Убежать от себя Оливия Бини
        РАЗОРВАВ ТОКСИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ОНА ПЫТАЕТСЯ НАЛАДИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ. НО НОВОСТЬ, КОТОРУЮ СООБЩАЕТ ОТЕЦ, ПРИВОДИТ ЕЕ В СМЯТЕНИЕ И ГОНИТ ИЗ РОДНОГО ГОРОДА В ДРУГУЮ СТРАНУ, ГДЕ ОНА ПЫТАЕТСЯ СКРЫТЬСЯ ОТ СЕБЯ САМОЙ. СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО СПОСОБНО ИЗМЕНИТЬ ЕЕ ВЗГЛЯДЫ НА СОБСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ. НАДО ТОЛЬКО ОСТАВИТЬ ПРОБЛЕМЫ ПОЗАДИ И ПРИНЯТЬ ПЕРЕМЕНЫ…
        В ТЕКСТЕ ЕСТЬ: РАЗНИЦА В ВОЗРАСТЕ, СЛОЖНАЯ ГЕРОИНЯ, ЧУВСТВА И ЭМОЦИИ
        ОГРАНИЧЕНИЕ: 18+
        УБЕЖАТЬ ОТ СЕБЯ
        ОЛИВИЯ БИНИ
        ГЛАВА 1
        - Что вас ко мне привело? - был первый вопрос, который задала мне эта почтенная дама, едва я закрыла за собой дверь и вольготно уселась на дорогом кожаном диване.
        - Я до сих пор задаю себе тот же самый вопрос, - пожимая плечами, ответила я и, делая вид, что как раз в этот момент думаю над ее вопросом, начала рассматривать своего психотерапевта.
        Мне не был интересен ее типаж или какие-то скрытые знаки в поведении, чтобы проникнуться к ней доверием, и моя терапия прошла успешнее. Меня привлекли ее очки в оправе от Гуччи, наманикюренные пальцы, на одном из которых крикливо сидело толстое кольцо в виде змеи от Булгари. Цена такого больше двенадцати тысяч: отец подарил своей новой жене такое же. На ней был костюм бледно-розового цвета в едва заметную клетку от Шанель. Рассмотреть обувь я не успела, потому что дама задала мне очередной вопрос:
        - Нашли ответ?
        - Да. Хочу угодить отцу. - Я рефлекторно приподняла левую бровь.
        - Неужели?! - дама-психотерапевт отзеркалила меня и подняла правую бровь. - Думаю, с этого нам и стоит начать.
        Ну что ж, придется немного поиграть.
        - Хорошо, давайте начнем с этого.
        Я сразу же потеряла интерес к происходящему. Сейчас все начнется в очередной раз. Мне придется рассказывать о своем детстве, об отце и его женах, о том, что я чувствую себя брошенной, потому что в моем "золотом" детстве моим родителям не было до меня никакого дела. Но вместо этого дама задала мне новый вопрос:
        - С какой песней ассоциируются у вас отношения с вашим отцом?
        Вот это поворот! Откуда ж я знаю! Надо подумать.
        - "Numb" Linkin Park, - брякнула я.
        Психотерапевт без слова схватилась за мощный телефон и стала что-то искать. Она молчала пару минут, при этом даже не включила песню, видимо, просто напросто нашла текст с переводом, а затем отложила телефон в сторону и внимательно посмотрела на меня.
        - Вы ведь в курсе, что я лично знакома с вашим отцом, не так ли?
        - Естественно.
        - И все равно согласились прийти, - продолжала она.
        - Да.
        - Почему?
        - Ну, во-первых, вы все равно не можете ему ничего рассказать, так как профессиональная этика для вас должна что-то значить. Во-вторых, отец всегда выбирает отличных профессионалов. В-третьих, всегда проще согласиться, чем нет. Я обещала сходить, а не остаться.
        - Уже подумываете не приходить в следующий раз? - поддела она меня.
        - Именно так.
        Остаток встречи прошел в таком же ключе. Я ни о чем конкретном не рассказывала, меня ни о чем конкретном не спрашивали. Может, потому что отец успел рассказать, какая я и что это мой третий специалист. А, может быть, потому, что, эта дама - дотторесса Батталья, решила пойти своим путем, не следуя четким указаниям кого-то извне. На протяжении всего часа она продолжала делать заметки в своей толстой тетради, видимо, надеясь, что это наша не последняя встреча.
        Затем мы попрощались. Она даже не спросила, приду ли я снова. А я еще пока сама для себя не решила. Посмотрим, как пойдет дальше.
        На улице был ноябрь. Римский солнечный ноябрь, когда дневная температура еще дотягивает градусов до восемнадцати и приходится расстегивать пальто, а утром ты его запахиваешь наглухо и обматываешься шарфом. Платаны вдоль Тибра наполовину полысели, а те листья, что еще висели на узловатых ветвях, скукожились и стали коричневыми. На земле их тоже было превеликое множество, потому что городские службы работали очень по-римски, а именно, совсем не работали. Туристы гуляли и фотографировались на фоне острова Тиберина, не замечая грязной набережной, а я шла по направлению к метро. Мне нужно было собраться с мыслями и решить, наконец, когда, а самое главное, как порвать со своим бойфрендом. Трудно было сказать, в какой момент наши отношения стали токсичными. Но проведя их доскональный анализ, я пришла к выводу, что они как раз такими и были.
        К счастью мы еще не успели съехаться, поэтому все должно было пройти быстро и безболезненно. Но ощущение того, что "опять ничего не вышло" оставляло на душе гаденький след. Так или иначе, а чувство, правда я совсем не уверена, что это была любовь, пропало под натиском обвинений, унижений, сравнений, манипуляций и просто неуважения. Вот о чем мне стоило поговорить с психотерапевтом. Не об отце, с которым и так все ясно, а о Томмазо. Если вспомнить, как мы познакомились, то станет понятно, что тревожный звоночек зазвонил уже тогда, а затем превратился в тревожный набат. Но я, отчаянно желавшая отношений, отмахнулась от него.
        Была обычная пятница. Томмазо подошел ко мне в одном из расфуфыренных баров и прямо в лоб спросил, как меня зовут.
        - Меня зовут Звева, - ответила я.
        - Неужели?! Это имя тебе не подходит. - Он оценивающе смотрел на меня.
        Так, это было очень интересно…
        - И какое же мне имя подходит?
        - Ну, Изабелла, например.
        Я приглушенно хрюкнула. Знала я одну Изабеллу, полноватая с пушистыми растрепанными волосами и с сильным косоглазием. Ради Бога, она - прекрасный человек и собеседник, умна и обязательна, но как бы я хотела, чтобы этот пижон сейчас встретил ее, а не меня. Интересно, какое бы тогда он предложил ей имя… Бьянка? Мартина?
        Алкоголь, весна и жажда чувств сделали свое дело, и у нас скоро завязались отношения.
        От мыслей меня отвлек телефонный звонок. Это был Томмазо. Сейчас ему опять в одном разговоре удастся вместить в себя большую часть пунктов из статьи о токсичных отношениях.
        - Привет, увидимся в обед на старом месте? Мне так хочется тебя обнять! Я соскучился. - миролюбиво начал он.
        Первое - требует внимания.
        - Нет, я в другой части города.
        - Что ты там делаешь?
        Второе - контроль.
        И не дождавшись ответа, завел знакомую песню:
        - Раньше мы всегда обедали вместе, а теперь ты никогда не можешь. А у меня такой завал на работе… Иногда мне кажется, что меня хотят выжить оттуда…
        Третье - живет прошлым и жалуется на настоящее.
        - Ты с кем? Одна?
        Четыре - беспричинная ревность.
        - Да, я одна, только что вышла от психолога.
        - Надеюсь, она вставила тебе мозги на место. - Он нервно хохотнул. - Лоренцо рассказывал, что Марина тоже ходила, и теперь у них все отлично. Она стала с ним такая внимательная и ласковая, не то, что ты - еж. Ты уж на этот раз закончи курс.
        Пять, шесть - злые подколы, сравнивает с другими, принижая.
        Все, кажется с меня хватит.
        - Томмазо, я сейчас должна сделать кое-какие дела, но давай встретимся после твоей работы. Я буду ждать тебя у входа. До встречи.
        Я не стала дожидаться его ответа, потому что тогда разговор мог затянуться, а я уже была сыта им по горло. Сегодня вечером я все это закончу. Но сказать, как известно, проще, чем сделать.
        В назначенный час я ждала своего почти бывшего бойфренда у входа в здание, где он работал. Вот он выходит на улицу и ищет глазами меня. Находит. Направляется ко мне, лицо хмурое.
        - Ты не дала мне договорить, бросила трубку, - сразу же осадил он меня.
        Это как открывать дверь с ноги. Вероятно, с ним это будет лучшая стратегия.
        - Томмазо, я больше ничего к тебе не испытываю. Нам надо прекратить этот фарс. Нам лучше расстаться. Прощай.
        Вот это да! Я сделала это. Впервые за несколько месяцев наших отношений мне удалось сказать такую длинную речь и меня даже не перебили. И, воспользовавшись его замешательством, я развернулась и пошла прочь. Вдогонку я слышала раздосадованное «пошла ты к черту!». Меня потрясывало от случившегося. Гадкое чувство осознания того, что я опять осталась одна, вернулось ко мне и давило в груди. Никакого облегчения я не ощущала. Хотелось завопить что есть мочи, но я быстро шла к месту, где оставила машину. Сейчас было важно, чтобы он не догнал меня. На выяснения отношений не было сил.
        Только пристегнув ремень и выехав на дорогу, я выдохнула. Он не пошел за мной. Это хорошо. Надеюсь, и в последствии мои объяснения ему не понадобятся. Больное самолюбие вряд ли позволит ему приближаться ко мне, чтобы услышать нелицеприятные объяснения, почему я решила все закончить. А сейчас мне надо отвлечься.
        - Звева, дыши! - приказала я себе. - Все хорошо.
        Надо что-то менять. Дело вовсе не в отце. Я не забитая, не убогая, не уродина. Так почему же раз за разом я оказываюсь в ситуации, откуда хочется убежать? Почему с самого начала мне трудно распознать нежелательные для себя условия?!
        Припарковавшись во втором ряду, и даже не оставив аварийные фары включенными, я вышла из машины.
        - Добрый вечер, девочки и мальчики! - звонко поздоровалась я, перекрикивая работающие фены.
        - А, Звева, не ждали тебя так рано!
        - Сама не ожидала, что так быстро освобожусь.
        Я плюхнулась в удобное парикмахерское кресло для мытья головы. Сейчас я на время обо всем забуду.
        - Чего бы хотелось этой чудной головке, - подскочил ко мне мой любимый волшебник и хороший приятель Риккардо и одним взмахом руки вытащил заколку из пучка. Волосы тут же тяжело рассыпались по плечам и спине.
        - Челку как у Дакоты Джонсон.
        - А! - только и сказал Рикки и, обогнув раковину, встал передо мной. - Искусного любовника-миллионера тоже хочешь?
        - Если он прилагается к челке, то я, пожалуй, возьму. В противном случае, не надо. Хватит с меня разного типа ненормальных.
        Когда Риккардо прикоснулся своим волшебными пальцами к моей голове, я закрыла глаза и унеслась к небесам. Пожалуй, это ощущение могло соперничать даже с оргазмом, настолько оно доставляло мне удовольствие. Мне казалось, что я чувствовала импульс от каждого волоса. Хотелось замурлыкать в голос подобно кошке. И мой парикмахер знал об этом. Именно поэтому эту процедуру он всегда проводил сам, а не поручал меня своим помощницам.
        - Звева, приходи почаще… - засмеялся он.
        В ответ я смогла только улыбнуться. Лениво было даже разговаривать.
        Когда волосы были помыты, а я переместилась на кресло перед зеркалом Рикки спросил меня:
        - Уверена на счет челки? Впрочем, тебе пойдет. Длину волос оставим такую же?
        - Да, просто приведи кончики в порядок. Я с этого момента начинаю новую жизнь!
        - Поздравляю! Бросаешь своего фрика?
        - Только что. Больше никаких странных неуверенных в себе парней. Хватит самоутверждаться за мой счет. Мне надо, наконец, разобраться, что не так. Где и в какой момент я ошибаюсь. Что мне нужно изменить.
        Риккардо перестал расчесывать мои длинные волосы и внимательно посмотрел на меня в зеркало.
        - Красавица моя, начни уважать себя. Не бросайся на первого встречного. Ты достойна лучшего. Тебе надо научиться читать людей. Слушать их и слышать не только то, что они тебе говорят, но и то, что хотят скрыть. А ты хоть и выросла в лживом мире, а все еще предпочитаешь правду. И это, не плохо, но надо стать чуточку мудрее и проницательнее. Открой пошире свои голубые глазки, посмотри, какая жгучая брюнетка смотрит на тебя. Запомни, ты достойна лучшего. Надо только захотеть!
        Когда твой парикмахер способен удовлетворить тебя профессионально, это здорово. А когда он тебе еще и мозг мягко вправляет, то это просто восторг!
        Челка мне действительно шла. Она была довольно длинной и распадалась на две половины. Риккардо по традиции на прощание отвесил мне кучу комплиментов про мои волосы и мы распрощались.
        Я ехала домой и думала над его словами. Я действительно не умею читать людей на столько хорошо, чтобы вовремя вытащить себя из нежелательного знакомства. Мой подсознательный страх остаться одной толкает меня в объятия тех, кто меня не ценит. И не смотря на всю силу своего характера, которая дана мне природой, в конечном итоге в паре я становлюсь зависимой. Кажется, мне не хватает знаний о себе самой и о других. И я, кажется, знаю, где их получить.
        ГЛАВА 2
        На следующий день в субботу я встала едва стало светать, натянула треники и куртку и спустилась в бар под домом, чтобы позавтракать. Я любила вставать рано, мне нравилось слушать звон кофейных чашек и шум кофемашины. Аромат выпечки и кофе почему-то давал мне ощущение семейного уюта, хотя бар, куда я часто заглядывала, стоял на людной площади и часто был полон как завсегдатаев, так и случайных прохожих. Однако в субботнее раннее утро можно было рассчитывать на короткое затишье.
        - Доброе утро, - поздоровалась я с барменом.
        - Чао, Звева, обжигающий капучино и цельнозерновой рогалик? - заулыбался он. - Как дела? Ты сегодня что-то совсем уж рано. Не спится?
        - Вчера рано легла. Выспалась. Хотелось успеть посидеть в тишине с утра.
        - Снаружи сядешь или здесь?
        - Снаружи, - ответила я и пошла на веранду, чтобы занять самый дальний столик.
        Я знала, что Дарио, так звали бармена, сам принесет мне заказ. В ожидании я пока могла начать поиск той информации, которая мне была нужна. Дело в том, что вчера Риккардо натолкнул меня на мысль, что мне необходимо научиться лучше понимать окружающих меня людей и себя тоже. А поскольку мне хотелось радикального и быстрого результата, то я решила две вещи. Первая - я пока продолжу терапию с дотторессой Батталья, это точно не будет лишним, и отец, возможно, тогда отстанет от меня на время. Вторая - я как можно скорее начну посещать курсы нейро-лингвистического программирования.
        Мне нужно научиться понимать себя, внутренне измениться и начать двигаться вперед. А НЛП, прежде всего, как раз и является набором инструментов для личных изменений и развития. Многие успешные люди в начале, да и в ходе развития своей карьеры посещали эти курсы, так как подобные знания делали их путь намного более простым. Ведь когда тебе удается настроиться с человеком на одну волну, общение проходит гораздо продуктивнее. Если вовремя уловить особенности собеседника, то можно изначально выстроить встречу совершенно в ином ключе, обеспечивая тем самым положительный результат. А это именно то, что мне сейчас нужно. Надо выбрать подходящие для меня курсы, почитать как можно больше о тех, кто их проводит. Решить, хочу ли я интенсив или нет. И приступить к самообразованию.
        А еще я хочу начать бегать и перестать каждое утро заходить в бар за своим рогаликом. До знакомства с Томмазо я могла иногда выпить капучино, но только с ним я пристрастилась к этой жирной выпечке и стала забивать полки кухни шоколадом. После каждой ссоры, комментария или просто неприятного разговора я бралась за очередную сладость. Надо все это прекратить, а то над поясом любимых джинсов стал слегка свешиваться непростительный нервный жирок.
        Ох, как божественно пахнут вместе кофе и выпечка. Это последний мой серийный поход в бар без повода и в одиночестве. Поэтому, пожалуй, закажу еще чашечку, а завтра с утра побегу.
        Когда бар начал заполняться голодными посетителями, я уже получила свою долю тишины и покоя и могла продолжить день. Я поднялась к себе, прибралась в квартире, бросая в коробку оставленные Томмазо редкие вещи. Не знаю, когда мне захочется увидеть его снова, чтобы отдать их. Затем сходила в душ и стала собираться на блошиный рынок. Это было моей тайной страстью. Я никому о ней не рассказывала, но не потому, что стыдилась, а лишь для того, чтобы избежать вопросов типа: «Зачем такой благополучной девочке как ты копаться в старье?» А я находила там успокоение. Да и стоит ли говорить, что иногда там можно отыскать совершенно потрясающие новые вещи из дорогущих магазинов?! Единственное, что, пожалуй, меня бесило на рынке, так это дикие вопли продавцов, которые подначивали покупателей. Ах да, и еще одна вещь - тонкие пластиковые пакеты, в которые тебе кладут товар. Поэтому я всегда беру себе рюкзак.
        Сегодня мне захотелось поехать на рынок в прибрежном районе Рима. Я не взяла машину: в такой солнечный день это было бы просто самоубийством. Сначала тебе придется выстоять пробку на вия Дел Маре, чтобы попасть в Остию вместе с половиной столицы, а вечером тебя также будет ждать пробка на Кристофоро Коломбо, чтобы уехать домой. Вот уж нет! На поезде я доеду быстрее и спокойнее.
        По дороге я продолжила поиски НЛП курсов, все осложнялось тем фактом, что приближалось Рождество, а значит, на большой выбор рассчитываться не приходилось. Поэтому у меня было всего два варианта. В понедельник утром надо позвонить и записаться. А пока можно расслабиться и предаться любимому делу.
        Я прокопалась на рынке до тех пор, пока торговцы не начали собирать товар. Улов был хороший, я даже прикупила подарки к Рождеству для отца и его жены. Не хочу даже напрягаться и ходить по магазинам. Все равно в конечном итоге это окажется напрасной тратой времени. Сложно угодить людям, которые в любой момент могут позволить себе многое. А то, что не могут, и я не смогу себе позволить купить для них.
        Море сегодня было волшебное: гладкое и прозрачное, какое бывает только в безветренную погоду. На пирсе было видно дно и даже мелких рыбок. Так здорово было стоять там, облокотившись о парапет, смотреть на воду и слушать уличного музыканта. И надо же было кому-то позвонить мне именно в этот момент.
        - Слушаю, - настроение испортилось, едва я увидела, кто мне звонил.
        - Привет, - услышала я голос, растягивающий слова. Это была моя мать.
        - Здравствуй.
        Я ничего больше не сказала, потому что мне на самом деле нечего было сказать. Если можно было так выразиться, то между нами давно «все было кончено». Наверное, она об этом не знала, хотя и догадывалась. Ее звонки были периодичными, но не частыми. Чаще я получала сообщения на тему «как дела». Но я отвечала односложно, так как не видела смысла рассказывать о чем-то человеку, которому на самом деле было неинтересно. Я же продолжала еженедельно видеть ее в шоу на телевидении.
          - Звоню тебе, чтобы пригласить ко мне на ужин завтра. Хочу тебя кое с кем познакомить.
        - Хорошо.
        Я согласилась только потому, что мы уже несколько месяцев не виделись. Я тоже старалась придерживаться периодичности, хотя и с меньшей частотой.
        - Вот и чудно. Надень платье и распусти волосы, - назидательно добавила она.
        Я закатила глаза и пошла прочь от моря. Захотелось домой.
        - Я принесу вино. Белое или красное?
        - Не стоит, но на ужин рыба.
        Мы сразу же попрощались, а я стала думать, с кем она собирается меня познакомить. Наиболее вероятно что у нее новый любовник, надеюсь, постарше прошлого. Или кто-то для меня? О, я надеюсь, что это не так. Ненавижу эти ее сводничества. Последняя попытка обернулась полным провалом. Актер - просто красавчик, но с таким раздутым самомнением, что я сбежала с ужина, сославшись на больного пса. И потом когда на мужчине украшений больше, чем на мне, это перебор.
        И все же, когда на следующий вечер я вошла в просторную гостиную матери, передо мной стоял не один мужчина, а целых два.
        - Знакомьтесь, моя единственная дочь Звева. А это Паоло и его сын Лука.
        Я резко направилась к ним, протягивая руку для приветствия, чтобы избежать поцелуев в щеки от незнакомых людей.
        - Ты не говорила, Филиппа, что твоя дочь - настоящая красавица, - открыл рот Паоло, моложавого вида сеньор, которому вряд ли было меньше лет, чем отцу. Особенно, если учесть, что сын его тоже уже был взрослый.
        - О, это абсолютная правда, - мать театрально всплеснула руками, - особенно если она снимет свои мешки…
        Последние слова были сказаны под стук каблуков удаляющейся на кухню матери. Она сделала жест идти за ней. И я, извинившись, в полном безразличии проследовала за ней.
        - Я просила платье, - без вступлений зашипела мать по-шведски.
        Она смотрела на меня выжидающе и в ее голубых, таких же как у меня, глазах читалась досада. На ее бутулированном лице не дрогнул ни один мускул, зато ледяные глаза метали молнии. Если бы мы остались одни, она бы позволила себе разораться и была бы более красноречива. Но меня это уже давно не задевало. Эта все еще привлекательная женщина давно перестала вызывать у меня сильные эмоции. Я научилась отгораживаться от нее как от ненужной информации.
        - Это платье, - бесцветно ответила я.
        - Это кашемировый мешок мышиного цвета. А что это за солдафонские ботинки? - она ткнула острым носом своих блестящих туфель в мои черные Мартинсы.
        Последний вопрос я оставила без внимания. Глупо было оправдываться перед женщиной, чье понятие о красоте сводится преимущественно к оголенным частям тела. Но в свои сорок восемь моя мать могла себе позволить оголяться как ей захочется. Она была высокая, сантиметров на пять выше меня, у нее была стройная фигура, полученная в результате ежедневных тренировок, высокая не чрезмерно полная грудь (тут надо отдать должное хирургу) и красивые светлые волосы. На лице едва угадывался возраст, хотя морщинки под натиском процедур исчезали. Она казалась душой любой компании, но она никогда не была мне настоящей матерью. Ее забота выражалась в правильном для меня питании, в тщательном выборе няни-француженки, в подборе нарядов и устраивании праздников. А мне надо было совсем другого. Но я ей все это простила. Я не простила ей только того, что она не смогла спасти семь и это ужасно отдалило от меня отца.
        - Звева, милочка, в следующий раз позвони мне спросить совета о том, как одеться. Договорились? - елейным голоском пропела она, что скрывало крайнее раздражение. Последнее слово было сказано по-итальянски.
        - Договорились, - улыбнулась я почти искренне, и мы вышли к гостям.
        Ужины, да и вообще любые приемы у моей матери, славились изысканностью и обилием блюд, непринужденной обстановкой и именитостью гостей. В этот раз Паоло оказался успешным предпринимателем в области энергетики. Было ясно, что у них с матерью была связь. Сын же его оказался студентом миланского Боккони, чудным образом оказавшийся в Риме в разгар учебы.
        - Звева, ты тоже учишься? - спросил меня Паоло, а я даже не потрудилась вовремя раскрыть рот, так как знала, что мать непременно ответит за меня.
        - Звева училась в Париже на лингвистическом факультете, затем в магистратуре. Свободно владеет шведским, французским и английским языками.
        Мать едва не лопалась от гордости.
        - И вернулась в Рим? - удивленно спросил Лука.
        - Да, - ответила я. - Мне нравится жить у моря.
        - Ты живешь с отцом? - не унимался Лука.
        - О нет! - воскликнула моя мать, - Звева переехала от него сразу после выпускных экзаменов в школе. Папаша подарил ей собственную квартиру на площади Болонья. И она сразу же и упорхнула. А потом уехала учиться в Париж. Так что моя дочка больше носа не покажет ни у одного из нас больше чем на время обеда или ужина.
        - Отчего же, - хохотнула я. - У отца есть бассейн. Когда он уезжает, я еду к нему.
        - Вот именно, когда его нет дома…
        Разговор так и вертелся весь ужин то вокруг меня, то вокруг Луки. У меня было ощущение, что я - породистая кобылица, а он - благородный рысак, которых надо было непременно свести для получения родовитого потомства. Возможно, для него это была новая ситуация, а у меня уже выработался стойкий иммунитет. Впрочем, Лука вообще не был в моем вкусе. Он походил на всех этих благополучных папенькиных сынков: модная стрижка и выхоленная щетина. Одет небрежно, но дорого. Наверняка, водит дорогую тачку.
        Когда, наконец, мы покончили с десертом, я засобиралась домой, поблагодарив всех за чудесный вечер.
        - Тебя подвезти? - спросил Лука, и тут же добавил, - Мне тоже надо уже уходить.
        - Тогда спустимся вместе, - согласилась я, зная, что никакого продолжения вечера не будет.
        На улице я задержалась лишь на минуту, чтобы сказать провожатому, что я на машине и доберусь до дома сама. Лука явно был разочарован, но вида не подал. Не думаю, что ему хотелось познакомиться со мной для серьезных отношений. Максимум, на что я могла рассчитывать - продолжение вечера в баре, а потом у него или меня дома. Но это совершенно не входило в мои планы. Более того, такой тип отношений никогда меня не интересовал. Поэтому я поспешила удалиться.
        На душе не было никаких негативных эмоций по отношении к матери за ее очередную попытку. Я давно научилась относиться к ней с определенной философией, что ее не переделать, что она вряд ли вообще ощущает меня, как дочь, что родила она меня слишком рано для своего психологического возраста. Я подозревала, что, будь у нее выбор, она бы никогда не родила ребенка. Но ни она, ни отец ни разу об этом со мной не заговаривали.
        Дома меня настиг новый неприятный звонок - это был отец. Он тоже приглашал меня на ужин.
        - Ты давно у нас не появлялась, - мягко давил он. - Мы с Иленией хотим тебя увидеть.
        Интересно, мои родители звонят мне на кануне события потому, что считают, что я напрочь лишена личной жизни? Они оба деловые люди, так наверное, догадываются, что и у меня есть свои дела. Хотелось из вредности отказаться, но я согласилась, так как на завтра у меня действительно не было никаких планов. А все, что касается курсов, я должна буду решить с утра. Кроме того, съездив завтра, можно было больше не появляться до самого Рождества. Дочерний долг будет выполнен.
        ГЛАВА 3
        В понедельник утром я вышла на пробежку. Было еще совсем рано, но в моем баре было движение. Я, вдохнув полной грудью запах кофе и булочек, почти равнодушно побежала в сторону парка. Движения давались мне с трудом и явно не хватало навыка правильно дышать. Но было бы как-то странно отступить от своей идеи прямо сейчас, когда я решила поменять свою жизнь и отношение к ней.
        Я утомилась еще даже не добежав до парка. Но когда увидела, сколько человек тоже занимаются спортом, как я, да еще и с большим успехом, то у меня открылось второе дыхание. Вернее я просто не могла себе позволить ретироваться на глазах у окружающих. Поэтому я решила обежать хотя бы половину периметра парка, чтобы выйти оттуда через боковые ворота подальше от того места, откуда забежала.
        Идея сама по себе была не плоха, но мне на хвост сел импозантный мужчина неопределенно-среднего возраста. Он не казался начинающим бегуном, но почему-то взял такой же темп, как и у меня. То ли он хотел познакомиться, то ли ему нравилось смотреть на мой трясущийся зад. Но меня это утомило, и я остановилась. Ему ничего не оставалось делать, как бежать дальше. А я со спокойной душой выскочила из парка, едва добежав до ближайших открытых ворот.
        Дома - душ, легкий завтрак и вот я уже за компьютером. Я так плодотворно поработала, что уже к обеду определилась с выбором курсов, успела записаться и проплатить. Занятия начинались второго декабря и должны продлиться семь дней без перерывов на выходные. Интенсивный курс предполагал теоретические и практические занятия с девяти утра до пяти вечера с часом на обед.
        Я чувствовала радостное возбуждение от предвкушения чего-то нового и интересного. Мне казалось, что именно с этого курса в моей жизни произойдут кардинальные изменения. А пока оставалась неделя впереди, я решила не терять время и скачать себе книгу по основам нейро-лингвистического программирования.
        До самого выхода на ужин к отцу я читала, меня это настолько увлекло что даже не хотелось никуда идти.
        Дом, в котором я выросла, находился в загородном районе Рима под названием Ольджата. Это место славилось своими виллами, а также именитыми жильцами. Среди знаменитых и состоятельных людей выбор падал на это место потому, что жить там было спокойно и приятно в дали от сумасшедшего римского хаоса, но тем не менее меньше чем за час можно было добраться до центра. Дома там покупались и продавались часто, поэтому соседи, как правило, дружбы между собой не водили. Может быть поэтому у меня не появилось там ни одной подруги.
        Нажав на кнопку пульта от ворот, я подождала, пока они плавно откроются и въехала на вымощенную камнем дорожку. Никаких машин внутри больше не было, значит, мы будем ужинать без посторонних. Не знаю, хорошо это или нет.
        Посидев пару минут в машине, я все же решила выйти и пошла к задней двери на кухню. Мария, наша экономка и по совместительству кухарка, сразу же заметила меня и бросилась целовать.
        - Наконец-то приехала моя Веа.
        Только она называла меня так. В детстве я считала ее своей тетей. Пожалуй всему, что я умею делать на кухне и по хозяйству, я научилась вместе с ней. Своих детей у нее не было, поэтому думаю, что во мне она в некотором роде нашла отдушину.
        - Как дела, Мария? Новая хозяйка не измучила?
        - Все хорошо, дорогая, не замучила, держит себя в руках. А я и не против подружиться. Мне с ней делить нечего, а ей со мной. Она о домашних делах и знать ничего не хочет. А мне это только на руку. А ты, кстати, почему не зашла с главного входа?
        - Решила сначала заглянуть к тебе. Принесла шоколад.
        Я вытащила из сумки коробку с конфетами. Мне было приятно привозить Марии то, к чему она питала слабость.
        - Спасибо, но тебе стоит все-таки зайти через главный вход, а не вынырнуть из кухни. Отец будет недоволен, но тебе ничего не скажет, зато выскажет мне потом.
        - Да какая разница, - я уселась на стул. - Вряд ли он обращает на такие вещи внимание.
        - А вот и обращает, - возразила мне Мария, перемешивая ароматный соус. - Ты все еще сомневаешься в его любви к тебе?
        Я ничего не отвечала. Глупо было бы спорить сейчас с человеком, который не знал всех тонкостей моей душевной организации.
        - Он тебя одну пригласил или ты сама решила приехать одна? - Мария поменяла тему, она уж точно знала, что если я не отвечаю, то, значит, не хочу говорить.
        - Он заметил в конце разговора, что если я хочу, то могу приехать не одна.
        - Но ты одна… - констатировала факт кухарка.
        - Я теперь совсем одна, - улыбнулась я.
        Мария внимательно посмотрела на меня из под своих густых бровей, а потом сказала:
        - Тебе ведь можно сказать правду, не так ли? - И когда я утвердительно кивнула, продолжила. - Тот Томмазо тебе не подходил. В его взгляде всегда была какая-то злость. Он как будто завидовал тебе, а поэтому хотел принизить. Ты ведь это и сама замечала. В моей деревне про таких говорят - «гнилая душа». А ты у меня хорошая… Надеюсь только, что это ты послала его ко всем чертям.
        - Я. Ничего не объяснила. И мне стыдно за это. Может, он сейчас мучается… Хотя он больше не пытался связаться со мной.
        - Потому что ему этого не надо. Так лучше, дорогая моя. Встретится и тебе твое счастье.
        В этом я не могла быть уверена так же, как Мария.
        - Пора мне идти делать вид, что я только приехала. Увидимся за ужином. Не забудь со мной поздороваться, - хохотнула я и вышла на улицу.
        Самым разумным было не останавливаться снаружи ни на секунду, а сразу же позвонить в дверь. Конечно, у меня были свои ключи, но я ими перестала пользоваться с тех пор, как отец женился. Мне казалось это нечестным, ведь у дома появилась новая хозяйка. Ключи я оставила себе, но могла воспользоваться ими, только если знала наверняка, что ни отца, ни его жены нет дома.
        Дверь быстро открылась - на пороге стоял отец, очень домашний в вельветовых брюках и мягком кашемировом свитере, который я подарила ему на прошлое Рождество. Он улыбался, и в такие моменты он всегда казался моложе своего возраста. Ему было шестьдесят пять, а новой жене - сорок. Она не казалась вертихвосткой или охотницей за сладкой жизнью. Я верила в ее чувства к отцу. Может быть потому, что действительно желала ему счастья с женщиной, отличной от моей матери, а может потому, что верила, что у нее есть к нему чувства. Так или иначе, а отец выглядел счастливым и довольным.
        - Звева, мы заждались, - он поцеловал меня и приобняв за плечи, провел в гостиную.
        Там на диване, закинув ногу на ногу сидела новоиспеченная синьора Пеллегрини. Увидев меня, она сразу же встала. Ее объемные светлые волосы были аккуратно убраны в низкий хвост. Она улыбалась, излучая спокойствие - то, чего так не хватало моей матери.
        - Звева, отлично выглядишь! - в ее голосе угадывалась искренность. - Тебе очень идет челка!
        - Спасибо, Иления. Как продвигается учеба в автошколе?
        - О! Я сдала теорию и получила розовый листок и теперь могу водить машину под присмотром твоего отца. Правда, у него на это совсем нет времени, поэтому я беру уроки вождения каждый день. И мне ужасно нравится водить!
        - Если бы я только мог, - в разговор вмешался отец, - я бы купил тебе танк, чтобы ты была в безопасности.
        - Думаю, внедорожника будет достаточно, - заметила я, понимая о чем он беспокоится.
        Когда я получила права, отец сразу же купил мне большую машину, чтобы я была хотя бы в чуть большей безопасности, чем на обычной легковушке. Но это, пожалуй, было единственное внешнее проявление того, что он переживал за меня.
        - Останешься сегодня у нас? - отец спросил об этом потому, что не хочет, чтобы я возвращалась в Рим поздно.
        - Не знаю, как пойдет.
        К счастью из кухни вышла Мария и, разыграв со мной бурное приветствие, пригласила нас к столу.
        - Что у тебя нового? Как твоя работа?
        - С переводами сейчас небольшое затишье перед Рождеством.
        Отец догадывался, что мои заработки были небольшими и непостоянными. Но он также точно знал, что я имела определенный стабильный доход с того капитала, который был получен мной в тот же день, когда я переехала в собственную квартиру. Именно отец познакомил меня с человеком, который в данный момент занимался преувеличением моих средств, возможно, он даже получал кое-какую информацию о состоянии моих дел, но сам лично никогда не спрашивал и тем более не занимался постоянным пополнением моей кредитки. В моем финансовом положении проще всего было просто не работать. Но у меня не было столько друзей и фантазии, чтобы заполнить все дни недели. А потому я занималась переводами.
        - На следующей неделе мы с Иленией едем на Тенерифе. Хочешь к нам присоединиться?
        Интересно, как отец представляет себе эту поездку?! И потом, что можно там делать в начале декабря? Разве что спрятаться от работы и залечь в постель с молодой женой. Но тогда мое присутствие уж точно ни к чему. Как хорошо, что хотя бы сегодня мне не придется изворачиваться, чтобы отказаться.
        - Спасибо за приглашение. Но с понедельника я начинаю курс итальянского для иммигрантов. Меня попросили подменить одного учителя.
        - У тебя появились филантропические идеи, Звева? - съехидничал отец.
        - О нет, - серьезно ответила я, сосредоточенно накручивая спагетти на вилку, - просто надо помочь.
        Мне совершенно не хотелось рассказывать истинную причину отказа. Может, если бы отец был один то я бы смогла поделиться своими идеями, но рядом с Иленией мне казалось, что я больше не являюсь частью этой семьи, и мне не за чем рассказывать о своих планах.
        После ужина я засобиралась к себе. Мне хотелось домой в свою нору. Отец не уговаривал. Он вышел на улицу проводить меня.
        - Звева, ты ведь скажешь мне, если тебе будет нужна моя помощь…
        Это был его способ сказать мне, как он за меня волнуется. И от этой его неловкости при общении со мной я тоже начинала чувствовать себя неловко. Сразу его взгляд начинал казаться мне пытливым и тяжелым, и я старалась быстрее отвязаться.
        - Да, спасибо за ужин.
        Мы попрощались, и я выехала за ворота. Он не попросил позвонить ему или набрать сообщение, когда я доеду. Не знаю, думал ли он когда-нибудь о том, что так поступают многие любящие родители. Но я уже и сама не знала, когда, а самое главное кто установил такие правила игры. Только уезжая от отца я каждый раз плакала по дороге домой. Это было то щемящее чувство в груди, когда на тебя накатывает тоска и беспокойство.
        Я и сама в полной мере не отдавала себе отчет, что конкретно я испытываю к отцу. Была ли это злость за то, что у меня не было нормального детства, или за то, что мать меня бросила. А может, это были мои невысказанные ему обиды за все те случаи, когда я оставалась одна, за то, что он не смог или не захотел заступиться за меня в тот день перед матерью.
        Мать ушла от отца окончательно, а было такое, что она уезжала на пару недель, а потом возвращалась, когда мне было двенадцать. Она сообщила мне об этом обыденным голосом перед школой, стаскивая тяжелый чемодан с лестницы. Помню, я тогда не придала этому никакого особого значения, ведь она и чемодан были неразлучны. Я равнодушно попрощалась и вышла в сад, чтобы сесть в машину и поехать в школу. Оказалось, что я оставила рюкзак у входной двери, поэтому мне пришлось вернуться. Когда я снова вошла в дом, мать и отец уже ругались.
        - Ты ей сказала? - настойчиво спрашивал он.
        - Да, - в голосе матери чувствовалось раздражение.
        - И? - нетерпеливо спрашивал отец.
        - И ничего. Она никак не отреагировала. Ей все равно. Но так оно и лучше.
        - Ей не может быть все равно… Догони ее…
        В тот момент я схватила рюкзак и уже собиралась выскочить на улицу, но мать быстро заговорила, и я осталась слушать.
        - Послушай, Доменико, мы с тобой совершили большую ошибку. И теперь ей уже двенадцать лет. Я не хочу и не собираюсь посвящать ей свою жизнь, потому что я еще так молода и у меня большие планы. А тебе она не помешает. Отправь ее учиться куда-нибудь. Делай, что хочешь. Она тебя не обременит так, как меня. Тебе будет проще справиться с этой обузой…
        В тот день в школу я опоздала, но не потому, что заливалась слезами в машине и не могла выйти. А потому, что очень долго ждала у входной двери, когда же отец возразит этой женщине и скажет, что никакая я не ошибка, что я для него не обуза, а единственная любимая дочь. Но разговор прервался в тот момент окончательно. Им не было произнесено больше ни слова. А когда я вернулась из школы, все было как раньше. Только не было за ужином матери, хотя она вообще редко ужинала дома, а Мария вела себя как побитая собака.
        О том, что женщина, которая меня родила, не будет жить вместе с нами, больше в доме не обсуждалось. Об этом завела разговор Мария, спустя пару месяцев. Она застала меня за жадным поглощением сцены материнской нежности моей подруги и ее матери на моем дне рождения. И вроде в происходящем не было ничего особенного: просто мать и дочь сидели рядом и разговаривали. Но сколько любви было в глазах той женщины. Казалось, она смотрела и видела только свою девочку. Именно в тот момент я поняла, что по-настоящему, у меня никогда не было ничего подобного. А Мария обняла меня и сказала, что я все равно смогу вырасти хорошим и добрым человеком. А недостающую любовь она даст мне.
        Кстати, родившая меня женщина, в тот день рождения меня не навестила.
        ГЛАВА 4
        До конца недели я решила подчистить оставшиеся незаконченными дела, чтобы с понедельника меня ничто не отвлекало. Во вторник и среду я налегла на перевод, закончила его и отправила заказчику. В четверг разобралась со счетами и заказала кое-какие вещи для Рождества. В пятницу я договорилась выйти вечером со своей единственной подругой. На самом деле у меня не было настроения, но я успела уже кое-что прочитать по интересующей меня теме, и мне хотелось понаблюдать за людьми. Кроме того, откажись я сейчас, кто знает, когда мы обе освободимся одновременно в следующий раз.
        С Ниной мы познакомились в лицее. В отличие от меня, она была из самой средней семьи со средним достатком. Ее родители в меру ругались и до второго года старшей школы жили вместе, а потом решили развестись. Вернее, решил отец, так как мать изрядно затюкала его своими претензиями и недовольством. Вот тут-то как раз мы и сошлись с Ниной. Благополучных девочек я от себя отталкивала. Если бы в моей собственной семье все было в порядке, то сейчас моей лучшей подругой была бы Ливия, та девочка, с которой так доверительно и с любовью разговаривала мама на моем тринадцатом дне рождения. Но я интуитивно отвергала тех, кто был эмоционально стабильнее меня. Перед такими людьми мне было трудно раскрыться. А Нина знала обо мне многое, как и я про нее. Именно я сопровождала ее на аборт на первом курсе медицинского. Я специально прилетела из Парижа для этого. Я должна была быть с ней. Я не могла потерять еще и ее. А она утешала меня каждый раз, когда у меня что-то случалось с отцом Именно она была рядом, когда я рыдала после первого неудачного сексуального опыта. Нина была моей настоящей семьей. Только с ней мне
не хотелось притворяться.
        В настоящий момент она проходила интернатуру в больнице, поэтому часто была то на сменах, то уставшая. Кроме того она жила со своим парнем, вернее мужчиной - врачом из той же самой больницы.
        - Звева-а, - протянула она и бросилась ко мне обниматься. - О! Какая челка, тебе ужасно идет.
        У Нины были темные волосы в мелкую кудряшку. Они были предметом ее гордости. Она, подобно многим с таким же типом волос, не закатывала глаза от комплиментов, давая понять, что ее ужасно тяготит уход и их внешний вид. Наоборот, расцветала и действительно считала, что ей ужасно повезло.
        - Нина, как дела? - спросила я, когда мы уселись на высокие стулья у бара. - Какие новости?
        - Я, кажется, определилась со специализацией. Нейрохирургия! - торжественно объявила она.
        - Вот это да! - мое восхищение было искренним. Только Нина не вызывала у меня чувство зависти. - Если у меня случится инсульт, ты спасешь меня?
        - Глупая, - засмеялась подруга. - Ты как? Кстати об инсульте… Томмазо не выклевал тебе мозг, что сегодня мы встречаемся только девочками?
        - Я его бросила, - ответиля я, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести.
        - Да ну! - воодушевилась Нина. - Поздравляю! Ты, надеюсь, сама-то довольна?
        Я рассказала Нине, что решение далось мне не легко, и пришла я к нему не сразу. Только после разрыва я смогла осознать, насколько грамотно Томмазо загонял меня в ловушку, лишая воли хотеть вырваться на свободу. Во мне день за днем искусно культивировалось чувство вины и собственной несостоятельности, что я на какое-то время подумала, что это на самом деле правда. А потом я прозрела и ликвидировала его из своей жизни.
        - Знаешь, - начала Нина, когда я закончила изливать душу, - мне кажется, наши ровесники - совсем еще дети. С ними разве что хорошо ездить на плаж или ходить на дискотеку: шумно и весело. А отношения с ними - это как будто внезапно стать приемной матерью подростка: у него такие перепады настроения и невообразимые закидоны, что тебе кажется, как будто до этого ты вообще никогда с парнями не общалась. То ли дело мужчины к сорока. Они уже понабивали себе шишек, многие были женаты или сожительствовали. И даже если ничего не вышло, все же многие смогли извлечь кое-какие уроки и начали даже применять знания на практике.
        Нина прервалась только чтобы отпить из бокала свой солнечный аперол спритц, а затем продолжила:
        - Вот я сейчас живу с Роберто. Ему сорок два. Это, конечно, намного больше, чем мне. В некотором роде мы принадлежим к разным поколениям. Хотя это и не совсем верно. Но когда я родилась, он к тому моменту уже переспал с девчонкой. Он был женат, детей нет, но он многое знает о совместной жизни. Он - прекрасный любовник. А сверстники все еще продолжают оттачивать на тебе свое мастерство.
        - Это точно, - буркнула я, вспоминая старания своего бывшего.
        За время наших отношений, он сумел подарить мне пару оргазмов, но не превосходящих по силе удовольствия массаж головы от Риккардо.
        - В общем, я тебе советую найти кого-то постарше, - подытожила Нина, - если тебя, конечно, привлекают взрослые мужчины в принципе. Знаешь, бывает, что кому-то они кажутся отталкивающими…
        - Мой отец старше матери на семнадцать лет, - задумчиво протянула я, допивая до дна свой просекко.
        - Не стоит держать в голове этот пример, - усмехнулась подруга. - Мои родители ровесники, и это все равно не сработало. Понятно, Звева, что надо вкладываться в отношения. Но лучше изначально понять, стоит ли вообще тратить силы.
        - Томмазо этого не стоил…
        - Роберто стоит…
        Я была очень рада за Нину. Ее трезвый взгляд на жизнь всегда привлекал меня. Она, хотя и видела, как распался брак ее родителей, все же веру в любовь не потеряла. Более того, всячески пропагандировала ее мне.
        - Я бы предложила познакомить тебя с кем-нибудь из друзей Роберто, но я уверена, ты справишься сама, верно?
        - О, да! - ответила я. - Тем более сейчас я нашла, чем заняться, и мне хотелось бы полностью сконцентрироваться на этом.
        И я рассказала подруге о своей новой идее с курсами. Нина поддержала меня.
        - Ты знаешь, - добавила она, - нас учат работе с пациентами. Очень важно найти правильный подход к ним для успешного лечения. Иногда приходится перестраивать себя, чтобы расположить их к себе. Так что НЛП однозначно не сделает тебе хуже.
        Я слушала ее и благодарила судьбу за такую подругу. И я сказала ей об этом. По случаю было решено выпить по второму бокалу.
        - Вот черт, вырвалось у меня, едва перед нами поставили два коктейля. - К нам идет Томмазо. Ты только не уходи, я недолго.
        - Не переживай. Это наш вечер!
        Томмазо заметил меня, только когда подошел почти вплотную. Я внутренне приготовилась к обвинениям и объяснениям, но он вполне себе нейтрально поздоровался и представил мне свою спутницу. Мы вчетвером перекинулись парой слов, пока они ждали свою выпивку, и я уже совсем было расслабилась, как уходя, Томмазо приблизился ко мне близко-близко и почти в самое ухо проговорил:
        - Надеюсь твой мозгоправ выбьет из тебя всю дурь и ты, наконец, станешь нормальной.
        По изменившемуся выражению лица Нины я поняла, что она тоже услышала сказанное мне.
        - Ты бы тоже не затягивал с психиатром, - громко ответила она ему.
        Я взяла Нину за руку, давая понять, что не стоило опускаться до уровня этого придурка. Однако после случившегося нам не захотелось оставаться в одном заведении с Томмазо, и мы, оставив на стойке свои полные бокалы, вышли на улицу. Было пасмурно и сыро для прогулки. Дул тот пронизывающий ветер, когда понимаешь, что завтра уже можно надеть пуховик.
        Нина не позволила мне сесть за руль, и мы на минуту задумались, куда бы пойти: в кино или ко мне. Хотелось поболтать, но и сидеть в четырех стенах тоже не прельщало. И в конечном итоге нам удалось найти компромисс: так как еще только заканчивался час аперитивов и начиналось время ужина, то мы решили перекусить, а затем отправились в кинотеатр.
        С Ниной время всегда пролетало незаметно. И мне было немного грустно от того, что мы не знали, когда у нее опять выдастся свободный вечер или утро. Утешало то, что мы никогда не теряли связь: сообщения, звонки, даже ссылки на понравившуюся песню - все это создавало ощущение беспрерывного общения.
        А в понедельник утром начался мой интенсивный курс НЛП. Я честно не хотела прерывать свои утренние пробежки, но в Риме лило так, что нельзя было добежать до машины, не вымокнув до нитки, но и надо было непременно ожидать, что в городе начнется хаос. Так бывало каждый раз из-за дождя ветра или редкого снега. Кольцевая и главные артерии Великого города были заблокированы машинами. Все об этом знали, но упорно не желали пересаживаться на автобусы, так как расписание они никогда не соблюдали, а мокнуть на остановке, где даже укрыться негде, никто не хотел.
        Передо мной тоже стояла практически невыполнимая миссия: добраться до отеля в центре, где должен был проходить курс, и при этом не промокнуть. Если ехать на метро, то я вымокну еще до того, как войду в поезд. Если ехать на машине, то никто не сможет мне гарантировать, что я найду место для парковки достаточно близко, чтобы остаться сухой. Кроме того была большая вероятность попасть в пробку.
        Проверив по навигатору мои возможности и временные затраты, я выбрала машину. По крайней мере, я спустилась в подвальный гараж и все еще не намочила обуви.
        Естественно я застряла, и вместо обычных пятнадцати минут добиралась сорок пять, половину из которых искала парковку. И то мне несказанно повезло. Место оказалось прямо напротив входа в отель. Причем впереди меня был черный внедорожник. Водитель, видимо, тоже заметил место, но слишком поздно. Он поморгал мне задними фарами, намекая, чтобы я сдала назад и уступила место ему. Но я, во-первых, не собиралась этого делать, а во-вторых, сзади машина стояла настолько близко, что между нами совсем не оставалось места. Как раз в тот момент дождь стих, и я вышла из машины, даже не достав зонт.
        После регистрации, участников курса пригласили в зал. Нас оказалось около двадцати человек. Большинство старше меня, мужчин было больше половины. Я села на крайний стул в середине зала. Отсюда было хорошо видно почти всех. Скорее всего, я была самая молодая в зале. Остальные казались людьми, занимавшими определенное положение в обществе. Их сумки и портфели были дорогими, телефоны навороченными, а лица, желающими еще знаний для покорения новых вершин. Некоторые из них были знакомы между собой, а для меня не было ни одного знакомого лица. Я ни о чем не переживала, наоборот у меня было приподнятое настроение. Мне не терпелось начать.
        Самым последним в аудиторию вошел молодой мужчина в сером костюме с очень узкими и короткими брюками, он бегло оглядел зал, людей и свободные места и направился в мою сторону. Как странно, при наличии большого количества свободных мест, он сел через два стула от меня.
        - Доброе утро, - вместо обращения он назвал номер моей машины.
        - Доброе, - оригинальный способ здороваться с незнакомыми людьми.
        - Вы только что увели у меня из-под носа отличное парковочное место.
        - А! Не могу сказать, что мне жаль, - наиграно улыбнулась я.
        - Не сомневаюсь, - ответил мне мой сокурсник. - Марко.
        Он протянул мне руку, я пожала ее и представилась. А он начал интересоваться, что привело меня сюда. Это было не его дело, и я на ходу сочинила короткую и ясную ложь. Но, ему, видимо, хотелось поговорить, и он стал мне рассказывать свои причины. А я слушала в пол-уха и разглядывала его.
        Марко был некрасив, да к тому же назойлив. Он казался мне неопрятным, хотя костюм его не вызывал никаких объективных нареканий, кроме личного неприятия такого фасона. Я считала неприемлемым носить настолько узкие и короткие брюки, что было видно щиколотку. На лице же у него были одинокие прыщи и большой рыхлый нос. Словом, мне не было приятно сидеть рядом с ним. И я могла бы закрыть глаза на его внешность, не детей же мне с ним крестить, но его манера обращаться вызывала во мне отторжение.
        К моему великому удовольствию, в зал, наконец, вошла женщина-куратор, и все вокруг завертелось…
        Все-таки это совершенно другое чувство - учиться, когда ты уже взрослая, учиться тому, что тебе интересно и что ты выбрала сама. Смотришь на сам процесс уже другими глазами, внимаешь каждому слову, оцениваешь с высоты своего жизненного опыта. Время летит незаметно и ты с нетерпением ждешь новой темы.
        В обеденный перерыв мой новый знакомый Марко попытался пригласить меня поесть вместе, но я отказалась без объяснений. Лучше сейчас все прояснить, чтобы потом не увязнуть в предлогах.
        Каждый вечер я возвращалась домой с головой, которая за день вмещала в себя столько новых знаний, что мне казалось, она сейчас лопнет. Бесспорно было трудно запомнить все сразу, и я перечитывала конспекты или проговаривала основные положения. Так, одним из первых заданий было выучить базовые принципы нейро-лингвистической психологии. И хотя они казались очевидными, все же некоторые стали для меня настоящим открытием.
        В один из этих волшебных для меня дней выдалась хорошая погода. И я поехала на курсы на метро. Я шла по залитому солнечным светом тротуару и наговаривала аудио сообщние Нине.
        - Нина, ты представляешь, оказывается, не бывает поражений, а существует только обратная связь. То есть проблемы и боль, которые мы испытываем, - это всего лишь механизмы обратной связи, именно они дают нам информацию, в которой мы нуждаемся. Но часто мы просто не в состоянии в ней разобраться. Ты хоть понимаешь, что в нашей жизни мы с тобой получили такую порцию всего этого, что должны бы уже стать гуру. Но я, пока что ни в чем не смогла разобраться. С матерью, скорее всего мне все ясно, а вот с отцом - темный лес.
        Сообщение Нины вечером было таким:
        - Привет, в перерыве прочитала остальные базовые положения. Знаешь, какое мне понравилось больше всего?! “Смысл моего общения заключается в той реакции, которую оно вызывает”. У меня просто взорвался мозг. То есть, если кто-то наступил мне на ногу и я ему об этом сообщаю, а он меня посылает куда подальше, то, значит, я затеяла это все, чтобы меня оскорбили?!! Ты все мне прояснишь при встрече! Целую!
