Моя единственная надежда Элли Блейк
        Поцелуй - Harlequin #30
        Райдер Фицджеральд приезжает на урок танцев. Молодой преуспевающий владелец строительной компании, он вынужден смириться с этим нелепым занятием, чтобы не расстраивать свою младшую сестру, которая собирается замуж и хочет, чтобы ее свадебный танец с братом выглядел прилично. Оказавшись в старом полузаброшенном здании, где находится студия, Райдер ожидает увидеть в роли преподавателя какую-нибудь потрепанную жизнью даму. Однако его поджидает настоящий шок по имени Надя Кент. Ее удивительная красота и необычный характер невольно погружают Райдера в пучину страсти. Надя тоже не остается равнодушной к блестящему красавцу архитектору, обладающему незаурядным умом и сексуальной притягательностью. Все осложняется тем, что и у Нади, и у Райдера есть веские причины не желать, чтобы эта связь переросла в нечто более серьезное…
        Элли Блейк
        Моя единственная надежда
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
                
        Глава 1
        Райдер Фицджеральд захлопнул дверь машины. Под ногами хрустнул мелкий гравий. Прищуренный взгляд скользнул по зарешеченным витринам магазинов и спящим окнам первого и второго этажей. Лишь из арочных окон третьего этажа лился мягкий золотистый свет. Он оглянулся на свою машину, ее винтажные контуры мерцали в темноте, с сердитым видом нажал на кнопку, включая сигнализацию, и в очередной раз посмотрел на розовую бумажку, на которой Сэм вывела каракули с названием и адресом в надежде, что он неправильно прочитал их. Но нет.
        Именно в этом обшарпанном здании на боковой улочке размещалась «Академия танца Амелии Брант». Здесь он рассчитывал найти женщину, которую наняла его сестра Сэм, чтобы к свадьбе ее гостей научили танцевать. Учитывая, что через два месяца Райдеру предстояло стать счастливцем, ведущим ее к алтарю, его это тоже касалось.
        Свадьба. Уже от одной мысли о ней Райдер ощущал неприятное стеснение в горле. Когда он напомнил Сэм, сколько раз она, исполняя свой дочерний долг, присутствовала на многочисленных, до скандальности, свадьбах их отца, она просто сунула ему в руку бумажку с адресом.
        - Инструктор там обалденная!- выпалила она. «Надеюсь, что это так»,- подумал он, имея в виду стоимость уроков.- Ты ее полюбишь! Если и существует человек, который сможет научить тебя танцевать, как Патрик Суэйзи, так это она!
        - Понятия не имею, о ком ты говоришь,- заявил Сэм,- к тому же я не гарантирую, что смогу бывать там каждый четверг в семь вечера, так что тебе придется ходить без меня.
        Однако Сэм с радостным видом заверила, что инструктор по танцам согласна давать уроки в любое удобное для него время. Неудивительно. Наверняка Сэм предложила ей столько денег, что хватило бы на шестимесячный круиз.
        - Ты сам виноват, что она так избалованна,- проворчал он вслух, скомкал розовый листок и сунул его в переполненную урну.
        Поднявшись по ступенькам к входной двери, он машинально поправил запонки. Ночь была душной, какие случаются в Мельбурне нечасто, и Райдер с удовольствием избавился бы от своего костюма. День тянулся бесконечно, поэтому сейчас ему меньше всего хотелось исполнять ча-ча-ча с какой-нибудь гранд-дамой с тугим пучком и расплывшимся макияжем, которая будет тяжело дышать на него содержимым бутылки «Крем де Мент», припрятанной в проигрывателе. В кармане затренькало - Сэм уже начинала дергаться. А он достаточно много лет провел под страхом ее дерганья, чтобы понимать, что возвращение к школьному вальсу обойдется гораздо дешевле выслушивания панических телефонных звонков сестры.
        - Я на урок,- коротко ответил он и отворил тяжелую красную дверь.
        На створках старомодного лифта криво висела табличка «Не входить». Пришлось тащиться вверх по узкой лестнице, освещенной пыльными светильниками. Воздух становился удушливее и тяжелее с каждым этажом. Наконец он добрался до массивной черной двери на кричащих золотых петлях с надписью «Академия танца Амелии Брант».
        Райдер повернул разболтанную ручку и сделал шаг внутрь. В лицо бросился удушающий жар. Ослабив узел галстука, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и мысленно пообещал придушить Сэм.
        Помещение выглядело бы необитаемым, если бы не какой-то странный, незнакомый запах и не соответствовавший ему чувственный ритм знакомой песни в стиле ритм-н-блюз.
        Глаза Райдера обследовали пространство, привычно измеряя площадь пола, высоту потолка, кубометры бетона, количество кирпича, стоимость остекления. Высокая стена с арочными окнами, выходящими на улицу, видимо, сохранилась со времени постройки дома и выглядела наиболее прилично. Сверху свисали промышленные вентиляторы. Ни один не работал. Ряд старинных стеклянных бра проливали озерца золота на повторяющие форму окон серебристые пятна лунного света на истертом деревянном полу.
        Ближайшую к нему стену закрывали изъеденные пятнами зеркала, а справа перед свисавшими от потолка до пола занавесями, от которых у него засвербило в носу, расположились старое пианино и несколько печального вида школьных шкафчиков. На полу небрежной грудой лежали полдюжины хула-хупов. Книжные полки были завалены музыкальными записями и неровными стопками нот. И наконец, обитая розовым бархатом кушетка, на которой вполне могла расположиться женщина, чтобы позировать какому-нибудь счастливцу художнику.
        Райдер сделал еще один шаг. Под тяжестью его веса старый скрипучий пол застонал.
        Музыка прекратилась, и в следующую секунду из-за занавесей раздался женский голос:
        - Мистер Фицджеральд?
        Он повернулся на звук, и его предсказание обратилось в прах. Вместо гранд-дамы, давно пережившей свои лучшие годы, перед ним возникла Шахерезада.
        Темные густые длинные волосы, еще более темные, искусно подведенные глаза. Кожа настолько бледная, что казалась пропитанной лунным светом. Коричневый топ, завязанный на талии узлом, приоткрывал упругий живот. Юбка длиной до лодыжек, собравшая в себе все цвета мира, завораживающе колыхалась при ходьбе. Ноги были босыми.
        Райдер приосанился, расправил плечи и сказал:
        - Я так понимаю, вы и есть та самая женщина, которая должна превратить меня в Патрика Суэйзи?
        Она моргнула, улыбка слегка тронула краешек ее влажных губ, прежде чем исчезнуть, как ни бывало.
        - Надя Кент,- сказала женщина, протягивая ему руку.
        Райдер взял ее. Рука была нежной, теплой и на удивление сильной. И такой поразительной прозрачности, что он видел под кожей вены. Внезапно по всему его телу от той точки, где соприкоснулись их руки, прокатилась горячая волна, как будто его ударило током. Женщина убрала руку, и ощущение бесследно исчезло.
        - Вы пришли слишком рано,- произнесла она недовольным тоном с легким американским акцентом и проплыла мимо.
        Райдер ощутил пряный аромат и невольно удивился, как столь экзотичная женщина, могла оказаться в этом богом забытом закоулке мироздания.
        - Я думал, это хорошо, учитывая поздний час.
        - Кто вам сказал?- И, не дожидаясь ответа, присела на розовую кушетку. Длинные темные пряди рассыпались по ее плечам беспорядочными волнами. Одним взмахом она приподняла юбку до колен, показав гладкие мускулистые икры, вытащила из-под кушетки пару бежевых туфель на небольшом каблуке и сунула в них ноги. Потом, не поднимая глаз, сказала: - Похоже, вам жарко.
        - Да, и что?- Его инстинктивный ответ эхом разнесся по комнате.
        Женщина ничем не подала виду, что слышала его, только ее пальцы, застегивавшие пряжку на туфле, на мгновение замерли. Затем ее руки скользнули вверх к икрам, чтобы опустить юбку.
        Неужели он заигрывает с ней? Конечно да. Эта женщина была… какой-то особенной. Она завораживала.
        Не удостоив его ни единым взглядом, она встала, сунула за пояс маленький пульт и, постукивая по полу каблуками, направилась к нему.
        - На вашем месте, мистер Фицджеральд, я бы сняла пиджак. Здесь жарко, а когда мы начнем двигаться, станет еще жарче. Мне совсем не улыбается ловить вас, если вы упадете в обморок.
        Райдер не воспринял эту мысль всерьез, но на какой-то миг ему показалось, что он увидел в ее глазах победный блеск.
        Тем не менее, воспользовавшись ее предостережением, он сбросил с плеч пиджак и, не найдя ничего лучше, повесил его на спинку обитого бархатом стула. Дырки от моли. Класс. Райдер снял галстук и определил его туда же. Затем избавился от запонок и закатал до локтей рукава рубашки. Эти действия подходили скорее для спальни, чем для танцпола. А ее пристальный взгляд, следивший за ним, только усиливал впечатление.
        Женщина без видимого сожаления отвела от него глаза, убрала волосы назад, завязав их в низкий хвост, и, подняв подбородок, щелкнула каблуками. Шахерезада исчезла. На ее месте стояла инструктор по танцам.
        Тогда-то Райдер и вспомнил, зачем он здесь, и начал потеть по-настоящему.
        - Нельзя ли закончить все как-нибудь побыстрее?- спросил он, вспомнив кипу архитектурных планов, громоздившихся на полках вокруг его чертежного стола. Остальные ждали его в памяти новейших компьютеров, стоявших в городских офисах его фирмы. Его собственные проекты и проекты, разработанные его командой. И дело не в том, что он, подобно отцу, не мог сосредоточиться на чем-то одном. Просто Райдер любил работать. Он предпочел бы заниматься этим всю ночь напролет, а не тратить час на обучение всяким глупостям.
        Надя Кент провела ладонями по своим стройным ногам, опустив юбку еще чуть ниже. Американское произношение добавило певучести ее голосу, когда она сказала:
        - Мистер Фицджеральд, у вас есть еще какие-то дела по вторникам в десять вечера?
        - Да, у меня есть другие дела, которыми я мог бы заняться.
        - И это не потому, что вы побаиваетесь ходить на уроки танцев?
        Райдер прищурил глаза, но улыбнулся:
        - Что вам сказать? Я пользуюсь спросом.
        - Поверю вам на слово. А сейчас,- сказала она, хлопнув в ладоши.- Где у вас бедра?
        - Простите?
        - Ваши бедра, которые должны танцевать. Надеюсь, Сэм вам рассказывала. Если мы намереваемся добиться того, чтобы вы выглядели приемлемо, вы должны обрести свободу движений, которую дают бедра.
        Райдер решил, что она шутит.
        - Мисс Кент, неужели я похож на человека, который приблизился бы к этому месту меньше чем на шесть миль, если бы знал, что здесь потребуются бедра?
        Так или иначе, но теперь мяч был на ее стороне, и тем не менее, когда эти знойные черные глаза медленно окинули его взглядом, задержавшись на верхней пуговице его крахмальной белой рубашки, на блестящей пряжке его ремня, на идеально отглаженных брюках, у Райдера начало сводить низ живота. А когда, вместо ответа, губы Нади, крупные, нежные и чувственные, как и вся она, расплылись в ленивой улыбке, его внутренности сжались в тугой комок.
        - Значит, так вы обходитесь с клиентами, которые являются слишком рано, мисс Кент? Хотел бы я посмотреть, как достается тем, кто опаздывает.
        - Нет,- ответила она,- вы этого не увидите.
        Она достала пульт, резко взмахнула им и нажала на кнопку. Помещение наполнили звуки фортепиано, разносившиеся из спрятанных где-то динамиков. К ним присоединился хрипловатый женский голос.
        - А теперь, мистер Фицджеральд, раз уж вы платите мне дополнительно, чтобы я занималась с вами в такое время, давайте сделаем так, чтобы ваши деньги не пропали даром.
        - Есть и другой вариант.
        Есть, подумал он, когда в глубине ее глаз мелькнула вспышка предвкушения. Она тут же исчезла, но теперь Райдер знал, что не он один испытывает это… ощущение… Влечение? Определенно что-то…
        - Что вы скажете, если я заплачу вам за полный курс обучения, но мы ограничимся одним днем? И Сэм совсем не обязательно об этом знать.
        - Отлично. Меня устраивает. Но что мы скажем Сэм, когда, добравшись до танцпола в день ее свадьбы, вы на глазах у всех отдавите ей ноги?
        На какой-то краткий миг Райдер подумал, что эта женщина вполне могла оказаться ведьмой.
        Надя изящным полукругом подняла перед собой руки, предлагая ему сделать то же самое. Но когда в ответ он едва шевельнул бровью, она выругалась - и весьма сочно - и, сделав в его сторону последние несколько шагов, взяла его руки и с усилием, от которого напрягся ее живот, подняла их, сложив в требуемую позицию.
        С такого близкого расстояния Райдер уловил в ее темных волосах красноватый отлив, а на переносице несколько крохотных веснушек. Потом его мысли иссякли, поскольку Надя пролезла в полукруг, образованный его руками, и положила его правую руку себе на бедро. Его ладонь почувствовала ткань, пальцы ощутили тело. Гладкое тело, горячее тело. Ее тело.
        Ее правая рука скользнула в его левую руку, и весь жар этой ночи завис между ними.
        - Надя.
        - Да, Райдер,- ответила она, подражая его серьезному тону.
        - Я не могу так сразу.
        От резкой белизны зубов, сверкнувшей в ее улыбке, по коже Райдера побежали мурашки.
        - Все будет просто,- сказала она.- Обещаю. Вы должны просто довериться мне. Вы доверяете мне, Райдер?
        - Ни на йоту.
        Улыбка превратилась в усмешку, а потом она провела языком по краю своих верхних зубов.
        Может, она была и не ведьма, но определенно садистка.
        - Надя…
        - Ради всего святого! Что еще? Один последний вопрос. Один. А потом вы заткнетесь и начнете танцевать.
        Великолепная, безжалостная и властная до мозга костей. Отчаянное сочетание. И как оказалось, убийственно сексуальное. Именно поэтому, только когда Райдер убедился, что недовольный взгляд ее черных глаз устремлен прямо на него, он спросил:
        - Кто, черт возьми, такой этот Патрик Суэйзи?
        В ответ на это Надя расхохоталась, запрокинув назад голову. Ее бедра соприкоснулись с его, поднимая в нем волну похоти. Боже правый!
        Ее рука твердо уперлась ему в грудь.
        - Давайте не будем замахиваться так высоко, торопыжка. Моя цель довести вас до такого состояния, чтобы вы смогли покружиться на паркете минуты три и не расстроить невесту. Идет?
        От ее запаха у Райдера застучала кровь в жилах. Ее близость, ее бедра, прижимавшиеся к нему, ее рука у него на сердце… У него так пересохло во рту, что он едва смог проскрипеть.
        - С чего начнем?
        - С того, с чего начинали все выдающиеся танцевальные дуэты,- сначала.
        Когда большое помещение снова наполнилось музыкой, Надя велела ему слушать ритм. Покачиваться в такт. Освободить бедра, чтобы они вели его.
        Райдер стиснул зубы, пожелав, чтобы Сэм никогда не рождалась. Это помогло секунд на пять, прежде чем он мысленно осадил себя. Несмотря на то что этот ребенок стал единственным источником хаоса в его полностью упорядоченной жизни, она была лучшим, что он когда-либо имел.
        Ему едва исполнилось одиннадцать лет, когда он потерял мать, а отец женился повторно, и его новая жена уже ждала ребенка. Даже будучи подростком, Райдер понимал, что это значит, а именно, что Фиц изменял его матери - женщине такой силы, с таким сердцем, с такой душой. Хуже всего, что она наверняка тоже знала это, когда была больна и понимала, что умирает.
        Почувствовав, как в груди, словно ядовитая змея, поднимается знакомое чувство отвращения, Райдер поспешил затолкать воспоминание в тот удаленный темный склеп в своем сознании, где оно таилось. Он мысленно перенесся в тот день, когда родилась Сэм. С самого первого раза, когда он заглянул в большие серые глаза своей сестренки, все изменилось. Он поклялся, что никогда не даст ей упасть. Даже в том юном возрасте Райдер понимал, что на ее отца - его отца - нельзя положиться. Что ради того, чтобы двигаться дальше, он не задумываясь переступит через нее.
        И все же, даже имея такой пример в качестве родителя, этот нежный, беспомощный ребенок вырос и теперь собирался выйти замуж. Замуж…
        - Сосредоточьтесь!
        Райдер поморщился, когда Надя ущипнула его за тонкую кожу между большим и указательным пальцами. Он сердито уставился на нее. Она ответила тем же. Для женщины, которую он ощущал, как пушинку в руках, ее силе можно было позавидовать.
        - Надя, по правде сказать, это мне совсем не нужно. Покажите мне, как не моргнув глазом войти в пучину Голливуда и выйти из нее, и все.
        - Во-первых,- сказала она,- мисс Надя. Таковы танцевальные правила. А во-вторых, чем скорее вы прекратите брюзжать и думать о потраченном времени, тем скорее оно пройдет. Вот вам крест.- Когда она перекрестилась, ее топ натянулся на груди, приоткрыв ключицу и светлую кожу с выступившей на ней испариной.
        - Да, мисс Надя.
        Судя по ее тихому смешку, она осталась довольна.
        - Это не так трудно, верно?
        - Вы себе даже не представляете.
        Она прикоснулась к нему, или он только вообразил себе это. Так или иначе, но Райдер испытал внезапное возбуждение. Это мало сказать.
        И поздний час никак не влиял на это. Ему казалось, что Надины руки преследуют его везде. Они спускались, когда ей хотелось возбудить его. Они медленно скользили по его рукам, когда ей хотелось поднять их в нужное положение. Они ложились к нему на плечи, когда она прижималась сзади коленями к его ногам, чтобы заставить его двигаться в такт.
        Это был кошмар.
        И не только потому, что он не привык получать такие немногословные указания. Хотя и не без этого. Уже несколько лет, возглавляя свою многомиллионную архитектурную фирму, он сам распоряжался всем.
        А еще надо было как-то бороться с внезапными волнами пьянящего аромата от ее темных волос. С соблазном этой гладкой серебристой полоски кожи над юбкой. И с этими обольстительными, как арабские ночи, глазами, зовущими в танце куда-то дальше в темные пределы страсти. И эта понимающая улыбка, пробегавшая по ее влажным губам, перед тем как она начинала отсчитывать ритм, как будто ему было три года.
        Когда она наконец выключила музыку, Райдер спросил:
        - Мы закончили?
        - На сегодня - да.
        Потом, как будто не было этого часа, который они провели так близко друг к другу, как только могут мужчина и женщина, не связанные законными узами, Надя просто отошла в сторону.
        Усевшись на розовую кушетку, она сняла ленту, тряхнула волосами и прошлась по ним руками, пока они не превратились в копну спутанных кудрей. Она, наверное, почувствовала, что Райдер за ней наблюдает, потому что, запахнув полы кардигана и обмотав вокруг шеи длинный серебристый шарф, обернулась.
        - В следующий раз наденьте свободные брюки и футболку и принесите с собой что-нибудь теплое на потом. Даже в эту сумасшедшую жару после такой работы ваше тело очень сильно остынет.
        Райдер не стал давать никаких обещаний. Он подумал, что охладиться, как можно быстрее,- это как раз то, что нужно.
        - Я провожу вас.
        Ее брови спрятались под волной волос.
        - В этом нет необходимости. Обойдусь сама. Я дитя бедных кварталов.
        Ричмонд едва ли можно было назвать бедным, но Райдер рос рядом с младшей сестрой, так и норовившей выпасть из окна своей спальни, и инстинкт защитника глубоко укоренился в нем.
        - Сейчас одиннадцать часов вечера. Я вас провожу.
        Надя окинула его оценивающим взглядом цыганских глаз и, пожав плечами, с улыбкой сказала:
        - Мужчина сказал - мужчина сделал.
        - И это тоже.
        Он подхватил свой пиджак и галстук и, чтобы не помять их, повесил себе на руку. Она заметила это, но ничего не сказала, очевидно считая, что ее время давать указания закончилось.
        Подойдя к старинному щитку, Надя выключила свет, и на полу остались только пятна лунного света, проникавшего через арочные окна. Взгляд Райдера снова упал на потолок с пятнами от протечек, на покрытые пылью бра, на промышленные вентиляторы и, наконец, на совершенно фантастический перекрестный рисунок потолочных балок, чтобы воспроизвести который некоторые люди заплатили бы сколько угодно.
        Надя, кашлянув, показала ему на дверь, а потом, прижав бедром и стукнув по ней, закрыла на ключ.
        Райдер пошел за ней по лестнице. Холодный свет зеленых ламп отбрасывал болезненные тени на отклеившиеся обои. Однако, если смотреть сверху вниз, лестница, огибавшая лифтовую шахту, оказывалась прекрасно спроектированной. Если бы лифт работал…
        Какая разница, подумал он с легким раздражением. Это здание наверняка уже приговорено.
        Тем не менее Райдеру не требовалось заключение психолога, чтобы объяснить, почему это здание сохраняло для него свое очарование. Оно относилось к категории тех, которые обожала его обладавшая художественной натурой мать. Ее связь с миром выражалась в замечательных скульптурах, которые она делала из забытых, выброшенных и потерянных вещей. Ее связь с сыном выражалась в его понимании того, что, следуя велению своего сердца, обретешь лишь сердечную боль.
        Отмахнувшись от воспоминаний, Райдер обратил взгляд к выходу.
        - Вы придете на следующей неделе?- спросила Надя, когда они вышли за дверь.
        - Боюсь, что да,- ответил Райдер, повернувшись к ней.
        Она стояла, покачиваясь с ноги на ногу, как будто двигалась в ритме одной ей слышной мелодии, что производило какое-то чувственное гипнотическое впечатление. Потом, поднявшись на носки так, что ее лицо оказалось на одном уровне с ним, произнесла:
        - А Сэм действительно крутит вами своим маленьким пальчиком, верно? Она и раньше мне нравилась, а теперь я испытываю особое уважение к этой девушке.
        Райдер фыркнул и засмеялся.
        Потом, когда Надя прошла мимо него, легко спрыгивая со ступенек, он сунул руки в карманы брюк, чтобы не сделать чего-нибудь опрометчивого. Например, скользнуть рукой по ее горячим бед рам и прижать ее к себе. Или утопить пальцы в этих безумных кудрях. Или поцеловать мягкие губы.
        Райдер быстро взял себя в руки.
        Какой бы притягательной она ни была, единственной его целью на ближайшие недели было дожить до свадьбы Сэм, не поддавшись искушению спрятать ее в высокой башне, где ни один мужчина не сможет причинить ей боль. Чему никак не могло способствовать, если бы он позволил этой лукавой и своенравной учительнице танцев, уже успевшей подружиться с сестрой, заморочить себе голову.
        Поэтому, вместо того чтобы утонуть в ее темных глазах, влажных губах, во всей ее томной чувственности, Райдер поднял взгляд вверх на фасад здания:
        - Вы не знаете, кто владелец этого здания?
        - А что?- в ответ спросила она.
        - Это касается потолочных балок,- ответил Райдер, а когда опустил глаза, обнаружил, что Надя ушла далеко вперед.
        - Меня спрашивать бесполезно,- бросила она через плечо.- Я просто здесь работаю.
        Райдер следил за ней, пока она не растворилась в темноте, оставив его наедине с машиной и быстро остывавшим на ночном воздухе телом.

* * *
        Надя упала на кровать за несколько минут до двенадцати. Буквально. Она просто рухнула, не раздеваясь, лицом вниз на нерасстеленную постель.
        И тут же темнота перед глазами обернулась чистым холстом, на котором начали свою игру воспоминания.
        Она снова слышала скрип лестницы, пробивающийся сквозь мелодию, под которую она танцевала. Чувствовала, как у нее закружилась голова от неожиданности, как прервалось дыхание, как она покрылась потом и ей стало не по себе. Снова ощутив твердую почву под ногами, Надя смыла с себя косметику, испарину и мужской пот. И, как говорила ее строгая бабушка, вышла из-за кулис.
        Ожидая увидеть мужскую версию Сэм, которая была высокой, широко улыбающейся, симпатичной, но неуклюжей и несколько бестолковой, она глубоко ошибалась.
        Райдер Фицджеральд был высок, но на этом сходство заканчивалось. Сказать, что он красив, значило ничего не сказать. Он просто сражал наповал. В деловом костюме, белоснежной рубашке, с безупречно лежащими волосами, в красивых, идеально чистых туфлях он выглядел большим и лощеным и, как оказалось, обладал острым как бритва умом. И венчала все это неумолимое совершенство едва заметная аура животной сексуальности, как будто за этим парнем тянулся шлейф тестостерона.
        Когда Надя снова спряталась за занавесью, у нее тряслись руки. Они тряслись! Она не могла глубоко вдохнуть. Кровь грозила пробить стенки сосудов. В голове вертелась единственная мысль: «О нет!»
        Теперь, с юмором оглядываясь назад, Надя не могла винить себя. Прошло уже около года с тех пор, как она в конце концов порвала со своим бывшим. И, честно говоря, такую острую, чувственную реакцию ни один мужчина не вызывал у нее так долго. Для женщины, вся жизнь которой состояла в познании собственного тела и служении собственному телу, тот факт, что оно превратилось в нечто почти бесчувственное, был почти противоестественным.
        Доходило до того, что в моменты сомнений Надя начинала думать, что за два года отношений они угробили нечто большее, чем они сами. Не говоря уже о ее растоптанном самолюбии и погубленной карьере.
        Но нет, она же Кент, а женщины из рода Кентов не привыкли плакать ни над разбитой любовью, ни над сломанными костями, если случалось такое. Они выкарабкивались. И Надя справилась с этим блестяще.
        И теперь, когда она это сделала, когда стала танцевать лучше, чем когда-либо, когда оставалось всего несколько недель до того, чтобы попробовать вернуть все то, что она оставила, именно теперь в ней снова вспыхнул прежний огонь?
        Надя со стоном перевернулась на спину и крепко прижала к груди подушку. Не помогло. Даже с широко открытыми глазами она до сих пор чувствовала, как под белой рубашкой этого мужчины ходуном ходили мышцы, крепкие и на удивление сильные. Тот жар, который шел от него. Стоило лишь ей прикоснуться к нему, и она ощущала под кожей его пульсации. И весь этот час тот же жар беспрестанно пульсировал в ее теле.
        Перестань, слышался ей голос матери.
        Матери, которая бросила на Надю один-единственный взгляд, когда та неожиданно появилась у нее на пороге с чемоданчиком и грустной историей… и улыбнулась. Не потому, что она была рада видеть свое единственное чадо. О нет. Балетная карьера Клаудии Кент рухнула из-за мужчины, и теперь, когда она видела, что продукт ее ошибки оказался в той же печальной ситуации, она смотрела на это как на посланное свыше кармическое воздаяние.
        Надя крепче стиснула подушку, чтобы унять неприятное ощущение.
        Ее мать была напрочь лишена генов материнства, но благодаря этому Надя рано научилась справляться с последствиями отказов, что оказалось настоящим даром для свободной танцовщицы. Невозможно быть танцовщицей и при этом быть слишком разборчивой. Это тяжелое, богом проклятое занятие. Как сказала однажды Этель Бэрримор, для того, чтобы стать успешной актрисой, женщина должна обладать лицом Венеры, умом Минервы, грацией Терпсихоры и быть толстокожей, как носорог. Танцовщицам требовалось иметь все это плюс способность делать шпагат на бильярдном кие.
        Надя обладала всем этим и даже больше. И все же, если в ближайшие несколько недель ей не удастся использовать свой мимолетный шанс и вернуться к прежней жизни, она сможет довольствоваться лишь сознанием того, что совершила ту же ошибку, что и ее мать.
        Впрочем, она, по крайней мере, не забеременела.
        Под влиянием этих мыслей Надя дотянулась до ночного столика и взяла ноутбук. За несколько минут ей удалось выбросить из головы все посторонние размышления и набросать эскизы тех движений, которые она добавила в свой номер за день до появления Райдера Фицджеральда.
        Когда ей было двадцать, она жила за счет природного таланта, дерзости и, возможно даже, имени своей матери. Но стоило на один год уйти со сцены, и момент был упущен. Каждый день появлялись более молодые, рвущиеся вперед танцоры, готовые занять ее место. Единственное, чего не знали эти маленькие голодные танцоры,- то, что теперь Надя не уступит. И ей действительно есть чем доказать это.
        Закрыв ноутбук, она снова шлепнулась на кровать. Раз уж завтра занятия начинаются в два, у нее будет время, чтобы самой сходить на пару уроков. Может быть, на урок современного танца в Саут-Ярра или в тот недавно переделанный из склада зал в Ноттинг-Хилл. В любом случае она не будет сидеть здесь. Потому что Надя Кент снова в игре.
        Несмотря на поздний час, всплески адреналина все еще будоражили ее, поэтому она схватила пульт от телевизора и прокрутила список фильмов на жестком диске, пока не нашла то, что искала.
        Из полудохлых динамиков подержанного телевизора послышалась мелодия «Будь моим», и на экране начали извиваться зернистые черно-белые танцоры. Когда появилось набранное розовым шрифтом имя Патрика Суэйзи, Надя подоткнула под себя одеяло и вздохнула.
        Да, все снова было по-прежнему. И так будет до тех пор, пока она не совершит какую-нибудь глупость. Опять.
        Засыпая, Надя уже не могла с точностью сказать, чей голос она слышит: голос матери или свой собственный.
        Глава 2
        - Ну и как? Тебе понравилось? Ты рад, что я заставила тебя пойти?
        Райдер крепче прижал телефон к уху, чтобы лучше слышать Сэм, и заткнул пальцем другое, стараясь отгородиться от шума строительной площадки.
        - Это было…- Мучительно. Жарко. На грани экстрима. Он надвинул на лоб защитный шлем.- Все прошло замечательно.
        - Я же говорила. А какая классная студия? А потолки. Я знала, что потолки тебе понравятся.
        К чему тут лукавить! Потолочные балки действительно выглядели потрясающе. Старая школа. Та самая, ради освоения которой его периодически подмывало продать душу. Райдер оглянулся на окружавшие его современные металлические штыри и холодные бетонные плиты, основание того, что через несколько месяцев станет серебристым сверкающим небоскребом.
        Прораб помахал ему фонарем в знак того, что люди, с которыми он должен встретиться, наконец прибыли. Райдер кивнул в ответ и поднял вверх один палец, показывая, что будет через минуту.
        - Она была танцовщицей,- говорила Сэм.- Самой настоящей. В шоу «Скай Хай».
        С трудом представляя себе страстную Надю Кент в розовой пачке, Райдер спросил:
        - Разве Надя балерина?
        Пауза.
        - Не-е-т. Я же тебе говорю, «Скай Хай».
        - Сэм, ради бога, обращайся ко мне как к австралийцу мужского пола, говорящему на примитивном английском.
        - Чувак, тебе надо почаще куда-нибудь ходить. «Скай Хай» - это что-то обалденное. Фантастические танцы. Это бурлеск вперемешку с «Берн зе Флор» и «Цирк дю Солей». Совершенно невероятные спецэффекты и суперталантливые танцоры. Они выступают в Лас-Вегасе!
        Райдер все больше сосредотачивался, пока не отключился от всего, кроме голоса сестры.
        - Сэм, ты хочешь сказать, что наняла шоугёрлз, чтобы обучать танцам тех, кто придет к тебе на свадьбу?
        - Да успокойся ты. Она же не стриптизерша.
        И все же представить себе Надю на высоких каблуках, в сетке и павлиньих перьях было совсем не сложно. Ее светлая кожа, мерцающая в полумраке, растрепанные кудри, ниспадающие по голой спине, эти тонкие ласкающие руки… Он прижал к виску большой палец.
        - Она такая грациозная, гибкая,- продолжала Сэм, не имея понятия о его внутренней борьбе.- Когда мы пришли в прошлый раз, она разогревалась. Она может так высоко поднять перед собой прямую ногу, что касается ею собственного носа!
        Райдер резко раскрыл глаза, подыскивая способ, как можно быстрее прекратить этот разговор.
        - Ладно, хватит,- сказал он так громко, что на него обернулось несколько человек. Кое-кто из его рабочих засмеялся, прежде чем снова вернуться к своим делам. Сделав паузу, Райдер произнес: - Она тебе нравится. Вот и прекрасно. Я беру уроки, как ты хотела. И хватит об этом.
        Сэм, возможно, не поняла смысла его молчания, но он точно знал, о чем она думала. Понизив голос на октаву, она сказала:
        - Знаешь, а у нее никого нет.
        - Мне надо идти!- рявкнул Райдер.- Прораб так активно показывает пальцем на часы, что вот-вот его сломает.
        С этими словами он отключил телефон и уставился на него с таким видом, будто никак не мог вспомнить, в какой карман его надо положить.
        Никаких сомнений в том, что происходит, не могло быть. Этот ребенок пытался его пристроить. Все пошло совсем не так, как надо.
        Для Сэм он был нерушимой скалой. Краеугольным камнем ее мироздания. Именно поэтому он так тщательно разделял свою личную жизнь и свою жизнь с ней. И все ради того, чтобы у нее не сложилось впечатления, будто все мужчины себялюбивые животные, как их отец.
        Проклятье! Времена менялись, быстрее, чем ему хотелось. Так, что он уже не поспевал. Чтобы вернуться к реальности, Райдер посмотрел вверх на окружавшие его грязные бетонные стены и представил себе, что в один прекрасный день все это станет сверкающей высоткой, фантастическим произведением искусства, пронзающим небо над Мельбурном. Проектом, к которому он шел больше десяти лет.
        Нельзя сказать, что Райдер всегда стремился создавать здания, уходящие в небо. В первый год своей стажировки он провел потрясающее лето на берегу моря в Сорренто со специалистом по реставрации по имени Том Кемпбелл, который занимался тем, что возвращал большим зданиям Апеннин их былое величие. Работа была тяжелой, изматывающей, но пьянящий запах природных материалов заставлял его с небывалой силой грезить о матери с ее скульптурами из брошенных вещей, чего с ним не случалось с самого детства.
        Пока однажды не появился его отец, прогуливающийся с хозяином дома, над которым в это время работал Кемпбелл. Фиц даже не пытался сделать вид, что это случайность. Презрительная улыбка не сходила с его лица, если он замечал Райдера с молотком в руке.
        - Никаких амбиций,- буркнул он своему приятелю, не удосужившись даже поздороваться с сыном, которого не видел два года.- Этот малый всегда был лопухом. Идеалист. Мать художница, чего же еще ждать?
        Будь они прокляты эти балки, снова всколыхнувшие все это! Потому что, независимо от того, как он к этому пришел, та работа, которой теперь занимался Райдер, была для него важна и жизненно необходима. Но как быть с женщиной, которая всколыхнула другие стороны его натуры?
        Нет, не важно, какие изменения поджидают его в жизни, никто не собьет его с намеченного пути. А значит, он должен быть осторожным, как никогда.
        Сосредоточившись на этой аксиоме, Райдер отправился на поиски менеджера проекта, прораба, главного инженера, члена совета и представителя профсоюза, а также радостной группы клиентов, упрямо надеясь, что эта задача ему по зубам.

