что и он не забыл этого. Хотя… может, ей только показалось.
        Лиза поспешила скрыться в ванной, и уже через минуту оттуда послышался шум льющейся воды. Макс долго смотрел на закрытую дверь. Он представил, как Лиза, запрокинув голову, подставляет лицо теплым струйкам, как вода стекает по ее шее, груди, как тоненькие ручейки, извиваясь, текут по ее животу и…
        - Чтоб тебя, - тихо выругался мужчина и прошел в кухню.
        Там он вымыл руки холодной водой, плеснул себе в лицо и осмотрелся. Чайник, небольшая кастрюлька с прозрачной крышкой, чашка в раковине… Обстановка его не интересовала, но нужно было отвлечься на что-то, чтобы не думать о том, что Лиза сейчас стоит в ванной абсолютно нагая. Он лишь на мгновение вспомнил об этом и тут же ощутил нарастающее возбуждение. Обещая Лизе не распускать руки, Макс не врал. И слово свое он собирался сдержать.
        Лиза вышла через несколько минут и прошлепала по полу босыми ногами. Макс сидел на кровати и, как только она появилась в комнате, неспешно осмотрел ее. Под его взглядом ей стало неловко, но виду она не подала.
        - Я готова, - сказала Лиза, подойдя ближе.
        Ее щеки разрумянились, влажные волосы торчали в разные стороны. Даже не прикасаясь к ней, Макс чувствовал тепло и нежность ее кожи. От Лизы пахло фруктовым шампунем, пижамные штаны доходили ей до коленок, обнажая икры и изящные лодыжки. Кофта очерчивала высокую грудь, оставляла открытыми руки. Макс подумал, что если Меркулова надела эту пижамку, чтобы не привлекать его внимание, то сделала она это напрасно: он отчетливо видел проступающие под тонкой светло-розовой тканью соски, и это выглядело ничуть не менее эротично, чем если бы Лиза стояла перед ним голая.
        - Раздевайся и ложись на живот.
        Мужчина встал и кивком указал Лизе на постель. С трудом он заставил себя отвернуться и вновь посмотрел на нее только тогда, когда она сообщила, что готова. Присев на край постели, приспустил резинку Лизиных штанов. Дотронулся ладонью до девичьей спины и едва сдержался, чтобы не выдать себя неровным выдохом - кожа, как он и думал, была мягкая и теплая. Теперь он еще острее ощущал чудесный запах, исходящий от ее тела и волос. Она была очень худенькая и казалась удивительно хрупкой. Максу хотелось провести костяшками пальцев по четкой ложбинке ее позвоночника, очертить выпирающие лопатки, губами дотронутся до кокетливой родинки. Стоило ему только опустить ладони на ее тело, как знакомый прилив желания тут же окатил жаркой волной. Лиза закрыла глаза и шумно выдохнула, а когда Макс сильнее надавил на ее спину, хрипловато застонала.
        - Ты вся напряжена, - собрав всю свою выдержку, произнес Самойлов.
        Мышцы у нее в самом деле были каменными, и он понимал, что должен помочь ей расслабиться. А для этого ему следовало отбросить все лишние мысли и сосредоточиться на том, что в данный момент действительно имело значение.
        Следующие тридцать минут он старательно разминал Лизе спину, плечи и руки, то усиливая нажим, то ослабляя. Время от времени она морщила нос и покусывала губы, несколько раз не смогла сдержать тихие стоны, и тогда Максу приходилось стискивать зубы. Ее мягкий голос действовал на него похлеще любого порнографического блокбастера.
        К тому моменту, когда Самойлов, закончив, укрыл свою новоиспеченную партнершу простыней, он уже точно знал, что этот вечер проведет в обществе какой-нибудь симпатичной девицы.
        Собственная реакция на Лизу злила до чертиков. Ладно бы это был кто-то другой, но Меркулова… Видимо, ему уже давно стоило скоротать несколько ночей в приятной женской компании, тогда и в джинсах сейчас не было бы так тесно. Тащиться куда-то, чтобы подцепить девочку, не хотелось, и Макс напряг память, пытаясь вспомнить, с кем бы он мог без лишних проблем разделить досуг. К счастью, несколько имен на подобный случай в телефонной книге его мобильного имелось.
        - Даже шевелиться не хочется. - Лиза с благодарностью посмотрела на Самойлова из-под ресниц и притянула уголок одеяла к груди.
        - Не забывай, что у тебя верхний замок сломался. Тебе придется встать, чтобы закрыть дверь. - Она выглядела совсем беззащитной, и это ударило по нервам Макса раскаленным прутом. Он напомнил себе, что перед ним Лиза, всего лишь Лиза, однако это не помогло. - И поужинать не забудь.
        - Угу. - Она уютнее укуталась в одеяло. Макс довольно долго смотрел на нее и, мысленно проклиная себя, спросил: - У тебя запасной комплект ключей есть?
        - Зачем тебе? - Меркулова открыла сонные глаза.
        - Затем, чтобы тебе не подниматься. Завтра в школе отдам.
        - М-м-м… - протянула Лиза и зевнула, прикрыв рот ладошкой. - В тумбочке должны быть. В верхнем ящике. Найдешь сам?
        - Найду, - уже поднимаясь, буркнул Макс.
        Обнаженная Лиза в душе… ее атласная кожа под его руками… сонная Лиза в облаке одеяла…
        С шумом он открыл тумбочку и практически сразу наткнулся на запасной комплект. Заглянул в комнату и, предупредив партнершу, что завтра ей придется добираться до школы своим ходом, попрощался. А затем запер дверь и, стремглав сбежав по лестнице, выскочил на улицу.
        Лицо тут же обдало приятным прохладным ветерком. Мужчина сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он все еще был возбужден и зол, эта гремучая смесь бурлила в крови, взрывала голову. Направляясь к машине, он достал из кармана дорогой смартфон и, отыскав в списке контактов нужное имя, стал ждать ответа.
        - Привет, Вика.
        Девушка, взявшая трубку, обрадовалась, услышав его. Хватило нескольких фраз, чтобы он окончательно перестал сомневаться, где и с кем проведет эту ночь.
        ***
        Когда Макс появился на катке, Лиза уже разминалась. После вчерашнего массажа чувствовала она себя намного лучше, к тому же ей удалось отлично выспаться. Заметив Самойлова, она улыбнулась уголками губ и помахала ему. В ответ Макс лишь кивнул. Лизе показалось, что он чем-то недоволен - выглядел Макс мрачным. Оказавшись на льду, он неспешно прокатился туда-сюда вдоль борта и только затем направился к партнерше. Помимо них с Лизой из спортсменов на катке снова никого не было. Полина подхватила простуду и лечилась дома, Антон же, пользуясь ее отсутствием, выпросил у Миронова несколько дней, чтобы залатать прорехи в учебе.
        - Доброе утро. - Лиза тепло улыбнулась мужчине, стоило тому оказаться рядом.
        - Привет.
        Сейчас, когда Макс был совсем близко, девушка утвердилась в своих подозрениях. Его сдержанный тон свидетельствовал, что на разговор Макс не настроен, цепкий взгляд синих глаз вызывал желание поёжиться. Каждый раз, когда этот мужчина пребывал не в самом лучшем расположении духа, Лизе казалось, будто причиной тому в меньшей или большей степени является она. Сейчас же она решительно посмотрела ему в глаза и с легким упреком сказала:
        - Ты опоздал.
        - Я знаю, - спокойно отозвался Самойлов.
        Лиза ждала, что он хотя бы извинится, но никаких извинений не последовало. Подъехав к бортику, он перекинулся несколькими словами с Мироновым и, получив от него указания, стал делать разминочные упражнения.
        Первые полчаса тренировки проходили ровно. Макс старался лишний раз не смотреть на партнершу, потому что стоило ему только заметить, как натягивается футболка на ее груди, когда Лиза прогибается назад, подумать о ее бесконечных стройных ногах, вспомнить родинку под левой лопаткой, как он начинал терять самообладание. А не замечать ее упругой груди, не думать об изгибе ее позвоночника он не мог. Ладно бы, если бы он не помнил, как хорошо это - накрывать ее маленькую упругую грудь ладонью, чувствовать, как утыкается в кожу вздернутый твердый сосок, но нет же… Нет же, он отлично помнил это! И даже ночь, проведенная в постели с обворожительной и милой Викторией, не помогла справиться с желанием, которое Макс испытывал к Меркуловой. Вика была симпатичной, да что там, красивой девушкой, к тому же далеко не глупой и приятной в общении. Ее мягкие рыжевато-каштановые волосы пахли чем-то по-женски сладким, выразительные светло-серые глаза обрамляли густые ресницы, улыбка обещала удовольствие. Вечером они выпили по бокалу вина, съели прихваченную Максом пиццу, а потом переместились в спальню. У Вики было
хорошее тело. Самойлову нравилась ее полная, довольно большая грудь с крупными сосками и круглая подтянутая задница. Шелковистая, приятная на вкус кожа дарила наслаждение, аккуратная сережка пирсинга с розоватым камушком, вдетая в пупок, дразнила, обостряя желание. Да, эта ночь помогла снять физическое напряжение, но утром, наблюдая за тем, как мимолетная подружка накидывает на плечи шелковый халат, Макс понимал, что раздражительность и нервозность его никуда не делись. И дело не в том, что Вика оказалась недостаточно хороша для него, вовсе нет. Просто хотел он совсем другую женщину.
        Когда Миронов поставил перед спортсменами задачу исполнить поддержку с хватом за талию, Макс нервно выдохнул. Они уже успешно делали этот элемент в зале, но на льду исполнять еще не пробовали. По большому счету, сложного тут ничего не было, но так как Лиза никогда не каталась в паре, им приходилось тщательным образом прорабатывать все, начиная с основ.
        Очутившись на руках у Макса, Лиза выгнулась и подтянула лезвие конька к голове. Она испытывала легкий страх, но в то же время грудь ее переполнял восторг. Скорость, ощущение полета и горячие ладони Макса на ее талии…
        Выяснилось, недостаточно просто правильно поднять партнершу над собой, недостаточно правильно подготовиться к поддержке и расположить руки на ее теле, недостаточно держать ее крепко настолько, чтобы не дать ей упасть. Больше всего Максу хотелось перехватить Лизу так, чтобы она оказалась плотно прижатой к его груди, найти губами пульсирующую венку на ее шее, а потом… Он чувствовал каждую мышцу ее тела, чувствовал ее тепло через ткань футболки, и благоразумия ему это не придавало. Самойлов крепко стиснул зубы, представив, как она изгибается не в поддержке, а под ним, лежа на скомканных, влажных от испарины простынях, как живот ее подрагивает от шумного рваного дыхания. Опустив девушку на лед, он уставился на ее язык, скользнувший по сухим губам, и, оглушенный, с трудом заставил себя повернуться к тренеру, подзывающему фигуристов к себе.
        Замечания Миронова Макс почти не воспринимал. И дернул же его чёрт снова посмотреть на Лизу как раз в тот момент, когда она, прикрыв глаза от удовольствия, поднесла бутылку с водой к губам и сделала жадный глоток.
        - Хватит воду хлебать.
        Он отнял у девушки бутылку, при этом несколько капель выплеснулось ей на футболку. Лиза с непониманием взглянула на партнера, а тот, осознав, как глупо выглядит со стороны, сам нетерпеливо припал к горлышку. Миронов перевел взор с одного на другого, но промолчал.
        - Собственно, это пока все, - проговорил он. - Можете продолжать.
        Продолжать… В бессильной злости Макс кинул пустую бутылку за борт и поехал в центр катка. Продолжать… То есть снова прикасаться к ней, чувствовать ее дыхание, упругое и хрупкое тело. Когда Лиза остановилась рядом, Макс бросил на нее полный раздражения взгляд. Лиза виновато вздохнула.
        - Я понимаю, что тебе не хочется возиться со мной, - тихо сказала она. - Я делаю все, что могу.
        - Все в порядке, - усмирив недовольство, ответил Самойлов.
        Если ей хочется думать, что причина в этом, разубеждать он ее не станет. По крайней мере, пока.
        Лиза практически переоделась для занятий в тренажерном зале, когда на пороге раздевалки возник Самойлов. Осмотрев небольшую комнату и убедившись, что помимо них в ней никого нет, он плотно закрыл дверь и двинулся к девушке.
        - Вообще-то, я переодеваюсь, - с неудовольствием заметила она. На самом деле, Лиза уже успела натянуть свежую футболку, и ей оставалось только обуться. Самойлов кинул взгляд на ее босые ноги и недобро усмехнулся. - Макс…
        Едва успела она подняться со скамейки, как Макс оказался рядом и обхватил ее за талию. От неожиданности Лиза тихонько вскрикнула и уцепилась пальцами за его руку. Она с непониманием смотрела на него снизу вверх, глаза ее были широко раскрыты. Макс опустил взгляд от ее глаз на губы. Прижав Лизу еще ближе к себе, он обхватил рукой ее затылок и с жадностью припал к губам. Издав протестующий стон, Лиза попыталась оттолкнуть его, но как всегда сил ее было недостаточно.
        - Перестань, - процедил Самойлов, перехватив ее руку. Сильно сжал ее запястье, и она поморщилась. Поняв, что делает Лизе больно, Макс ослабил хватку и почти ласково провел по тому месту, которое только что сжимал, большим пальцем.
        - Отпусти меня.
        На удивление, в голосе Лизы не звучало злости, а в выражении все так же широко раскрытых глаз Макс не увидел ни ярости, ни чего-либо похожего. Он покачал головой и, наклонившись к девушке, снова прижался к ее губам. В его поцелуе уже не было прежнего напора, но Меркулова не собиралась сдаваться. Она резко отвернулась и уперлась ему в грудь ладонями.
        - Все равно будет так, как я хочу, - на полном серьезе проговорил Самойлов.
        Запустив пальцы ей в волосы, он уверенно, но не грубо откинул голову Лизы. Его язык коснулся ее сомкнутых губ, Макс был настойчивым и властным. Лиза поняла, что он не отпустит ее, пока не добьется своего. Стоило ей только мотнуть головой, как хватка его стала жестче, он потянул ее за волосы, и этого оказалось достаточно, чтобы Лиза скривилась от боли. Пальцы Макса забрались под футболку и гладили ее поясницу. Смирившись, Лиза приоткрыла губы, и язык Макса проник в ее рот. Пальцы, секунду назад крепко сжимавшие короткие пряди ее волос, теперь ласково гладили затылок. Лиза закрыла глаза, ее руки безвольно опустились вдоль тела. И снова обида смешалась с теплом, зародившимся внутри груди и живота. Она была такой слабой перед ним…
        - Не надо. - Тяжело дыша, Лиза отвернулась.
        Макс все еще стоял очень близко, но уже не прижимал ее к себе. Он погладил Лизу по спине, а потом слегка шлепнул по ягодицам.
        - Жду тебя в зале, - сказал он и отступил на шаг.
        Лиза сглотнула и посмотрела на него. Он выглядел напряженным, синие глаза потемнели, сейчас они больше обычного завораживали своей глубиной и опасным блеском.
        - Не стой босиком, пол холодный, - кивнул он на Лизкины ноги и направился к двери.
        Меркулова опустила взгляд и, только увидев свои голые ступни, осознала, что так и не обулась.
        Глава 31
        Москва, май 2016 года
        Воскресенье для Лизы тянулось долго и нудно, поэтому наступление новой рабочей недели ее даже обрадовало. В последние дни Макс постоянно был не в духе, ходил раздражительный и смотрел на нее так, как будто она была в чем-то виновата. Лиза старалась, как могла, внимательно выполняла все указания тренера и работала до тех пор, пока не понимала, что вот-вот упадет без сил, но Самойлов все равно оставался мрачным. Лиза боялась, что свое недовольство он перенесет и в тренировочный процесс, однако и на льду, и в зале Макс обращался с ней очень бережно. Его руки были крепкими и заботливыми, ни разу он не позволил себе намеренно причинить ей боль или сделать что-то такое, что могло навредить ей. И это было так не типично для их отношений, что Лиза никак не могла привыкнуть. Только зачем он поцеловал ее? Чтобы показать свою власть? После, когда они встретились в зале, Макс то и дело смотрел на нее. Под его пристальным взглядом Лизе становилось не по себе, вдоль позвоночника у нее начинали бежать мурашки, и она, не выдержав, отворачивалась. В остальном же все шло как прежде. Если, конечно, не считать, что у
нее дрожали руки. А вечером Макс отвез ее домой.
        - Зачем ты это сделал? - после затянувшегося молчания, давящего на уши, все-таки спросила Лиза.
        - Захотелось.
        Его лаконичный ответ не предполагал дальнейших размусоливаний данной темы. Лиза только вздохнула и, облизнув губы, все еще помнящие его поцелуй, сжала руки.
        ***
        На катке Лиза и Макс появились с разницей в несколько секунд. Самойлов выглядел отдохнувшим. Встретившись с Лизой практически нос к носу, он внимательно осмотрел ее и, кажется, остался доволен. Лиза же нервным движением заправила волосы за ухо, хотя заправлять, по сути, было нечего. Коснувшись коротких прядок, она невольно подумала, что выглядит ужасно. Каждый раз, стоило ей увидеть свое отражение в зеркале, у нее возникало желание отвернуться. Прошло уже немало времени, а свыкнуться с тем, как она выглядит, Лиза не могла. Вероятно, все бы обстояло немного проще, если бы ей не нужно было показываться в таком виде на глаза Самойлову, но такой возможности она не имела.
        - Как доехала? - Макс казался вполне доброжелательным, но Лиза все равно чувствовала себя не в своей тарелке, тем более что стоял он совсем близко.
        - На метро, - буркнула она и, тут же пожалев о своей грубости, добавила: - Как обычно.
        Миронов встретил спортсменов широкой улыбкой. Он выглядел необыкновенно приободренным, глаза загадочно блестели. Создавалось впечатление, что его буквально распирает от воодушевления. Ксюша стояла возле бортика.
        - Это кто? - удивленно спросила Лиза, заметив на катке молодого человека, одетого в темно-синий спортивный костюм, и невысокую девушку с собранными в хвост блеклыми, сероватыми волосами.
        - Павлов Константин и Соня Осипова - его новая партнерша, - довольно проговорил Женя. - Ребята! - Он окликнул пару и попросил подъехать ближе. - С сегодняшнего дня Константин и Софья тренируются в нашей группе.
        Миронов представил спортсменов друг другу.
        - Привет. - Парень широко улыбнулся, протягивая Лизе руку. На вид ему было чуть за двадцать, непослушные светло-русые волосы его лежали вьющимися прядками, темные глаза смотрели с интересом, а в улыбке чувствовалось добродушие. - Рад познакомиться с тобой.
        Лиза смутилась.
        - Взаимно. - Она тоже улыбнулась.
        Прежде они пару раз пересекались, но до знакомства так и не дошло. До минувшего сезона Павлов с партнершей выступали по юниорам, потом перешли на взрослый уровень, но что-то не заладилось, и пара распалась.
        - Я видел твое выступление на Европе… и… в общем, здорово, что ты снова катаешься.
        - Я тоже этому рада. - Лиза мельком посмотрела на Макса. Тот стоял, отрешенно глядя в сторону дальних трибун, и молчал. - Если бы не Евгений Александрович и Ксюша, вряд ли бы это было возможным. Так что мое возвращение скорее их заслуга.
        - Не думаю, - качнул Павлов головой. Он все еще улыбался, хотя и не так широко, но выражение его глаз стало серьезным.
        Макс с недовольством открыл калитку и обратился к Лизе:
        - Может, все-таки начнем тренировку?
        - Конечно.
        Девушка с готовностью вышла на каток, и Самойлов, тут же крепко взяв ее за руку, поехал в дальний угол, подальше от новой пары.
        Под конец утренней тренировки Лиза чувствовала себя совершенно измотанной. Макс ей и минуты покоя не давал, придирался по делу и без, и вообще дергал по каждому поводу. Когда Миронов объявил, что тренировка закончена, Лиза вздохнула с облегчением и поспешила к бортику, однако и тут Макс не оставил ее в покое. Приобняв за талию, он проводил ее до выхода с катка, а потом взял с бортика чехлы и протянул ей.
        - Спасибо. - Меркулова надела чехлы на лезвия и недоуменно посмотрела ему в лицо. Макс все так же находился по ту сторону дверцы. - А ты так и собираешься тут стоять?
        Невзирая на холод, царивший на катке, Лизе было жарко. Взявшись за край футболки, она несколько раз тряхнула ткань, пытаясь хоть немного остудиться. На мгновение Максу стала видна полоска кожи. Лиза нагнулась за бутылкой воды, и штаны обтянули ее ягодицы. Если бы не парень, нарисовавшийся в это мгновение у борта, он бы так и продолжал пялиться на свою партнершу, но стоило Максу уловить направленный на Лизу взгляд Кости, как он дернул дверцу на себя.
        - Иди переодевайся! - Гаркнул Самойлов и швырнул Лизе ее толстовку.
        Девушка едва успела поймать кофту и чуть не подавилась водой.
        - Ты что орешь? - завинчивая крышку, спросила она.
        Когда Лиза нагнулась, чтобы поставить воду на место, ткань штанов снова обтянула ее пятую точку. Губы Самойлова сжались в тонкую линию. Костя тоже взял бутылку и, усевшись на ближайшее пластмассовое кресло, пил, с интересом посматривая на Меркулову.
        - Не ору я, - отрезал Макс, но раздражения скрыть ему не удалось.
        Видя, что Лиза не собирается одеваться, он накинул ей на плечи свою олимпийку. Лиза не могла взять в толк, какая муха его укусила. Олимпийка пахла одеколоном Макса, мягкая ткань приятно льнула к коже. Несмотря на то, что Лизе было по-прежнему жарко, она подтянула ее и сделала глубокий вдох прежде, чем успела задуматься об этом. Тут же захотелось закрыть глаза и прижаться к чему-нибудь спиной, потому что колени ее ослабли.
        - Здесь есть какое-нибудь кафе, где можно глотнуть нормального чая?
        Лиза повернула голову и тут увидела Костю. Парень смотрел на них с Максом, ожидая ответа. Ощущая себя застигнутой врасплох, Лиза вымучила улыбку.
        - Д-да, - неуверенно произнесла она. - Тут… совсем рядом. Если хочешь, я могу показать тебе.
        - Буду безмерно благодарен. - Костя склонил голову в шуточном поклоне. - Я еще не особо освоился.
        - Ничего страшного. - Понимая, что новый коллектив это всегда непросто, Лиза постаралась приободрить его. Первое впечатление об этом молодом человеке у нее сложилось приятное, и она надеялась, что таким оно и останется в дальнейшем.
        - Я сам покажу. - Макс перевел тяжелый взгляд с Лизы на Костю и, видя недоумение девушки, поспешил добавить: - Тебе нужно отдохнуть.
        Лиза пожала плечами. Только она хотела возразить, что прогулка на свежем воздухе и чашка крепкого чая ей совсем не повредят, как Макса окликнул Миронов.
        - Со мной все в порядке. - Лиза дотронулась до руки Самойлова и вернула ему олимпийку. Плеч ее тут же коснулся холодный воздух, стало неуютно. - Если захочешь, приходи, как освободишься.
        Макс скрипнул зубами. Оставлять Лизу и Костю наедине ему не хотелось, но делать было нечего. В конце концов, это же всего лишь Меркулова. Пусть тащится с кем хочет и куда хочет, ему до этого какое дело?! Но стоило только вспомнить полоску голой кожи на ее животе, ее обтянутые тканью ягодицы и взгляд Кости, направленный на нее, как нервы его снова натянулись стальными тросами. До слуха его донесся тихий смех Лизы, и Макс обернулся. Меркулова и Павлов весело переговаривались, направляясь к раздевалкам.
        Вопреки первому порыву, Макс твердо решил, что ни в какое кафе он не пойдет. Еще чего не хватало! Можно подумать, что заняться ему больше нечем. Он с ожесточением стянул с себя коньки и швырнул их в сумку. Раздражение требовало выхода, и Макс, переобувшись, отправился в спортивный зал. Занятия хореографией с Ксюшей начинались через полчаса, а до этого у него еще оставалось время потягать что-нибудь тяжелое… штангу, к примеру.
        Лиза тем временем сидела, обхватив чашку руками. Она подула на горячий чай и улыбнулась.
        - Евгений Александрович - замечательный тренер. - По тому, как она это сказала, сомнения в ее словах не оставалось. - С ним у меня появилось чувство, что я часть команды. Не просто спортсменка, которая должна выйти на лед и сделать то, чему меня учили.
        - С предыдущим тренером было не так?
        - Нет. - Лиза с сожалением покачала головой. По лицу ее пробежала тень. - Йохан Бернаскони хороший тренер, он дал мне очень много… но…
        - Но не сумел дать то, что тебе было нужно, - закончил за нее Костя.
        - В каком-то смысле.
        - Думаю, что понимаю тебя…
        Спортсмен кинул в чай несколько кубиков сахара и принялся старательно размешивать его, болтая маленькой ложкой. Ложечка позвякивала о края, но парень, похоже, этого не замечал. Он задумчиво смотрел на свою чашку и только через некоторое время поднял глаза к собеседнице:
        - Вряд ли наши случаи похожи, но я представляю, о чем ты говоришь.
        - Почему ты решил сменить тренера? - Лиза не скрывала своего интереса. Она еще раз подула на чай, а затем сделала глоток. Чуть терпкий ароматный напиток тут же согрел внутренности, и Лиза с удовольствием откинулась на спинку дивана.
        - Тут все просто, - добродушно усмехнулся Павлов. - Наши отношения… или сотрудничество, уж как это правильно сказать… В общем, все это изжило себя. Нам стало неинтересно работать друг с другом.
        Лиза понимающе кивнула.
        Когда чай был допит, фигуристы вернулись в школу.
        Невзирая на то, что утренняя тренировка забрала много сил, Лиза чувствовала себя отдохнувшей. Прогулка на свежем воздухе пошла ей на пользу, к тому же в последнее время Лизе очень не хватало общения, поэтому разговору с Костей она была рада. С Максом они, конечно, проводили вместе много времени, но это было совсем не то. Как-то не получалось представить, чтобы они могли просто так поболтать за чашкой чая или обсудить какую-нибудь ерунду. И не потому, что Лиза этого не хотела, вовсе нет. Макс не давал ей такой возможности, хотя она в этом очень нуждалась.
        Весь остаток дня Самойлов вел себя сдержанно и оставался молчаливым. Лизу в очередной раз поразила перемена его настроения. Она и не знала, что лучше: когда он цепляется к ней надо и не надо, или когда, сдвинув брови, смотрит, как сыч. Она пару раз предприняла попытку выяснить, что же все-таки случилось, но в ответ Макс только пробурчал что-то невразумительное и отмахнулся. Ей было обидно. Обидно до такой степени, что она ощутила, как уголки глаз жжет от слез. Неужели она не заслуживает того, чтобы он поделился с ней своими проблемами и переживаниями? В который раз он отшвыривал ее, как уличную псину, и это причиняло Лизе боль. Пытаясь скрыть подступившие слезы, она откатилась подальше от Макса.
        Костя, судя по всему, заметил ее подавленное состояние. Он стоял рядом и с беспокойством смотрел на девушку.
        - С тобой все в порядке?
        - Все отлично. - Она натянуто улыбнулась. По ее глазам можно было легко догадаться, что она врет, но Костя не чувствовал себя в праве что-то выпытывать.
        - Если я могу чем-то помочь, ты обращайся.
        - Хорошо. - Легкая благодарная улыбка, тронувшая губы Лизы, на этот раз исходила от сердца. - Спасибо.
        Макс пытался не смотреть в их сторону. Говорили Лиза с Костей тихо, диалога он слышать не мог, а от того психовал еще больше. Мысленно досчитав до десяти, он выдохнул. С каждой минутой своего нахождения на катке этот лохматый паренек раздражал его все больше и больше. Макс кинул на них с Лизой быстрый взгляд и с ехидством подумал о том, что они бы были великолепной парой - что у одной волосы торчат в разные стороны, что у другого. Он даже усмехнулся, однако во взгляде это мрачное веселье не отразилось.
        Смачно выматерившись, Макс развернул машину. Лиза уставилась на него исподлобья, но не сказала ни слова. После окончания тренировки они так быстро уехали из школы, что она едва успела принять душ и переодеться. Сейчас же, похоже, они возвращались обратно.
        - Я телефон оставил в раздевалке, - пояснил наконец Макс.
        - М-м-м, - протянула Лиза.
        Мысленно же она добавила, что голову он, судя по всему, забыл где-то уже как несколько дней назад. Ей очень хотелось сказать это вслух, но она заставила себя прикусить язык. Не хватало только поругаться, а с учетом того, что Макс и так постоянно рычал на нее и находился не в самом лучшем расположении духа, вероятность этого была высока.
        До школы они доехали в тишине. Лиза все еще чувствовала обиду, да и желание выплакаться никуда не делось. Куда безопаснее для нее было смотреть в окно или притворяться спящей. Может, ей стоило подумать о чем-то, но делать этого не хотелось. Она просто молчала, рассеянным взглядом наблюдая за проносящимися мимо машинами и проплывающими домами. Время от времени она видела идущих по обочине дороги пешеходов. Ей бы тоже хотелось неспешно прогуляться, взяв Макса за руку или хотя бы просто ступая рядом с ним. Когда она думала об этом, ей становилось совсем грустно.
        - Подождешь меня в машине? - спросил Макс, когда они въехали на парковку.
        Ей, безусловно, стоило ответить «конечно» и остаться покорно сидеть на месте, но, сама не зная зачем, Лиза вдруг ляпнула:
        - Я лучше пройдусь.
        С этими словами она отцепила ремень безопасности и решительно вылезла из автомобиля. Макс недовольно сжал челюсти, но возражать не стал.
        Они пересекли стоянку и зашли в школу. Макс и не подумал придержать дверь, и Лиза довольно ощутимо ударила пальцы, пытаясь схватиться за ручку. Она мысленно обругала себя за то, что потащилась вслед за Максом. Толка от этого не было никакого, зато выглядела она полной дурой. Чувствовала себя, впрочем, точно так же. Когда Самойлов зашел в раздевалку, Лиза прижалась спиной к прохладной стене и запрокинула голову. Сейчас ей особенно остро хотелось иметь любящую семью, родителей, готовых выслушать и помочь, брата, которому не безразлична ее жизнь… Она быстро отогнала от себя эти мысли. Если она будет себя жалеть, до добра это не доведет, чего-чего, а объяснять Максу, почему она вдруг разнюнилась, совсем не хотелось.
        - Нашел? - спросила Лиза, едва только дверь раздевалки открылась, и из комнаты вышел Самойлов.
        - Да. - Он продемонстрировал ей дорогой современный смартфон. - Смеяться будешь, но я еще и олимпийку забыл у катка.
        Лиза действительно усмехнулась. Мягкий тон Макса моментально подействовал на нее успокаивающим образом. Она понимала, что это ненормально - реагировать так на мужчину, который относится к ней подобным образом, но поделать с собой ничего не могла.
        - Пойдем заберем, раз уж вернулись, - сказала она и первой пошла к катку.
        Однако до трибун, на которые спортсмены обычно бросали вещи перед выходом на лед, Лиза так и не дошла. Замерев на месте, она остановилась в проходе, ведущем к катку, и ухватила Макса за руку. Тот проследил за ее взглядом.
        - Ну ни хрена ж себе, - громким шепотом произнес он, сделав полшага назад.
        Женя и Ксюша стояли возле борта, и все бы было привычно, если бы не руки мужчины, с трепетом касающиеся девичьего тела. Одна его ладонь лежала меж ее лопаток, второй рукой Миронов обнимал Ксюшу за талию. Потом он погладил ее по голове, и их губы встретились в страстном самозабвенном поцелуе.
        - Я думала, что… - Лиза от волнения едва могла говорить. - Все эти разговоры… про них…
        - Это не наше дело, - вдруг твердо сказал Макс и крепко взял партнершу за руку. - Пойдем отсюда.
        Он кинул еще один быстрый взгляд на целующуюся пару. Ксюша, немного отстранившись, тихо засмеялась, Миронов улыбнулся ей. Она взъерошила его волосы и сама потянулась за поцелуем.
        Покидая школу, они еще раз попрощались с охранником. Лиза все еще не могла до конца осмыслить увиденное, поэтому, когда Макс открыл перед ней дверь, не сразу сообразила поблагодарить его.
        - Лиз, не вздумай об этом никому говорить, - после того, как они сели в машину, серьезно попросил Самойлов. Лиза кивнула.
        - Я и не собиралась. - Она облизнула губы и сложила руки на коленях. Украдкой взглянула на сидящего рядом мужчину. - Ты не знал?
        - Не знал, - коротко ответив, он завел мотор.
        - Думаешь, это у них серьезно?
        Макс на несколько секунд задумался, потом с прежней серьезностью проговорил:
        - Миронов не тот человек, который стал бы заводить интрижку на работе. Тем более с молоденькой девушкой.
        - Тем более с Ксюшей, - качнула головой Лиза.
        - Тем более с Ксюшей, - подтвердил Макс, и машина тронулась с места.
        ***
        Ксения сидела на диване в кабинете Миронова и наблюдала за тем, как он убирает бумаги в стол. Она знала, что ему не терпится побыстрее собрать все эти документы и зашвырнуть их в ящик, но тем не менее Женя терпеливо раскладывал все по своим местам. Ксюша скинула балетки и забралась на диван с ногами. Сладко потянувшись, она произнесла:
        - Я не верю, что завтрашний день вот-вот наступит.
        Миронов замер, затем оторвался от своего занятия и посмотрел на девушку. Глаза его были наполнены мягким теплом. Он ударил бумаги о стол, выравнивая их, и, не глядя, опустил в первый ящик.
        - Ксеня… - Только и выдохнул он.
        Обогнув стол, Женя приблизился к дивану и уселся рядом с Ксюшей. Она взяла его за руку и заглянула в глаза. Ресницы ее несмело дрогнули, когда пальцы Жени пробежались по ее волосам. Она поймала его ладонь и прижалась к ней щекой.
        - Мне кажется, я сейчас разревусь. - Ксюша тихонько засмеялась. Столько любви и тепла было в ее сердце, что она с трудом могла удержать это. Шмыгнув носом, она вытерла уголки глаз. - Ну вот что ты со мной делаешь? - шутливо спросила девушка. - Если я стану сентиментальной плаксой, это будет целиком и полностью твоя вина.
        - Не станешь, - погладив ее пальчики, отозвался Миронов. Он поцеловал ее ладошку и встал. - Дашь мне еще несколько минут?
        - Запросто. - Синицина вытянулась на диване. - Ты сказал ребятам, что завтра у них только утренняя тренировка?
        Остановившись, Женя с досадой выдохнул и глянул на нее.
        - Совсем забыл. У меня все мысли о другом.
        Ксения понимающе улыбнулась. Весь день она старалась концентрироваться на делах, сейчас же сил на это уже не осталось. Ее сердце волнительно сжималось каждый раз, когда она думала о завтрашнем дне. Завтра… Оно все еще казалось нереальным и очень далеким, хотя на самом деле уже стояло на пороге. Завтра она станет женой Жени. Завтра… Завтра он наденет на безымянный палец ее правой руки обручальное кольцо. Завтра… Завтра он первый раз поцелует ее, как свою супругу, завтра они дадут друг другу клятву верности, завтра случится то, о чем она так часто мечтала и что так долго считала несбыточным. Было радостно и немного страшно.
        - Я позвоню. - Она достала телефон из лежащей рядом сумки и принялась искать в списке контактов номер Лизы. - А у тебя есть пять минут, чтобы разгрести свои бумажки.
        ***
        Из Дворца бракосочетаний Евгений вынес Ксюшу на руках. Складки ее белоснежного платья шуршали, когда он спускался по ступеням крыльца, но Женя не слышал этого звука, он чувствовал лишь, как ее пальцы перебирают волосы на его затылке и с трудом сдерживался от того, чтобы не начать целовать ее в сию же секунду. Из гостей на их свадьбе присутствовали только близкая Ксюшина подруга - Кристина и двоюродный брат Жени. Кроме них о событии никто и не знал, но новоиспеченные супруги сожаления не испытывали.
        - Поздравляю, - от души произнес Егор, когда Женя поставил Ксюшу на асфальт. Он пожал руку брату и слегка приобнял его жену. - Речи я произносить не умею, но ради такого…
        В ресторан ни Егор, ни Кристина не поехали. Егор галантно посадил девушку в такси, сунул водителю несколько купюр и захлопнул дверцу. Молодожены втайне надеялись, что обаятельная Кристина растопит лед в сердце Колосова, однако чуда не произошло.
        После развода Егор буквально горел на работе. Женя никогда не рассказывал Ксюше подробностей, но из их обрывочных разговоров она сделала вывод, что в прошлом его брата есть место собственной личной драме. Работа, работа и еще раз работа. Егор с головой ушел в любимое дело, начисто позабыв о том, что жизнь заключается не только в этом. Как ни пытался Женя растрясти его, сделать это ему не удавалось.
        Идея познакомить Колосова с Кристиной пришла в голову Ксюши сама собой. В личной жизни ее подруге катастрофически не везло: первый молодой человек изменил Кристине с общей знакомой, второй ушел к взрослой состоятельной женщине. Егора же Ксюша знала давно, достаточно давно для того, чтобы быть уверенной в его порядочности. Ксения поделилась мыслями с будущим супругом и тот, немного подумав, поддержал ее. В конце концов, чем чёрт не шутит?! В принципе, подругу Ксения и пригласила лишь с этим умыслом. Нет, она, безусловно, радовалась ее присутствию, но основной целью было попытаться помочь двум хорошим людям обрести свое счастье. Жаль, но из этого ничего не вышло.
        Отправив Кристину домой, Егор еще раз поздравил молодых, задорно похлопал Женю по плечу и поцеловал Ксюшу в щеку. Он знал, что брату не терпится остаться наедине со своей женой, и не стал мешать. Доверие, которое Женя проявил, посвятив его в свои планы, значило для Егора много, и он ценил это. Не сказать, чтобы они были не разлей вода, но в их отношениях всегда присутствовала чисто мужская уверенность друг в друге. Именно поэтому ночь накануне свадьбы Миронов провел в квартире Егора. Жене очень не хотелось оставлять Ксюшу даже на один вечер, но пришлось отдать дань традициям.
        - Неужели без этого никак нельзя обойтись, - ворчал он, когда Ксения поцеловала его на пороге, передавая в руки двоюродного брата.
        - Всего одна ночь, - шепнула она.
        Жене оставалось только горестно вздохнуть. Брат похлопал его по плечу и подмигнул Ксюше. Когда пару недель назад Женя пришел к нему и сказал, что женится, Егор сразу и не поверил.
        Зато теперь, захлопывая дверцу машины, на заднем сиденье которой устроились молодожены, он искренне надеялся, что брат наконец-то обрел свое счастье.
        Глава 32
        Москва, июнь 2016 года
        - …Нет, ну ты представляешь?! - с оживлением воскликнула Лиза.
        В ответ Макс только поджал губы. Никакого восторга от того, что Меркулова и Павлов совершенно случайно встретились в вагоне метро, он не испытывал. Совсем не испытывал.
        Когда утром, подъезжая к школе, Макс увидел вместе этих двоих, он с такой силой сдавил руль, что кожа на костяшках пальцев натянулась и побелела. Они неспешно шли вдоль кустов сирени и о чем-то разговаривали. Он бы мог выйти из машины и вклиниться в диалог, видит Бог, он хотел этого, но, собрав всю свою сдержанность, остался сидеть на месте. Покинул он салон своего авто только тогда, когда парочка скрылась за стеклянными дверьми школы.
        - Он что, рядом с тобой живет, что ли? - с неудовольствием спросил Макс.
        - Ну так а я тебе о чем говорю. - Лиза цокнула языком. - Да что с тобой, Самойлов?!
        - Со мной ничего, а ты…
        Что она, Макс придумать не смог, поэтому просто скривился и махнул рукой. Чтобы хоть немного успокоиться, он отъехал от Лизы и принялся разминаться. Только Лизу такое положение вещей не устраивало, и она, как привязанная, последовала за ним.
        - Может, объяснишь мне, что я опять сделала не так?!
        - Можно подумать, ты хоть что-то делаешь так, - гневно огрызнулся он. - Отрастила задницу…
        Меркулова поджала губы и резко отвернулась. Если бы на катке не было столько народа, она бы влепила своему невыносимому партнеру хорошую оплеуху, но пришлось сдержаться. Сложно бы было объяснить всем присутствующим, за что она отвесила ему пощечину. Хотя ее бы не удивило, если бы этот мерзавец повторил свои слова во всеуслышание. С него станется. Она знала, что при выполнении сложных элементов нужно руководствоваться здравым рассудком, а не эмоциями, но все равно, пытаясь направить гнев хоть куда-то, зашла на аксель.
        Падение было неудачным и очень болезненным. Стиснув зубы, Лиза зашипела и даже не сразу смогла подняться со льда.
        - Лиза… - Макс так быстро оказался рядом, словно она шмякнулась прямо возле него. Он опустился на одно колено, осторожно взял ее за плечи и помог встать на ноги. Когда она на его глазах со всего размаха ударилась об лед, он почувствовал металлический привкус во рту и, не думая, кинулся к ней. - Сильно ударилась?
        Лиза потерла ушибленное плечо и взглянула на свои ладони. Кожа была красная, на левом запястье кровоточила ссадина. Сглотнув, она подняла взгляд на Макса.
        - Не твое…
        Слова застряли в горле, когда она встретилась с его взглядом. Он смотрел на нее так… Она и сама не могла сказать, как именно. Просто все колкости, вертевшиеся на языке, мигом позабылись, сердце странно екнуло, и что-то завязалось жалобным клубком внутри, в животе.
        - У тебя кровь.
        Он бережно взял ее за руку. Лиза вздрогнула и перевела взгляд на ладонь. Макс держал ее кисть в своей, и это почему-то волновало. С трудом девушка заставила себя сделать глубокий вдох. Она на секунду закрыла глаза, словно пыталась согнать наваждение.
        - Лизка, с тобой все в порядке? - Рядом нарисовался Костя. Макс с таким недовольством зыркнул в его сторону, что парню стало некомфортно.
        - Да, Кость, - хрипловато сказала Лиза.
        Почти тут же к ним подъехал Миронов и с неодобрением покачал головой.
        - Я уже не знаю, как с тобой разговаривать, - сердито выговорил он, глядя на фигуристку.
        - Не сахарная, - нарочито небрежно ответила она.
        - Отстраню тебя на неделю от тренировок, тогда посмотрим, сахарная или нет. - Лиза виновато глянула на него из-под ресниц и благоразумно решила промолчать. - Давай к борту, обработаю тебе руку.
        Пока тренер промывал ссадину перекисью, Лиза думала о Максе. В последние несколько дней он был особенно невыносим. С того момента, как в их группе появилась новая пара. Лиза посмотрела на каток. Что же, рано или поздно Максу придется смириться с тем, что в группе их стало больше. Но возможно, ему просто не нравится, что она общается с Костей. Это вполне в стиле Самойлова. Он говорил ей то, что ему хотелось, он целовал ее, когда ему хотелось, он вообще нечасто интересовался ее мнением… Ладошку защипало, и Лиза поморщилась.
        - Лиз, Макс… он… - Костя остановился у бортика и взял бутылку с водой. Миронов как раз закончил обрабатывать руку девушки и отошел, чтобы убрать медикаменты в аптечку. Лиза вопросительно приподняла бровь, не понимая, что имеет в виду Павлов. - Ну, в смысле, вы вместе?
        - Вместе? - Она все еще не до конца понимала смысл вопроса. - Мы катаемся вместе…
        - Не в этом плане. Вы встречаетесь?
        - Встречаемся… - Уголки ее губ дрогнули в грустной улыбке. Лиза покачала головой. - Нет.
        - Я думал, он твой…
        - Он не мой, а я не его. - Она оттолкнулась от борта здоровой рукой. - Это не очень хорошая тема для обсуждений, Кость.
        - Извини. - Парень отставил бутылку, не сделав из нее ни глотка. - Просто он так себя ведет…
        - Не обращай внимания, - улыбнулась Лиза.
        Костя не заметил скрытой в этой улыбки горечи.
        ***
        Макс ждал Лизу уже минут десять. Обычно она переодевалась довольно быстро и сама выходила к машине, но сегодня почему-то задерживалась. На улице ее не было - он уже успел пройтись по парковке и убедиться в этом. Теперь же Максимилиан стоял возле раздевалки и с нетерпением поглядывал на дверь. Спустя еще несколько минут ожидания, он все-таки психанул. Что ему, до вечера ее, что ли, ждать?! Самойлов решительно дернул дверь на себя и перешагнул порог. Лиза даже голову не повернула в его сторону. На ней была белая майка борцовка и светло-голубые летние джинсы, олимпийка лежала на коленях.
        - И что ты тут рассиживаешься? - грубовато осведомился Макс.
        Полина уже давно переоделась и ушла, он видел, как они с Антоном направились к метро, Соня тоже уехала. Лиза надрывисто вздохнула. Макс вдруг понял, что она не просто не смотрит в его сторону - она пытается спрятать от него лицо. Чтобы преодолеть разделяющее их расстояние, много времени не потребовалось. Лиза быстро смахнула слезы со щек, но он уже успел их заметить. Да и предательский всхлип, вырвавшийся из груди девушки, выдал ее. Слезинки опять покатились по лицу.
        - Что случилось? - Макс присел рядом на скамейку и взял Лизу за руку. Он помнил, что утром она ободрала ладошку, и держал ее кисть очень нежно.
        - Ничего. - Она высвободила ладонь и спрятала ее под толстовку. Снова стерла упрямые слезы. Ее плечи подрагивали, справиться с собой никак не получалось.
        - У тебя болит что-нибудь? - обеспокоенно спросил Макс.
        Лиза в ответ отрицательно мотнула головой. Пытаясь хоть что-то понять, он вглядывался в ее лицо. Под глазами у нее залегли темные круги, нос немного покраснел от слез. После недолгого молчания, нарушаемого лишь тихими всхлипами Лизы и ее судорожным дыханием, Самойлов проговорил:
        - Если ты не скажешь мне, что случилось, я позову Миронова.
        - Езжай домой. - Сглотнув, она отвернулась от него. Хотела встать, но почувствовала, что у нее кружится голова, и уселась обратно. Слезы потекли еще сильнее. Она не хотела, чтобы Макс видел ее в таком состоянии, а он сидел и смотрел в упор. Как будто издевался над ней… - Все, езжай, - всхлипнула Лиза и махнула толстовкой в сторону двери.
        - Прекрати истерить. - Обхватив ее за плечи, Макс прижал Лизу спиной к своей груди. - Успокойся и скажи, что случилось. Я все равно никуда не уйду, пока ты мне не расскажешь, в чем дело.
        - Ничего не случилось. - Она слабо дернулась в его руках. Потом поняла, что сил спорить с ним и сопротивляться у нее нет, и обмякла.
        - Не глупи, Лиз. - Голос Самойлова был бархатным, вкрадчивым.
        Она чувствовала его дыхание у себя над ухом, одна рука Макса лежала у нее на животе, второй он гладил ее по голому плечу. Лиза запрокинула голову и выдохнула через рот. Она бы хотела, чтобы его губы коснулись ее шеи. Да, сейчас бы она не стала возражать…
        - Я… есть хочу, - едва слышно призналась девушка. Она не могла видеть, как в недоумении сдвинулись его брови. Немного помешкав, он развернул ее к себе лицом.
        - Так в чем проблема? - Макс никак не мог поймать ее взгляд, потому что она упорно прятала глаза. - Возьми и поешь.
        - Я не могу… мне нельзя. Я должна скинуть еще хотя бы килограмм.
        - Зачем?!
        Он действительно не понимал. Лиза была очень худенькой, на ее руках отчетливо виднелись синие ленточки вен, пальчики были тонкими, ноги длинными и стройными.
        - Ты думаешь, я не понимаю, что слишком тяжелая для парницы? - Она, наконец, подняла на него взгляд. Влажные ресницы окаймляли голубые глаза, в выражении которых было столько смятения, мольбы и чувственности, что Максу тут же захотелось прижать голову Лизы к своему плечу и долго-долго гладить по коротким волосам. - Я все понимаю, Макс. Я должна…
        - Ты ничего не должна, - не сдержавшись, он сам вытер ее щеки. Кожа у нее была прохладная, гладкая.
        - Ты сам постоянно говоришь, что у меня большая задница.
        Не выдержав его взгляда, она отвернулась. Макс помнил, что сегодня действительно со злости сказал ей это. Он часто говорил ей что-то подобное, хотя вовсе так не считал. Хмурясь, шумно выдохнул. Он не думал, что Лиза воспримет его слова настолько близко к сердцу. По ее лицу снова бежали слезы.
        - Ну хватит. - Он ласково смахнул их. - Пойдем.
        - Куда?
        - Куда надо. - Осмотрев лавочку, Макс спросил: - Ты все забрала?
        Лиза кивнула. После этого он закинул ее сумку себе на плечо и взял партнершу за руку. Настроение у него было препаршивейшее.
        - Послушай, Лиз… - Они уже сидели в машине, когда Макс нарушил затянувшееся молчание. До этого никто из них не проронил ни слова. Макс завел двигатель, но машину с места не тронул. - Ты извини, что я говорил тебе много лишнего.
        - В смысле? - сипло спросила она. Голос у нее был надломленным и тихим.
        - С тобой все в порядке. Тебе совсем не нужно худеть. Если на то пошло, то это мне стоит проводить в качалке больше времени, а не тебе издеваться над собой.
        - Я не издеваюсь. - Она протестующе покачала головой. - Я с самого начала понимала, что для парницы…
        - Если ты похудеешь еще хоть на полкило, я лично выпорю тебя, - грозно посмотрев на нее, отрезал мужчина. - Не хватало только, чтобы ты потеряла сознание прямо на льду. Ты этого хочешь?!
        - Этого не будет, - почти прошептала Лиза.
        - Будет. - Самойлов нажал на газ, и машина тронулась с места. - Еще немного, и ты станешь похожа на анорексичку.
        - Не преувеличивай.
        - Я не преувеличиваю. - Он резко вырулил с парковки. - В конце концов, для того, чтобы нормально кататься, тебе нужны силы. Подумай хотя бы об этом. Если у тебя не будет сил, кататься ты просто-напросто не сможешь.
        Они оба понимали, что в этом Макс прав. Даже сейчас Лиза чувствовала себя вымотанной, и вряд ли это можно было списать на травму. Что же до остального… скорее всего, он сказал ей все это просто чтобы успокоить. Что ж, за это она была ему благодарна.
        Лиза не сразу поняла, что едут они не по привычному маршруту. Она выглянула в окно, но разобрать, где они, не сумела. Меркулова бросила на мужчину вопросительный взгляд, но тот его проигнорировал. Она все еще не до конца пришла в себя, разговаривать ей не хотелось. Лиза вытянула ноги, насколько это было возможно, и закрыла глаза. Если Макс хочет ее куда-то везти, пусть везет. Девушка представила, насколько убого сейчас выглядит и пришла к выводу, что все самое плохое, что сегодня могло случиться, уже случилось. Словно в подтверждение этого у нее заныло ушибленное при падении плечо. Лиза устроилась поудобнее с намерением немного вздремнуть, однако уже через пару минут почувствовала, что машина остановилась.
        - Выходи, - скомандовал Самойлов и отстегнул свой ремень безопасности.
        Лиза смерила его красноречивым взглядом, который, впрочем, на Макса не возымел никакого действия. Выдохнув с недовольством, Меркулова выглянула в окно. Ничего примечательного она поблизости не увидела. Впереди маячила вывеска туристического агентства, на крохотном газоне возле проезжей части ютилось несколько тополей.
        - Зачем мы сюда приехали?
        - Раз приехали, значит надо, - ответил он так, будто Лиза была нетерпеливым ребенком.
        В глазах девушки мелькнули гневные искорки. Она сложила руки на груди и упрямо откинулась на спинку кресла.
        - Я пойду только тогда, когда ты скажешь, куда мы идем.
        - Твое дело, - пожал Макс плечами и вылез из автомобиля.
        Лиза ему даже ответить ничего не смогла. Дверь машины негромко хлопнула, и она осталась в салоне одна. Почему-то стало очень неприятно, руки легли на коленки, горло перехватило. Но не успела она опомниться, как дверь с ее стороны распахнулась, и Макс, протянув руку, отстегнул ремень.
        - Сама пойдешь или как?
        Он по-прежнему сохранял спокойствие и, похоже, не сомневался в том, что она сделает, как он хочет. Лиза тут же забыла, что еще секунду назад была готова разреветься и взбешенно выпалила:
        - Прекрати так себя вести! Я никуда с тобой не пойду, пока…
        Он забрал у нее из рук толстовку, потом взял Лизу за локти и потянул на себя. От неожиданности она замолчала. Можно было бы начать вырываться, но это выглядело бы совсем глупо, тогда Макс точно счел бы ее неуравновешенной истеричкой. От его крепких рук исходило тепло, и Лиза подчинилась. Оказавшись на улице, она зло глянула на мужчину снизу вверх, но не нашлась, что сказать. Ветер ласково гладил ее лицо, близость Самойлова мешала нормально соображать.
        - Ты красивая, - внезапно сказал он и тут же отпустил Лизу, чтобы захлопнуть дверцу и поставить машину на сигнализацию.
        Она приоткрыла рот, намереваясь что-нибудь ответить, но все подходящие слова куда-то странным образом подевались. Оказывается, чтобы сбить ее с толку, нужно всего ничего.
        Они прошли по тротуару назад и оказались возле входа в маленький ресторанчик. Зайдя в зал, Лиза осмотрелась по сторонам. На окнах висели портьеры персикового цвета и белый тюль, через который пробивался мягкий свет. Убранство помещения было неброским, и это ее успокоило. В своей простой майке и джинсах в более пафосном месте она чувствовала бы себя неловко. Впрочем, Лиза вообще не любила подобные заведения: в них она ощущала себя скованно и неуютно, несмотря на то, что в силу обстоятельств ей нередко приходилось есть вне дома.
        - Надеюсь, ты не откажешься поужинать со мной? - обратился к ней Макс, словно невзначай поглаживая ее запястье большим пальцем.
        - Может быть, лучше ты отвезешь меня домой?
        Она знала, что попытка обречена на провал, но попробовать стоило. В воздухе едва уловимо пахло пряностями, жареным мясом и луком. Эти запахи заставляли рот Лизы наполняться слюной, но все равно в данный момент она хотела оказаться дома, в своей маленькой уютной квартирке на окраине города, принять теплый душ, а потом забраться под одеяло. Здесь же было слишком много соблазнов.
        - Даже не думай об этом, - насмешливо улыбнулся Макс.
        Официантка, одетая в черные брюки классического покроя и бежевую рубашку, проводила их до места. Макс учтиво попросил наиболее уютный, уединенный столик, и их усадили в дальнем углу зала возле стены. После того, как Макс и Лиза расположились на мягких диванах друг напротив друга, она оставила им два меню и отошла.
        - Я смотрю, тебя тут знают, - сказала Лиза, так и не раскрыв меню.
        - Иногда я заезжаю сюда поужинать. Мне здесь нравится. Спокойно и уютно.
        - Да, - кивнула девушка.
        Ей вдруг стало грустно. В мягком отсвете лампы, висящей над ними, Макс выглядел очень привлекательно, и Лиза подумала, что они невозможно далеки друг от друга. Она уже давно примирилась, научилась жить с этим, но порой, как сейчас, вдруг становилось тоскливо. Ей пришлось закрыть чувства, которые она испытывала, в своем сердце и свыкнуться с этим. Вроде бы получилось, но может, это ей только кажется? Как знать… Если бы Макс понимал, насколько она слаба перед ним, то, скорее всего, смотрел бы на нее с жалостью и пренебрежением.
        - Ты выбрала что-нибудь? - поинтересовался Самойлов, отложив в сторону свое меню.
        Лиза покачала головой.
        - Я есть не буду. Если только кофе.
        Ничего на это не сказав, мужчина жестом подозвал официантку.
        - Мне, пожалуйста, отбивную из говядины с запеченным картофелем. А девушке… - Макс еще раз быстро пробежал взглядом по меню. - Девушке стейк из форели.
        - Ты же ешь рыбу? - обратился он к Лизе.
        - Я же…
        - Если понадобится, я накормлю тебя силой, - предупреждающе посмотрел он ей в глаза, и Лиза поняла, что он действительно это сделает.
        - Ем, - нехотя сказала она.
        - Замечательно. - Самойлов снова разговаривал с миловидной девушкой, записывающей заказ в маленький блокнот. - К форели давайте тоже печеный картофель. Еще принесите нам два легких салата.
        - Овощных?
        - Да. Огурцы, помидоры… Есть что-нибудь такое?
        - Конечно, - доброжелательно улыбнулась официантка. - Из напитков что-нибудь будет?
        - Давайте… свежевыжатый апельсиновый сок и… - Он вопросительно взглянул на Лизу.
        - Мне просто воду без газа, - вздохнула та.
        - Тогда воду, - не стал спорить Макс. - И бокал сухого белого вина для девушки на Ваш выбор.
        Под ее пристальным взглядом Максу стало немного не по себе. После того, как официантка отошла от их столика, Лиза не сказала ни слова, она просто сидела и смотрела на него, не спорила, не злилась, а просто смотрела. А он в очередной раз думал о том, какая она хрупкая, какие красивые у нее глаза. Все-таки эту битву взглядов он выиграл. Устало вздохнув, Лиза опустила голову. Плечи ее поникли, тонкие запястья скрестились на коленях.
        - Почему ты всегда делаешь так, как хочется тебе? - тихо спросила она.
        - Не всегда. Но сейчас тебе действительно нужно поесть.
        - Не хочу с тобой спорить.
        - Вот и не спорь.
        Вскоре им принесли напитки и корзинку с ароматным хлебом. Это были маленькие ржаные и пшеничные булочки, посыпанные кунжутом, тмином и семечками. Лиза почувствовала, как желудок свело от голода, и облизнула губы. Ей очень хотелось взять румяную булочку и откусить от нее хотя бы немножко. При мысли об этом она невольно посмотрела на корзинку.
        - Выпей вина, - мягко предложил Самойлов.
        Лиза послушно взяла в руки бокал и пригубила содержимое. Вино было прохладным и вкусным, в его букете явственно угадывались цветочные нотки.
        - А ты почему не пьешь? - спросила она.
        - Я за рулем.
        По тону стало понятно, что компромиссов не будет. Лиза тут же подумала о его сестре и сделала глоток из бокала, чтобы скрыть неловкость. Видимо, Макс тоже подумал о Лиле, потому что в его глазах на секунду появилось то самое выражение, которое бывает у человека, не сумевшего смириться с невосполнимой потерей. Лизе было это знакомо.
        Трех-четырех глотков ей хватило, чтобы почувствовать себя нетрезвой. Очевидно, сказывалось то, что уже несколько недель она ела совсем мало. Сегодня на завтрак у нее был обезжиренный творог, а после, в перерыве между тренировками, протеиновый батончик и яблоко. От вина Лизе захотелось есть еще больше, и она, не удержавшись, все-таки отломила маленький кусочек от ржаной булочки. Хлеб показался ей таким вкусным, что она едва не прикрыла глаза от удовольствия. Макс улыбнулся.
        - Скоро принесут горячее.
        Он дотронулся пальцами до ее руки, лежащей на столе. Это, наверное, было ненормальным, но его так и тянуло прикоснуться к ней. Хорошо, что между ними находился стол, иначе он вряд ли бы смог удержаться. Что-то в Лизе немыслимым образом влекло его, и как он ни пытался противиться этому, выходило из рук вон плохо. Он хотел ее.
        - Еще вина? - когда ее бокал опустел, спросил Самойлов, и Лиза кивнула.
        Пить ей больше не стоило, она это знала, но решила, что вправе сегодня проигнорировать голос здравого смысла. Она снова отломила кусочек булочки и с удовольствием съела его. Щеки ее немного разрумянились, в глазах появился блеск.
        Через несколько минут им принесли горячее. Макс сделал вид, что увлечен едой, хотя на самом деле кусок в горло ему не лез. Он украдкой наблюдал за Лизой и не мог отделаться от мысли, что все это время в упор не замечал того, как она мучает себя. Она ела не спеша, аккуратно, но он видел, что на самом деле просто сдерживается. Она долго жевала каждый кусочек, а потом спешила положить в рот следующий, как будто кто-то мог отнять у нее тарелку. Боясь, что Лиза заметит, что он смотрит на нее, Макс занялся своей порцией.
        - Я больше не могу, - выдохнула Лиза. Она положила ладошку на живот и откинулась на спинку дивана. На ее тарелке осталось немного картофеля, но рыбу и салат она съела.
        - Будешь кофе? - спросил Максимилиан.
        Лиза отчаянно замотала головой.
        - Я и так позволила себе слишком много лишнего. Господи, если бы моя мать это увидела…
        - Думаю, она была бы довольна.
        - Ты не знаешь мою мать, - грустно усмехнулась Меркулова. - Совсем не знаешь.
        Макс думал, она скажет что-то еще, но Лиза только покачала головой и посмотрела в сторону, давая понять, - больше об этом говорить не намерена. Спустя пару минут Макс попросил упаковать с собой несколько пирожных и заказал по чашке чая с лимоном. Лиза чувствовала, что ее клонит в сон. Усталость, сытный ужин и два бокала вина сделали свое дело - ее совершенно разморило.
        Когда они вышли на улицу, Лиза с удовольствием подставила лицо свежему ветерку. Ее щеки пылали, голова слегка кружилась. Она остановилась и приложила руку к виску.
        - Голова болит? - тут же спросил Макс.
        - Немного, - призналась она.
        Она знала, что голова у нее разболелась из-за слез. Ей было стыдно за то, что она набросилась на еду, как голодный волчонок. Достаточно было съесть салат и выпить чая, а она… Лиза пообещала себе, что завтра же придет в школу раньше, чтобы лишний час позаниматься на беговой дорожке. Больше она не позволит себе так срываться.
        Макс довел ее до машины и помог устроиться на сиденье. Вечер был теплый и ясный. Лизе очень хотелось пройтись пешком, но ему она об этом не сказала. Он не должен выполнять ее капризы. То, что они вместе катаются, еще ничего не значит. Она ему никто. Это причиняло боль, но Лиза так давно с этим жила, что боль уже стала привычной. Она удивленно посмотрела на мужчину, почувствовав его руки возле своего живота.
        - Ремень, - пояснил он, поймав ее взгляд. Она не пристегнулась…
        Списав рассеянность на выпитое вино, Лиза вдохнула запах, исходящий от Макса. Одеколон и приятный аромат его тела. Она помнила этот запах с четырнадцати лет… Воспоминания резанули по сердцу так остро, что девушка задрожала. От случайного прикосновения его пальцев захотелось в голос завыть. Благо Макс ничего не заметил. Закончив с ее ремнем, он стал выруливать на дорогу. В этот момент Лиза почему-то подумала о Жене и Ксюше… Что же, видимо, у каждого есть свое прошлое, от которого не убежать, не скрыться.
        Оказавшись дома, Лиза сразу проглотила таблетку и запила ее прохладной минералкой. На Макса, который, не спрашивая разрешения, прошел следом за ней в квартиру, она не обращала внимания. Точнее, старалась не обращать внимания. Что толку, если он все равно сделает по-своему?
        - Если ты не против, я полежу минут десять.
        Она весьма красноречиво посмотрела на Самойлова, надеясь, что тот догадается выйти из комнаты и дать ей переодеться. Хотя если бы он остался на месте и стал наблюдать за тем, как она снимает штаны, Лиза бы ничуть не удивилась. Как это ни странно, на этот раз Макс проявил чудеса тактичности и тут же оставил девушку наедине с собой. Дверь он не прикрыл, но Лизе было уже все равно. Она быстро стянула джинсы и влезла в широкие домашние штаны. Не снимая покрывала, упала поперек кровати и закрыла глаза. Она еще чувствовала легкое опьянение. Может быть, именно это стало причиной того, что ее мысли понеслись в совершенно недопустимое русло. Лиза вдруг подумала, что хочет, чтобы Макс дотронулся до нее, погладил ее по руке или даже по животу… Нежно-нежно, как он никогда ее не касался.
        Три шага в одну сторону, три - в другую. Максимилиан два раза обошел кухню от стенки к стенке. Поднимаясь за Лизой по ступеням подъездной лестницы, он и сам толком не знал, зачем это делает. Если рассуждать логически, он должен был попрощаться с ней еще в машине, ладно, возможно, помочь донести сумку до двери квартиры, но в большем необходимости не было. Это если рассуждать логически. Но логика в данный момент не имела никакого значения. Максу просто не хотелось отпускать Лизу от себя. Он вполне уверенно мог аргументировать необходимость своего присутствия беспокойством за нее, но сам понимал, что дело далеко не только в этом. Стоило ему подумать, что завтра она снова может появиться в школе в сопровождении Кости, как его буквально передергивало от злости и раздражения. Даже если он будет заезжать за ней каждое утро и отвозить на тренировку, не факт, что Лиза не найдет времени встретиться с этим… Павловым. Если бы Макс произнес фамилию вслух, прозвучало бы это как ругательство. Чем она занимается в выходные? Куда ходит? С кем встречается?
        Максимилиан подошел к холодильнику и дернул на себя дверцу. Пристально осмотрел содержимое и, хмурясь, захлопнул его обратно. Пара биойогуртов, несколько яблок, помидоры, огурцы, открытый пакет обезжиренного молока и полбутылки минералки. Проще было думать, что он беспокоится за нее только потому, что они катаются вместе. Теперь он зависит от нее, так же, как и она от него. Что ж, это объяснение звучало вполне убедительно, по крайней мере, опровергнуть его было невозможно.
        Самойлов зашел в комнату и распахнул шкаф.
        - Где твой чемодан?
        Лиза нехотя открыла глаза и приподнялась на локтях.
        - В углу у окна, - не особо понимая, чего он хочет, сказала она.
        Макс обошел кровать и, осмотревшись, увидел небольшой чемодан темно-синего цвета. На чемпионат России Лиза приезжала именно с ним - Макс помнил, как она везла его за собой по холлу гостиницы.
        - А побольше у тебя есть?
        - У него ручка сломалась. - Лиза села и, опираясь руками о постель, повернулась к мужчине. - А тебе вообще зачем?
        - Не мне, а тебе, - отрезал он и подхватил чемодан одной рукой.
        Возле шкафа он бросил его на пол и, расстегнув молнию, откинул крышку. Оказалось, что у Лизы много одежды. Прежде Макс не обращал на это внимания, но сейчас, перебирая вешалки с рубашками, платьями, брюками и прочим тряпьем, невольно отметил. Выбрать из множества тряпок то, что действительно нужно, было задачей непростой. Он вытащил короткое красное платье и тут же представил, как оно будет смотреться на его партнерше. Выходило чертовски хорошо. Макс понял, что сдохнет от ревности, если Лиза наденет это платье для кого-нибудь, кроме него. И плевать, что с Меркуловой у них ничего нет, что ни о каких чувствах к ней, помимо сильного желания, речи идти не может. Как оказалось, ревновать ее это не мешает. Он все-таки кинул платье в чемодан.
        - Что ты делаешь? - Лиза вскочила с кровати и встала возле Макса.
        - Собираю твои вещи, - заявил он, как ни в чем не бывало.
        - И какого хрена ты это делаешь?! - Меркулова схватила его за рукав, когда он достал прозрачную блузку изумрудного цвета. Макс и не подумал обратить на нее внимания. Он убрал блузку обратно в шкаф и вытащил из него еще одно платье, то самое, в котором она была на вечеринке в Братиславе, когда он застал их со Стефаном. - Прекрати копаться в моих вещах!
        - Ты переезжаешь ко мне. - Самойлов повесил платье и повернулся к девушке. От изумления ее брови взметнулись вверх. Лиза недоверчиво усмехнулась. Макс же вполне серьезно проговорил: - Я не оставлю тебя одну. Будет лучше, если ты хотя бы какое-то время поживешь у меня.
        - То есть ты это серьезно?
        Судя по тому, как Самойлов на нее смотрел, вряд ли можно было предположить, что он шутит. У Лизы просто в голове не укладывалось, что они могут жить вместе, в одной квартире, встречаться каждый день в кухне, ходить в одну и ту же ванную… Жить с ним. Ей вдруг стало страшно.
        - Давай я тебе объясню.
        Взяв девушку за руку, Макс подвел ее к постели и усадил на край. Потом сел рядом. Лиза облизнула вмиг пересохшие губы. Держа Лизу за запястья, он посмотрел ей в глаза. Если бы он только знал, как на нее действуют эти его прикосновения в сочетании с пристальным цепким взглядом…
        - Пусти, - выдавила она и заставила себя высвободить руку. Макс и так был слишком близко.
        - Я не оставлю тебя тут одну, Лиз, - подумав, как лучше начать, произнес он.
        Лиза открыла рот, чтобы возразить ему, но он накрыл ее руку своей, призывая тем самым послушать его. Выражая свое неудовольствие, Меркулова сделала глубокий вдох, но все-таки решила дать Максу договорить. - Нам обоим будет удобнее, если ты переедешь ко мне. Во-первых, я живу куда ближе к школе. Во-вторых…
        - Если тебе трудно меня возить, то не нужно, - с горячностью перебила она Самойлова. - Я тебя не заставляю.
        - Мне не сложно. - Пытаясь успокоить Лизу, Макс опять взял ее руки в свои. Он знал, что для того, чтобы убедить ее в своей правоте, ему потребуется все его обаяние, и без зазрения совести пользовался им. Он был готов пойти на любые уловки, чтобы добиться своего. Говоря откровенно, для него не имело значения ее мнение, он знал, что итог все равно будет одним: этим вечером она окажется у него дома. - Но то время, что мы тратим на дорогу, лучше потратить на отдых. Ты еще недостаточно восстановилась, чтобы в пустую терять силы. Я же вижу, что тебе непросто, что ты устаешь. И Миронов это тоже видит. К тому же, уверен, если мы будем больше времени проводить вместе, это положительно скажется на нашем катании.
        - И каким же образом? - Какой бы дикой не казалась Лизе идея Самойлова, приходилось согласиться, что некоторый здравый смысл в его словах был.
        - Чем лучше мы будем знать друг друга, тем лучше будем чувствовать друг друга на льду, - пояснил Макс. - Ты же не хуже меня знаешь, насколько важно в парном катании чувствовать партнера. Мы с тобой видимся только на тренировках, а этого недостаточно. Тем более что времени притереться, как это происходит у большинства пар, у нас нет. До начала сезона осталось всего три месяца…
        - Это бред. - Лиза встала с постели и повернулась к Максу спиной. - Бред… - повторила она, нервно кусая губы. - Мы не можем с тобой жить вместе. Это… это же… - Она умолкла, не найдя подходящих слов.
        - Ты будешь жить в отдельной комнате. Квартира у меня большая, трехкомнатная, никакой проблемы тут нет. Многие парники живут вместе, в этом нет ничего необычного. Или ты боишься, что о нас станут говорить?
        - Дело не в этом! - Она с отчаяньем посмотрела на него. - Я не боюсь. Но это… Я не хочу, чтобы мне кости перемывали. А так оно и будет, понимаешь ты?! И… да вообще… это просто невозможно!
        - Почему?
        - Да потому!
        Лиза нервно заломила руки. Ей хотелось закричать. Неужели он сам не понимает, почему?! Потому, что она представить себе не может, как будет выходить после душа и встречаться с ним, как будет вставать утром и сталкиваться с ним по пути в ванную, как сонная, будет сидеть с ним за одним столом, как будет засыпать, зная, что он находится за стенкой, как… Миллион этих самых «как». Она не может забыть всего, что между ними было, вот поэтому! Поэтому!!!
        - Собирай вещи, - видя ее метания, твердо сказал Максимилиан. - Хватит твоих невразумительных отмазок. Ко всему прочему, я уже сказал тебе, что не хочу, чтобы ты упала в обморок на льду. А учитывая то, что я нашел в твоем холодильнике, вернее, что я там ничего толкового не нашел, это может случиться довольно скоро.
        - То есть ты хочешь поработать моим надсмотрщиком?! - мигом взвилась Меркулова. - Будешь ходить за мной и кормить с ложечки?!
        - Буду, если это потребуется, - зарычал Макс, угрожающе нависнув над ней. - Одна дырка у тебя в голове по моей вине уже есть. Не хватало только, чтобы из-за твоей дури появилась еще одна. Парное катание намного опаснее, чем одиночное, вбей это себе в голову. Мы не куличи в песочнице лепим! Я за тебя отвечаю! Каждый раз, когда я поднимаю тебя на руки, когда мы делаем выбросы, я отвечаю за твою жизнь, Лиза! На мне лежит гораздо больше ответственности, чем на тебе!
        Проорав это ей в лицо, Самойлов вышел в коридор. Лиза так и стояла посреди комнаты, растерянная, ошеломленная. Она с минуту не могла заставить себя двинуться с места, так и смотрела на проем двери, куда вышел Макс. В голове ее шумело от его слов, все внутри сжалось. Она оторопело перевела взгляд на свою кровать, на раскрытый чемодан, лежащий на полу и, медленно подойдя к шкафу, достала с полки несколько футболок. Руки у нее были ледяными. Присев на корточки, она стала укладывать вещи на дно. О том, что будет дальше, девушка старалась не думать. Она быстро покидала все необходимое и, отрывисто выдохнув, застегнула молнию. Что она делает?! Куда безопаснее для нее было бы сунуть голову в открытую пасть льва. Сверху на чемодан Лиза положила ноутбук и спортивную сумку. Оставалось забрать из ванной средства личной гигиены, плойку для волос и фен. Хотя плойка и фен вряд ли понадобятся ей в ближайшее время…
        Макса она нашла в кухне. До Лизы не сразу дошло, что он делает, а когда дошло, сильно разозлилась. Он стоял возле раковины и выливал молоко. Ее молоко! Конечно, она не оставила бы открытый пакет в холодильнике, зная, что уезжает надолго, но мог бы он для начала поинтересоваться ее мнением?! Лиза сложила руки на груди и гневно сощурила глаза. Если бы ее сейчас не терзали другие, куда более серьезные мысли, она бы обязательно что-нибудь ему сказала. Закончив с молоком, Макс выбросил пустой пакет в мусорное ведро, стоявшее под раковиной, и достал из холодильника йогурты. Лиза поняла, что их он собирается отправить туда же. Это окончательно вывело ее.
        - Дай сюда! - Она вцепилась в стаканчик и потянула на себя. Изначально это была упаковка из четырех штук, но два йогурта она успела съесть. Оставшиеся два же были скреплены, и теперь Макс и Лиза держались каждый за свой, не желая уступать.
        - Этой ерунде самое место в мусорке, - бесцеремонно заявил Самойлов.
        - Я твоего мнения на этот счет не спрашивала.
        Девушка потянула йогурт на себя. Макс крепче сдавил стаканчик, который держал, и дернул. Раздался слабый треск, упаковка разломилась, и каждый остался стоять со своим стаканчиком в руках. В кухне запахло йогуртом, ладонь Макса была вымазана белой массой, эта же масса красовалась на манжете его рубашки, правой штанине и на полу.
        - Мать твою, - процедил он и швырнул лопнувший стакан в раковину. Поставив свой йогурт на стол, Лиза пошла в ванную и вернулась оттуда с влажной тряпкой.
        - Сам насвинячил, сам и убирай.
        Она сунула тряпку в руки Самойлову и открыла холодильник. Достала все, что могло испортиться за время ее отсутствия, и сложила в пакет. Вряд ли яблоки и помидоры сильно помешают Максу, если она заберет их с собой.
        Кое-как замыв манжет рубашки, вытерев пол и собственные штаны, Самойлов привалился к стене и стал наблюдать за Лизой. Она поочередно проверила все розетки, закрыла окно и осмотрелась, пытаясь убедиться, что ничего не упустила. Взгляд Макса жег кожу, но Лиза старалась не реагировать. Макса это бесило. Особенно сейчас, когда его рукав все еще был мокрым, и на джинсах красовалось пятно. Его бы воля, он бы поймал ее за руки, поднял бы их над ее головой и прижал к стене. Вот так бы и сделал. И попыталась бы она тогда ему хоть что-нибудь сказать…
        - Нужно перекрыть воду.
        Меркулова стояла в метре от него и была в этот момент очень хороша. Даже высоковатый на его вкус лоб ее ничуть не портил. Красивый прямой носик, скулы и глаза… Макс встречал много женщин с выразительными глазами, но у Лизки глаза были особенными.
        Поняв, что он не собирается ей отвечать, Лиза вышла из кухни. Через несколько минут она уже стояла в коридоре и смотрела на то, как Самойлов выносит ее чемодан из квартиры. Все это больше походило на безумие, но, тем не менее, было вполне реально: она согласилась жить у Макса. С Максом.
        Глава 33
        Москва, июнь 2016 года
        Спальня, в которую Макс занес вещи, была небольшая, но вполне уютная. Напротив двери стоял шкаф-купе, чуть дальше широкая кровать с тумбочкой возле нее, на стене висел маленький плоский телевизор. И, что Лизу особенно порадовало, пол устилал мягкий пушистый ковер. Очевидно, комната служила чем-то вроде гостевой, хотя, по мнению Лизы, это было странным: она никак не ожидала, что Макс может быть настолько предусмотрительным, особенно в том, что не касается лично его.
        - Думаю, здесь тебе будет удобно, - сказал Макс, поставив чемодан возле кровати. - В шкафу, по-моему, есть полотенца и постельное белье. - Он отодвинул дверцу и осмотрел полки. - Точно есть. Так что располагайся.
        - Угу.
        Лиза снова начала злиться, хотя не очень понимала, на что именно. Уж явно не на то, что Самойлов не предложил ей заправить одеяло в пододеяльник. Скорее всего, причина заключалась в том, что она не знала, как вести себя, и это заставляло ее защищаться.
        Когда Макс вышел, она еще раз внимательно огляделась по сторонам. Под высоким потолком висела люстра на три плафона, из большого окна открывался вид на зеленый двор и стоящие в отдалении соседние дома. Тяжелые золотисто-коричневые занавески хорошо сочетались со стенами цвета слоновой кости и персиковым ковром. Светлые тона зрительно увеличивали комнату, теплые цвета создавали уютную, приятную атмосферу. Лиза постояла у окна, вдыхая свежий вечерний воздух, затем прошла по спальне и, усевшись на кровать, уставилась на чемодан. Заниматься вещами сегодня не хотелось. Она вытащила только необходимое - маечку на тонких лямках, в которой собиралась спать, и халат. Дома Лиза чаще всего спала голая, но сейчас об этом и речи идти не могло. Было бы очень… или, скорее, не очень забавно, если бы ночью, забывшись и встав, например, в туалет, она наткнулась на Макса. Ей вдруг стало интересно, в чем спит он. Оставалось только надеяться, что он не ходит по квартире в костюме Адама, хотя это бы ее совершенно не удивило. А уж в том, что из-за нее он не станет изменять своим привычкам, Лиза нисколько не сомневалась.
        В ванной Лиза разложила свои вещи по местам. Пока она осматривала комнату, Макс освободил для нее место на полке, и теперь ее тоник для умывания, баночки с кремами, шампунь, гель для душа, ватные диски и зубная щетка ютились рядом с его личными вещами. Лиза никогда не жила с мужчиной, не считая отца, и все это для нее было новым и удивительным. В ванной пахло Максом, на полке стоял его одеколон, рядом с ее полотенцем висело его. Она просто не понимала, как все эти вещи могут находиться по соседству друг с другом и смотреться настолько гармонично. Это походило на внезапное столкновение двух миров. Отрезвляла только мысль о том, что они не будут жить как мужчина и женщина в привычном понимании этого. Просто соседи, и все. Она цеплялась за это, как за последнюю спасительную соломинку, хотя и понимала, что просто пытается обмануть себя. Что будет, если Макс захочет затащить ее в постель?
        Лиза посмотрела на себя в зеркало, висящее над раковиной. Она не хотела об этом думать. Она вообще не хотела сегодня ни о чем больше думать. Ей казалось, что этот день длится непростительно долго.
        Приняв душ, Лиза накинула халат и вышла из ванной.
        - Ты спать?
        Первая встреча произошла столь же внезапно, сколь непременно должна была произойти. Девушка на миг оторопела, но быстро взяла себя в руки. Ей нужно свыкнуться с пониманием того, что теперь они будут сталкиваться постоянно, и то, что на ней нет ничего, кроме коротенькой маечки, трусиков и легкого халата, вовсе не значит, что она должна испытывать смущение.
        - Да. - Она сжимала в руках вещи, которые сняла в ванной. - Я дико устала.
        - Тогда спокойной ночи. - Макс осмотрел Лизу с ног до головы, но больше ничего не сказал.
        - Спокойной ночи, - ответила она.
        Если бы Лиза знала, какие мысли и желания в этот момент владели Максом, она бы вряд ли смогла спокойно уснуть.
        ***
        На удивление, сосуществовать им удавалось вполне мирно. По утрам Лиза вставала раньше Макса и к тому времени, когда он показывался из своей комнаты, успевала сходить в душ и одеться. Его бесили йогурты, появившиеся на полках холодильника и пакет обезжиренного молока на дверце. Его бесило, что Лиза пьет по утрам травяной чай и отказывается от сахара. Его выводили из себя зеленые яблоки, которые она по-прежнему брала с собой в школу, чтобы перекусить между тренировками. Но больше всего он злился на то, что не может спокойно смотреть на нее. Утром, когда они завтракали, сидя за одним столом, он невольно подмечал, как она подносит к губам чашку, как облизывает ложку, как двигаются ее руки. Ему хотелось усадить ее к себе на колени, обхватить за талию и погладить под футболкой. Он бы обязательно накрыл ее грудь ладонями и, целуя Лизу в шею, потихоньку сжал соски. В первое утро, представив эту картину, Макс едва не выплеснул кофе себе на штаны. Тогда он малость обжег язык, зато это помогло отогнать неуместные мысли.
        Лиза закончила с йогуртом, и он поставил перед ней тарелочку с пирожным.
        - Я не буду. - Она взглянула на Макса так, будто он предложил ей кактус.
        - Будешь. - Самойлов сам поразился, насколько хорошо ему удалось скрыть свое состояние. Видимо, горячий кофе и в самом деле помог ему прийти в себя. - Это йогуртовое пирожное, Лиз. Оно легкое.
        Пирожное, украшенное фруктами и взбитыми сливками, выглядело очень привлекательно. Лиза зажала руки между коленей и покачала головой.
        - Пойми, Макс, мне действительно нельзя. - Она посмотрела на него, ища в глазах понимание. - Если я начну есть все, что мне хочется, я очень быстро наберу вес. И тогда все… тогда мы не только парные элементы делать не сможем, тогда у меня и прыжки разладятся. Я привыкла отказывать себе во многом ради фигурного катания. Знаешь… - она невесело усмехнулась, - в Швейцарии мать давала мне денег на батончик мюсли, чтобы я могла перекусить после школы перед тренировкой. Я должна была принести ей чек и обертку от этого батончика… Тогда я ненавидела ее. Я шла на тренировку и сама не знала, зачем я иду туда. Но сейчас все по-другому. Мне нравится кататься, я выхожу на лед с удовольствием. Сейчас это мой выбор, понимаешь?
        - Я-то понимаю… - Он встал и подошел к девушке. Положил руки ей на плечи и легонько сжал. Лиза ощутила зарождающееся внутри волнение и кинула на Макса взгляд через плечо. - А ты, по-моему, не очень. - На Лизе была черная майка, плечи ее оставались голыми, и Макс чувствовал под пальцами нежную кожу. Такую теплую и мягкую… Он только слегка провел руками по ее плечам и заставил себя остановиться. - Тебе надо есть, Лиза. То, что ты делаешь сейчас… так ты лишь доведешь себя до истощения. И тогда о тренировках тебе придется забыть надолго.
        - Я буду есть, - тихо сказала она и склонила голову.
        Позвонки на ее спине обозначились сильнее, и Максу безумно захотелось прижаться к ним губами. Он шумно втянул в легкие воздух. Хорошо, что Лиза в этот момент не видела его горящие дьявольским пламенем глаза, расширенные зрачки, затягивающие в черную бездну, иначе неминуемо испугалась бы. Макс снова погладил ее по плечам. Он в самом деле волновался за ее здоровье. К тому же, когда он вспоминал, как она плакала в раздевалке, сердце у него сжималось.
        - Вот и умница. - Макс провел кончиками пальцев по ее голове. - Съешь пирожное. А вечером приготовим что-нибудь легкое.
        - Макс… - Она подняла на него умоляющий взгляд.
        - Давай-давай. - Взяв ложку, он вложил ее в руку девушки. - У нас целый день впереди. Немного сладкого тебе совсем не повредит. Тем более, сладкое полезно для мозга, а твоя травма еще долго будет давать о себе знать.
        Лиза вздохнула. С полминуты она в нерешительности крутила ложку в руках, но поняв, что Самойлов от нее не отстанет, отломила кусочек пирожного. На вкус оно оказалось еще лучше, чем на вид, и Лиза старалась есть как можно медленнее, чтобы растянуть удовольствие. Макс собрал посуду и положил все в раковину. На то, как Лиза слизывает с ложки взбитые сливки, ему было лучше не смотреть.
        - Спасибо. - Доев, она бесшумно подошла к мужчине сзади. Он резко повернулся и оказался всего лишь в нескольких сантиметрах от нее. Лиза приоткрыла рот, собираясь сказать еще что-нибудь, но вдруг растерялась. Казалось, что Макс чем-то недоволен, но чем именно, она не знала. Ей бы не хотелось, чтобы причиной тому была она. Лиза отступила назад и спросила: - Тебе чем-нибудь помочь?
        Сейчас она была очень уязвима. Она привыкла к одиночеству, привыкла скрывать свои мысли и чувства от родителей, привыкла к тому, что они не находят нужным считаться с ней. Она боялась, что все повторится. Зная характер Макса, это было легко представить. Ей хотелось чувствовать себя нужной, хотелось радоваться, возвращаясь домой, хотелось, чтобы рядом был тот, кто поймет ее, выслушает, с кем она сможет делиться своими победами и поражениями. Макс… Если бы он только знал, насколько легко ему ее ранить.
        - Лучше иди одевайся.
        Он заметил подобие испуга в ее глазах. Что-то похожее на нежность шевельнулось внутри, но Макс тут же задавил в себе это чувство. Вот уж что совсем ни к чему, так это сентиментальность по отношению к Меркуловой.
        - Хорошо, - ответила Лиза и, чувствуя устремленный ей в спину взгляд, вышла из кухни.
        Первое совместное утро оказалось совсем непонятным, по крайней мере, для нее. Закрыв дверь в свою комнату, она рухнула на постель и тихо застонала, пытаясь осознать, что же с ней происходит.
        ***
        Выдержки Макса хватило ровно на три дня. Вернувшись домой после очередной тренировки, они наскоро нарезали овощной салат, разогрели курицу и поужинали. Лиза ела без хлеба, медленно, но с удовольствием. Если угрызения совести ее и мучили, она этого не показывала. И снова ее губы обхватывали вилку, когда она снимала с нее кусочки филе. Взгляд Макса то и дело устремлялся к ее лицу, Лиза же, похоже, этого не замечала. С каждым днем его тянуло к ней все больше и больше, этой ночью она снилась ему. Ему снилось, как он прикасается к ней, как придерживает за талию, как ладони его ложатся на ее бедра… И плевать, что во сне он видел всего-навсего очередную тренировку, что сон, по сути, повторял все то, что они делали днем. Проснулся Макс, испытывая дикое желание, и сдавленно выругался сквозь сжатые зубы. Только утреннего стояка ему и не хватало. А ведь им еще предстояло провести вместе целый день.
        В школе, вначале в зале, а потом и на льду, он несколько раз поднимал Лизу на руки. Та доверчивость, с которой она шла на поддержки, удивляла. Как будто бы совсем не боялась… Они внимательно, не спеша отрабатывали шаг за шагом, движение за движением, и каждый раз, когда Макс касался ее, он думал, что явь неимоверно похожа на его сон.
        Они снова встретились в коридоре, когда Лиза выходила из душа.
        - Я спать.
        На ходу она вытирала влажные волосы и опасного блеска в глазах Макса не замечала. От нее так и веяло свежестью, Макс чувствовал исходящий от нее фруктовый запах, щеки ее немного порозовели. Крышу ему сорвало в тот самый момент, когда он посмотрел на ее босые ноги. Ногти на пальчиках поблескивали светлым перламутровым лаком, а точеные лодыжки были настолько хороши, что он мгновенно ощутил возбуждение.
        Самойлов и сам не понял, как оказался возле Лизы. Она пятилась до тех пор, пока не прижалась спиной к стене. Дальше отступать было некуда. Теперь Лиза отчетливо видела, как горят его потемневшие глаза.
        - Макс…
        По коже у нее пробежали мурашки. Она попыталась обойти его, но Макс загородил ей дорогу, оперевшись о стену рукой.
        - Я хочу тебя, - заявил он, прижимаясь к ее телу.
        Рука его скользнула под полы халатика. Такой беззащитной Лиза себя еще никогда не ощущала. Сейчас она находилась на его территории, в его доме. Тренировка, как всегда, вымотала ее, после теплого душа она чувствовала себя расслабленной и никак не была готова противостоять напору Макса. Она попробовала увернуться, но Самойлов придавил ее еще сильнее. Под халатом у Лизы были только трусики и маечка, в которой она спала. Вряд ли для него это составляло хоть сколь существенную преграду. Через невесомую ткань он сдавил ее грудь, губы его искали ее рот. В тот момент, когда Макс попытался раздвинуть языком губы Лизы, она протестующее замычала.
        - Ну же, Лизка, - хрипло заговорил он, стараясь развязать поясок ее халата.
        Прижавшись к девушке бедрами, он зарычал. Ее тело было совсем близко, ее запах заполнял все вокруг. Едва ли когда-либо он желал хоть одну женщину сильнее, чем желал сейчас Лизу. Наконец ему удалось справиться с поясом, и он с удовольствием забрался под халатик обеими руками. Задрать шелковую маечку не составило труда. Живот, грудь… Он прикусил кожу на шее Лизы и потянул вниз ее трусики. Лиза всхлипнула. В глазах у нее стояли слезы, ей было страшно и противно от того, что он относится к ней, как к вещи.
        - Нет, Макс. - Неожиданно сильно Лиза сжала его запястье. - Нет!
        Она с яростью смотрела в его затянутые вожделением глаза, а по щекам ее катились слезы обиды. Макс прерывисто дышал, зрачки стали такими широкими, что глаза казались черными.
        - Лиза… - просипел он, глядя на ее губы, - я дико тебя хочу.
        Тяжело опираясь на руку, он не отводил взгляда от ее лица. Все еще тесно прижатый к ней, он чувствовал мягкость и тепло ее тела. Халат соскользнул с одного плеча, и Макс мог видеть светлую кожу, такую нежную и гладкую, что это лишало его рассудка.
        - Я не твоя личная шлюха! - закричала Меркулова.
        Ярость в ее глазах взбесила Макса, неудовлетворенное желание мешало думать. Короткие ноготки, впивающиеся в кожу его запястья, причиняли боль.
        - А чья же ты шлюха? - выдохнул он ей в лицо, и тут же щеку его обожгла хлесткая пощечина.
        Лизу трясло от стыда, обиды и негодования. Дыхание вырывалось из груди рваными толчками, на губах она ощущала соленый вкус собственных слез.
        - Я устала от унижений. - Ее мягкий голос сейчас звучал особенно глухо, взгляд был прямым и твердым, несмотря на то, что в глазах все еще стояли слезы. - Тебе самому это еще не надоело, Самойлов?! С меня хватит. Каждый раз, Макс… каждый раз, когда мы… - Она сглотнула и судорожно выдохнула. Слезы, только-только немного подсохшие, снова покатились по щекам. - Ты сам сделал все, чтобы при мысли о близости с тобой я испытывала боль и страх. Не смей меня больше трогать. Я не позволю тебе унижать себя.
        Она оттолкнула его руку, преграждающую ей путь, собираясь уйти, но Макс схватил Лизу за локоть. Она резко повернула к нему голову и молча уставилась в глаза.
        - Давай поговорим.
        - Не о чем говорить, - холодно отозвалась Меркулова. - Я не собираюсь прыгать к тебе в постель только потому, что тебе этого хочется.
        Она высвободила руку, но с места не двинулась. Халатик ее все еще был распахнут, под майкой вырисовывались очертания тела. От слез ее глаза приобрели какое-то особенное выражение. Весь облик свидетельствовал о беззащитности, но одновременно в этой беззащитности таилась такая сила, противостоять которой Макс не мог. Ему по-прежнему хотелось дотронуться до нее, до ее щек, скул, хотелось стереть с ее лица следы слез, провести большим пальцем по нижней губе. Желание немного утихло, но близость Лизы все еще будоражила его.
        - Учти, что если еще раз… Если ты будешь вести себя так, я вернусь домой. Я не твоя собственность, Максимилиан.
        - Я не считаю тебя своей собственностью.
        - Считаешь. - Смотреть на него стало слишком трудно. Лиза предпочла устремить взгляд в стенку за его плечом. Глаза Макса все еще были темными, словно небо перед бурей, взгляд тяжелым. - Если я дала тебе повод думать, что ты можешь… не знаю… - Лиза вздохнула. Самообладание покинуло ее, голос дрогнул. Она поняла, что трясется. Опомнившись, сжала полы халата. Ей хотелось прикрыться, хотелось, чтобы Макс не смотрел на нее так пристально. - Я все тебе сказала, - еще крепче сжав в кулаке ткань, Лиза вымучено взглянула на мужчину.
        - Повода ты мне не давала.
        Он понимал, что в очередной раз повел себя с ней бесцеремонно. Она ведь и правда не давала ему повода для подобного поведения, не разгуливала по квартире полуголой, не провоцировала его, не кокетничала с ним. Можно было предположить, что, переехав к нему, Лиза само собой соглашалась на большее, но Макс знал, что это не так. Ему следовало держать себя в руках, пусть это и было трудно. Никакие женские уловки не могли взбудоражить его сильнее, чем вид обнаженных Лизкиных щиколоток. Но ее вины в этом точно не было. Самойлов боялся, что она и в самом деле вернется к себе в квартиру, что он не сможет видеть ее по утрам, что ей снова придется ездить в метро, и, возможно, вместе с Костей…
        - Извини, - от греха подальше он спрятал руки в карманы штанов.
        - Я все тебе сказала.
        Лиза как будто ждала чего-то. Наверное, действительно ждала, хотя и сама не понимала, чего именно. - Спокойной ночи, - сказала она спустя еще мгновение и, тихо ступая по холодному полу босыми ногами, пошла в свою комнату.
        Глава 34
        Москва, июнь 2016 года
        Вначале Лиза подумала, что ей показалось, но когда оклик раздался еще раз, обернулась. Направляющийся к ним с Максом мужчина был поразительно похож на ее брата. Лиза просто не могла поверить своим глазам - к ним в самом деле приближался Сергей. Он быстро и уверенно шел по стоянке, выражение его лица, так же как и сомкнутые в тонкую линию губы, свидетельствовали о серьезном настрое. Лиза настолько удивилась его внезапному появлению, что даже забыла поздороваться.
        - Ты что здесь делаешь? - недоуменно спросила она, когда брат остановился совсем рядом.
        - Это правда?
        Вопросы прозвучали одновременно. Меркулов смотрел на сестру так, словно она в чем-то провинилась, Лиза же никак не могла взять в толк, что вдруг так резко потребовалось Сергею, раз он собственнолично явился сюда. И только после его следующих слов стало все ясно.
        - Ты действительно катаешься с ним? - Сергей скользнул взглядом по Самойлову так, будто собирался стереть его в порошок.
        - А-а-а, вот оно что, - протянула девушка. - Да, мы действительно катаемся вместе. Ты тут только ради того, чтобы убедиться в этом?
        Лиза прекрасно знала, что брату ее решение придется не по душе. И, судя по стальному блеску его глаз, она оказалась абсолютно права. Сергей смотрел на нее с высокомерным пренебрежением, как будто она была маленькой девочкой, сотворившей несусветную глупость. Если бы он сейчас сказал, что она его очень разочаровала, это выглядело бы настолько органично, что Лиза вполне могла себе представить, как слова слетают с его губ.
        - Очень здорово, Самойлов. - Забыв о сестре, Серега едко усмехнулся. - Решил сыграть так?! Ну а дальше что?! - Постепенно голос его перешел в рык, Сергей чуть сощурил глаза, что свидетельствовало о бурлящей в нем злости. - Какого хрена ты к ней полез?!
        - Не твое дело. - Макс выступил на шаг вперед и стиснул челюсти.
        - Как раз мое! - гаркнул Сергей. - Решил мне отомстить?! Не придумал ничего умнее?!
        - Хватит! - крикнула Лиза, видя, что Макс уже сжал кулаки и готов вот-вот броситься в атаку.
        Она почувствовала, что страшно злится. Последние два дня и так были очень напряженными. После того, как Макс прижал ее к стене в коридоре, они почти не разговаривали. Завтракали в давящем молчании, затем ехали на тренировку. По дороге Лиза либо смотрела в окно, либо делала вид, что спит, хотя на самом деле задремать у нее не получалось даже невзирая на то, что, ложась вечером в постель, она долго ворочалась с боку на бок. В течение дня она ловила на себе жгучие взгляды Макса, и это будоражило ее. Она выключала свет, забиралась под одеяло, а потом… потом вспоминала, как его руки своевольно бродили по ее телу, как трогали ее живот, грудь, как горячо и жадно скользил его язык по ее губам.
        Им столько всего нужно было успеть за короткое время, что на тренировках Лиза выкладывалась настолько, насколько хватало ее возможностей, а зачастую сверх этого. Порой у нее начинала кружиться и болеть голова, она чувствовала сильную слабость, но упорно продолжала работать. Если бы не Миронов, буквально заставляющий ее делать перерывы, она бы, вероятно, довела себя до того, что просто рухнула бы на лед от переутомления. Отчасти Лиза была даже рада таким нагрузкам - у нее оставалось не так много времени и сил, чтобы думать о Максе и об их странных отношениях. Вот только в процессе тренировки они постоянно касались друг друга…
        - Как вы оба меня достали! - Она выступила вперед. Так же как и брат, Лиза щурила глаза, когда злилась, лицо ее при этом оставалось красивым. - Почему ты думаешь, что мир крутится вокруг тебя, Сережа?! - в упор глядя на брата, запальчиво поинтересовалась девушка. Затем перевела взгляд на Макса. - Почему вы оба так думаете?! Вам кажется, что всё и все вертятся вокруг вас, что всё подчинено исключительно вашим желаниям. Вы просто… да вы просто два эгоиста с немыслимо завышенной самооценкой!
        Ее гнев никак не проходил. Она так устала от выходок Макса, что ей было безразлично, что они сейчас думают. В детстве ей казалось, что если она будет похожа на брата, родители станут больше ее любить. Она смотрела на его успехи и старалась изо всех сил, чтобы заслужить одобрение собственной семьи. Но сделать ей этого так и не удалось. Брат же вовсе не обращал на нее никакого внимания, хотя Лиза всегда тянулась к нему. Это позже она поняла, что Сергей слишком занят собой, чтобы хотя бы просто заметить ее. Все, что он делал, он делал для себя и ради себя.
        - Тебе не могло прийти в голову, что я сама захотела уйти в парное катание, Сережа?! Ты просто зациклен на себе. Ты… ты даже сейчас уверен, что все происходит только из-за тебя. Но спешу тебя огорчить: я сама пришла к Максу, когда он остался без партнерши. Это я предложила встать в пару. И скажу тебе даже больше: в тот момент о тебе я вообще не думала.
        Он вдруг понял, что перед ним красивая молодая женщина. Сильная, уверенная в себе и отдающая себе отчет в том, чего она хочет от жизни. Сергей смотрел на Лизу и не узнавал в ней прежнюю тихую девочку, молча глотающую слезы. Она изменилась. Ее глаза блестели, черты лица стали интереснее, в движениях появилась неуловимая женственность. Взрослая… Меркулова настолько поразили перемены, произошедшие в сестре, что он не мог отвести от нее взгляд. Ее голубую майку украшали пайетки и бисер, ремень на бедрах блестел квадратными металлическими клепками, темно-синие джинсы плотно облегали длинные стройные ноги.
        - Лиз… - Макс тронул ее за плечо. - Иди в школу. Думаю, нам с твоим братом лучше поговорить наедине.
        - Да, Лиза, - опомнившись, Сергей попытался перейти в наступление. - И прекрати орать, ты похожа на истеричку.
        - Я пойду в школу только тогда, когда посчитаю нужным, - отрезала она, на пару мгновений развернувшись к партнеру. - А ты… Не смей лезть туда, куда тебя не приглашают. Где ты был, когда я нуждалась в тебе?! Где ты был, когда мне нужна была поддержка?! Не было тебя, Сережа… - Она замолчала, ожидая ответа, но Сергей не произнес ни слова. Пауза затянулась. Лиза покачала головой. - Ты всегда был слишком занят собой. Только не думай, что можешь вмешиваться в мою жизнь тогда, когда тебе этого захочется. И не думай, что моя жизнь вертится вокруг тебя. Может быть, когда-то это и было так, но не сейчас.
        В воздухе повисла тишина. Макс, кулаки которого еще недавно так и чесались, смотрел в сторону стоянки. Он чувствовал себя неловко, сам не зная, от чего именно. Он потихоньку узнавал Лизу, открывал ее для себя. Это было ему не нужно, он не хотел впитываться в нее, не хотел, чтобы она становилась частью его жизни. Но сейчас он вдруг осознал, что каждый день неизбежно сближает их все больше и больше. В этом таилась опасность, его и так тянуло к ней слишком сильно.
        - Я знаю, что не был тебе хорошим братом.
        Слова дались Сергею с трудом. Ему всегда было трудно признавать свои ошибки, а именно это он сейчас и делал. В последние месяцы он много думал о Лизе, об их детстве, родителях… Лиза говорила правду: он эгоист. Ему действительно не было до нее дела. Только поняв, что может потерять ее, он вдруг осознал, что любит свою сестру. Он не знал наверняка, сумеет ли когда-нибудь показать ей это, но у него хотя бы хватило смелости признаться себе самому.
        - Да, Сережа, не был, - жестоко подтвердила она.
        Снова воцарилось молчание. Лиза все еще ощущала напряжение, злость немного поугасла, но до конца так и не прошла. Говорить Лизе больше не хотелось, ей вдруг стало все равно. Если эти двое решат набить друг другу морды, это их право. А у нее есть цель, отступать от которой она не намерена. Она должна вернуться на лед к началу сезона.
        - У меня тренировка, - сказала Лиза и развернулась, чтобы подняться на крыльцо школы. - У тебя, кстати, тоже, - остановившись на середине ступенек, повернулась она к Самойлову и, немного подумав, добавила, обращаясь уже к брату: - Думаю, Евгений Александрович не будет против, если ты зайдешь.
        На тренировке Сергей пробыл около часа. Миронов обрадовался, увидев своего бывшего ученика: несмотря ни на что, расстались они неплохо. Тогда оба понимали, что в сложившейся ситуации продолжать работать вместе они не могут. Сергей и Лиля ушли, а Макс остался - это было справедливо.
        Вечером Сережа снова появился в школе. Обратно во Францию он улетал только на следующий день и оставшееся время планировал провести с сестрой. Днем он успел заехать к старым товарищам, с которыми виделся крайне редко, теперь же был абсолютно свободен.
        - Может, посидим где-нибудь? - Лиза стояла, привалившись пятой точкой к стене. Она еще не успела переодеться и привести себя в порядок после тренировки, и выглядела немного взъерошенной. Предложение относилось и к Сергею, и к Максу. - Я бы с удовольствием выпила чая.
        - Да можно, - первым отозвался Макс.
        По его виду сразу становилось понятно, что идея ему не по нутру, но лучшего варианта сам он предложить не мог. Сергей тоже согласился, хотя и без особого энтузиазма.
        К ресторану они подъехали на разных машинах. По прилету в Москву Сергей взял напрокат серебристый Ford, что дало ему возможность свободно перемещаться по городу. Лиза по привычке закинула сумку на заднее сиденье BMW, а сама села спереди, рядом с Максом. Ей очень хотелось, чтобы брат сказал что-нибудь по поводу увиденного на тренировке, но он упорно молчал.
        С каждой стороны от рассчитанного на четверых столика стояло по два стула. Макс по-хозяйски выдвинул стул для Лизы и, когда она села, устроился рядом, по диагонали от Сергея. Лиза подумала, что выглядело это так, словно Макс продемонстрировал, что имеет на нее больше прав, но сочтя эту мысль бредовой, отогнала ее куда подальше.
        - Что ты будешь? - спросил Самойлов, едва только она открыла первую страничку меню.
        - Чай с имбирем и лимоном. - Она перевела взгляд с меню на Макса.
        - А есть?
        - Полпорции куриной лапши и салат… Греческий, - зная, что он не отстанет, сказала Лиза и, захлопнув меню, отодвинула в сторону. Этот жест означал, что больше заказывать она ничего не намерена.
        Стоило Самойлову только оглянуться в поисках официанта, как высокий молодой человек в черной рубашке с золотистой вышивкой на рукавах оказался рядом. Дополнял его униформу фартук темно-коричневого цвета, так же расшитый золотистыми нитками.
        - А ты что будешь, Сереж? - пока Макс озвучивал заказ, спросила Лиза у брата.
        Она даже не сомневалась, что ее партнер и не подумает задать ему этот вопрос. Впрочем, Сергей вполне мог справиться самостоятельно… так же, как и она сама.
        - Лягушачьих лапок тут, к сожалению, нет, - вставил Макс.
        Официант как раз принял у него заказ и направлялся к Сергею. Лиза наградила Максимилиана убийственным взглядом.
        - Ничего, я как-нибудь это переживу, - с достоинством ответил Меркулов.
        Пока они ужинали, Лиза всячески старалась не обращать внимания на молчание, то и дело повисавшее за их столиком. Поначалу она пыталась разрядить обстановку, но потом поняла, что это бесполезно. В конце концов, если двое взрослых мужиков не могут разобраться со своими проблемами, она в этом не виновата.
        - Как Вивиана? - спросила Лиза у брата.
        Она съела суп и салат, а теперь с удовольствием пила имбирный чай.
        - Хорошо, - уголки губ Меркулова дрогнули. - Скоро поедем в отпуск на пару недель.
        Макс приподнял бровь. Лиза тоже уловила в словах брата двоякий смысл. Она устремила на него заинтересованный взгляд и обхватила чашку двумя руками.
        - Вместе? - спросила она.
        Сергей склонил голову и усмехнулся.
        - Похоже на то.
        Максимилиану этот разговор был неприятен. Произошедшее с Лизой заставило его о многом задуматься, но мысли о Лиле как и прежде отзывались в сердце болью, воспоминания давались с трудом. Он не перестал винить Сергея в случившемся, в том, что тот бросил его сестру, когда она нуждалась в помощи и поддержке.
        Макс шумно выдохнул. Извинившись, он встал из-за стола и вышел на улицу.
        - Он очень любил свою сестру, - тихо, будто оправдываясь, сказала Лиза.
        - Я знаю. - Сережа глотнул кофе. - И мне действительно жаль, что все так случилось. Я говорил ему об этом.
        - Да… - Лиза облизнула губы и посмотрела на дверь. Ей очень хотелось пойти за Максом, взять его за руку, но она не чувствовала уверенности в том, что ему это нужно. Она задумчиво уставилась в окно. - Мне бы хотелось познакомиться с Вивианой поближе.
        - Думаю, тебе скоро представится такая возможность.
        Макс вернулся через несколько минут. Во взгляде Лизы, обращенном на него, он прочел беспокойство. В ней было столько теплого и живого, что ему как никогда захотелось просто взять ее за руку, дотронуться до нее. Он словно невзначай коснулся ее пальцев своими и спросил:
        - Хочешь что-нибудь еще?
        - Нет. - Она знала, что брат смотрит на них, но руку не убрала. - Я еще чай не допила.
        - Я тебя подвезу, - сказал сестре Сергей, когда они вышли из ресторана.
        Предложение брата застигло Лизу врасплох. Несмотря на то, что Сережа приехал на машине, ей и в голову не приходило, что он захочет поработать извозчиком. Хотя она, наверное, была несправедлива к нему.
        Поняв, что Макс собирается возразить, Лиза одарила его многозначительным взглядом. Он недовольно насупился, но все-таки промолчал. Тренировка, как обычно, забрала много сил, после ужина Лиза расслабилась, и ко второй волне пикировок между этими двумя готова не была. Ни к чему Сергею знать то, что знать ему совсем не обязательно.
        - Хорошо. - Под мрачным взглядом Самойлова Лиза забрала спортивную сумку из автомобиля и подошла к машине брата. - До завтра. - Смотрела она по-прежнему очень выразительно. Макс хмурился, чувствовалось, что его так и тянет что-нибудь сказать. Лиза очень надеялась, что у него хватит ума не усложнять и так натянутую ситуацию. Она мягко улыбнулась и добавила: - Встретимся на тренировке.
        Меркулов кивнул бывшему другу и, обойдя машину, уселся за руль. Он посмотрел на сестру так, словно хотел просканировать ее взглядом, но Лиза не обратила на это внимание. Она потянулась и, зевнув, откинулась на спинку кресла. Из-за его пристального внимания ей было не по себе, но вида она не подала.
        - Поехали? - непринужденно спросила девушка.
        - Поехали, - отозвался Меркулов.
        Возле двери своей квартиры Лиза долго копалась в боковом кармане сумки в поисках ключей. Только оказавшись в подъезде, она поняла, что в первый же день пребывания у Макса положила их в средний ящик прикроватной тумбочки и после доставала только один раз, когда они заезжали к ней за оставшимися вещами. Она надеялась, что каким-то чудом ключи все-таки окажутся в сумке, но, перерыв содержимое кармана, убедилась, что чудес не бывает.
        - У меня нет ключей, - констатировала Лиза.
        Сергей стоял, прислонившись плечом к стене, взгляд его снова был внимательным.
        - А куда они делись?
        Лиза повернула голову и уставилась в стену. Тон брата говорил о том, что в байку про потерю связки он не поверит. Выждав несколько секунд, Лиза посмотрела Сереже в глаза, и, перекинув ремень сумки через плечо, зашагала вниз по лестнице.
        - Пошли, - уже на ходу кинула она.
        - Ты ведь не живешь дома. - Меркулов нагнал ее в первом же пролете и дернул за локоть на себя.
        Лиза развернулась. К неожиданности Сергея на ее лице не отражалось ни растерянности, ни смущения. Она смотрела прямо на него без испуга или робости.
        - Не живу.
        - Ты… - Слов он не нашел и только рубанул воздух. Воспользовавшись тем, что он выпустил ее руку, Лиза сбежала еще на один пролет. - Лиза!
        Она не обернулась. Она шла к машине брата, думая про себя, что нужно быть полной идиоткой, чтобы проколоться на такой ерунде. С другой стороны… С другой стороны Сережа явился настолько внезапно, что у нее не было времени все как следует обдумать. Если он вдруг решил обрушиться как снег на голову, почему она должна прятаться?! Она не собиралась оправдываться за свои поступки, по крайней мере, перед братом и родителями. Они никогда не оправдывались перед ней, что там, они даже не объясняли ей, почему поступают тем или иным образом. Теперь и Лиза не считала, что должна что-то им объяснять. Она не собиралась снова позволять брату и родителям руководить своей жизнью, подавлять ее. Переезд из Швейцарии в Россию стал для нее не просто возможностью реализовать себя в фигурном катании, он стал для Лизы спасением. Теперь она знала, что если даже вернется к родителям, как прежде уже ничего не будет. Впрочем, возвращаться она не намеревалась ни при каких обстоятельствах.
        - Отвези меня, пожалуйста, к Максимилиану, - когда брат подошел к ней, попросила девушка ровным голосом.
        - Чёрт, Лиза… - В его глазах плескался бессильный гнев, на лице читалось недоумение. Ты понимаешь, что ты делаешь?! - воскликнул Сергей.
        - Прекрасно. - Она врала. Лиза ни черта не понимала и отдавала себе в этом отчет. Зачем она поддалась на уговоры Самойлова? Зачем позволила увести себя из собственной квартиры?! Она знала, что этим только усложнит все. - Я большая девочка, Сережа.
        - Ты с ним спишь? - неожиданно спокойно спросил Меркулов. Он так и буравил сестру взглядом.
        - Я не собираюсь выслушивать твои нотации. - Лиза разозлилась еще больше. - Ты меня отвезешь или мне вызвать такси?!
        - Он же тебя использует! - Сергей снова повысил голос, пытаясь достучаться до разума Лизы. - Ты… дура ты, уши развесила. Я знаю Самойлова. Он…
        - С Самойловым я сама разберусь, - отрезала девушка.
        - Когда он тебе пузо навесит, опять ко мне прибежишь за помощью?!
        По тому, как заострились черты лица сестры, он понял, что говорить этого не стоило. Глаза Лизы сузились и потемнели, губы сжались в тонкую линию. Чтобы в голове перестало шуметь, ей потребовалось несколько секунд. Потом она приблизилась к брату на расстояние шага и угрожающе тихо прошипела:
        - Не смей об этом вспоминать. Никогда. Если ты думаешь, что я тебе благодарна, ты ошибаешься.
        - Лиз…
        - Отвези меня к Максу, - повторила она.
        Сергей снял машину с сигнализации, и Лиза сама открыла дверь. Когда брат уселся за руль, она сказала:
        - У Самойлова много недостатков, но знаешь… он не ты, он не использует людей.
        - Хочешь сказать, что я использую? - не глядя на нее, спросил Сергей.
        Он завел машину и тронулся с места. Для начала им лучше было договорить, но он чувствовал потребность что-то делать. Лиза негромко засмеялась, и в смехе этом не было ничего доброго, только едкий сарказм.
        - Разве ты не использовал Лилю? Ну же, Сережа. - Она посмотрела на него с кривой усмешкой на губах. В этот момент Сергей понял, что Лиза тоже может быть жестокой. - Ты спал с ней, ты разбил пару, а потом ты просто кинул ее.
        - Хватит, - тихо попросил он.
        Он смотрел на дорогу не мигая, прямым взглядом. Лиза отвернулась к окну. Она не хотела говорить об этом, вспоминать это. Она бы не за что не сказала этих слов, если бы брат ни вспомнил о ее ребенке.
        Москва, октябрь 2011 года
        - Мне нужно будет заехать к Максу на днях.
        Они ехали в тишине уже долго, и Лиля решила нарушить молчание. Длинные черные волосы падали ей на грудь, руки она держала на коленях. У нее были тонкие длинные пальцы с ухоженными ноготками. Французский маникюр она сделала только вчера, до этого ногти ее были покрыты бежевым лаком, несколько из них украшал затейливый рисунок.
        - Дело твое. - Сергей вел машину твердо и уверенно. Ехали они быстро, но дорога была свободна, поэтому тащиться черепахой не хотелось. - Только не упоминай при мне об этой сволочи.
        Сегодня днем они с Лилей опять поругались из-за Макса. Вернее, из-за того, что он уложил Лизу в постель. Лиля от поступка брата в восторге не была, но не уставала защищать его. Сергей же никакие ее доводы не принимал и даже не хотел слушать оправдания, которые она выдвигала в пользу своего братца. Они провели в клубе около полутора часов и теперь ехали домой. Завтра был выходной. Сергей позволил себе только сок, Лиля же выпила пару слабоалкогольных коктейлей. Сейчас, впрочем, выглядела она совершенно трезвой.
        - Сережа, если мы начнем говорить на эту тему, снова поругаемся, - устало посмотрела она на него. - Если ты хочешь знать, то мое мнение не изменилось: в том, что случилось, виноваты оба.
        - Ей было четырнадцать лет! - рявкнул Меркулов. На скулах его заходили желваки.
        - Вот именно! - Лиля тоже не удержалась от выкрика. - Ты думаешь, она не знала, зачем идет к мужику ночью?!
        - Какое это имеет значение?! - на секунду отвлекшись от дороги, Сергей взглянул на девушку, сидящую рядом. - Он что, не понимал, что перед ним ребенок?!
        - Этому ребенку захотелось секса! - Голубые глаза Лили блеснули.
        Макса она очень любила и готова была защищать даже в тех ситуациях, когда этого делать не стоило. Сейчас же она чувствовала уверенность, что часть вины за произошедшее лежит на самой Лизе. Лиля помнила себя в четырнадцать лет и помнила, что, поступая тем или иным образом, она отдавала себе отчет в том, что делает. Конечно не с той дальновидностью, что присуща взрослому человеку, не с той мудростью, но все же отдавала.
        - А твой брат что, не соображал на кого лезет?! - Сергей снова повернулся к девушке.
        - Я не знаю! - в сердцах воскликнула она. - Только прекрати считать свою сестру маленькой девочкой, которая не может отвечать за свои поступки.
        - А ты прекрати считать маленьким мальчиком своего брата!
        Его бесило то, что она пытается выгородить Макса. После того, как Сергей рассказал ей, что тот переспал с Лизой, они ругались по этому поводу постоянно. И каждый раз она защищала его. Спустя год это происходило реже, но в целом ничего не изменилось. Лиля не отрицала, что Макс виноват, но и Лизу упорно не желала выставлять жертвой.
        - Он-то уж точно может отвечать за свои поступки!
        Лиля промолчала. Она понимала, что дальнейший спор ни к чему не приведет. Достав из маленькой сумочки голубой плеер, она сунула наушники в уши. Это было последним, что запомнил Сергей. Они ехали на максимально допустимой скорости, он был настолько зол, что вдавил педаль газа, но машина так и не успела разогнаться еще больше. Их вдруг повело, и в следующее мгновение в дверь со стороны Лили врезался автомобиль.
        Москва, июнь 2016 года
        Сережа припарковал Ford около дома Макса. Всю дорогу они ехали молча. Лиза чувствовала себя немного виноватой за то, что сказала брату. Она знала, что он переживал из-за случившегося с Лилей, и понимала, что своими словами ударила его ниже пояса. Но извиняться она не собиралась. Ей хотелось, чтобы брат понял, что о некоторых вещах лучше молчать. Разве думал он, насколько больно ей будет, когда рассказал об аборте Самойлову? Вряд ли…
        - Спасибо, - тихо сказала Лиза.
        Она сидела в машине, не зная, как себя вести. Ей не хотелось расставаться с братом вот так, но он молчал, молчала и она.
        - Вы неплохо смотритесь на льду, - наконец проговорил Меркулов.
        Утром, во время тренировки, он не мог не отметить этого. Катались Лиза и Макс еще слишком мало, поэтому все, что он увидел, казалось очень сырым, но выглядела его сестра в роли парницы неожиданно достойно.
        - Спасибо, - еще раз сказала Лиза.
        Она отстегнула ремень и посмотрела на брата. В машине горел свет, и его четкий профиль вырисовывался на фоне темного окна.
        - Лиз… - Сережа повернулся к ней и взял за руку. - Что бы ни случилось, ты всегда можешь прийти ко мне. Несмотря на то, что было раньше.
        Она подумала, что в третий раз говорить «спасибо» будет глупо, поэтому просто кивнула. Сергей возмужал, из худощавого подростка, которым она все еще помнила его, превратился во взрослого мужчину. Красивого взрослого мужчину. Наклонившись, Лиза обняла его и прижалась щекой к его щеке.
        - Я скучаю по тебе, - призналась она.
        - Как оказалось, я тоже. - Сережа сомкнул руки за ее спиной. С минуту они просидели молча, потом Лиза отстранилась. - Лиз, по поводу Самойлова…
        - Не надо. - Она предупреждающе подняла руку. - Не порть все. - Сергей поджал губы. - У меня своя жизнь, Сережа. Это может тебе нравиться или не нравиться, но своя. Если ты хочешь, чтобы в ней было для тебя место, прими это.
        Услышав звук проворачивающегося в замке ключа, Макс вышел в коридор. Лиза уже успела захлопнуть за собой дверь и, сбросив сумку на пол, стягивала с ног босоножки.
        - И где твой брат? - Самойлов сложил руки на груди. В его голосе сквозило недовольство, и Лиза, заметив это, мгновенно ощетинилась.
        - Уехал. А что, помешала твоим планам на ночь? - выпрямившись, язвительно поинтересовалась она.
        - Не особо. - Он был на взводе с того самого момента, как вернулся домой. Нет, даже с того момента, как Лиза и бывший друг уехали в противоположную от него сторону. Дома же Макс не мог понять, чем ему заняться. Он открыл и закрыл книжку, вышел на балкон подышать свежим воздухом и почти тут же вернулся в квартиру. Потом зашел в комнату Лизы и едва не пнул кровать, поняв, что с наслаждением вдыхает легкий запах ее вещей, витавший в воздухе. Кончилось все тем, что он пошел в кухню, взял бутылку выдержанного виски и открыл ее. Долго смотрел и, в конце концов, закупорил обратно. В последнее время он слишком часто нарушал спортивный режим, пора было завязывать с этим. Лиза зашла в квартиру как раз в тот момент, когда он собирался, сам не зная зачем, вернуться к себе в спальню.
        - Вот и замечательно. - Лиза прошла в кухню, открыла холодильник и, достав бутылку холодной минералки, стала жадно пить. Самойлов не мог отвести от нее глаз. Ему хотелось знать, что случилось между ней и Сергеем, раз она вернулась, но что бы там ни произошло, он понимал, что рад этому.
        - Я забыла, что выложила ключи от своей квартиры, - захлопнув холодильник, произнесла Лиза.
        - Ты сказала брату, что живешь у меня?
        - Он и сам все понял. - Лиза невесело усмехнулась. Она заметила бутылку виски на столе и, взяв ее, стала рассматривать этикетку. - А ты, смотрю, времени зря не теряешь. - Вытащила пробку и понюхала ее.
        - Могу поделиться.
        - Нет уж, спасибо. - Она поморщилась и, вернув бутылку на место, отошла от стола. - Думаю, не стоит говорить, что Сережа не в восторге?
        - Переживет, - самодовольно хмыкнул Макс.
        Лиза только снисходительно покачала головой. Напряжение, ощущавшееся между ними в последние дни, внезапно куда-то делась. Неожиданно Лиза поняла, что чувствует себя у Макса, рядом с ним, вполне спокойно и комфортно и, самое главное, не задумываясь, называет его квартиру своим домом. Вероятно, это ощущение обманчиво, но забивать себе этим голову она не стала. Она вышла в коридор, забрала сумку и пошла дальше, в свою комнату.
        - Сережа сказал, что если ты меня обидишь, он набьет тебе морду.
        Вообще-то такого ее брат не говорил, но Максу об этом знать было не обязательно. Лиза остановилась на пороге и кинула на Самойлова, вышедшего вслед за ней в коридор, многозначительный взгляд. Он снова хмыкнул, и Лиза, непроизвольно вильнув бедрами, скрылась за дверью.
        Глава 35
        Москва, июнь 2016 года
        - Лиз, плавнее. - Ксюша положила ладонь девушке на предплечье, словно пыталась удержать ее руку. - Ну сколько раз тебе повторять?
        - Не знаю. - Лиза вздохнула.
        Почему-то она постоянно забывала про руки именно в этот момент. Движения получались резкими и неаккуратными. Она встала в исходную позицию и сделала то, чего от нее ждала Ксения, на этот раз правильно.
        - Совсем другое дело. - Ксюша улыбнулась. - У тебя замечательные руки, Лиз, не забывай об этом.
        - Угу, - не разделяя ее энтузиазма, отозвалась Меркулова. - Только иногда у меня возникает чувство, что мне некуда их деть.
        - Это нормально.
        Несмотря на то, что Ксения была всего на несколько лет старше Лизы и младше Максимилиана, в роли хореографа смотрелась она убедительно. Лиза чувствовала себя уютно, ей нравилась обстановка в зале, нравились отношения внутри их команды.
        - Что за скептицизм?! - приподняла Ксения бровь и порывисто обернулась к Максу. - Самойлов!
        Внимание Лизы привлек блеск кольца на ее пальце. Она посмотрела на руку Ксюши, но быстро переключилась на подошедшего к ним Макса. Ксения подводила итог сегодняшнего занятия: в хореографическом зале они провели уже много времени, впереди был перерыв и вечерняя тренировка.
        - Все, идите отсюда, - Миронова махнула в сторону двери. - Я от вас устала! - произнесла она с наигранной строгостью, но жизнерадостный блеск карих глаз выдавал ее с головой.
        - С радостью. - Макс приобнял Лизу за талию.
        Она взглянула на него снизу вверх, но он и бровью не повел. Подтолкнул партнершу вперед, и когда та фыркнула, проговорил, обращаясь к Ксюше:
        - Ну вот что с ней делать?!
        - Думаю, надо дать ей отдохнуть.
        Когда эти двое встали в пару, Ксения, так же как и Женя, очень боялась, что ничего из этого не получится. Прошлое у ребят, мягко говоря, было сложное, отношения между ними и того сложнее. Да и откровения Лизы она не забыла…
        - Спасибо, Ксюш.
        Лиза вывернулась из рук Макса. Ладно еще, когда он касался ее в процессе тренировки, но когда это происходило просто так… Ей хотелось закрыть глаза, прижаться к нему и простоять так несколько минут. Она всячески ругала себя за подобные мысли, но это было бесполезно.
        - Вы молодцы, - сказала Ксюша прежде, чем ребята вышли из зала.
        Оставшись одна, она облокотилась на перекладину, идущую вдоль всей зеркальной стены, и задумчиво покрутила кольцо на безымянном пальце. Она надеялась, что у них все получится, хотя и подозревала, что все тут не так просто. Самойлов… Ксюша посмотрела на свое отражение и, поправив спортивную майку, вышла из зала вслед за спортсменами.
        Вечерняя тренировка подходила к концу, когда Лиза, получив указания от тренера и отъехав на несколько метров от бортика, остановилась как вкопанная.
        - Ты ошалела?! - Макс, держащийся от нее на расстоянии нескольких десятков сантиметров, едва успел затормозить. Но Лиза и не подумала вступить с ним в перепалку. Она подняла голову и взволнованно уставилась на партнера. - Что?
        - Ты видел кольцо на пальце у Миронова? - тихо, чтобы мог слышать только Макс, спросила она.
        - Ну, видел… - безразлично отозвался Самойлов и нахмурился. - Что теперь?
        - Это обручальное кольцо. - Она нетерпеливо облизнула губы. Лизка была так возбуждена, что сердце у нее учащенно колотилось. - И сегодня… У Ксюши тоже кольцо. Макс…
        - Да ладно, - недоверчиво проговорил он и нахмурился еще больше. - Ты думаешь…
        - Не…
        - Ну и что вы застряли?! - от бортика послышался окрик тренера.
        Смятение Лизы отражалось на ее лице. Она вцепилась в руку партнера, сама этого не замечая.
        - Да так, - не сводя с нее глаз, отозвался Макс.
        Он крепко взял Лизу за руку и поехал в центр катка. Она же, пребывающая в изумлении от собственного открытия, послушно следовала за ним, не особо соображая, что делает.
        Так отвратительно они не катались даже на самой первой совместной тренировке. Лиза никак не могла собраться, постоянно отвлекалась и сбивалась. Только под конец она сумела сконцентрироваться и настроиться на более или менее рабочий лад. Неосознанно она постоянно бросала взгляды на руки Жени. Нет, ей точно не показалось. Кольцо было обручальным. И у Ксюши тоже было обручальное кольцо - именно это и привлекло ее внимание, хотя она в тот момент не придала этому значения.
        Максимилиан был собран, но молчал больше обычного. Пару раз он тоже бросил взгляд на руки Миронова и пришел к выводу, что Лиза права. Пусть он не слишком сильно разбирался в кольцах, но обручальное от всех остальных отличить точно мог. Неужели Женя и Ксюша… В голове не укладывалось.
        - Лиз, ты как себя чувствуешь? - Видя, что от девушки нет никакого толка, Женя подозвал спортсменов к себе.
        - Нормально, - честно ответила она и даже виновато улыбнулась.
        - Тогда, может, скажешь, что с тобой сегодня? - Фигуристка замялась. - Лиз?
        Макс мягко сжал ее плечи и, не сводя с Жени глаз, спросил:
        - Проставляться когда собираетесь?
        - С чего это? - удивился Миронов и тут же проследил за взглядом подопечного, направленным на его руку, лежащую на бортике.
        Лиза никогда не видела, чтобы Миронов стушевывался. Сейчас он, пойманный с поличным, явно чувствовал неловкость. Они с Ксюшей никому не говорили о том, что поженились - это было таким сокровенным, что делиться ни с кем не хотелось. То, что рано или поздно всем станет известно об их отношениях, - факт, но говорить об этом специально… Женя сжал руку в кулак. Нужно было что-то сказать, но он почему-то не знал как. На помощь пришла Лиза. Она искренне улыбнулась, глаза ее излучали живое тепло.
        - Мы рады за вас с Ксюшей. - Она посмотрела на Макса. Тот кивнул.
        - Но мы настаиваем на том, что это нужно отметить.
        Миронов тихо засмеялся. Напряжение как рукой сняло. Улыбка Лизы обезоруживала, хитрый задорный блеск в глазах Макса свидетельствовал об искренности его слов. Больше всего Женя не хотел, чтобы их с Ксюшей осуждали, чтобы смотрели им вслед так, будто в их отношениях есть что-то порочное, грязное. В принципе, для него не имело значения, что говорят люди, да и Ксюше тоже не было до этого дела. Но так не хотелось, чтобы светлое чувство, которое они берегли и лелеяли много лет, смешивали с грязью. Лиза и Макс были как раз теми людьми, с которыми им хотелось поделиться своим счастьем, но охраняя его, они молчали. Теперь же Евгений широко улыбался, казалось, что он скинул десяток лет, таким озорством была наполнена его улыбка.
        - Значит, ты поэтому завалила всю тренировку? - продолжая улыбаться, осведомился он у Лизки.
        - Да у меня… все мысли перепутались, - смущенно улыбнулась она в ответ. - Евгений Александрович… - от эмоций голос ее немного сипел. - Поздравляю!
        - Да, поздравляем вас. - Макс пожал тренеру руку. - Когда успели-то?
        - В конце мая. - В голосе Жени так и слышалась гордость. - Расписались без шумихи. Не хотелось всего этого… разговоров… Вы простите, ребят, что не сказали.
        - Не извиняйтесь. - Лиза подъехала к калитке и надела на лезвия чехлы. Потом подошла к Жене и обняла его. - Все это ерунда. Самое главное, чтобы вы с Ксюшей были счастливы.
        - Спасибо, Лиз. - Он погладил расчувствовавшуюся девушку по голове и, когда та отстранилась, проговорил, обращаясь к ним с Максом: - Ну как, вы все еще не против выпить шампанского за новобрачных?
        ***
        Вечер прошел великолепно. Ксюша улыбалась так, как может улыбаться только совершенно счастливая, любящая женщина, а Женя то и дело гладил ее по руке. Они смотрели друг на друга с такой нежностью, что Лиза удивлялась, как могла раньше не замечать этого.
        - Господи, как же я рада за вас, - сказала она Ксюше, когда они вдвоем вышли в дамскую комнату.
