Любовь и смерть на карантине Наталья Вячеславовна Андреева
        Любовь и смерть.ru #7
        Уже стало понятно, что началась новая эпоха. И жизнь разделилась на до и после. Разделила она и подруг Любу и Людмилу-Апельсинчик разным отношением к ковиду.
        Будучи на самоизоляции, неугомонная по натуре Людмила скрытно отправляется гулять в парк. И едва не становится жертвой маньяка. Ее спасает собака, которую хозяин решил выгулять в парке в это позднее время. Друзья решают помочь ей найти нападавшего, тем более что следующей жертве, в отличие от Людмилы, не повезло. Ее истерзанный труп находят утром в этом же парке. Дальше больше… Все в недоумении, что за странный маньяк и при чем тут большая черная собака?
        Похоже именно она - ключ, который открывает тайну серийных убийств.
        Наталья Андреева
        Любовь и смерть на карантине
        
* * *
        «Хроники ковидного заточения»,
        упомянутые в романе, - это не вымысел,
        а реальная история автора, пережившего
        все нижеописанное в январе 2021 года.
        Чему есть документальные свидетельства:
        тесты ПЦР, справки и электронная
        медицинская карта

* * *
        Опять она воет… Эта дьявольская собака! С утра, как только ее хозяева, мои соседи по лестничной клетке, уходят на работу, она, оставшись в одиночестве, начинает поскуливать, призывая их вернуться. А потом, поняв, что хозяев опять не будет весь день, до глубокого вечера, принимается лаять. Этот лай становится все отчаяннее и переходит наконец в протяжный непрерывный вой. Я тут же надеваю шумопоглощающие наушники и время от времени прижимаю их ладонями к ушам. Буквально вдавливаю эти черные, шершавые на ощупь кругляши в свой череп, такое ощущение, что они впиваются в мозг, аж искры из глаз сыплются! В этот момент от дикой боли я ничего не вижу. Но зато я СЛЫШУ! Этот протяжный вой, как будто в доме покойник!
        Я слышу его даже по ночам, когда собака, счастливая тем, что ее хозяева наконец вернулись, спит на коврике у их супружеского ложа или, быть может, даже в самой кровати, в ногах у мужчины. Они все трое сладко спят. Зато я не я сплю. Мне так и чудится, что она воет. Это уже фантомный, навязчивый звук, умом я понимаю, что его нет. Не существует. Я даже как-то попросил единственного друга у меня заночевать, для чего напоил его дорогим коньяком. С единственной целью: спросить, как ему спалось?
        - Спал, как младенец, - заверил меня Мишка.
        - А собака? Она выла?
        - Какая собака? - искренне удивился он.
        - Вот сейчас… Ты разве не слышишь? - я напрягся.
        - Извини, старик, но… У тебя все порядке?
        - Ах, да! Сегодня же суббота! - спохватился я. - Они дома, и собака не воет. Хотя… Ты точно ничего не слышишь?
        В этот момент мне показалось, что я потеряю единственного друга. Он готов был позвонить в психушку. Я пересилил себя, рассмеялся и хлопнул его по плечу:
        - Шутка! Мне просто хотелось провести пятничный вечер в компании. Бухнуть и поговорить о бабах, как мы это делали раньше. До всего этого.
        Имеется в виду, до пандемии. Словно в другой жизни. Мы тогда и слыхом не слыхивали про удаленку, про эти чертовы QR-коды, про то, что бары могут быть закрыты после одиннадцати. Господи, да что в них делать-то до одиннадцати? Когда все самое интересное начинается после того, как пробьет полночь!
        Поговорить о бабах… А раньше мы их снимали в том же пабе или на улице, полной ночных соблазнов. Когда после утомительной рабочей недели не хотелось ехать домой, именно вечером в пятницу, в предвкушении аж двух выходных дней. И пьяненькая телочка, которая также в пятницу после утомительной рабочей недели навела в ближайшем ТЦ марафет у Лейлы или Зульфии с ласковыми руками: начесалась и накрасилась, обновив ноготочки. Телочка потягивает коктейль с таким видом, словно только и ждет, чтобы ее хлопнули по упругой попке, обтянутой модными джинсами. А дальше - такси, ночной клуб, и снова такси…
        Мы неделю ждали этой ночи, когда, пьяные и свободные, будем тусить, а потом трахаться. И что со всем этим стало?!
        Эх, была же у нас когда-то жизнь! И свобода. Которую мы не ценили.
        А теперь я сижу и целыми днями слушаю, как воет эта чертова собака! И пытаюсь при этом работать. Но ведь это же невозможно! Я не могу выйти из дома, потому что привязан к своему офису и мне в любой момент могут прислать крайне важное письмо, на которое я обязан ответить. Иначе меня уволят с работы. Попробуй сейчас найти другую! Даже если найдешь, это будет та же удаленка. С воющей собакой. Я вдавливаю наушники в череп и через боль пытаюсь прочитать, что мне там написали коллеги? И слышу при этом, как воет собака…
        Я ненавижу своих соседей, ненавижу эту собаку, но, когда мы встречаемся у лифта и она с визгом пытается облапать мои колени, царапая когтями единственные джинсы, я через силу улыбаюсь и говорю этим ужасным людям, которых ненавижу страстно, до колик в животе, и даже до судорог:
        - Какая милая собачка. Не кусается?
        - Нет, что вы! Это очень дружелюбное существо! Вас не беспокоит?
        - Нет, - широко улыбаюсь я.
        Как доказать людям, что прелестный песик в их отсутствие сходит с ума? Ведь когда они дома, то он молчит, и они справедливо считают его прелестным. Найти свидетелей? Но я ни с кем не общаюсь. Квартира съемная, а сейчас все такие подозрительные. Лица закрыты масками, бывает, в лифте от меня шарахаются, особенно пожилые. Надо соблюдать дистанцию.
        Пр?клятое время. Чудовищное просто. О, как я ненавижу тех, кто все это придумал! А я уверен, что эта пандемия - заговор. Нет никакого вируса, есть кучка невероятно хитрых и умных людей, к коим я, увы, не принадлежу. Я даже с животным не могу справиться. С какой-то собакой. Выкинуть ее из своей жизни. Но в ближайшее время я обязательно что-нибудь придумаю.
        Мне надо как-то пригасить этот вой. Заглушить его чем-то. Отчаянными криками, допустим. Есть ведь на свете что-то погромче этой собаки? Или кто-то?
        Покойник… В доме скоро будет покойник…
        Она ведь не случайно так старается, эта со…
        Все, хватит! Нет ее, не существует. Она - фантом. Это воет мой отчаявшийся мозг всеми своими серыми клетками. Воет по тому, чего никогда больше не будет. По прошлому. Но я могу забыться и поискать.
        Совсем скоро Новый год. И я клянусь, что после того как пробьет полночь, я начну жизнь заново. Первым делом покончу с этой собакой. Или с ее хозяевами. Словом, прекращу все то, что меня так мучило. Я уже знаю, как это сделать.
        Невозможно доказать людям, что в их отсутствие у них дома происходят ужасные вещи. Эта фраза и натолкнула меня на мысль. Об отсутствии и присутствии. И о преступлении. Как сделать свое отсутствие присутствием. И, соответственно, своим алиби. А после этого расправиться хоть с собакой, хоть с ее хозяевами, хоть еще с кем-нибудь, кто особенно докучает.
        И насчет телочек. С упругими попками. Они тоже могут стать доступными даже сейчас, когда мир погрузился в хаос. Можно заполучить их совершенно безнаказанно. Благодаря отсутствию присутствия. Или наоборот?
        В общем, разберемся.

* * *
        - С наступающим тебя. - Люба с трудом подбирала слова. Никогда еще разговор с Людмилой не давался ей с таким трудом. Люба просто давилась этими банальностями, словно заплесневевшим черствым хлебом, в горле стоял ком, а к глазам подступали слезы. И это в канун Нового года! Когда во всех домах стоял одурманивающий запах оливье и студня! Ну а те, кто побогаче, баловали себя зажаренным в духовке молочным поросенком или индейкой.
        Люба взяла в свободную от телефона руку маленькое солнышко, мандаринку, чтобы согреть душу, и принюхалась. Пахнуло любимым праздником, детством, ничем еще не омраченным счастьем. Надо пересилить себя и добавить в надтреснутый сухой тон нотки радости:
        - Желаю, чтобы в новом, 2021 году все у вас с Сережей было хорошо, главное, было бы здоровье… Любаше, крестнице моей, крепкого здоровья, твоему сыну Петьке и внуку Максимке…
        - Ты весь список решила огласить? - ехидно спросила Люська. - Я поняла: всем здоровья. И вам с Алексеем того же. Это для вас главное. Все остальное у вас есть.
        Люба сделала вид, что иронию не заметила.
        - Решила позвонить пораньше, пока линия не занята, знаю, что у тебя куча дел, - заторопилась она.
        - Была когда-то. А теперь я совершенно свободна. И линию никто не займет. Но я ценю твое внимание. Спасибо, что позвонила. Именно пораньше. Пока меня президент не поздравил, персонально. Или гендиректор телеканала, где я когда-то работала. Да, еще медаль жду. За заслуги перед Отечеством. Я твоему мужу, часом, дорогу не перешла? Он ведь тоже в списке. Награда типа нашла героя.
        - Ну, зачем ты так!
        - А как?! У тебя все хорошо, у меня все плохо. И я сама во всем виновата. У меня тоже все могло быть хорошо, если бы я, как и твой муж, сделала вид, что верю всему, что сейчас происходит. Но я не верю. И Сережа не верит. Кстати, насчет здоровья. Он, кажется, заболел, так что я сегодня совмещаю две должности: поварихи и медсестры.
        - Уж не «корона» ли? - заволновалась Люба.
        - Нет. Он простыл. По магазинам ездил перед Новым годом, выходил из машины без шарфа и шапки, весь потный. Скорее всего, бронхит. Сережа подкашливает и жалуется, что у него голова болит.
        - Если что, звони на горячую линию по ковиду: сто двадцать два. Приедут быстро, привезут лекарства. Когда еще врач придет: рождественские каникулы. Поликлиники закрыты.
        - Да не ковид у него, сколько тебе раз повторять! - раздраженно сказала Люська. - Нет его! Это все придумали, чтобы загнать людей в цифровой концлагерь!
        - Не буду с тобой спорить, - вздохнула Люба. - Если понадобится моя помощь…
        - Чем ты мне можешь помочь? - сердито спросила подруга.
        Теперь, похоже, уже бывшая. Бывшая подруга - как горько это звучит. Как будто взяли и отрезали полдуши. Менялись мужья, приходили и уходили любовники, непостоянной была работа, дом попал под реновацию, соответственно, и жилье оказалось величиной непостоянной. И только Люська-Апельсинчик была у Любы всегда, а она у нее. С самого детства. Солнышко с яркими волосами, которые подруга красила в немыслимые цвета, женщина-праздник по прозвищу Апельсинчик, маленькая, округлая, неуемная в своих фантазиях.
        События, начавшиеся ровно год назад, перепахали жизнь многих, изменили ее кардинально. Люди разделились на два лагеря: тех, кто верит в коронавирус, и тех, кто нет. Кто ратует за ношение масок и перчаток и соблюдение социальной дистанции, и кто говорит, что это полный бред.
        Люська-Апельсинчик всегда была анархисткой. Еще со школы, когда Люба тянула ее на аттестат. А подружка предпочитала зажигать на дискотеках и крутить романы. Уж очень они разные, но говорят ведь, что крайности сходятся. Люба, как и все, никогда не верила, что случится ЭТО. Мир накроет пандемия, а их с Люськой отношения, которые чего только не выдержали, каких проверок, в том числе и смертью, окажутся на грани разрыва по… господи! Политическим мотивам!
        Сергей Иванов, Люськин муж, айтишник, был возмущен введением QR-кодов, всей этой коронавирусной истерией и локдауном. Его отправили на удаленку еще прошлой весной, Сергей так и сидел на ней, заметно потеряв в зарплате.
        А Людмиле, персоне медийной, предложили сняться в рекламе с медицинской маской. Призывая всех носить ее и перчатки и соблюдать социальную дистанцию. Муж сказал: или-или. Мне такие деньги не нужны, моей дочери тоже. Людмила выбрала семью, потому что дорожила ею больше, чем работой. Последовали санкции, и в итоге руководство телеканала закрыло ток-шоу Людмилы Ивановой, сославшись на низкие рейтинги.
        Поскольку Любин муж работал в ФСБ, хоть и в отделе компьютерных преступлений, но все равно на государство, занимаясь его безопасностью, у самой Любы вариантов тоже не нашлось. И не потому, что муж на нее давил. Она считала, что знает гораздо больше, чем подруга, к тому же может проанализировать ситуацию, значит, имеет право на другое мнение. Люба тоже дорожила своей семьей, хотя детей у них с Алексеем так и не было. И многолетняя дружба с Апельсинчиком дала трещину. Которая все ширилась.
        Настолько, что они с Люськой еще прошлой весной перестали общаться. Люба первая нашла в себе силы и позвонила, чтобы поздравить Апельсинчика с Новым годом. Хотя могла бы ограничиться картинкой в мессенджере, как они в последнее время и делали. Слали друг другу гифки: с 8 Марта, с Победой, «Поздравляю с Днем рождения!». Да, и до этого дошло. Это был первый Любин день рождения, на который не пришла ее единственная подруга. Чуть ли не самый близкий человек.
        И теперь это ледяное:
        - Сама справлюсь. Алексею привет. Я вам тоже желаю здоровья. С наступающим.
        - Если что звони… - но в трубке уже было молчание. Разговор прервался.
        Люба тяжело вздохнула. Ей было одиноко без Апельсинчика и ее шумной семьи в их с Алексеем огромном загородном доме. Подруга до всех этих событий охотно и часто приезжала, они устраивали вечеринки, чудили. Люська - огонь просто! Этакий живчик, зажигалочка. Во время пандемии сама Люба тоже ушла на удаленку. Лекции, семинары - все теперь было дистанционно. И Люба не могла не признавать, что это идет во вред учебе. Прием пациентов тоже приходится вести удаленно. Совсем как в те далекие времена, когда Люба, тогда еще по первому мужу Петрова, после ужасной аварии и выкидыша страдала агорафобией и вела консультации только по Сети. Теперь чуть ли не у половины эта агорафобия! Боязнь покинуть четыре стены. Но что делать? Леша говорит: все серьезно.
        - Надулась? - Муж положил ей руку на плечо. Люба невольно вздрогнула:
        - Ты как кот подкрался. Неслышно.
        - Не хотел спугнуть твое примирение с лучшей подругой. Но, похоже, напрасно старался. Люська упертая.
        - Она и в самом деле не верит в коронавирус. Называет его барановирусом, талдычит про какой-то золотой миллиард. Мол, в живых оставят только избранных, а остальных - под нож. Скажи мне честно: кто прав?
        - Этого никто тебе сейчас не скажет, - муж грустно улыбнулся. - Просто живи, поняла? Кстати, что у нас на ужин? Праздник, как-никак. Хоть и грустный. Боюсь, новостей, которых мы так ждем, не будет. Масочный режим затянется надолго. И пандемия тоже.
        - Я заказала еду в ресторане. Себе рыбу, тебе мясо. Закуски какие-то, пару салатов. Я по-прежнему не умею готовить.
        - Я и не надеялся на лучшее, когда на тебе женился. Только на понимание. Рад, что не ошибся. Ну, не реви. Она вернется. У Ивановой полно недостатков, но она незлопамятная. Я тебе предсказываю… - Он сделал загадочное лицо. - Не далее как в каникулы ваше примирение состоится… Кого-нибудь убьют, и вы снова кинетесь на поиски маньяка. Люська еще будет рыдать у тебя на груди.
        Люба вытерла слезы. Надо Новый год встречать. По крайней мере, она первой сделала шаг к этому примирению.
        Звоните 122
        - Горло болит? - допытывалась Люся у мужа. - На градусник. Мерь!
        - Да все со мной нормально, - хрипло ответил тот. - Я же тебе говорю: продуло.
        - Поговори мне! Господи, сгорит ведь! - Она кинулась к плите.
        Там, в духовке, румянилась курица с овощами. Праздник есть праздник, хотя бюджет у них теперь скромный. После увольнения с телеканала Людмила с отчаянием ударилась в блогерство. Теперь все деньги были в Интернете. Звезды Ютуба и ТикТока гребли их лопатой. Не отставали топы Инсты и Дзена. Телеграм подтягивался. Читая о том, сколько знаменитые блогеры получают в месяц, а то и в день, Люська только ахала: неужто правда?!
        Она готова была снимать ролики, петь, плясать, тараторить без умолку на всех без исключения интернет-ресурсах. Завела блоги и в Инсте, и ВКонтакте, и в Телеграм. И, разумеется, на Дзене. Да где только не завела! Она неистовствовала и обличала, не гнушалась хайповать и постить свои пикантные фото. Но дело все равно шло плохо.
        - Мой поезд ушел, - жаловалась она мужу, строгая оливье. - Я опоздала, Сережа. Сделала ставку на ящик, на свою медийность. А в Сети свои звезды. Теперь все с нуля. А я уже старая. За полтинник перевалило. Ну чем я могу заинтересовать публику? Так, чтобы в моих блогах размещали рекламу на миллионы.
        - Мы с голоду не умираем, многим сейчас хуже. Хотя бы долгов нет. - Сергей закашлялся.
        - Пока нет. Я, конечно, вспомню годы молодые. Научусь опять варить кашу из топора. Но ведь обидно! Кто-то деньги сейчас лопатой гребет! Я-то чем хуже? А?
        - Падать больно.
        - Что ты сказал? - Она облизнула ложку и обернулась.
        - Ты высоко забралась. Эфиры, медийность. Миллионные гонорары. А тут - курица с картошкой, - и муж опять закашлялся.
        - Любке, вон, хорошо. Выскочила замуж за своего фээсбэшника на старости лет. Глядишь - усыновят кого-нибудь. Денег полно, чего не жить?
        - Завидуешь?
        - Знаешь, да! Я бьюсь, как рыба об лед, все понять не могу: ну чего им надо, людям этим? Каких развлекух? За что они готовы заплатить?
        - За твои слезы, - грустно улыбнулся муж. - Больше ни за что. Ты слишком долго звездила.
        - Господи, градусник! - спохватилась она. - А ну дай!
        - Нормальная температура, - муж незаметно отодвинул градусник за вазочку с конфетами.
        - Серый! Не смей стряхивать! Дай сюда, сказала! Мне ко всем моим несчастьям не хватало только вдовой стать!
        - Это всего лишь температура.
        - Дай сюда, я кому сказала! - повысила она голос. Муж покорно протянул градусник. - Ого! Тридцать восемь и три!
        - Не сорок же.
        - Ну а как ты себя чувствуешь?
        - Нормально, - бодро сказал муж, но она уловила в его голосе усталость.
        - Блин, весело Новый год начинается! Хоть доча дома. Затаилась, как мышь. С женихами, что ли, переписывается? Или в ТикТоке сидит?
        - Отстань от нее.
        - Черти бы побрали эту удаленку! Они, вон, не учатся совсем! Все блогерами хотят стать! Тиктокерами! Правильно, а зачем учиться? Проще кривляться на камеру, да еще с подружкой.
        - А сама? - улыбнулся Сергей. - Конкуренции боишься?
        - На! Жаропонижающее выпей! Шампанского два бокала, не больше. И то теплого.
        - Смысл в теплом шампанском?
        - Тогда никакого, - отрезала она.
        …Эта новогодняя ночь была одной из самых ужасных в ее жизни. За окном грохотало и сверкало до утра, и также до утра у мужа поднималась температура. Ему становилось все хуже. Жаропонижающие не помогали. Сном они забылись около пяти. Именно забылись, потому что Людмила то и дело вскакивала и кидалась к мужу. А он пылал.
        Следующие три дня прошли как в кошмаре. Температура не падала, добавились кашель и насморк. Поликлиники были закрыты, каникулы наступили.
        Людмила теперь читала только о ковиде, все подряд. О поражении легких и смертельных исходах даже у молодых людей. Не верить - это одно, когда это не касается тебя лично. Но что делать, если рядом страдает твой любимый и ему так плохо, что он с трудом говорит? И ничего из лекарств не помогает.
        - Антибиотики нужны, - угрюмо сказала она. - Не падает температура. Уже который день.
        - Ну, так купи, - прохрипел Сергей и закашлялся.
        - Ага, сейчас. Не продают их теперь в аптеке, чтобы самолечением не занимались. Как началась эта пандемия, так и завинтили гайки. Что делать-то, а?
        Муж смотрел на нее беспомощно, как ребенок. Людмила понимала, что он не в состоянии принять решение. И раньше-то она всем рулила. А теперь Сережа просто лежит и умирает. Умирает?!
        …Она взад-вперед ходила по кухне.
        - Ма, ты чего? - испуганно спросила дочь.
        - Надень маску и иди к себе в комнату!
        - Маску?! - Любаша смотрела на нее удивленно. - Ты же говорила, что никакого ковида нет!
        - Отец кашляет и чихает! А я не знаю, что с ним! Живо надевай маску!!! - заорала она.
        - Поесть можно хотя бы?
        - Я принесу еду к тебе в комнату. Не выходи оттуда, я тебя прошу.
        Позвонил сын:
        - Ма, мы скоро выезжаем!
        - Нет!
        - Не понял?
        - Отец заболел.
        - Ну и что? Ты сама говорила…
        - Мало ли, что я говорила! У тебя ребенок маленький! Дома сидите, понял? - рявкнула она.
        - Что, так все серьезно? - напрягся сын.
        - Пока не знаю.
        - Ну, вызови врача.
        - Когда еще он придет. Если только…
        Она задумалась. Надо чтобы быстро. Сейчас к пациенту бросаются со всех ног, только если у него ковид. Выбора нет. Она взяла мобильник и торопливо набрала 122. Ответили быстро, спросили, что случилось. Людмила торопливо перечислила симптомы.
        - Ждите, врач скоро будет, - ответили ей.
        Он и в самом деле пришел скоро: импозантный мужчина с седыми висками. Оказался очень внимательным, осмотрел Сергея, особенно тщательно горло.
        - Не ковид? - с тревогой спросила Людмила.
        - Да не похоже. Скорее бронхит. Сколько, вы говорите, температура уже держится?
        - Пятый день.
        - Вот вам антибиотики, - врач выложил на стол лекарства. - А для вас с дочерью арбидол. Мазочек я все-таки возьму. Так положено.
        - И у меня с Любашей?
        - Нет, пока только у вашего супруга.
        Сергей с готовностью открыл рот.
        - Сколько мы вам должны, - спросила Людмила, кивнув на лекарство. Недешевое, как она прикинула.
        - Ни сколько, - улыбнулся врач. - Мэрия за все платит.
        - Что ж, спасибочки.
        - Чушь все это, - сказал Людмиле муж, когда врач ушел. - У меня банальный бронхит.
        - Ты лучше вон, антибиотики пей! - Она заметно успокоилась, получив медицинскую помощь.
        Сергей покорно выпил лекарство. В эту ночь ему даже удалось уснуть. Измученная Людмила отрубилась, когда поняла, что температура у мужа наконец упала. Проснулись они оттого, что на тумбочке блямкнул телефон: пришла какая-то эсэмэска.
        - Кому там неймется в праздники? - проворчала Люська и перевернулась на другой бок. Муж потянулся к телефону.
        - Твою мать!.. - услышала она и резко села. Сергей редко матерился:
        - Господи, что случилось?!
        - У меня ковид!
        - Шутишь?
        - На - читай!
        Она, продрав глаза, уставилась на дисплей.
        «Вы сдали тест на коронавирус (мазок) 4.01.2021. Результат вашего анализа положительный…»
        - Твою мать!.. - заорала и она. - Серый, у тебя ж ковид!!!
        - И что теперь делать? - беспомощно спросил муж. У него опять поднялась температура.
        - Жди «космонавтов»! Бригаду. Вон, пишут. Приедут к нам скоро. В защитных костюмах и масках. Пей таблетки! Живо!
        - Как будто это что-нибудь изменит, - прохрипел Сергей, но покорно проглотил лекарство.
        …Они приехали около двух: врач и медсестра из поликлиники, к которой Людмила с мужем и дочкой были прикреплены. Все это время Апельсинчик ходила из угла в угол, гадая: и что теперь будет? Увезут Сергея в больницу или нет? А как же КТ? Такие страсти пишут. Про поражение легких и так далее.
        К двум, когда раздался наконец звонок в дверь, она была полностью деморализована. Иначе не приняла бы судьбу с такой покорностью.
        Врач с медсестрой вели себя так, будто ничего из ряда вон не происходит. Видать, насмотрелись уже. Первым делом они стали заполнять кучу документов. После десяти минут писанины Людмила не выдержала:
        - Может, вы наконец моего мужа осмотрите? У него же ковид!
        - А чего мы там не видели? Есть мазок, врач вас осматривал. Вот вам еще антибиотики. Температура ведь не падает?
        - Нет. То есть падает и снова поднимается.
        На стол легли две пачки таблеток. Врач стал объяснять, как надо их принимать, Людмила торопливо записывала.
        - Подпишите, - перед ней легла бумажка.
        - Что это?
        - Согласие на самоизоляцию. И вашей, и дочери. Вы все трое будете две недели, начиная с этого момента, находиться дома.
        - Но как же? - растерялась она. - Мы не готовы! У нас, вон, холодильник пустой!
        - А никто не готов, - неожиданно рассмеялся врач. - Подписывайте. Так положено.
        Она машинально, в полной растерянности поставила свой крючок. Как обухом по голове. Жалобно спросила:
        - И мусор выносить нельзя?
        - Нет. За нарушение - штраф. Там все написано, - врач кивнул на подписанную ею только что бумажку.
        - Но ведь вонять будет! Это же мусор!
        - Вы в казаки-разбойники в детстве играли? - неожиданно подмигнул ей врач.
        - Конечно!
        - Ну, так надо дальше объяснять?
        Она все поняла. Партизанить, значит, придется. Не жить же с воняющим мусорным ведром под раковиной?
        - У вас еще есть время, - сжалился над ней врач. - До завтрашнего утра. Вас не сразу подключат к социальному мониторингу.
        - А что это такое?
        - Там все написано, - он опять кивнул на бумажку. - А теперь мазок.
        Медсестра открыла пакетик с тестом ПЦР и встала. Людмила покорно открыла рот. От неожиданности она закашлялась: палочку для того, чтобы взять мазок, засунули глубоко.
        - Все уже, - недовольно сказала медсестра. - Что ж вы все такие нервные?
        - Занервничаешь тут, когда ковид! - огрызнулась она. Ей тут же бесцеремонно залезли в нос. Потом в кухню, где проходил «прием» вошла Любаша.
        Визит бригады медиков длился недолго. Когда они ушли, Людмила в растерянности спросила у мужа:
        - Серый, а что такое социальный мониторинг? Что я подписала-то?
        - То, что ты не читала, - прохрипел муж. - Откуда я-то знаю?
        Она придвинула к себе бумажку, потом залезла в Сеть. Оказалось, что на протяжении двух недель ей будут приходить эсэмэски от службы социального мониторинга с требованием сделать селфи и выслать им. Потом проверят геолокацию. За нарушение ждут серьезные штрафы. Вплоть до уголовной ответственности!
        - Вот я дура! - закричала она. - Зачем я только это подписала!
        - Не ори, что-нибудь придумаем, - поморщился муж.
        - Я в магазин! Любка - дома сиди, поняла?
        - Я могу с тобой… - заикнулась было дочь.
        - Всем - ша! Мать виновата, мать исправится!
        Она еле донесла до подъезда полные сумки. Подумала, что зря отказалась от Любашиной помощи. Но сегодня Апельсинчик явно тормозила. И делала ошибку за ошибкой.
        …После того как Людмила приготовила ужин, она вспомнила, что несколько дней ничего не писала в своих блогах. Они небось окончательно захирели. Но должны же люди понять?
        Она торопливо зашла на свой канал в Дзене и написала статью:
        ЗВОНИТЕ 122: КАК РЕАЛЬНО РАБОТАЕТ ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ «КОВИД»
        Мой вам совет: если с вами случилось то же, что и с нами, действуйте по этой схеме. В ночь на 31 декабря у мужа поднялась температура выше 38. Ее удалось сбить, и несколько дней была болтанка: 37,2… 37,4… Нос заложен, в ушах пробки, болит горло, общая слабость. Но главное - температура опять поднимается! Сегодня пятый день, улучшений нет. А праздники. Первого января - его вообще нет. Второго пошла в магазин, так там продавцы с такими лицами, будто накануне они похоронили личное счастье.
        И что делать? Муж, убей, не помнит, к какой поликлинике прикреплен, он туда вообще ни разу не ходил. Ну да, человек никогда не брал больничный. Еле-еле полис нашли. И что дальше?
        По совету подруги решила позвонить на горячую линию по ковиду: номер 122. Симптомы-то присутствуют. Ждать не пришлось: оператор ответил тут же. Спросил: что случилось, записал адрес, телефон и номер страхового полиса. Сказал, что врач до вечера приедет.
        Прошло всего два часа, и в дверь позвонили. Приятный мужчина в маске, в бахилах, с двумя чемоданчиками. Мужа осмотрели, послушали, задали вопросы о самочувствии. Сказали, что по признакам на ковид не похоже, но все равно надо сдать тест. Муж заполнил форму, и тест взяли тут же. Двумя палочками, мазок из носа и из горла.
        Сказали: результат будет через три дня. Придет на номер телефона. А пока сидеть дома. Да и куда супруг пойдет в таком-то состоянии? В основном лежит и дремлет, одним глазом глядя в экран.
        Нам оставили бесплатные лекарства: арбидол и антибиотик, поскольку температура держится со среды. Сказали, что, если ковид подтвердится, приедет бригада и лечение изменят.
        Поразила оперативность, ну и лекарства. Прямо скажем, недешевые. Тест тоже бесплатный. Вот такая в столице медицина.
        Номер 122 реально работает. Не надо голову ломать, куда обращаться и где сдавать тест, если беда приключилась, к примеру, в рождественские каникулы. Очень удобно, мы это оценили.
        Я думала, что это не ковид. Сама я чувствую себя нормально, маску дома не ношу, да и не изолируюсь от супруга. Температура нормальная, просто волнение за близкого человека. Так долго он еще не болел. Может, усталость накопилась.
        В общем, будьте здоровы в новом году!
        Продолжение следует…
        - Что ты там строчишь? - хрипло спросил Сергей.
        - Работаю.

* * *
        Любите ли вы, лежа в мягкой траве, смотреть на небо? Держу пари, что да. Кто ж этого не любит? Особенно когда по небу плывут белоснежные облака. Каждое облако на что-то похоже. Или на кого-то. Зависит от фантазии. Так можно часами лежать и фантазировать, уносясь мыслями в неведомые дали. Тело становится сначала расслабленным, а потом и вовсе невесомым, и все печали и беды уплывают на спине огромного слона или между горбами белоснежного верблюда далеко-далеко, в страну снов. Словно и не было ничего.
        …Фантазер, так она меня называла. Мы любили делать это на пляже. Меня всегда вдохновляли морские волны. Гораздо больше, чем облака, хотя и на небо я могу смотреть бесконечно. Мне казалось, что волны - это диковинные звери, которые приближаются к нам, чтобы все как следует разглядеть, но, испуганные нашими страстными стонами и ритмичными, тоже волнообразными движениями, отступают, едва коснувшись лапами песка. Или копытами. Они были такие разные, эти волны-звери, каждый раз новые, непохожие на тех, что мы так напугали накануне. Я, наверное, эксгибиционист. Мне нравится, когда кто-то наблюдает, как я трахаюсь. Но только если этот кто-то - животное. Собака там или кошка. Но лучше собака.
        Хотя и похожие на сказочных персонажей волны меня в этом плане вполне устраивают. Они словно хотели у нас научиться, как заниматься любовью, но каждый раз пугались: уж слишком это было смело. Я видел их забавные мордочки и говорил своей подружке:
        - А этот похож на олененка Бэмби. У него рожки. А рядом, смотри! Мама его. Какие они забавные. Настоящий зоопарк.
        - Ну ты и фантазер! Облака у тебя похожи то на верблюдов, то на черепах, а волны, видишь ли, звериные морды!
        - Мордочки. Они прикольные. Ты посмотри, посмотри…
        Она смеялась. У нее-то не было фантазии. Совсем. Тогда я еще не понимал, что это бесчувственность. Люди, лишенные фантазии, они черствые. Приземленные. И у них нет сердца. Мне надо было понять это раньше, прежде чем все это со мной случилось. Весь этот ужас…
        А я с детства такой. Фантазер. Мама порою сердилась, когда я застывал у какой-нибудь витрины. И говорил:
        - Этот тортик похож на бульдога. А пирожное с белой глазурью - на барашка.
        Я мог их разглядывать часами…
        А теперь страдаю от того, что за стенкой с утра до вечера воет чужая собака…
        …Итак, будущее я себе обеспечил. Теперь мне надо продержаться до того момента, когда я смогу реализовать свой план. На это, возможно, уйдет даже несколько лет, но надо соблюдать осторожность. Я ведь не хочу оказаться в тюрьме. Хотя мы все давно уже там. В цифровом концлагере. Но шанс вернуться к нормальной жизни все еще сохраняется.
        Мне просто надо дожить до этого счастли-
        вого дня. Когда скажут: все, пандемии больше нет. Долой перчатки и маски! Братайтесь, люди! Не соблюдайте больше никакой дистанции! Вы не заразны! Да здравствуют разгульные пятницы и Новый год в Египте или на далеких экзотических островах! Да здравствует секс на пляже! Снова и навсегда!
        Границы открыты! Езжайте куда хотите!
        Я верю: все это еще будет. Мне просто надо дожить… К тому моменту я буду готов настолько, что смогу убить голыми руками, не прибегая ни к ножу, ни к пистолету. И да свершится!
        Но эта собака… Этот вой… Он сводит меня с ума. Все, пора действовать. И насчет телочек… Мне бы хоть какую. Секс по Сети уже осточертел. Это все суррогаты. А я хочу реальную женщину, теплую, мягкую, живую… Сейчас не разберешь: красивая или нет? Все поголовно в масках и стараются одеваться удобно, а не красиво. И это тоже надо пережить.
        Хоть какую… А то у меня уже крыша едет от длительного воздержания.
        Итак, я стал невидимкой. Вперед!
        Врачам больше не подливать
        - Ну и зачем ты все это написала? - сердито спросил муж.
        - Чтобы люди знали. Нам ведь реально помогли.
        - А про ковид почему тогда не сказала? Результат моего теста уже известен.
        - Интрига. Не все же сразу.
        - Ты решила на моей болезни пиар сделать? - Сергей закашлялся.
        - Меня, здоровую женщину, на две недели заперли дома! Должна же я как-то развлекаться! Вон, глянь! Сразу - пятьдесят комментов!
        - Ну да. Пишут, что ты дура. Мол, потерпеть не могли, бригаду вызвали. Теперь сидите, отмечайтесь.
        - Я что-нибудь придумаю. Умные люди пишут, что выход есть. Я с утра Инет мониторю. Не одни мы так попали. Надо сказать, что у меня телефон кнопочный. И что на него нельзя установить приложение «Социальный мониторинг».
        - И что это даст? - насмешливо спросил муж.
        - Освободят из этого идиотского заточения, раз я не могу делать селфи.
        - Ну, попробуй.
        - И попробую! Вот, уже звоню в техническую поддержку.
        С техподдержкой соцмониторинга Апельсинчик договорилась быстро. Они все поняли, записали заявку и присвоили ей номер. Мол, ждите прибор слежения. Его на днях привезут.
        - Понял, как надо? - Людмила показала мужу язык. - Я свободна еще как минимум сутки. Заявка есть, и, пока ее не выполнят, меня не имеют права оштрафовать!
        - А я не хочу врать. Я айтишник, неужто я скажу, что у меня гаджет кнопочный? Кто ж поверит?
        - Ты и так будешь дома сидеть. Потому что ты болеешь. А вот я не собираюсь. А если ты айтишник, то давай шевели мозгами. Как обмануть этот чертов мониторинг, если уж я вляпалась? Сереж, может, нашлепать этих селфи про запас? И отсылать им, как только эсэмэска придет.
        - Не получится. Надо в режиме реального времени. К тому же после отсылки селфи включается геолокация.