* * *
        Долгий день близился к концу. Все утро она провела в классе «Тини Тотс». После ланча была акробатика для взрослых, вечером - сальса для среднего уровня. Неудивительно, что Надя с радостью восприняла возможность передохнуть.
        Она села у окна студии, машинально перебирая пальцами тяжелый хулахуп. По оконному стеклу струился дождь, отчего темная улица напоминала кадр из старого французского фильма.
        Ливень, не прекращавшийся весь день, нисколько не облегчил мучительную жару. Одежда Нади прилипла к телу, на спине выступила испарина, кудри приклеились к шее.
        Вот только суставам это не сильно помогало. Она растянула лодыжку, и та уже начала напоминать о себе, пока Надя работала в тренажерном зале. Временами возникали боли, то от жары, то от холода, то просто сами по себе. Так же вели себя колени, запястья и бедра. Не сказать, чтобы это ее останавливало. Ее мать прославилась высказыванием: «Если танцор приходит домой не хромая, значит, он недостаточно хорошо поработал».
        Но не тело сбивало ее с толку, отвлекая от танца, что было бы гораздо хуже, если не сказать трагичнее. Однажды она уже была свидетелем того, как блестящий молодой танцор сошел со сцены из-за перегрузок.
        Оглядываясь назад, Надя жалела, что воспринимала многие вещи неправильно. После того как она выяснила, что ее партнер и бойфренд бросил ее, подцепив другую танцовщицу из их шоу, и привел ее к себе в квартиру, одним ударом лишив Надю работы, парня и дома, она повела себя как ни в чем не бывало и просто ушла. Разве что стукнула его в самое чувствительное место. Но что бы она ни испытывала: потрясение, шок, просто бессилие физическое и психологическое,- она ушла.
        Единственное, что она сделала правильно,- это то, что поехала прямо к матери. Она сказала, что Надя должна пересилить себя и вернуться к работе, и это было именно то, что нужно.
        Надя начала работать над другой лодыжкой и застонала наполовину от боли, наполовину от наслаждения. Она снова танцует. А значит, приближается к осуществлению мечты всей своей жизни.
        Однако сейчас, прежде чем она сможет охладиться, ей предстоял еще один урок - дуэт с Райдером Фицджеральдом. Надя оценивала вероятность того, что он придет, как пятьдесят на пятьдесят.
        Наконец, за минуту до начала урока, из-за угла появилась его обтекаемая черная машина. Надя сквозь дождь увидела, как она аккуратно остановилась ровно в одном футе от двери. Райдер вышел из машины, как в прошлый раз, облаченный в деловой костюм. Он полностью проигнорировал ее совет.
        Райдер посмотрел вверх.
        Надя поспешила спрятаться в тени. Меньше всего ей хотелось, чтобы мистер Тестостерон подумал, что она ждала его, затаив дыхание и дрожа от нетерпения. Со вздохом соскользнув с подоконника, она пошла к двери, прокрутила хулахуп в одну сторону, потом в другую, подцепила его одним пальцем и подбросила в воздух, а затем, сделав простой пируэт, снова поймала.
        Потом ленивым движением она бросила его на пол в общую кучу, достала из-за спинки бархатной розовой кушетки туфли на каблуке и длинную черную юбку и надела ее так, чтобы скрыть облегающее сетчатое трико и принять более подходящий для предстоящих занятий вид. Ей не хотелось, чтобы у этого типа сложилось неверное впечатление.
        Хотя… Он был первым за долгое время, на кого ей хотелось бы произвести неверное впечатление…
        - Черт!- воскликнула она, тряхнув головой, стараясь избавиться от пугающего желания, стучавшего в ее венах. Идти по этому пути означало бы играть с огнем. Вся ее карьера зависела от того, что она сделает в следующие два месяца, и она не желала рисковать.
        Сделав глубокий вдох, Надя выпрямилась, отвела плечи назад и поставила ноги в первую позицию. Она быстро провела рукой по конскому хвосту и изобразила на лице ничего не значащую улыбку. Дверь со скрипом открылась, и мужчина вошел в студию.
        - Неужели это мистер Фицджеральд? Я заключила сама с собой пари, что вы не придете. Похоже, я выиграла.
        Он поднял глаза вверх. Его кожа блестела, мокрые волосы стали черными, как ночь, а дождь и жара лишь усиливали впечатление.
        Надя сглотнула и сказала:
        - Мы чуточку намокли, да?
        Он по-собачьи тряхнул мокрыми волосами, отчего брызги полетели во все стороны.
        - Это Мельбурн. Тропики.
        Надя обошла его кругом, старательно избегая мокрых мест на полу, взяла полотенце из шкафа возле входной двери. Потом повернулась и повесила его на согнутый палец.
        Райдер криво усмехнулся. Он сделал три шага вперед и, взяв полотенце, по-мужски грубо и небрежно вытер им лицо и голову. Когда он с закрытыми глазами повесил полотенце себе на шею и поднял голову, Надя сложила руки перед собой и ущипнула нежную кожу у основания большого пальца, чтобы не застонать.
        Должно быть, она все же издала какой-то звук, потому что Райдер перестал тереть шею и посмотрел на нее. По сравнению с белым полотенцем его светло-карие глаза казались темными. Глаза, которые все понимали. Жгучие и упорные. Он нарочито медленно протянул вперед полотенце, показывая, что на этот раз она должна подойти к нему.
        Приподняв бровь, Надя подошла ровно настолько, чтобы смахнуть полотенце с руки Райдера, и тут же ощутила его острый горячий запах. Уронив полотенце на пол, она принялась тщательно тереть пол.
        Райдер негромко рассмеялся, словно точно знал, что творится у нее в голове.
        Надя винила во всем дождь. Дождь сводил людей с ума. Этим утром на последнем уроке в «Тини Тотс» все дети буквально взбесились, раскачиваясь на турниках, как стая обезьян.
        Подцепив полотенце каблуком, она взяла его в руки.
        - Теперь, когда все в порядке, думаю, нам надо вернуться назад.
        - Куда и откуда?- спросил он своим низким голосом.
        - К тому, как надо стоять, прежде чем начать двигаться. Сегодня мы поработаем над вашей осанкой.
        - А что в ней плохого?
        Абсолютно ничего.
        - Это процесс, Райдер. Путешествие, в которое мы отправляемся вдвоем. Путешествие, в котором я делюсь с вами своими премудростями, а вы делаете то, что вам говорят.
        - И что конкретно вы хотите, чтобы я сделал?
        Надя посмотрела на него: руки в карманах, ноги вместе, пиджак дает свободу движений не многим больше смирительной рубашки. И прежде чем она успела себя остановить, у нее вырвалось:
        - Раздеться.
        Ответ последовал со скоростью молнии:
        - Только после вас.
        Она постаралась скрыть свою реакцию.
        - В отличие от вас, я одета соответственно. Разве вы не видите мою спину, ровную постановку бедер, подтянутый живот?
        Глаза Райдера заскользили по ее шее, ключицам, груди, ребрам и животу, не задерживаясь на каком-то определенном месте, отчего напряжение только усиливалось.
        «Подсчитывает плюсы и минусы»,- с сожалением подумала она и, положив руки на бедра, стала ждать, когда он снова посмотрит ей в глаза.
        - Снимите пиджак, мистер Фицджеральд. И галстук. И рубашку тоже, если у вас хватит пороху. Мне просто надо понять, откуда идет ваша скованность.
        Глядя Наде прямо в глаза, Райдер снял пиджак и галстук. Затем он вытащил рубашку из брюк, стянул ее с плеч и аккуратно положил на кушетку рядом с остальной одеждой. Когда он это сделал, Надя обнаружила, что майки на нем нет. А когда она снова посмотрела ему в лицо, то увидела вызов в его глазах.
        - Вы этого добивались?- спросил Райдер. Он упер руки в бока, отчего вздулись бицепсы.
        Надя только кивнула и торопливо направилась в угол, чтобы бросить грязное полотенце в пластиковый бак. Опершись на него рукой, она попыталась успокоить колотящееся сердце.
        Мужчины в ее мире отличались стройностью. На их поджарых телах не было ни грамма жира. Их лица выглядели почти изможденными, а все остальное покрывали плоские мышцы, в отчаянии липшие к костям.
        Райдер Фицджеральд с его широченными плечами, большими, перекатывающимися под кожей мускулами, грудью, покрытой темной курчавой порослью, и рельефным животом казался существом совершенно иного рода. В нем все было крупнее. Сильнее. Здоровее. Каждый дюйм его тела дышал отменным здоровьем.
        В самой глубине ее существа раздался мощный первобытный зов.
        Надя оглянулась, чтобы удостовериться, что он реален, и обнаружила, что он даже не смотрит на нее. В то время как она была охвачена мощнейшей волной желания, он разглядывал чертовы потолочные балки!
        - Отлично,- сказала она, взяв себя в руки.- Давайте займемся делом.
        Райдер повернулся, в серебристых лунных отблесках и золотом свете бра его кожа сияла, особенно ярко подчеркивая холмы и долины его мускулатуры. Если бы этот мужчина действительно научился танцевать, его гонорары оставили бы Патрика Суэйзи далеко позади.
        С каждым ударом каблука по старому дереву пола возбуждение Нади росло все больше и больше. Но здесь танцкласс. Для парных танцев. Не прикасаясь к нему, она только привлекала бы его внимание к своему нелепому состоянию. Она положила руку ему на плечо.
        На ощупь его кожа оказалась шелковой и горячей. Искра, вспыхнувшая от ее прикосновения, обернулась живой субстанцией, разящей и подчинявшей их себе, наполнявшей просторную студию трескучей энергией, жаждавшей разрядки.
        У Нади едва хватило времени осознать все это, потому что Райдер не стал дожидаться указаний. Его рука сомкнулась вокруг ее правого запястья, другая легла ей на талию. Он придвинулся совсем близко.
        Ее глаза оказались на уровне ключиц Райдера, и ее окутал запах его тела - смесь дождя, жары и чего-то острого и терпкого. В смущении Надя не могла поднять на него глаза.
        - А музыка?- негромко спросил он глубоким низким голосом.
        Наде потребовалось полсекунды, чтобы сообразить, что она так и не включила чертов плеер. Стряхнув тяжелый туман, сковавший мозг, она чуть слышно выругалась, выдернула из-за пояса трико пульт и ткнула на кнопку.
        Из динамиков полился теплый и страстный голос Норы Джонс. Надя хотела было сменить музыку, но рука Райдера легла поверх ее руки.
        - По-моему, эта мелодия не хуже любой другой,- сказал он. Его взгляд говорил: Ты добилась своего, и что ты теперь будешь со мной делать?
        Чего Надя точно не собиралась делать, так это объяснять ему, что эта песня звучит слишком интимно, на ее вкус, заставляя думать об утопавших в сигаретном дыму джаз-барах, ищущих руках, жарких губах, горячем теле…
        Она подняла подбородок и твердо накрыла руку Райдера ладонью.
        - Начнем с ног. Встаньте твердо. Так, чтобы почувствовать мышцы. Теперь освободите колени. Как будто они у вас вот-вот подогнутся, но не сгибайте их. Распрямите торс, как будто у вас из головы выходит стропа и кто-то тянет ее к потолку. Подбородок вверх, лопатки назад и вниз и…
        - Дышать можно?- сдавленным голосом спросил Райдер.
        В ответ на тихий смех Нади он наградил ее легкой улыбкой.
        - Это на пользу.
        И только когда она почувствовала всем своим существом, понимавшим танец лучше, чем саму жизнь, что они стоят так, как надо, Надя начала покачиваться. Крепко держа его руку в своей, прижав ноги к его ногам, она прислонилась бедрами к его бедрам, пока он не начал двигаться с ней в такт.
        - Чувствуете?- спросила она через несколько аккордов.
        - Кое-что чувствую,- пробурчал он.
        - Сегодня вы уже не так зажаты,- пояснила Надя.
        Райдер стиснул зубы и пробормотал что-то о том, что чем лучше он выучит шаги танца, тем меньше уроков ему придется брать.
        - Неужели?- искренне удивившись, сказала Надя.- Ну хорошо.
        - У меня ощущение, будто я герой фильма и вы собираетесь спросить, не соглашусь ли я стать вашим партнером на танцевальном конкурсе,- проворчал он.
        Она снова засмеялась, на этот раз ей действительно стало смешно.
        - Не пытайтесь прыгнуть выше головы, солнце мое. Вам за мной не успеть, как бы вы ни старались.
        - Нет?- Райдер без предупреждения взял ее за руку и заставил кружиться на своей вытянутой руке.
        Годы тренировок сделали свое, она остановилась, используя свой вес, и начала вращаться назад, где Райдер поймал ее, прижимая к себе, отчего у нее перехватило дыхание.
        Райдер отпустил ее гораздо более нежно, чем она ожидала, и они встали нога к ноге, бедро к бедру в свободной танцевальной позе.
        - Ну и как?- спросил он, передвинувшись так, что Надя оказалась чуть ближе. Достаточно близко, чтобы видеть золотые крапинки в его карих глазах.
        - Над этим надо еще поработать.
        - За это я вам и плачу.
        Своевременное замечание. Надя отодвинулась в сторону и стала давить на кнопки пульта, пока не нашла нечто менее… Классический фокстрот, заезженный донельзя, самая несексуальная мелодия на планете.
        - Встаньте ближе, сейчас мы поработаем над вашими ногами.

* * *
        Час закончился быстро. От пота кожа Райдера стала блестеть еще больше, а в запахе начал сильнее чувствоваться мускус.
        - О’кей,- сказала Надя, проведя рукой по влажным волосам.- Над ногами еще поработаем на следующей неделе. Скажите, есть ли у вас еще пожелания в отношении следующего занятия.
        Когда Надя пошла к кушетке, чтобы собрать свои вещи, Райдер остановил ее, сжав запястье. Она обернулась, надеясь, что он не заметит, как участился ее пульс.
        - Я думал, это что-то в воздухе, но это вы, верно?
        - Простите?
        - Этот запах.- Он наклонился к ней, проведя носом по ее волосам, и глубоко вдохнул.- Я и на прошлой неделе замечал его, но подумал, что это из окна.
        Надя открыла рот, чтобы сказать… кто бы знал что. У нее сдавило горло, все тело застыло, скованное его пристальным вниманием и опьяняющим жаром мужского тела, смешавшимся с ее собственным жаром.
        - О каком запахе вы говорите?- наконец выдавила она. Ее слова прозвучали глухо, как будто она говорила с набитым ртом.
        - Он пряный и сладковатый. Как у бренди.
        Надя вдохнула и догадалась:
        - А-а, это мой лак для волос. Он сильный, профессиональный.
        Райдер перевел взгляд на ее волосы, спадавшие беспорядочной копной, как обычно в конце дня, посвященного танцам.
        - Я не использую его для волос. Только когда выступаю на сцене.
        Его брови почти слились с линией волос.
        - Тогда откуда пахнет?
        - Он не дает задираться моему трико,- сказала она, проведя рукой по ногам.
        А потом она отошла, но не смогла удержаться, чтобы не обернуться и не увидеть, как он смотрит ей в спину. Схватив свой черный кардиган с запахом, Надя завязала его концы.
        Как и в прошлый раз, Райдер подождал, пока она запрет дверь, и пошел следом за ней вниз по лестнице. Когда они вышли на улицу, Райдер двинулся к машине, винтажные очертания которой отражались в темных окнах.
        - Могу я подвезти вас?
        Надя перекинула свою большую сумку через плечо.
        - Спасибо, нет. Я живу буквально за углом. И с удовольствием пройдусь. К тому же у меня хороший удар.
        Она подняла руки, как в боксерской стойке, и попятилась от соблазнительной прохлады машины и ее обладателя.
        Райдер не сводил с нее глаз.
        - Тогда, может, выпьем кофе?
        - Спасибо, нет. Я его терпеть не могу. От него человек перестает расти. Разве вы не знаете? Увидимся на следующей неделе.
        Не говоря больше ни слова, она повернулась и пошла домой, спиной ощущая, что он смотрит ей вслед.
        Кровь отчаянно пульсировала.
        Ей снова пришлось спросить себя: правильно ли она сделала, сказав «нет»? Не стоило абсолютно исключать возможность развлечься.
        Нет, только не с Райдером.
        Этот человек слишком явно доказал, что способен сбить ее с пути. А в преддверии самых важных в жизни просмотров, Надя должна была полностью контролировать свои чувства. И все остальное тоже. Проблемы постоянно возникали у нее на пути, и, следуя судьбе Кентов, расплачиваться всегда приходилось ей.
        Глава 3
        Свет то и дело вспыхивал в темноте, а динамики были такими старыми, что едва позволяли уловить ритм. Тем не менее на танцполе отчаянно толкались и прыгали.
        Надя подняла над головой голые руки и закрыла глаза. Ее бедра ходили ходуном, ступни горели, а в глубине своего блаженного состояния она танцевала. Она чувствовала, что это должно быть именно так. Когда убойный ритм музыки входит в резонанс с твоими костями, наполняя тело жидким огнем, тогда наступает волшебство. Кисти бахромы ее сверкающего серебряного топа ласкали кожу так сексуально… Легко было представить, что эти ощущения вызваны чувственными пальцами мужчины с темными глазами и низким голосом, проникавшим в самую глубину ее существа. Раз уж она не могла получить его, она должна была как-то снять сексуальное напряжение, и несколько часов танца в клубе давали для этого наилучшую возможность.
        Внезапно ее охватил приступ жажды, вытеснивший все другие мысли. Выскользнув из моря потных тел, Надя направилась к лестнице, ведущей вниз в бар. Вода со льдом - вот что ей нужно.
        Она легко сбежала по ступеням, сделав небольшой пируэт, когда музыка наверху достигла кульминации.
        - Поцелуй меня, королева танцпола!
        Кто-то схватил ее.
        - Эй, полегче!- воскликнула она, схватившись за крепкое плечо и воспользовавшись тем, что сильная мужская рука держала ее за талию, восстановила равновесие. Потом посмотрела вверх и увидела, что ее держит незнакомый парень. Золотые кудри и неуверенная улыбка. Он был просто душка.
        - И что мне за это будет?
        - Я поспорил с приятелями на двадцатку. Они уверены, что ты откажешься. Говорят, слишком крутая для меня. Не мой уровень. Помоги парню доказать, что они не правы. Выигрыш поделим пополам!- Парень улыбнулся, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках.
        - Дай пройти.- Схватив его за руку, Надя нырнула под нее и вырвалась на свободу.
        - Эй!- послышалось сзади, но она уже исчезла в поредевшей толпе в поисках бара.
        Надя обнаружила, что, пока она танцевала, Сэм с друзьями тоже спустились вниз, расположившись на мягких бархатных диванах в укромном уголке многолюдного бара. Надя двинулась в их сторону под звуки спокойной мелодии, сливавшейся с тихим гомоном разговора.
        Сэм встала и помахала ей рукой. Высокая, худенькая, мосластая, как новорожденный жеребенок, с прямыми темными волосами и сказочными серыми глазами, она была красива тихой, спокойной красотой, хотя и рядом не стояла с пронзительной мужской красотой ее брата, разившей наповал.
        Надя слегка подтолкнула жениха Сэм - Бена, чтобы он подвинулся.
        - Не прислоняйтесь ко мне, мисс Надя,- сказал он, освобождая ей место.- Вы вся потная, а у меня замшевый пиджак.
        Взглянув на него, Надя приподняла бровь.
        - Это не пиджак, а смех один.
        - Вот видишь!- воскликнула Сэм, сидевшая на другом конце дивана. Она улыбнулась, держа в зубах соломинку, другой конец которой был опущен в высокий стакан с какой-то жидкостью ядовито-зеленого цвета.
        Надя заметила графин с такой же жидкостью, запотевший от кусочков льда, сверкавших на поверхности, и налила себе стакан. Напиток был горьковатый, приятный на вкус. Она уселась поудобнее и присоединилась к общему разговору. Это были первые настоящие друзья, которых ей удалось найти с момента возвращения домой. Говорить с ними о самых разных смешных, глупых, серьезных вещах, не имевших никакого отношения к танцу, оказалось на удивление приятно. И в те редкие часы, когда она могла себе это позволить, Надя испытывала облегчение. Когда она уедет, ей будет их недоставать.
        Внезапно Сэм заметила что-то у нее за спиной, и ее глаза стали до смешного огромными. Этого хватило, чтобы Надя приподнялась и обернулась назад. И увидела обращенный на нее взгляд жгучих светло-карих глаз.
        - Райдер!- одновременно воскликнули они с Сэм.
        Надя сжала губы вокруг соломинки, чтобы не сказать еще что-нибудь опрометчивое.
        - Привет, здоровяк!- позвал Бен, приподнявшись на локте, чтобы пожать руку своему будущему шурину.
        В ответ на дружный приветственный хор Райдер лишь улыбнулся уголками глаз. Надя скрестила ноги, стараясь не выдать охватившие ее против воли чувства.
        Сейчас Райдер выглядел иначе. Костюм уступил место темным джинсам и темной спортивной толстовке, под которой виднелась оливковая футболка, облегавшая рельефы его мощной груди. Надя погрузила соломинку глубже и сделала большой глоток.
        - Я так рада, что ты пришел!- воскликнула Сэм.- Тебе обязательно надо потанцевать с Надей. Нет ничего лучше, чем потренироваться в реальных условиях.
        Надя прикусила соломинку. О боже, Сэм решила поиграть в сваху. Надо было положить этому конец. Возможно, она должна объяснить причину.
        До сих пор Наде удавалось не выдавать никому своих планов. Ни в студии, ни своей матери, ни Сэм с друзьями. И дело не в том, что она боялась сглазить. Надя никогда не была суеверной, хотя знала многих танцоров, подверженных этому: счастливые туфли, волшебная помада, три пируэта на месте, подражая Айседоре Дункан. Нет, у нее имелся несколько более эгоистичный мотив. В жизни Наде приходилось много раз переезжать с места на место, и она знала, как начинали отстраняться люди, понимая, что работа подходит к концу. А ей хотелось хотя бы еще немного продлить это - легкость общения, ощущение, что она своя.
        - Здоровяк ведь тоже берет уроки!- Бен подскочил со своего места.- Я слышал, что она сказала, чтобы ты надел трико. Класс!
        Надя вытаращила на Бена глаза, но он смотрел на нее с самым невинным видом.
        - Как у него дела, Надя?- спросила Сэм, стараясь сгладить неловкость ситуации.- Могу поспорить, что он все время пытается вести.
        - У него уже кое-что получается. Особенно когда он выкладывается.
        - Выкладывается в танце?- повторила Сэм, широко открыв глаза и глядя на брата с задумчивой улыбкой.- Ни за что не поверю.
        Надя допустила ошибку, подняв взгляд на человека, о котором шла речь. В его глазах блеснуло предостережение. К сожалению, он недостаточно хорошо знал Надю, чтобы понять, что только подбрасывает дров в ее костер.
        - Кроме того, оказалось, что у него прекрасная осанка.- Пульс Нади бился, как обезумевший зверь, не в силах остановиться, она продолжила: - По правде сказать, у меня есть несколько знакомых поклонниц бальных танцев, которые отчаянно мечтают найти партнера-мужчину. Стоит мне только шепнуть им про твоего брата, и начнется настоящее смертоубийство.
        У Райдера дернулись желваки. Когда Надя снова встретилась с ним взглядом, она уже чувствовала свой пульс.
        В этот момент сверху донеслись звуки песни Кайли Миноуг. Сэм вскочила с места и умчалась с приятелями танцевать. Бен остался героически охра нять места и сумки. К тому же ему не хотелось подвергать свой новый замшевый пиджак опасности соприкосновения с потными телами танцующих.
        - Не хотите ли выйти на воздух?- спросил Райдер, не подвинувшись ни на дюйм.
        Хочет ли она? Да, черт возьми!
        - Не возражаешь, Бен?
        - Ничуть.
        - Тогда на воздух!- Надя поставила на стол свой коктейль и встала, проведя потными ладонями по джинсам.
        Показав в сторону балкона, на котором толпились любители пива, она последовала за Райдером, прокладывавшим путь через толпу к свободному месту возле перил. Из верхних окон вырывалась музыка. Снаружи мягко перешептывались фонтаны. Надя глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, глядя вниз на шумную улицу, пролегавшую от вокзала к соседним зданиям.
        - Когда я предлагал вам пойти выпить кофе, почему вы мне не сказали, что собираетесь пойти сюда с Сэм?- без всяких предисловий спросил Райдер. Его голос звучал неожиданно мрачно.
        - А что? Вам что-то не нравится?
        Райдер промолчал, но его дернувшаяся щека ответила за него.
        - Так и есть!- Надя ткнула пальцем ему в плечо. Наткнувшись на твердую мышцу, он отскочил назад.- Что вы думаете, я ее испорчу? Это зловредное зеленое зелье, замаскированное под коктейль, она заказала сама.
        Райдер обхватил руками перила, и его нахмуренный лоб слегка разгладился.
        - Сэм… такая открытая. Она никогда не умела толком себя защитить. Так было всегда.
        Ну ладно. Кажется, он не склонен обвинять. Это его дела. Надя опустила руки.
        - Мне кажется, раз уж здесь Бен, вы могли бы не беспокоиться на этот счет.
        Райдер насмешливо фыркнул и снова нахмурился с мстительным видом.
        - Что? Бен надежный и явно от нее без ума. Я вне себя от ревности.
        - Ревности?- Ладно, по крайней мере, он перестал хмуриться. Повернувшись, он облокотился на перила и уставился сквозь толпу на молодого парня, вытянувшегося на мягком диване. Его поднятый воротник доставал до ушей.
        Надя вытаращила глаза.
        - Ну, вы и гусь. Вас тревожит не Сэм, а то, как Бен ее обожает. Меня и близко никто так не любил.
        Взгляд Райдера снова скользнул на нее. Бровь поползла вверх от недоверия и раздражения.
        - Разве что публика обожала,- сказала Надя, небрежно махнув рукой.- О да. Другие танцовщицы мне завидовали. Мужчины старались доставить мне удовольствие. Но обожать?- Она покачала головой.- Жизнь танцора состоит из бесконечной череды поражений и редких побед, которых хватает, чтобы поддерживать в нас жажду танцевать. К тому же у меня вдвойне крепкая порода: я Кент и танцовщица. Это трудно быть одновременно и крепкой, и обожаемой.
        - Обожают щенков,- сказал Райдер. Его глаза изучали лицо Нади, ее волосы, ее серебристый топ. Когда его глаза снова встретились с ее глазами, она почувствовала, что ей стало значительно жарче.- И маленьких крольчат.
        - И вашу сестру.
        - Увы, к моему великому сожалению, у моей сестры есть тенденция превращаться во что-то подобное. А что касается вас…
        Надя с трудом сдерживала желание отвернуться от его тяжелого взгляда.
        - Возможно, вас и не обожали, но лишь потому, что вы совершенно другая.
        Желание спросить, что он имеет в виду, было настолько сильным, что она едва справилась с ним. Надя оперлась на перила и уставилась в ночь.
        - Неужели моя обожаемая сестра выходит замуж за этого болвана?- спросил Райдер после долгого молчания.
        - Да,- сказала Надя и облегченно рассмеялась.- А вы думали, что вам это только кажется?
        - Нет. Может быть.- Райдер провел рукой по лицу, потом по волосам, взъерошив их.
        Надя первый раз видела какое-то проявление уязвимости у этого человека. Она почувствовала, как сердце тяжело ударилось ей в ребра.
        - Теперь я поняла. Это как в романе Джейн Остин. Старшая сестра - а в данном случае брат - позабыт-позаброшен, тогда как младшая сестра блистает.
        Как она и надеялась, от этого смехотворного предположения печальное выражение мгновенно исчезло с лица Райдера. Он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами в лунном свете.
        - Увы, я приговорен остаться холостяком.
        - Кем приговорен?
        - Всеми женщинами, с которыми когда-то был.
        Не встречался. Не знал. Был. Надя глубоко вздохнула.
        - Я могу быть очень решительным, мисс Кент, когда на то есть причина. А причина заключается в том, что я работаю по восемьдесят часов в неделю, потому что серьезно отношусь к своей работе. И у меня нет оснований отказывать себе в ежегодном отпуске в Белизе, куда я езжу каждую зиму. А в конце дня я еду домой в свою холостяцкую берлогу, к своей холостяцкой подушке.
        - Где все стены оклеены постерами с женщинами в бикини с большими… и мотоциклами?
        - Нет, но это чертовски хорошая идея.
        - Да-а,- протянула она,- это случилось. Ваша маленькая сестренка выросла. Приближается время, когда вам придется найти кого-нибудь другого, чтобы им командовать.
        На лице Райдера появилась печальная улыбка, светло-карие глаза слегка прищурились, а рот изогнулся красивой дугой. Когда этот мужчина был решителен и суров, от него захватывало дух. Когда он так улыбался, сердце могло остановиться.
        С трудом вдохнув воздух, Надя решила сменить тему:
        - Совсем забыла вам сказать, я выяснила, кто хозяин того здания.
        Райдер вопросительно поднял бровь.
        - Я записала, листок остался у меня в сумке. Там имя и телефон. Напомните мне позже. Или на следующей неделе. Если, конечно, сегодняшнее занятие не отпугнуло вас окончательно.
        - На первом занятии меня попросили снять пиджак. На втором вы сказали, что я должен избавиться от рубашки. Разве я могу пропустить третье?
        - Да вы шутник.
        - Стараюсь.
        Надя улыбнулась. Потом она поежилась, вдруг осознав, как сильно замерзла от ночной прохлады.
        Не говоря ни слова, Райдер снял толстовку и накинул ей на плечи. Когда она ощутила обжигающее тепло его тела, по спине побежали мурашки.
        - Спасибо.
        - Обращайтесь в любое время.- Он широко улыбнулся.
        Она почувствовала какое-то движение в душе. В ее жизни не часто случалось, чтобы кто-то готов был согреть ее своим теплом, особенно в любое время.
        Мать ушла, когда Наде едва исполнилось два года, отца она никогда не знала, а бабушка, которая ее вырастила, была с ней холодна и равнодушна. Оглядываясь в прошлое, Надя начинала понимать, что ее бывший обращался с ней скорее как с приятельницей, не лишенной привлекательности, не считая ее чем-то необходимым, что нужно ценить. А ведь она прожила с ним два года.
        И вот теперь этот парень дал ей свою чертову толстовку. Навряд ли он делал это впервые в жизни, но Надя вцепилась в нее изо всех сил, словно хотела как можно дольше удержать его доброту.
        - Скажите, Райдер, это встреча сегодня - чистая случайность?
        Мгновение Райдер молча смотрел на нее, потом покачал головой.
        - Сэм сказала вам, что я буду здесь?
        На этот раз последовал утвердительный кивок.
        - Вы пришли, чтобы предупредить меня, что не одобряете нашу дружбу? Или есть другая причина?
        Райдер выругался. Слово сорвалось так, словно он весь вечер только и делал, что сдерживался. А потом, без предупреждения, не спрашивая разрешения, его рука скользнула ей вокруг шеи, и он поцеловал ее.
        От прикосновения его губ по всему телу Нади пробежали искры, как во сне. Она вынырнула из него, возвращаясь к реальности, и обнаружила, что тает. Она не могла сопротивляться. А Райдер целовал ее долго, медленно, жарко. Его пальцы блуждали в ее волосах, тело постепенно наклонялось все ближе к ней.
        Надя прильнула к нему, скользя рукой по его плечу, а другой обнимая его за талию. Она провела рукой по его спине и, проникнув под футболку, коснулась обжигающе горячей кожи. Райдер застонал, не отрывая от нее губ, и она открылась ему, его жару, его опыту, его желанию, так совпадавшему с ее собственным.
        - Райдер! О-о, извини.
        Надя услышала эти слова, но Райдер отпрянул от нее гораздо раньше, чем она смогла прийти в себя.
        - Сэм.- Надя вздрогнула от звука его сердитого голоса.- В чем дело?
        - Мы собираемся уходить, и я хотела попросить… Не важно.
        Надя убрала волосы от лица и подняла голову, чтобы посмотреть на подругу, которая не знала, куда девать глаза, лишь бы не смотреть на них.
        - Договаривай.
        - Чтобы ты меня подвез. Но раз ты занят, я возьму такси. Не беспокойся. Развлекайся, поговорим позже.
        - Ты едешь к Бену?
        - Ну… нет. К себе. Ему надо завтра рано утром лететь по работе в Сидней, так что я поеду к себе домой. Он мне не доверяет. Боится, что я не дам ему спать всю ночь!
        Райдер мгновенно принял решение.
        - Я тебя отвезу.
        Надя почувствовала себя брошенной. В ответ на его резкие слова, она инстинктивно сделала шаг назад и, стянув с себя его толстовку, протянула ему, тем самым заставляя Райдера посмотреть ей в глаза. Извиниться. Или хотя бы смутиться.
        - Возьмите,- она бросила Райдеру толстовку и добавила охрипшим голосом: - Пять минут танца, и я разогреюсь, чтобы спокойно дойти домой.
        - Мне так жаль! - пробормотала Сэм, попятившись в сторону бара.
        Надя махнула рукой, будто хотела сказать: «Не волнуйся», повернулась на каблуках и направилась к выходу, в ночь.

