Идеальная (не) пара Алина Аркади
        Что можно сделать ради мечты? Всё, что угодно. От меня всего-то и требуется: прикинуться фиктивной девушкой, познакомиться с многочисленными родственниками и отгулять чужую шикарную свадьбу. Всё решено, все условия оговорены. Но когда вмешиваются чувства, а чёткий план рушится, мечтой вдруг становится тот, кто никогда не будет твоим...
        ГЛАВА 1
        ВАРВАРА
        Лето. Июль. Наступил мой супердлинный, пятьдесят шесть дней, и не совсем долгожданный отпуск, который я проведу в трёхкомнатной городской квартире с мамой и её новым, «теперь уже точно последним», мужчиной. Перспективка - огонь.
        Учебный год в школе окончен, пора экзаменов прошла, и все разошлись по отпускам, чтобы снова увидеться только в сентябре. Но летом я сюда вернусь неоднократно, поэтому всё остаётся на своих местах, чтобы в любой момент устроиться поработать в кабинете.
        Плетусь в квартиру, которая сейчас больше похожа на атмосферное интимное заведение, в котором витают романтические флюиды. Всё, как всегда, уже в который раз.
        У матери новый мужчина - Георгий: чуть за пятьдесят, подтянутый, лысый бизнесмен, имеющий свою торговую точку на городском рынке. «Не мужчина - мечта», - как выразилась мама. Ей сорок семь, вполне ещё молодая, цветущая женщина, которой катастрофически не везёт в любви, но она, не теряя надежды, эту самую любовь всё равно отчаянно ищет. За последние семь лет серьёзных мужчин было трое, не считая Георгия, и всё всегда начиналось одинаково: конфетно-букетный период резко перетекал в совместное сожительство.
        Что меня всегда удивляло, мужчины никогда не приглашали её на свою территорию, почему-то переезжая к нам. Но потом я поняла почему: в случае чего можно собрать свои пожитки в скромный чемоданчик и уйти по-английски, а из своей берлоги ещё попробуй женщину выпроводи, упрётся ногами и руками. В самом начале маминых отношений я всегда мешала ей, не давая раскрыться с новым мужем, причём она всегда говорила мне об этом не стесняясь.
        Мне надоедало, и я снимала небольшую квартирку на окраине города. Но буквально через полгода всё заканчивалось, и мама, вызвав меня, всю ночь лила слёзы, жалуясь на очередное разочарование и давая тысячу клятв «это был последний». Проходил год-полтора, и всё повторялось.
        Вот теперь Георгий, который неделю назад переехал к нам с небольшим чемоданчиком вещей, бритвенным станком и чёрной пушистой кошкой. Я не была против кошки, скорее, против Георгия. И если предыдущие экземпляры разочаровывали со временем, то Георгий умудрился сделать это в первый же день, кинув в меня белую футболку со словами: «Дочь, постирай!» Нашёлся мне папаша!
        Поведение мамы и её слова давали явно понять, что я снова в положении «мешаешь». Вот только деться мне, собственно, некуда. Совсем. Отпускные я, конечно, получила, но планировала подлатать свой старенький «Ниссан», который уже откровенно кричал, что я его запустила.
        Два месяца дома, и если я сейчас сниму квартиру, то до сентября точно не дотяну в финансовом плане. Поэтому придётся выслушивать причитания мамы, что я разрушаю её личную жизнь на корню.
        Три года назад она, конечно, несказанно обрадовалась, когда я сообщила ей о своём замужестве, и даже принимала активное участие в подготовке к свадьбе, организации банкета и выборе платья. Насколько я поняла, всё для того, чтобы дочь поскорее освободила квадратные метры и переехала к Виталику.
        Но не сложилось, не срослось, и моё «торжество» превратилось в самый гадкий день в моей жизни. Кавериной я так и не стала, оставшись Абрамовой, видимо, навсегда.
        Мама, конечно, меня успокаивала, и себя заодно, но, скорее, не потому, что мне было больно и обидно, а потому, что я останусь жить с ней. Было не больно и не обидно, было адски гадко от предательства человека, которого я любила. Всё - занавес, финал, аут.
        Три года без отношений с того момента и полное неверие мужской части нашей планеты. «Мне и так хорошо», - убеждала я себя всё это время, находя занятие, впечатляясь чем угодно, только не мужчинами. Возможно, со временем всё забудется, и я смогу выстроить полноценные отношения, но не сейчас.
        - Мам, я дома! - кричу с порога, чтобы снова не вляпаться в неловкую ситуацию, как вчера, когда пришла с работы и помешала «строить» отношения маме и Георгию.
        И куда бы деться хоть ненадолго, но подальше от любовного гнёздышка?
        - Я на кухне, - отозвалась мама.
        Бреду в конец коридора, чтобы на кухонном столе выложить продукты. Мама одна, видимо, Георгий наконец-то вспомнил, что у него есть дела.
        - Ты в отпуске?
        - Да, с сегодняшнего дня.
        Мама улыбается, но я вижу, что эта информация ей не по душе.
        - Чем планируешь заняться? - осторожный вопрос с уже знакомым подтекстом.
        - Корректурой, уже прислали книгу, какая-то фантастика. Статью нужно на французский перевести к завтрашнему вечеру и так, всем по мелочи.
        - Может, снимешь квартиру?
        Я всё жду, когда мне предложат этот вариант, но в этот раз раньше, намного.
        - Извини, не могу. Отпускные не бесконечные, мне нужно машину на СТО загнать, а за это нужно платить, к тому же жить ещё нужно два месяца на что-то.
        Мама откровенно кривится, даже не попытавшись скрыть эмоции. В сорок семь лет она выглядит довольно молодо и подтянуто: шатенка с карими глазами и приличной фигурой, она привлекала мужчин, но всегда не тех, которых заслуживала.
        - Просто у нас с Георгием такой этап отношений…
        - Как с Олегом, Андреем и Александром, да?
        - Ну зачем ты так?
        - Мам, мы всё это уже проходили - бесконечное колесо вращающихся в нашей квартире мужчин.
        - На что ты намекаешь? - Она по-детски хлопает наращенными ресницами.
        - У Георгия есть своя жилплощадь? - поворачиваюсь к ней, облокотившись на кухонный гарнитур.
        - Да, в центре.
        - А почему он не привёл тебя к себе в квартиру, стесняюсь спросить? - И правда, почему?
        - Ой, - она всплескивает руками, - ну у него там ремонт, надолго, он всё делает как полагается, по уму…
        - Прям как Олег, помнишь? Два года человек ремонт делал, так и не доделал.
        - Ну что ты сравниваешь, Георгий совершенно другой!
        - Другой по отношению к кому?
        - Варя, ну зачем ты так?
        - Мам, прости, но в этот, четвёртый раз, - поднимаю палец, - я не съеду, потому что сейчас не имею возможности платить за съёмное жильё.
        - А может, на дачу? - В глазах мамы зажигается надежда.
        - В дачном посёлке интернет не ловит, а у меня работа вся через него. Так что не выход. Тем более наша дача похожа, скорее, на уютный сарай, чем на полноценное жилище.
        - И вообще, дочь, пора забыть уже про подлеца Виталика и найти себе мужчину. Бери пример с меня!
        - Извини, мама, но твой пример мне совершенно не подходит!
        - Ну, может, съездишь куда? Всё-таки лето, отпуск? А? - не унимается, словно прямо сейчас готова выставить меня за порог квартиры.
        Уверена, если бы сказала «я уезжаю», мои вещи были бы собраны со скоростью света, а мама лично погрузила бы их в мою машину даже без помощи Гоши.
        - И куда я могу позволить себе съездить на учительскую зарплату?
        - Например, в Москву, от нас недалеко, пара часов езды. Вон, подруга твоя, Лерка Самсонова, замуж вышла за миллиардера Орлова, вот и наведалась бы к ней. Может, у этого самого миллиардера и для тебя бы друг состоятельный нашёлся. - Она лукаво мне подмигивает, но я лишь откровенно кривлюсь.
        Меня всегда раздражало, когда люди занимаются сводничеством, хотя их об этом совершенно не просят. Я-то точно.
        - Мам, ну с чего вдруг? Во-первых, меня никто не приглашал, а во-вторых, я что, приеду: «Здравствуй, Лера, я в гости. Вы не ждали, а я припёрлась», так? - даже представила, как некрасиво это будет выглядеть.
        - Почему нет? Вы хорошо с ней общаетесь, постоянно созваниваетесь, встречаетесь. Подруга она тебе или кто? - Видимо, сегодня мне придётся рассмотреть все варианты моего «выметания» из квартиры. Даже Лерку вспомнила, значит, обдумывала не один час.
        - Мам, я буду дома, работать. Точка. Давай прекратим этот бессмысленный разговор. Если Георгию так необходимо время с тобой наедине, без свидетелей, пусть пригласит в свою квартиру, - сказав это, разворачиваюсь, чтобы уйти в свою комнату.
        - Варвара, ты бессовестная дочь! - тут же прилетает мне в спину. - Ты не даёшь матери устроить личную жизнь! Не хочешь оставить нас с Гошей одних, чтобы мы лучше узнали друг друга! Он особенный, не такой, как остальные!
        Остальное я не слышу, плотно закрывая дверь. Падаю на кровать и начинаю рыдать.
        Мне двадцать семь лет. У меня за плечами несостоявшийся брак с Виталиком, работа в школе, старенькая машинка и мама, активно устраивающая свою личную жизнь. Отцу, что ли, позвонить? Мы с ним общались хорошо, несмотря на все нелестные высказывания мамы о нём.
        У него давно другая семья, но иногда он помогал материально, а чаще всё-таки моральной поддержкой, которую я очень ценила. Он действительно меня слушал и всегда старался дать дельный совет, не просто чтобы я отстала поскорее, а действительно вдумывался и осмысливал.
        Мама бесилась. Я бы и сама с удовольствием покинула уютное любовное гнёздышко новобрачных, но у меня не было возможности, в первую очередь финансовой. Обстановка в квартире напрягала, а я напрягала маму и Георгия, что ж, в этот раз придётся им меня терпеть. Если станет совсем невыносимо, пойду поработаю в школьном кабинете или в кафе на площади, где меня хорошо знают, а Катя делает чудесный кофе.
        Безумно хотелось куда-нибудь поехать. Ещё больше хотелось на море…
        Море - моя мечта, несбыточная и неосуществимая. Вера Семёновна, учитель математики и моя коллега, взяла в этом году кредит, чтобы вывезти внуков на море. Кредит! Уму непостижимо!
        Я никогда не видела море, лишь в фильмах и на картинках, но мне туда безумно хотелось. Не знаю, откуда взялась эта мечта, может, из детства или после просмотра очередного фильма, но папа говорит, что, сколько меня помнит, я всегда хотела побывать на море. Даже на Новый год загадывала всегда одно и то же желание.
        Планируя свадьбу, мы с Виталиком накопили денег и купили два билета на Кипр, чтобы провести там медовый месяц, точнее, неделю. Я была на седьмом небе от счастья, купила два купальника, приготовившись к долгожданной поездке и, кажется, ждала путешествия больше, чем саму свадьбу.
        Но, увы… свадьба не состоялась, и Виталик укатил на Кипр с Владленой, а мне лишь оставалось смотреть их совместные фото в соцсетях и давиться обидой и слезами. Виталик не просто предал и разбил мне сердце, он растоптал мою мечту и бросил, униженную и разбитую, отвечать на вопросы родственников и друзей.
        Последние три года я копила деньги, откладывая понемногу с зарплаты, выполняя корректуру книг разных стилей и жанров, иногда переводила статьи на французский, окончательно посадив зрение и на постоянку надев очки. За всё это получалось немного, но я не теряла надежды когда-нибудь скопить нужную сумму и отправиться на море. Когда-нибудь… но точно не в этом году!
        Вытираю слёзы, стекающие по щекам, хватаю сумку с ноутбуком и отправляюсь в городское кафе, чтобы поработать в спокойной от эмоций обстановке. Даже телефон оставляю дома, чтобы не читать обвиняющие сообщения мамы.
        - Варь, тебе как всегда? - тут же подбегает Катя, как только я сажусь за столик на улице под навесом.
        - Да, Кать, спасибо.
        Она тут же приносит мне наваристый кофе в большой кружке, скорее, похожей на домашнюю, и я сосредотачиваюсь на переводе. Спустя пару часов и две кружки кофе всё закончено, отправлено, и небольшой гонорар получен.
        Можно возвращаться домой, туда, куда совсем не хочется. Я уже подумала и прикинула, сколько нужно потратить на съёмное жильё, и картина позитивом не блистает: потратить половину отпускных на квартиру и жить впроголодь весь август, или остаться с мамой, но два месяца выслушивать ежедневные причитания, как я мешаю её личной жизни. Если совсем станет невыносимо, придётся выбрать первый вариант. Перспектива рыдать в подушку каждый день совсем не радует.
        Больше всего злит то, что Георгий, видя отношение матери ко мне и постоянные придирки, теперь делает точно так же. Ну правильно, если можно ей, почему ему нельзя? Я старалась порой ставить её на место, корректно, конечно, всё-таки мать, но она словно не слышала или просто делала вид.
        Я объясняла снова и снова, и в конце концов всё перетекало в скандал с обвинениями, что я бессовестная дочь и совсем не желаю ей помочь устроить личную жизнь, то есть не желаю покинуть квартиру. Вот только мама всё время забывала, что квартира моя, потому что папа, уходя из семьи, оставил жилплощадь именно мне. Но я не напоминала, считая это подлым и некрасивым.
        Уже стемнело, а я домой не тороплюсь, медленно идя по улице вверх. Транспорт не жду, решаю пройтись пешком, идти неблизко, но так я убью время.
        Захожу в квартиру и тут же замечаю маму, бесцеремонно расхаживающую в одном нижнем белье в коридоре. Чёрт, я, видимо, попала в самый пик налаживания личной жизни. Простите-извините, я тоже здесь живу, господа хорошие! Получив гневный взгляд от матери, быстро ретируюсь в свою комнату от греха подальше. И это только первый день отпуска, как прожить ещё пятьдесят пять?!
        Хватаю телефон, проверяя не отвеченные звонки и сообщения. Неожиданно! На экране высвечивается сообщение от Лерки Самсоновой.
        ЛЕРА: Варя, привет! Позвони, как будет возможность. Чем быстрее, тем лучше, есть очень интересный разговор.
        Может, и правда, получится уехать из этого дурдома в Москву?!
        ГЛАВА 2
        Лера Самсонова. Познакомились с ней четыре года назад, когда вместе изучали французский язык в нашем городе, обучались в большой группе желающих учителей. Сошлись как-то сразу: позитивная, с чувством юмора и огромным желанием обрести личное счастье. Вот и обрела - миллиардер из столицы, нужно, кстати, спросить, как так получилось, вроде бы люди совершенно из разных миров.
        Поддерживали отношения, перезванивались, и я приезжала к ней в гости, с удовольствием провела время. С некой завистью смотрела на её маму и их гармоничные, спокойные отношения. Они тоже жили вдвоём в трёхкомнатной квартире, но при этом совершенно не нарушая личного пространства друг друга и мирно уживаясь на одной территории.
        Мне бы так…
        Я даже на свою свадьбу её пригласила, вот только торжество обернулось слезами в плечо подруги… Лера три дня провела со мной, успокаивая и поглаживая по голове, смогла подобрать столько воодушевляющих слов, чтобы достучаться до меня. Безумно благодарна была ей и за поддержку, и за объяснения с моими родственниками и друзьями, когда говорить ни с кем совершенно не желала.
        А ещё Лерка знала о моей мечте - море, и когда мы с ней в ленте увидели фото счастливого Виталика на Кипре, ей пришлось успокаивать меня снова.
        Набираю номер Лерки, с нетерпением желая услышать, что за срочность.
        - Варька, привет! - радостное приветствие на том конце трубки.
        - Привет, жена миллиардера! - Я её, конечно, поздравляла, но лично так и не созвонились. - Как живётся в столице?
        - Хорошо живётся, только вот постоянные пробки - это ужас ужасный, не то что наш городишко со свободными проспектами.
        - Как жизнь семейная?
        - Отлично. Знаешь, я нашла то, что искала, во всех смыслах… Я тебя с Робертом обязательно познакомлю и всё расскажу. Ты как?
        - У мамы новый муж… - Что скрывать, подруга знает особенности моей ситуации.
        - Уже переехал к вам?
        - Неделю назад, и теперь я снова в положении «мешаю». Отпускные получила, но съёмное жильё себе позволить не могу, сам понимаешь, не учительскую зарплату не разгонишься. Сесть бы в машину и удрать на край света, закрыв глаза, только возможности нет…
        - Знаешь, Варь, возможно, я буду в тему со своим предложением.
        - Предложением?
        - Да. Я тебе сейчас расскажу всё в общих чертах, только дослушай, пожалуйста, до конца, а потом решение примешь, ладно? - Лерка мнется.
        - Слушаю.
        - У моего мужа есть друг…
        - Лера, какой друг? Ты ж мою историю знаешь? Я…
        - Варя! Я знаю. Всё знаю и всё помню. Я не отношения тебе предлагаю. Дослушай до конца, а? - Лерка включает училку, такую же, как я сама.
        - Слушаю и не перебиваю.
        - У Роберта есть друг - Осман. Тридцать восемь лет, не женат, детей нет. Там какая-то душещипательная история любви, подробностей не знаю, Роб не говорит. Послезавтра его родной брат женится: дорогая свадьба, много гостей, куча родственников, но самый главный - дед. Он Османа воспитывал, имеет непререкаемый авторитет и жёсткий характер, желает, чтобы внук женился, создал семью, остепенился, в конце концов, поэтому часто интересуется, что и как у него на личном. В общем, Осман деду соврал, что девушка у него есть, русская, простая, всё как надо, но теперь дед требует, чтобы внук на свадьбу к брату приехал не один, иначе его ждёт наказание. Ну там какие-то свои национальные особенности… Теперь Осману нужна девушка на три дня, точнее, на время этой самой свадьбы: нормальная, адекватная, натуральная, иначе дед не поверит в выбор внука, и не пугливая, чтобы не шарахалась от толпы родственников и не пряталась под лавку при каждом шорохе. Он Роберта попросил, чтобы я такую же, как я нашла, в смысле, не столичную фифу, а нормальную девушку.
        - И ты сразу подумала обо мне?! - Не знаю почему, но предложение Лерки меня немного злит, что ли.
        Ещё и татарин. Нет, я против ничего не имею, но там особый менталитет, традиции и отношения, и вера опять же. Когда-то я понравилась нерусскому парню, но мы не сошлись, потому что на первом же свидании оказалось, что мысли мои слишком свободные, а поведение - неподобающее.
        - Если честно, да… - неуверенно шелестит Лерка.
        - Не уверена, что мне нравится это предложение. Пусть скажет, что расстался с девушкой, дело-то обычное.
        - Он так уже несколько раз говорил, дед конкретно наседает. Варь, три дня всего, свадьбу отгулять, вы даже в комнатах разных жить будете. Роберт его давно знает, у них бизнес в одной сфере - строительство. Осман нормальный: спокойный, адекватный, негрубый, он тебя не обидит. Он за всё платит, всё решит. По итогу можешь попросить у него в благодарность всё, что пожелаешь, если, конечно, в ваше люблю-куплю поверят.
        - Если он такой нормальный, почему у него реальной девушки нет? - хмыкаю.
        - А у тебя почему нет парня? А?
        Не в бровь, а в глаз, как говорится. Потому что я не хочу, потому что не верю никому из мужчин, и в само понятие «верность» теперь не верю. Кто знает, может, и у этого Османа есть веские причины быть одному.
        - Почему я подумала о тебе? Потому что свадьба в Крыму, в Ялте, на берегу Чёрного моря. - Лерка производит контрольный выстрел в голову.
        У меня язык отнимается.
        Море… Реальная возможность наконец-то исполнить свою мечту - увидеть море! И не только увидеть, но и искупаться, почувствовать весь кайф счастья и эйфории, когда то, о чём ты так настойчиво мечтал много лет, исполняется.
        Первичные тревожные звоночки от поездки с незнакомым мужчиной чёрт знает куда тут же рассеялись, и чувство самосохранения медленно уползло в самый тёмный угол, чтобы остаться там навечно. В голове уже вовсю разносились звуки морского прибоя, и, кажется, я даже чувствовала на коже лёгкий, освежающий ветерок, раздувающий волосы.
        - Я согласна. - Даже не понимаю, как мой язык это произносит сам собой, сейчас я за себя не отвечаю.
        - Ну вот! А то «не надо, не надо». - Сейчас подруга откровенно меня передразнивает. - Я ему твой номер дам, сам позвонит сегодня, и обо всём договоритесь. Свадьба послезавтра, нужно определяться.
        - Хорошо. Буду ждать.
        - Варь, ты не пожалеешь, поверь. К тому же, насколько я поняла, обстановка дома у тебя сейчас не самая доброжелательная, может, и к лучшему, если ты уедешь?
        - Наверное, ты права, Лер. Интересно, если я его попрошу купить мне квартиру в нашем городе, он согласится? - откровенно стебусь, но она же сказала «всё, что попросишь»!
        - Если вашу игру оценит зритель, то да, уверена - купит. - Я чуть не давлюсь после её слов.
        Она серьёзно? Квартиру за то, чтобы побыть три дня чьей-то девушкой? А если правда? Прощай, мама, и все настоящие и будущие мужья! Я, конечно, маму свою люблю и счастья ей желаю, но где-нибудь подальше от меня, а точнее, я от неё.
        - Ладно. Давай ему мой номер.
        - Если договоритесь, то завтра успеем увидеться. Мы с Робом в Италию летим - мою мечту исполнять! - даже не видя Леру, понимала, что она улыбается.
        - Лер, а Осман этот… ничего плохого не подумает обо мне? Ну, что я меркантильная, выгоду ищу?..
        - Нет, поверь, не подумает. У меня с мужем история знакомства похлеще была, на целых пятьдесят миллионов, как-нибудь расскажу. Ладно, пока, жди звонка.
        Лерка отключается, а я так и сижу на кровати с телефоном в руках, не в силах пошевелиться. Обдумываю наш с ней разговор, перемалывая каждую сказанную фразу.
        Ещё час назад я металась в мыслях, как с минимальными потерями выйти из конфликта с мамой, а сейчас у меня появилась реальная возможность уехать, и к тому же исполнить свою заветную мечту, посетив море.
        Смогу ли я правдоподобно сыграть девушку совершенно незнакомого мужчины? И какой этот мужчина? Даже не спросила у Леры, симпатичный ли он. Ведь для того чтобы искренне играть влюблённость, нужно, чтобы мужчина тебе хоть немного нравился, вызывал хоть какие-нибудь эмоции, чувства, элементарно симпатию. А если я ему не понравлюсь, если совершенно не в его вкусе?
        Что сделано, то сделано.
        В ожидании звонка залезаю в поисковик и уже примерно прикидываю, где находится Ялта, сколько километров и за сколько доехать. Далековато, однако. Но посмотрела фотографии пляжей и достопримечательностей, и меня снова накрывает волной эйфории и блаженного счастья.
        Вспоминаю, что после неудавшегося медового месяца на Кипре у меня остались лежать в шкафу два купальника, совершенно новые и даже не распакованные. Моя фигура не изменилась значительно, и я вполне могла обойтись ими.
        Звонок телефона - и на экране незнакомый номер, оканчивающийся на три восьмёрки. Точно он, думается почему-то сразу, без сомнения.
        - Да?
        - Варвара? Это Осман. Мне твой номер Лера дала. - Низкий баритон с хрипотцой проходится шелестом по слуху, вызывая приятные эмоции настоящего мужского голоса.
        - Да, это я, ждала вашего звонка.
        - Твоего! Сразу привыкай говорить «твоего». - Требовательно, однако.
        - Ждала твоего звонка, - сразу же исправляю положение. И он прав, что это за отношения, где один другого называет на «вы».
        - Лера рассказала, что требуется и почему?
        - В общих чертах, но я всё поняла: едем на свадьбу, знакомимся с роднёй и играем пару так, чтобы дедушка поверил. Правильно?
        - Правильно, - он усмехается, - быстро схватываешь, что радует. Не зря обратился к Лере за помощью, любой другой бы неделю объяснял.
        - Когда нужно ехать? - Теперь уже нужно уточнять детали, а то пока обстановка размыта.
        - Свадьба в субботу, выехать нужно завтра, чтобы в пятницу быть в Ялте. Поедем на моей машине, дорога займёт около суток, можно было и на самолёте, но люблю сам за рулём, к тому же будет много времени, чтобы немного привыкнуть друг к другу, ознакомиться с основной информацией. Знакомство с дедом - дело особое, важное. Он и допрос нам по отдельности устроить может.
        - С пристрастием? - даже улыбаюсь, представляя свирепого дедулю, пытающего меня.
        - Даже с пытками! - смешок. - Шучу, не напрягайся. Но краткими биографиями поделиться придётся, не можем же мы ничего не знать друг о друге. Остальное - чистой воды импровизация в зависимости от складывающихся обстоятельств.
        - Знаешь, стыдно признаться… но у меня даже платья приличного для свадьбы нет, не было необходимости.
        - Не проблема. Я сказал, все расходы на мне: шмотки, стилисты, всякое женские штучки. В общем, всё, что тебе потребуется. Собери вещи на пару-тройку дней, свадьбу отгуляем и сразу обратно, я не расположен находиться с родственниками дольше положенного. - Упоминание о родне делает голос Османа твёрже, а звенящие нотки в голосе явно говорят, что не только у меня в семье проблемы с отношениями. - За тобой приехать?
        И тут я задумываюсь. Сразу представляется мама, которая с интересом будет наблюдать и оценивать ситуацию, и неудобные вопросы с её стороны тоже ни к чему. Потом вслед за ней выскочит Георгий, и вся ситуация превратится в смотрины. Мы с Османом друг другу никто и никем останемся. Своим скажу, что уехала к Лерке в гости, больше им знать не нужно.
        - Нет. Лучше я приеду в Москву, полтора часа, и я на месте. Только где машину оставить?
        - Можешь на моей парковке. Можешь у Орловых на стоянке, там всё под охраной.
        - У Орловых, - выпаливаю стразу, даже не знаю почему.
        - Отлично. К двенадцати жду тебя, прыгаешь в машину и едем. Успеешь?
        - Постараюсь.
        - Скинь мне свои параметры. Отправлю Сафине, сестре, к нашему приезду она подберёт тебе несколько платьев на выбор. И ещё, - он пару секунд мнется, - ты брюнетка, шатенка или…
        - Натуральная платиновая блондинка с голубыми глазами, - выпаливаю скороговоркой.
        - Кхм.
        Этот комментарий меня озадачивает.
        - Что не так? - спрашиваю, но Осман на некоторое время замолкает.
        - Никогда не встречался с блондинками. Для меня ты исключение из правил.
        - Аналогично. Ты для меня тоже.
        Повисает пауза, и устанавливается неловкая тишина. Сейчас понимаю всю абсурдность нашей ситуации: два человека, которые, скорее всего, никогда бы не были вместе, если бы не обстоятельства.
        - Двум исключениям придётся на одни выходные стать идеальной парой. На том и порешим. До завтра, Варвара.
        - До завтра, Осман.
        Отключаю звонок, прислушиваясь к своим ощущениям от разговора с этим мужчиной. Низкий голос ласкал слух, вполне грамотная речь, отсутствие явного хамства по отношению к женщинам, рациональность и логичность в сказанном.
        Подкупает, что Осман не наседал, позволил решить, приехать ли мне самой и где оставить машину. Впечатления от разговора остались приятные, мы вполне можем найти общий язык и провернуть то, что задумали.
        Тут же скидываю ему свои параметры, пока не забыла. Надеюсь, у его сестры достаточно хороший вкус и мне не придётся надевать что-то безобразное лишь потому, что я не желаю обидеть его родню.
        Достаю из-под кровати давно заброшенный чемодан, и первое, что в него закинуто - купальники: всё ради моря, остальное - побочные обстоятельства, по крайней мере, для меня.
        Пишу Лерке, прося скинуть их адрес в столице. Она не против моей машины на их парковке, заверяя, что сможем ещё поболтать перед их отлётом в Италию и заодно познакомиться с её мужем-миллиардером.
        А теперь мама. Пора делать её и Гошу счастливыми хотя бы на несколько дней.
        Прохожу на кухню. Я отчего-то переживаю, а нервничая, всегда хочу есть - много и сладкого.
        - Извини за увиденное. Ты пришла немного не вовремя, - за спиной раздается голос матери. Я видела её в нижнем белье, хорошо хоть не Георгия вообще без него. - У нас сейчас очень романтичный период в отношениях.
        - Что ж, - поворачиваюсь к ней, - значит, мне есть, чем вас порадовать. По твоему совету, завтра уезжаю к Лерке в гости дней на четыре-пять. Квартира и Георгий полностью в твоём распоряжении.
        - Ну вот, - мама тут же начинает сиять, словно лампочка, - я же говорила тебе, а ты не слушала. Как всё удачно складывается! - даже в ладоши прихлопывает.
        - Для кого?
        - Для тебя, так как поедешь в столицу и навестишь подругу. И для нас с Гошей, мы сможем посвятить время друг другу.
        - Уточняю - это на несколько дней, а не на два месяца.
        - Ой, кто знает, может задержишься, поболтать там, погулять, а может и встретишь кого. В общем - не торопись! - и выпархивает, видимо, обрадовать недовольного Георгия.
        М-да, мне сейчас недвусмысленно намекнули, что моего возвращения здесь никто не ждёт.
        ГЛАВА 3
        Мама провожает меня с такой радостью на лице, что аж тошно стало, а улыбка Георгия блистает ярче, чем его сверкающая лысина. В этот момент понимаю, что правильно сделала, ничего не сказав об Османе и о том, куда еду на самом деле. Хотя, кажется, им всё равно, лишь бы как можно дольше меня не было в квартире, да и вообще в городе.
        Дорога без пробок, а мой старичок «Ниссан» бежит, даже не спотыкаясь, словно так же радуется, как и я, нашему отъезду. Лерка уже два раза звонила, узнавая, где я и когда буду, ей хотелось увидеться до отлёта.
        Выезжаю с запасом времени, поэтому уже в одиннадцать стою на закрытой парковке Орловых, и моя машина по сравнению с выставленным здесь автопарком, смотрится, словно её забыли лет десять назад сдать в утиль.
        Набираю Леру, сообщая, что я на месте.
        Через десять минут мне навстречу выходит подруга с мужем. Прекрасная пара во всех смыслах, гармоничная. Лерка доходит мужчине до плеча. Оба темноволосые, стройные и подтянутые, кажется, они идеально дополняют друг друга, словно только что сошли с обложки модного журнала.
        Но Лерка изменилась с нашей последней встречи четыре месяца назад. Я всматриваюсь в её лицо и не понимаю, в чём конкретно произошли изменения. А потом до меня доходит - она счастлива.
        Счастливая женщина меняется, светится изнутри от любви своего мужчины, от положительных эмоций, от отсутствия в жизни проблем. Она счастлива настолько, что готова дарить это счастье всем и каждому, освещать искрами своей радости и удовлетворённости всё вокруг, вселять в людей надежду, открывать им новые горизонты, указывая путь.
        Счастливая - такой должна быть каждая женщина.
        - Привет, Варь! - Лерка подлетает, обнимая и целуя меня в щёку. - Познакомься, мой муж Роберт.
        Мужчина доброжелательно улыбается, лишь кивнув.
        - Приятно познакомиться. Вы уже улетаете? - наблюдаю, как Роберт грузит чемоданы в машину, а у Лерки в руках лишь скромная сумка.
        - В час самолёт, но мы вполне успеем вас проводить. Осман сейчас будет. - Подруга то и дело поглядывает в сторону въезда на парковку.
        - Варя, Осман нормальный человек, он не обидит, - вступается Роберт за друга, - он знает, что ты подруга моей жены и в случае чего эта особа, - кивает в сторону Лерки, - задаст ему знатную трёпку.
        - Я? Да я божий одуванчик, - выпаливает подруга. - У нас с Османом разная весовая категория, даже ты значительно меньше, чем он.
        О чём это она? Я смотрю на Роберта Орлова, довольно высокий мужчина, широкоплечий, статный, какой же тогда Осман?
        - Приехал. - Роберт смотрит в другую сторону.
        Я поворачиваюсь, видя, как на парковку вплывает чёрный, полностью тонированный гелендваген. И почему я не удивлена выбором машины? Он останавливается прямо напротив нас, водительская дверь открывается и…
        Обалдеть! Вы серьёзно?!
        На меня идёт большой мужчина. Нет. Очень большой мужчина. Мой бывший Виталик по сравнению с ним лепрекон-недоросток. Рост метр девяносто или два, а может, и того выше. Широченные плечи.
        Чёрная футболка обтягивает идеально прокачанный торс, а рельефные мышцы, кажется, не скроешь ничем, они кричаще притягивают внимание. Чёрные джинсы и туфли. А размер «лапки» большого мальчика не меньше сорок шестого, я со своим тридцать пятым растоптанным словно ребёнок.
        Мужская модная стрижка, чётко очерченный контур лица с волевым подбородком и аккуратная борода, по всему видно ухоженная. Пухлые манящие губы. И глаза. Чёрный острый, словно иглы, взгляд пронизывает насквозь.
        Элитный самец. Ни больше, ни меньше.
        Гора мышц и взрослой силы, заключённая в потрясающее тело.
        И я… С трудом дотягиваю ему до груди. Свободная футболка на пару размеров больше, тонкие джинсы-бананы и сандалики, чтобы было удобно в долгой дороге. На макушке небрежный пучок и очки на носу.
        Сейчас он именно на эти очки и смотрит оценивающе.
        - Я линзы взяла, постоянно носить некомфортно, - шепчу, оправдываясь.
        Стоим несколько минут глаза в глаза, дотошно оценивая друг друга и то, с чем придётся «работать».
        - Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара, - выдаёт Орлов с каверзным смешком.
        Я с ним согласна - безапелляционно! Уродиной себя не считаю, нет, но такому нужна другая женщина, это точно. Мы с ним словно слон и Моська. Он своими ручищами, кажется, может мою талию обхватить, и пальцы спокойно сомкнутся, и запас ещё останется.
        - Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет - ни у меня, ни у тебя. Поехали, - отрезает Осман. Мне остаётся лишь подчиниться.
        Загружаем мой чемодан, прощаемся с семейством Орловых, и гелик выезжает с парковки.
        Минуть двадцать молчим, просто привыкая к обществу друг друга. Каждый думает о своём: я о том, что совершенно ему не подхожу, он, видимо, о том же самом.
        - Варя, сколько тебе лет? - Вопрос выдёргивает из размышлений.
        - Двадцать семь.
        - Кхм, а по виду и двадцати нет… - бросает в мою стороны косые, резкие взгляды, оценивая снова и снова, а я сжимаюсь практически в комочек под натиском его удушающей силы.
        Следующая пара часов проходит в гробовом молчание под спокойную музыку и шелест колёс по асфальту. Тишина откровенно напрягает. Я понимаю, что всё не так и не то, но Осман мог сказать сразу, мы бы что-нибудь придумали, однозначно.
        - О чём думаешь? - Неожиданный вопрос заставляет подскочить на месте.
        - О том, что Роберт прав - мы совершенно не пара. Любой, кто посмотрит на нас со стороны, обязательно спросит, как мы оказались вместе. Мы ещё можем вернуться и обдумать другие варианты.
        - Не можем. Дороги обратно нет. Делаем всё, как договаривались. Ну… а то, что не подходим друг другу, так это в плюс. Дед мои предпочтения знает, я бы блондинку не выбрал, а то, что мы вместе такие разные - значит любовь настоящая, и всё по серьёзному. Сыграем на контрасте.
        - Уверен? - Сомнения всё же имеются.
        - Абсолютно. Главное, ты не подведи.
        - Обещаю, постараюсь, словно это мой выпускной экзамен. - Хочу сказать «вот те крест», но вовремя осекаюсь, вспоминая, что Осман мусульманин.
        - Ладно. Я начну первый. Басиров Осман Дамирович, тридцать восемь лет, день рождения, - большой мужчина откровенно мнется, - восьмого марта…
        Серьёзно смотрю на него и жду продолжения рассказа.
        - Что? Даже не посмеёшься? У здорового мужика днюха в женский день? - смотрит с удивлением.
        - Нет. Не посмеюсь, - делаю паузу, - потому что у меня день рождения двадцать третьего февраля.
        Смотрим друг на друга пару секунд и взрываемся смехом. Откровенно ржём, понимая, что наша «не пара» прям подобралась идеально. Обстановка немного разряжена позитивными эмоциями, что радует.
        - Это тоже плюс - точно не забудем, когда у кого день рождения, - выдаёт Осман и снова становится серьёзным. - Родители погибли в аварии много лет назад, мне тогда было двенадцать, Адилю семь, Сафине пять. Дед полностью взял над нами опеку, воспитывая по своим правилам.
        Осман замолкает, и я в полной мере осознаю, почему он так старается оправдаться перед дедом, затеяв весь этот спектакль. Тот не просто дед, а самый родной человек, который воспитал, вырастил внуков, вложив в них душу, силы и время. Именно поэтому Осман так боится разочаровать его, выставить себя в неприглядном свете.
        - До двадцати лет жил в Крыму, занимался когда-то в юности боями без правил, мне это нравилось какое-то время. Дед желал приобщить меня к семейному крупному бизнесу, но я хотел чего-то своего. Приехал в Москву, начал своего дело, открыв фирму «Алания», первое время шло туго, заказов почти не было. А потом случайно судьба свела с Орловым десять лет назад. Сейчас у меня большой и прибыльный бизнес, много заказов и своё место в сфере строительства. Не женат и никогда не был, детей нет. Это вкратце. Теперь ты.
        - Абрамова Варвара Сергеевна, двадцать семь лет, день рождения ты уже знаешь, - снова улыбаюсь. - Родители давно разведены, живу с мамой, Анной Валентиновной, но с отцом тесно общаюсь. Пятый год работаю в школе учителем русского языка и литературы. Знаю французский, учила четыре года назад, там же познакомилась с Леркой, и с тех пор общаемся. Не замужем, - запинаюсь, - и никогда не была, детей нет.
        Замолкаем, каждый обдумывает услышанное. Принимаем друг друга, медленно, шаг за шагом.
        - Нужно придумать, как мы познакомились. Что-то реальное, - предлагаю Осману, это первое, что дед может спросить.
        - Уже. Роб рассказал историю знакомства с женой. Она три месяца назад на какие-то курсы приехала учительские в Москву. Вот и скажем, что ты тоже на них была, ты ж училка. Лера познакомилась с Робом, а мы с тобой через них. Складно?
        - Вполне, - поддерживаю Османа. - Как дедушку зовут?
        - Мурад Абдулхамидович.
        Закрываю глаза и проговариваю про себя несколько раз имя и отчество, шевеля губами.
        - Что ты делаешь? - Осман удивлённо на меня смотрит.
        - Повторяю. Плохо запоминаю имена, а тем более отчества. Нужно проговорить несколько раз, чтобы в памяти осело. - Он лишь молча кивает. - Итак, какая программа поездки?
        - Завтра приезжаем, отдыхаем после дороги, собираемся с мыслями, в субботу - первая свадьба, в воскресенье вторая, и домой.
        - В смысле вторая? - не понимаю, вроде же об одной речь была.
        - Традиции. Первая свадьба невесты, на которую приглашены преимущественно её родственники и друзья, вторая - жениха, по тому же принципу. Но самые близкие родственники присутствуют на обеих. Поэтому нам с тобой идти на две. Сафина, моя родная сестра, подберёт тебе несколько нарядов на два дня, сама выберешь, что больше по душе. Кстати, сестра в курсе нашего представления, так что в критической ситуации поможет, если что.
        - Деду не проболтается?
        - Исключено. Младшая сестричка всегда поможет, тем более она прекрасно понимает - я никогда не женюсь, и причину знает не понаслышке.
        Предполагаю, в жизни Османа произошло что-то такое, что напрочь отрезало желание жениться, возможно, несчастная любовь или, как у меня, предательство и измена.
        - Пройдёмся по родственникам? - предлагаю ему сменить тему.
        - Деда сказал, Сафину тоже. Родной брат Адиль, тот самый, у которого свадьба. - Я киваю, поняла. - Его невеста Сабина из богатой и состоятельной семьи. Дед с её отцом бизнес хотел объединить браком Адиля и Сабины, договорным. Но, познакомившись, они друг другу понравились, так что брак теперь по любви. Семьи состоятельные и свадьба богатая, так что почти пятьсот человек приглашённых.
        - Сколько? - У меня чуть ли глаза на лоб не лезут. На моей свадьбе планировалось всего пятьдесят, и то мне казалось, что это много и очень дорого. - И как я их запомню?
        - А тебе не надо запоминать! - восклицает Осман, ловко выкручивая руль на кольце. - Кроме деда, Адиля и Сафины, тебе нужно запомнить ещё моего родного дядю Ахмеда. У нас отношения с ним натянуты. Дед в своё время, да и сейчас вкладывается в мой бизнес, помогает, и Ахмеду совсем немного. А вот если я облажаюсь и дед рассердится, вся помощь уйдёт к дядьке, так что он первый, кто заинтересован в нашем провале. Поэтому общайся с ним осторожно, думай, прежде чем сказать.
        - И как он нас раскусит? Не следить же будет? - фыркаю, не веря, что взрослый человек будет в щель заглядывать.
        Осман молча смотрит на меня. Взгляд, объясняющий всё.
        - То есть будет? - понимаю я.
        - Ещё как будет! И подслушает, если нужно, и проследит, и в дверной замок посмотрит!
        - Так, поняла: Сафина - поддержка, дядя - подстава.
        - Умная девочка. Похвально, - одобрительно кивает Осман. - Жить будем в доме деда, как и Ахмед с женой и сыном Рустамом, их дочь Мадина не приедет. Мы с тобой по отдельности, так как не женаты, дед в этом плане строг, его дом - его правила.
        Мысленно выдыхаю, всё, как Лера говорила - не в одной кровати. Так проще даже: пообщаться с роднёй, погулять на свадьбе и домой. Ничего сложного! И на море искупаться - это главное для меня.
        - Надеюсь, хоть невинность-то изображать не нужно?
        - Нет, конечно. Дед не древний, понимает всё, - улыбается Осман. - Ты ж не школьница и не татарка.
        - Кстати, а как насчёт того, что я русская? - спрашиваю осторожно, этот вопрос не уточнялся ранее.
        - Так ты и должна такой быть, иначе вообще подозрительно. Дед знает - я на татарке не женюсь никогда! Это факт давно принял и понял, поверь. Ещё вопросы есть?
        - Нет вроде. Пока нет. По ходу дела. Невозможно предугадать обстоятельства. - И правда, в голове столько информации, хоть бы до приезда переварить.
        - Кстати, ты о награде подумала? Что хочешь за свои услуги? - Как-то неприятно «услуги» прозвучали, резануло внутри.
        - Можно сказать, рассчитаешься сразу на месте, в Крыму.
        - Не понял…
        - Мечта у меня есть - очень хотела на море всегда, безумно! Так что - с тебя море в качестве платы, - откидываюсь на спинку сиденья и улыбаюсь большому мужчине.
        - Серьёзно, море? - усмехается.
        - Тебе смешно?
        - Нет, не думай ничего такого. Просто, когда живёшь на море, перестаёшь о нём мечтать совсем, оно становится чем-то привычным, обыденным. Ладно, будь по-твоему. Выходные на свадьбе отгуляем, а в понедельник устрою тебе морской день - плескаться будешь до синих губ. Вечером домой рванём.
        - Совсем не хочешь дольше с роднёй остаться?
        - Нет, - отрезает Осман грубо. - Дед сразу муштровать начнёт, Ахмед лебезить, родня в гости звать, а её столько, что и за неделю не объедешь. К тому же на свадьбе мы с тобой затеряемся среди гостей, всё внимание на молодых, так и свадьба пройдёт, и свалим по-быстрому, пока нас рассматривать не начали.
        - Тоже верно…
        Уже глубокая ночь. Едем по широкой трассе на юг, она прямая и чистая. Бросаю взгляды на Османа, периодически у него закрываются глаза. Устал.
        - Может, остановимся где, переночуем? Ты устал.
        - Нет, - говорит зевая. - Задержимся и вообще только завтра вечером доедем. Перекантуюсь.
        - Давай я. - В меня сразу же утыкается острый мужской взгляд. - Я не хочу спать, сяду за руль, а ты поспишь несколько часов. Навигатор работает, - киваю в сторону монитора, - трасса прямая, пустая, едешь и едешь по прямой.
        Он несколько минут раздумывает, барабаня по рулю пальцами, но потом аккуратно съезжает на обочину и показывает выходить. Меняемся местами.
        Ничего себе! Кресло насколько отодвинуто, что мои ноги даже до руля не дотягивают, не то, что до педалей. Подвигаюсь, устраиваясь поудобнее. Осман откидывает спинку пассажирского, устраивается и закрывает глаза. Кажется, и минуты не проходит, как он начинает посапывать.
        Машина идёт легко, без проблем, не то что мой «Ниссан»-старичок. Играет музыка, я расслабленно еду. К мечте, к морю…
        ОСМАН
        Мою фиктивную девушку зовут Варвара. Очень по-русски. Голос по телефону понравился: мягкий со звонкими нотками, шелестит, словно осенние листики. Приятный. Надеюсь, всё остальное такое же. Предвкушаю ту, что сегодня увижу.
        Заезжаю на парковку к Орловым. Выхожу из гелика и замираю…
        Мля, это кто?
        Передо мной девочка-подросток. Ребёнок, блин. Раза в три меньше меня, еле по грудь ростом. Худенькая, как тростинка. Ещё вчера, посмотрев на параметры в смс, напрягли пятьдесят семь сантиметров в талии, но сейчас…
        Прям блондинка-блондинка, на голове что-то невнятное, футболка просторная, джинсы широкие - фигуры не видно совсем. И очки. Прям конкретные такие очки в тёмной оправе. Даже цвет глаз за ними не вижу и самих глаз тоже, кстати сказать. Про линзы сказала - уже лучше.
        Смотрю на неё, чувство такое, только ладонями всю её могу сжать и поломать, даже прикасаться к ней страшно. Стоим, просто смотрим в упор друг на друга минут пять. Молча.
        - Ребят, вы меня простите, но стороны вы идеальная… не пара. - Комментарий друга прямо-таки в точку.
        И я с ним согласен, вот прям на все сто. Как никогда. Надо было на фотку её посмотреть у Леры, спросить рост, вес. Дед ни хрена не поверит, что после Камиллы я в такую влюбился…
        Делать нечего, всё так, как есть. Завтра нужно быть в Ялте, и из вариантов только она.
        - Свадьба послезавтра, что-то менять нет времени. Выбора нет - ни у меня, ни у тебя. Поехали, - говорю, потому что выбора реально нет совсем.
        Загружаем вещи, совсем немного, и погнали. У нас сутки впереди, нужно всё прояснить, чтобы история выглядела достоверно. Спрашиваю, сколько лет - двадцать семь. Откуда? И главное где?