        - Для меня это сказка, Лиза. - Голос Ксюши дрожал. Лиза с трудом сдерживала слезы. Она обняла Ксению, и та тихо всхлипнула. Лиза судорожно вздохнула. Она как никто другой понимала ее. - Лизка…
        - У вас все будет хорошо, - тихо сказала Лиза и, отстранившись, посмотрела на Ксюшу.
        Глаза обеих влажно блестели. Поняв это, девушки негромко засмеялись.
        Домой они с Максом вернулись за полночь. Свою машину Самойлов оставил на стоянке возле школы, поэтому ехать пришлось на такси. Лиза чувствовала умиротворение и легкую грусть. Любовь…
        От выпитого шампанского слегка кружилась голова. Лиза разулась и, не зная, что делать дальше, остановилась посреди коридора. Нужно было пойти к себе в комнату, раздеться, потом принять душ и лечь спать, но почему-то ей не хотелось, чтобы вечер заканчивался.
        - Может… - Меркулова нерешительно переминалась с ноги на ногу, - чая попьем?
        День был жарким, и утром, собираясь на тренировку, она надела хлопковое белое платье с рукавами три четверти и аккуратным круглым вырезом. Макс смотрел на нее и понимал, что в очередной раз теряет голову. Платье не было коротким, но открывало колени. Лизка казалась такой красивой… Ее лицо немного разрумянилось, глаза тепло блестели. На одной коленке темным пятном выделялся синяк - след неудачного падения. Макс подошел к Лизе и провел пальцами по ее щеке. Здравомыслие летело к черту… Лиза затаила дыхание и подняла на него ожидающий взгляд. Ее ресницы затрепетали, дыхание сделалось шумным и прерывистым. В его потемневших глазах отчетливо сквозило желание, да он и не скрывал этого. Она могла оттолкнуть его, отвернуться, уйти к себе, но стояла и ждала, что же случится дальше. Сил уйти у нее не было. Внутри все сжалось, кожа стала чувствительной. Макс скользнул рукой по ее шее, провел сзади двумя пальцами, а потом коснулся волос. Лиза закрыла глаза. Противиться она не могла и не хотела. Почувствовав губы Макса на своих, она послушно приоткрыла рот и впустила его язык. Макс целовал ее неспешно, но
жадно, он привлек ее к себе, и теперь Лиза могла ощущать жар его тела.
        - Боже, - выдохнула она, чувствуя, как дрожат ее колени.
        - Пошли. - Он стремительно потянул Лизу за собой в спальню.
        Она не стала сопротивляться. Потом она наверняка пожалеет, но сейчас…
        Макс расстегнул молнию на ее платье и поспешно стянул его с плеч. Платье, скользнув вниз, упало бесформенной тряпкой к ногам. На Лизе осталось тонкое белоснежное белье, подчеркивающее ее женственность невесомым кружевным узором. Под жгучим взглядом Максимилиана она смутилась, но глаз не отвела. Он так смотрел на нее…
        Лиза переступила через платье и остановилась на расстоянии вытянутой руки от Самойлова. Он сглотнул. Быстро расстегнул свою рубашку и тут же прижал Лизу к голой груди. Его губы касались ее шеи, руки со страстной небрежностью исследовали спину. Найдя застежку бюстгальтера, он расстегнул крючочек и убрал лямки с девичьих плеч.
        - Я безумно тебя хочу.
        Макс освободил ее грудь и повернул Лизу к себе спиной. Самойлов целовал ее за ушком, а руки его уже ласкали красивые маленькие полушария, увенчанные нежно-розовыми сосками. Лиза тихо застонала. Под его руками кожа ее пылала, тело слабело. В животе было щекотно.
        Макс подвел ее к постели и, скинув рубашку, принялся за ремень джинсов. Лиза смотрела, как он нетерпеливо расстегивает пряжку… Его бедра были сильными и красивыми, но она вдруг поняла, что это пугает ее. Оставшись в одном только белье, Максимилиан сел на кровать и потянул Лизу на себя. Она покорно опустилась рядом и под напором его рук легла на спину. Склонившись над ней, он поцеловал ее ключицы, поднялся к губам и стал властно ласкать их. Руки его были везде: на ее животе, плечах, груди… Он не делал ей больно, и Лиза постепенно смогла расслабиться. Она положила ладони ему на плечи и стала осторожно гладить Макса по накаченным рукам, мощной груди. Он был сильным и большим, таким, каким она всегда знала его. Закрыв глаза, она отвечала на поцелуй. Натиск его был слишком сильным, и Лиза не успевала за ним, но поцелуй пьянил куда больше шампанского. Когда Макс сжал ее грудь, Лиза шумно задышала и запрокинула голову. Она почувствовала влажные прикосновения его языка к соску и сильнее вцепилась в плечи.
        - Макс… - выдохнула она.
        Ей было жарко. Но стоило Максу дотронуться до низа ее живота, как Лиза вновь ощутила чувство страха. Она попробовала отрешиться от него, однако ничего не выходило. В животе все еще сладко ныло, тело ее было горячим, но расслабиться уже не получалось. Когда Макс стал гладить ее бедра с внутренней стороны, она и вовсе распахнула глаза и уставилась в потолок. Непроизвольно сжала ноги, все тело напряглось. Макс этого не замечал. Он прижался к губам Лизы и потянул вниз ее трусики.
        - Не надо. - Лиза вздрогнула и накрыла его руку своей. Макс, не понимая, снова погладил ее по животу и попробовал снять с нее белье, но она еще плотнее свела бедра и попыталась выбраться из-под него. - Нет! - Она оттолкнула его руку и, трясясь, прикрыла грудь. Самойлов опешил. Лиза отползла на край кровати и отвернулась.
        - Я не хочу, - выдавила она, глядя на Макса. - Не хочу.
        - Ты… какого черта?! - Недоумение моментально перешло в ярость. Он разве что не скрежетал зубами. Его темные от возбуждения глаза пылали такой злобой, что Лиза съежилась. - Ты издеваешься?! Что за дурацкие игры?!
        - Прекрати, - едва не плача, попросила Лиза.
        Она сама не знала, что произошло, но когда он дотронулся до ее бедер, когда она представила, что он… что они… Страх сковал ее. Все, о чем она могла думать в тот момент, так это о том, что он снова причинит ей боль.
        - Отлично придумала, - зло усмехнулся Самойлов и сделал шаг к девушке.
        - Нет… - Она схватила край одеяла и прикрыла голую грудь. - Я не придумывала ничего. Макс, пожалуйста…
        Макс не слушал ее и не хотел слушать. Дикое желание, которое он испытывал, трансформировалось в столь же безудержный гнев.
        - Тебе это с рук не сойдет! Ты об этом пожалеешь! - зарычал он и, дернув за одеяло, отобрал его у Лизы. - Думаешь, можешь меня завести, а потом дать задний ход?! Чёрт… Стерва…
        - За что ты меня ненавидишь так? - надрывисто прошептала Меркулова, пытаясь заслонить грудь руками. - Что я тебе сделала?! - Она жалась к краю кровати и глотала слезы. - Почему?..
        Глядя на нее, Макс слегка успокоился, но лицо его все еще было угрожающе мрачным. Он прямо смотрел на Лизу и не говорил ни слова. Потом губы его скривила злая ухмылка.
        - Скажи, Лиза, когда ты все это придумала? Когда мы вошли в квартиру? Или еще раньше? Ну?!
        - Почему ты всегда меня во всем винишь? - прохрипела она. - Единственное… единственное, в чем я виновата… - она тяжело сглотнула, слова кололи ей горло и мешали дышать, - это… аборт. Только в этом… только… - Лиза прижала ладонь к лицу и отвернулась.
        Макс услышал болезненный полувсхлип-полустон, слетевший с ее губ. Он стоял и молча смотрел на то, как вздрагивают ее голые плечи. Но ему не было жалко ее. Из-за притуплявшей все ярости ее слезы казались ему наигранными, слова пустыми.
        - Может, хватит ломать комедию?
        Слова его прозвучали холодно, так, будто это не имело для него никакого значения. Его голос резал презрительным сарказмом. Лизу как будто раскаленным кнутом полоснули. Все внутри нее выворачивалось наизнанку, но она как могла пыталась не дать волю чувствам.
        - Как ты можешь так? - В ее дрожащем голосе слышались слезы.
        Она посмотрела на Макса с мольбой, словно пыталась найти в его глазах хоть что-то, хоть какой-то отблеск сожаления, свидетельствующий о том, что ему не безразлично. Но взгляд его был наполнен лишь пренебрежением.
        - Тебе даже сейчас все равно… Вам всем было все равно!
        Она смотрела на него с отчаяньем. Макс не сводил с нее глаз, ожидая продолжения.
        - Я не могла! - На этом крике она сорвала голос. - Не могла! Я испугалась, не знала, что делать! Я тебе была не нужна! У этого ребенка не было шансов, ты понимаешь?! - Ее истошный вопль рвал тишину на куски.
        Максу вдруг стало страшно. Он продолжал смотреть на нее, потому что не знал, что делать дальше. А Лиза уже не могла остановиться, то, что болело внутри нее все эти годы, вдруг вырвалось на свободу.
        - Ты думаешь, я хотела?! Думаешь, мне хотелось?! Думаешь, я забыла?! Ты не представляешь… не представляешь, как я ненавижу брата, как ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, Самойлов! Я ненавижу родителей! И… и Макс, ты не представляешь, насколько сильно я себя ненавижу!!! Я знала, что я делаю, и сделала… я убила своего ребенка! Да! Ну что?! Что ты молчишь?! Ну!
        Хрип, слетевший с ее губ, вывел Макса из состояния прострации. У Лизы началась самая настоящая истерика, дикая и страшная. Когда он попробовал подойти к ней, она стала отпихивать его руки, плакала и шипела, как дикая кошка, а потом взвыла. С трудом Максу все-таки удалось прижать ее к своей груди.
        - Если бы они… родители… узнали, что я беременна… они бы… отец бы на мне живого места не оставил. Они бы убили меня… - зашептала Лиза, уткнувшись ему в грудь.
        - Отец тебя бил?
        - Нет… Иногда… Не избивал, но… но если бы они узнали… - Она тихо заскулила. - Даже если бы я смогла родить… они бы никогда не разрешили мне оставить ребенка. Они бы… они бы отдали его… А меня бы… я не знаю… У меня не было выбора, Макс… не было…
        - Тсс… - Он чувствовал ее слезы на своей коже, и как ее колотило, тоже чувствовал. Она ослабла и теперь лежала в его руках обессиленная, только слезы катились по щекам, и пальцы судорожно искали, за что бы ухватиться.
        - Если бы они узнали, что ты… Они бы сломали тебе жизнь. Мне было четырнадцать… У меня не было прав… у моего ребенка не было прав жить…
        Глухие рыдания, смешанные с хрипом, вырвались из ее горла.
        - Лиз, прекрати. - Макс погладил ее по спине и, чувствуя, что ее знобит, прикрыл одеялом. - Это все в прошлом.
        - А знаешь, что хуже всего? - Она подняла голову и заглянула Максу в глаза. Ее лицо было мокрым, нос покраснел, а в глазах отражалась такая боль, которой он прежде никогда в них не видел. - Я понимаю, что тогда сделала все правильно. Если бы… если бы мне снова пришлось… если бы я могла вернуться назад… я бы поступила точно так же. У этого ребенка не было права родиться, понимаешь ты?! Ну скажи, что понимаешь! - в отчаянье закричала Лиза, вцепившись в руку Макса. - Скажи-и-и!
        - Я понимаю. - У него не было времени подумать над тем, что он понимает, а что нет, но Макс сейчас мог бы сказать все что угодно, лишь бы она не смотрела на него так. Эти полные боли и мольбы глаза… - Понимаю…
        Лиза вдруг затихла, ее голова упала ему на грудь. Макс слышал, как Лиза дышит и чувствовал, как она жмется к нему. Что делать, он понятия не имел, еще никогда ему не доводилось видеть женщин в таком состоянии. Несколько минут он так и сидел, прижимая ее к себе одной рукой, второй успокаивающе поглаживал по голове.
        Когда Лиза пошевелилась, пытаясь отодвинуться от него, Макс убрал руку, которой придерживал ее. Усевшись на краю постели, Лиза опустила голову и вытерла слезы. Нагота ее больше не волновала, вернее, она просто не думала о том, что не одета. Ссутулившись, она ткнулась носом в свою ладонь и всхлипнула.
        Москва, ноябрь 2010 года
        Стоя на пороге квартиры брата, Лиза зябко куталась в короткую осеннюю куртку. На улице было не холодно, но ей казалось, что руки и ноги закоченели. Она заставила себя выдохнуть, только гордо распрямить плечи и с достоинством выдержать взгляд Сережи, как бы ей того хотелось, не получилось.
        Лиза разделась и прошла за братом в комнату. Эту небольшую, но вполне удобную квартиру для Сергея снимали родители, отсюда до катка, на котором он тренировался, было всего минут семь езды. В единственной комнате стояла широкая кровать, на стене висел большой телевизор. Шкаф был приоткрыт, и Лиза могла видеть небрежно сваленные на полках вещи. Она заметила женский лифчик и висящее на плечиках короткое платье. Но обстановка ее не интересовала. Лиза боялась начать разговор и знала, что должна сделать это. Тянуть не имело смысла. Она понимала, что если станет мямлить, брат разозлится на нее еще больше.
        - Сереж, я беременна, - прошептала она, глядя в окно. Лиза не знала, куда деть руки и неосознанно положила их на живот.
        - Ты что? - вкрадчивым, угрожающе спокойным голосом переспросил он, хотя Лиза не сомневалась, что брат отчетливо слышал то, что она сказала.
        - Я беременна, - повторила она, чувствуя, что у нее немеют кончики пальцев, а голос дрожит.
        Тут же Сергей схватил ее за руку и дернул так, что у Лизы перехватило дыхание. Щеку обожгло ударом, и Лиза, не удержавшись на ногах, упала на пол. От боли, страха и бессилия из глаз ее брызнули слезы, она боялась посмотреть на брата, который стоял в шаге от нее.
        - Дура! - заорал Сергей. Лиза, испуганно всхлипнув, прижалась к краю постели и подтянула к себе коленки. Ей казалось, что брат готов задушить ее голыми руками. Он был не просто зол: он был в бешенстве. - Ты вообще соображаешь… Потаскуха!
        - Сережа… - жалобно проскулила девушка.
        Она сжалась в комок и плакала с отчаянной безысходностью, которая разрывала ей сердце. Брат что-то кричал, обвинял ее, угрожал, крыл матом на чем свет стоит, а она даже не пыталась ему отвечать. Она заведомо знала, что так оно и случится, но идти ей все равно было больше не к кому.
        - Это ребенок Макса? - Сергей малость успокоился и теперь буравил сестру взглядом. Она молчала. - Отвечай! - снова рявкнул он. - Или ты еще к кому-нибудь в койку забраться успела?!
        Лиза закрыла глаза. Щеку все еще жгло, но от слов брата было куда больнее, чем от пощечины. Если о ее беременности узнает отец… Она не представляла, что мог сделать с ней Николай, но одной пощечиной он бы не ограничился.
        - Мне не к кому больше идти…
        Когда в комнате повисла тишина, Лиза подняла на Сергея заплаканные глаза. В них застыла мольба о помощи. У нее и в самом деле не было больше никого.
        Сереже вдруг стало стыдно за все то, что он наговорил, за то, что поднял на сестру руку. По сравнению с ним она была совсем маленькой и хрупкой, голубые глаза на ее бледном лице казались единственным живым пятном. Присев рядом с Лизой, он провел пальцами по ее покрасневшей от удара щеке. Она испуганно вздрогнула, глаза ее распахнулись.
        - Прости, - вздохнул Сережа. Он обнял сестру и погладил ее по голове.
        Сергей не раз видел, как Лизе достается от отца, но сам руку на нее никогда не поднимал. И сейчас ему было противно от самого себя. Мысленно он пообещал, что больше никогда не ударит женщину, тем более Лизу. Потом он помог ей подняться и, усадив на кровать, принес воды. Она пила мелкими глотками, словно давилась каждой каплей, и молчала. Брат спросил ее, что она собирается делать, и Лиза покачала головой.
        - Ты же понимаешь… - Она смотрела в пол. Слова давались с трудом. Сама мысль о том, что она должна сделать, вызывала в ней чувство отвращения, но она уже все решила. Она должна.
        - Я-то понимаю. Вопрос в том, понимаешь ли ты. - Он стоял рядом, и Лиза ощущала на себе его взгляд. Она слабо кивнула. - Лиз, чего ты хочешь?
        - Разве это имеет значение? - Она горько усмехнулась и стерла побежавшие слезы.
        Ее желания не имеют значения, ее ребенок не имеет значения, ее чувства тоже не имеют никакого значения.
        Сергей поджал губы.
        - Ты должна сама принять решение.
        - Я приняла, - устало сказала девушка. Ей хотелось побыстрее закончить эту пытку. Вряд ли Сергею доставляло удовольствие мучить ее. - Я сделаю аборт.
        - Хочешь знать мое мнение? - спросил Меркулов и, когда Лиза с безразличием пожала плечами, все-таки сказал: - Это самый разумный выход. Ребенок лишит тебя будущего. О фигурном катании придется забыть. Лиз, ты сама ребенок еще.
        Лиза вяло кивнула. Ей было все равно. Может, брат и прав, но смысла рассуждать об этом не было. Она хотела просто сделать то, что должна, и забыть об этом. Она постарается забыть.
        - Ты мне поможешь? Об этом не должен никто узнать.
        - Думаю, что смогу все устроить. - Сережа дотронулся до плеча сестры. Она взглянула на него и, когда он ободряюще сжал ее плечо, снова опустила голову. Потом он взял мобильный и, ища нужный контакт, проговорил: - У меня есть знакомый, его девушка работает в частной клинике.
        - У меня не очень много денег…
        - Перестань, Лиз. - В трубке уже послышались гудки.
        Следующим вечером Лиза держала ладонь на животе, зная, что ее ребенка больше нет. В свои неполные пятнадцать она понимала уже очень много. Понимала, что срок довольно большой, понимала, что после аборта могут возникнуть осложнения, способные на всю жизнь отобрать у нее возможность стать матерью. Она боялась этого, но вместе с тем пребывала в состоянии какого-то угнетенного безразличия, когда каждый последующий удар оставляет рваную незаживающую рану поверх предыдущих, но уже почти не причиняет боли. Врач, который делал аборт, сказал, что все прошло хорошо, и последствий быть не должно. Лиза держалась стойко и отчужденно, так, словно все происходящее ее не трогало. И никто не догадывался, насколько сильно болит ее душа.
        Москва, июнь 2016 года
        Самойлов надел штаны и посмотрел на Лизу. Она так и сидела, не шевелясь, как будто оцепенела. Он взял свою рубашку и набросил ей на плечи, но Лиза даже не посмотрела на него.
        - Тебе надо лечь. - Макс неловко дотронулся до ее руки.
        Пальцы Лизы были настолько холодными, что он не сдержался и потихоньку сжал ее ладонь. Лиза непонимающе взглянула на их руки, словно вообще не могла сообразить, что происходит и зачем.
        - Пойдем. - Самойлов помог ей встать и, обняв за плечи, повел в другую комнату.
        Когда он отбросил одеяло с постели, Лиза послушно села. Она молчала, и Макс не мог понять, хорошо это или плохо. То, что она больше не плакала, его успокаивало, но ее безропотное подчинение всем его действиям вызывало тревогу.
        - Прости за… за то что все так получилось, - сипло проговорила она, кутаясь в мужскую рубашку. - Я правда хотела, но потом…
        - Я не должен был на тебя орать.
        Макс сел рядом. Он все еще не слишком хорошо понимал, что же случилось, но теперь, когда ярость поутихла, жалел, что набросился на нее. Стоило для начала хотя бы выяснить, что же случилось.
        - Ложись. - Он отодвинул одеяло еще дальше. - Завтра поговорим.
        - Мне хотелось… - Она не двинулась с места. Только губы едва заметно шевелились. - А потом… я могла думать только о том, что будет больно. Мне стало страшно…
        Максимилиан смотрел на нее и ничего не говорил. Лицо его стало совсем мрачным, меж бровей пролегла складка. Догадка была быстрой и откровенно-неприятной. Если все так, как он подумал, то его поведение этим вечером… Он сделал глубокий вдох, затем выдохнул.
        - Ты меня боишься?
        - Н-нет, - запинаясь, ответила Лиза. Посмотрела на него и тут же опять опустила голову. - Только когда ты дотронулся до меня… когда стал…
        - Это после того… после Братиславы? - видя, что говорить об этом ей неловко, спросил Макс. По тому, как Лиза сжалась, он понял, что прав, и посмурнел еще больше. - Тебе было очень больно тогда?
        - Да, - едва слышно сказала она. - И до этого, когда мы… когда ты…
        - Прости. - Макс сгреб Лизу в охапку и прижался губами к ее голове.
        Действительно, ничего удивительного в том, что она стала бояться. Он всегда делал ей больно, Макс и сам это знал. Между ними никогда не было ничего хорошего. В отношениях с женщинами он в жизни не позволял себе ничего подобного, а вот с Лизой… Он не раз корил себя за то, что случилось в Братиславе. Он изнасиловал ее. Грубо, жестко, ведомый первобытной яростью и жестокостью.
        - И за то, что случилось сегодня, тоже. Если бы я знал… Лиз, я обещаю, что все будет хорошо. Я больше не сделаю тебе больно. Только не бойся меня.
        - Угу. - Она потихоньку шмыгнула носом.
        Ей было холодно, а руки Макса грели, от его тела исходило тепло, которого ей так не хватало. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, в ней не осталось ни сил, ни желаний. Было все равно, что произойдет дальше.
        Макс уложил Лизу на кровать и укрыл одеялом. Ему хотелось сделать что-то, что бы помогло ей прийти в себя, но никаких стоящих идей не было. Поэтому просто присел рядом и погладил ее по спине. Меньше всего он хотел чувствовать к Лизе Меркуловой нежность, но приходилось признать, что именно это он сейчас и чувствует. Еще он чувствовал сожаление, хотя это как раз беспокоило Макса куда меньше.
        - Мне не все равно. - Он убрал руку, но все так же не сводил с Лизы глаз. Когда она повернула к нему голову, Макс повторил: - Мне не все равно. Тот аборт…
        - Не надо. - Пальчики ее впились в край одеяла. Лиза натянула его выше, как будто хотела спрятаться. - Ничего не говори.
        Макс поджал губы и посмотрел в сторону. Поднялся с кровати, выключил свет и вышел, оставив Лизу в одиночестве. По тому, какой болью наполнился ее голос при упоминании об аборте, он понял, что говорить об этом действительно не стоит. Он не хотел, чтобы она опять начала истерить, а это вполне могло случиться.
        Вернувшись в свою комнату, он поднял с пола скомканное белое платье и аккуратно повесил его на спинку стула. От платья исходил приятный цитрусовый запах Лизиных духов, и он вспомнил, как дотрагивался до ее тела, касался губами кожи. Тело у Лизы было нежным и податливым, кожа гладкой и теплой, такой шелковистой, что у него перехватывало дыхание. Макс заставил себя выкинуть все эти мысли из головы. Лиза стала для него каким-то наваждением. Подумав, он решил принять прохладный душ. Он знал, что быстро уснуть ему не удастся. Он не врал Лизе: ему было действительно не все равно.
        Москва, ноябрь 2010 года
        За окном завывал ветер, ночь была темной. Лиза чувствовала, что эта темнота поглощает ее, затягивает, но страха она не испытывала. Она опять не спала. Лежала на спине, руки ее покоились на животе. Так странно… Еще совсем недавно она знала, что внутри нее жизнь, а теперь не было ничего. Вообще ничего. Тошноты по утрам, которая беспокоила ее на протяжении последних недель, тоже не было. И ее ребенка не было.
        Тяжело вздохнув, Лиза погладила живот. Она никак не могла привыкнуть к этой пустоте. Слезы застилали глаза, стоило ей подумать о том, что ее ребенок уже никогда не родится, не будет жить. А она все думала и думала об этом, думала и думала… Крупные соленые капли стекали по вискам, прятались в светлых волосах.
        Два дня она провела у брата. Тренер ни за что бы не отпустил ее просто так, но Сергей сказал, что хочет, чтобы сестра поприсутствовала на его тренировках. Честно говоря, ей было абсолютно все равно, что брат наплел Йохану, главное, что в итоге тот все-таки отпустил ее. О том, чтобы в самом деле ходить с Сергеем на каток, речи не шло. Весь следующий день после операции Лиза провела в постели. Утром брат ушел, и это принесло Лизе своеобразное облегчение. Она вдоволь наплакалась, надеясь, что вместе со слезами уйдет и боль. Но это было наивной утопией. Боль даже не притупилась, но вечером, когда Сергей вернулся, Лиза постаралась взять себя в руки.
        - Ну как ты? - только и спросил тогда Сергей.
        - Как-то, - безразлично отозвалась Лиза. Ей не хотелось говорить. В тот момент ей и дышать не очень-то хотелось.
        На следующий день Сергей снова отправился на тренировку. Лиза же лежала и думала, мальчик бы был у нее или девочка. Она представляла малыша, похожего на Макса - такого же темноволосого и голубоглазого. В ее фантазиях мальчик называл ее мамой, тыкался губами ей в щеку и обнимал за шею.
        Потом она вернулась в свою комнату в общежитии при школе. Она была этому рада, потому что теперь ночью оставалась одна. Она подолгу не могла уснуть, лежала и гладила живот, прося своего малыша простить ее и зная, что сама себя она не простит никогда.
        Глава 36
        Москва, июнь 2016 года
        Утром Лиза чувствовала себя отвратительно. Голова болела до тошноты, а стоило сесть в постели, вообще начала кружиться. Лиза потерла правый висок и едва слышно застонала.
        После того, как Макс ушел, она долго не могла уснуть. Не шевелясь, лежала и смотрела в пустоту. Сквозь не зашторенное окно в комнату проникал тусклый лунный свет, ветви деревьев, колышущиеся от ветра, отбрасывали кривые тени, похожие на щупальца чудовищ. В детстве Лизу всегда пугали эти тени, а этой ночью ей было все равно. Она знала, что это лишь игра света и ничего больше. Воображение… Раскрыв глаза, она смотрела в противоположную стену. Ее ребенок сейчас был бы уже совсем большим. Она, как и шесть лет назад, представила себе темноволосого голубоглазого мальчика. Любил бы он читать или играть в футбол? Может быть, рисовать? Или лепить из пластилина? Она бы рассказала ему о том, что до его рождения занималась фигурным катанием и даже выиграла чемпионат мира среди юниоров. Наверное бы рассказала… Может быть, он захотел бы, чтобы она отвела его на каток… А может, он просто любил бы гулять в парке, держа ее за руку. Она бы обязательно каждый день находила время на эти прогулки. Снова и снова она думала об этом с каким-то фанатичным мазохизмом, дорисовывая новые, новые и новые штрихи. Глаза
наполнились слезами, потом слезы потекли по щекам, но Лиза и не подумала остановиться.
        Подобные мысли всегда отдавались болью в сердце, и чем старше она становилась, тем большую осознанность обретала боль. Сейчас ей в какой-то мере было даже тяжелее, чем пять с половиной лет назад, пусть воспоминания и притупились, а боль перестала быть такой острой.
        Лиза уткнулась носом в край одеяла и продолжала пытать себя. Она больше не клала руку на живот, но горечь от этого не стала меньше.
        Макс зашел в комнату через несколько минут после того, как прозвенел будильник.
        - Доброе утро.
        - Я сейчас встану, - не отнимая руку от виска, сдавленно проговорила Лиза.
        Выглядела она отвратительно: бледное лицо, опухшие веки, под глазами залегли темные круги. По ее внешнему виду и позе легко можно было догадаться, что и чувствует она себя далеко не лучшим образом. Макс не решился бы сказать, когда Лиза выглядела хуже - сейчас или в первый его визит к ней через несколько дней после операции.
        Понимая, что так или иначе все равно нужно вставать, Лиза поднялась на ноги и сделала несколько шагов. От слабости и головной боли ее покачивало. Пока она сидела, боль еще хоть как-то можно было терпеть, теперь же стало совсем невыносимо. Тошнота усилилась, и Лиза прижала ладошку к губам.
        - Лиз, что с тобой? - Макс придержал ее за спину.
        - Ничего, - выдохнула она.
        В первые несколько дней после операции у нее тоже случались подобные приступы, но потом они пропали. Она знала, что сегодняшнее состояние это последствие истерики и переживаний, но ее самочувствия это знание не улучшало. Ощутив новый приступ тошноты, Лиза метнулась в туалет.
        Самойлов вошел вслед за ней, когда она уже выпрямилась и стояла, облокотившись на стену.
        - Я скажу Миронову, что ты плохо себя чувствуешь и не сможешь сегодня тренироваться.
        - Не надо. - Голова болела все так же сильно, но тошнота прошла, и Лизе стало немного лучше. - Я сейчас умоюсь, выпью таблетку, полежу десять минут и начну собираться.
        Ей хотелось извиниться перед Максом за свою вчерашнюю истерику, но возвращаться к этому было трудно. Сделать вид, что ничего не произошло? Судя по всему, Макса этот вариант устраивал, по меньшей мере, первым заводить разговор о вчерашнем вечере он не спешил. Как бы там ни было, но в данный момент Лиза не была готова ни к извинениям, ни к новым вопросам. Ночью она так нарыдалась, что сейчас даже говорить было трудно. А если они вернутся к тому, на чем остановились, если снова зайдет разговор об аборте, вопросов избежать не получится.
        Она умылась и подставила под струю руки. Не сейчас. Не сейчас и не сегодня.
        Пока Лиза была в ванной, Макс налил в стакан прохладной минералки и выжал в воду несколько капель лимонного сока. Таблетки лежали в комнате, и Лиза собиралась сходить за ними, но Макс взял ее за руку и выдавил из блистера на ладонь маленькую пилюлю.
        - Лучше сразу две, - поняв, что он уже все принес, попросила девушка.
        Макс не стал спорить и тут же добавил к первой таблетке вторую.
        - Спасибо. - Она запила лекарство водой и потерла лоб. - Сейчас подействует.
        Самойлов проводил ее обратно в комнату. Лиза так и не переоделась, мужская рубашка доходила ей до середины бедер, длинные голые ноги притягивали взор. Мельком он взглянул на ее колени, лодыжки и дальше, на аккуратные пальчики. Как ни странно, сегодня обошлось без дразнящего педикюра, но от этого выглядели пальчики не менее вызывающе, а может, просто Макс слишком отчетливо помнил и розовый лак, и перламутровый, и красный, которым она щеголяла на прошлой неделе.
        - Попытайся еще поспать.
        Помогая лечь в постель, он словно невзначай провел ладонью по ее икрам и лодыжкам. Накрыл Лизу одеялом. Она все еще была очень бледной.
        - Я только десять минут, - запротестовала она, глядя на него из-под припухших век.
        Макс вздохнул и погладил ее по руке, лежащей поверх одеяла.
        - Сегодня ты останешься дома, - тоном, не терпящим пререканий, заявил он. Во взгляде Лизы отразился протест, она попыталась встать, но он надавил ей на плечи, заставляя лечь обратно. - От тебя все равно толку не будет, лучше как следует отдохни. Не будь дурой, Лиз.
        - У нас и так мало времени, я не хочу чтобы из-за меня…
        - Никому не станет лучше, если ты выйдешь на лед в таком состоянии.
        - Голова скоро пройдет.
        - Тебя от слабости шатает.
        Макс знал, что спор отнимает у нее последние силы. Скорее всего, она и сама отдавала себе отчет, что кататься в таком состоянии просто бессмысленно, а сопротивлялась… Он позволил себе на долю секунды улыбнуться. За тот год, что они с Лизой занимались в одной группе, он понял, что работает она с упорством, до полного изнеможения. За это ее невозможно было не уважать.
        Лиза откинулась на постель и закрыла глаза - полная капитуляция, никак иначе. Макс оставил на тумбочке возле постели бутылку прохладной минералки и упаковку с таблетками.
        - Я могу приехать хотя бы на вечернюю тренировку.
        Услышав, что он снова вошел, Лиза открыла глаза. Ей было лучше, но сказать, подействовало ли лекарство, или боль отступила из-за того, что она легла в постель, Лиза не могла.
        - Не надо.
        Максу и самому не хотелось никуда тащиться. Если бы он мог, с удовольствием бы остался вместе со своей партнершей и… По сути, никакого «и» быть не могло, но зато у него появилось бы возможность невзначай касаться ее руки или гладить по голове. Уж смотреть на ее длинные голые ноги и нежную шею, ключицы, выглядывающие в вороте рубашки, ему бы точно никто не помешал. Но именно этого Макс делать не хотел. Его раздражали собственные желания, стоило заняться чем-то серьезным, способным отвлечь его. Еще он думал о том, что после вчерашнего облома неплохо было бы навестить Вику. У Вики тоже было хорошее мягкое тело, а еще красивые глаза и длинные рыжевато-каштановые волосы. И груди ее были большие, полные, не то, что у Лизки. Правда вот на пальцы ее ног он почему-то никогда не обращал внимания…
        ***
        Когда Макс сказал Миронову, что Лиза неважно себя чувствует и не придет на тренировку, тот нахмурился. Лицо сразу стало серьезным, взгляд цепким и внимательным. Женя всегда относился к своей работе ответственно и считал, что все происходящее с его учениками имеет отношение и к нему самому. В той или иной степени. За Лизу он переживал особенно и не только из-за травмы, которую она получила, как он не раз говорил, отчасти и по его вине. Так же как и Макс, Женя уважал ее за трудолюбие, терпение и сильную волю. Он сразу полюбил эту девочку и, несмотря ни на что, не жалел, что взял ее в свою группу. У него вполне могла быть дочь ее возраста. Если бы она была похожа на Лизу, Женя был бы рад этому.
        Еще больше Миронов нахмурился, когда Макс сказал, что у Лизы сильно болит голова. В последнее время нагрузки существенно увеличились, и Женя опасался, что именно это стало причиной Лизиного недомогания. С тех пор как она получила травму, прошло уже четыре с половиной месяца, но дырка в голове - это не синяк и не царапина. Врачи сказали однозначно - никакого спорта. Но не она первая, не она последняя. И до нее были фигуристы, которые вопреки всему после серьезных травм и точно таких же врачебных заключений возвращались и продолжали кататься, будут и после. И все же Женя в определенной степени рисковал, соглашаясь вновь тренировать ее, но Лиза, так же как и он сам, была амбициозной спортсменкой. Настоящей спортсменкой, которая ради достижения цели готова идти вперед. И Миронов считал, что отказать ей он не имеет права.
        - Может, это из-за вчерашнего шампанского? - все еще хмурясь, спросил Женя.
        Он хотел сам позвонить Лизе и убедиться, что с ней все в порядке, но Макс сказал, что она спит.
        Когда он уходил, Лиза и правда спала. Ее рука лежала на краю подушки ладошкой вверх, пальчики были чуть согнуты, на щеках проступил румянец, и Макс сделал вывод, что чувствует себя она уже лучше. Ему хотелось провести пальцем по ее запястью, пощекотать ладошку, но он заставил себя выйти из комнаты и закрыть за собой дверь.
        - Не думаю, - уклончиво ответил Самойлов.
        Миронов был слишком проницательным, чтобы не догадаться, что тот о чем-то умалчивает, а еще он имел достаточно жизненного опыта для того, чтобы понять, что об истинных причинах состояния Лизы Макс распространяться не станет. Сам Макс, в свою очередь, знал, что Жене его ответа будет достаточно, чтобы принять все как есть.
        - Учти, Макс, - сказал Женя перед тем, как фигурист пошел в раздевалку, - тебе двадцать восемь. Не знаю, как уж оно там у вас сложилось, но Лиза это твой последний шанс. Другого шанса у тебя уже не будет.
        Макс это прекрасно знал.
        Тренировка протекала вяло. Для того чтобы разучивать что-то новое, нужно было заполнить пробелы, которых оставалось больше, чем достаточно. Но без Лизы все было бесполезно. Парное катание оно и есть парное - элементы исполняются вдвоем, вращения параллельны, прыжки синхронны. Но пренебрегать льдом и хореографией… Этого себе не мог позволить ни один нацеленный на победу фигурист. Макс тоже ценил минуты, проведенные на катке, тем более что Миронов всегда умел заинтересовать учеников и найти для них что-то полезное.
        После утренней тренировки Женя остановил Макса, пока тот не успел куда-нибудь смотаться.
        - У меня две новости…
        - Одна хорошая, а вторая плохая? - усмехнулся Макс.
        - Да даже не знаю, - губ Жени тоже коснулась ухмылка.
        Оставшиеся две пары показывали неплохой результат, и это определенно сказывалось на его настроении. Утренняя мрачность пропала, выглядел Миронов так, будто на ум ему пришла какая-то идея, которой он хочет поделиться. Макс подумал, что, скорее всего, так оно и есть.
        - Пойдем ко мне в кабинет, поговорим.
        - Коньки-то можно снять? - Фигурист снова усмехнулся.
        - Жду тебя через десять минут, - сказал Женя и переключил внимание на подъехавшую к бортику Полину.
        ***
        Лиза проснулась около одиннадцати. Дневной свет, лившийся через большое окно, освещал комнату, из открытой настежь форточки доносился обычный городской шум, смешанный со щебетом птиц и шелестом ветра в кронах деревьев. Лиза с удовлетворением отметила, что чувствует себя намного лучше. Висок все еще ныл, но сильной боли она не ощущала. Потянувшись, она перевернулась на другой бок и пролежала еще около двадцати минут. Потом встала и с удовольствием сделала несколько глотков воды прямо из бутылки.
        Находиться одной в квартире было непривычно: обычно они с Максом уходили вместе, вместе возвращались. В магазин они, как правило, заезжали вечером, по дороге из школы, без Макса она выбиралась разве что в салон красоты. Подумав, Лиза решила, что для начала сходит в душ и, если после этого голова у нее не пройдет окончательно, выпьет еще одну таблетку. Рубашка Макса ей была велика, рукава свисали, но чувствовала себя Лиза уютно. Прежде она никогда не надевала мужских вещей и даже представить не могла, каково это. Запах Макса, его одеколона, его силы… Лизе казалось, что в прикосновении ткани к ее телу есть что-то от касаний его самого, и это не могло оставить ее равнодушной. Нехотя, она все же скинула рубашку на кровать и прошла по коридору в ванную. Она долго нежилась под ласковыми теплыми струями, затем сделала воду холоднее. Это помогло взбодриться и отогнать сонливость. После душа Лиза почувствовала себя значительно лучше, хотя слабость до конца так и не прошла. Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы убедиться - выглядит она прескверно. Намочив пальцы холодной водой, Лиза прижала их к опухшим
векам. Она знала, что это не поможет, но все же повторила процедуру несколько раз.
        Аппетита не было. Лиза выпила зеленого чая с молоком и бездумно уставилась в окно. Вероятно, стоило воспользоваться появившимся свободным временем, выйти на улицу и немного прогуляться, но ей ничего не хотелось. Она встала и, слегка касаясь пальцами стола, прошла по кухне. Несмотря на то, что она уже успела неплохо освоиться, исследовать квартиру возможности у нее до сих пор не было. В присутствии Макса она не могла позволить себе лазить по шкафчикам, подробно изучая их содержимое, заглядывать в укромные уголки и рассматривать то, что ей вроде как не нужно. Но сейчас интерес взял свое, и Лиза, отворив дверцу первого же навесного шкафа, внимательно оглядела все, что стояло на полках. Ей нужно было чем-то занять себя, иначе она рисковала вновь отдаться мыслям и воспоминаниям. Лизе этого не хотелось. Экскурсии в прошлое всегда оказывались для нее слишком болезненными и тяжелыми. Ей редко когда удавалось вовремя вернуть себя в действительность настоящего, чаще она доковыривалась до того, что подолгу не могла успокоиться и потом была сама не своя. Вот как, например, этой ночью. Хотя нет, этой ночью в
искусстве самоистязания она превзошла саму себя.
        Не найдя в кухне ничего интересного, Меркулова выпила еще одну чашку чая и решила снова прилечь. Макс был прав - ей нужно как следует отдохнуть, она и сама это чувствовала. Но валяться без дела оказалось не так уж и легко. Несколько раз пощелкав пультом, переключая с канала на канал, Лиза выключила телевизор. Как она и ожидала, ничего увлекательного там не нашлось. Посмотрев короткий выпуск новостей, она убедилась в безумстве современного мира и подумала о том, как бы здорово сейчас было, если бы Макс обнял ее. Лег рядом, обхватил руками и прижал к себе. Она бы нашла убежище на его груди, согрелась бы его теплом, спряталась бы от всего, даже от самой себя. Она знала, что это нереально.
        - Прекрати мечтать, - прошептала Лиза в пустоту и вздохнула.
        Взгляд ее был наполнен тоской по тому несбыточному, что она зачем-то лелеяла в своем сердце. Сама придумала что-то и хочет, чтобы это сбылось… Не бывает так. Не сбудется.
        Лежа на постели, Лиза размышляла о том, насколько хорошо она знает Макса. Его характер, привычки, мысли, чувства, желания… По всему выходило, что многое о нем ей не известно. Порой она понимала его, а порой нет. Ей хотелось, чтобы он доверял ей, чтобы делился с ней своими мыслями, переживаниями, мечтами. Ей бы тоже хотелось делиться с ним этим.
        Идея, внезапно пришедшая в голову, была Лизе не по нутру. Она знала, что не должна делать того, что собирается, но все равно встала с постели и, подойдя к комнате Макса, остановилась напротив. Поколебавшись лишь несколько секунд, нажала на ручку. Незапертая дверь легко поддалась, пропуская Лизу внутрь. С прошлого вечера тут ничего не изменилось, даже кровать была смята, кончик одеяла свисал на пол. Остановившись на пороге, Лиза осмотрелась. Ее платье висело на спинке крутящегося кресла, поверх него кружевной лифчик, на столе стоял выключенный, но открытый ноутбук. Несмотря на то, что в комнате царила атмосфера небрежности, здесь было чисто и уютно, так же как и во всей квартире. Ступая по мягкому ковру, девушка сделала несколько шагов и остановилась. Говорят, по жилищу человека можно понять его, его суть, его природу, его душу. Лиза сомневалась, что способна сделать это, но ей хотелось знать, как и чем живет Макс, хотелось прикоснуться к вещам, окружающим его каждый день. Она подошла к полке, на которой стояли книги, и прочитала названия на корешках. Тут была и классика, и кое-что из современного,
были и приключенческие романы. Читать Лиза любила, правда времени у нее на это всегда не хватало, прежде вся ее жизнь заключалась в тренировках и была расписана практически поминутно. Она решила, что обязательно попросит Макса посоветовать ей что-нибудь и в ближайший выходной завалится на постели с книжкой в руках.
        Открыв шкаф, Лиза провела пальцами по мужским рубашкам, вытащила мягкий свитер и ткнулась в него носом. Ей нравилось, как этот свитер смотрится на Максе. В его шкафу, в отличии от ее собственного, царил порядок, выглаженные рубашки висели на плечиках рядом со строгими костюмами, джинсы стопкой возвышались на полке, на другой находились майки и футболки. Мятое после стирки белье лежало отдельно, видимо, ожидая своего часа. В комнате Макса пахло мужчиной. Его вещи пахли мужчиной. Даже его книги пахли мужчиной. Это было удивительно и волнующе, это беспокоило, будило в Лизе страх, интерес, тревожило сердце. Осмелев, она заглянула в письменный стол, посмотрела содержимое ящиков. Открыв дверцы тумбочки, на которой стоял музыкальный центр, она увидела медали и награды. Бережно, с трепетом Лиза перебрала их все. Она понимала, что поступает подло и оправдать это ничем нельзя. Сама бы она очень не хотела, чтобы Максимилиан, пользуясь ее отсутствием, точно так же шарил по ее вещам. На его прикроватной тумбочке лежал блокнот и ручка, пульт от телевизора и книга в твердом переплете. Меж страниц торчала
закладка, видимо, он иногда читал на ночь. Лиза облизнула губы и коснулась ручки нижнего ящика тумбочки. Она бессовестно и грубо вторгалась в личное пространство человека, который был ей очень дорог, и ненавидела себя за это. Но остановиться она уже не могла. Спортивные журналы… Просмотрев всю стопку, Лиза не нашла ничего такого, что могло бы ее смутить. У такого мужчины, как Макс, обязательно должно быть хотя бы несколько периодических изданий с голыми девицами на обложках, Лиза почему-то в этом не сомневалась. Но то ли он хранил подобное чтиво в другом месте, то ли ее предубеждения оказались ошибочными. Она положила журналы назад и выдвинула следующий ящик. Тут она обнаружила документы, лекарства, кое-что из предметов личной гигиены, пару музыкальных дисков и плеер. Открыв загранпаспорт, она пролистала странички и вернула документ на место. Первое, что Лиза увидела в верхнем ящике, была открытая пачка презервативов. Самые обычные, без вкуса, стимулирующих шероховатостей и запаха, размера XXL. Да уж, что касается размера, об этом она знала не понаслышке. Лиза ощутила, что щеки ее вспыхнули, причем
причиной этого стала не только находка, но и собственные воспоминания. Его руки на ее теле… Лиза сделала глубокий вдох. Рядом с презервативами лежала спутанная зарядка от телефона, несколько монет и мелких купюр. В глубине ящика она нашла еще одну книгу и взяла ее в руки. Из книги что-то выглядывало, судя по торчащему краю, фотография. Лиза раскрыла книжку и замерла. Это и в самом деле была фотография. Со снимка на Лизу смотрели четыре человека: Макс стоял рядом с ее братом, а по бокам от них две девушки - Лиля и бывшая партнерша Сергея Маша. Видимо, фотографировались в школе, потому что на заднем плане виднелся до боли знакомый Лизе каток. Взяв снимок, она долго всматривалась в запечатленных на нем людей. Макс и Сергей стояли, приобняв друг друга за плечи, лица их украшали самодовольные улыбки. Меркулова перевернула карточку, но никакой подписи не нашла. Она осторожно вложила фотографию обратно в книгу и, вернув ее в ящик, задвинула его. Потом тихо вышла из комнаты и притворила за собой дверь. Человек, которому все равно, не стал бы хранить подобный снимок в таком месте, в этом она была убеждена. Ей
не стоило шарить по вещам Макса, вообще не стоило заходить сюда без него. Потому что это подло. Потому что у каждого человека есть то, чем он не готов делиться с другими.
        ***
        По дороге домой Макс заехал на рынок. Спешащие после работы люди торопливо сновали между рядами, вокруг стоял шум, продавцы вовсю расхваливали свой товар. Самойлов несколько раз прошел мимо лотков со свежими фруктами, овощами и ягодами, не обращая внимания ни на суету, ни на окрики торгашей. К вечеру немного похолодало, но не настолько, чтобы нельзя было ходить в футболке. Макс все еще чувствовал вину за то, что, не разобравшись, набросился на Лизу с обвинениями накануне. Если бы он не начал орать, как последний псих, дело вряд ли бы дошло до истерики. Утром она казалась такой замученной… С другой стороны, он был рад, что услышал то, что услышал. Не сказать, чтобы он часто думал о том, что у них с Лизой мог быть ребенок, но выкинуть это из головы тоже не получалось. Винить Лизу ему было трудно даже до вчерашнего вечера, а теперь, когда ее полный боли взгляд намертво врезался в память, и подавно. Можно было сколько угодно рассуждать на эту тему, но, как он считал, следовало оставить это в прошлом. Все случилось так, как случилось, исправить ничего уже нельзя. И все-таки у них с Лизой мог быть
ребенок… Ему почему-то казалось, что это была бы девочка, похожая на Лизу.
        Войдя в квартиру, Макс вручил Лизе увесистый пакет.
        - Держи.
        - Что это? - Она заглянула внутрь.
        - Немного витаминов тебе не повредит, - сказал Макс.
        Ему хотелось чем-то порадовать ее, поднять ей настроение. От пирожных Лиза наверняка бы отказалась, поэтому он купил клубнику и черешню.
        - Спасибо.
        Лиза удивилась. Макс пребывал в приподнятом настроении и в ответ подмигнул. Ей сложно было понять его, еще сложнее понять его заботу. Как реагировать, она не знала. Проще было бы, если б он сказал ей что-нибудь колкое или обидное, а вот ароматная клубника…
        - Я сделала греческий салат и сварила овощной суп. Будешь?
        Всю вторую половину дня Лиза думала о фотографии, которую нашла в книге. Отвлекалась, забывалась на некоторое время, а потом снова размышляла об этом снимке. Те двое… Целеустремленные, жаждущие новых побед. Она помнила своего брата в те времена, помнила и Макса. Оба амбициозные, готовые идти вперед, не признающие поражений, оба талантливые и убежденные в том, что смогут добиться многого. Два лидера. И два друга.
        Чтобы чем-то занять себя, Лиза сварила легкий суп. Готовила она не очень хорошо, как и в случае с книгами, у нее просто не было времени возиться с кастрюлями и сковородками. А может быть, на это элементарно не хватало моральных сил, тем более что ее энтузиазма все равно бы никто не оценил. Экспериментировать на кухне она начала только тогда, когда перебралась в Москву и, надо сказать, порой ей это даже нравилось.
        Макс прошел в ванную и вымыл руки. Когда он показался в кухне, Лиза мыла принесенные им ягоды и выкладывала их в глубокую прозрачную миску.
        - Ты сама ужинала?
        - Я суп ела днем.
        - Понятно, значит, будем ужинать вместе, - подытожил он и уселся за стол.
        Лиза ничего не ответила. Голубые язычки пламени включенной конфорки лизали дно кастрюли с первым. Перед Максом Лиза поставила глубокую тарелку, себе же взяла небольшую пиалу. Мысленно она обреченно призналась, что не хотела ужинать без него. Сейчас же, накрывая на стол, пришлось признать еще и то, что это ей тоже нравится. Непривычно было думать о ком-то, о ком-то заботиться, и Лиза касалась этого очень осторожно, робко. Макс запросто мог пресечь это в зародыше, и она неосознанно боялась, что именно так он и поступит.
        - Неплохо, - сказал Макс, попробовав суп.
        Лиза наколола на вилку кусочек брынзы и поднесла к губам. Если бы она не ощущала себя виноватой за то, что грубо влезла туда, куда лезть была не должна, обязательно разозлилась бы на саму себя. Самойлов походил на самодовольного кота, а она ждала его одобрения. Некоторое время они ели молча. Когда Макс закончил с супом, Лиза забрала у него тарелку и поставила в раковину. Потом взяла чистую и положила салат.
        - Хочешь еще что-нибудь? В холодильнике есть куриный рулет.
        - Ничего не нужно, спасибо.
        Макс заметил, что и салат вышел весьма удачно. Хотя вряд ли тут можно было сильно напортачить.
        - Что? - спросила Лиза, поймав на себе его оценивающий взгляд.
        Она чувствовала себя некомфортно, когда он так на нее смотрел, сразу хотелось прикрыться, хотя на Лизе и так была плотная футболка и свободные домашние штаны.
        - Да так, - отозвался Макс с видом человека, который знает что-то, чего не знают другие.
        - Макс, - с легким нажимом позвала она и отложила вилку.
        Под ее взглядом он сдался.
        - Миронов сказал, что нам пора подумать о музыке для новых программ. Тянуть больше нельзя.
        - Пора… - растерянно повторила за ним девушка.
        Ее вдруг испугала мысль, что совсем скоро им нужно будет выйти на лед и предстать перед зрителями и судьями как пара. Пока этот момент казался далеким и не слишком реальным, но впечатление было обманчиво. Сейчас они могли пробовать, допускать ошибки и снова пробовать, но пройдет немного времени, и этой возможности у них не будет.
        Новые программы… Будучи юниоркой, Лиза с особым волнением относилась ко всему, что сопровождало постановку новых программ. От того, насколько гармонично она вольется в образ, насколько хорошо будут подобраны костюмы, насколько чутко она прочувствует музыку и сможет отобразить каждый музыкальный акцент в своем прокате, зависело то, каким выйдет сезон. Лизе нравилось создавать на льду маленькую историю, проживать ее. Но потом что-то в ней сломалось. Пропало то сладостное волнение, которое она чувствовала прежде, душу больше не трогала ни музыка, ни истории, что она катала. Стало как будто все равно. Что-то в ней надломилось. Так продолжалось вплоть до прошлого года, до того момента, когда Миронов взял ее в свою группу. Программы того сезона ставились уже в Москве Женей и Ксюшей совместно с приглашенным хореографом-постановщиком.
        - Женя дал нам на это три дня. - Взяв из миски крупную черешену, Макс отправил ее в рот. - Ешь, - протянул Лизе клубнику.
        Девушка взяла ягоду и поднесла ко рту. Клубничина была большая, и Лиза откусила половинку. Это оказалось куда сексуальнее того, как она снимала губами с вилки кусочки брынзы. Макс посмотрел на ее губы, потом взял за веточку еще одну черешню и дал ей. Она обхватила ягоду губами и оторвала ее от черенка. Больше всего Макса поражало, что Лиза, судя по всему, даже не думала о том, как эротично выглядит это со стороны.
        - Еще кое-что, - с трудом отведя от нее взгляд, проговорил он.
        - Что? - На этот раз Лиза сама взяла ягоду.
        - Нам предложили сняться в рекламе. Крупный сетевой магазин спортивных товаров.
        - Нам?! - недоуменно переспросила Лиза и перестала жевать. - Ты издеваешься?
        - Даже и не думал.
        Ее реакция немного позабавила Макса. Лизка выглядела такой ошеломленной, будто ей и в голову никогда не приходило ничего подобного.
        - Бред какой-то! - сбросив первое удивление, резко сказала Меркулова. - На кой чёрт мы им сдались?! Что хоть это за магазин?
        - «Олимпик Спорт». Они считают, что мы сможем привлечь внимание их целевой аудитории.
        - Особенно я, - раздраженно бросила Лиза, мимолетным жестом тронув шрам на виске, и порывисто поднялась из-за стола. Резкими движениями, не смотря на Макса, она стала собирать посуду.
        Макс молча наблюдал за ней. Подобной реакции он не ожидал. Лиза была расстроена, напряжена, словно ей не в рекламе сняться предложили, а сказали что-то обидное, оскорбительное. Конечно же, она переживала из-за того, что ей пришлось обрить голову, но он не думал, что это длится до сих пор. Волосы у нее отросли уже сантиметров на пять и, как ему казалось, выглядела Лиза вполне нормально. В некоторые моменты, вот когда, к примеру, она ела черешню, даже слишком нормально.
        Макс встал и подошел к Лизе сзади. Она мыла посуду и на его приближение никак не отреагировала. Плавный изгиб ее шеи манил, и он с трудом сдержал желание прикоснуться к нему губами. Он легонько подул ей на затылок, но Лиза все равно упорно делала вид, что не замечает ничего, кроме тарелки, которую с остервенением терла.
        - По-моему, она уже чистая, - сказал Самойлов и, забрав тарелку из мокрых рук девушки, поставил в сушилку. Потом опустил ладони на бедра Лизы и заставил ее податься назад.
        - Макс, - Лиза развернулась в пол-оборота и тут же наткнулась на внимательный взгляд синих глаз. Максимилиан посмотрел на ее губы, и все слова, которые Лиза хотела сказать, мигом застряли у нее в горле, а затем и начисто забылись.
        - Особенно ты, - низким, бархатным голосом проговорил он.
        Лиза облизнула губы. Рука Макса прошлась по ее спине вдоль позвоночника, пальцы мягко коснулись затылка.
        - Не надо, - прошептала она, понимая, что это его не остановит.
        И в самом деле, уже в следующий миг губы его дотронулись до ее губ. Лиза закрыла глаза и выдохнула сквозь поцелуй. Касания его губ были мягкими, успокаивающими, совсем не такими, как накануне. Он ласково прихватывал то верхнюю, то нижнюю губу и трогал их языком. Потом потерся носом о нос Лизы и улыбнулся.
        - Я бы не стал целовать некрасивую женщину, - прошептал он ей на ухо, задевая мочку губами. Еще раз кратко поцеловал, поглаживая ее ягодицы, и отступил, отдавая себе отчет в том, что еще немного, и остановиться он уже не сможет.
        Глава 37
        Москва, июнь 2016 года
        Лиза уже приняла душ и собиралась ложиться спать, когда Макс, для приличия коротко постучав, открыл дверь ее комнаты. В руках он держал ноутбук. Решив не тратить силы на возмущение из-за его внезапного появления, Лиза молча ждала, что же ее партнер сделает дальше. Он сел на постель, поставил компьютер и похлопал рядом с собой.
        - Садись.
        Она уселась, подогнув под себя ногу. Макс скользнул взглядом по ее голой голени и открыл ноутбук.
        - Вообще-то я собиралась ложиться, - заметила Лиза.
        - Так ложись, кто ж тебе мешает?
        Макс говорил как будто равнодушно, но от нее не укрылась насмешка. Лиза сдержалась, чтобы не ответить ему что-нибудь колкое. Она подозревала, что он только этого и добивается. Наконец Макс поинтересовался:
        - Ты думала насчет музыки?
        - Немного.
        - И?
        - Не знаю… Ничего конкретного. Мне кажется, что-то очень быстрое брать не стоит. Опять же, на какую-то специфику, типа восточной или что-то подобное, у нас просто нет времени. Нужно будет заниматься с педагогами, а у нас еще столько всего…
        - Согласен. - Самойлов оторвал взгляд от экрана компьютера и устремил его на партнершу. Теперь он и правда был серьезным. - Но не забывай, что программы должны быть яркими.
        - Да знаю я, - вздохнула Лиза и потерла висок. - Нам столько всего надо сделать… Я не представляю, как мы успеем к началу сезона.
        - Поэтому нужно как можно быстрее решить с музыкой.
        Лиза забралась на кровать с ногами и прикрыла колени углом одеяла. Она задумчиво изучала свои руки, затем сказала:
        - Максимум, что мы сможем сделать в этом сезоне - показать красивое парное катание. Мужчина и женщина это всегда…
        - То есть ты предлагаешь что-то лиричное? - уточнил Макс, и Лиза утвердительно кивнула.
        Он был с ней согласен. Вопрос заключался только в том, смогут ли они играть любовь. Макс смотрел на Лизу, ее взгляд был устремлен на него. Впрочем, в себе он не сомневался, так же как и в Меркуловой. В любом случае, от любовной тематики им не удрать.
        - Есть что-нибудь конкретное на заметке? Может, что-нибудь такое… медленное с женским вокалом?
        - Угу, Лара Фабиан, - тут же с издевкой отозвалась Лиза. - В прошлом сезоне под нее разве что ледозакаточная машина не каталась. Хотя не удивлюсь, если и такое было.
        Самойлов усмехнулся. В этом Лиза была права. У них, может, и мало времени на подготовку, но брать с полки первый попавшийся диск и бросаться в крайности не стоило. Замолчав, он стал прикидывать варианты. Что-то не нравилось, что-то не подходило по темпу или настроению. Он придерживался мнения, что в музыке должны присутствовать акценты, должно прослеживаться развитие. Смотреть на то, как фигуристы катаются под монотонное музыкальное сопровождение, ему было скучно. Он знал, что и Лиза разделяет его точку зрения, в этом они походили друг на друга.
        - Может, стоит для начала поговорить с Мироновым? - когда тишина затянулась, осторожно предложила Меркулова.
        - Стой, - коротко бросил Макс и забегал пальцами по клавиатуре. Лицо его стало сосредоточенным.
        Он быстро нашел то, что хотел и тут же включил воспроизведение. По комнате раздались звуки довольно известной композиции. Это был саундтрек к фильму «Цвет ночи», вышедшему в одна тысяча девятьсот девяносто девятом году. Сама картина, несмотря на участие в ней известных актеров, получилась более чем посредственной, но песня, явившееся саундтреком, стала хитом. Лирическая композиция в исполнении Лорен Кристи оказалась, пожалуй, единственно-хорошим, что было в этой киноленте.
        Лиза нахмурилась, улавливая знакомые нотки. Некоторые мелодии после травмы казались ей какими-то другими, словно раньше звучали иначе. Врачи объясняли ей, с чем это связано, сыпали заковыристыми терминами, уверяли, что при повреждениях правой височной доли такое случается. Не сказать, что ей это сильно мешало, но порой приводило в некоторое смятение. Так и сейчас: она знала, что слышала эту композицию прежде, но словно по-другому. Пара строчек куплета… Узнав песню, Лиза сразу же замотала головой.
        - Нет.
        - Почему?
        Под взглядом Макса она почувствовала себя неуютно. Как будто он мог видеть ее насквозь. О, если бы он мог прочитать все, что творится в ее душе, он бы не спрашивал почему. Не могла же она сказать ему, что каждая строчка, каждое слово песни отражают ее чувства и эмоции. Если бы она хотела спеть о том, что было в ее сердце, она бы не смогла сделать этого точнее. Знал бы Макс, сколько раз за последние шесть лет она слушала эту песню и кусала губы, чтобы сдержать слезы…
        - Просто… - Лиза не нашлась, что ответить, и отвернулась. - Макс, давай все завтра. А то голова начала болеть.
        Это была ложь. Голова у Лизы не болела, но выдерживать и дальше его присутствие она не могла. К тому же она не знала, что ответить ему. Ей и самой нравилась эта музыка - короткая программа, поставленная на нее, могла получиться очень чувственной. Только вот и очень личной…
        - Как хочешь. - Крышка ноутбука захлопнулась. Макс был раздосадован.
        Лизе стало стыдно. Пытаясь сгладить момент, она ухватила его за руку:
        - Завтра подумаем.
        Самойлов кивнул.
        - Сильно голова болит? - через пару секунд спросил он, внимательно смотря на девушку.
        - Не очень. - Ей стало еще более совестно. Врать Лизе всегда было сложно, тем более сейчас, когда она чувствовала его искреннее беспокойство. - Высплюсь, и все придет в норму.
        - Тогда отдыхай, - погладив ее по кисти руки, сказал Макс. - Спокойной ночи.
        И снова Лиза никак не могла заснуть. Она позволила чувствам взять над собой верх, а это было недопустимо. Она просто не имела права жить эмоциями - это опасно для нее же самой. Стоит ей раствориться в своих чувствах к Максу, стоит отпустить себя, как все, что она так долго выстраивала, рассыплется в пепел. На что она рассчитывала, предлагая ему встать в пару? На то, что все будет как прежде? Какая наивность… Нет, конечно нет, она знала, на что идет. Лиза закрыла глаза и постаралась отогнать все мысли. Так она пролежала несколько минут, но сон не шел. Как провокация в голове стучало «а что если…», и Лиза знала, что это ее уже не отпустит. Хотелось ли ей проверить себя или она чувствовала потребность выпустить то, что жило в ней на свободу? Какая, в сущности, разница? Непонятная тревога засела в сердце острой занозой, и девушка знала, что есть лишь один способ избавиться от этого.
        Стоило только Лизе принять решение, как веки ее стали тяжелыми, дыхание выровнялось, внутреннее напряжение отступило. Укутавшись в одеяло, она уснула спокойным, безмятежным сном.
        - Я согласна. - Это было первым, что сказала Лиза Максу на следующий день. Она уже вышла из ванной, когда он показался в коридоре. Видя, как Самойлов хмурится, пытаясь ее понять, она пояснила: - Согласна катать короткую под «Color of the night». - После этих слов Макс снова посмотрел на нее серьезно, с едва заметным интересом и удовлетворением. Лиза улыбнулась уголками губ и добавила: - Доброе утро.
        ***
        Первым делом Миронов расспросил Лизу о ее самочувствии и, только удостоверившись, что с ней все в полном порядке, перешел к насущным вопросам. Отмахнувшись от Лизкиных критичных замечаний по поводу их участия в рекламной компании «Олимпик Спорт», он тут же связался с представителем рекламного отдела и договорился о встрече. Сидевшая на диване фигуристка вздохнула, всем своим видом демонстрируя неодобрение. Она сильно сомневалась в том, что, увидев ее короткие волосы, рекламщики не уберутся восвояси. Проще было отказаться от предложения, чем пережить подобное разочарование. Но ее намеки толка не возымели, а признаваться в открытую Лиза не хотела. Кроме того, ею двигал интерес: никогда прежде ей не доводилось участвовать в подобных проектах. Однажды, после того как она выиграла чемпионат мира среди юниоров, ей предложили сняться в рекламе одежды для девочек, но тогда родители даже слушать об этом не хотели. Мнения самой Лизы никто и не узнал. Пока Меркулова думала о нынешней ситуации, Женя закончил разговор и с улыбкой объявил:
        - Представители «Олимпик Спорт» подъедут сегодня к началу вечерней тренировки. Они хотят поговорить с вами лично.
        - На тренировке нам надо тренироваться, - проворчала Лиза. Где-то внутри она все острее ощущала любопытство, но внешне это никак не проявлялось.
        - Они будут в три, - поправился Миронов. - За час до тренировки. Думаю, что часа на разговор вам хватит.
        Упрямо поджав губы, Лиза промолчала. Макс, все это время подпиравший плечом дверной косяк, сел рядом с ней и положил руку на ее коленку. От его ладони исходило знакомое приятное тепло, действовавшее на Лизу умиротворяющее и волнующе одновременно. Посмотрев на широкую мужскую руку, она расслабленно опустила плечи.
        - Ладно, тут все ясно. - Женя сделал вид, что в жесте Самойлова нет ничего необычного. Тем не менее от его глаз не укрылись ни вольный жест подопечного, ни взгляд Лизы. - По музыке что-нибудь есть?
        - Да. - Макс опять встал.
        Лиза подумала, что как только он объявит тренеру об их выборе, пути назад уже не будет. Зачем только она согласилась? Это же самоубийство чистой воды. Все равно что, найдя на своем теле царапинку, расковырять ее до огромной кровоточащей раны. Хотя вряд ли ее чувства к Максу можно назвать царапинкой… Пока Макс объяснял Жене, почему они остановились именно на этом музыкальном сопровождении, Лиза молчала. Она безучастно разглядывала пол под ногами и немного потертую обивку дивана, в конце концов остановила взгляд на своих руках, крестом сложенных на коленях в нарочито небрежной позе. Если у нее получится справиться с этой музыкой, то получится справиться и с любой другой. По крайней мере, в эмоциональном плане. Техника - иной разговор, но этим Лиза голову себе пока не грузила.
        - Лиз, а ты что думаешь?
        - Мне нравится эта музыка, - попыталась она ответить как можно беззаботнее.
        Миронов, впрочем, ее беззаботности не поверил. Он прекрасно видел отстраненность, присутствовавшую в ее облике еще мгновение назад, ее задумчивость тоже не укрылась от него.
        - Если у нас все получится, программа выйдет сильная.
        - Бесспорно, - кивнул он, соглашаясь с фигуристкой. Думал в этот момент Женя не только об их короткой программе. - Тогда в скором времени приступим.
        - Отлично. - Лиза вполне искренне улыбнулась.
        - Иди переодевайся и на лед. - Улыбка этой девочки всегда согревала Женино сердце. Несмотря на то, что мысли его были серьезными, он улыбнулся в ответ. - Сегодня займемся параллельными вращениями.
        - Вращения это хорошо. - Лиза встала и посмотрела на партнера. - Пойдем?
        - Макс мне еще на минутку нужен, - вмешался Женя прежде, чем тот успел ответить.
        - А, ну тогда встретимся в зале, - сказала Лиза и вышла, оставляя мужчин наедине.
        После того как дверь за ней закрылась, Миронов присел на уголок стола и некоторое время молчал. Потом перевел взгляд на Самойлова. Он тоже молчал. Оба знали, что разговор пойдет вовсе не о рабочих моментах и уж тем более не о предложении «Олимпик Спорт». За годы совместной работы мужчины научились понимать друг друга почти без слов. Но тишину Женя все-таки нарушил.
        - Чья была идея взять эту музыку?
        - Моя.
        - И как к этому отнеслась Лиза?
        - Нормально. - Макс понял, к чему клонит Миронов. Немного поколебавшись, он все-таки добавил: - Вначале она отказалась, но утром сказала, что согласна.
        - Примерно так я и думал, - проговорил Женя. - Разве ты ничего не видишь?
        - Вижу.
        Мужчины снова умолкли. Тренер еще некоторое время смотрел на своего ученика, затем перевел взгляд на дверь, за которой скрылась Меркулова. Некоторое время назад он стал подозревать, что для Лизы Макс больше, чем просто партнер. Мимолетные жесты, взгляды… Она умела играть на льду, умела перевоплощаться, но при этом всегда оставалась собой. И все, что она делала, было наполнено чувственностью, искренностью. Именно эту искренность скрыть она не могла.
        - Она ведь тебя любит, - произнес Женя вслух то, что было и так ясно.
        Делать этого совершенно не требовалось, потому что Макс и так понял его. После этих слов в кабинете снова воцарилась тишина, которую Максимилиан нарушил спустя минуту:
        - Я тоже пойду переодеваться, Жень.
        Миронов кивнул.
        Оставшись в одиночестве, он еще некоторое время в задумчивости просидел на краю стола, потом собрал бумаги и сунул их в верхний ящик.
        С вращениями у Лизы проблем никогда не возникало, даже когда она находилась не в лучшей форме, этот элемент получался у нее довольно удачно. Параллельные вращения в парном фигурном катании отличались от вращений в одиночном только тем, что исполнялись они синхронно с партнером. Основной задачей для Лизы с Максом было как раз добиться этой синхронности. Даже опытные партнеры, катающиеся вместе не один год, иногда расходились, что же до них - впереди им предстояла долгая и кропотливая работа. Фигурное катание - зрелищный вид спорта, и оба прекрасно понимали, что завоевать любовь зрителей и одобрение судей можно только выкладываясь на полную. Основной их задачей было научиться чувствовать друг друга, как раньше сказал Миронов - дышать в унисон. Это, конечно, было немного утрированно, но в целом давало весьма четкое представление о том, чего они должны достичь.
        - Макс, ты считаешь, - сказал Миронов, дав спортсменам наставления.
        Они уже размялись и сделали несколько упражнений прежде, чем приступать к основным задачам на сегодняшнюю тренировку. В обязанности Самойлова входило отсчитывать количество оборотов во вращении так, чтобы партнерша могла ориентироваться.
        - Помоги Лизе, если это потребуется.
        - Всегда готов, - шутливо отдал честь Макс и, взяв Лизу за руку, потянул за собой на свободную часть катка.
        Алису за руку он так часто никогда не брал, а с Лизкой это получалось само собой. Ему нравилось держать в руке ее тоненькие прохладные пальчики, нравилось ощущение силы, которое он испытывал рядом с ней. Несмотря на то, что Лиза была на шесть сантиметров выше его бывшей партнерши, она казалась Максу куда более хрупкой, чем Алиса.
        Поначалу все шло нормально. Миронов, стоя у бортика, поправлял их, указывая на ошибки, его голос разносился над катком. Для того чтобы докричаться до спортсменов, находящихся порой на другом конце катка, Жене приходилось практически орать, и за годы своей работы он уже привык к этому, так же как привыкли и его подопечные. Несколько раз Лиза сбилась, но после исправлений тренера и подсказок Макса получаться у нее стало куда лучше. Начали они с самого простого вращения на порядочном расстоянии друг от друга, и через некоторое время им удалось выполнить этот элемент вполне прилично и даже практически не разойтись. Следовало постоянно, едва только один оказывался в поле зрения другого, оценивать положение относительно друг друга, корректировать его, не поворачивая при этом головы. Макс за годы катания в паре привык, а вот Лизе все давалось сложнее. Умение оценить параллельность вращения приходит с длительной практикой, а ей приходилось ловить все буквально на бегу. За несколько месяцев они должны были сделать то, на что некоторые спортсмены тратили не по одному году. После того, как успех был
закреплен, Лиза лучезарно улыбнулась тренеру, а потом, довольная, повернулась к Максу.
        - Сияешь, как лампочка, - буркнул он, хотя и сам испытывал удовлетворение от проделанной работы.
        - Просто мне порой не верится, что к началу сезона мы будем способны на что-то приличное. А когда у нас получается… - Она пожала плечами. Улыбка стала почти незаметной, но глаза по-прежнему тепло блестели.
        - Мы должны успеть к контрольным прокатам. Там нам придется выложиться по полной.
        - К контрольным?! - искренне удивилась Меркулова. - Ты что, думаешь, мы туда попадем?
        - Я на это очень надеюсь, - без тени улыбки проговорил Макс. - Больше чем уверен, что нас пригласят.
        - Мы же даже не в резерве сборной, - робко возразила девушка, покусывая нижнюю губу.
        - Все равно. - Самойлов посмотрел в сторону, а затем снова на Лизу. - На…
        - Лиза, Макс, давайте еще раз! - загремел на весь каток Женя. - Потом попробуем ближе!
        Самойлов не стал договаривать. Лиза постаралась сосредоточиться на том, что им предстояло сделать. Контрольные прокаты были событием весьма отдаленным, а задачи, которые стояли перед ними на сегодняшний день - вполне реальными.
        Повторив простое параллельное вращение, фигуристы, по указанию тренера, сократили расстояние и немного усложнили элемент. Выполнение его требовало большего мастерства, но с Алисой с этим у Макса проблем не возникало, а Лизе вращения всегда давались успешно. Конечно же, надеяться на то, что все получится с первого раза, не приходилось, но, по сути, все, чего они достигли, не далось просто так, а было результатом долгой и упорной работы. Лиза плавно вошла во вращение, сохраняя равновесие и правильную осанку, чтобы элемент выглядел легким и естественным. А потом что-то произошло… она и сама толком не поняла что именно, просто лезвие конька Макса блеснуло слишком близко от нее. Она отшатнулась в сторону. Опомнилась, только оказавшись от Макса на расстоянии нескольких метров. Тяжело дыша, она смотрела на партнера, к этому моменту уже остановившегося и стоящего на двух ногах. Макс тоже не сводил с нее взгляда. Судорожно сглотнув, Лиза облизнула губы.
        - Я… - Она была растеряна, голос звучал хрипло, а сердце сильно колотилось в груди. - Давай еще раз.
        Но и на следующий раз ничего толкового не получилось. Лиза была напряжена и скована. Она сбилась уже на втором обороте и, отъехав от Макса, потерла виски. Стоило ей подумать о том, насколько близко от нее было лезвие его конька, как по коже пробегал холодок, а сердце начинало биться чаще. Лиза глубоко вдохнула, пытаясь прогнать страх, но сделать это было труднее, чем она могла представить.
        - Что с тобой? - Тяжелая ладонь Самойлова опустилась ей на плечо.
        Она покачала головой:
        - Не знаю… Вернее…
        - Ты испугалась, - с утверждением сказал он.
        Лиза промолчала, ответить ей было нечего. Макс погладил ее по плечам, стараясь успокоить.
        - Я бы не задел тебя.
        - Я знаю, - тихо отозвалась она. - Мне просто нужно привыкнуть.
        Женя терпеливо ждал их у бортика. Стараясь держаться гордо, Лиза медленно поехала в его сторону. Макс смотрел ей вслед, пытаясь сообразить, как может поддержать ее в этой ситуации. Он понимал, что должен помочь ей справиться с этим, а не бросаться пустыми обвинениями. Нужно обладать силой воли и решимостью для того, чтобы после подобной травмы снова вернуться в спорт. Он осознавал, что не сделал практически ничего, чтобы помочь ей встать на ноги. Его визиты в больницу… этого слишком мало.
        Подкатившись к бортику вслед за партнершей, Макс остановился рядом с ней. Лиза выглядела удрученной, плечи ее были опущены. Она уже успела объяснить тренеру, что произошло, и теперь стояла, перебирая пальчиками по прохладной поверхности.
        - Сейчас ты слишком расстроена, чтобы продолжать тренировку. - Женя накрыл лежащую на бортике руку девушки своей ладонью. - Думаю, будет больше толка, если вы с Максом позанимаетесь в зале.
        - А если я не смогу себя перебороть?
        - Не думай об этом.
        Миронов старался приободрить ее, но было видно, что сам он тоже пребывает не в лучшем расположении духа. Неудачи своих учеников он всегда воспринимал как личные. Лиза же была Жене особенно дорога. Вероятно, с профессиональной точки зрения это было неправильным, но поделать он с собой ничего не мог.
        - У тебя два пути, Лиз, - кататься или нет. «Если» быть не может.
        - Да. - Она сжала накрытую ладонью тренера руку в кулак и кивнула.
        - Мы с этим справимся. - Макс коснулся ее талии, и Лиза посмотрела ему в глаза.
        Это «мы» тронуло ее сердце так сильно, что она не нашлась, что ответить. Приоткрыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но ни одного слова так и не слетело с ее губ. Было странно и до дрожи важно знать, что она не одна. От Макса исходила твердая уверенность. Лиза понимала, что справиться со своими страхами может только она сама, но осознание того, что делать это не придется в одиночку, прибавляло сил.
        ***
        Макс и Лиза остановились возле входа в кафе. Миронов и представители «Олимпик Спорт» уже ждали их внутри. Отсюда до школы было рукой подать, и Женя рассчитывал, что часа вполне хватит на то, чтобы узнать мнение сторон о возможной совместной работе.
        - Улыбнись, - придержал Макс партнершу за руку. Та обернулась к нему и оскалилась, приподняв верхнюю губу. - Хорошая девочка, - усмехнулся он.
        - Иди ты, - беззлобно отозвалась Меркулова.
        Макс легко шлепнул ее по ягодицам, за что тут же был награжден сердитым взглядом.
        Зайдя в кафе, они увидели Женю, увлеченно разговаривающего о чем-то с двумя мужчинами представительного вида. Один из них был постарше, лет пятидесяти. Он смотрел на собеседника внимательным, цепким взглядом, в его темных волосах поблескивала седина. Макс сразу отметил, что он в этом дуэте главный. Второй говорил больше первого и выглядел лет на тридцать. Они сидели за столиком у окна, перед ними стояли чашки с кофе. Заметив своих подопечных, Женя приветливо махнул им рукой, а когда они подошли ближе, встал и выдвинул стул для Лизы.
        - Я бы и сам с удовольствием за ней поухаживал, - улыбаясь, проговорил Макс.
        - От тебя-то дождешься. - Лиза тоже улыбнулась.
        Она старалась не выдать легкого смущения, охватившего ее. В этой компании она была единственной особой женского пола, и из-за этого ощущала некоторую неловкость.
        - Я как раз рассказывал, что спортсмены из нашей школы частенько захаживают в это местечко, - обратился Миронов к своим подопечным.
        Подоспевшая официантка положила перед вновь прибывшими меню, но Лиза так и не открыла его. Она заказала себе чайничек зеленого чая с имбирем и лимоном.
        - Это правда, - сказала она, обращаясь к представителям «Олимпик Спорт».
        Ее непринужденная улыбка была просто очаровательной, и Макс не мог этого не замечать.
        Женя представил друг другу собравшихся, и разговор плавно перетек в обсуждение интересующих всех вопросов. Мужчину постарше звали Маратом, второго - Игорем. Несколько раз Макс заметил, что Игорь бросает на Лизу любопытные взгляды, но вряд ли это было чем-то большим, чем простой интерес. Впрочем, даже этого оказалось достаточно, чтобы у него возникло желание немедленно взять партнершу за руку и не выпускать ее ладошку до тех пор, пока этот субъект не испарится с горизонта.
        Когда чашка Лизы опустела, Самойлов подлил ей еще из стоявшего рядом чайника и как бы невзначай тронул ее кисть. Он не сомневался, что это не укрылась от взгляда Игоря, хотя по большому счету Максу было наплевать. Или не наплевать…
        - Есть момент, который меня беспокоит, - Лиза обращалась преимущественно к Марату. Потом, правда, взглянула и на второго мужчину.
        - Что это за момент? - спокойно спросил Марат.
        От него исходила такая уверенность, что казалось, он может решить любую проблему. Впрочем, это было недалеко от истины - Марат являлся заместителем главного директора «Олимпик Спорт». Макс не очень понимал, зачем ему понадобилось лично присутствовать на сегодняшней встрече, но впечатление, которое создавал этот человек, было положительным.
        - В начале года я перенесла серьезную травму. - Лиза поставила чашку, которую до этого держала в руках, на блюдечко и отодвинула его дальше от края стола. - После этого мне сделали нейрохирургическую операцию. В общем-то, это не столь важно. - Легкий вздох сорвался с ее губ. - Я хотела сказать, что выгляжу сейчас не совсем привычно.
        - Лиза переживает из-за того, что у нее короткие волосы, - видя, что она никак не может подобрать нужные слова, вмешался Макс. Стоило дать ей озвучить свои опасения самой, но он не выдержал.
        - Пройдет много времени, прежде чем волосы отрастут до прежней длины. - Она повертела чашку за ручку, потом положила ладонь на стол. - Мне бы хотелось сразу понять, не будет ли это помехой для моего участия в съемках. Все-таки это реклама…
        - Я знаю о том, что Вы перенесли серьезную травму, - все так же спокойно проговорил Марат. - И я восхищаюсь Вами, Лиза. Я видел Ваше выступление на чемпионате Европы, и это было великолепно.
        - Спасибо, - смутилась Меркулова. Чтобы как-то скрыть это, она взяла чашку и поднесла ее к губам.
        - Я, конечно, не слишком разбираюсь в тонкостях фигурного катания, моя стихия… - Его лицо смягчила улыбка, лучики морщин вокруг глаз стали более заметными. - Да ядрена вошь, я всю жизнь торгую спорттоварами. Начал в девяностые, а потом мне просто повезло! - Темные глаза блеснули озорством и азартом. - Но могу поспорить, - на льду ваша пара будет смотреться неподражаемо. Максимилиан, ваши выступления с прежней партнершей всегда были выше всяких похвал. Энергия, которая от вас исходила… в общем, это было действительно здорово. Но я уверен, что в паре с Лизой… Да, чёрт подери, я бы поставил на Вас!
        Женя, молчавший в течение последних минут, приподнял уголки губ. Сам того не зная, Марат оказал ему большую услугу: подобные слова были именно тем, в чем сейчас так нуждались его спортсмены.
        Глава 38
        Москва, июнь 2016 года
        На вечерней тренировке представители «Олимпик Спорт» пробыли совсем недолго. Несколько минут они простояли вместе с Женей у бортика, наблюдая за скользящими по льду спортсменами, а затем попрощались и направились к выходу. Миронов, оставив своим подопечным задания, пошел проводить их. По тому, как непринужденно переговаривались мужчины, было понятно, что им вполне удалось найти общий язык.
        - Ну и что ты обо всем этом думаешь? - спросила Лиза, глядя им вслед.
        - М-м-м… - Макс посмотрел в том же направлении. - Что, будь Марат лет на двадцать моложе, он бы за тобой приударил.
        - Самойлов, - с укоризной цокнула она языком. - Мне не до твоих глупых шуток.
        - А я и не шучу. - Макс все еще едва уловимо улыбался, но взгляд его говорил о серьезном настрое. - А что касается их предложения… Я думаю, нам стоит его принять. Это пойдет нам только на пользу. «Олимпик Спорт» - серьезная компания, да и деньги хорошие.
        - Не знаю…
        Понимая его правоту, Лиза все еще колебалась. Весомых причин для сомнений не осталось, и по большому счету решение было уже принято. Макс тоже это знал. Он кивнул в сторону.
        - Давай попробуем сделать что-нибудь с вращениями. Не будем терять время.
        Лиза еще раз посмотрела в том направлении, куда ушли их сегодняшние гости, и поехала за партнером. Она не представляла, как они успеют выкроить время для участия в рекламном проекте. Но предложение было интересным и хорошо оплачиваемым, что в их нынешнем положении имело немалое значение. По тому, как прошла сегодняшняя встреча, стало понятно, что «Олимпик Спорт» действительно хотят поработать именно с ними, и выбор их пары - это не случайность. А Марат… Ей были приятны его слова о ее успехах на чемпионате Европы. Вряд ли он сказал это, просто чтобы польстить ей. Лиза почти сразу заметила широкое, массивное обручальное кольцо на безымянном пальце его правой руки. В том, как он носил его, прослеживалось что-то гордое, и это не укрылось от ее внимания. Быть может, именно это стало причиной того, что она сразу же прониклась к этому человеку симпатией и уважением.
        По дороге домой Лиза задремала. В машине едва слышно играла мелодичная музыка, за день салон прогрелся, но благодаря работающему кондиционеру температура быстро стала комфортной. Усевшись в кресло рядом с Максом, Лиза почти сразу же закрыла глаза и позволила себе расслабиться. Усталость, которую она испытывала сегодня, была не только физической, но и эмоциональной. Под конец дня она измоталась, хотелось стянуть коньки и швырнуть их в стену. Раз за разом они повторяли давно заученные движения, делали всевозможные упражнения, но Лиза все равно испытывала страх, стоило им только зайти во вращение. Миронов относился к ней внимательно, но не жалел. Старался поддержать, но при этом был как никогда требовательным. Она злилась. Ей так и хотелось крикнуть, что она не может, раскапризничаться и уйти со льда, усесться в раздевалке и никого не видеть. Это было бы куда проще, чем бороться с собой и собственными подсознательными страхами. Вот только Лиза отдавала себе отчет в том, что это путь в никуда. Она злилась на тренера, на себя, на Макса, недовольно поджимала губы, резко разворачивалась так, что был
слышен скрип лезвий ее коньков о лед, и продолжала тренировку.
        Решили, что расстояние они будут сокращать постепенно. Женя надеялся, что это поможет Лизе справиться со страхом и даст возможность привыкнуть к близости партнера. Времени до начала сезона оставалось немного, но следовало начать хотя бы с чего-то. Лиза чувствовала себя увереннее, когда во время исполнения вращений Макс находился на некотором отдалении от нее. Пусть это выглядело не столь зрелищно, но, по крайней мере, она не испытывала той паники, которая охватывала ее, когда его конек мелькал совсем близко. Она старалась перебороть себя, но пока это было сильнее нее. Главное - успеть до соревнований…
        - Лиз, приехали, просыпайся. - Самойлов коснулся плеча партнерши.
        Будить ее не хотелось, но он сделал это не колеблясь, едва только припарковал машину. Слишком трогательными были ее пушистые реснички, подрагивающие во сне, слишком нежной казалась кожа, слишком…
        - М-м-м… - тихо простонала Меркулова и открыла сонные глаза.
        Макс буркнул, не глядя на нее:
        - Дома выспишься.
        Выдохнув, Лиза вылезла из салона. Теплый летний вечер тут же окутал ее, легкий ветерок обдал лицо. С удовольствием вдохнув, она медленно пошла к подъезду. Она бы немного прогулялась, но одной не хотелось, а предлагать Максу Лиза не стала. Как ей показалось, он в очередной раз пребывал не в лучшем расположении духа. Ничего удивительного: из-за нее терялось драгоценное время, хотя, когда они отъезжали от школы, вроде бы все было в порядке…
        Самойлов нагнал ее на полпути к подъезду.
        - Иди домой, я дойду до магазина. Тебе нужно что-нибудь?
        - Вроде нет. - Лиза остановилась и посмотрела на него. Макс был больше чем на голову выше ее, и рядом с ним она чувствовала себя маленькой. - Если только минералки и бутылку гранатового сока.
        Макс недовольно нахмурился. Он не хотел беспокоиться за нее, но не делать этого не мог.
        - Я куплю маслины и овощи, сделаем салат.
        - Хорошо. - Она все так же смотрела на него, потом тряхнула головой. - Тогда я отварю рыбу. Я утром из морозилки достала.
        Меркулова замолчала, почувствовав неловкость. Было странно вот так вот с ним разговаривать. Как будто… как будто это обычный вечер, обычные слова и фразы. Как будто в этом есть что-то большее, чем есть. Как будто в этом просто что-то есть. Макс тоже ощутил нечто подобное и поспешил кивнуть.
        - Я недолго.
        К ужину Макс купил бутылку сухого белого вина.
        - Нарушаем спортивный режим, - улыбнулась Лиза, когда он наполнял ее бокал. Вино было легким и прохладным, идеально подходящим к еде.
        - Есть такое дело. - Самойлов уселся напротив и слегка стукнул свой бокал о бокал партнерши. Стекло мелодично звякнуло.
        - За что пьем?
        - За то, чтобы у нас все получилось.
        - Согласна, - сказала Лиза и сделала глоток.
        После того, как они закончили ужинать, Лиза вымыла посуду и пошла в душ. Она долго стояла под теплыми струями воды, с наслаждением подставляя под них свое тело. Она уже не чувствовала прежней измотанности, сейчас усталость была приятной. Подсушив волосы полотенцем, она закуталась в мягкий халат и вышла из ванной. Дверь в комнату Макса была открыта, сам он сидел на постели и листал спортивный журнал. Спать Лизе еще не хотелось, и она в нерешительности остановилась на пороге. Макс увлеченно читал какую-то статью и не замечал ее. Ничего дельного в голову Меркуловой не шло, ее общества, судя по всему, он не жаждал. Из одежды на нем были только домашние штаны, и она беспрепятственно могла рассматривать его крепкие руки, плечи, широкую грудь, покрытую темными волосками. Поняв, что смотрит на него уже слишком долго, она несколько раз стукнула костяшками пальцев о косяк двери, привлекая внимание Макса, и когда он поднял на нее глаза, сказала:
        - Я спать. Спокойной ночи.
        Отложив журнал, Макс встал. Лизу он заметил еще когда она только подходила к его комнате, но вида не подал. Было интересно, что же она станет делать. Оказалось, что она просто заглянула пожелать ему спокойной ночи… Стоило Самойлову только оглядеть Лизу с ног до головы, как он ощутил желание прикоснуться к ней. Ее короткие волосы были влажными после душа, кожа казалась бархатной и свежей, острые коленки выглядывали из-под халата. Он и сам не заметил, как очутился совсем близко от нее. Дотронулся пальцами до волос, потом обхватил Лизкин затылок одной рукой и привлек ее к себе.
        - Макс, не надо. - Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь отстраниться.
        Не помогло, его требовательные губы заглушили все ее протесты. Лиза закрыла глаза и замерла, стараясь не обращать внимания на его ласки, на ладонь, поглаживающую ее поясницу, на тепло, исходящее от большого, мощного тела. Долго сдерживаться не получилось. Под его напором она сдалась, приоткрыла губы, и Макс тут же воспользовался этим. Еще через мгновение Лиза поняла, что он почти справился с поясом ее халатика.
        - Не надо. - Она отвернулась и плотно запахнула ткань на груди. - Пожалуйста, не надо, Макс.
        - Почему? - хрипло спросил он, дыша ей в затылок.
        От ее волос пахло фруктовым шампунем, аромат этот, казалось, заполнял его легкие, возбуждая и провоцируя. Обхватив Лизу за талию, Самойлов прижал ее к себе и потерся носом о ее волосы, потом стал ласкать за ушком.
        - Не надо, - прошептала она.
        Она всем сердцем хотела, чтобы Макс перестал, но уйти не хватало сил. Все попытки высвободиться были настолько жалкими, что не убедили бы ни одного мужчину, что уж там говорить о нем. От его прикосновений по телу Лизы пробегала мелкая дрожь, дыхание сбивалось, ноги начинали подгибаться.
        - Макс, не надо, - собрав всю свою волю в кулак, она все-таки смогла сказать это твердо. - Отпусти меня.
        - Но почему?
        Губы его больше не касались ее шеи, но рука все еще обвивала талию, не давая возможности отступить.
        - Потому что… - Облизав губы, Лиза прерывисто выдохнула. - Потому что я… если что-то снова пойдет не так, ты опять обвинишь меня. Я не могу. И не хочу. Ты снова сорвешься, снова найдешь, в чем меня упрекнуть. - Она попробовала убрать его руку и вывернуться, но он не отпускал. Лиза вздохнула. - Я не могу так. Не хочу, Максимилиан… я не хочу так.
        - Не будет такого. - Макс мягко сжал ее плечи. Губы его опять тронули ее шею, проделали путь до скулы, язык оставил на коже влажную дорожку. - Я тебе обещаю. - Поцелуй в щеку, в уголок рта.
        Пальцы его ловко справились с узелком на поясе, ладони тут же коснулись теплого девичьего живота. Лиза опустила руки вдоль тела и закрыла глаза. От собственного бессилия ей хотелось плакать, она чувствовала возбуждение Макса, и это пугало ее. Но его руки были такими теплыми, губы такими чувственными… Сглотнув, она несмело положила свою ладонь поверх его руки.
        - Макс…
        - Тсс… - тихо сказал он ей на ушко и развернул к себе.
        Его губы по-прежнему настойчиво касались ее губ, а руки властно и нежно уже спускали халат с плеч. Ладони Лизы, поглаживая и лаская, скользнули по его груди. Обняв Макса за шею, она запустила пальчики в густые волосы на его затылке, осторожно перебирая темные завитки, получая от этого удовольствие. Она не должна его любить… Лиза столько раз повторяла себе это, но все попытки подавить в себе чувства к этому мужчине сыпались прахом.
        Не прекращая целоваться, они дошли до кровати. На Лизе не осталось ничего, кроме тонких трусиков, халат ее лежал на полу возле двери. Прежде чем она успела возразить, Макс поддел пальцами мягкую ткань. Через мгновение его руки уже лежали на обнаженных ягодицах Лизы. Она провела по его плечам короткими ноготками и заглянула в глаза. Синие, глубокие, с расширенными от возбуждения зрачками, они притягивали и пугали. В его взгляде читалось неприкрытое желание, жгучее, острое, дьявольским пламенем играющее в глубине черных зрачков. Лиза судорожно вздохнула и облизала губы. Взгляд Макса тут же метнулся к ее рту, глаза сверкнули. Она ощутила, как напряглось ее тело под этим голодным взглядом. Соски затвердели и стали еще более чувствительными, внизу живота все сжалось и запульсировало. Она провела ладонями по груди Макса, едва касаясь пальцами его сосков, дальше вниз по животу, от пупка по дорожке темных волос, убегающей под резинку штанов. Он сдавленно зарычал и, обхватив ее за шею, прижал к своему телу. Жадный поцелуй не заставил себя ждать. Удерживая Лизу одной рукой, второй он беспорядочно гладил ее
спину и попку. Ощущение ее близости шарашило по нервам, заставляло забывать обо всем на свете, желание, которое он испытывал к этой девушке, было практически неконтролируемым. Стиснув ягодицы Лизы, он сильно прижал ее к своим бедрам.
        - Хочу тебя, - горячий сиплый шепот слетел с его губ. - Дико хочу.
        Лиза тихо застонала и поцеловала его в ключицу. Потом еще и еще. Осмелевшая, она стянула с него штаны и уже в следующую секунду оказалась поваленной на кровать. Макс нависал сверху. И опять поцелуи… Почувствовав его губы на своей груди, Лиза схватила ртом воздух, а когда он подул на влажный от его языка сосок, застонала.
        - Макс…
        Пальцы впились в его плечи, тело выгнулось. Он отстранился, но только лишь затем, чтобы накрыть ее грудь рукой. Ему хотелось взять эту девчонку быстро, хотелось получить ее, подчинить, но в то же время он ощущал потребность не только удовлетворить свое желание, но и позаботиться о ней. И дело было даже не в обещании. Ему нравилось видеть ее такой открытой, возбужденной, нравился ее голос и тихие стоны, нравилось, как она покусывает губы, как выгибает спину.
        Пальцы Макса прошлись по ее животу и остановились ниже. Тут же он почувствовал, как Лиза замерла. Она ждала, что будет дальше.
        - Не бойся, - мягкий, успокаивающий поцелуй и легкие ласки. Он осторожно касался ее нежной влажной плоти, желая, чтобы Лиза привыкла к нему и расслабилась.
        - Я не боюсь, - соврала она.
        На самом деле, в ней боролись противоречивые ощущения. Страх перемешался с желанием, ей хотелось быть с Максом, хотелось стать еще ближе к нему, но внутри маленьким пронзительным колокольчиком звенела тревога. Его поцелуи успокаивали, ласковые движения пальцев дарили наслаждение. Постепенно скованность начала отступать, Лиза почувствовала, что готова к большему. Она посмотрела на Макса, даже не подозревая о том, какими пленительно-красивыми в этот момент были ее глаза. Быстро избавившись от нижнего белья, Самойлов прилег рядом. Еще раз погладил Лизу по животу, поднялся к груди и слегка сжал один холмик, потом нагнулся и обвел языком вершинку второго. Поцеловал Лизу в губы и только после этого устроился между ее ног. Еще один поцелуй… А потом Лиза ощутила его внутри себя. Она оказалась готова и одновременно не готова к этому. Глубоко вдохнув, она ухватилась пальцами за плечи Макса и постаралась расслабить мышцы, но сделать это никак не получалось. Все было не так. С ней все было не так…
        Страх, который, казалось, отступил, вернулся и даже усилился, отвечать на ласки не выходило. Все, что Лиза могла, это поглаживать Макса по плечам, даже поцелуи были не похожи на прежние. Она шире раздвинула ноги, надеясь, что станет легче, но и это не помогло. Помедлив, он сделал еще несколько движений и отстранился. Она больше не чувствовала его внутри. Проглотила вязкий комок, вставший в горле, и заставила себя посмотреть на Макса. Тот в свою очередь внимательно вглядывался в ее лицо. Лиза закрыла глаза и отвернулась. Надо было что-то сказать, но ей не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Она так и лежала на спине с разведенными ногами, не находя в себе сил даже прикрыться. Она чувствовала взгляд Самойлова, и это добивало ее. Лучше бы он в самом деле орал, чем так… тогда, может быть, она бы смогла ему что-нибудь ответить… или хотя бы заплакать.
        Внезапно Лиза ощутила легкое прикосновений пальцев к своей щеке. Макс коснулся ее лица тыльной стороной ладони, провел вниз по шее, между грудей и остановился на животе, накрыв местечко пониже пупка.
        - Больно? - спросил он и погладил.
        - Почему ты остановился? - вместо ответа выдавила Меркулова.
        - Ты сама знаешь почему, - продолжая поглаживать ее живот, произнес он.
        - Я не просила тебя.
        - Тебе было больно? - проигнорировав ее слова, снова поинтересовался он.
        Лиза промолчала. Макс взял ее ладошку в свою. Пальцы были совсем холодными, хотя он помнил тепло, исходящее от ее рук всего несколько минут назад. Сейчас Лиза выглядела как никогда уязвимой. Нагая, на смятых простынях… И все равно ему нравилось смотреть на нее. Ее тело не было идеальным, но в каждом его изгибе таилось что-то манящее, удивительно женственное. Ее лицо, красивая шея, грудь… Он задержался взглядом на нежно-розовых ореолах четко очерченных сосков. Так и хотелось накрыть ее грудь ладонью и легонько сжать. А потом поцеловать… Живот, переходящий в гладкий треугольник лобка, бедра и красивые длинные ноги…
        - Мне нравится смотреть на тебя.
        Он лег рядом и поцеловал Лизу в плечо. Такого признания она никак не ожидала. Повернув голову, она встретилась с Максом взглядом.
        - Смотреть?
        - Ты красивая.
        - Раньше ты так не считал.
        - Ты не можешь знать, как я считал раньше.
        Не найдя, что ответить, Лиза замолчала, но не отвернулась. Улеглась на бок, лицом к Максу.
        - Немного, - сказала она через несколько минут. Он ждал продолжения. - Немного больно, - пояснила она. - Ты спрашивал.
        - А сейчас как?
        - Не знаю. - Она дернула голым плечом. - Не надо было начинать. Я же говорила…
        По-хорошему, ему стоило сказать ей что-нибудь колючее или язвительное, чтобы она поняла, что произошедшее между ними ничего не значит. Для него ничего не значит. То, что он хочет ее, ни о чем не говорит, а желание поцеловать ее… Макс злился на себя за то, что получает удовольствие даже от того, что она просто лежит рядом, слегка касаясь его бедер своими коленками. Что-нибудь циничное сейчас было бы в самый раз. Но на ум ничего не приходило и, что самое главное, говорить ничего подобного ему не хотелось. Он смотрел в глаза Лизе и испытывал потребность успокоить ее, приласкать. Он даже злиться за произошедшее, вернее, за не произошедшее на нее не мог. Не мог и все.
        Отвечать на ее слова Макс не стал, просто коснулся ее губ своими. Этот поцелуй был спокойным, мягким и ласковым. Его собственное возбуждение никуда не делось, близость обнаженной Лизы этому уж точно никак не способствовала, но требовать от нее чего-то… Кем бы она ни была, как бы он к ней ни относился, это слишком. Он обнял ее за плечи и прижал к себе. Тут же почувствовал ее дыхание на своей шее, прикосновение ее упругой груди, запах ее волос. Шумно выдохнул и закрыл глаза.
        - Ты…
        Лиза чувствовала упирающуюся ей в живот твердую плоть. Неловко поерзав, она попыталась устроиться так, чтобы Максу было удобно, но попытки успехом не увенчались. Самойлов тихо выругался и прижал ее к себе.
        - Лучше лежи смирно.
        - Извини, - смутилась она и притихла.
        Через несколько минут Лиза отодвинулась. Макс не стал ее удерживать. Было бы проще, если бы она и в самом деле ушла к себе. Но вопреки его ожиданиям, она просто села на край постели. Сжала край одеяла, но не прикрылась им, а положила к себе на колени и неловко скомкала пальцами. Макс тоже сел. Он смотрел на Лизу, чувствуя, что она о чем-то думает, и ждал, когда она будет готова озвучить свои мысли. Но она все молчала. Поднялась на ноги и тут же села обратно, посмотрела на Макса и опять встала. А потом неожиданно опустилась перед ним на колени и положила ладони ему на бедра. Провела руками вверх и придвинулась ближе.
        - Лиз, - предупреждающе процедил Самойлов.
        - Ты же мне поможешь?
        Голос ее прозвучал слишком интимно, а взгляд был настолько выразительным, что Макс едва не взвыл. Он знал разных женщин, много разных женщин, но Лиза… Как можно быть такой соблазнительной и невинной одновременно?!
        Он провел большим пальцем по ее щеке. Первое касание ее губ было совсем легким и невесомым. Максу хотелось схватить ее за волосы и грубо притянуть к себе, хотелось прижать ее к своему паху и, не выпуская, резко двигать бедрами, вгоняя плоть до самого горла. Но он только положил ладонь ей на голову и немного подтолкнул. Низкий гортанный стон вырвался из его нутра, когда он ощутил прикосновение теплого несмелого языка. Опыта у нее не было, но это скорее не разочаровывало, а, напротив, тешило самолюбие.
        - Вот так, девочка, - направляя Лизу, тихо рычал он. - Вот так…
        Он слишком сильно хотел эту девчонку, и нескольких минут хватило для того, чтобы возбуждение достигло пика. Макс почувствовал приближение разрядки, стоило отстранить Лизу и закончить все рукой, но делать этого он не стал. Специально не стал. Глухой стон смешался с протяжным рыком, удовлетворение растеклось по венам, принося с собой чувство облегчения и расслабления. Закрыв глаза, он перебирал шелковистые волосы своей партнерши, поглаживал ее по голове, а из его вздымающейся груди вырывалось шумное, тяжелое дыхание. Лиза так и стояла на коленях между его широко расставленных ног, щеки ее покрывал румянец. Она вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на Самойлова. Веки его все еще были опущены, ладонь лежала на ее плече. Она провела пальцами по его бедру и встала на ноги. Во рту она ощущала вкус Макса, живот немного тянуло то ли из-за его недавнего проникновения, то ли из-за зародившегося желания, точно понять Лиза не могла.
        - Для первого раза ты прекрасно справилась. - Самойлов бесшумно подошел к ней со спины. В его голосе слышалась ухмылка.
        Обернувшись, Лиза хотела ответить ему в том же тоне, но наткнувшись на теплый взгляд, стушевалась.
        - Надеюсь, действительно было не так уж плохо.
        - Совсем неплохо. - Ладони его проскользнули под ее грудью. Он поцеловал Лизу в шейку, потом развернул к себе и легко тронул губами ее губы. - Я бы не отказался повторить.
        Спать Лиза ушла к себе. Она бы осталась, если бы Макс попросил, но он этого не сделал. Лежа в своей постели, она размышляла о том, что произошло между ними, о том, что это было не похоже на то, что она знала прежде. И дело вовсе не в ее страхе. Она думала о нежности, прежде незнакомой ей в прикосновениях этого мужчины, о его странных словах, о тех коротких минутах, когда они лежали рядом, когда его руки касались ее тела. Все это казалось сном, выдуманной сказкой. И как бы ей хотелось, чтобы эта сказка длилась как можно дольше…
        Глава 39
        Москва, июль 2016 года
        - Ксения. - Миронов вошел в класс хореографии, - знакомься, это Элина.
        Ксения перевела взгляд с мужа на женщину, стоящую рядом с ним. Возраст ее определить было сложно. Ксюша дала бы ей лет тридцать пять, хотя выглядела она безусловно моложе. Черные волосы, уложенные в идеальную стрижку каре, кукольное личико, неизменно притягивающие внимание большие голубые глаза… Ксения узнала ее сразу. Прежде они никогда не встречались, но Элина Кимер в мире фигурного катания была личностью весьма и весьма известной. Даже более чем известной.
        - Ксюша. - Она протянула руку Элине.
        Женщина ответила мягким, но уверенным пожатием и чуть снисходительной улыбкой. Понимая, что, вероятнее всего, за этим знакомством последует нечто большее, Ксения насторожилась. И, словно в подтверждение ее догадок, Женя объявил:
        - Я пригласил Лину, чтобы она поставила программы Лизе и Максу. Вообще она нарасхват, но по старой дружбе согласилась помочь нам.
        - М-м-м… - протянула Ксюша. В ее карих глазах мелькнул недобрый огонек. Сейчас ей очень хотелось остаться с Женей наедине и обсудить, нет, выяснить все, но вытолкать Элину за дверь… Впрочем, она была не так уж и далека от этого. - Вообще-то у меня уже есть кое-какие идеи по поводу короткой программы.
        - Вы с Линой сможете это обсудить. - Миронов покровительственным жестом положил руку жене на плечи. - Сейчас мы пойдем на каток, я познакомлю ее с Максом и Лизой. Ты с нами?
        - Нет, - резковато ответила она. - Мне нужно доделать тут кое-что.
        После того, как Женя и Элина вышли за дверь, Ксюша нервно выдохнула. Негодование так и рвалось наружу. Мало того, что муж счел ее недостаточно хорошим специалистом, для того чтобы доверить постановку программ, так он еще и не посоветовался с ней, прежде чем пригласить эту… Уже несколько дней она размышляла над короткой программой для Лизы и Макса. Почти неделю. С тех самых пор, как было решено, что для одного из своих выступлений в новом сезоне они возьмут песню из кинофильма «Цвет ночи». Она раз за разом слушала музыкальную композицию, обдумывала движения, штрихи, образы, детали. Ища вдохновение, пересмотрела кучу выступлений других пар. Гран-при, мелкие турниры, чемпионаты Европы и мира, Олимпийские игры… Но, как выяснилось, это оказалось не нужно. Сжав губы, Ксюша кинула взгляд на зеркальную поверхность стены. Волосы ее были зачесаны в высокий хвост, тело плотно облегала черная майка. Стиснув перекладину, идущую по периметру зала, она выдохнула. Она обязательно поговорит с Женей. И… и выскажет ему все, что думает. Но только не сейчас, а дома. Уж что-что, а истеричкой она себя ни за что не
выставит.
        Лизе Элина понравилась. Было в ней что-то такое… притягательное и немного волшебное. Маленькая и хрупкая, она походила на фиалку, тем не менее, в каждом ее жесте, в каждом слове сквозила решительность. Сразу становилось ясно, что она понимает, что делает и полностью отдается этому. Макс появлению Лины не удивился, а вот для Лизы это оказалось полной неожиданностью. В прошлом сезоне Миронов тоже приглашал хореографа, который ставил ей программы совместно с Ксюшей, но работа со специалистом такого уровня, как Элина Кимер…
        - Лина ставила произвольную нам с Алисой в позапрошлом сезоне, - сказал Макс, когда они с Лизой ненадолго остались на катке одни.
        В ближайшие несколько дней лед находился в их полном распоряжении: Полина и Антон отпросились у тренера по личным обстоятельствам, а Костя с Соней, хоть и позже обычного, все же отправились в заслуженный отпуск. А вот у Макса и Лизы на счету был каждый день, отдых в этом году им не грозил, как, впрочем, и Жене.
        - Я не знала. И как вам с ней работалось?
        - Нормально. - Самойлов не спеша пересекал каток, Лиза ехала рядом. - Элина ценит свое время и от других требует того же.
        - Справедливо, - заметила Меркулова.
        - Работать с ней интересно. У нее всегда куча идей, да и объяснять, что хочет видеть в результате, она умеет.
        - А давно они с Мироновым знакомы?
        - Честно говоря, точно не знаю. - Макс остановился возле бортика. - По-моему, довольно давно. Я помню, она приходила в школу еще несколько лет назад, еще до того, как мы с Алисой встали в пару.
        - Понятно.
        Лиза развернулась, чтобы поехать дальше, но Макс ухватил ее за запястье и потянул на себя. Положил руку на талию и прижал спиной к себе, потом забрался пальцами под край футболки и провел по голой коже.
        - Макс, прекрати! - Лиза вцепилась ему в руку. Она боялась, что их может кто-нибудь увидеть, да и вообще не была готова ни к чему подобному.
        - Ладно тебе. - Он усмехнулся.
        Одернул ее футболку, но руку с талии так и не убрал. Наклонился, коснулся губами шеи и только после этого выпустил Лизу. Она тотчас же обернулась к нему и с упреком в голосе проговорила:
        - Не делай так.
        - Почему?
        - Потому!
        Самодовольная улыбка на его лице ее бесила. Лиза прекрасно понимала, что он просто издевается над ней и, решив не продолжать этот бесполезный разговор, уехала в центр катка.
        Самойлов наблюдал за ней, оперевшись локтем о бортик. Он не прикасался к ней почти неделю. Ну как не прикасался? Почти. Вчера, например, подошел сзади, когда она ставила чашку в сушилку. Даже через ткань домашней майки он прекрасно почувствовал, какая восхитительная у нее грудь… Этого было мало. Максу хотелось большего, но он почему-то не настаивал. Он чувствовал, что Лиза не готова, и не хотел давить на нее. Но всему есть предел. Сейчас, глядя на нее, он понимал, что плевать ему, готова она или нет, он хочет ее. С этим нужно было что-то делать. Пару дней назад, в выходной, он заехал к Вике. Милая Вика… Он подумал о девушке с дымчато-серыми глазами и красивыми рыжевато-каштановыми волосами. Улыбнулся. Он знал, что помимо него у Вики сейчас никого нет, но особого значения это не имело. Секс с ней ему всегда нравился, она была страстной, мягкой и нежной. Именно такой, какой, по мнению Макса, должна быть женщина. Она умело доставляла ему удовольствие и притом не выглядела пошлой. Что уж там, в этом плане Лизе до нее было далеко, она вообще уступала Вике по всем статьям. И все-таки хотел он именно
Лизу.
        Макс еще немного постоял у борта и двинулся к девушке, плавно выписывающей круги в центре катка. Вот-вот должны были вернуться Миронов и Лина, а дальше… дальше им предстояло несколько часов упорной работы.
        ***
        - Может, все-таки поговорим? - Женя привалился плечом к стене.
        Ксюша молча, с каменным выражением лица, готовила ужин и на мужа не обращала абсолютно никакого внимания. Желание выяснить отношения, которое она испытывала днем, сменилось равнодушием. Сейчас ей даже разговаривать с Женей не хотелось. Вернее, она боялась, что стоит им только заговорить, как разразится такой скандал, что мало не покажется никому. Поэтому Ксения предпочитала отмалчиваться, делая вид, что Жени вообще нет, что она не видит его и не слышит.
        - Ксеня… - Миронов вздохнул и подошел к ней ближе. - Может, уже хватит?
        Закончив нарезать куриное филе, Ксюша грохнула ножом о столешницу. Так и хотелось сказать ему что-нибудь грубое, но она все еще сдерживалась. Однако когда муж опустил руки на ее талию, Ксюша не выдержала.
        - И о чем ты собираешься разговаривать, мне интересно?! - Резко развернувшись, она гневно посмотрела на него. - По-моему, разговаривать нам не о чем.
        - Разве?
        - Разве, - процедила она и, задев Женю плечом, отошла к столу.
        В ее порывистых, импульсивных движениях сквозило недовольство, глаза блестели. Женя понимал, что она злится, но своей вины не чувствовал. Единственное, в чем заключалась его неправота, так это в том, что он не поговорил с ней раньше, но все решилось настолько внезапно, что времени на это просто не было.
        - Давай сядем и спокойно обсудим.
        Отступать он не собирался. Терпения у него было куда больше, чем у Ксюши, да и выдержки тоже. Жизненный опыт давал о себе знать. Из них двоих кому-то следовало быть мудрее и сдержаннее, трезво смотреть на вещи и не поддаваться эмоциям.
        - Я не собираюсь ничего с тобой обсуждать! - воскликнула Ксюша. - Тем более спокойно! О чем тут разговаривать?! О том, что ты считаешь, что я ни на что не способна?! Или о том, что ты, даже не посоветовавшись со мной, притащил эту… Элину. Тут нечего обсуждать!
        - Я не считаю, что ты ни на что не способна, - возразил Женя и постарался взять супругу за руку, но та так резко отдернула кисть, что ему пришлось признать тщетность попытки. - Но у тебя слишком мало опыта. Ты должна это понимать. Если ты думаешь, что достаточно получить диплом для того, чтобы стать первоклассным хореографом, тем более, хореографом-постановщиком, то ты ошибаешься. Мало иметь образование и талант. Многие на твоем месте были бы рады поработать со специалистом такого уровня, как Элина.
        - А я не многие! - Ксюша с такой силой ударила ладонью о стол, что в чашке, стоящей на нем, звякнула ложечка. Руку пронзила боль, но Ксюша даже не поморщилась. - Я не собираюсь заглядывать этой Элине в рот, каким бы там высококлассным специалистом она ни была!
        - Об этом тебя никто и не просит.
        - Ты мне даже не дал возможности сделать что-то самой! Ты даже не спросил меня…
        - А толку тебя спрашивать?! - психанул Женя. - Ты же слушать ничего не хочешь! Ты думаешь о том, что до олимпийского сезона остался всего один год?! В этом сезоне Лиза и Макс должны выжать максимум. У них есть только этот год, чтобы показать себя как пару. И я сделаю все для того, чтобы им это удалось.
        - То есть я, по-твоему, сделала бы не все?!
        - Того, что ты можешь сделать, недостаточно! - отрезал Миронов.
        Он знал, что это окончательно выведет Ксюшу из себя, но не сомневался в правильности своих слов. Сама она этого ни за что бы не признала, однако Женя отдавал себе отчет в ее возможностях. На данный момент амбиций у его жены было куда больше, чем опыта и сил для их реализации.
        - Отлично! - сверкнув глазами, выкрикнула Ксения. - Просто отлично!
        - У тебя есть прекрасный шанс поработать в команде с человеком, который готов поделиться с тобой опытом и знаниями. Я знаком с Элиной уже много лет. Она прекрасный, открытый человек. Если у тебя есть какие-то идеи, ты вполне можешь обсудить их с ней, никто не говорит, что ты должна наблюдать за всем со стороны.
        - Я не хочу работать с этой женщиной, - глядя в стенку, четко выговорила Ксюша, а потом перевела взгляд на мужа и добавила: - И слышать о том, какой она распрекрасный человек, тоже не хочу.
        - Либо ты работаешь с Элиной, - тон Жени стал металлическим, - либо не работаешь вообще. Выбирай.
        Ксюша слишком хорошо знала этот тон. Она могла истерить, орать, рыдать, но это бы ничего не изменило. Ее буквально трясло от злости, обиды и, чего уж там, ревности, но дальнейший разговор не имел смысла. Оставалось только развернуться и уйти. У нее даже промелькнула мысль швырнуть что-нибудь об пол, разбить пару тарелок так, чтобы осколки разлетелись по всей кухне, или выкинуть еще что-нибудь в этом роде, но подобные бабские выходки всегда казались ей глупыми. Однако гневу требовался выход. Она смотрела на мужа в упор, надеясь, что тот отведет взгляд первым. Ей нужна была хотя бы эта небольшая победа. Но Женя и не думал сдаваться. Не выдержав, Ксения отвернулась и вылетела из кухни. Миронов проводил ее взглядом и опустился на табурет. Устало потер лицо руками. Один - ноль, вот только непонятно, в чью пользу…
        ***
        - М-м-м… - Лиза потянулась, подняв над головой руки, а потом опустила их на колени.
        Была уже почти полночь, а они с Максом только возвращались домой. Лизе очень хотелось выпить горячего чая, принять теплый душ и расслабленно растянуться на постели. Есть тоже хотелось, но никакого желания возиться с ужином она не испытывала. Она подумала о клубнике, лежащей в холодильнике со вчерашнего дня, и едва не облизнулась. Пожалуй, мисочку ягод она все-таки осилит…
        День выдался сумасшедшим. После утреннего знакомства с Элиной и нескольких часов беспрерывной работы на льду и в зале, они с Максом отправились в фотостудию, где отсняли серию пробных кадров для «Олимпик Спорт». Несмотря на то, что атмосфера царила дружеская, освоиться Лизе было нелегко. Поначалу ей казалось, что у нее вообще ничего не получается, но позже все образовалось как-то само собой. Она перестала зажиматься и даже начала получать удовольствие от процесса. Фотографа просто пленила ее улыбка, и он прилагал все усилия, чтобы она не сходила с Лизиного лица.
        - Устала? - Самойлов отвлекся от дороги и посмотрел на свою спутницу.
        Перед началом фотосессии с ней поработали парикмахеры и стилисты, и теперь Лиза выглядела… Да что уж там, Макс был не в силах отрицать, что за сегодняшний вечер не раз засматривался на нее.
        После того, как отсняли несколько совместных кадров, фотограф решил поснимать ее одну. Лиза с мячом для фитнеса, Лиза, поправляющая на лбу спортивную повязку, Лиза, застегивающая олимпийку…
        В ее облике было что-то небрежно-влекущее, чуть вызывающее. Волосы отросли уже сантиметров на шесть, мастера придали им форму и уложили в соответствии с образом. Теперь Лизка казалась совсем юной, но при этом дерзкой и удивительно сексуальной. Увидев ее с новой стрижкой, Самойлов коротко выдохнул. Ее глаза, умело подчеркнутые неброским макияжем, блестели коварством, манили, создавалось впечатление, что она знает какую-то тайну, но не спешит ею делиться. Максу нравился легкий румянец на ее щеках, он, не прикасаясь, чувствовал бархат ее кожи. Ему так и хотелось уткнуться носом ей в макушку, а пальцами провести вдоль позвоночника, забраться рукой под ее майку и погладить живот.
        - Немного. - Лиза повернулась к Максу. Она так и не смыла макияж и сейчас смотрела на него из-под подкрашенных ресниц. - Просто сегодня было так много всего… Кажется, что этот день длится вечно.
        - Этот день, - он взглянул на приборную панель, - закончится через двадцать минут. Вполне возможно, к этому времени мы уже будем дома.
        - Давай, Самойлов, - хлопнула она партнера по бедру. - Я в тебя верю.
        Макс усмехнулся. Ее пальцы задержались на его ноге на несколько секунд и скользнули прочь. Но этого времени ему хватило, чтобы увериться в мысли, что вряд ли вечер закончится так быстро.
        Дома Лиза тут же ушла в ванную. Макс слышал, как за закрытой дверью шумит вода. С трудом он заставил себя не думать о том, что Лиза в этот самый момент, должно быть, стоит под душем, а капельки воды скользят по ее телу, по груди, спине, ногам… Он присел на край кухонного стола и несколько минут не двигался. На секунду в его голову закрались сомнения, но он решительно прогнал их прочь. Поднялся и достал из дальнего кухонного шкафчика бутылку красного сухого вина. Как раз самое то. Посмотрев на этикетку, он поставил бутылку на стол и вытащил два бокала.
        К тому моменту, когда Лиза, свежая и душистая, появилась в кухне, он уже успел откупорить бутылку и наполнить бокалы вином. Тут же вручил один из них Лизе.
        - Ты с ума сошел? - Она удивленно распахнула глаза. Инстинктивно взяла вино, но к губам так и не поднесла.
        - У меня на тебя большие планы. - Самойлов легонько прикоснулся к ее бокалу своим и сделал глоток.
        Лиза, ошеломленная его прямолинейностью, тоже отпила вино. Ее кожа была влажной после душа, волосы торчали в беспорядке. Пройдя в кухню, она поставила бокал на край стола и развернулась к Максу.
        - И какие, прости, у тебя на меня планы?
        - А ты сама не догадываешься?
        Приблизившись к ней почти вплотную, он провел двумя пальцами сзади по ее шее. Не убирая руку, стал легко ласкать кожу, то едва касаясь, то надавливая сильнее. От удовольствия Лиза прикрыла глаза, по телу пробежали мурашки. Она не понимала, как он это делает, но хватало всего одного прикосновения, чтобы ее тело начинало реагировать самым определенным образом.
        - И ты решил для начала меня напоить? - голос чуть охрип.
        - Именно, - выдох у самых губ и последовавший за ним легкий поцелуй. Дразнящий, почти невесомый, но от этого не менее чувственный.
        - А меня ты спросил? - Она облизала губы и подняла веки.
        Глаза Макса сверкали лукавым огнем, в его расширенных зрачках читались вожделение и призыв. Лиза знала, что любое ее противостояние ни к чему не приведет, она только потратит силы, а результат окажется нулевым.
        - Мне незачем тебя спрашивать.
        - Тебе говорили, что ты самонадеянный сукин сын?
        Она отпила большой глоток вина и взяла клубнику с блюда, стоящего на столе. Макс заворожённо смотрел за тем, как она подносит ягоду к губам, как впивается ровными белыми зубками в сочную мякоть. Он как будто и сам чувствовал вкус клубники у себя во рту. Клубники и Лизы.
        - Много раз, - не отводя взгляда, ответил он.
        Лиза допила вино и вызывающе взглянула на Самойлова. Он снова наполнил ее бокал. Она лишь молча наблюдала за тем, как бордовая струйка вытекает из горлышка бутылки…
        - Думаешь, если я напьюсь, будет лучше? - усмехнулась она, подхватив бокал под донышком. Ее пальцы, проскользив по ножке, легли на стекло, губы разомкнулись. Языком Лиза слизала каплю, оставшуюся на прозрачной стенке, и сделала новый глоток. - Тебе нравятся пьяные женщины?
        - Это бывает… хм… интересно. - Макс, в отличие от нее, пил потихоньку. Хотя чем больше он смотрел на Лизу, тем больше ему хотелось опрокинуть вино залпом. Эта ненормальная игра разжигала желание, будила в нем инстинкт охотника. Лиза подчинялась, но отнюдь не была покорной жертвой. - Но я прослежу за тем, чтобы ты не перебрала.
        - Вот уж спасибо, - ехидно проговорила она.
        Лиза уселась на стол, края ее халата разошлись, оголив бедро и коленку. Обхватив бокал обеими руками, она покачивала ногой. От вина уже стало тепло и щекотно в животе, голова начинала приятно кружиться. В кухне повисла тишина. Лиза ела клубнику, время от времени запивая ее вином, Самойлов, оперевшись спиной о противоположную стену, не сводил с нее голодных глаз.
        - Еще? - спросил он, когда бокал ее снова опустел. Меркулова молча протянула его Максу.
        Прежде чем долить вина, он встал возле нее и, обхватив ее голову руками, поцеловал в губы. Она зажмурилась и послушно приоткрыла рот. Руки ее легли на плечи Макса, язык коснулся его языка. Разведя ноги, она позволила ему встать между своими коленями.
        - От тебя пахнет сексом. - Хриплый, горячий шепот.
        Макс прикусил мочку ее ушка. Казалось, что пьет она, а пьянеет он. Слишком близко, слишком откровенно… Он отдал Лизе бокал и отошел от нее на полметра. Положил руки на колени и стал медленно гладить, продвигаясь все выше и выше, пока вовсе не оголил ее бедра. Потом развязал пояс ее халата.
        Лиза почти не чувствовала вкуса алкоголя, только жар, исходивший от мужских ладоней и все усиливающуюся пульсацию собственного тела. Запрокинув голову, быстро выпила вино, последняя капля скатилась по подбородку и оставила розовое пятно на ткани.
        Макс забрал пустой бокал из ее рук и отставил его подальше, опять приблизился к Лизе и стал покрывать жадными поцелуями ее шею. Лиза шумно дышала и хваталась за его плечи, рубашка мешала. Ей хотелось ощутить прикосновения его тела, это казалось сейчас необходимым, как воздух. Пальцы не слушались, пуговички были слишком мелкими. Она расстегивала их одну за другой и нетерпеливо, отчаянно, касалась оголяющейся груди Макса руками и губами. Она не знала, вино ли сделало ее такой, или причиной всему теплая летняя ночь, но ей хотелось быть ближе.
        Макс стянул Лизу со стола, подхватил под ягодицами и оторвал от пола. Быстро отнес в свою комнату и тут же повалил на постель. Губы нашли бьющуюся венку на её шее, руки бессовестно заскользили по гибкому телу. Лиза тихо застонала. Она не хотела думать о чем-либо помимо того, что происходило сейчас между ними. Впрочем, как раз об этом думать было бессмысленно - сознание все равно затуманилось, реальность сосредоточилась там, где узлом стянулось желание. Макс добился своего - она опьянела, хотя и не до такой степени, чтобы не понимать, что происходит. Просто она ощущала томную расслабленность, кровь бежала по венам горячим потоком, хотелось ласки, хотелось быть с ним. Почувствовав, как он нетерпеливо стягивает с ее плеч халат, Лиза тихонько засмеялась.
        - Что? - Макс потянул ее за руку. Через несколько секунд халат лежал тряпкой вокруг Лизкиных бедер.
        - Ничего. - Она прильнула к нему. - Ничего, - выдохнула ему в шею и помогла избавиться от рубашки. Внезапно поняла, что дрожит. Алкоголь не только помог расслабиться, но и сделал ее слишком восприимчивой, все, что она прятала внутри, так и норовило вырваться наружу сейчас, когда Макс был так близко, когда она касалась его тела, когда казалось, что запретов почти не осталось… почти. - Просто… Господи, я пьяная…
        - Вот и хорошо.
        Он уже целовал ее шею. Приятно было чувствовать ее пальцы в волосах, слышать ее неровное дыхание. Он припал губами к ее ключицам, руки стягивали с девичьих бедер трусики. Он даже не заметил, какого они цвета. Кажется, бледно-голубого… или зеленого.
        Лежа на спине, Лиза смотрела, как он расстегивает ремень на джинсах, как опускает вниз молнию ширинки. Было горячо. А еще Лизу охватило ощущение неизбежности. Такое первобытное, непонятное. Она - женщина, и она будет принадлежать мужчине. Именно этому и именно сейчас. И дело даже не в том, что она сама этого хочет, а в том, что этого хочет он. И пусть.
        Она не отвернулась, увидев его полностью обнаженным. Медленно проскользила взглядом по телу, задержалась на возбужденной плоти и поднялась к лицу. Макс выдвинул верхний ящик прикроватной тумбочки и достал упаковку презервативов. Надорвал один пакетик. Сам надел резинку и только после этого склонился к Лизе, поставив колено рядом с ее бедром. Ее пальцы тут же тронули завитки волос на его груди, губы приоткрылись. Он понять не мог, что есть в ней такого, чего нет в других, но что-то однозначно было. Он бесстыдно трогал ее, желая прикасаться снова и снова, он мял ее грудь, он гладил ее между ног, перебирал пальцами складочки влажной горячей плоти и от каждого касания получал наслаждение. Язык очертил кольцо вокруг аккуратного пупка, небрежные поцелуи к груди… Ее тихий, будоражащий стон, ее тело, выгибающееся навстречу его губам, ее пальцы, с силой сжимающие его плечи… Лиза всхлипнула, когда Макс прихватил зубами ее сосок, все внутри нее пылало.
        - Макс… - зашептала она и безотчетно схватила его за руку. - Макс…
        Он переплел их пальцы. Ее ладошки по сравнению с его казались такими узенькими, пальчики тоненькими… Она вся была тоненькой. В ее взгляде томилось желание, жаркое, манящее, откровенное. Макс не удержался и завладел ее губами. Влажный, обещающий продолжение поцелуй. Приятная тяжесть мужского тела. Лиза обняла Макса за плечи и уткнулась ему в шею. Она чувствовала его возбужденное естество. Сквозь дымку желания подпитанного алкоголем отчетливо пробивался страх. Но сейчас Лиза боялась не только боли, она боялась, что снова все пойдет не так.
        - Лизка… - Движение навстречу. Макс сжал ее ладошку и, почувствовав, как Лиза напряглась, замер. Поцеловал ее, соблазнительную и несмелую, дерзкую и покорную. - Тебе больно? - голос сипел. Хотелось моментом разогнаться, овладевая ею, удовлетворяя желание, так давно не дающее покоя. Но он не мог. И, если бы сейчас Лиза попросила его остановиться, он бы это сделал. Чёрт знает почему, но сделал бы!
        - Чуть-чуть. - Она потерлась носом о его подбородок. Погладила Макса по затылку и сама поцеловала. Бедра ее двинулись ему навстречу. - А еще мне хорошо… - голос почти такой же сиплый, как у него.
        Самойлов глухо зарычал. Он больше не мог себя сдерживать. Один толчок ей навстречу, второй… Она была чертовски хороша. Такая тесная… Постепенно Лиза отпустила страхи, расслабилась и осмелела еще больше. Не осталось ничего, кроме тягучего наслаждения, проникающего в самую глубь сознания, отдающегося в сердце щемящим чувством нежности, жаром растекающегося по телу, заставляющего жадно глотать ртом воздух. Стоны ее стали громче и откровеннее. Она легонько царапала спину Макса короткими ноготками и выгибалась под ним. Вскрикивала, когда его движения становились резче. На ее коже выступила испарина, дыхание окончательно сбилось, волосы прилипли ко лбу и вискам.
        Через несколько минут все кончилось. Лиза почувствовала, как напрягся Макс, почувствовала его пульсацию внутри себя. Он издал гортанный рык, переходящий в сиплый стон, и опустился на нее, придавив всем весом своего тела к постели. Лиза вздохнула и погладила его по влажной спине. Ей хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось, чтобы он не уходил. Почему-то захотелось плакать. Она закрыла глаза и сглотнула, провела кончиками пальцев по плечам Макса, по его шее, по волосам. Беспокойный комок желания все еще пульсировал внутри, но Лиза понимала, что дойти до развязки не сможет. Если бы она была опытнее, то, возможно, сумела бы притвориться. Она слышала, что для мужчин это важно. Впрочем, врать она никогда не умела. Да и стоит ли? Вряд ли…
        Макс откатился на другую сторону постели и, улегшись на бок, устремил взгляд на нее. Она смутилась, но не отвернулась. Тело так и горело огнем, сердце билось слишком часто.
        - Прости. - Он протянул руку и погладил ее по щеке большим пальцем.
        - Все в порядке.