* * *
        - Так, значит…
        Взглянув в зеркало заднего вида, Райдер переключил передачу, приближаясь к светофору, и ничего не ответил Сэм.
        - Ты и Надя.
        - Сэм…
        - Брось. Еще до того, как ты подошел к нам, всем стало ясно, что вы с Надей запали друг на друга.- В довершение всего Сэм дернулась, в то время как Райдер боролся с желанием открыть дверь и выпрыгнуть из машины.
        О чем он, черт возьми, думал? Райдер потер затылок, думая, как далеко могло бы зайти дело, если бы их не прервали. От напряжения у него заболела голова.
        - Она восхитительна, правда?- спросила Сэм с придыханием.
        Несмотря на то что она давно перестала быть маленькой невинной девочкой, какой была когда-то, Райдер не собирался делиться со своей двадцатичетырехлетней сестрой мыслями по поводу Нади Кент.
        К счастью, загорелся зеленый, и, вместо ответа, Райдер сосредоточился на переключении передач и выместил свое недовольство на педали газа.
        - А для нас с Беном она просто подарок,- не обращая ни что внимания, продолжила Сэм.- Вся эта возня со свадьбой так действует на нервы, но стоит только прийти в танцкласс, все куда-то исчезает. Остаемся только мы с Беном. Надя умеет быть незаметной и в то же самое время создавать романтическое настроение. Мы называем это прелюдия по четвергам.
        Райдер ударил по тормозам с такой силой, что машину тряхнуло.
        Сэм повернулась, натянув ремень безопасности.
        - Чел, ты на одиннадцать лет старше меня. Тебе пора бы уже быть женатым, с тремя детишками! Думаешь, я не понимаю, что все это из-за меня?
        Райдер заерзал на своем месте. О’кей. Возможно, он вел себя более осмотрительно, чем другие мужчины. Но он никогда не смотрел на это как на жертву. Его вполне устраивало, что женщины воспринимали его осторожность как нежелание иметь ничего долговременного.
        - Ты здесь ни при чем,- произнес он уверенным тоном.
        - Это из-за папы,- ответила она, тяжело вздохнув.- Ты не мог позволить, чтобы он управлял твоей жизнью.
        Райдер взглянул на свою сестру и вдруг увидел в ее глазах проницательность и мудрость. Когда это случилось? С тех пор как появился Бен, подсказал ему тихий голос.
        - Сэм, все решения, которые я принимал, я принимал сам. И каждое из них касалось только меня. Того, какой я хотел видеть свою жизнь.
        Она наклонила к нему голову. По ее лицу скользнул свет уличных фонарей.
        - Тогда ладно. И раз уж мы заговорили об этом…
        Райдер задержал дыхание, полагая, что она снова начнет пытать его насчет Нади, и был совершенно не готов, когда Сэм вдруг сказала:
        - Я знаю, что ты всегда стремился защитить меня. Сделать так, чтобы я была спокойна и счастлива. И за это я люблю тебя так, что ты даже не подозреваешь. Но теперь у меня есть Бен. Он мой рыцарь в сверкающих доспехах, мой принц. А тебе остается быть всего лишь моим братом. Не воспитателем, не хранителем, не щитом.- Сэм накрыла ладонью руку Райдера, лежавшую на руле.- Отныне я отпускаю тебя на свободу.
        Когда он посмотрел на нее, то увидел, что она серьезна.
        - Ты свободен встречаться, заводить подружек…
        - О’кей. Отлично. Я понял. Ты даешь мне свое благословение на…
        - Заткнись.
        - На то, чтобы я любил…- пробормотал он как раз в тот момент, когда ворота дома, где жила Сэм, с шумом открылись, и Райдер свернул в подземный гараж.- Давай так: вы с Беном можете беспрепятственно заниматься восстановлением популяции нашей малонаселенной планеты, а мне не придется ничего об этом слышать.
        - Райдер…
        - Разве ты только что не отпустила меня на свободу?
        Сэм скривила губы, со вздохом кивнула, отстегнула ремень и, чмокнув брата в щеку, выскочила в дверь и быстро пошла к лифту. Райдер ждал, пока не сдвинулись створки лифта. Только тогда он развернул машину и поехал домой.
        К тому времени, как он бросил ключи в хрустальную вазу на тяжелом столе, стоявшем у входной двери его многоуровнего жилища на берегу моря, было уже далеко за полночь, а впереди его ждало еще больше половины рабочей недели.
        Почувствовав странное беспокойство, Райдер отмахнулся от него. Он любил свою работу. Она сполна вознаграждала его. И только в последнее время он стал замечать, что хочет… чего-то большего.
        Райдер взглянул на старый чертежный стол, стоявший в углу. Он принадлежал матери. Ему было три или четыре, когда она нашла этот стол неизвестно где и, отчистив, поставила в хорошо освещенном углу фамильного дома. На многие годы он стал для матери местом притяжения. На нем ее идеи превращались в эскизы. На нем Райдер нарисовал свои первые дома - квадратики с треугольниками крыш. И каминными трубами. Они не были высотными. Тогда еще нет.
        После смерти матери он перетащил стол к себе в спальню, а потом при каждом переезде на новое место жительства забирал с собой. Когда он построил свой собственный дом, Райдер организовал для стола прекрасный угол, с великолепным освещением, потрясающим эргономичным креслом и стеллажом в десять футов для хранения старых проектов. И тем не менее после смерти матери он так ни разу им и не воспользовался.
        Райдер провел руками по лицу и, подойдя к бару, налил себе скотч. Неразбавленный. Он выпил достаточно, чтобы почувствовать, как виски обжигает ему горло, а потом вместо того, чтобы запить, втянул ртом холодный воздух.
        Его взгляд скользнул по залитому лунным светом Брайтон-Бич, и ему вспомнилось серьезное лицо Сэм, когда она отпускала его на свободу. Так или иначе, но он должен был принять это. Дать ей уйти. Ее время пришло. Она повзрослела, как сказала Надя.
        Райдер осушил стакан, но во второй раз жжение показалось ему недостаточно сильным. Во всяком случае, не настолько, чтобы выжечь мысли о Наде Кент. О женщине, которая притягивала его только для того, чтобы потом вывернуться из его объятий. Она злила его. Пленяла. А их влечение друг к другу? Дикое, страстное, оно не поддавалось контролю ни с одной из сторон. Ни одна из других его связей не вызывала таких чувств.
        Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и почувствовал ее аромат. Экзотический, пряный, острый. Он оживил в памяти все остальное. Ее горячую кожу, ее умелые губы, от которых у него все внутри сжалось. То, как живо она ответила на его прикосновение, жгучее наслаждение, болезненное напряжение, наполнявшее его.
        Перебирая все подробности того поцелуя, Райдер задумался о том, как тяжело будет прожить целую неделю до новой встречи с Надей. Сможет ли он дождаться. И что в ней такого, что заставляет его обо всем этом думать.
        Глава 4
        Надя ходила туда-сюда, пытаясь дать выход энергии, а тем временем краем глаза посматривала на старые настенные часы, показывавшие, что до начала урока осталось десять минут.
        Она бесконечно повторяла свой номер, который готовила для просмотра, но никак не могла сосредоточиться и едва не разбилась. Нельзя нарушать правило: никогда не репетируй в расстроенных чувствах.
        Прошла неделя с тех пор как она встретилась с Райдером в клубе. С тех пор как от его поцелуя ее кости превратились в сироп. И с тех пор, как каждую ночь ее стали терзать самые жаркие эротические фантазии.
        Черт, все это совершенно ни к чему. Она очень близко подошла к цели. Оставалось меньше двух месяцев до того, как в Австралию приедут продюсеры. Чтобы посмотреть ее. Чтобы дать ей второй шанс. И Надя хорошо подготовилась. Ее самоуважение было восстановлено, тело стало сильным и гибким, как никогда, амбиции разгорелись до крайности.
        А потом явился Райдер Фицджеральд и своим поцелуем превратил ее в ходячий провод под напряжением с мозгами мухи-дрозофилы.
        Он должен за это заплатить. Другого выхода нет. Она измотает его так, чтобы он молил о пощаде. Пусть только придет.
        Минуты шли. Надя провела по волосам руками и, воздев их к небу, громко крикнула:
        - Надо было прийти сюда позже!
        Обернувшись, она увидела стоящего в полукруглом дверном проеме Райдера. Он смотрелся как картинка. Когда она заглянула ему в глаза, то увидела, что он пристально смотрит на ее голый живот. На ней был серебряный топ-бра, поверх которого она накинула расстегнутую рубашку, чтобы не остыть.
        Надя с поразительной ясностью вспомнила, как смотрели на нее эти глаза за секунду до того, как Райдер поцеловал ее. Какими они были темными, жадными, неистовыми.
        Расстроенная до боли, она завязала рубашку узлом и сердито проворчала:
        - Честное слово, неужели у вас нет пяти минут, чтобы переодеться во что-то более удобное?
        Как будто нарочно, чтобы она почувствовала себя совсем глупо, Райдер вытащил из-за спины спортивную сумку. И даже не новую, а достаточно потрепанную. Как будто этот тип прекрасно знал, что значит падать и пачкаться, если нужно.
        Надя махнула головой в сторону единственной душевой комнаты в дальнем конце зала. Райдер кивнул и быстро пошел туда.
        Взгляд Нади упал на его губы, изогнувшиеся в понимающей улыбке. Она невольно сглотнула.
        - Снимите обувь,- выпалила она и, повернувшись к нему спиной, пошла в другой конец зала, якобы для того, чтобы взять пульт от плеера.- Мы здесь не в бирюльки играем. Это урок танца. И вы должны чувствовать под собой почву. Связь с музыкой, со своим партнером, с полом. Учитывая, как здесь жарко - и в каком она настроении,- вам придется попотеть, как никогда.
        - С этим я как-нибудь справлюсь.
        - Да?- бросила она через плечо.- Посмотрим, что вы скажете через час.
        Пусть знает, как целовать, а потом убегать. Пусть знает, что значит связаться с женщиной из семьи Кент.
        Надя начала давить на кнопки. Больше никакой нежной Норы Джонс. Динамики взревели от песни в стиле треш-метал. Она сотрет эту сексуальную улыбку с его лица во что бы то ни стало. Потому что все предыдущие дни доказали: если она не возьмет ситуацию в свои руки, ситуация возьмет в свои руки ее. И если ко дню просмотра она не будет владеть собой полностью, ее репутация как серьезной танцовщицы окажется под вопросом, и шанс сделать первоклассную профессиональную карьеру будет упущен.
        Сделав музыку еще громче, Надя положила руки на бедра и неторопливо двинулась к нему. Ее взгляд скользил по телу Райдера, как будто она хотела выбрать, какую его часть подвергнуть экзекуции в первую очередь.
        Райдер стоял неподвижно. Он смотрел ей прямо в глаза. Потом опустил взгляд на ее бедра. На ее голый живот. Скользнул по груди. И остановился на губах. Он задержался там так долго, что Надя почувствовала непреодолимое желание облизнуть их. Когда, не удержавшись, она облизнула их, Райдер сделал такой долгий вдох, что его грудь сначала расширилась, а потом поднялась вверх, открыв упругий пресс и полоску темных волос, исчезавшую в шортах.
        Надя ткнула пульт, выключив музыку. Наступившая тишина оказалась еще более оглушительной. Надя почувствовала, что вот-вот взорвется.
        И взорвалась.
        - Какого черта вы поцеловали меня той ночью?
        Сексуальная улыбка.
        - А вы как думаете?
        - Черт!
        - Да,- согласился он.- Так и знал, что вы это скажете. А как насчет того, чтобы ответить мне? Почему вы ответили на мой поцелуй?
        - Из вежливости.
        Райдер рассмеялся, и этот звук, отразившись от стен комнаты, пролился на нее благословенным теплым дождем.
        - Мисс Надя, вежливость не относится к числу ваших достоинств.
        - Я говорю «спасибо» и «пожалуйста», если в этом есть необходимость.
        - А если нет?
        - Тогда и нечего… В любом случае,- сказала Надя, стараясь стряхнуть ощущение нарастающего возбуждения,- это не важно. Важно, что мы оба согласны с тем, что это больше не должно повториться.
        - Почему?- Он шагнул к ней. И хотя подсознание отчаянно подавало сигнал тревоги, Надя не пошевелилась.- Почему это не должно повториться?
        Когда он подошел ближе, и она почувствовала жаркий зов его тела, Наде вдруг показалось, что нет никаких причин, почему бы ей не снять с него рубашку и, опрокинув его на пол, не дать своему телу разрядку, которой оно так жаждало всю последнюю неделю.
        Руки Райдера, сомкнувшись у нее на талии, потянули Надю к себе. Она шумно втянула воздух. От него исходил запах мужчины и секса.
        Из последних сил Надя обратилась к тому единственному, что еще могло дать ей силы сопротивляться,- она подняла его руки, устанавливая их в положение, необходимое для танца.
        Когда зазвучала музыка, Надя надавила на него. Райдер потянул ее к себе. Он шагнул в ее сторону чуть раньше, чем надо, и сбил ее с шага. И потом, когда надо было сделать поворот, снова двинулся раньше времени, не дожидаясь ее сигнала.
        Надя вывернулась и сердито уставилась на него.
        - Возможно, вы привыкли командовать, но в этом зале я главная.
        - Я подумал, что вести всегда должен мужчина.
        - Только если он знает, что делать, черт побери. А до тех пор моя работа заключается в том, чтобы вы не свернули себе шею.
        - Почему-то мне кажется, что вам бы очень этого хотелось.
        - В таком случае, думаю, я прекрасно умею сдерживать свои желания.
        - Прямой путь к язве желудка.
        Его возражение оказалось настолько неожиданным, что Надя закашлялась от смеха. Она никак не могла остановиться. И хотя ее смех звучал несколько истерически, он снял сковывавшее ее всю неделю напряжение.
        Когда ей удалось отдышаться, она спокойно посмотрела Райдеру в глаза:
        - Хотите знать мой способ избежать язвы?- Она начала загибать пальцы.- Никаких соусов. Никакого флирта. И уж точно никаких поцелуев.
        - А мне понравилось,- сказал он. В его великолепных светло-карих глазах мелькнуло притворное раскаяние.
        Положив руки на бедра, Надя тряхнула головой, отбросив волосы со лба.
        - Жалеете, что Сэм затеяла эти занятия танцами?
        - Каждый день.
        - Ну что ж, осталось недолго.- Она посмотрела на часы. До конца еще пятьдесят минут.- Кстати, о Сэм. Она выбрала песню, под которую хочет танцевать с вами на свадьбе. Не хотите послушать?
        - Всю жизнь мечтал.
        Надя улыбнулась одним уголком рта и, отыскав песню Норы Джонс, которую выбрала Сэм, нажала кнопку на пульте.
        Райдер наморщил лоб, но потом кивнул:
        - С этим я справлюсь.
        - А если добавить немного хореографии? Без пируэтов. Обещаю. Только одна поддержка в самом конце. Она довольно хитрая, но если вы считаете себя мужчиной…
        Райдер покраснел и угрожающе сверкнул глазами.
        - Думаете, я шучу?- спросила Надя.
        - Я думаю, в вас есть определенная доля садизма. Интересно, откуда она?
        Надя ощутила прилив мазохистского наслаждения.
        - Я вообще не очень приятная личность.
        - Напротив, очень приятная!- возразил Райдер, опустив взгляд на ее губы.
        - Это нечестный прием.
        - Какой мне интерес?- В его глазах светился смех. И огонь. И обещание. И полнейшая решимость. Он не собирался отступать.
        Надя пристально рассматривала стоявшего перед ней мужчину. Он был совершенно невозможен.
        - Вы действительно готовы это сделать?
        - Горю желанием.
        Следующие полчаса Надя хлопала в ладоши и считала, как обычно делала старая преподавательница, обучавшая ее балету:
        - Выпрямить колени, плечи расправить! - Команды, которые она выкрикивала громким голосом, временами заглушали далекие раскаты грома. Надвигалась гроза.
        Райдер наконец начал по-настоящему выполнять ее указания. Надя расслабилась у него в руках, лишь слегка подсказывая телом, что ему делать. На этот раз они начали двигаться в унисон. Медленно, спокойно, не прижимаясь и не отталкивая друг друга, следуя ритму музыки.
        Надя кивнула. Хороший мальчик.
        Музыка обволакивала их, струны арфы, звуки фортепиано и хрипловатый голос певицы все кружили и кружили вокруг. Надя повела Райдера вперед, а потом он повел ее назад в таком естественном ритме, что она не возражала. Его рука скользнула чуть дальше, прижимая Надю к нему. Она затаила дыхание, но не стала останавливать его.
        Это было неизбежно, учитывая то, как прильнули друг к другу их тела, словно в поцелуе. Фантастическом, доводящем до потери сознания поцелуе…
        Внезапно комнату озарила молния, за которой последовал гром, а потом отключился свет. И вентиляторы. И музыка. На этой неделе так случалось уже не первый раз, но только в этот раз свет не зажегся снова.
        Остались лишь гнетущая тишина и душный неподвижный воздух, озаряемый всплесками лунного света,- прекрасный шанс закончить урок и избежать губительных последствий. Но ни один из них не перестал двигаться.
        Надя даже положила голову Райдеру на грудь и зацепилась пальцами за петли его рубашки. Она слегка разомлела, почувствовав, как его подбородок нежно опустился ей на голову. Когда руки Райдера скользнули ниже талии, а большие пальцы потянули вниз эластичный пояс юбки, Надя растаяла еще больше.
        Это было безумие. Полная противоположность тому, что она хотела сделать. И едва ли подходящий способ отработать плату за урок.
        Но как она могла отказаться? Не от танца, от этого прикосновения. Тело к телу. От того, чтобы почувствовать себя частью одного целого. Почувствовать себя желанной. С каждым покачиванием ее наполняло ощущение сладкого блаженства. Хрупкой безмятежности. Оно проникало во все уголки ее существа, пока не заполнило ее целиком.
        А потом, прежде чем она успела сдержать себя, Надя поднялась на носки, обхватила Райдера за шею и с какой-то невероятной легкостью нашла его губы. Горячие, влажные, открытые.
        Когда их языки сплелись, она окончательно растаяла, как будто хотела просочиться к нему внутрь. Райдер со стоном положил руку ей на затылок и прижал ее к себе так, что у нее не осталось сомнений в том, как сильно он хотел этого.
        Надя стянула рубашку через голову Райдера. Даже сейчас, в темноте, его рельефный торс отливал золотом. Ее пальцы запутались в плотных завитках волос, покрывавших его грудь. Райдер шумно втянул воздух сквозь зубы и сжал ее запястья. Потом его руки легли ей на плечи и, стянув рубашку, открыли губам путь к ее шее. Его язык, скользнув по ключице, коснулся груди. Когда губы Райдера сомкнулись вокруг ее соска, Надя задрожала.
        Она запустила пальцы ему в волосы и с силой сжала руку, а Райдер жадно поцеловал ее в губы. Мысли оставили ее, в ушах зазвенело.
        Сквозь пелену тумана Надя поняла, что это телефонный звонок.
        Когда Райдер отодвинулся от нее, ее губы инстинктивно потянулись за ним. Они еще не закончили. Нет. Однако вместо того, чтобы опрокинуть ее на пол и взять свое, Райдер сказал:
        - Я должен его взять.
        Его? Ах да, телефон.
        - Уже почти одиннадцать вечера,- задыхаясь, возразила она. Ее пальцы уцепились за пояс его спортивных штанов.- Ты ничего не должен.
        - Уже почти одиннадцать вечера. Я должен.
        Он разжал ее руки и отвел их назад. Потом повернулся к ней спиной и взял телефон. Надя обхватила себя руками, стараясь сдержать дрожь. Ей вдруг стало холодно.
        Райдер пробормотал что-то в трубку так тихо, что она ничего не услышала, а затем отключился и стал собирать вещи. И только тогда, держа сумку в руке, он повернулся к ней:
        - Мне надо идти.
        Надя медленно выдохнула, стараясь успокоить стучащее сердце и укротить нахлынувшую обиду. Неужели это повторяется снова?
        Райдер бросил сумку на пол и, крепко выругавшись, подошел к ней. Взяв ее за плечи, он наклонил голову так, что его глаза оказались на одном уровне с ней, что стало единственной причиной, помешавшей Наде выпихнуть его в дверь и потребовать, чтобы он убирался к черту.
        - Нам надо встретиться,- сказал он почти приказным тоном.- Продолжить. Завтра.
        Ну уж нет, приятель.
        - Я занята.
        - Весь день?
        Она кивнула. Да, именно так. Если он хочет ее, он может ее получить. Здесь и сейчас. А не когда соизволит позвать.
        Райдер стиснул зубы и посмотрел на нее так, словно хотел то ли встряхнуть ее, то ли поцеловать, то ли перекинуть себе через плечо и отшлепать. В конце концов, так ничего и не сделав, он поднял глаза на свои любимые балки и ушел, бормоча под нос что-то по поводу женщин, которые доведут его до смерти.
        - Да пошел ты!- выкрикнула Надя, когда он ушел. Она ходила по залу, размахивая руками, и пинала попавшиеся под руку вещи.
        Если бы не поздний час, она позвонила бы своей начальнице и попросила подыскать кого-нибудь другого, чтобы он возился с этим Райдером, черт его дери, Фицджеральдом. Ничего, утром она обязательно это сделает. Первым делом. А пока…
        А пока она подняла руки над головой и вытянулась с такой силой, что заболели ноги, и начала танцевать под звуки стучавшего в окна дождя. Танцевать, пока дыхание не сделалось прерывистым, сердце не начало стучать, а ноги отказывались ее держать.
        Уставшая до изнеможения, Надя кое-как собрала вещи, обернула вокруг шеи летний шарф и пошла прочь.