        Предлагает вернуться и поискать варианты. Вернуться не можем - вариантов нет, работаем как есть. Да, я отношусь к этому именно, как к работе, никак иначе. Отношения мне не нужны, жена тем более, только не такая - совсем не в моём вкусе. Ни одной блондинки в жизни у меня не было, не мой типаж. А тут эта…
        Поглядываю на неё искоса, осматриваю, оцениваю. Мнёт пальцы и губу закусывает постоянно, нервничает, мелкая. Но не боится меня, совсем, хорошо, а то не выйдет ничего у нас.
        Наконец, собравшись с мыслями и приняв для себя тот факт, что на выходные она моя девушка с самыми серьёзными вытекающими, решаюсь поговорить и начать конструктивный диалог. Краткая биография для начала.
        День рождения у меня восьмого марта, вот так вот, родился здоровый мужик в женский день. Стараюсь об этом никогда не говорить, но ей надо. Приготовился к стёбу в свой адрес, но молчит и смотрит совершенно серьёзно. Я даже теряюсь немного от реакции.
        У неё день рождения двадцать третьего февраля… да ну нафиг! Смеёмся с ней в голос, потому что действительно идеальная не пара, прям подобрались - парочка.
        Рассказываю о себе, кратко, по делу, основное, остальное выясним по ходу дела. Она о себе говорит: мама, папа, училка в школе.
        Говорит, что замужем не была, но на этой фразе будто спотыкается, даже голос меняется на несколько секунд, словно неприятно ей это говорить, противно. Почему? Теперь даже интересно.
        Рассказываю про деда и основную родню, самые близкие. Варя быстро схватывает, понимает, оценивает, делает выводы. Умная. Роберт был прав: училка - самое то. Сафинка нам поможет, если что-то не так пойдёт или Варя без меня среди гостей останется, поддержит, выведет ситуацию.
        Младшая сестра всё понимает - больше, глубже. Я, здоровый мужик, пять лет назад именно на её плече слюни пускал, когда Камилла меня выпотрошила и наизнанку вывернула. Она знает, как мне погано было, понимает, почему жениться не желаю, даже отношений не хочу.
        Варя удивляется количеству гостей, но это не страх перед толпой, другое. Она о затратах сейчас думает. Да, свадьба дорогая, но и две семьи непростые. Информация про пятьсот человек не напугала, не боится совершенно, спокойна, словно их десять будет. Отлично. Значит, не сбежит, когда вся татарская родня осматривать под микроскопом будет.
        Я пять лет один, и намёка ни на что не было, а тут привёз русскую пепельную блондинку, блин… Она на все пятьсот человек, как белая ворона будет, в прямом смысле этого слова.
        Главное, про Ахмеда предупредил, этот жук всегда меня опозорить перед дедом пытается, всячески изощрённо выслуживается перед ним. И дело не в сыновних чувствах, а в деньгах и бизнесе. Он когда-то тоже приезжал Москву покорять, только прогорел в ноль и долги много лет выплачивал, а дед помог и до сих пор ему напоминает. Поэтому бесит его мой бизнес успешный, злит.
        Что нереально радует - жить и спать будем отдельно. Сказал Варе, и она громко вздыхает с облегчением. Настолько я ей не нравлюсь? Прям совсем не в её вкусе, что ли? Неожиданно неприятно колет внутри, а мужское эго приходит в движение, удивлённо озираясь вокруг.
        Я о другом думаю - женщины у меня долго не было, для меня долго. Надо было перед отъездом проблему эту решить…
        Она, конечно, маленькая, худенькая, про фигуру не понял пока из-за мешка, что на ней надет, но я мужик всё-таки, на данный момент с лёгким чувством голода, в одной постели с Варей могу не сдержаться, а потом задолбаюсь расхлёбывать.
        И хорошо: разные комнаты - отсутствие соблазнов. С моей стороны.
        Про награду спрашиваю. Прям интересно, что попросит: шмотки, машину новую, путёвку куда-нибудь за границу…
        Море? Так просто, что ли? Море, и всё? Даже сначала подумал, что послышалось, но нет. Мечта у неё такая, оказывается. Наивная, как ребёнок.
        Хотел в понедельник утром рано свалить обратно, подальше от греха и деда, ну ладно, задержимся на день. Накупается в море до чёртиков, и рванём в Москву. Три дня с роднёй - и так перебор для меня, да и нам с ней хотя бы свадьбы выдержать и не провалить всё.
        Чёрт, глаза слипаются. Полночи заснуть не мог, всё думал, как пройдёт. А теперь вырубает, дорога монотонно бежит, машина мягкая, прям глаза бы закрыл и уснул. Останавливаться в мотеле не буду, время потеряем много.
        Предлагает за руль сесть. Я чуть не давлюсь. За рулём моей тачки женщина вообще ни разу не сидела никогда. Хочу гаркнуть, но передумываю. Спать хочу. Ладно, садись, мелкая, ситуация просто такая, а то не пустил бы.
        Сажусь на пассажирское, кажется, только глаза закрываю, и аут.
        ГЛАВА 4
        ВАРВАРА
        Еду спокойно, музыка играет, дорогая прямая, машина удобная и просторная, сказано, новая иномарка. Я уже пять часов за рулём, Осман спит, мирно посапывая на сиденье. Что радует, не храпит совсем, хотя мне-то без разницы, жить мы будем отдельно.
        Этому факту я обрадовалась, ещё когда Лера сказала при первом разговоре, а Осман подтвердил. Я три года не спала с мужчиной - во всех смыслах этой фразы, секс даже не помню, когда был в последний раз.
        Специально от знакомств отгораживалась, от парней и ухаживаний. Часто, когда сидела в кафе на площади, работая с чашечкой кофе в руках, Катя то и дело приносила мне сладости, говоря, что кто-то с соседнего столика угостил. Я всегда отказывалась сразу, даже не думала: принять угощение - значит дать немое согласие на продолжение, а мне это не нужно.
        Виталик убил во мне веру в мужчин, честность и верность, дал явно понять: когда человек говорит, что любит, это может быть неправдой. До сих пор не поняла, зачем тогда весь этот цирк был со свадьбой, родителями и друзьями.
        Мог бы сразу сказать, что я не та и всё не то, и тогда не пришлось бы ещё два месяца всем и каждому объяснять, что случилось и почему наш брак так и не стал браком по-настоящему.
        Я боялась остаться с Османом наедине, боялась не его самого как человека, а как мужчину. Он красив. Однозначно и точно - красив до чёртиков, а его накачанный торс при первом взгляде воздух выбил из лёгких. И это я его голым не видела ещё! Но он не для меня, а я не для него - исключения из правил. В обычной жизни при обыденных обстоятельствах мы никогда не столкнулись бы.
        Нужно ко всему этому относиться, как к обычной работе: тебе сделали заказ, есть сроки и условия, выполнил - гуляй смело. Всё. Именно так и никак больше. Тем более ни ему, ни мне отношения не нужны, любовь не нужна, ничего не нужно.
        Рассвет брезжит на горизонте, солнце медленно поднимается, освещая огненным диском небо. Осман спит, не буду будить, слишком сладко посапывает.
        Исподтишка, словно опасаясь быть пойманной, внимательно рассматриваю его: смуглая кожа, густые чёрные брови сошлись на переносице, видимо, снится что-то неприятное, нос с едва заметной горбинкой, чувственные, чётко очерченные губы манят, и даже короткая борода придаёт ему привлекательности и сексуальности.
        Любая женщина сказала бы: не мужчина - мечта. Любая, но не я. Мечта у меня уже была, звали её Виталик, кроме моря я теперь ни о чём больше не мечтаю.
        Парадоксально: еду с незнакомым большим мужчиной чёрт знает куда, и пока не совсем понятно, что меня ждёт на месте, но никакой тревоги по этому поводу не испытываю. Совсем. Даже больше - чувствую себя в абсолютной безопасности. Словно Осман - гарант того, что всё будет хорошо и меня никто не обидит, даже он.
        Он лёгкий в общении, чувство юмора имеется, по отношению ко мне никакой агрессии не проявляет, что подкупает. И вообще, складывается впечатление, будто я знаю его дольше и лучше, чем есть на самом деле. Мы вполне «сработаемся». Должны.
        - Сколько времени? - Осман просыпается, потягиваясь, насколько позволяет пространство автомобиля.
        - Семь утра.
        - Да ладно? - вскакивает на сидение. - Почему не разбудила? Всю ночь сама ехала.
        - Дала возможность тебе отдохнуть, ты слишком сладко посапывал, - подмигиваю и улыбаюсь.
        Растягивается в улыбке в ответ. Наше первое утро вместе, нужно, чтобы оно было добрым, насколько это возможно.
        - Съезжай на обочину.
        Я послушно выполняю указание. Пересаживаемся, и дальше уже мужчина за рулём. Заскакиваем на заправку, перекусив по-быстрому, и снова в путь.
        - Твоя очередь поспать, иначе до ужина свалишься с ног. Часа через четыре будем на месте. - Осман кивком указывает назад.
        Пересаживаюсь на заднее сиденье, оно широкое, так что я, немного подогнув ноги, вполне себе помещаюсь. Сразу проваливаюсь в сон под спокойный шелест машины. Кажется, только засыпаю и слышу:
        - Варя, Варь, просыпайся, мы почти на месте.
        С трудом открываю глаза и натягиваю сразу очки, без них вижу, но всё размыто. Смотрю в зеркало заднего вида - на голове гнездо кукушки, словно мною по полу возили. Быстро привожу себя в порядок, насколько это возможно.
        - Пересядешь на переднее, остановиться? - Осман заботливо интересуется.
        - Я и так могу. - Улыбаясь, прямо с заднего перескакиваю вперёд, место позволяет, а я маленькая в большом автомобиле.
        Въезжаем в город. Он старый во всех смыслах. Узкие улицы, большинство домов здесь старые, советская постройка и период раньше, новостроек почти нет, по крайней мере, там, где мы едем.
        Такое чувство, что свободно может проехать лишь одна машина, а две в разные стороны уже не разойдутся. Множество людей, спешащих кто куда, курортный сезон в разгаре.
        Но главное, что я вижу, - море! Пока издалека оно синеет и манит меня, словно магнит, будто приглашая к себе в гости, зовёт подойти ближе, почувствовать босыми ногами жёлто-коричневый песок, пройтись по ракушкам вдоль берега и окунуться в манящую солёную воду.
        Проезжаем через весь город, можно сказать, покидая его.
        Вижу указатели «Ливадийский дворец-музей» и не совсем понимаю, куда мы едем. По-моему, мы покинули Ялту, но всё ещё в окрестностях старого города. И тут я понимаю, куда…
        На высоте, на горе возвышается большой особняк, скорее, шикарная резиденция в замковом стиле на современный лад. Окружена реликтовым парком по соседству с Ливадийским дворцом.
        Открываются ворота, как по взмаху волшебной палочки, и мы въезжаем на территорию. Но только потом я понимаю, что въезд на одном уровне с домом сверху, а если смотреть с другой стороны, то парковка для машин на уровне второго этажа. Осман останавливается.
        - Приехали, - поворачивается ко мне вполоборота. - Сейчас нас выйдет встречать дед, будь готова, - я киваю, - он будет смотреть, оценивать и задавать не всегда удобные вопросы, - я снова киваю, - если я при всех тебя обниму, притяну к себе или поцелую - скромно, - уточняет, - не шарахайся от меня в сторону, как от прокажённого, - опять кивок. - Ты сейчас словно кивающая собачка на панели автомобиля! - У него чёртики в глазах и улыбка во весь рот.
        - Ну спасибо, Осман Дамирович!
        - Не вздумай меня по отчеству назвать, - он улыбается, - а то все совершенно не то подумают.
        - Я тебя так называть буду, когда буду злиться, - прищуриваю угрожающе глаза, а он игриво улыбается.
        Выходим из машины, Осман берёт сумки, и мы спускаемся на два пролёта лестницы. Довольно интересная планировка дома. Он как бы ярусно стоит на горе: парковка вверху, вход в сам дом внизу.
        Стены, террасы и лестницы выполнены гранитом и травертином. Главный вход расположен на среднем этаже трёхэтажного дома и ведёт в большую открытую гостиную с немаленьким камином, выходящую прямиком на просторную террасу.
        В этой гостиной нас и встречает дед.
        - Ну здравствуй, внук.
        Поджарый, довольно пожилой мужчина идёт нам навстречу. Высокий, выше меня, но всё равно ниже Османа. Худощавый, но жилистый и крепкий. Седые волосы зачёсаны назад, узкое лицо с впалыми щеками, когда-то очень красивое.
        Трость в руках не для красоты, он опирается на неё при ходьбе. Одет вполне по-современному: брюки, чёрная рубашка, классические туфли.
        - Привет, дед. - Осман широко улыбается, обнимая старика и похлопывая слегка ладонью по спине.
        Судя по эмоциям, которые я наблюдаю, они рады друг другу - тепло, по родному, близко. Интересно, когда Осман последний раз был в гостях?
        - Познакомься, дед, это Варвара! - Осман чуть отходит в сторону, выставляя меня вперёд, словно демонстрирует сейчас деду.
        - Здравствуйте, Мурад Абдулхамидович! - произношу не задерживаясь, с усилием выговаривая имя. Надеюсь, ничего не перепутала! Не перепутала же?
        Он оценивающе меня рассматривает. Взгляд ползёт снизу-вверх, кажется, не пропуская и сантиметра тела, в конце концов останавливаясь на лице. Не совсем понимаю эмоции на лице мужчины. Я не во вкусе Османа, может, и дед это понимает и уже не верит нам.
        - Добрый день, Варенька. - Старик расплывается в улыбке. - Вот и имя моё трудное запомнила. Приятно.
        Фуф! Ну вроде прокатило, пока. Доволен, в глазах появляется игривый блеск.
        - Осман! - Возглас со стороны лестницы наверх.
        К нам движется мужчина: под шестьдесят, тёмные волосы с проседью на висках, полное лицо, тучный, с большим животом, неприятный, липкий взгляд.
        - Дядя Ахмед, приветствую. - Сухое рукопожатие мужчин практически без эмоций. Осман совершенно нейтрален, не то что с дедом пару минут назад.
        Тот самый Ахмед, с которым нужно быть настороже и думать, что и когда говоришь. Он мне уже не нравится, неприятные ощущения от этого мужчины.
        - А это и есть твоя Варвара? Я Ахмед, дядя Османа, можешь называть меня Ахмед Мурадович.
        Он так же, как и дедушка, оценивающе меня осматривает, но его взгляд мне не нравится, хочется встать за широкую спину Османа, чтобы скрыться. И я почти это делаю, цепляясь за руку большого мужчины.
        - Осман, разбери вещи, прими душ и поедем на никях Адиля к четырём. Варя останется с Фи. Ваша комната уже готова, большая спальня с балконом на третьем этаже, - командирским тоном говорит дед. - Добро пожаловать, Варенька!
        - Дед, ты хотел сказать моя комната и Вари отдельно?
        - Нет, я сказал ВАША КОМНАТА, что означает, что вы живёте в одной спальне, - отчеканивает и, по-моему, начинает злиться. Видимо, дед не привык, когда оспаривают его решения.
        Я ошарашенно смотрю на Османа и понимаю - он не знал, не думал, он действительно был уверен, что вместе здесь мы жить не будем. Мы оба сейчас в положении, когда выбирать не приходиться, отказаться - значит прямо с порога признать поражение.
        - Отец, но по правилам… - возражает Ахмед.
        - Мой дом - мои правила! - В доказательство своих слов бьёт тростью по мраморному полу. - Осман, ты против?
        - Нет.
        - А ты, Варвара? - смотрит на меня в упор.
        - Нет, - отвечаю, как можно более уверенно, но как только закроется дверь спальни, придушу Османа.
        - Вот и хорошо, - оттаивает он, - внук, проводи Вареньку, всё покажи. Семейный ужин в семь, прошу быть вовремя. Опаздывать имею право только я.
        Уже сейчас чётко понимаю - дед сказал, все встали и сделали безоговорочно, не откладывая, не препираясь.
        Осман берёт вещи, а я просто топаю за ним шаг в шаг. Пока идём, осматриваюсь. По соседству с гостиной замечаю большую столовую, соединённую с кухней и дверь в комнату, вероятно спальня.
        Винтовая, красиво украшенная лестница из гостиной ведёт на третий этаж, потому что, как я понимаю, мы сейчас находимся на втором. Довольно просторный коридор, везде небольшие столики на тонких ножках с вазами благоухающих цветов. Шесть дверей, но мы идём к самой последней, в конце длинного коридора.
        Дверь открывается, и перед нами огромная спальня в персиковых тонах, здесь же ванная комната и большая гардеробная отдельно. Выход на балкон: сквозь тончайшие занавески просматривается голубая полоска моря, даже отсюда видимая мне.
        Кровать настолько огромна, что можно полночи ползти навстречу друг к другу и в итоге разминуться. И что я переживаю? Ляжем по разным сторонам и даже не встретимся!
        - Прости, я не знал, честно не знал, - говорит Осман, как только закрывается дверь.
        - Я верю. - Вопрос в его глазах слишком явный. - У тебя удивление на лице было написано, такое не сыграешь.
        - Дед, видимо, решил за меня конкретно взяться, плотно так. Даже в одну спальню нас поселил, несмотря ни на что, чтобы уже наверняка.
        - Наверняка что? - смотрю непонимающим взглядом.
        - Наверняка быть уверенным, что всё, как полагается и мы спим вместе. То есть наши отношения реальны.
        - Надеюсь, проверять это никто не будет? Ночью не ворвутся? Или утром? Под балконом слушать не будут?
        - Балкон. - Осман оглядывается, берёт меня за руку и заводит в ванную комнату, довольно просторную и широкую. - Вот тут можно говорить. Я понимаю, что всё… не совсем так, как мы договаривались, но подыграй мне, всего два дня.
        - Нет проблем, - отвечаю уверенно.
        - Точно?
        - Ты кровать видел? - показываю на дверь. - Это же военный полигон, ни больше, ни меньше. Ползти не переползти, за ночь не доберёшься. Так что, извини, но мы вряд ли встретимся на этом олимпийском стадионе!
        - Точно. - Он откровенно смеётся. - Отлично, а то я уже подумал, что у тебя сейчас истерика начнётся, такое лицо было. А теперь на выход, мадам, я в душ и на никях к брату.
        - Я с тобой?
        - Нет. Это в мечети, свидетели мужчины, делов-то минут пятнадцать, не больше. Всё быстро. Если бы я не успел, дед бы взял Ахмеда, но так как я уже здесь, присутствовать буду я.
        Надо разобрать вещи. Гардеробная шикарна, и отпариватель имеется. Выкладываю свой чемодан, развешивая вещи, надо приготовить на всякий случай.
        - Достань из чемодана брюки и чёрную рубашку, - крик сквозь звук воды.
        Открываю и прямо сверху наблюдаю красную бархатную квадратную коробочку. Любопытство берёт верх, открываю: тонкое бриллиантовое колье, браслет и серьги в одном стиле. Невероятно красивое, искусная работа. Быстро захлопываю и кладу вниз под вещи, делая вид, что ничегошеньки не видела. Интересно, для кого это?
        Брюки не помялись совершенно, а рубашка смята, будто на ней пятой точкой елозили. Отпариваю быстро, ему уже пора. Поднимаю голову и замираю с рубашкой, висящей на ладони.
        Мама! Обалдеть!
        Передо мной стоит Осман в одном набедренном полотенце. Голый торс притягивает взгляд независимо от моего желания, я просто не могу не смотреть!
        Идеальное, потрясающее тело: косые мышцы на животе и чётко очерченные кубики пресса, рельефные мышцы груди и шеи. Медленно веду взглядом от пупка вверх, не пропуская ни сантиметра, пока не встречаюсь с ним взглядом.
        - Варь, ты покраснела, - лукаво улыбается, а я сглатываю, по-моему, очень даже громко. - Ты что, мужчину в полотенце не видела?
        - Видела, - протягиваю ему рубашку, - давно, - уже тихо себе под нос.
        - Насколько давно? - Чёрт, услышал.
        - Тебя эта информация не касается, - отворачиваюсь, разбирая вещи и раскладывая на полках в гардеробной.
        - И всё-таки, Варь? - Вот же неугомонный, сказала на свою голову.
        - Осман Дамирович, закроем эту тему.
        - Понял, злишься, да? - так и стою в гардеробной, а он одевается в спальне. Я уже на голый торс посмотрела, на его голую задницу смотреть не желаю. Поэтому жду, когда оденется. - Выходи, голые части тела закрыты. Тебе ничего не угрожает.
        С осторожностью выхожу из своего временного укрытия, с удовольствием заключая, что мужчина передо мной не голый.
        Тут же в нос бьёт аромат его парфюма: терпкий, но невероятно приятный и насыщенный, он ему подходит, несомненно, вносит нотку изысканности в его идеальный образ.
        - Поеду с дедом, мужчины все уехали. Вот ключи от машины, - указывает на столик у двери, - и карта, безлимитная, покупай всё, что необходимо, не стесняйся и не ограничивай себя. За тобой зайдёт Сафина, расскажет, что нужно делать и куда ехать. И пожалуйста, очень прошу, - подходит, поправляя мои очки, - купи линзы, нормальные, договорились?
        - Как скажете, Осман Дамирович! Слушаюсь и повинуюсь, - складываю ладошки вместе, преклоняя голову.
        - Варвара! - недовольно смотрит, брови сходятся на переносице. - Когда злюсь я, буду называть тебя полным именем. Постараюсь вернуться до семи, зайду за тобой на ужин.
        Уходит. И только сейчас ощущаю в комнате послевкусие его парфюма - отчётливый запах апельсина, настолько реальный, что кажется, у меня перед носом им водят. Шикарный!
        Стою в душе под освежающими струями прохладной воды. Несомненно, потрясающе смыть с себя события суток в машине, кажется, даже настроение улучшается от свежести тела.
        Перебираю свой скромный гардероб, вещей немного: пара сарафанов, приличных, шорты и футболки, и пижамка, слишком открытая, как мне кажется, для нахождения с Османом в одной кровати. Хотя, если правильно поняла, я не в его вкусе, и как на женщину Осман на меня не смотрит.
        Ещё раз бросаю взгляд на постельный полигон и убеждаюсь - точно не найдём на нём друг друга. Лягу на краешке, и мы вполне мирно проживём в этой комнате два дня.
        Выхожу на балкон и замираю. Красота. Перед домом, внизу, ярко-зелёная подстриженная под линейку лужайка, профессиональный ландшафтный дизайн всей территории, большая греческая беседка, в которой на треноге возвышается большой телескоп, освещение повсюду. Слева вижу широкую дорожку, которая, по-видимому, спускается прямиком к морю. Удивилась бы, если не увидела бы здесь отдельного спуска для хозяев.
        И море… передо мной синее, необъятное море. Морской запах до одури проносится по всем рецепторам, бьёт свежестью и прохладой. Появляется желание тут же выйти из дома и бежать, пока не коснёшься босыми ступнями желанной морской воды. Только сейчас понимаю, что все эти ароматы в магазинах типа «морской бриз» полная ерунда.
        Море пахнет не так - море пахнет свободой!
        Моя мечта - вот она, только руку протяни. Но Осман мне обещал накупаться до чёртиков, значит, своё обещание выполнит.
        Слышу стук в дверь и покидаю балкон с видом на манящий горизонт синевы.
        - Войдите!
        Входит жгучая брюнетка. Красивая, с большой грудью и стройными ногами. Милое лицо, пухлые губы и чёрные, как ночь глаза. Несомненно, есть сходство с Османом. Понимаю - это Сафина.
        - Привет, я сестра Османа Сафина. Можно просто Фи, - протягивает ладошку в знак приветствия.
        - Фи? - удивляюсь, странное прозвище.
        - Ой, - машет рукой, - в детстве соседский мальчик плохо выговаривал моё имя, сократив до Фи. Так и приклеилось, со временем так стали называть даже домашние.
        - Фи-и-и… Красиво, мягко, нежно, прям по-девичьи.
        Она заливисто смеётся.
        - У тебя красиво звучит, а я долгое время обижалась, пока не привыкла. Я знаю, ты Варя, в курсе ваших с Османом… «отношений», так сказать. Если что, помогу, например, в общении с родственниками. - Она осматривается. - Когда я узнала, что вас в одну спальню поселили, удивилась. Но дед взялся за внука конкретно, плотно так, даже нарушил собственные правила. Так что будь начеку, дед будет следить, как цербер и, если почует подвох… - Фи покачала головой. - Нам всем достанется.
        Я нервно сглатываю. Ещё пару часов назад поняла, что всё в этой семье и в этом доме делается и исполняется безоговорочно, если сказал Мурад Абдулхамидович, и опасения Фи не беспочвенны. Она-то деда всю свою жизнь знает, а вот мне только предстоит прощупать настроение всех родственников.
        - Варя, отомри, ты бы своё лицо видела! - улыбается. - Просто нужно быть осмотрительными и осторожными. Осман насчёт Ахмеда предупредил?
        - Да. Указания дал, постараюсь вообще с ним не пересекаться.
        - Не получится, этот проныра везде свой нос засунет, в каждую дырку. И жена у него такая же, поверь. Так что их сторонись, не демонстративно, конечно, но всё же. А теперь, нам нужно в город. В салоне я оставила для тебя семь платьев, нужно померять и выбрать. Свадьба прогремит на весь город, гостей много, женщин тоже, так что нужно успеть с нарядами, пока хоть что-то осталось. И всё остальное подберём там же. Только вот все разъехались…
        - Поехали, - хватаю со столика ключи и карту, - только дорогу будешь показывать. Местность для меня незнакомая, а ты здесь всю жизнь живёшь.
        Но Фи не двигается с места, смотрит на меня удивлённо.
        - На машине Османа? - произносит почти шёпотом. - А он разрешил? - уточняет.
        - Да, ключи оставил, сказал, можем ехать.
        - Хм, впервые вижу, что он женщине разрешил сесть за руль своего гелика. Ну ладно, разрешил, значит, поехали.
        Выезжаем за территорию на длинную, широкую трассу, с одной стороны реликтовый лесом, с другой - синяя гладь моря вдалеке. Я думаю, жить здесь невероятно приятно.
        - Осман так и не отдохнул с дороги, - первой нарушает тишину Фи, - на ужине будет засыпать.
        - Он спал всю ночь, за рулём была я, утром поменялись. Так что сон оба перебили. На ужине будет что-то особенное?
        - Нет, обычный семейный ужин и представление тебя родне. С дедом ты познакомилась, с Ахмедом тоже. Остались его жена и сын, дочь живёт в Питере, не приедет, две недели назад родила второго ребёнка. Ещё мой муж Амир и сын Эдем, ему четыре, они сейчас у свекрови. В доме деда только близкая родня, остальные по отелям и гостиницам, или у родственников.
        - А Адиль? - Самого-то жениха я ещё не видела, а завтра свадьба.
        - Останется сегодня в городе, познакомишься завтра.
        Молчим минут пятнадцать, думая о своём, лишь иногда Фи говорит, куда ехать.
        - Варя, - начинает издалека, - Осман рассказывал тебе о Камилле?
        ГЛАВА 5
        - Нет. Камилла, я так понимаю, бывшая твоего брата?
        - Да. И она будет на свадьбе. Она двоюродная сестра невесты, и будет на первой свадьбе, завтра. На свою свадьбу Адиль её не пригласил, хотя она очень рассчитывала. Ты должна быть к этому готова. Камилла та ещё стерва, она с лёгкостью может к тебе подойти, нагло рассказывать про Османа, не факт, что правду, поделиться с тобой интимными подробностями их отношений, чтобы задеть или обидеть. Может задавать неудобные вопросы или очень-очень неудобные.
        - Этого я не боюсь, - Фи удивлённо на меня таращится. - Я работаю в школе, неудобные вопросы - мой конёк! Не переживай, я ей отвечу: корректно, интеллигентно, но это будет звучать так, словно я её послала на хутор бабочек ловить.
        - О, - улыбается Фи, - будь так добра! Потом расскажешь, я получу моральное удовлетворение! А вообще, на обеих свадьбах к тебе будет пристальное внимание. Нет, не потому что ты блондинка и разительно отличаешься от нас. Осман пять лет был один: ни подруги, ни девушки, ни даже намёка на отношения, а тут ты. Он не просто привёз тебя с собой на свадьбу к родному брату, ты живёшь в доме деда, в одной спальне с мужчиной, который тебе не муж. Это то же самое, что объявить тебя своей невестой, понимаешь?
        - Не совсем… зачем тогда Осман так сделал? - Я к такому повороту событий была не готова. Согласиться быть фиктивной девушкой - это одно, но фиктивная невеста - совершенно другое.
        - Я советовала Осману признаться деду, сказать, как есть, мол, не женюсь и не собираюсь. Никогда. Но он предпочёл другой вариант - тебя, чем создал проблемы вам обоим. Если брат думает, что вы уедете в понедельник и всё сразу забудется, он глубоко ошибается - дед настроен решительно. Если раньше он прессовал его по поводу единоверного брака, то теперь с радостью согласится и на тебя.
        - Но я не согласна! - восклицаю Фи, она единственная всё знает и знает Османа с другой стороны.
        - Об этом я и говорю - проблема для вас обоих. Сказала уже Осману и тебе говорю - дед сомневается в вас, в том, что отношения настоящие. Он будет следить, проверять, сравнивать ваши слова и версии, смотреть на то, как вы общаетесь, разговариваете, обнимаетесь, целуетесь. Словом, вы представление, а вокруг лишь зрители. Главное, не теряйся, если нужно импровизируй.
        - Пф-ф, импровизация - моё второе имя, - снова смеёмся с Фи.
        - Отлично, молодец, мне нравится, что ты не испугалась моих слов. Твоё расслабленное отношение ко всему сыграет вам только на руку, поверь.
        - Есть какая-то информация о самой свадьбе, которую мне нужно знать?
        - Ничего особенного. Конечно, присутствуют чисто национальные элементы, но в целом вполне современная свадьба с тостами, танцами и ведущим, исключение лишь составляют глупые конкурсы, типа попасть морковкой в бутылку, лопнуть шарик на коленях мужчины и сыграть на дружке, как на музыкальном инструменте. Конкурсы присутствуют, но вполне приличные, так что тут точно можешь расслабиться.
        Повернув ещё два раза налево, затем направо и во двор, останавливаемся у огромного бутика одежды.
        - Нам сюда, паркуйся. - Фи указывает на стоянку справа.
        - Фи, я хотела уточнить про Османа и Камиллу…
        - Если ты о том, что произошло между ними, - перебивает она, - я рассказывать ничего не буду. Это история Османа, захочет - расскажет тебе сам.
        - Я не об этом. Только один вопрос: кто из них предатель, а кто преданный?
        - Первая Камилла, второй Осман. Она ему изменила. Пошли.
        История Османа и Камиллы была непростой и, судя по всему, болезненной настолько, что напрочь отбила у мужчины желание не только брака, но и отношений как таковых.
        Я не собиралась лезть к нему в душу, выковыривая по чайной ложечке подробности несчастной любви, в свою очередь желала, чтобы и он не делал того же по отношению ко мне.
        Это наши истории, и пусть всё, что их сопровождало, останется при нас. Мы вместе на два дня, а дальше каждый шагает своей привычной дорогой.
        Заходим в салон, очень дорогой, ценники от ста тысяч и выше - мои отпускные меньше этой суммы. Платья великолепны, это не одежда с рынка, всё дорогое, элитное, а ткани на ощупь шикарны.
        - Здравствуйте! - К нам подбегает молоденькая девушка-консультант. - Чем могу помочь?
        - Я оставляла на примерку семь платьев, - тут же вступает Фи. - Мы хотим померить.
        - Да, конечно. - Девушка тут же скрывается за дверями другой комнаты. - Прошу вас сюда.
        Я так понимаю, это отдельные примерочные, совсем отдельные: большая комната с зеркалом во всю стену и мягкими банкетками. К нам вкатывают высокую вешалку с перекладиной, на колёсиках, на которой красуются наряды.
        Первый - струящееся платье в пол винного оттенка: спереди вырез лодочка, а вот сзади спина оголена до поясницы. Оно мне очень идет, хорошо сидит и приятным к телу.
        - Не думаю, что это стоит надевать на свадьбу, - поворачиваюсь к Фи, она лишь одобрительно кивает.
        Дальше были синее, серебристое и чёрное, которые мне не совсем приходятся по вкусу.
        А вот чёрно-золотое, длинное, струящееся, с ненавязчивыми бисеринками и пайетками, очень нравится. Короткий рукав открывает руки, что в такую жару плюс, а в меру глубокое декольте подчёркивает мою грудь второго размера.
        - Однозначно, это точно берём! - сразу выкрикивает Фи. - Можно на вторую свадьбу.
        Дальше ярко-алое, почти вульгарное, очень красивое платье, но я и так буду как бельмо у всех на виду, не хочется ещё стать красным пятном.
        Последнее, цвета малахита я приметила сразу, благородный зелёный манил своей глубиной. Оно было с одним рукавом, а ко второму шли перекрестья из ткани, создавая небольшую открытость на груди; длинное, с небольшим разрезом на ноге, в меру высоким.
        - И это, - кивает Фи. - Это на первую - однозначно. И я бы подумала насчёт первого, винного цвета.
        - Зачем оно мне? Два достаточно. Вряд ли когда-нибудь в моей жизни будет мероприятие, на которое я его надену.
        - Что сказал Осман по поводу покупок? - Фи задорно улыбается.
        - Покупать не ограничиваясь всё, что нужно, - лишь пожимаю плечами, но наглеть ведь не нужно.
        - Значит, берём два и винное. Пригодится, поверь мне. Оно словно для тебя сшито, а я уверена, удачное платье - половина успеха.
        Проведя в магазине больше двух часов, покупаем туфли, сумочки под каждый наряд и всякую, безусловно необходимую женщинам мелочь. Сегодня у меня незабываемый шоппинг, когда берёшь всё, что нравится, и не думаешь о деньгах.
        Заскакиваем в оптику, приобретаем линзы - обычные, хотя мне предлагали всё, что угодно, и даже линзы со зрачками змеи. Ну такие, исключительно Камилле!
        Мы всё успеваем, вернувшись к половине седьмого, и у меня ещё есть время приготовиться к ужину, перед которым я невероятно волновалась.
        У меня не выходят из головы слова Фи, что дед будет контролировать каждый наш шаг, следить, проверять.
        А ещё волнуюсь перед встречей с Камиллой, даже не знаю почему, я ведь не его женщина по-настоящему, и по сути бояться мне нечего. Даже если вдруг при их встрече вспыхнут старые чувства, я никто, и Осман ничего мне не должен.
        Меняю сарафан на более скромный и закрытый, снимаю очки, заменяя их линзами, и лицо мгновенно преображаюсь, избавившись от стёкол. Без очков я становлюсь совершенно другой, не похожей на себя.
        Но Осман прав - дорогие линзы дарят совершенно другие, комфортные ощущения, так что теперь можно их не снимать весь день.
        - Варь, ты готова? - Голос Османа из спальни.
        ОСМАН
        Никях проводим быстро. Я поздравляю брата, горячо обняв и похлопав по спине. Красивая у него Сабина, и любовь в их отношениях настоящая. По всему видно, они счастливая пара. Искренне счастлив за него сейчас.
        Нет, у него тоже была болезненная история любви, но он по сравнению со мной быстро пришёл в себя и пошёл дальше.
        - С Варей своей, когда познакомишь? - подмигивает Адиль.
        - Дед сказал, ты сегодня в городе останешься, домой не поедешь. Так что уже завтра, на свадьбе.
        Адиль считает наши отношения настоящими. Правду знает только Фи. Я брата люблю и доверяю ему, но он бы не понял того, что касается отношений и вранья деду. Осудил бы меня. Я знаю, что осудил бы.
        Я и сам себя осуждаю, но мне надоело оправдываться каждый раз по приезду домой. Надоело, что все видят - я один, жалея, как ребёнка и вспоминая историю с Камиллой, считая её почему-то роковой женщиной, которую я не могу забыть.
        А я забыл. Больше не злюсь и не нервничаю. Встреча с ней не выводит меня из равновесия, не делает слабым, не выбивает почву из-под ног. Внутри ничего не загорается и даже не тлеет остатками чувств - я ничего не испытываю.
        Я забыл - окончательно. Могу признаться в этом честно кому угодно и в первую очередь себе.
        Завтра появлюсь с Варей, и все поймут - Камиллы в моей жизни больше нет. И она сама поймёт, наивно полагая, если я один, значит, жду её. Если бы ждал, отвечал бы на её звонки и сообщения. А я не делал ничего уже несколько лет. Первый год она активно пыталась наладить контакт, а потом, видимо, дошло, что бесполезно.
        Меня напрягает, что Камилла может и сделает: подойдёт к Варе, постарается рассказать обо мне всё самое дерьмовое, самое гадкое, что сможет придумать. Она может, без сомнений. Но Варя ничего ко мне не испытывает, значит, способна адекватно отреагировать и ответить.
        Всё просто.
        - Осман, - вырывает меня из мыслей брат, - Ахмед мне сказал, что дед вас в одну спальню поселил. Я не поверил.
        - Это правда, - отвечаю спокойно.
        Глаза Адиля округляются. Он не ожидал.
        - Ты понимаешь, что это значит? Дед нарушил собственные правила, брат, разрешил тебе то, чего никому не разрешал. Сделал исключение, и этим исключением стала русская девушка. Ты ведь понимаешь, что это значит в глазах других?
        - Да.
        Понимаю. Я мля, капец, как понимаю. Дед сделал так сделал!
        Еле сдержался, когда он объявил об этом прямо с порога. И паника в глазах Вари была настоящей. Если бы мы жили отдельно - это одно, но мы живём с ней в одной спальне, в доме деда, что означает, она особенная. А это не так.
        Условия, которые мы обсудили изначально, откорректированы, уверен, не в последний раз. Но Варя, нужно отдать должное, среагировала вовремя, не стала кричать с порога, что мы так не договаривались.
        Но меня напрягает не это. Я буду спать с ней в одной постели. Это, конечно полигон, как выразилась Варя, но если мужик секса хочет, любое расстояние не помеха. Она не совсем в моём вкусе, но могу не сдержаться, когда рядом тёплая и манящая блондинка.
        Видел, как она на меня смотрела с голым торсом - почти слюни капали, даже отвернуться не смогла, так залипла. Этот её взгляд прям поддел за живое, подстегнул нутро, словно она мне вызов бросила.
        А эта фраза, что мужика голого давно видела, насколько давно? Не знаю, почему меня это волнует, но волнует, блин!
        Открываю телефон, сообщения с карты. Так, одежда. Девочки поскромничали. Правильно Роба послушал, а то бы сейчас какая-то московская фифа пол-Ялты бы скупала. А для этой и так хочется купить.
        Покупка в оптике, линзы приобрела. Наконец-то увижу это личико без безобразных здоровенных очков.
        Дела на сегодня закончены. Пора домой, скоро ужин. По машинам. Я, конечно, ночь спал в машине, но не то, тело ломит, хочется растянуться по-человечески. И завтра трудный день.
        - Осман, - отвлекает дед, - Варвара, конечно, девочка симпатичная, но очки… - мнется, но я понял, о чём он, о том же, что и я говорил.
        - Не волнуйся, дед, уже линзы новые купила, свои забыла. - Не говорить же, что у неё самые дешёвые, целый день не проносишь такие.
        - Молодая ведь, когда зрение испортить успела?
        - Дед, так она же учительница, тетради десятками проверяет. Ты посмотри, все учителя в очках.
        - Да, и то верно. Но подумай, может, операцию сделать пока не поздно что-то исправить.
        - Подумаю, дед, обещаю.
        И точно. Сам не додумался, кретин. Море в награду хорошо, конечно, но, может, ей операцию предложить в клинике дорогой, избавиться от этих стёкол на лице? Девчонка совсем молодая, но очки делают её лицо непонятным.
        Заезжаем, мой гелик на месте, значит, девочки уже дома. Никому машину свою не доверял, а ей пожалуйста. Сам не знаю почему, но уверенность какая-то присутствует, да и когда она спрашивает, язык не поворачивается отказать.
        - Варь, ты готова? - зову, как только переступаю порог спальни.
        - Да, - раздаётся из ванной.
        Варя выходит. А я застываю…
        Она без очков. Совершенно не такая, как при первой встрече: симпатичная, словно передо мной другая девушка, будто вижу Варю сейчас перед собой впервые, оценивая и принимая для себя заново.
        Пепельные локоны рассыпались по плечам, открывая лицо, маленький носик, малиновые сочные губки бантиком и огромные ярко-голубые глаза цвета моря за окном.
        Куколка! Фарфоровая хрупкая куколка!
        Сняла бесформенные шмотки. Сейчас на ней голубой обтягивающий сарафанчик выше колена, из-под которого открывается вид на стройные, сногсшибательные ножки, наблюдаю тонкую талию и грудь, притягательную такую, сочную грудь, которую хочется трогать и целовать.
        Она не в моём вкусе?!
        Мне не нравятся блондинки?!
        Беру свои слова обратно, все до единого.
        Стою, как истукан, и пожираю её голодными глазами так же, как она меня несколько часов назад. Не могу оторваться. Вероятно, я похож сейчас на изголодавшегося пса.
        Просто на неё смотрю, а штаны уже готовы треснуть по швам от каменного стояка. Давно такой реакции на женщину не помню за несколько секунд, а я ведь даже не прикасался к ней. А нам ещё в одной постели спать три ночи.
        Три ночи, млять!
        - Идём? - говорю и тут же прокашливаюсь, потому что голос подводит.
        Открываю дверь и пропускаю её вперёд, чтобы не прикасаться. Иду следом по коридору к лестнице, а сам не могу оторвать взгляд от Вариной круглой попки, сексуально обтянутой тканью.
        Спускаемся в столовую, где уже все собрались, кроме деда, он всегда приходит последним, а домашние ждут, не приступая к еде. Сажусь справа от деда, место которого во главе стола, рядом Варя. Оказываемся напротив Ахмеда и его жены Алии. И сыночек здесь, Рустам… Вот с двоюродным братом за одним столом сидеть бы не хотелось совсем.
        И у меня на это свои причины.
        ВАРВАРА
        За столом уже собрались все, кроме дедушки, и, насколько я поняла, все ждут его, смиренно сложив руки.
        В спальне не совсем поняла взгляд Османа, который пять минут молча пялился на меня, кажется, даже не моргая. Прошёлся взглядом по всем частям тела, надолго задержавшись на груди, что меня немного смутило.
        Нам всё-таки спать в одной постели три ночи, а он невероятно сексуальный мужчина, очень-очень сексуальный. Надеюсь, у него хоть пижама-то есть или что-то подобное.
        Напротив сидит Ахмед, видимо, с женой. Толстая женщина, по комплекции, как и он сам, маленькие поросячьи глазки бегают туда-сюда, окидывая меня и Османа оценивающим взглядом. Неприятно и даже немного противно, хотя Фи предупреждала, так чему я удивляюсь.
        Входит дед, и все напрягаются, кроме Османа и Фи.
        - Добрый вечер, семья! - отчеканивает дед. - Кто ещё не в курсе - это Варвара, девушка Османа, - показывает рукой на меня. - И да, они живут в одной спальне, потому что я так решил, - после этих слов многозначительно смотрит на Ахмеда и его жену.
        Женщина теряется под взглядом Мурада Абдулхамидовича, отчего становится ясно, что муженёк с женой поделился и она уже возмутилась по этому поводу.
        - Варенька, с Ахмедом и Фи ты уже знакома. - Я киваю. - Муж Фи - Амир. - Я перевожу взгляд на импозантного, красивого мужчину с добрыми глазами рядом с Фи, и киваю ему в знак приветствия. - У него на коленях Эдем, мой правнук. Моя невестка - Алия, - указывает на женщину напротив меня, - и внук Рустам, приехал без жены, она осталась с больной матерью.
        Я перевожу взгляд на мужчину возраста примерно, как Осман, сидящего рядом с матерью. И вроде довольно симпатичный, широкоплечий с аккуратными чертами лица, но что-то в нём сразу же отталкивает.
        Может, плотоядный взгляд, которым он меня окидывает?
        - Всем добрый вечер, - произношу спокойно, - мне очень приятно со всеми познакомиться и быть частью вашей семьи.
        Лицо деда озаряет довольная улыбка. Общение с Фи сегодня пошло на пользу, она поделилась, как лучше себя вести и как правильно говорить приветствия. Все приступают к еде, но я не понимаю, что это за блюда и что хочу съесть.
        - Что будешь? - наклоняется ко мне Осман. - Против острого имеешь что-нибудь?
        - Нет, - отвечаю так же тихо, - я буду то же, что и ты. - Он кивает в ответ и накладывает мне несколько кусочков разных блюд.
        Беседа идёт своим чередом, конечно же, о предстоящем событии, ради которого все и съехались сюда.
        - Варя, а как вы с Османом познакомились? - неожиданный вопрос Ахмеда заставляет усиленно работать мысли.
        - Три месяца назад приехали с подругой-учительницей на курсы в Москву, каждые три года такие проходим. Она совершенно случайно познакомилась с Робертом Орловым, другом Османа, а через них познакомились и мы, когда нас пригласили в одну компанию.
        Реакция дяди неоднозначна, возможно, он решил, что я потеряюсь, буду заикаться и промолчу. Но нет, дядюшка, не на ту напал.
        - Роберт Орлов? - спрашивает дед. - Как он, Осман?
        - Бизнес, как и прежде, отлично. Вот женился на Вариной подруге, Лере. Вчера они нас провожали, сами улетели в Италию на неделю.
        - А ты Вареньку уже возил куда-нибудь? За границу, может? - Дед прищуривается, ожидая ответа.
        - Пока нет… - Осман теряется. А что, так положено - встречаться два месяца и по курортам летать?
        - Некогда было, Мурад Абдулхамидович, - беру атаку на себя, - у Османа дела, а у меня ведь школа, уроки, а весь июнь экзамены, отпуск вот только первого июля начался.
        - Всё забываю про твоих школьников, - расслабляется дед. - А как же вы встречаетесь-то, Осман в Москве, ты в своём городе?
        - Я Варю на выходные забираю, в пятницу, в воскресенье обратно. Отпуск начался, на постоянку ко мне приехала, - тут же находится, что ответить, внук.
        Мы слаженная команда! По вранью…
        Чёрт, никогда не думала, что врать пожилым людям так противно и неприятно. Поглядываю на Фи, которая изредка закатывает глаза, показывая, что она возмущена. Я с ней безоговорочно согласна. Интересно, Осману так же противно врать, как и мне?
        - Ну теперь же навсегда к Осману переедешь? Да? - Не в бровь, а в глаз вопрос от деда.
        - Меня Осман пока что навсегда к себе не приглашал!
        Дед переводит взгляд на внука, а там такой взгляд… словно он сейчас его испепеляет, а пепел этот сразу же развеивается по ветру прямо с балкона нашей спальни в сторону моря. Все за столом замолкают и даже перестают есть.
        - Объяснись, внук.
        Да, да, да, объяснись, Осман Дамирович! Тут уж ты сам, без меня люлей будешь получать. Я не мужчина, ответить не могу.