        - А я без телефона буду гулять! Сэлфи эти ты отсылать будешь.
        - Люда, не дури, - муж крайне редко называл ее так: Людой. Она увидела, что Сергей всерьез разозлился. - Не можешь две недели дома посидеть? А вдруг и у тебя ковид?
        - Нет у меня никакого ковида! Ты сам говорил, что его нет!
        - Но есть закон. Вплоть до уголовной ответственности. Ты сама подписала согласие.
        - Я просто растерялась.
        - Но ты его подписала!
        - А я не хочу сидеть дома! Не хочу и не буду!
        - Штраф четыре тысячи, если тебя засекут. Потом пять тысяч, - сухо сказал Сергей. - Если у тебя деньги лишние - вперед. Заработаешь в своем блоге на статейках о больном муже, и можешь заплатить эти деньги московской мэрии.
        - Да ни за что!
        - Тогда сиди дома.
        Она всерьез разозлилась. Мужу опять стало плохо, и он лег. Любаша закрылась в своей комнате в обнимку с гаджетом. Им, молодежи, вообще наплевать, дома они или нет. Не важно где, лишь бы у ребенка соску не отняли, гаджет его любимый.
        «Но надо же их кормить-поить! Эта обязанность всегда лежала на мне, - озабоченно подумала Людмила. - Позвоню-ка я Петьке».
        - Привет, сына. У папы ковид.
        - Что?! Ты так шутишь, ма?!
        - Нет. Чистая правда. Нас на две недели запетюрили на социальный мониторинг. Выходить из дома нельзя. Даже мусор выносить. Но я что-нибудь придумаю.
        - Ма, может, не надо? А то я тебя знаю.
        - Нет, надо!
        - Вам чем-нибудь помочь? Продукты привезти?
        - Пока все есть. Я придумала, как еще дня два не подключаться к этому чертову мониторингу. Сейчас буду дальше думать. Но если что - я тебе позвоню.
        - Ты держи меня в курсе. Как отец?
        Петька называл отчима папой, хотя был уже взрослым, когда мама в который раз вышла замуж. Но этот ее брак в отличие от многих других оказался наконец на редкость прочным. И Петя стал звать Сергея отцом. Не сразу, но стал.
        - Папа более или менее. Температура держится, но не повышается, уже хорошо. Я буду тебе звонить.
        - Каждый день, поняла? - строго сказал сын. - Ты у меня как ребенок. А отец болен. Я тебя сам проконтролирую.
        - Тоже мне нянька! - фыркнула она, но было приятно.
        После разговора с сыном Людмила, пересилив себя, набрала номер бывшей лучшей подруги. Если уж выбирать между тюрьмой и гонором, то можно и перетерпеть. Воспользоваться связями, чтобы выйти на свободу.
        Люба звонку обрадовалась:
        - С Новым годом! - радостно сказала она.
        - Да уж, праздник так праздник. Ковид у нас.
        - Да ты что?! И у тебя с Любашей?!
        - Нет, пока только у Серого нашли. Наши тесты еще не пришли.
        - Я могу тебе чем-то помочь?
        - Можешь. Я тут сдуру бумагу подписала. Согласие на социальный мониторинг. Ты спроси у своего фээсбэшника: может, он договорится? Ну, чтобы меня не подключали. Соскочить бы.
        - Я сейчас дам ему трубку. Сама с ним поговори.
        Она услышала, как подруга зовет мужа.
        - Иванова, привет, - услышала Людмила в трубке подзабытый голос Леши Градова. Заматерел. Начальник! Настоящий, блин, полковник!
        - И вам здрасьте.
        - В своем репертуаре. Видать, тебе чего-то очень надо.
        - Угадал, Лешенька, - сладко пропела она.
        - Да еще и актрису включила. ЧП вселенского масштаба, не иначе.
        - У Серого ковид, а нас с дочкой посадили на социальный мониторинг. Теперь надо по запросу селфи эти дурацкие отсылать. Леш, ты не мог бы по старой дружбе меня снять с этого мониторинга? - завиляла хвостиком она.
        - А что показал твой тест?
        - Да еще нет результата. Но я себя чувствую прекрасно.
        - Я думаю, Иванова, что тебе полезно будет пару недель посидеть дома. А то у тебя шило в ж..пе. Вот и сядь на нее ровно. Расслабься. На пользу пойдет.
        - А я не хочу!
        - А придется.
        - Значит, ты не хочешь мне помочь?
        - У тебя мозги набекрень. И всегда так было. Во имя твоего же блага: сиди тихо.
        - Ну не гад? Сам-то кем раньше был? Хакер несчастный!
        - Я смеясь простился со своим прошлым. А вот ты, похоже, в нем застряла.
        - Дай трубку Любке!
        - Я тебя предупредил. Если ты меня не послушаешь, то во что-нибудь вляпаешься. И прибежишь за помощью. Давай попробуем этого избежать, а? Иванова?
        - Начальником стал? Мораль мне вздумал читать? Мент ты. Правильно вас не любят.
        - Ты еще пожалеешь о своих словах.
        - Любу мне дай! - повысила голос она.
        - Люся, ты бы послушала Лешу… - раздался в трубке умоляющий голос подруги.
        - Богатые стали, да? Законопослушные граждане с Рублевки.
        - Мы не на Рублевке живем.
        - Но все равно в коттедже. В своем миллионерском поселке. А нас, бедняков, гнобите. Ну, ничего. Отольются вам наши слезы.
        - Люся, что ты несешь?!
        - Подруга называется. И муж твой… - Ее уже несло. - Первый раз у вас помощи попросила.
        - Ну, далеко не первый.
        - Счет мне решила выставить? Ладно, бывай. Чтоб вы подавились своей фуа-грой с трюфелями!
        - Апельсинчик…
        Но она уже не слушала. Градов гад! Ведь все может! У него власть! Он умный! Ему этот мониторинг щелкнуть, все равно что орех разгрызть! И ведь отказал!
        - Люда, не доставай людей, - муж, похоже, слышал, как она поругалась с Градовыми.
        - Это кто люди-то? Буржуи эти недорезанные?
        - Людмила! Прекрати немедленно! Совесть есть у тебя? Люба столько для нас сделала. Она твоя лучшая подруга!
        - Была, да кончилась. Все. Точка. Никогда ей больше не позвоню.
        Одна радость: подписчиков привалило. И комментарии посыпались. Она, разгорячившись, настрочила: «Хроники ковидного заточения». Взяла листок бумаги и нарисовала четырнадцать клеточек. Именно столько дней ей придется провести взаперти.
        - Буду каждый день зачеркивать по цифре. Мрак просто! Четырнадцать, Серый!
        Муж сердито молчал. Она взяла подписанное согласие сфоткать и вдруг расхохоталась:
        - Сереж, ты глянь! Вместо «подпись» врача здесь написано: «подлить»! Какая забавная опечатка! На коленке, что ли, сляпали? Ну, я им сейчас покажу!
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: ВРАЧАМ БОЛЬШЕ НЕ ПОДЛИВАТЬ!
        ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: приехала к нам вчера бригада после того, как тест на ковид у мужа оказался положительным. Двое из поликлиники, дежурные врач и медсестра, без защитных костюмов, маски обычные. Не респираторы. Сказали, что всякого уже навидались и не боятся заразиться. Наверняка переболели. Стали заполнять форму. И на меня с дочкой. Две недели строгача обеим. На вопрос «что мы будем, есть?» мне ответили: «А все не готовы».
        Я, честно говоря, думала, что супруга хотя бы осмотрят. Ну там, послушают легкие, заглянут в горло. Предложат, к примеру, госпитализацию или КТ. Лекарства какие-нибудь дадут особенные. От ковида. Да хоть давление померьте! Ничего такого не было. Врача и медсестру занимало исключительно заполнение бланков и передача данных в дальнейшую работу. На меня вообще не смотрели. Ах, да! Тест же взяли! И поставили на учет.
        Власть наша отчиталась на своем сайте, что все работает как часы у нас. Лекарства бесплатные, в том числе и новые. И где они? Даже не сказали, как называются эти лекарства, где их взять-то. Притом что муж и в самом деле не важно себя чувствует. Оставили одну-единственную бумажку. О согласии на амбулаторное лечение и самоизоляцию. Это документ, между прочим! А не плод моей больной фантазии. Внизу написано: «Подлить» (такая вот выразительная опечаточка) - и подпись: врачу такому-то. Где это сляпано? Наспех, что ли?
        Из лекарств оставили еще две пачки антибиотиков, если пить по две таблетки в день, то на две недели не хватит. О том, будут ли еще лекарства, нам ничего не сказали. Нам вообще толком НИЧЕГО не сказали. А что с больничным, к примеру? Ничего пока не привезли. А говорят, на дом. Это праздники или система такая? Вот, сижу гадаю.
        «Вам придет эсэмэска, там все будет сказано». Как будто я ковидом болею каждый день и только об этом и думаю! Пришлось лезть в Инет и читать отзывы бывалых. Реально: я хочу понять, что меня ждет в ближайшие две недели? Кроме ежедневной стирки постельного белья и трехразовой отгрузки селфи в «Социальный мониторинг».
        В шесть вечера мужу позвонили из Департамента здравоохранения, поинтересовались самочувствием. «Вот видишь, - говорю, - помнят о тебе. Хотя лучше бы деньгами». Про меня пока молчок. Я сопутствующее лицо. Чья судьба мало кого волнует.
        Пришла эсэмэска, что результаты исследования появятся в моей и мужа электронной карте на портале mos.ru. Который зачастую работает через пень-колоду. Нет, об успехах в борьбе с вирусом он отчитывается регулярно. Где электронные медицинские карты, аллё? Через три дня, говорите? Ладно, проверим.
        Утром в девять опять позвонили из Департамента с вопросом о самочувствии. Это уже не смешно. Звонят только чиновники! Собирают информацию. А когда хоть один врач позвонит?
        Мест нет в стационаре? Но лекарства-то есть, их хватает! Мы их пока не получили, я имею в виду лекарства именно от коронавируса. Что ж, будем ждать.
        Я себя чувствую нормально, температуры нет, пульс и давление в норме. Обоняние и слух тоже. Хотя я вот уже неделю в одной квартире с ковидником и утешаю его как могу, в том числе и лаской.
        В следующих статьях я расскажу вам о роковой ошибке, сделанной во время звонка на горячую линию. Вот же дура! Где были мои мозги!
        О второй роковой ошибке, из-за которой я теперь сижу под домашним арестом, тоже расскажу.
        Ну и увлекательный триллер «Социальный мониторинг» в лицах. Не пропустите! Как мы загружаем селфи и живем в обнимку с Большим братом».
        - Я не буду тебе лайкать, - сердито сказал муж.
        - А в чем конкретно я не права?
        - Ты упертая. Просто сиди дома!
        - Да никогда!

* * *
        По вечерам один из них идет выгуливать собаку. Я уже давно слежу за своими соседями. Пытаюсь понять: как же мне избавиться либо от них, либо от собаки, либо разом ото всех? Газ, что ли открыть, проникнув к ним в квартиру в их отсутствие? Бывают же такие моменты, когда они идут гулять в наш парк втроем, а я уже дошел до точки кипения. Но, увы! В нашем доме электрические плиты. Так что фокус с газом не проходит. А что тогда?
        Думай.
        Итак, мои соседи. Он и она. Он худой, высокий, сутулый, близорукий и замкнутый. Сразу видно, что работает где-нибудь в офисе и, как раб галерный, прикован к своему монитору. Зарабатывает хорошо, но все деньги отдает ей. Она - типичная женушка. Из тех, присосавшихся. Роста маленького, в отличие от него живая, разговорчивая и глазастая. Не то чтобы смазливая, но, как говорится с изюминкой. Что-то в ней есть. Сексапила - залейся. Ее хочется, вот в чем все дело. И ему ее хочется. И мне тоже, хоть и стыдно в этом признаться. Мало того, что она чужая жена, она еще и мой смертельный враг, потому что не возражает против этой чертовой собаки. Денег такой манкой дамочке надо много. Вот мужик и берет сверхурочные, сжигает себя на работе, чтобы купить ей новую шубку или отвезти летом в Сочи. Я уверен, что она не первый раз замужем.
        …Молодая пара, муж и жена. Точнее, уже немолодая, обоим хорошо за тридцать, но сошлись недавно. Скорее всего, не расписаны, но сейчас это и не принято. Все подолгу живут в гражданском браке. Поздний брак-то, у него уж точно, детей пока нет. Зато собака есть. Люди сейчас обзаводятся сначала домашним питомцем, а потом уже детьми. Они больше года вместе, эти двое, сошлись еще до всей этой ковидной эпопеи. Звукоизоляция в наших панельных многоэтажках никакая, и распорядок дня своих соседей я давно уже выучил наизусть.
        Оба работают и приходят домой примерно в одно и то же время. А дальше один остается готовить ужин, а другой идет выгуливать пса, который за день, понято, истомился. Крайне редко они идут гулять с собакой вместе. То есть поначалу, когда они только сошлись, так и было: они все делали вместе. Но, судя по тому, что чаще всего с собакой теперь гуляет она, их отношения разладились.
        У нее явно кто-то появился. Я же говорю: сексапила у бабенки залейся. Уж не в парке ли они встречаются? И где она, интересно, подцепила этого кого-то? На работе? В Сети, на одном из сайтов знакомств? Ради интереса я тоже иду гулять в парк. Не то чтобы я за ней слежу, меня главным образом интересует собака. Любопытен ли пес? Насколько он привязан к своим хозяевам? Особенно к хозяйке. А вдруг его достаточно поманить, и он пойдет за тобой куда угодно. И там, в лесу…
        Да, искушение. Но странно ведет себя женщина, а не пес. С ним-то как раз все в порядке. Хотя я заметил, что он больше привязан к нему, чем к ней. Ее он вообще не признает за хозяйку, я вижу, как он в последнее время недоволен. Собаки ведь все чувствуют.
        И этот пес чувствует измену. Если бы только он мог говорить! Он и так всем своим видом показывает: хозяин, очнись! Эта женщина больше тебя не любит! У нее появился другой. Но рогатый муж, как в анекдоте, узнает обо всем последним.
        Почему я решил, что у соседей назревает развод? Она больше не хочет готовить мужу ужин. Даже разогревать. Видно, как она стремится проводить дома, со своим мужчиной как можно меньше времени, чтобы не раздражаться. Она боится сорваться, это видно по ее лицу, когда я застаю ее у лифта, с собакой. Если бы я так не ненавидел этих обеих человеческих особей, а в особенности их пса, я бы вмешался. Зашел бы с бутылкой коньяка, по-соседски к мужику, пока его баба гуляет с собакой, и сказал:
        - Мужик, у тебя выросли рога. Она тебя скоро бросит. И тебе повезет, если не случится чего-то похуже. Как это было со мной.
        В этот момент я говорю себе: стоп! Тебе-то какое дело? То есть дело есть, но не до них, а до их собаки.
        Черт! Она опять воет! Я смотрю на часы: немного осталось. Скоро они придут. Он займется ужином, она пойдет выгуливать пса. И вой за стенкой на время прекратится.
        Но я-то хочу, чтобы он прекратился навсегда!
        Большой Брат следит за нами
        - Ты куда?!
        - Мусор вынесу.
        - А штраф?
        - А меня еще не подключили!
        - Это они так сказали. Но я бы тебе не советовал.
        - Отстань! Слышал, что доктор сказал? Про казаков-разбойников? Глянь, что я нашла!
        Она с гордостью показала мужу винного цвета кепи с огромным козырьком. Головной убор давно вышел из моды, и Людмила его списала из повседневного гардероба. Выбросить было жалко, вещь дорогая, поэтому засунула кепи поглубже в шкаф, до лучших времен. Оказалось, до худших. Которые и наступили.
        - Плохая это мысль, - мрачно сказал Сергей. - Мусор Петька может забрать, когда привезет нам продукты. Я пока завяжу мешок и выставлю его на лестничную клетку, чтобы не вонял.
        - А я гулять хочу! Я задыхаюсь в четырех стенах, понял? У меня работа такая: я блогер. Все общение в Сети, и мне просто необходим глоток свежего воздуха!
        - Хорошо, иди, - муж посмотрел на нее грустными глазами.
        Она надела длинную шубу, с капюшоном, потом примерила кепи. Тень от козырька упала на лицо. Глаз видно не было. Совсем. Людмила добавила к этой маскировке черную тканевую маску и, бросив взгляд в зеркало, довольная донельзя, обернулась к мужу:
        - Ну? Какая программа меня распознает, айтишник ты мой продвинутый?
        - Что ж, рискни.
        - Никакого риска, - заверила она. - Я только мусор выкину.
        Сергей словно знал, что мусором дело не ограничится. Она и в самом деле дошла до контейнеров и кинула в один из них набитый доверху мешок. Постояла, поморщилась. Ну что за прогулка у мусорных баков? И шагнула на дорожку, ведущую в парк. Морозный воздух был свеж и упруг, как накрахмаленная скатерть, на которой уличные фонари сияли, словно хрустальные бокалы, и такой сладкий на вкус, аж голова закружилась. Эти несколько дней взаперти дались Людмиле с трудом. И вот она, свобода!
        Как-то незаметно она очутилась в парке, и пошла по аллее, стараясь не попадать под яркий свет фонарей. В первый раз Людмила вела себя крайне осторожно и, помня слова мужа, побаивалась. Навстречу ей попадались люди, в основном парочки, но были такие же одиночки, тоже в масках и в капюшонах. Один парень в бейсболке, несмотря на мороз. И тоже с козырьком, бросающим на половину лица непроницаемую тень.
        Апельсинчик мысленно ликовала. Все оказалось так просто! Казаки-разбойники! Здравствуй, детство золотое! Потом она вспомнила, что мобильник оставила дома, от греха подальше. Чтобы не запеленговали. И муж наверняка уже волнуется. Еще искать ее побежит, с температурой!
        Сергей и в самом деле стоял в дверях. Когда Людмила вышла из лифта, муж даже сделал непроизвольно шаг вперед, ей навстречу.
        - Ты с ума сошел?! - закричала Людмила. - А ну назад! Живо! Здесь сквозняк!
        - Это ты с ума сошла! Где прикажешь тебя искать?! Я только мусор вынесу! Тебя почти час не было!
        - Не ори! Соседи услышат!
        - Боишься, что стукнут?! Ковид ведь по округе разносишь!
        - Замолчи!
        Она, как боевой петух, налетела на мужа, заталкивая его обратно в квартиру. Несмотря на то что Сергей был отходчив, они еще не скоро помирились. Только когда Людмила напоила мужа горячим куриным бульоном и сообщила, что температура к ночи не подскочила, как обычно, а держится в районе 37,5 - 37,8, муж оттаял.
        - Я за тебя волнуюсь, - сказал он.
        - Там знаешь сколько таких, как я, в нашем парке? - рассмеялась она.
        - Не понял? - удивленно посмотрел на нее Сергей.
        - Я раньше удивлялась: почему люди гуляют в парке в масках? Врачи ведь говорят, что на морозе это даже вредно. Только сегодня до меня дошло. Они, эти гуляющие, тоже на социальном мониторинге! Тебе когда пришел последний запрос на селфи?
        - В девятнадцать тридцать пять.
        - Ну вот! Видимо, в это время стандартная рассылка. Они отметились, селфи загрузили, подтверждение получили - и айда в парк.
        - Это все твои фантазии.
        - Это правда, милый.
        - Завтра утром привезут прибор. И тебя подключат.
        - Я уже все придумала. Буду гулять каждый день после того, как загружу последнее селфи.
        Муж тяжело вздохнул: неисправима!
        «Прибор слежения» оказался обычным дешевеньким смартфоном «Нокиа». Абсолютно чистым, без программного обеспечения, но к смартфону прилагалась подробная инструкция. Надо было самостоятельно загрузить приложение. Это оказалось не так-то просто.
        - Серый, помоги, - попросила она.
        - Дурака не валяй. Загрузи на свой. Все равно ты больше ничего не выиграешь.
        - Но я уже сказала, что буду делать селфи на их прибор!
        - Все элементарно. Не важно, с какого гаджета ты отправишь селфи. Важно, на какой номер придет эсэмэска. А придет она на твой. Потому что ты его указала в согласии на мониторинг.
        - А что с этим делать? - кивнула она на государственный телефон.
        - Карантин кончится - заполнишь расписку и вернешь. Пусть лежит.
        - Хоть статью напишу. Глянь, как тема зашла! Подписчиков прибавилось, денег тоже. Ну и развлечение.
        - Чем бы дитя ни тешилось, - кисло улыбнулся муж.
        Она открыла планшет, зашла в свой блог и отбила:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: ПРИВЕЗЛИ ПРИБОР СЛЕЖЕНИЯ ЗА НАМИ
        ДЕНЬ ВТОРОЙ: Это почти триллер. Когда я звонила на горячую линию «Ковид», то допустила ошибку. Забыла о том, что у меня старый кнопочный телефон. И вот во что это вылилось. Номер вошел в базу, именно на него приходят все сообщения от чиновников. Это чума просто! Приехавшая бригада ничего нам толком не объяснила. Кроме того, что придет эсэмэска, в которой все сказано. И только когда они ушли, я стала мониторить Инет и выяснила, что приложение «Социальный мониторинг» можно установить только на смартфон с операционкой «Андроид».
        Мы попытались переставить симку в другой гаджет, благо у нас их полно. Но она оказалась действительно старая: не лезет. Тогда я стала звонить в поддержку, чтобы номер, на который будут приходить требования прислать селфи от «Социального мониторинга», изменили. Или в базу внесли второй номер. Который зарегистрирован тоже на меня. Благо приложение еще не установлено. Оказалось, что это невозможно!
        Учтите это, если у вас телефон кнопочный! Не смартфон!
        Как сказано в одном из моих любимых фильмов «Дежавю!»: котлета с картошкой, тефтель с рисом! Менять нельзя!
        Какой номер вы назвали при сдаче теста, с тем и будете проходить этот квест. Сначала я позвонила на горячую линию «Ковид». Мне дали телефон службы технической поддержки «Социального мониторинга». Где сказали: изменить ничего нельзя! Это может сделать только врач, которого надо опять вызывать на дом. Сейчас, в праздники! И то я думаю, что даже врач этот номер, который в базе, изменить не может.
        Но обратите внимание на пункт! «Социальный мониторинг» обязан обеспечить техническую поддержку, если на ваш гаджет невозможно установить приложение! Надо сделать заявку. Пока заявка в работе, штрафы вам приходить не будут. Я и сделала заявку на государственный прибор слежения за нами. Ее зарегистрировали и аж два дня меня не трогали!
        Прибор привезли только сегодня. Смартфон «Нокиа».
        Люди бывалые говорят, что это очень даже выгодно. Если вы не хотите устанавливать приложение «Социальный мониторинг» на свой телефон, требуйте прибор от государства! Вам его обязаны предоставить. Причем, никто проверять не будет, действительно ли на ваш гаджет нельзя установить следящее приложение.
        Мне подарили два дня свободы. Так что не знаю, глупость я сделала или напротив. Приехал курьер, сфотографировал меня с гаджетом и удалился.
        Но дальше не все так просто. Приложение надо установить самому! И тут выяснилось, что на привезенный нам государственный «Нокиа» «Социальный мониторинг» не устанавливается! Техническая поддержка после третьего звонка стала меня динамить.
        Пришлось установить «Социальный мониторинг» на смартфон «Хуавей», благо гаджетов в доме хватает, как я уже писала.
        Вывод. Если у вас кнопочный телефон, вам придется купить смартфон, чтобы не получать штрафы. Государственный телефон может оказаться непригодным для установки приложения.
        Телефонный номер к конкретному гаджету не привязан, это логично. На любой можете установить «Социальный мониторинг», главное, вбить телефонный номер, который указан в подписанном вами согласии на сбор данных и самоизоляцию. Это я на всякий случай, ковидом ведь болеют не только продвинутые пользователи. Болеют бабушки с дедушками, у которых нет аккаунта в Гугле. Придется завести.
        Один квест мы прошли. Мне, кстати, эсэмэска еще не пришла, так что я пока свободна и счастлива.
        Продолжение следует: все чудесатее и чудесатее. Пришел мой тест на ковид! Вот вы удивитесь! Можете делать ставки.
        Читайте «Хроники ковидного заточения»!
        Р. S. Поскольку делать мне особо нечего, раз я на самоизоляции, то я каждый день пишу в Дзен. Спасибо всем комментаторам! Вы нас с мужем очень отвлекаете и развлекаете! Нам реально скучно: мы на острове!!!
        - Зачем ты врешь? - сердито спросил Сергей.
        - Ты еще от меня не отписался? - ехидно спросила она.
        - Я сказал, что лайкать не буду. Но следить за тем, что ты пишешь, буду! Потому что ты, мать, завралась.
        - А что я должна была написать? Как государство обманула?
        - А если у тебя ковид?
        - Да нет никакого ковида! И у меня его нет! Отвяжись!
        - Смотри. Тебя предупредили.
        - Тихо! Блямкнуло, что ли?
        - Ага. С почином вас, Глеб Егорыч! Иди, фоткайся.
        Она торопливо открыла приложение. Так и есть! Запрос на селфи! Лицо должно быть строго в овале. В первый раз Людмила, несмотря ни на что, заметно волновалась. Фотографию долго проверяли.
        - Да дома, я дома, уроды! - не выдержав, заорала она.
        Наконец на дисплее появилось: «Фотография прошла проверку». Но тут же пришла эсэмэска: проверка геолокации.
        - Уж не Лешка ли Градов им программульку писал? - сердито сказала она, пройдя все кордоны. - Вот гад! А мне помочь оказался!
        …На следующий день она едва дождалась третьего запроса. Тянули долго, и эсэмэска от мониторинга пришла лишь в начале девятого.
        - Уф! Отвязалась! - сказала Людмила радостно, увидев, что в очередной раз прошла проверку. - Пойду прогуляюсь.
        - А не поздно? - с сомнением спросил муж.
        - Время детское. Я на родник схожу. У нас вода заканчивается.
        - Давай закажем в маркете.
        - Родниковая вкуснее. Да и прогуляться надо. Ты приготовь мне сумку.
        Муж, уставший спорить, молча загрузил в сумку на колесиках две пустые пятилитровые канистры. Парк у них рядом с домом был уникальный. Хотя бы тем, что в нем бил уникальный родник. Редкость для столицы. Воду в роднике регулярно проверяла санэпидемстанция, потому что туда было настоящее паломничество, особенно по выходным. За водой шли в основном пенсионеры, считая ее целебной. Родник был с историей, тоже уникальной, и когда-то давно освящен самим париархом.
        Но и молодежь не отставала. В праздники и по субботам с воскресеньями вся стоянка у парка была забита машинами, а на роднике огромная очередь к каждой из труб, по которым лилась из горы кристально чистая вода. Поэтому жители ближайших домов предпочитали ходить на родник в будни.
        «Совмещу приятное с полезным», - радостно думала Людмила, надевая кепи с козырьком и маску. Сумка была старая, но надежная, от известного бренда, и Людмила все никак не могла с ней расстаться. Ну не рвалась надоевшая до чертиков сумка, и все тут! Поэтому так и стояла в кладовке. И опять пригодилась старая вещь, казалось, давно уже вышедшая из употребления! Потому что на родник они с Сергеем обычно ходили вместе. Мужская сила для такого дела надежнее, а Людмилин муж был атлетом: высокий брутальный красавец-брюнет.
        Но пришло и ее время позаботиться о заболевшем ковидом мужчине. Переполненная гордостью, она швырнула в мусорный контейнер пакет, на этот раз маленький, и без колебаний шагнула на дорожку, ведущую в парк.
        Ей даже показалось, что сегодня еще лучше, чем вчера. Народу в парке уже не было, лишь редкие прохожие. Мороз усилился, но зато ветер стих. Совсем. Людмила шла, никуда не спеша. Ей хотелось растянуть удовольствие. Раз уж она, как вампир, может выходить из дома лишь с наступлением ночи, надо насладиться каждым мгновением свободы.
        «Погуляю подольше, - решила она. - Сережа знает, что я пошла на родник, и не будет так волноваться».
        Она присела на одну из скамеек, поставив рядом сумку, и глубоко вдохнула хрусткий аппетитный морозный воздух. Наслаждалась каждым его глотком, словно ела обожаемый с детства пломбир. Все не так уж и плохо. Ко всему можно приспобиться. Мимо быстро прошел высокий широкоплечий парень в бейсболке. «Собрат по несчастью, - с улыбкой подумала Людмила. - Тоже небось на мониторинге».
        Внезапно парень обернулся и застыл. Словно увидел что-то, его поразившее. Людмиле стало не по себе. На дорожке больше никого не было. Парк совсем опустел после девяти вечера. Людмила торопливо встала и потянула за ручку сумки, катя ее за собой. Парень резко развернулся и пошел обратно.
        «Странный какой-то», - подумала она и сначала ускорила шаги. Но он был высокого роста и шагал заметно шире. К тому же тоже ускорился. Людмила спиной почувствовала, как мужчина в бейсболке приближается. «Да у меня, похоже, крыша поехала на этой самоизоляции, - подумала она с досадой. - Откуда тут маньяки, почти в центре Москвы? Он просто вспомнил, что забыл дома нужную вещь. Или позвонили».
        Хотя звонка она не слышала. Апельсинчик не была робкой или зашуганной. Напротив. Мужчинами она всю жизнь вертела как хотела и никогда их не боялась. Ее обаяние было ее главным оружием. Поэтому она замедлила шаги, решив пропустить «бейсболку» вперед, да еще и пошутить:
        - Не от меня ли убегаете, мужчина?
        И почти тут же он ее и догнал. Людмила обернулась и увидела лицо, которое показалось ей пустым. Ни глаз, ни рта. Тень от огромного козырька и черная маска. Сам парень тоже был весь в черном. Людмила открыла было рот, чтобы выдать заранее заготовленную шутку, но парень внезапно схватил ее за шею огромной ручищей и потянул в темноту. От неожиданности Людмила выпустила из рук сумку и, хрипя, шагнула за ним. Туда, где грозно темнели елки, чьи стволы внизу были завалены сугробами. Вот в этот сугроб парень ее и тащил.
        - Помогите! - отчаянно заорала она.
        Ей так показалось: заорала. На самом деле она издала еле внятный писк, и тут же другая рука зажала ей рот. Она почувствовала горько-кислый привкус кожи: рука была в перчатке.
        Маньяк повалил Людмилу в снег и рванул полы шубы так, что посыпались пуговицы. Потом навалился на нее всем телом так, что она почти перестала дышать. Мужчина был высок ростом и казался огромным. Вот тут Людмила поняла, что сейчас ее будут насиловать и убивать. Она забарахталась, словно тонула, да так оно и было. Она стремительно уходила в темноту, в ту ледяную черную глубину, из которой уже не выплыть. На нее из-под козырька бейсболки пустыми глазницами смотрела смерть. Людмиле вдруг захотелось увидеть ее лицо и она, высвободив одну из рук, отчаянно рванула маску с маньяка. И тут же в глазах стало темно: его стальные пальцы сдавили горло.
        Она умирала. Значит, он будет насиловать либо ее остывающее тело, либо ударит, лишив возможности сопротивляться, но не сразу убьет. И это еще страшнее, потому что она все будет чувствовать.
        Она не хотела умирать так. Из-за собственной глупости, раздираемая болью и в страшных мучениях. Она сама когда-то готовила эти передачи, будучи телеведущей. Журналистика вещь жестокая, да и зрителям нужно погорячее. Перед глазами замелькали яркие картинки, кадры из криминального видео, фото растерзанных жертв…
        - А-а-а!!! - беззвучно закричала она, потому что шею сдавливали сильные безжалостные пальцы.
        Она была сильной женщиной, поэтому рванулась снова и замолотила руками, ничего уже не видя и почти не чувствуя.
        И вдруг его руки разжались.
        - Алекс, назад! Фу, Алекс! - раздался в парке мужской бас.
        К ним неслась какая-то тень.
        «Собака, - мелькнула мысль в Людмилином угасающем сознании. - Это большая собака».
        Это и в самом деле был дог. Большой, но хорошо воспитанный. Он гавкнул пару раз, но не кинулся к ним, а, напротив, свернул к заснеженным кустам и поднял заднюю лапу. Пометить территорию.
        - Алекс! - вновь раздался в звенящей тишине низкий мужской голос.
        Маньяк скатился с Людмилы и торопливо встал. Дог тоже стоял теперь на почтительном расстоянии. Словно сквозь вату, которой в три слоя была обернута голова, Людмила услышала, как пес еще раз тявкнул, но не грозно, а дружелюбно. Маньяк испугался скорее не собаки, а ее хозяина. Потому что торопливо стал выбираться из сугробов обратно на расчищенную парковую дорожку, оставив свою жертву в снегу под елками.
        Людмила открыла глаза и увидела, как один мужчина удаляется, а другой приближается к ней. Она уже не знала, чего ждать и кого бояться, поэтому замерла.
        - Алекс, ну что ты за пес, - обладатель внушительного баса оказался тщедушным мужичком, метр с кепкой. Чуть выше самой Людмилы, это она поняла даже лежа.
        Какой-то дрищ, но зато с догом! Собака отвагой не блещет, так же небось, как и ее хозяин, но жизнь Людмиле спасла.
        - Давай-ка выбираться отсюда, - ласково сказал хозяин догу и поманил его на освещенную дорожку.
        Людмила зашевелилась, поняв, что надо бы привлечь их внимание, а не оставаться здесь, в темноте одной. Но пока она очухивалась, мужчина с собакой уже ушли.
        «Что делать? - подумала она в ужасе. - Я боюсь! Вдруг он вернется? Увидит, что свидетели ушли, и снова примется за меня!»
        Она в панике зашарила по карманам в поисках мобильного телефона. Надо звонить мужу! Сергей болен, у него температура, но не умирать же! Да еще так страшно! Она не сразу вспомнила, что телефон остался дома, а когда до Людмилы это наконец дошло, стало еще страшнее.
        Вместо того чтобы выйти на расчищенную парковую дорожку, Людмила, проваливаясь по колено, а то и по пояс в снегу, стала пробираться к забору. Там было шоссе, по которому проносились редкие машины. Эта часть парка тонула в темноте, но зато здесь можно было затаиться в случае опасности. Людмила время от времени замирала и прислушивалась. Не гонятся ли за ней? И жадно смотрела на огни многоэтажек там, за забором, где было светло и были люди! Она кое-как добралась до железной решетки, боясь обернуться. И буквально поползла вдоль нее, отыскивая калитку.
        Ледяные прутья насквозь промороженной решетки обжигали пальцы даже сквозь теплые перчатки. Людмила то и дело повисала на заборе, отчаянно цепляясь за эти стальные прутья и стараясь не потерять сознание. Скуля от бессилия, она какое-то время висела в ледяной темноте, а потом, собравшись с силами, ползла дальше. Понимая: если она отключится хоть на минуту, то замерзнет здесь, в парке, почти в самом центре Москвы. Потому что мороз градусов двадцать, а шуба расстегнута: пуговицы оторваны, пояс потерялся во время борьбы. В ботинки набился снег. Руки дрожали, в горле першило. Она держалась из последних сил. Кричать боялась, потому что маньяк мог идти по ее следу. Крикнуть - значит обнаружить себя.
        Наконец она увидела спасительную калитку и сделала последний, отчаянный рывок. Икры обеих ног свело судорогой. Держась за калитку, Людмила опустилась на колени, на расчищенную, твердую как камень дорожку и зарыдала уже от счастья. Мимо проехала машина. Не остановилась, но все равно: здесь было движение, а не пустота, как в парке. Он сюда не пойдет.
        Она какое-то время стояла на четвереньках, словно собака, и жадно дышала. Просто дышала. Потом медленно поднялась. Ноги дрожали, но идти она могла.
        Людмила не помнила, как добрела до дома. Сергей опять стоял в дверях с искаженным от страха лицом. Она поняла, что борьба за жизнь длилась не только мучительно, но и долго. На этот раз Людмила не стала останавливать мужа, когда он шагнул навстречу. Повисла на нем как плеть, без конца повторяя:
        - Сережа, Сережа, Сережа… Мне страшно…
        Он, молча и крайне осторожно завел ее в квартиру. Тут же прибежала дочь:
        - Мама, где ты была?! Что случилось?!
        - Уведи ее, - хрипло попросила она. - Ей не надо…
        Перепуганную Любашу отец, утешая, увел в ее комнату.