* * *
        Было уже ближе к рассвету, когда Райдер повернул на дорогу, ведущую к его дому на Брайтон-Бич, и обнаружил преграждавшую ему путь машину, голубоватые фары которой светили ему прямо в лицо.
        Злой и недовольный, он остановил машину рядом с непрошеным гостем, сожалея, что был не в своем обычном деловом костюме, а в этой нелепой одежде, которую напялил, чтобы угодить Наде. Стекло перед этим олицетворением кризиса среднего возраста неторопливо опустилось.
        - Что ты хочешь, Фиц?
        Отец Райдера взглянул на его дом - роскошное трехэтажное здание, спроектированное самим Райдером в молодые годы. Стеклянная стена темных окон смотрела на залив Порт-Филлип, а белая штукатурка стен светилась даже в приглушенном облаками лунном свете.
        - Не более того, что мне полагается,- наконец протянул Фиц.
        Понимая, что, если уделить отцу внимание, на которое он претендовал, на это уйдет целая неделя, а также, учитывая поздний час, Райдер решил закончить разговор побыстрее.
        - Я знаю, чего ты пытался добиться. Оставь ее в покое.
        Отец засмеялся, прищурив свои светло-карие глаза, и издал низкий гудящий звук, от которого у Райдера заболели зубы.
        - Не смеши меня, сын. Она моя дочь.
        - Любой хороший отец уважал бы решение своей дочери.
        - Уважал? Что за чушь! Мало того что она решила, что ты поведешь ее к алтарю вместо меня, она даже не пригласила меня на свою долбаную свадьбу. Это мне впору зудеть о недостатке уважения.
        Да, подумал Райдер. Понятие «уважать других» не входило в эмоциональный словарь его отца.
        Мужчина наклонился к окну, но его глаза по-прежнему оставались в тени. Его стареющее лицо сморщила печально знаменитая кривая усмешка, на которую черт знает почему упорно западали все женщины.
        - Ну хватит, парень. Скажи ей. Ты же понимаешь, что это правильно.
        Райдер сжал кулак и сунул его в карман штанов. Потом уцепился пальцами другой руки за окно спортивной машины и с удовольствием заметил, как отец подался назад.
        - Правильно? Сэм твоя дочь, Фиц. Та самая, которая давала тебе больше шансов стать настоящим отцом, чем ты заслуживаешь. А теперь твоя милая, добрая, единственная дочь собирается вый ти замуж и, в отличие от тебя, намерена сделать это один раз. Поэтому после долгих размышлений она решила провести этот день со своей матерью, семьей Бена, несколькими друзьями и со мной. Вот и все. Потому что, даже при том, что она тебя любит - бог знает почему,- она понимает, что стоит тебе появиться там и весь день ее свадьбы будет посвящен тебе.
        Фиц поморщился, но Райдер продолжил. Он убрал руку с окна машины и направил указательный палец на нос отца.
        - И если ты хоть немного любишь Сэм, ты поступишь правильно и смиришься с этим. Но если ты посмеешь явиться туда, послать ей сообщение или даже подумать о ней в этот день…
        Не дожидаясь, когда он совершит какую-нибудь глупость, о которой потом пожалеет, Райдер сделал глубокий вдох и, отпрянув назад, стукнул кулаком по крыше машины, с трудом сдержав силу удара, чтобы не помять ее.
        Так или иначе, но Фиц понял намек и с ревом помчался по дороге.
        Только когда звук мотора затих, Райдеру удалось подавить свою злость. Или хотя бы попытаться. Влияние этого человека долгим эхом будоражило его сознание, заставляя работать больше, добиваться большего, чтобы доказать, что он ошибается. Хотя в последние годы этот эффект стал не таким сильным.
        С того дня много лет назад, когда отец так безжалостно отбрил его, Райдер уже не чувствовал себя таким, как раньше. Как будто в тот день у него внутри щелкнул какой-то выключатель. Его чувства остыли. На первый план вышли амбиции. С тех пор он так и жил.
        Но сейчас он был, как никогда, далек от холодности. Стоя на тихой дороге в первых лучах восходящего над горизонтом солнца, Райдер пытался овладеть своими чувствами. Его мышцы требовали разрядки. Сердце стучало в груди.
        И на этот раз он понимал, что должен винить в этом не только своего отца.
        Он затеял игру с огнем в надежде, что достаточно холоден, чтобы не обжечься. С огнем по имени Надя Кент.
        Это нереальное, завораживающее, манящее существо проникло в такие глубины его души, которые он уже давно считал недоступными для других. Она вызвала к жизни его темные чувства, которые могли принести больше зла, чем добра.
        Все то время, что он смотрел на отца, выплескивая свой гнев, казалось бы, вызванный только желанием защитить Сэм, Райдер не мог отделаться от мысли, что глубинной причиной его ярости было то, что его оторвали от нее. От этого дьявольского поцелуя, который, подхватив их обоих, очертя голову мчал их в бездну.
        И дело не в том, что Райдер в чем-то уступил отцу. Никогда. Но эта встреча стала звонком, который и был ему нужен.
        Он с огромным трудом успокоил сердце, восстановил дыхание, овладел бушевавшими в душе эмоциями и загнал их в глубину. Как можно глубже. Глубже, чем когда-либо. В тот большой темный склеп, где хранил все, связанное с отцом.
        Наконец он остыл. Враждебность отступила. И каждая частичка его существа наполнилась благословенным ледяным покоем.
        Глава 5
        В таких случаях, как этот, Надя начинала жалеть, что не водит машину.
        Пока она жила в отелях или делила жилье с кем-то еще, это ее не волновало. Но сейчас, когда руки болели, а пальцы онемели от сумок с продуктами, которые она накупила в супермаркете, путь до метро показался ей по-настоящему долгим.
        А ведь она еще не закончила.
        Зазывные крики мясников, конкурировавших за привлечение клиентов, смешивались с шумом веселой толпы, а вокруг громоздились горы сыров, от которых текли слюнки, свисали связки сосисок, стояли подносы разномастных яиц, отчего разбегались глаза. Однако последняя лавка, значившаяся в Надином списке, торговала вином. Прекрасными, блестящими бутылками.
        Надя поднялась на цыпочки и, выглянув сквозь толпу туристов и местных, попыталась разглядеть свою цель. Отступив назад, чтобы пропустить группу пожилых дам, сосавших только что сделанные карамельки, она взглянула в сторону и заметила, что прямо между нею и вожделенным пределом стоит Райдер Фицджеральд.
        Она не успела ничего сделать, как его глаза уставились прямо на нее.
        На его красивом лице отразилось удивление. Удивление и желание, отчего у Нади подкосились ноги. Однако уже в следующий миг Райдер нахмурил брови, и лицо сделалось мрачным.
        С трудом сдерживая желание повернуться и убежать, Надя стояла на месте как приклеенная. Он быстрым шагом направился к ней.
        Надя расправила плечи и вздернула подбородок. На ней была обычная для выходных одежда: узкие джинсы, розовые балетки, майка без рукавов и тонкий летний шарф. Немытые со вчерашнего дня волосы она заколола в небрежный пучок. Без косметики, с обветренными губами она выглядела не лучшим образом.
        А он выглядел… сногсшибательно.
        Квадратный подбородок покрывала щетина, смуглое лицо блестело, волосы торчали вверх, мало походя на тот легкий беспорядок, который создают руки парикмахеров. Джинсы и темно-серая футболка придавали его широкоплечей узкобедрой фигуре ту раскованность, которая дается от природы или не дается вовсе.
        - Надя.- Ее имя, произнесенное этим низким голосом, вызывало волнение в крови, с которым она не могла справиться.
        - Привет,- ответила она высоким певучим голосом, которым никогда не говорила в жизни.
        - Вы пришли за продуктами?
        - Для ланча. Осталось купить бутылку вина - и домой.
        Райдер посмотрел на две тяжелые сумки, и его брови чуть-чуть приподнялись.
        - Ждете гостей?
        - Нет, это для себя.
        Его глаза скользнули с сумок на ее плоский живот, и Надя испугалась, как бы он не заметил ее внутреннюю дрожь.
        - В любом случае мне надо успеть, пока они не закрылись. Так что…- Она заметила просвет в толпе и, улыбнувшись, быстро ринулась туда.
        Она скорее почувствовала, чем увидела, что он идет за ней, как будто жар его мужского тела обжигал ей спину. Наконец не выдержав, Надя сделала шаг в сторону. Райдер тут же оказался сбоку от нее и пошел рядом, как будто так и надо. Как будто в последний раз, когда они виделись, его губы не прижимались к ее губам, а руки…
        Понимая, что не сможет от него сбежать и что ей обязательно нужна бутылка красного вина, Надя сказала:
        - Вы тоже решили слегка отовариться?
        Он протянул пакетик миндаля в сахаре, бросив одну штуку себе в рот.
        - Лучший в городе.
        Она постаралась не смотреть, как он облизывает испачканные в сахаре губы.
        - Не сомневаюсь, раз вы выложили за него такие деньги.
        В глазах Райдера мелькнула улыбка, и Надя бросилась в атаку:
        - И как ваши дела, после того как вы дали деру во вторник?
        Вот так-то. Получи.
        - Я был занят.- Он бросил на нее по меньшей мере загадочный взгляд, к несчастью не сопровождавшийся никакими объяснениями.
        Надя не собиралась ничего выпытывать.
        - Райдер, я хочу, чтобы вы знали, я попросила свою начальницу предоставить вам другого инструктора.
        Райдер выглядел по-настоящему удивленным. Он споткнулся и слегка отстал. Хотя, как она и предполагала, быстро пришел в себя. Ослепленная бурлившей в ее душе страстью, Надя не сразу заметила, что Райдер Фицджеральд поразительно хладнокровный тип, обладавший способностью в одну секунду эмоционально отстраняться от того, что только что испытывал.
        Она и раньше встречала людей с такой же степенью отчужденности и потратила много времени, пытаясь пробиться сквозь эту стену. Хорошо, что все закончилось ничем. По крайней мере, теперь она знала, когда надо подумать о себе. И отойти в сторону.
        Добравшись до винного прилавка, Надя встала в очередь и уставилась прямо перед собой, хотя уголком глаза видела, что Райдер остановился рядом.
        - Значит, мне ждать, что во вторник какой-то новый инструктор будет ворчать по поводу моих ног?
        - Начальница не смогла найти другого дурака, готового в десять вечера возиться со странным субъектом.
        Надя подвинулась чуть вперед.
        - Значит, опять вы и я?
        Надя сделала долгий медленный выдох. Правда заключалась в том, что она действительно подбросила Амалии идею сменить Райдеру преподавателя, но когда та начала судорожно искать замену, Надя сказала, что она может не беспокоиться.
        Один поцелуй, после которого он сбежал, был позором для него. Когда это повторилось во второй раз, стыдно стало ей. Третьему разу не бывать.
        К счастью, ее очередь подошла как раз вовремя, избавив ее от необходимости отвечать ему. Не обращая на него внимания, Надя принялась болтать со своим любимцем, хозяином лавки - франтоватым сомелье с очаровательным французским акцентом. В свои восемьдесят этот человек заигрывал с самыми хорошенькими женщинами, и делал это просто, мило и невинно. Если бы все мужчины были такими.
        Надя купила бутылку и, продолжая улыбаться, повернулась. Райдер смотрел на нее. Во взгляде этих темных глаз не было ни простоты, ни невинности. От слегка подергивающейся щеки до вздувшихся мышц на скрещенных руках он весь был как сжатая пружина. И не дай ей бог оказаться рядом с ним, когда она разожмется.
        Дождавшись, когда он встретится с ней взглядом, Надя сказала:
        - Для меня это не игрушки и не развлечение. Это моя работа. Моя жизнь. Я продолжу учить вас с одним условием. Когда вы находитесь в классе, вы должны вести себя и делать так, как я говорю.
        - О’кей.- Райдер даже не колебался. Как будто действительно собирался слушаться ее.
        Однако успех оказался недолгим, когда его глаза скользнули по губам Нади и замерли, вглядываясь в них, как будто Райдер хотел вспомнить их вкус.
        Надя со стоном вышла из очереди и пошла прочь.
        - Где ваша машина?- спросил он, снова догнав ее.
        - Я езжу на метро.
        - Приятная прогулка с такими сумками.
        - Выбирать не приходится,- ответила она, меняя руки.- Я не вожу машину.
        - Почему, скажите, ради бога.
        - Я всю жизнь прожила в больших городах. Там это не нужно.- Надя поморщилась и стала снова менять руки, когда вдруг почувствовала облегчение.- Райдер забрал у нее сумки.- Спасибо, но я сама справлюсь.
        Райдер многозначительно посмотрел на ее покрасневшие руки, которые сами собой сжались в кулаки. Он с легкостью взял сумки в одну руку, а другой слегка обнял ее, ограждая от толпы.
        - Теперь моя очередь ставить условие.
        Ну конечно.
        - И какое же оно?
        - На прошлой неделе получилось совсем нехорошо. На следующий день я с трудом смог заставить себя работать.
        Надя засмеялась. Когда их взгляды встретились, глаза Райдера вспыхнули.
        - И где же вам приходится заставлять себя работать?
        - На стройке.
        - Вы строитель?- Ха.- А как же ваши прекрасные костюмы?
        - На самом деле я архитектор,- сказал он, и свет в глазах сменился сексуальной улыбкой, которая в сочетании с грубой щетиной выглядела серьезным оружием.
        - Так вот почему вы так заинтересовались моим зданием?
        Он ответил не сразу, и Надя, рискнув бросить на него взгляд, обнаружила, что сексуальная улыбка исчезла. Ну вот, опять. Мы снова мистер Высокий, Хмурый и Молчаливый. Надя мысленно одернула себя. Не поддавайся. Если хочешь протянуть эти полтора месяца, чтобы тебя не выбило из колеи.
        - Я строю совсем другие здания.
        - Какие?
        - Высотные. Небоскребы. Большие, высокие и блестящие.
        - За которые хорошо платят.
        Его смех шел неизвестно откуда, как будто большие волны радости прокатывались по его легким. Люди стали останавливаться. Оборачиваться. Вздыхать. Они стояли как загипнотизированные. И все они были женщинами. Надя протиснулась мимо них на улицу.
        - Однако ваша машина не такая уж блестящая,- бросила она через плечо на случай, если он вышел оттуда живым.- Это всегда дает девушке надежду.
        - Моя машина очень даже блестящая. Просто вы не были у нее внутри.
        - Ваша машина - девушка? Мои надежды тают.
        Он бросил на нее смеющийся взгляд, в котором таилось что-то еще. Что-то, от чего у нее по коже побежали мурашки.
        - Итак, мисс Надя,- сказал он, наклонившись настолько близко, что ее тело резонировало с его голосом,- потрудитесь объяснить, что у вас за надежды?
        Надя прикусила нижнюю губу.
        - Не волнуйтесь, не на вашу жизнь. Скажите лучше, почему бы не заняться реставрацией красивых старых зданий с достаточно прочными потолочными балками, которые вам так нравятся?
        Райдер моргнул, а потом усмехнулся.
        - Я занимался этим на стажировке после окончания университета. Когда одна коммерческая фирма предложила мне хорошие условия, я согласился. И многому научился. Быстро. Несколько лет назад я создал свою фирму.
        - И с тех пор работаете по восемьдесят часов в неделю.
        - Да. Помогает то, что эта работа дает очень хорошую отдачу. По большей части…- На мгновение хмурое выражение вернулось, но почти сразу же исчезло.
        - Ладно. Это хорошо. Уверена, что ваши… башни впечатляют.
        Он снова бросил на нее один из тех взглядов, которые она стала замечать недавно, где наряду с насмешкой сквозила страсть, которую он не мог подавить полностью, даже когда становился высокомерным и отчужденным. Сейчас он смотрел под другим углом, как будто пытался разгадать ее.
        - А как у вас? Вам нравится преподавать?
        - Это дает возможность платить по счетам.
        - Звучит не слишком радостно.
        - И это говорит человек, считающий, что его работа дает очень хорошую отдачу, по большей части?
        Надя ждала хмурых бровей, но увидела улыбку. Из тех, которые, обезоруживая ее, проникали в самое сердце, как нож в масло.
        М-м-м. Чтобы разгадать эту улыбку, Наде понадобилось бы тысячелетие. А у нее было всего несколько недель. Слишком мало. И в то же время слишком много.
        Она остановилась и протянула руки к своим сумкам:
        - Спасибо за помощь, Райдер, но мои руки пришли в чувство. Я сама донесу.
        Райдер остановился и не торопясь поменял руки. Взгляд его темных глаз был непроницаемым.
        Надя щелкнула пальцами, но он не шелохнулся.
        - Райдер…
        - Это Сэм звонила той ночью,- произнес он, как будто эти слова вытягивали из него клещами.- Это из-за нее мне пришлось уйти.
        Как будто теплый дождь пролился на Надю. Она почувствовала, что краснеет. Жар стал еще сильнее, когда она вспомнила то, что заставила себя забыть,- муку в его глазах, когда он уходил от нее.
        Сэм. Ну конечно. Хотя в том, что он говорил, не было смысла. Если только…
        Надя сглотнула и почти шепотом спросила:
        - О, Райдер. С ней что-то случилось?
        Он поднял было руку, словно хотел успокоить ее, но потом понял, что обе руки заняты.
        - Ничего страшного. Все нормально. Просто в ту ночь ее расстроили. Очень расстроили.
        Когда тем вечером Сэм с Беном приходили к ней на занятия, Надя ничего не заметила. Похоже, все члены семьи Фицджеральд умели держать свои чувства при себе.
        - И все-таки что случилось?
        - Случился наш отец,- ответил он. И поскольку он держал в руках ее ланч и остальные продукты, Наде ничего не оставалось, как последовать за ним.
        - Ваш отец жив? Я думала… Поскольку вы собираетесь вести Сэм к алтарю…
        Глаза Райдера метали молнии.
        - Он жив и в полном порядке. Просто он не является частью нашей жизни. В тот вечер он явился к Сэм. Стал мучить ее из-за того, что она не попросила его вести ее к алтарю. Видите ли, отец невесты имеет некий социальный статус. Ей пришлось спрятаться в ванной, чтобы позвонить мне. Он отказывался уходить, пока она не изменит своего решения.
        Голос Райдера сделался холодным и жестким, как лед, и у Нади волосы встали дыбом, когда она представила себе, как Сэм прячется в ванной из страха перед собственным отцом.
        - Райдер, простите меня. Я ничего не знала. Какой гад!
        Губы Райдера изогнулись в кривой усмешке.
        - Не извиняйтесь. Он просто негодяй. Или кретин. Эгоистичный ублюдок, обладающий поразительной способностью мучить всех, кто к нему хорошо относится.
        Ого! Откровенно. У Нади вдруг так кольнуло сердце, что она невольно прижала к нему тыльную часть ладони.
        - Когда она звонила… Я слышал, как он… А Сэм…
        Он замолчал. Глубоко вдохнул. Надя совсем перестала дышать.
        - Незадолго до этого у Сэм была паническая атака. Ничего особенно страшного. Но к тому времени, когда я приехал, она так разволновалась, что мне пришлось вызывать скорую. Только к трем часам ночи ей удалось успокоиться и уснуть.
        Надина рука сжалась в кулак. Бедная Сэм. Бедный Райдер. Пока она, надув губы, пинала вещи, обзывая его как только можно, он разгребал все это. Она почувствовала себя полной дурой. Но…
        - А где был Бен?
        Глаза Райдера стали непроницаемыми, как куски гранита. Под этой непроницаемой оболочкой Надя увидела такое море тревоги, что у нее сжалось сердце.
        - Она ему не звонила. Она позвонила только мне.
        - О нет.
        - Да. Я тоже об этом подумал.
        Они снова пошли рядом, близко и в ногу, как пара марширующих солдат. Весь мир вокруг них погрузился в туман. Они почти не замечали его, думая о своем.
        Прошла почти минута, когда Надя задала еще один вопрос, на который не находила ответа:
        - А какое место на этой картине отведено вашей матери?
        Сквозь гранитный блеск мелькнуло что-то теплое.
        - Моя мать… она была совсем другая. Она создавала скульптуры из вещей, найденных на улице. Никто не умел, как она, создавать красоту из того, что другие выбрасывали.- Он замолчал, как будто хотел принять какое-то решение.- Она долго болела и умерла, когда мне было одиннадцать. Не прошло и нескольких месяцев, как отец женился на матери Сэм. А через несколько недель после свадьбы родилась Сэм.
        Надя не стала спрашивать через сколько. Она видела ответ в том, как напряглись его широкие плечи, как сжался красивый рот. Его отец обзавелся женой номер два, не дожидаясь ухода первой.
        Она не могла представить, как чувствовал себя ребенок, которому пришлось пройти через такое. Отношения Нади с матерью складывались по меньшей мере непросто, но даже когда ее не было рядом, она всегда была где-то. Даже если это «где-то» означало другой конец света.
        В конце концов, ей не понадобилось тысячелетие. Этот большой сильный мужчина вдруг неожиданно позволил ей заглянуть за свой железный занавес. Заглянуть в те тайные глубины, которые скрывались за блестящим фасадом. И хотя Надя пыталась убедить себя, что это ничего не значит и ничего не меняет, она ощущала это, как нежданный подарок.
        Почувствовав внезапную потребность сделать ответный шаг, она сказала:
        - Я никогда не знала своего отца.
        Темные глаза Райдера сверкнули.
        - Думаю, он был кем-то из мира танца. Моя мать тоже была танцовщицей. Из того, что мне удалось собрать по крупицам, я сделала вывод, что он был хозяином балетной труппы или кем-то вроде этого.- Из непрерывного бормотания своей рассудительной бабушки, Надя выяснила, что мать переспала с кем-то ради карьеры и была крепко наказана за это. Кому нужна беременная прима-балерина?
        - Ваша мать близка вам?- спросил Райдер.
        - Она живет в Тураке.
        Конечно, он имел в виду не это. По тому, как блеснули его умные глаза, как опустился уголок рта, Надя видела, что он понял цель подмены. Но настаивать не стал. Не стал выпытывать больше, чем она хотела сказать. Этот человек нес ее продукты. Этот человек дал ей свою толстовку, чтобы она согрелась. Этот человек после каждого занятия - не считая того, когда он должен был позаботиться о сестре,- провожал ее на улицу, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.
        Дойдя до перекрестка, Надя нажала кнопку переключения светофора. Когда Райдер остановился рядом с ней так близко, что она почувствовала его дыхание, у нее побежали мурашки.
        - Вы хотите есть?- спросила она, прежде чем успела понять, что говорит.
        Райдер бросил на нее взгляд. Томный, жгучий, понимающий, что происходит.
        Но дело было сделано. Приглашение произнесено. Приглашение к продолжению.
        - Меню без деликатесов. Ребрышки и салат. Домашний сырный пирог, сделанный в чьем-то другом доме. Бутылка красного вина.
        Райдер ответил не сразу, и Надя вся внутри съежилась.
        - Я в игре,- сказал он. На его лице появилась улыбка, способная в одночасье лишить чувств целую армию женщин. Он повернулся и пошел назад в сторону автомобильной стоянки.- Вы будете готовить, а я поведу машину. Если, конечно, вы в состоянии терпеть мое не слишком блестящее авто.
        Надя чуть помедлила, как будто обдумывала его слова, а потом с неожиданной легкостью пошла за ним.

* * *
        Райдер сидел напротив Нади за шатким кухонным столом и смотрел, как она, закрыв глаза, объедала остатки мяса со свиного ребрышка.
        Или эта женщина совсем не понимала, что он изо всех сил вдавил ноги в пол, чтобы удержаться и, опрокинув стол, не броситься целовать ее, слизывая мясной сок с ее манящих губ, или она точно знала, что делает с ним, и наслаждалась этим.
        С вероятностью девяносто пять процентов Райдер был уверен в последнем.
        В попытке избежать возможных неприятностей он принялся озираться по сторонам. Ее жилище оказалось такой же загадкой, как она сама. Он ожидал увидеть изобилие ярких естественных цветов, вспышки молний, возможно даже, потайные коридоры. Вместо этого квартира оказалась маленькой, невыразительной и без всякого декора. Если не считать пары фотографий танцоров, в ней не было никаких признаков личных пристрастий.
        И все же, сидя за жалким столом в этой крошечной квартирке над неработающей прачечной, Райдер чувствовал, что отдыхает. Впервые за многие дни.
        И неизвестно откуда к нему вдруг явилась мысль, что его яркой творческой матери понравилась бы эта женщина. Твердость духа, ее бесстрашие, то, как она жила, не задумываясь над тем, что скажут другие.
        А что думал он? С того первого момента, когда Надя вышла к нему в танцевальной студии, такая сердитая, загадочная и бесстыдная, он считал ее порождением ночи.
        Но в этой светлой, теплой, тихой комнате он отбросил первое впечатление и посмотрел на нее заново.
        При свете дня ее прекрасная кожа оказалась светлой и гладкой. Пряди темных волос отливали каштановым и рыжим. Она убрала их наверх, показывая самую изящную шею, какую он когда-либо видел. Подогнув под себя босую ногу и склонившись над едой, она выглядела спокойной и довольной. И казалась даже как-то меньше.
        Райдер с трудом мог вспомнить, почему на протяжении последних дней так тщательно и решительно гнал от себя мысли о ней. Он чувствовал, что освобождается от навязчивого желания, сковывавшего его, как узкий пиджак.
        Надя облизнула губы и открыла глаза. Заметив, что Райдер наблюдет за ней, она засмеялась. Желание снова всколыхнулось в нем с силой и яростью могучей волны.
        - Вы довольны?- спросил он хриплым голосом.
        - Да,- ответила она, медленно и глубоко вздыхая.- Десерт?
        Он покачал головой. Десерт и рядом не лежал с тем, чего он хотел.
        - Не уверен, что в вас влезет еще и десерт.
        Надя похлопала по своему плоскому животу, и Райдер едва сдержал стон.
        Моргнув с самым невинным видом, она сказала:
        - Танец чертовски тяжелая работа. Вы бы поняли это, если хотя бы наполовину выкладывались, как я вам говорю. Мне нужны силы.
        Райдер приподнялся на стуле, пытаясь найти безопасную тему для разговора, которая позволила бы ему успокоиться.
        - Вы всегда были танцовщицей?
        - С той минуты, как вышла из материнской утробы,- ответила она.- Фамильное призвание.
        Райдер вытянул руку, которую отбил, стукнув по крыше отцовской машины, и задумался над тем, какими должны быть отношения, чтобы ребенок захотел пойти по стопам родителей. Он повернул голову в сторону фотографии, изображавшей худющую балерину в балетном одеянии, с трагическим выражением лица.
        - Это она?
        - Была она, пока я не родилась. Я смотрела старые видео.- Надя криво улыбнулась.- Ее танец был похож на шепот: нежный, плавный и такой тихий, что никто не слышал, как она приземлялась.
        - Вы тоже были балериной?
        Она резко выпрямилась, положив руку на живот.
        - Нет, конечно! Разве я выгляжу как балерина?
        Она выглядела так, что ее хотелось съесть.
        - Чтобы танцевать в балете, нужны невероятное упорство и постоянный контроль за своим телом. Всю жизнь. Поэтому карьера моей мамы рухнула в тот день, когда она забеременела. А я слишком люблю поесть.
        Надя пошевелила бровями и отпила вина.
        Райдер сделал вывод, что после всего их отношения едва ли остались особенно близкими. Мать и дочь жили в одном городе и почти не общались. Мать, которая так и не назвала дочери имени ее отца. Мать, для которой рождение дочери означало крах ее карьеры. Он решил сменить тему.
        - Но если не балет, то в чем ваша… специализация? Как это называется?
        Губы Нади изогнулись в язвительной улыбке. Она поставила на стол локоть и положила голову на ладонь плавным и чертовски сексуальным движением.
        - Я… занимаюсь разными вещами.
        - Научились на ошибках своей мамы?
        Она сердито засмеялась. Но потом снова села на стул с выражением странной задумчивости.
        - Пожалуй, это так. Я никогда не хотела заниматься чем-то одним, быть привязанной к какому-то стилю. Я работала в клубах Лос-Анджелеса. Участвовала в нескольких театральных постановках в Далласе. А первые сольные номера сделала на Бродвее в одной компании, работавшей в стиле бурлеск.
        Ее взгляд упал на фотографию. Райдер тоже посмотрел на нее.
        - Кажется, это достаточно далеко от балета.
        - Могли бы и не говорить. Особенно учитывая, что там работала мама. Она всегда работала в Америке. Но когда ей пришлось уйти из труппы из-за беременности, она вернулась в Мельбурн, к бабушке. Бабушка очень на нее похожа, только у нее нет чувства юмора, и она суровая.
        Глядя на фотографию Надиной матери, Райдер ничего не смог себе представить.
        - Когда я родилась, мама попыталась сидеть дома. Но когда танец зовет тебя… А потом оказалось, что жизнь шоугёрлз слишком хороша, чтобы от нее отказаться. Хорошие отели. Богатые мужчины. Постоянные вечеринки, напоминавшие ей, что она еще молода, и помогавшие забыть то, что осталось в прошлом…- Еще секунду задержав взгляд на фотографии, Надя отвела глаза.- А я тем временем училась, танцевала, репетировала изо всех сил. На другом конце света. Потом мне позвонили из клуба бурлеска, ставшего для матери родным домом. Впервые я стала работать вместе с ней. Мне было все равно, я согласилась бы танцевать даже в Болливуде, лишь бы быть рядом с ней. А уж танцевать с ней?- Надя присвистнула.- Это было потрясающе. Мы делали вместе целый акт. Сестры Кент.
        Райдер удивленно поднял бровь, но Надя только усмехнулась:
        - Знаю. Это смешно. Но если не считать этого, я получила все, о чем мечтала с тех пор, как первый раз сделала пируэт.
        - Судя по тому что вы здесь и она тоже, я так понимаю, что это продлилось недолго.
        Взгляд Нади метнулся к Райдеру, как будто она давно его не видела. Она наклонилась вперед и обхватила стакан обеими руками.
        - Я получила свой первый сольный номер.
        - А-а.
        Она допила вино одним глотком.
        - Вот тогда-то она и сказала, что все предложения по работе, которые я получала, делались только по ее звонку. Что мое имя - это ее имя и я что-то значу только благодаря этому.
        Надя улыбнулась, но Райдер уловил, как в ее глазах вспыхнула обида. Досада. Разочарование. Он все понял. Ему был знаком тот момент, когда ты понимаешь, что твой родитель, на которого ты всю свою жизнь смотрел снизу вверх, оказывается таким… таким несовершенным.
        - Тем не менее,- продолжила она, стряхнув нахлынувшее уныние,- после одного особенно болезненного случая я тайно пошла на просмотр, который проводили в «Скай Хай», и получила место. Через неделю я переехала в Вегас и стала делать то, про что с уверенностью могла сказать: это моя работа. Но не только это изменило мою жизнь. Я вдруг почувствовала себя так, будто всегда танцевала в туфлях на размер меньше, чем надо и никогда не знала этого. Вот тогда-то я и поняла, что такое счастье.
        Надя с легким вздохом закончила свой рассказ. Потом оглянулась вокруг, словно только что поняла, где она находится или, точнее сказать, где она не находится.
        Она весело рассмеялась:
        - Извините. Так о чем вы спрашивали?
        - Думаю, вы уже ответили. Только у меня есть еще один вопрос. Как сейчас ваша мать?
        Ее глаза предупреждающе вспыхнули.
        - Она до сих пор танцует?
        Надя вдруг неожиданно расхохоталась, да так бурно и весело, что чуть не упала со стула.
        - Райдер, если бы вы ее знали, вы бы поняли, как это смешно… я хочу сказать, как далеко от истины. Один крупный австралийский магнат увидел ее на сцене вскоре после того, как я уехала из Нью-Йорка, и, подхватив на руки, увез к себе домой. Она больше не танцует. На этот раз только я вернулась домой в расстроенных чувствах.
        - Сделаем шаг назад, мисс Надя. Вот мы и добрались до самого важного. Что вы такого сделали, чтобы так расстроить себя? Ограбили банк? Продали государственную тайну? Сделали пируэт… не в ту сторону?
        Ее соблазнительные губы изогнула чувственная улыбка, а потом на ее лице вдруг появилось смущенное выражение.
        - Ничего такого интересного и драматического.
        Райдер взмахнул рукой, предлагая ей продолжить.
        - Я порвала со своим бойфрендом, бросила работу и улетела.
        Почему-то мысль о бойфренде, мужчине, который был близок ей, вызвала у Райдера особое раздражение.
        - Бедный бойфренд.
        Надя покраснела, но улыбнулась:
        - Это и все, что вы поняли? Ну, конечно, бедный бойфренд. Хотя знаете что, если честно? Весь прошлый год я провела в уверенности, что сбежала из-за неудачной любовной истории. Но дело в том, что я танцую с шестнадцати лет без перерыва. Я подумала, а может, это тело говорит мне, что надо дать ему возможность передохнуть. Может, это мое эго увидело шанс на время отойти в сторону, чтобы просто повзрослеть.
        Она пожала плечами и, подвинувшись глубже на стуле, сунула нос в пустой стакан из-под вина.
        Райдер не находил себе места.
        Потому что… все как-то разом изменилось и этот нормальный откровенный разговор в ее маленькой квартирке взял его за душу. Перед ним сидела красивая женщина. Со своими проблемами, но обладавшая стойкостью и множеством других достоинств. И теперь, когда он уже перестал вдавливать ноги в пол, ничто не мешало ему подумать о том, что, как давно подсказывали ему инстинкты, он должен был сделать.
        - Надя.
        - Да, Райдер.
        - По-моему, вы вполне взрослая.
        Рассеянный взгляд резко сфокусировался на нем. Она улыбнулась:
        - Могу вас уверить, что да. Во всех отношениях.
        И в том отношении, которое больше всего интересовало Райдера, тоже. То, что он видел перед собой, и была Надя Кент. И у него не возникало сомнений, что он хотел то, что видел.
        Райдер привстал со стула и потянулся через стол.
        Ее глаза потемнели.
        - Райдер Фицджеральд, всего два часа назад вы обещали быть хорошим мальчиком.
        - В танцевальной студии я готов делать все, что вы скажете. Но я никогда не давал обещаний по поводу своего поведения в других местах. Да вы меня и не просили.
        Сверкнув глазами, она вспрыгнула на стул и, встав на колени, потянулась ему навстречу.
        - Вам помочь?
        - Черт! Да,- ответил он, дотянувшись губами до ее рта.
        Райдер знал, что он будет теплым, знал, что она понимает, что делает. Чего он не ожидал, так это сильнейшего всплеска удовольствия, резкого, как удар теннисного мяча.
        Надя коснулась рукой его щеки, проводя ногтями по небритой щетине, и ему пришлось схватиться за край стола, чтобы не повалить их обоих.
        Она отодвинулась и на мгновение прижалась лбом к его лбу. Потом подняла голову и посмотрела ему в глаза:
        - Все нормально?
        Он глубоко вдохнул и с шумом выдохнул:
        - Ничуть.
        В следующую секунду Надя оказалась на столе среди посуды и услышала, как на пол со звоном полетели тарелки. Но раз уж ей было все равно, он тоже мог не беспокоиться.
        Райдер прижал ее вплотную к себе. Никаких сладких поцелуев, им владел ненасытный голод.
        У нее был вкус лимона и меда, вкус противоречий и страсти. Ее руки блуждали по его телу. Стягивали с него одежду, пока он не остался голым по пояс. Путались в его волосах. Впивались в его спину, заставляя стонать от наслаждения.
        Ее губы сводили с ума.
        Все его существо пульсировало едва сдерживаемым желанием. Он сдернул с нее топ, и ее упругий живот напрягся под его рукой, а ее маленькие груди поочередно оказались у него во рту. Такие нежные, крепкие, чувственные. Сила, таившаяся в ее теплом теле, поражала его.
        Губы Нади раскрылись, и она, обхватив Райдера за шею, потянула его вниз. Она выгнулась к нему, нащупала молнию на джинсах и выпустила его на свободу. Когда ее ладонь, сжав его, скользнула по всей длине, Райдер увидел звезды.
        Надя отпустила его только для того, чтобы снять с себя джинсы, и прильнула к нему всем телом. Кровь с такой силой билась в его венах, что Райдер почувствовал, будто все клетки у него перерождаются заново, как у оборотня в полнолуние. Боже, он хотел ее с такой яростью, какой не испытывал никогда в жизни!
        - У тебя есть что-нибудь для большого парня?- спросила она.
        - В портмоне,- с трудом выдавил он.- В заднем кармане.
        Надя уверенной рукой нашла портмоне, успев по ходу дела погладить Райдера по спине. Эта женщина доводила его до отчаяния, до исступления.
        Достав квадратный пакетик из фольги, она швырнула портмоне через плечо и с усмешкой вскрыла пакетик зубами. А потом, глядя в его темные бездонные глаза, стала надевать на него презерватив. Медленно. Мучительно медленно. И тщательно. Так что ее пальцы касались каждого дюйма.
        Потом ее руки обхватили бедра Райдера, а сильные ноги плотно обвились вокруг него.
        Нащупав ее горячее влажное лоно, Райдер с трудом сдержал себя. Веки Нади сомкнулись, губы раскрылись на вдохе, брови нахмурились, как будто не только он один балансировал на грани. А потом она сделала одно движение бедрами, и он оказался внутри.
        С этой секунды свет перед глазами Райдера померк, мир съежился до размеров стола, и все вокруг расплылось в красном мареве. Сквозь звон в ушах он слышал лишь стук собственного сердца и прерывистое дыхание Нади. Ее запах, ощущение ее тела, ее чувственное великолепие наполнили его до краев и разлились по телу таким мощным извержением, что он почувствовал себя обескровленным.
        Когда Райдер пришел в себя, он понял, что рука, которой он упирался в стол, чтобы ему не рухнуть на Надю, по-настоящему дрожит. Он открыл глаза и увидел ее. Ее бледная кожа порозовела и мерцала от пота, пряди темных волос, выбившихся из пучка, рассыпались по столу, открытый рот жадно хватал воздух, глаза превратились в два темных озера желания.
        Райдер со стыдом понял, что добравшись до вершины своей страсти, он понятия не имел, была ли она там с ним.
        - Ты как?..
        - Еще нет.- Она стиснула его с такой силой, что у него чуть не закружилась голова.
        Закинув ногу ему на плечо, она с силой рванула вперед. Ее глаза закрылись, широко открытый рот резко хватал воздух. Райдеру показалось, что она точно знает, что делает, и может получить все, что хочет, без его участия.
        Однако этого не произошло.
        Райдер выругался и приподнялся на обеих руках. Почувствовав, что твердеет у нее внутри, он надавил сильнее и улыбнулся, когда ее глаза резко распахнулись. Потом, опустив ее ногу на место, он медленно опустился вниз, уткнувшись лицом в ее шею. Покрывая ее поцелуями сверху вниз, он опустился до ключицы. Его рука гладила ее колено, большой палец, скользнув по внутренней поверхности бедра, нашел заветную точку в тот самый миг, когда губы нащупали ее грудь.
        Райдер погрузился глубже, и Надя вскрикнула, схватившись за стол рукой с побелевшими от напряжения пальцами. Другая рука до боли впилась ему в спину.
        Когда он коснулся языком ее соска, внутри все напряглось от желания. Он описал языком круг и такой же повторил пальцем и почувствовал, как Надя вздрогнула и обмякла. Горячая волна, прокатившаяся по всему его телу в ответ на ее покорность, на ее доверие, смыла все желания, кроме одного - доставить удовольствие ей.
        А когда она вся напряглась, прижалась к нему и ее тело приподнялось в последний раз, Райдер погрузился глубоко, как только смог, и повторный оргазм настиг его с такой силой, что от его крика задрожали стены.
        Райдер в изнеможении опустился на нее. Рука Нади утонула в его волосах, другой она прикрыла глаза. И так они лежали до тех пор, пока не успокоилось дыхание.
        Надя пошевелилась первой, и Райдер инстинктивно дернулся у нее внутри. Хватит, остановил он себя. Еще немного, и резина не выдержит.
        Он высвободился из ее тела и тут же ощутил себя потерянным. Как быстро он привык к ее изгибам, к ее запаху, к рукам, обнимавшим его. Как быстро все это стало ему необходимо. Сомневаясь, что ноги смогут удержать его, Райдер сел на край стола.
        Бросив рассеянный взгляд на пол, он заметил разбитые тарелки, вилку, воткнувшуюся в половицу, разлитый соус. Но у него не осталось сил беспокоиться об этом.
        Это был не тот привычный для него секс, а что-то другое, жизненно важное.
        Надя тоже села и, прислонившись к его спине, стала покрывать нежными поцелуями его плечо.
        - Вау.
        - Обращайтесь.
        Он ощутил кожей ее смех, а потом она соскользнула со стола и, пробравшись через месиво, покрывавшее пол, встала перед ним. Стройные бедра, красивые ноги, маленькие груди с прелестными розовыми сосками, живот, к которому хотелось прижаться щекой.
        - В душ?- спросила она.- Боюсь, там мало горячей воды, так что придется мыться вместе.
        Зажав в руке резинку для волос, Надя подняла руки, закрутила волосы в пучок. В ее движениях не было ни малейшей застенчивости. Эта женщина знала себя, любила себя и наслаждалась тем, что давало ей тело.
        На человека, который всю жизнь боролся, рвался вверх к той недостижимой иллюзорной вершине, где рассчитывал найти удовлетворение, ее естественное довольство собой действовало как наркотик.
        - Идешь?- снова спросила она, шевеля своими соблазнительными губами.
        Райдер не ответил. Вместо этого он поднял ее и перекинул себе через плечо, не обращая внимания на ее хриплый смех, отражавшийся от стен.
        Поцеловав ее, он произнес:
        - Показывай дорогу, женщина.
        Она вытянула в нужном направлении ногу с изящными пальчиками.
        Глава 6
        Лучи воскресного солнца наполняли оживленное бистро. Чипсы были горячими и солеными, напитки ледяными. Сэм щебетала про то, как пройдет ее свадьба, а Надя старательно сдерживала себя, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда она упоминала имя своего брата.
        Не прошло и двенадцати часов после свидания в ее квартире, и она еще чувствовала его каждой болезненной мышцей, ощущала его запах на своей коже, видела его лицо, стоило ей хоть на секунду закрыть глаза.
        - Я не хочу устраивать ничего грандиозного,- продолжала Сэм.- Но все раскручивается и расползается само собой.
        - Это твоя свадьба, Сэм,- встряхнувшись, сказала Надя. Она плохо себе представляла, чем может помочь. С самого детства единственным белым платьем, в котором она себя видела, была балетная пачка.- Все должно быть как ты хочешь.
        - Да,- ответила Сэм, сделав большие глаза. Однако уже в следующую секунду они погасли. И Надя догадывалась почему.
        - Райдер рассказал мне кое-что о том ночном происшествии. С твоим отцом.
        - Правда?- Сэм выглядела спокойной, но в ее глазах мелькнуло выражение побитого щенка.
        - Как ты?
        - Нормально. Ничего такого, с чем не могли бы справиться таблетки и дорогущий психотерапевт.- Когда Надя ничего не ответила, она накрыла ее руки своими.- Я в порядке. Честно. Той ночью я чувствовала себя ужасно. Такой жалкой, до отвращения. Но это лишний раз подтвердило, что я правильно сделала, порвав с ним. Мой дальновидный брат сделал это сто лет назад. Кстати, о Райдере. Он рассказал тебе про папу? Не стесняясь в выражениях? Это… Обалдеть.
        Надя приподнялась на своем месте.
        - Райдер не сказал тебе, что мы с ним поговорили?
        Снова большие глаза.
        - Конечно нет. Этот человек обращается со мной как с хрустальной вазой. Хотя я понимаю почему. После того как его мать умерла, когда он был такой маленький, а наш отец…- Ну, понятно…- Райдер безумно боится выпустить из рук то, что для него важно.- Сэм вздохнула: - Не говори ему, но я затеяла эту свадьбу с белым платьем и всем прочим только ради того, чтобы дать ему возможность спокойно отпустить меня. Иначе я бы с радостью вышла за своего парня прямо сейчас. Но Райдера не свернешь, ему нужно, чтобы у меня все было по правилам, как минимум с официальной церемонией. Только это даст ему право отпустить меня.
        Надя кивнула, хотя слушала ее вполуха. Сигнал тревоги раздался минуту назад, когда Сэм сказала, что Райдер безумно боится выпустить из рук то, что для него важно.
        Конечно, она не была важна для него, как Сэм. Даже если считать естественным появление собственнических чувств, когда оказываешься с кем-то один на один без одежды. Когда этот кто-то уносит тебя в райские кущи и возвращает на твой кухонный стол, несет тебя в душ, а потом ты стоишь на ослабевших ногах у входной двери… Даже тогда они ни разу не говорили о чем-то большем. Даже просто о возможности второго акта. По правде сказать, с того момента, как их одежда оказалась на полу, они вообще ни о чем не говорили.
        - Значит, вы с моим братом…
        Надя вдруг увидела, что Сэм, положив подбородок на руку и улыбаясь во всю физиономию, наблюдает за ней.
        - Извини?
        - У тебя такой задумчивый мечтательный взгляд. Я отлично знаю тот взгляд. Я каждый день вижу его у Бена.
        Надя поднесла ко рту нагревшееся пиво, отчаянно пытаясь сообразить, что ей ответить.
        - Надеюсь, по крайней мере, твой блуждающий взгляд имеет отношение к моему брату, учитывая, что в последний раз, когда я видела вас вместе, вы целовались взасос.
        Надя чуть не захлебнулась пивом. Осторожно поставив его на стол, она провела руками по лицу, а потом запустила их в свои распущенные волосы.
        - Почему ты считаешь, что это нечто большее, чем просто минутная слабость?
        - Я знаю своего брата, Надя. Он точно такой же, как те небоскребы, которые он строит,- большой, сильный, неуязвимый. Это первый раз, когда я видела его таким взволнованным, что он не мог этого скрыть. А взволновала его ты, моя милая.
        От этих слов у Нади вспотели ладони и в ушах зашумела кровь. Она подумала, не похоже ли это на приступ панической атаки, которой страдает Сэм.
        - Сэмми, Сэм, мне жаль портить твою сказку, но никаких «нас» с твоим братом нет. В том смысле, о котором ты говоришь. Я всегда приезжаю в Мельбурн, чтобы отдохнуть. Но это время подходит к концу. Через пару недель в Австралию прилетают продюсеры нового шоу «Скай Хай», чтобы посмотреть нескольких танцоров, получивших персональные приглашения на просмотр. Я одна из них.
        Сэм спала с лица. На какую-то секунду Наде показалось, что оно буквально сползает у нее с костей.
        - Райдер знает?
        Надя сглотнула.
        - Я бы никогда не согласилась принять твое приглашение на свадьбу, если бы не была уверена в том, что доведу все занятия до конца.
        Сэм посмотрела на нее так, будто разом стала старше своих двадцати четырех лет.
        - Это то, что мой брат называет «включить дурака».
        Надя быстро и тяжело вздохнула. Потом подняла руки, показывая, что сдается.
        - Ладно, не думаю, что я упоминала об этом при нем. Или еще при ком-то из моих учеников.
        Она бросила на Сэм многозначительный взгляд, на который девушка ответила не менее многозначительным. И правильно. В конце концов, с кем-то еще из своих учеников Надя не провела много часов подряд в голом виде. Почему она сделала это с Райдером? Что делало его особенным среди дюжины других? Здесь было что-то еще. И много.
        Безусловно, Райдер был красив и невероятно сексуален, как вольный ягуар. Но Надя быстро поняла, что он амбициозен и противоречив, глубок и совсем не прост. И в то время как она годами, раз за разом пыталась поймать свою удачу, он был не склонен испытывать судьбу. Возможно, все дело в том, что, обладая достаточным эмоциональным багажом, Райдер привлекал ее, как пламя привлекает мотылька.
        Сэм взяла Надю за руку, прервав ее размышления. Потом махнула официанту и, заказав еще пива, произнесла:
        - Хочу сказать еще одну вещь, а потом буду держать рот на замке. Райдеру проще выдрать себе ногти щипцами, чем иметь дело с отцом, но он это делает, когда мне это нужно. И уже одного этого достаточно, чтобы считать его классным парнем. Той женщине, с которой он свяжет свою жизнь, очень повезет. И чем бы все ни кончилось сейчас, Надя, ты могла бы стать этой женщиной.
        Надя вытащила из-под неиспользованного ножа красную бумажную салфетку и глубоко вдохнула, надеясь, что Сэм не заметит, каким дрожащим был этот вздох. Потому что в тихие ночные часы она вертелась с боку на бок, думая о чем-то очень похожем. То, что происходит здесь и сейчас, не должно иметь никакого отношения к ее ближайшему будущему.
        Но оно имело. Всегда. Она знала лучше, чем кто бы то ни было, что прошлое и будущее переплетены так тесно, что могут задушить тебя.
        - Сколько себя помню, единственное, чего мне всегда хотелось,- это танцевать. Год назад у меня было все: работа, которую я любила, город больших возможностей, где всегда кипит жизнь. А я бросила все это из-за…- Она собиралась сказать: из-за парня. Но нет. Ей пришлось признать, что это был лишь предлог. Тогда почему? Потому что ей надо было отдышаться? Потому что это оправдывало ее желание сбежать домой к маме? И то и другое, но все же.- Потому что я не понимала, что имела, пока не лишилась этого. И тогда я поняла, что жизнь не идет сама по себе. Ты выбираешь ее. И я выбрала танец. И всегда буду выбирать танец.
        - Танец значит так много?
        - Без него я бы не поняла, кто я такая.
        Подошел официант с двумя запотевшими бутылками пива. Когда Надя взяла у него из рук бутылку, она увидела, что красная салфетка изорвана в клочья.
        - Черт, такой страсти можно только позавидовать.- Сэм пристально посмотрела на красное месиво и поднесла бутылку ко рту.- Ну, хватит об этом. А в остальном, если не считать, что ты только что слегка разбила мое сердце, надеюсь, теперь, если мы доберемся до Вегаса, нам гарантированы места на шоу. Верно?
        - Когда захотите.
        Сэм глубоко вздохнула и, закрыв глаза, повернулась лицом к солнцу. Надя, чувствуя облегчение от того, что поделилась с ней своими планами, попыталась сделать то же самое. Теперь, когда она рассказала о них Сэм, они приобрели большую реальность. И предвкушение разлилось по ее венам, словно жидкий лед, кольнувший кончики ее пальцев.
        Теперь Надя до конца поняла всю серьезность происходящего.
        Год, проведенный вдали от профессионального танца, помог ей повзрослеть. Это началось в тот момент, когда за дверью дома ее матери она встретила ее только с удивленно поднятой бровью.
        Естественно. Таков был их фамильный способ утешать. Подвернула ногу? Терпи. Провалилась на просмотре? Переживешь. Она не особенно обиделась. Провал - такая же непременная часть жизни танцовщицы, как разогрев. И все же она почувствовала его, как удар под дых, и все вдруг сразу прояснилось.
        Больше всего на свете ей хотелось танцевать.
        Единственное, что ей было нужно,- это делать это как можно дальше от матери.
        Надя горела этим желанием, и реальность только добавляла дров в этот костер. Через несколько недель у нее будет шанс получить это.
        Один неверный шаг - и все может пойти прахом.

