Пусто: пусто Анна Леонидовна Бабяшкина
        # Не существует сколько-либо разумных оснований любить этих ужасных, думающих только о футболе, сексе, деньгах и собственном комфорте (подразумевается достаточное количество еды, алкоголя и туалетов под рукой) эгоистов под названием «мужчины».
        Но нам, женщинам, все-таки удается найти среди этого бесконечного мужского однообразия свою единственную, неповторимую и любимую «вторую половину». И как мы только умудряемся рассмотреть принца на белом коне под личиной рядового горожанина с пивным животиком на подержанной иномарке?
        И станет ли двоим легче найти общий язык, если они с самого начала будут знать, что они половинки одного целого? Если, например, Небесная канцелярия выдаст на этот счет четкие и однозначные инструкции?
        Об этом - нереальный детективный роман «Пусто: пусто».
        Анна Бабяшкина
        Пусто: пусто
        Нереальный детективный роман
        Еще пару месяцев назад Люся Можаева была уверена, что рано или поздно выйдет замуж. Например, встретит свою судьбу где-нибудь за столиком в кафе. Или на работе в небольшом туристическом агентстве «Попутный ветер», где она продавала бледнолицым москвичам солнечные пляжи Египта и Турции. Ведь может же там вдруг появиться какой-нибудь новенький ужасно очаровательный сослуживец, который влюбится в нее со второго взгляда и сделает предложение? Но с тех самых пор, как случилось Это, Люсю одолевает глубокая тревога за свое будущее.
        Нет, Люсенька не стала инвалидом, не потеряла разум и даже не растолстела до 60-го размера. Она вообще никак особо не изменилась (если не считать душевной эволюции) и по-прежнему оставалась вполне привлекательной особью для противоположного пола: милой крашеной блондинкой (48-й размер одежды, рост 170см, без в/п, материально обеспечена), к тому же весьма пропорционально сложенной. И если бы она все еще жила в том чудесном мире, в котором встретила свое 25-летие, то по-прежнему ждала бы Принца, будучи уверена в своих неоспоримых достоинствах. Обычно она насчитывала у себя их (достоинств) как минимум три. Во-первых, ей досталась ножка всего-навсего 36-го размера. Иногда, в порыве кокетства, она даже покупала себе обувь в «Детском мире». Во-вторых, Люсенька умела съедобно готовить. В-третьих, г-жа Можаева находила себя ужасно толерантной.
        - В сущности, мужчина готов влюбиться в любую мало-мальски симпатичную женщину, если она не станет запрещать ему курить, смотреть футбол, играть в компьютерные игры и пить пиво с товарищами. Я готова проявить такое понимание по отношению к объекту своей страсти,- пересказывала Люсенька подругам основные постулаты учения о том, как приручить мужчину, за чашкой зеленого чая в модной кофейне. При этом ножка ее старательно играла туфелькой 36-го размера, а глазки стреляли по сторонам в поисках того самого объекта, по отношению к которому можно было бы применить эту весьма жизнеспособную теорию.
        Стоит заметить, что учение это вытекло из одной фразы-рецепта личного счастья Лили Брик, легендарной любовницы не менее легендарного Владимира Маяковского. «Надо внушить мужчине,- учила Брик,- что он замечательный или даже гениальный, а другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают дома. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
        Впрочем, теория эта была уже однажды проверена Люсей. Она как-то раз жила гражданским браком «с одним очень достойным мужчиной». К несчастью, мужчина этот не понял своего счастья.

«Достойного мужчину» звали Алексей Соловьев. Добродушный толстяк нестоличного происхождения и владелец одного из столичных рекламных агентств мелкого калибра полюбил Люсю, скорее всего, за кулинарный талант. Но он предпочитал уверять, что ценит ее «утонченность и изысканность». А она, скорее всего, полюбила его за любовь к себе.
        То недолгое время, что они провели на одной жилплощади, действительно можно было бы назвать «жизнью душа в душу». Люся в очаровательных кружевных фартучках мастерила «шарлотку» и «селедку под шубой», выдумывая им игривые новые названия (наподобие «услада рыцаря» и «завтрак викинга»). К возвращению Соловьева Люсенька накрывала в кухне, которую она именовала не иначе как «столовая», белоснежную скатерть, ставила свечки, раскладывала ножи и вилки и садилась ждать. Соловьев шумно восхищался сервировкой, хватал тарелку и мчался вместе с нею в соседнюю комнату - есть он предпочитал, лежа на диване перед телевизором. А Люсенька задувала свечу и ела какой-нибудь очередной «желтоокий взор африканской кошки» (то бишь яичницу из двух яиц) в гордом одиночестве.
        Естественно, Соловьеву разрешалось курить во всех комнатах, смотреть футбол на полную громкость и пить пиво с товарищами (к счастью, он не был фанатом компьютерных игр). И Соловьеву эта вседозволенность очень импонировала. Счастье казалось таким крепким, что Люся даже чуть было не заскучала и не уверовала в свою женскую гениальность и простоту мужских натур. Буря, представьте себе, нагрянула совершенно неожиданно.
        В пятницу, как это часто бывало, Соловьев позвонил ей часиков в восемь вечера домой и сообщил, что придет сегодня поздно - он собрался «с мужиками пива попить». Люся ничуть не удивилась: по пятницам Лешенька очень часто пил пиво с друзьями. Иногда эти дружеские посиделки продолжались до глубокой ночи. Тогда Соловьев бросал свою любимую «ауди» у какого-нибудь питейного заведения и отправлялся домой на такси. Словом, Люся отнеслась к его известию как к сводке погоды или задачке, начинающейся словами «предлагаемые обстоятельства».
        - Хорошо, дорогой! Только помни, что твоя маленькая киска очень ждет тебя дома,- промурлыкала Люся.- Я приготовила тебе что-то вкусненькое, и скоро будут показывать матч ЦСКА - «Шинник» по телевизору. Тебе записать игру?
        - Спасибо, мой муреночек,- ответил бас Соловьева.- Какая же ты все-таки у меня хорошая. А то Васька вон своей даже звонить боится- говорит, эта мегера сразу в трубку начнет орать, чтобы кончал жрать водку и шел домой. А ты у меня - самая мудрая и понимающая женщина в мире. Я люблю тебя!
        Счастливая и довольная собою Люся положила трубку и уселась смотреть сериал. Потом показали «О, счастливчик!», потом вечерний выпуск новостей. Потом все каналы как будто сговорились и начали транслировать какие-то дурацкие боевики. Люсенька выключила телевизор и залегла в кровать с любовным романом. И вот, в самый волнующий момент, когда некий Том уже начал ласкать под платьем упругую грудь некоей Мэри, у Люси навернулись на глаза слезы счастья, она порывисто прижала книжку к груди, и взгляд ее мечтательно вознесся к потолку. Когда неожиданная волна саспенса отхлынула, Люся мельком взглянула на часы. Они показывали уже час ночи! О боже! А Соловьева все еще нет дома! «Надо бы ему позвонить,- подумала Люся.- Вдруг с ним что-нибудь случилось?»
        Она уже схватила телефонную трубку, как неожиданно мудрая мысль остановила ее порыв. А что если он решит, что она его контролирует? Что она ему не доверяет? Нет, надо как-нибудь хитро так позвонить, чтобы и удостовериться, что он жив, но и не намекать ему на то, что ему пора быть дома. Люся провела в глубоких раздумьях четверть часа и наконец набрала номер мобильного своего гражданского супруга.
        - Але!- пробасил он с весьма нетрезвыми интонациями.
        - Это я, твоя Пенелопа!- обрадовалась она в трубку тому, что застала его живым и, кажется, даже сытым-пьяным, и затараторила: - Лешенька, я тут слово в кроссворде не могу отгадать. Подскажи мне, пожалуйста, как называется футбольная команда высшей лиги из девяти букв, первая «Л».
        - Ну «Локомотив»,- озадаченно ответил Соловьев.
        - Пасиба, Лешечка, ты у меня такой умный!- Люся уже собралась было положить трубку, довольная, как ей казалось, удачно найденным решением проблемы, но Леха вдруг пробасил в трубку:
        - Люська, ну ты чего хотела-то на самом деле? Чего ты звонила-то?
        Ошарашенная столь грубым обращением Люся сначала помолчала, но потом списала сей жаргон на действие винных паров и решила очередной раз проявить толерантность.
        - Лешенька, я просто испугалась, что с тобой что-нибудь случилось, вот и решила позвонить - узнать, что с тобой все в порядке.
        - А я думал, ты сейчас начнешь звать меня домой и грозить разводом,- сказал он каким-то странным (должно быть, они уже очень много выпили) голосом. Так что Люсеньке даже почудилось что-то сердитое в голосе Леши.
        - Конечно, я скучаю по тебе, мой котик, и было бы чудесно, если б ты был рядом. Но если ты еще хочешь посидеть с ребятами, то, конечно, я пойму тебя. Никто не вправе лишать человека удовольствий, даже собственная жена,- поспешила она его успокоить.
        Слегка встревоженная г-жа Можаева снова улеглась в кровать с женским романом в руках, да так и заснула. Проснулась она, как это обычно и бывает по субботам, очень поздно - в половине одиннадцатого утра. Алешеньки все еще не было дома. Забыв о всяческих приличиях и тонкостях межполовых взаимоотношений, Люся бросилась звонить мужу на мобильник. Но трубку никто не брал. Люся, презрев приличия, начала рыться в бумагах мужа в поисках записной книжки с телефонами его друзей. И тут раздался звонок в дверь.
        Да. Это был он. Соловьев. Представьте себе, почти трезвый. Люся попыталась броситься ему на шею, но он молча отодвинул ее со своего пути. Мрачно шагнув через порог, он направился к антресолям и стал что-то оттуда доставать.
        - Должно быть, тебе стыдно за свое ночное поведение?- деликатно начала Люся.- Не беспокойся, я не в претензии. Ты имеешь полное право проводить время…- Люся не успела закончить спич, поскольку зазвонил телефон, и она бросилась в комнату, чтобы поднять трубку.
        Звонили из клуба «Табула Раса». Г-н Соловьев, гуляя там под утро, оставил в заведении свои мобильник, документы и ключи от автомобиля.
        Когда Люсенька вернулась в прихожую, там уже красовался огромный дорожный чемодан.
        - Ты куда-то уезжаешь?- робко поинтересовалась несостоявшаяся г-жа Соловьева у суженого, лихорадочно пытаясь сообразить, как вести себя в такой ситуации, дабы не выглядеть собственницей и истеричкой.
        - Нет, это ты уезжаешь,- был ей ответ. И тут Лешу прорвало: - Ты сегодня же уезжаешь из моего дома! Я не хочу жить с тобой. Тебе на меня наплевать! Ты даже не сходишь с ума, когда меня в полшестого утра нет дома! Тебе даже в голову не приходит вытаскивать меня из пьяных компаний!- негодовал Соловьев.- У всех мужиков жены как жены - звонят, беспокоятся. За Васькой его Машка так вообще через всю Москву сама прискакала и волоком уволокла домой - любит ведь засранца. Мишкина Юлька каждые полчаса ему звонит и дает в трубку послушать, как она тарелки от злости бьет. Витькина Танька в форточку обручальное кольцо выбросила. А моей - хоть бы что! Дрыхнет себе как суслик. Тебе и без меня хорошо!
        Наверное, в этот момент Люсеньке надо было разрыдаться, броситься Леше на шею и закричать:
        - Мне без тебя плохо! Я без тебя не могу! Я всю ночь не спала, я все морги обзвонила!
        А потом надо было бы отпрянуть, схватить какую-нибудь тряпку (погрязнее) и начать бегать за ним по квартире с грозными воплями:
        - Ты у меня еще пошляешься! Ты у меня еще попьешь пива с друзьями! И никакого футбола по телевизору на месяц!
        Но Люся повела себя как дура. Или как Лиля Брик. Кто знает, что происходило в этот момент в ее хорошенькой блондинистой головке? Только Люсенька, кротко и скупо заплакав, начала укладывать вещи, лопоча себе под нос что-то из Лермонтова. Кажется, про то, что некому руку подать.
        Свои крохотные туфельки и ботиночки она уложила в чемодан последними. Может быть, она решила, что если реветь из-за каждого придурка, по пьянке забывающего документы в ночном клубе, то и слез никаких не хватит? А может быть, она боялась, что станет страшно некрасивой, если по ее щекам начнет стекать не смытая со вчерашнего вечера тушь, смешанная с горючими слезами? А может быть, она надеялась, что Соловьев не выдержит этого душераздирающего зрелища - бледная и тихая Люся у огромного чемодана, в котором один за другим исчезают ее милые изысканные предметы туалета? Но Соловьев выдержал. И даже помог стащить чемодан по лестнице к предусмотрительно вызванному им такси.
        Напоследок он сказал как отрезал:
        - Я так и знал, что тебе на меня наплевать. Сухарь. Ты даже не разревелась по-настоящему.
        И захлопнул дверь автомобиля.
        И тут уже Люся разревелась по-настоящему. Но было поздно.
        Так красивая теория, созданная гениальной любовницей Маяковского и развитая ее талантливой последовательницей Люсей Можаевой, не выдержала испытания практикой. И кого в том винить? Люся предпочитала думать, что все дело в плебейском происхождении Соловьева, с молоком матери впитавшего сомнительную истину: «Бьет - значит любит». Но Люсенька бить никого не собиралась, а продолжала ждать Принца. И она бы его дождалась, если бы не ужасное воскресное утро, перевернувшее всю ее, да и не только ее, жизнь.

* * *
        Люсенька часто вспоминала серый сентябрьский вечер, предшествовавший Этому невероятному событию. Казалось, сама погода предвещала беду. Дул сильный ветер, так что береза под окном стелилась почти до земли. Все небо оккупировала колония темных облаков цвета застиранных черничных пятен. Герань на книжной полке ежилась от холода - отопление еще не дали. «Рановато осень начинается»,- подумала Люся, доставая из гардероба свою любимую курточку синего кашемира.
        Почти всю вторую половину субботнего дня г-жа Можаева просидела в ОГИ, выпила, кажется, тонну кофе и набрала себе чтива на месяц вперед. Потом под выворачиваемым наизнанку порывами ветра зонтом добежала до своей красной «девятки» и помчалась домой.
        Наконец она соорудила на журнальном столике перед постелью живописный натюрморт из чая с медом, лимона, бутербродов с колбасой и стопки свежекупленных книг. Вот теперь можно уютно устроиться и не вылезать из-под одеяла хоть до завтра. Что она и сделала. Читать Люсенька начала с толстенной книженции, озаглавленной «Мифы и предания народов мира». Многие из этих притч она знала с детства, но от того они не становились менее интересными. Даже больше: теперь, читая их взрослой, она как будто бы возвращалась в милое детство, когда она вот так же лежала (только с температурой) на постели, пила чай и листала книжки. Правда, тогда ощущение счастья казалось острее: и потому что не надо было идти в школу (радость-то какая! , и потому что время от времени подходила мама, заботливо трогала лоб рукой и говорила:
        - Тебе бы поспать, деточка!
        - Ну еще одну страничку, пожалуйста!
        - Ну хорошо! Только выпей таблеточку.- И мама целовала дочку в лобик.
        И Люся с готовностью глотала таблетку - в сущности, это была очень низкая плата за право не тащиться на уроки, а весь день проводить в других, невероятных мирах, созданных фантазией Астрид Линдгрен, Андерсена, Зои Воскресенской и Александра Дюма.
        Теперь Люсенька жила одна, и по-матерински заботиться о ней было некому, кроме себя самой. Родители, выйдя на пенсию (г-жа Можаева была поздним и единственным их ребенком), переехали на дачу, оставив в полное распоряжение дочери двухкомнатную
«хрущобу» у метро «Перово». В городе мать и отец появлялись редко, перед большими праздниками, чтобы сделать «столичные» покупки, посмотреть на иллюминацию и снова уехать к себе в тихий деревянный домик во Владимирской области.
        Среди прочитанных Люсей накануне Этого ужасного воскресного утра историй был один миф, чтение которого она в последствии посчитала пророческим.
        - Меня как будто небо предупреждало о том, что случится!- трагическим голосом уверяла она потом одну из подруг.- Я даже почему-то два раза его перечитала. Только тогда я, конечно, совсем не правильно его поняла.
        Это был миф, рассказанный в «Пире» Платона. О том, что когда-то люди были трехполыми, четырехрукими, четырехногими и двуликими. Ну, то есть каждый тогдашний человек состоял как бы из двух сегодняшних людей, сросшихся животами, и с лицами, обращенными к спине. Гениталии также со стороны спины располагались. Соответственно, наблюдались полностью женские существа (ЖЖ), полностью мужские (ММ) и андрогины, соединяющие в себе мужское и женское начала (МЖ). Конечно, от такого физического устройства у них возникали определенные проблемы при ходьбе. Двигаться они могли либо туда, куда одна из половин прикажет, либо «колесом», наподобие нынешних циркачей и гимнастов. И были эти двулюди такими сильными, что сам Зевс начал бояться, что они доберутся до его Олимпа и сотворят над ним что-нибудь нехорошее. К тому же рабочей силы разросшемуся семейству древних богов стало не хватать - ведь эти двойственные люди должны были доставлять бессмертным жертвоприношения. Словом, боги поднапряглись и придумали, как решить обе проблемы разом: взять и поделить каждого человека на две части. Вот вам и удвоение трудовых
резервов, и ослабление противника.
        Сказано - сделано. Начали делить. Кого-то молнией почикали, а других резать по живому пришлось. Аполлон тут же раны залечивал, то бишь кожу с краев к животу стягивал и в пупок завязывал. Ну и лица к пупку со спины разворачивал - чтобы, значит, смотрели смертные на свои уродства и помнили, кто на земле хозяин.
        Но неувязочка вышла. Хоть и боги за работу взялись, но и они всего предусмотреть не могут. Разъединенные половины тут же бросались в объятия друг другу, соединялись пупками и так и сидели обнявшись, страстно желая срастись. А по отдельности ничего делать не хотели, даже есть и пить. Не говоря уже о жертвоприношениях.
        Так и умирали они от голода и бездействия, плача друг у друга на груди. Тогда начинающий селекционер Зевс разработал новый план: он придумал пересадить не только лицо, но и половые органы своих подопытных на сторону живота. И это сработало.
        Во-первых, в результате этой несложной операции после тесных объятий М и Ж люди стали размножаться. И даже если обнимались М и М или Ж и Ж, то они получали удовлетворение от соития, после чего были способны передохнуть, съесть что-нибудь и принести жертву богам.

«Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу»,- заканчивалось повествование.
        Люсенька вздохнула и задумалась. Что-то в этом мифе показалось ей неправильным, по крайней мере, не таким, как помнилось с детства. Ну конечно! Может быть, из-за того что она читала тогда детский вариант легенды, а может быть, из-за того что книжка та была советская, не было в ней никаких трех полов! Не говорилось там ни о каких ММ и ЖЖ! Там были только МЖ, разделенные всемогущим Зевсом на мужчин и женщин и призванные теперь вечно искать друг друга по свету и радоваться встрече. Да! Этот же миф Люся читала где-то совсем недавно. Где же? Ах да, в книжке Пабло Коэльо «Одиннадцать минут». И там тоже не было никаких ЖЖ и ММ, а только нормальные МЖ. А Коэльо знает, что пишет,- небось не по советским учебникам учился. Какой ужас! Что за дурацкое издание ей подсунули? Если ему верить, то все эти ужасные гомосексуалисты и лесбиянки - не подлые извращенцы и саботажники размножения, а такие же несчастные и тоскующие по идеальной любви половинки? Бред, бред, бред… Как такое безобразие можно печатать в книжках? Противная и лживая притча. Если бы люди и правда искали свою одну-единственную половинку, а не
женились на первом же более-менее подходящем экземпляре, то человечество давно бы вымерло! Попробуй тут найди среди шести миллиардов людей одного-единственного своего! Словом, надо эту глупую басню забыть. Люся так расстроилась, что даже дала себе зарок никогда не употреблять по отношению к своему будущему мужу (ведь должен же он когда-нибудь появиться) выражение «моя вторая половинка». С этими мыслями она и провалилась в сон. Сон приснился дурацкий.

* * *
        Люсенька как будто скатилась по войлочной трубе в низко гудящую темноту. Вокруг слышались шорохи и сопение. Постепенно где-то над головой начали зажигаться маленькие лампочки, и стало ясно, что это самолет. Шторки на всех окнах почему-то были опущены. Люся принялась разглядывать попутчиков и с удивлением обнаружила, что многие из них одеты в ночную одежду: пижамы, ночнушки, а некоторые вообще летели в одних трусах или даже голыми и совершенно этого не стеснялись. Тут г-жа Можаева взглянула на себя и поняла, что она тоже зябко кутается во фланелевую рубашку для сна.
        - Очень уютное место, чтобы наконец уснуть по-настоящему,- поделилась Люсенька соображениями с соседкой - бледной женщиной лет сорока.- Надеюсь, что лететь нам еще долго.
        Женщина только кивнула в ответ. Люся откинула спинку кресла и попыталась поудобнее устроиться. Как только ей это удалось, шум потихоньку стал угасать, а мерные вибрации сменились спокойным раскачиванием с угасающей амплитудой. Как будто Люсенька каталась на качелях, и теперь они плавно останавливались.
        Пространство вокруг наполнилось встревоженными голосами и ветром. Люся открыла глаза и увидела, что запасные выходы самолета открыты, и через них в салон врывались тот самый ветер, что разбудил ее, и яркий солнечный свет. Пассажиры толпились у выхода. Г-жа Можаева решила не отрываться от коллектива и проследовать за всеми. Люди безбоязненно садились в оранжевый желоб наподобие тех, по которым катаются в аквапарке, и скользили вниз. Что там происходило дальше, Люсенька не смогла рассмотреть из-за плотного тумана, тут же окутывавшего спустившихся по самую грудь. Туман был настолько густым, что оказалось невозможно понять, где приземлился самолет? В каком-нибудь глухом месте или на аэродроме?
        Наконец настала очередь Люси. Она села в оранжевый желоб и стремительно понеслась вниз. После сумрака самолета солнечный свет ослеплял так, что даже пришлось зажмуриться. Горка становилась все более пологой, и движение в конце концов прекратилось. Люся встала на ноги и пошла. Почва под ногами насторожила ее: она как будто бы шла по пересохшему болоту или батуту - земля пружинила. Казалось, что если подпрыгнуть, то тут же взлетишь высоко-высоко. Люся на всякий случай несильно прыгнула. И действительно взлетела над туманом. Взору ее открылся невероятно белоснежный самолет, как будто утопающий в вате. Яркий оранжевый трап, по которому все еще скользили люди, и безумно яркое небо. Над головой не пролетало ни одного облачка, а солнце палило, как в июльском Каире.
        Люся плюхнулась обратно в пружинистый пух и снова взлетела. На этот раз она заметила, что рядом точно так же, как поплавки, взлетают и падают люди. А невдалеке, метрах в трехстах от Люсеньки, виднелся неподвижный человек, паривший над туманом в полный рост и никуда не падавший. Он призывно махал народу руками, и многие весело прыгали по направлению к нему.
        Людей было невероятно много - Люсенька еще подумала, что столько она не видела даже на Красной площади в Новый год. Их было в разы, в десятки, в сотни раз больше. Г-жа Можаева запомнила направление и тоже направила свои прыжки к загадочному типу в белом.
        Остановилась она метрах в тридцати от него. Он по-прежнему парил над туманом, и лишь ступни его скрывались в молочной пелене. Светлые волосы мужчины путались в лавровом венке. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Роста загадочный незнакомец был весьма среднего. Впрочем, что-то в его облике показалось Люсе очень знакомым. Скорее всего, он был похож на какого-то большого начальника. Только вот какого? Когда толпа наконец успокоилась и перестала метаться вверх-вниз, неподвижный человек знаком попросил тишины. И тишина воцарилась.
        - Добрый день! Я рад приветствовать вас всех здесь!- начал свою речь человек в венке. В его суховато-динамичной и какой-то бесцветной манере говорить Люсеньке тоже послышалось что-то очень знакомое. Но она опять так и не смогла вспомнить, где же они раньше встречались. Говорил он без видимого напряжения. И даже весьма тихо, но его было отлично слышно. Как будто бы он беседовал тет-а-тет с каждым из присутствующих.- Думаю, мы можем обойтись без долгих предисловий. Буду говорить кратко и по делу. Думаю, представляться мне не надо. Полагаю, вы все прекрасно понимаете, кто я.
        В толпе пронесся тихий рокот. Оратор очаровательно застенчиво улыбнулся и совсем по-мальчишески крикнул, перекрывая людской гомон:
        - Да-да, вы мыслите в правильном направлении!
        Людской гомон еще более усилился.
        - Да! И мы действительно сейчас находимся на облаке! Думаю, этот вопрос тоже многих интересует,- с усилием и звонко произнес оратор.
        Люди принялись жадно топать ногами и щупать туман руками. Щипать себя за ляжки и кусать за руки.
        По-прежнему улыбающийся оратор дождался тишины. Как только она воцарилась, он тут же убрал добродушное выражение с лица, заменив его маской деловитой озабоченности.
        - Думаю, с предисловием можно покончить. Мы собрались здесь сегодня потому, что у нас накопилось серьезное количество проблем, которые требуют немедленного конструктивного решения. Мне часто поступают жалобы с мест, особенно от женского населения, что стало очень трудно устроить личную жизнь. Люди тратят массу времени на то, чтобы найти себе мужа или жену. Эти хаотичные поиски отвлекают их от созидательной деятельности, а подчас приводят и к весьма печальным последствиям: разочарованиям, венерическим болезням, ссорам с близкими и другое.- Оратор сделал паузу, перевел дыхание и продолжил, сосредоточенно вглядываясь вдаль, как будто бы там располагался гигантский телесуфлер: - Несмотря на то, что в наши дни человек тратит на поиски партнера для деторождения 10-15, а то и больше, лет, люди все равно часто ошибаются. Очень велик процент разводов. Мне тут представили статистические данные, и они очень тревожные, особенно по рождаемости. А ведь плодиться и размножаться- это одна из основных задач, стоящих перед человечеством, - произнеся эту фразу, оратор нахмурился.- Специалисты из Небесной канцелярии
разработали, на мой взгляд, очень хороший вариант решения проблемы. Я бы даже сказал, что им удалось разобраться в истоках сложившегося бедственного положения. Основная причина личного неблагополучия многих и многих людей - в их неспособности самостоятельно сделать правильный выбор партнера. Проблема в том, что Небесная канцелярия не оказывает человеку никакой направляющей помощи на этом пути, а лишь благословляет уже образованные самими людьми союзы.
        Рыжий мужик с прыщом на лбу, стоявший справа от Люси, заразительно зевнул и ткнул ее локтем в бок:
        - Я сейчас усну в квадрате. Причем так, как я даже на комсомольских собраниях не спал.
        Люся только укоризненно посмотрела на придурка, и взгляд ее снова устремился к оратору. И ей показалось, что сам оратор тоже посмотрел на прыщавого мужика с легким укором.
        - Мы рассмотрели все варианты и изыскали возможность помочь каждому человеку оптимизировать процесс поиска брачной пары. Имеющаяся у нас информация о каждом из ныне живущих позволяет с высокой долей вероятности прогнозировать, кто является для него идеальным партнером. Мы предполагаем, что, если предоставить самому человеку указанную информацию, это во многом поможет упростить проблему выбора и сократить процедуру по времени. Люди перестанут тратить время на долгосрочные тестовые процессы, так называемые «пробные» браки и заведомо неперспективные отношения.
        Толпа изумленно загудела. Оратор властным жестом руки потребовал тишины и, не делая пауз, продолжил речь:
        - Конечно, мы могли бы ввести эту новую систему межполовых отношений простым решением сверху. Но, как известно, человек был создан как существо свободной воли. Он наделен правом самому определять свой путь и свои поступки и необходимостью самому же нести страдание и ответственность за неверные шаги. Потому мы и собрались сегодня здесь. Каждый из вас должен сам решить, принимать ли ему выбор, который сделаем за него мы, или метаться по земле в поисках второй половины. Сейчас мы приступим к голосованию. Те, кто согласен принять от нас решение личного вопроса, пусть поднимут правую руку. И на запястье их ляжет особый знак, по которому узнают они свою пару. Те же, кто счастлив в своем неведении, пусть не поднимают руки.
        Оратор замолчал, испытующе посмотрел на людей и начал рыться левой рукой в складках своей белоснежной тоги. Толпа сосредоточенно безмолвствовала и взирала на него.
        - Думаю, двенадцати секунд будет вполне достаточно для принятия такого простого решения. Тем более что правильный выбор для многих, я думаю, очевиден,- нарушил оратор молчание и вытащил наконец из складок своего одеяния весьма внушительные песочные часы.
        Люсенька даже удивилась тому, как огромные эти часы могли незаметно скрываться в кармане.
        А оратор в это время уже поставил часы на ладонь, и песок стремительно побежал в нижнюю чашку.
        - Господи, что же мне выбрать?- лихорадочно думала Люся.- Господи, подскажи, что мне выбрать? Направь меня на путь истинный, посоветуй! Оно мне надо? Ну наляпают что-то на руку - и ищи потом всю жизнь того, не знаю кого? Но ведь мы все-таки на небе, здесь плохого не посоветуют?
        Последние песчинки уже стекали вниз.
        - Ну, прошу голосовать,- громко и ласково предложил оратор, приятно улыбаясь, аж до ямочек на щеках.- Прошу поднять руки в знак согласия получить особый знак, который поможет вам узнать свою вторую половину.
        И повсюду над туманом стали подниматься руки. Первые вылезали из облачной ваты медленно и осторожно и были преимущественно женскими. А потом руки стали взлетать вверх решительно, как флаги боковых судей у кромки футбольного поля. Люся оцепенела, завороженная этим зрелищем. Пальцы ее плотно впились в подол фланелевой рубашки и решительно не хотели разжиматься. От моря человеческих рук исходило легкое свечение. Светились запястья. Даже прыщавый тип, который объявлял себя всего минут пять назад соней в квадрате, сейчас с героическим и совершенно бодрым лицом наблюдал за своей светящейся дланью.
        - Итак, прошу заканчивать. Еще буквально пара секунд - и все отправляются домой, навстречу новой жизни,- объявил оратор.
        И тут же взметнулись еще сотни рук колебавшихся и в последнюю минуту решившихся получить знак.
        Свечение над облаком стало постепенно убывать.
        - Можно опустить руки,- разрешил оратор.
        Люди с ужасом и интересом принялись рассматривать себя.
        И тут на Люсю нахлынула невероятная, вселенская тоска, как будто бы она осталась в мире одна-одинешенька. Она боялась взглянуть на свою руку и увидеть там свидетельство того, что она теперь навсегда будет ничья, обнаружить там ужасающую пустоту, подобную той, в которую она отныне погрузится. И вдруг правая рука ее заныла, как будто что-то давило и кололо ей запястье. В радостном изумлении Люся наконец разжала пальцы. «Неужели?» - мелькнула в мозгу невероятная мысль, а глаза устремились туда, где должна была быть рука. Но она не видела ее! Все скрывал густой туман, который с каждой минутой становился все тяжелее и приобретал мрачный свинцовый оттенок. Вокруг сгущалась тьма, пожирая собою остатки солнечного света. Люся тонула в невероятно густом, темном и холодном дыму без запаха.
        В панике она принялась ощупывать руку, которая болела все сильнее. На запястье явственно ощущался какой-то шрам. Люся гладила его, пытаясь определить, какой он формы, и тут по тыльной стороне ладони скользнуло что-то шелковистое и прохладное. Сердце г-жи Можаевой чуть не выпрыгнуло из груди, она в ужасе отпрянула, выпучив глаза, и… обнаружила себя лежащей на животе в своей собственной кровати. Руку ее украшала розово-малиновая бороздка.
        Как выяснилось, Люся заснула с книжкой на подушке. Во сне крепко обхватила ее и в результате получила то самое «клеймо», что причинило ей столько страдания в царстве Морфея.

* * *
        Хоть на календаре и значилось воскресенье, сладкое безделье Люсе сегодня не грозило. Ее подружка с университетских времен Наташка Рыжова, работающая переводчицей в конторе с неоригинальным названием «Взаимопонимание», где когда-то работала и Люся, подкинула приработок. Г-же Можаевой сегодня предстояло за две тысячи «деревянных» переложить какой-то голливудский фильм с языка Шекспира на язык Ленина. Люся, закончившая филфак МГУ, никогда не отказывалась от таких
«сверхурочных» работ. Во-первых, деньги никогда не бывают лишними: на основной работе у Люси выходило не так уж много - 400-600 долларов в зависимости от сезона. А во-вторых, г-жа Можаева очень гордилась знанием двух иностранных языков: английского и французского - и очень старалась иметь побольше языковой практики.
        Для начала надо было посмотреть кино на языке оригинала. Люся порылась в пакете, с пятницы валявшемся у двери, и вытащила из него очередной шедевр Голливуда. Она воткнула кассету в видеомагнитофон, быстренько состряпала себе в микроволновке тарелочку попкорна, налила огромный стакан «кока-колы» и с удобством расположилась у телевизора в аморфном кресле «груша» ярко-красного цвета. Боевик, в сущности весьма занудный, с одним «хорошим парнем» и десятком «плохих», не вызвал никаких затруднений при переводе. К счастью для Люси, в последнее время большинство голливудских фильмов категорий «В» и «С» писались как будто из одних и тех же фраз, составленных в разном порядке.
        Трудовой порыв г-жи Можаевой прервал телефонный звонок. Автоответчик высветил номер Наташки. Люся потянулась к стоящему под кроватью аппарату, не вставая с кресла. И, что неудивительно, опрокинула тарелку с лучшим другом киномана - попкорном.
        - Привет!- сразу же затараторила Ната.- Представляешь, мы с Валеркой оказались идеальной парой!
        - Да ты что? С тем самым Валеркой, с которым мы познакомились две недели назад в
«Каро-фильм»? Ты с ним уже закрутила роман?! Ну ты шустра, Наташка, мне бы твою прыть,- обрадовалась за подругу г-жа Можаева.
        - Ну да, с тем самым! Но сейчас речь не о нем, а о том, что мы - идеальная пара!
        - И кто тебе это сказал?- не сильно удивилась Люся, отряхивая с себя маслянистые крошки и пытаясь ногой сгрести остатки завтрака в одну кучку.- Он сам или какой-нибудь очередной тест из «Космополитен»?
        - О! Да ты, похоже, ничего не знаешь?- прямо-таки взвыла Наташка.- Ну, тогда ты уникальная тетка. Неужели тебе сегодня ночью не снился сон про облако и про знаки на руке?
        - Ну, кажется, снился,- напряглась Люся и взглянула на свое запястье.- Тебе тоже такой приснился?
        - Люська! Ты что, по телевизору только свои дурацкие боевики смотришь?- заверещала г-жа Рыжова.- Новости надо смотреть!
        - Между прочим, это ТВОИ дурацкие боевики,- слегка обиделась Люся.
        - Да ладно, сейчас не об этом! Этот сон всем, понимаешь, абсолютно всем приснился. И он - абсолютная правда. У тебя вот что, например, на запястье нарисовалось?
        - Ну…- Люся замешкалась с ответом, потому что просто не знала что сказать. Она почувствовала себя нехорошо: голова закружилась, а руки вдруг ослабели так, что она чуть не выронила телефонную трубку.
        - Понимаю, это сложно описать,- рассмеялась Наташка, очевидно очень довольная тем, что именно она первой сообщила подруге сногсшибательную новость.- Я вот тоже не могу четко определиться, что мне такое намалевали. Такие три палочки по вертикали. И точечки такие среди них, в странном таком порядке, по телефону не объяснишь.
        - И твой знак совпал со знаком Валеры?- догадалась Люся.
        - Именно,- радостно подтвердила подруга.- Выходит, что мы идеальная пара.
        - Здорово. Я вам прямо завидую,- без особого энтузиазма пробормотала в трубку г-жа Можаева.- Наташ, можно я тебе чуть-чуть попозже перезвоню, а то я себя не очень что-то чувствую?
        - Ладно. Звони. И надо бы нам обязательно встретиться, поболтать.
        Люся положила телефонную трубку. На ватных ногах она подошла к окну и выглянула на улицу. Кажется, там ничего не изменилось. По крайней мере, с высоты своего 5-го этажа Люся не обнаруживала абсолютно никаких изменений. Детишки и собачки копались в песочнице. Их мамаши и хозяева что-то, как всегда, оживленно обсуждали. Подростки, сидя в детском саду на лавочках, пили пиво. В конце концов, чего же она так испугалась? Бояться здесь совершенно нечего. Да, жизнь время от времени меняется. Наши предки переживали и не такое: пережили и первую мировую, и революцию, и вторую мировую, и голод перестройки выдюжили. По сравнению с теми ужасами, случившееся сегодня ночью - очень даже приятное событие. И нервничать тут совершенно не из-за чего!
        Люся включила телевизор и посмотрела новости. О невероятном ночном происшествии говорили много, преимущественно с радостными интонациями. Показывали многочисленные супружеские пары, которые накануне получили высочайшее подтверждение правильности своего выбора. Однако корреспондентам удалось раскопать, что знаки получили не все. Не помеченными, в основном, остались люди, которым и не светит свадьба,- монахи, гомосексуалисты, тяжелые больные. Многие из них пытались получить знак, но волшебный свет не оставил на них никакого отпечатка.
        Люся успокоилась, выключила телевизор.

«Может, я тоже, как и монахи, не создана для семейных уз?- подумала она.- Ну или, в конце концов, должны же быть и другие такие же чудики, как я, не поднявшие руку? Среди них вполне может скрываться мой будущий муж. Можно сказать, что отсутствие знака - это тоже знак. И небо попросту пометило не подходящие для меня варианты. Как в „О, счастливчике“ убирают два неверных ответа, и выбрать среди них правильный уже гораздо легче».
        Чтобы отвлечься, Люсенька пропылесосила ковер и замыла те места, куда просыпался попкорн.
        Весь остаток дня она провела, сосредоточенно подыскивая сочные русские аналоги бесцветным американским словечкам, вроде «фак», «шит» и «мазафакер».

* * *
        Г-жа Можаева долго раздумывала с утра в понедельник, что же одеть на работу. И решила остановиться на серой юбке и иссиня-черной рубашке с длинными рукавами. Ей не очень-то хотелось, чтобы все рассматривали ее руки.
        Люся закинула толстый портфель на переднее сиденье «девятки» и вырулила со двора. Конечно, ей было бы приятно, если бы можно было сказать, что она «помчалась на работу». Но, к сожалению, большую часть пути от 2-й Владимирской до Яузской улицы, где и обитала контора «Попутный ветер», г-жа Можаева стояла в пробке, переключалась с первой на вторую передачу и снова тормозила. Но хорошая погода (по радио сказали, что наконец-то наступило бабье лето) не позволяла настроению испортиться.
        Парковка на узенькой и к тому же круто сбегающей вниз улочке, как всегда, далась Люсе с трудом. Изрядно понервничав, она втиснулась между серебристой «шкодой» и красным «ягуаром». Люся перешла дорогу, оглянулась на свой автомобиль, и тут он, задорно пискнув, мигнул лампочками. Опять Люсенька забыла поставить машину на сигнализацию! Но, к счастью, охранная система «Мангуст», которую ей поставили в автосалоне сразу при покупке, включалась автоматически через 30 секунд после закрытия дверей при выключенном моторе. Люся выругалась про себя и тут же выругалась еще раз: к «ягуару», который так мешал ей спокойно запарковаться, подошла хозяйка. «Эх, если бы подъехать минуты на три попозже!» - вздохнула Люся и поднялась по ступенькам.
        В конторе сегодня наблюдался полный аншлаг. С утра пораньше появились все, в том числе и те, кто опаздывал хронически и не приехал бы вовремя даже под угрозой смертной казни. К великому Люсиному изумлению, она не выглядела белой вороной - все как один явились в одеждах с длинными рукавами, благо появившееся солнце было не очень-то горячим. Люсина соседка и напарница по распродаже родин турок и египтян Галина Сергеевна пришла в темно-зеленом шерстяном платье. Генеральный директор и владелица агентства Надежда Петровна Безбородова демонстрировала шелковую блузку поросячьей расцветки, мягкими волнами ниспадающую с ее арбузных грудей на живот, тоже весьма съедобный. Мужчины (а таковых в офисе насчитывалось всего-то двое), конечно, одели рубашки. Причем если Овсиенко, торгующий путевками чешского направления, обрядился в дурацкую рубашку в непонятных серых клеточках, то состоящий при нем стажером сын Безбородовой Митя, напротив, выглядел очень элегантно. Темно-синяя рубашка и желтый галстук отлично сочетались с его черной шевелюрой. Г-н Безбородов, кажется, и сам осознавал свою сегодняшнюю
импозантность и призывно посматривал на молоденькую бухгалтершу Леночку Зайцеву, которая куталась в стильный голубой свитер «косами» с совершенно не подходящим к нему дурацким красным значком в виде сердечка, проколотого стрелой, и делала вид, что совершенно не замечает ни Митю, ни его взглядов.
        Г-жа Можаева облегченно вздохнула и посеменила к своему столику - он стоял в самом глухом углу и находился дальше всех от окна, к тому же рядом с принтером. Все почему-то считали отсутствие окна и наличие принтера под боком большим недостатком этого рабочего места, и никто не хотел туда садиться.
        Но Люсе этот уголок сразу понравился, когда она появилась год назад в «Попутном ветре». Недостаток света легко устранялся при помощи настольной лампы. Да и к принтеру сослуживцы ходили не так уж часто, чтобы серьезно помешать работе. Зато в этом медвежьем углу легко спрятаться от посторонних глаз за баррикадой из монитора и папок. К тому же, здесь целых две стены, а значит, можно повесить в два раза больше своих картинок. У Люси над головой красовалась акварель ее любимого художника Льва Бартенева - расплывшийся в невероятно-чеширской улыбке кот с цветком в зубах. Также пространство украшали: шаловливая киска, вылавливающая золотую рыбку из аквариума, настенный календарь с видом зимнего Петербурга, советский плакат со слоганом Маяковского «Дай качестВО!», фотокарточка Люси на верблюде у египетских пирамид.
        Кроме того, посетители могли лицезреть инсталляцию в рамке под стеклом в виде огромного гвоздя с подписью «Забей на все». Справа от монитора висел еще один, правда, уже тонизирующий плакат, распечатанный из интернета и приписываемый также перу Маяковского. (Люся очень любила Маяковского, поскольку его любила любимая ею Лиля Брик.) Плакат гласил: «Волю свою собери в узду. Работай - не охай, не ахай! Выполнил план - посылай всех в п…у, не выполнил - сам иди на х…й!» Когда она, не без душевного трепета, водрузила эту картинку над своим столом, Надежда Петровна поначалу неодобрительно покачала крашеной ярко-рыжей головой и потребовала снять безобразие.
        - Люся! Я думала, вы милая и интеллигентная девочка. Что это такое? Это оскорбляет чувства посетителей!- басом а-ля Раневская протрубила Безбородова.
        - Но Надежда Петровна! Это же стихи… Их классик написал - поэт Маяковский…
        К счастью для Люси, присутствовавший при этой беседе потенциальный путешественник очень развеселился. И даже попросил у Люси распечатать для себя такой же.
        - Повешу в отделе продаж!- объяснил он.
        Надежда Петровна решила проявить терпимость - раз клиентам нравится, возможно, это действительно стоящая бумажка. Кто ее знает, эту молодежь, может, у нее совсем другие понятия о приличиях. Г-жа Безбородова даже смогла выдавить из себя смешок. Картинка осталась висеть.
        Люся притаилась в своем углу и внимательно прислушивалась ко всем звукам. Впрочем, сегодняшний звукоряд не отличался особой оригинальностью: как всегда, стучали клавиатуры и слышался шорох бумаг. Звонили телефоны, и Люсенька, Галя, Митя и одышливый толстяк Овсиенко расхваливали невидимым собеседникам египетские отели, турецкие пляжи и чешское пиво.
        Леночка, деловито перекладывая бумажки, симулировала бурную деятельность, а сама оплакивала в телефон свою скончавшуюся накануне морскую свинку:
        - Нет, Кать, не ходила. Ну я же тебе говорила - я из-за свинки так расстроилась… Ну откуда я могу знать, что там было, если я дома сидела? Я думаю, что если бы у тебя любимая морская свинка умерла, ты бы вообще три дня дома сидела и ревела! Как ты не можешь понять! Ведь ты же знала Щапу! Между прочим, это ты мне ее притащила, когда у твоего папаши обнаружилась аллергия на шерсть!
        По всей видимости, слово взяла Леночкина собеседница - г-жа Зайцева замолчала и закивала головой, потом вдруг нервно повела плечиком:
        - Ну как куда? Закопала. Упаковала в полиэтиленовый пакет, плотно перевязала, чтобы никакого запаха, уложила в коробку из-под туфель. Катька, я ей даже полотенчико постелила на донышко, вот. И вечером, когда стемнело, закопала в парке рядом с домом.
        Девушка на том конце провода, по всей видимости, имела иное представление о похоронных ритуалах для почивших вечным сном морских свинок, потому что Ленка принялась энергично оправдываться:
        - Кать, ну я же не дебил!- Леночка выговаривала «дэбыл».- Я выбрала тихий уголок под деревьями, подальше от тропинок. Там дети совсем не копаются. Их туда вообще не пускают из-за крапивы.
        Но Катя, очевидно, продолжила обличительное выступление, потому что г-жа Зайцева брезгливо предложила:
        - Ладно, хватит на эту тему. Скажи лучше, как там твой диализ? Сегодня поедешь? Бедняжечка, поскорей бы уже операция, правда? Я буду тебя навещать в больничке. А завтра ты что? Понятно. Давай тогда у метро пересечемся- ты вернешь мне моего Стогова, а я тебе Пелевина и брошки, договорились? Только ты извини уж, пожалуйста, я там на него нечаянно кофею немножко пролила. Совсем капельку. Ну вот и славно, я так и знала, что ты не расстроишься! Я тебе еще позвоню и скажу, во сколько. Ну и ладненько, пока!
        Леночка положила трубку, и прислушиваться стало совершенно не к чему. К счастью, Зайцева не давала конторе заскучать. Она снова схватилась за телефон.
        - Андрей, привет!- замурлыкала она в трубку.- Это Лена Зайцева, помнишь такую? Ну да, та самая. Слушай, мне срочно надо тебя увидеть. Обязательно. Да. Сегодня. Давай вечером в парке! Ну в том, где мы после выпускного гуляли, помнишь? Вот-вот. Буду ждать тебя в восемь, окей? Как не сможешь? Ну давай в десять. Договорились.
        Судя по всему, исходом беседы Зайцева осталась довольна. Она мечтательно потянулась и завозила мышкой по коврику, глядя в монитор отсутствующим взглядом. Снова воцарилась тишина.
        Люся удивилась, что никто в конторе не обсуждает воскресные события, как будто бы к ним они не имеют ни малейшего отношения.
        Время от времени Надежда Петровна и Галина Сергеевна отправлялись в курилку. Возвращаясь из туалета, Люся заметила, что там-то, в курилке, дамы и щебечут на животрепещущую тему, закатав рукава. Хорошо, что Люся не курила - у нее была отличная «отмазка» не ходить на эти коллективные сеансы стриптиза. Стриптиза! Эта мысль как будто током пронзила Люсю. Действительно, люди скрывали свои правые запястья так же, как раньше они прикрывали интимные части тела. Забавно.
        Конечно, совсем уж избежать неприятных моментов не удалось. К Люсе с заговорщическим видом подкралась Галина Сергеевна - щедрейшей души человек (всегда покупала на собственные деньги заварку на всех) и ценнейший специалист в области туризма (у нее был особый и редкий талант продавать к любой путевке полный пакет экскурсий). С Галиной г-жа Можаева больше всего сдружилась на новой работе. Люся называла ее по имени-отчеству, хотя Галина была всего лишь на десять лет старше ее. Но из-за наличия у Сергеевны мужа и 7-летней дочурки, Люся никак не могла почувствовать себя принадлежащей к одному с Галиной поколению. Впрочем, это нисколько не мешало им весьма тесно общаться. Даже наоборот, иногда Люсе было легче поплакаться на жизнь Галине, чем близким подругам,- она умела слушать внимательно и не давать дурацких советов. Присев на стул для посетителей, стоявший в торце Люсиного стола, Галя полушепотом спросила:
        - Ну как у тебя, Люсь?
        - Да… как у всех, наверное,- неопределенно ответила г-жа Можаева.- А вы как?
        - А у меня вот что!- Галина Сергеевна закатала рукав зеленого платья и обнажила небольшой узор, размером со спичечный коробок. Четкие розовые линии, похожие на те, что имеются у каждого на ладонях, образовывали на запястье Галины Сергеевны некое подобие криво сколоченного заборчика.
        - Галина Сергевна, а вам-то зачем было руку поднимать, вы ведь вроде и так со своим Михаилом вполне счастливо жили?- спросила Люся, чтобы поддержать беседу.
        - Ну а вдруг оказалось бы, что он не моя судьба? Как же отказаться от такого шанса проверить себя, Люсенька?- изумленно прошептала Галина Сергеевна.- Вдруг выяснилось бы, что я живу совершенно не с тем человеком, который мне предназначен небом?
        - И что, вы тогда развелись бы с мужем?
        - Я думаю, что никакой трагедии не случилось бы. Миша бы меня прекрасно понял - он ведь тоже поднял руку. И знаки наши, представь себе, совпали.
        - Не знаю, Галина Сергевна, не знаю… Мне кажется, будь я влюблена и счастлива, мне бы и в голову не пришло получать знак. Ведь тогда счастье может быть разрушено?
        - Ну, я думаю, ТАМ,- и Галина многозначительно посмотрела наверх,- знают, что делают. Ну а у тебя-то что?
        - Галина,- перешла Люся на доверительный тон,- только между нами. У меня- ничего. Я не подняла руку. Даже сама не знаю, как так получилось. Мышцы как будто онемели, и рука не поднялась…
        У Галины Сергеевны в буквальном смысле слова отвисла челюсть, так что она даже прикрыла рот рукой.
        - Люся, как же ты теперь?
        - Да уж как-нибудь. Бог не выдаст, свинья не съест, где наша не пропадала, с потерей Москвы не потеряна Россия, и все такое,- игриво затараторила Люся, старательно пытаясь изобразить беспечность.- Галина Сергеевна, давайте мы с вами попозже поговорим.
        Больше ничто не нарушало делового ритма. Все с теми же непроницаемыми лицами был съеден доставленный в офис фирмой «Транс-фуд» обед, и менеджеры снова сосредоточенно зашуршали бумагами, застучали по клавишам, заговорили по телефонам и зашелестели рекламными проспектами перед клиентами.
        Впрочем, клиентов и звонков сегодня было непристойно мало. Люсе за весь день удалось отправить всего лишь одну парочку в Хургаду, в отель «Жасмин». Они как раз поженились в субботу и теперь были просто невероятно счастливы, отправляясь в свадебное путешествие с одинаковыми обручальными кольцами на безымянных пальцах, с одной фамилией (это ничего, что в загранпаспорте невесты пока еще значилась ее девичья фамилия) и с одинаковыми (!) знаками на запястьях, которые они и не думали скрывать. Голубки беспрерывно держались за руки, чмокали друг друга в щечки - в общем, были невероятно довольны собой и жизнью. Люсеньке, как она ни старалась, удалось впарить им всего лишь одну экскурсию - в Луксор. Но и это было неплохо (80 у.е. с человека). У остальных менеджеров дела шли не лучше: еще бы, сентябрь - конец туристического сезона и периода отпусков. К тому же все эти невероятные события, людям сейчас и здесь интересно, им не до заморских красот. Если и дальше так пойдет, дело может закончиться сокращением штатов. С такими вот грустными мыслями Люся раскладывала пасьянс на компьютере и слушала шум машин,
доносившийся даже в ее укромный уголок.
        В конце концов атмосферы конспирации и деланной отрешенности не выдержал… Митя. Он неожиданно для всех, в том числе, кажется, и для собственной матери, проявил инициативу и самостоятельность.
        - Господа! Ну что же мы все шифруемся здесь, как дети!- громко заявил он на весь офис.
        - Смотри-ка, какой решительный молодой человек!- с одобрением в голосе проговорил Овсиенко.- Правда, девчонки, чего шифроваться-то? Давайте, закатывайте рукава!- рассмеялся он.
        Прозвучало это почему-то, как строка из похабной частушки: «Задирайте, девки, юбки, будет репетиция».
        Митя покраснел, но продолжил гнуть свою линию.
        - Предлагаю устроить сегодня небольшую вечеринку «открытых рук»!- срывающимся голосом заявил парень.- Мама, вы не против?- Митя почему-то считал нужным обращаться к матери на работе на «вы».
        Надежда Петровна оторвала взгляд от бумаг, обвела комнату глазами и улыбнулась:
        - Ну если судить по лицам присутствующих, то у тебя, Митя, много сторонников. Я примкну к большинству. Давайте посидим после работы.
        Люсенька затруднилась представить, что в этот момент отражалось на ее лице, но к большинству она явно не относилась. О чем она и поспешила заявить. Леночка также категорично сообщила, что у нее сегодня вечером важная встреча и остаться она никак не может, потому что ей еще надо успеть переодеться. С этими словами она начала собираться. Галя, неуверенно поозиравшись по сторонам, тоже выдавила из себя признание в том смысле, что ее, пожалуй, будет сильно не хватать сегодня вечером мужу и сыну. Так что вечеринка не складывалась. Митя заметно огорчился и выскользнул в коридор, прихватив пачку сигарет. Леночка накинула бордовое пончо, натянула на ручки нежные кроличьи перчаточки и, попрощавшись, отправилась вслед за ним. Люся тоже решила не задерживаться. Когда г-жа Можаева уже стучала каблучками по коридору, она уловила, что на лестничной площадке разговаривают на повышенных тонах. Голоса принадлежали Мите и Леночке. Люся перестала стучать каблуками и аккуратно на цыпочках посеменила в сторону выхода, прислушиваясь к доносившимся звукам.
        - Точно другой? Ты абсолютно уверена? На мой совсем не похож?- громоподобно вопрошал Митя.
        - Я сказала: ничего общего! У нас с тобой - ничего общего!- с нажимом отвечала Леночка.- Пусти! Мне пора!
        - Просто покажи!- уговаривал Митя.
        - Дай пройти,- глухо, но грозно отвечала Зайцева.- Моя жизнь тебя совершенно не касается.
        - Какой смысл скрывать что-то? Теперь?- не отставал Безбородов.
        Люся бесшумно застыла у дверей, ведущих на лестничную площадку, делая вид, что перешнуровывает ботинок,- на случай если здесь появится кто-то еще, а на самом деле старательно прислушиваясь к разговору на лестнице. И тут у г-жи Можаевой внезапно затрезвонил мобильник. Голоса на лестнице стихли. Слышалась только какая-то невразумительная возня. С перекошенной от разочарования мордочкой Люся перетряхнула всю сумку и наконец нащупала мобильник.
        - Алло!- весьма резко бросила она в трубку и тут же пожалела.
        - Люсенька! Что с тобой? Почему такой голос?- запричитала в трубке Люсина мама.- Мы приехали к тебе в гости, а ты как будто не рада?
        - Ну что ты, мам, очень рада,- как можно более весело пробурчала г-жа Можаева и высунула голову на лестничную клетку. Там уже никого не было, и Люся направилась к выходу.
        - Ты скоро будешь дома?- продолжала мамуля.- А то я уже ужин приготовила, и мы не хотим без тебя начинать.
        - Постараюсь поскорей. Но вы там не захлебывайтесь слюной, кушайте, вы ж небось голодные с дороги?
        - Нет, доченька. Мы уж тебя дождемся. Сама понимаешь, надо бы посидеть по-семейному, поболтать.
        - Хорошо. Скоро буду.
        Вот это сюрприз! Предки заявились без предупреждения - обычно они звонят дня за два до своего появления в столице! Теперь придется им объяснять, как и почему их единственная дочь оказалась без отметины на руке! Озадаченная вечным вопросом
«врать иль не врать», Люся толкнула тяжелую уличную дверь и нос к носу столкнулась с раскрасневшимся Митей, который направлялся назад в контору. Правый рукав его рубашки был закатан, и пока он придерживал дверь г-же Можаевой, та сумела во всех подробностях рассмотреть знак на его запястье. Оказалось - ничего особенного. Так,
«птичка» или «галочка», как еще называют подобные V-образные загогулины.
        - До свидания,- пробормотала смущенная Люся и направилась на другую сторону улицы.
        Тревожные мысли о предстоящем объяснении с родителями отвлекали Люсю от дороги, так что пару раз она лишь в последний момент обращала внимание на запрещающие сигналы светофоров и бешено тормозила, рискуя алым задиком своей «девятки». Впрочем, что-то подсказывало ей, что если папа с мамой вначале и расшумятся чрезвычайно, забеспокоятся, то потом все равно смиренно вздохнут: «Что ни делается, все к лучшему». Они всегда так говорят, что бы ни случалось. И еще Люся была практически уверена, что у ее-то мамульки и папульки знаки на руках похожи, как типографские оттиски.
        Так оно все и оказалось.