        - Просто я решил сначала Варвару, - делает акцент на моём полном имени, - с семьёй познакомить, чтобы всё по уму было, - цедит сквозь зубы.
        - Ну вообще-то да, согласен, так лучше будет. - Дед откидывается на спинку стула, расслабляется немного. - А твои родители, Варенька?
        - Давно разведены. Мама, Анна Валентиновна, работает экономистом. Папа, Сергей Иванович, военный инженер, проектирует самолёты. С семьёй живёт в военном городке, мы с ним в хороших отношениях, близких, часто общаемся.
        - А чем ты занимаешься помимо работы? - В разговор вступает жена дядьки и почему-то получает гневный взгляд от деда. Голос у неё писклявый и противный.
        - Занимаюсь корректурой книг: люди пишут книги и присылают мне на проверку, ошибки, знаки препинания. Ещё перевожу статьи на французский. Небольшая, но подработка.
        - Ты знаешь французский? - спрашивает Рустам, и Осман рядом неприятно напрягается.
        Я кожей чувствую его неприязнь к двоюродному брату, словно сейчас они незримо метают друг в друга огненные стрелы ненависти. Между ними очень плохие отношения, и я не хотела бы становиться причиной их ухудшения.
        - Да. И Лера знает, жена Орлова. Вместе с ней учились, там, кстати, и познакомились четыре года назад.
        - Вот хорошую девушку себе выбрал, внук, умную, разностороннюю, - довольно улыбается дед и смотрит на Рустама, а у тётки желваки ходят на лице от негодования.
        Наблюдая за их эмоциями, понимаю, что не всё в этой семье так просто и гладко. Дед очень любит внуков от покойного сына, но неприязненно относится к невестке и Рустаму, даже Ахмеда одёргивает резко и жёстко. Но Рустам не успокаивается:
        - Насколько я понял, дед, Варя и Осман живут в одной спальне. А как же твои правила? Насколько я помню, ты говорил, что они едины для всех? Ах да, - бьёт себя ладонью по лбу, - Осман же у нас исключение из правил!
        - Это мои правила, Рустам, соответственно, именно я имею право их нарушать. Я хоть и стар, но склерозом пока не страдаю и прекрасно помню, что и когда говорил.
        Рустам сразу тушуется под взглядом деда и виновато опускает глаза.
        Какое-то странное разграничение у Мурада Абдулхамидовича по родственникам. Вроде бы и Ахмед родной сын, и дети у него имеются, а пренебрежение чувствую даже я, хотя впервые вижу этих людей.
        Особо жёстко дед одёргивает Рустама, при этом посматривая на Османа и его реакцию.
        - Не по правилам как-то, дед, что Осман со своей женщиной в одной постели спит, а они не женаты. Остальным почему-то ты таких вольностей не позволяешь, только ему.
        Осман напрягается и дёргается, но я успеваю под столом поймать его ладонь и сжать её настолько сильно, насколько могу. Потом начинаю поглаживать его руку, успокаивая и словно убаюкивая мужчину.
        Драки никому не нужны, конфликты тоже, завтра свадьба у Адиля, а родственники вот-вот глотки друг другу перегрызут.
        - Рустам, встань и покинь столовую, - спокойно говорит дед, не напрягая голос, словно разговаривает с маленьким ребёнком.
        - Но отец… - Ахмед пытается вступиться за сына.
        - И ты тоже можешь выйти, если что-то не устраивает.
        Но Ахмед остаётся на месте, косо поглядывая на нас с Османом. А в глазах открытая неприязнь и даже презрение. Он словно сжигает нас сейчас в огне ненависти, и дураку понятно, что Осман дяде, как кость в горле.
        Рустам покидает столовую, а на лице Фи я вижу довольную, торжествующую улыбку. Нужно спросить у неё, что не так с Рустамом. Алия, жена Ахмеда, молчит, словно в рот воды набрала, а дед не обращает на неё внимания.
        - Варя, - сначала не понимаю, чей мужской голос, - можно тебя о помощи попросить? - Амир, муж Фи. Приятный голос, спокойный и уверенный.
        - Если смогу, помогу.
        - Я сейчас работаю с французской фирмой, они договор прислали, а переводчик задерживает перевод. Посмотреть можешь?
        - Могу, конечно, завтра утром и посмотрим.
        - Амир, - восклицает Фи, - у нас завтра вообще-то всякие женские штуки приятные запланированы: маникюр, причёска, макияж. Мы вот когда собираться будем? Ресторан уже в четыре, мы с десяти начинаем сборы, не успеем!
        Тишина. Все взрываются хохотом, дед в том числе. У всех сразу поднимается настроение.
        - Дорогая, то есть шести часов тебе не хватит? - Амир нагло лыбится, целуя Сафину в щёку. - Ты у меня и так невероятно красивая, зачем такие жертвы?
        - Ну не я же одна! Я Варю вместе с собой записала везде. Так веселее, и я ей всё покажу.
        - Амир, не переживай, - говорю я, - маникюр и причёска - это долго. Пока будут делать, я тебе весь перевод напишу.
        - Спасибо, Варя. Мне тебя судьба послала, не знал, к кому обратиться.
        - Вот видишь, пригодилась, не только ведь отдыхать нужно и маникюр делать, но полезными делами заниматься.
        Всё это время моя рука так и сжимает ладонь Османа, только теперь он поглаживает мои пальчики один за другим, по очереди.
        Дед то и дело бросает взгляд на этот жест, одобрительно кивая сам себе. Я так понимаю, проверку первым семейным ужином мы прошли.
        - Дед, если позволишь, мы с Варей пойдём отдыхать. Сутки в дороге, и она всю ночь за рулём была.
        - Ты что, Варю за руль посадил, ночью, одну? - Пожилой человек чуть ли на стуле не подскакивает.
        - Я сама свою помощь предложила, иначе бы мы только сейчас приехали. У меня хороший стаж вождения, дорога хорошая, а одному сутки тяжело ехать.
        После моих слов дед успокаивается и усаживается обратно. У меня, видимо, сегодня задача сглаживать острые углы, главное, самой на один из них не напороться.
        - Идите, дети. Спокойной ночи.
        Попрощавшись, почти выходим из столовой.
        - Завтра в десять выезжаем! - кричит мне вслед Фи.
        Я лишь подмигиваю ей в ответ, давая понять, что согласна и буду готова. Наконец, можно немного расслабиться без посторонних глаз. Но, поднявшись по лестнице, замечаю двоюродного брата, недовольного и злого.
        - Опять всё из-за тебя! - рычит Рустам. - Тебе всё, оказывается, можно: и русскую привести в дом, да ещё и блондинку, и спать с ней в одной постели, кувыркаясь вдоволь. Ты же у нас любимчик деда, а я словно изгой.
        - Изгоем ты стал, потому что поступил, как мразь. В своей же семье нагадил, - отвечает Осман, но сам идёт дальше, не останавливаясь. Я по-прежнему держу его за руку, не отпуская.
        - Я? Ха-ха, да она сама легла под меня. Сама. Слышишь? - гневно выплёвывает Рустам.
        Резкий стоп. Осман разворачивается и замирает, смотрит в упор на Рустама.
        Не понимаю, зачем брат провоцирует Османа, он больше и ростом, и физически. Я понимаю, что сейчас случится конфликт, большой такой, злой конфликт.
        Один шаг - и Осман хватает Рустама за шею, прижимая к стене, молча держит, сжимая ладонь. Он ничего не говорит, не оскорбляет и не сыплет словами: методично и медленно сжимает пальцы, пока Рустам не начинает хрипеть.
        Подхожу почти на цыпочках, тихо, осторожно, чтобы не попасть под горячую руку.
        - Отпусти. Пойдём, - говорю почти шёпотом и кладу ладонь на руку, сжимающую шею мужчины.
        Осман подчиняется, разжимая пальцы. Рустам, словно куль, падает на пол, хватаясь за горло: хрипит, стараясь отдышаться.
        Тяну его в комнату за собой, не давая остановиться и продолжить. Закрываю дверь и поднимаю глаза: его взгляд словно стеклянный, чужой - он в ярости.
        Глажу ладонями по груди, мягко, успокаивающе, трусь об него носом, почти мурлыкая. Его отпускает, не сразу, понемногу, но он становится прежним Османом.
        - Спасибо, что не дала мне продолжить. Я бы задушил, - хрипит, но говорит спокойно.
        - Сходи в душ, остудись, успокойся.
        Он лишь кивает. Через минуту слышу, как включается вода в душевой и льётся довольно долго. За это время успеваю натянуть пижамку - шортики и майку и занять край кровати слева, ближе к балкону.
        Не знаю, на какой стороне спит Осман, но часы и телефон кинул на тумбочке, с другой стороны.
        Проверяю телефон, просматривая сообщения и звонки. Лерка уже прислала фотки: Рим, Ватикан, Венеция. Везде красота невероятная, и она счастливая с мужем, я не завидую - радуюсь искренне за подругу.
        - Варя, посмотри на меня!
        ГЛАВА 6
        Медленно поднимаю глаза. Передо мной Осман в одних боксерах.
        - Посмотри на меня внимательно, снизу-вверх, - приказывает, и я подчинюсь.
        Смотрю: сильные ноги, широкие бёдра; заостряю внимание на уровне трусов и понимаю, что под ними Осман такой же большой, как и везде.
        Нервно сглатываю, потому что в этот момент в голове молниеносно проносится парочка пошлых фантазий, очень пошлых, настолько пошлых, что у Османа челюсть бы отвалилась, если бы он узнал.
        Дальше косые мышцы на животе, шикарный пресс, к которому хочется прикоснуться, широкая грудь. Сталкиваюсь с ним взглядом.
        - Если вдруг в нашу комнату войдёт дед, например, а я буду ходить вот так, не хочу, чтобы ты шарахалась при взгляде на меня. Мы же вроде с тобой больше двух месяцев встречаемся, было бы странно, если бы ты не видела меня в трусах, или совсем без них.
        - Я поняла, - отвечаю спокойно, но взгляд не могу оторвать.
        Пялюсь на него, словно на большой и сладкий чупа-чупс, кажется, даже облизываюсь. Нам с Османом не по пятнадцать лет, и оценивание физических качеств друг друга норма.
        И он прав: если бы дед сейчас нас увидел, точно бы понял, что я, как минимум, его внука в трусах не видела, не то что голым.
        Снимаю линзы, предварительно поставив на тумбочку возле кровати контейнер, а Осман гасит свет.
        Тело устало, но заснуть я не могу. Думаю о маме…
        Я уехала почти двое суток назад, но она ни разу не позвонила и не написала сообщение. Сегодня утром, когда мы были на заправке, набрала её, но телефон был выключен. Я ведь на машине уехала, могло случится всё что угодно.
        Но она не поинтересовалась, значит ли это, что ей всё равно? Георгий важнее меня? Они настолько радуются, что я наконец-то свалила?
        - Варя?
        - Да.
        - Я всё спросить хотел. Мы уехали больше суток назад, но я не слышал, чтобы за это время тебе хоть раз позвонила мама. Почему?
        - Потому что ей всё равно, - отвечаю спокойно, и сама удивлена своему безразличному тону.
        - Как такое возможно? Я понимаю, тебе не пятнадцать лет, но она же мама, она должна волноваться.
        - В моей семье всё… непросто. Если так можно выразиться.
        - Расскажешь?
        - Зачем тебе это, Осман? Мы вместе на пару дней, а дальше у каждого своя дорога. - Я понимаю, что сейчас мы играем пару, но делиться своими проблемами с незнакомым мужчиной не очень хочется.
        - Сейчас ты в моей семье и, думаю, на ужине многое видела. Ты умная, смотришь и замечаешь. Уверен, сегодня за несколько часов поняла всё, что происходит между родными здесь, кто кому приходится и как к кому относится. Один лишь жест, когда ты сжала мою ладонь в момент злости на Рустама, говорит о том, что ты многое чувствуешь и теперь знаешь, как меня успокоить. Я бы тоже мог сказать, что мы вместе на пару дней, но так не получится. Хочу знать не из праздного любопытства, поверь. Хочу понять, какая ты и как такой стала. Расскажи.
        - Эм… - Я мнусь, не зная с чего начать. - Моей маме сорок семь лет, но она довольно красивая женщина, высокая эффектная брюнетка. Да, у нас ничего общего во внешности, я похожа на папину сестру. Последние десять лет она отчаянно устраивает свою личную жизнь. Всё всегда происходит по одному сценарию: появляется мужчина, начинаются отношения - кафе, театр, цветы, а потом он сразу переезжает к нам с мамой в квартиру. Именно к нам, хотя у каждого из них есть своё жильё. Они живут уже вместе, но романтика продолжается, и в этот момент я начинаю мешать. Не знаю чему: ходить по квартире в нижнем белье или без, издавать громкие звуки или говорить не стесняясь. За эти годы я так и не поняла. В этот момент мама начинает намекать, что я здесь лишняя, что мешаю своим присутствием, так продолжается пару месяцев, а потом она просто говорит мне уйти. Это я в первый раз не поняла, а теперь всегда знаю точно. Я снимаю маленькую квартирку на окраине города и живу там до тех пор, пока мамин очередной мужчина не уходит, собрав чемоданчик и свалив в туман. Тогда мама звонит, я приезжаю, и она рыдает у меня на плече
всю ночь, клянётся, что этот точно был последний. Но проходит год-полтора, и всё повторяется.
        - А сейчас?
        - Неделю назад к нам переехал Георгий, он же Гоша, и я снова в положении «мешаю». И если раньше я начинала мешать через месяц-два, то сейчас меня попросили съехать уже через неделю.
        - Ты поэтому согласилась со мной поехать? - уточняет Осман.
        - Отчасти да, - признаюсь ему, а самой противно до чёртиков, что я бегу из собственного дома с незнакомым мужчиной на край страны.
        - И из-за моря, да?
        - Именно из-за него.
        Мы оба молчим, но теперь мне легче. Словно я еду с незнакомцем в поезде, и он выйдет на следующей станции, а я с облегчённой душой поеду дальше.
        - Осман, скажи мне как мужчина: почему все мужья матери, имея своё жильё, переезжают к нам, не приглашая её к себе? - Я знаю ответ, но хочу, чтобы он его подтвердил.
        - Тебе правду?
        - Если можно.
        - Она для них транзит, вариант перекантоваться, пересидеть, иметь время найти что-то лучше, или просто им со временем надоедает семейная жизнь. Проще так: пришёл, пожил, собрал вещи и ушёл. А женщину из своей квартиры не так просто вытолкать, ещё постараться надо. Они просто не желают создавать себе проблемы.
        - Я так и думала, просто ты подтвердил мои мысли.
        - А если разделить квартиру, разменять? - предлагает вариант о котором я уже неоднократно думала.
        - Это моя квартира. Она принадлежала отцу ещё до брака с мамой, и уходя, он отписал её мне по дарственной.
        - Стоп, - останавливает Осман. - Квартира твоя, но тебя из неё постоянно просят уйти. Я правильно понял?
        - Да. - Абсурд, но всё именно так, как он говорит.
        - А почему ты не попросишь уйти маму? К мужчине, с которым у неё отношения.
        - Осман, она моя мама, как бы она ко мне ни относилась. Мне совесть не позволяет так сказать… Да и пробовала я - бессмысленно. - А вот ей как раз её совесть и не такое позволяет, и всё равно, что я чувствую.
        - Варя, тебе двадцать семь, ты красивая, очень - это правда, ты давно могла выйти замуж и создать свою семью.
        Я замолкаю. Думаю, как дать ответ на этот вопрос, не рассказывая свою историю Осману.
        - Насколько я поняла из поверхностных рассказов о тебе и Камилле, у нас с тобой в жизни произошли примерно одинаково дерьмовые истории. Я не хочу замуж по той же причине, что и ты не хочешь жениться. И поверь, красота и счастье в личной жизни совершенно никак не связаны.
        После Виталика смысл этого высказывания я ощутила в полной мере, потому что Владлена красотой вообще не блистала. Да что скромничать - чучело красивее. Именно тогда я поняла, что красота ничего не решает и счастливым тебя не сделает.
        Даже не замечаю, когда начинают течь слёзы, тихо, совсем незаметно. Давно пора было кому-то выговориться, но этим «кто-то» неожиданно стал Осман, мужчина, которого я знаю чуть больше суток.
        Может, я всхлипывала и шмыгала, но неожиданно большая ладонь ложится мне на талию и рывком притягивает к себе, бережно укладывая мою голову на широкую мужскую грудь.
        - Спи, Куколка, завтра насыщенный день.
        Я не сопротивляюсь. Меня окутывает невероятное ощущение безопасности и спокойствия рядом с этим большим мужчиной. С моим законным мужчиной на следующие два дня.
        ОСМАН
        Утро. Так крепко спал, что даже ничего не снилось, хотя в доме деда мне всегда спится беспокойно.
        Провожу рукой и понимаю, что Вари нет рядом. Только потом, чувствуя тепло где-то под боком, понимаю: она спит у меня под мышкой, свернувшись калачиком, сопит, уткнувшись носиком мне в рёбра.
        Сейчас осознаю, насколько она хрупкая и маленькая, я рядом с ней, словно медведь - контраст невероятный.
        А я вчера её хотел и сейчас хочу. Очень хочу.
        Да здравствует утренний стояк.
        И так напряжно, а тут ещё она рядом, такая тёплая и нежная, только руку протяни. Близко. Провожу пальцем по щеке, и Варя смешно морщит кукольный носик.
        Думаю о том, что она вчера сказала: «Одинаково дерьмовая история…» Неужели её тоже предали, растоптали чувства, сожгли изнутри, как и меня? Такую Куколку любить нужно, оберегать, обожать, заботиться о ней… Что ж там за мудак такой был? Может, такой же, как и Рустам? Или того хуже?
        А мамаша вообще трындец! Позавчера был уверен, что согласилась ехать со мной из-за денег, выгоды, награды, а после её рассказа понял, что девчонка элементарно сбежать хотела на край света от мамы и очередного нового отчима. Нет в ней меркантильных желаний, совсем.
        Когда родителей не стало, мне было двенадцать, но я их хорошо помню, в отличие от Адиля и Фи. Помню отца, строгого и серьёзного, как дед, всегда собранного и делового, но, когда дело касалось нас, серьёзность исчезала, и он становился настоящим папой.
        Помню маму, которая тряслась за нами, как осиновый листок, оберегая и вздрагивая, когда Фи падала и расшибала себе коленки или Адиль в очередной раз сваливался с качелей.
        Я был самым старшим, но она всегда приходила перед сном в мою комнату и целовала на ночь в лоб. Не знаю, какими бы они были сейчас, но точно не такими, как мать Вари.
        Нас вырастил дед, как мог, как умел, насколько имел возможность поделиться своим теплом. Но я ему безмерно благодарен, за всё, в особенности за сестру, которая выросла прям девочкой-девочкой, окружённая лаской и заботой.
        Варя вчера всё поняла, умная. Лишь наблюдала, смотрела, слушала, но увидела всё то, что дед всегда желал скрыть ото всех. Она увидела нашу семью, идеальную со стороны, но внутри совершенно разрозненную и конфликтную.
        Удивило, насколько быстро, одним прикосновением смогла заглушить ярость во мне, словно переключила внутри тумблер, и я потух.
        Камилла всегда выводила меня на эмоции, подстёгивая горячую кровь, закалённую в боях без правил, выворачивала меня наружу и с удовольствием смотрела, как я накидывался на неё и жёстко трахал. Всегда жёстко. По-другому с ней не получалось, она по-другому не умела. Она мне не девственницей досталась, а кто её такой сделал, так и не знаю.
        Но с Варькой так нельзя - другая. Если не получится сдержаться и возбуждение возьмёт своё, с этой Куколкой нужно ласково, нежно, осторожно, мелкими и тихими шагами. Но я буду держаться по максимуму. Ещё две ночи перетерпеть нужно. Всего две…
        И вчера не нужно было прикасаться к ней, но она носом хлюпала, и блин, я словно на автомате потянул к себе, хотелось закрыть её и дать понять, что не все мудаки в этом мире.
        Осторожно отодвигаюсь, чтобы не разбудить, и плетусь в душ решать свой стоячий вопрос.
        Принимая душ, переключаюсь на ледяную воду, чтобы отпустило, и ругаюсь. Кто вообще так делает? Это кому-то помогает? Есть сомнения. Ну не рукой же вопрос решать, как малолетний подросток. Чёрт.
        Ещё восьми нет, рано, Варю будить не буду. Спускаюсь в столовую, где за столом уже восседает дед с кружкой чая и булочками.
        - Доброе утро! - бодрое приветствие. Настроение вполне отличное, не считая проблем с возбуждением.
        - Доброе, внук, присоединяйся.
        Я размещаюсь рядом с дедом там же, где и вчера. Гульнара подает кофе, поставив передо мной большую домашнюю кружку, не понимаю этих микроскопических чашечек на один глоток.
        - Знаю, что вчера случилось. Рустам повёл себя, как свинья, - начинает дед.
        - Рустам всегда ведёт себя, как свинья. Пора бы уже давно привыкнуть.
        - Пять лет прошло. Камиллы давно нет в твоей жизни, ты его ещё не простил? - Дед откидывается на спинку высокого стула.
        - Камиллы нет, а то дерьмо, что он сделал, есть. Дед, такое не прощается. Ты же понимаешь.
        - Варя вчера молодец. Ты завёлся с пол-оборота, но она тебя одним прикосновением загасила. Есть надежда, что благодаря ей на свадьбе вы не загрызёте друг друга.
        - Да, она умеет. Училка, у неё невероятные способности гасить все конфликты на корню.
        - Как ты её выбрал? Она совершенно не похожа на Камиллу.
        - Ты что, всех женщин в моей жизни теперь с ней будешь сравнивать? - начинаю злиться.
        За пять лет постоянные напоминания о Камилле и сравнения с ней порядком поднадоели. Словно нет других женщин во вселенной, не существует ни одной способной её затмить.
        - Я не об этом. Варя раза в три меньше тебя: маленькая, хрупкая, тоненькая, словно…
        - Куколка, - заключаю я. В своих мыслях я называю теперь её именно так.
        - Хм, точно сказано - Куколка. Красивая. Пока в очках была, не понял, но без них - красавица. Не пойму только, как ты на ней остановился?
        - Ты в глаза ей смотрел? - спрашиваю, а сам вспоминаю эти ярко-голубые омуты без дна.
        - Согласен, - усмехнулся дед, - посмотреть и утонуть, - на полном серьёзе.
        Утонуть. И я, млять, видимо, уверенно иду ко дну.
        - Варе сегодня и завтра придётся нелегко, - озвучивает мои мысли дед. - Если даже мы постоянно сравниваем всех с Камиллой, остальные и подавно. Я хочу, чтобы поговорил с ней, объяснил всё и подготовил к тому, что её ждёт. А сегодня, - он запинается, - твоя бывшая невеста будет на празднике собственной персоной, очень неприятной мне персоной, можно ожидать чего угодно.
        - Варя готова, поверь. За её внешней хрупкостью и тонкостью скрывается тот ещё характер, и даже если Камилла осмелится начать с ней разговор, Куколка ответит ей, не сомневайся.
        Дед довольно улыбается. Ему никогда не нравилась Камилла, и он этого даже не скрывал. Даже несмотря на состоятельность её семьи и желание её отца иметь общие дела, дед старательно обходил разговоры сделки стороной, отмалчиваясь, а потом и вовсе сказал, что его совместные планы больше не интересуют.
        Варя ему нравилась, он смотрел на неё так же, как и на Фи, с нескрываемым трепетом и мягкостью во взгляде.
        Удивительно, я даже не ожидал, что Куколка вызовет такой восторг у всегда серьёзного и собранного деда, обаяв его буквально с порога, с первой минуты знакомства.
        Фи сказала, что дед сомневается в правдивости наших отношений и будет всячески стараться подловить нас на лжи, а вот если у него получится, даже боюсь представить, что со мной будет…
        Варе всё сойдёт с рук, несомненно, но на мне он отыграется по полной, как на мужчине, на котором всегда лежит ответственность за принятые им решения.
        - И ещё, Осман, - тон деда меняется, подготавливая меня к очень важной информации, - если ты думаешь, что я поселил вас в одной спальне, нарушив свои многолетние правила, лишь для твоего развлечения или чтобы позлить Ахмеда с сыном, ты глубоко ошибаешься. Фи уже подарила мне правнука, Адиль, уверен, тоже не задержится в этом вопросе, остаёшься ты. Мне восемьдесят пять, проблемы с ногой и куча старческих болячек, я не говорю, что умру завтра, но и вечно жить не собираюсь. Тебе тридцать восемь, ты самый старший из моих внуков, я хочу быть уверен, чтобы ты остепенился, обзавёлся настоящим домом и семьёй. Я хочу увидеть твоих детей, которые тоже будут внесены в моё завещание. Так что, будь добр, не затягивай с этим вопросом и постарайся решить его в ближайший год.
        Вот ни хрена себе дедлайн! А точной даты и времени не будет? Фиктивную девушку я нашёл, а фиктивный ребёнок возможен?
        Что за бред? Это же идиотизм!
        Я и так понимаю, что после этих выходных напрочь погрязну во вранье, утянув за собой Варю.
        Я, конечно, потом скажу, что мы расстались, не сошлись характерами и прочее-прочее, но почему-то уверен, что дед будет на стороне Вари. Вот прям знаю. А на меня спустит всех собак, а потом будет просто игнорировать.
        Думаю, он даже к себе в гости её пригласит без меня, чтобы уж наверняка у меня мозги на место встали.
        Да, влип я, ох как влип. Не ожидал, что дед так рьяно возьмётся за меня, конкретно, жёстко. Много лет мои отговорки его устраивали, и я был уверен, что так будет и дальше.
        Но сейчас всё изменилось, и дед словно решил довести дело до конца, дожать меня окончательно. А так как Варя ему очень понравилась и он её принял, дожимать будет жёстко.
        На лестнице слышатся шаги, и в гостиной появляется моя Куколка. В лёгком сарафанчике и с привычным пучком на голове, который сегодня, на удивление, меня совершенно не раздражает.
        - Доброе утро и приятного завтрака. - Она обводит нас взглядом и улыбается.
        А у меня от этой улыбки зашевелилось всё то, что я так усердно решал с помощью холодного душа.
        - Доброе, Варенька, садись. - Дед указывает ей на место рядом, там, где вчера сидел Ахмед. - Амир оставил документы, просил, чтобы ты посмотрела, может, успеешь сделать перевод до десяти.
        - Да, конечно. - Варя тут же встает и подходит к столику, на котором лежат бумаги.
        - А есть ручка и бумага? - оглядывается по сторонам уже с деловым видом, настроенная на работу.
        - В верхнем ящике, у стены, возьми, что нужно. - Дед направляет, а я лишь молча смотрю на происходящее.
        Куколка берет всё необходимое и принимается за работу прямо здесь, за столом.
        - Может, позавтракаешь, и уже потом сделаешь? - Дед не унимается.
        - Я быстро, тут всего три листочка, работы на пятнадцать минут. Успею до десяти, а то потом Фи потянет меня на процедуры красоты, и я не успею. - Она почему-то смущается, бросив на меня быстрый взгляд.
        Варя быстро читает, шевеля губами, и тут же пишет на листах, ставя цифры и что-то подчёркивая.
        Я наблюдаю за ней с интересом: вот она шевелит розовыми губками, вот прикусывает нижнюю и обводит её язычком, вот колпачок ручки легонько постукивает по белым зубкам.
        Откровенно любуюсь Куколкой, выпав на какое-то время из реальности и полностью сосредоточившись на ней. Она меня завораживает, приковывает взгляд.
        Сейчас не понимаю, отчего меня так резко переключило по отношению к ней: от того, что у меня женщины давно не было, или от того, что кукольная Варя была лёгкой, воздушной, моей на эти выходные, но всё же недоступной фиктивной девушкой.
        Запреты, связанные с ней, словно подстёгивают меня к действиям, а еле слышный звоночек голосит «попробуй». И почему я раньше внимания на блондинок не обращал? С чего вдруг решил, что они не в моём вкусе?
        - Варенька, ты хочешь детей? - Неожиданный вопрос деда заставляет меня закашляться.
        - Да, - отвечает Куколка, даже не поднимая головы.
        - Отлично, потому что мы тут с Османом обсуждали эту тему, и мне хотелось бы, чтобы вы как можно быстрее занялись этим вопросом.
        Варя вскидывает голову, посмотрев на деда и переведя взгляд на меня, я понимаю - она мысленно уже меня четвертовала, распихала по чёрным пакетам и скинула в море.
        - Мурад Абдулхамидович, дети появляются тогда, когда оба в паре к ним готовы. Мнения Османа на этот счёт я пока не знаю, а как вы понимаете, в этом процессе принимают участие двое, - перекидывает стрелки на меня и максимально сладко улыбается. Вот же… Куколка.
        - Осма-а-а-ан? - Дед тут же начинает нападение по всем фронтам.
        - Дед, мы с Варварой, - специально делаю акцент на её имени, - обязательно обговорим этот вопрос и придём к единому решению. Прямо сегодня, - уверен, мои глаза недобро сверкнули, - обещаю.
        Варя лишь закатывает глаза, всем видом показывая, что мои угрозы ей совершенно безразличны. И я её понимаю, она соглашалась побыть фиктивной девушкой, про роль будущей матери никто слова не говорил.
        - Обязательно, Осман Дамирович! - зло бросает в меня, а дед лишь переводит взгляд с меня на Варю и обратно, не совсем понимая, что происходит на его глазах.
        - Доброе утро! - В дверях появляется Амир с портфелем, видимо, уже успел поработать с утра в субботу.
        - Амир, я всё перевела, готово. - Варя встает, отдавая ему бумаги. - Там есть несколько специфических терминов, но в целом я всё поняла и логически выстроила предложения. Ты разберёшься.
        - О, Варя, спасибо, ты меня спасла. А если нужно будет составить ответ, поможешь пока ты здесь?
        - Конечно, без вопросов.
        - Вот что значит, когда есть такие люди в семье, да, дед? - Амир с нескрываемой улыбкой смотрит на деда, а потом на меня. Не думаю, что Фи ему рассказала про нашу ложь, именно поэтому он так искренне радуется.
        Вообще, Амир нравился всем. У Фи было много ухажёров, солидных и богатых, но всех дед отшивал напрочь, потому что они не смогли пройти его проверки. Он откровенно издевался над взрослыми мужиками, считывая их реакции и способность выйти из трудной ситуации.
        К Фи у него особое отношение: она выросла на его руках и лет до десяти называла папой, пока не поняла, кто они друг другу. Поэтому к выбору мужа для неё он относился скрупулёзно и дотошно, рассматривая женихов под микроскопом.
        Но когда появился Амир, все поняли - дед проиграет. Амир выдержал все проверки и откровенные издевательства деда, реагируя всегда спокойно и адекватно.
        Через год дед сдался, и маленькая Фи вышла замуж. Амир её безумно любит, и они прекрасная пара.
        - Согласен, Амир, такие люди нам нужны. Каждый в семье вносит свою лепту в общий бизнес. Варенька вот язык знает: тебе поможет, а с отцом Сабины объединимся, там тоже сделки с французами намечаются. Варя, не откажешь, если помощь будет нужна?
        - Конечно нет. Всегда помогу. - В этот момент она смотрит на меня, как на врага народа, и я понимаю почему. Дед демонстративно относится к Куколке уже как к члену семьи, а не просто к моей девушке. - Почти десять, пойду собираться, нам с Фи пора. - Она встает и идет наверх.
        Я тут же плетусь за ней, предвкушая, что именно сейчас узнаю о себе много нового и интересного.
        Как только дверь спальни закрывается, Варя хватает меня за руку и запихивает в ванную комнату.
        - Ты проснулся час назад, объясни мне, как за этот час я превратилась в будущую мать твоих детей и участницу семейного бизнеса? - Её голубые глаза темнеют, отдавая оттенком синевы. Куколка злится на меня, очень сильно. - Я согласилась на роль твоей девушки, но это перебор, Осман. Как я потом деду в глаза посмотрю, а ты?
        Я смотрю на неё сверху вниз, но чувствую, что она выше меня на голову - отчитывает, словно мальчишку.
        Вот сейчас она бьет по самому больному. Я понимаю, о чём она говорит, прекрасно понимаю. Она безоговорочно, на все сто права, но колесо лжи уже вовсю бешено крутится, и остановить его пока не представляется возможным.
        - Варя, я всё понимаю. Дед наседал, поставив меня в довольно ограниченные рамки. Сегодня свадьба, завтра тоже, и ему уже не будет до нас дела, он будет сосредоточен на том, чтобы всё прошло хорошо. В понедельник уже намечено слияние бизнеса с отцом Сабины, мы отойдём на второй план, а потом домой. Осталось два дня поиграть в люблю-куплю. - Ага, а мне две ночи как-то продержаться рядом с Куколкой. - Месяца через два я скажу ему, что мы расстались. Естественно, он будет на твоей стороне, а я останусь сволочью, но к такому раскладу готов.
        Говорю, как на духу, даже не запнувшись ни разу. А Варя просто молча смотрит на меня. В её глазах плещется множество эмоций, но самая явная - она меня осуждает. Я сам себя осуждаю.
        - Ложь порождает ещё большую ложь, понимаешь? - говорит почти шёпотом.
        - Понимаю, но мы с тобой в ситуации, когда лгать нужно до конца, раз начали. Я не могу прямо сейчас ему всё рассказать, потому что на носу важное событие. Потерпи, пожалуйста. - И да, я её прошу.
        Ни одну женщину не просил, а вот её пришлось, потому что если мы не будем играть вместе, в одной команде, ничего не выйдет
        - Эй, есть кто-нибудь дома? - раздается крик Фи.
        - Мы здесь, я иду, - тут же отвечает Варя. Уже собирается выйти, но поворачивается ко мне. - Мы с Фи уезжаем в город. Я тебя очень прошу, умоляю, Осман, контролируй всё, что говоришь, чтобы, приехав через пять часов, я не нашла белое платье и букет невесты посреди гостиной.
        - Постараюсь, - отвечаю честно.
        - Не постарайся - сделай, - бросает зло в меня и выходит из ванной комнаты.
        Я выдыхаю, уверен, ненадолго. Она пойдёт до конца, я знаю, потому что теперь не захочет огорчить деда, который ей нравится. Между ними возникла взаимная симпатия, и только дурак этого бы не заметил.
        Никогда в жизни дед не проявил столько тепла к Камилле, сколько к Варе за один день. За неё я получу от деда по полной программе - он меня наизнанку вывернет.
        Но сегодня свадьба, дед отвлечётся от нас, переключив внимание на праздник, Адиля и гостей. Можно будет немного выдохнуть. Я надеюсь на это, хотя не факт.
        Резко открывается дверь в ванную комнату.
        - Мы берём твою машину, - указывает на меня пальчиком Варя. - Я сейчас не спрашиваю. Я констатирую факт. Точка.
        Женщина, бери всё, что хочешь! Надеюсь, всякие женские приятные штучки успокоят злую Куколку.
        ГЛАВА 7
        ВАРВАРА
        - Это было жёстко, Варь. Последняя фраза. - Фи смотрит на меня с недоумением, пока мы выезжаем на гелике Османа на трассу.
        - Жёстко - это то, как он меня перед дедом подставил полчаса назад. За какой-то час я стала будущей матерью его детей и помощницей в семейном бизнесе! Представляешь?! За час, Фи! А ещё говорят, что женщины много болтают. Наболтал, блин, - бью рукой по рулю.
        - Так, стоп. Успокойся, пожалуйста, а то мы никуда не доедем.
        - И это только сутки прошли. А ещё два дня. Боюсь даже представить, - развожу руками, - что Осман Дамирович ещё умудрится наговорить.
        - Просто раньше дед наседал на Османа жёстко и открыто - результата ноль. Но сейчас он действует хитрее, через тебя преподносит ему все те мысли, что желает вложить в голову внука. Вот и получается, что воспитать дед хочет Османа, а попадаешь под раздачу ты.
        - Если бы он сразу рассказал мне всё… Он сказал всё просто: приезжаем, я играю его девушку, живём в разных комнатах, гуляем на свадьбе и домой. И в итоге? Живём в одной спальне, а это ого-го что значит, оказывается; дед воспринимает меня, как потенциальную мать его правнуков, а все на свадьбе будут непременно сравнивать меня с бывшей Османа, которая его предала. Во как! - перевожу дыхание. - У меня не было дедушек и бабушек, отец далеко, а человек, который меня знает сутки, то есть дед, относится ко мне лучше, чем собственная мать. Мне стыдно обманывать пожилого человека, очень стыдно, Фи. Я ему как потом в глаза посмотрю, когда правда откроется? А?
        Фи замолкает, опустив глаза в пол. Едем молча некоторое время, я успеваю успокоиться, привести мысли в порядок, сосредоточиться.
        Сейчас понимаю Османа в некоторой степени: он не мог предположить, что дед организует всё серьёзно, сделает так, чтобы меня воспринимали не как просто временную девушку, а как его пару.
        Но это не его оправдывает, это я не знала, куда ехала, а Осман деда знает всю жизнь, должен был предусмотреть подвох.
        - Знаешь, Варь, - начинает тихо Фи, - вы хорошо подходите друг другу с Османом - ты ему подходишь. Вчера ты его быстро успокоила, я сидела далеко, но поняла, что ты к нему прикоснулась, и Осман перестал злиться на Рустама. Камилла всегда подстёгивала его, драконила, злость превращала в ярость, и он слетал с катушек. Именно это не нравилось деду, он видел, что внуком манипулирует женщина и делает это для собственного морального удовлетворения. Ты другая - ты его уравновешиваешь, приносишь ему покой, мир. Дед это увидел, понял и теперь сделает всё, чтобы ты осталась в семье.
        - Фи, да мы вообще не должны были встретиться! Никогда! Мы даже не во вкусе друг друга, я-то точно не нравлюсь Осману. Просто случайно Осман поделился с Робертом, а тот ему посоветовал спросить у Леры, нет ли у неё подходящей подруги. Всё.
        - Но вы встретились, - заключает Фи. - Может, это судьба?
        - Да нет никакой судьбы… не верю я в это больше. В отношения не верю. В брак и верность мужчин. - Мой голос становится тихим, а в глазах застывают предательские слёзы. - Единственное, чем мы похожи с Османом, - ярым нежеланием вступать в брак и создавать семью.
        - Тебя обидели, Варь?
        - Предполагаю, что наши с Османом истории в некоторой степени похожи. И если ты помнишь, каково было ему, то поверь, я чувствовала себя точно так же.
        - Помню, - вздыхает Фи, - и теперь тебя понимаю. Но я была бы рада, если бы вы с Османом попробовали построить настоящие отношения. Вы бы могли стать счастливыми.
        - Не могли бы, - отрезаю я. - Мы больны. Больны душевно. А из двух больных вряд ли получится один здоровый.
        Задумываюсь над словами сестры Османа. Был бы у нас шанс при других исходных данных? Чисто теоретически могли бы мы быть вместе? Не могу ответить на этот вопрос даже самой себе.
        Мне нравится Осман как мужчина. Не знаю, насколько нравлюсь ему, но его голодный взгляд, периодически проскакивающий по моему телу, говорит, что он испытывает интерес. Но нам нужно держаться друг от друга подальше, как можно дальше, чтобы не усложнять и без того сложную ситуацию.
        Я испытываю в его присутствии трепет и физическое желание, камнем ухающее между ног и заставляющее думать о его теле и близости с ним. Со мной такого давно не было.
        Вчера ночью, когда он меня притянул к себе, я получала удовольствие от того, что прикасалась к его телу. Лежала на его широкой груди и слушала, как бьётся, словно молот, его сердце. Получала истинное наслаждение лишь от одного этого звука.
        Это плохой признак. Для меня.
        У меня долго, очень долго не было мужчины, и если он поцелует, если заденет чувствительные струны моего тела, остановить его я не смогу, потому не захочу останавливаться сама.
        Впереди ещё две ночи рядом с ним, с его большим, мускулистым телом, и как их пережить, я пока не знаю.
        Выдыхаю. Вдыхаю.
        - Ладно, Фи, я успокоилась. Нам ещё на свадьбе пару влюблённую изображать, - улыбаюсь ей. - Расскажи, куда мы едем.
        - Ой, - сразу оживляется девушка. - СПА, маникюр, педикюр, макияж, причёска - я везде нас записала!
        - А мы до четырёх успеем?
        - До шести.
        - Стоп. Ты говорила ресторан в четыре? - Я хорошо помню время.
        - В четыре жених с родственниками, которых он пригласил сам, поедет за невестой к ней домой. Выкуп, все дела. Дальше все пьют кофе, разговаривают и ждут остальных гостей. А так как татары долго собираются, то как раз и получается два часа. Потом забирают невесту и едут в ресторан. С Адилем поедут наши мужчины. Тебе там делать нечего, свои разговоры, не на русском по большей части, не интересно. А я тебе компанию составлю, поедем к шести в ресторан.
        - Что будет на самой свадьбе? Расскажи.
        - Вообще сегодня свадьба невесты, а значит, её гости. А завтра гости Адиля. Но! Дед и отец Сабины негласно договорились. Сегодня будет молодёжная свадьба. То есть, понятное дело, родственники невесты и жениха, и вся молодёжь: все друзья молодых, знакомые и так далее.
        - И Камилла? - уточняю для уверенности.
        - И Камилла, - вдыхает Фи. - Сабина - девочка современная, продвинутая, очень энергичная, поэтому сегодня будут и конкурсы, в меру, конечно, и танцы. Всё очень активно. Даже ведущего наняли мегапопулярного, заводного, весёлого. В общем, невеста хочет танцев до упаду и веселья.
        - А завтра?
        - А завтра уже будут приглашены бизнес-партнёры деда и отца Сабины, все пожилые и взрослые родственники и друзья. Нет, тоже будет весело, но не так шумно и активно, как сегодня. Камиллы завтра точно не будет, поэтому тебе нужно отстоять сегодняшний вечер. Я помогу, Варь.
        - Спасибо, Фи, что помогаешь, искренне спасибо, - сжимаю её руку в знак признательности. - Потому что если дед нас раскусит, ты попадёшь по адскую руку его гнева вместе с нами.
        Мы все попадём…
        ОСМАН
        Девочки ещё не приехали, а нам скоро уезжать в город за невестой.
        Адиль ждёт в своём доме, в Ялте. Хороший дом, вместе с ним выбирали, я бы тоже такой для семьи выбрал. Всё по правилам: родственники жениха, которых он сам пригласил, едут на выкуп невесты, а затем в ресторан на праздник.
        Сегодня день невесты, но свадьбу разделили: сегодня веселье для молодёжи и всех друзей, завтра - для деловых людей из сферы бизнеса и всех старших родственников.
        Я хочу увидеть Варю, поговорить, дать последние наставления и советы. Надеюсь, она успокоилась при поддержке Фи и больше на меня не злится.
        Ситуация и так непростая во всех смыслах, а если в нашем общении будет напряжение, мы сегодняшний вечер не переживём.
        Нам нужно быть заодно, вместе. И да, мне нужна её поддержка. Сегодня как никогда.
        Я понимаю, всё понимаю: её недовольство и негодование, и даже злость на меня, кстати сказать, вполне заслуженную, но я и сам не мог предположить, что дед всё так хитро закрутит, используя Куколку, чтобы манипулировать мной и принимать решения.
        Дед очень хитёр, и я по наивности недооценил его, забыл, какой он хороший игрок. Чёртов стратег!
        Я уже собран: чёрная рубашка и брюки, золотые часы как элемент состоятельности. В гардеробной видел три платья, в каком она сегодня будет, не знаю, Фи сказала, они ещё не решили. Ладно, посмотрю на Варю уже в ресторане.
        От мысли, что и остальные мужчины на празднике будут на неё смотреть, становится неприятно. Пока сам не понимаю, почему Куколка вызывает во мне столько эмоций, не связанных исключительно с сексуальными желаниями.
        Открывается дверь спальни, и я поворачиваюсь.
        Передо мной Куколка. Прекрасна.
        Нежные крупные локоны делают её ещё больше похожей на куклу, лёгкий макияж не утяжеляет, наоборот, придаёт естественности и блеска. Терпеть не могу вульгарно накрашенных девиц с боевым раскрасом, словно у амазонок. В ней всё идеально.
        Она мнётся, почти не смотрит мне в глаза. Успокоилась. Подхожу и поднимаю её личико за подбородок двумя пальцами, заглядывая в голубое небо.
        - Не злишься больше? - улыбается в ответ.
        - Уже нет. Просто понимаю, что и ты не знал, что тебя здесь ждёт. Знал, конечно, но не всё. Но больше ничего не обещай деду и внимательно следи за тем, что говоришь, или сначала обсуждай со мной, чтобы я понимала, чего ждать и могла уверенно тебе подыграть.
        - Хорошо. Я понял. Вы с Фи и Алиёй приедете в ресторан к шести, возьми мою машину, обратно поеду я за рулём.
        - Ты не будешь пить на празднике? - удивляется.
        - Нет, не пью совсем, с некоторых пор…
        Пять лет ни капли в рот, вообще. По причине моего месячного загула после предательства Камиллы, из которого меня Фи с трудом вытащила, за что я ей несказанно благодарен.
        - А мне можно? - лукаво улыбается, провоцирует. - Шампанское? Или вино?
        - Можно, только в меру. А то вдруг вы, Варвара, переборщив с шампанским, станете ко мне приставать. А нам ещё, напоминаю, спать в одной постели, - сам улыбаюсь ей и вроде шучу, но совершенно не против приставаний и того, что может за ними последовать.
        - Вы слишком высокого мнения о себе, Осман Дамирович! - закатывает свои голубые глазки и цокает.
        Вот же язва! И где в этой мелкой столько колкостей помещается? За это и нравится, этим и цепляет.
        Подхожу к комоду, вытаскивая приготовленную для неё квадратную коробочку с украшениями. Подношу и открываю.
        - Это наденешь сегодня с платьем, - она смотрит на сверкающий гарнитур не отрываясь, - ты должна выглядеть прекрасно, драгоценности обязательный элемент, иначе меня не поймут, - согласно кивает. - Я буду ждать вас у входа в ресторан, не переживай, ты везде со мной, не оставлю ни на минуту, постараюсь, очень. Но есть Фи на подхвате, если меня отвлекут разговорами мужчины, она рядом.
        - Фи сказала, Камилла будет. Покажешь мне её?
        - Да, обязательно, чтобы ты знала. И ещё, - смотрю на неё в упор, - если я обниму или поцелую, не отталкивай, пожалуйста, меня, иначе нам не поверят. Сегодня дед будет наблюдать за тем, как мы ведём себя на публике, и пора бы уже нам проявить к друг другу нежные чувства, всё-таки мы встречаемся два месяца только, наши чувства в самом разгаре. Потерпи этот вечер мои прикосновения, какими бы, возможно, неприятными они для тебя ни были. - На её лице удивление и негодование, голубые глазки распахиваются, а брови резко поднимаются.
        Специально это сказал, хотел на её реакцию посмотреть. Значит, ей приятно, когда я её касаюсь, ну или она, по крайней мере, не испытывает отвращения.