* * *
        Райдер толкнул дверь в студию и вошел внутрь.
        После такого дня ему хотелось быть где угодно, только не на стройке. Он привык заниматься важными вопросами, связанными со значимыми проектами, и этот день, состоявший из одних мелочей, довел его до такого раздражения, что им владело единственное желание - бросить все к чертовой матери.
        По контрасту в студии царил благословенный покой. Полумрак. Полосы холодного лунного света проникали через ничем не занавешенные окна, рисуя узоры на истертом деревянном полу. Райдер бросил лишь один небрежный взгляд на красивые потолочные балки. Он пришел за другим.
        Прошло три дня с того вечера в обшарпанной Надиной квартирке. Три долгих дня с тех пор, как после долгого поцелуя он оставил ее на пороге с мягким выражением облегчения на лице. Райдер поехал домой. Потом на работу. И делал вид, как будто это было самое обычное свидание.
        К несчастью, делать вид еще не означало, что это действительно так.
        «Обычное» означало для него никаких обещаний, никаких неожиданностей и, главное, никаких проблем на следующее утро. Надя перевернула все с ног на голову и вывернула его наизнанку. И хотя он понятия не имел, что его ждет и с какой ипостасью этой женщины он встретится, Райдер только и думал, что о вечере вторника.
        Он бросил свою одежду на изъеденный молью старый стол и огляделся вокруг. Где же она, черт возьми? Его окружала пугающая тишина. Он прошел вдоль стены с окнами, со смешанным чувством тревоги и предвкушения прислушиваясь к каждому скрипу старых половиц, шороху пыльных занавесей в застывшем напряженном воздухе.
        - Привет,- резко зазвенел позади него голос Нади.
        Райдер повернулся на каблуках и увидел, что она стоит рядом с большим старым занавесом. Маленькие завитки волос, выбившихся из пучка, обрамляли ее лицо, глаза выразительно темнели, соблазнительные губы изогнулись в улыбке. Ее лицо и шея блестели от пота, остальное было скрыто под топом с длинными рукавами и короткой черной юбкой, надетой поверх трико в сетку. На ногах он заметил туфли на высоченном каблуке.
        - Надя,- с трудом выговорил он.
        Ее глаза с сожалением сверкнули, скользнув по его костюму.
        - Как работа, профи?
        - Бесконечна.- Весь день он бился с профсоюзами, клиентами, сотрудниками, строителями и поставщиками вместо того, чтобы трудиться над очередным проектом, что предполагала его профессия.- А у тебя?
        - Если честно, тяжело.- Она сделала несколько круговых движений плечами и вытянула ногу.- Хочешь посмотреть, на что я способна?
        У него снова возникло беспокойное ощущение внутренней неуверенности, но он все равно сказал:
        - Еще бы.
        Не говоря больше ни слова, Надя распахнула занавес в углу комнаты.
        - Пресвятая Дева…- произнес Райдер, и ноги сами понесли его вперед, а глаза впились в переплетение черных строп, свисавших с потолочных балок поверх полотнищ красного шелка и державших блестящий серебристый хулахуп на высоте шести футов от пола.
        Он пробежал взглядом по толстому тросу, идущему вверх и обмотанному вокруг балок.
        - Похоже, ты немного обалдел, дружок.
        Райдер бросил взгляд на Надю и увидел, что она, скрестив руки на груди, наблюдает за ним. Как будто собирается обороняться. Догадка холодком пробежала у него по спине. Значит, вот какой ее следующий ход в игре. Маленькая учительница танцев бросает ему перчатку.
        Изобразив на лице полнейшее равнодушие, Райдер слегка улыбнулся:
        - Смею ли я спросить, для чего все это?
        Надя с беззаботным изяществом дернула бедром. Нарочно. Теперь он знал изгибы этого бедра, вкус этой влажной кожи, знал этот манящий рот, знал свет, озарявший эти осторожные глаза.
        - Может, я лучше покажу?- С этими словами она расстегнула юбку и сбросила туфли, оставшись в одном топе с длинным рукавами и сетчатом трико, надетом поверх черного бикини. Черт побери!
        С привычной легкостью Надя нацепила перчатки без пальцев, с шумом застегнув кнопки на запястьях. Беги, шепнул тихий голосок у него внутри. Более громкий голос велел оставаться на месте.
        Она несколько раз потянулась и сделала вдох. Потом выдохнула и вытерла подошвы ног о полотенце, лежавшее на полу, вытянула пальцы, успокоила дыхание. Потом встала под стропами и, обмотав вокруг запястий, натянула их. Потом она бросила быстрый взгляд через плечо и спросила:
        - Готов?
        - Как всегда.
        Надя с улыбкой подняла ноги над землей и, сделав несколько искусных переворотов и манипуляций со стропами, взлетела вверх.
        Райдер и раньше не сомневался в грациозности каждого ее движения. Он танцевал с ней, обнимал ее, занимался с ней любовью и был околдован тем, как хорошо она знает свое прекрасное тело и владеет им.
        Но когда она начала вращаться на блестящей черной стропе, то обматываясь ею, то освобождаясь только за счет силы своего маленького тела и принимая самые невероятные позы, единственное, что пришло ему в голову,- это вверх тормашками и наизнанку.
        Она двигалась без музыки в своем гипнотическом танце, и тишину нарушали только звук летнего ветра, стучавшегося в окно, свист строп, когда Надя вращалась в воздухе, и громовые раскаты его сердцебиения, когда ему казалось, что она может упасть.
        Но она точно знала, что делает.
        Это было какое-то чудо.
        Наконец она полетела вниз, сбросив стропу, обмотанную вокруг нее.
        Страх сковал Райдеру горло, но она приземлилась на ноги, и ее волосы, завязанные в конский хвост, со свистом упали ей на шею. Ее грудь поднималась и опускалась. Волосы прилипли к влажной шее. Горящие глаза смотрели прямо на него, словно говорили, что он даже думать не смеет, что достоин такого существа.
        Но впервые в жизни Райдер даже в шутку не сомневался, что достоин. Он был весь во власти инстинктов. Страх и голодное первобытное желание, как распрямившаяся пружина, вели его прямо к цели.
        Надя снова намотала стропы на запястья, пока ее руки не вытянулись вверх.
        - И что ты думаешь?
        Как будто она не понимала, что кровь стучит в его венах с такой силой и скоростью, что он вообще не в состоянии думать.
        - Если это вторая часть того, чему я должен здесь научиться, то Сэм должна подумать еще раз.
        В ее темных глазах сверкнуло удивление, а потом Надя негромко рассмеялась.
        Ее пальцы расслабились, как будто она собиралась выпустить стропы. Но Райдер совсем чуть-чуть покачал головой в знак неодобрения. И тогда, после долгой томительной паузы, когда кровь, словно бурная река, стучала у него в ушах, Надя снова намотала стропы на руки, вытянув их так, что между топом и трико блеснула серебристая полоска тела.
        Она наклонила подбородок, безмолвно говоря: Давай, возьми,- и ей не пришлось повторять дважды.
        Тремя быстрыми шагами Райдер подошел к Наде и, взяв в ладони ее лицо, впился в губы. Стропы тянули ее прочь от него, но он не отставал. Ненасытная жажда толкала его за грани разумного.
        Его поцелуи покрыли шею Нади, а потом, не обращая внимания на то, что будет с его дорогими брюками, он опустился на колени на старый пыльный пол. Он мог купить миллион костюмов, но Надя была только одна.
        Когда Райдер ухватился за ее бедра, она выгнулась к нему, снова обнажив серебристую полоску живота. Он провел по нему большим пальцем, восхищаясь, как напрягается под его прикосновением упругая кожа и сокращаются мышцы, а потом повторил тот же путь губами, ощутив, как ее запах наполняет ноздри.
        Посмотрев вверх, он увидел, что Надя наблюдает за ним. Ждет. От предвкушения уголок ее рта дернулся. В глазах быстро промелькнула яркая вспышка желания. И что-то еще. Вызов. Она как будто говорила, что игра пойдет по ее правилам.
        Райдер мгновенно ощутил нахлынувшую из самой глубины потребность подчинить, овладеть, показать, кто здесь хозяин.
        Борясь с наследием своего отца, Райдер всю жизнь старался быть самым цивилизованным человеком на свете. Но эта женщина… Один ее взгляд, одно покачивание бедра, одно движение губ - и он чувствовал себя раздетым догола.
        Словно какой-то дьявольский голос шептал ему на ухо, что стоит уступить ей хоть на дюйм - и эта женщина порвет его на части. Но было слишком поздно.
        Райдер раздвинул ей ноги коленом. Вопреки своему инстинкту она сопротивлялась. Напрасно.
        Настала его очередь вести.
        Не сводя с нее глаз, он медленно, мучительно медленно стал стягивать с нее трико. Ее рот раскрылся, хватая воздух. Прикусив нижнюю губу, она попыталась взять себя в руки, но, когда он ощутил, как вздрогнуло ее тело, и услышал сорвавшийся с губ стон, Райдер понял, что это безнадежно.
        Когда трико спустилось до колен, он обхватил ее бедра сзади, и голова Нади запрокинулась назад. Ее колени подогнулись, и единственным, что удерживало ее стоя, остались стропы, впивавшиеся в запястья.
        Райдер почувствовал, что теряет контроль над собой. Он прикоснулся к ней губами, целуя, лаская, покусывая, а она вздрагивала, билась и извивалась над ним.
        Когда Надя вся затрепетала, как в лихорадке, он последним движением языка вознес ее на вершину страсти. Чувствуя силу ее прекрасного тела, напряжение рук, неудержимую свободу наслаждения и понимая, что делает это для нее, для этой суперженщины, Райдер понял, что никогда не испытывал такого восторга.
        Не дожидаясь, пока она придет в себя, он встал и быстро спустил с ее плеч пикантный топ. Ему хотелось еще, хотелось чувствовать ее всю, оставить свою печать на каждом дюйме ее тела.
        Без лишней деликатности ухватив ртом ее грудь, Райдер обнял Надю за талию и с силой прижал к себе, так что она вскрикнула, охваченная волной нового наслаждения. Обхватив его ногами, она потянула его к себе.
        Райдер взглянул на потолочные балки и каким-то не своим голосом произнес:
        - Они выдержат нас двоих?
        - Скоро поймем,- ответила она, впиваясь ртом в его губы.
        Поцелуй был таким неистовым, что Райдеру стало больно. Он высвободился и вошел в нее резко и быстро, наслаждаясь каждой секундой.
        Глаза Нади закрылись, она вскрикнула. Мышцы ее шеи и плеч напряглись, на груди выступили капли пота, завитки волос плотно прилипли к лицу. Прекрасному лицу. Сладкое блаженство быть внутри, ласкать ее избавляло от всех страхов, освобождало.
        Уже очень скоро тело Нади содрогнулось от мощного оргазма. Обвившись вокруг Райдера, она вскрикнула. И в тот же миг тугая пружина страсти внутри его разжалась до самого конца, опустошив все его существо. Он взревел так, что старое здание содрогнулось до основания и сверху дождем посыпалась пыль.
        Голова Нади упала ему на плечо, неровное дыхание билось у самого уха. Райдер продолжал сжимать ее в объятиях, пока они постепенно не спустились с небес на землю.
        Он поставил ноги Нади на пол и, поскольку она не могла помочь себе руками, нежно натянул вверх трико. Потом по очереди развязал веревки и вздрогнул, заметив грубые красные отметины, оставшиеся у нее на запястьях. Подойдя к кушетке, Райдер опустился на нее. Надя утонула в его объятиях, положив голову ему на грудь, а рукой накрыв область сердца. Он ощутил волну тихого блаженства, сопровождавшегося сладкой болью в паху.
        Потом, когда дыхание Нади сделалось таким медленным и тяжелым, что он решил, будто она заснула, ее тихий, дрожащий голос произнес:
        - Райдер?
        Он убрал прядь мокрых волос с ее лба.
        - Да, Надя.
        - Я ухожу.
        - Интересно посмотреть, как ты это сделаешь.
        Ее пальцы впились ему в грудь, она с трудом подняла отяжелевшую голову и посмотрела ему в глаза. Мелькнувшая в них боль заставила его сердце сжаться в комок сильнее, чем веревки, перчатки без пальцев и высокие каблуки, один умелый удар которыми мог изувечить мужчину.
        - Этот этюд часть номера, который я приготовила для просмотра. «Скай Хай» - компания, где я работала,- проводит кастинг для нового шоу. Я в списке претендентов.- Надя сглотнула и замолчала.- Если меня возьмут… как только меня возьмут, я уеду.
        - Куда?
        - В Вегас.
        - В Лас-Вегас?- На другую сторону Земли.
        Она поджала губы.
        - А есть какой-то другой?
        - Верное замечание.
        По правде сказать, он сам не понимал, что говорит. Он топтался на месте. Проклятье! Его тело еще гудело от самого жаркого секса. Он был не в состоянии думать на час вперед, не говоря уже про несколько недель.
        - Вегас,- эхом повторил он. И когда в уголке его сознания повеяло холодом, многие вещи стали понятны. Ее сдержанность в отношении их взаимного влечения. Ее унылая квартира. Она не хотела пускать корней, потому что не собиралась оставаться.
        - Когда?- спросил он.
        Ее глаза вспыхнули, не оставив у него сомнений в том, что она видит его растерянность. Проклятье!
        - Они уже начали набор, но все зависит от того, скольких танцоров они захотят смотреть в каждом месте, прежде чем приедут сюда. Я просто жду сигнала.
        Она говорила это с улыбкой. Но Райдера поразила ее неподвижность. В другое время она даже дышала, словно танцует, а сейчас она замерла у него в руках так, что он совсем не чувствовал ее, будто она соткана из воздуха. Потому что этот разговор был очень важен для нее. Или неудобен. Как бы там ни было, ей было небезразлично. Он был ей небезразличен.
        - Что ж, ладно,- сказал он.
        Наверное, Райдер ответил правильно, потому что она глубже уселась у него на коленях. Он нежно провел пальцем по ее верхней губе и, подняв вверх лицо, поцеловал в губы.
        Несмотря на всю нежность и сладость, в ее поцелуе сквозила страсть.
        И хотя ответное желание вспыхнуло в нем быстрее, чем казалось возможным, он понимал, что ее неминуемое исчезновение из его жизни - это несчастье, которое обернется благом. Очевидно, что он не мог бы остаться равнодушным к ней, даже если бы хотел. К этой женщине, которой ничего не стоило соблазнить его. Которая заставила его заглянуть на темную сторону всепоглощающих желаний и душевных штормов, которые Райдер так старательно исключил из своей жизни.
        А для Нади? Он никак не мог отделаться от того взгляда, которым она смотрела на него, когда говорила, что уезжает. Он замечал этот взгляд в те редкие моменты, когда она опускала забрало и неожиданно открывалась ему, когда она переставала чувствовать себя участницей нескончаемого шоу.
        Такой женщине нужен был совсем другой мужчина. Не такой, который работал больше, чем не работал. Не такой, как он, с его проблемами и обязательствами. Не такой, как он, с его постоянной докучливой похотью. И просто, черт побери, не Фицджеральд.
        Глава 7
        Надя вытянула ноги и застонала. Прикосновение мягких простыней к коже ощущалось таким же грешным удовольствием, как сладкая боль во всем теле. Ее тело привыкло к перегрузкам на грани выносливости, но последние две недели с Райдером познакомили ее с такими мощными мускулами, о существовании которых даже она не подозревала.
        Наклонив голову, она обнаружила и самого мужчину, спящего на спине. Смятая простыня накрывала одну ногу и половину его торса. Лунный свет, лившийся сквозь окно его спальни на холмы и равнины его тела, терялся в темных волосах, покрывавших его поднимавшуюся и опускавшуюся грудь. Его тепло согревало даже ее сторону постели.
        Она посмотрела на этого мужчину, вознесшего ее на такие высоты, на которые она никогда не взлетала, посмотрела на свои руки, потерла посветлевшие отметины от строп. Она недооценила Райдера, решившись исполнить перед ним приватный танец и полагая, что это отпугнет его. И еще она переоценила свою силу воли, когда каждый день, проведенный с ним, говорила себе, что это в последний раз.
        Возможно, ее ошибка состояла в том, что она выпустила из него джинна. Откуда она знала, что под блестящими костюмами скрывается беззастенчивая дерзкая чувственность? Что это она будет вновь и вновь лежать без сил, дрожа и задыхаясь.
        Единственными нитями, удерживавшими ее на грани безумия, оставались приближавшаяся свадьба Сэм и надвигавшийся просмотр. Они не говорили о том, что в конце их связи маячит высокая кирпичная стена, но этого и не требовалось. Достаточно было тикающих часов.
        Надя со вздохом подняла взгляд на стеклянную двухэтажную стену, которой заканчивалась парящая спальня Райдера и помещение под ней. Похоже, было около полуночи. Самое время уйти, если она хотела хоть немного поспать.
        Выскользнув из постели, Надя коснулась пальцами ног мягкого ковра, тихонько собрала свои вещи и оделась. Она уже почти отчаялась найти свои туфли на высоком каблуке, как вдруг заметила их под кроватью со стороны Райдера, где и оставила их в последний раз.
        Обмотав их ремешки вокруг пальца, Надя бросила последний взгляд на мужчину, спящего на большой кровати. Его губы приоткрылись, темные волосы упали на лоб, щеки и подбородок покрыла щетина. Почувствовав подступающую боль, она решительно повернулась к нему спиной и вышла.
        Спускаясь по винтовой лестнице на первый этаж удивительного дома Райдера, она заказала такси. Он сам спроектировал это пространство в расчете на себя одного. Полы из твердого дерева, грубая сланцевая плитка, серые стены и стильная современная мебель. Нижний этаж представлял собой открытое пространство с тщательно оборудованной кухней и огромной лоджией, с которой открывался вид на все побережье, с баром стиле ар-деко и большим телевизором. В подвале Райдер оборудовал гараж, тренажерный зал и комнату для стирки.
        Единственной вещью, выпадавшей из этого в высшей степени мужского интерьера, был старый чертежный стол в дальнем углу. Рядом с ним стоял более современный стул, а заднюю стену покрывали светлые книжные полки со свернутыми в рулоны чертежами и книгами.
        Несмотря на весь этот современный мужской минимализм, по-современному обработанное дерево и сталь, огромные картины с подходящей подсветкой стен и прочими деталями в индустриальном стиле, дом по-настоящему поражал.
        Райдер упоминал, что его мать была человеком творческим, достаточно известным скульптором. Неудивительно, что Райдер Фицджеральд обладал талантом. У него было сердце художника.
        Надя тихо хмыкнула своим неуместным мыслям. Она вдруг поняла, что устала сильнее, чем думала. Она зачесала волосы назад и затянула хвост посильнее, чтобы проснуться. Сделав последнюю остановку у холодильника, она взяла яблоко, чтобы заглушить позывы пустого желудка. Они как-то забыли поесть.
        Шагая к двери, она вонзила в него зубы, и воздух наполнился свежим яблочным ароматом.
        Надя замерла, прислушиваясь к шороху простыней. Выругавшись сквозь зубы, она взяла свою сумку, висевшую на спинке барного стула, и, зажав в зубах яблоко, побежала босиком к двери.
        Она почти достигла цели, когда пол скрипнул. С бьющимся сердцем Надя вынула яблоко изо рта и оглянулась. Райдер стоял на лестнице с растрепанными волосами и помятым со сна лицом. На нем были незастегнутые костюмные брюки, из-под которых выглядывала полоска черных волос.
        Заметив ее руку на дверной ручке, он остановился.
        - Мне показалось, что я слышал, как ты собираешься,- сказал он мягким низким голосом.
        - Ты прав. И еще я украла яблоко.
        Он прислонился бедром к перилам и скрестил руки на груди.
        - Считай, что оно твое.
        Надя почувствовала, как забился пульс в ее венах. Он зашкаливал. Даже притом, что Райдер выглядел совершенно расслабленным, от него кругами расходились волны дремлющего желания. И хотя собственное тело молило ее уступить его обещаниям, Надя должна была быть уверена в том, что в нужный момент сможет сказать «нет».
        - Увидимся во вторник вечером?- спросила она.
        После короткой паузы, когда их сердца, казалось, замерли, пропустив один удар, Райдер ответил:
        - Я приду.
        Он выпрямился, и у Нади перехватило дыхание при мысли о прощальном поцелуе - долгой, сладкой встрече раскрывшихся губ. Но Райдер бросил на нее хмурый взгляд и, коротко кивнув, двинулся вверх по лестнице.
        Напряжение схлынуло с такой силой, что она сникла, как увядший цветок. Надя вышла на улицу, и ее окутала прохладная темнота с легким соленым привкусом моря. И вдруг она начала смеяться. От облегчения. А может быть, от разочарования?
        Когда на обочине остановилось такси, она прыгнула внутрь, утроилась на сиденье, закрыла глаза и продолжала улыбаться, пока не заболели щеки.