        Лиза мягко улыбнулась. Немного грустно и удивительно светло. Глаза были голубыми-голубыми, ясными и красивыми. Макс ощутил неуемное желание обнять ее, прижать к себе и вдохнуть запах ее волос, разгоряченного тела. Заглушив в себе этот порыв, он встал.
        - Я в душ.
        - Угу.
        Она все так же смотрела на него. Красивая… Макс поспешил отвернуться.
        Когда он вернулся из ванной, Лизы в его комнате уже не было.
        Глава 40
        Москва, июль 2016 года
        С самого утра Макс ходил хмурый. Лиза не могла понять, что не так, но спрашивать отчего-то не решалась. Выглядел он недовольным и, судя по всему, недовольство его относилось именно к ней. Видимо, она опять сделала что-то не так…
        Очень хотелось есть. На удивление, голова у нее совсем не болела, да и вообще чувствовала она себя неплохо. Внутри немного тянуло, но это было вполне терпимо, по меньшей мере, куда терпимее, чем после близости на чемпионате России и уж тем более, чем после того, что случилось в Братиславе. Просто она давно не была с мужчиной, а то, что произошло у них с Максом неделю назад, вряд ли можно брать в расчет.
        Лиза съела тарелку овсянки и кусочек сыра, посмотрела исподлобья на Самойлова. Тот прихлебывал чай из большой кружки и, вроде бы, пребывал в собственных мыслях, но взгляд ее заметил. Со стуком опустил чашку на стол. Лиза вздрогнула. За все утро они обменялись лишь несколькими фразами, и это угнетало ее. Лучше бы сказал сразу, что не так, а не играл в эту дурацкую молчанку. Может, он надеялся, что в постели она окажется лучше? Может, она разочаровала его?
        - Оставь посуду в раковине, я помою, - сказала Лиза, пытаясь разрядить обстановку.
        - Я сам помою. - Макс взял свою тарелку и встал.
        Меркулова сжала ручку чашки и мысленно досчитала до десяти. Хотелось кричать и плакать.
        - Тогда мой все. - Она сунула в раковину тарелку от каши и свою кружку, а затем вышла из кухни. Пусть думает, что хочет. Ей вообще наплевать!
        Открыв шкаф, она вздохнула. Не наплевать ей… Но Максу знать об этом совсем не нужно. Она надела бирюзовый сарафан на тонких лямках и новые белые босоножки из натуральной кожи, причесалась, придав волосам легкий беспорядок, и подкрасила губы розовым блеском. Брызнула духами на ключицы и запястья. Больше всего ей хотелось, чтобы с утра Макс обнял ее и сказал что-нибудь приятное, ласковое, чтобы поцеловал легко, так, словно поцелуи по утрам для них что-то само собой разумеющееся, чтобы не смотрел так холодно.
        ***
        Ксюша стояла возле бортика и нетерпеливо похлопывала по нему ладошкой. По льду вместе с Максом и Лизой рассекала Элина. Весь ее облик говорил о собранности и серьезности, но когда губ ее касалась улыбка, она становилась удивительно красивой. Было видно, что она полностью отдается тому, что делает, погружается в работу с головой и придает этому большое значение. Но все это Ксюшу скорее раздражало, чем радовало. Она прекрасно понимала, что несправедлива к Элине, однако поделать с собой ничего не получалось. Если бы она могла развернуться и уйти с катка, она бы с удовольствием это сделала. Но тогда Женя счел бы ее взбалмошной девчонкой, которая задирает нос и думает о себе куда больше, чем это есть на самом деле. Что же, если он считает, что ей нужно учиться у Кимер, она будет учиться. Она будет день за днем приходить в школу только за тем, чтобы торчать рядом с этой женщиной и восторгаться ее мастерством. Она будет… Поняв, что снова начинает заводиться, Ксюша сжала руки в кулаки и с выдохом распрямила пальчики. Подошел Женя и встал рядом. Она взглянула на мужа, но ничего не сказала и опять
уставилась на лед.
        - Через пару лет ты поймешь, что я был прав. Сейчас тебе кажется, что ты можешь все, но это далеко не так, Ксеня.
        Ксюша фыркнула. На льду Элина плавно подняла руки, призывая Лизу повторить движение. Ксюша отметила, что фигуристка справилась с задачей очень хорошо и, вероятно, даже лучше, чем того ожидала Кимер. Лиза вообще была очень пластичной, а ее растяжка вызывала восхищение.
        Женя еще немного постоял рядом, а потом отошел. Ксюша почувствовала, как мигом стало холодно. Она могла сколько угодно злиться на мужа, что-то ему доказывать, кричать, бросаться обвинениями, но все это имело смысл только тогда, когда он был рядом. Без него смысла не имело ничего. И именно поэтому она хотела бы сейчас развернуться и уйти. Тогда бы она не видела, каким красивым становится лицо Элины, когда та улыбается. Тогда, возможно, она не думала бы о том, насколько близка была дружба ее мужа и этой чужой женщины.
        Удивительно, но тренировка прошла в рабочем режиме. Лиза боялась, что настроение Макса отразится на их работе, однако ее опасения оказались напрасными - он не срывался на ней и не игнорировал. Он все так же аккуратно поднимал ее в поддержке и плавно опускал на лед, руки его были все такими же крепкими, а движения уверенными. Она вдруг вспомнила, как он кричал на нее в тот день, когда застал плачущей в раздевалке и накормил ужином в ресторане, как говорил, что отвечает за нее на льду. Странно, что это вспомнилось ей именно сейчас. Лиза много раз видела, как после ссоры они с Алисой выполняют сложнейшие элементы, но особо не задумывалась об этом, точнее, ей казалось, что она не задумывалась. Она вспомнила, как удивительно для нее было первый раз ощутить себя парящей надо льдом на руках этого мужчины. Волнительно и страшно. Но в том, как он держал ее, чувствовалось что-то такое… Что-то, что позволяло довериться ему.
        Забравшись в машину после вечерней тренировки, Лиза тут же уткнулась в телефон. Она делала вид, что крайне заинтересована новостной лентой, хотя в действительности очередные политические разборки нагоняли на нее скуку. Начинать разговор первой она не собиралась, а Макса, судя по всему, тишина не напрягала вовсе. Через пятнадцать минут Лиза не выдержала и, кинув телефон на приборную панель, уставилась в окно. Это было невыносимо. В чем она опять виновата?!
        - Хочешь кофе?
        Услышав голос Самойлова, она обернулась. Он смотрел на дорогу.
        - Хочу.
        Она вдруг поняла, что и в самом деле с удовольствием бы выпила стакан ароматного горячего латте. Даже кофейный запах как будто почувствовала…
        Макс кивнул, но больше ничего не сказал. Вскоре он остановил машину возле знакомой кофейни и вышел, оставив Лизу дожидаться в салоне. Она проводила его взглядом и со вздохом откинулась на спинку сиденья. Потом отстегнула ремень, решительно открыла дверь со своей стороны и ступила на асфальт. За Максом она идти не собиралась, но и сидеть в машине не хотела, тем более что вечер стоял чудесный. Она пообещала себе, что в ближайший же выходной выберется на прогулку. В идеале хорошо было бы поехать за город, на природу, но, вероятнее всего, ей придется ограничиться каким-нибудь парком или просто побродить по улицам. Что же, тоже неплохо. В летние выходные машин на московских дорогах было не так много, город как будто замедлял свой ритм, и ей это нравилось - меньше шума, меньше суеты. Скрытые ветвями деревьев аллейки парков с пляшущими под ногами солнечными бликами, кривые тенистые переулки в центре, звенящий трамвай, скользящий по рельсам возле Чистых прудов, Центральный Детский Мир на Лубянке… Лизу угнетало одиночество, невозможность поделиться мыслями, ощущениями, желаниями с кем-то по-настоящему
близким, и все же здесь, в своем родном городе, она наконец-то смогла почувствовать вкус долгожданной свободы.
        Оперевшись о капот BMW, Лиза подставила лицо ветру. Кофейня располагалась в переулке, машины проезжали здесь нечасто, было тихо и уютно. Приятно лаская слух, шелестели листья деревьев.
        - Держи, - произнес Макс и отдал ей стакан.
        Лиза заметила его приближение еще раньше, но никак не отреагировала. Теперь она взяла стакан и, сняв крышку, сделала глоток. На верхней губе осталась пенка, и Лиза слизнула ее кончиком языка.
        - Спасибо.
        Макс кивнул и отвернулся. Смял крышку своего стаканчика и, подойдя к урне, стоявшей возле входа в кофейню, выбросил. Лиза следила за ним взглядом, медленно отпивая глоток за глотком, она так и не отошла от автомобиля. Скользнув по ней взором, Самойлов отвернулся. Лиза была слишком красивой, чтобы он мог смотреть на нее и сохранять хладнокровие. Стоило ему выйти из кафе и увидеть ее, опирающуюся пятой точкой на капот, как в груди шевельнулось что-то теплое, жадное, а руки напряглись. Ее бирюзовый сарафан мягко струился по бедрам и открывал изящные коленки, маленькая серебристая пряжка на белых босоножках блестела от солнца, подчеркивая красоту щиколоток. Когда Лиза коснулась волос, заправляя за ушко выбившуюся прядку, он заставил себя не думать о ее пальцах. Какие нежные у нее руки…
        За спиной раздался тихий стук каблуков. Макс сильнее сдавил картонный стакан. Еще немного и горячий кофе пролился бы ему на руку. Но ему было все равно. Его раздражали собственные чувства, раздражало, что он думает о Лизе больше, чем должен, что не может спокойно смотреть на ее чёртовы бесконечные ноги, не вспоминать вкус ее губ. Шаги затихли. Макс сделал несколько глотков и повернулся. Лиза стояла в паре метров и не отрывала от него взгляда. Ему стоило больших усилий сдержаться и не заскрипеть зубами. В мочках ее ушей поблескивали крохотные сережки-гвоздики: на время тренировки она их сняла, а сейчас снова вставила в уши. Он понятия не имел, настоящие ли это бриллианты или дешевая бижутерия, ему было все равно. Ему просто хотелось коснуться губами чувствительного места за ее ушком и обвести каждую из этих блестящих штучек языком.
        - За что ты на меня злишься? - Ее голос прозвучал тихо. Он почти сливался с шуршанием листьев.
        - Я на тебя не злюсь, - рассматривая ее, ответил Самойлов. Лениво поднес стакан к губам. Размеренность его слов и движений заставляла ее теряться, и он это видел. - Тебе кажется.
        Лиза чуть заметно усмехнулась и покачала головой, повернулась к нему спиной и неспешно зашагала обратно к машине. Она точно знала, что он злится и злится именно на нее. И не могла его понять. Она вообще часто не могла его понять. И от этого ей было страшно. Она не знала, чего ждать от него в следующее мгновение, не знала, к чему готовиться. Она чувствовала себя так, словно идет по краю обрыва, совершенно не представляя, что ждет ее впереди. Это изматывало, но она упорно шла по краю этой проклятой пропасти.
        Макс смотрел на нее и не мог отвести глаз. Это раздражало его, но он все равно смотрел. Подол ее сарафана едва заметно колыхался, широкие каблуки босоножек тихо постукивали. Тук… тук…тук… У нее были удивительно красивые икры. Ее узкие бедра плавно покачивались в такт шагам, спина была прямая, плечи расправлены. Остановившись, она обхватила стаканчик обеими руками и посмотрела куда-то вдаль, потом отпила и пошла дальше. И снова тук… тук… тук… Услышав, как за ней захлопнулась дверца машины, Макс прикончил кофе и все-таки смял картон. С ожесточением кинул мусор в урну и тоже пошел к автомобилю. Лиза снова ковырялась в телефоне, стакан с остатками кофе был зажат между ее коленей. Максу дико хотелось выдрать телефон из ее рук, хотелось, чтобы стакан опрокинулся на пол, и кофе разлился по коврику возле ног Меркуловой, чтобы на ее идеально-белых босоножках остались кофейные пятна. Он старался не смотреть на нее, но все равно видел, как она взяла стакан и поднесла его к губам. Он резко нажал на газ, и машина сорвалась с места. Лиза едва не подавилась, капля стекла по ее подбородку. Она успела поймать ее
пальцами прежде, чем на сарафане расплылась темная клякса.
        - Можно полегче? - недовольно спросила она, гневно взглянув на Макса.
        Тот буркнул что-то невразумительное сквозь зубы и уставился на дорогу.
        Чем ближе приближалась ночь, тем смурнее становился Макс. Когда Лиза пошла в ванную, он проводил ее таким взглядом, что она не выдержала и с силой захлопнула за собой дверь. Скинула халат и белье прямо на пол, забралась под душ и без сил опустилась на колени. Закрыла лицо руками и тихо застонала. Ну что ему от нее нужно?! Что?!
        Примерно через полчаса она, кое-как собравшись с мыслями и сбросив усталость прошедшего дня, снова показалась в коридоре. Макса в кухне не было. Она прошла к себе и тихо закрыла дверь, надеясь, что ему сегодня от нее больше ничего не потребуется. Все, чего она хотела, - забраться в постель и проспать до самого утра. Ей даже удалось выкинуть из головы все размышления о Максе, его непонятном поведении, странных взглядах и дурацкой игре в молчанку, но тут дверь без стука распахнулась. Лиза прижала к груди халат и изумленно уставилась на Самойлова. Тот подошел к ней, вырвал халат, сгреб с прикроватной тумбочки ее телефон, расческу и баночку с молочком, которым Лиза собиралась намазать руки.
        - Ты с ума сошел? - вкрадчиво спросила она, когда Макс пошел к двери с ее вещами. Он ничего не ответил, и Лиза последовала за ним. - Макс…
        Он кинул ее халат на спинку стула, остальные вещи положил на свою тумбочку и только тогда посмотрел на Лизу, растерянно мнущуюся на пороге его комнаты.
        - Еще раз уйдешь - пришибу.
        Лиза приподняла бровь. Это что, приглашение перебраться к нему в постель? Или в спальню? Она сделала несколько шагов к Максу, тот неотрывно наблюдал за ее приближением. Подойдя совсем близко, она демонстративно откинула одеяло. Села на кровать и посмотрела на Макса снизу вверх.
        - То есть ты весь день изводил меня потому, что вчера я ушла к себе?
        Он сел рядом, погладил ее по голому бедру, властно обхватил за шею и поцеловал в губы. Больше Лиза его ни о чем спрашивать не стала. Забралась под одеяло и, подложив ладошку под щеку, закрыла глаза.
        ***
        Часы на приборной панели автомобиля показывали без четырех минут два, когда Максимилиан отъехал от подъезда своего дома. Сложно было объяснить, зачем он это делает, да и не собирался он вдаваться в объяснения. Выехав на дорогу, вдоль которой то и дело мелькали неоновые вывески и мерцающие ночными огоньками веранды летних ресторанов, он достал телефон. Вика. Вот кто ему сейчас нужен. Она ответила не сразу, голос ее был сонным и тихим. Судя по всему, она уже давно спала, и он разбудил ее. Но он и не думал извиняться, ему не было никакого дела до того, что он нарушил ее покой.
        - Я приеду к тебе минут через двадцать, - отрезал Макс.
        Вика вздохнула. Видимо, она думала, отказать ему или нет. Если бы она ему отказала, он все равно приехал бы, правда, вряд ли она об этом догадывалась. Но Вика промолчала. Точнее, она сказала, что ждет его и попросила, чтобы он купил сок. Яблочный. Сколько Макс ее помнил, она всегда пила яблочный сок.
        Закончив разговор, он кинул телефон на соседнее кресло. Он подумал о том, как несколько часов назад Лиза зажимала между коленок стаканчик с кофе, и сильнее сдавил руль. Заставил себя подумать о Вике, вспомнить ее лицо, глаза. Хотя какие там глаза, на кой они ему сдались?! Сейчас он ехал к ней уж точно не затем, чтобы наслаждаться цветом радужки и трепетом ресниц, его куда больше интересовали другие ее достоинства. Что же до Лизы… Самойлов сильнее вдавил педаль газа. Он не хотел вспоминать о ней, о ее голом плече, трогательно и беззащитно выглядывающем из-под одеяла, о ее податливом теле, которое он нетерпеливо гладил этим вечером. Все это было ему поперек горла. Он хотел избавиться от мыслей, от желания прикоснуться к ней, от вспышек дурацкой нежности. Он обязан был от всего этого избавиться!
        Открывшая дверь Вика все еще выглядела сонной. Видимо, после телефонного разговора она опять уснула и поднялась, только услышав нетерпеливую трель дверного звонка. Спутанные волосы ее вились крупными кольцами, пухлые губы обещали удовольствие. Она тут же забрала у Макса сок и, открыв пакет, стала с наслаждением пить. Привалившись плечом к дверному косяку, Макс ждал, пока она закончит, а потом, не церемонясь, притянул к себе. Его руки сразу легли на ее талию под легкой шелковой сорочкой, пальцы прошлись вдоль позвоночника. Все, что ему от нее требовалось, - секс, и Вика догадывалась об этом. Это были вовсе не те отношения, о которых она мечтала, но каждый раз, когда он звонил или приезжал к ней, что-то мешало послать его куда подальше. Вот совсем как сейчас. Возможно, это происходило потому, что он умел очаровывать, но, скорее всего, потому, что она все еще надеялась на взаимность.
        ***
        Лиза не спала. Она лежала с закрытыми глазами и ждала, когда же кончится эта бесконечная ночь. Вначале она не поняла, зачем Макс встал, не обратила на это внимание. Она думала, что через несколько минут он вернется, ляжет рядом, что его рука опустится на ее обнаженную талию, затылка коснется дыхание. Тогда бы она уснула. Но его не было слишком долго. Она встала и вышла в коридор. В душе лилась вода. Вернувшись в спальню, Лиза улеглась на постель и уткнулась носом в одеяло. Неужели душ не мог подождать до утра?
        Единственное, чего ей хотелось, так это почувствовать Макса рядом. Это была ее вторая ночь рядом с мужчиной. О первой она старалась не вспоминать, потому что это причиняло боль. Первая ночь тоже была с Максом, давно, шесть лет назад, в этой же квартире, в этой же комнате. Она быстро прогнала все мысли о том времени, ибо стоило только потянуть за ниточку, как начинал разматываться клубок. Лучше было вообще забыть то прошлое, все, что случилось раньше.
        Она прислушалась, стараясь уловить шум льющейся воды, но в квартире стояла тишина. Открыв глаза, Лиза пролежала так с минуту. Они снова были близки. Он касался ее, целовал в шею, гладил, она слышала его глухие стоны возле своего уха, слышала его шумное дыхание, чувствовала его. Ей было почти не страшно, сегодня она не пила для того, чтобы расслабиться, и это не помешало ей получить удовольствие от того, что случилось между ними. Правда, достичь финала она опять не смогла и немного переживала из-за этого. Ей хотелось, чтобы Максу было хорошо с ней, она боялась, что он может в ней разочароваться.
        Видимо, она задремала, потому что не заметила, как Макс вернулся в комнату. Услышала только шорох одежды и поняла, что в постель возвращаться он не собирается. А потом хлопок входной двери. Вначале она испугалась, подумала, что что-то случилось. Может быть, что-то с его родителями? Или с кем-то из друзей?! Тогда почему он не разбудил ее, не сказал? Вот только если бы что-то случилось, стал бы он тратить время на душ, стал бы задумываться о том, включать или нет свет в комнате? Но куда он мог пойти посреди ночи? Зачем?
        У нее замерзли руки. В спальне было тепло, а она все равно чувствовала, что пальцы совсем холодные. Ноги тоже заледенели, хотелось спать, но уснуть не получалось. Она два раза набирала номер Макса, но телефон его отзывался безжалостным сообщением о недоступности абонента. Минуты тянулись так медленно, словно время стало резиновым. Обычно его всегда не хватало, а этой ночью времени было слишком много, хотелось, чтобы оно вдруг исчезло, хотелось перемотать его на несколько часов вперед. Ей стоило бы сделать что-нибудь, например, подняться и одеться, но она не могла. Она просто лежала и чего-то ждала. Ждала лязганья ключей, ждала его шагов, шорохов в коридоре. Темная летняя ночь все не кончалась, и в этой ночи Лиза чувствовала себя маленькой потерянной девочкой.
        Было почти пять, когда входная дверь снова хлопнула. Лиза сжала одеяло в пальцах и выдохнула. Внутри как будто лопнула натянутая струна, она почувствовала сильную усталость. Это было не то прежнее желание уснуть, а какое-то изнеможение, наполнившее все ее тело. Руки и ноги стали тяжелыми, веки не желали подниматься. Она сама не знала почему, но когда Макс вошел в комнату, сделала вид, что спит. Не хотелось его о чем-то спрашивать, не хотелось, чтобы он смотрел ей в глаза. И самой ему в глаза смотреть не хотелось. Постель прогнулась под тяжестью его тела. Он лег сзади и опустил руку на ее обнаженную талию, только вместо дыхания на своем затылке Лиза ощутила удушающий запах чужой женщины. Этот запах мигом заполнил ее легкие, пропитал волосы, окутал тело. Он как будто наполнил собой все вокруг, вытесняя все остальное, пробрался в каждую щель. Рука Самойлова соскользнула с талии на ее живот, он придвинулся ближе. Теперь Лиза ощущала его всем телом, его тепло, его силу. Она понимала, что должна встать и уйти. Уйти к себе в комнату, лечь к себе в постель и забыть все, что было, забыть все, что могло
быть. Она должна была собрать свои вещи и вернуться домой, оставив между ними четкую грань того, что можно и что нельзя. Она должна была… Но она лежала и боялась пошевелиться. Макс почти сразу уснул, а она все так же лежала, прижав ладонь к губам, боясь, что ее случайный всхлип может разбудить его.
        Уснуть она так и не смогла. Время от времени ненадолго отключалась, но почти тут же вздрагивала из-за того, что ей начинало сниться что-то неприятное. Она не помнила, что именно, скорее, это были просто ощущения - тревожные, злые, липкие. К тому моменту, как Макс поднялся, она успела приготовить завтрак и сварить кофе, хотя у нее самой один только запах еды вызывал тошноту. Болела голова. Даже выпитая утром таблетка не спасала - боль поутихла, но до конца так и не прошла. Лиза решила, что перед выходом примет еще одну. Ее личные проблемы не должны отражаться на тренировках. Встречаться взглядом с Самойловым не хотелось. Ей было слишком сложно. Что говорить? Как себя вести? Она не понимала, что делать дальше.
        - О, кофе?
        Не лучшее пожелание доброго утра, но Лиза была благодарна Максу за то, что он заговорил первым. Не поворачиваясь к нему лицом, она кивнула и потянулась за тарелками. Как ни странно, руки у нее не тряслись, движения были четкими. Она делала все на автомате, стараясь не вдумываться в смысл происходящего. Достать тарелки и чашки, поставить их на стол, взять кастрюльку с кашей…
        - Иди умывайся, я налью. - У нее даже голос не дрожал. Правда звучал тихо и как будто надломлено, но это можно было списать на раннее время. Вряд ли Макс вообще что-либо заметил.
        Лиза посмотрела на него, он выглядел вполне отдохнувшим. Откуда только столько сил и энергии? Щеки Макса покрывала легкая щетина, и это придавало ему какую-то особую привлекательность, чисто мужское первобытное обаяние. Невольно подумалось, что он привык к вниманию женщин, привык получать то, что хочет. И ее он тоже получил, потому что захотел.
        Когда Макс ушел в ванную, Лиза опустилась на табуретку и приложила ладонь к лицу. Было тяжело делать вид, что ничего не случилось, что это утро ничем не отличается от всех остальных. А отличается ли? Она уже и сама не знала этого. Может быть, нужно было спросить его о том, куда он уходил ночью, но зачем? Она и так знала ответ. И вряд ли бы Макс стал что-либо отрицать. Она решила, что ничего не будет ему говорить и уж тем более не покажет, что ей невыносимо больно. Она сделает вид, что ничего не произошло. А дальше… Что дальше, Лиза понятия не имела. Ждать? Если это цена того, чтобы быть рядом с ним, готова ли она ее платить? Сможет ли она так?
        Дверь ванной открылась, и Лиза поспешила встать. Разлила кофе по чашкам, достала из холодильника сыр.
        - Ты что так рано подскочила? - Самойлов отхлебнул кофе и с удовлетворением уселся за стол.
        - Выспалась, - спокойно соврала Лиза и положила себе овсянки.
        Почему-то ей не хотелось кричать, не хотелось скандалить. Внутри было как-то муторно и пусто, собственные чувства напоминали ей улитку, заползшую в раковину. Она медленно ела кашу и старалась понять, зачем все. Почему она сидит здесь, с ним, и молчит. Сидит и давится овсянкой, вместо того, чтобы хоть что-то сделать, пока в ней есть еще какая-то гордость. Она подняла взгляд на Макса и снова принялась за еду. Может быть, дело как раз в этой самой гордости, а может, она просто дура.
        Глава 41
        Москва, июль 2016 года
        Ксюша проводила взглядом удаляющуюся пару и, вздохнув, отвернулась от окна. Она знала, что ее муж и Кимер пошли перекусить в ближайшее кафе. Ее они тоже звали, но она отказалась. Наверное, не стоило оставлять их наедине. С другой стороны, она была убеждена, что если мужчина захочет изменить, он найдет способ, место, время, перекроит свои планы, выберет иной маршрут чтобы вернуться домой. В общем, если мужчина захочет, то все случится. Но Ксюша не сомневалась в своем муже. Она знала, что Женя ее слишком сильно любит. Их путь друг к другу был чересчур тернистым и долгим, чтобы теперь, когда они наконец вместе, пустить все по ветру. Да что уж там, Женя просто не был способен на подобное предательство. Измена… Какое мерзкое слово! Стоило Ксюше мысленно произнести его, как она дернула плечом. Слово, причиняющее нестерпимую боль. Она надеялась, Женя никогда не позволит этому слову коснуться их отношений. Именно поэтому сегодня она не пошла в кафе вместе с ним и Элиной. Теперь она жалела об этом. Она не сомневалась в муже, она сомневалась в Элине.
        Об этой женщине она знала немного. Знала, что первый раз она вышла замуж лет восемь назад и через два года развелась. Спустя какое-то время новый брак и, как результат, очередной развод. Поговаривали, что и в том, и в другом случае при расторжении брака Кимер получила от своих мужей весьма приличные отступные. Ходили слухи, что и замуж-то она выскакивала за богатых мужиков лишь затем, чтобы потом стрясти с них побольше денег. Так ли это на самом деле, Ксюша не знала. Наученная собственным горьким опытом, она вообще редко вникала в подобного рода сплетни. Люди всегда стараются преподнести ситуацию так, чтобы от нее пахло скандалом, совершенно не задумываясь о том, что за всем этим скрываются человеческие судьбы и жизни. Самые простые вещи выворачиваются так, что потом до правды докопаться уже просто невозможно, потому что само понятие правды искажается. И, что еще хуже, правда становится просто никому не нужна. Вот как у них с Женей. Любовь как она есть, искренняя и трепетная, ни для кого не имела значения, куда привлекательнее выглядел скандал. Тренер домогается до своей несовершеннолетней
воспитанницы… Вот это цепляет, это вызывает интерес.
        Она снова дернула плечом. Воспоминания были неприятными, хотелось побыстрее от них отделаться. И все-таки все эти разговоры про Элину не прибавляли спокойствия. На что способна женщина в тридцать пять? Что ей терять? Ни мужа, ни детей… зато, как подозревала Ксюша, жизненный опыт у Элины имелся немаленький.
        Миронова посмотрела в окно. На улице было пусто, и она уже хотела отойти, чтобы поставить чайник, как увидела Лизу и Макса. Видимо, они решили выйти и немного подышать свежим воздухом. На Лизе по-прежнему была спортивная форма, Макс тоже не переодевался. Они стояли возле ограды, под кустом отцветшей сирени, и о чем-то разговаривали. Может, обсуждали тренировку, может, что-то еще. Лиза потянулась, Макс коротко взглянул на нее и отвернулся. Конечно же, с такого расстояния Ксюша не заметила, как блеснули его глаза при взгляде на обтянутую тонкой майкой девичью грудь, на узкую полоску голой кожи, показавшуюся лишь на мгновение.
        И все-таки видеть их рядом было странно. Ксюша таки поставила чайник и, покрутив в руках коробку с чайными пакетиками, вынула один. Кто бы мог подумать… Но стоило признать, что на льду эти двое смотрелись неподражаемо. Белокурая Лиза и смуглый Макс - они словно оттеняли друг друга и при этом выглядели единым. Красивые, целеустремленные. Сильный мужчина и хрупкая женщина.
        - Как пообедали? - Ксюша подошла к стоящему возле борта мужу и устремила взгляд на фигуристов. Немного понаблюдала за Костей и Соней, потом за юной парой и, наконец, остановилась на Лизе и Максе.
        - Нормально, - равнодушно ответил Женя.
        Элина на вечерней тренировке не присутствовала, и это Ксюшу безусловно радовало. Хотелось домой. Чтобы уют их с Женей квартиры, чтобы ужин на двоих, а потом… Сердце на миг замерло, в груди стало тепло, а в животе сладко защекотало. Ксения не сводила глаз с красивой пары, отрабатывающей на льду сложный элемент, а сама думала совершенно о другом. И все же она невольно отмечала каждую мелочь, каждую деталь в движениях фигуристов, каждый наклон головы, каждый взмах руки.
        - Я мешаю?
        - С чего ты взяла? - Миронов искренне удивился и посмотрел на молодую супругу. Та пожала плечами.
        - Ты не особо-то разговорчив…
        - Да просто задумался.
        Женя вынужден был признать, что она права. Но поразмыслить ему и в самом деле было над чем. Элина… Он не знал, как поступить. Зависит ли что-нибудь от него? Должен ли он ввязываться в то, что его, по большому счету, и не касается? Ведь она взрослый человек и вполне способна сама со всем разобраться. Элина не относилась к числу тех людей, которые ждут, пока время и обстоятельства все сделают за них, и принимают выпавший билет судьбы. Она была довольно решительной, пусть и не лишенной женской мягкости, гордой, пожалуй, даже слишком, что не раз вредило ей, умной. И все-таки сейчас она просила его об одолжении. Он подозревал, что этим может кончиться, однако до последнего надеялся, что все прошло. Не прошло. Он погладил жену по руке. Если у него за столько времени не прошло, то не удивительно, что и у Элины - тоже.
        - Пару дней назад я пересекался с Григорьевым. Я тебе рассказывал?
        - Нет, - Ксюша встрепенулась. Чувствовать руку мужа на своей было очень приятно, но все же упоминание о встрече с президентом федерации фигурного катания на коньках заставило ее переключить все свое внимание на разговор.
        - Он спрашивал меня о паре Меркулова - Самойлов, - Женя усмехнулся недавним воспоминаниям.
        Заметив помарку в исполнении элемента, прикрикнул на Полину и перевел взгляд на другую пару. Последние дни они упорно работали над выбросом, вначале в зале, а теперь и на льду. Лиза ошибалась, падала, вставала, опять ошибалась и опять падала, но не отступала. Сегодня у нее получалось уже лучше, хотя до того, чтобы элемент выходил стабильно, было еще далеко. По-хорошему, для того чтобы идти вперед, составлять достойную конкуренцию американцам, канадцам и китайцам, им нужен был не одинарный и не двойной, а хотя бы тройной выброс. Еще лучше - вообще четверной. Но Миронов понимал, что до начала сезона осталось слишком мало времени, и выучить элемент такого уровня сложности для Лизы слишком сложно. Тут бы хоть двойной как следует осилить … А четверной… Может, они и вовсе обойдутся без него. Слишком уж высок риск травм, так стоит ли оно того, когда в запасе у пары есть другие сложные элементы, при чистом исполнении которых можно набирать очень высокие баллы? Однозначно говорить обо всем этом было рано.
        - И что ты сказал ему?
        - Сказал, что они либо разбегутся в течение нескольких месяцев, либо станут олимпийскими чемпионами, - спокойно произнес Женя, продолжая смотреть на пару.
        - А он что тебе ответил?
        - Спросил, что я сам думаю по этому поводу. Я ему ответил, что тут пятьдесят на пятьдесят. Ставить на что-то я бы не стал. Хотя… если все взвесить, то первый вариант куда более реален.
        - То есть ты в них не веришь? - Ксюша не смогла скрыть разочарования.
        - Если бы я в них не верил, не взялся бы тренировать. - Он слегка шлепнул жену по руке и улыбнулся. Она тоже улыбнулась. - Победы особенно сладкие, Ксеня, когда путь к ним лежит через трудности и риск.
        - Через тернии к звездам, - проговорила она, глядя на красивую пару. Сильный мужчина и хрупкая женщина…
        - Именно.
        Ксюша долго стояла молча, наблюдая за процессом тренировки. За тем, как ее муж, выехав на лед, дает указания спортсменам, обсуждает с ними те или иные моменты, как он, давно завершивший собственную карьеру, но все такой же статный и крепкий, скользит по холодной глади. Ей казалось, что она любила его всегда. Да, так оно и есть: она всегда любила его и всегда будет любить. И мысль, уже несколько раз аккуратно посещавшая ее, но гонимая прочь боязнью поверить в собственное счастье, вдруг преодолела выстраиваемые ранее барьеры. Ребенок. Она хочет родить ему ребенка. По телу пробежала волнительная дрожь, пальцы впились в бортик, но Ксюша этого не заметила. Поглощенные внезапностью всего произошедшего за последнее время, собственной откровенностью и переменами, случившимися с ними, долгожданной возможностью быть вместе, они не говорили об этом. Но отчего-то она была уверена, что Женя готов к этому шагу. И она тоже готова. До сих пор ей было немного страшно думать о материнстве, а сейчас, представив себя в этой роли, Ксения ощутила теплый прилив счастья и восторга. Она улыбнулась. Женя разговаривал с
Самойловым, Лиза стояла рядом и слушала их диалог. Торопиться она не собиралась. Для начала она должна была свыкнуться с осознанием собственного желания, а уж потом открывать его мужу. Может, это было даже немного эгоистично, но ей хотелось некоторое время побыть единоличной обладательницей собственного открытия. Этакая тайна, которая неизвестна никому, кроме нее. Она улыбнулась Жене, отъехавшему от спортсменов и направляющемуся к ней. Потом взглянула на пару, постоянно завладевающую ее вниманием. Они отвлеклись от выброса и ехали у противоположного бортика. Ксюша подумала, что смена деятельности - лучший вид отдыха. Заход на поддержку, и Лиза, оттолкнувшись, взмыла надо льдом на руках Макса. Даже сейчас, в повседневной, простой одежде для тренировки, они завораживали. Бесстрашие Лизы поражало. Казалось, что именно в этот момент она была открыта для всего мира, была сама собой.
        Женя остановился возле дверки и, проследив за взглядом жены, произнес:
        - Ощущение, что у них искры летят из-под коньков.
        - Пламя, - сказала Ксюша. Женя перевел на нее вопросительный взгляд, и она задумчиво повторила: - Когда они катаются, это как будто… пламя. Лед вокруг пламенный, и есть только они.
        - Пламенный лед, - пробуя слова на вкус, повторил Миронов, снова глядя на спортсменов.
        ***
        Он опять ушел. Ушел, оставив ее одну на смятых простынях, в ночи, подмигивающей бледным огрызком луны. Лиза чувствовала себя чем-то похожей на эту луну: какой-то… не целой, неправильной и очень одинокой. Хотя об одиночестве она не задумывалась. Будь у нее хоть три сотни друзей и подруг, бесконечное множество родственников и просто знакомых, она бы все равно не смогла поделиться ни с кем ни этой луной, ни своими переживаниями, ни мыслями. Она чувствовала себя несчастной и, что больше всего удручало, знала, что нужно сделать, чтобы стало легче. Все было так просто, что Лизе еще больше хотелось плакать. Просто и невозможно. Нет, возможно, но…
        Вздохнув, она укуталась одеялом и закрыла глаза. С вечера ни она, ни Макс так и не задернули шторы, и теперь огрызок луны время от времени мигал в непроглядной темени, выныривая из-за туч. Появлялся на несколько минут и исчезал. Потом снова появлялся… Опять болела голова, но подниматься за таблеткой она не спешила. Лиза пребывала в странном состоянии: она отдавала себе отчет в том, что если встанет и выпьет лекарство, ей станет лучше, но ничего не хотела. Не хотела даже, чтобы ей становилось лучше. Потому что от того, что ей станет лучше, луна все равно не превратится в полноценный золотистый шар, правильный и довольный. Когда-нибудь это случится само собой, потому что так происходит уже много-много лет. Но когда это случится, Лиза обязательно задернет шторы, потому что сама она вряд ли когда-нибудь почувствует себя такой же полной жизни и целой. По крайней мере, ей казалось, что для нее это невозможно.
        Это была уже не первая ночь, когда Макс оставлял ее одну. Точнее, не вторая. И даже не третья. Лиза могла бы посчитать, сколько раз он уходил, но не делала этого, потому что никакого смысла в том не было. Если бы ей сказали, что после пятой или десятой подобной ночи ей станет легче, то она обязательно бы считала, а так… Он возвращался и ложился рядом, клал руку ей на талию, иногда даже гладил по животу. Она чувствовала его прикосновения, но не двигалась. И ничего не говорила. Она была уверена - Макс знает, что она не спит, но все равно молчала. И самое мерзкое заключалось в том, что она начинала привыкать к запаху чужой женщины. Ее это пугало, потому что она понимала, что вот-вот лишится последних капель своей подбитой гордости. А кто она без гордости? Разве может человек без гордости?! А может ей только казалось, что эта самая гордость у нее есть, а на самом деле и не было ее никогда?
        Когда Макс засыпал, она тихонько плакала. Она говорила себе, что в этих слезах нет смысла, но каждый раз они упрямо наворачивались на глаза, стекали по носу, спутывались с волосами и впитывались в наволочку. Пытаясь подавить всхлипы, она кусала уголок одеяла или собственный кулак, утыкалась в подушку и стискивала зубы. Хотелось выть. Так жалобно, как воет подбитая дворняга в морозную январскую ночь, видя вдалеке недосягаемый свет теплого человеческого жилища и чувствуя дурманящие ароматы сытной еды. Гордость… А рука Макса покоилась на ее талии, и Лиза боялась, что он почувствует, как дрожит ее тело.
        Когда Макс вернулся, Лиза спала. Она не слышала его шагов, не слышала, как он разделся, не слышала даже, как он лег позади нее. Эта была первая ночь, когда она ничего не услышала и не почувствовала. На улице уже занимался рассвет. Она лежала к Максу лицом, и он мог отчетливо видеть ее припухшие веки и немного покрасневший нос. Она плакала, и его это устраивало. Она должна понять, что между ними ничего нет и не будет, что секс с ней не означает ничего более значимого, чем просто секс. Отношения ему были не нужны, он не хотел ни привязанности, ни ответственности, ни разговоров по душам, ни планов на будущее, ни походов в мебельный за новым кухонным гарнитуром или диваном в гостиную. Тем более не хотел он всего этого с сестрой бывшего друга. Одна мысль о том, что лежащая рядом девушка носит фамилию Меркулова, заставляла Макса поджимать губы и наполняла его взгляд льдинками. Мешало ему только одно: на душе становилось гадко, когда он чувствовал, как вздрагивает тоненькое тело Лизы под его рукой, и тошно было, когда она, выходя из ванной, прятала покрасневшие глаза. Но для него это ничего не значило. В
очередной раз покидая ночью квартиру, он стремился доказать это самому себе. Она. Ничего. Не. Значит.
        Утром шел дождь. Лиза вяло мешала ложкой в замутненном молоком чае. Есть ей не хотелось. После таких ночей есть ей не хотелось никогда, но сегодня особенно. Макс долго терпел, а потом все-таки вытащил из холодильника йогурт и поставил на стол перед ней.
        - Ешь. Мне не нужно, чтобы ты на тренировке в голодный обморок хлопнулась.
        Лиза несколько секунд смотрела на баночку, потом подняла глаза на Самойлова. Чайная ложечка перестала стучать о стенки чашки, в кухне воцарилась неуютная тишина. Макс дожевал бутерброд и только тогда взглянул на партнершу. Она вздохнула и снова стала помешивать чай, разбавляя молчание глухим постукиванием.
        - Ты считаешь это нормальным? - негромко спросила Лиза. Не истерично, не напористо, а обычно, как будто даже с тенью безразличия.
        Макс сделал себе еще один бутерброд и принялся жевать. Лиза ждала ответа, а поняв, что это бессмысленно, отложила ложку в сторону. Она не собиралась заводить этот разговор. Вообще не собиралась, но вдруг поняла, что молчать уже не может. Для того чтобы кататься, ей нужны силы, а она слишком много их тратит на то, чтобы пережить очередную подобную ночь.
        - Макс… может, ты объяснишь?
        - Что я должен тебе объяснить? - Резкий тон выдал его раздражение. Он отложил бутерброд в сторону и посмотрел на Лизу.
        - Твои ночные шатания по бабам, - говорила она все еще спокойно, но это спокойствие не могло обмануть ни Макса, ни ее саму. Она не чувствовала ни внутреннего напряжения, ни подступающих слез, ни дрожи, однако руки выдавали ее. И если бы сейчас Макс взял ее ладонь в свою, он бы ощутил холод ее пальцев. - Почему?! Или ты сменил тактику? Теперь ты решил унижать меня так?
        - Даже не думал. - Макс шумно выдохнул, крылья его носа вздрогнули. - Но, по-моему, ты не понимаешь…
        - Что я должна понимать?! Объясни! - выпалила она чуть громче. Голос дрогнул от отчаянья, пальцы вцепились в край стола.
        - У нас нет отношений, Лиза, - твердо выговорил Самойлов, глядя ей в глаза. - Мы спим вместе, но не более того. И я тебе ничего не должен.
        - И ты считаешь это нормальным? - Оглушенная его словами, она растерянно усмехнулась. Глаза стали влажными. Слезы подступили так внезапно, что она даже не успела понять, что вот-вот заплачет.
        - Я тебе ничего не обещал. - Макс почувствовал, как у него неприятно сжимается сердце. Лиза была такой потерянной и несчастной в этот момент, что он с трудом сдерживался, чтобы не отвести взгляд.
        - Ты…
        Она не находила, что сказать. Висок заныл, внутри стало пусто и холодно. Даже сердце стучало как-то неприятно, как будто ребра вдруг переломались, и теперь оно в кровь царапалось об их острые края. Зато появилась предельная ясность всего, что произошло за последнее время - он ей и в самом деле ничего не обещал. Вообще ничего. Обещал только, что больше не сделает больно. Видимо, это обещание не распространялось дальше физического уровня, что же касалось той боли, которая мешала сейчас сделать ей нормальный вдох… это только ее проблемы.
        - А ты обо мне подумал? О том, что я чувствую?
        - Вот давай только не будем о чувствах. - Раздражение Макса стало сильнее. Ему хотелось встать и уйти, только вот причиной тому было не одно лишь нежелание продолжать этот бессмысленный разговор. - Не путай секс и что-то большее. У нас большего нет и быть не может.
        - Это для тебя у нас просто секс! - Голос охрип, Лиза встала и сделала несколько шагов по кухне, порывисто обернулась. - Макс, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели ты не понимаешь, что… что для меня это совсем другое?
        От мнимого спокойствия не осталось и следа. Голос Лизы, от природы чувственный, мягкий, дрожал, слова застревали комом в горле и смешивались со слезами. Как ни странно, она все еще не разревелась, хотя глаза блестели, и в их уголках можно было различить влагу. Она не хотела признаваться ему. Не хотела говорить о своих чувствах в открытую, потому что все было и так видно, Лиза это понимала. И он понимал, она в этом не сомневалась.
        - Лиз, хватит. - Макс легко стукнул ладонью по столу, сунул в рот остатки бутерброда, отхлебнул из чашки кофе и встал. - Никто из нас ничего никому не должен. Давай на этом и закончим.
        - Самойлов! - В порыве удержать его, она вцепилась ему в руку. Тут же отдернула кисть. Макс смотрел на нее тяжелым взглядом и ждал продолжения. Она сглотнула и сделала крохотный шаг назад, губы ее дрогнули. - Для меня это никогда не было простым сексом. Даже в первый раз. Или ты думал, что я пришла к тебе просто…
        Он молча буравил ее взглядом. Лиза не знала, о чем он сейчас думает, и продолжала говорить, потому что если бы она замолчала… если бы она замолчала, повисла бы тишина. Убийственная и давящая. И Лиза цеплялась за последний шанс быть услышанной, хотя с таким же успехом могла стучать в закрытую дверь, за которой никого нет. Даже сама себе она казалась сейчас жалкой.
        - Ты не замечал меня. Я была для тебя всего лишь помехой, мелкой сестрой твоего друга. И я… я надеялась, если ты увидишь во мне девушку… женщину… что если поймешь, что я готова к взрослым отношениям… - Первые слезинки сорвались вниз по щекам. Из груди вырвался тихий всхлип. Лиза быстро вытерла слезы, но это не помогло - по лицу тут же побежали новые. - Это было глупо, я знаю. Но тогда… я просто не знала, что делать. Мне было страшно. Но я… Макс…
        Увидел ли он тогда в ней женщину? Нет. Он видел только неказистую девчонку и плевать хотел на то, зачем она появилась на пороге его квартиры. Он даже не задумывался об этом, потому что мысли эти были лишними, ненужными. Ему было все равно. Сейчас же он чувствовал… да ничего он не чувствовал! Ему хотелось только, чтобы Лиза закрыла рот и дала ему пройти в комнату. Потому что такие разговоры выбивали его из того подобия равновесия, в котором он пребывал. Они заставляли его думать о прошлом и настоящем. Это было ему не нужно, это только злило. И Лиза сейчас его тоже злила. И он сам себя злил. В последнее время это состояние стало для него привычным. Нет, тогда он не увидел в Лизе ни женщину, ни девушку, только почему-то запомнил родинку под ее левой лопаткой. И когда только успел увидеть эту родинку… Он ведь и не разглядывал ее толком. Наверное, это случилось утром, когда она, повернувшись спиной, натягивала что-то из своего шмотья. Макс помнил, как торчали ее лопатки, такие тоненькие и острые. И эта родинка…
        - Не усложняй все, - хмурясь, ответил он. - Нам с тобой неплохо в постели, но не более того.
        Он уже собирался обойти ее, чтобы закончить утренние сборы, но Лиза снова схватила его за руку. Неосознанная попытка остановить, докричаться, удержать. Макс ясно дал ей понять, что ее чувства ему не нужны, а она все еще за что-то цеплялась. Нет у нее гордости и не было никогда. Вот так.
        - А мне как быть, Макс? Я ведь… я люблю тебя. Ты же это знаешь…
        Последние слова она почти прошептала. Теперь она была совсем слабой. Слишком много она сказала, а в ответ не получила ничего. Ее тайны, страхи, сомнения, чувства, переживания… Она не представляла, есть ли еще хоть что-то, о чем ему неизвестно. Он же оставался для нее недоступным, почти таким же недоступным, как и шесть лет назад, в ту ночь, когда они впервые стали близки.
        - Давай без этого, - глядя в стену, проговорил Самойлов и освободил руку от ледяных Лизиных пальцев. - Ни к чему все это. Лучше собирайся, иначе мы опоздаем на тренировку.
        Он ушел в комнату, оставив Лизу одну. Она постояла немного, бестолково глядя в сторону коридора, не видя ничего вокруг, не слыша шума, доносящегося с улицы, не чувствуя дрожи собственного тела. Потом поняла, что стоять не может и тяжело оперлась о столешницу. Ссутулилась, опустила голову, протяжно выдохнула и закрыла глаза. Ничего не изменилось: время все так же шло вперед, в кухне все так же пахло кофе. И даже она осталась той же, что и несколько часов, дней, месяцев назад. Та же Лиза Меркулова. И все так же впереди ее ждал расписанный по часам день. Все так же, как всегда.
        На улице было тепло, но дождь так и не прекратился. Макс вышел из подъезда и замешкался: они с Лизой не взяли зонт, и, хотя до машины было рукой подать, выходить под струи воды, падающие с неба, не хотелось даже на короткое время. Лиза же, не задерживаясь, направилась к BMW. Ее тонкое серое платье тут же намокло и стало прилипать к телу, вода падала на волосы, плечи, струилась по рукам, но она медленно шла вперед, как будто не замечая этого. Белые босоножки тоже намокли. Чертыхнувшись, Макс быстрым шагом устремился к машине. Как назло, сигнализация сработала не с первого и даже не со второго раза. Он ругался сквозь зубы, а Лиза, не говоря ни слова стояла рядом. Капли уже струились по ее ладоням и падали с кончиков пальцев на подол платья, от влаги облепившего бедра. Вода струилась по лицу и губам, бежала по шее и маленькими ручейками скрывалась в неглубоком декольте. Серый цвет Лизе удивительно шел, подчеркивал выразительные глаза. Даже в намокшем платье, с пристающими к лицу волосами, она казалась очень изящной, Макс невольно отметил это. Да что уж, то бирюзовое платье, которое она недавно
надевала, ей тоже шло. И цветные футболки с принтами шли. И без принтов. И не цветные…
        Наконец машина тихо пикнула, двери разблокировались. Лиза открыла дверцу со своей стороны и уселась в салон. В движениях ее отсутствовала нервная суетливость, несмотря на ситуацию, держалась она достойно и по-прежнему оставалась красивой. Заведя мотор, Макс включил печку и направил поток теплого воздуха на Меркулову. Он заметил, что она замерзла: пальцы у нее побелели, а кожа покрылась мурашками. Сам он тоже промок, но все же не так сильно, как она. И почему-то позаботиться о ней было для него куда важнее, чем собственный комфорт. Несмотря на то, что Лиза старалась этого не показывать, он видел, что она подавлена. Это не смогла скрыть ни гордая осанка, ни плавные движения, ни спокойная речь. Он просто видел. По глазам видел, чувствовал ее. Говорить что-либо не имело смысла - он уже сказал все, что считал нужным, но отчего-то было тяжело. Что-то внутри неприятно саднило, в очередной раз заставляя Макса злиться и на Лизу, и на самого себя.
        - Может, еще прибавить? - поглядывая на Меркулову, поинтересовался он.
        - Если только немного.
        Она подставила руки под теплый воздух. Хотелось снять обувь, потому что босоножки промокли насквозь, и под пальцами хлюпала вода. Макс тут же нажал кнопку на приборной панели, и выдуваемый воздух стал теплее. Лиза вытерла ладонью влагу с шеи и попыталась расслабиться. Она не понимала, как он может вести себя так, словно ничего не случилось, словно не было этого проклятого утреннего разговора. А, впрочем, разве что-то случилось? Точно не для него. Она вздохнула и уставилась вперед, на струи воды, бегущие по лобовому стеклу, на живо двигающиеся щеточки дворников. Да и для нее тоже ничего не случилось. Потому что на самом деле ничего никогда не было. Ничего и никогда. Она пыталась заставить себя смириться с этой мыслью, но знала, что это бессмысленно. Потому что это было ложью. Для нее это было ложью.
        К вечеру лить наконец прекратило, но стало значительно холоднее. Пока Лиза торопливо шла к подъезду, ветер теребил подол ее платья, заставляя девушку ёжиться от холода. Весь день она была более сдержанна, чем обычно, говорила мало и совсем не улыбалась. Даже Элина заметила это. Как ни странно, ее состояние никак не сказалось на тренировочном процессе. Она четко выполняла все указания, была собранной и внимательной, держалась немного отстраненно, но при этом не проявляла раздражительности или недовольства. Никто не имел понятия, каких усилий ей стоило собраться, расправить плечи и с непоколебимой уверенностью во взгляде выехать на лед. Лиза знала, что не простит себе слабости. Она слишком долго сдерживала чувства, слезы, эмоции, слишком долго терпела. Падала, ненавидела, боялась, но поднималась и начинала все сначала, даже не зная, для чего снова и снова, каждый день терпит все это. А теперь она знала: теперь она выходила на лед не для кого-то, не из-за страха перед кем-то, даже не из-за Макса, а только потому, что ей самой этого хотелось.
        Макс зашел в квартиру вслед за Лизой и остановился, глядя на то, как она, присев на пуфик, расстегивает пряжки на босоножках. Тонкие пальчики ловко справились с несложной задачей. На ногах Лизы остались едва заметные следы от ремешков, и ему вдруг захотелось провести по ним ладонями. Он отвел взгляд, наклонился и стал расшнуровывать свои кроссовки, мельком увидел, что Лиза поднялась и пошла по коридору. Босая…
        Не думая больше ни о чем, Макс быстро нагнал ее и, обхватив за талию, прижал к себе. В течение всего этого дня они разговаривали только по делу, да и то немного, и эта ее отстраненность вызывала в нем желание подчинить Лизу себе. Да, даже ее холодность заводила его. Макс тут же нагнулся и поцеловал ее в шею, немного расстегнул молнию платья на спине и спустил ткань с одного плеча. Его действия были настолько стремительными, что Лиза опомниться не успела, а он уже вовсю гладил ее бедра, задирая подол, и подталкивал в спальню…
        Спустя несколько минут все закончилось. Лиза, закрыв глаза, лежала на спине и слушала, как выравнивается дыхание Макса. Болела спина и сильно ныло плечо. Несколько дней назад она очень неудачно упала с выброса, а сегодня, во время утренней тренировки, снова ощутимо ударилась. По дороге домой Макс пообещал ей сделать массаж, но она сомневалась, что он помнит о своем обещании. Хотелось, чтобы он дотронулся до нее, погладил, прижал к себе, но никаких попыток прикоснуться Макс не делал. Так было почти каждый раз после того, как они занимались сексом. Максимум, на что она могла рассчитывать, - его рука, небрежно лежащая на ее талии. Этого было мало, но она ни разу не попросила о большем. В этот раз она тоже промолчала.
        - Слушай, Лиз…
        Разрушивший тишину голос Макса звучал как-то напряженно, и Лиза приоткрыла глаза. Посмотрела на Самойлова. Он привстал на локте и разглядывал ее внимательно, словно сканировал.
        - Слушаю…
        Она немного сипела. Дыхание уже выровнялось, но тело еще помнило жгучие поцелуи и нетерпеливые касания сильных мужских пальцев.
        По тому, как чуть заметно скривились его губы, она поняла, что ее короткая реплика была совершенно неуместна. По крайней мере, для него. Сама же Лиза плевать хотела на то, что он думает по этому поводу, она просто ждала продолжения. Оно последовало практически сразу же и, вероятнее всего, в любой другой день смогло бы вывести ее из того состояния, в котором она пребывала, но только не сегодня.
        - Когда ты со своим этим… швейцарцем спала… - Макс произнес это ровно, спокойно, но как-то сквозь зубы, словно нехотя, но Лиза этого не заметила. - У тебя все было нормально?
        - В смысле?
        - Ты до конца доходила? У тебя были оргазмы?
        Все-таки он смог ее озадачить. Лиза смутилась и вспыхнула. Отвела глаза. Захотелось прикрыться, спрятаться от его взгляда. Выдохнула, решаясь ответить:
        - Да.
        Он еще больше посмурнел, лоб пересекла складка, брови нахмурились, взгляд стал холодным и колючим. Он еще несколько секунд смотрел на нее, потом отвернулся и сел, спустив ноги с постели. Лиза видела, как напряглись мышцы на его спине. Лучше бы она соврала. Она поняла, что его сильно задели ее слова, и пожалела, что сказала правду. Но теперь поделать она уже ничего не могла. Она подобралась к Максу и положила руку ему на плечо.
        - Это было всего два раза. Я не врала, когда говорила тебе, что… говорила, что мы со Стефаном были вместе только дважды.
        - Избавь меня от подробностей, - бросил он, словно отмахиваясь, и повел плечами.
        Вздохнув, Лиза убрала ладонь. Почему она вообще должна что-то ему объяснять? Дело ведь вовсе не в нем или Стефане, а только в ней самой. Или, может, он хочет услышать от нее, насколько ей с ним хорошо? Хорошо. До слез хорошо. Хорошо, когда он целует ее, хорошо, когда перебирает ее волосы, хорошо, когда его пальцы касаются ее бедер, живота, проникают внутрь ее тела, когда он прикусывает ее соски… Со Стефаном все было иначе. Стефан лечил ее лаской, потому что тогда Лизе было необходимо, чтобы кто-то показал ей, что такое нежность. А с Максом… Лиза еще раз вздохнула. Она любила его, она хотела быть с ним, она задыхалась чувствами, переполняющими ее в моменты их близости, она была счастлива от того, что ощущала его внутри, от того, что он заполнял собой все ее существо. Боже, как же она была счастлива! И как же она была несчастна.
        - Ты сам знаешь, почему я… почему у меня не получается.
        Меркулова встала с постели и подняла с пола брошенное второпях платье. Снова присела на край. Рядом валялись тоненькие кружевные трусики розового цвета и такой же бюстгальтер. В чем он ее упрекает?! Или для того, чтобы он перестал наконец винить ее во всех смертных грехах, она должна напомнить ему и о его собственных?! Так она напомнит.
        Макс тоже встал. Натянул штаны и открыл верхний ящик тумбочки. Достал коробочку с презервативами и, не переставая хмуриться, кинул обратно. Посмотрел на Лизу.
        - Мне надоели резинки, - резко сказал он, захлопывая ящик. - Сходи к врачу, пусть он подберет тебе таблетки.
        Такого разговора она не ожидала. Даже сразу сообразить не смогла, о чем он, а когда смысл сказанных Максом слов все-таки дошел до ее сознания, она не нашлась, что ответить. Так и сидела на уголке кровати со смятым платьем, лежащим на коленках, и держала в руках кружевной лифчик.
        - От таблеток я могу поправиться. - Она настолько растерялась, что говорить с прежней твердостью не получалось.
        - Не говори ерунды. Все девчонки пьют и ничего, так что и тебя не разнесет.
        - Я не хочу рисковать. Ты же сам знаешь, что я очень боюсь этого.
        - Тогда еще что-нибудь.
        Самойлов смотрел на нее все тем же колючим взглядом. Говорил он резко, тон не допускал возражений. Лизе стало холодно, она снова чувствовала себя четырнадцатилетней девочкой. Влюбленной и потерянной. И почему-то она знала, что он не отступит от своего. Отступить должна была она. Нет, она должна была послать его к чертовой матери, развернуться и уйти. Но она не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Она сидела и сжимала в руках розовый кружевной лифчик.
        - У вас, баб, куча всяких способов. Так что это не проблема.
        - Есть один способ. Очень эффективный. - Поймав выжидательный взгляд Макса, Лиза озвучила то, что вертелось у нее на языке: - Не трахаться с тобой.
        Макс поджал губы и зло сверкнул глазами.
        - Я уже сказал тебе, что мне не нужны сложности, - ледяным тоном проговорил он. - Думаю, что тебе они тоже ни к чему. Твой залет никак в мои планы на жизнь не вписывается.
        Лиза долго смотрела на него, потом вздохнула и опустила взгляд. Почему именно этот человек?! Почему он?! Как бы ей хотелось все изменить… но она не находила в себе сил даже просто сказать ему «нет». Потому что тогда бы не осталось ни его рук, ни губ - ничего. А она не была готова добровольно отказаться от него, она просто не могла.
        - Я запишусь к гинекологу и попрошу назначить мне таблетки, - чуть слышно выговорила она и подняла с пола трусики. - Вставлять в себя я ничего не буду, об этом забудь.
        Лиза встала с постели и направилась к выходу из спальни. В два шага Макс нагнал ее и схватил за запястье.
        - Ты куда?
        - Отпусти, - все тот же негромкий, но теперь твердый голос. Она посмотрела Максу в глаза. Ее взгляд был таким же твердым, как и тон. - Ты сам сказал, что у нас с тобой просто секс. Я не буду больше спать в твоей постели. Потому что делить кровать с мужчиной… для меня это уже больше, чем секс.
        Рука Макса разжалась. Лиза еще с секунду смотрела ему в глаза, а затем развернулась и вышла из комнаты, не закрывая за собой двери. Он не мог оторвать взгляд от ее спины, от родинки под лопаткой. Заметил синяк на плече и только теперь вспомнил, что обещал сделать массаж. Не сделал. За ней он не пошел. Сильно пнул постель и сдавленно рыкнул сквозь стиснутые зубы. И вроде бы понимал, что другого и ждать не стоило, но…
        Глава 42
        Москва, август 2016 года
        Если бы Ксюшу спросили, о чем она думает, она бы не нашлась, что ответить. С самого утра она пребывала в рассеянности и толком не могла понять, что происходит. Все началось еще накануне вечером, когда Женя, взяв зазвонивший телефон, ушел разговаривать в кухню. Судя по всему, он думал, что она уже крепко спит. Он прикрыл дверь в комнату, но это не помешало ей услышать имя Элины, несколько раз сорвавшееся с губ мужа. Странные обрывки фраз долетали до нее, временами Женя повышал голос, и тогда она отчетливо слышала каждое слово.
        - Она не знает… завтра поговорим… я же сказал - завтра! Нет, Ксения уже спит. Элина, я сделаю все, что могу…
        Он разговаривал минут пятнадцать. Потом вернулся в комнату, забрался под одеяло и, невесомо дотронувшись губами до Ксюшиного затылка, обнял. А она еще долго лежала, не желая думать о том, что все это может значить. Упрямые коготки мрачных мыслей так и царапали душу, но Ксюша упорно не поддавалась. Ей хотелось найти для всего правдоподобное объяснение, хотелось, чтобы все вдруг стало простым и ясным, как два плюс два. Можно было прямо сейчас напрямую спросить обо всем Женю, но она не хотела этого делать. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она в нем сомневается. Нет, не так - она сама не хотела сомневаться в нем.
        Элина, пришедшая на утреннюю тренировку, казалась необычно напряженной. Даже голос звучал иначе, более звонко и взволнованно. Ксюша сразу заметила это, заметила она и мрачное настроение Жени. Не оставалось никаких сомнений, что вчерашний звонок был не простым порывом двух старых приятелей поболтать по душам… Их явно связывало что-то, распространяться о чем они желанием не горели. Ксюша видела, как ее муж отвел Элину в сторону и долго ей о чем-то говорил, а она молчала и лишь изредка вставляла краткие реплики.
        С точки зрения хореографии короткая программа Лизы и Макса выглядела уже вполне прилично, предстояла работа над произвольной. На вечер была запланирована очередная фотосессия, поэтому в первой половине дня всех ожидало много дел. Но Ксения очень сомневалась, что речь между ее мужем и Кимер идет о работе. Заметив, что Женя возвращается к катку, она заставила себя отвернуться. И все же она не верила, что он может изменять ей. Возможно, это было не разумно, но она чувствовала, что Женя слишком сильно любит ее, что он не пожертвует их отношениями ради другой женщины.
        Элина подошла вслед за ним. Выглядела она по-прежнему напряженной и обеспокоенной. Ксения посмотрела на нее твердо, немного надменно, ожидая получить в ответ точно такой же взгляд, но Элина пребывала где-то в своих мыслях и на нее внимания не обратила. В облике ее сквозила неуверенность и даже потерянность, что на Лину совсем не походило. Ксюша почувствовала неловкость. Взглянула на мужа: тот привычно стоял у борта и раздавал указания спортсменам. Вздохнув, она встала рядом, ощутила, как Женя легко погладил ее двумя пальцами вдоль позвоночника в районе поясницы. Такое мимолетное движение, а столько в нем нежности и заботы… Она подняла на Женю глаза, тот тоже посмотрел на нее и улыбнулся уголками губ.
        ***
        По окончании очередной, третьей по счету фотосессии для «Олимпик Спорт», Лиза забралась в машину Макса, почти сразу включила музыку на телефоне и заткнула уши. На окружающую действительность она не реагировала, зато Самойлов вполне отчетливо реагировал и на ее голые коленки, и на пальчики, теребившие голубой проводок наушников. Так и хотелось положить ладонь ей на бедро, провести вверх, задрать и без того короткую джинсовую юбку…
        Порой ему казалось, что Лиза изводит его специально. Уже десять дней, как у них ничего не было. Пару раз он пытался затащить ее в спальню, зажимал в коридоре, но дальше этого дело как-то не продвигалось. Она выворачивалась, отпиралась и говорила, что еще не сходила к гинекологу. А минувшим вечером он наткнулся на блистер с таблетками, в котором не хватало пяти штук. Это были противозачаточные. Разозлившись, он поехал к Вике. Она, как всегда, оказалась на высоте, потрясающий секс превзошел все ожидания, но злость так и не прошла.
        Дома Лиза наскоро перехватила кусок холодной индейки, на ходу умяла здоровенный помидор и заняла ванную. Макс, последние полчаса мечтавший о прохладном душе, вынужден был ждать. Пока за стенкой журчала вода, он успел поужинать, вымыть за собой посуду и раз десять мысленно обложить свою партнершу матом. Потом из ванной послышалось какое-то смутно знакомое гудение, а когда Лиза вновь появилась в коридоре, волосы ее были уложены в легком дерзком беспорядке, глаза ярко подведены, губы тронуты розовым блеском. Она прошла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. В ванной стояла влажная теплота, пахло всякими женскими штучками, еще горячий фен лежал на стиральной машинке. Только теперь до Макса дошло, что именно этот агрегат гудел в течение последних минут. На смену злости пришло недоумение. Он думал, что Лиза решила пораньше лечь спать, но вряд ли, собираясь на боковую, она стала бы краситься и укладывать волосы. За окном уже стемнело, для прогулки по парку было поздновато, да и выглядела она как-то слишком… просто слишком.
        Макс распахнул дверь и прислонился плечом к косяку.
        - Ты куда собралась?
        Лиза стояла боком и поправляла платье. То самое красное платье, которое он закинул в чемодан, когда забирал ее из крохотной однокомнатной клетушки. Подол спускался чуть ниже середины бедра, открывая великолепные ноги, на запястье левой руки блестел тонкий золотой браслет. Выточки идеально подчеркивали маленькую высокую грудь, аккуратный вырез позволял рассмотреть красивые ключицы. Лиза оторвалась от зеркала, в которое смотрела, вдевая в уши сережки, и вскользь взглянула на Макса. Ему стало жарко, кадык дрогнул, вена на шее вздулась.
        - А тебе-то какая разница? - спокойно спросила она. Подведенные черным карандашом глаза казались особенно яркими.
        - Ты время видела?
        - Видела.
        Опустившись на корточки, она достала с нижней полки шкафа обувную коробку, вытащила пару босоножек на высокой шпильке и, присев на кровать, стала надевать их. Он был готов удушить ее.
        - Ты никуда не пойдешь.
        Самойлов возник перед Лизой, словно грозная туча. Он смотрел, как она, перебирая тоненькими пальцами, расправляет длинный ремешок, изящно охватывающий ее ногу, как касается щиколотки, лодыжки…
        - Это еще почему?
        Она обулась и встала. Каблук прибавил к ее росту не меньше десяти сантиметров. Макс никогда не видел, чтобы Лиза ходила на такой высокой шпильке, но, судя по всему, чувствовала себя она вполне уверенно.
        - Куда ты собралась? - сквозь зубы повторил он свой вопрос. Сказать ему было нечего. По большому счету, он не мог привести ни одного более или менее существенного аргумента для того, чтобы не выпустить ее из дома.
        - Это не твое дело, Самойлов, - все так же спокойно ответила Лиза.
        Она не собиралась спорить с ним, и это еще больше выводило Макса из себя. Если бы они начали ругаться, если бы она стала ему что-либо доказывать… Но она легко повернулась к нему спиной и взяла с кровати маленький золотистый, в цвет босоножек, клатч. Открыла его и достала блеск для губ. Поправила макияж и снова убрала изящный тюбик с блеском в крохотную сумочку.
        - Куда ты идешь?! - Схватив Лизу за запястье, он до боли сжал ее руку.
        Она выдержала это, не показав вида, что он делает ей больно. Посмотрела в глаза Макса, они приобрели какой-то ледяной оттенок, зловещее выражение. Но ее это не испугало. Она слишком устала за последнее время: устала бояться, угадывать его, устала ждать, плакать… сейчас ей было все равно, что он думает и чувствует. Ей было все равно, что он будет делать, когда она выйдет за дверь. Это не было местью, потому что их чувства друг к другу не имели ничего общего. Она любила его, а он…
        - Развлекаться, Макс, - в лицо ему проговорила Меркулова. - Отпусти мою руку. Я тебе ничего не должна, и отчитываться перед тобой я не собираюсь.
        Он медленно разжал пальцы. Лиза подошла к тумбочке и, взяв флакончик духов, несколько раз брызнула на себя: на шею, на запястья и чуть-чуть за ушами. Взяла мобильный и, не глядя на Макса, прошла мимо. Удаляющийся цокот ее каблуков по паркету… Когда Макс вышел в коридор, Лизы в квартире уже не было, а о том, что она еще несколько секунд назад находилась тут, напоминал только ее запах.
        ***
        Сидя за барной стойкой, Лиза допивала вторую порцию виски. От выпитого у нее немного кружилась голова, громкая музыка действовала на нервы, туда-сюда сновали люди. Уже несколько раз ее приглашали танцевать, мужики поглядывали на нее с нескрываемым интересом и предлагали угостить коктейлем. От выпивки она вежливо отказывалась, а потанцевать была не против. Правда каждый раз, чувствуя на своей талии мужские руки, она понимала, что все это не то, что хочется ей совершенно другого. Но к черту Самойлова. Она отшила низенького пухляка, с восторгом шарящего взглядом по ее ногам. Почему-то веселиться не хотелось, хотелось, чтобы все от нее отстали. Допив, Лиза попросила бармена налить ей еще одну порцию и, пока тот выполнял заказ, достала из небрежно брошенного на стойку клатча телефон. Никто не звонил и не писал ей. Поблагодарив парня, поставившего перед ней стакан, она убрала мобильный и, поболтав трубочкой лед, кинула соломинку на стойку. На соседний стул опустился молодой мужчина и тут же улыбнулся ей. На вид ему было лет тридцать, прядки каштановых волос падали на лоб и симпатично завивались возле
висков. Лиза сделала маленький глоток виски и, слегка прищурившись, посмотрела на потенциального кавалера. Улыбка, скользнувшая по ее губам, была мимолетной, но, судя по всему, того весьма воодушевила.
        Через несколько минут они уже вели непринужденный разговор. В воздухе царила атмосфера легкого флирта. Лиза, не замечая этого, водила пальцами по ободку стакана и болтала в воздухе перекинутой через колено ногой.
        - Я тебя раньше здесь не видел. - Шатен заказал себе порцию коньяка и теперь неспешно смаковал его, поднося ко рту пузатый бокал на низкой ножке.
        - Я нечасто бываю в таких местах, - ответила Меркулова и допила виски.
        От предложения заказать ей еще одну порцию она отказалась. Обычно она пила шампанское или вино, вкус крепких алкогольных напитков ей не нравился, да и спортивный режим не позволял особых вольностей. Сегодня же ее настроению куда больше соответствовал виски, и она чувствовала, что если дальше продолжит в том же духе, то напьется. Ей уже стало жарко, и даже компания почти незнакомого мужчины не раздражала, хотелось смеяться и танцевать.
        - А где бываешь часто?
        - На катке. - Она очаровательно улыбнулась. У мужчины, казалось, дух перехватило от ее улыбки. - Я занимаюсь фигурным катанием, - не дожидаясь дальнейших расспросов, пояснила Лиза.
        - Значит, ты фигуристка?
        Вопрос был весьма глупым. Лиза снисходительно улыбнулась.
        - Значит, фигуристка.
        Вскоре зазвучала медленная композиция, и новый знакомый пригласил Лизу танцевать. Он тут же крепко прижал ее к себе, руки его гладили ее спину, но ниже не опускались. Лиза постаралась расслабиться. Она прильнула к груди мужчины и сделала глубокий вдох. От него вкусно пахло дорогим одеколоном, но этот запах не пробуждал в ней никаких желаний. Она понимала, что рядом совершенно чужой мужчина, просто мужчина, с которым ее ничего не связывает. Танцевать с ним было приятно, но не более того, от его сильного тела исходило тепло, но она не могла согреться. Ей вдруг стало до слез обидно, захотелось сделать что-то назло себе самой, назло Максу, назло собственным чувствам. Просто сделать и все. Она выдохнула и провела ладонями по плечам мужчины. Он успел назвать ей свое имя, пока они шли на танцпол, но для нее это значения не имело. Она знала, что продолжения знакомства, вероятнее всего, не будет. А если и будет… Об этом Лиза не думала. Почему-то эта ночь казалась ей пятном, вырванным из какой-то другой реальности, такой же невозможной, как возвращение в прошлое или внезапное переосмысление собственных
чувств.
        Новый знакомый склонился к Лизе и провел губами по ее виску. Она подняла на него взгляд, прочитала в глазах вопрос. Прикрыла веки в ожидании поцелуя и тут же ощутила касание мужских губ к своим губам. Только это были не те губы. Она отвечала на поцелуй, мягко поглаживая мужчину по плечам, проводила пальцами по линии роста волос, но испытывала только разочарование. Как будто принуждение самой себя к тому, чего делать ей вовсе не хотелось. Прижалась лбом к крепкой груди, облизнула губы… Медленная музыка все так же лилась из колонок, теплые руки деликатно касались ее тонкого стана. Лизе было хорошо и одновременно грустно, она улыбнулась самой себе и посмотрела на Кирилла.
        - Спасибо за танец, - сказала она, когда музыка кончилась, и отступила на шаг. Не оборачиваясь, пошла к стойке и заказала себе еще одну порцию виски со льдом.
        У входа стояло несколько машин такси. Водители курили и трепали языками в ожидании клиентов. Выйдя из клуба, Лиза осмотрелась и, приметив серебристую иномарку с шашечками, направилась к ней. Оставаться тут не хотелось, тем более не хотелось давать Кириллу повод думать, что он может рассчитывать на что-то, хотя бы на продолжение вечера в более интимной обстановке. Лиза решила, что проще свалить отсюда в другой клуб, тем более что разницы, где проводить время, для нее не было. Шофер такси оказался молчаливым дядькой средних лет. Ее это устраивало.
        - Вы не против, если я закурю? - Это, пожалуй, было единственным, о чем он спросил ее, ну, разве что помимо того, куда ей нужно ехать.
        Вообще-то Лиза была против, но в ответ мотнула головой и уставилась в окно на мелькающие огоньки ночного города.
        Новый клуб оказался ничем не хуже и не лучше прежнего. Выпивка та же, то же мельтешение людей, те же взгляды разгоряченных мужчин. Разве что высокие стулья у бара тут были удобнее. Зацепившись каблуками за перекладину, Меркулова заказала себе еще одну порцию виски. Бармен оценивающе посмотрел на нее - красивую девушку в ярком платье и плесканул в стакан янтарного алкоголя. Он сразу отметил ее ухоженные руки, красивую осанку. Такие обычно не искали приключений на одну ночь, не стремились подцепить богатого мужика, готового оплатить их развлечения. Она щурилась, глядя на толпу поверх стакана, легко отшивала мальчиков-мажоров и совершенно спокойно потягивала выдержанный виски. В обязанности бармена входило не только наливать выпивку, но и терпеливо выслушивать рассказы чуть перебравших клиентов. Только эта девушка молчала. Пару раз представителям мужского пола удалось завязать с ней разговор, но было заметно, что ее мало интересуют новые знакомства.
        Время от времени она уходила на танцпол, и бармен видел, как мелькает в толпе ее красное платье.
        - Вызовите мне, пожалуйста, такси, - попросила Лиза, когда на улице уже занимался рассвет.
        Бармен кивнул и взялся за трубку телефона. Подобные просьбы гостей для него были не в новинку. Рука Лизы лежала на стойке, в стакане плавали подтаявшие льдинки. Лизе хотелось спать. Она не привыкла к подобному образу жизни, и теперь мечтала оказаться в собственной постели. Много алкоголя, много мужчин… Она позволяла своим партнерам по танцам чуть больше, чем следовало, и испытывала от этого какое-то непонятное удовлетворение.
        - Машина будет через десять минут, - сообщил бармен.
        - Спасибо. - Лиза пододвинула к нему стакан. - Еще порцию. Только безо льда.
        Она понятия не имела, как дойдет до машины, ноги и так заплетались, а в голове стоял туман. Но в целом ее это не беспокоило. Она подперла голову рукой и стала не спеша пить виски. Потом положила деньги на стойку, сползла со стула и махнула бармену рукой. На запястье блеснул золотой браслет. Лиза улыбнулась мягко, по-кошачьи, и нетвердой походкой пошла на выход.
        - Вот это милашка! - Сидящий у края стойки мужчина среднего возраста проводил ее взглядом.
        Бармен усмехнулся. Да, не часто он видел таких.
        В машине Лизу окончательно разморило. Привалившись к спинке сиденья, она закрыла глаза. Последняя порция виски была явно лишней, но что сделано, то сделано. Водитель курил. От запаха сигарет у нее першило в горле и еще сильнее кружилась голова, но, кажется, она сама сказала, что не против. Приоткрыла окно, и ветер трепал ее волосы, обдувал лицо. Дороги в бледной дымке рассвета были совершенно пустыми, доехали быстро. Таксист предложил проводить Лизу до квартиры, но она отказалась. Дождалась, когда машина скроется за углом дома, и присела на лавочку, стоящую у подъезда.
        Пахло свежестью, прохладное августовское утро еще не успело разбудить мегаполис, казавшийся сейчас тихим и оттого особенно уютным. Кожа покрылась мурашками, Лиза поежилась. Нужно было идти домой. Покопавшись в клатче, она вытащила ключи и тут же уронила их на асфальт. Связка брякнула возле ее ног, и Меркуловой пришлось наклониться, чтобы поднять ее. Когда выпрямилась, поняла, что перед глазами все плывет.
        Она и не помнила, когда в последний раз так напивалась, да и напивалась ли вообще. Хотя нет, было один раз. Они со Стефаном вместе ездили на какой-то заграничный турнир и после устроили рейд по местным клубам. Танцевали до упаду и перепробовали столько коктейлей, что под утро Лиза не могла стоять на ногах. Она падала и смеялась, а Стефан ловил ее, хотя и сам был не многим лучше. Лиза улыбнулась воспоминаниям и, шатаясь, встала с лавочки. Что же, сейчас она, по крайней мере, идти может сама - уже неплохо.
        ***
        Макс не спал. Когда Лиза ушла, он был так зол, что свернул дверцу шкафа. Не специально, конечно, просто дернул ее так, что, жалобно скрипнув, она как-то странно покосилась. Пришлось исправлять. На какое-то время руки он пристроил, но мозг все равно работал только в одном направлении. Он готов был придушить Меркулову собственными руками, хотя понимал, что сам дал ей возможность вести себя подобным образом. Другое дело, он не был готов к тому, что она решит этой возможностью воспользоваться. Когда дверца была возвращена на место, он решил, что неплохо бы пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого. Достал бутылку коньяка и почти тут же убрал обратно. Хотел поехать к Вике и даже почти собрался, но потом передумал. Вряд ли из этого могло получиться что-то толковое, тем более что с Викой пришлось бы разговаривать, а вот этого ему точно не хотелось. Часа два Макс ходил из кухни в комнату, из комнаты в кухню, пытался чем-нибудь себя занять. Включил телевизор, раза три перещелкал все каналы и, выключив бесполезный ящик, отбросил пульт в сторону. Из пульта вывалились батарейки и, прокатившись по полу,
исчезли под кроватью…
        Часа в три ночи он все-таки заставил себя улечься в постель, но сон никак не шел. Проворочавшись с боку на бок минут сорок, Макс встал, натянул штаны и, не зная, чем себя занять, взялся за книгу. Читал через строчку, заранее возненавидел главную героиню - тощую блондинку с голубыми глазами, пожелал обхаживающему ее копу удачи и отложил чтиво в сторону. Зачем-то полез в верхний ящик тумбочки, наткнулся на пачку презервативов и едва не заскрипел зубами. Сам не зная зачем, достал книжку, лежащую в глубине ящика, и раскрыл. Лучше бы не делал этого. Так давно это было, словно где-то в прошлой жизни. Пальцем провел по изображению смотрящей на него со снимка сестры. Ему так ее не хватало. Много чего у них было, но все же хорошего куда больше. Он давно простил ее за то, что она бездумно, не предупредив его хотя бы за несколько месяцев, встала в пару с Меркуловым, он бы простил ей что угодно, лишь бы она была жива. Меркулов… Макс вперился взглядом в лицо лучшего друга. Бывшего лучшего друга. Губы вытянулись в тонкую линию, глаза потемнели. Не позволит он Лизе занять в его жизни важное место. Все, что их
связывает, - фигурное катание и неплохой секс. И плевать ему на то, что она чувствует.
        Примерно в половине шестого Макс услышал возню со стороны коридора и тут же вышел посмотреть на источник шума. В том, что это Лиза, он не сомневался, однако увидеть ее в таком состоянии никак не ожидал.
        - Ты где так нажралась?! - Немного затихшая злость вспыхнула с новой силой, как лужа бензина, к которой поднесли горящую спичку.
        Чтобы не упасть, Лиза оперлась спиной о стену и посмотрела на Самойлова. Нагло усмехнулась.
        - Отвали.
        Тряхнув лохматой головой, она, придерживаясь за все, что попадалось под руку, направилась к себе в комнату.
        - А ну стой! - Макс преградил ей путь. Она попыталась оттолкнуть его, но это только еще больше его разозлило. - Ты где шлялась?! - Пальцы впились в ее локоть, глаза сверкали.
        Лиза подняла взгляд и дернула руку. Она и не думала объяснять что-либо, только нахально улыбнулась и, сделав шаг вперед, выдохнула Максу в лицо:
        - Именно шлялась, Самойлов.
        Он явственно почувствовал исходящий от нее запах крепкого алкоголя, сигарет и дорогого одеколона. Никогда прежде от нее так не пахло. Макс явственно представил, как ее касаются чужие руки, как она смеется, тонкими пальцами поддерживая под донышком бокал с коньяком, как запрокидывает голову, как невзначай дотрагивается до своего бедра, поправляя подол платья…
        - Все, доволен отчетом? - Она все же высвободила локоть. - А теперь я иду спать.
        Пока он боролся с желанием размазать ее по стенке, Лиза успела дойти до спальни. Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом направившегося было следом Макса. Он мысленно досчитал до десяти, стараясь хоть немного взять себя в руки, желание убить ее возрастало с каждой секундой. Если он узнает, что она была с кем-то… От этой мысли у него сводило челюсти, руки сами собой сжимались в кулаки, в висках начинало стучать, а сознание затапливала неконтролируемая ярость. Он толкнул дверь и замер.
        Лиза стояла возле кровати, ее платье красной лужей лежало возле ног. Тонкое кружевное белье шоколадного цвета с золотистыми и зеленоватыми нитями подчеркивало каждый изгиб тела, казалось, оно создано исключительно для того, чтобы соблазнять. Высокие каблуки делали бесконечными и без того длинные ноги.
        Макса снова бросило в жар. Злость, ревность и похоть образовывали гремучую смесь, подогреваемую пониманием того, что на нее бы и у мертвого встал, что уж говорить о нормальных мужиках. Единственным его желанием в этот момент было развернуть Лизу к себе спиной, спустить с нее эти ажурные трусики и… Она наклонилась, собираясь поднять с пола платье. Выпятила задницу, пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, склонила голову. Макс перемахнул комнату в несколько шагов, сгреб Лизу и буквально швырнул на постель. В следующий миг он уже нависал над ней и стягивал с ее плеч тоненькие бретельки бюстгальтера.
        - Ну, Лолита… - сипел он, обнажая ее грудь. - Я тебе устрою… - Не расстегивая застежку на спине, он спустил чашки лифчика. Ущипнул Лизу за сосок, впился губами в шею. Меркулова зашипела, изогнулась, стараясь освободиться. - Ну что? Лолита…
        Она вся пропахла чужим запахом: кожа, волосы, губы. Хотелось стереть с нее все, что напоминало о том, что сегодня она не ночевала дома, хотелось подчинить ее, смять, сделать что-то, что раз и навсегда внушило бы ей, что она его и только его, пока он не решит иначе. От ее белья пахло сигаретами, сама она пахла развратом и сексом. Силы были не равны, это доставляло Максу какое-то садистское удовольствие. Но, вопреки всему, подведенные черным глаза блестели непокорной яростью, а голубизна их затягивала в бездонный жгучий омут, обещающий не то райское наслаждение, не то семь кругов ада. Он перехватил оба ее запястья одной рукой, сжал так, что она вскрикнула и поморщилась. Впился в ее губы грубо, жестко, намеренно причиняя боль. Прикусил, услышал сдавленное мычание. Лиза пыталась отвернуться и пнуть его коленкой. Она тяжело дышала, грудь ее, приподнятая чашечками бюстгальтера, часто вздымалась, затвердевшие соски дерзко, вызывающе торчали. Продолжая удерживать ее запястья, Макс стянул с себя штаны вместе с бельем. Лег на Лизу, придавливая ее к постели, ткнулся носом в тонкие ключицы и жадно вдохнул.
Она пошевелила стиснутыми его хваткой руками, ерзая и напрягая тело, недовольно застонала. Он разжал пальцы и тут же нашарил на спине Лизы крючочек, расстегнул, едва не вырвав его. Кружево слетело на пол, мужские ладони с исступленной жадностью обшарили бока, спину, живот, опустились ниже. Бросив попытки увернуться, Лиза отдалась ощущениям: он был таким сильным, что ее сопротивление все равно ни к чему бы не привело, да и, что уж там, прекращать начатое уже не хотелось. Внутри тянуло от предвкушения, животом она чувствовала его твердую плоть и понимала, что готова сдаться на милость победителя.
        - М-м-м… Ты скотина. - Она дернулась, когда его пальцы резко проникли внутрь. Он даже трусики с нее не снял, просто отодвинул в сторону. Закусила губу и впилась в его плечи ногтями.
        - Зараза… - Макс зашипел от боли. Прижался к ее губам, поймал тихий стон, прошелся поцелуями по шее, перехватил руку и легко, в непонятном самому себе стремлении чувствовать ее, сжал ладошку.
        Кое-как стянул с Лизы трусики и одним сильным движением овладел ею. Она снова вскрикнула и прошлась коготками по мужской спине. В ответ Макс прикусил ее сосок. Грубые и резкие движения навстречу, слетающие с припухших губ всхлипы…
        - Не так быстро, - горячо выдохнула Лиза, прогибаясь в спине. Пальцы перебирали волосы на затылке Макса, путались в темных завитках, веки были опущены, из приоткрытого рта вырывалось тяжелое сбивчивое дыхание. - Пожалуйста…
        Он все еще был взбешен. Почти не соображал, что делает, до безумия хотел ее и все же смог притормозить. Поцеловал в губы чувственно, почти нежно, властно сжал ее грудь, большим пальцем обводя сосок, поигрывая с ним, лаская, приподнял ногу под коленкой, углубляя проникновение. Лизкина кожа покрылась испариной, щеки горели от алкоголя и страсти, губы пересохли, и она то и дело облизывала их розовым языком.
        - Так? - покусывая мочку ее ушка с маленьким гвоздиком сережки, прохрипел Самойлов. - Что ты хочешь?
        - М-м-м…
        Она обхватила его рукой за плечи и снова облизнула губы. Приподняла бедра навстречу. Ее тело изгибалось, влажное горячее дыхание рвано вырывалось из груди. Стоило только Лизе открыть глаза, как все поплыло. Ей было жарко и хорошо, желание гнало по венам разбавленную алкоголем кровь. Глухо застонав, она потянулась за поцелуем. Только этого мужчину она действительно хотела, только его губы вызывали в ее теле отклик, жаркую волну чувственной дрожи, только его прикосновения были желанны.
        - Макс… - словно в бреду шептала она.
        Внизу живота невыносимо пульсировало, все натянулось, напряглось. Макс продолжал мягко мять ее грудь, движения его уже не были агрессивными, он позволял Лизе чувствовать, не стремясь доказать ей что-либо, не стремясь продемонстрировать свою власть над ней, свое превосходство.
        - М-м-м… Макс… - тихо всхлипнув, она прижалась к нему.
        По телу ее прокатилась волна дрожи, спина выгнулась, приятная судорога пробежала от живота к кончикам пальцев. Самойлов почувствовал, как сокращаются ее мышцы вокруг его плоти, как все в ней сжимается, натягивается, услышал ее хриплый протяжный стон, от которого все окончательно зашкалило. В несколько сильных рывков он довел себя до финала и опустился на Лизу. Она, совершенно обессиленная, только погладила его по плечу и, прижимаясь щекой к влажной коже, что-то неразборчиво прошептала. Томная, сладкая нега разлилась по телу. Никогда Лиза не испытывала ничего подобного, тепло наполнило каждую клеточку ее тела, отголоски наслаждения отзывались внутри приятным тянущим чувством, было спокойно и хорошо. Хотелось прижаться к мужчине, находящемуся рядом, довериться ему и ни о чем не думать.
        - Пить хочу, - прошептала она спустя несколько минут.
        Макс сел на постели и посмотрел на нее: обнаженная, расслабленная и обессиленная, она лежала на постели, слегка повернувшись на бок. Грудь порозовела, на бедрах виднелись следы его страсти, губы припухли от поцелуев, тушь размазалась… И босоножки на ногах. Ремешки, оплетающие изящные лодыжки… Стоило Максу только посмотреть на ее ноги, как он понял, что ему мало. Господи, какая же красивая она была в момент оргазма!
        Он хотел проигнорировать ее слова, сходить в душ и завалиться спать, но не смог. Принес стакан воды. Не отрываясь, смотрел, как жадно она пьет, как прозрачная струйка стекает по ее подбородку… Забрал пустой стакан, отнес в кухню и только после этого пошел в душ. Там оперся руками о кафельную стену и подставил голову под прохладные струи. Но думать ни о чем не мог, все мысли были только о Лизе. Когда вышел из ванной, снова не сумел пройти мимо - заглянул к ней. Она спала поверх одеяла, одна босоножка валялась на полу, вторая - на краю постели. Не укрытая, Лиза всегда мерзла, чувствовала себя некомфортно, даже летом она умудрялась укрываться или, как минимум, зажимать уголок одеяла между коленок. Судя по тому, как она прижимала к груди руки, сейчас ей тоже было неуютно. Макс достал из шкафа махровую простынь и набросил на нее. Не стоило, наверное, но что уж. Потом присел на край постели и долго смотрел на Лизу, заметил розовое пятнышко на ее шее и вспомнил, как жадно целовал это местечко. Чертыхнулся и потер лицо руками. Просидел еще несколько минут, а затем решительно вышел из комнаты и закрыл за
собой дверь.
        Встав с постели ближе к полудню, Лиза спотыкнулась о босоножку. Голова у нее гудела, но в целом могло быть куда хуже. Лиза присела обратно на кровать и приложила ладонь к виску. Подняться, сходить в душ, проглотить таблетку, попить воды… Лучше, конечно, начать с последнего, но это по ситуации, на крайняк и холодненькая из-под крана сойдет. Она запрокинула голову и выдохнула. Наткнулась рукой на вторую босоножку, все еще лежащую на краю постели, и поставила на пол. Лиза не очень хорошо помнила события, произошедшие после того, как она пришла домой. Воспоминания были размытыми, отрывчатыми, нечеткими. Она как-то смутно припоминала, как поднималась на четвертый этаж, придерживаясь то за перила, то за стену. Кажется, несколько раз она запнулась и едва не упала. Еще был злой Макс. Он что-то говорил ей, но вот что именно, Лиза вспомнить никак не могла. А вот потом… Она дошла до шкафа, открыла его и посмотрела на себя в зеркало. Тушь размазалась, волосы спутались, на груди красовался засос. Она судорожно выдохнула и попыталась пригладить пальцами торчащие в разные стороны прядки, но волосы совершенно не
слушались. Зато на шее обнаружилось еще одно напоминание о минувшей ночи. Меркулова потерла пятно, как будто это могло помочь, и взялась за край дверцы шкафа.
        - М-да… - с осуждением посмотрела на свое отражение, вздохнула, усмехнулась и огляделась в поисках халата. Платье валялось на полу, трусики лежали в метре от него, бюстгальтера и вовсе не было видно.
        То, что происходило после того, как Макс повалил ее на постель, Лиза тоже помнила не слишком хорошо, но то, что помнила… Она бездумно дотронулась до шеи. И как теперь замазывать эту «красоту»? Не может же она прийти на тренировку с засосом и выставить все напоказ. А до завтра след точно не сойдет…
        Халат нашелся на стоящем в углу стуле. Лиза накинула его и завязала поясок. Прислушалась к звукам, доносящимся из глубины квартиры. Стоило подумать о том, что они сейчас встретятся, как к щекам прилила кровь, а в животе стало щекотно. Она облизала сухие губы. В жизни ей не было так хорошо, как с ним этой ночью. Она понятия не имела, что это вообще может быть так. Интересно, понял ли он? Да что уж, понял, конечно. Лиза немного потопталась у двери и все-таки вышла в коридор. Быстро прошмыгнула в ванную. Не хотелось сталкиваться с Максом прежде, чем она успеет привести себя в порядок.
        В кухне Лиза появилась посвежевшая, без следов вчерашнего макияжа. От нее пахло фруктовым гелем для душа, волосы были влажными, кожа как всегда казалась бархатистой. Она подошла к холодильнику, достала пакет кефира и взяла с полки высокий прозрачный стакан. Все это время Самойлов наблюдал за ней, стоя возле подоконника. Ему хотелось сказать ей что-нибудь ехидное, но она выглядела настолько невозмутимой, что он почему-то промолчал.
        Сделав несколько глотков, Лиза посмотрела на него и слизнула остатки кефира с верхней губы.
        - И что ты на меня так смотришь? - спросила она и поставила стакан на столешницу. Одна его стенка примерно до половины так и осталась прозрачной, на другой, которой касались губы Лизы, красовались белые разводы.
        Макс прошелся взглядом по ее телу, скрытому лишь тонкой материей халатика, отметил красное пятно на шее, задержался на голых ногах. Он уже привык к ее напедикюренным пальчикам и даже перестал обращать внимание на цвет лака. Ну, почти перестал.
        - Оцениваю. - Судя по тому, как дернулась Лиза, он все-таки задел ее.
        - Ну и?.. - Она быстро взяла себя в руки. Допила кефир, отвернулась и стала мыть стакан.
        - Ничего так… Думаю, спросом ты пользуешься.
        Он не успел среагировать на резкое движение девичьей руки, опомнился только, уже когда холодная вода стекала по его лицу и шее. Влажная футболка противно липла к телу, под ногами образовалась лужа.
        - Не смей так со мной разговаривать!
        Она действительно разозлилась. Прищурилась, глаза приобрели какой-то особый оттенок, как будто к голубизне прибавились крапинки искристого серебра.
        - И что будет? - Он обтер лицо рукой и сделал шаг к ней. Глаза потемнели от ярости, он с трудом сдерживался, чтобы не размазать ее по стене. - Что тебя не устраивает? - Еще один шаг. Лиза попятилась, но взгляд не изменился: ни следа испуга или сомнения. - Лолита подросла и пошла развлекаться по-крупному? - Макс уперся ладонью в стену возле головы Лизы. - А недавно мне тут про любовь заливала. Очень правдоподобно, между прочим. Ну и под сколькими ты вчера побывала?
        Удар у Лизы был сильным. Ладонь оставила на влажном лице Макса красный след, голова его дернулась, даже в ушах зазвенело.
        - Под одним. Самовлюбленным ублюдком, который думает, что ему можно все, - она шипела, словно кобра. Не хватало только раздувающегося капюшона и длинного раздвоенного языка. Такой Макс ее еще, кажется, не видел. Голос стал тихим и угрожающим, глаза холодными, черты лица зло заострились. - Только ты ошибаешься, Самойлов. - Она сильно толкнула его в грудь.
        Макс успел заметить синяк на ее запястье. Понял, что это он так крепко вчера сдавливал ее руки, что на коже остались следы.
        - И не смей тыкать меня носом в мои же чувства. Никогда. Тебе не понять что это такое, поэтому забудь все, что я тебе сказала тогда.
        - А если посмею? - криво усмехнулся он. - Что будет, Лолита? Надуешь губки и топнешь ножкой?
        - Нет, - глядя ему в глаза, ответила она. - Я просто уйду.
        - И куда же ты уйдешь? - Он все еще усмехался, не до конца понимая смысл сказанного ею.
        - Просто уйду, Максимилиан. Из этой квартиры, из пары. Или ты думаешь, что я не смогу? Хочешь проверить? Вряд ли это будет сложнее, чем решиться на аборт.
        Она отвела взгляд, усмехнулась и пожала плечами. Самойлов молчал. Так и простояли несколько секунд. Потом он убрал руку и позволил Лизе пройти. Она ушла к себе, а он еще минут десять просидел на табуретке в кухне, погруженный в собственные мысли, только мокрую футболку снял и швырнул на соседний стул. В себя пришел лишь тогда, когда Лиза вновь появилась на пороге.
        - Я буду ближе к вечеру, - сообщила она уже спокойно, буднично. Но взгляд был серьезным.
        Максу не особо хотелось знать, куда она собралась, и в то же время он ждал, что Лиза сама скажет об этом. Он, наверное, в самом деле перегнул палку. Он встал, чтобы закрыть за Меркуловой дверь. У нее были свои ключи, но он об этом почему-то не подумал. Возле двери она обернулась.
        - Я не жалею, что встала с тобой в пару, Самойлов. - Глаза Лизы обрели прежнюю глубину, взгляд приобрел привычную мягкость и спокойствие. На лице не было косметики, и она казалась совсем девчонкой. - Мне нравится кататься с тобой. Может, ты этого не замечаешь, но мне действительно нравится. Но я не шучу. Ты просто не знаешь, что такое, когда тебя ломают день за днем, когда терпеть приходится не ради чего-то, а просто потому, что привык к этому, а люди вокруг считают, что так и должно быть. И если ты тоже считаешь, что я буду терпеть, то давай закончим все сейчас, Макс. Так будет лучше для нас обоих.
        - Извини меня. - Он вздохнул и взял ее за руку. Пальцы были холодными. Макс только сейчас понял, что она дрожит. В действительности разговор отнимал у нее куда больше сил, чем это казалось. - Я действительно наговорил лишнего. - Повинуясь желанию, он мягко обнял Лизу и погладил ее по спине. - Прости.
        - Угу, - она кивнула, не поднимая головы. Потом отстранилась и открыла дверь. - Я куплю что-нибудь к ужину. Если что - звони.
        Глава 43
        Москва, август 2016 года
        - Жень, что у вас с Элиной? - как бы между делом спросила Ксюша, когда они ужинали.
        Выходной Мироновы провели с пользой - съездили в мебельный и выбрали новый стол в кухню, сходили в кино и успели поесть мороженого. И все равно Ксюше казалось, что мужа что-то заботит. Он был с ней, но время от времени как будто задумывался о чем-то, отвлекался, брови его едва заметно хмурились, лицо становилось мрачным. И она вдруг поняла, что должна спросить, что происходит. Когда-то они уже промолчали, смирились… и потеряли девять лет.
        - С Элиной? - он искренне удивился.
        Ксения вздохнула, отложила вилку и серьезно посмотрела супругу в глаза.
        - Да, Женя, с Элиной.
        - В каком смысле?
        - Не знаю. - Она пожала плечами и снова принялась за еду. - Просто я вижу, что что-то происходит. Мне бы хотелось знать, что именно. Думаю, я имею на это право.
        - У нас с Элиной ничего нет и никогда не было. - Он снова нахмурился. Наколол на вилку кусок мяса и отправил в рот. Прожевал. - И не будет. Я тебе уже говорил, что она мой хороший друг, не более того.
        - Хороший друг… - повторила Ксюша и на секунду поджала губы.
        Она понимала, что муж недоговаривает, но давить на него было бесполезно. Она взглянула на него исподлобья. Женя хмурился, думал о чем-то. Такой знакомый, близкий, любимый… Почувствовав ее взгляд, Миронов повернул голову.
        - У Элины кое-какие сложности, - нехотя все же проговорил он. - Но нас с тобой это никак не касается, Ксеня…
        Отодвинув стул, Женя встал из-за стола и подошел к жене. Положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал в висок. Она повернула голову, нашла губами его губы.
        Через несколько минут они, обнаженные, лежали на постели. Нежные слова, трепетные ласки…
        Недоеденный ужин так и остался на столе. Засыпая, Ксюша снова подумала о Элине, но мысли уже не тревожили. Она понимала, что между этими двумя что-то есть, что-то, о чем муж не хочет говорить даже ей, но это уже не казалось настолько значимым. Женя спал, крепко прижав ее спиной к себе, рука его лежала у нее под грудью, теплое дыхание щекотало макушку. С ним было уютно и надежно, и женская интуиция подсказывала ей, что это не просто ощущения. Ксюша вспомнила, какой растерянной была Элина, когда они встретились возле катка. Может быть, дело касается ее, и именно она не хочет, чтобы об этом узнал кто-то еще. Если Женя пообещал молчать, то…
        Она положила свою ладошку поверх крепкой, тяжелой руки мужа и легко провела пальцами. Объятья его, казалось, стали еще крепче, он выдохнул ей в затылок и немного переместил руку вниз, к животу. Все стало неважным. Только по краю сознания, прежде чем она уснула, проскользнула мысль о ребенке.
        А на следующий день Ксюша снова застала Женю и Элину за разговором. Было еще совсем рано, до начала утренней тренировки оставалось пятнадцать минут, и она никак не ожидала наткнуться в кабинете мужа на кого-либо, кроме него самого, но голоса услышала еще на подходе. Без сомнений, он разговаривал с Кимер, и разговор шел на повышенных тонах. Повинуясь желанию понять наконец хоть что-то, Ксения замедлила шаг и прислушалась. Женя, видимо, переместился от двери к столу, потому что голос его стал немного тише, но слова все равно различались хорошо.
        - Я не хочу вмешиваться, ты понимаешь?! - Резковатые интонации голоса выдавали его раздражение. Ксюша отчетливо представила себе выражение лица мужа, представила, как он взял со стола бумаги или ручку и тут же откинул обратно. - Ты не ребенок, Элина, ты взрослая женщина и вполне способна разобраться со своей личной жизнью сама.
        - Я прошу тебя всего лишь об одной встрече! - воскликнула Лина.
        - Зачем?! - рявкнул Миронов.
        Ксения остановилась, совершенно сбитая с толку. Почему-то она не думала, что эта женщина может позволить кому-либо разговаривать с собой в таком тоне. Образ, созданный подсознанием, рушился, заставляя Ксюшу смотреть на все с какой-то совершенно незнакомой, непонятной стороны.
        - Ничем хорошим это все равно не кончится! Мой тебе совет, Элина, оставь его в покое. Или, по меньшей мере, не вмешивай в это меня.
        - Ты же знаешь, что у меня нет ни нового адреса, ни телефона… да и разговаривать он со мной не станет. - Теперь Элина говорила намного тише и, чтобы расслышать ее, Ксюше пришлось сделать несколько шагов к двери. Кабинет был приоткрыт. В щелку она увидела мужа, стоящего спиной. Элина, скорее всего, находилась возле дивана. - Жень…
        - Послушай, - Миронов вздохнул и отошел, теперь Ксюша могла видеть только край стола и кусок окна за ним, - я все могу понять, Лин. Но если человек делает все, чтобы не пересекаться с тобой… может, стоит принять это? Вы пробовали два раза, ни к чему хорошему это не привело. Мне очень хочется, чтобы вы оба были счастливы, но…
        - Просто сделай так, чтобы он приехал в школу, - перебила она. - Найди какой-нибудь предлог. Я больше ничего у тебя не прошу.
        - А дальше что?!
        - А дальше я что-нибудь придумаю.
        В щелке мелькнула фигура Жени и тут же, через секунду, показалась Лина. Все, что могла различить Ксюша - ее платье насыщенного синего цвета, опускающееся чуть ниже коленей.
        - Ты всех за дураков держишь? - В голосе Жени звучало явное недовольство, раздражение усилилось. - Думаешь, будет не понятно, что…
        Терпение Ксюши лопнуло, как мыльный пузырь. Она толкнула дверь в кабинет и остановилась на пороге. Стоило бы, наверное, подождать еще пару минут, но подслушивать было не в ее характере.
        - Я не помешала? - Она тряхнула головой, и длинные русые волосы колыхнулись тяжелой теплой волной. - Может, мне все-таки кто-нибудь расскажет, что происходит?
        Женя стиснул челюсти и отвернулся. Элина растерялась. Ища поддержки, она взглянула на Миронова, но, поняв, что тот не в лучшем расположении духа, быстро отвела взгляд. Ксения сразу отметила, что Элина снова выглядит усталой. Под глазами у нее вырисовывались темные круги, хотя она и попыталась скрыть их с помощью умело наложенного макияжа.
        - Я пойду. - Она еще раз кинула мимолетный взгляд на Женю, потом посмотрела на Ксюшу, так и стоящую в дверях. - Мне нужно переодеться к тренировке. Я скоро буду.
        Когда Элина вышла, Ксения плотно закрыла за собой дверь, молча прошла к чайнику и включила его. Дождалась, пока вода закипела, налила себе чай и устроилась на диване. Женя перебирал бумаги и угрюмо молчал.
        - Ну, - не выдержала она. - Так и будешь делать вид, что ничего не происходит?
        Женя вздохнул, стукнул краем стопки бумаг об стол и отложил ее. Потом присел на уголок и проговорил:
        - Не происходит ничего, что касалось бы нас с тобой.
        - Да? - в наигранном удивлении она приподняла бровку. - Может быть. Только практически незнакомая мне женщина просит тебя Бог знает о чем, ты молчишь, я понять не могу, что творится. Ничего такого, да. Но, знаешь, меня все это здорово напрягает! - На последних словах Ксюша слегка повысила тон и отставила чашку на столик. Несколько капель горячего чая выплеснулось и потекло по краю.
        - Хорошо, - немного помолчав, сдался Женя. - Ты, наверное, права…
        Ксюше очень хотелось ответить, что она и в самом деле права, но она заставила себя промолчать. Что-то в серьезном, задумчивом взгляде мужа подсказывало ей, что сейчас не время для колких реплик.
        - Лет девять назад Лина встречалась с… с одним мужчиной. Потом они расстались. Уж точно не знаю, что там произошло, но инициатором была она. Через несколько месяцев она вышла замуж за другого, но брак продлился недолго. Ты, может быть, и сама слышала об этом.
        - Немного, - согласилась Ксюша.
        - Ну так вот… Потом все повторилось. Там много всего было: любовь, ненависть, но по большей степени эгоизм и глупость. Лина очень хороший человек, но иногда она не понимает, что нужно уметь вовремя останавливаться.
        - И сейчас она хочет, чтобы ты помог ей встретиться с тем мужчиной?
        - Да, - Миронов кивнул. - А я не хочу лезть в это. Не хочу быть потом виноватым. Он очень тяжело переживал все, после первого разрыва женился, но стоило Элине появиться, как бросил жену. Может, в том браке и не было сильных чувств, но, думаю, не появись тогда снова Лина, все бы у них со временем сложилось.
        - Я его знаю? - Сбросив с ног балетки, Ксения забралась на диван и обхватила колени руками.
        - Может быть, - уклончиво ответил Женя и включил чайник. Вода еще не успела остыть, и через мгновение чайник отключился. Миронов взял кружку, налил кипятка и, опомнившись, бросил в горячую воду пакетик. Присел рядом с Ксюшей и обнял ее свободной рукой за плечи. - Не хочу больше об этом. Лучше расскажи мне, как дела у наших спортсменов.
        - Как будто ты не знаешь, - тихонько засмеялась Ксения и, дотянувшись до своей чашки, взяла ее. - Со вчерашнего дня ничего не изменилось. - Она привалилась к мужу и сделала глоток. Мысли и предположения, роящиеся в голове, не мешали Ксюше наслаждаться близостью любимого человека и его ласковыми прикосновениями.
        ***
        Подозрение, что день будет какой-то странный, зародилось у Лизы с самого утра. Она и не помнила, когда в последний раз просыпала тренировку, но сегодня именно это и произошло. Вернее, она бы проспала, если бы не Макс. Он разбудил ее в последний момент, когда завтрак был уже готов, а до выхода из дома оставалось совсем немного времени. В итоге собиралась Лиза в спешке, обожгла язык горячим чаем и порезалась, открывая пакет молока. Макс вытирал ваткой, смоченной перекисью, кровь с ее пальца и наклеивал на ранку пластырь. Он хмурился, тихо ругал ее за неосторожность, а она сидела и смотрела на его сосредоточенное лицо, на его руки. Пожалуй, эти несколько минут и были самыми странными и непонятными за все утро…
        Уже в школе, выходя из раздевалки перед началом тренировки, Лиза встретила Элину. Та выглядела задумчивой, в руках держала пакет и, по всей видимости, как раз шла переодеваться. Заметив ее, Лина рассеянно поздоровалась и, ничего больше не сказав, скрылась за дверью. Лиза посмотрела ей вслед, постояла несколько секунд и направилась к катку. Обычно Элина, увидев ее до начала тренировки, спрашивала о чем-нибудь, интересовалась настроением и самочувствием или просто бросала какие-нибудь фразочки типа: «готовься, сейчас зададим жару твоему Самойлову». Сегодня же ей было явно не до разговоров и шуток. Лиза вышла на лед, где уже вовсю разминался Костя, и, приветливо поздоровавшись с ним, стала дожидаться Макса.
        На то, что поначалу тренер был сдержан и молчал больше обычного, она не обращала внимания. Думать об этом во время исполнения сложнейших парных элементов просто не получалось, все силы и внимание концентрировались на том, что они с Максом делают на льду. Лиза уже свыклась с музыкой, под которую они катали свою короткую программу, и научилась не воспринимать ее как что-то личное. Вернее, научилась сохранять спокойствие, не позволять эмоциям брать верх над разумом. Сложно сказать, помогали ли ей собственные переживания справиться с получившейся историей или наоборот мешали. Она старалась не вслушиваться в слова, не пускать их слишком глубоко в свою душу, в свое сердце, но в то же время в этой программе Лиза была самой собой. Свои же чувства служили для нее вдохновением. Она понимала, что она катает, понимала, о чем она рассказывает зрителям, судьям, тренеру… своему партнеру.
        К середине тренировки все вошло в привычное русло. Элина как будто стряхнула непонятное оцепенение и с прежним энтузиазмом рассекала по льду вместе со спортсменами, стараясь подтянуть те места в программе, которые по ее мнению в этом нуждались. Миронов большую часть времени стоял у бортика и громким командным тоном раздавал указания. Сегодня его внимание было направлено в основном на Полину и Антона, для которых сезон начинался через считанные дни. Новая поддержка у юниоров получалась из рук вон плохо, и Женя постоянно исправлял их. Кроме того, вращения у пары тоже оставляли желать лучшего, хотя, как казалось Лизе, при всем этом выглядели ребята все равно куда лучше многих своих конкурентов. Она искренне надеялась, что у них все получится, но их с Максом проблемы волновали ее куда больше. Это спорт, тут ничего не дается просто так, и все это прекрасно понимали.
        И все-таки это был странный день… Как раз перед началом вечерней тренировки мобильный в ее руках внезапно ожил и разразился негромкой мелодией. От неожиданности Лиза чуть не выронила его. Взглянула на дисплей и замешкалась, на какое-то мгновение засомневавшись, надо ли вообще отвечать. Стоящий рядом Макс заметил ее смятение и, кивнув на мобильный, поинтересовался:
        - Кто звонит?
        - Мама.
        Лиза все-таки ткнула кнопку «ответить» на сенсорном экране и поднесла телефон к уху. Услышав голос матери, отошла в сторону, то ли пытаясь найти место потише, то ли не желая, чтобы кто-либо слышал разговор.
        Скучала ли она по родителям? Лиза и сама не могла бы точно ответить на этот вопрос. Наверное, да, скучала. Но она знала, что стоит им увидеться, стоит пробыть вместе хотя бы несколько часов, как это чувство исчезнет. Ей бы хотелось, чтобы все было не так, но она отдавала себе отчет, что это невозможно. Ей хотелось при встрече обнять родителей, хотелось, чтобы они обняли ее, хотелось поделиться всем, что случилось, пока их не было рядом, а на деле… На деле выходило совсем иначе. Родители всегда смотрели на нее так, будто старались найти какие-то изъяны и в конечном итоге находили их. Ссадины от притупившихся за время разлуки обид начинали болеть с новой силой, радости не оставалось, так же как не оставалось ни ощущения тоски по дому, ни желания встречи. С возрастом Лиза поняла, что любить отца и мать ей проще на расстоянии. Ей было достаточно знать, что они живы, здоровы, что с ними все хорошо.
        - Лиз, - позвал Макс, когда она закончила разговаривать.
        Меркулова подняла голову и только теперь заметила, что он стоит в нескольких метрах от нее. Выдохнула, потирая висок, подошла и остановилась рядом.
        - Родители в Москве. Приехали на конференцию.
        - А ты не знала, что ли, что они приезжают?
        - Нет, - покачала она головой и снова потерла висок. - Мы недели две назад переписывались по электронке, но они мне ничего тогда не говорили.
        - Может, они в то время еще сами не знали, - предположил Макс, впрочем, не особо верящий в это.
        - Вряд ли, - Лиза качнула головой. - Скорее всего, просто не сказали. У них завтра утром самолет, а сегодня они хотят со мной встретиться вечером.
        - Ну так встреться с ними, в чем проблема?
        - Ни в чем, - негромко ответила она и посмотрела вперед, в сторону катка. - Просто я к этому не готова.
        - Это же твои родители, - с непониманием проговорил Макс. - К чему тут готовиться?
        - Все не так просто, - выдохнула Лиза. - Ты ведь знаешь, что у нас сложные отношения. Ладно, пошли на лед. - Не дожидаясь ответа, она двинулась к катку, и Максу ничего не оставалось, кроме как пойти следом.
        ***
        Для встречи чета Меркуловых выбрала небольшой, но весьма дорогой ресторанчик вблизи от своей гостиницы. На посиделки в подобном месте Лиза настроена никак не была, но мать ее мнения не спрашивала, а сама она как всегда промолчала. Ей вообще не хотелось никуда ехать, она бы предпочла оказаться дома, поужинать в тишине и спокойствии, а потом завалиться на кровать. Травма все еще напоминала о себе, Лиза уставала пусть и не так быстро, как несколько месяцев назад, но все же быстрее, чем прежде. А работать приходилось много, времени жалеть себя не оставалось. Но родители уже составили план на вечер, и это подразумевало, что она должна подстроиться. Сидя в машине, Лиза мысленно ругала себя за то, что опять позволяет им руководить своей жизнью, за то, что снова себя ломает.
        Макс высадил ее возле ресторана и пообещал заехать, чтобы забрать домой, сам же отправился к школьному приятелю, живущему неподалеку. Тот уже давно предлагал куда-нибудь выбраться, но планы их постоянно не совпадали. Сегодня же все сложилось удачно: у товарища выдался свободный вечер. Макс, справедливо рассудив, что ужин будет семейным, напрашиваться с Лизой не стал, попросил только позвонить ему минут за десять до того, как они с родителями решат расходиться.
        И вот теперь Лиза стояла возле входа в ресторан, ощущая себя крайне неуютно. При одном только взгляде на вывеску заведения, на завешанное голубовато-белым тюлем окно, через которое смутно виднелся кусочек зала, на тяжелую деревянную дверь, становилось понятно, что место это далеко не дешевое и сюда не забегают для того, чтобы наскоро выпить кофе из картонного стаканчика. В своей белой летней майке, сквозь которую слегка просвечивал кружевной бюстгальтер, в короткой джинсовой юбке оранжевого цвета, с перекинутым через плечо маленьким бежевым рюкзаком из плотной льняной ткани, Лиза выглядела тут неуместно. Ее простая одежда совсем не подходила для ужина в подобном месте, а заехать домой и переодеться, времени у нее не было.
        Родители уже ждали ее за столиком, расположенным возле дальней стены. Официант, проводив Лизу, сказал, что через некоторое время подойдет, чтобы принять заказ, и удалился, оставив ее наедине со Светой и Николаем.
        - Привет. - Лиза улыбнулась и, сняв рюкзачок с плеча, повесила на спинку стула.
        Она сразу поняла, что мать осталась недовольна ее внешним видом, да и отец, похоже, тоже в восторг не пришел. Тем не менее, Света встала, чтобы приобнять ее, а отец поздоровался и сдержанно поцеловал в щеку.
        - Ну здравствуй. - Старшая Меркулова разжала объятья и осмотрела дочь с ног до головы. - Выглядишь неплохо. Бледная только, тебе бы загореть немного.
        - Некогда пока загорать, - Лиза позволила себе легкую улыбку.
        - Ну ничего, ты действительно выглядишь хорошо. Молодец. Только одеться могла бы поприличнее. Лиз, это вообще что за внешний вид?! Ей богу.
        - Вообще-то я не планировала сегодня куда-либо идти. - Она хотела промолчать, но не сдержалась.
        - Тебе вообще не стоит так одеваться.
        Светлана вернулась за столик. Лиза тоже уселась на свое место. Промолчав, открыла меню. Она бы с удовольствием съела что-нибудь сытное - кусок мяса или красной рыбы, но ловить на себе осуждающие взгляды матери не хотелось. Да и вряд ли бы все ограничилось одними только взглядами. Поэтому Лиза остановила свой выбор на греческом салате и зеленом чае с мятой, тут же подозвала официанта и сделала заказ.
        - Лиз, ты слышала, что тебе сказала мать? - дождавшись, когда официант отойдет, осведомился Николай.
        - Слышала.
        - Ты выглядишь, как девка. Я понимаю, что на улице лето, но все же…
        - Может быть, поговорим о чем-нибудь другом? - Не выдержав, Лиза резко отложила меню в сторону и вскинула голову. - У меня была трудная тренировка, я устала и хочу есть. На то, чтобы ругаться, сил у меня нет. Если мы встретились, чтобы обсудить длину моей юбки, я лучше сразу поеду домой.
        - Ты бы лучше помолчала.
        Отец был откровенно недоволен. Будь они дома, он бы наверняка повысил голос, сейчас же просто мрачно смотрел на нее из-под густых бровей.
        - Хорошо, я буду молчать. - Она сложила ладошки на столе и уставилась перед собой.
        Повисшую тишину нарушила Света. Она спросила дочь о самочувствии, и некоторое время разговор шел ровно. Лиза старалась рассказывать только то, что считала нужным и только в той мере, насколько это являлось необходимым. Она уже давно усвоила, что излишняя откровенность может принести неприятности.
        Еду принесли как раз вовремя. Тема стала опасно соскальзывать на ее решение встать в пару с Максом, а это грозило очередной волной неприятия. Родители уже неоднократно выражали свое мнение по данному поводу, и было оно категорично отрицательным. Но одно дело телефонные разговоры или переписка по электронной почте и совсем другое - личная встреча. Лизе требовалось хотя бы несколько минут, чтобы морально подготовиться к нападкам. Повлиять ни на что родители, конечно, не сумеют, но вот вытрясти всю душу - запросто.
        Отдавая должное повару заведения, Лиза отметила, что салат очень вкусный. Первым делом она выбрала кусочки брынзы, потом маслины. Горячий чай тоже оказался весьма кстати. Чувство голода заметно притупилось, хотя и не прошло до конца, но к этому ей было не привыкать.
        - Твое желание кататься в паре - вздор чистой воды.
        Реплика Светланы оказалась настолько неожиданной, что Лиза едва не подавилась чаем. Отставила чашку и, выдохнув, посмотрела на мать.
        - Я не хочу говорить об этом. - Тонкие пальцы сжали маленькую ложечку.
        - Да мало ли, что ты не хочешь! - вступил в разговор Николай. - Ты вообще чем думала, Елизавета?! Что это за ерунда?!
        - Я сделала так, как считала нужным.
        Почему-то грозный тон отца не произвел на нее впечатления. Она только сильнее уверилась в правильности своего решения. Сейчас Лиза была спокойна, она четко знала, чего хочет, и никто на свете не смог бы ее переубедить.
        - Мне нравится парное катание, и я очень жалею, что не встала в пару раньше.
        - У тебя все равно ничего не выйдет. - Мать вытерла губы и отложила салфетку.
        - Это еще почему?
        - Потому что ты слишком крупная. В паре ты будешь выглядеть, мягко говоря, нелепо.
        - Время покажет, - не желая спорить, сказала Лиза.
        Несмотря на то, что она ожидала чего-то подобного, слова родителей задели ее. Они никогда в нее не верили. Даже когда она выиграла чемпионат Мира среди юниоров, они восприняли это скорее как случайность, чем как ее личное достижение, ее заслуженную победу.
        - Меня удивляет, что твой брат считает, что у тебя может что-то получиться. - Николай допил свой кофе.
        - Сережа так считает? - Лиза не смогла скрыть удивления. - Она тут же пожалела, что этот вопрос сорвался с языка, но слишком внезапно прозвучали для нее слова отца.
        - Сергей считает, что ты должна сама решать, как тебе поступать, - проговорил Николай по-прежнему недовольно. Чувствовалось, что мнение сына пришлось ему не по душе. Тем более странно было для Лизы, что отец сейчас упомянул об этом, на него это не походило. - Хотя я думаю иначе. Как выяснилось, ты вообще не способна принимать здравые решения. Стоило тебе только остаться одной, как ты начала вытворять черт знает что.
        - Я не буду разговаривать с вами на эту тему, - отрезала Лиза.
        Ее слова вряд ли могли заставить отца замолчать, но сама она отвечать ему не собиралась. У нее начинала болеть голова, и она решила, что если родители продолжат давить на нее, она уйдет. Удержать они ее не смогут, скандал на людях устраивать не станут. Не хотелось расставаться вот так, но и терпеть нападки у нее сил не хватало.
        - Или мы говорим о чем-нибудь другом, или я еду домой. Мне непросто было вернуться на лед после того, что случилось, но я это сделала. Вы хотели, чтобы я каталась - я катаюсь. Но теперь я катаюсь не для вас, а для себя. И решать, как мне поступать, тоже буду сама. Давайте закончим на этом. Все равно ничего не изменится.
        Она машинально потерла висок, и Света заметила это.
        - У тебя болит голова?
        - Немного. - Лиза на секунду прикрыла глаза и поморщилась. - Сейчас пройдет. Пожалуйста, давайте только сменим тему. Расскажите лучше о своей конференции.
        Как ни странно, Светлана вняла ее просьбе, а вскоре к разговору присоединился и Николай. Он подлил в чашку дочери чая и попросил официанта принести им графин холодного клюквенного морса. Для Лизы ситуация стала в какой-то степени неожиданностью. Она удивилась, что мать не сказала хотя бы еще несколько фраз по поводу ее глупости и никчемности. Обычно она всегда оставляла за собой последнее слово, а тут…
        Слушать о работе родителей было не интересно. Лиза совершенно ничего не понимала ни в исследованиях, которые они проводили в Швейцарии, ни в сложных терминах, ни в фармацевтике в общем. Ее никогда не интересовало то, чем занимаются родители, и она не скрывала этого. Наверное, это стало одной из причин, по которым отношения с ними так и не сложились. Еще будучи совсем маленькой, Лиза чувствовала, что порой своим исследованиям ее мама и папа уделяют куда больше внимания, чем ей, что работа в лаборатории имеет для них куда большее значения, чем ее первые достижения. Потом, после того как они перебрались в Швейцарию, ей стало все равно. Нет, она даже радовалась, когда они подолгу задерживались на работе или вовсе уезжали на конференции типа этой. Поначалу, если родители отсутствовали несколько дней, она оставалась на попечении приглашенной няни, а позже и одна. Лиза очень любила и ценила эти моменты, в такие дни она чувствовала себя свободной и счастливой.
        И все-таки поддерживать разговор пришлось. Куда лучше было изредка вставлять ничего не значащие фразы и задавать пустые вопросы, пытаясь изобразить заинтересованность и хоть какие-то эмоции, чем выслушивать упреки в свой адрес. Ей бы хотелось рассказать отцу и матери об их с Максом короткой программе, в красках расписать все, что они успели сделать к этому времени и поделиться наметками на будущее. Но делать этого не стоило. Если бы тут был Стефан, она бы смогла столько всего ему рассказать… Как бы ей хотелось, чтобы он был тут! Лиза едва заметно улыбнулась этой мысли и разгладила лежащую на столе салфетку. Кивнула на какую-то реплику отца и, чувствуя, что разговор начинает потихоньку затухать, поинтересовалась о делах соседей. На самом деле их дела интересовали ее немногим больше, чем родительская конференция и все, о чем они вещали на протяжении последних двадцати минут. Но если уж на то пошло, она готова выслушать и рассказ о трех внуках пожилых швейцарцев, живущих через дорогу и иногда приглашающих чету Меркуловых на чай с домашними оладьями и горьким шоколадом.
        - Завтра у меня тренировка рано, - с фальшивым сожалением проговорила Лиза, когда и эта тема исчерпала себя. - Может, потихоньку пойдем?
        - Да, пожалуй, - с видом главы семейства согласился Николай.
        Извинившись, Лиза вышла в уборную. Там, стоя напротив широкого зеркала, подсвеченного маленькими лампочками, позвонила Максу и сказала, что они уже выходят. Самойлов ответил, что скоро будет и, прежде чем положить трубку, все же спросил, как все прошло.
        - Нормально. - Она зачем-то дернула плечом. Зеркало блестело так, словно его начищали каждые десять минут, и Лиза, устав смотреть на собственное отражение, отвернулась к стене. - Могло быть и хуже.
        - Лиз, точно все в порядке? - голос его стал каким-то напряженным.
        - Точно. - Она включила воду и подставила ладошку под теплую струйку. Возможно, ей только показалось, но в его тоне как будто промелькнул намек на беспокойство.
        - Ладно, жди. Я сейчас приеду.
        - Ты вызвала такси? - спросил Николай у дочери, когда они вышли из ресторана.
        - Нет. - Лиза осмотрелась. По ее расчетам Макс должен был вот-вот подъехать. Увидела его машину в нескольких метрах от входа: он как раз парковался. - Меня Макс подвезет. - Она, не подумав, направилась к автомобилю.
        Ей так хотелось побыстрее оказаться в уютном салоне, вытянуться на сидении и, наконец, забыть о хороших манерах, что она совершенно не подумала о том, что для начала нужно было попрощаться с родителями. Впрочем, вряд ли бы они ушли, не рассмотрев ее новоиспеченного партнера со всех сторон.
        - И часто он возит тебя домой? - с нехорошим намеком спросила Светлана.
        Отец молчал, но ждал ответа на заданный женой вопрос.
        - Часто, - выдохнула Лиза.
        Она бы могла наврать, и ей, наверное, именно так и стоило поступить, но она не хотела этого делать. Устала следить за тем, что она говорит, устала думать о том, чего она не должна говорить, устала притворяться. Макс вышел из машины и приблизился к ним. Рядом с ним Лиза почему-то сразу почувствовала себя защищенной, куда более защищенной, чем когда находилась одна. Скорее всего, ощущение это было обманчивое, но именно оно придало ей уверенности.
        - Здравствуйте, - Макс кивнул в знак приветствия.
        Родители Лизы тоже сдержано поздоровались. Но Макс интересовал их постольку поскольку. Николай Меркулов смотрел на дочь, словно пытаясь увидеть что-то, что увидеть было невозможно. Взгляд его темно-голубых глаз казался цепким и внимательным, как у хищной птицы.
        - Я думаю, что мне стоит поехать с вами, - внезапно проговорил он. - Посмотрю, как там квартира отца.
        Не ожидавшая подобного, Лиза замерла. Встретилась с отцом взглядом и тут же поняла, что до квартиры дела ему никакого нет. Если до этого момента она еще в чем-то сомневалась, то теперь ее вдруг взяла такая злость, что глаза ее тут же вспыхнули недобрым огоньком.
        - Не получится, - спокойно, но твердо сказала она. - Мы едем в другом направлении.
        - Это еще в каком?! - тихо, с плохо скрываемым гневом осведомился Николай.
        - К Максу, - коротко ответила Лиза, с вызовом глядя отцу в глаза.
        Тот все сразу же понял. Лиза только с шумом втянула воздух сквозь зубы, когда отец железной хваткой сжал ее руку чуть выше запястья. Он дернул дочь так, что та покачнулась. Пытаться высвободиться было бесполезно, Лиза уже не раз испытывала на себе его ярость и прекрасно знала об этом. Обычно отец не проявлял своих эмоций на людях, но сейчас она почти не сомневалась, что он не сдержится и ударит ее. Внутри все сжалось, вопреки ее воле к глазам подступили слезы. В детстве она всегда тяжело переносила подобные меры воспитания и со временем ничего не изменилось. Отец не избивал ее до потери сознания, в худшем случае все заканчивалось несколькими синяками или разбитой губой, но страх делал ее совершенно беспомощной. Даже повзрослев, она не могла сопротивляться, не могла защищать себя, хотя физически вовсе не была слабой: любое насилие лишало ее способности адекватно воспринимать реальность и, в первую очередь, себя в ней.
        - Так вот чем ты тут занимаешься! - еще сильнее сжимая руку дочери, процедил Меркулов.
        Лиза чувствовала, что у нее немеют пальцы, боль отдавалась пульсацией в висках, начинала кружиться голова. Она судорожно вдохнула, не позволяя себе даже вскрика, не говоря уж о слезах.
        - По мужикам пошла?!
        На стоящего рядом Макса Николай не обращал внимания. Казалось, что этот самый мужик, к которому как раз и собиралась дочь, его совсем не интересует.
        - Отец… - морщась и тяжело дыша, попыталась вставить она.
        - Молчи! - тряхнул он ее так, что голова у Лизы закружилась еще сильнее. - Сейчас же ты поедешь домой. Не думай, что если мы с матерью в другой стране, ты можешь творить все, что тебе заблагорассудится.
        - Нет, - все так же морщась от боли, выдавила Лиза. - Я поеду туда, куда считаю нужным. Хочешь мне помешать - убей. Больше ты ничего сделать не сможешь.
        Николай дернул ее на себя, она впечаталась в его тело. Ростом он лишь немногим уступал Максу, правда в плечах был не столь широк, но Лиза по сравнению с ним казалась совсем тоненькой и слабой.
        - Николай, отпустите ее.
        Максимилиан сделал шаг вперед. Все произошло настолько быстро, что он просто опешил. Он оказался не готов к семейным разборкам. Но единственное, что сейчас имело значение - Лиза. Как бы ни храбрилась она, Макс видел, что она напугана, видел слезы в ее глазах. Стараясь сдерживаться, он решительно положил руку поверх руки Меркулова.
        - Отпустите ее.
        - А ты вообще не вмешивайся. - Секундный взгляд в его сторону.
        Он и вправду отца не интересовал, теперь Лиза это точно поняла. Отец был недоволен именно ею, именно она вела себя не так, как должна была вести, и именно на нее была направлена вся его ярость. Так было всегда. От этого стало еще больнее и обиднее. Чтобы не расплакаться, она с шумом втянула в легкие воздух и прикусила изнутри нижнюю губу.
        - Отпустите ее. - Самойлов стиснул руку Николая так же, как тот стискивал руку своей дочери.
        Что-то в холодном, ровном тоне Макса заставило Меркулова еще раз взглянуть на него. Ледяное спокойствие и презрительная угроза в глазах. Поджатые губы, напряженные скулы. Николай посмотрел Лизе в глаза, в них читался все тот же вызов. Несколько секунд в воздухе висела тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин проезжающих мимо автомобилей.