        Последующие дни содержали много практических заданий. Часто мне как бы случайно в пару попадался Марко. Это вызывало у меня досаду. Но я придумала трюк чтобы быть от него подальше: стала немного опаздывать к началу. И моя проблема решилась.
        На занятиях мне казалось, что у меня ничего не выходит, что я не способна расположить к себе, не могу считывать поведение других. Хотя куратор постоянно меня хвалила и подбадривала. Я к этому относилась с пониманием: курс платный, не дешевый, как ты можешь сказать клиенту, что он бестолочь. Хотя я ею и не была. Но НЛП, безусловно, состояло из огромного количества навыков и умений, которые надо было отрабатывать и оттачивать.
        И все же с Марко я поужинала. Это случилось вечером после получения сертификатов об окончании курса. Нет, он не застал меня врасплох своим предложением. Я заранее полагала, что это может случиться, и решила, что соглашусь. Мы поехали каждый на своей машине, я предупредила, что сама заплачу за себя.
        - Привыкла все контролировать и решать сама? - спросил он меня, когда мы сели за столик.
        - Да. Тем более у нас с тобой не свидание, так что каждый сам по себе.
        - Знаешь что? - Марко как-то прищурился и замолчал, ожидая моего «что».
        Я не доставила ему этого удовольствия, продолжая молчать. Он был вынужден продолжить.
        - Ты - единственная из всей группы, с кем мне не удалось наладить контакт за эти семь дней.
        - И к какому выводу ты пришел?
        - Что ты просто зажравшаяся стерва, которая может себе позволить так себя вести, потому что тебе нет никакого дела до окружающих тебя людей.
        Его слова задели меня, но не настолько, чтобы встать и уйти без объяснений. Поэтому я рассмеялась и сказала, что скорее всего так оно и есть.
        - Я за эти дни не смог даже определить твою ведущую репрезентативную систему. Сначала мне казалось, что ты визуал, потому что я тебе явно не понравился внешне. К тому же ты не раз спрашивала меня не вижу ли я, сколько свободных мест вокруг. Затем я подумал…
        - Зачем тебе это? - прервала я излияния Марко.
        - Ты мне понравилась. Хотел узнать тебя получше.
        - Нам же говорили, что если человек настроен скептически, то будет…
        - Я помню, - теперь уже мой собеседник перебил меня. - В общем, с тобой у меня ничего не вышло.
        - И оставь все, как есть, - мягко посоветовала я и взяла в руки меню.
        Марко весь ужин не оставлял свои попытки отработать на мне свое только что приобретенные навыки нлпишника. Я не показывала виду, что понимал, что именно он хочет сделать. Думаю, что в какой-то момент он устал и на время прекратил игру в кошки-мышки. Но во время десерта начал снова. Однако я уже на столько утомилась, что пустила все на самотек. Какая мне теперь разница, выудит он у меня какую-либо информацию обо мне или нет.
        Мы распрощались сразу же после того, как закончили есть. Каждый заплатил за себя. Надеюсь, он решил никогда со мной больше не встречаться.
        ГЛАВА 5
        До Рождества оставалось всего две недели. И в городе уже давно началась предпраздничная лихорадка, когда по вечерам после работы идут по магазинам, если и не за подарками, то чтобы насладиться всеобъемлющей атмосферой ожидания чего-то волшебного. В каждой витрине еще с ноября стояли наряженные елки, а внутри играла рождественская музыка. Все это подстегивало покупать совершенно ненужные вещи. А я продолжала покупать подарки Нине и Марии.
        В детстве мы часто ездили на рождественские ярмарки в Трентино или какой-нибудь маленький городок на границе со Швейцарией. В этом году съездить не удастся: просто напросто не с кем. А одной как-то не хочется. А в Риме таких ярмарок не бывает. Может, и устроят где-то нечто похожее. Но снега все равно не будет, а вместо рождественских пряников бангладешцы будут продавать сладкую вату или поп-корн.
        С переводами перед праздниками случился какой-то взрыв. Как будто все очнулись, что пора поторопиться, а то потом вся страна по-деловому вымрет до Эпифании. Но это было даже к лучшему. Без работы я бы не знала, чем занять себя. Хотя я могла бы полностью сосредоточиться на полученных мною знаниях на курсе. Но с моей работой я с легкостью могла совместить оба этих дела. Каждый день, выключив компьютер, я выходила из дома, выбирала для себя какое-нибудь задание, и шла выполнять его.
        В середине последней недели перед праздниками на мой почтовый ящик пришла рассылка об организации нового курса НЛП следующего уровня и курсе гипноза Эриксона. Я уже читала некоторые статьи об этом виде гипноза, но мои знания были чисто ознакомительными, а мне хотелось углубить их. На этот раз курс должен был проходить в Турине сразу после праздников. И я, недолго думая, решила записаться.
        У отца была квартира в Лозанне, это всего три часа на машине от Турина. Я смогу уехать туда пораньше, может, даже Нина съездит со мной на пару дней отдохнуть от работы. Мы раньше часто ездили куда-нибудь вдвоем на пару дней. Могли сбежать из города в какой-нибудь богом забытый семейный b&b в лесах Умбрии или на холмах Тосканы. Могли сесть на поезд и уехать погулять во Флоренцию. К сожалению, времена спонтанности давно прошли. Но можно же спланировать.
        Идея вдохновила меня и я, твердо решив воплотить свои намерения, начала готовиться к отъезду. Так как на Рождество и Сочельник я обычно ездила в дом отца, реже к матери, то планировала уехать числа двадцать седьмого, до нового года.
        Я позвонила Нине в пятницу утром и предложила заехать к ней в больницу, когда у нее будет перерыв. Она ответила, что заканчивает в пять и я могу подъехать, а затем мы сходим поужинать.
        Ровно в пять я сидела в машине на парковке у главного входа в больницу. Нина вышла минут через десять, она беззаботно помахала какому-то парню-коллеге, поспешила ко мне.
        - Привет, - плюхнулась она на сиденье и чмокая меня в обе щеки. - Как дела? По лицу вижу, что у тебя есть идеи.
        - Привет, - усмехнулась я. - Что, так заметно?
        - Да, - Нина пристегнула ремень и устроилась поудобнее. - Поехали, ты мне все расскажешь.
        Мы обе обожали пиццу в одном совершенно немодном месте. Район был самый посредственный с небольшими домиками и жителями с низким достатком. Но место было просто шикарное и очень романское: в зале стояли тяжелые деревянные столы, покрытые бумажными одноразовыми скатертями, в углу за стойкой была большая дровяная печь для пиццы. Сама же пицца была тончайшая и хрустящая по краям с сочной начинкой. Цены были средне-низкие, а обслуживание очень домашнее и дружелюбное.
        Нам повезло: было еще довольно рано, и столик нашелся для нас без труда, так как большинство клиентов бронировало на более позднее время. Мы блаженно развалились (насколько это было возможно) на жестких деревянных стульях недалеко от печи и сделали заказ. А пока ждали, я рассказала Нине о своих планах.
        - Ты могла бы приехать ко мне на новый год. Я как раз немного устроюсь и обживусь. И смогу встретить тебя или с поезда, или с самолета. Билет с меня!
        Я знала, что подруга может себе позволить выбраться куда-нибудь на пару дней, но было понятно, что ее возможности были намного меньше моих. Поэтому иногда, когда инициатором путешествий была не она, я оплачивала или дорогу, или проживание. Меня это нисколько не тяготило, а с Ниной у нас был уговор, что она сама решает, соглашаться или нет.
        - Интересная мысль, - протянула подруга, видимо, прикидывая, есть ли у нее возможность и отпускные дни. - Я свободна тридцать первого и еще тридцатого, а первого мне надо в ночь в смену.
        - Ты можешь улететь в обед и к вечеру будешь на работе.
        Нина согласилась.
        - А Роберто?
        - В этом году он работает все праздники. На прошлое Рождество была очень больна его мать, и он все время провёл с ней. Поэтому в этом году его очередь работать. И мы будем свободны в разное время. Так что, - пожала плечами Нина, - твоя идея мне нравится, тем более что в Швейцарии я еще ни разу не была.
        Принесли сначала цветы тыквы во фритюре, а затем сразу же вплыла наша пицца. Нина резала ее аккуратно, как будто делала разрез на операционном столе. Я посмеялась над ее точными движениями, а она ответила хохоча, что ей никак не избавиться от этих врачебных привычек.
        - Я тебе больше скажу, Роберто любит разрезать шкурку от банана скальпелем. У нас дома есть один для таких случаев. А как он ест виноград! Ты бы видела! Я не могу на это смотреть. Он препарирует овощи и фрукты.
        Нина хохотала и болтала без умолку. Иногда я спрашивала себя, как такая на первый взгляд несерьезная девушка может учиться на врача и ежедневно сталкиваться со смертью. Суда по всему у нее имелись свои защитные механизмы. Надо как-нибудь при случае спросить у нее, как она это делает. А пока мы ели пиццу в перерывах между темами я пыталась определить, какая репрезентативная система была у нее ведущей. Скорее всего она была визуалом. Слова «вижу», «видно», «смотри» она упоминала очень часто. Еду свою разглядывала, прежде чем начать есть. Куда мы бы ни ходили, она всегда выбирала места, откуда обзор был лучше. Важную информацию всегда записывала, чтобы лучше запомнить или всегда иметь под рукой и сверить то, что помнила. В общем, я и раньше понимала это, и вела себя соответствующе. Точно так же, как Нина знала, что нужно мне, а ведь я не являлась визуалом.
        - Ты как в этом году распределила праздники между родителями? - подруга рассматривала страницу с десертами. И я знала, что она выберет тирамису. Это был ее любимый десерт, кроме того в этом месте оно было божественное.
        - Мать еще не звонила мне, - ответила я, - Отец ждет меня на ужин сочельника и Рождественский обед.
        - А я увижу мать на Рождество, а в сочельник я работаю к счастью. Честно говоря, мне и к матери идти не хочется. Не будет шумного праздника с кучей родственников. Впрочем, и не пойти я не могу.
        И я ее прекрасно понимала. Мне нравилось Рождество, но лучшие мои обеды я провела вместе с Ниной. Несколько раз она была с нами. И тогда это был настоящий праздник. Мы болтали все время и играли в традиционные рождественские игры. Объедались вкусностями, которые готовила Мария, а потом не спали всю ночь, делились нашими планами на будущее. В этом году каждая должна была поехать к своим родителям. Переживем. А на новый год оторвемся по полной.
        В конце вечера, уже в машине мы обменялись с подругой подарками. Она подарила мне элегантные жемчужные серьги-гвоздики. Моим подарком для нее был золотой браслет с двумя бусинами, на которых изящными буквами были выгравированы наши имена.
        - Надеюсь, я не кажусь тебе патетичной… - застеснялась я.
        - Звева, ты же знаешь, что ты моя лучшая подруга! Какая патетика! Я не сниму его никогда!
        И Нина тут же вытащила мой подарок и попросила меня застегнуть его на запястье. А я вытаскивала из сумки второй подарок.
        - Звева, ты опять совершила набег на магазины? - звонко и с удовольствием засмеялась она.
        - О, это всего лишь вещица, которую я откопала сама знаешь, где. Не могла не купить ее для тебя.
        Это был шарф и перчатки из кашемира бежевого цвета. Нине невероятно шли светлые вещи, и она это знала.
        - Спасибо, но не стоило опять баловать меня.
        - Мне не о ком больше заботиться.
        Нина уже обнимала меня. На прощание у ее дома мы пожелали друг другу спокойного Рождества. Я сказала, что пришлю ей электронный билет. И мы расстались.
        А в понедельник мне позвонил утром отец и попросил встретиться с ним в обеденный перерыв недалеко от его офиса. Меня удивила эта просьба, ведь мы должны были увидеться на ужине уже завтра. Наверное, что-то важное заставило его позвонить мне на день раньше. Я немного переживала, надеялась, что это не из-за здоровья. Я не была готова к этому. Однако причина была совсем другая.
        - Мы с Иленией ждем ребенка, - ровным голосом сообщил он, когда я заняла свое место напротив него.
        Я на мгновение потеряла дар речи, чего со мной никогда раньше не случалось. В груди что-то гулко ухнуло, это мое сердце упало глубоко вниз. Наверное, от лица отлила кровь, чтобы потом с новой силой залить возмущенным румянцем мои щеки. И я молчала и хлопала глазами, уставившись на отца.
        - Звева, твое молчание затянулось. В этих случаях обычно выражают радость за будущих родителей.
        - Я, и правда, рада, - промямлила я, и это не могло ускользнуть от внимания моего отца. - Не ожидала…
        - Это - девочка, она должна родиться в июле. Иления и я очень счастливы.
        Девочка… Еще одна дочь у моего отца. Я не верила своим ушам. Мысль о том, что у него может появиться еще один ребенок, никогда не приходила мне в голову. Это новость застала меня врасплох. Даже в кошмарном сне я не могла бы увидеть такое. И надо же, девочка! Не мальчик, а еще одна дочка. Почему девочка? Зачем? Кому это понадобилось?!
        По дороге домой я раз за разом прокручивала наш короткий разговор за обедом. И все никак не могла переварить новость. Она настолько ошеломила меня, что мне даже трудно было дышать. В тот момент я в первый раз прочувствовала, что такое паническая атака. До этого я только читала об этом. Но это без сомнения была она: меня сильно трясло, руки были холодные и потные, сердце стучало в бешенном ритме где-то в горле и я не могла глубоко вздохнуть. Мне пришлось даже остановиться на заправочной станции на кольцевой подальше от припаркованных машин. Я положила руки на руль, опустила на них голову и постаралась сконцентрироваться на дыхании, чтобы восстановить его. Затем я посмотрела перед собой и заорала что было мочи. Мой вопль длился секунд десять, пока я, совсем обессиленная не откинулась на спинку сидения. Не помню, сколько я так сидела, заливаясь слезами ревности и обиды. Он счастлив, что у него будет дочь, а я была ошибкой. Это было так больно, так невыносимо больно!
        Все мои детские обиды разом поднялись со дна, куда они осели давным давно, но так и не смогли исчезнуть. Возможно, какой-то мизерной частью сознания я и понимала, что все это по-детски глупо, но в тот момент я не могла, а самое главное, не хотела справиться с собой.
        Окончательно придя в себя от паники, я завела машину и поехала до ближайшего съезда с кольцевой, чтобы развернуться в другую сторону. Я ехала в дом к отцу. В моей голове зрел план. Мне надо было войти в дом и взять ключи от швейцарской квартиры. Марии в это время точно не было, так как она ходила днем на курсы акварели. А вот с Иленией все было немного сложнее. Я не хотела звонить ей и уж тем более встречаться. Поэтому я доехала до дома, припарковала машину на соседней улице и вышла. Я тихо открыла ворота ключом и посмотрела, нет ли машин перед домом. На мое счастье все разъехались. Уже спустя десять минут я вывернула на трассу, ведущую к Риму. В кармане куртки лежала связка ключей.
        Моя идея была выехать в Лозанну завтра же рано утром, чтобы не идти на ужин и последующий обед в дом отца. Я не смогу быть любезной и улыбаться, когда меня гложет противный червь зависти. Новая дочка станет всем, а я совсем уйду в никуда.
        Было почти пять, когда я, наконец, переступила порог своей квартиры. Надо было скорее собирать чемоданы. Я быстро, но аккуратно, чтобы потом не гладить, укладывала одежду. Я не знала, на долго ли еду, поэтому брала много вещей. Получилось два больших чемодана и одна сумка. Затем я приготовила себе ужин, стараясь использовать как можно больше продуктов из холодильника. Все равно мне пришлось кое-что выкинуть. Еще я приготовила коробку с едой, которой не требовался холодильник: пару банок тунца, крекеры, оливки, вода, пачка спагетти, готовый соус, головку чеснока и оливковое масло. Я отнесла все в машину еще до того, как легла спать. В последнюю очередь положила в рюкзак косметику и другие личные принадлежности, документы в сумку с ноутбуком и огляделась по сторонам. Квартира как будто совсем не изменилась. И я совсем не изменилась. Но теперь я просто решила бежать, скрыться хотя бы до тех пор, пока эта новость в моей душе не уляжется.
        Остаток вечера я провела то мысленно возвращаясь к разговору с отцом, то в поиске билета для Нины. Ей я ничего не сказала. Не было желания портить ей праздники. Расскажу уже, когда она приедет.
        Около десяти я отправила подруге сообщение с датой и временем билета до Швейцарии, и получив ее одобрение, выкупила его и отправила ей на электронный ящик.
        Мне удалось заснуть ближе к полуночи. Я думала не только о еще неродившемся ребенке, но и о завтрашней дороге. Водила я хорошо, но так далеко ни разу не ездила. А завтра я буду еще и одна. Навигатор говорит мне, что дорога займет чуть больше десяти часов. Это много. Мне надо будет останавливаться и отдыхать.
        Я вышла из дома в пять утра, и как только оказалась в машине, написала сообщение Нине, что мне надо ей кое-что сказать. Все-таки я не могла уехать, не сказав ни единой душе, куда направляюсь. Это было бы слишком безответственно. А так в случае чего, подруга будет знать, куда я направляюсь. Она перезвонила мне почти сразу же. Ее голос был бодрый, скорее всего она была на работе.
        - Звева, привет, что-то случилось?
        - Я еду в Лозанну. Только что выехала. Хочу, чтобы ты знала, если вдруг что-то произойдет.
        - Что произойдет?! - воскликнула она. - Звева, что случилось? Ты хотела ехать после Рождества!
        Я коротко пересказала ей вчерашнюю встречу с отцом.
        - Мне надо уехать, я не могу и не хочу оставаться там на праздники.
        - Звева, мне так жаль! Я очень тебя люблю и хотела бы сейчас оказаться с тобой. Обещай мне, что не наделаешь глупостей!
        - Какие глупости, Нина! - натянуто рассмеялась я. - Мне просто надо уехать, чтобы успокоиться и разобраться в себе.
        - Согласна, - подтвердила Нина. - Хочешь, я позвоню твоему отцу или Марии?
        Я на мгновение задумалась. Было это как-то уж совсем трусливо с моей стороны. Но я согласилась, чтобы Нина позвонила Марии.
        - Сказать ей причину?
        - Она и сама догадается. Но, впрочем, скажи.
        Осознание того, что кто-то еще знает, куда я еду и что происходит в моей душе, немного ослабили напряжение, которое я испытывала со вчерашнего дня. И, выехав из Рима на автостраду Рим - Милан, я немного расслабилась. Скоро начнет светать, я остановлюсь где-нибудь у Орвьето и позавтракаю. Сегодня мне можно и капучино, и рогалик. Я никуда не торопилась, хотя моей идеей было приехать хотя бы до девяти вечера.
        Погода была грустная, но меня заряжала энергия дороги и внутреннее возбуждение от сумасбродности моего поступка.
        Еще не было семи, когда я становилась у бара на заправочной станции. Слева от меня на горе возвышался город этрусков. Мы ездили туда с Ниной на ее двадцатый день рождения. Слонялись весь день по улочкам старой части города, ходили в подземную его часть, объедались мороженым. Странно, что мне никогда раньше не приходило в голову, что самые мои яркие моменты в жизни, я провела с Ниной, а не с семьей. Путешествие в Португалию по случаю окончания школы - с ней, Ирландия - по случаю зачисления в университет, Неаполь, чтобы развеяться, когда Нина хандрила после аборта. И мне не приходил на ум ни один курорт или город, в котором бы я отлично провела время с отцом, матерью или ими обоими. А меня ведь вывозили в разные места несколько раз в год: летом и зимой на море, в феврале - на лыжи.
        Около полудня мне пришлось сделать остановку по эмоциональным причинам. Сначала мне позвонила Мария и отчитала меня за столь безответственное поведение. Не надо было ей отвечать, но я это сделала, потому что она бы точно волновалась, а с текстовыми сообщениями не дружила. Я слушала ее молча, меня абсолютно не трогали ее слова об инфантильности моего поведения и разочарования, которое испытает мой отец, когда поймет, что меня не будет на праздники. Но в тот момент я считала, что поступаю как лучше для меня. Когда я спросила, сказала ли она отцу, Мария сначала ответила, что нет и не собирается, но потом смягчилась и согласилась сделать это за меня.
        Отец позвонил мне около получаса спустя, видимо, Мария пошла к нему, едва положила трубку после разговора со мной. Я не ответила, но сразу набрала сообщение, чтобы он за меня не волновался и что я позвоню ему позже. «Я буду ждать» - был его короткий и многозначительный ответ.
        Дабы не дать себе снова увязнуть в неприятных чувствах, я снова пустилась в путь, на этот раз без остановок до самого Милана. Оттуда я повернула влево в сторону Швейцарии. Погода стала заметно налаживаться и даже выглянуло солнце, когда я стала подъезжать к горам. Стало заметно холоднее, я включила в машине печку. Оставался, пожалуй, самый сложный для меня участок пути. Во-первых, я никогда раньше не ездила в горах, а во-вторых, я была уже довольно уставшая, а впереди было еще больше трехсот километров. Я несколько раз останавливалась, чтобы размять ноги и дать отдохнуть глазам. Свежий воздух бодрил, а пейзаж умиротворял. В какой-то момент мне показалось, что я больше не могу вести машину. Вокруг стемнело и на безлюдной трассе стало жутко. Я боялась, что сейчас на дорогу выбежит какое-нибудь животное и я не смогу вовремя затормозить. Или еще хуже, какая-нибудь машина преградит мне дорогу, а я буду вынуждена остановиться. Поэтому я сбавила скорость и во все глаза смотрела по сторонам.
        Когда, наконец, впереди появились огни, а навигатор показал Лозанну, я облегченно выдохнула. Я сделала это, я, наконец-то добралась!
        ГЛАВА 6
        О Боже мой, спасибо, как я рада, что, наконец-то, добралась до места! Уже давно стемнело, на улицах только редкие прохожие, которые не успели добежать до родных и друзей и теперь торопятся к праздничному ужину. И я, сорвавшаяся с места рано утром двадцать четвертого декабря в сочельник. У меня ломит все тело, попа - одна большая неподвижная мозоль. И ужасно есть хочется. В последний раз я останавливалась в автогриле еще до Милана, где купила сэндвич с тунцом и помидорами. Надо было догадаться и взять несколько, где же я сейчас найду место, чтобы поесть. Вряд ли в этой консервативной стране найдется открытый ресторан.
        Я взяла в руки телефон и, о чудо, нашла недалеко от места, где я буду жить, открытое заведение. Не стоит даже сомневаться, что в такой день все столики были забронированы заранее. Но я просто не могу не попытать счастья. В худшем случае я останусь такой же голодной, как и сейчас.
        Конечно, одета я была не для праздника: узкие джинсы и безразмерный свитер, волосы закручены в пучок, претерпевший за бесконечные часы в машине качественные изменения. Однако голод делал меня менее чувствительной к подобным вещам. Сейчас главное найти себе место и немного расслабиться.
        Ресторан оказался итальянским. В нем было тепло, уютно и непривычно тихо. И это при том, что зал был полон гостей. У дальней от входа стены маняще полыхал огонь в камине. Мне здесь нравилось. Надо было только найти повод остаться.
        - Добрый вечер, - ко мне резво подскочила хостесс - девушка-блондинка на высоких каблуках.
        Ей явно не понравился мой внешний вид, она едва заметно поморщила свой изящный франко-гнусавый носик. И да, она говорила по-французски, и я вдруг осознала, что на ближайшие месяцы он будет моим родным языком.
        - За какой столик вас проводить? - настаивала она.
        Что за глупый вопрос?! Конечно, к тому единственному свободному недалеко от камина. Но вслух я ответила:
        - К свободному, я не заказывала.
        - О, но тогда это невозможно! Тот столик заказан, а мест больше не осталось. Вы же понимаете, сегодня сочельник!
        Я услышала, как открылась входная дверь, и кто-то остановился за моей спиной. Но я не могла отвлекаться от разговора. Надо было надавить на эту мадемуазель.
        - Конечно понимаю, может у вас есть лишний стул у бара? - с надеждой спросила я.
        - О, нет, - неожиданно еще сильнее заманерничала она. - Бар сегодня закрыт, обслуживаем только гостей!
        - Тогда, я подожду на улице, а вы мне приготовите на вынос, - настаивала я.
        - Мне очень жаль, но это не возможно.
        - Почему? - не унималась я, стараясь подавить урчание в желудке.
        - Посмотрите, сколько у нас гостей. Блюда должны выходить практически одновременно, персонал загружен.
        - Послушайте, я ехала больше десяти часов на машине, у меня нет сил искать место, где поесть, а там, куда я приехала совершенно пустой холодильник. Вот там у вас есть один свободный стол, - я снова указала в сторону камина.
        - Я же говорю, что он забронирован.
        Ну что ты будешь делать! У меня кончились аргументы.
        - Марта, - послышался за моей спиной приятный мужской голос, - мадемуазель поужинает со мной. Если она, конечно, не против.
        Неожиданно! Я совсем забыла о том, что кто-то стоял за моей спиной. Развернувшись, я увидела моего спасителя. Это был высокий мужчина в черном дорогом пальто, джинсах и ботинках Тимберленд. Он казался заметно старше меня, хотя это, скорее всего, угадывалось не столько из-за проявлений на лице, сколько из-за стиля в одежде и манере держаться. У него были короткие темные волосы и многодневная щетина за которой, думается мне, ее владелец тщательно ухаживал. Кое-где на щеках ближе к вискам виднелись седые волоски. Губы изогнулись в едва заметной оценивающей улыбке, а темные глаза буравили в ожидании ответа.
        - О, - спохватилась я, - конечно, согласна. Благодарю!
        Мужчина попросил хостесс Марту удвоить заказ и жестом пригласил меня первой пройти к столу.
        - Карло, - он протянул мне руку - ладонь была огромной.
        - Звева, - ответила я, приняла рукопожатие и сразу же высвободила свою руку.
        - Очень приятно, Звева, - он заговорил по-итальянски, я выдохнула: возможность поговорить на родном языке была приятным дополнением к вечеру. - Так откуда же вы ехали больше десяти часов? Дайте угадаю… из Рима.
        Он довольно улыбнулся и начал снимать пальто и разматывать шарф. Я последовала его примеру.
        - А вы, я полагаю, с севера. Милан?
        Он довольно рассмеялся.
        - И что же или кто погнал вас за день до Рождества из Рима на машине, да еще и одну?
        - Дела, - неопределенно ответила я, вспоминая истинную причину своего отъезда. - Надеюсь, я не нарушила ваши планы…
        На самом деле меня этот факт волновал не сильно.
        - Не нарушили, а разнообразили. В этот день я всегда ужинаю один.
        Карло смотрел мне в глаза, может, старался смутить? Но на меня это совсем не действовало. Я, наконец-то, расслабилась под действием тепла, запахов еды и приглушенного пения рождественских мотивов Джоша Гробана. Поэтому я слегка сползла на мягком стуле, не утруждая себя заботой об осанке.
        - А сегодня ужинаете не один, - мне хотелось спросить, почему, но я сдержалась.
        - Давайте выпьем за знакомство, - предложил Карло и подал мне бокал с просекко.
        Я тоже смотрела ему прямо в глаза, меня немного уязвляла его прямолинейность. Однако внутри чувствовался легкий трепет от предвкушении приятного вечера с интересным человеком. Я с удовольствием сделала глоток игристого вина.
        - И где же в Риме раздают брюнеткам голубые глаза?
        Я приподняла левую бровь, оценивая подтекст вопроса. Пару секунд спустя он тоже поднял бровь, но только правую.
        - Их не раздают. Надо правильно выбрать генетическую основу - моя мать шведка.
        - Должно быть, это очень красивая женщина…
        Я не знала, то ли мне покраснеть, то ли рассердиться от этого непрямого комплимента. Однако в тот момент принесли закуски, и мы приступили к еде. У Карло были шикарные манеры: он прекрасно владел ножом и вилкой. Как ловко он отделял маленькие кусочки и отправлял их себе в рот, при этом продолжая наблюдать за мной. Мне казалось, что он изучает меня, но меня было трудно смутить: знал бы он сколько званных ужинов я посетила с отцом и матерью, сколько мужчин обхаживали меня ради собственного спортивного интереса и удовольствия.
        - Надеюсь, вам нравится рыба… - сказал он между делом, аккуратно вытирая салфеткой и без того чистые губы.
        - Вполне. Это вы выбирали меню?
        - Да, к праздникам они предлагают несколько вариантов. Сегодня все будет очень традиционно, так что может показаться, что вы никуда и не уезжали.
        - Кажется, вы сделали удачный выбор, - я кивнула в сторону соседнего столика, где уже появились аппетитного вида блюда.
        Поскольку мы уже покончили с закусками и ждали официантов, то было особенно неловко молчать. И тогда я решила сделать свою первую попытку:
        - Так почему вы сказали, ужинаете в сочельник один?
        Надо было видеть его лицо в тот момент: сначала он перевел на меня свой взгляд, буквально пригвоздив им к стулу, затем губы его дрогнули и слегка сжались, а потом тут же расползлись в широкой улыбке, и Карло звучно захохотал, обнажив идеальные зубы.
        - Отличная попытка, - от смеха у глаз образовались морщинки. - Звева, сейчас не место и не время, чтобы обсуждать это.
        Я почувствовала досаду. У меня ничего не вышло. Я постаралась придать лицу безразличное выражение, но, видимо, у меня плохо получилось.
        - Не дуйтесь, Звева.
        От банального «я не дуюсь» меня снова спас официант. Принесли пасту с омарами.
        Я снова принялась наблюдать за новым знакомым. Он ел феттучини, ловко накручивая их на вилку и поддерживая все это столовой ложкой. Ни одна капля красного соуса не заляпала ему светло-серый свитер.
        - Чем вы занимаетесь, Звева?
        - Переводами.
        - Работаете в агенстве?
        - Фриланс.
        Он слегка сдвинул брови, как будто прикидывая правда это или нет.
        - И сколько вы знаете языков?
        - Четыре. Вы задаете много вопросов. Я рассчитывала на спокойный ужин, а вместо этого чувствую себя на допросе.
        Возможно, мои слова слегка задели Карло. Он усмехнулся и ответил, что я у него в некотором долгу. Надо же, тут же отплатил мне за мое раздражение.
        К концу первого блюда я была достаточна сыта и меня стало дико клонить в сон. Сначала я попыталась бороться с собой, но это была проигранная битва. Поэтому я извинилась и попрощалась. К моему удивлению, Карло не стал ни удерживать меня, ни просить номер телефона. А ведь я совершенно точно ему понравилась. А когда я предложила поделить счет пополам, он спокойно заметил, что мы были не в Риме и оплачивать счет по-римски не свойственно для миланца. Тогда мне ничего не оставалось, как попрощаться еще раз, взять пуховик и шарф, и выйти из зала.
        Я направилась прямиком к кассе, где оплатила счет полностью за нас обоих. Затем вышла на улицу и села в машину. До квартиры надо было проехать не более двухсот метров, но я решила сразу же поставить машину в гараж, тем более, что чемоданов у меня было много.
        Я ужасно долго провозилась с ключами в гараже. Конечно, было бы лучше спросить у отца как можно больше полезной информации про квартиру, где и что лежит. Но я и сама не знала, что сорвусь с места так внезапно, раздавленная новостью о рождении его ребенка.
        В квартире было холодно - естественно ее никто не отапливал. Я занесла чемоданы внутрь, включила свет и огляделась: все было в идеальном порядке, ни одной личной вещи, как будто у этого места совсем не было хозяина. Тем лучше, я смогу сделать все, как мне надо. Вот только сейчас надо найти пижаму и поскорее лечь.
        Я открыла первый чемодан, но там лежала верхняя одежда и обувь, во втором - свитера, джинсы и платья. В сумке снова одежда и ни намека на пижаму. Черт с ней, все равно тут холодно, а я не знаю, как включить отопление. К тому же кровать не застелена, а я вообще не могу больше держаться на ногах.
        Решила лечь прямо на диване в гостиной. В спальне в комоде нашелся шерстяной клетчатый плед. Я стянула джинсы, переоделась в спортивный костюм, легла на диван и отключилась. Но в середине ночи я проснулась оттого, что мне было дико холодно. Я встала, включила везде свет и стала искать, где и как мне включить отопление. Но я ничего не нашла. В своей квартире в Риме я знала, где находится котел, что делать, если вдруг кончилась горячая вода. Кому позвонить, если не удается решить проблему самой. Здесь же все для меня было ново, я была совсем одна, а на дворе праздники.
        И кто меня заставил уехать так внезапно, не сообщив заранее ни отцу, ни Марии? Неужели мне не справиться с этим гнетущим чувством ревности по отношению к еще неродившемуся младенцу?
        Ночь показалась мне бесконечной. Трудно было расслабиться и заснуть, когда тебе холодно, а голова занята угрызениями совести из-за совершенного необдуманного поступка. Но пора было действовать. И если я не в состоянии справиться сама, то надо идти просить помощи. Тем более, что соседи уже не спят - я слышу, как в душе льется вода и звучит музыка.
        Дождавшись, когда звук воды прекратился, я пошла к соседам. Дверь мне открыли почти сразу же. Но каково же было мое удивление, когда с порога на меня смотрел мой вчерашний спаситель Карло. На нем были мягкие домашние брюки черного цвета и белая толстовка с капюшоном. Волосы были взъерошены и казались еще влажными после душа. На его лице читалось неподдельное удивление. Но похоже, он лучше справлялся с неожиданными ситуациями, потому что хотя я и собиралась начать свою речь с поздравления с Рождеством, все же он оказался проворнее.
        - Следите за мной? - наиграно спросил он.
        - Н-нет, - проблеяла я. - Я же раньше вас ушла из ресторана.
        Карло ехидно улыбнулся, позабавившись, что я восприняла его обвинение всерьез.
        - Точно, и заплатили по счету. Я такое, обычно, не прощаю.
        - Думаю, пережить это мне под силу.
        Я начинала возвращаться в свое обычное состояние. Легкое раздражение от усталости давало о себе знать. Но мне нельзя было поддаться этому чувству, потому что в конечном итоге, просительницей была я. А Карло понял, что был хозяином положения, поэтому просто стоял и ждал. И пока я медлила, собираясь с мыслями, он меня разглядывал. Наверняка, от него не ускользнул отпечаток дивана но моей щеке, такие следы на коже обычно держались у меня пару часов. Я заметила, как он скользил взглядом вверх вниз по моим распущенным волосам. Интересно, казалась ли я ему в тот момент привлекательной. Однако молчание затягивалось, а своего я еще не добилась.
        - Я живу в квартире напротив, - миролюбиво начала я.
        - Я догадался, - перебил меня Карло.
        - Да, догадались, - повторила я. - Я вчера обыскала все, но так и не смогла включить отопление и воду. Вы не могли бы мне помочь?
        Карло согласился. Он натянул кроссовки и прошел со мной в квартиру. В гостиной стояли мои открытые чемоданы, на диване комком лежали плед и одеяло.
        - Немного прохладно, - поежился мой спаситель в квадрате. - На диване спали?
        - Пыталась, - ответила я.
        Дальше Карло без слов скрылся на кухне и быстро вернулся, чтобы затем пройти в ванну.
        - Отопление включено, но понадобится несколько часов, чтобы прогреть помещение. С водой же все сложнее - нужен специальный вентиль. Он есть у консьержа. Чуть позже я позвоню ему и обо всем договорюсь. Не думаю, что он вернется раньше вечера. А сейчас могу предложить вам свое жилище. Можете сходить в душ, вид у вас немного подмороженный.
        - Можно?! - чересчур эмоционально воскликнула я, Карло утвердительно кивнул.
        - Как соберетесь, заходите. Я оставлю входную дверь незапертой.
        О, наконец-то, я смогу погреться! Возможно, меня даже накормят завтраком, ведь есть у меня совершенно ничего нет, а супермаркет сегодня закрыт. Надо поторопиться: белье, шампунь, крем, полотенце. И вот я уже стучу и вхожу в квартиру Карло. Он сразу встает с дивана и показывает мне ванную комнату.
        - Дверь закрывается изнутри, - как бы между делом замечает он и сразу же уходит.
        Некоторое время я просто стояла и смотрела по сторонам. Ванная была просторная в холодных серых тонах. На тумбе у окна предупредительно лежал фен и белоснежное сложенное полотенце. На стеклянной полочке под большим зеркалом стояла только туалетная вода «Интенсо» от Дольче и Габбана. И мне сразу пришла в голову мысль что этот запах очень ему подходит.
        Надо было поторопиться. Я разложила свои вещи и стала раздеваться. Душевая кабина была просторная, напор воды и температура потрясающие. Это было такое огромное удовольствие - стоять под горячими струями воды и смывать с себя усталость после длинной дороги и беспокойной ночи. И хотя хотелось постоять и понежиться подольше, все же нельзя было злоупотреблять гостеприимством. Поэтому я быстро оделась, собрала свои вещи, проследила, чтобы в идеально чистом сливе ничего не застряло, затем подсушила волосы и вышла.
        Карло сидел в гостиной в кресле с ноутбуком на коленях.
        - Согрелись? - спросил он, снова рассматривая меня.
        - Немного, спасибо, - я невольно поежилась.
        - Присаживайтесь.
        Он указал мне на диван и подал плед. Когда я села, он сразу же поднялся и спросил, голодна ли я. Я ответила утвердительно.
        - Тогда, устраивайтесь поудобнее, а я пойду сварю кофе. Да, и еще, - серьезно добавил он, - раз уж вы побывали в моем душе, - в этом месте мне показалось, что я покраснела, - а теперь сидите на моем диване, закутавшись пледом, то пора бы перейти на «ты».
        И я согласилась. Сколько еще можно было выдерживать это официальное «вы»?! Действительно, я временно обосновалась в квартире Карло, так что можно и сократить дистанцию.
        С кухни доносился звон посуды и звук работающей микроволновки. В гостиной пел Андреа Бочелли «Con te partiro», и я, пригревшись под пледом скинула кроссовки и подвернула ноги под себя. Было большой удачей встретить вчера человека, который мне помог, но еще большей удачей было встретить его снова сегодня. Даже представить себе не могу, как бы я тогда выкручивалась. Надо признаться, я совершенно не приспособлена к экстремально-городским условиям. Я никогда еще не нуждалась ни в одной материальной вещи. У меня было все. Отец позаботился об этом. О черт!!! Я не позвонила ему вчера. Надо обязательно ему позвонить. Но не сейчас: телефон остался в квартире и я ужасно хочу спать. Главное не уснуть прямо тут…
        Конечно же я заснула. Вернее я даже не спала, это была тяжелая дрема, когда вроде бы слышишь все звуки и отдаешь себе отчет, где ты находишься и с кем, но не можешь проснуться и открыть глаза. Мне пару раз казалось, что Карло входил в гостиную, но обволакивающее тепло и музыка делали свое дело - лишали меня силы воли.
        Когда я смогла окончательно открыть глаза, Андреа Бочелли больше не было слышно, а его место занял певец, которого я не знала. Кресло рядом с диваном было занято хозяином дома. Он сидел в классической позе психотерапевта, как нам это преподносят в фильмах, закинув ногу на ногу и подперев рукой щеку. Карло больше не работал, казалось, он так сидел уже очень давно.
        - Который час, - спросила я, приподнимаясь на локте.
        - Почти одиннадцать.
        У него был совсем другой голос, не было в нем ехидства или желания поиграть.
        - Прошу прощения, что заснула. Мне пора возвращаться к себе.
        - Сначала позавтракай, - возразил Карло и встал с кресла.
        Я проследовала за ним, слегка покачиваясь от слабости во всем теле. На кухне было накрыто только для меня. На большом стеклянном столе стояла чашка, блюдо с рогаликами и несколько креманок с вареньем. Карло подошел к кофемашине и сделал мне капучино, затем сел напротив.
        - Где вам… то есть тебе удалось найти рождественским утром свежую выпечку? - удивилась я и потянулась за рогаликом.
        - В морозилке, - ответил он. - Я покупаю сразу много и замораживаю на случай вроде этого.
        Мне было не понятно, шутит он или нет. Под его взглядом сегодня я не могла свободно есть, а попросить его выйти было бы странно и невежливо. Поэтому я кое-как доела свою булку и поблагодарила за завтрак.
        - Кажется, мне пора. Я тебе очень благодарна, Карло. Счастливого Рождества, - сказала я, и дверь за мной закрылась.
        ГЛАВА 7
        Оказавшись в своей квартире, первым делом я схватилась за телефон, который лежал на зарядке. Оказывается, я пропустила два звонка от Марии. Отец не звонил, но я и не ждала - он всегда делал так, как мы договаривались. Тогда я решила позвонить сразу ему, избежав разговора еще и с Марией.
        Отец ответил на втором гудке: скорее всего держал телефон наготове.
        - Привет, Звева, счастливого Рождества, - начал он, едва ответив.
        - Вам тоже счастливого Рождества.
        - Ты доехала хорошо?
        - Да, - ответила я. - Как дела у Илении?
        - Все в полном порядке. Думал, ты позвонишь вчера…
        Он не упрекал, скорее констатировал факт подобного ожидания со своей стороны.
        - Я поздно приехала, - врала я.
        - Звева, у меня есть человек, который мог бы тебе…
        - Не надо в этот раз, - перебила я отца. - Я сама во всем разберусь.
        Мне так и представлялось его лицо, как он смотрит на меня, слегка качая головой «как же, разберешься ты сама».
        После разговора с отцом я совсем скисла. Так одиноко, как в тот момент, наверное, мне не было никогда. Эта безликая квартира в чужом городе почти за тысячу километров от дома, этот незнакомый вид из окна и звуки - все наводила на меня тоску и взращивало жалость к себе. Мне не хотелось раскладывать одежду, мне не хотелось наводить порядок, поэтому я снова забралась на диван и, наревевшись вволю, заснула.
        Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Было ясно, что кто-то там снаружи уже слегка устал ждать, когда ему откроют, но явно не отчаялся, потому что стук продолжался. Сначала я решила не открывать, ведь посетитель все равно в какой-то момент должен будет уйти, если не отвечают, но в итоге мое терпение закончилось раньше.
        Доковыляв до двери, я открыла с недовольной миной. Передо мной стояла немолодая женщина с живым подвижным улыбающимся лицом. Было заметно, что энергия была готова вырваться из нее в любой момент, достаточно было досчитать до трех. Один, два… кажется, я ошиблась.
        - Привет, дорогая! Меня зовут Сильвия. Я сестра того бессердечного мужлана из квартиры напротив. Он сказал мне, что ты приехала вчера вечером и еще совсем не успела обжиться. О, - женщина подалась немного вперед так, что голова ее практически оказалась в моей квартире, - кажется, здесь уже не так холодно.
        Затем она внезапно прервала свой поток речи и внимательно посмотрела на меня в полном молчании, которое длилось всего-то секунд пять.
        - Мне жаль, я разбудила тебя. Должна была догадаться, хотя я подумала, что ты, неверное голодна. Мы с Карло собираемся садиться обедать. Знаешь, всякие традиционные блюда… и тебя приглашаем. Могу представить, что твой холодильник пуст, а магазины сегодня закрыты. Собирайся и приходи. Карло и я будем рады.
        Она, наконец, закончила свою тираду, и уставилась на меня в ожидании положительного ответа. А я, если сначала и чувствовала некоторое раздражение по поводу столь бесцеремонного вмешательства в мою жизнь, то по мере того, как эта женщина говорила, эти два негативных чувства исчезали, а на их место заступала симпатия.
        - Э-э… спасибо за приглашение, - дальше я не знала, что ответить, потому что Сильвия мне начинала нравиться, ее живая манера общения располагала и хотелось сказать «да», но меня смущал тот факт, что это она, а не брат пришел за мной. Он - хозяин квартиры, значит, и приглашать должен он. Однако мне совсем не хотелось озвучивать свои сомнения, а потому я согласилась. В конечном счете, если она меня приглашает, значит, они это обговорили.
        - Вот и прекрасно! - просияла Сильвия. - Мы тебя ждем. Поторопись, Карло заканчивает делать соус для равиоли…
        О Господи, Карло готовит рождественский обед?! Это должно быть интересно. Надо поторопиться, а то равиоли переварятся, ха-ха! И сколько всего человек будет на обеде? Их родители тоже пришли? Зачем я вообще согласилась?! У меня же есть в машине коробка с едой. Я могла бы просто сварить макароны с соусом и завалиться в кровать смотреть фильм.
        Но на попятную пойти было нельзя - меня ждали. Поэтому я поспешила к чемодану, чтобы выбрать, что надеть. Я вспомнила, что Сильвия была в черном брючном костюме и блестящем топе с глубоким декольте. Ее наряд не смотрелся вычурно или крикливо. Наоборот, соответствовал ее возрасту, вернее ее возраст я не знала, но вся она смотрелась очень гармонично. Я же выбрала один из своих так ненавистных моей матери балахонов, надела черные колготки и «солдафонские ботинки». Затем я прошла к зеркалу и чуть не ужаснулась: глаза красные и немного припухшие от слез после разговора с отцом. Волосы взлохмачены, так как я их не досушила феном, а потом плюхнулась спать на диван. Лицо бледное и осунувшееся. Так… где моя косметичка? Тушь, немного теней, корректоры и консиллеры, и я уже себе немного нравилась. Надо еще надеть подаренные Ниной жемчужные гвоздики и жемчужный браслет, который у меня давно уже был. Волосы расчесать и оставить в покое. Пусть сегодня живут, как им вздумается. Пожалуй, я готова. Жаль, что взять мне с собой нечего. Будь у меня продукты, я могла бы приготовить какой-нибудь десерт. Мария многому
научила меня.
        Перед дверью соседей я, не медлив ни секунды, постучала. Прозвучал звонкий женский голос:
        - Заходи, дорогая, дверь открыта!
        Я вошла, и мне на встречу сразу выпорхнула из кухни Сильвия. Она была в переднике, на котором было изображено тело голой шикарно-сексуальной женщины. А вслед за ней вышел ее брат в переднике с голым телом атлетически сложенного мужчины. Я хохотнула.
        - Нравится? - засмеялась вместе со мной Сильвия. - Мы купили их друг для друга, не сговариваясь.
        - Вам обоим очень идет, - ответила я и посмотрела на Карло.
        Он снова разглядывал меня, хотя и с менее выраженным любопытством, чем сегодня утром. Сейчас, когда они стояли рядом, разница в возрасте между братом и сестрой казалась значительной. Ей точно было больше пятидесяти, хотя она хорошо выглядела.
        - Карло, хватит стоять пора обедать. Звева, а ты проходи…
        Она приобняла меня за плечо и повела в гостиную, где уже был накрыт стол. Это ее прикосновение было для меня странным, потому что никому из незнакомых мне людей я не позволяла к себе прикасаться.
        К моему удивлению и радости стол был накрыт на троих. Никого больше не ждали. И пока Сильвия отлучилась на кухню, чтобы помочь брату, я осмотрелась. Утром я не заметила многих вещей: стеллажи от пола до потолка, огромный телевизор, большие окна, выходящие на балкон. Я подошла к стеллажам - тут было множество самых разных книг от классиков до журналистских расследований. Причем книги стояли именно по тематике, часто не совпадая по размеру. Это придавало стеллажам неряшливый и одновременно живой вид. В остальном гостиная казалась просто идеальной с белой мебелью и угловым диваном цвета мокрого асфальта. Наряженной елки не было.
        - Чего же ты стоишь?! Занимай любое место!
        И тут же вошел Карло с блюдом больших равиолей с радиккио и грецким орехом в прозрачном соусе из свежих помидоров черри. И вид, и запах были изумительными. Все расселись, обед начался.
        - Не смотри с таким замешательством, - Сильвия махнула рукой в сторону брата. - Он всегда готовит так, чтобы было ровно столько, чтобы после ничего не оставалось.
        - А если кто-то захочет бис? - подковырнула я и посмотрела на мужчину, который заканчивал выкладывать равиоли на свою тарелку.
        - Гость все равно этого вслух не скажет, но голодным не останется, так как блюд еще много, - парировал он. - Терпеть не могу доедать на следующий день то, что разварилось, слиплось и потеряло вкус и форму.
        Пока наступило мимолетное молчание, я прикинула что сестра была более любопытна, чем брат. Даю руку на отсечение, что она задаст мне много личных вопросов, на которые я просто не захочу отвечать. Поэтому я обдумывала невинные, но удовлетворяющие ответы.
        - Звева, как же ты оказалась так далеко от дома одна в Рождество?
        Вот и первый вопрос.
        - Так получилось, - пожала я плечами, отрезая вилкой уголок равиоли.
        - Наверное, грустно остаться одной на праздники… - сделала она новую попытку.
        - Я видела вчера, как Карло ужинал один в сочельник, - перевела я разговор со своей персоны на другой объект, и это сработало.
        - Он всегда так делает, говорит, что не согласен посвящать семейным сборищам два дня подряд. Лично я этого не понимаю…
        Карло, наблюдавший до этого момента за происходящим с невозмутимым спокойствием, видимо, почувствовал, что сестра начинает говорить лишнее, поэтому поспешил вмешаться:
        - Речь шла вообще-то не обо мне.
        Его губы изогнулись в усмешке, которая сообщала мне, что меня разоблачили.
        - Лично я уважаю любые странности, - сказала я, - хочешь быть один - пожалуйста, не хочешь быть в Рождество с семьей - ради Бога, твое право!
        - Верно, - отозвалась Сильвия. - Мои дети, например, а у меня их двое, в этом году решили все по-своему. Младшая дочь решила остаться в Женеве с семьей своего жениха. А старший оболтус сказал, что придет не раньше пяти. И я к этому нормально отношусь. В конечном счете сегодня Рождество, но мы можем увидеться в любой день.
        Какая прогрессивная и понимающая мать! Если бы у меня были иные отношения с отцом, он бы мне все высказал по поводу моего побега. И главными аргументами были бы Рождество и семья. А эта женщина рассуждала спокойно и с пониманием.
        - Сколько лет вашим детям?
        Сильвия метнула на меня недоумевающий взгляд:
        - «Ты», дорогая, говори мне «ты».
        - Меня воспитывали по-другому, - попыталась возразить я.
        - О, представляю! Эта итальянская привычка «тыкать» всем и каждому вне зависимости от возраста и ситуации. Но я настаиваю. Хочу чувствовать себя вашей ровесницей, - она задорно захохотала. - Моему сыну двадцать пять, а дочери двадцать три. Я поздно начала плодиться. Мне было уже тридцать лет.
        - Поздно, рано… никогда не угадаешь… - задумчиво добавила я и поймала на себе изучающий взгляд Карло.
        - Я говорю своей дочери не торопиться, - заметила Сильвия. - Успеет еще поиграть в семью. Вы, наверное, ровесницы. Сколько тебе лет, Звева?
        - Двадцать семь, - не задумываясь ответила я.
        - Лазанья! - спохватилась она и, резво вскочив, побежала на кухню, а мы с Карло остались сидеть за столом.
        - Ты не против, что я снова присоединилась к твоей трапезе? - спросила я скорее для того, чтобы не молчать.
        - Это была идея сестры. У нее ярко выраженный синдром матери Терезы.
        - Хотя бы сегодня мог соврать, что тебе приятно, - улыбнулась я.
        - Зачем? Тебе ведь все равно!
        - Мне достаточно, что приятно одному из вас!
        Когда на тарелках нарисовалась лазанья с рагу, с которой лениво по краям стекала моцарелла и соус, разговор зашел о моем отце. Конечно, в таком доме, как этот, где на каждом этаже расположены всего по две квартиры, а на самом верхнем только одна, все друг друга знали не просто в лицо, а по фамилии и даже с подробностями. Отец купил здесь недвижимость около пяти лет назад, когда налаживал бизнес со Швейцарией. Я ни разу здесь прежде не была, поэтому обо мне вряд ли кто-то мог знать.
        - Не знал, что синьор Пеллегрини продал или сдал свою квартиру.
        Карло начал этот разговор. Интересно, что он думает о том, кто я для моего отца?
        - Сеньор Пеллегрини все еще является владельцем этой недвижимости, - ответила я довольно равнодушно, а Карло прищурился. Он медлил, а я про себя посылала ему команду: «Ну, давай же, спроси, кем я ему являюсь. Спроси же, тебе же интересно!» Но он молчал, а, может быть обдумывал или взвешивал слова. Я смотрела на него, а он на меня. И взгляд его давал мне понять, что думали обо мне не иначе, как о молодой любовнице стареющего бизнесмена. Должно бы мне быть наплевать на чужое мнение, но это не так. Не хочу, чтобы обо мне судили предвзято. Я все-таки собираюсь тут жить некоторое время.
        - Так что же, Карло, - я подчеркнула его имя, - не спросишь меня, кем я прихожусь сеньору Пеллегрини?
        - Кем-кем, - вмешалась Сильвия, - конечно же дочерью.
        Карло хотел что-то ответить, и я замерла в ожидании развязки, как кто-то позвонил в дверь, и он вынужден был встать. Я ощутила легкую досаду. Вряд ли мы вернемся к этому разговору еще.
        Вскоре из прихожей послышался еще один голос, и в гостиную вошел молодой человек. Оказалось, это был сын Сильвии - Мануэле. Сначала он поцеловал мать, а потом прошел ко мне, жадно шаря глазами по лицу и фигуре, скрытой кашемировым платьем. Он назвал свое имя и рванул вперед для приветственных поцелуев, но я по обыкновению вскинула руку для рукопожатия раньше его. На лице отразилось недоумение и легкое разочарование, а Карло при этом усмехнулся.
        Мануэле был совсем юным не столько по возрасту, сколько по внешности. На его гладко выбритом лице сияла свежесть и молодость в виде легкого румянца. Глубоко посаженные глаза были подвижными и выдавали суетливого человека. Губы были тонкие. Он совершенно не был похож ни на мать, ни на дядю. Значит, в отца пошел.