* * *
        Вторник снова выдался прохладным. Начало осени не обещало ничего хорошего впереди. Казалось, что зима нагрянет уже чуть ли не завтра, нетерпеливая и стремительная, как Саманта Джонс из «Секса в большом городе». Заявится беспардонно и даже не даст деревьям до конца раздеться.
        Мать состряпала высококалорийный завтрак и теперь настойчиво потчевала им Люсю.
        - Деточка, скушай яичко всмятку и котлетку с картошечкой. Очень вкусно.
        - Яйцо так и быть,- милостиво согласилась Люся,- а про котлету и картошку давай не будем даже разговаривать. Я после такого завтрака усну прямо на рабочем месте.
        - Люсенька, ты что, фигуру испортить боишься? Да у тебя же и так одни кости и кожа!
        - Ма! А месяц назад, когда я у вас гостила, ты говорила, что меня разнесло как на дрожжах! Где правда?
        - Да ты здесь вся исхудала, ребенок мой бедный.
        - Ага. А весы показывают столько же, сколько и месяц назад!
        - Все равно завтракать надо плотно. Поговорку знаешь: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу».
        - Мам, но у меня нет врагов, поэтому и от ужина отвертеться никаких шансов,- хитро сощурившись, измывалась г-жа Можаева над родительницей.
        - Если ты сейчас по-человечески не позавтракаешь,- грозно предупредила мать,- то у тебя будет, кому отдать ужин! Да, и еще: если ты не дашь мне на сегодня свою машину, чтобы я спокойно могла съездить в «Мегу», пока отец будет расслабляться в
«Твоем доме», то уже я смогу отдать тебе свой ужин. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду?
        По тону матери было понятно, что она шутит и что при желании Люсеньке удастся отбить машину от ее посягательств. Но разве можно отказать в чем-то маме, особенно когда она умеет так чудно готовить и обижаться, как Люсина матушка? Г-же Можаевой оставалось только обреченно кивнуть. А также съесть все, что мать положила на тарелку, и утешить себя мыслью, что уж обедать-то ее, Люсю, никто не сможет заставить.
        В метро Люся купила газету. Вообще-то она уже примерно год не читает газет - с тех самых пор, как села за руль. Но в те редкие дни, когда г-жа Можаева спускается под землю, она по старой привычке покупает что-нибудь из периодики. На этот раз ей приглянулась обложка «Экспресс-газеты». Огромный заголовок кричал о том, что ее любимый актер Федор Бондарчук завел любовницу-китаянку. «Об этом нашему спецкору рассказал 12-летний сын популярного актера»,- уверяла газета. «Давно пора»,- подумала Люся, в глубине души пожалев, что Феде ни разу не пришло в голову отправиться к турецкому берегу через их агентство. «Конечно, он небось отдыхает где-нибудь на Лазурном побережье или на Коста-дель-Соль, а может даже на Ибице»,- обиделась про себя Люсенька. И подумала о том, что хорошо было бы перейти на работу в «Инна-тур» и отправлять людей во Францию. Вот там-то можно встретить настоящего галантного кавалера! А в Турцию едут всякие Соловьевы, мечтающие только о том, как бы повкуснее поесть и почернее загореть, ничего не смыслящие в искусстве, философии свободы и не способные к истинной страсти.
        Но перемена в судьбе милого Феди взволновала Люсеньку меньше, чем другой анонс с обложки «Экспресс-газеты». Маленькая запрятанная в самом низу надпись гласила: «В Москве открылся тайный клуб для тех, кому на небе не выдали „любовной метки“».
        Люся с трудом впихнулась в вагон и поняла, что почитать в метро ей сегодня не удастся. Ну конечно же! Когда она работала переводчиком, то ездила во
«Взаимопонимание» лишь изредка, да и то в районе полудня. В это время на станции
«Перово» иногда даже удавалось сесть, а сегодня она ехала с самого ранья - к 9.30. Народ немилосердно напирал, прижимая бедную Люсю к какому-то неприятного вида дядьке и чьей-то тележке с колесиками. Г-жа Можаева уже прокляла тот день, когда она купила изящные ботиночки на шпильке. Она чувствовала себя настоящей неваляшкой, с трудом сохраняя вертикальное положение под мощным давлением желающих уехать.
        - Осторожно, двери закрываются. Поезд отправляется,- пробормотал машинист по громкой связи и эмоционально продолжил: - Да не держите же двери, гады, ехать надо!
        Публика потеснилась подальше от дверей, Люсю кто-то пихнул в бок, и она плюхнулась прямо на клетчатую сумку на колесиках. Она попыталась было встать, но тут же обнаружила, что место, где только что стояли ее ботиночки, уже занято какими-то другими ногами. «Ну и чудненько. Может, и удастся газетку почитать»,- подумала Люся, пытаясь поудобнее устроиться на тележке, которая, судя по ощущениям попы, перевозила нечто жесткое и угловатое.
        Г-жа Можаева уже достала желтые листки из сумочки, но тут почувствовала, что по ее голове ползет что-то шершавое, цепляясь за волосы. И тут же ощутила свое ухо в чужих, цепких и колючих пальцах.
        - Ну что, курва, расселась?- заголосил над нею противный звонкий голос, как будто созданный для исполнения песни «Ой, мороз-мороз» перед большой аудиторией.- Тоже мне, принцесса на бутылке! Постоять, что ли, тяжело? Все стоят, и я, пенсионерка, стою, а она, видишь ли, задницу на ногах уже носить не может! Отожрала картофельник-то! Все бутылки мне небось побила, шалава!
        Народ вокруг принялся ржать, а бедная Люся чуть не провалилась под пол от стыда.
        - Я не нарочно, меня толкнули!- принялась было объяснять она, но ее голос тонул в общем гаме и заглушался гневным монологом владелицы хрупкой тележки.
        Г-жа Можаева хотела повернуть голову в сторону голосистой бабульки, но та крепко держала ее за ухо и не давала возможности дернуться.
        - Отпустите же меня,- Люся схватила руку, вцепившуюся в ее орган слуха, и сильно вдавила в нее свои острые ноготки. Ухо, горящее, как после сауны, освободилось, и тут же на него обрушилось новое испытание криком.
        - Вы посмотрите, люди добрые! Эта мерзавка еще и царапается! Ну, бегемот в колготах, ты у меня еще поплачешь!
        И тут Люся действительно заплакала. Нижняя челюсть предательски затряслась, так что зубы застучали, и по щекам, размазывая дорогой тональный крем, заструились горячие ручьи. Люся притянула коленки к голове, и уткнулась в них лицом, дабы всякие зеваки не рассматривали ее заплаканное лицо.
        - Станция «Шоссе энтузиастов»,- ровным голосом объявил диктор.
        Все вокруг зашевелилось, Люся выглянула из своего убежища и обнаружила, что ее также вымывает из вагона на перрон. Здесь поезд почему-то никто не штурмовал, и состав быстренько скрылся в тоннеле.
        - Ну, ты чего ревешь-то, дура?- услышала г-жа Можаева над собою старческий голос, и кто-то погладил ее по голове.- Из-за бутылок, что ли? Да ладно, я новых насобираю, кончай сырость разводить!
        Но Люся продолжала всхлипывать.
        - Ну чего ты плачешь? Кто тебя обидел?- уже ласковей спросила старуха.
        Г-жа Можаева даже икнула от абсурдности этого вопроса.
        - Так вы же сами и обидели,- с трудом выдавила она из себя, пытаясь сделать как можно более безучастное лицо.
        - Я? Да чем же я тебя обидела?- всплеснула руками старушка, весьма умело изображая недоумение. Теперь Люся смогла ее рассмотреть: старуха была седа, чернява, носила на лице ярко-карие глаза, а на заднице широкую темную юбку до пят и сохраняла редкую для своего возраста прямую осанку.
        - Но ведь вы же меня обзывали курвой, шалавой и бегемотом в юбке!
        - Бегемотом в колготках!- поправила старушенция.- Ну и что? И из-за чего же тут расстраиваться?
        - А по-вашему, я должна была это СПОКОЙНО выслушать?- возмутилась Люсенька, переходя со слезливого настроения в боевую готовность. От возмущения она даже встала наконец-то на ноги.
        - Конечно, спокойно. Вот если ты идешь мимо забора, на котором «жопа» написано, ты же не начинаешь рыдать?
        - Не начинаю,- согласилась г-жа Можаева.
        - А ведь вполне возможно, что писавший имел в виду и тебя, когда писал это слово! - торжественно сказала старуха, как будто только что сделала гениальное открытие.
        Люся только повела плечиком - она не очень-то желала углубляться в эту тему.
        - Да ничего он не имел в виду! Это просто результат сочетания фрустрации или аффекта с общим недостатком культуры,- с видом эксперта промолвила г-жа Можаева, тут же засомневавшись в способности аудитории понять столь сложную мысль.
        - Говоришь как большая, а плачешь как маленькая!- радостно заключила старуха, как будто бы и правда восприняла мэссэдж г-жи Можаевой.
        - Скажите, сколько у вас в тележке бутылок?
        - Да сорок штук будет. По полтора рубля за штучку на «Авиамоторной» принимают.
        - Итого на 90 рублей?- сильно напрягшись, подсчитала Люся.
        - Вообще-то на 60. Но тебе, так и быть, скидку сделаю - за полтинник отдам! У тебя есть во что переложить?- спросила старуха и принялась расшнуровывать тележку.
        - Да вы что, с ума сошли? Зачем они мне! Просто я хотела компенсировать ваши потери, ведь я наверняка побила половину.
        - Да они крепкие! Целы, должно быть, все! Сейчас открою, посмотрим. Роза Васильевна лишнего не возьмет!
        - Не надо! Я опаздываю,- затараторила Люся, роясь в кошельке в поиске 60 рублей, но там болтались лишь три десятки и три сотенных.- У вас будет сдача со ста рублей?
        - Будет!- радостно сообщила старушка и, порывшись где-то в своей необъятной юбке, извлекла на свет полтинник.
        Люся достала из кошелька червонец и протянула его старушенции.
        - Нет-нет, мне лишнего не надо! Этого вполне достаточно,- вяло запротестовала бабулька, помахивая перед Люсиным носом зажатой меж пальцев сторублевкой.- Вполне достаточно… Вполне… У меня бы пару бутылок все равно не приняли - они с отколотыми горлышками были. Но девушка ты, я вижу, хорошая. Ради тебя, так и быть, тряхну стариной и всю правду тебе скажу!
        - Бабуся, времени уже 9.00! Меня с работы выгонят за опоздание!
        - Не выгонят, молодка, не беспокойся. Вижу, что счастливая будешь, дай денежку какую-нибудь, бесплатно говорить нельзя- самой мне горе будет. Ты деньгу мне дай, как будто платишь, а я тебе ее потом верну, так чтоб Они не увидели!- зашептала низким голосом бабуся, без пауз сплетая слова, как будто бусы из них собирала.
        - Кто не увидел?- тяжело вздохнула Люся.- Я не нуждаюсь в гадании, и, по-моему, хватит с вас того, что вы уже получили!- но рука ее сама потянулась к кошельку и достала оттуда десятку.
        - Эта деньга грязная, много рук ее держало, правда не чистая будет. Дай деньгу, которая поновее! Да дай, я сама выберу!- старуха без колебаний залезла в Люсин кошелек и выудила оттуда, конечно же, сотню.
        Люся поняла, что ее разводят как последнюю дурочку, и хотела было закричать, но сил на крик совершенно не было.
        - Бабушка, отдайте сотню, а то милицию позову!- тихо предупредила она, чувствуя, как слабеют ноги.
        - Успокойся, мне твоя сотня ни к чему. Дело тебе хорошее сделать хочу. Вернутся к тебе твои деньги, сама удивишься, как вернутся,- с этими словами старуха сделала какой-то пасс рукой и купюра буквально исчезла не то в воздухе, не то в ее рукаве.
        - Отпустите меня!- взмолилась Люся и, собрав остатки сил, которые почему-то стремительно покидали ее, постаралась поближе прижать к себе сумочку с оставшимися деньгами, документами и мобильником.
        Старуху она уже слышала как сквозь сон. Та неразборчиво шипела над ней что-то про то, что дубы растут среди дубов, что снаряд два раза в одну воронку не падает, а невод еще как падает, иногда и по три раза, и лишь на третий приходит с уловом, что устами младенца глаголет истина. Шаманка лепетала еще какой-то незапоминающийся бред из прописных истин и афоризмов. Из конкретных сведений Люся поняла только то, что замуж она все-таки выйдет и даже сумеет обзавестись парочкой детей.
        Где-то в глубине души Люся велела себе тут же убираться отсюда, но, вместо того чтобы решительно зашагать прочь, она обмякла и села прямо на перрон, тупо уставившись в спину удалявшейся старушенции, которая толкала перед собою тележку. Как ни странно, часы показывали всего лишь 9.05. Люся вытащила из сумочки духи - маленький пузырек «212» - и сунула его себе прямо под нос. От сильного запаха она слегка пришла в себя, с трудом поднялась и дождалась следующего поезда.
        Беспрерывно поглядывая на часы, Люся почти бежала вниз по Яузской от метро
«Таганская», впрочем, уже не сомневаясь, что успеет вовремя. Вот показался дом в строительных лесах, затянутый зеленой сеткой, значит, следующий за ним - тот, что ей нужен. Ровно в 9.30 Люся проскочила мимо охраны и поднялась на второй этаж старинного дома, где «Попутный ветер» арендовал офис. В комнате уже хозяйничала Надежда Петровна. Вслед за Люсей в помещение влетела Галина.
        Рабочий день начали с чайно-кофейной церемонии.
        - А все-таки это удивительно, что счастье оказалось так близко, правда?- утвердительно спросила Галина Сергеевна.- И мой собственный муж оказался моей идеальной парой. И друг твоей Наташки тоже оказался мужчиной ее жизни. У меня все знакомые супружеские пары получили совершенно одинаковые знаки. Представляете?
        Мужики, как всегда, опаздывали. Задерживалась почему-то и Леночка.
        - Да уж,- продолжила беседу Люся.- Это даже странно, что идеальные с точки зрения неба пары не разбросаны во времени и пространстве, а живут под боком друг у дружки. Я вот раньше думала: как, мол, хорошо, что каждому человеку не предназначен судьбой кто-то один-единственный. А то, мол, как бы люди вообще женились? Ведь попробуй найди того-самого единственного, который твоя вторая половинка! Вдруг он вообще на другом континенте? А оказалось, что за счастьем далеко ходить не надо - вот оно, под боком. Наверху уже все предусмотрели и поселили парочки рядом. Удивительно!
        - И ничего удивительного в этом нет!- уверенно ответила Галина Сергеевна.- Все-таки там, наверху, тоже не идиоты сидят.
        - Да… Выходит, что и мой будущий парень где-то совсем рядом бродит?- предположила Люся.- Возможно, мы даже знакомы и я просто не знаю, что он - это Он?
        - Да уж, должно быть, это такой шикарный парень, что ты его даже не замечаешь!- хихикнула Безбородова.
        Люся не подала виду, что обиделась на бестактность, а просто с шумом встала и отправилась допивать кофе в своем углу.
        - Что-то народ совсем не торопится на работу,- со скрытой угрозой промолвила г-жа Безбородова, наконец-то заметившая нехватку личного состава.
        Появился Овсиенко, как всегда со «Спорт-экспрессом» в руках, и принялся нудно изображать в лицах какой-то вчерашний футбольный матч. Он упорно делал вид, что не замечает всеобщего неприятия этой мало увлекательной темы, и продолжал пинать воздух до тех пор, пока Надежда Петровна не пресекла решительно его пыл:
        - Если бы вы, Владимир Викторович, так внимательны к работе были, как к телевизору, цены бы вам не было.
        Овсиенко притих, затолкал себя в кресло и сосредоточенно принялся раскладывать пасьянсы. Потому как клиенты, как и вчера, не ломились жадною толпою в двери
«Попутного ветра».
        Наконец, ближе к обеду, в офисе появился Митя. Видок у него был весьма и весьма помятый. Надежда Петровна злобно на него посматривала - очевидно, еще утром они затеяли шикарную ссору to be continued. Как бы подтверждая Люсины догадки, Безбородова подкатилась к сыночку и прошипела:
        - После работы - сразу домой! Понял?
        - Мама, хватит,- осторожно одернул ее покрасневший Митя.
        - Это тебе хватит! Еще только попахни мне этим виски, уши-то пообрываю! Еще только заявись мне в час ночи домой!- и не думала успокаиваться Надежда Петровна.
        Шипела она столь грозно, что даже Люся сочла за благо затаиться и не отсвечивать. Безбородова ходила мрачнее тучи и время от времени тревожно выглядывала в коридор в смутной надежде обнаружить за дверью какого-нибудь застенчивого клиента. Надо ли говорить, что там никого не было. К тому же в офисе все еще не было Леночки. Надежда Петровна уже несколько раз принималась звонить ей домой и на мобильник, но никто ей не отвечал. Когда же вечером ей наконец удалось дозвониться до родителей Зайцевой, она тут же забыла все несчастья сегодняшнего дня перед лицом вновь открывшихся ужасных обстоятельств.

* * *
        Леночку хоронили в пятницу на Домодедовском кладбище. Весь «Попутный ветер» с утра пораньше топтался у метро «Домодедовская», ожидая автобуса фирмы «Ритуал», который доставит друзей и знакомых погибшей к месту погребения.
        Люсю не покидало ощущение нереальности всего происходящего. Как будто все это случилось не с Леночкой и вообще понарошку. Наконец автобус подъехал. Люся удивилась, как много людей набилось в салон. В основном это были молодые парни и девушки. С некоторыми из них Леночка, наверное, училась в школе, а с другими познакомилась на бухгалтерских курсах, с третьими, возможно, слушала лекции в институте. Глаза у многих девчонок, да и парней были на мокром месте. Люсе показалось неудобным рассматривать людей в такой ситуации, и она уставилась в окно.
        Г-жа Можаева в глубине души немного злилась и удивлялась себе: ну как же так, все вокруг плачут и скорбят, только она одна как сухарь! И ведь нельзя сказать, что ей не нравилась Леночка. Даже наоборот, она была ей очень симпатична. И если бы Лена сегодня выходила замуж, то Люсенька совершенно искренне радовалась бы за нее, возможно даже прослезилась бы от счастья. Или если бы Ленке попросту требовалась какая-то невероятно сложная и дорогая операция - Люся бы в лепешку разбилась, но постаралась помочь девушке.
        Но, к сожалению, Лена не выходила замуж, и ей не требовалась операция. Ей вообще больше ничего не требовалось - сегодня были ее похороны, и г-жа Можаева чувствовала себя крайне неуместной на этом траурном мероприятии, к тому же ей никак не удавалось проникнуться трагичностью момента. Она не находила в себе ни безумной тоски, ни отчаяния, ни ведра невыплаканных слез. Чужая смерть не пугала и не поражала ее. Она бы, наверное, побоялась признаться в этом даже Наташке и маме, но смерть она воспринимала как весьма естественный процесс. Ну вроде как за летом приходит осень, а за осенью зима. И такой смене реальности даже можно радоваться. Так и за жизнью естественным образом приходит смерть. Наверняка за смертью еще что-то следует, чего нам отсюда не видно. Чего уж тут такого невероятного и грустного?

«А может, Соловьев был прав, обзывая меня сухарем? Возможно, у меня просто ампутирована или недоразвита та часть мозга, которая отвечает за эмоцию сострадания,- подумала Люся, разглядывая мелькавшие за окном зеленые деревья с редкими желтыми подпалинами.- Наверное, из таких, как я, и вырастают все эти ужасные киллеры, палачи и диктаторы».
        И тут вдруг Люся почувствовала, что сейчас зарыдает. Но не от мысли о том, как, в сущности, нелепо и рано оборвалась Леночкина жизнь, а от жалости к себе, любимой. Еще бы - такая молодая, хорошенькая и такая неполноценная: целый участок мозга не функционирует как положено! И еще от ощущения громадной пропасти, отделяющей ее от других, нормальных людей, способных искренне горевать друг о друге, связанных друг с другом какими-то невидимыми, пусть и очень болезненными, но настоящими нитями. Только она, Люся, как будто недочеловек… Да еще и без печати на запястье. Теперь ей вообще пора строить скит и селиться в нем отшельницей.
        На кладбище все сгрудились возле вырытой ямы. Розовый гроб стоял на краю на табуретках, с которых свисали длинные полотенца. Мать покойной рыдала, хмурый отец время от времени забирал у нее насквозь промокший носовой платок и вручал взамен свежий.
        Откуда-то на кладбище даже появилась бывшая классная руководительница Леночки. Скорбно втягивая в себя воздух, она как будто глотала его, при этом ее широко раскрытые глаза смотрели куда-то сильно вверх. Учительница рассказала о том, какой Лена была хорошей девочкой и как ей все удавалось. Надежда Петровна тоже взяла слово и что-то долго и громко говорила.
        Люся в первый раз была на похоронах (раньше ей ловко удавалось избегать проводов в последний путь) и потому толком не знала, как себя вести. Она предпочла затеряться в дальних от гроба рядах. Стоя на отшибе, Люся разглядывала присутствовавших. Молодежь сбилась стайками. Вот четверо девчонок поддерживают друг дружку под локоток. Еще одна девчачья стайка переглядывается между собой. Группа парней сосредоточенно ковыряет землю носками ботинок и о чем-то полушепотом переговаривается. Вот еще одна такая же группа парней, только эти сосредоточенно смотрят вперед, засунув руки в карманы и почти прижимаясь плечом к плечу.

«Интересно, среди них есть „вторая половина“ Леночки? И что он теперь будет делать?» - заинтересовалась Люся. Она решила спросить об этом у девчонок в автобусе на обратном пути.
        Гроб опустили в яму, и мужчины с лопатами принялись засыпать его землей. Люся решила не дожидаться окончания церемонии и отправилась в автобус. Вскоре там появилась группа девушек.
        - Извините,- начала Люся,- вы с Леной учились вместе в школе?
        - Да,- подтвердили те.- Надо же, какое несчастье! Буквально в эти выходные мы с ней встречались, в боулинг ходили, и тут вдруг такое. Она еще так надеялась с Андрюхой встретиться, но он почему-то не пришел. Ленка откуда-то узнала, что у них знаки совпадают, и весь вечер его ждала! Все вроде налаживалось, перед ней такие перспективы открывались - и вдруг на тебе!
        - А как она рада была, когда оказалось, что они с Дюшей - пара!
        - Ну! А она еще вначале идти не хотела в воскресенье - свинка у нее, видите ли, умерла! Но потом все-таки пришла.
        - Мы ее уговорили, ведь мы же знали, как ей на самом деле хочется на Андрюшку хотя бы глазком посмотреть. Она по нему, по-моему, весь 11-й класс сохла.
        - А Андрей был сегодня?- спросила Люся.
        - Конечно!- загалдели девчонки.- Он хоть на кладбище и не плакал - видно, держался из последних сил,- но глаза как убитые. Вы еще увидите его на поминках.
        - И что же он теперь будет делать, ведь у него же знак?
        - Наверное, будет хранить память о Леночке,- повела плечами одна из девушек.- А что ему еще остается?
        - Да уж, незавидная судьба,- вздохнула Люся.- А он на каком месте сидит в автобусе?- поинтересовалась г-жа Можаева, желая рассмотреть Леночкину судьбу.
        - Он на своей машине, он же крутой у нас и притом совершенно не пьет!- не без зависти протянули девчонки.
        Люся снова уставилась в окно и промолчала до самой квартиры с накрытыми столами. Оказалось, что Леночка жила с родителями в весьма приличной «двушке» в районе
«Новослободской», заставленной мебелью советских времен. Люсенька даже удивилась немного, ей казалось, что в такой близости от Садового кольца живут только очень сановные и богатые москвичи. Леночкины же родители производили впечатление людей весьма скромного достатка.
        Г-жа Можаева выпила вместе со всеми стопку водки, не чокаясь. А потом присутствующие ударились в воспоминания. Мать уже перестала рыдать, а сосредоточенно пересказывала всю жизнь Леночки, кажется, даже по дням. Люся нагнулась к одноклассницам погибшей и попросила:
        - Покажите Андрея!
        Девчонки поозирались вокруг и удивленно пожали плечами:
        - А его здесь нет! Должно быть, уехал домой. Может, его никто не предупредил, что еще поминки будут?
        Люся состроила гримаску сожаления и принялась наполнять тарелку традиционным, на все случаи жизни салатом «оливье».
        - Я этого так не оставлю, я заявление напишу, так надругаться над моим ребенком!- донесся тут до Люси с другого конца стола голос матери Лены.- Вот ведь нелюди какие! Смерть мозга, видите ли, они констатировали… Но ведь сердце-то, сердечко-то у моей девочки еще билось! Как они могли? Даже у матери родной согласия не спросили, она, говорят, совершеннолетняя!
        Г-жа Можаева прислушалась и поняла, что речь идет о том, что в больнице у умирающей Лены изъяли какие-то органы для трансплантации. У Люси даже мурашки побежали по коже от этого сообщения. Но еще больше ее поразило другое: врачи уверяли родителей, что имели полное право изъять органы, потому что Леночка не оставила никакой записки, запрещающей это и говорящей о том, что она категорически не хочет стать донором сердца, почек, печени и тому подобного биологического материала. Оказывается, по закону у нас действует так называемая «презумпция согласия». Подразумевается, что тот, кто категорически против отдавать свои органы, об этом напишет записку и вложит в паспорт. А остальные, не написавшие,- согласны. И советоваться с родственниками умершего никто не будет - времени слишком мало, чтобы тратить его на раздумья.
        Шокированная Люся машинально жевала салат и раздумывала о том, когда ей написать запретительную записку - прямо сейчас, отлучившись в туалет, или попозже, когда доберется до дома? А то ведь случаи разные бывают. Ленка небось тоже не ожидала, что ей какие-то хулиганы возле собственного подъезда проломят череп.
        Чья-то рука дотянулась до Люсиной стопки и налила туда еще водки. Люся опять же машинально опрокинула ее и решила, что все-таки она напишет обращение к врачам-трансплантологам завтра. Вообще, все случившееся Люсе казалось ужасно странным и нереальным.

«Возможно, здесь даже скрывается убийство,- подумала г-жа Можаева.- Возможно, Ленку даже нарочно стукнули по голове, чтобы потом использовать как донора, а вовсе не для того, чтобы забрать кошелек и мобильник. Может быть, кому-то срочно требовалась операция, и он как-нибудь случайно узнал, что Ленуська подходит на роль донора, по группе крови, возрасту или каким-то другим параметрам? Вот вам и
„несчастный случай“, и „ограбление“! Вот именно: родители говорят, что, когда врачи приехали, раны от ударов бутылкой виски и ботинками были совсем свежими, даже кровь еще не запеклась. Интересно, кто это в третьем часу ночи случайно так прогуливался и обнаружил Ленку? Какая-то подозрительная оперативность! Я бы этого информатора на месте следователей вдоль и поперек изучила! Наверняка ведь стремились, чтобы человек еще живым сразу после избиения в лапы трансплантологов попал! Впрочем, как бы то ни было, теперь уже ничего не докажешь и Лену не оживишь. Да даже если бы и были какие-то варианты проверить эту версию, не женское это дело. И уж тем более не мое. Пусть вон отец Ленкин или парень ее ломают себе головы. В конце концов, если я начну выпендриваться, как книжная героиня из детектива, то и мне случайно „гриндерсом“ по голове около подъезда могут заехать».
        Тут Люся краем глаза заметила, что Митя решительно встал из-за стола, отправился в коридор и стал одеваться. «Надо бы попрощаться,- решила г-жа Можаева,- пожалеть мальчика, в конце концов, он к Леночке очень хорошо относился. Может быть, он даже был влюблен в нее».
        Выбираться из-за стола пришлось долго. Люся многократно извинялась за беспокойство перед теми, кому пришлось вставать, чтобы выпустить ее на свободу. Так что Митя уже успел закрыть за собой дверь, когда Люся очутилась в коридоре. Она выскочила вслед за ним и, к счастью, застала Безбородова на лестничной площадке. Он держал в зубах сигарету.
        - Много куришь!- сурово отчитала его г-жа Можаева.
        - Закуришь тут,- совершенно спокойно ответил Митя. Он как будто повзрослел на глазах.
        - Не переживай ты так, Мить! В конце концов, у каждого своя судьба, каждому свой срок отмерен.
        - Да при чем тут судьба? Я думаю, что Лену не хулиганы убили.
        - Знаешь, мне тоже такая мысль приходила в голову, но, если честно, думаю, милиция не слишком-то будет напрягаться, чтобы найти убийц,- предположила Люся.
        - Еще эти органы… Странно как-то все… Очень удобно списать на уличных хулиганов! Только какие-то странные хулиганы - надо же так бить, чтобы, считай, все внутренние органы целы остались! У Ленки же сердце до последнего работало, врачи со скорой у нее пульс обнаружили,- совершенно уверенно заявил Митя.
        - Господи, но кто же мог знать, какая у нее группа крови, какое здоровье и все такое? Ты думаешь, кто-то прочитал медицинскую карту Зайцевой, а потом устроил на нее охоту?
        - Тоже вариант. Возможен и другой - трансплантологам просто были нужны органы. Хоть какие-то! Благо, желающих заполучить их всегда навалом,- Митя порылся в кармане, вытащил из него зажигалку.
        - И что ты собираешься делать?- с плохо скрываемым скептицизмом поинтересовалась Люся.- По-моему, даже если ты прав и Лену убили из-за органов, это абсолютно недоказуемо.
        - Поживем - увидим,- загадочно обронил Безбородов, наконец-то поднеся пламя зажигалки к замусоленной сигарете.
        Рукав его курточки съехал, и Люся в изумлении уставилась на Митькину руку.
        - Куда он делся? Ты что с рукой сделал?- громко зашептала она.
        - Кто делся? Ничего я не делал!- буркнул Митька и тоже уставился на свое правое запястье.- О господи! Он исчез! Знак исчез!- Безбородов начал тереть свою руку, как будто надеясь, что от этого знак снова проявится. Но он не проявлялся.
        - Неужели вся эта история с таинственными символами закончилась?- не веря себе, предположила Люсенька.
        Но тут на площадку высыпали покурить Ленкины одноклассники. Многие из них уже разбились на парочки и нарочито закатывали рукава, чтобы показать, что у них-то с
«этим делом» все в порядке. И у них с «этим делом» по-прежнему было все в порядке. Знаки остались на своих местах.
        Люся и Митя с недоумением переглянулись. Разговаривать дальше при малознакомых людях не хотелось. Поэтому г-н Безбородов сосредоточенно курил с ошарашенным выражением лица, а Люся жалась к стенке и как можно более мило улыбалась девочкам. Девочки были весьма пьяны. Казалось даже, что для них поминки стали уже превращаться в заурядную вечеринку.
        - Интересно, а почему этой «гениальной» Кати нет?- спросила одна из вышедших, обращаясь ко всем и прикуривая тоненькую сигаретку «Вог».
        - А, это которая больная что ли? С которой Ленка на выставке познакомилась?
        - Ну да. Вроде такие подруги были! Зайцева в последнее время с ней, кажется, даже больше, чем с нами общалась. Только и слышно было: «Катя то», «Катя это», «Катин папа», «Катя нарисовала»… И где эта ее любимая Катя?
        - Да уж, правду говорят: старый друг лучше новых двух,- подытожила крашеная под баклажан девица и даже, как показалось Люсе, злорадно хихикнула.
        Тут из дверей квартиры Зайцевых вышла еще одна девчонка, весьма романтичного вида - в длинной юбке в складочку и с прической «а-ля Наташа Ростова».
        - Слышь, Несмеяна,- обратилась к ней рыжая,- а Катька-то Ленкина даже к ней на похороны не приехала!
        - Она в больнице. У нее опять какие-то проблемы со здоровьем,- холодно ответила
«Наташа Ростова».- Это мне мама Лены сказала. Она звонила Кате - номер у дочери в мобильнике нашла, но к телефону подошли ее родители. Ну вот и сказали, что дочка не сможет прийти. Очень извинялись.
        - Да она небось все равно бы не пришла! Она ведь даже в воскресенье с Ленкой в
«Казус Конус» не пошла, а Зайцева вначале очень хотела привести ее - похвастаться, какая арт-звезда у нее в подружках ходит.
        - Ну зачем вы так,- вступилась та, которая с «Вогом».- Может, у Кати просто уже в воскресенье проблемы начались.
        Парни, все это время молча курившие и обменивавшиеся выразительными взглядами, которые, должно быть, означали «ох, уж эти женщины!», наконец затушили окурки.
        - Ну, на посошок?- предложил один из них и открыл дверь в квартиру, куда тут же потянулись все Ленкины одноклассники.
        Митя к тому моменту, как показалось Люсе, уже начал зеленеть от курева.
        - Бросай ты это дело, Безбородов. Рак, одышка, неприятный запах - оно тебе надо?- пожалела его г-жа Можаева.
        - Я придумал, что делать,- как будто не заметив предыдущей фразы г-жи Можаевой, сказал Митя.- Я поеду к больнице и попытаюсь выяснить, кому подарили Ленку по кусочку.
        - Да как ты это выяснишь? В Москве, наверное, десяток больниц занимаются пересадкой органов.
        - Я знаю метод. Думаю, круг поисков достаточно узок.
        - Но… ты знаешь больше, чем я?- не слишком-то ловко попыталась «расколоть» Безбородова г-жа Можаева.
        - Расскажу потом как-нибудь. Если захочу,- мрачно ответил Митька, с усилием нажав кнопку вызова лифта.- Не скучай, Можаева!- помахал рукой он и шагнул в подъехавшую кабинку.
        - Фи! Не называй меня по фамилии! У меня имя есть, между прочим!- кричала вслед уезжающему Безбородову Люся. Она прислушалась к шуму в подъезде, поняла, что Митя уже спустился, и фыркнула: - Ну если не нравится имя Люся, можно же назвать уважительно - Людмила, ну или Людочка… Хам…
        Люсенька вернулась в квартиру Зайцевых. Там матушка покойницы уже рассказывала очередную историю про свою бедную девочку. Кажется, на этот раз речь шла о ее романтических увлечениях. Звучало имя Андрей. Зайцева-старшая пальцем выводила на клеенчатой скатерти «галочку» и дважды с усилием тыкала между рожками V-образной фигуры.
        - И две вот такие точки!- повторяла она.- Две!