        - Убирайся. - Он с силой оттолкнул дочь. Та попятилась и, если бы Макс не подхватил ее, упала бы на асфальт. - Но только попробуй принести нам с матерью в подоле. Только попробуй… Мы тебя не для того растили, чтобы смотреть на твои выкрутасы. Позорище.
        Лизе очень хотелось закричать, что они ее толком и не растили никогда, только помыкали ею и указывали, что делать, хотелось уткнуться в грудь Макса и прижаться к нему, чувствуя такой знакомый и любимый запах его тела, его тепло. Но больше всего ей хотелось просто уйти. Именно это она и сделала: обошла вокруг машины, уселась на переднее пассажирское кресло и захлопнула за собой дверцу, будто отгораживаясь от всего внешнего мира.
        Через секунду Самойлов сел на место водителя. Он тут же завел мотор, и спустя еще мгновение машина тронулась с места. Пристегнулась Лиза уже на ходу.
        Ехали в тишине. Макс понимал, что, наверное, стоит что-то сказать, но нужных слов не подбиралось, а потому он просто отмалчивался. Да и что тут скажешь?
        Лиза тоже не горела желанием разговаривать. Она была благодарна ему за молчание. Любой диалог, даже на отвлеченную тему, сейчас мог бы закончиться для нее истерикой. То мнимое внешнее спокойствие, которое она пыталась сохранить, было настолько хрупким, что вряд ли могло сойти хотя бы за самую хлипкую броню. Мрачная, неловкая тишина давила на уши, но музыку Макс включать не решался, а Лиза не думала об этом. Она вообще ни о чем толком не думала, безрадостные мысли напоминали вишневый кисель: тягучий и вязкий. А еще она испытывала жгучее чувство стыда.
        - Остановись, пожалуйста, - тихо попросила она, когда они проезжали возле одной из станций метро.
        - Зачем? - резковато спросил Макс, поглядывая на свою спутницу.
        Он понятия не имел, что за мысли бродят у нее в голове. Лиза была слишком расстроена, и он не хотел, чтобы она сотворила какую-нибудь ерунду.
        - Просто останови, - голос звучал немного хрипло. В глаза ему она не смотрела. - Я на две минуты.
        - Только без глупостей, хорошо?
        Макс прижался к бордюрному камню и включил аварийку. Времени было уже довольно много, поток транспорта спал, народа на улице тоже поубавилось. Метро впереди сигналило красной буквой «М», на небольшом пяточке перед входом рассыпались палатки.
        - Я тебя жду.
        Она кивнула и, отстегнувшись, выбралась из BMW. Сквозь лобовое стекло Макс видел, как она быстрым твердым шагом пошла вперед. Ему казалось, что он слышит стук ее каблуков, хотя вряд ли это было возможно. Не без труда он отвел взгляд от Лизиной удаляющейся фигуры. Почему-то смотреть ей вслед было тяжело. Белая майка мелькала светлым пятном на фоне вечернего города, в голову лезли дурацкие и ненужные мысли. Хотелось, чтобы этот день закончился. Утром, быть может, станет лучше. По крайней мере, суета нового дня затянет в привычный водоворот, времени, чтобы раздумывать о лишнем не останется.
        Лиза и в самом деле вернулась минуты через две-три. В руках она держала огромную булку, из которой торчала сосиска. Хот-дог. Датский, французский или какой там еще… Макс в этом не разбирался. На бумажном пакете красовался логотип известной фастфудовской сети, торгующей хот-догами по всему городу и за его пределами.
        - Можно ехать? - спросил Макс, когда Лиза устроилась на сиденье.
        Посмотрел на нее с долей сомнения: он ни разу не видел, чтобы она ела что-то подобное, к тому же хот-дог был таким большим, что его брали сомнения в том, что она с ним справится. В ответ Лиза едва заметно кивнула.
        В салоне автомобиля снова воцарилась тишина. Через минуту послышалось шуршание пакета, боковым зрением Самойлов увидел, что Лиза откусила кусок сосиски. В уголке губ размазался кетчуп, ему захотелось протянуть руку и стереть его. Прожевав, Лиза впилась зубами в мягкую булочку. Потихоньку хлюпнула носом. Потом еще раз. Макс понял, что глаза ее блестят от слез, а через миг капельки уже катились по щекам. Отвернулся. А она все ела свой чертов хот-дог и молча плакала.
        Они уже почти доехали до дома, когда Лиза вновь нарушила молчание.
        - Отвези меня в школу.
        - Какая школа, Лиз? - Самойлов остановился на светофоре. Досадно - для того, чтобы проскочить, не хватило какой-то секунды. - Тебе нужно отдохнуть. Да и я тоже уже устал.
        - Тогда просто высади меня тут. - В ее словах не чувствовалось упрека. Макс повернулся и внимательно посмотрел на нее. Кончик носа покраснел, лицо было бледнее обычного. - Потом приеду на такси.
        - Ты в курсе, который час?
        - В курсе.
        За то время, что они катались, да и жили вместе, Макс успел усвоить, что порой Лиза бывает очень упрямой. Сейчас, похоже, был как раз такой случай.
        Он вздохнул и поджал губы. Светофор сменил цвет, машины вновь начали движение. На следующем перекрестке вместо того, чтобы повернуть к дому, он вырулил в противоположную сторону.
        - Лет двадцать назад моим родителям предложили хорошую работу заграницей, - тихий голос Лизы нарушил повисшее было вновь молчание. - Я точно не знаю, что там и как, но контракт был выгодный. И тут мама поняла, что беременна. Они с отцом вообще не хотели второго ребенка, а тем более тогда. Но… Но бабушка по отцовской линии узнала про беременность и пригрозила, что если мама сделает аборт, то она выгонит их с отцом из квартиры, в которой они тогда жили. Эта квартира должна была перейти к отцу то ли по завещанию, то ли по дарственной, точно не знаю. Бабушка с дедом жили в однушке, которую дед потом завещал мне, а родители с Сережкой в двушке побольше.
        - И твоим родителям пришлось согласиться, - констатировал Макс.
        - Да, - тихо отозвалась Лиза. - Бабушка фактически заставила их родить меня. Своими силами квартиру родители никогда не потянули бы, получали они не много. Даже если бы они уехали заграницу, оставалась вероятность, что рано или поздно придется вернуться. Рисковать так они не могли. А бабушка всегда была человеком слова. Я ее не слишком хорошо помню… Но она меня очень любила. Наверное, даже больше, чем Сережку. Когда меня привозили к ним с дедом, она всегда готовила что-нибудь вкусное, подолгу читала мне, мы с ней вместе рисовали… Я и внешне на нее похожа. - Она задумчиво посмотрела вперед, потом на свои руки. - О контракте родителям пришлось забыть. Серега мне рассказывал, что они тогда долго не общались с бабушкой. Он маленький был, не особо понимал, что случилось. Это уже позже соображать стал, а в то время чувствовал только, что что-то не так. Как он говорит, мама часто была не в духе, срывалась, да и отец тоже. Потом я родилась… В детстве я была беспокойной, часто болела. В два года подхватила какую-то инфекцию. Родители тогда опять отказались от контракта, потому что матери пришлось лечь со
мной в больницу, а потом еще долго сидеть дома. Я всегда им мешала. С Серегой проблем не было, а вот со мной…
        - Несмотря ни на что, я рад, что твоя бабушка поступила именно так, - не отрывая взгляда от дороги, произнес Макс.
        Он сомневался, стоит ли говорить это, стоит ли озвучивать свои мысли, но понял, что иначе не может. В голове до конца не укладывалось, что Лиза могла быть для своих родителей помехой, но с другой стороны… В жизни случается всякое. И тем не менее он был рад, что сейчас она здесь, с ним, он не хотел признаваться себе в этом, но он действительно был рад.
        - Им было нужно, чтобы я не доставляла лишних хлопот. Мне кажется, поэтому они всегда и требовали от меня куда больше, чем от Сережи. Поначалу я думала, что если буду похожа на брата, это что-то изменит. - Взгляд ее снова устремился на руки. Она сама не знала, зачем рассказывает ему все это. Хотелось поделиться хоть с кем-то, а ближе Макса у нее никого не было, хотя она прекрасно понимала, что, по сути, она для него совершенно чужой человек. - Только ничего не поменялось. Как я ни старалась, родители всегда находили к чему придраться. Мама как-то сказала мне, что они с отцом вообще не хотели девочку. Надеялись, что если уж на то пошло, то и второй будет пацан, а тут я.
        - Когда-нибудь они поймут, что были не правы.
        Макс положил ладонь на предплечье Лизы. От ее кожи исходило нежное, бархатистое тепло. Он, не удержавшись, провел до запястья, а потом убрал руку. Лиза понимала, что вряд ли в ее отношениях с родителями когда-нибудь что-то изменится, но была благодарна ему за то, что он находился сейчас рядом, за то, что не оставил ее.
        В школе было темно и пусто. Сонный охранник открыл дверь, пропустил их в здание и, прикрыв рот рукой, зевнул. Он совсем не ожидал увидеть здесь кого-либо из фигуристов в столь поздний час.
        - И что вам дома-то не спится? - покачал головой, дивясь их неуемной энергии. - Завтра ж утром опять сюда.
        - Мы покатаемся немного, пока нет никого. - Лиза обезоруживающе улыбнулась.
        Самойлов подумал, что если бы он был на месте этого бедолаги, вряд ли нашелся бы, что еще спросить. Охранник тоже не нашелся.
        - Ну идите, - только и ответил он. - Будете уходить - толкните, если усну.
        - Хорошо. - Лиза снова улыбнулась, теперь только уголками губ.
        Шаги отдавались гулким эхом. Войдя в раздевалку, Меркулова нашла выключатель. Послышалось тихое гудение, лампы мигнули, и помещение наполнилось светом. Она прошла внутрь и кинула сумку на скамейку, рядом тут же опустилась сумка Макса.
        - Если хочешь, езжай домой. - Лиза расстегнула пуговицу на юбке. Достала спортивные штаны и присела на скамейку. - Тебе совсем не обязательно…
        Макс оборвал ее на середине предложения:
        - Если бы хотел, давно бы так и сделал.
        - Будешь со мной кататься?
        - Именно.
        Переоделись молча. Пока Лиза натягивала штаны, Макс старался не смотреть в ее сторону. Слишком притягательно выглядели ее голые ноги, крепкие бедра и ягодицы. Майку она переодевать не стала, только накинула поверх толстовку. Привычными, давно заученными движениями зашнуровала коньки: вначале левый, потом правый. Она всегда начинала с левого, и если вдруг этот порядок нарушался, чувствовала себя неуютно.
        - Ты готова? - дождавшись, пока она закончит, спросил Самойлов.
        Он тоже сменил джинсы на спортивные штаны. Олимпийку он держал в руках.
        - Да.
        - Тогда пойдем. - Поднявшись, он протянул партнерше руку. - Я все-таки планирую сегодня хоть немного поспать.
        С секунду подумав, Лиза вложила в его руку свою ладонь. В ярком свете люминесцентных ламп на коже ее были хорошо видны синяки - следы его прикосновений и свежие красные пятна. Он аккуратно провел большим пальцем по одному из них.
        - Больно?
        - Пройдет, - выдохнула Лиза и убрала кисть.
        Из раздевалки она вышла первая, Макс шел чуть позади. Он смотрел на ее плечи, на красивый изгиб ее шеи и ни о чем толковом не думал, хотя в голову то и дело лезли всякие мысли. Пошло оно все! Он просто шел следом и смотрел на изгиб ее шеи…
        Каток встретил их величественной тишиной. Возле льда было холодно, и Лиза невольно запахнула олимпийку. Включила музыкальный центр и осмотрела ледяную гладь. Из колонок полилась тихая музыка, что-то из попсовеньких песен, от которых у Макса сводило зубы. Недолго думая, он поменял диск, и пространство вокруг наполнилось звуками старого классического рока. Лиза остановилась, взглянула на него с недовольством, но ничего не сказала.
        - Так ведь лучше, правда?
        Он подъехал совсем близко и встал у нее за спиной. Бархатный низкий голос пробирал до мурашек. В животе у Лизы стало приятно щекотно, и она, от греха подальше, отъехала на пару метров.
        - Нормально.
        - Тогда давай покатаемся. - Он быстро нагнал ее и положил ладонь на талию.
        Лиза тихонько выдохнула, повернула к Максу голову и взглянула на него снизу вверх. Его глаза показались ей удивительно синими, она замерла, чувствуя, что тонет в этой синеве. С трудом отвела взгляд, сердце билось часто, во рту пересохло, от ладони, лежащей на талии, было горячо. Пришлось признаться самой себе, что сейчас она бы многое отдала за то, чтобы он обнял ее.
        - Давай пару кругов сделаем, разомнемся немного, а потом… не знаю.
        - Как пойдет.
        Лиза согласно кивнула.
        Под одну из известнейших песен группы Metallica они несколько раз проехали по периметру катка. Сделали пару привычных упражнений. Лиза отвлеклась, задумалась, опомнилась только, когда Макс крепко взял ее за руку и потянул за собой. Потом отпустил, и она уже одна выехала в центр. Он тут же оказался рядом, сделал возле нее полукруг и поехал дальше, безмолвно приглашая за собой. Синхронный разворот, четкие, быстрые, плавные движения.
        - Давай тройной тулуп! - не останавливаясь, крикнула Лиза.
        Несколько секунд спустя они все так же синхронно взмыли в воздух. Выезд тоже получился четким и чистым.
        - Неплохо, - констатировал Самойлов, подъехав к ней.
        - Пожалуй.
        Она набрала достаточную скорость, красиво развернулась, зашла на лутц и сделала его сольно, без Макса. Покачнулась на выезде, но удержалась, выровнялась и зашла на вращение. Макс остановился, наблюдая за тем, как она красиво изогнулась. Все-таки вращения у нее получались великолепно, особенно это, в бильмане. Он с сожалением подумал, что мужчинами этот элемент исполняется крайне редко, а о парах и говорить нечего, и, следовательно, в соревновательные программы включить они его не смогут. Разве что поставить показательный номер, где Лиза могла бы сделать его одна. Еще, конечно, оставался вариант разучить данный элемент и ему, но это было чем-то из области фантастики. Лиза выглядела подчеркнуто тоненькой, женственной, легкой, как дуновение ветра. Майка на ее груди натянулась, стало видно узкую полоску кожи живота. Параллельные вращения у них все еще получались неважно - стоило им оказаться близко друг к другу, как она терялась, напрягалась и из-за этого начинала сбиваться. Но результаты уже ощущались: им удалось значительно сократить дистанцию. И вся их команда надеялась, что к началу сезона у них
что-то да получится.
        - Может, попробуем короткую? - когда Лиза, выдержав восемь оборотов, подъехала к нему, спросил Макс.
        - Не знаю… - Она едва заметно нахмурилась. Несмотря на то, что она уже привыкла к музыке, кататься под нее сейчас, когда они находились на катке совсем одни, было как-то… Она взглянула на Макса исподлобья. - Думаешь, надо?
        - Думаю, да. - Он внимательно смотрел ей в глаза. Лизе от его взгляда стало не по себе, уже знакомая щекотка тронула низ живота, а по рукам побежали мурашки. Он продолжал все так же смотреть на нее, и Меркулова, не выдержав его взгляда, отвернулась. - Ну так что?
        - Хорошо, давай попробуем. Только музыку нужно.
        - Это не проблема.
        Лиза выехала в центр катка и замерла. Спустя несколько секунд скорее почувствовала, чем увидела или услышала приближение Макса. Он объехал ее и встал впереди так, что она почти не касалась его, только ощущала тепло, исходящее от его тела, и еще слегка кружил голову запах терпкого одеколона. На миг прикрыла глаза.
        С первыми звуками музыки Макс развернулся к ней лицом. Взгляд глаза в глаза, ее движение навстречу, его шаг назад. Разворот, плавное скольжение… Он умел играть, а она в этом и вовсе не нуждалась - каждый взмах руки, каждый взгляд отражали ее истинные чувства. Так просто и вместе с тем так сложно ей не было никогда. На удивление просто они сделали тройной прыжок. Свободно и легко, как будто катались вместе уже очень давно. И у него, и у нее прыжки были высокими, мощными и смотрелись очень зрелищно. Мягкое приземление и плавный выезд. Почти тут же Макс обхватил Лизу сзади за талию, она прогнулась в спине и практически легла на его руку, а через несколько метров оказалась стоящей перед ним. И снова это соприкосновение взглядов. Темные зрачки, она взволнована, ее растревоженные чувства требуют выхода. Он словно впервые понял, насколько близка ей эта музыка, эта программа. Параллельное вращение, несколько смазанное из-за большого расстояния между ними, но все же весьма удачное, докрученное, без технических огрехов, и снова она догоняет. Красивый заход на поддержку. Смена положения, и Лиза,
расслабившись, оказывается в полной зависимости от Макса. Единственная опора для нее - его ладонь, на которой она лежит спиной, свесив руки и ноги. Одна, две, три секунды… Следить за чистотой выполненных элементов и ей, и ему становится все труднее. На подкрутке все замирает. Заход, три оборота в воздухе… Кажется, сильно недокрутила, но вряд ли это уже имеет значение. Почувствовав под ногами лед, Лиза не может сдвинуться с места. Не дают его руки. Майка задралась, горячие мужские ладони на ее коже. Контрольный глаза-губы-глаза. Теплое дыхание возле уголка рта…
        Лиза и не думала сопротивляться, когда Макс прижал ее к себе. Жадный, голодный поцелуй. Она отвечала исступленно и, кажется, постанывала от кружащего голову желания, удовольствия и отчаянья. Руки Макса касались ее боков и спины, он уже не прижимал ее к себе - она сама льнула к нему в безотчетном порыве быть ближе. Музыка слилась в неразборчивый гул, различить слова было практически невозможно. От соприкосновения спины с холодным бортиком Лиза ненадолго пришла в себя. Она вдруг испугалась силы желания, овладевшего ею, испугалась того, что это стало сильнее нее. Что-то ненасытное, животное, первобытное сейчас владело ею. На миг оцепенев, она посмотрела Максу в глаза. В его черных, как ночь зрачках отражалась та же животная страсть, что вела сейчас и ее. Но в ней эта страсть смешивалась с нежностью, любовью и потребностью этой самой любви. Все равно… Она погладила Макса по плечам, легкие, как бабочки, пальцы ее пробежали по его шее, спутались с завитками волос. Губы… тихий стон ее желания…
        И где-то фоном, едва касаясь сознания, Лорен Кристи пела о том, о чем Лиза могла только молчать:
        I give you everything I am and
        Everything I want to be.
        I put it in your hands…
        Макс за руку выволок ее со льда и одним сильным движением развернул лицом к бортику. Задрал майку до груди. Тут же она почувствовала касания его губ у себя на спине. Вдоль позвоночника, между лопаток, ниже и снова вверх. Влажное прикосновение языка под левой лопаткой, неоправданно долгое, нежное, томящее. Руки на животе, касание настойчивых и нежных пальцев, выше - к груди, так хорошо, что невозможно сдержать гортанный стон.
        Он не был деликатен, стянул с нее штаны вместе с трусиками, надавил на спину, заставляя опуститься ниже. Она подчинялась, как слабый подчиняется сильному, но не чувствовала себя проигравшей. Она чувствовала только биение собственного сердца внутри живота и пульсацию натянутых до предела нервов. А потом его проникновение: настырное, дерзкое, властное, как и он сам. Уткнувшись носом в собственные руки, она стонала, щеки пылали, тело горело. Его пальцы впивались в ее бедра, он поглаживал ее живот и временами опускался ниже, лаская там, где было особенно приятно. Лиза не чувствовала холода, она вообще не чувствовала ничего, кроме собственного тела, подчиняющегося мужчине, которого выбрало ее сердце. Выбрало из множества других по непонятным для нее самой причинам. Сейчас она не хотела ничего понимать. Она знала, что нуждается в нем и надеялась, что ему не все равно, что с ним в этот момент именно она, а не та, которая пахнет сладковатыми духами.
        Перед глазами расплывалась синевато-белая гладь катка, мелькали пустые ряды пластиковых кресел, полоски поручней, разделяющих трибуны на сектора. Все кончилось стремительным, оглушающим полетом во взрывающуюся черными искрами бездну, густую, пронзительную, наполненную звуками сбивчивого, сиплого дыхания. Макс закрыл глаза и выдохнул Лизе в шею. Ее кожа была влажной, тело горячим. Она тяжело дышала и, похоже, еще не пришла в себя. Финала они достигли практически одновременно, стоило ему почувствовать, как по телу Лизы пробежала легкая судорога, сдерживаться не осталось сил. Он ощущал, как сокращается ее тело вокруг его плоти, слышал ее тихие всхлипы и был готов продать душу за то, чтобы это продлилось как можно дольше. Откровение во всей его незащищенности. Прижался к спине Лизы, уткнулся носом ей в затылок. Под рукой билось ее сердце, так сильно, что казалось, будто оно пульсирует прямо в его ладони. От этого стало немного страшно. Вдруг появилось ощущение реальности человеческой жизни.
        Вот оно - ее сердце, вот она вся. Макс зажмурился и выдохнул Лизе в волосы. Погладил ее по упругим ягодицам, опустил майку на поясницу и помог подняться с бортика.
        - Высший бал, - с лживой циничной ухмылкой произнес он.
        - Высший… - Она не понимала, что говорит. Просто ответила первое, что пришло на ум. Поправила одежду. - Поехали домой.
        - Поехали, - согласно кивнул Макс.
        ***
        Николай появился в дверях спальни гостиничного номера и сразу же увидел жену. Она сидела на диване в маленькой квадратной комнате, похожей на гостиную. Из мебели помимо дивана тут была еще крохотная тумбочка, стол и два стула. На столе стоял электрический чайник и маленькая бутылка коньяка из бара. На стене висел плазменный телевизор. Из этой комнаты можно было попасть на балкон, через приоткрытую дверь которого проникал легкий ветерок, колышущий тюль, и доносился шум городской ночи. Светлана держала в руках чашку и выглядела то ли задумчивой, то ли расстроенной.
        - Ты чего сидишь?
        - Не спится. - Она, поставив чашку на бедро, придерживала ее обеими руками. - О Лизе думаю.
        - А что о ней думать? - тон Николая переменился, стал более резким. Лицо его помрачнело, взгляд стал мрачным.
        - Она взрослая такая… - Света вздохнула. Сделала глоток чая с коньяком и вернула кружку на прежнее место. Посмотрела в темное окно, потом на супруга. - Совсем взрослая, Коль.
        - Да какая она взрослая?! - с возмущением бросил он. - Соплячка.
        Света медленно покачала головой и сделала еще глоток чая. Это была уже вторая чашка, первую она выпила, стоя на балконе. Кутаясь в объемный махровый халат, она смотрела на огни ночного города и думала о своих детях. О своих взрослых детях. Сын был далеко, а дочь… дочь стала совсем чужой. И Света понимала, что в этом есть и их с мужем вина. Она бы ни за что не призналась, что это именно они оттолкнули ее от себя. Она готова была лгать даже самой себе, что это не так. Ложь эта тянулась так давно, что стала неотличима от правды, и теперь Света сама почти верила в нее. Но она не была столь глупа, чтобы не понимать, что порой они относились к Лизе несправедливо, требовали от нее слишком многого, давили. Поделать с собой она ничего не могла и, наверное, именно в ней заключалась причина того, что муж был с Лизой особенно суров, куда суровее, чем с сыном.
        Сын… Света помнила, как радовалась его появлению. В детстве он был покладистым, жизнерадостным ребенком. Озорным, как большинство мальчишек, способным и… желанным. К тому моменту, когда ему исполнилось пять лет, они с мужем уже решили, что одного ребенка им достаточно и рассчитывали, что скоро переберутся заграницу, что в первый класс Сережа пойдет уже там. Но получилось совсем иначе.
        Как-то внезапно подкрались мысли о будущем, о старости. Что ждет их с Николаем через десять, через двадцать лет? Она всем сердцем любила сына, но интуитивно понимала, что опорой он им не станет. Короткие визиты в гости раз или два в год - вот, пожалуй, все, на что им стоит рассчитывать. Он всегда больше брал, чем отдавал. А Лиза… Сегодня, когда она молча, не обернувшись, села в машину к мужчине, Света с неотвратимой ясностью поняла, что как прежде уже не будет. Такая взрослая, такая красивая и гордая. Ее дочь. Только и у дочери теперь своя жизнь. Правильная или нет - не важно, просто своя. И в их советах, упреках, наставлениях она не нуждается.
        Я отдаю тебе всю себя и
        все свои мечты.
        Я кладу это в твои руки…*
        *Lauren Christy - The Color Of The Night
        Глава 44
        Москва, август 2016 года
        Сезон для Макса и Лизы начался с новости о том, что они пролетают мимо контрольных прокатов. Совсем пролетают. Как фанера над столицей Франции из распространенного разговорного выражения.
        Откровенно говоря, Лиза была готова к подобному повороту. Больших надежд на то, что им дадут добро на выступление в Сочи, где и проходили контрольные прокаты сборной, она не возлагала. Представители Федерации обещали посмотреть их на родном льду, делали упор на нежелание отрывать их от тренировок. Показать себя как пара они еще не успели, а в российском фигурном катании и без того хватало достойных спортсменов, рассчитывающих на медали не только на внутренних, но и на международных стартах. Вот их программы и интересовали специалистов в первую очередь. Конечно же, Лизе хотелось поехать, но…
        Макс на известие отреагировал более чем остро:
        - Они должны были нас допустить!
        Он не на шутку разозлился, черты лица стали резкими, по скулам заходили желваки. Он ушел со льда и долго спорил о чем-то с Мироновым. Вернулся еще более злой и тут же, грубо схватив Лизку за руку, не говоря ни слова, потащил к центру катка.
        - Успокойся, Макс, - силилась вразумить его она, но это было все равно что пытаться потушить из лейки пожар на фабрике по обработке древесины.
        Все закончилось тем, что на выбросе Самойлов не рассчитал силы, и Лиза, не успев раскрыться, упала на лед. На секунду в глазах у нее потемнело, дыхание перехватило. Нещадно ныло плечо, рука тоже болела, равно как и бедро. Она застонала, кое-как поднялась и стряхнула с себя руки подоспевшего к ней партнера.
        - Прости, - снова поймав ее за плечи, попросил он. Погладил по плечу, взял за локоть и развернул к себе. - Сильно ударилась?
        - А то ты не знаешь.
        Она втянула воздух сквозь зубы, когда он сжал ее руку сильнее. Поморщилась.
        Макс тут же ослабил хватку. К процессу тренировки он всегда подходил серьезно, зная, что на льду отвечает не только за себя, но и за партнершу. Как бы ни был он раздражен известием о том, что никакие контрольные прокаты им не светят, вымещать свое недовольство на Лизе он не собирался. Уж точно не на катке. Как-то сам не заметил, что все идет не так. Опомнился уже только тогда, когда она лежала на льду и, рванув к ней, выматерился про себя. Не хватало только еще, чтобы по его милости Лиза получила травму.
        - Я не хотел.
        - Знаешь что, Макс… - Она подняла на него глаза. Высвободила руку и вздохнула, - не хотел ты… Возьми себя в руки. Или ты думаешь, мне все равно?
        Волосы у нее потихоньку отрастали. Несколько прядок своевольно упало на лоб, и Максу хотелось откинуть их. А потом прижаться к ее лбу губами. Падение было очень неприятным, и он все еще чувствовал вину. Он заставил себя отвести взгляд от ее лица, посмотрел вперед, через плечо партнерши. Прошедший месяц в их отношениях ничего не поменял, разве что… разве что Макс все чаще чувствовал по отношению к Лизе что-то теплое, живое. Но он запрещал этому чувству овладевать им, безжалостно глушил его в себе, вытравливал. И это у него неплохо получалось: порой он вовсе не думал о Меркуловой, оставался на ночь у Вики. Они занимались отменным сексом, ели в постели канапе с сыром и виноградом и засыпали на скомканных простынях. И только когда утром, вернувшись домой, он ловил на себе Лизин болезненный взгляд, что-то неприятно, тяжело сдавливало сердце. Но Лиза быстро отворачивалась, а он через несколько дней снова ехал к Вике.
        - Самойлов, давай сюда! - раздался от бортика резкий окрик тренера.
        Макс догадывался, что тот собирается сказать ему «пару ласковых», но делать было нечего, пришлось подчиниться. Он сжал губы и недовольно выдохнул. Настроение было ни к черту, только тренерских нотаций и недоставало для полного комплекта.
        Лиза осталась стоять на месте. Она хотела было составить Максу компанию, сказать Миронову, что все в порядке, но передумала. Потому что рука и плечо болели, и никакого порядка в этом не было. И не то чтобы она сильно злилась на Макса, просто выгораживать его совершенно не хотелось. Не в том она пребывала настроении. Вдруг возникло желание забраться под одеяло и пролежать так несколько часов, не думая ни о чем. Все-таки сегодняшняя невеселая новость и разочарование партнера несколько выбили ее из колеи, и хотя Лиза осознавала, что для того, чтобы достичь какого-либо результата, они должны еще очень и очень долго работать, этот вечер она предпочла бы провести дома.
        Тренировку закончили раньше обычного. Миронов, видя, что у спортсменов толком ничего не клеится, отпустил их домой. От греха подальше. Строго сказал, что если до завтра они не приведут свои мысли в порядок, то могут в школе вообще не появляться. Таким тоном Женя разговаривал обычно только если был на нервах. Оно и не удивительно - переживал он не меньше, чем сами фигуристы, только старался этого не показывать. Вопреки собственному настроению, Лиза чувствовала потребность как-то приободрить его, но единственное, что она могла, это пообещать, что завтра все будет в полном порядке.
        - Куда мы едем? - Лиза почувствовала неладное, когда машина проскочила нужный поворот. - Макс? - не получив ответа, с нажимом произнесла она и повернулась к Самойлову.
        - Не волнуйся, убивать тебя не повезу, - не глядя на нее, отозвался он, губы его исказила кривая ухмылка, которая, впрочем, очень быстро сошла. Лицо снова приобрело каменное, непроницаемое выражение.
        Лизе сейчас меньше всего хотелось разгадывать ребусы и играть в какие-либо игры, плюнув на все, она уставилась на дорогу сквозь лобовое стекло. Оставалось только надеяться, что это отклонение от привычного маршрута не растянется надолго. Она хотела напомнить Максу, что по его милости у нее и так появится пара лишних синяков, но не стала. Не хватало только, чтобы слово за слово между ними завязалась перепалка. Тем более что он уже извинился. Вряд ли в его планы входило грохнуть ее в самом начале сезона.
        Макс остановил автомобиль возле спортбара, расположенного минутах в пяти езды от дома. Лиза, не отстегивая ремня безопасности, осмотрелась по сторонам и спросила:
        - Зачем мы сюда приехали?
        - Угадай с одного раза, - нехотя бросил Самойлов, одарив ее мрачным взглядом, и выбрался из машины.
        Лизе ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.
        - Макс, - торопливо закрывая дверцу со своей стороны, позвала она. Он поставил машину на сигнализацию и направился к входу в заведение. - Самойлов, ты меня слышишь?! - Она быстро догнала его и дернула за руку.
        - Что тебе? - покосился он на девушку, словно на какую-то мелкую помеху, мешающую ему наконец заняться делом. Меркулова глубоко вдохнула. Он так и нарывался на конфликт, казалось, что Макс так и ждет повода послать ее куда подальше.
        - Поехали домой, - тихо попросила она. - Нам обоим нужно отдохнуть.
        - Согласен, - коротко обронил он, а потом добавил: - Я как раз и собираюсь отдохнуть.
        Народа в баре было довольно много, но все же свободные столики имелись. Двое молодых людей сидели у барной стойки и потягивали темное пиво с густой белой пеной, бармен обслуживал очередного клиента. Лиза хвостиком прошла вслед за Максом и остановилась только тогда, когда тот плюхнулся на высокий стул рядом с одним из парней. Тот как раз допил свое пиво и с глухим стуком опустил пустую кружку на стойку.
        - Одну фирменного, - тут же заказал Макс.
        Бармен кивнул, взял тяжелую пузатую кружку и стал наполнять ее.
        - У нас завтра тренировка. - Лиза несколько секунд смотрела, как темная жидкость струится по толстой стеклянной стенке, а потом снова обратилась к Максу: - Тебе не кажется, что для отдыха ты выбрал не самое удачное время?
        - Я тебя не пойму, - ехидно проговорил он, - то ты заливаешь, что нам нужно отдохнуть, то говоришь, что время не самое удачное. Определилась бы уже, а?
        - Ты же понимаешь, о чем я.
        - Слушай, Меркулова, у меня и так настроение ни к черту. Не порть мне его еще больше.
        - Я обещала Жене, что завтра все будет нормально. Если ты сейчас надерешься…
        - Так я-то ему ничего не обещал, - оборвал ее Макс и кивком поблагодарил бармена, когда тот опустил кружку на стойку.
        - Хорошо. - Она тяжело вздохнула. Пару секунд помолчала, потом все так же спокойно и тихо сказала: - Я сделаю все, что ты захочешь, только поехали домой. Вечер проведем так, как ты скажешь. Можешь требовать от меня все, что пожелаешь.
        Самойлов перевел на нее заинтересованный взгляд и приподнял бровь. Осмотрел ее с головы до ног так, что слова были бы лишними. Снова усмехнулся. Она знала, что он делает это специально - смотрит вот так, оценивающе-снисходительно и молчит. И, наверное, правильнее было развернуться и уйти, но Лиза не собиралась отступать. Она твердо решила, что не позволит одной неудачи перечеркнуть все то, что они успели сделать за прошедшие месяцы, не опустит рук. Даже если для того, чтобы добиться чего-то, ей придется целыми днями торчать на катке без перерыва на еду и сон, она это сделает. Да, контрольные прокаты пройдут мимо них, но это вовсе не повод терять драгоценное время.
        - Прямо все? - усмехаясь, переспросил Самойлов.
        - Да.
        - Тогда на, хлебни пивка, - протянул он ей кружку, но Лиза заколебалась. - Давай-давай.
        Нехотя она взяла кружку и сделала глоток пива. Оно оказалось вкусным, плотным, с легкой горчинкой и приятным хмельным запахом. На верхней губе Лизы осталась пена, и она тут же слизала ее кончиком языка. Понимая, что он не отстанет, сделала еще несколько глотков и поставила недопитое пиво на стойку. Посмотрела Максу в глаза.
        - Учти, я тебя за язык не тянул. - Он сделал пару глотков из той же кружки и бросил на стойку деньги. - Пошли.
        Гордо выпрямив спину, Лиза шла рядом с ним к машине. Видимо, переживания минувшего дня притупили все ее чувства, потому что ей было почти все равно, что он от нее потребует. Судя по его взгляду, фантазировать он особо не собирался. Да и сама Лиза именно это и имела в виду, предлагая ему себя в полное распоряжение на этот вечер. Настроения у нее не было, но что уж теперь. Она надеялась только, что Макс будет с ней ласков - почему-то сегодня ей как никогда хотелось нежности и тепла.
        Дома Макс демонстративно ушел к себе в комнату, врубил телевизор и завалился на кровать, оставив Лизу готовить ужин.
        - Хочу мясо по-французски, печеную картошку и салат, - заявил он прежде, чем бросить ее наедине с кастрюлями и сковородками.
        - Хоти, - отозвалась Лиза, доставая из холодильника цветную капусту и котлеты из ближайшей кулинарии.
        На языке вертелось нецензурное предложение в придачу к ужину завернуть ему и потрахаться, но она подумала, что он вполне может согласиться. А если все начнется с этого, то отсрочка ужину гарантирована, что в планы ее никак не входило.
        Вопреки желанию Макса, ели они все-таки в кухне. Когда стихло бряканье посуды и шкворчание жарящихся котлет, а по квартире разнеслись аппетитные запахи, Лиза позвала Макса к столу, но тот явно не собирался отрывать свою пятую точку от постели. Он лишь отвлекся от телевизора и, лениво посмотрев на нее, бросил, чтобы она все принесла ему сама. Ужина он так и не дождался, а когда, гонимый голодом, явился в кухню, застал Лизу за поеданием аппетитно обжаренной цветной капусты. Его тарелка, пустая, стояла на столе, рядом лежали столовые приборы.
        - Садись, сейчас все положу, - спокойно произнесла Меркулова.
        Она отложила свою вилку и, встав из-за стола, взяла тарелку Макса. Наполнила едой и поставила перед ним. Когда очередь дошла до чая, она, передавая ему чашку с кипятком, подумала, что чайное пятно на его домашних штанах смотрелось бы весьма живописно. Видимо, что-то нехорошее отразилось на ее лице, потому что Самойлов поспешил забрать чашку из ее рук и даже обошелся без язвительных замечаний.
        - Я пойду в душ, - после того, как посуда была вымыта, а остатки еды убраны в холодильник, сказала Лиза и посмотрела на Макса так, словно спрашивала его разрешения.
        Его бездействие ее несколько напрягало, она каждую минуту ждала, что он скажет или сделает что-то такое, чтобы заявить на нее свои права. Но и на этот раз он только согласно кивнул.
        - Иди.
        На секунду она замешкалась. Все в нем оставалось для нее недосягаемым: мысли, чувства, желания. Вот, вроде, он так близко, протяни руку - коснешься, только все осталось неизменным, и несколько месяцев, прожитых под одной крышей, не значат ровным счетом ничего. А самым тяжелым было то, что Лиза понимала - с каждым днем она все глубже увязает в этом болоте. Можно было сколь угодно долго повторять себе, что больше она не станет терпеть, но суть от этого не менялась. Она подчинилась правилам, установленным им, подчинилась правилам, которые в кровь царапали ей душу и заставляли сердце сжиматься в комок обиды и отчаянья. Она уходила в ванную, плакала, а потом умывалась холодной водой и делала вид, что ей все равно. И все ее сознание, все ее существо пульсировало одним простым «зачем», на которое не было толкового ответа. И сил отказаться от этого тоже не было, потому что стоило ей представить, что все закончилось, как становилось совсем невыносимо.
        - Иди сюда.
        Макс поймал ее в коридоре, когда она, теплая и влажная, вышла из ванной. Прижал к себе спиной, слегка сдавил плечи.
        - М-м-м, - тихо застонала Лиза. Тело ее напряглось, она инстинктивно дернула рукой.
        - Сильно болит? - Тут же поняв в чем дело, Макс ласково погладил ее по ушибленному плечу.
        Оно только недавно перестало ее беспокоить и вот теперь снова.
        - Пройдет. - Сделав вдох, Лиза постаралась расслабиться.
        Пальцы Макса нежно скользили по ее руке, и Лизе казалось, что боль отступает под этими его легкими касаниями. Она вдруг почувствовала себя совсем слабой и беспомощной. А он был рядом: сильный, большой и нужный ей. И снова ей хотелось, чтобы он, обняв ее, сказал, что все будет хорошо.
        - Сейчас намажем чем-нибудь. - Самойлов подтолкнул ее к своей спальне. - Нужно было сразу, как пришли.
        Лиза села на кровать, а он, порывшись в тумбочке, вытащил небольшую коробку. По всей видимости, она служила аптечкой. Лиза натыкалась на нее и прежде, но тогда коробка лежала в одном из кухонных шкафов.
        - Сними халат, - попросил Макс и, не дожидаясь пока она выполнит его указание, сам развязал пояс.
        Под халатом кроме трусиков на Лизе ничего не было. Почему-то она почувствовала себя неловко, подняла взгляд и, встретившись с Максом глазами, отвернулась. Она чувствовала, как он осматривает ее: шею, грудь, ощущала, как он обнажает ее плечо, потом аккуратно высвобождает руку. Мазь пахла на удивление приятно, Макс втирал ее уверенно, но при этом в движениях его сквозила забота. Лиза это чувствовала чем-то неуловимым, женским, своей природой, тем, что было дано ей от рождения. И в этой мимолетной, практически неуловимой ласки было что-то такое, от чего в груди стало горячо-горячо, а горло сдавило спазмом.
        - Ну вот, - закончив, он поправил ее халат.
        - Спасибо, - глухо и сипло поблагодарила Лиза.
        Самойлов потихоньку сжал ее ладошку. Такие тонкие пальцы… И руки у нее тонкие, удивительно, откуда в ней, такой невесомой и хрупкой, столько силы. Он посмотрел ей в лицо. Влажные волосы немного закручивались на кончиках, под глазами залегли тени. Все-таки он свинья…
        - Останься со мной на ночь. - Он вдруг понял, что ему действительно этого хочется. Хочется лечь с ней в постель, уткнуться в ее волосы, пахнущие цветами, почувствовать рядом с собой тепло ее тела. И плевать, что нельзя, об этом он подумает в другой раз. Сердце окутало чем-то мягко-нежным, почти невесомым и оттого еще более желанным. Отпустить ее сейчас казалось невозможным.
        - Если хочешь…
        - Хочу.
        - Ладно, - Лиза неуверенно дернула плечом и вздохнула.
        - Ложись. - Макс хлопнул ладонью по постели. - Я схожу в душ и приду к тебе. Ты же обещала, что сделаешь все, что я захочу.
        Но когда он вернулся из ванной, Лиза уже спала, уткнувшись носом в уголок подушки. И то нежное, невесомое перебороло все другие желания. Макс лег рядом и аккуратно, стараясь не разбудить, обнял Лизу со спины. Она с трудом заставила себя разлепить тяжелые веки, пошевелилась, повернулась к нему лицом.
        - Я уснула… - шепот слетел с губ.
        Губами она коснулась его шеи, собираясь отдать долг, но Макс погладил ее по голове и тихо сказал:
        - Спи. Давай просто поспим.
        Покрепче прижав Лизу к себе, он выдохнул ей в макушку. Теплое, запретное не отпускало его. Он знал, что завтра сумеет снова подавить это чувство, но сегодня, когда Лиза, обнаженная, такая мягкая и ласковая лежала рядом, бороться с ним не было сил.
        Германия, Оберстдорф, сентябрь 2016 года
        В двадцатых числах сентября Макс и Лиза в сопровождении тренера и команды прибыли в Германию, в баварский город Оберстдорф для участия в турнире Небельхорн Трофи. Название свое этот турнир получил в честь близлежащей горы Небельхорн и являлся одним из первых в сезоне международных турниров для спортсменов старшей возрастной категории. Это был один из старейших международных турниров по фигурному катанию, регулярно проводимый с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
        По прибытии на место спортсменов расселили в гостиницу. В соседки Меркуловой досталась девочка-одиночница из России. Они были немного знакомы и несколько раз даже выступали в роли соперниц, но теперь о соперничестве речи уже не шло. Впрочем, радости от подобного соседства Лиза не испытывала. Обладай она правом выбора, без сомнений предпочла бы отдельный номер и возможность побыть наедине со своими мыслями в тишине и спокойствии. В Москве, проходя регистрацию и садясь в самолет, она почти не переживала. Все это было привычным, давно знакомым, въевшимся в ее жизнь так глубоко, что она воспринимала это как что-то само собой разумеющееся. Но вот в соседнее с ней кресло опустился Самойлов… И стало понятно, что привычное закончилось, что как прежде уже не будет и что она, по сути, боится. Именно боится. Потому что ни для Макса, ни для Миронова все происходящее не было настолько ново, насколько ново оно было для нее. Распахнув глаза, Лиза посмотрела на своего соседа, партнера и… и кого-то еще в одном лице. Внутри что-то вздрогнуло, ухнуло, беспокойно затрепыхалось, а потом затихло. Милая холеная
стюардесса попросила пристегнуть ремни, и Лиза непослушными пальцами сунула штырек в пряжку. Уставилась в иллюминатор и на секунду закрыла глаза, чтобы Макс не заметил ее смятения. Но он спокойно разговаривал с Женей и на нее, Лизу, внимания не обращал. Она тихо выдохнула, положила руки на колени и мысленно попросила небеса, чтобы полет прошел хорошо, а посадка была удачной.
        Если еще находясь в московском Шереметьево, Лиза испытывала относительную уверенность в их с Максом силах, то уже на следующее утро уверенность ее значительно поблекла. А это было плохо. Потому что Лиза понимала, что поддается тревоге и внутренней панике. Спортсмены здоровались друг с другом, улыбались, некоторые так и вовсе делились впечатлениями о промелькнувшем лете. Лиза тоже улыбалась, улыбалась она хотя бы потому, что за улыбкой было проще скрыть волнение. Улыбалась она, когда знакомые останавливались, чтобы поприветствовать ее, улыбалась, когда ее спрашивали о здоровье, улыбалась, когда ей желали удачи. Она знала, что некоторые заговаривают с ней только из вежливости, но все равно улыбалась им.
        А потом настал первый соревновательный день.
        - Лиз, ты что такая бледная? - Соседка по комнате все-таки заметила ее нервозность и тут же полезла с расспросами.
        Меркулова отмахнулась и натянула дежурную улыбку. А после, в ванной, несколько минут грела руки под струей теплой воды. Посмотрела на себя в зеркало, набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула. Глаза у нее лихорадочно блестели и казались огромными. Лицо и в самом деле было бледным, а волосы висели спутанными прядями.
        Душ пошел ей на пользу: она нашла в себе силы спуститься в ресторан, выпить чашку горячего чая и съесть несколько ложек вязкой овсянки.
        С Максом они встретились уже перед самым выходом из гостиницы. Тот выглядел абсолютно спокойным и отдохнувшим. Уверенный взгляд красивых синих глаз придавал его облику еще больше притягательности, и Лиза никак не могла осудить двух немок, обернувшихся, чтобы улыбнуться ему.
        Сердце бухало, когда она вышла на лед для разминки. Так странно было видеть тут же, рядом, еще несколько спортивных пар, готовящихся побороться за пьедестал. Не девочек-одиночниц, а пар. Лизе стало по-настоящему страшно. Кожа покрылась противными мурашками, засосало под ложечкой, сердце застучало, словно у загнанного зайца. Девочка, проехавшая мимо, была сантиметров на восемь ниже Лизы и на ее фоне выглядела совсем крохотной.
        - У тебя руки ледяные.
        Оказывается, Макс успел сжать ее ладошку, а она и не заметила.
        - Ничего.
        Лиза быстро скользнула взглядом по трибунам. Выступали они вторыми, нужно было собраться и взять эмоции под контроль.
        Они выполнили тройной флип, повторили подкрутку и вращение. На выезде с прыжка Лиза покачнулась, но сумела устоять на ногах. Несмотря на то, что этот прыжок всегда давался ей труднее остальных, во время тренировки проблем с ним у нее, как правило, не возникало, а тут… Макс только недовольно глянул на нее, но ничего не сказал.
        Костюмы для короткой программы у них были довольно простые: у Лизы легкое платье цвета слоновой кости, доходящее до середины бедра, и коротенькие ажурные перчатки без пальчиков, скрывающие только ладошку, у Макса - черные брюки и рубашка с глубоким клинообразным вырезом, отделанным по краям витиеватой вышивкой в тон наряда партнерши. Она на свету, его скрывает цвет ночи. Они стояли у бортика в ожидании приглашения, но голос диктора все равно прозвучал внезапно.
        Спортсмены заскользили по льду под зрительские овации и, доехав до центра катка, замерли. Лиза позади Макса, близко, щекой касаясь его спины. Руки ее лежали на его плечах, глаза были закрыты. Их пара вызывала особый интерес, их ждали. Фигуристка, вернувшаяся в спорт после тяжелейшей травмы, фигуристка, вставшая в пару с партнером, нанесшим ей эту самую травму… Меркулова и Самойлов. Каждое спортивное издание сочло своим долгом вытащить на свет историю с Лилей и Сергеем, выдвинуть несколько собственных предположений на тему «что дальше» и подлить масла в огонь неоднозначными намеками.
        Макс был собран. Он легко зашел на параллельный прыжок и легко справился с ним. А Лиза упала на выезде. Она, наверное, смогла бы устоять, но не устояла. Поймала злой взгляд партнера и вздрогнула. А потом грохнулась с выброса.
        В уголке слез и поцелуев она кисло улыбалась, молча дождалась выставления оценок и молча ушла в раздевалку.
        А на следующий день снова упала с первого же элемента, потом угробила каскад, запорола вращение и ковырнулась на ровном месте. И все это на фоне идеально чистого катания Макса. Сидя на диванчике между Самойловым и Мироновым она кусала губы и сжимала в руках маленького плюшевого медвежонка, брошенного на лед кем-то из зрителей. В камеру смотреть не было сил, на партнера и тренера - тем более. После объявления оценок Макс, не говоря ни слова, встал. Лиза подняла на него виноватый взгляд мокрых глаз, но он даже не обернулся. Она всем своим существом ощущала его разочарование и гнев. Подумалось, что если бы он мог придушить ее, он, вероятнее всего, так бы и поступил. Она все испортила. Завалила все, что только могла завалить. Самоуверенная идиотка!
        Миронов поймал Макса, когда тот вышел из раздевалки.
        - Задержись на минуту.
        Оба мужчины были мрачными, как небо над морем в шторм. Разговаривать не хотелось ни одному, ни другому. Но Женя понимал, что промедление может дорого стоить им всем, а Макс решил, что проще выслушать тренера сейчас, чем откладывать все на потом. Хотя о чем тут можно говорить…
        - Где твоя партнерша? - спросил Женя.
        Вопрос Макса немного удивил, но удивление моментально сменилось раздражением.
        - Понятия не имею, - выплюнул он, помрачнев еще больше. Глаза стали холодными, на скулах заходили желваки.
        Женя примерно такого ответа и ждал. Он знал, что Лиза уже уехала в гостиницу. Собралась моментально, переоделась и сбежала. Иначе и не скажешь. Прятала от него глаза, в то время как он пытался с ней поговорить, отворачивалась, а потом, улучив момент, когда его окликнул немец из судейской бригады, просто сбежала.
        - Послушай, Макс… - Евгений задумчиво качнул головой и, поджав губы, напряженно выдохнул. - Лиза другая. Не такая, как Алиса и даже не такая, как… какой была твоя сестра.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Лизе нужна твоя поддержка. Твоей бывшей партнерше это было не нужно, а Лизе нужно. И если ты хочешь, чтобы у вас что-то получилось, учти это. Не порть все сам.
        - А есть что портить? - ехидно усмехнулся Самойлов и хмыкнул.
        - Тебе решать, Максимилиан, - очень серьезно проговорил Миронов. - И ей сейчас куда хуже, чем тебе. С Алисой вы катались вместе, но партнерами никогда не были. С Лизой у тебя все может сложиться иначе, но для этого ты должен думать не только о себе, но и о ней.
        По дороге к гостинице Макс размышлял над словами тренера. Злился и думал, а потом опять злился. Никакого внутреннего равновесия достичь ему так и не удалось, но он все же решил сходить к Лизе хотя бы затем, чтобы… Да чёрт его знает, зачем!
        Он постучал в дверь ее номера, но ответом ему послужила глухая тишина. Ни шагов, ни шорохов - вообще ничего. Либо Меркулова затаилась и сидит, как мышка, решив, что показываться кому-либо на глаза сейчас себе дороже, либо ее в самом деле просто нет. Но если ее нет в гостинице, то где она? Макс вдруг осознал, что к злости прибавилось еще и беспокойство. Он почему-то вспомнил, какие холодные руки были у нее во время разминки.
        Спустившись на первый этаж, он заглянул в ресторан в надежде на то, что найдет Лизу за каким-нибудь дальним столиком в компании чашки чая, но ее там не было. Портье тоже ничего дельного на вопрос о том, возвращалась ли она в гостиницу или нет, ответить не смог. Раздосадованный, Макс вышел на улицу и огляделся по сторонам. Вспомнив, что за гостиницей раскинут маленький зеленый сквер с круглыми фонарями на высоких столбиках, решил прогуляться в том направлении.
        Лиза сидела на скамейке в самом неприметном углу. У ее ног стоял чемоданчик с коньками, волосы были уложены волнами, и это не слишком удачно сочеталось со спортивными брюками и искусственно потертой джинсовой курткой. Самойлов подошел и сел рядом. Лиза не шелохнулась, казалось, что она подобралась еще больше и обмерла. Слышно было только, как она тихо шмыгает носом. Она вытерла щеки рукавом куртки и опять зажала руки между коленок.
        - Заканчивай реветь, - тихо проговорил Макс.
        Рука его сама собой опустилась на ее спину и следом соскользнула на плечо. Он прижал Лизу к своему боку.
        - Прости меня, - надтреснутый голос звучал глухо.
        Макс вздохнул и поднял ее лицо за подбородок. Искусанные губы, покрасневший нос и опухшие веки со следами размазанной косметики. Она отвернулась и снова тихо всхлипнула.
        - Я, похоже, слишком много на себя взяла. Думала, что все получится, но сам видишь…
        - Но на тренировке все получалось, - заметил он.
        Как ни странно, злость куда-то подевалась, не оставив даже пыльного облачка. Просто растворилась, стоило ему заглянуть в Лизины заплаканные глаза.
        - Что случилось сейчас?
        - Я не знаю… Правда не знаю. Я испугалась.
        - Чего, Лиз? - изучая ее профиль, спросил Макс.
        - Не знаю… - Горло сдавило спазмом, и она надрывно выдохнула. Глаза заслезились, подбородок задрожал. - Всего. Людей… себя, того, что я не смогу. И что ты прав окажешься… что я для парницы тяжелая.
        - Дура ты…
        Макс вдруг почувствовал дикую усталость. Спрятал в одной своей ладони обе Лизкиных. Руки у нее совсем заледенели, и он понял, что вдобавок ко всему она еще и замерзла. Вечер был прохладным, ощутимо дул ветер, небо хмурилось серыми тучами. Лиза шмыгнула носом и свесила голову так низко, что прядки, выпавшие из налаченной прически, скользнули вперед.
        - Прости, Макс. Я растерялась. Мы сюда прилетели, и все как-то пошло наперекосяк. Я сама не понимаю…
        - Хватит тут сидеть. - Он встал и выдвинул ручку чемодана. Потом взял Лизу за локоть и сдернул со скамейки. - Не хватало только, чтобы ты отморозила себе что-нибудь.
        В ее глазах стояли слезы. Она моргнула, и две капельки потекли вниз по щекам. Самойлов быстро стер их пальцами и покрепче сжал ее руку.
        В молчании они прошли по скверу до гостиницы, но вместо того, чтобы проводить Меркулову до номера, Макс затащил ее в ресторан. Заказал чай с медом, имбирем и лимоном, две порции овощей на гриле с баварскими сосисками, и, пока Лиза прихлебывала горячий чай из аккуратной керамической чашки, думал, что Миронов был прав.
        Глава 45
        Москва, сентябрь 2016 года
        Первые тренировки после турнира были как никогда тяжелыми. Тяжелыми эмоционально. Присутствующие на турнире судьи и специалисты указали на недочеты программ, моменты, требующие корректировки и особого внимания, поэтому работы было много, а Лиза совсем раскисла, ходила подавленная и требовала от самой себя невыполнимого. А когда это самое невыполнимое по понятным причинам не получалось, она переживала еще сильнее.
        - Помоги ей справиться, - попросил Женя Макса перед первым после возвращения выходным. - Помоги ей понять, что это просто нужно пережить и двигаться дальше. Такое бывает. Но нужно собраться. Нужно переступить через то, что случилось, и идти вперед.
        Макс и сам знал, что бывает. Бывает, когда программа рассыпается на глазах, и сделать с этим ничего не получается. И за Лизу он переживал. Не открыто, но переживал и в самом деле хотел ей помочь. Именно поэтому на следующий день потащил ее гулять. Весь сентябрь был дождливым и пасмурным, но в последние два дня светило солнце. Синоптики обещали, что это ненадолго, и Макс не хотел упускать возможность уцепить пусть и крохотный, но все же кусочек лета.
        Медленно идя рядом с Максом по аллее, Лиза пинала мыском туфли уже начавшую осыпаться листву. Солнечный лучик касался ее щеки и путался в волосах. Они так редко выбирались куда-то вместе, что она испытывала иррациональное желание вернуться домой. Тренировки, нечастые ужины в кафе или ресторанах, секс… Все это укладывалось в определенную картину и было привычным. А прогулка по парку… На душе стало еще тяжелее. Вопреки ожиданиям Макса, Лиза молчала больше обычного и на все его попытки ее растормошить почти не реагировала. А когда они вернулись домой, ушла в свою комнату и долго просидела за закрытой дверью.
        - Можно с тобой поговорить?
        Она появилась на пороге его спальни почти бесшумно и, не дожидаясь приглашения, прошла внутрь, ступая по ворсистому ковру босыми ногами. И Макс невольно обратил внимание на ее лодыжки и напедикюренные пальчики.
        - Если скажу, что нет, это поможет? - осмотрев Меркулову снизу вверх, с привычной усмешкой осведомился он. Но поймав ее тяжелый взгляд, стал серьезным. - Ты хочешь поговорить о том, что было в Германии?
        Лиза отрицательно покачала головой.
        - Нет. Я хочу поговорить о нас… о наших отношениях.
        - Лиз… - Голос мгновенно сделался холодным, а выражение лица непроницаемым. - Ты опять? По-моему, мы уже все выяснили.
        - Мне тяжело.
        Она присела на уголок кровати и посмотрела на Макса. Он мог беспрепятственно видеть ее взгляд. Болезненный и грустный. Но его это не тронуло - он злился. И с каждым мигом, что она находилась рядом, он злился все больше. Она бесила его. Ее ресницы, губы, глаза, руки, лодыжки и напедикюренные ноготки на пальцах ног. Она бесила его, потому что когда она так смотрела, ему хотелось обнять ее и коснуться губами ее волос. Потому что вместе с ней в его спальню ворвался ее запах. Она бесила Макса, потому что он все давно решил, и места в его сердце и его жизни для нее не было.
        - Я не могу так, Макс. Мне трудно. И с каждым днем становится все труднее. Я не понимаю, что у нас за отношения, не понимаю, кто я для тебя. Мы ведь можем попробовать…
        - Нет, - отрезал он.
        И это короткое «нет» впилось в сердце Лизы очередным ядовитым шипом. Она вздрогнула, еще раз посмотрела на него и отвернулась. В тишине ее голос прозвучал, словно шорох листьев или дуновение ветра:
        - Но почему?
        - Мне не нужны отношения, и я тебе об этом уже говорил. Смысла повторяться не вижу.
        - А обо мне ты когда-нибудь думал? - вскинув голову, спросила Лиза. - Почему ты думаешь только о том, что нужно тебе?!
        - Слушай… - Самойлов говорил так, словно по десятому разу терпеливо объяснял одно и то же. Что-то такое элементарное, чего она не могла понять. А он объяснял и объяснял… терпеливо так, нудно. А она все не понимала и не понимала… - Я тебе сказал все сразу. Мы вместе катаемся, иногда трахаемся к обоюдному удовольствию, но на этом все. И давай закончим.
        - А мне-то как быть, Макс?
        - Да перестань, - небрежно бросил он. - Ты же со своим этим… - едва заметно поморщился, пренебрежение стало более ощутимо, - швейцарцем трахалась и ничего. И отношения тебе были не нужны. А сейчас что?!
        - С ним я не жила в одном доме! - Она отдавала себе отчет, что Макс, скорее всего, все прекрасно понимает. И от этого было еще больнее, от этого в голосе зазвучало отчаянье, которое она не хотела показывать. - Его вещи я не стирала вместе со своими, ему я не готовила ужины! Какая вообще разница, что у меня было со Стефаном?! Какое это имеет значение сейчас?!
        - Никакого! - рявкнул Самойлов, ощущая, что внутри все клокочет яростью лишь при одном упоминании имени этого придурка. А стоило представить, что он трогал Лизу…
        - Со Стефаном все было не так, - запал кончился, и голос ее стал совсем тихим. Слова давались с трудом. Потому что говорила она о том, что Максу было не нужно. Не нужно, в отличие от нее самой. Она понимала, что бьется бабочкой в толстое оконное стекло и что все ее слова ничего не значат. И все равно билась. - Он оказался рядом, когда… когда мне нужен был кто-то, с кем бы я могла хотя бы просто поговорить. Я была одна. Совсем одна, Макс. Все ломалось, рассыпалось… - Она потерла лицо ладошкой, чувствуя, как воспоминания отдаются болью. Боль была такой сильной, что Лиза ощущала ее физически. - Я не могла кататься. У меня не получалось, а по ночам… - Она запнулась и, умолчав про сны, в которых слышала плач своего нерожденного ребенка, стала говорить дальше: - Ты никогда не сможешь меня понять. Стефан был мне и другом, и братом…
        - А потом трахнул тебя, - вставил Самойлов с саркастической усмешкой.
        - Да, Максимилиан, если от этого тебе легче! Только он меня не трахал. Он помог мне понять, что секс это не только боль и унижение. И это именно с ним я получила свой первый опыт, не с тобой. Потому что то, что было с тобой… - Она тихонько покачала головой. - Я не хочу это помнить. Ты когда-то сказал, что женщины не забывают своего первого мужчину. Да, Макс, не забывают. Но это не важно. Потому что ты сам так захотел. Ты сам приказал мне забыть все, что тогда было. И я постаралась твою просьбу выполнить. Только не потому что ты так решил, а потому что ничего хорошего в тех воспоминаниях не было. Ничего.
        Он едва не зарычал. Хотелось схватить ее за горло и заставить замолчать. Сгрести ее волосы, оттянуть голову и, глядя ей в глаза, проорать, что она может сочинять что угодно, но это ничего не изменит. И помнить она будет не Стефана, а его. И он будет помнить ее голубые глаза и трогательную родинку под левой лопаткой. И…
        - Ну-ну, - стараясь сохранить прежнее безразличие, выдавил Макс.
        За волосы он ее, конечно же, не схватил и тем более не прикоснулся к ее шее. Потому что ее шею он мог разве что поцеловать.
        - Но я никогда не любила Стефана. - Она подняла голову и пристально посмотрела Максу в глаза. - И он меня никогда не любил. Мы оба это знали. Он очень мне дорог. И я знаю, что он меня никогда не предаст, так же, как и я его. Но это совсем другая любовь. То, что я чувствую к тебе… - Отвернувшись, она уставилась в пустоту, в угол комнаты, сквозь собственные мысли. - Ты же знаешь, что я люблю тебя. Никогда не переставала любить.
        - Зато я тебя не люблю.
        Макс ожидал, что Лиза взовьется, огрызнется, но она просто поднялась и пошла к выходу из комнаты. Только у самой двери замялась и, сама не зная зачем, обернулась. И тут же пожалела об этом, потому что Самойлов буравил ее взглядом потемневших глаз, губы его были поджаты, скулы напряжены.
        - Я все поняла, - переборов собственную немоту, сказала Лиза. И сказала это так, как хотела: спокойно, не лепеча себе под нос. Лишь голос был сиплым, но это ладно, это ничего.
        И только дойдя до своей постели, она рухнула как подкошенная. Она думала, что больнее, чем было, быть уже не может. Оказывается, она ошибалась. И очень сильно ошибалась. Разом у нее потяжелели и руки, и ноги, сил не осталось даже на то, чтобы раздеться и заползти под одеяло. Она хотела только одного - отключиться и уснуть.
        Через несколько минут Лиза услышала громкий хлопок входной двери. Слезы, застывшие где-то в горле, брызнули из глаз, из груди вырвались глухие рыдания. Она уткнулась в угол одеяла и застонала. Она знала, что этой ночью Макс не придет, и это выкручивало все чувства хлеще любой инквизиторской пытки. Она только теперь поняла свою ошибку: заводить этот разговор именно сейчас было самоубийством. И не потому, что это не имело смысла, а потому что сейчас она была как никогда уязвима.
        Вначале Макс хотел рвануть к Вике, но передумал, едва только повернул в ее сторону. Подумал о ней и тут же понял, что не хочет. Надоела. И волосы ее, вьющиеся крупными кольцами, надоели, и губы пухлые, и вообще. Он все-таки остановился возле магазина и зашел, чтобы купить сок. Купил. И только положив пакет на соседнее кресло, понял, что на упаковке нарисовано вовсе не яблоко, а гранат. Такой рубиновый, с ровными рядами похожих на драгоценные камушки зернышек… Точно такой на прошлой неделе покупала Лиза, а еще за несколько дней до этого она покупала гранатовый сок в стеклянной бутылке. Макс грязно выругался и вдарил по газам, с визгом срывая машину с места. Внутри все кипело, скалилось, хотелось зашвырнуть пакет гребаного сока куда-нибудь подальше, чтоб не мозолил глаза. Не сдержавшись, он так и сделал: кинул выводящую из себя упаковку на заднее сиденье. Та шмякнулась и по инерции отлетела на пол. Но облегчения Макс не почувствовал, только еще раз чертыхнулся и прибавил скорость. Промчался по нескольким вечерним улицам и только после этого притормозил на обочине возле какого-то ничем не
примечательного жилого дома. Достал телефон и позвонил Даше. По сути, Даша была ничем не хуже и не лучше Вики - миленькая блондиночка с волосами, спускающимися до ягодиц. Она очень гордилась и волосами, и своей пятой точкой, хотя, по мнению Макса, ничего ахового ни там, ни там не наблюдалось. Приятная девушка с приятной фигурой и обольстительной улыбкой. Он познакомился с ней в компании общих друзей, несколько раз они встречались после и неплохо проводили время. Даша училась на стоматолога и намеревалась стать действительно хорошим специалистом, отдавала учебе все свое время. Они как-то сразу поняли, что серьезные отношения не нужны ни одному, ни другому, и ничего друг от друга не ждали.
        По дороге Макс заприметил цветочный салон и притормозил. Он редко дарил женщинам цветы, но сейчас вдруг ощутил потребность к чему-то созидательному. Купить букет и преподнести его симпатичной девушке, с которой собираешься провести ночь… Почему бы и нет? Выбирая цветы, он опять подумал о Лизе. О Лизе, так не похожей ни на Дашу, ни на Вику. Что-то гадко царапнуло сердце, но он запретил себе ковыряться в этом. Однако стоило признать - он чувствовал себя виноватым. Как ни крути, а он был виноват перед ней за свои слова, за поступки, за их отношения, причиняющие ей боль. Ведь он знал, что ей больно, не обращал на это внимания, старался не думать об этом, но глубоко внутри себя Макс все прекрасно понимал.
        Вышел он из магазина с небольшим букетом из пяти желтых роз. Даша любила розы: алые, белые, кремовые…
        Но алые розы Макс считал чем-то личным, чем-то вроде признания, белые ассоциировались с восхищением, восторгом, а кремовые… Кремовые розы… он не знал, какие ассоциации вызывают у него эти цветы, но образ Даши или той же Вики точно сюда не подходил.
        ***
        Встав утром, Лиза поняла, что Максимилиана дома все еще нет. Оглушающая тишина и серое осенние небо за окном - вот и все. Прежде он всегда возвращался. Через пару часов или под утро, но возвращался. Порой Лиза сквозь сон слышала хлопок входной двери и тогда засыпала так крепко, что утром с трудом открывала глаза, разбуженная негромкой мелодией будильника. Порой она, устав от переживаний, отключалась еще до его возвращения, но утром они неизменно встречались в коридоре или кухне, вместе завтракали и вместе выходили из дома. А сегодня Макса не было.
        Стало холодно и больно, Лиза прижала ладошку ко рту и опустилась на край ванны. Он ничего ей не обещал… ничего не обещал. Мысленно она повторила эти слова несколько раз, но стало только хуже. Она тихо заскулила, чувствуя, что снова не может сдержать слезы. Чем она хуже тех, других? Почему все не может быть иначе?! Она ведь готова отдать ему всю себя, готова вложить в его руки все, что у нее есть - душу, сердце, мысли. Она готова делить с ним постель, отдаваться ему каждый раз, как он только этого захочет, быть нежной и страстной, покорной и дерзкой. Она могла бы дать ему так много… могла бы, если бы только он захотел, если бы ему это было нужно. Но она ему не нужна. Почему?!
        Поправив спадающий с плеча ремень спортивной сумки, Лиза вышла из подъезда. Она крайне редко оставляла коньки в машине, и вчерашний день не стал исключением. Холодный поток ветра тут же швырнул в лицо пыль, деревья беспокойно зашуршали желтеющей листвой. Лиза поежилась и подняла ворот легкой куртки, снова поправила ремень и, глядя себе под ноги, зашагала к остановке. Но стоило ей пройти несколько метров, как позади раздался автомобильный гудок. Она обернулась и почти сразу же увидела машину Самойлова, стоящую чуть поодаль. Автомобиль тронулся с места и плавно притормозил возле нее. Первым желанием Лизы было пойти дальше, не обращая на BMW никакого внимания, но новый порыв ветра заставил ее передумать. Какой смысл изображать из себя то, чем ты не являешься? А в том, что у нее есть гордость, Лиза уже давно сомневалась.
        Едва только она обогнула капот автомобиля и подошла к дверце, та сама открылась. Из салона повеяло теплом и едва уловимым фруктовым запахом освежителя. Макс смотрел перед собой, его сильные руки лежали на колесе руля. Забравшись в машину, Меркулова втиснула сумку себе под ноги и в молчании пристегнула ремень. Подставила ладони под струю теплого воздуха. С утра она не смогла заставить себя поесть и теперь чувствовала легкий голод. Хотя, даже будь у нее возможность перекусить, она бы ею не воспользовалась. Не хотелось ровным счетом ничего, погода в точности отражала ее настроение. Мерзко, сыро и холодно.
        До начала тренировки они с Максом так и не сказали друг другу ни слова. В тишине доехали до школы и так же молча разошлись по раздевалкам. Оказавшись возле борта, Лиза увидела Костю и махнула ему рукой в знак приветствия. А потом улыбнулась. Не для него, а назло самой себе. И назло Максу, пусть его еще и не было поблизости. Мягко ступила на лед и в пару подсечек очутилась возле Павлова.
        - Смотрю, у тебя хорошее настроение, - подмигнул ей тот и ответил искренней улыбкой. Лизе хотелось кричать, биться в истерике, да хотя бы просто выплеснуть все, что накопилось в душе, но она продолжала изображать фальшивую жизнерадостность.
        - Сойдет, - тряхнула она головой, откидывая непослушные прядки волос со лба. - А твое как?
        - Тоже ничего. Рад, что ты улыбаешься. Тебе идет улыбка.
        - Да… - Она неловко дернула плечом.
        Если бы Костя знал ее чуточку лучше, он бы ни за что не поверил в эту улыбку. И не сказал бы, что рад. И, возможно, он бы хотел узнать ее лучше, но…
        Лиза обернулась и наткнулась на пристальный взгляд Самойлова. Тот стоял, положив руки на бортик, и в упор смотрел на нее. И она снова заставила себя улыбнуться. Повернулась к Косте и спросила его о чем-то ерундовом, совершенно неважном. Затылком она чувствовала взгляд Макса, но ей было все равно. На этот раз действительно все равно.
        - Ты что на лед не идешь? - спросил Миронов, остановившись возле фигуриста. - Доброе утро. - Мужчины обменялись рукопожатиями.
        - Да так, - нехотя бросил Макс и, не желая разводить разговор, открыл дверцу.
        Женя проводил его задумчивым взглядом. Через секунду ощутил движение рядом с собой и уловил едва заметный аромат духов своей жены. Ксюша встала рядом, касаясь локтем его локтя.
        - Что-то Макс сегодня не в духе.
        Немного помолчав, Ксюша проговорила:
        - Он ревнует.
        - Кого?! - удивился Женя. - Лизу?!
        - Угу, - не отводя взгляда от катка, отозвалась Ксения. - Только не говори, что ты не замечал ничего. - В ее больших карих глазах можно было прочесть все, что она думает по поводу этого самого удивления. - Не поверю, что ты ничего не замечал.
        - Не знаю…
        - Они уже взрослые, разберутся.
        Успокаивающее прикосновение жены к плечу подействовало на Миронова самым благотворным образом. Он накрыл ее пальчики своей ладонью, в глазах мелькнула нежность.
        Вечером Лиза едва передвигала ноги от усталости. Все, о чем она мечтала, - добраться до постели. Даже есть не хотелось, на это не осталось сил.
        - Лиза, - окрикнул ее охранник, когда она проходила мимо поста. - Погоди.
        - Что случилось? - Она подошла ближе и посмотрела на него с мольбой. Протянула чуть капризно: - Домой хочется…
        - Сейчас поедешь домой. - Он взял букет гербер, стоявший у него на столе в литровой банке, и подал ей. - Держи, минут десять назад курьер принес.
        - А мне-то зачем?
        Цветы Лиза брать не спешила. Смерила взглядом охранника, не понимая, почему он протягивает ей букет. Герберы были красивые - крупные, яркие. Две рыжие, две красные и одна солнечно-желтая. День выдался настолько тяжелый, что мозг ее отказывался что-либо воспринимать и анализировать. Раз за разом они повторяли отдельные куски программ, оттачивали слабые места, выполняли множество упражнений в зале, работали над чистотой элементов. Как ни странно, но ей удалось преодолеть себя и войти в рабочую колею. На вечерней тренировке они три раза прогнали короткую программу от начала до конца. Миронов снимал их на камеру, а после указывал на моменты, требующие особого внимания. И все бы ничего, только с Максом они практически не разговаривали.
        - Ну так не мне же их принесли.
        До Лизы только теперь дошло, что букет изначально предназначался ей. Она аккуратно взяла его и инстинктивно вдохнула цветочный аромат. Потом вспомнила, что герберы, по сути, не пахнут, но легкий запах свежести все равно ощутила.
        - А от кого они? - слегка улыбнувшись, спросила девушка.
        - Не знаю. Никакой записки не было, курьер просто попросил передать цветы тебе.
        - Спасибо.
        Она слишком устала, чтобы думать о чем-то. Тем более что сейчас это было бесполезно.
        Поблагодарила охранника и вышла на улицу, прижимая к себе букет одной рукой. Самойлов уже ждал ее возле машины. Лиза ожидала, что он скажет что-нибудь по поводу цветов, но Макс промолчал. Даже взглядом не показал интереса. Лиза внимательно посмотрела на него, в голове мелькнула догадка, но она не захотела развивать ее дальше. Просто не захотела. Потому что в последнее время она очень часто ошибалась, придумывала себе что-то, верила, а потом…
        Забралась в машину, положила букет на колени и откинула голову на спинку сиденья. Закрыла глаза и шумно выдохнула.
        - Ты в порядке? - Лизину руку накрыла мужская ладонь.
        Меркулова подняла веки, посмотрела на партнера и внезапно поняла, что они уже с минуту стоят на месте. Вначале она хотела промолчать, потом просто отвернуться, но почему-то получилось только облизнуть губы и промычать в ответ что-то невразумительное.
        - Ты очень бледная, Лиз.
        Голос Макса окутывал сознание чем-то мягким, бархатным. Лизе казалось, что она проваливается в эту мягкость, кружилась голова, хотелось бесконечно слушать его голос и ощущать горячую руку поверх своей ладони.
        - Лиза, что с тобой?
        В бархат вплелись нотки беспокойства. Такие странные… Она заставила себя открыть глаза и встретиться с ним взглядом.
        - Спать хочу, - тихо сказала она.
        - Ты ела сегодня?
        - Я просто устала.
        Лиза не поняла, зачем он выбрался из салона. Услышала только, как открылась задняя дверца автомобиля, затем как она с шумом захлопнулась. Макс снова очутился рядом и тут же сунул ей в руки что-то тяжелое.
        - Пей, - мягко, но повелительно приказал он.
        Лиза поняла, что держит в руках открытый пакет сока. Сделала несколько глотков и отдала сок обратно. Пальцы нежно коснулись гладких ножек гербер. Вопросительный взгляд в синие глаза…
        Макс закрутил крышечку на пакете и воткнул его между сиденьями. Отвернулся к дороге и порывисто завел машину. Лиза ждала, что он резко дернет с места, но автомобиль тронулся плавно. Она облизнула губы, на которых все еще чувствовался сладкий привкус граната. Голова почти перестала кружиться и даже, как будто, сил прибавилось. Она опустила взгляд на цветы, а потом украдкой взглянула на мужчину, сидящего рядом. Он упрямо смотрел на дорогу, черты его лица были жесткими, словно высеченными из камня. И все-таки, может, на этот раз она не ошибается?
        Дома Лиза тенью прошмыгнула в душ и так же незаметно, не сказав ни слова, ушла к себе. Забилась под одеяло, закрыла глаза и расслабилась. Прошлой ночью уснуть ей удалось с трудом, спала она плохо, снилась всякая мура. Видимо, поэтому и чувствовала она себя совершенно выжатой, требовалось восстановить силы. В кухне звенел посудой Макс, и Лиза невольно подумала, что надо бы поесть, потому что в последний раз ела она больше суток назад, но одна мысль о том, что для этого придется встать с кровати, вызывала протест. Завтра. Все завтра.
        Макс заглянул в ванную, но Лизу там не обнаружил. В воздухе витал аромат ее фруктового геля для душа, на крючке висело влажное полотенце, только это и свидетельствовало о том, что она была тут еще совсем недавно. Странно, что он не обратил внимания на то, что стих шум воды…
        Он зашел к ней в комнату и присел на краешек кровати.
        - Пойдем ужинать.
        Лиза лежала, укутавшись в одеяло, но еще не спала.
        - Не хочу. - Она зашевелилась, открыла глаза.
        - Ты опять?
        - Завтра поем. - Она измученно посмотрела на Макса. - Сил нет.
        - Потому их у тебя и нет, - проворчал он, подавляя в себе желание прикоснуться к ее волосам. Ему так и хотелось погладить ее по голове, дотронуться до светлых прядок, почувствовать пальцами тепло.
        - Макс… - Она вздохнула, и в этом вздохе было все: усталость, признание его правоты и просьба не донимать ее.
        Он коснулся ее плеча через одеяло и встал. Ничего больше не сказав, вышел из спальни. Лиза, проводив его взглядом, снова закрыла глаза. Хотелось мгновенно отключиться, но спасительный сон не приходил. На душе было тяжело и тоскливо. Она посмотрела на герберы, стоящие в вазе на тумбочке, и сжала уголок одеяла. Прикусила губу, чувствуя, что опять готова разреветься. Хотелось ласки и нежности, заботы, хотелось простого поцелуя и пожелания доброй ночи. Но ничего этого не было, и она чувствовала себя одинокой, ненужной. Переборов слезы, Лиза сделала глубокий вдох и плотнее закуталась в одеяло, пытаясь хоть чем-то заменить тепло объятий, хоть как-то заглушить потребность в ласке.
        Уснуть ей так и не удалось, и когда Макс вновь вошел в ее комнату, она сразу почувствовала это. И все равно вздрогнула, увидев мужской силуэт на фоне светлого проема двери.
        Самойлов подошел ближе, опустился на край постели. Он видел, что Лиза не спит, во мраке комнаты ее глаза казались темными, но стоило только включить тусклый ночник, как он окунулся в привычную теплую голубизну.
        - Я же сказала, что не буду есть.
        Она немного приподнялась, одеяло сползло вниз, открыв взору Макса ее плечи и ключицы. Поймав на себе его взгляд, она подтянула одеяло выше, хотя это было абсолютно бесполезно: плечи ее, так же как и ключицы, все так же оставались неприкрытыми.
        - Хоть немного поешь, Лиз. Тебе станет лучше.
        Чуть поколебавшись, она все же подвинулась ближе к спинке кровати. Если бы он рычал на нее, она бы точно укрылась с головой одеялом и не вылезла бы из-под него до самого утра.
        - Держи, - когда Лиза села, опираясь спиной о подушку, он протянул ей тарелку.
        Лиза задержала взгляд на его лице, губах, немного смутилась, но тарелку все же взяла. Руки сразу же ощутили тепло, она помешала содержимое ложкой и снова подняла на Макса глаза.
        - Ты сварил овсянку? - Она была озадачена. По вечерам они никогда не готовили кашу.
        - С медом. Думаю, что на овсянку у тебя сил хватит.
        - Спасибо.
        Лиза смутилась еще больше и, зачерпнув немного каши, поднесла ложку к губам. Съела и зачерпнула еще. Самойлов так и сидел рядом, то смотрел на нее, то отворачивался и думал о чем-то своем. А Лиза в очередной раз пыталась понять его. Она почти не чувствовала вкуса еды, украдкой бросала на Макса взгляды, и каждый раз ей казалось, что в груди ее что-то переворачивается. А он сидел рядом, такой спокойный, сильный и большой, и был таким близким и далеким одновременно, что от этого опять хотелось плакать.
        - А теперь спи. - Когда она доела, Макс забрал тарелку, как бы невзначай коснувшись ее пальцев своими. Не выдержал и на секунду поймал ее ладошку, легко сжал и тут же отпустил. Выключил ночник. - Спокойной ночи.
        И снова не выдержал. Нагнулся и коснулся губами ее губ. Легко, без страсти или жадности. Лиза потянулась за ним, но он отстранился и отступил на шаг назад. Потому что слишком велик был соблазн. Потому что тонкая лямка ее майки сползла с плеча. Потому что ни к одной женщине его не тянуло так, как к Лизе.
        - Спокойной ночи, - прошептала она.
        А когда Макс вышел, откинула назад голову. Просидела так с минуту, затем улеглась и сквозь темноту снова посмотрела на герберы. Каша была вкусная, непонятное напряжение, не дававшее уснуть, потихоньку отступало. В животе стало приятно, глаза закрылись сами собой. Она и в самом деле почувствовала себя лучше, перестало тянуть желудок, перестало ныть в висках. А на губах Лиза все еще чувствовала легкий поцелуй… Через пять минут она уже спала, без снов, без мыслей, не подозревая, что мужчина, который значил для нее так много, сидит на кухне с чашкой чая в руках и задумчиво смотрит в темное окно.
        Глава 46
        Москва, октябрь 2016 года
        Время неумолимо бежало вперед, приближая спортсменов к чемпионату России. Но для того, чтобы отобраться на этот старт, Лизе и Максу предстояло еще достойно откататься на двух этапах Кубка России. Миронов не сомневался, что, невзирая на все сложности, несмотря на то, что пара Меркулова-Самойлов образовалась совсем недавно, и у партнерши имеются большие проблемы с некоторыми парными элементами, показать им есть что. Из своего опыта Женя знал, что, как правило, в паре есть только один лидер, только один из партнеров по-настоящему приковывает к себе внимание, второй же дополняет его, раскрывает. Простому наблюдателю это могло быть и не заметно, но только не тренеру с многолетним стажем.
        Женя стоял у бортика и молча наблюдал за своими подопечными. До вылета в Йошкар-Олу оставалось всего два дня. Заход на вращение… Он видел, что Лизе трудно. Сегодня они с Максом выполняли этот элемент совсем близко друг от друга, ее не отпускало напряжение, даже движения казались не столь плавными, легкими, как это было обычно. И все же положенные восемь оборотов они сделали и сделали относительно качественно. Немного разошлись в конце из-за того, что Лиза отстала. Видимо, напряжение все-таки дало о себе знать. Самойлов что-то сказал своей партнерше, та ответила… завязалась короткая перепалка. Лиза хотела отъехать в сторону, но Макс ухватил ее за руку и остановил.
        - Что там у вас?! - не выдержав, гаркнул Женя.
        - Ничего, - полоснув Макса колким взглядом, отозвалась Лиза. - Сейчас попробуем еще раз.
        Макс дернул ее за руку на себя, заставляя подъехать ближе и, когда между ними почти не осталось пространства, что-то снова тихо ей сказал. Она уже не вырывалась и не старалась возражать. Выслушала, кивнула и, когда Самойлов ее отпустил, отъехала в сторону. А Женя снова подумал, что это как раз тот редкий случай, когда невозможно выделить в паре лидера. Сильные, харизматичные, они оба приковывали внимание, служили украшением друг друга, и сказать, кто из них более талантлив, он не решился бы. Однозначного мнения насчет того, хорошо это или плохо, у него не было, но он готов был сделать все от него зависящее, чтобы пара Меркулова-Самойлов состоялась. А дальше… дальше оставалось надеяться только на то, что они не пустят все по ветру.
        ***
        - Собралась? - Макс застал Лизу сидящей на постели. Возле нее стоял небольшой чемодан. Она подняла взгляд.
        - Я так волнуюсь…
        - Может, валерьяночки? - усмехнулся Самойлов, но видя, что его шутки сейчас неуместны, подошел к Лизе и, присев рядом, накрыл ее кисть своей ладонью. - Все будет нормально. Главное, ничего не бойся.
        - Легко сказать, - выдохнула она.
        - Все будет хорошо, Лиз. Ты только доверяй мне.
        - Я доверяю, - ответила Лиза тихо, склонив голову. - По крайней мере, на льду. И ты это прекрасно знаешь.
        Макс поджал губы и коротко выдохнул через нос. Почему-то ее слова неприятно задели, хотя причин для этого не было. На льду она и правда всецело доверяла ему, без колебаний соглашалась на самые сложные поддержки, была готова пробовать новое. Даже вращения постепенно становились лучше, хотя Макс видел, что ей приходится перебарывать себя. Его все устраивало, требовать от нее чего-то еще не было смысла. Зачем? И все же ее слова неприятно кольнули.
        - Вот и отлично, - уняв досаду, проговорил он. - Пойдем пить чай. А потом спать. Перед дорогой нужно как следует отдохнуть.
        - Сладкого хочется, - призналась Лиза, чуть виновато посмотрев на Самойлова. - Видимо, это от нервов. Хотя обычно я вообще есть не могу, когда волнуюсь.
        - Пойдем.
        Он встал с постели и потянул партнершу за руку. Она послушно поднялась. Вроде ничего такого он ей не сказал, но Лиза была ему очень благодарна даже за эти скупые слова поддержки. И в прикосновениях его чувствовалось что-то такое, успокаивающее, вселяющее уверенность.
        Йошкар-Ола, октябрь 2016 года
        После короткой программы у спортивных пар Лиза и Макс занимали первое промежуточное место. Откатали они практически без ошибок, только выброс получился не слишком удачным, в результате чего на выезде Лиза упала, но для первого в сезоне старта это не было критичным. А в остальном прокат вышел очень и очень достойным. Сидя в уголке слез и поцелуев в ожидании оценок, Лиза улыбалась. Почувствовав, как большая теплая ладонь накрыла ее руку, она перевела взгляд на партнера. Он тоже выглядел удовлетворенным и не скрывал этого. В груди у Лизы стало тепло, она встретилась глазами с Максом и улыбнулась, на этот раз только ему.
        - Отлично! - когда судьи выставили оценки, Миронов хлопнул Макса по плечу и подмигнул Лизе.
        Впереди было выступление еще двух спортивных пар, но никакой опасности они не представляли, ждать фееричных прокатов от них не приходилось.
        - Спасибо Вам, Евгений Александрович, - Лизка порывисто обняла тренера. - Если бы не Вы, у нас бы ничего не получилось.
        - Ладно уж тебе. - Несмотря на то, что похвала была заслуженная, Женя немного смутился. - Вы и сами хорошо поработали.
        - Лиза права, - положив руку на ее плечо, сказал Макс. - Спасибо.
        ***
        После проката Лиза пребывала в приподнятом настроении, и даже барабанящие по оконным стеклам крупные капли дождя не могли этого изменить.
        После выступления они дали коротенькое интервью, ответили на несколько вопросов о совместной работе и, получив пожелания успешно откататься в произвольной, поехали в гостиницу.
        - Я пойду ужинать часов в семь, - перед тем, как уйти к себе в комнату, Макс придержал Лизу за локоть. - За тобой зайти?
        - М-м-м… - Она немного замешкалась, размышляя, потом все-таки решила, что поесть и в самом деле нужно. - Как думаешь, у них есть чай с медом и имбирем?
        - Не уверен.
        Самойлов усмехнулся уголком рта. Медленно, даже как-то интимно провел большим пальцем по локтю Лизы и выпустил ее руку. От этого мимолетного касания у нее вдоль позвоночника пробежали мурашки, а в животе стало щекотно. Она невольно облизнула губы.
        - Буду тебя ждать.
        Ничего такого она в виду не имела, но слова прозвучали как-то двусмысленно. Лиза и сама это поняла.
        Оказавшись в номере, она прошла внутрь и рухнула на постель. Раскинула руки в разные стороны и закрыла глаза. Дождь еще сильнее застучал по стеклу, успокаивая, отгоняя волнение и ненужные мысли. Как обычно ей хотелось, чтобы Макс сейчас был рядом, чтобы лег возле нее, обнял. Она еще раз вздохнула и заставила себя отогнать эти мысли куда подальше. Лучше думать о реальном, например, о сегодняшнем прокате. Вот, скажем, за поддержку они получили очень высокие балы и четвертый уровень сложности. Только думала Лиза не о сложности элемента, а о сильных горячих руках Самойлова, уверенно и бережно касающихся ее тела…
        ***
        Совместное вращение, параллельный каскад из двух тройных, поддержка… Первая часть произвольной программы осталась позади, и шло все хорошо. То ли сказывалось то обстоятельство, что катались они в России, то ли что еще, но чувствовала себя Лиза гораздо увереннее, чем на турнире в Германии. Конечно же, и волнение присутствовало, и страх неудачи, но все же она сумела совладать с нервами и эмоциями, что в значительной мере сказывалось на прокате. Они зашли на выброс, Лиза почувствовала, как руки Макса коснулись ее, а потом… потом ничего не произошло. Она в недоумении посмотрела на партнера, но понять ничего не смогла.
        - Катаем дальше, - только и расслышала она.
        Время на выяснение отношений не было. В бессилии Лиза зло сверкнула глазами и отъехала от Макса, стараясь не отставать от музыки. Было обидно, хотелось закричать на него, но она понимала, что стоит сейчас дать эмоциям волю, как весь остаток произвольной полетит в тартарары.
        Едва только они оказались за пределами катка, она резко повернулась к Самойлову. Грудь ее часто вздымалась от шумного дыхания, глаза блестели.
        - Мы были слишком близко к бортику, - прежде чем она успела что-либо сказать, произнес Макс.
        Миронов, стоящий рядом, молчал. После сорванного выброса Лиза упала духом, недокрутила параллельный лутц и упала на выезде. И хоть к концу программы она все же сумела собраться, впечатление было смазано.
        - Нормально мы были, - выпалила она. - А теперь мы остались без элемента. И все по твоей милости.
        - Скажешь, было бы лучше, если бы ты вылетела за борт, - с раздражением парировал Самойлов.
        - Все было бы в порядке!
        Они шли к диванчику, где им предстояло дожидаться оценок. Лиза даже не потрудилась улыбнуться. Прямая спина выдавала ее напряжение, на Макса она не смотрела. От досады хотелось плакать, и вместе с тем она была очень зла на своего партнера. Столько работать для того, чтобы вот так, из-за перестраховки упустить победу?! Да они каждый день рискуют получить травму на тех же тренировках, и что теперь?! Лиза с силой сжала руки в кулаки, коротенькие ноготки впились в ладошки. Объявили их результат. Меркулова еще сильнее стиснула руки, потом встала и, не оборачиваясь, пошла под трибуны.
        - Постой, - голос Макса прозвучал прямо над ее ухом. Сильные пальцы впились в локоть.
        Лиза порывисто обернулась и смерила Самойлова гневным взглядом.
        - Что?! - бросила она ему в лицо. - Доволен?!
        - Я отвечаю за тебя на…
        - Хватит! - Она дернулась, высвобождая руку. - Не надо за меня отвечать! Я сама за себя отвечу! Делай то, что должен делать, больше от тебя ничего не требуется.
        - Очень хорошо, - процедил Макс. Его глаза, так же как и глаза Лизы, полыхали гневом. - Именно это я и сделал.
        - Я бы выехала! Выехала бы, Макс!
        - Нихрена бы ты не выехала!
        С каждым ее словом он заводился все больше. Хотелось схватить эту девчонку за плечи и хорошенько встряхнуть. Или в самом деле как следует приложить ее о борт. Придушил бы… Но на льду, когда он понял, что они оказались слишком близко к краю, он не колебался ни секунды. Слишком хорошо представлял, какими могут быть последствия. Он прекрасно видел, как тяжело Лизе давались первые тренировки, как трудно ей было восстанавливаться. И даже сейчас травма все еще давала о себе знать. Пусть Лиза этого старалась не показывать, порой Макс замечал, как она потирает висок, как перебарывает себя и свою усталость.
        - Выехала бы, - упрямо заявила она. - Да даже если бы и нет, я тебя не просила…
        - Никакие медали не стоят твоего здоровья! - Он все-таки не выдержал и ухватил ее за запястье. Грубо сжал и тут же отпустил. - Если тебе все равно, то мне нет!
        - Мне не нужно особое отношение, Самойлов! Ты мне ничего не должен! Я не для того встала с тобой в пару, чтобы напоминать тебе про травму. Это в прошлом, и не надо делать из меня фарфоровую куклу.
        - Ты не фарфоровая кукла, ты просто дура! - отрезал Макс и, смерив ее тяжелым злым взглядом, пошел в противоположную сторону.
        Миронов все это время стоял чуть поодаль и не вмешивался. Он считал, что Лиза и Макс, прежде всего, должны научиться слушать и слышать друг друга, вот только с этим у ребят имелись ощутимые проблемы. И все же ладили они неплохо. Несмотря на то, что подарком Макс не был, да и Лиза имела весьма непростой характер, оба были способны на уступки. Наверное, именно благодаря этому пара Меркулова-Самойлов все еще не распалась и имела весьма большие шансы стать одной из самых ярких пар в фигурном катании. Немного подумав, Миронов пошел за Максом. Лиза неглупая девочка, должна сама все понять. А Макс… Невзирая на то, что этот мальчишка не раз трепал ему нервы, Женя искренне уважал и ценил его.
        ***
        Лиза зашла в крохотный кафетерий, расположенный на первом этаже гостиницы, и почти тут же увидела Миронова. Он сидел за угловым столиком и неспешно пил то ли кофе, то ли чай. В принципе, кроме этих напитков в кафетерии толкового больше ничего и не было, есть все ходили в ресторан, находящийся в другом конце холла, сюда же заглядывали в основном, чтобы выпить чашечку горячего в уютной спокойной обстановке. Несмотря на то, что помимо Миронова сейчас здесь была только пожилая пара, кафетерий пользовался популярностью, особенно посетители нахваливали местные эклеры и трубочки с кремом.
        Лиза замялась в дверях, не зная, как поступить: обозначить свое присутствие или дать тренеру побыть наедине с собственными мыслями. Она и сама хотела побыть одна, подумать обо всем произошедшем сегодня. Настроение оставляло желать лучшего, о чем говорить, Лиза не знала, так или иначе все свелось бы к обсуждению их сегодняшнего проката, а что тут обсуждать? Все и так ясно, как дважды два. Она уже успела успокоиться, даже смириться, но все равно было до слез обидно вот так глупо уступить лидерство откровенно слабым соперникам. Пока она топталась в дверях, Миронов успел ее заметить. Теперь уходить было просто неприлично, и Лиза подошла к столику тренера. Тот взглядом указал на соседний стул.
        - Выше нос.
        Он не улыбался, но в голосе звучало что-то успокаивающее. Рядом с этим человеком Лиза чувствовала себя неопытной девчонкой, ничего толком в своей жизни еще и не повидавшей. Это было не совсем так. И все же именно Миронов стал для нее человеком, способным дать мудрый совет, поддержать и утешить.
        - Да уж… - Она вздохнула и погладила пальцами край лежащей на столе салфетки. - Настроение не то.
        - Я бы на его месте поступил так же, Лиз. - Меркулова подняла на наставника взгляд. Тот смотрел на нее серьезно, в карих глазах не было ни притворства, ни смешинок, ни разочарования. - Самойлов еще тот сукин сын, но чего у него не отнять, так это того, что он парник от Бога.
        - У нас бы все получилось.
        Лиза продолжала упрямо держаться за это, хотя, когда первые эмоции отступили, уверенность в собственных словах пошатнулась. И все же она гнула свою линию.
        - Возможно, - согласился Женя. - Но скорее всего все закончилось бы для вас не лучшим образом. И выехать с выброса ты бы не смогла однозначно. - Видя, что спортсменка собирается возразить, он предупреждающе поднял руку и покачал головой. - Не выехала бы, Лиза. Макс сделал все правильно. Без риска в нашем деле никуда, но любой риск должен быть оправданным.
        - Скажете, победа это неоправданный риск? - спросила она, посмотрев в глаза тренеру.
        В голосе ее чувствовалась легкая натянутость, глаза блестели в полумраке. Женя невольно подумал, что этот блеск глаз притягивает, очаровывает. Да, Лиза была красивой девушкой, но привлекала в ней не эта явная красота, а что-то более глубокое, скрытое внутри. Доведись ему сравнивать, он бы назвал ее куда более интересной, чем ту же Элину или погибшую сестру Макса.
        - Никакая победа не стоит твоего здоровья или жизни. И всегда надо помнить, что здесь и сейчас жизнь не заканчивается. Есть еще завтра и послезавтра. Есть будущее. Потерять все очень легко, а вот вернуть можно не всегда.
        - Макс мне то же самое сказал, - тихо призналась Лиза. - Про то, что никакая победа не стоит моего здоровья.
        - Он прав. - Евгений отставил в сторону чашку с недопитым кофе. - Ты и сама это знаешь. Уверен, что сейчас в тебе говорят неудовлетворенные амбиции. Только если ты думаешь, что Макса устраивают вторые места, ты очень ошибаешься. Ты умная девочка, Лиза, так что еще раз подумай обо всем. Полагаю, ты сделаешь правильные выводы.
        Он похлопал подопечную по ладони, лежащей на столе, и поднялся. Отдал чашку приветливой буфетчице и попросил принести кофе для Лизы. Она так и сидела за столиком, задумчиво уставившись на свои руки, и Женя не сомневался, что размышляет она сейчас над тем, что он ей сказал.
        Увидев Меркулову на пороге своего номера, Макс приподнял бровь. Смерил партнершу недовольным взглядом и, сложив руки на груди, оперся плечом о дверной косяк. Весь вид его говорил о том, что он не рад ее появлению. Он разве что в открытую не сказал, чтобы она проваливала. Ждать приглашения тем более не приходилось, и Лиза, собравшись, спросила:
        - Можно войти?
        - Входи, - продержав ее на пороге еще несколько секунд, все же сухо ответил Макс и немного посторонился, ровно настолько, чтобы она смогла протиснуться в образовавшуюся щель.
        Лиза понимала, что он намеренно старается ее задеть, спровоцировать, но твердо решила не отступать. Пройдя внутрь номера, она осмотрелась. Ничего примечательного, такой же обычный номер, каких она за свою жизнь перевидала не один десяток. Радовало только, что соседей у Макса, так же как и у нее самой, не было, и никто не мог помешать им.
        - Я извиниться хочу, - когда Макс вошел в комнату следом за ней, негромко проговорила Лиза.
        - С чего это? - с нескрываемым пренебрежением осведомился он.
        Было видно, что он ни на грош не верит в искренность ее слов.
        - Потому что я была не права.
        Макс опять прошелся по ней оценивающим взглядом и, ничего не сказав, отвернулся. Взял со стола бутылку минералки, отпил несколько глотков и поставил обратно. - Послушай, Макс… - Она подошла на шаг, остановилась. - Прости.
        - И с чего вдруг такие перемены? - с легким сарказмом в голосе спросил Самойлов, снова посмотрев на нее. - Ты же загрызть меня была готова.
        - Тебе недостаточно того, что я призналась, что была не права? - как-то устало поинтересовалась Лиза. - Да, Макс, я разозлилась. Когда тренируешься до судорог, рвешься изо всех сил, а потом вот так… В Германии все пошло наперекосяк, сейчас тоже… Я сорвалась. Извини.
        Она подошла ближе и взяла партнера за руку. Тот оставался безучастным, только внимательно смотрел на нее пристальным взглядом, и Лизе казалось, что она чувствует холод от льдинок, застывших в его глазах.
        - Проехали, - все-таки ответил он.
        Лиза облегченно выдохнула и только теперь поняла, насколько сильно угнетала ее их ссора.
        В кафе она просидела минут сорок, медленно пила кофе с молоком и пыталась понять, что делать дальше. Упираться не было сил, Миронов был прав, она и сама все прекрасно понимала. А она повела себя глупо. Как какая-то неуравновешенная истеричка набросилась на Макса, когда он, по сути, думал прежде всего о ней. Наверное, она просто не привыкла, что для кого-то ее здоровье может быть важней медалей…
        - Спасибо тебе.
        Она посмотрела на него снизу вверх. Взгляд глубоких голубых глаз был теплым. Когда она смотрела вот так, Макс готов был придушить ее, потому что в душе у него что-то переворачивалось, а сердце тяжело ударялось о ребра. Он притянул Лизу к себе за плечо и прижался губами к ее губам. Она послушно приоткрыла рот, и это буквально сорвало ему крышу. Он подтолкнул Лизу к постели, а когда она протестующе уперлась ладошками ему в грудь, перехватил ее руки.
        - Ты же пришла прощения просить? - Его горячее дыхание обожгло ее висок. - Считай, что я тебя почти простил. Осталась самая малость.
        Лиза сглотнула, возникло желание вмазать ему по физиономии, развернуться и уйти, но она не сделала ровным счетом ничего. Ей не хотелось секса, хотелось просто побыть рядом с ним, вот только она понимала, что Максу это не нужно. Он приятно пах свежим одеколоном и чем-то мужским, звериным, что заставляло ее прогибаться, каждый раз подчиняясь его воле. И она с каждым днем все больше ненавидела себя за это, чувствуя себя счастливой и несчастной одновременно.
        - Я не хочу.
        Она попыталась вывернуться из его рук, но вместо этого оказалась лежащей на постели. Макс тут же навис над ней и, не дав больше сказать ни слова, завладел ее губами. Его язык напористо и жадно проник внутрь, поцелуй был грубым, причиняющим боль, и Лиза почти не чувствовала наслаждения. Почти. Потому что под его рукой, гладящей ее живот под мягким кашемировым свитером, уже сворачивался тянущий комок желания. Хотелось плакать. Стянув с нее кофту, Макс бросил ее на край постели, и мягкая ткань повисла, касаясь рукавом пола. Под свитером у Лизы ничего не было, взору тут же открылся ее впалый живот, тонкие руки и маленькая грудь с розовыми вершинками сосков. Молния джинсов поддалась так же легко, как и пуговка. Плотная ткань скользнула по узким девичьем бедрам, по стройным ногам, и осталась на полу смятым комком, трусики скатанным жгутом упали рядом. Лиза смотрела в потолок, внутри было холодно, горло сдавило неприятным спазмом, но от рук Макса, нетерпеливо, небрежно касающихся ее тела, исходил жар, вызывающий в ней чувственную дрожь. Она закрыла глаза, две неприметные слезинки скатились по вискам.
Быстрый поцелуй за ушко, влажные губы на шее, касание мужского языка к бьющейся венке… Протяжный выдох сорвался с ее губ, ласковые ладони опустились на сильные плечи Макса. Она погладила его спину, взъерошила волосы на затылке, прогнулась, подставляя себя его рукам. Прелюдия была слишком короткой, чтобы Лиза смогла насладиться ею, Макс нетерпеливо развел ее ноги коленом и тут же проник внутрь. Она, вскрикнув, прижалась еще ближе. Было немного больно от того, что все случилось слишком быстро, но даже от этого Лиза получала удовольствие. С губ срывались тихие, хриплые стоны, а когда Макс делал особенно резкие, сильные движения, погружаясь в нее до упора, она потихоньку царапала ногтями его плечи.
        Когда все закончилось, Самойлов провел ладонью по ее телу от шеи до низа живота, обрисовав пальцами ямку пупка. Придвинулся ближе и тронул губами уголок ее рта.
        - Прости, если я сделал тебе больно.
        - Все в порядке.
        Она повернулась к нему. Хотелось прижаться и уснуть на его плече, но на это она не решилась. Макс провел пальцами по ее щеке, неловко поправил прядку волос. И в этот миг она снова простила ему все: и грубость, и холодность, и нелюбовь.
        Глава 47
        Москва, октябрь 2016 года
        Элина шла по коридору школы, сама не зная, зачем она тут. Просто встала утром, приняла душ, приготовила завтрак и… и ничего не случилось. Она сидела за столом в своей большой кухне, напичканной современной техникой, пялилась на изящную кружку из тонкого китайского фарфора и понимала, что ничего этого не хочет. Ни дизайнерских шмоток, ни финских печений, ни легких желтых занавесок, привезенных из Италии. Вообще ничего. Она вылила чай в раковину, обошла всю квартиру, постояла у огромного окна в спальне, а потом надела первое попавшееся платье, схватила с тумбочки ключи от машины и выскочила в подъезд. И теперь, чеканя шаг по широкому коридору, она понятия не имела, что будет делать дальше. Она просто знала, что должна что-то делать.
        Тренировка шла полным ходом. Женя рассекал по катку, раздавая спортсменам указания, потом обратил особое внимание на самую младшую свою подопечную. Элине казалось, что зовут девочку Полина, но она не была в этом уверена. Решив, что мешать не стоит, она отошла к трибунам и встала так, чтобы ее не смогли увидеть ни спортсмены, ни их наставник. Нужно было собраться с мыслями, найти верные слова. Промелькнула малодушная мысль сбежать, пока Женя ее не заметил, но Элина тут же пресекла подобную трусость на корню. Пусть уж лучше он в очередной раз отправит ее восвояси, чем сдаться, даже не попробовав. И Бог с ним, что несколько попыток ни к чему не привели, вода камень точит. Женя упертый, прямо как и… Лина прижалась виском к металлической балке и вздохнула.
        - Господи, дай мне еще один шанс, - прошептала она, сжимая руку в кулак. - Прошу тебя, Господи. Я все сделаю правильно, только дай мне шанс.
        Ксюша остановилась напротив зеркальной стены, ухватилась за перекладину и посмотрела на свое отражение. Оттолкнулась, прошла до противоположного конца зала и плюхнулась на маты. Потом и вовсе упала на них спиной, раскинула руки в стороны и улыбнулась. Светло, искренне, счастливо. Ладошка легла на живот. Ксюше казалось, что все происходящее нереально, что она попала в собственную мечту, что так не бывает. Еще совсем недавно она нанизывала на ниточку счастливые воспоминания из своей жизни, яркие осколки дней, где Женя был рядом, где пусть и изредка, несмело, они смотрели друг другу в глаза, где прикасались друг к другу, пускай всего лишь как тренер и спортсменка, где таилось огромное и нежное, пугливое, верное, настоящее. Разве могла она думать, что все еще может быть? Что все будет? Что каждую ночь она будет засыпать в руках лучшего мужчины, самого дорогого, близкого, любимого мужчины - своего мужа? И разве могла она мечтать о… Пальцы погладили живот, на глаза навернулись слезы неподдельного счастья. Тест, сделанный накануне, подарил надежду, еще четыре утренних не оставили сомнений.
        Ксения так переволновалась, что сил тут же рассказать все Жене не хватило. Горло сжимало спазмом, сердце стучало отбойным молотком, надо было успокоиться, немножко прийти в себя. И вот сейчас, лежа на матах, она понимала, что готова сделать счастливым еще одного человека - мужчину, который раскрасил ее жизнь яркими цветами, целой палитрой сияющих оттенков любви, нежности, заботы.
        - Ты что тут делаешь? - Женя наконец заметил Элину, кутающуюся в пальто возле трибун.
        Та подняла воротник и зажала его возле горла тонкими бледными пальцами. Она успела пожалеть, что, впопыхах выбежав из дома, не взяла с собой перчатки. Женя пробыл на катке довольно долго, и она успела замерзнуть, очень кстати сейчас бы пришлась кружка горячего чая, но Элина сильно сомневалась, что Миронов прервет тренировку только ради того, чтобы она могла погреться.
        - И тебе доброе утро, - нарочито бодро отозвалась Кимер.
        Судя по хмурому выражению лица собеседника, ее жизнерадостный тон его не обманул. Но сдаваться Элина не собиралась, не для того она почти час топталась с ноги на ногу, раздумывала над всем и в конце концов решилась на шаг, о котором впоследствии вполне возможно ей придется пожалеть. Но риск, что говорится, дело благородное, пусть даже немножко безрассудное.
        - Я думал, тебя и в Москве-то нет.
        - Как видишь, я тут. - Она улыбнулась. - Пришла посмотреть, как у тебя успехи.
        - Ты интересуешься успехами всех, кому ставишь программы?
        Элина видела, что Женя ни на секунду не усомнился, что ее слова - сплошное вранье. Да она и не особо пыталась это скрыть, если бы действительно хотела, чтобы он ничего не понял, придумала бы ложь куда более изящную. Глаза его блестели, и она подозревала, что и от него не укрылся блеск ее глаз. Только причины были разными.
        - Ты же не все.
        - С чего бы?
        - Мы же друзья…
        Играть с каждой секундой становилось все труднее. Двузначность вопросов была очевидной, и оба понимали, что за ненавязчивым диалогом скрыт вполне серьезный подтекст. Элина еще пыталась удержать ускользающую улыбку, хотя причин для этого уже не осталось: их никто не слышал, и разговаривать можно было начистоту. Видимо, Женя и ждал именно того момента, когда она сдастся и откроет все карты. Но она твердо решила, что просить больше не станет. Нет, она бы могла, задвинула бы гордость и самолюбие подальше, только вряд ли это принесло бы результат. У нее было два пути - либо отступить, либо… либо, как это ни банально - не отступать. Она вспомнила чашку из китайского фарфора, маленькую кастрюльку на плите, крошечную турку в раковине, идеально чистую скатерть на столе… У нее была полная событий, интересная жизнь, работа, приносящее удовольствие, финансовый достаток. Она была любима и востребована, красива и сравнительно молода. Но в ее жизни не было ничего, за что действительно стоило бы цепляться. И в это утро Элина отдала бы многое за то, чтобы на столе рядом с ее чашкой из китайского фарфора стояла
кружка с мультяшными героями, чтобы кастрюля на плите была хотя бы в два раза больше, чтобы на съехавшей скатерти лежали рассыпавшиеся хлебные крошки.
        - Хочешь сказать, что пришла только по дружбе?
        - Не только… - Лина посмотрела на Женю очень серьезно, а потом, без тени кокетства или веселья сказала: - Я хочу работать у тебя.
        ***
        После вечерней тренировки Макс поймал партнершу возле раздевалки.
        - Ты почему еще не переоделась?
        Весь его вид свидетельствовал о недовольстве. Оно, кстати, было весьма обоснованным: Макс мечтал побыстрее оказаться дома, поужинать и завалиться на кровать перед телеком, и то, что на Лизке все еще были тренировочные штаны и футболка, значительно подпорчивало его настроение.
        - Потому что я хочу еще покататься, - никак не отреагировав на его недовольство, сказала она.
        - Я не собираюсь тебя ждать.
        - По-моему, об этом я тебя и не просила.
        Ответить Максу было нечего. И хотя раздражение его только усилилось, он понимал, что набрасываться на Лизу глупо. Ехать домой без нее не хотелось. За прошедшее время он настолько привык к ее компании, что возвращаться одному было как-то не по себе. И все бы ничего, но за минувшую неделю это «не по себе» случилось уже трижды. Поначалу он не обратил на это никакого внимания, во второй раз заехал к родителям, а потом забрал ее с катка, в третий тихо злился дома, сейчас же… сейчас он был готов схватить ее за руку и утащить за собой к машине.
        - Как знаешь, - небрежно проговорил Макс.
        Хотел развернуться и уйти, но Лиза не двигалась с места, и сам он тоже почему-то стоял и совершенно по-идиотски чего-то ждал.
        - Позвонить тебе, когда буду возвращаться? - Лиза подняла на него глаза.
        Он пожал плечами и, глядя в стену, бросил:
        - Как хочешь. Мне все равно.
        Она кивнула. Подождала еще пару секунд и скрылась за дверью раздевалки, больше так ничего и не сказав. Там же, в одиночестве, уселась на скамейку, запрокинула голову и порывисто выдохнула. И чего она, спрашивается, ждала?
        Взглянула на экран мобильного. У нее было еще пятнадцать минут для того, чтобы посидеть в тишине и спокойствии, отдохнуть и выбросить из головы мысли о Самойлове. Хватит. Не для того она впахивала всю свою жизнь, чтобы сидеть сейчас тут и наматывать на кулак сопли.
        ***
        - Элина сегодня заходила.
        - М-м-м, - протянула Ксюша, так и не разлепив веки.
        Она находилась в состоянии приятной расслабленности, когда спать еще не хочется, но и шевелиться уже лень.
        - И ты даже не спросишь, что ей было нужно?
        - Зачем? - Ксюша придвинулась к боку мужа и все-таки открыла глаза. - Ты же мне и сам расскажешь.
        Миронов усмехнулся, погладил ее по голове, пропуская длинные шелковистые волосы сквозь пальцы. Потом рука его опустилась на голые плечи Ксюши и немного ниже, до лопаток. Говорить об Элине расхотелось. Какое ему дело до Кимер или кого-то еще, когда рядом лежит самая умопомрачительная и нежная женщина на свете?
        - Да ну ее.
        Он обхватил Ксюшу обеими руками и подтянул к себе. Рука прошлась по ее боку, губы коснулись мочки ушка. Ксюша потихоньку засмеялась и уперлась ему в грудь ладошкой.
        - Ну нет, - она чмокнула мужа в губы и отодвинулась на безопасное расстояние. - Раз начал, давай продолжай.
        - Она попросилась на работу.
        Евгений внимательно следил за реакцией супруги, но та и бровью не повела. Только в глазах мелькнул плохо скрываемый интерес.
        - А ты что?
        - Ничего. - Он снова притянул Ксюшу к себе. - У Элины свои цели, хотя скажу честно, сегодня она меня удивила. Как бы там ни было, а хореограф она потрясающий. Любой тренер с радостью согласился бы работать с ней в команде, я в этом ни на секунду не сомневаюсь.
        - Но ты не согласился, - констатировала Ксения, уверенная в своих словах.
        - А я не согласился, - подтвердил Женя.
        - Из-за меня?
        - Из-за тебя. - Он не собирался уклоняться от ответа. Провел по плечам жены сверху вниз и посмотрел в ее большие карие глаза. - Ты бы могла многому у нее научиться, Ксеня, но я тебя слишком хорошо знаю. И если уж говорить начистоту, то выбирая между тобой и кем-то еще, я всегда выберу тебя. Пусть как профессионал я десять раз не прав, но поделать с собой ничего не могу. Для меня твое спокойствие важнее всего.
        - Не знаешь. - Она склонилась к его лицу. Длинные волосы коснулись подушки, накрыли Женины плечи. Губы ее почти касались его губ, глаза таинственно мерцали. - Я не против Элины. Если дело только во мне, то не беспокойся, я не против.
        - Но ты же…
        - Тсс… - Она склонилась совсем низко, едва ощутимо дотронувшись до губ мужа своими. Волосы колыхнулись мягкой щекотной волной. - Считай, что я готова идти на уступки.
        Он почувствовал ее теплое дыхание на своем лице, слова отдавались волнением в сердце, и хотелось поймать мягкие губы Ксении поцелуем. Чтобы взорвать тишину ночи, хватило всего двух слов:
        - Я беременна.
        ***
        Элине не спалось. Отчаянье то отступало, то накатывало с новой силой, вытесняя все остальные эмоции. Весь вечер она пыталась найти хоть какие-то ниточки, хоть какую-то возможность выйти на него. Но все попытки были безрезультатны, казалось, что человека, который был ей так нужен, просто не существует. Только Элина знала, что он есть, что он дышит одним с ней воздухом, смотрит на те же звезды, греется под тем же солнцем и, скорее всего, ходит по тем же улицам, что и она. Почему-то она не сомневалась, что Егор в Москве. Он слишком любил этот город, для того чтобы изменить ему. Какая ирония: он вообще не изменял любимым. И жене своей он бы тоже не изменил, если бы любил ее, да только не было там любви. Что угодно, но не любовь. И эта мысль доставляла Элине какое-то садистское, чисто женское удовлетворение.
        У них почти не было общих знакомых, а те, что были, давно вычеркнули ее из списка своих контактов. Так же, как и она их. Потому что тогда Элине казалось, что ничего больше у них с Егором не будет, что это финиш, конец, предел, что больше их пути не пересекутся. Тогда ей в самом деле этого хотелось. Она с готовностью жгла мосты, самонадеянно полагая, что перелистнет и забудет, переступит и начнет новую жизнь. Она и начинала…
        Все могло бы получиться, действительно могло бы. Дом, семья, дети, быт… Она представляла себя рядом с первым мужем и морщилась. Фальшивые визиты к родственникам раз в месяц, бокал сухого красного вина за обедом, футбольная секция для сына. А еще постные лица поддельных друзей, поездки на заграничные курорты ради дежурных отчетных фотографий и выверенная на несколько лет вперед действительность. Ей хватило года, чтобы понять, что легче сразу поставить на окна золотые решетки, чем медленно покрываться слоем благородной плесени. Вторая попытка тоже к хорошему не привела. Понимающий и обходительный мужчина за год брака так и не смог стать больше, чем просто «нормальный мужик». Элине хватило нескольких семейных сцен для того, чтобы объяснить супругу, что их прямые отныне параллельны. «Нормальный мужик» разозлился, потом взял себя в руки и попытался разобраться в причинах краха их семейной жизни, но наткнулся на абсолютное равнодушие и два собранных чемодана.
        На какое-то время пережитого любовного приключения хватало, Элина почти не думала о Егоре. Но проходили дни, недели, и тоска, вроде бы незначительная, незаметная, разрасталась. И она вспоминала его. В ее жизни были мужчины: красивые, богатые, готовые дать ей многое, были и никудышные, простые, но она помнила только одного. Порой это раздражало, порой угнетало, порой просто злило, а порой заставляло ее чувствовать то самое странное, нежное, болью застрявшее в ребрах, скручивающее живот и делающее сильную женщину слабой. Время по-своему меняет людей, кого-то делает мудрее, кого-то богаче, у кого-то отбирает все, не давая ничего взамен. Элину же время научило жить с тем, что есть, и не пытаться подменить суррогатом то, что подменить невозможно. Она перестала искать спокойствие там, где его быть не может, ушла с головой в работу и забросила попытки построить семью на фундаменте из древесных опилок.
        И у нее почти получилось. Такая вот идеальная, удобная жизнь сильной и красивой женщины. А потом эта жизнь покосилась, перекособочилась и развалилась. Потому что даже у такой совершенной схемы фундамент остался опилочный.
        Егор не соврал. Он вычеркнул ее из своей жизни, ушел с прежней работы, сменил номер телефона и адрес электронной почты, переехал. Она пыталась найти его через социальные сети и сайты всевозможных клиник, съездила на старую квартиру, но соседи только качали головами, а ее вспыхнувшая самоуверенностью надежда таяла, как снежная баба на внезапном апрельском солнце. Внезапностью накрыло понимание, что от нее ничего не зависит. Она привыкла, что ее желания имеют первостепенное значение, ее слово - прежде всего, ее капризы исполняются, и все это вдруг рухнуло. И что самое странное, она не чувствовала гнева или недовольства, только растерянность и непонимание, что делать дальше, как быть теперь. Жизнь шла, как и прежде: новые сезоны, новые постановки, новые предложения, встречи, банкеты, улыбки, шампанское и иногда мужчины. Только все это проходило на фоне бесконечной грусти, тоски, сожаления. Потом мужчины стали не нужны, просто не хотелось ни слов, ни прикосновений, ни заинтересованных взглядов. Поставленные ею программы наполнились мягкостью, заиграли новыми оттенками, стали еще чувственнее. Все
говорили о ее профессионализме, и только Элина знала, что профессионализм - лишь одна сторона медали.
        К Жене она пришла сама. Они всегда хорошо ладили, даже после их расставания с Егором не теряли контакта. Она бы пришла к нему сразу, если бы не одно «но». Еще давно Женя открыто сказал ей, что не хочет, чтобы она приближалась к его брату. Как выяснилось позже, за минувшее время мнения своего он не поменял. Только он не учел одного - поменялась Элина. И теперь она точно знала, что ради последнего шанса пойдет на все. Ей нужен был всего один разговор с Колосовым, его адрес, телефон, хотя бы возможность просто увидеться, и она была готова почти на все ради того, чтобы получить свое.
        Телефон зазвонил рано утром. Элина открыла глаза и нашарила под подушкой трубку, издающую тихую мелодию. В половину восьмого утра мелодия казалась слишком резкой и омерзительно-противной и, если бы не имя звонившего, Кимер, скорее всего, выключила бы звук. Она проснулась слишком быстро. Сердце стукнуло в горло, ушло в пятки, а пальцы уже ткнули в кнопку «ответить».
        - Привет, - со сна голос был немножко хриплым, и Элина аккуратно кашлянула.
        - Если ты еще не передумала, приезжай в школу к девяти.
        Женя говорил серьезно. Элине и в голову не пришло поддеть его или сказать в ответ что-то язвительное. Сердце снова подскочило к горлу и теперь билось там не переставая. Сама не зная зачем, она едва ли не кубарем скатилась с постели и нервно зашагала по светлой спальне.
        - Я буду.
        - Хорошо. Тогда до встречи.
        - До встречи.
        Остановившись посреди комнаты, Элина посмотрела на замолчавшую трубку. Сделала глубокий вдох, сжала руки в кулаки и шумно выдохнула. Одернула себя, несколько раз вслух повторив, что радоваться слишком рано, но унять несущееся галопом сердце у нее так и не получилось.
        Глава 48
        Москва, октябрь 2016 года
        Она снова осталась в школе. Макс пытался убедить себя в том, что ему все равно, но ничего не выходило. Он пытался вспомнить, ушел ли после тренировки Костя, и не мог. Зато вспоминались Лизкины улыбки, адресованные, как про себя окрестил Самойлов парня, этому придурку, их переглядки и прочая ерунда. По дороге домой он методично накручивал себя, то и дело сжимая руль и дергая машину на светофорах. Он немного успокоился, вспомнив, что в прошлый раз Павлов утек сразу же после окончания вечерней тренировки, да и в позапрошлый, кажется, тоже. Но хватило Макса ненадолго. Дома он разогрел заранее приготовленный Лизой ужин, поел в одиночестве без особого аппетита и с раздражением зашвырнул тарелку в раковину. Спустя еще полчаса он пришел к выводу, что Лиза что-то темнит, а еще через десять минут обулся, надел куртку и, запрыгнув в машину, ведомый одним лишь только желанием удостовериться, что все на самом деле так, как она сказала, рванул в школу. Не то чтобы он совсем не верил в ее «хочу еще покататься», просто… Просто если это окажется правдой, он подождет ее и отвезет домой, а вот если нет… об этом Макс
не подумал.
        У школы он остановился и несколько минут сидел в машине. Может, напрасно он это все? Вряд ли Лиза стала бы придумывать какие-то отговорки для того, чтобы задержаться на несколько часов, как-то не вязалось с ней подобное. Не стоило ему, наверное, приезжать… Он посмотрел в сторону входа. Фонари, расположенные по периметру парковки, тускло освещали здание, дверь терялась в полумраке. Машина Кимер стояла на том же месте, что и днем. Это свидетельствовало о том, что Лина еще в школе. Макс почувствовал себя идиотом. И нахрена он примчался сюда? Пусть Меркулова делает, что ей заблагорассудится, это ее проблемы. А он бы мог провести вечер с пользой, отдохнуть или вообще заехать в гости. К Вике, например. Она бы наверняка предпочла вечер в его компании всем другим занятиям. Можно бы было даже сходить с ней куда-нибудь, в ресторан или хотя бы кафе. А почему бы и нет? Он попытался представить, как в отблеске свечей блестят ее глаза, как крупные завитки каштановых волос спадают на плечи…
        Но с воображением у Макса сегодня явно не заладилось. Вместо Вики, намекающей на продолжение, ему представилась Лиза, бредущая в одиночестве по темноте. Хорошо если Элина подбросит ее до метро, а если нет? Рассуждения о прекрасной девушке Вике и совместных с ней походах по едально-питейным заведениям быстро канули в небытие. Идея развернуться и поехать домой уже не казалась удачной. Самойлов выбрался из машины, вдохнул холодный воздух и размял затекшие мышцы. На улице здорово похолодало, дыхание вырывалось клубочками пара, руки без перчаток тут же замерзли. Он сунул ладони в карманы куртки и быстро пошел в школу.
        Чем ближе Макс подходил к катку, тем отчетливее слышал музыку. Даже не вслушиваясь, он понял, что играет что-то из тех попсовых песенок, которые Лиза включала, оставаясь на льду одна. Он как и раньше постоянно задирал ее по этому поводу, но в его подколах уже не было прежней злобы. Он придирался к ней скорее по привычке, чем из желания обидеть, хотя наблюдать за тем, как она огрызается, было забавно.
        К удивлению Макса, его партнерша находилась на катке не одна, возле борта он увидел Ксюшу и Элину.
        - Умница! - громко сказала Ксения, когда Лиза, плавно завершив вращение, стала набирать скорость для прыжка. - Теперь внимательно! Сильнее отталкивайся! Лиза, сильнее! Следи за спиной!
        Поначалу Самойлов и не понял, почему Ксюша так переживает. По заходу было ясно, что Лиза собралась прыгать тулуп. Какая невидаль! Любой более или менее толковый юниор посреди ночи этот элемент сделает с ходу, что уж говорить про фигуристку, которая, как-никак, является действующей чемпионкой Европы. Макс уже собрался подойти ближе, как новый окрик Ксюши заставил его остановиться. Вернее, окрик послужил лишь дополнением к тому, что происходило на льду.
        - Докручивай! Все, стоять! Хорошо…
        В то, что Ксения говорила дальше, Макс уже не вникал. Он видел только свою партнершу, плавно двигающуюся по катку под нытье очередной попсовой певички. Свою партнершу, только что великолепно выполнившую четверной прыжок.
        - Руки легче. - Это уже была Элина. - И спину держи. Лиза, держи спину! Я понимаю, что ты устала. Соберись.
        Певичка пела что-то про какую-то душу, а Макс с каждой секундой чувствовал, как в его собственной душе нарастает злость. Выходит, все это время Лиза учила четверной, а ему знать об этом было не обязательно. А если бы сегодня он сдуру не приехал в школу, тогда что? Она так бы и продолжала втирать ему про то, что просто хочет еще покататься? А потом? Сжав челюсти, он с раздражением наблюдал за тем, как Лиза сделала потрясающе красивую дорожку шагов, потом прыгнула лутц и с окончанием песни опустилась на колени в центре катка. Склонила голову, кисти ее рук коснулись льда. Макс мог бы поклясться, что глаза ее закрыты, грудь тяжело вздымается, что она шумно дышит, а сердце ее стучит быстро и сильно.
        Даже в легинсах и майке, с растрепанными волосами, она была невероятно хороша. Ее катание завораживало, каждое ее движение сливалось с музыкой, даже самый простой элемент в ее исполнении выглядел красивым и изящным. И это заводило его еще больше. Она была талантлива. Слишком талантлива. И он мог делать что угодно, говорить что угодно, как угодно унижать и оскорблять ее, но отрицать этого он не мог. И самым отвратительным во всем этом было то, что он осознавал: Лиза без него справится, а вот он без нее - нет.
        Встав, его партнерша медленно поехала к бортику. Элина открыла перед ней дверцу, что-то сказала, взяла за руку. К ним присоединилась и Ксюша. А Макс все так же стоял чуть поодаль, наблюдая за ними. Когда Лиза засмеялась, он не выдержал и, едва сдерживая раздражение, направился к троице. Заметили его почти сразу. Улыбнувшись, Ксения поинтересовалась:
        - Ты за Лизой?
        - Типа того, - буравя партнершу взглядом, сухо ответил Самойлов.
        На Ксюшу он даже не посмотрел. Зато Лизе стало не по себе. Она видела, что глаза его пылают гневом, но спрашивать при всех, что случилось, не хотела. Было совершенно непонятно, зачем он приехал в школу, уж она точно об этом не просила.
        Не заметить недовольство Макса было невозможно. Ксюша внимательно посмотрела на Лизу. Почувствовав это, она бросила в ответ выразительный взгляд и обратилась к Максу:
        - Вообще-то мы не договаривались, что ты приедешь.
        - Н-да? - криво и как-то недобро ухмыльнулся он. - Я что, помешал?
        - Да нет… - От холода, сквозившего в его тоне, Лиза растерялась. - Я как раз собиралась ехать домой. Подвезешь?
        - Жду тебя в машине, - бросил он, напоследок осмотрев ее с головы до ног так, как будто она была перед ним в чем-то виновата или, как минимум, выпачкалась. Развернулся и, не попрощавшись ни с Элиной, ни с Ксюшей, быстрым шагом скрылся за трибунами.
        Меркулова выдохнула через нос, затем глубоко вдохнула. Его поведение вызывало у нее недоумение и бесило одновременно. Что она ему сделала, чтобы он разговаривал с ней в подобном тоне? И вообще, какого рожна он приперся, когда его не звали? Проверить, что она делает? И? Она в миллионный раз повторила про себя, что ничего ему не должна, и все равно в сердце скреблось что-то неприятное, заставляя раз за разом прокручивать в воспоминаниях события прошедшего дня. Что могло вызвать у него подобное раздражение, разозлить? Лизе не хотелось ругаться. В последнее время они почти не ссорились, ей даже казалось, что Макс стал относиться к ней как-то иначе.
        Привалившись к бортику, она тяжело вздохнула. Настроение испортилось. Она уже не чувствовала радости от того, что четверной тулуп, который она разучивала уже не первый год, наконец стал получаться. Еще в Швейцарии она пробовала делать этот прыжок, но тогда все шло наперекосяк и, опустив руки, Лиза забросила попытки выучить его. А потом, несколько месяцев назад, еще до прошлого чемпионата России, как-то вечером Ксюша застукала ее одну на льду. Лиза не оставила свою идею и как раз пыталась восстановить то, чего успела добиться еще до переезда в Россию. Ведь получался же у нее этот тулуп, да, через раз, зачастую с недокрутом, но получался. И Лизу брала злость оттого, что в свое время она не достигла поставленной цели. Она ошибалась, снова заходила на прыжок, падала, злилась еще больше и снова ошибалась. Эмоции мешали собраться, она понимала это, но снова и снова злилась на собственное тело. В тот день Ксюша отвела ее в кабинет, напоила чаем, а потом… потом они решили, что Жене знать пока ничего не нужно.
        И вот уже несколько дней подряд четверной у нее получался совсем неплохо. Высокий, чистый, с хорошим выездом. Лиза знала, что и у Макса этот прыжок выходит стабильно, она надеялась, что на чемпионате России, если все сложится благополучно, они смогут вставить его в свою программу, потому что выброс у них все еще хромал, а брать свое чем-то было нужно. Теперь же не хотелось ничего. В последнее время из-за этих дополнительных тренировок она так уставала, что сил на выяснение отношений просто не было, а без этого, похоже, сегодня не обойдется. Знать бы еще, в чем она провинилась.
        Макс ждал ее возле машины. Вернее, он стряхивал щеткой грязь с лобового стекла и делал вид, что происходящее вокруг никакого отношения к нему не имеет. В том числе и Лиза, которая уже с минуту стояла рядом. Она терпеливо ждала, когда же ему наконец надоест, но то ли выдержка у Макса была лучше, чем у нее, то ли усталость дала о себе знать, первая не выдержала она сама. Психанула и, открыв машину, забралась в салон, не забыв напоследок от души хлопнуть дверью.