        Сегодня у меня есть полное право прикасаться к ней и целовать, когда я захочу, под предлогом нашей игры на публику.
        Я такой момент не упущу.
        Слишком сильно хочу попробовать на вкус эти розовые губки, провести по ним языком, проникнуть в этот ангельский ротик, насладиться сполна Куколкой. Хочу сорвать хотя бы поцелуй, и только. Никакого продолжения, лишь почувствовать её в прикосновениях.
        - Всё. До встречи через два часа.
        Выхожу, оставив её одну, девочки ещё не до конца готовы к торжеству.
        Сегодня я увижу Камиллу. В последний раз мы встречались полтора года назад на свадьбе у общих знакомых. Она всё такая же сногсшибательная красавица, только и тогда эта красавица уже не вызвала у меня ни одной эмоции.
        Ничего. Совсем. Мёртвое поле равнодушия.
        Она всячески пыталась меня поддеть в тот вечер, надеясь вызвать привычную реакцию, но увы - я ни разу не среагировал. У меня к ней нет чувств, совершенно. Мне всё равно, как она живёт, что делает и кто её трахает.
        Возможно, она себя считает единственной и неповторимой женщиной в моей жизни. Вероятно, так и было пять лет назад, но теперь нет.
        Ещё тогда она поняла, что мне всё равно, и отстала, но сегодня будет Варя, и всё своё внимание Камилла переключит на неё. Уверен, её заденет тот факт, что я не страдаю и больше ничего и никого не жду.
        Я очень надеюсь, что моя Куколка сможет достойно ответить на любой выпад.
        ГЛАВА 8
        ВАРВАРА
        К шести мы приезжаем в ресторан, точнее, огромный отель замысловатой формы на берегу моря.
        Очень большая территория с несколькими бассейнами, зонами отдыха, детскими площадками, зелёными лужайками, огромными деревьями, морем цветов и беседками по всему периметру. Удобный широкий подъезд и закрытая охраняемая территория.
        Алия всю дорогу зудела, предвкушая свадьбу. Такое чувство, что ей дома запрещают говорить, заклеивая рот, но именно нам она решила выдать все идеи и предположения, кто в чём будет, какое платье наденет невеста и как всё пройдёт. Мы с Фи периодически переглядываемся и тихонько хихикаем, чтобы она не заметила, сидя на заднем сидении.
        По приезду в ресторан у нас уже жутко гудит голова и хочется быстрее избавиться от её общества и передать в руки Ахмеда. Он муж, вот пусть и слушает своё счастье!
        Я всё-таки решаю надеть малахитовое платье, и Фи моё решение поддерживает, к тому же драгоценности, который приготовил Осман, подходят именно к нему. В сочетании с пайетками я бы смотрелась как новогодняя ёлка. Золотой наряд останется на завтрашний праздник. Если, конечно, мы переживём сегодня…
        Я волнуюсь, и чем ближе мы подъезжаем к ресторану, тем больше. До этого момента была совершенно спокойна, прекрасно для себя обозначив, что делать и говорить. Но сейчас я в полной мере осознаю, на что согласилась, особо напрягает ситуация с Камиллой. Я её ещё не видела, но уже чувствую, что она обязательно пойдёт на контакт со мной.
        Фи говорит, Камилла смирилась, что Осман больше никогда не будет с ней. Но так было, пока он везде появлялся один, а моё присутствие - вызов. В её глазах: как он смеет больше не страдать и радоваться жизни?
        Большая парковка, уже занятая множеством машин бизнес-класса. Идём ко входу, и я вижу наших мужчин, мирно беседующих у дверей ресторана.
        Осман поворачивается и как заворожённый смотрит, не отрывая взгляда от меня. Кажется, он даже не моргает. Я такая красивая или что-то не так, как он хотел?
        - Привет, - говорю на выдохе. Я на каблуках и сейчас чуть выше, чем обычно. - Машина на парковке, - отдаю ему ключи.
        - Ты очень красивая, Куколка. Невероятно красивая, - подносит мою руку к губам и целует ладошку.
        Смотрит в глаза не отрываясь.
        Меня словно простреливает от этого тёмного взгляда, полного восхищения и желания. Именно желания - мужского и глубокого, пожирающего и заставляющего часто дышать. Возможно, я сейчас смотрю на него точно так же.
        - Всё, как ты хотел?
        - И даже больше… - рвано выдыхает, взгляд темнеет, а у меня по телу проносится табун мурашек.
        Только сейчас замечаю, что рядом стоят Ахмед, Амир и дед, который пристально за нами наблюдает, не пропуская ни одной эмоции, ни одного жеста и взгляда.
        Наш проверка и не прекращалась, а сегодня так тем более он с удвоенной силой будет смотреть на нас. Напрасно Осман надеется, что дед на свадьбе потеряет бдительность и перестанет за нами наблюдать.
        Осман попросил не отталкивать его сегодня во внимании и поцелуях. Я не оттолкну, потому что и сама хочу почувствовать его на вкус, ощутить прикосновения его губ, понять, какой он.
        Один раз. Сегодня можно - сегодня мы играем. Сегодня всё не по-настоящему.
        Главное, чтобы эта игра не стала фатальной для нас обоих.
        Осман ведёт меня внутрь, где уже собрались почти все гости. Чувствую на себе взгляды, словно десятки острых стрел с неимоверной скоростью летят в одну точку и эта точка - я. Я знала, что так будет, Фи предупреждала, но всё равно чувствую себя не комфортно.
        Осман долго был один, оставаясь для всех обречённо-страдающим по Камилле мужчиной. Но сегодня с ним я, а значит, мужчина пошёл дальше, и он счастлив, по крайней мере, в глазах окружающих и родственников.
        Огромный банкетный зал поражает своей помпезностью и размерами. Очень высокие потолки, украшенные круглыми люстрами разных размеров, которые заходят друг на друга, создавая иллюзию кругов на воде. На них невозможно не обратить внимание, потому что сверкающие ниточки свисают, кажется, на пару метров.
        Круглые столы, каждый на тридцать мест, расставлены так, что в середине остается достаточное пространство для танцев и гостей. Зал украшен в сиреневых тонах с акцентом на орхидеи, которые, кажется, присутствуют в каждом элементе оформления зала.
        Сиреневые шёлковые воздушные палантины над каждым столом словно разделяют пространство, создавая для каждой отдельной компании свой маленький мирок.
        Дальше, в центре, стол жениха и невесты, которые вот-вот появятся в зале. По бокам от них два стола, расположенные ближе молодожёнам и дальше от остальных гостей. Фи сказала, мы сидим именно здесь, так принято: на свадьбе невесты ближе всех сидят родственники жениха, на свадьбе жениха наоборот.
        На эти места открывается прекрасный вид с любой точки зала, а значит, мы как на ладони перед всеми сегодня, в особенности перед Камиллой.
        Пока идём через весь зал, сжимаю ладонь Османа, кажется, со всей силы, но моя сила всё равно меньше его. К нам приглядываются, оценивают, откровенно рассматривают и тут же перешёптываются, и даже кажется, я слышу, о чём все говорят - сравнивают меня и Камиллу.
        Или просто себя накручиваю?!
        Когда все гости собираются в зале, появляется ведущий, импозантный, активный мужчина в золотом сверкающем пиджаке. Если бы сегодня я надела платье с пайетками, мы бы прекрасно с ним сочетались.
        Появляются жених с невестой.
        Адиль красив, явное сходство с Османом: высокий, статный, но больше худощавый, скорее, подтянутый. Идеально белый костюм-тройка сидит на нём великолепно.
        Невеста… Бессовестно пышное платье, сверкающее и искрящееся множеством камушков на наряде. Чёрные как смоль волосы, выразительные черты лица и тонкая фигура. Они гармонично смотрятся вместе, и они счастливы - оба искренне улыбаются. Невеста садится справа от жениха.
        Объявляется танец парня и девушки, потом мне объясняют, что это сестра и брат невесты. Так положено. Звучат первые поздравления молодым.
        Справа от меня сидит Осман, слева Фи, я словно нахожусь сейчас между двумя самыми близкими для меня людьми.
        Напротив Рустам. Пока мы здесь, он ни разу не улыбнулся. На шее платок, я так понимаю, Осман вчера перестарался с удушающим приёмом.
        - Где Камилла? - шёпотом спрашиваю у Фи.
        Она оглядывает столы перед нами, методично переходя от человека к человеку.
        - С этой стороны нет, возможно, позади нас, - отвечает так же тихо.
        Столько всего услышала про эту женщину, что нестерпимо интересно посмотреть, какая она и чем же мы так разительно отличаемся.
        Танец молодых под марш Мендельсона выразительный, прекрасный и нежный, а Адиль счастливый до чёртиков. Жених и невеста идут за свой стол.
        - Это и есть твоя Куколка? - Мужской голос над ухом заставляет обернуться.
        Между нами с Османом вклинивается голова Адиля, который сверкает белозубой улыбкой. Осман немного смущается, то и дело поглядывая на меня.
        - Я Адиль, наконец-то познакомились. Уже от всех про тебя услышал. - Он протягивает ладонь, я слегка пожимаю.
        - Я Варвара, ну или Куколка, как посмотреть, - смотрю в упор на моего большого мужчину. - Поздравляю, желаю крепкой и дружной семьи, терпения и понимания, и конечно же, скорейшего пополнения!
        - Спасибо за тёплые слова, Варя, - Адиль прикладывает руку к груди, - искренне спасибо! Я всё передам Сабине.
        Мужчина наклоняется ко мне близко-близко, практически утыкаясь губами в моё ухо:
        - Сделай Османа счастливым, подари ему дочку. Он всегда мечтал. Именно для этого дед поселил вас в одной спальне, - поднимается и смотрит мне в глаза, лукаво подмигивая.
        Не знаю, что сказать. Не знаю, что думать. Дочку? Мечтал? Медленно перевожу взгляд на Османа.
        А я здесь при чём, простите?
        Адиль ничего не знает, считает, у нас всё всерьёз, по-настоящему, мы пара. Но это не так. Всё не так. Чёрт, кажется, я попала.
        - Варя, прямо по курсу Камилла. Алое платье, - звучит голос Фи.
        Рассматриваю девушку в ярко-алом платье, именно от такого я отказалась вчера в салоне, посчитав его вульгарным для национальной свадьбы.
        Камилла невероятно красива! Я бы сказала - вау! А если бы я была мужчиной, уже закапала бы слюной собственные коленки и ползла бы, как щеночек, за ней по пятам.
        Высокая, фигура песочные часы, шикарная грудь подчёркнута умеренно глубоким декольте. Тёмные тяжёлые волосы мягкими волнами спадают на плечи. Идеально красивое лицо и, кажется, в ней нет ни одного изъяна - прекрасная восточная женщина. Редкая красота в сочетании с великолепной фигурой.
        Теперь я понимаю, почему все говорят о ней - она создана для Османа. На секунду представляю их рядом и сама с собой соглашаюсь, что не было бы пары великолепнее.
        Я в проигрыше по всем фронтам - абсолютно и безоговорочно. Мы с Камиллой в разных весовых категориях, мне нечем крыть.
        Чувствую себя растоптанной, раздавленной и ничтожной. Я не его женщина, но никто, кроме нас, этого не знает. И вполне представляю, что присутствующие задают себе вопрос - как он мог посмотреть на меня после такой женщины.
        Мы с Османом проиграли, как только зашли в этот зал. Всё, что произойдёт дальше, бессмысленно. Даже если я сейчас посреди зала сяду на шпагат, никто не станет думать обо мне лучше. Чтобы ни сделала и как бы ни повела себя - я в большом минусе перед Камиллой.
        Моя самооценка только что превратилась в выжженное пепелище.
        Я не слышу поздравлений жениха и невесты, пропускаю танец-поздравление под национальную музыку, когда выступает ансамбль, и прихожу в себя лишь когда ведущий объявляет танец невесты с отцом.
        Приглушается свет, и зал заполняется дымом, мягко стелющимся по полу, окутывая пару посредине свободного пространства.
        - Варя?
        Сначала не понимаю, откуда голос, и верчу головой.
        - Варя. - Осман разворачивает к себе. - Я тебя уже в четвёртый раз зову. О чём ты задумалась? - смотрит с тревогой во взгляде, и я решаюсь ему сказать прямо, чтобы он не питал иллюзий на сегодняшний вечер.
        - О Камилле. Даже если бы ты нанял самую красивую фотомодель из элитного агентства, всё равно был бы сейчас в минусе. Со мной - тем более. Ты подставил меня утром перед дедом, подставил меня сейчас, даже не предупредив, насколько шикарна твоя бывшая женщина.
        - Варя…
        - Не надо, - обрываю его резко. - Молчи. Пожалуйста.
        Отворачиваюсь, делая вид, что вместе со всеми восхищаюсь нежным танцем в зале. На самом деле я думаю. Прошла пара часов, не больше, до конца праздника ещё много всего произойдёт.
        Мне нужно успокоиться, привести мысли в порядок, понять, как действовать и как себя дальше вести.
        Ты не его женщина! Всё. Прими это, Варвара! Это работа, сделка, договор. Нужно просто сделать всё, как мы договорились, и уехать обратно. Переживём сегодня и завтра тоже переживём.
        Чувствую, как мой стул потихоньку едет назад. Осман утыкается губами мне в затылок. Делает вид, что смотрит танец, но на самом деле шепчет:
        - Куколка, посмотри вокруг, посмотри на гостей. Внимательно смотри. Поверь мне на слово, треть мужчин в этом зале когда-то хотели жениться на русской девушке, но им не позволили: отцы, семьи и договорные браки. Даже Адиль семь лет назад был влюблён в русскую, но дед сделал всё, чтобы этот брак не случился. А я сейчас здесь, с тобой. Ты думаешь, все обсуждают тебя, сравнивая с Камиллой?! Нет. Все обсуждают кукольную русскую блондинку, которая живёт в доме Басирова Мурада Абдулхамидовича на правах желанной гостьи в одной спальне с его внуком. Камилла ни разу не была приглашена в дом деда, не была удостоена такой чести. Она очень красива - несомненно, но ты ведь сама вчера мне сказала, что красота не является залогом счастья и ровным счётом ничего не решает.
        Слушаю его, а внутри адски потряхивает. Волнение отключает голову, путает и без того изрядно запутавшиеся мысли от происходящих событий.
        Я попала в другой мир, где фамилия и семья играет огромную роль, где договорные выгодные браки норма, где красота, если к ней ничего не приложено, не играет абсолютно никакой роли.
        Сейчас я с Османом на свадьбе его брата в роли его женщины, а дед испытывает ко мне не скрываемую симпатию. По меркам этого мира Камилла аутсайдер.
        Эта мысль успокаивает и нормализует давление. Я медленно прихожу в себя, чтобы включиться в праздник и стать той, кем должна сегодня быть в глазах гостей - парой Османа. Я согласилась на его условия, значит, нужно играть до конца. Эмоции здесь лишние.
        Объявление ведущего и медленная мелодия заставляет пары подняться и выйти в центр зала.
        - Прошу тебя, подари мне танец. - Осман протягивает руку, предлагая пойти с ним.
        Я в туфлях на высоких каблуках и дотягиваю Осману макушкой до шеи. Он напряжён, танцует, словно его ноги несгибаемы.
        - Осман, прижми меня крепче. Мы словно подростки на школьном вечере, которые боятся прикоснуться друг к другу и держатся на расстоянии метра.
        - Ты такая хрупкая, боюсь раздавить тебя своими ручищами, - тут же оправдывается, потупив взгляд.
        - Не раздавишь. Обними, - словно уговариваю маленького ребёнка.
        И он обнимает, жадно прижимая к своему большому телу. Его рука чуть ниже дозволенного, на грани, именно так прикасается мужчина к своей женщине.
        Напряжение спадает, он двигается свободнее и расслабляет меня. Я смотрю ему в глаза и улыбаюсь. Сейчас потрясающий момент для поцелуя, но вокруг слишком много зрителей.
        Ловлю взгляд Камиллы. Она смотрит с нескрываемой завистью: жгучая, адская женская зависть, когда мужчина, который когда-то был твоим, сейчас улыбается другой. Я знаю этот взгляд, так же я смотрела на совместные фото Виталика и Владлены.
        - Спасибо за твои слова. Мне они очень помогли.
        - Я сказал правду. Кем бы мы сейчас другу ни были, ты никогда не должна считать себя хуже кого-то. На твоём пути встретится не одна такая Камилла, но ты всегда должна помнить: ты не лучше и не хуже, просто ты - это ты.
        Его слова как лекарство, его улыбка проникает в душу, а прикосновения пускают по телу волнующие вибрации. Сейчас мне хорошо рядом с ним.
        - Ты правда всегда хотел дочку?
        ОСМАН
        - Ты правда всегда хотел дочку?
        Даже с ритма сбиваюсь после её неожиданного вопроса, сжимая ладонь на талии Вари.
        Вот же…
        Спасибо, братец. Вот, значит, что он ей сказал, когда подходил якобы знакомиться. После его слов на ушко у Куколки был такой взгляд, словно она стоит на высокой скале и ей прямо сейчас нужно рухнуть в пропасть без сдерживающей страховки.
        Адиль так же, как и дед, считает, что всё по-настоящему: Варя - моя женщина, и я, наконец, решил создать семью.
        - Правда. Да, хотел.
        Когда-то хотел. И семью. И детей.
        Все мужчины хотят сыновей, а я страстно желал именно девочку. Смотрел когда-то на маленькую Фи, стремглав бежавшую к деду и обнимавшую его крепко-крепко. В этот момент он становился совершенно другим - для неё: мягким, ласковым, нежным.
        Мне кажется, именно сестра научила всегда грозного, серьёзного и сосредоточенного деда хотя бы иногда раскрываться, говорить о своих чувствах близким и делиться теплом.
        Я поделился своей мечтой с Адилем очень давно, и, казалось, он даже не запомнил. Но нет, сегодня Варе он сказал именно это. Ну спасибо, решили её всей толпой сегодня загнать в угол, закидывая желаниями семьи Басировых.
        Я не знаю, что мне делать.
        Смотрел сегодня на Куколку, плывущую ко мне навстречу, и не дышал. Прекрасна во всех смыслах.
        Камилла красива, но теперь она всего лишь бывшая женщина, которая не вызывает во мне совершенно никаких эмоций. Ровно-эмоционально. Только так.
        А Варя…
        Длинное струящееся платье обтягивало её тонкую фигурку, как вторая кожа. Я не видел выделяющегося нижнего белья и сразу представил, что она совсем без него.
        Член-предатель откликнулся на эту мысль молниеносно, возбуждением выметая из головы все разумные мысли. Видимо, сегодня мне весь вечер предстоит провести со стояком в штанах.
        Страшно злят мужские оценивающие взгляды, скользящие то и дело по моей Куколке. Да, она не моя женщина, но об этом знаем только мы с ней, для остальных же - только моя. Даже не заметил, когда во мне проснулись собственнические чувства, захлестнувшие с головой, заставляющие злиться и чуть ли не рычать на всех.
        Не знаю, испытывает ли она ко мне хоть какое-то влечение как к мужчине, но я её хочу. До трясучки. И как с ней спать в одной кровати?
        Твою ж мать…
        Нам не нужны проблемы. Изначально договор предполагал фиктивность наших отношений полностью, без интимной составляющей. Но теперь я сомневаюсь - не в ней, в себе в первую очередь.
        Что я могу ей пообещать? Ничего. Что могу дать? Тоже ничего. Для того чтобы отдать, нужно быть чем-то наполненным, а я пустой. До сих пор после Камиллы.
        Мне всё же не даёт покоя Варина история, после которой она перестала верить всем. Не знаю, зачем мне это, но очень хочу узнать, что произошло, кто её обидел и как. Мне это нужно. Жизненно необходимо.
        Танец заканчивается, и я веду Куколку к столу. На нас практически налетает Камилла.
        - Простите, я случайно, - опускает глаза в пол. - Здравствуй, Осман.
        Ну да, случайно. Как же. Так я и поверил. Эта женщина случайно ничего не делает. Никогда.
        - Добрый вечер, Камилла. Познакомься, моя девушка - Варвара, - подвигаю Куколку, как бы выставляя на всеобщее обозрение.
        Взгляд Камиллы вспыхивает при слове «девушка», ей неприятно, она с трудом сдерживается, чтобы не взорваться.
        - Здравствуй, - сухо. - Приятно познакомиться, - едва не кривится. - Я Камилла, в прошлом любимая женщина Османа.
        - Добрый вечер. - Варя улыбается. - Приятно, наконец, познакомиться с той, о ком все говорят. Мне неинтересно, что и когда было. Прошлое всегда остаётся в прошлом. Приятного вечера.
        Камиллу изрядно передёргивает, она откровенно кривится, словно прямо сейчас ест самый кислый лимон из всех возможных.
        О да! Только что получил смачную порцию морального удовлетворения. Моя язвочка в действии!
        Варя тянет меня за руку к столу, и я повинуюсь. Готов сейчас её расцеловать, да и вообще, целовать готов и очень хочу. Нужно выбрать момент и насладиться этими прелестными губками, так призывно кричащими и приглашающими меня.
        - Осман, - окликает Фи, - дедушка подходил, спрашивал, почему вы с Варей пока ни в одном конкурсе ещё не поучаствовали. Недоволен, очень. - Сестра делает акцент на последнем слове.
        Вот же дед, ну везде успевает: и поговорить, и условия сделки обсудить с новым родственником, и нас проверить. На скольких свадьбах он был, всегда презрительно относился ко всякого рода конкурсам и развлечениям, считая, что свадьба должна проходить исключительно традиционно, без современных нововведений. А тут посмотри на него…
        - А теперь конкурс, уважаемые гости, вам всем прекрасно известный - «определи по запаху своего мужчину»! Кто готов участвовать? - раздаётся объявление ведущего.
        Лишь мельком ловлю взгляд деда, но понимаю, он на грани своего терпения, мы - на грани провала.
        - Прошу, мужчины, выходим! Чем вас больше, тем труднее задача для ваших вторых половинок! - подстёгивает ведущий.
        - Я пошёл, - шепчу на ушко Куколке.
        - Куда? - Варя хватает меня за руку, не понимая, что нужно делать.
        - Участвовать. Дед недоволен, что мы с тобой бездействуем.
        - А я? - собирается подняться с места. Готова тут же мне подыграть.
        - Только если сама пожелаешь. Не принуждаю.
        Встаю, уверенно иду ко всем остальным в центр зала, чем привлекаю внимание половины гостей.
        ГЛАВА 9
        ВАРВАРА
        Осман идёт уверенной походкой в центр зала. Название конкурса знакомо, но пока не могу вспомнить точно, что нужно делать.
        Около тридцати мужчин выстраиваются в шеренгу, плечом к плечу друг к другу и замирают.
        - Итак, напоминаю правила конкурса, - выдаёт ведущий. - Девушке, мужчина которой сейчас стоит в этом ряду, завязывают глаза. По запаху она должна определить свою вторую половинку, указать на неё и поцеловать, если конечно, она в своём выборе уверена. На моей памяти, точно определить удавалось лишь нескольким девушкам. Начнём. Кто из дам первая?
        Пауза в зале. Среди гостей проносится шёпот.
        К мужчинам уверенной походкой выходит молодая невысокая девушка моего возраста. Значит, её муж или жених в этой шеренге.
        - Прекрасно! А вот и первая желающая поучаствовать, - воодушевляет ведущий, провожая девушку к стоящим посреди зала мужчинам.
        Девушке завязывают глаза, ведущий проверяет, чтобы она точно ничего не видела, размахивая напротив глаз руками.
        - Так как все видели, в каком порядке стоят мужчины, пожалуйста, прошу вас поменяться местами.
        Мужчины тут же выполняют его команду, перестраиваясь. Осман оказывается первым. Девушку подводят к самому началу.
        - Слева стоят наши мужчины. Вы двигаетесь вперёд и, если уверены в том, что перед вами ваша вторая половинка, говорите «мой выбор». Начали.
        И зал замирает. Я даже представить не могла, что пятьсот человек в одну секунду стихнут, создавая абсолютную тишину.
        - На скольких свадьбах была, ни на одной не определили своего мужчину! - говорит Фи. - Поэтому Амиру запретила участвовать, я точно на нюх не узнаю.
        - Я думаю, тоже. Пока до десятого дойдёшь, голова закружится от запахов.
        Девушка медленно двигается от одного мужчины к другому, останавливаясь, принюхиваясь и думая. Проходит больше десяти, прежде чем остановиться перед молодым парнем примерно её возраста.
        - Мой выбор, - встаёт на месте.
        - Это не её муж, - хихикает Фи. - Он ревнивый, вот сейчас будет!
        - Уверены? Тогда целуйте! - выдаёт ведущий.
        - Я тебе сейчас поцелую! - выходит из шеренги мужчина, и зал взрывается хохотом. - Иди на место, догадливая моя.
        Следующей выходит Камилла, и я не понимаю почему. Я не заметила, чтобы она была с кавалером и мужем.
        - Камилла здесь с мужчиной, которого прочат ей в мужья, - тут же комментирует Фи, - вон он, под пятьдесят, в голубой рубашке.
        Смотрю на мужчину в самом конце шеренги, он невероятно напоминает маминого Георгия. Что ж, я довольна - он ей идеально подходит.
        Камилле завязывают чёрную повязку. Мужчины снова меняются, перестраиваясь, и Осман оказывается рядом с женихом девушки. Она медленно двигается вперёд, обнюхивая всех, словно полицейская овчарка. Кого она ищет, интересно, жениха или Османа? Но проходит мимо обоих и останавливается возле Адиля, чем его удивляет.
        - Мой выбор, - показывает пальцем.
        - Сегодня - он мой выбор! - вскакивает невеста, чему, похоже, Адиль очень рад, облегчённо выдыхая.
        Гости снова смеются, а Камилла виновато извиняется. Уходит, но на Османа острый взгляд бросает. Даже если бы она его выбрала, уверена, целовать бы он её не стал.
        Спустя двадцать минут и восемь ошибок желающих не остаётся. Я тоже уверена, что невозможно определить одного мужчину из тридцати, легко путаясь в таком количестве запахов. Но положительные впечатления от конкурса остались, несомненно. Это на самом деле интересно и интригующе.
        - А ваша девушка не желает поучаствовать? - раздаётся вопрос ведущего, Фи толкает меня в бок.
        Чёрт, он спрашивает у Османа, который смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Он не настаивает, предлагая мне самой выбрать, но я вижу его призыв во взгляде.
        Робко киваю, поднимаясь с места. В зале раздаются бурные аплодисменты, хотя другим не хлопали. Мне завязывают глаза, и я понимаю, что ничегошеньки не видно, совсем.
        Слышу шорохи и стук обуви - мужчины меняются. Я даже не запомнила, где стоит Осман, хотя это бессмысленно.
        - Мужчины слева от вас. Просто двигайтесь прямо, - рядом голос ведущего.
        Ладно, Варя, глаза в кучку, нос нюхает.
        Первый точно нет, совсем не похож. Второй: прекрасный запах свежести - не то. Дальше: фу, какая гадость, как таким гов… можно себя облить? Видимо, я настолько поморщилась, что в зале слышится смех.
        Несколько следующих, кажется, пахнут совершенно одинаково или я уже принюхалась?
        Сколько я прошла? Десять? Двадцать? Запахи меняются, лишь немного отличаясь друг от друга, смешиваясь для меня в одно облако ароматов.
        В зале тишина, словно я одна здесь и никого нет. Это вообще реально определить? Каждый мужчина имеет насыщенный аромат, такое чувство, что здесь принято лить на себя безбожно много, очень много. Понимаю, что начинает кружиться голова от смешавшихся в один, резко бьющих по обонянию запахов.
        Знакомый аромат бьёт в нос неожиданно, выделяясь среди остальных. Мне кажется, тот самый, но я сомневаюсь в выборе. Лишь на секунду задержавшись, иду дальше. Только собираюсь сделать новых вдох, как в носу пробивается цитрусовый аромат апельсина, словно перед носом водят.
        Точно он. Несомненно. Значит, я прошла Османа. Тут же делаю шаг назад, разворачиваюсь влево и уверенно говорю:
        - Мой выбор.
        - Вы уверены? - робко уточняет ведущий.
        - Абсолютно. - Я ещё никогда не была уверена, как сейчас.
        - Тогда целуйте своего мужчину.
        - Даже если я встану на носочки - не дотянусь. Пусть Осман поможет.
        Моё лицо заключают в большие тёплые ладони, чувствую прикосновения твёрдых губ и языка, лишь немного приоткрывающего мой рот. Я знаю, что это он. Поэтому отвечаю, насколько это возможно при полутысяче свидетелей.
        Раздаются аплодисменты и даже свист в зале.
        Снимаю повязку и вижу перед собой лицо Османа - торжествующе-ликующий взгляд. Я определила точно.
        - Поздравляю! Вы, несомненно, определите своего мужчину даже в полной темноте! Сразу понятно, вы идеальная пара! Конкурс окончен - победитель выявлен! А сейчас танцы!
        Бросаю взгляд на деда, который восседает с довольным видом. Ну хоть чем-то угодили старику.
        - Как ты определила? - нетерпеливый вопрос Османа.
        - Ты знаешь, что пахнешь апельсинами? - смотрю в его глаза с улыбкой, близко-близко от его губ, ощущая тот самый аромат. Он тяжело выдыхает, сжимая мою талию большими ладонями. - Мне нужно на свежий воздух, чтобы выветрить из своей памяти чужие запахи.
        Огромный бассейн в виде цветочного лепестка манит к себе. Голубая подсветка делает воду ещё более притягательной и таинственной.
        Я бы сейчас с удовольствием окунулась, но продолжающийся праздник и платье не позволяют исполнить собственные желания.
        Хотя желание у меня в данный момент совершенно другое. И оно идёт рядом прямо по пятам.
        - Идём туда. - Осман сворачивает в направлении свободной беседки, потому что некоторые уже заняты парочками.
        Праздник в самом разгаре, много музыки и танцев, гости выходят на воздух, чтобы отдышаться. Всё-таки лето в Крыму - это больше тридцати градусов тепла.
        Усаживается на лавочку, тут же притягивая меня, опуская к себе на колени.
        - Говоришь, я пахну апельсинами? - В глазах пляшут смешинки.
        - Именно так. Только по ним и узнала, - улыбаюсь тёмным глазам.
        Внутри порхают бабочки, бешеной стайкой бьются, взмахивая крылышками, опускаясь разом в низ живота. Его близость действует на меня провокационно.
        - Ой. - Случайно повернув голову, замечаю деда в метрах десяти от нас. - Осман, там дедушка, - шепчу как можно тише.
        - Уверена?..
        - Только он один из гостей с палочкой… а она сейчас сверкает, попадая в блики осветительных фонарей…
        - Проверяет. Следит. Выигрыша в конкурсе ему недостаточно.
        - Что будем делать?
        - Доказывать, что мы идеальная пара… не отталкивай меня…
        Осман с дикой тоской в глазах гладит мои скулы, проводит пальцем по губам, большим приоткрывая их для себя. Рваный выдох и прикосновение - такое желанное, такое нужное сейчас.
        Полностью открываюсь ему, впуская изучающий язык. Его движения глубокие, острые, жадно таранящие мой рот, нетерпеливые. Он открывает и завоёвывает для себя новую территорию, проникая дальше и дальше.
        Я задыхаюсь от нахлынувших ощущений. Резко возникшее возбуждение опускается вниз, я мокрая и желающая продолжения.
        Руки мужчины хаотично обследуют меня, то сжимая до вскрика, то отпуская до мольбы продолжить.
        Зарывается в мои волосы на затылке, не давая отстраниться, только продолжать. Мне хорошо. Жарко. Адски жарко в его объятиях.
        Что мы, чёрт возьми, делаем?
        Мои руки взмывают вверх, обхватывая сильную мужскую шею, ещё больше притягивая Османа к себе, не выпуская, прижимаюсь к стальным мышцам, которые отчётливо выделяются даже через рубашку.
        Возбуждённые вздохи захватывают, сливаются, учащённое дыхание смешивается в одно, и уже непонятно, кто тихо стонет я или он.
        Хочу его. Возбуждённая и мокрая насквозь, хочу.
        Отрывается от моих губ, перемещаясь на шею, ведёт приоткрытым ртом, оставляя мокрые дорожки языком. Всхлипываю от новой волны удовольствия. Дальше по открытому от ткани плечу, вниз.
        Руки Османа на моей груди, сжимают полушария, и я охаю, тянусь к нему за поцелуем, забывая, где мы находимся, желая продолжения прямо сейчас. Теряюсь в захлестнувших меня ощущениях, от которых сносит голову, а ясность проваливается в вязкий туман.
        Чувствую, как в бедро упирается большой, толстый член, и понимаю: он возбуждён не меньше меня. Борюсь с желанием прикоснуться к выпирающей плоти, пройтись пальцами, почувствовать его на ощупь.
        - Остановись… - шепчу.
        - Не могу, Куколка… - впечатывает меня в своё тело, прижимает, давая почувствовать своё твёрдое желание.
        Наши тела разделяет только ткань одежды, мешающая до невозможности.
        Отстраняюсь и сжимаю его лицо в ладонях. Потемневший, затуманенный взгляд, плавающий по мне. Его несёт. Ещё немного - и остановить не смогу.
        - Осман. Остановись. Мы на свадьбе.
        Он переводит дыхание и на миг закрывает глаза, убирая руки с моей талии, разводя их широко в стороны. Дышит глубоко и интенсивно. Приводит себя в чувство.
        - Дед ушёл? - спрашивает спокойно, но хрипота в голосе говорит, что он с трудом себя контролирует.
        Бросаю осторожный взгляд в ту сторону, где видела дедушку.
        - Ушёл. Если сейчас не остановимся, тебе будет ужасно неловко возвращаться в зал с оттопыренными от возбуждения брюками.
        - Встань, иначе успокоиться не получится.
        Тут же вскакиваю и отхожу на пару шагов в сторону. Смотрю на Османа, который снова прикрывает глаза и сжимает с силой край лавочки.
        У меня между ног адский пожар. Я давно не была с мужчиной, и страстные поцелуи Османа завели меня с пол-оборота.
        Трусики мокрые насквозь, а по телу гуляет возбуждение. Сжимаю бёдра вместе что есть силы, пытаюсь себя контролировать, подумать о чём-нибудь плохом, чтобы сбавить накал страстей.
        И как, спрашивается, мы сегодня будем вместе спать, если всего один поцелуй вызвал такой прилив эмоций?!
        - Иди в зал. Я приду минут через десять, когда, - он опускает взгляд, - мне станет немного лучше.
        Разворачиваюсь и ухожу, даже не обернувшись. Не от него бегу, от себя и от своих желаний. На входе сталкиваюсь с дедом.
        - Варенька, где Осман?
        - Придёт минут через десять. Ему нужно… подышать свежим воздухом, - слегка запинаюсь, а дед расплывается в довольной улыбке. - Познакомься, моя родная сестра Гульзара.
        Рядом с ним пожилая полная женщина, лишь немногим младше его. Маленькие искрящиеся глаза с огоньками позитива заставляют сразу улыбнуться.
        - Так вот она какая, Мурад! Красавица! - Она крутит меня вокруг своей оси, внимательно осматривая. - Ай-яй! Повезло нашему мальчику, хорошая девочка Османчику досталась! Хорошая! Можешь называть меня бабушка Гуля, так, для своих.
        - Хорошо, бабушка Гуля, спасибо за доверие! - тут же отвечаю благодарностью, как Фи учила. К старшим всегда с уважением и даже преклонением.
        - Завтра увидимся в доме Мурада, невесту принимать будем. И ты тоже.
        - Я? - вопросительно смотрю на деда.
        - Да. Завтра, по традиции, невеста приезжает в дом жениха. Принимать должна мать жениха, но мамы у Адиля нет, бабушки тоже, а сестра младшая. Поэтому Гульзара на правах ближайшей старшей родственницы примет, одарит и угостит сладостями. А так как ты тоже в моём доме живёшь, поэтому принимаешь непосредственное участие.
        - Хорошо, - смущаюсь, - только вы расскажите, что делать и говорить, чтобы в неловкую ситуацию не попасть. Я пока только узнаю ваши обычаи и традиции.
        Дед довольно улыбается. Ему нравится, что я не отказываюсь, наоборот, прошу рассказать и показать, желая научиться. Фи говорила, что тот, кто деду угодить сможет, навеки заполучит его симпатию.
        - Варенька, ты запыхавшаяся какая-то… пойди на террасу, подыши свежим воздухом, - указывает направление, - там красиво, море как на ладони.
        Согласна с дедушкой. Нужно успокоиться и привести мысли в порядок.
        Выхожу на небольшую террасу с несколькими столиками и плетёными стульями. Ограждения из толстых листов стекла, и, кажется, что препятствий нет вовсе.
        Передо мной, как на ладони, море внизу. Разыгрался небольшой ветер, и уже поднявшиеся волны бьют о берег, образуя белую пену. Запах моря освежает, выветривая из головы плохие мысли. Здесь полумрак, меня сложно заметить.
        - Я с Османом была три года, но не смогла бы определить его по запаху. Как у тебя получилось? - рядом стоит Камилла. Я не слышала, как она подошла.
        Красивая женщина растеряна и не уверена в себе. Я больше не чувствую себя перед ней ущербной.
        - Своего мужчину я определю из тысячи.
        - Ты же понимаешь, что я красивее тебя, я подхожу ему больше!
        - Понимаю, но сегодня, здесь, он со мной, - говорю спокойно, даже монотонно. Она не вызывает во мне ни злости, ни раздражения. Никаких эмоций.
        - Это ничего не меняет. Все. Все в этом зале знают, кто я такая и какой след оставила в его жизни, - нервно передёргивает плечами.
        - Скажи, тебя дед в свой дом приглашал хоть раз? - точно в цель, в самое яблочко. Лицо девушки дёргается.
        - Нет.
        - Адиль уже всё рассказал Сабине, а она тебе. Так что, уверена, ты в курсе, что я живу в доме Мурада Абдулхамидовича в одной спальне с Османом. Дед нарушил свои же правила, сделав для меня исключение. Одного этого факта достаточно, чтобы все в этом зале перестали считать тебя значительной в жизни Османа.
        Мне почему-то очень хочется её поддеть, уколоть, чтобы эта напыщенная особа наконец перестала считать себя особенной в жизни мужчины, которого предала. Нет, не потому что сегодня он со мной, а вообще. Если бы кто-то сделал так же для меня, поддев Виталика, я была бы безмерно благодарна.
        - Он будет моим. Всё равно будет моим. Не сейчас, так позже, но всё равно будет со мной! - почти кричит.
        ГЛАВА 10
        ОСМАН
        Мля…
        Варя ушла, оставив меня остужаться и приходить в себя.
        Двое суток назад даже подумать не мог, что прикосновения к этой блондинке снесут мне голову. Меня срывает рядом с ней.
        Когда она безошибочно определила меня по запаху, я даже дар речи потерял. Остановилась, сделала шаг назад и точно указала на меня. Всё. Ещё и потребовала, чтобы сам целовал. И я целовал, пробуя её на вкус впервые, получая наслаждение от сладких губок.
        Я пахну апельсинами… Лет десять этим парфюмом пользуюсь, и никто никогда такого не говорил. Невероятно, апельсинами!
        Когда села ко мне на колени, и я целовал её уже по серьёзному, чтобы рисануться перед дедом, понял - мне конец. Мял губы Куколки, посасывал язычок, погружаясь в неё, ласкал грудь и мыслей не было. Точнее, была.
        Хочу её так, что зубы сводит. Прямо сейчас. Хочу оказаться в ней, ворвавшись одним движением до основания, и трахать до изнеможения, чтобы имя своё забыла, и шептала только моё.
        Мысленно уже представил её без одежды, возбуждённую, скачущую на мне сверху…
        Грёбаной фиктивности конец. И в какой момент я вдруг решил, что мы проведём спокойно выходные и уедем?
        Идиот. Член стоит, вот-вот брюки в клочья порвёт, я на взводе, раскалён до предела - спичку поднеси и рванёт.
        Стараюсь успокоиться. Свадьба не закончилась, ещё минимум час быть на празднике. Перебираю в голове плохие воспоминания, чтобы остыть, всплывает Камилла, и возбуждение отступает.
        Пора возвращаться, пока от деда не прилетело, что я Варю одну оставил. Камилла не остыла, я вижу, слишком хорошо её знаю, а вечер ещё не закончен, чтобы расслабиться окончательно. На входе сталкиваюсь с дедом и бабушкой Гулей.
        - Подышал воздухом? - тут же прилетает вопрос. - Варенька сказала, что ты решил проветриться? - А в глазах задорные огоньки пляшут, вроде как он не видел, чем мы в беседке занимались.
        - Подышал. Всё в норме.
        - Османчик! Так а свадьба-то когда? Вся родня интересуется, предположения строят, где торжество будет - здесь или в Москве. - Сестра деда замирает в ожидании ответа от меня.
        Да вы что, мать его, издеваетесь, что ли? Свадьба?
        Чёр-р-р-р-рт!
        Вот это наворотил себе проблем выше, чем гора Митридат. Надо было правду деду сказать, сразу, ещё перед приездом сюда, и ничего бы не было: ни тупых вопросов, ни ожиданий.
        А теперь? Получается, если я потом скажу, что мы с Куколкой расстались, это я не просто девушку бросил, а невесту? То есть, как Камилла, по сволочному поступил?
        - Бабушка, мы пока не определились и, если честно, не планировали. - Она хочет спросить, но я продолжаю: - Как только всё точно будет известно, ты узнаешь первая, после деда, конечно.
        Кажется, ответ удовлетворил. Вроде пообещал, но ничего конкретного не сказал ей. Сам себе закрутил.
        - Дед, а Варя где? - пробегаюсь взглядом по залу, не вижу её.
        - На террасу вышла подышать. - Дед указывает направление. - У вас обоих, видимо, проблемы со свежим воздухом.
        Двигаюсь на террасу. Открываю стеклянную дверь, привыкая к полумраку. Слышу голос Камиллы, врывающийся в моё сознание.
        - Он будет моим. Всё равно будет моим. Не сейчас, так позже, но всё равно будет со мной! - кричит, видимо, на Варю.
        - Пять лет прошло. Он давно бы уже был с тобой, если бы была возможность что-то исправить.
        Варя отвечает спокойно, совершенно. Нет эмоций в голосе, словно она разговаривает с провинившимся ребёнком, объясняя его плохое поведение.
        - Ты не знаешь, что я для него значила. Он простит, вот увидишь! Обязательно простит!
        - Ты его предала. Есть поступки, которые не прощаются, есть слова, которые не забываются никогда, и они, будто запись на повторе, снова и снова всплывают в памяти, оголяя и поднимая боль и обиду, словно муть со дна моря. И как бы ты ни любил человека, каким бы смыслом своего существования ни считал - невозможно простить. Потому что это не прощение, а лишь иллюзия того, что можно снова вернуться к началу и всё будет как прежде. Не будет. Никогда.
        Сглатываю. Варя говорит, а я мысленно ей благодарен. Всё это я хотел сказать Камилле тогда, всё это сидит во мне глубоко-глубоко и не даёт идти дальше, тормозит на месте воспоминаниями, обидой, прежде всего на самого себя.
        Первый год после расставания снова и снова всплывала фраза Камиллы, сказанная в тот день: «Это вышло случайно…». Случайно не приехала на никях, случайно встретила Рустама, случайно с ним трахнулась. Совершенно случайно.
        А ещё я понимаю, что Варя говорит Камилле обо мне, но имеет ввиду и себя. Это и её чувства, и её последствия предательства, и её мысли на повторе.
        - Ты никогда не сможешь меня заменить. Никогда не сможешь стать мной. - Камилла в бешенстве, в таком, в котором обычно пребывал я рядом с ней.
        - Стесняюсь спросить, а стать тобой - это стать мразью?
        Да, девочка, жги. Именно так, именно такими словами, именно ей. Скажи ей всё, что я так и не нашёл в себе сил сказать.
        Сначала не мог, потому что даже разговор по телефону разрывал на части, а потом все эти слова стали не нужны, утратили смысл, потеряли своё назначение, перестали быть важными.
        - У меня похожая с Османом история предательства. Я очень хорошо понимаю, что он чувствовал. Я знаю, что он чувствовал, потому что испытала то же самое, пережила тоже самое. Поверь мне, Камилла, чтобы ты ни сделала, что бы сейчас ни сказала и как бы ни просила прощения, ты никогда не будешь с ним. Даже если не будет меня, даже если никого из женщин в его жизни не будет, ты к нему не вернёшься. Пойми это, прими и живи дальше. Хватит жить воспоминаниями.
        Они замолкают, обе. Я даже шелохнуться боюсь.
        Варя говорит, а я понимаю степень её разочарования. Она потеряна в этой жизни, как и я. Справилась, пережила, пошла дальше, но всё равно боится поверить, боится довериться, не желает повторения, как и я.
        За эти двое суток она лишь раз обмолвилась мне о своей истории, мельком. Не хочет говорить, не желает, чтобы я знал.
        Зато Камиллой её затравили все, кому не лень. Смогла бы она сейчас с ней так ровно говорить, если бы действительно была моей женщиной? Не знаю.
        - Чувства чувствами, но Осману нужен секс, много секса - жаркого и жёсткого. Мы трахались с ним, словно безумные, до крика и хрипоты, бывало и до боли. Справляешься? - Вот же… действительно мразь.
        - Камилла, достаточно. Самое гадкое - лезть в постель к другому человеку, пусть даже этот человек - твой бывший мужчина. Наши отношения и всё, что происходит в них, включая постель, тебя не касаются. Никого не касаются. А выносить такое на публику - словно задницу на главной площади города оголить и ждать, что тебя похвалят. Твои слова меня не задевают, всё, что ты говоришь - это лишь предсмертные хрипы отчаявшейся женщины в попытках вернуть мужчину.
        Я решаю, что достаточно. Хватит. Занавес. Камилла сказала всё, что хотела.
        - Куколка, вот ты где? Я тебя потерял, - подхожу, заключая её в кольцо рук.
        Камилла смотрит, словно взбесившийся зверь, на наши объятия, сжигая взглядом нашу пару. Но мне всё равно - её эмоции меня не волнуют, больше не вызывают внутри урагана, сметающего всё на своём пути.
        - Всё в порядке? - спрашиваю, целуя в висок.
        - Да. Мы немного поговорили. Камилла уже уходит, пока не сказала лишнего.
        Поворачиваю голову, смотрю в упор на бывшую женщину:
        - Камилла уходит.
        Тут же разворачивается и уносится прочь с террасы, оставляя нас вдвоём так и стоять, в обнимку.
        - Спасибо, - прижимаюсь к ней. - Спасибо, за всё, что ты сейчас сказала. За все слова, что пять лет сидели во мне, но я так и не смог их произнести.
        - Ты всё слышал?
        - Не всё, но многое. Ты говорила обо мне, но, кажется, о себе говорила больше.
        - Я тоже не смогла сказать. Сначала не хватало сил, а потом… это стало уже ненужным, в первую очередь мне.