* * *
        В субботу Люська проснулась почти счастливой - последний рабочий день на неделе! На этой кошмарной, под завязку набитой странностями неделе! Да и работать сегодня предстояло всего лишь до трех часов дня! Можно считать, что день почти выходной.
        К тому же, выглянув за окно, Люся поняла, что наступило самое настоящее бабье лето. Утро выдалось таким солнечным, что ни о чем плохом думать не хотелось. И Люся так хорошо выспалась! (Еще бы, ведь вчера она приехала с поминок в три часа дня, тут же завалилась в кровать и продрыхла до самого утра.)
        Мама, отказавшаяся «бросать дочку в такой сложный момент» и собиравшаяся пожить в Москве еще до воскресенья, приготовила блинчики с вареньем. Папа, оставшийся,
«чтобы поддержать маму в такой сложный момент», слопал уже почти все, что мать успела наготовить. Люсе досталась всего парочка блинков, но она только обрадовалась - фигура целее будет!
        В конторе сегодня наблюдался небывалый аншлаг: парочки так и шли косяками, желая как можно скорей улететь в теплые страны. Что на фоне мертвого штиля предыдущих дней этой недели несказанно удивляло. Накануне клиенты как будто чувствовали тучу, нависшую над офисом «Попутного ветра», и обходили его стороной.
        - Я так и думала,- торжествующе заявляла Надежда Петровна.- Я знала, что так будет! Вот теперь, когда почти все нашли себе пару, самое время отправиться в романтическое путешествие. То ли еще будет через месяц, когда они в загсы потянутся! Девчонки, не забывайте предлагать экскурсии!- наставляла она Люсю и Галину Сергеевну, а сама уже вывешивала на сайте job.ru объявление о поиске нового бухгалтера.
        - Темнота всегда сильнее всего сгущается перед рассветом,- поддержала г-жу Безбородову Люся.
        - Ага! А перед смертью у тяжелых больных часто наблюдается видимое улучшение и просветление,- поддержал беседу Овсиенко.
        - Тьфу ты, господи! Ну что ты мелешь?- набросилась на него Надежда Петровна, а остальные тихо заржали.
        - Виноват, виноват! Больше так не буду!- затараторил Владимир Викторович.- В качестве наказания готов выпить сколько угодно чешского пива и даже сам за ним сходить!
        - Хорош хохмить,- подобрела г-жа Безбородова, очевидно только сейчас вспомнив о том, насколько специфическим чувством юмора обладает Овсиенко.
        Митя сегодня не пришел - как объяснила Надежда Петровна, он себя неважно почувствовал с утра. Люся совершенно этому не удивилась - еще бы, так перенервничал парень! Также г-жа Можаева уже совершенно не удивлялась тому, что из-под рукавов почти у всех путешественников выглядывают знаки. И у большинства парочек они одинаковые. (Исключение составила лишь однополая троица дайверов, отправлявшихся в Египет.) Поэтому, когда перед бравой продавщицей отдыха возникли двое с абсолютно доисторическими, то есть чистыми руками, она буквально остолбенела. Люся заторможено принялась листать каталог, но парень и девушка точно знали куда хотят: Шарм-эль-Шейх, отель «Radisson SAS». Действия г-жи Можаевой свелись к распечатыванию квитанции. Парень пошел оплачивать ее к Надежде Петровне, временно исполняющей обязанности бухгалтера-кассира, а девушка осталась сидеть перед Люсенькой, внимательно изучая настенные надписи.
        - Вы, должно быть, уже очень давно знакомы?- осторожно спросила г-жа Можаева.
        - О да! Столько не живут,- томно проговорила красотка, тряхнув роскошными волосами, и демонически рассмеялась.- Целых семь дней, считая сегодняшний! Ха-ха-ха!
        - И вот так сразу вместе отдыхать поехали?- изумилась Люся и тут же попыталась исправить свою бестактность.- Извините, конечно, что спрашиваю. Мне, право, неудобно, но очень интересно, где вы познакомились, у меня, видите ли, такая ситуация…
        Мадам оторвала взгляд от стены и со специфической ласковостью посмотрела на г-жу Можаеву:
        - На вечеринке «Пусто: пусто». Слышали про такую? Для тех, кого на небе метками обделили.
        - Нет,- встрепенулась Люся и прошептала: - Но очень хотела бы туда попасть,- и г-жа Можаева выразительно посмотрела на свою руку.
        Девушка рассмеялась:
        - О! Да вы ловко маскируетесь! По вам и не скажешь, что вы такая самостоятельная девушка, которой не нужны советы даже от Небесной канцелярии. На вид вы совершенная тихоня,- девушка вынула из стакана карандаш, пошарила по столу в поисках бумаги и записала на желтом стикере: «Малая Ордынка, 37. Jet Set. Воскресенье с 18.00».- В сущности, это не клуб, а клубный день «Пусто: пусто» в
«Джет сет», который полностью отдан таким, как мы,- пояснила девушка.- Туда пускают по предъявлению руки. Довольно дорого, зато все свои.
        - Спасибо,- кивнула Люся, пряча бумажку в кошелек.
        Тут к столику подошел и молодой человек. Люся забрала копию квитанции и выдала парочке пакет документов.
        - Приходите еще, расскажете, как съездили!- попрощалась она.
        А в голове уже крутилась мысль: где-то она, кажется, уже про этот клуб слышала. Только от кого? Ах, да! Во вторник она купила газету, в которой говорилось о чем-то подобном! Только куда она ее засунула? Люся порылась в столе, но ничего не обнаружила. Она решила сделать небольшой перерыв и отправилась в «кофейный» угол. Ну, конечно же, газета валялась там, уже разобранная любознательными сослуживцами на листочки, с явственно проступившими кругами от горячих кружек. Ага, это советы по похуданию, заляпанные жирными от «курабье» пальцами,- наверняка читала Надежда Петровна. А вот другая страница со следами крем-пудры - явно предмет интереса Галины Сергеевны. Что же она у нас читала? «Дарья Донцова не любит собак. У популярной писательницы дома прописалась целая свора игрушечных псов, которую она ненавидит, потому что с них надо стирать пыль». А где же про клуб? Нужная заметка отыскалась на 5-й странице. Залив кипятком смесь из «Нескафе» и сахара, г-жа Можаева отправилась за свой стол.
        Заметка оказалась очень короткой и, в сущности, поведала Люсе мало нового. Выглядела она так:
        СРЕДИ БОГАЧЕЙ ПОЛНО ГОЛУБЫХ
        Бог шельму не метит
        В минувшее воскресенье в клубе «Джет сет» состоялась первая вечеринка «Пусто: пусто». На нее пускали только тех, у кого на руках нет никакого знака. На закрытом мероприятии побывали корреспонденты «Экспресс-газеты» Владимир ХАРЧЕНКО и Лариса КУДРЯВЦЕВА (фото).
        К шести часам на узкой улочке было не протолкнуться из-за дорогих лимузинов. Из них вылезали жеманные красотки в бриллиантах и умело потертых джинсах, а также их разномастные спутники. Среди прибывших нами были опознаны студентка Ксения Собчак в компании сразу двух женихов - бывшего Вячеслава Лейбмана и нынешнего Александра Шустеровича, нефтяник Владимир Руга и художник Никас Сафронов, собака Дуся со своей владелицей телеведущей Светланой Конеген. Среди посетителей вечеринки
«Пусто: пусто» оказалось на удивление много «мажоров». Должно быть, в этих кругах особо велик процент гомосеков и сильно больных товарищей.
        Сам клуб «Джет сет» слывет среди столичных тусовщиков жутко элитарным и дорогим. В сущности, закрытая вечеринка для тех, кто не знает свою судьбу, ничем не отличалась от обычных клубных тусовок до «знакового» воскресенья. Правда, сюда не допускали в одежде с длинным рукавом. Да еще среди посетителей проводился турнир по домино. Причем тот, кто заканчивал партию костяшкой «пусто: пусто», тут же получал право «обнулить» свой счет. А оставшаяся на руках фишка со знаком «пусто» позволяла списать десять очков игроку.
        К заметке прилагалась
        СПРАВКА
        Что почем в клубе «Джет сет»:
        Стакан свежевыжатого сока - 5 у.е.
        Кофе эспрессо - 4 у.е.
        Стейк из акулы - 35 у.е.
        Чизкейк - 10 у.е.
        А также рядом была напечатана другая маленькая заметка:
        КСТАТИ
        В интернете открылся сайт для поиска «вторых половин». Люди размещают там фотографии знаков у себя на руке и просят откликнуться тех, кого на небе наградили точно таким же. Адрес сайта: www.ilikeyou.ru, что можно перевести на русский двояко - и как «я подобен тебе», и как «ты мне нравишься».
        - Ну вот, не такая уж я уникальная,- облегченно вздохнула Люся, закрывая газету. - К тому же, судя по заметке, нашего брата не убавляется, а, наоборот, прибывает.
        Но тут же г-жа Можаева и огорчилась: вряд ли она сможет почувствовать себя как дома в таком пафосном заведении, как «Джет Сет». Скорее уж бедной родственницей. Что у нее может быть общего с публикой, способной отдать за ужин четверть Люсиной зарплаты? Из глубокой задумчивости г-жу Можаеву вывел телефонный звонок.
        - Алло! Добрый день!- сняла она трубку.
        - Если он, конечно же, добрый!- раздался на том конце возбужденный мужской голос. - Вы меня отправили на две недели в этот дурацкий «Парадайз Инн Отель» и будете за это отвечать!
        - А что случилось?- испугалась Люся.
        - Прекратите мне рот затыкать!- заорал в ответ мужик.- Я вам все скажу, и вы у меня за все ответите. Я приеду и буду с вами судиться. Вы в курсе, что здесь кондиционеры не работают?
        Люся напряглась и вспомнила, как она ездила в рекламный тур для работников турагентств, который организовывал генеральный партнер «Попутного ветра» - туроператор «Галопом по…». Эта чудесная поездка состоялась чуть ли не в первые дни Люсиной работы в туризме и окончательно убедила ее тогда в правильности выбранного пути. Она даже не подозревала, когда откликнулась на объявление о вакансии менеджера по продажам, что турработникам время от времени «обламываются» такие вот чудесные поездки. Когда тебя целую неделю бесплатно катают по загранице, селят в лучших отелях и каждый день возят на экскурсии. Это делает туроператор - крупная фирма, заранее скупающая блоки мест в отелях и на самолетах, а потом перепродающая уже сформированные пакеты услуг турагентствам. А те уже, в свою очередь, распространяют их среди населения. Тогда, в свою первую поездку за границу, Люся с группой на одну ночь останавливалась как раз в «Парадайз Инн», и кондиционеры там чудесно работали.
        - Может быть, кондиционер сломался?- осторожно поинтересовалась Люся.- Тогда вам надо подойти на ресепшн и попросить, чтобы вас переселили в другой номер.
        - Да меня уже в третий номер переселяют, и кондиционеры ни в одном не работают!- зарычал мужик.- И вот за это дерьмо с меня взяли четыреста долларов? Вы имейте в виду, я знаю, где искать на вас управу! Вы мне предлагаете еще целую неделю в этой духовке ночевать?
        - Когда вас переселяли в новый номер, вы проверяли работу кондиционера?
        - Конечно, проверял, что вы меня за идиота держите, стану я кота в мешке брать?
        - Ив момент поселения кондиционеры работали?
        - Ну, да!
        - Вам показали, как этот аппарат включается? Вы поняли, как он работает?- Люся было подумала, что дядечка просто не разобрался в системе управления машиной для охлаждения воздуха.
        - Чего тут понимать-то? Сунул карточку-ключ в прорезь рядом с ванной - вот он и заработал!
        - А сейчас вы вставляете карточку, и он не работает?
        - Работает. Когда вставляю. А когда вынимаю - НЕ РАБОТАЕТ! Вы что, тупая?- набросился мужик с остервенением.
        - Но ведь это же нормально,- искренне поразилась истерике российского туриста Люся.- Когда вы в номере - карточка вставлена и все работает. Когда вас нет в номере, все электричество отключается, и кондиционер в том числе.
        - А я не хочу, чтобы кондиционер отключался. Я прихожу - а тут духота!
        - Но ведь воздух охладится через пять минут после вашего возвращения,- попыталась успокоить клиента Люся, уже понимая, что на проводе очередной «нервный товарищ».- К тому же, если у вас с утра был включен кондиционер и, уходя, вы плотно запрете дверь на балкон и задернете шторы, то воздух не нагреется.
        - С чего ты взяла, что он не нагреется?
        - Я сама так делала, когда в «Парадайз Инн» отдыхала,- соврала Люся, потому что ей и в голову не приходило жаловаться на жару. Ведь она за ней, этой самой жарой, туда и ехала!
        - Ну, я попробую,- слегка успокоившись, выплюнул в трубку мужчина.- Но если вы меня опять обманули, у вас будут серьезные проблемы. Так и знайте. Между прочим, моя фамилия Упоров, если это вам о чем-нибудь говорит. А ваше имя какое?
        - Менеджер Людмила Можаева,- представилась Люся.- Если будут еще какие-то проблемы, звоните. И на всякий случай, мой вам совет: не слишком увлекайтесь кондиционером - резкие перепады температуры могут вызвать простуду. Приятного отдыха!
        Люся положила трубку и про себя удивилась тому, что отель пошел «руссо туристо» навстречу и переселял его из одного номера с исправным кондиционером в другой. Все-таки турки весьма гостеприимны. Раз уж хочет клиент другой номер - пожалуйста.
        Короткий рабочий день близился к концу, и Люся решила организовать свой вечерний досуг. Она позвонила Наташке Рыжовой, и подруга с радостью согласилась сходить сегодня с Люсей в кино, а перед этим посидеть в «Кофе Хаусе».
        Когда Люся уже красила губы в розовый цвет, около ее стола возникла Надежда Петровна.
        - Людмила, у меня к вам просьба небольшая,- начала г-жа Безбородова официально (она всегда так обращалась к г-же Можаевой, когда просила о чем-нибудь, не входящем в служебные обязанности).
        - Да, Надежда Петровна, что-то еще нужно сделать?
        - Видите ли, Люда, я сегодня перебрала все Леночкины бумаги и не могу найти смету расходов на рекламную компанию. А я точно знаю, что она уже собрала данные по всем рекламоносителям и что-то даже уже подсчитала. Я вот думаю, не забрала ли она, случайно, эти бумаги домой, чтобы в выходные подумать. Не будете ли вы столь любезны проведать родителей Лены и заодно поинтересоваться, не сохранились ли бумаги. Да, и еще… Может, спросите там между делом: Зайцева говорила, что у нее есть подружка-художница, которая может для нас бесплатно рекламные модули и листовки нарисовать и сверстать. Конечно, теперь она вряд ли захочет. Но все-таки поинтересуйтесь, если не сложно.
        Люся, которой не очень-то хотелось возвращаться в квартиру Зайцевых, отрицательно замотала головой.
        - Ну не обязательно сегодня, можно и завтра или в воскресенье,- пробасила Надежда Петровна и, положив перед г-жой Можаевой листок с адресом и телефоном родителей Зайцевой, уплыла прочь.

«Вот так всегда, как самое неприятное поручение - так мне!» - проскулила про себя Люсенька, но взяла листок с адресом.

* * *
        Прилетев в «Кофе Хаус» первой, Люся заказала американский кофе с молоком и по привычке принялась стрелять глазками по сторонам, поигрывая туфелькой 36-го размера. Но вот какая странность: раньше в таких ситуациях на нее тут же начинали заглядываться разнообразные молодые люди. Люсенька им мило улыбалась, потом опускала очи долу, отводила взгляд куда-то в сторону, а потом снова, как бы нечаянно, поглядывала на потенциального кавалера. Словом, действовала по старому бабушкиному рецепту флирта, выполняя глазами несложное упражнение под названием «в угол, на нос, на предмет» (под предметом имелся в виду интересующий объект мужского пола). Бабуля уверяла, что эта гимнастика мало того, что очень полезна для глаз (ведь таким образом тренируются глазные мышцы), она еще и заставляет мужчину обратить на тебя внимание. Но сегодня бабкин метод что-то не действовал. Все мужчины как будто бы превратились в гомосексуалистов. Они скучно сидели за своими столиками, читали газеты, пили кофе и разговаривали по мобильникам.
        Наконец Люся нашла глазами одного более-менее симпатичного типа в модных ботинках из рыжей замши, просторном свитере серой шерсти, с волосами до плеч среднерусской расцветки и вообще очень милого. Милого хотя бы потому, что он заметил призывные Люсины взгляды и тоже начал на нее посматривать. Он сидел через три столика от г-жи Можаевой, но все не решался подойти. И тут около «предмета» Люсиного внимания появилась официантка со счетом.

«Ну вот, что за ерунда!» - огорчилась про себя г-жа Можаева, теряя всякую надежду. Надула губки и принялась сосредоточенно пить кофей. И тут на стол перед ней опустился маленький, сложенный пополам листок бумаги.
        - Просили передать вон из-за того столика,- пояснила официантка, положившая листок, и взглядом указала на того самого волосатого.
        Обрадованная Люся схватила записку, развернула и увидела на ней вместо приглашения в кино или дурацкого вопроса «как тебя зовут» еще более дурацкую картинку - синим по белому были начертаны какие-то волнообразные пружинки.
        Люся недоумевающе посмотрела на парня. Он же помахал ей правой рукой. Люся поняла: это был его знак на запястье. Она с сожалением отрицательно покачала головой.
        Наконец появилась Наташка, волоча под руку какого-то парня весьма нелепого вида. Чрезвычайно высокого, полного, с румянцем почти во все лицо. Щеки молодого человека также не отличались малахольностью и с трудом прятались за окладистой русой бородкой. Впрочем, глаза Суперпупса, как его тут же про себя окрестила г-жа Можаева, производили весьма благоприятное и живое впечатление.

«Что это еще за чудо?- изумилась Люся и вспомнила: - А! Да это же тот самый тип, которого мы подцепили в „Каро-фильм“. Валера, кажется».
        Парочка плюхнулась к Люсе за столик, и Наташка тут же защебетала:
        - Люси, привет! Ты притащила «Голодных мертвецов»? Очень занудное кино? Про что там?
        - Принесла, принесла!- Люся вытащила из сумки кассету с фильмом и папку с текстом перевода и вручила их подруге. За время, прошедшее с субботы, она уже успела забыть сюжет фильма и только отмахнулась: - Да ну! Сама все знаешь! Бум! Бац! Ба-ба-бах! Айлл би бэк! Фак ю! Ай лав ю! Вот и все кино…
        Парочка заказала по большой чашке орехового капучино и один на двоих кусок вишневого торта.
        - Спасибо, зайка. Денежку я тебе на следующей неделе отдам, когда со мной расплатятся. А что мы сегодня пойдем смотреть?- запихивая бумаги в миниатюрный рюкзачок, спросила Наташа.
        - Ну, если честно, я предпочла бы сейчас осмотреть всех особей мужского пола без всяких знаков на руках,- хмыкнула Люся.
        - Ну тогда тебе на кладбище или в морг!- засмеялся Валера.
        Наташку слегка передернуло от шуточки ее «идеала». Люся не смогла удержаться и тоже брезгливо фыркнула. Г-жа Рыжова пришла в себя быстрее и бросилась извиняться:
        - Не удивляйся, Люсенька. Просто Валера доктор, а ты знаешь, какой у них, у медиков, юмор специфический, хи-хи-хи.
        - Ну что вы,- Люся уже справилась с первой негативной реакцией и теперь старалась премило улыбаться.- Я очень ценю черный английский юмор. А уж докторский юмор - это что-то особое!
        Суперпупс заулыбался еще радужнее, чем прежде, и даже откровенно заржал:
        - Нет, девчонки, вы меня неправильно поняли. Это не юмор. Это очень полезный совет.
        - Ну, это ты уж хватил, Валер. Я, по-моему, еще не выгляжу как мумия или тело при смерти, чтобы искать жениха на кладбище среди трупов более чем недельной давности! - Люся начинала искренне удивляться, как Небесная канцелярия могла присудить такой веселой и оптимистичной Наташке такого придурка в женихи.
        - Вы, наверное, просто не в курсе, что знаки на руке исчезают после смерти идеального партнера. То есть если погибает жена, то муж получает свободу перед Небесной канцелярией и право искать себе новую пару среди таких же свободных женщин. Так что практически на каждых похоронах и поминках можно встретить совершенно свободного человека.- Валерка помолчал, морща лоб, и добавил: - Ну или в похоронном бюро - тоже вариант.
        - Да ну?- изумилась Наташка.
        - Откуда такая информация?- подпрыгнула Люся.
        - Эмпирическое наблюдение. Побочный продукт медицинской практики, так сказать. Но пока что я не наблюдал ни одного исключения. У всех идеальных партнеров наших покойных клиентов, кого мне доводилось видеть, пропали знаки на запястье,- гордо ответил Суперпупс.- Но это не только мы заметили, ребята из морга тоже наблюдают такое явление.
        - А у вас в отделении что, так часто мрут?- с ужасом прошептала г-жа Можаева.
        - Ну…- Суперпупс заметно смутился.- Вообще-то редко, но бывают случаи.
        - Валерочка в 1-й Градской в нейрореанимации работает,- гордо вставила Наташка.
        - Большая часть пациентов к моменту поступления уже не жильцы, и умирают они, поверь, не по нашей вине,- пояснил Валера.
        Г-жа Рыжова уже пришла в себя и теперь пристально с подозрением смотрела на совершенно ошалевшую от свалившейся на нее информации Люсю.
        - Дорогая?- Наташка вопросительно посмотрела г-же Можаевой в глаза и перевела взгляд на ее руки.
        - Ну, так получилось,- поняла ее полунемой вопрос Люся.- У меня рука как будто онемела и не поднялась. В общем, столбняк напал, как говорится.
        - Эмоциональный ступор. Такое бывает с некоторыми, когда к ним предъявляют повышенные требования или возлагают на них слишком большую ответственность,- авторитетно поддержал беседу Суперпупс.
        Но Люся вряд ли смогла вникнуть в смысл сказанного Валерой, потому что в этот момент все ее серое вещество было занято другим процессом: она оценивала, этично ли будет расспрашивать Суперпупса про последние часы Ленки.
        - Слушай, я тут в новостях слышала, что на «Новослободской» на днях на девочку хулиганы напали и по голове били. Ее ведь вроде к вам, в 1-ю Градскую увезли?- как можно более равнодушно спросила г-жа Можаева.
        - Да, было такое дело,- совершенно буднично вздохнул Валерка.- Голову ей проломили конкретно. Практически без шансов. Хотя сердце еще долго билось. Представляешь, мозг уже в отключке, дыхания почти нет, а человек все еще пытается выжить. Конечно, он уже не жилец - смерть лишь вопрос времени. Эта девчонка, считай, двое суток еще боролась - молодой организм. В конце концов пришлось отдать ее трансплантологам.
        - Что значит «пришлось отдать»?
        - Сведения о больных с черепно-мозговой травмой тут же поступают в Центр органного донорства. Оттуда приезжают судмедэксперты, бригада для забора органов, и они сидят ждут, умрет пациент или нет. Вот уж у них работенка - сиди и следи, когда потенциальный донор «трубку жевать» перестанет. Бывает, по несколько часов сидят в постоянной готовности. Чуть ли не со скальпелем в руках.
        - Что значит «трубку жевать»?
        - Ну, отключаешь больного на время от аппарата искусственной вентиляции легких. Когда он еще жив, то пытается дышать самостоятельно и как бы жует губами трубку, через которую раньше поступал воздух. Забор ведь надо делать при полной смерти мозга, отказе дыхательного и сосудодвигательного центра. Не раньше и не позже. Потому что если начнешь раньше - скажут, убил, позже - орган плохо приживется. И тут вроде все удачно прошло, но я звонил сегодня ребятам в 7-ю больницу - говорят, у реципиента почему-то осложнение началось. Даже не знаю, выживет ли та девчонка. Вроде как у нее острое нарушение мозгового кровообращения с отеком головного мозга. К сожалению, и такое бывает…
        - А что у Ленки забрали? Сердце?- брякнула Люся и тут же прикусила язык, поняв, что выдала себя.
        - Вы были знакомы?- лицо Суперпупса заметно посуровело.
        - Она в нашей фирме работала.
        - Почки забрали,- нехотя выдавил Валерка, скорее по инерции, чем осмысленно.- Давай закроем эту тему. Хватит.
        - И кому ее почки достались?
        - Я не могу сказать. Это не принято разглашать. Да и к тому же я не знаю. Пересадку же не в нашей больнице делали.
        - А может, все-таки знаешь и расскажешь по секрету подружке невесты? Ведь все-таки я ее знала…
        - Тем более если ты ее знала. Знаешь, иногда так бывает, что родственники покойного начинают скандалы закатывать.- Валерка заметно занервничал.- А уж если доберутся до реципиента - пиши пропало! Некоторые начинают пациентов подкарауливать, угрожать, стыдить, денег требовать. Сама понимаешь: человек и так в стрессовом состоянии после операции, а тут еще скандалы всякие. Не надо, лишняя это информация. Хватит того, что человек этот сильно болеет. Я не вижу в трансплантации ничего предосудительного.
        - Я понимаю,- вздохнула Люся.- Просто интересно, все-таки мы с Ленкой целый год в одной комнате сидели. Представляешь? И потом, а вдруг ее убили специально из-за почек? Представляешь, умирает у тебя ребенок, нужна операция- на что только не пойдет любящий родитель, чтобы спасти свое чадо!
        - Ну, это уж полный бред!- Суперпупс даже хрюкнул от возмущения и от удивления такой глупости.- Ага! И этот родитель тайком узнает, какая у твоей подружки группа крови и еще масса показателей, по которым должны подходить донор и реципиент? Он проводит тест кросс-матч, проверяет ее на совместимость со своим ребенком по системе HLA? Я уже не говорю про показатели креатинина плазмы и прочем! Он что, этот твой родитель, людей насквозь видит? К чему такие сложности? Если уж он так любит свое чадо, то сам отдаст ему свою почку, благо, что у человека их две и органы родственников, как правило, неплохо приживаются.
        - Понятно.- Люся действительно поверила Валерке и даже сама удивилась, как такая дурацкая мысль могла прийти ей в голову. Наслушалась всяких ужасов про убийц в белых халатах по телевизору, вот теперь все, что связано с трансплантологией, и вызывает подозрения и ужас.- И часто у тебя такие случаи бывают? Чтобы трансплантологи приезжали?
        - Да нет, обычный наш клиент отделывается сотрясением мозга,- отрицательно замотал головой Суперпупс.- Бывает, конечно, что после тяжелых аварий людей привозят, тогда сложнее. Но там такие кадры, что трансплантологам малоинтересны,- обычно и внутренние органы бывают задеты. Такие травмы, как у твоей коллеги,- большая редкость. Я тебе могу сказать, что за прошлый год во всей Москве было сделано всего 37 пересадок трупных органов. Вот и считай.
        Наташке, по-видимому, уже весьма наскучил этот научный диспут. Она демонстративно зевнула:
        - Господа! Если мы собираемся сегодня посетить синематограф, предлагаю расплачиваться и удаляться. А то попадем на слишком поздний сеанс, и потом мы с тобой, Валерочка, просто до дома не доберемся.
        - Чего это вы не доберетесь? Я вас подброшу до «Текстильщиков» - мне совершенно не в напряг,- проявила добрую волю г-жа Можаева.
        - Ага, до «Текстильщиков», как бы не так! Я от мамочки ушла, я от папочки ушла - я теперь у Валеры в Люберцах поселилась.
        - Ого! Ну, вы забрались. Ну ладно, я вас до Люберец тогда довезу. Не парься.
        Компания расплатилась по счету. И отправилась в «Пушкинский». Однако, просмотрев анонсы фильмов, решила от посещения кинотеатра отказаться. Ничто не возбуждало любопытства и желания отдать 180 рублей за полуторачасовое зрелище.
        - Да, «Матрицу-4» еще не скоро снимут!- с сожалением пропела Люся.
        - Это точно,- согласилась Наташка.- Ее вообще не снимут. Сама читала.
        - Но домой еще не хочется. Рановато как-то, не находишь?
        - А поехали к нам, я новые песни на гитаре разучил. Люся, ты любишь песни под гитару?
        Г-жа Можаева не то чтобы была большой поклонницей художественной самодеятельности, но вечер в такой компании все-таки лучше сидения перед телевизором в тапочках.
        - Валер, ты умеешь играть в домино?- поинтересовалась Люся.
        - Ну да, а что?- удивился Суперпупс.
        - Тогда решено: сегодня вечером ты научишь нас с Наташкой играть в домино,- решительно сказала г-жа Можаева, резко разворачиваясь и направляясь к Музею Революции, где была припаркована ее машина.
        Не вдаваясь в споры, сладкая парочка тоже развернулась и последовала за Люсей.
        - Зачем тебе это?- только и поинтересовался Валерка.
        - Завтра мне предстоит целый вечер играть в эту дурацкую игру. Причем с очень серьезными людьми и на очень высокие ставки. Больше никаких вопросов на эту тему, - напустила таинственности г-жа Можаева.
        - Ну не знаю, смогу ли я тебя достаточно хорошо обучить,- искренне распереживался Суперпупс.
        - Все ж лучше, чем если я заявлюсь, совсем не умея играть, правда?- хихикнула Люся и нажала на зеленую кнопочку на брелке сигнализации.
        Машинка пискнула, и затворы в дверях со щелчком выскочили вверх.
        - Прошу садиться. Пристегиваться ремнями безопасности обязательно.
        - Люсь, а чего это ты без номеров ездишь?- пискнула с заднего сиденья Наташка.
        - Как это без номеров? Ты что думаешь, что они должны быть через весь бок написаны, как телефон у такси? Нет, номера - это такая ма-аленькая табличка внизу под мордой и сзади такая же.
        - Люся!- кажется, всерьез обиделась г-жа Рыжова.- Если ты всех будешь считать за таких же идиотов, как ты сама, то ты ни за что в воскресенье не выиграешь в домино! Я прекрасно знаю, где у машины должны быть номера. И у тебя их нет. По крайней мере, спереди.
        Люся заглушила мотор, вылезла из машины и уставилась на морду своего моторчика. Номеров действительно не было. Хотя раньше они точно были. Что за ерунда? Г-жа Можаева обошла автомобиль - задний регистрационный знак также исчез. Никаких сомнений - их украли! Свинтили прямо на бойкой Тверской улице! Оставив Наташку и Валерку греться в машине и слушать радио, раздосадованная Люся бросилась к ближайшему милиционеру. Тот отправил ее в отделение.
        - Ну и что вы от меня хотите?- лениво спрашивал, жуя бутерброд, дежурный.- Возбуждения уголовного дела? Оно вам надо? Номера мы все равно не найдем, будет
«висяк». Оно нам надо? Ну хорошо, даже если мы заведем дело, вам придется на два месяца поставить машину в гараж. Почему? Да потому что без номеров ездить нельзя. А новые номера вам никто делать не будет, пока дело не закроют. Улавливаете? Так что ты лучше вот что, дочка. Езжай завтра в свое МРЭО, пиши заявление об утере и получай себе спокойно новые номера. Без всяких проволочек. И вообще, с чего ты взяла, что их на нашей территории свинтили? Ты с утра, когда в машину садилась, проверяла, на месте ли они? То-то же! У тебя их, скорее всего, ночью украли. Алюминий, понимаешь ли, очень ценный металл. Иди, дочка, иди. И не расстраивайся. Только алиби на всякий случай имей до тех пор, пока новыми номерами не обзаведешься: вдруг кто с твоими номерами человека задавит или банк ограбит. Хотя маловероятно…
        Сильно огорченная Люся хотела было отказаться от поездки в Люберцы на машине без номеров. Но потом вспомнила совет дяди милиционера помнить об алиби, и решила не менять своих планов. На удивление, пост ГАИ на выезде из Москвы удалось проскочить без всяких осложнений - никто машину не тормознул и не начал задавать неудобных вопросов. Ночевать Люся осталась у друзей, благо, нашелся свободный диванчик. И не только чтобы не ехать на машине одной и не создавать себе проблем с алиби. Но и потому что Валерка, как выяснилось, умеет варить вкуснейший глинтвейн, под который его наивные песенки собственного производства, исполняемые на трех аккордах, казались шедеврами. Мама, конечно, очень обижалась по телефону, когда Люся сообщила ей, что ночевать сегодня не приедет, но в конце концов смирилась и она.

* * *
        Воскресным утром г-жа Можаева проснулась от возбуждающего запаха кофе. Наташка заварила в турке настоящие молотые зерна от «Монтана Кофе», и Люся даже позавидовала Валерке: какая ему все-таки удачная вторая половина досталась. Выспалась она на удивление хорошо, хотя в чужом месте обычно долго ворочалась без сна. Но тут, должно быть, глинтвейн помог почувствовать себя как дома. К тому же подушки у Суперпупса оказались набиты настоящим пухом и так и навевали сладкие грезы.
        За завтраком г-жа Можаева энергично принялась агитировать г-жу Рыжову и ее благоверного бросить все дела и ехать с нею в Москву. В гости. Не то чтобы Люся была такая хлебосольная девушка, просто у нее имелась вполне весомая причина - номеров на ее автомобиле по-прежнему не было. Г-н Смирнов (оказалось, что у Валерки такая вот классическая русская фамилия) наотрез отказывался покидать родные стены и неприлично намекал на необходимость их с Наташкой общения тет-а-тет. У них, понимаете ли, любовь во всех ее проявлениях.
        - Злые вы,- обижалась Люся.- Как же я без вас одна поеду? Как же я без алиби? Кто, кроме вас, подтвердит, что я по утрам старушек не переезжаю и банки на машине без номеров не граблю?
        - Ты совсем уже помешалась на своем алиби,- заржал Суперпупс.- Зачем оно тебе? В конце концов, если кто-то и поедет грабить банк на машине с твоими старыми номерами, у тебя есть два живых свидетеля, готовых подтвердить, что эти номера у тебя стибрили еще в субботу. Въезжаешь?
        Люся хлопнула себя по лбу. Точно! Такая простая мысль ей просто не приходила в голову. Да уж, с ее аналитическими способностями только и делать, что играть в домино!
        - Зачем же тогда, скажите на милость, я у вас ночевать осталась?- спросила она у смеющихся влюбленных.
        Они только пожали в ответ плечами.
        - Любишь ты нас, наверное, Люсенька!- прохихикала г-жа Рыжова.- Кстати, если это как-то компенсирует твои страдания, можешь стать свидетельницей со стороны невесты на нашей свадьбе.
        Оставив счастливых влюбленных, Люся отправилась в Москву. Уже въезжая в город, она вспомнила о неприятном поручении Безбородовой, полученном в субботу. И решила разделаться с ним как можно скорее и забыть. А то так и будет «должок» весь день над душой висеть!
        Люся легко нашла нужный дом по памяти. Его двор был до отказа забит машинами, так что г-же Можаевой пришлось проехать еще немного и припарковаться у следующего корпуса. Прямо из машины она позвонила по мобильному Зайцевым. К счастью, Ленкины родители оказались дома и разрешили Люсе подняться в квартиру.
        Г-жа Можаева многократно извинялась за беспокойство - намного больше, чем того требуют приличия. Наконец родители открыли перед ней дверь в комнату Леночки.
        - Проходите, смотрите. Вот ее письменный стол. Она обычно все бумаги в нем хранила. Ищите.- И мать Зайцевой встала в дверях, скрестив руки.
        Люся принялась выдвигать ящики стола и перебирать бумаги. Бумаг оказалось ужасно много: рефераты, контрольные, какие-то распечатки потешных историй из интернета и рассказов Алекса Экслера, вырезки из журналов и прочая бумажная канитель.
        Примерно полчаса Люся копалась в макулатуре и в конце концов развела руками:
        - Не могу найти нужных документов! Может быть, Лена их не распечатала и хранила в компьютере?- И г-жа Можаева с надеждой уставилась на комп на зайцевском столе.
        - Ну, в этом я вам ничем помочь не могу,- сокрушенно покачала головой родительница.- Я даже не знаю, как эта штука включается. Лена сама эту игрушку купила и одна ею пользовалась. Если вы умеете обращаться- поищите.
        Люся нажала на стартовую кнопку, машина низко загудела и начала загружаться. Компьютер был не сильно новый - второй «пентиум». На нем еще стоял Windows 98.
«Да, теперь такое барахло даже за 300 долларов вряд ли кто возьмет»,- про себя прикинула остаточную стоимость техники г-жа Можаева.
        Как будто подслушав ее мысли, мать Лены спросила:
        - Может быть, посоветуете, сколько этот компьютер может стоить, если его продавать?
        - Уфф,- тяжело вздохнула Люся.- Боюсь, что немного - долларов триста. К тому же монитор уже старый, теперь у всех жидкокристаллические. Словом, овчинка не стоит выделки.
        - Но для нас это вполне приличные деньги. Полторы учительских зарплаты. У вас случайно нет знакомых, которые могли бы заинтересоваться?
        Люся наморщила лоб, перебирая всех своих знакомых. Пожалуй, желающих не найдется. Разве что она сама? Ведь у г-жи Можаевой до сих пор не было компьютера, а ведь это было бы так удобно для Наташки, если бы Люся отдавала ей переводы аккуратно отпечатанными на принтере, а не на маминой печатной машинке. Может, купить? За новый комп штуку баксов выкладывать - жаба задушит, ведь он ей не очень-то нужен, да и ни к чему ей навороченная тачка с мощным процессором и крутой видеокартой. Ведь Люся не собирается играть в какие-нибудь дурацкие игрушки или смотреть кино на компьютере. Ей нужна просто более совершенная печатная машинка.
        Заметив напряженную мыслительную деятельность на лице г-жи Можаевой, мать Ленки заметно подобрела: сразу видно, человек действительно думает над тем, как помочь, а не станет отделываться отговорками.
        - Вы знаете, есть один персонаж, которому именно такая машина может подойти. Я поговорю с ним сегодня и позвоню, если что.- Люся решила сразу не принимать столь ответственного решения, а немного подумать.
        - Хотите, я вам чаю принесу?- раздобрилась г-жа Зайцева-старшая.- С вареньем. Вы какое предпочитаете: клубничное или из крыжовника? Сама варила.
        - Клубничное - было бы здорово!- обрадовалась Люся, мельком взглянув на часы.
        Уже почти двенадцать, а она сегодня по-настоящему еще ни разу не перекусила. Только кофе с бутербродом у Смирнова.
        Зайцева-старшая отправилась хлопотать на кухню, а перед Люсей засветилась стандартная заставка с белыми облаками на голубом, а потом на синем фоне появились ярлыки. Люся полезла в папку «мои документы». В ней обнаружились новые разделы:
«институт», «работа», «фотки», «приколы», «экслер», «анекдот. ру», «переписка».
        Г-жа Можаева прекрасно понимала, что, по идее, ей следует заглянуть в папочку
«работа», но она щелкнула мышкой на другой - с надписью «переписка».
        Конечно, это не хорошо - читать чужие письма. И когда-то, в детстве, г-жа Можаева это прекрасно осознавала. Но еще тогда же, в раннем возрасте, она поняла, что никогда не сможет побороть эту свою маленькую слабость - неудержимую тягу засунуть носик в чужие дела. О! Люся была патологически любопытна! Она интересовалась всем, что ее не касалось. Особенно волновали ее воображение письма с надписью «лично» или «лично в руки». Еще будучи пионеркой, она приходила домой раньше родителей. И, пока те пропадали на службе, вынимала почту. И если в ящике оказывался конверт!.. Люся с дрожью в руках бросалась на кухню и ставила кастрюльку с водой на плиту. Нет, не для того, чтобы сварганить макароны - перед любопытством отступали все остальные чувства, включая голод. Просто Люся научилась вскрывать корреспонденцию над горячим паром. Она прочитывала письма, а потом аккуратненько заклеивала их обратно. Рыться в отсутствие родителей в их бумагах было высшим наслаждением для маленькой Людочки. Никакого особого компромата или волнующей семейной тайны за многие годы эта перлюстрация так и не принесла. Так, по        Однажды маме написал какой-то поклонник юношеских лет, чуть ли не первая любовь. Дядечка писал, что развелся со своей женой и теперь был бы не прочь «закрутить все сначала». Да отцу однажды пришло письмо из какого-то журнала, куда он тайком от семьи послал свои стихи. Папе в письме доходчиво объяснили, что поэт из него - как из рыбы зонтик, и посоветовали больше внимания уделять своей основной профессии - бухгалтерии.
        Мы дети страны свободной,
        Земли советской сыны!
        Клятве, партии данной
        Будем вечно верны!-
        восклицал папаша в своем нетленном опусе. Люсеньке стихи очень даже понравились, но тетка из журнала сочла их «подражательскими». Отец тогда сильно расстроился и так и не дал матери прочитать письмо, столь огорчившее его. Наверное, мать до сих пор подозревает что-нибудь неприличное, но Люся так и не решилась рассказать ей правду. Все-таки она не глупая девочка и прекрасно понимает, что читать чужие бумаги нехорошо и за это может очень сильно влететь.

«Но и на солнце есть пятна. В конце концов, должны же мои бесконечные добродетели уравновешиваться хотя бы одним малюсеньким недостатком?» - оправдывалась в собственных глазах г-жа Можаева.
        Вот и в этот раз она произнесла про себя эту же фразу и дальше со спокойной душой принялась изучать содержимое папки «переписка». Она также делилась на два раздела
«входящие» и «отправленные». (Ох уж эта Леночка! Вот что значит математический склад ума - все у нее структурировано!)

«Интересно, зачем она хранила письма в виде файлов Word? Наверное, у нее почтовый ящик на каком-нибудь бесплатном сервере вроде mail.ru, вот она и сохраняла их в компьютере, не тратя лишний раз деньги на выход в интернет, чтобы перечитать письмо. И набирала свои послания предварительно в Word, чтобы, опять же, экономить на соединении. Бухгалтер!- лихорадочно соображала Люся, а руки у нее аж дрожали от предвкушения, как у скряги, нечаянно обнаружившего клад.- Раз уж это все было написано, то предполагалось, что это все будет прочитано. А какая в конечном счете разница, сколько будет читателей у послания- одним больше, одним меньше?» - оправдывала себя Люсенька, уже роясь в сумочке в поисках дискеты.
        Дискеты, как на зло, не оказалось. Ну конечно, Люся же не предполагала, что искомые документы окажутся в электронном, а не в бумажном виде! Г-жа Можаева, ни секунды не сомневаясь, схватила первую попавшуюся Ленкину дискету и принялась копировать файлы.
        - Ну вот и чаек!- раздался над ухом ласковый голос.
        Люся аж подпрыгнула от неожиданности. Она так увлеклась процессом проникновения в частную жизнь, что даже не услышала, как в комнату вошла Ленкина мама. Г-жа Можаева быстро свернула все окна.
        - Ну как, нашли что искали?
        - Нет, пока, к сожалению! Пока что одни рефераты и контрольные. Это же ужас, сколько Леночка их понаписала!- сочувственно-восхищенно пролепетала Люся.
        - Ой, и не говорите. В этом педе просто не знают другого способа обучения, кроме как заставлять детей все время писать какие-то бумажки дурацкие. Вот то ли дело я! Знаете, я постоянно разноображу формы контроля- коллоквиум или ролевая игра, понимаете? Творчески подхожу к делу, поэтому мои детки всегда с интересом на урок идут,- воодушевилась маман, явно оседлав свой любимый тематический конек.
        - Да, да,- согласилась Люся, уже начиная жалеть, что затронула столь животрепещущий вопрос. И это весьма четко отразилось на ее мордашке.
        Зайцева-старшая не поняла, что перед ней совершенно неблагодарная аудитория, и хотела было продолжить «педагогическую поэму», но в конец обнаглевшая Люся голосом умирающего котеночка попросила:
        - А нельзя ли еще парочку бутербродиков? А то с утра во рту маковой росинки не было…
        - Ой! А я и не догадалась предложить,- искренне раскаялась Зайцева и отправилась назад на кухню.
        Люся быстро скопировала файлы из папки «переписка». Туда же поместилась «работа».
«Фотки» пришлось упихивать на три дискеты - Люся понимала, что у нее слишком мало времени, и копировала все подряд, не разбираясь. Еще одна дискетка ушла на
«приколы».
        Когда ценные дискеты уже покоились в Люсиной сумочке, она загрузила Internet Explorer, кликнула на кнопочку «журнал». И перед ней предстал список ссылок на сайты, по которым бродила в последний месяц Лена. Люся принялась кликать мышью в них, и первые страницы многих из них она могла увидеть в правой части экрана. Из ссылок на почтовые сервера оказалась только одна - mail.ru. Значит, у Ленки действительно был почтовый ящик на этом сервере. Стартовая страничка сайта загрузилась, и Люся увидела адрес: E [email protected]. «Жалко, что пароль не высветился!- подумала Люся.- Но и это уже неплохо. Так, что там еще Ленка искала в сети?»
        К огромному Люсиному удивлению, обнаружилось, что в воскресенье Зайцева зачем-то посетила множество интернет-страничек с рассказом о том, что такое трупный яд. Остальные ссылки не представляли особого интереса: как и следовало ожидать, они вели на развлекательные ресурсы и онлайновые гадания.
        Ну вот, теперь можно заняться поисками непосредственно сметы рекламной кампании. Люся снова зашла в папку «работа» и тут же увидела нужный файл. Он уже был скопирован на дискету, так что Люсе в Ленкином компьютере, пожалуй, больше изучать было нечего. С чувством глубокого удовлетворения она заглушила машину и отправилась на кухню - поближе к бутербродам. Тут она вспомнила об еще одном
«деликатном» поручении г-жи Безбородовой.
        - Скажите, пожалуйста, у Лены ведь была подружка-художница?- обратилась Люся к матери Зайцевой, устраиваясь на табуретке.
        - Катя Волкова?- сразу догадалась, о ком речь, г-жа Зайцева.
        - Да, наверное, это она. Лена говорила, что Катя может придумать для нас рекламу. Я понимаю, что сейчас не очень удобно об этом разговаривать, но, с другой стороны, может быть, эта девушка уже нарисовала модули и ей тоже будет обидно, если они пропадут?
        - Да-да, я понимаю,- закивала головой Ленкина мать.- Только боюсь, что сейчас вы не сможете с ней поговорить. Я звонила Кате в среду на мобильный, хотела позвать на похороны. Трубку взяли ее родители и сказали, что дочка в больнице. Лена говорила, что у нее что-то хроническое - диабет, по-моему. Думаю, она еще не выписалась.
        - Ну, может быть, тогда вы мне дадите номер телефонный, а наша начальница потом сама позвонит и спросит,- стушевалась г-жа Можаева и даже разозлилась на г-жу Безбородову за то, что она взвалила на нее столь нервное задание.
        - Почему же потом? Думаю, можно и сейчас поговорить, заодно узнаем, как Катюша себя чувствует. Уж как они с Леночкой дружили - целыми вечерами по телефону болтали. Я даже сердилась иногда на Ленку, что она линию занимает по два часа. Если бы знала, как все сложится, я бы, конечно… Ах, что теперь говорить!- вздохнула Зайцева-Зайцева-старшаяи взяла с холодильника мобильный телефон, который Люся тут же узнала - не раз видела его в руках Леночки.
        - Вот он, этот номер. Вы знаете, когда время похорон назначили, я принялась обзванивать все телефонные номера, которые у Леночки в записных книжках были. В первую очередь, конечно, те, которые в памяти мобильного хранились. Вы представляете, у нее только в мобильнике около тридцати телефонных номеров записано было! Многих я даже не знаю. Понимаете, какой общительный ребенок был? Как ее все любили! И надо же - такая судьба…
        Зайцева умолкла, прислушиваясь к телефону. Люся потянулась за вторым бутербродом и принялась рассматривать висевшие на стенах кухни фотографии. На одной из них, черно-белой, жених надевал обручальное кольцо на пальчик счастливо улыбающейся невесты. На второй эти же молодые люди тискали весьма упитанного младенца.
«Ленкины родители в молодости»,- догадалась Люся. Третья, уже цветная, фотка представляла собой типичный семейный портрет: г-жа Можаева узнала и Лену, и ее родителей, и даже смогла разглядеть в руках у девушки рыжую с белым морскую свинку. Глядя на хитрую звериную мордочку, Люся невольно улыбнулась. Закончив осмотр, она вернулась взглядом к Зайцевой. Та была бледнее смерти и тихо клонилась к стенке, судорожно прижимая трубку к уху.
        - Это просто невероятное что-то. Примите мои соболезнования. Я вас так понимаю и очень сочувствую. Такое горе! Я обязательно приду на похороны,- лепетала она в трубку.- А как это произошло?

* * *

«Нет, все-таки мир ужасно тесен»,- думала Люся, спускаясь по лестнице.
        Когда-то взаимосвязь между всеми людьми казалась ей вполне очевидным и естественным свойством человеческого общежития. Она была уверена, что если взять любого из стоящих на автобусной остановке людей, то окажется, что он так или иначе связан и с ее, Люсиной, жизнью. Например, тетка в растоптанных туфлях вполне могла оказаться работницей молочного завода, где служил бухгалтером папа. А прыщавый юноша - маминым пациентом. Или братом маминого пациента. Или сыном парикмахерши, которая делает Люсе стрижку. Или и тем и другим одновременно. И даже кошка, бегущая по улице, вполне могла оказаться не просто кошкой, а любимицей тети Вали из областной библиотеки. А еще эта кошка вполне могла оказаться любовницей кота папиного сослуживца. Словом, когда-то мир представлялся Люсе этаким искусно сотканным из людей и их взаимоотношений полотном. Ей казалось, что если поинтересоваться, то окажется, что во всем городе не найдется ни одного совершенно чужого ей человека. И стоит чему-то измениться в жизни одного из них, то это тут же каким-нибудь хитрым образом скажется и на ее, Люсиной, жизни.
        Но это было раньше, когда она с родителями еще жила в Воронеже. Это было до того, как Люсе взбрело в голову поступать в МГУ, а маму осенила гениальная идея переехать в столицу всей семьей. Мол, как же так - отпустить дочь одну учиться в такой огромный город? Мама у г-жи Можаевой, несмотря на возраст, оказалась ужасно энергичной особой. Какими-то невероятными усилиями ей удалось поменять шикарную четырехкомнатную квартиру в центре Воронежа на непрезентабельную «двушку» на окраине Москвы с доплатой. И вот в Москве-то это чувство связи всех со всеми и потерялось. Впервые особенно четко г-жа Можаева ощутила, что она сама по себе, а остальная Москва - сама по себе, в первую же неделю учебы в лучшем вузе страны. По какой-то непонятной причине в этом высшем учебном заведении №1 в начале 90-х не хватало учебников. На Люсином курсе они достались только тем, кто в первый же день выстроился в длиннющую очередь в абонемент. Остальным (а таковых оказалось около половины курса, и Люся среди них) было предложено ходить в читальный зал. Занятия заканчивались в половине пятого, а читальный зал работал до половины
шестого. К тому же нужные книги оказывались «на руках» с самого утра. Люся начинала всерьез опасаться отчисления. Но, что больше всего удивило ее тогда, никто из счастливых обладателей нужных учебников не соглашался поделиться хотя бы одним из них всего лишь на одну ночь. В ответ на просьбу одолжить книжку, они просто делали каменное лицо и говорили: «Сейчас не могу», даже не напрягаясь выдумыванием правдоподобных оправданий. К счастью для Люси, мама задействовала свои воронежские связи, и нужные учебники были доставлены оттуда. Конечно, если бы дело происходило в Воронеже, мама даже не узнала бы о такой проблеме: желающие помочь легко нашлись бы на курсе. Потому что наверняка среди студентов оказался бы кто-то, так или иначе связанный с Люсей тонкими ниточками из прошлого. Даже если бы в аудитории не обнаружилось бывших одноклассников, наверняка рядом были бы друзья по пионерлагерю или товарищи по танцевальному кружку. Или их знакомые. Словом, близкие или почти близкие люди. В столице же, выйдя за порог дома, Люся всегда оказывалась одна среди чужих. Она уже смирилась с этим чувством, и оно казалось
ей вполне естественным. Она привыкла к тому, что в московской записной книжке телефонов в три раза меньше, чем в воронежской, и вряд ли станет намного больше. К тому, что за все воскресенье может не раздаться ни одного звонка с простым предложением:
«Пойдем погуляем». Придуманная когда-то концепция «паутины» из человеческих эмоций, отношений и связей казалась теперь Люсе смешной. Но сейчас, выходя из Ленкиного подъезда, она вдруг снова ощутила, что мир тесен, что Москва не так уж огромна, что люди в ней не свободные частицы броуновского движения, а прочно связанные между собой атомы, образующие подчас очень причудливые цепочки. И хотя себя Люся еще не чувствовала частью этих цепочек, она уже ощущала их прямо рядом с собой, совсем близко. И только что одна из них замкнулась, образовав прочное и уже неизменное кольцо. В этой цепочке Катя, Лена и их родители оказывались соединенными так тесно, что ближе трудно и представить. Обе подружки уже были мертвы. Но их родители, прежде даже никогда не говорившие друг с другом по телефону, оказались крепко-накрепко объединены общей бедой.