* * *
        Вечером во вторник, подойдя к лестнице, ведущей в студию, Райдер услышал доносивший сверху смех Нади.
        Он поднялся и, улыбаясь, толкнул дверь. На скрип половицы Надя повернулась на пятках и подняла руку к груди. Ее щеки порозовели, к уху она прижимала телефон. Сделав знак, что освободится через минуту, она повернулась к нему спиной и тихим голосом сказала что-то, чего он не разобрал.
        Райдер бросил свою сумку на кушетку и направился к Наде. Он обнял ее за талию и уткнулся лицом в шею.
        Она сердито нахмурилась и попыталась оттолкнуть его, чтобы он не мешал ей говорить.
        Схватив руку, которой она пыталась отпихнуть его, Райдер отвел ее Наде за спину. Другой рукой он скользнул в вырез ее топа и, нащупав ладонью горячую грудь, застонал.
        Глядя на их отражение в окне, он наклонил голову и взял губами мочку ее уха.
        Наконец Надя охрипшим голосом произнесла:
        - Спасибо за звонок. До скорого,- и повесила трубку.
        Она прижалась спиной к Райдеру и, обхватив его за шею рукой с телефоном, прижалась к его губам долгим жадным поцелуем. Жар молниеносно охватил все его тело, наполнив его томительной сладкой болью. Не сводя глаз с ее смутного отражения в окне, Райдер стянул с нее топ, обнажив грудь. На фоне его большой загорелой руки ее бледная кожа казалась особенно нежной. Надя вздрогнула, ее глаза закрылись, голова откинулась назад ему на плечо.
        Райдер скользнул большим пальцем по ее соску, съежившемуся от его прикосновения. Надя облизнула губы. Желание резким ударом отдалось в нем, дыхание перехватило…
        В следующий миг внезапно раздавшаяся прямо над ухом музыка заставила его отскочить в сторону. Райдер потер ухо и, сердито взглянув в сторону назойливого шума, увидел, что Надя по-прежнему держит в руке телефон.
        Она быстро натянула топ и переключила аппарат в бесшумный режим.
        - Извини.
        Райдер качнул подбородком в сторону ее руки с телефоном.
        - Сегодня ты мисс Популярность.
        - Хм?- Она моргнула, как будто не замечала вибрировавший в ладони аппарат.
        Райдер почувствовал холодок, пробежавший по спине.
        - Ты будешь отвечать?
        Надя покачала головой:
        - Нет нужды.
        - Почему?
        - Я и так все знаю.
        - Надя, серьезно, ты будешь играть со мной в прятки или расскажешь, что происходит?
        По ее лицу мелькнуло мгновенное хмурое выражение, которое тут же исчезло. Она подняла на него упрямый взгляд.
        - Продюсеры будут здесь через неделю. И мне даже не придется ехать в Сидней, они будут в Мельбурне. Они приедут специально ради меня.
        Ей не пришлось объяснять, что это за продюсеры. Возвращение Нади к прошлой жизни висело между ними с той ночи, когда она открыла свои карты. И когда сошел на нет первоначальный эффект разорвавшейся бомбы, оно трансформировалось в тихий спокойный финал их любовной истории. И все же, когда эта отдаленная перспектива обернулась конкретным событием, в голове Райдера остались только две мысли: одна неделя и совсем скоро.
        Погрузившись в собственные ощущения, он не заметил, что Надя не смотрит на него. Ее щеки сделались необычайно бледными, костяшки пальцев, стиснувших телефон, побелели. Он видел, как она злилась, видел ее агрессию. Видел ее нежной, мягкой, податливой. Но он ни разу не видел, чтобы Надя Кент о чем-нибудь так тревожилась.
        Райдер закрыл глаза и провел рукой по ее волосам, поднимая ее лицо вверх, пока она не посмотрела ему прямо в глаза, и буря эмоций, охвативших ее, рикошетом не ударила в него. Все, что он мог сделать,- это стоять, словно баррикада, на пути этого потока.
        - Что с тобой?
        Надя стиснула зубы и вздернула подбородок. Но Райдер хорошо знал ее. Теперь перед ним стояла настоящая Надя, та, которая могла лишить его способности контролировать свои действия. Свои мысли. Свои желания. Надя, которая могла привести его только к катастрофе. И все же Райдер не мог отвести глаза.
        - Ты нервничаешь,- сказал он.
        - Да, черт возьми, я нервничаю! В прошлый раз, когда я работала с ними, мне с таким трудом удалось доказать, что я чего-то стою. Что, если я провалюсь? Что, если я ошибаюсь и я уже не в такой хорошей форме, как мне кажется? Я уже несколько лет сама не придумывала номеров. Что, если мой номер им не понравится?
        Райдер провел большими пальцами по ее вискам.
        - Я смотрел твою работу, помнишь? Это самое невероятное, что мне довелось видеть. Если они не захотят платить тебе за номер, это сделаю я.
        Надя засмеялась, а потом хлопнула его по плечу. Он схватил ее за руку и отвел ей за спину.
        Ее глаза сделались бешеными. Мятежными.
        Райдер погладил ее другой рукой по голове, остановив ладонь на затылке, и, наклонив голову, коснулся губами ее рта. Когда Надя не отреагировала, он снова поцеловал ее в губы, сначала совсем легко, а потом по-настоящему. Она слегка вздрогнула, потом обмякла, ее губы раскрылись, и их языки сплелись в хорошо знакомом танце.
        Поцелуй тянулся, становясь все крепче и жарче. Он тянулся так долго, что, когда они наконец отпустили друг друга, Райдер почти совсем задохнулся. Судя по тому, как вспыхивали Надины глаза, он мог поклясться, что она чувствует то же самое.
        И все же она уезжала. Совсем скоро. И хотя инстинктивно ему хотелось ловить каждую оставшуюся каплю страсти, Райдер понимал, что разумнее начать понемногу отходить в сторону. Чтобы не причинять никому боли.
        Райдер повернул ее в противоположную сторону и слегка подтолкнул:
        - Давай. Учи. Не только у тебя осталось мало времени, прежде чем ты поставишь на уши мир танца. Гости, которые придут на свадьбу Фицджеральд - Джонсон, не должны быть разочарованы.
        Надя бросила на него томный взгляд через плечо, но, видя, что он не реагирует, переключилась на выполнение своих преподавательских обязанностей. И дала Райдеру одно из самых тяжелых заданий.
        Когда все закончилось, Райдер заметил дополнительный пакет, о котором совершенно забыл. Он хотел было просто оставить его, но потом взял в руку и молча протянул Наде.
        - Это мне?- Надя взяла пакет, сунула в него руку и удивленно моргнула.- Яблоки.
        - Я увидел их и подумал о тебе.
        Она подняла глаза и густо покраснела.
        - Но я взяла у тебя только одно… а теперь буду должна тебе целое дерево.
        - Не думаю, что у меня будет желание получить с тебя этот долг. До твоего отъезда,- добавил Райдер, открывая входную дверь.
        - Не мужчина, а сплошное очарование. Не знаю, как смогу пережить разлуку,- сказала Надя саркастическим тоном.
        Чего нельзя сказать о взгляде, который она бросила на него, проходя мимо. Он был быстрым, мимолетным и тоскующим. И не имел никакого отношения к тому, что ждало ее впереди. Он был весь обращен к нему.
        Райдер повертел ключами, надетыми на палец, и открыл пассажирскую дверь своей машины, стараясь не обращать на него внимания. На этот взгляд, ударивший его в самое сердце.
        Когда Надя уже собралась сесть в машину, Райдер вытянул руку, преграждая ей путь. Сдавленным голосом он произнес:
        - Ты будешь скучать обо мне, когда уедешь? Под яркими огнями Города грехов?
        Ее глаза раскрылись чуть больше, но она тут же прикрыла их ресницами. Потом, пожав плечами, небрежно бросила:
        - Откуда я знаю.
        Самолюбие Райдера вскипело.
        - Изволите смеяться, мисс Кент? Вам остается только надеяться, как бы я и вправду не пустил в ход свое очарование. Иначе вы можете никогда не уехать.
        Надя вдохнула так глубоко, что казалось, выпила весь окружавший их воздух и весь опасный соблазн последних минут спрессовался настолько, что они почувствовали себя в ловушке.
        - Райдер.- В ее дрогнувшем голосе звенело предостережение.- Я уеду. Я должна.
        Ее брови слегка нахмурились. Потом, прямо перед тем, как скользнуть в машину, она сказала:
        - Я буду скучать.
        Черт.
        - Ты можешь вернуться, детка.
        Обратная дорога до его дома прошла в тишине.

* * *
        - Вот дьявол!
        - Проблемы?- Райдер оторвал взгляд от своего планшета.
        Надя сидела на диване в одной из его футболок, глядя в ноутбук, лежавший на ее голых коленях. Проснувшись этим утром, он обнаружил, что она еще спит в его объятиях. Она впервые не стала удирать тайком среди ночи. Похоже, не только он один думал о том, чтобы выжать все что можно из оставшихся у них дней.
        Она погладила его по волосам.
        - Да. Нет. Я не знаю.
        - Я могу что-нибудь сделать?
        Надя метнула в него мрачный взгляд, не суливший ничего хорошего.
        - Нет, если только у тебя нет связей с мафией.
        - Это зачем?
        - Мне может понадобиться наемный киллер.
        Точно.
        - Я работаю в строительстве. Так что сама подумай.
        Ее глаза раскрылись шире, и взгляд посветлел, но не надолго. Изящно прикрыв глаза рукой, Надя легла на диван и положила ногу на спинку.
        - Надя, ты сегодня такая загадочная, новости дня отдыхают. Я не намерен отказывать себе в удовольствии разгадать твои…
        Из-под руки выглянул один глаз.
        - Не выйдет. Не хочу развенчивать себя в твоих глазах.
        Когда ее ступня, лежавшая на спинке дивана, начала кокетливо сгибаться и разгибаться, Райдер не выдержал и подошел к ней.
        - Что с тобой?
        - Я в шоке.
        - Почему?
        - Я думала, он гастролирует по Европе со старым шоу. Даже не вспоминала о нем. Но мне только что прислали имейл по поводу просмотра. Он значится в списке тех, кто приедет. Сюда. Смотреть, как я танцую. Я влипла. Я влипла по-черному.
        - Он - это кто?
        - Мой бывший.- Надя села и слегка подтолкнула к нему ноутбук.
        Райдер увидел темноволосого мужчину с бледной кожей и тусклыми глазами. То, как Надя скривила губы, говоря о нем, несколько умерило его желание немедленно начистить парню морду.
        - Помощник продюсера, как я вижу. Ты потеряла работу, а он преуспел.
        - Похоже на то. Он всегда знал, как это делается. Та женщина - если ее можно так назвать,- ради которой он меня бросил, племянница одного из продюсеров. А я, наоборот, танцевала под другим именем, чтобы не пользоваться своими связями. С другой стороны,- ее голос звучал шутливо, но Райдер видел, что она пытается скрыть, насколько сильно расстроена,- нельзя отрицать тот факт, что он блестящий танцовщик. Танцовщик от Бога. Когда он выходит на сцену…
        - И как же ты смогла отказаться от такого сокровища?
        Надя посмотрела на него и, прищурив глаза, улыбнулась:
        - Если бы я не так хорошо тебя знала, могла бы подумать, что ты ревнуешь.
        - Какая удача, что ты хорошо меня знаешь.
        - М-м-м.
        Надя снова взглянула на экран, и весь ее юмор улетучился. Она выключила ноутбук и захлопнула крышку. Потом провела руками по лицу и уставилась в окно.
        - Если у него есть право голоса при найме, а судя по всему, это именно так, мне придется вытащить наружу всю мою подноготную.- Она тяжело сглотнула.- Пока я у них работала, они понятия не имели, кто моя мать. Может, на этот раз это сыграет свою роль.- Она прикусила нижнюю губу.- Если я не получу эту работу…
        Она сжала в кулаке футболку и потянула ее вверх, открыв свои длинные ноги. Как могла она не осознавать собственной харизмы, своей сексапильности? Ведь стоило ей войти в зал, и любой уважающий себя продюсер взял бы ее.
        Наверняка тут не обошлось без ее проклятой матери.
        - Надя,- почти простонал он.
        Однажды она уже сделала то, что ей сказали.
        - Не делай этого.
        Ее глаза распахнулись от изумления, а потом прищурились. Кто вообще дал ему право иметь об этом свое мнение? Но Райдера это не волновало. С правом или без права, но ей придется его выслушать.
        - Однажды ты уже смогла добиться своего без нее. Сможешь и теперь.
        - Сладкие речи. Но ты этого не знаешь.
        А кто знает? Райдер мог бы пересчитать таких людей по пальцам одной руки. Даже меньше. Именно поэтому он сам вел все дела своей огромной компании. От архитектурных проектов до канцелярских скрепок. Но сейчас он знал, что говорил. Надя была храброй, мужественной и благородной. Она сможет взлететь высоко, к самому небу.
        - Когда речь идет о тебе, Надя Кент, я знаю это наверняка.
        Она сглотнула, и ее щеки вспыхнули нежным розовым румянцем.
        - А ты, Райдер Фицджеральд, самый удивительный человек из всех, кого я знала.
        Когда от ее пристального взгляда у Райдера снова возникло ощущение, что его выворачивают наизнанку, он с притворным интересом опустил голову к ноутбуку.
        - Все говорит об обратном.
        Надя продолжала смотреть ему в глаза. Наконец она отвела их и сказала:
        - Да, ты прав. Это была слабость. Забудь. Просто мой номер должен быть таким захватывающим, таким невероятным, чтобы им пришлось меня взять.
        Она встала. Райдер окинул взглядом копну растрепанных волос, соблазнительные голые ноги с красными следами от веревки и мелькавшие под футболкой стринги. Она совсем не вписывалась в минималистский декор его дома. Но, черт возьми, почему она так хорошо смотрелась в нем?
        Внезапно Райдера кольнула мысль о том, что ему осталось недолго наблюдать это зрелище. Это нежное тепло больше не будет согревать его деловые будни. Не будет больше той страсти, которая превращала в костер его огромную кровать. Его ванная больше не будет наполняться паром от ее возмутительно долгого горячего душа. Не будут исчезать фрукты. Не будет Нади.
        Радуясь, что она еще здесь, Райдер схватил ее за ноги, так что она потеряла равновесие и упала на него. Она со смехом плюхнулась ему на колени и устроилась поудобнее.
        Он погладил ее волосы. В ее глазах стоял смех. Смех и вопрос. Когда Райдер провел большим пальцем по ее щеке, смех исчез. И он снова заметил тоску.
        Теперь Райдер знал, что не он один считает дни и часы, задаваясь вопросом: какой поцелуй окажется последним?
        Надя прижалась губами к его шее, и он застонал от удовольствия. Она стала осыпать поцелуями его щеки, уши, ключицы. Мгновенно вспыхнувшее в нем желание и напряжение росли с каждой секундой.
        Ее руки нащупали пуговицы его рубашки и начали расстегивать их одну за одной. Нежные прикосновения были медленными и благоговейными, а поцелуи сильными и пронзительными. И Райдер чувствовал, как шаг за шагом освобождается какой-то глубинный слой его существа.
        Он чувствовал, как стучит его сердце, не только в груди, но и в руках, ногах, в затылке, как будто под кожей бушевал торнадо.
        Надины губы заскользили по его груди, по выпуклостям и впадинам его мышц, а потом сомкнулись вокруг соска, и ее зубы вонзились в нежную плоть. Сладкая боль длилась какую-то долю секунды, но ему показалось, что в грудь вонзился острый кинжал.
        Это было почти невыносимо. Райдер стиснул зубы с такой силой, что у него зашумело в ушах.
        Одним быстрым движением он перевернул Надю на спину. Ее волосы волнами раскинулись по подушкам, глаза сверкали, влажные губы раскрылись. И он взял ее прямо здесь. Медленно, нежно, не сводя с нее глаз.
        Надя быстро достигла вершины, и он последовал за ней. Волны наслаждения то возносили его вверх, то опускали вниз. Это длилось так долго, что Райдеру стало казаться, что он может потерять сознание.
        Наконец, их тела содрогнулись в последний раз и замерли. Вместе.
        Обнимая его за шею, Надя прижалась к нему как можно ближе, словно хотела обрести опору. Он тоже чувствовал всю ненормальность и иррациональность того, как хорошо было им вместе. Это ощущение вибрировало в нем, словно предостережение. Как звук сирены, предупреждавший, что надо остановиться, что двигаться дальше нельзя.
        Опасность караулила под дверью. Та самая, в отношении которой он давным-давно дал себе клятву не рисковать.
        Собрав последние крохи здравого смысла, Райдер отодвинулся от Нади.
        - Пойдем,- сказал он, беря ее за руку и поднимая с дивана ее обмякшее тело.
        - Зачем?
        - Просто пойдем, и все.
        - Разве тебе не надо на работу?
        - Сегодня нет.- Конечно, он должен был идти. Но нет. Он первый раз в жизни прогуливал. Похоже, сегодня был день, когда нарушались все правила.
        - Тогда куда мы пойдем?
        Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.
        - Увидишь.
        Глава 8
        Так Надя оказалась на обочине длинной прямой дороги, ведущей в Ярра-Велли. Она сидела за рулем чудесного винтажного купе Райдера. И хотя, глядя со своего места на все эти старомодные педали, лампы и приборы, она не могла не восхищаться, эта машина приводила ее в ступор.
        Приподняв руки над рулевым колесом, она повернулась и взглянула на Райдера.
        - Ты ведь шутишь, верно?
        - Ничуть.
        - Но я же говорила тебе, я не могу.
        - Вот уж никогда бы не подумал, что услышу слово «не могу» из этих губ.
        - Хорошо. Теперь ты его слышишь. Не могу. Не-мо-гу. Не в состоянии. Теперь поехали. На пляж. У меня такой купальник, что у тебя челюсть отвиснет…
        - Если семнадцатилетние мальчишки, едва научившиеся штаны надевать, могут водить машину, то и ты сможешь.
        Надя буркнула несколько слов по поводу семнадцатилетних мальчишек и мужчин, в которых они превращаются, а потом повернулась лицом вперед. И он оторвал ее от самого невероятного блаженства, чтобы заставить заниматься этим?
        Она сбросила упрямый взгляд в зеркало заднего вида. Позади лежала дорога с достаточно широкими полосами для маневра. Они сидели здесь уже пять минут, и мимо не проехало ни одной машины. И все же от одной мысли о том, что она поведет, Надю бросало в холодный пот.
        Это действительно выглядело смешно, учитывая, чем она зарабатывала на жизнь. Она давно доказала, что не боится ничего, ни высоты, ни боли, ни провала.
        Единственное, чему она могла это приписать, был затянувшийся шок из-за бывшего бойфренда. Потому что, как бы она ни старалась принять новость равнодушно, мысль о встрече с ним не давала ей покоя.
        Однако это не просто не давало покоя. От одной мысли, что она сделает это на глазах Райдера, который наблюдал за ней, как коршун, у нее пересохло в горле.
        Надя прикусила губу и уставилась вперед.
        - Может, мне стоит сначала почитать инструкцию? Или поучиться на тренажере?
        - Как и в большинстве других случаев, лучший способ научиться чему-то - сделать это.
        - А вдруг мы врежемся? Или еще что-нибудь?
        Это привлекло его внимание. Наконец!
        - Мне казалось, ты никогда не считала мою машину особенно красивой.
        - Но постепенно я ее оценила. И потом я порылась в Гугле на случай, если когда-нибудь вдруг захочу купить машину. Чтобы заиметь такую красоту, я должна продать почку или легкое. Я это запомнила.
        Райдер засмеялся, наполнив салон своим громким раскатистым смехом. Надя призывно посмотрела на него.
        - Не будь такой жалкой, Надя. Действуй. Поверни этот чертов ключ.
        - Никакая я не жалкая! Я сильная. Сильнее, чем кажется. Хочешь докажу? Выходи из машины, и я подниму тебя прямо сейчас.
        Она ухватилась за ручку двери, но Райдер протянул руку и запер дверь. Не убирая руку, он прижал ее к сиденью.
        - Чего ты боишься?
        - Ничего я не боюсь!- воскликнула она, но в ту самую секунду, когда эти слова слетели с ее губ, Надя поняла, что он прав. Она действительно боялась. Сердце стучало в самом горле, по телу побежали мурашки, перед глазами все расплывалось. Но к ее великому облегчению, откуда-то из глубины она вдруг услышала голос матери: Держи спину, девочка, не поддавайся.
        - Райдер, нет. Я и так…
        - Ты сможешь,- перебил Райдер. Его низкий голос звучал настойчиво, но скорее уговаривал, чем приказывал, пробивая брешь в броне ее сопротивления.
        И тогда Надя поняла то, чего старалась не замечать. Участвуя в просмотрах, она никогда не боялась услышать критику со стороны экспертов, искавших вполне определенного танцора для своего шоу. Это была их прерогатива. Но услышать отповедь от человека, которого она уважала, которому доверяла, которым восхищалась…
        От Райдера. Весь ее нелепый безумный страх был из-за Райдера.
        Надя крепко зажмурила глаза, сжала зубы и тяжело сглотнула. Но это не помогло. Ее волновало, что он подумает, и она не хотела, чтобы он видел ее провал.
        В последние недели она утратила осторожность, возможно, потому, что просмотр был уже очень близок. А может, потому, что трудно было сохранять непроницаемый вид, когда чувствуешь, что таешь от удовольствия. В любом случае, даже с закрытыми глазами, стоило лишь вдохнуть и уловить мужской запах Райдера, ее сердце начинало неистово стучать по ребрам, а тело охватывал лихорадочный жар. Надя никогда не испытывала ничего подобного. С самых ранних лет ее научили прятать свои чувства глубоко внутри. И плохие, и хорошие.
        Стоит хоть немного дать слабину, и тебя сожрут заживо.
        В первый же раз, когда она перестала скрывать их, они вырвались наружу, и Надя получила сполна: крах первой серьезной и продолжительной любовной связи, жестокая реакция матери, бессмысленная потеря любимой работы. Надя искренне считала, что избавилась от них, но она лишь задавила всю ту горячую сумятицу, которая привела ее в теперешнее состояние.
        - Надя.
        Она почувствовала себя так, словно ее ткнули вилкой, и отрицательно покачала головой. Нет. Нет! Она спокойна, сосредоточенна и неуязвима. И все же Надя чувствовала себя беззащитной, как человек без кожи.
        К несчастью, Райдер был сделан из той же упрямой субстанции, что и она. Он повернул ее лицо к себе и приподнял подбородок. Но вместо того чтобы смотреть ему в глаза, она уставилась на ворот его футболки.
        В ответ на ее упорство он только рассмеялся - рассмеялся!- и сказал:
        - В танцевальной студии ты настояла, чтобы я дал тебе возможность вести меня. Я уступил, потому что понял, что у тебя есть умение и опыт, которых нет у меня. Я вожу машину уже больше десяти лет и не совершил ни одной аварии. Уступи мне. Доверься.
        Надя издала печальный стон и попыталась потрясти руль, но на этот раз не выпустила его из рук. Загнанная в угол, она в панике подняла на него глаза, чтобы сказать… И в тот же миг затихла. Эти глаза. Такие глубокие, такие прекрасные, такие спокойные. И такие мудрые.
        Как будто он знал. Как будто понимал, что ее сопротивление имеет отношение к тому, как быстро она забыла все потрясения и боль последних месяцев. Ей оставалось лишь надеяться, что это все, что он понял.
        Из всех прошлых событий Надя вынесла по меньшей мере один урок: единственный способ преодолеть боль - это идти вперед. Она сделала глубокий вдох и дрожащий выдох.
        - О’кей. Говори, что мне делать.
        - Поставь ногу на педаль сцепления,- начал Райдер.- Включи первую передачу. Ключ - в зажигание. Поверни его направо. Подожди, пока заработает мотор, и трогайся.
        Чувствуя холодный пот на спине, Надя постаралась как можно лучше выполнить его указания. Машина дернулась вперед и заглохла. Краска стыда бросилась ей в лицо, как будто ее ударили.
        - У меня ничего не получается.
        - Никто не может научиться танцевать вальс с первого раза.
        - Я смогла.
        - А у меня машина ни разу не глохла. Я был как рыба в воде.
        Надя засмеялась неожиданно блаженным смехом, не оставившим ни капли от ее волнения. Сделав медленный вдох, она устроилась поудобнее и погрузилась в то состояние, в которое погружалась перед исполнением своего номера: темнота, тишина. Не пытаясь избавиться от естественного страха, она обуздала его.
        Молча выслушав инструкции, которые давал Райдер, она после нескольких фальстартов выехала на дорогу и увидела, как за окном поплыл загородный пейзаж.
        - Я еду!
        - Да, едешь.
        - Это просто!
        - Смотри на дорогу, а не на меня.
        Надя посмотрела в лобовое стекло и увидела, что едет вбок. Она выровняла машину, как он ее учил. Потом нажала на газ чуть сильнее и почувствовала, как ее прижимает к сиденью.
        - Куда я могу ехать?
        - У тебя есть разрешение ученика?
        - Что?- Ее руки в панике бросили руль, а ноги отскочили от педалей.- Нет, конечно.
        Мотор заглох. Райдер перехватил руль и, запустив двигатель, выехал с обочины.
        - Тогда нам лучше держаться подальше от города, от школ, полиции и вообще от людей.
        Он говорил резко, но когда Надя взглянула на него, то увидела, что он улыбается.
        Надя расхохоталась так, что у нее заболели бока. Ее переполняли радость и облегчение.
        - Это было потрясающе. Особенно потому, что это противозаконно, верно? Что дальше?
        - Дальше ланч. Я поведу.- Райдер вышел из машины, предлагая ей сделать то же самое.
        Ланч? Он хочет есть? Надя так завелась, что могла взлететь! Не убирая руки с руля, она решила проверить, как далеко сможет отъехать сама. Когда он открыл ее дверь, она подмигнула ему.
        - Бонни и Клайд тоже с чего-то начинали.
        Райдер протянул ей руку и помог выйти из машины, и Надя вдруг обнаружила, что дрожит. Должно быть, он почувствовал это, потому что взял ее под локти, чтобы успокоить. Потом его глаза потемнели, и он прижал ее спиной к машине.
        - Скажи, как тебе это?
        Положив ему на грудь дрожащие руки, она ответила:
        - Это же ты отдал свою жизнь в мои руки. Вот и скажи: как тебе это?
        Глаза Райдера сузились.
        - Ничего особенного.
        - О,- шепнула она. Сидя в машине, она с трудом могла собраться и чувствовала себя разбитой. Сейчас на воздухе, когда ветерок играл ее волосами, солнце заливало своим светом голые плечи, а карие глаза Райдера с вызовом смотрели в самую душу, она чувствовала… что это слишком.
        Стоило ей взглянуть на него, и все тело охватывал жар.
        - Я знаю, что поначалу немного упиралась, но хочу сказать: спасибо тебе за этот день.
        - Мне просто показалось, что сегодня подходящий день для прогулки на машине.
        И это говорил человек, который так много работал, что никогда не мог найти времени переодеть свой костюм к десятичасовому занятию. И который сегодня не пошел на работу, потому что увидел, что она на грани срыва. Он предпочел остаться с ней, чтобы дать ей возможность прийти в себя.
        - Да будет тебе, Райдер. Сомневаюсь, что ты хотя бы раз в жизни сделал что-то просто так, спонтанно.
        В его глазах мелькнула какая-то тягостная тень.
        - Значит, у меня был какой-то скрытый мотив.
        Он скользнул взглядом по Надиной шее и остановился на ее губах. Наде стало трудно дышать. Потом его глаза снова встретились с ней взглядом.
        - В тебе, Надя Кент, таятся силы, о которых ты даже не подозреваешь. А если добавить талант и своеобразие, то ты можешь добиться всего, чего пожелаешь. И чтобы взлететь, тебе совсем не нужно разрешение матери.
        Упоминания о матери оказалось достаточно, чтобы Надя почувствовала, как адреналин, бушевавший в крови, остывая, стал твердеть, словно воск.
        - Райдер…
        - Скажи, что ты понимаешь это.
        Его глаза больше не улыбались. Они смотрели в упор. Серьезно. Неумолимо. Как будто говорили, что он верит в нее. И не только в ее способность танцевать. Выступить хорошо на глазах своего бывшего. Он верил в нее. И не собирался отступать, пока она тоже не поверит.
        - Я понимаю.- Надя вдруг почувствовала себя так, словно внутри полыхнула раскаленная добела вспышка, открывшая ей новые грани самой себя, и она действительно ощутила, что стала почти непобедима.
        Движимая только инстинктом, она поднялась на носки, скользнула руками по широким плечам Райдера и поцеловала его. Сначала нежно. А потом, когда его руки коснулись ее груди, сладкая боль разлилась по всему ее телу, так что она едва устояла на ногах…
        Мимо промчалась машина, обдав их потоком горячего воздуха. Они медленно оторвались друг от друга, и когда Надя прислонилась лбом к его плечу, то ощутила неистовое биение его сердца, вторившее ее собственному.
        - Ланч?- охрипшим голосом произнес Райдер.
        - Похоже, это уже решено.

* * *
        Когда поздно вечером Райдер остановил машину возле Надиного дома, он снова помог ей выйти из машины. И снова подверг испытанию ее выдержку. Прикосновение холодного металла машины к ее спине нисколько не охладило его горячих поцелуев.
        Но после всех событий этого дня - новостей, откровений, дел - она совершенно выдохлась и чувствовала себя эмоционально и умственно выжатой. Даже мысль о том, что ей надо ставить одну ногу перед другой, чтобы дойти до двери, вызывала у нее приступ слабости. Она уперлась рукой ему в грудь:
        - Райдер, подожди.
        Он расстроенно застонал, и Надя с такой силой прикусила нижнюю губу, что на ней выступила кровь.
        - Я тут подумала. Мне надо успокоиться перед просмотром.
        Райдер, тяжело дыша, замер и стоял так довольно долго. Наконец он отстранился от нее и, скрестив руки на груди, оперся спиной о машину. Его глаза были устремлены в ночь.
        - Я как футболист перед матчем,- объяснила она, повернувшись к нему лицом. Теперь она чувствовал, как металл холодит спину.- Никакого секса. Мне понадобятся все силы, все резервы. Ты ведь понимаешь меня?
        Это не должно было быть так тяжело. Они оба знали, что с приближением просмотра и свадьбы Сэм их встречи станут более редкими. А потом настанет расставание. Насовсем. И все же, пока Надя ждала ответа, у нее перехватило дыхание.
        - Да,- сказал он, проведя рукой по волосам, прежде чем бросить на нее хмурый взгляд.- Я понимаю.
        Потом он как ни в чем не бывало уселся на свое место в машине, оставив Надю с чувством ужасной утраты. А ведь он сделал все, как она хотела. Как ей было нужно. Черт, ведь это он снова зажег в ней огонь, сказав: «Тебе не нужно разрешение матери». Бред!
        Страсть и усталость придали ей сил, и Надя, быстро промчавшись по растрескавшейся мостовой, оказалась у двери в дом.
        - Надя.
        Она обернулась и увидела, что Райдер наблюдает за ней из машины. Его лица было почти не видно в темноте.
        - Ни пуха ни пера,- сказал он таким тоном, что Наде стало не по себе от мысли, что в душе он желал обратного.
        Но она все равно ответила:
        - К черту, Райдер.
        Она, не оглядываясь, поднялась к себе и сразу же прошла в спальню, где в комоде хранила записи по хореографии своего номера.
        Следующие несколько часов Надя провела, изучая их и внося небольшие изменения, пока не уверилась в том, что это лучшее из всего, что ей удавалось создать. Несмотря на усталость, ее голова была ясной. И четко говорила, что она готова. Лучше, чем когда-либо. Готова танцевать. Независимо ни от кого. Только для себя.