        В машине было прохладно, печка не работала. Лиза поднесла руки ко рту, пытаясь согреть их своим дыханием, а потом натянула рукава куртки так, что они скрыли пальцы. Самойлов продолжал чистить лобовое стекло, хотя никакой необходимости в этом не было, и Лиза понимала, что делает он это только для того, чтобы позлить ее. Она мысленно пожелала ему отморозить все, что только можно и, достав телефон, залезла в интернет. Минут через пять он все же сдался. Сел за руль, завел мотор и тут же включил климат-контроль. Лиза оторвала взгляд от телефона, вскользь посмотрела на партнера и уткнулась обратно. Если он думает, что она станет его о чем-то спрашивать, то он глубоко заблуждается. Как ни пыталась, припомнить за собой каких-либо существенных промашек Лиза не могла, а гадать, чем она опять ему не угодила, не собиралась. Если что-то не так, пусть скажет об этом прямо, она не обязана чувствовать себя виноватой непонятно за что.
        Трогать машину с места Самойлов не спешил. Лиза ждала, что он как ненормальный рванет со стоянки, но время шло, а они все так же стояли возле школы. И снова она не выдержала первой:
        - Мы поедем? - с небольшим нажимом спросила Лиза, бросив короткий взгляд.
        - Поедем, когда ты мне ответишь на один вопрос, - грубо, с металлом в голосе ответил Самойлов, повернув к ней голову.
        Взгляд его был холодным, колким, и оттого черты лица казались более грубыми. Лиза выдержала этот взгляд, ни на секунду не подумав отвернуться. Она все еще сжимала телефон в руках, но ей было уже совсем не до социальных сетей. Хотелось сказать Максу что-нибудь резкое и неприятное, чтобы, наконец, до него дошло, что она не его личное приобретение.
        - И на какой же? - спокойно поинтересовалась она.
        - Что ты задумала?
        Он произнес это так, как будто видел ее насквозь, знал, о чем она думает, мечтает. Такая насмешка была в его словах, что-то противное, мерзкое. Он говорил зло и жестко, с пренебрежением и отвращением, как будто ему был неприятен уже сам факт того, что она находится рядом. Лиза, конечно, ждала каких-то упреков, но это превзошло все ее ожидания. Она приоткрыла рот, собираясь ответить, но поняла, что просто не знает, что сказать.
        - Ты про что? - хрипло спросила она, искренне не понимая его. Даже злость прошла, настолько поразил Лизу его вопрос и тон, которым этот вопрос был задан.
        - Дуру-то из себя не строй. - Глаза Макса стали еще темнее, рот скривился в ухмылке. Он качнул головой и уставился вперед, в темноту, сквозь лобовое стекло. - Тебе не идет.
        - Я никого из себя не строю! - Обидные слова резанули по живому. Она не понимала, в чем он ее обвиняет, и от этого становилось еще обиднее. Почти как раньше, когда родители упрекали ее за лень, в то время как она едва живая приходила домой с тренировок. - Если что-то не так, скажи нормально! Я не знаю, что ты там себе надумал!
        - Надумал…
        Он снова ухмыльнулся. Глаза нехорошо блеснули. Макс развернулся к Лизе и буквально впился в нее взглядом, цепким, злым, пробирающим до самых костей. Ей стало неуютно, внутри все сжалось, в горле встал ком, по рукам пробежали мурашки. Сама себе она напоминала кролика перед удавом и, к своему стыду, ничего с этим ощущением поделать не могла.
        - Макс…
        - Нахрена тебе четверной, Меркулова? - Он мгновение смотрел ей в глаза, затем взгляд его скользнул по ее лицу. - Наигралась? Или ты заранее все спланировала, решила преподать мне урок?! Ну, говори!
        Самойлов грубо схватил ее за руку и дернул. А Лиза вообще не понимала, о чем он. Смотрела на него, разъяренного, широко-распахнутыми глазами, видела его расширенные от гнева черные зрачки, окаймленные синей радужкой, губы, скулы, но ничего не могла ответить. Тихо вскрикнула, когда он до боли сжал ее руку, и попыталась выдернуть ее из железной хватки. Куда уж, это было ей точно не под силу. Отодвинулась, насколько это было возможно, уперлась спиной в дверцу машины. Стекло было холодным, Лиза тут же почувствовала холод на шее, что-то врезалось в спину.
        - Отвечай! - рявкнул Макс, опять дернув ее на себя.
        - Прекрати! - Получилось истерично и жалобно. И от этого Лизе стало еще хуже. Все, о чем она сейчас мечтала, - чтобы дверца машины распахнулась, и она вывалилась наружу. Ей хотелось убежать подальше от этого мужчины, не слышать его и не видеть. Хотя бы какое-то время не слышать и не видеть, чтобы не ощущать себя беспомощной слабачкой, застигнутой врасплох. - Ты совсем рехнулся?! Что я спланировала?! Ты в своем уме?!
        - Я-то как раз в своем. Думаешь, я ничего не понял?! Хватит! Все! Давай уже начистоту!
        - Что ты понял?!
        Она чувствовала, что к глазам подступают слезы. Лизе всегда очень трудно было переносить несправедливость. Со временем она научилась хоть как-то защищаться, терпеть, но сейчас терпеть не получалось. Видимо, она оказалась неготовой к подобному, слишком открытой, откровенной. Потихоньку до нее начал доходить смысл его слов, но она все равно не могла связать все воедино. Какой бред! Ей хотелось закрыть уши ладонями и неистово замотать головой. А еще закричать так, чтобы он наконец перестал говорить ей все эти непонятные слова, перестал смотреть на нее так.
        - Да что ты понял?! - она закричала. Громко и надрывисто. - Что?! Объясни мне, потому что я не понимаю!
        - Объяснить?! - Макс поймал вторую ее руку. - Хорошо, я тебе объясню, раз ты так этого хочешь! Скажи, Меркулова, когда ты собиралась заявить мне, что возвращаешься в одиночное катание? И, главное, как давно ты это придумала? Когда поняла, что запросто восстановишь прыжки? Или еще когда только предложила встать в пару?!
        Он тряхнул ее так, что голова у нее дернулась. Лиза не отвечала, и это заводило Макса еще больше. Он готов был разодрать ее на части, в этот момент он так сильно ненавидел ее, что мог бы, наверное, ударить. И эти ее глазищи… Как же он ненавидел ее глаза!
        - Пусти меня! - Она дернулась, выкручивая руки. Кожу жгло, она понимала, что на запястьях останутся красные следы, как в детстве, когда они с ребятами делали друг другу крапивку. Тогда это казалось прикольным, а сейчас было совсем не смешно. Больно, глупо и невыносимо обидно, да, но только не прикольно. - Пусти! - Голос звенел от слез, которые она все еще сдерживала.
        Макс хмыкнул, разжал руки и уперся взором в темное ветровое стекло. Она лихорадочно дергала за ручку дверцы, пытаясь открыть машину, и не сразу поняла, что дверь заблокирована.
        - Какая же ты все-таки… - с отвращением процедил Макс и качнул головой.
        - По-твоему, я пришла к тебе только затем, чтобы… - Лиза повернулась к нему. В глазах ее стояли непролитые слезы. Ей бы хотелось казаться равнодушной, но какой там: голос предательски дрожал и не слушался, сердце грохнулось в какую-то пустоту, глаза жгло. - Ты… Ты реально думаешь, что я предложила встать в пару… - Она впилась пальцами в ручку и тихо попросила: - Открой дверь.
        Через пару секунд послышался щелчок. Лиза тут же отворила машину и очутилась на улице. Ветер резанул по мокрым глазам, обдал лицо холодом, разметал короткие волосы. Она сделала глубокий вдох и помчалась через стоянку, желая только одного - оказаться подальше отсюда. Но убежать далеко не удалось. В последний момент она услышала за спиной шаги, на локоть ее легла крепкая рука. Лиза попыталась вывернуться, но безрезультатно. Самойлов буквально зашвырнул ее в машину, быстро обошел BMW и сам сел на место водителя, кинул ей на колени ее телефон и, не пристегиваясь, сорвался с места. Всю дорогу он молчал, а Лиза сидела, уткнувшись лбом в ледяное стекло. За окном, сливаясь в одно большое пятно, мелькали огоньки. Пошел снег. Первый в этом году.
        Когда Лиза вышла из машины возле дома, она почувствовала, как снежинки падают на лицо и тут же тают.
        Словно боясь, что она куда-то денется, Макс взял ее за руку и потащил к подъезду. Лиза не сопротивлялась, хотя смотреть на Самойлова у нее не было ни сил, ни желания. Дома она сбросила куртку на пуфик и тут же ушла к себе в комнату. Долго не выходила, тогда как обычно почти сразу же шла в душ. А Макс не мог заставить себя заняться хоть чем-то, пока не увидел, как она, босиком, в своем коротком халате, идет в ванную. И только когда услышал звук льющейся воды, ощутил, как что-то внутри становится на место.
        Утром Лиза даже не поздоровалась. Ходила с таким видом, словно Макса вообще нет. С каменным выражением лица налила себе чай, взяла из холодильника грушу и творожок, проигнорировав приготовленную им овсянку, и ушла к себе в комнату. На его попытки завести разговор она не реагировала, а когда он попытался усадить ее за стол, полоснула взглядом так, что Макс решил оставить ее в покое. Не хочет - не надо! Не хватало ему только на полусогнутых перед ней ходить.
        В препоганейшем настроении он уселся за стол в одиночестве. Из Лизкиной комнаты доносился шум работающего телевизора, и это действовало ему на нервы. Пока он мусолил кашу, Лиза успела вернуться в кухню, вымыла чашку и поставила ее сушиться. Он старался не смотреть на нее, но взгляд то и дело упирался в гибкую спину и опускался к ягодицам, обтянутым тонкой тканью домашних штанов. Как же она раздражала его…
        - Сядь, поешь, - выдавил Макс, стараясь не обращать внимания на острое желание подойти ближе.
        Лиза и не подумала повернуться к нему. Закрыла шкафчик, вытерла руки и ушла. Он проводил ее хмурым взглядом и, допив чай одним большим глотком, встал из-за стола. Очень хотелось догнать ее, схватить за шкирку, развернуть к себе и… и фиг знает, что сделать дальше.
        Вчера вечером он и сам не понял, что произошло. Убить был готов собственными руками, а потом остался в машине один и… И как перемкнуло. На полу под ногами что-то запиликало негромкой мелодией, и он понял, что это Лизкин телефон. Сквозь окно он видел ее силуэт, размытый темнотой и тусклым светом фонарей. И вдруг стало не по себе, мозг подавал отчаянные сигналы к действию, глаза впивались в сумрак поздней осени. Он оказался на улице быстрее, чем успел что-то для себя решить, догнал, схватил крепко, чтобы точно не вырвалась. И если бы Лиза в тот момент начала кричать, он бы, наверное, просто закрыл ей рот ладонью.
        Глава 49
        Москва, ноябрь 2016 года
        Чем больше проходило времени, тем невыносимее для Макса становилось молчание Лизы. Поначалу он думал, что хватит ее на день, максимум на два, но прошла уже неделя, а она все так же игнорировала его. Даже на тренировках без крайней нужды они не разговаривали. Сперва он пытался как-то наладить контакт, но Лиза упрямо поджимала губы и смотрела волком, выводя его из себя. Он понимал, что она сильно обижена и уже сто раз пожалел, что повел себя как придурок. Стоило увидеть ее тогда на катке, красивую, талантливую и… независимую, как крышу сорвало.
        Пару дней назад он не выдержал: зашел в ванную, когда она, теплая после душа, сушила волосы полотенцем, прижал к стиральной машинке, попытался поцеловать. Лиза отворачивалась, мотала головой, не соображая, что от запаха ее мокрых волос у него совершенно срывает крышу. Его губы касались ее щек, подбородка, в конечном итоге он все-таки сумел усмирить ее, перехватив обе ее руки одной ладонью. Халат Лизы распахнулся, в прорези виднелась грудь, поясок упал к ногам и тонкой змейкой вился по босым ступням. Макс чувствовал ее негодование, чувствовал, как вздымается ее грудь, как напряжено ее тело. Губы ее были плотно сомкнуты, голубые глаза блестели неподдельной яростью, растрепанные мокрые волосы прилипли к лицу и шее. Он знал, что она скорее умрет, чем ответит на поцелуй, и все равно касался губами ее сжатых губ, подбородка, шеи. Уткнулся в висок и шумно втянул в себя ее запах, прошелся свободной рукой от груди ниже, к плотно сомкнутым ногам. Ее буквально колотило, но, посмотрев в сверкающие глаза, Макс не увидел и намека на страх. Он слизнул каплю воды, катящуюся по ее шее, и убрал руки.
        - Выйди, - прошипела Лиза с яростью, глядя ему в глаза. - Уйди отсюда.
        Тонкие пальцы держали полы халатика чуть ниже груди. Макс вдруг понял, насколько разрушительно-прекрасной может быть женщина в гневе. Ему стоило больших усилий отступить и не сгрести ее в охапку. Он понимал, что если сейчас возьмет ее, то все станет еще хуже, а потерять ее… потерять ее он не имел права, потому что она была его единственным шансом выступить на Олимпийских играх в следующем сезоне, побороться за медали и обойти Меркулова.
        Казань, ноябрь 2016 года
        В Казань, на IV этап Кубка России, ехали поездом. Лиза сразу же забралась на вторую полку, немного посмотрела в темное окошко и отвернулась к стенке. Она любила поезда, плавное покачивание вагона под мерный стук колес ее всегда успокаивало. Но в этот раз заснуть не получалось. Макс устроился на соседней полке, и ей казалось, что она чувствует его взгляд где-то между лопаток. Стало жарко, несмотря на то, что температура в купе была нормальная, захотелось скинуть одеяло. А еще Лизе хотелось повернуться к Максу лицом и посмотреть ему в глаза. С минуту она боролась с этим желанием, а потом перевернулась на другой бок и устремила взор на партнера. Она не ошиблась: он действительно смотрел на нее, смотрел пристально, изучающе. Когда их взгляды встретились, Лизе стало щекотно где-то в районе солнечного сплетения. Они долго лежали, глядя друг на друга. Женя пожелал всем спокойной ночи и выключил в купе свет, а Лиза по-прежнему чувствовала на себе взгляд Макса. И только утром, открыв глаза и увидев, что ночную темень уже размывает рассвет, она поняла, что не заметила, как провалилась в сон.
        Казань встретила их ветром и мелким колючим снегом, летящим в лицо. Пока Лиза, стоя на перроне, крутила головой, Самойлов подошел сзади и надвинул ей капюшон.
        Мех тут же упал на глаза, и она вскинула голову.
        - Еще не хватало тебе простыть, - буркнул Макс в ответ на ее недовольный взгляд и отошел в сторону.
        Они по-прежнему не разговаривали, и это действовало ему на нервы. Сложно было сохранять нормальный настрой при таких отношениях, и он это хорошо понимал. Вчера, перед выездом, он снова попытался поговорить с Лизой, но это не увенчалось успехом. Вначале она демонстративно смотрела мимо него, а затем вовсе вышла из кухни, где он ее и застал. Он разозлился, попробовал удержать ее за руку, но льдинки в глубине голубых глаз заставили его разжать пальцы. Не хочет - не надо. Он плюнул на все и лег спать. Идея переночевать у Вики не вызвала никакого энтузиазма. Макс был у нее пару вечеров назад, и видеть эту девушку снова ему не хотелось. Хотя и в прошлый раз он поехал к ней скорее от того, что нужно было дать выход накопившимся эмоциям. Секс с Викой был быстрым и качественным, без затяжных прелюдий и фальшивых признаний. Как раз то, что ему в тот момент было нужно. Правда она, кажется, осталась не слишком довольна, но его это мало волновало. Сытый и удовлетворенный, он уснул в ее кровати, а утром, не заезжая домой, отправился на тренировку.
        После расселения в гостинице Макс Лизу почти не видел. Они встретились только на катке во время тренировки. Держалась она отстраненно, но старалась сделать все, что они запланировали. Получалось с переменным успехом. Лиза нервничала, видимое спокойствие не помогало скрыть напряжения, Макс тоже злился. Все это сказывалось на результате. В итоге Миронов отпустил их раньше положенного, напоследок наградив мрачным взглядом.
        - Надеюсь, вы сумеете разобраться с вашими личными проблемами, - проговорил он, остановив взгляд на Меркуловой. Та поджала губы и зыркнула на партнера, но он на нее не смотрел. Макс кивнул тренеру и пошел к раздевалкам. - Ты тоже иди переодевайся, Лиз.
        - Мы сделаем этот выброс.
        Она посмотрела в глаза тренеру, ища подтверждения своим словам. Но Миронов ничего не ответил. Она вздохнула и поплелась в женскую раздевалку.
        Сидеть в гостинице не хотелось, и Лиза, забросив вещи в номер, отправилась гулять по городу. Ветер срывал с головы капюшон и заставлял прятать нос в ворот куртки, но она упрямо бродила по улицам Казани. Повинуясь внутреннему порыву, зашла в храм. Остановилась в дверях, опасаясь, что ее внешний вид не подходит для посещения подобных мест. Матушка, продающая свечки в церковной лавке, заметила ее нерешительность и заверила, что она может пройти. Народу было немного, тишина успокаивала. После уличного холода пальцы покалывало. Лиза шмыгнула носом и, купив свечку, подошла к иконе. Окрестили ее в раннем детстве, но она не была религиозным человеком и в церковь заходила нечасто. Обращение к Богу она считала таинством, поэтому никогда не посещала большие службы, да и вообще могла находиться в храме только в тишине, наедине с собственными мыслями, не ощущая давления толпы и окружающей атмосферы, пропитанной тяжелым запахом ладана. Ей не нравились ни церковные песнопения, ни торжественность богослужений. Сейчас же она чувствовала умиротворение, даже подавленность, оставшаяся в душе после тренировки,
отступила. Она мысленно попросила, чтобы все у них с Максом было хорошо, перекрестилась и пошла к выходу.
        Ветер тут же обжег лицо. Казалось, стало еще холоднее. Она пожалела, что не взяла с собой шарф и, надвинув капюшон на самый нос, пошла к автобусной остановке. Вызвала такси и уже через несколько минут грелась в теплом салоне. Глаза слипались, из колонок доносились звуки шансона. Глядя в окно на вечерний город, Лиза думала о Максе. Обида не отпускала. Каждый раз, когда она вспоминала, как он накинулся на нее с обвинениями, горло сдавливало, а в груди начинало неприятно ныть. Может быть, именно поэтому она и не хотела разговаривать о произошедшем: боялась, что не сдержится, что опять будут слезы. А ей надоело плакать при нем, надоело показывать свою слабость. Он много раз делал ей больно, но сейчас почему-то было больнее обычного. Наверное, потому, что обвинения оказались настолько незаслуженными, что она никак не могла прийти в себя.
        Вернувшись в гостиницу, Лиза поняла, что устала. Пока ходила по улице, холод не давал расслабиться, а в машине ее разморило. Хотелось горячего чая, но желания сидеть в кафе не было, и она попросила чайник у дежурного администратора. Еще утром, по пути на тренировку, она купила плитку горького шоколада и теперь, заварив чай, устроилась на постели. Но допить чай Лизе так и не удалось: настойчивый стук в дверь заставил ее вынырнуть из своих мыслей и подняться. На пороге стоял Самойлов.
        - Пустишь? - серьезно спросил он, посмотрев на нее.
        Она немного помешкала, но все же отступила вглубь номера, предоставляя Максу возможность самому закрыть за собой дверь. Он прошел за ней в комнату, скользнул взглядом по постели, на которой лежала разломанная на кусочки шоколадка, заметил чайник на столе, но ничего не сказал. Лиза ждала. Стояла и смотрела на Самойлова, пока тот собирался с мыслями.
        - Лиз, если так будет продолжаться, ничего хорошего не получится, - наконец произнес он и посмотрел ей в глаза. Она отвернулась. От его взгляда становилось не по себе, почему-то она чувствовала себя неуютно. - Давай заканчивать. Нам завтра кататься, а так ничего дельного не выйдет. Прости меня. Я знаю, что обидел тебя тогда. Прости. Сам не понимаю, что на меня нашло.
        Меркулова упрямо молчала. Нужно было что-то ответить, а она не знала, как поступить. Макс был прав: пора завязывать. Кататься в такой атмосфере они не смогут. Но и отпустить у нее не получалось. Пыталась, но не выходило. В сердце льдинкой засела обида, мешающая дышать.
        - Ты мне скажи, Макс… - напряженное молчание нарушил ее тихий, чуть сдавленный голос, - за что ты так? Неужели ты думаешь, что я… что я действительно могла бы так… придумать что-то подобное? Разве я хоть раз дала повод так думать?
        Он видел обиду в ее взгляде. Ей было больно, и от этого Макс чувствовал себя отвратительно. Ну что он мог ей сказать? Правду? Пожалуй, она заслужила того, чтобы он был с ней честен.
        - Повод… - Он хмыкнул и подошел к Лизе вплотную. Взял ее за плечи, посмотрел в глаза и усадил на кровать. - Еще какой повод, Лиз.
        Обида в ее взгляде сменилась непониманием. Это непонимание было настолько искренним, что Макс с трудом сдержался, чтобы не коснуться ее лица пальцами. Ему хотелось дотронуться до ее волос, почувствовать их шелк. Это становилось похожим на какую-то навязчивую идею, видеть ее, прикасаться к ней… За последние дни он настолько соскучился по ней, что теперь, когда они сидели в каких-то сантиметрах друг от друга, ему стоило больших усилий думать о том, что было действительно важно.
        - Я когда увидел тебя на катке… Лизка… - Он покачал головой и снова усмехнулся. - Вот скажи, зачем ты ушла из одиночного катания? Ты ведь невероятно талантливая. Ты ведь могла восстановиться и…
        - Ушла и ушла, - дернула она плечиком. - Можешь считать, что мне надоело быть одиночницей.
        Макс молча покачал головой. Он не понимал ее. Пытался понять, но не понимал. Рискнуть всем и ради чего? Он не раз думал над тем, что, возможно, Лиза хотела быть ближе к нему, но это казалось настолько глупым, что не укладывалось в голове. А может, он просто никогда не воспринимал ее чувства всерьез. В любом случае эта версия в его понимании не выдерживала критики.
        - Ты же знаешь, что после того, как Лиля ушла к твоему брату, я некоторое время был без партнерши, - наконец сказал он. Взял Лизу за руку и посмотрел на их соприкасающиеся кисти. Убрал ладонь и отвел взгляд. - Пытался тренироваться как одиночник, но безуспешно. Ничего у меня не вышло… А тут ты. Когда увидел твой четверной, вначале не поверил, а потом разозлился. Ты слишком талантлива. - Он снова посмотрел на Лизу. - Вот тебе повод.
        - То есть, - она невесело усмехнулась, - если бы я не была талантливой… - Голос дрогнул, глаза защипало от слез. - Ты набросился на меня только потому, что я талантливая?
        - Лиза…
        - Нет, подожди. - Она всхлипнула, обида вырвалась наружу слезами. Вскочила с кровати, выдернула руку из ладоней Макса, когда тот попытался ее удержать. - Ты наговорил мне кучу гадостей, обвинил хрен знает в чем только потому, что я, оказывается, талантливая?! А если бы я была каракатицей, тогда что?! В чем бы ты обвинил меня тогда, Самойлов?!
        - Не кричи. - Оказавшись рядом, он сгреб ее в охапку. Меркулова пыталась вывернуться, но он крепко держал ее руки, прижимая ее к себе. - Успокойся.
        - Я не хочу успокаиваться! - выкрикнула она, дернувшись. Ткнула его локтем в грудь, снова попыталась высвободиться, но Макс прижал ее к себе еще крепче. - Ты псих! Ненормальный псих! А ты никогда не думал, что я пришла к тебе только потому, что хотела кататься с тобой, а, Самойлов?! Тебе такое никогда в голову не приходило?! Пусти же ты меня!
        - Не пущу. - Поцеловал ее в висок, потом в мокрую щеку. Ткнулся носом в волосы, скользнул губами по уху. - Прости меня. Я испугался, что ты уйдешь. Мне же без тебя никак, Лизка. Ну прости ты.
        - Ненавижу тебя! - выдавила она, хлюпнув носом, но вырываться перестала.
        - Прости.
        Поняв, что Лиза в его власти, Макс развернул ее к себе лицом, легко коснулся губ, стер большими пальцами влагу с кожи. Ее дыхание грело, губы ее были нежными и податливыми, шелк волос струился между пальцев. Он знал, что соскучился по ней, но только сейчас понял, насколько сильно. Задрал ее футболку и прошелся ладонями по голой пояснице. В ответ ее прерывистое дыхание у него на шее.
        - Скажи, что простила.
        Руки его пробрались под ее футболку, пальцы пробежали вдоль позвоночника, шепот будоражил и пьянил.
        - Простила. - Голос Лизы сипел, и было не понятно, от слез ли это или от жара, охватившего ее тело. Возбуждение еще не достигло полной силы, но жажда его рук и губ уже не оставляла сомнений - дороги назад нет. - Но я тебя все равно ненавижу.
        - Думаю, мы это исправим, - подтолкнул он Лизу к кровати и, когда она упала спиной на мягкий матрац, навис сверху, тут же начав стаскивать с нее футболку.
        ***
        Уже привычно расчесав Лизу, Ксения оценила результат и осталась довольна. Волосы фигуристки лежали свободно, создавая ощущение естественности, но благодаря маленьким заколкам и лаку не лезли в глаза. Лиза взглянула на себя в зеркало и улыбнулась. Теперь, по крайней мере, она могла не переживать за свой внешний вид.
        - Ты фея, - заключила она, с благодарностью взглянув на Ксюшу. - Не представляешь, как я мучаюсь, когда ты с нами не ездишь.
        - Не прибедняйся. Ты всегда выглядишь потрясающе.
        - Угу, - Меркулова скептически сморщила нос и взяла пудру. Макнула в нее пушистую кисточку и провела ею по лбу.
        После не слишком удачной тренировки, прошедшей накануне, она нервничала. Утром все тоже вышло как-то скомкано, время, проведенное на льду, успокоения не принесло. Смешно, но перед отъездом из гостиницы на последнюю перед стартом тренировку, они снова поцапались и помирились только, вернувшись обратно. Так что, несмотря на то, что у них, вроде как, все встало на свои места, на сердце было неспокойно.
        - Блин, - шикнула Лиза, уронив пудреницу. Та, вроде бы, осталась цела, но содержимое коробочки раскрошилось и рассыпалось по линолеуму мелкими частичками.
        - Не трогай, - остановила Ксюша. - Испачкаешься. Я сама потом уберу.
        - Спасибо, - вздохнула Лиза, злясь сама на себя за неуклюжесть. - Руки как из задницы…
        - Прекрати, - строго одернула ее Миронова. - Ничего ужасного не случилось. Лиз… Ты мне скажи лучше, как у вас с Самойловым?
        Наткнувшись на пристальный взгляд хореографа, Лиза не выдержала и отвела глаза. Она не испытывала смущения, но говорить о Максе было сложно. Казалось бы, Ксюша задала совершенно невинный вопрос, но даже он вызвал в душе какое-то непонятное смятение.
        - Нормально у нас с Самойловым.
        - Лиз, Женя боится, что ваши личные конфликты могут помешать вам на льду. И я, если честно, тоже этого боюсь. Он спрашивал меня, не знаю ли я, что у вас случилось.
        - И что ты сказала?
        - Ничего я не сказала, - с упреком ответила Ксения, недовольно смотря на собеседницу. - Потому что я сама толком ничего не знаю. А ты молчишь. Вы с Максом уже больше недели на ножах. Может быть, скажешь уже, что между вами произошло?
        - Мы уже во всем разобрались.
        - Я надеюсь, - сказала Ксюша, а Лиза вдруг как никогда ясно ощутила, что разговаривает не просто с девушкой, которая всего на несколько лет старше ее самой, а с учителем, наставником. Такой серьезный, глубокий у Ксюши в этот момент был взгляд, так похожа она была на Миронова. - Женя вкладывает в вас душу, и мне бы хотелось, чтобы вы это понимали. Если вы не цените собственный труд, то цените хотя бы наши с ним силы и время.
        - Ты же прекрасно знаешь, насколько я благодарна вам с Евгением Александровичем за все, что вы для нас делаете, - негромко проговорила Лиза, не глядя на Миронову. - И Макс тоже.
        Укор был вполне заслуженным, Лиза это понимала. И все-таки сейчас, когда до старта оставалось всего ничего, когда волнение било по напряженным нервам, все воспринималось острее, чем в любой другой ситуации. Будь у Ксюши больше опыта, она бы не завела этот разговор в столь неподходящий момент.
        - Тогда научитесь разделять личные отношения и работу.
        Ксения взяла Лизу за руку и сжала ее пальцы. Поняла, что расстроила ее своими словами, хотя совершенно не желала этого. Но вчера вечером, застав мужа в номере, сидящим на постели с понуро опущенной головой, она так разозлилась, что не смогла промолчать. И о сказанном она не жалела.
        - Я догадываюсь, что между вами все не просто. Это ваши дела, Лиз, я не вправе лезть в них. Но работа… тут дело касается не только тебя и Макса. Ты ведь сама знаешь, какой это адский труд - все, что мы делаем. Если тебе надо поговорить или поделиться, я всегда готова тебя выслушать. И помочь, если это будет в моих силах.
        - Спасибо, - кивнула Лиза и натянуто улыбнулась уголками губ.
        - Не обижайся. - Миронова посмотрела на спортсменку уже куда мягче. Взяла ее за обе руки и подбадривающе улыбнулась. - Максимилиан редкостный поганец, но сладить с ним можно. Только не давай ему спуску.
        - Ты говоришь почти как Евгений Александрович. - На этот раз легкая улыбка, тронувшая губы Лизы, была куда более искренней и живой.
        Перед выходом на лед Лиза окончательно распереживалась. Вспомнились и вчерашний неудачный выброс на тренировке, и красноречивое молчание тренера, и разговор с Ксюшей. Ожидая приглашения на каток, она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
        - Успокойся, - шепнул ей Макс и незаметно взял за руку.
        Лиза повернулась к партнеру и встретилась с ним взглядом. Он смотрел спокойно, как будто пытался передать это спокойствие и ей. Удивительно, но это подействовало, тревога не прошла, но стало значительно легче.
        К ним подошел Миронов.
        - Ребят, вы можете многое. Не забывайте об этом.
        - Не забудем, - все так же спокойно отозвался Макс, а Лиза потихоньку кивнула в подтверждение его слов.
        От взгляда Жени не укрылись их сцепленные руки, но он решил не акцентировать на этом внимание, чтобы не дергать ребят перед стартом. А у самого от сердца отлегло. Раз за руки держатся, значит не все так плохо, дошло, наконец, что результат зависит в первую очередь от них самих. Сами себе не захотят помочь, никто им не поможет.
        Встав в начальную позу, Лиза замерла. Щекой она едва касалась спины Макса, ладони лежали чуть ниже его лопаток. Он чувствовал ее теплое дыхание, контрастом - ледяные пальцы. Музыка ворвалась во взбудораженное сознание как раз вовремя для того, чтобы не дать жару, зародившемуся в том месте, где соприкасались тела, заполнить собой все вокруг. Макс развернулся к Лизе, и она увидела его потемневшие, блестящие дьявольским пламенем глаза. Секундный вдох в такт музыке, первое отточенное движение, проживаемое собственными чувствами, первый шаг навстречу. Подняв Лизу в поддержку, Макс ощутил, как она растекается воском по его рукам. Она подчинялась его действиям, становясь продолжением музыки, отчаянно кидалась к нему в объятья и рисовала лезвиями коньков хитрые переплетения узоров на льду. Она выдыхала ему в губы, была мягкой, ранимой, порывистой и страстной. Она дотрагивалась до него так, что у него по телу бежали мурашки, и взмывала в воздух в тот момент, когда он отталкивался от холодной глади катка.
        И когда они, закончив свою короткую программу, замерли, он снова ощущал ее дыхание на своей спине. Теперь оно было рваным, тяжелым. Ее лицо пылало, он чувствовал ее горячую щеку, а дрожащие пальцы, лежащие чуть ниже его лопаток, были очень теплыми. Все смолкло на секунду, а потом трибуны взорвались аплодисментами. И тогда стало ясно, что у них получилось все, что они могли сделать на данный момент. Пусть не все, что хотели, но хотя бы все, что могли. Лиза, улыбнувшись, помахала зрителям. Посмотрела на Макса и на какую-то долю секунды почувствовала, как от его взгляда земля уходит у нее из-под ног. Его глубокие синие глаза сейчас были и небом, и морем, и бездной, в которую она проваливалась, безрезультатно пытаясь ухватиться за воздух.
        Он взял ее за руку и крепко сжал тонкую кисть. Лиза растерянно посмотрела на тренера, потом опять на Макса. Тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Ощущения падения больше не было, только эйфория и тепло, исходящее от сильной мужской руки. Вместе они подъехали к бортику, и только тогда Макс нехотя выпустил ее руку. И пока она, радостная, обнимала тренера, он думал о том, как же ошибался. Да, Лиза была прекрасной одиночницей, изящной, техничной, великолепной в своем мастерстве, но только что… Только что он понял, что судьба не просто дала ему еще один шанс добиться победы, она подарила ему самую потрясающую парницу, самую потрясающую партнершу из всех возможных.
        Соревнования они выиграли. На следующий день уверенно откатали произвольную программу и по сумме балов стали первыми. Не сдержавшись, Самойлов чмокнул Лизку в губы на глазах у болельщиков и немногочисленных журналистов. Она немного смутилась, но ничего не сказала. Счастливо улыбнулась, обняла его, выдохнула возле шеи.
        - Спасибо тебе, - услышал он ее сбивчивый шепот.
        Обнял, почувствовал трепет хрупкого тела. Она задрала голову и посмотрела на него снизу вверх, в глазах ее блестели задорные огоньки, озаряющие мягким сиянием, казалось, все вокруг. Макс улыбнулся ей в ответ. Никогда прежде, ни с Лилькой, ни с Алисой, он не испытывал подобных эмоций. И, вроде бы, победа эта была не столь существенной, всего лишь этап Кубка России, а эмоции все равно захлестывали.
        Глава 50
        Москва, ноябрь 2016 года
        - Лиз, отдохни пять минут, - заметив, что фигуристка выбилась из сил, Ксюша махнула рукой. - Сделаем небольшой перерыв.
        Меркулова подъехала к бортику и оперлась на него обеими руками. Взяла у Ксюши бутылку с водой и сделала большой глоток.
        - Может, закончим на сегодня? - предложила Миронова.
        Лиза была бледной и уставшей, даже взгляд казался каким-то измученным.
        - Ну уж нет. - Для пущей убедительности она помотала головой. - Я хочу после Эстонии показать четверной Евгению Александровичу.
        - Ты это можешь сделать и сейчас.
        - Правда, Лиз, - поддержала Ксюшу Элина.
        Идея разучивать элемент втайне от Жени ей не нравилась с самого начала, но она пообещала девушкам держать язык за зубами. Смысла в подобной конспирации Лина не видела, зато была почти уверена, что все они получат выволочку от Жени. Он вообще не любил, когда что-то в тренировочном процессе проходило без его ведома, будь то занятия на льду или в зале. Даже если подопечные втихую готовили ему сюрприз на день рождения или какой-то другой праздник, он хмурил брови и ворчал, что не стоило им заниматься самодеятельностью, хотя все знали, что на самом деле тренер бурчит больше для вида. Но Лиза не так давно перенесла травму, а у Ксюши было недостаточно опыта, поэтому на сей раз попасть им могло как следует.
        - Нет уж. - В голубых глазах блестела решимость. Лиза оттолкнулась от бортика, выражая готовность продолжить тренировку. - Я хочу показать чистый прыжок.
        - Какая же ты упрямая, - цокнула Ксюша языком.
        - Уж какая есть. - Лизка хитро улыбнулась и хотела поехать к центру катка, но Ксения ее остановила:
        - Ты когда к Егору собираешься?
        - Ммм… - Меркулова закатила глаза.
        Элина же так и замерла на вдохе. Она боялась хоть чем-нибудь выдать свой интерес, поэтому обратилась в слух. Ксюша, судя по всему, была не в курсе, иначе вряд ли бы завела этот разговор в ее присутствии. Женя говорил, что его жена ничего не знает, но с тех пор что-то могло поменяться. В голове металось множество мыслей. Или она сделала это специально? Если так, то как вести себя дальше? Лина почувствовала, что руки у нее стали холодными и влажными, а в горле пересохло. Единственное, что было ей наверняка известно, так это то, что если не знаешь, что говорить, лучше молчать. Так она и поступила.
        - Лиз, - в голосе Ксении послышались строгие нотки, но на фигуристку они не произвели никакого впечатления, - ну ты же не ребенок. Когда ты проходила осмотр в последний раз?
        - Все со мной в порядке. - Она вернулась к бортику и жалобно посмотрела на хореографа. - Ну правда. Наши врачи меня контролируют, да и анализы я сдавала, все там было хорошо.
        - Когда?
        - Не помню. Месяц назад, может, чуть больше. И чувствую я себя нормально. Если бы Евгений Александрович мог, он бы меня каждую неделю к Егору гонял.
        - Анализы анализами, а к Егору съездить нужно, Лиза. - По тону Ксюши Лиза поняла, что спорить бессмысленно. Она поморщилась и недовольно выдохнула. - Как маленькая, - покачала Ксения головой, снисходительно глядя на подопечную. - Или думаешь, я не замечаю, когда ты нормально себя чувствуешь, а когда не очень?
        - Да съезжу я, - нехотя сдалась Меркулова. - Вернемся из Эстонии, и съезжу. Я и сама знаю, что надо.
        - Хорошо, что знаешь.
        Ксения уже собиралась отстать от нее, как поняла, что Лиза смотрит в сторону. Обернулась и увидела идущего к ним Макса. Памятуя о прошлом его появлении на катке во время их несанкционированной тренировки, немного напряглась, не зная, чего ждать в этот раз. И хотя отношения между Меркуловой и Самойловым в последнее время были ровными, сказать наверняка, что сделает Макс и зачем он явился, было сложно. Но он подошел к бортику и обратился сразу ко всем присутствующим, хотя смотрел по большей части на Ксюшу:
        - Как у вас тут дела?
        - Да вроде ничего, - небрежно произнесла та. Потом немного прищурилась. - А ты чего приехал?
        - А разве нельзя? - в тон ей поинтересовался Макс.
        Ксения хмыкнула. Лиза, сохранявшая молчание, сделала небольшой кружок по катку и вернулась обратно. Посмотрела на партнера и проговорила:
        - Я хочу вставить четверной тулуп в нашу произвольную программу.
        Макс повернулся к ней. Остальные тоже устремили на нее взгляды, и если для Ксюши это заявление не стало неожиданностью, то Элина, похоже, была удивлена. Макс смотрел на партнершу и молчал. И она молчала. Так и прожигали друг друга взглядами, ожидая, кто первый не выдержит и сдастся. И сегодня Лиза знала, что это будет не она.
        - Никто из парников не прыгает четверной, - нарушив напряженное молчание, выговорил Самойлов.
        - А мы прыгнем, - уверенно сказала она, не отводя взгляда.
        - Не прыгнем. А если и прыгнем… Я не уверен, что у меня-то после четверного хватит сил доехать до конца программы, а про тебя я вообще молчу.
        Лиза хрипло засмеялась, по-дьявольски улыбнулась и подъехала вплотную к бортику. Нагнулась вперед, так, что от Макса ее теперь отделяло сантиметров десять, не больше.
        - У меня сил хватит, - сузив глаза, прошипела она ему в губы. - Вопрос в том, хватит ли их у тебя. Мне все равно, Максимилиан, что там делают или не делают другие. Я ни на шаг не отступлю назад, понял? Ни на шаг.
        - У меня хватит. - Он положил ладони поверх ее рук. Лиза вздрогнула от его прикосновения, кожа моментально покрылась мурашками. Облизнула губы и тут же ощутила, как руки Макса сильнее сдавили ее кисти. От греха подальше она отодвинулась от борта, но руки так и остались лежать под мужскими ладонями. - Ты не забывай только, что у меня с выбросом и подкруткой все в порядке, в отличие от тебя. Я уже молчу про то, что подкрутка у нас только двойная, а выброс далеко не в лучшем виде. На чемпионате России это прокатит, а вот на мире… Хочешь двигаться вперед, отлично, давай двигаться.
        - Мы не успеем выучить тройной подкрут к России, и ты это знаешь не хуже меня. А четверную - тем более. У некоторых на это вообще не по одному сезону уходит.
        - Так, может, надо было делать упор на том, что действительно нужно? - с сарказмом осведомился Самойлов, приподняв бровь.
        - Так что же ты не делал упор, когда решил одиночником стать? - с не меньшим сарказмом ответила Лиза.
        Макс скрипнул зубами, это был удар ниже пояса, и она, похоже, знала об этом. Они снова смотрели друг другу в глаза, Макс злился, потому что возразить ему было нечего. А Лиза ждала. Она знала, что выиграла и ждала лишь, когда он признает это. Повернулась к нему спиной, объехала каток, разогналась и, взмыв в воздух, вывернула четыре оборота. Коснулась лезвием глади льда и красиво выехала, так и не посмотрев на Самойлова. И только спустя несколько секунд до нее донесся его голос:
        - Хорошо. Но учти, Меркулова, если ты на России с этого тулупа грохнешься, я тебе сам голову откручу.
        По дороге домой Лиза по обыкновению поглядывала в окно на мелькающие огоньки витрин и проносящихся мимо автомобилей. С Максом они не разговаривали, но на этот раз лишь потому, что на это не осталось сил. И если для Лизы дополнительные нагрузки не являлись чем-то из ряда вон, то Макс не сомневался, что вырубится, едва только его голова коснется подушки. Четверные он не прыгал уже довольно давно. Было несколько раз во время тренировок, но так, несерьезно, скорее ради забавы. Ну и перед Меркуловой выпендриться хотелось, что уж там. Помимо тулупа, из четверных у него иногда криво, с грехом пополам и порядочным недокрутом получался еще сальхов, а вот дальше дело так и не продвинулось. Для российского одиночника этого набора было явно недостаточно, поэтому и не имело смысла оттачивать данные прыжки. Он и не думал, что они могут ему когда-нибудь пригодиться.
        Самойлов искоса посмотрел на Лизу. И это же надо было пойти у нее на поводу… Сейчас эта затея с четверным казалась чем-то немыслимым. Немыслимым вне зависимости от того, смогут ли они воплотить ее в жизнь или нет. Одиночниц, делающих четверные прыжки, в истории мирового фигурного катания единицы. Пальцев на одной руке и то больше. Про пары и говорить нечего, их просто нет. И если они смогут сделать четверной тулуп и при этом сделать его чисто, они станут первыми парниками, которым это удалось. При всем скептицизме, с которым Макс относился к данной затее, это подстегивало, раззадоривало. И все же он скорее сомневался в том, что у них что-нибудь выйдет, чем верил в успех. Он сомневался даже в том, что они смогут стабильно делать четверной на тренировках, что уж там говорить о соревнованиях, где все зачастую получается совсем не так, как хотелось бы, и спортсмены порой допускают неожиданные и просто досадные ошибки.
        Дорога была свободная, машина плавно ехала вперед, шурша шинами по влажному из-за снега асфальту. Боковым зрением Макс видел, как Лиза поерзала в кресле, вздохнула, поправила лямку ремня безопасности и снова уставилась в окно. Подумал, что ей, наверное, не терпится домой. Сидит себе спокойная, а у него в голове рой мыслей, жужжащих не хуже озлобившихся пчел из растревоженного улья. И это на фоне дикой усталости и желания доехать наконец до дома и растянуться на прохладных простынях своей широкой кровати.
        Но Макс был не прав. Вернее, прав он был на треть или даже на четверть. Лизе и в самом деле хотелось быстрее оказаться дома, но она совсем об этом не думала. Совсем. Она думала о Ксюше и о том, что через пару месяцев у нее появится животик. Пока положение Мироновой выдавали лишь ее прикосновения к животу. Как будто так она лишний раз давала своему малышу понять, что мама рядом. Ксения ходила счастливая, носила в кармане лимонные леденцы и иногда жаловалась, что малышу не нравится рыба, а от запаха пельменей ее и вовсе тошнит по полчаса. Еще она очень переживала, что растолстеет и что некоторое время после родов не сможет работать в школе. Насчет последнего, правда, Элина просила ее не беспокоиться и заверяла, что спуска подопечным не даст.
        Лиза искренне, всем сердцем, желала Ксюше и Жене счастья. Они стали для нее близкими, почти родными людьми, второй семьей. Новость о скором прибавлении была для нее полной неожиданностью. Тепло поздравив будущую мамашу, Лиза обняла ее, а потом заставила пообещать, что если потребуется какая-либо помощь, та тут же скажет об этом. И вот теперь она думала о Ксении, о том, что через пару месяцев у нее появится животик…
        Проснулась Лиза от истошного детского крика. Распахнула глаза, стала приподниматься на локтях и только тогда поняла, что в комнате стоит гробовая тишина. Рухнула на подушку и тихо застонала, накрыв лицо ладонями. В груди бешено колотилось сердце, голова ныла, руки и ноги казались тяжелыми, как будто налитыми свинцом. Она сделала несколько глубоких вдохов и убрала руки от лица. Вспомнить, что ей снилось, она толком не могла, только ощущения. Ощущение полнейшей беспомощности, необходимости прижать к себе свое дитя, успокоить, защитить и… невозможности это сделать. Во сне ей было страшно, она кричала и плакала, куда-то бежала, пыталась дотянуться до ребенка, но не могла.
        Давно ей не снились подобные кошмары. Она думала, что это осталось в прошлом, что все закончилось, что она пережила это, смирилась. Так оно и было. Лиза понимала, что тогда у нее не было выбора. Она убедила в этом себя, заставила поверить, принять. Почти. Почти заставила. Но иногда разум грызло предательское «а если…». И все же она оставила это в прошлом. Устала травить себя, устала плакать по ночам, устала с мазохистской настырностью представлять себе своего малыша, мальчика с небесно-синими глазами, устала повторять себе, что она убила своего ребенка, а потом, сжав зубы, рыдать, давясь всхлипами и собственной болью, которая, в отличие от самой Лизы, была совершенно взрослой.
        Ветер скребся в окно, часы показывали начало пятого. Лиза тяжело вздохнула, проглотила вязкий комок застрявших в горле слез и повернулась на бок. Несколько минут лежала, разглядывая темноту. Кровать казалась холодной, неуютной и слишком большой. Почему-то она никак не могла заставить себя закрыть глаза, хотя ей сильно хотелось спать. Перевернулась на другой бок, но ничего не изменилось, только подушка обдала щеку холодом. Она шмыгнула носом и села на постели, прижимая одеяло к груди. Стало ясно, что уснуть у нее не получится. Спустила ноги на пол, пальцы коснулись пушистого ворса ковра. Ощущения от сна не отпускали, Лиза поежилась и еще крепче прижала к себе одеяло. Просидела так несколько минут, пока не поняла, что голые плечи замерзли, а руки покрылись мурашками. В комнате было тепло, и обычно она не мерзла, даже когда оставалась в нижнем белье, а сегодня почему-то чувствовала себя неуютно. Встала, накинула халат и вышла в коридор. Остановилась возле приоткрытой двери в комнату Макса. Как бы она хотела сейчас лечь рядом с ним, прижаться к нему… Сжала руку в кулак и опустила голову. Вздохнула и
отошла от двери. Не нужно. Не нужно хотя бы потому, что утром придется что-то объяснять, а она этого не хочет. И он тоже этого не хочет.
        Тихо ступая по коридору, она прошла в кухню, подогрела молоко и налила в высокий стакан. Теплое молоко приятно грело руки, пока она задумчиво смотрела, как на стекло падают снежинки. Ветер крутил их и кидал в окно, а они опускались на небольшой выступ по ту сторону стекла. Лиза положила руку на живот и погладила пальцами чуть ниже пупка. Накрыла живот ладошкой. Глаза смотрели сквозь темноту ночи, а мысли были далеко.
        - Ты почему не спишь?
        Голос прозвучал неожиданно, но Лиза не испугалась. Обернулась и посмотрела на Макса. Тот сразу заметил и стакан в ее руках, и ладонь, лежащую на животе.
        - Пить захотелось, - ответила она.
        Макс смотрел на нее с каким-то подозрением, но она не могла понять почему.
        - Все в порядке? - поинтересовался он, не сводя с нее внимательного взгляда.
        И до Лизы вдруг дошло. Она убрала руку, сделала глоток молока.
        - Да, - посмотрела она ему в глаза. Взгляд у нее был болезненный и грустный. Она вообще была задумчивая, совсем не похожая на ту девушку, которой он видел ее еще несколько часов назад, девушку, которая с запалом доказывала ему, что она - лучшая. - Или тебя что-то конкретное волнует?
        - Да так, - Самойлов хмыкнул уголком рта. Лиза отпила молоко, ожидая, пока он продолжит. Он правильно понял ее прямой взгляд и не стал тянуть. - Мне проблемы не нужны, Лиз. Мы с тобой уже об этом говорили. Я надеюсь, ты не забываешь пить свои таблетки?
        - Не забываю, - неспешно отпив еще молока, ответила она.
        Облизнула губы и сделала еще глоток. Старалась казаться спокойной, хотя внутри была пустота. Такая темная-темная, пустая-пустая, темнее, чем ночь за окном. В этой ночи мелкими крошками в окно хотя бы стучался снег, а у Лизы в душе сейчас был кромешный мрак. И даже от стакана, который она держала в руках, уже не исходило тепло. Только самые синие на свете глаза обжигали холодом до костей, и собственное сердце, казалось, разгоняло по венам что-то мерзлое, похожее на ошметки талого снега, может быть, именно того, что сейчас бился в стекло за ее спиной.
        Лиза обошла Макса и скрылась в своей комнате. Села на кровать и вновь почувствовала тепло, исходящее от стакана. Но оно уже не грело. Допила молоко и забралась под одеяло, укуталась до самого носа. И хорошо, что не пошла к нему. Потому что… потому что просто не нужно.
        Несколько минут Макс простоял у окна. Крупинки снега бились в стекло и падали на выступ за окном. Он думал о Лизе. Кажется, он снова обидел ее. Не стоило говорить про таблетки, да и вообще… Их ребенку уже могло быть… шесть лет. С ума сойти. Он опустил голову, громко выдохнул и отошел вглубь кухни. На плите стояла кастрюлька с остатками молока. Самойлов допил его в пару глотков и поставил кастрюлю в раковину.
        Он и сам не знал, что почувствовал, увидев ладошку Лизы, лежащую на ее животе. Все внутри натянулось. Он бы ее, наверное, придушил, скажи она ему, что залетела. Но ее глаза… Какой же грустный у нее был взгляд. Он остановился возле двери в ее комнату. Хотел зайти, обнять, сказать, что он… А что он? Нечего ему ей сказать, все, что нужно было, он уже сказал. Да, может, грубо, но зато у нее не останется никаких иллюзий. И у него тоже. И все же, если бы дверь была открыта, он бы зашел, а так…
        ***
        Буквально перед вылетом в Эстонию на турнир Tallinn Trophy они опять поругались. Все началось с какой-то мелочи, позже Макс и не мог вспомнить точно. Кажется, Лиза попросила его остановиться возле супермаркета, а он проехал мимо. Выпавший накануне снег растаял, из-под колес летела грязная жижа, на дорогах образовались пробки. К тому же, впереди умудрились «поцеловаться» два недоумка. Авария была несерьезная, но движение тормозилось. И в тот самый момент, когда они уже почти миновали злополучный участок дороги, ей приспичило купить бутылку кефира. Супермаркет находился чуть дальше, по идее припарковаться возле него было реально, но он счел более разумным зайти в магазин возле дома. И понеслось…
        - Мне нужно две минуты. - Лиза недовольно сопела и поджимала губы, но старалась сохранять спокойствие.
        - А потерпеть ты не в состоянии? - раздраженно поинтересовался Макс. Светофор впереди переключился, пришлось ждать.
        - Тебе трудно?
        - Сама не видишь, что делается? - Он все больше раздражался. - Или что, без кефира помрешь?
        Они перекинулись еще несколькими колкими фразами, а потом начали откровенно ругаться. На следующем светофоре Лиза демонстративно дернула дверь. Та, само собой, не поддалась. Тогда она отвернулась к окну и всю оставшуюся дорогу молчала, а когда Макс затормозил возле продуктового, расположенного рядом с их домом, даже не подумала выйти. Самойлов в очередной раз был готов придушить ее собственными руками. Нервы звенели, хотелось вытрясти из партнерши всю душу и дурь заодно, но вместо этого он выбрался из машины и направился к дверям супермаркета. Вернулся с пакетом, кинул его на коленки Меркуловой и, одарив злым взглядом, спросил:
        - Довольна?
        - Ничего мне от тебя не надо!
        Она сгребла пакет и, изогнувшись, швырнула на заднее сиденье. Пластиковые бутылки глухо шмякнулись друг о друга, а Лиза скрестила руки на груди. Макс нецензурно выругался, назвал ее дурой и дернул машину с места.
        И вот теперь он опять тащился по грязным дорогам, только уже один.
        Дома они снова поругались. Слово за слово…
        - Я тебя что, так часто о чем-то прошу?! - Лиза вошла вслед за Максом в кухню. - Максимилиан! Я с тобой разговариваю!
        - Ты орешь, а не разговариваешь, - нехотя повернулся он. Кастрюлю, которую он достал из холодильника, пришлось отставить. - Может, уже отвяжешься? Ты мне кто такая, чтобы сцены устраивать?
        - Действительно! - взвилась Лиза. - Как я могла забыть?! Я у тебя так… постирать, погладить, потрахаться… Отлично!
        Она назвала его эгоистом, который думает только о себе, он ее - овцой и неуравновешенной истеричкой. Она ответила, что раз так, то он может валить на все четыре стороны. И Макс свалил. Принял душ, надел свежую темно-синюю рубашку, которая удивительно шла ему, брызнул на себя дорогим одеколоном и свалил. Голодный, уставший и злой. И все из-за белобрысой психопатки, устроившей ему какой-то семейный скандал. Никакого желания видеть, а тем более слышать Вику у него не было. Не прельщали даже теплая постель и вкусный сытный ужин в ее исполнении. Стоило ему немного остыть, как он сразу это понял. В последнее время она его раздражала, секс стал каким-то качественно-безвкусным, а после хотелось побыстрее свалить домой.
        Взяв в окошке Макавто два бургера и стаканчик кофе, он припарковался в относительно тихом переулке. Доедая чуть теплую булку, с сожалением подумал, что утром, когда он поднялся, Лиза мариновала мясо. Сейчас он бы не отказался от куска запеченной говядины и фирменного Меркуловского чая с имбирем и лимоном. Сидит тут, как провинившийся муж, сбежавший от домашних разборок. Эта мысль вызвала новый прилив злости, он даже подумал вернуться, но упрямство и гордость перевесили. Позвонил матери. Пошла бы эта Меркулова! Через пять минут он уже ехал по направлению к родительскому дому.
        - Макс, ты бы приехал как-нибудь со своей партнершей.
        Маргарита Самойлова сидела на постели сына. Удивительно было, как быстро он из мальчишки превратился в крепкого красивого мужчину. Время пролетело быстро. Казалось, еще совсем недавно она водила детей на первые тренировки, а теперь… теперь сын почти ничего не рассказывает о своей жизни, а дочери нет. Рита понимала, что ничего уже не изменить, Лилю не вернуть. Она всегда учила своих детей держать удар, идти дальше, даже если кажется, что на это нет сил, и сама старалась подавать пример. Но смерть дочери стала для нее тем ударом, выдержать который было слишком трудно. Каждый раз глядя в зеркало, она видела в своем отражении дочь. И Максимилиан, и Лилия внешне были очень похожи на нее: голубоглазые и темноволосые. Только ростом сын пошел в отца, тогда как его сестра была невысокой.
        - Зачем?
        Говорить о Лизе Максу не хотелось. За ужином он смог отвлечься от мыслей о ней, и когда отец стал расспрашивать о тренировках, отмахнулся.
        - Честно? - Маргарита открыто посмотрела на сына. Тот устанавливал будильник, но, почувствовав на себе ее взгляд, оторвался от своего занятия. - Хочу посмотреть на нее. Это так странно … что ты встал в пару с сестрой Сережи.
        - Считаешь, не должен был? - резковато спросил Макс.
        - Почему не должен? - поначалу не поняла Рита. Макс кинул сотовый на тумбочку и уставился тяжелым взглядом мимо нее. - Из-за Лили?
        - Сам не пойму, как все закрутилось. - Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Перевел взгляд на мать. - Как подумаю, что она сестра Меркулова…
        Маргарита вздохнула. Задумалась. Она никогда не испытывала к Сергею ненависти. Осуждение, иногда даже злость, но не ненависть. Она не оправдывала его, скорее понимала, что в двадцать с небольшим слишком сложно принимать правильные решения. Как знать, если бы она смогла переложить вину на кого-то, может, было бы легче. Но в смерти Лили Рита винила прежде всего себя: видимо, не так она воспитала свою дочь, раз та пошла на такой шаг.
        О Сергее Маргарита с сыном почти не разговаривала. Поначалу она училась жить дальше с пониманием того, что Лили больше нет, пыталась справиться, заставляла себя вставать по утрам и думать о том, что нужна сыну и мужу. Скорее всего, в этот момент Макс и стал отдаляться. Он тоже переживал горе, но переживал его по-своему, со свойственной молодости горячностью. В отличие от нее, Макс винил во всем бывшего друга, и Маргарита никогда не догадывалась, до какой степени сильна была его ненависть.
        - Жизнь очень странно устроена, Макс… - Она похлопала по постели, и Макс присел рядом. Рита чуть заметно улыбнулась. Сын вырос, но, несмотря на время, все-таки что-то осталось неизменным. Вот и сейчас они разговаривают совсем как прежде. Только смысл разговора другой. - Я не знаю, как так у вас получилось… Для меня это было неожиданностью.
        - Для меня тоже, - усмехнулся Самойлов.
        - Ты так мало нам рассказываешь…
        Рита хотела коснуться чуть вьющихся волос своего взрослого мальчика, но остановила себя. Сжала руку в кулак. Он не любил слишком явных проявлений материнской нежности.
        - Нечего особо рассказывать. Вот… к чемпионату России готовимся.
        - Тебе комфортно с этой девочкой?
        Он задумался. Вспомнилась сегодняшняя ссора, тренировка, на которой они отрабатывали парные элементы, утро и не выспавшаяся Лизка, нарезающая лук для маринада. И ночь тоже вспомнилась. Ее губы, касающиеся его шеи, груди, ее язык, вырисовывающий влажные узоры на животе, потом ниже…
        - Иногда мне хочется ее удушить, - признался он. - Но она… - не находя слов, Макс покачал головой. - Она хорошо катается. Думаю, что у нас может получиться что-нибудь дельное.
        - Мы с отцом будем рады этому. - Маргарита мягко, по-матерински, дотронулась до руки сына.
        - И тебя не смущает, что она - сестра Меркулова? - Он внимательно посмотрел на нее.
        - Главное, чтобы это не смущало тебя.
        Маргарита ушла, а Макс разделся и забрался под одеяло. Подложил руки под голову и закрыл глаза. Подумал о Лильке и о бывшем друге. Мысли эти уже не вызывали прежней ярости, но все еще оставляли горький осадок. Лиля… как же ему ее не хватало. Чертов сукин сын Меркулов… и его сестра, будь она неладна! Все мысли плавно свелись к Лизе, на ней же и зациклились. Хотелось почувствовать рядом ее обнаженное тело, накрыть ладонями упругую грудь с торчащими сосками… Он с шумом выдохнул, перевернулся на бок, дотянулся и выключил светильник. Никогда у него не будет ничего с сестрой Меркулова! И пусть смотрит своими ангельскими глазами сколько ей вздумается, дела ему до этого нет.
        Глава 51
        Эстония, Таллин, ноябрь 2016 года
        На after-party по случаю окончания турнира Лиза надела легкое платье изумрудного цвета и серебристые босоножки на высокой шпильке. Платье опускалось на несколько сантиметров ниже колен, невесомая ткань при каждом шаге чуть заметно колыхалась. Глубокий вырез открывал красивые ключицы и не оставлял сомнений в том, что на Лизе нет бюстгальтера. Около часа она провела в ванной, затем не спеша втерла в кожу легкий увлажняющий крем со свежим лимонно-травяным запахом и нанесла вечерний макияж. Надела серебряный браслет и серьги из белого золота с бриллиантами - подарок родителей на совершеннолетие. Она знала, что выглядит хорошо и чувствовала себя уверенно. От нее ненавязчиво пахло дорогими духами со свежими цитрусовыми нотками, уложенные в творческом беспорядке волосы создавали ощущение дерзкой небрежности. Густо подведенные черным глаза, тронутые перламутровой помадой губы и клатч в тон босоножкам на длинной цепочке из мелких звеньев завершали образ.
        Она появилась на вечеринке немного позже положенного, и Макс даже не сразу понял, что это его партнерша. Вначале без особого интереса скользнул по стройной незнакомке взглядом, и только спустя несколько секунд узнал ее. Платье держалось на шее, оставляя обнаженными руки и плечи, а вырез… Самойлов махом допил джин, который до этого потягивал мелкими глотками, но не почувствовал вкуса. А он-то думал, что хуже ее красного платья быть уже ничего не может…
        Лиза огляделась по сторонам, приветливо махнула рукой знакомым и, наткнувшись взглядом на Макса, подошла к нему. Он тут же почувствовал аромат ее духов. Стало жарко. То ли это подействовал джин, то ли что-то еще…
        - Не видел Стефана? - спросила она, улыбнувшись.
        У Самойлова желваки так и заходили на скулах. Он нарочито медленно осмотрел ее, задержался взглядом на груди и только потом сухо ответил:
        - Нет.
        - Понятно.
        Она снова огляделась, но Стефана видно не было. Подошла к столику с напитками и взяла фужер шампанского.
        Посмотрев ей вслед, Макс сжал кулаки: голыми были не только плечи, но и спина до самой поясницы. Кровь прилила к голове, в висках застучало. Подавив желание сгрести Лизу в охапку и увести подальше от чужих взглядов, он пошел к бару за новой порцией спиртного. Надо было срочно расслабиться.
        - Джин, - буркнул Макс, стукнув стаканом по стойке и, кинув взгляд в сторону Меркуловой, добавил: - Двойной.
        Бармен кивнул и забрал стакан. Макс снова посмотрел на Лизу. Ноги ее казались бесконечно длинными, на запястье поблескивал тонкий браслет. Судя по всему, она не скучала - попивала шампанское в обществе Ксюши и какой-то незнакомой девушки. Потом вся троица направилась вглубь зала. Макс выдохнул и взял со стойки свой джин.
        - Спасибо, - бросил он бармену, отпив небольшой глоток.
        Бармен вежливо кивнул мрачному клиенту и стал натирать бокалы.
        Подошли знакомые латыши, поздравили с победой.
        - Здорово вы! - Кудрявый парнишка приобнимал свою партнершу за талию и, казалось, был совершенно доволен первым местом с конца.
        - Спасибо, - отозвался Макс, а про себя подумал, что эти двое удивительно гармонично смотрятся вместе.
        Девочка была совсем маленького роста, на носу ее красовалась россыпь веснушек, голубые глаза блестели жизненной энергией. И даже небольшая щербинка между передних зубов ничуть не портила ее.
        Они стукнулись бокалами. Завязался непринужденный разговор, и Максу удалось отвлечься даже несмотря на то, что диалог велся по большей степени о фигурном катании, в частности о неожиданной смене им партнерши.
        Через некоторое время к ним присоединились и другие спортсмены. Победитель получил очередную порцию поздравлений, допил джин и огляделся в поисках Лизы. Но ее нигде не было. Он вернулся к разговору, однако прежней расслабленности уже не ощущал. Еще раз оглядел погруженный в полумрак зал и, снова не увидев Меркулову, отправился на поиски.
        - Лизу не видела? - заметив Ксюшу, бесцеремонно спросил он.
        Миронова отвлеклась от беседы, сделала глоток сока из стакана, который держала в руках, и проговорила, посмотрев в противоположный угол зала:
        - Вон она, со Стефаном.
        Самойлов развернулся, пробежался взором по толпе, пытаясь высмотреть партнершу, и, когда ему это удалось, стиснул зубы. Лиза смеялась. Ее ладонь лежала на локте Стефана, в другой руке она держала бокал. Ей, похоже, было весело. Стефан склонился к ее уху и что-то сказал. В ответ она снова захохотала, чуть задрав голову. Глаза Макса потемнели, между бровей пролегла складка. Взгляд так и прожигал, на шее вздулась вена.
        - Макс, - позвала Ксюша и, когда тот глянул в ее сторону, улыбнулась: - Женился бы ты на ней и не мучился.
        Он едва не скрипнул зубами. Глаза сделались совсем темными, крылья носа дрогнули.
        - У тебя совсем крыша поехала на фоне беременности? - зло процедил он. В голосе слышалась сталь, что-то металлическое, холодное мелькнуло и во взгляде. - Бредовее ничего не придумала?
        - Крыша не у меня поехала, - насмешливо ответила Ксюша. Глядя на Лизу и Стефана, неспешно отпила сок и снова посмотрела на Макса, стоящего рядом. Было смешно видеть его таким злым и раздраженным, прекрасно понимая, с чем это связано. Сделала еще глоток. - Счастливо оставаться. - Она хлопнула его по плечу и отошла.
        Самойлов еще немного понаблюдал за общением своей партнерши и швейцарского одиночника со стороны, а потом не выдержал и направился к ним. Пока шел, мысленно уговаривал себя быть сдержанным, но милое общение парочки натягивало нервы и раздувало внутри огонь ревности. Последние обстоятельство окончательно выводило его из себя. Ревновать Меркулову… Да какая ему, нахрен, разница с кем она и где?! Но разница была. А еще в голове сами собой всплывали слова Лизы о том, как хорошо ей было с этим… швейцарцем.
        - О, Макс! - Лиза широко улыбнулась.
        Она была немного пьяна, Макс это сразу заметил и, сам не зная почему, разозлился еще больше. Быть может, потому, что в ее легких движениях появилась какая-то вызывающая небрежность, может, потому, что ее глаза были подведены чересчур сильно, что придавало взгляду дерзости, а может, потому, что она совершенно не скучала в его отсутствие. Стефан кивнул, и Самойлов ответил ему точно таким же сдержанным кивком.
        - Веселишься? - пренебрежительно осведомился он, а глаза так и скользили по ее лицу и плечам.
        Лиза облизнула губы, тряхнула головой и сделала глоток шампанского. Браслет скользнул по ее руке, когда она подносила бокал к губам, сережки блеснули маленькими камушками.
        - А разве нельзя?
        - Почему же, - стараясь сохранять видимое равнодушие, Макс дернул плечом. - Смотри только, чтобы у твоего дружка хватило сил дотащить тебя потом до номера.
        - О, за это ты не волнуйся, - улыбка Лизы стала еще шире. Она допила шампанское и покрутила фужер за тонкую ножку. - У моего дружка сил хватит на все.
        Ее улыбка выводила из себя. Макс осознавал, что ее слова это провокация, но кровь в венах от этого бурлила ничуть не меньше. Лиза оценила его молчание, как знак согласия и, оставив мужчин наедине, пошла за новым бокалом. За время ее отсутствия Стефан и Макс не сказали ни слова, они даже ни разу друг на друга не взглянули. Оба смотрели на девушку в изумрудном платье, только Макс хмурился, а Стефан, напротив, с трудом сдерживал ухмылку. Лиза сегодня была невероятно хороша! Худенькая, яркая и очень женственная. Макияж подчеркивал глубину глаз, тонкая ткань платья струилась по телу, огромные каблуки делали длинные ноги просто бесконечными. Она всегда была привлекательной, всегда умела держаться. Даже когда ей было очень плохо, она старалась не показывать этого посторонним. Улыбка, уверенные движения… И только Стефан знал, что на самом деле скрыто за всем этим.
        - Не боишься, что завтра будет голова болеть? - с сарказмом спросил Макс, когда Лиза вернулась.
        - Отстань, Самойлов, - легкомысленно отмахнулась она. - И вообще… я танцевать хочу.
        - И что ты предлагаешь?
        - Я надеялась, что это ты мне что-нибудь предложишь, - игриво посмотрела она на партнера из-под ресниц.
        Народ в основном разбился на группы по интересам. Кое-кто сидел на диванчиках, стоящих вдоль стены, несколько человек вполне комфортно расположились у стойки. Остальные же отрывались на танцполе. Лиза продолжала выжидательно смотреть на Макса, покручивая в руках бокал.
        - Не люблю я танцевать, - проворчал он, бросив взгляд на танцующих.
        - Тогда мы пойдем танцевать со Стефаном. - Она перевела взгляд на друга. - Да?
        - Запросто, - тут же ответил тот.
        А Макс представил, что этот швейцарец будет касаться голой Лизкиной спины, будет прижимать ее к себе… Кровь так и запульсировала в висках, дикое чувство собственничества захлестнуло, перебивая собой все остальные эмоции. Хочет Меркулова танцевать? Пусть танцует, но точно не с этим.
        - Ладно, пойдем потанцуем.
        Он выдернул из рук Лизы бокал и вручил его Стефану. Тот усмехнулся, но бокал взял. Подумал, что Лизка, судя по всему, сама до конца не понимает, что творит, и какое действие это оказывает на ее партнера. Или все же понимает?
        Несколько капелек шампанского попало Лизе на тыльную сторону ладони, и она слизнула их кончиком языка. Инстинктивно. И только потом поняла, как смотрит на нее Макс. От его взгляда сердце застучало быстрее, внизу живота стало горячо. Она чувствовала, что немного пьяна, хотелось сделать что-то такое… Лиза и сама не знала, что именно. Голодный взгляд Макса не отпускал, она дотронулась до шеи и облизнула губы. Снова как-то непроизвольно. Быстрая ритмичная музыка как раз сменилась на более медленную знакомую мелодию. Самойлов сделал глубокий судорожный вдох, стиснул Лизино запястье и повел ее на танцпол.
        Она почувствовала его горячие ладони на своем теле, подняла глаза и снова столкнулась с обжигающим взглядом. Прижалась ближе, положила ладошки на грудь Макса и провела вверх, до плеч. Он напрягся, глаза стали совсем темными, в расширенных зрачках так и плясал опасный огонь. Только Лизу этот огонь не пугал, напротив, еще больше раззадоривал. То ли выпила она все-таки слишком много, то ли от его близости у нее просто-напросто ехала крыша, то ли что-то демоническое, дремавшее внутри, внезапно проснулось, но на все сигналы мозга, кричавшие об опасности, Лиза не реагировала. Голова кружилась от шампанского, жара мужского тела и запаха одеколона, танец только начался, но плавные движения под музыку уже походили на прелюдию к сексу, хотя со стороны вряд ли было что-то заметно. Лиза медленно провела ладонями по плечам Самойлова и пропела, вторя словам песни:
        I know how to hurt,
        I know how to heal,
        I know what to show
        And what to conceal.
        Пламя, горевшее в синих глазах Макса, взметнулось и рассыпалось миллиардом искр. Лиза ощутила, как он еще сильнее сжал ее талию, но это лишь больше раззадорило ее. Она легко выдохнула и, не переставая петь, пробежалась пальчиками по его крепкой шее.
        I know when to talk,
        And I know when to touch.
        No one ever died from wanting to much.
        От чувственного Лизиного голоса по спине у Макса пробежали мурашки. Она тесно прижималась к нему и смотрела в глаза так… Так, будто знала, что он полностью в ее власти, и наслаждалась этим. Ему казалось, что вся она сделана из откровенности и секса: каждый ее вдох и выдох, каждый изгиб ее тела, каждое прикосновение и взгляд. Она не просто пела - каждое движение ее губ было осознанным вызовом, и притом она не делала для этого ничего. Только кончик розового язычка время от времени показывался меж ровных белых зубок, и взгляд голубых, подернутых поволокой глаз, манил своим томным спокойствием.
        Хрипотца в ее голосе завораживала, а на последней строчке, когда она прижалась совсем близко и, глядя прямо в глаза, с еще большей чувственностью пропела несколько слов, запуская пальцы в его волосы, Макс едва смог сдержаться.
        - Что ты творишь? - процедил он, стискивая Лизу. - Меркулова!
        Но на нее его грозный тон и почерневшие глаза не возымели никакого действия. Нагло улыбнувшись, она продолжила петь, неспешно, проговаривая каждое слово и расставляя акценты, окончательно сводя с ума. Он чувствовал ее дыхание, ее пальцы, ее грудь, не стесненную бельем.
        The world is not enough,
        But it is such a perfect place to start, my love.
        And if you’re strong enough
        Together we can take the world apart, my love.
        На каких-то словах она чуть морщила носик, похоже, ей все это доставляло удовольствие. Самойлов же с каждой секундой все больше зверел. Она была мягкой и теплой, податливой, словно пластилин или нагретый воск, и притом не она, а именно он сейчас был куском глины в ее руках. Она пела ему, откровенно соблазняя и даже не пытаясь скрывать этого. И Макс не мог не смотреть на ее рот, не следить за ее языком и губами.
        - Если ты не замолчишь, я задеру тебе платье прямо тут, - с угрозой прошипел он, склонившись к ее ушку.
        Он всерьез боялся не сдержаться. Интересно, сильно ли удивятся присутствующие, если он, допустим, положит Лизку животом на стол?
        - По-моему, очень хорошая песня. - Ладошки Лизы соскользнули на грудь Макса и прошлись чуть ниже к животу, потом снова вверх. - В конце девяностых она стала саундтреком к фильму о Джеймсе Бонде.
        - В конце девяностых ты еще пешком под стол ходила, какой тебе, к черту, Бонд?
        - М-м-м… - Она тихонько усмехнулась и, схватив его за воротник рубашки, притянула к себе.
        We know when to kiss,
        And we know when to kill…
        Шепотом, все с той же свойственной ее голосу мягкостью, пропела она ему прямо на ухо, а затем отпустила его воротник.
        If we can’t have it all,
        Then nobody will.
        Макс вдруг вспомнил клип на эту самую песню. Там, вроде бы в самом конце, рыжая девчонка в красивом платье взорвала макет земного шара. Ну и что-то там еще в придачу. А перед этим влегкую отправила на тот свет какого-то мужика, а, может, и не его одного… Почему-то на месте рыжей очень хорошо представлялась Меркулова. По крайней мере, его, Макса, сознание она взорвать уже успела.
        - Кстати, - Лиза улыбнулась, - твой подарок оказался очень даже ничего.
        - Какой подарок?
        - На день рождения, - невозмутимо ответила она. Самойлов нахмурился, силясь вспомнить, когда это он успел что-то там ей подарить, и она, видя его непонимание, решила помочь: - На чемпионате России. Знаешь, поначалу я не оценила, а потом…
        Лицо Макса вытянулось, а в следующую секунду глаза засверкали такой яростью, что Лизе сделалось одновременно и страшно, и смешно. И снова он стиснул ее так, что кости едва не затрещали. Долго вглядывался в ее глаза, но она невозмутимо молчала, только плавно двигалась в такт музыке.
        - Так что спасибо.
        - Пожалуйста.
        Он неотрывно смотрел ей в лицо, пытаясь отыскать хоть намек на смущение, но, похоже, ничего подобного она не испытывала. И сложно было определить, решила ли она так окончательно вывести его из себя или действительно… Самойлов рывком прижал Лизу к своим бедрам, так чтобы она могла ощутить его желание. Она вдохнула, секундный взгляд глаза в глаза…
        Макс схватил ее за локоть и, не спрашивая, потащил к выходу из зала. Она без слов шла за ним, стараясь не сталкиваться с попадающимися на пути людьми. Ей не нужно было спрашивать его, куда они идут, она и так прекрасно это знала.
        А вслед им пела солистка группы Garbage:
        The world is not enough.
        The world is not enough .
        No nowhere near enough…
        The world is not enough.
        Дверь своего номера Макс открывал, все так же держа Лизу за локоть, хотя она и не думала отступать. До номера они практически бежали. Пару раз Лиза споткнулась и наверняка бы упала, если бы не сильные руки Макса. Как только за ними закрылись двери лифта, он прижал ее к стенке кабины, впился в губы, тут же проникнув языком в рот, задрал платье. Он шарил по ее бедрам и жадно, грубо целовал ее, причиняя боль, наказывая за то, что она смогла довести его до такого состояния. В отместку Лиза запустила пальцы в его волосы и больно сжала. Макс зашипел, укусил ее за губу, задрал платье еще выше и, очень может быть, все произошло бы раньше, чем они успели добраться до номера, но тут двери открылись. Немного придя в себя, он вытолкнул Лизу в холл, ухватил за локоть и поволок за собой. Она почти ничего не соображала, только старалась быстрее перебирать ногами, чтобы не отстать. Колени дрожали, дыхание сбилось. У нужной двери они остановились, и только тогда Лиза смогла кое-как осмыслить происходящее. Бросила взгляд на Самойлова. Волосы его были всклокочены, руки напряжены, на шее пульсировала венка.
Почувствовав взгляд, он посмотрел на нее. Глаза его горели черным пламенем, и за этим пламенем радужки почти не было видно. Лиза шумно, прерывисто выдохнула, и в этот момент дверь номера распахнулась.
        Кажется, ее губами он завладел еще до того, как они шагнули за порог… В темноте едва не свернули тумбочку. Что-то посыпалось на пол, раздался грохот, но никто из них не обратил на это внимания. Макс вообще был не способен о чем-либо думать. Под ногами что-то хрустнуло, зашуршало, Лиза оперлась руками о тумбочку, запрокинула голову, подставляя шею его губам.
        - Свет, - выдохнула она. - Включи свет. - Он не реагировал. Он попытался задрать ее платье, но она ухватила его за руку. - Включи свет, пока мы все не разнесли.
        Макс с трудом сообразил, чего она от него хочет. Посмотрел ошалелым взглядом. В темном коридоре едва можно было различить лица, но он все равно увидел ее приоткрытые губы и блестящие глаза. Нашарил на противоположной стене выключатель и хлопнул по нему ладонью. Над зеркалом загорелись мелкие лампочки, осветив стоящую как раз под ними девушку. Схватив Лизу под ягодицами, Макс усадил ее на тумбочку и, сминая платье, поднял его до самого пояса. Через секунду тонкая ткань женских трусиков затрещала под его пальцами.
        - Порвешь, убью…
        Лиза откинулась на зеркало позади себя. Голая спина соприкоснулась с холодной поверхностью, Лиза вздрогнула, но тут же ей стало не до этого, потому что Макс, рывком раздвинув ее ноги, встал между бедер.
        Он дернул ее на себя, прижимая вплотную к своему телу. От неожиданности и силы его возбуждения она охнула, ухватилась за широкие плечи, вцепилась пальцами. И тут же ощутила резкое, мощное проникновение. Уткнувшись ей в шею, Макс шумно, тяжело дышал, движения его были быстрыми и жадными. Она хваталась то за его плечи, то за край тумбочки и тихо стонала, заводя его еще больше. Его сильные пальцы впивались в ее бедра, оставляя на нежной коже красные следы, ладони скользили по голой спине, вдоль позвоночника, по выпирающим лопаткам. Влажные поцелуи в шею, языком по ключицам, в ложбинку между грудей. Сдвинув платье, он освободил одну грудь и, смяв грубо и властно, тут же накрыл горячим ртом сосок. Лиза изогнулась, вскрикнула, прижала его голову к себе. В какой-то момент ее горячая спина опять коснулась холодной глади зеркала, и от этого контраста по коже пробежали мурашки, шумное дыхание переросло в томный тягучий стон.
        Зарычав, Макс прихватил зубами кожу на ее шее и вошел так глубоко, что Лиза поморщилась от боли. В отместку ее короткие ноготки оставили красные следы на его плечах. Он сделал еще несколько движений, сдавливая грудь Лизы, втиснул руку между их телами, нащупал самую чувствительную точку на ее теле и стал поглаживать бугорок пальцами. Она, закрыв глаза, кусала губы. По всему телу прошла дрожь, пальчики на ногах сжались. Она всхлипнула, напряглась и почти тут же расслабленно обвила шею Макса, прильнула влажно и чувственно. Продолжая двигаться, он обхватил ее обмякшее тело за талию, уткнулся носом в душистые светлые волосы. Разрядка была фееричной. Макс глухо застонал, скользя губами по Лизиному виску. Она даже пахла сексом… Потрясающими дорогими духами и сексом.
        Немного отдышавшись, Лиза соскользнула с тумбочки. Ноги у нее все еще подрагивали, в голове шумело. Она не спеша поправила платье и после этого, нагнувшись, подняла с пола свои трусики и серебристый клатч. Возле тумбочки валялся стационарный телефон для внутренней связи. Трубка слетела и лежала чуть поодаль, но в целом оставалась надежда на то, что аппарат все еще работает.
        Выпрямившись, Лиза наткнулась на взгляд Самойлова. Он привалился к стене и неотрывно наблюдал за ее действиями. Выглядел он довольным, в глазах все еще горел огонь, но пламя уже не обжигало. Ничего не сказав, Лиза развернулась и пошла в ванную.
        Макс смотрел ей вслед. Точеные ноги, изящные щиколотки, высокие каблуки… Она слегка покачивала бедрами, спокойная и немного отстраненная. Ему показалось, что даже взгляд у нее был холодный, хотя еще пару минут назад она откровенно стонала, прижимаясь своим телом к его.
        Какие же у нее губы… и руки… как же она пахнет… Черт, он снова хотел ее! Макс бросил тяжелый взгляд на свое отражение в зеркале. Рубашка расстегнута, в глазах нездоровый блеск.
        Недолго думая, он распахнул дверь ванной. Решил, что Лиза захочет принять душ, но она стояла возле раковины и поправляла макияж. На полочке под зеркалом лежала расческа и пачка влажных салфеток. Макс подошел ближе и сгреб ее в объятья, попытался поцеловать, но она отвернула голову, а затем и вовсе оттолкнула его.
        - Лиз, я хочу продолжения, - встав у нее за спиной, сказал он. Очертил пальцами лопатки, сунул ладони под платье, пробираясь к груди.
        - Я рада за тебя, - складывая в клатч свои вещи, равнодушно отозвалась она. Собрала из раковины использованные салфетки и сунула их в руки Макса. Затем посмотрела ему в глаза. - Вряд ли твой подарок сможет заменить мне тебя, Самойлов. Но, знаешь, искусственный член, по крайней мере, всегда рядом и не бегает по бабам.
        Негромко постукивая каблуками, она вышла из ванной. Макс нагнал ее в тот момент, когда она собиралась выйти из номера.
        - Ты куда? - по своему обыкновению схватил он ее за запястье.
        - Веселиться, Самойлов, - все так же спокойно ответила Лиза. - Пить шампанское и танцевать.
        - Тебе уже достаточно. - Он оперся на дверь рукой, преграждая выход. - Твой дружок как-нибудь справится без тебя.
        - А вот это уже не твое дело.
        Ее спокойствие выводило из себя. Говорила она негромко, немного небрежно, как будто ей все равно. Было ли ей все равно? Нет. И если бы Макс попросил, просто попросил ее остаться с ним, она бы осталась. Но просить ее о чем-либо было не в его правилах. Что же, пусть так.
        - Ты мне никто, чтобы указывать. И это твой выбор, поэтому, Максимилиан, убери руку и дай мне пройти.
        Стиснув зубы, он отступил. Потому что… Потому что она не злилась, не кричала, не требовала. Он бы мог схватить ее, затащить в комнату, повалить на кровать. Он бы мог… Но что-то подсказывало Максу, что потом не было бы больше ничего. Ни сегодня, ни завтра. Вообще ничего.
        Лиза отворила дверь и бесшумно вышла в холл. Он же, развернувшись, со всей силы пнул телефон и ударил кулаком по стене. Телефон отлетел к противоположной стенке, звякнул, кусок пластмассы, отвалившись, остался лежать рядом. Рука ныла, и Макс тряхнул ею, матерясь сквозь зубы. Разжал кулак, в котором все еще стискивал влажные салфетки, и, поняв, чем они испачканы, в сердцах еще раз двинул по телефонному аппарату ногой.
        Глава 52
        Эстония, Таллин, ноябрь 2016 года
        Во время перелета в Москву Лиза снова думала об отношениях с Максом. Минувший вечер подвел под всем какую-то незримую черту, дав ей понять, что дальше так продолжаться не может. Все это походило на медленно затягивающуюся петлю, в которую она сама же сунула голову. Нужно было что-то решать.
        Несмотря на тяжелые мысли, чувствовала Лиза горечь и странное спокойствие. Видимо, она просто устала. Даже понимание того, что все может закончиться, уже не пугало так, как прежде, только сердце ныло при мысли, что ничего у них так и не случится. И все же это было лучше, чем терзаться надеждами и делать вид, что ей все равно.
        Лиза расправила плед, чуть ранее принесенный услужливой стюардессой, и закрыла глаза. Ночью она практически не спала и теперь чувствовала себя неважно, голова казалась тяжелой и немного болела. Но это было небольшой платой за часы, проведенные с другом.
        На вечеринке они со Стефаном пробыли недолго, сбежали практически сразу после ее возвращения, а потом устроили собственный рейд по клубам Таллина. Часа в четыре утра сидели в пустом кафе где-то в центре города и пили кофе с корицей. Развалившись на диванчике, Стефан зевал, прикрывая рот рукой, а Лиза тихо посмеивалась над ним. Было легко и свободно, даже лучше, чем прежде, и Лиза чувствовала благодарность к другу за это утро, которое они встречали вместе.
        - Знаешь, Лиз, а ведь у нас могло бы что-нибудь получиться, - в какой-то момент задумчиво сказал Стефан.
        Она улыбнулась. Открыто и немного печально.
        - Могло бы.
        - Не грусти. - Он накрыл ее узкую ладошку своей, большой и широкой.
        - Не буду, - пообещала Меркулова.
        Ведомая порывом, она перегнулась через стол и обняла друга, и тронула его щеку, покрытую легкой утренней щетиной, губами. Отстранившись, перехватила довольный взгляд.
        - Эй, - наигранно возмутилась она, поправляя платье.
        Перед тем, как уехать с вечеринки, она забежала в номер переодеться. Ее прежний наряд для прогулок по ночной столице Эстонии в конце ноября явно не подходил. Однако и теперь, в высоких сапогах и темно-синем платье, тесно обтягивающим грудь, выглядела Лиза очень привлекательно. Оба негромко засмеялись.
        - Я думал, что твой Самойлов сегодня лопнет от ревности, - отсмеявшись, сказал Стефан.
        Лиза скривилась и махнула рукой.
        - Давай не будем об этом.
        - Все так плохо?
        В ответ она одарила его умоляющим взглядом. Стефан посмотрел на нее с сочувствием и покачал головой.
        Утром Стефан провожал Лизу до такси. Помог донести чемодан, крепко обнял и, отстранившись, но все еще придерживая ее за плечи, улыбнулся.
        - Никому не давай себя в обиду. Если твой Самойлов тебя не ценит, то он просто идиот.
        Лизка горько усмехнулась, снова обняла друга, положив подбородок ему на плечо.
        - Я сама виновата. Но ничего, прорвемся.
        - У тебя все будет хорошо, - прошептал Стефан ей в волосы. - И помни, что я всегда…
        - Лиз, вообще-то все ждут только тебя. - Макс стоял по другую сторону машины и прожигал ребят взглядом.
        Невзирая на то, что всю ночь он провел у себя в номере, выглядел Макс невыспавшимся и был раздражен. Созерцание же этой парочки только подливало масла в огонь. Вчера, после того как Лиза оставила его наедине с комком использованных салфеток и раздолбанным телефоном, он долго метался по номеру. Несколько раз порывался спуститься вниз, найти ее и… на этом все предполагаемое действо заканчивалось. Потому что он понятия не имел, что делать после того, как он отыщет свою партнершу. Силой увести ее с тусовки? Устроить прилюдные разборки? На какие-то рациональные поступки в тот момент он был не способен и отдавал себе в этом отчет.
        Принял прохладный душ, привел номер в относительный порядок и улегся спать. Но сон не шел. И виной всему была Меркулова. А вот теперь эта белобрысая пигалица, не стесняясь, тискалась со своим приятелем. Шлюха. Уязвленное ее вчерашним уходом самолюбие подпитывалось клокочущей злобой и ревностью. Желваки так и гуляли по скулам.
        - Я позвоню тебе, как мы долетим.
        Лиза наконец села в машину. Стефан кивнул и захлопнул за ней дверцу. Посмотрел на черного от ярости Макса, хмыкнул и качнул головой. Хотел напоследок сказать ему, что он полнейший кретин, но передумал и пошел в гостиницу собирать оставшиеся вещи.
        Москва, ноябрь 2016 года
        Оказавшись дома, Лиза практически сразу ушла спать. С разговорами можно было подождать - несколько часов, да и дней ничего не решали, а вот прошлая ночь давала о себе знать очень хорошо. Готовить не хотелось, и она, забив на рыскающего по холодильнику Макса, с удовольствием поужинала творожком и, прихватив с собой грушу, отправилась в комнату. Какое-то время она еще слышала доносящийся с кухни звон посуды, а потом отключилась, краем ускользающего сознания уловив только какой-то грохот и отборный мат.
        Утро началось с того, что будильник… не прозвонил. Посмотрев на время, Лиза в ужасе подскочила с кровати, попутно соображая, как она могла так промахнуться? Пока набрасывала халат, поняла, что выключила сигнал пару дней назад, а вчера из-за усталости просто забыла включить его обратно. И Самойлов, скотина, не разбудил! Она вылетела в коридор и метнулась в ванную, краем глаза заметив Макса, мирно попивающего кофе за кухонным столом. В принципе, она вполне успевала собраться, только делать все нужно было очень быстро, и о нормальном завтраке речи уже не шло. Однако тут Лизу ждал сюрприз.
        - Садись, ешь, - услышала она голос Макса, когда, на ходу расчесываясь, вышла из ванной.
        - Что? - От неожиданности Лиза остановилась, не сразу поняв, что он ей говорит.
        Самойлов наливал кофе, тарелка с кашей уже стояла на столе.
        - Иди завтракать, - выжидающе посмотрел он на партнершу.
        Она, еще не совсем пришедшая в себя, послушно подошла к столу и плюхнулась на табуретку.
        - Спасибо, - запахивая халат, чтобы тот не расходился на бедрах, выдохнула Меркулова.
        Кофе помог ей взбодриться, приятный насыщенный аромат разогнал остатки сна. Она взяла ложку и приступила к еде. Кинула быстрый взгляд на Макса. Он стоял у раковины и мыл посуду, серьезный, сосредоточенный, красивый. Невольно она засмотрелась на него, пользуясь моментом, пока он не мог ее видеть. Она не понимала его, не понимала его отношения к ней. Он ревновал ее. Сильно ревновал, это было видно. Даже Ксюша это заметила, о чем и сказала ей несколько дней назад. Хотя сама Лиза воспринимала ревность Макса скорее как собственническое отношение к ней. Это было вполне в его характере. Еще он хотел ее. Это Лиза тоже понимала. Напрашивался вывод, что она для него что-то вроде игрушки, которой он не хочет ни с кем делиться. Еще иногда, очень редко, он заботился о ней, вот как сейчас. То есть вовремя разбудить он ее не мог, зато сварил кашу, приготовил кофе и даже накрыл на стол. Лиза еще раз вздохнула и снова принялась за еду. Изменилось ли что-нибудь для Макса с их последнего разговора о будущем? Как бы ей хотелось, чтобы это было действительно так. Не может же мужчина, которому все равно, смотреть так,
как смотрит на нее он, не может же так касаться и целовать…
        В школе их встретила Ксюша. Вид у нее был какой-то виноватый. Лиза, погруженная в собственные переживания, этого сразу не заметила, а вот Макс заподозрил неладное. И не напрасно: почти сразу она призналась, что утром рассказала мужу об их планах прыгнуть четверной тулуп на чемпионате России.
        Меркулова застонала в голос. Вот чего она сегодня точно не хотела, так это нравоучений от тренера. Она хотела хоть как-то настроиться на разговор с Максом, пусть и понимала, что это у нее все равно не получится. Какой смысл заучивать фразы, если потом все так или иначе пойдет наперекосяк? Единственное, что она для себя решила, так это то, что постарается сохранять спокойствие. Не будет она кричать. Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, не будет. И плакать не будет.
        Миронов и правда немного разозлился. Ну как немного? Выловив их после разминки на паркете, минут пять отчитывал на чем свет стоит, крыл красочными выражениями и грозился отстранить от тренировок до тех пор, пока не научатся думать головой. Ругал за то, что они взялись за столь сложный элемент без его ведома. За Макса он был относительно спокоен, а вот за Лизу нет. Он вообще был против того, чтобы она приходила на каток в его отсутствие, а уж о подобных выкрутасах и говорить не стоило. А если что-то пойдет не так? Если ей вдруг станет плохо?
        - Я нормально себя чувствую, Евгений Александрович, - Лиза повторила заученную до тошноты фразу уже в тысячный раз. - И к Егору схожу. Я же обещала.
        - Обещала она… - угрюмый Женя покачал головой. Посмотрел на спортсменов и проворчал: - Что стоите? Идите, показывайте, что там у вас.
        Кусая губы, Лиза выехала на лед. Ей очень хотелось, чтобы все получилось с первого раза, но от волнения она боялась ошибиться. Украдкой бросила взгляд на Максимилиана. Он выглядел совершенно спокойным. В несколько подсечек пересек каток, потом объехал вокруг нее и спросил:
        - Ты так и будешь стоять?
        Поняв, что выглядит глупо, она тоже принялась разминаться. С ходу делать элемент подобного уровня не стоило, поэтому поначалу они просто разогрелись, и только когда Миронов разрешил, зашли на прыжок. Зашли совершенно синхронно, синхронно выкрутили по четыре оборота и совершенно синхронно грохнулись на лед. Лиза не сразу пришла в себя, таким неприятным оказалось падение. Поморщилась, уселась, потирая бедро, и увидела в нескольких метрах от себя злющего Самойлова.
        - Это все, что вы хотели мне показать? - насмешливо поинтересовался Женя. Макс подъехал к Лизе, подал ей руку и помог подняться.
        - Задницу не отбила?
        - Очень смешно, - сердито зыркнула она на него исподлобья.
        В этот момент выглядела она очень мило, Максу до покалывания в пальцах вдруг захотелось дотронуться до ее лица, убрать выбившуюся прядь волос за ушко.
        - Да я вообще-то и не думал смеяться. - Он откатился на пару метров.
        Вторая попытка оказалась куда более удачной. Снова параллельный заход, высокий, докрученный прыжок, четыре оборота в воздухе. Только на этот раз красивое, чистое приземление на лезвие и последовавший за ним такой же чистый выезд. Лиза лучезарно улыбнулась, тренер, хоть в открытую и не хвалил, смотрел с восторгом и уважением. Процесс тренировки увлек, поглотил, не оставляя возможности думать.
        К обеду Лиза была вымотана. Кое-как она притащилась в зал к Ксюше, повалилась на маты, раскинула руки и произнесла:
        - Твой муж изверг.
        - Если только немного, - засмеялась Ксюша и присела рядом.
        Лиза приподнялась, сейчас она не думала о Максе и о предстоящем разговоре и, скорее всего, именно поэтому чувствовала себя счастливой. Глаза у нее горели, на щеках выступил румянец.
        - Мы это сделаем, Ксюх.
        Она перевернулась на живот и привстала на локтях. Спина прогнулась, в вырезе майки обозначилась ложбинка меж грудей. Ксюша подумала, что такая, полная энтузиазма, с пылающими щеками и огнем во взгляде, Лиза выглядит ничуть не хуже, чем в своем потрясающем изумрудном платье на вечеринке в Таллине. И, если бы ее сейчас увидел Самойлов, он бы тоже не сумел этого не заметить.
        И все же даже работа не смогла отогнать мысли о предстоящем разговоре. Поначалу Лизе казалось, что она об этом не думает, но позже, на вечерней тренировке, стало ясно, что это вовсе не так. И каждый раз, сталкиваясь с Максом взглядом, она первой отводила глаза. Было тяжело смотреть на него, зная больше, чем знает он, зная, что сегодняшнее утро, возможно, - последнее утро, которое они провели вместе.
        Почему-то получилось так, что с катка они уходили последними, несмотря на то, что отпустил их Женя раньше обычного. Костя и Соня вечернюю тренировку пропустили, Полина с Антоном убежали, едва только тренер позволил это сделать, а самому ему кто-то позвонил, и он скрылся за дверью кабинета. Лиза стояла возле бортика, дожидаясь, пока Макс наденет чехлы на лезвия коньков. Она смотрела на бесстрастный лед, величественный и спокойный, и хотела, чтобы сердце ее хотя бы ненадолго стало таким же. Ей не было больно, она знала, что поступает правильно, и это придавало ей решимости.
        - Идем?
        Голос Макса заставил ее отвести взгляд от катка. Она повернулась к нему лицом и проговорила:
        - Макс, скажи, у того, что сейчас происходит между нами, есть будущее?
        Он разом помрачнел, взгляд сделался холодным и колючим, как и прежде, когда она спрашивала его об этом. Лиза ждала ответа. Ее уже не пугал ни этот взгляд, ни сомкнутые в линию губы, ни его напряжение.
        - Мы уже с тобой об этом разговаривали и не раз, - раздраженно выговорил он.
        - Значит, скажи мне еще раз.
        У нее были чистые голубые глаза, открытый взгляд. Она смотрела снизу вверх, и это раздражало Макса еще сильнее. В этой ситуации его раздражало абсолютно все: и ее изящная шея, и ее волосы, зачесанные в небрежный коротенький хвост, и губы. Но особенно его раздражали ее глаза. Потому что он знал, что причиняет ей боль, а причинять ей боль, глядя в глаза, было трудно.
        - Мне не нужны отношения.
        - Макс, я так не могу. - Лиза сглотнула и неровно выдохнула. - Я очень устала. Это не для меня. Я не могу делать вид, что ничего не происходит, когда ты уходишь по ночам. Я пыталась, но не могу.
        - И что ты от меня хочешь?
        Раздражение трансформировалось в злость на нее. Ему хотелось развернуться и уйти, чтобы не видеть ее глаз, потому что когда он смотрел в ее глаза, раздражение становилось еще сильнее.
        - Давай решим все. - Она пыталась говорить уверенно, но голос то и дело сипел. Лиза сама себе казалась жалкой и ненавидела себя за это. Зачем ему такая? Господи… - Я не могу так больше. И если… если ничего не может быть, отпусти меня, Макс.
        - Что ты имеешь в виду?
        Теперь он смотрел на нее с подозрением. Холод в его глазах становился невыносимым, у Лизы возникло желание распахнуть дверцу позади себя и выскочить на каток, лишь бы скрыться от этого взгляда, но она продолжала стоять на месте.
        - Теперь ты будешь меня шантажировать? Знаешь ведь, что без тебя мне ничего не светит и…
        - Я не уйду из пары, - поняв, о чем он, она дотронулась до его руки. И тут же отдернула кисть, словно опомнилась. - Я просто вернусь к себе. Я не могу больше, Максимилиан… Жить так, как мы. Ты говоришь, что отношения тебе не нужны… - Лиза нервно пожала плечами и отвела взгляд, ощущая, как уголки глаз начинает предательски жечь. - А что тогда у нас? Мы живем вместе, я готовлю, убираюсь в квартире… у нас… мы… для меня это не просто секс. Я не могу воспринимать это как ты. Неужели ты не видишь? Мне больно.
        - Давай дома поговорим.
        Когда Лиза снова подняла на него глаза, он не выдержал. Менять ничего не хотелось, он твердо решил, что с этой девушкой никаких отношений у него не будет. Никогда. И будь она хоть десять раз распрекрасная, она - сестра Меркулова. И… И почему-то сейчас доводы закончились. Она - сестра Меркулова, этим все сказано. И пусть хоть плачет, хоть скулит, ему нет до этого никакого дела.
        - Знаешь, что я чувствую каждое утро?
        Ее голос въедался в мозг, несмотря на то, что говорила она очень тихо. Макс смотрел, стараясь не замечать, но не замечать не получалось. И слезы, стоящие в глазах, и намокшие реснички, и дрожащие пальцы, которые она пыталась спрятать в рукавах толстовки, все это шарашило по нервам, заставляя все внутри переворачиваться.
        - Мне страшно. Я чувствую себя той девочкой, которая пришла к тебе несколько лет назад. Я просыпаюсь и боюсь, что ты снова вышвырнешь меня, скажешь, чтобы я все забыла. Ты представить себе не можешь, что это такое - каждое утро просыпаться так. Макс… мне страшно… - Она снова не справилась, слезы потекли по щекам.
        А он смотрел темными-темными глазами, взгляд его был непроницаемым. Стоял и молча смотрел на нее, тогда как она, с вывернутой в очередной раз душой, глотала слезы.
        - Тут не место для разговоров. Если хочешь, поговорим дома.
        - Просто скажи. - Она вытерла слезы рукавом, потихоньку шмыгнула носом и кивнула. - Я правда не могу так больше. Я хочу нормально жить. Хочу, чтобы меня любили, хочу строить планы на будущее. И если все, что есть между нами, это секс, ты должен меня отпустить, я хочу быть кому-то нужной.
        - А со мной ты себя нужной не чувствуешь? - холодно хмыкнул Самойлов.
        - А должна?
        Он равнодушно дернул плечом и ничего не ответил. Лиза подождала несколько секунд, горько усмехнулась и прошла мимо, слегка задев его рукой.
        - Ты куда?
        Она остановилась, обернулась. Взгляд ее стал холоднее и жестче.
        - Я тебе тоже все сказала. Решай. Либо мы что-то меняем, либо я сегодня возвращаюсь к себе.
        В раздевалке Лиза тяжело опустилась на скамейку и накрыла лицо ладонями. Она не плакала, хотя чувствовала, что сейчас это было бы не лишним, по крайней мере, ей, наверное, стало бы легче. Она понимала, что надеяться не на что. Для того чтобы что-то потерять, нужно это что-то иметь. Отсюда следовал логический вывод, что терять ей нечего, но душа все равно болела из-за чувства потери. Она откинулась на стену и глухо застонала. Сделала глубокий вдох и расслабила плечи. Да, она все сделала правильно. Все правильно. Все. Правильно. П-р-а-в-и-ль-н-о. И ей, наверное, скоро станет легче. Только нужно чуть-чуть подождать, совсем немножечко.
        Лиза хотела вспомнить что-нибудь хорошее, но почему-то ничего хорошего не вспоминалось. Она представила море, волны, раз за разом накатывающие на берег, облизывающие камни, шум прибоя и крики чаек. На миг ей показалось, что она ощущает умиротворение, но уже в следующее мгновение картинка рассыпалась, не оставив и следа от иллюзии спокойствия. Открыв глаза, она увидела белый потолок и ряд люминесцентных ламп, освещающих раздевалку. Вот она - реальность. Никакого моря, никаких волн. Лиза тяжело вздохнула и снова опустила веки. Ей казалось, что она может просидеть так целую вечность. Надо было расшнуровать ботинки, стянуть с ног коньки, переодеться… но для начала хотя бы просто открыть глаза, а как раз этого ей не хотелось. Потому что тогда она снова увидит всего лишь белый потолок и проклятые лампы с раздражающим ее светом.
        Но долго пробыть в одиночестве у нее не получилось. Дверь раздевалки открылась, в помещении раздались голоса. Лиза лениво повернула голову на звук и увидела девочек из другой группы - Иру и Стасю. Они закончили занятия в хореографическом зале и шумно обсуждали какую-то повседневную ерунду, до которой Лизе не было никакого дела. Девушки тоже ее заметили и, поздоровавшись, подошли к своим шкафчикам. Это был удачный, нет, просто замечательный момент, чтобы нагнуться и расшнуровать ботинки. Лиза даже почти сделала это, но потом опять закрыла глаза и оперлась спиной о стену. Идти ей все равно некуда, торопиться - тоже. Накатила апатия, руки стали тяжелыми. Если бы у нее было одеяло, она бы замоталась в него до самого носа и не пошла бы вообще никуда.
        - Лизка, ты что такая убитая?
        Ира, уже натянувшая джинсы, но еще не успевшая их застегнуть, встала напротив. Пришлось в очередной раз открыть глаза. Первое, что увидела Меркулова, была розовая надпись на черной футболке «Я ВАС ВСЕХ EMAIL». Дальше, в расстегнутой ширинке джинсов, виднелся бантик зеленых трусиков. В другой ситуации Лизу бы это здорово позабавило, но сейчас она едва смогла вяло улыбнуться.
        - Все хорошо, - бесцветным голосом проговорила она и опустила голову.
        - Лиз… - Ира присела рядом. В руке она держала расческу, а запястье опоясывала широкая резинка. Темные волосы небрежными волнами лежали на плечах. - Вы с Максом поругались?
        - С чего ты взяла?
        - Мы его встретили, когда шли.
        - М-м-м, - промычала Лиза и посмотрела на мыски своих коньков.
        Распустила хвостик. Волосы у нее были еще совсем короткие, и она едва могла собрать их. Вздохнула, стукнула одним ботинком о другой, уперла локти в колени и накрыла лицо руками. Горло сдавило, и наконец захотелось разрыдаться. Но она сделала глубокий вдох и судорожно выдохнула, запрещая себе плакать.
        - Лиз, ну ты что? - Ира участливо погладила ее по спине. - Как поругались, так и помиритесь. Не переживай ты так.
        - Не в этом дело, - Меркулова, не убирая рук от лица, покачала головой.
        - Все мужики время от времени превращаются в козлов, - заявила Стася и протянула ей воду. - Держи.
        - Не хочу, - ответила Лиза, взглянув на бутылку.
        - А я тебя не спрашиваю, хочешь ты или нет. Просто возьми и выпей несколько глотков. - Лиза нехотя подчинилась. - Так, теперь переодевайся. Нечего тут сидеть, мы с Иркой собирались съездить посмотреть мне платье к маминому юбилею. Поехали с нами? Заодно и подарки к Новому году глянем.
        - Правда, - с готовностью поддержала подругу Ира. - Давай, собирайся.
        - Да не волнуйтесь вы, со мной все в порядке.
        - Не сомневаюсь. - Ира снова принялась расчесывать волосы. - Но развеяться тебе все равно не помешает.
        - Не знаю… А сумку куда?
        Немного поразмыслив, Лиза поняла, что в чем-то девочки правы. Ей действительно нужно хоть ненадолго отвлечься, хотя бы до того момента, пока она не вернется домой и… Если она останется тут, наедине с самой собой, то мысли об этом «и» скорее всего доведут ее до истерики. И тогда она явится к Самойлову с красными, зареванными глазами и искусанными губами. Можно было бы поехать к себе и переночевать, но она не подумала взять ключи, а ехать к Максу прямо сейчас ей не хотелось. Им обоим нужно время подумать. А может, и не нужно… Но какая разница?
        - Вообще-то я на машине. - Стася натянула свитер и тряхнула головой. У нее были короткие светлые волосы и голубые глаза. Яркая и красивая, она притягивала к себе внимание. Лиза вдруг вспомнила, что она и в самом деле приезжает в школу на серебристом Форде, к заднему стеклу которого прилеплено красное сердечко. - Ну или оставь Самойлову. Все равно вы завтра увидитесь. По-моему, он еще на катке.
        Домой Макс не поехал. Знал, что там, в четырех стенах, будет чувствовать себя загнанным в угол. И по большому-то счету это являлось истиной: Меркулова приперла его к стене, и выйти из этой ситуации без жертв у него вряд ли получится. Еще совсем недавно ему казалось, что он все для себя решил, но на деле выяснилось, что только казалось. И теперь, оставшись на катке в одиночестве, он нарезал круги, снова и снова думая о разговоре с Лизой. И чем больше он думал, тем отчетливее в его сознании вырисовывалось понимание, что он действительно должен ее отпустить. Пусть она живет своей жизнью, а он будет жить своей. Их не должно связывать ничего помимо льда, и это правильно. Как бы ни был силен в нем эгоизм, он вынужден был признать, что Лиза и в самом деле отдает ему намного больше, чем может дать ей он, чем он хочет ей дать. И если раньше он мог относиться к этому с безразличием, теперь что-то в нем поменялось. Макс остановился и мрачно оглядел пустые трибуны. Сегодня же вечером он отвезет Лизу домой. У них нет никаких шансов, их просто не может быть. Потому что… потому что она сестра Сергея. Этот довод
составлял основу убеждений Макса, был фундаментом. Все, что накручивалось поверх, могло двигаться, изменяться, переходить из одного состояния в другое, поддаваясь его собственным настроению и желаниям. Лиза - сестра Меркулова. Вот это Макс и повторял себе, продолжая наматывать круги по катку. Чтобы выпустить пар, он сделал два простых прыжка, но это не помогло. Тогда он зашел на четверной тулуп, который они весь день отрабатывали с Лизой, и оттолкнулся ото льда мыском левого конька. Взмыл в воздух, выкрутил положенные обороты и приземлился на правую ногу. И снова, несмотря на то, что элемент был сделан совершенно чисто, он не ощутил никакого внутреннего удовлетворения. Лиза застала его врасплох, это злило. Вообще с тех пор, как она перешла тренироваться к Миронову, злость для Макса стала состоянием перманентным, прежде ни одна женщина не выводила его из себя с такой легкостью. У Лизы же это получалось играючи. И играючи вызывала она у него не только злость. Да, прежде он ни к кому не испытывал такого сильного влечения. Природа щедро наградила его внешними данными: высокий рост, широкие плечи, крепкое
спортивное тело, закаленное годами тренировок, мужественные черты лица. Он с юношеских лет понимал степень своей привлекательности и, не задумываясь, пользовался этим. Девушки сами шли на уловки, чтобы обратить на себя его внимание, тогда как он выбирал тех, которые удобны ему. Лиза же вела себя совершенно естественно и даже выглядеть эффектно на том или ином мероприятии стремилась, в первую очередь, для себя самой. Она тяжело переносила одиночество и при этом была самодостаточна. Талантливая, красивая, умная и сексуальная. И Макса бесило, что, несмотря на то, что она открыто призналась ему в своих чувствах, подмять под себя он ее не сумел. Она вроде бы приняла его условия, но в то же время совершенно им не подчинялась.
        Самойлов несколько раз объехал каток по периметру и сделал каскад. Настроение было отвратительное, но мыслил он вполне ясно. Он не привык, чтобы решали за него, а Лиза именно это и сделала. И все-таки мысль о том, что теперь между ними не будет ничего, кроме фигурного катания, неприятно скребла душу. Макс понимал, что уже привык к этой девчонке. Возвращаться каждый вечер домой, ужинать вместе, вместе пить по утрам кофе и смотреть по выходным телевизор было вовсе не так уж и плохо. Возможно, что-то у них все же могло бы получиться, но нет.
        Лизе нужны чувства, нужны отношения, ей нужно, чтобы ее любили. Что же… Она этого достойна. И он бы тоже мог дать ей все это. Мог бы, но… нет. Только вот стоило представить ее в чьих-то руках, как кровь начинала стучать в висках, а кулаки непроизвольно сжимались. Добровольно отдать ее кому-то…
        Миронов, одетый в пальто, прошел вдоль бортика и остановился, чтобы попрощаться. Через несколько секунд к нему подлетела Ксюша. Она на ходу наматывала шарф, одновременно ища что-то в сумочке.
        - Готова? - спросил Женя у супруги и, когда та утвердительно кивнула, снова обратился к подопечному: - Все, Макс, мы поехали. Ты давай тоже езжай домой. Нечего тут торчать. Сегодня вы и так хорошо поработали.
        - Да, я тоже скоро поеду, - ответил Самойлов, чтобы поскорее отделаться от тренера. Ему хотелось остаться в одиночестве и еще немного обо всем подумать.
        - До завтра, - сказала Ксюша.
        Она взяла Женю под руку, и они вместе пошли мимо трибун к выходу. Макс проводил их взглядом и, не дожидаясь, пока они скроются из вида, отвернулся. На душе у него было муторно, наблюдать за чужой семейной идиллией не хотелось.
        Он пересек каток, доехал до противоположного бортика и вернулся обратно. Теперь, когда он остался один, можно было не притворяться, будто его интересуют прыжки и вращения. Плюхнувшись на первое попавшееся сиденье, он уже собирался отдаться на растерзание недавних размышлений, когда увидел стремительно приближающегося к катку Женю. За ним почти бежала бледная, как полотно, Ксения, ее темные глаза были широко распахнуты, словно у изумленного ребенка. Миронов держал у уха розовый мобильный телефон, а она ловила каждое слово из разговора, казалось, она даже не дышит. Осмотрев каток и трибуны беглым взглядом, Евгений заметил Макса и тут же направился к нему. Ксюша же продолжала смотреть на лед, словно Макс мог затаиться где-нибудь в углу и вот-вот должен был появиться из своего укрытия. Такой испуганной Самойлов не видел ее, наверное, ни разу в жизни. Даже когда Лиза получила травму и лежала с пробитой головой примерно на том же месте, где она сейчас находилась, подобного страха на ее лице не было.
        - Макс!
        Резкий, словно свист плети, окрик Ксюши полоснул по нервам неприятным предчувствием. Максимилиан поднялся на ноги и напряженным взглядом уставился на тренера. Ксюша уже успела заметить его и ринулась навстречу. На ее лице двумя жгучими угольками блестели огромные глаза, белые обескровленные губы были приоткрыты. Она подлетела к Самойлову и остановилась, жадно, с какой-то отчаянной мольбой и надеждой глядя на мужа.
        - Да… да… Если что-то станет известно, перезвоните, я Вас очень прошу. Да… Спасибо.
        Женя сжал трубку в кулаке. За несколько минут, прошедших с того момента, когда Ксюша взяла его под руку, и они вместе пошли к выходу, его взгляд изменился до неузнаваемости. Сейчас в его глазах не было и тени улыбки, лучики морщинок стали заметнее.
        - Что случилось?
        На секунду в воздухе повисла глухая, звенящая тишина. Эта тишина предвещала беду. Макс смотрел на тренера, а предчувствие, зародившееся ранее, крепло с угрожающей скоростью и, что самое страшное, вокруг ощущалась неотвратимость чего-то… чего-то непоправимого.
        - Макс, где Лиза?
        Глава 53
        - Она уехала с Настей и Ирой. А в чем дело?
        Макс почувствовал, как немеют пальцы рук. Он въедливо всматривался в лицо тренера, стремясь найти ответ прежде, чем тот что-либо скажет, но то, что читалось в потемневших глазах Миронова, никак не могло успокоить. Женя как будто пытался сказать что-то, чего не хотел и не должен был говорить.
        - Машина Насти попала в аварию.
        - Что с Лизой?
        Смысл сказанного Мироновым еще не совсем дошел до Макса, а вопрос уже слетел с языка. Он хотел услышать только, что с Лизкой все в порядке, потому что во взгляде тренера, стоящего напротив, было что-то темное, затягивающее, пугающее.
        - Я не знаю, - глядя ему в глаза, ответил Женя.
        Каждое слово давалось ему с трудом. Он еще сам до конца не мог осознать того, что услышал, а теперь ему предстояло сказать это вслух. Женя старался не показывать своего состояния, хотя страх, беспощадный и сжирающий все остальные чувства, уже забрался в душу, выжигая все, что было в ней до. Лиза… Макс ждал, а в голове у Миронова все сильнее пульсировало.
        - Авария серьезная, Максимилиан. Звонили из больницы.
        - Что с ней?!
        Напряжение стало невыносимым. Сердце у Макса подскочила к горлу, во рту пересохло. Границы времени раздвинулись, он оказался где-то в прошлом, в том прошлом, когда его разбудил звонок телефона, и какая-то женщина по ту сторону почти равнодушно сказала, что Лиля… А потом время сузилось до тонкой полоски и застыло, оставив в воздухе тихий вскрик Ксюши и всего несколько слов:
        - Одна из девочек погибла… - Шумный выдох вырвался из груди мужчины вместе с приговором.
        В бессилии он сжал и разжал кулак, посмотрел на жену, совершенно белую. Ксюша схватилась за его руку, а вторую ладошку в бессознательном жесте прижала к животу. Макс вдруг понял, что ему показалось странным. Розовый телефон… Женя говорил по мобильному жены, а не по своему. Мозг зацепился за эту мысль, как за спасительную соломинку, как за кусок пенопласта, позволяющий еще хоть ненадолго удержаться на плаву.
        - Макс, у Лизы были при себе документы?
        - Я… я не знаю. Она оставила мне свою сумку, когда уезжала. По-моему, взяла телефон и ключи. Деньги еще, наверное…
        Голос хрипел, Самойлов зачем-то пытался вспомнить, что говорила ему Лиза, когда уходила, что отвечал ей он. Вдруг он что-то неправильно понял, напутал? Признаться, в тот момент, когда она всучила ему свои вещи, он не слишком слушал ее, и уж тем более ему не было дела до того, куда она намылилась. Он испытывал облегчение от осознания того, что им не придется оставаться наедине в тесном салоне машины, ему хотелось побыстрее отделаться от нее, не видеть ее хотя бы какое-то время. Он вспомнил, как она поставила, почти швырнула сумку к его ногам, гордо вздернула подбородок, надменно посмотрела в глаза. Ее хладнокровие было такой же липой, как и ее сдержанность. Глаза выдавали ее, наверное поэтому она поспешила спрятать взгляд. Она, словно защищаясь, сложила руки на груди и чуть надтреснутым голосом сказала, что едет с девочками… Вроде она даже сказала куда, но сейчас Макс никак не мог этого вспомнить. Он с силой зажмурился и потер глаза пальцами, стараясь вернуть себе трезвость рассудка.
        - Кто? - сдавленно спросил он, когда гул в ушах немного стих. - Лиза жива?
        - Не знаю. - Миронов так и смотрел ему в глаза. - Там полный кавардак. Мне ничего толком не сказали. Нужно ехать в больницу. Ты сможешь сесть за руль или поедешь с нами?
        - Я в порядке, - бросил Самойлов и, едва только Женя назвал адрес, пошел к раздевалке.
        На самом деле в порядке он не был. Внутри него образовалась маленькая черная точка, постепенно расширяющаяся до вселенской пустоты, и в эту пустоту засасывало все радостное и живое, что только было в его жизни. Воспоминания, мысли, чувства - все, чем он жил и дышал, все, что ему было дорого. Стоило ему на миг прикрыть глаза, как тут же перед мысленным взором вставала Лиза. Она смотрела доверчиво и грустно, и Макс снова и снова слышал, как она говорит, что ей страшно.
        Шнурки путались, не желая поддаваться трясущимся рукам. Стянув коньки, Самойлов бросил их возле скамейки и наскоро влез в ботинки. Взял документы и ключи от машины, пальто накинул прямо на футболку и, не застегивая, выбежал из раздевалки. Лиза не должна была ехать в той машине. Не должна! Если бы он остановил ее, если бы сказал, что им стоит попытаться… Но он этого не сделал. Если бы он только мог сейчас обнять ее, прижаться щекой к ее мягким волосам…
        Макс захлопнул дверь машины, завел мотор и почти сразу же дернул автомобиль с места. Из-под колес полетел талый снег, дворники зашуршали по стеклу, убирая воду. Он ехал по вечернему городу, в окнах домов которого горел желтоватый свет, и молился лишь о том, чтобы Лиза была жива. До боли в глазах он вглядывался в серую ленту мокрой дороги, оставляя позади габаритные огни попутных машин, сжимал руль до белизны костяшек и боялся думать, потому что все мысли вертелись вокруг самого худшего. Еще час назад он был готов отпустить Лизу, отказаться от нее, а сейчас… Сейчас для него не имело значения, кто она, что было раньше и что будет потом. Все, чего он хотел в эту самую минуту, так это знать, что она жива. Пусть никогда не сможет выйти на лед, пусть нуждается в дорогостоящем лечении и постоянном уходе, пусть. Он сумеет выходить ее, поставить на ноги, он окружит ее заботой и вниманием, сделает все, чтобы она улыбалась, и он никогда не откажется от нее.
        Снег падал на ветровое стекло и тут же таял. На очередном светофоре, пользуясь отсутствием пешеходов, Макс проскочил на красный, даже не сбросив скорость. Чем сильнее шел снег, тем сильнее крепло в его душе чувство потери. Что если он больше никогда не услышит ее чувственный голос, не почувствует тепло, не увидит ее напедикюренных пальчиков? Что тогда? Сердце отказывалось принимать такой исход, больным комом ударяясь о ребра; всего, что было с ними, оказалось слишком мало. Смех, слезы, жалкие крупицы взаимного счастья умещались в ладони, тогда как целый мир вокруг казался осиротевшим. Только сейчас он окончательно понял, как дорога стала ему Лиза, как сильно она ему нужна. Противиться этому не осталось ни сил, ни смысла. Все началось не вчера и не сегодня, и даже, наверное, не несколько месяцев назад.
        Она так хотела его любви… В ее жизни было слишком мало этого чувства, хотя она была достойна его, как никто другой. Макс остановил машину возле высокого забора, окружающего территорию больницы. Убрал руки с руля и посмотрел на серое здание, едва виднеющееся за пеленой мокрого снега. Горло сжималось при мысли, что он ничего уже не сможет изменить. Что если теперь уже слишком поздно? Он так редко говорил ей что-то ласковое. Что если… если она навсегда ушла, так и не успев узнать, как сильно нужна ему?
        Машину пришлось оставить возле ворот - на территорию пускали только кареты скорой помощи и личный транспорт персонала. Голые ветки деревьев покачивались от ветра, в тусклом свете фонарей отбрасываемые ими тени выглядели угрожающе. Порыв ветра бросил пригоршню мокрого снега в лицо, влажный воздух забрался под одежду, заставив вздрогнуть. До дверей главного корпуса оставалось несколько десятков метров, и Макс ускорил шаг, переходя практически на бег. Но его ждало разочарование: двери были заперты, помещение выглядело безлюдным, а надпись на табличке справа гласила, что учреждение открыто до двадцати одного часа.
        Самойлов постучал в двери, но результата это не возымело, вокруг царила прежняя тишина. Мороз усилился, снег уже не таял, на ступеньках отчетливо виднелись следы ног. Вдалеке рвано каркнула ворона. Этот звук отдался в сердце неприятным толчком, заставив поежится от нехорошего предчувствия. Но пока у него еще оставалась надежда. До слуха донеслось шуршание шин и, обернувшись, Макс увидел скорую помощь. Она проехала по боковой аллее и завернула к корпусу, находящемуся дальше, в глубине территории. Стремглав сбежав по ступенькам вниз, Макс ринулся к машине, из которой уже показались медики, а следом и мужчина, одной рукой держащийся за голову. Судя по всему, круглосуточное приемное отделение располагалось в другом корпусе, и Макс ругал себя последними словами за то, что сразу не подумал об этом. Он быстро преодолел расстояние до соседнего здания и вошел в стеклянные двери практически одновременно с приехавшей бригадой. Мужчину уже успели усадить на стул, и тот сидел, все так же придерживая голову. Самойлов только мельком посмотрел на него и тут же ухватил проходящую мимо медсестру за руку. Слова
вдруг встали комом в горле. Он понял, что не знает, что сказать. Во взгляде медсестры потихоньку нарастало раздражение, Макс отвлекал ее от дел, которых сегодня было невпроворот. Неровная стопка бумаг в ее руках стала рассыпаться, и она поправила ее заученным движением.
        - Мне звонили…
        Самойлов лихорадочно вглядывался в лицо медсестры. Безучастие всего происходящего вокруг ошеломляло и окунало в действительность: для всех здесь это обычный день. Самый обычный, такой же день, как и много дней до, и, что бы ни случилось дальше, таким же обычным он и останется. А Макс чувствовал, как сердце его бьется в горле, как дрожат пальцы, как голову сжимает от напряжения. Хотелось закрыть глаза, досчитать до десяти и, открыв их, оказаться дома. Услышать бормотание телевизора из соседней комнаты, шум воды в ванной, звяканье посуды в кухне… Но вокруг были лишь зеленоватые стены, вдоль которых рядком стояли скамейки с кое-где порванной обивкой. В самом углу притулился дедок неопрятного вида. Сгорбившись, он дремал, прислонившись к стенке головой, кисти рук почти полностью скрывали засаленные рукава грязной куртки, обветренное лицо покрывала сетка глубоких морщин. Вряд ли у этого человека был дом и перспектива переночевать в лучшем месте.
        - К вам привезли девушку… девушек… после аварии.
        - Подождите, - коротко бросила медсестра и зашагала дальше.
        Макс осмотрелся по сторонам. Мужчина сидел, держась за голову, фельдшер из бригады, привезшей его, с хмурым видом разговаривал о чем-то с высокой женщиной в белом халате, из кабинета, находящегося дальше по коридору, слышались приглушенные голоса и смех. Ждать не было сил. Макс дошел почти до того места, где сидел бомж, и вернулся обратно, потом сделал еще один круг. Он не мог понять, почему ничего не происходит, каждая секунда промедления отнимала остатки веры, ложилась на плечи непосильным бременем. Не выдержав, он дернул дверь какого-то кабинета, но она оказалась закрыта, и тогда он дернул следующую. На этот раз дверь поддалась, но кабинет был пустым.
        - Мужчина, что Вы хотели?
        Рядом с ним стояла женщина, которая прежде разговаривала с фельдшером. Нервы у Самойлова сдали, он уже собирался наброситься на нее с требованием сказать ему, наконец, где Лиза и что с ней, как к ним подошла еще одна медсестра. Выглядела она уставшей и такой же безразличной, как и все остальные.
        - Вы Евгений Миронов? - спросила она обыденным тоном.
        - Нет. - Макс едва сдерживался, чтобы не схватить медсестру за плечи и не встряхнуть ее. Пожалуй, останавливало его только то, что после его вполне могли выставить на улицу. Хотя вряд ли он стал бы первым, кто повел себя подобным образом… - Мы с Женей работаем вместе. Скажите мне, что с Лизой… Лиза Меркулова. Что с ней?!
        - Вы родственник?
        - Я… Она моя невеста, - похолодев, просипел Макс. - Лиза - фигуристка…
        Он почти не соображал из-за страха, ударившего под дых. Зачем им знать, кто он, если только…
        - Пойдемте, - вяло сказала медсестра, оценивающе оглядев его.
        Она развернулась и, шаркая ногами, пошла вперед по коридору, не обращая внимания, идет за ней кто-то или нет. Максу казалось, что стены надвигаются на него, что потолок становится все ниже и ниже и вот-вот рухнет ему на голову. Пространство вокруг словно сжалось до размеров кроличьей норы, грудную клетку сдавило, воздух стал отвратительно вязким. На автомате он дошел до какой-то двери и остановился, когда медсестра попросила его немного подождать. Он вдруг почувствовал, что сейчас мир разделится для него на две части, и возврата к прежнему уже не будет никогда. И все равно, что окажется за дверью, в любом случае это будет так. Он слышал неразборчивые голоса из закрытого кабинета, но понять, о чем идет разговор, было невозможно. Секунда, две, три… Никогда еще время не тянулось так медленно и не бежало вперед со столь оглушающей скоростью, как сейчас.
        - Проходите. - Его провожатая открыла дверь в кабинет, а сама вышла.
        Сделав шаг за порог, Макс остановился. Он словно прирос к полу, оцепенел, только глаза жадно скользили по девичьей фигурке, пытаясь отыскать знакомые черты. Полноватая женщина склонилась над кушеткой, и из-за ее тучного тела лица девушки не было видно. Макс успел разглядеть только светлые волосы и бежевый свитер, но что-то обнадеживающее, во что он уже почти перестал верить, шевельнулось внутри огоньком. Женщина распрямилась и обернулась, но для него она уже не имела никакого значения. Стены резко раздвинулись, наполняя комнату светом и воздухом, в нос ударил запах лекарств, который до этого он почему-то не ощущал, звуки заполонили все вокруг. Лиза подорвалась, в мгновение преодолела расстояние, разделявшее их, и внезапно растерялась, замерев в полуметре. Волосы ее висели спутанными прядками, лицо покрывали царапины, в глазах не было и искорки жизни, только дикий страх и что-то необъяснимое, чего прежде Макс никогда не видел. Ее губы шевельнулись, короткий вдох нарушил тишину. Вглядываясь в лицо мужчины, от которого ее отделял всего лишь шаг, она пыталась унять подступающие к глазам слезы.
Поддавшись первому порыву, она хотела обнять его, а теперь стояла, растерявшись, и не знала, что делать.
        И вдруг расстояния не стало. Сильные руки сомкнулись за ее спиной, прошлись по телу, гладя бережно и осторожно. Теплые губы скользнули по виску, прижались к волосам, ладонь легла на шею. Лиза уткнулась Максу в плечо, обвила его руками за талию и застыла, дрожа всем телом.
        - Живая, - шептал он, закрыв глаза. Его губы шевелили волосы на ее затылке, пальцы сдавливали плечи. Лиза ощущала, как трясутся его руки, но ее собственная дрожь была намного сильнее. - Живая… - повторял Самойлов, впитывая стук ее сердца.
        Он чувствовал, как в горле першит, как глаза жжет странной щемящей болью. Обхватил ее обеими руками и сильно прижал к себе, понимая, что, наверное, делает ей больно. С силой втянул носом воздух у ее виска и судорожно выдохнул. Мир окрасился бесконечностью оттенков и яркими искрами осыпался у ног, разрушая темный кокон страха.
        - Молодые люди… - Медсестра чувствовала себя крайне неловко. - Я должна обработать порезы.
        - Да… Конечно…
        Макс, придерживая Лизу за талию, помог ей снова усесться на кушетку. Сам сел рядом, не выпуская ее руку из своей.
        Он смотрел, как женщина в белом халате методично обрабатывает ранки на лице Лизы. Ее движения были размеренными, четкими, хотя и аккуратными. Она осторожно поворачивала голову пациентки за подбородок, внимательно разглядывала очередной порез и только после этого принималась обрабатывать его. Лиза кусала губы и вздрагивала каждый раз, когда ватка касалась кожи, и тогда он гладил ее руку. Ладошка у нее была узенькая, пальчики тонкие. Кисти Лизы, так же, как и ее лицо, пересекали царапины, оставленные, по всей видимости, битым стеклом. Макс бережно провел большим пальцем по ранке на тыльной стороне ее ладони, чувство живого тепла, исходящего от руки, было несравнимо ни с чем, и теперь он мог сказать, что знает это наверняка.
        За дверью раздался шум, звук приближающихся шагов, и спустя еще несколько секунд на пороге возникла Ксюша. Она на миг замерла, потом прижала к губам сжатый кулак и сдавленно всхлипнула.
        - Лиза, слава Богу…
        Миронов, стоявший позади жены, выдохнул и как-то обмяк, как будто до сих пор неизвестность заставляла его держаться, а теперь необходимость этого отпала. Он погладил Ксюшу по плечам.
        - Стася в операционной…
        Хриплый шепот Лизы оставил после себя гнетущую паузу. Всем было ясно, чего она не сказала, и ледяное осмысление лопалось в воздухе маленькими ржавыми пузырьками.