        - Не хочешь рассказать? - спрашиваю аккуратно, не давлю на неё.
        - Нет. Да и рассказывать нечего - всё то же самое, что и у тебя.
        Она не хочет делиться, потому что не доверяет мне, потому что решила, что послезавтра всё закончится. Вернёмся в Москву, превратившись в двух совершенно чужих друг другу людей.
        Я ей безмерно благодарен за сегодняшний вечер, за то, что наконец-то все увидели - Осман излечился, он больше не болен Камиллой. Больше никто не посмеет вспомнить о моей бывшей женщине, потому Варя перекрыла её собой, показала всем, что мы идеальная пара.
        Варя лечит меня, но сама желает оставаться больной.
        - Пойдём, сейчас невесту будут провожать.
        - Невесту? А Адиль?
        - После первой свадьбы невеста остаётся в своём доме, и только завтра Адиль её заберёт уже в их дом, - забываю, что Варя не в курсе наших обычаев.
        - То есть получается - женился, а сделать ничего не можешь? - удивлённо восклицает.
        - В смысле? - не понимаю, но тут до меня доходят её слова. - Если ты про «делать в спальне», то всё уже сделано - Сабина беременна. Так что совсем скоро во второй раз стану дядей.
        Она заливисто смеётся, наконец оттаивая после разговора с Камиллой.
        - И кстати, Лерка твоя тоже беременна, у них с Робертом скоро пополнение, - делюсь с ней тайной.
        - Прям бэби-бум какой-то! А Лерка и слова не сказала, хитрая. Но я за неё рада - честно, очень. Они с Робертом идеальная пара, в отличие от нас… - поворачивается в кольце моих рук, а во взгляде дикая тоска и обречённость.
        Хотелось бы мне сказать ей, что всё не так, но даже не знаю - а нужно ли ей это? Я нужен? «Мы» нужны?
        Обнимаю Варю, прижимая к себе. Стоим так даже не знаю сколько, пока дверь на террасу не открывает дед со словами:
        - Дети, пора.
        Провожаем невесту. Смотрю на брата: немного раздосадован, но смирился, завтра Сабина уже поедет к нему, будет с ним, а пока дома у родителей. Он уже и детскую сделал в новом доме, всё, как жена хотела.
        Второй час ночи. Я откровенно устал и Варька тоже. Гости практически разошлись, остались только мы. Рустам уже смылся. Не показывался мне всю свадьбу на глаза.
        - Едем, Осман? - Дед медленно идёт к машине, постукивая палочкой. Мы с Варей уже на месте.
        - Да. Завтра тоже сложный день. В три уедем за невестой. В четыре будет у нас дома полным кортежем.
        - Кстати, Варя участвует наравне со всеми, отсидеться не получится. Фи сказал, чтобы девочки до четырёх были готовы. - Дед с важным видом посматривает на Куколку. - Встречаем невесту, всё по обычаю, а дальше в ресторан.
        Контрольный выстрел в голову. Участие Вари - знак того, что она окончательно в семье, совсем, дед её принял. Я попал, теперь точно.
        Когда скажу, что расстался с ней, дед меня проклянёт, наверное, не меньше. По душе она ему пришлась, всем моим. Сегодня только ленивый из родни в гости не пригласил, именно вместе с Варей и только с ней.
        Влип я, по самые яйца влип, и как выбираться, не знаю.
        Приехав домой, Варя быстро проскакивает мимо меня наверх. Если надеется лечь спать, пока я не пришёл - ошибается.
        Я всё для себя решил, теперь не отвертится.
        ГЛАВА 11
        ВАРВАРА
        Быстро поднимаюсь в спальню мимо Османа, чтобы поскорее снять с себя платье и лечь спать. Надеюсь, он задержится с дедом разговором и у меня будет время притвориться, что я уснула.
        После разговора с Камиллой остался неприятный осадок. Невероятно уверенная женщина, амбиции и самооценка на высшем уровне. Пять лет прошло, а она всё ещё верит, что Осман от неё без ума. Хочет вернуть… Словно он щеночек, помани пальцем, и он уже перед ней на задних лапках скачет.
        Не такой он. Не простил её, так же, как я Виталика не простила. Нельзя прощать предателей. Предали раз, предадут ещё и ещё.
        «Мы трахались с ним, словно безумные, до крика и хрипоты, бывало и до боли…» Эта фраза Камиллы, как противная старая пластинка, звучит в голове. Я не знаю, какой он в постели, не знаю, что ему нужно и что нравится. И не узнаю, постараюсь не узнать.
        Или она этого действительно не понимает, или прикидывается дурой. Пока не разобралась. Да и зачем мне вообще это нужно: не моя история, не моя семья и не мои проблемы.
        Проблема у меня сейчас только одна - возбуждённый мужчина, который не получил удовлетворения.
        Пытаюсь расстегнуть молнию на платье и ничего не получается. Днём Фи помогала, а сейчас выворачиваюсь, пытаясь закинуть руки за спину и не могу справиться. Видимо, её заело.
        Мужские руки молча касаются меня, и молния легко движется вниз, оголяя спину. Замираю, понимая, что позади спиной стоит Осман. Его аромат окутывает.
        Тяжёлая мужская ладонь ложится на спину и не торопясь проводит сверху вниз, вызывая дрожь во всём теле. Бабочки пробуждаются и, словно ошалелые, мечутся во мне, жаждут продолжения.
        Слышу его дыхание, хриплое и прерывистое. Понимаю - мне не отвертеться.
        Он хочет меня. Я хочу его не меньше.
        Губы касаются шеи и медленно двигаются по коже вниз, языком выводя сложные узоры, обжигают желанием. Бездумно отклоняю голову, открывая шею для поцелуев. Платье падает к ногам, и я остаюсь в одних тонких трусиках.
        - Я весь вечер думал, что на тебе нет нижнего белья… - шёпот за спиной. - Почти угадал.
        Ладони накрывают мою грудь, поглаживают соски, тут же мнут их между пальцами, перекатывая, оттягивая.
        Стон. Мой. Теряюсь в его ласке.
        Прижимает меня спиной к себе, накрывая мою грудь широкими ладонями, сжимает с силой и резко отпускает, отчего по всему телу прокатываются электрические разряды.
        Когда он успел раздеться? На пороге, что ли?
        Осман перемещается с груди на живот, поглаживает вокруг пупка, исследует. Продолжает целовать, покусывать, захватывает кожу на шее, оттягивая и снова зализывая.
        Опускает руки на попу, сжимая с силой. Трётся твёрдым, как камень, членом, давая мне почувствовать всю степень своего желания.
        Так и стоит сзади, не могу повернуться, иначе всё станет настоящим. Умом сопротивляюсь желанию, но тело требует его, желает до болезненных колик внутри.
        Подхватывает на руки, дойдя до кровати, бросает меня и нависает сверху, прижимая своим телом. Встречаюсь с ним взглядом - острый, шальной и желающий меня. Расплавиться можно за секунду.
        Я не понимаю, о чём он думает, но сверкнувший и потемневший взгляд отчётливо даёт понять: я в ловушке, в плену. Осман смотрит на мои губы, и я понимаю, что будет дальше. Остатки благоразумия секундной вспышкой проносятся в сознании и исчезают.
        - Осман, нет…
        Но меня не слушают. Тут же чувствую вкус его полных губ и язык, смело вторгающийся в мой рот. Он нагло хозяйничает, сминает губы, практически насилует мой рот языком. Вторгается глубже, подчиняет. Задыхаюсь от его напора.
        Пытаюсь оттолкнуть Османа, упираюсь в его плечи. Но проще сдвинуть бетонную плиту, чем до одури возбуждённого большого мужчину, глыбой нависающего сверху. Тут же заводит мои руки за голову, полностью обездвиживая.
        Поцелуи продолжаются, становятся жёстче, грубее, кусает за нижнюю губу, оттягивая, и меня простреливает возбуждением. Между ног сладко ноет, невероятно горячо, кажется, такой мокрой я ещё никогда и ни с кем не была.
        Всё ещё пытаюсь сопротивляться, всем телом двигаясь под ним, но делаю только хуже, возбуждая ещё больше возбуждённого мужчину.
        Я сдаюсь… Полная капитуляция.
        Принимаю его, открываюсь полностью. Отвечаю на жадные поцелуи. Перехватывает мои запястья одной рукой, а вторая спускается грудь. Отрывается от моих губ и вот уже ласкает ниже и ниже.
        Припадает к соскам, играя, посасывая, лаская языком то один, то второй. Вбирает вершинку в рот, обводя языком по кругу и тут же прикусывая, отпускает и бьёт языком по самому чувствительному местечку.
        Это невыносимо приятно, захватывающе до одури.
        Исследует, путешествуя ладонью по моему телу от груди к талии, по бедру. Моё тело словно тлеет под его прикосновениями, шершавые ладони обжигают.
        Подбирается слишком близко, скользнув пальцами под ткань трусиков и уткнувшись в текущий центр. Входит в меня двумя пальцами, одновременно надавливая большим на клитор, словно выкручивает напряжение до небес.
        Выгибаюсь всем телом ему навстречу, всхлипываю от развратных ласк, скользящих движений и ритмичных надавливаний на чувствительный бугорок.
        - Осман, нет…
        - Да, Куколка, ты же тоже меня хочешь, я чувствую… - Хриплый шёпот сводит с ума. - Вот здесь, - толкается в моё лоно глубже.
        Пальцы большого мужчины двигаются всё быстрее, и вот я уже сама в нетерпении насаживаюсь на них, двигаясь ритмично. Надавливает на клитор, запуская по телу пронизывающие импульсы, простреливающие, кажется, до кончиков пальцев на ногах.
        Резко выходит, и раздаётся треск ткани. Тонкие полоски врезаются в кожу, причиняя боль, но возбуждая ещё сильнее.
        Осман хрипло дышит, в нетерпении расталкивая мои ноги. Чувствую толстую головку, упирающуюся во влажные складочки. Одним резким движением заполняет меня полностью, входит до основания, глубоко. И ещё раз. И ещё. Жёстко и мощно.
        Чувствую его всего. Хочу продолжения.
        Притормаживает, смотрит на меня блуждающим взглядом, полным дикого желания. Не сразу понимаю, что мои руки свободны. Сжимаю пальцы на широких плечах, впиваясь в кожу, притягивая его к себе для поцелуя.
        - Ещё, пожалуйста… - Мольба переплетается с частыми вздохами.
        Движения снова становятся резкими рывками, выходит полностью и врывается в меня на всю длину возбуждённого члена.
        Я поскуливаю от дикого удовольствия, даже стонать не могу, лишь всхлипываю при каждом толчке и издаю какие-то нечленораздельные звуки. Спускаюсь ладонями по спине на его попу, притягивая к себе сильнее. Ему нравится.
        Встречаюсь с ним взглядом, в котором ничего нет, кроме всепоглощающего голода и стремления обладать.
        Частые толчки эхом переплетаются с пошлыми шлепками и нашими стонами в тишине комнаты. Прижимаюсь к нему всем телом, подмахивая бёдрами навстречу, показывая, какую скорость хочу от него получить. И он даёт мне то, чего я желаю…
        - Только не останавливайся… - шепчу в губы Осману в перерыве между стонами.
        Чувствую, что уже на грани и вот-вот сладкими вспышками фейерверка меня накроет оргазм. Из глубины мягкими волнами приливает удовольствие, расплываясь под кожей и унося меня за черту сознания.
        Ещё немного…
        Вскрикиваю. Тело резко сжимается в сладкой судороге, разнося внутри испепеляющую дрожь наслаждения. Никогда не испытывала такого. Меня словно на части разрывает и размазывает по простыням.
        Через несколько секунд слышу скупой, глухой стон мужчины в мою шею, и сильное тело Османа содрогается в конвульсиях над моим.
        Кажется, я снова кончаю, чувствуя его частые пульсации внутри меня. Он горячо дышит, оставляя на моей коже следы от несильных укусов.
        Сразу хочет отстраниться, но я скрещиваю ноги у него на пояснице, не давая подняться. Мне нравится ощущать его в себе…
        Тут же чувствую лёгкий поцелуй на своих губах, как завершение того, что сейчас произошло, как обещание, что это произойдёт ещё раз.
        ОСМАН
        Варя что, всегда так спит?
        Как и вчера, свернулась крохотным клубочком у меня под мышкой, словно домашний котёнок. Только этот котёнок так сладко стонал ночью подо мной, что глаза пеленой заволокло.
        Как только расстегнул молнию на её платье, меня сорвало и отпустило, лишь когда оргазм вытряхивал последние остатки разума. Меня так несло от неё, думал, разорву. Сладкая и терпкая.
        Хрупкая Куколка оказалась жадной и раскрепощённой в постели. Знает, чего хочет, умеет показать, чего желает, а я с усиленным рвением готов ей это дать.
        Теперь отказаться от секса с ней не смогу. Она, словно долгожданный новогодний подарок в детстве: понимаешь, что тебе купили, знаешь, где он припрятан, и бродишь кругами, не решаясь нарушить запрет и открыть, но как только вскрыл подарочную упаковку - уже не остановить.
        На тумбочке вибрирует телефон, сообщение от Фи, просит спуститься.
        С трудом выползаю из кровати, оставлять обнажённую Куколку совершенно не хочется. Лишь слегка скольжу губами по шее, собирая её запах на коже.
        Тут же член подскакивает от желания. Видимо, ночью не насытился ею - мало. Хочу ещё.
        Все внизу, готовятся, хотя лишь десять утра.
        - Осман, где Варя? Нам в час в городе нужно быть на причёске. - Ко мне подлетает взъерошенная Фи. - Вы уедете за невестой, а мы на чём поедем? И кто бабушку Гулю привезёт?
        От количества её вопросов у меня кружится голова.
        - Стоп, - кладу палец на её губы, запечатывая поток информации, - Варя спит, поднимусь - разбужу. Вы поедете на моей машине, на обратном пути заберёте бабушку Гулю. Ещё вопросы есть?
        - Ты рассказал, что нужно делать? Как невесту принимать.
        - Нет, ты расскажешь по пути, и с вами бабушка, она больше всех нас знает. - Не до рассказов мне вчера было.
        - И ещё, Осман… - Сестра мнётся, не решаясь сказать. - Сабина пригласила с собой Камиллу, видимо, это единственная возможность для той побывать в доме деда, и уговорила Адиля отправить приглашение и на сегодняшнюю свадьбу. - Фи смотрит виноватым взглядом, хотя она-то тут причём?
        - Фи, - отвожу её в сторону, - поверь, мне совершенно всё равно. Меня это не волнует. И тебя не должно волновать. А после всего, что ей вчера сказала Варя, уверен, Камилла умерит свой пыл. Ну или она полная дура.
        А мне действительно плевать. Если вчера я ещё переживал по этому поводу, то сегодня пусть Камилла хоть всю свадьбу рядом сидеть будет - не волнует.
        - А что сказала Варя? - Глазки сестры блестят, словно новогодние шарики на светящейся ёлке.
        - Вот поедете в город, и она всё-всё тебе расскажет, - разворачиваю паникёршу и толкаю ближе к Амиру, пусть жену сам слушает.
        В большой столовой переполох: выставляются столы, гарнитуры, посуда и готовятся угощения. Дед, как военный командир, раздаёт прислуге указания, лично контролируя процесс. В его доме всё должно быть идеально, никаких ошибок не признаётся.
        - Дед, с добрым утром! - приветствую старика, серьёзно объясняющего прислуге, как правильно выставлять посуду.
        - Доброе. Как спалось? - Интонация, с которой был задан вопрос, и сверкнувший взгляд деда мгновенно напрягают.
        Неужели слышал? Я-то был молчалив, а вот Куколка сладко постанывала и громко вскрикнула, когда долго кончала подо мной.
        - Спокойно, - отвечаю тем же тоном.
        У деда бессонница, и по ночам он любит курить трубку на большой террасе прямо под нашим балконом.
        - Буди Вареньку, а то Фи места себе на находит, уверена, что они опоздают.
        Я послушно поднимает в спальню. Постель пустая, отчётливо слышу звуки включённой воды.
        Тут же представляю, как обнажённая Куколка стоит под падающими струями, медленно стекающими по её груди и попке, опускаясь между ножек.
        Мля…
        Решение приходит мгновенно, а все действия совершаются на автомате, и через секунду я уже открываю стеклянные створки душевой кабины, заполняя собой пространство.
        Варя хочет тут же повернуться, но я не позволяю. Притягиваю к себе, впечатывая в своё тело и упираясь возбуждённым, готовым ко всему членом ей в спину.
        Руки сразу же находят упругую грудь и мягкие соски, под моими ладонями тут же превратившиеся в твёрдые камушки. Прохожусь ладонями по её телу, покусывая за тонкую шейку.
        - Осман… не надо… - тихо стонет, пытаясь отстраниться, но её тело говорит мне об обратном. В моих руках она податливая, отзывается на движения и ласки так, как я того хочу.
        Скольжу ладонью между ног Куколки, раздвигая нежные складочки, поглаживая выпирающий бугорок, надавливая и вызывая в женском теле дрожь.
        Ей нравится. Нравятся мои прикосновения, но она упорно старается отстраниться.
        Обвожу горячее лоно по кругу, проникаю, двигая неспешно пальцами. Неосознанно раздвигает ножки шире, впуская меня глубже и постанывая от удовольствия. Ускоряюсь, представляю, как мой член уже двигается в ней.
        Откидывает голову мне на грудь, хватаясь за мои руки. У кукольной девочки ноги подкашиваются от кайфа.
        Трётся своей попкой о мой стояк, возбуждая до звёзд в глазах, до сбившегося дыхания, до стиснутых с силой ладоней на её ягодицах.
        Так бы и продолжал, но настолько возбуждён, что боюсь кончить ей прямо на спину. Разворачиваю и подхватываю под попку, прижимаю спиной к белому кафелю, а Варя обхватывает меня стройными ножками.
        Смотрит с вызовом. В голубых глазах плещется нетерпение. Тянусь к ней за поцелуем, сразу глубоко проникая языком, посасывая её мягкие губки, получая в ответ лёгкий укус.
        Всё, меня несёт…
        Раздвигаю половинки сильнее и вхожу в неё одним рывком, сразу беру жёсткий и быстрый темп. Вытрахиваю из неё сладкие стоны, насаживаю на член с бешеной скоростью, не останавливаясь, не давая нам передышки.
        Очень туго и узко, настолько, что дыхание перехватывает от ощущений внутри Куколки. Я сейчас в ней, но хочу ещё и ещё, снова и снова.
        Я на грани, но желаю, чтобы первой кончила она, получила свою порцию удовольствия.
        Обхватывает меня за плечи, с силой впиваясь ногтями, громко вскрикивает и протяжно стонет. Чувствую, как она часто и дико сжимается вокруг моего члена, сладко постанывая от сильного оргазма.
        Отпускаю себя, через пару сильных толчков и меня накрывает адским наслаждением, словно всё тело разом отпускает, становится лёгким, освобождается, получая взамен жидкий кайф, растекающийся внутри. В голове ни одной мысли, лишь желание ею обладать.
        Так и стоим в душе, плотно спаянные обоюдным удовольствием, с подрагивающими телами и сбившимся дыханием. Не спешу её отпускать. Ещё ночью понял, что ей нравится чувствовать мой член в себе и после разрядки.
        Медленно опускаю на пол. Смотрю, а в глазах Куколки пьянящий туман и глупая улыбка на лице. Её немного пошатывает из стороны в сторону. Так улыбаются после разрывающего наслаждения.
        Подставляю её снова под душ, медленно растирая воздушную пену по стройному телу. Она моет меня в ответ, водит ладонями, словно изучает, словно смотрит впервые и не может насмотреться. Заворачиваю в мохнатое полотенце и выношу из душа сладкую девочку.
        Как только ставлю её на пол в спальне, сразу ошарашивает фразой:
        - Осман, давай договоримся - это был второй и последний раз, - смотрит серьёзно своими голубыми озёрами и ждёт ответа.
        А меня словно кувалдой по голове шарахают, и я ориентацию в пространстве теряю.
        - Куколка, тебе не понравилось?
        Задаю вопрос и знаю, блин, ответ - понравилось. Видел в её глазах, слышал её стоны, до сих пор звучащие у меня в голове, чувствовал, как её тело трясло от оргазма подо мной, а тонкие пальчики сжимались на моих плечах. Такое сыграть нельзя: тебе либо хорошо, либо нет.
        - В том-то и дело, что понравилось, очень понравилось… - замолкает. - Давай не будем усложнять и без того довольную сложную ситуацию, в которой мы оказались. Завтра мы уедем, а в Москве разойдёмся по сторонам и больше не встретимся. Я же привыкну… не приучай меня к себе… пожалуйста… - смотрит с адской мольбой во взгляде, словно пытается донести то, чего я не смогу понять, не приму.
        И тут я понимаю.
        - Варя, у тебя сколько мужчины не было? - спрашиваю осторожно.
        - Три года… - отвечает тихо, я едва её понимаю.
        Да ну на хрен! Три года?! Она серьёзно? Так бывает?
        Ещё ночью чуть не взвыл от того, какая она узкая и тесная внутри. Теперь понял почему. К ней три года мужчина не прикасался, никто не прикасался вообще. Поэтому и заводится так быстро, загорается возбуждением, словно спичка, и меня заводит за долю секунды.
        Ну и как к ней больше не прикасаться?
        Как отказаться от того, от чего отказаться не хватит сил?!
        Подхожу, беру её личико в свои ладони, заставляя посмотреть на меня:
        - Три года после того, как тебя предали, так?
        - Да, - отвечает тихо. - Нам остался вместе один день. Всего один. И всё. Не трогай меня, пожалуйста, ладно?
        Молчу. Не могу ей обещать, язык не поворачивается.
        Я уже её попробовал, прочувствовал, ощутил, был в ней, и мне, блин, невероятно понравилось. За два раза не успел ею насладиться.
        Я будто тот потерянный, голодный турист, которого после авиакатастрофы на пару лет закинуло на необитаемый остров, он вернулся и вспомнил все прелести жизни.
        А она меня отказаться просит!
        - Ты прикасаешься, и моё тело предательски отзывается на каждое твоё касание, на каждое движение, на каждый поцелуй. У меня никогда такого не было… Привыкну к тебе, а потом, словно наркоман, будут трястись в ломке, желая дозу ещё и ещё. - Она закрывает глаза, не хочет на меня смотреть. - Я же потом с тобой всех мужчин сравнивать буду, понимаешь? И они все будут хуже, однозначно.
        У меня язык отнимается. Она мне такие вещи говорит - искренние, глубокие, настоящие. Не знаю, как реагировать и что говорить. Обещать ничего не могу, даже самому себе, не то что ей сейчас.
        - Я попробую, Куколка, - выдавливаю из себя. - Попробую, но однозначно обещать ничего не могу. Ты на море, представь, что это курортный роман, интрижка, разовые отношения… что угодно. Что угодно…
        Не могу ей ничего предложить. Совсем. Понимаю, что не излечился полностью после грёбаной Камиллы, не могу поверить, не могу снова рухнуть в эти чёртовы чувства с головой. И она не может. Пока не может. Боится, и я боюсь. Кого один раз растоптали, тот тысячу раз подумает, прежде чем снова довериться.
        А в отношениях только так: если нет доверия к партнёру, ничего не получится, всё бессмысленно. Со временем вас обоих сожрут сомнения и мысли, и снова пепелище, снова возрождаться, словно феникс.
        - Осман…
        - Я тебя касаюсь, и у меня внутри будто тумблер переключается на спуск, а кнопка переключения в твоих руках. Куколка, давай договоримся. Постараюсь, уточняю - постараюсь сдерживаться. Но обещать тебе ничего не буду, иначе потом буду в твоих глазах конченым балаболом.
        Тяжело вздыхает, молча соглашаясь. Хотя бы так, хотя бы клятв не требует, потому что я их все до одной нарушу и, видимо, уже сегодня вечером.
        Она успокаивается, дыхание ровное, а глаза снова ярко-голубые и светящиеся. Лёгкая - в душе, в настроении, и это меня тоже подкупает.
        - Собирайся, тебя Фи ждёт, у неё лёгкая паника, что ты долго спишь, - отпускаю её лицо, наконец, и одеваюсь, потому что всё это время стою голый перед ней. - Она всё расскажет, что делать нужно сегодня. Возьмёте мою машину, на обратном пути заберёте бабушку Гулю и вернётесь к четырём.
        - А ты?
        - Я, Амир и Ахмед уедем в город за невестой и её кортежем. Когда мы приедем, вы уже должны быть дома, а потом ресторан.
        Лишь согласно кивает в ответ.
        - Осман, заедешь в аптеку?
        Резко поворачиваюсь и не понимаю, что случилось.
        - Что-то болит? Плохо? Что случилось? - Внутри разливается паника, совершенно неожиданно и резко. Давно забытое чувство сейчас захватывает вновь.
        - У меня ничего не болит, но кое-кто, - указывает на меня пальцем и машет перед носом, - совершенно не думал о защите ни ночью, ни сейчас, а последствия никто не отменял. Я буду с Фи, заехать не смогу, она сразу задаст много вопросов или, того хуже, пойдёт со мной. Поэтому заедешь ты и будешь исправлять свои ошибки, - улыбается мне, и я понимаю, что сейчас разговариваю с обычной Варей. - Дети никому из нас сейчас не нужны. Особенно тебе, - уже серьёзно.
        Последняя фраза неприятно режет где-то глубоко внутри, опускаясь гадким осадком и разнося в пух и прах все мои убеждения. Я хотел детей, раньше. Всё хотел. А потом Камилла уничтожила все мои мечты и желания.
        Но сейчас, когда это произносит Варя, мне становится стыдно за свои мысли. Возможно, я уже думаю по-другому?
        - Понял, сделаю.
        Подхожу к Куколке сзади и целую в шею, она только собирается возмутиться, но я опережаю:
        - Мы говорили про секс. На поцелуи запретов не было, тем более мы по-прежнему в образе пары перед дедом и перед всеми.
        Молча кивает, и я наслаждаюсь официальным разрешением прикасаться к ней хотя бы так.
        В голове то и дело всплывает её фраза: «Завтра мы уедем…»
        Она надеется просто продержаться сутки и закрыть проблему бесконтрольного влечения друг к другу. Но я могу всё изменить, переиграть и выиграть себе время с ней наедине.
        А что, если завтра мы не уедем?!
        ГЛАВА 12
        ВАРВАРА
        Фи, которая переживала, что мы не успеем, всё ещё собирается, а я уже сижу в машине Османа в ожидании.
        Ещё перевариваю сегодняшнее утро и наш разговор. Вообще всё перевариваю.
        Близость с Османом потрясающая настолько, что я и сейчас свожу ноги вместе, вспоминая его в себе.
        У меня-то всего трое мужчин в жизни было, недолго. Кроме последнего - Виталика, отношения с которым продлились три года. Секс меня устраивал, и я считала, что оргазм приходит не всегда, дело случая, редкого случая. К тому же люди притираются друг к другу, в жизни и в постели тоже, и со временем острота уходит из отношений, а на смену ей приходит устоявшаяся привычка.
        Виталик редко старался в постели в отношении меня, по большей части заботясь исключительно о своём удовольствии. Я привыкла и считала, что секс и должен быть таким.
        Считала… до сегодняшней ночи. Никогда не думала, что может быть вот так: остро, пряно, до чёрных мушек в глазах. Осман играет на мне, как на музыкальном струнном инструменте, кажется, прикасаясь именно так, как требует моё тело, там, где именно сейчас остро нужны его прикосновения.
        Он думает в первую очередь обо мне, своими движениями доводя до исступления, размазывая меня в пространстве от желания почувствовать его. Была уверена, что он, такой большой везде, просто уничтожит меня, но нет, он идеально мне подходит, и я совершенно без ума от его большого тела.
        И ночью, и утром просто потерялась в ощущениях с ним, закрыла глаза и расслабилась, позволяя себе хотеть всё, чего так давно хотела. Стонала не потому, что так обычно делают в постели, а потому, что он срывал с моих губ эти стоны своей страстью, распаляя меня, превращая в женщину, познавшую наивысшую точку наслаждения.
        Как Камилла добровольно от такого отказалась? Как?! Он невероятный! Огромный, словно медведь, но бесконечно нежный и чувственный в касаниях, жёсткий и грубый в движениях мужчина прекрасно понимающий, что нужно ему и что нравится его партнёрше.
        И как перед ним устоять?
        После душа на меня нахлынули чувства. Эйфория после яркого оргазма подняла со дна все давно утихшие, как мне казалось, эмоции. Я поняла: если не остановлюсь сейчас, если его не остановлю, потом нам обоим будет трудно.
        Говорила то, что он не желал слышать от меня, но честно, искренне объясняла, почему думаю именно так. И просила. Просила не прикасаться, просила не приучать к себе, не желая вырабатывать привычку к мужчине, который никогда не станет моим.
        Я его не забуду однозначно. Буду ещё долго вспоминать близость с Османом и те потрясающие ощущения, которые он позволил испытать в его больших руках. И да, каждого мужчину буду непременно сравнивать с ним, отчаянно желая повторения сегодняшней ночи и утра.
        Чёрт! Как можно быть таким обжигающе-страстным? Таким непозволительно удушающе-сексуальным?
        Чёр-р-р-р-т!
        - Ты чего стонешь? Болит что-то? - Фи таращится на меня непонимающе.
        Я даже не слышала, как открылась дверь и сестра Османа услышала стон отчаяния, сорвавшийся с моих губ.
        - Нет, я о своём, - пытаюсь придумать причину и не говорить ей, что дело в её сногсшибательном брате. - Думаю о своих проблемах.
        - Громко думаешь. Ну ладно, как скажешь, - соглашается Фи, но до конца мне, видимо, не верит.
        Звонит мой телефон, и на экране высвечивается «Мама». Наконец-то, спустя три дня решила мне перезвонить.
        - Да, мам. Привет.
        - Варь, привет. - Голос бодрый и весёлый.
        - Я звонила тебе, но ты была недоступна. Хотела сказать, что я хорошо доехала, всё в порядке со мной.
        - А? Да-да, хорошо, - отвечает, словно ей совсем неинтересно. - Варя, я что звоню-то. Хотела предупредить, что мы с Гошей сменили замки в квартире, вещи твоя собрала. Не переживай, всё аккуратно сложила, знаю, что ты не любишь как попало. Приедешь - заберёшь, когда будет удобно.
        Я теряю дар речи, на миг не понимая, что происходит.
        - Мам, я никуда не переехала, лишь уехала в гости на несколько дней. Я послезавтра вернусь домой! - почти кричу ей в трубку.
        - Да? - Удивление настолько искреннее, что у меня чуть телефон из рук не падает. - А я решила, ты поняла, что я тебе говорила, и переедешь, как всегда делала.
        - Я никуда не собираюсь переезжать, о чём тебе говорила, но ты, видимо, меня совершенно не слушала, полностью окутанная флюидами своего драгоценного Гоши.
        - Варя, ты нам мешаешь. Мне мешаешь строить отношения с новым мужчиной! - Теперь мама уже говорит твёрдо и начинает злиться.
        - Мам, напоминаю тебе, что это моя квартира. - Некрасиво это, конечно, но она переходит все границы. - Я приеду и буду жить в своей квартире. Я никому не мешаю и не лезу в ваши отношения, меня вообще практически не бывает дома. Снимать жильё не буду и почему, уже объясняла тебе.
        - Тебе не стыдно такое говорить? Твоя квартира! А как же я?
        - Я тебя никогда не выгоняла, в отличие от тебя. К тому же, у Георгия есть жильё, в котором вы спокойно можете жить вдвоём. Мам, закончим этот бессмысленный разговор. Я приеду к себе домой.
        - Хорошо, приедешь, и мы поговорим. Думаю, ты поймёшь, что тебе нужно съехать и оставить нас в покое.
        И гудки… Она сбрасывает вызов. Обалдеть. Еду и пребываю в шоке от услышанного только что. И замок поменяли, и вещи мои собрали. Как так?
        - Варь, - меня окликает Фи, - что случилось?
        - Фи, меня только что выгнали из собственной квартиры…
        ***
        К четырём мы уже дома и полностью готовы к приезду невесты. Платье с пайетками смотрелось превосходно, а высокая причёска дополняла мой образ.
        Фи и бабушка Гуля объяснили мне, что раньше традиции были строже и включали в себя множество элементов и обрядов. Но сейчас большинство из них сократилось по причине того, что свадьбы празднуются в ресторанах, а не дома, как было принято раньше.
        Невесту примет бабушка Гуля, как старшая родственница, потому что у Адиля нет матери, родной бабушки и старшей сестры.
        Кортеж невесты въезжает на территорию поместья, и все собираются внизу. Я прошу особо меня не задействовать, так как боюсь сделать что-то не так.
        Фи предупредила, что Камилла приедет как родственница со стороны невесты. На свадьбе тоже будет, но мне откровенно всё равно, после нашего разговора вчера я больше не воспринимаю её как угрозу и уверена, она поняла, что Осман с ней больше не будет.
        Сабина сегодня в другом платье, не таком пышном, но очень красивом, скорее, даже классическом.
        Наблюдаю через окно, что делают все гости, дед и бабушка. Играет музыка, наверное, специальная. Сабину обсыпают зерном, мелкими монетками и сладостями. Зёрнышки остаются в причёске, то и дело падая на платье и на землю.
        Рядом с Сабиной стоит маленький мальчик, который держит красивый, блестящий мешочек. Фи сказала, что в мешочке Коран, который родственники жениха должны выкупить, подарив мальчику щедрый подарок. Ему вручают большую коробку, и он с радостью передает мешочек бабушке.
        Дальше Фи что-то выкупает у невесты, какой-то свёрток, совсем небольшой, словно в нём что-то длинное и тонкое. Я вижу, что она дает ей много мелких денег, потом нужно узнать для чего.
        Я смотрю на Османа, стоящего в стороне.
        Красивый, безумно красивый! До чёртиков! До визга!
        Тёмно-синяя рубашка обтягивает торс, как вторая кожа, так что можно с лёгкостью рассмотреть рельефные мышцы и сильные руки. Именно сейчас мне вспоминается, как этими руками утром он сжимал мою попу, поддерживая на весу, и вколачивался в меня, словно обезумевший.
        Сладкая судорога тут же сводит низ живота, а трусики мгновенно намокают. Так, не думать о нём, не представлять голым, не вспоминать, что было ночью и утром! Нужно запретить себе думать и мечтать об Османе, гнать прочь возбуждающие мысли.
        Прямо за Османом стоит Камилла с остальными гостями, то и дело посматривая на широкую спину мужчины. Сегодня она впервые зайдёт в дом деда, но на правах просто гостьи, не более.
        Бабушка Гуля угощает Сабину мёдом, как мне объяснили, чтобы жизнь молодых была сладкой.
        Все гости заходят в дом, рассаживаясь за огромным столом в большой гостиной, шумно разговаривая, обсуждая предстоящий банкет в ресторане и приглашённых. Осман берет меня за руку, собираясь увести на другую сторону стола, но дед решает по-другому:
        - Варенька! - Я сразу поворачиваюсь, услышав своё имя. - Сядь здесь, - указывает рукой на место рядом с ним, которое обычно занимал Ахмед.
        Гости затихают, наблюдая, как я усаживаюсь рядом с дедом, почти во главе стола. Осман молча встает позади меня, рукой опираясь на стул. Не знаю, что это означает, но на меня искоса посматривают почти все, а Камилла откровенно прожигает взглядом.
        Гости пьют кофе со сладостями, разговаривают и смеются. Большая часть беседы проходит на татарском языке, но я с удовольствием слушаю, как звучит чужая речь, такая непривычная, но льющаяся, словно журчащий поток.
        Отец невесты, Руслан, сидит напротив меня: красивый, седовласый мужчина лет пятидесяти. Он много говорит, улыбается и смеется, вызывая симпатию и желание улыбнуться в ответ.
        Я настолько засматриваюсь на гостей, что не сразу улавливаю вопрос, адресованный деду:
        - Ну что, Мурад Абдулхамидович, насколько я понимаю, скоро ещё одной свадьбе быть? - Отец невесты смотрит в упор на деда, который, в свою очередь, буравит взглядом Османа.
        - Надеюсь, что да, - спокойно отвечает дед, переводя взгляд поверх меня.
        Я чуть не давлюсь кофе, которым в данный момент запиваю сладости. В смысле да? Эй, придержите лошадей, господа хорошие! Какая свадьба?
        - Османчик, надеюсь, свадьба здесь будет? - Бабушка Гуля вставляет свои пять копеек. - Все твои родственники здесь, за исключением лишь некоторых.
        - В Москве, - звучит надо мной уверенно, и Осман слегка сжимает моё плечо.
        Ох, Осман Дамирович, я же тебя покусаю, как только мы останемся наедине! Ты пожалеешь, что сейчас это произнёс, заранее не предупредив меня.
        - А ты, Варя, где свадьбу хочешь? - И Сабина туда же.
        - Как Осман решит, так и будет, - снова перекидываю стрелки на мужчину, стоящего позади меня. Пусть сам отдувается перед роднёй.
        Всё это время Камилла сверлит меня взглядом, видимо, мысленно уже пару десятков раз меня сожгла, снова сожгла и пепел пустила по ветру. Сейчас она находится в доме деда, но лишь на правах гостьи со стороны невесты, но уверена, желает отвечать на вопросы о свадьбе с Османом.
        Да, милая, смотри и давись слюной! И пусть я с Османом не буду, я лишь фиктивная девушка, но и ты, предательница, его не получишь.
        Время уже переваливает за шесть вечера, а гости только-только поднимаются, чтобы отправиться в ресторан. Фи то и дело бросает на меня косые взгляды. Я понимаю почему: наша фиктивная игра становилась жестокой по отношению к людям, которые нас окружают здесь, и в особенности к деду.
        Как только мы оказываемся вдвоём в машине, я лишь открываю рот, но Осман успевает первым, приложив палец к моим губам:
        - Варя, я ничего не говорил про свадьбу. Не озвучивал даже это слово. Ничего не планировал! Не обмолвился нигде и никому. Клянусь тебе.
        - Тогда почему вся твоя родня считает, что это уже дело решёное? - практически кричу на него в бешенстве.
        - Потому что им так хочется считать. Желаемое выдаётся за действительное. А дед подогревает предположения.
        - Боже, - закрываю глаза и откидываюсь на спинку сидения, - как дожить до завтра? Никогда не думала, что лгать так противно и мерзко. Словно у меня на лбу красная неоновая бегущая строка - «врушка»!
        - Не перегибай!
        - Так, что ты сказал деду перед тем, как приехать? - перегибаюсь через подлокотник в машине ближе к Осману, впиваясь в него взглядом.
        - Что встречаюсь с девушкой два месяца, русская, учительница, блондинка. Всё.
        - Ты говорил, что хочешь жениться?
        - Нет.
        - Что планируешь детей?
        - Нет!
        - Тогда почему? Почему дед считает по-другому? А?
        - Потому что ты ему нравишься. Потому что он считает, что мы отличная пара. Потому что, наконец, желает женить нерадивого внука, который не поддаётся воспитанию.
        - А я-то здесь при чём? - развожу руками.
        - А ты воспитатель.
        - Отлично, Осман Дамирович, - закрываю глаза ладошками. - Просто отлично. Ты понимаешь, как мы попали?
        - Да.
        - Видимо, плохо, раз ты такой спокойный.
        - Всё уже сказано и сделано. Варь, ещё немного осталось, и домой, - целует мою ладошку. - Куколка, потерпи немного.
        - Не называй меня так! - Сейчас невероятно всё раздражает, а то, как он меня называет, в особенности.
        - Тебя все родственники уже так называют.
        - Твою ж мать! - ругаюсь от бессилия и незнания, что делать дальше и как распутывать этот клубок лжи.
        - Не ругайся, женщина! - В машину садится дед, который и услышал мою последнюю фразу. - Что у вас происходит?
        - Всё хорошо, дедушка, это я ругаюсь на Османа, что он свадьбу в Москве затеял, - прищуриваясь, смотрю на источник моих проблем.
        - Тогда можно, - расплывается дед в улыбке. - Поехали, внук.
        ГЛАВА 13
        Вторая свадьба мало чем отличается от первой. Лишь гостями, которые сегодня преимущественно старше и солиднее. Молодёжи совсем мало и лишь за столом невесты и жениха.
        Сегодня рядом с молодыми сидят гости невесты, а мы, наоборот, подальше. Меня это радует, наш стол как бы в полумраке, скрытый шёлковым балдахином с цветами. Вчера мы были у всех на виду, в центре, а сегодня мне намного спокойнее и уютнее.
        Как и вчера, рядом Осман с одной стороны и Фи с другой, а между ними я чувствую себя в безопасности. Осман никуда не отпускает меня одну, убеждая, что одного разговора с Камиллой достаточно, а родственникам, задающим неудобные вопросы нужно отвечать вместе и слаженно.
        Свадьба начинается с танца брата и сестры жениха под красивую медленную татарскую песню. Камилла не сводит с Османа глаз, провожая его движения, следит за каждым действием, а когда мы рядом, мечет в нас копья ненависти.
        Мне всё равно. Ему, видимо, тоже. Она для него словно пустое место, невидимка, несуществующая женщина, которая тешит себя надеждой всё вернуть.
        Танец, в процессе которого передают деньги жениху и невесте, прекрасен. Фи говорит мне, как он называется, но я тут же забываю, наблюдая за потрясающим действом.
        Вчера я его пропустила, когда разговаривала с Камиллой на террасе, но сегодня смотрела во все глаза, удивляясь прекрасным традициям, каждая из которых несёт свой определённый смысл.
        Я не танцую, просто хочу насладиться торжеством, которое сегодня для нас с Османом проходит легче и спокойнее. Дед не давит взглядами и, кажется, даже нас не замечает. Неужели окончательно поверил в нашу игру?
        В разгар свадьбы выхожу на террасу, ту самую, где вчера состоялся наш с Камиллой разговор.
        ОСМАН
        Вижу, как Куколка движется в направлении террасы, и спешу последовать за ней. Торжество проходит ровно и правильно, все довольны, в особенности дед.
        Он активно обсуждает с отцом Сабины дела, планируя завтрашний день и подписание договора. На нас даже не смотрит, и хочется думать, что окончательно поверил в нашу с Варей игру на публику.
        Сегодня я расслаблен, но сказывается напряжение вчерашнего дня и утренний разговор с Варей. Десятки мыслей крутятся в голове, не давая покоя. Нужно всё обдумать и решить: чего я на самом деле хочу?
        Когда до двери остаётся пара шагов, передо мной, словно из-под земли, появляется Камилла.
        Блуждающий взгляд и сцепленные в замок пальцы выдают её волнение.
        - Привет, Осман. Потанцуем? - неуверенное предложение бывшей женщины.
        А у меня бровь в удивлении выгибается и, кажется, даже челюсть отвисает.
        - Потанцуем? Ты серьёзно? Нет! Я к тебе даже прикасаться не хочу, - тут же отрезаю все попытки наладить контакт.
        - Зачем ты так, Осман? Всё ведь можно вернуть. У нас была такая горячая любовь, большая, глубокая и…
        - Вот именно - была. Пока ты не сделала то, что сделала, уничтожив эту любовь. Больше ничего нет и никогда не будет. - Бессмысленный разговор меня раздражает.
        - Можно попытаться простить, начать всё с начала, с чистого листа, заново, Осман. - Камилла практически умоляет. - Забыть всё плохое.
        - Забыть? Я видел собственными глазами твою измену. Я видел всё. Никогда это не забуду, такую картину невозможно вычеркнуть из своей памяти, она намертво въелась в моё сознание. - Глубоко вдыхаю, чтобы не послать к чёрту Камиллу прямо сейчас. - Мне пора, меня ждут.
        - Твоя девушка? Кого ты обманываешь, Осман? Тебе никогда не нравились блондинки!
        - Всё меняется и предпочтения, как оказалось, тоже.
        - Сегодня, когда дед усадил твою девушку рядом, я поняла, что он её принял в семью. - Камилла смотрит с надеждой, верит, что я смогу опровергнуть её слова.
        - Да, принял. С первой минуты знакомства. Её приняли все - каждый член семьи Басировых, - говорю это с некой гордостью и показательным удовлетворением.
        Только произнеся это вслух, понимаю, насколько сильно меня греет изнутри этот факт. Несмотря на постоянные неудобные вопросы родни, они всё же абсолютно все симпатизируют Варе. Меня это радует и в то же время пугает. Как я потом всё им объясню?
        - Ко мне он никогда так хорошо не относился. - Камилла дёргает плечиком, недовольно вздёрнув нос.
        - Да. И, согласись, никогда этого не скрывал. Дед всегда честен. Ты об этом знала, чему удивляешься?
        - Удивляюсь тому, как быстро и просто он принял русскую.
        - Дед видит, что я счастлив, и плевать, какой Варя национальности, всё равно, какой у неё цвет волос и насколько богата её семья. Она моя женщина. Для деда этого достаточно. Мне пора. Будь счастлива, Камилла.
        - И ты, Осман, - прилетает мне в спину.
        Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с бывшей женщиной:
        - Я уже счастлив.
        И моё пепельное счастье ждёт меня на террасе.
        ВАРВАРА
        Не проходит и десяти минут, как меня сжимают в крепкое кольцо знакомые руки.
        - Держи. - Осман протягивает бутылочку воды и таблетки в ладони. - Всё купил, как ты сказала.
        Даже не смотрю на них, не задумываясь беру и выпиваю. Он наблюдает за мной, словно хочет что-то сказать, но не решается.
        - Спасибо, минус одна проблема. Во сколько мы завтра уезжаем? - осталось совсем немного, и больше не нужно будет лгать. Хотя бы самой себе.
        - Сразу после ужина. Дань уважения деду за его гостеприимство. С тобой он будет долго прощаться. Во вторник вечером у меня важная встреча в Москве, нужно успеть.
        - Когда ты скажешь, что мы расстались?
        - Когда соберусь с силами. - Большой мужчина смущается, и я понимаю, что дед не одобрит его решения. - Когда смогу это произнести, - целует мои ладошки. - Фи рассказала мне о твоём разговоре с мамой, - начинает несмело, и я понимаю, о чём он меня хотел спросить весь вечер.
        - Вот болтушка!
        - Она не виновата, Варь, просто переживает. Что мать сказала?
        - Что замок сменили, мои вещи собрали. До свидания, Варя, ты здесь больше не живёшь, - снова вспоминаю все сказанные мамой фразы. Становится тошно.
        - Куколка, за эти два дня ты многое со мной прошла: деда, свадьбу, моих родственников и бывшую женщину. Я безмерно тебе благодарен. Хочу купить тебе квартиру…
        - Нет, - резко его обрываю на полуслове. - Нет, Осман. Не смей. Даже говорить не смей. Это гадко. Это будет выглядеть, словно плата… за секс, понимаешь? За близость, которой я сама хотела. Я просила лишь море. Этого достаточно, - чеканю каждое слово, чтобы он меня услышал и понял.
        Перед отъездом с Леркой пошутили, что Осман с лёгкостью может купить мне жильё за услуги, и пару раз эта мысль проскакивала в мыслях. Но сейчас я даже думать о таком не хочу, просто не могу, потому что теперь меня устраивает только одна награда - он.