        - Все нормально: мама дома. Живая. Сейчас мы во всем разберемся.
        - Но что случилось? - не унималась девочка.
        - Рассказывай, - велел Сергей, наливая горячего чаю и ставя перед женой ее любимую чашку.
        - На меня маньяк напал, - она натужно закашлялась. - Говорить тяжело… Он меня за горло… Душил. - Она молча показала мужу синяки.
        Сергей встал, сжимая кулаки. Лицо у него было бледное. И шагнул в прихожую.
        - Ты куда? - У нее от страха за мужа даже голос прорезался.
        - Найду его и убью.
        - Да сядь ты. Он давно уже тю-тю.
        - В полицию надо звонить.
        - Ты забыл, что я на мониторинге?!
        - Я-то помню. А вот куда тебя понесло?!
        - Сережа, я не знаю, что делать, - сказала она жалобно. - Это был самый настоящий маньяк. Я сама про таких раньше шоу снимала. В смысле рассказывала на своем ток-шоу.
        - Жизнь - это не шоу, да? Страшно было?
        - Не то слово. У него глаза пустые. Лица нет.
        - Как это нет?
        - На нем была черная маска. Я, правда, ее сорвала, когда с ним боролась.
        - Ты молодец, - серьезно сказал Сергей. - Что боролась. - Он опять встал: - Я простить себе не могу! Ну, зачем я тебя отпустил?! Всю жизнь потакаю твоим капризам! А не надо было! Выпороть бы тебя, да тебе и так досталось. Дурочка ты моя. Нам надо выспаться. Завтра решим, что делать.
        - Ты только Любаше не говори. Про маньяка. Она девочка еще.
        - За кого ты меня принимаешь? - обиделся муж. - Скажем, что на тебя собака напала.
        - Собака, Сережа, мне жизнь спасла. Дог по кличке Алекс. Он, в смысле маньяк, испугался и отпустил меня… Ой! Я же сумку потеряла! Наверное, надо пойти ее поискать?
        - Не смей! Ты все равно хотела ее выкинуть! Вот и выкинула. А за водой я тебя больше одну не отпущу.
        - Да я и сама не пойду, - поежилась Людмила. - Ты прав: черт с ней, с сумкой… И пояс от шубы… Еще пуговицы там остались. С мясом выдрал, гад! - Она наконец заплакала. - Как же я испугалась, Сереженька… Он ведь мог меня рас… членить…
        - У него был нож?
        - Не знаю, не помню. Помню только руки. Они будто из железа, его пальцы… Может, и нож был… Ой, мамочки!
        - Все, все, все… - Сергей прижал ее к себе и погладил по спине. - Урок тебе. Будешь слушаться старших.
        - Это я тебя старше… - всхлипнула она.
        - А ведешь себя как девочка. Сейчас ты выспишься, а завтра утром мы все обсудим, как нам следует поступить.

* * *
        Я не ожидал, что пес кинется ее защищать. Мне казалось, собака все понимает. Она на стороне хозяина, а не его бабы. И вдруг раздался этот лай. Не то чтобы я испугался пса, напротив. У меня появился шанс покончить и с женщиной, и с собакой. Но я вдруг почувствовал, что замерз. Лицо теперь было голое, а на улице мороз. Мне стало одиноко и неуютно. Лежащая подо мной женщина показалась чужой, я не знал, что с ней делать.
        Я забыл…
        Что вообще делают с женщинами? Им мстят, это я помнил. Но что еще?
        Пес стоял и смотрел на меня. Я почувствовал, как оживает память. Когда-то и у меня была собака. И женщина. Моя женщина. Но вот что с ней стало?
        Психиатр сказал бы, что моя память намеренно блокирует эти воспоминания. Я упорно их отторгаю, ставлю непроницаемую заслонку, как только прошлое пытается ожить…
        …Я помню море, пустынный пляж. Я и она. Мы лежим и смотрим в небо после того, как друг другом насытились. Отдыхаем. Готовимся к новой схватке, будто собаки во время случки, когда хозяева спустили их с поводков и оставили на время одних. На очень короткое время, и потому надо торопиться, использовать все, до минутки, с пользой.
        У нас отпуск. Всего-то десять дней, и мы хотим полностью посвятить их себе, потому и уходим с утра на безлюдный пляж, где кроме нас - никого. Я отчаянно голоден до секса, мне ведь пришлось ждать этого отпуска долгих три года. Работы было много, а вот женщины не было. Зато деньги появились, и вот я здесь, свободный и счастливый.
        Море, оно живое, у него тысячи глаз, галерея лиц, и столько ушей, что оно улавливает каждый наш вздох и с любопытством смотрит: что дальше? Кажется, оно нас полюбило.
        Я специально выбрал этот отель, прочитав, что он один на пляже протяженностью почти пять километров. Оборудованная лежаками и навесами зона осталась далеко позади. Я и море. Я и небо. Я и она.
        Так что с ней стало? Я с трудом припоминаю, что она осталась за границей. Утонула? Потому что потом я ее не помню. Что-то связанное с чужой страной, где я оставил ее навсегда. Какая-то трагедия.
        А-а-а!!!! Не хочу!!!! Заныл шрам на голове. Кажется, меня били. Так долго и больно, что я потерял сознание. Но кто бил и за что? Невыносимо болит не только голова, но и правый бок. Я помню ногу в тяжелом ботинке, которая саданула в печень. Адская боль, после которой я отключился. Сломано было два ребра, это справа, внизу, там, куда молотил показавшийся мне каменным мужской ботинок. Сотрясение мозга, не считая мелких травм. Сломанные пальцы правой руки, которой я до сих пор не вполне владею. Но главное - это голова.
        А-а-а!!! Она опять воет! Ну почему, как только я пытаюсь вспомнить женщину, ее лицо и что с ней стало, мне мешает этот долгий, протяжный вой?! Который заглушает все. Голова становился похожа на колокол, а собачий вой - на его язык, который молотит по черепу изнутри. А кто звонарь? Ее хозяин, до которого я когда-нибудь доберусь.
        Я должен вернуться в парк. Взять себя в руки. Мне надо туда вернуться. Иначе я и в самом деле сойду с ума…
        Пришел мой тест: вот сейчас вы удивитесь!
        Завтракали они молча. Наконец муж ласково спросил:
        - Как ты?
        - Не очень. Горло болит. Но не думаю, что это ковид. Маньяк мне что-то пережал своими железными пальцами, до сих пор хриплю. Шок прошел, но в парк я еще долго гулять не пойду. И одна не пойду уж точно… Господи, Любаша! Она же там гуляет! Слава богу, не одна, а с подругами… Но она одна возвращается с английского! Ее преподавательница живет у парка, с другой его стороны. Уроки заканчиваются поздно.
        - Сейчас удаленка, ты забыла? - внимательно посмотрел на нее Сергей.
        - Но когда-то это ведь закончится! Любаша - девочка ответственная, она хочет ходить на очные занятия, к своему преподавателю. Не далее как вчера собиралась. Как же хорошо, что нас посадили на социальный мониторинг! Представляешь, если бы на моем месте была наша дочь?!
        - Не кричи так, она услышит.
        - Мамочки, какой кошмар! Как вспомню его глаза!
        - Что ты решила? Позвонишь в полицию?
        - И что я им скажу? Нарушила режим самоизоляции? А вдруг у меня и в самом деле ковид? На меня же дело заведут! Нет, я никуда звонить не буду.
        - Уверена?
        - Да! Никуда я из дома не выходила. Отослала селфи и легла баиньки.
        - Может, хотя бы Градовым позвонишь? - требовательно посмотрел на нее Сергей.
        - И что я им скажу? Что дура?
        - Люда, такими вещами не шутят.
        - Сережа, я измучилась и устала. Полночи не спала.
        - А под утро кричала.
        - Вот видишь! Я хочу поскорее обо всем забыть. Петьке ни слова, понял?
        - Ему сестра скажет.
        - И что она скажет? На маму собака напала? Я обещаю, что буду отныне сидеть тихо, как мышка. Продукты закажем в маркете, или Петька привезет. Мусор тоже он заберет. Потом за дверь мешок выставим, как ты и предлагал. Сколько нам осталось чалиться? Десять дней? Продержимся. Надеюсь, его поймают.
        - И как ты об этом узнаешь? Заявление надо написать. Что тебя пытались изнасиловать и убить.
        - Может, не я первая? Кто-нибудь уже написал. По виду он точно маньяк.
        - Люда, ты соображаешь, что говоришь?! Как написал-то, если этот маньяк завершил начатое? Кто написал? Труп? Ты, быть может, единственная свидетельница. Ты ведь его видела.
        - Ничего я не видела! Темно было! И в глазах у меня темно! Ты хочешь, чтобы мне штраф впаяли? А не то - срок. И куда я с судимостью, даже условной? Я еще не теряю надежды вернуться на телевидение.
        - Ладно, как скажешь, - было видно, что муж с ней не согласен.
        Она пожала плечами: подумаешь! И уткнулась в планшет. Зашла в свой блог на Дзене и посмотрела статистику. А Хроники-то зашли! И как зашли. Читает народ. Правда, комментарии больше гнусные: вот вы лохи. Зачем звонили на горячую линию? А согласие на самоизоляцию зачем подписали? Людмила сначала огрызалась, что, мол, сделала это ради любимого мужа. Раздобыла ему антибиотики. Но народ все равно злобствовал, публика на Дзене была на редкость токсичная.
        Хорошо, что шкура у Апельсинчика была толстая. Поднаторела она в остросоциальной журналистике. Собака лает - караван идет. Чем больше собак и громче лай, тем оглушительней и успех. Вон как подписчиков прибавилось!
        «Надо выжать максимум из этой ситуации», - подумала она. И тут в телефоне блямкнуло.
        - Серый! - радостно закричала она. - Хоть одна хорошая новость! Нет у меня ковида! Тест отрицательный!
        Радостный муж тут же пришел к ней на кухню:
        - Поздравляю.
        - Значит, и у тебя не ковид. Я бы заразилась… Любка! Тебе тест пришел?! Любаша! Блин, опять она в наушниках! Небось и не слышала, как эсэмэска блямкнула!
        Зайдя в комнату к дочери, Людмила увидела, как та увлеченно наклеивает ну нереально огромные ресницы. На миловидном, совсем еще детском личике лежал толстый слой тонального крема, одета Любаша была в отцовский свитер пятидесятого размера, который был ей почти до щиколоток. Оверсайз. Писк подростковой моды.
        - Ты что это делаешь?! - ахнула Людмила. - Опять для ТикТока своего размалевалась?! На клоуна похожа! И опять в мою косметичку залезла?! А ресницы эти где взяла? Господи, а ногтищи! Глаза ими выколоть можно! Мода, что ли такая? А?
        - Ма, не мешай! Я тебе не мешаю в твой блог писать? Хотя пишешь ты полную лажу.
        - Что-о?!
        - Лол! Отстой! Как тебе еще объяснить?
        - А твой ТикТок - это не отстой?!
        - Там сейчас все сидят. Вон, глянь, старая толстая тетка выложила ролик, как радуется концу карантина. Полмиллиона просмотров! Снимай видео для ТикТока, у тебя точно получится.
        - Дай посмотреть, - не удержалась она.
        «Старая?!» - была первая мысль. «Тетка» была моложе Людмилы лет на десять, и танцевала, на ее взгляд, отвратно. Но и в самом деле: полмиллиона просмотров! Тысячи лайков и куча репостов! Вот зашло так зашло!
        - Это и я так могу, - ревниво сказала Апельсинчик. И вдруг вспомнила, зачем пришла: - Тебе эсэмэска приходила? Насчет теста?
        - Ма, я не смотрела.
        - А вдруг у тебя ковид? Дай сюда телефон!
        - Не дам. - Дочь проворно схватила свой смартфон. - Так… А, вот она. На, читай! Нет у меня никакого ковида!
        Телефон матери в руки не дали. Людмила еще больше забеспокоилась. Любка не одна торчит в этом ТикТоке, у них там целая банда. Малюются, как клоуны, кривляются под музыку, потом монтируют ролики. «И получают полмиллиона просмотров за два дня», - кисло подумала она. «А может, так и надо? Отстала ты от жизни, мать».
        - А уроки ты когда делать будешь? - включила она родителя.
        - Ну, начинается! Меня уже отец спрашивал. Ты-то не будь занудой.
        Людмила всегда гордилась доверительными отношениями с дочерью. Тиран и деспот у них папа. Как же умело подросток ими манипулирует! Ей ведь и пятнадцати еще нет! А папу с мамой ловко разводит, чтобы без помех сидеть в этом своем ТикТоке!
        - Значит, отец и проверит, - нашлась она.
        - Он болеет.
        - Но голова у него в любом состоянии соображает. Это ты учти.
        Она вздохнула: главное, что у них обеих тест отрицательный. Надо статейку забацать. Дочка ТикТоком балуется, мама - Дзеном. Жизнь теперь такая: все поголовно блогеры. А кто не блогер, того, считай, не существует. Людмила еще раз тихонько вздохнула и аккуратно прикрыла дверь в комнату дочери. Как же хорошо, что у них большая квартира, деньги они с мужем в свое время вложили правильно, когда их было много. Главное, кухня тоже большая. Можно готовить обед и попутно кропать статейку в блоге.
        Она поставила вариться бульон для борща, налив в кастрюлю обычной воды, не родниковой, о которой теперь без содрогания думать не могла, потом открыла гаджет и отстучала:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: ПРИШЕЛ МОЙ ТЕСТ. НАДО ЖЕ, И ТАК БЫВАЕТ!
        ДЕНЬ ТРЕТИЙ: пришел мой тест на ковид. Результат отрицательный! И у дочери тоже. Муж с 24 декабря считается носителем вируса. Положительный тест пришел 5 января, все это время мы плотно контактировали: ели за одним столом, спали вместе, маску я дома не носила. Мы были уверены, что никакой это не ковид. И врач, приехавший первым по вызову, так и сказал: не похоже на ковид, успокойтесь. Тем не менее.
        Муж и жена безвылазно живут в одной квартире, которая хоть и большая, но мы ведь постоянно контактируем. И я не больна. Есть три объяснения.
        Первое: у мужа не ковид. В пользу этой версии говорит следующее. Первичный осмотр и предварительный диагноз опытного врача. Который небось на ковидников насмотрелся. Перед Новым годом муж ходил по снегу в осенних ботинках, да еще и без шарфа. Замерз сильно. Просто он мне в этом не признался. Думал, что обойдется. Потом еще и перед самыми праздниками по магазинам мотался, выскакивал из машины потный, без шапки и шарфа. Добавил, в общем. Уж больно быстро пришел результат. В два часа дня 4 января муж сдал тест, а утром следующего дня уже пришла эсэмэска: у вас ковид! Торопились.
        Второе: у меня к ковиду антитела, поэтому я не заразилась. Вопрос, когда это я успела им переболеть? Температура у меня бывает так редко, что я уж и не помню, сколько лет назад в последний раз была. Кашля и насморка тоже не помню, равно как и потери обоняния. Значит, я могла переболеть ковидом только бессимптомно. Но сейчас упорно говорят о том, что иммунитет у переболевших ковидом в легкой форме нестойкий. А то и нет его вовсе. Тем не менее у меня он вдруг оказался.
        Третье: ковида вообще нет. Вот тут истину установить трудно. Кто-то в него верит, кто-то нет. Но есть версия о том, что все это раздувается искусственно.
        Представьте себе на минутку, что мир - это общеобразовательная школа. В ней есть директор, завуч, учителя. И есть медкабинет. В нем сидит медсестра. Раньше ее влияние на дела школы было ничтожно. Ну, с уроков могли отпустить по ее справке. Единожды, на один день. Медсестра не обладает знаниями и опытом руководителя, управленца, организатора. Не умеет управлять финансами и экономикой. Она просто медсестра. И вдруг ей дают абсолютную власть. И над учителями, и над завучами, и даже над директором. Условная медсестра - это ВОЗ. И все вынуждены идти к ней на поклон. Она вправе урегулировать вопрос с открытием границ, со всеобщей вакцинацией и с признанием этой вакцины разными странами. Хочу признaю, а хочу, нет. Как кто меня задобрит. Я главная!
        Как вы думаете, откажется она от этой власти и как быстро? Поставьте себя на ее место. У нее ведь не только власть, но и деньги, в ее «медкабинет», который раньше в упор никто не видел, они теперь льются рекой. Вот такая аллегория.
        Есть еще версия, что мой тест ошибочен. Но в таком случае почему диагноз, из-за которого людей запирают дома на две недели, ставится на основании одного-единственного мазка?
        В следующей статье я продолжу тему. Расскажу, как за нами следит Большой Брат.
        Она опубликовала статью и перевела дух. В это время и пришел первый запрос на селфи. «Поздновато они сегодня», - подумала Людмила, но потом вспомнила: праздник же! Рождество! Совсем забыла за всеми этими событиями о том, что сейчас рождественские каникулы! А раньше они всей семьей ждали их с таким нетерпением!
        Да, грустное в этом году Рождество. Впрочем, так же, как и Новый год. Зато, раз она здорова, то может себе позволить выпить шампанского…
        …В дверь позвонили около полудня. Людмила еле продрала глаза: вчера она явно увлеклась шампанским. Муж ее не остановил, понимал, что стресс снимает. Поскольку Сергей был ковидником, а дочь сидела в наушниках и звонка в дверь не услышала, открывать пошла хозяйка.
        - Кого там черти несут? - недовольно проворчала она и посмотрела в глазок.
        Женщина лет тридцати, в приспущенной медицинской маске, над которой торчал симпатичный курносый носик, в модной «дутой» куртке и белоснежной шапочке с меховым помпоном из чернобурой лисицы подождав пару секунд, снова требовательно, с силой надавила на кнопку электрического звонка.
        - Да иду я, иду! - Людмила рывком открыла дверь. И сразу предупредила: - Мы на изоляции.
        Женщина спокойно натянула на нос не больно-то свежую маску и неторопливо сказала:
        - Извините. Мы соседей опрашиваем. Вчера вечером в парке произошло зверское убийство…
        У Людмилы ноги подогнулись. Перед глазами все поплыло. Она привалилась к дверному косяку и попыталась выровнять дыхание.
        - …Я из полиции. Капитан Сергеева. Вот мое удостоверение.
        - А я Иванова, - невпопад сказала она, невидящими глазами глядя в «корочки». Во рту был кисло-горький привкус свиной кожи, как в тот момент, когда рукой в перчатке Людмиле зажимали рот. Господи, капитан! Да еще полиции! Кто?! Этот «помпон»?!
        - …Значит, вы на самоизоляции?
        - Да, все мы. Муж болен ковидом, а я нет. И у дочери тест отрицательный, - зачем-то сказала она. Словно оправдываясь. - Но мы все подписали согласие на социальный мониторинг и теперь сидим дома. Селфи отсылаем.
        - И никуда из дома не выходите? - подозрительно посмотрела на нее капитан Сергеева.
        Видать, и они были в курсе игры в «казаки-разбойники».
        - Нет-нет! Мы законопослушные граждане! Положено дома сидеть - значит, сидим!
        - Понимаете, нам важны любые показания. Женщина жила в этом доме. Вчера вечером, около девяти, она, по словам ее мужа, пошла на родник за водой. Решила прогуляться перед сном. Когда через два часа жена не вернулась, супруг начал ей звонить. Но телефон не отвечал. Просто не реагировали на звонок. Муж забеспокоился и сам пошел в парк. Два часа там бродил, пока не замерз. Позвонил в полицию, но вы сами понимаете. Нам же надо запустить процедуру. Времени прошло слишком мало. Поэтому заявление мы приняли, но поиски решили отложить на сутки, - теперь уже капитан Сергеева словно оправдывалась. - Ее нашли сегодня утром, когда рассвело. Точнее, часов в одиннадцать. В сугробе под елками, недалеко от тропинки. Лыжники наткнулись. Убийца ее недалеко уволок, снегу намело - ужас просто. Почти у самой лыжни она и лежала. Так вы точно ничего не знаете?
        - Нет, - сказала она поспешно. - А ее… Изнасиловали? Или… быть может, изуродовали…
        - А вам зачем? - взгляд капитана Сергеевой сделался цепким. Не так уж она, оказывается, была наивна.
        - Дочка у меня. Вы небось сами мать и должны меня понять.
        Людмила колебалась. Сказать правду? Кому? Этому помпону? Тоже мне, полиция! Да еще уголовный розыск! Был бы мужик, а то - баба!
        - Я ничего не знаю, - решилась наконец она.
        - Извините.
        Глаза капитана Сергеевой тут же потухли. Людмила увидела, как она направилась к соседней двери. И чуть не закричала:
        - Постойте! Они ничего не знают, а вот я…
        Но ее взгляд уперся в лисий помпон. Нет, без толку это. Не найдут они маньяка. И Людмила торопливо захлопнула дверь.
        - Кто это был? - подозрительно спросил муж.
        - Полиция. - Она без сил опустилась на диван.
        - Тебя оштрафовали? Под камеру все-таки попала?
        - Хуже. В парке труп нашли.
        - Надеюсь, это не шутки?
        - Куда там! Он все-таки вернулся и доделал начатое.
        - И ты ничего не сказала?!
        - А что сказать?!
        - Люда, ты ценный свидетель!
        - И что? Кто его поймает, этого маньяка? Девчонка с помпоном?
        - С каким еще помпоном?
        - Шапка у нее смешная. Хоть бы в форме ходили свидетелей опрашивать.
        - Ты из-за этого промолчала? Из-за помпона?
        - Сережа, не трогай меня. И без того тошно. Что мне теперь делать?
        - Ее из-за тебя убили. Если бы ты вчера позвонила в полицию…
        - Вот именно. А я не позвонила! Кругом теперь виноватая.
        - Ты хоть понимаешь, что он может напасть и на нашу дочь? Любаша гуляет в этом парке.
        - Не одна!
        - А другие? Так и жить на вулкане?
        - Хорошо. Но только не в полицию. Я Любе позвоню. У нее муж фээсбэшник. Ему скажу.
        - Звони. - Сергей придвинул к ней телефон.
        Она все еще колебалась.
        - Звони! - Глаза у мужа сверкнули.
        Обычно Сергей был сдержан, они потому и сошлись и жили, душа в душу: взрывной темперамент Людмилы гасило неизменное спокойствие мужа, казалось, ее эмоции, похожие на океанские волны, разбиваются об этот утес из глыб терпения и верности даже во время шторма. И вот утес навис над ней, готовый обрушиться. Людмила поспешно схватила со стола мобильный телефон.
        Ответили не сразу. «Она же подписана на мой блог!» - сообразила Апельсинчик. Вот вам обратная сторона блогерства: можно всех подруг растерять. И разругаться со всей родней. Непонятно на какое замечание или даже слово люди могут обидеться. А тут веский повод. «Хоть бы она от меня уже отписалась», - мысленно взмолилась Людмила, слушая казавшиеся ей бесконечными длинные гудки.
        - Да, слушаю, - раздалось наконец в телефоне. По тону было понятно, что разговаривает Любовь Александровна через силу.
        - Люба, это я. Поздравляю вас с Лешей с Рождеством. Желаю вам крепкого здоровья и большого семейного счастья, - завиляла хвостиком она.
        - Говори: что случилось? Мне некогда, - холодно сказала бывшая подруга.
        - Некогда или ты просто не хочешь со мной разговаривать?
        - О чем мне с тобой разговаривать, когда ты в своем блоге пишешь полную чушь?! - всерьез рассердилась Люба. - Тебе что-то надо, иначе ты бы не позвонила. Говори!
        - Люба, я знаю, ты добрая. Ну, каюсь. Прости. Это же для хайпа. Мы, блогеры, так устроены, понимаешь? Утюги никому не нужны.
        - Кто?!
        - Так у нас говорят. Человек, пишущий непреложные истины, которые трудно оспорить, - это утюг…
        - Дело говори, - оборвал ее муж.
        - Кто там? Сергей? - живо спросила Люба. - Как он?
        - Уже лучше. В общем, меня пытались изнасиловать.
        - Странно. В твоем блоге ничего об этом нет.
        - Потому что я на самоизоляции. Не могу же я сказать полиции, что вчера вечером прогуливалась в парке? Где на меня напал маньяк. Они сегодня приходили. Точнее, женщина молодая приходила, в шапочке с помпоном…
        - Еще раз скажешь про помпон, я со всех твоих модных шапочек помпоны оторву, - пригрозил ей Сергей.
        - Блин, да что я могу сделать, если он у меня в мозгу застрял!
        - Дурь твоя там застряла и пионерский задор. Дай сюда телефон! - Муж буквально выхватил аппарат из ее рук: - Люба, здравствуй.
        - Здравствуй, Сережа. С праздником. Она правду говорит или, как всегда, фантазирует?
        - Увы. Судя по виду, в котором она позавчера вернулась из парка, моя жена на этот раз нисколько не преувеличивает. К сожалению, не я разговаривал с полицией. Как ты знаешь, я болею.
        - Погоди… Она все-таки позвонила в полицию?
        - В том-то и дело, что нет. И вчера вечером в нашем парке маньяк опять напал на женщину. На этот раз не обошлось. Ее убили.
        - Убили?!
        - Дай сюда телефон, - теперь уже Людмила выхватила аппарат из рук мужа. - Любаша, ты не представляешь, какой ужас я пережила! Это самый настоящий маньяк! Наша дочь со своими подругами в этом парке гуляет! Женщины одинокие. Раз он повадился, причем, каждый день… Леша не мог бы помочь?
        - А при чем тут мой муж?
        - Ну, я же не могу пойти в полицию! Но я готова дать свидетельские показания. Я кому-то расскажу все, что смогу вспомнить. И он пойдет вместо меня в полицию. Это мое условие.
        - Ты еще условия будешь ставить?!
        - Люба, войди в мое положение, - взмолилась она. - Этого маньяка надо поймать как можно скорее.
        - Ты мне предлагаешь пойти в полицию?
        - Ты слишком далеко живешь, - с сожалением сказала она. - Позавчера вечером ты никак не могла в одиночку гулять в нашем парке. А жаль.
        - Да, жаль, что меня не изнасиловали.
        - Может быть, Леша что-нибудь придумает?
        - Он в другом ведомстве работает, они к уголовному розыску никакого отношения не имеют.
        - Да, задачка.
        - И зачем тебя в парк понесло?
        - А если бы не понесло, у нас не было бы сейчас важного свидетеля.
        - Ты разве видела его лицо? Ты его вообще разглядела, этого маньяка?
        - Иногда бывает достаточно даже мелочи. Мы сколько с тобой преступлений раскрыли? Деталька какая-нибудь иной раз помогает. Я видела, что он не старый, высокого роста, черты лица у него… Нормальные, в общем.
        - А сам он ненормальный?
        - Люба, я деталей, конечно, не помню. Но если мне покажут фото подозреваемых, я уверена, что узнаю его.
        - Ты права: ты хоть что-то видела. И слышала. Он говорил что-нибудь, когда тебя… Напал, в общем.
        - Н-нет… Не помню. Но я вспомню обязательно!
        - И кого бы нам заслать в полицию? - задумчиво спросила Люба.
        - Поговори с Лешей. Он там? И вообще: поставьте вы уже мобильник на громкую связь. Что мы, как дети, в испорченный телефон играем?
        - Ребенок у нас ты, Иванова, - раздался в кухне сердитый голос Алексея Градова. Люба все-таки включила громкую связь.
        - И тебе здрасьте.
        - Кончай свои шуточки. Не смешно уже. Маньяк, говоришь?
        - Лешка, натуральный маньяк! Маньячище! Маньячила! Глаза как у смерти! Я прямо в них заглянула. По ту сторону тоннеля оказалась…
        - Кончай трепаться, - оборвал ее муж. - Про тоннель в блоге своем пиши, а Леше говори дело.
        - Да, полиции тяжело придется, - вздохнул на том конце эфира Градов. - В парке, говоришь, никого не было?
        - Пусто, как в театре во время локдауна. И в партере, и на галерке - никого.
        - И только ты партизанишь. Аппетит нагуливаешь.
        - Я за водой ходила!
        - На родник, что ли?
        Алексей Градов бывал у них в гостях и пару раз прогулялся по парку к знаменитому роднику и даже испил из него воды. Сказал, что вкусная.
        - Леша, я раскаиваюсь. Клянусь!
        - Разве блогерам можно верить, Иванова? Вы как флюгеры, смотрите в сторону хайпа и лайков. Только напиши мне про маньяка, поняла?
        - Да что ж я, не понимаю? Мой блог, конечно, не такой уж и популярный, всего пять тысяч подписчиков, но кто его знает… Вдруг он про себя прочитает, маньяк этот? Что я его могу опознать… А потом можно написать? Когда его задержат?
        - Неисправима, - хмыкнул Градов. - Серега, как ты с ней только живешь?
        - Сам не знаю. Не был бы сейчас на самоизоляции, сбежал бы. Перебор.
        - Крепись… Значит, они по ближайшим домам пошли. Разумно. Потому что тебя-то они нашли, звезда ты наша. План оперативно-разыскных мероприятий составлен правильно. А вот дальше неувязочка. Сколько таких, как ты, Иванова? Одни на мониторинге сидят, другие не хотят иметь дело с полицией. Значит, свидетелей у них нет. Только ты. Маньяка очень трудно вычислить. Ибо логика его непонятна. Он точно хотел тебя изнасиловать?
        - Ну а что еще? Он же меня в снег повалил, шубу рванул, так что я без пуговиц осталась и без пояса.
        - Может, просто хотел нанести удар ножом и понимал, что шуба - это препятствие… Как ее убили? Ту женщину?
        - Леша, я не в курсе подробностей. Ну, под каким соусом я бы стала их выведывать? Эта Сергеева на меня и так уже уставилась, как на врага народа.
        - Кто? Сергеева?
        - Ты ее знаешь?
        - Убийственная логика обывателя: если человек работает в полиции, то он непременно знает всех остальных сотрудников полиции. Во всем огромном городе. Да просто забавно: моя супруга по первому мужу Петрова. Ты Иванова. По нынешнему своему мужу. А теперь еще и Сергеева к вам добавилась.
        - Распространенные фамилии, и что?
        - Но ситуация, согласись, далеко не банальная. Ладно, я буду думать. Исходники есть. Ты будь на связи.
        - Только ты, Лешечка, быстрее, пожалуйста, думай. Пока мы с Любкой на карантине сидим. А то она на английский ходить собирается. Через парк.
        - Я скоро позвоню, - и Градовы дали отбой.
        - Уф! - Людмила положила на столик смартфон и перевела дух. - Сразу легче стало. Выговорилась.
        - Хорошо, когда есть друзья, правда?
        - Вместе мы его быстро поймаем, - самоуверенно сказала она.
        - Особенно ты, находясь на карантине, - усмехнулся муж.
        - А что? Сейчас вся информация есть в Инете. Вы мне только исходники дайте, - повторила она слова Градова.
        И опять супруг посмотрел на нее с печалью. Словно чувствовал, что ближайшие две недели будут жарким даже после того, как у него самого жар спадет.

* * *
        На этот раз пес меня прекрасно понял. После того, как я поговорил с его хозяином. Вышло это спонтанно. Мы вместе зашли в лифт. Я спускался в магазин, который находится в нашем же доме, а сосед вернулся с работы пораньше. И мы оказались в одном лифте.
        Я увидел в мутном зеркале его отражение. Выглядел он неважно: щеки ввалились и вместе с острым, как орлиный клюв, подбородком заросли щетиной, глаза какие-то ненормально блестящие, взгляд бегает. Он был похож на огромную больную птицу, некогда хищника, а теперь добычу для своих же сородичей. Мне его даже жалко стало. Что-то не то с человеком творится. Он буркнул:
        - Здрасьте.
        А я промолчал. Лифт тронулся, мы были вдвоем. И тут я не удержался:
        - А собачка ваша без вас воет.
        - Войдите в мое положение: я весь день работаю.
        - Но я-то тоже работаю! Только дома. И мне она мешает.
        - Но что я могу сделать?
        - Избавиться от пса.
        - Каким образом? Усыпить его? - В его голосе была издевка. - Я к нему очень привязан. Это единственная живая душа, которая радуется, когда я возвращаюсь домой.
        - А ваша девушка?
        - Какая девушка? - удивился он.
        - Женщина, с которой вы живете. Она ведь ваша жена?
        - Ах, жена… Само собой, она тоже радуется.
        - А мне вот так не показалось.
        - Вы ее с кем-то видели? - враз насторожился он. - Вы ведь тоже гуляете в парке. Она там с кем-то встречается?
        - Делать мне нечего, как следить за чужими женами, - проворчал я. - Просто бабы все, как одна, - стервы. И ваша жена вас тоже обманет. Собачку свою вы ей зря доверяете.
        - Войдите в мое положение, - повторил он.
        И я вошел. То есть вышел, потому что лифт приехал на нужный этаж. Но поскольку мы были соседями, то он тоже вышел. Теперь мы стояли у лифта. Вдвоем.
        - Слышите? - насторожился я. - Она воет!
        - Я ничего не слышу, - насмешливо сказал сосед. - У вас, похоже, слуховые галлюцинации.
        - Хорошо, я вам ее запишу на диктофон. Как она воет в ваше отсутствие.
        - У вас какие-то проблемы? - Он бросил на меня внимательный взгляд.
        - Да: ваша собака.
        - Ну, это не проблема.
        - По сравнению с вашей женой - да.
        - Мне не нравятся ваши намеки. - Он нахмурился. Я отметил, что у него необычайно живая мимика. А раньше мне мой сосед казался каким-то заторможенным. С ним явно что-то происходило.
        Я почувствовал, как у меня заныла голова. Мне не нужны чужие проблемы.
        - Это не намеки, - сказал я через силу, потому что головная боль усиливалась: собака выла. А ее хозяин упрямился. И не хотел войти в моё положение. - Жена вам изменяет и скоро бросит. У нее вид, как у женщины, созревшей для измены. Она вас еле терпит. Когда вы вместе, она смотрит не на вас, а в свой гаджет. Причем неотрывно.
        - Сейчас все смотрят в гаджеты, а не друг на друга.
        - Не все, - возразил я. - Бывает, что люди женятся по любви. Но это не ваш случай.
        - Я вижу, вы большой знаток женщин. Что ж… Это не ваше дело, понятно? - сказал он грубо.
        - Да, но что касается собаки…
        - Да пошел ты…
        Он оттолкнул меня и достал из кармана потрепанной зимней куртки ключи от своей квартиры. Я покачнулся, но на ногах устоял. Меня охватило отчаяние. Он высокий и далеко не хлюпик. Это лишь видимость, что мой сосед ботаник, неспособный дать отпор обидчику.
        Подать на мужика в суд? За что? За собаку, которая воет? Встречный вопрос: почему вы живете без регистрации, хотя бы временной? Хозяева квартиры не хотят платить налоги. Я, конечно, могу переехать, но где я найду хозяев, которые хотят платить налоги?
        Проблема в том, что я хочу жить именно в этой квартире. Почему это я должен уступать, а не он? И где гарантия, что мои новые соседи тоже не заведут собаку?
        Я так и стоял, думая о том, что же мне делать, а сосед меж тем прошел к своей двери и открыл ее. На пороге он обернулся:
        - Воет, говорите? - И вдруг он мне подмигнул.
        Он! Мне! Подмигнул! И я понял, что он издевается. И пошел вечером в парк. Я решил начать с женщины, потому что с псом опять отправилась гулять она.
        И на этот раз собака молчала. Она… Она убежала! Бросила хозяйку, когда я на нее напал. Я понял, что женщинам доверять нельзя, когда дело касается собак…
        Я вспомнил… В этот момент я все вспомнил! Как меня били и за что. Я понял, что делаю поздно вечером в этом парке. Я мщу. А при чем здесь хозяйка пса, который воет за стенкой?
        В самом деле: при чем?
        Как за нами следит Большой Брат
        Бывают дни, когда вдруг находятся давно потерянные вещи. Случайно отодвигаешь кресло - а за ним мамино колечко. Как оно там оказалось, непонятно. Потом выныривает мужской носок, когда его брат-близнец давно уже отправился на помойку. Бывает, что и мужчина исчез в неизвестном направлении, а его носок - вот он. Словно ждал удобного момента.