        - Ира… - шелест, похожий на шорох сухой листвы, сорвался с Ксюшиных губ.
        Лиза опустила голову. Почувствовав, как она сжалась, Макс притянул ее к себе. На ее джинсах и свитере виднелись бурые пятна, и никому не хотелось думать о том, откуда они взялись.
        - Я хочу домой, - не поднимая головы, сказала она.
        Самойлов устремил взгляд на медсестру, ожидая от нее ответа.
        - Сейчас я позову дежурного врача, - промолвила женщина и поспешила к двери.
        Несмотря на полноту, двигалась она легко и уверенно, а в глазах ее читалось участие. Макс положил обе Лизиных кисти на свою ладонь и вгляделся в порезы. Два особенно глубоких скрывали полоски пластыря, остальные же медсестра просто обработала антисептиком. Он был рад, что именно эта женщина позаботилась о Лизе. Вряд ли ее по-матерински добрый голос мог скрасить горечь произошедшего, но все же это было лучше, чем усталое равнодушие.
        Глава 54
        Москва, ноябрь 2016 года
        До дома доехали только глубокой ночью. Врач, высокий худощавый мужчина средних лет, настаивал на том, чтобы Лиза осталась в больнице до утра. Это был один из докторов, осматривающих ее при поступлении, но, несмотря на то, что Лиза точно знала это, ей казалось, будто видит она этого человека в первый раз. При поступлении никаких серьезных повреждений у нее обнаружено не было, чувствовала она себя сносно, но врач опасался, что это последствия шока.
        - Лиза, потерпи одну ночь, - уговаривал он свою голубоглазую пациентку. - Тем более у тебя недавно была серьезная травма головы. Если все будет в порядке, пойдешь себе спокойно домой.
        - Со мной и сейчас все в порядке.
        Она смотрела затравленным, но притом упрямым взглядом и прижималась к плечу Самойлова. Макс, в принципе, разделял мнение врача. По крайней мере, ему бы было намного спокойнее, если бы она какое-то время находилась под присмотром медиков, но отказать ей, когда она так смотрит… Мужчина в белом халате тоже сдался. Недовольно покачал головой, измерил ей давление, посветил фонариком в глаза.
        - Давай я хотя бы еще раз тебя осмотрю.
        Царапины на ее лице и руках сильного беспокойства не вызывали, в отличие от гематом, скрываемых одеждой. Лиза поджала губы и глянула волком.
        - Со мной все нормально. Я просто хочу домой.
        - Снимай свитер. Сейчас я еще раз взгляну на твои ребра, и поедешь домой. - Повернувшись к Максу, врач попросил: - Подождите, пожалуйста, в коридоре.
        Мироновы, не желая мешать, вышли из кабинета еще несколько минут назад, Макс же не хотел оставлять Лизу одну. После слов доктора он повернулся к ней, пытаясь найти в ее взгляде согласие, но увидел только просьбу.
        - Не надо. - Она положила ладошку ему на колено. - Можете осмотреть меня при Максимилиане, он не мешает.
        - Хорошо, - мужчина в белом халате сдержанно кивнул.
        Лиза стянула с себя свитер и застыла, увидев бурые пятна. На руках ее выступили мурашки, глаза остекленели, спина неестественно напряглась.
        - Дай сюда, - выдернул Макс тряпку из ее рук и положил рядом с собой. Очнувшись, Лиза взглянула на него с благодарностью, ее глаза поблескивали влагой, нижняя губа чуть заметно дрожала. - Постарайся не думать об этом. - Он легко сжал кисти ее рук.
        Она сделала глубокий вдох.
        - Мне встать?
        Макс знал этот тон. Спокойный, сдержанный. Лиза могла обмануть кого угодно, но только не его. От него не укрылись и почти незаметная дрожь ее голоса, и хриплые нотки, отчетливо прозвучавшие в нем. Несмотря на доводы здравого смысла, ему и самому захотелось увести ее домой, напоить горячим чаем, обнять. Ей было плохо в этих холодных казенных стенах, и он это чувствовал.
        - Сиди. - Склонившись к Лизе, доктор принялся осматривать ее бока и спину.
        Макс поймал себя на том, что ревностно следит, как он прикасается к ней, как пальцы его надавливают на ее кожу.
        - Тут очень больно? - хмурясь, мужчина сильнее надавил на бок, чуть выше гематомы.
        С шумом вдохнув, Лиза стиснула зубы и поморщилась.
        - Больно, но терпимо.
        - Одевайся. - Врач подошел к столу, на котором в беспорядке лежали бумаги и, отыскав рентгеновский снимок, вгляделся в размытую картинку. - Перелома нет, трещины я тоже не вижу. Но ушиб сильный, нужно делать компрессы.
        - С этим проблем не будет, - вместо Лизы ответил Макс. - Мы фигурным катанием занимаемся, для нас компрессы - дело привычное.
        - Тогда можете забирать ее домой. Но все-таки, Лиза, я рекомендую тебе на днях показаться хирургу. Хуже от этого точно не будет. - Человек в белом халате все еще держал в руках ее снимок. Потом небрежно вернул его на стол и строго посмотрел на Макса. - И если вдруг она почувствует себя плохо, сразу же обратитесь за помощью. Если начнет кружиться голова или появится недомогание, не тяните. Считайте, что я отпускаю ее под Вашу ответственность.
        Лиза зашла в квартиру и рассеянно осмотрелась по сторонам, словно не понимая, что делать дальше. На плечи ее был накинут синий флисовый плед, которая она сжимала пальцами на груди с такой силой, что костяшки побелели. Свитер она надевать отказалась, да Макс и не настаивал. Хотел вообще выкинуть его где-нибудь по пути, но совсем забыл, и теперь комок бежевой шерсти тряпкой валялся в багажнике автомобиля.
        Быстро стянув с себя куртку и обувь, Макс положил руки Лизе на плечи и немного сжал их. Она повернула голову, и тогда ладони его переместились ниже по ее рукам.
        - Пойдем на кухню, - мягко сказал он, подталкивая ее вперед.
        Пока Макс заваривал чай, Лиза, не шевелясь, сидела на табуретке. С ее ботинок натекла вода, но она этого не замечала. Тяжелая мужская ладонь опустилась на ее холодные пальцы, и она вздрогнула от неожиданности. Оказывается, все то время, пока он возился с чаем, она пребывала в какой-то прострации и ничего не воспринимала. Взгляд у нее был непонимающий, растерянный, и, подумав, Макс решил, что несколько капель коньяка ей пойдет только на пользу. Достал бутылку и плеснул немного в чашку, стоящую перед Лизой. По кухне тут же разнесся приятный запах дорогого алкоголя, казалось даже, что в воздухе запахло шоколадом. Лиза без лишних слов обвила чашку руками и, склонившись, отхлебнула. Сразу же почувствовала тепло, разлившееся внутри, на языке остался мягкий привкус.
        Макс принес тряпку и вытер с пола грязные мокрые разводы, потом присел на корточки и стал стягивать с ног Меркуловой ботинки. Она была ему благодарна, но думать об этом ей не хотелось. Плед все еще лежал на ее плечах, горячий ароматный чай согревал изнутри, разгоняя все мысли.
        - Хочешь, я что-нибудь приготовлю?
        Неловкость повисла в воздухе вместе с молчанием. Самойлову хотелось что-то сделать, но он не знал, что. Лиза казалась спокойной, и хотя было ясно, что это спокойствие ничуть не прочнее мыльного пузыря, он боялся каким-нибудь ненужным жестом или вопросом все испортить.
        Она отрицательно помотала головой и уткнулась носом в чашку. Потихоньку она приходила в себя, начинала осмысливать, где находится и что произошло. Она никак не могла расслабиться, все в ней пульсировало от напряжения и какой-то нездоровой, тревожной энергии, хотя вместе с тем Лиза чувствовала себя совершенно измотанной. Она сделала глубокий вдох и судорожно выдохнула, стараясь унять неожиданно участившееся сердцебиение. И все же ей было намного лучше, чем в больнице, в холодном кабинете, пропахшем лекарствами и страхом. Там, в кафельных стенах, на нее волна за волной накатывала паника, все вокруг было чужое, а в ушах так и стоял вой сирены скорой помощи. Снова и снова она слышала стоны Стаси, видела безжизненную руку Иры на своих коленях и ощущала во рту металлический вкус крови.
        Стоило ей подумать обо всем этом, как кожа покрылась мурашками, горло сжалось, дышать стало труднее. Она заставила себя сделать большой глоток чая и посмотрела на Макса, не сводящего с нее обеспокоенного взгляда.
        - У нас есть шоколад?
        Распахнув холодильник, Макс тут же изучил содержимое всех полок, обшарил дверцу и, не обнаружив ничего подходящего, переключился на подвесные шкафчики. Через несколько секунд вытащил коробку конфет и, содрав фольгу, поставил перед Лизой. На ее лице не мелькнуло ни интереса, ни удовлетворения, но за конфетой она все же потянулась. Положила шоколадный квадратик за щеку и сделала новый глоток. Макс старался не смущать ее, не смотреть слишком пристально, и все же опять оглядывал, будто пытаясь убедиться, что больше ей ничего не угрожает, что она рядом, живая и даже почти здоровая.
        - Макс, - она не выдержала. - Ты мне на нервы действуешь. Может, уже сядешь?
        - Извини.
        Ее слова отрезвили. Он придвинул табуретку и сел впритык к Лизе. Обнял сзади, сложив руки на ее животе, подбородком уперся ей в макушку. Закрыл глаза. А ведь этого могло уже не быть…
        - Макс, ну ты чего…
        Ее руки легли поверх его. И уже не он успокаивал, утешал, а она. Хрупкая, испуганная, она утешала его - большого и сильного, хотя сама и не догадывалась об этом. Ее тепло приносило умиротворение, и простая истина пронзила сознание Макса: есть оно, это тепло, значит, есть будущее, есть ради чего жить. Запах ее волос проникал в самую глубь души, заполнял трещинки, ранки. Он дышал ею и не мог надышаться, делал вдох за вдохом и пытался не думать, как близко сегодня он стоял от края пропасти, от черты, за которой начиналась пустота.
        - Ничего. - Щека коснулась ее щеки. Потом его губы нашли шрамик на ее виске и прижались к нему. - Уже ничего.
        Пока Лиза принимала душ, Макс сунул ее джинсы в пакет и закинул в угол у двери с намерением выкинуть их, так же как и свитер, при первой возможности. Не хотелось, чтобы что-то лишний раз напоминало ей об аварии и всем связанным с нею, да и вряд ли бы она еще хоть раз надела эти вещи. Его и самого передергивало от вида бурых пятен, чего уж там говорить о Лизе?
        Осмотрев свою комнату, он убедился, что выглядит все вполне прилично. Постель он поменял только минувшим вечером, бледно-голубые наволочки еще пахли кондиционером для белья. На всякий случай поставил на тумбочку чашку с водой, принес из спальни Лизы ее таблетки от головной боли и тюбик с каким-то кремом. Она, вроде бы, всегда пользовалась этой штукой после душа, хотя ему могло и показаться. Ее халат валялся среди смятого одеяла, и Макс, рассудив, что он может ей потребоваться, взял его в руки. Под халатом обнаружилась шелковая маечка на тонких бретельках. Макс держал в руках вещи Лизы, и у него складывалось странное впечатление правильности и неправильности этого момента. Он, вроде бы, касался чего-то личного, интимного, но не чувствовал неловкости. Прохладный невесомый шелк струился по пальцам, пропитываясь теплом тела, и это напоминало о девушке, находящейся в ванной, о ее волосах и нежной коже. Ее запах, ощущающийся даже на расстоянии, тревожил чувства, и Максу очень захотелось, чтобы у него в руках оказалась не тонкая маечка, а сама Лиза.
        Вода в ванной уже не шумела. Потоптавшись возле двери, Макс негромко постучал, а потом вошел. Лиза, ссутулив спину, сидела на бортике, к груди она прижимала полотенце, с мокрых волос ее на плечи стекала вода. Капли прочерчивали путь по коже и таяли, впитываясь в ярко-желтые махрушки. Она посмотрела на Макса, но попытки встать не сделала. Взгляд у нее был такой печальный, что яркое полотенце, которое она прижимала к груди, казалось чем-то неуместным, инородным.
        - И долго ты собираешься тут торчать? - Самойлов подал ей халат и маечку. Лиза пожала плечами и отвернулась, но он успел заметить, что глаза у нее влажные. Вздохнул и протянул ей руку. - Вставай. Нечего здесь сидеть.
        Руку она проигнорировала, но с бортика встала. Отвернулась, бросила полотенце на пол и накинула на плечи халат. Только на несколько секунд Максу открылась ее спина, длинные ноги, подтянутые ягодицы, но он успел разглядеть и выпирающие позвонки, и родинку под лопаткой, и красивый изгиб шеи. Ни слова не сказав, Лиза, босая, вышла из ванной. Макс посмотрел на пол, где все еще валялось полотенце, поднял его, стряхнул и положил на стиральную машинку. Похоже, привычка кидать вещи где попало у нее в крови…
        Увидев Лизу на своей кровати, Макс абсолютно не удивился. Что-то подсказывало ему, что этой ночью она не захочет оставаться одна, и чутье не подвело. Немного пугало, что он успел так хорошо узнать эту девушку, научился чувствовать ее. Прежде за собой подобного он не наблюдал. Совершенно незаметно Лиза стала частью его жизни, и только поняв, что может безвозвратно потерять ее, он осознал, какой важной частью.
        Она лежала в халате поверх одеяла, поджав ноги. Макс почувствовал слабый запах фруктового шампуня и вспомнил, что голова у нее мокрая.
        - Укройся.
        Пока она была в ванной, он успел переодеться и сейчас подумывал о том, чтобы наскоро сполоснуться самому, но оставлять Лизу одну не хотелось. Он встал с противоположного края постели. Пластырь отклеился, и теперь Макс мог отчетливо видеть глубокие порезы на Лизиной правой руке. Хорошо, что ранки хотя бы не кровоточили и выглядели уже немного затянувшимися.
        - Почему руку не заклеила?
        - Я не нашла в аптечке пластырь. Думала, что еще есть, но, похоже, он кончился.
        - Уверена?
        - Угу.
        Самойлов сел на постель, придвинулся ближе и взял девичью руку. Всмотрелся в порезы и, убедившись, что они не вызывают сильных опасений, погладил большим пальцем костяшки кисти. Руки Лиза не отнимала, но следила за его действиями со скрытым напряжением, как будто хотела понять, что это все на самом деле значит. На лице у нее тоже был глубокий порез, идущий от уголка правого глаза почти через всю щеку. Макс очень надеялся, что не останется шрама, хотя вероятность этого была велика. Порез выглядел аккуратным, накладки швов не потребовалось, и все же стекло вошло довольно глубоко. Для Макса это не имело никакого значения. По сравнению с тем, что он едва не потерял ее, самый уродливый шрам казался ерундой.
        - Хочешь еще чая?
        - Нет. - Она протянула к нему руку. - Ты ляжешь со мной?
        - Конечно.
        Он устроился на постели так, что между их лицами оставалось некоторое расстояние, и взял руку Лизы в свою. Они лежали, молча глядя друг другу в глаза, и почему-то никто не решался первым нарушить тишину.
        Совершенно неожиданно Лиза потянулась к нему. Макс успел почувствовать теплое дыхание, и тут же ее губы прижались к его рту. Она целовала порывисто, горячо, с искренностью, свойственной всему, что она делала. Не ответить ей было невозможно, запах чистого женского тела, лимона и мятной зубной пасты только разжигал желание. Одной рукой она управилась с поясом своего халата и тут же пробралась под его футболку, нетерпеливо скользя ладошкой по животу. Ее язык яростно сталкивался с его языком, не желая уступать в пылкой борьбе, пальцы второй руки зарылись в волосы на его затылке. Острое, как бритва, возбуждение растеклось по венам, тут же отдалось пульсацией во всем теле, одежда стала мешать. И все же Макс нашел в себе силы остановиться. Почти грубо он прижал Лизу к себе, не давая ей возможности двигаться. Ее напрягшиеся соски уперлись ему в грудь, через тонкую ткань халата легко чувствовался каждый изгиб тела, разгоряченное дыхание опаляло кожу шеи.
        - Оно тебе сейчас надо? - прохрипел Самойлов.
        Лиза заерзала, и он едва не выматерился. В штанах стало еще теснее, ее близость плавила мозг.
        - Надо, - прошептала она ему в шею. Влажное касание ее губ к бьющейся пульсом вене не добавило Максу здравомыслия, и он еще крепче притиснул ее к себе, хотя от этого стало, пожалуй, лишь хуже. - Я хочу.
        Энергия, не находящая выхода, вырвалась наружу диким желанием. Лиза поерзала в крепкой хватке мужских рук, прижала зубами кожу на шее Макса, провела по месту укуса языком. Контрольным выстрелом стала ее ладонь, скользнувшая под резинку его штанов, а уж когда она закинула ногу ему на бедро, Макс послал все к чертям собачьим и махом опрокинул ее на спину.
        Влажные светлые волосы рассыпались по подушке, полы халата бесстыже распахнулись, открывая взгляду небольшие упругие груди с твердыми сосками. Глаза Лизы мерцали нездоровым лихорадочным блеском, сквозь приоткрытые губы вырывалось тяжелое влажное дыхание. Макс судорожно сглотнул. Кадык на его горле прошелся вверх-вниз, зрачки расширились еще больше, нервы напряглись, и в то самое мгновение, когда Лиза порывистыми движениями принялась стаскивать с него футболку, мир в очередной раз взорвался и разлетелся на части, закружив вокруг осколками. И среди этого мелькающего безумия только они двое были константой вне времени и пространства.
        Поначалу Макс пытался быть нежным, но быстро сообразил, что Лизе сейчас нужно не это. Животный, первобытный, жизнеутверждающий секс - вот чего она хотела. Когда-то он читал, что людям, пережившим катастрофу, побывавшим слишком близко от смерти, требуется подтверждение того, что они живы, и секс для этого - одно из самых верных средств.
        Лиза глухо стонала, желание отдавалось покалыванием в пальцах, жар томился болью в груди и напряженных сосках, разливался по бедрам, сосредотачиваясь в промежности. Она чувствовала возбуждение Макса, и это заводило ее еще больше. Раздвинув ноги, она выгнулась ему навстречу и с жадностью притянула к себе его голову, раскрыла губы, впуская его язык, с неистовством приняла игру, отвечая жадно, страстно. Он боялся сдавить ее слишком сильно, он еще помнил о кровоподтеках на ее ребрах, тогда как сама она об этом забыла напрочь. Ее вообще не волновало ничего, помимо пульсации собственного тела. Он медлил, стараясь растянуть прелюдию, и это злило. Лиза с силой укусила его за губу и сжала бедра коленями, вцепилась в волосы на его затылке, твердые короткие ноготки ее впиявились в его плечо. Макс зарычал, дернулся. Схватил ее руки за запястья и впечатал в подушку над головой. В глазах ее отражалось его безумие, нитки вен на ее руках проглядывали сквозь бледную кожу, добивая рассудок немыслимым сочетанием абсолютной невинности, уживающейся в этой женщине рядом с откровенной сексуальностью. Уголь зрачков
только оттенял глаза, голубизна которых стала неестественно яркой, влажные губы припухли от поцелуев. Лиза высунула кончик языка и провела им по губам. Как всегда инстинктивно, не отдавая себе отчета в том, насколько чувственным это выглядит со стороны, и только увидев вспыхнувший в глазах Макса огонь, выдохнула. Она вдруг поняла всю беззащитность своего положения, и, попытавшись это исправить, извернулась, стараясь высвободить руки.
        - Еще раз дернешься, и я буду трахать тебя, пока ты не потеряешь сознание.
        Сиплый голос над ухом вызвал у нее волну мурашек. Она обмерла, узел внизу живота стал таким тугим, что Лиза ощутила физическую боль, сердце ухнуло, потом подскочило к горлу. Макс поцеловал ее за ушком, в шею, в плечо, очертил языком локоть, вызвав у нее гортанный стон. Отпустил ее руки, и тут же Лиза почувствовала его пальцы внутри себя. В этот момент она ненавидела и любила Макса всем своим существом. Какая справедливость в том, что Бог наделил мужчину такой властью над женщиной?! Схватив его за запястье, она прижала его руку ближе, изнывая в нетерпении. Она запрокидывала голову и кусала губы.
        - Не будешь кусаться? - Поцелуй в уголок рта. Еще одно движение пальцев, новый поцелуй.
        - Пожалуйста… - Живот сводило спазмами, ступни скользили по простыне, не находя опоры. Лиза выгнулась, пальчики ее беспомощно сжались. - Пожалуйста… пожалуйста…
        Размытая реальность покачнулась. Лиза ахнула, оказавшись сверху, уперлась ладонями в живот Макса. Он приподнял ее за ягодицы и помог опуститься на себя. Ощутив твердое мужское естество, она позабыла обо всем на свете, закрыла глаза и застонала. Никогда прежде она не была сверху. Обычно Макс брал то, что хотел, не особо заботясь о разнообразии, а сама она почему-то проявлять инициативу не решалась. Скорее всего, причиной тому был недостаток опыта, да и свободной настолько, чтобы открыто говорить об интимной жизни, с Максом она себя не чувствовала. Но больше всего она боялась показаться неуклюжей, боялась, что окажется не настолько хороша, чтобы конкурировать с теми женщинами, к которым он уходил, а в том, что эти женщины умеют многое, Лиза не сомневалась. Но сейчас она с готовностью отдалась новым ощущениям, получая удовольствие от того, что сама может контролировать темп и глубину проникновений, наслаждаясь своей властью. Руки Макса проскользили по ее бедрам, остановились на коленках и тронулись в обратный путь. Он подался навстречу, и Лиза вскрикнула, почувствовав его силу, грудь ее покрылась
испариной, волосы подсохли и стали завиваться на концах. Самойлов обхватил ее за ягодицы и помог ускорить темп. Сам не сдержал стон, когда ее ноготки прошлись по его груди, задев соски. Склонившись, Лиза накрыла его губы своими, целуя страстно, но нежно, с той самой неспешностью, которая дает прочувствовать всю сладость. Ее спина была влажной, кожа мягкой и бархатистой на ощупь. Макс с удовольствием погладил ее вдоль позвоночника, накрыл руками груди и стал массировать нежные холмики, большими пальцами теребя соски. Ему нравилось видеть Лизу такой: возбужденной, горячей, откровенной, и нравилось знать, что это он делает с ней. Красивая…
        Поняв, что она устала, он осторожно перевернул ее на спину. Она протестующее замычала, когда перестала чувствовать его внутри. Обхватив его ногами, она скрестила лодыжки за его спиной, руки сами собой легли на его крепкие плечи.
        - Ты великолепна, - между поцелуями сказал Макс.
        Лиза протяжно застонала, снова ощутив его. Тело его, так же как и ее собственное, покрылось испариной, мужской запах, подчеркнутый почти выветрившимся ароматом одеколона, пьянил. Она чувствовала себя потной и грязной, но это ее ничуть не раздражало, а напротив, приносило какое-то изощренное удовлетворение. Она занималась сексом с любимым человеком и чувствовала себя живой.
        Наконец-то она чувствовала спокойствие. Мучавшая ее тревога выплеснулась вместе с энергией и страстью, оставив только усталость. Эта усталость была куда понятней, чем то нервное напряжение, что пружиной сжималось внутри на протяжении последних часов. Они снова лежали на расстоянии вытянутой руки и молчали. Макс укрыл обнаженное тело Лизы одеялом, сам же, прежде чем лечь рядом, натянул боксеры. Смешной. Она слабо улыбнулась уголками губ. Ей казалось, что улыбнулась, впрочем, вполне могло быть и так, что она лишь подумала о том, чтобы улыбнуться.
        Постепенно мир вернулся к своей целостности, перестал кружить, и по мере этого возвращения они неизбежно отдалялись друг от друга. Она бы могла протянуть руку и погладить Макса по щеке, на которой уже пробивалась щетина, но этот жест казался слишком интимным и неуместным. Подумав об этом, Лиза как наяву ощутила покалывание в подушечках пальцев, и желание дотронуться до его лица стало почти нестерпимым. Она подумала об Ире. Ирина рука безвольно лежала на ее коленях, на запястье болтались золотистые часики с разбитым циферблатом. Она только сейчас вспомнила эти часики, стрелка которых все еще бежала вперед. Там, на дороге, пока визжали тормоза, пока осыпалось битое стекло, пока Лиза ждала, когда же ее выпустят из раскуроченной машины, она чувствовала смерть. И даже не потому, что безжизненная рука Иры лежала на ее коленях, нет. Она чувствовала, как смерть смотрит на нее своими безразличными, ничего не выражающими глазами, чувствовала, как она наклоняется к ней, обнюхивает, водит по щекам холодными, костлявыми пальцами. Лиза отползала от нее, а смерть стояла все так же близко, все так же склонялась к
ней, нагибая голову то на один бок, то на другой, и отражение ее призрачным туманом блестело в Лизиных глазах. А потом смерть все так же молча отпрянула от нее и исчезла, растворившись в вое сирен и вязком шуме людских голосов. А Лиза сидела и смотрела на разбитый циферблат на тонком девичьем запястье…
        - Разве это справедливо? - тихо спросила она.
        Ее глаза больше не блестели, и Макс вдруг осознал, что огонек в них потух не внезапно, это происходило постепенно, день за днем. Ему захотелось сделать для нее что-то хорошее, сказать что-то красивое, но в голову приходили какие-то пошлые банальности, совершенно не подходящие к ситуации, и он решил, что лучше вообще ничего не говорить.
        - Что, Лиз?
        - Ира… Разве справедливо, что ее нет, а я жива и даже толком не пострадала?
        - Это не нам решать.
        Обе ее кисти легко поместились под его ладонью. Макс знал, что ей тяжело, и хотел хоть как-то дать понять, что он рядом, что разделяет ее боль.
        - Я знаю. Просто… Макс, у меня ничего нет. Вообще ничего. Ни образования, ни любящей семьи… Ты знал, что весной Ира должна была выйти замуж? - Она высвободила руки из-под его ладони и спрятала под одеяло. - У нее замечательные родители, друзья. Она говорила, что через пару лет хочет уйти из спорта и родить ребенка. Она показывала мне свои семейные фотографии всего за несколько минут до того, как…
        Тяжело вздохнув, Лиза на секунду прикрыла глаза. Воспоминания причиняли боль, но она чувствовала необходимость выговориться. Держать все в себе было еще труднее. Ее мучили вопросы, ответов на которые заведомо не имелось, и все же она должна была их задать.
        - Я не знаю, Лиз, - держа ее взгляд, проговорил Самойлов. - Не знаю, почему так вышло. Но я знаю, что ты ни в чем не виновата.
        - Я могла родить ребенка, но не родила. Я всю жизнь мешала своим родителям, да и брату тоже. - Кривая, циничная усмешка исказила ее лицо, но не смогла скрыть боль, сквозящую во взгляде. - Я живу с мужчиной, которому не нужна. У меня даже гордости нет, Макс. Я знаю, что ты пользуешься мной, но не могу решиться и уйти. Так где справедливость, скажи? Она нужна своим близким, а я…
        - А ты нужна мне. - Макс сгреб ее и прижал к себе. - Ты представить себе не можешь, как я испугался, когда понял, что случилось. Господи, Лиза… - Его горячий шепот в макушку заставил Лизу замереть. Соприкосновение обнаженных тел уже не вызывало прежней страсти, но было все так же желанно. Она инстинктивно положила ладони ему на грудь и прижалась щекой к его плечу, несмотря ни на что чувствуя себя защищенной в его руках. - Нам не сказали, кто погиб, я до последнего не знал, жива ты или нет. Мне в жизни не было так страшно, как сегодня. Думал, рехнусь, пока доеду, а когда увидел тебя… Лизочка…
        Она ткнулась носом ему в шею и всхлипнула. Рядом с Максом она всегда становилась слабой, и это пугало. Но вместе с этой слабостью к ней приходило ощущение полноты жизни. Она попыталась успокоиться, но слезы душили, наворачивались на глаза, текли по лицу. Ранки щипало от соли, а Лиза никак не могла унять истерику. После аварии она так и не сумела как следует выплакаться, вокруг все вертелось: машины скорой помощи и полиции, люди в форме и в белых халатах, ДПСники, врачи, медсестры… Умом она понимала, что ей уже ничего не угрожает, но не ощущала себя в безопасности. И вот теперь, когда она находилась рядом с человеком, которому, невзирая ни на что, доверяла, с которым чувствовала себя защищенной, слезы хлынули неукротимым потоком. Слова Макса стали катализатором, а думать о том, искренны ли они, Лиза сейчас не могла.
        Макс осторожно выбрался из-под одеяла и взглянул на спящую девушку. Она лежала на боку, свернувшись клубочком, и походила на девочку-подростка. Волосы падали на лицо, но не скрывали красную полоску на щеке. Этот порез сразу бросался в глаза, хотя были и другие, более мелкие. Спала Лиза беспокойно, вздыхала и ворочалась. Максу очень хотелось забраться в ее мысли, в подсознание и понять, что там происходит, но это было невозможно, и он просто смотрел. Впервые за все время он подумал о том, что если бы можно было вернуться в прошлое и что-то изменить, он бы ни за что не переспал с ней. В тот вечер, когда она, угловатая и тоненькая, первый раз появилась в этой квартире, он бы налил ей чая и угостил печеньем. Интересно, водилось ли у него тогда печенье? Помнится, частенько в холодильнике у него не было ничего, помимо кетчупа и сосисок, и мать, приезжая в гости, упрекала его за безалаберность, а потом подолгу стояла у плиты.
        Лиза вздрогнула, вздохнула и спрятала нос в одеяло. Прислушавшись, Макс уловил звук ее ровного дыхания. Он встал и, взяв со стула вещи, оставленные вечером, тихо вышел в коридор. Да, тогда бы он угостил ее чаем. И, может быть, поцеловал. Точно поцеловал бы, но не более того. А родинку под ее лопаткой он увидел бы позже, года через два или, хотя бы, через год.
        Усмехнувшись собственным идиотским мыслям, Макс покачал головой. В ванной он плеснул в лицо теплой водой. Лиза заняла большую часть полки под зеркалом: тюбики и баночки стояли неровным рядом, тут же валялось что-то из ее косметики и ватные диски. Какие-то штучки лежали и на стиральной машине, меж зубчиков расчески он увидел пару светлых волос. Он вдруг представил, что всех этих баночек и бутылочек тут вдруг не станет, и ужаснулся. Рука сама потянулась к полке. Он взял один из многочисленных тюбиков, прочитал название, отвинтил крышку и поднес к носу. Пахло горьким шоколадом. Взял другой и проделал то же самое, потом еще и еще.
        Потом ему показалось, что из комнаты доносится какой-то шум. Он подумал, что проснулась Лиза, поспешил поставить все на место, но неловко дернул рукой, и град баночек посыпался в раковину. Как ребенок, застигнутый за несанкционированным поеданием варенья, он испуганно замер, совершенно не соображая, что с этим теперь делать. В воздухе сильно запахло молоком и клубникой. Макс прислушался, но в квартире стояла полнейшая тишина. С досадой он понял, что шум, скорее всего, доносился с лестничной клетки, и стал расставлять Лизино добро по местам. Получалось совсем не так, как было раньше, и он надеялся, что она не придаст этому большого значения. По стенке раковины расползлось розоватое пятно: банка с кремом для тела открылась, но, к счастью, не треснула. Вернув ее на место, Макс уже собрался было пустить воду, но потом соскреб крем пальцами и размазал по ладоням. Вдохнул знакомый запах и решил, что обязательно приделает к стене полку. Его всегда раздражало, что Лиза занимает в ванной слишком много места, и он неоднократно говорил ей, чтобы она убрала все свое барахло. Несколько раз у них доходило до
откровенной ругани. А теперь он думал о том, что мог лишиться всего. И этих ароматных тюбиков, и разбросанных по квартире вещей, и самой Лизы.
        Было начало пятого утра. Из зеркала на Макса смотрел мужчина, повзрослевший за один вечер на десяток лет.
        Глава 55
        Москва, ноябрь 2016 года
        Коридор был все так же погружен во тьму. Макс перехватил пакет в другую руку и тихо закрыл за собой входную дверь. На улице подморозило, а он забыл перчатки и теперь почти не чувствовал пальцев. Он несколько раз сжал и разжал кулак, потряс рукой и стал расстегивать пуговицы пальто. В квартире стояла тишина, и это радовало. Прогулка немного взбодрила, однако он знал, что не пройдет и десяти минут, как усталость возьмет свое. Скорее всего, Лиза проснется через пару часов, а это значит, что на сон ему осталось всего ничего.
        Лизина комната манила разобранной постелью, и Макс едва не соблазнился. Как было бы здорово забраться под ее одеяло и уткнуться в ароматную подушку. Ему вспомнились все многочисленные баночки в ванной, и уголки губ дрогнули. Стараясь не шуметь, он отворил дверь в свою спальню. Пакет качнулся в руке, и Самойлов запоздало сообразил, что нужно было оставить его в коридоре.
        Он сделал шаг в комнату и сразу же увидел Лизу, сидящую на постели. Притянув к груди согнутые в коленях ноги, она смотрела в окно и не двигалась. В этой позе она казалась совсем крошечной, как Дюймовочка, которую можно удержать на ладони.
        - Лизка, ты что голая сидишь? - произнес он негромко, боясь напугать ее.
        Так оно и вышло. Лиза встрепенулась, вскинула голову. Как человек, застигнутый врасплох, она выглядела растерянной. Губы ее приоткрылись на вдохе, руки разжались и упали на кровать. И тут же она подобралась, дернула одеяло и прикрылась. На улице еще не рассвело, но даже в темноте Макс уловил ее попытку спрятать лицо. Он быстро подошел к постели, включил ночник, взял ее за подбородок и довольно резко поднял голову. Ее глаза горели злостью и обидой, губы дрожали, а щеки были мокрыми. Она отбросила его руку и отвернулась.
        - Зачем ты вернулся?
        - Куда?
        Он не понял ее и нахмурился, стараясь уловить суть. Лиза криво усмехнулась и отползла к противоположному краю постели. Ее волосы совсем разлохматились, плечи нежно белели в тусклом свете ночника, лопатки походили на недоразвитые крылья. Она упрямо молчала, и Максу стало ясно, что он не добьется от нее ни слова. Ему хотелось дотянуться до ее спины и провести пальцами по змейке позвонков, но кровать была слишком широкой. Тогда он обошел ее и встал возле Лизы. Теперь он мог видеть ее профиль.
        - Я утром уйду, - просипела она и вытерла слезы.
        Макс похолодел. И внезапно ее слова обрели ясность. Ему и в голову не приходило, что она может проснуться и подумать, будто он решил наведаться к левой подружке. Да, он не раз уезжал ночью, даже после того, как они занимались восхитительным сексом, но чтобы бросить ее сейчас…
        - Я тебя никуда не пущу.
        Сев рядом, он обвил ее за талию. Но Лиза вместо того, чтобы прильнуть к нему, сжалась и постаралась отодвинуться. Максу показалось, что его ударили. Даже когда она наотмашь била его по лицу, было не так погано, как сейчас. Он, должно быть, подлинная сволочь, если сумел довести ее до такого состояния.
        - Хватит! - Крик разрезал тишину и, звоном отразившись от стен, осыпался мелкими льдинками. Лиза всхлипнула. - Я не дверной коврик, чтобы ты мог вытирать об меня ноги. Ты еще не наигрался?! Тебе мало?!
        - Я ходил в аптеку. - Он положил ладонь на ее бедро. Руки у него еще не согрелись, и Лиза вздрогнула. Она и без того замерзла, а от прикосновения холодных пальцев по телу и вовсе побежали мурашки. - У нас ни пластыря, ни марли для компрессов. Я подумал, что когда ты проснешься, нужно будет сразу обработать твои порезы. Ну и шоколад купил, ты же хотела…
        Она с недоверием смотрела ему в лицо. Под его глазами залегли темные круги, взгляд был усталым. Лиза почувствовала себя глупой и всхлипнула. Подбородок у нее дрогнул, глаза наполнились слезами. Она отвернулась и опустила голову. Вздохнула. Плечи поникли, позвонки стали выпирать еще сильнее. Как ни пыталась, собраться и что-нибудь сказать она не могла, а бездействие Макса расшатывало нервы еще сильнее. Она начала замерзать, тихие всхлипы перешли в дрожь, и Лиза уже не отдавала себе отчет в том, от чего ее колотит. Она хотела услышать позади шаги и хлопок двери и боялась этого. Плеч коснулись сильные руки. Они развернули, укутали и обняли. Протяжно выдохнув, она позволила себе расслабиться. Почему-то она верила ему.
        - Больше никого не будет. - Макс уложил ее на спину и легонько коснулся губ. Лиза смотрела на него широко-распахнутыми глазами и походила на куклу. Только дыхание было живым, оно дрожало, боялось и, казалось, само по себе могло говорить о том, что в данный момент она испытывает. - Я тебе обещаю.
        Пакет зашуршал в ногах. Макс переложил его на тумбочку, стянул через голову свитер. Повернувшись на бок, Лиза смотрела за тем, как он раздевается. Говорить ей больше не хотелось, да и слушать тоже. Она дождалась, пока он заберется под одеяло, и придвинулась к нему. От него пахло женщиной. Лизе стало так нестерпимо больно, что она несколько секунд не могла дышать. А потом сделала вдох и внезапно осознала, что от него пахнет ее собственным гелем для душа. От него пахнет ею.
        Из вязкого тумана сна Макс выплывал медленно и неохотно. Сознание потихоньку возвращалось, пробиваясь через блаженство утренней лени, и ему хотелось задержаться в этом состоянии как можно дольше. Он спал без сновидений, укутанный каким-то восхитительным теплом, но сейчас тепло исчезло, и вернуть себе прежнее безмятежное спокойствие уже не получалось. Он открыл глаза, прищурился от света, струящегося в широкую щель между занавесками, потянулся. И тут же на него всей своей беспощадной действительностью обрушилась реальность.
        Лиза сидела рядом почти в той же позе, что и ночью. Руками она обвила ноги, согнутые в коленях, только теперь неотрывно смотрела не в окно, а на него. Ей удивительно шла его бледно-голубая рубашка, накинутая на плечи. Закатанные до локтей рукава подчеркивали красоту рук, под тканью едва угадывались очертания фигуры. Это было просто и откровенно. Пожалуй, еще ни одной женщине не удавалось выглядеть столь сексуально, ничего для этого не делая.
        - Тебе идет.
        Макс дотянулся до ее ноги и провел от лодыжки до колена. Кожа под пальцами оказалась гладкой и мягкой.
        - Привет.
        Она не улыбнулась. Смотрела серьезно, но без настороженности. Макс взял мобильный и негромко выругался. Он проспал гораздо дольше, чем собирался - часы показывали начало одиннадцатого.
        - Давно не спишь?
        - Не знаю, - ответила Лиза, пожав плечами.
        - Надо было разбудить меня.
        - Зачем?
        - Я бы завтрак приготовил.
        Макс поднял руки над головой и потянулся. Его торс оголился, обнажив широкую грудь с темными кружочками плоских сосков и порослью волос. Лиза смутилась и отвела взгляд, ее щеки вспыхнули. Просыпаться в одной постели с мужчиной для нее все еще было непривычно, и она радовалась, что Макс не заметил ее реакции.
        - Я и сама могу.
        С этими словами она резво встала с постели, намереваясь доказать, что вовсе не беспомощная. К тому же это был неплохой предлог, чтобы спрятаться от его взгляда, пока он, чего доброго, ее не раскусил. От резких движений ребра немилосердно заныли, даже дыхание перехватило, а стоило Лизе сделать пару шагов, как у нее зашумело в ушах. Она почувствовала, что ее ведет в сторону и поспешила вернуться обратно, благо, что отойти далеко от кровати она еще не успела. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Сердце колотилось, на шее и груди выступила испарина, ноги сделались ватными.
        - Лизка, что с тобой? - Обеспокоенный Макс тут же возник рядом и ласково обнял ее за плечи. Она мотнула головой. - Плохо?
        - Голова немного закружилась.
        - Ничего себе немного.
        Он потрогал ее руки. Пальцы были ледяными, и он взял кисти Лизы в свои ладони, стараясь согреть. Она была очень бледная, даже глаза у нее стали светлее обычного. Макс подозревал, что она храбрится и старается казаться более бодрой, чем есть на самом деле. Он слегка злился, хотя волнение перекрывало все остальные чувства. Кому и что она пытается доказать?!
        - Лиз, ложись в постель.
        Не обращая внимания на ее слабые попытки протестовать, он помог ей устроиться и укрыл одеялом. Легко тронул ее губы своими. Она вздохнула и расслабилась, ей действительно стало лучше, несмотря на то, что слабость не прошла и жутко болели ребра.
        - Такое и раньше бывало.
        Легкая улыбка, призванная успокоить, скользнула по девичьим губам. Мягкость ее чувственного голоса обволакивала, а в сочетании с ласковыми прикосновениями пальцев к предплечью, действовала почти безотказно. Макс угрюмо посмотрел на нее, его бы воля, он, не задумываясь, отправил бы эту упертую девчонку на пару-тройку дней в больницу. Но какой там…
        - Тебе нужно показаться врачу, - сурово глядя на Лизу, проговорил Макс. Она привстала, подобралась, собираясь возразить, но его мрачный взгляд заставил ее промолчать. - Я позвоню Жене и попрошу, чтобы он прислал Егора. - Лиза цокнула языком, повалилась на подушку и закатила глаза, выражая все свое неудовольствие. Однако спорить не стала - знала, что сделает только хуже. Макс нагнулся к ней, очень осторожно провел пальцем по щеке, возле пореза, потом легко поцеловал, а отстранившись, наткнулся на ее взгляд. - Все пройдет, Лиз. Я знаю, что тебе сейчас нелегко, хоть ты и стараешься этого не показывать.
        - Ребра болят, - пожаловалась она, поморщившись.
        Взгляд у нее был усталым, несмотря на то, что часы не показывали и одиннадцати. Макс понимал, что усталость эта вызвана не физическим состоянием, а тем, что творилось у Лизы в душе. Ночью, уже засыпая, он чувствовал, как она вздрагивает во сне, слышал ее тяжелый вздох. Быть может, стоило поговорить с ней о том, что случилось, вывести ее на эмоции, но ему становилось не по себе от мысли, что она снова заплачет. Да и уверенности, что она вообще захочет говорить об этом, у него не было.
        - Я сделаю тебе компресс. Только чай вначале заварю и позвоню Жене.
        - Угу.
        Он все еще был не одет, его присутствие немного волновало. В его руках она испытывала непривычное чувство внутреннего умиротворения, словно время внезапно замедляло свой ход, становясь чем-то вроде абстрактной субстанции, неспособной существенно на что-то повлиять. Вот и сейчас всем компрессам на свете она предпочла бы минутку-другую в его объятьях. Тогда можно бы было ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Перед мысленным взором четко проплыли Ирины часики с разбитым циферблатом и маленькими стрелочками, бегущими вперед. Дверь с Лизиной стороны заклинило, и все то время, пока спасатели не могли вытащить ее из машины, она смотрела на эти беспощадные стрелки.
        Казалось, что этот циферблат, эти стрелки, мертвая Ирина рука, все это навсегда врезалось в память. И все же Лиза надеялась, что когда-нибудь наступит день, в котором она не вспомнит об этом.
        Пока она, обхватив большую чашку ладонями, пила чай с молоком, Макс приготовил все необходимое для компресса. Лиза отметила сосредоточенное выражение его лица и четкие, умелые движения рук. Впрочем, последнее ничуть не удивляло: синяки и ушибы для них обоих не были чем-то из ряда вон, так что компрессы приходилось делать постоянно, и Макс в этом очевидно преуспел.
        Лиза откинулась на подушку, прислоненную к спинке кровати, и расслабила плечи. Миронов дал им три выходных. На самом деле, это было условностью, за которую все они с готовностью зацепились. Три дня на то, чтобы взять себя в руки и выйти на лед с гордо поднятой головой, три дня, чтобы зализать раны и понять, что жизнь идет дальше. Никто не сказал бы ни слова, если бы по прошествии этих трех дней последовало бы еще три, но она знала, что уложится в отведенное ей время. Если она позволит себе погрузиться в болото переживаний, ничего хорошего из этого не выйдет. Если они не возобновят тренировки, все труды, положенные на то, чтобы достойно показать себя на чемпионате России, пойдут насмарку. Лиза, задумчиво глядя в никуда, поражалась цинизму собственных мыслей. Разве об этом она должна сейчас думать? Устыдившись, она заставила себя воскресить в памяти Ирино лицо, ее взгляд, глаза с игривыми смешинками. Образ получился нечетким, подернутым рябью, как изображение телевизора с перебитой антенной. Какие-то слова, фразы, жесты… С каждым мигом что-то бесследно исчезало, терялось. Они никогда не дружили, да
и общались от случая к случаю, пересекаясь в раздевалке или коридорах школы. Поначалу Ира, как и некоторые другие ребята, и вовсе открыто демонстрировала свое отношение к тому, что Лиза перешла к Миронову. Считала, что в одной группе с Максом ей не место. Это уже позже отношение поменялось, а первое время Лиза постоянно ощущала перешептывания за спиной и знала, что многие ей тут не рады.
        Короткие разговоры, ничего не значащие диалоги… И опять часы с разбитым циферблатом. Эти часы остались самым ярким воспоминанием об Ире, хотя сама Ира на тот момент была уже мертва.
        Звонок мобильного выдернул Лизу из трясины скомканных мыслей. Чашка в ее руках остыла, и она с удивлением поняла, что выпила весь чай. Надо же, а она и не заметила… Сотовый Макса лежал на тумбочке с ее стороны и продолжал звонить. Недолго думая, Лиза взяла телефон, собираясь передать его Самойлову. На сотовом почему-то не было чехла, и взгляд невольно скользнул по экрану. В глаза бросилась фотография красивой девушки с длинными каштановыми волосами, вьющимися крупными кольцами.
        - Вика звонит, - глядя Максу в глаза, проговорила Меркулова и отдала телефон.
        Мельком взглянув на дисплей, он положил сотовый на стол. Отвечать он явно не собирался, и почему-то это вызвало у Лизы горькую усмешку. Неприятный холодок обжег душу, отразившись в глазах спокойным стальным блеском. Вот он, настоящий Максимилиан Самойлов. И эта Вика всего лишь мотылек, один из многих, обжегшихся о его пламя. Такой же мотылек, как и она сама.
        - Раздевайся.
        Макс взял в руки марлю и подошел к постели. Мобильный умолк и снова разразился мелодией.
        - По-моему, женщина, с которой ты спишь, достойна хотя бы того, чтобы ты взял трубку, - ехидно заметила Лиза. В ее взгляде читались вызов и насмешка.
        - Я ей ничего не обещал, - в смятении сказал Макс и сразу пожалел о своих словах.
        Лиза громко, почти вульгарно рассмеялась. Хриплые нотки, звучащие в ее смехе, царапали душу, словно маленькие колючие репейники. Она покачала головой, усмехнулась и встала с постели. В ее руках тяжелая керамическая чашка казалась огромной, рубашка болталась на тоненьком теле. Макс преградил ей дорогу.
        - Дай пройти, - холодно сказала она, глядя в стену.
        - Послушай, Лиз…
        - Не хочу, - просто ответила Лиза и подняла на Макса равнодушный взгляд. - Не хочу больше ничего слушать.
        - Между нами с Викой действительно ничего нет.
        - Дело не в Вике, Максимилиан. Дело в тебе. Ты получаешь, что хочешь, а что потом, тебя не волнует. Ты думаешь только о своих желаниях.
        - Хочешь, чтобы я с ней поговорил?
        В очередной раз она умудрилась разозлить его. С Викой разговаривать ему не хотелось. Они не виделись уже больше недели, и Макс был почти уверен, что уже никогда и не увидятся. Выслушивать бабские упреки… Боже упаси! Вика - не дура, сама обо всем догадается. И если уж она имеет на него какие-то виды, он тут ни при чем. Об отношениях речи у них никогда не заходило, и она, скорее всего, осознавала, что подобный вариант развития событий маловероятен.
        - Мне все равно.
        Правдивость ее слов не вызывала сомнений. И этот спокойный, ровный тон вводил его в еще большее смятение. Он схватил телефон, несколько раз ткнул пальцем в экран и поднес сотовый к уху. Хотел сделать это, глядя Лизе в глаза, но она не стала дожидаться начала разговора. Вышла из комнаты тихо, и не подумав обернуться. А Макс, слушая бьющую по мозгам танцевальную музыку, стоящую у Вики вместо гудков, запоздало подумал о Лизиных голых ногах.
        Однако сколько бы Лиза ни убеждала себя, что ей все равно, в действительности это было далеко не так. Она вымыла чашку, достала пачку геркулеса, налила в кастрюлю молоко и включила плиту. Знать, о чем говорит Самойлов, ей не хотелось. Или хотелось… Лиза выключила воду и напрягла слух. Хорошо, что она сумела сдержаться и не показать ему лишнего, ни к чему это. Маленькая влюбленная девочка внутри нее готова была броситься ему в объятья, забыть прошлое и начать все с чистого листа, а женщина с пустыми выцветшими глазами устало качала головой. Лизе очень хотелось верить девочке, легкой и жизнерадостной, но в глазах женщины она видела отражение своего прошлого, и это не давало ей сдвинуться с места.
        Руки тряслись от ревности, изображение с экрана телефона так и стояло перед глазами. Девушка совсем не походила на саму Лизу, и она затруднялась ответить хорошо это или плохо. Может, ему вообще все равно?! Блондинка, брюнетка, рыжая… Есть же такие мужики, которым без разницы. На благодатной почве эмоциональной подавленности искра злости очень быстро превращалась в полыхающий костер. Вода в кастрюле закипела, и Лиза, не глядя, сыпанула овсянку. Хлопья разлетелись по плите, в кастрюле их оказалось тоже куда больше, чем следовало. Она постаралась ложкой выловить из воды лишнее, психанула и вовсе выключила газ. Из комнаты все еще доносился голос Макса, и она прислушалась.
        - Да… Я рад, что ты меня поняла… Уверен, у тебя все будет хорошо. Спасибо…
        Наступила тишина. Лиза догадывалась, что Макс вот-вот появится в кухне. Взяв другую кастрюлю, она жестом фокусника вывалила в нее разбухший геркулес и включила электрический чайник. Пару чашек кипятка и все придет в норму. Разве что каши получится раза в три больше обычного…
        Ближе к обеду пришла Элина. Принесла огромную корзину фруктов и пакет с всякими полезными вкусностями. Лизу она обняла крепко, но осторожно, прижалась щекой к ее щеке и погладила по плечам, как старшая сестра.
        - Как же я рада, что с тобой все хорошо, милая, - прошептала она, глядя на Меркулову влажными голубыми глазами.
        Элине Лиза искренне обрадовалась, да и Макс вздохнул с облегчением. После звонка Вики между ними повисла напряженная неловкость, которая усиливалась еще больше из-за того, что они находились наедине. Стоило, наверное, поговорить, но начинать никто не хотел.
        Каша у Лизы вышла вполне съедобная. К тому моменту, как Макс появился в кухне, она уже вытерла плиту и накрыла на стол. Заметив непривычно большую кастрюлю, Самойлов удивленно приподнял бровь, но предупреждающий Лизин взгляд пресек все дальнейшие расспросы.
        - С Викой мы все решили.
        Он положил ладони ей на бедра. Она промолчала, вывернулась из его рук и, наполнив тарелки овсянкой, уселась за стол. Он, вздохнув, последовал ее примеру. И почему из всех возможных женщин в его квартире, в его мыслях и сердце оказалась именно эта?!
        Наказав Лизе побольше отдыхать и ни о чем не беспокоиться, Лина вышла в прихожую. Провожал ее Макс: у Лизы разнылись ребра, и Лина запретила ей вставать с постели. Дверной звонок трелью разнесся по коридору как раз в тот момент, когда Макс потянулся к замку, чтобы отпереть его.
        - Наверное, Егор пришел, - пояснил он, открывая дверь. - Двоюродный брат Жени. Он хирург, заведующим в клинике работает, Лизку посмотрит хоть. - Не обратив внимания на внезапную бледноту Лины, Макс распахнул дверь. - Привет, - поздоровался он с гостем, пропуская того в квартиру.
        В руках Егор держал здоровенный пакет, из которого торчал стебель ананаса. Почему-то это оказалось первым, что увидела Элина. Медленно подняв глаза, она встретилась с взглядом Егора и похолодела. Прежде он смотрел на нее с добротой, страстью, нежностью, любовью, сейчас же… Почему-то она рисовала себе эту встречу совсем иначе. В другом месте, в другое время… У нее имелось наготове миллион слов, аргументов, доводов, но сейчас все они оказались неуместными. Егор сдержанно кивнул и отвернулся.
        - Пока, Макс, - выдавила Элина и выскользнула за дверь, не дожидаясь ответа.
        Она стремглав сбежала вниз по лестнице и оказалась на улице. Вдохнула морозный воздух. Руки дрожали, а щеки горели. Глаза щипало от слез, сердце выскакивало из груди то ли от бега, то ли от чего еще. Все такой же красивый: темные глаза с густыми ресницами, мужественные черты лица. Только волосы на висках посеребрила седина, и в глазах не осталось ни капли от того прежнего, что казалось привычным и постоянным. Элина доплелась до лавочки и плюхнулась прямо на снег, лежавший еще с минувшего вечера.
        - Тебе нужны витамины, - усмехнулся Егор, когда Лиза вытащила из пакета ананас, а следом за ним крупный грейпфрут. Убедившись, что она цела, он заметно расслабился. Неподдельная тревога, сквозившая во взгляде, сменилась простым желанием помочь. Он погладил Лизу по голове, а потом мягко обнял. - Все будет хорошо.
        Она позволила себе прижаться к его плечу. Тепло, пусть и совсем не такое, как в руках Макса. Способна ли она почувствовать хоть половину того, что чувствует с ним, рядом с другим человеком? Отвечать на этот вопрос она не стала, хотя и знала ответ.
        Состояние ее показалось Егору вполне удовлетворительным. Ушибы и ссадины опасения не вызывали, в физическом плане все обстояло совсем неплохо, а вот с эмоциями было сложнее. Но разговаривать об этом при Лизе он не решился. Уже в коридоре Егор попросил Макса быть с ней повнимательнее и лишний раз не волновать.
        - Она держится, - сказал он, задумчиво качнув головой. - Но пережить такое… Ей тяжелее, чем она хочет показать. Присмотри за ней. Будет кричать или плакать - пускай, эмоциям нужен выход.
        Мужчины пожали друг другу руки. Договорились, что Макс привезет Лизу на осмотр в клинику дня через два-три, на том и порешили. И уже у самой двери Егор вдруг спросил:
        - Элина работает с моим братом?
        - Что-то типа того.
        Самойлову вспомнилась странная заминка возле двери и непонятный побег Элины. Словно она приведение увидела. И тут же он едва не чертыхнулся. Надо же было настолько погрузиться в собственные проблемы и переживания, чтобы потерять связь с реальностью! А реальность заключалась в том, что в объяснениях, кто такой Егор, Элина совсем не нуждалась. Об их отношениях никто толком не был в курсе, слухи ходили разные, но Макс никогда особо в это не вникал. Так, знал кое-что, но, в сущности, его это не касалось. Именно поэтому сейчас он добавил просто, без какого-либо намека или подтекста, хотя и не удержался от вопроса в конце:
        - Она ставила нам с Лизой программы, а сейчас помогает Ксюше. А что?
        - Да так, - небрежно ответил Колосов. - Жду вас с Лизой в клинике. И звони сам в случае чего. В любое время, Макс, хоть днем, хоть ночью.
        ***
        Ксюша застелила постель мягким пледом в коричнево-рыжеватую клетку и тут же уселась, вытянув ноги. Завтрак она уже пропустила, и логичнее всего было перейти сразу к обеду, но при мысли о супе будущую мамашу начинало подташнивать. Почти невесомым движением она дотронулась до живота, лицо ее приобрело мягкое одухотворенное выражение. Тяжелая ночь выдалась… И если поначалу первородный, элементарный страх гнал вперед, парализуя мысли и отключая все ненужное, то после думать уже ничего не мешало. И чем больше проходило времени, тем сложнее Ксюше становилось выносить тишину. Женя спал, во сне по-прежнему крепко прижимая ее к своему телу, и среди бесконечной суеты только это имело значение. Она прикасалась щекой к теплой Жениной груди и ловила удары его сердца. Она лежала и думала о том, что если вдруг все остальные звуки исчезнут, это не такая уж великая потеря. Главное - слышать этот негромкий стук.
        Мужа Ксения нашла в кухне. Унюхав запах кофе, она недовольно скривилась, но говорить по этому поводу ничего не стала. Кофейный аромат в последнее время вызывал у нее тошноту точно так же, как и запах рыбы.
        - Открыть форточку? - засуетился Женя, заметив супругу.
        - Переживу как-нибудь, - проворчала она и нырнула в холодильник. Полезных продуктов там поприбавилось, а вот сосиски, сырокопченая колбаса и прочие вкусности исчезли начисто. Ксюшу это расстраивало, но в данном вопросе спорить с мужем не имело смысла.
        - Выспалась? - спросил Миронов, когда она, подогнув одну ногу, уселась на диванчик и стала чистить банан.
        Никогда прежде она не ела их с таким удовольствием, теперь же могла прикончить несколько штук за день. Она пожала плечами, прожевала и, подтянув к себе его чашку, принюхалась. Поморщилась и отодвинула кофе подальше.
        - Вроде да. Но голова тяжелая. Надеюсь, до вечера пройдет.
        Они замолчали. Поначалу это молчание разбавлялось шумом текущей воды и не особо давило на уши, но когда Женя закрыл кран, тишина стала просто невыносимой. Шкурка банана шмякнулась о стол. Миронов взял заранее подготовленный заварной чайничек и насыпал в него любимую Ксюшину заварку, потом поставил кипятиться воду.
        - Макс утром звонил, - как бы между прочим проговорил он.
        Ксения сразу же вскинула голову. Тишина рассеялась, словно утренний туман. Подбираться к тому, что случилось, нужно было как-то осторожно, плавно, и у него это, кажется, получилось.
        - Как они? - нетерпеливо поинтересовалась Ксюша.
        Беспокойство затаилось в глубине ее больших карих глаз, длинные волосы свободно падали на плечи, спину и грудь. Нежность, поселившаяся в сердце Жени еще много лет назад, сдавила грудную клетку сладкой, ни с чем несравнимой болью. Всего на мгновение, на сотую долю мгновения он представил, что на месте Лизы могла оказаться его жена, и тут же тело обдало таким холодом, словно в окно влетели десятки северных ветров, закружили и завертели в разные стороны. Он вспомнил почерневшие глаза Макса, надтреснутый, сиплый голос. Вспомнил, как тот нес Лизу, завернутую в плед, к машине, с какой осторожностью пристегивал ее ремнем безопасности…
        - У Лизы утром голова закружилась. Вроде ничего страшного, но Макс попросил меня позвонить Егору. Хочет, чтобы тот ее посмотрел.
        - Лишним это точно не будет, - согласилась Ксюша. - Надо было еще раньше его попросить. Блин, он как узнает…
        - Я ему позвонил уже.
        - И как?
        - Как-как… - Женя взял чайник и стал не спеша заливать кипятком заварку. - А как может быть?
        - М-да… - выдохнула Ксения и потупилась.
        Все они переживали за Лизу, и Егор не был исключением.
        - Ты во сколько хочешь к ним поехать?
        - Не знаю. - Мягким, наполненным небрежной грацией движением, она откинула волосы за плечи. - Ближе к вечеру. К ним еще Элина собиралась сегодня заглянуть.
        - Элина? - Миронов поменялся в лице. Глаза вспыхнули, черты стали жестче. Он как будто испугался, хотя Ксюше это предположение показалось нелепым. - Ты ей звонила, что ли?
        - Так ты же сам попросил меня сказать ей, что сегодня тренировок не будет, - удивилась она.
        - Черт, - выплюнул Женя и пошарил по карманам в поисках телефона. Не обнаружив мобильного, осмотрелся. Телефон лежал на подоконнике. - Он, наверное, уже у них. Во сколько Лина собиралась ехать?
        - Часам к двум… - не понимая, в чем дело, отозвалась Ксюша.
        - Черт, - повторил Женя. - Ксеня… - с досадой процедил сквозь зубы и покачал головой.
        Обвинять жену ему было не в чем. Часы показывали половину третьего, Егор не брал трубку… Женя попробовал еще раз, но результат оказался тем же, только минутная стрелка едва заметно передвинулась вперед.
        - Да в чем дело? - не на шутку встревожилась Ксения.
        Она терялась в догадках и никак не могла найти логическое объяснение тому, как вел себя ее супруг. Если только… Если только он боялся того, что Лина и Егор могут встретиться. Внезапная догадка потрясла ее. Она тряхнула волосами, прищурилась и обратилась к мужу:
        - Так, либо ты мне сам все расскажешь, либо я спрошу у Егора. Что происходит, Женя?
        Отмалчиваться дальше не было никакого смысла. Миронов отложил телефон, кинул взгляд в окно, а потом посмотрел на жену. Молча вернулся к раковине, достал из подвесного шкафа чистые чашки и выставил на стол. В вазочку посыпались квадратные крекеры из шуршащей упаковки. Несколько штучек он намазал плавленым сыром и положил на отдельное блюдце рядом с Ксюшей, туда же отправил горсть помидоров черри и веточку петрушки. Один помидор упал на стол и покатился маленьким красным шариком. На этот шарик Ксюша не смотрела, она смотрела на мужа и чувствовала, что потихоньку начинает закипать. Ее руки, изящные и ухоженные, крестом лежали на коленях, белая домашняя футболка обтянула увеличившуюся грудь. Разлив по чашкам ароматный чай, Женя наконец сел напротив. Он пытался вспомнить, с чего все началось, но почему-то никак не мог. Да и какая, собственно, разница? Ксюшей потихоньку овладевало бешенство, а это не сулило ничем хорошим. Следовало просто рассказать ей все, как есть. Давно уже следовало. И все же - нет, это было бы не честно по отношению к брату. Но сколько не таскай судьбу за хвост, рано или поздно все
встанет на круги своя. И сегодня, похоже, этот самый хвост судьба откинула. Почти как ящерица. Помидор остановился на самом краю стола. Женя усмехнулся собственным мыслям и начал свой рассказ:
        - С Элиной мы познакомились, когда мне было…
        ***
        Замерев на верхней ступеньке, Егор прислушался. Никаких шорохов или других признаков того, что он не один. Идиот! А чего он думал? Что кто-нибудь выскочит из-за угла со страшным криком и вцепится ему в горло? Ну нет, с горлом это он точно перегнул…
        Быстро и уверенно Колосов сбежал на пару пролетов вниз. А она изменилась, повзрослела. Смешно. Она же не девчонка, чтобы взрослеть. И все же это слово как нельзя лучше определяло перемены, произошедшие в Элине. Егор предпочел бы о ней не думать, но отогнать мысли не стоило и пытаться. Постояв у окна между этажами, он пошел дальше уже не спеша. Поначалу он планировал пообедать где-нибудь недалеко от клиники, а потом вернуться и заняться делами, но теперь о работе не могло быть и речи. От дурманящего запаха ее духов у него все еще плыло перед глазами. Он, наверное, вначале почувствовал ее, а потом уже увидел. Стоило ему унюхать знакомый аромат, как сердце екнуло, ослабели ноги, а в паху сделалось тяжело. А он то, дурак, думал, что рецидивов не будет…
        - Егор, стой!
        Окрик застал его у самой подъездной двери. Хрупкая фигурка в шоколадном пальто отделилась от угла. Торопливый цокот каблуков гулким эхом отражался от стен подъезда, и Егор понимал, что именно с этим звуком в крышку его гроба заколачиваются гвозди. Тук-тук-тук… Десяток-другой гвоздей, и вот он, последний. Элина подняла к нему голову, взгляд блестящих голубых глаз жадно скользил по его лицу. Егору казалось, что он ощущает не только запах ее дорогущих духов, но и клубничный аромат блеска для губ.
        - Ну, здравствуй, - сказал он, чувствуя, как последний гвоздь плавно и незаметно вошел по самую шляпку.
        Глава 56
        Москва, декабрь 2016 года
        На первый взгляд ничего не изменилось. Лиза поздоровалась с охранником и, не оборачиваясь, зашагала вперед по коридору. Ей повезло, новенький охранник, совсем молодой парень, в школе работал всего несколько дней и еще не успел освоиться. Лиза видела его второй раз, он ее, собственно, тоже. Это позволило избежать нежелательных вопросов. Она надеялась, что со временем сможет говорить об аварии более или менее спокойно, но сейчас об этом речи не шло.
        Она остановилась посреди коридора и уставилась на большую красочную фотографию в неприметной темной рамке. Со снимка на всех проходящих мимо смотрела Ира. Улыбка слегка тронула ее губы, темные волосы обрамляли овал лица, тонкая золотая цепочка убегала в вырез кофты. Фотографу удалось передать характер, снимок зачаровывал и приковывал внимание. У портрета был только один недостаток - черная лента в уголке. Внизу, возле стены, стояло несколько ваз с цветами.
        Лиза набрала в легкие побольше воздуха и, отвернувшись, выдохнула. Не чувствуя ног, она пошла дальше. Макс задержался еще на несколько секунд. Цветов было много: розы, хризантемы, гвоздики… названия других он не знал, да и не присматривался. Он пожалел, что ближайшая цветочная палатка находится возле метро. Раньше окончания тренировки он туда точно не доберется. Признаться, до этого момента он почти не думал об Ире. Вернее думал, но как-то отстраненно, ровно. Лиза, наверное, права: все-таки он эгоист. Да и пускай. Главное, что она жива, а с остальным он уж как-нибудь примирится.
        Тренировка проходила вяло, и Лизу это раздражало. Она отлично понимала, что Миронов ее просто-напросто жалеет, не хочет давать полноценную нагрузку из-за подбитых ребер. Конечно это было правильно, это она тоже понимала, но все равно злилась. Она тут, живая, да и, в принципе, здоровая, так нечего делать из нее калеку! И эти взгляды, бросаемые украдкой…
        Не обращая внимания на окрик тренера, она бездумно разогналась и оттолкнулась ото льда. Выкрутила три оборота, но удержаться на выезде не смогла. Бок пронзила тягучая боль, ноги подкосились. Морщась, Лиза бессильно ударила по поверхности катка кулаком. Грудь сжимала отчаянная злость, хотелось кричать, обвинять, хотелось наброситься на кого-нибудь с кулаками и упреками. Но обвинять было некого. Машину занесло на скользкой дороге, отбросило на десятку, мчащуюся в соседнем ряду, а потом швырнуло на встречную полосу. Удар пришелся на правую сторону, брызги стекол царапали лицо, шею и руки. Лиза помнила только дикий страх, пульсацию крови в висках и визг тормозов. Она зажмурилась, чтобы стекляшки не попали в глаза, стиснула зубы. Их протащило по асфальту несколько метров, и все это время уши резал отдаленный звук клаксона, а в разбитое окно врывался ветер, приносящий с собой запах бензина. А когда все затихло, Лиза увидела руку Иры на своих коленях и разбитые часики, стрелка которых бежала вперед…
        Накрыв лицо руками, она надрывно всхлипнула. Злые, беспомощные слезы катились из глаз, размазывались по лицу. Лед, спокойный и холодный, впитывал боль и отчаянье, и Лизе не хотелось подниматься на ноги. Она ощутила, как рядом на колени опустился Макс. Он обнял ее, подставил плечо, в которое она тут же уткнулась.
        Она не слышала тишину, воцарившуюся над катком. Эта черная лента на портрете, эти воспоминания, этот лед…
        Макс поднял ее на ноги и подвел к бортику. Тренировка для них закончилась раньше положенного, но упрекать Лизу за это никто не собирался. Миронов, опустив голову и уперев руки в бортик, стоял на своем привычном месте, Полина, Антон, Соня и Костя, словно застывшие восковые фигурки, смотрели вслед отдаляющейся от катка паре. Первым опомнился тренер. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что Лиза и Макс ушли, он и так это знал. Но он так же отлично знал, что вечером они вернутся. Вернутся, чтобы доказать всем и, прежде всего, самим себе, что они готовы бороться.
        Сквозь окно в кабинете Женя наблюдал за дворником, вяло очищающим стоянку от превратившегося в грязную жижу снега. Лопатой щуплый таджик работал умело, но неохотно. В этом Женя вполне его понимал: вряд ли хлюпкое месиво под ногами могло доставить кому-либо удовольствие. Дворник прислонил лопату к забору и закурил, решив, что пятиминутный перерыв никак не повлияет на исход дела. Рядом на диване, подложив под голову свернутый плед, устроилась Ксюша. Она болтала о чем-то несущественном, и Женя почти ее не слушал, только время от времени вставлял короткие реплики и многозначительно мычал. В конце концов ей это надоело, и она, замолчав, уткнулась в телефон. Женя знал, что она не обиделась, но все равно почувствовал легкий укор совести. И все же разговаривать ему не хотелось. На катке он, словно матерый вожак стаи, старался настроить ребят на рабочий лад, не показывать, насколько самому ему тяжело, однако тут, наедине с Ксюшей, изображать что-либо не имело смысла.
        Вчера состоялись похороны. Ни он, ни Ксения на траурной церемонии не присутствовали, в последний путь Иру провожали только самые близкие люди. Вот, вроде бы, всего несколько дней назад она, опаздывая на тренировку, поздоровалась с ним, приветливо улыбнувшись на бегу, а что теперь? Теперь ничего. Какие-то ничтожные минуты, мгновения. Трудно поверить в то, что все это происходит по-настоящему, здесь и сейчас, и все же от реальности скрыться невозможно.
        Женя бросил взгляд на жену. Не обращая на него внимания, она ковырялась в мобильнике, подрыгивая ногой. Ее присутствие успокаивало, хотя порой она превращалась в невыносимую гарпию и доводила его почти до белого каления. До вчерашнего дня они практически не разговаривали. Ксеня до такой степени разозлилась за то, что он только сейчас рассказал ей про Егора и Элину, что ему пришлось раз десять назвать себя дураком. Вначале она кричала, потом, в запале, с такой силой грохнула по столу ладонью, что кружка, стоявшая на краю, скатилась на пол подстреленным зайцем.
        - Ты представляешь, чего я успела надумать?! - сверкая потемневшими глазами, никак не успокаивалась она. Волосы рассыпались по плечам, щеки пылали от гнева.
        - Так не надо было надумывать! - гаркнул Женя, прежде чем успел сообразить, что позиция покаянного согласия оказалась бы куда более действенной. Однако после этих слов остановить разъяренную беременную женщину не смог бы даже дипломированный миротворец.
        К вечеру Ксюша немного оттаяла и снизошла до сухого «спокойной ночи», правда в постели демонстративно отодвинулась и повернулась к нему спиной. Женя чувствовал за собой вину. Он попытался представить себя на месте жены и вынужден был признать, что она вполне имеет право на него сердиться. Первое, что сделал он на следующее утро - обнял ее и попросил прощения. Искренне и осмысленно.
        До вечерней тренировки оставались считанные минуты. На что-то дельное времени уже не было, и Миронов вернулся к созерцанию серого осеннего пейзажа. На стоянку, нарушая уединение скребущего лопатой дворника, въехала машина и остановилась как раз напротив окна, возле входа в школу. Автомобиль показался Жене подозрительно знакомым, и он, стараясь убедиться в своей правоте, пригляделся. Стоило ему приметить два ярких пятна за задним стеклом, как у него не осталось сомнений, - на парковке стоит Мерседес Егора. Эти декоративные подушки давным-давно болтались в машине, хотя никакого проку от них не было. Из салона со стороны пассажира выпорхнула женщина. Она захлопнула за собой дверцу и всего на секунду повернулась лицом к окну, но этого оказалось достаточно, чтобы Женя узнал в ней Элину. Ветер трепал ее волосы и шелковый шарфик на шее, рукой она придерживала расстегнутое пальто. Помахав водителю, Лина торопливо пошла к школе. Потом обернулась и оказалась в объятьях Егора. Женя услышал ее громкий смех и сжал кулаки.
        - Зараза, - процедил он сквозь стиснутые зубы.
        Ксюша соскользнула с дивана и подошла к мужу. Встала рядом. Мужчина и женщина на парковке целовались, не замечая ни скрежета лопаты по асфальту, ни посыпавшего с неба мокрого снега.
        - Ты не вправе решать за него, - промолвила Ксения, не сводя с пары взгляда.
        - Она опять поиграется с ним, этим все и закончится.
        - Ты не вправе решать за Егора, - повторила Ксюша, а потом развернулась и вышла из кабинета.
        Только оказавшись на улице, Макс облегченно выдохнул. На угрюмого Миронова, который всю тренировку был будто сам не свой, внимания он не обращал. Его волновала Лиза. Выглядела она спокойной, в движениях чувствовалась уверенность, и все же он боялся, что она снова сорвется. Не сорвалась. Глаза блестели решимостью, пусть даже взгляд все еще оставался потухшим. Кататься ей было тяжело, ушибы давали о себе знать при каждом резком движении, но она и слышать не хотела о том, чтобы уйти с середины тренировки. Ее твердое «нет», сказанное негромко, но безапелляционно, развеяло все сомнения. Укол обезболивающего помог справиться с болью, все остальное она оставила за пределами катка. В том числе и ненужные мысли.
        Лиза шла впереди. У машины она остановилась, посмотрела вдаль, сквозь темноту, тряхнула головой. Выглядела она задумчивой, и Макс не знал, что лучше: оставить ее в покое или попробовать разговорить.
        Мороз прихватил подтаявший снег, дыхание клубилось возле рта облачком пара. Он разблокировал двери, но садиться в машину Лиза не спешила. Она еще немного постояла на морозном воздухе, пряча замерзающие руки в карманах куртки, и только когда он нетерпеливо моргнул фарами, забралась в салон.
        - Ты что застряла?
        - Ничего, - не взглянув на него, тихо отозвалась Лиза и сделала из рукавов своеобразную муфту то ли чтобы согреться, то ли чтобы занять руки.
        Ее задумчивость, граничащая с отстраненностью, нравилась Максу все меньше и меньше. И все же приставать к ней с пустой болтовней он не решился.
        - Хочешь кофе?
        Лиза отрицательно мотнула головой. Она избегала взгляда Макса, не смотрела ему в глаза.
        До дома доехали, не обменявшись и несколькими словами. В какой-то момент Максу показалось, что его попутчица задремала, но стоило им притормозить на светофоре, как она открыла глаза. В тусклом освещении салона он видел пересекающий ее щеку порез и небольшую ссадину на скуле. Он не знал, что ее тревожит, но недосказанность так и витала в воздухе. Руки она все еще держала в рукавах куртки, и это лишало его возможности сжать ее ладонь. Тягостное молчание угнетало, и к тому моменту, когда машина остановилась возле подъезда, это ощущение только усилилось. Никто не торопился выходить на улицу. Макс ждал, Лиза не решалась начать разговор. Она все-таки вытащила руки. Фонари отбрасывали на влажный асфальт желтоватые блики, во дворе не было ни души. Лиза облизала губы и на несколько секунд опустила взгляд.
        - Я возьму кое-что из вещей и поеду к себе, - вымолвила она.
        Не дождавшись ответа, повернулась к Максу. Сложив руки на руле, он неотрывно смотрел в темноту. Говорила Лиза с трудом, решение она приняла уже несколько дней назад. В самое первое утро после аварии, сидя рядом с ним, спящим, думая о его словах. Неделю назад она бы многое отдала за то, чтобы их услышать, а теперь… И все-таки это оказалось труднее, чем она предполагала. Слова оставляли пустоту, сердце беспомощно трепыхалась, душа так и выворачивалась. Макс не отвечал, и от этого говорить становилось еще труднее.
        - Так будет лучше. Насчет тренировок не волнуйся, я не собираюсь…
        - Да плевать мне на тренировки! - оборвал ее Самойлов. Он повернулся к ней, пригвоздив ее мрачным взглядом. - Я тебя никуда не пущу. Ты мне нужна, Лиза. Ты это хотела услышать? Так я говорю: ты нужна мне.
        - Не надо, - то ли улыбнулась, то ли поморщилась она, приподняв руку, словно желала отгородиться. - Мне не нужны твои одолжения.
        - Это не одолжение.
        - А звучит, как одолжение. - Она отстегнула ремень и, помедлив, подняла на Макса взгляд. И тут он едва не зарычал от осознания того, что все бесполезно. Ей было все равно, что он скажет, она все решила. - Как бы я тебя ни любила, Макс, жить и знать, что я тебе навязалась, я не готова. Лучше уж я буду одна, чем так.
        - Лиз, не уходи. - Он предпринял последнюю попытку. Взяв ее за руки, провел по расцарапанным костяшкам, сжал холодные пальчики, нежно, бережно.
        Лиза опустила веки. Неужели он не понимает, как ей тяжело?! С губ сорвалось прерывистое дыхание. Пока не стало слишком поздно, она высвободила руки и покачала головой.
        - Нам обоим нужно время. Пройдет пара недель, а что потом, Макс?..
        Решимость из ее взгляда пропала, оставив только усталость. Она запуталась… они оба запутались. Как хотелось ей поверить в его слова, но она знала, стоит сделать это, и назад пути уже не будет.
        - Что ты хочешь от меня услышать?
        - Не знаю…
        Она и в самом деле не знала. Наверное, что он понимает ее. Хотелось, чтобы он ее услышал, чтобы сделал что-то или наоборот не делал… Она действительно не знала. Лиза вздохнула. В машине опять воцарилось тягостное молчание. Вдалеке послышался собачий лай, мимо, высвечивая дорогу фарами, проехал автомобиль.
        - Мне надо подумать обо всем. Тебе тоже. Ты ничего мне не должен. Эта авария… Ты ведь не хотел ничего, а после нее вдруг передумал. Так не бывает.
        - Авария тут ни при чем.
        - А сам-то ты в этом уверен? - за легкой снисходительностью пряталась грусть. Как бы Лиза не старалась скрыть это, у нее ничего не получилось.
        Она выбралась из салона и пошла к подъезду. Макс запрокинул голову на спинку сидения и закрыл глаза. Попробовать остановить? А толку? Не удерживать же ее силой в запертой квартире. А может, попытаться? В окно она точно не полезет, падать с четвертого этажа высоковато. Циничная усмешка скривила губы. На катке-то она прыгает неплохо, но здесь это вряд ли ей поможет.
        Но с места Макс не сдвинулся. Никакого желания наблюдать за тем, как Меркулова скидывает свои шмотки в чемодан, у него не было. Чем больше проходило времени, тем сильнее он злился. Замечательно! Она все решила и даже не сочла нужным обсудить это! Поставила перед фактом. Уязвленное самолюбие так и подстегивало пойти высказать все, что он о ней думает, но Макс отдавал себе отчет в том, что это приведет лишь к очередному скандалу. Вряд ли выяснение отношений - это то, что им сейчас нужно.
        Минут через пятнадцать Лиза вышла из подъезда, катя за собой небольшой чемодан, с которым обычно ездила на соревнования. Все ее вещи в него не вместились бы, даже если бы она прыгала на крышке задом, из чего Макс сделал вывод, что взяла Лиза только самую малость. Она посмотрела в сторону машины и, поняв, что провожать ее он не собирается, пошла к метро пешком.
        - Дура, - процедил Макс сквозь зубы, заводя BMW. Неужели она думает, что он станет спокойно смотреть на то, как она тащится со своим злосчастным чемоданом в потемках по грязной дороге?!
        Он догнал ее через несколько десятков метров. Кажется, они поняли друг друга без слов. Закинув чемодан в багажник, Макс уселся за руль и, не дав Лизе пристегнуться, дернул машину с места. Поймав на себе ее осуждающий взгляд, сбавил обороты, нашарил свой ремень и защелкнул застежку.
        - Довольна? - грубовато осведомился он. Лиза отвернулась к окну, и Макс почувствовал себя редкостной сволочью. - Прости…
        На этот раз она действительно задремала. Макс направил на нее струю теплого воздуха и выключил музыку. О том, как вернется в пустую квартиру, он старался не думать. Жил же он как-то раньше без нее, так неужели сейчас не проживет?! И все же сколько он не пробовал убедить себя в том, что все в порядке, сделать это у него не выходило. Признаться, что она ему не безразлична, было сложно, отпустить после этого еще сложнее. И все же, какое-то внутреннее чутье подсказывало, что он поступает правильно. Хочет подумать, пускай подумает.
        Они сидели в машине возле подъезда. Лиза допивала кофе, купленный в окошке Макавто неподалеку от дома.
        - Оставь сумку с коньками у меня.
        Немного поразмыслив, она кивнула.
        - Хорошо. Но только если ты обещаешь не опаздывать на тренировки, - мягкая, почти неуловимая улыбка тронула ее губы. Признаться, Самойлов не слишком надеялся на то, что она согласится. Над коньками Лиза тряслась, как Кощей над златом. - Но не вздумай оставлять их на ночь в машине.
        - Не переживай, не оставлю, - он усмехнулся.
        Она как раз допила кофе.
        - Проводишь до квартиры?
        На лестничной клетке они остановились. Лиза провернула ключ в замочной скважине и толкнула дверь. В квартире царила темнота, воздух застоялся. Макс ждал, что она предложит зайти, но Лиза этого не сделала. По ее взгляду он понял, что она догадывается, о чем он думает. Оба они знали, что стоит ему переступить порог, и до утра он уже никуда не уйдет.
        - До завтра.
        Он все понял без слов. Отдал Лизе чемодан и уже собрался спуститься вниз по ступеням, как она остановила его, схватив за рукав. Он обернулся, посмотрел на нее с ожиданием. Лиза притянула его к себе за полы пальто, поднялась на носочки и прильнула к губам теплым, ласковым поцелуем. Ладошки медленно проскользили по плечам, кончики пальцев коснулись его затылка. Она мягко перебирала его волосы, губы ее, податливые и нежные, дарили наслаждение. Стоило Максу попытаться углубить поцелуй, Лиза сделала шаг назад. В ее голубых глазах отражался свет от фонарей, струящийся с улицы сквозь мутное окно.
        - До завтра, - не отпуская его взгляда, тихо сказала она. Потом толкнула дверь и зашла в квартиру.
        Самойлов опомнился только тогда, когда услышал, как щелкнул замок. Как идиот несколько секунд смотрел на запертую дверь, матюгнулся и, ухмыльнувшись, поигрывая ключами от автомобиля, сбежал вниз по серым подъездным ступенькам.
        Швейцария, пригород Берна, декабрь 2016 года
        Закончив со всеми делами раньше обычного, Светлана устроилась на диване с ноутбуком. Муж гремел ложками в кухне, но она знала, что ее помощь ему вовсе не требуется. Чего и говорить, глинтвейн у Николая получался куда удачнее, чем у нее. Она быстро просмотрела последние новости и, не найдя ничего занимательного, перешла на форум, посвященный фигурному катанию. В целом этот вид спорта интересовал ее постольку-поскольку, но слов, что говорится, из песни не выкинешь.
        Жену, влетевшую в кухню, Николай поначалу собирался отправить обратно. К процессу приготовления глинтвейна он относился ревностно, Света, так и норовящая влезть со своими подсказками и советами, ему только мешала. Пахло апельсиновой цедрой и корицей, пряный напиток был почти готов, и Николай уже хотел сказать супруге, чтобы та ждала его в гостиной, но тут до него дошло, что до глинтвейна ей нет никакого дела.
        - Где телефон? - Она обшарила взглядом стол и кухонную стойку. Поняв, что мобильного тут нет, бросилась обратно.
        - Света! - окрикнул ее Меркулов, направляясь следом.
        Она выглядела обеспокоенной, и у него никак не выходило взять в толк, что же ее так встревожило. Когда он зашел в их общую спальню, Света уже держала в руках мобильный. Торопливо открыв чехол, она принялась искать нужный номер. Вначале просмотрела недавние звонки, но среди них нужного не нашлось. Господи, когда же она звонила дочери последний раз…
        - Света, в чем дело?
        Николай тоже занервничал. Склонностью к панике его супруга никак не отличалась, а тут попахивало именно этим. Впрочем, вела себя она как всегда сдержанно, выдавали ее разве что глаза и немного подрагивающий голос.
        - Лиза…
        Ей наконец-то удалось отыскать в записной книге телефона номер дочери, оставалось только дождаться ответа. Она прижала телефон к уху. Несколько непомерно длинных секунд в трубке стояла оглушающая тишина, ни гудков, ни металлического голоса, оповещающего о том, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети. Она слышала только эту пугающую тишину, не замечая ничего вокруг: ни напряженного лица мужа, ни тяжелых ударов собственного сердца. Первый рваный из-за помех гудок позволил выдохнуть. Она посмотрела на Николая.
        - Мой ноутбук на диване. Прочитай.
        Он тут же скрылся в коридоре. Светлана прижала телефон еще ближе, ладони у нее были влажными. Присев на застеленную кровать, она посмотрела на часы. Почти десять. Значит, в Москве скоро полночь. Гудки оборвались неожиданно. Она даже не сразу сообразила, что нужно что-то сказать.
        - Алло… Алло… Лизочка! - Когда она так в последний раз обращалась к дочери, Светлана не помнила. Удивились обе. - Лиза, с тобой все в порядке?
        - Да.
        Ответ прозвучал только спустя пару секунд. Девушка в далекой Москве вздохнула и смахнула с лица растрепанные волосы. Видеть этого Света не могла, так же как Лиза не видела ее прикрытых в облегчении глаз.
        - Почему ты мне не сказала? Я случайно наткнулась на новости. Лиза…
        - Ты про аварию?
        - Да, Лиза. Ты могла хотя бы позвонить?! - тон стал жестче.
        Девушка в далекой Москве молчала, хотя со связью все было в порядке. Светлана хотела сказать еще что-то, но тут в трубке прозвучало негромкое:
        - Зачем?
        - Как зачем, Лиз?! Ты где сейчас? Как себя чувствуешь?
        - Дома, - безэмоционально послышалось в трубке. Это «дома» могло подразумевать под собой что угодно, и Света наперед знала, что большего добиться не удастся. - Мне завтра на тренировку, мам, я ложусь спать. Если ты только из-за аварии звонишь, то можешь не волноваться. Мне повезло, - она усмехнулась. - Синяками отделалась.
        - Написали, что фигуристка из вашей школы…
        - Спокойной ночи, мам, - оборвала ее Лиза.
        Тишина оповестила Меркулову-старшую о том, что дочь положила трубку.
        Света встала и, не выпуская телефон из рук, прошла в кухню. На плите остывал глинтвейн. Она взяла половник, которым обычно разливала по тарелкам первое, и выплеснула содержимое в огромную чашку. Аккуратная, почти игрушечная кухня не радовала взор, даже любимые голубые подушки на стульях, которые она долго выбирала, показались слишком яркими. Света отпила глоток вина и перевела взгляд на мужа.
        - Дозвонилась? - Николай хмурился, колкий взгляд серых глаз обжигал, между бровей легла глубокая складка.
        - Угу. - Она отхлебнула еще глоток, задумчиво посмотрела в стену и отставила чашку. - Дозвонилась…
        Николай кивнул, чтобы она продолжала. Света покачала головой. Ей вдруг как никогда сильно захотелось увидеть дочь, обнять ее, убедиться, что все в порядке. Надо же, ее дочь могла погибнуть, а она узнала об этом только спустя несколько дней. Она прижала ладонь к губам и опустила голову.
        Думая, что супруга все еще не может прийти в себя из-за тревоги за жизнь Лизы, Николай покровительственно положил руку ей на плечи, но она не обратила на это внимания. Она с ужасом думала, что на месте той погибшей девушки могла быть ее дочь.
        Москва, декабрь 2016 года
        Раскинув руки, Лиза лежала на постели. Глаза ее были раскрыты, взгляд устремлен в потолок. Она уже привыкла к темноте и, если бы захотела, смогла бы различить контуры предметов, очертания люстры, карниз над окном. Но она не хотела. В пустоте комнаты шелестело ее одинокое дыхание, все остальные звуки замерли, а может, она просто их не слышала. Ночь уже давно вступила в свои права, погрузив город в темноту, а она все никак не могла уснуть. Что-то сдавило грудную клетку, мешая дышать, оплело руки, тело, горло невидимыми щупальцами цепкой лозы, выплеснуло в кровь горький яд тоски. Лиза закрыла глаза и вдохнула через рот, пытаясь сбросить оковы. О разговоре с матерью она почти не думала. Ни сожаления, ни чувства вины, ни страха, ни обиды. Как будто что-то царапнуло по руке и тут же забылось. Может, и останется едва заметная ранка, но вспомнить, откуда она взялась, получится вряд ли. Она попыталась отыскать в себе хоть какие-то чувства, но не смогла.
        В квартире было тепло, даже немного душно, а простыни все равно оставались холодными. Или это она замерзла? Она прижала кончики пальцев к губам и ощутила тепло собственного тела. Тогда что с ней? Лиза бессильно скомкала пододеяльник в кулаке.
        - Я все сделала правильно, - прошептала она. В вязкой тишине шепот оказался столь же оглушительным, как если бы она эти слова прокричала. Собственный голос резанул по сердцу, горло сдавило еще сильнее. - Я все сделала правильно, - почти беззвучно повторила Лиза, стараясь убедить в этом то ли ночную тишину, то ли саму себя.
        Она отвыкла от одиночества. Почему-то ей казалось, что стоит вернуться домой, остаться наедине с самой собой, как все тут же встанет на свои места, на деле ничего подобного не случилось. Ей было неуютно, хотелось зажечь свет и включить телевизор. Даже ребенком она не боялась темноты, однако этой ночью шорохи бередили нервы так же, как и безмолвие.
        Но по-настоящему пугало ее совсем другое: ей не хватало Макса. До озноба, до покалывания в подушечках пальцев она хотела почувствовать его рядом, прижаться, вдохнуть его запах. Она стала зависимой от него. Ее разум, сердце, даже ее собственное тело предавали ее. Прежде она как-то с этим справлялась, сейчас же совладать с чувствами не получалось. Внутри образовалась пустота, густой липкий туман, заполнить который самостоятельно Лиза была не в состоянии.
        Она решительно откинула одеяло и встала. Очертания предметов мелькнули перед глазами темными тенями. Чужая, необжитая комната, безликая, как один из гостиничных номеров, коих она за свою жизнь перевидала великое множество. И все же она, не включая свет, спокойно прошла по спальне, не боясь наткнуться на мебель или стены.
        Она должна научиться жить без него. Гордость, забытая, загнанная в угол, развернула крылья, заслонившие её от иллюзорного света. Слишком больно… Господи, ей бы хоть несколько глотков воздуха! Только чтобы грудь не сдавливало так сильно, только чтобы можно было потихоньку дышать, не чувствуя этой разрывающей сердце тоски. Расправив плечи, она прошла через всю кухню и распахнула балконную дверь. Ледяной воздух тут же забрался под тонкий шелк, обжег холодом кожу. Тело покрылось мурашками, но Лиза, не обращая на это внимания, босыми ногами ступила на холодную плитку. Пальцы легли на перила, разгулявшийся ветер хлестал по щекам, безжалостно трепал прядки коротких светлых волос и невесомую ткань надетой на голое тело маечки. Лиза задрала голову, позволяя ветру целовать свое лицо, и раскинула руки в стороны. Сглотнула ставший в горле ком. Тело напряглось от холода, сквозь шелк четко прорисовывались затвердевшие соски, ноги занемели. Ей представилось, что она стоит на каком-то заброшенном пустыре и вокруг, куда ни глянь, нет ни одной живой души. Порыв холодного воздуха заставил ее резко вытолкнуть из
легких воздух. На затянутом темнотой небе не было ни Луны, ни звезд, только в доме напротив одно окно мерцало блеклым светлым квадратом. От холода Лизу начало трясти, и она поспешила возвратиться в квартиру. С трудом, непослушными замерзшими пальцами закрыла дверь и вернулась в постель. Ее трясло, тело, казалось, промерзло до костей, дрожь накатывала волнами, заставляя стучать зубами. И только одно осталось неизменным: то самое желание ощутить теплые руки Макса, раствориться в его запахе, быть с ним рядом, дав себе волю просто чувствовать.
        Глава 57
        Москва, декабрь 2016 года
        Едва вписавшись в поворот, машина въехала на стоянку. Колеса взвизгнули, зазевавшийся дворник поспешно отпрыгнул в сторону, выронив из рук лопату и, немного придя в себя, бросил вдогонку водителю пару совсем не ласковых фраз. Макс даже не взглянул на него в зеркало заднего вида, с разгона припарковал автомобиль поближе к входу в здание и, выключив мотор, порывисто, с раздражением, дернул ремень безопасности. Отстегнуть его с первого раза, конечно же, не получилось. Нет, так нельзя. Нужно успокоиться, если он этого не сделает, ничего хорошего из тренировки точно не выйдет. Самойлов положил руки на руль, откинулся на спинку сидения и мысленно досчитал до тринадцати. Больше не получилось, потому что он плюнул на это дело, отстегнул-таки ремень и выбрался на свежий воздух.
        Вчера вечером, вернувшись домой, он долго ходил по опустевшей квартире. Без Лизы было неуютно. Слишком тихо, слишком мрачно, слишком паршиво. Немытая посуда в раковине, скомканное одеяло, грязная футболка в корзине для белья, творожки в холодильнике… Все напоминало о том, что еще утром она была здесь, готовила завтрак, расхаживала по коридору в своем коротком халате. Макс честно пытался отвлечься, не думать о ней, но получалось из рук вон плохо. Напоминание самому себе о том, что она всего лишь сестра Сереги, заставило с досадой скривиться и отшвырнуть в сторону пульт от телевизора. Всего лишь…
        Количество пузырьков на полке в ванной значительно уменьшилось, и все же оставалось достаточным, чтобы сбить с толку. Он смотрел на пустоту там, где еще недавно стояли баночки, и понимал, что ему становится тошно при мысли, что Лиза, возможно, уже не вернется. Прежде ему казалось, что он в жизни не запомнит всех этих пузыречков, тюбиков и флакончиков, а теперь память услужливо подсказывала, что вот тут, слева, стояла пузатая прозрачная банка с чем-то розовым, следом за ней высокий белый флакон с ромашкой на этикетке, а вот тут, возле его крема после бритья, Лизкина пенка для умывания.
        Сон никак не шел. Разок Макс даже провел ладонью по той стороне постели, где последние четыре ночи спала Меркулова, со смесью досады и бессилия признаваясь себе, что ему ее не хватает. К эгоистичному желанию того, чтобы она была рядом, примешивалась тревога. Как она одна? Вдруг ей станет хуже, закружится голова, накатят воспоминания… После аварии спала она беспокойно, вертелась и вздрагивала во сне, просыпалась по несколько раз за ночь. Позавчера вечером Макс уговорил ее выпить настойку пустырника. От валерьянки она отказалась категорически.
        - Я после нее хожу отупевшая, - не взяв из его рук принесенный стакан, ответила она. Принюхалась и совсем приуныла. - Даже от запаха голова тяжелая.
        Пришлось выплеснуть приготовленное снадобье в раковину. По кухне тут же расползся резкий запах, и Макс вынужден был признать, что голова от этой успокаивающей травки и правда наливается свинцом. Пустырнику Лиза, впрочем, тоже не обрадовалась, хоть и отнеслась более благосклонно.
        Раньше он почти не задумывался о том, каково это - каждую ночь засыпать рядом с одной и той же женщиной. Ответственность его не привлекала, да и что там, он не чувствовал к кому-либо из своих подружек глубокой привязанности. Постоянные отношения - это, как ни крути, необходимость заботиться о ком-то помимо себя, принимать заботу, делить пространство, быт, время. Все это его тяготило. Засыпать каждую ночь с одной и той же женщиной, когда можно наслаждаться свободой, ни к чему себя не обязывая. Каждую ночь… неделю… месяц… год… всю жизнь…
        Макс перекатился на другую сторону постели и уткнулся носом в Лизкину подушку. Знакомый запах опьяняющим дурманом защекотал ноздри, проник в легкие. Он представил ее, сжавшуюся под одеялом, ее хрупкие плечи, беззащитный изгиб шеи, беспорядочно разметавшиеся волосы, подрагивающие реснички. Образ всплыл в мыслях легко, без принуждения. Родинка под лопаткой, змейка позвонков, синяк на плече… Незаметно для себя он успел изучить ее тело до мельчайших деталей, и сейчас они сами всплывали в памяти, рисуя в сознании тонкий силуэт.
        Других не хотелось. Все в нем жадно, ревностно требовало Лизу, ее дыхания рядом, прикосновений к ее телу, упругости ее грудей под ладонями, плавного изгиба талии и бедер, мягкости волос, пахнущих фруктовым шампунем. Попытки представить вместо нее другую провалились, признанные несостоятельными в самом зародыше. Ругая себя за дурость, злясь на собственное бессилие, на Лизу и черт знает на что еще, Макс перебрался в соседнюю комнату и, устроившись на постели, зарылся лицом в уголок одеяла. Пахло Лизой.
        Незаметно подкралось успокоение, в какой-то момент ему даже почудилось, что она лежит рядом, и волосы ее касаются его щеки. С этим смутным ощущением он и уснул, успев напоследок подумать, что он, верно, сошел с ума, раз валяется в постели своей партнерши, тискает одеяло и как одержимый старается поглубже вдохнуть ее запах.
        Утро проникло в сознание Макса одновременно со звонком будильника. Ему показалось, что с того момента, как он уснул, прошло не больше получаса, но часы говорили об обратном. Хотя чего удивляться? Заснул он то ли очень поздно, то ли чересчур рано. Не выспавшийся и раздраженный, он поплелся в ванную. На глаза ему снова попались злополучные пузырьки и баночки, и он с трудом сдержал порыв смахнуть все без разбора на пол. Из отражения в зеркале на него тяжелым взглядом смотрел угрюмый мужик с покрытой темной щетиной физиономией, очень смахивающий на братка из сериалов про лихие девяностые. И все из-за какой-то девки!
        Из дома Макс вышел раньше обычного. Убеждал себя, что просто надоело сидеть в четырех стенах, и Лиза тут совсем не при чем. Он совершенно честно собирался свернуть на перекрестке в сторону школы, но почему-то этого не сделал. Стоило принять решение, как стало будто легче. Нечего ей трястись в маршрутке и тащиться по метро. Он в состоянии позаботиться о своей женщине. Времени у него в запасе предостаточно, и даже если по пути он застрянет в паре небольших пробок, никуда она не денется.
        Оказалось, что на этот счет у Лизы совершенно другое мнение. Минут пять Макс топтался под дверью ее квартиры, несколько раз звонил на мобильный, однако ничего не добился. Телефон электронным голосом опостылевшей тетки упорно сообщал, что абонент находится где-то вне зоны действия сети, а за дверью не слышалось никаких признаков жизни, кроме трели звонка, на кнопку которого он давил с периодичностью в полминуты. Дома Лизы не было, и Макс это понимал. К раздражению примешивалось уже знакомое беспокойство и… ревность. Разъедающая, острая, жгучая. А что если она вообще не ночевала дома? Пока он, как последний осел, мучился бессонницей и размышлял о сути взаимоотношений полов, Меркулова вполне могла проводить время с куда большей пользой. Не сдержавшись, он все-таки пнул дверь ногой.
        В школу он гнал, как псих, пару раз проскочив зебру прямо перед укутанными в шарфы носами пешеходов. И все же тревога не отпускала. А что если Лиза не открыла дверь потому, что ей плохо? Да нет, с чего бы? Не немощная же она! Разве что голова может разболеться или закружиться…
        Где-то на полдороге телефон ожил, оповещая о входящем сообщении. Абонент доступен для звонка. Тревога отступила: значит, либо была в метро, либо просто выключила мобильный. Макс ждал, что она позвонит ему, однако прошла минута, две, три, а телефон молчал. Тупая, горькая злость вскипела с новой силой, заставив его дать по газам, едва только светофор сменил цвет. Он и сам не знал, чего хочет от Лизы. Скорее всего, они просто разминулись. Черт! Да он приехал на полчаса раньше, чем она должна была выйти из дома! Он включил радио, и салон тут же наполнился звуками знакомой песни в исполнении группы «Агата Кристи».
        Я на тебе, как на войне,
        А на войне, как на тебе…» - очень доходчиво излагал один из братьев.
        Уж сколько лет прошло, а песня своей актуальности не потеряла. Макс решил, что для начала он хочет Лизу просто увидеть, а там… по ситуации.
        Свою партнершу Макс нашел возле катка. Устроившись на ближнем ко льду ряду трибун, она вяло перебирала диски. По всему ее виду было ясно, что занятие это ее совершенно не увлекает. Не сдержавшись, Макс швырнул сумку к ее ногам. Лиза тут же вскинула голову и, встретившись с ним взглядом, отложила альбом со старыми заграничными хитами.
        - Где ты была? - без предисловий осведомился он, чем вызвал у Лизы искреннее удивление. Видя, что отвечать она не спешит, он добавил: - Я как идиот ехал к тебе через всю Москву, под дверью торчал, а ты…
        - А что я?
        Она скрестила руки на коленках и с сожалением взглянула на гладь катка. Если бы ее коньки не остались у Макса, она бы провела последние двадцать минут с куда большей пользой. Ребята из их группы еще не подтянулись, и лед был совершенно свободен. Обидно. Лиза любила кататься в одиночестве, это успокаивало ее и давало возможность выплеснуть эмоции, коих за последнее время накопилось с избытком. Правда сегодня она приехала раньше обычного вовсе не для этого. Ей необходимо было поговорить с Мироновым, пока сомнения не успели обглодать собранную в кулак решимость. Тот, кажется, от просьбы в восторг не пришел, выдал в ее адрес несколько крепких словечек и попытался отправить проветрить мозги, но выставить Лизу за дверь кабинета ему так и не удалось.
        - На кой хрен ты поперлась сюда в такую рань?! - С трудом сдерживаемая злость вырвалась наружу.
        Лиза откинулась на спинку пластикового стула и смотрела на Макса с нескрываемой издевкой. Ее, похоже, совершенно не смущало то, что глядит она снизу вверх, и это бесило его еще больше. Скажи она что-нибудь мягкое, успокаивающее, вспышку Макса легко можно было бы погасить, но она даже не думала этого делать. Вместо улыбки на ее губах появилась усмешка, взгляд манил и рассеивал последние крупицы мужского самообладания.
        - Надо было, - как ни в чем не бывало произнесла она и не спеша, словно нехотя, встала. Подняла с пола сумку и хотела пойти к раздевалке, как Макс схватил ее за локоть.
        - Может, ты вообще дома не ночевала?!
        В его потемневших глазах снова отражалось что-то дьявольское, черное. Слова срывались с губ осколками града, черты лица стали резче. Но Лизу не напугал ни его взгляд, ни пальцы, стискивающие ее руку. Она вдруг ясно поняла, что он ничего ей не сделает, это знание пришло откуда-то из глубины ее сущности, словно всегда жило там и вот сейчас наконец стало доступным. Не важно, что было между ними раньше и что будет потом, даже причина этого знания Лизу в данный момент не интересовала. Что он может? Причинить боль? Обидеть? Разве осталось хоть что-то еще? Уезжая из Швейцарии, она казалась самой себе взрослой, побитой жизнью, уставшей от постоянной борьбы, и только теперь осознала, что тогда, несмотря ни на что, была сущим ребенком.
        - Может быть, и не ночевала, - глядя Максу в глаза, убийственно спокойно ответила она.
        Он едва не зарычал от бессилия. Ни одна женщина на свете не раздражала его так, как Лиза, ни одна не умудрялась с такой быстротой выводить из себя, и при том ни одну он не желал так страстно. И ладно бы было в ней что-то этакое, нет же! Самая обычная, пожалуй, слишком худая, на мордочку тоже так себе, но… Что-то в ней притягивало, и сопротивляться этому у него не осталось ни сил, ни желания.
        - Я волновался за тебя.
        Он отпустил ее руку, и Лиза внезапно почувствовала себя виноватой. Роль стервы скорее угнетала, чем тешила самолюбие, хотя объяснять что-то она тоже не торопилась. Макс смотрел на нее в упор, и взгляд его был каким-то усталым, болезненным. Вот вроде только что в его глазах читалась неприкрытая злость, пугающая своей темнотой, а теперь все куда-то подевалось, рассеялось. Перед Лизой стоял мужчина, к которому ей хотелось прикоснуться до дрожи в пальцах. Она не выдержала его взгляда, отвела глаза и неслышно выдохнула.
        - Я в состоянии сама о себе позаботиться.
        - А позвонить было трудно? Откуда я знал, что тебя понесет сюда ни свет ни заря?
        - Я не обязана тебе отчитываться, - отрезала она. - Я что, просила тебя приезжать? По-моему, ни о чем таком мы вчера не договаривались.
        - Не просила, - нехотя согласился Самойлов. Потом выдернул из ее рук сумку и кивнул в сторону раздевалок. - Пошли, иначе опоздаем.
        Меркулова поджала губы. Все казалось ей каким-то неправильным, изломанным. Она говорила то, чего не хотела говорить, злые, упрямые слова сами срывались с языка, оставляя ожоги на сердце. Молчание Макса угнетало еще больше, чем упреки. Чем ближе они подходили к женской раздевалке, тем острее Лиза ощущала потребность нарушить тишину, но ничего дельного на ум не шло. У самой двери Макс отдал ей сумку.
        - Я отвезу тебя домой. Или нельзя?
        - Я могу доехать сама.
        - Не сомневаюсь, - холоднее обычного отозвался он. - И все-таки я отвезу.
        Дальнейшим препирательствам помешала Полина, нарисовавшаяся в дверях. Поздоровавшись, она пошла разминаться, но настроения выяснять отношения дальше не было. Лиза почему-то не спешила юркнуть за дверь и, наплевав на все, Макс обнял ее. Подбородок его коснулся ее макушки, хрупкое тело под ладонями было податливым и теплым.
        - Не надо, Макс, - несколько секунд спустя попросила она и отстранилась. Подняла на него глаза. - Иди переодевайся, а то и правда опоздаем.
        Прекрасно зная, что в раздевалке никого нет, Макс толкнул дверь и пропустил Лизу внутрь. Проследил за тем, как она дошла до скамейки.
        - Просто скажи мне, что у тебя никого больше нет.
        - А ты поверишь?
        - Поверю.
        - У меня никого нет, - посмотрев на него, негромко, без улыбки, сказала Лиза.
        Отвернувшись, стянула с себя свитер и надела майку. Когда она снова повернулась к двери, Самойлова на пороге уже не было. Она опустилась на скамейку и судорожно выдохнула, чувствуя, что готова расплакаться. Всё эти проклятые эмоции! Вот если бы до разминки в зале ей удалось хоть чуть-чуть покататься в одиночестве…
        На тренировке Лиза и Женя почти не разговаривали. Даже когда она допускала мелкие ошибки, он старательно не замечал этого. Но Лизу, казалось, сей факт ничуть не задевал, она как ни в чем не бывало рассекала по катку и не обращала на смурные взгляды тренера никакого внимания.
        - Ничего мне рассказать не хочешь? - Макс долго держался, бросал вопросительные взгляды, но в конечном итоге сдался. - Миронов на тебя смотрит, как на врага народа.
        - Да так, - отмахнулась Меркулова, не желая вдаваться в подробности. Украдкой кинула на наставника быстрый взгляд и взяла Макса за руку. - Я хочу съездить сегодня к Насте. Поедешь со мной?
        Тему Лиза перевела мастерски, однако Макса это с толку не сбило. И все же расспрашивать ее дальше он не стал. Они навещали Настю через день после аварии, и тогда визит Лизе дался непросто. Несмотря на то, что операция прошла успешно, однозначных прогнозов врачи дать не могли. В том, что Настя сможет вернуться к полноценной жизни, сомнений не возникало, а вот что касалось продолжения спортивной карьеры… Лиза слишком хорошо помнила, каково это: осознавать, что все, к чему ты стремилась многие годы, чем жила, нужно вычеркнуть, забыть. Это чувство растерянности, непонимания, страха перед будущим. А ведь тогда она была уверена, что готова отказаться от фигурного катания…
        - Конечно, - не колеблясь, ответил Макс. В глазах Лизы отразилась невысказанная благодарность. Невзирая на их непонятные отношения, рядом с ним она чувствовала себя спокойнее. - Как думаешь, если мы уйдем прямо сейчас, Миронов тебе что-нибудь скажет? - с усмешкой поинтересовался он.
        - Думаю, да. - Лиза едва заметно нахмурилась, но почти тут же ее губы тронула улыбка. - Если хочешь, можем проверить.
        - Нет уж. - Перехватив руку партнерши, Самойлов поехал вперед. - Тебе-то, может, и ничего, а вот с меня он точно три шкуры спустит. Давай лучше поддержкой займемся. Женя говорил, что заход нужно доработать, да и самому мне так кажется.
        - А мне кажется, что ты ищешь предлог меня потискать, - ехидно усмехнулась Лиза, искоса взглянув на Макса.
        - Все может быть.
        Она фыркнула и, высвободив ладонь, уехала вперед. Макс не спеша покатился следом, раздумывая над ее словами. Нет, все-таки оба они ненормальные. И как только он умудрился вляпаться в это?! Кататься в паре с Лизой Меркуловой…
        Женя хмурился, глядя на то, как Макс легко, словно пушинку, подхватил Лизу и поднял над собой. Она спиной лежала на его раскрытой ладони, руки и ноги ее расслабленно свисали вниз. И не боится же… Не знай Женя, что они катаются всего ничего, подумал бы, что позади у пары не один десяток стартов. Самойлов, конечно, парник от Бога, и все же подобное чувство партнера приходит путем долгих совместных тренировок, постоянной работы, да и то дается далеко не всем. Если бы не паршивое настроение, он бы не задумываясь похвалил ребят. Выполнят поддержку на соревнованиях так же чисто - получат четвертый, самый высокий уровень сложности.
        Оказавшись на льду, Лиза одернула майку и что-то сказала Максу, тот, самодовольно улыбнувшись, шлепнул ее по заду. В следующее мгновение она ударила его по руке и отъехала к дальнему бортику. Евгений качнул головой. Как дети малые. Лизе он сказал, что подумает над ее просьбой и озвучит свое решение в конце дня, после вечерней тренировки. На самом деле он уже знал, каков будет ответ, и улучшению настроения это никак не способствовало. И все же так у него останется хоть какая-то возможность контролировать ситуацию. Упрямая девчонка! Будь он ее отцом, такой нагоняй устроил бы, что мало бы не показалось. Он угрюмо посмотрел на свою ученицу. Нет, не устроил бы. Миронов вздохнул. Вила бы из него веревки похлеще Ксюши. Он в тайне надеялся, что у них с женой родится дочь. Крохотная, с малюсенькими пальчиками и по-детски пухлыми щечками. Порой он даже представлял, как выходит с коляской из подъезда и ждет свою Ксеню на свежем воздухе, пока она собирает вещи, необходимые малышке на прогулке. Он представлял, как приведет дочку на каток и, если она захочет заниматься фигурным катанием, научит ее всему, что
знает сам, как поведет ее в первый класс… И машину водить он ее тоже обязательно научит. Сам.
        Женя уловил движение и повернулся. По другую сторону дверцы стояла Лина. Вот уж кого видеть он сейчас не хотел, так это ее, но она, словно издеваясь, подошла и встала рядом. Плечи их разделяло всего несколько сантиметров, до слуха время от времени доносились негромкие голоса спортсменов и скрежет лезвий коньков о ледяную гладь.
        - Ты не можешь решать за Егора, - тихо сказала Элина, не сводя глаз с катка. Тренировка ее не интересовала, сюда она пришла лишь затем, чтобы расставить все точки над теми буквами, а если понадобится, и цифрами, где они еще не были расставлены.
        - Знаешь, Лин, за последние дни эта фраза меня достала.
        - Так, может, стоит прислушаться?
        Миронов предпочел не отвечать. Утром он разговаривал с братом, но взаимопонимания им достичь не удалось. Егор вообще говорил мало, да и слушал так, вполуха, скорее делал вид. Женя понимал, что брат уже все для себя решил, и все же не оставлял надежды вразумить его. Бессмысленно. В конце разговора Евгений все-таки вспылил:
        - На кой чёрт ты тогда столько от нее бегал?! В клинике своей чуть ли не шпионские страсти устроил, чтобы она ничего не узнала о тебе, квартиру, мать твою, поменял, мне запретил что-либо говорить?!
        - Дурак был, - уголок губ Егора дернулся в ухмылке. - Тогда казалось, что лучше раз и навсегда все порвать. Злился, думал, что ненавижу ее, а как увидел… давно уже простил.
        - Ты же знаешь Элину. Надолго ее не хватит. А потом что?!
        - А потом посмотрим, - отрезал Егор и открыл дверь своего Мерседеса.
        Разговор закончился ничем, что, по большому счету, было ожидаемо. Жене стало ясно, - что бы он ни сказал, толку это не принесет. Он-то надеялся, что все прошло, забылось, да куда там! От этой женщины Егору всегда сносило крышу и, похоже, со временем ничего не поменялось.
        Так, пребывая в собственных размышлениях, Женя дошел до кабинета. Лизу он заметил не сразу. Знал бы, зачем она пожаловала, так и вовсе отправил бы в тренажерный зал, дурь выгонять.
        - Жень, - вновь заговорила Элина, когда молчание неприлично затянулось, - я знаю, что ты не в восторге от того, что мы снова сошлись с твоим братом. Поверь, я хотела забыть Егора, пыталась. Раньше мне казалось, что стоит мне чего-то пожелать, приложить немного усилий, и все будет. Я хотела заниматься…
        - А сейчас разве что-то изменилось? - язвительно осведомился Женя. - Ты захотела Егора, ты его получила. И это невзирая на то, что он слышать о тебе не желал. И плевать тебе, что дальше. На кой тебе он, Лин? Скучно стало?
        - Мы все хотим счастья, - Кимер вздохнула. - Посмотри на них, кивнула она на каток. Полина и Антон с усердием отрабатывали выброс, Лиза и Макс о чем-то спорили, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. - Я помню юниорский чемпионат мира, на котором Лиза стала первой, помню худенькую девочку в светлом платье. Вроде все это было совсем недавно. А сколько лет прошло, Жень? Пять? Шесть? - Элина проследила взглядом за тем, как Меркулова оттолкнулась и воспарила надо льдом на руках партнера. - Она совсем взрослая. Это уже не та девочка, это женщина, сильная, самостоятельная. Пройдет пять-семь лет, и одного фигурного катания ей станет мало. Ей и сейчас мало, но пока она еще способна это скрыть. Они прекрасная пара. - Элина улыбнулась немного печально, и все же тепло. - Время идет слишком быстро. Нам вечно чего-то не хватает: мудрости, опыта, решимости, терпения… У них тоже все непросто, и все же я верю, что у них получится. - Фигуристы закончили поддержку сложным выходом. Лиза потянулась, сделала несколько упражнений на растяжку и подъехала к партнеру. - У меня не осталось времени для того,
чтобы им разбрасываться, Жень. Вроде вот только-только казалось, что вся жизнь впереди, а вдруг раз, и понимаешь, что почти половина уже прожита, а толком ничего и нет, только немного опыта и мудрости. По крайней мере, я надеюсь, что прошлое меня чему-то научило, да и не только меня.
        - Егор тебя всегда любил, и тебе это прекрасно известно.
        - Я его тоже всегда любила. - Элина посмотрела на друга. - И только поэтому я сейчас стою тут и говорю тебе все это. Думаешь, я бы стала унижаться, просить тебя о встрече с ним, если бы мне просто в очередной раз приспичило замуж?
        Женя знал, что не стала бы. Впрочем, отвечать он не спешил, да Лине это и не требовалось. Оттолкнувшись от бортика ладонями, она прошла мимо, под трибуны, оставив за собой едва уловимый шлейф дорогих духов, а Женя вновь устремил взгляд на лед. Он тоже помнил тот, казалось бы, совсем недавний чемпионат мира среди юниоров. И хрупкую девочку в бело-розовом платье, так незаметно превратившуюся в красивую молодую женщину.
        Глава 58
        Москва, декабрь 2016 года
        Две недели спустя Макса ждал неприятный сюрприз. Приехав на утреннюю тренировку, он обнаружил, что его обычное парковочное место занято. Пристроившись в нескольких метрах, Самойлов окинул незнакомый автомобиль беглым взглядом, отметив про себя, что автосалон тот покинул не так давно. Насыщенный темно-синий цвет смотрелся благородно и не привлекал излишнего внимания, а чистые, практически блестящие стекла наводили на мысль, что хозяин относится к своему железному другу с должным вниманием и уважением. Скорее всего, в школу наведался кто-то из руководства, впрочем, не слишком высокого, ибо шишки покрупнее и машины имели куда солиднее.
        До чемпионата России оставалась неделя, напряжение нарастало. Миронов постоянно задерживался на работе, стараясь не упустить ни единой мелочи, и частенько грызся с Элиной из-за каких-то пустяков. Той, похоже, особого дела до его придирок не было, она отмахивалась, как лошадь от овода, и упорно гнула свою линию, касалось то окончательных штрихов в отточенных программах или времени, отведенного на общую физическую подготовку.
        К концу дня Макс забыл и о синем Рено, и обо всех помощниках президента федерации фигурного катания вне зависимости от их должности, степени приближенности к верхушке и размера зарплат. Обнаружилось, что Лиза похудела. Не сильно, всего на полкило, но этого вполне хватило для того, чтобы они поцапались, как кошка с собакой, и несколько часов не разговаривали. Как ни странно, кататься им это совершенно не мешало.
        После льда Лиза отправилась на беговую дорожку, Макс же занялся силовыми упражнениями. Лиза рассчитывала, что после она сумеет выкроить время и поваляться на матах. Ехать домой смысла не было, а переодеваться и идти куда-то просто-напросто не хотелось. В сумке у нее лежала бутылка питьевого йогурта, протеиновый батончик и два банана, разжиться чаем не составляло проблем.
        Макс тоже никуда не уехал. Он вошел в кабинет Миронова как раз в тот момент, когда Лиза наливала в кружку кипяток. Затея с матами не удалось: зал был занят, но Женя широким жестом предложил ей воспользоваться его кабинетом. Отказываться она не стала.
        - Вода осталась? - спросил Макс, стоя за спиной у партнерши.
        - Сколько угодно, - вяло огрызнулась она. - В кране еще больше.
        Он молча взял пустую кружку и закинул в нее чайный пакетик. В чайнике оставалось больше половины. Лиза развалилась на диване. Привыкшее к физической нагрузке тело гудело от усталости; она понимала, что должна немного отдохнуть, чтобы вечером быть в нужной форме. Скинув кроссовки, она забралась на диван с ногами. Вытянулась, но, поймав на себе взгляд Макса, подогнула ноги.
        - Садись.
        - Да ладно тебе.
        Он поставил чашку на стол, рассудив, что вполне может воспользоваться креслом тренера. Он успел заметить, с каким наслаждением Лиза улеглась, и мешать ей не хотел. Вдвоем им все равно не поместиться, а большой разницы в том, куда пристроить зад, Макс не видел.
        - Держи. - Лизке на живот шлепнулся батончик мюсли.
        Она слегка нахмурилась, нехотя взяла его и глянула на обертку. С кусочками апельсина и шоколада…
        - У меня еще йогурт есть.
        - И что дальше? - Самойлов устроился в кресле и развернул точно такой же.
        - Себе оставь.
        - У меня есть. Я тебе принес.
        Она собиралась сказать ему еще что-нибудь, но передумала. Мюсли она любила, да и бодаться с ним удовольствия ей не доставляло. В последнее время она и правда ела не пойми как: на то чтобы готовить не хватало времени, сил и, пожалуй, самую чуточку - желания. Три дня назад она, правда, сварила куриный суп, но этим кулинарные подвиги и ограничились.
        Лиза зашуршала упаковкой.
        - М-м-м…
        Батончик оказался на редкость вкусным. Она прихлебнула чай и пошевелила пальчиками ног.
        - Я знал, что тебе понравится.
        - Спасибо, - сказала Лиза куда искреннее, чем в первый раз. - Хочешь банан?
        - Сама лучше съешь. Не дело это, Лиз, правда.
        - В меня столько не влезет. Я уже йогурт выпила, еще чай…
        Макс смерил ее взглядом, словно хотел оценить правдивость слов.
        - Ну правда, Макс.
        Банан он все-таки взял. Пока жевал, разглядывал лежащую на диване девушку и испытывал от этого какое-то извращенное удовольствие. Эти две недели дались ему сложно, спасали только изматывающие тренировки. Он скучал по Лизе, даже несмотря на то, что виделись они каждый день. Ему не хватало ее постоянного присутствия, мелочей, деталей, наполняющих жизнь ощущениями, звуками, запахами.
        Она забрала почти все вещи из квартиры, на полочке в ванной осталось всего два практически пустых тюбика. Лиза сказала, что их можно выкинуть, но Макс и не подумал этого сделать. Поставил на краешек, рядом со своим одеколоном, и время от времени цеплялся за тюбики взглядом.
        Он пытался остановить ее, удержать. Пока она сгребала с полочки все эти крема, лосьоны и еще чёрт знает какую хренотень, он подошел сзади и, положив руки ей на бедра, прижал к себе. Она не реагировала, и тогда он прильнул губами к ее шее, щеке, виску. Руки проследовали вверх, по талии, сплелись пальцами под грудью, дыхание коснулось губ. Лиза почувствовала, как у нее слабеют ноги, как внизу живота тяжелеет томление, как откликается ее тело, и вывернулась. Все ее существо мгновенно пронзило холодом, сердце протестующее подпрыгнуло к горлу, но она запретила себе даже думать о том, чтобы поддаться соблазну.
        - Дай мне спокойно собраться, - как можно тверже проговорила она. И все-таки голос звучал хрипловато, как бы она не старалась скрыть свои чувства.
        - Не уходи…
        Макс так и стоял у нее за спиной. Руки он все же убрал, но Лиза все равно чувствовала тепло его тела и дыхание у себя на затылке. Она методично, словно не слыша его слов, продолжила складывать баночки в большую косметичку. Макс простоял за ее спиной еще минуту и, поняв, что она не ответит, вышел. Лиза выдохнула. Быстро, почти не глядя, закинула оставшиеся вещи в сумку и рваным движением дернула молнию. Руки у нее подрагивали, и она знала, что повторения не выдержит: стоит ему приблизиться на столь опасное расстояние еще раз, надавить посильнее, и она сдастся.
        Вызвать такси Макс ей не дал, отвез сам. Всю дорогу до дома она твердила себе, что поступает правильно, хотя прежней уверенности в этом уже не ощущала. Да и была ли когда-нибудь эта уверенность? И все же она чувствовала необходимость того, что делала, и это придавало ей сил. Ей нужно остановиться и понять, куда двигаться дальше, только тогда она сможет принять решение.
        По утрам Макс за ней больше не приезжал, но вечером после тренировки неизменно подвозил до дома. Лиза ждала подвоха, однако он высаживал ее у подъезда, дожидался, пока она включит в квартире свет, и уезжал. Ни попыток поцеловать, ни просьб напоить его чаем… Он вел себя сдержанно, лишь иногда выдавая взглядом или резкими движениями истинные эмоции, Лиза и вовсе держалась прохладно, отстраненно. Под конец второй недели она поймала себя на том, что неприлично долго смотрит на него, и поспешила отвернуться, а дома, прислонившись спиной к входной двери, истерично расхохоталась.
        Макс поддел мыском ботинка ком грязного снега и посмотрел на двери школы. Лизу он ждал уже почти двадцать минут, терпение потихоньку заканчивалось. Под конец тренировки они снова слегка повздорили, и она заявила, что поедет домой одна. Вернее, она сказала, чтобы он ее не ждал, но Макс не послушал. Бывало, они цеплялись друг к другу по несколько раз на дню, и если бы он слушал все, что говорит его партнерша, уже давно прибил бы ее.
        Он обошел свою машину и задержался взглядом на синем Рено, все еще припаркованном на стоянке. Увидев этот автомобиль вечером, он был немного удивлен, но раздумывать о всякой ерунде после долгого дня желания не осталось, и Макс быстро потерял к Рено интерес. Фонари отбрасывали длинные тени на прихваченные морозом лужи, кое-где на асфальте поблескивал лед. От нечего делать он расчистил небольшой пятачок, запоздало подумав, что кто-нибудь может тут запросто навернуться. В детстве он любил скользить по таким ледовым дорожкам, раскатанным не то детворой, не то так и не повзрослевшими прохожими. Нередко пример ему подавал отец, с азартом выступающий в роли первопроходца. Он помнил, как взрослый здоровый мужик с задором проезжал по скользкой тропинке, на секунды превращаясь в мальчишку.
        Сбоку мигнул желтый огонек, заставив Макса обернуться. Фары Рено моргнули и погасли, известив о том, что машина снята с сигнализации. Однако рядом никого не было, только Лизка, уже спустившаяся со ступенек, стояла между машинами и смотрела в его сторону. На плече у нее висела сумка, показавшаяся Максу несоразмерно большой по сравнению с тонкой девичьей фигуркой, пусть и облаченной в зимний пуховик.
        - Я думал, ты ночевать там собралась, - проворчал он, подойдя ближе. Потянул за лямку, собираясь забрать сумку, но Лиза придержала ее.
        - Я же сказала, чтобы ты меня не ждал.
        - Лиз, перестань.
        Макс открыл багажник, ожидая, что она сама положит свои вещи. Однако Лиза и не подумала этого сделать. Самойлов с досадой опустил крышку, выжидающе глядя на партнершу, проступившие на скулах желваки выдавали его настроение.
        - Ты меня не понял, Макс.
        Она перехватила лямку, и только тут Макс заметил, что она что-то сжимает в руке. Мимолетная догадка в первое мгновение показалась нереальной, но тут Лиза подошла к машине и открыла багажник. Сумка упала на дно, Лиза вернула крышку на место и, обогнув автомобиль, встала возле водительской двери. Макс знал, что водить она умеет. Как-то он застал ее за изучением сайта ПДД, и она призналась, что в Швейцарии собиралась получить права, но уехала раньше, чем успела это сделать. В тот день она одним кликом закрыла вкладку и позволила увести себя в кухню пить чай.
        - И когда ты успела получить права?
        - Не важно.
        Дверца машины легко поддалась девичьим пальцам. Макс подошел совсем близко, снова окинул Рено взглядом. Лиза ждала, что он скажет что-нибудь колкое, подденет ее, но он не торопился. Он посмотрел Лизе в глаза, и ей вдруг стало неуютно, неловко.
        - Давно ты ее купила?
        - Неделю назад. Даже немного больше.
        - И кто помог?
        - Миронов.
        Разговор ей не нравился. Уж слишком спокойным был Макс, нехорошо спокойным. Чутье подсказывало, что нужно быть начеку, хотя понять, что ее тревожит, она пока не могла.
        - С правами тоже он помог?
        - Да.
        - Ясно. - Он отвел взгляд и криво усмехнулся.
        У Лизы онемели кончики пальцев, неприятно стянуло живот. Она знала, что разумнее всего сейчас уехать домой, лечь спать и забыть эту усмешку, но вопреки здравому смыслу спросила:
        - Что тебе ясно?
        - Да так, ничего, - глядя поверх ее плеча, ответил Макс.
        Он не хотел ничего объяснять, но какой-то чёрт дернул его посмотреть ей в глаза. Редкие снежинки падали с темного неба и оседали на ее волосах, на отороченном мехом капюшоне. Она кусала губы и не сводила с него глаз, как будто ей действительно было дело до его слов. Наверное, это стало последней каплей: этот немного настороженный, ожидающий взгляд, эти ее небесно-голубые глаза.
        - Почему ты мне ничего не сказала, Лиз? Думаешь, мне все равно? Я понимаю, что много в чем перед тобой виноват, но все-таки…
        - А что я тебе должна была сказать?
        - Ничего. - От звука его голоса ей захотелось поежиться. Брелок собственной машины, который она держала зажатым в кулаке, показался вдруг очень тяжелым, пластик обжигал кожу, впивался в ладонь. - Позвони, как приедешь домой, - проговорил Макс, не глядя ей в глаза. - Я волнуюсь за тебя.
        После этих слов он развернулся и пошел к своей машине. Хлопнула дверца, заработал двигатель. У Лизы мигом кончились все силы, она чувствовала себя воздушным шариком, из которого в считанные секунды выкачали весь воздух. Бессмысленные слова, вереницы бессмысленных, бессвязных слов застряла в горле. Она не заметила, как оказалась за рулем, не вдумываясь, пристегнулась, завела двигатель. BMW мелькнул в боковом окошке и скрылся из вида. Лиза проводила его взглядом и потянула вниз язычок молнии на куртке. Почему она ничего не сказала Максу? Аргументы, казавшиеся раньше очень весомыми, внезапно потеряли всякую значимость. Она хотела решить свои проблемы самостоятельно? Да нет же! Она отдавала себе отчет в том, что при покупке машины справиться без опытного автовладельца не сможет. Так почему не попросила Макса? Хотела показать ему, что вполне способна обойтись без него? Демонстрация, по всей видимости, прошла более чем успешно, только радости Лиза почему-то не испытывала.
        И вроде бы ни в чем она не виновата, а какое-то мерзкое чувство точило, угнетало. И слова о том, что он волнуется, были сказаны так… Так, что она не усомнилась в их правдивости. Что уж там, она и так в этом не сомневалась. Не стал бы Макс каждый вечер возить ее хрен знает куда только потому, что она делит с ним каток. Можно было предположить, что таким макаром он пытается вернуть ее в свою постель, но почему-то верилось в это слабо. Лиза вообще плохо понимала, что Макс от нее хочет и еще хуже, чего же все-таки хочет она сама.
        Она не позвонила ни через час, ни через два, ни через три. Макс поужинал, принял душ, навел порядок в кухне и прочитал несколько страниц из начатой недавно книги, а телефон все молчал. Не хочет разговаривать с ним? Прислала бы хоть СМС, для успокоения его нервов этого оказалось бы достаточно. Поначалу Макс злился, потом злился сильно, а когда, набрав номер Лизы, услышал бесстрастное сообщение о том, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, стало не до злости. Он понятия не имел, насколько хорошо она водит, успокаивало только то, что с покупкой машины и, как он подозревал, прав, ей помогал Женя. А Миронов бы ни за что не подписался под этим делом, не будучи убежденным в том, что она действительно способна управлять автомобилем.
        И все же телефон Лизы был вне зоны досягаемости. Макс жалел, что психанул и не поехал вслед за ней до дома, не убедился, что она добралась в целости и сохранности. На кой чёрт далась ей эта тачка?!
        В считанные минуты он надел джинсы и свитер, схватил ключи и накинул пальто. Он знал, что не найдет себе места, пока не услышит ее голос, не удостоверится, что с ней все в порядке. Вряд ли она могла нарочно отключить телефон. Порой она выглядела, как стерва, вела себя, как стерва, но на самом деле стервой никогда не была. И именно это рушило все мыслимые и немыслимые барьеры в душе Макса, это гнало его сквозь ночной город, это тяжело, со скрежетом давно не смазываемого механизма, поворачивало в его сознании проржавевшие шестеренки. А если она все же сделала это нарочно, пусть скажет в лицо. Макс знал, что тогда что-то хрупкое, тонкое, оборвется, но лучше уж так, чем до утра метаться по квартире, понятия не имея, что принесет рассвет. И лучше так, чем груда покореженного металла и визгливые скорые, несущиеся по дороге.