«Теперь они наверняка будут встречаться и дружить семьями. И так будет длиться годами,- подумала г-жа Можаева.- Круг замкнулся. И вряд ли в нем возможны какие-то изменения».
        Что самое удивительное: Катя умерла в пятницу, буквально на третий день после гибели Лены. После операции по трансплантации почки. Когда она отошла от наркоза, то начала жаловаться на слабость, туман в глазах, смертельную усталость, что поначалу списали на обычные после операции под общим наркозом симптомы. Отказывал дыхательный центр, отчего-то началось острое нарушение мозгового кровообращения с отеком головного мозга. В пятницу тело девушки покрыл холодный пот. Срочно решили изъять вживленную почку. Но это уже не помогло. Докторам лишь оставалось констатировать смерть. Отчего все вышло так, как вышло, внятно объяснить родителям они так и не смогли. «Что-то странное,- разводили они руками в приватном разговоре.- Острого отторжения собственно почки не наблюдалось. Чем-то напоминает по симптоматике ботулизм. Но, сами понимаете, это невозможно. Она же кроме каш никакого мяса не ела, ни грибов, ни колбасок. В общем, несчастный случай».
        В последние дни Лена и Катя были близки как никогда. Ведь, как выяснилось во время разговора Зайцевой-старшей с родителями Кати, ей досталась почка девушки, погибшей в результате нападения хулиганов в районе Новослободской улицы. Ленкина почка. Зайцеву побили в понедельник ночью, а в среду Кате уже сделали операцию. Такая вот смертельная близость.
        На Ленкину мать известие произвело вполне объяснимый эффект: она была в шоке, и отец сейчас отпаивал ее валерьянкой. К счастью для Люси, г-н Зайцев предпочел, чтобы его жена билась в истерике в узком семейном кругу, и выпроводил г-жу Можаеву за дверь.

«Пожалуй, хватит с меня на сегодня сильных ощущений,- решила Люся.- В конце концов, у меня сегодня выходной, и надо бы организовать что-нибудь приятное для себя.- Она решительно плюхнулась на сиденье автомобиля и повернула ключ в замке зажигания.- Чем бы себя развлечь?»
        И тут в сумочке затрепыхался и запиликал мобильный телефон. Определился какой-то незнакомый номер. Люся с опаской сняла трубку.
        - Привет!- раздался в ней грубый мужской голос.
        - Кто это? Вы, наверное, ошиблись номером?- прощебетала г-жа Можаева.
        - Да это же я, Леха. Люсенька, ты что - не узнаешь меня?
        - Соловьев, ты что ли?
        - Ну! Сколько лет, сколько зим! И не звонишь, и не пишешь. Давай сходим куда-нибудь?
        - С чего это вдруг я должна тебе звонить, мне же на тебя наплевать?- Люся вспомнила давнюю обиду и с трудом удержалась от того, чтобы не наговорить грубостей.
        - Нет, тебе на меня не наплевать,- заржал в трубку Соловьев.- Тебе никогда не было на меня наплевать!
        - Да?- искренне изумилась г-жа Можаева такой перемене в поведении бывшего бой-френда.- И с чего это ты вдруг решил, что мне на тебя не наплевать?
        - Хочешь, я тебя в американский ресторан сегодня приглашу?
        - Ничего я не хочу. И тем более в ресторан с тобой - транспортировать потом твое пьяное тело нет никакого желания!- огрызнулась Люся.
        - Ладно, Люд, кончай дуться, дело есть.
        - Какое?- взыграло врожденное Люсино любопытство.
        - Не телефонный разговор, надо увидеться,- таинственно ответил Соловьев.
        - Хорошо. Давай тогда через час в «Планете Суши» на Таганке,- согласилась наконец Люся из чистого любопытства.
        - Ну нет, только не это!- взвыл Леха.- Ни поесть нормально, ни выпить! Ты что, издеваешься? Положат какой-то несъедобный рис, залитый соевым соусом, на тарелку, да еще и вилку не дадут, а сунут палки какие-то…
        - Не хочешь, как хочешь,- пожала плечиками г-жа Можаева, радуясь, что может хоть как-то насолить своему обидчику.
        - Ладно, уговорила. Значит, в пять?
        В «Планете суши» почти все столики в этот час были заняты. Люся, приехавшая первой и уже успевшая отругать себя за это, устроилась за одним из самых неудобных - расположенном не в тихом уголке, а на самом проходе. Когда ей уже принесли роллы с огурцом и зеленый чай, в дверях появился Соловьев. Выглядел он, прямо скажем, неважно. Он заметно поправился за те полгода, что они не виделись, а под глазами у него нарисовались темные круги.
        Усевшись за столиком, он долго и сосредоточенно читал меню. Через несколько минут официантка подошла, чтобы принять заказ. Но Соловьев все еще молча таращился в список японских блюд. Наконец, тяжело вздохнув, он захлопнул книжицу и, поморщившись, потребовал пива.
        - Ты что, не за рулем?- произнесла первое слово за вечер Люся.
        - С одной кружки ничего не будет. Если бы еще закуска была какая-нибудь человеческая - так вообще никакого эффекта.
        - Рекомендую шашлычок из курицы,- вступила официантка.
        - Ну тащите, все равно небось несъедобно,- мрачно кивнул Соловьев.
        Люся, ловко орудуя палочками, отправила в рот очередной ролл, предварительно вымочив его в соусе. От этой картины Лешу даже передернуло.
        - Ну рассказывай, зачем видеть хотел?- по-деловому приступила г-жа Можаева.
        - Лучше ты расскажи сначала, как жила все это время без меня.
        - Отлично жила. Но, наверное, все-таки не так хорошо, как ты. Ты ведь наверняка нашел себе за это время верную сторожевую собачку, которая теперь тявкает на тебя по поводу и без повода каждый день?- в Люсе проснулась язва.
        - Да, была такая мадам,- кивнул Соловьев.- Но запарила она меня со страшной силой. Туда не ходи, сюда не ходи, в агентстве целый день толклась. Прикинь, до чего дошла - стала требовать, чтобы ее с собой на наши мужские пятницы брал! Денег просто прорву спустила.
        Люся с деланным изумлением прицокнула языком:
        - Ну надо же! Вам, Алексей, не угодишь прямо.
        - Люся, кончай комедию ломать. В общем, выгнал я ее. Знаешь, что меня добило? Готовить чувиха конкретно не умела. Представляешь, я в начале так проперся - прихожу домой, а на столе ужин, как в лучших домах Парижа и Лондона! То лазанья, то «торнедо фламбе» какое-нибудь, салат «цезарь» и прочая ерунда. Думаю, ну ладно, раз баба так готовит - пусть живет. Даже закрыл глаза на то, что она посудомойку за 800 баков купила. У нее, видите ли, маникюр, и она не может тарелки тряпочкой тереть! А потом однажды чуть пораньше домой пришел - смотрю, в коридоре мужик какой-то топчется. Оказалось - курьер. Эта дура, прикинь да, всю еду из ресторана заказывала! По телефону! Контора, оказывается, такая есть - «Росинтерресторан», так вот она из любого ресторана может жрачку на дом привезти. И эта дура ни фига не готовила, а только баблосы налево и направо раздавала. Мне, конечно, не в падлу, я могу заплатить 100 баксов за домашний ужин. Если, конечно, один раз в день питаться. Но ведь это не честно! Баба зачем в доме нужна? Для уюта. А так - сплошная фикция.
        Люсю разобрал смех, к тому же она переборщила с добавлением маринованного имбиря к роллу, и на глаза выступили слезы.
        - Да, а ты везучий!- только и смогла сказать она, промокая глаза салфеткой.
        - Смешно, да?- и Соловьев засосал почти треть кружки принесенного официанткой пива.- А у меня теперь сплошная проблема.
        - И какая же? Она наделала долгов, с которыми ты не можешь справиться, и ты решил попросить у меня ссуду? Или у тебя от ресторанной еды открылся гастрит и срочно нужна кухарка для приготовления диетических блюд?- ехидничала г-жа Можаева.
        - Хуже. Ко мне маман приезжает,- с неподдельным ужасом признался Леха.
        Люся тут же вспомнила эту пухлую властную старушку в веселеньких седовато-желтых кудряшках, заботливую до обморока.
        Однажды Леша решил познакомить свою пассию с родственниками и повез в родной город Александров Владимирской области. Папаша суженого (тогда г-жа Можаева считала Соловьева таковым) оказался флегматичным пьяницей. По всей квартире у него были спрятаны заначки и хованки, к которым он перманентно прикладывался, но по какой-то очень хитрой схеме. Потому что не напивался в стельку, а только всегда сохранял несколько замутненный взгляд, благодушное настроение и стойкий запах перегара. Мать же напротив была явным холериком. С бешеным темпераментом она принялась допытываться у Люси, сколько времени та кипятит постельное белье. А когда г-жа Можаева по неопытности призналась, что вообще не кипятит его, а попросту стирает в машине-автомате при температуре 90 градусов, с матерью суженого чуть не случилась истерика.
        - Молодая такая девка, а ленивая-то какая!- сокрушенно принялась она качать головой.- Как же так - белье не кипятить? Давай, я тебя научу. Перво-наперво достаешь ведро. Лучше эмалированное. Закладываешь в него белье. Порошочку сыпешь на глазок. И полчаса, слышишь, полчаса и не меньше - кипятишь! Чтобы всех микробов убить. И щипчиками специальными деревянными помешиваешь. Я вот тебе подарю, держи! - И старушка вручила нежной девице некую вариацию на тему палки-копалки.
        Люся в этот момент поняла, что сознание надо срочно отключить, иначе ей грозит нервный срыв, и принялась считать про себя до десяти и обратно. Вопли про «полчаса и не меньше» долетали до нее уже с какой-то другой планеты.
        А еще г-жа Соловьева обнаружила отсутствие нижней пуговицы на рубашке сына, что также привело ее в неописуемое огорчение. На робкие попытки Люси оправдаться, что, мол, поскольку рубашка заправлена в брюки, то никто недостачи и не заметит, мать укоризненно вздохнула и полезла за нитками с иголкой. Кроме того, матерью Лехи были выявлены в невестке следующие недостатки:
        - Она (то есть Люся) кладет в чай сахар и потом пьет его с конфетой. Надо что-то одно - либо сахар, либо конфета;
        - Дубленка у будущей невестки (а дело было зимой) недопустимо короткая, и она может застудиться «по-женски»;
        - Люся красит волосы - смертельный грех! По крайней мере, самим волосам он грозит преждевременной смертью, и пора это безобразие кончать.
        Также г-жа Соловьева объяснила, что помадой каждый день красятся только проститутки. Мало этого: оказывается, у Лешеньки к штанам не пришит с внутренней стороны потайной карманчик для денег, а в кошельке «только дураки деньги носят».
        Все эти недостатки были тщательно запротоколированы, и Алексею был выдан список рекомендаций по перевоспитанию жены. К счастью для Люси, Леха отнесся ко всему этому спокойно и со смехом. И даже повел себя снисходительно и толерантно.
        - Ну пойми их, они люди старые, при других порядках выросли,- объяснял он на обратном пути г-же Можаевой.- Меня это все тоже напрягает, но, сама понимаешь, родители одни - других не будет.
        Эта взвешенная позиция просто покорила сердце Люси и примирила с буйными родственниками.

«В конце, концов, у кого из нас нет ненормальных родственников?- утешала себя г-жа Можаева.- У кого-то близкие сумасшедшие, у кого-то очень близкие. Но нам ведь не под одной крышей жить. В конце концов, даже у такого великого человека, как Савва Морозов, были проблемы с родителями. Его мать, например, запрещала принимать сыну ванны, а неприятные запахи велела отбивать одеколоном. Но он ведь, несмотря ни на что, сам по себе был весьма цивилизованным и просвещенным человеком - МХАТ спонсировал, актрису в любовницах держал».
        Встреча с родителями Леши показалась Люсе настолько утомительной, что позже, когда в квартире Соловьева раздавался междугородний звонок, она никогда не брала сама трубку - опасалась, что это его родительница желает удостовериться, что сыну обеспечиваются комфортные условия проживания. И вот теперь Валентина Ивановна (кажется, так зовут мать этого балбеса) приезжает навестить сына. Ну, и при чем здесь Люся?
        - И при чем здесь я?- озвучила свои мысли г-жа Можаева.
        - Долгий базар, может, ты себе еще чего-нибудь закажешь?- великодушно предложил Соловьев, с сочувствием наблюдая за тем, как Люся изо всех сил полощет в соусе последний оставшийся кусочек риса, обернутый водорослями.
        - Если только за твой счет,- Люся решила не стесняться, раз уж она так нужна Соловьеву, пусть платит. Тем более что он так перед ней виноват.
        - Заметано,- согласился Леха и подозвал официантку.
        В общем, история соловьевского несчастья оказалась стара как мир. Его заботливая мама уверена, что мужчина в Лешином возрасте (а мальчику в мае уже стукнуло 34) должен всенепременно быть женат или хотя бы жить с хорошей женщиной. Иначе, мол, он сопьется, нахватается неприличных болезней от непристойных женщин и вообще плохо кончит. К тому же она совсем не против понянчить внуков. Пока что мама совершенно не в курсе последних Лешиных экспериментов в личной жизни - все это время он ей успокоительно врал. А то, что Люся никогда по телефону не разговаривает, так в том ничего удивительного, ведь г-жа Можаева и в лучшие времена не испытывала склонности к долгим телефонным беседам.
        И дабы продолжить держать маму в счастливом неведении относительно истинного положения дел, Леше просто необходимо продемонстрировать ей семейное благополучие. А то начнутся такие причитания, разразится такой скандал, что всем чертям тошно станет. Или, что еще хуже, мамаша начнет каждую неделю поставлять Лехе из Александрова кандидаток в жены. Будет приезжать каждую субботу (благо, что из родного города Соловьева до столицы всего полтора часа пути на электричке) и привозить с собой какую-нибудь «хорошую девушку».
        Леху такой проходной двор в своей квартире совершенно не устраивает. И поэтому у него есть план: он просто покажет маме, что по-прежнему счастливо живет с Люсей.
        Люся, вроде как, несмотря на свою неидеальность, произвела на Валентину Ивановну сносное впечатление. К тому же, если она обнаружит г-жу Можаеву в соловьевской квартире, то решит, что он окончательно «остепенился», «взялся за ум» и все такое прочее. Ну, а потом, когда мама останется довольна увиденной картиной, Люся может смело убираться назад.
        - С чего это вдруг она так твоей личной жизнью озаботилась?- спросила Люся, возвращая меню официантке и указывая ей пальчиком на будоражащую воображение надпись: «Магуро Татаки. Слегка обжаренное, тонко нарезанное филе тунца с соусом Понзу. 495 рублей». Конечно, сама Люся никогда не позволила бы себе выбросить за одно блюдо такую сумму. Тем более что его конечный вес составлял всего 100 граммов.
        Официантка понятливо кивнула и ушла.
        - Да, понимаешь ли, вся эта история со знаками на руках сильно взбудоражила ее воображение.- Соловьев уже допил пиво и теперь, не зная, чем занять руки, протыкал зубочисткой салфетку.- Она всю ее восприняла как один большой знак и символ того, что мне надо срочно жениться. Ну, а во-вторых, здоровье у нее в последнее время не очень - то давление, то сердечко пошаливает. Говорит, что хочет умирать спокойной за мою судьбу.
        - Да уж, все-таки родители всегда сумасшедшие немного. Кстати о знаках, я обнаружила в твоем плане слабое место. Как ты собираешься сделать наши запястья похожими?
        - Девочка моя, ты меня недооцениваешь!- гордо выдал Леха, кроша салфетку на мелкие кусочки.- Я все продумал. Ну-ка покажи, какой у тебя знак!
        - Нет уж, сначала ты,- неизвестно чего застеснявшись, отказалась г-жа Можаева.- И вообще, почему бы тебе просто не найти свою настоящую вторую половину. Дай объявление в газете с фотографией своего знака. Или вот еще - я читала, что в интернете специальный сайт есть.
        - Не-а, только не для таких, как я!- И Соловьев закатал правый рукав. Под ним не обнаружилось никакого знака.- Теперь ты понимаешь? Я там, на небе, так подумал: ну на фига я буду соглашаться на кота в мешке? Не, я на такие дешевые разводы, как
«магазин на диване» или «товары почтой» не ведусь. Я должен товар пощупать, понюхать, в руках подержать. А то присудят мне какую-нибудь занудную мымру крашеную, а я потом живи с ней всю жизнь? Где им на всех красавиц набраться? К тому же я сам могу решить, с кем мне жить лучше.
        - Я, между прочим, тоже крашеная,- вставила Люся.
        - Ну ты хотя бы не мымра!- парировал Соловьев.- Но зато, ты понимаешь, я себе что хочешь нарисовать могу, ноу проблем, как говорится. Татуировку временную сделать или еще что-нибудь. Специалистов по этому делу я уже нашел - изобразят в лучшем виде. Ну, показывай!
        - Боюсь, что твои специалисты ничем не смогут нам помочь,- и Люся затянула эффектную длиннющую паузу.
        - Что? Что такое? Очень сложный узор?- заерзал Леха.
        - Да нет. Просто их помощь не понадобится,- еще более таинственно уронила г-жа Можаева.
        - Люськ, ты что, отказываешься что ли? Нет, подумай еще. Ты просто должна мне помочь, потом проси чего хочешь. Ты же знаешь мою маму, она мне плешь проест с этой женитьбой!- Соловьев чуть не плакал.
        Люся по-прежнему внушительно молчала. Леха придвинулся к ней, почти лег грудью на стол и схватил г-жу Можаеву за руки.
        - Разрешите, я тарелочку поставлю,- раздался над ухом девичий голос, и над руками Соловьева зависла смуглая ручка официантки с экзотическим «Магуро Татаки». В другой руке девушка держала тарелку с куриным шашлычком.
        Леха отодвинулся, как-то весь обмяк, закурил, потом уставился на свою тарелку.
        - И вот это они называют шашлычком?- разочарованно спросил он.- Вот эти три кусочка мяса на зубочистке? Да, Люсь, все-таки не умеешь ты выбирать рестораны.
        - Так вот,- заговорила г-жа Можаева,- никакие тату-специалисты не понадобятся. И вот почему,- с этими словами она помахала перед широко открытыми глазами Соловьева освобожденным от рукава правым запястьем.- Можно сказать родителям, что мы просто не стали поднимать руку, потому что побоялись, что Небесная канцелярия присудит нам кого-нибудь другого в идеальные партнеры. Мол, мы так уверены в своих чувствах, что никаких других нам не нужно.
        - Так ты согласна?- обрадовался он.- За это надо выпить! Люська, ты такая молодец!
        - А ты дурак,- невесело рассмеялась Люся.- Мог бы хотя бы соврать, что любишь меня и жить без меня не можешь. Девушки это любят. А ты - «некачественный товар»,
«мымра крашеная». Фу!
        - Ну зачем же мне врать?- стушевался Леха, впрочем, быстро возвращаясь к радужному настроению.- Может, ты мне и правда нравишься! А мымра и некачественный товар - это не про тебя. Ты вполне даже качественный!
        - Товар?- с сарказмом спросила Люся.
        Но Соловьев, похоже, не понял юмора.
        - Пошли отсюда, я знаю через дорогу отличное местечко, где можно водочки с такими классными сэндвичами придавить!
        - Ну я же говорю - дурак! Ты же за рулем! И вообще, не лелей никаких планов на счет исполнения супружеского долга. Фиктивный брак этого не предусматривает. Когда твоя мама приезжает?
        - Сегодня вечером! Люсенька, ты была моя последняя надежда!- не переставал сыпать словами воодушевленный Соловьев.
        - Извини, завтра я смогу появиться у тебя только около полуночи. И никак не раньше - у меня планы. Что сказать твоей маман - придумывай сам.
        Соловьев тяжело вздохнул и согласился. Он, конечно, не мог представить, что обиженная женщина способна на такие подлость и коварство, какие не снились ни одному даже самому изобретательному мужчине. Ему, похоже, даже в голову не приходило, что Люся согласилась ввязаться в эту авантюру сугубо из мстительных соображений.
        Решено было, дабы не вызывать подозрений, сегодня же перевезти часть Люсиных вещей на квартиру к Леше.
        - Поехали, поможешь сумки таскать. Заодно с родителями моими познакомишься, если они еще не уехали на дачу,- взглянув на часы, скомандовала г-жа Можаева.- Только веди себя прилично. Никакого слэнга! Всякие там «баблосы», «телки», «накатить» можешь поберечь для своих папочки с мамочкой.
        Но родителей они уже не застали. На столе красовались лишь закутанная в полотенца кастрюля и записка: «Доченька! Не смогли тебя дождаться. Пора уезжать, а то стемнеет, а в темноте, сама знаешь, как ехать сложно. На мобильном ты почему-то не брала трубку - должно быть, в машине ехала. Мы еще позвоним. Веди себя хорошо. Питайся правильно. Твои мама и папа».
        Люся посмотрела на мобильник - там действительно светился значок «неотвеченный вызов», и отправилась в комнату укладывать вещи. Когда она пинками выталкивала в коридор тяжелую сумку, Соловьев уже ставил в мойку пустую кастрюльку. Как выяснилось, еще полчаса назад там была тушеная картошка с мясом.

* * *
        Когда Люся наконец смогла выпроводить Соловьева, предварительно составив для него список продуктов, которые необходимо закупить к приезду родителей, до «часа икс», то бишь до начала вечеринки «Пусто: пусто» в «Джет сет», оставалось чуть больше
120 минут. И это время г-жа Можаева решила посвятить улучшению своих визуальных характеристик. А именно: принять ванну, сделать маникюр-педикюр, освежающую маску для лица и мейк-ап. Перемерить полгардероба, дабы подобрать одежду, в которой она выглядит краше всего. И еще… Впрочем, хорошо бы успеть хоть это!
        В шесть часов ровно Люся появилась у дверей «Джет сет». К ее удивлению, у входа не топталась толпа с засученными рукавами, а лишь скучала парочка швейцаров в красных сюртуках. Г-жа Можаева даже подумала, что она что-то напутала, и спросила у мужчин в красном:
        - Это ведь здесь вечеринки «Пусто: пусто» проходят?
        Те не соизволили осчастливить девушку ответом, а лишь важно кивнули головой. Люся этого и опасалась: должно быть, она, несмотря на все усилия, слишком непрезентабельно выглядит.
        - Скажите, а почему тогда здесь людей так мало?- поинтересовалась она как можно более учтиво, чтобы вызвать симпатию неприступной охраны.
        - Да к самому началу редко кто приезжает. Только ламеры,- пояснил один из швейцаров.- Ну что там у вас, показывайте, если внутрь хотите.
        Люся показала руку и вошла в чугунную калитку. За ней началась мощеная дорожка, упирающаяся в красный шатер. В открытом шатре, несмотря на закончившееся бабье лето, было очень тепло: работали тепловые фонари. Люся поозиралась в поисках гардероба и не обнаружила такового. Пальто, курточки и даже меховые палантины висели на вешалках по углам зала без всякой охраны. «Ну на мое добро здесь вряд ли кто позарится- при таком выборе мой кашемирчик никому не приглянется»,- успокаивала себя г-жа Можаева, вешая курточку на крючок.
        Но сердце ее, конечно, все равно было неспокойно. Она решила далеко не удаляться от злополучной вешалки, а расположиться поблизости на красном диванчике. Люся уже пожалела, что приехала так рано: сейчас к ней наверняка начнут приставать алчные официанты, постоянно уговаривать что-нибудь заказать, деньги быстро кончатся, и бедной Люсеньке придется уехать, не увидев самого интересного.
        Но, к удивлению г-жи Можаевой, никто не устремился к ее столику с меню. Осмотревшись, она заметила, что в зале вообще не видно официантов. Немногочисленная публика сама подходила к стойке бара и заказывала там еду и напитки. У Люси слегка отлегло от сердца, и она принялась изучать публику. Может быть, она и вправду была богатой, как пишут в газете, но особо шикарного впечатления на г-жу Можаеву не производила. Выглядели парни и девушки, как обычные студенты: джинсы, свитера, ботинки на толстой подошве. Попадались, правда, и гламурного вида девицы в тонких юбках и остроносых ботинках на шпильке, но их было немного. Люся сочла свою дислокацию очень выгодной: она сидела прямо под тепловым фонарем и потому не замерзала даже в своей трикотажной водолазке без рукавов. К тому же, с этой точки отлично просматривался весь зал, в том числе двери и небольшая сцена с микрофоном.
        На сцене появился мужчина и объявил о начале турнира по домино, приглашая всех объединяться в четверки и брать костяшки для игры в баре. Также он сообщил, что на нижнем этаже клуба работает танцпол.
        За несколькими столиками тут же началась игра, но Люсе не с кем было объединиться, ее в свою компанию тоже никто не позвал. И она, наплевав на охрану курточки, отправилась вниз. Там огромные атланты подпирали высокий потолок и смотрелись на собственное отражение в гигантском зеркале на противоположной стене. Играла ужасная современная музыка - та, которую Люся не любила и не понимала. Какие-то бесконечные ритмичные удары, разрежаемые звуками неясного происхождения. Мигали лампочки, подчас так часто, что движущиеся люди в этом мерцании выглядели как роботы. Но пиплу нравилось. Он странно подергивался в ритм какофонии, запрокинув головы. Г-жа Можаева предпочла бы, конечно, диско. Но такую музыку, наверное, уже не включают ни в одном столичном клубе. Люся встала в сторонке и принялась наблюдать за тусовкой, в надежде быть замеченной. Время шло, и г-жа Можаева все больше убеждалась, что она чужая на этом празднике жизни и надежды ее напрасны. И тут она заметила молодого человека такого же, как она сама, скучного вида. Заподозрив в нем товарища по несчастью, также впервые попавшего в этот бедлам, Люся
решила привлечь его внимание.
        Парень был не то чтобы красавец, но приятный. Чуть выше среднего роста, темно-русый, в прикольной рубашке в красную полоску. Круглые, чуть навыкате глаза - про себя Люся почему-то называла такие «итальянскими». Проблема была одна: г-жа Можаева категорически не знала, как познакомиться с молодым человеком. Программу
«в угол, на нос, на предмет» в этой обстановке запускать было бесполезно - из-за световых эффектов Люсины ужимки наверняка останутся незамеченными. А просто так подойти и сказать что-нибудь вроде «хочешь, я угадаю, как тебя зовут?», как в рекламе, она стеснялась. Сколько из-за этой врожденной стеснительности было упущено заманчивых вариантов! Но на этот раз Люся была настроена решительно: в конце концов, все эти люди пришли в клуб с той же целью, что и она,- пообщаться и кому-нибудь понравиться. Люся попыталась вспомнить советы из «Космополитен». Там недавно публиковали статью «16 способов, чтобы он тебя заметил». Но, как на зло, ничего не вспоминалось, кроме весьма сомнительной рекомендации «подстроиться» под объект интереса и копировать его движения, а по возможности, даже предугадывать их. То есть, если парень, как вам кажется, сейчас начнет чесать за ухом, девушке тоже надо почесывать себя в аналогичном месте. Или если он засунет руки в карманы - даме полагается сделать то же самое. Как сообщали в журнале специалисты по нейро-лингвистическому программированию, мужчина в такой ситуации воспринимает
девушку как своего эмоционального «двойника» и тут же сам лезет с дурацкими вопросами вроде «девушка, а как вас зовут?».
        Люся принялась подстраиваться. Вот молодой человек отставил ногу и начал слегка притопывать в такт музыке. Люся попыталась изобразить то же самое. Вот у него зачесался нос. Г-жа Можаева потерла свой носик, который совершенно этого не требовал. Юноша вытащил из кармана мобильник и принялся что-то в нем рассматривать - по всей видимости, читал sms-сообщение. Люся вытащила свой «сименс» из сумочки и тоже принялась что-то в нем изучать. Наконец мобильник снова скрылся в кармане, и парень принялся смотреть по сторонам, ритмично постукивая ладонью о бедро. То же самое сделала и Люся, которая уже начала разочаровываться в «Космополитене» и его советах.

«Надо придумать что-нибудь новое, например, спросить сколько времени,- не спешила отступать г-жа Можаева.- Только надо как-нибудь пооригинальнее это сделать, чтобы он со мною подольше поговорил, а там, глядишь, что-нибудь и выйдет. Как же начать? Может быть, так: „Вы не подскажете, сколько времени? А у вас точно идут часы? Ой, можно я посмотрю более точно? Вот, я хотела бы подвести стрелки. Вообще, у меня с часами очень сложные взаимоотношения: то я их подвожу, то они меня… Я каждое утро звоню по 100 - ставлю время. А можно я буду звонить лучше вам? Вы отвечаете гораздо приятнее!“»
        Пока г-жа Можаева разрабатывала план, она не прекращала «подстройку» и успела за это время поправить прическу, скрестить руки на груди, снова засунуть их в карманы и даже перевязать шнурок на правом ботинке.
        Люся уже готовилась приступить к реализации нового плана, как вдруг «предмет» сдвинулся с места и пошел прямо в ее сторону. «Ура! Сработало!- ликовала про себя г-жа Можаева.- Все-таки „Космополитен“, как бы его ни ругали, очень мудрый и полезный журнал. Ну вот, точно! Я так и знала! Он идет ко мне!»
        Незнакомец приблизился, скептически осмотрел Люсеньку (которая тут же отметила, что он пахнет очень приятным одеколоном). Вот он собирается что-то сказать - явно сейчас спросит: «Как тебя зовут?»
        - Какие проблемы?- произнес парень.
        - Людмила,- автоматически ответила Люся.
        - Что Людмила? Какие-то проблемы, спрашиваю? Ты чего меня копируешь? Передразниваешь, что ли? Что, во мне есть что-то смешное?
        - Ничего смешного. Даже наоборот, ты выглядишь очень грустным,- пришла в себя Люся.
        - Так ты развеселить, что ли, меня пыталась?- улыбнулся парень.
        - Да нет, я просто… не умею танцевать эти современные танцы под эту современную музыку, вот и решила научиться, повторяя твои движения,- сказала г-жа Можаева, тоже улыбаясь в ответ, потом откровенно рассмеялась и принялась раскрывать карты.
        Когда они уже сидели в верхнем зале и пили кофе, Андрей все еще продолжал смеяться.
        - А я смотрю, девчонка как-то подозрительно себя ведет. Даже не въехал сразу, что меня настораживает. Потом понял: ты же меня передразниваешь! Я даже шнурок решил завязать, чтобы убедиться, что это не случайно у тебя выходит, что ты это нарочно надо мной издеваешься!- веселился он.- Да! А ты потешная! Ты всегда такая странная?
        - Да нет, обычно я очень обычная,- отрицательно помотала головой Люся.- Просто я здесь в первый раз, одна, никого не знаю. Мне показалось, что и ты здесь не в своей тарелке, товарищ по несчастью, так сказать.
        - Вообще-то я бывал в «Джет сет» раньше, но на вечеринке «Пусто: пусто» я действительно в первый раз. Обычно мы сюда уже компанией заезжали, а в одиночестве здесь и правда не очень комфортно. Но мне просто некого было с собой пригласить: всем моим друзьям знаки выдали, как полагается, один я остался - не пришей кобыле хвост.
        - То есть ты пытался получить знак, и тебе его просто не дали?- уточнила Люся.
        - Да нет, дали,- вздохнул Андрей.- А потом отняли назад. То есть он сам исчез. По всей видимости, там, на небесах, разобрались, что к чему, и решили, что мне нашлепку по ошибке присобачили. Хотя я в прошлое воскресенье даже девчонку встретил с точно таким же знаком, прикинь? Ничего так девка. Только мы даже познакомиться как следует не успели. Сначала она загремела в больницу, звонила поначалу, потом вообще пропала. И знак пропал. У меня такое чувство, что вся эта история со знаками - одна большая ошибка. Я в них вообще не верю.
        Г-жа Можаева почувствовала себя неловко:
        - Тебе, наверное, очень грустно сейчас?
        - Как сказать…- задумался Андрей без видимой тоски на лице.- Есть некое ощущение нереальности всего случившегося. Как будто это все не со мной и не по-настоящему. Что-то там на небесах неправильно рассчитали. Я бы и то лучше смог.
        - А-а-а, понятно,- сделала вид, что действительно поняла кавалера Люся.- Слушай, тут все в домино играют, может, и нам попробовать? А то я всю пятницу училась, обидно - знания пропадают!- предложила г-жа Можаева.
        - Идет, я сейчас схожу за костяшками. Только просто так играть не интересно: предлагаю играть на желание.
        - Ну, я надеюсь, ничего неприличного?- испугалась Люся.- То есть никаких там ползать под столом или кричать «кукареку», ладно?
        - Да уж,- протянул Андрей.- Если для тебя это верх неприличия, то следует признать твой случай крайне запущенным. Придется как-нибудь рассказать тебе о том, что значит «неприличное» на самом деле.
        Уже ближе к полуночи новый знакомый проводил г-жу Можаеву до ее «девятки» и чмокнул в щеку на прощанье. Он даже хотел ее подвезти до дома и весьма огорчился, узнав, что у дамы есть свое собственное средство передвижения.
        Люсенька была довольна - все обещало счастливое развитие событий. Во-первых, Андрей выиграл в домино номера ее мобильного и домашнего телефонов - значит, он собирается позвонить! Во-вторых, один раз и Люся выиграла в домино и также попросила за свою победу его номер мобильного телефона. В-третьих, за те три часа, что провели за игрой, они, кажется, узнали друг о друге все: и какие книги они любят, и в каких странах бывали, и даже в какие игры любили играть в детстве. И Андрей Люсеньке очень даже нравился. Ведь он совсем не похож на Соловьева - и это уже большой плюс. Он учится на дипломата. (Правда, это означает, что он несколько моложе г-жи Можаевой, давно окончившей университет, но какая, в конце концов, разница!) Он запросто вставляет в разговор словечки вроде «диффамация»,
«трансцендентный», «казус» и т.п. Ему даже знакомы фамилии Камю и Сартра. И если Соловьев, услышав эти имена, выдает что-то вроде: «Я таких футболистов не помню», то Андрей со знанием дела критикует экзистенциализм. Душечка! Одно слово - душечка! И родители у него, должно быть, такие же интеллигентные образованные люди, не то, что у Соловьева. Правда, Люся чувствовала себя несколько неловко: она немножко приукрасила свой образ. Попросту говоря, малость приврала. Или, если помягче,- преувеличила. Она сказала Андрею, что работает переводчицей на телевидении (и это почти правда!). Ведь такой интересный юноша вряд ли захочет общаться с простой торговкой путевками? А переводчик фильмов - это уже красиво!

«И почему я раньше не ходила в ночные клубы!- ругала себя г-жа Можаева, выруливая на Ленинградский проспект.- Оказывается, там тусуется не только обкуренная молодежь, но и очень интересная публика. И знакомиться совсем не сложно - надо только захотеть!»
        Настроение портило только одно обстоятельство: предстоящая встреча с родней Соловьева. Но Люся была так воодушевлена прошедшим вечером, что решила отнестись к этому испытанию с юмором. Тем более что у нее есть план. Соловьев еще пожалеет, что так опрометчиво предложил ей, с позором выгнанной из его дома Люсе, сыграть роль его примерной жены! Он получит такую жену, которую не видел даже в самых страшных кошмарах! И пусть потом маменька «проест ему плешь», как он выражается,- Люся-то уже упорхнет из его гнездышка. И не надо ей никаких подарков - придумал, кого покупать. Нет, Можаевы не продаются! Особенно задешево… План Люсеньки был прост: она просто решила все делать наоборот, не так, как она делала бы, будь она по-настоящему заинтересована в сохранении хороших отношений с Соловьевым и его родителями. Ведь г-жа Можаева была уверена в том, что она в действительности очень хорошая, добрая, а самое главное - толерантная. Словом, не невеста, а подарок для любой свекрови и для любого мужчины - сговорчивая, не скандальная, заботливая. Готовить опять же умеет. Но теперь же все будет по-другому, с
точностью до наоборот.

* * *
        Люсенька припарковалась во дворе соловьевской «сталинки». В его окнах горел свет. Уже на лестничной клетке г-жа Можаева почувствовала запах жареной на шкварках картошки и тут же догадалась, откуда он исходит. Когда она открыла дверь ключом, выданным ей накануне, то убедилась, что ее догадка была правильной.
        Семейство Соловьевых в полном составе сидело у телевизора, уминая ту самую пахучую картошку, и смотрело какой-то дурацкий боевик.
        - Ну здравствуй, невестка! Наконец-то появилась!- завопила на всю квартиру Валентина Ивановна.
        Отец «суженого» тоже промычал что-то приветственное и нечленораздельное, не вставая с кресла. Должно быть, он уже и здесь успел наделать «хованок». Соловьев бросился помогать Люсе снять курточку. Если бы он всегда был таким галантным!
        - Ну как твои иностранцы?- уставилась на г-жу Можаеву г-жа Соловьева.
        - Иностранцы?- недоуменно переспросила Люся.- Какие иностранцы?
        - Ну те самые, которым ты сегодня ночную Москву показывала,- заподмигивал ей Леха.- Которые из Франции приехали через ваше турагентство.
        - А! Эти?- поняла игру Люся.- Отлично. Водили меня сегодня в ресторан «Прага», а один даже замуж звал. Граф, между прочим. Свои виноградники в Бордо имеет.
        В другое время г-жа Можаева, конечно, принялась бы заверять родственников, что иностранцы были старые и скучные и что она ужасно хотела поскорей улизнуть от них домой, чтобы увидеть своего родного Соловьева и накрутить котлет для его матушки. Но сейчас Люсе нечего было терять.
        - Неужто? Прямо замуж?- совершенно искренне изумилась Валентина Ивановна.- И ты отказалась?
        - Нет, обещала подумать,- важно ответила Люся.- Не каждый день, чай, графы замуж зовут.
        Люся ожидала, что Валентина Ивановна сейчас начнет причитать и повелевать бросить такую работу, на которой всякие посторонние мужики могут на нее, Люсю, заглядываться, в рестораны ее водить и замуж звать. Но старушка сегодня почему-то была удивительно мирно настроена. Она всплеснула руками, ткнула сына в бок и по-доброму засмеялась:
        - Ай да Леха! Ай да сукин сын! Ты смотри, какую девку отхватил - сам француз на нее позарился. Ты смотри, не обижай, а то уедет от тебя в виноградники, будешь потом локти кусать! Ну? Давай-ка, Людочка, к нам - телевизор смотреть. Картошечки будешь?
        - Нет, спасибо. Я просто объелась фуа-гра в «Праге», я же вам говорила!- лениво отмахнулась г-жа Можаева и плюхнулась в кресло.
        Кадры боевика показались Люсе знакомыми, она напряглась и вспомнила: ба, да это же те самые «Голодные мертвецы», которых она переводила неделю назад! Однако ж, быстро на телевидении работают - уже и дублировать фильм успели! Что Соловьев ненавидел больше всего в жизни - так это когда ему рассказывали финал фильма, который он собирался посмотреть, или сообщали кто убийца в детективе, который он еще не прочитал. Отличная возможность сделать пакость!
        На экране второстепенный герой, но «хороший парень» крался на цыпочках по заброшенному складу. Звучала тревожная музыка. Парень время от времени нервно оглядывался.
        - Сейчас, когда он до красных ящиков дойдет, из-за них выскочит одноглазый мертвец и откусит ему руку, а потом высосет мозги!- нарушила напряженную тишину г-жа Можаева.
        - Люся! Ну кто тебя просит! Помолчать до конца фильма не можешь?- озверел Соловьев.
        - И вообще у мертвецов тут самое логово, на этом складе,- не унималась Люся.- Сейчас, когда главный герой, Джонни, кажется, его зовут, прибежит сюда спасать своего друга, они его очень сильно потреплют! Он им, конечно, тоже задаст. Одноногому мертвецу он отрубит вторую ногу. Мотоциклисту без головы спустит шины, и тот разобьется, не справившись с управлением. Висельника он попытается утопить в бочке с бензином, но тот выплывет обратно. Тут Джонни вспомнит пословицу «кому суждено быть повешенным, тот не утонет», набросит ему на шею лассо и вздернет на арматуре. Вот. В конце концов, он догадается сложить из бочек с бензином крест и поджечь. Интересно, а откуда здесь бочки с бензином, на заброшенном-то складе? Но от этого огненного креста вся мертвечина провалится назад под землю,- закончила довольная собою Люся.
        Лицо Лехи налилось краской, вначале он мычал, потом заткнул уши, но, очевидно, Люсины слова все-таки долетали до него. Когда г-жа Можаева закончила спич, вид у Соловьева был такой, как будто бы он только что вышел из бани для гомосексуалистов: брезгливый, усталый и агрессивный одновременно.
        - Спасибо, дорогая,- со всем возможным сарказмом выдавил он.- Ты знаешь, как сделать мне приятно. И что мне теперь, переключаться на другой канал?- Леха с отрешенным видом защелкал кнопками на пульте, глядя невидящими от горя глазами на экран.
        - Давно пора!- обрадовалась Валентина Ивановна.- Люсенька! Ты просто умница! Я уже битый час уговаривала его переключиться на другой канал с этого проклятого фильма, и у меня ничего не выходило. А ты пришла - и за пять минут его уговорила! Молодец, девочка! Придумал тоже - гадость какую-то смотреть! Вот по третьему каналу хороший фильм про колхоз, про деревню показывают. Это ничего, что он черно-белый, зато люди какие там, правда, Люсенька? Ты ведь знаешь, я сама деревенская…- и старушка принялась бубнить что-то там про рожь, силос и сенокос.
        Люся ехидно посмотрела в сторону Соловьева и про себя подумала: «Хотела как хуже, а получилось как всегда! Все-таки, наверное, никогда я не научусь делать стопроцентные гадости».
        Но Леха больше не сказал своей «невесте» за вечер ни слова. Молча пристроился на диванчике рядом с их когда-то общей кроватью и сразу захрапел. Люся же вольготно раскинулась на двухметровой постели, открыла по привычке любовный роман и погрузилась в грезы, представляя на месте главной героини - молодой, красивой и умной - конечно же, себя. А в главном герое она с каждой страницей находила все больше общего с ее новым знакомым Андреем.

* * *
        В понедельник клиенты, как и в субботу, шли косяком. Надежда Петровна еле успевала выписывать квитанции. В офисе наконец-то появился Митя. Он, похоже, и вправду весьма серьезно болел, потому что до сих пор сохранял бледный вид. Но с его появлением немного облегчилась жизнь у Овсиенко - теперь ему больше не приходилось бросать путешественников один на один с каталогом гостиниц, сегодня он успевал с каждым побеседовать обстоятельно и порекомендовать лучшие сорта чешского пива (в этой области он считал себя первоклассным специалистом).
        Люся трудилась не покладая рук, хотя ей ужасно не терпелось засунуть в компьютер дискеты, которые еще с позавчерашнего дня лежали в сумочке. Но не было никакой возможности! Она попыталась посмотреть их под предлогом поиска плана рекламной кампании, но Надежда Петровна запретительно махнула рукой и рассмеялась:
        - Люсенька! Подумайте головой: зачем нам сейчас реклама, когда мы и так еле справляемся? Работайте, работайте!
        Даже обед, как всегда привезенный в офис, пришлось есть второпях, оставив Галочку одну на целых три пары путешественников! Только под вечер, когда Надежда Петровна с сожалением вывесила на дверях табличку «закрыто», все наконец-то смогли перевести дух.
        - Вот это красота! Всегда бы так работать!- радостно потирала руки г-жа Безбородова.- И не закрывалась бы вовсе, да надо выручку в банк отнести, а то страшно оставлять в сейфе такие деньги. Надо успеть, пока открыто,- заторопилась Надежда Петровна.- Может, вы, Владимир Викторович, проводите меня для охраны, так сказать. А тебя, Митя, придется за старшего оставить, а то ведь и правда опоздаю в банк. Вот тебе ключи. Приберешь тут все, запрешь, опечатаешь и домой! Понял?
        Митя кивнул и взял ключи. Каблучки г-жи Безбородовой зацокали по коридору, и Овсиенко, на ходу застегивая куртку, побежал вслед за ней. Галина Сергеевна уже повязывала тонкий шарфик и махала с порога ручкой. Люся и Митя остались одни.
        - Пожалуй, более благоприятной ситуации для изучения дискет у меня не будет,- соображала Люся.
        Но она не любила читать чужие письма, когда за ней кто-то наблюдает. Надо было что-то придумать.
        - Митя, можно тебя попросить,- жалобно замяукала г-жа Можаева.- Ты же знаешь, что по первой профессии я переводчица. И вот мне дали фильм перевести, а текст надо в печатном виде сдать. Дома у меня компьютера нет, можно я здесь один только часик посижу, попечатаю? Может быть, ты пока сходишь покушаешь на Таганку, чтобы не скучать здесь? Пожалуйста! А то ведь ты знаешь, что зарплата у нас не бог весть какая большая, а девушке ужас сколько денег на одни только духи и помады надо! Будь другом…
        - Эх, Можаева, тебе уже пора было бы обзавестись приличным мужем, который бы тебе этими духами ноги мыл, а ты все ерундой страдаешь!- по-барски назидательно ответил Митя.

«Сам дурак!» - подумала про себя Люся, а вслух сказала:
        - Ну не всем же на таких мужчин везет. А что делать нам, бедным девушкам, которым таких мужчин не досталось?
        - А вам тогда уже ни духи, ни помады не помогут, и нечего расходные материалы переводить!- хмыкнул Митя.- Ну ладно, Люсь, не обижайся. Что-то я в последнее время нервный и злобный весь из себя… Пообщаешься со всякими уродами, еще не такой станешь. Извини. Так и быть, поработай, только не долго, ладно?
        Митя исчез в дверях, и Люся дрожащими от предвкушения пальчиками вставила дискету в дисковод. Итак, письма! Для начала, конечно, следует прочитать отправленные - ведь здесь хотя бы автор известен. Они все тоже оказались рассортированы по папочкам! Причем названия у папок были какие-то смешные: «Action Hero», «Баба Яга», «Злобный Бука», «Чебурашка», «Kitty» и другие.
        - Нет, чтобы написать по-простому: «Кате», «Андрюше» или еще кому-нибудь! Так нет же, Ленка спрятала всех своих друзей под какими-то дурацкими прозвищами-никами!- догадалась Люся.- С кого же начать? Пожалуй, с самого притягательного для девушек - Action Hero. Кто бы это мог быть?
        Люсечка вошла в директорию и была слегка разочарована: здесь хранилось всего одно письмо!
        - Стоило папку специальную для одного письма заводить?- фыркнула г-жа Можаева.
        Но когда она открыла письмо, от разочарования не осталось и следа. По первой же фразе она поняла, что это было то, что она мечтала прочитать всю жизнь,- подлинное чужое признание в любви! Еще ни разу ей не выпадала такая удача!!!
        Я к вам пишу, чего же боле? Что я могу еще сказать?
        Нет, пожалуй, у меня есть все-таки кое-что сказать помимо этого.
        Дюшенька! Я изо всех сил грущу и всячески объясняю себе, что у меня нет на такую грусть никаких прав. Хотя эта безобразница грусть намекает, что без повода она не приходит. Впрочем, это ее дело, я же вернусь к реальности.
        В воскресенье я весь день ждала твоего звонка - ведь мы же, кажется, собирались пойти на каток? Я ничего не путаю? И ты обещал мне позвонить и уточнить, во сколько и где мы встречаемся с ребятами. Сказал: сиди и жди. И я сидела и ждала. Напрасно.
        Милый друг, ну зачем же так? Может быть, подаришь ребенку радость в виде скромных объяснений?
        Впрочем, в этом была своя польза.
        Пока я тут в гордом одиночестве слонялась около телефона, у меня в голове выстроилась стройная картина мира, основанная на аксиомах и очень многое объясняющая. (Выяснилось, что в таких ситуациях разнообразные гипотезы и концепции так и лезут в голову.) Если ты не против, я поделюсь ею с тобой.
        Аксиома А. Я - прелесть.
        Аксиома Б. Ты - тоже прелесть.
        Аксиома В. Подобное притягивает подобное. (Здесь моя мысль была не совсем самостоятельна, что-то похожее ранее уже говорил, кажется, Ричард Бах или еще кто-то до него.)
        Короче говоря, ты меня притягиваешь. А еще проще: пришла пора, она влюбилась.
        Или: я люблю тебя.
        На это письмо отвечать не обязательно. Ты даже можешь сделать вид, что его вообще не было. Тогда я тоже сделаю вид, что не люблю тебя. Хотя мне будет очень и очень трудно. Ведь я все-таки люблю тебя.
        Кончаю. Страшно перечесть. Стыдом и страхом замираю. (Далее по тексту).
        - Так-так!- воодушевилась г-жа Можаева.- И что же он ей ответил? Наверное, его ответ следует искать в разделе «полученные» в папочке «Action Hero»?
        И Люся без труда нашла эту папку. Там тоже оказалось всего одно письмо.
        Привет, Зайка!
        Итак, подарим ребенку радость в виде скромных объяснений. Мы собрались в два часа. Я бросился к телефону-автомату, чтобы позвонить тебе. Мороз и солнце, день чудесный… А телефон все занят, друг прелестный. Он был занят где-то в течение десяти минут. Ввиду неблагоприятных погодных условий, мы с ребятами решили отправиться на каток и позвонить тебе оттуда.
        На первый взгляд, в Парке им. Горького с телефонами-автоматами все было благополучно. Но когда я принялся совать туда свою карточку для телефона-автомата, выяснилось, что автомат этот системы странной и загадочной. То есть он не принимал мою карточку!!! Тогда все ребята принялись совать в него свои карточки, которые он также отказывался понимать! Словом, весь вечер прошел в банальнейших падениях на лед и распивании крепких спиртных напитков. Так что ты ничего не потеряла.
        Далее по тексту.