        - Я очень хочу, чтобы в твоей жизни был мир, понимаешь? - обнимает. - Чтобы ты приходила к себе домой, и никто слова тебе не сказал, что ты мешаешь, должна уйти или уехать. Не хотел обидеть тебя своим предложением, честно, лишь хочу сделать что-то, что тебя порадует.
        - Покажи мне море…
        - Завтра, как обещал. Я свои обещания выполняю.
        Не знаю, сколько мы так стоим на террасе обнявшись. Молча. Каждый думает о своём.
        Мне безумно хорошо в его объятиях, спокойно, безопасно. Кажется, ещё совсем немного - и я смогу снова поверить, снова довериться, снова открыть свою душу.
        Если и влюбляться, то только в такого, как Осман, если и желать большего, то только с таким, как он.
        Я так хотела уехать, особенно после волны вранья, сказанного деду, но сейчас глубоко внутри искорка желания жаждет найти повод, чтобы остаться: в этом доме, с этими людьми, с этим мужчиной.
        Мы сделали всё, чтобы нам поверили, но перестарались, и ложь стала настолько правдивой, что, возможно, мы и сами желаем в неё поверить.
        Сейчас, чувствуя его объятия, я понимаю, что вот так мне бы хотелось провести всю жизнь - не терзать себя сомнениями, а душу вселенским неверием.
        В двенадцать провожаем молодых теперь уже в их общий дом, и, можно сказать, официальная часть праздника окончена.
        Сегодня никто не тянет меня танцевать, участвовать в конкурсах и играть на публику, но я устала - очень.
        Понимаю, что два полноценных праздника подряд требуют выдержки и довольно большого количества сил.
        Замечаю, что Камилла порывается подойти ко мне: сначала уверенно двигается в мою сторону, а потом, словно, передумав, разворачивается и идет в совершенно другом направлении. Мы вчера всё друг другу сказали, что ещё желает услышать эта женщина, мне непонятно.
        Фи предлагает отправиться домой вчетвером, но дед ещё остаётся, не со всеми переговорил, не со всеми обсудил дела.
        Завтра сделка с отцом Сабины, и мужчины всё ещё обсуждают нюансы договора. Сегодня дед вплотную занят обсуждением важных вопросов, несмотря на торжество внука.
        Сегодня я не бежала от Османа, спокойно зашла в гардеробную, сняла платье. Он сказал, что все наряды я могу оставить себе, никто ничего у меня не заберёт. Вряд ли они мне пригодятся, но всё же приятно иметь в шкафу дорогие вечерние платья.
        Мы раздеваемся молча, никто не произносит ни слова. Снимаю линзы, чтобы не видеть его шикарное тело, чтобы не истекать слюной от желания прикоснуться и почувствовать его.
        Когда уже почти засыпаю, чувствую тяжёлую руку на своей талии.
        - Осман. Договор, - тут же даю понять, что наша договорённость в силе, ничего не изменилось.
        - Да помню я… - Вздох мужчины, полный сожаления.
        ВАРВАРА
        Утром меня будят лёгкие прикосновения.
        По коже проносится прохлада, даря освежающие ощущения, но вместе с этим чувствую жар, тут же сменяющий её.
        Осторожные, едва ощутимые движения внизу. Мои ноги настойчиво разводят в стороны. Просыпаюсь, тут же стараясь вскочить на кровати и подняться.
        - Лежать. - Властный голос Османа слышу откуда-то снизу.
        На мой живот тут же ложится большая горячая ладонь, сильно прижимающая к кровати, не позволяя даже двинуться.
        Поднимаюсь на локтях, тут же наблюдая Османа, точнее, размыто вижу его плечи и чёрную макушку у себя между ног и руку, ещё шире разводящую в стороны мои бёдра.
        - Осман, что ты делаешь? - шепчу ему. - Мы же договорились! - уже громче.
        - В нашем договоре пункта об оральных ласках не было.
        Проводит пальцем по клитору, спускаясь по нежным лепесткам ниже, обводя уже влажный центр по кругу и погружая в меня два пальца.
        Тут же тело насквозь пронизывает возбуждением, отдавая в низ живота острыми иголочками.
        Чувствую его обжигающее дыхание между ног и влажный язык, который медленно проводит снизу-вверх до чувствительного бугорка.
        Обводит по кругу и берёт в рот, нежно втягивая и посасывая, отпуская и снова вылизывая. Дразнит влажный клитор круговыми размеренными движениями, взвинчивает напряжение до предела.
        Откидываюсь на подушки, хватаю что есть силы простынь, комкая её и подтягивая, пальчики на ногах подгибаются от возбуждения, а ноги сами собой расходятся шире, давая мужчине ещё больший обзор сокровенного места.
        Слышу его гортанный стон внизу.
        - Какая ты красивая, Куколка…
        Перемещается, приятно поглаживая и выцеловывая внутреннюю часть бёдер, возвращаясь снова туда, где всё адски пульсирует желанием, и припадает губами.
        Язык Османа порхает по складочкам, снова и снова задевая все чувствительные точки. Поднимается, захватывая пульсирующую горошину, втягивая, отпуская и снова обводя по кругу.
        Не могу говорить, возмущаться не могу, лишь стонать, растекаясь горячей лужицей по постели в ожидании продолжения.
        - Куколка, ты такая мокрая… вся мокрая…
        Тут же в меня снова входят два пальца, размеренно и чётко двигаясь из стороны в сторону. Каждое движение сопровождается порханием языка и посасыванием клитора. Осман подтягивает меня на себя ещё больше, вдавливая губами в промежность.
        А я лишь выгибаюсь мостиком от тягучей и жаркой ласки, пронизывающей меня насквозь. Острый язык ускоряется в движениях, найдя яркую точку прямо под клитором, а пальцы всё быстрее двигаются, выходят из меня и погружаются снова.
        Пятернёй зарываюсь в волосы мужчины, поддаюсь ему навстречу бёдрами, ускоряя и его, и себя.
        Главное, чтобы не останавливался ни на секунду…
        Низ живота стягивает тугим узлом, напряжение давит. Границы реальности напрочь размыты. Нет стеснения, есть только желание дойти до конца. Мне нужна разрядка, которую мне может дать только Осман.
        Его губы накрывают клитор, втягивают, делают пару резких движений, и меня срывает в наслаждение волнами цунами, подбрасывая вверх от вибраций во всём теле на кончике его языка.
        Тело дрожит, не могу пошевелить конечностями, ловлю остаточные импульсы наслаждения, утихающие в теле.
        Боюсь открыть глаза и посмотреть на него. Мне не стыдно, мне безумно хорошо сейчас.
        Наконец, решаюсь. Линзы надеваю со скоростью света. Осман встал и уже на пути в ванную комнату.
        Мужчина возбуждён до предела, его толстый подрагивающий член говорит мне, что он на грани. Но сегодня мы играем в оральные ласки, и свою часть «договора» он выполнил. Я тоже хочу доставить ему удовольствие, и есть лишь один способ.
        - Осман, - зову, и он оборачивается уже в дверях. - Иди сюда, - провожу рукой по простыне рядом с собой.
        Тёмная бровь взмывает в удивлении вверх, застывает, не верит, что я всерьёз желаю его рядом. Но подчиняется. Медленно двигается ко мне.
        - Ложись… - шепчу ему. - Здесь, - не сильно бью ладонью по кровати.
        Он послушно ложится рядом со мной в ожидании действий.
        Смотрю на его член и понимаю: хочу почувствовать его, ощутить его вкус на губах. Попробовать этого мужчину, как он только что пробовал меня.
        Провожу по стволу ладонью вверх-вниз, чуть сжимая, сначала пробуя на ощупь бархатистую кожу, ощущая, какой он горячий и твёрдый сейчас в моей руке. Рваный выдох Османа говорит, что я на верном пути и ему тоже приятно.
        Медленно облизываю головку, обхватывая с силой губами - со вкусом, изучающе скольжу языком по всей длине, намеренно задерживаюсь у самого основания.
        Возвращаюсь и обвожу головку языком по кругу, снова и снова, спускаясь спиралями ниже, захватывая его, поглощая в себя на всю длину. Сладко-солёный вкус ложится на губы, вызывая стон.
        Пальцы Османа аккуратно собирают мои волосы в хвост, сгребая в руку и чуть надавливая на затылок, несильно, лишь слегка углубляя член в меня.
        Мои движения становятся лишь быстрее, подхватываю действия ладонью, вбираю член глубже и глубже. Осман подмахивает вверх бёдрами, двигаясь мне навстречу, вгоняя ствол до предела в мой рот.
        Он большой, но, чёрт, мне сейчас хорошо не меньше, чем ему. Я снова возбуждена, на пределе, готова кончить вместе с ним.
        Мужчина часто дышит, со свистом, с рваными хрипами, и я понимаю, что он близко к краю, на грани.
        Движения быстрые и резкие, обхватываю ствол сильнее, плотно сжимая его губами, насаживаясь глубже, двигаюсь чаще, заглатывая.
        Тяжёлая волна нарастает стремительно и врывается горячей, терпкой струёй в мой рот. Громкий стон мужчины разрывает тишину спальни, а я снова кончаю с членом во рту. Собираю языком всё до последней капли, по-прежнему сжимая ствол в ладони.
        Смотрю на Османа. Тяжело дышит, по виску стекает капелька влаги, глаза прикрыты после испытанного удовольствия, вторая рука с силой сжимает простынь. Почему-то от вида довольного мужчины испытываю истинное наслаждение.
        Открывает глаза и смотрит из-под ресниц мутным взглядом.
        - Ну а теперь можно сказать - доброе утро! - улыбаюсь Осману, а он смеётся.
        - Однозначно доброе, Куколка!
        Тянет меня за руку, укладывая рядом и утыкаясь носом мне в шею. Так и лежим минут десять, приходя в чувство, выравнивая дыхание. В теле приятная лёгкость и расслабляющее томление.
        - Пора вставать и собираться. - Он поднимается, опирая голову на руку.
        - Куда?
        - На море! Ты же хотела море? - молча киваю, часто-часто. - Значит, надевай купальник, бери полотенце и в путь. Тут есть собственный спуск и огороженный пляж, на котором мы будем одни. До вечера у нас много времени, чтобы наплескаться в воде. Фи с Амиром чуть позже к нам присоединятся.
        Подскакиваю, тут же ищу вещи и попутно надеваю купальник. Осман так и лежит на кровати, наблюдая за моими манипуляциями, и тихонько смеётся, то и дело останавливая меня и намекая на завтрак.
        Думаю об утреннем пробуждении. Он нарушил договор, который мы заключили буквально вчера. Зла ли я на него? Да. Отругать бы его? Несомненно. Хочу ли я повторения? Безоговорочно.
        В гостиной встречаем Рустама. Следы на шее ещё видны, но не так явно заметны, как позавчера.
        - Доброе утро, Рустам, - говорю, проходя мимо него. Он мне не особо приятен, но несмотря ни на что правила приличия никто не отменял.
        - Доброе, Куколка, - расплывается в слащавой улыбке.
        - Не смей к ней так обращаться! - тут же рычит Осман, задвигая меня за спину. Я опасаюсь повторения инцидента с удушающим приёмом.
        - Её так все родственники называет!
        - Всем можно, конкретно тебе - нет. Советую даже не разговаривать с Варварой.
        Двое мужчин замирают друг напротив друга. Поглаживаю Османа ладонью по спине, успокаивая. Тяну за футболку, уводя его из дома, подальше от двоюродного брата.
        ГЛАВА 14
        Никогда до сегодняшнего дня не видела столько воды. Голубая бескрайняя гладь простирается вдаль, сливаясь с линией горизонта, кажется, тянется и тянется, не имея конца.
        Прозрачная морская вода шуршит под ногами, чуть выходя на берег и возвращаясь обратно. Море, словно живое, шелестит звуками, шепчет о спокойствии и умиротворении. Захожу в воду медленно, чтобы насладиться первыми моментами счастья и щенячьей радости, погружаясь в солёную пучину моей мечты.
        Меня окутывает какой-то неестественной детской радостью, безграничным счастьем и наслаждением. Хочется носиться по берегу, чувствовать горячий песок под ногами, острые ракушки, впивающиеся в кожу, тёплую, как парное молоко, морскую воду.
        Собрала бы в ладошки эту воду, песок, ракушки и камушки, взяла бы с собой и хранила, как самое ценное.
        Говорят, морская вода быстро залечивает все ранки на теле. Окунуть бы в неё израненную душу, стереть все гадкие воспоминания и вынырнуть из-под толщи воды с верой в себя и людей.
        Пока я, как ребёнок, наслаждаюсь первыми впечатлениями, Осман не мешает. Стоит молча на берегу, наблюдая за мной и улыбаясь.
        И только спустя какое-то время решает окунуться и с разбега влетает в воду, окатив меня крупными брызгами. Поднимает меня на руки и бросает в воду, снова подхватывает, а я цепляюсь за него крепко-крепко, словно за спасательный круг.
        - Куколка, пойдём на берег! - держит, не отпуская. - Больше двух часов болтаешься: губы синие, а пальчики совсем сморщились от долгого купания. У тебя ещё много времени, чтобы наныряться вдоволь.
        Не выпуская из рук, несёт на берег, где стоят большой крытый навес и несколько лежаков. Этот участок пляжа огорожен, здесь нет людей и толп отдыхающих - мы совсем одни. Аккуратно опускает, чтобы я не вступила в горячий песок.
        Мне хорошо. Пока резвилась в воде, казалось, энергия бьёт ключом, но как только оказалась на берегу, расслабляющая усталость тут же прокатывается по телу, превращая меня в тряпочку.
        Наслаждаюсь эйфорией свершения мечты, того, что я сейчас именно там, где жаждет быть моя душа. Мне спокойно и хорошо. Никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас.
        Но всё же один вопрос не даёт покоя, и сколько бы я себя ни сдерживала, всё же желаю получить ответ.
        - Осман?
        - М-м-м, - издаёт мужчина рядом.
        - Хочу спросить: по какой причине ваши отношения с Рустамом такие… - подбираю правильное слово. - Натянутые?
        Осман резко открывает глаза и смотрит в упор серьёзным взглядом. Даже губы слегка сжимаются, а брови сводятся к переносице. И я понимаю…
        - Из-за Камиллы? - Он тут же кивает. - Расскажешь?
        - Ты действительно желаешь знать, Куколка? - Он слегка напрягается, но голос ровный и спокойный.
        - Да. Всё то время, что мы находимся здесь, я только и слышала про Камиллу, про ваши отношения, предательство и твоё нежелание именно по её вине жениться и создавать семью. Я стойко прошла через свадьбу, на которой все кому не лень сравнивали меня с твоей бывшей женщиной, да и сам разговор с Камиллой выдался не из лёгких. Мне кажется, я имею право знать. Я это право… заслужила. Ты просил меня рассказать о своей семье, чтобы понять, как я стала такой. Мне тоже хотелось бы понять, как ты стал таким.
        Смотрю в ожидании. Осман может отказаться, прямо сейчас закрыть эту тему и сказать, что не желает говорить. Но внутри меня сидит чёткое осознание, что знать я хочу - для себя, для того, чтобы понять, какой он, этот большой мужчина.
        Несколько минут он молчит, поджав губы, видимо, раздумывая, стоит ли говорить. Делает глубокий вдох, собираясь с силами. Он принял решение.
        - Мы встречались с Камиллой два года. Я жил в Москве, она здесь, но часто прилетала ко мне, живя по несколько дней, а то и недель. Я принял решение жениться, сделал предложение, договорился с её отцом. Всё, как полагается, по правилам. - Он замолкает на минуту. - Это было обдуманное решение. Я любил Камиллу, мне так казалось… Только потом, спустя время, понял, что это была не любовь: страсть, похоть, вожделение, жажда обладания… всё, что угодно, но не любовь, как я её понимаю сейчас.
        Осман переводит взгляд на море, отвернувшись, чтобы не смотреть мне в глаза.
        - Дата была назначена, всё организовано и заказано. Много гостей, все родственники. Никях решили сделать за день до свадьбы. И вот я, счастливый и влюблённый, стою в ожидании невесты перед мечетью. С моей стороны дед и дядя, с её - отец и брат. А невесты нет… - Он сглатывает, глядя мне в глаза. Воспоминания не из приятных, видимо. - Я начинаю звонить Камилле, затем брат и отец - телефон молчит. Через сорок минут ожидания на мой телефон приходит видео с номера Рустама, на котором он в тот момент, когда я переживаю о любимой женщине, трахает её в номере дешёвого отеля на окраине города. Даже не могу передать словами, что я чувствовал…
        Осман замолкает, и мне тут же вспоминается фраза Рустама, сказанная в первый же день нашего приезда: «Да она сама легла под меня…»
        - Не стоит. Осман, я очень хорошо понимаю, что ты чувствовал, - смотрю ему в глаза, давая понять - это убийственные эмоции. Во всех смыслах.
        - Не сходя с места, разорвал все договорённости о браке с отцом Камиллы. Он, конечно, был в бешенстве, так как желал присоединиться к прибыльному бизнесу деда. Я не стал объяснять ничего, потому что даже слова выдавить не мог из себя в тот момент, просто показал видео. Вопрос был тут же закрыт. Прыгнул в машину и гнал в сторону Москвы, как ошалелый. Благодарен деду, который всё уладил с роднёй и гостями, правильно и грамотно объяснил.
        - А Камилла? Она объяснила свой поступок?
        - О да! - Горькая болезненная усмешка Османа. - Если фразу «это вышло случайно» можно считать объяснением. Когда она это произнесла, меня вынесло, вытряхнуло напрочь из собственного тела, словно взрывная волна смела всё внутри в одну секунду. Ещё долго слышал эти слова в голове, будто кассетная старая плёнка заела в магнитофоне. Больше никаких объяснений в тот день я не получил. До сих пор не понял, как можно случайно переспать с другим мужчиной в день своей свадьбы…
        Осман говорит, а у меня внутри всё переворачивается.
        Вспоминаю, как гадко и мерзко было мне, хотя получила куда больше вариантов случившегося. Фантазия Виталика била через край, когда он придумывал версии, чтобы оправдаться передо мной.
        - А дальше?
        - По приезде в Москву я с головой ушёл в жёсткий, уничтожающий месячный запой. Не помню себя в этот период: что делал, где был и с кем разговаривал. Пребывал в постоянном тумане и, кажется, совершенно не осознавал, что я - это я. Роберт первым понял, что что-то не так. Хотел отдать мне два проекта, но не смог дозвониться, в офисе меня давно не видели. Приехал ко мне, ну и увидел… то, что осталось от меня. Позвонил Фи, и через три часа она была в Москве, чтобы следующие несколько дней приводить меня в состояние адекватности.
        - Поэтому ты не пьёшь? Боишься сорваться?
        - Куколка, я не боюсь сорваться, - смотрит на меня серьёзно. - Просто за тот месяц я, похоже, выпил норму алкоголя, причитающуюся мне в этой жизни.
        - А Рустам? Что он сказал?
        Не мог же не объяснить? Ну не мог, такое просто так не делается.
        - Лично мне - ничего! А деду, - взгляд Османа вспыхнул злостью, - что хотел меня проучить… показать, что он не настолько беспомощен, насколько все считают. Он всегда считал, что мне достаётся всё самое лучшее: я самостоятелен, успешный бизнес и красивая женщина рядом. Он же ничего в своей жизни сам не сделал, самостоятельностью никогда не отличался. Тридцать пять лет сидит возле жопы Ахмеда, лишь исполняя поручения и принимая от отца подачки. Не желает самореализовываться, именно это и бесило всегда деда, который нас всех подталкивал найти своё место в жизни. Решил доказать, что он чего-то стоит, вот и доказал… нагадив в своей же семье.
        Теперь я понимала Османа. Я бы тоже не хотела общаться и даже смотреть на такого человека, пусть и родного по крови.
        - Первые два года я вообще сюда не приезжал. Не желал отвечать на вопросы о Камилле и нашей неудавшейся свадьбе. Считал, что некрасиво говорить плохо о женщине, с которой тебе было хорошо, пусть даже после того, что она сделала, а достойную причину разрыва придумать не мог. Но Камилла сделала всё сама: рассказала своим подругам о том, что произошло, ну а они разнесли по друзьям и родне. С тех пор меня все искренне жалели, только от этой жалости было только хуже. История «Осман и Камилла» закончилась позавчера, когда со мной рядом появилась ты. И за это - отдельное спасибо.
        Я понимаю, о чём говорит Осман. Омерзительно, когда тебя предают, но ещё больше уничтожает, когда тебя жалеют, этой самой жалостью напоминая о случившемся.
        - Ты сказала, наши истории похожи, но не думаю, что у тебя всё было настолько драматично. - Осман улыбается и закатывает глаза, разряжая обстановку и наш серьёзный разговор.
        В этот момент мне хочется всё ему рассказать. Даже не знаю почему, наверное, потому что он очень хорошо понимал, что я чувствовала в этот момент, знал не понаслышке, а из собственного горького опыта.
        - О, ты ошибаешься - драма!
        Улыбка тут же исчезает с его лица, а брови недовольно сходятся на переносице.
        - Наши истории невероятно похожи, практически идентичны. Только в день своей свадьбы я получила не видео, а фото интимного характера. Как оказалось, мой жених и Владлена встречались тайно не один месяц, пока я, счастливая и влюблённая, готовилась к свадьбе. Виталик всегда говорил, что я красивая, а друзья ему невероятно завидуют, именно на «красоте» он и собирался жениться. А Владлена… - я запинаюсь. - Как потом выяснилось, всегда мечтала о Виталике. Она устраивала его в постели, но не в качестве жены, потому что девушка внешне… - думаю, с кем сравнить. - В общем, бабушка Гуля в свои восемьдесят выглядит куда лучше! Владлена до последнего была уверена, что Виталик не женится на мне, разорвав свадьбу, останется с ней, создаст семью…
        - Но он не передумал? - догадывается Осман.
        - Именно! В состоянии отчаяния женщина готова на многое, а влюблённая отчаянная женщина - на всё. Эти фото были сделаны неделей ранее, не в день нашей свадьбы, но прислала она мне их в тот самый момент, когда мой жених стоял на пороге квартиры, любуясь на меня в свадебном платье. И яркая подпись под фото: «И кто теперь самая красивая?» Что я чувствовала в этот момент, тебе рассказывать не нужно…
        Даже сейчас отчётливо помню, как швырнула в Виталика букет невесты, а следом телефон с фотографиями и всё, что мне попалось под руку.
        Он прошёлся по моей душе грязными сапогами, обесценил всё, во что я верила, чего хотела и о чём мечтала. Пара снимков - и твоё сердце разорвано в клочья.
        - Именно тогда я поняла, что красота не является синонимом счастья, не гарантирует ровным счётом ничего.
        «Не родись красивой, а родись счастливой» - глупое, но невероятно правильное высказывание в моём случае.
        - Он объяснил свой поступок? - Осман притягивает меня к себе, укладывая рядом и обнимая.
        - Да, - хмыкаю, вспоминая лицо Виталика. - Сначала говорил, что Владлена опоила его алкоголем и использовала, потом - что подмешала ему афродизиаки, затем - что шантажировала… Честно, если бы он сказал правду, мне было бы легче. Лерка была на свадьбе, и именно ей выпала честь вытирать мои слёзы и объясняться с родственниками и друзьями. Я очень благодарна ей за поддержку, безгранично благодарна.
        - А твой жених?
        - Через три дня в соцсетях увидела фото его и Владлены, отдыхающих на Кипре. Это должно было быть наше свадебное путешествие. Виталик не просто предал и разбил мне сердце, он ещё и отнял мою мечту о море. Именно на этом отдыхе она и залетела, но он поступил «по-мужски»: тут же уехал в Питер, оставив Владлену разбираться с проблемами самостоятельно. Она быстро поняла, что Виталика присвоить не получится, а ребёнок - совсем не та причина, по которой он останется с ней. Сделала аборт, а через пару месяцев тоже уехала из города. Итог: три разрушенные жизни.
        Молчание. Каждый думал о своём в частности, и о наших ситуациях в целом. Как оказалось, у нас больше общего, чем мы могли предположить.
        Два человека, уничтоженные и совершенно разочарованные, не верящие в любовь, верность и искренность слов.
        Сейчас мы словно баюкали друг друга в объятиях, прекрасно понимая те чувства, что испытали в момент предательства.
        Я никогда ни с кем не хотела делиться своей историей, но, открывшись Осману, поняла, что мне стало легче, будто избавилась от небольшой части своей боли, переложив её на него.
        И как бы тепло и спокойно мне ни было в его объятиях, мы оба понимаем, что это последствия наших «фиктивных» отношений и физическое притяжение к друг к другу.
        Секс - это ещё не любовь. Можно долго спать с человеком в одной постели, при этом испытывая к нему симпатию, влечение или желание, но так и не полюбить, не проникнуться глубоким настоящим чувством.
        Наверное, у нас с Османом именно так. Пока мы здесь, на море, находимся в ситуации, когда вынуждены быть вместе - всё хорошо, но я знаю: как только вернёмся в Москву, станем просто двумя людьми из разных миров, случайно оказавшимися рядом.
        - Как думаешь, Куколка, время лечит? - Осман прижимает меня к себе сильнее, целуя в макушку.
        - Время лечит?! Серьёзно? А кого оно вылечило? Меня? Или, может быть, тебя? Время никого не вылечило. Однозначно. У него нет лекарственных свойств, оно всего лишь идёт своим чередом, расставляя всё на свои места. - Уверенный ответ человека, который много раз слышал эту фразу. - Время лишь притупляет воспоминания, замыливает эмоции и растворяет часть боли и обид. В конечном итоге, если постараться, можно представить себя сторонним наблюдателем, случайно ставшим свидетелем горького разочарования. А забыть ты не сможешь никогда, всегда опасаясь повторения. Такие, как мы, не боятся испытать новую любовь, мы боимся испытать ту боль, что эта любовь оставляет после себя.
        - Но разве снова рискнуть - это не смелость?
        - Это глупость. Хотя именно глупость - постоянный сопутствующий элемент любви. Так что как посмотреть.
        - Умная ты, Куколка, и рассуждаешь верно. Только вот любовь ведь не поддаётся логическому осмыслению, затянет она тебя, и все рассуждения полетят к чертям.
        Поднимаю голову, заглядывая в его тёмные глаза, наполненные тоской.
        - Я очень постараюсь, чтобы не затянула. Очень.
        Осман тут же накрывает мои губы поцелуем. Обводя нижнюю губу языком, проникает в мой рот мягко, исследуя, подчиняя и размеренно погружаясь глубже и глубже. По телу расползаются мягкие волны предвкушения, а руки сами ползут вверх по широким плечам.
        Поцелуй не грубый и сметающий, наоборот, мужчина словно смакует, вбирая мой солоноватый вкус и запоминая его. Неторопливо и глубоко - именно так сейчас хочется прикасаться друг к другу.
        - Ой, мы не помешали? - Голос Фи раздается неожиданно. Мы слишком увлеклись процессом.
        - Нет, - кашляю, чтобы вернуть нормальный голос.
        - Тогда бежим купаться, тем более до ужина два часа осталось.
        Маленький Эдем быстро перебирает ножками по горячему песку, с визгами убегая от Амира. Фи влетает в воду по принципу Османа, по-моему, даже не глядя, куда прыгает.
        Мы купаемся, резвимся, брызгаемся и визжим с Фи, когда мужчины, подбрасывая нас, как пушинок, бросают в воду.
        Немного устав и наглотавшись солёной воды, выхожу на берег, наблюдая, как остальные всё ещё дурачатся в море.
        Картинка плывет, а звуки стихают, словно в вакууме, остаются лишь люди передо мной.
        В этот момент где-то глубоко внутри болезненно колет: очень хочется, чтобы это был мой мужчина, моя семья и моя настоящая жизнь.
        ГЛАВА 15
        - Варя, пора, уже все внизу собрались. - Осман тянет меня за руку. - Успеешь собраться.
        Я и так, в принципе, практически всё успела, сложив сумку и упаковав почти все вещи. Не помещались лишь купленные здесь платья, пришлось складывать их отдельно.
        Осман сказал, что уедем сразу после ужина, и я старалась ничего не забыть. Он же свои вещи ещё и не думал собирать.
        Спускаемся, там уже вся семья, кроме Рустама. Это и к лучшему, во избежание конфликтов между мужчинами.
        Теперь я немного разбираюсь в блюдах, мне очень нравится мясо, которое готовили в этом доме. Осман это уже понял, поэтому на моей тарелке тут же оказывается понравившаяся еда.
        - Фи, а вы, когда уезжаете? - спрашиваю у сестры Османа, на море так и не удалось поболтать.
        - Послезавтра у дяди Ахмеда юбилей - шестьдесят лет. Празднуем в ресторане. Уедем в четверг утром. Вы, насколько я поняла, тоже. - Фи переводит взгляд с меня на Османа.
        Я очень медленно поворачиваю голову в сторону Османа, который сейчас выглядит нашкодившим ребёнком. Вот почему он не спешил собираться и меня не торопил - планы изменились. Только я, как обычно, ничего не знаю.
        - И когда, стесняюсь спросить, Осман Дамирович это решил? - В этот момент, разрезая кусочек мяса, надавливаю ножом настолько сильно, что он, легко разделив еду, со скрежетом проходится по тарелке.
        Он меня снова подставляет, не предупреждая о своих решениях и не советуясь. Сейчас я стараюсь быть максимально спокойной, едва сдерживаюсь, чтобы не взорваться, лишь взглядом даю понять, насколько я в бешенстве.
        Здесь не принято, чтобы женщина прилюдно высказывала претензии своему мужчине: на людях голос мужчины всегда главенствующий, за закрытыми дверями - это уже отношения двух людей.
        И когда дверь в нашу спальню закроется, Осман испытает на себе все грани моего возмущения.
        - Час назад, Варвара, ответил согласием на приглашение Ахмеда, - медленно протягивает руку Осман, отбирая у меня нож.
        Все сидящие за столом с интересом наблюдают за нашим общением.
        - Ты говорил, что завтра вечером в Москве у тебя важная встреча, - зло прищуриваюсь, ожидая его ответа. Неужели врал?
        - Мой заместитель, Андрей, с лёгкостью справится без меня. Все соответствующие инструкции я уже дал. Так что мы может задержаться ещё на три дня.
        - Ты уверен, что дела могут позволить тебе задержаться? - даю ему последний шанс, чтобы передумать, изменить решение.
        - Да, безоговорочно.
        - Я очень рад, Варенька, что вы останетесь ещё погостить! - Дед с нескрываемой улыбкой искрится счастьем. - Осман, какие планы на эти три дня?
        - Варя ещё вдоволь не накупалась и почти не загорела сегодня. Завтра поедем в гости к бабушке Гуле, она настойчиво приглашала. Заедем к Адилю с Сабиной, посмотрим, как устроились в новом доме. По городу пройдёмся, Варя ведь не видела ничего, хотя бы основные интересные места посмотрим. А послезавтра банкет в ресторане. В четверг домой.
        По мере того, как Осман перечисляет планируемые действия, глаза деда всё больше и больше расширяются. В конце рассказа он чуть в ладоши не хлопает от восторга, подскакивая на стуле, хотя я не совсем понимаю почему.
        Больше я не комментирую решение Османа, лишь искоса поглядывая на него злым взглядом. Он понимает, что, как только мы окажемся за дверями спальни, я его покусаю.
        Всё оставшееся время за ужином я прокручиваю в своей голове варианты слов и действий, которые совершу по отношению к этому хитрому и несносному мужчине. И он понимает, что придётся очень сильно постараться, чтобы объяснить свои действия.
        Как только мы поднимаемся и дверь закрывается, я спускаю на него всех собак разом.
        - Ты. Снова. Со. Мной. Не. Посоветовался, - чеканю каждое слово, чтобы он понимал, насколько я злая сейчас. - Я уже почти расслабилась, решив, что остался какой-то час, и наш спектакль окончен, но ты решил продлить мои мучения, и свои, кстати, тоже! - почти кричу на него.
        - Куколка, не кричи, нас могут услышать, - говорит совершенно спокойно, даже равнодушно, снимая с себя рубашку.
        - Нужно было об этом думать, когда ты принимал решение остаться - без меня. А теперь поздно, Осман Дамирович, всё, надо было раньше думать, что тебе за это будет! - даже не думаю говорить тише.
        - Ничего страшного не произошло. Побудем ещё три дня. Зато вдоволь накупаешься на море. Я не мог отказать Ахмеду - семья есть семья, - равнодушно пожимает плечами, расстегивает ремень, снимая джинсы.
        Вот актёр! «Семья есть семья…»
        - Не мог отказать?! Да ты его терпеть не можешь! Откуда вдруг глубокие родственные чувства? Ещё скажи, что к Рустаму воспылал нежностью! - закатываю глаза, прекрасно понимая, что такого в принципе не может произойти.
        - К Рустаму ни в коем случае. Ахмеду согласие дал. - В этот момент Осман снимает с себя боксеры, оставшись передо мной совершенно голым.
        - Что ты делаешь?.. - брожу взглядом по его телу, не в силах оторваться.
        - Готовлюсь ко сну, - отвечает как ни в чём не бывало, наблюдая за моей реакцией.
        Его тело сводит меня с ума. Хочется прикоснуться, провести ладонями, ощутить твёрдость рельефных мышц, спуститься ниже…
        Осман уже возбуждён, в полной боевой готовности. Длинный, толстый подрагивающий член призывно манит, чтобы обхватить его ладонью.
        Неосознанно облизываю губы, вспомнив сегодняшнее горячее утро и вкус этого большого мужчины на своих губах.
        Рваный выдох Османа отчётливо говорит - он видел призывный жест и готов прямо сейчас всё повторить. Мужчина на взводе, тяжело дышит, считывая мои реакции, словно сканер.
        Вспоминаю его в себе, и между ног скручивается тугая спираль предвкушения наслаждения, ощущения резких движений и эйфории, которое он способен подарить. Даже ноги свожу вместе, чтобы остановить в себе непреодолимое желание тут же наброситься на него.
        Как за одну минуту из состояния невообразимой злости можно рухнуть в возбуждающую агонию?!
        Останавливаю мысленно свои порывы, но понимаю, что сдерживаться рядом с ним не могу, не хочу. Спать с ним в одной постели ещё три ночи, не прикасаясь - это пытка чистой воды.
        Его невозможно не хотеть.
        - Осман, наш договор… - Последняя попытка уговорить его, и в первую очередь себя.
        - Я разрываю договор.
        Идёт ко мне, словно хищник, готовый к прыжку, гипнотизируя чёрным взглядом.
        - В одностороннем порядке.
        Притягивает за шею резким движением к себе, жёстко собирая в кулак волосы на затылке, накрывая мои губы голодным поцелуем, жадно погружаясь, не давая вздохнуть и возмутиться.
        Мои руки скользят по его телу, не пропуская ни сантиметра, жадно исследуя и слегка царапая ноготками.
        - Готов возместить все издержки.
        Тут же мой сарафанчик летит на пол, туда же лиф. Соски под его пальцами мгновенно становятся твёрдыми и острыми.
        - Исключительно натурой.
        Гладит пальцами по чувствительному местечку через тонкую кружевную ткань трусиков, мягко поглаживая, призывно возбуждая. Становлюсь мокрой в секунду, и, кажется, даже температура зашкаливает. Загораюсь, словно спичка, лишь от одних прикосновений.
        Не могу сдерживаться. Не могу с ним бороться. Хочу его чувствовать. Желаю повторения удовольствия сногсшибательного оргазма и сладкой дрожи во всём теле.
        К чёрту всё… Хочу Османа.
        Мужские пальцы, скользнув в трусики, тут же гладят клитор, надавливая, водя по спирали, накручивая мою чувствительность резко до горячего предела. Стону в его рот, не разрывая поцелуй.
        - Это запрещённый приём… - на миг прерываюсь, чтобы промычать претензию.
        - Зато невероятно действенный, Куколка. Заводишься с пол-оборота, ты уже готовая. Для меня.
        Кладу руку на его член, обхватывая пальцами, провожу рукой до основания и обратно, слегка надавливая, наращивая темп, представляя, что он уже во мне, вколачивается ритмичными движениями, и от этой мысли накатывает ещё более сильное возбуждение.
        Обводит языком соски, втягивая в рот, посасывая, зализывая. Покусывает твёрдые вершинки, оттягивает и резко отпускает, отчего дрожь пронзает всё тело насквозь и ноги подкашиваются.
        Движения пальцев Османа становятся ритмичными и быстрыми. Он опускается на колени, стягивая с меня трусики и закидывая мою ногу себе на плечо.
        Чувствую влажный язык, тут же припадающий к текущему центру, скользящий по складочкам, проникающий в лоно настойчивыми движениями. Он трахает меня языком, вызывая судорожные сокращения и непрерывные громкие стоны.
        Зарываюсь пальцами в его волосы, цепляясь, чтобы не упасть от нахлынувших вибраций во всё теле.
        - Ещё, Осман…
        Захватывает горошинку клитора губами, сжимая с силой и резко отпуская, отчего по телу проносятся пронизывающие вибрации, бьющие ритмичными толчками хаотично в поясницу.
        Снизу доносятся пошло-причмокивающие звуки, будто он на самом деле пробует меня на вкус, смакуя. Палец входит ритмичными движениями глубоко в моё лоно в унисон с порханием языка.
        Гортанные глубокие звуки рвутся из груди, а тело вибрирует, натягиваясь, словно струна.
        Осман резко отстраняется, подхватывает меня на руки и опрокидывает на кровать. Собирается опуститься на меня, но я останавливаю.
        - Хочу попробовать тебя сверху…
        Взгляд, полный огня, сверкает, полностью подчиняясь моему желанию. Он согласен, ложится на спину, усаживая меня сверху и лишь ждёт, когда я приму его полностью в себя.
        Я хочу насладиться этими ощущениями, прочувствовать его на всю длину в себе, опускаюсь неспешно, растягивая удовольствия от постепенной наполненности внутри. Член входит в меня медленно, по сантиметру.
        Осман надавливает на мои бёдра и резко насаживает до предела. Начинаю двигаться, сначала ритмично-медленно, постепенно наращивая темп. Наслаждение бьёт в одну точку, растекаясь по телу паутинками сладких импульсов.
        ОСМАН
        Куколка не спеша двигается на мне. Захотела вскарабкаться сверху, и я чуть не кончил, тут же представив, как она скачет верхом.
        Ускоряется в движениях, отчего её смачная грудь подскакивает, а вместе с ней подпрыгивает, и моё сердце, готовое выскочить из груди.
        Подмахиваю бёдрами снизу, вбиваясь в неё на всю длину члена. На стыке наших тел раздаются громкие шлепки, и этот звук сносит все разумные мысли напрочь, оставляя лишь одну - только не останавливаться.
        Варя закидывает руки за голову, собрав волосы на затылке. Голова откинута назад, а розовый язычок проходит то и дело по губкам, облизывая.
        Моя девочка сладко и протяжно стонет, насаживается на меня не останавливаясь, лишь набирая темп в движениях.
        Потрясающая. Сводит меня с ума, заставляя сердце заходиться от переизбытка ощущений в бешеной пляске. Кажется, сейчас задохнусь, если не прикоснусь к её коже, не почувствую вибрации её тела, которые передаются мне зеркально волнами возбуждения. Чувствительность на грани, ощущаю, как в ней горячо и тесно.
        Хочу её по-другому.
        Снимаю с себя и переворачиваю, ставлю на колени. Её спина тут же прогибается, подставляя мне сексуальную попку.
        Провожу языком по упругим ягодицам, поглаживая руками белоснежную гладкую кожу. Её ноги широко раздвинуты, и я вижу Куколку, раскрытую для меня полностью, такую возбуждающую и притягательную.
        Приставляю член к мокрой дырочке и резко вхожу, отчего из её ротика вырывается жалобный стон. Наматываю длинные пепельные волосы на кулак, прогибая её ещё больше, притягивая к себе резче.
        Лишь на секунду прохожу взглядом по члену, входящему в неё, и готов кончить тут же. Но хочу, чтобы первой к наслаждению пришла она.
        Тяну за хвост, поднимая на себя и прислоняя спиной к своей груди.
        Вбиваюсь в неё, словно стальной молот не останавливаясь. Нащупываю клитор, мну сладкий бугорок, надавливаю сильнее, отчего она всхлипывает и тихо поскуливает.
        Она на грани. За те два раза, что был в ней, чувствую, когда она вот-вот сорвётся в оргазм. Пара движений - и Куколку накрывает волна удовольствия, она бешено сжимает внутри мой член хаотичными сокращениями, сбивается с ритма, растекаясь в моих руках.
        Делаю два сильных толчка и улетаю вслед за ней. Тело словно бьётся в болезненном ознобе, пока я изливаюсь глубоко внутри неё, не выпуская из объятий.
        Не выхожу, потому что Варе так нравится.
        Замираем в таком положении, ловя затухающие искры наслаждения в объятиях друг друга. Оргазм выбил все силы, и теперь тело, словно после долгого марафона, расслабляется, превращаясь в мягкий воск.
        Целую её шею, глажу нежную кожу ладонями.
        Укладываю Куколку рядом, захватив в кольцо своих рук, закрывая от всего мира собой. Оставляю на её губах невесомый поцелуй, и она тут же закрывает глаза, проваливаясь с сон.
        Я откровенно ею любуюсь, отмечаю для себя каждую чёрточку, каждое подёргивание пушистых ресниц, вдыхая её божественный запах, пропитавший моё тело и эту спальню.
        Сегодня, когда она сказала, что сделает всё, чтобы больше не впустить в своё сердце любовь, я понял: вернёмся в Москву - и она уйдёт, не останется, не сможет со мной, ни с кем не сможет.
        Я эгоистично решил выиграть ещё три дня рядом с ней, чтобы надышаться Варей, насладиться, наполниться, сохранить её в себе, насколько это вообще возможно.
        Хочу сохранить её в памяти, оставить её светлый образ в душе, её аромат на кончиках пальцев.
        Знаю, что сам приговорил себя к наказанию Куколкой, но не могу сопротивляться, по своей воле продлевая агонию собственного сердца.
        ГЛАВА 16
        ВАРВАРА
        Следующие три дня пролетают незаметно в поездках по гостям и посещениях многочисленных родственников.
        Бабушка Гуля принимает меня, словно я уже часть большой семьи, и тот факт, что я в ней останусь, дело решёное. Большой дом в городе окружён зеленью и цветами, про которые, кажется, она может рассказывать часами.
        И, наверное, это нудно и монотонно слушать рассказы пожилого человека о растениях, в которых она души не чает, но мне интересно настолько, что я смотрю с открытым ртом.
        Она учит меня готовить чак-чак, рассказывая секреты приготовления в их семье, которые передаются только «своим».
        Потом звонит двоюродная тётя Амине, и как только выясняется, что мы с Османом в гостях у бабушки, нас сразу приглашают в другой дом, с укором отметив, что посещение обязательно и отказы не принимаются.
        Через два дня я перестаю запоминать имена и родственные ветви, соединяющие этих людей. Мне кажется, что все они родные настолько, что совершенно не имеет значения, кто, кому и кем приходится.
        С одной стороны, я понимаю Османа, который не любит посещение родни: часто задаются не совсем корректные вопросы касательно личной жизни и сыплются советы, которые не нужны. С другой, всё это спрашивается и делается совершенно без злобы и скрытого подтекста, честно и открыто.
        В некоторой степени я завидую этим дружным родственникам, которые в любой ситуации готовы прийти на помощь, и кажется, нет ничего невозможного и не решаемого для них. Какая-то особая сплочённость присутствует между ними постоянно, будто, даже находясь на расстоянии, они всё равно чувствуют, что они родные.
        Дальше по списку троюродный брат, ещё какая-то бабушка и дядя по линии деда. В каждом доме принимают щедро и с распростёртой душой, искренне и по-доброму. Открытые, радушные и гостеприимные, они сразу вызывают к себе симпатию и желание общаться.
        Всё это время Осман просто молча за мной наблюдает с какой-то неописуемой тоской во взгляде, с каким-то лишь одному ему понятным сожалением. Или просто с улыбкой смотрит на то, как мне показывают старые фото с маленьким Османчиком, рассказывают смешные истории из его детства или вспоминают общие праздники.
        Я устаю от постоянного внимания и заботы, но эта усталость лёгкая, приятная, наполняющая лишь светлыми эмоциями.
        И все, как один, называли меня Куколка…
        Все без исключения. За пару дней, кажется, я перестаю откликаться на Варю.
        Мы каждый день спускаемся к морю, чтобы окунуться в освежающую солёную воду, поплавать или просто посидеть на берегу, слушая шум прибоя. Осман усаживает меня между своих ног, обнимая и прижимая к груди, и мы молча наблюдаем закат солнца.
        И, конечно, оставшись вечером в спальне наедине, наслаждаемся близостью друг с другом. Я просто себя отпускаю, стирая границы запретов.
        Всё равно бы не смогла равнодушно смотреть на него всё это время, сорвалась бы, отчаянно сражаясь с самой собой, а потом бы корила себя в душе, что не смогла, не сумела противостоять этому обворожительному мужчине.
        Больше не сопротивляюсь, отдаваясь Осману каждый раз, словно в последний. Принимаю его: поцелуи, объятия, сладкий шёпот на ушко и утренние ласки. Кажется, вернувшись в Москву, я ещё долго буду пахнуть его ароматом апельсинов, который въелся под кожу, проник в меня настолько глубоко, что не вытравить, не избавиться.
        Ловлю себя на мысли: с ним я могла бы быть счастливой. Могла бы… Если бы не наши истории, если бы мы оба решились поверить снова, снова смогли бы открыть душу и впустить в своё сердце друг друга.
        Я понимаю и принимаю тот факт, что «мы» существуем только здесь, в этом месте, при этих обстоятельствах, с этими людьми, окружающими нас. Как только весь этот созданный мир вокруг исчезнет, исчезнем и мы с Османом, снова превратившись в тех двух чужих людей, неделю назад встретившихся на парковке.
        Мы не говорим о чувствах, ничего друг другу не обещаем, лишь существуя в этом моменте, принимая всё, что происходит, как данность.
        Но иногда он смотрит на меня такими глазами, что сердце замирает и грудная клетка сжимается адскими тисками, не давая вздохнуть. Он будто видит меня насквозь, знает, о чём я думаю, точно понимает, что я чувствую. Но каждый из нас молчит, не строя предположений насчёт другого.
        Я запрещаю себе надеяться, придумывать и видеть то, чего нет и быть не может, не строить иллюзий и даже не предполагать «а что, если». Это не про нас, не с нами, невозможное, совершенно несбыточное.
        Наша история закончится, как только мы покинем этот город, выехав за его пределы, и не нужно думать, что будет по-другому.
        Не будет. Не с нами.
        Но самый счастливый - дед. Радуется, словно ребёнок, что мы остались, что посетили многих родственников, понемногу уделив время всем. Радуется, что в его доме шумно и многолюдно, а ужин каждый вечер превращается в энергичные дискуссии, иногда до криков и хрипоты, но совершенно обоснованных и нужных.