        Люба о непарном носке подумала по ассоциации. У нее сегодня находились старые друзья. Сначала позвонила Апельсинчик, а через полчаса - Стас. Хотя его носков в доме у Градовых быть не должно, Самохвалов здесь даже не появлялся никогда. Да и в Любиной квартире этих носков давно уже нет: дом по программе реновации снесли. Вместе с воспоминаниями о Стасе и его скверных привычках, как Люба думала с момента своего замужества: прошлое в прошлом, даже д?ма, где все это случилось, уже не существует. Хотя поначалу было больно.
        Самохвалов женился, не на ней, что было особенно обидно после стольких лет запутанных отношений, его жена родила, и не виделись они лет сто, учитывая темп московской жизни. Стас - это Любино далекое беспокойное прошлое, когда она была растеряна, подавлена и невыносимо несчастна после трагической гибели мужа и случившегося в тот же день выкидыша, а капитан Самохвалов возник на пороге, самодовольный, наглый, уверенный, что весь мир лежит в кармане его драных джинсов. И все в мире женщины для него, Стаса Самохвалова, свободны.
        Любина мораль рухнула под таким напором, да и то сказать, в делах амурных она была первоклашкой. А Самохвалов - ловелас с вузовским дипломом, ему даже усилий особых прилагать не пришлось, чтобы вскоре после их знакомства его вещи оказались в Любиной квартире.
        И первая ее реакция, когда она вновь услышала его голос, была: «Не хочу!» Но потом она спохватилась. Стас теперь безобиден, у него жена, ребенок, а, главное, теща. Тещу Люба видела на свадьбе и даже позлорадствовала. Эта женщина отомстит Самохвалову за всех, кого он обидел. Поэтому Люба спокойно выслушала его «с Рождеством, желаю, рад, и как у вас дела?».
        - А у тебя дела не очень, раз позвонил. Угадала?
        - Я надеюсь, хоть ты счастлива, - осторожно сказал Стас.
        Он давно уже изменился и перестал рубить сплеча. После того как за привычку острить без меры и превышать служебные полномочия, когда везде теперь отчетность и бюрократия, Самохвалова попросили из органов. На вольных хлебах он остепенился и притих. Последний раз, когда они общались, у Самохвалова все было хорошо: он работал в строительной фирме начальником службы безопасности. Где и познакомился со своей Мариной. Счастливо женился, по его же словам.
        И вот спустя всего три года это вкрадчивое «хоть ты счастлива».
        - Я да.
        - Ну, твоему-то мужу потеря работы не грозит: интернет-мошенничество достигло угрожающих размеров.
        - Если я правильно услышала, ты работу потерял?
        - Официально нет. Мы еще пыжимся. Но ты же понимаешь: кризис. В пандемию стройки свернулись, наш офис долгое время был закрыт, сотрудников перевели на удаленку. Службу безопасности сократили до минимума. Я же не дока в компах, как твой Градов.
        - Да, с Инетом ты всегда не ладил.
        - Пришлось написать без содержания. Месяца три проедал сбережения. Потом денежки на карту закапали, но по минимуму. Мы вроде бы открылись, но появились серьезные проблемы. Конкуренты успели нас обойти, переманили ключевых сотрудников. А наш босс сел в лужу. Бухал он, короче, на самоизоляции. Обычное дело. Когда круиз по Средиземному морю невозможен, по винным-то регионам он всегда в открытом доступе. Одна бутылка, другая: испанское, кипрское, южноафриканское… Сейчас пытаемся встать на ноги, но плохо получается. А у меня ребенок, жена в декрете. Которая, кстати, в той же компании работает. Да еще ипотека на пятнадцать лет, - заныл Стас.
        - Как же ты выкрутился?
        - Лучше не спрашивай. Сначала заморозил, потом реструктурировал. Процент удалось уменьшить. Что помогло, но мало, - он тяжело вздохнул.
        - Стас, чем я могу помочь?
        - Ну, хоть кто-то меня понял, - откровенно обрадовался Самохвалов. - Психолог ты мой. За что я тебя, Люба, всегда любил: за понимание.
        - Стас, мы давно расстались, - напомнила она. - Ты не захотел жениться на понимающей женщине.
        - Хоть бы спасибо сказала. Теперь у тебя муж крутой. И счастья - вагон.
        - Счастье не в деньгах.
        - Давай поменяемся? Все так говорят, у кого денег полно, - сердито сказал он. - Повезло тебе, Петрова, не отпирайся.
        - И ты хочешь, чтобы я заплатила по выставленному тобой счету?
        - Люба, когда у человека жопа, он забывает о гордости. И чем больше эта жопа, тем меньше чувств у него остается. Скажу честно, я дошел до края. Денег хочу. И только денег. Больше никаких чувств у меня не осталось. Я даже жену уже больше не люблю. Не до того.
        - Стас!
        - Я же тебе как психологу. Или ты за деньги только консультируешь старых друзей?
        - Ты просто ноешь. А где крутой мужик, который на раз-два решал любые проблемы? Чем ты сейчас занимаешься? В смысле, где ты работаешь?
        - Официально все еще числюсь начальником службы безопасности в своей почти уже разорившейся конторе. Какие-то деньги капают, но мало. А подрабатываю курьером.
        - Кем?!
        - Господи, в каком мире ты живешь? - сердито спросил Стас. - Вот они, рублевские миллионеры! В упор не видят муравьев, которые привозят им все, от зубных щеток до мраморных статуй в их элитные сады. Служба доставки сейчас одна из самых востребованных. Там полно вакансий. Я работаю на своей машине. Это не основная моя работа, но в случае надобности я могу напрячься и взять побольше заказов. Вчера, к примеру, с пяти вечера до девяти я заработал чистыми две сто. Две тысячи сто рублей, если ты не расслышала, - четко повторил Стас. - Но не всегда бывают удачные дни. Пробки, чтоб их!
        - Я поняла. Но у меня нет для тебя работы. Разве что садовником.
        - Я согласен!
        - Стас, сейчас зима. Надо расчищать снег на участке.
        - И это сойдет. Но вообще-то я рассчитывал на твоего мужа, - вкрадчиво сказал Стас. - Он не может меня пристроить обратно?
        - Куда? В органы?
        - Ну да. Люба, я нахлебался. Частному бизнесу хана. Хорошо сейчас только на госслужбе. И я готов опять впрячься, за хороший паек и кучу льгот. Люба, клянусь, я изменился! Я буду шелковым!
        - Но работа в полиции не лежит у Алексея в кармане.
        - Ты хотя бы поговори с ним. Очень тебя прошу.
        - Хорошо. Сделаю, что могу.
        - Все так говорят, - неожиданно разозлился Стас. - Выгуливают белое пальто: молодец, что позвонил, держись, мы с тобой, мы на связи. Но никто пока не помог.
        - Стас, ты на меня давишь.
        - Да, давлю на твою жалость. У меня мальчик. Первое слово, которое он сказал, было «папа». Я хороший отец, что бы ты там обо мне не думала…
        - Все! Хватит! Лучше не поднимай эту тему! Я сейчас же поговорю с мужем. И перезвоню.
        - Спасибо.
        Она даже не заметила, как Градов вошел в комнату. Сидела с пылающими щеками и ругала себя: прошлое надо оставлять в прошлом.
        - Всегда удивлялся: как ты с такой чувствительной душой так долго работаешь психологом и еще не выгорела? - раздался негромкий голос мужа. - Ты же эмпат. Живешь чувствами других, и если им плохо, то и тебя захлестывает. Вон, на тебе лица нет. Так и надорваться можно.
        Люба вздрогнула и обернулась:
        - Ты давно здесь сидишь?
        - Ты так кричала, что я удивился: с кем это ты разговариваешь по мобильнику на повышенных тонах? Ты! Которая дома голоса ни разу не повысила, и я уверен, что и на работе тоже. Только два человека в мире могут тебя вывести из равновесия. Дай-ка угадаю. Иванова звонила с час назад. А кто еще может у нас вызвать такие бурные эмоции? Разве что бывший любовник. Чего ему надо-то? Решил вернуться на нагретое место, поскольку ото всюду попросили? Самохвалов ведь уже не в тех кондициях. Пузо отрастил и растерял половину волос.
        - У него мальчик, - жалко улыбнулась она.
        - И что? А у меня глупая девочка, - он подошел и погладил ее по голове: - Успокойся. Ты ему ничем не обязана. Он от тебя ушел, а не ты от него.
        - Леша, ему работа нужна.
        - А ты тут при чем?
        - Он в полицию хочет вернуться.
        - Смешно.
        - Помоги ему, я прошу.
        - Жена просит за бывшего любовника. Смешно, - повторил Градов.
        - Да, мне его жалко! Он хороший человек!
        - Кто? Стас?! Смешно, - в третий раз ее муж и в самом деле рассмеялся.
        - Да, он циник, но не прохвост. И не сволочь. Я хотела сказать, не такая уж и сволочь. По отношению к женщинам, возможно, но не по отношению к людям.
        - Сама-то поняла, что сказала? - со смехом спросил муж. - Выходит, женщины не люди, и человек, который так думает, не сволочь.
        - Леша, не передергивай.
        - Люба, в моем ведомстве Самохвалову делать нечего. Он туповат, ты и сама прекрасно это знаешь.
        - Он хороший опер, - возразила Люба. - Пусть подключится к поимке маньяка. Который напал на Людмилу.
        - А это мысль. Как еще заслать человека в полицию? У Самохвалова там наверняка остались друзья. Ему надо проявить себя, восстановить прежние связи. Заодно поймет, может он работать в органах, структурный ли он человек или по-прежнему волк-одиночка. Вот его-то мы и отправим как свидетеля. Надо придумать правдоподобную историю… Что ты так смотришь? Не бойся, я его подстрахую.
        - И ты меня совсем не ревнуешь?
        - Люба, но ты же не мазохистка. Ты с таким трудом выдернула этот сорняк из своего сердца: непонятное даже тебе самой чувство к Стасу. Возможно, это просто был первый мужчина, с которым ты испытала оргазм. Про то, что он хороший любовник, я догадываюсь. Где он только не шатался, сама прекрасно знаешь. И по борделям, и по безутешным вдовам…
        - Леша! Прекрати немедленно!
        - А это уже моя цена. Раз уж я устраиваю судьбу бывшего любовника моей жены, могу я над ним поиздеваться?
        - Ты надо мной издеваешься! Давай оставим эту тему. Итак, с чего мы начнем?
        - С того, что соберем опергруппу и проведем совещание, - уже серьезно сказал Алексей Градов. - Все как в былые времена: ты, Людмила и Самохвалов. Ты отрабатываешь психологию преступника, Иванова - креатив и провокация, а Стас - ваши ноги, глаза и уши. Он мобилен, у него машина и связи в полиции. Не со всеми же он переругался.
        - А ты?
        - Я мозг. Сисадмин. Устраиваю вам площадку в Сети для совещаний и обмена информацией. Ивановой-то еще дней десять сидеть на самоизоляции. А свидетельские показания нужны уже сегодня.
        - И где мы проведем это совещание?
        - На Zoom, - невозмутимо сказал Алексей. - Считайте, что ваши возможности в Сети безграничны. Я маг и волшебник. Могу предоставить любую информацию. Ваша задача - четко и правильно сформулировать запрос. Устроить мозговой штурм.
        - Прекрасно! - откровенно обрадовалась Люба. - Я позвоню Стасу.
        Муж деликатно вышел из ее комнаты во время этого разговора. Хоть Люба и не собиралась говорить ничего такого. Разве что тон, звук ее голоса, который стал заметно мягче. Как психолог, она понимала такие вещи. Ведь был же период, когда она замирала от счастья в присутствии Стаса, таяла от его ласк и всерьез собиралась за него замуж. Эту теплоту в ее голосе муж и не захотел услышать. Он был слишком умен, чтобы ревновать, но такой же человек, как и все.
        К огромному Любиному удивлению, Стас на ее предложение отреагировал без энтузиазма.
        - И зачем мне это надо? Идти к своим бывшим друзьям с придуманной историей про какого-то маньяка.
        - Маньяк реальный. Он напал на Апельсинчика.
        - И жив остался? - хмыкнул Стас. - Везунчик. От нее четыре мужа сбежали. Или пять? Что-то я плохо помню. Серега только держится, потому что он флегма.
        - Он ковидом болеет, - невпопад сказала Люба.
        - Тю! Тогда я точно пас! У меня ребенок маленький!
        - Стас, ты чем слушаешь? Общаться мы будет на Zoom.
        - А кто это?
        - Платформа для онлайн-конференций.
        - Слова-то, какие умные. А я смогу?
        - Я тебе кину ссылку. Ты по ней пройдешь и подключишься. Господи! Твоя жена работала секретаршей! Не поверю, что она не знает, что такое Zoom!
        - Ну, допустим, я Маринку подключу. Так она тогда все услышит.
        - Она тебя ревнует, что ли?
        - Я же тебе сказал: у нас разладилось.
        - Тебе не угодишь, - сердито сказала Люба. - В общем, так: хочешь вернуться в органы, делай, как тебе говорят. Нам нужна информация.
        - А почему твой крутой фээсбэшник не может просто сделать запрос?
        - Потому что маньяками занимается уголовный розыск! А мой муж занимается компьютерной безопасностью! И я тебя уверяю, что работы у него полно. Он подключится, когда ты раздобудешь эту нужную информацию. Тебе надо пойти в полицию вместо Людмилы. Дать показания и подключиться к расследованию. Но сначала составим психологический портрет преступника. Как Леша правильно сказал, устроим мозговой штурм.
        - Ладно, кидай свою ссылку, - тяжело вздохнул Самохвалов. - Вот уж не думал, что я опять в это вляпаюсь. В ваше с Ивановой расследование. Карма, что ли, такая? - пожаловался он.
        - Как только Леша все организует, встретимся впятером онлайн. Скинь мне в вотсап свою почту, она ведь наверняка изменилась. Мы давно не виделись, Стас.
        - Или мне показалось, или у тебя голос дрогнул? - насторожился он. - Твой фээбэшник, конечно, крутой, но…
        - Не фанатазируй, - оборвала его Люба. - Жду почту. На связи. - И она дала отбой.
        Неисправим! Бабник всегда останется бабником, даже если зеркало ему подсказывает, что давно пора остановиться.
        Итак, надо подождать приглашения на видеоконференцию. Во время пандемии люди приспособились к работе и жизни онлайн. Недостаток реального общения с лихвой компенсировался обилием сетевых развлечений. Фильмы, книги, концерты, мастер-классы, тренинги, занятия йогой на том же Zoom… На любой вкус.
        Для Любы это оказалось очень удобно, она по характеру была затворницей, а вот Апельсинчику приходилось несладко. Кстати, как там она?
        Люба нашла закладку и увидела, что подруга выложила в свой блог новую статью.
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: КАК ЗА НАМИ СЛЕДИТ БОЛЬШОЙ БРАТ
        Его зовут «Социальный мониторинг». У него нет логики и чувства юмора. Мы с мужем теперь вынуждены ходить по квартире с телефонами, а я аж с двумя! Чтобы не пропустить эсэмэску: «Вам направлен запрос на прохождение обязательной идентификации». Это унизительно.
        Итак, нас вынудили подписать согласие на лечение ковида в амбулаторных условиях (мужа) и уведомление о соблюдении режима изоляции лицом, находящимся в контакте с больным ковидом (меня и дочки). Что было бы, если бы мы этого не сделали? Вплоть до уголовной ответственности. И штрафы.
        Два дня нас не трогали, видимо, запрос обрабатывался. Потом пришли эсэмэски, сначала мужу, потом мне, чтобы мы скачали приложение «Социальный мониторинг». Если этого не сделать, придет штраф. На первый раз 4000. Да на двоих умножьте, получается 8000 тысяч рублей! А на троих? Накладно. Муж установил приложение без проблем, поскольку у него смартфон с операционкой Андроид. А вот мне пришлось пройти квест. Об этом я уже писала.
        Итак, установили. А дальше началось! Трижды в день приходит эсэмэска: запрос на прохождение идентификации. После этого надо войти в Приложение и сделать селфи. Отправить фото и ждать, пока оно пройдет проверку. После этого можно выдохнуть на какое-то время.
        Когда приходят запросы? А пес его знает. Я же говорю: у Большого Брата нет логики. Произвольно. Сегодня, к примеру, уже перевалило за полдень, а про нас словно забыли. Большой Брат с бодуна, что ли? По случаю праздников. Вчера мне пришло три запроса, последний в начале шестого, ближе к вечеру. А мужу уже после семи. Ночью нас оставляют в покое, поспать с утра тоже дают. А вот днем не удается. Либо по очереди.
        Что будет, если селфи не отправить? «Клиенту» дается на это час. Потом штраф. Либо звоните в техподдержку и объясняйтесь.
        По-моему, это нарушение прав человека. Тем более у меня-то тест отрицательный! Я вообще ни за что ни про что оказалась в тюрьме. С унизительной процедурой отмечаться по первому же требованию!
        Из этого ковидного заточения я, видимо, выйду другим человеком. От моей лояльности и следа не осталось. Я столько абсурдного увидела за эти дни! Везде сидят попки, чиновнички, которым надо поставить галочку для отчета. Они не собираются вникать в твои проблемы и что-либо объяснять. Помогать тем более. Зато охотно собирают штрафы. Видимо, для того и придумана система «Социальный мониторинг».
        Мне что, трудно дома две недели посидеть? Нет, не трудно. Но это наносит ущерб моему здоровью. Физическому и психическому. До этого я вела активный образ жизни, ходила кататься на лыжах в нашем парке. И считала себя человеком. Теперь я, как дура, кидаюсь на каждую эсэмэску: не дай бог, не отмечусь! Психика у меня точно пошатнулась. Я никогда не была зависима от гаджетов. А теперь мне эту зависимость навязали.
        Как мы с мужем себя чувствуем? Физически хорошо. У него уже нет температуры, появился зверский аппетит. Но морально мы не то чтобы подавлены. Не дождетесь! Но система в нашем лице нажила заклятых врагов.
        Чем мы занимаемся в заточении, я расскажу в следующих статьях. Смотрим сериалы, подборка интересная. Может, и вы что-нибудь посоветуете.
        Признательна всем за внимание и комментарии, в нашем теперешнем положении поддержка необходима.
        Островитяне Людмила и Сергей Ивановы.
        - За что же меня Бог так наказал? - не удержалась Люба. - Мои лучшие друзья, причем оба, неадекватны… Леша! Алексей!
        - Уже, - Градов вошел к ней в комнату. - Через час можете проводить совещание.
        - Нет, ты почитай!
        - Что, Иванова статейку в Дзене накропала?
        - Ты почитай, почитай!
        Он бегло пробежал глазами текст и пожал плечами:
        - А чего тут непонятного? Алиби себе создает. Мол, сижу на мониторинге тихо, как мышка, отмечаюсь по первому требованию. Четко все прописано. А что Иванова анархистка, мы с тобой всегда знали. Не удивлен.
        - Но она же вводит людей в заблуждение!
        - Про мониторинг - чистая правда. Надо делать селфи и отсылать по запросу. Я сам один из разработчиков этого приложения. А то есть ухари, которые норовят его обойти. Нашлепать этих селфи про запас. Пришлось мозгами поскрипеть.
        - Но ведь это же необходимость! Людмилу изолировали как контактера! А она в парк потащилась! Теперь начинает огород городить!
        - Просто следы путает, - улыбнулся муж. - Успокойся, мы с этим разберемся. Во время совещания. Готовь тезисы.
        Первое совещание на Zoom
        С Ивановыми проблем не возникло, Сергей сам был айтишником. Поразмыслив, Люба назначила сбор их «оперативной группы» на шесть часов вечера. И отправила ссылку на почту обоим, и Апельсинчику, и Стасу.
        Людмила подключилась без пятнадцати. Люба увидела их просторную, и все равно уютную кухню, ее подруга всегда была замечательной хозяйкой. Стиль прованс, не хай-тек какой-нибудь. Косы из красного и янтарного репчатого лука, свисающие между полками, а на них - глиняные крынки, плетеная хлебница, разделочные доски из дерева, баночки со специями… Обивка дивана в мелкий цветочек, такие же занавески. Словно и не московская квартира, а дом в сельской местности.
        Сама Люба невольно застыдилась, она никогда не умела создавать домашний уют. У них с мужем был безликий модерн, в серых и пастельных тонах, чем проще, тем лучше.
        - Привет, Градовы! - подмигнула ярко накрашенным глазом Людмила.
        Она и на видеоконференцию умудрилась накраситься и сделать прическу!
        - Я специально пораньше, - заторопилась она. - Как только узнала, что Самохвалов подключился. А вы ему доверяете?
        - Что значит доверяем? - удивилась Люба. - Он бывший опер, поэтому донесет до коллег максимум полезной информации.
        - Когда это он был опером? - запетушилась Людмила. - Сколько лет прошло, как мы его отцепили от нашей компании. Сольет он меня. Как пить дать, сольет.
        - Статейки гнусные на Дзене писать ты не боишься, - съехидничала Люба. - Подумаешь, налетишь на штраф.
        - А если дело заведут? Кстати, Самохвалов еще и тупой. Вот где он? Ты ему ссылку скинула?
        - Давно.
        - И чего он копается? Леша, что скажешь?
        - Я потом скажу. Подождем еще минут пять.
        И в это время на экране появился улыбающийся Стас:
        - Всем привет, кого не слышал. И не видел. Я не один, - сразу предупредил он и отодвинулся, чтобы в кадре было видно и Марину.
        - Здравствуйте, - сдержанно сказала она.
        - Мой технический консультант, - пояснил Стас. - Я, честно говоря, не разбираюсь, где тут какая кнопка.
        - Внизу в левом углу микрофон, - невозмутимо сказал Алексей Градов. - Если не захочешь, чтобы мы услышали твой комментарий или переговоры с женой, отключи его. Ну что, погнали? Я выполняю роль ведущего. И модератора. Все уже в курсе, что Людмила подверглась нападению неизвестного мужчины. Ей удалось вырваться, поскольку появился неожиданный свидетель. Мужчина с собакой. Второй жертве не повезло. Я выяснил, кто эта женщина.
        - А ты, Леша, времени зря не терял, - уважительно сказал Сергей.
        - Я же сказал: добуду любую информацию. Нам нужны вводные. Озвучиваю: потерпевшая - Анжелика Маслова, тридцать два года. Работала инструктором в фитнес-клубе…
        - Фотка есть? - живо отреагировал Самохвалов.
        - Да, есть. Любуйтесь.
        На экране появилось фото эффектной блондинки в ярком красном топе и таких же легинсах с черными сетчатыми вставками на бедрах и голени. Глаза у девушки, а выглядела Маслова лет на двадцать пять, были небольшие и узко посаженные, скулы косые и очень уж выдающиеся, но это ее не портило. Напротив, Анжелика была барышней пикантной из-за этого вроде бы дефекта.
        - Волосы крашеные, - уверенно сказала Людмила, - и по паре миллилитров филера в каждую скулу закачала. Попа тоже ненастоящая.
        - Пощупать бы, - мечтательно сказал Стас, и, покосившись на жену, добавил: - Типа следственный эксперимент.
        - Самохвалов, ты некрофил! - возмутилась Апельсинчик. - Она же труп!
        - Шуток не понимаете? - обиделся Стас. - Я обстановку пытаюсь разрядить. А то сидите как на поминках.
        - Мы расследуем попытку изнасилования и зверское убийство, - напомнила Люба. - Выражение наших лиц вполне уместное. А вот ты напрасно резвишься.
        - Я бывший опер, а все менты циники, чтоб ты знала. Блондинка на фото аппетитная. Это факт.
        - Крашеная! - возразила Апельсинчик. - Она не блондинка, и это тоже факт.
        - Вопрос, Люся, в том, что она совершенно на тебя не похожа, - вмешался Сергей Иванов.
        - И что? - резко развернулась к нему жена.
        - Маньяки реагируют на типаж.
        - Не всегда, - заметил Стас. - Их, маньяков, сам черт иной раз не поймет.
        - А с чего вы вообще взяли, что этот человек маньяк? - задала вопрос Люба.
        - А кто? - встрепенулась Людмила. - Начнем с того, что жертва - я. И мне, как жертве, всяко виднее.
        - Алексей… - Самохвалов деликатно кашлянул. Учитывая звание Градова, надо бы обращаться к нему по отчеству. С другой стороны, у них не официоз. - Ее изнасиловали?
        - Нет, - спокойно ответил Градов.
        - Да он, может, просто не успел! - вскинулась Людмила. - Я же вам говорю: он навалился на меня и попытался раздеть!
        - Иванова, не выдавай желаемое за действительное, - кисло сказал Стас.
        - Я, как муж, могу принять это на свой счет, - обиделся уже Сергей. - Самохвалов, придержи язык, если не хочешь, чтобы я тебе в глаз засветил.
        - Хвала Интернету! - воздел руки Стас. - Я вне досягаемости для твоих огромных кулаков.
        - Давайте к делу, - сердито сказала Люба, - хватит ерничать. Леша, как ее убили?
        На экране появилось другое фото, уже мертвой Масловой. Все невольно ахнули: некогда красивое лицо было малоузнаваемым. Такое ощущение, что по нему молотили бейсбольной битой.
        - Тяжелым тупым предметом, - подтвердил Алексей Градов. - На месте происшествия не найден.
        - Я бы точно подумал, что бейсбольной битой, - озвучил общее мнение Самохвалов. - Видел я такие раны. Зверские удары. Люся, у него с собой бита была?
        - Н-нет, - поежилась Апельсинчик. На нее эти фото подействовали хуже чем на всех. - Как подумаешь, что он бы и меня так… Какой ужас!
        - Хоть что-то у него было? - нажал Стас. - Чем он тебя хотел… Того… Ну, после этого… Серега, прости.
        - Ничего, - кивнул Иванов. - Я ему должок верну, когда его вычислят. Вы его только сразу к следователю не ведите. Дайте и мне минут пять.
        - В котором часу ее убили? - негромко спросил Стас.
        - Точное время установить трудно. Тело всю ночь пролежало на сильном морозе. Ночью температура опустилась ниже двадцати градусов. Все равно что в морозильной камере. Следствие опирается в основном на показания мужа. Который утверждает, что его жена решила прогуляться в парке около девяти часов вечера.
        - Прямо как я, - вздохнула Людмила. - В парке в это время никого. Только маньяк этот гуляет.
        - Стоп! - поднял руку Стас. - Ты хочешь сказать, что не в первый раз его встретила в тот вечер, когда он на тебя напал?!
        - Ну да. Я еще Сереже сказала: таких, как я, человек несколько. В масках и головных уборах с огромными козырьками. Чтобы, если и попасть на камеру, идентифицировать личность было невозможно. Я когда в первый раз пошла гулять, тоже видела этого парня. Высокий, в черной куртке, в бейсболке, несмотря на мороз. В черной маске и черных перчатках.
        - Классика жанра, - мрачно сказал Стас. - Если бы не маньяк, я бы подумал, что мужик свою супружницу грохнул. Из ревности. Красивая. Сколько, говоришь, ему лет?
        - Маслову? Сорок девять, - ответил Градов.
        - Ну вот! А может, нет никакого маньяка? Взять этого Маслова и как следует потрясти.
        - А у нас через неделю еще один труп будет, - сердито сказала Людмила. - Нет уж! Ловите маньячилу!
        - Людмила права, - поддержала ее Люба. - Поведение этого мужчины типичное для человека с серьезными психическими отклонениями. Полиция, конечно, возьмется за Маслова и вынудит его написать чистосердечное признание. Но толку с того? Одиноким женщинам в парке по вечерам гулять небезопасно.
        - И все же я бы не спешил, - вмешался Стас. - Ну, сами подумайте: ему сорок девять, она намного моложе, красотка и инструктор по фитнесу. Зачем ее понесло в парк?
        - За водой. У нас родник, - напомнил Сергей Иванов.
        - Была бы она пенсионеркой, я бы это принял безоговорочно. Но Маслова - молодая красивая женщина.
        - А может, они поссорились? - предположила Людмила. - Что муж-то говорит? Почему эта Анжелика в парк пошла одна?
        - Она же инструктор по фитнесу. Ей форму надо поддерживать, - предположила Люба. - Прогулка перед сном, чтобы сбросить лишний вес. Похоже, Маслова очень за собой следила.
        - Допустим, - сердито сказал Стас. - Но, как правильно заметил Серега, они с его женой абсолютно непохожи.
        - В парке темно, - напомнила Люба. - И сейчас все ходят в масках.
        - Она была в маске, Алексей? - спросил Стас.
        - Маска валялась рядом, в снегу, - подтвердил Градов.
        - Ну, вот видите! - с торжеством сказала Людмила. - Сейчас не разберешь, красивая женщина или нет. Тем более зимой, когда все в шапках. Мороз был сильный.
        - Насиловать женщин в мороз… - вздохнул Стас. - Да, это извращение.
        - Я же сказал, что ее не изнасиловали, - напомнил Градов.
        - Сейчас Иванова скажет, что у него просто хрен замерз, - хмыкнул Стас.
        - Марина, тресни его чем-нибудь, этого пошляка, - попросила Люба. - Уверена: тебе давно уже этого хочется.
        - Ай! - до сих пор молчавшая Марина и в самом деле отвесила мужу подзатыльник, сказав при этом Любе:
        - Спасибо.
        И снова замолчала. Самохвалов же не унялся:
        - А рост? Какого роста была эта тренерша?
        - Выше среднего, - ответил Градов, заглянув в свои записи.
        - Вот видите, видите! А Люська маленькая! Ниже среднего!
        - Стас, скажи честно: ты просто не хочешь идти в полицию, - намекнула Люба.
        - Да не с чем туда пока идти, - сердито сказал Самохвалов. - Не сходится пасьянс.
        - Ты хочешь сказать, что мне это все приснилось?! - взвилась Людмила.
        - Хорошо, - сдался Стас. - Как он выглядел? Подробности? Цвет глаз? Особенности какие-нибудь? Ты сорвала с него маску?
        - Мне не до этого было!
        - Но ведь вы боролись! Я уверен, что ты отчаянно сопротивлялась.
        - Самохвалов, он меня душил! В глазах было темно!
        - Тогда как же ты собираешься его опознать?
        - Здесь может сработать психологический фактор, - вмешалась Люба. - Маньяк знает, что есть свидетель. Женщина, которая выжила. Но не знает, что она помнит, а что нет. И что вообще видела. Он может себя выдать на очной ставке.
        - Принимается, - кисло сказал Самохвалов. - Психологическое давление. Особенности поведения были какие-нибудь, Люся? Кроме того, что он тебя душил.
        - Он сначала прошел мимо. А я присела на скамейку, воздухом подышать. Целыми днями ведь сижу взаперти. Сумку рядом поставила. Он обернулся и вдруг остановился. Причем резко. Замер как вкопанный, словно привидение увидел. И вдруг зашагал обратно.
        - То есть поначалу ты его внимание не привлекла, - задумчиво сказала Люба. - Но потом села. Он обернулся и…
        - Буквально рванул ко мне, - подтвердила Апельсинчик. - Я поняла: что-то с ним не то. И встала. Сначала почти побежала. Но потом подумала, что все это глупость. Он просто забыл дома телефон.
        - Кстати, про телефон, - напомнила Люба. - А почему ты мужу не позвонила, что тебя преследует подозрительный мужчина?
        - Они же партизанят, - напомнил Градов. - Геолокация может выдать.
        - Ах, да! Люся, продолжай.
        - А все. Я решила пропустить его вперед, замедлила шаги, и он почти тут же меня догнал. Я опомниться не успела, как он схватил меня за шею и поволок к елкам.
        - А я что скажу? - жалобно спросил Стас. - Меня-то не волокли! Я вообще не баба!
        - Версия такая, - размеренно сказала Люба. - Ты развозил заказы, подрабатывал, как обычно после окончания рабочего дня. Ты ведь появляешься в своем офисе?
        - Вчера я был там до обеда.
        - Отлично. Потом поехал по курьерским делам?
        - Да. Как раз вечером я мимо Ивановых проезжал. То есть не совсем мимо, но…
        - Вполне мог заехать в парк, чтобы воду набрать в роднике. В парке ты его и увидел. Опишешь со слов Людмилы.
        - А про нее говорить?
        - Скажешь, что у тебя есть давняя знакомая, ты позвонил, чтобы поздравить ее с Рождеством, и она тебе поведала о визите полиции. И ты вспомнил, что был в тот вечер в парке. Решил исполнить свой гражданский долг, поскольку ты бывший сотрудник полиции.
        - По-моему, все грамотно, - одобрил Градов.
        - Ладно, черти, - вздохнул Стас. - Сделаю, как вы скажете. Но учтите: дело это темное. Интуиция мне подсказывает, что ниточка длинная тянется. И лучше бы нашей звезде самой пойти в полицию. Людмила ведь собирается его опознавать?
        - Давай сначала его вычислим, - напомнил Градов. - А с опознанием разберемся как-нибудь. Завтра у нас выходной. В дежурную часть придется идти. Стас, как?
        - Справлюсь.
        - Тогда до связи?
        - Вводных - во! - Самохвалов чиркнул ладонью по горлу. - Если что, Иванова, я тебе позвоню.
        - Хорошо.
        - До связи.
        - До связи.
        Первым отвалился Самохвалов. Людмила хотела что-то сказать, но потом махнула рукой и повернулась к мужу, который тут же щелкнул мышкой. И Градовы остались одни.
        - Леша, спасибо тебе, - она прижалась к мужу. - Я за Людмилу и в самом деле беспокоюсь. И за крестницу, Любашу. Надо этого негодяя изловить.
        - Все нормально, - Алексей погладил ее по руке. - Когда за дело берется ваша команда, маньяки только держись.
        - Это ты на что намекаешь? - отстранилась она.
        - Вспомнилось, - муж улыбнулся. - Ладно, давай займемся чем-нибудь более приятным.

* * *
        Есть дети любви, а есть дети ненависти. Это когда женятся без чувств с одной стороны. А то и сразу с двух. Браки по расчету. У счастливых пар рождаются счастливые дети. Цветы жизни. А у несчастных в браке людей рождаются дети особенные. Умеющие приспосабливаться к любым обстоятельствам. Этакие сорняки, с колючками, цепкими корнями, с мощным стеблем, иногда даже прекрасные, когда сами цветут. Но все равно они - безжалостные сорняки.
        Как ни странно, они друг к другу тянутся, когда сами становятся взрослыми, цветы жизни и ее сорняки. Находят общую лужайку и пускают рядом корни. Цветы если не гибнут, то сорняки их душат, навязывая свою волю, и со временем полностью подчиняют себе. И что самое страшное, цветы не могут без своих мучителей. Они ведь и защитники, и умелые приспособленцы, которые прекрасно знают, как выжить в этой убийственной борьбе за место под солнцем. Поэтому цветок и цепляется изо всех сил за свой сорняк, научившись со временем добывать из его колючек живительную силу и для себя. Или просто прячась за эти колючки и комфортно себя чувствуя в тени своего мощного партнера по жизни.
        Сорняк плохо уживается с таким же сорняком, у них идет непримиримая борьба за главенство. Типа чья это поляна. Цветок же прекрасно уживается с цветком, но, поскольку их окружают сорняки, они, эти цветки, чахнут и ведут жалкое существование.
        …Моя мама меня обожала, я был любимым и долгожданным ребенком. Папу она тоже обожала, и наш маленький дом был буквально залит солнечными лучами этого обожания.
        - Иди ко мне, малыш, дай я тебя поцелую, - ласково говорила мама. И я несся в ее объятия, счастливый и светящийся от радости.
        В садик я не ходил, поэтому суровая реальность настигла меня уже в школе, где я понял, что жизнь - это не зеленая лужайка, сплошь залитая солнечным светом. А поле боя, где то и дело рвутся снаряды. И кроме таких, как я, есть и другие. Такие, как они. Безжалостные мучители, пока они еще маленькие. А когда повзрослеют - тираны.
        Еще в начальном классе я влюбился в красивую девочку и поспешил к ней со своими чувствами, так же, как к маме. За счастьем. И был потрясен, когда мне сказали:
        - Ты плакса и дурак.
        До сих я жил в уверенности, что я - прекрасный принц. Мама дала мне это понять. Я был самым красивым мальчиком на всем белом свете и самым умным. И вдруг: дурак. Да еще и плакса! Да, слезы у меня близко, как и у всех цветов жизни. Мы нежные и чувствительные, как сами думаем. А сорняки презрительно говорят о нас: плаксы.