«Пришла пора, она влюбилась…»
        По поводу аксиомы «Б». Я давно придумал про себя одну фразу и до сих пор нахожу ее актуальной: «Я не так хорош, каким кажусь на первый взгляд, но и не так плох, каким кажусь на второй». Ну, ты понимаешь…
        И не думай, пожалуйста, что я не звонил тебе в воскресенье. Если бы у меня был мобильник, я бы обязательно до тебя дозвонился! (Кстати, папа обещал подарить мне мобильный телефон, если я закончу школу без «троек»! И тогда уж я точно до тебя дозвонюсь, когда мы в следующем году соберемся с ребятами кататься на коньках!)
        Чмок в обе щеки!
        Дюша
        - Да уж! Ну и ответ!- тяжело вздохнула Люся.- Мог хотя бы подсластил пилюлю, подтвердив истинность аксиомы «А»! После такого остается только повеситься! Как только Ленка смогла это пережить? Он бы еще попросту слизал у Пушкина «напрасны ваши совершенства, их вовсе не достоин я… Я вас люблю любовью брата и, может быть, еще нежней», ну и так далее. Ну что ж, можно сказать, что Андрей явил «души прямое благородство», хотя и редкую бесчувственность… Представляю, как у Ленки глаза на лоб полезли, когда несколько лет спустя она убедилась в том, что выведенные ею аксиомы все-таки истинны! Ведь ее «знакового» парня, кажется, зовут Андрей, и он тоже ее одноклассник. Наверняка тот самый!
        Г-жа Можаева невероятно прониклась ситуацией, по всей видимости, аж 5-летней давности и без особого любопытства полезла в папочку «Чебурашка» - она не рассчитывала найти нам что-нибудь более интересное, чем то, что она уже обнаружила. Но она была обманута в самых худших своих ожиданиях! В этой папке скрывалась еще более страшная тайна!
        Дорогой Че!
        Не надо больше морочиться о том, «как сказать маме» и «как мы будем жить». Ты можешь вообще больше не напрягаться тем, что тебе надо принимать «какое-то решение». Я его уже приняла за нас обоих. Даже за нас троих.
        Судьба нашего будущего ребенка тебя также может больше не беспокоить. Просто потому что ребенка не будет. Я приняла это решение. Если ты хочешь как-то помочь мне в этой ситуации, можешь взять на себя часть медицинских расходов (в общем и целом они составили около 6 000 рублей, имеются подтверждающие документы).
        Думаю, нет ни смысла, ни возможности продолжать наши отношения в дальнейшем. Сам понимаешь: твой вид теперь вызывает у меня только печальные ассоциации. И вообще, наверное, я не хотела бы повторения ситуации.
        Возможно, в будущем, когда ты станешь более самостоятельным во всех смыслах этого слова (и в финансовом, и в психологическом плане), мы сможем вернуться к этому разговору. Тогда, когда известие о беременности подруги не будет ввергать тебя в такую панику, как сейчас, возможно, нам будет о чем поговорить. Но сейчас, я думаю, нам больше разговаривать не о чем.
        Я
        Следующее письмо Чебурашке было более чем коротким:
        Че!
        Огромная просьба: не надо так больше на меня смотреть, как ты смотрел сегодня. Мне теперь это НЕПРИЯТНО. Ты все еще слишком не готов, слишком не самостоятелен, чтобы позволять себе ТАКИЕ взгляды.
        Когда я решу, что ты имеешь на них право, я дам тебе знать.
        - Подумать только! Я тут сижу, бумажки перекладываю, а вокруг жизнь кипит! Такие мексиканские страсти разворачиваются! И на что только я трачу свою драгоценную молодость?- покачала головой Люся и решила сделать небольшой кофейный перерыв.
        Когда она уже засовывала в рот печенье и заливала растворимый кофе кипятком, в дверях появился Митя. Г-жа Можаева с испуга чуть не выронила чашку с горячим напитком.
        - Ты так быстро!- изумилась она и метнулась к своему компьютеру.
        - Да, представляешь, мать начала звонить,- заизвинялся Безбородов.- Езжай, говорит, скорее домой, вези ключи. Нечего, мол, с такими ценными ключами по городу шастать в вечернее время. Может, ты завтра пораньше с утра придешь и закончишь?
        - Ладно,- с сожалением вздохнула Люся, проворно закрывая файлы и пряча дискеты назад в сумочку.- Придется мне, видать, всю жизнь душиться «Красной Москвой». Между прочим, как ты себя чувствуешь? Видок у тебя сегодня все еще весьма бледный, что ты подцепил? Простуду какую-нибудь?
        - Ну, если честно, я и не болел вовсе. У меня есть дела поважнее, чем валяться с простудой на диване и есть мед,- таинственно моргнул в ответ Митя.
        - И что же это за дела?
        - Я уже почти выяснил, кто убил Ленку и захапал ее органы,- еще более таинственно прошептал Безбородов.
        - Как?- ахнула Люся.- Как тебе это удалось?
        - Ну, пока что еще не совсем удалось,- замялся Митя.- Но думаю, что вскоре удастся. Смотри: у Ленки забрали почку, так?
        - Так. Но откуда ты знаешь?
        - Так ведь мать ее на поминках об этом сто раз сказала!- и Безбородов посмотрел на Люсю с явным сомнением: мол, стоит ли такой невнимательной дуре открывать все свои секреты.
        - Не слышала,- призналась г-жа Можаева.- Я только поняла тогда, что у нее что-то забрали, а что именно почку - не слышала.
        - Почку, я слышал,- заторопился Митя.- Далее я начинаю логически мыслить. Кому может потребоваться почка? Только человеку с почечной недостаточностью. Логично? Если у человека почечная недостаточность, то, очевидно, до операции он жить не мог без диализа. Правильно?
        - Наверное, правильно. А что такое диализ?
        - Диализ - искусственная очистка крови. Требуется тем, у кого почки сами уже не справляются с этой задачей. Так вот, где у нас делают диализ?
        - Где?
        - Это самое сложное. Вообще-то существует больше десяти центров по Москве, где его делают. Но, как я выяснил, самый крутой из них - Московский центр диализа на
«Бабушкинской».
        - Ну и что?
        - А то! Если уж у человека хватило денег на организацию убийства Ленки и на саму операцию по пересадке почек, то наверняка он смог устроиться и в лучший диализный центр. Логично?
        - Вообще-то не очень,- пожала плечами Люся.- Ну ладно, и что дальше?
        - Ну, и я три дня ездил к этому центру, приставал к разным больным, чтобы выяснить - может, кому из их знакомых в ближайшие дни сделали трансплантацию.
        - И что?
        - Пока ничего,- вздохнул Митя.- С ними вообще трудно разговаривать, с больными этими. Они там по большей части философски настроены - на кривой козе не подъедешь. Вот хотел тебя попросить помочь с некоторыми побеседовать, а то я даже не знаю, как и обратиться. А они обязательно должны знать, кто на днях перестал ходить на диализ - там же всего пациентов-то около 60!
        - Да, Митек, быть бы тебе частным детективом - не зря свой хлеб ел бы,- подмигнула Люся.- Только зря ты так напрягался - лучше бы у меня спросил, и я тебе все рассказала бы.
        - Что ты хочешь сказать?
        - То и хочу.- И Люся принялась выкладывать Безбородову все, что узнала в субботу у Зайцевых, а потом по памяти воспроизвела Валеркины доказательства невозможности спланированного убийства с целью забора органов.
        - Так что, Митя, ты можешь успокоиться: это были простые хулиганы. Хотя от этого и не легче,- подытожила Люся.
        - Да ну!- недоверчиво отреагировал он на ее объяснения.- У этих врачей круговая порука. Они тебе такого наплетут, только чтобы коллегу выгородить! А вот то, что почка досталась ее подружке,- это уже зацепка. Конечно, подружке очень легко втереться в доверие! Как, ты говоришь, ее зовут?
        - Катя Волкова. Она художница была. Между прочим, у нее папа тоже весьма известный художник, у него даже галерея своя на Палихе есть. Так и называется- Галерея Максима Волкова. Сходи, посмотришь. И хватит о всякой чернухе думать!
        И тут Люсю осенило.
        - Слу-ушай!- завопила она.- Валерка сказал, что знаки исчезают, когда умирает назначенная Небесной канцелярией пара! Может быть, Катька как раз была твоей парой?
        - Интересная мысль!- задумчиво кивнул Безбородов.- Надо ее проверить. Хотя, я думаю, каждый день в мире, к сожалению, умирает немало молоденьких девушек.
        - Но то в мире!- запротестовала почти уверенная в своей гениальной версии Люся.- А в Москве, я думаю, такое случается нечасто. Если посмотреть, как Небесная канцелярия распорядилась с личной жизнью, например, моих знакомых, то возникают глубокие сомнения в том, что она способна сосватать хоть одну интернациональную пару.
        Довольная собой г-жа Можаева уже напяливала курточку и между прочим поинтересовалась:
        - Мить! Вы, кажется, с Ленкой дружили, может быть, ты в курсе - кто такой Чебурашка? А то родители говорят, мол, был у Лены такой парень - Чебурашка, так он даже на похороны не пришел!- самозабвенно соврала Люся.
        Митя, и без того бледный, с замутненным от множества обрушившихся на него сведений взглядом, стал совсем как рисовая бумага. Люся не могла не заметить эту перемену в его лице.
        - Родители?- выдохнул он.- Не может быть! Родителям она про меня ничего не могла рассказывать! Ленка боялась, что родители ее сразу убьют, если обо мне узнают,- они же у нее учителя чокнутые! Пока не закончила институт - никаких мальчиков. Можаева, откуда они обо мне узнали?
        - А-а, гм-м…- Люся лихорадочно придумывала продолжение вранья.- Так это был ты? У вас был роман? Ага. Наверное, не так уж Ленка их и боялась? В конце концов, ведь ты же вполне достойный молодой человек, не наркоман и не тупица, что же тут скрывать?
        - Странно все это, очень странно.
        На Люсино счастье у Митьки зазвонил мобильник: г-жа Безбородова решительно не понимала, почему ключи от офиса все еще не лежат у нее под подушкой. И это спасло г-жу Можаеву от продолжения беседы на щекотливую тему.
        Люся нырнула в «девятку» и по привычке выскочила на шоссе Энтузиастов. Тут ожил мобильник. Высветился номер Соловьева, и г-жа Можаева вспомнила, что едет совершенно не в ту сторону. То есть она по привычке отправилась в свою квартирку на 2-й Владимирской, в то время как должна была спешить на Ленинградский проспект, где ее ждут Соловьев и его семейка! Люся начала лихорадочно вспоминать, где же здесь можно развернуться, но вдруг успокоилась.
        - Что, Лешенька?- ехидно спросила она у все еще звонившего мобильника, даже не собираясь отвечать на звонок.- Нервничаешь? Ждешь? Ничего, подождешь! Заодно поупражняешься в придумывании объяснений: где же пропадает твоя жена в девятом часу вечера? Родители, я думаю, уже очень интересуются этим вопросом.
        И г-жа Можаева свернула на свою улицу. Она решила назло Соловьеву заехать в собственную квартиру - цветочки полить, спокойно поболтать с Наташкой по телефону, в свое удовольствие посмотреть телевизор, без всякой необходимости подстраиваться под низменные вкусы экс-суженого. В конце концов, она даже может позвонить Андрею! И пусть Соловьев не думает, что у Люсеньки других дел нет, кроме как развлекать его и его семейку!
        Когда г-жа Можаева закончила поливать цветочки и обсудила с Наташкой последние тенденции свадебной моды, она обнаружила, что прошло не так уж и много времени - часы показывали всего девять вечера. Ужинать Люся себя отучила уже давно, а распивание чая «вприглядку» с конфетой оказалось тоже не слишком-то увлекательным и длинным. Телевизор смотреть не хотелось. Книжки выпадали из рук. И даже карты не хотели поднять Люсеньке настроение - пасьянсы упорно отказывались сходиться. Хотелось, конечно, позвонить Андрею. Но, если честно, разве приличные девушки первыми звонят молодым людям? Если бы он хотел, давно бы уже позвонил сам или прислал sms. А раз и не звонит и не пишет - значит, не хочет общаться. Ну, и сам дурак. Разве может быть признан нормальным мужчина, который будучи знакомым с г-жой Можаевой не изнывает от желания увидеть ее вновь? Люся точно знала ответ на этот вопрос: нет, не может. Значит, с Андреем все ясно.
        И чего тогда, спрашивается, Люся делает одна в этой пустой квартире, когда могла бы сейчас так весело смотреть телевизор в большой компании? Не лучше ли сидеть в уютных креслах рядом с потешными Лешкиными родителями, в его просторной квартире, и всячески над ним измываться? И Люся, вздохнув, еще раз взглянула на мобильник и набрала номер Соловьева.
        - Я скоро буду!- буркнула она в трубку и начала собираться, на ходу придумывая, чем бы еще досадить вероломному Лехе.
        Уже заведя мотор, она не выдержала и начала писать Андрею sms-ку. (Ну да, так не полагается! Приличные девушки не пишут первыми молодым людям! Да, он может подумать, что Люся ему навязывается! Но ведь, во-первых, это не письмо. Во-вторых, вдруг он просто потерял бумажку с ее номером? В-третьих, ведь Люся уже сделала умозаключение, что Андрей - просто дурак. А какая ей разница, что про нее подумает какой-то там дурак? Пусть думает, что хочет!)
        Итак, Люся написала:

«Privet! Kak dela? Otgadai zagadku: malen'kyi, tolsten'kyi, po potolku polzaet i shurshit. Kto eto?»
        Дурацкое сообщение? Конечно! А какое же еще можно отправлять такому типу, как Андрей? Только такое, чтобы не думал, что Люся к нему как-нибудь особенно, например, серьезно относится.
        Когда Люся появилась на Ленинградском проспекте, родители Соловьева, утомленные дневной экскурсией по «Меге», спали сладким сном. Только одинокий Леха сидел на кухне и нервно грыз семечки. «Сейчас начнется допрос с пристрастием»,- догадалась г-жа Можаева по его сурово-мрачному выражению лица. Но Леша повел себя удивительно толерантно.
        - Кушать будешь?- спросил он вместо ожидаемого «где была» и подвинул к Люсе тарелку с семечками.
        Г-жа Можаева, решительно брезговавшая этим продуктом, только поморщилась:
        - Спасибо, я поужинала. А чего это тебе не спится?
        - Знаешь, я все-таки беспокоюсь за тебя. Ведь ты, хоть и временно, но моя жена, так что уснуть, пока ты выгуливаешь этих иностранцев, все равно не удается. То авария какая-нибудь вспомнится, то этот маньяк ховринский. Ну, мало ли что бывает? А я потом объясняй родителям, почему разрешил тебе так поздно одной по городу шататься!
        - Какие иностранцы? Нет же никаких иностранцев, ты их сам придумал!
        - Точно!- вспомнил Соловьев.- Просто столько раз уже это родителям говорил, что и сам поверил.
        - И что со мной может случиться?- удивилась Люся, впрочем, отмечая про себя, что это иррациональное поведение Соловьева ей приятно. Хоть маленькое, но беспокойство она ему сегодня доставила.- Да даже если что-то случится, ты-то чем сможешь помочь? Помогут только те, кто будет находиться рядом,- вызовут скорую или милицию. Так что это совершенно бессмысленно - сидеть и всякие ужасы придумывать.
        - Ну не скажи! Случаи бывают разные.
        - Например? Как ты мне сможешь помочь, если случится авария?
        - Авария?- Соловьев глубоко задумался.- Пока не знаю. А вот если тебя в милицию по пьяной лавочке загребут…
        - Приехали!- возмущенно фыркнула Люся.- Лешечка! Я столько не пью!
        - Ну ладно, не по пьяной лавочке, а просто так. Вот, помню, был у меня такой случай, когда я в Москву только приехал и у меня даже регистрации еще не было. Ползу я себе вечером до хаты. Поздно уже было, примерно половина одиннадцатого. Стою на остановке совершенно один. Останавливается машина. Милицейская. Проверяют у меня документы и везут в отделение! А у меня, как на зло, даже денег при себе почему-то нет, чтобы сразу отмазаться. Знаешь, как я тогда жалел, что мне позвонить некому - о помощи попросить, чтобы денег в отделение подвезли или просто позвонили, дали знак, что у меня здесь тоже свои люди есть. Что меня кто-то ждет… Очень жалел, что никто не тревожится, почему это я к назначенному времени не приехал. Наверное, будь у меня тогда в Москве такой человек, не просидел бы я в обезьяннике всю ночь и не выводил бы потом неделю вшей народными средствами. Понимаешь?
        Люся только скептически улыбнулась:
        - Дорогой! Но у меня-то с пропиской все в порядке, не забывай!
        - Да? А что у тебя в сумочке? Ну-ка, покажи!
        - Какое это имеет значение?- г-жу Можаеву беседа уже начала утомлять.- Денег много я с собой не вожу, так что грабить меня бессмысленно. Изнасиловать? Затруднительно - я же на машине чуть ли не к квартире подъезжаю. Угон с похищением? У меня не навороченный «лексус», а мятая «девятка». Так что захват автомобиля мне тоже не грозит.
        - Нет, ты покажи, что у тебя в сумочке!
        Люся поняла, что легче показать сумочку, чем оказывать дальнейшее сопротивление. Встала с диванчика и притащила из коридора свой милый малиновый портфельчик. Соловьев, ничтоже сумняшеся, открыл его и принялся рыться в Люсиных вещичках.
        - Ага!- победно закричал он, как будто обнаружил там водородную бомбу или план подземных выходов из Кремля.- Я так и думал! Ну-ка, скажи, ты останавливалась сегодня на Ленинградке?
        - Ну, выходила жевачку купить в киоске около метро «Динамо». А что, нельзя?
        - А теперь представь. Идешь ты по Ленинградке. Вся такая в мини-юбке. А в сумочке у тебя что?
        - Что?- г-жа Можаева начала злиться. Она предпочла бы отправиться спать, ведь ей завтра тащиться на работу к десяти.
        - Нижнее белье!
        - Ну да… Заезжала сегодня на свою квартиру и прихватила пару комплектов - просто поняла, что мало взяла белья, когда вещи в субботу укладывала. И что здесь такого?
        - Так вот! Когда проституток на Ленинградке ловят, то всех под одну гребенку гребут,- Леха смачно затянулся сигаретой с видом бывалого морского волка.- А главное доказательство того, что дамочка - проститутка, знаешь какое? Наличие презервативов и свежего нижнего белья в сумочке! Прикинь, да, во что могла вылиться твоя прогулка по проспекту в одиннадцатом часу ночи? Сидела бы до утра в обезьяннике, если бы мне не дозвонилась. Понимаешь, да? А у проституток на
«Динамо» - точка. А я потом объясняй родителям, почему мою жену в компании придорожных шлюх по телевизору показывают?
        - Да у тебя куда ни плюнь - во врага попадешь. Тебя послушать, так мы живем не в Москве, столице нашей родины, а в каком-то концлагере без права ношения нижнего белья!
        - Маленькая ты еще,- тяжело вздохнул Соловьев.- Поживешь с мое, начнешь понимать.
        - Да как-то вот чудесно без тебя полгода обходилась,- рассмеялась Люся.- Да и до этого почему-то ни разу в обезьяннике не сидела. Леша! Если твой вид внушает подозрения, то не надо думать, что у всех такие же проблемы.
        - Ты «Дорожный патруль» хоть раз смотрела? Облавы на проституток на Ленинградке видела?
        - Фу, я такую чернуху не смотрю!
        - Лучше бы смотрела. Мое дело предупредить - твое дело не услышать,- обиженно буркнул Соловьев, встал, стряхнув с колен прямо на пол шелуху от семечек, и направился в спальню.
        Люся немного помедлила, выпила стакан «кока-колы». Улыбнулась. Она не ожидала, что занимает в сознании Соловьева так много места, что он даже сочиняет триллеры с нею в главной роли. Почистила зубы и отправилась вслед за Лешей. Тот уже лежал, уткнувшись носом в спинку дивана. Ей даже захотелось сказать ему что-нибудь приятное. И сказала:
        - Спокойной ночи, служба «девять-один-один»!
        - Между прочим, у нашей службы спасения совершенно другой номер. Рекомендую выучить: 937-99-11.
        Да! Чего не ожидала Люсенька от мощного габаритами Леши - так того, что он помнит наизусть телефон службы спасения!

* * *
        Во вторник г-жа Можаева проснулась от странного шелеста и покряхтываний. Когда она наконец смогла открыть глаза, то чуть не свалилась с постели от удивления. Прямо рядом с нею, между кроватью и окном, откуда-то взялся самый настоящий велотренажер! И на нем восседал, энергично крутя педали, никто иной как Соловьев! Человек, не сделавший после школы, кажется, ни одного приседания (завязывание шнурков не в счет) и не пробежавший ни метра!
        - Лешечка, ты ли это?- поинтересовалась Люся.
        - Как видишь,- не без гордости бросил в ответ Алексей и замолотил ногами, как вентилятор.
        - Откуда у тебя этот агрегат? Ни в жизнь не поверю, что ты мог потратить хоть три рубля на орудие пыток! С чего это ты вдруг спортом решил заняться, да еще с утра? - У г-жи Можаевой тут же образовался еще миллион вопросов, но г-н Соловьев, похоже, не был настроен на пресс-конференцию, а рассчитывал отделаться коротким брифингом.
        - А я и не потратил ни цента! Это мне приятель дал покататься. Ваську помнишь?
        - Какого еще Ваську?
        - Ну, у него еще жена такая дотошная, Машка, всегда его с вечеринок увозит после трех стопок. Ну так вот, он в своем фитнес-центре ремонт затеял. И пока там штукатуры с малярами орудуют, раздал все тренажеры своим приятелям. Мне вот велик достался. Правда, классный?
        - Да, миленькая машинка. И кто бы мог подумать, что ты ей будешь пользоваться по назначению? Дай попробовать!
        Люся взгромоздилась на велосипед и энергично закрутила педалями.
        - Ух-ты! Он еще и скорость показывает! У тебя какая максимальная была? 40 километров? Спорим, я тебя сделаю!
        - Посмотрим!- хмыкнул Соловьев и подкрутил какие-то колесики на велосипеде.
        - Что ты сделал? Я как будто в высоченную гору ползу.
        - А я тебе и поставил режим «подъем»,- рассмеялся Леша.- Попробуй теперь меня догони. Да ты и больше 5 километров не выжмешь!
        - Слушай, а как эта штука работает? Как она симулирует горку?
        - Эх, гуманитарий!- с притворным осуждением вздохнул Соловьев.- Магнит там стоит, вот и весь фокус!
        - И надолго у тебя этот механизм?- поинтересовалась Люся, прикидывая, насколько успеет «на халяву» похудеть Соловьев.
        - И не надейся!- замотал головой Леха, поняв ход ее мыслей.- На пару дней всего. Его в ремонт везти надо. Там, видишь ли, защитные экраны отваливаются, так что у посетителей даже наручные часы на нем портиться начали.- И Лешка отправился в ванную.
        Люся слезла с седла, чтобы врубить какую-нибудь веселую песенку. Пощелкав кнопками, она нашла заводную «Лас кетчуп зонг». Прыжком вернулась назад и тут увидела рядом с кроватью свой чемодан. Кажется, вчера она его забыла на кухне? Выходит, Лешечка его сюда притащил и бросил? Г-жа Можаева приятно удивилась заботливости г-на Соловьева и весело поползла на невидимую Джомолунгму. Какую бы еще гадость придумать дорогому сожителю?
        Люся прискакала на работу пораньше и с нетерпением впихнула дискету в компьютер. Хоть что-то успеть прочитать, пока не повалили клиенты! Комп загудел, зашуршал, но категорически не желал обнаружить на дискетке хоть один файл.
        - Что за ерунда?- разозлилась Люся и принялась один за другим вставлять диски в дисковод.
        Все как один оказались испорчены! Только не это!
        - Ну конечно!- наконец поняла г-жа Можаева.- Велосипед на магнитах, чтоб он провалился! Дискеты испортились из-за этих дурацких магнитов! И кто просил Соловьева тащить мою сумку к этой идиотской машине?
        Люся чуть было не заплакала от огорчения, и тут затрезвонил мобильник.
        - Привет, Шуршунчик!- раздался в трубке голос Андрея.
        - Ты знал или догадался?- обрадовалась Люся, которая, если честно, уже тревожилась, не слишком ли сложную загадку она загадала этому явно не слишком умному парню.
        - Знал. Слушай, новая Элоиза, пошли сегодня на выставку в Дом фотографии?
        - А где это? И во сколько?
        - Ну ты даешь! А еще интеллигенцией называешься,- переводчик! Неужели ты ни разу не была в Доме фотографии? Совсем не следишь за современным искусством? Может, ты и в Третьяковке не была?- рассмеялся Андрей.- Давай на Остоженке, в семь вечера. Ок?
        - В половине восьмого, хорошо?- застыдившись своего невежества, согласилась Люся.
        И правда, за все годы, что она живет в Москве, г-жа Можаева побывала лишь в трех музеях: Пушкинском, музее Маяковского и Мавзолее. Последний, пожалуй, даже не считается. Кошмар! И она считала себя просвещенной девушкой с высокими интеллектуальными запросами? И это она называла себя последовательницей Лили Брик? Да Лиля Юрьевна купалась в искусстве, как русалка, а бедная Люся даже не сможет отличить Ван Гога от Гогена! Г-жа Можаева решила срочно заняться собственным интеллектуальным развитием. Она побывает во всех музеях, на всех выставках и спектаклях! А то, понимаешь ли, размечталась об умном и интеллигентном мужчине, а сама ни в зуб ногой!
        Размышления прервал телефонный звонок.
        - Алло! Добрый день!- сняла она трубку.
        - Если он, конечно же, добрый!- раздался на том конце возбужденный мужской голос. - Вы меня отправили на две недели в этот дурацкий «Парадайз Инн Отель» и будете за это отвечать!
        - А что случилось?- испугалась Люся, испытывая странное чувство дежавю.
        - Прекратите мне рот затыкать!- заорал в ответ мужик.- Я вам все скажу, и вы у меня за все ответите. Я приеду и буду с вами судиться. Кажется, я покупал путевку в пятизвездочный отель, а не в пионерлагерь!
        - Так оно и есть. «Парадайз Инн» - отличный пятизвездочный отель. А в чем дело?- г-жа Можаева вспомнила этот голос.
        - В воскресенье был новый заезд,- нервно бубнил совершенно измученным голосом мужчина.- И вы знаете, кого поселили рядом со мной? Четыре пары с детьми! Вы можете представить себе этот кошмар?
        - Но они же живут в соседних номерах, а не в вашем. И я совершенно не представляю, чем могут помешать милые славные детишки, г-н Упоров?- Люся даже припомнила фамилию «особого» клиента.
        - Они просыпаются в восемь утра и будят весь этаж! Они бегают и орут. Вот, послушайте!
        Из трубки донеслись какие-то крики и детский смех.
        - И так каждое утро! Уже второе утро они не дают мне спать!- негодовал путешественник.- А я хочу в свой законный отпуск отоспаться!
        - Сочувствую,- пробормотала Люся, лихорадочно придумывая, как бы помочь несчастному невыспавшемуся Упорову.- Попросите, чтобы вас переселили в другой номер, с более спокойными соседями.
        - У них, видите ли, сейчас нет свободных номеров,- и мужик, как показалось Люсе, всхлипнул.- Я буду жаловаться! Я хочу спать спокойно. Уберите детей!
        - Насколько я помню, в отеле есть аптека?- озарило г-жу Можаеву.
        - Есть. И что? Эти слоны хоть мертвого поднимут, никакое снотворное не поможет.
        - Купите беруши. Стоят они не дорого - доллара два. Зато тишина и покой гарантированы. Уж поверьте. У меня сосед сверху чуть ли не каждое воскресное утро забавляется с дрелью. Если бы не беруши, я бы уже повесилась. Честное слово, попробуйте.
        - Хорошо,- устало согласился Упоров (похоже, он и вправду не выспался).- Только за ваш счет. Я вам чек подвезу. Все-таки это вы виноваты во всем.
        - Как скажете,- согласилась Люся, уверенная, что ни один нормальный человек не поедет через всю Москву за полтинником. Выспится- и думать забудет.
        Овсиенко сегодня страдал под натиском публики. Митя уехал в Чешское посольство и не возвратился даже к обеду. Появился он уже к самому закрытию.
        - Что так долго?- набросилась на него Надежда Петровна.
        - Так очередь сегодня, знаешь, какая!- огрызнулся Митя.- Ехали бы сами и толкались там полдня!
        - Ну ладно, сыночек, не обижайся. Я и не подумала, что у всех клиенты валом валят! Устал? Чайку будешь? Заварить тебе?
        - Спасибо, я сам.- И Безбородов поплелся в кофейный уголок.
        Люся отправилась за ним. У нее был план.
        - Мить, я у тебя спросить хотела,- полушепотом начала г-жа Можаева.- Вы, кажется, с Леной… ммм… дружили? Вы случайно вместе в зал игровых автоматов не ходили?
        - Пару раз были, а что?- удивился Безбородов.
        - А ты случайно не помнишь, какие у Зайцевой любимые цифры были? На какие она особенно часто ставки делала?
        - Да мы ж не в рулетку, а в простые игры играли. Нажимаешь на кнопку и смотришь, сколько одинаковых картинок на экран выпадет. Зачем тебе?
        - Понимаешь ли, я тут книжку одну интересную по нумерологии нашла. И там по любимому числу человека его характер и судьбу описывают,- выпалила заготовленное объяснение Люся.
        - Врешь?- догадался Митя.- Зачем?
        - Нисколько, чистую правду говорю,- принялась прятать глаза г-жа Можаева, но под тяжелым, словно рентгеновским, взглядом Безбородова призналась: - Видишь ли, я когда у Ленки в бумагах рылась, то заметила, что у нее был электронный почтовый ящик на mail.ru. Вот я и думала посмотреть, может, там что-нибудь проливающее свет на обстоятельства… Ну,- Люся на ходу придумывала себе оправдания,- например, может быть, она кому-то писала по почте про свою группу крови и другую медицинскую информацию.
        - А ее любимая цифра тебе зачем?
        - Думаю, что она и есть пароль для входа в ее почту.
        - Вряд ли,- засомневался Митя, но лицо его заметно оживилось.- Но вообще это мысль! Письма! Ты молодец, Можаева. Ну-ка пойдем к компьютеру.
        Митя захватил чашку, включил свой комп и придвинул к нему еще один стул - для Люси. Без всяких подсказок он загрузил сервер mail.ru и набрал в строке «имя» E Zaitseva. Теперь надо было угадать пароль.
        - Может быть, для начала попробовать ее домашний номер телефона?- предложила Люся.
        - Мы так до Нового года можем варианты перебирать!- не согласился Митя.- Там же могут быть и буквы в пароле, не только цифры. Я знаю лучший способ. Смотри и учись!- Митя уверенно кликнул на ссылочку «забыли пароль?», и на экране высветилась надпись: «Я помню логин E [email protected], но не помню пароль».- Именно так!- довольно потер руки Безбородов и нажал кнопочку «далее».
        На экране появилась еще одна табличка: «Установка нового пароля к почтовому ящику. Если вы правильно ответите на секретный вопрос и укажете дату рождения, вы сможете установить новый пароль к почтовому ящику. Как зовут вашу собаку? Ваш день рождения?»
        - Собаку?- удивился Безбородов.- Елки-моталки! Я-то думал, что Ленка в качестве контрольного вопроса установила свое любимое блюдо - это я наверняка знаю - красная икра. Но собака? Ведь у Зайцевой не было собаки, что за бред!
        - Зато у нее была морская свинка. Может быть, она ее имела в виду - тоже домашнее животное!- проявила сообразительность г-жа Можаева.
        - Да, была у нее какая-то крыса со смешным именем, ей ее подружка подарила. Блин! Вспомнить бы, как ее звали?- Митя нервно застучал пальцами по столу.
        - Да, имя странное у зверя было, точно. Я помню, она как-то рассказывала кому-то по телефону про то, что свинка умерла. Счастье, что ли, ее звали?
        Митя уже начал печатать в пустом окошечке напротив вопроса слово «счастье», но Люся почти закричала:
        - Стоп-стоп! Не Счастье! Щепка! Вот как ее звали!
        - Точно! Щапа! Вспомнил!- стукнул себя по лбу Митя и, не колеблясь, вписал кличку в пустое окошко. Рядом напечатал дату рождения Ленки и нажал «далее».
        Г-жа Можаева так не волновалась, даже когда вскрывала новогодние подарки. Только бы они правильно угадали! Ура! Сработало! На экране высветилась надпись:
«Установить новый пароль к почтовому ящику E [email protected]».
        - Какие цифры ты предпочитаешь?- великодушно поинтересовался Митя.
        - Так просто?- зашептала Люся, уже предвкушая будущие открытия, вскрытия и проникновения в десятки, нет - в сотни чужих почтовых ящиков!- Неужели это так просто - влезть в чужой почтовый ящик? Давай мой домашний телефон сделаем паролем! Ты гений! Митька, ты гений!
        - Это ты молодец!- лениво отбивался он от восторженных можаевских похлопываний.- Я бы ни в жизнь не догадался, что Ленка эту крысу считает собакой.
        - Но вспомнил-то, как ее зовут, именно ты!- не унималась возбужденная Люся.- Давай, загружай письма!
        - Не всё сразу - надо дать серверу время на обработку информации,- остудил ее Безбородов.- Пойдем покурим, расскажу тебе кое-что.
        - Я же не курю, ты знаешь,- лепетала г-жа Можаева, направляясь вслед за Митей на лестницу.
        Митя неторопливо затянулся «Винстоном» и, глядя в окно, сказал:
        - Я сегодня не в посольстве так долго пропадал. Угадай, куда я ездил?- и, не дожидаясь ответа, продолжил: - К родителям Кати Волковой. Хотел посмотреть на них - иногда мошенника от порядочного человека можно с первого взгляда отличить. И потом, хотел проверить - может, она и вправду, как ты сказала, моя вторая половинка была?
        - И что ты им сказал?- ахнула Люся.- Мол, извините, разрешите убедиться, что вы порядочные люди, а не убийцы?
        - Да нет, сказал, что с Катькой около поликлиники познакомился и что она у меня книжки почитать брала.
        - Какие книжки?
        - Пелевина и Коэльо.
        - А вдруг она никогда этого Пелевина в руках не держала!- все больше ужасалась Митиной наглости г-жа Можаева.
        - Сейчас все девушки читают Пелевина и Коэльо. Стопудово у нее один из двух оказался бы. Кстати, Пелевин у нее как раз нашелся, правда весь какой-то гадостью залит по самые не балуйся. Но не в этом дело!
        - А в чем? Что у нее предки выглядят как мистер Дракула и Медуза Горгона?
        - Да нет, прекрати перебивать! Выглядят они как совершенно обычные люди, может быть, даже симпатичные. Фокус в другом!
        Когда Митя уже уходил от Волковых с книжкой в портфеле, Максим Геннадьевич поинтересовался, мол, видел ли молодой человек, какие Катенька чудесные рисовала картины? Безбородов только замычал в ответ. Безумный папаша потащил Митю в галерею на Палихе, чтобы продемонстрировать свои работы и рисунки дочери. В конце концов, парень оказался в мастерской художника. Там он усадил Митю в кресло напротив закрытого материей мольберта. Сбросил с него покров и с дрожью в голосе спросил:
        - Ну как?
        На картине молоденькая остроносая брюнетка с грустным лицом чертила что-то пальчиком на запотевшем окне. Левую руку она, как будто защищаясь от ветра, прижала к полной груди.
        - Здорово,- только и смог выдавить из себя не очень-то разбиравшийся в живописи Митя.- Задумчивая такая, мечтательная.
        - Да, она именно такая и была, моя Катенька.
        - Так это и есть ваша дочь?- промямлил Безбородов.
        Он встал с кресла и принялся внимательно рассматривать картину.
        - А что, у Кати знака не было?- наконец спросил он.
        - Я его еще не прорисовал, работа еще не закончена. Вот такой вот у нее рисуночек был на ручке,- и Максим Геннадьевич ловко изобразил на краю холста синей краской
«птичку» с двумя точками внутри.
        Люся уставилась на Митю широко открытыми глазами и ждала продолжения. Но он молча курил и, кажется, добавить к рассказанному ему было больше нечего.
        - Понимаешь?- наконец, не дождавшись от Люси никакой реакции, спросил он.
        - Что понимаю?- переспросила г-жа Можаева.
        - Ну у Ленки, помнишь, какой знак был?
        - Какой?
        - Такой же! Мне Ленкины родители нарисовали точь-в-точь такой же рисунок, когда я спросил, какой у Ленки был знак. Теперь понимаешь?
        - Да,- энергично закивала Люся,- точно! Я помню, зайцевская мать что-то подобное изображала.
        - Да не подобное, а точно такое же!- рявкнул Безбородов и тут же успокоился.- Почти такой же и у меня был. Только без точек.
        - Погоди ты про себя! Ты хочешь сказать, что у Ленка и Катька получили одинаковые знаки?- заверещала на всю лестницу пораженная г-жа Можаева.
        - Ну, наконец-то! Шерлок Холмс отдыхает!- язвительно «похвалил» ее Митя.
        - Они что, лесбиянки что ли? Прямо как в «Пире» Платона описано?- затараторила возбужденная г-жа Можаева.
        - Сам не знаю,- пожал плечами Митя.- Но на лесбиянку Зайцева совсем не похожа. К тому же у нее вроде как нашелся какой-то там парень, который на поминки не пришел даже. Может, в Небесной канцелярии что-то напутали и наштамповали целую серию одинаковых знаков? Или специально это сделали, чтобы увеличить количество подходящих вариантов? Я не знаю! Или так вышло потому, что женщин у нас больше, чем мужчин. Типа многоженство разрешили…
        - Я в шоке!
        Тут на лестницу высунулась г-жа Безбородова:
        - Молодые люди, вы тут еще долго прохлаждаться намерены? Там, между прочим, народ ждет, а нам закрываться скоро.
        - Эх!- шептала г-жа Можаева Мите, семеня за Надеждой Петровной.- Жалко, что Ленкину почту сегодня, наверное, посмотреть не удастся - мне надо скоро убегать на свидание. Мить! Пообещай без меня в ее почтовый ящик не влезать, ладно? Мне же интересно! Обещаешь?
        - Обещаю,- кивнул Митька.- Приходи тогда завтра пораньше, вместе почитаем.
        - Заметано! Я сегодня спать спокойно не смогу от любопытства!- Люся подмигнула Безбородову и пулей метнулась к своему столу.
        Через полчаса, уходя, она погрозила Мите с порога пальчиком:
        - Даже не думай! Высоко сижу, далеко гляжу - сразу узнаю, если слово нарушишь!
        - И не подумаю,- ответил он, выключая компьютер.
        Но Люся, конечно, не совсем доверяла Безбородову в этом вопросе. Велика вероятность, что он все-таки нарушит слово и влезет в Ленкину почту. «В худшем случае он сотрет свои собственные письма, а остальное не станет трогать! Зачем ему это?» - с трудом успокоила себя г-жа Можаева.