        Фи укоряет нас с Османом, и я полностью с ней согласна. Изначально планировавшаяся невинная ложь превратилась в обман вселенских масштабов, вплетая в этот клубок всё больше людей и событий. Я уеду и больше никогда не увижу всех этих людей, но они все родня Османа, и как он сам будет выплывать из этого моря обмана, даже не представляю. Ему должно быть стыдно, очень стыдно перед всеми ними.
        Османа раздражали вопросы о Камилле в течении пяти прошедших лет, видимо, теперь все будут говорить обо мне. Слишком много сошлось на нас в этом городе, в этой семье, с этими людьми.
        Я совершенно не понимаю, зачем мы остались ещё на три дня - он сделал только хуже для себя, создал ещё больше вопросов на будущее, соорудил ещё больше проблем. Но когда спрашиваю, лишь отвечает, что не мог отказать Ахмеду присутствовать на юбилее.
        Он врет. Я это знаю, и он знает. Но каждый остается при своём мнении.
        - Куколка, ты готова? - Голос большого мужчины выдергивает меня из размышлений.
        - Да. Не слишком открытое платье для юбилея Ахмеда? - Я решаюсь надеть винное платье с открытой спиной, которое меня уговорила купить Фи в салоне.
        Не думаю, что смогу его надеть куда-нибудь в своём городе, не будет повода.
        - Нет, великолепно. - Осман подходит сзади, проводя ладонью по спине. Кожа покрывается мурашками от его прикосновений.
        Я невероятно остро теперь реагирую на него.
        - Сегодня последний вечер, завтра сразу после завтрака уедем в Москву. В пятницу утром будем на месте.
        На последнем предложении он запинается, словно и вовсе не желает этого произносить. Сожаление в голосе явное и ничем не прикрытое, но это лишь эмоции, которые он не объясняет, а я не знаю, о чём Осман думает.
        Лучше бы мы уехали сразу после свадьбы, когда чувства ещё не накрыли с головой, не захлестнули, зародив глубоко внутри искорку надежды, что мы можем быть другими, с нами всё может быть по-другому.
        Поздно сожалеть о том, что сделано. Сегодня мы пара последний вечер, а завтра из этого дома выйдут два совершенно чужих друг другу человека.
        ***
        Большой ресторан в центре города на берегу моря. Гостей немного, по сравнению со свадьбой, всего несколько десятков, насколько я поняла, самые близкие.
        Ахмед выглядит словно с иголочки, весь сверкает радостью и улыбками. Алия под стать ему, ни на шаг не отходит от мужа, весело щебечет, активно жестикулируя.
        Праздник очень быстро перетекает в танцы и громкие разговоры. Половина присутствующих мне известна, у кого-то мы успели побывать в гостях, с кем-то познакомились уже здесь.
        В разгар вечера выхожу на открытую террасу при ресторане, где стоят уютные диванчики и открывается прекрасный вид на море.
        Лёгкий ветерок развевает волосы, и сейчас отчётливо понимаю, что это моя последняя встреча с морем, уже завтра я попрощаюсь со своей мечтой, скорее всего, навсегда.
        - Шумно в ресторане, да? Решила побыть в тишине? - Позади раздаётся голос деда. Он медленно подходит, усаживаясь рядом со мной.
        - Скорее, душно. Не хватает воздуха, - натянуто ему улыбаюсь. Бегу не от громкой музыки - от большого мужчины, который завтра перестанет быть моим.
        Несколько минут сидим молча. Возможно, дед хочет о чём-то спросить и не решается, или так же, как и я, просто наслаждается тишиной.
        - Мурад Абдулхамидович, можно спросить?
        - Тебе, Варенька, можно, - согласно кивает старик.
        - За то время, что я здесь, в вашем доме, наблюдала отношения между родственниками, скорее, неосознанно. Само в глаза бросается. Мне показалось, - сомневаюсь, что ему можно такое говорить, - что внуков от покойного сына вы любите больше и относитесь к ним лучше. Возможно, я не права, и всё не так…
        - Права, - резко обрывает. - Дамир был старшим сыном, моей гордостью, радостью для меня. Он ни разу, - поднимает палец, - ни разу меня не разочаровал. Упёртый, словно осёл, но эту самую упёртость всегда направлял в нужное русло - в работу, в дело. Начинал и всегда доводил до конца любую задумку. У меня давно свой большой бизнес, но он хотел чего-то своего, созданного именно им. На начальном этапе я помог, а дальше он сам всё сделал, расширил, увеличил в несколько раз. Потом мы соединили наше дело, и средняя фирма превратилась в очень прибыльный бизнес, который он возглавил и умело управлял. У него всё получалось, понимаешь? Всё, за что бы ни взялся, всё, что задумал, всегда воплощал в жизнь.
        - А Ахмед?
        - Ахмед… - Дед тяжело вздыхает. В этом вздохе столько разочарования. - Ахмед ленивый, всегда ищет выгоду за счёт кого-то, считает, если дело есть, прибыль есть, зачем расти, зачем ещё что-то делать, и так сойдёт… Нет стремления, цели нет, стержня нет. Когда Дамира не стало, как стрела летел на его место, только это всё не то, не так, как было. И Рустама так же воспитал, вбил в голову, что проще найти выгоду, чем делать что-то самому. Вот и сидит Рустам возле Ахмеда, ждёт подачек от отца, а сам ведь пальцем для бизнеса не пошевелил, ничего не вложил - ни средств, ни сил, ни времени.
        По интонации деда понимаю, что он злится, в голосе проскакивает разочарование младшим отпрыском. Уверена, там всё намного глубже и отношения сложнее, а мне он поведал лишь часть.
        - А мама Османа? - спрашиваю в ожидании, мне хочется знать, Осман ни разу о ней не говорил.
        - Лейла… - Дед тянет её имя и улыбается сам себе. - Первая любовь Дамира ещё со школы, вместе за одной партой сидели. Потом разъехались, он поступил в архитектурный, она изучала языки. А через пять лет встретились в городе, и чувства снова вспыхнули. У неё была хорошая семья, но небогатая. Разрешение на брак я дал не раздумывая сразу после того, как увидел их вместе. Если бы ты их видела сейчас… - Дед тяжело вздыхает, кажется, своими вопросами я всколыхнула в нём приятные, но невероятно грустные воспоминания. - Они идеально друг другу подходили и дополняли. Она всегда во всём его поддерживала, но не бездумно соглашаясь со своим мужчиной, а осознанно, грамотно могла донести свою мысль. Дамир бизнес развивал, а она помогала переводчиком с иностранными партнёрами, занималась документами. У нас принято, чтобы женщина занималась домом и детьми, но тут я возражать не стал, видел, как у них складно вместе получается. Лейлу все любили, всегда могла найти общий язык, наладить контакт, сгладить острые углы и Дамира лишь взглядом успокоить, остудить. А характер у него был взрывной! - Дед смеется негромко. -
Что бы кто ни говорил, я уверен, женщина играет важную роль в жизни мужчины: либо подарит ему крылья, либо утянет на дно.
        Хорошая мама была у Османа, если дед так тепло и нежно отзывается о ней спустя много лет, с улыбкой на лице и радостью в глазах. Интересно, какой бы она была сейчас? И был бы Осман другим, если бы родители были живы?
        - А Ахмед и тут разочаровал… выбрал Алию. Семья у неё богатая, уважаемая, но сама невестка… - Дед запинается. - Склочная, завистливая, скупая и глупая. Смотрела на Лейлу со злостью, с дикой завистью: и с мужем любовь, и делом заниматься ей позволено, и нравится она всем. Это сейчас успокоилась немного, а раньше скандалы в нашем доме были делом обычным, и начинала их всегда Алия. И детей своих научила всему плохому, Рустам и Мадина всегда ко всем с претензиями, ко мне в первую очередь.
        - Рустама я знаю, а Мадина? - Я её не увидела, и Осман ничего не рассказывал, даже Фи промолчала.
        - Рустам бесплоден, хорошего брака, сама понимаешь, не получится. Женился на состоятельной вдове с двумя маленькими детьми, говорит, что любит их, как на самом деле, никто не знает. Мадина давно в Питере живёт. Она и маленькая-то особой любовью ко мне не пылала, а сейчас так вообще, приезжает редко, а звонит ещё реже. Вот и получается, Варенька, что всю любовь внукам от старшего сына отдаю, а они делятся ею в ответ. Поэтому и переживаю за них всем сердцем, словно они не внуки мне, а дети.
        - Осман очень похож на отца?
        - Даже не представляешь насколько! Такой же упёртый, взрывной, но с диким желанием добиться чего-то в своей жизни самому, без помощи, без подачек. И это тоже у него от Дамира. Ему и женщина нужна такая, как его мать. Поэтому я был против Камиллы, не понравилась она мне сразу. Эта женщина на дно его тянула и утянула бы окончательно, если бы женой стала. Там, может, и любви-то не было вовсе с её стороны, отец настойчиво подталкивал дочь к выгодному для него браку: всегда мечтал в мой бизнес войти, большую прибыль получать. Когда всё это случилось пять лет назад, я видел, что внуку больно, но радовался тому, что они больше не вместе. Не его она женщина. Не такая нужна.
        - А какая, дедушка? - Хочется услышать от деда, кого же он видит рядом с Османом, кого бы принял по-настоящему. У него на всё своё мнение, и, как правило, с ним всегда все соглашаются.
        - Такая, как ты.
        Я давлюсь. И, видимо, у меня настолько ошарашенный вид, что Мурад Абдулхамидович даже смеется.
        - Когда внук сказал, что русскую привезёт, немного насторожился. Но когда увидел вас вместе впервые… Такие разные и, кажется, совершенно неподходящие друг другу, но идеально сочетающиеся во всём. Ты мне Лейлу напомнила, очень. Так же на Османа действуешь, как она на Дамира: успокаиваешь одним жестом, сглаживаешь все острые углы, да и родня от тебя вся без ума. Я Османа давно таким не видел.
        - Каким?
        - Варя, сколько дней вы здесь? - Дед разворачивается ко мне, глядя прямо в глаза.
        Я задумываюсь, считая, сколько же мы уже играем в фиктивную любовь и обманываем деда.
        - Завтра шестой.
        - Знаешь, когда Осман последний раз был здесь шесть дней?
        Отрицательно качаю головой. Если по-хорошему, я вообще мало что о нём знаю.
        - Восемнадцать лет назад! Приезжал на день, а то прилетит, пять-шесть часов посидит на празднике, и рейс на Москву. А сейчас: и свадьбу два дня отгулял, и половину родни проведал, и на море каждый день, и ни один ужин не пропустил. Улыбается, шутит, разговаривает активно, даже Рустам ему, кажется, по боку и на юбилей Ахмеда остался, хотя ты же видишь, что к дяде тёплых чувств не испытывает. Я даже сначала не поверил, что действительно останется. - Дед прикладывает руку к груди. - И всё это из-за тебя…
        Именно сейчас острый стыд проходит по телу, становясь противным комом в горле. Мы лишь играли в отношения, но дед воспринимает всё по-другому, для него «мы» - настоящие, реальные и серьёзные.
        Сейчас, разговаривая со мной, он даже не может предположить, что завтра утром, попрощавшись со мной, мы больше никогда не увидимся, не встретимся, не поговорим вот так, как сейчас.
        - Вы ошибаетесь. Он сам захотел…
        Не верю, что причина во мне. Осман ведь ничего ко мне не чувствует, я ничего для него не значу.
        - Не хотел, поверь. Он остался лишь для того, чтобы с тобой здесь побыть, больше времени провести вместе. Не знаю я ваших отношений, но, возможно, в Москве вы видитесь редко, а он скучает.
        Усмехнулась в мыслях… «скучает». Мы знакомы шесть дней, не может он скучать по незнакомому для него человеку.
        - Варенька, - отвлекает меня дед, - вы свадьбу когда планируете? - смотрит серьёзно в ожидании ответа. Сейчас Османа рядом нет, не на кого перекинуть вопрос, нужно самой отвечать.
        - Мы чуть больше двух месяцев встречаемся. Пока не планировали. Ещё рано.
        - Главное, чтобы не было поздно. Не тяните с этим. Да и Осману уже тридцать восемь, нужно успеть детей вырастить, ума им дать, - говорит, как отрезает, привычным командирским тоном.
        И вот что ответить? Внутри жжет желание признаться во всём прямо сейчас, и будь что будет. Пусть дед гневается, кричит, ругается, главное, не будет всех этих предположений нашего несбыточного счастья, свадьбы, детей…
        Чем больше людей спрашивало про планируемую свадьбу, желало детишек скоро и много, тем больше, мне казалось, я этого хотела. Иногда ловила себя на мысли - мечтаю, чтобы все слова, все пожелания сбылись. Не знаю как, но мне отчаянно хотелось стать частью этой семьи.
        И вот как только я собираюсь открыть рот, чтобы во всём признаться деду, наше уединение тревожит Осман.
        - Куколка, я тебя везде ищу. Пойдём танцевать? - протягивает мне руку, утаскивая за собой внутрь ресторана. - Дед, мы тебя оставим?
        - Конечно, дети, отдыхайте, - машет рукой, отвернувшись в сторону моря.
        Свет в ресторане приглушён, огни сверкают меньше. Много пар на танцполе кружится в медленном танце, даже Фи вышла с Амиром на середину зала.
        - Что тебе говорил дед? - Обеспокоенный взгляд Османа свидетельствует, что он переживает - вдруг дед нас раскусил.
        - Что я очень похожа на твою мать.
        - Правда?..
        - Нет, не внешне, тем, как действую на тебя и какой ты, когда я рядом. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду, потому что знакомы мы мало и, наверное, тебя настоящего я не знаю…
        - С тобой я настоящий, Куколка, - останавливается посреди зала, хотя музыка всё ещё продолжает играть. - Настоящим меня делаешь ты.
        Не знаю, что ответить, не понимаю, что означают его слова и что они могут изменить для нас.
        Осман продолжает танец, но мы оба молчим. Не хочется говорить, не нужны слова, они лишь всё усложнят для нас, создадут ещё больше проблем, причинят больше боли.
        Сегодня секса нет, нет дикого возбуждения и желания обладать до отметин на теле, но ощущения глубже и острее, будто сегодня мы прощаемся друг с другом, именно сейчас отдавая всю нежность, что все эти дни сидела глубоко внутри нас.
        Я засыпаю в его объятиях, Осман лишь ласково гладит меня ладонью по волосам и шепчет что-то на татарском, совершенно неразличимо, но безумно нежно и красиво.
        Нескончаемый поток слов на незнакомом языке льётся рекой, врезаясь в сознание, я ничего не понимаю, запоминая лишь одну фразу, которую Осман повторяет несколько раз - «севимли хъохладжигъм».
        Его голос убаюкивает, и, проваливаясь в сон, я продолжаю слышать его шёпот над ухом.
        ГЛАВА 17
        Вещи уже загружены в машину, и теперь вся семья выходит нас провожать на верхнюю площадку, даже бабушка Гуля приехала и Адиль. Фи просит номер телефона, я отказываюсь, ссылаясь, что это лишнее, я никогда не буду частью их большой семьи, но она всё же настаивает.
        Бабушка вручает мне сладости и семена каких-то цветов. Объясняю, что мы живём в городе, но она говорит, что можно и в горшочек посадить, будут расти на подоконнике. Меня обнимают, как родную, что вносит в прощание ещё больше сожаления и тоски.
        - Варя, я знаю, что всё это игра, но может… вы попробуете, а? - шепчет мне на ушко Фи, прощаясь. - Я так хочу, чтобы вы были вместе. Мы все хотим…
        Смотрит на меня взглядом, полным надежды, а мне хочется разрыдаться от осознания, что этого никогда не произойдёт. Мы с Османом никогда не будем вместе.
        - Фи, ты же всё знаешь…
        - Знаю, но когда-нибудь все страдания заканчиваются. Может, хватит страдать?
        Лишь киваю ей в ответ, не давая точного ответа, потому что сама не понимаю, когда закончатся мои страдания.
        - Варенька, надеюсь у вас ещё получится приехать до конца лета? На море искупаться и меня, старика, проведать. - Мурад Абдулхамидович растягивается в улыбке, поглаживая меня по плечу. - А то кто знает, сколько мне осталось…
        - Мы постараемся… - выдавливаю из себя два слова. Нельзя ничего обещать, нельзя обнадёживать старого человека, которого мы так искусно обманули.
        - Внук, со свадьбой не затягивай. Я могу не успеть, - хлопает Османа по плечу, разговаривая серьёзно. Дед не терпит возражений, сказал - сделали.
        Осман лишь кивает, по всему видно, что сейчас у нас внутри одинаковые эмоции - гадкие.
        Выезжаем из города.
        Смотрю на море, провожая взглядом синюю гладь, прощаясь в мыслях с мечтой, которая так неожиданно для меня исполнилась и, скорее всего, не повторится вновь никогда. Я покидаю созданный нами с Османом мир с сожалением и грустью, словно вынырнув из красивой картинки в реальную, не совсем желанную, но совершенно привычную.
        Словно здесь мы были другими, парой: счастливыми, близкими, нужными друг другу. Но чем дальше мы отъезжаем от Ялты, от дома деда и родственников Османа, тем дальше становимся друг от друга.
        Наше мнимое, придуманное счастье рассыпается, будто карточный домик на ветру, километр за километром отдаляя нас, делая снова чужими, встретившимися на парковке семь дней назад.
        Мы медленно становимся собой. Нет больше необходимости играть, улыбаться и целоваться на публику, нет зрителей. Всё исчезло, оставляя нас наедине с реальностью, в которую мы возвращались.
        Мы почти не разговариваем в дороге, каждый думает о своём, и лишь иногда обмениваемся бессмысленными дежурными фразами.
        Ночью я сажусь за руль, Осман спит до самого утра, избавляя меня от необходимости что-либо говорить и позволяя рассматривать его, запоминая и оставляя в памяти каждую чёрточку большого мужчины, который совсем ненадолго стал моим.
        Жалею, что согласилась на эту поездку. Откажись я тогда, и мы бы никогда не встретились, никогда не познали друг друга.
        Я запомню его навсегда, оставив в памяти будоражащие картинки близости с ним, его нежных прикосновений и ласки, которую Осман дарил мне.
        За все те дни, что мы провели вместе, никто из нас не говорил о чувствах, ничего не обещал и не давал никаких клятв. Мы просто были временно вместе - это наш выбор. Возможно, если бы мы встретились раньше, если бы не было Камиллы и Виталика с их предательством, для нас сложилось бы всё совсем по-другому.
        Но всё именно так, как есть и ничего не изменить. Нас уже не изменить.
        Въезжаем на парковку к Орловым. Пора прощаться…
        Смотрю в чёрные глаза, повернувшись к Осману всем телом, и не могу насмотреться напоследок…
        Не знаю, что сказать, не могу ничего сказать. Язык неожиданно проваливается куда-то глубоко в глотку, не позволяя выдавить ни звука из себя.
        Душа мечется внутри, кричит от осознания, что я его больше не увижу.
        Сейчас мы другие. Мы уже не те мужчина и женщина, что уезжали с этой самой парковки неделю назад. Мы смотрим по-другому друг на друга, ощущаем по-другому, чувствуем по-другому. Между нами появилась связующая нить - тонкая и пока еле заметная, и в наших силах сделать её прочнее или же разорвать окончательно.
        И я выбираю второе…
        Потому что мы не верим: в себя, в людей, в верность и любовь, в то, что «мы» для нас возможно.
        Наученным горьким опытом боли и обид, нам проще сделать шаг назад, так и не поборовшись друг за друга и своё возможное счастье. Наверное, все люди с выпотрошенной душой и уничтоженным сердцем такие. Мы не исключение для всех - исключение лишь друг для друга.
        Осман молчит, будто собираясь с мыслями.
        Что он скажет? Спасибо за «работу», за то, что была моей фиктивной девушкой, улыбаясь и знакомясь с моими родственниками? Спасибо за секс, который принёс нам обоим удовольствие? Мы лишь временно были вместе и всё просто закончилось?
        Что? Что? Что?
        Не хочу слышать речей сожаления с многочисленными «если бы». Просто не могу. Поэтому говорю то, что нужно.
        - Молчи. Не нужно слов, - с трудом выдавливаю из себя каждый звук.
        И выхожу из машины. Молча. Беру чемодан на заднем сидении. Молча. Иду к своей машине. Тоже молча. Не оглядываюсь, не смотрю на него.
        Резкий звук прокручивающихся со свистом колёс, и гелик покидает парковку.
        Вот и всё. Спектакль окончен.
        Дома меня ждут мама и собранные чемоданы, которые Гоша выносит с важным видом на лестничную клетку. Сейчас я морально не готова вступать с ней в длительные дискуссии по вопросу жилья и снова ругаться.
        Мне нужно побыть одной, собраться с мыслями, переварить всё, что случилось, понять, что я чувствую. А постоянные пререкания с ней усугубят ситуация лично для меня.
        Поэтому ещё в дороге я звоню хозяйке квартиры, которую обычно снимаю и договариваюсь, что въеду прямо сегодня. На моё счастье, квартира свободна. Плевать на деньги и сколько я на это потрачу, главное сейчас - привести себя в чувства.
        Весь процесс моего «выезда» мама, как ни странно, не сопровождает комментариями, молча наблюдая, как запыхавшийся и раскрасневшийся Гоша таскает чемоданы и сумки.
        - Варя, - наконец, она заговаривает со мной, - мы с Гошей подумали, может мы продадим эту квартиру и его, и купим большую, а?
        - И я совсем останусь на улице? - смотрю на неё злым взглядом. Красиво придумали. - Разрешение на продажу я не дам. Вопрос закрыт.
        Хлопаю дверью и плетусь к машине с вещами. Мама что-то кричит сверху, но мне всё равно. Мало того, что раньше меня просто на время выгоняли, теперь она решила окончательно лишить меня жилья. Успокоюсь, приведу мысли в порядок и займусь жилищным вопросом.
        Маленькая квартирка на окраине города, однокомнатная, с крохотной кухней и таким же санузлом, но уже безумно мне знакомая. Заношу вещи, сбросив их у порога, падаю на диван и начинаю рыдать.
        Можно больше не сдерживаться, не забивать эмоции, не гасить в себе чувства. Сейчас можно плакать, чуть поскуливая от боли, которая разрывает чёртово наивное сердце.
        Я знала, на что шла, был договор и условия, но почему же так тошно? Мы, женщины, всегда верим во что-то волшебное, что всё в конечном итоге окажется совершенно другим, а принц на белом коне просто затерялся в дороге, но обязательно доскачет.
        Всю неделю я убеждала себя, что мы не подходим друг другу, не сможем быть вместе, что боль от предательства ещё жива, ничто не забыто.
        Мне не нужны отношения и мужчина, пусть даже такой шикарный, как Осман. Что поверить заново не смогу. Но каким-то образом он проник в меня, влез под кожу, въелся намертво в мою душу и сейчас хотелось только одного - его рядом.
        Я погрязла в нём, утонув в чёрном глубоком взгляде большого мужчины, который никогда не будет моим. А мне безумно хотелось к нему… Упасть в надёжные объятия, забыть про весь мир и быть лишь с ним, целовать только его, любить только его.
        Но ему это не нужно. Чувства не нужны. Любовь моя чёртова не нужна. Я не нужна.
        Любовь…
        Я и сама не поняла, как он занял моё сердце, когда полностью завладел моими мыслями и чувствами. Когда весь мой мир сосредоточился на нём? Ещё в Крыму, в Ялте, или в тот момент, когда мы прощались, молча обмениваясь взглядами? Или в тот самый миг, когда я поняла, что больше никогда его не увижу?
        Это особое щемящее чувство, когда тебе приходиться прощаться с человеком, о жизни с которым ты мечтаешь больше всего, отпустить его в ту жизнь, в которой он будет без тебя сейчас разрывало меня части.
        В мире миллионы мужчин, кроме Османа. Он обычный, такой же, как и все. Но от его взгляда кровь закипает, а сердце так сладко и даже болезненно сжимается в груди, но тебе всё равно хорошо.
        Удивительно хорошо, когда он просто рядом и вы разговариваете ни о чём, когда он касается тебя, вызывая миллионы сумасшедших мурашек в предвкушении сладкого поцелуя. С ним чувствуешь себя в безопасности, как дома, за каменной стеной. Конечно, он обычный человек, но теперь почему-то смотреть больше ни на кого не хочется. Потому что хочется только с ним - жить, любить, строить планы и смотреть на море…
        Следующие три дня я просто лежу и смотрю в одну точку, прокручивая, словно на записи, в памяти все события прошедшей недели, вспоминая Османа, его улыбку, смех и глаза. Надеюсь, что напишет или позвонит, но телефон предательски молчит. Ему это не нужно.
        Наконец, заставляю себя встать и разобрать вещи. На дне чемодана нахожу красную квадратную коробочку с украшениями. Наверное, Осман положил её, когда я вышла или была в душе. От воспоминаний сердце снова заходится в бешеном ритме, а слёзы заволакивают глаза.
        Выхожу на кухню, завариваю чай. Смотрю в окно на привычный двор и понимаю: не нужен мне этот чай, эта квартира и город этот тоже не нужен без него.
        Через неделю звонит Лерка, совершенно неожиданно для меня.
        - Варь, ты дома? - на заднем фоне шумит машина.
        - Нет. На съёмной квартире. Где обычно.
        - Буду у тебя через десять минут, - отключается, даже не выслушав ответ.
        Не понимаю, что она делает в моём городе. Звонок в дверь отвлекает от размышлений. Плетусь открывать, зная, что на пороге подруга.
        - Привет. Да-а-а-а, жильё атас, конечно! Конура собачья больше. - Лера осматривает одну маленькую комнату.
        - Пока у меня выбора нет. Не готова я сейчас с мамой бодаться, а мирно договориться вряд ли получится.
        Она кладет на стол передо мной синюю папку и медленно придвигает ближе.
        - Что это? - непонимающе таращусь на неё.
        - Документы на квартиру. Осман купил тебе трёшку в новом районе, на другом конце города. Отличная квартира, с ремонтом и мебелью. Хоть сегодня переезжай.
        Я непонимающе пялюсь на папку. Он всё-таки сделал то, что хотел.
        - Варь, только не отказывайся, ты не в том положении. Он хотел как лучше, понимаешь? Сам не приехал, думал, ты в него этими документами кинешь, откажешься сразу.
        Лучше бы приехал… Так я его хотя бы увидела.
        - Я не откажусь, - беру папку и отхожу к окну. - Ты права - я не в том положении.
        - Варь, - зовет Лерка тихо, - позвони ему…
        - Зачем? - резко оборачиваюсь, встретившись с ней взглядом. - Ему это не нужно.
        Подруга несколько минут пристально смотрит мне в глаза.
        - У тебя сейчас взгляд, как тогда, три года назад, в день свадьбы. У него, кстати, такой же…
        Внутри всё колышется, а потом резко замирает, останавливается, словно меня чем-то ударили. Неужели помнит? Неужели ему не всё равно?
        - Ему не всё равно, Варь, поверь. Было бы всё равно, приехал бы сам и отдал документы, не опасаясь отказа. Не просил бы меня, не смотрел так, опуская глаза, пытаясь объяснить, зачем он это делает. Понимаешь?
        - Понимаю… - По щеке предательски катится слеза.
        Лерка подходит сзади, обняв меня за плечи.
        - Я не знаю, что между вами произошло там, в Крыму, не знаю, что вас теперь связывает, но вижу, что ваши чувства друг другу глубже и больше, чем вы пытаетесь показать. Подумай и реши, что тебе на самом деле нужно.
        - Лер, я знаю, что мне нужно. Поверь. Но не знаю, нужно ли это Осману.
        Подруга обнимает ещё крепче, молча поддерживая.
        - Ты с Робертом? - вижу во дворе под окнами чёрный мерседес.
        - Нет, с водителем, Мишей.
        - Моя машина в ремонте. Подбросишь в новую квартиру?
        - Конечно. Собираемся.
        Вдвоём быстро собираем мои вещи, затолкав в сумки, и загружаем в машину. Район, в котором находится моя новая квартира, только что отстроенный. Высокие многоэтажки с детской площадкой и зелёной зоной внутри.
        Пятый этаж и шикарная трёшка. Совершенно новая мебель, здесь ещё никто не жил до меня. Просторная кухня-столовая, большая спальня и гостиная. Вся квартира отделана в нежных серо-сиреневых тонах.
        Интересно, сам выбирал или помощнику поручил? Хотя какая разница. Зато теперь у меня есть своё жильё, не нужно скандалить с матерью и снимать конуру на окраине города.
        На следующий же день решаю опробовать новую кухню, побаловать себя вкусной едой. Всегда заедала стресс, а сейчас аппетит и вовсе зверский - я заедаю свои переживания. Залезаю в интернет и натыкаюсь на блюда татарской кухни.
        Я просто пробую: чакчак, катлама, азу, токмач, балеш, эчпочмак… Зачем мне всё это нужно, не знаю, но как ошалелая пробую приготовить всё, что нахожу. Мне почему-то думается, что именно это любит Осман. Азу, что так мне понравился в доме деда, получается очень вкусным, почти таким же, как и в Ялте.
        Несколько дней пролетают незаметно в новом, интересном занятии. Я даже семена бабушки Гули сажаю в горшочек и ставлю на подоконник.
        Словно специально издеваюсь над собой, делая всё, что напоминает об Османе. И тоскую…
        Я не злюсь, не испытываю ненависти к нему или презрения. Мы лгали всем, но по отношению друг к другу были честны, когда договаривались об условиях поездки.
        После него остались лишь приятные воспоминания. Это же хорошо, когда человек, уходя, оставляет в душе не горький осадок, не боль и холод, а приятную сладость и теплоту на сердце.
        Нет обид. Нет ненависти. Лишь приятная грусть от того, что были моменты настолько хорошие, которые останутся в памяти надолго. Такие воспоминания хранишь, как самое ценное, светлое и хорошее. И только одно заставляет сожалеть - хочется повторения.
        Через пару недель после приезда раздается звонок. Неизвестный номер с чужим кодом. Беру трубку и тут же слышу знакомый визг.
        - Варя! Привет! Это Фи! - Она радостно пищит. - Как твои дела? Как живёшь? Чем сейчас занимаешься?
        Куча вопросов. Я даже слово вставить не могу, просто не успеваю. Смеюсь, за секунду заразившись её озорной наивностью.
        - Всё хорошо, Фи. Я теперь живу в новой квартире.
        - Осман сказал. Рассказывал, что у тебя там с мамой в отношениях нелады, вскользь упомянул. Но я рада, что теперь всё хорошо. Очень рада!
        Осман сказал… Значит, вспоминал обо мне в разговоре с сестрой, а может, она сама его спросила.
        - Как он?.. - спрашиваю и закрываю глаза в ожидании ответа. Это вопрос, который меня интересует больше всего, и узнать ответ я могла только у Фи.
        - Дед ему через день звонит, про тебя спрашивает. - Голос девушки сразу меняется, становится серьёзным. - Не знаю, что Осман ему говорит, но дед правду так и не знает. Просит твой номер, лично поговорить, но Осман, видимо, не даёт. Дед не знает, что у меня есть, а то бы давно позвонил тебе.
        - Осман ему так и не признался?
        - Нет, Варь, и пока, наверное, не стоит… - Фи неприятно запинается, нотки тревоги в голосе напрягают мгновенно.
        - Почему? Что-то случилось? - После её слов тревога окатывает с ног до головы, будто это касается членов моей семьи.
        - У деда здоровье не очень. И раньше было, а неделю назад хуже стало, намного. - Фи тяжело вздыхает. - Лежит, не встаёт совсем.
        Я замираю. Дед мне очень нравится, я испытываю к нему симпатию и сейчас переживаю, как за родного человека.
        - Скажи Осману, чтобы мой номер дал. Я сделаю вид, что мы вместе, лишь бы дед был спокоен, поговорю с ним.
        - Варь, вы с Османом не разговаривали, не захотели по-настоящему, чтобы не фиктивно, а как пара?..
        - Фи, ты не хуже меня знаешь, что думает Осман об отношениях и всей этой чуши под названием «любовь». Ему это не нужно.
        - А тебе?
        И вот что ей ответить? Правду? Или снова солгать, как Лере? Зависаю на минуту.
        Я всё держу в себе, обманывая всех вокруг, но себя обмануть сложнее всего, потому что мысли о нём не дают покоя, выворачивают наизнанку, лишают спокойного сна. Моя душа мечется, запертая в клетке, изнывая от тоски по большому мужчине.
        - Нужно, - честно признаюсь. - Но лишь одного моего желания мало.
        - Я понимаю. - Фи мнется. - Я прощаюсь, Варь, но ещё позвоню, обязательно. Хорошо?
        - Звони. Держи меня в курсе, как у деда здоровье.
        После разговора с Фи становится ещё тоскливее. Словно всколыхнулись все немного потухшие воспоминания о Ялте и неделе, проведённой в доме деда.
        Мысленно я снова там, рядом с этими людьми. Даже неприятного Ахмеда вспоминаю с сожалением и теплотой. И очень переживаю о здоровье деда. Если позвонит, солгу, лишь бы всё с ним было хорошо.
        Но никто не звонит, ни Фи, ни дед - телефон молчит. И вот когда я уже убедила себя в том, что, наверное, всё наладилось и деду лучше, раздается звонок.
        На экране высвечивается «Осман».
        ГЛАВА 18
        ОСМАН
        Варя была права - время не лечит.
        Лечит другой человек. Приходит в твою жизнь, врывается морским бризом, стирая, словно ластиком, всё гадкое, мерзкое и дерьмовое, что было до него, вносит в твой израненный мир свет и тепло.
        Это происходит незаметно, но когда это тепло исчезает, словно свет меркнет, будто погасли разом все фонари на освещённой улице и ты в кромешной темноте тыкаешься носом в острые углы, потеряв жизненный ориентир.
        Я потерял свой жизненный ориентир - Куколку. Мои фонари погасли, когда она вышла из моей машины там, на парковке. Только я сразу этого не понял, не уловил, остро не почувствовал.
        В последнюю ночь, когда Варя сладко спала в моих объятиях, я не спал. Обнимал её, прижимая к себе, вдыхая божественный запах волос и запоминал, впитывая в себя аромат желанной женщины.
        Шептал всё, что хотелось сказать на другом языке, потому что боялся сказать так, чтобы поняла, сомневался, что услышу то же самое в ответ. Но мне нужно было выговориться, скинуть то, что сжигало внутри.
        Практически всю дорогу ехали молча, лишь иногда обмениваясь ненужными словами. А нужные будто застряли в горле, и я не мог сдвинуть их с места.
        Я столько всего хотел сказать. Что она нужна мне до боли, до хрипоты, до крика. Я готов. Я снова готов. Готов к этой боли, насколько бы сильной и уничтожающей она ни была после. Я доброволец, который первым поднял руку с криками: «Я готов. Я хочу». Готов утонуть в этом прекрасном чувстве, погрузиться, рухнуть в него без страховки, на свой страх и риск, чем бы всё это ни закончилось для меня.
        Но как только я собираюсь всё это выкрикнуть, сказать ей в глаза, она останавливает, резко обрубая:
        - Молчи. Не нужно слов.
        И уходит. Молча. Ни разу не оглянувшись.
        А у меня в этот момент словно адское месиво под рёбрами переворачивается, перекрывая кислород. Ударяю с силой по газам, лечу, как бешеный, по городу в свою квартиру, чтобы остаться одному, перевести дыхание.
        Большая элитная квартира, которой я так гордился, кажется мне огромным торговым центром, в котором холодно и неуютно, а по пустым залам эхом разносится моё тяжёлое дыхание.
        Ушла. Даже шанса нам не дала. Значит, ей всё равно. Значит, правду говорила, не желает ничего чувствовать.
        Все выходные просто лежу, уставившись в одну точку. А в мыслях только она, воспоминания лишь о ней и запах на коже только её.
        Просыпался и шарил по постели ладонью, по привычке искал Куколку рядом. А потом вспоминал, что её больше не будет в моей жизни. Никогда не будет.
        О Камилле я теперь не вспоминал. Её больше не было внутри. Теперь во мне жила лишь Куколка, с пепельными кудряшками и голубыми огромными глазами, словно бескрайний океан.
        Дед звонит через день, спрашивая о Куколке. Звонит бабушка Гуля, спрашивая о Куколке. Родственники спрашивают о Куколке.
        Куколка, Куколка, Куколка, Куколка…
        Это слово бесконечной каруселью крутится в голове, не давая ни на секунду забыть о ней.
        Через неделю, собравшись с мыслями, всё-таки исполняю то, что хотел. Покупаю ей квартиру - большую и светлую. Пересмотрел много вариантов, но остановился на этой - она идеально подходит Варе, создана для неё.
        Документы сам не везу, откровенно боюсь, что она швырнёт ими в меня, откажется. Поэтому прошу Леру, чтобы отвезла, чтобы уговорила не отказываться. И Лера смогла. Позвонила, рассказала, что Варя уже в новой квартире, вместе перевозили вещи.
        Я ликую. Откровенно радуюсь, что теперь Куколка будет жить спокойно: никто не будет выгонять её из дома, а новые мужчины матери будут как можно дальше. Хочу, чтобы она была счастлива. Пусть без меня, пусть с кем-то другим, но счастлива.
        Сейчас я понимаю: наверное, это и есть любовь, когда дорогой для тебя человек счастлив. Пусть обнимает и целует его кто-то другой, пусть засыпает он не в твоих объятиях, но ему хорошо и спокойно.
        Много раз хочу позвонить, почти набрав номер Вари, но совершенно не могу придумать причину для разговора.
        Ни одной, мля, чёртовой причины!
        Просто спросить, как у неё дела, кажется глупым, расспросить, как живёт, тем более. Что сказать? О чём спросить? И нужно ли ей это?
        Дед спрашивает о Варе, просит дать номер, а я отказываюсь, постоянно придумывая причины её отсутствия. Откровенно вру, скрывая истину: мне кажется, как только озвучу всю правду от начала и до конца, крохотная надежда на счастье, которая теплится в душе, исчезнет, испарится, иллюзия развеется в тот же миг. Хотя, на что я надеюсь, мне и самому не понятно.
        Фи звонит и рассказывает, что здоровье деда пошатнулось, значительно ухудшилось и он почти не встаёт. Теперь точно нельзя признаваться - для него это будет удар. Буду врать и дальше, пока не наступит удачный момент для правды.
        Вот только наступает он неожиданно… Звонок Фи отвлекает от документов.
        - Осман, деду совсем плохо. - Обеспокоенный голос сестры тревожно звенит внутри.
        - Насколько?
        - Совсем… Он просит тебя приехать… с Варей. Хочет увидеть вас обоих до того, как…
        - Не произноси этого слова! - почти выкрикиваю.
        - Я лишь передаю его слова, и только. И его просьбу.
        - Варя не согласится. Скажет, что я придумал причину, лишь бы заставить снова притворяться, лгать, поехать со мной в Крым.
        Уверен - не согласится! Не захочет снова видеть меня.
        - Она знает про деда, я ей звонила неделю назад. Рассказала. Позвони ей. И прилетай как можно быстрее, лучше прямо завтра, - настойчиво твердит сестра в трубку.
        - Я всё понял, Фи. Буду завтра.
        Фи отключается. Кручу смартфон в руках, решаясь на звонок. Если не позвоню сейчас, буду обдумывать и взвешивать, точно не решусь.
        Я тут же набираю номер Вари. Вот тебе и повод, не совсем приятный, но всё же.
        Она берет трубку почти сразу, и я от неожиданности замираю. Почти забыл её голос.
        - Привет, Варь.
        - Привет… - Она всхлипывает или мне просто хочется, чтобы она так эмоционально реагировала на меня?
        - Звонила Фи, сказала деду совсем плохо, - сразу перехожу к делу, пока она меня слушает. - Он просит приехать, нас обоих. Я понимаю, если ты откажешься, не пожелаешь больше врать, не захочешь со мной…
        - Я согласна. Когда едем?
        Облегчённо выдыхаю, когда соглашается. Предвкушаю, что увижу её снова.
        - Летим. Завтра. Рейсы только в аэропорт Симферополя, оттуда Адиль заберёт. Сейчас сезон, рейс есть только после обеда из Москвы. Тебя забрать?
        - Нет. Сама приеду, только адрес напиши.
        - В два ты уже должна быть здесь, у меня.
        - Я буду. До завтра.
        Отключаюсь и, кажется, даже не дышу. Завтра мы с ней увидимся. Всё, как три недели назад: вдвоём в доме деда. Только вот повод не праздничный, а совершенно дерьмовый.
        Но мой старик крепкий, уверен, всё будет с ним хорошо. Очень хочу, чтобы было хорошо.
        ВАРВАРА
        Отключаюсь, а у самой руки трясутся и тело колотит в ознобе.
        Я слушаю его голос, улавливая каждую эмоцию, каждую произнесённую интонацию. Почти не дышу, пока Осман говорит, чтобы ничего не пропустить.
        Слёзы дорожками стекают по щекам, но я не выдаю себя, ни разу не всхлипываю, стараясь говорить твёрдо и уверенно.
        Соглашаюсь не раздумывая, не сомневаясь ни секунды. Повод нашей встречи грустный, но даже если бы он просто сказал ехать с ним, не отказалась бы. Мчалась бы сломя голову, только бы увидеть снова, почувствовать, быть с ним рядом.
        Еле дожидаюсь утра, кажется, совсем не сплю, лишь на время проваливаясь в дрёму. Сумку собрала ещё вчера, сложив много, не знаю, насколько останемся в Ялте.
        Еду, нет - лечу к нему, с содроганием представляя, как увижу Османа, как посмотрю в эти такие нужные, чёрные глаза. В два часа уже на стоянке возле его дома, переминаюсь с ноги на ногу в ожидании.
        Поворачиваюсь и вижу Османа. Даже закрываю глаза от эмоций, захлестнувших тут же: резко бросает в жар до беспамятства, затем тут же в холод до колик в руках, а потом нервная дрожь пронзает тело. Не могу смотреть на него, иначе прямо здесь позорно разрыдаюсь.
        - Поехали? - Родной низкий голос пронизывает насквозь.
        - Да.
        Молча забирает сумку из моих рук и идёт к машине, загружая в багажник. Через час мы уже в самолёте, ожидаем вылета. Наши места рядом, но я не смотрю на него, просто не могу, с трудом контролируя свои эмоции.
        Мне безумно хочется заглянуть в его глаза, увидеть в них тепло и радость встречи, но в то же время мне страшно, если на дне плещется равнодушие.
        Весь полёт я делаю вид, что сплю, лишь иногда отмечая его движения рядом.
        Последние несколько дней меня тошнит, но я списываю это на своё бесконтрольное обжорство из-за постоянных переживаний. Сейчас тошнота усиливается, возможно, потому, что я впервые лечу в самолёте.
        Адиль уже ждёт нас в аэропорту, встречает один, без Сабины. Осман садится вперёд, всю дорогу обсуждая с братом здоровье деда, которое, как выясняется, ухудшилось через неделю после нашего отъезда.
        Дед почти не встаёт, ему трудно передвигаться, постоянно находится в своей спальне. Не вмешиваюсь, лишь слушая новости и комментарии Османа. Адиль говорит, что нам приготовили ту же спальню, что и в прошлый раз.
        Я даже не подумала!
        Не подумала, что придётся спать с ним в одной постели не прикасаясь, не имея права обнять, спать на самом краешке, радуясь лишь тому, что он рядом, в одной комнате, дышит со мной одним воздухом.
        Заходим в дом. Проходим к дверям спальни Мурада Абдулхамидовича и замираем.
        - Дед вас ждёт, - говорит Адиль. - И, кстати, поздравляю!
        - С чем? - произносим с Османом в один голос.
        - Сейчас всё узнаете. - Адиль указывает на двери, давая понять, что в спальне нас ждут новости.
        Большая спальня, пропитанная насквозь запахом лекарств, тошнотворным и противным. Дед на кровати, кажется, исхудал, став ещё меньше. Сразу видно - он болен.
        Сглатываю противный ком, понимая, что Фи не зря паниковала, когда говорила о его здоровье. Возле кровати глубокое кресло, видимо, для посетителей.
        - Дед, привет, - Осман говорит негромко, - как ты себя чувствуешь?
        Пожилой человек с трудом открывает глаза, тут же улыбаясь. Но улыбка вымученная, а взгляд уставший.
        - Внук. Прилетел. И Варенька, - показывает рукой на кресло, и я тут же присаживаюсь, беру его руку в свою. - Не очень, Осман.
        - Я могу чем-то помочь? - Голос Османа надо мной, он стоит, опираясь на спинку кресла.
        - Можешь.
        Дед хочет приподняться, занять положение сидя, помогаю ему с подушками, бережно подкладывая.
        - Как видишь, я совсем сдал. Детей твоих, видимо, уже не увижу.
        - Дед…
        - Молчи. Я не закончил, - останавливает Османа, перебивая. - Но хочу, чтобы ты выполнил желание умирающего. Сделаешь?
        - Всё, что угодно, дед. Только скажи. - Осман отвечает не раздумывая.
        - Вы можете сомневаться, планировать и раздумывать долго, но у меня времени совсем немного. Я хочу погулять на вашей свадьбе.
        Замираю в ожидании продолжения, и Осман, кажется, тоже. Интуитивно понимаю, что сейчас дед выдаст что-то, что совершенно нас шокирует.
        - Поэтому завтра вы с Варенькой женитесь.
        Обалдеть! Женитесь? Мне не послышалось? Он серьёзно? Завтра?
        Я с трудом принимаю всё сказанное сейчас, чувствую себя в бреду, будто это всё не со мной сейчас происходит. Стоит лишь моргнуть - и сон развеется.
        - Регистрация в ЗАГСе в одиннадцать утра, банкет в ресторане заказан на пять, приглашения разосланы, будет триста человек. Твой костюм готов, платье Вареньки в вашей спальне, кольца куплены. Вроде бы всё… - Он прикрывает глаза, вспоминая. - А, стилист приедет к восьми. Да, теперь ничего не забыл.
        Сказать, что это шок, ничего не сказать. Ехали к умирающему, а приехали, оказывается, на собственную свадьбу. И какая, к чертям, свадьба, если Осману это не нужно? Я не нужна. В качестве жены тем более.
        - Дед, ты серьёзно? - Осман до конца не верит, как и я в принципе.
        - Абсолютно. Отрицательный ответ не принимается. Уже девять вечера, поэтому советую идти отдыхать и хорошенько выспаться. Завтра будет насыщенный день. А у вас, как у жениха и невесты, так вообще очень сложный. Я устал, мне нужно отдохнуть.
        Жестом указывает на дверь и прикрывает глаза. Я медленно встаю, до конца не веря в указания Мурада Абдулхамидовича. Понимаю - фиктивные отношения, понимаю - играть пару на публике, но жениться…
        Кажется, мы оба с Османом в лёгком шоке. Молча идём в спальню привычным маршрутом, оба молчим, никак не комментируем только что полученную информацию.
        Открываю дверь и замираю на пороге.