        Когда он уселся за стол, и ему тоже достался огромный кусок лазаньи. Как я и предполагала, ел он быстро и суетливо, совершая много ненужных движений, роняя содержимое вилки обратно на тарелку. Все, в том числе и я, делали вид, что не замечаем. Однако насколько он отличался от Карло, чьи уверенные движения завораживали и увлекали!
        Разговор снова коснулся меня: кто я, как тут оказалась и зачем.
        - Люблю новые лица за праздничным столом, - подытожил Мануэле и стал вытаскивать из рюкзака подарки.
        К тому моменту мы, слава Богу, покончили с едой. Я ощущала себя дирижаблем, который только что надули, чтобы отправить в полет. Мое платье скрывало все округлившиеся части тела после такого обеда.
        Я помогла Сильвии убрать со стола, потому что было решено немного передохнуть перед десертом и поиграть в лото. Какая мудрая мысль! Мне трудно даже ходить.
        В моей семье мы редко играли в настольные игры в день Рождества, подобно всему итальянскому населению, поэтому я даже плохо знала правила игры. Мануэле с готовностью мне их объяснил. Играли на шоколадные конфеты. Смешно, но у меня не было вообще наличных, тем более мелочи. Поэтому Сильвия направилась на кухню и принесла большое блюдо ярко упакованных маленьких шоколадок. Когда все они были разделены на премии, игра началась.
        Мне везло. То ли от того, что я была новичком, то ли потому, что везло в играх, но не везло в любви. Процесс был увлекательным. Все: и Сильвия, и Мануэле, и Карло с энтузиазмом выкрикивали номера и я, зараженная атмосферой всеобщего возбуждения, тоже стала в тот момент одной из них. Они подкалывали друг друга, посмеивались, подбадривали и шутили. Это совершенно не походило на Рождество в моем доме. Хотя, возможно, с появлением Илении, а это было бы первое Рождество с ней в качестве жены моего отца, все могло измениться. Но этого уже не узнать. В это Рождество мой отец счастлив, потому что у него родится маленькая девочка от любимой женщины. А у меня появится сестра. Странно, но до этого момента я не осознавала, что дочь моего отца - это моя сестра. Я выросла одна и не знала, что такое - иметь брата или сестру. Помню, что мне хотелось. А когда появилась Нина, я стала считать сестрой ее.
        - Звева, - я не сразу заметила, что ко мне обращался Карло. - Проснись, война закончилась!
        Все рассмеялись, а я даже не успела рассердиться на него.
        - Мы собираемся перейти к десерту. Готова?
        - Да! - воодушевленно ответила я. - Я помогу тебе.
        На этот раз на кухню с ним пошла я. И пока он доставал из холодильника блюда, я наблюдала за ним. В нем было не меньше метра восьмидесяти пяти. Он был крупный и подтянутый. Я вспомнила, как при первом рукопожатии потеряла свою руку в его ладони. Это было странное и новое для меня ощущение - быть поглощенной кем-то. Если его сестре пятьдесят пять, то самому ему не меньше сорока. Нина была бы довольна. А я сама пока не знала, как я к этому отношусь. У меня не было опыта отношений с мужчинами на столько старше меня. Томмазо был моим ровесником, а до него - тоже плюс минус пару лет. Карло же казался мне взрослым и рядом с ним я испытывала едва ощутимый трепет, хотя и не имеющий ничего общего с увлечением. Мне постоянно казалось, что меня изучают и подвергают тщательному спектральному анализу. Я была просто уверена, что он замечает каждое изменение на моем лице, каждое повышение или понижение интонации в голосе, каждый жест, который можно интерпретировать. Я чувствовала себя скованно, хотя и не до такой степени, чтобы перестать быть собой. Временами мне казалось, что он говорил что-то, только чтобы
понаблюдать за моей реакцией. Но впрочем, я слишком мало его знала, чтобы делать какие-либо выводы.
        - Моя сестра приготовила три десерта: тирамису, куда уж без него, - наигранно проворчал он, - профитроли и пастьера наполетана. Что ты предпочитаешь?
        - Это вопрос с подковыркой? - засмеялась я.
        - Нет, здесь нет никакого подтекста. Не зависимо от того, что ты выберешь, мое мнение о тебе не изменится.
        Вот те на!!!
        - Составляешь обо мне свое мнение? - неподдельно удивилась я.
        - Я составляю его обо всех, - получила я ответ, и мне тут же водрузили на руки стеклянный контейнер с тирамису. Сам Карло взял в обе руки пастьеру и профитроли, и мы вместе вошли в гостиную.
        - Ну, мам, ты даешь! - почти прокричал Мануэле. Нас ожидалось трое и ты сделала три десерта.
        - Да, - гордо ответила Сильвия. - Не могла решить и решила сделать любимый для каждого. Звева, угадаешь, кому какой?
        Три пары глаз уставились на меня. Карло смеялся только глазами, лицо его оставалось бесстрастным и серьезным.
        - Давай же, Звева, - подначивал меня Мануэле, - если не угадаешь, то все равно сможешь попробовать. Моя мать превосходно готовит все три.
        Как же я смогу угадать? Я же их совсем не знаю. Хотя, Сильвия пододвинула тирамису недалеко от места своего сына, профитроли оставила стоять там, где я их и поставила, то есть напротив своего места, а пастьеру Карло сам поставил между мной и своим местом. Кроме того он закатил глаза, когда говорил о тирамису, значит, это не для него. Так и скажу. В конце концов, я ничего не теряю.
        - Хорошо, - начала я. - Профитроли - любимый десерт Сильвии, Тирамису - Мануэле, а пастьера - Карло.
        - Какая молодец! - Мануэле стал аплодировать. - И как же ты догадалась?
        - О, кому что подходит по характеру, - парировала я.
        Карло недоверчиво приподнял бровь, показывая всем видом, что знает, как я догадалась, но вслух сказал:
        - Ты наблюдательна…
        Все быстро расселись и Сильвия начала раскладывать по тарелкам десерты. Лично я предпочитала пастьеру. Мне не так часто приходилось есть ее, Мария готовила ее только на Рождество и Пасху, а в другие дни отказывалась. Эта была волшебная. Тесто рассыпалась во рту, а начинка обволакивала и таяла.
        - Сильвия, ты - волшебница, - я соскребала вилкой остатки начинки.
        - Отрезать тебе еще кусочек? - она уже замахивалась ножом.
        - О, я просто не смогу! - запротестовала я. - меня окончательно добил ягненок и овощи во фритюре. Я могу не есть два дня!
        Похоже, у других тоже не осталось сил поглощать пищу, поэтому все переместились на диван.
        Я подумала, что мне пора было уходить. Часы показывали почти шесть, а я со вчерашнего дня еще совсем ничего не сделала в квартире. Об этом я сказала Сильвии и под ее понимающие вздохи засобиралась домой.
        - Вот возьми, твои конфеты, - Сильвия мне протягивала коробку с моим выигрышем. - Здесь пастьера, будет чем позавтракать.
        Я поблагодарила ее от всей души.
        - Карло, ты сообщишь мне, как вернется консьерж? Я все еще без воды.
        - Да, как только возьму Вентиль, так сразу зайду к тебе.
        - Спасибо, стучи.
        Оказавшись за дверью, я испытала облегчение. Всё-таки находясь там, я была под постоянным наблюдением как и любой новичок в компании старых друзей. Остаться же, наконец, одной было приятно. Надо было многое сделать до того, как я лягу спать.
        Прежде всего я воткнула наушники в уши и позвонила Нине. Под ее сначала заботливое волнение за меня, а потом веселое щебетанье, я спустилась в гараж за коробкой с едой, затем застелила дома постель, повесила одежду в шкаф и рассмотрела кухню. Из съестного не было ничего, даже пачки кофе или соли, зато были тарелки, стаканы, кастрюли, а также духовка, посудомойка и стиральная машина. Словом, отец позаботился обо всем. Между делом я упомянула в разговоре с Ниной Карло.
        - Тебе понравился? - затаив дыхание спросила подруга.
        - Он интересный и привлекательный мужчина, но мне с ним трудно расслабиться. Он меня изучает!
        - Пусть изучает, значит, ты ему интересна. Узнав тебя лучше, он выберет лучший способ, чтобы подобраться к тебе, - мудро заключила Нина.
        - Или как побыстрее удрать… - рассмеялась я и услышала решительный стук в дверь. - Кажется, это он пришел с вентилем. Наконец-то я смогу сходить в душ.
        - Давай, созвонимся завтра. Вентиль прими с благодарностью, - захохотала Нина и положила трубку.
        Это действительно был Карло. Он молча показал мне Вентиль и прошел в квартиру. Две минуты, и все было готово.
        - Большое спасибо, - я постаралась вложить в свои слова как можно больше благодарности.
        - Пожалуйста, - он направился к выходу.
        Я не собиралась его задерживать. Мне этого не хотелось, да и повода не находилось. Ведь у меня не было даже кофе. Он на мгновение остановился и, посмотрев мне в глаза, произнес безапелляционным тоном:
        - Я все еще должен тебе ужин, Звева. Не люблю быть должен.
        - Ты мне ничего не должен. Ты очень мне помог и этого вполне достаточно. С моей стороны были всего лишь деньги…
        - Не люблю быть должен ни цента, - ответил он и, пожелав мне спокойной ночи, вышел.
        ГЛАВА 8
        К моей великой радости двадцать шестое декабря - день святого Стефано - не был национальным праздником в той части Швейцарии, где находилась Лозанна. Это означало, что город начнет жить своей нормальной жизнью, а я смогу совершить набег на супермаркет. У меня не было практически ничего для готовки, уборки, стирки. Мне нужен был интернет, надо было где-то снять немного наличных.
        Но утро я решила начать с пробежки. Наметив примерный маршрут на карте, я оделась и вышла. Консьержа на своем месте еще не было, поэтому знакомство с ним откладывалось.
        Воздух был холодный, но до мороза было еще далеко. Слегка поежившись под толстовкой и безрукавой жилеткой, я решила, что пора бежать, а то непременно замерзну. Внутри ощущался эмоциональный подъем: я отлично выспалась, сейчас побегаю, затем в душ и поеду за продуктами. Потом пообедаю и посмотрю, не появился ли какой заказ на перевод. Надеюсь, что-то будет, так я быстрее скоротаю время до приезда Нины.
        Я добежала до набережной. Таких спортсменов как я здесь уже было предостаточно. Один раз мне даже показалось, что я видела Карло, но этот человек свернул на внутреннюю дорожку парка, и больше я его не видела.
        Пока я бежала, я мысленно прокручивала разговор с отцом, пыталась как можно точнее определить свои чувства к происходящему. Умом я вроде и понимала, что все это детская обида пятнадцатилетней давности, но давление в груди не проходило. Возможно, будь у меня своя семья, я бы не так остро реагировала на отношение отца ко мне, я была бы занята женихом, мужем, ребенком, и тогда они бы вытеснили весь негатив. Но я была одна. Я желала любви, но даже не могла представить себя сейчас с кем-то. И что я смогу дать любимому человеку?! Меня не научили любить. Я какая-то испорченная, бракованная что ли… И меня это угнетает. Как я смогу захотеть иметь своих детей, если у меня перед глазами неправильная модель семьи, а свои проблемы я так и не решила!
        Я думала обо всем этом, доводя чувства до гротеска, и вдруг почувствовала, что на меня снова накатывает та паническая волна. Только не это! О, я не умею управлять ею…
        Я остановилась в парке и присела у дерева, облокотившись на него спиной. Меня колотило и сердце стучало где-то в горле, отдавая в виски. Мне стало жарко, лоб покрылся испариной и я судорожно стала разматывать шарф. Двое пробегавших мимо даже остановились и спросили, нужна ли мне помощь. Я отказалась.
        Когда спустя несколько минут все прошло, я устало поднялась и медленно побежала домой. Мне хотелось поскорее добраться до душа и смыть с себя липкий пот. Но на своем месте сидел консьерж и мне пришлось остановиться, чтобы поздороваться и представиться. Я сократила разговор до минимума, а когда увидела через стеклянные двери, что к подъезду приближался Карло, поспешила попрощаться и убежала, не оглядываясь.
        В квартире я взяла себя в руки: сходила в душ, составила список покупок, нашла большой супермаркет и поехала. Пришлось попыхтеть, так как многих производителей я не знала и не могла судить о качестве продуктов. В итоге набрала много лишнего. Вернувшись, я приступила к готовке. И именно в тот момент когда мое ризотто с цуккини и креветками было готово и манило меня его съесть, позвонила моя мать.
        - О, Звева, с Рождеством тебя! - пропела она.
        Не поздновато ли для Рождества?!
        - Как твои дела? Была у отца? Знаешь, - она прыгала от вопроса к вопросу, а затем к новой теме, как на батуте, - почему бы тебе не приехать сегодня ко мне на ужин? Будет Лука. Потом съездите куда-нибудь потанцевать…
        Пока она тараторила, я ела свое еще горячее ризотто. Когда же она закончила поток слов, я дожевала очередную порцию, а потом ответила:
        - Спасибо за приглашение, но меня нет в городе.
        Пауза, последовавшая за этим сообщением была довольно длинной, видимо, мать обдумывала, как такое возможно и что ей теперь делать?
        - Уехала и даже мне не сообщила! - воскликнула Филиппа и при этом, скорее всего, ее ботоксный лоб все таки сморщился в гармошку.
        - Мне кажется, я давно не сообщаю тебе о своих передвижениях, - спокойно заметила я.
        - Это верно, - спохватилась она. - Хотя я не рассчитывала, что тебя сегодня вечером не будет.
        - Мне очень жаль, - равнодушно заметила я и положила в рот очередную порцию ризотто.
        Мать больше ничего не спросила: ни где я, ни когда вернусь. Ей это было безразлично. И мне тоже.
        Остаток дня я провела дома, наводя сначала уют, а потом занялась переводом, который нарисовался после обеда.
        А на утро следующего дня я снова вышла на пробежку. Только я спустилась вниз, как следом за мной появился Карло в спортивных штанах, легкой куртке и кроссовках.
        - Доброе утро, - сказал он, придерживая мне дверь.
        - Доброе, - отозвалась я, надеясь, что нам не придется бежать вместе.
        - Вчера видел тебя у озера…
        Значит, мне не показалось. Хоть бы только он не видел меня в момент панической атаки. Это было бы унизительно. Ему совершенно не обязательно знать обо мне такие подробности.
        - Я недавно начала, мне пока еще трудно держать определенный ритм…
        Возможно, если я так скажу, он не захочет бежать со мной, ведь он явно занимается этим давно и бегает на большие расстояния.
        Но Карло, казалось, совсем не собирался предлагать мне совместную пробежку. Он размял немного ноги и тело, затем бросил «увидимся» и направился в противоположную сторону. Скорее всего, я вернусь с пробежки раньше, поэтому мне не придется с ним столкнуться еще раз.
        Сегодня я включила музыку, чтобы попытаться абстрагироваться от назойливых мыслей. Я бежала по берегу и мысленно подпевала «Queen». Это меня отлично отвлекло и я без приключений, сократив дорогу, вернулась домой. Но каково же было мое удивление, когда с противоположной стороны возвращался Карло. Мы поднялись на этаж вместе. Я еле проползла последний лестничный пролет. Он тоже тяжело дышал, пока открывал ключом свою входную дверь. И когда я уже входила в квартиру, Карло вдруг окликнул меня:
        - Звева, как насчет ужина в воскресенье?
        Я развернулась.
        - Прилетает моя подруга, мне надо будет в аэропорт. Извини.
        - Тогда завтра.
        Я помедлила только мгновение, а затем ответила:
        - Хорошо.
        - Зайду в восемь.
        И Карло скрылся в квартире, пожелав мне удачного дня. Позже я слышала, как около девяти утра он вышел из дома. А я после душа пошла гулять по городу.
        После сумбурного Рима Лозанна казалась мне слишком безмятежной. Однако это было именно то, что мне нужно: с одной стороны голубело озеро, с другой - возвышались горы. Надо будет непременно съездить покататься на лыжах. Костюм я с собой взяла. Завтра на ужине спрошу у Карло, куда можно съездить.
        Я прогуляла весь день, вернулась, когда уже стемнело. Включив музыку, я начала готовить ужин, попутно переписываясь с Ниной.
        “Карло пригласил меня на ужин"
        “Отлично! Когда?”
        “Завтра вечером. Не уточнил, куда. Не знаю, как одеться".
        “Надень платье".
        “Вопрос какое…"
        На следующий день, к моей тайной радости, утром зарядил дождь, поэтому пробежку пришлось пропустить. Это позволило мне долго не вылезать из пижамы. Было приятно полениться. А после обеда я начала готовиться к ужину. Прежде всего я вымыла голову и аккуратно высушила волосы. Надо их немного укоротить, а то становятся слишком длинными. Уберу их сегодня наверх, не хочу, чтобы они лезли в тарелку и отвлекали меня.
        Прическа получилась небрежной, но мне результат понравился. Затем я подправила маникюр - терпеть не могу неухоженные, неряшливые руки как у женщин, так и мужчин. И в последнюю очередь сделала едва заметный макияж. Без сомнения, мне хотелось понравиться Карло, но не больше, чем хотелось бы понравиться любому другому привлекательному мужчине, с которым я собиралась провести приятный вечер. Карло, надо признать, был привлекательным. И не смотря на разницу в возрасте, я чисто теоретически не исключала возможности романтической истории, хотя в настоящий момент была так далека от этого, что не могла себя представить с ним вместе.
        Он, конечно, интриговал меня своей манерой говорить и смотреть. Будь я в другом эмоциональном состоянии, ему бы не составило большого труда соблазнить меня сегодня же вечером. Но сейчас, когда я только отвязалась от токсичного пассивно-агрессивного Томмазо, я не хочу бросаться на первого, кто проявит ко мне интерес.
        В конце концов у Карло, кажется, нет никакой постоянной и серьезной подружки, иначе бы она нарисовалась в праздники. Так пусть все идет своим чередом. Мне пока нечего предложить, но я могу принимать, если мне будет предложено.
        С этими мыслями я, стоя перед зеркалом, нанесла по капле духов за мочками ушей - этого вполне достаточно. А затем оглядела себя в зеркале. На мне было узкое кашемировое платье по колено верблюжьего цвета с широким кожаным поясом и треугольным вырезом. На шею свободно повязала объемный нежно голубой шарф, на ногах - замшевые высокие сапоги на каблуке.
        До восьми оставалось буквально несколько минут, и я прошла на кухню, чтобы включить посудомойку. А ровно в восемь в дверь постучали.
        Я взяла пальто с дивана и прошла открывать.
        - Добрый вечер, - Карло был серьезен и смотрел мне в лицо, в квартиру не вошел. - Не целую тебя, ты этого не любишь…
        - Верно, не люблю. С незнакомыми людьми, - пояснила я.
        - Мы знакомы, - улыбнулся он.
        - Самую малость, - уточнила я.
        - Сообщишь, когда сможем перейти на новый уровень от «малознакомых» до «знакомых»?
        - Обещаю, - ответила я и стала надевать пальто.
        Думаю, именно в тот момент Карло позволил себе начать разглядывать меня - когда я повернулась к нему спиной. А когда снова развернулась к нему, застегивая пальто, он снова был сосредоточен на лице.
        - Поедем на моей машине, - сообщил он, когда мы спускались в подземный гараж. - Так ты не сможешь сбежать раньше и заплатить в очередной раз за ужин.
        - Вижу, я нанесла тебе серьёзную душевную травму, - засмеялась я и Карло присоединился ко мне.
        У него был точно такой же черный внедорожник, как и у меня, только совсем новый. Но я решила не комментировать этот факт. В машине играло радио, Карло сосредоточенно вел машину, иногда перебрасывался со мной парой слов.
        - Куда мы едем? - спросила я, чтобы нарушить тишину.
        - В ресторан, у которого три звезды Мешлен.
        - Неужели, - кисло отозвалась я, не сумев проконтролировать вовремя то, каким тоном я это сказала. - Не люблю вычурную еду…
        - Это и хорошо, потому что сегодня мы туда не едем. В следующий раз.
        - Не стоит, - ответила я.
        - Почему? Следующего раза не будет или просто туда не пойдешь?
        - Ну, почему же, пойду. Только я действительно не люблю, когда мой мозг взрывается от того, что пытается понять, из чего приготовлен очередной кулинарный шедевр. Я больше люблю семейные траттории. И когда нет меню и ты должен все уловить на слух…
        - Убедила, никаких звезд!
        Мы уже подъезжали к парковке ресторана, который оказался расположен у самого озера. На крытой террасе наш столик был у самого окна.
        - Очень красиво, - заметила я, смотря на лунную дорожку.
        Карло не успел ничего ответить, мы вообще еще даже не сели, как к нам подошла девушка-блондинка с томным взглядом и, заглядывая в рот моему спутнику, сказала:
        - Добрый вечер, профессор.
        Я не смогла сдержать удивления и любопытства, а потому сразу спросила Карло, чем он занимается?
        - Преподаю экономику в университете, - равнодушно ответил он.
        - Представляю, скольким студенткам ты разбил сердце!
        - Не представляешь, - отрезал Карло, - обо мне ходит дурная слава…
        - Соблазняешь все, что движется? - улыбнулась я.
        Карло прищурился, как будто пытаясь понять, серьезно я или нет, а затем ответил:
        - Давно не ведусь на смазливые юные личики…
        Меня вдруг осенило, надеюсь, он и меня не включил в эти “личики"?!
        - О, слава Богу, меня больше нельзя отнести к юным…
        - К смазливым тоже…
        Он произнес это почти серьезным тоном, совсем не улыбаясь и явно без желания что-либо пояснять. А мне хотелось зацепиться. Но к счастью, мне помешал официант, который принес меню. Мы сделали заказ, а когда принесли вино, Карло предложил выпить за знакомство. Я едва сделала глоток красного вина, как Карло нарушил молчание:
        - Звева, давно у тебя случаются панические атаки?
        Если бы я все еще пила, то непременно бы поперхнулась в тот момент. Его вопрос был настолько неожиданным, что я не смогла вовремя подготовиться и вся гамма чувств от досады до удивления, всплыла на моем лице. Глупо было бы после этого отнекиваться.
        - Недавно, - ответила я, - но мы не будем сейчас это обсуждать.
        - Сейчас не будем, - согласился он.
        Если честно, в тот момент я как будто зависла. Меня раздавила мысль о том, что кто-то знакомый видел меня и знает. Это было унизительно. Как будто я оказалась сейчас перед Карло голой. И он, конечно же, понял это и попытался привести меня в чувство, но приходить в себя у меня получалось плохо.
        - Звева, посмотри на меня, - его голос был таким вкрадчивым и глубоким, что я тут же повиновалась. - Я больше не буду тебя ни о чем спрашивать. Но если тебе понадобится помощь, то скажи мне. Нет, не перебивай…
        Он сделал жест рукой, когда я собралась возразить ему.
        - Дай мне закончить, - продолжил он, - если захочешь, можешь прийти ко мне, мы поговорим. Я мог бы тебе помочь. Действительно мог бы. А сейчас сделаем вид, что я тебя ни о чем не спрашивал. В котором часу прилетает твоя подруга?
        Я ответила, все еще чувствуя, как быстро бьется сердце. Но Карло увлек меня беседой и к десерту я смогла вернуться к нормальному состоянию.
        Он оказался увлекательным собеседником: интересно и остроумно рассказывал, много знал. Часто бывал в Риме по работе и интересовался его историей.
        - Почему переехал в Лозанну?
        - Меня воспитывала сестра, и когда она вышла замуж за швейцарца, то я, естественно, переехал вместе с ней. Мне было тринадцать.
        Рассказывая это, Карло не выглядел ни грустным, ни подавленным. Он говорил о своем прошлом, в котором, вероятно, произошло что-то плохое, отчего он жил с сестрой, как будто это была всего лишь беседа о погоде.
        - Родители? - осторожно спросила я.
        - Отца я не знал, а мама умерла, когда мне было пять. Я ее почти не помню.
        - Мне очень жаль…
        На меня нахлынули эмоции, в носу защекотало и глаза стали влажными. Еще чуть-чуть, и я могла бы разразиться слезами. Но я не могла себе этого позволить, более того, я не понимала, откуда такая чувствительность.
        - Я давно пережил это, Звева. Эта история больше действует на тех, кому я ее рассказываю, чем на меня, - улыбнулся он, и я улыбнулась в ответ. - Ну, а ты выросла в полной семье?
        Я боялась и ждала этого вопроса. Что ж, я не могу не ответить. И если придать голосу уверенности с легким налетом безразличия, то я смогу обмануть сама себя.
        - До двенадцати лет в условно полной. Затем - с отцом.
        - Ты ведь в курсе, что базовое доверие миру формируется в основном матерью в первый год жизни на основе ее тесного физического и эмоционального контакта?
        Кажется, этому не учат на факультете экономики.
        - Что так заметно, что в моей жизни этот компонент отсутствует? - я почувствовала, что начинаю ощетиниваться и усилила контроль за своими эмоциями.
        - Иногда, - Карло отрезал вилкой кусочек от своего десерта.
        Мне пришлось ждать, пока он прожует и продолжит начатый разговор. А когда он был готов говорить, то кардинально сменил тему.
        - Катаешься на лыжах? - спросил он.
        - Да, как раз хотела тебя спросить, куда можно съездить.
        Это была безопасная тема.
        - Я еду кататься с друзьями четвертого января. Хочешь присоединиться? Мы едем в Ле Диаблерет в этот раз.
        - Хочу!
        Я действительно хотела. Во-первых, я смогу познакомиться с новыми людьми, а во-вторых, поехать куда-то с Карло будет очень интересно. Он дарит какое-то необъяснимое спокойствие и уверенность. Надеюсь, он пригласит меня ехать с ним в машине.
        - Отлично, я позже сообщу все детали. Катаешься давно?
        - Сколько себя помню…
        Естественно, по счету заплатил он. Мы вышли из ресторана, я предложила прогуляться вдоль озера. У воды было немного влажно, но тянул холодный ветер, обещая понижение температуры. Небо было ясным и кое-где виднелись звезды, ослепляемые огнями города. Я подняла воротник пальто, потому что мне было холодно. Карло это заметил и предложил вернуться к машине, но я отказалась - мне хотелось немного пройтись перед сном.
        - Я хотела сказать тебе спасибо за все, что ты сделал для меня.
        Карло остановился и не понимающе уставился на меня.
        - Что именно? - поинтересовался он.
        - За то, что пригласил к себе за столик в сочельник, за то, что помог с отоплением и водой и за Рождественский обед с твоей семьей. Я привыкла справляться сама.
        - А когда не справляешься? - он снова пошел вперед.
        - Покупаю помощь, - неужели я это сказала вслух!
        - Поэтому ты оплатила счет в ресторане…
        Я кивнула и отвернулась от него, смотря на черное ночное озеро. Я, и правда, привыкла покупать помощь. Мне даже кажется, что даря Нине много подарков, я как будто благодарила ее за то, что она была моей подругой.
        - Давай вернемся, ты совсем продрогла.
        Мы повернули обратно. На этот раз молчали. А я думала, что Карло умел вовремя закончить неудобный разговор. Вроде только съежишься от мысли, что сейчас тебе зададут очередной вопрос, на который у тебя нет такого ответа, чтобы произнести его вслух, а он сразу переводит разговор на другую тему. Что-то мне подсказывало, что так он поступает не всегда.
        В машине он включил обогрев, и я понемногу стала оттаивать. С Карло было интересно беседовать и уютно молчать. Так мы и доехали до дома, почти не разговаривая. У самой двери он остановился и подождал, пока я открою дверь. Я знала совершенно точно, что за этим не стоит желание напроситься в гости, он просто был так воспитан.
        - Спокойной ночи, - сказал он, подходя к своей двери, когда открылась моя.
        - Спокойной ночи, - эхом повторила я.
        ГЛАВА 9
        На следующий день вечером я стояла в аэропорту Женевы и ждала Нину. Меня захватило радостное возбуждение от скорой встречи с подругой и возможности провести вместе несколько дней и встретить новый год как в старые времена. Я, как делала это часто, возлагала на Нину надежды о ярком и веселом времяпрепровождении и интересных событиях.
        Что же ее так долго нет?! Самолет приземлился уже час назад. Ах, вот же она. Идет с маленьким черным чемоданом и рюкзаком за плечами. Ее упругие кудряшки на голове скачут то распрямляясь, то снова складываясь в
        тугие пружинки. Она ищет глазами меня, а когда находит, то улыбается и рьяно машет рукой. И откуда в ней столько позитивной энергии?
        - Звева, как я рада! - она подлетела ко мне и сгребла в охапку.
        Я тоже была очень рада.
        - Поехали скорее. Заедем куда-нибудь поужинать?
        - Нет, поехали домой. Я везу прошутто, буйволиную моцареллу и белую пиццу. Надеюсь, у тебя есть в холодильнике пиво.
        - Конечно!
        Дорога до Лозанны должна была занять не больше часа, но на выезде из аэропорта образовалась небольшая пробка, поэтому мы ехали немного дольше, чем я планировала. Все время в машине мы трещали без умолку. Нина волновалась за меня и спрашивала, как я себя ощущаю на новом месте, говорила ли я с отцом и на самом ли дела я так не рада сестре. Я отвечала, что ничего не имею против невинного ребенка, все мои претензии и проблемы были связаны с отцом.
        А дома мы устроили наш маленький итальянский пир. Мы сидели в пижамах в гостиной и начиняли разрезанную пополам белую пиццу прошутто и буйволиной моцареллой, как в старые времена. Оказывается, мне не хватало этого ощущения, когда ты живешь только этим простым, но чудным моментом.
        - Когда ты познакомишь меня со своим соседом? - спросила меня Нина кладя тонкий слов ветчины на хлеб.
        - Как только встретим его. Не хочу специально стучаться в его дверь.
        - А кстати, ты мне совсем не писала вчера про ужин!
        Я рассказала подруге все очень подробно, стараясь ничего не упустить. Ее мнение на этот счет было очень важно для меня. Даже единственно важным, ведь больше мне не с кем было поделиться.
        - Он тебе нравится? - Нина заглядывала мне в глаза, отпивая холодное пиво из бутылки.
        - Однозначно, - ответила я. - Только я не знаю, в каком качестве. Он - очень интересный собеседник, с ним комфортно молчать. Он меня уравновешивает…
        - Интересно, - промычала подруга с полным ртом, а когда прожевала, добавила, - знаешь, когда тебе комфортно молчать с человеком, это здорово! А что ты имеешь в виду под «уравновешивает»?
        - Это странное чувство… Я пока сама не могу точно дать ему определение. Это как будто в тебя попадает молния, и вместо того, чтобы коротнуть, происходит заземление. Ты знаешь, я не сильна в физике. Но он как будто приводит мою негативную энергию к завершению. Не обнуляет ее, а именно сводит до безопасного минимума. И я уверена, он мог бы больше, только я не позволяю ему. Но я вижу, что нравлюсь ему…
        - Попытки с его стороны?
        - Явных - ни одной. Иногда мне кажется, что ему это даже не нужно! Ведь могу же я ему не нравиться как женщина…
        - Не можешь! - с чувством перебила меня Нина. - У него кто-то есть?
        - Я не в курсе. За то время, что я здесь, я никого не видела и при мне никто ему ни разу не звонил.
        - Познакомь меня с ним! - Нина была явно в предвкушении. - Может мне удастся что-то разузнать.
        - Хорошо, - согласилась я. - Давай пригласим его к нам на завтрак тридцать первого. Он рано встает и идет бегать. Что-нибудь приготовим…
        - Договорились. Но ты мне только скажи, он тебе нравится?
        - Могу сказать только что он мне не не нравится.
        Мы легли за полночь, уставшие и наговорившиеся так, что заплетались языки. А на утро я отменила пробежку, потому что мы рано выехали снова в Женеву, чтобы посмотреть город. Перед тем, как спуститься в гараж, я написала записку для Карло и оставила ее в конверте на дверной ручке. «У меня нет твоего номера. Нина и я приглашаем тебя завтра после пробежки на завтрак у меня. Звева.»
        - У тебя что, нет его телефона? - удивилась Нина.
        - Нет, - я подернула плечами, ведь я и сама не знала, как так могло получиться. - Он не просил, а я не предлагала.
        - Загадочный мир… - протянула подруга.
        В Женеве мы прошлись по всем основным достопримечательностям, уделив особое внимание прогулке по набережной сразу после обеда, пока солнце еще пригревало. Заметив свободную скамейку, мы с Ниной присели и подставили лица в огромных солнечных очках солнцу.
        - Знаешь, - нарушила вдруг молчание Нина, закидывая голову назад еще больше, стараясь поймать теплые лучи, - перед отъездом я собирала вещи и случайно нашла обручальное кольцо под боксерами Роберто.
        - Да ты что! - я резко выпрямилась и посмотрела на подругу, но, увидев ее кислую физиономию, уточнила, - это ведь хорошо?
        - Пока не знаю… Будет зависеть от того, каким ребром поставят вопрос.
        Нина тоже выпрямилась и посмотрела на меня. Я отражалась в ее очках, а она в моих.
        - И как его можно поставить так, что это не будет хорошей новостью?
        - Звева, помнишь, я говорила тебе о положительных моментах, когда ты встречаешься со взрослым мужчиной?
        Я кивнула в ожидании отрицательных моментов, потому что они должны были непременно последовать.
        - Так вот, - продолжала Нина, - есть же еще и отрицательные, среди которых желание иметь детей, пока ты не стал дряхлым стариком.
        - Нина, ну, ты тоже скажешь! Какой дряхлый старик?!
        - Хорошо, я преувеличиваю. Но ему уже сорок два, а мне двадцать шесть! Я только начинаю специализацию, а он уже хирург. Когда я буду рожать ему детей? В перерывах между операциями?
        - Может, он не хочет детей прямо сейчас? - не сдавалась я. - Уверена, вы сможете договориться. Мой отец станет отцом в шестьдесят пять. Ты думаешь, он сожалеет об этом? А вот мать, родившая меня в двадцать один - да. Зачем сейчас надумывать то, чего, может быть, нет на самом деле. Ты знаешь, я не тот человек, который должен давать советы, но ты не тот человек, который расстраивается заранее.
        - Ты права, - все еще кисло улыбнулась Нина. - Если честно, сейчас я даже представить себе не могу, что мы расстанемся.
        - Вот и не думай.
        Мы вернулись домой поздно вечером. Нина как будто бы успокоилась и снова вела себя как раньше. Когда мы подошли к двери квартиры, на дверной ручке висел тот же самый конверт, но уже с другой запиской, написанной печатными буквами: «Буду в девять, просыпайтесь пораньше, девочки». В конце был приписан номер телефона.
        Пришлось не идти на пробежку и на следующее утро, хотя я встала очень рано. И пока Нина спала, я сходила в душ и начала накрывать на стол. Вчера мы накупили в одной известной кондитерской в Женеве разной выпечки и пирожных. Кофе, к сожалению, мне варить было негде. Но у меня был чай и красивый чайный сервиз.
        Когда ровно в девять в дверь постучали, мы с Ниной дружно вздрогнули, и я пошла открывать. Я почему-то нервничала, как будто привела жениха знакомиться с родителями. У самой двери я расправила плечи, выдохнула и открыла.
        Карло сиял широкой улыбкой. Он поздоровался со мной и прошел в гостиную, где за столом сидела Нина. Я представила их друг другу. И там он каким-то чудом вытащил из-за спины два милых букетика фрезий и отдал один Нине, а другой - мне. При этом щеки подруги покрылись легким румянцем. По этой реакции я поняла, что Карло ей понравился, а его жест с цветами она видит, как галантность.
        За столом разговор завязался быстро, ведь у двух незнакомых людей всегда найдутся вопросы за которыми можно скоротать время за завтраком.
        Карло был само обаяние. Он шутил со мной и с Ниной, спрашивал и много рассказывал. Отметил изобилие сладостей на столе и вкус чая. А я наслаждалась моментом. Такой легкости я не испытывала давно.
        - Давно вы знакомы? - спроси Карло у Нины.
        - Со старшей школы. И с тех пор стали лучшими подругами. Звева - моя семья! - ответила подруга и посмотрела на меня.
        - За столь трогательное признание возьми еще пирожное, - с серьезным видом заметила я, но Нина звонко засмеялась - никто больше не мог есть.
        - Какие планы на сегодняшнюю ночь? - снова задал вопрос Карло.
        - Я нашла одно место недалеко отсюда, - ответила я. - Выйдем ненадолго.
        - Да, - продолжила Нина, - мне перенесли рейс на девять утра, так что ни выпить, ни потанцевать в удовольствие.
        И это было правдой. Когда рейс был перенесен по времени на более раннее время, авиакомпания предложила подруге и вариант более позднего вылета, но, к сожалению, в этом случае, она не успевала на дежурство.
        - Повеселитесь, дамы. А мне пора. Надо успеть закончить несколько дел до полуночи. - Карло встал. - Спасибо за завтрак, завтра двойная пробежка. Звева, а ты не отлынивай. И сохрани мой номер.
        Я кивнула, и мы обе встали за гостем. Он пожелал нам веселого нового года, а Нине счастливого пути. Он поцеловал ее в обе щеки, кивнул мне и вышел.
        - Почему он не прощается с тобой поцелуями? - возмущенно спросила подруга. - Дай угадаю, ты сказала, что не любишь этого…
        - Он сам догадался, - парировала я.
        - Это надо исправить! Звева, он просто классный! - она почти взвизгнула, и я шикнула на нее, боясь, что Карло все еще стоит в коридоре. - Послушай, ты ему определенно нравишься, но он так нейтрально себя вел, что трудно сказать что-то более конкретное.
        - И не надо…
        - Так куда мы идем сегодня вечером?
        - Сначала я хотела поехать на дискотеку, но нет смысла. Тебе отсюда надо выезжать самое позднее в шесть. Поэтому сходим в бар, посидим, там тоже будет музыка, только народу поменьше. А часа в два ляжем спать, как старушки.
        В десять вечера мы были готовы и вышли из дома. До места взяли такси, так как водить машину, выпив даже пару глотков, я боялась. Бар был довольно большим, со сценой и круглыми столиками. Народ внутри уже собирался, играла музыка и кое-кто уже несмело подтанцовывал у самой сцены. Мы прошли к нашему столику и сели, оглядываясь по сторонам. Место было выдержано в красных тонах, с красной подсветкой у бара и красными прожекторами, направленными на музыкантов. Я не была в восторге, но в конечном итоге, максимум часа через три нам надо будет отсюда уходить. Нина, казалось, была всем довольна. Она отлично выглядела в прямых черных джинсах и золотистом топе на тонких бретельках. А ее приподнятое настроение заражало и меня.
        - С чего начнем? - спросила она меня, когда подошла официантка?
        - С чего-нибудь полегче.
        И мы заказали два мохито. Он оказался на редкость крепким, и я немного захмелела.
        После одиннадцати, казалось, бар заполнился до максимума. Все столики были заняты, народ танцевал перед сценой и к бару было не протолкнуться. Мы с Ниной тоже решили немного подвигаться и встали с удобных кресел.
        - Вот так встреча! - услышала я за спиной и, обернувшись, увидела Мануэле. - Ты одна?
        - Привет, нет с подругой, - прокричала я под несмолкающие басы.
        - Я тоже с другом, может, объединимся?
        Я вопросительно посмотрела на Нину, она передернула обнаженными плечами, давая понять что не испытывает восторга по этому поводу, но и против ничего не имеет. Тогда мы познакомились, и до этого пустовавшие два кресла, были тут же заняты. Официантка принесла всем четверым еще по коктейлю. Их заказали наши новые знакомые. Мы выпили и немного поговорили.
        Друг Мануэле, Пабло, оказался его однокурсником-испанцем. Он был невысокий и коренастый с некрасивыми пальцами-сосисками но обаятельной улыбкой. Стало сразу ясно, что все свое внимание он собирался сосредоточить на мне. Ну что ж пусть. Все равно мы уйдем рано и только вдвоем с Ниной. Ни о каких приключениях не может быть и речи.
        После второго коктейля желание танцевать усилилось, и мы с Ниной пошли к сцене. Мальчики последовали за нами. Пабло не отходил от меня ни на шаг, он старался как бы нечаянно дотронуться до меня, предлагал объединиться в пару, постоянно что-то говорил. Я ловила на себе беспокойный и совершенно трезвый взгляд Нины. В туалете она сказала мне, что уже пожалела, что мы пригласили их за наш столик.
        - Я вежливо попрошу их уйти, - сказала она.
        - Я сама, хорошо, он меня, правда, достал.
        Мы вышли и снова оказались в толпе. Однако разговор пришлось отложить, потому что до полуночи осталось две минуты. Затем начался обратный отсчет. После «один» зал взорвался аплодисментами и криками, мы с Ниной обнялись, абсолютно проигнорировав своих нежеланных кавалеров. Затем всем разнесли шампанское и начался концерт. Мне совершенно не хотелось сидеть: алкоголь и всеобщее веселье и возбуждение делали свое дело. Но сначала надо было решить вопрос с Пабло.
        Нина осталась сидеть за столиком, а я нашла Пабло и сказала то, что думала по поводу его попыток.
        - Ну, извини, - ответил он стальным голосом и отошёл.
        Уже прошел первый час нового года, и нам надо было скоро уходить.
        - По последнему коктейлю? - предложила я.
        Нина отказалась, показывая мне еще больше половины бокала Негрони. А я стала продвигаться к бару. Это была непростая задача. Мой серебристый топ с крупными пайетками то и дело норовил зацепиться за чью-нибудь пуговицу или браслет. Привлечь внимание бармена оказалось тоже из разряда миссия не выполнима, но и это в конечном итоге получилось. А потом снова появился Пабло. Он предложил мне выпить, а когда я отказалась, упомянув, что уже заказала, то услышала следующее:
        - Почему ты такая злючка?
        - Потому что жизнь такая, - отрезала я улыбаясь.
        - Можно же немного расслабиться… - настаивал он, и я почувствовала легкое беспокойство.
        - Можно, но не сегодня!
        В этот момент бармен поставил передо мной запотевший бокал с холодным мартини. Я протянула руку, чтобы его взять, но Пабло снова открыл рот.
        - Эй, Мануэле убеди свою подружку смягчиться.
        Я отвернулась от стойки и увидела приближавшегося сына Сильвии. Он как-то виновато улыбнулся, наверное, ему было неудобно за друга. А я снова вернулась к своему бокалу, взяла его и пошла к Нине. Я выпила его до дна очень быстро, не было смысла оставлять его начатым за столиком. И мы пошли танцевать.
        После последнего коктейля я почти сразу почувствовала в теле странную легкость. Мне стало жаль, что скоро придется уйти, а Нине улетать. Люди на танцполе так самозабвенно раскачивались, как будто не было важнее миссии - танцевать. И я двигалась вместе со всеми. Затем откуда-то появился Пабло, и я подумала, что черт с ним, потанцуем вместе, в конце концов мне так весело.
        Мы танцевали тесно-тесно, он обнимал меня сзади за талию. А потом передо мной выросла Нина.
        - Звева, нам пора.
        Она взяла меня за руку чуть выше кисти и слегка потянула.
        - Давай еще немного, - капризно ответила я и попыталась высвободить свою руку.
        - Дай мне твой телефон, я вызову такси… - она настойчиво смотрела мне в глаза, как будто гипнотизировала.
        Я протянула ей мобильник и вернулась к партнеру по танцам.
        - Не хочешь выйти подышать свежим воздухом, - спросил меня Пабло в самое ухо так, что его губы коснулись мочки.
        - Да, здесь очень жарко! - согласилась я.
        Он схватил меня за руку и повел за собой, разбивая волну движущихся разгоряченных тел.
        - Звева, стой, - Нина тянула меня в другую сторону. - Надо взять куртки. Скоро приедет такси!
        И когда это моя подруга сделалась такой занудой?!
        - Нина, я успею, отпусти мою руку!
        Мне, наконец, удалось освободиться и Пабло повел меня к выходу. Протискиваясь между баром и толпой, я заметила знакомую фигуру на другом конце зала. Черт возьми, а что здесь делает Карло?!! Какой красавчик. Как ему шла его коричневая рубашка. А кого это он так усиленно ищет в толпе? Меня! Он ищет меня, он смотрит на меня, он идет ко мне, он…
        ГЛАВА 10
        Мне дико хотелось пить. Во рту происходило странное сильное слюноотделение. Я сглатывала, пытаясь остановить этот процесс, и не могла. Ужасно раскалывалась голова. У меня было ощущение что кто-то просверлил мне там дыру и высосал через нее мозг.
        Я открыла глаза - в комнате было темно, лишь на прикроватной тумбочке горела лампа, занавешенная шарфом. Это была не моя лампа, не мой шарф, не моя комната. В испуге я резко села на кровати и почувствовала, как угрожающей волной из желудка стала подниматься тошнота. Нельзя было медлить надо было искать ванную. Вот же она, там приоткрыта дверь. Кто-то предусмотрительно не выключил свет, оставляя ориентир. Мне надо туда бежать, иначе я не успею.
        На ватных ногах я стала преодолевать это небольшое расстояние от кровати до двери. Это заняло гораздо больше времени, чем я ожидала. А я вообще чего-то ожидала? Едва я закрыла за собой дверь, как меня начало выворачивать наизнанку. Желудок оказался пустым, и от этого рвотные спазмы казались еще более жестокими. В перерывах между ними у меня вырывался громкий стон, а со спазмом непонятное рычание. Меня трясло, лоб покрылся испариной, одежда прилипла к спине. Я тяжело дышала, хватая воздух ртом и снова начиналось все сначала. А когда спазмы, наконец, закончились, я сползла на пол и улеглась на холодном кафеле. Слезы текли из глаз от бессилия и непонимания, что происходит.
        В тот момент в дверь ванной раздался стук и кто-то дернул за ручку.
        - Звева, открой, это я - Карло.
        Услышав мужской голос я напугалась, потому что не сразу поняла кто это. Как хорошо, что это он! Я попыталась встать, но не смогла и от бессилия заплакала еще больше.
        - Звева, - звал меня тот же голос, - открой…
        Я не могла пошевелиться, меня била крупная дрожь, конечности меня совершенно не слушались. И я, наверное, заснула. А проснулась от того, что кто-то поднимал меня на руки.
        - Звева, - я начала сопротивляться, но чьи-то руки еще крепче держали меня, - успокойся. Все хорошо. Это я - Карло.
        Спокойный голос методично повторял одни и те же фразы, которые едва ли доходили до моего сознания. В очередной раз, когда голос назвал свое имя, я, наконец, поняла, что это был Карло. Он подхватил меня на руки и понёс куда-то. Но когда я почувствовала его горячие руки на моих ляжках, мой отупевший мозг забил тревогу.
        - Почему я без джинсов, где мои джинсы?
        - Звева, пошли в постель. Тебе надо отдохнуть.
        А следующий момент моя голова коснулась подушки. Мне показалось, что меня положили на что-то ужасно холодное. И дрожь снова завладела моим телом. Меня трясло так, что я не могла остановиться даже на мгновение. Это угнетало мое и без того уставшее тело.
        - Мне холодно, - пожаловалась я. - Очень холодно.
        Меня закутали и плотно подоткнули одеяло со всех сторон, но это не помогало.
        - Холодно, - жаловалась я и снова заплакала.
        Затем я услышала шуршащий звук снимаемой одежды.
        - Черт тебя побери, Звева.
        Кто-то тихо выругался. И в следующую минуту меня стало обволакивать тепло человеческого тела. Перед тем, как снова провалиться в сон, я перестала дрожать.
        Когда я открыла глаза в следующий раз, свет у кровати больше не горел, а через неплотно задернутые шторы несмело пробивался рассвет. «Еще рано», - подумала я и снова отключилась.
        В следующее свое пробуждение я отчетливо поняла некоторые вещи. Во-первых, было утро, потому что в комнате стало светло. Во-вторых, я была не у себя дома. А в-третьих, меня обнимал Карло. Он лежал тесно прижавшись грудью и животом к моей спине. От него исходил такой жар, что я начала жаловаться.
        - Отодвинься, мне очень жарко, - во рту было сухо и язык ворочался плохо. - О, ты без рубашки!
        - Ты не могла согреться, - прохрипел спросонья Карло, даже не сдвинувшись с места.
        - Карло, прошу тебя, отодвинься, твой друг тычется в меня…
        Он хмыкнул и нехотя зашевелился, отстраняясь.
        - Ты ведь помнишь мужскую физиологию, многое нам неподвластно…
        Я пошевелилась чтобы сменить положение, движения казались неловкими и как будто чужими. И тут меня поразили отдельные воспоминания: я на полу в ванной, горячие ладони на ляжках… Я подняла одеяло и увидела себя в чужой футболке без джинсов.
        - Где моя одежда? - я резко села, кажется, у меня начиналась истерика. - Почему я в твоей постели? Что происходит? Где Нина?!
        Слезы текли по щекам, сердце бешено колотилось в груди.
        - Звева, Звева стоп, успокойся, - Карло уже сидел передо мной, пытаясь привлечь мое внимание, но у него это плохо получалось. - Посмотри на меня. Я сейчас отвечу на каждый твой вопрос. Ты меня слушаешь? Звева. Посмотри. На. Меня.
        Он прикоснулся кончиками пальцев обеих рук к моему лицу, фиксируя мой взгляд на себе. Я поспешила вытереть слезы и уставилась на него.
        - Нина улетела домой, - начал он. - У нее был самолет в девять утра. Я вызвал ей такси. Не переживай, она, должно быть уже приземлилась.
        - Почему я не проводила ее? Почему я здесь?
        - Вчера тебе стало плохо…
        - Вчера мне было хорошо! Почему потом мне стало плохо?
        Я не понимала, как вообще все происходящее было возможным. Карло как-то жалобно посмотрел на меня.
        - Что последнее ты помнишь?
        - Твое лицо в толпе… и больше ничего… - я почувствовала, как в груди поднимается страх. - Что случилось, Карло? Что со мной случилось?
        - Звева, ничего плохого с тобой не случилось, - вкрадчиво и медленно произнес он, вероятно, чтобы до меня лучше дошло. - Мы с Ниной увезли тебя домой.
        - Я этого не помню. Почему я ничего не помню? Я выпила три коктейля…
        - Тебе дали гамма-оксимасляную кислоту.
        - Что это? - я не понимала.
        - Это препарат, наркотик. Бутират. Наркотик насильников.
        Я, естественно, слышала об этом наркотике. Вращаясь в определенном кругу, ты не можешь не знать, что это такое и как его используют. Но я не могла подумать, что однажды это произойдет со мной.
        - Который час?
        - Почти полдень…
        - Мне надо позвонить Нине…
        Карло принес мне мой телефон и оставил одну. А я тут же набрала Нину. Она ответила сразу же.
        - Звева, как ты?
        - Нина, что происходит? Расскажи мне все! Как я тут оказалась? Карло говорит про бутират…
        - Это так. Я заметила, что с тобой что-то происходит, когда ты выпила мартини, и сразу заподозрила этого идиота Пабло. Он же приклеился к тебе, а ты стала с ним слишком любезна. Я попыталась тебя увести сама, но наркотик уже начал вовсю действовать, и мне пришлось звонить Карло.
        О, Господи, спасибо, что ей пришла в голову эта идея!
        - Он приехал минут через пятнадцать, но тебя уже было невозможно контролировать. Ты собиралась уезжать с Пабло. А Карло забрал тебя у него. Когда он усадил тебя в машину, то врезал ему так, что тот отлетел на пару метров. Карло был просто в бешенстве.
        Нина прервала поток речи, чтобы вдохнуть.
        - А потом? - спросила я.
        - Когда мы подъехали к дому, ты все еще была в сознании, - она горько хмыкнула. - Это вряд ли можно было назвать сознанием. Звева, ты меня напугала! Знаешь, одно дело, когда ты видишь таких в приемном отделении скорой помощи, и когда видишь вне больницы. Мне жаль, что я уехала.
        - Ты не могла не уехать. И потом, ты же не оставила меня одну…
        - Карло сразу отвел тебя к себе. О, он такой молодец! Ты…
        - Нина, кто меня раздевал? - перебила я подругу.
        Пауза. Все еще пауза.
        - Мы вместе.
        - Черт, Нина, на мне не было лифчика и эти красные стринги! - шипела я в телефон с не понятно откуда взявшейся энергией.
        - Ну, если тебя это утешит, то лифчик тебе был не нужен, стринги не кружевные, а Карло старался не смотреть…
        Что?! Как это вообще возможно раздевать кого-то и не смотреть?
        - В этом случае он действовал, как доктор, - добавила подруга и хихикнула. - Рассматривай его с этой точки зрения. Ой, прости, я подхожу к паспортному контролю, созвонимся попозже.
        И Нина отключилась, а я откинулась на подушку и заглянула под одеяло, чтобы посмотреть на свои трусики. Не могу поверить, что он видел меня голой! От этой идеи захотелось вжаться в матрас, и я полезла с головой под одеяла но меня остановил звук закрывающейся входной двери. Без сомнения кто-то пришел.
        Сначала мне трудно было разобрать голоса и то, о чем они говорили. И я даже закрыла глаза, потому что все еще хотела спать. Но из дремы меня вывел громкое рычание Карло.
        - Ты хоть понимаешь, что она могла просто умереть! Там была лошадиная доза, судя по реакции!
        Что ответили, я не расслышала. А вот взорвавшегося Карло было слышно отлично.
        - Ты не знал?! Что за инфантилизм?! Ты не знаешь, с кем дружишь? Ты не заметил, что он клеился к ней весь вечер? Идиот! Если бы ее подруга не была врачом, как бы могла закончиться эта история?!
        - Он хотел просто пошутить! Или отомстить! - это был голос Мануэле. - Он бы никогда ничего не сделал!
        - Я расскажу твоей матери. Ты меня просто достал.