* * *
        Улицу Остоженку Люся нашла легко. Только вот припарковаться на ней было еще сложнее, чем на Яузской. «Не зря я сюда не ездила раньше,- думала про себя Люся, медленно отъезжая все дальше от Дома фотографии и глядя на плотно уставленную машинами обочину.- Он бы еще на Красной площади свидание назначил!»
        Наконец Люся нашла пустое место под знаком «остановка и стоянка запрещена» и с тревожным чувством припарковалась прямо под ним.
        Дом фотографии на поверку оказался старым и давно не ремонтировавшимся домишкой. В гардеробе толклась толпа каких-то странных людей: умопомрачительно красивых девиц в стильных нарядах и весьма посредственно одетых мужчин, преимущественно лет за тридцать и старше. Г-жа Можаева, конечно, не знала, что девицы почти все считали себя фотомоделями и ходили сюда специально, чтобы знакомиться с фотографами из глянцевых журналов. Мужчины в джинсах как раз и были этими фотографами.
        Люся сдала курточку, купила билет и набрала мобильник Андрея.
        - Поднимайся на третий этаж,- без всяких предисловий выпалил он и бросил трубку.
        Люся поднялась по серой плохо освещенной лестнице наверх. Там оказался просторный зал с белыми стенами и некрашеным деревянным полом. Г-жа Можаева озиралась по сторонам, каждый раз упираясь взглядом то в полуобнаженную девичью спину, то в лицо бородатого дядьки. Публика бродила вдоль стен, рассматривая огромные фотографии человеческих рук с новоявленными отметинами на запястьях. Вдруг кто-то взял Люсю за руку. Она вздрогнула.
        - Ну что, Шуршунчик, потерялась?- спросил голос Андрея.
        Г-жа Можаева обернулась и увидела его - в забавных оранжевых штанах, розовых солнечных очках, хотя на улице почти стемнело, и вязаной кофточке. Последний аксессуар показался Люсе слегка женским, но, оглянувшись, она обнаружила вокруг еще парочку парней примерно в таком же прикиде. «Похоже, я совсем потеряла представление о мужской моде»,- поняла Люся, а вслух спросила:
        - И что у нас тут сегодня показывают?
        - Как всегда, актуальное искусство. Дом фотографии, Люсенька, это центр актуального искусства. Знаешь такое слово - актуальность?
        - Обижаешь? Я, между прочим, МГУ закончила!- почти всерьез обиделась г-жа Можаева.
        - Чуть больше недели прошло с момента появления этих знаков, а актуальные художники уже столько натворили! Посмотри только!
        И Андрей потащил Люсю вдоль стен. Фотографы и правда наснимали кучу спецзнаков, причем очень интересно. На их снимках линии, черточки и точки на руках очень органично вписывались в природу и становились частью ее. Например, рука с концентрическими кругами на запястье черпала воду, по которой расходились точно такие же концентрические круги. Люся хотела остановиться около каждого снимка и повнимательнее рассмотреть его, но Андрей не давал ей предаться созерцанию. Он тащил г-жу Можаеву куда-то в угол зала. Наконец он остановился перед одним из снимков и горделиво спросил:
        - Ну как тебе?
        Люся уставилась на фотографию. На черно-белом снимке в ясное небо улетал стройный косяк птиц. Фотограф поймал момент, когда все они в едином порыве взмахнули крыльями. Это на заднем плане. А на первом плане, как будто закрывая пернатых от фотографа, в кадр лезла растопыренная пятерня. И на запястье этой руки был птичий символ - «галочка», как будто бы нарисованная первобытным человеком птица. Композиция была построена очень удачно - даже линии на запястье, кажется, были параллельны с линиями птичьего клина.
        - Прелестно!- прошептала Люся, внимательнее вглядываясь в фотографию и замечая, что между крыльев «птички» на запястье виднеются две точки. Точно такие же, как у Ленки!
        - Правда, здорово?- продолжал бурно восхищаться Андрей.- Это мой друг-фотохудожник снимал. Он вообще-то в основном рекламу снимает, но на самом деле - настоящий профи!
        - Без сомнений,- согласилась Люся.- По-моему, я даже знаю, чья это рука.
        И г-жа Можаева пристально посмотрела на Андрея, постаравшись придать взгляду выражение скорби.
        - Ты права,- кивнул он,- у тебя поразительная интуиция.
        - Да при чем здесь интуиция?- удивилась Люся и прикусила язык.
        Она еще раз уставилась на фотографию. О боже! Это же не Ленкина рука. Это вообще не женская, а мужская рука. Без всякого маникюра и вообще слишком грубоватая для Ленки. И тут г-жа Можаева все поняла. И на нее нахлынуло то самое чувство, которое она впервые испытала в Москве, выходя на прошлой неделе из квартиры Зайцевых. Она ощутила, что цепь, связывающая всех со всеми, крепнет на глазах. Только теперь уже Люся не была сторонним созерцателем этих невероятных связей. Она сама становилась звеном цепи! Круг замкнулся. И в нем оказались она сама, Ленка, Андрей, неведомая ей Катя, Митя и, кажется, даже Валерка. А может быть, кто-то еще, кого она пока не знает? Как и в прошлый раз, Люсе вдруг стало спокойно и уютно. И она совсем буднично поинтересовалась у Андрея:
        - Слушай, а вы долго птичий клин караулили? Как вообще вам удалось такую композицию выстроить?
        - Ха!- рассмеялся Андрей.- Ты что, думаешь, что мы по всему Подмосковью бегали, чтобы удачный кадр сделать?
        Г-жа Можаева только захлопала глазами.
        - Фотка птиц у Димки уже была. Напечатали ее крупно, типа фотообоев, и поставили меня рядом с ними. Вот и весь фокус!
        - Но ведь там нет даже тени от руки!- изумилась Люся.- Выглядит очень натурально.
        - А вот это уже мастерство фотографа, умеющего правильно расставить свет. А вот, кстати, и наш Микеланджело! Знакомься- Дмитрий Васин!
        Со стороны входа к Андрею пробирался широко улыбающийся молодой человек. Невысокий, с огромным рюкзаком на плече. Длинные волосы стягивал в «хвост» черный шнурок. Ребята пожали друг другу руки.
        - Ну что, Дюха, прешься от себя?- со смешком спросил Димка, кивнув в сторону фотографии.
        - Да вот, хвастаюсь, каким я был когда-то молодым и красивым,- отшутился Андрей. - Знакомься - это Людмила Можаева, переводчица. Тонкая ценительница изобразительных искусств. Она от тебя просто в восторге. Особенно от снимка
«Красные сапожки», который она видела на днях в витрине обувного магазина на Тверской. Правда, Люся?
        Растерянная г-жа Можаева переводила взгляд с одного молодого человека на другого.
        - Хорош прикалываться!- хлопнул Андрея по плечу Димка.- Пойдем лучше выпьем чего-нибудь напротив.
        - Как? А разве ты не собираешься посмотреть на творчество коллег?- спросила Люся, которая хотела бы еще побродить по Дому фотографии.
        - Вот когда научатся снимать красные сапожки так же хорошо, как я, тогда посмотрим. А пока что здесь глядеть не на что,- серьезно ответил Васин и тут же почему-то заржал. Андрей тоже захохотал.
        В общем, Люсю больше никто ни о чем не спрашивал - парни просто направились к выходу, и г-же Можаевой не оставалось ничего другого, как пойти вслед за ними. А потом весь вечер с умным видом слушать разговоры о Aphex Twin, Atom Heart, Pan Sonic и Oval, делая вид, что она что-то понимает. Хотя единственное, что она понимала в разговоре,- это то, что речь идет о музыкальных группах. Впрочем, ни одну из них она ни разу не слышала.
        Пока Андрюха и Димка беседовали о своем, о птичьем, Люся думала о своем, о девичьем. Ей казалось, что она зря теряет время. Пока она тут сидит и слушает непонятный треп, причем внимания на нее никто особо не обращает, Митька, возможно, уже залез в Ленкин почтовый ящик и читает письма. А может быть, даже что-то стирает! А ведь теперь Люсе особенно важно познакомиться с Ленкиной перепиской! Ведь очевидно, что Андрей - тот самый парень, который составлял пару Ленке. Может быть, она узнает о нем нечто пикантное из Ленкиной переписки? Только вот непонятно, почему он в воскресенье на вечеринке «Пусто: пусто» сказал Люсе, что был знаком с девушкой с «его» знаком всего один день? Ведь они же сидели с Ленкой за одной партой когда-то, об этом и Ленка, и одноклассницы ее говорили! И совершенно не понятно, почему у Катьки был точно такой же знак, как у этих двоих…
        Г-жа Можаева пребывала в нерешительности: просто так встать и попрощаться казалось ей неправильным - Андрей может подумать, что Люся от него убегает. Но и сидеть на месте сил не было. И тут у Люси зазвонил телефон. Это был не Соловьев. Звонила Наташка. Голос ее звучал весьма грустно, и она очень хотела увидеться.
        - Да-да,- согласилась Люся, решившая, что звонок донельзя расстроенной подруги - достаточное основание для ухода.- Давай в каком-нибудь интернет-кафе пересечемся. Знаешь круглосуточное «Кафе-Макс» на «Новослободской»? Давай там, я тебя потом до дома подброшу!
        Люся начала одеваться.
        - Уже уходишь?- спросил Андрей.- Так рано? А я думал, мы еще в «Пушкин» заглянем, там сегодня может собраться интересная компания.
        Г-жа Можаева, как умела, объяснила ситуацию. Ей начинал нравиться создаваемый ею образ сердобольной и верной подружки.
        - Понимаю, понимаю,- закивал Андрюшечка.- Дорогая, с тебя 50 рублей за кофе. Можешь оставить мне, я потом расплачусь по счету.
        Люсе чуть не стало дурно от такой наглости. Молодой человек, затащивший ее в эту паршивую забегаловку, теперь еще и требует с нее деньги за кофе! Да, в такую идиотскую ситуацию г-жа Можаева не попадала еще ни разу. Крохобор! А еще делает вид, что интеллигент. Люся вытащила из кошелька полтинник, демонстративно бросила его на стол.
        - Пока,- буркнула она и решительно зашагала к выходу, ожидая, что Андрей ее сейчас окликнет, догонит, извинится за дурацкую шутку, чмокнет в щеку и попросит остаться.
        Андрей ее действительно окликнул:
        - Люся, подожди!- крикнул он ей в след и подошел.- Кстати, чуть не забыл, я на днях еду отдохнуть в Ниццу, так что позвоню тебе недельки через две, не скучай, ладно?
        - Ладно,- кивнула Люся.
        - Ну все, пока.
        И Андрей вернулся за столик. Приятели, как ни в чем не бывало, продолжили обсуждать творчество группы с нелепым названием Mouse on Mars.
        - Сами вы мыши с Марса!- выругалась, закрывая дверь, г-жа Можаева.- Даже не мыши, а свинки морские!
        Наташка как всегда опаздывала. Люся заплатила в кассу 50 рублей за полчаса интернета и отправилась к компьютеру. Почтовый ящик Зайцевой открылся легко. Во
«входящих» оказалось 347 писем! Да уж, тут за один вечер никак не управишься! Если читать по 5 писем в день, то это хватит… больше, чем на два месяца! Хорошо, тогда можно читать аж по 10 писем за вечер, и все равно хватит больше чем на месяц! Подумать только - какое богатство!
        К Люсиному удивлению, последние письма были датированы сегодняшним днем. Однако, пробежав их заголовки, она поняла, что это банальные рекламные рассылки. «Как увеличить пенис», «грудь на два размера больше», «выучите американский английский с нами» - значилось в теме. Г-жа Можаева даже не открыла эти письма. А вот наконец и что-то по-настоящему интересное!
        От: Мария Королева
        Тема: пересылка: думаю, тебе это интересно
        Ленка, привет! Так и быть, шлю тебе фотку своего знака! А еще сюрприз! Посмотри, что мне Димка Васин прислал. Думаю, что тебе это будет оч-чень интересно, если ты все еще сохнешь по Андрюшке. Андрюха сфотографировал свой знак на «цифровик». Вот эта фотка, которую Артемьев прислал Васину, а Васин прислал мне. Я же посылаю ее тебе - между нами и строго по секрету!
        PS. Надеюсь, что ты придешь сегодня в «Казус-конус»? Там все наши будут и твой дорогой Артемьев тоже. Рекомендую запастись заранее нашатырем, чтобы не падать в обморок от избытка чувств (шутка, надеюсь, что смешная). Еще раз умоляю: сделай вид, что я тебе ничего не присылала, а то Васин мне голову оторвет!
        Чмоки!
        Манюня
        Приложение: ya.jpg, andrey.jpg
        Уже кое что! Оказывается, фамилия Андрюхи - Артемьев.
        Люся открыла прикрепленный файл с именем andrey и увидела то, что и ожидала,- тот самый знак, который она уже видела сегодня в Доме фотографии. Только эта фотография была намного менее художественная: обычный снимок, сделанный
«цифровиком». Итак, выходит, что Ленка шла в боулинг, уже зная, что ее ожидает. Да уж, чем дальше в лес, тем толще партизаны! А чем больше Люся узнает о Ленке, тем меньше она понимает во всей этой истории. Может быть, следующее письмо что-нибудь прояснит.
        От: Volkova Ekaterina
        Тема: по многочисленным заявкам
        Раз уж ты такая нетерпеливая, так и быть, высылаю тебе фотку своего знака, хотя могла бы и до вечера потерпеть. Жалко, что у тебя нет «цифровика»- я бы на твои ручки тоже с удовольствием поглазела.
        Имей в виду: твое удовлетворенное любопытство не снимает с тебя обязательств по моей «социализации» и «внедрению в круг сверстников». Так что не забудь зайти за мной сегодня, когда пойдешь со своими друзьями встречаться. Ты обещала. Впрочем, вот сейчас отправлю письмо и еще раз позвоню тебе.:-)
        Kitty
        Приложение: znak.jpg
        Люся открыла картинку и убедилась, что вся троица обладала абсолютно идентичными рисунками на запястьях. Ничего нового пока что переписка не поведала. Если не считать того, что Ленка, похоже, единственная из всех троих знала об этой ситуации. И знала уже в воскресенье днем. И что из этого следует? Пожалуй, что ничего разумного. Не била же Ленка сама себя по голове, чтобы устраниться с дороги подруги?
        Г-жа Можаева пересмотрела еще штук семь фотографий, полученных в этот же день от знакомых и одноклассников Зайцевой, пока наконец не наткнулась на послание, представляющее хоть какой-то для нее интерес. Г-жа Можаева уже начала загружать новое письмо, очевидно, отправленное Безбородовым, потому что адрес отправителя был [email protected]. Заголовок письма был прост и понятен: «Может быть, наши знаки совпадут?» Послание, полученное в воскресенье, также было с вложенным файлом. Но если все остальные письма были помечены значком стрелочки, обозначающей, что на них ответили, то это, кажется, единственное осталось неотвеченным. Не ходи к гадалке - это был либо рисунок, либо фотография знака Митьки. Просто интересно, в каких выражениях Митька снова подбивал клинья к Ленке?
        Компьютер задумался- экран на время побелел и снова начал покрываться рисунками и надписями.
        - Привет, дорогая!- раздался у Люси над ухом Наташкин голос, и холодные губы и нос прижались к щеке г-жи Можаевой.- Решила заделаться крутым хакером? Ха-ха-ха!
        - Да нет, решила завести электронную почту,- бодро соврала Люся, быстренько закрывая окна и выходя из интернета.
        - Еле нашла тебя! Спряталась тут в самом углу. Что, мы так и будем сидеть около этих ящиков и даже кофе не попьем?
        - Еще как попьем! Пошли в другой зал - там кафе. И я уже заприметила парочку очаровательных пирожных. Думаю, тебе понравятся.
        - А тебе?
        - А я буду смотреть на тебя и страдать. Не всем же боженька дал возможность есть на ночь и не толстеть!
        Подружки устроились под оранжевым абажуром. Г-жа Рыжова, тяжело вздыхая, одним глотком осушила полчашки капучино, состроила скорбную мордашку и начала жаловаться на жизнь.
        - Нет, все-таки ты, Люська, молодец, что отказалась получать эти идиотские знаки.
        - Что случилось? С Валеркой поссорились что ли?
        - Еще как! Я вообще не понимаю, почему мне такое наказание послали. Разве я этого достойна? Почему вон Ольге Коровиной - как нормальному человеку знак дали, а мне все какой-то второй сорт подсовывают? Помнишь Коровину, с нами на курсе училась, в веснушках такая? Так вот, ей послали милейшего мужчину с дачей на Рублевке и без вредных привычек. А мне - какую-то курящую заурядность с фамилией Смирнов. Чем я хуже?
        - Так ты же сама куришь!
        - Ну и что? Коровина тоже курит, а ей мужа хорошего дали.
        - И что тебя больше всего в Смирнове не устраивает: его курение, заурядность или то, что у него нет дачи на Рублевке?- улыбнулась Люся.
        Наташка тоже улыбнулась, надув губки:
        - Пожалуй, небольшой особнячок смог бы меня примирить с его курением. И вообще, я уже замучилась ездить каждый день из этих Люберец в Москву. Ты не представляешь, как это тяжело!
        - Слушай, ну ведь Валерка же не плохой,- поняв, что от нее сегодня требуется, начала увещевать подругу г-жа Можаева. Люся просекла, что Наташе для душевного спокойствия просто необходимо, чтобы ей кто-то подтвердил, что она не прогадала.- А на гитаре он как здорово играет! Потом он доктор - очень хорошая профессия. Еще он смешной такой. А высоченный! Ты на его фоне просто Дюймовочкой смотришься. Можешь даже пирожные вагонами лопать - все равно он тебя на руках хоть километр пронесет. Разве не прелесть?
        - Ну пожалуй, Валерка и не плохой,- задумчиво протянула Наташка.- Но все-таки когда я руку поднимала, то на нечто большее рассчитывала.
        - Мечтала о принце на белом «мерседесе»?
        - Ага,- рассмеялась Наташка и тихонечко напела: - Чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил, ну и так далее…
        - Но принцев мало, и на всех их не хватает, и столько «мерседесов» не сделали еще, - ответила песней на песню Люся.- Слушай, но он же тебе понравился, когда мы с ним в «Каро-фильм» познакомились. По-моему, даже очень понравился. Чего ты вдруг метаться начала?
        - Понимаешь,- посерьезнела г-жа Рыжова.- Когда мы с ним познакомились, он мне действительно показался милым. И, наверное, если бы не эти знаки, я бы сейчас с огромным воодушевлением готовилась к свадьбе.
        - А сейчас что, без воодушевления?
        - Без огромного,- уточнила Наташка.
        - Знаки-то тут при чем? Какая тебе разница? Что, Валерка сильно изменился после их появления?- искренне удивилась г-жа Можаева.
        - Понимаешь, если бы не знаки, оставалась бы какая-то надежда.
        - На что?
        - На принца,- сказала Наташка таким тоном, как будто Люся не понимает чего-то очень простого.- На то, что если что-то пойдет не так, то в один прекрасный день появится прекрасный принц на белом «мерседесе». И все исправит одним движением. Просто заберет меня от Смирнова в другой, легкий и праздничный мир, и все. Теперь же, понимаешь, другой принц уже не появится. Потому что появился Смирнов. И хочешь - не хочешь, придется именно с ним пытаться построить что-то красивое. А если не получится- другого шанса не будет! Но чем больше я всматриваюсь в Валерку, тем больше сомневаюсь, что он именно тот. Если бы как раньше - вроде сама себе хозяйка. Я выбрала - я и отказаться могу. А что теперь делать?
        - Ничего,- фыркнула Люся.- Ты мне сейчас напоминаешь ту бабу из сказки, которая плакала о том, что ее ребеночек пойдет на речку купаться да и утонет. А у нее и ребенка-то еще никакого не было. Ты постарайся сначала что-нибудь сделать, а уж потом и плачь, если будет повод. А пока, по-моему, тебе совершенно не из-за чего морочиться.
        - Легко сказать,- вздохнула Наташка.
        - Повесь себе в кухне плакат: «Нет другого принца, кроме Смирнова», и верь в него как в принца. Авось, все будет не так плохо.
        - Ага, ты такая умная, а от своего Соловьева сбежала, не захотела на него как на принца молиться.
        - Дура ты, Наташка,- начала кипятиться г-жа Можаева.- Это не я от него сбежала. Это он меня выставил.
        - Вот видишь! А если бы это был единственный доступный тебе мужчина? Как на необитаемом острове?
        - Тем более! Ты же хотела свою вторую половину? Вот и относись к нему как к СВОЕЙ второй половине. Тебе с самой собой тоже небось не всегда уютно, но ты же себе руки-ноги не рубишь из-за этого?
        - Эх, Можаева! Складно излагаешь. Умная такая вся из себя. Как же вы с Соловьевым-то не ужились?
        Люся почувствовала что-то вроде обиды: и чего Наташка прицепилась к этому Соловьеву! И наступает с невинными глазками на любимую мозоль! Прямо-таки топчется по ней!
        - Ас чего это ты сняла, что мы с ним не ужились?- ляпнула г-жа Можаева.- Между прочим, я снова к нему переехала. Он сам пришел, умолял на коленях вернуться. И я пока что согласилась.
        - Да ну? И ты молчала?- Рыжова чуть не подавилась пирогом.- И ты согласилась после того, что он сделал?
        Люся пожала плечиками: мол, а что тут такого? Кто не совершает ошибок? Мельком взглянула на часы: уже почти десять.
        - Давай в машине договорим, а то поздно уже, а завтра опять на работу рано вставать,- предложила г-жа Можаева, доставая из сумочки мобильник. Ехидно улыбнувшись, она спросила: - Так тебя все-таки в Люберцы везти?
        Наташка только кивнула в ответ, потому что ее рот был забит, как у хомячка хлопотливым августовским утром. Люся набрала номер Соловьева.
        - Алло, дорогой!- замурлыкала она больше для Рыжовой, чем для Лехи.- Я тут подружку встретила. Сейчас ее до дома подброшу и к двенадцати буду дома. Конечно, постараюсь пораньше! Целую. Пока.
        Вот так! И пусть никто не думает, что Люся настолько никудышная девчонка, что ее бросают даже такие типы, как Соловьев.
        Принесли счет. Люся порылась в кошельке и обнаружила, что денег в нем едва хватает на то, чтобы расплатиться за кофе.
        - Человек рассеянный с улицы Бассейной! Надо завтра утром добавить в кошелек денег из конфетной коробки!- подумала г-жа Можаева, оставляя «на чай» неприлично скромные 5 рублей.
        Возвращаясь из Люберец, г-жа Можаева съехала с МКАД на Ленинградское шоссе. Сбросила скорость перед постом ГАИ и уже приготовилась изо всех сил нажать на газ, как только минует дядьку с полосатой палочкой. Люсю еще ни разу за весь год не останавливали гаишники, и она уже поверила, что они вообще стоят повсюду лишь в декоративных целях. Но на этот раз дядька с палочкой ожил и указал жезлом прямо на Люсю. Г-жа Можаева так растерялась от этого неожиданного движения, что не сразу сообразила, что ей следует делать.
        Наконец она припарковалась у обочины, вылезла из машины и пошла на встречу постовому.
        - Сержант Сигаев! Ваши документы, пожалуйста!- потребовал он, подозрительно осматривая Люсю и ее моторчик.- Почему без номеров?
        - Ах, это!- успокоено вздохнула Люся, ожидая, что сейчас она вызовет у этого сурового мужчины глубокое сочувствие и спокойно отправится восвояси.
        Но не тут-то было. Сотрудник ГАИ тщательно изучил все предъявленные Люсей документы, сверил какие-то непонятные цифры в бумаге с какими-то другими цифрами внутри машины. Спустя пятнадцать минут он убедился, что автомобиль не угнан и действительно принадлежит ей, Людмиле Можаевой. Люся облегченно вздохнула, собираясь продолжить путь. Но усатый дядька с довольной мордой «обрадовал»:
        - Согласно ПДД, езда на машине без номеров запрещена.
        - Хорошо, я завтра поеду и получу новые.
        - Вот пусть тогда машина до завтра постоит у нас,- и мужик окинул Люсю оценивающим взглядом.- Выпишем вам завтра штраф и поедете.
        - А может быть, я все-таки сейчас поеду домой?- как можно более жалобно попросила г-жа Можаева.- Мне тут совсем недалеко, до «Сокола».
        - Ну, возможно, вы придумаете что-нибудь…- туманно ответил дядька.
        Люся вздохнула и набрала номер Соловьева.
        - Лешка! У меня тут на посту после МКАДа машину задержали. Приедь, забери меня отсюда, а то автобусы здесь не ходят, а денег на такси у меня нет.
        - Вот видишь!- раздался на том конце торжествующий Лешкин голос.- Что я тебе говорил? Лечу!
        Г-жа Можаева уныло посмотрела на розовощекого постового:
        - Хотя бы погреться в машине, пока муж не приедет, можно?
        - Можно,- милостиво позволил он.
        Соловьев появился быстро. Стремительно сунул гаишнику 50 рублей, пожал ему руку и скомандовал Люсе:
        - Езжай ты уже, горе! Давай быстро за руль! Дала бы мужику сразу полтинник и ехала себе спокойно. Нельзя быть такой жадной - милиции надо помогать. Лучше всего материально. Всему тебя учить надо!
        - Так значит, все-таки можно без номеров?- залопотала Люся.
        - Давай-давай, дома поговорим!- торопил ее Соловьев.- Скоро по телеку «Час футбола» начнется.
        Люся хотела было сказать Соловьеву «спасибо», но потом передумала и решила просто не делать ему сегодня никаких гадостей. А может быть, и завтра тоже.
        Неожиданности на сегодня не закончились. Когда вечером г-жа Можаева вытащила из жестяной коробочки 1000 рублей и собралась положить их в кошелек, она с удивлением обнаружила, что там лежит новехонький «стольник»! Как Люся могла его не заметить в кафе? Вроде бы там было вполне приличное освещение. Нет, определенно, еще пару часов назад кошелек был абсолютно пуст! Кажется, чудес вокруг становится все больше и больше…

* * *
        В среду Люся проснулась по будильнику. Раньше Соловьева. Как в лучшие времена их совместной жизни. И отправилась готовить завтрак. Нет, она не собиралась стряпать ничего сверхъестественного - так, яичницу с беконом, просто как знак приязни. Но на кухне уже хозяйничала Валентина Ивановна. На сковороде шкворчали толстенькие котлетки, а от дуршлага с макаронами шел пар.
        - Людочка, хорошо, что ты пораньше встала!- затараторила мать Соловьева.- А то, я думала, мы и не посидим никогда по-родственному. Я вам тут на прощанье котлет накрутила. Самое лучшее мясо на рынке выбрала! Лучку побольше, хлеба поменьше - не то что магазинные лепешки, правда? А ты как котлеты делаешь? Хочешь, и тебя научу?
        - Вы что же, уже уезжаете?- догадалась Люся и даже почему-то огорчилась: - А что же так скоро? Побыли бы еще!
        - Сегодня днем поедем. Пора и честь знать. У молодых, чай, своих дел хватает, нечего вам тут под ногами мешаться, правда?- старушка игриво подмигнула.- А то, я смотрю, Лешка все на диване спит при нас. Так вы еще не скоро нас, стариков, внучатами обрадуете. Пора, пора ехать.
        Г-же Можаевой оставалось только удивляться внимательности г-жи Соловьевой.
        - Но как же так? Мы же почти и не виделись за эти три дня!
        - Да уж, как тут поболтать, если ты все со своими иностранцами по вечерам пропадаешь. Видать, в следующий раз. Я приеду, тебя штопать научу, а то у Лешеньки, я посмотрела, носочки есть с дырочками. И еще: тряпка половая у тебя плохая уже. Так что я там полотенце вафельное приспособила. Что еще? Сандалии Лешкины немытые в коридоре стоят - можно их уже помыть и на антресоли, не сезон для пляжных тапок. Сделай уж. В следующий раз приеду, научу тебя белье крахмалить, а то, смотрю, у тебя все белье не крахмальное. Так что ждите. А пока давай за стол да буди Леху - хватить дрыхнуть.
        - Мои иностранцы сегодня как раз улетают. Давайте я сегодня пораньше вернусь, мы хорошо посидим, поужинаем, а завтра вы поедете,- Люся как будто бы не слышала ценных хозяйственных замечаний.
        - Ой, не знаю,- нахмурилась Валентина Ивановна.- Я со своим уже здесь замучилась. Дома-то я все его тайники знаю, а здесь, пока найду, где он заначку сделал, он уж нализаться успеет! Позавчера из электрощита на площадке пол-литру вынула. Из вазы вот этой - чекушку. А вчера смотрю, что-то он надолго в туалете задерживаться начал. И уж больно довольный оттуда выходит. Ну я- в сортир. Сливной бачок я каждый раз, как хожу, проверяю, это понятное дело. Нету там ничего. Я и за трубами посмотрела, и в шкафчике все бутылки перенюхала. Нету нигде! Села на унитаз, думаю. Смотрю - вытяжка в потолке. Ты подумай, чего человек чудит! Выкручивает решетку вытяжки, ставит на нее пузырек и прикручивает обратно. И нелениво же! Благо, у вас там стремянка стоит. И это я еще на антресолях не искала! Глаза бы мои не смотрели…
        Люся, уминая котлеты, которые, на ее вкус, были чересчур уж мясными, с интересом слушала исповедь Валентины Ивановны.
        - Да, ну тогда вам действительно лучше дома,- согласилась г-жа Можаева.- И как вы с ним вообще живете?
        - Как живу?- взметнулась старушка.- Обыкновенно живу. Как все живут.
        - Без него-то, наверное, легче было бы?
        - Зато вдвоем веселее,- рассмеялась Валентина Ивановна.- С утра заначки поищешь, днем поругаешься, вечером помиришься - все при деле. Зато как осень - он и мешки с картошкой в погреб спустит, и гвоздь где надо вобьет. Да даже телевизор вдвоем смотреть интереснее.
        - Высокие, высокие отношения!- не сдержала восхищения г-жа Можаева.
        В коридоре послышались шаги.
        - Что за плач, а трупа нету?- уже с утра благоухая «белой столовой», на кухне появился отец Соловьева.
        - Спасибо, было очень вкусно,- поблагодарила Люся Валентину Ивановну, сделав вид, что вообще не заметила отца Лехи, и выскользнула из комнаты. Ей больше не хотелось уговаривать господ Соловьевых-старших погостить подольше.
        Люся влетела в спальню как ошпаренная - она совсем заболталась с фиктивной свекровью и теперь должна очень оперативно собраться, чтобы успеть на службу. Леха же еще и не думал просыпаться.
        - Тебе что, сегодня не на работу?- безжалостно ворвалась в его сон г-жа Можаева.
        - Подождут. Начальники не опаздывают, они задерживаются,- совершенно бодрым голосом ответил Соловьев.
        - Так ты уже не спишь?
        - Я думаю. Лучше всего это у меня получается в постели.
        - Ты в курсе, что твои родичи сегодня уезжают?
        - Конечно, в курсе.
        - Поможешь мне тогда сегодня вечером переехать. Чемоданы там потаскаешь и все такое. Ладно?
        - Я сегодня не могу, у меня переговоры важные. Буду поздно. Давай отложим переезд на завтра.
        - Хорошо,- и Люся, у которой уже просто не было времени на препирательства, метнулась к двери.
        Работать совершенно не хотелось. Люся с вымученной улыбкой пихала путешественникам в руки каталоги под неодобрительными взглядами Надежды Петровны. Мити опять не было. Где же его носит? В конце концов, Люся не придумала ничего лучше, как выпить очень горячего чаю. После этого у нее всегда начинало капать из носа, а если очень постараться, можно даже добиться эффекта красных глаз. Словом, хоть сейчас на больничный. Главное - шмыгать носом погромче, чтобы всех достать этим звуком. Можно даже покашливать время от времени.
        Представление удалось, и уже через час Люся, свободная, как ветер, вышла на Яузскую улицу. Набрала мобильный телефон Безбородова.
        - Ты где шляешься? Мы будем сегодня почту читать, в конце концов, или нет? Я уже с работы отпросилась, может, встретимся в каком-нибудь интернет-кафе?
        - Можаева, не суетись. Лучше езжай ко мне на Палиху. Я хочу еще раз с Катькиным папашей повстречаться. Скажешь, что тоже с Катькой знакома была.
        - Зачем тебе это?
        - Потому что в письмах ничего нет!- начал злиться Митька.
        - Так ты их читал?- Люся чуть не поперхнулась от негодования.- Без меня читал!
        - Кончай орать, Можаева. Что, я должен ждать, пока ты там со своими хахалями по бульварам нагуляешься? А убийца в это время будет на свободе ходить? Не хочешь - как хочешь.
        И Митька бросил трубку.
        - Вот гад!- разозлилась Люся и побежала на Таганку к ближайшему интернет-кафе.
        Она ожидала, что Митька, как максимум, удалил свои собственные письма. Ну да ладно! Не больно-то интересно! Она и так про них с Ленкой все знает!
        Но реальность оказалась ужаснее, чем самые худшие Люсины подозрения. Ее номер телефона больше не служил паролем к Ленкиному почтовому ящику! Более того, когда она попыталась вчерашним Митькиным способом взломать почту Зайцевой, компьютер выдал сообщение: «Слишком много попыток изменить пароль. Для того чтобы восстановить доступ к ящику, обратитесь лично к администратору [email protected]. В своем письме постарайтесь привести как можно больше доказательств того, что этот ящик принадлежит действительно вам. Удачи!»
        - Ну что за люди! Ну я ему покажу!- бормотала Люся, вприпрыжку спускаясь по Яузской.
        Села в машину и помчалась в сторону Палихи.
        Припарковавшись, г-жа Можаева медленно пошла вдоль улицы в поисках вывески
«Галерея Волкова». Она ожидала увидеть какой-нибудь шикарный особняк с рекламой в стиле «ампир». Но наткнулась на самодельную табличку, указывающую во двор.

«Галерея» оказалась всего лишь большой перестроенной трехкомнатной квартирой на последнем этаже девятиэтажки. Правда, на входе, как положено, сидела старушка, вязавшая носок. Она взяла с Люси десять рублей и снова углубилась в вязание.
        Картинки с выставки показались г-же Можаевой весьма занимательными. В иконописной технике были нарисованы мужчины и женщины в самых современных и бытовых ситуациях. Женщина и ребенок, ожидающие приема врача в поликлинике. Причем выглядели они, как Мария со святым младенцем на «Богородице Владимирской». Те же позы, тонкие носы, подчеркнуто большие глаза. Как Митька мог заподозрить человека, рисующего такие картины, в чем-то нехорошем? Кстати, где же он?
        Люся обошла всю галерею и наконец обнаружила дверь, из-за которой доносились голоса. Она прислушалась: один из них определенно принадлежал Мите.
        Г-жа Можаева сделала глубокий вдох-выдох и толкнула дверь. Голоса стихли, и на Люсю уставился немолодой бородатый мужчина, стряхивавший пепел в банку из-под кофе, и Митя, мнущий сигарету. Несмотря на открытую форточку, воздух в комнате был сизым.
        - Здравствуйте!- замялась на пороге Люся.
        - А это наша общая с Катей знакомая, Люда,- выручил ее Безбородов.- Ничего, что я ее сегодня тоже пригласил на Катечкин портрет посмотреть?
        - Ага,- крякнул бородатый, который, очевидно, и был Максимом Геннадьевичем Волковым.- Проходите, Людочка, садитесь. Мы вот тут как раз беседуем. Кофе будете?
        Люся поозиралась по сторонам. Обстановка показалась ей не слишком гигиеничной, и от угощения она отказалась, усевшись на край стула.
        - Так вот,- по-видимому, возвращаясь к прерванному разговору, сказал Волков.- Просто невероятная история. Понимаете, мы никаких таких грибочков домашних сроду не заготавливали - стиль жизни не тот! Не говоря уже про всякие там кровяные колбаски и прочие пережитки натурального хозяйства. Откуда? Откуда могли взяться эти бактерии ботулизма?
        - А откуда они обычно берутся?- поинтересовался Митя.
        - Из этих самых колбасок-грибочков, я же сказал!- раздраженно бросил Волков.- Но что самое удивительное, самих бактерий тоже не обнаружили никакие анализы! Да и откуда им взяться, если перед операцией дочь просто напичкали разными бисептолами, антибиотиками и противовирусными лекарствами. В общем, сплошная неясность. Откуда мог взяться яд без бактерий? Невозможно!- Волков сощурился и уставился на потолок, как будто бы там вдруг включился телевизор.
        - А яд, сам яд, что - обнаружили?- осторожно поинтересовалась Люся.
        - Нет, тоже не обнаружили,- вздохнул Волков.- Но врачи говорят, что симптомы похожие. К тому же этот яд вообще практически нельзя обнаружить. Его слишком мало надо, понимаете? Странная история, да?
        Митя почему-то вскочил и побежал к окну.
        Максим Геннадьевич всей ладонью потер лицо. Только сейчас Люся обратила внимание, что рядом с ним стоит бутылка коньяка.
        - А можно на картину посмотреть?- тихонько спросила Люся.
        - Ах да. Вот она!- и он указал на закрытый материей мольберт.
        Люся откинула покров и ахнула: девушка на картине была как живая. Казалось даже, что она дышит. И при этом выглядела она абсолютно неестественно. Странно вывернутая рука рисует на стекле подобие не то церковнославянских, не то греческих символов. Лицо как будто обращено к загадочным вензелям на окне, а глаза смотрят прямо на зрителя. И какие глаза! Зачарованная увиденным, г-жа Можаева не могла отвести взгляд.
        - А что она пишет?- спросила Люся.
        - Как вы думаете?
        - Я думаю, что-то из священного писания,- предположила г-жа Можаева.
        - Именно,- удивленно и одновременно довольно ответил Максим Геннадьевич.- Попробуйте угадать дальше.
        - Я думаю, это одна из заповедей,- пошла по наиболее простому пути Люся.
        - Верно мыслите. Осталось самое простое.
        - Заповедь новую даю вам: да любите друг друга,- догадалась г-жа Можаева.
        - Примерно так,- кивнул Волков и даже, кажется, немножко улыбнулся.
        - Почему вдруг вы решили использовать такие малопонятные символы? Может, лучше было по-простому, по-русски написать? Сейчас ведь даже церковные книги понятными буквами пишут.
        - Была у меня причина. Знаете как - раньше все хотели просто рассказать о сложном и малопонятном. А теперь обратная мода - все хотят видеть сложное и непонятное, за которым стоит простое. Только в таком виде простое и может сегодня достучаться до нас. Можете считать это модой, а меня- модным художником…
        Люся совсем потерялась - уж от кого она не ожидала разговоров о моде, так от этого человека, рисующего людей с такими лицами. Одно слово - странная семейка.
        - Вы извините, Максим Геннадьевич, нам с Людой, наверное, уже пора. Правда, Люся? - ожил Митя.
        - Угу,- кивнула г-жа Можаева, направляясь к двери.- До свидания,- попрощалась она с Волковым.
        - Приходите еще, молодые люди. И вы, Людочка, приходите. Может быть, я с вас балерину рисовать буду.
        Спускаясь по лестнице, г-жа Можаева, заподозрившая, что над ней издевались, негодовала:
        - О господи! Он точно сумасшедший - с меня рисовать балерину! Или это местный юмор такой?
        - Да забудь, он с большими странностями, я уже понял,- успокаивал Люсю Безбородов.- Он в кактусе видит Храм Христа Спасителя, в тебе, видишь, балерину разглядел.
        - А ты вообще зачем сюда опять притащился?- поменяла объект агрессии г-жа Можаева.- Зачем ты человека мучаешь?
        - Да вот, спросить у него хотел, почему он свою почку дочери не отдал.
        - Спросил?
        - Спросил. У него у самого диабет.
        - А мать у Катьки есть?- заинтересовалась безбородовским ходом мысли Люся.
        - Мачеха.
        - Ну тогда понятно. У них просто не было другого выхода, как ждать донора. Но, по-моему, это все-таки глупо - подозревать Волкова в убийстве.
        - Да, пожалуй, он здесь ни при чем. Он, конечно, достаточно ненормальный чувак, чтобы захотеть замочить кого-нибудь. Но слишком ненормальный, для того чтобы его спланировать и осуществить реальное убийство. Так что это не он.
        - Да-а!- протянула в ответ Люся.- Логика твоя мне кажется странной, но с выводами согласна. Лучше расскажи, какого хрена ты влез без меня в Ленкин почтовый ящик?
        Вяло переругиваясь, г-жа Можаева и г-н Безбородов дошли до Люсиной «девятки».
        - Ну незачем тебе ее письма читать!- в который раз повторял Митя.- Это нехорошо - читать чужие письма. Тем более что человека уже нет. Мало ли какие у нее могли быть тайны? Вот ты бы хотела, чтобы кто-то твои дневники хоть когда-нибудь прочитал?
        - Хотела!- рявкнула Люся.- Мне, значит, незачем ее тайны знать, а тебе есть зачем, да? Тебе - есть? То есть для тебя ее тайны вроде как и не тайны?
        - Я только изучил их на предмет медицинской информации. Остальное тут же забыл. К тому же я с Ленкой был все-таки ближе, чем ты!- уже выходил из себя Безбородов.
        - Да? А хочешь, я скажу, почему ты не дал мне прочитать письма?- шипела Люся.- Да потому что ты боялся, что я там что-то обнаружу! Что-то, кидающее тень на тебя! Потому что это ты убил Ленку! Увидел, что ваши знаки не совпадают, и прикокошил ее со словами «так не доставайся же ты никому»! Думаешь, я не слышала, как Ленка тебя отшила в понедельник? Думаешь, я ничего не знаю об аборте? И где вообще ты был в вечер убийства? Какое странное совпадение: и ты в понедельник вечером перебрал вискаря, и рядом с Ленкой бутылку из-под виски нашли. Ничего себе совпаденьица, да? И нечего теперь симулировать независимое расследование. Тоже мне, Шерлок Холмс нашелся!
        Люся уже в душе ужасалась тому, что она несет. Конечно, она ни минуты не сомневалась в Митиной невиновности: мало того, что она его знает уже больше года, так она и «гриндерсы» на нем ни разу не видела. Более того, г-жа Можаева была твердо уверена: матушка никогда не позволила бы ему купить такие ботинки. Так что Люся просто вымещала на Безбородове злость. Но на Митю ее слова произвели эффект холодного душа. Он тут же перестал махать руками и брызгать слюной. Весь сжался и роботоподобной походкой подошел к пассажирской двери.
        - Открывай!- скомандовал он.
        - И не подумаю! Еще чего не хватало - со всякими маньяками в одной машине ездить. На метро чудесно доедешь.
        - Хорошо, тогда пошли пешком, если ты со мной ехать боишься. Если и идти боишься - иди на пять шагов сзади меня.
        И Безбородов пошел в сторону метро «Менделеевская».
        - И никуда я с тобой не пойду!
        Люся быстренько нажала на кнопку отключения сигнализации на брелке и попыталась запрыгнуть в машину. Но Безбородов, услышав характерный писк, резко развернулся и метнулся к машине. Он грубо отпихнул г-жу Можаеву от «девятки» и выхватил у нее ключи.
        - Нет, ты пойдешь со мной!- с этими словами он захлопнул дверь автомобиля, снова поставил его на сигнализацию, а брелок положил в карман.- Ну же! Это будет совсем не страшно.
        - Отдай сейчас же ключи!- запаниковала Люся.
        - Кончай истерить!- по-настоящему начал выходить из себя Безбородов.- Я же не делаю тебе больно? Не делаю вот так, например,- с этими словами он схватил г-жу Можаеву за кисть правой руки и как-то очень ловко вывернул ее.
        У Люси в глазах потемнело от боли, она даже привстала на цыпочки. Она попыталась вырваться, но как только пошевелилась, острая боль снова побежала от руки к самому предплечью.
        - Дурак! Отпусти!- заорала г-жа Можаева, но тут же замолчала, потому что с каждым ее словом боль становилась все сильнее. И лишь когда она заткнулась, Митька какой-то малозаметной манипуляцией закончил пытку. Он продолжал держать Люсину ладонь в своей, но теперь это было всего лишь рукопожатие, а не болевой приемчик.
        - Ну?- выкатив глаза, спрашивал Безбородов.- Теперь понимаешь?
        - Что я должна понять?
        - Иди за мной. Ничего плохого я тебе не сделаю. Если бы хотел - уже давно бы сделал. Хоть здесь и сейчас,- и он отпустил руку г-жи Можаевой.
        Держа солидную дистанцию, Люся поплелась вслед за Митей. Она шла и смотрела в сутулую безбородовскую спину. И с каждым шагом ее бредовая версия казалась ей все более правдоподобной, и она раздумывала над тем, удастся ли ей сбежать от Мити, если она попытается. Честно говоря, шансов она видела для себя немного. Говоря по правде, она не была завсегдатаем фитнес-центров и в последний раз бегала лет шесть назад во время урока физкультуры на втором курсе. И тогда получалось плохо. К тому же Митя действительно вел ее в сторону многолюдной Новослободской улицы. Там у нее будет гораздо больше шансов спастись. Да и ключи от Люсиного автомобиля были у Безбородова. И это тоже не подталкивало г-жу Можаеву к бегству.
        Они прошли «Менделеевскую», потом «Новослободскую».
        Безбородов время от времени возмущенно оглядывался и страшно шептал:
        - Ну как ты могла подумать! Да ты хоть у матери спроси - я дома в час ночи был! А на Ленку в третьем часу напали. Что я, по-твоему, раздвоился что ли? Подумаешь, виски! Тоже мне доказательство. Как будто его не в каждом магазине купить можно. Ну, Можаева, нет слов…
        Люся хотела было поначалу извиниться перед Безбородовым за свои опрометчивые слова, но, вспомнив, как он заломил ей руку, передумала. И молча продолжала следовать за Митей.
        У Люси начали мерзнуть ноги. Митька свернул в подземный переход. Народу здесь было уже пруд пруди. И Люся почти успокоилась. Когда они вышли на другой стороне улицы, Люся очутилась у того самого «Кафе-Макса», в котором вчера тайком пробежала пару Ленкиных писем.
        - Заходи,- Безбородов открыл дверь в интернет-кафе.
        Люся, обрадованная тем, что ее завели не в какой-нибудь мрачный двор, а в людное и к тому же теплое кафе, нырнула внутрь.
        Митя усадил ее перед компьютером, сбегал за талончиком. Вернулся, загрузил интернет, зашел в почтовый ящик Зайцевой и бросил Люсе:
        - Если уж ты действительно подозреваешь меня, придется читать все письма. Чем угодно клянусь, я не удалил ни одного.
        - Да я, в общем-то, верю тебе.
        - Об этом позже,- нервно прервал ее Митя.- Хотела читать - приступай.
        Рожа у Безбородова была такая, что у Люси не возникло особого желания с ним препираться.
        Г-жа Можаева поглядела на экран. Во «входящих» было 353 письма. Что ж, сейчас она выяснит, врет Безбородов или нет. Еще вчера их было, кажется, 347. Г-жа Можаева зашла в папку и убедилась, что со вчерашнего дня в ней прибавилось ровно 6 писем. Все они были от спамеров и рекламировали все те же конские пенисы, коровьи груди и прочую фигню.
        Люся хотела было тут же признаться Мите, что, похоже, ни одно письмо и вправду не пострадало, но тут же поймала себя за язык. Ну как она может признаться в том, что сама нарушила слово?
        - Мить,- начала она мягко,- ну извини, я погорячилась. Я ведь на самом деле так не думаю, что это ты Ленку убил. Я верю, что ты ни одного письма не уничтожил. Не кипятись. Езжай лучше на работу, там Надежда Петровна, наверное, уже с ума сходит. Только не говори ей, что меня видел, ладно?
        - Никуда я не поеду!- оставался непреклонным Митька.- Я буду сидеть здесь, пока ты не прочитаешь все, что сочтешь нужным. А когда ты закончишь, я сотру все письма, чтобы больше НИКТО не лез в Леночкину жизнь.
        - Мить, ну кончай дурить!- заныла Люся.- Я ведь уже извинилась. Считай, что я неудачно пошутила.
        - То есть я уже могу все стирать?- спросил Безбородов, хватаясь за мышку.
        Такого г-жа Можаева допустить не могла. Чтобы в безвестность сгинуло все, написанное по поводу и без повода?! Все, написанное с расчетом, что это будет кому-то пересказано или зачитано? А также посланное в надежде, что это больше никто не увидит? Нет! Это… Это… Люся не могла подобрать слова. «Это просто разбазаривание эмоциональных ресурсов!» - чуть было не вскрикнула она. Но, конечно, не вскрикнула, а молча выхватила мышку из рук Безбородова и яростно принялась читать.
        Рекламу она, естественно, как и в прошлый раз, даже не стала открывать. Первые два письма, из тех, что она читала вчера, она пролистала. Третьим шло Митькино. Люся хотела было его пропустить, но Безбородов решительно ткнул в него мышкой:
        - Нет уж, читай! И не говори потом, что я Чикатило!
        Люся, испытывая невероятное чувство неловкости, принялась читать…
        Прошел час… Прошло два… А Люся все сидела и читала. Митя уже пару раз сбегал к кассе, чтобы продлить время доступа к сети, выкурил пять сигарет и два раза объяснил матери по мобильнику, что в посольстве сегодня просто огр-ромная очередь.
        Г-жа Можаева выпила три капучино, съела два пирожных и отгрызла себе один ноготь. Последнее ее особенно огорчило.
        Впрочем, еще сильнее Люсю огорчало то, что, как назло, почти все письма, которые она пробегала глазами, сильно уступали ее первым опытам перлюстрации. Как будто бы сломался волшебный фонарь. Он больше не приоткрывал никаких невероятных тайн, не показывал ничего завораживающего, будоражащего воображение и повергавшего в ужас.
        Прошла уже целая вечность, часы показывали начало четвертого, а Люся только подбиралась к 52-му письму. Причем, перелопатив такой объем корреспонденции, она выяснила лишь секрет Ленкиной стройности. (Оказалось, что она жрала какие-то отвратительные таблетки, препятствующие усвоению жира. Из-за них после каждого приема пищи это жир просто… эээ… Как бы это помягче сказать? В общем, вытекал в своем жирообразном желтом виде оттуда, откуда такой гадости и положено вытекать. Брр, какая мерзость!
        И об этом Зайцева не постеснялась написать той самой Манюне, которая осчастливила ее фотографией знака Артемьева.) Остальные письма были вообще ни про что. Типа:
        Привет, как дела? Блин, меня этот матан уже достал. Сижу, пишу шпоры к экзамену. Как твоя педагогика? Кстати, смешная фигня, рекомендую посетить: http://www.ipu. u/hobby/humor/nastroen.htm.
        Правда, прикольно? И еще вот сюда сходи: http://mastering.newmail.ru/test1/test3. tm.
        Конечно, это забавно, но не ужас как забавно. Люди же, когда пишут письма, должны подозревать, что их будет читать кто-то еще и ему тоже должно быть интересно.
        - Мить, может быть, все-таки хватит на сегодня?- взмолилась Люся.- Давай я завтра дочитаю то, что осталось?
        - Нет уж. Либо сегодня, либо никогда. Как только ты закончишь, я уничтожу всю эту переписку,- оставался непреклонным Безбородов.
        Сломалась г-жа Можаева около шести вечера, едва перевалив за сотое послание. Она чувствовала себя выжатой, как лимон. Безбородов уже тоже места себе не находил от скуки. Люсе казалось, что у нее начинается аллергическая реакция на буквы, на компьютер и на письма. Она откинулась на спинку стула и тяжело махнула рукой:
        - Бог с тобой, стирай! И обещаю больше с тобой на эту тему не заговаривать.
        Митька молча принялся уничтожать архив Зайцевой.
        - Теперь я могу, наконец, идти?- с надеждой спросила г-жа Можаева и встала.
        - Ты мне веришь?- спросил Безбородов, продолжая орудовать мышкой.
        - А что мне остается?- уклончиво ответила Люся, переминаясь с ноги на ногу.
        - Все с тобой ясно,- тон Мити не предвещал ничего хорошего.- До свидания.
        - А ключи от машины?
        Безбородов положил на столик перед г-жой Можаевой ключи, и она потрусила к выходу.
        - Стой!- окликнул ее Безбородов.
        - Что еще?- нехотя обернулась Люся.
        - А тебе не приходило в голову… У меня есть такая мысль… Возможно, там, на небе, ошиблись, выдав три одинаковых знака… А потом решили исправить ошибку, попросту убрав один из них вместе с человеком…
        - Убралось-то сразу два,- не согласилась Люся.
        - Почему тот, кто ошибся единожды, не может ошибиться дважды?