        До Лизы он добрался далеко за полночь. Свет в окнах ее квартиры не горел, но усилившееся было беспокойство отступило, стоило ему увидеть припаркованный возле подъезда Рено. Лобовое стекло скрывал тонкий слой снега, невесомое белое покрывало лежало на крыше машины и на ее капоте. Значит, приехала Лиза давно. Макс провел ладонью по прохладному металлу, и рука его оставила темную полосу. В принципе, можно было возвращаться домой, необходимости подниматься в квартиру он не видел. Главное, с Лизкой все в порядке. Облегчение перевешивало все остальные чувства, стало не важно, почему она не позвонила, почему выключила телефон, почему ничего не сказала про машину. Макс констатировал все это как факт, как обыденность, почему-то открытие его даже не поразило. И все же он зашел в подъезд, преодолел два лестничных марша и надавил на кнопку дверного звонка.
        Резкий звук ворвался в прозрачную дымку сна, засосал в воронку едва различимые образы, прогнал состояние невесомости. Лиза проснулась, но так и не открыла глаза, до конца не уверенная, что звук этот существовал на самом деле, а не являлся продолжением сна. Она совсем не помнила, что ей снилось, вроде бы лед, узоры на стекле и снова лед. Это было неудивительно: лед во сне она видела постоянно, во сне она выполняла сложные элементы, падала, поднималась, переносилась в прошлое, встречалась с какими-то людьми, но где-то рядом всегда был лед. Она любила ночи, когда ей вообще ничего не снилось, это позволяло выспаться особенно хорошо. Сегодня же ей снова снился каток, школа, тонкие полосы, оставленные лезвиями коньков, и Макс… Точно, она вспомнила, что как раз перед тем, как в сознание проник непонятный звук, Макс положил ей руки на талию. Ох…
        Новая трель дверного звонка заставила Лизу испуганно распахнуть глаза и подскочить на кровати. Она сдернула со стула халат, наспех накинула на голое тело и завязала поясок. По коже пробежали мурашки. Одно дело, если нежданные гости ломятся в дверь днем и совсем другое, когда это случается далеко за полночь. Можно было затаиться, сделать вид, что ничего не происходит, но, с секунду подумав, она все же пошла в прихожую. Дверь изнутри запиралась на два замка, и оба на ночь она проверила. Лиза посмотрела в дверной глазок, но на площадке стояла такая темень, что различить она смогла лишь силуэт.
        - Кто там? - спросила Лиза, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно увереннее, и насторожилась в ожидании ответа.
        - Это я, Лиз, открой.
        Она принялась возиться с замком, попутно пытаясь сообразить, что от нее понадобилось Максу в такое время. С верхним она почти справилась, и тут до нее дошло, что она сделала, вернее, чего она не сделала. Она не позвонила ему, когда приехала домой. Хотела, но не позвонила. Заряда батареи оставалось всего ничего, и она решила сперва хоть немного подзарядить мобильный. С этой мыслью она пошла ставить чайник, а разряженный телефон так и остался лежать на столе в комнате. Как она могла забыть?!
        Дверь открылась. Лиза, босая, в легком халате, стояла на пороге в полоске света, струящегося из прихожей. Выглядела она растерянной и слегка виноватой.
        - Вижу, с тобой все в порядке, - сухо выговорил Самойлов, осмотрев ее с макушки до кончиков пальцев ног.
        Она, не поинтересовавшись, что он тут делает, посторонилась. Но заходить в квартиру Макс не спешил, стоял на пороге и прожигал ее пристальным взглядом, словно мог видеть насквозь. Впрочем, Лизу бы не сильно удивило, если бы это было действительно так. Подумав, он все-таки переступил порог и, пройдя пару метров вглубь коридора, остановился.
        - Злишься? - Она закрыла дверь и повернулась к нему.
        - Тебе не все равно?
        - Нет. - Не думая, Лиза подошла к Максу и, запустив руки под полы расстегнутого пальто, прижалась к его телу. Его запах мгновенно заполнил все вокруг, проник в легкие, под кожу, пропитал ее волосы. Лиза закрыла глаза. Щекой она ощущала мягкий свитер, тело наполнялось теплом. - Не хочу, чтобы ты на меня злился.
        Макс положил ладонь ей на затылок и провел по шелковистым волосам. Лиза стояла спокойно, не шевелясь, и он понял, что вся злость куда-то исчезла. Выдох слетел с его губ, пальцы своевольно перебирали прядки светлых волос. Тревога уступила место усталости. Он только сейчас почувствовал, насколько сильно вымотался за день. Лиза уютно жалась к его груди, и оттого мысли об обратной дороге делались еще неприятнее.
        - Иди в постель, Лиз, - тихо сказал Макс, чувствуя, что еще немного, и она уснет у него в руках.
        - А ты?
        Она задрала голову и разжала руки. Несмотря на то, что свет не был ярким, она сонно щурилась.
        - А я домой поеду.
        - Хочешь чая?
        - Нет, Лиз.
        Она уже не прижималась к нему, и причин оставаться в квартире больше не было. Макс испытывал острую потребность удержать ее возле себя еще хоть на пару минут, ему хотелось продлить это приятное ощущение ее хрупкого тела в своих руках, пальцами почувствовать изгиб ее позвоночника. Все происходящее с ним ему не нравилась. Он постоянно твердил себе, что в Лизе нет ничего такого, чего он не смог бы найти в любой другой девке, но это было сильнее его. И сейчас он, зная, что нужно сию же секунду развернуться и уйти, тянул время.
        - Останься у меня сегодня, - тихо предложила Меркулова, пытливо глядя на Макса. - Поздно уже… Ну куда тебе сейчас ехать?
        - Спасибо конечно. - Он усмехнулся и только уверился в понимании, что задерживаться больше не стоит. И вежливость ее пресловутая ему ни к чему, а про чувство вины и говорить нечего. Не хватало только, чтобы Серегина сестричка кидала ему подачки, как бродячему коту. Еще, чего доброго, предложит коврик у входной двери постелить. - Запри дверь и ложись спать.
        - Останься. - Неожиданно Лиза вцепилась в рукав его пальто. Грубый тон, с которым он произнес последнюю фразу, казалось, ее ничуть не смутил. - Пожалуйста. Кровать у меня широкая, вдвоем мы поместимся. Макс, тебе надо отдохнуть, я же вижу, что ты устал.
        Он посмотрел вначале ей в лицо, потом на ее пальцы, все еще сжимающие его рукав. Самолюбие требовало, чтобы он отцепил от себя ее руку, открыл дверь и ушел, и Макс был с этим согласен, но…
        Он позволил ей снять с себя пальто и, пока она вешала его, расшнуровал ботинки. Лиза прошла в комнату, и Макс последовал за ней.
        - В душ пойдешь? - спросила она, раскрывая шкаф.
        - Умыться разве что. Душ я уже дома принял. У тебя есть запасная зубная щетка?
        - Нет. - Она вручила ему полотенце. - Но можешь взять мою, если не брезгуешь.
        - А сама-то не брезгуешь? - Он усмехнулся.
        - Иди уже отсюда, - Меркулова легонько толкнула его в плечо.
        Макс еще раз усмехнулся и вышел из комнаты.
        Лиза вытащила из шкафа первую попавшуюся майку, но почти сразу швырнула ее обратно. Выряжаться для него она не собиралась и уж тем более не собиралась его соблазнять, но все ее существо противилось тому, чтобы она надела что-то из того старья, в котором не жалко делать уборку или спать в особенно холодные ночи. Она отыскала комплект из трусиков и шелковой маечки на тонких лямках. Прислушалась. В ванной шумела вода, и Лиза, развязав поясок, сбросила халат на пол. В зеркале, прикрепленном к дверце шкафа, отразилось ее обнаженное тело. Мелкие порезы на руках зажили, более глубокие превратились в тонкие линии, синяк на боку приобрел неприятный желтоватый оттенок, но боли она уже не ощущала. Бросив на зеркало мимолетный взгляд, она надела белье. Прохладный шелк нежно-голубого цвета ласково прилегал к коже, насыщенно-синие вставки кружева над грудью и в районе ягодиц придавали облику женственности.
        У Макса Лиза нередко надевала что-то подобное и сейчас не волновалась, что он может подумать, будто она вырядилась специально для него. Она любила красивую одежду, в особенности белье, и часто привозила что-то из заграницы. Мать, как ни странно, относилась к этому снисходительно, а отцу и вовсе не было дела, чем она пользовалась без угрызений совести.
        Вода в ванной все еще шумела. Лиза включила настольную лампу, погасила верхний свет и забралась под одеяло. Здравый смысл молчал, очевидно поняв, что его отчаянные мольбы все равно не будут услышаны, но чувствовала себя она на удивление спокойно. Ни внутреннего протеста, ни страха. Пожалуй, такого спокойствия она не испытывала ни в одну из тех ночей, что прошли с момента ее возвращения домой. Ей нравилось слышать шум воды, доносящийся из глубины квартиры, нравилось знать, что скоро матрац прогнется под тяжестью мужского тела, нравилось предвкушение тепла, затаившееся внутри нее. Может, ей просто нужен кто-то рядом? Есть же такие люди, которым плохо в одиночестве. И вовсе не обязательно, чтобы это был Максимилиан. Просто хороший человек, который будет заботиться о ней, делить с ней постель. Такой, как Стефан или, к примеру, Костя.
        Как бы было просто, если бы все обстояло именно так…
        В ванной все стихло, и Лиза представила, как Макс вытирает руки ее розовым полотенцем, как махрушки впитывают капли воды с его кожи. Попробовала подменить образ, воссоздать картинку с другим мужчиной, и тут же ощутила, как сопротивляется вся ее сущность. Стефан мог бы ее полюбить, она в этом не сомневалась, и ей, скорее всего, в самом деле было бы с ним хорошо, куда лучше, чем с Максом, но… Слишком поздно. Она успела познать всепоглощающую, неистовую страсть, язычками незримого пламени окутывающую все тело, успела понять, что такое - быть с мужчиной, которому принадлежит всем своим существом. И на меньшее она уже не согласилась бы.
        Одеяло приподнялось, и спины коснулся прохладный воздух. Похоже, она все-таки задремала и не услышала, как Макс вернулся в комнату. Лиза подвинулась ближе к краю постели, освобождая место позади себя, но он тут же привлек ее обратно. Его рука, горячая и тяжелая, опустилась на ее талию, пальцы задрали край майки.
        - М-м-м, - Лиза протестующее дернулась.
        - Не вредничай, - прозвучал шепот над ее ухом. От Макса пахло зубной пастой и терпким одеколоном. - Я же к тебе не пристаю.
        - А что ты делаешь? - буркнула Лиза.
        Ладонь ее легла поверх его пальцев, прижимая их к телу. К своему стыду она поняла, что вовсе не хочет, чтобы он убирал руку.
        - Ничего такого.
        Лиза почему-то поверила. Убрала свою кисть и окончательно расслабилась. Если бы только возможно было не думать ни о прошлом, ни о будущем…
        - Макс… - уже засыпая, позвала она.
        - М-м-м…
        - Прости меня. Я хотела позвонить, но телефон почти разрядился и…
        - Хорошо, что разрядился.
        Ладонь, лежащая под ее майкой, переместилась с живота выше. Лиза вздохнула и накрыла ее своей.
        - Я серьезно.
        - Я тоже. - Его рука вернулась на прежнее место. Он носом взъерошил волосы на ее макушке и выдохнул. - Спи.
        Глава 59
        Челябинск, декабрь 2016 года
        Погода в Челябинске значительно отличалась от московской. По пути к ледовой арене, где совсем скоро им с Максом предстояло бороться за право отправиться на первенство Европы и Мира, Лиза прятала нос в складки пушистого шарфа, придерживая ткань варежкой. Мороз хватал за щеки, не давал полноценно дышать. Несмотря на все старания, кончик носа у нее покраснел, а ресницы покрылись инеем. После привычных минус пяти тридцать два градуса ниже нуля казалось чем-то невообразимым. Даже Макс, всегда нормально переносивший холод, натянул шапку до самых бровей и почти не разговаривал.
        - Никогда больше не буду жаловаться, что у нас на катке холодно, - сказала Лиза, когда они зашли в холл ледовой арены и сняли верхнюю одежду. Она потрясла замерзшей рукой и поднесла пальцы к губам, стараясь согреть их дыханием.
        - Скажи спасибо федерации, - проворчал Макс. - Популяризация фигурного катания в регионах… Провели бы чемпионат в Москве или Питере, так нет.
        - Ну, в чем-то они правы…
        - Да в чем они правы?! - раздраженно бросил он, взяв Лизину сумку с коньками.
        Она решила не спорить. Рука начала согреваться, кончики пальцев больно покалывало, а шарф от дыхания стал влажным. Меркулова, конечно, понимала, что развитие спорта и все такое это очень хорошо, но конкретно сейчас защищать федерацию не было никакого желания. Она вздохнула и умоляюще посмотрела на партнера.
        - Дай сюда, - он ухватил ее руку и стал разминать тонкие пальцы.
        Лиза морщилась, но терпела, и через полминуты пальцы у нее действительно согрелись.
        Пока команда ждала вылета в Московском аэропорту, Женя успел зачитать несколько статей из интернета, благодаря чему ребята были более или менее осведомлены обо всех злоключениях, постигших челябинский Дворец спорта.
        Ледовая арена «Трактор», принимающая в этом сезоне чемпионат России по фигурному катанию, была заложена в две тысячи седьмом году. Вообще Челябинск нуждался в новом Дворце спорта уже давно, потому как к моменту начала строительства прежняя арена эксплуатировалась уже более сорока лет. Только вот новенькому спортивному объекту, мягко говоря, как-то не везло, и за свою недолгую историю «Трактор» уже успел обзавестись кое-какой истинно российской биографией.
        - «…Крыша попросту протекла, а в тринадцатом году арена получила повреждения при падении метеорита», - закончил Женя и, усмехнувшись, закрыл вкладку.
        - А нам точно надо туда ехать? - Макс, развалившись на пластиковом стуле, попивал кофе.
        - Ты знаешь, что за такие шутки бывает? - Лиза ткнула его коленкой в бедро.
        - Все-все, - он миролюбиво приподнял руку, а потом обнял партнершу за плечи.
        - А я читала, что там какая-то интересная конструкция под потолком. - Ксюша потянулась, и под тонким свитером обозначился небольшой округлый животик.
        Лиза невольно задержала на нем взгляд, но уже через секунду Макс отвлек ее, легонько ущипнув за бок, а потом сунул в руки свой стаканчик с ароматным капучино.
        Задрав голову, Лиза разглядывала медиа-куб, находящийся под сводами. Он представлял собой усеченную восьмигранную пирамиду, на каждой грани которой был расположен светодиодный видеоэкран. Именно про эту конструкцию говорила Ксюша, а теперь у Лизы появилась возможность увидеть все воочию.
        Макс подошел сзади и, положив руки ей на плечи, проследил за ее взглядом.
        - Любуешься?
        - Изучаю обстановку.
        - И сдалась она тебе, - усмехнулся он, аккуратно массируя ее податливое тело.
        Меркулова довольно мурлыкнула. Как же давно он не делал ей массаж… Его пальцы точными умелыми движениями прошлись по ее плечам и шее, пробежали вниз вдоль позвоночника.
        - Хочешь, помну тебе спину вечером?
        - А Милу я куда дену? - прикрыв глаза от удовольствия, поинтересовалась она.
        Пожалуй, не будь у Лизы соседки, устоять было бы куда сложнее. Она слишком соскучилась по его рукам, и не останавливало ее даже то, что одной спиной дело, вполне возможно, не ограничилось бы.
        С той ночи Макс у нее больше не оставался. Виделись они только на тренировках и ни разу не разговаривали о том, что будет дальше, и внезапно для себя Лиза стала ощущать страх, природу которого объяснить не могла. По вечерам, возвращаясь домой, она все чаще ловила себя на мысли, что была бы рада, если бы Макс напросился к ней в гости. Он больше не подвозил ее до дома, и она скучала по минутам, когда они находились наедине в салоне его машины. Она и не подозревала, что эти минуты значат для нее так много.
        Пока они готовились к чемпионату России, все было просто и понятно. Времени и сил на что-то помимо работы практически не оставалось, личные переживания перемешивались с переживаниями по поводу предстоящего старта, и потому меркли. Но что потом? Очень скоро чемпионат пройдет, и прикрываться работой станет невозможно. До окончания сезона, конечно, еще довольно далеко, главные старты впереди, но не через месяц, так через два-три ей все равно придется принять решение. Того, что было у них сейчас, Лизе катастрофически не хватало, но она боялась, что стоит им вновь сойтись, как все пойдет наперекосяк. Казалось бы, то, чего она так долго желала, свершилось, надо лишь сделать шаг навстречу, однако как раз этот шаг она сделать не решалась. На льду она всецело доверяла Максу свою жизнь, а вне катка совсем не была уверена в том, что действительно ему нужна.
        Тренировка, по мнению Лизы, прошла безобразно. Вначале она два раза упала с выброса, а потом они с Максом сорвали поддержку во время проката куска короткой программы. Все произошло так быстро, что она толком испугаться не успела. Ощутила толчок, а в следующее мгновение полетела на лед. Но удара не последовало, вместо этого она оказалась крепко прижата к груди партнера. Лиза не помнила, чтобы когда-нибудь у него так часто колотилось сердце. Она, распахнув глаза, смотрела на него снизу вверх и постепенно начинала осознавать, что могло произойти. После этого Макс несколько минут стоял у борта, пытаясь успокоить собственные нервы, и на Лизу не смотрел. Миронов помалкивал, зная, что сейчас имеет куда большие шансы нарваться на грубость, нежели донести до разума подопечного что-то полезное.
        - Это я виновата. - Лиза, решившись, тронула Макса за руку.
        Тот так на нее глянул, что ей стало совсем не по себе.
        - В чем?
        - Мне надо было…
        - Лиза! - он резко оборвал ее, не дав договорить. - Ты ничего не могла сделать. Лезвие попало в ямку. Что ты еще хочешь услышать?!
        - Тогда почему ты злишься на меня?
        Макс отвернулся. Она ничего не поняла, и он не был уверен, стоит ли объяснять. Руки у него все еще дрожали, сердце стучало где-то в горле, а направленных в их сторону взглядов он попросту не замечал. Он не смог бы сказать, как сумел поймать ее, даже если бы очень захотел это сделать. В тот момент он не руководствовался ни здравым смыслом, ни логикой, ни чем-либо еще. В нем сработали звериные инстинкты, о коих он ранее и не догадывался. Он просто знал, что должен удержать ее, защитить, уберечь. При одной мысли о том, что могло случиться, мышцы сковывало, а тело обдавало холодом. И, держа Лизу на руках, глядя в ее испуганные глаза, он все еще не мог поверить, что все обошлось. Никогда он не испытывал такого дикого страха, катаясь с Алисой, даже с сестрой ничего подобного не было. А ведь и тогда случались опасные ситуации…
        - Макс… - у Лизы дрогнул голос. Она потянула его за руку, пытливо заглянула в глаза.
        - Да не злюсь я на тебя, - выдавил он.
        Лизу его слова не убедили. Поняв, что разговаривать с ней Самойлов не хочет, она отъехала от него на несколько метров и встала у бортика. Наплевав на все, он преодолел разделявшее их расстояние и, взяв ее за плечи, прижал к себе. Ласково погладил по спине и вздохнул.
        - Я очень испугался, Лиз. Ты ни в чем не виновата, не забивай себе голову этой ерундой.
        - Но ты ведь злишься на меня.
        - Нет. - Он еще раз провел ладонью по ее спине. - Говорю же, просто очень испугался. Ты как?
        - Что со мной сделается? - невесело усмехнулась Меркулова, отстраняясь от Макса.
        Настроение у нее было поганое, и он очень хорошо ее понимал. Несмотря на то, что официально соревнования начинались только завтра, от тренировки зависело до пятидесяти процентов успеха. Важно было не только заявить свои амбиции, но и психологически подавить соперников. К тому же пара, претендующая на лидерство в сборной и имевшая все шансы на золото, неожиданно снялась со старта. Ходили слухи, что партнерша подхватила то ли грипп, то ли серьезную простуду, но причины, в общем-то, значения не имели. Значение имело лишь то, что теперь, в отсутствии явных лидеров, борьба становилась еще напряженнее.
        - Прекрати, - строго сказал Макс. - Выйдем и откатаем.
        - Угу, - вяло протянула Лиза, упрямо поджав губы.
        Макс взял ее за руку, и они поехали к Миронову, поджидающему у бортика.
        Оставаться на катке и дальше желания ни у кого не было, но и уходить с тренировки раньше времени ребята не спешили. Все понимали, что случившееся может повлиять на их завтрашнее выступление. Благодаря Максу все закончилось благополучно, но страх еще не отступил, и осознавали это, к сожалению, не только они, но и соперники.
        - Вот что, - поразмыслив, проговорил Женя. - Для начала смените выражения лиц. Оба! - Он строго глянул вначале на Лизу, а потом на Макса. - Смотреть на вас тошно. Можно подумать, словно ничего подобного ни с одним из вас раньше не случалось. Первый раз на след чужого конька наткнулись, что ли?!
        - Не первый, - по-прежнему мрачно отозвался Самойлов. - Но это другое. Если бы она упала…
        - Она не упала, - твердо сказал тренер. - И прекрати об этом думать. Никто из вас в случившемся не виноват. Ты сделал все, что должен был сделать, Лиза цела. А теперь идите на лед и продолжайте тренировку. Лиз, ты как? - Он внимательно посмотрел на фигуристку. Страха в ее глазах он не увидел, и это служило хорошим знаком.
        - Да нормально все со мной.
        - Вот и хорошо.
        - Катаем тот же кусок? - подал голос Макс.
        Женя снова ненадолго задумался.
        - Вам нужно почувствовать уверенность. Так что для начала сделайте поддержку, с которой у вас не возникает проблем, только, ради Бога, не первого уровня. Вам просто надо понять, что вы можете делать это и дальше. А вы можете, я в этом не сомневаюсь, да и вам самим не стоит.
        В то время, как Миронов говорил, Лиза украдкой поглядывала на Макса. Меж его бровей образовалась складка, смотрел он все так же мрачно. Он переживал, и переживал, судя по всему, гораздо больше, чем она сама.
        - Можем. - Лиза чуть заметно улыбнулась, но улыбка ее была обращена не к тренеру, а к партнеру. Она взяла Макса за руку. - Можем ведь?
        - Да, - с мрачной решимостью ответил он, и они отъехали от бортика.
        Вернувшись с тренировки, Лиза немного поболтала с соседкой, стараясь при этом не переходить на личные темы. Мила всегда отличалась чувством такта, за что Лиза была ей премного благодарна. Вот и на этот раз, поняв, что она не хочет вдаваться в подробности их с Максом взаимоотношений, Мила удовлетворилась несколькими весьма неопределенными фразами и прекратила всяческие попытки что-либо выспросить. Впрочем, читать между строк она умела. Лиза никогда не относилась к числу людей, готовых вывалить все свои переживания на первые попавшиеся уши, а как ни крути, подругами, тем более близкими, назвать их было нельзя.
        Чуть позже Мила ушла к друзьям, предоставив Лизе возможность отдохнуть в одиночестве. Лиза в самом деле намеревалась немного полежать. Настроение ее все еще оставляло желать лучшего, но окончание тренировки внушило оптимизм. С поддержкой они в итоге справились, хотя в движениях появилась некоторая осторожность. Лиза знала, что через несколько дней это пройдет, вот только в запасе у них этих дней не было. Она забралась на постель и поджала ноги. Из-за мороза батареи топили так сильно, что стоило только на мгновение дотронуться до них пальцами, как руку тут же приходилось отдергивать. В результате воздух в комнате был сухой, и у нее побаливала голова. Перед тем, как лечь, она на несколько минут открыла форточку, но, подозревая, что в такой собачий мороз помещение выхолодится очень быстро, оставлять щелку надолго не решилась. Под одеялом оно, может, и ничего, но из теплой постели совсем скоро придется вылезать, а вылезать на холод неприятно вдвойне. Вытянувшись, Лиза понадеялась, что обойдется как-нибудь без открытого окна, и раздумывала, не поставить ли под батарею тазик с водой, чтобы увлажнить
воздух, как в дверь постучали. Она практически не сомневалась, что на пороге увидит Макса, и не ошиблась.
        - К тебе можно?
        Он стоял, оперевшись рукой о стену. Лиза почему-то смутилась. То ли в облике его сквозило что-то хищное, то ли во взгляде…
        - Можно подумать, от моего ответа что-то изменится, - усмехнулась она и отошла вглубь коридорчика.
        Самойлов хмыкнул, прошел следом и затворил дверь. Лиза не знала, следует ли пригласить его в номер, но, рассудив, что ничего нового при любом раскладе не произойдет, сказала:
        - Проходи.
        - Ты одна?
        - Угу.
        Богатым интерьером комната похвастать не могла. Лиза остановилась возле стола, намереваясь выдвинуть стул и предложить Максу чашку чая, но тут он подошел ближе, и слова застряли у нее в горле.
        Она смотрела на него снизу вверх, со странным волнением и трепетом ожидая, что же он сделает дальше. По-хорошему, ей стоило бы сказать что-нибудь небрежное, отшутиться и отойти на безопасное расстояние, но она не сдвинулась с места. Кончики мужских пальцев коснулись ее виска в том месте, где под волосами скрывался шрам, медленно переместились на лоб и, завершая свой путь, тронули нижнюю губу. Завороженная его действиями, Лиза едва дышала, глаза ее приобрели особую глубину и оттенок. Мысленно она уже сто раз сказала самой себе «нет», но вслух произнести этого не могла. Макс снова дотронулся до ее лица, на этот раз осторожно провел по следу от пореза, оставшемуся на щеке после аварии. Как он и предполагал, Лиза очень переживала, что на лице останется шрам. Он знал об этом.
        - Думаю, скоро все совсем заживет, - сказал Макс так тихо, будто помимо них в комнате находился кто-то еще.
        С самого начала он намеревался поцеловать ее, но в какой-то момент понял, что поцелуем все не ограничится. И, что самое главное, Лиза тоже все это понимала, понимала и не пыталась его остановить. Прекрасная возможность, которой он месяц назад непременно воспользовался бы. Однако теперь его что-то останавливало, и, опустив руку на спинку стула, он сжал пальцы.
        - Я поставлю чайник, - отвернувшись, сказала Лиза, нарушив возникшую тишину.
        Она чувствовала разочарование, невзирая на то, что так и не смогла понять, хотелось ли ей, чтобы между ними произошло то, что могло произойти, или нет.
        - Пойдем лучше поедим, - Самойлов положил ладонь ей на запястье.
        Лиза вздрогнула, остановилась и снова посмотрела на него. Он чуть сжал ее руку, и она ощутила внезапное чувство благодарности за то, что он сумел вовремя остановиться. Обвела взглядом комнату: две кровати, стоящие на расстоянии нескольких метров друг от друга, дешевый ковер грязно-серого цвета на полу, чужие женские вещи, напоминающие, что Мила может вернуться в любую минуту. Макс, проследивший за ее взглядом, понял ход ее мыслей, но говорить ничего не стал. На самом деле обстановка номера его вовсе не волновала, он и сам толком не мог объяснить, почему не сделал того, что намеревался.
        - Ладно, пойдем, - согласилась Меркулова. - Только мне нужно одеться.
        - Ты и так ничего.
        Она наградила его укоризненным взглядом, подошла к шкафу и вытащила джинсы. Макс встал позади нее и принялся оглядывать содержимое полки. Лиза оказалась зажатой между его телом и шкафом, спиной она чувствовала тепло Макса, ткань его черной шерстяной водолазки касалась ее открытых рук.
        - Надень это, - вытащив розовый свитер крупной вязки, сказал он. - Это же твое?
        - А ты не оборзел? - Лиза выхватила свитер и обернулась.
        - Пожалуйста.
        Он обхватил ладонью ее затылок и быстро коснулся губами губ. Тут же отпустил и сделал шаг назад, опасаясь поддаться соблазну. Лиза вздохнула. Взяла джинсы, свитер и отправилась в ванную переодеваться. А когда по прошествии пяти минут они спускались в лифте на первый этаж, где находился ресторан, до Макса дошло, что бюстгальтер надеть она и не подумала.
        На следующий день погода ничуть не изменилась, и Лиза по пути от такси до Ледовой арены снова прятала нос в шарф.
        Открывали чемпионат России мужчины одиночники, именно им предстояло первыми катать в этом сезоне свою короткую программу. Далее эстафета передавалась спортивным парам, после прокатов которых должно было состояться официальное открытие соревнований, а завершали этот день спортсмены, выступающие в танцах на льду. Расписание Лизу вполне устраивало: она успела отдохнуть после утренней тренировки и теперь чувствовала себя посвежевшей. В Челябинске было на два часа позднее, чем в Москве, и эту разницу она почти не ощущала. Приехали они довольно рано, до выхода на лед оставалось чуть меньше двух часов, но нужно было еще размяться и привести себя в порядок. Она знала, что должна выйти на лед и сделать все от нее зависящее, чтобы они с Максом отобрались в основной состав сборной и получили возможность представлять Россию на первенстве Старого света. Это стало бы лучшим подарком на ее двадцатиоднолетие, но Лиза понимала, что все зависит только от нее самой. Чемпионат России так часто совпадал с днем ее рождения, что она успела к этому привыкнуть. Уже завтра ей исполнится двадцать один. Как же часто она
выходила на лед в этот день и как же часто потом, закрывшись в ванной, плакала, смешивая тихие всхлипы с журчанием воды. Она вспомнила свой прошлый день рождения, и воспоминания отдались в сердце болью. Лиза прикусила губу, она и не заметила, как поникли ее плечи.
        - Эй, - Макс заставил ее поднять голову. Они зашли в зал, где им предстояло провести следующие полчаса, разминаясь перед выходом на лед. - У тебя такой вид, будто ты сейчас разревешься.
        - Обязательно, - вяло ответила Меркулова и отошла в пустой угол.
        Помимо них в зале находилась еще одна пара, но эти фигуристы выступали раньше и, следовательно, в скором времени должны были закончить.
        - Да что с тобой? - Он положил ладони ей на плечи.
        Лиза заставила себя отогнать все посторонние мысли. Сейчас ей не следует думать ни о чем, кроме проката. Они должны выйти на лед и сделать все, что делали на тренировке, а для этого нужно избавиться от лишних эмоций и сконцентрироваться на своем выступлении. Она закрыла глаза, вдохнула и выдохнула. Произвольную программу парам предстояло катать только через день, а это значило, что завтра она вольна делать все, что пожелает. Вернее, то немногое из желаемого, что она может себе позволить, не нарушая спортивный режим.
        - Ничего. - Лиза погладила кисть Макса, лежащую на ее плече, и повернулась к нему лицом. - Давай лучше начнем, а то время идет.
        - И все-таки, Лиз.
        - Просто задумалась. - Она изо всех сил попыталась непринужденно улыбнуться, но получилось совсем тускло и фальшиво.
        Самойлов прищурился и, пока она соображала, что бы такое сказать ему лишь бы отстал, обхватил ее за талию и, подняв над полом, крутанул вокруг себя. От неожиданности она взвизгнула и ухватилась за его плечи, а когда вновь почувствовала под ногами пол, гневно толкнула в грудь ладошками.
        - Еще раз сделаешь что-то подобное, и я тебя убью!
        - Не убьешь, - в его синих глазах плясали дьявольские смешинки. - Тебе со мной еще кататься.
        - Если ты еще раз меня так напугаешь, у меня начнется нервный тик, и кататься я все равно не смогу.
        - Что-то ты не выглядишь испуганной, - с усмешкой произнес Макс, довольный тем, что удалось ее расшевелить. Она и в самом деле больше не казалась грустной, хандру как рукой сняло. Он обхватил Лизу за талию одной рукой, притянул к себе, склонился к ее уху и прошептал: - Эта маечка тебе очень идет. Только не вздумай надевать ее без лифчика.
        - Пусти меня! - Она высвободилась и хотела наградить его парой ласковых, но, поймав все тот же смеющийся взгляд, закатила глаза и покачала головой.
        - Ладно, - Макс стал серьезнее. - И правда нужно начинать, а то не успеем ни хрена.
        По результатам жеребьевки им достался седьмой стартовый номер из двенадцати возможных. Смотреть на выступления спортсменов, катающихся раньше них, Макс и Лиза не стали, чтобы не сбиться с собственного ритма. Кроме того, всегда оставалась вероятность, что при плохом катании конкурентов создастся выигрышное настроение, а хорошее - расстроит. И то, и другое было совершенно ни к чему, и после ледовой разминки ребята ушли в раздевалку. Вновь появились у бортика они, лишь когда подходил к концу прокат пары, катающейся до них. Макс встал позади партнерши, руки его легли поверх ее рук. Это действовало успокаивающе на обоих, Лиза немного волновалась, но в целом чувствовала себя уверенно.
        - От тебя пахнет шоколадом, - сказал Макс, поглаживая ее ладошку сквозь ажурную перчатку.
        - Потому что я съела кусочек шоколадки.
        - Пить не захочешь?
        - Не захочу. Шоколадка была горькая, да и кусочек очень маленький.
        - Зато ты теперь очень вкусно пахнешь.
        Пара закончила свой прокат, и Макс помог Лизе снять наброшенную толстовку. Его взору тотчас же открылась ее изящная шейка и плечи, скрытые лишь тонкой тканью костюма. Лиза еще раз проверила шнуровку коньков, оправила юбку и, когда каток опустел, ступила на лед, за ней последовал и Самойлов.
        Пока судьи выставляли оценки предыдущим участникам, они скользили вдоль борта у края площадки по крутым дугам, стараясь лучше прочувствовать лед и подготовить себя к прокату. Лиза выглядела сосредоточенной, в ее движениях не ощущалось ни нервного напряжения, ни страха. Волосы ее были уложены в изящную прическу, закрепленную маленькими переливающимися заколками и лаком, и Макс, отстающий на шаг, мог отчетливо разглядеть каждый светлый локон. Наконец огласили оценки предыдущих спортсменов, и диктор объявил их пару. Они, взявшись за руки, выехали к месту исходного положения.
        Ладошки Лизы невесомо опустились на плечи Макса, щека коснулась его спины. Она закрыла глаза, он почувствовал ее короткий выдох, а спустя миг над катком разнеслись первые звуки их мелодии.
        Его, как и прежде, скрывает цвет ночи, она стоит на свету и жаждет, чтобы тот, кому отданы все ее чувства, вышел из мрака. Она тянется, просит, в отчаянье цепляется за надежду. Стоило их взглядам скреститься, по телу Лизы прошла жаркая волна. Она слышала музыку, понимала, где она, видела заполненные трибуны и ощущала себя вне всего этого. Только они двое, скользящие по льду под откровения ее души, имели значение. Прикосновения рук, кончики пальцев, поворот головы. Изгиб спины, бег навстречу… Заход на поддержку и чувство полета. Она, покорная, нежная, лежала на его руке, потоки встречного воздуха ласково гладили ее лицо, веки ее были опущены, ресницы легонько трепетали. Параллельный прыжок, синхронный вдох, движения, в точности повторяющие движения партнера, отчаянный выброс с красивым приземлением и идеальным выездом. Шумом прибоя где-то на краю сознания послышались овации трибун. Юбка костюма льнула к бедрам, руки подчеркивали чувственность в те моменты, когда мужчина и женщина на долю секунды дотрагивались друг до друга. В какой-то миг при выезде с прыжка Лизе показалось, что она не удержится.
Мгновенно собрав всю решимость, она мысленно приказала себе «стоять, держись». Едва заметно покачнулась, но не упала, и это придало сил и веры в то, что она сможет, что они смогут. И снова завораживающий вихрь, сплетенный из мелодии, слов, чувств и биения сердец подхватил двоих, закружил, увлек. Тонкий девичий стан под пальцами, горячая кожа, глаза, полные мольбы. Выбившаяся прядь светлых волос на лбу, дыхание совсем рядом, сплетение пальцев в попытке остановить ускользающее мгновение. Но он снова уходит, скрывается за цветом ночи, оставляя ее одну…
        Музыка затихла. Лиза, дрожа, прижалась к мужской спине, ее грудь тяжело вздымалась в такт рваному горячему дыханию, бешено билось сердце. Она чувствовала разгоряченное тело Макса, вдыхала его запах и почти ничего не соображала. Ее переполняли чувства. Собственные чувства, ожившие в этой программе, такие ранимые, затаенные, что никто бы не рискнул предположить, что только что фигуристка, блестяще справившаяся со всеми элементами, обнажила душу, прожила саму себя, призналась в любви к человеку, стоящему рядом.
        Со всех сторон слышались аплодисменты, трибуны гудели, на лед падали цветы и игрушки. Лиза, улыбаясь, помахала зрителям и, радостная, оказалась в объятьях партнера. Он прижал ее к себе, не переставая махать рукой болельщикам, потом взял за руку, и вместе они поклонились вначале одной стороне трибун, затем другой, после чего под непрекращающиеся овации направились в сторону поджидающих их у борта Жене и Ксюше. По пути к бортику Лиза нагнулась и подхватила со льда серого плюшевого мишку с трогательными круглыми ушками и красным сердечком в лапках. Лучезарно улыбнулась Максу и, оказавшись в объятьях Миронова, тихо засмеялась.
        - Ты испортил мне потрясающую одиночницу, - улыбаясь, обратился Женя к подопечному. Его карие глаза лукаво блестели, улыбка была открытой и искренней.
        - Что есть, то есть, - засмеялся Самойлов и снова обнял свою партнершу. - Лизка… - только и смог выдохнуть он, заглянув ей в глаза.
        Давно Макс не видел ее такой довольной и счастливой, ее сердце билось так сильно, что он отчетливо ощущал каждый удар, и это рождало в груди его трепет. Прижав ее к себе с особой нежностью, он закрыл глаза. Как же хорошо чувствовать ее рядом, как же хорошо…
        Глава 60
        Челябинск, декабрь 2016 года
        Решив, что свой День рождения она имеет право провести так, как ей угодно, Лиза провалялась в постели дольше обычного. Если уж совсем точно, встала она ближе к полудню, что было на нее не похоже. Мироновы поздравили ее еще в начале первого ночи, и теперь на тумбочке возле постели возвышался шикарный букет розовых роз. Двадцать один прекрасный цветок на длинных стеблях, покрытых колючими шипами. Лизе нравилось это сочетание нежных цветочных бутонов, одного грубого прикосновения к которым достаточно, чтобы разрушить их трогательную красоту, маленьких зеленых листиков и колючек, способных разодрать в кровь руки. Было в этом что-то вызывающе-отчаянное, правильное.
        Сквозь сладкую дремоту она слышала, как Мила собирается на тренировку, но открывать глаза не стала и, оставшись в одиночестве, с наслаждением окунулась в тишину. Даже если бы она захотела упрекнуть соседку в том, что та не дает ей поспать, сделать это ей не позволила бы совесть. Мила никогда не шумела, зная, что она отдыхает, и Лиза порой поражалась, как ей удается так тихо собраться. Вот и на этот раз она оделась почти бесшумно, выдало ее разве что журчание воды в ванной. И все же, оставшись в одиночестве, Лиза почувствовала ту расслабленность, которой не бывает в присутствии чужого, пусть даже хорошо знакомого и приятного человека. Она потянулась, зевнула, перевернулась на бок и снова закрыла глаза. Ощущения праздника у нее не было, ничего особенного от этого дня она не ждала. С Максом они расстались вечером после ужина, он проводил ее до дверей номера и ушел к себе. Хотелось ли ей какого-то продолжения? Хотелось ли, чтобы он пришел, едва только часы покажут двенадцать? Может быть. Она знала, что этого не будет, и все же в тайне даже от самой себя ждала, что он придет или хотя бы отправит ей
сообщение. Но пришли только Ксюша и Женя, поздравили, подарили ювелирный комплект - серьги и изящный золотой браслет сложного плетения. И еще тот самый красивый букет розовых роз. На душе у Лизы стало тепло, но радость ее была насквозь поддельная, искусно сыгранная. Она искренне обняла вначале Женю, потом его жену, приняла поздравления, выслушала пожелания. Чувство благодарности, нежности, глубокой привязанности охватило все ее сознание, когда Миронов с отеческой заботой прижал ее к себе, а Ксюша поцеловала в щеку. И все-таки она не ощущала радости, и это еще больше огорчало. Все ее попытки обрести самостоятельность ни к чему не привели, она вернулась в свою квартиру, но на деле ничего не поменялось.
        И сейчас, глядя на букет, стоящий в простой, симпатичной вазе на ее прикроватной тумбочке, Лиза чувствовала почти то же самое, что чувствовала, когда Макс после секса с ней уезжал к другим женщинам. И, что хуже всего, она отдавала себе отчет в том, что ее день рождения мог быть для него точно таким же обычным днем, как много дней до.
        Поднявшись, она сходила в душ, а после заварила зеленый чай и, размешав в нем ложку меда, встала у окна. Вечером она планировала сходить на Ледовую арену, посмотреть короткую программу женщин, но времени до этого оставалось предостаточно. Лиза пила чай мелкими глоточками, а тоска все больше и больше завладевала ею. За окном светило солнце, и редкие снежинки падали на тонкий металлический подоконник. Почти как дома… Почти как у него дома. Она, верно, слишком много думает, причем не о том, о чем следовало бы. Она чувствовала себя так, будто прожила не двадцать один год, а намного больше. Хотелось накинуть на плечи мягкую шаль, сесть в уютное кресло, подобрать под себя ноги и запустить пальцы в теплую шерсть кошки, лежащей на коленях. Лиза тряхнула головой, отгоняя от себя весь этот вздор, допила чай и поставила кружку на стол. Ну уж нет! Немного злясь на саму себя, она вытряхнула из шкафа все содержимое своей полки и стала раздумывать, что надеть.
        Вскоре вернулась Мила. Щеки ее разрумянились от мороза, из-под шапки выбивались прядки каштаново-красных волос, глаза задорно блестели. В руках она держала большую плюшевую кошку с длинной белой шерстью и пуговками зеленых глаз. При виде своей соседки Лиза улыбнулась.
        - Красота какая! - Она погладила мягкую игрушку.
        - Нравится?
        - Ага.
        - Значит, я угадала, - Мила тоже улыбнулась. - С Днем рождения! - Она вручила Лизке подарок и кое-как приобняла ее. - Желаю тебе, чтобы счастье тебя никогда не покидало. Почаще улыбайся, моя хорошая, тебе это безумно идет!
        - Спасибо, Мил. - Лиза положила кошку на кровать и обняла Милу в ответ. - Я буду стараться.
        - И пусть все, о чем ты мечтаешь, сбудется. Мне кажется, это вполне реально. - Она внимательно, немного хитро посмотрела Лизе в глаза.
        Ее намек был настолько прозрачен, что та смутилась и не стала ничего отвечать.
        - Не знаю, Мил, - с сомнением вздохнула Меркулова и присела рядом с мягкой белой кошечкой. Погладила шерстку тонкими пальцами, потрогала ушки, коснулась розового язычка.
        - Лизка, ну ты что?
        Мила была удивлена ее подавленностью. Она чувствовала, что сейчас запросто может вывести Лизу на любые откровения, но пользоваться этим не стала. Все, что ей нужно было знать, она знала и так, а выпытывать чужие тайны, тормошить переживания, бередить душу, все это было ни к чему. Любопытство Милы никогда не переходило допустимую грань, и за это Лиза еще больше уважала ее.
        - Да так… - Лиза дотянулась до своей тумбочки и взяла косметичку. - Не обращай внимания. Лучше пойдем съедим что-нибудь, я еще не завтракала.
        - Слушай, Лиз, я Саше пообещала пообедать с ним, - виновато сказала Мила. - Я не думала…
        - Забей.
        Меркулова слегка припудрила нос и нанесла на губы бледно-розовую, почти прозрачную помаду.
        Она догадывалась, что между Милой и ее партнером по танцам, с которым они катались уже несколько лет, начинает наклевываться нечто большее, чем просто рабочие отношения. Вообще-то Саша уже давно поглядывал на свою партнершу с какой-то особой нежностью, но до недавнего времени дальше этого ничего не заходило. Лиза покосилась на соседку. Та слегка зарделась, и на этот раз мороз был точно ни при чем. Сложив рассыпавшуюся косметику, Меркулова провела по волосам щеткой, брызнула духами на ключицы и запястья. Она знала, что выглядит хорошо. Она замечательно выспалась, а чашка зеленого чая, выпитая после душа, помогла ей взбодриться. Узкие черные джинсы подчеркивали длину ног, тонкий кашемировый свитер мягко облегал тело, даря ощущения уюта и тепла. Поводов для расстройства тоже не было: после короткой программы они с Максом занимали первую строчку текущей турнирной таблицы, пусть даже отрыв от ближайших соперников был ничтожно мал. За технику они набрали весьма прилично, а вот оценки за компоненты судьи придержали. Это, впрочем, Лизу совершенно не удивило и уж тем более не огорчило, ничего другого она и
не ожидала. По большому счету, это был их первый серьезный старт, на котором они заявили о себе как фигуристы, претендующие на место в основном составе сборной страны. Пожалуй, никто не ожидал от них того, что они показали во время своей короткой программы. При мыслях об этом Лиза испытывала волнение, руки у нее холодели, пульс учащался. Но она знала, что радоваться победе слишком рано. Любая ошибка могла привести к плачевным последствиям, она не раз встречалась с этим, к сожалению, и на собственном горьком опыте. Их ближайшие соперники, после короткой программы занимающие второе место, два раза входили в лучшую пятерку мира, а пара, расположившаяся на третьей строчке, в текущем сезоне стала призером финала Гран-при.
        Лиза вдела в уши маленькие золотые сережки-гвоздики и смазала руки кремом. У нее все замечательно, нет у нее поводов для того, чтобы расстраиваться. Резко задвинув ящик тумбочки, она выпрямилась.
        Через несколько минут она вышла из номера, раздумывая над тем, как будет лучше добраться до спортивной арены. С одной стороны, на улице светило солнце и хотелось прогуляться, с другой - пугал мороз. Да и вряд ли солнца хватит еще на несколько часов, совсем скоро начнет темнеть, а бродить одной по незнакомому городу Лиза желанием отнюдь не горела. Задумавшись, она не сразу услышала за спиной шаги, а когда обернулась, увидела Макса.
        - Куда собралась? - мазнув по ней взглядом, поинтересовался он.
        Лиза, никак не ожидавшая встречи, поначалу несколько растерялась, но быстро пришла в себя. Как бы там ни было, а этой встрече она обрадовалась. Она уже давно не придавала своему дню рождения большого значения, легкая грусть, из года в год сопровождающая ее в этот день, никуда не делась, но в целом не произошло ничего такого, на что стоило бы обратить внимание.
        - Хочу что-нибудь съесть. А ты?
        - А я думал позвать тебя выпить кофе.
        - Так чего не зовешь?
        - Зову, - усмешка тронула его губы. - Давай только на минуту ко мне зайдем, я накину что-нибудь, а то, боюсь, околею.
        - Так что ты сразу нормально не оделся?
        На Максе были джинсы и светло-голубая рубашка с закатанными рукавами. При взгляде на его руки в животе у Лизы стало тепло, очень захотелось, чтобы Макс взял ее ладонь, как он это часто делал. Но на этот раз он к ней не прикоснулся. Они двинулись по коридору в обратном направлении на расстоянии полуметра друг от друга.
        - Я же не думал, что ты уже готова. - Лиза ему ничего не ответила, и дальше они шли молча. Открыв дверь, Макс пропустил ее внутрь и зашел сам. - Проходи.
        Она хотела сказать, что подождет в коридоре, но, поняв, что в комнате никого нет, зашла. По предметам, стоящим на прикроватной тумбочке, сразу же определила, какая из постелей принадлежит ему. Подумав, присела на край.
        - Сегодня у девочек короткая. Пойдешь со мной вечером?
        - Решила посмотреть на бывших конкуренток? - расстегивая пуговицы рубашки, спросил Макс с обычной усмешкой.
        - Типа того.
        - Пойдем сходим.
        Он снял рубашку и надел теплый свитер под горло. Лиза отвернулась, опасаясь, что Макс может превратно расценить ее взгляд, тогда как она сама не была уверена в собственных чувствах и мыслях. Пока она старательно отводила глаза, он приблизился. На ее колени легла коробка, обернутая в серебристую упаковочную бумагу, уголок украшал голубой бантик.
        - С Днем рождения, Лиза.
        Ее пальцы прошлись по ребрам коробки, бант издал едва слышное шуршание. По размеру коробка была в точности такой же, как и в прошлом году. Метелью пронеслись воспоминания годичной давности, заставив руки Лизы похолодеть. Она понимала, что все изменилось, и все же в душу прокралось что-то мрачное, неприятное. Подняв на Макса взгляд, она посмотрела ему в глаза. Внимательно, серьезно, без тени улыбки. Он тут же все понял. Сел рядом, чуть позади. Лиза оказалась прижатой спиной к его груди, его теплые руки накрыли ее ладони. Пока она развязывала ленточку, его ладони так и лежали поверх ее кистей. Вместе они сняли шуршащую упаковку и раскрыли коробку. Внутри находились пушистые белоснежные варежки, украшенные голубой снежинкой-звездочкой, и точно такой же шарф с бело-голубыми бахромушками. Самойлов взял Лизкину руку и надел на нее мягкую рукавичку. Она пошевелила пальчиками и улыбнулась.
        - Спасибо. - Пушистая варежка коснулась его щеки.
        Глаза Лизы сияли, словно в коробке обнаружилось что-то совершенно необыкновенное, о чем прежде она могла только мечтать. Макс перехватил ее руку, погладил, а потом поцеловал Лизу в губы, не пытаясь углубить ласку или сделать ее более страстной.
        - Давай сходим куда-нибудь в городе? Думаю, на ресепшене нам подскажут какое-нибудь уютное тихое местечко.
        - Давай.
        Перемена в Лизе была столь незначительна, что никто, кроме Макса, ее бы не заметил. Но он прекрасно видел огонек, зародившийся в глубине ее голубых глаз, видел мягкую улыбку. И чувства, которые он испытывал, глядя на нее такую, были несравнимы с тем, что он ощущал, когда она плакала. Какой же он был идиот… Держа Лизину ладошку в своих руках, Макс снова и снова осознавал, насколько сильно ошибался. В ней, в себе, в прошлом, в будущем. Неважно это все. Не важно. И если от ее слез ему тошно, а улыбка наполняет сердце радостью, то все это не просто так.
        ***
        После утренней тренировки, с которой начался следующий день, фигуристы вернулись в гостиницу и разошлись по номерам. Макс пытался уговорить Лизу прогуляться, но она только плотнее укуталась в новый шарф и так рьяно замотала головой, что ему стало ясно: ни о какой прогулке и речи идти не может. И все-таки сидеть в четырех стенах Лизе не хотелось. Немного поболтав с Милой, она спустилась вниз, надеясь, что кто-нибудь из знакомых составит ей компанию за чашкой чая. Поначалу она думала позвать Ксюшу, но вспомнила, что та собиралась отдохнуть после поездки на ледовую арену, и не стала ее тревожить. Но отдыхать Ксюша не легла. Лиза увидела ее, подходя к гостиничному кафе, расположенному в холле первого этажа. Миронова с радостью составила ей компанию, и спустя несколько минут они уже сидели за крохотным квадратным столиком в углу зала.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросила Лиза. Официантка принесла пузатый чайник и две чашки, расставила все на столе, а после отправилась за трубочкой с кремом. - Я думала, ты легла отдохнуть.
        - Вот съем трубочку, а потом пойду отдыхать. - Ксения жалобно посмотрела на собеседницу и тут же весело улыбнулась. - У меня теперь такое бывает. Как захочется чего-то, так все - капец, пока не съем, не успокоюсь.
        Лиза заставила себя улыбнуться. Ее улыбка была вполне искренней, и все же она чувствовала, как внутри что-то натянулось, вздрогнуло. Ксюша еще что-то говорила, а Лиза думала о том, что сделала шесть лет назад. Нет, она не жалела, она знала, что поступила правильно, что на тот момент это был единственно верный выход. Оправдывает ли ее это? Да, Лиза считала, что оправдывает, по крайней мере, в той степени, в которой это вообще возможно. И все же она так и не смогла до конца примириться с потерей, а именно потерей и был для нее этот аборт. У ее ребенка не было шансов. Ее ребенок не имел права появиться на свет, произнести свои первые слова, сделать первые шаги, и осознание этого как и прежде отдавалось в сердце болью. Она надеялась, что когда-нибудь эта боль ослабнет, но пока, видимо, было слишком рано.
        - Лиз, я спросить хотела… - Ксюша облизала пальцы от сахарной пудры и выразительно посмотрела на Меркулову. - Про Макса.
        - Про Макса… - хмыкнула та, чувствуя неловкость и Ксюшин интерес. - Спрашивай.
        - Вы давно живете вместе?
        - Жили. С мая, - ответила Лиза совершенно спокойно.
        Ответ ее Ксению ошеломил. Миронова поперхнулась чаем и закашлялась.
        - Ничего себе… - наконец вымолвила она. - Ну вы даете… И что, у вас все так серьезно? Так, погоди, что значит жили?
        - А то и значит… - Лиза покрутила чашку на блюдечке. - Не знаю я, что у нас. Я домой вернулась.
        - Но почему?
        - Потому что Макс - еще та сволочь.
        - С этим трудно поспорить, - вздохнув, согласилась Ксюша. Она вспомнила сегодняшнюю тренировку, кинула взгляд на Лизу и добавила с лукавой полуулыбкой: - И все-таки между вами что-то есть.
        Лиза молча поболтала ложечкой в чае. Между ними было столько всего, что она и сама запуталась. И, как бы она ни относилась к Ксюше, поделиться этим с ней было выше ее сил.
        ***
        Они замерли, стоя спиной к спине, пальцы рук переплелись, и в переплетении этом было столько чувств, что никакие слова на свете не могли бы выразить их. Два призрака, две тени, не имеющие права на любовь, обреченные на разлуку. Две жизни, вопреки всему сплетенные в одну, мужчина и женщина, продолжающие друг друга. Свою произвольную программу Лиза и Макс катали под саундтрек к канадскому сериалу «Lа fame Nikita», вышедшему в конце девяностых и ставшему весьма популярным в те годы. Нежная мелодия Love theme, написанная композитором Шоном Каллери, являлась темой главных героев и очень нравилась Лизе. Поначалу Макс отнесся к ее предложению использовать эту музыку в их произвольной скептически, но, прослушав композицию пару раз, изменил свое мнение. Для того, чтобы лучше почувствовать настроение, передаваемое музыкой, он даже посмотрел несколько эпизодов сериала, рассказывающего о жизни девушки, по ошибке обвиненной в убийстве полицейского и попавшей в секретную организацию под названием «Первый отдел». Опасность, жестокость, риск, боль, отчаянье, и в противовес всему этому недопустимая любовь,
разрушить которую не смогли ни смерть, ни страх, ни предательство.
        Макс слышал, как тихонько шуршит платье Лизы. Темно-серое, цвета «мокрый асфальт», с легким металлическим отливом, оно очень шло ей. Совершенно закрытое спереди, оно застегивалось у основания шеи, спина же оставалась обнаженной, длинные рукава не мешали наслаждаться изяществом рук, скорее, еще больше подчеркивали его. Глаза Лизы были слегка подведены черным карандашом, дымчато-серые тени придавали им особую выразительность и глубину. Волосы у нее достаточно отросли для того, чтобы Ксюша смогла зачесать их назад и уложить в гладкую строгую прическу. Девушки сошлись во мнении, что это куда более органично подходит к образу, чем прежние легкие завитки. Увидев Лизу перед стартом, Макс не удержался и сказал, что выглядит она очень сексуально, за что был награжден убийственным взглядом.
        Костюм его, так же как и ее, был довольно строгим: кофта без рукавов с воротником стойкой и неглубоким треугольным вырезом и штаны, переходящие из темно-серого, в тон платья партнерши, в черный цвет. Задача перед Лизой и Максом стояла непростая: пройти по грани, доказать, что есть что-то сильнее всех возможных запретов, сильнее боли и страха, сильнее жизни и смерти. Что-то, над чем не властен ни человек, ни время. Две тени, два призрака, мужчина и женщина…
        Первым прыжковым элементом в произвольной программе Миронов поставил четверной тулуп. Он понимал, что удачно выполнить этот элемент они смогут лишь в том случае, если на это у них будут силы, поэтому настоял, чтобы тулуп шел в самом начале. И все же сомнения оставались. Перед самым выходом пары на лед Женя еще раз спросил, уверены ли они и, получив от обоих утвердительны ответ, кивнул. Фигурное катание за последнее время сильно изменилось. И либо ты делаешь то, что никто до тебя не делал и становишься первым, либо смотришь, как другие раздвигают горизонты. Миронов отлично понимал, что Меркулова и Самойлов не из тех, кто готов следовать за кем-то, они слишком амбициозны, и в душе он был этому рад. С ними он мог пробовать то, чего не рискнул бы ни с кем из других своих спортсменов. Разве что… Да, Ксения могла бы добиться многого, но теперь это уже не важно. Женя неотрывно смотрел на фигуристов, зашедших на прыжок. За последнее время он видел этот четверной тулуп много раз, но сейчас, на чемпионате России, эмоции были совершенно другими. Никто из пар прежде не исполнял этот элемент в соревновательной
программе, никто из женщин прежде не исполнял его во время стартов. Во рту у Жени пересохло, каждое движение спортсменов отдавалось в его собственном теле, словно он был с ними на льду. Толчок, оборот… два… три… они одномоментно коснулись льда лезвиями коньков. Трибуны замерли и взревели, со всех сторон слышались хлопки сотен рук. Миронов выдохнул, пульс зашкаливал, в голове шумело.
        - Они сделали это! - срывающимся шепотом произнесла Ксюша, и голос ее четко донесся до Жениного слуха сквозь шум.
        Быстрый взгляд на Лизу позволил Максу убедиться, что с ней все в порядке. Похожая на порыв ветра, легкая и чувственная, она скользила по льду, завораживая и притягивая взгляды. Соприкоснувшись руками, они разъехались в стороны, чтобы через секунду броситься навстречу друг другу с отчаянной стремительностью, ведомые лишь желанием вновь найти друг друга в бесконечном мраке. Еще мгновение, и тени, словно одно целое, закружились в совместном вращении. Взгляд глаза в глаза, ладонь на щеке, поворот головы… Тонкий изгиб женской фигуры в руках мужчины. Сплетение рук, отчаянье, осознание неминуемой разлуки, неизвестность, страх, немые признания…
        Внезапно музыка оборвалась, над катком повисла оглушительная тишина. Зрителям, сидящим в первых рядах, стало слышно, как негромко скрипнули о лед лезвия коньков. Эта нежданная тишина натянула нервы, обдала холодом, заполонила собой все вокруг. В первые секунды Лиза плохо понимала, что делает. Заход на поддержку, толчок, и вот она, слегка выгнув спину, чувствуя бедром его ладонь, парит на руках у Макса, а все окружающее ее проносится мимо сплошным смазанным пятном. Лиза закрыла глаза, выдохнула, наслаждаясь каждым мгновением, вслушалась в мелодию, все еще звучащую у нее в голове. Снова оказавшись на льду, она посмотрела Максу в глаза и, почувствовав его уверенность, окончательно взяла себя в руки. Чувство спортивной злости взметнулось, как пламя костра, в который плеснули масло, стальная решимость, сквозившая во взгляде партнера, передалась и ей. До окончания произвольной оставалось почти две минуты, и сдаваться они не собирались.
        Каскад параллельных прыжков, еще одна поддержка, выброс… Лиза ощущала, что силы ее уже на исходе, телом овладело чувство тяжести, и справляться с ним становилось все сложнее. На тренировках они много раз катали программу от начала до конца, так что эти ощущения были относительно привычными, но сейчас дало о себе знать нервное напряжение. Перед финальным вращением Макс, воспользовавшись моментом, легонько сжал ее руку. Со стороны казалось, что движение это всего лишь незначительный штрих программы, но мужчина и женщина, проживающие на льду историю двух теней, навсегда связанных бессмертным чувством любви, знали, что это не так.
        Вращение отняло у Лизы остатки сил. Исполнять этот элемент в конце программы было сложно, но она сама попросила тренера поставить его в финале. Смотрелась такая концовка эффектно, и Миронов, поколебавшись, сдался. Но сегодня Лиза как никогда ощутила справедливость опасений наставника.
        Опустившись на колени на расстоянии двух метров друг от друга, Лиза и Макс прижали ладони к невидимой преграде, разделяющей их. Взгляды, полные тоски и нежности, были устремлены друг на друга, за возможность прикоснуться они, казалось, отдали бы все. В глазах читалось обещание. Несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на время… Когда-нибудь… Две тени, призраки, навсегда соединенные бессмертным чувством.
        Миронов, напряженный и взволнованный, встретил фигуристов у борта и сразу же укутал Лизу в олимпийку. Она была очень бледной, руки у нее подрагивали, улыбка выглядела неестественной, хотя держалась Лиза уверенно. Макс только запальчиво махнул рукой, не желая в первом порыве эмоций при свидетелях высказать все, что он думает.
        Выставление оценок затягивалось. В ожидании судейского вердикта они сидели, взявшись за руки, плечи и бедра их соприкасались. Лиза, немного пришедшая в себя, старалась сделать вид, что ничего необычного не произошло, но беспокойный взгляд выдавал ее с головой.
        - Ну что они так долго, - шепнула она так, чтобы расслышать ее смог только Макс и тут же почувствовала, как тот провел большим пальцем по костяшкам ее кисти.
        От напряжения и переживаний у нее пульсировало в виске, но она не обращала на это внимания. Промедление было настолько мучительно, что Лиза едва могла сидеть на месте.
        Наконец объявили результат. Если до этого момента у кого-то оставались сомнения насчет того, что именно они стали победителями этого чемпионата, то теперь все они были рассеяны.
        Лиза радостно вскрикнула и тут же оказалась в объятьях Макса. Лицо ее осветила лучезарная улыбка, он смеялся, прижавшись лбом к ее лбу. Губы соприкоснулись в быстром поцелуе, почти невесомом, но абсолютно естественном для обоих.
        - Господи, Макс… - шептала она, с силой сжимая его руки, не чувствуя, как по лицу катятся горячие слезы. - У нас получилось… ты понимаешь?! У нас получилось!
        Глава 61
        Москва, декабрь 2016 года
        Последняя тренировка в этом году подошла к концу. Тридцать первое декабря выпадало на субботу, и Миронов милостиво дал спортсменам три выходных дня, предварительно взяв с них слово не переусердствовать с нарушением режима. Впрочем, как раз за это он был спокоен: после победы на чемпионате России Лиза и Макс готовились к Европе, остальных же ждал финал Кубка России, так что расслабляться не собирался никто. Злостных нарушителей в группе не было, выкинуть фортель мог разве что Самойлов, но назвать его безответственным Женя не мог. А сейчас, когда на носу маячили Олимпийские игры, ни у кого и в мыслях не было понапрасну рисковать.
        - Не знала, что подарить тебе, - сказала Лиза, когда они с Максом остались наедине.
        Полина, переодевшись быстрее всех, ушла еще несколько минут назад, следом за ней, предоставив раздевалку в полное Лизкино распоряжение, вышла Соня, и почти тут же появился Самойлов. Лиза не удивилась, более того, она ждала его появления, как будто чувствовала, что он придет.
        - Могу подсказать отличный вариант.
        Макс ухмыльнулся, но взгляд его при этом оставался серьезным, а в глубине черных зрачков Лиза разглядела уже знакомые дьявольские искры.
        - Ну и?..
        Она выжидающе смотрела на него снизу вверх. Ее руки расслабленно лежали на коленях, в глазах читался интерес.
        - Подари мне себя.
        - Я подумаю над этим, - хмыкнула она. Чего-то подобного Лиза и ожидала. - А пока вот… - Она взяла темно-синюю коробку, все это время лежавшую рядом на скамейке, и вложила ее в мужскую ладонь. - С наступающим.
        Макс внимательно посмотрел на свою партнершу, покрутил подарок в руках и открыл. В коробке лежал мишка из твердого поролона, покрытого бархатом - символ летних Олимпийских игр тысяча девятьсот восьмидесятого года, столицей которых стала Москва, а рядом тряпка, на поверку оказавшаяся банданой с логотипом тех же соревнований. Взгляд Макса снова устремился на Лизу, на лице отразилось легкое недоумение.
        - Где ты все это взяла?
        - Бабушка отдала Мишку, когда я была совсем маленькой, - уголки губ ее едва заметно приподнялись. - Только играть с ним не разрешала. Я очень злилась из-за этого, не понимала, зачем нужны игрушки, в которые нельзя играть. А бабушка говорила, что я все пойму, когда подрасту.
        - А теперь ты решила подарить его мне? - По тону его сложно было понять, что он думает.
        Лиза встала со скамейки и отошла на пару метров. Сомнения, и без того одолевавшие ее, усилились. Долгое время она хранила олимпийского Мишку, мечтая о своей олимпийской медали. Она смотрела в его добродушные глаза и повторяла себе, что сможет, дотрагивалась до круглых ушек и лапок, прижатых к бархатному тельцу, а потом выходила на лед, оступалась, падала, и так день за днем, год за годом. А Олимпийский Мишка лежал в коробке из-под ее первых коньков и глядел своими добрыми глазами…
        - А теперь я решила подарить его тебе, - ответила она тихо, стоя к Максу спиной. Она чувствовала его взгляд, но поворачиваться не хотела.
        - Спасибо. - Раздался едва слышный шорох, и мужские пальцы коснулись ее талии. За этим последовал легкий поцелуй в шею. Лиза вздрогнула и стремительно обернулась. Тут же встретилась с Максом взглядом. - Не переживай, я буду его беречь, - произнес он, глядя ей в глаза. - Только… - Он замолчал, невесело усмехнулся уголком губ и покачал головой.
        - Что?
        - Он будет по тебе скучать. Так что кончай дурить и возвращайся.
        - С наступающим, Макс, - ответила Лиза после короткого молчания и снова отвернулась.
        Через несколько секунд она услышала тихий хлопок двери, оповестивший ее о том, что она снова осталась в раздевалке одна.
        Ехать домой не хотелось. В предновогодней суматохе тишина собственной квартиры казалась какой-то неестественной, но делать что-либо для создания праздничной атмосферы не было настроения. Макс еще не решил, как проведет новогоднюю ночь. Приятель пытался затащить на дачу, родители тоже звали к себе, и он склонялся к тому, чтобы принять это приглашение. И все же он до сих пор не дал однозначного ответа. После разговора с Лизой посиделки за семейным столом выглядели особенно непривлекательно, а мысль, что родители наверняка не оставят без внимания его мрачное настроение и вовсе наводила тоску.
        Асфальт во дворе припорошило пушистым снегом, к подъезду вела дорожка следов, оставленная жильцами. Макс поставил машину на сигнализацию и, прихватив Лизкин подарок, направился к дому. Снег шел весь вечер, и от этого на улице казалось светлее обычного. Услышав позади себя торопливые шаги, он обернулся. Сосед с нижнего этажа, коренастый мужичок средних лет, нес перевязанную веревками елку. На его круглом лице поблескивали маленькие глаза, крупный нос, похожий на картофелину, покраснел, шапка съехала на бок, но выглядел он вполне довольным.
        Самойлов придержал дверь, и мужичок, поблагодарив его, шмыгнул в подъезд, оставив за собой слабый хвойный запах. На площадке первого этажа он остановился и громко постучал в обтянутую дешевым дерматином дверь. Поднимаясь на свой этаж, Макс слышал голоса, раздающиеся снизу, восторженные детские возгласы и потявкивание собачонки, а потом все стихло, оставив только гулкий отзвук его собственных шагов. Он перехватил коробку и вытащил из кармана ключи. Ему не хватало Лизы, и это было очевидно. И, черт побери, если бы она была рядом, они бы тоже купили елку, обвешали ее блестящими шарами и, устроившись перед телевизором, выпили бы по паре бокалов шампанского. Теперь же ему не хотелось ровным счетом ничего.
        Пройдя в комнату, Макс кинул коробку на постель. Крышка слетела, и мишка вывалился наружу. Макс присел на край кровати и взял игрушку в руки. Лиза… Чем дольше он смотрел в добрые глаза медведя, тем сильнее охватывала его непонятная злость. Кому из них лучше из-за ее упертости?! Не ему и уж точно не ей самой. Что бы там она ни говорила, он видел, что ей тоже плохо. Так какого черта?!
        Отбросив мишку на кровать, Макс поднялся и подошел к окну. Двор выглядел пустынным, лишь снежинки кружились в желтом свете фонарей, укутывали все вокруг мягким покрывалом.
        Продолжать так дальше не было смысла. Макс не умел ждать, тем более, когда был уверен в том, что ему нужно. А Лиза была ему действительно нужна. Они расстались совсем недавно, а им уже владело острое желание вновь ее увидеть. А раз так, кто может это ему запретить?
        Припарковав машину возле Лизиного подъезда, Макс окинул двор взглядом, безуспешно пытаясь отыскать синий Рено. Окна квартиры были темными, что наводило на определенные мысли. Решимость во что бы то ни стало увидеть ее натолкнулась на внезапную преграду: Лиза где-то шлялась, попытки дозвониться до нее ни к чему не приводили. На всякий случай Макс поднялся на этаж и несколько раз нажал на кнопку дверного звонка, но это оказалось безрезультатным.
        Лиза не посвящала его в свои планы, и самым правильным было бы, наверное, вернуться домой, но какая-то сила толкала вперед. Он готов был достать ее из-под земли и даже не размышлял, зачем, собственно, ему это нужно. Природное упрямство, подпитанное раздражением, отбросило все разумные доводы, он хотел Лизу, и он должен был получить ее.
        Из-под колес брызнул снег, и машина, стремительно сорвавшись с места, выехала на дорогу. Дворники смахивали с лобового стекла снежинки, холодный, тяжелый взгляд был наполнен стальной решимостью. Как ни странно, Макс не ощущал беспокойства, ревности тоже почти не было, и почему-то он не сомневался, где нужно искать.
        Синий Рено, слегка припорошенный снегом, в полном одиночестве стоял на парковке около школы. Макс остановился возле машины и провел пальцами по капоту. Судя по всему, после тренировки Лиза уехала, но чуть позже вернулась обратно, иначе снега было бы куда больше. Он поднялся по ступенькам и постучал в дверь. В Москве у Лизы не было ни родственников, ни близких друзей и, пожалуй, он мог понять, почему в то время, когда все готовятся к Новому году, она приехала сюда. Странно, но действительно мог, хотя они и были совершенно не похожи. Сам он ни за что не пошел бы на каток, тем более что работали они в последнее время и без того невероятно много. Впрочем… Он вспомнил, как, перебрав в годовщину смерти сестры, гонимый желанием выплеснуть куда-то все, что накопилось в душе, оказался тут. Как знать, может быть, у них куда больше общего, чем им обоим кажется? Усмехнувшись этой нелепой мысли, Макс постучал еще раз. Через несколько секунд в двери показался сонный охранник.
        - Еще один, - смерив фигуриста взглядом, пробурчал он. - Что вам дома-то не сидится?
        - Сам не знаю, - хмыкнул Макс и прошел в едва освещаемый коридор.
        В школе стояла тишина, но чем ближе он подходил к катку, тем отчетливее до его слуха доносились звуки музыки. Несмотря на то, что последние сомнения, что Лиза тут, рассеялись, стоило ему увидеть ее машину на стоянке, его не покидало какое-то странное чувство. Граничащая с навязчивой идеей найти Лизу решимость остыла, хотя и не отступила, и Макс едва ли не впервые за последний час задумался, что же он хочет от этой встречи. Остановившись так, чтобы с катка его не было видно, он стал наблюдать. Одета Лиза была так же, как и на тренировке: белая майка борцовка и плотные черные легинсы, волосы ее немного растрепались и падали на лицо. Глядя на нее, он испытывал что-то схожее с удовлетворением. Он восхищался своей партнершей, ее силой, ее талантом, ее мягкой женственностью. В Лизе присутствовало нечто неуловимо самобытное, и это притягивало к ней еще больше.
        Нагнувшись, она поправила шнуровку коньков, а потом подъехала к музыкальному центру и нажала несколько кнопок. До этого из колонок звучала инструменталка, под которую они иногда катались на тренировках, теперь же, по всей видимости, она решила поставить что-то на свой вкус. Макс не сомневался, что сейчас услышит одну из тех попсовых песенок, под которые она так любила кататься. Ему стало даже интересно, чем же она «поразит» его воображение на этот раз, но стоило только первым звукам разнестись над катком, как что-то заставило его, пристально следя за каждым движением Лизы, вслушаться в слова песни. У певицы был чувственный, чуть хрипловатый голос, показавшийся Максу довольно приятным, но все же зацепило его вовсе не это. Песню Лиза выбрала не случайно, и к концу первого куплета он в этом уже не сомневался. Его партнерша, не подозревая о том, что за ней следят, обнажала душу в выступлении, которого никто никогда не должен был увидеть. Она чувствовала музыку, а может, просто музыка стала отражением ее чувств, придавая каждому взмаху руки, каждому движению ресниц искренность и проникновенность,
превращающие фигурное катание в искусство.
        Я просто больна тобой,
        Но кто меня исцелит?
        Смириться и отпустить,
        Не в праве тебя судить,
        Прощаю, и Бог простит…
        Лиза, казалось, дрожала так же, как дрожал голос певицы. И вместе с тем она заполняла собой все пространство катка. Невозможно было отвести от нее взгляд, невозможно было не верить ей.
        Ты знаешь, я за тобой
        Пойду хоть на край нашей земли.
        Смогу, только надо ли?
        Ведь ты для меня весь мир,
        А я лишь четверг в твоей постели…
        Темп музыки изменился, и тут же движения Лизы стали сильными, порывистыми. Она сделала прыжок в три оборота и сразу же перешла во вращение, спираль и еще один прыжок, словно чувствам ее было тесно, и они стремились вырваться наружу. Нежность и страсть так и витали в воздухе, разочарование, боль, любовь… Макс сделал несколько шагов к борту, но Лиза все еще не замечала его. Зато сам он уже точно знал, что никому ее не отдаст. Лиза будет его, что бы она там ни решила, что бы ни говорила. Он остановился у бортика, положив на него руки. Погруженная в собственные чувства, Лиза была великолепна. Светлые волосы касались щек, майка обтягивала тонкое тело. Она сделала очередной восхитительный прыжок, мощный и высокий, грациозно выехала и замерла, обнаружив, что не одна. Секундная растерянность сменилась осознанием того, что он все понял, но ни испуга, ни сожаления она не испытала. Притворяться или объяснять что-либо не имело смысла, да и зачем? Они смотрели друг на друга: она - почти что с вызовом, хотя внутри все дрожало от противоречивых эмоций, он - мрачно, с непоколебимой уверенностью. Подъехав, Лиза,
по-прежнему не говоря ни слова, остановилась напротив. Дышала она тяжело, щеки раскраснелись. Она облизнула губы, и тут же в черных зрачках Макса вспыхнул огонь. Стремительно, словно коршун, он схватил ее и поднял надо льдом. Лиза ахнула и уже в следующее мгновение оказалась по другую сторону бортика. Руки Макса лежали на ее талии, терпкий аромат его одеколона щекотал ноздри, плавил рассудок. Она выдохнула, и тут же Макс прижал ее к борту, сминая едва прорезавшееся сопротивление, как фантик от конфеты. Губы его скользили по ее шее, руки своевольно гладили бока и живот. Она прошептала что-то неразборчивое, вздрагивая от каждого касания, в животе с неимоверной быстротой завязывался пульсирующий узел, изголодавшееся по его прикосновениям тело с готовностью откликалось на ласки. Она не заметила, как руки ее взметнулись, оказались на плечах Макса, как пальцы погрузились в волосы на его затылке. Поцелуй заглушил стон, сорвавшийся с губ, все преграды, возводимые ею, рухнули в один момент. Ничего не прошло, скорее напротив, время, проведенное порознь, лишь обострило чувства и желания. Закрыв глаза, Лиза жадно
ловила воздух ртом, захлебывалась ощущениями, отвечала на поцелуи, и в этот момент для нее не имело никакого значения, что будет после. Как ни хотела она, у нее не получалось оставить все в прошлом, стоило ему поймать ее врасплох, как она сорвалась, и не подумав остановиться.
        - Четверг был вчера, - прошептал Макс ей в губы. - А тебя в моей постели не было. И в среду не было… и в прошлый четверг… И вообще никого не было. Лиза… Я сдохну, если ты не вернешься.
        - От воздержания? - Она с трудом различала его слова, но удержаться от язвительной шпильки не смогла.
        Рука Макса легла на ее грудь, пальцы завладели соском, заставив Лизу прижаться еще ближе.
        - Не хочу никого, кроме тебя.
        - Поехали отсюда, - хриплым шепотом откликнулась она, сорвав с его губ стремительный поцелуй.
        Вряд ли она поверила в его слова, но почему-то всегда, когда дело касалось этого мужчины, здравомыслие рассыпалось пеплом. Наверное, стоило с этим как-то бороться, только сегодня на это уже не осталось сил.
        Стянув коньки, Лиза, как есть, без чехлов, запихнула их в сумку, стоявшую тут же возле трибун и, накинув пуховик прямо поверх майки, резко подняла голову. Ее кисть сразу оказалась зажатой в ладони Макса… По коридору они шли так быстро, словно за ними гналось с десяток чертей, ошалело посмотрели на заспанного охранника и выскочили на улицу. Тот понимающе глянул им в след, хмыкнул и насмешливо крикнул вдогонку:
        - Не вздумайте появиться тут завтра!
        Смятые простыни, влажная кожа, тяжелое дыхание, горячие руки на теле… Лиза потихоньку приходила в себя. Знакомая комната, поспешно сброшенная одежда, мужские пальцы, медленно выводящие на ее животе незамысловатые узоры. Она сглотнула, приподнялась и, прикрыв грудь одеялом, отползла к краю постели.
        - Ты куда? - Макс привстал вслед за ней.
        Покачав головой, она ответила:
        - Не знаю. Наверное, мне лучше поехать домой. Только…
        - Что?
        - Машина… Она осталась у школы.
        - Заберем завтра! - Он ответил резко, и Лиза, немного удивленная его тоном, повернулась в пол-оборота.
        - По-моему, ты получил все, что хотел, Макс. Что еще?
        - Ты тоже хотела.
        - Хотела, - согласилась Лиза. - Но теперь будет лучше, если я уеду.
        - Никуда ты не поедешь! - прочеканил он и, придвинувшись, обхватил ее за талию. Вопреки жесткости, прозвучавшей в словах, прикосновения оказались неожиданно нежными. Он потерся носом о ее затылок, поцеловал в изгиб плеча и, забравшись руками под одеяло, обхватил под грудью. - Больше я тебя не отпущу.
        - А какой смысл, Макс? - Лиза не вырывалась. - Секс - это не то, на чем можно построить отношения, а по-другому у нас не получается. Сейчас ты хочешь меня, но что будет, если я тебе надоем? Что останется?
        - Ты думаешь, что нас связывает только постель? - Макс повернул ее к себе лицом, убрал волосы с ее лба и щек и серьезно посмотрел в глаза. - Ты действительно думаешь, что больше ничего нет?
        - Я не знаю, - ответила она, не сводя с него взгляда. Его ласковые касания тревожили, заставляли сомневаться в собственных словах. - Не знаю… Но я никогда не смогу чувствовать себя защищенной в отношениях, построенных на одном только сексе. Должно быть что-то еще.
        - Просто вернись, - придерживая ее голову за подбородок, попросил Макс.
        Говорил он тихо, и от звука его вкрадчивого голоса, от того, как он произносил слова, сердце Лизы билось чаще. Его серьезный взгляд приобрел странную смесь нежности и твердости, глаза немного потемнели. Лизе казалось, что таким она его еще не видела, хотя вполне могло быть и так, что ей просто хотелось верить в это.
        - Хочешь, живи в своей комнате. Ничего не будет, пока ты сама не захочешь. Только вернись.
        - Я не знаю…
        - Пожалуйста, Лиз.
        Макс пропустил прядки ее спутанных волос сквозь пальцы, провел ладонью вниз по спине. Ей нужно было подумать, но рядом с ним это не представлялось возможным. Все разумные мысли плавились, стоило ему дотронуться до нее, его присутствие начисто лишало ее воли.
        - Можно я схожу в душ? - так и не ответив, спросила Лиза.
        Он убрал руки с ее плеч, губы его изогнулись в знакомой усмешке. Воспользовавшись этим, она быстро встала с постели, схватила со стула его рубашку и босиком вышла в коридор. Ей надо было остаться одной и подумать, хотя бы несколько минут подумать обо всем произошедшем, подумать над его словами, понять, хочет ли она… нет, может ли она верить ему, готова ли она снова поддаться соблазну. Господи, как же хотелось ей, забыв обо всем, вернуться в спальню, прижаться к груди мужчины, так прочно завладевшего ее сердцем, но как же страшно было вновь ошибиться. Она так долго ждала этого, мечтала, надеялась… А теперь что?
        Первым, что бросилось Лизе в глаза, когда она зашла в ванную, - пустое место на полочке под зеркалом. Макс так и не выкинул оставленные ею тюбики, они, как и прежде, стояли рядом с его одеколоном и лосьоном после бритья. Странно, ведь он всегда ругался, что она занимает слишком много места… Осмотревшись, она заметила угловую полочку, которой не было раньше, и несколько разноцветных крючочков на стене напротив раковины. Полочка, так же как и крючки, пустовала, словно… Лиза поспешила отогнать от себя мысли. Сняла рубашку и забралась под душ. Можно ли верить словам Самойлова или все это очередная уловка, чтобы подчинить ее себе? И хочет ли она подчиниться? А может быть…
        Спустя полчаса она, завернутая в полотенце, вышла из ванной. Из кухни доносился манящий кофейный аромат, слышалось тихое позвякивание посуды.
        - Будешь кофе? - спросил Макс, увидев Лизу на пороге.
        Она кивнула. Вода капала с ее волос на плечи, руками она удерживала края полотенца. Она присела на табуретку, задумчиво глядя на собственные коленки, Макс молча разливал кофе по чашкам.
        - Ты ждешь, что я что-то скажу? - склонив голову, проговорила Лиза и поджала губы. Макс не ответил, но молчание его было слишком красноречивым. Лиза не видела, как напряглись его руки, как помрачнел взгляд. - В отношениях, построенных на сексе, женщина не может чувствовать себя защищенной. Знаешь, у меня такое ощущение, будто я иду по канату над пропастью. Я не хочу ложиться каждый вечер с мыслью о том, что эта ночь может оказаться последней, не хочу думать о том, что как только надоем тебе, все закончится.
        - Так, может, и не стоит об этом думать? - он поставил перед ней чашку.
        - Может. Я видела полку в ванной…
        - Ты же просила.
        - Да…
        Несколько минут они сидели в тишине. Лиза добавила в кофе сливки и отломила кусочек горького шоколада от плитки, лежавшей на столе. Макс сунул в микроволновку остатки куриного филе, есть ни ему, ни Лизе особо не хотелось, хотя они так и не поужинали.
        - Я вернусь, - раздался в тишине ее приглушенный голос. Щелкнул таймер микроволновки, звоном отлетев от стен кухни. - Ты обещал, что других не будет… Макс… Для меня это никогда не было просто сексом, ты ведь знаешь.
        Самойлов повернулся к ней, впился взглядом в глаза. Хищник, нацелившийся на свою жертву. Четкие, звериные движения… И тут он присел на корточки возле ног Лизы, взял ее ладони в свои руки. Чувствовала ли она себя пойманной? Нет. Она высвободила одну кисть и погладила его по темным, немного вьющимся волосам, слабо улыбнулась.
        - Никого, кроме тебя, - прохрипел Макс. Горло сдавило от эмоций, сердце подпрыгнуло. - Я обещаю.
        Глава 62
        Москва, декабрь 2016 года
        Проснулась Лиза ближе к полудню и долго лежала, не открывая глаз. Ночь казалась чудесной сказкой, и пока не были произнесены первые слова, сказка продолжалась. О том, что принесет новый день, можно было не думать еще хотя бы какое-то время, и она позволила себе этим воспользоваться. Во сне Макс обнимал ее, рука его лежала на ее талии, и Лиза испытывала удовольствие, чувствуя ее тяжесть. Наконец она пошевелилась, пытаясь повернуться к Максу лицом, и тут же хватка его усилилась.
        - М-м-м, - недовольно промычал он, зарываясь носом в ее волосы. Лизе вдруг стало очень легко, она погладила его по руке и улыбнулась уголками губ.
        - Знаешь, сколько времени?
        - Не знаю и знать не хочу, - раздалось сонное бурчание. Губы коснулись нежной кожи за девичьим ушком, ладонь легла на живот. - У меня выходной. У тебя, кстати, тоже.
        - А как же Новый год? - тихонько засмеялась Меркулова.
        - К черту его! - отозвался Макс, с удовольствием прижимая к себе обнаженное Лизкино тело. - Все мои желания уже сбылись.
        - А мои нет! - Она все же ловко вывернулась. - Ты обещал шампанское, икру и курицу с чесночным соусом. Еще, помнится, было что-то про елку и мандарины…
        - Господи, - перевернувшись на спину, Самойлов накрылся подушкой, - я пустил в дом изверга!
        - Макс, ну правда, - отбросив подушку в сторону, Лиза оперлась ладонями о его грудь, - ты же не собираешься проваляться весь день?
        - А почему бы и нет?
        Он перетянул Лизу к себе на грудь и положил ладони чуть ниже ее лопаток. Вгляделся в лицо. К глазам ее постепенно возвращался прежний живой блеск, и все же взгляд еще оставался грустным. Макс погладил ее по щеке, подушечкой большого пальца коснувшись маленького шрама на скуле. Она закрыла глаза и прижалась к его руке. Сам того не желая, он напомнил ей о пережитой аварии, о смерти Иры, о визге тормозов, о дожде из осколков стекла, о расколотых часиках на тонком женском запястье…
        - Прости, - почувствовав перемену ее настроения, сказал он. - Я не хотел тебе напоминать.
        - Все в порядке, - качнула она головой, и, сложив руки, уперлась в них подбородком. - Я иногда думаю… Иры нет, а жизнь идет так же, как и шла. Тренировки, лед, какие-то обычные вещи…
        - Так случается всегда, Лиз. - Макс задумчиво перебирал ее волосы. Он думал о Лиле, о том, как подкосила ее смерть мать, как отец, крепкий сильный мужик, едва сдерживал слезы на похоронах, о своей ненависти к брату той, что сейчас доверчиво лежала на его груди, ненависти, едва не стоившей ей жизни. - Жизнь так устроена. У каждого свои потери и каждый переживает их по-своему. По сути своей мы все эгоисты. Как бы я ни сожалел о смерти Иры, главное для меня, что ты жива. Так же и для Жени с Ксюшей.
        - Я понимаю… - Она тихонько вздохнула, пригладила пальчиками волоски на его груди и грустно, едва заметно улыбнулась. - Знаешь, у меня давно не было такого хорошего утра.
        - У меня тоже, - стараясь приободрить, Макс легонько щелкнул Лизу по носу. Она поморщилась.
        - Есть хочу.
        - Ладно, сейчас встану, - нехотя сдался он, но, прежде чем подняться, они еще долго лежали, наслаждаясь друг другом и неспешными утренними поцелуями.
        Лиза с неудовольствием рассматривала скудные запасы одежды. С собой у нее было только простое повседневное платье и тренировочная форма, в которой она, собственно, и приехала вчера. Платье, комом пролежавшее в сумке всю ночь, помялось и выглядело теперь как тряпка, а легинсы слабо подходили для выхода из дома. Надев нижнее белье, она плюхнулась на постель, размышляя, что же делать. Ехать домой не хотелось. До Нового года оставалось все меньше времени и несмотря на то, что праздники в этом году совпали с выходными, существовала большая вероятность, что через каких-нибудь два-три часа город встанет в пробках. Снег, шедший добрую половину ночи, этому, кстати, очень способствовал. И все же в их первый Новый год Лизе хотелось выглядеть привлекательно… Выход напрашивался сам собой: для начала взять у Макса утюг, а потом заглянуть в ближайший ТЦ и прикупить что-нибудь более или менее подходящее к случаю. У плана имелся только один, правда весьма существенный изъян: толпа запоздалых покупателей, не успевших приобрести подарки и теперь, в последний день, наверстывающих упущенное. Стоило представить весь
этот предпраздничный бедлам, как ей захотелось откинуться на постель и, застонав в голос, укутаться в одеяло.
        Ход мыслей прервал раздавшийся дверной звонок. От неожиданности Меркулова вздрогнула и навострила уши. Макс не говорил, что ждет кого-то, и она очень надеялась, что это не кто-то из его родни. Тут бы в отношениях с ним самим разобраться! В коридоре раздались мужские голоса, один из них принадлежал Самойлову, второй же показался Лизе совсем незнакомым. Она смогла разобрать кое-какие слова, но смысла не уловила и, на всякий случай прижав к груди уголок одеяла, уставилась на межкомнатную дверь, ожидая, когда же что-нибудь прояснится. Голоса стихли быстро, но Макс в комнату так и не вошел. Лиза, заинтригованная, подождала еще пару минут, а затем осторожно выглянула в коридор. На глаза ей сразу же попались две здоровенные коробки, стоящие одна на другой, из ванной доносился шум льющейся воды.
        - Макс, кто приходил?! - крикнула она, стукнув кулаком в дверь.
        - Что тебе? - донесся до нее его голос. По всей видимости, вопрос он не расслышал.
        - Кто приходил? - громко осведомилась Лиза, на этот раз приотворив дверь ванной. Макс брился, на подбородке его еще виднелась чуть отросшая за ночь щетина, но процесс явно подходил к концу.
        - Коробки видела?
        - Угу.
        - Верхняя твоя. Думаю, ты там сама разберешься.
        - А что там?
        - Открой и узнаешь, - отозвался он с ухмылкой.
        Лиза поняла, что чем больше она станет его расспрашивать, тем меньше от этого будет толку. Ему, похоже, нравилось издеваться над ней. Нет уж, обойдется! Фыркнув, она закрыла дверь и решила последовать совету.
        Верхнюю коробку украшал огромный белый бант, ленточки от него спадали до самого пола, но больше ничего примечательного Лиза не обнаружила. Отклеив бант, она прилепила его на стену, поддела уголок скотча и ловко, с глухим треском, отодрала его. В коробке, на самом верху, лежала новогодняя открытка. Лиза вытащила ее, раскрыла и тут же лицо ее осветила улыбка. Открытка была от Марата, заместителя главного директора сети магазинов «Олимпик Спорт», в съемках рекламы для которой они с Максом приняли участие. Марат снова благодарил их за работу, выражал надежду, что от сотрудничества у них остались только хорошие впечатления, и поздравлял с Новым годом.
        «Надеюсь, мой подарок придется кстати. Знаю, что тренируетесь вы в профессиональных коньках, но, помнится, ты как-то говорила, что хочешь сходить на каток на Красную площадь. И если твое желание еще не воплотилось в жизнь, помни, что Новый год - самое время для этого».
        Помимо коньков в коробке Лиза обнаружила кучу самой разной одежды, но новенькие белоснежные ботинки с блестящими лезвиями и серебристыми звездочками-снежинками на боках полностью завладели ее вниманием, поэтому она решила, что успеет посмотреть все остальное потом. Недолго думая, она уселась на пуфик и примерила коньки. Они оказались точно впору. Аккуратно затянув шнурки, Лиза поднялась на ноги и сделала несколько шагов.
        - Ну ничего себе! - раздалось позади.
        Лиза обернулась. Макс, привалившись плечом к двери ванной, откровенно разглядывал ее, причем коньки интересовали его в последнюю очередь. Кроме черного кружевного белья на ней по-прежнему ничего не было, и если бы ему пришлось отвечать на вопрос, выглядит ли она сексуальнее в нем или без него, он бы вряд ли сумел сделать это. В коньках ее и без того длинные ноги казались бесконечными. Самойлов потер переносицу, ощущая, что мозг его начинает плавиться, да и в джинсах становится тесновато.
        - Хватит на меня пялиться! - Лизе очень хотелось чем-нибудь запустить в эту самодовольную физиономию, но под руку, как на зло, ничего не попадалось.
        - Кхм… Да тут у покойника встанет…
        - Макс! - возмущенно воскликнула она, но почти тут же засмеялась, поняв, как выглядят они со стороны.
        Подойдя к Максу, она обвила его шею руками и быстро, но сладко и жарко поцеловала. Его руки сомкнулись на ее спине, в потемневших глазах неприкрыто плескалось желание.
        - Если ты сейчас же не оденешься…
        - Разве так бывает, Макс?
        Тепло ее взгляда согревало сердце, пальцы мягко перебирали волосы на затылке.
        - Не знаю… - Он обнял ее и сильно прижал к себе, покачивая в объятьях. Желание никуда не делось, и все же это была не пожирающая все на своем пути страсть, а нечто более разумное и глубокое. - Видимо, бывает.
        ***
        Ксюша поговорила с матерью и, вздохнув, отложила телефон в сторону. Погладила животик и задумчиво оглядела накрытый к празднику стол. Свой первый совместный Новый год они решили встречать вдвоем. Ее родители, вопреки прежним громким словам, звали к себе, но она вежливо отказалась, о чем сейчас ни капли не сожалела. Надо же… Кто бы мог подумать! Она и Женя… Ксения подцепила оливку и положила ее в рот. Как же все изменилось… Когда-то она боялась лишний раз прикоснуться к нему лишь потому, что каждый их взгляд друг на друга обсуждали, потому что все происходящее между ними выворачивалось, извращалось. Сейчас это вызывало в ней отвращение, тогда же, много лет назад, по-настоящему пугало, потому что основной мишенью сплетен и мерзких домыслов становилась не она сама, а человек, которого она любила.
        Женя, закатав рукава рубашки, выкладывал на блюдо запеченное с помидорами и луком мясо. Странно, но он не мог вспомнить, делал ли что-то подобное прежде, во времена своего первого брака. Его жена была хорошей, умной женщиной, только, как оказалось, совершенно чужой. Они прожили вместе не один год, причем прожили довольно неплохо, но что осталось от этого? Ни воспоминаний, к которым хотелось бы вернуться, ни сожаления, что все кончилось, ни благодарности за дни, проведенные вместе. Они и разошлись как-то неприметно, спокойно, без ненужных сцен, истерик и бьющих наотмашь фраз. Впрочем, как раз за это своей бывшей жене Женя был благодарен.
        Ксюша зашла в кухню и, обняв мужа со спины, ткнулась носом ему между лопаток. Миронов улыбнулся, чувствуя, как ее дыхание касается его сквозь ткань. Девочка, которую он когда-то учил идти вперед, невзирая ни на победы, ни на поражения, превратилась в женщину. Девочка, любить которую считалось преступлением, дышала ему в спину, сложив ладони у него на животе. Девочка, которую он не забывал ни на день, стала его женой и носила под сердцем их ребенка. И, несмотря на годы, проведенные в разлуке, оба они хранили одну на двоих память. В чем еще заключается смысл жизни, если не в мгновениях, подобных этому? Женя положил ладонь на руки супруги, и она в ответ потерлась о его спину.
        - Отнесешь тарелку в комнату? - спросил он, украсив блюдо веточкой укропа.
        - Угу. - Ксюша цапнула зелень и принялась жевать. - Блин, пахнет так вкусно…
        - Почти одиннадцать, - Женя вымыл приличный пучок зелени и разложил по бокам блюда. Удивляться ее хотелкам он уже перестал, только за сегодняшний день она успела съесть целый лимон и запить его кефиром, так что укроп был, пожалуй, самым безобидным из зол. - Пора за стол садиться. Ксеня, да прекрати ты уже эту траву жевать.
        - Угу. - Она принялась за новую веточку, потом опомнилась и жалостливо взглянула на мужа. - Мне же можно глоток шампанского?
        - Иди уже, - усмехнулся он, поцеловал ее в щеку и, когда она скрылась из вида, полез в морозилку за подобающим случаю напитком.
        Москва, январь 2017 года
        Отзвучала речь президента, Кремлевские куранты пробили двенадцать ударов, за окном прогремели и стихли залпы первых в этом году салютов. Фальшивым, неестественным весельем в комнату ворвались звуки Голубого огонька, голоса ведущих и мелодия популярной песенки. Лиза, нехотя оторвавшись от губ Макса, нашарила пульт и убавила звук.
        - С Новым годом! - Он взял со стола два наполненных фужера и вручил один из них ей. Раздался тихий мелодичный звон соприкоснувшегося стекла. Лиза сделала несколько маленьких глотков и зажала бокал в ладошках. Переодеться она не успела и сидела в длинной, почти до середины бедер, футболке с широким вырезом.
        - С Новым годом, - прошептала она и улыбнулась.
        Еще два дня назад у нее не было никаких планов на эту ночь, разве что бокал красного сухого вина перед сном и холодная до судороги постель. Сейчас она не думала о будущем, потому что никакой уверенности в том, что оно возможно для них с Максом, Лиза не ощущала. И все же в эту минуту она чувствовала себя счастливой. Ей хотелось многое сказать мужчине, сидящему рядом, раскрыться перед ним, но прошлый опыт оказался слишком горьким. Встретившись с Максом взглядом, она взяла его за руку и приподняла бокал.
        - Я хочу, чтобы у нас все получилось.
        - Я тоже.
        Их пальцы переплелись. Признание в любви едва не сорвалось с ее губ, но она вовремя приказала себе молчать. Глоток сладкого шампанского… еще один… Телефон завибрировал, раздалась мелодия звонка, и Лиза нехотя отпустила руку Макса.
        - Это Сережа, - сказала она, взглянув на дисплей.
        Макс кивнул:
        - Возьми.
        В его разрешении она не нуждалась и все же, увидев имя брата на экране, слегка напряглась. Она не знала, какова будет реакция Макса, и сейчас, когда он постарался напустить на себя безразличный вид, была ему благодарна. Прошлого не изменить, жизнь сложилась так, как сложилась. Будет она общаться с братом или нет, но в их венах течет одна и та же кровь, и в этом нет ее вины.
        Лиза взяла трубку, одновременно с этим мягко дотронувшись до спины Самойлова. Он посмотрел на нее, положил ладонь на ее голую коленку и чуть сжал. На сердце у Лизы тут же стало легко, она засмеялась, услышав приветствие Вивианы на заднем фоне, и, попросив брата включить громкую связь, перешла на английский.
        Макс обнял ее за плечи, уперся подбородком ей в плечо. Он слышал голос Меркулова, доносившийся из динамика, и ловил себя на том, что не чувствует ни ненависти, ни злости. Впервые ему было практически все равно, значение имела только хрупкая девушка, прижимающаяся спиной к его груди.
        - Потанцуем? - едва Лиза закончила разговор, предложил он.
        Она посмотрела на него немного удивленно, но, увидев протянутую ладонь, без раздумий вложила в нее свою. Из телевизора как раз зазвучала медленная музыка, и они вышли на середину комнаты.
        - Никогда не танцевала в таком виде. - Лиза дернула себя за край футболки и подняла на Макса смеющийся взгляд.
        - Тебе очень идет. - Одной рукой он обнял ее за талию, вторую положил между лопаток.
        Лиза, неспешно двигаясь в такт мелодии, прижалась к его телу и с удовольствием вдохнула аромат одеколона. Обоих охватило ощущение спокойствия и уюта, но ни он, ни она не решились сказать об этом вслух. За окном гремели фейерверки, слышались радостные крики, плавная музыка все так же разливалась по комнате, но все это создавало лишь фон для двоих, греющихся в объятьях друг друга. Макс закрыл глаза, руки его нежно поглаживали спину Лизы, в голове звучал ее вопрос: «Разве так бывает?». Это же та самая Лиза, которую он много лет назад выставил из своей квартиры, не чувствуя ничего, кроме злорадства. Та самая девушка, к которой он, казалось, не испытывал ничего, помимо ненависти. Сестра его бывшего друга… Когда же все успело измениться настолько, что эта женщина стала значить для него так много? Ее волосы слегка щекотали его шею, он чувствовал ее дыхание, ее тело под его ладонями было таким теплым и хрупким…
        Музыка закончилась, а они еще несколько секунд стояли посреди комнаты, не желая размыкать объятий. Ворс ковра под босыми ногами был мягким и пушистым, пахло елкой и мандаринами. Наконец Лиза подняла голову. Она хотела сказать что-то, чтобы заглушить чувство неловкой нежности, сжимающее ее сердце, но слова застряли в горле. Макс убрал волосы с ее лба, провел пальцами по щеке и склонился, чтобы поцеловать. Она раскрыла губы, по телу прошла приятная, едва ощутимая дрожь. Мягкие, неторопливые поцелуи становились все глубже, языки сплелись, пальцы, ища опору, сжимали одежду. Не переставая целоваться, они опустились на постель, и только поняв, что еще мгновение, и крышу сорвет окончательно, с трудом оторвались друг от друга. В потемневших глазах Макса отражалось пламя свечи, стоящей на столе, расширенные зрачки затягивали в бездну безумия. Дрожащими пальцами Лиза взяла со стола бокал, но он, так же как и бокал Макса, оказался пустым. Заметив это, Самойлов взял бутылку и наполнил фужеры практически до краев.
        - За спортивный режим, - усмехнулся он.
        Лиза сделала три больших глотка, пузырьки ударили в нос, заставив ее поморщиться.
        - О, нет, - засмеялась она, закатив глаза. - Только не за это!
        Макс снова потянулся к ней, завладел губами, сладкими от шампанского. Бокал в девичьей руке дрогнул, Лиза на ощупь поставила его на стол и тут же забыла об этом. Покачнувшись, он опрокинулся на бок, игристое вино выплеснулось на золотисто-розовую скатерть, оставляя большое липкое пятно, но двоим, находящимся в комнате, уже не было до этого дела.
        Как ни отпирался Макс, вечером второго января Лиза все же вытащила его на каток. Подлизываться она начала еще накануне, сопровождая уговоры жалобными гримасами, и в конце концов он сдался. В последние месяцы все силы у них уходили на шлифовку программ, парные элементы учить приходилось буквально на ходу, с лету, и времени на что-то помимо работы не оставалось. Собрались быстро, дольше всего искали коньки Макса, не профессиональные, с зубцами на носке, а самые обычные. Когда же нашли, оказалось, что шнурки на них никуда не годятся. Лиза дернула за один из них, и разлохмаченная веревка осталась у нее в руке. Пока Макс одевался, она перешнуровала ботинки, проверила лезвия и только после этого положила коньки рядом со своими, совсем новыми.
        Народа в центре было немного, и все же люди потихоньку выходили на улицу. Легкий морозец пощипывал нос и щеки, привычное хмурое небо, как ни странно, не давило, несмотря на то что о солнце приходилось только мечтать. Переобувшись, Лиза и Макс выехали на расположенный под открытым небом каток и двинулись к центру, проворно объезжая попадающихся на пути людей. Желающих встать на коньки оказалось достаточно, пару раз увернуться удалось лишь в последний момент.
        - Довольна? - спросил Самойлов, двигаясь рядом с Лизой.
        Его так и подмывало подшутить над ней, но привлекать к себе лишнее внимание не хотелось, да и место было не слишком подходящее.
        - Ага. - Она развернулась к нему лицом, продолжая катиться задом наперед. Внезапно Лиза споткнулась на ровном месте и, не успев опомниться, оказалась сидящей на пятой точке.
        - М-да… - со скептицизмом усмехнулся Макс, протягивая ей руку. Она уткнулась носом в белоснежную варежку и тихо посмеивалась. - Вставай, - стоя напротив, проговорил он, на что Лизка рассмеялась в голос.
        - Чемпионка России, блин! - Она кое-как поднялась, отряхнула джинсы и улыбнулась.
        Неуклюжее падение здорово ее позабавило, и теперь глаза Лизы светились озорством, придавая лицу особенную красоту. Не сдержавшись, Макс обхватил ее за талию и слегка подкинул вверх, а потом крутанул вокруг себя. Лиза снова рассмеялась, а, почувствовав под лезвиями коньков лед, бросилась прочь, крикнув:
        - Догоняй!
        Вдоволь накатавшись, они решили выпить по стаканчику кофе. Сидеть в помещении не хотелось, выходные подходили к концу, предстояло подготовка к чемпионату Европы, и сложно было сказать, когда им удастся вновь провести хотя бы несколько часов в свое удовольствие. Макс взял два стакана кофе в ресторане быстрого обслуживания и вернулся к Лизе, поджидающей его на улице. Она тут же выкинула крышечку в урну и с наслаждением, прикрыв глаза, втянула кофейный аромат. На ней был белый шарф с голубыми снежинками, тот самый, что он подарил ей на день рождения, и смешная шапка-ушанка. Она сделала глоток и облизнула губы, от стаканчика исходило тепло, согревающее руки. Макс стоял рядом, две верхних пуговицы его пальто были расстегнуты. Лиза попыталась застегнуть их, но сделать это в варежках, да еще одной рукой, оказалось не так просто, и она стянула рукавичку. Прижав ее ладошку к себе, Макс погладил прохладные пальчики.
        - Учти, заболеешь, я тебя лечить не буду, - нахмурив лоб, строго сказала она.
        - Договорились. - Он приобнял ее за плечи и притянул к себе.
        Кое-как справившись с непослушными пуговицами, Меркулова снова уткнулась в свой стакан. Новогодняя сказка… Так вот, значит, что это такое. Она подняла взгляд и тут же изумленно распахнула глаза. Из пиццерии, расположенной в паре десятков метров от того места, где они стояли, вышла пара. Высокий статный мужчина и изящная женщина держались за руки, не замечая ничего вокруг. Остановившись, мужчина поправил на спутнице шарф, что-то сказал ей и коснулся губами губ, после чего они пошли в противоположную сторону.
        - Ты видел? - ошеломленно спросила Лиза, повернувшись к Максу и ища в его взгляде подтверждение тому, что она не выжила из ума. - Это же…
        - Значит правда… - вдумчиво произнес Макс, ухмыляясь уголком рта.
        - Что правда?
        - Что брат Жени и Элина… Лет восемь-девять назад про них ходили слухи, но Элина внезапно выскочила замуж, а потом и Егор женился, и все как-то затихло. Говорили, что они разругались вдрызг, хотя наверняка никто ничего не знал. Лина иногда приезжала в школу, но в этом не было ничего удивительного: с Женей они дружат, да и по поводу работы пересекаются часто.
        - Подожди-подожди. - Лиза приподняла руку, а потом сильнее сжала стакан. - Ты хочешь сказать, что они давно…
        - Я не знаю, Лиз, - ответил он.
        И тут ему вспомнилось, как эти двое встретились в прихожей его квартиры, когда Лиза попала в аварию. Странная отстраненность Егора, испуг, промелькнувший в глазах Лины, ее мгновенный побег… Макс посмотрел в ту сторону, где скрылась пара. Лиза устремила взгляд в том же направлении.
        - Похоже, им хорошо друг с другом…
        - Похоже, - согласился Самойлов.
        - Столько времени… Неужели так бывает? Расстаться, а потом… Ведь это же не просто так.
        - Мне кажется, люди просто не умеют ценить то, что у них есть.
        Макс поджал губы, по-прежнему глядя вдаль, на проходящих мимо людей, но не замечая их. Лиза стояла совсем близко, в пол-оборота к нему, и думала о чем-то своем. Положив руки ей на плечи, он заставил ее развернуться к себе.
        - Мы все доказываем что-то, считаем себя выше других, упиваемся гордостью, а в итоге… - Макс покачал головой и посмотрел ей в глаза.
        Лиза провела пальцами по его губам, прекрасно понимая, что он хочет сказать и, встав на мысочки, нежно поцеловала. От нее пахло фруктовым шампунем, кофе и январским вечером.
        ***
        Ксюша и Женя, переговариваясь ни о чем, подходили к катку. По пути они заскочили в магазин за пирожными, и теперь коробка с творожными колечками дожидалась своего часа. Утром у Ксюши кружилась голова, но остаться дома она отказалась наотрез.
        - Обещаю вести себя хорошо, - заверяла она мужа, ласкаясь к нему, словно кошка.
        Противостоять ей Женя не смог. Ругая самого себя за слабость, он открыл перед ней дверцу машины, помог супруге усесться, а потом то и дело поглядывал на нее, пытаясь удостовериться, что с ней и в самом деле все в порядке. Приехали они рано, до тренировки оставалось еще достаточно времени для того, чтобы выпить чаю и уточнить сегодняшние планы.
        - Надо потихоньку думать о программах на следующий сезон, - сказал Миронов, на ходу расстегивая пальто и разматывая шарф.
        - А смысл? - Ксюша зевнула, прикрывая рот ладошкой. - Вот доживем сезон, а потом будем думать. Или ты хочешь разом на двух стульях усидеть? - Она зевнула еще раз. - Сам знаешь же, что ничего хорошего из этого не выйдет, не беги впереди паровоза.
        - Спать хочешь?
        - В последнее время это мое обычное состояние, - беспечно отмахнулась будущая мама, бросив на мужа насмешливый взгляд.
        - Все-таки нужно было оставить тебя дома, - проворчал он, перекидывая шарф через руку, и, сделав еще несколько шагов, прислушался. - Лизу, что ли, опять принесло спозаранку…
        Тихие звуки музыки трудно было перепутать с чем-либо еще. Ксюша тоже услышала мелодию. Взяв Женю под руку, она произнесла:
        - Не ожидала, что она сегодня рано приедет. Я не обратила внимания, стоит ли ее машина у школы.
        - Я тоже, - признался Женя. В тот момент его отвлек телефон, и по сторонам он, сказать честно, не смотрел.
        Лиза и правда была на катке, но не одна. Миронов придержал Ксюшу за локоть, желая немного понаблюдать за своими лучшими спортсменами. Вначале они просто о чем-то разговаривали, потом попытались сделать подкрутку с нового захода, но получилось не слишком удачно. Этот элемент вообще давался им тяжело. Что и говорить, а Макс привык к миниатюрной Алисе, и эти несколько сантиметров разницы в росте между ней и Лизой пока еще давали о себе знать. И все же Лиза подходила ему: рядом с ним, высоким и статным, она не выглядела ребенком. Алиса по сравнению с ним всегда казалась слишком маленькой, стоило только упустить какой-то момент в костюмах или образах, как мгновенно возникал диссонанс, портивший все впечатление. А эта пара смотрелась гармонично, партнеры дополняли друг друга, украшали, и это было действительно здорово.
        После неудачной подкрутки на льду разгорелся спор, вполне способный перейти в ругань, если бы Макс в какой-то момент не схватил Лизу за руку и не притянул к себе. Миронов, наблюдавший эту картину, едва не присвистнул.
        - Охренеть, - многозначительно проговорил он, когда ладони Самойлова пробрались под Лизину майку, а губы прижались к ее шее. Она откинула голову на его плечо, даже и не думая возражать. Сказав что-то, улыбнулась, провела ладошками по его рукам и нехотя, лениво, высвободилась, потом быстро поцеловала Макса и в пару подсечек оказалась на другом конце катка.
        - Поймаю, хуже будет, - понеслось Лизе вслед, и тут же она вновь оказалась в его руках. И опять поцелуи, тихие слова, различить которые было невозможно…
        - Помнится, в Челябинске она говорила, что Самойлов - редкостная скотина, - не отводя взгляда от катка, задумчиво сказала Ксюша.
        - Так это у них давно?
        - Без понятия, - ответила она так буднично, словно ничего необычного не произошло.
        В отличие от Жени, она не выглядела ни капли удивленной. Он, конечно, тоже понимал, что между этими двумя все очень непросто, но к подобному повороту оказался все-таки не готов. И чего теперь ждать? Если между спортсменами только работа, это одно, но когда к делу примешивается личная жизнь…
        - Кхм… - громко кашлянул Евгений, приближаясь к бортику, чтобы привлечь к себе внимание. - Вы мне тут что, кино для взрослых решили показать?
        Услышав голос тренера, фигуристы повернули головы, но отскочить друг от друга даже не подумали. Лиза, пряча глаза и сдерживая смех, кусала губы, Макса ситуация тоже забавляла. Поднеся кулак к губам, он прочистил горло и тихонько пихнул Меркулову в бок. Он чувствовал, что она вот-вот не выдержит, плечи ее подрагивали. Устав ждать каких бы то ни было объяснений, Женя покачал головой. Лиза все-таки не сдержалась и, повернувшись к Самойлову, уткнувшись лицом в его плечо, громко расхохоталась.
        - Нельзя же так пугать, Жень, - усмехнулся он, обнимая ее за талию. - Смотрите, до чего мне партнершу довели!
        - Остряк, - Женя хмурился.
        Он, вроде бы, не сердился, но внезапное осмысление всего вызывало у него тревогу. Личные отношения между парниками не были чем-то из ряда вон, однако с этими двумя все обстояло куда сложнее. И все же он никогда не видел Лизу такой. От нее всегда исходило тепло, но сейчас она вся будто светилась: глаза, улыбка. Да и Макс…
        - Простите, Евгений Александрович, - улыбаясь, сказала Лиза и взяла Макса за руку.
        Не сговариваясь, они в одном темпе поехали к бортику, это не укрылось от проницательного Жениного взгляда. Он помнил, как Лиза делала первые шаги на льду после травмы, как тогда, точно как и сейчас, они взялись за руки и, словно единое целое, повернули в одну сторону. Да, тогда он заметил это, не смог упустить из-за многолетнего опыта, но значения не придал.
        - Слушай, Лиз, кончай уже с этим Александровичем. Уши режет. Давай по имени и на «ты».
        - Не-не, - она смутилась. - Я так не могу.
        - С Самойловым, значит, тискаться можешь, а ко мне по имени нет? - хмыкнул Миронов, вгоняя ученицу в краску. Она окончательно стушевалась, но глаза блестели прежним озорством. Не желая смущать ее еще больше, Миронов сказал: - Я серьезно. Хорошо, раз не можешь, давай на «Вы», но хотя бы без отчества. Просто по имени.
        Лиза вздохнула, мученически взглянула на него, но действия это не возымело.
        - Ладно.
        - Вот и договорились.
        Ксюша, все это время стоявшая поодаль, подошла к мужу и встала рядом. Они с Лизой обменялись взглядами и, кажется, поняли друг друга без слов. Женя перевел взор с фигуристки на супругу. Ему хотелось бы знать, о чем она думает в этот момент, но это было ему не под силу. Две женщины, две истории…
        - Идите на паркет, разомнитесь. Правда оставлять вас вдвоем как-то боязно…
        Глава 63
        Москва, январь 2017 года
        За два дня до вылета в Чехию на чемпионат Европы у Макса поднялась температура. Более неудачного момента для того, чтобы подцепить заразу, придумать было трудно. Времени, чтобы прийти в себя, оставалось совсем немного, а пропускать тренировки накануне важнейшего старта было непозволительной роскошью. О том, чтобы сняться с чемпионата, Макс и слышать не хотел, и Лиза, как бы не переживала, полностью разделяла его мнение. Ей и самой не раз приходилось выходить на лед не в лучшей форме, а сейчас, после всей проделанной работы, после вырванной на чемпионате России победы, отступить они не могли, и оба это понимали.
        Прижавшись к боку Макса, Лиза прислушивалась к его дыханию. Он уснул, и дыхание стало размеренным, спокойным. Температуру удалось сбить еще днем. Перед тем как лечь в постель, Лиза коснулась губами его лба и немного успокоилась, убедившись, что все в порядке. Оставалось надеяться, что завтра ему станет лучше, и они смогут отправиться в школу с самого утра, чтобы провести последнюю перед чемпионатом тренировку на домашнем льду.
        Она вздохнула, стараясь устроиться удобнее. Уже три недели она засыпала рядом с Максом, три недели она снова жила в его квартире, и вроде бы все шло неплохо. Иногда они спорили из-за каких-то несущественных мелочей, иногда ссорились, но в конце концов мирились. Порой конфликт исчерпывался в течение дня, во время работы, когда общая цель делала неважным все остальное, порой в постели, и тогда оба с трудом припоминали, из-за чего все началось. Дни летели, и Лиза понимала, что такой окрыленной она не чувствовала себя еще никогда. И все же порой, как сейчас, на нее нападала странная муторная тоска, страх, мешающий дышать, медленно затягивающий сердце безжалостной петлей. Она чувствовала, как капля за каплей теряет свою независимость, как все происходящее между ней и Максом с каждым днем сильнее проникает в нее. Неизбежность… Она привязывалась к нему, но душу ее не покидало ощущение обреченности. Мысль о том, что рано или поздно всему придет конец, неотступно следовала по пятам за каждой минутой, наполненной радостью и нежностью. Никакой уверенности в будущем. Она пыталась представить их через год, два
или хотя бы через несколько месяцев, но страх не давал ей этого сделать. Она понимала, что загоняет себя сама, и все же не могла этому противостоять. Жизнь с оглядкой на неизбежную потерю…
        - Ты что возишься? - сонно пробурчал Макс, прижимая Лизу к себе.
        - Никак уснуть не могу, - ответила она, прильнув к его плечу щекой. Тепло кожи успокаивало, но грусть, охватившая сознание, никак не хотела отступать.
        - У тебя болит что-нибудь?
        - Нет.
        Ее ладошка бессознательно скользнула от его груди к животу. Пальчики нарисовали круг вокруг пупка, мягко поглаживая кожу. Рука Макса накрыла ее кисть.
        - У меня простуда, а не импотенция. - Он повернулся к Лизе и поцеловал ее в лоб. - Попробуй все-таки уснуть. Завтра у нас непростой день.
        - Прости, что разбудила.
        - Ничего.
        В его руках было уютно, так уютно, что Лиза закрыла глаза, вдыхая приятный запах мужского тела. Нет, она не должна думать ни о чем, кроме того, что есть сейчас, все равно это ничего не изменит. Уйти она не сможет, это очевидно. Она научится жить настоящим, тем, что есть здесь и сейчас, а будущее… Лиза тяжело вздохнула и тут же почувствовала легкие поглаживания по спине. Он, скорее всего, думает, что она переживает из-за предстоящего старта. Что же, пусть. А она… Да, она должна смириться и жить настоящим.
        Чехия, Острава, январь 2017 года
        В чешскую Остраву они прилетели рано утром двадцатого января. В последний момент было решено, что вместо Ксюши на чемпионат отправится Лина, и теперь Кимер, закутавшись по самые глаза в легкий шарфик, везла свой чемодан к такси. В последнее время Ксюша чувствовала себя не слишком хорошо, и врач рекомендовал ей отказаться от дальних поездок, тем более связанных с перелетами. Оставаться дома ей не хотелось, а узнав, что вместо нее в Чехию отправится Лина, Ксения и вовсе помрачнела. Неведомая сила бурлила в ней, эмоции зашкаливали. Она, вроде бы, осознавала, что Элину и ее мужа связывают лишь дружеские отношения, но гормоны сделали свое дело, и накануне вылета обычный разговор закончился скандалом.
        Всю дорогу от аэропорта до гостиницы Лиза дремала, положив голову на плечо Макса, и не замечала ни сонного вида Лины, ни время от времени проскальзывающей по лицу Жени тени. Миронов же думал о том, правильно ли он поступил, взяв Лину с собой, ведь вполне можно было обойтись и без нее. И все же он знал, что Лизе будет куда проще, если перед стартом кто-то поможет ей привести себя в порядок и успокоиться. Ксюша справлялась с этим на отлично, но и Элине данная задача была вполне по силам. Главное сейчас - результат, а если для этого Лине нужно было поехать в Чехию, значит все правильно.
        Женя достал телефон и набрал жене СМС, в котором сообщил, что долетели они хорошо и сейчас едут в гостиницу. Приписка «люблю тебя» получилась сама собой, он даже не думал надо ли писать эти слова или нет. Несколько минут телефон молчал. Несмотря на то, что разница во времени между Москвой и Остравой составляла час, Ксюша, вполне возможно, еще спала. Женя убрал сотовый в карман. Мысли о том, что она просто не хочет ему отвечать, были неприятны, и он предпочел отогнать их. Он видел, как на соседнем ряду Макс о чем-то спрашивает Лизу, склонившись к ее уху, как Лина борется с зевотой, пряча лицо в мягкую ткань шарфа. Сигнал телефона, известивший о входящем сообщении, заставил его вынырнуть из размышлений. Ксюша ответила коротко, но порой нескольких слов достаточно, чтобы раскрасить самое унылое утро яркими красками. «И мы тебя» написала она, приложив к словам фотографию своего округлого животика. Недавно они ходили на УЗИ, и врач сказал, что у них будет сын. Сын… Женя представил, как Ксеня задирает пижамную кофту для того, чтобы сделать снимок, как пальцы ее в этот момент инстинктивно касаются живота,
как падают на плечи длинные русые волосы… А она, оказывается, ревнивая. Эта мысль заставила его усмехнуться. Неприятный осадок из-за скомканного расставания бесследно исчез, словно произошедшая ссора была чем-то далеким и совсем не реальным, случившимся не с ними, а с кем-то другим: с другой женщиной и другим мужчиной. Эта разлука в несколько дней казалась ничем по сравнению с годами, наполненными одиночеством, годами, оставшимися позади, и все же душа не желала утешаться мыслью о скорой встрече. Женя понимал, что так лучше, и все же ему хотелось, чтобы Ксюша сейчас сидела рядом, дремала, положив голову ему на плечо, или просто смотрела в окно, разглядывая проплывающие мимо здания. Всего несколько дней… Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Всего несколько дней… И как только он не сошел с ума за те девять лет, что ее не было рядом?
        Пока Миронов получал ключи от номеров, Лиза развалилась на мягком диване в холле. Голова ее лежала на коленях у Макса, пальцы перебирали его шарф. Она знала, что ее брат уже здесь и пыталась представить, как пройдет их встреча. И хорошо, что Сергей не в курсе всего, что происходило между ней и Максом в последнее время, иначе проблем бы было не избежать. Она подняла веки и снизу вверх посмотрела на Самойлова. Тот, поймав ее взгляд, вопросительно кивнул, на что она лишь слегка улыбнулась. Как же все это невозможно странно… Видеть тепло в его глазах, чувствовать незнакомую прежде нежность. Нет, не могла она все это выдумать.
        Женя подошел с ключ-картами от номеров и строго посмотрел на своих подопечных.
        - Ну вы нашли место… Давайте, быстро отправляйтесь к себе. Нечего тут.
        - Ничего мы такого не делали, - хмыкнул Макс. Лиза нехотя поднялась с его коленей и стала приглаживать волосы. - И какому идиоту в федерации вообще пришла идея взять билеты на такое время? Нельзя было вылететь на несколько часов позже?
        - Или раньше, - зевая, поддакнула она.
        - Насчет этого я у них еще поинтересуюсь, - недовольно проворчал Женя. Претензии фигуристов были более чем обоснованными. Обычно на турниры, особенно на такие значимые, как чемпионат Европы, вылетали они с тем учетом, чтобы спортсмены имели возможность как следует отдохнуть и выйти на старт в наилучшей форме, а вылет посреди ночи этому уж точно не способствовал.
        - Поинтересуйся-поинтересуйся. - Самойлов поднялся с дивана и помог встать Лизе.
        Ее маленький дорожный чемодан был обклеен многочисленными аэропортовыми бирками, точно так же, как и чемоданы большинства членов сборной. Мила ждала Лизу возле лифта. Им снова предстояло разделить гостиничную комнату, чем обе они остались довольны, Макса же поселили с одиночником, имеющим в этом сезоне весьма неплохие шансы занять место на пьедестале.
        Девушки переговаривались, параллельно разбирая вещи.
        - Слышала, что Максакова осталась без партнера?
        Лиза проверила коньки, достала тренировочную форму, майку, шорты и тапочки, чем, собственно, решила пока и ограничиться. Отбросив в сторону покрывало, она с удовольствием устроилась на постели, лениво наблюдая за Милой, развешивающей в шкафу свою одежду.
        - Да вроде… - Она подтянула одеяло к подбородку. - Я в последнее время вообще плохо соображаю. Мы с утра на каток, вечером с катка. Ужин, душ и спать. Как в армии. У меня даже нет желания ноут включать.
        - Ну а что ты хотела?
        - Это провокационный вопрос. - Лиза зевнула, прикрыв рот ладошкой. - Лучше я не буду на него отвечать. Так что там у Максаковой случилось? Как я понимаю, у Вани серьезная травма?
        - Ногу он сломал. - Мила повернулась к соседке, глядя на нее с искренним удивлением. - Неужели правда не знаешь? Сейчас все только об этом и говорят. Даже в автобусе я что-то краем уха слышала.
        - В автобусе я спала, - отозвалась Лиза.
        - Понятно. Ну, собственно, все - там без вариантов, никаких коньков.
        - Мне тоже говорили, что без вариантов, но как видишь.
        - Вижу. - Мила стянула свитер и, быстро надев футболку, тоже залезла под одеяло. - Честно говоря, я не вдавалась в детали, что там и как. Оле ищут другого партнера, правда, вряд ли из этого что-то дельное получится. До Олимпиады остался год, так что даже если ей найдут мальчика в ближайший месяц-два, шансов совсем немного. К тому же, им придется конкурировать с вами. При всем уважении к Максаковой, я не думаю, что с новым партнером у нее получится за год достичь хотя бы прежних результатов, чтобы обойти вас. Тем более с вашим квадом. То, что вы сделали, вообще за гранью фантастики. И это был только первый ваш чемпионат России. Еще и музыка… Никто не ожидал, что вы сумеете доехать до конца программы, а вы это сделали, да еще как.
        - Лучше не говори мне про музыку. Я думала, Миронов кого-нибудь пришибет после всего этого, да и Макс тоже. А за год можно многое успеть. - Лиза приподнялась, поправляя подушку. - Мы с Максом тоже катаемся всего ничего, а второй год у многих парников бывает сложнее первого. Поэтому загадывать что-то трудно. А Максакова прет, как танк. Уверена, что она и сюда приедет партнера искать.
        - Уже, - согласилась Мила.
        - Да ладно?! - Лиза на мгновение прервала возню. - Она тут уже?
        - Мне Катя сказала, что она еще вчера прилетела.
        Меркулова цокнула языком, покачала головой и улеглась.
        - Все, пусть ищет. А нам с тобой надо поспать. Потом некогда будет.
        - И то правда, - согласилась Мила, отворачиваясь к стенке.
        К обеду Лиза чувствовала себя вполне отдохнувшей. Проснувшись, она сладко потянулась и только после этого взглянула на часы. Времени, чтобы принять душ и привести себя в порядок оставалось достаточно, и она решила, что может еще немного поваляться. Милы в комнате не было, и Лиза прислушалась, не журчит ли в ванной вода, но тишина стояла идеальная. Она снова потянулась, тихо постанывая от наслаждения, и зажмурила глаза. Последние минуты спокойствия… Сердце встрепенулось, стоило подумать о предстоящем старте, руки покрылись мелкими мурашками. И все же волнение это было приятным, словно ожидание праздника.
        Через полчаса она спустилась на первый этаж и, спросив на ресепшене, где обедают фигуристы, отправилась в один из залов гостиничного ресторана. Ей очень хотелось увидеться со Стефаном и с братом, но для начала нужно было что-нибудь съесть. Завтрак прошел мимо, и сейчас Лиза чувствовала, что живот ее буквально прилипает к хребту.
        Зал, в который ее отправили, был оформлен в деревенском стиле. Накрытые желто-зелеными скатертями столики на четыре и восемь человек стояли в несколько рядов, сквозь квадратные окна с тяжелыми занавесками струился приглушенный свет. Пахло деревом, пряностями и чем-то сладким, ванильным. Сделав несколько шагов, Лиза осмотрелась, ища взглядом официанта, но, как на зло, видно никого не было, только три фигуриста, едва знакомых ей, сидели за дальним столиком и не обращали на нее никакого внимания. Оставалось лишь ждать. Она уже хотела устроиться за столом возле окна, как услышала знакомые голоса и обернулась на дверь. Компания, так и не войдя внутрь, остановилась у порога, и взгляду Лизы предстала невысокая девушка в шерстяном платье кофейного цвета и туфлях на маленьком устойчивом каблуке. Лиза сразу узнала в ней Олю Максакову, и даже почему-то не удивилась. Максакова ей никогда не нравилась, хотя объяснить почему, она, наверное, не смогла бы. Прежде делить им было нечего, пересекались они разве что во время крупных соревнований, по больше части на чемпионатах России, но общались лишь в случае
необходимости. В этом сезоне они впервые должны были встретиться на льду в качестве соперников, но вначале Максакова с партнером вынуждены были пропустить старт из-за ее внезапной простуды, а теперь эта злополучная травма Вани…
        - Все-таки жалко, что ты уже нашел себе партнершу. - Голос у Оли был звонкий и твердый. Лиза, сделавшая было несколько шагов к двери, остановилась, поджав губы. Она глубоко вдохнула, отгоняя от себя тучей набежавшие мысли. - У нас с тобой могло бы очень неплохо получиться.
        - Что уж теперь об этом, - ответил Макс, как показалось Лизе, с долей сожаления. - Теперь поздно об этом говорить. Если бы все это случилось год назад…
        - М-да, - задумчиво протянула Оля. - И все же, мало ли…
        - Надеюсь, никаких «мало ли» не случится, - мягко, но настойчиво ответил Миронов.
        Делать вид и дальше, что ее тут нет, Лиза не смогла. Она подошла ближе и, поздоровавшись, взяла Макса под руку. Оля усмехнулась, на что она ответила ей ядовитой улыбкой. Мужчины, впрочем, этого «обмена любезностями» не заметили.
        - Мне жаль, что с Ваней так случилось, - сказала Лиза, на этот раз вполне искренне.
        Она могла сколь угодно долго недолюбливать эту девушку, но каждый фигурист слишком хорошо понимал, что такое для парника остаться без партнера. Поэтому в ее словах не было ни капли злорадства, и Максакова это знала.
        - Мне тоже, - кивнула она, принимая сочувствие от несостоявшейся соперницы.
        Оля умела держать удар как никто другой. Не сломили ее ни многочисленные травмы, ни сложности, ни личные переживания. Это была девушка с немного резкими, точеными чертами лица, карими глазами и густыми, спускающимися до лопаток, светло-каштановыми волосами, идущая напролом к своей цели. Лиза ощущала исходящую от нее опасность, но страха перед ней у нее не было. Ей просто хотелось, чтобы она убралась куда подальше, а что потом… Что потом, Лиза не думала. Ей нужно было успокоиться и, черт подери, наконец поесть.
        - Насколько понимаю, с Алисой вы отношения не поддерживаете? - снова обратилась Максакова к Максу.
        - Нет, - коротко ответил он, и в этом лаконичном ответе прозвучало все, что он хотел бы сказать на данную тему.