        Посреди комнаты на манекене красуется потрясающее свадебное платье: пышное, украшенное стеклярусом и небольшими бусинами, скромный лиф без рукавов опускается воланами на плечи, открывая зону декольте. Уверена, что выбирала его Фи.
        Хорошо хоть, что не безумно пышное, как у Сабины на свадьбе, в таком ни в одну машину не влезешь.
        О чём я думаю? О платье? Мне нужно подумать о женихе, от которого я и слова за полдня не услышала в свою сторону.
        Подхожу ближе, разглядывая наряд, пристально рассматриваю, представляя его на себе.
        - Куколка, тебе нравится?
        ГЛАВА 19
        - Осман, ты же понимаешь, что всё это не серьёзно? - Я знаю, что он стоит у меня за спиной. - Жениться? Завтра? Приехали к больному дедушке, а попали на собственную свадьбу? Это каламбур какой-то! Это нереально…
        Не могу оторвать взгляд от платья. Не могу найти в себе силы, что повернуться и посмотреть ему в глаза, понять, что Осман сейчас чувствует.
        - Откажешься исполнить последнюю волю умирающего?
        Он спрашивает совершенно серьёзно, не принимая отговорок и причин. И как ему сказать, что стать его женой, быть с ним вместе - моё самое заветное желание, вот только нужно ли это самому Осману?
        - Я понимаю игру в пару на публике, понимаю посещение родственников и знакомство с ними, даже понимаю причину нашего приезда сегодня - болезнь деда, но свадьба… Завтра? Нет времени думать, обсуждать, принимать решения.
        - Ты сомневаешься? - спрашивает спокойно и даже равнодушно.
        - А ты… ты нет? - резко разворачиваюсь, встречаясь с ним взглядом. Глаза стеклянные, не могу разобрать ни единой эмоции. - Ты спокойно выполнишь условие? - повышаю голос. - Наденешь завтра костюм и пойдёшь в ЗАГС? Будешь стоять и улыбаться, лишь бы не разрушить созданную нами иллюзию влюблённой пары? Ради чего, Осман? Ради деда? Ради себя? Ради чего? - почти кричу на него.
        - Ради всего, что ты сейчас перечислила. Ради каждого грёбаного слова, сказанного сейчас тобой. Ради деда. Ради себя. Ради тебя. Ради нас. - Он кричит в ответ, и я впервые вижу его злость.
        Сейчас она направлена на меня, на ситуацию, в которую мы попали. Ультиматум, выставленный дедом, пока не поддаётся объяснению для меня.
        - Ты же ничего ко мне не испытываешь! Мы друг другу никто. Просто два заигравшихся взрослых ребёнка, которые поверили в созданную ими историю. Ложь завела нас слишком далеко, и это, - показываю на платье, - перебор!
        - Тогда скажи, что не хочешь этого. - Осман подходит, схватив меня за плечи и силой встряхивает. - Скажи, что тебе всё равно. Скажи, что тебе плевать на меня. Скажи, что ничего не чувствуешь. Скажи, и я прямо сейчас пойду к деду и расскажу всю правду как есть, с самого начала. Ну же, скажи, Куколка…
        Почти стонет с остервенелым отчаянием в глазах, в которых множество эмоций, бешено сменяющих друг друга, скачет дьявольскими огоньками.
        Он ждёт моего ответа.
        Часто дышит, широкая грудь тяжело поднимается и опускается. Мужчина на грани: чувств, эмоций и терпения.
        - А что чувствуешь ты? - почти шепчу, решаясь, наконец, спросить о том, что сейчас считаю самым важным.
        - Я. Тебя. Люблю, - произносит практически по буквам, приближаясь к моим губам. - Утром надену костюм и буду ждать тебя внизу, потому что я тебя люблю. Зайду в ЗАГС и не раздумывая скажу «да», потому что я тебя люблю. Весь вечер буду танцевать на своём празднике, как сумасшедший улыбаясь гостям, потому что я тебя люблю. Вопрос только в том, чего хочешь ты?
        По щекам стекают слезинки, глаза заволакивает вязкой пеленой, а губы предательски дрожат, не давая возможности выдавить из себя хотя бы слово. Я захлёбываюсь эмоциями, переполняющими меня, тону, мне не хватает воздуха и сил, чтобы всплыть.
        Любит…
        Он столько раз это повторил, что, кажется, это слово клеймом зажглось на сердце.
        - Тебя…
        Выворачиваюсь из его жёсткой хватки, поднимаюсь на носочки и притягиваю с силой за шею к себе. Нахожу его губы, впиваясь в них с остервенелым голодом, с дикой жаждой и желанием.
        Осман отвечает тут же, прижимая к себе до хруста в позвоночнике, словно желает вдавить меня в своё тело, слиться, срастись и больше никогда не отпускать.
        Хаотичные поцелуи обжигают кожу, стремление насытиться друг другом здесь и сейчас раздирает на части. Хочется всего и сразу.
        Стягиваю с него футболку, до покалывания на кончиках пальцев желая прикоснуться к упругой коже, почувствовать Османа. Боже, как же я, оказывается, соскучилась по этому мужчине…
        Хочу. До остервенелого крика хочу.
        Одним движением дёргает на мне за ворот тонкий сарафанчик, ткань трещит, а мелкие пуговки разлетаются по комнате, цокая по полу. Осман тоже соскучился, чувствую это в каждом жадном прикосновении, в каждом поцелуе, рваном вздохе большого мужчины.
        Моего мужчины.
        Подхватывает меня руки и несёт на кровать. С невероятной скоростью избавляет нас обоих от одежды. Так лучше, кожа к коже на прохладных простынях - божественно хорошо.
        Безумное притяжение, существующее между нами и так долго скрываемое, наконец-то вырывается на свободу, не сдерживаемое больше ничем и никем.
        Притягиваю его к себе, прижимаясь губами - с нажимом, требовательно, даже грубо, разрешая ему всё, отдавая всю себя, словно именно сейчас, после произнесённых признаний в любви, я получила безоговорочное право любить его так, как мне хочется, касаться так, как касаются только своего мужчину.
        Хочу прямо сейчас почувствовать Османа в себе, наполниться им до предела, утонуть в ощущениях.
        Но он не торопится, опускается на колени между моих ног, проводя по чувствительной коже бёдер, поднимаясь к животу.
        Наклоняется, чтобы пройтись языком по уже влажным складочкам, губами вбирает пульсирующий, словно сумасшедший, клитор, посасывает и резко отпускает, отчего тело пронзает судорожными покалываниями.
        Ещё шире развожу ноги в стороны, открываясь ему полностью, давая полный доступ. Зарываюсь пальцами в тёмные волосы, с силой прижимая к текущему лону, показывая, как я хочу чувствовать его ласки, направляя движения.
        - Куколка, ты такая сладкая… Моя.
        И этот шёпот разрывает на части, я рассыпаюсь на песчинки с каждым движением его языка, и кажется, только он и может собрать меня снова воедино. Дразнит, снова и снова задевая набухший бугорок, не торопится, основательно вылизывая нежные складочки.
        А я сгораю от нетерпения почувствовать его, ощутить тяжесть мужского тела сверху.
        Не в силах больше терпеть, тяну его вверх, к себе, ближе. Осман нависает надо мной сильным телом, пристраивая головку члена у влажного входа, раздвигает лепестки, готовый войти. Смыкаю ноги у него за спиной, пытаюсь притянуть, ускорить, добиться желаемого.
        - Осман, ну же, пожалуйста… - шепчу и двигаюсь ему навстречу.
        Входит резким движением до упора, с таким нажимом, что наши тела перемещаются вверх по кровати. Утыкается мне в шею и движется быстро, не останавливаясь, не давая нам передышки.
        Теперь никакой нежности. Жёстко, грубо, даже со злостью. Друг на друга. На самих себя. Особенно на себя.
        Двигаюсь бёдрами ему навстречу, чтобы он входил глубже, чувствовался ближе, обладал мною полностью. Моё тело сейчас принадлежит ему, я себя уже не контролирую, и он волен делать всё, что ему вздумается.
        Выгибаюсь, и Осман быстро подкладывает широкую ладонь мне под поясницу, отчего, кажется, проникновения чувствуются ещё острее.
        - Как хорошо в тебе, Куколка, безумно хорошо.
        Я уже на грани, все чувства обострены до предела, словно оголённый нерв, чувствую каждое его движение, прикосновение и даже вздох.
        Моё тело скручивает и выгибает дугой, накрывая ошеломляющим и почти болезненным оргазмом, растекающимся по венам ослепляющими салютами и сжигая в лёгких остатки кислорода.
        Вслед за мной Осман бьётся в экстазе, хриплый рык в мою шею и пульсирующий член во мне продлевают удовольствие. Я снова кончаю, но теперь поверх острого наслаждения ложится тонкая пелена удовольствия, окутывая упоительным блаженством.
        Трудно дышать, почти невозможно, но он ещё во мне, потому что мне так нравится, потому что Осман знает, как я люблю.
        Большой мужчина перекатывается на спину и падает рядом, тяжело дышит, с еле слышным свистом. Молча приходим в себя, возвращаемся в реальность после жадного обладания друг другом.
        Неосознанно поворачиваю голову и бросаю взгляд на свадебное платье посреди нашей спальни. Теперь оно не пугает меня, как час назад, сейчас я думаю о том, чтобы быстрее наступило утро, когда я, стоя в ЗАГСе, скажу своему любимому мужчине «да». Липкий страх заставляет сомневаться в происходящем: главное, чтобы теперь не передумал он.
        Притягивает к себе, убирая волосы с моего лица и заправляя за ушко. Осман видел, куда я смотрела, проследил мой жадный взгляд.
        - Это значит «да», Куколка?
        - Да. Я тоже тебя люблю.
        Слова рвутся наружу, но сейчас я больше не сдерживаю себя, не прячу эмоции, которые вызывает во мне Осман. Мне так хорошо, что хочется кричать о любви к нему на весь мир.
        Но правильно говорят: «Счастье любит тишину», поэтому так открыто только с ним, так откровенно только для него одного.
        Вспоминаю нашу последнюю ночь на этой кровати и слова на непонятном мне языке, и именно сейчас в памяти всплывает фраза, которую он повторял снова и снова.
        - Осман, что означает «севимли хъохладжигъм»?
        Он гладит пальцем по моим губам, слегка касаясь, нежно, интимно, чувственно. Замирает на секунду, глядя мне в глаза:
        - Любимая Куколка.
        ОСМАН
        Просыпаюсь на рассвете, когда солнце лишь показывается на горизонте. В спальне ещё полумрак, окутывающий наши с Варей тела.
        Она рядом, укрытая моими большими руками ото всех, такая сладкая и желанная. Пепельные локоны раскинулись по подушке, и я зарываюсь в них носом, чтобы с жадностью вдохнуть аромат любимой женщины.
        Три недели без неё…
        Кажется, она стала ещё меньше, ещё тоньше, и я сейчас, как огромная глыба, полностью закрывающая её собой. Даже не понимаю, как продержался столько до встречи с ней, как вынес отсутствие рядом мой сладкой девочки, как дышал без неё.
        Увидел её вчера на парковке своего дома, переминающуюся с ноги на ногу, поникшую, с потухшим взглядом, и едва сдержал себя, чтобы не схватить и не прижать с силой к своей груди, зацеловать до беспамятства, залюбить до чёртиков в глазах.
        В самолёте находился рядом, и меня будто током шарахнуло от осознания, что Куколка сидит рядом, летит вместе со мной туда, где всё для нас началось, где мы стали парой.
        Между нами висело напряжение, вызванное недосказанностью ещё тогда, когда мы прощались на стоянке Орловых. Я это понимал и даже представить не мог, как начать разговор, как правильно объяснить и донести всё, что чувствую, всё, что хочу ей сказать.
        Варя молчала, даже не смотрела на меня, а я не понимал, как быть дальше. Как находиться с ней в одном доме, в одной комнате и не иметь возможности обнять, почувствовать её.
        Но дед всё разрубил своим решением.
        Жениться, и точка. Без возражений и препираний, без раздумий и обсуждений. Прямо завтра, прямо с утра в ЗАГС.
        Я стоял позади Куколки и чуть ли не прыгал от счастья на месте, готов был, как ребёнок, скакать до небес и верещать от дикого восторга. Если бы она только знала, что чувствовал в этот момент - дышал через раз в ожидании её ответа.
        Она промолчала.
        А когда увидела свадебное платье в спальне - испугалась, совершенно по-детски, до дрожи. Варя не боялась стать моей женой, боялась повторения того, что уже было в её жизни, что принесло невероятное разочарование. Убеждала себя и меня, что это неправильно, так нельзя, что мы чужие, просто стали парой на время, желая обмануть всех.
        Но я уже знал, что чувствую, осталось услышать и понять, что чувствует она. Вывел на эмоции, заставил злиться и кричать на меня, но это того стоило…
        Я три недели назад не понимал, что она чувствует, и вчера не знал. Слишком хорошо моя Куколка скрывала свои чувства и желания, слишком глубоко спрятала их, в первую очередь от себя.
        Любит… Сказала, что любит, и я задохнулся от счастья.
        Прижимаю её крепче, убаюкивая в своих объятиях, слышу её размеренное дыхание рядом и чувствую себя самым счастливым.
        Целую в шею, невесомо прикасаясь к её белоснежной коже, прохожусь рваными поцелуями вдоль тонкого плечика, переходя на спину. Она слегка вздрагивает, и дыхание сбивается. Её глаза закрыты, но сон уже неглубокий.
        Пальцами переминаю её соски, обвожу по кругу, снова перекатываю. Сжимаю грудь в ладони, несильно.
        Берёт мою руку и медленно ведёт вниз, опуская между своих ножек.
        Мягко, едва касаясь, провожу пальцами сначала по бугорку, спускаясь ниже, скольжу по складочкам, обвожу тёплое лоно по кругу. По телу Куколки проносится едва заметная, первая волна возбуждения.
        - М-м-м… - Она ещё в полудрёме, но хочет продолжения утренней близости, подталкивает меня к ней.
        Возвращаюсь к клитору, надавливая круговыми движениями, не прекращая целовать тонкую шею. Её дыхание сбивается, становится прерывистым, тело загорается желанием. Пальцы кружат по уже влажной дырочке, проникаю сначала одним, двигаясь неспешно, затем вхожу двумя более настойчиво, глубже ввожу в неё.
        Движения учащаются, и моя девочка уже откровенно стонет. Её сладкие звуки сносят крышу, кажется, я могу кончить только от них одних. Кладёт свою ладонь поверх моей, прижимая к себе, намекая, чтобы я ускорился, входил быстрее.
        Я уже на взводе, возбуждён до чёртиков, готов войти в неё, но притормаживаю. Вожу членом между ножек, легко скольжу, а Варя вся мокрая, уже готовая для меня. Задеваю стволом клитор, и она постанывает, выгибаясь и подставляя мне свою попку.
        Резко останавливаюсь.
        - Осма-а-а-н…
        - Я хотел лишь подразнить, - прикусываю за ушко, оттягивая мочку.
        - Подразнил… теперь придётся идти до конца. Ты не можешь оставить невесту неудовлетворённой!
        Весомый аргумент! Даже спорить не стану.
        Не вытерпев, сама медленно насаживается на меня, начинает двигаться, чем до искр в глазах меня заводит.
        Поднимаю её ножку, отодвигаю немного в сторону и проникаю ещё глубже, отчего моя девочка всхлипывает и начинает дышать чаще. Набираю размеренный темп, вбиваясь членом на всю длину, выхожу полностью и резко погружаюсь в неё до самого основания. Снова и снова.
        Больше не могу медлить, вколачиваюсь резкими движениями, чувствую, какая она горячая внутри для меня. Сводит с ума своими стонами, двигается попкой мне навстречу, отчего проникновения глубже. Мну её клитор, надавливая и отпуская, ни на секунду не останавливаясь.
        Переворачиваю Варю на спину и закидываю её ноги себе на плечи. Останавливаю взгляд на её лице: волосы разметались по подушке, расслабленное выражение лица, прикушенная с силой губа и совершенно пьяный взгляд бродит по моему телу.
        Крышесносная картинка.
        Вхожу в неё сразу, без прелюдий, двигаясь размашистыми толчками. В этой позе невероятно глубоко проникаю в текущее лоно, задевая какие-то очень приятные точки, потому что Куколка громко стонет, ёрзает и выгибается подо мной, не в силах лежать без движения.
        Варя пытается приподняться и обнять меня, но я двигаюсь быстро, не давая ей опомниться и сделать хоть одно движение. Чувствую, что она уже близко, её вот-вот накроет удовольствием.
        Закрываю глаза и просто себя отпускаю, больше не контролируя.
        Варя резко выгибается и негромко вскрикивает, кончая в моих руках, судорожно сокращаясь вокруг моего члена и крепко сжимая его внутри.
        Я тут же улетаю вслед за ней, теряюсь в пространстве от пульсирующих сокращений её лона и, кажется, сжимаю пальцами её бедра до синяков, сшибаемый наслаждением. Тело потряхивает, а руки намертво впиваются в кожу Вари.
        Мне охренительно хорошо, когда Куколка, как сейчас, содрогается в моих руках. Так нереально только с ней.
        Лишь через несколько минут прихожу в себя, наслаждаюсь её влажной кожей и запахом нашей близости. Я ещё в ней, потому что так нравится моей девочке, она так хочет.
        Вожу неторопливо пальцами по её ножкам, вызывая мурашки и сладкий шёпот:
        - Хочу, чтобы ты будил меня так каждое утро, - улыбается.
        - Обещаю, Куколка.
        ГЛАВА 20
        ВАРВАРА
        Уже полчаса сижу перед зеркалом, пока стилист Карина сооружает на моей голове сложную свадебную причёску. Мы с ней посмотрели образы и выбрали, на мой взгляд, самую подходящую, прекрасно сочетающуюся с моим платьем.
        Утром с Османом немного друг другом увлеклись, соскучившись за это время, и девушка ещё минут пятнадцать ждала, когда я буду готова для сборов.
        Звонок телефона, и на экране высвечивается «папа».
        - Пап, привет! Я так рада, что ты позвонил! - Сейчас я безумно рада слышать родного человека.
        - Привет, дочь! Мне вчера жених твой звонил, на свадьбу приглашал, я сначала не поверил… - Папа мнется. - Ты ведь ничего не говорила.
        - Всё правда, просто торжество организовали спонтанно, так получилось. - Не рассказывать же ему, откуда эта спонтанность взялась.
        - Я уже сказал ему, что не смогу. Сейчас в командировке на севере, но как только вернусь, приеду в гости. Хочу с зятем познакомиться, - даже по телефону слышу, как он улыбается.
        - Обязательно, пап! Мы планируем торжество ещё в Москве сделать, скромнее, для друзей и близких, кого сегодня не будет. - Вчера уже обсудили этот вопрос с Османом.
        - Ну вот и хорошо! Желаю, чтобы всё хорошо прошло, весело. Пришли мне фото себя красивой, ладно? Хочу на тебя невесту посмотреть!
        - Конечно! Сегодня же. И… спасибо, пап. Люблю тебя.
        - И я тебя, Варюш. Мне пора. Как вернётесь в Москву, позвони.
        Папа отключается, а сердце радостно бьется от пожеланий родного человека. Осман вчера сам ему звонил, разговаривал, приглашал. Он настоял на общении с моим отцом, а я не возражала. Готов был и билеты оплатить, но папа сейчас очень далеко в закрытом городе, и приехать возможности не было.
        А мама… я ей не звонила. Просто не хотела. Три недели назад, когда я забирала вещи, мы общались в последний раз. Это неправильно и нехорошо, но на контакт она идти не желает, точнее, контактировать хочет, в сообщениях уточняя - только по вопросу квартиры. Пусть будет так, как она желает.
        - Вы ещё не закончили? - За спиной стоит Осман. Домашние брюки и футболка, его-то сборы точно не такие долгие, как мои.
        - Мы только начали! - тут же отзывается Карина, опрыскивая мою голову лаком.
        - Как дед?
        - Лучше! Сегодня выглядит бодрее, даже лицо посветлело и голос увереннее. Приказы из своей спальни отдаёт так громко, что на весь дом слышно. - Осман улыбается. - Всё контролирует, говорит, наша свадьба ему сил придаёт.
        - Он в ЗАГС поедет?
        - Нет, сказал, на банкете будет, если сможет подняться.
        Мне становится легче. Вчера Мурад Абдулхамидович выглядел откровенно не очень - болезненный вид и слабость. Осман переживает, но виду не подаёт. Дед много для него значит, очень много, родной человек, который его вырастил. Поэтому сейчас даже настроение улучшается от хороших новостей о здоровье деда.
        - Куколка, смотри, кто приехал!
        Осман отошёл в сторону и в спальню ворвалась Лерка.
        - Лерка?! Лерка! - Подруга влетает в комнату, обнимая меня и мешая Карине, отчего мастер немного кривится.
        Осман тут же покидает нас, давая возможность пошептаться.
        - Как ты здесь? Когда вы прилетели? Как на самолёт успели билеты взять?
        - Билеты? - фыркает Лерка. - Мой муж - миллиардер, у нас свой самолёт! Осман позвонил, сели и прилетели. Тебе нужна дружка? Или нет? - Лерка вскакивает и обводит себя сверху-вниз.
        - Конечно, нужна! - смеюсь. Совсем забыла об этом моменте. - А Осману, видимо, дружок!
        - Ну да, Роберт готов. Мужчины внизу, скоро начнут собираться. Кто платье выбирал? - Подруга словно хоровод водит, осматривая наряд.
        - Сафина, сестра Османа. Не нравится?
        Кстати, Фи избегает меня. Я её ещё не видела, ни вчера, ни сегодня.
        - Очень нравится! Оно словно для тебя. У меня вообще никакого не было. Я замуж за Роберта выходила в джинсах и кроссовках. - Лера заливисто смеется. - Так что поверь, твоя свадьба прям по правилам! - Подруга садится рядом и берет мою ладонь. - Я рада, что у вас всё получилось, очень. Варь, ты счастливой будешь, в этот раз точно, поверь и ничего не бойся. Осман любит тебя, он так смотрит, как на самое дорогое.
        - Я знаю. И спасибо, что смогла приехать.
        К десяти мы уже готовы, точнее, я, потому как Лера уже прилетела при параде и просто ждала меня.
        Платье потрясающее! Вкус у Фи отменный, и с размером всё в порядке. Я стою перед большим зеркалом, с интересом разглядывая себя в отражении. Негативные эмоции от моего первого торжества всё-таки неприятно покалывают внутри, но сейчас я хочу верить, что с Османом всё будет так, как нужно, по-настоящему, честно и без обмана.
        Мы знакомы всего месяц, и многие бы сказали, что для свадьбы время ещё не пришло. Но никогда нельзя быть уверенным ни в чём: можно встречаться два года и попасть в ситуацию, как у меня с Виталиком, а можно знать человека месяц и чётко осознавать, что наконец встретил своего единственного.
        Мужчины ждут внизу, возле машин, готовые ехать в город.
        Осман прекрасен! Белый костюм выгодно смотрится на его смуглой коже, придавая ещё большую праздничность сегодняшнему событию. Высокий, широкоплечий, статный мужчина.
        Мой мужчина. А через час станет моим на законных основаниях, подтверждённых штампом и кольцами.
        Дед с нами не поехал, но я захожу к нему перед выходом, чтобы он посмотрел на меня в свадебном платье. Оценивает, ему всё нравится, и он одобрительным кивком выражает молчаливое согласие, говорит что-то на татарском, но я ни слова не поняла. Осман прав, выглядит дед куда лучше, чем вчера, кажется бодрым и весёлым.
        Как только размещаемся по машинам - девочки отдельно, мальчики отдельно, - Лерка спрашивает:
        - Варь, ты маме звонила?
        - Нет, Лер. Мы три недели не разговаривали. Её волнует исключительно квартирный вопрос не её квартиры, ну и Гоша в этой квартире. Всё.
        - Ты не ругайся… - Подруга мнется. - Как только Осман вчера позвонил, я ей сама набрала. Сказала, что у тебя свадьба и завтра торжество. Она сначала не поверила, как мне показалось. А потом и вовсе обрадовалась, но не празднику, а тому, что ты больше не вернёшься в эту квартиру. Это вообще нормально?!
        - Для меня - да. Для неё тоже. Я привыкла. Когда была подростком, не понимала, обижалась, плакала, а потом просто приняла всё, как есть, и перестала себя изводить ненужными вопросами. Она такая, и точка.
        Сколько себя помню, мама была равнодушна к событиям в моей жизни. Её заботили исключительно мужчины - нынешние и будущие.
        Но теперь она будет жить так, как желает, без моего присутствия. Тем более она не в курсе, что Осман купил мне квартиру, и знать ей это не нужно.
        Регистрация проходит быстро, но я всё равно с невероятным трепетом наслаждаюсь короткой церемонией. Кажется, Осман тоже очень волнуется. Мы как два недоверчивых подростка, каждый из которых боится, что кто-то из двоих передумает в последний момент.
        Но в тот момент, когда он надевает мне кольцо на палец, я почему-то облегчённо выдыхаю, становится легко и совершенно спокойно, а моя душа наконец-то умиротворённо урчит от осознания, что мой невероятный мужчина теперь со мной окончательно и бесповоротно.
        Родственников в ЗАГСе мало. Здесь регистрации уделяют мало внимания, больше готовясь к никяху, но в нашем случае по-другому никак.
        На выходе нас встречает фотограф, который, оказывается, специально нанят для нашей фотосессии на несколько часов. Вчетвером отправляемся по знаменитым местам старого города, набережную и море.
        На протяжении нескольких часов меня не покидает мысль: а как всё это можно было организовать за один день? Банкет, платье, фотограф и даже обручальные кольца, которые, кстати, были с именными гравировками - всё было досконально продумано и запланировано. Такое чувство, что к празднику готовились несколько недель.
        Я до сих пор не общалась с Фи, которая была в ЗАГСе, но после быстро исчезла, даже не подходила для поздравлений ни ко мне, ни к Осману.
        К пяти едем в ресторан, тот же, в котором проходила свадьба Адиля и Сабины. Много гостей встречает нас поздравлениями и аплодисментами, закидывая с порога конфетами и монетками.
        Даже ведущий тот же - его золотой пиджак я узнаю из тысячи, хотя Фи говорила, что он невероятно востребован и договариваться с ним о ведении свадьбы нужно за несколько месяцев.
        Об этом думаю я одна, потому что Осман просто улыбается, как ошалелый, и без устали целуется, словно мы не виделись год и он никак не мог насладиться мною. Я не сопротивляюсь, отвечая на ласки любимого мужчины и предвкушая жаркую первую брачную ночь.
        - Поздравляю, дети! - навстречу летит бабушка Гуля, радостно бросаясь с объятиями. - Когда неделю назад пришло приглашение на свадьбу, я даже не поверила, но Мурад заверил, что всё правда и свадьбе быть! Здесь, в Ялте! Все родственники сегодня на празднике!
        Неделю назад? В смысле? Я смотрю на Османа, но он в ответ награждает меня таким же вопросительным взглядом.
        - Спасибо, бабушка! - отвечаю с благодарностью. - А кто привёз приглашение?
        - Всей родне приглашения на свадьбу вручала Фи. Сказала, вы сами просили. Что-то не так?
        - Нет, конечно, сами! - машу рукой. - И она ответственно выполнила просьбу!
        Я стою, перевариваю полученную информацию. Значит, Фи.
        - Осман, ты что-нибудь понимаешь? - надеюсь, что хотя бы он сможет найти этому объяснение.
        - Нет. И знаешь, не хочу понимать - мне всё равно, - обнимает крепко. - Главное, что ты теперь моя жена!
        Мы стоим у выхода на террасу со стеклянными ограждениями, наблюдая, как гости веселятся и танцуют.
        В дверях ресторана показывается Мурад Абдулхамидович, и я замираю. Он идет бодрой походкой совершенно здорового человека, передвигаясь легко и, кажется, даже немного подпрыгивая от радости. Здоровается с гостями, улыбается и принимает поздравления. В его движениях нет скованности и затруднений, словно вчера он не лежал умирающий на постели.
        Толкаю Османа в бок, указывая на деда, но он и сам уже смотрит на него такими же удивлёнными глазами, как и я. Мурад Абдулхамидович встречается с нами взглядом и направляется к террасе.
        - Ну что, дети, поздравляю от всей души! Счастья вам и не затягивайте с правнуком. - Он по очереди нас обнимает. - Осман, озвученный срок в год остаётся в силе.
        Мы синхронно киваем, совершенно не понимая, что происходит.
        - Выйдем? - Дед указывает в сторону выхода на террасу и, покинув зал, плотно прикрывает дверь.
        - Дед, что происходит? Ещё вчера ты еле дышал, - начинает Осман. - Нет, я безумно рад, что с тобой всё хорошо, но ты что, нас обманул?
        - А-а-а-а, то есть вам можно обманывать всех и меня в том числе, - он тыкает в нас пальцем, прищурившись, - а мне нет?
        Попались! Ой, мамочки! Что сейчас будет…
        - Дед, ты о чём? - Осман решил держать оборону до последнего.
        - О вашем обмане, - чеканит дед. - Я всё понял сразу, поверь! Как только вы появились на пороге моего дома. А когда объявил об общей спальне, вы смотрели так, словно я вас обоих на войну отправляю. Но вы не отказались, хотя смотрели друг на друга равнодушно. Хотел разоблачить вас при всей родне, за ужином, но обратил внимание на жест Вари, которая остудила тебя одним прикосновением, и засомневался. А после конкурса на первой свадьбе, когда Варя отыскала тебя по запаху, и увиденного поцелуя в беседке, был совершенно озадачен. Сомнения в фиктивности почти развеялись, когда ночью того же дня, выйдя на террасу покурить трубку, случайно, - дед поднял палец, - повторюсь, случайно, услышал, как вы «выясняете отношения», если так можно сказать.
        Ой, позорище!
        Я даже закрываю глаза, так мне стыдно сейчас перед дедом. Он тогда всё слышал, а я была очень громкой и в стонах себя не сдерживала совершенно.
        - Но после этой ночи всё изменилось. Вы стали смотреть друг на друга по-другому, во взглядах появились эмоции и нежность. Я всё видел, всё замечал, наблюдал за вами даже тогда, когда вам казалось, что никто не смотрит. А когда ты объявил, что вы остаётесь ещё на три дня, совсем озадачился, не понимая, что происходит. Вы ездили по гостям и родственникам, а посещение тёти Амине окончательно меня убедило - ты, Осман, влюбился. Ты показывал свою Куколку всем, не просто знакомил, будто говорил «она Моя».
        Вот зачем, значит, всё это было. Вот почему он тогда всё время молчал, лишь наблюдая со стороны, как я общаюсь с его родственниками.
        Он уже тогда осознал, что чувствует, понял, чего хочет. А я не видела ничего, даже не предполагая, что всё решено за меня, и выбор только один - Осман.
        - Как тебе пришла в голову идея организовать свадьбу, дед? - Осман задает вопрос, который и меня очень интересует сейчас.
        - Когда вы уезжали в Москву… - Дед запинается. - Вы бы глаза свои видели: не с нами прощались тогда, а друг с другом. Я надеялся, что сутки дороги помогут вам всё выяснить, осознать, принять желание быть вместе, но увы… В этот же день надавил на Фи, и она всё мне рассказала - от начала и до конца.
        - Она тебе помогла? - Осман садится на диванчик и усаживает меня к себе на колени. Рассказ только начинался.
        - Да. Я звонил тебе, специально постоянно спрашивая про Варю, слышал, что ты придумываешь отговорки и понял - вы не вместе. Но правду ты не рассказывал. Фи по моей просьбе позвонила тебе и расспросила о чувствах и переживаниях, и тебе - он указывает на меня, - чтобы выяснить то же самое. Вы, как два упёртых дурака - влюблённые, но совершенно уверенные, что один не испытывает чувств к другому. И тогда мы решили действовать.
        - Мы? - спрашиваем с Османом в один голос.
        - Я, Адиль и Фи. Кстати, Орловы тоже были в деле изначально. Внучка сообщила о моей болезни, и вы оба очень распереживались. Нет, я болел, действительно: две недели назад простудился, и у меня заклинило спину так, что ходить и вправду не мог, но не более. Я понял, если ситуация станет критической, вы обязательно примчитесь к умирающему деду.
        Значит, Лерка тоже участвовала, и Роберт. Даже словом не обмолвилась, когда приезжала. Вот же, подруга… Видела же, как я страдаю.
        - Ты нас разыграл, дед. Обманывать нехорошо! - Осман действительно сейчас возмущается. Очень переживал за деда.
        - Кто бы говорил, внук! - Дед, цокая, качает головой. - Я ещё не закончил. На то, чтобы я заболел и моё состояние ухудшилось, нужно было время, мы решили, что пары недель будет достаточно. Заказали ресторан и ведущего, а также кольца и фотографа. И платье Фи тебе купила почти сразу, - многозначительно смотрит на меня. - Неделю назад разослали приглашения. Оставались только вы.
        - И ты разыграл своё предсмертное состояние?
        - И актёр из меня, согласитесь оба, лучше, чем из вас! - Дед откровенно собой доволен. - Вы прилетели, и я выдвинул условие, то есть последнее желание умирающего старика.
        - Откуда вы знали, что мы согласимся? - Прям интересно.
        А если бы отказались? Развернулись бы и уехали? Или я уехала?
        - Не знал, не был уверен на сто процентов. Поэтому ждал вашего решения. Слышал, как вы ругались, очень громко, кстати сказать. А потом, видимо, мирились… Кхм. - Снова я стонала, как ошалелая. Стыдно. - Но в этот момент я понял, что всё сработало. В ЗАГС специально не поехал, чтобы всё случилось окончательно. Фи мне прислала фото, где вы счастливые и уже женатые. А на банкет я уже мог приехать со спокойной душой - всё сделано.
        Ничего себе план Барбаросса! Прям сплочённая команда по вранью получается. Организовали всё так, что мы даже не заподозрили.
        Но сейчас я им всем благодарна, если бы не упёртость деда и желание женить внука, мы бы с Османом ещё долго не решились на откровенный разговор. Здесь нам пришлось открыться друг другу и признаться в своих чувствах.
        Дверь на террасу открывается, и появляется Фи. Виноватый взгляд и тихая походка - поэтому она избегала меня.
        - Дед, ты всё рассказал? - спрашивает тихо, поглядывая на нас.
        - Да, внучка. И поверь, они не злятся. Не злятся же? - Дед смотрит вопросительно, но почему-то на меня.
        - Нет. Лично я безумно благодарен. - Осман вскакивает и заключает сестру в объятия. - Спасибо, маленькая.
        - Я тем более. Фи, неужели ты подумала, что я буду злиться? Да, это был обман нас с Османом, но всё ведь в итоге закончилось хорошо. - Я ей улыбаюсь, давая понять, что она всё сделала правильно и только благодаря решимости нескольких людей мы сейчас муж и жена.
        После долгих объятий и уверений Фи, что она всё сделала верно и может со спокойной душой веселиться на празднике, нас оставляют одних.
        - Хорошо, когда есть близкие люди, которые видят больше, чем ты, и готовы пойти на многое, чтобы их близкий человек был счастлив. - Осман стоит сзади, обнимая меня и крепко прижимая к себе.
        - Да. Дед увидел больше, чем видели мы с тобой, за что я ему сейчас благодарна. Осман, когда ты понял, что я для тебя значу больше, чем просто фиктивная девушка на свадьбу брата?
        - Куколка, ты хорошо себя чувствуешь? Не тошнит? Не клонит в сон? Никаких признаков беременности?
        Резко разворачиваюсь, заглядывая мужу в глаза.
        - У нас с тобой близость была вчера. А до этого месяц назад, но тогда я принимала таблетки. Ты их сам мне купил, я их выпила на этой самой террасе… - осекаюсь, потому что он сейчас смотрит на меня детским, игривым взглядом. - Осма-а-а-а-н…
        - Куколка, это были просто витаминки, - пожимает плечами. - Я уже тогда ясно понимал, что хочу быть с тобой, осознавал, что для меня фиктивность закончилась окончательно и бесповоротно. Оказалось, что трёх дней вполне достаточно, чтобы понять: женщина, что на первый взгляд совершенно не в твоём вкусе, оказалась той единственной, что нужнее всех.
        Смотрю на своего мужчину с улыбкой и счастьем в глазах.
        Он сразу всё для себя решил и принял, мне же потребовалось больше времени для осознания того, что он для меня единственный.
        - Но мы же идеальная не пара!
        - Со стороны и для всех - да, но друг для друга абсолютно идеальны.
        ЭПИЛОГ
        ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ.
        ВАРВАРА
        - Осман, поможешь? - не могу нагнуться, лишь тяжело дышу.
        - Конечно, Куколка. Опять торопишься, не дождавшись меня. - Муж лишь цокает, качая головой.
        Опускается, чтобы помочь мне обуться. Вторая беременность даётся мне тяжелее, или просто кажется.
        - Я совершенно беспомощна. Мне кажется, что с Дамиром я была более активной.
        - Тебе просто кажется, поверь, - кивает Осман, закатывая глаза.
        - Мог бы и подыграть, - бью его маленьким кулачком в плечо. - Срок только через месяц, а я чувствую себя кораблём невероятных размеров.
        - Неправда. Ты по-прежнему моя маленькая Куколка, лишь слегка больше, чем обычно. Осталось немного, милая, и я стану счастливым отцом дочки.
        - Ты Дамира так не ждал, как её. Всё-таки прав был тогда Адиль - ты всегда хотел дочь. Лишь её появление тебя успокоит.
        - Да. А Роберт, например, всегда хотел сына. И вот свершилось - Лера подарила ему наследника. Поторопись, Роб уже ждёт нас в роддоме у Лерки. - Осман заканчивает со мной, собираясь сам.
        - Вот скажи, Осман, как у вас с Орловым так получается - вы договариваетесь, что ли? - давно волнует этот вопрос.
        - Ты о чём, Куколка? - непонимающе таращится муж.
        - У наших первых детей разница в три месяца, у вторых так вообще месяц получается. У вас какой-то свой план есть с Робертом, о котором мы с Лерой не знаем?
        - Куколка, не выдумывай! Ну какой план? - обхватывает моё лицо большими ладонями. - Они поженились раньше нас на четыре месяца, я тебя тогда даже не знал. У них родилась Инга, у нас через три месяца Дамир - никаких совпадений. Позавчера Лера родила Германа, у нас только через месяц родится Лея.
        - Лея? Ты наконец-то выбрал имя? Долго думал.
        - Да, я выбрал. Созвучное с маминым, но всё же особое. И звучит мягко и нежно. А если она ещё родится блондинкой с голубыми глазами - моему счастью не будет предела.
        - Ага, надейся, - открыто смеюсь. - Дамир твоя копия - не отличишь. Я глубоко сомневаюсь, что мои пепельные волосы и голубые глаза смогут противостоять горячей татарской крови. Хотя один шанс на миллион у нас есть!
        - Вот через месяц и посмотрим, кто из нас прав.
        Осман подхватывает подарки для новоиспечённого Орлова, и мы идёт к машине. Ну как идём: он идёт, а я ползу, словно улитка. Замираю около гелика, в который мне точно без помощи не забраться. Стою перед открытой дверью, прикидывая, с какой стороны лучше вползать в высокий автомобиль.
        Меня подхватывает Осман и осторожно усаживает на сидение. Даже беременная, я для него лёгкая, как пушинка, и он не раздумывая меня всегда переносит на руках в случаях, как сейчас.
        Я привыкла к его безмерной заботе. Была уверена, что так будет только сначала, когда отношения на пике эмоций и напряжения, но оказалось, что для нас с Османом этот самый пик никак не угасает вот уже четыре года.
        - Дед звонил, - начинает Осман, - отдал Дамира в секцию по плаванию, чтобы был занят всё лето. Ему нравится, там много детей.
        - Это не дело, Осман. Деду уже восемьдесят девять, он пожилой человек, а мы опять отправили правнука к нему на всё лето. Наглеем. К тому же, наш сын очень активный и старому человеку не так просто с ним совладать.
        - Вот родишь и заберём в Москву. Дай деду насладиться правнуками. Моими. Он слишком долго этого ждал. А Лею ждёт ещё больше. - Муж мечтательно прикрывает глаза. Мне кажется, в такие моменты он представляет, какой будет его дочь.
        - У него вроде с количеством правнуков всё в порядке…
        - Да, вот только все мальчики! У Фи сын, у Адиля уже двое, у Мадины тоже два мальчика, у нас Дамир - ни одной девочки! Так что Лея станет событием в большой татарской семье.
        - Я представляю, насколько она будет зацелована и изнежена, в первую очередь тобой, - заливисто смеюсь, понимая, что Осман дочь из рук не выпустит.
        Он появлению Дамира был рад до чёртиков, практически стискивая сына в крепких объятиях, а Лея будет безмерной радостью отца.
        Лишившийся рано родителей и не получивший достаточно тепла и ласки, собственных детей Осман в этой самой ласке утопит, даст столько, сколько вообще может отдать.
        Дети для него самое важное, это я поняла сразу с появлением сына, радуясь, что муж никогда не уходит от отцовских обязанностей, всегда уделяя время ребёнку. Иногда чрезмерно, но разве любви бывает много?
        Подъезжаем к большому роддому, огороженному территорией, утопающей в зелени. Роберт для Леры только лучшее, только самое дорогое.
        Наличие лифта в большом здании радует, потому что лестница для меня в последний месяц что-то из нереально сложного.
        Большая палата: светлая и просторная, кажется, в ней несколько человек может уместиться и место ещё останется.
        - Привет, большая семья!
        Лерка на кровати. Немного замучена. Вымоталась, глаза уставшие, но безумно счастливые. Роберт уже держит на руках Германа. Он ждал сына так же, как Осман ждёт дочь.
        - Привет. - Тихий голосок подруги. - Скоро и ты тут будешь, - улыбается, кивая на мой живот. - Недолго осталось.
        Конечно буду! Первые роды застали меня в Ялте, немного неожиданно и внезапно, потому что оставалось ещё две недели до срока. Но всё прошло спокойно, без осложнений и проблем.
        - Как ты? - присаживаюсь рядом с ней.
        - Устала. А в общем всё хорошо. - Лерка замолкает на минуту. - Знаешь, Варь, я тут думала… Как-то интересно получается, у наших детей разница практически отсутствует. Тебе никогда не приходило в голову, что они, - кивает в сторону Османа и Роберта, рассматривающих наследника Орловых, - как-то между собой договариваются?
        Я от души смеюсь, понимаю, что буквально полчаса назад то же самое говорила Осману.
        - Приходило. Ещё как приходило! И свою версию я мужу уже озвучила. Так что поверь, ни одна ты об этом думала.
        - Вот и хорошо, а то я думала, что у меня с головой не всё в порядке. - Лерка улыбается.
        Не могу отвести взгляд от Османа, который с теплом и нежностью смотрит на сына друга. Мужчины что-то обсуждают и переговариваются, периодически внимательно смотрят на маленький свёрток.
        Совсем скоро в такой же палате буду лежать я, а Орловы будут поздравлять нас с пополнением. Скорей бы…
        - Варь, мама не звонила?
        - Нет, всё так же. Ничего не изменилось, - сглатываю, обходя болезненную для меня тему.
        После нашей свадьбы в Крыму мы сразу приехали к маме. Я хотела познакомить её с зятем, обрадовать, что скоро она станет бабушкой. Но оказалось, что её это совершенно не интересует.
        Её волновал исключительно квартирный вопрос, который так и остался не решёным. Об этом мама спросила прямо с порога, даже не уделив нам время. Я переписала квартиру на неё, но не стала говорить, что у меня есть ещё одна, подаренная Османом.
        Рассчитывала, что после решения вопроса с жильём она успокоится и наши отношения наладятся. Но увы. Даже когда родился Дамир и я отправила ей фото внука, чтобы она порадовалась - ответа не было. Совсем.
        Осман меня успокаивал и поддерживал, но нельзя вот так, в один миг, принять тот факт, что твоей матери, самому близкому человеку, плевать на тебя.
        Я старалась наладить с ней контакт: звонила, писала и даже приезжала к ней. Но она равнодушно смотрела на меня, кажется, не испытывая к родной дочери никаких чувств. Она словно была помешана на устройстве своей личной жизни, и ничто другое её не волновало.
        За последние четыре года сменилось уже двое мужчин в её жизни и квартире, и сейчас мама снова одна. Осман мне объяснил, почему так происходит: дело не в мужчинах, а в ней.
        Маме самой нужно меняться как женщине, понять, что отношения строятся по-другому, нужно не только брать, но и отдавать, и наоборот. Два человека - это в первую очередь партнёры: в дружбе, отношениях и любви. Пока она этого не поймёт, в её жизнь будут притягиваться только такие мужчины - временные.
        Со временем я стала немного спокойнее к этому относиться, по большей части благодаря тому, что сама обрела семью. Большая татарская родня приняла меня, как свою, родную, искренне заботясь и переживая, поддерживая и одаривая заботой. Будто я всегда была с ними, их частью, их родным человеком.
        С отцом у меня по-прежнему тёплые отношения. Он часто бывает у нас, а летом мы все едем в Ялту к деду. Жена отца и его сын были тепло приняты в семью, и сейчас для всех они считаются моими родственниками, которые неразрывно со мной связаны.
        Дед часто напоминает нам с мужем, если бы не он, ничего бы сейчас не было. Я с ним полностью согласна. Он увидел то, чего мы сами не видели или просто видеть не решались. Именно благодаря действиям деда сейчас в моей жизни есть большой неидеальный мужчина, которого я безумно люблю.
        ОСМАН
        Держу на руках сына Роберта, а сам уже представляю, как всего через месяц так же буду держать собственную дочь.
        Я столько её ждал. Прекрасно понимаю, что природу не обманешь, должно пройти столько времени, сколько положено. Но мне хочется быстрее. Очень хочу, чтобы она была похожа на Варю, хотя согласен с Куколкой - татарскую кровь так просто не перебьёшь.
        Смотрю на мою чуть увеличившуюся в размерах Куколку и понимаю: за четыре года ничего не остыло по отношению к моей женщине, всё так же горячо и остро, так же на грани. Одним прикосновением может меня заглушить, одним манящим взглядом возбудить до чёртиков.
        Куколка подарила мне себя, а потом подарила семью - мою собственную. Всё, что сейчас есть в моей жизни, связано только с ней и нашими детьми. Это всё, чего я хотел, всё, чего мог только желать. Я счастлив.
        Благодарен деду до сих пор. Он и сам напоминает постоянно, что, если бы не его прозорливость и опыт, мы бы с Варей не были вместе.
        Сейчас я понимаю: иногда человек не видит дальше собственного носа, не осознаёт, что ему действительно необходимо. В этом случае лишь хлёсткая пощёчина от кого-то со стороны способна раскрыть глаза, показать, чего ты можешь лишиться.
        Когда-то дед поступил своенравно, решив за нас с Варей нашу судьбу. Его решение оказалось верным, и благодаря этому сейчас у меня есть жена, сын и вот-вот появится долгожданная дочь.
        Только благодаря ему изначально неидеальная пара стала идеальными мужчиной и женщиной. Друг для друга.