        Я вдруг начала немного понимать, что очень обязана Нине и Карло, потому что, и правда, без них все могло кончиться очень плохо. И если у Пабло, возможно, на самом деле не было намерений совершить какого-либо рода насилие, но я в этом совершенно не уверена, то с наркотиками никогда нельзя предугадать, как отреагирует организм. Я видела на дискотеках в Риме, с какой легкостью принимался этот наркотик, девчонки после него танцевали как сумасшедшие, лезли к парням и были просто ходячие магниты для секса. Что происходило потом, когда они уходили с кем-то с дискотеки, я не знала, но могла легко догадаться. И то же самое могло случиться и со мной. Я фрагментарно помнила, как Пабло обнимал меня сзади за талию. Фу! Мне сделалось противно. И жалость к себе накатила на меня мощной волной. Я сжалась на кровати и зарыдала.
        В таком виде меня и застал Карло. Я не сразу поняла, что он вошел, только когда он стал осторожно приподнимать одеяло, под которым я лежала с головой.
        - Звева, вылезай, как ты себя чувствуешь?
        От его ласкового голоса и заботы я самозабвенно зарыдала в полный голос. А он присел рядом со мной, вытащил меня из-под одеяла и прижал к себе. Кстати, он больше не был с голым торсом.
        - Звева, не плачь. Все хорошо. Тебе надо отдохнуть. Ни о чем не думай. Я обо всем позабочусь.
        Тогда я зашевелилась, пытаясь высвободиться из его рук, и он отпустил меня.
        - Я что-нибудь говорила в машине до того, как отключилась?
        - Ничего особенного, - беззастенчиво врал Карло.
        - Я тебе не верю. Я видела не мало девиц под действием этого наркотика. Они становились похотливыми сучками. Что я говорила? - настаивала я.
        Карло долго смотрел на меня и молчал. Интересно, насколько сильно у меня размазана тушь по лицу. Ах, да, на ночные тусовки я всегда красила глаза водостойкой.
        - Ты же понимаешь что в этом состоянии можно наговорить разных глупостей… - увиливал он.
        - Ты видел меня голой, ты видел меня в наркотической истерике, ты поднимал меня с пола в ванной, когда я была не в состоянии подняться. Что бы ты ни сказал, я не смогу быть унижена еще больше, - я повысила голос, и ему это не понравилось, но он никак не отреагировал.
        - Ты умоляла меня трахнуть тебя! - ровно проговорил Карло.
        Кто-то сказал, что большего унижения быть не может?! Этот кто-то явно ошибся. Я постаралась взять себя в руки и посмотрела Карло в глаза.
        - Это цитата, я полагаю…
        - Да.
        - Я хочу уйти домой…
        Голова моя как-то сама собой втянулась в плечи и я почувствовала себя ничтожно жалкой.
        - Нина запретила оставлять тебя одну до завтрашнего утра.
        - Она преувеличила, - я стала вытаскивать ноги из-под одеяла, но Карло остановил меня.
        - Звева, пожалуйста, успокойся. То, что случилось сегодня ночью, никак не повлияло на мое отношение к тебе. Что бы я ни видел, что бы ни услышал, все это останется в прошлом и дальше меня не пойдет. Поняла? А теперь ложись и отдыхай. Вот вода, больше пей. Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть. Тебе нужны силы и мне тоже. Я обещал твоей подруге, что позабочусь о тебе. Она взяла с меня клятву. Иначе сказала, что никуда не полетит. Ты меня поняла?
        Я кивнула и откинулась на подушку. Я смертельно устала и после слез мне хотелось спать. Когда я закрыла глаза, Карло вышел и прикрыл за собой дверь спальни. А когда я открыла глаза, он входил в спальню с подносом, на котором стояли две тарелки с золотистым ризотто с шафраном и два стакана воды. Он подождал, пока я сяду, а затем сел рядом по другую сторону подноса. Мы ели молча. Карло с аппетитом, я через силу. Мне удалось победить половину порции.
        - У тебя разве нет никаких дел? - спросила я, откидываясь на подушку.
        - Нет.
        Я надеялась, что да, и тогда я смогу уйти к себе. Но мой спаситель и надсмотрщик в одном лице был непреклонен.
        - Ты не мог бы принести мне из моей сумки бальзам для губ. Пожалуйста, - попросила я, потому что представления не имела, где она может быть.
        Карло не было довольно долго и в спальню он вошел с моей сумкой в руках.
        - Здесь целая упаковка презервативов, но бальзам я не нашел, - озадаченно пробормотал он.
        - Что тебя так удивляет? Я ношу их с собой с шестнадцати лет.
        - Надеюсь, это не те же самые…
        Карло приподнял бровь и я в первый раз за сегодня рассмеялась. Он тоже улыбнулся.
        За окном темнело. А я все еще была в состоянии, как будто меня переехал поезд: голова гудела и хотелось спать. Карло предложил мне посмотреть фильм и пообещал, что после накормит меня ужином и отпустит домой. Он лег на другую половину кровати поверх одеяла и включил ноутбук. Хитрец и стратег. Стоит ли говорить, что фильм я почти не видела и ужина не дождалась, потому что заснула и проснулась только рано утром. Я тихо встала с кровати и оглянулась на Карло. Он лежал под одеялом на животе, голова повернута от меня, поэтому я не видела его лица. Я была очень благодарна ему за помощь, но оставаться, пока он не проснется, не видела смысла. Где была моя одежда, я не знала. Поэтому я просто взяла свой телефон и сумку и вышла в одной футболке, аккуратно захлопнув дверь снаружи.
        ГЛАВА 11
        Естественно, на пробежку я не пошла. Я не ощущала себя полностью восстановившейся после новогоднего приключения. У меня все еще болела голова и ощущалась слабость в конечностях. Кроме того, я боялась встретить Карло. Я думала, что буду чувствовать неловкость при встрече с ним. Ведь я просила “трахнуть” меня. Наверняка, это было не единственное мое непристойное предложение.
        Я завалилась на кровать и быстро набрала сообщение подруге с просьбой позвонить мне, когда у нее будет возможность. Нина перезвонила мне тут же.
        - Звева, привет, как твои дела? - несмотря на сутки на дежурстве, она была бодра и весела.
        - Все нормально.
        - Ты все еще у Карло?
        - Нет, только что сбежала, пока он спал. Хотела уйти вчера, но он уговорил меня сначала посмотреть фильм. Знал, что я не выдержу. Ну, я и вырубилась до самого утра…
        - Я просила его не отпускать тебя, - укоризненно заметила Нина. - Он вчера мне звонил несколько раз и писал про твое состояние весь день, а я говорила что делать. Могла бы и дождаться, пока он проснется, в благодарность, а не сбегать.
        - Нина, я не могла там больше оставаться, - оправдывалась я. - У меня не осталось секретов… у меня в голове не укладывается, что он видел меня голую. Зачем надо было меня раздевать?!
        - Звева, твой топ с пайетками очень неудобный и джинсы… как было класть тебя в чистую постель в джинсах, в которых ты сидела в публичном месте?! - доказывала мне Нина. - И потом мне надо было сказать: “Карло, отвернись, Звева стесняется"? Одной мне было не справиться. Ты тяжелая, а он приподнимал тебя …
        - Что, - взревела я так что, возможно, разбудила соседа из квартиры напротив. - Он ко мне голой еще и прикасался?! Нина, я не могу смотреть ему в глаза. Он мне еще сказал, что я просила трахнуть меня.
        - Он не должен был тебе этого говорить, - огорчилась Нина.
        - А по-моему стоило! Так хотя бы я знаю, что произошло. Расскажи мне, что еще я плела в наркотическом бреду?
        - Звева, этот наркотик обычно увеличивает сексуальное желание. Его еще называют женской виагрой. Естественно, все твои разговоры крутились вокруг секса. А поскольку рядом был Карло, то секса с ним.
        - Господи! - простонала я. - Что именно???
        Нина тяжело вздохнула в трубку, понимая, что ей придется рассказать все, иначе я не отстану. Было очевидно, что ей не хотелось, так как она старалась таким образом защитить меня. О, я однозначно хотела знать!
        - Хорошо. Но имей в виду, что это говорила не ты, - она набрала побольше воздуха в легкие. - Ты говорила, что хочешь с ним переспать, потому что он божественно привлекателен, а у тебя больше месяца не было секса…
        С каждым новым признанием, которое вчера ночью я делала Карло, я все больше и больше заливалась румянцем стыда и ужаса. В конце я просто прервала Нину, потому что услышанного было вполне достаточно.
        Надеюсь я мямлила не членораздельно, поэтому только Нина поняла меня, потому что ехала со мной на заднем сидении. Хватит, повторять этот вздор, как полоумная. Сейчас надо принять душ и смыть с себя пот, грязь и прикосновение чужих мужских рук. А потом я позавтракаю и пойду прогуляюсь. Еще не дай Бог Карло заявится спросить, как у меня дела. Сегодня при дневном свете я просто не выдержку его взгляда. Мне надо побыть одной и переварить случившееся. А еще привести свое лицо в порядок. Я похожа на восставших из ада. Где мой здоровый цвет лица и блеск в глазах?!
        Я так и сделала. Душ меня вернул к жизни, завтрак добавил энергии и одевшись, я как партизан, покинула квартиру. Назад вернулась поздно, уже около девяти. Чтобы скоротать время вне дома, поужинала в небольшом ресторанчике.
        О Карло я не слышала целый день: он не звонил и не писал. Зато, когда я переоделась, в дверь постучали. Это мог быть только он. Но я не хотела видеть его. И для того, чтобы избежать встречи, я тихо прошла в ванную и открыла воду в душе. Он точно мог слышать шум воды. И больше двух попыток мой сосед не предпринял.
        Но мы столкнулись с ним на следующий день, когда одновременно вышли из дома.
        - Привет, - я поздоровалась первая чтобы показать, что не избегаю его и не испытываю неловкости, но я ее испытывала!!!
        - Как дела, Звева?
        - Все хорошо, спасибо, - мне плохо удавалось не прятать глаза.
        - Заходил к тебе вчера вечером, - пауза и пристально смотрит на меня. - Хотел напомнить про поездку на лыжах.
        Вот проклятье! Я совсем забыла и у меня не приготовлена удачная отговорка, чтобы не ехать.
        - Мы выезжаем завтра в восемь. К девяти будем там и сразу на лыжи.
        - А мы - это кто? - осторожно поинтересовалась я.
        Карло ответил мне, что их трое друзей, жена одного из них и ее подруга. Они сняли шале, так что место найдется для всех. Он ждал моего ответа, а мне хотелось согласиться, но эта неловкость меня беспокоит.
        - Надолго вы едете?
        - Шале забронировано на две ночи, но оттуда ходят автобусы, если захочешь сбежать пораньше.
        Сбежать? О, вероятно, он успел меня изучить. Из ресторана сбежала, из квартиры сбежала.
        - Материальный вопрос?
        - Жилье проплачено, так что нечего беспокоиться.
        - Понятно.
        - Звева, даже если не планируешь там оставаться на ночь, возьми на всякий случай все то, что тебе потребуется на три дня, никогда не знаешь, как могут пойти дела… И не думай даже садиться за руль. Нина сказала, что тебе нельзя!
        Я метнула в его сторону молнии. Он с Ниной успел создать коалицию.
        - Хорошо, увидимся завтра в восемь. Спасибо еще раз за приглашение.
        Без нескольких минут восемь я постучала в квартиру напротив. Карло поспешно открыл дверь мне, крикнув на ходу “доброе утро", быстро прошел в спальню и вышел оттуда с очками.
        У него уже был готов черный чемодан, меньший по размеру, чем мой, рядом с дверью стояли лыжи. Он захватил со столика ключи, и мы стали спускаться в гараж. Там Карло загрузил мои и свои вещи в багажник и сказал:
        - Нам надо заехать за моим другом.
        - Хочешь, чтобы я оставила ему место впереди? - спросила я.
        - Нет, он прекрасно устроится сзади. Тем более он живет на полпути отсюда до Ле Диаблерет, поэтому мы сможем успеть побеседовать.
        - Интересно о чем, - буркнула я себе под нос, когда закрывала дверцу машины, но Карло все же расслышал мои слова.
        - О тебе!
        - Это уже не интересно. За последние дни ты узнал обо мне больше, чем я сама.
        Карло громко рассмеялся. Ха! Его это веселило!
        - Опять дуешься? - заметил он и пристегнул ремень.
        Я ничего не ответила и отвернулась к окну. Мы выехали из гаража и направились в сторону гор. Сегодня было почти морозно, но в машине мне пришлось расстегнуть комбинезон. Карло тоже вел машину без куртки. Он включил диск Васко Росси, мы молчали. Проехав так около десяти минут, я решила нарушить молчание: мне надо было выразить свою благодарность за все то, что Карло сделал для меня.
        - Карло, я хотела сказать тебе спасибо за твою помощь, за внимание и беспокойство. Я тебе безмерно благодарна. Прости, я сбежала, не сказав тебе этого с утра.
        - Все нормально, Звева, - он оторвал взгляд от дороги и коротко посмотрел на меня.
        - Как я могу отблагодарить тебя?
        Карло резко затормозил на пустой дороге, а мы были уже за городом, и съехал на обочину.
        - Ты серьезно? - в его голосе чувствовалась угроза. - Звева, ты это серьезно?
        Мне захотелось съёжиться от его взгляда из-под съехавшихся к переносице бровей. Я не могла раскрыть рта, поэтому он продолжил.
        - Ты полагаешь, что меня нужно благодарить каким-либо другим способом кроме “спасибо"? В каком мире ты выросла? Там, где за все нужно платить?!
        - Прости, - прошептала я, сгорая со стыда и ругая себя за глупость.
        - Черт тебя побери, Звева!
        Это уже второй раз, когда я слышу от него эти слова.
        Карло со злостью ударил обеими руками по рулю. Он просидел так молча пару минут, а затем, не сказав больше ни слова, завел машину. До самого дома его друга мы больше не разговаривали. О чем думал он, я могла лишь догадываться. А я гадала, почему мои слова настолько сильно разозлили Карло.
        Когда его друг сел в машину и представился, нам с Карло больше нельзя было молчать, и мы стали делать вид, что все нормально. Эван оказался метисом с черными кучерявыми волосами и глазами цвета виски. Он был хорош собой, стройный и с прекрасным чувством юмора. Всю дорогу он развлекал нас байками и анекдотами. Мы смеялись, и в какой-то момент мне показалось, что напряжение между мной и Карло ослабло. Однако это на самом деле было не так, ведь он все еще не разговаривал со мной.
        В половине десятого мы вышли из машины у отеля. Он состоял из небольшого главного здания и нескольких рассыпанных невдалеке шале. После быстрой регистрации мы прошли к нашему домику и вошли внутрь. Остальные члены компании уже были там.
        - А вот и вы! - взвизгнула невысокая крашеная блондинка. - Карло, я так соскучилась по тебе.
        Она уже висела у него на шее, попутно приветствуя Эвана. Карло аккуратно освободился из ее цепких объятий и проговорил:
        - Амели, познакомься со Звевой.
        Похоже Амели только сейчас заметила меня. Она широко улыбнулась и приветливо протянула мне руку.
        - Очень приятно. Звева, в моей комнате две кровати, заселяйся.
        - Вообще-то, я еще не решила, останусь ли здесь ночевать, - ответила я. - Но пока с удовольствием занесу туда свои вещи.
        Затем из дальней комнаты в обнимку вывалилась пара, и я догадалась, что это были женатые друзья. Карло представил меня и им тоже. Ее звали
        Александра, шатенка с примесью азиатской крови в ярко-розовом лыжном комбинезоне. Он - Джерард, ирландец с густыми медно-рыжими волосами и такой же бородой и усами.
        - Мы заняли комнату с двуспальной кроватью, - сообщила Александра, с нежностью посмотрела на мужа и положила ему руку на грудь. На безымянном пальце красовались два кольца: одно обычное гладкое из белого золота и обручальное с небольшим бриллиантом.
        - Вам нужнее всех, - подковырнул их Эван. - Какие еще комнаты остались?
        - Я забрала ту, с большим шкафом и двумя односпальными кроватями. А вам, мальчики, осталась эта, - Амели махнула рукой в сторону открытой двери напротив кухни, - здесь тоже двуспальная кровать.
        - Я посплю на диване, - самоотверженно предложил Эван. - Мне по большому счету все равно, где спать.
        - Отлично, - ответил Карло. - Пора идти кататься на лыжах.
        Через пятнадцать минут мы все высыпали на улицу. Светило яркое солнце и легкий мороз покалывал нос. Время, чтобы взять на прокат лыжи, купить абонемент на подъемник и мы были уже наверху. Молодожены отделились сразу, а мы вчетвером поехали все вместе.
        Карло катался очень хорошо, он так плавно двигался, что я на какой-то момент засмотрелась на него, чем привлекла к себе внимание Амели. Она тоже неплохо каталась, но в ней не было той непринужденности, что чувствовалась в мужчинах.
        На обед мы все встретились у киоска с горячим супом. Уселись прямо там за деревянным столом, и быстро поев, отправились снова на склоны. Александра и Джерард снова быстро отстали, как будто они приехали сюда вовсе не для того, чтобы кататься на лыжах. Затем отстала немного я. У меня разболелось голова. Мне было сложно выдержать такой ритм после той встряски, которую мне устроил наркотик. И Эван предложил остаться со мной, когда увидел, что Карло и Амели укатили далеко вперед. Мы не торопясь спустились вниз, он проводил меня до шале и сказал, что еще немного покатается.
        Я сразу пошла в душ. Мне хотелось уехать домой, поэтому я позвонила на станцию и забронировала себе билет до Лозанны на семь. Переодевшись в джинсы и толстый свитер, я натянула угги и сложила лыжную одежду в чемодан. Затем я развела огонь в камине и села на диван ждать остальных.
        Сначала появился Эван и сразу же скрылся в ванной. Затем раскрасневшаяся и довольная Амели и Карло.
        - Я так устала! - звонко и артистично воскликнула она. - Пойду освежусь перед ужином!
        А Карло заметил мой чемодан у двери и спросил:
        - Решила уехать?
        Я кивнула, не отрывая взгляд от огня.
        И тут из дальней комнаты выскочила Александра, значит мне не зря казалось, что я слышала возню влюбленных, и с огромными глазами прокричала:
        - Вы слышали, недалеко отсюда сошла небольшая лавина! Она засыпала часть трассы!
        О, нет! Только не это…
        - Есть пострадавшие? - поспешно спросил Карло.
        Он о людях беспокоится, а я о том, что не смогу уехать.
        - Нет, она сошла в лесном массиве, объем снега небольшой, а дорога была пустая.
        - Это хорошо… Звева, думаю, тебе не удасться вернуться домой сегодня вечером, - мне показалось что он сказал это не без удовольствия.
        Я молча прошла в комнату, взяв с собой чемодан и выложила просушить лыжные вещи и обувь. У меня было ощущение, что меня загнали в ловушку. Это были совсем не мои друзья. Карло все еще злился на меня за утро. Что мне надо было ожидать от вечера и завтрашнего дня?
        В ожидании, пока все приготовятся к ужину, я легла на кровать и закрыла глаза. Я слышала, как легко вошла Амели и открыла чемодан. Она делала все бесшумно, думая, что я заснула. А я приоткрыла глаза и увидела ее, стоящую ко мне спиной в одном кружевном белье черного цвета. Кто вообще надевает такое нижнее белье на лыжи?! Кто-то, кто собирается его показать. Без сомнения, это не для Эвана. Что у Амели с Карло?
        За ужином было душевно и весело. Я не пила ни капли. Эван продолжал шутить направо и налево. А после десерта мы с ним разговорились о Париже. Влюбленные давно ворковали друг с другом, а Амели полностью завладела вниманием Карло. Я смотрела на него и не могла понять, доволен он или нет. Но Амели была довольна. Она щебетала без умолку, подливала вино себе и ему и часто называла его по имени. Это бросалось в глаза не только мне, но и Эвану.
        - Амели давно не ровно дышит к Карло. Однажды она добьется своего, - сказал он, когда мы возвращались на заднем сиденье в шале. - А ты давно знаешь Карло?
        - Нет, меньше двух недель. Я поселилась в квартире напротив. Спросила его, где можно покататься, а он пригласил присоединиться к вам. Я планировала уехать сегодня домой…
        - Молодец, что осталась. Завтра можно покататься с горы. Тебе нравится?
        - В последний раз я делала это еще лет в десять.
        - Вот и вспомнишь!
        Ночью мне не спалось. Я вообще всегда плохо сплю первую ночь на новом месте. В голову лезли разные мысли о том, как мы ездили на лыжи еще вместе с матерью. Как меня отдавали в лыжную школу и родителей я видела только по вечерам. Как меня записывали на соревнования и мать инструктировала меня, как завоевать первое место. Отец при этом всегда стоял в стороне. Он улыбался, но никогда мне не говорил, как гордился мной. Я до сих пор помню его глубокий задумчивый взгляд, когда он смотрел на меня. О чем он тогда думал? Был ли согласен с матерью и ее методами воспитания. Хотелось ли ему хотя бы раз взять меня с собой на склон и кататься вместе.
        Я тихо встала - мне хотелось пить. И тут я заметила, что Амели на кровати не было. Неужели она еще не спит? Может, все еще сидят в гостиной и тихо разговаривают?
        Однако в гостиной никого не было, кроме Эвана, который мирно посапывал под одеялом. Я на цыпочках прошла к столу и взяла стакан воды. И только собиралась вернуться в постель, как дверь комнаты Карло распахнулась, и оттуда выплыла Амели в тонком халатике. Она на мгновение остановилась в дверях и снова просунула голову в комнату, видимо целуя Карло.
        До этого момента мысль о том, что у Карло кто-то может быть, не приходила мне в голову. Это казалось мне просто нелепым. Вернее, я вообще об этом не думала. Был отдельно взятый выдернутый из жизни Карло. И он был один. А теперь я вижу, как от него уходит довольная Амели. С такой сытой улыбкой не выходят после партии в покер. Она прошмыгнула в комнату и прикрыла за собой дверь. А я осталась стоять со стаканом в руке. Захотелось выйти на улицу и подышать морозным воздухом. Я натянула пуховик и вышла. Было совсем тихо и безлюдно. По небу ползло одинокое большое облако и грозилось закрыть тонкий месяц. Звезд было много, столько не увидишь в городе. Хотя если бы погасить все огни в округе, то их стало бы в черноте еще больше.
        Я задрала голову и смотрела вверх, когда услышала, что дверь открылась, и кто-то вышел на крыльцо. Сердце вдруг ускорило ритм в ожидании знакомого голоса.
        - Не спится? - спросил голос, который я хотела услышать.
        - Нет, я плохо сплю в чужом месте.
        Не знаю зачем я это сказала.
        - Понимаю. Хочешь, прогуляемся?
        - Я в пижаме…
        Карло оглядел меня с ног до головы и задержал взгляд на губах. На секунду мне показалось, что он качнулся вперед, чтобы поцеловать меня. Но это ощущение пропало прежде, чем я ответила себе на вопрос о том, хотела ли я этот поцелуй или нет.
        - Прости, что вспылил в машине, - сказал он деловым тоном.
        - Ты прости. Я действительно выросла там, где за все надо платить. И я плачу за все. Даже за то, чтобы меня выслушали.
        Я же не пила ни капли. Зачем я все это говорю?!
        - Со мной можешь расслабиться, Звева. Со мной можешь стать настоящей, какой ты сегодня была, когда хохотала над шутками Эвана.
        - Здесь холодно, - мне надо было сбежать. - Увидимся завтра. Спокойной ночи.
        И я снова сбежала.
        ГЛАВА 12
        Я проснулась рано, за окном едва брезжил свет. В комнате было прохладно, надо было поскорее одеться. Я скинула пижаму и натянула термобелье. Затем джинсы, вчерашний свитер, шарф, взяла сумку и вышла из комнаты. Заскочив в ванную, я умылась, почистила зубы, расчесала волосы и заплела их в косу, чтобы не путались. Шапку и пуховик я надевала, когда уже вышла из шале.
        Утро было морозное и ветреное, в лицо летели мелкие колкие снежинки. До главного здания гостиничного комплекса было около ста метров, которые я пробежала, чтобы согреться. Но даже за такое короткое время руки успели замерзнуть без перчаток. И я терла их друг о друга, толкая плечом тяжелую дверь.
        В баре было тепло и уже довольно людно. Именно поэтому я не сразу заметила Карло, который сидел один за столиком и читал газету. Мне и хотелось, и не хотелось подойти к нему. Но несмотря на то, какое желание было сильнее, не подойти я просто не могла. Поэтому я сделала заказ у стойки и прошла к его столику.
        - Доброе утро, Карло.
        Я села напротив него и сразу же уловила запах его туалетной воды. В голове как будто произошла вспышка: этот запах был и на его футболке, в которую меня переодели, и на подушке и на его теле, когда он полуголый обнимал меня, чтобы согреть.
        - Звева, доброе утро. Капучино? - спросил он, откладывая газету.
        - Спасибо я уже сделала заказ.
        - Как спалось? - осведомился он безразлично.
        - Так, что сегодня я хотела бы вернуться домой.
        - Это вряд ли. Я уже просмотрел новости в Интернете. Завал еще не расчистили. Скорее всего к завтрашнему утру.
        - О, нет, - простонала я. - Я этого не вынесу…
        - Неужели Амели храпит?
        Я метнула на него гневный взгляд. А то ты не знаешь, храпит она или нет. Ах верно, не знаешь, вы ведь не спите вместе, вы кувыркаетесь!
        - Нет, не храпит. Я просто хочу в свою постель.
        Принесли завтрак. Я молча жевала свой рогалик с белым шоколадом, изредка поглядывая на Карло. Он заказал еще капучино и теперь ждал, когда его принесут, дочитывая экономическую статью в газете. Скорее всего, в душ он еще не ходил. Волосы были примяты с одной стороны хотя, возможно, это от шапки. Щетина была длиннее обычной. Губы недовольно изогнуты. Интересно почему? Неужели, статья не нравится?!
        Карло вдруг оторвался от чтения и резко поднял свои длинные тонкие ресницы, впечатываясь черным взглядом в меня. Я даже внутренне вздрогнула. Он смотрел долго, не моргая и не отводя глаз. И именно в тот момент я поняла, что действительно нравлюсь ему. Я вдруг отдаленно осознала, что означали его “черт тебя побери, Звева". И что вчера вечером он действительно хотел поцеловать меня, но передумал. Но тогда почему он переспал с Амели?! Что за непоследовательность!
        Меня слегка кольнула ревность. Где-то очень глубоко. Я же понимала, что хотеть кого-то и заниматься с ним сексом - это нормально. Амели была симпатичной, тем более свой интерес к Карло, в отличие от меня, она демонстрировала с усердием. На ночь в его комнате она не осталась. Почему? Он попросил уйти? Не хотели привлекать внимание? О, если бы мой мозг не был перенаселен тараканами, то я бы все его спросила.
        А между тем игра в гляделки затягивалась. И у меня появилось право попросить объяснений.
        - Что-то не так, Карло?
        - Так, одна глупость… - отмахнулся он и, кажется, мимолетно улыбнулся прежде чем вернуться к газете.
        - И все-таки? - настаивала я. - Заинтриговал! В твоей голове рождаются глупости?
        - Так, - улыбнулся он, - пришла в голову песня ДжиДжи Д'Алессио.
        - О, нет, нет, нет, только не говори мне, что ты слушаешь эту неаполитанщину, - не на шутку засомневалась я.
        - Нет, - он наигранно закатил глаза. - Однажды имел удовольствие познакомиться с юной фанаткой. В ее машине была целая флешка с его альбомами. Она слушала его постоянно.
        - И что за песня посетила тебя сейчас? - мне было ужасно интересно, ведь это, наверняка, было связано со мной.
        - I capelli tuoi nascondono, i pensieri insormontabili…
        Ему нравятся мои волосы! И ему интересно, о чем я думаю! Но он так же, как и я заметил слишком активное копошение тараканов в моей голове. Так, я, кажется закончила свой завтрак, а в дверях показались четверо друзей Карло.
        - Я пойду прогуляюсь, - поспешно встала я из-за стола и взяла свою чашку и блюдце, чтобы отнести их на барную стойку. - Я не долго.
        - Увидимся… - бросил мне вслед Карло.
        У самой двери мы столкнулись с женатиками, Эваном и Амели. После короткого приветствия они пошли к столику, где остался сидеть Карло, а Амели взяла меня под руку и отвела в сторону.
        - Звева, выручай! - заговорщически шептала она, и я подумала, что сейчас последует какое-то признание про ее любовные дела. - Вчера я использовала последний тампон. У тебя есть с собой?
        Я пару секунд ничего не отвечала, а потом мы пошли с ней вместе в шале.
        - Я взяла из дома коробку, - трещала по дороге Амели, - а там, оказывается, были два последних. Я просто в отчаянии.
        - У меня есть, не переживай.
        Когда я оставила ее одну и вышла на улицу, снегопад немного усилился, небо затянули тонкие облака и ветер дул менее милосердно, чем рано утром. Я тут же схватилась за телефон и набрала сообщение Нине.
        “Угадай, Амели только что попросила у меня тампоны. Значит, вчера у нее не было никакого секса с Карло!!!”
        Ответ пришел незамедлительно: подруга наговорила аудио сообщение.
        “Ну, да, - резонно заметила Нина. - Если туда вставили тампон, то больше ничего уже не засунешь!”
        Я громко рассмеялась. Тут же пришло новое сообщение.
        “Лично я не знаю ни одного мужика, чтобы ему нравилась кровь…”
        - Я тоже не знаю - вслух проговорила я и прибавила шаг.
        Мне хотелось дойти до леса и вернуться обратно. Глубоко в снег я забираться не собиралась, так как утром надела угги, а не теплые непромокаемые сапоги. Поэтому я свернула между шале и пошла по пока еще утоптанной тропинке.
        Мне в голову снова пришел утренний разговор с Карло. И догадка о том, что я ему нравлюсь, вместе с открытием, что с Амели у него ничего не могло быть, внезапно перенесла меня на новый уровень мироощущения. Я отчетливо поняла, что рада всему этому. Карло меня привлекал! И под восторженное ликование в сердце, я нашла ту самую песню, которую утром цитировал Карло, и стала ее слушать. Знакомый слащавый мужской голос запел:
        Мне казалось, что будет слишком просто,
        Но пантеру нельзя приручить.
        Ну, хватит, позволь узнать тебя,
        Не меняй своего облика.
        Твои волосы скрывают
        Непреодолимые мысли,
        И пачкаются помадой
        Неразрешимые фразы.
        Чистая необычная красота
        Отражает твой характер.
        Одолжи у облаков
        Одну слезинку, чтобы заплакать.
        Ты заставляешь меня нестись в твоем темпе,
        Стрелки опережают меня…
        Я вздрогнула, потому что чья-то рука легла мне на плечо. Резко развернувшись, я увидела Карло и поспешила выключить песню и спрятать телефон в карман куртки.
        - Надо вернуться в отель, Звева. Начинается сильная метель. Предполагают, что наметет около метра снега. Пойдем. Нас всех переселяют в основное здание, так как есть риск схода лавины. Не бойся, - он мгновенно среагировал на мои округлившиеся глаза, - именно в этом месте ни разу не случалось схода лавины. Горы вокруг довольно пологие. Но в целях безопасности так делают всегда.
        Я пошла за ним.
        - И как это возможно разместить всех постояльцев из шале в главном здании отеля?
        - Многие уезжают, - ответил Карло, ускоряя шаг, потому что ветер усиливался на глазах. - Александра и Джерард, например. Александра на каком-то раннем сроке беременности и хочет непременно отправиться домой. А Амели панически боится лавин после случая в детстве. Эван тоже с ними. Они уже уехали, извинялись и просили передать тебе привет.
        Вот и хорошо, смогла избежать ненужных рукопожатий и поцелуев.
        - Тогда почему и мы не можем? - возмущенно спросила я.
        - Потому что в сторону Лозанны трасса все еще не расчищена. И потом лично я предпочитаю отдохнуть еще один день здесь. Во время шторма они все время что-то придумывают, устраивают викторины или танцы.
        Я с подозрением посмотрела на Карло. На его шапку уже намело тонкий слой снега, а на ресницах трепыхалось несколько запутавшихся снежинок. Он щурился от ветра.
        - Убедил? - спросил он.
        - Почти. Хотя, подожди, дай угадаю… Из-за нехватки номеров мы с тобой будем жить в одном номере. Угадала?
        - Конечно! - наигранно воскликнул Карло, как будто я сорвала джекпот, и, приподяв одну бровь, вкрадчиво проговорил. - Как в дешевом мыльном фильме - он и она на большой двуспальной кровати.
        Неожиданно сама для себя я рассмеялась.
        - Это будет интересно, но уже не ново, - подытожила я.
        - Тогда мы что-нибудь придумаем… - ответил он уже на крыльце шале и ехидно улыбнулся.
        Я быстро собрала свои вещи и выкатила чемодан на улицу. Карло взял его и понес к гостинице.
        Внутри царил хаос. Но нам не пришлось стать его частью. Карло показал мне два ключа и, взяв за руку, (какая же у него большая рука!) повел через толпу к лестнице.
        Комната оказалась небольшой, но светлой и окнами выходила прямо на горные вершины, хотя их уже трудно было разглядеть из-за снегопада. Внутри было тепло и уютно. Интересно, чем мы будем заниматься до обеда?
        Я поставила чемодан у стены и, скинув угги, залезла с ногами на кровать.
        - Уютненько, - нервно хохотнула я.
        - Рекомендуешь? - тем же тоном, но совсем не нервно, спросил меня Карло.
        - Да. Раз уж до завтрашнего дня мы должны жить в этом номере вдвоем, то не лучше ли узнать друг друга получше?
        - Я тебя получше уже узнал… - теперь настала очередь Карло посмеяться.
        - Вот именно, ты видел меня голой!
        - Хочешь сравнять счет и увидеть голым меня?
        Наверное, надо было сразу же выпалить нет, но я ненадолго зависла, раздумывая над ответом. И Карло, воспользовавшись моментом, сказал, что пошел в душ, и я могу присоединиться к нему, если захочу. А когда он вышел, то уселся на кровать, подложив под спину подушку, и взял в руки телефон. Я не могла видеть, что он делал, так как лежала на животе, размахивая в воздухе ногами в ярких полосатах носках.
        - Сколько тебе лет, Карло? - прервала я молчание.
        - Сорок, - ответил он, не отрываясь от телефона.
        - У тебя есть дети?
        - Нет.
        - А те, о которых ты не знаешь? - настаивала я.
        - Я, как и ты, ношу с собой презервативы, Звева. Так что это исключено, - он, наконец, оторвался от экрана и посмотрел на меня.
        - В двух процентах случаев презервативы дают осечку, или, вернее сказать, бьют в цель.
        - Звева, я не совсем понимаю, куда ты клонишь.
        - Никуда. Я тоже пойду схожу в душ.
        Зачем я завела этот дурацкий разговор?! Неужели я собиралась рассказать ему, что я как раз тот случай из двух процентов? Что мать и отец не планировали меня, более того, решили оставить по каким-то своим непонятным мне соображениям. А теперь у отца будет желанный ребенок, девочка, маленькая принцесса от любмой женщины.
        Я прошла к чемодану и присела на корточки, чтобы взять чистое белье. Я замерла, задумавшись, а когда поднялась, поймала на себе пристальный взгляд.
        Не нравится мне эта ситуация с одним номером и метелью. Я не хочу тут оставаться. Как это нелепо, делать вид, что ничего не происходит и тем не менее в каждой фразе, в каждом взгляде угадывать подтекст. В подобной ситуации два взрослых человека, которые хотя бы чуть чуть нравятся друг другу, непременно закончат день в одной постели, если не из-за влечения, то хотя бы от скуки. И под одной постелью я подразумеваю не предмет мебели, а секс.
        Об этом я думала, стоя под душем. Наверное, Карло сейчас представляет меня обнаженной. Ха! Чего там представлять-то? Он почти все видел. Хватит с меня! Как только спущусь вниз, то спрошу, есть ли еще свободные номера.
        До обеда мы больше почти не разговаривали. Карло, скорее всего, работал. Оказывается, у него был с собой ноутбук. Пару раз он кому-то звонил, но мне не удалось уловить нить разговора. А я в это время немного почитала и ответила на письма заказчиков. Мне удалось спуститься вниз раньше его, но к моему большому сожалению, отель был забит до предела, поэтому об отдельной комнате не могло идти и речи.
        Мы плотно пообедали. Из-за невозможности выйти на улицу и покататься на лыжах, гости отеля никуда не торопились. Кроме того, блюда выходили медленно из-за огромного количества заказов. Поэтому мы вышли из-за стола уже около четырех.
        - Можно никуда не уходить и через час начать аперитив, - заметила я.
        - Интересная мысль. Предлагаю через два. Сейчас мне нужно сделать пару звонков. Ты не возражаешь, если я тебя оставлю одну?
        Вежливости у Карло было хоть отбавляй.
        - Не возражаю! - ответила я и поторопилась подняться в номер.
        Мне хотелось лечь на кровать и расслабиться одной. При Карло я бы не смогла. А так я по крайней мере побуду в тишине.
        Естественно, с мыслями о нем я задремала. А когда открыла глаза, Карло все еще не было в комнате. Тогда я умылась, нанесла едва заметный макияж и пошла вниз.
        Гости отеля уже потихоньку спускались вниз, кто на аперитив, кто просто не хотел больше оставаться в номере. Из конференц-зала слышалась детская музыка анимации и хлопанье в ладоши. В холле все диваны были заняты и, пробежав глазами по фигурам людей, Карло я там не обнаружила. Двери ресторана все еще были закрыты, поэтому и там его тоже быть не могло. Где же его искать? Я включила телефон и увидела его сообщение: “Звева, я в баре, спускайся". Коротко и ясно, ничего лишнего!
        Я пошла к бару. По дороге остановилась у большого зеркала и, совсем бегло, чтобы не привлекать внимание, посмотрела на свое отражение. Этому зеркалу я, определенно, нравилась. После сна я заметно посвежела, на щеках появился легкий румянец и ни одного следа от подушки. Губы были суховаты, но я исправила это бальзамом для губ. Волосы сегодня опять жили своей бунтарской жизнью, но мне удалось убрать длинную челку, закрутив ее в объемный жгут. На мне были очень узкие джинсы и кремовый свитер крупной вязки с косами и большим вырезом. Чтобы не замерзнуть, я свободно намотала вокруг шеи шарф.
        Я ощущала легкое непонятное мне волнение. Мне очень не хотелось, войдя в бар, застыть на пороге в длительном поиске знакомого лица. Но мои опасения были напрасны. Зал не был полон, а за барной стойкой сидело всего три человека: Карло и две развеселые блондинки, которые громко смеялись над чем-то забавным. Одна из них запрокинула голову, а когда возвратила ее на место, то дотронулась до ворота свитера Карло, проведя по нему красными ноготками, и что-то тихо произнесла. Вместо ответа он приподнял брови. А затем увидел меня. При этом лицо его совершенно не изменилось, он не помахал мне, а просто заметно потерял интерес к собеседницам.
        Когда Карло заметил меня, я резко пошла вперед, чтобы не дать понять, что я стояла и наблюдала за ними.
        - Добрый вечер, - поздоровалась я со всей компанией.
        - Привет, - хором отозвались обе женщины, они казались возраста Карло.
        - Дамы, вынужден оставить вас, так как, наконец, дождался свою спутницу, - он встал с высокого стула.
        - Оно того стоило, - пропела одна из них, оглядывая меня с ног до головы. - Прощай!
        Новые знакомые Карло остались сидеть у бара, а мы прошли к свободному столику в глубине зала недалеко от камина.
        - Отдохнула? - спросил меня Карло, когда мы сели.
        Я кивнула и поудобнее устроилась в мягком кресле. Огонь звучно потрескивал сухими поленьями, и мне пришла в голову мысль, что антураж подобран как раз идеально для соблазнения.
        - Ты голодна или достаточно аперитива?
        - Я не буду ужинать, - поспешно сказала я, - предпочитаю перекусить здесь, после плотного обеда этого вполне хватит. Ты?
        - Поддержу тебя. Что будешь пить?
        - Начнем с Негрони…
        - Начнем?.. - Карло удивился. - Вчера ты не выпила ни капли…
        - Потому что я спала в комнате с Амели. А сегодня в случае чего ты будешь рядом. Опыт у тебя уже имеется…
        - Не думаешь же ты, что меня увлекают мертвые женские тела?
        При этих словах он так выразительно посмотрел на меня, что захотелось спрятать глаза. Впрочем, я же сама напросилась. Зачем надо было вспоминать про новогоднюю ночь?
        - О, я совсем так не думаю. Поэтому постараюсь быть живой.
        Я флиртую с Карло! А ведь я еще даже не выпила. Что же будет потом? Ему, кажется, игра тоже нравится. А ведь он - охотник! Но только не тот, который загоняет жертву в угол. Он - стратег. Он создаст все условия, чтобы жертва сама пришла к нему и сказала: “Ну, что ж, а теперь ешь меня!” Моя задача на сегодняшний вечер не предложить себя на блюдечке с голубой каемочкой.
        Вместе с коктейлями появились мясные и овощные закуски на деревянных разделочных досках. И первое время мы ели и потягивали напитки молча, оба смотрели на огонь, который танцевал свой безумный танец, с треском разбрасывая искры в разные стороны.
        - Чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Звева? - неожиданно нарушил молчание Карло.
        - Я уже говорила, переводами.
        Его вопрос несколько удивил меня и насторожил. Куда это он клонит и что у него на уме.
        - Звева, на ту жизнь, которую ты ведёшь, не заработать переводами…
        - Что ты имеешь в виду? - внутренне ощетинилась я, но постаралась не показать этого.
        - У тебя дорогая машина, одежда, и украшения…
        При этих словах я взглянула на свою правую руку, где на среднем пальце красовалось дорогое кольцо с крупным голубым аквамарином и рядами мелких бриллиантов - подарок отца на последний день рождения. Он всегда дарил мне украшения, оставляя чек с возможностью вернуть их. Со многими я так и поступила, но это кольцо было великолепным. Я очень любила его и никогда не снимала.
        - Ты хочешь сказать, что я проститутка или являюсь чьей-то содержанкой? Разве идея твоей сестры о том, что я дочь владельца квартиры, тебе не понравилась?
        - Пеллегрини никогда не упоминал о дочери.
        Кажется мне нужно еще выпить. Я пошла к бару и вернулась в одной руке с Космополитаном, а в другой держала водку мартини. Я поставила бокал для Карло на стол перед ним, а сама, не выпуская свой из рук, села и сделала большой глоток.
        - Мы остановились на том, - медленно заговорила я, - что я проститутка, эскорт или содержанка немолодого Пеллегрини…
        - Сначала казалось именно так… Но теперь нет. Ты слишком непокладиста и непредсказуема для содержанки и эскорта…
        - А! - воскликнула я. - Кажется меня повысили!
        - Звева, перестань ёрничать… Я спросил, чем ты зарабатываешь себе на жизнь. Я преподаю в университете…
        На меня внезапно накатила какая-то неясная тоска. И была это не то обида, не то разочарование, не то вообще просто непонятное гадливое чувство. Зачем он вообще спрашивает меня об этом?!
        На глаза навернулись слезы, в носу предательски защипало.
        - Мой отец - очень состоятельный человек, - сама не знаю, почему, начала я свой монолог. - У него успешный интернациональный бизнес. Когда я закончила школу, мне подарили квартиру, куда я сразу же переехала. И я получила доступ к своему личному счету с финансистом в придачу. С тех пор я не завишу больше от своих родителей. Я не только не растратила то, что мне было дано, но и преумножила. Я сама решаю, на что трачу свои деньги. А украшения мне дарит отец на дни рождения. Это кольцо - последний и лучший его подарок. Подозреваю, что в выборе ему помогла его новая жена, которая через несколько месяцев подарит ему новую дочку. И да, - я вытащила из кармана черную кредитку и звучно стукнула ей о стол, - моя фамилия Пеллегрини, и я дочь владельца квартиры.
        Пока я говорила, я не отрываясь смотрела в глаза Карло, желая лишь, чтобы слезы не выкатились из глаз.
        - И, кстати, - продолжила я, - у тебя тоже дорогая машина и дорогие часы, у тебя квартира в престижном доме Лозанны и дорогая одежда. И работаешь ты в университете…
        - Умничка, Звева, - засмеялся он. - Скажем, я тоже занимаюсь финансами…
        Я сделала последний глоток из бокала. Вместе с ним по телу разлилось не только тепло, но и легкость. Я хотела еще.
        - Закажи мне еще один, - попросила я Карло, пододвигая пальцем свою кредитку ближе к нему.
        Он взял ее, встал, подошел ко мне и, взяв свободной рукой меня за запястье, другой вложил карточку мне в ладонь.
        - Последний, а потом мы поднимемся наверх.
        - Многообещающе, - это слово само слетело с языка, я не смогла вовремя удержать его.
        Карло ничего не ответил, лишь губы изогнулись в знакомой усмешке.
        Мы выпили по третьему бокалу. Причем себе Карло взял что-то похожее на виски. Затем он поднялся и подал руку мне, приглашая идти за ним. Но мне не хотелось. Я отрицательно покачала головой и снова пошла к бару. Уверенности в моей походке поубавилось, но откуда-то появилась решимость. Но для чего? Зачем она мне сейчас, когда я немного пьяна и все еще обижена на Карло?
        Я заказала Водку мартини и не спеша выпила. Затем расплатилась, осторожно слезла с высокого стула и медленно пошла наверх. Сердце бешено колотилось, а в голове проплывали розовые снежинки.
        В комнате был полумрак, горел только ночник с одной стороны кровати. Я размотала шарф и бросила его на тумбочку. Карло вышел из ванной в одних брюках и стал натягивать футболку, затем развернулся ко мне лицом.
        - Заблудилась? - поддел меня он.
        - Нет. Как видишь, нашла дорогу.
        - Хочешь поговорить? Расскажи мне о твоих отношениях с родителями…
        Он что спятил? Он это всерьез?
        - Давай лучше займемся сексом, - выпалила я и подошла к нему.
        - Ты пьяна? - невозмутимо удивился Карло, вглядываясь мне в глаза.
        - Только слегка! Но это не мешает мне принимать взвешенные решения.
        - Так ты, значит, все взвесила? - он сделал шаг ко мне и я была готова уже отступить назад, но Карло положил руку мне на спину.
        - Это же просто секс, Карло! - улыбнулась я, слегка прищурив глаза и поочередно приподняв обе брови.
        Карло на долю секунды тоже прищурил глаза, а потом подвинул меня к себе еще ближе.
        Так близко к нему я не стояла еще ни разу. И теперь он казался мне огромным. При моем немаленьком росте, он был еще выше и намного крупнее. Его глаза сверлили меня и я, наконец, поняла, что он не даст мне передумать.
        - Завтра ты об этом пожалеешь… - с двусмысленной угрозой проговорил Карло.
        - Правда? Ты что же, так плох?!
        В ответ он только улыбнулся совсем новой для меня улыбкой, очень хищной и плотоядной, и начал меня целовать. Сначала только лишь прикоснулся губами к моим губам так, что я почувствовала их мягкость и тепло. Затем приоткрыв рот, и я уловила запах алкоголя. А когда почувствовала его язык, то, как он смело сталкивался с моим, я поняла, что мое взвешенное решение было правильным.
        Этот поцелуй не был бешенным или суетливым, он был чувственным и многообещающим, таким, как мне нравилось.
        - Бог мой, не пожалею, в крайнем случае, извлеку урок - выдохнула я, когда он оторвался от меня.
        - Тогда, продолжим…
        Карло стянул с себя футболку, а с меня свитер. Он был хорошо сложен. На его груди было много темных волос, но не столько, чтобы заподозрить его в сходстве с обезьяной. У Томмазо их не было, другие, с которыми у меня были отношения тоже их не имели: кто по решению природы, а кто по своему собственному. Поэтому увидев Карло, я испытала радостное возбуждение подобно ребенку, который решил попробовать что-то, чего никогда не делал раньше. И под действием любопытства, я положила ему обе ладони на грудь. Ощущение было новым и приятным, и я невольно улыбнулась. А Карло начал целовать мне шею, забираясь пальцами мне в волосы. И вот тут я замурлыкала. Я сама не ожидала, что начну издавать эти звуки. Но ощущения намного превосходили те, которые я испытывала в парикмахерской у Риккардо от его массажа. Кажется, в тот момент я перестала соображать. Я отдавала себе отчет, что с меня снимают майку, под которой больше ничего не было, что он усаживает меня на колени к себе лицом, что его руки блуждают везде, а губы его не останавливаются. Но это прикосновение к волосам опьяняло и лишало воли сильнее алкоголя. И
он, как будто поняв это, то и дело запускал туда свои пальцы.
        Когда мы совсем освободились от одежды и легли на кровать, Карло оказался сверху. Он оторвался от моих губ, приподнялся на локте и сказал:
        - Звева, где твоя сумка с презервативами?
        - Что?! - не поняла я. - Я приехала без нее… Я ничего не планировала…
        - Черт тебя побери, Звева, - рассмеялся Карло и уже собирался скатиться с меня, как я взяла его лицо в руки и прошептала:
        - Сегодня можно, зеленый свет…
        И впилась губами в его губы, нетерпеливо задвигавшись под ним. Этого оказалось достаточно, чтобы переступить черту невозврата.
        Когда мы совсем выдохлись, Карло распластался на спине, а я вытянулась на нем, положив голову ему на грудь. Только сейчас я заметила, что снегопад совсем закончился и в окно светила луна, бросая тусклый свет на наши тела. Карло водил пальцами вдоль моего позвоночника, останавливаясь на копчике, и возвращался назад к основанию головы.
        - Кажется, я нашел твою тайную кнопку… - проговорил Карло, уткнувшись мне в макушку.
        - Только не используй ее против меня…
        - Что ты, только для тебя…
        Я скатилась с его большого тела и легла на свою половину кровати. Мне ужасно хотелось спать. Но оказавшись вдали от него, мне стало холодно.
        - Карло, мне холодно, - пожаловалась я, не открывая глаз.
        И в следующее мгновение он прижался ко мне всем телом, обнимая руками.
        - Так завтра утром ты не сбежишь…
        Это было последнее, что я услышала.
        ГЛАВА 13
        Куда я могла от него сбежать?! У меня не было машины, на улице все было белым от навалившего накануне вечером снега. А он лежал на животе рядом со мной, собственнически придавив меня своей огромной рукой. И мне не хотелось ее убирать. Даже тот факт, что я все еще была голая, совсем не волновал меня. Я не испытывала неловкости от мысли, что сейчас он проснется, а я все еще не одета. Он тоже лежал совершенно голый. Из-под одеяла выглядывало только его правое плечо и голова, как и в прошлый раз повернутая от меня. Поэтому я не могла видеть его лицо, а мне очень хотелось. А еще мне очень хотелось дотронуться до него, но я не могла себе этого позволить. А еще мне хотелось спать…
        Когда я снова открыла глаза, то руки на мне больше не было. И Карло рядом со мной - тоже, а в душе лилась вода. И сразу появилась эта необъяснимая неловкость от мысли, что сейчас он выйдет, а я еще не одета. Поэтому я быстро встала и надев свой свитер прямо на голое тело, стала ждать, когда Карло выйдет из ванной.
        Он вышел довольно скоро.
        - Доброе утро, Звева, - сказал он, продолжая держаться на расстоянии, но бесстыже разглядывая мои ноги. - Я помню, ты не любишь поцелуи при приветствии, хотя, мне кажется, что мы перешли на качественно новый уровень из «малознакомых» в «знакомых». Ты со мной согласна?
        Он стоял напротив меня с полотенцем на бедрах и другим полотенцем вытирал голову.
        - Согласна, - ответила я. - Но думаю, мы сможем обойтись без поцелуя в щеку…
        - Без этого поцелуя, действительно, можно обойтись, - согласился со мной Карло.
        - Пойду схожу в душ. А потом на завтрак. Я просто умираю, как хочу есть…
        Мы спустились вниз вместе и прошли в ресторан. Сегодня мне не хотелось просто капучино и булку. Шведский стол гораздо больше подходил к моему состоянию голодной волчицы. Мы с Карло разбрелись, чтобы взять себе той еды, которой нам больше всего хотелось. У него это оказалась ветчина, немного фруктов, чашка кофе. Я же взяла тосты и ветчину, чашку йогурта с мюсли и фруктами, кусок кекса и капучино. Когда я все это поставила перед собой, Карло осмотрел на меня с нескрываемым любопытством.
        - И, по-твоему, все это должно в тебя поместиться? - спросил он, даже не стараясь скрыть усмешку.
        - Конечно, - ответила я. - Я сожгла много калорий. Мне надо восстановиться.
        Карло ничего не ответил. Он закончил есть раньше меня и остался терпеливо ждать, пока закончу я. Когда я положила в рот последний кусочек кекса, он, приподняв бровь, спросил:
        - Не желаешь ли еще чего-нибудь?
        - Нет, спасибо.
        После завтрака Карло пошел посмотреть ситуацию с машиной, а я поднялась наверх собрать вещи. Надо было еще перезвонить Нине, которая со вчерашнего вечера пыталась узнать у меня, как дела. Я воткнула наушники в телефон и набрала номер подруги.
        - Привет, Звева, - зевая ответила она. - Я с дежурства, но очень хорошо, что ты меня разбудила. Как дела в солнечных Альпах?
        - Я сделала это, - выдохнула я.
        - Что сделала? - спросонья до Нины туго доходило. - Ты сделала это! О Звева, это отличная новость! Кто кого соблазнил?
        - Наверное, я его…
        И я рассказала Нине подробности вчерашнего дня, опуская незначительные детали, боясь как бы Карло не вернулся раньше, чем я завершу свое повествование. Я упомянула про бар и коктейли, его вопрос про род моей профессиональной деятельности. И тут Нина прокомментировала, сказав, что его любопытство объяснимо. Она так же добавила, что рада, что я смогла хотя бы немного рассказать ему о себе.