* * *
        Уставшая, как будто после изнурительного труда, г-жа Можаева поплелась за своим автомобилем. Больше всего ей хотелось поскорей попасть домой, принять душистую ванну и завалиться с картами на кровать.
        Когда она уже завела мотор, зазвонил мобильник. Это был Андрей.
        - Хай!- деловито выпалил он.- Какие у тебя сегодня планы на вечер?
        - Вообще-то я сейчас собиралась домой, принять ванну и улечься спать. А ты разве не во Франции?
        - Спать в такую рань?- проигнорировал вопрос Андрей.- Неужели ты так плоха, моя старушка?- удивился Артемьев.- Давай лучше подъезжай ммм… Ты где вообще территориально?
        - Я на Новослободской.
        - Отлично. Давай тогда встретимся в интернет-кафе…
        - Нет, только не там!- взмолилась Люся, которой стало плохо от одного этого словосочетания.
        - Ну ладно,- с недоумением согласился Андрей.- Тогда в «Елках-Палках» через минут сорок, устроит?
        - И что дальше? Зачем? Мне правда хотелось бы полежать. Сначала в ванной, а потом в постельке.
        - Подруга, нельзя так деградировать. Не будешь делать над собой усилий - скоро состаришься. И вообще, обещаю, что дома ты будешь к передаче «Спокойной ночи, малыши».
        - Ладно, согласна,- заинтересовалась г-жа Можаева.- Приезжай в «Палки».
        Андрей, как и обещал, появился в «Елках-Палках» ровно через сорок минут. Люся скромно пила уже второй стакан кваса. Влетевший в зал Андрей ограничился осетриной на гриле, тортом «Наполеон» и гороховым супом, заботливо поинтересовавшись у Люси, чего это она ничего не ест. Когда г-жа Можаева безыскусно сослалась на строгую диету, одобрительно хмыкнул в том смысле, что сбросить пару-тройку килограммов ей совсем не повредит. И приступил к беседе:
        - Как ты смотришь, чтобы на выходные в загородный пансионат съездить? Может, подружек еще каких-нибудь позвать твоих?
        - Каждый опять платит сам за себя?- с нехорошей улыбочкой спросила Люся.
        - Ну да, а ты что, не можешь, что ли?- совершенно серьезно спросил Артемьев.- У тебя дефицит времени или денег?
        - Вообще-то и того и другого,- почти правдиво ответила Люся.- Так что извини, тебе, наверное, придется найти какую-нибудь другую, более располагающую… располагающую ресурсами девушку.
        - Да, скверно, что ты меня заранее не предупредила, что у тебя все так плохо, теперь времени-то до выходных совершенно в обрез,- даже не потрудившись прикинуться джентльменом, сказал Андрей.
        - А что Франция обломилась? Визу не дали?- с притворным сочувствием спросила г-жа Можаева.
        - Да, там сложности кое-какие, непредвиденные обстоятельства,- вяло отмахнулся Андрей.
        - Не сказали, почему отказ?
        - Да виза у меня уже давно на руках. И билеты. Просто меня сегодня прямо в институте следователь посетил и взял подписку о невыезде.
        - О как!- изумилась Люся.- В чем тебя подозревают?
        - Но-но! Пожалуйста, не надо вот этого. Я - свидетель. Всего-навсего свидетель. Причем вообще не очень понимаю, свидетель чего.
        - То есть как это? Неужели тебе даже не объяснили, в чем дело?
        - Объяснили. Но как можно было записать меня в свидетели убийства, если меня там вовсе не было? Если есть десяток людей, которые могут подтвердить, что как минимум часа четыре перед убийством, включая сам его момент, я был совсем в другом районе города? Профессионализм следственных органов вызывает определенные сомнения.
        - Но почему-то же все-таки с тебя взяли подписку?- прервала его поток сознания Люся.
        - Просто часа за два до… инцидента я разговаривал с покойницей по мобильному телефону.
        - Ну это тоже немало, она могла тебе что-то сказать,- предположила Люся.- А о ком идет речь, если не секрет?
        - Да так, ничего особенного. Одноклассница бывшая.
        - И о чем вы разговаривали?- живо заинтересовалась г-жа Можаева, тут же догадавшаяся, что речь идет о Зайцевой.
        - Да ничего особенного, тривиальный девчачий бред. Типа «ты отравил мне жизнь», «я без тебя умру», «вернись, я все прощу» и тому подобное.
        - В смысле «вернись»? У вас с ней что-то было?
        - В том-то и дело, что ничего. В школе даже за одной партой не сидели. А в понедельник она мне звонит: надо срочно встретиться. Ну встретились. Она мне давай в лицо своей рукой тыкать, мол, у нее такой же знак на запястье, как у меня, и теперь я обязан на ней жениться. Но это же несерьезно!
        - Как это несерьезно? А для чего же тогда вообще эти знаки, если не для этого самого?- оторопело спросила Люся.
        - Ну не так же категорично все, Люсенька,- Артемьев даже посмотрел на г-жу Можаеву с некоторым сочувствием, как на больного ребенка.- Это же мы как бы консультацию и рекомендацию у специалистов получили. Но если уж очень противно - можно и не следовать советам. Я так понимаю. Ведь, выдавая знак, нам не отключили голову. Разве нет? Мало, что ли, Оттуда уже ценных указаний поступало: типа не убий, не укради, не возжелай. Но все как-то не особо прислушиваются…
        - Мне так не казалось,- не согласилась Люся.- Мне казалось, если ты соглашаешься, что за тебя примут решение, то как бы обещаешь голову-то, да даже не голову, а сердце, или не знаю, что уж там, больше на эту тему не напрягать.
        - А зря. Жизнь - она же вариантная. Можно послушать знак, можно голову, можно, как ты говоришь, сердце. Я лично предпочитаю голову. А знак - как консультативный орган.
        - То есть?- тупо спросила Люся.
        - То есть всегда есть несколько вариантов будущего. И ты их сама выбираешь. Кстати, как подтверждение: стоило мне от этой Ленки уехать, как…
        - Она спокойно тебя отпустила?- поинтересовалась Люся, роняя на пол вилку.
        - Если бы! Такую картину маслом устроила: хватала за руки, за ноги, чуть ли не на коленях за мной ползла,- с усмешкой ответил Артемьев, в то время как г-жа Можаева под столом внимательно изучала его классические модельные ботинки.- Все жители окрестных домов за спектаклем с удовольствием наблюдали. Даже фоторобот милиции помогли составить. Сильно? И вот эту реальную сумасшедшую я должен был повести до загса?
        - Да уж,- Люся уже вылезла из-под стола и поправляла прическу.- И что, неужели она тебе совсем-совсем не нравилась?
        - Давай закроем эту тему. Хватит, наверное, на сегодня. Есть же другие варианты развития разговора…
        - Слушай, вариантный ты наш, но ведь ты должен понимать, что ты это не Ленке отказал в понедельник. Точнее говоря, не только Ленке. Ты сам-то хоть понимаешь, КОГО ты оттолкнул тогда?- серьезно спросила г-жа Можаева, глядя на Артемьева страшными глазами.
        - Да никого, кроме Ленки! Вот именно, что никого, кроме нее. Потому что жизнь, повторяю еще раз,- штука вариантная. Вот послушай, стоило мне из этого парка уехать…
        - Парк рядом с ее домом?- зачем-то уточнила г-жа Можаева.
        - Ну да, какая разница, не перебивай! Стоило мне уехать, закатил в «Китайский летчик». И что ты думаешь? Встретил еще одну девку с точно таким же знаком. Представляешь? Катя звать. Она, конечно, тоже не без странностей мне показалась. Поэтому я пару раз позвонил ей, трубку все ее родители брали. Она куда-то там исчезла, и я перестал звонить.
        - Волшебно!- Люся задыхалась от искреннего возмущения.- И ты даже не подумал узнать, куда она пропала, почему не звонит?
        - А зачем? Тем более что знак потом сам взял и рассосался. И нарисовалась ты.
        - А рассосусь я, нарисуется другая?- цинично спросила Люся.
        - Не исключено. То есть вполне даже вероятно,- философски согласился Артемьев.
        - Кошмар какой! И отчего это Ленка на тебя так запала? Вот уж воистину «чем меньше женщину мы любим»…
        - Диалектика,- претенциозно согласился Андрей.
        - Постой-постой,- сообразила вдруг Люся.- Если ты ей еще в парке все свои взгляды на жизнь изложил, зачем она тебе потом на мобильник звонила?
        - Неумная потому что, вот и все,- сказал как отрезал Артемьев.- Вот ты стала бы звонить в полпервого ночи парню, который тебя пару часов назад конкретно попросил больше на горизонте не отсвечивать?
        - Не стала,- искренне ответила Люся.- И что она сказала?
        - Пугать начала. Мол, сейчас она покончит с собой. Придет домой и напишет записку:
«В моей смерти прошу винить Андрея А.». Честно говоря, я не очень хорошо слышал, я же в это время в «Летчике» был - шум, подвальное помещение, связь так себе.
        - Странно, что она действительно умерла…
        - Да. Это прямо какая-то судьба. Вот еще говорят: опасно желать, мол, желания сбываются. Желала умереть - получите, распишитесь.
        - Слушай, но вообще-то, когда тебе такое по телефону девушка явно во встрепанных чувствах говорит, нормальный парень, наверное, все-таки сорвался бы и поехал удостовериться, что с ней все в порядке.
        - Зачем?- Артемьев так выпучился на Люсю, как будто бы она сказала полную глупость.
        - А вдруг она и правда травиться решила? Если бы ты так подумал, она бы сейчас, возможно, была жива.
        - Хочет - пусть травится. Это же ее собственная жизнь. Сама имеет право выбирать, как ее закончить.
        - Так ведь это же из-за тебя она вроде как помирать собралась! Ты должен был поехать!
        - И что было бы? Если уж человек решил помереть, то помрет. К тому же, именно этого она и ждала - чтобы я прискакал, а она бы опять за меня уцепилась.
        - А ты жестокий,- осуждающе покачала головой г-жа Можаева.
        - Я просто не сентиментальный,- пытаясь изобразить демоническую улыбку, возразил Артемьев.- Еще она несла какой-то бред, что, мол, она знает, кого я предпочел ей, и что той тоже недолго осталось. В общем, честно тебе скажу, в этом месте мне стало совсем не интересно, и я попросту отключил мобильник.
        - Круто,- не нашлась, что ответить на эту искренность, Люся.
        Молодые люди еще поговорили о превратностях судьбы и о том, какую же все-таки роль должны играть знаки Небесной канцелярии в жизни их обладателей, и разошлись, каждый унося в кармашке свой счет.
        Г-жа Можаева с облегчением выехала на Тверскую-Ямскую. Здесь, к счастью, плотность движения уже лишь с натяжкой можно было назвать «пробкой». Даже удавалось ехать на второй передаче.
        Люся никак не могла поверить в реальность всего случившегося этим вечером. Как он мог не помчаться к человеку, который грозится покончить с собой? Ну как можно быть таким толстокожим? Он же видел ее состояние! Он просто трус! Он побоялся проблем!

«И вообще, как Ленка могла влюбиться в такого беспардонного и трусливого типа?» - недоумевала г-жа Можаева, как будто забыв, что еще несколько дней назад ей самой Андрей казался очень милым интеллигентным юношей.
        Андрей не соврал - Люся действительно успевала домой к передаче «Спокойной ночи, малыши». Но она была настолько взвинчена, что встречаться в таком состоянии с Соловьевым совершенно не хотелось.
        Люся решила слегка остыть, прежде чем явиться пред светлые очи Лешечки - дабы не отвечать на дурацкие вопросы «что случилось?» и «чего это у тебя такое лицо?». Особенно ее раздражал второй вопрос, которым ее любили доставать коллеги на прежней работе. Стоило г-же Можаевой появиться в офисе «Взаимопонимания», как все тетушки принимались охать: «Ах, Людочка, что случилось? Почему у тебя лицо такое грустное?». Причем они находили ее лицо грустным независимо от ее истинного настроения. И бесполезно было объяснять, что ничего страшного не случилось, что настроение вполне нормальное и лицо совсем не грустное. В конце концов Люся стала отвечать на все такие вопросы отговоркой: «Просто у меня лицо такое - всегда как будто грустное». Но сегодня у нее, должно быть, и правда очень озадаченная физиономия, поэтому стандартной отговоркой не отделаешься. Люся посмотрела на окна квартиры Соловьева: в них горел свет. Поэтому она решила посидеть в машине, послушать любимые хиты 80-х и прийти в форму.
        Она припарковалась в дальнем углу двора, выключила мотор и фары и врубила музыку.
        Следя за полетом листьев, убегавших от пожелтевшей березы, г-жа Можаева думала о жизни, о любви и о себе. Больше, конечно, о любви и о себе. А точнее говоря, о том, что никакой такой любви ей, похоже, уже не светит. Ну какая может быть любовь, когда в феврале тебе уже стукнуло 25, а тебя еще никто по-настоящему даже замуж не звал. (Пьяные сопли начальника «Взаимопонимания» на позапрошлом Новом годе не считаются.) И, что самое ужасное, Люся уже, кажется, и не хотела, чтобы ее кто-то позвал замуж. Не было никакого желания строить глазки в кафе, носить каблук-шпильку, мучить волосы обесцвечивающей краской. Все это ради того, чтобы какой-нибудь самовлюбленный жлоб сделал вид, что она ему понравилась, и кинул тут же, как только у нее появятся хоть какие-то намеки на проблемы или как только на горизонте замаячит хоть какая-то угроза его комфорту? Или чтобы какой-нибудь толстяк решил, что она достаточно симпатичное домашнее животное, а потом требовал от нее не спать ночами и беспокоиться о его заднице? Г-жа Можаева еще немного подумала и пришла к выводу, что не существует сколько-либо разумных оснований
любить этих ужасных, думающих только о футболе, сексе, деньгах и собственном комфорте (подразумевается достаточное количество еды, алкоголя и туалетов под рукой) существ под названием «мужчины».
        Люся представила, как завтра она вернется в свою квартиру на Владимирской - мудрая, спокойная и одинокая. И заживет хорошо и буднично. Она будет ходить на работу, а по вечерам гулять по парку. И никакие мужики ей вообще не нужны - ни этот холодный Андрей, ни прагматичный Соловьев со своей страстью к истерической заботе. Может быть, Люся даже уйдет с головой в работу и сделает головокружительную карьеру. Например, выпишет себе через ozon.com английские и американские книжки, еще не переводившиеся на русский язык. Самые лучшие. Гениально переведет их длинными зимними вечерами и предложит какому-нибудь издательству. Там, конечно, сразу оценят ее талант и доверят переводить целую серию интереснейших книг. И тогда она уволится из «Попутного ветра», будет сидеть дома, читать книжки и только раз в месяц ездить в издательство, чтобы отвезти очередную рукопись и получить гонорар. И тогда сам Федя Бондарчук прочитает книжки, которые перевела Люся, и очень захочет с ней познакомиться. Раздобудет в издательстве ее телефон и пригласит в свой ресторан «Ваниль» напротив Храма Христа Спасителя. Но Люся даже не
подумает идти туда. «Ах, это так скучно…- ответит она. - Я знаю все, что вы имеете сказать». И повесит трубку.

«Он будет заинтригован и удивлен, ведь ему, конечно, еще ни разу не отказывали девушки,- продолжала мечтать Люся.- И тогда он непременно захочет мне сделать что-нибудь приятное. Очень приятное. Но не придумает ничего лучше, как поехать в Лондон и закупить чемодан книжек самых интересных английских авторов. Придет с книжками ко мне под дверь, позвонит и уйдет, оставив на чемодане букет красных роз. Догадайся, мол, сама, от кого». Люся, конечно, догадается, но даже виду не подаст. А потом они все-таки встретятся. Г-же Можаевой будут вручать какую-нибудь премию как лучшему переводчику года, и вести церемонию будет, конечно же, Федя.
        На этом фантазии Люси обрывались. Если честно, она просто не могла представить, чем уж таким особенным будет отличаться Федя от всех остальных мужчин в обычной жизни. Все-таки она была реалисткой, да и просто прожившей четверть века девушкой, и поэтому даже в самых поэтических грезах не могла представить, что хоть один мужчина сможет быть счастлив просто тем, что она, Люся, рядом. Не тем, что она приготовила вкусный ужин, обеспечила вкусный секс и помыла посуду, а тем, что она просто ходит и дышит рядом. Вряд ли найдется мужчина, которому безразлично, как она выглядит: влезает ли она все еще в голубенькое платьице и своевременно ли подкрашивает корни волос. Который бы только радовался тому, что повсюду разбросаны Люсины баночки с кремами, а телевизор включен на «мыльной опере». Радовался бы просто тому, что разбросанные вещи - ЕЕ вещи, и сериал - ЕЕ любимый сериал. И любил ее, Люсю, даже когда она сама себя не любит.

«Нет, так не бывает»,- поняла Люся. В сущности, это очень глупо - выходить замуж. Выйдя замуж, ты практически обещаешь, что будешь всегда смеяться его шуткам, никогда не растолстеешь, обязуешься готовить и стирать его носки. Словом, ты обязуешься не меняться. У тебя больше нет права упасть и сломать ногу, быть уволенной, заболеть. Ведь мужчина же женится на благополучной красивой девушке, и, конечно, если через какое-то время перед ним окажется безработная толстуха со сломанной ногой, он сочтет себя обманутым и попытается «поменять товар». И даже Федечка Бондарчук вряд ли сильно отличается в этом вопросе от большинства. Наверняка он был бы в шоке, если бы его модельного вида супруга вдруг зачастила в магазин «Большие люди» или устроилась, например, воспитательницей в детский сад. Или если бы она не обеспечила в доме красоту и порядок (путем грамотного руководства домработницами) к приходу корреспондентов из журнала «7 дней». Конечно, он вначале потащил бы ее к психиатру, а потом в загс - разводиться. Наверное, Наташка, права: вся эта история со знаками - ужасная глупость. Как будто все эти черточки на
руках способны заставить людей смотреть друг на друга иначе! Как будто кто-то из-за них перестанет сравнивать свой «товар» с более продвинутыми моделями и стремиться заполучить более дорогой экземпляр! Нет, такое невозможно. Тогда накроется вся теория естественного отбора и Дарвин в гробу перевернется, а вместе с ним еще пара десятков ученых.
        Словом, решено! Окончательно и бесповоротно - Люсе не нужны никакие мужья и бой-френды. Так, как она себя, ее больше никто любить не сможет. А значит никаких
«вторых половин» в принципе не существует. Есть лишь с большей или меньшей долей случайности слепленные пары старательных и терпимых людей. А ей, Люсе, такое безобразие совершенно ни к чему. И совершенно незачем затягивать всю эту историю с переездом от Соловьева. Она прямо сейчас соберет чемоданы и отправится восвояси начинать новую жизнь.
        Г-жа Можаева вынула магнитолу, поставила машину на сигнализацию и решительно зашагала к подъезду.
        - Ну наконец-то!- встретил ее радостным криком Соловьев.- Я уже думал, что твои иностранцы никогда не уедут!
        - В аэропорт провожала,- еще раз убедившись в мужской невнимательности к жизни женщин, ответила Люся.- Знаешь, я передумала. Чего до завтра тянуть? Давай я сегодня съеду. Сейчас еще не так поздно - десяти еще нет. Поможешь чемодан стащить?
        Брови Соловьева полезли вверх.
        - Ну если ты так хочешь… Только давай ты сначала пройдешь в комнату - вдруг передумаешь?
        - Ой!- принюхалась Люся.- Только не говори мне, что ты состряпал прощальный ужин!
        - Это не ужин, это пир! Я уже тут весь слюнями изошел, пока тебя ждал!- радостно потирал руки Леха.
        Пахло невыносимо вкусно: по квартире витал запах пряностей, любимого Люсиного деревенского салата и еще чего-то. Из комнаты доносилась веселенькая музычка и голос футбольного комментатора.
        Г-жа Можаева вошла в комнату и обалдела: стол был накрыт по-ресторанному роскошно.
        - Только не говори мне, что ты это сам приготовил!- сощурилась Люся, настроение которой неожиданно улучшилось.- Как, ты говорил, этот выездной ресторан называется?
        - «Росинтерресторан»,- виновато-шаловливо улыбнулся в ответ Соловьев, с явным сожалением выключая телевизор, в котором бегали футболисты.
        - Ив честь чего такой праздник?- не без ехидства поинтересовалась Люся.- Неужели в честь того, что я, наконец, покидаю твою жилплощадь?
        - В честь того, что все прошло гладко. Родители остались довольны. Теперь я хочу, чтобы довольной осталась ты.
        - Ты хочешь узнать, что же я захочу за услугу?- догадалась Люся.
        - И это тоже! Мой руки - и к столу. Ты что будешь - виски, коньяк, водку?
        - «Бейлис»!- мяукнула г-жа Можаева, направляясь в ванную и понимая, что никуда она сегодня уже не поедет.
        Почему бы, действительно, не отложить начало новой жизни на один день, тем более что вечер обещает быть не таким уж плохим, судя по запахам.
        Когда она вышла из ванной, то с удивлением застала Соловьева шнурующим ботинки в коридоре.
        - Ты куда?- спросила Люся.
        - Знаешь, «Бейлиса» в доме не оказалось,- виновато пожал плечами Леха.- Я быстро сбегаю.
        - Ты с ума сошел?- рассмеялась г-жа Можаева.- Обойдемся тем, что есть!
        - Ну уж нет,- решительно загремел замками Соловьев.- Сегодня все будет идеально. Просьба не начинать без меня. Я быстро.
        - Ты хочешь, чтобы теперь я слюной захлебнулась?- кричала ему вдогонку г-жа Можаева.
        Соловьев вернулся через полчаса с ирландским ликером и букетом цветов.
        После третьей стопки коньяка и первого бокала «Бейлис» Люся и ее ненастоящий муж перестали усердно жевать и начали разговаривать. А точнее говоря, г-жа Можаева наконец придумала, что потребовать в обмен на свою уступчивость: она возжелала переносной компьютер. Причем не какой-нибудь, а легкий и красивый. О чем она незамедлительно и доложила г-ну Соловьеву.
        - Обсудим,- кивнул он.
        - Что значит обсудим?- оскорбилась г-жа Можаева.- Мы так не договаривались! Ты обещал все, что я захочу.
        - Обсудим модель,- поправился Соловьев, которому, похоже, просто не хотелось скандалить.
        - То-то же!- успокоено вздохнула обрадованная такой легкой победой Люся и принялась в красках описывать Лехе свою будущую жизнь с ноутбуком.
        Сама не заметив как, она выложила ему все свои девичьи грезы: и как она станет печатать на этом компьютере переводы зарубежной литературы, и как ее выберут переводчиком года, и как она откажет Феде Бондарчуку. И даже объяснила, почему она откажет Феде - ровно потому же, почему она откажет и всем остальным мужчинам. Потому что брак и все эти обязательства - не для нее, подвижной, как ртуть, и непредсказуемой девушки.
        Соловьев слушал внимательно и даже, кажется, с интересом. Начальничья работа в среде творческих людей уже приучила его выслушивать всяческий бред с проникновенным лицом. (Криэйторы иногда и не такое несут! Главное - не пресекать этот поток бреда, они потом из него что-нибудь дельное вытащат: слоган какой-нибудь удачный или сценарий.) Так что Леха жевал и иногда кивал. Люся наконец завершила свою, как ей казалось, гениальную речь пассажем о том, что каждая женщина имеет право сломать ногу, растолстеть и потерять работу, и еще раз повторила, что замужество лишает ее этого священного права.
        Воцарилась пауза. Г-жа Можаева внимательно смотрела на Соловьева в ожидании реакции.
        - Дурочка ты, Люська. Молодая еще,- подытожил ее выступление Леха, наливая себе очередную стопку коньяка.
        - Сам дурак!- взвилась г-жа Можаева и попыталась еще раз повторить свою теорию, дабы Соловьев ее лучше понял.
        - Погоди! Я тебя выслушал,- решительно прервал ее тираду Леха.- Теперь ты меня послушай.
        Люся только молча возвела очи к потолку: ей стало совершенно ясно, что Леша не понял ни слова из ее доходчивой теории.
        - Ну так вот,- медленно закурил Соловьев.- Представь себе, что ты сидишь одна. Вся из себя такая свободная, толстая, со сломанной ногой и без работы. Представила?
        Люся кивнула. Ужастик представился тот еще.
        - Ну, и как тебе эта картина?- спросил Леша и жестом показал, что ответа не требуется.- Не очень весело, правда? Понимаешь, как раз свобода и лишает тебя
«священного» права на глупость или на ошибку - называй как хочешь. Ты как будто альпинист, который лезет на гору без страховки. Если же ты «свяжешь» себя с другим альпинистом, то как раз получаешь относительную свободу движений. Парадокс?
        - Ага, и он тебя, этот альпинист, тут же отстегнет, как только ты оступишься!- заговорила Люся терминами Соловьева.
        - Бывает, наверное, и такое,- философски вздохнул Леха.- Но в кино, например, альпинисты своих бросают только в тех случаях, когда понимают, что товарищ совершенно не хочет помогать своему спасению, а, наоборот, норовит остальных за собой утянуть. И тут сложно кого-то осуждать.
        - И неправда! Бывает, что он просто не в состоянии помочь своему спасению!
«Скалолаза» помнишь? Там, где девушку Сталлоне отпустил падать со скалы? Она ведь очень хотела спастись!
        - Ну без Сталлоне ее жизнь была бы еще короче,- не задумываясь, ответил Соловьев. - Он ведь тоже живой человек, хоть и супергерой. И вряд ли кто-то другой смог бы ее удержать - люди не боги. Все-таки оступаться- не лучший повод проверить силу своего напарника. Но я бы, хоть и не альпинист, конечно, боролся до последнего, пока сил хватит.
        Люся чувствовала, что Соловьев где-то специально сбил ее с правильной мысли и теперь увел дискуссию в какую-то другую, совершенно не верную сторону. Но, видимо из-за воздействия «Бейлис», ей было трудно сообразить, в каком именно месте Леха подменил понятия. И вообще клонило в сон.

* * *
        В четверг Люся проспала - благодаря благородному ирландскому ликеру она вчера забыла завести будильник. Соловьев, судя по всему, каким-то чудом проснулся и уже ускакал на работу.
        Г-жа Можаева хотела было начать метаться, как таракан под струей дихлофоса, но потом прислушалась к внутреннему голосу. И поняла, что работать по-прежнему не хочется. Люся позвонила в офис и, ненатурально кашляя, сообщила Надежде Петровне, что здоровье ее на поправку не пошло. Злобная Безбородова очень огорчилась и затребовала больничный. Люся не торопясь выпила кофе, уложила свои вещи в сумки и с трудом вытолкала их в коридор. Забрать пожитки она решила вечером: попрощается с Соловьевым, выяснит детали поставки ноутбука и заодно заставит его потаскать тяжести.
        Оставалась самая неприятная часть сегодняшнего дня, который обещал в целом стать весьма и весьма приятным. Нужно было поехать в поликлинику, вручить терапевту бутылку коньяка и получить больничный. Г-жа Можаева придирчиво осмотрела бар Соловьева. Весь коньяк он, похоже, вылакал вчера вечером. Из пригодных для взятки напитков оставался только виски «Джонни Уолкер». «Сойдет»,- решила Люся, рассматривая стильную коробочку.
        Немаленькая очередь к терапевту немного огорчила Люсеньку, но она быстро утешилась и принялась читать плакаты, развешанные по стенам тут и там. Хоть какое-то развлечение.

«Внимание: сифилис» - информировал один. «СПИД не спит!» - грозно предупреждал другой. «Гепатит не дремлет!» - предостерегал третий. «Хламидии не дрыхнут!» - истерически кричал четвертый. «Ботулизм начеку!» - уверял еще один.
        Люся, до глубины души пораженная эпидемией бессонницы в среде вирусов и бактерий, остановила свое внимание на последнем плакате. Про СПИД, гепатит и хламидии по телевизору уже все уши прожужжали. А вот с ботулизмом г-жа Можаева была мало знакома. Особый интерес эта тема приобретала в свете последних событий и внезапной Катиной смерти при симптомах, похожих на эту болезнь. Итак, на плакате ровными печатными буквами было написано:
        В начале XIX века врачи писали о страшном трупном яде, который накапливается в мертвых телах. В самом конце того же XIX века его тайну раскрыли: была обнаружена Bacillus botulinus, что в переводе с латыни означает «бацилла колбасная». Она-то и оказалась источником того самого «трупного яда». Эта крошечная палочка синтезирует и накапливает один из самых сильных нервно-паралитических ядов. По силе своего действия он в 375 раз опаснее яда гремучей змеи! Один миллиграмм способен быстро отправить на тот свет 100 миллионов мышей. Смертельная доза ботулинистического яда для человека - 50 нанограммов на килограмм массы тела (один нанограмм - одна миллиардная часть грамма). Иногда при вскрытии людей, скорее всего погибших от трупного яда, точно поставить диагноз так и не удается, ведь концентрация яда в крови ничтожна.
        К счастью, бактерии, вызывающие ботулизм, «оживают» и начинают производить яд только в среде, практически лишенной кислорода. Они не способны ни размножаться, ни выживать в кишечнике живого организма, куда легко могут попасть вместе с растениями и почвой. Но они начинают быстро размножаться в герметично закупоренных консервах, приготовленных и хранившихся без соблюдения технологии, а также в трупах, поскольку в тканях погибших животных концентрация кислорода резко падает. Помните, что даже три дня назад умершая морская свинка может представлять для вас серьезную угрозу! Если бактерии попадут в желудок или в рану (раневой ботулизм), возможен летальный исход. Следовательно, мертвые организмы представляют собой своеобразную мину с часовым механизмом. Опасайтесь!
        Г-жа Можаева несколько раз перечитала написанное, с каждым разом приходя все в большее замешательство. Выходит, трупный яд и ботулизм - фактически одно и то же? Тогда картина смерти двух подружек - Кати и Лены - становится все более загадочной. Ленка перед смертью читала про трупный яд. Люся точно помнила, что обнаружила в компьютере Зайцевой множество ссылок на интернет-сайты, посвященные трупному яду. Но зачем она про него читала? Очевидно, что боялась заразиться от своей почившей вечным сном морской свинки. Это логично. Но тогда почему зараза напала не на нее, а на ее подружку Катю? Если, конечно, это была она. Как такое возможно? Не ели же они эту мелкую тварь? Наверное, Катя могла бы подхватить бактерию, если бы закапывала свинку. Но Ленка хоронила свою Щапу одна, где-то в парке возле дома. Г-жа Можаева напряглась, вспоминая, откуда она это знает. Точно! В понедельник, во второй день после появления небесных знаков, она подслушивала разговор Зайцевой по телефону. И Ленка рассказывала Кате про то, что все воскресенье у нее было плохое настроение, потому что ей пришлось провожать в последний
путь любимого зверька.
        И еще про книжки какие-то говорили, что Ленка Пелевина кофеем залила…

«Не может быть!» - ахнула Люся, хлопнув себя по лбу, и чуть не побежала к выходу из поликлиники.
        Но в последний момент здравый смысл возобладал, и она решила все-таки получить заветный бюллетень.
        Обрадованная и донельзя возбужденная г-жа Можаева выскочила из поликлиники, засовывая в сумку больничный. «Джонни Уолкер» потянул аж на пять выходных! Так что теперь Люся до вторника абсолютно свободна. По документам у нее ОРВИ - и пусть весь мир подождет!
        Люся решительно продиралась сквозь пробки к «Дому игрушки» на Якиманке, громко подпевая «Мумий Троллю». Ей надо было срочно проверить свою догадку! Пулей влетев в магазин, она схватила с полки первый же попавшийся детский набор для игры в песочнице, заплатила в кассу 85 рублей и помчалась дальше.
        Наконец она была у цели. Припарковавшись во дворе дома Зайцевых, г-жа Можаева вытащила из набора совок побольше и вышла из машины. Обойдя дом по периметру, она обнаружила, что он одной стороной примыкает к небольшому скверику. В центре этого зеленого островка, который с большой натяжкой можно было бы назвать «парком», гуляли мамаши с детьми. Малыши копались в песочнице, катались с пластмассовых горок и беспрерывно галдели. Люся осмотрелась вокруг, пытаясь представить, где бы она закопала свою морскую свинку, если бы решила похоронить ее в этом парке. Очевидно, где-нибудь подальше от песочницы и от пешеходных дорожек. Где-нибудь около забора. Пожалуй, даже вон там - в крапиве.
        Г-жа Можаева постаралась придать себе как можно более невозмутимый вид и направилась к крапиве. В одном месте этого медвежьего угла крапива была явно примята, виднелись следы недавних раскопок. Так она и знала! Но копать не пришлось - бедная Щапа со шнурком вокруг шеи валялась тут же, даже не присыпанная землей.

* * *
        На неверных ногах г-жа Можаева брела по Новослободской к первому попавшемуся кафе с китайскими фонариками. Там она первым делом бросилась в туалет. Люся раз десять намылила руки по самые локти. Мысленно поблагодарила себя за то, что отказала себе сегодня в плотном завтраке. Потому что, несмотря на сильную тошноту, сделать это было попросту нечем. Все той же блуждающей походкой она направилась к своей машине, размышляя, отчего же ей стало так плохо. От вида ли морской свинки с перетянутой шнурком мохнатой шейкой? Или оттого, что ее худшие предположения начинают подтверждаться? Или оттого, что она слишком живо представила себе, как Ленка угощает Катьку каким-нибудь дурацким бутербродом, в котором содержатся те самые нанограммы - неуловимые, незаметные, малюсенькие, бесцветные, но такие вредоносные частички трупного яда?
        Брр! Какая гадость!
        Единственным разумным, но притом и крайне не разумным мотивом Леночкиного поступка, по мнению г-жи Можаевой, могло быть только одно: любовь. Если, конечно, это собственническое чувство можно назвать любовью. Скорее всего, Зайцева просто выпала в осадок, когда обнаружила, что она для своего Андрюшеньки далеко не единственная. Причем эта вторая ни в чем ей не уступает и имеет почти те же шансы! У нее ведь такой же точно знак! И, наверное, шансы ее будут побольше: ведь она не получала от него в десятом классе письма с явным отказом во взаимности. К тому же, Катька была художница, а Андрей, очевидно, очень интересуется этим видом искусства. Да и по социальному статусу они друг другу ближе. Все-таки Волкова - дочь достаточно известного мастера кисти, обладателя собственной галереи. А Ленка кто? Училкина дочка без всяких перспектив на международное признание.

«Бедная девочка!- посочувствовала Зайцевой г-жа Можаева и тут же пришла в ужас от того, что она может испытывать какие-то человеческие эмоции по отношению к такой коварной девице, способной замочить собственную свинку и отравить подружку.- Ну надо же! Ни в жизнь не заподозрила бы в этой серой мышке леди Макбет! Кошмар! И вообще, неужели это чванливое чудо в перьях стоит того?»
        Неудержимо хотелось выпить. Причем явно не слабоалкогольного напитка вроде
«Бейлис», а настоящей русской водки. И еще поговорить. Только вот с кем? Соловьев на работе. Митю не очень хочется огорчать - пусть он по-прежнему думает, что любил милую и достойную девушку, к тому же он в последнее время какой-то странный. Наташка! Остается только она. Вот уж кто будет во весь голос ахать, закатывать глаза и громко спрашивать: «Да ты что?!»
        Люся плюхнулась на водительское сиденье и принялась рыться в портфеле в поисках мобильника. И тут он сам зазвонил - откуда-то из недр сумки послышался характерный позывной песенки «В траве сидел кузнечик». По звуку г-жа Можаева легко нащупала телефон. Звонил Андрей. С некоторым содроганием Люся нажала зеленую клавишу.
        - Привет! Надеюсь, ты не слишком под впечатлением от вчерашнего вечера?- раздался в трубке веселый и одновременно извиняющийся голос Артемьева.
        - Не слишком. День сегодняшний посильнее вчерашнего будет,- выдохнула г-жа Можаева.
        - А что случилось?- спросил Андрей.
        - Да так,- замялась Люся.- Просто я приболела немножко, ездила вот в поликлинику, а там такие очереди! Настоящий кошмар!
        - Надеюсь, проблемы не на нервной почве, а то ты вчера как-то впечатлительно ко всему относилась?
        - Да ну, брось. Банальная простуда,- без особого энтузиазма соврала г-жа Можаева.
        - Понятно. То-то я тебе на домашний звоню - никто трубку не берет. Ты вообще когда-нибудь дома бываешь, а то у тебя телефон никогда не отвечает?
        - Бываю, просто я поздно прихожу. А ты вообще что хотел?- бесцеремонно поинтересовалась Люся, не обнаруживая в себе особого желания продолжать беседу.
        - Да так,- протянул Артемьев.- Просто хотел узнать как ты. Думал заехать за тобой вечером, забрать с работы, мы бы сходили куда-нибудь.
        - Извини. До вторника я абсолютно больна.
        - Может быть, тебе апельсинов привезти, лекарств каких-нибудь?- искренне распереживался Андрей.
        - Сегодня я уже все необходимое купила. Позвони в воскресенье, может, мне что-то и понадобится,- завершила разговор Люся.
        Артемьеву не оставалось ничего другого, как попрощаться, пожелав г-же Можаевой скорейшего выздоровления. Понятное дело, что отвечать на его звонок ни в воскресенье, ни в любой другой день Люся больше не собиралась.
        Г-жа Можаева облегченно вздохнула и принялась набирать Наташкин номер.
        Чертыхаясь, как толпа пьяных грузчиков, Люся маневрировала между глубокими, как Марианская впадина, колдобинами люберецкого дворика. Наконец она приткнула машину рядом с мусорными баками и, позвякивая бутылками в пластиковом пакете, направилась в подъезд.
        - Здравствуй, дорогая! Сто лет, сто зим!- кинулась ей на шею Наташка.
        - Ты не против, если я у тебя сегодня напьюсь в стельку, а потом заночую?- без обиняков спросила г-жа Можаева.
        - Ну надо так надо!- кивнула пораженная столь странному поведению подруги г-жа Рыжова.
        - Ок! Только Соловьева предупрежу, чтобы не ждал меня сегодня,- шагая в кухню, бросила Люся.
        - Может, тогда поможешь мне тут фильм допереводить один. Завтра сдать надо,- виновато попросила Наташка.- Совсем немножко осталась, а потом мы сможем насладиться друг другом, и ничто нам не помешает.
        - Так и быть!- согласилась Люся.- Как он называется?
        - «Смертельное желание».
        - О! Это уже кое-что. Сейчас я тебе про такие смертельные желания чистую правду расскажу, что ты упадешь…
        В девятом часу вечера, когда милые девушки уже подло поставили Соловьева перед фактом, что он сегодня ночует один, открывали вторую бутылку водки, дорезали батон колбасы и глупо хихикали, на пороге появился Валера.
        - Ой, Валерочка!- бросилась к нему с поцелуями Наташка.- А мы тут немножко безобразничаем. Присоединяйся! Ты не представляешь, какие тут Люська страсти рассказывает! Помнишь эту Зайцеву, у которой забор почек делали? Так вот…
        И Рыжова принялась выкладывать своему жениху невероятную историю зайцевского безумства.
        Смирнов слушал серьезно, как сводку с футбольных полей. В нужных местах удивленно приподнимал брови, где надо прицокивал языком. Словом, вел себя как умелый слушатель. Наконец информация у Наташки иссякла, и она снова принялась ахать и охать.
        - Очень интересно,- подытожил Валерка.- Только что-то у вас концы с концами не сходятся.
        - Как не сходятся?- вскинулась уязвленная Люся.- Все очень даже сходится!
        - «Птичка» с двумя точками, говорите?- хитро прищурился Смирнов, наливая сам себе водки, по-видимому, поняв, что ухаживать за ним сегодня никто не собирается.- Не было такого знака у вашей Зайцевой.
        - В смысле?- опешила г-жа Можаева.- Да я сама видела!
        - Очень похожий у нее знак был, это правда,- почесывая за ухом, неторопливо продолжил Валерка.- «Птичка» была. А точек не было.
        - Как? Не томи!- начала злиться Люся.- Откуда ты снял?
        - Когда она у нас лежала без сознания, я так, из любопытства, обратил внимание на знак. Ну знаешь, тогда первые дни только появления этих знаков были, все интересно. Действительно, тогда у нее был именно такой знак, как ты говоришь.
«Птичка» с двумя точками. Только уже тогда эти точки показались мне странными: они были иные, чем сами линии. Линии такие… ну вот как на ладони. Достаточно глубокие и чуть темнее, чем сама кожа. А точки у нее такие красноватые были, вроде как оспины. А потом, когда она уже умерла, после забора органов,- Валерка тяжело вздохнул,- я снова на ее руку взглянул. Случайно. Линии исчезли - это обычное дело. Но точки остались! Если бы они были из знака, они бы тоже исчезли вместе с
«птичкой». Но они никуда не пропали. Словом, это было что-то другое… Мне кажется, что она как-то свой знак изменить пыталась.
        - Как изменить? Как такое возможно?- закудахтала г-жа Можаева.
        - Как, как,- передразнил ее Смирнов.- Спичку, например, об себя затушила. Или раскаленной спицей прижгла, не знаю. А может, еще что-то. Ты что, Можаева, газет совсем не читаешь?
        - Нет,- честно призналась Можаева,- совсем не читаю. А что там, что-нибудь полезное пишут?
        - Ты что, и про случай с этим молодым актером, забыл, как его зовут… Алексей Панин, что ли? Наташк, не помнишь?
        - Угу, Панин,- подтвердила Наташка.
        - И что с ним?- заинтересовалась Люся.
        - Прикол, настоящий прикол,- затараторила г-жа Рыжова.
        - Вот так всегда, стоит мне начать рассказывать, как меня тут же перебивают,- обиделся Суперпупс.
        - Ну извини, ну котик, ну рассказывай сам,- замяукала Наташка.
        - Так вот, газета «Октябрятская правда» опубликовала заметку, мол, «ищем невесту Лехе Панину». Ну ты знаешь, они это часто делают - мол, девки со всей России, шлите свои письма и фотографии, а звезда из вас выберет себе невесту. Слышала про такое?
        - Ну,- нетерпеливо ерзала на стуле Люсенька.
        - Ну, обычно там просто письма читательницам надо было слать. А тут они прямо знак панинский опубликовали: мол, отзовитесь, девушка, у которой точно такой же знак,- будет вам счастье.
        - И что? Нашли?- ахнула Люся.
        - Нашли!- довольно рассмеялся Суперпупс.- И не одну. А что-то порядка тысячи одной. И все как одна с нужными знаками! Красиво?
        - А-бал-деть!- выпала в осадок г-жа Можаева.- Там, в Небесной канцелярии, решили, что ли, что Панин может целый гарем содержать?
        - Это девушки решили, что им такой знаменитый муж, как Панин, вполне подходит, и быстренько ухитрились сделать на своих ручках тот самый знак, какой и требовалось.
        - С ума сойти!- продолжала недоумевать Люся.- И что они теперь?
        - Толпятся возле офиса «Октябрятской правды» с утра до вечера, как обманутые вкладчики «МММ», и требуют выдать им Панина на растерзание. Вот и твоя Ленка небось из таких девушек была, которым кажется, что они точно знают, кто им нужен.
        Люся задумалась, изо всех сил напрягая ту небольшую часть своих мозгов, которая осталась трезвой.
        - Может быть,- наконец согласилась она.- Но все равно все сходится! Только все еще круче, чем я предполагала. Выходит, что Ленка, увидев, что ей совсем немножко не хватает рисунка, чтобы стать второй половиной Артемьева, взяла и дорисовала себе недостающее! А потом постаралась сделать так, чтобы Андрей и Катька не встретились. Во-первых, не взяла с собой Катьку в воскресенье в боулинг. Во-вторых, задушила свою Щапу - мало того, что свинку ей Катька подарила, так из нее еще получился очень эффективный яд. Про яд она, кстати, в интернете вычитала. Ну и, в-третьих, хладнокровно подсунула отраву подружке - бутер какой-нибудь состряпала или просто булавкой с ядом ткнула. Всего-то и делов. Благо, что у нее конкурентка намечалась всего одна. Возможно, если бы не операция, Катька всего лишь траванулась бы и пару недель полежала в больнице. А так вышло трагическое совпадение… Интересно только, когда она умудрилась ей подсунуть отраву? Неужели она успела встретиться с Катькой тем же вечером понедельника? Очевидно успела, потому что книжку-то, залитую кофеем, Митька у Катьки нашел…
        - Может быть и так,- флегматично согласился Валерка.- Инкубационный период у этой заразы иногда до двух суток бывает. И что ты с этим знанием собираешься делать, мисс Марпл?
        - Ничего,- вздохнула Люся.- Сажать за убийство некого - Ленки уже нет в живых. А просто так огорчать ее родителей ни к чему… И вообще - о покойниках либо хорошо, либо ничего.
        - Она уже достаточно поплатилась,- согласилась Наташка.
        - Да-а,- протянула Люся.- Выходит, что Ленка все-таки была Митькиной второй половиной… И чем он ее не устраивал? Ну подумаешь…- г-жа Можаева запнулась,- ну подумаешь - не идеал. Где ж на всех принцев-то набраться?
        Наташка в ответ лишь потупила глазки.

* * *
        Тяжелым пятничным утром под тихую и ненавязчивую музыку Шадэ г-жа Можаева и г-жа Рыжова ползли в пробке по проспекту Вернадского. Благодарная Люсенька везла свою подругу во «Взаимопонимание». Та дремала, крепко прижимая к груди папку с переводом голливудского фильма «Смертельное желание». Наконец они въехали на территорию Университета, где бюро снимало офис, и Люся негромко пропела:
        - Подъе-ом! Подъемный кран вызывать?
        Наташка зевнула, осмотрелась по сторонам:
        - Ты меня здесь подождешь?
        - Наверное. Только сбегаю до «Продуктов» на той стороне улицы за минералочкой. Сама понимаешь…
        Выходя из магазина, г-жа Можаева с удовольствием глубоко вдохнула, открыла шипучую минералку и про себя подумала: «А все-таки жить - хорошо».
        Наконец из дверей «Взаимопонимания» выпорхнула Наташка, сжимая под мышкой какую-то очередную толстенную папку.
        - Что на этот раз?- заводя мотор, поинтересовалась г-жа Можаева.
        - Будешь смеяться. «Горячие пупки».
        Подбросив Наташку до метро, г-жа Можаева направилась в МРЭО за новыми номерами. Она уже смирилась с тем, что сегодняшний день будет не таким уж приятным, как обещал. С тем, что весь он пройдет в очередях. Промаявшись три часа в толпе у железного вагончика, она сдала документы на оформление и встала в очередь на осмотр.
        Что-то Люсю беспокоило, но она не могла понять что. «Неужто меня совесть мучает за прогулянный рабочий день?» - удивлялась г-жа Можаева. Но потом прислушивалась к себе получше и понимала: нет, не из-за прогула. «Может быть, я, уходя, забыла какой-нибудь электроприбор выключить?» - снова спрашивала себя Люся. И опять убеждалась, что причина ее внутренней неуютности в другом.
        Наконец г-жа Можаева обнаружила, что при мысли о Ленке Зайцевой и об Андрее ей становится как-то особо неуютно. «Значит, я что-то пропустила. Выходит, что-то не совсем складно в моей версии… Что же именно?»
        Люся шаг за шагом вспоминала все, что знала об отношениях Зайцевой, Артемьева, Волковой и Безбородова. Все очень хорошо складывалось в ту картину, которую г-жа Можаева нарисовала вчера потрясенной Наташке. Впрочем, что-то казалось ей странным в Ленкиной жизни и смерти, но эту вторую странность она никак не могла «поймать» и зафиксировать.
        Уже стемнело, а Люся все еще сидела в машине и слушала музыку. Правда, она была уже совсем близко к месту осмотра. Вдруг откуда-то появился гаишник и зычно крикнул, указывая на автомобиль г-жи Можаевой:
        - Этот автомобиль на сегодня последний. За ним не занимать. Приезжайте завтра.
        Люся облегченно вздохнула: слава богу, ей завтра не придется здесь целый день торчать. А другие сами виноваты - раньше надо было приезжать.
        В девятом часу вечера Люся мчалась по Ленинградке в сторону центра, а на заднем сиденье весело позвякивала парочка новых автономеров. Оставалось только прикрутить их куда положено.
        Г-жа Можаева влетела в квартиру Соловьева, ожидая увидеть его чуть ли не сидящим на ее чемоданах. Ведь он же должен помочь ей перетащить шмотки назад! Но в комнатах было тихо и темно. Только чуть слышно тарахтел холодильник. В ожидании Лехи Люся включила телевизор.
        Показывали «О, счастливчик!», потом вечерний выпуск новостей. Потом все каналы как будто сговорились и начали транслировать какие-то дурацкие боевики. Люсенька выключила телевизор и залегла в кровать с любовным романом.
        И вот, в самый волнующий момент, когда некий Джек уже начал ласкать под платьем упругую грудь некоей Кэролайн, у Люси навернулись на глаза слезы счастья, она порывисто прижала книжку к груди, и взгляд ее мечтательно вознесся к потолку. Когда неожиданная волна саспенса отхлынула, Люся мельком взглянула на часы. Они показывали уже час ночи! О боже! А Соловьева все еще нет дома! «Надо бы ему позвонить,- подумала Люся.- Вдруг с ним что-нибудь случилось?»
        Она схватила телефонную трубку и набрала мобильник Леши.
        - Але!- пробасил он с весьма нетрезвыми интонациями.
        И тут г-жа Можаева натурально вышла из себя. Она тут сидит, ждет, почти что страдает, а он там пиво лакает и даже не вспоминает о том, что ей нужна его помощь!
        - Лешенька, только не говори мне, что ты поехал пить пиво с товарищами!- с места в карьер понеслась Люся.
        - Ну так ведь пятница же!- начал оправдываться Соловьев.- Конец рабочей недели, можно позволить себе расслабиться.
        - Расслабиться?- взорвалась Люся.- Кто-то очень большой и толстый обещал мне сегодня помочь с переездом! И если ты сейчас же не появишься по известному тебе адресу, то я не только перебью все тарелки в честь твоего отсутствия! Я еще сотру со всех видеокассет записи лучших футбольных матчей! Потом помою полы твоей любимой футболочкой сборной России!
        - Нет, только не это!- вмиг протрезвел Соловьев.- Сейчас же выезжаю!
        Слегка встревоженная г-жа Можаева принялась бродить по квартире, придумывая, что бы еще такое пакостное она могла сотворить, если бы захотела. Обнаружилось, что возможностей - миллион. Их так много, что даже неинтересно стало придумывать новые. Можно проколоть его любимый мяч с автографами лучших футболистов России! (За каждым из этих автографов Лешка охотился не по одному месяцу.) Можно порвать его настольную книгу «Энциклопедия футбола». Можно наклеить на дверь в туалете свежие обои - поверх лоскутной аппликации из фотографий его любимых киноперсонажей. А можно даже дать телеграмму его маме с приглашением снова приехать в гости! Можно сломать антенну на игрушечном грузовичке с радиоуправлением, на котором он возил из кухни в комнату тарелки с едой.
        В самом мрачном настроении Люся сидела на ковре в большой комнате, обложенная разнообразным хламом: футболками с эмблемами, видеокассетами, рядом валялся футбольный мяч, поблескивал фарами грузовичок. Г-жа Можаева переводила взгляд с одного предмета на другой. Потом встала, порылась в шкафу и вытащила из него еще одну обожаемую Соловьевым штучку - набор настоящих кубинских сигар в красивой коробочке. Эту отраву Лехе привез с самой Кубы какой-то друг, повернутый на путешествия. Леша курил их только по большим праздникам. Сигары Люся тоже сложила в общую кучку.