        Это был серьезный удар по психике: любовь не подарок, ее еще надо заслужить. И я стал внимательно приглядываться к девочкам, которые мне нравились, прежде чем сказать им о своих чувствах. Чем больше я приглядывался, тем больше понимал, что мне придется несладко. Они все меня не хотели, все эти девочки, которые мне нравились. Меня, дурака и плаксу.
        Мне повезло, что я был рослым и физически сильным. Хотя бы не били и побаивались. Кулаки-то у меня огромные. Несмотря на это, меня всегда обгоняли те, кто ниже ростом. И на беговой дорожке, и на групповых соревнованиях. Потому что я не лидер. Я дурак и плакса. Если мяч на волейбольной площадке вдруг попадал ко мне и все вокруг орали «бей, дурак!», я вместо этого отдавал пас. Потому что мяч был беспроигрышный, а я добрый. Пусть аплодисменты сорвет кто-то другой. Я с любой позиции отдавал пас, и если ударил, то от силы раза три. И - не попал. И, несмотря на высокий рост, с позором был изгнан из школьной волейбольной команды как самый неперспективный игрок.
        Поскольку я, верзила, сидел на «камчатке», меня почти не замечали. Я уныло смотрел в затылки своих одноклассников, и у меня постепенно формировались комплексы. К выпускному я был один сплошной комплекс. Весь наш класс гулял до утра, и только я ушел спать, едва пробило полночь.
        Когда я подходил к девочке, а потом к девушке, которая мне очень нравилась, у меня внутри все сжималось. Я до коликов в животе, до судорог в ногах боялся, что она меня оттолкнет. И я, как юродивый, упаду, обняв ее колени, и буду биться в припадке отчаяния. От боли, которая выжигает меня изнутри. Из-за того, что я, здоровый парень, которому хочется любви и ласки от женщины, никому из них не нужен.
        Потом, спустя много лет, я понял, что нравились мне только сорняки. Я подсознательно искал защиты, и, поскольку мама не могла мне больше ее дать, я искал женщину, которая станет меня защищать. И говорить, что мне делать.
        Сам я ничего не мог. Разве что перебраться из нашего провинциального убожества в столицу и найти более или менее приемлемую работу, которая обеспечивала мне сносную жизнь. Хватало на съемную квартиру, еду с одеждой и даже на кое-какие удовольствия.
        У меня появились друзья, отличные парни, все - с моей работы, а вместе с ними и типичная жизнь офисного планктона, с ее будничным цинизмом и пятничными загулами. Я стал нормальным с виду мужиком, таким же, как десятки, сотни тысяч подобных мне растений, густо заселивших щедро унавоженную деньгами гигантскую московскую поляну.
        Но в душе я оставался цветком. Стыдливо пряча лепестки под панцирем безразличия и здорового столичного цинизма. Называл девушек чиксами, деньги - баблом, а выпивку - бухлом. Хотя внутренне меня от этих слов коробило, я их не переносил.
        Цветы боятся всего: сквозняков, холодных дождей, резкой смены температуры. А особенно боятся пересадки. Поэтому я десять лет проработал в одной конторе. И меня стали ценить, как знающего специалиста, хотя знал я не больше других, просто у меня было больше опыта и ко мне уже все привыкли.
        К тому, что я тих, покладист, не интригую, не претендую на повышение и никогда не прошу больше того, что мне дают. Так получилось, что мой начальник, человек, в отличие от меня, амбициозный, нашел местечко получше. И меня назначили на его должность, потому что больше на тот момент было некого. А назначив, благополучно обо мне забыли. Что я и. о. И совершенно неожиданно я оказался пусть и небольшим, но начальником. С зарплатой и привилегиями начальника.
        А женщины, те, которые сорняки, не пропустят зеленую лужайку, где климат пригоден к размножению. Особенно если у них серьезные проблемы. Любовью они никогда не заморачиваются, можно и потерпеть какое-то время неудобного соседа. Тем более если он - цветок. Нюхом они, что ли, их чуют?
        Короче, до меня снизошли. Популярная у других мужчин женщина, условно, порядочная. Условно, потому что деньги она за это не брала и спала не со всеми, а избирательно. По своему желанию. Сходилась тоже далеко не со всеми. Просто у нее возникли проблемы с невыплаченным кредитом за машину, подруга, она же соседка по квартире, вышла замуж, а надо было где-то жить и платить проценты по займу. Тогда я во все это не вник, а зря. Не был бы так жестоко избит и не валялся бы месяц в больнице.
        Я был так счастлив, что на меня наконец-то обратили внимание, что расцвел. И какое-то время мне казалось, что мы на небе. Седьмом или около того, не знаю…
        …До нее у меня была лишь одна-единственная отдушина.
        Стоп! При чем здесь воющая собака? Зачем я убил ее хозяйку?
        А я ее убил…
        Бойтесь своих желаний
        После того как к расследованию подключились ее друзья, Людмила почти успокоилась.
        - Толку-то от этого помпона? Я хотела сказать - от полиции, - быстро поправилась она, поймав осуждающий взгляд мужа. - Завтра Самохвалов туда пойдет и хорошенько их встряхнет. А нам остается только ждать, - она тяжело вздохнула. - Надеюсь, до того как нас снимут с карантина, этого маньячилу поймают.
        - Теперь ты даже радуешься, что оказалась на самоизоляции, - подмигнул ей Сергей. - Все случается вовремя, правда?
        - А что? - встрепенулась она. - Вот и тема для новой статьи. Ты глянь, Серый, как «Хроники»-то зашли! Куча комментариев! Ого! Да я становлюсь популярным блогером! Инфлюенсером! Тем, кто формирует общественное мнение. Еще бы! Я ведь журналистка! И с телевидения они меня напрасно выперли! Пожалеют еще!
        - Остынь, - поморщился муж. - Почитай лучше, что тебе пишут в комментах. «Зачем подписали согласие на мониторинг?» «Есть же на свете такие дураки». Сочувствующих мало. Это ведь только в Москве такая приблуда: Большой Брат, который требует отсылки селфи три раза за день. Вот народ и радуется, что хоть в чем-то москвичам не повезло. Ты посмотри, сколько ненависти и злорадства! А сколько неадекватов?
        - Да и пусть, - она подвинула гаджет. - Лишь бы читали.
        - И чего ты этим добиваешься? - тихо спросил Сергей. - Своими статьями? Надо тебе чего?
        - Денег и славы!
        - Ну, были они у тебя. Счастлива ты была? Вон, на таблетках сидела успокоительных. А не то рюмочку-другую пропускала. А иногда и бутылку вина по вечерам выпивала.
        - Это от нервов.
        - А работа блогера - одни сплошные нервы. И доход нестабильный. Я тебе честно скажу: мне не нравится то, чем ты занимаешься.
        - А куда? В домохозяйки? Я и так уже. Сидим дома, как два сыча. Так и до развода недалеко. Мне на работу надо, Сережа. Или тебе. Не онлайн, а на нормальную работу, вне дома. А Любке в школу. Мы должны вернуться к нормальной жизни. А пока… Статью буду писать.
        - О чем?
        - Бойтесь своих желаний.
        Она ее так и озаглавила:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: БОЙТЕСЬ СВОИХ ЖЕЛАНИЙ!
        ДЕНЬ ПЯТЫЙ: Я поняла, почему это с нами случилось. Почему мы теперь сидим взаперти. Это ведь исполнение наших желаний. О, нет, не тех, которые мы с мужем загадали под бой курантов, провожая уходящий год. С ними все было в порядке, с этими желаниями: я загадала всем моим близким отменного здоровья в наступающем году, а муж - удачи дочери и сыну в делах, учебе и в личной жизни.
        Но я вдруг вспомнила фильм Тарковского «Сталкер». Муж его очень любит, а я раньше не понимала. Но сегодня мы пересмотрели «Сталкера» вместе. И тут я прониклась. В точку! Все, кто идет в зону, ищут комнату, где исполняются заветные желания. Путь к ней невероятно труден, но люди рискуют всем в надежде на счастье. Только исполняет комната совсем не те желания, которые человек озвучивает. А те, которые моделирует его подсознание. Вспомните Дикобраза. Он ползал на коленях, брата вымаливал. А получил кучу денег. Потому что Дикобразу - дикобразово.
        Каждому из нас выпадает в жизни шанс, просто мы получаем то, чего на самом деле хотим и в чем боимся себе признаться. Глупо желать стать великим актером, если человек подсознательно боится публичности. И неисполнение этого его желания как раз таки и есть его счастье.
        До пандемии муж зашивался на работе. Ехать ему в офис не меньше часа, и то если без пробок, значит, вставать в семь. А возвращался он в девять. Поесть - и спать, чтобы завтра снова на работу, вот и все, на что его хватало. И было у моего супруга подсознательно одно только желание: отдохнуть и выспаться. Чтобы его с месяцок никто не трогал. Забыли бы о нем все.
        У меня еще хуже. Надо же было зациклиться на ерунде! Переживала, что мой блог на Дзене тонет. Статьи не показывают в ленте, и все потихонечку загибается. А времени серьезно заняться этим нет. Так чтобы каждый день писать и отвечать на все подряд комментарии.
        Та-там! У мужа находят коронавирус и запирают нас на две недели! Муж целыми днями отдыхает, спит сколько влезет. Температура сегодня нормальная, ни кашля, ни насморка. На работе относятся с пониманием: как же! Корона! Даже не трогают. Не звонят, не кричат в трубку: «Срочно! Сергей! Надо!»
        Я от скуки каждый день пишу статьи на Дзене. А что еще делать?
        Популярность блога с каждым днем растет.
        А теперь докажите мне, что Деда Мороза нет. Просто надо поднимать последний в году бокал шампанского с определенным настроем. Потому что полyчите вы в итоге то, чего на самом деле подсознательно хотите. Теперь каждая моя статья собирает тысячи дочитываний, а мне оно надо? Глупость это, тщеславие. И уж точно того не стоит.
        Так что следует поработать над собой. Над своими эмоциями. Наука мне на будущее.
        Вот так на пятый день заточения вдруг тянет на философию. Я не удивляюсь теперь, почему граф Монте-Кристо столько всего постиг, пока был узником замка Иф. А еще у Чехова есть замечательный рассказ на эту тему. «Пари» называется.
        Что-то будет со мной через две недели?
        Читайте мой блог, и вы все узнаете.
        Комментаторам спасибо, кроме совсем уж наглых хейтеров. Я теперь на страже, учтите. Вся оскорбительная грязь будет вычищена, а вы идете прямиком в бан. Я не то чтобы озверела, находясь под санкциями, но стала понимать истинную ценность многих вещей.
        - Неплохо, - прокомментировал Сергей. - Особенно про комнату. Дикобразу - дикобразово. Любе понравится.
        - Любе, не Любе? Ты какую из Люб имел в виду?
        - Конечно, подругу твою. Дочка ведь твой блог не читает.
        - Я тебя сейчас убью!
        - Спокойно, спокойно, - муж шутливо поднял кулаки, защищаясь. - На правду грех обижаться. Ты ведь подсознательно хочешь, чтобы это и в самом деле был маньяк. Серию статей на эту тему написать, а то и книгу, а?
        - Ничего я не хочу, - сердито сказала она, а сама подумала: «О господи! Неужели Дед Мороз и в самом деле решил сыграть со мной в исполнение желаний? А скорее злой джинн, потому что Дед Мороз, он добрый. А тут - изуродованные трупы».
        Она аж передернулась.
        «Бойтесь своих желаний», - философствовал Стас Самохвалов, пробираясь по сугробам к замерзшей речушке. «Вот зачем я туда потащился, в дежурную часть? Знал ведь, что будет. И все равно пошел на поводу у этих баб, в особенности у Ивановой. Она ведь инициатор. Генератор беспокойства. И я, дурак, поперся! Ничего там, в полиции, не изменилось, только хуже стало. Одна сплошная бюрократия. А тут я: здрасьте, у вас на участке маньяк. Правильно мне сказали: гражданин, не лезьте не в свое дело. Один женский труп, пусть и изуродованный, - это еще ни о чем не говорит. Предположительно убийство на бытовой почве. И они на сто процентов правы! Да я и сам сказал: трясите Маслова. Муж - главный подозреваемый. И что я теперь делаю в этом парке, будь он трижды проклят?!»
        А заело! Завели в протокольную, где пришлось сидеть почти час, дожидаясь, когда дежурный снизойдет. Отчитали, как мальчишку. Зачем, мол, пришел? Ах, свидетель! Что же мало вас, таких сознательных? Один ты нашелся. А ведь по домам ходили, всех подряд опрашивали.
        «Не могу же я сказать, что маньяк напал на меня и хотел изнасиловать, - зло подумал он. - Ну, Иванова! Припомню я тебе!»
        Он и поехал в парк, чтобы самому осмотреть место происшествия. Ведь был же он когда-то классным опером, и были у него смекалка и чутье. Сейчас не только профи работают, а и матерые бюрократы. Которые зарылись в свои базы данных и роют Инет. На одного из таких Стас сегодня и нарвался. А надо по земле походить, пощупать, понюхать. Стас и пытался понять, кто прав, полиция или Люська Иванова, которая описывает нападавшего как «натурального маньячилу». Ее эмоции надо делить на два, а то и на три. Но что-то там было, раз Сергей это подтверждает. Жена пришла поздно, шуба без пуговиц, сумку потеряла. Люська хоть и безбашенная, но слишком уж любит мужа, чтобы так жестоко его разыгрывать.
        «А я вот возьму, да и найду!» - разгорячился он.
        Что именно он хочет найти, Стас и сам не знал. Возможно, орудие преступления. Но он, поскольку был опером с большим стажем, знал, как тщательно собирают улики, когда в общественном месте найден криминальный труп. Это ведь ЧП! Здесь, в парке, дети гуляют! А если он девочку несовершеннолетнюю изнасилует и убьет? И работала здесь опытная бригада, несколько экспертов, и собака была. Они тут все облазили и обнюхали. Все, что можно, собрали.
        Снег и лютый мороз - вот главные препятствия к установлению истины. Никаких отпечатков, разумеется, нет. ДНК преступника? Его еще найти надо, чтобы сравнить.
        Стас знал, где нашли труп, ему показали место в парке, обозначенное крестиком. И спросили при этом, где он видел подозрительного мужчину высокого роста и в бейсболке, несмотря на лютый мороз. Стас наугад ткнул пальцем в одну из дорожек. Иванова шла по парку, двигаясь по часовой стрелке, маньяк шел навстречу, значит, двигался против нее.
        «Есть еще как минимум три выхода из этого парка. Мама дорогая, сколько же домов им придется обойти! Убийца шел навстречу, а значит, и это скорее всего, он живет не в том же доме, где Ивановы. Полиция наткнулась на нее по чистой случайности. Опрос проводила молодая женщина, сотрудник, скорее всего, неопытный, которого бросили на рутину. На авось. Авось и сработал», - рассуждал Стас, осматривая примятые кусты и обломанные снизу елки. Искали тщательно.
        Ничего там, разумеется, уже не было. Никаких улик. Поэтому Стас решил спуститься к роднику. Хоть водички набрать. И канистра в машине нашлась. Мороз немного ослабел, и в парке появились люди. Даже дети, которые с визгом катались на ватрушках. Это был первый более или менее теплый день после сильных, двадцатиградусных, морозов, когда немногие родители рисковали прогулять в парке своих чад.
        Стас поморщился, вспомнив, что дома его ждет такой же сумасшедший детский визг, и решил уйти подальше от «пингвинятника», как он тут же окрестил горку, с которой орущие от восторга дети спускались на санках и ватрушках в овраг.
        И Стас свернул на родник, который был в низине. Туда вела довольно крутая лестница, ступеньки и перила которой обледенели, а поскольку были праздники, то коммунальщики не спешили везти сюда речной песок и посыпать дорогу к роднику, чтобы народ, главным образом пенсионеры, тут не покалечился.
        Этим и объяснялось относительное безлюдье в уютном уголке парка: очень уж скользко. Вода, проливаясь из канистр, которые люди наполняли доверху, тут же застывала, образуя ледяную корку. Стас и сам пару раз поскользнулся и чуть не упал.
        На роднике было несколько человек, все они спешили набрать воду и уйти. Мороз еще был ощутимым, градусов пятнадцать. Но Стас решил прогуляться. Парк был огромный, вода с горы, в недрах которой и был родник, лилась в речушку, где, несмотря на мороз, плавали утки, просто-таки в немыслимом количестве. Стас какое-то время смотрел на прикольных уток, некоторые аж примерзли ко льду, им оставалась лишь небольших размеров полынья. Похоже, все утки, оставшиеся зимовать в этом парке, слетелись к одной-единственной полынье, образовавшейся благодаря впадающему в нее роднику. Бившая из-под земли вода не замерзала никогда.
        И вдруг Стас увидел нечто странное, чего здесь явно быть не должно. Внизу, у воды, а точнее, почти на самом краю сковавшего речушку льда лежала большая черная сумка. С такими и ходят на родник, в нее можно поставить пару пятилитровых канистр.
        «Откуда здесь сумка?» - напрягся он. Чутье опытного оперативника сработало тут же. Сумка не лежала, не стояла, она валялась, и ее уже успел припорошить снежок. Если бы не острое зрение, а у Самохвалова уже начиналась дальнозоркость, он ее и не заметил бы, эту потрепанную сумку, как и большинство проходивших здесь людей. Да и какие люди у реки, в лютый-то мороз? И снегу навалило.
        Он оглянулся: никого. И осторожно стал спускаться, цепляясь за ветки деревьев, чтобы не поскользнуться и не загреметь вниз. Берег был довольно крутой и скользкий. А когда спустился, то снова подумал: «Бойтесь своих желаний».
        Он ведь подсознательно хотел найти. Чтобы раскрутить это дело и всем им доказать. Что доказать и кому доказать, он и сам не понимал. Чувства были противоречивые ровно до этого момента. А сейчас он понял, что Иванова-то права. В столице завелся маньяк. И это уже третья его жертва. Из тех, что нашли.
        Убийца ее даже не прятал. Просто спустил с тропинки вниз, к самой реке, туда же швырнул и сумку. Женщина устроилась так, что сверху, с дороги ее не было видно. И только спустившись к сумке, Стас увидел, что рядом скорее сидит, чем лежит мертвая блондинка, без шапки, которая, видимо, потерялась во время борьбы. Женщину придерживали своими ветками растущие рядом деревья, и она словно задремала, заглядевшись на уток, уронив голову на грудь.
        Поскольку был сильный мороз, зрелище можно было бы даже назвать красивым. Жутко красивым: убитая напоминала экзотическую бабочку, которую зима застала врасплох. Она и сидела, как бабочка, приколотая к белой бархатной подушечке, потому что снег вокруг был девственно-чистым. И Стас понял, что убили уж точно не сегодня. Сегодня снег не шел, день выдался солнечным, небо было без единой морщинки, словно натянутая на каркас голубая шелковая ткань.
        Рядом сверкал на солнце лед, покрытые инеем деревья были сказочно прекрасны, и яркая куртка женщины, и ее белокурые волосы, местами вмерзшие в склон, тоже сияли на солнце. Стас поднял голову вверх и прикинул: значит, убийца спустил ее вниз, а потом просто разжал руки. И она села у реки, в которой теперь плавали утки. Не упала, покатившись вниз, а именно села. Убийца - физически сильный мужчина, высокого роста. Коротышке этот трюк проделать не под силу. Подходит под описание Люськи Ивановой. Значит, тем вечером в парке на нее и в самом деле напал маньяк. И ей невероятно повезло.
        Стас не удержался от искушения и, положив на землю пустую пятилитровую канистру, куда решил набрать воды на обратном пути, аккуратно, за волосы, приподнял голову убитой женщины, чтобы увидеть ее лицо. И тут же отпустил: оно было ужасно. Все располосовано так, что невозможно было понять, красива блондинка или же нет и сколько ей лет.
        «Скорее молодая», - подумал он и достал телефон. Стас звонил в дежурную часть, где с час назад у него брали свидетельские показания. Хмурый капитан, явно недовольный тем, что приходится работать в праздники. Шлейф запахов, исходящих от мужика, чьи щеки и подбородок были покрыты щетиной, был выразительным, послепраздничным: винные пары, жевательная резинка и резкий мужской парфюм. Хорошо хоть, телефончик дал. После того, как узнал, что говорит с бывшим коллегой. Смилостивился.
        - Это Самохвалов. Да, я вспомнил кое-что еще. То есть нашел. Короче: у нас еще один труп. Выезжайте. Да, это женщина.
        Машинально он сказал «у нас». А дав отбой, сообразил: так и замерзнуть можно. Они приедут через полчаса или даже через час. А ему все это время придется стоять у реки в пятнадцатиградусный мороз. Вспомнив о морозе, Стас тут же его и почувствовал. Он уже давно бродил по парку. Даже в теплой куртке и зимних ботинках он ощутил, как сильно замерзли ноги, особенно бедра спереди, где их прямо-таки сковал мороз, и икры. Их начало неприятно покалывать, пальцы рук тоже. Стас с досадой вспомнил, что не надел перчатки на меху, схватил другие, на шерстяной подкладке. Он ведь не рассчитывал на долгую прогулку, в парк Стаса понесло спонтанно, после того, как он разозлился на дежурного сотрудника уголовного розыска. За его бурчание и подозрительность.
        «Пойду в машину, согреюсь», - решил он. «Подъедут - позвонят». И снова набрал дежурную часть. Того же хмурого капитана.
        - На улице холодно, я долго не продержусь, - сказал он, снова представившись. - Это я, который только что в парке труп нашел. Короче передай: когда подъедут, пусть мне позвонят. И я приду. А пока в машине погреюсь.
        Потом он подумал, что у него в тот момент и мозги замерзли. Он говорил так, будто все еще был полицейским, а не случайным свидетелем, как он себя отрекомендовал, обратившись в дежурную часть.
        Пока Стас говорил по телефону, у него и рот замерз. Он аккуратно отошел на пару шагов от убитой и попытался хоть что-то найти. Какую-нибудь улику, поскольку уж он оказался тут первым. На первый взгляд ничего необычного не было, кроме сумки.
        Он дрожащими от холода руками приоткрыл сумку: в ней и в самом деле были две пустые канистры. Значит, женщина приходила на родник за водой. Стас еще раз взглянул на блондинку и понял, что она не так уж и молода. Скорее молодится. Волосы крашеные, это мороз и снег сделали блондинку такой красавицей, если, конечно, не смотреть на ее лицо. Зачем она так поздно пошла за водой в парк, ведь маньяк охотится на женщин после девяти вечера? Да еще одна. Скорее не замужем. Или… Тоже, что ли, на мониторинге? И не боится же этот маньяк короной заразиться! А, может, он уже переболел, потому и не боится?
        Зацепка. Убийца болел коронавирусом или даже болен на данный момент. Хотя он может и за компанию сидеть, как контактер.
        Орудия убийства Стас не увидел. Даже не понял: как? Отчего она умерла? Лицо изуродовано, но скорее располосовано, а не как у Масловой, которую били чем-то тяжелым по голове, а потом и по лицу, стараясь превратить его в кровавое месиво. В данном случае непохоже. Все равно причину смерти определить сможет только тщательная экспертиза. Вот сделают вскрытие, и…
        Он внезапно почувствовал могильный холод. Словно сам лежал в морге под ножом у патологоанатома. Так и самому окочуриться можно.
        «Я все уже увидел», - сказал он себе и торопливо стал подниматься наверх, цепляясь за обледеневшие ветки деревьев. Зубы у него стучали. Руки одеревенели.
        Когда он вылез на тропинку, то увидел семейство, направляющееся покормить уток: маму и двоих детей, мальчика и девочку.
        «Вот черт! - подумал он. - А вдруг они ее найдут?!»
        И торопливо направился к женщине. Увидев выражение его лица, та шарахнулась в сторону, потащив за собой девочку и нервно доставая свободной рукой мобильник из кармана норковой шубки:
        - Саша! Мы в парке! Да, приходи! Поскорее!
        Она говорила намеренно громко, специально для Стаса. Он усмехнулся: напугалась, значит, к реке не пойдет. Женщина и в самом деле торопливо уходила прочь, ведя за собой девочку, а мальчик, который был постарше, шел следом и канючил:
        - Ма, давай покормим уточек… ну давай… ма…
        Чтобы сократить путь, Стас стал карабкаться в гору, вместо того чтобы пойти к лестнице, по которой все нормальные люди спускались на родник и поднимались наверх. Зато во время этого подъема он не только запыхался, но и согрелся.
        Наверху он обернулся и увидел, что женщина, которую он так напугал, стоит и внимательно на него сморит, сжимая в руке телефон.
        «Вот и я маньяк, - с усмешкой подумал он. - А, может, она одна из тех, к кому полиция приходила в связи найденным недавно в этом парке трупом Масловой?»
        Он хотел было спуститься, чтобы успокоить мамочку и все ей объяснить, но понял, что не сможет. Едва он остановился и отдышался, мороз стал ощутимей. Пот моментально застыл и превратился в лед, который сковал ресницы и, казалось, проник аж за шиворот. Стас за каких-то пару минут совсем замерз, рук он почти не чувствовал, а пальцы ног словно собаки грызли. И он потрусил к выходу из парка, у которого припарковал машину, пытаясь опять согреться на бегу. Он быстро запыхался, сердце заколотилось, на лбу, несмотря на мороз, снова выступил пот.
        «Спортом надо заниматься, а не пиво пить по вечерам», - обругал себя Стас и на ходу достал из кармана куртки ключи от машины. Но не удержал их в замерзшей руке и нецензурно выругался, когда брелок с ключами брякнулся на промороженную землю:
        - Никогда, б… так не замерзал!
        Только когда он сел в машину, включил печку и согрелся, он вспомнил, что пустая канистра осталась лежать у реки рядом с трупом блондинки.
        «Бл…, что за день!» - мысленно вновь выругался он. И достал телефон, чтобы позвонить жене.
        - Марина, как вы там?
        - Нормально. А ты когда приедешь? У нас сахарный песок закончился. И молоко. На улице холодно, я не хочу выходить. У нас сопельки.
        Она так и сказала: «сопельки», и Стаса слегка замутило. Его раздражало, что жена сюсюкает, когда говорит о сыне. С мальчиком она тоже сюсюкала, а когда приходила теща, то они начинали сюсюкать на два голоса. У Марины была младшая сестра, и из мужиков в семье один только тесть, до того как Марина вышла замуж и родила сына. Тесть, это безмолвное приложение к властной жене, новорожденному внуку, конечно, обрадовался, но еще больше обрадовался, что жена теперь надолго будет уходить из дома. И он сможет побыть один.
        Стас охотно сваливал бы к тестю, пока две бабы сюсюкают у него дома, если бы он с отцом Марины нашел общий язык. Но тесть был совсем подкаблучник, в то время как Самохвалов - бунтарь в поисках союзника.
        Но сегодня обстоятельства были таковы, что он проглотил сюсюканье жены и по-деловому сказал:
        - Придется тебе вместе с сопельками прогуляться до магазина. Я буду не скоро. Даже и не знаю когда.
        - А что случилось? - сразу насторожилась жена.
        - Я труп нашел, - ляпнул он.
        - Стас! Ты же за рулем! Ты что, пил?!
        - Как стекло, - заверил он. - Видишь ли, я из дежурной части поехал в парк, водички набрать и заодно посмотреть, где убили Маслову. И случайно наткнулся еще на один труп.
        - Почему ни я, ни мои знакомые, ни родственники, вообще ни один человек, кроме тебя, из всех, которых я знаю, на трупы не натыкается?
        - Потому что они их не ищут, а я искал! Ты знаешь, что раньше я работал в полиции! Я знаю, где их искать, эти трупы, в отличие от твоих знакомых и родственников! Ты слышала наш разговор с Людмилой и Градовыми? Дело принимает скверный оборот. А поскольку этот труп нашел я, мне придется здесь задержаться. И, как бывший опер, я знаю: это надолго. Так что вы меня не ждите, я постараюсь по возможности звонить и сообщать тебе, где я и что со мной.
        - Не утруждайся, - холодно сказала жена и дала отбой.
        Вот почему у них разладилось? Когда Марина выходила замуж, то была уверена, что Станислав Самохвалов ее осчастливил. Но родила ребенка - и враз все изменилось. Неужели эти старые девы потому и девы, что подсознательно хотят не мужа, а ребенка? Желательно ребенка без мужа, но, так сказать, естественным путем и быстрей, и дешевле. Вот они и притворяются какое-то время любящими женами.
        «О трупе думай», - сердито сказал он себе. И посмотрел на часы. Однако…
        Он согрелся и решил выйти из машины, размяться. Подумал даже, что можно вернуться к трупу блондинки и подождать опергруппу там. И вдруг услышал:
        - Стоять! Руки за голову! Лицом вниз, на капот, живо!!!
        Стас в недоумении обернулся:
        - Мужики, вы чего? Это же я ее нашел.
        - Руки за голову!!!
        На него нацелили пистолет, и Стас понял, что мужики не шутят. Баба, что ли, в полицию позвонила? Та, которая уточек шла кормить. Или видеокамеры его срисовали. Как он лазил по оврагу. Но, поскольку Стас и сам был когда-то опером, он тут же понял: «Вот, бл… попал!»
        И покорно поднял вверх обе руки. В одной был зажат мобильник.

* * *
        Тишина… Я даже сначала ушам своим не поверил. В квартире была тишина! Собака наконец не выла! Впервые за эти годы. Или год? Я не помню. Сначала из моей жизни ушла та женщина, а потом стала выть эта собака…
        Эти события как-то были связаны, да только я все никак не мог вспомнить: почему? И почему я запрещаю себе об этом думать? Но сегодня был особенный день. Потому что я ее убил.
        Я удивительно ясно, до мельчайших деталей, помню, как искал ее в парке, но она как сквозь землю провалилась вместе со своей собакой. Я даже позвал пса:
        - Эй ты! Где ты там? Давай полай на меня! Выдай свою хозяйку!
        Потом я вспомнил, что в парке есть родник. Но зачем моим соседям идти на родник? Они покупают воду в канистрах. Заказывают ее оптом, и им привозят на дом. И правильно делают, несмотря на то, что к роднику то и дело приезжает санэпидемстанция, это сырая вода, я не раз видел в парке огромных крыс. Я бы брезговал.
        Но женщины нигде не было. А я решился, потому что голова у меня уже не просто болела, я только ее и чувствовал, свою бедную голову. В ней беспрестанно что-то выло. Или кто-то.
        - Убей ее-о-о-о… Убей… Она предательница… У нее есть другой мужчина… Убей…
        Кого я спасал, себя или соседа? Обоих. Предали меня, но и его собирались предать. Мы должны были что-то сделать. Я даже пошел к нему и долго звонил в дверь. Чтобы сказать:
        - Идем, ты мне поможешь. В конце концов, это твоя жена, а не моя.
        Но его не было дома. Или он делал вид, что его нет дома. А собака не выла. Она же ушла вместе с хозяйкой. Значит, сосед сейчас готовит ужин. Так почему же он не открывает дверь? Ах, да! Он же видит в глазок, что это я! Не хочет выяснять отношения. Потому что я далеко не первый ему говорю: «А собачка ваша без вас воет. Вы бы сделали что-нибудь. Это ваше дело, как. Только она всех уже достала. Вам выносится последнее предупреждение».
        Он больше не хотел предупреждений и старался не общаться со своими соседями. Поэтому я и пошел в парк один.
        Я и в самом деле нашел ее у родника. Она явно наслаждалась прогулкой и даже спустила на подбородок маску. На самый его кончик, чтобы подышать морозным свежим воздухом. Собака сидела рядом, вид у нее был дружелюбный. И я понял, что у меня все получится даже и без соседа.
        Женщина увидела, как я спускаюсь вниз, и заторопилась. До этого я какое-то время бесшумно стоял наверху и наблюдал за ними. Больше на роднике никого не было. Она так испугалась, что сначала захотела спрятаться и кинулась было к реке. Но потом опомнилась. Видимо, все поняла. Там, в темноте, ей точно конец, если я и в самом деле маньяк. И она побежала наверх, ко мне, в надежде, что появятся еще люди.
        Сама побежала навстречу своей смерти. Я молча стоял и ждал.
        - Пропустите, - пискнула она, потому что я загородил проход. - Меня там ждут.
        И полезла в карман за мобильником. Сколько раз замечал, как в критической ситуации люди хватаются за него, будто за спасательный круг. И кому вы хотите позвонить? В полицию? В МЧС? Друзьям? В любом случае на то, чтобы набрать номер, уйдет какое-то время. А если вы уперлись в грудь убийцы, у вас этого времени нет. Ни секунды.
        Мне нравилось ее убивать. Она была такая хрупкая, маленькая. Жалкий кусок плоти, такой уязвимой. И шейные позвонки поддались моим сильным рукам мгновенно. Я был чуть ли не в два раза выше ее и весил также в два раза больше. Я ее просто-напросто подавил. А потом схватил за ноги и поволок вниз по ступенькам обратно к роднику. Я не то чтобы хотел ее спрятать, я искал собаку. Но пес куда-то запропастился. А мне хотелось немедленно покончить и с ним. Чтобы он наверняка уже замолчал.
        И мы пошли к реке. Я свистом подзывал пса, надеясь, что он придет отомстить за хозяйку.
        - Эй, собачка! Где ты? Иди же сюда! Ну, попробуй меня укусить! Или гавкни хотя бы! Иди сюда, трус!
        Я шел, а она, эта женщина, тащилась за мной, ибо я по-прежнему держал ее за ноги, зажав под мышкой массивные зимние ботинки, явно неженские. Весила она немного, и мне было легко, особенно после того, как в голове прояснилось. Я спустил тело вниз, к реке, и перевел дух. Голова болела, но гораздо меньше…
        … - А ты не хочешь расписаться?
        - Зачем? - она улыбнулась.
        Эта улыбка мне сразу не понравилась. Коварная улыбка. Да еще и по волосам меня потрепала. Снисходительно.
        - Мы ведь с тобой навсегда? - Я заглянул ей в глаза, надеясь, что они не такие же, как ее улыбка. И в них есть хоть капля любви ко мне.
        - Конечно!
        Я уже взломал ее почту. Я знал, на каких сайтах она зависает. На сайтах знакомств. Причем интересуется только иностранцами. Чем я-то ее не устраиваю? Тем, что у меня российское гражданство?
        Она выкладывала свои фотки в купальниках, тварь! Которые я же и делал! А она капризничала:
        - Ты разве не видишь? Здесь я толстая! А на этой фотографии у меня глаза закрыты. Ну постарайся, милый! Мне нужна всего парочка хороших фотографий! Просто нажимай на эту большую белую кнопку. Нажимай без конца. А я буду идти, потом стоять. Мои волосы будут развеваться на ветру. А ты просто дави на кнопку.
        И я давил. У меня получилось не две, а с десяток хороших фотографий, моя девушка была довольна и поцеловала меня искренне. С чувством. Если вы когда-нибудь были на юге с женщиной, ведущей в Инсте блог, вы меня поймете. Они же помешаны на этих фотках! И это еще полбеды! Если бы они хотели быть безупречными в купальниках для тех, кто их сделал, фотки эти! Нет же! Это все на продажу! Потому что потом, когда получат от тебя все и высосут до дна, они заводят аккаунт на сайте знакомств! Со статусом «В активном поиске счастья».
        Когда я это прочитал, то убить ее был готов. А вместо этого позволил гладить себя по голове, трус и плакса!
        Так вот для чего я старался! Точнее, для кого! Для всех этих Джонов, Питеров и Максов! Почему ее так тянет на иностранцев? Мечта детства?
        Поэтому я и сказал:
        - А ты не хочешь расписаться?
        Хотел проверить. Приняла она решение или еще нет. Она колебалась. Видать, что-то там не срослось ни с Питером, ни с Максом. А со мной пока срасталось: у меня была квартира, где мы с ней жили, и зарплата хоть и маленького, но начальника…
        …Сумка? Откуда она здесь? Я оставил женщину у реки, а сам пошел домой. Сказать соседу, что дело сделано, если, конечно, он захочет со мной разговаривать. А его пес бегает по парку, и лучше бы он не нашел дорогу назад. Мне почему-то не нравилась эта сумка. Я пытался вспомнить, откуда она здесь? Когда я схватил женщину, она выпустила из рук свою сумку, и та скатилась по ступенькам вниз. И валялась теперь почти у самой трубы, из которой непрерывно лилась вода.