        - Понимаешь, ты не хочешь никому доверять, а ведь есть вещи в твоей жизни, которые можно рассказывать без боязни быть осмеянной или что это будет использовано против тебя. Но ты не останавливайся, - поторопила она меня, - тебе понравилось?
        Я плюхнулась спиной на кровать и закрыла глаза. Понравилось ли мне? Разве можно к тому, что произошло применить слово «понравилось». Это же не новый вкус мороженого, которое ты вдруг решила попробовать. А как же тогда выразить то чувства, которое я испытала вчера?
        - Ты знаешь, мне кажется, что вчера в моем сознании произошел переворот. Ты была права про взрослых мужчин. Это совершенно новый опыт! Никаких жалких потуг!
        - Звева, стой, - перебила меня подруга, - только не говори мне, что для тебя это был просто секс…
        - Я не знаю, - пробормотала я. - Он так смотрит на меня, и меня это волнует. Я вижу, что очень нравлюсь ему, он заботится обо мне, понимаешь… Но он такой отстраненный. Я уверена, что не заговори я про секс, он даже не подошел бы ко мне.
        - Так и я бы не подошла к тебе. У тебя же на лице написано «стой, опасность!»
        - Наверное, ты права, - протянула я, смотря за окно.
        - Но ты так и не сказала ничего про себя, - напомнила мне Нина.
        - Он мне нравится. Но я его не понимаю. Вчера он был сверху, прости за подробности, - хотя мы с Ниной делились и не таким.
        - Странный выбор, - заметила Нина. - Из моего личного опыта… когда мужчина тебя просто трахает, то он выбирает позиции, где ему все видно и он может решить как, когда и сколько.
        Если честно, я тоже вчера отметила это для себя.
        - Мне не показалось, что меня просто трахали. В его глазах был целый мир. Он не сводил с меня глаз. И хотя мне могло показаться, я все-таки уверена, что он испытывает ко мне чувства. Но он ничего не говорит. Он с начала знакомства не сделал мне ни одного комплимента.
        - А тебе они нужны?
        - Наверное, нет. Я бы тогда стала воспринимать его как «еще одного, кто подбивает клинья».
        - Тогда почему ты удивляешься?
        - Потому что это так не похоже ни на что из того, что у меня было. Ты помнишь, как подкатил ко мне Томмазо? А его эти вечные разговоры и вербальная агрессия? Карло же оперирует фактами, он не делает выводов вслух.
        - Так и дай ему шанс, Звева. Если тебе было с ним так хорошо, может быть наконец, это оно.
        - Я ничего не знаю, Нина. Сейчас я чувствую себя в еще большем тупике, чем раньше.
        - Ох, не знаю даже, что тебе посоветовать. Быть собой? Как раз это и усложняет все дело. Попробуй быть более обычной, что ли.
        Я рассмеялась и положила руку на ноющий с самого утра живот. Кажется, с Карло я успела вовремя. Не переставая болтать с подругой я пошла в ванную, где и обнаружилась причина боли в животе.
        - Вы ведь предохранялись? - неожиданно спросила меня Нина.
        - Конечно, - соврала я, вытаскивая из упаковки тампон. - Кстати, Нина, есть какие-нибудь новости с обручальным кольцом?
        - Ах, да, - воскликнула она тоном, по которому я все сразу поняла. - Вчера вечером он сделал мне предложение…
        От этих слов в висках безбожно застучало. Но я была рада за Нину. Для меня ее свадьба определенно ничего не меняла, особенно теперь, когда мы жили даже не в одном городе. Но что-то меня так расстроило, что я соврала, что вошел Карло и закончила разговор, обещая перезвонить.
        Когда я вышла из ванной, входная дверь действительно открылась и в комнату вошел он с шапкой в руках и уже расстегнутой куртке.
        - Думаю, после обеда мы сможем выехать. Они продлили чек-аут до полудня, так что можно спокойно собрать вещи, а потом прогуляться, - бодро сказал он и внимательно посмотрел на меня.
        Я несла в руках косметичку, чтобы убрать ее в чемодан. Но под его взглядом вдруг опустила глаза и прошла мимо.
        - Что-то случилось, Звева? - ровным тоном спросил он.
        - Разболелась голова.
        Он ничего не ответил и стал снимать пуховик и шарф. Затем скинул ботинки и сел на кровать с ногами.
        - Подойди сюда.
        Он протянул мне руку, и я, помедлив вложила свою в его ладонь. Он потянул меня к себе и посадил рядом.
        - Сейчас попробуем что-нибудь сделать с твоей не прекращающей думать головой.
        Он взял мой «хвост» и аккуратно стащил тугую резинку, которой были скреплены волосы. Затем попросил лечь на спину так, чтобы моя голова оказалась перед ним. При этом волосы он положил себе на колени.
        Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. И тут Карло коснулся меня. Он подсунул руки мне под шею и начал ее разминать то спускаясь к плечам, то снова поднимаясь к основанию головы. Мне показалось, что сердце мое пустилось галопом и стук его мог услышать даже Карло.
        - Звева, тебе надо расслабиться, - медленно и тихо проговорил он, слегка надавливая пальцами мне на виски. - Я чувствую, как бешено колотится твое сердце. Забудь обо всем и расслабься. Подумай о чем-нибудь приятном…
        И сразу же в памяти всплыли сцены вчерашнего вечера: он и я совершенно обнаженные, и его руки блуждающие везде.
        Карло закончил массировать плечи и шею и перебрался выше, запустив все десять пальцев мне в волосы. Видит Бог, я пыталась контролировать и ничем не выдать себя, но это чувство блаженства было сильнее меня. И я снова замурлыкала.
        - А говорят, пантеру нельзя приручить…
        Я слышала, что Карло улыбался. Но мне не хотелось отвечать. Мне даже трудно было сказать, сколько времени прошло. Но когда его пальцы остановились, я открыла глаза. Он смотрел на меня сверху вниз. И я отчетливо поняла, что он любовался мной. Дотронься я до его лица, он тут же бы поцеловал меня, но ни я, ни он не сделали ни единой попытки.
        - Большое тебе спасибо, - это самое лучшее, что пришло мне в голову.
        Карло провел рукой по моей щеке и начал вставать.
        - Тебе лучше? Хочешь прогуляться?
        Я утвердительно кивнула и тоже поднялась с кровати. Мне нужно было причесаться.
        На улице все было засыпано толстым слоем снега, который усиленно расчищали на дорожках и тропинках. Многие постояльцы уже направлялись к своим машинам, чтобы поехать домой, а кто-то шел по направлению к подъемникам.
        Мы с Карло решили пойти к лесу, до куда было возможно.
        - У тебя волшебные руки, - я заговорила как только мы вышли из отеля.
        - Ты поняла это только сегодня? - ехидно заметил он.
        - Нет, вчера вечером, - тихо ответила я и отвернулась в другую сторону.
        Мы погуляли около получаса, а потом решили сразу же выехать. Дорогу расчистили и не было смысла оставаться в горах дольше.
        По дороге я переписывалась с Ниной, Карло слушал радио.
        - Нина передает тебе привет, - сказала я, когда закончила разговаривать с ней.
        - Тебе повезло с подругой, - отозвался Карло.
        - Ее мужчина сделал ей предложение. Они поженятся в мае.
        Я снова ощутила то утреннее чувство, и поняла, что это была не зависть, а жалость к себе.
        - Нина еще очень молода, как и ты. Большая удача, что она встретила человека, с которым хочет связать свою жизнь. Они вместе учатся? Он ее ровесник? - спросил Карло, бегло взглянув на меня.
        - Нет, он врач в больнице, где она проходит интернатуру, ее наставник. Ему сорок два.
        Карло приподнял брови, не отрывая взгляда от заснеженной дороги.
        - Ты считаешь, что у них что-то может получиться? Не задавит ли он ее своим профессионализмом в семейной жизни? - спросила я, потому что меня этот вопрос очень волновал.
        - У них есть все шансы на успех. Хотя я их совсем не знаю. Но если два человека уважают друг друга и между ними есть взаимные чувства, - он не сказал любовь, - то у них все может получиться.
        - А ты когда-нибудь собирался жениться? - вообще-то, не в моих правилах задавать личные вопросы, но тут я решила сделать это.
        - Да, один раз. Мне было тридцать пять.
        Карло снова оторвал взгляд от дороги и посмотрел на меня.
        - Хочешь спросить, что случилось? - прочитал он мои мысли, на что я кивнула.
        - Я понял, что у нее ко мне не было ни чувств, ни уважения. И я предложил ей расстаться, пока не поздно. Самое интересное, что после этого чувства у нее появились. Вот только она совершенно забыла про уважение… А ты, Звева, тебе когда-нибудь делали предложение?
        - Нет. Я никогда не доходила до этой стадии отношений. Или меня бросали раньше, или я.
        Я вспомнила Мирко, который бросил меня, сказав мне, что я подхожу только для периодических перепихов, а я даже не расстроилась из-за его ухода, только из-за его слов. Я вспомнила Томмазо, которого даже никогда не любила. Вообще не понимаю, что мы делали вместе, ведь даже интимные отношения были токсичными.
        - И что же тебе мешало дойти до этой стадии? - снова спросил Карло, хотя я ждала, что он остановится на предыдущем вопросе.
        - Я не знаю… - растерялась я. - Может, отсутствие заинтересованности в отношениях, может, отсутствие чувств. Трудно сказать, причины в каждом случае свои.
        - Тогда вспомни своего последнего бойфренда. Чего не хватило там?
        - Чего не хватило там?! - я почувствовала раздражение и злость. - Я лучше скажу тебе, чего там было с излишком. Он постоянно вербально унижал меня, сравнивал и принижал. Манипулировал мной и пытался контролировать. Его задевала моя возможность жить и не думать о деньгах, о будущем.
        - «Ему казалось, что все будет просто, но пантеру нельзя приручить», - Карло немного изменил слова песни.
        - Унижением никого не приручишь, - резко ответила я.
        - Это верно, - согласился Карло. - Только любовью. И потом не приручить, а одомашнить.
        Он серьезно посмотрел на меня, и я широко улыбнулась.
        Мне неожиданно захотелось сказать, что вчерашняя ночь была потрясающей, что со мной такое было в первый раз, что он одним лишь своим взглядом смог сказать мне, как ему было важно находиться именно со мной. Что сегодня утром я снова желала его, но по независящим от меня причинам, ничего не могло получиться. Естественно, все это я оставила при себе, но Карло, мимолетно взглянув на меня, что-то понял, потому что сразу же спросил:
        - Что такое, Звева?
        - Ничего.
        Я неопределенно подернула плечами, спрашивая его в ответ, в чем дело.
        - В твоих глазах появилось немного человечности, - усмехнулся он, и пару секунд спустя добавил, - о, а сейчас все снова исчезло!
        До Лозанны оставалось около двадцати минут пути, и мы с Карло замолчали. Тишина сохранялась до самой парковки. И только я собралась поблагодарить его за поездку, как у него зазвонил телефон. Положив его в карман и нацепив наушники, он ответил, открывая багажник и вытаскивая на пол наши чемоданы.
        - Привет, что-то случилось? - раздраженно спросил он.
        Из трубки послышался истеричный женский голос, слов было не разобрать.
        - Нет, - отвечал Карло стальным голосом, шагая от машины вглубь парковки. - Мы не договаривались… Я в курсе… Полагаю, к тебе это не имеет никакого отношения…
        Я больше не хотела оставаться там и слушать разговор, не предназначавшийся для моих ушей. Поэтому я немного приблизилась к Карло на безопасное расстояние и дотронувшись до его руки, провела пальцами по ладони. Он резко развернулся, а я проговорила «пока» одними губами и пошла к лифту.
        ГЛАВА 14
        Я не видела Карло три дня. Мы не вышли одновременно на пробежку на следующий день после приезда, я не видела, чтобы он выходил из квартиры, но я и совсем не слышала звуки присутствия жизни. Если раньше это был звук воды в душе или музыка, то теперь в квартире напротив было тихо.
        Скорее всего он куда-то уехал. Иначе я не могла объяснить тот факт, что раньше мы часто сталкивались, а теперь нет. Хотя машина его по-прежнему стояла в гараже.
        Не могу не признать, что его внезапный отъезд удивил меня. Хотя почему это внезапный? Может же быть, что он был давно запланирован. Просто Карло не посчитал нужным сказать мне об этом. Ведь по сути между нами был просто секс, по крайней мере я вслух определила для нас обоих это именно так, после которого я вела себя отчужденно как и прежде.
        И все же гордость моя была уязвлена. Это не было чувство из разряда «переспал и даже не позвонил». Скорее в душе я считала, что наше общение, я не имею в виду секс, было похоже на почти дружбу, а значит, мне можно было сообщить о поездке. Но так или иначе, а у Карло на этот счет было свое мнение, которое я не собиралась менять.
        Вечером девятого января, я хорошо помнила дату, потому что это был день рождения Илении и мне пришлось ей позвонить, чтобы поздравить, перед ужином я выехала в супермаркет за продуктами. Когда я уже дошла с пакетами до своей квартиры, мне внезапно стало жарко. Меня затрясло и стало трудно дышать. Я уже знала, что это такое, поэтому бросила пакеты на пол и стала стаскивать с себя шарф и расстегивать куртку. Я села, облокотившись спиной о дверь и закрыла глаза, стараясь восстановить дыхание. Со дня возвращения из гор это был уже второй раз. И меня это начало беспокоить. Еще терпимо, если это случается дома, но когда я не могу войти домой, а вынуждена сидеть на полу в куче вывалившихся из пакетов продуктов, это уже перебор.
        Когда мне стало лучше и я потихоньку начала приходить в себя, я услышала звук поднимающегося лифта и, прежде чем успела сообразить, он остановился на моем этаже. Оттуда вышли мой сосед и еще какая-то женщина.
        Карло, увидев меня, остановился там, где стоял, и какое-то время оставался неподвижным, видимо, пытаясь понять, что произошло. Зато женщина сразу кинулась ко мне?
        - Дорогая, тебе плохо? - она подбежала ко мне, лавируя между выкатившихся яблок и апельсинов.
        Я инстинктивно выставила руку вперед, давая понять, что меня трогать не надо.
        - О, не беспокойся, я не буду тебя трогать, - в ее голосе чувствовалась легкая обида.
        - Франческа, - Карло уже открыл дверь и мягко подталкивал туда свою спутницу, - заходи и свари кофе, я сейчас приду.
        Он закрыл за ней дверь, едва втолкав ее внутрь. Потом Карло подошел ко мне и присел на корточки.
        - Звева, как ты себя чувствуешь? - он так сердито смотрел на меня, что я почувствовала себя виноватой и, ничего не сказав, стала собирать фрукты, до которых могла дотянуться сидя.
        - Звева, - уже смягчившись позвал меня он, - посмотри на меня. Дай мне ключи от квартиры.
        Я покорно достала их из сумки и отдала ему. Карло открыл дверь, потом снова подошел ко мне. Он больше ничего не спрашивал, просто подошел и поднял меня на ноги. Затем проводил в квартиру и усадил на диван. А спустя минуту вернулся с пакетами.
        - Я зайду к тебе позже, - объявил мне он без намека на вопросительную интонацию.
        Он вернулся, когда я уже собиралась лечь спать и переоделась в пижаму. По требовательному стуку в дверь было ясно, что отказ он не примет. И я нехотя поплелась открывать.
        - Извини, что так поздно.
        «Неужели я не понимаю, почему!» - подумала я и отошла, впуская его в гостиную.
        - Звева, у тебя опять была паническая атака, верно?
        - Верно, - отпираться было бесполезно.
        - Давно они у тебя начались?
        - Двадцать третьего декабря? - ответила я. - Но я совершенно не расположена сейчас говорить с тобой на эту тему.
        - Почему?
        Мне вдруг захотелось крикнуть, чтобы он пошел к черту, потому что я не собиралась откровенничать с ним после того, как он пробыл у себя дома с какой-то женщиной больше двух часов, а теперь у него появилось время на меня.
        - Не считаю нужным, - все свое спокойствие я заключила в эту фразу.
        - Есть ли способ разозлить тебя, Звева?
        - Карло прищурился.
        - О, да сколько угодно! Самый простой - это продолжать настаивать!
        Не смотря на подсказку, как раздраконить меня еще больше, я для себя решила, что дракониться не собираюсь, а потому продолжала просто недружелюбно смотреть на Карло. Он, видимо, понял, что я настроена решительно, поэтому ретировался.
        - Мы поговорим с тобой завтра, - спокойно проговорил он и вышел за дверь.
        А я так и осталась стоять в гостиной, пытаясь понять, на что он рассчитывал.
        Утром я поленилась выйти на пробежку. Одной из причин также было нежелание встречаться с Карло. И так как у меня были некоторые нерешенные дела, я сразу же уселась за компьютер. Прежде всего я занялась поиском нового курса по НЛП второго уровня. Тот, что я бронировала в Турине, я пропустила. В конечном итоге я не захотела возвращаться снова в Италию, за почти четыре часа езды от Лозанны, когда я только-только приехала. Поэтому я написала письмо-отказ с просьбой найти мне другой курс поблизости. Оказалось, что в конце января пройдет курс в Женеве. Это была большая удача. На этот раз я не пропущу!
        В обед пришло сообщение от Карло, что он приглашает меня на ужин к себе домой. Прежде чем что либо ответить, я должна была решить для себя, что я хочу. А чего я хотела? Хотела снова оказаться в объятиях Карло. Хотела почувствовать его заботу и увидеть тот взгляд, который рассказывал гораздо больше, чем слова. Но я не хотела обсуждать мою проблему, тем более откровенничать. А еще меня останавливали мысли о Франческе. Я плохо ее разглядела, но она показалась мне приятной и симпатичной женщиной около сорока. Она вполне могла быть в отношениях с Карло. И совсем не обязательно романтических. Я даже была уверена, что они друзья по сексу. Ведь у Карло могла быть постоянная партнерша, ничего в этом предосудительного нет. По большому счету мои отношения с Томмазо тоже основывались на сексе, только я была в том состоянии, что не хотела понимать, что даже секс с ним не приносил мне радости. А Карло знает толк в этом деле. И выбрал себе партнершу для удовольствия без обязательств.
        Вот только как в эту ситуацию вписывалась я? Хотела ли я эксклюзивности? Однозначно я не хотела становиться еще одной. Этого я не хотела. Но хотела-то я чего?!
        Промучив себя часа два, я все-таки ответила Карло, что приду. Надо было купить вино, чтобы не идти с пустыми руками, поэтому я оделась и вышла из дома. Я не успела пройти до угла, как меня окликнул женский голос. Это была Сильвия. Она спешила ко мне с другой стороны дороги, где только что припарковала свою машину.
        - Звева, - она по-свойски взяла меня руками за плечи поцеловала в обе щеки, оставив меня как всегда в легком недоумении, - я все знаю. Мне очень жаль, я чувствую себя такой виноватой.
        Наверное, в тот момент у меня округлились глаза, потому что без слов Сильвия поняла, что до меня не доходит о чем это она.
        - Я говорю про ночь…
        О, Боже мой, только этого мне еще не хватало!
        - Сильвия, - я глубоко вдохнула, чтобы не сказать лишнего, - я не понимаю, почему ты должна чувствовать себя виноватой.
        - Мануэле же был там…
        - Но это же не он сделал, так причем тут ты?
        - Он дружит с этим Пабло, мог бы знать о человеке побольше.
        - Мог бы, но не знал… Не бери в голову, все хорошо.
        - Это все могло плохо кончиться!
        Я как раз в курсе этого…
        - Со мной была моя подруга медик. И твой брат. Кстати, я просила его не рассказывать тебе…
        - А он и не рассказывал, - поспешно сказала Сильвия. - Это сделал сам Мануэле. Карло в таких вещах очень надежный. От него я бы никогда ничего не узнала. Это у него профессиональное…
        - Ни о чем не переживай, Сильвия, все хорошо, - постаралась я отвязаться от нее поскорее, но она держала меня мертвой хваткой, и еще минут десять мне пришлось мусолить эту историю.
        - Ты знаешь, на моего младшего брата можно положиться, - продолжала она, и я стала усматривать в ее словах тайный смысл. - Он вырос без родителей и, возможно, поэтому у него такое большое чувство ответственности. Он очень надежный…
        - Да, да, - перебила я ее излияния. - Он мне очень помог. Ни о чем не беспокойся, Сильвия. Все хорошо.
        Я перешла с ней на другую сторону улицы до машины и удостоверилась, что она собирается уезжать. Только после этого пошла за вином, перебирая в памяти слова Сильвии. Надежный, профессиональное… Профессор в университете на экономическом факультете должен быть надежным и ответственным, но не более, чем человек любой другой профессии. Интересно, что она имела в виду на самом деле?
        Я нарисовалась в дверях Карло в восемь вечера с двумя бутылками вина. Поскольку я не знала, чем меня будут кормить, то принесла и белое, и красное. Я посчитала, что так будет лучше. Он открыл дверь и на лице его была миролюбивая улыбка, которая сменилась на улыбку довольную, так как, полагаю, ему понравилось то, что он увидел.
        Сегодня я надела светлые брюки и белую свободную майку с одинаковыми глубокими вырезами спереди и сзади. Сверху я накинула свободный кардиган, все-таки была зима. Сам он стоял в джинсах, белой узкой футболке и босой. Это было странно и привлекательно.
        - Пожалуй, я уподоблюсь тебе, - сказала я и быстро скинула сначала ботинки и носки, продемонстрировав свой бордовый лак для ногтей, затем кардиган, и осталась в майке.
        Карло следил не отрываясь за каждым моим движением.
        - Звева, ты не оставляешь мне выбора… - прохрипел он, угрожающе приближаясь ко мне.
        - Я вообще тебе ничего не предлагаю, - парировала я, шлепая по паркету к дивану.
        - Это наглая ложь, Звева! И ты знаешь это лучше меня.
        О, да, я это конечно же знала, но хотела переложить всю ответственность на него. Я не могла второй раз подряд предложить ему секс первой. Поэтому я шла, не поворачивая головы и не отвечая на его слова. А Карло догнал меня, взял за руку и развернул к себе, заключая в объятия.
        - Ты знаешь, что все люди постоянно стараются повлиять на других? Иными словами манипулируют? Манипуляции есть в рекламе, нашем разговоре, в политике, в каждом ребенке и каждом родителе. И я уже не говорю об отношениях между двумя взрослыми людьми. Очень сложно не судить другого, не стараться навязать свое мнение… И мы продолжаем оказывать влияние, или манипулировать, - Карло говорил это медленным голосом, не отводя глаз от меня, при этом одна его рука лежала на моей спине, полностью лишая меня возможности сбежать, а вторая легла на ягодицы. - Даже бездействие - это манипуляция! Вопрос весь в том, какие намерения стоят за этим.
        Мне нечего было на это возразить, а потому я молчала, а Карло продолжал:
        - По твоему, как можно интерпретировать твои босые ноги, скинутый кардиган, эту маечку, под которой опять нет бюстгальтера? И твое невинное бездействие?
        - Каждый интерпретирует, согласно своим намерениям, - ответила я, делая неубедительную попытку выпутаться.
        - Умничка, - улыбнулся он, даже не обращая внимание на мои слабые старания. - И ты, вероятно, уже догадалась о моих намерениях, и тот факт, что ты ничего не пытаешься изменить, убеждает меня в твоем согласии.
        - Карло, ты не оставляешь мне выбора…
        И он громко рассмеялся, а затем начал меня целовать. Только в тот момент я поняла, на сколько на самом деле желала этого. И глупо было врать самой себе, что я всего лишь пришла на ужин, что Карло первый соблазнил меня, что он мне был совсем безразличен.
        Его руки, о, эти руки! Наверное, я смогла бы отказаться от прикосновения любой другой части его тела, на время, конечно, но только не рук. Они казались мне всемогущим и вездесущим божеством. Их прикосновения обволакивали и дарили бурю и успокоение одновременно.
        Целовался Карло несуетливо и чувственно. Он получал от этого особое удовольствие. Он так тесно прижимал меня к себе, что, наверное, ощущал как я дрожала. Мне хотелось стянуть с него футболку, и как только она упала на пол, я начала покрывать поцелуями его грудь. От него так вкусно пахло! И я, опьяненная его телом, начала продвигаться вниз к ремню его джинсов.
        - Не торопись, моя маленькая Звева…
        Он мягко убрал мои руки и начал стаскивать с меня майку через голову. Его рука сразу завладела моей грудью, а вторая оказалась во власти губ и языка, пробуя, посасывая и покусывая.
        Мы как-то добрались до спальни. Оба были уже по пояс без одежды. Теперь Карло стал стаскивать свои джинсы, а я свои. А когда я осталась только в трусиках, он сказал:
        - Не могу забыть твои новогодние красные трусики… когда мы с Ниной переодевали тебя, я делал вид перед твоей подругой, что не смотрю, но Звева, как можно было на тебя не смотреть?!
        Он подошел ко мне вплотную и начал целовать в шею, спускаясь к ключице, а затем к груди.
        - Тебя же не привлекают мертвые женские тела…
        - Я знал, что это тело скоро оживет в моих руках… - ответил он и, подняв меня за попу, вместе со мной повалился на кровать.
        Мне была приятна тяжесть его большого тела, я хотела его именно так, чтобы снова увидеть его глаза, когда невозможно будет терпеть. Меня удивляла и восхищала эта непонятная и ранее незнакомая мне близость. Хотелось поцелуев, хотелось шепота и нежности. Хотелось любви.
        - Карло, - прошептала я ему в самое ухо, - я сегодня снова без моей волшебной сумки.
        - Не переживай, я ждал тебя…
        После этих слов все вокруг нас завертелось. Наш маленький мир внутри спальни пришел в движение, о котором внешний мир даже не подозревал. И сложно было возвращаться к реальности, но тела ждали успокоения, хотя внутри меня все еще кружились розовые снежинки.
        Карло полулежал, облокотившись о мягкое изголовье кровати, а я лежала на животе рядом с ним, положив голову ему на грудь и обнимая левой рукой. Он снова вычерчивал у меня на спине линию позвоночника, от чего я не переставая ощущала на коже легкие импульсы.
        - Если бы я не знал тебя в обеих ситуациях я ни за что бы не поверил, что ты в жизни и в спальне - это один и тот же человек.
        - Невероятно, но факт, - лениво проговорила я, не желая ничего объяснять.
        - Кто сделал тебя такой недоверчивой, Звева. От кого ты убегала в канун Рождества?
        - От себя, наверное, - отозвалась я.
        - Звева, ты же умная девочка и знаешь что от себя не убежишь. Так от кого ты убегала на самом деле?
        Карло приободряюще погладил меня по щеке. А я замерла, как животное, которое пытается понять бежать ли ему от шороха, или опасности на самом деле нет.
        - От своего отца… - я решила никуда не убегать.
        Рука Карло на спине на мгновение остановилась, как будто он заподозрил что-то совсем жуткое в моих словах, но потом снова начала совершать свои движения, на этот раз описывая окружности.
        - Кому-то покажется это банальным и даже смешным, что такая, как я, у которой есть действительно все, никак не может успокоиться и отпустить ситуацию с отцом.
        - Звева, мне так не кажется. Материальное - это далеко не единственное, в чем мы нуждаемся. В твоем случае нет неверных ответов. Ты нуждаешься в том, в чем нуждаешься.
        - Не все думают так, как ты, - поспешно сказала я, меняя положение головы и оказываясь теперь лицом к Карло. - Многие считают меня зажравшейся стервой…
        - Звева… - он погладил меня по голове.
        - У меня фактически нет матери. Вернее она есть, даже звонит мне иногда, но она мне не мать и не подруга, не наставница и даже не человек, с которым мне приятно немного поговорить. Она не хотела меня. Ей был двадцать один год, когда появилась я. Это не мало, но это мало для такого человека, как Филиппа. Но я с этим давно смирилась. Она даже не способна разозлить меня. Потому что мне просто наплевать. Она оставила меня в двенадцать лет. Просто ушла от отца в неизвестном направлении. Хотя оставила она меня гораздо раньше. Ты тоже это заметил. Сказал, что у меня напрочь отсутствует базовое доверие миру.
        Я подняла на Карло глаза. Он смотрел на меня с непроницаемым лицом и молчал. И только его рука на спине больше ничего не чертила, а гладила меня.
        - У меня с детства ощущение, что отец только лишь растил меня, потому что меня нельзя было выбросить, как котенка. И когда мать назвала меня ошибкой, он даже не возразил ей.
        Из меня разом стали выливаться слова, как будто на кухне сорвало кран. Я говорила и говорила, а Карло молчал и слушал, и лишь по тому, как двигалась или замирала его рука на моей спине, я могла догадываться о его чувствах. А когда слова иссякли, я просто замолчала. Мне очень захотелось поцеловать Карло, и сейчас я не стала останавливать себя. Было бы глупо и нелогично хотеть скрывать от него мое желание после того, как я, практически, вывернула перед ним душу. И я, поддавшись порыву, поцеловала его в грудь и снова прижалась щекой. Он тут же потянул меня к себе и стал покрывать лицо мелкими поцелуями, а затем добрался до губ.
        - Звева, ты умная, образованная и самодостаточная женщина. Тебе нужно совсем немного, чтобы обрести покой, - Карло оторвался от меня и теперь смотрел совершенно серьезно. - Ты ведь знаешь себе цену …
        - Мне приходится постоянно напоминать себе об этом! Кстати, ты позвал меня на ужин…
        - Верно, - Карло начал нехотя подниматься. - Я и забыл что после секса у тебя всегда зверский аппетит.
        Мне резануло слух слово «секс», и я, отвернувшись, поморщилась. Но я же сама дала такое определение, когда мы были вместе в горах. И все же одно дело было сказать самой, а другое - услышать от него.
        Мы ели на кухне, сидя на высоких стульях. Карло пожарил два филе на гриле, сделал салат и открыл бутылку красного вина, кстати, не моего.
        Карло продолжал всматриваться мне в лицо, желая определить, в порядке ли я. А я была в порядке, мне было хорошо.
        - Куда ты ездил? - спросила я, отрезая кусок нежнейшего мяса.
        - В Турин по работе. Скучала?
        - Скажем, было странно не сталкиваться с тобой после пробежки или у лифта.
        Карло странно улыбнулся. Мне даже показалось, что он остался довольным. Затем он кивнул в сторону моего бокала.
        - Ты сегодня не пьешь…
        - Я, на самом деле, не имею привычки пить во время обеда или ужина. Я боюсь водить даже после капли алкоголя.
        - Но сегодня ты уже вряд ли куда-то поедешь.
        - Ты прав, но я не хочу вина.
        Мы не надолго замолчали, а потом Карло сказал:
        - Завтра я еду к сестре на обед. Там будут Мануэле и Изабелла. Сильвия попросила привезти и тебя.
        - Спасибо за приглашение, но мне надо срочно сделать два перевода к понедельнику, - без стеснения врала я. - Передай ей от меня благодарность за приглашение.
        - Хорошо.
        Он слишком быстро согласился. Наверное, понял, что я выдумывала, но вида не подал. А потом на столе рядом с Карло завибрировал его телефон. Я успела посмотреть, какое
        имя там высветилось, прежде чем Карло взял сотовый в руки и сбросил звонок.
        - Кто эта Франческа? - задала я вопрос, который мучил меня со вчерашнего вечера.
        - Она моя коллега.
        «Уверена, что не только по работе» чуть не вырвалось у меня. Но больше я ничего не стала спрашивать. В конце концов у меня нет никаких прав на подобные вопросы.
        От десерта я отказалась, сказав, что мне надо работать. У самой двери я поблагодарила Карло за ужин, а он наклонился ко мне и прошептал в самое ухо:
        - После сегодняшнего близкого знакомства я могу при встрече и прощании целовать тебя в щеку?
        Я не ответила, но немного отстранилась от Карло, кивнула и поцеловала его в губы. Он тут же сгреб меня в охапку и поцеловал так, как сделал это вначале вечера. А когда отпустил, я быстро выскользнула за дверь.
        В своей квартире я поймала себя на том, что улыбалась как полоумная.
        ГЛАВА 15
        - Зачем тебе вообще нужно определение происходящему? - спрашивала меня Нина, когда я позвонила ей после пробежки. - Лично мне кажется намного важнее определить нужным словом то, что происходит между вами вообще. Вы друзья? Любовники? Друзья с привилегиями?
        - Я не знаю… - задумалась я.
        - И готова ли ты продолжать то, что между вами происходит, если существует эта Франческа или еще кто бы то ни был?! - продолжала бомбить вопросами подруга. - Ты согласна ни о чем его не спрашивать? Делить его с другой?
        - Чего делить-то? Мы ничего друг другу не должны…
        - Так это понятно, - поспешно ответила Нина, - но что ты будешь делать, если увидишь, как эта женщина снова пришла к нему?
        - Я не знаю, - простонала я. - Мне нравится проводить с ним время, а секс с ним лучший, что у меня когда-либо был. Но я не знаю, хочу ли я каких бы то ни было объяснений.
        На прощание Нина посоветовала мне долго не раздумывать над тем, что я действительно хочу, а постараться разобраться как можно скорее.
        Но как я могла разобраться, если не знала, с чего начать?
        В воскресенье Карло пригласил меня на прогулку, и я с радостью согласилась. Стояла почти весенняя погода, идти по набережной было так приятно. Но идти у озера именно с Карло было еще приятнее. Он не делал попыток взять меня за руку, единственным его знаком внимания был поцелуй в щеку при встрече. Только один, но он длился чуть дольше обычного дружеского.
        Мы болтали о всякой ерунде, о Италии и Швейцарии, о привычках швейцарцев и общей нелюбви к фондю. Карло рассказывал мне про то, как учился в Милане, а я - про Париж. У нас, без сомнения, было много общего. Хотя изначально его семейная ситуация и моя были абсолютно противоположными.
        Карло говорил о своем детстве с легкостью. Мать он почти не помнил, но не было в его рассказе ни тяжести, ни сожалений. Он говорил с улыбкой на лице.
        - Если бы я рассматривал свою жизнь без матери, как проблему, я бы непременно увяз в этой мысли. Я бы убедил себя, что был непременно чего-то лишен, в чем-то ущербным. И искусственно создав таким образом проблему, в последствии мне было бы очень сложно дистанцироваться от нее. Ведь она уже была бы частью меня, и мне было бы сложно расстаться с ней. Часто уметь отделить себя от проблемы помогает нам увидеть ее решение. А если мы по уши увязли в ней, то со стороны ее уже не видим. И нам не хватает наших внутренних ресурсов, чтобы найти креативное решение. Так рыба не видит воды, ведь она в ней живет.
        - И ты понял это сам? - с большим сомнением спросила я.
        - Нет, - ответил Карло, - но я был готов к освобождению и жаждал его, а потому был готов принять помощь. Звева, нет ни единого способа, чтобы убедить человека что-то изменить или измениться. Когда мы стараемся сделать это, они упираются. Они могут выполнить указание, но внутри будут все еще не согласны. Очень часто человек думает, что создав себе проблемы, он нашел ее решение…
        Я думала о его словах весь вечер, начиная с момента, когда мы попрощались у входа в подъезд. Карло коротко поцеловал меня в губы и скрылся в гараже. Я не знаю, куда он поехал, но, честно говоря, меня это мало интересовало в тот момент. Я получила такую огромную порцию для размышления, что мне необходимо было остаться одной.
        Карло сказал, что проблема появляется и становится заметной нам тогда, когда мы вкладываем в нее определенный смысл. А когда мы говорим о проблеме, мы воплощаем ее в нашем сознании. И ведь это было верно. Я совершенно не заботилась о своих отношениях с матерью, я не думала о них и не переживала. И проблемы у меня с ней тоже не было. Было пусто. Но ведь пустота - это отсутствие проблемы.
        С отцом все было не так. Я думала о нем часто, много, порой доводя до абсурда свои переживания, которые тянулись из детства. Я так увязла в своих страданиях, что несколько раз попадала в зависимые отношения с мужчинами, с Томмазо так вообще позволяла себя унижать и долгое время вообще не собиралась ничего с этим делать. Мне надо было найти решение, обнулить проблему, перестать культивировать ее и питать.
        Но пока я не знала, как это сделать. А Карло, видимо знал.
        Странно, но тем же вечером после нашей с ним прогулки, мне захотелось позвонить домой. Не отцу, конечно, а Марии.
        Она очень удивилась моему звонку. И сказала мне об этом:
        - Не ожидала, должна признаться. Все в порядке, Веа?
        - Да, все хорошо. У вас?
        - Тоже все хорошо. Отец много работает, хочет побольше успеть до рождения малышки.
        Меня кольнула ревность.
        - Как Иления?
        - Лучше всех. Ест, спит, гуляет. Наслаждается жизнью и ждет с нетерпением, когда начнет расти живот. Но мне кажется, что он у нее уже растет от лени и еды, а не потому, что девочка растет, - сварливо подытожила Мария.
        - В тебе она найдет добрую помощницу, - засмеялась я.
        - Я ей этого не скажу, - стала отнекиваться Мария. - Пусть радуется, твой отец доволен, и это самое главное. Ты, случайно, не собираешься возвращаться?
        - Пока нет. Мне здесь нравится.
        - Не сомневаюсь. Отца только расстроила на праздники. Не хорошо, Веа.
        - Не надо меня ругать… я сама знаю, что было для меня лучше. Теперь мне хорошо.
        - Ты всегда была своевольная…
        - Пусть так, - ответила я, - лучше своевольная, чем затравленная…
        Мария, естественно, весьма отдаленно представляла, что на самом деле творилось в моей жизни. Но ей это и не надо было. Она в свое время сделала для меня, что могла. Теперь она позаботится и о другой девочке. А я должна решить сосредоточиться на себе.
        Я старалась больше гулять, когда у меня не было переводов. Вставляла наушники, включала музыку и шла или бежала. Я много думала о словах Карло, но не могла найти, за что зацепиться. Вроде все понятно и просто, но не знаешь, с чего начать.
        Я сказала об этом Карло, когда мы встретились с ним в следующий раз - он зашел ко мне после университета.
        - Звева, у каждого человека есть все ресурсы, чтобы помочь себе самому. Просто многие не хотят отпускать свои проблемы… Знаешь, в детстве я часто думал, какой бы была моя жизнь, если бы оба моих родителя были со мной, тогда бы моя сестра смогла совершенно по-другому устроить свою жизнь в Италии. Кстати, до переезда мы жили в Милане. Я люблю этот город, хотя он довольно суматошный. Я там ходил в школу с монахинями. Они были очень строгие и часто меня наказывали. Ведь я был непоседой и полон сумасшедших идей. И я часто оставался после уроков, когда уже смотритель начинал звенеть ключами. Кстати был у меня учитель по математике, который видел во мне большой потенциал и часто говорил мне, что я все смогу и непременно добьюсь своего…
        Карло рассказывал и я настолько сконцентрировалась на его словах, что перестала замечать что-либо вокруг. Сначала мне показалось, что он пудрит мне мозги, переключаясь с одной темы на другую, но потом его рассказ так увлек меня, что, когда Карло задал мне вопрос, я не сразу поняла, что он обращен ко мне:
        - А ты, Звева, была в детстве непоседой?
        Я ответила, что была спокойной, но могла упереться рогом и никто не мог меня заставить думать по-другому.
        - Я в это охотно верю, - посмеялся Карло.
        Мы сидели в моей гостиной и ждали, пока принесут заказанную пиццу. Я сама пригласила Карло. Мне захотелось его увидеть. А так как он мне не писал, то я решила, что должна это сделать сама. И теперь я смотрела на него и пыталась прочитать его мысли: о чем он думает и как видит продолжение вечера.
        Когда молчание стало затягиваться от неловкости меня спас телефон: звонила девушка-курьер и слезно просила спуститься вниз, так как она не могла никак припарковаться. Мы с Карло переглянулись.
        - Подожди меня здесь, я сейчас спущусь, - сказала я ему, надевая ботинки.
        - Нет, Звева, оставайся, я схожу, а ты пока накроешь на стол, - не соглашался Карло.
        - Мы не будем пользоваться ни тарелками, ни приборами. В Риме едят руками прямо из коробок, - настаивала я. - Я сейчас…
        И я попыталась выскользнуть за дверь, но Карло ухватил меня за руку и пошел следом. В лифте он притянул меня к себе и озорно спросил:
        - Можно воспользоваться моим правом на приветственный поцелуй?
        - Мне кажется, ты им уже воспользовался, когда пришел ко мне.
        - Какая ты сегодня жадная, Звева, - хохотнул он и все-таки привлек меня к себе, но не поцеловал, так как лифт уже остановился. Я едва успела освободиться от рук Карло, как двери открылись и перед нами появилась Франческа собственной персоной. У нее было такое озадаченное выражение лица, когда она увидела меня и Карло, что мне захотелось рассмеяться, но ситуация сама по себе не была комичной. Эта женщина, видимо, на мгновение потеряла дар речи и только переводила взгляд с меня на Карло и обратно, гадая, что она пропустила. И пока мы трое молчали, я смогла разглядеть ее.
        Франческа выглядела очень представительно: бежевый брючный костюм и распахнутое пальто черного цвета очень ей шли. В моем воображении женщина-преподаватель университета должна была выглядеть именно так. Ее каштановые гладкие волосы были уложены в удлиненное пышное каре. Она не была худенькой, но с прекрасной подтянутой фигурой, на сколько можно было судить в одежде. Единственным неприятным элементом ее облика были для меня губы, решительно сложенные в тонкую линию. Казалось, она уже решала в голове, какую оценку мне поставить. И судя по выражению лица, явно не высокую. Она вся излучала дух организованности и расчета от волос до обуви. Я же в то время стояла в рваных джинсах бойфрендах, толстовке и с двумя рыхлыми косами, из которых то и дело вылезали непослушные пряди. Естественно, как успела разглядеть Франческу я, так и она меня. И оттого, как она рефлекторно поморщила нос, стало ясно, что сегодня она ни за что не назовет меня «дорогая», как в прошлый раз, когда я сидела на полу у своей двери.
        Первым очнулся Карло.
        - Франческа, что ты здесь делаешь? - неподдельно удивился он, но тон его при этом оставался непринужденным.
        Я не стала дожидаться ее ответа, а коротко поздоровавшись, вышла из подъезда к курьеру. Я заплатила за пиццу, настояла на чаевых и не знала, как бы еще потянуть время, чтобы не входить обратно, но девушка очень торопилась развезти вовремя заказы, поэтому сразу же ушла. Делать было нечего, надо было возвращаться.
        Открыв дверь ключом, я услышала яростное шипение Франчески:
        - Это был мой день…
        Я не останавливаясь прошла мимо них с двумя коробками пиццы и пошла пешком: оставаться там ждать лифт я не рискнула. Уже наверху, когда я открывала дверь, я услышала «я позвоню тебе» и затем торопливые шаги на лестнице.
        Карло вошел в квартиру и прошел на кухню, где я уже сидела за столом, раскладывая салфетки. Как обычно по выражению его лица мало что можно было разобрать. Но он иногда выдавал себя тем, с какой интенсивностью смотрел на меня. В этот раз я ничего не могла заподозрить, потому что он был спокоен, как удав, чего нельзя было сказать обо мне.
        - Так на чем мы остановились? - Карло начал открывать коробку с пиццей, усаживаясь напротив меня.
        - Что у тебя вышла накладка сегодня, - я не смогла сдержаться, вернее, я решила сказать это.
        Карло приподнял бровь и, отрывая кусок пиццы, которая оставляла длинные нити моцареллы, проговорил:
        - Это не так. Никакой накладки не вышло. Я не забываю о запланированных встречах. А если забыл, значит, встреча запланирована не была.
        Вот так отрезал! И неужели ничего больше не скажет?
        - Дама осталась недовольной, - продолжала двигаться я в выбранном направлении.
        - Дама сама выбрала быть недовольной. Звева, - он сложил губы в кривую усмешку, - тебе хочется скандала?
        Он сделал ударение на слове хочется.
        - Наверное. Я никогда не устраивала скандала.
        - Тебе стоит попробовать. Это освобождает массу энергии и снимает напряжение. Более того не надо намеренно отказываться принимать эмоциональное участие в конфликте. В паре это унижает другого партнера. К скандалу нужно относиться правильно, как к способу познания другого человека.
        Опять экономический факультет?
        - Вот ты сейчас сказал все это и напрочь отбил у меня всякое желание скандалить… - усмехнулась я.
        - Пусть так, но на будущее не отказывай себе.
        У меня пропал аппетит. Я съела один кусок пиццы и больше не хотела. Не могу судить, насколько выражение моего лица выражало досаду или обиду, но Карло это заметил. Он попытался вести себя, как ни в чем не бывало, но в конце концов передумал.
        - Звева, ты хочешь меня что-то спросить?
        - Я хочу, чтобы ты сам мне это сказал.
        - Что именно? - не сдавался он.
        - Что происходит…
        - С тобой или со мной?
        - Между нами…
        - Ты сама определила это как «просто секс».
        Меня опять передернуло от этого слова.
        - А как это определяешь для себя ты?
        Карло ответил не сразу. Не знаю, выбирал ли он подходящие слова или был в нерешительности, говорить мне это или нет. Но глаза его заметно смягчились и он перестал сжимать губы, едва уловимая нежная улыбка появилась на его губах.
        - Я называю это взаимным притяжением…
        Я резко вдохнула воздух, так как от напряжения в ожидании ответа не заметила, как перестала дышать.
        - Но если ты настаиваешь, - добавил он, - то я могу тоже относиться к этому, как к «к просто сексу».
        Я отрицательно покачала головой, встала из-за стола и подошла к мойке, оперевшись руками о столешницу кухни. Карло материализовался сзади меня за считаные секунды. Он обхватил меня обеими руками за талию и уткнулся лицом мне в шею.
        - Не надо бояться спрашивать, Звева. Ты очень храбрая, девочка моя, у тебя все получится.
        Он развернул меня к себе и поцеловал в лоб. Его губы долго не отрывались от меня. Затем он обнял меня и подвел обратно к столу, где мы продолжили ужинать.
        Карло ушел к себе рано, на прощание поцеловав меня долгим и очень нежным поцелуем, оставив в полном недоумении.
        ГЛАВА 16
        Эти мысли занимали меня те два дня, пока я не видела Карло. Кажется, он снова уехал и не сказал мне. Обидно. Интересно, он намеренно не сообщал мне или это было его естественным поведением. Я больше склонялась к первому варианту.
        А в пятницу утром меня ждал сюрприз. Нет, это не был приятный сюрприз. Это была Франческа, которая позвонила мне по телефону и приглашала увидеться с ней в порту в пять. Я, естественно, согласилась. Во-первых, я просто не хотела отказываться, давая ей повод думать, что я боюсь или мне неловко. Во-вторых, мне было интересно самой, зачем я ей понадобилась. А в-третьих, встретившись с ней, я могла прояснить и понять многое о ее отношениях с Карло и, как следствие, о моих с ним.
        К встрече я готовилась. Я не могла предстать перед ней снова в джинсах и толстовке. Мне надо было чувствовать себя на одном уровне с ней. Нет, я не чувствовала себя ниже или выше. Меня научили уважать людей вне зависимости от их социального статуса и возраста. До тех пор, пока она будет уважительно относиться ко мне и не перейдет на личности, я ни словом, ни жестом не выкажу ей неуважения. Хотя интуиция мне подсказывала, что там, где на кону стоит мужчина, женщине, которая чувствует, что проигрывает, будет сложно держать себя в рамках. Себе я пообещала сохранить достоинство до самого конца.
        Без пяти минут пять я припарковала машину напротив заведения, куда меня пригласила Франческа. Перед тем, как выйти я бегло взглянула в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что с лицом и зубами все в порядке. На самом деле это был бесполезный жест, потому что дома я проверила все до мелочей. Макияж на лице был идеальный.
        Надела я черное платье-футляр с рукавом три четверти, высокие сапоги на каблуке и сверху пальто и шарф. Я нравилась сама себе. В завершение я закрутила волосы в высокий небрежный пучок, оставив слегка отросшую челку и пряди у лица.
        Когда я вышла из машины, то сразу заметила Франческу на крытой веранде ресторана. Она смотрела в мою сторону и уж точно видела, откуда я появилась. На глазах у нее все еще были солнечные очки, хотя солнце уже давно не светило.
        На последних метрах до столика я вспомнила слова Нины о том, что надо больше слушать и меньше говорить, не вестись на провокации и отвечать только на заданный вопрос, а не стараться дать развернутый ответ.
        - И самое главное, - добавила подруга в конце, - сохраняй лицо. Удачи!
        Не буду скрывать, что я немного волновалась. До конца я не представляла, что меня ждет.
        - Добрый вечер, меня зовут Звева, - я поздоровалась первой.
        Франческа встала, меланхолично сняла очки и ответила мне, подавая руку для приветствия. От нее исходило высокомерие.
        - Франческа. Присаживайся, - сказала она. - Что будешь пить? Бокал вина?
        - Нет, спасибо, я за рулем. Возьму чашку чая.
        Франческа смерила меня недовольным взглядом и взяла себе белое вино.
        - Ты, наверное, догадываешься, почему я тебя пригласила… - начала она.
        - Не имею ни малейшего понятия.
        Так, Нина же сказала меньше говорить. «Нет» было бы вполне достаточно.
        - Я хотела поговорить с тобой.
        Франческа сделала паузу, но я ничего не собиралась отвечать.
        - Ты знаешь, мы знакомы с Карло больше пяти лет, - снова начала она. - Я перевелась в университет Лозанны, и теперь мы работаем вместе. А ты когда с ним познакомилась?
        - Меньше месяца назад.
        - И что ты делаешь здесь?
        - У меня здесь дела… - неопределенно ответила я, считая, что вопрос был неуместным.
        Но в тот момент я еще не представляла, сколько еще личных неуместных вопросов и утверждений услышу.
        Принесли вино и чай. Мне хотелось бокал просекко. Франческа изящно взяла свой бокал и сделала маленький глоток.
        - Ты очень красивая и эффектная. Но, милочка моя, - от этого обращения меня передернуло, - Карло этим не удивишь. Если бы ты знала, сколько студенток еще красивее тебя влюбляются в него каждый год. На что они только не идут, чтобы он их заметил. Эти их жалкие потуги… Но они всегда были и сколько их еще будет. И тебя ждет та же участь. Карло не воспринимает их всерьез.
        Ее слова, безусловно, были преувеличены, но я сразу же вспомнила студентку из ресторана. Она так подобострастно смотрела в глаза своему профессору, томно закусывала губу. И было ей, может быть, чуть больше двадцати. Какой мужчина останется равнодушным?!
        - Я прошу прощения, Франческа, но я пока не уловила нить разговора…
        Сжатые губы-ниточки и острый взгляд собеседницы как будто говорил: «Как же, не уловила».
        - Сколько тебе лет, Звева?
        - Двадцать семь.
        Я не видела смысла скрывать свой возраст от кого бы то ни было.
        - Чем ты занимаешься? Учишься? Работаешь?
        - Работаю.
        - У тебя, должно быть, очень хорошая работа…
        Она бросила беглый взгляд в сторону моей машины, но я никак на это не среагировала. Меня начинали раздражать ее вопросы и намеки. Хотелось поскорее уйти.
        - У нас с Карло долгие отношения. Такие, как ты, приходили и уходили, а он оставался со мной.
        Так, пожалуй, с меня хватит.
        - Франческа, при всем уважении, я не понимаю, зачем вы мне все это говорите…
        Мне сложно было сохранять голос спокойным. Раздражение росло, было неприятно, что мои подозрения о ней и Карло оправдались.
        - Я говорю это затем, чтобы ты не расставляла свои сети. У тебя ничего не выйдет, - кажется, Франческа начала терять самообладание. - Найди себе другого мецената.
        - Мецената? - так, кажется, я поддалась на провокацию.
        - Прости, не мецената. Спонсора!
        Под столом я сжала руку в кулак, впиваясь ногтями себе в ладонь.
        - Я таких как ты видела много…
        О, этой женщине удалось разбудить во мне вспышку гнева. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.
        - Мне кажется, мы с вами близко не знакомы.
        - Это совсем не обязательно… - поспешно ответила она, допивая свое вино и поднимая руку, чтобы подозвать официанта. - Я всегда гордилась тем, что добилась всего сама, без чей-либо помощи. И Карло это ценит…
        Франческа выплевывала фразу за фразой. При этом она скалила свои мелкие зубки как сварливая злобная собачка, которая злится на весь мир только за то, что она маленькая. Ее замечания были меткими, хотя ничего не имели общего с правдой. Она давно уже перешла на личности, но я не могла ей ответить тем же.
        - Карло умеет очаровывать, - продолжала она. - Ему так просто соблазнить дурочек вроде тебя, но это всегда быстро заканчивается.
        - Мне кажется дальнейший разговор не имеет смысла. Вы, кажется, выдали мне массу информации к размышлению. Я благодарю вас за это. А теперь позвольте, мне пора.
        Я встала, взяла сумку, нашла там купюру в десять франков и положила ее на стол.
        - Всего хорошего.
        Я поспешила выйти на улицу. Сразу села в машину и поехала домой.
        Внутри меня бушевал ураган. Я чувствовала такое дикое напряжение, что хотелось вжать до предела педаль газа. Но я аккуратно доехала до дома и поставила машину в гараж.
        Я гневно шла к своей двери, и стук каблуков эхом разносился по подъезду. Я злилась на Карло. О если бы только он сейчас оказался рядом, я бы высказала ему все, что я думаю. Ведь это по его вине я оказалась в такой дурацкой ситуации!