* * *
        Надя сошла с поезда на Ричмонд-Стейшн.
        Шел теплый летний дождь. Она подняла воротник своей легкой куртки и, пройдя по платформе, вышла на улицу, ведущую к дому. В теплом, подернутом дымкой воздухе чувствовался запах прачечной, студенческого общежития и еще миллион других.
        Взбудораженная всплеском адреналина, Надя всю дорогу напевала «Поющих под дождем», и ее ноги, пританцовывая, едва касались земли. Она снова и снова прокручивала в уме свое выступление на просмотре.
        По правде сказать, само выступление она почти не помнила. В голове вертелся разговор с продюсерами. Они держались очень любезно и доброжелательно, но, главное, они с восхищением отнеслись к тому, как она изменилась.
        Они оценили техническое совершенство номера, но еще более высокой оценки заслужило его новое эмоциональное наполнение, от которого, по их словам, по коже бежали мурашки. А одна женщина сказала, что, имея в своем арсенале такие средства, она вне конкуренции. После таких слов кто стал бы обращать внимание на то, что ее бывший почти не смотрел ей в глаза?
        Встреча с ним оказалась гораздо менее значимой, чем она ожидала. Менее болезненной. Возможно, потому, что она сознавала его роль в своих неприятностях, а может, потому, что стала лучше понимать себя. Сможет ли она работать с ним, если получит место? Да, черт побери. Сможет ли он? Его проблема.
        Эмоции так переполняли Надю, что она почувствовала потребность поделиться с кем-нибудь. Вытащив мобильник, она стала просматривать список контактов и задумалась. Ей хотелось позвонить друзьям в Вегас. Они бы поздравили ее. С желанием рассказать матери все было не так просто. Но на самом деле был только один человек, способный понять ту гордость, облегчение, страх и восторг, которые она испытала танцуя так, как ей хочется…
        - Эй, Джинжер Роджерс,- позвал низкий голос.
        Надя замерла, стоя на одной ноге, и схватилась за фонарный столб, чтобы удержать равновесие. Перед ее домом, прислонившись к кузову своей красивой машины, стоял Райдер.
        - На самом деле меня зовут Джин Келли,- не дыша, ответила она, пряча в карман телефон, на экране которого уже высветился его номер.
        Они не виделись несколько дней, с того раза, когда он учил ее водить. Но ей казалось, что прошло несколько недель.
        Оттолкнувшись от черного блестящего капота, Райдер пошел к ней. Рядом с ним Надя сразу почувствовала себя легко.
        - Как дела?
        - Это ты рассказывай. Как прошел просмотр?
        - Ты серьезно?- выпалила она, пораженная тем, что он запомнил дату, время, все. Надя не могла припомнить, чтобы кто-то интересовался ее делами, если не считать конкурентов.
        Он подошел вплотную и обнял ее за талию. Надя взяла его за локти. Знакомый запах смешался с запахом дождя, и она глубоко втянула его в себя.
        - Так как?- спросил он.
        - Что?
        - Просмотр.
        - Ах да. Конечно. Это было… великолепно. Им понравилось. И мне. И… в общем, похоже, меня возьмут!
        Пока она говорила, его глаза не отрываясь смотрели ей в лицо с таким упорством, с такой страстью, что она чуть не потеряла нить разговора. Потом он взял прядь ее волос и стал наматывать себе на палец.
        - А твой бывший?
        - Все такой же высокомерный болван.
        Райдер засмеялся.
        - А я-то волновался, что, увидев тебя, он упадет на колени и станет умолять тебя вернуться к нему.
        Он волновался? От этой мысли у Нади закружилась голова. Она скользнула руками по его широким плечам.
        - Он может умолять кого угодно и о чем угодно. Но я никогда не вернусь к нему.
        Райдер поднял подбородок в молчаливом согласии.
        - Это хорошо… Для тебя,- добавил он чуть погодя.- И как ты себя чувствуешь теперь, когда дело сделано?
        Она улыбнулась и, поднявшись на цыпочки, прижалась к нему. Их губы соприкоснулись, как будто вспоминали друг друга после разлуки. Такую же нежность Надя ощущала в своем сердце. Ее горло стеснилось, она задрожала.
        Чувства захлестнули ее и прорвались наружу, как водопад сквозь скалы. Надя так высоко поднялась на носки, что стояла как на пуантах. Райдер положил руку ей на затылок, и, хотя это казалось ей невозможным, поцелуй стал еще слаще.
        Они уже не обращали внимания на дождь. Может, он перестал. А может, пошел сильнее.
        Надя замерла, чувствуя, как по телу разливается жаркая волна. Райдер со стоном обнял ее своими сильными руками и продолжал целовать, пока у нее перед глазами не вспыхнули звезды.
        Теперь они вспомнили друг друга и знали, что делать.
        Ее руки скользнули ему под пиджак, лаская мускулистую спину. Со странным звуком, напоминающим звериный рык, Райдер поднял ее на руки. Надя вскрикнула от удивления и крепко вцепилась в него, обхватив его рукой за шею, а ногами за пояс.
        - Ключи,- потребовал он.
        - В заднем кармане.
        Он провел рукой по ее ягодице и быстро нашел нужное. Потом, пока она, смеясь и задыхаясь, висела на нем, Райдер прошел к дому и открыл дверь в подъезд, едва не сорвав ее с петель.
        Теперь они оказались почти в темноте, и Надин смех замер. Голая лампочка на верхней площадке узкой лестницы бросала тени на их лица, шумное дыхание эхом отражалось от стен.
        Но и здесь Райдер смотрел на нее все тем же голодным взглядом. А она ощутила острый всплеск желания, от которого закружилась голова.
        Надя закрыла глаза и поцеловала его. На этот раз поцелуй принес с собой томительную боль в том месте, где рождалось желание.
        Она стала извиваться в руках Райдера, пытаясь снять с себя одежду, и испытала большое разочарование, когда оказалось, что от дождя хлопок прилип к телу.
        - Ну давай же!- воскликнула она, когда бретелька бюстгальтера, зацепившись за топ, связала ее, как смирительная рубашка.
        Райдер поднял ее на одну ступеньку вверх, и их лица оказались на одном уровне. Он положил свои большие руки на ее голую поясницу. Надя вздрогнула. Его пальцы скользили по ее ребрам, закручивая наверх мокрый хлопок, обнажив грудь. Он обхватил ее губами, лаская горячим языком прохладный сосок, и Надя, содрогнувшись от наслаждения, чуть не вскрикнула. Она выдохнула, отдаваясь своим ощущениям. Отдаваясь ему. Чувственный полумрак, царивший на лестнице, только усиливал каждое движение, каждый звук, каждое прикосновение.
        Когда Райдер опустил ее на ступеньки, Надя уперлась в них локтями, позволяя ему стянуть с нее джинсы вместе с балетками. Однако он сам оставался полностью одетым.
        И еще прежде, чем ей представился шанс устранить это неравенство, Райдер упал на колени, раздвинул ей ноги и стал ласкать ее своими горячими губами, языком и прерывистым дыханием, доводя до полнейшего безумия, когда она уже перестала что-либо понимать и чувствовать, кроме жгучего наслаждения, волны которого поднимались с каждым разом все выше и выше. Наконец, когда ей стало казаться, что больше она не вынесет, весь мир вокруг нее вдруг замер и взорвался миллионами огней.
        Ее тело обмякло, в голове воцарилась пустота. Звук собственного имени, прокатившись по ней нежной лаской, вернул Надю к действительности. Она увидела устремленные на нее темные горящие глаза Райдера.
        - Надя.- Одно это слово заставило ее почувствовать так много. Слишком много.
        Закрыв глаза, она отгородилась от того, что оно значило, и, обхватив Райдера за шею, потянула его к себе, растворяясь в его прикосновениях, в его поцелуе, в его тепле. Этот человек думал о ней, ждал ее, волновался за нее и не мог оторваться от нее, даже на короткое время, нужное, чтобы подняться в квартиру.
        Проведя рукой по его спине, Надя обнаружила, что он уже разделся. Она с улыбкой выгнулась к нему, обхватила его ногами и приняла его. Глубоко и сильно. Теперь настала ее очередь выкрикивать его имя.
        Когда они снова вернулись на землю, Надя положила голову Райдера на свою согнутую руку. Они дышали в унисон, и только тогда она поняла, откуда взялось «новое эмоциональное наполнение» в ее номере, которое так поразило продюсеров.
        И все же… Если не случится чего-нибудь непредвиденного, она уедет в Вегас. И очень скоро. Первоначальный контракт заключался на шесть месяцев с возможностью продления до двух лет при условии, что шоу будет иметь успех. А оно непременно будет иметь успех. Шоу «Скай Хай» не имело себе равных и не собиралось сдавать позиции.
        И все же на какую-то секунду Надя позволила себе задуматься… Что, если?.. Что, если она откажется? Что, если у них действительно есть шанс повернуть ход событий и посмотреть, к чему это приведет?
        Но это длилось всего секунду. После свадьбы Сэм закончатся уроки танцев, которые свели их вместе. А решение о том, что будет потом, было принято еще до того, как они встретились. Райдер честно признался в том, какое место отводит их связи. И хотя Сэм говорила, что он не выпускает из рук то, что для него важно, он никогда не говорил, что ждет от нее чего-то большего.
        Не потому, что она ничего не значит, а потому, что значит не настолько много.
        И Надя соглашалась брать то, что ей давали, в надежде почувствовать себя любимой. Но в эти последние недели в ней что-то изменилось. И она уже не могла согласиться на это не настолько.
        Райдер приподнялся и простонал:
        - Ты сможешь идти?
        - Вообще-то меня учили.
        Они поднялись со ступенек, стараясь по ходу дела собрать разбросанную одежду.
        Надя протянула руку, и Райдер, чуть помедлив, взял ее. Выпрямившись, он пошел впереди, перешагивая разом через две ступеньки. Она смотрела ему вслед, и от мысли о том, что однажды она проснется и поймет, что больше никогда его не увидит, ее сердце треснуло, и маленький кусочек оторвался от целого.
        И никогда, ни разу, ни по какой другой причине ей так сильно не хотелось, чтобы шоу «Скай Хай» закончилось. И побыстрее.
        Глава 9
        Райдер не осознавал, что успел до такой степени привыкнуть к встречам с Надей, пока не настал последний вечер.
        Профсоюзы угрожали провести общегородскую забастовку как раз в то время, когда его последний проект дошел до критической стадии и его команде потребовалось все их умение, чтобы поддерживать стройку в работоспособном состоянии, пока все предприятие не рухнуло им на головы. И все же, направляясь в свой тихий дом, чтобы принять душ перед занятием, Райдер хотел только одного - скорее ехать к ней.
        Даже после той подобной землетрясению сцены на лестнице, ведущей к ее квартире, его не оставляло неуловимое чувство, которое он испытал, когда после нескольких мучительных дней разлуки она явилась из тумана, танцуя под дождем.
        Райдер открыл дверь в студию и остановился, увидев, что в зале есть кто-то еще - худенькая брюнетка, которую он слишком хорошо знал.
        - Сэм?
        - Привет, брат,- откликнулась Сэм, положив ногу на станок и изображая балерину на разминке.
        - Привет, Райдер,- сказала Надя, которая, стоя к нему спиной, возилась с плеером.
        Сдвинув брови, Райдер бросил сумку на розовую кушетку.
        - Что она здесь делает?
        - Репетирует,- ответила Надя, бросив на него слишком небрежный, по его мнению, взгляд.- На свадьбе ты будешь танцевать с ней, а не со мной. Вот мы и решили, что вам пора порепетировать вдвоем.
        Райдер мог поспорить, что это мы означало Надя.
        Проходя мимо, чтобы взять бутылку с водой, Сэм толкнула его бедром.
        - Она слишком деликатно выражается. Я хочу убедиться, что ты не будешь выглядеть полнейшим увальнем, когда дойдет до дела.
        Надя громко хлопнула в ладоши:
        - Разминка!
        Райдер встряхнулся. На самом деле устроить совместную репетицию было абсолютно правильно. Протанцевав со своей маленькой сестричкой, какой бы адской мукой ни стал этот час, он заработает себе билет в рай.
        Надя заставила их сделать несколько наклонов, поворотов и упражнений на расслабление, а потом - обычный наклон вперед. Они с Сэм со стоном нагнулись, едва дотянувшись пальцами до колен, тогда как Надя изящным движением согнулась пополам, коснувшись пыльного пола кончиками черных локонов.
        - Никогда не могла этого сделать,- простонала Сэм.
        Райдер прикрыл глаза, и в голове мелькнула мысль: Бедный Бен.
        - Тренируйся, милая моя,- сказала Надя без малейшего напряжения в голосе и выпрямилась.- Когда тебе больше трех лет, твоя гибкость зависит только от тренировки.
        Гибкая, ловкая, искусная, обольстительная, подумал Райдер, перехватив ее взгляд, когда она проскользнула мимо. Он с трудом сдерживал желание схватить Надю за ее гибкий локоть и, затащив в темный угол, спросить, что, черт возьми, здесь происходит.
        Не замечая этих подводных течений, Сэм снова застонала и выпрямилась.
        - Ты действительно начала танцевать в три года?
        - Да,- ответила Надя.
        - Ну, мне чуть-чуть больше. Я о том, чтобы стать профессиональной танцовщицей.
        Надя засмеялась:
        - У тебя вдруг появилось желание в один день пожинать овации, а на следующий услышать в лицо, что ты никому не нужна?
        - Я никогда об этом не думала. Жесть. А как же ты?
        - Ничего страшного. Мое счастье в том, что я шла на это с широко открытыми глазами.
        - Почему?- Сэм переминалась с ноги на ногу и вращала плечами, как будто собиралась не танцевать, а участвовать в боксерском поединке.
        - Моя мама была танцовщицей,- наконец ответила Надя, глядя куда-то вдаль, как будто отвечала всему миру, всей вселенной.- Наверное, это должно было послужить мне предостережением. Увы, я попалась на крючок, и все.
        Наконец-то Райдер начал что-то смутно соображать. Что-то произошло. За то время, которое прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз. И это «что-то» заставило ее привести сюда Сэм. Чтобы защититься от него. Он шагнул к Наде, но перед ним одним прыжком, случайно или нарочно, очутилась Сэм.
        - Вот и прекрасно! Теперь ты попала туда, куда надо!- воскликнула она.- Мельбурн - один из самых богатых городов в мире, что касается культурной жизни. Для таких талантливых людей, как ты, здесь столько работы, что можно рыться в ней, как в соре!
        В этот миг Райдер осознал, что это он один не понимал, что происходит в этом зале. Взгляд Нади замер на его сестре, его чуткой маленькой Сэм, которая с такой решимостью бросилась в бой. Неужели она все затеяла ради этого? Чтобы свести их с Надей? С Надей, которая теперь использовала ее, чтобы защититься.
        И пока эти две женщины, так много значившие в его жизни, смотрели друг на друга, Райдер застыл в недоумении. Впервые в жизни он не знал, что делать.
        Чего нельзя было сказать о Наде. Подойдя к Сэм, она положила ей руки на бедра и повернула лицом к окну, как к зеркалу. Потом отвела ее плечи назад и подняла руки в танцевальной позиции.
        - Я тоже буду ужасно скучать без тебя, Сэм. Но я не могу здесь остаться. Даже если я не получу работу в «Скай Хай», найдется другая. И она будет где-нибудь не здесь.
        - Почему?- Глаза Сэм наполнились слезами.
        Надя положила подбородок на плечо Сэм.
        - Потому что, как бы ни было здесь хорошо и спокойно, мне пора возвращаться к моей настоящей жизни.
        Сэм смотрела в окно, где отражались Надины глаза, и ее губы искривились. Надя слегка сжала ей плечи:
        - О’кей?
        Сэм неожиданно рассмеялась и сказала:
        - О’кей.
        А у Райдера в голове вертелась только одна мысль: она уезжает. Она действительно уезжает. И уже начала прощаться.

* * *
        Надя сидела на краешке бархатной розовой кушетки и просто дышала.
        Прошло полчаса, прежде чем ей удалось прийти в себя, и она позвонила Сэм, буквально умоляя ее прийти. Разговор произошел через пятнадцать минут после того, как она положила трубку, поговорив с матерью.
        Окрыленная своей победой, Надя решила позвонить матери, чтобы рассказать о просмотре. Она сделала вид, что хочет сообщить Клаудии о том, что уезжает из страны, на случай, если ее это волнует. Когда оказалось, что на нее это не произвело заметного впечатления, Надя повела себя как идиотка, начав лепетать: Я им понравилась, я им действительно понравилась! И дальше разговор сошел на нет.
        Надя уронила голову на руки. Да, Райдер был прав, она могла танцевать без одобрения матери. Но, похоже, она до сих пор не могла жить без него.
        «Скай Хай» или не «Скай Хай», но она видела только один способ разорвать этот порочный круг - уехать как можно дальше и остаться там.
        И какими бы соблазнительными ни казались фантазии, мелькавшие в ее сознании после того, как Райдер приехал к ней в день просмотра, они не могли ничего противопоставить этой горькой правде.
        Из центра зала сквозь сладкую мелодию Норы Джонс донесся смех. Надя пошла на звук туда, где в танце покачивались Сэм и Райдер. Они негромко смеялись, склонив друг к другу темные головы. Сэм пыталась указать ему, как танцевать, а Райдер говорил, чтобы она заткнулась и дала ему возможность вести ее.
        Надя посмотрела на это неловкое девичье тело, и у нее сжалось сердце. А ее брат…
        Когда их взгляды встретились, у Нади перехватило дыхание. И уже не в первый раз. Пока он уверенно проходил шаги танца, у него не было возможности постоянно смотреть на нее. Но каждый его взгляд заставлял Надю класть очередной кирпич в стену, которую она заново возводила вокруг своего сердца. Потому что в тот день, после просмотра, он пробил в ней большую брешь.
        Песня закончилась, и Райдер закружил Сэм сначала от себя, а потом к себе. Ее смех наполнил студию, отражаясь от оконного стекла. Один кирпичик из стены вокруг Надиного сердца выпал.
        А потом, когда взгляд Райдера снова упал на нее и он улыбнулся только ей одной, в самой глубине ее сердца что-то взорвалось и заполнило все ее существо до последней клетки. Надя все поняла. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы сдержать этот порыв, использовала все средства самозащиты, имевшиеся в ее арсенале.
        Ничего не помогло. Ее чувства, ее нежность к Райдеру переполнили ее настолько, что она едва могла усидеть на стуле.
        Ее сердце продолжало биться. Легкие продолжали дышать. И все же она знала, что все изменилось. Единственное, что она могла сделать,- это собрать жалкие остатки своей стойкости и держаться твердо.
        - Все, конец, ребята,- сказала она, чувствуя боль в пересохшем горле.
        - Но у нас есть еще десять минут!- воскликнула Сэм, еще возбужденная после танца.
        - Мне кажется, мисс Надя намерена успокоить нас заранее.
        Надя вздрогнула, чувствуя, как низкий голос Райдера, словно по протоптанной дорожке, скользнул к ней в душу. Как будто он знал какую-то потайную дверь и умел открыть ее.
        - Верно, ребята!- Она встала и обняла Сэм за плечи.- Вы хорошо поработали. Теперь убирайтесь.
        Сэм вздохнула, собрала вещи и, сообщив им, что Бен все это время ждал ее внизу в машине, исчезла, оставив Надю наедине с Райдером.
        - Ты объяснишь мне, что случилось?- без предисловий спросил он.
        - Ты готов, вот и все,- ответила она, избегая смотреть ему в глаза и делая вид, что разбирает фортепианные записи, к которым не прикасалась уже лет десять.- Теперь я могу спокойно отправить вас обоих на танцпол и, не мучаясь угрызениями совести, поставить свое имя под вашим танцем.
        - Ты знаешь, что я не это имел в виду. У тебя какие-то новости?
        Новости? Верно. Просмотр.
        Почувствовав за спиной движение, Надя вся напряглась. А когда рука Райдера легла ей на талию, свет в ее душе вспыхнул с такой силой, что ей показалось, будто она слепнет. Ей потребовались все силы, чтобы не прислониться к нему, к его силе, к его теплу. Вместо этого она повернулась к нему лицом и ухватилась сзади рукой за книжную полку.
        - Ничего нового. Я хочу сказать, за последние дни.
        - Странно,- сказал он, нахмурившись,- если учесть, что с момента моего прихода ты вела себя как кошка на раскаленной крыше.
        Неужели? Ах да. Конечно. Из-за мамы. Свет в душе слегка померк, и ее руки сжались в кулаки. Надя старательно пыталась изгнать мысли о матери из головы. И из своего дурацкого сердца. Это из-за нее Надя не могла совладать со своими чувствами.
        - Ты в порядке?
        Она отрицательно покачала головой. Потом кивнула. Открыла рот, чтобы рассказать о звонке матери, зная, что только этот человек мог бы понять ее, как никто другой.
        Но это его не касалось. Не должно было касаться.
        Она посмотрела ему в глаза:
        - Все чики-брики.
        Райдер явно не поверил ей, но по какой-то причине не стал настаивать. Вместо этого он сказал:
        - Докажи. Отпусти эту чертову полку, женщина, и иди сюда.
        Неожиданно для себя Надя вдруг улыбнулась и неверным шагом подошла к Райдеру. Однако в последний момент она остановилась и уперлась рукой ему в грудь, как будто хотела удержать их сердца на расстоянии.
        - Ты можешь сколько угодно вести здесь Сэм, Райдер, но я, кажется, давала тебе понять, что в этом зале пока что распоряжаюсь я.
        Темная бровь поднялась вверх.
        - Вы по-прежнему так думаете, мисс Надя,- ответил он хрипловатым голосом, резко прижав ее спиной к полкам, отчего им на головы посыпались пыль и бумаги.
        Его взгляд упал на ее губы, глаза наполнились дерзостью и страстью, и сердце Нади забилось, как пойманная птица.
        Это секс. Просто секс. Восхитительный и острый. Он стал твоим прибежищем на время шторма. Ночным успокоением. И все.
        Да. Надо только не забывать об этом, думала Надя, но, когда губы Райдера коснулись ее, все мысли улетели прочь.

* * *
        Райдер потер рукой шею. Она болела. Он слишком много часов провел за компьютером в своем офисе на верхнем этаже огромного здания на Коллинз-стрит.
        Однако его удерживал здесь не проект очередного небоскреба. Раз за разом он рисовал эскизы большого помещения с арочными окнами, высокими потолочными балками и старыми деревянными полами. Эскизы здания со сломанным лифтом и освещением на последнем издыхании. С трепещущими в углу красными шелковыми занавесями.
        Он думал об этом здании так много, что это уже стало мешать основной работе. Единственным выходом было выбросить его из головы. Листы бумаги, валявшиеся на ковре у его ног, свидетельствовали о том, что это не получалось.
        Райдер встал, вытянул руки над головой и почувствовал, как что-то хрустнуло в спине. Вспомнив упражнение, которое показывала ему Надя, он уперся ногами в пол и постарался вытянуться вверх как можно сильнее, как будто его тело зажато между двумя оконными стеклами… Мышцы запели от облегчения, когда он вдруг заметил, как смешно выглядит его отражение в окне.
        Услышав звонок мобильника, он чуть не расцеловал его.
        - Привет, ребенок,- сказал он, увидев на экране номер Сэм,- как ты вовремя. Мне как раз нужна передышка.
        - Мы поженились!- воскликнул срывающийся голос.
        - Повтори!- Райдер заткнул пальцем другое ухо, чтобы лучше слышать ее. Не может быть, что она сказала…
        - Мы расписались! Теперь я официально миссис Бен Джонсон!
        - Мне послышалось или ты сказала, что вы расписались?
        Пауза.
        - Я это сделала. Я рассказала Бену все. Про папу, про других жен, про панические атаки. Он был тверд, как скала. Он был красив, прекрасен, силен и великолепен. А сейчас мы в Лас-Вегасе. Это потрясающе. Мы прилетели ночью и…
        Но после слова Вегас Райдер уже ничего не слышал. Этот чертов город стремительно превращался в его заклятого врага.
        - Это Надя вам посоветовала?
        После долгой паузы Сэм сдавленным голосом выпалила:
        - С чего ты взял?
        - Она из Вегаса. И не пытайся сделать вид, что ты этого не знаешь.
        - Она не отсюда. Она оттуда.
        - Не важно. Она снова улетает туда на днях.- Он понимал, что хватается за соломинку, но ничего не мог поделать с собой.
        - Ох,- произнес мягкий голос Сэм.- Она уже знает когда?
        Нет, она не знала. Во всяком случае, в то утро, когда в пять часов он оставил ее в постели, голую, теплую и размякшую. Когда в его голове всерьез бродила мысль опозориться, явившись на работу во вчерашнем костюме и галстуке, только ради того, чтобы побыть лишний час в ее объятиях.
        - Это здесь ни при чем,- пророкотал он.- Какого черта на вас нашло, ребята?
        - Просто все пошло куда-то не туда, Райдер. Я хотела, чтобы все было скромно, только Бен с семьей и ты. А потом произошла та история с папой, а со стороны Бена разгорелась война за то, какой пирог подать, чтобы не обидеть двоюродную бабушку Уэллес. В конце концов мы поняли, что хотим просто посмотреть друг другу в глаза и сказать: Это ты. Ты тот самый. Тот единственный, который заставляет мое сердце биться чаще и согревает мою постель. И я хочу, чтобы это длилось вечно.
        Райдер закрыл глаза и потер большим пальцем переносицу. Черт! Что он мог сказать на это?
        - А кроме Вегаса, вы не могли ничего выбрать?
        - Это оказалось самым быстрым вариантом,- ответила Сэм, и, даже не видя ее, Райдер почувствовал, что она улыбается.- Шестьдесят долларов за разрешение на брак, пятиминутная церемония - и дело в шляпе. Ты бы видел очередь в судебный зал. Представь себе женщин в полном свадебном облачении и мужчин в париках под Элвиса, приехавших с чемоданами прямо из аэропорта.
        - Я просто хотел…- Чего он хотел? Вернуть то время, когда он был для нее всем, а она принадлежала только ему и жизнь лежала впереди длинным темным тоннелем?- Я просто хотел бы видеть церемонию.
        - Я знаю.- Райдер слышал, как дрогнул ее голос.- Но у нас же был тот танец. Тот прекрасный танец в Надиной студии. Это был наш танец, Райдер. Не на глазах у сотни человек, которых я почти не знаю. Без оглядки на то, что вот-вот явится папа и все испортит. В тот вечер в студии ты отпустил меня.
        Ему вспомнился их разговор в машине несколько недель назад, когда она отпустила его «на свободу». Уже тогда он понял, что это не Сэм отпускала его, это он должен был позволить ей уйти.
        - Да,- сказал он.- Я это сделал.
        - К счастью для тебя, один парень, который хочет работать в кино, снял про нас видео.
        - Я рад.
        А потом она начала щебетать про огни, бары и казино, где можно сидеть до утра.
        - Похоже, ты счастлива, Сэм.
        - Очень, очень счастлива.
        - Я люблю тебя, ребенок.
        - И я тебя.
        Она отключилась, оставив Райдера в большом офисе в компании его эскизов и лунного света.
        Он посмотрел сверху на город, подметив несколько больших высотных зданий, к созданию которых приложил руку. И ждал… чего-то. Чувства удовлетворения. Гордости. Или хотя бы облегчения от того, что впервые за свою жизнь мог думать только о себе.
        Но сколько он ни стоял, треклятое чувство не возникало.
        Правда состояла в том, что единственное решение, от которого зависела его жизнь, принималось не им. Оно было в руках кучки одетых в трико иностранцев с другой части мира. И Райдер ни черта не мог с этим поделать.
        Глава 10
        Это был первый вторник за последние два месяца, когда Надя вышла из студии засветло.
        Она знала, что внизу не будет Райдера, стоящего возле своей большой черной машины. Уроки танцев закончились сумасшедшим побегом Сэм. И все же от вида пустой улицы у нее засосало под ложечкой.
        Надя сбежала по ступенькам и направилась в свою спартанскую квартиру, где все было таким временным. Таким тихим.
        Она могла бы остаться репетировать, но у нее не было желания. В отсутствие Сэм и Бена ей некому было позвонить и пригласить потанцевать, чтобы стряхнуть с себя странное ощущение неопределенности. Ожидания. Как будто второй башмак болтался где-то наверху, грозя в любую минуту свалиться ей на голову.
        Надя подняла воротник куртки, сунула руки в карманы и завернула за угол. Но чем дальше она шла, тем сильнее ее охватывала тревога, тем сильнее напрягались ее мышцы, сводило желудок и путались мысли. Еще один день неизвестности - не говоря уже о десяти,- и она сойдет с ума.
        Существовал только один способ снять напряжение, возраставшее день ото дня. Райдер. Надя пошла быстрее. Она не могла пойти к нему. Особенно после того, как той ночью совершила полет в сказку.
        Оглядываясь назад, она приписала все это некоторому эмоциональному кризису. Отчужденность матери в сочетании с нежностью Райдера, счастье его сестры и то, что время ее пребывания в Мельбурне подходило к концу,- все это, сплетясь в один клубок, вызвало всплеск сентиментальных чувств.
        А значит, бегство Сэм произошло как нельзя вовремя. Если они хотели тихо и спокойно закончить то, что превратилось в более сложную, чем им хотелось, связь, она давала им эту возможность.
        К несчастью, тело Нади не хотело с этим соглашаться. Мысли о его сильных руках, жарких объятиях и жадных губах не давали ей покоя.
        Остановившееся впереди такси высадило пассажира. Ноги Нади приросли к земле, колени подогнулись, зубы впились в нижнюю губу.
        А потом, прежде чем она успела понять, что делает, Надя подбежала к водителю и, попросив отвезти ее в Брайтон, села на заднее сиденье. Ей показалось, что не прошло и минуты, как она доехала до места и пошла к многоуровневому дому Райдера на побережье.
        Ее волосы намокли от дождя, тело покрылось гусиной кожей, до которой было больно дотронуться, сердце с силой стучало о ребра. Словно притягиваемая магнитом, она подошла к дому, подняла руку и позвонила.
        Надя ждала. Когда она подумала, что Райдера может не быть дома, ей показалось, что земля уходит из-под ног. Но еще хуже, если он там. Ведь стоит ему открыть дверь, и он поймет…
        - Надя?- Он очень удивился.
        На нем были старые джинсы, повидавшие не одну стройку, и черная рубашка с закатанными рукавами. Волосы растрепались, щеки покрывала небритая щетина. Он был таким красивым, таким сильным, таким жизненно важным, что ее колотящееся сердце подпрыгнуло к самому горлу и застряло там.
        Надя открыла рот, но не произнесла ни звука. Что она могла сказать? Правду? Что все последние дни она жила как в тумане? Что ноги сами привели ее сюда? Или что впервые в жизни она влюбилась и мысль о том, что всю оставшуюся жизнь она проведет без него, приводила ее в ужас?
        Но все ее связи рано или поздно заканчивались. И она оставалась одна. И когда бросали ее, и когда бросала она.
        Стоит хоть немного дать слабину, и тебя сожрут заживо.
        Она прислонилась к дверному косяку и посмотрела на него из-под ресниц.
        - Сегодня вторник. И у меня впервые нет никаких планов. И у тебя?
        Райдер стоял перед ней, как стена спокойствия и силы, и ничего не говорил. Стыд мгновенным мощным потоком нахлынул на нее. О боже, неужели она одинока в этом? Как всегда, когда она имела смелость протягивать кому-то руку. Надя сделала шаг назад…
        Рука Райдера крепко сомкнулась вокруг ее запястья и потянула Надю к себе. И вот уже его губы прижались к ее губам, руки гладили ее волосы, и она оказалась в доме.
        Он захлопнул дверь ногой, стянул с ее плеча сумку, снял с нее шарф и куртку. Потом отбросил назад пряди волос, чтобы добраться до шеи.
        Надя со вздохом прильнула к нему, не в силах сдержать бурю эмоций, которых даже не успела осознать.
        Впрочем, Райдер и не дал ей такой возможности. Он прижал Надю к стене, и их одежда полетела на пол. Его страсть наполнила ее до краев, вырываясь наружу вздохами, стонами и слезинками, выступившими в уголках глаз.
        А потом он оказался внутри ее, и Надя скользнула в «кроличью нору», за пределами которой не осталось ничего, кроме глубочайшего наслаждения и облегчения.

* * *
        Райдер крепко сжимал в руке мобильник. Он не мог сказать, как давно сидит на кровати, уставившись на экран. Скорее всего, несколько секунд, судя по тому, что экран еще не погас, но ему казалось, что это продолжается вечность.
        - Райдер?- пробормотал рядом с ним сонный голос Нади, и ее голова легла ему на бедро, а рука уверенно обхватила ногу.- Что там в моем телефоне?
        Райдер подержал его еще мгновение. Он не шевелился, тянул время. Но потом сказал:
        - Он звонил. Я не успел ответить.
        Надя заставила себя сесть, потянув на себя покрывало. Поджав колени к груди, она отбросила назад копну спутанных ото сна волос и провела большим пальцем по экрану. Наконец высветилось имя звонившего, и у нее замерло сердце.
        Сон как рукой сняло. Ее глаза метнулись к Райдеру. Даже в мягком свете луны он увидел, какие они стали огромные. И тревожные.
        - Я ждала имейл. Они говорили, что пришлют имейл.- Быстрым движением она, не дыша, снова убрала волосы назад.- Извини. Я должна…
        - Договаривай,- сказал он, откинувшись на подушку и подложив руки под голову, как человек, которого в этом мире не волновало ровным счетом ничего. На самом деле все его внутренности сжались с такой силой, что он почти не мог дышать.
        Надя отвернулась от него, спустила ноги на пол и склонилась над телефоном, держа его двумя руками, как будто он представлял особую ценность. Через несколько секунд ее голос произнес в трубку:
        - Извини, Боб, я спала.- Она засмеялась.- Нет, все нормально. Но только потому, что это ты.- Потом последовала серия тихих м-м-м и угу.
        Райдер закрыл глаза и впервые с тех пор, как он обнаружил тринадцатилетнюю Сэм с приступом панической атаки, близким к помешательству, начал читать молитву.
        Когда он понял, о чем молится, его глаза мгновенно открылись. А кровь похолодела.
        Надя медленно положила телефон себе на колени. Ее голая спина изогнулась в его сторону, волны темных волос расплескались по невероятно светлой коже, его тело хранило ее запах.
        Райдер все понимал.
        С той первой секунды, когда она подошла к нему, такая сердитая, такая роскошная, такая соблазнительная, он знал, что, какую бы роль она ни сыграла в его жизни, она будет огромной, фатальной и кратковременной.
        - Когда?- спросил он.
        Надя повернулась и, бросив через плечо быстрый взгляд, снова уткнулась в телефон.
        - В следующие выходные. Не в эти. Боб пришлет имейл с полной информацией о рейсе.
        Райдер кое-как кивнул, хотя все внутри бурлило желанием удержать ее, прикоснуться к ней, забыться в тех последних мгновениях, которые у них остались. Но больше всего сделать что угодно, лишь бы заставить ее остаться.
        Черт, если бы она сама не пришла к нему без пяти десять, он бы уже стоял у ее дома, выламывая дверь! Она, словно ядовитым газом, заполнила собой его мысли, его желания, его жизнь.
        И, зная ее историю, Райдер не сомневался, что смог бы довести ее колебания до состояния полной неуверенности. Стоило ему поцеловать ее чуть ниже уха, провести большим пальцем по подбородку, погладить внутреннюю сторону ноги, и он мог сделать ее своей. Но надолго ли? Пока ей не представится новая возможность вроде этой? Пока все не уляжется само собой? Пока не наступит разочарование и он не почувствует, что с него хватит?
        Он знал, как сильно она хотела получить эту работу. Как сильно ее самосознание зависело от того, сможет ли она добиться успеха сама по себе, без помощи матери.
        Если в нем и теплилась слабая надежда, что он в состоянии любить женщину более благородно, чем его отец, теперь она рассыпалась в прах.
        Он такой же эгоистичный ублюдок. Но это его проблема. Не ее. Удар, который он должен принять.
        Он мог искупить это только одним способом. Дать ей уйти. И сделать это так, чтобы она ни разу не оглянулась.
        - Мисс Надя, у вас такой вид, как будто вас слегка контузило.
        Она нахмурила лоб.
        - Возможно, это потому, что так оно и есть.
        - Я полагал, что вы от радости полезете на стену. Буквально.- Он произнес это с вымученной улыбкой, от которой у него внутри все заныло.
        Надя повернулась к нему, ее глаза широко распахнулись, губы сморщились. Она казалась… потерянной.
        - А что, если я не готова? Если я обманываю себя? Если это не то, что мне нужно на самом деле? Что, если я была слишком занята, гоняясь за тем, что вбила себе в голову, и не заметила того, что действительно хочу. Того, что у меня под носом?
        Проклятье! Надя. Милая.
        Райдер поднялся с подушки и, проведя рукой по ее спине, обхватил ее сзади за шею.
        - Не забывай, я видел, как ты вращалась в небе. Из всех, кого я встречал за всю свою жизнь, ты больше других заслуживаешь того, чтобы на тебя смотрели. Ты рождена для этого.
        - Ты так думаешь?
        - Я знаю.
        - Райдер,- сказала Надя, отстраняясь от него. Ее глаза сверкали от чувств, которые он понимал лучше, чем имел право показывать. То, что возникло между ними, было настоящим, правдивым, прекрасным, но он не мог обещать, что это продлится вечно. И не мог принять риск ранить ее только ради того, чтобы попытаться выяснить это.
        - Я знаю,- сказал Райдер, не сводя с нее глаз, пока она не выдохнула и ее глаза не наполнились верой.
        Надя прислонилась к нему. Такая маленькая, нежная, доверчивая. Любимая, думал он. Внезапно, между вдохом и выдохом, его, словно выстрел, пронзила резкая боль.
        Но ей ни к чему было знать, какие аргументы в свою пользу приводили его совесть и его эго. Ей нужно было просто поспать. И почувствовать гордость за себя. Поэтому Райдер опустил ее и повернул так, что ее голова легла у него под подбородком.
        Так он и пролежал всю ночь, глядя на телефон, зажатый в ее руке, и повторяя себе, что делает все правильно.