        Кто-то спускался на родник, пожилые мужчина и женщина, видимо, супружеская пара, и я подобрал сумку, чтобы они ничего не заподозрили. И пошел с ней к реке. Где швырнул ее вниз, туда, где лежала ее мертвая хозяйка.
        Когда я вернулся, на роднике уже никого не было. Старички набрали водичку и ушли…
        И вот она благословенная тишина!
        Тайна электронной медицинской карты
        - Я только свидетель, - хрипло сказал Стас после того, как его обыскали.
        - Свидетель, который пришел в дежурную часть аж утром в воскресенье. С бредовыми показаниями о том, что видел вечером в парке подозрительного мужика. Ты никого не видел, вранье все это.
        Старший опергруппы, плечистый бугай в чине майора, держал в руках водительское удостоверение Стаса и смотрел куда-то вбок, не ему в глаза. Плохой знак.
        - Почему? - Несмотря на мороз, Стас опять вспотел. Люська Иванова что-то напутала?
        - Тебя пробили по базе. Ты женат, ребенок, подрабатываешь курьером. Чего тебе делать поздно вечером в парке?
        - Водички решил набрать на роднике.
        - А откуда ты знаешь про родник? Ты ведь живешь на другом конце города. Тебе по пробкам не меньше двух часов сюда добираться.
        - У меня был заказ в этом районе. Здесь живут мои друзья, поэтому я неплохо его знаю. И про родник.
        У него возникло искушение тут же сдать Иванову. Ничего, заплатит штраф, она богатая. Да и если дело заведут, ничего ей не грозит. Нервишки потреплют, и все. А вот ему грозит, если он сейчас промолчит. Надежда только на Градовых. Вспомнив про них, Стас успокоился.
        - Мужики, помочь хотел, ей-богу, - миролюбиво сказал он, покосившись на оперов, которые топтались рядом и курили, пытаясь хоть немного согреться. - Я же сам бывший мент. Тоже на земле пятнашку оттрубил. Можете пробить по вашей базе.
        - А почему ушел? - цепко посмотрел на него майор.
        - Да бюрократия вконец достала. - Он попытался установить контакт. - Свободы захотелось. Решил пожить не по Уставу.
        - Убийцу, сам знаешь, тянет на место преступления, - намекнул опер. Команда сюда, в парк, прибыла серьезная. Стас был уверен, что местность у речушки уже прочесывают. Он слышал, как выли сирены. Машина сюда приехала не одна. И опера, и из Следственного комитета. Высокого начальства только не хватает, так ведь выходной. Не исключено, что скоро здесь будут и генеральские погоны.
        - Вот потому что я это знаю, и не пошел бы сюда, если бы и в самом деле убил, - огрызнулся он.
        - А чего тебя понесло к реке-то? Тоже водички хотел набрать? - Майор наконец-то посмотрел ему в глаза.
        Стас почувствовал, что налетел на стену. Кирпичная такая стена, без единого окна. Хотя нет. Есть одно окошко, с решеткой. «Канистра, - вспомнил он. - Моя канистра осталась лежать у трупа. На ней мои отпечатки. Попробуй докажи, что эта канистра попала к реке сегодня, а не, допустим, позавчера».
        - У трупа осталась лежать моя канистра. - Его голос опять подсел, и он прокашлялся. Лучше их опередить. Самому сказать. - Я ее потерял, когда поднимался наверх. Ну, когда труп нашел. Растерялся.
        - Ты же мент, - насмешливо сказал майор. - Трупов ты в своей жизни повидал немало. А чего же тогда растерялся?
        - Я замерз! - разозлился он. - Холодно мне было, понимаешь? Мозги отморозил, потому и не подумал про канистру. И баба эта… Ну, с детьми. Это она вам позвонила?
        - Какая баба? - Стас опять словно уперся в кирпичную стену.
        - Уточек они шли кормить, а я хотел их остановить. Негоже детям такое видеть.
        - Ладно, разберемся, - слегка подобрел майор, мужик еще молодой. Видать, у самого были маленькие дети. - Идем.
        И он положил документы Стаса к себе в карман.
        «Надо звонить Градовым, - уныло подумал он. - По-другому никак. Не выкрутиться мне». И вслух сказал:
        - Вы не имеете права задерживать меня без адвоката. Это незаконно.
        - Ишь ты! Права свои знаешь! Ладно, будет тебе адвокат. По назначению. Небось слыхал о таком? Раз ты весь такой правильный.
        - У меня есть свой адвокат, не надо по назначению. Могу я позвонить? Давай договоримся по-хорошему. Я не убийца. Давить не хочу, но неприятности обещаю.
        - Мужики, а наденьте-ка на него наручники. Гражданин подозревается в особо опасном преступлении, - обернулся майор к своим товарищам, которые неторопливо курили в ожидании дальнейшего развития событий, поскольку Стас при задержании не сопротивлялся. Спасибо ментовскому опыту! А то капитан Самохвалов не знал, чем все это заканчивается!
        - Один звонок! - взмолился Стас. - Все равно мне прокурор разрешит. Законы надо соблюдать, сейчас с этим строго.
        - Двигай в машину. В кабинете у следака дальше будешь говорить.
        … - Хорошие у тебя связи, - хмуро сказал ему следователь, возвращая документы. Они сидели в просторном светлом кабинете, а главное, теплом. Хотя мебель в нем была еще, похоже, «совковая»: стенка из ДСП со стеклами в подозрительных пятнах и видавший виды письменный стол. За окном уже стемнело. - Но подписку о невыезде я с тебя возьму. - Стас опять почувствовал, что уперся в стену.
        - Да, самое время сбежать за границу, - съязвил он. После звонка Алексея Градова к Стасу вернулось чувство юмора. - Вы лучше бы подключили меня к расследованию. Я ведь нашел второй труп.
        - Да ты и про первый, похоже, кое-что знаешь, - цепко посмотрел на него и другой майор, теперь уже юстиции. Замотанный, как и все следователи, с серым от непрерывного курения лицом и мешками под уставшими глазами. У каждого следака в производстве одновременно не меньше двадцати дел. А тут ЧП!
        «Не труп, а случай», - чуть было не ляпнул он. Потом подумал: «А если это была не первая попытка, когда маньяк встретил в парке Люську Иванову? Мы просто не нашли еще другие его жертвы».
        - Надо внимательно осмотреть весь парк, - подсказал он. - Прочесать его.
        - Уже делаем. Может, сразу скажешь, где искать?
        - Нет. Не скажу. Могу я быть свободным? Меня жена дома ждет.
        - Можешь. После того как подпишешь протокол и уведомление о том, что должен по первому требованию, ну и так далее. Сам все знаешь.
        - Знаю, но самому еще не приходилось бывать в этой шкуре.
        Он черкнул там, где раньше просил расписаться других. Бывает же.
        На проходной Стас с досадой вспомнил, что машина осталась на стоянке у парка. Значит, надо ловить такси. Там пешком и от метро далеко, и от автобусной остановки.
        Сев в теплую машину, водитель которой, к счастью, оказался молчаливым, Стас перевел дух и позвонил жене:
        - Ну, все, Маринка, я отстрелялся. Сейчас за машиной и домой. Что купить?
        - Да ничего уже не надо, - сердито сказала Марина. - Тебя не было весь день! Хорошо, что мама приехала.
        «Теща дома! - похолодел он. - Да уж, не задался денек!»
        От злости он во всем обвинил Иванову. Вот не сиделось дуре на карантине! Надо сказать, что он больше не играет в эти игры.
        А что, если они и в самом деле будут лепить из него маньяка?! Опера, а в особенности следователь. Тут уж как повезет. Стас прекрасно знал, как это делается, если преступление имеет громкий общественный резонанс. Ищут крайнего, чтобы успокоить народ. Бывает, что на этом и останавливаются. Из косвенных улик - нелепый визит в дежурную часть и канистра с его отпечатками у трупа. А также мутное алиби на момент убийства Анжелики Масловой. Жена, конечно, скажет, что Стас был дома, но кто ж поверит показаниям жены? К тому же в тот день он развозил заказы и домой в самом деле вернулся поздно.
        Ему придется найти этого маньяка. Другого выхода нет.
        Время поначалу тянулось медленно. «Еще один день в этой тюрьме без решеток на окнах», - уныло подумала Людмила, глядя на синее небо за окном. Морозно, но солнечно, самое время для лыж. Сиди тут, убивай время в гаджетах!
        Людмила накормила мужа с дочкой сытным завтраком и тут же принялась готовить обед, чтобы хоть чем-то заняться. Пока доходил в духовке соус к мясу, приготовленный по особому рецепту, полезла в Дзен почитать комменты и залипла. Сцепилась с парочкой хейтеров, забанила с десяток нахалов, которые откровенно над ней издевались.
        Она сидела с пылающими щеками, вся еще там, в Дзене, когда на кухню вошел муж. Спросил:
        - Воюем?
        - А то!
        - О чем будет твоя следующая статья?
        - А что?
        - Да вот, материальчик хочу тебе подбросить. Пытаюсь получить доступ к своей медицинской карте, и не получается. Гоняют по кругу.
        - А ну, покажи!
        И муж показал ей переписку со службой технической поддержки Госуслуг. Людмила воодушевилась:
        - Так что же это получается, Серый? Они тебе, может, дорогущее лекарство выписали. И сделали КТ. Авось ты не полезешь читать, что написано в твоей медицинской карте.
        - Попробуй спроси народ, что надо делать в таком случае?
        Она кивнула и отбила:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: ТАЙНА МЕДИЦИНСКОЙ ЭЛЕКТРОННОЙ КАРТЫ
        ДЕНЬ ШЕСТОЙ. Скажите, есть такие, которым удалось в нее проникнуть? По-моему, это главная тайна российского здравоохранения. Вот уже почти неделю муж пытается увидеть свою историю болезни. Кто у него был, какой именно тест делали, что прописали. Причем ему прислали официальное приглашение: пользуйтесь, оформите доступ. Пройдите по ссылке.
        О! Не дай бог вам туда пойти! В эти дебри цифровизации! Этот квест не для слабонервных. Надо загрузить паспортные данные, СНИЛС, номер медицинского страхового полиса. Но и этого мало!
        Необходимо сфотографироваться, держа в руке паспорт, так чтобы было видно ваше лицо и паспортные данные. И загрузить это фото на сайт мос. ру. Но даже если вы через все это прошли и подали заявление об оказании услуги, результат будет неожиданным.
        Вместо того чтобы открыть доступ к данным, мужу сообщили: Услуга оказана. Решение отрицательное. По-моему, гениальная фраза. Видимо, это великая тайна, друзья.
        Знающие люди говорят, что в этой электронной медицинской карте написано, от чего и как долго вас лечили, даже если вы вообще никогда не обращались к врачу. Но вас лечили! Выписывали вам лекарства, брали анализы. Страховым компаниям надо с чего-то жить, а вы, дьявол вас возьми, не идете в поликлинику! Ну не хотите вы пользоваться услугами бесплатной страховой медицины. Которая хочет за вас денег.
        Я, честно, пока не знаю, что там, в этой медицинской карте мужа. И он не знает. Написал в службу технической поддержки сайта мос. ру, в Департамент здравоохранения Москвы, из которого мужу звонят каждый день. Собирают данные для статистики.
        Вчера на вопрос «когда будет врач» девушка на обзвоне сказала: «У нас четыреста адресов, всем надо позвонить».
        Ну а смысл такого обзвона? Узнать, кто как себя чувствует? И неужели это реально: качественно поговорить с четырьмя сотнями пациентов, среди которых наверняка есть люди, чувствующие себя плохо? Сколько там времени отвели на один звонок? Полминуты? Минуту? И что вы хотите узнать за это время?
        Электронная карта все упрощает. Медсестра звонит, врач заносит данные в карту. Пациент получает всю информацию о своем лечении. Идея хорошая. Так почему вдруг такие препоны к доступу? Вы не успеваете? То есть, когда данные наконец-то будут загружены, пациент оправится от болезни и выйдет на работу. И ему уже будет не до карты.
        Я промониторила Инет и вычитала на одном из медицинских форумов совет: собирай все железнодорожные, автобусные и авиабилеты, чеки из отеля, любую информацию о пребывании в каком-нибудь другом месте, не дома. Чтобы в случае чего доказать, почему тебя в это время не могли лечить каким-нибудь дорогим препаратом. Или брали у тебя в это время тест ПЦР в московской поликлинике. Еще какие-нибудь анализы. Я написала: «Спасибо тебе огромное, Анжелика-без-короля!» Такой ник у моей советчицы.
        Прямо шпионские страсти! Мы не живем, а партизаним, находясь в глубоком подполье. Пишем шифровки Юстас - Алексу. В разные службы, которые вместо долгожданной справки дают нам новое задание: собрать еще больше данных. Наши пароли, явки и адреса неумолимо множатся. Мы уже не помним свой самый первый пароль, под которым зашли когда-то впервые в свою самую первую социальную сеть. На первый сайт. В первую контору по оказанию услуг.
        УСЛУГА ОКАЗАНА.
        ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.
        Вам еще не смешно? Тогда читайте дальше Хроники ковидного заточения.
        Регистрация на сайте того же мос. ру занимает уйму времени. И после заполнения всех нужных данных оказывается, что «что-то пошло не так», и начинается все по второму кругу. Кому нужны все эти заморочки? Почему у нас не могут все сделать простым и доступным, без кучи ненужных паролей, аккаунтов, бесконечных регистраций и т. д.?
        Из-за этой статьи у Людмилы чуть соус не выкипел. Время теперь летело так быстро, что она и не заметила, как стемнело.
        Первым на «тайну медицинской электронной карты» откликнулся Алексей Градов. Позвонил лично и сердито сказал:
        - Что, Иванова, опять воду мутишь?
        - Да я чистую правду написала! У мужа спроси! Это он с поддержкой переписывался! Там все скрины приложены! - заартачилась она. - Что теперь-то не так?
        - У Сергея, скорее всего, ошибка в учетной записи. Неверно указаны паспортные данные. Достаточно написать вместо «область» просто «о.», и это будет считаться ошибкой. Надо поехать в МФЦ с паспортом и уточнить учетную запись, вот и все. Нет никакой тайной медицинской электронной карты, есть массовая компьютерная безграмотность.
        - И только ты у нас умник! - огрызнулась она.
        - Я понимаю, что ты хайпуешь, чтобы лайки и дочитывания собрать, - невозмутимо сказал Алексей. - Но не вводи народ в заблуждение. Лучше съездите на пару с мужем в МФЦ и уточните свои записи. Это надо сделать всего один раз, и ваши проблемы на Госуслугах закончатся.
        - Да куда же мы поедем, если мы на карантине? - ехидно спросила она. - А уточнить эту запись, как я поняла, можно только лично.
        - Да, отмазки ты находить умеешь, - неожиданно рассмеялся Алексей. - А ты в курсе, что Стаса подставила? Он мне из кабинета следователя звонил. Его пытались задержать на все то время, пока обвинение не предъявят.
        - Обвинение в чем?
        - В убийстве. Это ведь ты его в полицию заслала. И сядет он благодаря тебе. Вот к чему приводят твои инициативы, Иванова.
        - Но он же свидетель! Какие обвинения? В чем? - растерялась она.
        - Стас, он ведь тоже непредсказуемый товарищ. Из дежурной части его за каким-то лешим понесло в парк. И он нашел то, что искал: еще один женский труп.
        - Леша! Да ты что!!! - ахнула Людмила.
        - Так что жди. Я в общем-то звоню, чтобы тебя предупредить. Как только Стас доберется до дома…
        Она услышала сигнал: еще один звонок. Кто-то был на линии, и Людмила уже догадывалась, о чем будет этот разговор.
        - Это он, похоже, звонит, - уныло сказала она. - Ну, сейчас начнется!
        - Угадала, - рассмеялся Алексей. - Ладно, вы там мило беседуйте, а я подключусь к установлению личности убитой. Документов при ней не было, но был мобильник. Ей наверняка звонили, но труп с дороги не видно. В отличие от Масловой, которую лыжники нашли. Я имею доступ ко всем базам данных, поэтому я быстренько найду, что за мертвая блондинка так испортила Стасу жизнь.
        - И снова блондинка?
        - Увы.
        - Но ведь маньяк не мог видеть ее волосы под шапкой! Он же сначала нападает, а уж потом раздевает!
        - В этом деле все больше странностей, - задумчиво сказал Алексей. - Поэтому нам надо назначить еще одно онлайн-совещание. Но сначала извинись перед Стасом. Удачи. - И он дал отбой.
        Людмила посмотрела на дисплей со значком «пропущенный вызов». Звонил и в самом деле Самохвалов.
        - Сережа, - ласково позвала она, - иди сюда, я тебе бульончику теплого дам.
        - Нашкодничала? - улыбнулся муж, явившись на ее зов. - Отминусовать кого-то надо или тебе еще и с другого аккаунта лайкнуть?
        - Стас нашел труп, - вздохнула она. - И его теперь подозревают в убийстве. Он звонит, чтобы сказать мне все, что он об этом думает. О, глянь! Опять ведь звонит! Сядь, пожалуйста, рядом, а я поставлю на громкую связь.
        - А бульон?
        - В кастрюльке на плите. - И она, вздохнув, приняла вызов: - Стас, привет!
        - Чтоб ты коронавирусом заболела! А заодно свинкой, коклюшем, желтухой и проказой! И тебя навечно изолировали в крепости! Без телефона и Инета! Чтоб тебе никогда оттуда не выйти!
        - Стас, как можно? Ты желаешь зла ближнему своему!
        - Ты мне не ближняя, а я желаю, чтобы и дальней не была! Никакой, слышишь?! Иди немедленно в полицию и признавайся, что это на тебя напал маньяк! И ты меня заслала, потому что штрафа испугалась и уголовки!
        - Да как же я пойду, если я на карантине!
        - В парк ты поперлась!
        - Да тебя уже Леша вызволил! Он-то знает всю правду! Чего ты взбеленился? Мы все подтвердим, что ты не маньяк. И я, и Люба.
        - Ты лучше вообще молчи, Иванова.
        - Тебя не поймешь: то иди, то молчи. Все? Проорался? Теперь о трупе расскажи.
        - Если мы еще хоть раз увидимся, то это будет твой труп!
        - Стас, будет тебе, - кашлянул Сергей. - Она мне все-таки жена.
        - Ах, ты на громкую связь поставила, трусиха! За мужика спряталась! Меня у следователя три часа мурыжили! И подписку взяли! Я главный подозреваемый в покушении на убийство двух и более лиц, совершенных с особой жестокостью! Это пожизненное, если вы еще не доперли!
        - Стасик, ну извини. Кто ж знал?
        - Я! Я всегда знал, что от тебя надо держаться за километр!
        - Мы его найдем. Лешка уже личность устанавливает.
        - Кого? Маньяка?
        - Убитой.
        - Ну и что? Ежу понятно, что он их убивает безо всякой логики. Молодых, старых, блондинок, крашеных. Это самый нераскрываемый вид преступлений, когда сумасшедший убивает. Стопроцентный глухарь. У них нет логики, у этих психов, зато есть умение путать следы и дьявольская изобретательность. Я это знаю из своей богатой ментовской практики. Нам ничего не даст ее личность, понятно вам? Ни-че-го!
        - Стас, не горячись, - миролюбиво сказал Сергей. - Я понимаю, что ты в бешенстве, Люда меня и самого, бывает, бесит. Она как ребенок: вынь и выложи. Я ей говорил, чтобы дома сидела - не послушалась. Но у нас ведь психолог есть: Люба Градова. И лучший программер. Алексей. Плюс твой опыт оперативника. Там наверняка есть зацепка. Он не просто так убивает. Есть там логика, просто мы ее пока понять не можем. Остынь, и подумаем вместе.
        - Извини. За то, что пожелал твоей жене заболеть проказой. Но лучше бы у нее и в самом деле нос отвалился, который она везде сует!
        - Алексей сказал, что нам надо еще одно совещание на Zoom провести, - пискнула Людмила. - У нас уже три жертвы, включая меня. Одно и то же время, одно и то же место. Я просто уверена, что этот маньяк на мониторинге. Отправит последнее селфи - и в парк.
        - Ты хоть представляешь, сколько людей сейчас сидит в Москве на социальном мониторинге? - кисло спросил Стас.
        - Но он живет у парка! Это уже значительно сужает круг подозреваемых, - возразил Сергей. - И потом: у нас есть Градов с его доступом абсолютно ко всем базам.
        - На него вся надежда, - буркнул Стас. - В общем, так: мне назад дороги нет. Я в это дерьмо уже по уши вляпался. И чего мне не жилось моей скучной нищей жизнью? Лучше бы я был по уши в долгах, чем в повестках к следователю. А теперь я и в долгах, и в дерьме. Ты, Иванова, что хочешь делай, но вытаскивай меня оттуда, поняла?
        - Да поняла я, не ори! Сам-то чего в парк поперся? Вот всегда так, Самохвалов: сам везде лезешь, а я крайняя. Сколько лет я тебя знаю? Женился, а все туда же!
        - А ты что замужем, что в разводе, делаешь так, как тебе нравится. Извини, Серега, накипело. Как ты с ней только живешь?
        - Она готовит, хорошо, - улыбнулся Сергей.
        - Разве что.
        - Я тебе, Стасик, пирожков напеку. Извинительных. Да не переживай ты. Не из такой ж… в смысле и не из такой ситуации выпутывались. Помнишь, как Любку в сауне заперли? А ты успел.
        - Ладно, проехали, - подобрел Стас, как только вспомнили о его подвигах. - В общем, я жду ссылку на конференцию. И чем скорее Алексей пробьет по базе эту бабу и все про нее узнает, тем лучше.
        На том и порешили.
        - Уф! Вот и день пролетел! - Людмила с удивлением посмотрела в темное окно. - И у нас уже два трупа. - Она передернулась. И с ужасом сказала: - А могло быть и три! Как же мне повезло!
        - Да уж, - муж обнял ее и тоже посмотрел в окно. - За этот год многие сошли с ума или близки к этому. И уж точно у всех проблемы с психикой. Фобии всякие развились, страхи. Он явно кому-то мстит, этот мужик. Но это уже по Любиной части, она психолог.
        Второе совещание на Zoom
        На этот раз собрались поздно вечером, поскольку был первый рабочий день после каникул, и сразу же подключился Стас.
        - Иванова небось очередную статейку кропает для своего бложика, - хмуро сказал он Градовым. - А я теперь лицо заинтересованное. Алексей, нарыл что-нибудь?
        - Две минуты подожди, - улыбнулся тот.
        - Я вижу, у тебя настроение хорошее. В отличие от меня. Совпадения нашел?
        - Э-э-э… - вверху экрана появилось лицо Апельсинчика. - А я, а меня? Самохвалов, ты уже нажаловался?
        - Мы ему не дали, - улыбнулась Люба и вплотную придвинулась к мужу. Апельсинчик тоже положила руку на могучее плечо Сергея. Самохвалов покосился на Марину, которая и в этот раз молчаливо присутствовала, но не тронулся с места.
        - Итак, Алексей - заряжай! - дал старт онлайн-совещанию Стас. - Есть совпадения?
        - Кое-что есть, - Градов откашлялся. - Но вряд ли нас это порадует. Сначала о личности убитой. Это некая Станислава Кольцова пятидесяти семи лет от роду.
        - Ого! - присвистнул Стас. - А я, было, подумал, что ей лет тридцать пять! Ну, максимум сорок.
        - Ты же не видел ее лица.
        - Почему? Видел. Но оно все было располосовано.
        - Вот. И это плохая новость. Характер повреждений иного рода, чем у Масловой. Ту по голове молотили тяжелым тупым предметом, лицевые кости раздроблены. А у Кольцовой повреждены только мягкие ткани. Ее волокли лицом вниз. Это порезы, причем все - с рваными краями. У убийцы, похоже, не было при себе даже ножа. Он волок ее за собой долго, и это странно. Не боялся, что его увидят в такой компании: с трупом.
        - Там место безлюдное, - напомнил Стас. - Я все осмотрел. Днем еще туда-сюда. Но вечером, и тем более в мороз точно делать нечего. Плюс темень. Я заметил, что у реки почти нет фонарей.
        - А что она делала ночью у реки? - спросила Людмила.
        - У родника, - поправил Градов. - Пришла за водой. Она живет у парка. Не замужем, кстати.
        - Старая дева или разведена? - живо спросил Стас.
        - Ты у нас всегда первый, когда дело касается интима, - ехидно заметила Людмила.
        - А ты первая рядом с ж..пой, в которую можно влипнуть!
        - Все, брейк, - скомандовал Градов. - Хватит собачиться, давайте по сути. Дело серьезное. Кольцова вот уже лет двадцать в разводе. Есть взрослая дочь. Это на нее была зарегистрирована симка в смартфоне у Станиславы Евгеньевны, поэтому я и провозился так долго. И поэтому ее не хватились. Дочь поздравила Кольцову с Рождеством, а общались они, судя по всему, редко. Звонков от дочери не было с седьмого января. Соответственно, заявлений о пропаже женщины в полицию не поступало.
        - А когда ее убили? - спросил Стас.
        - Опять-таки мороз. И сильный мороз. Точно сказать эксперты затрудняются. Дня два назад. Она все это время словно в морозильной камере пролежала. Ее еще оттаять надо, и предельно аккуратно. С этим сейчас работают, чтобы максимально точно установить и время смерти, и характер повреждений. Если бы не Стас, Кольцову еще долго не нашли бы. Мобильник у нее разрядился и сигналов больше не подавал, а дочь так и не забеспокоилась. Позвонила маме утром седьмого, поздравила с Рождеством и, похоже, пропала. Станислава Евгеньевна сама себя развлекала.
        - Постойте! - вмешалась Людмила. - А как же Маслова? Он что, за один вечер двоих убил?! Ничего себе!
        - Эксперты с этим еще работают, - невозмутимо сказал Градов. - Возможно, что Кольцову убили именно вечером седьмого, а Маслову вечером восьмого. А на тебя, Люда, когда напали?
        - Ну, шестого, - поежилась она. - Ничего себе! Он каждый день кого-то убивает!
        - Неделька, блин, - пошутил Стас. - В день по трупу, и так в течение семи дней. Ивановой только повезло, что она не стала в этой недельке средой.
        - Резво он взялся, - вздохнула Люба. - Наверняка был какой-то толчок. Что-то его сдернуло.
        - Ты, как психолог, что скажешь? - вопросительно посмотрел на нее муж.
        - Я пока не вижу явных совпадений. Разный возраст у женщин. Хотя, в темноте он не мог увидеть детали. Рост опять же. Какого роста была Кольцова?
        - Невысокого, - сказал Алексей, заглянув в свой файл. - С Людмилу примерно.
        - Вот! - поднял вверх указательный палец Стас. - А Маслова - почти модель! Да еще инструктор по фитнесу в отличие от двух других, как я понял… э-э-э… пампушек.
        - Станислава Евгеньевна была нормального телосложения, - возразил Градов.
        - Еще большая путаница. Хотя опять же: зима. Кто его поймет в бесформенной одежде, стройная у женщины фигура или напротив? Иванова, вон, была в шубе до пят.
        - По какому же принципу он выбирает свои жертвы? - задумчиво сказала Люба. - Но там определенно что-то есть. Тайна какая-то.
        - Главная тайна, почему Кольцова пошла на родник поздно вечером? - мрачно спросил Стас.
        - А она тоже была на мониторинге.
        - Болела коронавирусом?!
        - Нет. У них в отделе сотрудник заболел. Видимо, бросили жребий, кому отсидеть, - невозмутимо сказал Градов.
        - Ты сейчас прикалываешься, да? - уточнила Людмила.
        - Ничуть. Кольцова работала в госкорпорации. У них там, с одной стороны, порядок, а с другой - чехарда. Многие болеют, но шифруются, чтобы больничный не брать и не терять в зарплате. Ну и не сажать всю семью на мониторинг. Но все равно у кого-нибудь время от времени находят ковид. Согласно инструкции, кто-то из коллег должен «отсидеть» на мониторинге. А Кольцова одинокая. Вот она, видать, и согласилась. Ее собственный тест на ковид отрицательный.
        - А когда она его сдавала? - с опаской спросил Стас.
        - Боишься заразиться ковидом от трупа? - пошутил Градов.
        - Да черт его знает. У меня ребенок маленький. А про этот ковид чего только не болтают.
        - Невежа! - фыркнула Людмила. - Он же был перемороженный, этот трупешник! И вирус в нем тоже замерз!
        - Отрицательный тест Кольцовой пришел шестого, - невозмутимо сказал Градов. - Так что, Стас, не переживай.
        - Я сумку трогал! Я ее открывал! А вдруг вирус на ней сохранился?
        - А зачем ты ее открывал?
        - Чтобы узнать, что там?
        - Ладно, проехали, - вздохнул Градов. - Не было у Кольцовой ковида, успокою тебя. Теперь к совпадениям. Люда, как там, говоришь, звали твою советчицу?
        - Какую советчицу?
        - Ту, которая советовала билеты сохранять и чеки из ресторанов. В своей последней статье ты писала про это.
        - Типун тебе на язык! Не в последней, а в крайней! Анжелика-без-короля. Ты ее, что ли, имеешь в виду?
        - Да. Она активный комментатор на многих медицинских форумов. Так вот: под этим ником, как я выяснил, скрывается Станислава Евгеньевна Кольцова. Люба, что скажешь?
        - У нее явно паранойя. Я еще не изучала детально ее комментарии, но о проблемах с психикой могу сказать сразу. Она еще и антипрививочница. Апологет довольно популярной теории, что под видом вакцины через шприц вживляют чип.
        - А он туда поместится, в иглу-то? - с сомнением спросил Стас.
        - Некоторые считают, что вполне поместится, - улыбнулся Градов. - Кольцова одна из них.
        - А чего она тогда на мониторинг-то согласилась?
        - Это тебе и надо выяснить: совпадение это или убийца знал Кольцову лично? И у них были какие-то счеты. Они, к примеру, могли работать вместе. Наш маньяк предположительно тоже сидит на социальном мониторинге. И выходит на охоту в парк после того, как загрузит последнее за день селфи. Запрос зачастую приходит уже после восьми часов вечера. Последнее время мы это отслеживаем, а то народ расслабился. И контрольное время продляем. Поэтому все и случилось в районе девяти. И нападение на тебя, Люда, и два последующих убийства. Будем исходить из этого. Стас, тебе надо заняться обеими жертвами. Постараться узнать, что у них общего. Ты должен найти совпадения.
        - Ему вообще-то деньги надо зарабатывать, - вставила наконец свои пять копеек и Марина. - Стас подрабатывает курьером, пока на основной работе проблемы. Но об этом почему-то все забыли. О том, что он в семье кормилец, и…
        Тут все услышали, как заплакал ребенок. Марина вскочила:
        - Иду, маленький, иду! Мамочка сейчас сопельки высморкает! Никак не уснешь, бедняжечка! А папочка у нас занят… непонятно чем…
        - Видите, чё творится? - тихо спросил Стас.
        - Объясни ей, что хочешь вернуться в полицию, - посоветовал Сергей.
        - Да боюсь, что она этого не хочет, Маринка.
        - А муж-курьер - это очень перспективно! - фыркнула Людмила. - Вдруг вашу контору вообще прикроют? Что слышно-то?
        - Сегодня был там, - уныло сказал Стас. - Кинули на карточку аванс: копейки. Говорят, как только все утрясется, - будем платить нормально. А кто его знает, когда оно утрясется?
        - Ты скажи ей, что на работу едешь, а сам подключись к расследованию, - посоветовал рассудительный Сергей Иванов.
        - Сделаю все, что смогу, - тяжело вздохнул Самохвалов. - Куда деваться? Пока что я - главный подозреваемый… Итак, какой у нас план?
        - Люба ставит окончательный диагноз Кольцовой, - предложил Градов. - Вдруг они с убийцей пересекались на медицинских форумах? И стали плотно контактировать. А потом случился конфликт. Я составляю списки всех, кто сидит сейчас на социальном мониторинге и подходит под описание маньяка. Дом? проверяем в окрестностях парка. Тут прописка не важна, на карантине все сидят по месту фактического проживания. С этим строго. Так что мониторинг-то нам в пользу. Уже зацепка.
        - Но их так много, этих домов! - вздохнула Людмила. - Он может жить и через дорогу, допустим.
        - Ты с ним дважды встречалась в парке. В одном и том же месте?
        - Да. Сама удивилась.
        - Он шел тебе навстречу. Можно хотя бы приблизительно высчитать время. И определить район. Ты-то живешь в двух шагах.
        - В семи минутах ходьбы от ворот парка.
        - Он высокого роста, ходит быстро. Значит, живет у самого парка. Минутах в трех ходьбы. Тут надо считать. Я этим займусь.
        - Могу я, - вызвался Сергей. - У меня с математикой порядок.
        - Отлично! Пометь на карте крестиком дома, где убийца теоретически мог бы жить. Плюс приметы: высокий рост, возраст около сорока. Так, Иванова?
        - Ну.
        - Что - ну? Сомневаешься?
        - Он точно моложе меня.
        - Как ты это определила?
        - Запах. Старики по-другому пахнут.
        - Позволь напомнить, что тебе самой за пятьдесят.
        - Пятьдесят - это далеко не старость. Он пахнет, как мужик лет сорока, это правда. Я не знаю, как это объяснить.
        - Ладно, поверим на слово, - вздохнул Градов. - Я думаю, скоро у нас будут списки.
        - Хорошо, если не трупы, - буркнул Стас.
        - А ты уверен, что будут?
        - Мороз ведь. Народу в парке мало. А вот снега много. Кольцову-то он заныкал. Не исключено, что и других заныкал.
        - Так ведь парк сегодня прочесали.
        - И?
        - Пока ничего.
        - Не мог я ошибиться, - заартачился Стас. - Есть еще трупы. Чутье мне это подсказывает.
        - А ты пойди и поищи, - ляпнула Людмила. - Ой, прости!
        - Издеваешься, да? - зло посмотрел в монитор Самохвалов. Взгляд был адресован Апельсинчику. - Я и так уже в маньяки угодил. Лучше пусть Алексей пробьет по базе потеряшек. Пропавших женщин. Предположительно живших у парка.
        - А это мысль! - одобрительно сказал Градов. - Можно ведь зайти и с другого конца. Если взять за основу теорию о недельке, в день по трупу, то у нас должны быть понедельник и вторник. Версия, конечно, страшная, но факты…
        - Ужас какой! - передернулась Людмила. - Даже подумать жутко, чего я избежала!
        - Ладно, пора заканчивать, - подвел итог Градов. - Очерчиваем круг подозреваемых и начинаем искать совпадения.
        - И все-таки по какому принципу он выбирает свои жертвы? - задумчиво спросила Люба, глядя в темное окно. - Что же его в них так привлекает?..

* * *
        Собака! Она вернулась! Пес все-таки нашел дорогу домой! Вот тварь! Я сначала ушам своим не поверил, подумал, что галлюцинации. Я же был уверен, что избавился от хозяйки и пес после этого убежал. Я искал его в парке и даже звал. Собака исчезла. Поистине пес-призрак!
        Выходит, что он предан своему хозяину. Или у него чип, у этого пса? Ошейник с запиской… Нет, не было никакого ошейника. Я принципиально против того, чтобы надевать на собаку ошейник. Но как же он нашел дорогу домой, этот чертов пес? Но нашел ведь!
        …Сегодня первый рабочий день. У меня тоже. Это означает, что я встал в восемь, а не в одиннадцать, к примеру, как на каникулах. Промучившись чуть ли не до утра бессонницей и слушая страдания собаки, которая и ночью воет, я сплю, сколько смогу, когда мне удается забыться. Но сегодня мне на работу, и в девять я должен быть в офисе. Подключиться к сети своей фирмы и получить весь тот бред, который они называют «приказы».