        Внутри меня как будто сжалась тугая пружина. Руки меня не слушались, когда я пыталась вставить ключ в замок. От нервного напряжения я их даже выронила на пол, и они упали со звоном. Я присела, чтобы поднять их и так замерла на пару секунд, пытаясь восстановить дыхание. В этом положении меня и застал Карло. Думаю, он услышал возню и шум, которым сопровождалось мое появление. Вот только вряд ли он предполагал, что все это было из-за моего крайнего негодования. Уверена, со стороны ему показалось, что у меня очередная паническая атака. Потому что он быстро и бесшумно пересек расстояние между нашими дверями и попытался поднять меня, чем сильно напугал.
        - Звева…
        - Какого черта?! - вырвалась я, хотя, конечно, спасибо ему, что помог подняться, потому что с каблуков и в узком платье это было крайне сложно.
        Карло в недоумении и с интересом смотрел на меня. Вероятно, ему еще не приходилось видеть меня в гневе. И поэтому тем больше его лицо стало выражать беспокойство.
        - Все в порядке? - спросил он, стоя на том расстоянии, куда я его оттолкнула.
        Но нет, все было совершенно не в порядке.
        - Откуда у твоей любовницы мой телефон?! - медленно процедила я, сверкая глазами.
        - Ты, вероятно, имеешь в виду Франческу? - его тон мне совсем не понравился - слишком невозмутимый и отстраненный. - Я его ей не давал.
        - Тогда откуда? - расходилась я.
        - Звева, давай пройдем в квартиру, - он не уточнил, в какую, а так как моя была все еще закрыта, то я, не сказав ни слова, пошла в его.
        Мне было жарко, я бросила пальто на диван и размотала шарф. При этом мне удалось заметить заинтересованный взгляд Карло, скользящий по моей фигуре, которую так выгодно подчеркивало это черное узкое платье. Однако, это было последнее, что меня сейчас могло взволновать.
        - Ты считаешь это нормальным, что твоя любовница звонит мне и приглашает встретиться?
        Я снова намеренно использовала это определение.
        - Нет, я не считаю это нормальным, - он сделал вид, что не заметил. - Но ты могла не ходить.
        - По какой причине? - взвилась я. - Мне разве есть, чего бояться? Меня пригласили - я пошла.
        - Что же она тебе такого наговорила, что ты сама не своя?
        Карло обошел диван и сел с краю.
        - Что она мне сказала?! О, столько всего интересного и возмутительного! Но все это, наверное, не так важно, как то, что пора уже, наконец, выяснить, что между нами происходит и почему посторонний мне человек считает своим долгом сообщить мне, что у вас с ней долгие и ничем непоколебимые отношения. А я всего лишь та, которая хочет от тебя покровительства и денег. Что, черт возьми, происходит? - последней фразу я, пожалуй, прокричала.
        Карло, казалось, не знал, с чего начать, поэтому я продолжала;
        - Ты хоть представляешь, на сколько это было унизительно - выслушивать все эти оскорбления и выводы от человека, который меня совсем не знает?! Слушать про ваши отношения, про твоих многочисленных студенток «помоложе и покрасивее меня», про то, что ты собаку съел на соблазнении таких дурочек, как я.
        Я вспоминала предложение за предложением из разговора с Франческой и выплескивала их наружу. При этом я металась по гостиной, яростно жестикулируя и заламывая себе пальцы. А Карло слушал, пока я не замолчала. Лицо его было хмурым.
        - Мне очень жаль, Звева, что тебе пришлось все это выслушать от Франчески.
        - Тебе жаль?! Чем же я это заслужила? Я, видимо, посягнула на чужую территорию.
        - У нас с Франческой секс без обязательств…
        Карло смотрел мне прямо в глаза, он был серьезен. А я почувствовала, как ухнуло вниз мое сердце. Лучше бы дали пощечину. Одно дело - догадываться о чем-то и совсем другое - когда тебе об этом прямо сообщают. В тот момент у меня от лица отхлынул жар, я почувствовала, как легко задрожали пальцы, и я поспешила сцепить руки.
        - Мы встречались систематически каждый вторник, о дополнительных днях договаривались заранее. Ты не могла посягнуть ни на чью территорию.
        - Это ваши личные дела, - огрызнулась я, выдавая себя с головой. - Меня это абсолютно не интересует до тех пор, пока меня не начинают смешивать с грязью только лишь потому, что она почувствовала опасность!
        - Она не почувствовала ее, она в ней уверена…
        - Карло, я тебя спрашивала, кто она такая, а ты мне сказал, что коллега.
        Он раскрыл рот, чтобы что-то ответить, но я, вовлеченная по полной в свои переживания, продолжала:
        - Это правда, мы ничего друг другу не должны, у нас не было даже отношений без обязательств… только разовый секс!
        - Звева, стоп, остановись!
        Слава Богу, Карло перебил меня раньше, чем из меня вылезла еще какая-нибудь фигня.
        - Звева, - он резко встал с дивана и подошел ко мне, видимо почувствовал, что я могу наговорить лишнего. - Иди сюда…
        - Не трогай меня, - взмолилась я, выставляя руки вперед. - Я не люблю, когда ко мне прикасаются. Я пойду домой.
        И я, схватив свои вещи направилась к выходу.
        - Звева, постой, - Карло легко взял меня за руку, а когда я злобно посмотрела на него, отпустил.
        - Франческа не должна была разговаривать с тобой обо мне и наших с ней отношениях.
        - Но она это сделала! Она записала меня в твой гарем! Она назвала меня дурой! Она выказала мне свое крайнее неуважение! Она дала мне понять, что то, что ты трахнул меня, ее вообще не беспокоит, потому что я одна из многих. А я не позволю тебе унижать меня! Я не одна из многих! И я даже не одна из двух!
        Я уже стояла в дверях со своими вещами. Сказав все это, вышла и с силой захлопнула за собой дверь. Затем быстро открыла свою и оказалась в спасительной темноте своей гостиной.
        От обиды и бессилия я разревелась. Но кроме этих двух чувств было еще одно, которое так незаметно появилось у меня в сердце, что я не сразу смогла распознать его. По мере того, как я прокручивала в голове сначала разговор с ней, а потом с ним, я поняла, что тяготило меня больше всего. Я чувствовала себя обманутой, преданной им. Как могла я принять обычную заботу и вожделение за романтические чувства ко мне?! Это мое непреодолимое желание быть нужной кому-то, эта моя жажда любви опять сыграли со мной злую шутку. Мне так хотелось увидеть ее в глазах мужчины, и я ее, конечно же увидела. Может, на самом деле мне все это просто показалось… Может, он со всеми такой внимательный и увлеченный. Ведь дамам это нравится. И мне тоже понравилось… Это очаровывало.
        В субботу рано утром я уехала. Просто собрала небольшой рюкзак, бросила его на заднее сидение, и уехала в неизвестном мне ранее направлении.
        Это был мой далеко не первый побег. Но мне было необходимо отдалиться от той ситуации что сложилась в Лозанне. Мне нужно было успокоиться и не видеть Карло.
        В первый раз он позвонил мне утром, когда я уже вела машину. Второй - через час. Третий - в обед. И затем он набирал мой номер еще два раза, но я не отвечала. Я упрямо смотрела на его имя и ничего не делала.
        Ночевать я осталась в окрестностях Берна. Лежа в кровати какого-то семейного отеля, я взяла телефон, чтобы позвонить Нине, но передумала. В первый раз в жизни мне не хотелось что бы то ни было рассказывать ей и объяснять. Я успокоилась и хотела просто послушать музыку.
        Воткнув в уши наушники, я включила свой плей-лист и закрыла глаза. Мне вспомнился молодой человек на регистрации, сын хозяев. Он был очень любезен, и мы даже немного поболтали. Оказалось, завтра он должен был возвращаться в Лозанну на учебу, и я предложила подвезти его. Вдвоем будет веселей коротать эти два часа пути. Мы договорились, что он покажет мне Берн, а после обеда мы выедем обратно.
        Когда я уже немного задремала, на телефон пришло сообщение от Карло: «Звева, прости меня». Я не стала открывать, оставляя его без голубых галочек о просмотре. Я не знала, что ему на это ответить. Я не знала, за что именно он просил прощения. За то, что по его вине Франческа унизила меня? За то, что он соврал мне о ней? Или за то, что вел какую-то свою игру, о которой мне ничего не было известно. Так или иначе, но нам придется поговорить, а пока я хочу отключить свою голову от проблем с ним.
        Дорога домой, да и вообще весь день оказался приятным. Йонас, так звали моего нового знакомого, прекрасно говорил по-французски и оказался приятным собеседником. Он показал мне Берн, пригласил на обед в одно совсем не туристические место и всю дорогу до Лозанны не давал скучать. Он учился на факультете психологии, у него про запас была целая куча анекдотов и жизненных историй, которые он рассказывал по случаю. У его дома, прежде чем выйти, он попросил мой номер телефона, и я, не думая, дала. Мы договорились увидеться на следующей неделе. Что ж, мне надо встряхнуться и начать обрастать знакомствами.
        ГЛАВА 17
        Хотя и считается, что нельзя убежать от себя, но мне это удавалось. Когда я сбегала от кого-то, я сразу начинала думать об этом человеке меньше. Может быть, это какой-то защитный механизм моей психики? Или это смена обстановки? Все же деньги творят чудеса. Если у тебя есть возможность бросить все и уехать, то это большая удача. Новые места, впечатления и люди отвлекают от неприятных мыслей. Конечно, проблемы от этого не исчезают, но после передышки думается гораздо лучше. Многое отсеивается, переосмысливается и становится менее трагичным. А иногда возвращается по-старому, или с двойной силой.
        Я вернулась домой уже под вечер. По пути заехала в супермаркет, чтобы купить чего-то готового, а не торчать на кухне. Закинув на плечи рюкзак и с пакетами в руках я ехала в лифте. Думала ли я в тот момент о Карло? Конечно! Слышала ли я, как на одном из верхних этажей захлопнулась дверь? О, да! Хотела ли я, чтобы это был Карло? Нет! Но это был он…
        Когда он увидел меня между открывающимися дверями лифта, на его лице отразилось облегчение.
        - Звева, слава Богу…
        Это было сказано таким упавшим голосом, что мне даже стало его жалко. Карло, и правда, выглядел осунувшимся: глаза усталые, волосы взъерошены, борода слишком длинная. Не могу поверить, что это из-за меня.
        - Нам надо поговорить!
        - Я не хочу, - я сделала шаг вперед, выходя из лифта, и Карло немого отошел в сторону. - Я очень устала, хочу в душ и поесть…
        Чтобы открыть дверь, мне пришлось перехватить сумки одной рукой и Карло подошел и забрал их у меня. Он коснулся моей ладони, и я поняла, что если во время разговора он будет дотрагиваться до меня, то я не смогу трезво мыслить. Мысль о том, чтобы просто его не пустить, не приходила мне в голову. Надо было выяснить все вместе и идти дальше. Я за время своего отсутствия не приняла никакого решения. Оно зависело от того, что мне скажет Карло, как поведет себя, что сможет предложить. Но одно я знала точно: я уже достаточно увязла в своих чувствах к нему, чтобы просто уйти в сторону.
        У двери я скинула сапоги - Карло последовал моему примеру, затем я сняла куртку и бросила рюкзак на пол.
        - Я иду в душ, - сказала я, стоя спиной к Карло напротив двери в спальню при этом стаскивая с себя свитер и оставаясь в джинсах и спортивном бюстгальтере. - Если тебе не трудно, разогрей еду в пакетах. Там хватит на двоих.
        И я закрыла за собой дверь. Но я пошла в душ не сразу. Сидя на кровати, я хотела привести голову в порядок и понять, чего я хочу на самом деле. Это было крайне сложно. Я находилась в середине цикла и у меня была овуляция, которую я всегда прекрасно чувствовала, становясь мягко говоря одним большим «хочу». А теперь, когда Карло был в моей квартире, это желание усиливалось, затуманивая мне рассудок.
        Когда я вышла на кухню, стол был накрыт: было видно, что Карло похозяйничал. Он ждал меня в гостиной. Мы сели и стали ужинать. Я молчала, хотела, чтобы начал он, но не потому, что считала его виноватым. Ситуация, в которой мы оба оказались не имела одного виновного. Это было сплетение обстоятельств, характеров и последствий. Но все же мне хотелось, чтобы начал он.
        - Звева, я прошу у тебя прощения за то, как все получилось. Мы должны были поговорить раньше, но в силу определенных обстоятельств этого не случилось.
        Карло смотрел на меня, я молчала.
        - Я хочу рассказать тебе, все как есть, но ты, пожалуйста, не перебивай меня.
        Я, если честно, даже не собиралась. Так трудно добиться от человека откровенности. Так неужели я буду вмешиваться в ход его мыслей.
        - Мне очень жаль, - продолжил Карло, - что Франческа не поняла меня и решила встретиться с тобой. Я просил ее не делать никаких глупостей. А твой номер она скорее всего взяла из моего телефона. Не представляю, когда и как.
        Он сделал небольшую паузу.
        - Последний раз мы встречались еще в середине декабря, потом начались праздники и появилась ты. Она все звонила, а я откладывал встречу, очередную встречу. В новогоднюю ночь мы были в компании коллег, но потом позвонила Нина и я уехал за тобой. Франчи поехала следом и видела, как я выводил тебя из бара. По понятным причинам она не могла устроить мне сцену ревности, но на разговор вызвала, и я сказал ей, что больше не хочу с ней секса.
        Я метнула на него недоверчивый взгляд. А он смотрел на меня так же пристально, как и прежде.
        - Ты никогда не была одной из многих. Ты не была даже одной из двух. И то, что у нас с тобой было, для меня это не было просто сексом. Ты дала это определение, я такого не говорил…
        - Я не знала, как это назвать, - тихо проговорила я.
        - Так, как ты чувствовала, Звева. Хочешь, я начну первый?
        Я кивнула. Внутри все трепетало от желания услышать, что чувствовал Карло.
        - Ты понравилась мне еще в тот день, когда мы встретились в ресторане. Я еще не видел твоего лица, но то, как ты говорила с хостесс, заинтересовало меня. А потом как снежный ком: ты появилась на пороге моего дома, заснула на диване… я смотрел на тебя все то время, пока ты спала. Сколько порочных мыслей было у меня в голове, - усмехнулся он, и я не смогла сдержать улыбки. - А потом в новогоднюю ночь… Я хотел убить того придурка. Но каждый раз, когда я приближался к тебе, ты сбегала или отдалялась. И я решил не настаивать.
        - Я помню, Карло, бездействие - это тоже манипуляция…
        - Верно, Звева, верно. Но так ты смогла сама понять, чего хочешь на самом деле. Ты не представляешь, как я тебе благодарен за тот скандал! Мне сразу стало ясно, что тебе не все равно…
        - Мне не было все равно.
        - Звева, Франческа не злая, она просто защищала то, что ей казалось своим. Но у меня никогда не было к ней никаких романтических чувств. Условия были обговорены заранее и приняты ею.
        - Ни за что не поверю, что ты не замечал, что она влюблена в тебя!
        Карло сделал большой глоток воды и потер себе переносицу.
        - Замечал, но она молчала. И меня это устраивало.
        Мне стало немного не по себе. Жалко было Франческу. Но она сама ввязалась в эту игру.
        - Лично я не способна на такие подвиги…
        - От тебя они и не требуются, - Карло положил вытянутую руку на стол ладонью вверх. - Я предлагаю тебе совершенно несвободные отношения, Звева.
        Он мне улыбался, и у глаз собрались лукавые морщинки. В тот момент его лицо показалось мне потрясающе красивым. Куда-то исчезла усталость, которую я заметила сначала.
        - Соглашайся… - он пододвинул свою руку ближе ко мне.
        Как я могла не согласиться?! Я чувствовала такое сильное притяжение к нему, что было бы противоестественным сказать “нет”. С Карло рядом мне было хорошо и спокойно, как будто я знала его уже очень давно. Его искренность подкупала, его деликатность и такт ставили в тупик: это было совсем не то, к чему я привыкла. Но разве я не решила изменить свою жизнь? Почему я должна сомневаться, что я ему действительно нравлюсь? Я же вижу, как он ко мне относится. Я, совершенно точно должна согласиться. И я, помедлив, вложила свою руку в его. Карло тут же завладел ею и переплел свои пальцы с моими. Он улыбался.
        - Что скажешь, если сегодня мы с тобой займемся нежностью в постели.
        Я в недоумении подняла бровь, не понимая, что он имеет в виду.
        - Это ты и я в постели без слишком тесного телесного контакта. Только поцелуи в губы и никаких рук…
        Что?! Он издевается надо мной?!
        - Я не согласна, - поспешно ответила я, отбрасывая от лица упавшие пряди.
        - Почему, - Карло, казалось, действительно не понимал, - с чем именно ты не согласна?
        - Ты не можешь так со мной поступить, когда я нахожусь в середине цикла и просто нуждаюсь в тесном телесном контакте.
        - Неужели? - рассмеялся Карло. - Как интересно! А если я не согласен?
        - Тогда ты об этом просто пожалеешь, потому что я надела новогодние трусики, правда, более продвинутую их модель.
        Выражение лица Карло заслуживало того, чтобы его сфотографировали. Я встала из-за стола и подошла ближе к нему. Он с интересом наблюдал за мной, как я слегка развернулась к нему боком, приподняла толстовку и чуть стянула с одной ягодицы домашние штаны. При этом из-под них показался кружевной треугольник красных стрингов.
        Карло среагировал мгновенно, чем привел меня в восторг. Он схватил меня и развернул к себе спиной, обеими руками слегка стягивая штаны так, чтобы треугольник снова показался.
        - А ты проказница, Звева… - его голос был хриплый. - Беру назад свое предложение. Глупое оно какое-то… А это, - он просунул палец под кружево моего белья, - мы оставим до самого конца…
        Я почувствовала его горячие губы на моей пояснице и руки на бедрах, которые целенаправленно скользили по ним вниз, оставляя мой зад практически обнаженным. Мне захотелось двигать бедрами под его руками, и я сделала это. В ответ Карло ухмыльнулся и стал целовать меня там, где мое тело освобождалось от одежды.
        Когда штаны были отброшены в сторону, Карло повел меня за собой в гостиную. Он сел на диван, поставил меня перед собой и притянул к себе.
        - Чего бы тебе хотелось, Звева? - Карло самоуверенно улыбался.
        - Того, чего еще у нас с тобой не было.
        Если бы я умела читать мысли, сколько бы непристойностей я прочитала в тот момент. И я, скорее всего, согласилась бы на каждую из них. Его глаза, такие темные и глубокие, говорили об этом. А руки его стали ласкать живот, избегая касаться моих красных трусиков.
        - Давай освободим тебя от лишней одежды, - Карло стянул с меня через голову толстовку и оставил только в таком же красном бюстгальтере. - Я вижу, ты подготовилась… Ну, что ж, приступим, детка…
        Его смех, его удовольствие и желание возбуждали меня еще больше. И мои собственные отступали для меня на второй план. Еще несколько минут назад сосредоточенная на себе, я думала уже только о нас. Казалось, мы стали единым существом которое доставляло и получало удовольствие. И уже было сложно понять, чей это вырвался стон, ясно было только одно - это был стон удовольствия.
        Об этом я думала все утро следующего дня. Вспоминая наши шалости, я невольно улыбалась. Мне было просто напросто хорошо. Это заметил даже консьерж.
        - Отличное настроение, сеньорина Пеллегрини?
        - Да, спасибо. Доброго дня, - отозвалась я.
        Сегодня я вышла на пробежку поздно. Мне было так лениво подниматься с кровати, что я решила никуда не торопиться. Около девяти я вышла из дома и направилась в сторону озера. Погода все еще стояла не по-зимнему теплая и безветренная, отчего озеро казалось плоским и чудно-голубого цвета. Горы переливались заснеженными вершинами, вода поражала прозрачностью, воздух был чистый и теплый. Картинка казалась из сказки. Швейцария всегда представлялась мне сказочной страной, такой не похожей на Рим. Там сейчас снова пробки на дорогах, клаксоны и сирены. Разве что у моря можно найти немного покоя в будний день, пока еще не начался сезон.
        После пробежки я вернулась домой, переоделась и поехала в университет. Мы договорились с Карло, что я приеду к нему, и мы вместе пообедаем. Он сбросил мне адрес кафе.
        Доехав до университета, я оставила машину на вместительной парковке. Но, когда вышла из машины и посмотрела навигатор, поняла, что могла бы заехать с другой стороны. В Риме за парковочные места надо драться, выезжать из дома заранее, чтобы с случае чего не опоздать, кружа по узким улочкам. Именно поэтому я, увидев университетский городок, запуганная римской нехваткой парковочных мест, заехала на первую попавшуюся стоянку. Я даже не разобралась, где именно остановилась. Оказалось надо было идти дальше до места, где мы условились встретиться с Карло.
        По сравнению с Римским Ла Сапиенца, где училась Нина, здесь на улице было совсем мало студентов. Может, это было из-за того, что температуры здесь были ниже, поэтому мало кому хотелось сидеть на улице. Однако к счастью нужный мне кафетерий находился в атриуме, а снаружи были выставлены яркие разноцветные столики. И я поспешила занять последний.
        Рядом со мной сидели три девушки и о чем-то оживленно разговаривали. Одна из них так манерно по-французски дула свои розовые губки, что мне стало очень интересно, что ее так возмущало. Поэтому я выключила музыку, но не стала убирать наушники.
        - Она просто озверела! - розовые губки изогнулись еще сильнее. - Требует невозможного!!!
        - Наверное, наш проф ее послал подальше… - предположила девушка-пацанка с короткими каштановыми волосами.
        - Да ну! - удивились розовые слишком выпяченные губки, при этом округлились и ее серые глаза.
        - Да, - подтвердила третья блондинка с жидким хвостиком, - она с ним даже не здоровается. У нее такой свирепый взгляд, что могла бы выклевать ему глаза.
        Интересно, уж не о Франческе ли они и Карло?! Догадка, конечно, была смелая, но имела под собой все основания. Ведь здесь недалеко был их факультет.
        - Теперь Анна возьмется за него по-серьезному… - розовые губки вытянулись в тоненькие ниточки, - но весь факультет знает, что проф не пробиваем!
        - А вот и не правда! - возразил жидкий хвостик. - Сама же Анна рассказывала, что видела его пару недель назад в ресторане с какой-то девушкой. Она ужинала там с родителями, а он пришел туда не один.
        - Неужели, студентка? - пацанка размашисто разорвала пакетик с сахаром, и он высыпался прямо на столик.
        - Она ее раньше здесь не видела, но на вид намного младше Франчи, говорит, похожа, на мажорку.
        Вот тебе и раз! Я стала притчей во языцех! Это ведь точно про меня. Не бывает таких совпадений. Значит, меня видели вместе с Карло и записали в разряд мажорок-разлучниц. Из-за меня Франчи больше не разговаривает с Карло. Мажорка! Как оскорбительно!
        Я заерзала на стуле и привлекла к себе ненужное внимание женской троицы. Они все разом посмотрели на меня, но так как я уткнулась в телефон и сидела с наушниками, то я не вызвала у них подозрение. Когда они снова заговорили, я подняла глаза и на другом конце атриума увидела высокую фигуру Карло в окружении еще трех студенток. Они медленно приближались к кафетерию. Все три девушки оживленно говорили на перебой, а их профессор только успевал поворачивать голову в направлении голоса. Потом, видимо, ему надоело, и он стал смотреть перед собой. Но я поняла, что он смотрел на меня. Губы его едва тронула мимолетная легкая улыбка. И девушки за столиком встрепенулись.
        - Вон он идет, - розовые губки потянулись к сумочке, чтобы посмотреться в зеркальце. - И Анна там.
        Я пригляделась тоже и смогла узнать одну из троих девушек - ту самую, которая поприветствовала Карло в ресторане. Она стояла ближе всех к нему и даже пару раз как бы невзначай коснулась его руки в разговоре. Но Карло, казалось, уже потерял всякий интерес. Он остановился метров за пять до крайнего столика, где сидели сплетницы, поздоровался с ними, а потом обратился к своим спутницам:
        - Синьорине, - это было сказано по-итальянски, - вынужден вас оставить, так как меня ждет очень важная встреча.
        Анна и остальные озадаченно попрощались с профессором, но с места не сдвинулись. А Карло под их удивленные взгляды ловко славировал между столиков и подошел ко мне.
        - Привет, шалунья, - шепнул он в самое ухо, наклонившись ко мне и поцеловав в щеку.
        Немая сцена, произошедшая в тот момент с тремя девушками за столиком и Анной, заслуживала престижной премии кинематографа. Но я не могла больше обращать на них внимание, потому что рядом был Карло. Он сел напротив меня. Судя по взгляду, он думал о вчерашней ночи.
        - Ты сейчас убил надежду у как минимум половины присутствующих здесь твоих студенток, - я тоже шептала.
        Карло громко рассмеялся, и лица девиц вытянулись еще больше.
        - Что тебе принести? - спросил он, вставая.
        - Я поздно позавтракала. Просто капучино, пожалуйста. Или ты не советуешь? - спросила я, заметив, как Карло скорчил гримасу.
        - Возьми свежевыжатый апельсиновый сок.
        Я согласилась. Карло ушел делать заказ и через пару минут вернулся с подносом, на котором кроме моего сока лежала бутылка воды и два сэндвича. Он предложил один из них мне, но я отказалась.
        - Ты знаешь, что твои студентки сплетничают о тебе, а меня назвали мажоркой?
        - Ты на нее немного похожа… - ответил мне Карло, откусывая большой кусок сэндвича. - Но ты, конечно же, не обиделась?
        - Нет. Просто немного удивлена. У меня видимо, о себе совершенно не то мнение, какое я создаю у окружающих.
        - В этом нет ничего удивительного, Звева. Себя ты судишь с точки зрения не только внешней, но и внутренней. Ведь ты знаешь, что то кольцо, - Карло взял мою руку и провел большим пальцем по аквамарину, - тебе подарил отец, а люди со стороны начинают придумывать, кто бы мог его тебе дать и за какие заслуги. Люди подмечают многое, даже те детали, на которые ты не обращаешь внимание. Например, то, как ты смотришь вокруг в ресторане. Ты чувствуешь себя как рыба в воде, а есть те, кто не часто ходит в подобные заведения, беспокоится, что о нем подумают, могут ли они себе позволить оплатить счет и так далее. Та студентка, Анна, не сводила с тебя глаз, поверь мне, она многое заметила.
        - Она в тебя влюблена… - сказала я это и только потом подумала, что лучше было бы избежать этого слова, но Карло уже смотрел на меня, как будто спрашивая: «А что чувствуешь ты?»
        Вслух он только заметил, что скорее всего это у нее желание привлечь внимание профессора.
        - Многие хотят, чтобы взрослый мужчина, особенно учитель, обратил внимание. Анне чуть больше двадцати, - добавил Карло.
        Я оглянулась по сторонам, опасаясь, как бы девушки нас не услышали, но все столики кафетерия уже были пусты.
        - Ты разве никогда не влюблялась в профессоров?
        - Было, на втором курсе. Хотя я, скорее всего, была влюблена в его мозг, - ответила я.
        Я вспомнила своего преподавателя-француза с седеющими волосами. Он настолько был увлечен своим предметом, что буквально заражал всех студентов. Мне хватило ума ничего не предпринимать, а когда его экзамен был сдан, чувство растворилось так же быстро, как и вспыхнуло.
        - А ты знаешь, что это напрямую связано с отношениями с родителями в детстве?
        Я ответила, что догадываюсь, а Карло стал дальше развивать свою мысль. Слушать его было интересно и я, увлеченная его рассказом совсем позабыла о том, что мы все еще сидим в студенческом городке. Когда час спустя мы попрощались, я пошла к парковке. В голове засела одна единственная мысль, почему я вообще решила, что отец никогда не любил меня!
        ГЛАВА 18
        Эта мысль так меня взволновала, что я позвонила Марии еще до того, как дошла до парковки. Мне хотелось узнать некоторые факты из детства, которые мой мозг, видимо, заблокировал. В голове всплыла мелодия, а затем и слова припева о Иисусе с какого-то рождественского утренника. Я прокрутила ее в голове несколько раз, стараясь вспомнить больше, но у меня ничего не вышло. И вот тогда я набрала номер нашей экономки.
        - Здравствуй, Веа, все в порядке?
        Мария каждый раз так начинала разговор, потому что ей казалось невероятным, что я звонила. Я ответила, что все в порядке и спросила про строки, которые крутились в голове. Мария ничего не припоминала и попросила напеть. Едва я начала, она тут же прервала меня:
        - Ну, конечно, я вспомнила, это было в последний год детского сада у монашек. На утреннике тебе дали роль Святой Девы Марии. Я помню эту финальную песню, ты стояла в коричневом платье с чепцом на голове. Лицо у тебя было ангельским, а вот взгляд не очень.
        - Почему? - спросила я.
        - Ты ждала родителей но они так и не появились. Вернее Филиппа так и не приехала. А вот Доменико был, но только не в зале.
        Я смутно стала припоминать тот день: суету монахинь и наше хоровое пение. И то, как я часто забывала слова, потому что без устали вглядывалась в лица родителей, стараясь отыскать своих.
        - Он немного опоздал и увидел тебя совсем раскрасневшуюся от досады, потому что ты не помнила слова. Тогда он пошел сразу к оркестровой яме и просидел там весь спектакль, шепча тебе твою роль.
        Вот это ничего себе! Значит, отец был там, но не сел в зал, чтобы помочь мне. А я потом думала, что Иисус по-настоящему помог мне с ролью. Но он мне ничего не говорил. Почему?
        - Почему же он ничего не сказал мне? - воскликнула я чересчур громко, но я уже сидела в машине.
        - Ну, ты что же его не знаешь? Потому что он хотел, чтобы ты в себе не сомневалась. Он и мне запретил. Предпочитал, чтобы ты думала, что не было его, чем сомневалась в себе.
        Какая глупость!
        Это открытие привело меня в такое негодование, что мне потребовалась пара минут, чтобы успокоиться и выехать с парковки. В моей голове не укладывалось, что родитель выбирает в пользу формирования уверенности в себе и задвигает на второй план свои чувства к ребенку. Это казалось таким нелепым, таким неправильным.
        Мне хотелось обсудить это с Ниной, но она была недоступна. А обременять Карло я не могла. Мне было немного стыдно использовать его в качестве психотерапевта. Он и так был в курсе многого обо мне, и кто знал, что думал на самом деле. И хотя вечером я ничего ему не сказала, все же он заметил, что в моей голове что-то происходит, но тоже не проронил об этом ни слова.
        Он вообще был странный. Немного отстраненный, совсем не настроенный на близость. Не то, чтобы мне от него нужно было только это, но Карло как-то странно смотрел на меня, как будто решал какую-то внутреннюю задачу. В тот вечер мы сидели в его гостиной. Я на кресле, а он на диване, стоящем под прямым углом. Было без четверти девять. Я хорошо помнила время, потому что взглянула на часы на стене напротив. Карло неожиданно встал с дивана и пошел к себе в спальню, а когда вернулся, в руках у него были листы, напечатанные мелким шрифтом… Он попросил меня послушать его статью для одного издания, и я согласилась.
        Вступление охватывало какие-то экономические понятия и рассказывало о бирже. Я попыталась вслушаться и уловить суть, и сначала это было довольно сложно, так как предмет статьи был для меня в принципе неинтересен. Но затем я сосредоточилась и начала ловить каждое слово. Когда Карло прочитал заключительное предложение своей статьи, я взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что длинная стрелка пошла на новый круг - было двадцать минут десятого. Неужели чтение длилось так долго?! О чем вообще говорилось в основной части? Я этого совершенно не помнила. Может, я вообще заснула?! Мне стало дико неловко, но Карло вел себя как ни в чем не бывало, поэтому я отмела эту идею, как не имеющую под собой никаких оснований. Хорошо, что еще мое мнение о статье не спрашивали, а то я вообще не знала бы, что сказать.
        В среду вечером произошло то же самое. Снова диван и кресло, снова статья и снова я понимаю, что ничего не помню, а на часах пропали двадцать минут из моей жизни. Хотя в этот раз я помню, что мыслями улетела куда-то в детство. Может, я задумалась о своем? Скорее всего так и было.
        А в четверг я ужинала с Йонасом. Он написал мне сообщение и пригласил встретиться. Я согласилась. Это был вечер без Карло, потому что у него были дела в университете. Я ничего ему не сказала, потому что не считала нужным.
        Мы договорились, что я заеду за ним в восемь. У Йонаса не было машины, а толкаться в метро вечером мне совсем не хотелось. Он предложил сходить в паб, где, по его словам, делали потрясающие гамбургеры. Для себя я решила, что если и выпью немного пива, то только из бутылки, которую откроют при мне. Память о новогодней ночи, вернее следующем дне была еще свежа. Со мной не было Нины, а Карло понятия не имел, куда я поехала.
        Паб в центральной части города оказался густо наводненным студентами. Шум стоял невообразимый: тут разговаривали, смеялись, кто-то умудрялся петь. Пока мы пробирались к свободному столику, я насчитала десять национальностей, которые смогла различить по внешним признакам. А сколько разных языков здесь можно было услышать на самом деле?! Рим, безусловно, тоже город, привлекающий студентов, но такого этнического разнообразия я еще никогда не видела.
        Йонас шел, прокладывая мне дорогу, и здоровался направо и налево. Казалось он знал тут всех, и его тоже. Это было здорово! Я в свои студенческие годы не смогла обзавестись даже половиной такого количества друзей.
        Мы сделали заказ и я спросила, откуда он знает всех этих людей. Йонас ответил, что мало бывает в комнате, которую снимает, и что с друзьями они ведут активную жизнь: волонтариат, игра в музыкальной группе, различные социальные проекты. Он предложил поучаствовать мне, а я отшутилась, ответив, что являюсь той, которая обычно выписывает чек. При этом мой спутник так подозрительно на меня посмотрел, что мне даже стало неловко. Не знаю, как именно он воспринял мои слова и не уверена, что положительно.
        На протяжении всего вечера меня не покидало ощущение, что я в этом месте чужая. К нашему столику как паломники тянулись знакомые Йонаса, поэтому даже толкового разговора не вышло. Вообще я не понимала, куда делась та непринужденность, которая была в машине, когда мы возвращались в Лозанну. Может быть, потому что любая тема, начатая или мной, или им непременно терялась или забывалась после очередного знакомства или приветствия.
        - Йонас, мне пора, - я едва дотянула до начала одиннадцатого, чтобы не было заметно что я хотела сбежать.
        - Тебя проводить? - было видно, что ему совсем не жаль. - Ах да, ты же на машине!
        - Спасибо. Я справлюсь. Доброй ночи.
        И я стала выбираться из паба. Народу стало еще больше, и в зале появилось облако дыма, несмотря на то, что курить внутри было запрещено. У меня сохранялось стойкое ощущение себя как переростка на детском празднике. Лица посетителей туманились и веселели, а мне надо было возвращаться домой.
        Я вышла на улицу и огляделась по сторонам, припоминая, где оставила машину. Не смотря на центральное расположение, переулок, где находилось это заведение, был довольно темный. У двери справа и слева стояли молодые люди и девушки. Они курили, не знаю, правда, что именно. Но судя по их смеху, не просто сигареты. Я поспешила выйти из переулка, так как машина стояла за углом. Но я не сделала и пары шагов, как меня окликнул знакомый голос. Внутри все похолодело и я помедлила лишь пару секунд, а потом снова стала двигаться, постепенно ускоряя шаг.
        - Постой же, Звева.
        Голос проблеял мое имя, слишком смягчая первую «в», отчего «е» получилась, как в слове «вещь». Я остановилась и, глубоко вздохнув, развернулась к звавшему меня человеку.
        - Добрый вечер, Пабло!
        Он был обкуренный. Может, быть принял еще что-то, угадать было невозможно. Белки глаз были красные, а зрачки расширены даже тогда, когда он вышел под яркий свет фонаря. После новогодней ночи я его больше не видела и даже думать забыла, поэтому сейчас мое состояние было на грани удивления и страха. Кто знает, что ему может прийти в голову? По тому, как отчетливо он проговаривал слова и активно жестикулировал было ясно, что дозу он принял изрядную и просто так не собирался меня оставлять в покое.
        Он предложил мне вернуться в паб и выпить, но я вежливо отказалась и снова направилась к машине. Тогда он догнал меня и резко дернул за руку, чтобы я остановилась. Его лицо выражало нехватку терпения и решимость. У меня неприятно сдавило в груди. Я даже не сразу попыталась высвободить руку. Резкие движения могли спровоцировать приступ агрессии.
        - Пабло, - осторожно начала я, стараясь вытянуть руку, но он ни капли не ослабил хватку, - отпусти, пожалуйста, мою руку. Мне нужно поехать домой, а тебя ждут твои друзья.
        Я старалась скрыть дрожь в голосе, потому что ситуация начинала меня пугать. Я очень пожалела, что не носила с собой перцовый баллончик, но в Италии он был запрещен, поэтому я даже никогда его не покупала. А стоило бы носить его все равно.
        - Нет, - осклабился Пабло. - Пошли лучше выпьем.
        Он мне подмигнул, и я подумала, что он намекал на коктейль с наркотиком в новогоднюю ночь.
        - Нет, я не пойду, - настаивала я, поглядывая то на двери паба, до которых было не менее двадцать метров и никого вокруг, то на угол, за которым стояла машина.
        - Нет, пошли, - упрямился он противным детским голосом, - потом я отвезу тебя домой.
        Пабло стал потихоньку тащить меня к пабу. И тут самообладание покинуло меня. Наверное, надо было бы пойти в паб и сделать заказ, а потом уйти в туалет и попробовать сбежать или в крайнем случае позвонить Йонасу или Карло, но я отупела от напряжения. Поэтому со всей силы замахнулась тяжелой угловатой сумкой от Майкл Корс и ударила Пабло по его пустой голове. Звук получился глухой, он пошатнулся и разжал пальцы, а я понеслась к машине. На ходу я нажала кнопку на пульте, чтобы открыть ее и завести. Поэтому когда я села, мне осталось только вставить ключ и тронуться с места. Но у меня дрожали руки. Лучшее, что я могла сделать, - это заблокировать все двери и немного прийти в себя. Прошло минуты три, а мне так и не удалось привести сердцебиение в порядок. Я решила все равно поехать, пусть медленно, но надо хотя бы сместиться с этой улицы. Как только я стала выворачивать на дорогу, так меня подрезал какой-то лихач на мопеде. Я засигналила. А из-под шлема мне улыбался совсем отупевший Пабло.
        - Провожу тебя до дома, - рассмеялся он.
        Я смотрела на него, а сама рукой лезла в сумку, чтобы найти телефон. Когда, наконец, я его нашла и стала подносить к глазам, чтобы найти номер Карло, Пабло сильно газанул. Я подпрыгнула и выронила телефон на пол перед пассажирским сиденьем.
        - Какого хрена, - заорала я и резко вывернула с парковки.
        Пабло посторонился и поехал за мной. Он не отставал от меня ни на метр. Иногда обгонял, бесстрашно подрезая мне дорогу, иногда медленно тащился впереди, и я не могла его обогнать. Я пыталась сообразить, как мне быть дальше, куда ехать, чтобы не показывать, где я живу, но, прокатавшись вокруг да около минут двадцать, я сильно утомилась. Пабло не давал расслабиться, он совершал такие безбашенные фокусы, что я была вся как на иголках. Что он мог вытворить на следующем перекрестке?! Как на зло бензин в баке закончился и зажегся индикатор, сообщающий об этой неприятности. У меня было максимум тринадцать километров в запасе. Делать было нечего, надо было возвращаться домой. Я сделала еще пару попыток оторваться от него, но мопед был куда проворнее. Поэтому в конце концов я свернула на улицу, где жила. Незадолго до поворота в подземный гараж я ускорилась. И Пабло тоже. Он стал опасно приближаться к дверце с моей стороны, и я засигналила ему в ответ. Он смотрел на меня и ржал диким хохотом. Я сбавила скорость перед поворотом, а он в очередной раз подрезал меня. Тормоза завизжали, но я не успела. Прежде
чем машина совсем остановилась, я услышала звук удара и меня тряхнуло. В следующую секунду сработала подушка безопасности.
        Я еще плохо соображала, а Пабло уже стоял с моей стороны и орал. На нем больше не было шлема, на лице не было ни царапины.
        - Ты, дура, вылезай быстро!
        Он колошматил кулаками по стеклу, а потом открыл дверь (как она могла разблокироваться?!) и снова схватил меня за руку, выволакивая на улицу.
        - Отпусти ее немедленно, - услышала я рычание за своей спиной.
        Слава Богу, это был Карло. Наверное, его привлек звук клаксона, когда мы сигналили друг другу, ведь окна его гостиной выходили как раз на эту сторону.
        В следующее мгновение я увидела его искаженное от ярости лицо. Он был почти на голову выше Пабло, который, судя по расширившимся глазам, совсем не ожидал увидеть его.
        - Отпусти ее, ублюдок!
        Я и не заметила, что мою руку все еще сильно сжимали выше локтя. Я была так рада видеть Карло, что совершенно забыла о Пабло. Только когда моя рука освободилась и боль отступила, я поняла это. А Карло оттаскивал обкуренного парня подальше от меня на другую сторону от входа в гараж и там врезал ему. Пабло не смог удержаться на ногах, но Карло не собирался бить его снова - он шел ко мне.
        - Звева, - он осматривал мое лицо, наверное, на предмет ссадин, синяков и других видимых следов, - ты в порядке?
        Я утвердительно задвигала головой и бросилась к нему. Он аккуратно обнял меня, боясь сделать больно, а потом проговорил:
        - Надо позвонить в полицию и твою страховую компанию. Где документы? В машине?
        Он усадил меня в машину на заднее сидение, а сам полез вперед искать документы по страховке. Первым делом он выудил мой телефон из-под сиденья и положил его к себе в карман. А я посмотрела на улицу, Пабло нигде не было видно. Карло же уже разговаривал с полицией. Дозвониться до страховой компании было гораздо сложнее. Поэтому когда приехала патрульная машина, он все еще ходил с наушниками и слушал музыку и механический голос, сообщающий, что он находится в очереди.
        Через час мы закончили и поднимались с Карло в лифте домой. Полицейские внизу остались ждать эвакуатор, чтобы увезти мопед Пабло, который, кстати, так и не появился. А я должна была явиться завтра в полицейский участок, чтобы написать заявление.
        Мы вошли ко мне домой. Я сразу скинула куртку и обувь и пошла в спальню. Мне казалось, что я была вся мокрая от нервного пота и ужасно воняла.
        - Мне надо в душ, - я мягко высвободилась из рук Карло и сняла свитер, оставшись только в черной майке.
        - Подожди, Звева.
        Он снова подошел ко мне и взял за локти, рассматривая мои предплечья. На обеих руках красовались лиловым цветом обе пятерни Пабло.
        - Звева, - выдохнул Карло и нежно прижал меня к своей груди.
        - Карло, я вся потная, отпусти меня, пожалуйста…
        Он уткнулся носом мне в шею и с шумом вдохнул воздух.
        - Ты потрясающе пахнешь, детка… - сказал он и начал меня целовать.
        ГЛАВА 19
        Карло остался у меня ночевать. Ужасно не хотелось оставаться одной, но и язык не поворачивался попросить об этом. После душа я вышла уже в пижаме и прошла к кровати. Карло сидел ко мне спиной, обхватив обеими руками голову. Он настолько задумался, что даже не слышал меня. В его позе чувствовалась усталость и желание освободиться от неприятных мыслей. Спина казалась напряжена и костяшки пальцев тоже.
        Мне стало его так жаль, ведь я доставляла ему неприятности, что я тихо проползла через всю кровать и крепко прижалась к нему сзади.
        - Прости меня…
        Карло мгновенно скинул мои руки и развернулся ко мне. В его глазах была боль: брови сползлись к переносице, образуя между ними складку, губы были сжаты. Но как только он посмотрел на меня, его лицо разгладилось. Передо мной появился совсем другой человек. И в первый раз я осознала, что он влюблен в меня.
        Эта мысль настолько поразила меня, что я не сразу ответила на вопрос Карло, за что я просила прощения. Осознание его чувств, пусть и не произнесенных мне вслух, нисколько не дало мне ощущение моего превосходства, ведь можно было подумать, что Карло был у меня в руках. Наоборот, грузом легло мне на сердце. Первой мыслью было а смогу ли я тоже полюбить его? Но вторая мысль беспокоила меня гораздо больше. Как не сделать ему больно?! Ведь я не привыкла отдавать.
        - Прости меня, что доставляю тебе неприятности…
        - Звева… - то, как он произносил мое имя, заставляло меня трепетать, - все в порядке. Меня немного потрясло то, что я увидел из окна. Но когда ты со мной, все хорошо…
        Я села рядом с ним на кровати и положила голову ему на плечо. Пару минут мы сидели молча, только Карло перебирал мои пальцы.
        - Ты можешь сегодня остаться у меня? - робко попросила я, не глядя ему в глаза.
        - Конечно, детка, - ответил мне Карло и начал раздеваться.
        Под одеялом мы тесно прижались к друг другу, сплетая ноги. Я уткнулась в шею Карло и, успокоенная его близостью и теплом, быстро заснула.
        А утром его уже не было. Но на подушке лежала записка, написанная мелким округлым почерком с наклоном влево: «Доброе утро, Звева. С утра у меня лекции, но к одиннадцати вернусь. Дождись меня, поедем в полицейский участок. Целую. Карло.»
        Я аккуратно сложила лист бумаги и убрала в верхний ящик прикроватной тумбочки и сразу же набрала Нине. Рассказав ей о случившемся вчера, я упомянула о том, что мне кажется, будто Карло влюблен в меня.
        - Это очень хорошо, Звева. Такой заботливый и надежный как раз тебе и нужен. Не обижай его!
        - А если мои чувства к нему окажутся недостаточно сильными, - сомневалась я. - Что тогда?
        Нина молчала пару секунд.
        - А что ты вообще чувствуешь к нему? - спросила она.
        - Я не знаю, как это назвать… Иногда мне кажется, что рядом с ним мне легче дышать. Что рядом с ним я становлюсь лучше.
        - Ну, вот, ты на правильном пути, - подбадривала меня подруга. - Главное, не делать резких движений. В постели вам вместе хорошо, вне ее - тоже. Наслаждайся и не слишком забивай себе голову. Ты сама все поймешь в нужный момент. И еще, если он вдруг признается тебе, не чувствуй себя обязанной повторять те же слова. Лучше подбери другие, но не вымучивай то, что еще не осознала. Поняла?
        Я поняла. Хотя и надеялась, что Карло в ближайшее время не соберется объявлять мне о своих чувствах.
        По дороге в полицейский участок я почувствовала необходимость рассказать Карло, что случилось вчера, потому что мы об этом еще не разговаривали. И я знала, что сам он не спросит. Поэтому я рассказала о Йонасе из Берна, о пабе и о неизвестно откуда появившемся Пабло. Карло слушал меня молча, внимательно следя за дорогой. Вопросов не задавал, пока я не окончила рассказ.
        - Почему ты не пошла с ним в паб? - задал он мне тот же вопрос, которым я терзала себя со вчерашнего дня. - Оттуда ты могла позвонить мне…
        - Не знаю, правда… Мне не пришло в голову ничего лучше, как огреть его сумкой.
        Карло улыбнулся одними только губами.
        - Ты должна позволить другим позаботиться о тебе. Я знаю, что ты - абсолютно эмансипированная, самостоятельная женщина. Но, Звева, просить о помощи совсем не стыдно. Наоборот, для этого нужно мужество. А ты храбрая девочка. Нужно сделать всего один шаг. Хочу рассказать тебе одну историю из моего детства…
        В полицейском участке мы пробыли почти два часа. В последний момент я хотела не писать заявление на Пабло, но Карло уговорил меня сделать это.
        - Ты всегда сможешь забрать его, если захочешь, - сказал он. - Здесь работает друг семьи.
        Услышав это, я немного успокоилась. Я не хотела, чтобы Пабло каким бы то ни было способом наказали. Я просто желала, чтобы он оставил меня в покое и больше не возвращался.
        - С тобой опасно иметь дело, - нервно хохотнула я, - друзья в полиции - это серьезно.
        - Ни за что не поверю, что у твоего отца нет нужных знакомств…
        - Конечно, есть. Только я об этом знаю весьма отдаленно. Он никогда не посвящал меня в свои дела. И у меня никогда не было серьезных проблем. Я и сейчас ничего не собираюсь рассказывать ни об этом придурке, ни о побитой машине. Он может неправильно отреагировать.
        - Как неправильно? - Карло слегка наклонил голову вправо, ожидая ответ.
        - Знаешь, эта жажда защитить…
        - Звева, и ты сомневаешься в его любви к тебе? Люди не заботятся о том, кого не любят…
        Я не смогла выдержать его взгляда в тот момент. Сообщение, содержащееся в словах Карло, было настолько явное для меня, что я даже почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Но при всей неловкости, которую я в тот момент испытала, я не могла не признать радость и удовольствие от услышанного.
        - Я вспомнила разные случаи из детства, когда я думала, что отца не было рядом, а на самом деле он был.
        Мы шли к парковке, и когда я сказала это, то Карло остановился. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:
        - И что ты думаешь по этому поводу?
        - Что, возможно, все не так, как я себе представляла…
        Я на самом деле много думала об этом, и мои убеждения на счет отца во многом пошатнулись.
        - Может, тебе стоит встретиться с ним?
        И если еще неделю назад я бы без промедления ответила «нет», то сейчас к своему огромному удивлению ответила:
        - Наверное, ты прав, Карло.
        Он посмотрел на меня и широко улыбнулся.
        - Если хочешь, можем вместе слетать в Рим!
        Теперь остановилась я. Для меня это было такое невероятное предложение: он хотел сопровождать меня! Я бросилась Карло на шею, бормоча благодарности. Он, казалось, был удивлен моей реакции, но не стал заострять на этом внимание.
        Мы поехали домой. По дороге Карло сказал, что должен съездить решить один вопрос в университете. Просил меня не выходить из дома одну, да и куда я могла пойти? Машина была в ремонте, а погода была не для прогулок: с гор дул ледяной ветер, унося мечты о скорой весне с собой и обещая снег. Когда мы прощались в машине у подъезда дома, я заверила Карло, что не собираюсь никуда выходить, к тому же мне надо поработать.
        - Когда я вернусь, мы съездим с тобой в кино, а потом поужинаем, - он потрепал меня по щеке. - И, Звева, я очень соскучился по тебе…
        От этих слов я почувствовала легкое возбуждение и поспешила поцеловать Карло так, чтобы он помнил и ждал нашей встречи с еще большим нетерпением. Он сразу же ответил на мой поцелуй. Не будь мы в машине, Карло мог бы вообще никуда не поехать.
        - Карло, надо остановиться… - я прерывисто дышала.
        - Ты права, Звева. Увидимся позже. Мой мозг не способен больше сосредоточиться…
        Я выскочила из машины с хитрой улыбкой и все еще влажными от поцелуя губами. Их тут же обдало ледяным ветром, и я поспешила закрыть их шарфом, чтобы не обветрело.
        Я перешла улицу и подошла к входу в подъезд. Долго возилась с сумкой: пальцы быстро замерзли и не слушались. Я даже уронила ключи на землю, а когда поднялась, поняла, что кто-то стоит в стороне от меня. Первой моей мыслью было, что это Пабло. И я медленно и осторожно повернулась в ту сторону.
        Это был не Пабло. Это была Анна - студентка Карло. Она стояла, засунув руки в карманы своего пухового пальто, в капюшоне с шикарным натуральным мехом. Ее щеки уже успели покрыться морозным румянцем. Интересно, сколько она так стоит?!
        Не зная, кого именно она ждет, а я подозревала, что Карло, я подобрала ключи, и ничего ей не сказав стала вставлять их в замочную скважину.
        - Добрый день, - Анна заговорила со мной. - Мы можем поговорить?
        Ну, нет! Это уже слишком! Только не со мной! Я же уже говорила с Франческой и мне вполне хватило того унижения. Если у Карло весь институт поклонниц, я что же должна выдержать разговор с каждой из них? Зачем мне это вообще нужно?!
        - Здравствуйте, - устало и совсем недружелюбно ответила я. - Представления не имею, о чем мы должны поговорить.
        - Как же, о Карло! - воскликнула она и лицо ее сначала просветлело, а потом та же быстро сникло.
        - Я совершенно уверена, что он не является общей темой для беседы, - настаивала я, уже толкая дверь замерзшими пальцами.
        - Ты ошибаешься! Как раз наоборот!
        Мне резануло обращение на «ты». Я не хотела иметь ничего общего ни с Франческой, ни с Анной, поэтому для меня необходимым было держать дистанцию.
        - Я ни в чем не ошибаюсь. Мне кажется неэтичным обсуждать с Вами, - я намеренно выделила это слово, - Вашего же преподавателя.
        - Он не просто мой профессор, он близкий друг моего отца и матери. Наши семьи дружат очень давно…
        Вот тебе и новый поворот событий…
        - Для меня это ничего не меняет, - настаивала я. - Мы с Вами совершенно не знакомы.
        - Анна, - она протянула мне свою бледную руку. - Меня зовут Анна, а ты - Звева.
        Я не подала ей руки в ответ.
        - Что вы хотите от меня, Анна?
        - Я хочу, чтобы ты не путала профессиональный интерес и любовь? - огрызнулась она и ее лицо из хорошенького превратилось в неприятное.
        - Я все еще не понимаю, о чем это вы…
        На душе неприятно заскребли кошки. Какой еще профессиональный интерес?!
        - Карло пишет научную работу, наверное, и тебя изучает! Впрочем, это не так уж и важно! От Франчески тебе удалось избавиться, за что тебе, конечно же, спасибо. Но дальше тебе не место рядом с ним.
        Так все, хватит с меня поклонниц Карло!