«С чего бы начать?- подумала г-жа Можаева.- С какой из этих игрушек?»
        И тут ей стало смешно. Взглянув со стороны на набор дорогих соловьевскому сердцу вещей, она вдруг увидела, что это и на самом деле - игрушки!
        И Соловьев перед ее мысленным взором из сурового и здорового мужика вдруг начал превращаться в маленького мальчика. Очень самостоятельного и неглупого мальчика. Но которому все-таки страшно нужно, чтобы за спиной был кто-то, кто всегда утешит, если надо пожалеет, да просто будет немножко переживать за него.
        Люся вдруг почему-то вспомнила ту роковую пятницу, после которой их пути с Соловьевым разошлись. И представила, как сидели они в «Табула раса»: Соловьев, Вася, Мишка, Витька. Наверняка опять обсуждали свои любимые игрушки: машинки, футбол и работу. И вот становится все позднее. Ваську увозит Маша. Мишка, наслушавшись звона битых тарелок по телефону, отправляется домой. Даже Витька мчится к своей Таньке, чтобы до утра вместе ползать по газону и искать обручальное кольцо. Только Соловьева никто не тащит за ручку домой. Сидит он такой тоскливый весь из себя и глушит какую-нибудь текилу, закусывая лимоном. И не то от текилы, не то от лимона, не то от чего-то другого того и гляди заплачет. Совсем так, как когда-то однажды плакала Люсенька, когда родители очень сильно опоздали и самой последней забрали ее из детского сада. Вначале Людочка очень радовалась тому, что можно подольше поиграть в железную дорогу с ребятами. Потом радовалась тому, что теперь она может единолично решать, когда запускать поезд. Однако когда состав отстучал уже кругов двадцать и некому было Люсеньке позавидовать, она загрустила.
А потом сидела одна в углу с игрушками и старалась не смотреть на ворчавших что-то о безответственных родителях воспитательниц. Тогда Люся чувствовала себя очень несчастной. И даже думала, что уйдет из дома: зачем ей такие родители, которые могут вот так жестоко поступить и забыть о своем ребенке.
        И тут раздался звонок в дверь.
        Да. Это был он. Соловьев.
        Люся улыбнулась, впуская его в прихожую.
        - Где чемоданы?- деловито спросил Леша с порога.
        - Забудь про них,- ответила Люся.- Сегодня уже слишком поздно для переезда. Может быть, завтра.
        Соловьев остолбенел и сурово спросил:
        - Тогда какого …, то есть зачем ты меня вытащила из кабака?
        - Он еще спрашивает!- резко сменила милость на гнев г-жа Можаева.- У тебя тут в квартире, между прочим, сидит одинокая девушка!- Люся ткнула в себя указательным пальцем.- Тебе на это наплевать? И ты можешь спокойно идти за «Клинским», пока я тут с ума схожу от переживаний?! И кто из нас двоих после этого сухарь?
        - Я,- озадаченно согласился Соловьев, глядя на Люсю так, как будто бы она только что показала ему живого Элвиса.- Люсь! И правда - я! Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду.
        - Ни за что! Я тут места себе не нахожу от беспокойства, а он там развлекается!- отрезала Люся с самым обиженным выражением лица, на какое только была способна. При этом она с трудом боролась с желанием рассмеяться и крепко-крепко обнять Лешку.- Я так и знала, что тебе на меня наплевать! Ты даже не извинился по-настоящему!
        И тут уже Соловьев начал извиняться по-настоящему.
        В субботу с утра в квартире Соловьева пахло свеже-сваренным кофе. Леха бродил из комнаты в комнату в поисках пульта от телевизора, который Люся вчера куда-то запулила, талантливо симулируя обиду и истерику.
        Г-жа Можаева сидела около открытого чемодана, вынимая из него кофточки, юбочки, флакончики и пакетики. Крохотные туфельки и ботиночки Люся вынула из чемодана последними. Может быть, она все еще сомневалась - стоит ли прощать этого толстокожего и бездушного Леху? А может быть, попросту надеялась, что Соловьев не выдержит этого волнующего зрелища - разрумянившаяся Люся в прозрачной комбинации, сидящая на коленях у огромного чемодана, из которого одна за другой появляются ее милые изысканные предметы туалета?
        И Соловьев не выдержал. Снова метнув куда-то в сторону кресел только что найденный пульт, он схватил г-жу Можаеву в охапку и потащил в спальню…
        В воскресенье г-н Соловьев и г-жа Можаева наконец-таки смогли заставить себя одеться и выползти «в люди». Они пошли в кино.
        Как раз в тот момент, когда Люся отправилась в женскую комнату по своей женской надобности, у нее зазвонил телефон. Это был Артемьев. Люся уже совсем забыла, что еще пару дней назад разрешила ему навестить себя в воскресенье с апельсинами и лекарствами.
        - Привет!- защебетала она в трубку.- Представляешь, я уже поправилась, и мы с подружкой пошли в кино. Как жалко, что тебя с нами нет! Значит, в понедельник созвонимся.
        После просмотра фильма, который, как показалось Люсе, был продолжением «Голодных мертвецов», г-жа Можаева потащила Соловьева в интернет-кафе. В течение часа она изучала в интернет-магазине различные модели ноутбуков и наконец выбрала тот, что ей подходит. Тоненький, легкий компьютер модной серебристой расцветки. Игрушка потянула почти на полторы тысячи долларов. Леха крякнул, но согласился завтра связаться с продавцами Люсиной мечты.
        Заснула г-жа Можаева довольная собой и жизнью. Она уже знала, что будет делать в понедельник: снова отправится в интернет-кафе, возьмет самую большую чашку капучино и неторопливо примется заказывать по интернету интересные книжки на английском языке. Те, которые еще никогда не переводились на русский. Что-нибудь современное и актуальное. Она даже знала, что будет с нею послезавтра: она поедет на работу, отдаст больничный и попросит расчет. Леха доходчиво объяснил ей, что совместное проживание с ним никоим образом не ограничивает ее свободу. По крайней мере в том смысле, в каком Люся ее трактовала пару дней назад - как право на ошибку. Мол, такую милую альпинистку он за собой хоть на Эверест дотащит, будь у нее хоть обе ноги сломаны, 180 килограммов живого веса и полное отсутствие зарплаты.
        И Люся решила не упускать такого шанса. Не то чтобы она хотела проверить силы своего напарника, но… Ведь в конце концов она же позволит себе только одну эту маленькую слабость - не работать! И больше ничего! Честно-честно!

* * *
        Заявившись в турагентство в понедельник почти в пять вечера с двумя коробками конфет «Коркунов» и пачкой чая «Твайнингс», Люсенька гордо прошествовала к столу Надежды Петровны.
        - Вы уже поправились?- с осуждением спросила г-жа Безбородова, даже не поздоровавшись.
        - Совершенно,- кивнула Люсенька, положила перед нею больничный и отправилась в свой уголок.
        Г-жа Можаева вытащила из принтера чистый лист и села писать заявление «по собственному желанию». Зазвонил телефон, и Люся автоматически схватила трубку.
        - Добрый день!- выдала она стандартное приветствие.
        - Если он, конечно же, добрый!- раздался на том конце знакомый нахально-требовательный голос.
        - А! Господин Упоров!- узнала Люся.- Какие проблемы? Мне кажется, вы уже должны были вернуться из Шарм-эль-Шейха. Надеюсь, остаток отдыха прошел нормально?
        - Вполне, вполне,- затарахтел мужик.- Помните, вы мне обещали вернуть деньги за беруши?
        - Да,- без всякого удовольствия вспомнила Люся.
        - Так вот, когда я могу за ними к вам подъехать?
        - Боюсь, что уже никогда. Я здесь сегодня последний день работаю. Вы где живете?- спросила г-жа Можаева, понимая, что легко отвязаться от «особого клиента» не удастся- ему легче заплатить.
        - Улица Черняховского, а что? Вы хотите привезти мне их на дом? Это было бы круто! - понял ход Люсиной мысли Упоров.
        - Да уж, действительно чудесно! Мне бы так - деньги ни за что на дом возили!- согласилась Люся.- Мы с вами почти соседи. Вы поздно спать ложитесь?
        - Сегодня очень поздно. Я жду звонка из Америки. Разница во времени, знаете ли.
        - Волшебно,- отрезала Люся.- Диктуйте адрес и ждите в районе полуночи.
        Когда заявление об уходе легло на стол к Надежде Петровне, с ней чуть не стало дурно.
        - Как? В такой момент? Люся, как вы можете?- хватала она воздух ртом.- Вы хорошо подумали?
        - Лучше не бывает,- заверила Люся.- Я выхожу замуж. За одного очень хорошего человека.
        - Не может быть!- донесся голос Галины Сергеевны, которая, по-видимому, прислушивалась к разговору г-жи Можаевой и г-жи Безбородовой с самого начала.- Люська! Давай я тебя поздравлю! Рассказывай!
        Галина быстро зажала г-жу Можаеву в кофейном уголке и принялась выспрашивать подробности ее личной жизни. Наконец, когда узнала все, что ей надо и не надо было знать, Галина всплеснула руками:
        - Какая ты счастливица, что увольняешься, Люся! А то у нас тут какое-то массовое сумасшествие просто в твое отсутствие развернулось!
        - Что такое?- полюбопытствовала г-жа Можаева.
        - Представляешь, на позапрошлой неделе отправили мы батальоны этих новообразовавшихся парочек в романтические путешествия, а на той неделе - шквал звонков из-за границы. И парни звонят, и девчонки. И чего, ты думаешь, они хотят? - Галина затянула театральную паузу.
        - Продлить свой отдых, я полагаю,- догадалась г-жа Можаева.- Просят пролонгировать отель и все такое?
        - Если бы!- молитвенно возвела руки к небу Галя.- Так нет же! Они все спрашивают, мол, нельзя ли двухместный номер сменить на два одноместных? А некоторые вообще интересуются, нельзя ли обменять билеты на более ранний срок. Представляешь?
        - Да уж,- недоуменно согласилась Люся.- Чего-чего, а этого не ожидала. И что - прямо все-все с такими странными просьбами звонят?
        - Не все, но много! Как они меня замучили своими звонками. Особенно когда девки звонят - это просто умереть и не встать. Ну зачем они мне объясняют, что не могут больше жить в одном номере с «этим чудовищем». Мне совершенно все равно, что ее парень хоть и с нужным знаком, но не полностью соответствует ее представлениям об идеальном спутнике жизни! Не вышлю же я ей замену! Я уже тут как психотерапевт практически работаю.
        - В смысле?
        - В том смысле! Одной дуре тут как-то полчаса объясняла, что если единственное, что ее не устраивает в женихе,- это его манера читать в сортире, то она счастлива должна быть.
        Люся только хмыкнула в ответ.
        - Ну да!- возмущенно продолжила Галина.- И вот из-за таких мелочей они там и собираются разбежаться по разным углам. А другая - тоже хороша - закатила истерику из-за того, что ее парень, видите ли, страшный зануда и за весь отпуск не сказал ни про кого постороннего и ни про что вообще ни одного доброго слова, а просто поливает всех помоями. И что здесь страшного, скажите на милость?
        - Я бы такое, честно говоря, тоже не смогла вынести,- призналась Люся.
        - Это просто такой критический ум! В этом есть своя прелесть,- не сдавалась Галька.- Если уж очень раздражает, на крайняк - оберни все в шутку, преувеличь так, чтобы ему самому стало смешно на себя. Глядишь, и исправится. Он, например:
«Кухня в этом ресторане отвратительная, и скатерти грязные». А ты ему: «Ага, и у официанта нос картошкой. И мухи в котлетах какие-то мелкие, да? И посетители какие-то мерзкие и злобные, правда? Особенно вон тот тип в красной рубашке. Прямо по лицу видно, что ничего хорошего у него на уме нет». Он начинает озираться: что за тип? А ты ему раз - ив зеркале его самого показываешь в красной рубашке. И смеешься так - заразительно.
        Галина попыталась изобразить заразительный смех, так что Люся не выдержала и тоже рассмеялась.
        - Простая вы Галя такая, вас послушать - так прямо нет у мужчин никаких недостатков. Бери любого на улице - ив загс тащи.
        - Нет, ну бывают, конечно, отдельные экземпляры,- не согласилась Галя.- Вот, например, звонила мне тут одна. Говорит, ее кавалер как выпьет - так сразу начинает на весь отель горланить одну и ту же песню «По полю танки грохотали», пока не осипнет. Вот с этим я не знаю, как бороться.
        - Пить не давать,- по-простому предложила Люся.
        - Невозможно,- отрицательно покачала головой Галина.- Мужика легче кастрировать, чем уговорить совсем не выпивать. Поверь мне на слово. Это безвыходная ситуация. Бедную девочку от этих грохочущих танков уже тошнит.
        - Да,- согласилась Люся.- Тяжелый случай. Тут только одно может помочь: если эту песню споет Боря Моисеев вместе с хором гомосексуалистов и пару раз ему видеоклип прокрутить. Тогда его точно от этой песни тошнить станет.
        - Не факт, но идея неплохая,- рассмеялась Галина.- Вижу, что к семейной жизни готова.
        Сорок минут спустя в Люсином углу уже громоздились четыре объемных пакета с различной ерундой. Со стен исчезли все «режущие глаз» плакаты и картинки. А в кофейном уголке закипал чайник и стояли вскрытые конфеты. Большой пьянки по поводу своего увольнения Люся решила не устраивать.
        Уже уходя, Люся вдруг обернулась и подошла к Овсиенко.
        - А ваша жена по-прежнему в церковном хоре поет?- спросила она.
        - Она им руководит!- уважительно поднял палец к потолку Владимир Викторович.
        - Вы знаете, у меня к вам будет небольшая просьба,- прошептала она на ухо бывшему сослуживцу.- Я, знаете ли, сама не бываю в церкви и не очень люблю туда ходить. Передайте, пожалуйста, своей Татьяне записочку - пусть она свечки за упокой поставит, ладно? Я вам сейчас списочек напишу.
        - Хорошо,- согласился Овсиенко.
        И Люся нацарапала на маленьком листочке: «раба Божья Екатерина, раба Божья Елена». Потом подумала и дописала: «и Щапа». Хотя сначала хотела написать «и невинно убиенная Щапа». Но передумала: вдруг Овсиенко какие-нибудь вопросы задавать начнет? Сложила бумажку вдвое и сунула ее Владимиру Викторовичу.
        - А что за имя такое - Щапа?
        - Это… это восточное,- нашлась Люся.- Но она тоже очень хорошая была.
        - Крещеная?- настороженно спросил Овсиенко.
        - А если нет - то нельзя?- испугалась Люся.
        - Можно, по-моему. Скорее всего можно,- кивнул ей Овсиенко.- Кстати, если вы со своим «хорошим человеком» венчаться надумаете - милости просим. Танюша вам такие там песни устроит, что закачаетесь. Так что вы подумайте!
        - Спасибо,- поблагодарила г-жа Можаева и отправилась обниматься на прощанье с Галиной Сергеевной и Надеждой Петровной.
        Надежда Петровна попрощалась с Люсей крайне холодно, что, впрочем, г-жу Можаеву не очень-то и расстроило.
        - А где Митя, опять в посольство поехал?- несмотря ни на что дружелюбно поинтересовалась Люся у матери Безбородова.
        - Он в больнице,- не очень-то охотно буркнула та.- В очень хорошей ситуации ты нас оставляешь, дорогая. Ленки нет, Митька в больнице, и тут еще ты со своим замужеством.
        - Ну извините,- соблюла политес г-жа Можаева.- А что с вашим сыном?
        - Да не знаю, безобразие какое-то. У него на груди как-то все опухло, болит. Потом говорит: вижу все как в тумане. Поехали в больницу. Какая-то инфекция, ему уколы делают, вакцину. В общем, чувствует себя довольно скверно. Причем, поганец, скрывал от меня. У него это все считай две недели назад началось, а он мне - ни слова. А мне же и не видно - он всегда в футболке ходит. Пожаловался, когда уже совсем плохо стало.
        - А в какой он больнице?- искренне заинтересовалась Люся.
        - В 64-й,- скорбно ответила Безбородова и полезла за носовым платком.- Даже не знаю, что такое. Ну что за тридцать три несчастья? Ну что вы все надо мной словно издеваетесь? Одна умирать придумала, другой болеть, теперь ты. Что я вам плохого сделала?
        Люся, которая совершенно не ожидала от Надежды Петровны столь эмоциональной реакции на свое увольнение, истово принялась утешать экс-начальницу и обещать ей светлое будущее. Правда, не за ее, Люсин, счет.
        Г-жа Можаева поднялась на лифте на 5-й этаж дома по улице Черняховского и позвонила в квартиру №18.
        - Кто там?- раздался из-за двери недовольный голос.
        - Деньги за беруши просили?- еще более недовольно отозвалась Люся.
        - Открываю.
        - 50 рублей хватит?- спросила г-жа Можаева и вытащила из сумочки полтинник.
        - Пожалуй, хватит,- согласился плешивый мужик лет под сорок.
        - Ну тогда до свидания!- Люся сунула ему в руки деньги и побежала по лестнице вниз.
        Люся спустилась к машине, нажала на кнопочку отключения сигнализации. Открыла дверь, бросила внутрь сумочку и совсем приготовилась нырнуть в теплый автомобиль, как вдруг откуда-то сверху раздался голос:
        - Эй! Можаева! Постойте!
        Люся оглянулась и подняла голову вверх: из окна на 5-м этаже махал Упоров.
        - Скажите, а какую скидку вы мне можете дать как постоянному клиенту, если я захочу поехать через ваше агентство на Новый год в Чехию?- вопил он на весь двор.
        - Не знаю!- прокричала в ответ Люся.- Я там больше не работаю!
        - А вы можете выяснить для меня?- не унимался Упоров.
        - Позвоните сами!- отбрыкивалась г-жа Можаева.
        - Как вы думаете, ваше начальство сильно испугается, если я пригрожу ему судебными разбирательствами за испорченный отдых в «Парадайз Инн»?
        - Не советую вам кого бы то ни было пугать!- начала сердиться Люся.- Вас просто включат в «черный список», и уже ни одно агентство не захочет с вами связываться. Станете «невыездным», как советский инженер «почтового ящика».
        - Это наглость! Это против всех правил!- завопил Упоров.
        - Извините, мне пора!- развернулась Люся назад к автомобилю и дернула ручку двери.
        Но дверь не открывалась. Пока г-жа Можаева беседовала с требовательным путешественником, машинка решила, что ее попросту забыли поставить на сигнализацию, и сделала это сама. Сколько раз раньше Люсенька радовалась этой особенности охранной системы «Мангуст» - автоматическому включению «сигналки» через 30 секунд после закрытия дверей при выключенном моторе! Но сейчас Люся готова была ругаться самыми грязными словами. Потому что и ключи от машины, и мобильник, и даже деньги лежали в портфеле. А портфель - на пассажирском сиденье самопроизвольно запершейся машины. И что было делать бедной Люсе, стоявшей на чужой улице глубоким вечером? Только глубоко вздохнуть и «через не могу» снова подняться на 5-й этаж к Упорову.
        - Можно от вас позвонить?- спросила Люся.
        К счастью, зловредный турист оказался не таким уж вредным и впустил г-жу Можаеву в коридор.
        - Леш!- чуть не заплакала Люся в трубку.- Представляешь, какая история…
        Соловьев обещал подъехать минут через двадцать-тридцать и «что-нибудь придумать». Г-н Упоров великодушно разрешил г-же Можаевой подождать спасения в его квартире, а не на осеннем ветру. Он даже предложил Люсе чаю.

«Пожалуй, он не такой уж противный, этот Упоров»,- подумала Люся, уютно располагаясь в кресле и разглядывая внимательно квартиру своего благодетеля.
        Конечно, первым делом она обратила внимание на до отказа забитые книжные стеллажи, занимавшие почти все стены в прихожей. Г-жа Можаева даже успела их рассмотреть, пока снимала ботинки: там оказалось очень много иностранных книг, а также современных российских и зарубежных авторов.
        - Вы так много читаете,- попыталась Люся завязать светскую беседу.
        - Приходится,- лаконично ответил Упоров.
        Г-жа Можаева постаралась посмотреть на Упорова как можно более вопросительно. Но тот, по-видимому, совсем не умел читать по лицам. Так что ей пришлось спрашивать дальше:
        - Вы, должно быть, книжный обозреватель в газете? Или редактор в издательстве?
        - Нет. Я имею к книгам намного большее отношение. Я ими торгую.
        - Да вы что? И у нас продавцы книжного магазина могут позволить себе отдых в Шарм-эль-Шейхе?- искренне удивилась Люся.
        Упоров засмеялся:
        - Продавцы, конечно, тоже могут себе позволить. Если будут долго копить. А вот владельцы книжных магазинов могут себе позволить. Раз в полгода.
        - А-а,- понимающе кивнула Люся.- Я вот тоже очень книгами интересуюсь. Знаете, я сейчас планирую начать переводить современных иностранных авторов на русский язык и предлагать свои переводы издательствам.
        - Пустое дело,- без интереса махнул рукой Упоров.- Во-первых, вы сначала спросите у издательств, нужны ли им эти иностранные авторы. Во-вторых, все лучшее переводят тут же, как только оно появляется за рубежом. А второстепенные писаки никому здесь не нужны. А, в-третьих, как книготорговец могу вам сказать: даже лучшие из иностранных продаются хуже, чем наши Донцова, Маринина и Акунин. Так что лучше найдите себе другое занятие.
        - Простите, как вас зовут?- спросила Люся.
        - Александр. Можно Саша,- представился хозяин дома.
        - Саш, неужели прямо совсем-совсем бессмысленно?
        - Совсем. Если это кому-то и интересно, то только таким библиофилам, как я. Но я, знаете ли, из-за границы все нужное привезти могу. А остальные предпочитают классику и наши отечественные истории.
        - Понятно,- тяжело вздохнула г-жа Можаева.- Выходит, я зря сегодня уволилась с работы?
        - Возможно и зря,- согласился Упоров.- Ничего, новую себе найдете. Ведь сейчас этих турагентств - как грибов после дождя. Где-нибудь да сгодится такой терпеливый менеджер, как вы.
        - Понятно,- грустно кивнула Люся и глубоко задумалась.
        Из задумчивости ее вывел рев автомобильной сирены под окном. Люся поставила чашку, расплескав остатки кофе, и бросилась к окну. Так она и знала! Нельзя было оставлять без присмотра машину с сумочкой на переднем сиденье! Какой-то толстый тип расколошматил окно, вытащил сумку и сейчас рылся в ней. Кое-как натянув ботинки и толком не поблагодарив Упорова за гостеприимство, Люся бросилась вниз, на ходу застегивая пуговицы. Уже выскочив из лифта, она вдруг поняла, что ничего со взломщиком поделать не сможет: слишком разные у них весовые категории. Поэтому г-жа Можаева осторожно вышла из подъезда, изображая из себя прогуливающуюся дамочку. Одним глазом она принялась осматривать налетчика, чтобы запомнить его приметы для милиции. Тот, чертыхаясь, все еще рылся в сумочке, а сигнализация по-прежнему орала. Что-то в грабителе показалось Люсе знакомым: не то голос, не то тонкая дубленка. О боже! Это же Соловьев. Г-жа Можаева бросилась к нему.
        - Какого хрена!- заорала Люся.- Кто тебя просил разбивать окно в моей машине?!
        Соловьев раздраженно оглянулся и сунул г-же Можаевой ее сумочку в руки:
        - Блин! Найди поскорее брелок, чтобы выключить сигнализацию! В твоей сумке просто кавардак какой-то - без пол-литры не разберешься!
        Люся быстро нашарила брелок в самом углу портфеля- за косметичкой, носовым платком, под блокнотиком. Сирена наконец-то стихла. Леха облегченно вздохнул.
        - А теперь объясни мне, зачем ты разбил окно?- с замашками молодой прокурорши в который раз спросила г-жа Можаева.
        - Ты знаешь, я пока ехал, подсчитал, что это самый лучший вариант по соотношению цена/количество потраченного времени. Можно было бы, конечно, отжимать стекло потихоньку, но на это ушла бы уйма времени - всех жителей Ленинградки перебудили бы. А стекло новое вставить - всего-то рублей 800 обойдется. Зато практически бесшумно получилось.
        - Ага,- скептически поддакнула Люся.- Тише, чем слон в посудной лавке. Понятно. А третьего варианта у тебя не было?- со скорбью рассматривая осколки стекла на сиденье, спросила г-жа Можаева.
        - Не было,- закуривая, признался Соловьев.
        - И что мне теперь делать? Прямо сейчас в сервис мчаться с дыркой вместо окна? И вообще - тут же везде стекло битое! Ты хочешь, чтобы Тарантино снял фильм про мою попу?
        - Можно что-нибудь постелить. И вообще, я могу сесть за руль.
        - А я?
        - А ты поедешь на моей «Ауди».
        - Не знаю я, как на ваших «Аудях» ездить! Я даже не знаю, какие кнопки там нажимать,- чуть не плакала Люся.- И вообще, она теперь у меня что, целую ночь будет под окном вот в таком виде стоять?
        - Ну извини,- чесал затылок Соловьев.- Я хотел как лучше. Мы можем скотчем его заклеить…
        Всю ночь Леша и Люся пили на кухне чай и тревожно прислушивались к тишине за окном. Г-жа Можаева в десятый раз объясняла, почему она оказалась глубоким вечером в квартире у какого-то постороннего мужчины, а не на прощальной вечеринке в
«Попутном ветре», как говорила. Соловьев то верил всему, что рассказывает его благоверная, то снова начинал сомневаться…
        С утра зевающий Леха отправился на работу. Люся же без задних ног рухнула в постель и сразу провалилась в сон.

* * *
        Во вторник она проснулась от тревожного попискивания мобильного телефона. С трудом оторвавшись от кровати, она плюхнулась на диван рядом с портфелем и нащупала там мобильник.
        - Алло!- голосом потревоженного Вия промычала в трубку г-жа Можаева.
        - Люся!- раздался на том конце бодрый голос Соловьева, от которого Люся тут же пришла в себя.- Ты, кажется, вчера собиралась в какую-то больницу. Имей в виду, что уже четыре часа дня.
        - Ой, точно!- простонала Люся.- Но как же не хочется вставать! Ладно, все равно спасибо, что разбудил.
        Позвонив «09», Люся быстро выяснила, где находится 64-я больница. В справочной больницы ей сообщили, в какой палате лежит Безбородов, что у него раневой ботулизм, но он быстрыми темпами идет на поправку и что посещения разрешены с четырех до семи вечера. Люся принялась лихорадочно собираться.

«Столько совпадений могут быть только звеньями одной цепочки!» - эта мысль не давала покоя г-же Можаевой, пока она торопливо принимала душ, делала укладку и перебирала половину гардероба, выбирая наиболее подходящий случаю строгий наряд.
        Но как Люся ни делала вид, что торопится, к больничке она подъехала аккурат в начале восьмого. Слава богу, на входе ее никто не остановил, и Люся потащила пакет с апельсинами на третий этаж. Она приоткрыла дверь палаты и осторожно осмотрелась. На койке около окна лежал Безбородов, он что-то увлеченно вертел в руках и даже не заметил посетительницу.
        - Привет, тяжелобольной!- с порога поприветствовала его г-жа Можаева.
        Митька нервно дернулся и сунул руки под одеяло.
        - Ну рассказывай, что с тобой приключилось?- ставя пакет с апельсинами на тумбочку, спросила Люся.
        - Привет,- не очень-то радостно поприветствовал ее в ответ Безбородов.- Ничего особенного. Так, зараза какая-то пристала. Поранился чем-то, грязь попала, загноилось. А в общем-то, ничего страшного.
        - Да? Так вот все невинно?- не поверила Люся и, чтобы лично осмотреть увечья, резко стянула с Митьки одеяло, так что тот даже не успел среагировать.
        Что-то зазвенело и покатилось по полу. Люся бросила одеяло и полезла под кровать. По чистому линолеуму скакал пластмассовый значок в виде пронзенного стрелой красного сердца. «Точь-в-точь такой же, какой был на Ленке в понедельник,- пронеслось в голове у г-жи Можаевой.- А может быть, даже тот же самый?!»
        Люся доползла до значка, подняла его, вылезла на свет божий и села на край кровати Безбородова.
        - Откуда у тебя это?- мрачно спросила она.
        - Купил,- коротко ответил Безбородов.- Нельзя?
        - Да? И когда это Ленка успела продать тебе свой значок?- еще более мрачно поинтересовалась г-жа Можаева.- Безбородов, ты что-то недоговариваешь.
        - Я купил его в киоске, мало ли похожих значков!- запротестовал Безбородов.
        - Может, выйдем в коридор, чтобы я не задавала неудобные вопросы при всех?- как можно более грозно предложила г-жа Можаева.
        - Я тебя сюда не приглашал. До свидания!- Митька сделал попытку отвернуться, поморщился и остался лежать в прежнем положении.- Отвали, Можаева.
        - И ты совсем не хочешь рассказать мне, о чем вы беседовали с Ленкой в тот понедельник вечером около ее дома?- неожиданно даже для самой себя ляпнула Люся, вспомнив полузабытый прием под названием «брать на пушку».- Что ж, придется предложить милиции порасспрашивать тебя об этом и сообщить им имя бабульки, которая за вами из окошка наблюдала. Ну как?
        - Блефуешь?- догадался Безбородов.
        - Ну как знаешь!- обиделась Люся.- И не говори потом, что я тебя не предупреждала.
        Г-жа Можаева развернулась и демонстративно, но не слишком-то торопясь, пошагала в сторону двери.
        - Погоди,- нехотя остановил ее Безбородов.
        Они вышли в коридор и пристроились на подоконнике.
        - Я действительно с ней встречался в понедельник вечером. Понимаешь, я почему-то был уверен, что у нас с ней должны были оказаться одинаковые знаки. И она так странно себя повела на работе, когда отказалась показать мне свой знак. Я ждал ее около подъезда. Ждал долго. Выпил для храбрости. Она все никак не появлялась. И вот уже в первом часу ночи, когда я собрался уходить, наконец увидел ее. Она шла со стороны парка и разговаривала по мобильнику. Честно скажу, была она в тот момент не намного трезвее меня. А может, и вовсе не трезвее. Она ссорилась с кем-то по телефону и угрожала покончить с собой. Я остановил ее…
        Безбородов тяжело вздохнул и замолк. Люся тоже молчала. Пауза затянулась.
        - И?- не выдержала в конце концов Люся.
        - И она меня еще раз послала.
        - А ты?
        - Обиделся.
        - И?..
        - Я не знаю, как это получилось. Оно само как-то так вышло… В общем, стукнул ее бутылкой по голове. А она взяла и упала… Я убежал. Она осталась. Я испугался, что убил ее… Если бы я знал тогда, что она жива и что какие-то уроды в «гриндерсах» скоро появятся…
        - Это было где-то в час ночи?
        Безбородов кивнул.
        - Ты так ее и оставил около подъезда?- продолжила допрос Люся.- И значок тогда же прихватил? Этим-то значком ты и укололся? Это из-за этой ранки ты теперь в больнице торчишь?
        Безбородов лишь сокрушенно кивал в ответ на все вопросы г-жи Можаевой.
        - Просто этот значок я ей когда-то давно подарил. Типа сердце отдал. А тут решил назад забрать…
        - Великолепно,- подытожила Люся.- Что я еще могу сказать? И бегал тут, изображал искреннюю скорбь и поиски «настоящего» убийцы! Какая же ты скотина! Ни в жизнь бы не подумала! Думал, чем больше ты скулить будешь, тем меньше шансов, что кто-нибудь догадается?
        - Хватит!- резко оборвал ее Митя.- Я больше не хочу это слушать!
        - А до милиции прогуляться ты не хочешь? Совесть ни в каком месте не болит? Ведь это же из-за тебя Ленка погибла. Если бы ты ее тогда не стукнул по башке, на нее потом бы никакие уроды в «гриндерсах» не напали. А, как думаешь?
        - Была такая мысль,- лениво, как показалось Люсе, промямлил Безбородов.- Но я потом передумал.
        - Да? И чем же твоя совесть успокоилась?- не сдержала возмущения г-жа Можаева.- Нет, я, конечно, не настаиваю на твоем чистосердечном признании. И не угрожаю. В конце концов, это тебе решать… Просто интересно: как же ты себя оправдал?
        - Можаева, прекрати, без тебя тошно,- отбивался Митя.- Если ты плохо слышала, что я тебе вначале говорил, то повторяю: она и так с собой покончить собиралась. Она мне так и сказала, что, мол, я, типа, уже отравилась, так что отвали, дорогой. Увидимся, типа, на моих похоронах. Приходи на меня посмотреть. Понимаешь? Если она все равно уже какую-то гадость съела, то какая разница? Я вроде как даже и не особо при делах.
        - И ты поверил?
        - Да,- искренне удивился вопросу Безбородов.- Слышала бы ты ее, ты бы тоже поверила. А ты… Ты думаешь, что она соврала?
        - Да нет,- вздохнула Люся.- Думаю, она действительно думала, что умирает. Но ведь это же совсем не так смертельно.
        - Что не смертельно?- снова удивился Митя.- Ты хочешь сказать, что знаешь, какими таблетками она травилась?
        - Таблетки тут ни при чем. Ты думаешь, случайно у тебя после простого укола значком полгруди разнесло?- ответила вопросом на вопрос г-жа Можаева.- Вот этим же самым, я думаю, она и пыталась свести счеты с жизнью. Но тебя-то ведь лечат и умереть не дают, правда?
        - Правда,- тяжело согласился Безбородов.
        - Ну вот, ее бы примерно то же самое ждало, если она себя уколола значком, зараженным бактериями ботулизма. А если уколола какой-нибудь пирожок и съела его, то было бы чуть похуже, но тоже нельзя сказать, что без шансов. Андестенд?
        - С чего ты это все взяла?- не поверил Митя.
        И Люся принялась выкладывать ему всю раздобытую за последнюю неделю информацию.
        - Это… пойми меня правильно,- накручивая на палец поясок пижамы, забормотал, прощаясь, Безбородов.- Я, может быть, когда выздоровею, схожу в милицию. Просто долечиться надо - ты же знаешь, какая в этих СИЗО медицина. Ты меня не сдавай пока, пожалуйста. Я тебя очень прошу. Ведь не будет же тебе легче, если я тоже там от этой заразы помру, правда?
        - Уговорил,- мрачно кивнула г-жа Можаева.- Поправляйся.

* * *
        Прошла неделя. Г-жа Можаева по-прежнему была довольна собой и жизнью. Как-то утром Люся возвращалась из магазина (г-жа Можаева ходила за продуктами по утрам, чтобы успеть купить все необходимое с утренней 5-процентной скидкой). Как всегда, по дороге обратно она заглянула в почтовый ящик. Там неожиданно обнаружился белый конверт. В строчке «кому» значилось: Марине Шашкиной. Но номер квартиры был указан ее, Люсин. Точнее говоря, Соловьева, но это не важно. Никаких таких Марин в их квартире не проживает!
        Г-жа Можаева была чрезвычайно удивлена. Она попыталась «на просвет» рассмотреть, что же лежит в этом конверте, но в темном подъезде не хватало света. Люся попятилась, повыше поднимая руки, так чтобы на конверт свет падал прямо из маленького коридорного окошка.
        - Вот так, еще чуть-чуть,- приговаривала г-жа Можаева, отступая все дальше, и вдруг беспомощно взмахнула руками, наступив на что-то скользкое, и грохнулась на пол.
        Люся пребольно ударилась рукой и копчиком о ступеньки. Пакет, висевший у нее на локте, порвался, и из него на грязный пол вывалились колбаса, сыр, бутылка с маслом и прочая снедь. С огромным трудом и нечеловеческими ахами и охами г-жа Можаева поднялась, запихнула все назад в пакет и дотащилась до лифта.

«Скорая» примчалась быстро и увезла Люсю в больницу.
        Вечером г-жа Можаева сидела перед телевизором с загипсованной рукой, по щекам ее катились тихие слезы, а здоровая рука то и дело ныряла в пакетик с любимым мармеладом «апельсинные дольки».
        Вернувшийся со службы Соловьев долго звонил в дверь, потом догадался открыть дверь своим ключом.
        - Что случилось?- ахнул он, зайдя в комнату.
        И тут Люся разревелась по-настоящему.
        - Ну чего ты плачешь, солнце! Это все ерунда. Все будет хорошо! Хотя до свадьбы, скорее всего, не заживет,- принялся ее успокаивать Леха.- Кстати, а что это за конверт на зеркале в прихожей лежит?
        - Да какой-то Марине Шашкиной письмо!- буркнула г-жа Можаева, вытирая слезы.
        - А! Так это моя бывшая! Помнишь, которая посудомоечную машину за 800 баксов купила? Давай откроем, посмотрим, что ей там пишут.
        - Ну уж нет!- резко повела плечом Люся и тут же сморщилась от боли.- Я чужих писем НЕ ЧИТАЮ! Они мне вообще не интересны!
        Ближе к ночи, когда Леха под чутким Люсиным руководством наконец-то сам приготовил макароны по-флотски, г-жа Можаева немного развеселилась и пришла в себя.
        Весь следующий день Люся просидела у телевизора, стараясь совершать как можно меньше телодвижений. Не то чтобы было уж очень больно, но ведь человек в ее положении имеет право вообще ничего не делать, правда?
        Следующий день прошел по тому же расписанию. И еще один день. И неделя минула. И Митька уже вышел из больницы и теперь регулярно звонил Люсе с просьбой не сдавать его в милицию. Люсе уже надоело отвечать ему, что все проблемы ему надо урегулировать с собственной совестью, но за неимением других развлечений, кроме Мити и телевизора, Люся каждый раз ему отвечала.
        И еще сколько-то там дней прошло. И милиция поймала хулиганов в «гриндерсах», напавших на оглушенную Леночку, и посадила их в СИЗО до суда. И снова Митя звонил г-же Можаевой, и, кажется, в сотый раз уже спрашивал, считает ли она его подлецом. Люся честно отвечала, что считает. «Да, я подлец»,- вяло соглашался он и хныкал в трубку.
        И еще сколько-то дней прошло, а гипс все не снимали.
        Очередным вечером Леша очередной раз вернулся домой с тортиком в руках - чтобы порадовать подругу.
        - Вот видишь,- с улыбочкой накрывая на стол, сказал Соловьев.- Все вышло так, как ты хотела. Ты у меня теперь сидишь без работы, со сломанной рукой и толстая. А я тебя все равно по-прежнему люблю.
        - Как это толстая? Кто толстая? Я толстая?- возмутилась Люся.
        - Ты,- не понял возмущения Леха.- А ты что, не заметила, что у тебя второй подбородочек вырисовываться начал. Милый такой, как…- придумать адекватное и не оскорбительное сравнение Соловьеву оказалось не под силу.
        - Не может быть!- запротестовала Люся и бросилась к весам.
        Вместо традиционных 65 килограммов стрелка подобралась к самой цифре 80!

«Ну пару кило можно списать на гипс,- размышляла Люся, возвращаясь к столу.- А остальное? Откуда оно взялось?» Г-жа Можаева вздохнула, решительно вылила чай с сахаром в раковину и заварила себе новый - без сахара.
        Тортик скрылся в холодильнике. За ним последовала Люсина порция макарон.
        - Ты чего? Подумаешь - десятком кило больше, десятком меньше!- отговаривал ее Соловьев.
        - Ну уж нет! Я не хочу испытывать тебя на прочность, а судьбу на доброту!- отбивалась от ужина г-жа Можаева.
        А еще через пару месяцев, когда Митя все-таки получил свой условный срок на основе чистосердечного признания, а господа Соловьевы вернулись из свадебного путешествия и сломанная рука окончательно зажила, постройневшая Люся сидела в офисе «Инна Тур». Со всей возможной старательностью она торговала путевками во Францию.
        - Добрый день! Чем я могу вам помочь?- очаровательно улыбнулась г-жа Соловьева очередной клиентке - блондинке около тридцати.
        - Мы с мужем хотим поехать на Старый Новый год во Францию,- объяснила блондинка, щеголяя симпатичным волнообразным знаком на запястье.- Горнолыжный курорт. Желательно Куршавель. Что вы нам можете предложить по размещению?
        Люся принялась истово листать перед туристкой каталог. Наконец дело дошло до паспортов и прочей бумажной волокиты. Блондинка порылась в сумочке и вытащила оттуда две малиновые книжицы с гербом. Люся открыла первую из них и ахнула: с фотографии на нее смотрел… Федя Бондарчук! Нет, глаза не обманули г-жу Соловьеву! Справа от фотографии черным по бледно-розовому так и было написано: Федор Сергеевич Бондарчук!
        - Вы знаете,- быстро сообразила Люся,- правила получения виз несколько изменились. Вашему мужу придется приехать в наш офис и лично заполнить документы.
        - Но как же так?- возмутилась блондинка.- Раньше я чудесно справлялась со всеми оформлениями одна!
        - Не мы изменили эти правила, извините,- настойчиво повторила Люся, возвращая паспорта и нисколько не сомневаясь, что Федя приедет.
        Правда, зачем он ей теперь, когда жизнь и без него хороша? Разве что полюбопытствовать, совпадают ли у них с женой знаки на запястьях? Но узнать это ей так и не удалось.
        Домашний вечер у телевизора выдался тяжелым.
        Тяжелым он был не только потому, что Соловьев настоял на том, чтобы телевизор был включен на каком-то очередном не слишком-то шедевристом боевике. Но еще и потому, что вместо традиционных чипсов Лехе пришлось, по настоянию Люси, поставить под руку тарелку с нарезанной кубиками морковкой. Она, понимаете ли, уверена, что ему не помешало бы скинуть пару-тройку килограммчиков - не страдать же от диет ей одной.
        По этому поводу Соловьев страстно страдал и не получал полного удовлетворения от домашней идиллии. Люсе пришлось страдать за компанию.
        - Спокойной ночи, зайчик!- сладко зевнула она, наконец оказавшись в постельке.
        - Я не зайчик!- простонал он.- Не травоядный я! Я хищник! Я мяса хочу! Называй меня тигриком хотя бы.
        - Хорошо, котик!- засыпая, прошелестела г-жа Соловьева.- Как скажешь.
        - Ну хотя бы не зайчик!- смирился Соловьев и тоже захрапел.
        Сон снился странный.
        Люсенька как будто скатилась по войлочной трубе в низко гудящую темноту. Вокруг слышались шорохи и сопение. Постепенно где-то над головой начали зажигаться маленькие лампочки, и стало ясно, что это самолет.

«Что-то такое я уже, кажется, видела,- пронеслось в голове у Люсеньки.- Неужели и у снов бывают повторные показы? Интересно, а платят ли в таком случае тому, кто сочинял сон, повторный гонорар?»
        Люся откинула спинку кресла, закрыла глаза и попыталась поудобнее устроиться. Как только ей это удалось, шум потихоньку стал угасать, а мерные вибрации сменились спокойным раскачиванием с угасающей амплитудой. Как будто Люсенька каталась на качелях, и теперь они плавно останавливались.
        Пространство вокруг наполнилось встревоженными голосами и ветром. Люся открыла глаза и увидела, что запасные выходы самолета открыты, и через них в салон врывались тот самый ветер, что разбудил ее, и яркий солнечный свет. Пассажиры толпились у выхода.

«Точно я где-то это уже видела!» - решила г-жа Можаева и направилась вслед за всеми.
        Люди безбоязненно садились в оранжевый желоб, наподобие тех, с которых катаются в аквапарке, и скользили вниз. Люсенька скатилась тоже и ничуть не удивилась, когда обнаружила, что под плотным слоем тумана скрывается пружинистая, как батут, основа.
        Она оглянулась, ища что-то или кого-то взглядом, и тут же поняла кого: метрах в трехстах виднелся неподвижный человек, паривший над туманом в полный рост и никуда не падавший. Он призывно махал народу руками, и многие весело прыгали по направлению к нему. Г-жа Можаева тоже направила свои прыжки к загадочному типу в белом. Теперь она уже точно вспомнила, про что этот сон.
        Остановилась Люся метрах в тридцати от оратора. Он по-прежнему парил над туманом, и лишь ступни его скрывались в молочной пелене. Светлые волосы мужчины путались в лаврушке. Человек знаком попросил внимания и тишины. Но тишины никак не получалось. То какие-то тетеньки в ситцевых ночнушках пытались дотянуться до оратора и что-то ему орали насчет того, что он жалкий обманщик. Мол, они-то надеялись, что он им под конец жизни пошлет стоящего мужчину, а он им подсунул их же алкоголиков. Другие тетеньки тоже норовили уцепиться оратору за подол и кричали, что на этот-то раз они первыми поднимут руку, потому что знак им позарез нужен и жаловались на одиночество. Отдельные дяденьки тоже грозили в сторону оратора кулаками и вещали что-то на тему того, что «если красавец на всех не хватает, нечего распределиловку устраивать».
        Оратор слушал молча, лишь улыбка потихоньку покидала его румяное лицо, да нога делала какие-то суетливые движения в попытке стряхнуть со своего подола руки доставучих гостей. Наконец он не выдержал и как-то очень уж суетливо затараторил:
        - Будем честны. Эксперимент по информационной поддержке населения не удался. Знаки не были должным образом использованы и адекватно восприняты, как, впрочем, и многие другие информационные продукты, предоставленные нами человечеству. Мало того, что полученные сведения многими были проигнорированы, обнаружились многочисленные перегибы на местах. Вплоть до прямой подделки знаков. Словом, свободная воля, знаете ли, продолжает играть злые шутки с человеком. Опция
«свободная воля» вступила в конфликт с новым программным продуктом. Но поскольку эта опция была заложена как базовый элемент системы под названием «человек» и приоритетна по отношению к нововведениям, нам придется от знаков отказаться.
        - Понятнее говори!- заорали с дальних рядов.- Чего ты там шепчешь?
        - Попрошу без фамильярностей! Кое-какие ресурсы у нас все-таки имеются,- внушительно и строго осек крикунов оратор.- Для особо талантливых поясняю: знаки отменяются. Более того: за время существования знаков многие события пошли совсем уж нежелательным руслом. Нами даже зафиксировано несколько преждевременных летальных случаев, спровоцированных знаками. Поэтому все события последних месяцев также отменяются. Нам придется отсечь этот вариант развития и вернуться назад в
«дознаковое» прошлое. В ту его точку, которая предшествовала нашей первой встрече. Это не значит, что мы полностью устраняемся от решения накопившихся проблем. Лучшие умы Небесной канцелярии продолжат биться над их решением. Надеюсь, что уже через пару столетий они смогут предложить более зрелый вариант реформирования личной области. Спасибо за внимание!
        Оратор решительно махнул рукой.
        - Сейчас знаки исчезнут, и вы перенесетесь в поворотную точку на оси времени!
        Туман вокруг сгустился до кисельной плотности. Воздух наполнился холодным свечением. Повсюду раздавались какие-то голоса.
        - Постой, постой!- кричал кто-то, кого Люся не могла разглядеть сквозь туман.- А как же мой бизнес?
        Мой салон по изменению знаков только набрал обороты, а ты все переиграть решил?
        - Правильно! Давно пора!- кричали другие.
        - Жалко, мы только нашли друг друга!- плакали отдельные.
        - А! Жжет-то как! Могли бы уж безболезненно эти свои закорючки забрать!
        - Так не честно!- попискивала какая-то девчушка где-то совсем далеко.
        Голоса уже были почти не слышны.
        Тьма пожрала собою остатки света. Люся барахталась в невероятно густом, темном и холодном дыму без запаха.
        В панике она принялась ощупывать руку, которая внезапно заболела. На запястье явственно ощущался какой-то шрам. Люся гладила его, пытаясь определить, какой он формы, и тут по тыльной стороне ладони скользнуло что-то шелковистое и прохладное. Сердце г-жи Можаевой чуть не выпрыгнуло из груди, она в ужасе отпрянула, выпучив глаза, и… обнаружила себя лежащей на животе в своей собственной кровати на Владимирской улице. Руку ее украшала розово-малиновая бороздка.
        Как выяснилось, Люся заснула с купленной вчера в ОГИ книжкой мифов и преданий народов мира на подушке. Во сне крепко обхватила ее, в результате рука и заболела. И сон какой-то дурацкий снился, кажется, про знаки какие-то. Длинный такой. Правда, деталей его Люсенька вспомнить не могла. Припоминалось только, что в нем фигурировал Соловьев и Ленка Зайцева. Да, и Соловьев во сне, кажется, был вполне себе душечкой…

«Может, позвонить ему?- подумала г-жа Можаева.- Вдруг у него мозги уже встали на место и он осознал, какую глупость сделал, поссорившись со мною?»
        В этот момент внезапно резко затрезвонил телефон…