        Идей у начальства за каникулы накопилось столько, что моя рабочая почта оказалась завалена письмами. И только я стал ее разгребать, как вдруг…
        Что это? Опять собака воет?! Я со злости стукнул кулаком в стену. Потом спохватился: сегодня же первый рабочий день! Значит, сосед ушел, а собака опять осталась одна. И все по кругу. А ведь его предупреждали…
        Ах, эти современные мегаполисы с их так называемыми «домами»! А по сути, бетонные коробки с ужасной звукоизоляцией, где слышно всё и всех. Справа диджей с восьмидесятиваттными колонками, слева за стенкой азиаты с их чугунными казанами, сверху азербайджанцы, которые ночь напролет выносят из лифта коробки с помидорами, чтобы утром везти их на рынок. И с шести утра надрывается лифт. А снизу живет сумасшедшая бабка, которая стучит в потолок шваброй, и если никто не реагирует, то гаечным ключом по батарее. И каждое утро, часов с пяти, у нее ведь бессонница, орет, что власть ее обманула, всего лишила, а деньги украла. Полицию вызывать бесполезно: «Она же вам не угрожает». А дверь сумасшедшая старуха никому не открывает. Договориться с ней невозможно.
        Это один из вариантов. Но есть масса других.
        К примеру, собака. Издевательство над животным, которое не многие могут выдержать. Дети, к примеру, спрашивают: «А почему собачка плачет?» Или волонтеры, которые содержат собачий питомник, требуют: «Прекратите это безобразие!»
        В полицию, опять же, обращаться бесполезно. «Как вы сказали? Собака? У нас с людьми проблем хватает». И все. И что, скаж?те, в таком случае делать, если хозяин невменяем, договориться с ним невозможно, а собака все время воет?
        Тогда соседи договариваются друг с другом. О том, чтобы проучить хозяина. И выносят ему последнее предупреждение.
        А после этого…
        …Господи, что это?! Он как с цепи сорвался, этот пес! Траур по хозяйке, что ли? Будто в доме покойник. Воет и воет.
        Я изо всех сил начинаю барабанить кулаком в стену, надеясь, что он все-таки дома, эта сволочь! Но он не реагирует, и я выскакиваю в коридор, после чего набрасываюсь на соседнюю дверь:
        - Открой!! Слышишь ты, открой, ублюдок!!!
        И слышу вдруг:
        - Что вы так кричите? Там никого нет!
        Я обернулся: женщина в халате и бигуди, типичная самка. Домохозяйка, детишек небось в школу-садик отвела и сериалы смотрит или эти гнусные ток-шоу. А я ей мешаю: ору и барабаню кулаком в железную дверь. Я почти сорвался:
        - Я и сам это прекрасно знаю! Что там никого нет!
        - Тогда зачем в дверь стучите?
        - А вас разве не достала эта собака?
        - Собака? Какая собака?
        - Ах, да! Вам же не слышно! Или слышно, но не так, как мне. Вы ведь через квартиру живете, а звук разносится по стенам. Верхним особенно слышно и нижним. И нервы у вас, видать, крепкие.
        - Это Москва. - Она посмотрела на меня осуждающе. - У нас такие дома. Шли бы вы к себе.
        Я опомнился: не хватало еще уподобиться бабке, которая молотит гаечным ключом по батарее!
        - Извините.
        Женщина скрылась за дверью, я тоже ушел. Сидел, зажав ладонями уши, потом не выдержал и надел наушники. Вдавил черные кругляши в череп, и голова опять заныла.
        Ничего еще не закончилось. Завтра я опять пойду в парк…
        «День восьмой. Ура, неделю отсидели!»
        Так на радостях отбила Людмила в своем блоге. Люба прочитала это с улыбкой, зайдя в свои подписки. Она не умела долго обижаться, тем более на лучшую подругу. Они вроде бы опять сблизились и начинают находить общий язык. Хотя бы опять на почве расследования убийства. Точнее, нескольких убийств.
        Люба склонна была доверять интуиции Стаса, который много лет проработал в милиции. Самохвалов утверждает, что в парке еще есть трупы. Просто их пока не нашли. Если уж психопат сорвался, то он не остановится. Непонятно, что в механизме его больного воображения является спусковым крючком. А он, безусловно, есть, раз убийца день за днем выходит на охоту в парк.
        Поэтому Люба попросила мужа поторопиться.
        - Леш, я понимаю, что у тебя своей работы хватает, - виновато сказала она. - Но по огромному московскому парку разгуливает маньяк. Нашли еще что-нибудь? - Она побоялась сказать «трупы».
        - Парк вроде бы прочесали, но ты же сама понимаешь: зима. Снегу намело - как никогда. Ну, какая зачистка может быть в этих условиях?
        - А потеряшки? То есть заявления о пропавших женщинах?
        - Как ни странно, только одно.
        Они вышли на прогулку, поскольку дорожки наконец расчистили. Сначала в поселке, а под вечер трактор со скребком да пара рабочих. Градовым удалось заманить их к себе на участок за достойное, разумеется, вознаграждение. Зима выдалась такая снежная, что техника по его уборке была нарасхват. Деньги у них в поселке имелись у всех, народ тут обитал небедный. А вот техники не хватало, рабочих рук тем более. «Равшаны с Джамшутами» растерялись, увидев столько снега, и неумело раскидывали его лопатами в разные стороны. Алексей, не выдержав, и сам взялся за лопату. Под его руководством дело пошло.
        Но снегопад наконец прекратился, и в поселке, а заодно на участках навели порядок. Люба с мужем решили прогуляться до магазина. А дальше как пойдет, можно и до озера. Моцион. А заодно обсудить находки Алексея Градова.
        - Я брал определенный район, дом? у самого парка, - сказал он после того, как Люба вцепилась в локоть мужа, чтобы не упасть. Местами было довольно скользко. - Пока Сергей не высчитал все возможные варианты, я полагаюсь на собственные выкладки. Очертил район и поднял статистику местного участкового. Начиная с Нового года двое мужчины пропали, один ребенок пяти лет и всего одна женщина. Да и та…
        - Что? - Люба повернула голову и внимательно посмотрела на мужа. - Не так что-то, Леша?
        - Пропавшая - семидесятишестилетняя бабка. Говорят, что она была в состоянии маразма. Некая Ищенко Мария Петровна. Да-да, ударение на первый слог: Ищенко. Жила она одна, муж давно умер, детей не было. Квартира в собственности. Однушка, но тем не менее. Район-то хороший. А сейчас на недвижимость спрос растет. Племянница у нее есть, у этой Ищенки. Она квартирку-то пасла, - рассмеялся Алексей. - Бабка дарственную не писала, но завещание, должно быть, есть. Общались они редко. Племянница позвонила, чтобы поздравить тетушку с Новым годом, но та не взяла трубку. То есть сначала мобильник. Абонент недоступен. Племянница, видать, знает за своей пожилой родственницей такой грех: она мобильник забывает заряжать. Позвонила на домашний. Результат нулевой. Тогда племянница Ищенки позвонила ее соседке. Для страховки был и ее телефон. Соседка стала стучать в бабкину дверь. Тщетно. Тут уж племянница забеспокоилась.
        - Подумала, что старуха умерла? - понимающе усмехнулась Люба.
        - Именно. Я тут попереписывался с участковым. Контора, в которой я работаю, такая серьезная, что откликнулся он пулей. И поделился подробностями. Племянница Ищенки, Майя Викторовна Суркова, второго января утром рванула к тетке. После того как и соседка к ней недостучалась. Ключи от квартиры Ищенки у племянницы, разумеется, есть. Майя Викторовна думала, там хладный труп. Приезжает - а в квартире пусто. По ее словам, ощущение такое, будто человек ненадолго вышел. Даже суп на плите протух. Хорошо, что она, эта плита, была выключена.
        - А мусор?
        - Не уточнял. А это важно?
        - Да. Если Ищенко пошла, допустим, в парк, она прихватила бы пакет с мусором. Я помню тот район. Там контейнеры стоят у дорожки, ведущей в парк. Даже если мусора немного, люди интуитивно его захватывают, поскольку по пути.
        - Хорошо, я возьму на заметку: мусор. В деле очень мало деталей, - пожаловался Алексей. - Случай уж больно очевидный: одинокая пожилая женщина забыла дорогу домой. Но это вовсе не означает, что Ищенко в нашем списке.
        - То есть вышла в магазин - и с концами? - напряглась Люба.
        - Или в парк за водой, - невозмутимо сказал муж. - Мы рассматриваем и этот вариант.
        - Племянница написала заявление?
        - Сама понимаешь: праздники. Да, написала. Ей так и сказали в полиции: «У вашей тетушки был старческий маразм. Она пошла по парку прогуляться и заблудилась. Забыла дорогу домой. С пожилыми людьми такое часто случается».
        - Ну, так ищите! - возмутилась Люба.
        - Участковый утверждает, что он ходил в парк. Расспрашивал народ о бабке, показывал ее фотографию.
        - Трудно предположить, что пожилая женщина будет бродить по парку в двадцатиградусный мороз, - с сомнением сказала Люба. - Скорее она пойдет в тепло.
        - Или ее отведут. Не звери же у нас. Люди. Участковый прошелся по ближайшим к парку магазинам, по его же словам. Нет, никого не приводили. Старуха Ищенко как сквозь землю провалилась.
        - Или как в воду канула, - подхватила Люба. - Стоп! В воду! А в полынье искали?
        - Ты имеешь в виду…
        - Река. Убийцу тянет к реке. Там он спрятал Кольцову.
        - Но Маслову он никуда не прятал.
        - Может, не успел? Кто-то его спугнул, как в случае с Людмилой. Прохожий, допустим. С собакой. Этот мужчина наверняка выгуливает своего пса в парке каждый день. И скорее по вечерам.
        - А это мысль, - одобрительно посмотрел на Любу муж. - Уж очень бабка Ищенко подходит под наш случай.
        - Не совсем. Она - старуха.
        - У нас пока нет доказательств, что он убивает только молодых женщин, - возразил Алексей. - Мы не нашли совпадений.
        - И это пока главная загадка. Леша, стоит поискать труп Марии Петровны у реки.
        - У реки уже искали.
        - Тогда в реке.
        - Это сопряжено с определенными трудностями. Погода, сама видишь. Мороз, - муж глазами указал на вечернее небо, где ярко светили звезды. Словно леденцы на черном подносе, они лежали горстями, и самый большой из них, луна, был похож на засахаренную апельсиновую дольку. Картина была вкусная, несмотря на лютый холод.
        - Стас говорит, там небольшая полынья, - невольно поежилась Люба. Мысль еще об одном трупе была неприятна. - И скорее всего, мелко. Баграми можно пошарить. Не обязательно в речку нырять.
        - Баграми, говоришь? Что ж, это можно попробовать… Замерзла? Ежишься.
        - Нет, я просто думаю об этом деле. О трупах. Ничего не получается. Мы не можем понять его логику, значит, не можем его вычислить. А полиция раскачивается долго. Сейчас они будут дожидаться результатов экспертизы, потом, когда поймут, что это серийные убийства, прибегнут к аналитике. Привлекут психиатров и психологов, криминалистов. Но я тоже психолог, и с большим опытом. Я не вижу ни логики, ни смысла в действиях убийцы.
        - Что там твоя подруга написала в своем блоге? Вы вроде бы помирились.
        - Написала: ура, неделя! Экватор пройден, - улыбнулась Люба. - Девятнадцатого Люську выпустят. Если, конечно, тесты у всех троих будут отрицательные. Крещение. Надо будет съездить к ним в парк, водички набрать из родника.
        - Из родника?!
        - Люся говорит, его каждый год освящают восемнадцатого. Она сама видела процессию: священники с хоругвями, паства. Говорят, они и ныряют в эту полынью. У которой труп Кольцовой нашли.
        - Спасибо, что сказала, - нахмурился муж. - Лучше, если полиция первая туда нырнет. А то представляешь картину: Крещение, праздник, традиционные купания, или как их там. Я не силен в вопросах религии. Ныряет какой-нибудь дедушка в речку и находит там бабушку. Вода ледяная, но все равно вид у бабушки не очень. Скандал! Завтра пошарим сначала баграми, а потом по результату.
        - Не ты же будешь шарить, - подколола Люба.
        - Я поставлю задачу, - подмигнул ей муж. - Дело-то серьезное.
        - Небось племянница-то в шоке. Одно дело, когда тело родственницы в наличии. И совсем другое, когда отсутствует. Наследство не оформишь, надо ждать, пока тетку признают покойницей. Через суд только. Да, не повезло Майе Викторовне. Надо бы с ней поговорить. Но это в том случае, если Ищенко - действительно наш случай.
        … - И сколько лайков? - вздохнул Сергей.
        Выражение лица супруги говорило само за себя. Не зашло. Эти блогеры сами маньяки. Такое ощущение, что их пульс бьется в Инете, там, где они собирают лайки, будь они прокляты! Блогер неблогера никогда не поймет, равно как и неблогер не в состоянии адекватно оценить сомнительный успех блогера. Что значит «зашло»? Кому они нужны, эти бабочки-однодневки? Статейки в каком-нибудь Дзене. Что это вообще такое? Но жена была расстроена, это Сергей ясно видел и жалел ее. Вечер испорчен.
        - Мало. Надо что-нибудь забойное написать, - деловито сказала Людмила.
        - Хайпануть?
        - Типа того. Есть идея, я ее завтра реализую… - Она сердито ткнула пальцем в гаджет, выходя из программы «редактор». - Представляешь, нас с тобой выпустят из заточения аккурат в Крещение! Надо Градовых в гости позвать. Вместе сходим за святой водой на наш родник. Днем, разумеется. Потом посидим у нас, отметим. Я вижу, ты хорошо себя чувствуешь. - Она бросила на мужа внимательный взгляд.
        - Да уж, почти неделю еще нам маяться. Чувствую я себя уже хорошо, но из дома выйти все равно не могу. И селфи эти… - Словно в ответ на его слова блямкнул телефон, сообщая об эсэмэске.
        - Что? Запрос на селфи?
        - Оно, - вздохнул Сергей и встал.
        Как-то так сложилось, что селфи для социального мониторинга они делали в одном и том же месте. На кухне, у вытяжки с подсветкой. Спиной к электрической плите, на фоне фартука-скинали с сельским пейзажем. Березки, синее-пресинее небо и заливные луга.
        - Умора! - говорила по этому поводу Людмила, но освещение было подходящее, и все селфи прошли проверку. От добра добра не ищут. Главное, чтобы лицо было в овале и хорошо освещено, а что там, на заднем плане, - никого не интересует.
        - Девятнадцать сорок три, - посмотрела на часы Людмила после того, как муж встал «на позицию». - Рановато они сегодня. Три - два в твою пользу. Я еще не отстрелялась… И как тебе идея отметить Крещение с Градовыми?
        - Ты же знаешь: я всегда за. Это ведь Люба нас познакомила. У тебя прекрасная подруга - цени. Как только тебе понадобилась помощь, она забыла все, что ты ей в запале наговорила. Добрейший человек. Я бы не простил.
        - Чего-о?!
        - Ты такая резкая. Сколько, говоришь, от тебя мужей ушло?
        - Серый, хватит прикалываться. Я же знаю, что ты меня любишь.
        - И пользуешься. Лишь бы тесты были отрицательными. Лучше ничего не планировать заранее.
        - Уловила! - рассмеялась она. - Ну что? Схему составил? Вычислил, где может обитать этот маньячила?
        - Приблизительно. Вот смотри… - И муж подвинул к Людмиле свой гаджет. - Видишь этот дом…

* * *
        Лезть в полынью никому не хотелось. Мороз был градусов пятнадцать, тут никакие гидрокостюмы не помогут. Все равно знобко. Всю речку в этом месте, у полыньи, облепили утки. Их было какое-то невероятное количество! Причем разные, даже рыжеперые, крупные, в отличие от мелкопузых уточек обычных, как их сразу же окрестили оперативники.
        - Да тут их сотни! - ахнули они, прибыв на предполагаемое место происшествия. Где предположительно был еще один труп. Наводку дали из ФСБ, и это злило еще больше. Кто-то свыше вмешался в расследование.
        Весь этот утятник бурно возмутился вторжению. Утки крякали, били крыльями и не собирались отступать. Полынья осталась единственным местом в парке, где они могли хоть как-то согреться и поплавать. Быть при воде, которая в эту морозную зиму повсюду замерзла. А им, уткам, без воды нельзя.
        - А не заклюют? - с опаской спросил юный лейтенантик, из новичков. - А ну, кыш! Кыш, я тебе говорю, зараза пернатая!
        - Херня все это, - мрачный небритый капитан сплюнул в воду, метя в одну из уток. Та сердито зашипела, но не отступила. - Мы здесь еще в воскресенье все обшарили.
        - Но в воду-то не лазили, - напомнил майор, который переминался с ноги на ногу, чувствуя, что замерзает. Дело чести - проверить информацию спецслужб. Да еще этот, со связями. Самохвалов. Бредятина.
        - Ладно, чего тянуть? - Один из оперов взялся за багор. И замахнулся им на уток: - И-эх! А ну пошли!
        Утки возмущенно загалдели.
        - Суп из них, что ли, сварить? - задумчиво спросил кто-то.
        - Это ж заповедник! Охраняется законом!
        - А чего они сами лезут? Тудыть их! Пошли!
        Багор наконец нырнул в полынью. Второй опер, вздохнув, тоже взялся за свой.
        - Ну и сколько мы тут будет искать? - хмуро спросил он, обернувшись к начальнику.
        - Пока не найдем, - невозмутимо ответил тот.
        - А серьезно?
        - Я-то откуда знаю? Ищите!
        - Бля… чтоб их!
        Мужики матюкались, разгоняя несговорчивых уток. С реки тянуло промозглым холодом, вода была ледяная.
        - Кажись, чего-то зацепил, - сказал через полчаса молоденький лейтенантик, сменивший своего вконец замерзшего более опытного коллегу.
        - И чего? Ботинок дырявый?
        - Почем я знаю? Там дерьма-то хватает, - паренек кивнул на груду мусора, которая уже лежала на берегу. Венчал ее детский трехколесный велосипед. Мужики решили, что еще часок, и пора заканчивать.
        - Аккуратнее давайте, - хмуро сказал майор, который уже понял, что никакие это не поиски. Поднимать со дна речушки всякое дерьмо. Коммунальщики не больно стараются чистоту здесь соблюдать. Да еще несознательные граждане, которые съезжают в речку на детских велосипедах. Вот откуда он здесь?
        Будь парнишка не так старателен вследствие своей молодости, очень уж ему хотелось стать заметным в группе, кто его знает, чем бы все закончилось. Скорее всего, через час разошлись бы. Но юный лейтенантик, подцепив багром «добычу», аккуратно повел ее на поверхность, словно рыбу на крючке. Подсек и почти нежно поднял ее над водой. Но тут же заорал и выронил багор. Нервы сдали. Работал он в органах без году неделя. Но все уже видели: только что на их глазах из серой ледяной речной воды поднялась на багре отрубленная человеческая нога, голая и тощая…
        Почему врачи и чиновники не представляются?
        Ивановы еще не знали о страшной находке. После того как лейтенантик подцепил багром отрубленную человеческую ногу, дело приняло серьезный оборот. За другими частями тела все-таки пришлось полезть в ледяную воду. А там…
        Информацией оперативники делиться не спешили, даже с фээсбэшниками. Тем более запрос был неофициальный. Началась рутина: как объединить дела в одно и надо ли это делать? А вдруг расчлененный труп не имеет никакого отношения к двум другим трупам, найденным в парке, которые были мало того целые, еще и в одежде в отличие от трупа в полынье? Почерк-то не совпадает. Это вполне могла быть случайность. Искали одно, а нашли следы совсем другого преступления, тоже страшного. Но совершил его не один и тот же человек.
        Поэтому утро у Ивановых началось как обычно. Людмила радостно зачеркнула крестиком еще один день, проделывала она это до завтрака.
        - Десятый пошел! - радостно сказала она мужу. - Еще немного, и будет нам счастье!
        После чего села строчить на Дзене статью.
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: А ПОЧЕМУ ВРАЧИ И ЧИНОВНИКИ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ?
        Праздники кончились. Люди вышли на работу. И многих настоятельно попросили сделать тесты ПЦР. Бюджетников и тех, кто работает в структурах, выполняющих госсзаказы. Мы-то с мужем уже половину срока отсидели, а многим это еще только предстоит. Так что вы на всякий случай прочитайте, как оно все происходит. Потому что тестов за последние дни сделано гораздо больше в связи с выходом людей на работу после долгих каникул. И я не исключаю, что кривая статистики опять пойдет вверх и вырастет число заболевших. Уже объявили о том, что к нам в Россию пришел «британец», который имеет свойство стремительно распространяться.
        Поэтому покой нам только снится. Рассказываю дальше.
        ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ: ждем вообще-то больничный, и как всегда шквал звонков. Все это время мужу позванивали. Из Департамента здравоохранения Москвы и из поликлиники, к которой он прикреплен. Почему-то никто из звонящих не представляется. Вчера вообще был интересный разговор.
        «Как к вам обращаться?» - спросил муж. «Это вы мой лечащий врач?» Нет, не врач. Сестра на обзвоне, составляющая рапорты. «Мы вам каждый день звоним, это наша обязанность».
        О как! Два дня вообще-то не звонили. «Мы не смогли вам дозвониться». Ну, это уже наглое вранье. Муж не расстается с телефоном по двум причинам. Во-первых, социальный мониторинг. Пропустишь эсэмэску - нарвешься на штраф. Во-вторых, делать особо нечего. Да еще, раз муж болеет, все нам звонят - сын, сноха, друзья. Так что звонок мы никак не могли пропустить. Все время кто-то бдит с телефоном.
        А мы, оказывается, «в работе». И каждый день кто-то ставит в отчете галочку. Тут же собрали все персональные данные: сколько человек прописаны в квартире, где муж работает, с кем он контактировал начиная с 24 декабря. Помните об этом, когда сдаете тест на ковид. В том случае, если он вдруг окажется положительным, вами тут же заинтересуются органы надзора.
        В отношении меня тоже есть предписание. За мной наблюдают.
        Заметьте: ни один из звонящих не представляется. Клещами из них фамилию не вытянешь. Приехала бригада медиков - хоть бы один был с бейджем! В согласии на лечение мужа и уведомлении об изоляции меня нет печати с фамилией врача. Вообще ни одной печати!
        Сейчас муж требует, чтобы загрузили на mos.ru электронную карту. Уж в ней-то должно быть: кто делал тест, кто назначил лечение и какое именно лечение. Даже в коробке шоколадных конфет раньше лежала бумажка: упаковщик такой-то. А тут речь идет о здоровье!
        А если мужу назначили дорогие лекарства от ковида? А мы их не получили. Надо разбираться.
        - Не перестаралась? - подмигнул муж.
        - А что? Не так? Вон, опять твой мобильник верещит, - кивнула Людмила на вибрирующий на столе телефон. - Небось ежедневный обзвон из поликлиники! - Это и в самом деле звонили из поликлиники.
        - Девушка, милая, - перебил медсестру Сергей. - Когда ко мне врач-то придет? Я вообще-то больничный жду.
        - Мне за день надо обзвонить четыреста человек, - затараторила та. - Сидите и ждите.
        - Как вас хотя бы зовут? А моего лечащего врача?
        - Все написано в вашей электронной медицинской карте!
        - Да, но…
        Но девушка уже отключилась.
        - Черт знает что! - выругался Сергей.
        - Чего ты нервничаешь? Ты ж на удаленке!
        - Сегодня на удаленке, завтра, глядишь, вызовут в офис. К тому же меня не беспокоят звонками с работы. Официально я на больничном. Он мне все равно необходим. Сказали ведь, что на дом принесут.
        - Сказали - значит, принесут, - пожала плечами Людмила.
        Эсэмэска от Любы пришла уже после обеда: «Есть новости! Подключайся! Стас в офисе, но он там все равно ничего не делает. От Марины прячется. Мы на Zoom…»
        Людмила тут же открыла свою почту и прошла по ссылке. На этот раз Градовы сидели порознь: Алексей тоже вышел в эфир из рабочего кабинета.
        Третье совещание на Zoom
        - Стас был прав, - без предисловий заявил Алексей Градов.
        - Что, нашли? - нетерпеливо подался вперед Самохвалов.
        - Да. Но все еще больше запуталось.
        - В каком это смысле? - удивилась Людмила. - Понятно же теперь, что это дело рук маньячилы!
        - Эксперты сомневаются. Проблема в том, что найденный труп, во-первых, принадлежит семидесятишестилетней старухе, во-вторых, на ней совсем нет одежды, и в-третьих, труп расчленен.
        - Ох! - Апельсинчик испуганно закрыла ладонью рот и привалилась к широкому плечу мужа: - Расчленен!
        - Тудыт твою!.. - выругался Стас. - А… когда ее убили? Подробности можно?
        - Труп, точнее его части, долго пролежал в ледяной воде. Эксперты склоняются к мысли, что Ищенко Мария Петровна была убита еще до Нового года. Но точнее сказать сложно. Идет работа.
        - Значит, это не в новом году началось! - испугалась Людмила. - А еще раньше! Господи, Любаша там с подругами гуляла, а в этом чертовом парке!
        - Не факт, что убийство старухи Ищенки произошло в парке, - сухо сказал Алексей. - В том-то вся и штука. Ее могли убить и расчленить совсем с другом месте, чтобы удобнее было скрыть следы преступления. Допустим, у нее же в квартире. Там уже работают оперативники и эксперты. К ней могли прийти под видом сотрудника ЖЭКа, допустим, или Пенсионного фонда. Племянница говорит, что вроде бы ничего не пропало. Но еще непонятно насчет сбережений. Бабка была прижимистая, вдруг целью убийцы были именно деньги? Или другие ценные вещи. Майю Викторовну сейчас допрашивают. Вечером, в темноте, убийца вынес тело своей жертвы в парк, расчленив его для удобства, и спрятал в полынье. Багры, которым шарили по дну оперативники, разорвали мешок. Обычный черный мешок для мусора. Полиэтиленовый. Бабка была субтильная и маленького росточка, она вся влезла в один мешок, но по частям. Убийца, видимо, физически силен. И это подходит под наше описание: высокий рост и недюжинная сила. Но в остальном совпадений нет.
        - А что-нибудь необычное? - спросил Стас. - Деталька какая-нибудь нестандартная?
        - Есть, - скупо улыбнулся Градов. - В качестве груза, который убийца положил в мешок, чтобы тот не всплыл, был использован довольно интересный предмет…
        - А именно? - В Самохвалове проснулся сыщик.
        - Ты не поверишь. Трансформатор!
        - Какой трансформатор?
        - Электробытовой прибор, можно сказать, доисторический. Это сейчас сетевые фильтры, а раньше телевизор подключали к трансформатору, а трансформатор к сети. Чтобы выровнять скачки напряжения. Это делалось для того, чтобы телевизор не сгорел.
        - Каменный век! - фыркнула Людмила.
        - Трансформатор из квартиры убитой бабки? - предположил Стас.
        - А вот это надо выяснить. Не факт. Надо пометить, чтобы у племянницы спросили: не видела ли она в квартире своей тетки трансформатор?
        - Но где же еще убийца мог его взять? Сей доисторический предмет, как ты правильно выразился. Не у себя же в квартире. Людмила сказала, что маньяку лет сорок. Уж наверняка товарищ знает, что такое сетевые фильтры.
        - В этом загадочном деле может быть все что угодно, - пожал плечами Градов. - А вдруг убийца живет на съемной квартире, хозяева которой пенсионеры? Бабушкин ремонт, советская еще мебель, хрустальные вазочки и запыленные полки с книгами. И нашему маньяку просто лень выбросить весь этот хлам, жилье-то временное. Убийца, полностью погруженный в свои переживания, всего этого просто-напросто не замечает. Он живет в своем мире… Люба, что скажешь?
        - Расчлененка? Не похоже на почерк нашего маньяка, - с сомнением сказала она. - А что там по экспертизе Кольцовой? Была она изнасилована?
        - Нет. Ответ отрицательный.
        - Еще хуже. Людмила-то утверждает, что целью нападения на нее было насилие!
        - Иванова, а тебе не померещилось? - с сомнением спросил Стас.
        - Ты уже спрашивал! - огрызнулась Людмила. - И я тебе сказала: нет! Он на мне все пуговицы оборвал! То есть на шубе!
        - Странно… А красотку Маслову не тронул, - хмыкнул Стас. - А тут еще и старуха! Ее, надеюсь, не изнасиловали?
        - Стас, не ерничай, - одернула его Люба. - Дело серьезное. Леша прав: все окончательно запуталось.
        - А может, один из трупов и в самом деле лишний? - предположил Стас. - Раз он не вписывается в нашу схему.
        - Интересно, какой? - спросила Люба. - Выбирай: красавица Маслова, одинокая Станислава Евгеньевна Кольцова, антипрививочница и любительница гороскопов и семидесятишестилетняя Ищенко, которую предположительно убили не в парке. Какой элемент не вписывается в схему?
        - А есть она, схема-то? - с сомнением спросил Стас. - Что-то непохоже. Никаких совпадений. А вдруг это и в самом деле разные уголовные дела? В том смысле, что у нас не один убийца, а… несколько.
        - И все это случилось с разницей в две недели, - вздохнула Люба. - Нет, Стас. Похоже, что всех их убил один и тот же человек. Таких разных и… вероятно, в чем-то очень похожих.
        - Объединяет их пока лишь то, что все они - женщины, - тяжело вздохнула Людмила.
        - Да, похоже, - вторила ей Люба. - Три женщины разного возраста, роста и телосложения. Плюс ты, извини, что напомнила.
        - Может, он убил бабушку, мать и дочь? - предположил вдруг Стас. - Одну и ту же, но в разном возрасте.
        - А как же я? - не согласилась Людмила.
        - Это была неудачная попытка. Тебе нашлась замена: Кольцова. Тоже «мамочка». Она постарше, но чисто визуально подходит. Я вообще подумал сначала, что ей лет сорок. Вполне подходит на роль мамаши.
        - А что? Дельная версия, - подхватила Люба. - Стас молодец!
        - Три возраста смерти, - задумчиво сказал Алексей Градов. - Да, имеет место быть.
        Самохвалов заметно оживился.
        - Красивая версия, - продолжила мысль Люба. - Единственное, что из нее выпадает, - это рост потерпевших. Маслова была высокой.
        - Обознался в темноте, - предположил Стас.
        - Три возраста смерти… - эхом повторила Людмила. - Как страшно и… как красиво.
        - Иванова, только посмей написать об этом в своем блоге, - предупредил Градов. - А вдруг убийца его читает?
        - Да нешто я не соображаю, - обиделась та.
        - Я уже понял, что мне надо идти в квартиру к Ищенке, - тяжело вздохнул Стас. - Но сначала поговорить с ее племянницей. У нее ведь ключи. И что я ей скажу?
        - Что ты из полиции, - подсказала Людмила. - Наверняка у тебя есть какая-нибудь старая ксива. Ты ее подрихтуй - и вперед!
        - Иванова, ты меня толкаешь на изготовление поддельных документов! - возмутился Стас. - Мало тебе того, что меня в маньяки записали!
        - Ну, скажи об этом Майе Викторовне. Что тебя в убийствах подозревают и ты ищешь настоящего преступника.
        - Уж лучше я удостоверение подделаю! Станет она со мной разговаривать, после того, как я ей скажу, что из меня маньяка лепят!
        - Дельная мысль, - неожиданно поддержал Людмилу Градов. - Подрисовать старое удостоверение и представиться сотрудником полиции. Тебе ли не знать, Стас, как они работают и по какой схеме допрашивают свидетелей. Все, что тебе нужно, - это попасть в квартиру Ищенки. И узнать у ее племянницы о трансформаторе и теткиных сбережения. Были ли у нее деньги, крупная сумма. Так называемые «гробовые». Они есть у всех стариков, и многие хранят эти деньги дома.
        - Понял, - вновь вздохнул Стас. Лицо у него было кислое. - Но что я Маринке скажу?
        - Скажи, что… - Алексей Градов неожиданно замолчал и напряженно стал смотреть в экран своего монитора. - Так…
        - Что там? - нетерпеливо спросил Стас.
        - Информация по делу о покушении на убийство гражданки Ищенко Марии Петровны… очень интересно… Новые вводные…
        - И?..
        - Легенда меняется. Эксперты тщательно исследовали квартиру Марии Петровны. Следов крови не обнаружено. От слова «совсем».
        - Так он уборку сделал! - предположил Стас.
        - Невозможно так чисто убраться. Ведь он же ее на куски рубил, уж извините за подробности! Кровь должна была брызнуть на обои, на ковер напольный, покрывало, занавески. Их-то не отмоешь. Ни-че-го! Ее расчленили не в квартире. Возможно, что и убили тоже.
        - Похитили? - предположила Люба. - Но тогда где же одежда? Почему Ищенко голая? Там, в реке и у реки, все обшарили?
        - Теперь точно все, - заверил Алексей Градов. - После того как в Москве предположительно завелся серийный убийца. Одежды потерпевшей не обнаружено. Ни клочка.
        - Бредятина какая-то, - напрягся Стас. - Зачем ему воровать семидесятишестилетнюю бабку? И почему он ее расчленил? Кинул бы в парке, как и остальных. Бредятина, - повторил он.
        - Это, пожалуй, самый загадочный маньяк из всех, о ком я когда-либо слышала, - задумчиво сказала Люба. - Там что-то необычное, определенно… Стас, поезжай к племяннице. Спроси про одежду: что из вещей пропало?
        - Хорошо, - покорно сказал Самохвалов. - И хорошо, что меня хоть на этот раз не подозревают в убийстве.
        - Интересно, еще трупы будут? - ляпнула Людмила.
        - А тебе мало? - огрызнулся Стас.
        - О, Большой Брат проснулся! - встрепенулась Людмила, у которой ожил мобильник. - Пойду отмечусь.
        И она встала.
        - Сколько вам еще чалиться? - спросил Стас у Сергея Иванова.
        - Через четыре дня на свободу, - улыбнулся тот. - Ребята, а приезжайте к нам на Крещение. Если, конечно, тесты будут отрицательные. Завтра-послезавтра из поликлиники должны прийти. Забрать у нас всех мазки. Если все в порядке, то девятнадцатого утром нас снимают с мониторинга. И - да здравствует свобода! Заходите, чайку попьем или чего покрепче и еще раз все обсудим.
        - Я тоже хотела к вам, - поддержала Люба. - Стас, ты как?
        - Жена меня убьет. Хотя… Они с тещей вроде в церковь собирались. Меня на такие мероприятия не берут. Так что я с вами. Но до девятнадцатого еще дожить надо.
        - Надеюсь, за эти четыре дня больше трупов не будет, - вздохнула Люба. - И с тестами у вас порядок.
        Вернулась Людмила:
        - Прошла проверку, теперь геолокация включилась.
        - Нас твой муж от вашего общего лица девятнадцатого в гости пригласил, - ехидно сказал Стас.
        - Классно! Я и сама хотела. Чего приготовить из вкусненького?
        - Тут я тебе полностью доверяю. В кулинарии тебе нет равных.
        - Ну, тогда я свинину в тесте запеку. Надо Петьке заказ сделать. Он вроде в мясе разбирается. Побалую вас.
        - Я рада, что мы помирились, - неожиданно улыбнулась Люба. - Хотя повод меня не радует. Но все равно. Давно уже мы не собирались. А у нас с Лешей друзей, кроме вас, нет.
        - Надо же: и я в друзья угодил, - съязвил Стас. Но тут же прикусил язык, потому что Градов посмотрел на него недобро.
        - Все, отключаемся, - торопливо сказала Люба. - Мне работать надо. Веду прием пациентов онлайн. И тренинги.
        - Отбой! - подхватила Людмила, поняв, что тема щекотливая. Самохвалов уж ляпнет так ляпнет. Мало ли кто с кем спал.
        Конференция на Zoom закончилась. Втайне все понимали, что дело с мертвой точки не сдвинулось, напротив, все еще больше запуталось.

* * *
        Этот гад от меня прячется! Я звоню, а он дверь не открывает! Хотя я прекрасно знаю, что он дома! Я прихожу к нему вечером, когда собака перестает выть. У меня внутри образовывается вакуум в этот момент. Я сижу и слушаю пустоту внутри. Странно, в эти мучительные минуты я особенно остро ощущаю свое одиночество. Хотя должен бы почувствовать облегчение, ведь пес замолчал.
        И я иду к соседу, чтобы просто поговорить. Я хочу его спросить: что он чувствует, когда ее больше нет. Той женщины, которая его почти уже бросила. Я хочу сказать, что это я его спас. Избавил от страданий, которые пережил сам. Потому что меня-то бросили. Она нашла-таки своего Майкла. Или Джона, не важно. Я не узнавал его имени. Зачем? Она с ним списалась после того, как он оценил ее фото в купальнике. Сделанные, кстати, мною.