        - Если место рядом с ним больше подходит Вам, то советую не терять ни минуты, потому что с каждым днем остается все меньше шансов. Разговаривать на эту тему со мной бесполезно. Мне глубоко наплевать на чьи-либо планы и ожидания по отношению ко мне или человеку, с которым я состою в отношениях. Вы, Анна, меня утомили. Советую снять розовые очки и начать рассуждать по-взрослому. Есть два варианта. Или поговорить с Карло начистоту, или не делать этого. Я здесь совершенно ни при чем! И меня просто бесит, что кто-то собирается указывать мне на то, как я должна жить, с кем делить постель, - при этих слова Анна неосознанно скривилась и выпучила глаза. - И на этой позитивной ноте мы, пожалуй, закончим. Всего доброго!
        Я наконец-то смогла войти в подъезд и закрыла за собой дверь. Мое раздражение дошло до верхней точки. Они что тут с ума все посходили? Очумелые женщины. Что такого есть в этом Карло, что они начинают бросаться на меня? Почему предпочитают решать вопрос со мной, а не с ним? Интересно, сколько их еще там осталось?
        Все эти вопросы роились в моей голове, словно мелкие снежинки. Я посмотрела в окно - там тоже начался снегопад. Я надеялась, что мне удастся уговорить Карло остаться дома, а не идти в кино. Впрочем, это было не трудно сделать. Он сказал, что скучал по мне. И я тоже по нему. Пойду переоденусь во что-нибудь поинтереснее…
        Только я стала раздеваться в спальне, как у меня зазвонил телефон. Это была секретарь курсов по гипнозу. Она сделала мне совершенно неожиданное предложение: сместить курсы с начала февраля в Женеве, на следующий вторник в Лозанне.
        - У нас освободилось одно место на двадцать восьмое января в университете Лозанны. Хотите? Вы оставляли заявку.
        Я, конечно же, согласилась. Не надо было ездить каждый день час в одну сторону и час в другую.
        - В течение выходных мы вышлем вам всю информацию о курсе по электронной почте.
        Наконец-то! Я давно ждала, когда начнется новый курс. Мне не терпелось приступить к практическим занятиям. И тот факт, что мне не придется ездить в Женеву, был только на руку. Я могла ни о чем не говорить Карло. Не то, чтобы я совсем не хотела это делать, просто предпочитала пока ничего не рассказывать. Когда закончу - расскажу.
        Карло вернулся около шести и сразу зашел ко мне. На его пальто и волосах блестели капельки уже растаявшего снега. Откуда они могли появиться, если он въезжал в гараж и оттуда сразу поднимался к лифту. Словно прочитав мои мысли, Карло объяснил:
        - Я купил два стейка из тунца и просекко на случай, если нам не захочется выходить в такую погоду…
        Он хитро приподнял бровь и подал мне бумажный пакет.
        - Ты просто читаешь мои мысли.
        Я взяла пакет и пошла с ним на кухню.
        - Звева… - позвал меня из гостиной Карло. - До ужина еще далеко… Может посмотрим фильм?…
        - Что?! - я выглянула из кухни и чуть не выронила бутылку просекко из рук.
        Карло шел навстречу мне, стягивая на ходу рубашку и оставляя ее на подлокотнике дивана. Его широкие плечи и огромные руки, волосы на груди и узкая дорожка, уходящая под ремень брюк, темный взгляд и решительная улыбка - все возбуждало меня, заставляя забывать обо всем, что не касалось в данный момент его и меня.
        Я второпях засунула бутылку в холодильник и вышла навстречу к нему. Карло стоял на том же месте, где я его видела прежде. Эти два метра до него я гадала, что я испытываю к нему, кроме физического желания. За секунду до того, как я оказалась в его объятиях, я решила, что эмоционально увязла сильнее некуда. А когда губы и руки Карло коснулись меня, я поняла, что стала зависимой.
        А что нас связывало на самом деле, кроме секса и нескольких событий? Черт, я не соображаю совсем ничего, когда он так меня целует, запуская руку в мои волосы. О, как я понимаю и Франческу, и Анну. Но сейчас он мой, и я не собираюсь отдавать его никому.
        Карло медленно расстегивал пуговицы на моей рубашке. Сегодня он не разговаривал, как обычно. Когда он останавливался и не целовал меня, его взгляд блуждал от моего лица к его рукам и обратно. Он внимательно следил за малейшим изменением на моем лице, когда стаскивал рубашку с плеч, когда гладил мне своими ладонями спину, когда расстегивал бюстгальтер. Казалось, он считывал мои мысли.
        Когда мы оба остались по пояс обнаженные, Карло повел меня в спальню. Там он поставил меня перед зеркалом и встал сзади меня. Мы стояли так некоторое время, он любовался мной. Его пальцы ласкали мне грудь, и я наблюдала за этим, совершенно не ощущая ни стеснения, ни неловкости.
        - Я хотел бы, чтобы ты надела одну вещь для меня, - он целовал меня в шею и за ухом, как же я могла сказать нет.
        Карло на мгновение убрал руку и достал откуда-то цепочку с кулоном. Он тут же надел мне ее на шею и ловко застегнул. Это оказался небольшой темно-голубой круглый бриллиант, который попал как раз во впадинку между ключицами.
        - Карло…
        - Твои глаза становятся такого же цвета, когда ты достигаешь оргазма, - сказал он и развернул меня к себе. - Прими его, я прошу тебя. И не думай об этом слишком много, не задавай лишних вопросов. Договорились?
        Я лишь кивнула. Но я была поражена. Ни один из моих бойфрендов никогда не дарил мне подарков, тем более украшений, дорогих украшений. Все, что у меня было, подарил мне отец. А теперь у меня на шее висел темно-голубой бриллиант от человека с которым я была знакома всего месяц. Как я могла не думать об этом?!
        Но я вскоре действительно не могла больше думать: Карло позаботился об этом.
        Когда позднее я вышла из душа, Карло стоял на кухне и готовил стейки. Он, видимо, успел сходить к себе домой, потому что переоделся.
        - Голодна?
        - Очень!
        Карло оставил рыбу и подошел ко мне. Он подцепил пальцем цепочку у меня на шее и кивнул:
        - Да, да, я не ошибся… именно такого цвета, - затем он немного отдалился от меня и спросил, - все хорошо, детка?
        - Звонил мой отец. Завтра он прилетает в Женеву. Просил с ним встретиться за обедом…
        ГЛАВА 20
        То, что ночью я буду плохо спать, мне было ясно с самого начала. Если честно, я бы предпочла, чтобы после ужина Карло ушел к себе. Мне хотелось побыть одной, чтобы попытаться разобраться, чего я жду от встречи, готова ли я к конструктивному разговору, сдвинулась ли я с мертвой точки и приблизилась ли к осознанию того, что проблема моя скорее надуманная, чем реальная. Но Карло не ушел. Он сказал, что отвезет меня завтра утром в Женеву, потому что своей машины у меня все еще не было, а потом заберет домой.
        - Если захочешь, то сможешь познакомить меня со своим отцом… - добавил он.
        В ответ я лишь хило улыбнулась. Я сама еще не знаю, чем может закончиться наш обед. Может, все будет еще хуже, чем прежде.
        Я волновалась словно юная барышня перед первым балом. Меня то кружили в вихре позитивные мысли, что при встрече случится чудо, то опускали на землю страхи, что отец не сможет сказать мне ничего нового. А может, он вообще хочет увидеть меня, чтобы сообщить очередную неприятную новость. Надеюсь, он здоров, а Иления останется дома.
        Тот факт, что Карло лежал рядом, все усложняло: я не могла поговорить с ним и не могла вести себя так, как мне было необходимо в тот момент. Мне нужно было пространство, мне нужна была возможность двигаться и включить свет. Но я лежала в его объятиях и не могла пошевелиться.
        Полночь. Меня обнимают обе руки Карло. Мне жарко. Я только что закончила в своей голове проигрывать удачный сценарий. Я устала, но не хочу спать.
        Два часа ночи. Отец сообщает мне ужасные новости. Я лежу и плачу. Карло начинает шевелиться, я быстро отворачиваюсь и делаю вид, что сплю.
        Четыре тридцать. Я только что снова закончила дремать. В глаза как будто насыпали песка, голова гудит, а мозг рисует очередной сценарий, в котором отец и я просто обедаем и просто расходимся. Карло лежит на животе, он больше не касается меня, и я, наконец, могу встать и уйти. В гостиной я сажусь на диван и вскоре засыпаю.
        Когда я проснулась, было все еще темно, Карло спал в моей постели. Но он почти сразу же проснулся и прошел ко мне на кухню, где я заваривала чай. Он поздоровался, но даже не подошел поцеловать меня. Я пригласила его позавтракать, а Карло отказался и сказал, что пойдет к себе.
        - Напиши мне позже, когда ты хочешь, чтобы мы выехали. Я буду готов.
        И он ушел, а я так и не поняла, с чем была связана эта отчуждённость. То ли он понял что мне необходимо мое личное пространство, то ли я сама вела себя отчуждённо, что ко мне не хотелось подходить. Но сейчас меня это мало заботило. Я была сконцентрирована только на себе. У меня было ощущение, что это как сдать экзамен в университете. С той лишь разницей, что этот предмет нельзя было выучить.
        Около десяти я вышла из своей квартиры. Когда я позвонила в дверь Карло, он открыл мне совершенно готовый. Его взгляд сверлили меня, и сейчас меня это страшно раздражало. Я кляла на чем свет стоит Пабло за то, что разбил мне машину и теперь я должна была ехать с сопровождающим. А я хотела бы быть одна. А Карло как будто знал это, он взял с дивана пуховик и шапку, замотал шарф и жестом показал мне, что можем идти.
        Когда мы выехали из гаража, меня ослепило яркое солнце, свет которого помножился на его отражения в миллиардах снежинок, выпавших за ночь. Было морозно, и белизна еще была ничем не запятнана, не было ни намека на то, что скоро все начнет таять. Для меня, выросшей в Риме, где за мои двадцать семь лет снег выпадал всего лишь раз десять, быстро таял, погружая город в слякоть и хаос на сорок восемь часов, это была нереальная сказка. Хотелось выскочить на улицу и начать собирать снег руками, хотелось дернуть ветви деревьев, чтобы на голову полетел белый пух. Хотелось поцеловать Карло в этой сказке…
        Я посмотрела на него, он тут же повернул голову ко мне.
        - Спасибо тебе большое, - только и смогла произнести я.
        - Отдохни, Звева, закрой глаза.
        Его спокойное и уверенное лицо, эти милые морщинки у глаз, посеребренные виски, его огромные руки, твердо держащие руль… Именно в тот момент я поняла, что бесповоротно влюбилась в этого мужчину. Господи, меня захлестнуло волной незнакомого мне до сих пор волнения. Сердце заколотилось так бешено, что казалось, его слышал и Карло тоже. Машину слегка тряхнуло на лежачем полицейском, и в яремной впадинке под шарфом покачнулся голубой бриллиант - его подарок. Я неосознанно поднесла руку, чтобы потрогать его и там ее и оставила. Положив голову на подголовник, я постаралась расслабиться и привести дыхание в порядок. За окном все сияло и искрилось непривычной белизной. Зажмурив глаза, я задремала.
        Меня разбудило осторожное прикосновение к руке.
        - Звева, мы приехали.
        Я открыла глаза. Мы стояли на парковке недалеко от озера.
        - Быстро…
        Карло предложил мне прокатиться по озеру. Встреча с отцом была назначена на два. У нас еще было минимум два с половиной часа в запасе. Мы молчали практически все это время, изредка перебрасываясь короткими фразами. Карло ни о чем не спрашивал, не пытался навязать свое присутствие, стараясь поцеловать или взять за руку. Он лишь отвечал на мои обращения к нему вербальные или нет. И я была ему за это благодарна, хотя и чувствовала внутреннее раздражение.
        Ровно в два Карло оставил меня у ресторана, где я должна была встретиться с отцом. Он легко поцеловал меня в щеку и сказал:
        - Я буду на связи.
        Затем он ушел, а я постояла еще минуту перед дверью, а потом открыла ее и вошла внутрь.
        Хостесс проводила меня за столик вглубь зала и сразу же удалилась. А я осталась стоять перед отцом.
        Он сразу же поднялся, приобнял меня и поцеловал, как делал это всегда.
        - Звева…
        Мы сели и некоторое время не говорили - просто смотрели друг на друга. Я отметила, что отец ничуть не изменился с последней нашей встречи. Он отлично выглядел и казался спокойным и довольным, что я пришла. Между бровей его засела уже известная мне складка: она становилась более глубокой, когда он сосредоточенно о чем-то думал.
        - Привет, пап, - ответила я. - Отлично выглядишь. Как Иления?
        - Она в полном порядке. Малышка прекрасно растет, все тесты в порядке…
        Я поймала себя на мысли, что не чувствую никакой ревности, слушая про свою будущую сестру. Зато мне бросилось в глаза, насколько просветлело лицо отца, когда он заговорил о ней. В глазах его расцветала надежда. Наверное, это великое счастье ждать ребенка от любимой женщины или любимого мужчины. Видеть в нем продолжение не только себя, но и того, кто тебе дорог. Уверена, это не то же самое, что любить своего ребенка, но бесконечно задавать себе вопрос, как я мог создать его с той женщиной, вдруг она будет похожа на нее?! Интересно, мой отец когда-нибудь любил мою мать?
        И я спросила его об этом. Мне было ужасно неловко, ведь мы никогда не затрагивали эту тему, но я решилась. Ведь я чувствовала необходимость идти дальше, освободиться и стать счастливой.
        - Я не знаю, - ответил мне отец. - Бесспорно, сначала это было физическое влечение, ведь твоя мать - очень красивая женщина. Потом мне хотелось завоевать ее, и это оказалось совсем не трудно, а потом она забеременела тобой. Никто из нас не ожидал этого. Ни одному из нас не было в тот момент это нужно. Филиппа была очень молода и мечтала о карьере, а я не видел ее своей женой. Ее строптивый нрав и жажда славы совершенно не укладывались в мои понятия о семейном счастье. Я, видя ее реакцию, предложил ей сделать аборт… - У меня внутри что-то гулко ухнуло. - И Филиппа вынашивала эту идею два дня. А потом я приехал к ней и предложил жить вместе.
        - Почему же она согласилась? - у меня дрожали губы и я взяла стакан с водой.
        - Деньги, Звева. Она просчитала все до мелочей. Но ты не думай, что она такая подлая и расчетливая. Хотя, конечно, она расчетливая, это факт. Думаю, она никогда не хотела детей, но и избавляться от тебя не хотела. Она просто предпочла бы, чтобы беременность не наступала.
        Отец с сочувствием смотрел на меня. В его взгляде сквозила нежность, но он просто сидел и смотрел мне в глаза.
        - Думаю, что я любил не ее, а идею о семье, которую попытался создать с ней, надеясь, что у нас это получится. Но ничего не вышло…
        Подошел официант и принес два первых блюда.
        - Ты не против, я заказал сразу и для тебя тоже.
        Я передернула плечами, есть все равно не хотелось. А отец взял вилку и неожиданно для меня спросил:
        - Звева, что ты помнишь о том дне, когда Филиппа взяла чемоданы и наконец по-настоящему ушла из дома?
        Я задрожала. Прежде чем мне удалось наколоть еду на вилку, я пару раз ударила ей о край тарелки, привлекая внимание к нашему столу. В голове крутился вопрос, почему он спросил меня об этом. Ведь я считала, что все стало совсем плохо в тот самый день. Сначала я хотела начать обороняться, но все же решила начать говорить. Я рассказала, что сообщила мне мать, когда спустилась с чемоданом сверху, как я вернулась за рюкзаком и что я услышала. Отец взглянул на меня, наклонив голову влево и сказал:
        - Я видел тебя в то утро, Звева. Поэтому я не хотел продолжать разговор с твоей матерью. Ты и так услышала достаточно. Продолжи я разговор, Филиппа могла бы наговорить еще много чего, что было бы ее правдой, но не моей. Когда ты совсем ушла, я ударил ее. Мне стыдно за это до сих пор, но я не мог стерпеть те слова, что она говорила про тебя и про меня…
        Мне показалось, что у меня остекленели глаза - настолько внимательно я смотрела на отца, боясь пропустить малейшее изменение на его лице. Безусловно он говорил правду. Он всегда морщил нос, когда говорил что-то, что давалось ему с трудом. Вряд ли ему было просто сознаться, что он ударил мою мать. Меня он ни разу не тронул даже тогда, когда я доводила его до белого каления своим безразличием и спокойствием.
        - Почему ты ни разу не поговорил со мной об этом? - пробормотала я, когда справилась с эмоциями и почувствовала, что смогу говорить, не заплакав.
        - Боялся разбередить твои раны. Ты была такая спокойная, апатичная к семейным проблемам, что я убедил себя, будто ты пережила это, справилась.
        - Я действительно пережила и справилась со всем, что касается матери… - быстро ответила я, отодвигая тарелку: было бесполезно и дальше мучить еду. - Но я не простила тебе твоего молчания, папа.
        Он на мгновение закрыл лицо обеими ладонями, затем убрал руки и вымолил:
        - И я давно хотел просить у тебя за это прощения. Я виноват перед тобой. Я не смог защитить тебя от тебя самой и от Филиппы. Прости меня, Звева. Не было и дня, чтобы я ни сделал что-то, думая о тебе. Когда ты уехала перед Рождеством, ты думаешь, я не понял, почему. Но мне снова не хватило смелости поговорить с тобой. Но только в тот момент я понял, как сильно ты переживала все происходящее.
        Отец говорил и говорил, в какой-то момент он даже взял меня за руку. И я хотела выдернуть ее, как сделала бы еще совсем недавно. Но сегодня я решила сделать над собой усилие. Мне было и неловко, и страшно, и радостно сидеть напротив него и слушать все то, что он ни разу мне не говорил. Но меня мучил самый последний вопрос: почему он вдруг сейчас решил поговорить со мной об этом.
        - Я хожу к психотерапевту. Он подвел меня к осознанию необходимости сделать это. Это часть и моего освобождения тоже. Я сделал много ошибок, и я надеюсь исправить хотя бы большую часть из них. Чтобы, когда родится моя вторая дочь, я не повторил их снова. Чтобы ты не ненавидела ее и не ревновала к ней. Чтобы ты знала, что в моем сердце у тебя совершенно особое место.
        Последнее предложение я повторяла про себя раз за разом, когда мы с отцом уже попрощались. Ему нужно было по делам, а я осталась стоять у входа в ресторан. Я была в таких измятых чувствах, что едва ли понимала что выгляжу странно: вышла из ресторана, но не ухожу. Мне кажется, они уже закончили обслуживание обеда и закрылись до аперитива и ужина, а я все стояла и перебирала в памяти подробности разговора. Как я смогу все разложить по полочкам в своей голове? Сколько мне понадобится времени, чтобы осознать все услышанное? Я довольна или нет? Что мне делать дальше?! Когда я вернусь в Рим?
        Об этом меня спросил отец перед тем, как мы попрощались.
        - Я пока не знаю, - задумалась я и потрогала кулон на шее. - Я еще ничего не решила.
        - Красивый, - отец заметил мое движение и кивнул на цепочку с бриллиантом. - Кто-то знает толк в украшениях…
        От этих слов я в первый раз за обед улыбнулась. Но я ничего не объясняла. Карло сейчас был совсем не к месту. Главным в тот момент были наши отношения с отцом. Надо было разобраться, как мне быть дальше.
        И вот я стояла у ресторана, на улице начало темнеть, снова начинался снегопад, у меня звонил телефон, а я не отвечала. Из оцепенения меня вывела хостесс. Она вышла из дверей, закутавшись в большую шаль. Ее искусственные кудряшки развевались на ветру, запутывая снежинки.
        - Простите, мадемуазель, - обратилась она ко мне, - вам не хорошо? Вы стоите тут уже больше часа. Может, я смогу вам помочь?
        Я оторвала взгляд от дороги, где новый снежок уже припорошил вчерашний, и посмотрела молодой женщине в глаза.
        - У меня все хорошо, спасибо.
        - Давайте пройдем внутрь, у вас ледяные руки, - она взяла меня за руку.
        - Нет, мне надо позвонить…
        Я выдернула свою руку и пошла к дороге. Вряд ли я понимала, что собиралась делать и кому звонить. Хотелось уйти подальше от назойливой дамы. И я стала переходить на другую сторону. Едва я сделала шаг, как услышала оглушительный визг тормозов и слепящий свет фар. Черная машина резко затормозила, едва коснувшись меня бампером. От страха я забыла, как дышать. Боковым зрением я увидела, как из машины выскочил разъяренный водитель и быстро идет ко мне.
        - Звева, черт тебя подери! - слышу я знакомый голос. - Ты же совсем не смотришь, куда идешь!
        Карло схватил меня обеими руками за плечи и повел к машине. Но я, придя в себя после испуга, начала сопротивлялась.
        - Черт тебя подери, Карло! Отпусти меня! Мне не нужна нянька!
        Карло вернул меня на тротуар и отпустил руки. У него было заботливое выражение лица, и меня это бесило еще больше.
        - Чем я могу помочь тебе, Звева?
        Вот этого я услышать не ожидала. Как ему только удается свести на нет весь мой гнев и раздражение?! Мне хотелось скандала, а теперь уже не хочется. И я стояла там и пялилась на него в каком-то немом бессилии. Он как будто спровоцировал сбой в моей программе и теперь я не знала, как быть дальше.
        - Мне нужна моя машина… - ныла я.
        - Я напоминаю тебе, что она в ремонте, - спокойно отвечал мне Карло. - Тем более я не уверен, что ты сейчас способна вести машину. Ты выскочила на дорогу перед моей машиной!
        - Я спасалась от этой назойливой хостесс. Она взяла меня за руку и сказала, что я стояла на морозе больше часа. Что за ерунда! Я только вышла!!!
        Последние слова я произносила уже без особой уверенности.
        Карло вообще смотрел на меня с недоверием, но ничего на этот счет не сказал.
        - Поехали домой, у тебя ледяные руки, а на шапке сугроб.
        Я позволила себя отряхнуть от снега и усадить в машину. Я чувствовала ужасную усталость и эмоциональное опустошение, как будто из меня высосали все силы и чувства, но только не мысли.
        - Звева, - заговорил Карло, когда мы уже отъехали, - я понимаю, что ты не хочешь сейчас разговаривать, скажи мне только, ты довольна результатом?
        - Нет никакого результата, - отрезала я, а потом добавила, - у меня столько мыслей в голове, что голова просто раскалывается.
        Карло больше ничего не говорил и не спрашивал до самого дома. Он изредка поворачивал голову в мою сторону, но я нарочно не смотрела на него. Он включил Васко Росси и пальцы его забегали по рулю, отбивая ритм, пока не началась песня «Stammi vicino».
        Его пальцы затихли с первыми аккордами - больше не было слышно их стук. Я эту песню не помнила, поэтому приготовилась слушать. Зная стиль певца, эту песню можно было почти назвать медляком. Деликатный текст, интимные слова и никаких откровенных признаний в любви.
        
        Я не знаю, что с тобой стряслось,
        Но знаю, кто ты.
        Та, что уготована для меня,
        И это судьба, что я стану таким же для тебя.
        Меня бросило в озноб, и я поежилась. В машине работал обогрев, но руки у меня все еще не согрелись.
        Я ждал, ты знаешь, очень долго
        И уже почти не верил,
        Но не сдался.
        Будь рядом со мной,
        И ты увидишь, что со временем все … получится…
        Это даже неловко - слушать такой текст вместе с Карло. Интересно, он как и я усмотрел в этом нечто похожее на нашу историю?
        Знаешь, ты меня не проведёшь,
        Я знаю, что ты хочешь, раньше, чем ты сама это поймешь.
        Все уже решено -
        Без меня тебе не обойтись все равно.
        И это была чистая правда. Иногда мне казалось, что Карло знал обо мне гораздо больше меня, что знал для меня правильные решения. Что он один мог нейтрализовать мои страхи, мое раздражение, мою боль. Между нами установилась невидимая и невысказанная связь, которую мы оба ощущали, но о которой молчали. Я молчала, потому что осознание ее заняло у меня много времени - мне пришлось сознаваться самой себе. А почему молчал Карло?
        У моей двери мы попрощались. Карло обнял меня и попросил позвать его, если мне что-то понадобится. И ночью я пришла к нему. Он открыл мне дверь. Было видно, что он еще не ложился, наверное, работал за компьютером: глаза казались красными.
        - Что случилось, Звева? - спросил он, пропуская меня внутрь.
        - У тебя есть жаропонижающее?
        ГЛАВА 21
        В детстве меня нельзя было назвать жизнерадостной и беззаботной девочкой. Меня считали чересчур серьезной, но в моей голове тоже рождались странные глупые мысли. Только я о них никому не рассказывала. У меня даже дневника не было, чтобы выплескивать на бумагу то, что терзало внутри. Я всегда боялась, что его могут найти. Это, пожалуй, удерживало меня.
        В школе я была заметной невидимкой: так меня называли одноклассники. Имея двух довольно высоких родителей, я была среди девочек самой высокой в классе. У меня всегда были длинные темные волосы и тонкая фигура, как у матери. Я, бесспорно, притягивала противоположный пол, но мое отстраненное отношение к школьной жизни и отсутствие интереса к происходящему вскоре уверило всех, что на меня нечего рассчитывать. Так на меня перестали обращать внимание и приглашать на вечеринки. Только с появлением Нины я сумела снова влиться в коллектив. Ее веселый нрав ни смотря ни на что заражал окружающих симпатией к ней. Ну, а раз нравилась она, то не могла не нравиться и я.
        Что ж, я никогда не была душой компании. Мне проще было одной, чем с кем бы то ни было, не считая Нины, конечно. Ни с одним из моих кавалеров у меня не было доверительных отношений, ни одному из них я не говорила, что любила. Наверное, все-таки я была слегка влюблена в парня, с которым получила первый сексуальный опыт, иначе зачем мне надо было во все это ввязываться в шестнадцать лет. Но он был такой самовлюбленный и такой растяпа, что мои чувства сошли на нет после первого же раза.
        Все это было очень давно. Отчасти я набралась опыта, но по сути осталась такой же. И только с Карло мне захотелось измениться. Он уравновешивал меня, нейтрализовывал мое раздражение и недовольство. Он испытывал ко мне чувства, заботился обо мне, но при этом не манипулировал, не настаивал и уж тем более не унижал.
        Когда я пришла к нему ночью, он взял термометр, парацетамол, и мы вернулись ко мне в квартиру.
        - Тридцать восемь и шесть, - сказал Карло, разглядывая красный столбик какого-то вещества. - На мой взгляд это психосоматика. С тобой такое часто бывало?
        - Напоминаю тебе, что после того, как отец сообщил мне перед Рождеством, что его жена беременна, у меня начались панические атаки, - я кисло улыбнулась, не открывая глаз. - Так как, со мной уже бывало такое?
        Карло ничего не ответил. Он подал мне стакан с водой и таблеткой. Скоро жар спал, и я смогла заснуть.
        А в воскресенье мы встали поздно. Я чувствовала себя хорошо, хотя все еще не переварила нашу с отцом встречу. Карло спал рядом со мной, но проснулся сразу же как я шевельнулась под его тяжелой рукой.
        - Доброе утро, - промурлыкал он, и я поняла, что от вчерашнего раздражения не осталось и следа.
        - Доброе утро, Карло!
        То ли я так широко улыбалась, то ли на моем лице было что-то не так, но Карло внимательно вглядывался, пытаясь что-то понять.
        - Что? - спросила я, когда смотреть ему в глаза больше не было сил.
        - Ты сегодня другая, Звева… - ответил он, продолжая сверлить меня взглядом.
        - Какая другая?
        - Улыбаешься, от тебя исходит легкость…
        - Мне на самом деле сегодня хорошо! А еще я хотела в очередной раз сказать тебе спасибо. Ты потрясающий человек, Карло!
        Если он хорошо успел меня изучить, то на моем языке это было почти что признание в любви… И, как я и ожидала, он отнесся со всей серьезностью к моим словам. Он потянул меня к себе и прижал к груди.
        - Ты мне очень дорога, Звева.
        Вероятно, на его языке это тоже было почти признание в любви.
        Мы весь день провели у меня дома, чередуя приемы пищи с работой и разговорами. Я, наконец, рассказала Карло о моей встрече с отцом. Я не просто излагала сухие факты, но говорила и о своих чувствах в тот или иной момент разговора. Произнося все в слух, я как будто заново переживала вчерашний день и укладывала свои мысли и чувства по полочкам.
        - Знаешь, что мне пришло только что в голову, - сказала я Карло, когда закончила рассказывать, - откуда он узнал, что я здесь? Я не говорила ни ему, ни Марии.
        Карло выглядел озадаченным.
        - Может, ты говорила, но не помнишь? - предположил он.
        - Нет, я хорошо помню, что решила этого не делать… Единственное, что мне приходит в голову, это, что он не нашел ключей от квартиры, ведь я взяла их без спроса.
        - Ему мог позвонить консьерж по какому либо вопросу…
        - Я спрошу его потом, - ответила я и добавила, - может быть, позвоню еще отцу.
        После обеда Карло принес свой ноутбук ко мне. Мы сидели на кровати, каждый занимался своим делом: я переводила с итальянского на шведский, а Карло делал что-то с биржевыми графиками. Я старалась не отвлекаться, но в таких условиях работалось плохо. Вообще сегодня работалось плохо, а мне надо было отослать перевод заказчику, а то со вторника я начинала курс, который займет у меня последующие четыре дня с утра и до вечера. А так как я не способна на самоотверженность в работе, то лучше мне все закончить побыстрее, а не оставлять на потом.
        К ужину мы совсем разленились и заказали еду на дом: так не пришлось вылезать из пижамы. Вернее два раза мы все же вылезали из пижамы, но потом ее снова натягивали.
        Карло пошел открывать дверь, а я доставала приборы. В тот момент ему позвонили, но оказалось, что телефон лежал на столе. Я подошла, чтобы посмотреть, кто это. На экране высветилось имя Пеллегрини. Я немного зависла от этой фамилии. Было странно видеть ее в тот момент, когда я - Звева Пеллегрини стояла рядом. Хотя чего тут удивляться, эта фамилия занимает пятьдесят пятое место в списке самых популярных итальянских фамилий. Но рука сама потянулась к телефону Карло, чтобы посмотреть. К счастью, я услышала, как захлопнулась входная дверь и отошла от стола в другую часть кухни. Мне было стыдно. И я решила ничего не говорить Карло. Собственно, я даже не знала, что ему вообще можно было сказать по этому поводу. Не смотря на то, что у нас с Карло отношения, мы все еще мало знаем о жизни друг друга. Я, например, за все воскресение и понедельник так и не сказала ему, что во вторник начинаю курс НЛП и гипноза в университете.
        Это было для меня важное событие. Но я промолчала, даже не сказала, что буду занята до самой пятницы. Карло и сам в течение недели был всегда занят, он редко сообщал мне, куда шел и когда будет свободен. Маловероятно, что он будет свободен и предложит увидеться или поехать куда-нибудь в течение дня, пока я буду занята.
        Во вторник утром уже в половине девятого я была в университете. Всего десять минут, чтобы зарегистрироваться и получить необходимые для обучения материалы. У меня оставалась еще четверть часа и я пошла искать автомат, чтобы купить себе бутылку воды. Пройдя по коридору, я вышла в небольшой круглый атриум, там стояли три автомата: с водой, кофе и разными крекерами и батончиками. Когда я снова стала входить в здание, то не смогла сориентироваться и, видимо, вошла в другую дверь. Поднявшись на второй этаж я оказалась на факультете нейронаук. Здесь было много студентов, среди которых, к своему великому неудовольствию, я увидела Анну. Она сразу же заметила меня и, проходя мимо со своими подругами, остановилась.
        - Ищешь Карло? - спросила она с улыбкой, смысл которой в тот момент был мне не ясен. - У него сейчас лекция у последнего курса.
        Я не смогла придумать в ответ ничего умнее «спасибо».
        Так, что-то я не совсем понимаю. Карло профессор Анны. Анна сейчас на факультете нейронаук и только что зашла в аудиторию здесь. Карло тоже на лекции. И судя по ее реакции, он здесь на этом факультете. Иначе зачем ей было бы так ощетиниваться?!
        Погрузившись в свои мысли, я шла к лестнице, чтобы снова спуститься вниз и выйти в атриум. А оттуда попытаться найти нужную дверь и пройти в аудиторию, которая была указана в программе курса. У лифта я немного притормозила, чтобы прочитать электронное письмо от заказчика и буквально столкнулась с Франческой.
        - Доброе утро, Звева, - монотонно поздоровалась она.
        - Доброе утро, Франческа, - удивленно ответила я.
        Не многовато ли совпадений на сегодня?!
        - Если ты ищешь Карло, - неожиданно снова заговорила она, - то у него восьмичасовая лекция в пятой аудитории, перерыв через полчаса приблизительно, но ты лучше ему напиши, а то он может увлечься…
        - Спасибо… но я не понимаю, почему вы говорите мне, где Карло, когда это даже не его факультет…
        - Как не его?! - глаза Франчески расширились, и в ту же секунду в них загорелся огонек злорадного удовольствия. - Вообще-то, его специализация - это клиническая нейронаука, он является самым молодым доктором наук на факультете, участвует в исследовании, имеет медицинское образование в области нейропсихиатрии…
        По ее лицу было видно, что она получала огромное удовольствие от того, что рассказывала мне о Карло. А на моем лице с каждым новым словом отражалось все более сильное удивление. В тот момент я просто не могла контролировать выражение своего лица, настолько я не ожидала услышать подобное о человеке, которому лишь два дня назад сказала, что доверяю. А теперь возникал совершенно справедливый вопрос: а кому я, собственно, доверяла и на каком основании?!
        Я попрощалась с Франческой, когда та закончила свою тираду. Словно на автопилоте я спускалась с лестницы, не смотря под ноги. Я пыталась осознать услышанное - Карло преподает вовсе не на экономическом факультете, а на факультете нейронаук, к тому же имел медицинское образование в психиатрии. Ну, конечно же, вот откуда все эти глубокие разговоры, термины и знание меня лучше меня самой. Почему же он мне не сказал все, как есть?
        Во мне росло напряжение, которое требовало разрядки, но я должна была идти в свою аудиторию на свои занятия.
        До обеда время пронеслось быстро. Знакомство, теоретические сведения, экскурс в историю, и вот мы уже на обеденном перерыве. Я пошла вместе со всеми в кафетерий, чтобы хотя бы в этот раз стать частью группы, но едва ли я принимала участие в общем разговоре. Я искала объяснение поступку Карло. И в тот момент, когда мне показалось, я его нашла, ну, мало ли у кого какие мотивы, почему не хочет при первом знакомстве представляться мозгоправом, я получила новую порцию отрезвляющей реальности.
        - Да, сначала в программе был заявлен другой профессор, практикующий гипноз Эриксона, но вчера он слег с инсультом, - объясняла одна из моих согрупниц, - поэтому пригласили профессора Молинари. Он его ученик и, кажется, во многом превзошел своего учителя. У него в Женеве есть частная практика, но часто он не берет все случаи. Я даже рада, что это будет он….
        Профессор Молинари? Кто это? О, глупая, профессор Молинари?! Карло Молинари!!! Нет, не может быть!
        Я стала внимательнее прислушиваться к разговору, о том, какой Карло молодец, чего он добился и кому помог. Но у меня не укладывалось в голове полученная информация. Значит, Карло - специалист по НЛП и мастер мягкого недирективного гипноза.
        Я просто в шоке. Вот почему он так хорошо понимал меня, он использовал все техники, чтобы установить со мной связь на эмоциональном уровне. Теперь мне понятно, почему мне было так комфортно разговаривать с ним. Казалось, он предвосхищал мои действия, знал наперед, что будет дальше.
        После обеда мы все пошли обратно аудиторию. По дороге я завернула в туалет, чтобы перевести дух и морально подготовиться к встрече с Карло. Уходить у меня не было даже в мыслях. Хочу увидеть его, хочу понять, почему так получилось. Я слишком много убегала от проблем, от самой себя. И мне ни разу не удалось это в полной мере. Сегодня я так не поступлю.
        В аудиторию вошел Карло собственной персоной. Он был немного запыхавшийся, наверное, торопился. Лицо его казалось напряженным, хотя губы и улыбались. Он поздоровался со всеми присутствующими, сказал какую-то шутку, которая всем понравилась, а сам шарил глазами по лицам слушателей. Я не была уверена, искал ли он кого-то или просто визуально знакомился со своими студентами. Но когда его взгляд остановился на мне, и при этом он совершенно не выглядел удивленным, я поняла, что искал он именно меня. Эта немая сцена длилась секунд пять, но ее заметили практически все. Несколько голов даже повернулись в мою сторону. Однако Карло быстро взял себя в руки, и его лекция началась.
        Рассказывал он очень интересно, сопровождая теорию рассказами из своей практики, много шутил, в общем слушать его было особым удовольствием. Но чем больше он говорил, тем чаще всплывали в моей памяти все те техники, которые он использовал со мной. Все эти его непонятные запутанные рассказы были ни чем иным как «Тройной спиралью», когда человека вводят в трансовое состояние так, что тот даже не осознает этого, а посыл воспринимается на подсознательном уровне. Я вспомнила и странные провалы во времени, когда я сидела в гостиной Карло и теряла двадцать или тридцать минут из своей жизни. Оказывается, он вводил меня в транс, просто читая какую-то экономическую статью. Только осознав все это, я поняла ту злую фразу Анны, когда она поджидала меня у моего дома. Тогда она сказала, что не надо путать профессиональный интерес с любовью и упомянула научное исследование, о котором, кстати, сегодня говорила и Франческа.
        Мне стало жарко, меня затрясло. Я смотрела в распечатанные материалы, но едва ли слышала, что говорил профессор Молинари. Все происходящее за последний месяц приняло для меня совершенно новое значение.
        - На сегодня все, - я, кажется, не слышала ничего из последних десяти минут, какая ирония, наверное, я впала в транс от его голоса. - Мы увидимся с вами завтра ровно в девять, будем вместе применять на практике полученные сегодня знания. Если у кого-то есть вопросы, отвечу сейчас.
        Моя рука взмыла вверх прежде, чем я смогла передумать.
        - Прошу Вас, - Карло среагировал мгновенно.
        - Профессор Молинари, - мне хотелось сказать ему, что он лжец, но я задала свой вопрос, который мучил меня не меньше желания послать Карло к черту, - считаете ли вы этичным пользоваться умением вводить людей в состояние транса без их ведома?
        Карло прищурился и оперся рукой о свой стул.
        - Понимаете… - он сделал небольшую паузу.
        - Звева, - подсказала я ему свое имя.
        - Понимаете, Звева, - снова начал он, - на этот вопрос нет однозначного ответа. Считаю ли я этичным использовать гипноз на людях без их ведома, преследуя личные цели? Если ставить вопрос именно так, то нет, я не считаю это этичным. Но если человек использует свои умения для того, чтобы помочь другому человеку, то да, это я считаю этичным. Но это только мое мнение. Здесь, безусловно, надо учитывать настоящий мотив, который заставляет человека прибегнуть к подобной помощи. Часто наши реальные мотивы лежат очень глубоко. Важно понять их и ответить себе на вопрос: чего я на самом деле стараюсь добиться, помогая этому человеку? Этот вопрос стоит задать себе очень много раз. Что получу именно я, если помогу? Какую пустоту я смогу заполнить, когда человеку станет лучше.
        Карло говорил это только для меня. Пару раз он отводил взгляд от меня на других присутствующих, но затем снова возвращался ко мне.
        - А если человек принимает помощь как заботу и путает все с влюбленностью? - спросила моя соседка, за что ей огромное спасибо.
        - Если вы имеете в виду официальную терапию, когда есть отношения врач - пациент, то такое случается довольно часто. Именно поэтому у каждого терапевта есть более опытный наставник, который поможет проследить истоки данного чувства. Если говорить о помощи вне отношений врач-пациент, то здесь надо понимать, идет ли желание помочь с целью влюбить в себя или оно бескорыстно. Действительно ли я помогаю человеку или за счет помощи удовлетворяю свои потребности? - Карло остановился. - Предлагаю продолжить завтра. В нашей программе есть этическая сторона гипноза. Желаю всем приятного вечера.
        Я стала собирать свои вещи в сумку, надеясь, что кто-нибудь непременно подскочит к Карло с очередным вопросом. Так и получилось, вот только это длилось не более тридцати секунд. Я только успела взять свою куртку, чтобы незаметно прокрасться мимо Карло, как он освободился и окликнул меня, попросив остаться. Последние выходящие из аудитории оглянулись на нас. Но разве меня это волновало? Я не была студенткой и мне нечего было стесняться.
        Как только дверь закрылась, Карло стал быстро приближаться ко мне.
        - Стой там, Карло, - я перешла с французского на итальянский. - Не надо ко мне подходить.
        - Звева, - его голос на родном языке звучал совсем по-другому, - мне очень жаль, что все так получилось…
        - Тебе жаль? Жаль может быть тогда, когда все получилось случайно, а я тут усматриваю спланированные действия.
        Кажется, сегодня я не в состоянии остаться равнодушной.
        - Мне жаль, что ты узнала все подобным образом… Мне жаль, что я не успел закончить все раньше, чем ты узнала.
        - Жаль, что не успел закончить??? Тогда мне тоже жаль, что ты наврал мне, что выставил меня неуравновешенной дурой, - я становилась слишком эмоциональной.
        - Звева, милая, это не было моей целью…
        - Тогда какую тайную цель ты преследовал? Что тобой двигало на самом деле? Какие свои тайные желания ты хотел удовлетворить?
        - Никакие, - поспешно выпалил Карло, при этом его лицо выглядело почти обиженным, как будто я оскорбила его. - Изначально я всего лишь хотел помочь тебе. У тебя было отчаянно-воинствующее и немного пофигистическое поведение в ресторане в сочельник. Ты казалась слишком самоуверенной и в то же самое время потерянной. От тебя прямо исходил крик о помощи. Как я мог оставить тебя одну?
        - Ты сказал «изначально». А что было потом?
        - Я уже говорил тебе, что ты мне понравилась с самого начала. А потом я был просто очарован тобой. Я не смог остаться в стороне, Звева. Желание освободить тебя было таким сильным, что я захотел помочь. Тем более, что я могу это сделать.
        - Я не просила тебя об этом, - шипела я, словно рассерженная кошка.
        - Ты и не могла попросить, потому что настолько свыклась со своей проблемой, которую ты, кстати, выдумала сама, что считала ее последствия частью тебя, частью твоего характера. Но ты на самом деле не такая.
        Как это было обидно - слушать про мою выдуманную проблему. Про то, что он решил все за меня.
        - Да пусть она и выдуманная, - задохнулась я от возмущения, - но неужели нельзя было оповестить меня об этом!
        - Конечно же нет, ты относишься к тому типу людей, которых сложно в чем-то убедить. Даже твои частые панические атаки не надоумили тебя обратиться за помощью. Я видел тебя на твоей первой пробежке, как ты сидела под деревом и пыталась прийти в себя. На тебя было больно смотреть. А под дверью твоей квартиры?! Звева, очнись, как я мог ничего не делать, когда ты разрушала сама себя!
        - Как-то же я прожила до двадцати семи лет…
        - Вот именно, как-то! Будь ты обычной девушкой без материального благополучия, которой необходимо вкалывать, чтобы снимать квартиру и покупать еду, ездить в битком набитом автобусе с иммигрантами, ты бы, возможно, не выплыла. Благодаря тому, что у тебя нет подобных проблем, ты ведешь более или менее нормальную жизнь. Но ты одинока! Ты никому не доверяешь, хотя тебе ужасно хочется.
        - И правильно, что не доверяю! Только я подумала, что нашла человека, которому могу доверять, как он воспользовался своими профессиональными умениями, чтобы… - я сделала паузу, не находя нужного слова.
        - Чтобы что, Звева, ну же смелее! - Карло был накручен не меньше меня, хотя и старался держать себя в руках.
        - Если ты хотел помочь мне, почему переспал со мной? - почти прокричала я и поразилась, насколько громким оказался мой голос.
        Карло молчал. Он устало потер глаза и провел рукой по волосам. Было заметно, как он подбирал слова. Эти секунды, пока он ничего не говорил, заставили меня навыдумывать кучу разных причин, почему он сделал это.
        - Ладно, это уже не важно, - проговорила я, продвигаясь к двери. - Доброго вечера, профессор Молинари.
        - Звева, постой. Нельзя все так бросить на полпути… - Карло шел за мной и теперь взял за руку.
        - Мне жаль, что тебе пришлось проделать такую большую работу зря… - я со злостью выдернула свою руку и метнула молнии в Карло.
        - Звева, это ты проделала большую работу, я всего лишь создал условия. То, что ты рассказала мне о твоей встрече с отцом… ты добилась невероятных результатов. Знаешь, стоило рисковать всем, чтобы ты, наконец, обрела мир сама с собой.
        Он говорил это с такой бескорыстностью, но я была так ослеплена яростью и разочарованием, что в тот момент не была способна разглядеть его истинные мотивы. Вместо этого мой мозг прорезала другая мысль: неужели и отца пригласил он. И когда я получила положительный ответ на свой вопрос и узнала, что ради этого он ездил в Рим на встречу с ним, я почувствовала себя совершенно раздавленной, преданной и униженной. Слезы сами покатились из глаз. Просто слезы обиды и разочарования. Я пыталась вытирать их ладонью со щек, но они снова выкатывались из глаз, не давая мне ни малейшего шанса на то, что они закончатся. А Карло стоял весь сжавшись и ничего не говорил. Он попытался приблизится ко мне, назвав «детка», но я предупреждающе покачала головой и выскочила из аудитории.
        ГЛАВА 22
        Первым моим порывом, когда я вошла в свою квартиру, было позвонить Нине. Но я не сделала этого. Мне надо было обо всем подумать и решить, что делать дальше. Нина могла повлиять на мои решения в той или иной степени, а если учитывать, что всей истории она не знала, то ее суждения могли быть неверными. Но и рассказывать по телефону я не хотела и не могла. Как бы я хотела сейчас оказаться в Риме в своей квартире. Кажется, пришло время возвращаться домой.
        Заснула я поздно. Вечер прошел в слезах, расточаемых проклятьях, сожалениях и жалости к себе. Я не могла перестать прокручивать наш с Карло разговор в аудитории. Мне было ясно, что у него не было ни капли сожаления о том, что он сделал. Эта его самоуверенность в правильности своего решения приводила меня в бешенство. Да кто он вообще такой, чтобы решать, что мне нужно?! Он сожалел лишь о том, что не довел начатое до конца. То есть мысль, что я с ним не согласна даже не приходила ему в голову. Черт тебя подери, Карло! Он считает, что не будь у меня кучи денег, я бы давно или погрязла в депрессии или еще что похуже. А он этакий рыцарь на коне решил спасти меня. Потому что я ему понравилась … О, я в это не верю. Тщеславие, профессиональный интерес, секс, наконец.
        Вспоминая, как мы провели воскресенье, как валялись в постели, рассказывали друг другу секреты занимались любовью - все это повергло меня в слезы. Я рыдала в голос, сидя на диване. Я не знала, что мне делать дальше. Сбежать домой? Это решение всегда есть у меня наготове. Но я хочу закончить курс, пусть даже большинство практических занятий и будет вести Карло. Мне надо доказать ему, что я смогу. Нет, мне надо доказать себе самой, что я могу выдержать, а не сбежать в очередной раз от других и от себя.
        С этими мыслями на следующий день я ехала в университет. Я знала точно, что разговор с Карло еще не закончен. Не тот он человек, чтобы оставить что-либо незаконченным. Но моей целью было соприкасаться с ним как можно меньше и уж тем более постараюсь избежать очередного выяснения отношений.
        К сожалению, я выехала из дома поздно, долго искала парковку, поэтому вошла в аудиторию позднее всех, хотя занятие еще не началось. Поздоровавшись со всеми и извинившись, я заняла единственный свободный стул рядом с Карло.
        Он вел занятие и смотрел на меня. Уверена, от его проницательного взгляда не ускользнул тот факт, что я была совершенно без косметики и с красными глазами. Каждый раз, когда мы сталкивались взглядом, Карло как будто говорил «мне очень жаль», вот только ему было жаль совершенно не о том, о чем жалела я.
        На практических занятиях, на одном из упражнений я оказалась в паре с мужчиной, по возрасту скорее всего младше Карло. У него была довольно густая борода и бритая голова, на которой через кожу по всей поверхности темнели волосы, что означало, что у него не было жесткой необходимости бриться. Никогда не понимала, что толкает людей на такой шаг. Ведь нет же лысины!
        Моего партнера звали Люк. У него был больший рот, которым он часто улыбался. Не знаю, зачем ему нужны были эти курсы: вчера во время того, когда все представлялись, я никого не слушала. А теперь было бы странно спрашивать. Но так или иначе, а к практике он относился весьма несерьезно: часто шутил или просто выпендривался. Это не могло ускользнуть от внимания Карло, который от этого только начинал хмуриться. Он вообще сегодня вел курс совершенно не так, как вчера: было меньше шуток и воодушевления.
        Когда после обеденного перерыва, на который я пошла со всей группой, но в итоге мы оказались с Люком за отдельным столом, мы вернулись в аудиторию, Карло уже сидел там за свои ноутбуком. Он едва кивнул в нашу сторону, когда мы вошли. Думаю, ему было неприятно видеть меня с другим мужчиной. Но в моих действиях не было никакой жажды мести. Это было бы последним, что я сделала. Любые трюки подобного рода были мне противны: играть чувствами людей - подло.
        На последнем часе мы снова затронули тему этики. На этот раз я молчала, потому что всю работу сделали за меня другие.
        - Приходилось ли вам когда-нибудь поступать подобным образом? - этот вопрос был задан, безусловно, женщиной, когда мы вернулись к обсуждению вчерашней темы о гипнозе без согласия «пациента».
        - Приходилось, - уверенно ответил Карло.
        - И этот человек догадался о чем-либо? - ох уж это мне женское любопытство - спасибо ему!
        - Понимаете, дело здесь совершенно не в том, догадался человек обо всем или нет, - Карло встал со своего места и стал прохаживаться перед нами, засунув руки в карманы пиджака. - Дело в том, для чего вы все это делаете. Если ваши идеи искренни, то, с моей точки зрения, нет ничего плохого, что вы стараетесь помочь другому. Единственное, что вы должны отдавать себе отчет в том, что все может получиться не так, как вы задумывали. Разговор с другом - это тоже своего рода гипноз. Вы высказываете свое мнение, так или иначе вы воздействуете на человека. В конечном итоге способ не так важен, если ваша цель - позволить человеку, который вам дорог, чувствовать себя лучше. Воспринимайте это как заботу. Но, начиная делать что-либо, будьте готовы нести ответственность за последствия.
        - Спасибо, профессор, - снова заговорила та же женщина, - но все же, тот человек, как он отреагировал?
        Карло горько усмехнулся и сложил губы в кривую улыбку.
        - Плохо, - ответил он. - Но я не изменил бы своего решения, даже если бы мог принять его заново.
        - То есть вы оправдываете подобное вмешательство в личную жизнь человека? - спросил Люк.
        - Да, потому что я знаю, зачем это делаю. Потому что я много раз спросил себя и дал честный ответ, что за моей помощью нет никакого другого мотива. Да, потому что я вижу, что человек внутренне меняется, но не потому что я настаиваю на своей точке зрения, а потому что подсознание работает с сознанием в тандеме и вместе они нашли креативное решение придуманной проблеме.
        Вопросов было много, но в каждом ответе Карло красной нитью проходила мысль, что он ни на секунду не пожалел о своем решении, что он считает себя правым и поступил бы так снова и снова. Наверное, в глубине души я надеялась, что он осознает, где ошибся, и попросит прощения, но все было не так просто. Карло говорил так самоуверенно, как будто решать за других людей было для него обычным делом.
        После занятий все, как и вчера собирали свои вещи и начинали расходиться. Карло ответил на телефонный звонок, а я решила воспользоваться случаем и хотя бы сегодня суметь выскочить из аудитории. Я так торопилась, собирая в стопку листы, что некоторые из них помяла.
        - Звева, не хочешь где-нибудь перекусить? - ко мне подошел Люк.
        - Почему бы и нет, - оживилась я, видя в нем путь к отступлению.
        Схватив свои вещи, я поспешила к выходу, на ходу болтая о том, где можно было бы сейчас поесть. Мы оба бегло попрощались с профессором и вышли из аудитории. Еще не успел Люк прикрыть за нами дверь, как я услышала звонок своего сотового. Пошарив в сумке, я вдруг сообразила, что звук доносится откуда-то издалека.
        - Кажется, я оставила свой телефон в аудитории, - сказала я Люку. - Давай сделаем так, встречаемся на месте. Я на машине и сегодня припарковалась далеко.
        Люк нехотя согласился, а я поспешила за телефоном. Когда я вошла в дверь, Карло уже держал его в руке.
        - Звева, - он протягивал мне его. - Пожалуйста, задержись на минуту…
        - Зачем? - ощетинилась я. - Ты своего мнения не изменил, и я тоже. Для меня ты все еще являешься тем, кто бесцеремонно вмешался в мою жизнь, решив поиграть в Бога.
        - Звева, о чем ты? Какого Бога? У меня не было плохих намерений!
        Я раскрыла рот, чтобы возразить, что я его об этом не просила, но Карло опередил меня.
        - Я знаю, ты не просила меня об этом. Но бывают ситуации, когда человек не собирается просить о помощи, потому что ему и так хорошо.
        - Ты что же полагаешь, что я взращивала свою проблему с особой тщательностью?! - какая чушь!
        - Конечно! Знаешь, Звева, это больно слышать, но ты уже была слишком втянута, понимаешь. Когда мы с тобой познакомились, ты на столько контролировала сама себя, что не позволяла себе даже раздражаться на меня. Только в постели ты становилась собой: нежной и спонтанной.
        - Прекрати, - мне стало тоскливо. - Неужели ты не понимаешь, ты не просто помог мне, когда у меня была сложная ситуация, как, например в новогоднюю ночь. У тебя был план! Ты методично программировал меня…
        - Чтобы ты стала свободной! - поспешно договорил за меня Карло и сделал ко мне пару шагов.