        - Вы были красивой парой… - В словах этих не звучало двоякого смысла, но никто из присутствующих отвечать не торопился. Оля, не сосредотачивая взгляда, посмотрела на Самойлова, после чего сказала: - Ходят слухи, что у нее могут возникнуть проблемы с переходом.
        - С чего ты это взяла? - Он слегка нахмурился.
        Лиза стояла молча, отстраненно и сдержанно слушая разговор. Ей не хотелось говорить про Алису, слушать, впрочем, тоже. И тем более ей не хотелось слушать, как про Алису говорит Макс, но развернуться и уйти она все же не могла.
        - Говорю же, ходят слухи. А слухи, сам знаешь, на пустом месте не рождаются.
        - Проблемы с Федерацией?
        - Вроде бы. Хотя я бы удивилась, если бы ее вот так запросто отпустили.
        - Я думаю, Алиса понимала, на что шла, - мягко, но все же весьма категорично вставила Лиза. В ее голосе послышались холодные нотки, пальцы, все так же лежащие на руке Макса, оставались неподвижными.
        Миронов задумчиво потер подбородок. Несмотря ни на что, если бы в его силах было помочь Алисе с решением возникших проблем, он бы это сделал. Как ни крути, она вызывала у него уважение. Да, она была сильной, опасной соперницей, но ему хотелось, чтобы борьба проходила на льду, а не вне его. Несмотря на всю подноготную мира фигурного катания, он предпочитал играть по-честному. А Алиса - прекрасная фигуристка, талантливейшая парница, и было бы слишком несправедливо, если бы закулисная возня и разборки между Федерациями помешали ей раскрыться, реализовать амбиции и воплотить мечты. Она редко говорила о своих проблемах, и все же Женя знал, что жизнь ее вовсе не была такой уж легкой. Но Алиса никогда не боялась ни работы, ни сложностей, и здесь они с Лизой, наверное, были чем-то похожи. Вот и сейчас Решетникова выбрала очень трудный путь, вероятно, самый трудный из всех возможных. А еще когда-то давно он немного общался с ее родителями и с уверенностью мог сказать, что Алиса была достойной дочерью своего отца.
        - Помимо релиза еще могут возникнуть проблемы с гражданством, - абсолютно серьезно заметила Оля. - Ничего конкретного, но…
        Они заняли столик на четверых, как раз тот, что приглянулся Лизе, и заказали еду. В ресторане стало оживленнее, Лиза поздоровалась с танцорами из французской сборной и пришла к выводу, что вскоре увидит брата.
        Воздух наполнился ароматами чеснока и жареного мяса, перебившими все остальные запахи. В ожидании заказа Лиза с мрачным видом отщипывала кусочки от круглой ржаной булочки, посыпанной тмином, и почти не разговаривала. Настроение у нее резко испортилось, не думать о диалоге, произошедшем между ее партнером и Максаковой, не выходило. Она кинула на Макса взгляд, хотелось сказать что-нибудь злое, но останавливало присутствие Миронова. Мысли еще не улеглись, ею владели эмоции.
        Официантка принесла первые блюда. Из-за переживаний голод притупился, и все же гулашова - традиционный для чешской кухни суп с томатом и чесноком - пришелся как нельзя кстати. Лиза чувствовала, как с каждой съеденной ложкой тело ее наполняется силами, а мысли становятся менее тревожными. Через несколько минут к их столику снова подошла официантка и, забрав пустые тарелки, расставила основные блюда. Лизу ждал гуляш со знаменитыми чешскими кнедликами - сваренными на пару кусочками теста, в дополнение к которым подавался густой соус. Все еще взвинченная, она ткнула вилкой в самый большой кусок мяса, и тут же услышала за своей спиной насмешливый голос:
        - Если бы тебя увидела мама, у нее бы случилась истерика.
        Меркулова резко обернулась и смерила брата тяжелым взглядом. Упоминание о матери мигом вернуло ее к действительности, в горле встал комок. Она отложила вилку и уставилась в окно, не ответив ни слова. Детские воспоминания отдались в душе чувством горькой обиды, запахи больше не будоражили, шум, прежде незаметный и уютный, стал давить на виски. С лица Сергея сползла улыбка.
        - Прости, Лиз, - он положил ладонь сестре на плечо.
        - Можешь отправить ей отчет о моем поведении, - бросила она, пряча руки под стол.
        Макс, не отрываясь, смотрел на нее, и Лиза чувствовала его взгляд. Больше всего ей хотелось с грохотом отодвинуть стул и, не оборачиваясь, уйти отсюда, но такое поведение вызвало бы множество вопросов, а давать повод она желания не испытывала. Чертова Максакова…
        - Вообще-то я хотел сказать, что рад, что ты здесь.
        - Я тоже. - Скомканная салфетка полетела в сторону.
        Лиза вздохнула и посмотрела на брата. Выглядел он, как всегда, отлично, серо-голубые глаза блестели, на лоб спадало несколько прядок волос, и даже легкая небритость была ему к лицу. Он убрал руку с ее плеча.
        - Ладно, ешь, попозже я к тебе зайду.
        - Угу, - отозвалась Лиза, и когда он отошел, вновь взяла вилку.
        У ее матери случилась бы истерика… Ей и самой хотелось истерично рассмеяться, к глазам внезапно подступили злые слезы. Она сунула в рот кусок мяса и заставила себя проживать его, делая вид, что ничего не произошло. Но кусок не лез в горло, даже несмотря на то, что приготовлено блюдо было просто великолепно. Просидев с минуту над полной тарелкой, Она, ничего не сказав на неодобрительный взгляд тренера, вышла из-за стола. Макс попытался остановить ее, схватив за руку, но объяснять что-то Лиза намерена не была. Тем более ему. Тем более сейчас.
        - Все в порядке, Максимилиан, - прочеканила она и мягко высвободила кисть. - Если понадоблюсь, я у себя.
        ***
        Во время тренировки, состоявшейся на следующий день, Лиза по-прежнему пребывала не в лучшем расположении духа, что никак не способствовало работе. Утром, по пути на каток, они снова встретили Максакову, и это только подлило масла в огонь. Оля была приветлива, Макс отвечал ей тем же, и вчерашние чувства, немного утихшие за ночь, снова вырвались наружу. Несколько раз Лиза допускала мелкие, но обидные ошибки, а в конце и вовсе упала с выброса, да так, что зашипела от боли. До начала соревнований спортивных пар оставалось еще три дня, и это хоть сколько-то обнадеживало, потому как если бы короткую программу им предстояло показывать уже сегодня, шансы на удачный прокат были бы невелики. Ее замкнутость и раздражительность Макс заметил еще утром, за завтраком, к середине тренировки же напряженность достигла апогея.
        - Ты недостаточно сильно оттолкнулась, - сказал он после смазанной поддержки. - Из-за этого все и развалилось.
        - Я это и сама знаю, - как никогда грубо огрызнулась Лиза. - Или думаешь, у меня опилки вместо мозгов?!
        Самойлов еле сдержался, чтобы не ответить ей в том же тоне. Она, казалось, так и нарывалась на конфликт, и он никак не мог понять, в чем причина. Какое-то время они катались в полном молчании, но после того, как Лиза грубо завалила подкрутку, Макс не выдержал:
        - Слушай, да соберись ты уже! - по его откровенно недовольному взгляду было понятно, что на языке у него вертится несколько крепких словечек. - Что с тобой происходит?!
        - Ничего со мной не происходит, - рыкнула она в ответ. - Это Максакова с ее ростом может четверные подкруты делать, а мне даже тройные трудно даются, и тебе это прекрасно известно!
        - При чем тут вообще Максакова?!
        - Да ни при чем, - процедила Лиза и поехала в противоположную от партнера сторону.
        Он проводил ее пристальным взглядом и, стараясь взять эмоции под контроль, осмотрел трибуны. Народу было немного, но все же кое-где можно было заметить одетых в куртки людей. С тем, что даже у рабочего, для самого Макса в чем-то интимного процесса, имеются зрители, он уже давно смирился. Он знал, что и Лиза не слишком любит наблюдателей, но поделать что-либо они были бессильны.
        Миронов подозвал Лизу к себе и стал что-то ей говорить. Она стояла молча, только в конце сказала несколько слов и тут же поехала к Максу, из чего он сделал вывод, что она получила небольшой нагоняй.
        - Успокоилась? - Самойлов скользнул по ней взглядом и отвернулся.
        - Вполне.
        - Тогда, может, сделаешь одолжение, вернешься к тренировке?
        Она фыркнула, но ответить ничего не успела, потому как от бортика раздался голос тренера. Макс инстинктивно, не задумываясь, взял Лизу за руку и, только ощутив ее холодные пальцы, понял, что сейчас это совсем ни к чему, ее угрюмый взгляд являлся тому прямым подтверждением.
        - Может, объяснишь, в чем дело? - Макс ввалился в раздевалку вслед за партнершей. Дверь с грохотом захлопнулась, оставляя их наедине. Меркулова, не обращая на него внимания, стала расшнуровывать ботинки, чем окончательно вывела Макса из себя. - Лиза! - Он дернул ее за руку, поднимая со скамьи.
        - Отстань от меня, - сверкнув глазами, прошипела она. - Вообще выйди отсюда.
        - Какого лешего ты вытворяешь?!
        - Не нравится?! - выплюнула она, глядя на него в упор.
        На ее бледном лице обозначились скулы, глаза горели злостью. Но помимо этого Макс отчетливо видел в них какую-то растерянность, смятение, и это беспокоило его, пожалуй, немногим меньше, чем ее необъяснимое поведение.
        - Так иди к Максаковой! Она же идеальная партнерша! У вас замечательные перспективы!
        Выдернув руку, Лиза отвернулась, пытаясь унять всполохнувшее в груди пламя. Она хотела оставаться спокойной, но, как всегда, не смогла и, что хуже того, глаза начинало жечь от подступающих слез. Макс, сжав губы, глядел ей в затылок. Догадка показалась ему глупой, и все же это было хоть каким-то объяснением всему происходящему. Он потер лоб: все еще давала о себе знать простуда, голова начала ныть уже с полчаса назад, а из-за всей этой чехарды боль только усилилась.
        - Ты что несешь? - от голоса так и веяло холодом. Он дернул Лизу за плечо, заставляя развернуться к себе лицом, и пригвоздил ее хмурым взглядом.
        - А что, неправда?! - выпалила она ему в лицо. - Жалеешь, что поторопился, да?! Что встал в пару со мной! Так можешь валить к ней! Я не держу тебя! С ней будете и подкрут четверной делать, и выброс, и еще что-нибудь придумаете!
        С каждым словом она все больше повышала голос и в конце концов перешла на крик. Разговаривать было бесполезно, и Макс не придумал ничего лучше, чем схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Голова ее дернулась, слова застряли в горле, из груди вырвался сдавленный вскрик.
        - Что ты несешь?! - прошипел он, стискивая руки Лизы с такой силой, что лицо ее исказилось болью.
        Поняв, что еще немного и сломает ей кости, он разжал пальцы, повернул Лизу к себе спиной и уткнулся носом ей в макушку. Она не шевелилась, и он чувствовал мелкую дрожь, волнами накатывающую на ее тело. Губы прижались к венке на шее, опустились на плечо, и Лиза вздрогнула.
        - Не надо…
        Она обхватила себя руками и отступила на несколько шагов. Дышать было трудно, что-то в ней перевернулось, вылезло наружу в самый неподходящий момент, и она понятия не имела, как засунуть это обратно. Вся терзающая ее неопределенность повалилась сквозь образовавшуюся брешь, как набивка из старой игрушки. Чтобы не выдать себя, она больно прикусила губу и сделала глубокий вдох, получившийся судорожным и рваным.
        - Что не надо?
        - Ничего, - теперь она почти шептала. Хрипло, севшим голосом. - Уверена, что Максакова и в постели меня легко заменит. Ты же не хотел ничего усложнять, так вот… Она сама говорила, что для нее…
        - Ты себя слышишь? - Макс подошел к Лизе и мягко опустил руки ей на плечи. Она напряглась и замолчала. Тогда он силой заставил ее повернуться, но взгляд она так и не подняла. - Посмотри на меня, - попросил он и хотел приподнять ее голову за подбородок.
        Лиза с силой оттолкнула его руку и снова отвернулась.
        - Я не шучу, - голос прозвучал совсем надтреснуто. - И держать тебя тоже не стану. Я понимаю, что с Максаковой…
        - Лиз, что за бред? - на этот раз он обошел ее и встал напротив. Уперся взглядом в лицо. В уголках глаз блестели слезы, и как Лиза не пыталась скрыть их, Макс все заметил. - Ты что, плачешь, что ли? Ну ты что… - Ладонь его легла на ее затылок, тело ее тут же оказалось прижатым к надежной мужской груди. Лиза всхлипнула и потихоньку заскулила, и он покачал ее в объятьях из стороны в сторону, стараясь успокоить. - Откуда ты только все это взяла, - с досадой произнес он, целуя ее в макушку.
        - Я слышала, как вы говорили вчера, - глухо ответила она, не отнимая лица от его груди.
        - И что мы говорили?
        Макс не сумел скрыть раздражения, и Лиза тут же сжалась. Пожалев о своей несдержанности, он погладил ее по плечам. За последний год на нее свалилось слишком много всего, она устала куда больше, чем он, и Макс это понимал. Для него Москва была тем городом, где он родился, вырос, где жили его родители и друзья, Лизе же пришлось оставить все в Швейцарии и ко всему привыкать. Да, пусть здесь она жила до семи лет, а после частенько приезжала, все равно ей было нелегко.
        - Ты сказал… - Она не могла вспомнить. Только собственные чувства, злость, обиду, ревность, смятение, что-то еще… и ехидная усмешка соперницы.
        - Что я сказал?
        - Что если бы год назад…
        - Лиз, послушай… - Самойлов вздохнул, подвел ее к скамейке и помог сесть. Сам сел рядом. - Если бы Оля предложила мне встать с ней в пару год назад, я бы согласился, даже не задумываясь. Да что уж там, я бы зубами вцепился в эту возможность, это правда. Про нее много чего говорят, и все же это не меняет того, что она выдающаяся парница, и кататься с ней… не знаю… для меня это было бы на тот момент таким шансом, который я бы ни за что не упустил.
        Лиза уставилась в пол.
        - Зачем ты мне это говоришь?
        - За тем, чтобы ты поняла, что все это было год назад. Мне не нужна другая партнерша, Лиз, кем бы она ни была. И мне плевать, что там делает или не делает Оля. - Он снова обнял ее, и она обессилено привалилась к нему. - Для меня ты больше, чем партнерша, и это не просто слова.
        - Ты столько раз говорил мне, что я для тебя ничего не значу… Я свыклась с этим, - прошептала Лиза, чувствуя тепло, исходящее от мужской руки, накрывающей ее кисть. Рядом с Максом ей было хорошо, хотя слезы все еще не отступили до конца.
        - Ты уже давно значишь для меня очень много.
        Ее слова неприятно резанули по сердцу. Она слишком доверчиво льнула к нему, и это напоминало Максу о собственной глупости, собственном эгоизме, самолюбии и черт знает о чем еще, из-за чего он едва не потерял ее. Он сильнее прижал Лизу к себе, со вздохом уперевшись подбородком в ее макушку, и закрыл глаза. Никогда он ее ни на кого не променяет. Ни на кого. И вдруг из ниоткуда пришло осознание, что появись у него сейчас шанс обменять ее жизнь на жизнь сестры, он бы ни за что этого не сделал.
        Глава 64
        Чехия, Острава, январь 2017 года
        После проката короткой программы Лиза и Макс были четвертыми. От первой строчки их отделяло несколько баллов, тем более обидных, что уступили они их в том числе и паре из Франции.
        Устроившись рядом с Максом в ожидании оценок за выступление, Лиза взяла его за руку и улыбнулась, мягко и светло, как умела только она. Ее нога касалась его бедра, от волос исходил знакомый запах, дыхание было шумным. Макс хмурился. Если бы не его падение… Сергей и Вивиана откатались без ошибок и конкурировать с ними можно было лишь при чистом прокате, к тому же нескольким сильным парам еще только предстояло выйти на лед.
        - Прости, Лиз, - в ответ на касание он сжал ее пальцы.
        - Завтра будет лучше.
        Она не злилась. Действительно не злилась, и это стало для него откровением. На несколько секунд забыв про камеры, оценки, судей и зрителей, собравшихся не только на трибунах, но и у экранов телевизоров, он смотрел в ее глаза. Как мог он знать ее столько лет и не понять?! Не почувствовать?! Ласково погладив ее по щеке, он коротко дотронулся до ее губ. Лиза снова улыбнулась, перехватила взгляд тренера, сидевшего рядом с Максом, и немного смутилась.
        - Помимо прыжка, все получилось неплохо, - негромко сказал Миронов своим подопечным. - Немного поторопились с входом в поддержку, и на выезде, Лиз, ты ногу, по-моему, все-таки недотянула…
        Объявили оценки, и Женя замолчал. Текущее второе место, в перспективе грозящее стать третьим, а то и четвертым. И все же оставались неплохие шансы отыграться в произвольной. Лиза помахала в камеру рукой, улыбнулась. Их с Максом руки были по-прежнему крепко сцеплены, плечи и колени соприкасались. Она делала его сильнее. Само ее присутствие, поддержка, тепло ее руки. Прежде, ни с сестрой, ни с Алисой, он не испытывал подобного. Слышал, что такое бывает, но не верил, не думал, что это в самом деле возможно: черпать силу в партнере. Она стала для него маяком, светлым пятном в бескрайнем бушующем море, точкой, указывающей правильный путь.
        - Надо же было так глупо сесть на задницу, - вздохнул Макс, обнимая Лизу за плечи. - Как я… м-м-м… - Он цокнул языком и сокрушенно покачал головой.
        - Перестань. - Она взяла его за руки и всмотрелась в опечаленное лицо. - Ты как себя чувствуешь? Хорошо, что вообще не снялись с чемпионата, так что прекрати.
        Макс не мог отвести от нее глаз. И вдруг он понял, что все происходящее вокруг не так уж важно. Станут они первыми, вторыми или третьими, обойдут ли Сергея и Вивиану. Главное, что Лиза с ним. И каждый выход на лед, каждый старт - всего лишь еще одна возможность раскрыть то, что происходит между ними, получить удовольствие от того, что они делают и подарить это удовольствие другим. И в этом, а не в чем-то еще - конечная цель, потому что без Лизы ничего уже не будет иметь смысла. Ни золотая медаль чемпионата Европы, ни гимн России, играющий в честь победителей, ни высшая награда Олимпийских игр. Амбиции никуда не делись, переживания - тоже, и верхняя строчка турнирной таблицы была все так же желанна, но наряду с этим появилось что-то еще: живое, пульсирующее, создающее вокруг двух людей мягкий святящийся кокон.
        - Нормально, Лиз, - ответил он, выпуская ее руку. - Немного устал, но это пройдет. Завтра мы твоему братцу покажем, где раки зимуют.
        - Не сомневаюсь, - она усмехнулась.
        Этих двоих, верно, уже ничего не исправит, хотя, если уж говорить честно, для нее это тоже было важно - доказать себе, что она не вторая. И все же боролась Лиза не с Сережей и даже не с кем-либо из соперников, а, прежде всего, с собой. И теперь, когда на лед она выходила не одна, ей не было страшно. Взмывая в поддержке, она прикрывала глаза и испытывала наслаждение, недоступное ей ранее. Чувствуя прикосновения Макса, она наполнялась жизнью и, плененная земным притяжением, делалась свободнее птицы.
        Миронов так и не выяснил, что же произошло между его спортсменами во время тренировки, и очень удивился, когда тем же днем уже к ужину они спустились вдвоем. Макс помог Лизе устроиться за столом и сел рядом с ней. Она выглядела жизнерадостной, от ее утренней замкнутости не осталось и следа.
        И теперь, провожая фигуристов взглядом, Женя снова и снова размышлял над тем, к чему все это приведет. Макс придержал для Лизы дверь, когда они заходили в гостиницу, и она ответила ему благодарной улыбкой. Держась за руки, они прошли к лифту и совершенно синхронно обернулись, поджидая тренера и Лину.
        - Встретимся за ужином, - махнул им Миронов. - У меня еще дела.
        - Окей, - ответил Макс как раз в тот момент, когда двери разъехались в стороны.
        Миронов видел, как Лиза, повернувшись к нему, что-то сказала, а потом створки закрылись, скрывая спортсменов от посторонних глаз.
        - Она очень подходит Максимилиану, - заметила Лина.
        - В каком смысле?
        - Они друг друга дополняют. - Лина сняла с шеи шарф и обернулась к Жене. - Макс взрывной. Думаю, поэтому с Алисой у него так ничего и не получилось. Лиля… - Имя этой девушки Элина произнесла с сожалением. - Ей всегда не хватало характера. Она была очень талантливой девочкой, но ты сам знаешь, что этого недостаточно.
        - Н-да…
        - У тебя есть полчаса? Давай выпьем кофе? - предложила она, вопросительно взглянув на друга. - Мы так давно не разговаривали… Я знаю, что ты злишься на меня, Жень.
        - Давай, - немного подумав, согласился он.
        Они с Линой действительно давно не разговаривали просто так, как старые друзья, и он успел соскучиться по ней. За прошедшее время он не раз задумывался, имеет ли право вмешиваться в ее отношения с Егором, и все больше склонялся в сторону того, что это все равно ни к чему не приведет. Да, Женя все так же считал, что лучше бы брату держаться от этой женщины подальше, но, видимо, для каждого существует своя собственная неизбежность.
        Элина улыбнулась.
        ***
        На следующее утро, по дороге на каток, Лиза досыпала на плече Макса под тихо мурлыкающее радио. Она, вроде, выспалась, и все равно, устроившись рядом с ним, таким знакомым и близким, не смогла отказать себе в удовольствии прикрыть глаза. Все же спать одной было неуютно, она уже привыкла к тяжести его руки, лежащей на ее талии, к его теплу, к дыханию, и каждую ночь с сожалением думала о невозможности немного поговорить перед сном.
        - Вы как сегодня кататься собираетесь? - кинув на них взгляд с переднего сиденья такси, спросил Миронов. - Лиз, ты чем ночью занималась?
        - Уж не тем, чем мне бы хотелось, - не открывая глаз, отозвалась она, тычась носом в шею Самойлова. Макс ухмыльнулся. - И вообще, - продолжила она, - какой смысл селить нас в разные номера, когда мы живем вместе?
        - Кстати, да, Жень, - вполне серьезно вставил Макс. - Намекни там наверху, чтобы в следующий раз нам дали один номер. Разница-то какая?
        - Вы совсем с ума посходили?! - возмутился Женя и обернулся через сиденье. Но возмущение его на двоих, сидящих сзади, не возымело никакого действия. Лиза даже глаза не открыла. - Что я должен, по-вашему, сказать? Что вам неймется?!
        Меркулова нервно выдохнула, предпочитая не отвечать, и взяла Макса под руку, отвернув от тренера лицо. По ее поджатым губам Женя понял, что она обиделась. Он еще, выходит, остался виноватым! Самойлов погладил ее по кисти и с упреком произнес:
        - При чем тут это? В отношениях между людьми есть не только постель, и уж тебе это должно быть известно.
        Еще совсем недавно Макс и подумать не мог, что скажет что-нибудь подобное. Засыпать и просыпаться с Лизой, лежа в постели, переплетаться ногами, промокать ее влажные после душа волосы полотенцем, спорить с ней насчет того, что ему лучше надеть и заканчивать спор легким поцелуем… Бесконечная череда моментов, самых обычных, ничем не примечательных, день за днем складывающихся в жизнь. И жизнь эту он уже слабо представлял, да и не хотел представлять без девушки, прижимающейся сейчас к нему. Обходиться без ее присутствия становилось все тяжелее, и, если они не виделись хотя бы несколько часов, время превращалось в густую вязкую массу. Братислава казалась чем-то далеким, невозможным, хотя на самом деле прошел всего лишь год. Тогда его почти не трогали ее слезы, тогда он пытался доказать что-то силой и жестокостью, не желая признавать, что это путь в никуда. Он не заметил, когда чувство нежности, изредка просыпающееся в его сердце, стало неконтролируемым, завладело всем его сознанием, но сожаления Макс не испытывал. Оказывается, любить ее куда проще, чем ненавидеть. Мужчины пристально посмотрели друг на
друга. Взгляд Жени пронизывал, испытывал, Макс отвечал твердостью и упрямством.
        - Посмотрим, - отрезал Миронов и больше не сказал ни слова до тех пор, пока машина не подъехала к ледовому дворцу.
        Мимолетному взгляду, которым обменялись спортсмены, находящиеся на льду, никто не придал значения: все смотрели на пару, возникшую буквально из ниоткуда за год до олимпийского сезона и взорвавшую мир фигурного катания. И все же этот взгляд являлся очень существенным элементом программы. Нет, ни для болельщиков, ни для зрителей, ни для судей - для самих фигуристов. Один взгляд, вселяющий спокойствие и уверенность, придающий силы. Они взмыли в воздух - две смелые птицы, красивые, идущие к своей цели, верящие в то, что они делают, а, главное, верящие друг в друга. Четыре оборота, касание льда лезвием конька, плавный, свободный выезд. И это был уже не домашний чемпионат, а один из важнейших стартов сезона, это был вызов соперникам, судьям и самим себе. Со всех сторон грянули аплодисменты, но Лиза отключилась от всего постороннего. Только музыка, она и Макс, только история, которую они проживали здесь и сейчас. Две тени, наполненные одной любовью, две тени, обреченные на одну боль, две судьбы, туго спаянные в одну.
        Взгляд глаза в глаза, ладонь на щеке, поворот головы… Тонкий изгиб женской фигуры в руках мужчины. Сплетение рук, отчаянье, осознание неминуемой разлуки, неизвестность, страх, немые признания…
        Все так же, как и в Челябинске. Почти. Музыка по-прежнему разносилась под сводами катка, и под плавную мелодию Лиза воспарила надо льдом. Всего лишь на миг, в тот самый момент, когда Макс поднял ее в поддержку, она позволила эмоциям овладеть ею. Восторг, наслаждение, чувство безграничной свободы, словно весь мир в это мгновение принадлежал лишь им двоим. В какой-то мере это, наверное, так и было.
        С ней было легко, и Макс ощущал это даже во время проката. Соприкосновение пальцев перед заходом на каскад, чуть заметная улыбка перед выбросом… Непоколебимый и бесстрастный лед больше не обдавал холодом, химия, витавшая между мужчиной и женщиной, рассказывающими историю любви, окутывала каждого присутствующего на катке. Незримое пламя языками вырывалось из-под лезвий коньков, взметалось в небо, теплыми искрами отражалось от стен. В свое выступление они вложили душу, все, что звучало в биении их сердец, отдавалось в движениях, наполняло происходящее нежностью и чувственностью. Две тени, одна любовь…
        С последними звуками музыки они опустились на колени и прижали ладони к невидимой преграде, разделяющей их. Взгляды, полные тоски и нежности, были устремлены друг на друга, за возможность прикоснуться они, казалось, отдали бы все. В глазах читалось обещание. Несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на время…
        С трибун послышались громкие крики, сопровождаемые оглушительными овациями, взметнулись российские триколоры. Макс подъехал к Лизе и протянул ей ладонь, в которую она без промедления вложила свою. Пальцы у нее дрожали, в глазах стояли слезы, грудь тяжело вздымалась. Наплевав на все приличия, он порывисто прижал ее к себе, их щеки соприкоснулись, из груди Лизы вырвался протяжный вздох.
        - Это невероятно, - просипел он. Голос срывался от переполнявших его чувств.
        Не размыкая рук, они помахали болельщикам вначале с одной стороны трибун, затем с другой, третьей и четвертой, и направились к бортику, где их ждали Миронов и Элина.
        - Я даже не знаю, что сказать, - довольный наставник покачал головой.
        Выглядел он так, будто сам только что побывал на льду: блестящие глаза, волнение, даже голос звучал глухо. Макс усмехнулся, обнимая Лизу за плечи.
        - Лучше дай воды.
        В руках фигуриста тут же оказалась бутылка минералки, которую он в несколько глотков осушил на две трети. Лиза облизнула губы, в горле у нее першило, язык прилипал к небу. Поймав ее жалостный взгляд, Самойлов отдал ей остатки воды, и она тут же опустошила бутылку.
        Вчетвером они прошли к уголку слез и поцелуев и уселись на диванчик. Макс взял Лизу за руку, она прижалась к его боку, заглянула в глаза, улыбнулась. В камеру полетели воздушные поцелуи, приветы друзьям, благодарности всем преподавателям и членам команды, оставшимся в Москве, а в отдельности Ксюше, которая, ребята это знали, жадно следила за соревнованиями у экрана монитора. Макс передал привет родителям, Лиза же предпочла просто сплести свои пальцы с его. Все, кто был ей дорог, находились рядом, не хватало только Ксюши и Стефана, хотя в том, что в объятья друга она попадет уже через считанные минуты, Лиза не сомневалась ни секунды.
        - Спасибо тебе, - она подняла на Самойлова сияющие глаза, - Макс…
        Слова кончились, и она сжала его руку. Ей хотелось смеяться и плакать, хотелось кинуться к нему, замереть в его руках. Почувствовав его пальцы на своей щеке, она затаила дыхание. Ласковый, почти невесомый поцелуй в уголок рта, отклик в каждой секунде…
        - Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов за произвольную программу получают сто пятьдесят один и пятьдесят семь сотых балла, общая сумма двести тридцать один и шестьдесят пять сотых балла, - разнеслось над катком.
        Лиза взвизгнула и повисла на шее у Макса. Он чувствовал, как быстро и сильно стучит ее сердце и, обнимая ее хрупкое тело, испытывал неведомый ему до сих пор коктейль эмоций: эйфория усилилась в десяток раз, и причиной этому была Лиза. Ее восторг, ее радость, ее руки, запах, губы…
        Взбудораженный зал гудел, российские болельщики с нарисованными на щеках флагами страны ликовали, поддерживая пару, весь сезон неизменно приковывающую внимание. И если поначалу в них никто не верил, если после чемпионата России большинство относилось к ним весьма скептически, сейчас стало ясно, что пара Меркулова-Самойлов - новая история фигурного катания, история с большим будущим.
        Вивиана и Сергей уже вышли на лед и готовились к старту. После удачного выступления соперников кататься было сложно. Сергей слышал оценки за прокат сестры и понимал, что для того, чтобы остаться на первой строчке, им с партнершей нужно очень постараться. Он осознал, что до этого момента воспринимал выходку сестры, как нелепый каприз, нечто совершенно несерьезное, не заслуживающее особого внимания. Теперь же… Вивиана взяла его за руку и потянула к изначальной точке.
        - Ну, с Богом, - она скрестила пальцы.
        Сергей отбросил все размышления. Что же, теперь Лиза для него не только сестра, но и соперница. Самая достойная соперница из всех возможных.
        - Я чувствую себя счастливой, - Лиза улыбнулась. Короткое интервью давалось ей непросто: от эмоций, бьющих через край, горло то и дело перехватывало, руки дрожали. Красная дорожка, по которой призерам чемпионата Европы предстояло пройти к пьедесталу, была уже расстелена.
        - В прошлом году ты стала победительницей среди одиночниц, в этом - в парном катании. Есть разница?
        - Есть. - Они с Максом обменялись взглядами. - Я рада, что могу разделить этот момент со своим партнером. Для меня это имеет огромное значение. Сегодня я получила большое удовольствие от катания, это здорово.
        - Золото в одиночном катании отличается от золота в парном?
        - Не знаю, - она засмеялась. - Я не думала об этом… Спасибо большое нашим болельщикам за поддержку, спасибо нашему тренеру, нашей команде. Без них бы ничего этого не было.
        Трибуны отозвались аплодисментами, вызвав у Лизы новую улыбку.
        - Макс, каково тебе кататься с Лизой?
        - Отлично, - так же, как и партнерша, улыбаясь, ответил он на безупречном английском, рука его лежала на талии Лизы. - По-моему, это и так заметно.
        - Вы - первые, кто исполнил четверной прыжок в соревновательной программе. Как решились?
        - Да как-то… - Макс усмехнулся. - Нам хотелось сделать что-то, что еще никто не делал, а Лиза давно учила этот прыжок. Вот и попробовали, а там пошло-поехало.
        - Это было удивительно. Я рад, что увидел это собственными глазами. Спасибо! Поздравляю вас с победой.
        - Спасибо, - смущенно отозвалась Меркулова, щеки ее чуть порозовели, глаза сверкали.
        Макс кивнул и пожал протянутую руку.
        - Встречайте! Новые чемпионы Европы - Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов!
        Слова отразились от стен, смешались с хлопками сотен рук, зазвенели в сознании маленькими колокольчиками. Лиза глубоко вдохнула и сжала горячую руку Макса, сердце ударилось в ребра, по коже пробежали мурашки. Они вышли на красную дорожку, расстеленную прямо на льду, где еще совсем недавно лучшие пары Старого Света боролись за медали, и, держась за руки, направились к пьедесталу.
        Обхватив Лизу за талию, Макс приподнял ее и поставил на верхнюю ступеньку, а следом встал рядом, у нее за спиной. Лиза чувствовала его совсем близко, чувствовала его запах, спина ее касалась его груди. На мгновение она закрыла глаза, отдаваясь на волю ощущений, пытаясь навсегда заклеймить в себе этот момент. Вице-президент международного союза конькобежцев подошел к подиуму, чтобы надеть на шеи спортсменов ленточки с медалями, и Лиза склонила голову. Золотой кружок лег в выемку меж ее грудей, на руке осталось воспоминание о рукопожатии. Судорожно глотнув воздух, она порывисто обернулась к Максу, в глазах ее стояли слезы, причину которых она и сама не могла понять. Он провел ладонями по ее плечам и сжал их.
        - Я горжусь тобой, - тихо сказал он, и Лиза, всхлипнув, улыбнулась.
        Эти слова для нее значили не меньше, чем медаль, висящая на шее. Цветы девушкам вручил президент чешской федерации фигурного катания.
        Зазвучал гимн России, и Лиза, расправив плечи, гордо подняла голову. Этот миг стоил того, чтобы за него бороться, всех ссадин, синяков, падений и слез. Теперь она точно знала, что будь у нее возможность все изменить, прожить одну из тысяч других реальностей, она бы ни за что не сделала этого. Ее жизнь тут, в том, кто она есть, в том, что она делает, рядом с теми, кого она любит, и другая жизнь ей не нужна.
        ***
        Два дня пролетели, словно мгновение: поздравления, показательные выступления, after party… И снова аэропорт. Лиза, медленно потягивая горячий шоколад, болтала со Стефаном. Рейсы их вылетали практически в одно и то же время, что очень радовало ее и действовало на нервы Максу. Ему до безумия хотелось втиснуться между Лизкой и этим швейцарским хмырем, а еще лучше подправить ему физиономию, так, на всякий случай, чтобы знал свое место. Но вместо этого Макс отошел подальше, хотя отвлечься все равно не получалось, и взгляд то и дело впивался в Лизу. Выглядела она уставшей, но довольной, волосы были убраны простеньким черным ободком, губы чуть тронуты розовым блеском. Стоило Максу подумать, что этот недомерок касался ее, как руки стискивались в кулаки с такой силой, что на них взбухали вены, а желание врезать ему усиливалось в несколько раз. Останавливало только осознание, что ни к чему хорошему это не приведет. А еще, как бы там ни было, но в глубине души он отдавал себе отчет, что именно Стефан оказался рядом с Лизой в тот момент, когда она нуждалась в поддержке, именно он не давал ей опускать руки, он
вытаскивал ее из бездны одиночества. Макс, не отрываясь, смотрел на Лизу, и она, почувствовав его взгляд, обернулась, помахала рукой. Она не делала ничего такого, за что можно бы было ее упрекнуть, и все равно дикая, необузданная ревность, не поддающаяся доводам разума, кипела в крови, заставляя его сжимать челюсти.
        - Она хорошая. - Сергей подошел к бывшему другу и встал рядом.
        Спортсмены французской сборной только прошли регистрацию и теперь, так же как и остальные, коротали время в ожидании своего рейса. Макс посмотрел на Меркулова, но ничего не сказал и снова уперся взглядом в Лизу и Стефана. Сергей тоже не сводил взгляд с сестры. Он думал о маленькой девочке с заплаканными глазами, до которой ему никогда не было дела. Тогда она нуждалась в нем, теперь же у нее своя жизнь, свои проблемы, с которыми она прекрасно справляется без его вмешательства, свои радости, которые она делит с дорогими ей людьми, свои мечты и желания. Когда-то ей нужен был старший брат, но в его жизни для нее не находилось места, теперь же Сергей ощущал потребность в этой девчонке, в своей младшей сестре, но осталось ли в ее сердце место для него? И все же кое-что он еще должен был для нее сделать. Прошлое проносилось в памяти потрескавшимися, померкшими картинками, воспоминания на несколько секунд заглушили все звуки. Прежде чем он нарушил молчание, прошло не меньше минуты. В воздухе витало напряжение, но никто из мужчин не сдвинулся с места.
        - Позаботься о ней, Макс, - наконец проговорил Сережа. - О твоей сестре я позаботиться не сумел. Может, струсил, может, еще что, - слова давались трудно. Этот разговор слишком запоздал, сейчас в нем не было смысла. Если бы не Лиза, Сергей вряд ли бы стал теребить прошлое: чересчур болезненным оно было. Но он задолжал сестре слишком много, и сейчас хотел сделать для нее то, что должен был.
        - Лиза любит тебя. Она всегда умела любить, умела отдавать. - Макс все так же молчал, но Сергей знал, что он его слышит. Что же, оба они понимали, что прошлого не вернуть. - Если Лиза действительно нужна тебе, перестань искать в ней меня. А я знаю, что она тебе нужна. И ты ей нужен. Береги ее.
        Он не ждал ответа. Он сказал все, что хотел, все, что смог. Сейчас он жалел, что между прошлым и настоящим разверзлась пропасть из времени, которого уже не возвратить. Слишком поздно. Он уже хотел вернуться к Вивиане, когда услышал негромкое:
        - Нужна. - Макс по-прежнему не сводил с Лизы взгляда.
        Она допила горячий шоколад и выбросила картонный стаканчик в урну. Стефан тронул ее за плечо, что-то сказал, и Лиза солнечно улыбнулась. Макс ощутил новую вспышку ревности, и в то же время ему нравилось, что она снова улыбается. В последнее время это случалось все чаще, все чаще он видел в ее глазах жизнерадостный блеск.
        - Знаешь, - он усмехнулся, на миг склонил голову, а затем посмотрел на бывшего друга. - Это уже давно началось. Я хотел ее ненавидеть, но не смог. Думал, что это пройдет, что пересплю с ней несколько раз и успокоюсь. Не прошло. А я уже и не хочу, чтобы проходило.
        - А если бы прошло?
        Взгляды скрестились. Пристальные, цепкие, наглые. Время со свистом отмоталось назад и, не задерживаясь, вернулось обратно. Ответ на этот вопрос знали оба. Они всегда получали то, что хотели, не слишком заботясь о чувствах других. В этом они были очень похожи. Время не меняет людей, людей обтачивают обстоятельства. Ошибки учат жить, слезы того, кто дорог, заставляют задуматься, смерть переворачивает сознание. Время не меняет людей, но оба они изменились.
        - Мудак ты все-таки.
        - Это уже не имеет значения, - глядя в глаза Сергея, проговорил Макс. - Не волнуйся, я позабочусь о Лизе. Не потому, что ты попросил, потому что иначе не выйдет.
        - Тем лучше.
        Они смотрели друг на друга еще несколько секунд. Ничего уже не исправить, у них теперь разные жизни, разные дороги, даже воспоминания разные. И все же было кое-что, что делало их похожими: они любили одну и ту же женщину. Любили по-разному, но сильно, горячо, искренне. И эта любовь сделала то, что казалось уже невозможным: Макс протянул руку, и Сергей, ни секунды не колеблясь, крепко пожал ее.
        Глава 65
        Москва, январь 2017 года
        Макс нечасто бывал в суши-барах, все эти разрекламированные японские штуки его не очень-то привлекали, но Лиза умела уговаривать. Их самолет приземлился в московском Шереметьево всего несколько часов назад, оставив позади и Остраву, и чемпионат Европы две тысячи семнадцатого года. Все это было пусть и совсем недавним, но уже прошлым.
        Первым, что сделал Самойлов, прислонив чемодан к стене в прихожей, - прошел в кухню и открыл холодильник. Лиза подошла сзади, пролезла под его рукой и, осмотрев полки, заключила:
        - Сегодня я ничего готовить не буду.
        И вот теперь они сидели за столиком, поедая палочками роллы с огромной тарелки, и вспоминали все, что случилось за последние дни. Лиза заказала мятный чай с клубничным сиропом, сладкий запах окутывал ее, и время от времени Макс вдыхал его, получая от этого удовольствие. Они сидели совсем близко, касаясь друг друга бедрами. В резном подсвечнике, стоящем на столе для антуража, горела маленькая свечка.
        - Вот эту попробуй, - Лиза ткнула палочками в ролл с угрем и ловко подхватила точно такой же. Обмакнула его в соевый соус и отправила в рот. - М-м-м… вкуфно.
        - Как по мне, так все они одинаковые, - усмехнулся Макс, но отказываться не стал.
        - У-у.
        - Ну эти и правда ничего, - прожевав, согласился он и, пока Лиза, сделав глоток чая, раздумывала, что ей съесть дальше, выхватил палочки у нее из рук.
        - Эй, ну ты что?! - возмутилась она.
        Руки Макса легли ей на плечи, опустились на талию, губы накрыли рот. От нее пахло клубникой, да и на вкус она была сладкая. Ему хотелось, чтобы все вокруг провалились к чертям, оставив их наедине. Властно раздвинув ее губы языком, он усилил натиск, заставляя сердце Лизы стучать чаще. Тело ее тут же сделалось послушным его желаниям, веки опустились сами собой, из груди вырвался тихий глухой стон.
        - Лучше бы ты сварила нам пельменей, - просипел он, касаясь губами ее скулы, мочки уха, шеи.
        Она разомлела, все внутри стало теплым, жадным, щекотным. Прежде в ее жизни не было ничего подобного, она училась чувствовать, училась принимать, открываться.
        - У нас нет пельменей.
        - Тогда макароны.
        - И макарон нету.
        - Ну и к черту все. Заказали бы эту твою дрянь домой.
        - Ма-а-акс, - Лиза тихо засмеялась. Улыбнулась. Тепло, греющее ее душу, отражалось во взгляде, предавая глазам особенную красоту.
        Максу нравилось видеть ее такой. Счастливой. Ему, оказывается, хорошо, когда она смеется, улыбается…
        - Ешь давай, - проворчал он, напуская на себя строгий вид.
        Но на Лизу это не подействовало, она быстро чмокнула его в губы и снова улыбнулась. Она боялась верить, что все это возможно. Будущее… мысли о нем неизменно цеплялись за настоящее и вызывали страх. И в который раз она гнала все прочь. Взяв палочки, она принялась за еду, ощущая, как время от времени Макс гладит ее по бедру, как пальцы его сжимают ее коленку сквозь плотную ткань джинсов.
        После роллов они заказали по чашке чая, на этот раз самого обычного, черного с лимоном. Спешить было некуда, полумрак окутывал спокойствием, фоном лилась тихая музыка. Они редко выбирались куда-то вдвоем, хотя и проводили вместе практически все время. Сейчас же Макс понимал, что ему нравится сидеть вот так, рядом с Лизой, разговаривать с ней, нравится, что окружающие воспринимают ее, как его женщину.
        Они снова заговорили о фигурном катании, и Макс спросил, что она думает о программах на следующий сезон.
        - Давай вначале этот закончим, - Лиза отломила кусочек от его чизкейка и облизала ложку.
        - Ешь, - он подвинул к ней блюдечко.
        Она наградила Макса выразительным взглядом, отковырнула еще немного и отодвинула тарелку в сторону. Хотела сказать, что скоро о поддержках им придется забыть, но осеклась, заметив девушку, остановившуюся в паре метрах от их столика. Черты ее лица показались Лизе знакомыми, а через пару секунд она вспомнила, где видела ее. И не только это. Она вспомнила даже имя. Вика. Она медленно преодолела оставшееся расстояние, взглянула на Макса, потом внимательно осмотрела его спутницу. Лиза внутренне подобралась, Самойлов напрягся.
        - Привет, - Вика улыбнулась.
        Тяжелые завитки каштановых волос лежали на плечах, в уши были вдеты крупные золотые кольца, аккуратная кожаная сумочка вишневого цвета висела на тонком ремешке. Чем дольше Лиза смотрела на эту девушку, тем острее ощущала озноб. Она была действительно красива, и от красоты этой веяло восточным теплом, страстью. В приятном голосе слышались бархатные нотки, пухлые губы обещали удовольствие, движения сквозили опасной грацией. В голове у Лизы зашумело, мир вокруг пошатнулся, к горлу подкатила тошнота. К этой женщине Макс уходил, оставляя ее одну посреди ночи, к этой женщине…
        - Здравствуй, Вика. - Взгляд Самойлова сделался холодным, стальным. Он не хотел видеть ее, не хотел встречаться с ней. Вернее, ему было все равно. Он не хотел, чтобы Лиза видела ее. Но Вика стояла, чуть склонив голову, и, похоже, никуда не спешила. - Тебя кто-то ждет? - В вопросе слышался подтекст.
        Ее никто не ждал, она просто зашла выпить чашку кофе. Но теперь это уже не имело значения. В Москве миллион мест, где ей способны предложить сносный капучино.
        - Рада была увидеть тебя.
        Вика еще немного постояла возле столика, а потом медленно пошла к выходу. В дверях она снова остановилась и обернулась. Макс и его спутница о чем-то говорили, никто из них не смотрел в ее сторону. Рука девушки лежала в его ладони… Вика достала телефон и набрала короткое СМС. Нашла в адресной книге нужный контакт и отправила. Снова посмотрела на Макса. Он мельком глянул на дисплей своего телефона и отложил мобильный в сторону. Обнял девушку, прижался губами к ее волосам. Вика быстро зашагала прочь. Каблуки ее сапог стучали по плитке, которой был устлан пол, эхо шагов звенело в ушах. Она давно приняла их с Максом разрыв и не пыталась ничего исправить. Она и не хотела ничего исправлять. И все же сейчас ей было больно.
        ***
        По дороге домой Лина заскочила в винный бутик и купила бутылку красного сухого Бордо. Поездка отняла у нее больше сил, чем она предполагала. Ставить программы и лично переживать за спортсменов, стоять у бортика, принимать участие во всем происходящем, оказалось совсем не одним и тем же. Прежде она работала в одиночку, на чемпионат Старого света же поехала, как часть команды. Это были странные ощущения, странные эмоции, и Лина пока не могла определиться, нравятся они ей или нет. Ей нужно было хотя бы два-три дня, чтобы спокойно обо всем подумать и понять свои внутренние ощущения. Пока же она думала о встрече с Егором, и это занимало все ее мысли.
        В то время как в ванную набиралась вода, Лина разделась и откупорила вино. Она знала, что Егор вернется не раньше, чем через два часа, и решила воспользоваться этим временем, чтобы прогнать налет усталости.
        Медленно, но верно сезон подходил к концу. Она знала, что следующие три месяца пролетят очень быстро. В ближайшее время она намеревалась встретиться с нужными людьми, обсудить планы на следующий сезон. Ее уже пригласили ставить программу для немецкой пары, кроме того, намечалась перспектива поработать со спортсменами из Канады и Италии. В большинстве своем программы ставились в конце сезона, перед тем как фигуристы отправлялись отдыхать, и Элина всегда любила эту пору. Работа захватывала ее, расширяла границы сознания, подпитывала и вдохновляла. Это был нескончаемый круговорот, обмен: вкладывая силы, душу, эмоции, она заряжалась энергией и тут же применяла ее для новых идей.
        Кимер поставила наполненный бокал на бортик ванной, а сама опустилась в горячую душистую воду. Блаженно застонала и прикрыла глаза. Оставалось только дождаться Егора, впрочем, подгонять время она не собиралась.
        ***
        Стоило Жене открыть дверь, Ксюша повисла у него на шее. От нее веяло домашним уютом, теплом, в больших шоколадных глазах блестели искорки радости. Он положил руки на ее раздавшуюся талию, и на лице его отразилось довольство. Ксения тоже улыбнулась.
        - Поздравляю победителя. - Она коротко тронула губы мужа поцелуем.
        Он пах зимой, морозом, куртка его была прохладной, и Ксюша чувствовала это через футболку, надетую на голое тело. Она помогла ему расстегнуть змейку, повесила куртку в шкаф и снова оказалась прижатой к его груди. На этот раз Женя сам обнял ее, зарылся носом в ее густые длинные волосы и с наслаждением выдохнул ей в затылок. Его большие ладони легли на ее круглый животик, исследуя, изучая, губы скользили по шее.
        - Я соскучился.
        - Сам виноват.
        Она развернулась в его руках, вздернула носик. Но сдалась быстро, стоило только заглянуть мужу в глаза. Ксюше всегда казалось, что он смотрит не на нее, а вглубь, в сердце. Вот и сейчас она чувствовала, как взгляд его проникает внутрь, поднимая бурю, будоража, опьяняя, стягивая ее сущность жемчужными нитями нежности. Она прижалась к нему, требуя ласки, которую он не замедлил ей дать. Все в нем жило для этой женщины, все тянулось к ней. Губами к губам, соприкосновение языков, тихий стон, как порыв теплого летнего ветра.
        - Ксеня… - шептал Женя, гладя ее по спине, по плечам. Руки его хаотично касались ее нежного гибкого тела, желая охватить разом и желобок позвоночника, и округлые плечи, и аккуратные лопатки, и мягкую выпуклость ягодиц. - Ксеня моя… Ксеня…
        - Никуда тебя больше не пущу…
        Она подставляла его губам щеки, подбородок, лоб. Шепот срывался с губ, веки были опущены, маленькие ладони нашли пристанище на груди. Она не думала ни о Лине, ни о других женщинах. Глупая вспышка ревности осталась в прошлом, забытая, никчемная, ненужная. Потому что не будет других. И, вдыхая ртом воздух, Ксюша чувствовала себя маленькой глупой девочкой, маленькой любимой девочкой, которую, она знала точно, этот мужчина никогда не предаст.
        ***
        - Я в мае смогу пару недель урвать.
        Лина растянулась на кожаном диване светло-бежевого цвета. Они допили оставшееся вино, и теперь она ощущала томную расслабленность. Из-под ресниц она наблюдала за Егором. Он только что сменил рабочую рубашку на простую белую футболку, и, надо сказать, в таком виде нравился ей куда больше.
        - Давай махнем куда-нибудь. На Кипр или в Испанию… Куда хочешь?
        - Егор… - Она вздохнула и спустила ноги с дивана. - У меня в это время самая работа. Какая Италия?
        - Так отложи свою работу на пару недель. Ничего страшного не случится.
        - Нет, Егор. Я не могу, и ты это прекрасно знаешь. Тут даже говорить не о чем.
        - Ты опять? - Он начинал злиться, и Лине это не нравилось.
        Ей не хотелось ссориться, но, похоже, он не был настроен на мирные переговоры. От его ожесточенного взгляда у нее неприятно засосало под ложечкой, и хотя она выдержала атаку с гордо поднятой головой, не выдав себя, по коже пробежал холодок. «Опять» - это слово пощечиной резануло слух. И только теперь Лина отчетливо поняла, что три прошедших месяца мало что изменили в их отношениях. Егор, похоже, только и ждал подвоха. Он не верил ей, не верил в ее чувства. Эта догадка поразила Лину, глаза ее сощурились, во рту пересохло. Она была рассержена, дезориентирована и, пожалуй, напугана. Сердце кололо тысячью мелких иголок, дыхание подкатило к горлу комком, вырвалось судорожно, надсадно. И, что самое страшное, Егор имел право на то, что он сейчас испытывал. Он имел право не доверять ей, подозревать ее. Имел…
        - Что опять?!
        - Для тебя всегда имело значение все, кроме наших отношений, Лина. Твои интересы, работа, друзья… Ты не готова жертвовать чем-то ради меня. Так зачем все это?!
        - Я готова!
        Она не заметила, как вскочила на ноги. Крикнула яростно, зло, ощущая, как глаза печет от злых слез. Он был несправедлив, он мерил ее прошлым. Люди остаются прежними, прежней осталась и она, но меняется отношение, меняется восприятие, даже ценности меняются, приоритеты. Та Лина, которую Егор знал прежде, никогда не сложила бы на алтарь любви собственную гордость.
        - Нет, Лина, не готова!
        - Да что ты знаешь?!
        У нее задрожали губы, слезы брызнули из глаз, грудь сдавило. Ей хотелось кричать, истерить. Ночи, дни, месяцы без него… стены, улицы, чужие дома, тиканье настенных часов, капли воды из крана… Все это было без него, все это наполняло ее одиночество. Спасала только работа, работа лечила, исцеляла, помогала заполнять жизнь верой во что-то настоящее и важное. И Лина была готова драться за эту веру, защищать ее. Потому что вера принадлежала к ее собственному миру, в который она могла спрятаться, в котором находила утешение.
        - Почему нельзя подвинуть твою работу на две недели?! Почему?!
        - А почему нельзя перенести твой отпуск?!
        - Потому что от меня зависят жизни людей!
        - От меня тоже, Егор! Представь себе! Может, я и не вправляю кости, но… Что я тебе должна сказать?! Это жизнь, понимаешь?! Там, на льду! Для меня, для тех, с кем я работаю. Может быть, странная, но жизнь.
        - А я тогда для тебя что?! - в упор глядя на нее, холодно процедил Колосов. - У тебя жизнь везде, только не со мной. Тебе же не нужно ничего! Тебе хорошо и так, разве нет?
        - Нет! - Ей вдруг захотелось ударить его. Неужели он не видит, не понимает?! Или… не хочет понять? Она заставила себя успокоиться, сделала глубокий надрывный вдох, проглотила слюну. - Если бы мне было хорошо, я бы не искала тебя. Я бы пальцем не пошевелила ради того, чтобы найти тебя, Егор. Но я не готова отказаться ради тебя от всего, что мне дорого. Не потому, что ты значишь для меня меньше, нет. Ты значишь для меня… - она качнула головой. - Это ненужный разговор.
        - Почему же? По-моему, очень нужный.
        - Потому что нам не по двадцать лет, когда можно было ломать друг друга.
        - Я не собираюсь ломать тебя.
        - А что ты сейчас делаешь? - Лина приблизилась к Егору и посмотрела на него снизу вверх. - Что, Егор? Мы могли спокойно все обсудить, а ты просто нашел, за что зацепиться.
        Он смотрел ей в глаза и понимал, что она права. Он сорвался на ровном месте, вышел из себя. Он ждал подвоха. Постоянно ждал. Просто не мог поверить в то, что на этот раз у них все получится, что он и Лина… что это все-таки возможно. Подсознательно он искал доказательства обратному. Куда проще было в очередной раз закончить все некрасивым расставанием с криками и взаимными обвинениями, чем оставить прошлое в прошлом. Подсознательно он ждал, что Лина взбесится, наговорит ему гадостей и уйдет, хлопнув дверью, оставив ему на память те немногочисленные шмотки, что она успела перетащить в его квартиру. Тогда бы у него снова появился повод ненавидеть ее. Ведь в прошлый раз так оно и было. Теперь он бы не ждал ее по вечерам, прислушиваясь к шорохам за дверью, теперь он бы без сожаления избавился от ее вещей, теперь…
        - Хочешь поговорить? Давай. Только нормально поговорим, Егор. Да, я во многом виновата перед тобой. Прости. Прости меня. - Она взяла его крупную широкую ладонь и крепко, не по-женски сжала. - Это последний раз, когда я прошу у тебя прощения за прошлое. Потому что нельзя так. Прошлое… оно убивает, травит. Ты же сам чувствуешь.
        - И ты прости меня, Лин. - Он обнял ее и вздохнул. - Ты права. Давай начнем все заново.
        - Заново не получится. - Она уперлась лбом в его грудь и с сожалением улыбнулась. - Давай просто… не знаю…
        - Давай поженимся, - внезапно сказал Егор, и слова эти слетели с его губ совершенно просто.
        Лина задрала голову, пытаясь понять, не шутит ли он. Голубые глаза ее распахнулись, губы приоткрылись. Егор смотрел на нее пристально, и в его лице не было ни намека на то, что он сказал что-то необдуманное, несерьезное. Он ждал, и каждая секунда промедления неизбежно все дальше отшвыривала их друг от друга. Лина осознала, что ответить она должна здесь и сейчас, не думая ни о будущем, ни о прошлом. Голова у нее вдруг стала тяжелой, комната завертелась вокруг, предметы потеряли четкость. И только взгляд Егора, пристальный, почти суровый, крепко держал уплывающее сознание.
        - Давай. - Ей показалось, что она отвечает громко, четко, но с губ слетел лишь шепот.
        Она вдохнула, руки Егора крепко держали ее, а губы его потихоньку растягивались в улыбке. Взгляд теплел, в уголках глаз появились лучики морщинок, как ни странно, делающих его похожим на мальчишку. Элина смотрела на него, и чувствовала, как на сердце у нее становится радостно и легко, так легко, как не было уже много лет.
        ***
        Лиза стянула джинсы и небрежно бросила их на компьютерное кресло. Следом полетели водолазка и лифчик. У нее получалось разводить кавардак даже там, где это казалось невозможным. Лифчик висел на самом краю стула, готовый в любой момент свалиться на пол, и Макс мог видеть маленький розовый бантик между чашечками. Она, вроде бы, вела себя так же, как и всегда, но он чувствовал, что Лиза напряжена. В таком состоянии она пребывала с того самого момента, как они встретили Вику, и поделать с этим он ничего не мог. Ни беззаботная болтовня, которой он пытался ее отвлечь, ни совместный поход за продуктами не подействовали. Лиза, вроде бы, улыбалась, смеялась, но он интуитивно ощущал, что ее что-то гложет. Прежде он и не обратил бы на это внимание, а сейчас…
        Она стянула с постели халат и хотела надеть его, но Макс ухватился за краешек шелковой ткани и дернул обратно.
        - Тебе и так хорошо.
        Он неспешно ощупал Лизу взглядом, задержался на ее коленках, а потом и на груди. В глубине глаз полыхал дьявольский огонь, жгучий, пожирающий, и Лизу тут же обдало жаром. Она смутилась, но прикрыться и не подумала. Ей нравилось, когда он смотрел вот так, нравилось это голодное пламя в его глазах. Макс встал, подошел вплотную, провел ладонями по ее бедрам, большими пальцами под грудью, подул на соски. В животе у Лизы стало щекотно. Он еще толком и не касался, а тело уже предавало ее, откликалось на провокацию. Соски тут же напряглись, затвердели, и Макс, играясь, поддел один из них пальцем.
        - Мне нравится, когда они так торчат. - Снова подул и, довольный результатом, прижал ее бедра к своим.
        - Дурак ты. - Она слегка толкнула его в грудь ладошками. - И торчат они из-за тебя.
        - А это мне нравится еще больше, - самодовольно заявил он, и Лиза закатила глаза. Он отпустил ее, и она все-таки накинула халат. Макс обнял ее со спины, поцеловал в шею. - Ты в душ?
        - Угу.
        - Можно с тобой?
        Он сказал это так, что у Лизы задрожали коленки. Бархатный, вкрадчивый, чуть сиплый голос проник в сознание, опьяняя, сбивая с толку. От мысли, что он составит ей компанию, по телу разлилось тепло, внизу живота снова щекотнуло приятным волнением. Макс накрыл ладонями ее грудь, сквозь тонкую ткань отчетливо чувствовались твердые соски. Еще раз поцеловал в шею, переместил ладони на ее плечи, властно, по-хозяйски, провел вниз по рукам и, найдя поясок, развязал его.
        - Ну что ты делаешь?
        Она накрыла его кисти своими, потом повернулась к нему лицом и потерлась носом о грудь. Тронула кожу губами. Он закрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не стиснуть ее хрупкую фигурку. Касание нежных, ласковых губ отдалось в нем мощным разрядом, заставившим напрячься каждый мускул, взвинтившим нервы. Он чувствовал ее тело, и его накрывало от осознания того, какая она по сравнению с ним маленькая, тоненькая. Собственные руки казались ему огромными. Сжав ее слишком сильно, он запросто мог сломать ей ребра, он мог удержать оба ее запястья одной рукой, мог пригвоздить ее к стене или постели. Он столько раз пользовался своим превосходством над ней… Самойлов прижался губами к виску Лизы, потерся щекой о ее волосы. От нее как всегда вкусно пахло, под пальцами он чувствовал нагретый ее телом шелк.
        - Пойдем, спинку тебе потру. - Он заставил себя выпустить ее из рук. Она тут же поправила халат и как-то странно посмотрела ему в глаза. Без улыбки, внимательно, так, что его от этого ее взгляда снова пробрало. Как будто почувствовала что-то. Но он умело скрыл мечущиеся в нем чувства за привычной усмешкой, погладил Лизу по щеке. - Иди, я сейчас приду к тебе.
        Когда в ванной зашумела вода, Макс прижался лбом к стене. Вздохнув, потер лицо руками. Лизка любит его. Давно, нежно, искренне. Какая же он все-таки скотина…
        К тому моменту, как он отодвинул шторку и забрался в ванную, Лиза уже успела вымыть голову. Остатки пены белыми ручейками стекали по ее бедрам, воздух наполнился насыщенным фруктовым ароматом. Макс тут же прижал ее к себе и пропустил намокшие, потяжелевшие волосы сквозь пальцы, потянул, заставляя ее запрокинуть голову. Струйки воды бежали по ее лицу, шее, груди, кожа под пальцами была нежной и теплой. Глаза его потемнели, мгновенно возникшее желание стало осязаемым. Оно витало в воздухе, текло по венам, будоражило, манило и пугало. Но Лиза не боялась. Ее тело ныло, губы ждали прикосновений, между ног нарастало влажное возбуждение. Ей нравилось ощущать себя слабой, безвольной в его руках, нравилось подчиняться ему и нравилось безумие в его глазах. Ее пальчики пробежались по его плечам и груди, перебирая завитки темных волос, почти невесомо коснулись живота. Макс напрягся. Чернота его зрачков манила, затягивала, влекла, и Лиза без раздумий бросилась в эту бездну. Она облизнула губы, собирая кончиком языка капельки воды, выдохнула, ладонь ее скользнула ниже. Он сильнее потянул ее за волосы, впился
губами в нежную шею, исследуя языком, прикусывая кожу. Она закрыла глаза и тихо застонала, дыхание у нее перехватило, живот стянуло горячим спазмом, грудь ныла. Ей хотелось, чтобы он трогал ее везде, хотелось его напористых наглых рук, грубости и нежности. Она соскучилась. В Остраве было не до того: все сконцентрировалось на достижении главной цели, постоянно не хватало времени, силы, остающиеся после тренировок и выступлений, уходили на то, чтобы справиться с волнением. Да и побыть наедине удавалось не так часто. Они бы, наверное, могли найти укромный уголок, перепихнуться впопыхах, урывая скудные ласки, но…
        Лиза положила ладошку на твердую плоть Макса, ощутила, как он дернулся, как окаменели его мышцы. Там, под ее рукой, он был твердым и большим, таким большим, что она едва могла обхватить его. Пальцы ловко прошлись по всей длине, погладили головку, вернулись к основанию. Она прижалась к Максу, его плоть уперлась ей в живот, вызвав у нее протяжный стон. Спустя еще мгновение она оказалась прижатой к кафельной стене. Ее щека коснулась плитки, пальцы заскользили в поисках опоры, из раскрытых губ вырвался судорожный выдох. Она хотела выпрямиться, но Макс не дал, надавил на спину, заставляя прогнуться, раздвинул коленом ноги. Ладонь его со шлепком опустилась на ее ягодицу, и Лиза вскрикнула.
        - Вот что ты со мной делаешь? - хрипел он, жадно исследуя ртом ее плечи, лопатки, собирая капельки воды с бархатной кожи, языком вырисовывая узоры на позвонках. Руки шарили по груди и животу, сжимали, давили, мяли, гладили, пальцы пощипывали, покручивали, терли твердые соски. Она коротко выдыхала, всхлипывала, ныла и постанывала, желая лишь одного - чтобы он наконец овладел ею. Шум бегущей воды превратился в монотонный гул, пульсация внутри стала невыносимой, Лиза чувствовала, что еще немножко, и она расплачется от чего-то непонятного, нестерпимого, превращающего ее в ведомое инстинктами существо. - Лизка… Господи, какая же ты…
        Он взял ее быстро, резко, проникнув внутрь одним движением. Пальцы впились в бедра, оставляя красные следы, из груди вырвалось звериное рычание. Лиза снова всхлипнула, он видел, как она, пытаясь удержаться, цепляется за стену, слышал ее шумное, сбивчивое дыхание, смешанное со стонами. Голова у нее шла кругом, она слабо понимала, где находится, перед глазами все плыло, темнело, вспыхивало красно-золотистыми огнями и меркло. Тела ударялись друг о друга, наполняя помещение звуками первородного таинства, гортанные женские стоны смешивались с грудными мужскими, нежно-пошлый шепот срывался с губ Макса, окутывая ее и без того помутившееся сознание черно-розовой дымкой. Он заполнил ее всю, без остатка. Большой, сильный, властный, снова и снова он овладевал ею, приближая их обоих к грани.
        - Тебе хорошо? - Пальцы его очертили ореол ее соска, дыхание жгло кожу между лопаток. - Скажи… Как ты хочешь? Лизка… Лиза…
        - М-м-м…
        Он проникал так глубоко, что она забывала, что должна дышать. Кулачок ударил о стену, Лиза все чаще всхлипывала, на связные ответы у нее не хватало сил. Макс накрыл ее ладонь своей, прижимая к стене, и усилил темп. От каждого толчка она, оглушенная всепоглощающей страстью, вскрикивала, хватая воздух ртом. Она чувствовала, что вот-вот сойдет с ума, на лбу и висках выступили капельки пота, в воздухе витал запах желания и секса. Он часто говорил ей, что она пахнет сексом…
        Пальцы его гладили низ ее живота, доводя до предела и так обезумевшие эмоции, потом и вовсе тронули нежную плоть, надавили на маленький чувственный бугорок, вырывая из груди Лизы новый стон. Он ощущал, как дрожит ее тело. Еще немного… секунда, две… Он ждал ее, хотел, чтобы ей было так же незабываемо сладко и жарко, как и ему. Лиза… Лиза… Лиза… Она впиталась в него, въелась, стала частью его мира. Центральной, важной частью. И пути назад не было. Макс понимал: это конец. Но, что главное, он сам не хотел возвращаться назад, туда, где в его жизни не было ее. В его постели побывало много женщин, но ни с одной из них он не был по-настоящему близок. Он думал, что знает все, а на самом деле ни черта он не знал! Ни черта!
        Она напряглась, мышцы ее стали быстро сокращаться. Запрокинув голову, Лиза несдержанно застонала, изогнулась, задрожала, сжимая внутри себя его естество. Он почувствовал, как у нее подкосились ноги, как она, обессиленная и расслабленная, стала оседать, удержал ее, двигаясь с рыком, сильно, резко, вбивая себя в ее податливое тело, догоняя, продляя ее удовольствие. Она всхлипывала, вытягивалась, шептала его имя, цеплялась за его руку, которой он упирался в стену, царапала гладкий кафель. С последним толчком Макс навалился на нее, с удовлетворением зарычал, низко, глухо, словно сытый, довольный зверь, прижался губами к ее влажному душистому затылку. Вокруг все плыло, он боялся, что еще немного, и раздавит ее. Уперся в стену второй рукой, и тут же под его ладонью что-то хрустнуло, задребезжало. Раздался дикий грохот, в ванную посыпались баночки, тюбики, пузырьки… Макс, еще не пришедший в себя, тупо смотрел на этот хаос и хмурился. Лизкина дребедень валялась на дне ванной, свернутая полка висела на одном болте…
        Ноги Лизу не держали, и она, раскрасневшаяся, пьяная от страсти, опустилась на бортик, осмотрелась и вдруг рассмеялась своим неподражаемым смехом. Беззаботно, весело, по-девчоночьи. На душе у Макса стало легко. Он потянул ее за руку, прижал к себе, уперся спиной в стенку.
        - Повесим с другой стороны, - посмеивался он, обнимая ее за талию. - А то опять свернем.
        Номер Вики он удалил, но помнил последние цифры, да и содержание СМС не оставляло сомнений в отправителе. Всего один простой вопрос: «Чем она лучше меня?». И вот уже минут пятнадцать он пытался найти нужные слова для ответа. Пытался и не находил. Это сообщение снова заставило его задуматься, чем же, в самом деле, Лиза лучше тех, что были до нее. Ведь были разные: красивые и просто интересные, ласковые и холодные гордячки, стервозные и милые, умные и не очень. Каждая со своими плюсами и минусами, мыслями и мечтами, желаниями и проблемами. И он мог выбирать. Любую мог выбрать, но не хотелось, не екало, не прельщало. А ведь по большому счету Лиза не была лучше ни одной из них. Ничем не была. Даже секс с ней по сути своей был тем же самым, обыкновенным. Вот только ощущения другие. С ней у него башню срывало, ее поцелуи заводили так, что перед глазами плясали черные точки, запах дурманил, пропитывал его насквозь, завладевал им. Это было все равно, что сравнивать черно-белое кино на маленьком экране с красочным фильмом в летнем кинотеатре ночью под открытым небом, запись с живым звучанием симфонического
оркестра. Ноты, вроде как, одинаковые, да только ни хрена не так!
        Так чем же все-таки она лучше Вики? Страстной, совсем не глупой и безумно красивой Вики, прекрасно знающей себе цену? Ничем. Он мог бы пуститься в длинные пространные объяснения, но не видел в этом смысла, не хотел разводить бестолковый диалог. Для него Вика осталась где-то в прошлом, незначимым, несущественным эпизодом, практически стершимся из памяти. Лиза не лучше Вики, просто Вика не нужна ему, а Лиза нужна. Вот и все.
        Лиза вздохнула, уткнулась в него носом, и Макс легонько погладил ее по руке. Она спала, прижавшись к его боку, ее волосы немного завивались после душа, голое плечо выглядывало из-под одеяла. Чем она лучше? Ничем. Но Вика ему чужая, холодная, далекая. А Лиза… Лиза его.
        Она уснула почти сразу, по-прежнему нагая, прильнула к нему, несколько раз тронув губами плечо, грудь, шею. И от того, что она лежала рядом, ему было хорошо. Она больше не думала о произошедшей днем встрече, почему-то он знал это, понял, посмотрев в глаза. Доверчивая нежность, с которой она смотрела, выворачивала нутро, и Макс понимал, что расшибется, землю грызть станет, лишь бы не разрушить, лишь бы сберечь этот ее взгляд.
        Он снова погладил Лизу по руке и натянул одеяло выше, пряча ее плечико. Взял отложенный в сторону телефон, открыл сообщение и, подумав еще несколько секунд, удалил. Нечего ему ответить ей, да и не нужно это. Потому что Вика не дура и сама прекрасно знает ответ на свой вопрос.
        Эпилог
        Республика Корея, Пхёнчхан, Февраль 2018 года
        Лиза чувствовала, как Макс сжимает ее руку, и натянуто улыбалась в камеру. Он был зол, волны исходившей от него тихой, мрачной, медленной ярости проникали под кожу, пробирали до самого сердца. Ей хотелось спрятаться, укрыться с головой одеялом, сказать что-нибудь, но сказать было нечего. Вряд ли ее «прости» пойдет им на пользу и уж тем более повлияет на оценки. Ей хотелось закрыть лицо руками и застонать. Вот тут, на этом диванчике, не думая ни о камерах, ни о болельщиках, ни о самой себе. Все ломалось, сыпалось, и Лиза знала, что это только начало. Он еще не знал, а она знала. Мир рушится не с треском и звоном, нет. Мир бесшумно осыпается к ногам пеплом несбывшихся надежд, разочарований, осознанием, что точка необратимости уже пройдена, а ты все еще остаешься в счастливом неведении.
        Макс сдавил ее пальцы так, что ей стало больно. Прошлогодний чемпионат мира, где они взяли бронзу, World Team Trophy того же сезона, потом мелкие турниры, серия этапов Гран-при, финал, чемпионат России, первенство Старого света на домашнем льду всего какой-то месяц назад… Он всегда держал ее за руку, и всегда она чувствовала, что не одна, чувствовала уверенность, незнакомую ей прежде. А теперь… Теперь ничего не было, только страх и смятение, потому что Макс, в отличие от нее, все еще пребывал в том самом неведении, которое для нее кончилось три дня назад. Она помахала в камеру, чуть пошевелила пальцами, и Макс, поняв, что позволил эмоциям закоротить мозг, ослабил хватку. Посмотрел на Лизу все еще мрачно, с колкими льдинками во взгляде, но обнял, прижал к себе, и от этого ей стало еще тяжелее. Она вдохнула жаркий запах его тела, жадно, как будто и не дышала раньше, глотала пропитанный им воздух, как голодная, а у самой сердце колотилось в горле.
        Если бы это было просто падение…
        - Ничего, Лиз, - угрюмо сказал он, услышав оценки.
        А ей захотелось истерически, до слез, до озноба расхохотаться. Это его «ничего» было столь же пустым, как и ее не сказанное «прости». Она бы, наверное, могла вцепиться в него, заорать в лицо, что вот именно ничего! Ничего уже не будет нормально, ничего! Некуда им больше идти, и мечта о личном олимпийском золоте так и останется мечтой. Все эти разговоры о следующем олимпийском цикле… Не будет больше ничего. Она ненавидела Макса за то, что он еще не знал этого, а она знала и перемалывала в одном большом треснутом корыте собственные чувства вместе с разумом, приправляя эту отвратительную массу страхом. И, что хуже всего, какая-то часть ее, дурная, наивная, преданная, еще верила в то, что все будет хорошо.
        Спрятавшись от Миронова, Ксюши и камер, Лиза все-таки не выдержала. Опустила голову, прижалась к стене. Блестящее фиолетово-черное платье прикрывало бедра, накинутая на плечи олимпийка с логотипом российской сборной не грела, и она куталась в нее скорее по инерции. Месяц назад, в Москве, они откатали эту короткую программу на одном дыхании. Как вышли на лед - вдохнули, а выдохнули, только когда затихла музыка. И Лиза смеялась, сидя на точно таком же диванчике, и приветы передавала всем знакомым, и потом, в раздевалке, целовала Макса так, что башню срывало обоим. А сегодня она чувствовала себя потерянной. Словно ее привели куда-то, ослепшую и немую, и оставили, а людям вокруг не было до нее никакого дела, они говорили на непонятном языке и просто шли мимо.
        Легкое недомогание она чувствовала с самого утра, еле отодрала себя от постели, а потом долго стояла под теплыми струями воды, пытаясь прогнать сонливость. Она замазывала темные круги под глазами и старалась не думать о том, что будет после. А что будет? Что?!
        В командных соревнованиях они выступили достойно, откатали обе программы так, что мурашки по коже бегали. Теперь уже никто не сомневался, что на Олимпийские игры они приехали биться за золото. Первая пара российской сборной, двукратные чемпионы России и Европы, победители серии Гран-при. Борьба обещала быть жесткой и интересной, ведь среди пар, претендующих на наивысшую спортивную награду, были французский, американский и российский дуэты. В интернете шли ожесточенные споры, сами фигуристы отказывались давать комментарии. Никто и не помнил, когда такое было в последний раз: бывшие партнер и партнерша, ставшие соперниками, брат и сестра, выступающие в разных парах, за разные страны, и только одно золото.
        - Ничего не хочешь мне сказать? - Макс остановился возле Лизы и уперся ладонью в стену рядом с ее головой. Прищурился, разглядывая ее бледное лицо.
        - Нет. - Она подняла глаза.
        Самойлов чувствовал, что она подавлена. Он и сам пребывал не в лучшем расположении духа, злился на нее за это странное падение, но все равно хотел приободрить. Это с Алисой после неудачных прокатов они разбегались по углам как кошка с собакой, а с Лизой все из одной миски хлебали. И грусть, и радость, и победы с разочарованиями. Макс вообще иногда не мог понять, где заканчивается он сам и начинается она, не воспринимал себя отдельно. Вот есть Лиза, и есть он, а просто Лизы отдельно от него не было, так же как и его. Простое сложение, где сумма какая-то неправильная - как ни складывай, а один плюс один все равно одним остается. А может, правильная наоборот, может, как раз так и надо.
        - Ладно тебе. Сейчас уже ничего не поделаешь. Теперь надо за произвольную бороться.
        - Надо, - понуро ответила она, вяло, без всякого энтузиазма.
        - Да что с тобой?! - разозлился он.
        Не на падение ее разозлился, идиотское падение, с выброса, который они делали десятки, сотни раз. А тут выкрутила все что нужно, почти выехала и вдруг рухнула, как пьяная. И потом, в поддержке, он чувствовал, что не так что-то. Вроде и как всегда, но что-то не так. То ли кожа влажная, то ли еще что, не понял, а может и показалось.
        - Ничего.
        Она подняла голову, встретилась с Максом взглядом. Он совсем близко, глаза, губы, скулы… Захотелось провести пальцами. По подбородку поцелуями, по щекам, жесткую линию рта попробовать языком, захлебываясь собственной любовью. Он беспокоился, и Лиза это видела. Понял что-то? Вот кончится Олимпиада, тогда можно будет поговорить. Потому что сейчас все равно смысла нет, какой толк, если оба они будут на взводе? Не имеет она права бросать все так, бороться должна. За прыжки, за элементы, за золото это, которого уже точно не будет. И он должен понимать, что она борется. Да она себе не простит, если бросит все. И ему не простит. Пусть даже не золото, но на пьедестал она встанет. Рядом с ним встанет. А потом… Об этом она еще успеет подумать, но не сейчас.
        ***
        На лед с произвольной программой они выходили в конце предпоследней разминки. Четыре сильнейшие пары, в числе которых были Алиса с Алексом и Сергей с Вивианой, выступали через несколько минут после их проката, и все же этот незримый разделитель действовал на нервы. Лиза злилась и упрямо поджимала губы, в ней взвивалась спортивная злость, та самая, свойственная настоящим борцам. А она была борцом. На утренней тренировке она вела себя так, словно не было этого злополучного проката короткой, не было досадного падения. Вышла на лед, гордо расправив плечи, и вложила руку в ладонь Макса. Для них это стало своеобразным ритуалом - сделать круг, держась за руки. Неважно, была ли это самая обычная тренировка или разминка перед стартом, они брались за руки и проезжали по периметру катка. Это придавало уверенность, успокаивало, позволяло настроиться друг на друга, хотя за последнее время они, казалось, научились понимать друг друга без слов, с полувзгляда.
        Этим утром Макс чувствовал ее решимость, но насколько эта решимость сильна, понял, только когда началась тренировка. Лиза вышла на лед не просто кататься, она вышла убивать соперников. Морально убивать. Такой он ее еще не видел, по крайней мере, на льду. Она походила на дьявола в женском обличии - прекрасного белокурого дьявола с обольстительной улыбкой и ангельскими голубыми глазами, затягивающими, словно омут. В ее движениях сквозила отточенная грациозная страсть, а взгляд оставался холодным, твердым, и это походило на ядерный коктейль, от которого у него закипала кровь. Он усмехнулся, поймав ее улыбку, и понял, что отступать она не намерена. Что же, он был с ней согласен.
        Накануне он не стал донимать ее вопросами, а сама Лиза разговор о произошедшем заводить не спешила, отмалчивалась и о чем-то думала. Вначале Макс ее не трогал, потом попытался расшевелить, заставил одеться и пойти на ужин. Нехотя, но она все-таки собралась, а за столом даже выдавила из себя несколько кислых улыбок. Женя похлопал ее по руке и подбадривающе подмигнул, Ксюша обняла и поцеловала в щеку.
        Никто так и не смог понять, что произошло…
        Перед сном Макс, несмотря на наличие в команде опытного массажиста, сделал Лизе легкий массаж, размял плечи, спину, руки. Он все еще немного злился, знал, что она могла выехать с этого выброса, и не понимал, почему все бросила. Потом обнял ее, прижал спиной к груди, уперся подбородком в макушку. Ее присутствие само по себе оттесняло все остальное на второй план. За прошедший год они провели порознь всего три ночи, и он не представлял, что делал бы, окажись они вдруг в разных постелях. Рядом с Лизой все становилось проще, разочарования не казались такими уж безнадежными, проблемы гнетущими.
        Миронов взял спортсменов за руки, посмотрел вначале в глаза Максу, потом Лизе. Она показалась ему немного бледной, но он списал это на волнение. В остальном выглядела Лиза великолепно: невесомое платье изумрудного цвета с открытыми плечами и глубоким вырезом, густо подведенные черным глаза, уложенные в простую, но стильную прическу волосы. Элегантно и подчеркнуто сексуально.
        - Все, ребят. - Тренер выпустил руки фигуристов. - Вы сами все знаете.
        - Давайте. - Ксюша не улыбалась, мягкий, но серьезный взгляд внушал чувство спокойствия, основательности. Она как будто хотела передать им уверенность, живущую в ней самой.
        Произвольную программу они катали под «The world is not enough» группы Garbage, ту самую песню, под которую они танцевали после небольшого турнира в Эстонии. Каждый раз выходя на лед под эту музыку, Макс видел в глазах Лизы отражение того самого вечера, лукавые искорки, откровенно свидетельствующие о том, что она тоже прекрасно все помнит. Он и не сомневался! У нее даже платье было точь-в-точь такое же, как тогда, разве что короче. И на кой только он согласился на эту провокацию?! Знал ведь, что это будет игра на собственных нервах. После каждого проката ему хотелось прижать Лизу к стенке, содрать с нее одежду и иметь так, чтобы она с ума сходила, чтобы ноги у нее подкашивались. Когда они уходили со льда, непонятно было, от чего сердце колотится - от того что элементы выкручивал в бешеном ритме или от близости собственной партнерши. От того и от другого, наверное… В декабре, после чемпионата России, он не выдержал, уволок ее под трибуны, зажал в какой-то подсобке. Как псих, честное слово. На него ни одна баба так не действовала, а от этой мозг плавился, сознание плыло, рассудок вообще отрубался
начисто. Она тогда вяло отбивалась, отворачивалась от его хаотичных поцелуев, а потом сама к нему стала жаться, подставлять шею. Шептала что-то горячо, дышала прерывисто и стонала сдавленно, сдерживаясь, кусала губы. Миронов после на них долго смотрел, внимательно так, а Макс только потом обнаружил, что пуговица на рубашке от костюма оторвана и болтается на ниточке.
        Эта программа не походила на то, что они делали в прошлом сезоне. Эта программа была не только о любви, она была о страсти, о соперничестве, о власти. О власти как таковой и о власти мужчины над женщиной, женщины над мужчиной.
        После того как озвучили оценки предыдущей пары, они взялись за руки и проехали вдоль бортика несколько метров, а после застыли в разных сторонах катка. Лиза облизала губы, сделала глубокий вдох. Где-то сбоку мелькали флаги России, трибуны пестрили тысячами лиц, но она знала, что не должна думать ни о чем кроме проката. И еще немножко о Максе. Так, чтобы эмоции не шкалили бешеным потоком, а подчеркивали чувственность, придавали катанию нужную окраску. Она дозировала их, медленно выпускала на волю, отравляя все вокруг этим сладким ядом, дурманом собственной страсти и дикой любви, приоткрывая порочно дерзкую часть себя. Музыка подхватила их, обозначила оттенки. История, картинка, образы… Они держались отстраненно, кружили вокруг, присматриваясь, словно коварные хищники, знающие друг другу цену. Они смотрели друг другу в глаза, завладевая, пропитывая, проникая внутрь. Борьба двух лидеров, двух искушений. Выброс, словно Макс отталкивал ее от себя, ненужную более, словно он выиграл, а она проиграла, и тут же поддержка, ее платье на его ладони, ее горделивая поза, изящные руки. Резкий рывок, и Лиза
падает в его объятья, на секунду страстно прижимается лишь затем, чтобы в следующее мгновение доказать, что проигравший тут он. Четверной тулуп уже не просто параллельный - зеркальный, овации, заглушающие музыку, восторг болельщиков. Взгляд из-под ресниц, томный, пленительный, глаза в глаза. Заученное касание чуть дольше, напористей, а в глубине мужских зрачков пламя, и ясно, что прокат не имеет к этому никакого отношения. Языком по губам, случайно, когда он касается талии, когда по телу пробегает дрожь, заметная лишь ему. Подкрутка в три оборота, параллельное вращение так близко, что можно дотронуться рукой, тодес, в переводе с немецкого - спираль смерти.
        The world is not enough,
        But it is such a perfect place to start, my love…
        And if you’re strong enough,
        Together we can take the world apart, my love…
        Лиза, следуя сценарию постановки, повернулась к Максу спиной, его пальцы прошлись по ее плечам до локтей, дальше, до запястий, и она, бросив на него взгляд из-под ресниц, улизнула из его рук. Она чувствовала, что начинает выбиваться из сил, но хуже было, что вдогонку этому в голове звенел маленький противный колокольчик страха. Главное, чтобы снова не закружилась голова, остальное неважно. Лиза резко развернулась, решительно зашла на прыжок… Три оборота… еще три… два… Лезвие коснулось льда, и она мысленно заорала сама себе «стой, мать твою! Выезжай!». Трибуны снова взорвались гулом оваций, взметнулись флаги, шум окутывал, уносился под своды катка и возвращался обратно, а Лиза смотрела в глаза Максу, удерживая его между реальностью и сном, между землей и небом, там, где они, две смелые птицы, парят надо льдом, раз за разом доказывая, что нет ничего невозможного.
        Светлана смотрела на свою дочь, и ей казалось, что это и не Лиза вовсе, а какая-то другая, далекая девушка. Красивая, уверенная в себе. Эта девушка плавилась в мужских руках, дразнила, притягивала взгляды. В ее движениях сквозила страсть, и страсть эта была вовсе не постановочная, заложенная в смысл программы, это была страсть к жизни.
        Аккуратные ухоженные пальцы Светы сжимали ремень сумки, лежащей на ее коленях, но она не замечала этого. Она не замирала, когда ее дочь заходила на сложнейшие элементы, не хлопала, когда та успешно их исполняла. Света просто смотрела и пыталась вспомнить что-то важное, какие-то мелочи, детали… Пыталась, но не могла. Только откуда-то издалека приходил размытый образ маленькой девочки в желтом платье. Давний день, стершийся из памяти… Один из первых турниров ее дочери. Время раздвинулось и сжалось, все стало прозрачным, словно не было этих лет, разделяющих прошлое и настоящее, словно по льду сейчас скользила та самая девочка.
        Москва, осень 2003 года
        - Ты опять вторая! - Света с силой сдавила тонкую руку дочери. - Почему же ты такая неуклюжая, а?!
        - Мам…
        - Замолчи, - прошипела Светлана и дернула девочку за руку, уводя подальше от трибун.
        Больше на дочь она не смотрела, тащила за собой, не замечая ни стоящих в глазах Лизы слез, ни понуро опущенной головы. Она и не знала, почему вышла из себя, но эта серебряная медалька…
        - Мам… - Лиза снова подала голос.
        Света сделала вид, что не слышит этого. Потом втащила дочь в раздевалку, с раздражением достала из шкафчика сумку и бросила к ее ногам. Ее раздражали эти опущенные плечи, жалобный голосок, а еще больше раздражало ее, что ради того, чтобы поехать с Лизой на этот турнир, ей снова пришлось выворачивать наизнанку все свои планы. Из-за второго ребенка их с Николаем жизнь трещала по швам, если бы не свекровь…
        - Переодевайся. Я жду тебя снаружи, - отрезала она и, так и не взглянув на Лизу, хлопнула дверью.
        Республика Корея, Пхёнчхан, Февраль 2018 года
        - Ты куда? - Николай ухватил подорвавшуюся жену за локоть. - Сережка скоро кататься будет.
        - Я Лизу… - Светлана выглядела потерянной. Меркулов сдвинул брови, не улавливая сути ее слов, но Света нетерпеливо дернула рукой. - Мне нужно увидеть Лизу. Коль…
        - Сережка откатается, и пойдем.
        - Перед ним еще три пары и разминка. Коль… я хочу обнять свою дочь. Ты видел… видел, какая она красавица…
        Голос у Светланы едва заметно дрогнул. Обнять дочь… Она и в самом деле хотела обнять Лизу, обнять девочку в желтом платье и сказать… что-то важное, настоящее. Зрительница, сидящая рядом, кинула на Светлану недовольный взгляд, но ее крайне мало интересовала то, что она мешает людям. Николай нахмурился еще сильнее, поджал губы, посмотрел на каток. Несколько маленьких девочек, учениц спортивных школ, собирали игрушки и цветы, брошенные на лед болельщиками. Лиза и Макс сидели на диване в уголке слез и поцелуев. Жена вела себя странно, никогда прежде он не видел ее такой. По натуре своей Николай Меркулов был человеком жестким, малоэмоциональным, порой суровым, практически ничего не могло выбить его из колеи. Только Света. Потому что Света была единственной женщиной в его жизни, которую он любил, любил, казалось, с самой первой их встречи. Сыном же Николай гордился, так же, как гордилась им его жена, а дочь… С дочерью все всегда было слишком сложно…
        - Ты как? - шепнул Макс на ухо Лизе, когда они уселись на диванчик в уголке слез и поцелуев.
        Она радостно улыбалась, глаза блестели задором, и все же ему казалось, что с ней не все в порядке. Он хотел пить, но вначале протянул бутылку воды ей, и она с удовольствием сделала несколько жадных глотков, а после поцеловала его в губы.
        - Отлично, - ответила Лиза смеясь.
        Макс всмотрелся в ее бледное лицо, но решил, что сам надумывает себе лишнего. После проката она буквально повисла у него на руке, словно стоять ей было тяжело. Продолжалось это, правда, всего пару секунд и, вполне возможно, ему просто показалось. По крайней мере, изнуренной она не выглядела, хотя, так же как и он сам, еще не успела отдышаться.
        - Я горжусь вами. - Миронов стиснул руку Макса, посмотрел Лизе в глаза.
        Она улыбнулась ему и, если бы не камеры и сидящий между ними Макс, снова бросилась бы на шею. В глазах ее стояли слезы, эмоции захлестывали, подкатывали к горлу, обесценивая любые слова, пронзали сердце неизмеримой теплой благодарностью. Она стиснула руку Макса, и он погладил ее большим пальцем по костяшкам кисти. Обнял, прижал к себе.
        - А я горжусь тем, что Вы здесь, с нами, - прижимаясь к партнеру, сказала она наставнику.
        Макс поцеловал ее в макушку.
        Это был олимпийский прокат, чемпионский. Не возникало сомнений в том, что в произвольной никто из оставшихся четырех пар не сможет оттеснить их на второе место. Ни канадцы, весь сезон демонстрирующие чистое, красивое катание, ни техничные китайцы, ни французская пара, лидирующая после короткой программы, ни великолепные американцы, с первого же совместного проката заявившие о своих амбициях. Химия, витавшая между ними, передавалась зрителям, притягивала, предавала их катанию эфемерную легкость, сочетающуюся со сносящей все на своем пути мощью. Они приковывали взгляды, завладевали вниманием, погружали все вокруг в таинство, происходящее на льду, на несколько минут превращали реальность в декорацию к своей истории.
        Чем дольше тянулось время, тем острее Лиза чувствовала, как нарастает в ней огненный шар напряжения. Ждать, когда же на табло наконец появятся оценки, было тяжело, все в ней вертелось, кружилось, волнение стучало в висках, по венам и артериям вместо крови бежал неразбавленный адреналин. Ей в лопатку бухалось сердце Макса, его горячее дыхание щекотало ее висок, уверенная ладонь сжимала дрожащие пальцы. Смутно понимая, что говорит, она посылала в камеру воздушные поцелуи, передавала приветы, улыбалась. Тайфун ощущений разрушительной воронкой закручивал сознание, чувства, мысли. Это Олимпиада! И они тут, в вихре событий, в этом мире, жестком, разбивающем мечты, а порой и жизни, не терпящим компромиссов, но таком прекрасном, интересном, ярком. Олимпиада… мечта, воплотившаяся в жизнь, обретшая цвет, запах, форму. Мечта, за которую стоило сражаться.
        Она снова услышала голос Макса у себя над ухом:
        - Ты самая прекрасная партнерша на свете.
        Слова прокрались в душу, заставили сделать глубокий вдох и судорожно, надрывисто выдохнуть. Не будет этой золотой медали в личном старте, да и пусть. Лиза улыбнулась, тихо всхлипнула, развернулась к Максу и уткнулась носом в его шею, пряча набежавшие слезы. Что бы ни случилось, она навсегда запомнит этот день, этот миг, это чувство глубокого, выворачивающего душу восторга, нежности, любви.
        - Я люблю тебя, - тихо сказала она, и Макс еще сильнее прижал ее к себе.
        Стефан выловил Лизу после короткого интервью и сдавил в объятьях. На соревнования спортивных пар он пришел лишь ради того, чтобы воочию увидеть их с Максом прокат и теперь задорно улыбался. Лиза рассмеялась, отодвинулась на несколько сантиметров и сжала руку друга.
        - Спасибо, Стефан, - перестав улыбаться, произнесла она. Только глаза по-прежнему светились теплом и радостью.
        - За что?
        - За то, что всегда был рядом. Если бы не ты…
        - А ну, прекрати. - Он вытер слезинку с ее лица. - Лиз, ну что ты…
        - Я ведь действительно хотела все бросить, помнишь?
        - Но ведь не бросила.
        - Только потому, что рядом был ты.
        - Это уже не важно. - Он качнул головой и щелкнул ее по носу.
        - Важно. Для меня это всегда будет важно.
        Макс стоял рядом, ждал, когда они поговорят. За прошедший год он научился терпеть общество этого недоумка, хотя делать это было не так уж и просто. Ему так же, как и раньше, хотелось оттащить Лизу от ее швейцарского дружка, намылить тому шею и… В общем, ревновал он дико. Пару раз они с Лизой серьезно поцапались из-за этого, наговорили друг другу кучу гадостей. А потом она расплакалась. Ушла в свою бывшую спальню, села на кровать и разрыдалась. Он тогда растерялся, никак не ожидал, что все закончится слезами, а Лиза долго не могла успокоиться.
        - Я не вещь твоя, - всхлипывала она, отворачивая от него лицо. - Ты не понимаешь… Стефан мне семью заменил. Он меня по кусочкам собирал, Макс! Ты бесишься, что я спала с ним, все никак успокоиться не можешь. Думаешь, что все понимаешь… Если бы ты понимал, то никогда бы так не стал… Я же с тобой. Сейчас, тут… Тебе мало этого?! Мало?!
        Тогда он, наверное, стал на все смотреть как-то иначе. То ли принял, то ли смирился. Ведь и в самом деле толком не знал ничего. Вернее, факты знал, что, почему и как, а тонкое, незримое не знал. Он ведь и думать о ней не думал, плевать ему на нее было. Не он слезы с ее щек вытирал, за руки держал не он, страхи не он впитывал. У него была своя трагедия, а Лиза…
        - Поздравляю, - Стефан протянул Самойлову руку. Они обменялись коротким, подчеркнуто прохладным рукопожатием, и Макс сдержанно кивнул. - Отличный прокат.
        - Спасибо.
        - Там родители твои, Лиз.
        При этих словах Лиза утратила былую оживленность, взгляд стал спокойным, немного жестким. Только что она казалась беззаботной яркой девчонкой и вдруг моментально подобралась, вздернула подбородок. Втроем они подошли к Светлане и Николаю, стоящим немного поодаль, те тоже сделали несколько шагов навстречу.
        Свой прокат закончила канадская пара, вдалеке раздался голос диктора, объявившего оценки, но Лиза не вслушивалась. От них с Максом больше ничего не зависело, оставалось лишь ждать итоговых результатов, и она отпустила ситуацию. За последние три дня она слишком сильно устала от бесконечных мыслей, от клубком притихшего в душе страха и теперь ощущала некоторую апатию. На лед пригласили спортсменов, представляющих Соединенные Штаты Америки, и через несколько секунд под сводами катка вновь разлилась музыка.
        Света хотела обнять дочь, но в последний момент ее что-то остановило. Взгляд… Взрослый, сдержанный, уверенный взгляд Лизы. Ей не нужно было одобрение, не нужны были слова, которые Светлана могла бы сказать, и утешение ей тоже было не нужно. Все это ее дочь уже получила, но не от нее, а от других людей. Света не знала, куда деть руки, внезапно они стали неудобными, неловкими, и она не могла пристроить их так, чтобы они ей не мешались. В Корею они с Николаем приехали несколько дней назад и уже успели встретиться и с Лизой, и с Сережей, но именно сейчас она понимала, что изменить что-либо никто из них уже не сумеет. Бывают моменты, когда что-то и без того ясное, очевидное превращается в уверенность, от которой бесполезно бежать и отворачиваться. Где-то за спиной рушатся мосты, тонкие веревочные переправы, прогнившие насквозь, ступить на которые все равно невозможно, но все же связывающие с чем-то нужным и не очень. Сейчас, глядя в глаза дочери, Света осознавала, насколько важным был для нее этот обтрепанный прогнивший мостик. Вряд ли она знала ответ на вопрос, смогла бы она ступить на него, чтобы
сделать попытку что-то вернуть, но этот мостик… сам факт его существования… Только веревки уже превратились в тлен, и почерневшие от времени деревянные перекладины щепками полетели в бездонную темную пропасть.
        - Сейчас Сережа кататься будет, - сказала Лиза.
        - Мать хотела тебя поздравить, - проговорил Николай, как всегда суровый.
        Лиза и не помнила, находились ли у отца для нее когда-нибудь улыбки, видела ли она в его глазах тепло, нежность… Она поняла, что думает об этом со странным, незнакомым ранее ей безразличием, попробовала отыскать в себе боль, обиду, досаду, надежду, и не смогла. Неважно ей… Макс обнимал ее за плечи, и она посмотрела на его профиль. Словно почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней, чуть заметно улыбнулся и погладил по плечу. От этого простого, самого обычного жеста ей стало тепло, там, внутри, в душе.
        Они прошли вперед и встали так, чтобы видеть происходящее на льду.
        Фигуристы только что блестяще исполнили каскад, и трибуны не замедлили отозваться громкими аплодисментами. Одного взгляда на лед было достаточно, чтобы оценить грациозное и техничное катание Алисы и ее нового партнера. Их произвольная программа была поставлена на композицию «Cold Blood» в исполнении Dave not Dave. Темпераментная музыка с множеством акцентов, отразить которые смог бы далеко не каждый. Но находящаяся на льду пара играючи справлялась и с музыкой, и с поставленными перед ней задачами. Движения казались сильными, в какой-то мере резкими, и в то же время удивительно плавными, порывистость переплеталась с мягкостью и ленивым изяществом. На Алисе было скромное черное платье с застежкой на шее, но благодаря великолепному покрою и аккуратной отделке из страз, смотрелось оно очень стильно и дорого. Каждый ее шаг совпадал с шагом партнера, взмах руки, поворот головы… Игра взглядов, разворот. Все выглядело непринужденно и естественно, и в то же время не казалось хаотичным или неуместным. Они с Алексом смотрелись удивительно гармонично, и, казалось, получали истинное удовольствие от катания. От
них исходила бешеная энергия, и энергия эта проникала в каждого, находящегося на ледовой арене, завораживала, не позволяя отвести взгляд от катка. Они заходили на очередной элемент, и зрители замирали в едином вдохе. До мурашек, до волнующей дрожи, до неровного биения сердца, до вырывающихся из груди восторженных выдохов… Все тело Алисы было похоже на струну: гибкое и сильное, полное чувственности. Движения отражали страстность музыки, и вместе с тем в катании ее было что-то томное, неспешное, позволяющее прочувствовать каждый миг, каждый порыв, каждый акцент. Страсть, грация и сила…
        Это было совершенно другое катание, ничуть не похожее на катание Макса и Лизы, но не менее зрелищное и прекрасное. Мощное, яркое, запоминающееся и свободное. Катание, достойное самых высоких баллов, катание, забыть которое, увидев всего лишь раз, невозможно уже никогда. Наотмашь, без оглядки, без времени, без границ, без «вчера» и «завтра».
        Музыка затихла, оставив Алису и Алекса замершими в эффектной конечной позе. И, вроде бы, никакой вычурности, ничего такого, чего не мог бы сделать кто-то другой. И все же никто другой не мог … Маленькая, красивая и женственная Алиса стояла в объятьях Алекса, голова ее была склонена на бок, руки его оплетали ее тело и лежали поверх ее рук. И снова это единение, когда партнеры кажутся продолжением друг друга, когда нарисованная ими картинка выглядит настолько правильной, правдоподобной, что невозможно представить себе другие штрихи, другие краски, другие образы.
        Под громкие овации они крепко обнялись и простояли так, не двигаясь, несколько бесконечно долгих и пронесшихся неуловимо быстро секунд, после чего помахали трибунам и уехали со льда. И несмотря на то, что на официальных соревнованиях вместе они выступали только первый сезон, на лед, так же как и после проката Макса и Лизы, щедро сыпались цветы и игрушки.
        Когда аплодисменты затихли, а едва научившиеся стоять на коньках маленькие фигуристки собрали все брошенные зрителями подарки, на гладь катка выехала следующая пара. Лиза посмотрела на мать, на отца, потом устремила взгляд на пару, сидящую в уголке слез и поцелуев. И хотя оценки еще не были озвучены, Алиса улыбалась, крепко и нервно сжимая руку Алекса. Лиза вновь посмотрела на каток, где ее брат и его партнерша уже дожидались своей очереди подвести итог под всем, что случилось за этот цикл, за это четырехлетие. Что же… Самое время.
        Вновь зазвучал голос диктора, и привычный шум стих. Казалось, будто каждый затаил дыхание, ожидая оглашения оценок - такая всепоглощающая повисла тишина.
        - За произвольную программу Алиса Решетникова и Алекс Шейдер получают сто пятьдесят шесть целых и тридцать две сотых балла. Общий результат за обе программы двести тридцать четыре целых и девяносто одна сотая балла...
        Лиза вздохнула. Как бы ни откатались Сергей и Вивиана, борьба за золото была уже проиграна. Она не хотела думать об обстоятельствах, о причинах, о будущем. Она хотела просто стоять тут, рядом с Максом, и смотреть на лед, впитывать в себя его величие и понимать, что она - часть этого мира, что она принадлежит этому всему так же, как это все принадлежит ей: эта огромная ледовая арена, этот лед, эти пять олимпийских колец…
        Снова зазвучала музыка, и снова фигуристы заскользили по льду. И снова зал отозвался бурными аплодисментами, когда Сергей с Вивианой сделали сложную поддержку. А Лиза стояла, прижавшись к Максу, и просто смотрела на происходящее, не чувствуя ни волнения, ни восторга. Она вроде бы видела, как катается ее брат, но это ее особо не трогало. Она находилась в каком-то коконе из собственных чувств, ощущений, в голове витали пространные мысли, и только мужчина, обнимающий ее за плечи, мужчина, к которому она прижималась, оставался живым и совершенно реальным.
        Она наблюдала за тем, как, завершив прокат, брат и его партнерша уходят со льда, как они вместе с тренером направляются в уголок слез и поцелуев. Вот и все. И уже неважно, какие оценки выставят судьи, итог и так ясен.
        - Мы третьи, - сказал Макс.
        Лиза посмотрела на него, пытаясь отыскать во взгляде упрек или сожаление. Макс обнял ее обеими руками, прижал к груди, и она, очнувшись, порывисто прильнула к нему. Бронза Олимпийских игр в личных соревнованиях, золото в командных…
        - Спасибо тебе, - сипло проговорил Самойлов, зарываясь пальцами в Лизкины волосы. Пряди были жесткими от лака, и он медленно распутывал их, совершенно не заботясь о том, что может испортить прическу.
        Пока шла подготовка к цветочной церемонии, Лиза и Макс принимали поздравления от членов Федерации, других спортсменов и тех, кого они, казалось, вовсе не знали. Все вокруг было пропитано атмосферой праздника, гул голосов затихал и нарастал снова, вокруг сновали люди, то и дело слышались веселые окрики и смех. И все же для кого-то этот день стал крушением надежд…
        Лиза проводила взором канадскую пару и, почувствовав взгляд Макса, обернулась к нему. На губах ее невольно заиграла улыбка. Она ощущала легкое сожаление, но ни разочарования, ни глубокой тоски не было, не было и желания отмотать время назад, чтобы получить шанс что-то исправить. Бронза…
        Она посмотрела левее, туда, где еще раньше заметила Вивиану, но не увидела ее. Оглянулась, пытаясь вновь отыскать ее среди окружающих их людей, но партнерши брата нигде не было, только Алиса в накинутой на плечи толстовке стояла возле Миронова и, улыбаясь, что-то ему говорила. Их разделяло всего несколько метров, и Лиза отчетливо видела выражение ее лица, влажный блеск глаз, а, прислушавшись, могла различить среди шума ее голос, расслышать обрывки слов. Делать этого, впрочем, она не собиралась. Сказав еще что-то, Алиса всхлипнула, и Женя, улыбнувшись, обнял ее, твердо, по-отечески, прижимая к себе. Локон волос, выбившийся из сложной прически, падал на ее шею, толстовка соскользнула с одного плеча. Вот она - олимпийская чемпионка Пхёнчхана. Еще несколько месяцев назад никто не мог с точностью сказать, смогут ли они с партнером вообще принять участие в этих играх, а вот теперь…
        Лиза подумала о том, как Алиса и Алекс, напряженные и сосредоточенные, сидели в комнате ожидания, видео из которой транслировалось на больших мониторах, расположенных над катком. Перед мысленным взором вспыхнул момент, когда ее брат при выезде с прыжка заметно покачнулся и подставил вторую ногу, и как сама она в ту же секунду поняла, что теперь точно все. Но Алиса по-прежнему сидела недвижимая, словно застывшая с этим своим взглядом, и неотрывно следила за катанием соперников. И потом, когда Сергей и Вивиана ждали оглашения результата, она все еще казалась отстраненной, напряженной. Алекс обнимал ее за плечи и тоже ждал. А когда на всю ледовую арену прогремело имя новых олимпийских чемпионов, она вдруг накрыла лицо ладонями и крупно затряслась. Все ее напряжение, все то нервное, ожидающее, что накопилось в ней, вырвалось вместе с этими слезами. На один лишь миг Алекс замешкался. Выражение его глаз за этот ничтожный промежуток времени сменило миллиард выражений, а когда осознание в полной мере овладело им, он вскочил и потянул Алису за собой. Поднял ее, прижимая к себе, а по лицу ее продолжали
бежать слезы.
        - Ты все равно лучшая, - тихо сказал Стефан, перехватив взгляд Лизы, и вручил ей непонятно откуда взявшийся у него маленький букетик цветов.
        - Они победили достойно, - со вздохом ответила она, улыбаясь другу.
        Ладонь Макса все еще лежала на ее плечах, но общее настроение захватило и его, сделав ненужным и неважным все окружающее. Он тоже видел Алису, видел выражение ее лица, понимал, что через считаные минуты окажется на одном подиуме с ней и Сергеем, но чувства были смешанными, трудными для восприятия. Возможно, он подумает об этом после, не сейчас. Сейчас же он чувствовал рядом Лизу, и этого было достаточно как минимум для того, чтобы быть частью этого праздника.
        Стефан встал рядом с ними и тоже посмотрел на Алису. Возле нее находилось несколько человек, но она показалась ему какой-то замкнутой, словно отгородившейся ото всех. Только Алекс, как и прежде, легко приобнимал ее, будто защищал от всего, что может обидеть или потревожить. Он отвечал на сыпавшиеся со всех сторон вопросы и принимал поздравления за них двоих, смеялся и пожимал руки, тогда как Алиса пыталась справиться с собственными эмоциями.
        ***
        Лиза прошла вглубь номера и, остановившись возле дивана, потянулась. Яркая вспышка Олимпийских игр осталась позади, и, хотя до официальной церемонии закрытия было еще несколько дней, для них с Максом все уже закончилось. Умом она понимала это, но принять до конца все еще не получалось. Мгновение, к которому они шли всю жизнь… Когда-то Олимпиада казалась ей чем-то недосягаемым, волшебным. Она, так же как и другие маленькие фигуристы, мечтала просто прикоснуться, посмотреть. Высшая цель любого спортсмена. Попасть на Олимпийские игры - уже честь, стоять на пьедестале… Лиза подошла к своей тумбочке и вытащила деревянную коробочку. Открыла. Бронзовая медаль лежала на черном бархате, поблескивая в слабом свете, струящимся из окна гостиничного номера. Вся ее жизнь уместилась в этой коробочке, все слезы, боль, падения… Лиза сжала кулак, чувствуя, как дыхание комкается в горле, а глаза начинает жечь. В этом круглом куске бронзы восемнадцать лет ее жизни. Стоило ли оно того? Да. Да, чёрт подери!
        Только что закончились показательные выступления, и она знала, что теперь точно все. Все. Потому что никакого чемпионата мира для них уже не будет. Она понимала, что должна сказать Максу, но не знала, как. Смотрела на него сегодня перед выходом на лед и осознавала, что все зашло слишком далеко. Им придется завершить карьеру, но Макс не тот человек, который сможет спокойно это принять. Она дала себе отсрочку до возвращения в Москву. Малодушная, бесполезная попытка потянуть время, столь же пустая, как и ее надежды на то, что он простит. И все же лучше дома, в городе, где у нее есть хотя бы своя крошечная норка, где она сможет забиться в угол и подумать о том, как жить дальше.
        Лиза хотела положить футляр с медалью обратно в ящик, но коробочка выпала из рук. Наклонившись, она подняла ее с пола, сжала ленточку в кулаке и выпрямилась. Голова закружилась, перед глазами разбежались темные точки. Лиза пошатнулась и, пытаясь сохранить равновесие, вцепилась в тумбочку. Медаль с тихим стуком ударилась о дерево, ладони вспотели, запульсировала венка на виске. Она сделала глубокий вдох, стараясь выровнять дыхание, и с осторожностью отпустила тумбочку. На груди, шее и лбу выступила испарина, в горле пересохло. В эти несколько месяцев они работали с неистовством, выкладывались так, что даже на секс порой не оставалось сил, а нервное напряжение последних двух недель довело Лизу до полного изнеможения. Именно это напряжение сильнее всего сказывалось на ее состоянии. Она чувствовала, что ей нужен отдых. Сон, много сна и возможность ни о чем не думать, не переживать. Вот только если первый пункт воплотить в жизнь было хоть сколько-то реально, со вторым дела обстояли куда хуже. Меркулова положила медаль на тумбочку, повернула голову и наткнулась на тяжелый, пронизывающий взгляд Макса. Он
стоял в дверном проеме, подпирая косяк плечом, и смотрел на нее в упор. Надеяться, что он ничего не видел, было бы верхом дурости, да и выглядела она сейчас наверняка не лучшим образом. Надо было хоть что-то сказать, но у Лизы даже дышать получалось с трудом. От его взгляда мурашки бежали по коже, сердце превратилось в мелкий трусливый комок, отчаянно подпрыгивающий в предчувствии неминуемой бури. Она не сможет врать… не сможет…
        - Что происходит, Лиз? - Он не спрашивал, он требовал. Глаза потемнели, стали почти черными, в отзвуке спокойного, бархатного голоса слышались ледяные нотки.
        Лиза молчала. Она чувствовала, что стоит ей сказать несколько слов, как бархат этот облезет клочьями, оголяя твердые, холодные камни. Из ее груди вырвалось судорожное дыхание, губы дрогнули в попытке хоть что-то ответить, но с них так и не слетело ни единого слова.
        - Что происходит? - с куда большим нажимом произнес Макс и сделал несколько шагов к ней.
        Внезапно она вспомнила отца, его холодные глаза, рот, сжатый в тонкую упрямую полоску. Что бы он сделал, скажи она тогда? Что бы он… Лиза вздрогнула и инстинктивно, пытаясь защититься, прикрыла рукой живот. Макс прищурился.
        - Что, черт подери, с тобой?! - гаркнул он, видя расширенные глаза Лизы, ее бледное лицо. - Или ты думаешь, я не видел, как ты после проката едва не грохнулась?! И этот проклятый выброс… Что произошло?! Сколько можно молчать?! Лиза… объясни мне! Из-за тебя мы третьи. Полтора балла… Что с тобой, мать твою!
        - Не ори! - Она сделала шаг назад, уперлась бедрами в тумбочку.
        - Если ты мне сейчас же не скажешь, что с тобой происходит, я не орать буду, - глаза окончательно потемнели, голос понизился до угрожающего рыка, - я тебе просто сверну шею.
        - Я… - Она заставила себя дышать ровнее, нервно облизала губы. - Я беременна. Это…
        - Ты - что? - тихо, вкрадчиво переспросил он, а взгляд наполнился такой яростью, что Лизе стало ясно: он не просто не простит - он убьет ее. Здесь и сейчас убьет.
        Ей казалось, что она никогда не видела его таким злым: поджатые губы, холодный взгляд… Отступать было некуда. Она втиснулась в тумбочку, а когда Самойлов сделал к ней шаг, метнулась в угол комнаты. Выставила вперед руку, пряча лицо, второй защищала живот.
        - Ты же… Ты с ума сошла?! - рявкнул он, видя, как она жмется к стене.
        А Лиза словно с катушек слетела. Она ринулась прочь, надеясь добраться до двери. А когда почувствовала стальную хватку Макса на своем теле, истошно заорала:
        - Не трогай меня!!! - Ее тело выгнулось так, что Макс с трудом удержал. - Я не буду делать аборт! Не буду! Не-е-ет!
        - Какой, к чёрту, аборт?!
        Макса трясло похлеще Лизы, изворачивающейся у него в руках. Он пытался прижать ее к себе, поймать ее руки, но в нее словно бес вселился. Она царапалась, кусалась, норовила ударить его и при этом надрывно рыдала, совершенно не воспринимая его слова. Он боялся, что навредит ей, если сожмет хоть чуточку сильнее, но выпустить тоже не решался.
        - Лиза… Лиза! Мать твою!
        - Ты не заберешь… Не отдам… никому…
        Постепенно она начинала выдыхаться, голос срывался, с губ слетали стоны. Она скулила, жалобно, выворачивала Максу душу. Напряжение, копившееся две недели, страх, сомнения и усталость выползли наружу, окутали разум. Лиза не понимала, что она делает, ей казалось, что он ненавидит… Он предупреждал, что ему не нужно… не нужно…
        - Я не буду делать аборт. Не буду…
        - Конечно, не будешь. - В какой-то момент ему все-таки удалось перехватить ее руки и прижать Лизу спиной к своей груди. Она все еще сопротивлялась, но вяло, только сердце колотилось, и он чувствовал эти удары, бьющие в его запястья и отдающиеся в голове собственным пульсом. - Конечно, не будешь…
        - Не буду…
        Обессилев, она перестала вырываться, и Макс ослабил хватку. Выпустить ее он все еще не осмеливался, боялся, что, либо она рухнет на пол, либо вытворит что-нибудь идиотское. Ее истерика потрясла его, даже злость поубавилась. Пожалуй, в таком невменяемом состоянии он ее еще не видел. Да, бывали слезы, да и истерики случались, особенно в самом начале, но до такой степени…
        Лиза больше не кричала, не дергалась, но слезы так и не прекратились. Несколько капель обожгло Максу кожу, оставив невидимые шрамы на душе. Он не выносил ее слез, внутри все выворачивалось. Стоило ему увидеть ее мокрые глаза, как сердце начинало выкручивать. Он ни разу не говорил ей об этом, хотя, как правило, старался успокоить, утешить. Чувствуя, что ноги у нее подгибаются, и она потихоньку сползает на пол, он перехватил ее и развернул к себе лицом. Прижал ее голову к своей груди, погладил по волосам. Она, кажется, пришла в себя и больше не собиралась бежать от него без оглядки, как будто он мог здесь и сейчас разорвать ее на части. Неприятные мысли отозвались внутренней усмешкой, уголок губ дернулся. Неужели она его боится? Он никогда не поднимал на Лизу руку, хотя временами она становилась просто невыносимой. Но он знал - ударит ее, и все кончится, да и сам себе этого не простит. Только единственный раз, давно, в злополучной Братиславе… Самойлов прижался губами к Лизкиному виску, чувствуя, как от глухих рыданий вздрагивает все ее худенькое тело, укутал в свое тепло.
        - Когда ты узнала? - спросил он, хотя Лиза все еще не успокоилась.
        Она вздрогнула, несколько раз надрывисто всхлипнула, стараясь взять себя в руки, шмыгнула носом.
        - За… за три дня до… до короткой, - с трудом ответила она, давясь слезами.
        Макс сильно сжал волосы на ее затылке, сдавил плечо.
        - Какая же ты идиотка, - в сердцах произнес он. - Ты почему сразу не сказала? Какого лешего на лед поперлась?
        - Я боялась, что ты…
        Ее плечи затряслись сильнее, а Макс едва сдержал звериный рык. Мрачно пялился в стену, машинально перебирая ее волосы. Она боялась сказать ему. Она, чёрт дери, боялась сказать ему, что беременна! Он шумно втянул носом воздух, ярость клокотала в груди огненной лавой. Вот сейчас, наверное, он бы действительно мог ее ударить. И даже угрызения совести бы потом не мучили. Подведя Лизу к постели, он усадил ее на край, а сам отошел на несколько шагов. От греха подальше, чтобы ненароком не прибить.
        - Ты таблетки пьешь? - Макс стоял напротив и смотрел на нее. Она зажала ладони между коленями, опустила плечи. - Как это вообще получилось?
        - Я пропустила несколько, - хрипло, чуть слышно, сказала она. Подняла голову, встретилась с его мрачным взглядом и, чувствуя, что не может смотреть ему в глаза, отвернулась. - Когда к Европе готовились. Думала только о тренировках. Когда поняла, что пропустила… Надеялась, что обойдется.
        - Понятно…
        Он взял с тумбочки ее медаль, повертел в руках и зажал ленточку в кулаке. Подошел к окну, остановился напротив, спиной к Лизе. Она смотрела на него, чувствуя одновременно и дикое облегчение от того, что этот разговор остался позади, и тяжесть, ибо будущее по-прежнему представлялось размытым. Если он ее прогонит… Она не знала, как будет жить, если он выставит ее за порог своей жизни. Стоило представить это, как душу, разум, сердце, окутывал первородный страх. Ей бы, наверное, проще было отрезать себе руку. Оторвать себя от него… Это казалось диким. Она думала, что сможет, почти убедила себя в этом, убедила, что будет воспитывать своего ребенка, что сумеет, а теперь поняла, что совсем в этом не уверена.
        - Макс…
        - Лучше молчи.
        Спокойный голос ударил в Лизкино сознание, отзываясь внутри ее пустоты. Пустота разрасталась в ней все сильнее, захватывала чувства, эмоции, вызывало странное отупение. Она закрыла глаза, сжала ладони в кулаки. Голова ныла, особенно правый висок, а Макс все так же стоял у окна. Он молчал несколько минут, а потом заговорил, негромко, без агрессии, но так, что Лиза снова не сдержалась, по щекам покатились крупные горячие слезы:
        - Ты понимаешь, что могла навредить себе? Что ребенку могла навредить? - Он обернулся. Ей достаточно было мимолетного взгляда на него, чтобы понять, что он все так же зол. - Или ты думаешь, что для меня вот это… - Самойлов поднял зажатую в кулаке медаль, еще сильнее, до белизны в костяшках пальцев, стиснул голубую ленточку, а потом в бессильной злобе швырнул медаль в Лизу. Металл угодил ей в плечо, но Лиза не издала ни звука, только вздрогнула и посмотрела на олимпийскую бронзу. - Думаешь, этот кусок дороже тебя и нашего ребенка?
        - А разве нет? - Она подняла на Макса глаза. В груди у него засаднило, такой загнанной она казалась. Утром она смеялась, держала его за руку, улыбалась задорно и светло, а сейчас смотрела так, что у него башка разрывалась. - Ты сам говорил…
        - Что я говорил? - Он не сводил с нее глаз.
        - Что тебе ребенок не нужен. Тем более от меня.
        Она не пыталась скрыть боль, и та буквально сквозила в тихом голосе. Он опять молчал, и выдерживать это становилось невыносимо. Как бы это ни банально звучало, но лучше бы он бесился, кричал, только не эта убийственная тишина. Нервы натянулись и, не выдержав напряжения, ослабли, словно где-то внутри раскрутили колки. На Лизу накатила слабость, мучительно болела голова, хотелось пить. Что-то лопнуло, заполняя ее существо равнодушием. Она устала. Устала не за эти несколько дней, а вообще. От сомнений, от постоянного страха, от неопределенности. Думала, что справилась с этим, но оказалось, что ничего у нее не вышло, и все это время она ждала конца.
        - Я не знаю, кто я для тебя, Макс. Не знаю, что будет завтра. Сейчас тебе удобно со мной, а если…
        Самойлов дышал медленно и размеренно. Вернее, он очень старался дышать именно так. Вдох - выдох… медленный вдох - неспешный выдох… Опасался, что все-таки придушит эту дуру. Она что-то говорила, шуршала, скребла по психике своим мягким голосом, а он смотрел на нее и не мог взять в толк, серьезно она все это или идиота из него делает. Бред какой-то. Не знает она… Да он порвать за нее готов. Даже представить страшно, что бы он сделал, если бы Лизу кто-то посмел обидеть. Она падала, а он после, вечером, целовал ее синяки, смотрел в эти небесного цвета глаза и самого себя терял. Приручила, как бобика какого. Не знает она… Цветы ей таскал, порой не ища для этого даже повода. Белые, красные, розовые розы. И чайные. Чайные - чаще всего, потому что наконец понял, что чайные розы ассоциируются у него с чем-то теплым, близким, родным. Мог утром, пока она спит, сгонять в цветочный магазин только ради того, чтобы увидеть нежный румянец на ее щеках. А она не знает. Она, чтоб ее, не знает!
        - Лиз, ты совсем дура? - Он не выдержал. Психанул.
        Меркулова тут же подобралась, полоснула его взглядом, словно собрала последние капли ярости. В глазах стояли злые слезы.
        - Перестань называть меня дурой!
        - А как мне тебя называть?! - Подлетев к постели, он ухватил ее за плечи, рывком поднял на ноги и тряхнул, как куклу. Видел, как раскрылись ее глаза, как волосы упали на лицо, и продолжал сжимать тоненькое тело. - Как?! Дура самая настоящая! Не знаешь ты… Я люблю тебя как ненормальный, а ты не знаешь! Да случись с тобой что…
        Макс замолчал. Похоже, он ее напугал, потому что по щекам Лизы снова покатились слезы. Чертыхнувшись, он привлек ее к себе, поглаживая по спине. Неконтролируемая злость на эту бестолочь смешалась с необъятной нежностью. Ему хотелось орать на нее, трясти так, чтобы наконец пришла в себя, но не выходило. Плечи под пальцами подрагивали, и от этого становилось больно дышать. Хватит на сегодня разборок. Он чувствовал, что в Лизе не осталось сил, эмоционально она была вымотана, да и у него самого ум за разум заходил. Он ласково погладил ее по голове и прижался губами к шраму, скрытому льняными волосами. Вздохнул.
        - Ты никогда… - она сделала рваный глоток воздуха, - никогда не говорил, что любишь меня. Макс… почему ты никогда не говорил?..
        Он был озадачен. Машинально перебирал волосы Лизы, зная, что это успокаивает ее, и пытался сообразить, неужели и правда не говорил? Цветы дарил… Целовал ее, забывая про все на свете, каждую родинку на теле, пальчики ног, живот, коленки, растворялся в ней. Увяз в ней по уши, уже и не понимая, как раньше мог обходиться без нее. Вот есть воздух, вода, пища. Без воздуха он задохнется, без воды сдохнет от жажды, без пищи - от голода. А есть Лизка. Без Лизки он просто сдохнет. Не почему-то, а просто, потому что она пробралась в него, в легкие, под кожу, стала его плотью и кровью.
        - Как это не говорил? - Поцелуй во вздувшуюся венку на виске.
        Надо было уложить ее в постель. Он знал, что зачастую, когда эта венка надувается, у Лизы болит голова. И сейчас наверняка болит. У нее все еще случались приступы головной боли, хотя и не столь частые, как два года назад, сразу после травмы.
        - Не говорил, - она помотала головой. - Я думала, что ты… что тебе…
        Самойлов закрыл глаза. Нет, это не она дура, это он скотина. Какой скотиной был, такой и остался. Не хочет, а все равно делает ей больно. Неужели и правда ни разу не говорил? Он пытался вспомнить, но никак не мог. А она… неужели так и не поняла? Глупышка… Все, что есть в нем живого, настоящего, теплого - она.
        - Я люблю тебя, Лиз. Очень сильно люблю. Прекращай плакать, вредно тебе. - Но вместо того, чтобы успокоиться, она задрожала еще сильнее. Стиснула зубы, вцепилась в рубашку Макса, сжимая ткань в кулаках, уткнулась носом ему в грудь и сдавленно рыдала. - Ну все-все… - Макс гладил ее по плечам. - Тихо, Лиз. Все. Все хорошо.
        Вскоре она совсем выбилась из сил, и ему удалось уложить ее в постель. Она порывалась сходить в душ, но Макс позволил ей только умыться, ополоснуть лицо прохладной водой. Лиза, вроде бы, пришла в себя, и все-таки он не был уверен, что, закрывшись в ванной, она снова не разревется. Мало ли, что там у нее в голове…
        Он налил в высокий стакан прохладной минералки и добавил немного яблочного сока. Протянул Лизе. Кончик носа у нее покраснел, веки припухли, волосы намокли, когда она умывалась, и теперь липли к коже. Макс присел на край кровати рядом с ней и смотрел за тем, как она пьет. Медаль так и валялась в ногах, словно ненужная безделушка. Он взял ее, положил на ладонь, вгляделся и убрал в футляр. Отдал Лизе.
        - Надеюсь, что это того стоило.
        - Я не знала, как сказать тебе, - сжимая в руках стакан, негромко отозвалась она. - Хотела, чтобы ты спокойно катался. Я столько всего за эти дни передумала…
        - И когда ты собиралась мне сказать?
        - В Москве. - Пить уже не хотелось, но Лизе нужно было куда-то деть руки, и она продолжала сжимать стекло. В воздухе витал сладковатый запах яблок, она чувствовала его острее, чем обычно. - Я боялась, Макс. Эта Олимпиада… Я боялась, что больше уже ничего не будет, что все у нас закончится. А мне хотелось помнить только хорошее.
        - Хорошее тебе хотелось помнить… - Он покачал головой, забрал у нее стакан и допил минералку.
        Лиза старалась на него не смотреть, теребила уголок одеяла и покусывала нижнюю губу. Выглядела она потерянной, и Макс мысленно махнул рукой. Что толку отчитывать ее, словно неразумного ребенка? Сам виноват. Надо было сразу, как только решил. А он тоже с этой Олимпиадой…
        - Ну что опять, Лиз? - поймав ее грустный взгляд, спросил он.
        - Как-то… Мы столько всего не сделали. Эти два года… Я никогда не каталась с таким удовольствием. Не думала, что будет так тяжело уходить. Особенно сейчас. Как подумаю, что все…
        - Нас никто не заставляет уходить. - На лице Лизы отразилось недоумение. Макс погладил ее ноги, накрытые одеялом, а потом взял за руку. - Пропустим сезон, а там видно будет.
        - Ты думаешь… - Она так и замолчала на полуслове, ища подтверждение своим мыслям.
        Их пальцы сплелись, спокойный взгляд Макса внушал уверенность, а у Лизы снова ком встал в горле. Слишком много эмоций. Если она сможет восстановить форму после родов… Макс, похоже, в этом не сомневался. Она встала на колени и обняла его за шею. Она, наверное, действительно не была готова оставить позади огромный кусок своей жизни, распрощаться со спортом. Не сейчас. Каждый раз, выходя на лед с ним, она летала. Неведомое ранее чувство эйфории захлестывало, окутывало, проникало в легкие вместе с воздухом. Она прежде не знала, что лед может дарить ощущение полнейшей свободы, что она способна испытывать столь острое наслаждение от проката. Нет, она не жалела, что в ее теле зародилась новая жизнь. При мысли о том, что она носит под сердцем ребенка, на глаза наворачивались слезы. За этого малыша она готова была кому угодно перегрызть горло, она бы не позволила забрать его. И все же расстаться с фигурным катанием, со льдом…
        - Нам решать, - в который раз Самойлов обнял Лизу. Полное осознание еще не пришло. Он задержал руку на ее талии, погладил под майкой. У них будет ребенок… - Если захочешь кататься дальше, значит, будем кататься.
        - Спасибо, - прошептала Лиза ему на ухо и прижалась мягкими губами.
        Она сама не знала, за что его благодарит. Может, за уверенность, может, за слова, которые, оказывается, ей так надо было услышать, а может, за сильные надежные руки, ласково касающиеся ее тела. На сердце у нее стало тепло и спокойно, вместе со слезами ушло напряжение. Ей казалось, что она покачивается на теплых волнах, а в лицо дует приятный южный ветер. Макс поймал ее кисть и поцеловал в запястье, в раскрытую ладонь. Посмотрел в глаза. Лиза несмело улыбнулась ему, и уголки его губ тоже дрогнули. Ничего не говоря, он встал и подошел к шкафу, раскрыл дверцы. Взвизгнула молния чемодана. Лиза наблюдала за ним, поджав под себя ноги. Странно все… Она ждала совсем другого. Конца. Надеялась на что-то, но не верила. А теперь… Ей снова хотелось разреветься. Она кусала губы, пытаясь унять чувства. Страх отступил, сжатая пружина натянутых нервов расправилась, выпуская наружу все забитое, загнанное вглубь, на сердце стало свободно, оно, кажется, даже билось легче.
        Максимилиан, серьезный, немного суровый, вернулся к постели и снова уселся рядом. Взял Лизу за правую руку. Она даже понять толком ничего не успела, только ощутила прикосновение теплого металла, а потом увидела кольцо на безымянном пальце. Макс сжал ее руку в кулачок и спрятал в свои ладони, посмотрел в глаза. Она, ошеломленная, не сводила с него взгляда, зрачки ее расширились, руки похолодели.
        - Я уже два месяца его с собой таскаю, - сиплым голосом проговорил он. Усмехнулся, пытаясь скрыть волнение. - Не хотел отвлекать тебя от подготовки. Думал, когда вернемся…
        Лиза высвободила руку, распрямила пальцы. На безымянном тонкой полоской выделялось кольцо из белого золота с тремя переливающимися камушками. Рука дрогнула, Лиза с трудом вытолкнула из легких воздух, сглотнула комок, вставший в горле, сделала рваный вдох и резко подняла взгляд на Макса. Они смотрели друг другу в глаза. Он не умел красиво говорить, все эти извороты, признания… Но он знал, что чувствует и знал, что уже не проживет без этой девчонки. Совсем не проживет. И в этот самый миг Лиза тоже все поняла. Слезы покатились по щекам. Она всхлипнула, прижала ладонь к губам и тут же очутилась в мужских руках. Губы на губах. Иногда у слез бывает сладкий вкус…
        Конец.