* * *
        Когда Надя проснулась на следующее утро, Райдера не было.
        Она протянула руку и обнаружила, что его половина кровати пуста и холодна, а на подушке лежит записка. Записка и яблоко.
        На дорогу, прочитала она.
        Надя увидела на телефоне высветившееся имя продюсера, и ком, стоявший в горле, сам собой сдвинулся, а из глаз водопадом хлынули скопившиеся под ним слезы.
        Потому что она любила этого идиота.
        Это произошло шаг за шагом, постепенно. Но к тому моменту, когда Боб сообщил ей, что она принята, Надя знала это совершенно точно. Казалось, она должна была чувствовать себя на седьмом небе. Но вместо этого чувствовала, как сердце наполняется черной тоской.
        А ведь она видела по глазам, что Райдер тоже чувствует… что-то такое. Если не любовь, то определенно желание, чтобы она оставалась рядом. Он поздравлял ее, желал удачи и обнимал с такой нежностью, что она спала, как в раю. А проснувшись, вместо мужчины, завладевшего его сердцем, увидела это проклятое яблоко и записку, которая была как пинок под зад.
        Что это? Желаю удачи и спасибо за секс? Потому, что ему просто все равно, или потому, что ему слишком не все равно?
        Окруженная его теплом, его запахом, Надя не могла ни о чем думать. Ей надо было выбраться отсюда. Из его постели. Однако когда она попыталась это сделать, оказалось, что простыни не хотят ее отпускать. В конце концов, ей удалось освободиться, и она с грохотом упала на пол.
        Надя, тяжело дыша, лежала на полу и смотрела в потолок. Совсем как в тут вечер, когда впервые встретила его. Только тогда это был потолок ее маленькой квартирки. И еще на этот раз она не чувствовала себя потерянной, не мечтала о том, что снова начнет выступать. На этот раз ее мечты стали явью.
        Сбылось все, о чем она мечтала… пока не встретила его.
        Она со стоном поднялась и, поморщившись, осмотрела синяки на боку, которые наверняка станут сине-черными к тому времени, когда она через несколько дней прилетит в Вегас. Несколько дней. Это все, что у нее осталось, чтобы успеть связать в один узел нити той жизни, которую она себе выбрала. И чем больше Надя думала об этом, тем больше находилось этих нитей. Так много неожиданных прощаний.
        - Тогда лучше порви их,- сказала она себе. Но собственные слова оказались гораздо менее убедительными, чем она рассчитывала.
        Надя оделась и подошла к двери. На этот раз она точно знала, что оставляет здесь.
        - Любовь,- громко произнесла она. Первый раз в жизни любовь.
        Но работа в «Скай Хай» была именно тем, чего она хотела. Была. А хорошо бы сказать «есть». Потому что теперь это вся ее жизнь. Ее дни и ночи. Ее кровь и пот. Ее синяки и растяжения связок. А как на счет сердца?
        Надя со стоном толкнула дверь и сбежала по ступенькам на тротуар.
        Ее сердце разбивалось тысячи раз, но она выживала. До тех пор, пока она будет танцевать, она сможет выжить. Даже без Райдера Фицджеральда.
        Бесконечно твердя про себя эту мантру, Надя вышла на дорогу, идущую вдоль побережья, и двинулась к остановке трамвая. Она не оглядывалась.
        Глава 11
        В Мельбурне стоял прекрасный день. После нескольких недель дождя небо сияло божественной чистотой, а несколько пушистых белых облачков только подчеркивали его совершенство. Воздух на мысу дышал свежестью, и соленый бриз напоминал о близости моря.
        Когда в тот день самолет навсегда унес Надю, Райдер, сомневаясь, как бы не откусить голову какому-нибудь несчастному строителю, поехал на юг, пока не оказался там, где не бывал уже несколько лет.
        Перед ним вырисовывался большой старый дом. Он входил в список аварийных из-за опасной близости к обрыву, край которого постоянно приближался, благодаря морским ветрам, и теперь держался на месте только за счет грамотно поставленных лесов. Вокруг здания лежали стопки витражного стекла, штабеля старых досок и кучи нового кирпича, выглядывавшие из-под заляпанной краской пленки.
        У Райдера зачесались руки. Ему захотелось снова ощутить в ладони обычный молоток и услышать звук, с которым гвоздь входит в дерево. Он вспомнил то лето, когда учился ремеслу, работая над восстановлением дома вроде этого, вспомнилась улыбка матери, когда она создавала свои скульптуры. Это было так… здорово. И после забытья последних дней эти воспоминания подействовали на него как лекарство.
        - Райдер!- позвал знакомый голос. Он обернулся и увидел, что к нему пробирается Том Кэмпбелл.
        Прошло больше десяти лет, как Райдер работал у него подсобным рабочим, чтобы самому оплачивать обучение в университете. Несмотря на то что его волосы приобрели цвет перца с солью, а лицо избороздили глубокие морщины, Том выглядел, как никогда, крепким.
        - У тебя до смешного здоровый вид,- сказал Райдер, пожимая ему руку.- Что это? Морской воздух? Правильная работа? Ботокс?
        - Любовь хорошей женщины.
        Конечно. Мог бы и не спрашивать.
        - Покажи, чем ты здесь занимаешься.
        С самой довольной улыбкой Том познакомил Райдера со своим последним проектом по реставрации, которым занимался не по необходимости - он уже обеспечил себя,- а для души, возрождая к жизни былую красоту.
        И пока Райдер рассматривал великолепные молдинги, оригинальный каменный очаг, проглядывавший сквозь дыру в ужасающего вида гипсокартонной плите, оклеенной обоями, он впервые ощутил себя на своем месте, чего не чувствовал уже долгое время. Этот случайный дом вызвал у Райдера прилив вдохновения, какого не вызывал ни один из построенных им небоскребов. Потому что он выбрал профессию архитектора ради этого.
        Чтобы заново открывать красоту брошенных домов.
        Шаг за шагом, пробиваясь сквозь нагромождение прожитых лет, Райдер докопался до покрытого пылью воспоминания о том далеком дне, когда, весь в поту, грязи и краске, он стоял на пороге осуществления своей мечты, и только жестокие слова отца заставили его отступиться и предать ее.
        Только теперь, глядя на это со стороны, он понимал, что все было не так просто. Фиц постоянно разрушал его уверенность в себе, но окончательное решение отказаться Райдер принял сам. Его отец изменил ход его жизни, потому что Райдер позволил ему это сделать.
        Правда была словно удар в солнечное сплетение. И как в тот далекий день, он позволил ублюдку сделать то же самое теперь.
        Чувствуя, что ему не хватает воздуха, Райдер извинился и быстро вышел на улицу. И в тот же миг в залитом солнцем небе увидел его - самолет. Куда он летел? Может, в Сидней или Брисбен. А может, в Монголию, кто знает? Вероятность того, что он летит в Лас-Вегас, стремилась к нулю. И все же Райдер не отрывал от него глаз. Не мог. Пока самолет не скрылся из вида и он не сказал себе, что Надя улетела. Действительно улетела.
        Он потерял ее. Черт, он уже тосковал по ней. Он старался убедить себя, что поступил правильно. Великодушно. Ведь ничто не вечно. Ни любовь. Ни старые дома, стоящие у обрыва. Ни даже небоскребы, построенные из самых прочных материалов, которые известны человеку.
        Если не считать того, что он не потерял Надю, он сам дал ей уйти.
        А она позволила ему дать ей уйти, потому что с ней всегда поступали именно так, и она умела только это. Только уходить.
        Будь оно проклято! Райдер закрыл глаза, плотно сжав веки, как будто пытался отгородиться от света, который мог разрушить хрупкую нить, связывавшую воедино разрозненные мысли, бродившие у него в голове. Где-то там таился ответ. Другой ответ. Настоящий. Его ответ.
        Что-то насчет Сэм. Его маленькая сестра наконец встала на ноги и начала жить по-своему. Благодаря Бену. Потому что любовь этого мальчика значила для нее больше, чем все предательства отца.
        А потом легкие Райдера наполнились запахами краски, растворителя, дерева и штукатурной пыли, запахами мечты и оптимизма. И он понял: он любит Надю.
        Он любит ее, и это чувство так глубоко, что ему не увидать дна. Как он ни старался, Райдер не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал что-то подобное. Потому что Надя не была какой-то девушкой, которую он хотел бы забыть для ее же блага. Она была его девушкой. Равной ему в своей противоположности. Его совестью и его адвокатом. Его партнером.
        Райдер всегда считал, что генетически не способен на такую любовь. И время не давало ему доказательств обратного. Но правда заключалась в том, что он просто не знал этого, пока не встретил ее. Она наполнила его жизнь, помогла лучше понять себя. Она была как луч света в темноте. Его правда. Его любовь.
        Райдер провел рукой по волосам. Сделал шаг вправо, шаг влево, но так и не понял, куда идти. Он лишь надеялся, что еще не слишком поздно.
        Наконец его осенило, что он должен делать, и, крикнув Тому «До свидания!», он бросился к машине.

* * *
        Надя прислонилась головой к окну такси и смотрела на мелькавший мимо Лас-Вегас. Большие участки пустующей земли, покрытой сухой коричневой пылью и перекати-полем, огромные моллы распродаж, часовни для проведения свадебных обрядов, большие аптечные магазины и казино.
        Времена, когда она каждый день смотрела на мерцающий силуэт Вегаса, казались ей какой-то другой жизнью. Год, проведенный в Мельбурне, значил еще слишком много. Воспоминания были слишком болезненными. Люди, которых она оставила там, словно якорь, тянули ее к себе.
        Но это пройдет. Знакомые места, встречи со старыми друзьями, новая жизнь сделают свое дело. Она погрузится в мир танца так глубоко, что со временем стряхнет с себя то, что осталось позади, и непроходящая боль в груди утихнет. Хотя бы немного. О, она так надеялась на это.
        Такси наполнилось звуками голоса Норы Джонс.
        А в голове Нади всплыли воспоминания о поездках на другой машине. О том, как мельбурнский дождь стекал по другим стеклам. О том, как она танцевала, слыша над ухом низкий голос и ощущая грудью другую горячую грудь. О строгих костюмах и блестящих туфлях. О голых ступнях, касавшихся ее ног, и сильных руках, властно обнимавших ее обнаженное тело…
        - Приехали, мисс.
        Голос водителя резко прервал ее грезы. Надя уставилась на него невидящим взглядом. Он с широкой улыбкой развернулся к ней и положил руку на спинку своего сиденья, ошибочно приписав ее молчание благоговейному трепету.
        - Какие планы?- спросил он.- Собираетесь сорвать большой куш? Выйти замуж?
        - Я танцовщица,- ответила Надя, и эти слова немного привели ее в чувство.- Буду выступать в новом шоу «Скай Хай».
        Его брови скрылись под шапкой кудрявых черных волос.
        - Никогда не видел их шоу, но моя девушка до сих пор в восторге. Знаете что? Я обязательно приду посмотреть на вас, раз уж мы с вами встретились, и все такое.
        Надя расплатилась, оставив щедрые чаевые.
        - Приходите. У вас крышу снесет.
        Водитель пожал плечами, как будто хотел сказать, что нужно кое-что посильней красивого танца, чтобы удивить такого знатока, как он.
        Держа в одной руке документы, а в другой ручку маленького чемодана на колесиках, где лежали все ее скромные пожитки, Надя подняла голову на яркий фасад здания, которому суждено было стать ее домом на то время, пока она не подыщет себе квартиру. Наверняка здесь будут жить и другие танцоры. Репетиции каждый день. Вечеринки каждую ночь. А когда начнется шоу, они будут давать по два выступления в день шесть дней в неделю. И так многие месяцы, до конца. Ее ждет убийственная боль в ногах и руки, покрытые мозолями, как у дровосека…
        Мечта сбылась.
        Двойные двери распахнулись, и на Надю мгновенно обрушился шум игровых автоматов, стоявших этажом выше. Рисунок ковра повторял костюм Арлекина, и от его пестроты начинали слезиться глаза. Стены не уступали ему в яркости.
        Надя пристроилась в очередь на ресепшен за группой девушек, приехавших на девичник. Завтра она наверняка встретит их со следами похмелья на радостных лицах.
        Пора привыкать. Теперь они непременная часть ее новой жизни. Ее окружение. Туристы, приезжающие на один день и на выходные. Молодожены и игроки. И компания толстокожих молодых танцоров со вкусом к опасности. Импульсивных и ненадежных. Стремящихся туда, где ярко горят огни и царит шум. Никогда не задумывающихся над тем, что это - действительно их мечта или просто ослепляющий свет софитов. Кочующих по бесконечным буфетам и не имеющих ни секунды свободного времени, чтобы подумать.
        Не будет детей с сияющими лицами, которых она учила в «Тини Тотс» и которые искренне считали ее сказочной принцессой.
        Не будет взрослых учеников, которые получали больше удовольствия от того, что могли обхватить ногой стул, чем ее коллеги от удачно выполненного смертельного тройного сальто.
        Не будет начальницы, которая, вспомнив, что у нее день рождения, дала Наде выходной и подарила сертификат на массаж, потому что Надя выглядела усталой.
        Не будет местного рынка, где хозяева магазинчиков знали ее имя.
        Не будет Сэм и Бена. И веселой компании их сумасшедших друзей, которые по-настоящему волновались друг за друга и сочли бы глупой шуткой самую мысль о том, что могут конкурировать друг с другом.
        Надя глубоко вдохнула, крепче сжала ручку чемодана и сделала все, что могла, чтобы не дать следующему имени проскользнуть в ее мысли. Но ничто не могло его остановить. Никогда не могло. С того самого момента, когда он впервые начал вальсировать в ее студии. И сердце сказало Наде: Это он.
        Но теперь его с ней не было. И больше не будет.
        Как всегда бывало в такие моменты, в сознание проник голос матери: Вставай, иди вперед, будь твердой. А главное, не совершай прежней ошибки, позволяя своему будущему пойти прахом из-за какого-то парня. Что ж, наверное, она хорошо усвоила урок, раз была здесь и держала в своих маленьких руках работу, о которой мечтала всю жизнь, а человек, которого она любила, остался за восемь тысяч миль отсюда.
        Их, наверное, не меньше миллиона, подумала Надя, глядя, как автоматическая дверь то открывается, то закрывается, пропуская нескончаемый поток приезжих. Солнце осветило шеренгу отелей, превращая их в мираж, фантазию, готовую рассыпаться при первом же сильном порыве ветра.
        - Добро пожаловать в «Кингз корт отель и казино».
        Надя снова повернулась к стойке ресепшен и увидела женщину в красно-синем шутовском костюме и колпаке, с которого свисали серебристые бубенчики.
        - Прошу вас. Чем я могу вам помочь?- Когда Надя ничего не ответила, женщина указала пальцем на документы в ее руке.- Хотите зарегистрироваться?
        Надя кивнула и протянула руку с бумагами, не в силах оторвать глаз от бубенчиков. Динь-дон.
        - Вот и прекрасно!- воскликнула женщина. Динь-дон. - Вы из нового шоу! Я бы тоже хотела танцевать, но я такая неуклюжая. На днях сунула голову на репетицию и… вау! Вам так повезло, что вы имеете возможность делать со своей жизнью что захотите.
        Бубенчики звякнули еще раз, когда автоматические двери за спиной Нади снова открылись, впустив сухой воздух пустыни, от которого волосы у нее взметнулись вверх. Когда после небольшой паузы улыбка женщины начала таять, Надя обнаружила, что все еще сжимает в руке документы.
        В ее голове продолжал звенеть бойкий голос женщины. Вам так повезло, что вы имеете возможность делать со своей жизнью что захотите.
        Да, у нее действительно была возможность делать со своей жизнью что она хочет, и она всегда делала это, потому что не совершала ошибки, которую сделала ее мать.
        Клаудия забеременела от человека, которого не любила. Если бы она любила его, она бы осталась. Она бы боролась. Женщины из семьи Кент всегда боролись. Нет, ее мать сделала свой выбор. Она решила пожертвовать карьерой на самой вершине. Чтобы оставить Надю.
        Сама не понимая как, Надя уже прошла к выходу половину вестибюля, когда женщина на ресепшен окликнула ее по имени. Но это ее не остановило. Потому что ее ситуация была совсем не той, что у матери.
        Она не должна была сделать выбор.
        Она хотела его сделать.
        И она выбрала Райдера.
        В свое время «Скай Хай» стал для не спасением, дав возможность встать на ноги, обрести свободу. Но это тогда. До того, как она повзрослела. До того, как поехала домой. А теперь у нее была ее маленькая квартирка, безумный «Тини Тотс», редкие туманные разговоры с неудачливой матерью и он.
        Бросив взгляд через дорогу, Надя заметила свободное такси и, бросившись прямо к нему, увидела того же водителя, с которым приехала.
        Посмотрев вверх, водитель искренне удивился:
        - Что-то забыли, мисс?
        Надя покачала головой. Адреналин так ударил ей в голову, что она едва могла усидеть спокойно.
        - Нет, кое-что вспомнила. В аэропорт, пожалуйста.
        - Ну ладно,- отозвался он и, запустив мотор, развернул машину в обратном направлении.- Десять минут в Вегасе и все дела. Может, оно и к лучшему. Для меня так точно.
        И хотя сердце Нади по-прежнему колотилось о ребра, боль, которая так сильно давила с тех пор, как она оставила берега Австралии, утихла. В груди все улеглось и потеплело.
        Теперь ей оставалось только ждать.

* * *
        Райдер прищурился от слепящих солнечных лучей, выглянувших из-за облаков. Машина тихо стояла у него за спиной. Двигатель давно остыл, но двери так и остались открытыми. Он просто забыл про нее.
        Большое коричневое здание, казалось, нежилось перед ним в утреннем солнце, как старый бездомный кот. Обшарпанное, заброшенное, оно с очевидностью давно оставило позади свои лучшие годы. Но взгляд Райдера был устремлен наверх, на последний этаж, где, словно зеркала, блестели арочные окна.
        Он про себя ругнулся на свою сестру.
        Неделю назад Райдер сдал все дела на работе обалдевшим сотрудникам и ушел из офиса. Он сел в самолет на Вегас с намерением, стучась в каждый номер, обойти все отели этого большого призрачного города, чтобы отыскать Надю.
        Сэм, чей медовый месяц еще не закончился, встретила брата в аэропорту и посмотрела на него так, словно он окончательно слетел с катушек. Возможно, так оно и было.
        Сэм нашла в Гугле казино, в котором через несколько месяцев должно было начаться шоу «Скай Хай». Он позвонил. Но никакой Нади Кент в списке зарегистрированных гостей не обнаружилось. Черт бы его побрал, но Райдер не помнил имени ее бабушки, которое - как она однажды сказала ему - Надя взяла в качестве своего сценического псевдонима.
        Понимая, что она может быть где угодно и с каждой секундой найти ее в этом сверкающем Городе грехов будет все сложнее, он вернулся домой только для того, чтобы чуть ли не ежедневно являться в здание, где размещалась «Академия танца Амелии Брандт». Но все бесполезно.
        Сегодня его терпение подошло к концу. Если для того, чтобы узнать у Амелии, где Надя, понадобилась бы сидячая забастовка, Райдер был готов и на это.
        Внезапно в одном из окон что-то мелькнуло. Темные волосы, бледная рука. Конечно, померещилось. Это страсть и отчаяние давали о себе знать. И все же еще прежде, чем он осознал, что делает, Райдер уже открыл скрипучую входную дверь и бросился вверх по лестнице.
        Когда он вспомнил, что по четвергам в студии занимались взрослые и он вот-вот станет свидетелем того, что не следует видеть ни одному здравомыслящему мужчине в расцвете лет, было уже поздно, потому что он уже толкнул дверь студии.
        Его слух мгновенно заполнила музыка. Музыка, и смех, и звук, как будто по полу топталась сотня слонов. Солнечный свет из окна ударил Райдеру прямо в лицо. Он прикрыл глаза рукой, моргнул и замер.
        Потому что там стояла она и, смеясь, болтала с высокой худощавой женщиной в черном, а в глубине зала бесилась группа маленьких девочек в смешных розовых пачках.
        Надя.
        Он мог поклясться, что не произносил ее имени вслух, что одной его мысли хватило, чтобы привлечь ее внимание. Ее руки опустились. Она повернулась.
        Райдера как будто стукнули по голове, и в следующую секунду перед ним промелькнула его жизнь. Но не прошлое. Не отец, не Сэм, не бизнес, который увел его так далеко от того, о чем он когда-то мечтал, что он перестал узнавать свою мечту.
        Это ты, думал Райдер. Будущее лежало перед ним, как сочное красное яблоко, только и ждавшее, чтобы его надкусили. Ты и есть моя жизнь. Ты - та единственная, которая заставляет мое сердце биться быстрее, которая согревает мою постель. И я хочу, чтобы это длилось вечно.
        А когда Надя двинулась к нему, он почувствовал себя как в тот первый раз, мгновенно пораженный ее земной красотой, ее глазами, смотревшими не на внешнюю шелуху его успешной карьеры и роскошной машины, а прямо ему в душу.
        - Райдер,- сказала Надя и облизнула губы, как будто его имя оставило на них сладость меда.- Я как раз собиралась пойти к тебе. У меня есть подарок.
        Она посмотрела в сторону. Райдер проследил за ее взглядом и увидел розовую бархатную кушетку, на которой стоял большой сетчатый пакет, полный яблок.
        Он закашлялся от смеха. Когда он снова повернулся к Наде, его улыбка была какой-то кривой. Был только один подарок, которого он от нее ждал, и он не мог лежать в пакете.
        Он начинался с прикосновения. Но поскольку Райдер боялся навредить психике всех этих трехлеток, он просто протянул руку. Надя взяла ее. Его большой палец скользнул по ее ладони, и желание переросло в необходимость. Необходимость обладать, понимать, хранить.
        - Ты вернулась,- сказал он.
        Надя кивнула.
        - Насовсем?
        - Это зависит…
        - От чего?
        - Ну, как тебе сказать. Уезжая, я бросила свою работу здесь. А потом бросила свою работу там, когда вернулась. Мой багаж потерялся в аэропорту. Так что на данный момент у меня нет ни дома, ни работы, ни вещей. Если мне удастся как-то все это уладить, я смогу вздохнуть свободно.
        Чувствуя, что разрозненные части его жизни, мелькая в голове, только и ждут, чтобы сложиться в идеальную картину, Райдер сказал:
        - Возможно, у меня есть решение.
        - Неужели?
        - Я всегда держу дома запасную зубную щетку, а мои футболки идут тебе больше, чем мне.
        Надя выдохнула, и Райдер невольно задумался, сколько времени она не дышала. Не в силах сдерживаться дольше, он притянул ее к себе. Настолько близко, что смог разглядеть в ее темных глазах вспышки надежды и всполохи нарастающего желания.
        Райдер бросил взгляд поверх ее плеча туда, где, прижав одну руку к сердцу, а другую к щеке, стояла преподаватель, возможно сама Амелия Брандт.
        - Она самая лучшая танцовщица в мире, и вы это знаете. Так дайте ей работу!- рявкнул он.
        Женщина вздрогнула, кивнула и попыталась выстроить компанию в розовых пачках в некое подобие линейки подальше от этого большого сердитого дяди.
        Но Райдеру нужно было остаться с Надей наедине. Он схватил ее вещи и потащил к двери. С нижнего этажа раздался какой-то шум, и впервые с того дня, когда его нога ступила в это здание, в сомнительный литературный центр на втором этаже потянулась нескончаемая вереница молодежи студенческого вида в слишком обтягивающих джинсах и футболках со смешными надписями.
        Поняв, что процессия никогда не закончится, Райдер принял единственно возможное решение. Он открыл дверь шахты и обнаружил очень удачно стоявший на верхнем этаже лифт. Когда он закрыл старые стеклянные двери, звуки с лестницы стали заметно тише.
        - Не боишься?- спросила Надя и, посмотрев сквозь стеклянный потолок на старые толстые кабели, уходящие наверх, стала прыгать, пока кабина не начала раскачиваться вверх-вниз.- Местечко в моем вкусе.
        В тот миг, когда ее взгляд остановился на его потемневших полуприкрытых жгучих глазах, Райдер бросил на пол ее сумку и свои яблоки и, сжав ее в объятиях, начал целовать так, будто от этого зависела его жизнь. Черт, она действительно зависела от этого. И судя по тому, как Надя ответила, отчаянно прижимаясь к нему всем телом, ее жизнь тоже должна была зависеть от этого.
        Райдер отпустил ее, как раз когда пол у него под ногами качнулся и замер. Он прислонился лбом к ее лбу, дожидаясь, пока успокоится дыхание, и задумался над теми словами, которые искал все последние дни, пытаясь сформулировать то, что хотел сказать.
        - Мне бы хотелось попробовать.
        - Что?
        - Обожать тебя.
        Надя слегка вздрогнула от этих слов и, прильнув к нему, почувствовала, что тает.
        Стремясь удержать ее так как можно дольше, Райдер провел рукой по ее спине и, скользнув пальцами под пояс юбки, ощутил тепло кожи, отчего его сердце понеслось галопом, а перед глазами поплыли красные круги. Он закрыл глаза просто потому, что у него еще оставалось то, что он хотел сказать. Она заслуживала этого.
        - Недавно мне пришла в голову мысль, что это просто позор, если такая женщина, как ты, не чувствует себя обожаемой. И теперь я хочу, чтобы мне был дан шанс обожать тебя на регулярной основе. Ежедневно. Много раз на дню. Каждую минуту. Каждую секунду.
        Райдер отодвинулся. Заметив, что Надина голова по-прежнему опущена вниз, а глаза закрыты, он приподнял ее подбородок вверх и увидел, как по ее щекам текут слезы.
        - Райдер,- быстро произнесла она.
        - Да, Надя.
        - Я люблю тебя.
        Ладно, подумал он, расплываясь в улыбке, мне стоило начать с этого.
        - Я знаю, милая. Это я знаю. Но что я должен знать точно, это уверена ли ты в том, что хочешь остаться. Я понимаю, как много значила для тебя эта работа…
        Она не дала Райдеру договорить, приложив палец к его губам, и он едва удержался, чтобы не схватить его ртом.
        Чтобы не искушать судьбу, Надя убрала палец и положила ему руку на грудь туда, где билось сердце.
        - Я прилетела туда и дошла до самой стойки ресепшен, но не смогла зарегистрироваться. Я не могла заставить себя поверить в то, что действительно должна быть в этом месте. Ни одно решение не давалось мне так легко, как решение вернуться сюда. К тебе, Райдер. Чтобы сказать тебе…
        - Я тоже люблю тебя, Надя.
        Теперь настала очередь Нади светиться от радости.
        В этот миг Райдер Фицджеральд - этот давно потерявшийся субъект - нашел себя.
        Потому что нашел ее.
        И теперь никогда не даст ей уйти.
        На этот раз поцелуй был медленным, глубоким, лишившим ее способности думать и вознесшим на вершину чувства. Потому что впервые с тех пор, как он ее встретил, все, что у них было,- это время. Годы. Вечность.
        А потом лифт тронулся.
        Надя взвизгнула, по крайней мере, Райдер так думал.
        - Он работает!- смеясь и вертясь на месте, воскликнула она.- Я пробыла здесь почти год, и он ни разу не работал.
        - Это знак.
        - Того, что обслуживающая компания вняла мольбам Амелии?
        - Того, что эта сонная махина хочет, чтобы мы остались здесь. Вместе. С одним условием,- сказал Райдер, указывая пальцем на лифт, который, скрипя всю дорогу, вползал на первый этаж.- Никаких занятий танцами. Никогда.
        - Идет,- согласилась Надя, обнимая его за пояс.- Но покачаться-то мы можем. Это у нас хорошо получается.
        - Да,- отозвался Райдер,- качаемся мы хорошо.
        Лифт с грохотом остановился, и Райдер, распахнув двери, впустил в лифт солнце.
        Оказавшись на улице, Надя раскинула в стороны руки, на каждой из которых болталось по сумке, и, закрыв глаза, вдохнула полной грудью.
        - Кажется, начался какой-то новый день. Правда?
        - Новая жизнь,- поправил он.
        Она взглянула на Райдера с томной улыбкой, напоминавшей о жарких телах и прохладных простынях, и сказала:
        - У меня есть пара часов, пока не начнутся занятия для взрослых.
        Он так громко засмеялся, что его смех эхом отразился от соседних домов.
        - Ну ты и артистка. Значит, работа у тебя уже есть.
        Она пожала плечами. А потом сказала:
        - На время. Пока я не найду настоящую. Которую хочу.
        Райдер взялся за ее шарф и, обмотав его вокруг Надиной шеи, потянул ее к себе.
        - Конечно. А… пока?- спросил он так, что только она одна могла его слышать.
        - Не знаю, может, погуляем? Или выпьем кофе?
        - Я думал, ты его терпеть не можешь.
        - Когда я это говорила?
        - В первый день. Когда я пригласил тебя. Да вы обманщица, мисс Надя.
        - Ха! Я в жизни не обманывала. Просто ты… ты сразил меня.
        - А теперь?
        - Ты по-прежнему сражаешь меня наповал. Ты самое большое потрясение в моей жизни.
        Надя поцеловала его, и это было глубоко, по-настоящему, гораздо больше, чем просто потрясающе.
        - Я знаю тут одно место, где продают еду навынос. Они еще сдают комнаты над пабом. Это тут за углом.
        - С превеликим удовольствием.
        Райдер предложил ей согнутую в локте руку, и Надя оперлась на нее, положив голову на его широкое плечо. Они пошли по узкой Ричмонд-стрит под нежными лучами солнца, пробивавшегося сквозь рваные облака.
        Эпилог
        Надя пробралась сквозь стопки штукатурных плит и пластиковой пленки, свисавшей с лесов, и, выйдя из дверей на третьем этаже, стала спускаться по лестнице старого здания на Ричмонд-стрит, которое теперь называла своим домом.
        С площадки второго этажа она через открытый дверной проем заметила Амелию, проводившую занятия во временной студии, пока компания Райдера доделывала новую студию пластических искусств неподалеку от его прежнего дома в Брайтоне.
        Амелия, бившаяся с группой подростков, которых, очевидно, привели на занятия насильно, чтобы подготовить к выпускному, жестом позвала Надю к себе с молчаливой просьбой: выручай! Но Надя отмахнулась от ее призыва.
        Потуже замотав толстый шарф, она вышла из свежевыкрашенных дверей и сбежала по ступенькам. Надя дошла до конца дорожки и в очередной раз восхитилась, каким теплым выглядел дом даже сейчас, зимой, с расчищенным фасадом, окнами без решеток и аккуратным рядом яблонь, высаженных перед входом.
        Сунув руки в карманы, Надя гордо задрала плечи и взглянула вверх на арочные окна третьего этажа. Первое, где она любила сидеть, придумывая, что они будут делать в выходные. Второе, прямо напротив их огромной кровати, которую привезли в первый же вечер после того, как дом стал официально принадлежать им. И третье, наилучшим образом освещавшее старый чертежный стол Райдера, который раньше принадлежал его матери.
        Еще несколько месяцев - и все будет готово. На первом этаже разместится новая фирма Райдера «РФ Реставрация». На втором ее личная студия - «комната качания и кружения», как назвал ее Райдер. На третьем с арочными окнами, потолочными балками, промышленными вентиляторами, невероятными бра и фантазиями Райдера разместится их первый дом, прекрасный и неподражаемый.
        Подумать только, как много всего изменилось после ее возвращения. После Вегаса Надя помирилась с матерью. Ведь какой бы суровой ни была эта женщина, она много значила для нее. И всегда будет значить.
        - Привет, детка.
        Надя повернулась на каблуках и увидела Райдера, направлявшегося к ней с завтраком для своих рабочих - поднос с кофе и пакет рогаликов из самого замечательного паба за углом. Он стал их любимым местом. Чтобы выпить кофе и чтобы снять комнату, когда они не могли дождаться ухода рабочих и танцоров.
        - Привет, красавчик!
        Райдер расплылся в улыбке. Надя вспомнила того мужчину - самого великолепного на планете представителя своего пола в его блестящих костюмах и сияющих туфлях. Теперь в старых джинсах и футболке с длинным рукавом, с волосами, покрытыми штукатурной пылью, он был даже лучше.
        - На работу?- спросил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
        - И хорошо, если не опоздаю. Ты должен был разбудить меня,- посетовала она.
        - Ты выглядела такой разомлевшей. Мне нравится, когда ты такая.
        - Но моей новой начальнице это едва ли понравится.
        Райдер усмехнулся:
        - Твоя новая начальница тебя обожает. Все эти безумные воздушные акробаты, которым ты ставишь номер, тебя обожают. И я тебя обожаю. Так что заткнись, дай мне поцеловать тебя и убирайся, или ты действительно опоздаешь.
        Надя сделала, как он велел.
        - Вот.- Он сунул ей кофе, а она поцеловала его в последний раз.- Иди научи их чему-нибудь.
        - Иду.
        - А если им понадобится научиться качаться…
        - Я знаю, к кому обратиться!- со смехом добавила она.
        И даже когда смех замер, улыбка осталась. Как приклеенная. Как и многое другое в ее жизни. В ее необыкновенной, обожаемой жизни.