        - Перестань! - возмутилась я, отступая назад к двери. - Ты не слушаешь меня! Я говорю, что для меня твой поступок приравнивается к предательству! А я… я влюбилась в тебя.
        В носу назойливо защипало. Я же обещала себе больше перед ним не лить слез. Но я была так расстроена, что было уже все равно. Слушая Карло, моя обида росла все больше и больше. Как же он не понимал, что я на самом деле считала его действия предательством. Ведь между нами было гораздо больше, чем дружба, больше, чем просто постель.
        Карло стоял и смотрел на меня широко открытыми глазами. Не знаю о чем он думал на самом деле. Но если бы я не знала его мнение на этот счет, то могла бы подумать что мои слова поразили его. Создавалось впечатление, что у него случился переворот в мироощущении. Но только я знала, что это не так. Поэтому мне нечего было добавить. И я, воспользовавшись секундным замешательством, вышла из аудитории.
        На улице было темно, казалось, что после морозных дней должна наступить оттепель с теплым и влажным воздухом. Снег уже на половину растаял и теперь уныло лежал на асфальте, оставляя черные проплешины. Боясь промочить ноги, я скакала с одного черного островка на другой. Негативные эмоции от разговора с Карло уже немного меня отпустили, но ехать на встречу к Люку все равно не хотелось. Тем более я за рулем не пью вообще. Но у меня не было его номера телефона, а просто не появиться я не могла. Съезжу на часик, а потом домой.
        Люк оказался совершенно мне неинтересным. Но это и не удивительно. Усади передо мной Далай-ламу, мне все равно не захотелось бы с ним разговаривать. Я думала только о Карло. Однако каким-то образом надо было выходить из положения, поэтому я старалась быть хотя бы милой. И, кажется, меня не правильно поняли - на парковке, когда Люк пошел провожать меня до машины, он попытался меня поцеловать. И я не сделала ровным счетом ничего, чтобы его остановить. Сначала он застал меня врасплох, а потом я просто решила плыть по течению.
        Его поцелуй был жадный и влажный. Меня колола его борода, и я даже не потрудилась закрыть глаза. Я хотела только поскорее закончить это, но Люк, видимо, имел свое представление о первых поцелуях на парковке. Поэтому я отстранилась первая.
        - Мне кажется, это немного поспешное решение, - я сделала шаг назад.
        - Возможно, - самодовольно ответил Люк, - но ты такая привлекательная, что я решил не терять времени.
        Говорить ему о том, что он бы не потерял время, а воспользовался бы им, чтобы лучше узнать меня, я не стала. Все равно это больше не повторится.
        Но это повторилось.
        В четверг Карло не было на курсе. Он вообще не был заявлен в программе, а за обедом я узнала, что он в Женеве в своей студии. Надо же, а я этого не знала. Он уезжал рано утром и возвращался вечером, а я ни разу не спросила, где он был. Хотя вряд ли бы он ответил мне правду.
        В пятницу был последний день. Карло был у нас с самого утра и до обеда, затем с пяти и до самого конца, когда должны были вручать документы об окончании курса.
        Утром он был не в духе. Его подчеркнуто-вежливое обращение коснулась пару раз и меня, но я никак не реагировала. Странно было видеть Карло не в себе. Обычно самоуверенный и спокойный, сегодня он был похож на дикое животное в ловушке. Возможно, посторонним, это не было так заметно, но я это видела. И я гадала, что же могло случиться. Мысль о том, что он видел, как из двери моей квартиры вчера вечером выходил Люк, не приходила мне в голову.
        Но все встало на свои места, когда после последней лекции мы разбрелись ненадолго, чтобы затем собраться в зале на вручение дипломов. Я взяла свои вещи и вышла в атриум подышать. Тут-то меня и нашел Карло.
        - Звева, что ты делаешь? - осадил он меня. - Ты сказала, что влюбилась в меня, а сама флиртуешь с Люком.
        Я резко развернулась и пошла по направлению к Карло. Я боялась, что мои слова услышит кто-то еще.
        - Я совсем не уверена, что влюбилась в тебя, а не в своего терапевта, - зло проговорила я. - Ты сам говорил, что это случается довольно часто. Возможно, ты умело подвел меня к этому. Я не знаю. Я не уверена ни в чем.
        - И поэтому ты решила проверить, так ли это на самом деле?
        Карло в первый раз предстал передо мной таким эмоционально вовлеченным. Его неравнодушный неспокойный голос, мимика, глаза - все говорило мне, что он не на шутку испугался.
        - Да, я решила проверить!
        - Он просто хочет поиметь тебя, - рот Карло искривился в презрении не знаю, правда, к кому.
        - Как и ты! - сорвалась я. - Ты поимел меня во всех смыслах этого слова!
        - Это не так, Звева…
        Мне показалось, что в темноте его глаза блеснули.
        - Ты же знаешь, правда, что “смысл моего общения заключается в той реакции, которую оно вызывает”?
        - Да, ты права! Но я не идеален. И в моих силах изменить свое общение для получения адекватной реакции.
        Я смотрела на Карло и молчала. Это был наш третий разговор. И, пожалуй, только сегодня он не выглядел самоуверенным Богом. Но не смотря на это, я все еще не услышала ни слова из того, что желала услышать и что могло бы меня заставить по другому отнестись к происходящему. Я совсем не уверена, что это помогло бы нам, но «прости» еще никогда не было лишним. Однако вместо этого слова я услышала следующее:
        - Вчера я видел, как Люк выходил из твоей квартиры…
        Сердце на мгновение остановилось, я перестала дышать. Нет, это совсем не то, что я хотела бы услышать.
        - Я больше не хочу быть одинокой!
        Что я несу?! Звева, остановись! Ты ведь не хочешь сделать ему больно. Это даже звучит глупо!
        Карло зажмурился и покачал головой.
        - Нет, Звева, нет…
        А я вытащила из кармана пальто его подарок, подошла к нему и вложила в его ладонь цепочку с голубым бриллиантом.
        Мои шаги гулко отозвались в темноте атриума. Я уходила прочь, даже не взглянув в лицо человеку, перед которым только что не захотела опровергнуть, что изменила.
        Войдя в здание университета, я поспешила к другому выходу и бежала до самой машины. Там в багажнике лежал чемодан, а через час начиналась регистрация моего рейса до Рима.
        ГЛАВА 23
        Выйдя в зал, где ждали прилетающих, я стала искать Нину глазами. Еще по дороге в аэропорт я позвонила ей и спросила, сможет ли она забрать меня и довезти до дома. Нина очень удивилась, что я прилетаю, и сказала, что только что закончила смену и сможет быть во Фьюмичино в назначенный час. Потом она не удержалась и спросила, что произошло. И я, конечно, стала рассказывать. Я описала в общих чертах наш с Карло конфликт, не вдаваясь в подробности последних четырех дней в университете. Перед регистрацией мы с подругой попрощались.
        - Удачного полета, Звева. Поговорим, когда увидимся.
        Честно говоря я очень переживала, как отнесется Нина к происходящему, когда я расскажу ей все. Мне нужна была ее поддержка, но мне также было необходимо услышать ее мнение. Несмотря на мое разочарование и злость, я все-таки могла бы допустить, что я вижу проблему под своим слишком личным углом. Возможно, моя подруга сможет указать мне на то, что я не смогла разглядеть, ослеплённая гневом.
        - Звева, как я рада, что ты приехала! - Нина сгребла меня в охапку. - Пошли, рассказывай, что случилось.
        Мы пошли к машине, я продолжила рассказывать о себе и Карло, делая особый упор на два наших последних разговора. Нина иногда задавала мне вопросы, чтобы кое-что прояснить, но она совершенно не высказывалась до тех пор, пока мы не вошли ко мне домой.
        Когда мы уселись на диван, Нина хмуро посмотрела на меня, и я поняла, что она во многом со мной не согласна.
        - Знаешь, Звева, ты моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы ты неправильно меня поняла, но я не могу не сказать тебе некоторых вещей. Во-первых, я не согласна с тобой, что Карло - это абсолютное зло. Его можно понять! Ты даже не представляешь, как с тобой бывает сложно. Иногда у меня просто возникает желание вскрыть тебе голову и вытащить все то, что омрачает тебе жизнь.
        Я удивленно приподняла бровь.
        - А теперь представь Карло. Он видит перед собой красивую, умную и интересную девушку. Он понимает что у нее куча тараканов в голове, но он знает, как от них избавиться. Неужели он должен пройти мимо? Ты сама, что бы сделала на его месте?
        - Предложила бы ей свою помощь, - ответила я.
        - Если я не ошибаюсь, он предлагал, но ты отказалась, Звева, - Нина была раздражена, но я не могла обижаться на нее за это. - И что ему оставалось делать? Это как иметь лишний кусок хлеба и не поделиться им.
        - Он ездил к отцу в Рим! - сделала я еще одну попытку.
        - Это ли не делает ему честь?! - воскликнула Нина и вскочила с дивана. - Он потратил свое время, деньги на то, чтобы узнать как можно больше о тебе и твоей семье, чтобы спланировать свои дальнейшие действия…
        - Вот именно, он все спланировал, а меня забыл посвятить!
        - А что, ты бы дала зеленый свет?
        - Нет, - выпалила я, - не знаю. Я ничего не знаю…
        - Вот и он не знал ни одного мирного способа, чтобы убедить тебя, а потому решил действовать без твоего согласия. Во-вторых, Звева, разве тебе было с ним плохо? Разве он не оказался заботливым и нежным мужчиной, который, наконец, смог разбудить в тебе чувства?
        Нина смотрела на меня и молча требовала ответа.
        - Оказался.
        - Разве переспав с тобой он встречался еще с кем-то?
        - Нет…
        - Может, он унижал тебя и заставлял чувствовать себя никчемной?
        - О, Господи нет, он всегда был рядом…
        - А ты, ты считалась с ним? Говорила, что уехала в Берну? Что познакомилась с Йоганном, Йонасом, как там его?! Что пошла с ним на ужин?
        Нина явно воспринимала ситуацию слишком близко к сердцу.
        - Вот ты прилетела сейчас в Рим, а ты хотя бы сказала об этом Карло? Ты представляешь, что он должен думать и чувствовать, когда ни завтра, ни послезавтра не увидит твою машину в гараже, ты не будешь отвечать на его звонки, а он будет сходить с ума от того, что с тобой?! Не зависимо от того, как вы расстались, он не перестал хорошо к тебе относиться, а значит, не заслуживает такого обращения!
        Если честно, то я об этом не подумала. Я вообще никогда не думала о тех, кого оставляла, когда сбегала сама. Я настолько сильно концентрировалась на себе, что не брала во внимание тот факт, что своим исчезновением причиняла близким людям беспокойство.
        - Ты права, Нина, - меня как будто стукнули чем-то тяжелым по голове. - Я редко когда думала о других…
        - В-третьих, - продолжала Нина, а я-то уже надеялась, что третьего не будет, - тебе не кажется странным, что человек, и тут я вынуждена процитировать тебя, решает поиграть в Бога и потешить свое профессиональное самолюбие, не смотря на то, что изначально знает, что ты можешь быть с ним не согласна и это приведет к разрыву? По-твоему, у такого успешного человека, как Карло, нет других дел, кроме как практиковать свои умения на тебе? Зная, как он к тебе относится, ты думаешь ему было наплевать, чем закончится его эксперимент? Ты думаешь, он настолько подлый, что ставит свое самолюбие превыше вашего будущего вместе и твоего благополучия?
        Если рассуждать об этом в таком ключе, то мои подозрения, и правда, ничтожны. Зачем ему все это, учитывая риски?!
        И тут я вспомнил, как мы расстались с Карло, и какие были мои и его последние слова.
        - Я не все тебе рассказала, - мне было стыдно смотреть подруге в глаза.
        - Что? - спросила она меня тоном, из которого было ясно, что она ожидала худшего.
        И я стала рассказывать про Люка, как он напросился ко мне домой, а я почему-то не сказала нет. Как он целовал меня и крепко прижимал к себе, шаря руками под блузкой. Я говорила это и видела, как менялось лицо Нины. Оно еще до начала моего рассказа не было спокойным, потому что она ждала от меня чего-то неразумного, но по мере появления новых подробностей, в ее глазах можно было читать неодобрение и даже осуждение. Когда же я дошла до финала, когда я не захотела опровергнуть подозрения Карло о совершенной мной глупости, Нина изогнула губы в отвратительном оскале. В ее взгляде читалось неприкрытое осуждение.
          - Знаешь, что, - ее тон не предвещал ничего хорошего, - я всегда поддерживала тебя, я всегда была на твоей стороне, я никогда не врала тебе и сейчас не буду. На этот раз ты перешла все границы. Ты хоть понимаешь, что ты не просто сбежала, ты заставила его думать, что у тебя с этим Люком что-то было. Бедный Карло! Это подло, понимаешь…
        - Я не хотела…
        - А чего ты хотела?! - орала Нина. - Звева, я видела его всего один раз, но мне хватило, чтобы понять, что он - хороший человек. А сколько всего рассказывала про него ты! Да, он поступил с тобой так, как ты не одобряешь, но он не причинял тебе боль намеренно. Я просто в ужасе.
        Подруга, наконец, перестала метаться по комнате и остановилась напротив меня.
        - Звева, я так разочарована, что даже не знаю, что я еще могу сказать. Мы поговорим с тобой завтра после смены. А сейчас мне пора спать…
        И Нина ушла. Она даже не посмотрела в мою сторону. Просто взяла свой рюкзак и вышла. А я схватила телефон, но там не было ни одного сообщения от Карло.
        Перестала ли я злиться на Карло и считать его поступок предательством после разговора с подругой - нет. Изменилось ли мое отношение к происходящему - да! Я вдруг осознала, что последняя паническая атака была у меня давно. А с тех пор, как Карло начал проводить со мной различного рода манипуляции, они больше не случались. Я стала спокойней и более спонтанной. Я чаще улыбалась. А находиться рядом с Карло было для меня огромным удовольствием. Только от одной мысли о нем сердце начинало свой влюбленный галоп. А я была так эгоистична с ним: не проявляла никакого интереса, была готова получать, но почти ничего не давала взамен.
        На следующий день я проснулась рано и позвонила отцу. Он был очень удивлен моему приезду, но я не рассказала ему настоящей причины, сказав только, что у меня появились кое-какие дела. Я обещала приехать к нему, как только разберусь с планами на сегодня и на завтра. На самом деле мне был нужен от него личный номер телефона дотторессы Батталья. Отец не стал спрашивать зачем, но я сама предупредительно сообщила ему, что все расскажу при встрече.
        Как только часы показали приличное время для субботних звонков малознакомым людям, я сразу же позвонила психотерапевту. Она меня, безусловно, помнила.
        - Чем могу быть полезна, Звева?
        - Мне очень нужно с вами встретиться как можно скорее. Я понимаю, что сегодня суббота и приема нет, но для меня это очень важно.
        - Тогда приходите домой, - предложила она. - Сколько времени вам понадобится? Уложитесь до обеда?
        - Конечно, - обрадовалась я. - Если, конечно, вы не живете за городом. Я временно без машины…
        Мне повезло, и дотторесса Батталья жила в Прати, поэтому я смогла легко добраться до нее на метро. Ее квартира занимала весь верхний этаж в одном из элегантных домов квартала. Дверь мне открыла экономка, она проводила меня в кабинет.
        - Звева, доброе утро, - на часах еще не было одиннадцати.
        - Спасибо, что согласились встретиться со мной, дотторесса, - начала я. - Я уже сделала перевод на счет студии…
        - Звева, - мягко рассмеялась она, - если бы мне была нужна оплата, я бы не пригласила вас к себе домой.
        - Да, наверное, - улыбнулась я в ответ. - Но дело уже сделано.
        - Предлагаю перейти на «ты»? Называй меня Фабиана. Или наш разговор будет сугубо врач - пациент?
        - Нет, не совсем. Можете, конечно же, говорить мне «ты». Мне бы хотелось задать вам много вопросов и получить ответы. Я не хотела бы, чтобы вы вели себя только как психотерапевт.
        - Я попробую, Звева. Итак, что же тебя ко мне привело?
        - Я хотела узнать, что вы думаете про НЛП, программирование людей и эриксоновский гипноз.
        Фабиана удивленно улыбнулась, приподнимая бровь. Прежде чем говорить, она поудобнее устроилась в кресле. С темой она была знакома не понаслышке, но не практиковала. Относилась с любопытством и знала некоторых специалистов, которые совмещали эти методы в традиционной терапии.
        - Неужели ты попробовала этот вид терапии? - прежде я никогда не видела дотторессу Батталья более заинтересованной.
        - Это как раз то, о чем я хотела бы узнать ваше мнение.
        И я стала задавать ей те же самые вопросы, которые мы обсуждали на курсе по гипнозу вместе с Карло. Меня особенно интересовала этическая сторона. К моему удивлению, Фабиана выразила точно такое же мнение, как и Карло.
        - Только не обижайся, но вижу, кому-то удалось поработать с тобой… ты совсем не похожа на ту циничную особу, с которой я познакомилась два месяца назад. Не назовешь мне имя этого светлого человека? - она хохотнула.
        Я назвала. Дотторесса сняла очки и потерла переносицу, затем надела их снова и сказала:
        - Я была на его лекциях. Молодой, перспективный и очень увлеченный. Кроме того, привлекательный мужчина… - Фабиана подмигнула мне. - Видно, что он проделал большую работу.
        Она замолчала и внимательно посмотрела на меня. В этом кабинете, где стены были покрыты буазери из светлого дерева, она смотрелась очень властно, но сегодня я питала к ней куда больше симпатии, чем в нашу первую встречу.
        - Похоже, ты совсем не довольна результатом, Звева. Что не так? Ты можешь быть уверена, что дальше меня информация не пойдет. Ты на приеме у терапевта.
        Я смерила ее недоверчивым взглядом, но причин сомневаться в ней у меня не было. Кроме того, что я теряла?! Мой отец все уже знал, а ситуация с Карло очень тяготила меня. Поэтому я рассказала о своих чувствах Фабиане.
        - Я понимаю тебя, Звева. Тебе кажется, что тебя предали, но попробуй посмотреть на это под другим углом: мой коллега, в конечном итоге, всего лишь обычный человек, который хотел быть с тобой в отношениях, но и оставить все как есть тоже не мог. Перед ним был сложный выбор, независимо от которого кто-то все равно что-то терял. Он выбрал твое благополучие. О, не смотри на меня так, - наигранно попыталась защититься она от моего взгляда рукой, - я не возвожу его в ранг святых. Я просто говорю тебе, что, хотя его идея кажется эгоистичной, все же она менее эгоистична, чем кажется. Я его не оправдываю!
        Я зависла, погрузившись в обдумывание ее слов. А дотторесса в это время вышла из кабинета, чтобы ответить на телефонный звонок. Она вернулась быстро и устало произнесла:
        - Хочешь пообедать со мной? Мой муж опять застрял в больнице, поэтому я сегодня одна.
        - Э-э… - я не знала, соглашаться ли.
        - Давай же, Звева, просто поступи спонтанно. Мы сможем продолжить наш разговор. Мы с твоим отцом хорошие друзья и мне будет приятно провести с тобой время.
        Я согласилась. Было очень интересно с ней разговаривать. Она обращалась со мной, как с равной: не отвергала мои идеи и не навязывала свои. В какой-то момент мне пришла в голову мысль, что мне хотелось бы иметь такие отношения с матерью. И я, помедлив лишь мгновение, высказала Фабиане свои мысли.
        - Я знаю об отношениях Доменико с Филиппой и о твоих тоже. Мне жаль, что так все получилось, но ты молодец, что отпустила эту ситуацию.
        По дороге домой я думала о Карло. Ведь я все еще никак не связалась с ним. Но и от него ничего не получала. От мыслей о нем щемило в груди. Я шла пешком вдоль Тибра. Все было залито знаменитым римским неунывающим солнцем. Было так тепло, что я распахнула пальто. На лысых платанах слышался свист дроздов - для мня это всегда означало приход весны, даже если на календаре было первое февраля. Ровно месяц назад я лежала в постели Карло после жуткой новогодней ночи, а он заботился обо мне. Как же мне быть дальше? Что делать?
        Об этом я заговорила с Фабианой, когда мы закончили обедать и вышли на террасу, чтобы там на солнце выпить кофе. Она налила себе из моки вторую порцию и спросила меня:
        - Как давно ты поняла, что любишь его?
        Было так странно обсуждать это с кем-то кроме Нины.
        - Совсем недавно. Но мне кажется, я любила его недостаточно.
        - Для кого?
        - Для него, - я посмотрела вдаль, зацепившись взглядом за купол собора Святого Петра.
        - Ты отдавала то, что могла, - заверила меня Фабиана.
        - Я бы хотела больше…
        - Тогда и отдавай больше!
        Ха! Хочешь дать больше - дай! Все так просто. Но как же мне быть дальше?! А сегодня вечером снова должна увидеться с Ниной. Завтра еду к отцу. Раньше понедельника я не смогу вылететь в Женеву.
        Однако с Ниной все было очень натянуто при разговоре по телефону. А в самый последний момент она вообще отменила встречу. Это меня очень расстроило. Для меня, пожалуй, это было прямым свидетельством того, что подруга была разочарована в моих поступках. Кажется, я наломала слишком много дров!
        ГЛАВА 24
        От Карло по-прежнему ничего не было: ни звонка, ни сообщения. Ну, надо же, каков гордец! Настолько уверен в своей правоте, что даже не хочет извиниться. Даже если закрыть глаза на все те штуки, что он провернул со мной без моего согласия, то неужели сложно просто попросить прощения? Пусть ты считаешь себя правым, но ты обидел другого человека. А вместо этого - тишина. И в душе так тоскливо, потому что не знаешь, чем вся эта история может закончиться. Неужели нужно растоптать свою гордость, чтобы остаться с Карло?! Смогу ли я после этого уважать его и себя?
        Я долго не могла уснуть - читала куррикулум Карло в сети. Он не просто имел медицинское образование в психиатрии, но и участвовал в различных исследованиях, имел степень доктора наук и черт знает что еще. В Женеве у него была частная практика, которой он не посвящал много времени, так как был основательно занят в университете. Я нашла исследования с его именем, статьи в научных журналах, даже некоторые видео. Права Фабиана, он - перспективный ученый, разве бы он стал терять со мной время только ради того, чтобы потешить свое самолюбие? Но и о своих чувствах он открыто не заявлял. Я могу только догадываться, что он любит меня. Да и то, о какой любви я говорю, если сегодня третий день, как я о нем ничего не знаю.
        Утром я спустилась позавтракать в бар. Казалось, я совсем никуда не уезжала, потому что все было по-старому. Бармен Дарио так же танцевал за стойкой в черном переднике между кофемашиной и прилавком. Увидев меня он сильно удивился:
        - О, Звева, давно тебя не было!
        - Привет, - отозвалась я, - уезжала по работе. Как дела?
        - Все хорошо, - ответил он как и прежде. - Капучино и рогалик из цельнозерновой муки?
        - Два! - я подняла в воздух два пальца. - Второй - слойку с яблоками и пеканом.
        - Ха-ха, - засмеялся он. - Соскучилась…
        - О, да! - воскликнула я. - Завтракать в баре - это целый ритуал.
        - Наслаждайся, - сказал Дарио, поставив передо мной дымящуюся чашку и тарелку с выпечкой.
        Я вспомнила, как мы завтракали с Ниной и Карло тридцать первого декабря. Он был само обаяние: пришел с цветами для нас обеих и много шутил. Нина тогда была просто очарована им, и это меня радовало. Наверное, поэтому она так рьяно защищала его.
        Я взяла телефон и набрала отца. Вчера мы договорились пообедать вместе на побережье. Он предложил заехать за мной в полдень. Но сейчас я захотела поехать одна: погода располагала для прогулки у моря, поэтому я не видела смысла сидеть дома. Об этом я сказала отцу, и он согласился. Я сразу же поднялась домой, переоделась и через двадцать минут уже шла к автобусной остановке.
        Море сегодня было спокойное несмотря на то, что вдалеке на линии горизонта собирались облака, и, возможно, над Сардинией шел дождь. Ленивые волны медленно наползали на темно-серый песок и так же лениво откатывались назад, тем не менее создавая громкое шуршание. Вода казалась бирюзовой на фоне темного неба и солнечного света. Мне виделось в этом что-то сюрреалистичное.
        Это ощущение, когда ты стоишь и не видишь берега, этот запах и волны, эта постоянно меняющаяся цветовая гамма от серого до бирюзового.
        Я дошла пешком по песку от места, где сошла с поезда на станции до ресторана, где мы должны были обедать с отцом. Был полдень, до встречи оставался еще час. Не смотря на то, что было воскресенье, мне попадались лишь редкие прохожие с собаками или те, кто занимался бегом у самой кромки воды. Я села на бревно, отполированное морем и просто смотрела на воду. Мне не хватало моря, все-таки озеро и горы - это красиво, но я выросла на побережье. В наушниках играла “Skyfall” Адель, мне в глаза светило солнце, настойчиво выглядывающее между кучкующимися облаками, а море все так же безмятежно волновалось.
        В назначенный час я поднималась по лестнице ресторана. В зале уже многие столики были заняты, но отец всегда выбирал один и тот же стол на веранде, которую летом открывали.
        - А, Зве-ева! - пропел старый друг отца Сальваторе. - Вот и ты! Давно я тебя не видел. Как дела? Какая красавица! Все время жалею, что мой сын-балбес не пришелся тебе по вкусу!
        - Добрый день, - опешила я от такого бурного приветствия. - Вообще-то у нас с Пьетро взаимное “не по вкусу". Мы - хорошие приятели.
        - Да, да, я помню, - пробурчал друг отца, поглаживая свой большой круглый живот, видимо, имея в виду, как мы с его сыном конфликтовали и в конце концов решили просто не попадаться друг другу на глаза.
        - Отец уже здесь?
        - Еще нет. Я оставил вам его любимый столик. Проходи, если хочешь, я пока принесу тебе чего-нибудь выпить.
        Я поблагодарила его и отказалась. Вина мы выпьем вместе, нет необходимости начинать одной.
        Моему отцу нравился центральный стол у самого окна. С высоты второго этажа пляж почти не было видно: создавалась иллюзия, что ты сидишь прямо над морем. Лично я бы хотела выбрать место, где бы ты не был у всех на виду. Но, впрочем, посторонние в публичных местах меня никогда не смущали.
        На террасе занятых столиков было гораздо больше, чем во внутреннем зале. В воздухе стоял гул голосов, фоном играла незнакомая мне музыка. Я лавировала между занятыми гостями столами, поэтому не сразу заметила, что за моим уже кто-то сидел. И это был не отец, а Карло!
        В тот момент, когда я узнала его, он как раз повернул голову в мою сторону и наши глаза встретились. Первым чувством, которое я испытала, была радость, такая сильная, что, спроси он меня что-нибудь в тот момент, я бы не смогла ничего ответить. Я просто замерла, поглощая взглядом любимое лицо: его темные глаза, которые пытливо смотрели на меня, его немного насупленные брови, между которыми залегла глубокая тревожная складка. Рта я не видела, так как он был скрыт за сложенными в замок руками. Локтями он упирался в стол - поза говорила мне о крайнем волнении, чего раньше я за Карло не замечала. За те секунды, что мы молча смотрели друг на друга, прежде чем Карло поднялся, только одна мысль промелькнула в моей голове: он приехал ради меня, я дорога ему! И это было дороже любых слов. Я была ему нужна!
        Волнение охватило меня после этой мысли, и я почувствовала легкую дрожь во всем теле. Мне надо было сесть, но Карло уже стоял напротив меня. Его губы едва дрогнули в мимолетной улыбке и снова искривились, а я так широко раскрыла глаза, чтобы не пропустить ни единого его движения, что они начали слезиться. И Карло заметил это.
        - Звева, - зная меня, он мог предположить, что я начну сопротивляться, поэтому медленно и осторожно взял меня за руку. - Давай присядем…
        Мы сели у самого окна друг напротив друга. Я все еще не могла унять дрожь, поэтому спрятала руки под столом, теребя подол платья.
        - Мне нужно извиниться перед тобой, Звева. Сначала я не понимал, что обидел тебя своим вмешательством. Только после нашего с тобой последнего разговора, я смог осознать, насколько ты была не согласна со мной. И как сильно это ранило тебя. Прости меня. Я действительно не хотел, я делал все это из лучших побуждений.
        Карло смотрел на меня, не сводя глаз, а я не могла смотреть на него: мне было стыдно. Он упомянул наш последний разговор. Сколько всего я наговорила ему про неуверенность в своих чувствах к нему и Люка. Бог мой, он приехал ко мне несмотря на это!
        - Звева, ты не смотришь на меня…
        Я не успела ответить, потому что к нам подошел официант. Это был сын Сальваторе - Пьетро, крепкий и кудрявый молодой мужчина.
        - О, Звева!
        - Привет, Пьетро. Как дела? - спросила я, желая, чтобы он поскорее ушел.
        - Все нормально. Что будете пить?
        Я вопросительно посмотрела на Карло. В моей семье вино всегда выбирал отец, поэтому я молчала. А Карло поспешно открыл меню и попросил четверть домашнего белого вина. Вслед за ним я тоже открыла меню. Ужасно хотелось есть.
        Когда Пьетро удалился, приняв заказ, Карло снова заговорил:
        - Звева, я прошу тебя посмотреть на меня, - я была вынуждена сделать это. - Мне надо знать, что ты чувствуешь ко мне. То, что ты сказала мне в нашу последнюю встречу, не дает мне покоя. К сожалению, я уже ни в чем не уверен. Мое отношение к тебе не изменилось. Я люблю тебя, как прежде.
        Даже если я давно предполагала, что Карло испытывает ко мне сильные чувства, даже если в моих мечтах он давно объяснился мне в любви, все же услышать это сейчас, когда мы сидели у всех на виду, когда мы находились в состоянии конфликта, было для меня оглушающе. Я вдруг осознала, насколько, должно быть трудно мужчине, уверенном в своей правоте, которому сказали, что, возможно, его не любят и никогда не любили, перед которым флиртовали и заставили поверить в измену. И не смотря на это Карло приехал и ждал моего решения.
        - Карло, - горло перехватило, и я запнулась. - Прости, мне надо выйти.
        Я кинулась к выходу с террасы и спустилась по лестнице на пляж. У меня было такое странное состояние, что я не могла подобрать слов, чтобы ответить Карло. Мне не нужно было убегать от него, чтобы что-то обдумать. Я просто думала, что наш разговор слишком личный, чтобы в тот момент посторонние могли видеть хотя бы наши лица, не говоря уже о словах и признаниях.
        Карло догнал меня на пляже. Он остановился лицом к морю, загораживая меня своим телом от посторонних глаз с террасы ресторана. Он так смотрел на меня! И теперь я точно знала, что это любовь светилась в его глазах. Но сама я пока не проронила ни слова, и это начинало казаться странным.
        - Звева, с тобой все в порядке?
        Я утвердительно кивнула. И посмотрела поверх его плеча. Там наверху у нашего столика стоял Пьетро с двумя тарелками и смотрел на нас.
        - Я не знаю, с чего начать…
        - Начни с того, что ты любишь меня, если это действительно так, - предложил мне Карло.
        Я глубоко вдохнула запах моря.
        - Я люблю тебя, - сказала я и у меня задрожали губы.
        - Но? - Карло был напряжен, это чувствовалось по его голосу. - У тебя было что-то с Люком?
        Я закивала головой, пряча глаза, чтобы он не увидел моих слез. Господи, мне было так стыдно признаться в том, что я сделала! А Карло замер в ожидании продолжения.
        - Мы целовались. Несколько раз, - я закрыла лицо ладонями.
        - Черт тебя побери, Звева, - прорычал Карло. - Нельзя же так меня пугать!
        Я разжала руки и убрала их от лица - ветер холодил мокрую кожу на щеках - и взглянула на Карло. Он нервно смеялся.
        - Ты однажды доведешь меня до инфаркта! Целовались? Но зачем, детка?
        - Он поцеловал, а я не остановила…
        Я видела, что, несмотря на смех, Карло сильно сердился.
        - Понравилось?
        Я не ответила, лишь стала терзать нижнюю губу. Тогда Карло резко подошел ко мне и дернув, прижал к себе.
        - Я злюсь, Звева, - отчеканил он. - Я никогда открыто не предъявлял на тебя никаких прав, но ты моя, ты же это понимаешь?
        У него было такое серьезное лицо, но я честно не понимала, шутит он или нет.
        - Если я еще раз увижу этого Люка, клеящегося к тебе, я введу его в транс с дурными намерениями и внушу, что ему нужно держаться от тебя подальше. Звева, от одной только мысли, что он касался тебя, меня накрывает яростью.
        - Но люблю-то я тебя, - проговорила я, обвивая его шею руками. - Поцелуй меня …
        Его не пришлось просить два раза. Карло неистово впился своими губами в мой рот и стал жадно целовать. Я отставала от его ритма. Но по мере того, как проходили секунды нашего поцелуя, Карло постепенно успокаивался, становясь мягче и нежнее как и прежде. Как будто он понял, что больше никто не хочет ничего у него забрать.
        Когда прошла целая вечность, он оторвался от меня, тяжело дыша и спросил:
        - Я не напугал тебя своими собственническими идеями?
        - Нет, наоборот они меня чрезвычайно возбуждают.
        - Черт тебя побери, Звева, здесь я даже не могу тебя никуда затащить, чтобы… - вместо продолжения он укусил меня за мочку уха, от чего я приглушенно вскрикнула.
        - Нам надо возвращаться, я ужасно голодна… - захохотала я.
        Когда мы вернулись в зал, гости за столами у окна смотрели на нас с улыбкой - без сомнения, они стали свидетелями нашего примирения.
        В течение обеда, а потом и гуляя по пляжу, мы многое обсудили. Карло еще раз объяснил свою точку зрения, рассказывая, что и как он делал и с какой целью. Он заверил меня в большом прогрессе, да я и сама это чувствовала. Но он сказал, что по его мнению работа еще не закончена, и он может порекомендовать мне своего учителя, чтобы завершить начатое.
        - А ты можешь это сделать сам? - спросила я.
        - Да. Но мы поговорим об этом позже. Сейчас это не важно. Ты проделала большой путь. Все будет хорошо.
        - Кстати, о проделанном пути… Ты что же в сговоре с моим отцом?
        - Это же очевидно! Кстати, если мы помиримся, то он ждет нас на ужин.
        Я недоверчиво посмотрела на Карло.
        - Всегда можно сказать, что мы не помирились…
        - Он переживает за тебя, Звева. Даже уступил мне обед с тобой. Так что, поехали.
        - А ты вообще как здесь оказался?
        Карло рассказал мне, что позвонил моему отцу в субботу утром, когда моя машина так и не появилась в гараже. Он предполагал, что я сбежала, но не знал, куда, а так как общих знакомых у нас было всего Нина да мой отец, то ему пришлось решать, кому звонить.
        - Когда ты прилетел?
        - Сегодня утром. Мне надо было успеть на обед с тобой.
        Карло оказался на машине, он снял ее в аэропорту. До самого дома моего отца мы говорили. Мне столько всего хотелось узнать о том, о чем раньше я не спрашивала. И про себя я тоже рассказывала, о чем ранее молчала. Так я упомянула Анну. Карло устало закатил глаза, и если про Франческу он говорил с уважением, то об этой девушке у него было весьма определенное мнение.
        - Она - дочь друга семьи, это он работает в полиции и помог тебе с заявлением. Она с детства считает, что влюблена в меня. Но я видел, как ей меняли подгузники, она для меня - ребенок. И если бы не ее отец, то я давно бы выкинул ее с факультета. Она тупая, как пробка. Прости, Звева, не люблю говорить плохо о других, но это правда. А теперь к ее тупости добавилась еще и подлость. Думаю, мне придется поговорить с другом.
        До дома моего отца мы добрались уже к ужину. Он сам открыл нам дверь. Его лицо светилось радостью. Он пожал руку Карло и одобрительно похлопал его по спине, а потом посмотрел на меня и сказал:
        - Звева, я очень рад тебя видеть.
        Эти слова были произнесены с такой многозначительной интонацией, что я сначала растерялась, а потом обняла его.
        - Я скучала, пап.
        - Я тоже, милая…
        Наверное, мы оба прослезились бы, но нас спасла Иления, ввалившаяся в гостиную. Я не видела ее всего-то два с половиной месяца, но за это время она успела обзавестись маленьким животиком и лишним весом. Ее круглое лицо светилось будущим материнством.
        Закончив с приветствиями и дежурными фразами, мы прошли в гостиную. Я оставила Карло со своими родственниками, а сама пошла на кухню к Марии.
        - Вот и ты, негодница, - заулыбалась она. - Привезла своего Карло?
        - Это он меня привез, кажется. Хочешь с ним познакомиться?
        - Мы уже знакомы. Очень надежный мужчина, Звева. И видно, что любит и заботится о тебе.
        Я только кивнула и, спросив Марию, когда мы сядем за стол, вернулась в гостиную.
        - Мы вас оставим ненадолго, - я встала с дивана и протянула руку Карло. - Хочу показать тебе мою комнату.
        - С удовольствием посмотрю, чтобы раскопать неизвестные для меня стороны твоей личности, - Карло приподнял бровь и двусмысленно улыбнулся.
        Хорошо, что отец и Иления не видели выражения его лица. Но его видела я, и мне ужасно захотелось поторопиться.
        Как только мы поднялись на второй этаж, Карло притянул меня к себе и, целуя в губы, прошептал:
        - Я уже отчаялся… Звева, давай же скорее смотреть твою комнату.
        Я громко рассмеялась - скорее всего меня услышали внизу.
        - Последняя дверь на этаже…
        Когда мы, наконец, остались одни, то не стали включать свет, а сразу же сплелись в одно целое. Карло всегда был увлеченным любовником, но таким торопливым как подросток - никогда. Его руки скользили и по лицу, и по груди и спине, и по бедрам. Казалось, он проверял, осталась ли я прежней. Он расстегнул мне все пуговицы до талии на платье-рубашке, сдвинул бюстгальтер вверх высвобождая грудь и стал ее жадно целовать и покусывать. Я при этом силилась не застонать в полный голос и попутно расстегивала ремень на его брюках. От нетерпения и манипуляций Карло, я все время отвлекалась, поэтому никак не могла завершить начатое - брюки все еще не были сняты.
        - Детка, пожалуй я сам, - прохрипел Карло и сел на край кровати, спустив штаны до пола. - Иди же сюда.
        Он стал задирать мне подол платья, но поняв, что на мне надеты колготки, быстро сдался и попросил меня саму снять их, оставив трусики.
        - Их я хочу снять сам.
        - Не думаю что они долго продержатся, - хихикала я.
        И была права. Карло просунул обе руки под тонкое кружево на моих ягодицах и, зацепив пальцами резинку, начал стаскивать с меня трусики. Затем он потянул меня за обе руки и усадил лицом к себе.
        - Надеюсь, твоя волшебная сумка у тебя с собой? - прошептал Карло, пододвигая меня к себе за ягодицы. - Я сегодня плохо подготовился.
        - Сегодня зеленый свет, - ответила я и приподнялась, чтобы поудобнее устроиться на нем.
        Потребовалось не больше пяти секунд, чтобы мы набрали нужный темп. Возбуждение мое было настолько велико, что не потребовалось много времени, чтобы достигнуть разрядки. Содрогнувшись всем телом, я крепко прижалась к своему мужчине. Хотелось кричать, но вместо этого, уткнувшись ему в ключицу и сжав губы, я приглушенно замычала. А Карло, услышав мой сдержанный стон, тут же последовал за мной. Несколько минут мы сидели неподвижно, ошеломленные, пытаясь восстановить дыхание.
        - Есть своя прелесть делать это быстро, - хохотнула я, оправляя платье и отыскивая белье и колготки в темноте.
        - Бесспорно, - согласился со мной Карло. - Но мне хочется еще…
        Я победоносно ухмыльнулась.
        - Не сейчас. Нас ждут к ужину…
        ГЛАВА 25
        Я стояла в ванной и рассматривала себя в зеркало: челка давно отросла, и я не стала больше ее выстригать, на бедрах и животе ни единого грамма лишнего жира - ежедневные пробежки и упражнения сделали свое дело. Мне есть для кого хотеть выглядеть превосходно: Карло обожает мое тело, о чем не устает говорить каждый раз, как я попадаюсь к нему в руки. Надеюсь, это будет продолжаться еще долго.
        - Звева, - услышала я его голос за дверью, - я с уважением отношусь к твоему желанию хорошо выглядеть, но я действительно опаздываю.
        Раздался щелчок замка и я вышла. По взгляду Карло понимаю, что лучше бы не выходила в таком виде.
        - Теперь я опоздаю совершенно точно, - сказал он и стал приближаться ко мне.
        - Нет, не опоздаешь!
        Конечно, мне не стоило выходить в нижнем белье, но одежду я оставила на кровати.
        - Карло, - я обвила руками его шею, тесно прижимаясь полуобнаженным телом к его серому костюму, - если ты задержишься сейчас, то мы пропустим самолет, а, значит, не попадем на свадьбу Нины.
        - Ты трезво рассуждаешь, детка, - согласился со мной он. - Но сегодня вечером ничего в Риме не планируй.
        - Конечно же, нет. Мы прилетим довольно поздно. Сразу ляжем спать, - я едва сдерживала улыбку.
        Карло грозно посмотрел на меня и утвердительно кивнул, как будто говорил: “Конечно, конечно… сразу спать…”
        - Я так и не понял, где мы остановимся. В твоей квартире?
        - Нет, в конце концов, я решила поехать в дом отца. Они с Иленией позавчера уехали в предродовой отпуск в Дубаи. Так что дом в нашем распоряжении. И не надо думать о готовке и уборке…
        Карло смерил меня взглядом. Я знала, о чем он подумал. О том, что я снова приняа решение, не спросила его мнения.
        - Надеюсь, ты не против, - я хлопала ресницами и терлась грудью о белую рубашку. - Там есть большой бассейн. Я никогда не занималась любовью в бассейне…
        - И на этот раз ты спаслась, - нарочито серьезным тоном сказал Карло и пошел в ванную, а я стала одеваться.
        Он скоро уехал в университет на конференцию. Мы договорились, что я заберу его уже с чемоданами и мы поедем прямиком в аэропорт. Свой багаж Карло загрузил перед тем, как уехал. Я же свой должна была еще закончить собирать. Поэтому я навела порядок в спальне, убрала кухню после завтрака и пошла к себе.
        Мы с Карло до сих пор не определились, где живем. У каждого оставалась его квартира, но мы оба имели ключи от обеих. Спали каждую ночь вместе, где придется. Иногда договаривались заранее, где проведем вечер. Я могла прийти к Карло домой и приготовить ужин, он же мог, купив продукты, набить их в мой холодильник. Пока нам нравилась эта неопределенность. Но, думаю, скоро надо будет принять какое-то решение.
        Я подъехала к университету с некоторым опозданием, но Карло еще не было видно. Пойду поищу его, а то его как всегда окружат коллеги, и он из-за своей воспитанности будет отвечать на все вопросы.
        И действительно, конференция уже закончилась, Карло стоял в коридоре и разговаривал с двумя мужчинами. Я остановилась недалеко от них и повернулась лицом к Карло и одному из его собеседников. Он заметил меня, но, скорее всего, не мог сразу же закончить разговор. Он почти не смотрел на меня, и я терпеливо ждала в стороне. Меня заметил синьор, который стоял ко мне лицом. Он тронул Карло за рукав пиджака и сказал:
        - Мне кажется, профессор, вас дожидается очаровательная поклонница.
        Карло с серьезным видом взглянул на меня и ответил:
        - Прошу меня извинить, господа, вы знаете мою слабость, не могу отказать красивой девушке.
        И пожав обоим руки, он распрощался с ними, и подошел ко мне, чмокнув в губы у всех на виду. Надо сказать, меня это удивило: не думала, что Карло один из тех, кто афиширует свои личные дела на работе.
        На парковке он вытащил мои чемоданы из моей машины, переложил в свою, и мы поехали в аэропорт.
        - Звева у нас есть час, чтобы ты просветила меня о наших действиях на ближайшие четыре дня.
        И хотя Карло многозначительно посмотрел на меня, давая понять, что обычно я забываю это делать, все же я не почувствовала никаких обвинительных ноток в его тоне.
        - Хорошо. Так. Сегодня мы прилетаем, нас встретит шофер, ужинаем, секс в бассейне и спать.
        - Мне уже нравится, - промурлыкал Карло. - Бассейн, надеюсь, с подогревом, а то может ничего не получиться!
        - Да, я уже попросила Марию включить обогрев. Дальше, - продолжала я деловым тоном, стараясь отмахнуться он навязчивых образов наших тел в теплой воде, - завтра утром я еду к Нине. Там маникюр, педикюр, макияж, прическа, но тебя это не касается. Ты можешь остаться дома и поработать над статьей, шофер потом привезет тебя. Венчание в четыре. Прием в семь. Я попросила Винченцо возить нас завтра везде.
        - Со свадьбой все понятно. Третий день?
        У меня, конечно же, были идеи и на оставшиеся два дня, но я вдруг подумала, что хочу послушать Карло.
        - Пока ничего, - беззастенчиво врала я. - Согласна на все!
        - У меня есть пара вариантов…
        Как, оказывается, было просто сделать Карло довольным. И я этому училась день за днем. Он, безусловно, ценил мою самостоятельность, но ему хотелось не меньше, чтобы я советовалась с ним, чтобы мы начали принимать решения, касающиеся нас двоих, тоже вместе.
        После нашего примирения прошло три с половиной месяца. Это было потрясающее и в то же время непростое для меня время. Карло окружил меня заботой и любовью. Его никогда не бывало много. Казалось, у него есть радар на мое состояние, и я тоже пыталась учиться читать его. Иногда у меня это получалось, иногда нет.
        Когда вернувшись вместе в Лозанну, пару дней спустя ко мне домой пришёл Люк, Карло очень сильно разозлился. Это не было для него типичным поведением, вернее я таким его никогда не видела. Все то время, пока я разговаривала на улице с Люком, Карло стоял около входа в подъезд. Он был похож на дикое животное, готовое драться за свою самку. Меня это немного веселило, но зная, что мой мужчина переживает неприятные моменты, я сократила разговор до минимума, извинившись за свое поведение. Люк ушел, пожелав мне всего хорошего, а мы с Карло стали подниматься на верх. Он дулся весь вечер. Мы разговаривали, приготовили вместе ужин, но Карло был сдержан и раздражен. Его сжатые губы выдавали его, а я не знала, что мне делать. Я наблюдала за ним весь вечер и следующее утро, пока мне в голову не пришла простая и гениальная мысль: сказать, как мне жаль, что я совершила глупость и что я люблю его.
        Я думала о своих чувствах к Карло, пока стояла у алтаря в ожидании Нины. Она, естественно, попросила меня быть подружкой невесты. И теперь на мне было длинное платье в греческом стиле цвета пепельной розы. Волосы забраны в высокий небрежный пучок и украшены розами в тон платью. По другую сторону алтаря стоял жених со своим свидетелем. Роберто выглядел умиротворенным и довольным. Он улыбался мне и гостям, а я смотрела на двери церкви, ожидая появления Карло.
        Вот он входит внутрь, открыв тяжелые деревянные двери. Как он хорош в темно-сером костюме с галстуком цвета пепельной розы. Его взгляд ищет меня и сразу находит, ведь я стою перед всеми. Он улыбается мне и идет прямо к алтарю. Его поцелуй совсем легкий, чтобы не испортить мне макияж, он лишь на пару секунд задерживает мои пальцы в своей ладони и проходит к свободной скамье у входа в церковь.
        Я смотрю на него всю церемонию, отвлекаясь лишь время от времени на слова священника и на мои обязанности подружки невесты. Нина - великолепна. Наверное, чтобы быть такой счастливой, надо иметь ее жизнерадостность. Я к этому тоже стремлюсь, а источник моего вдохновения всю церемонию не спускает с меня взгляд. И это так окрыляет - знать, что тебя любят, и ты любишь тоже. Что ты способна подарить кому-то счастье.
        - Карло, что ты придумал на завтра? - спросила я когда мы ехали на праздничный ужин.
        - Мы поедем с тобой на Сицилию.
        Он повернул ко мне голову и при этом был совершенно серьезен.
        - Это шутка, да? - удивилась я. - Послезавтра у нас самолет в Швейцарию. Какой смысл ехать на Сицилию на одну ночь?! Там и недели не хватит, чтобы посмотреть хотя бы основные достопримечательности…
        - Нам должно хватить на этот раз, - прервал мои недовольные разглагольствования Карло.
        Должно хватить недели?! Он что, шутит?
        - Я правильно тебя понимаю, что мы завтра уезжаем на Сицилию на целую неделю?
        Карло молча мне кивает.
        - Но, ты не мог хотя бы мне пораньше об этом сказать?! - продолжаю возмущаться я. - У меня нет одежды, я запланировала переводы… Карло! А как же обсудить вместе?
        Я вытаращила на него глаза и только в тот момент поняла, для чего все это было затеяно.
        - Детка, в твоей квартире полно летней одежды, это ведь твой дом. Перевод отложишь, а планировал в этот раз я.
        Он улыбался, а я ничего ему не ответила. Я сидела и пыталась спланировать завтрашний день так, чтобы все успеть. Интересно, в котором часу самолет. Спрашивать Карло не хотелось - я чувствовала себя уязвленной, хотелось просто обидеться.
        - Звева, ты надулась.
        - О да! Это так! - недовольно отозвалась я.
        - Неприятно? - настаивал он.
        - Немного. Нет, много!
        - Это хорошо, - посмеялся Карло. - У тебя есть около часа перед приемом, чтобы перестать на меня сердиться. Потом ты снова будешь смотреть на меня влюбленными глазами.
        - Я и сейчас на тебя так смотрю, - недовольно пробубнила я, отрывая взгляд от загородного пейзажа.
        Солнце стояло еще высоко и в воздухе пока не чувствовалась влажность вечера. И хотя и говорят: «Sposa bagnata, sposa fortunata», все же я уверена, что на свадьбе не должно быть дождя.
        - Карло, почему ты терпишь все мои выходки?
        Он как-то резко вскинул брови.
        - Терплю твои выходки, Звева?! Я тебя не терплю, детка. Я люблю тебя и наслаждаюсь нашими отношениями. Тебе это все еще кажется невероятным?
        Я утвердительно кивнула, стараясь убрать жалкое выражение с лица, чтобы не выпросить уверений в обратном. Но Карло и не собирался этого делать. Он всегда действовал более тонко. Более того, он всегда действовал, а не пытался успокоить меня словами.
        Прием на вилле оказался волшебным. Не было приставучих ведущих, долгих тостов и слезливых речей. И хотя у каждого из гостей было свое место, все же ужин был организован так, что в углу центральной части сада стояла открытая кухня, где прямо при гостях готовились блюда и нарезались закуски. Их было такое великое разнообразие, что гости то и дело кружили по саду с тарелками, останавливались поговорить. И не было бесконечной череды тарелок с официантами и набитых до отказа желудков, когда ты больше не можешь есть, но тебе стыдно оставлять на тарелке нетронутую еду.
        На противоположном конце сада аниматор развлекал детей, для взрослых играла живая музыка. Новоиспеченные муж и жена кружили среди гостей, принимая поздравления и раздавая благодарности. А мы с Карло наслаждались вечером: я никого не знала, кроме родителей невесты, поэтому мы лишь изредка перебрасывались фразами с другими гостями.
        А затем начались танцы. Открывали вечер, конечно же молодожены. Я застыла у танцпола вместе со всеми. Несмотря на то, что майские сумерки были влажными и прохладными, меня бросило в жар от волнения за Нину. У нее не было чувства ритма, но она все равно решила исполнить первый танец с Роберто. Я сжала руку Карло, когда заиграли первые аккорды «I want to spend my lifetime loving you». Мне было трудно сдержать дрожь во всем теле. Я во все глаза смотрела на подругу, которую уверенно вел в танце ее муж. Я знала, насколько трудно давался Нине каждый шаг, но она смотрела ему в глаза, не отрываясь. И это было просто чудесно.
        Когда закончился первый куплет и припев, Нина улыбнулась Роберто и слегка отдалилась от него. Она подошла ко мне и без слов крепко обняла. А затем протянула руки мне и Карло и повела нас на площадку для танцев, чтобы затем оставить там вдвоем и вернуться к мужу.
        Меня переполняли эмоции. Это было какое-то нереальное ощущение счастья. Сердце отчаянно забилось. Казалось, я просто не вынесу. Это было похоже на начинающуюся паническую атаку. Я в испуге смотрела на Карло и слезы стали наполнять глаза. И тогда он осторожно прижал меня к себе и прошептал в самое ухо:
        - Дыши, детка, дыши.
        Я глубоко вдохнула и на мгновение закрыла глаза. Карло начал двигаться в такт музыке. Он не отрываясь смотрел на меня. Его губы не улыбались, но глаза были полны теми чувствами, которые часто называют скромным словом «любовь». И было мало этого слова. Оно казалось безликим перед тем, что я видела в его взгляде.
        - Ты стала моим миром, - тихо сказал мне Карло.
        Я часто заморгала, но это было сильнее меня.
        - Ты стал моим домом, - ответила я ему, и слезы покатились по щекам.
        Я потянулась к губам своего мужчины, он сразу наклонился ко мне навстречу - во всей Вселенной остались только мы вдвоем. В тот момент мне захотелось услышать обещание бесконечности нашей любви. Как бы банально это ни звучало, и я никогда не просила у Карло никаких обещаний, но сейчас я мечтала услышать их. И Карло, оторвавшись от меня после поцелуя, одними губами проговорил:
        - I want to spend my lifetime loving you …(Я хочу провести всю жизнь, любя тебя)
        Конец