        У меня есть папка, куда я их все скопировал. Зачем? Потому что это и в самом деле классные фотки. Я поймал-таки момент, и не один. Ее улыбку, загадочную, как у Моны Лизы, взгляд поверх солнцезащитных очков, опущенных почти на самый кончик носа, мечтательный, вдаль, на синюю морскую гладь. Развевающиеся на ветру белокурые волосы. Ну и фигура. Скрещенные ноги, правое бедро вперед, живот втянут. Она не идеальна, моя бывшая женщина, и роста невысокого, но эти два-три килограмма легко спрятать, если принять нужную позу. Она это умеет, а я удачно надавил на большую белую кнопку. И тут же нарисовался Майкл. Или Джон. Я не знаю, как его зовут, и не хочу знать.
        Красивая… На этих фотографиях она очень красивая, моя бывшая женщина. Я задушил бы ее еще сто тысяч раз, и с удовольствием! Потому что она меня предала. Да ладно бы меня! Есть вещи гораздо страшнее. Мне рассказали о том, что было, пока я лежал в больнице с сотрясением мозга и сломанными ребрами. А ведь я ей доверял! Но у нее уже был Майкл или Джон. Я, конечно, об этом подозревал, но узнал наверняка, лишь когда загремел в больницу.
        Точнее, когда меня выписали. Я вернулся - а ее нет. Моей женщины. И все это время она писала мне в вотсап! О том, что все в порядке, просто она очень много работает и не может прийти. Но уверена, что лечат сейчас хорошо. И кормят тоже. А сама меж тем собирала вещички. Как будто я мог с гудящей головой, весь ватный, на негнущихся дрожащих ногах, почти ничего не соображающий рвануть домой и остановить ее. Сказать:
        - Останься.
        С кем? Со мной? С неудачником, который, возможно, окажется на инвалидности и потеряет работу? Когда есть Майкл. Или Джон. Живущий в солнечной Калифорнии или Италии. А может, и в Испании. И там все уже на мази.
        «Любимый, я скучаю (смайлики)».
        «У тебя все в порядке?»
        «Забегу как-нибудь, что тебе купить?»
        «За тобой там хорошо ухаживают?»
        …Переписка оборвалась внезапно. Сообщения от нее перестали приходить в мой мессенджер. А когда я попытался дозвониться до моей женщины, мне сообщили, что абонент временно недоступен. Больше я ничего не смог добиться. Она просто сменила номер. В вотсапе она больше не появлялась, поэтому я и сделал такой вывод. Последний раз в тот день, когда написала мне:
        «Забегу как-нибудь…»
        Видимо, для Майкла у нее был другой номер телефона. И для Джона. А этот - только для меня. И когда я стал не нужен, она просто выбросила старую симку на помойку. Как и меня.
        Ее вещей в квартире уже не было, когда я вернулся из больницы. Я зашел в ее блог - меня там заблокировали. Выкинули в бан. Но читать не запретили. Именно из ее бложика я и узнал, что она вышла замуж. Появились ее фото в свадебном платье, она белозубо улыбалась своему Майклу-Джону. Сбылась мечта. Моя бывшая женщина вышла замуж за границу.
        …Я решил ее убить. Нет, не за то, что она сделала со мной. А за…
        Черт, что это?! Опять собака?! Сейчас-то она почему воет?! Ведь он же дома, ее хозяин! Замолчи!!!
        Голова опять гудит, будто изнутри в нее бьют молотом. Я не хочу об этом вспоминать… О том, что я увидел, вернувшись из больницы…
        …Я хотел ее убить, но началась пандемия. Границы закрыли, нас всех посадили на карантин. А у меня, как назло, еще и закончилась виза. Потом и авиасообщение приостановили. И все полетело в тартарары. Я сидел и от бессилья скрипел зубами. А собака за стенкой выла.
        Я страстно мечтал, чтобы она со своим Майклом-Джоном сдохла от короны, и ждал этого, каждый день читая ее блог в Инсте. А она постила фотки, где были пустые улицы, закрытые рестораны, люди в масках и даже их тесты, ее и этого ненавистного Майкла. Или Джона? Они оба заболели, но, черт возьми! В легкой форме! Или она просто хотела привлечь внимание к своему бложику, потому что ей было так скучно сидеть на карантине? За границей, которая оказалась вовсе не такой уж привлекательной, когда закрыли границы (ха-ха, каламбур). Она развлекалась как могла, моя бывшая женщина, а я не мог ее достать. Равно как и мои проклятия. Они оба выжили, убей их гром и испепели молния!!!
        …Да заткнешься ты или нет?! Что тебе теперь-то надо?!
        От бессилия я и сам начал подвывать этой собаке за стенкой. Вы ненавидели кого-нибудь так сильно, что хотели убить? Я уверен, что да. А теперь представьте, что человек, смерти которого вы так страстно желаете, вполне себе счастлив. И постит чуть ли не каждый день фотки, где он улыбается. И при этом он для вас недосягаем. Вы не можете ему написать комментарии в блог или на «стене», потому что в бане. Не можете позвонить, потому что больше не знаете его номер. Не можете ни-че-го. А он постит фотки, где улыбается. А вы не можете стереть с его лица эту довольную улыбку. Что вы в таком случае будете делать?
        Медленно сходить с ума…
        Я выскакиваю на лестничную клетку и начинаю барабанить кулаками в соседнюю дверь:
        - Замолчи, замолчи, замолчи!!!
        Но собака меня не слышит. А ее хозяин упорно делает вид, что его нет дома.
        И тут до меня доходит. Был же тот благословенный час, когда она молчала. Или даже больше. Что это значит?
        Он ее выгуливает, мой сосед. Теперь, когда его женщина умерла, он гуляет с собакой сам, каждый вечер, потому что собак положено выгуливать. Иначе они обгадятся прямо в квартире. До семи он, видимо, работает. Приезжает домой в восемь, ужинает, берет своего пса и идет по его нужде в огромный темный парк, заметенный снегом.
        Значит, завтра, и я туда пойду…
        Загадочное исчезновение Марии Петровны Ищенко
        Марине он сказал, что поехал на работу. Стас и в самом деле туда поехал. Он, как и все сотрудники фирмы, еще верил, что трудности временные и скоро все наладится. Жизнь-то потихоньку налаживается. Жена каждый день допытывалась:
        - Ну, как там, на нашей работе?
        - Возьми и позвони своему боссу, - огрызнулся как-то он. Марина до декрета работала у генерального директора секретаршей.
        Стас даже думал поначалу, что и в ночную. Но нет, отношения там были чисто деловые, почему Стас и попался. Лестно было добиться такую девушку - целомудренную, честную, скромную. Живущую только для него, как он поначалу наивно думал. Теперь главным в доме был маленький сын, а про Стаса словно забыли.
        - Да босс меня уже и не помнит! - вспыхнула Марина. - Кто я ему?
        «Да лучше бы кем-то и в самом деле была, - подумал он тогда со злостью. - Мы бы знали, как на самом деле обстоят дела».
        Прямо об этом никто не говорил, о том, что фирма тонет. Но по тому, как свободно вели себя сотрудники, приходя на работу, когда им вздумается, и исчезая в обед часа на три, все и так было понятно. Стас, начальник службы безопасности, видел, как люди потихоньку уносят домой принадлежащее фирме имущество. И гадал, что же ему делать: остановить этот беспредел или присоединиться к нему? И тоже унести домой, к примеру, почти новенький принтер из своего рабочего кабинета. Когда запустят процедуру банкротства, генеральному уже не до принтера будет, равно как и до прочего движимого.
        - Юрий Юрьевич, на минутку, - поймал он за рукав пробегающего мимо финансового директора.
        - Некогда, Стас, видишь, в налоговую тороплюсь.
        - Что там у нас? Все плохо?
        Финансовый, не ответив, махнул рукой. Стасу почудилась в этом жесте полная безнадега.
        - Так я пойду домой? - крикнул он в спину убегающему начальству.
        Юрка снова, не оборачиваясь, махнул рукой, делай, мол, что хочешь.
        «И что я Марине скажу?» - тяжело вздохнул Стас.
        Первое, что он сделал, - это заперся в своем кабинете и стал вычищать удостоверение сотрудника уголовного розыска, пытаясь изменить дату и кое-какие буквы. Стасу удалось заныкать старое, то, где было написано еще «капитан милиции». Когда-то он подумал, что посеял его, но потом удостоверение нашлось. В квартире у Любы, его тогдашней гражданской жены. Нервы ему тогда потрепали, но обошлось. Времена тогда были не то что сейчас, ценился опыт оперативной работы, а не умение писать бумажки. Отчеты всякие и отмазки. Фотографию тоже надо бы было поменять, но, скептически рассматривая свою физиономию в карманное зеркальце, Стас подумал, что сходство есть. Не все так безнадежно.
        «Опять меня Люська Иванова подставила! - с досадой подумал он. - Ее была идея. Надежда только на Градова. Он прикроет, если что». Надежда также была и на то, что Майя Викторовна Суркова не больно-то сообразительная.
        Линию поведения Стас решил определить после того, как воочию увидит эту Майю Викторовну, адрес которой ему подкинул Градов - и домашний, и места работы. Майи Викторовны дома не оказалось, на звонок в дверь никто не реагировал, и Стас пошел к Сурковой на работу, благо это было всего в двух шагах от места ее жительства. Майя Викторовна подвизалась мастером в крохотной парикмахерской, где клиентов было с гулькин нос, и откровенно скучала в тот момент, когда Самохвалов спустился в полуподвал, пару раз споткнувшись на крутых ступеньках и едва не скатившись по лестнице в темный ледяной «предбанник».
        Он выругался и наугад толкнулся в одну из дверей, где оказались ведра, швабры, ветошь всякая, совковые лопаты и даже почему-то детские санки, прислоненные к одной из стенок. «Подсобка», - сообразил он и шагнул дальше по коридору. За второй дверью оказалась допотопная вешалка, которая едва не рухнула Стасу на голову.
        - Вас подстричь? - расцвела улыбкой скучающая администраторша.
        Стас огляделся. «М-да…» - подумал он. Даже несмотря на жесткую экономию, Стас вряд ли решился бы доверить свою голову здешним мастерам. Всем, кто работал в этом «салоне красоты», было хорошо за. За пятьдесят уж точно. Они явно дорабатывали до пенсии, зная, что ничего лучше уже не найдут. А некоторые, к примеру администраторша, трудились и после того, как уже выслужили эту пенсию.
        «А сам-то?» - спохватился Стас и пригладил заметно поредевшие на макушке волосы, в том месте, где раньше был залихватский есенинский золотистый вихор.
        «А кого я ожидал увидеть, раз ее тетке семьдесят шесть? Девочку, что ли?»
        - Я вообще-то к Майе Викторовне, - с опаской посмотрел он на дородную администраторшу. Прожженная баба с цепким взглядом. Не дай бог Суркова - это она.
        - Маруся, к тебе! - крикнула дама, и Стас с облегчением выдохнул. - Кавалер.
        Майю Викторовну здесь почему-то называли Марусей. В крохотную приемную из такого же миниатюрного «зала для бритья-стрижки» выплыла крашеная блондинка с унылым лицом и печальными карими глазами. Выглядела она на свои пятьдесят с… В общем, до пенсии ей оставались считаные годы.
        - Слушаю вас?
        - Я из полиции. По поводу вашей тетки, - и Стас полез в карман за «удостоверением», с опаской покосившись на ушлую администраторшу. Но, к счастью, у той зазвонил телефон. Кто-то решил записаться на стрижку и укладку.
        Суркова лишь скользнула по «удостоверению» беглым взглядом и сразу поверила, что Стас оттуда.
        - Но я все, что знала, уже рассказала, - виновато улыбнулась она.
        Самохвалову сразу понравилось, как она себя ведет. Права не качает, вину свою признает заранее, даже если никакой вины за Маей Викторовной нет. Типичная жертва. Теперь понятно, почему не было дарственной. Интересно, а что в завещании? Таких овец, как Суркова, сам бог велел стричь.
        - Как у вас со временем? - спросил он негромко, бросив на женщину многозначительный взгляд. В арсенале заслуженного мастера пикапа он квалифицировался как: «Вы меня заинтриговали».
        Суркова смутилась. Вниманием мужчины ее, похоже, и в молодости не баловали, а сейчас она и вовсе позабыла, что такое флирт. Зато администраторша навострила уши.
        - Повезло тебе, Маруся, - басом сказала она. - Кавалер-то завидный. Смотри, узнает Колька.
        «Чтоб тебя!» - мысленно выругался Стас. Суркова была замужем за Сурковым. Николаем, судя по всему.
        - Я из полиции, гражданочки, - сменил он тон. - Майя Викторовна, пройдемте со мной.
        - Да-да, конечно, - засуетилась Суркова. - Мариш, прикроешь меня?
        - Что с тобой делать, - администраторша тяжело вздохнула. Было видно, как ей жаль, что не ее уводят на допрос. - Иди, записи у тебя сегодня больше нет.
        Самохвалов ловко подхватил потрепанную шубейку Сурковой из неизвестного меха, сильно напоминающего знаменитый «мексиканский тушкан», и помог женщине одеться. Майя Викторовна засмущалась еще больше. «Повезло!» - ликовал Стас.
        - Автобусная остановка там, - Суркова махнула рукой в сторону автострады.
        - Я на машине. - Он небрежно достал ключи. - Прошу.
        Майя Викторовна таяла на глазах. Все, что ему надо было, Стас узнал еще в машине. Суркова, чувствующая себя неловко, трещала без умолку. Стас давно заметил, что, смутившись от незаслуженных знаков внимания, женщины рта не закрывают, словно расплачиваются словами. Подробным рассказом о себе: вот я какая, вы уж простите.
        - …Тетя Маша младшая сестра моего отца. У нее родовая травма, папа рассказывал, что неудачно все вышло, доктор чего-то напортачил, и в результате - врожденный вывих бедра. Хроменькая она была с самого рождения, и все ее жалели. Потому и детишек не получилось: тазовые кости повреждены. Забеременела она пару раз, да выносить ребеночка не смогла. А муж у нее был понимающий, дядя Володя-то. Квартиру им от его работы дали. А в старой, родительской, мы сейчас живем, Сурковы. Мама у меня старенькая, плохая она сейчас. Ходит плохо и слышит плохо. Все на шум в голове жалуется да на мушки в глазах.
        «Вот почему мне дверь не открыли, старухе небось запретили с незнакомцами разговаривать», - подумал Стас и спросил:
        - А дети?
        - Дочь на работе, зять в командировке, внуки в кружках каких-то, - она сказала «в кружках», как в старое доброе советское время, не в «секциях» или «на тренировках».
        - Мы с вами едем в квартиру вашей тетки, - напомнил Стас.
        - Да-да, я все понимаю. - Суркова всхлипнула. - Пропала наша тетя Маша. Будто испарилась. Милиция и та растерялась. - Она опять сказала «милиция». Суркова словно застряла в прошлом, где была молода и полна надежд и сил.
        - Вы часто навещали тетю?
        - Ну как вам сказать, - замялась Майя Викторовна. - У меня ведь мама старенькая. Внуки опять же. Забот-хлопот полон рот. Навещала, конечно, но в основном звонила.
        - Других родственников у Марии Петровны нет?
        - Брат мой, но он в Сибири. Уехал туда еще по молодости, да и осел. Приезжает редко, и не до тетки ему. Не помню, когда они в последний раз виделись.
        - Но хоть звонит ей?
        - Редко, - призналась Майя Викторовна. «Считай никогда», - подумал Стас.
        - У нее в квартире были ценные вещи, деньги? - спросил он.
        - Да меня уже об этом спрашивали, - удивленно посмотрела на него Майя Викторовна.
        - В деле открылись новые обстоятельства, - строго сказал Стас. - Мы сейчас проверяем информацию. Что ценного было в квартире?
        - Господи, да какие там ценности! - всплеснула руками Суркова. - Тетка была скупердяйкой, я ей свои старые вещи относила. Они ей велики, но все равно брала. И ходила в них. А какие у меня наряды? Все - с рынка. Из «Садовода». Да от дочки что-нибудь перепадет, сумочка старая или платьишко, - Майя Викторовна тяжело вздохнула. - Мебель у тетки была старая, еще дядя Володя по карточке и стенку покупал, и диван. Еле уговорила тетку перетянуть его и пару кресел. Она каждый раз: «Нет у меня денег». Только…
        - Только? - резко обернулся к ней Стас.
        - Стыдно, - потупилась Суркова.
        - Майя Викторовна, мы расследуем убийство. Причем, совершенное с особой жестокостью. Вы не должны молчать, если что-то знаете. Ну, скажем, необычное.
        - Знаю, - Суркова тяжело вздохнула и повторила: - Стыдно. Ну да ладно, скажу. Я Лене, соседке, наказала: «Проведывай иногда мою тетю, если что - звони». Телефон свой оставила. И вот звонит мне Лена и начинает выговаривать: «Что же вы бабушку обираете. Она, вон, у магазина стоит, милостыню просит». А на днях увидела ее Лена в переходе, с протянутой рукой, подошла. Говорит: «Вы же, баба Маша, не одинокая, у вас родственники есть. Неужто они вам хлеба купить не могут?» Она ведь на хлебушек просила, тетка-то. Жалостливо так. А баба Маша ей: «Пенсию у меня отбирают, грозятся и квартиру отобрать, отправить в дом престарелых».
        - Врала?
        - Конечно! - возмущенно сказала Майя Викторовна. - У нее хорошая пенсия, почти как моя зарплата. Она всю жизнь в ЖЭКе бухгалтером проработала, а дядя Володя прорабом на стройке. Сбережения у них были. Правда, во время павловской реформы все, что было на обеих книжках, сгорело. Так ведь дядя Володя чуть ли не до самой своей смерти работал. Были у них сбережения. Зачем побираться-то, да еще на родню наговаривать? - возмущенно сказала Майя Викторовна.
        - Да, нехорошо, - кивнул Стас.
        Значит, деньги у старухи Ищенки были. Старая скупердяйка побиралась, хотя и пенсия у нее была, и вещи старые ей родственники отдавали. Навещали, небось продукты привозили. Ищенка ничем не брезговала.
        - Еще я за квартиру ее платила, - всхлипнула Суркова. - Она мне как-то говорит: «Все равно ведь твое имущество. Помру - и будешь здесь хозяйкой. Вот и плати коммуналку». Я и платила.
        - Она хоть завещание написала?
        - Куда там, - махнула рукой Суркова. - А мне неловко было спросить.
        Бабка, похоже, была вампиром. А Суркова - овца безропотная, это Стасу с самого начала было понятно. Бездетные люди порою замыкаются в своем эгоизме и становятся настоящими тиранами.
        - После того случая, когда во время павловской реформы на депозите сгорели все деньги, ваша тетя банкам не доверяла, так?
        - Да.
        - И деньги, выходит, хранила дома. Сколько, не знаете?
        - Она все время жаловалась, что нищая. Клянчила: купи мне то, купи мне се. Хоть мыльца хозяйственного привези. А у меня семья, мама пожилая, почти неходячая…
        - Это я уже понял, - нетерпеливо оборвал женщину Стас. - Никто вас не обвиняет. Может, она случайно как-нибудь оговорилась? Вскользь? Вот вы говорите, у вас мама пожилая. Может, они общались? Родственницы ведь. Могли быть подругами.
        - Какое там! Они еще в молодости разругались. Когда отец умер, на похоронах впервые «здравствуй» друг другу сказали. Потом вроде бы перезванивались, но теплоты меж ними не было. Тетя Маша в основном на здоровье жаловалась, а мама ей про свои болячки. Помню, как-то тетя Маша спрашивает: «Ты рубли-то на доллары поменяла, Тоня? Смотри, прозеваешь. Совет сейчас дорогого стоит. Чем телевизоры с холодильниками покупать, лучше валюту купи». Я сама это слышала, своими ушами. Не то чтобы подслушивала, ужин готовила, а мама на кухне сидела. Мама ей и говорит: «Откуда у меня деньги? Нечего менять. Еле концы с концами сводим». - «Так и у меня нет», - сказала тетя Маша.
        - Доллары, значит, - Стас напряженно смотрел на дорогу.
        У старой карги были деньги, и, похоже, мно-
        го. Неужели это ее труп не вписывается в схему? А какая красивая версия: три возраста смерти! Но это было ограбление. Кто-то прознал про старухины деньги и убил ее, а доллары изъял.
        - Приехали, - сказала вдруг Майя Викторовна. - На светофоре сверните направо, а потом во двор. Вон та башня, серая панель.
        «Башней» Суркова назвала семнадцатиэтажный дом, типовую постройку советских времен. Стас радостно подумал, что сейчас еще день, поэтому он сможет припарковаться. В этих тесных московских дворах, похожих на колодцы, все машиноместа забиты под завязку.
        В обшарпанном лифте, где Стас со вздохом посмотрел в мутное треснувшее зеркало, мол, не мешало бы постричься (но только не у Сурковой!), они с Майей Викторовной поднялись на последний этаж. В типовой секции было три типовых квартиры: две однушки и одна трешка. Планировку Стас хорошо знал, его родители жили когда-то точь-в-точь таком же доме.
        - Во всех квартирах живут? - Стас вопросительно посмотрел на стоящую рядом женщину.
        - Что? - рассеянно переспросила Суркова. - Да, во всех.
        - А Лена ваша в которой?
        - В трешке, - кивнула Суркова на добротную железную дверь.
        - Звоните. Надо допросить свидетелей, - важно сказал Стас.
        Но в дверь они звонили тщетно. «Плохо, что сейчас еще день, - с досадой подумал Стас. - Все на работе». Но зацикливаться на соседке Лене он не стал. Дверь в квартиру Ищенки была опечатана, но Стас без колебаний печать сорвал. «Двум смертям не бывать», - подумал он, положившись на Градова: тот прикроет.
        В квартире старухи Ищенки царил бардак. Обыск здесь сделали тщательный и порядок, само собой, навести после этого не потрудились.
        - Все равно все выбрасывать, - махнула рукой Майя Викторовна.
        - М-да-а… - тяжело вздохнул Стас, оглядевшись.
        У старой скупердяйки не было новых вещей. Совсем. Она собирала по соседям всякое барахло, прикидываясь нищей. В старости у людей обостряются их худшие черты, а Мария Петровна была прижимистой. Да еще и деньги во время реформы сгорели. Вот и переклинило. Стас с жалостью посмотрел на Суркову:
        - Продавать квартиру-то будете?
        Та зарделась:
        - Надо ведь и брату долю выделить, завещания-то нет. Хорошо хоть, что тело нашли. Мне по судам-то некогда ходить… Господи, мне ее даже хоронить не на что! Когда-то еще похоронные выпишут. Да и не хватит их, нынче дорого все. Придется в долг брать.
        Стас Майю Викторовну прекрасно понимал. Здесь даже продать нечего, чтобы заплатить ритуальному агентству. Так и подмывало сказать: «Что ж братец денег не пришлет? Небось на Севере живет. Где день короткий, а рубль длинный. Наследство-то товарищу на блюдечке преподнесут. Он тетке даже не звонил, не то, что не приезжал ни разу».
        Стас прошелся по квартире, осматриваясь. Значит, не здесь ее убили. Версий две: либо убийца один и тот же во всех четырех известных пока эпизодах, и он напал на старуху Ищенко в парке, либо похитил ее, чтобы узнать, где деньги. И тогда это не маньяк, так напугавший Люську Иванову. Старуху некто убил после того, как выпытал у нее, где лежат деньги, расчленил и труп спрятал в полынье. Потом пришел сюда и забрал доллары. А как же трансформатор? Прихватил из квартиры жертвы?
        Телевизор был старый, слава богу, не черно-белый, как с усмешкой подумал Стас и спросил:
        - Майя Викторовна, скажите, был у вашей тетки трансформатор?
        - Так меня ж уже следователь спрашивал, - вновь удивленно посмотрела на него Суркова.
        - Я обязан уточнить, - сурово сказал Стас. - Это моя работа. Вдруг вы что-нибудь вспомнили?
        - Ничего я не вспомнила. Не знаю я ни про какой трансформатор. Вы поймите, - виновато заговорила Майя Викторовна, - общались мы с теткой редко, мне было не до нее. Куда уж там вещи в квартире рассматривать! Приехала, продукты-лекарства привезла, чайку попила с тем, что сама же и привезла, - и к своим. К маме старенькой, к внукам.
        - Понятно.
        Стас какое-то время принюхивался, словно ищейка, но пахло тухлятиной и реагентами, потом он еще с полчаса осматривал небольшую однокомнатную квартирку старухи Ищенко. Не здесь убили… А где? Или убили здесь, а расчленили не здесь? Одни вопросы, и все пока без ответов.
        - Вещи какие-нибудь пропали? - без всякой надежды спросил он.
        - Одежда вроде вся на месте, - неуверенно сказала Суркова. - Разве что кот. Котик ее любимый пропал.
        - У нее был кот? - живо обернулся Стас. - Что, и кота украли? Он небось царапался, - попытался Стас шуткой разрядить обстановку.
        Суркова хихикнула:
        - Да вы не поняли. Кот у нее умер, лет пять назад. Как же баба Маша горевала! Сказала, что больше никого не хочет, мы ей котеночка бездомного хотели взять. Чтобы не скучно было. Но она купила мягкую игрушку. Кота. Заместо живого. Тогда-то мы и поняли, что тетя Маша из ума выжила. Боялись даже, что сиделку ей придется нанимать или в больницу психиатрическую отправить. Да и соседи жаловались.
        - Жаловались? На что?
        - Вела себя больно шумно, - вздохнула Майя Викторовна. - Шваброй в потолок стучала и по стенам, орала громко. О том, что государство ее ограбило. А потом побираться стала. Ну не маразм, скаж?те?
        - Да, беда, - сочувственно кивнул Стас. - Котик, говорите, плюшевый пропал? Странно…
        У него была идея на сей счет, но она плохо вписывалась в версию о маньяке. Неужели убийц и в самом деле было двое? И эти дела ни в коем случае нельзя объединять в одно?
        Он глянул на часы и со вздохом сказал:
        - Ладно, идемте. Вас небось дома ждут? - Суркова кивнула. - И меня ждут.
        Они вышли на лестничную клетку. Суркова запирала дверь теткиной квартиры, когда из соседней вышел мужчина.
        - Добрый день, - напряженно поздоровался он. - А вы, собственно… - Майя Викторовна распрямилась, резко обернулась, и мужчина тут же сменил тон: - Не узнал, богатой будете, - сказал он весело.
        - Здравствуй, Валера, - улыбнулась Суркова. - Вот, полиция, - она кивнула на Стаса.
        - Слава богу! - с облегчением сказал сосед Ищенки. - Я вот уже две недели хожу принюхиваюсь. С тех пор как баба Маша мне в стенку перестала стучать в пять утра. Хотел было вам звонить, да соседка меня опередила. Я уж подумал, что там труп, - кивнул он на дверь старухиной квартиры.
        - Это я позвонила Лене, - вздохнула Суркова. - Когда тетя ни тридцать первого, ни первого на звонок не ответила. Ни на один. Тут я и забеспокоилась.
        - А когда она перестала стучать в стену? - спросил Стас. «Хороший рост, - с завистью подумал он, глядя на Валеру. - Вот вам и кандидат в маньяки. Надо его проверить. Впрочем, сколько их таких? Но все равно: беру на заметку».
        - Дайте подумать, - наморщил лоб Валера. - Дня за два до Нового года, точно не припомню, соседка моя затихла. Заработался, - сказал он виновато. - Сами понимаете: перед праздниками запарка.
        - А вы почему дома? - подозрительно спросил Стас.
        - Удаленка пока, - коротко пояснил Валера.
        - А я уж было подумал, на карантине. В смысле на мониторинге.
        - Да я уже отсидел, - рассмеялся Валера. - Я осенью болел. Так что незаразный, не беспокойтесь.
        - Да я не…
        И тут у Сурковой зазвонил телефон. Стас с досадой поморщился: его время, похоже, истекло. Это наверняка ее мама.
        - Вы тут никого из посторонних не видели? - с надеждой спросил он у Валеры. - Может, к вам из ЖЭКа заходили? Сантехник, там, или электрик счетчики проверял…
        - Дайте подумать… Мужчина с опросником приходил.
        - С каким опросником? - Стас напрягся.
        - Сказал из мэрии. Спрашивал, чем мы недовольны в плане обустройства придомовой территории. Ну там озеленения не хватает, или шлагбаум на въезде во двор надо поставить. Я сказал, что всем доволен, а он мне: так нельзя. Все жильцы должны высказать свои пожелания. Я говорю: ну тогда пишите, что мне деревьев во дворе не хватает. Хотя какие деревья? Рядом парк. Дурью маются. Понятно: в этом году выборы, - насмешливо сказал Валера.
        - А к Ищенко он в дверь звонил?
        - Он ко всем звонил. Работа такая, - улыбнулся Валера.
        - А как он выглядел, не припомните?
        - Да я его что, рассматривал? Он даже в квартиру не зашел, сказал, что им нельзя. Через порог говорили. А в коридоре, сами видите, темно. Лампочку надо бы поярче ввернуть, да все некогда.
        - Ну, хотя бы примерно опишите этого мужчину из мэрии.
        - Ну, примерно с меня ростом. Это я запомнил, потому сам не маленький. В бейсболке почему-то. Хотя на улице был мороз. Это меня, признаться, удивило. Не мерзнет ведь. Хотя, может, он на машине.
        «Стоп! - сказал себе Стас. - Вот оно! То, чего мы не учли, расследуя это дело!» И, волнуясь, спросил:
        - А еще какие-нибудь приметы?
        - Вы много от меня хотите, - было видно, что Валере этот разговор надоел и он мечтает поскорее отделаться и от малознакомой родственницы своей соседки, и от Стаса. - Если уж честно, я рад, что вредная бабка пропала. Да и не только я. Она стучала по батарее так, что слышал весь подъезд. И орала при этом. Кого-то, видать, достала.
        - Я не припомню, чтобы крали вредных старух, - съехидничал Стас. - Хотя и сам соседями недоволен.
        - О, вы себе даже не представляете, на что способны соседи, когда их допекут, - усмехнулся Валера. - Я рад бы вам помочь, но, кроме этого товарища из мэрии, никого из чужих, ходящих по квартирам, больше не припомню.
        - Ладно, и на том спасибо.
        «Надо сказать Градову, чтобы проверил, кто ходил от мэрии собирать претензии жильцов». В конце тоннеля появился свет. Сколько стариков за время пандемии и локдауна ограбили «сотрудники ЖЭКов», «волонтеры» и «работники Пенсионного фонда» с бесплатными в кавычках лекарствами. А не то «бригада врачей», приехавшая для профилактики помещения.
        Пока все это не выстраивается в четкую логическую схему, слишком много еще непонятного и масса нестыковок, но хоть какая-то зацепка.
        Валера уехал на лифте первым, а Суркова замешкалась.
        - Да, мама. Хорошо, мама. Да, куплю… Да сказала я уже: куплю! - оправдывалась она, как маленькая девочка.
        Стас переминался с ноги на ногу и тосковал.
        Наконец Майя Викторовна дала отбой и справилась с хитрым замком. Дверь в убогую квартиру старухи Ищенко оказалась надежной, на нее-то не поскупились. Значит, было что беречь. Стас кое-как приладил на дверь печать. Градову он позвонил из машины, сообщить о «сотруднике из мэрии».
        - Узнаю, - коротко сказал тот. - Это все?
        - Пока все. А трупов больше не нашли?
        - Весь парк прочесали. Похоже, что на этом наш маньяк остановился.
        - Значит, он затаился. Сделал то, что хотел, и залег на дно. Да, трудно нам придется.
        - Но ниточка есть. Ты молодец, - скупо похвалил Градов.
        «А ты мне кто, начальник? - мысленно возмутился Стас. - Я, между прочим, с твоей женой когда-то спал. И чуть было на ней не женился. И ей со мной было хорошо».
        Но он благоразумно промолчал. Без Градова дело встанет. А им надо вычислить убийцу, чьи поступки пока не поддаются логике. И который залег на дно после того, как совершил какой-то кровавый ритуал. Возможно, что мести.
        Но они оба ошиблись. Потому что активные действия полиции убийцу не напугали, напротив. Болезнь, похоже, прогрессировала.
        А вот этого никто не ожидал!
        Медсестра пришла к Ивановым в обед. Все утро Людмила хлопотала, составляя список продуктов, которые надо было купить. У них с Сережей в кои-то веки будут гости! Потом она стала делать заказ на сайте популярного ретейлера.
        - Да погоди ты суетиться, - пытался образумить ее супруг. - С тестами еще ничего не ясно. У нас их еще даже не брали. А вдруг наш карантин продлят?
        - Типун тебе на язык! Я чувствую себя абсолютно здоровой. - Людмила достала из кошелька свою карту «Мир» и сказала: - Оплачиваю… Ты представляешь, половины позиций нет в наличии! Хотя я уверена, что в магазине-то есть все. Безобразие просто! Вот и сиди на карантине! Сплошные неудобства!
        Сергей молча смотрел, как сосредоточенно его жена вбивает цифры с кредитки. Потом раздался ее возмущенный крик:
        - Серый, ты глянь! Оплата не прошла! Как так-то?
        - Возможно, у тебя на карте просто денег не хватает, - разумно заметил муж.
        - Ну, так дай мне свою!
        Сергей не стал спорить с женой. Молча пошел и принес свою кредитку. Людмила опять принялась сосредоточенно вбивать цифры.
        - Дай-ка и на свою карту денег закину из Яндекс-кошелька. Дзен мне последнее время неплохо платит.
        Сергей читал последние новости, когда вновь раздался крик жены:
        - Нет, ты глянь!
        - Что такое? - обернулся он.
        - Они списали деньги и за первый заказ, как только я пополнила карту! Получилось два заказа вместо одного! И как это отменить? - Людмила озадаченно посмотрела на мужа.
        - Никак, - невозмутимо ответил тот. - Что упало, то пропало. Да не беспокойся ты: все съедим. Вот придут завтра наши тесты и…
        - Да перестань ты каркать!
        Эта канитель заняла у них все утро. А потом пришла медсестра с чемоданчиком и весело сказала:
        - Разуваться не буду. Подходите сюда по одному, Ивановы. Людмила, Сергей и Любовь. Имя какое красивое у вашей дочки.
        - А вы заразиться не боитесь? - с сомнением спросила Людмила. - Здесь ведь ковидник проживает.
        - Я свое уже отбоялась, милая. - Медсестра небрежно поправила маску, которая висела на кончике носа. - И насмотрелась всякого.
        - Серый, на минутку, - прошипела Людмила. - Иди в ванную комнату, нос промой, как следует. Сейчас Любке скажу, чтобы тоже все вымыла. И горло прополоскала. Я это уже сделала, поэтому первая пойду.
        - Люда, прекрати!
        - Хочешь еще две недели здесь сидеть безвылазно?! - змеей зашипела она.
        - Ивановы, вы чего там? - грозно спросила медсестра. - У меня вон видите, сколько пробирок, - она кивнула на забитый под завязку чемоданчик.
        - Да-да, мы готовы, - залебезила Людмила. - Только вы сделайте, пожалуйста так, чтобы наши тесты были отрицательные.
        - Это само собой, - невозмутимо сказала медсестра, и Людмила с готовностью открыла рот.
        - Потерпите… Вот так. Следующий!
        Три пробирки быстро заполнили свои гнезда в чемоданчике. А едва ушла медсестра, объявились курьеры с заказами, сначала один, потом другой. Сергей молча принял у них объемные пакеты.
        - Это что такое?! - кричала буквально через пять минут Людмила. - Нет, ты мне скажи: это разве продукты?! Я буду жаловаться! Сейчас напишу им на сайт!
        - Лучше статью в Дзене, - саркастически сказал Сергей.
        - И то, - оживилась Людмила.
        Через минуту она уже строчила:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: ДОСТАВКА ПРОДУКТОВ ИЗ МАРКЕТА МЕНЯ РАЗОЧАРОВАЛА
        ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. Я ведь не случайно спросила у врача, бравшего с нас согласие на добровольно-принудительное заточение: «А что мы будем есть?» Ведь мы к такому не были готовы: две недели без права ходить по магазинам. «Есть доставка», - сказали нам. Ну, ладно, допустим. Но одно дело, когда ты ходишь по магазину и выбираешь. И совсем другое, когда выбирают за тебя, а ты ориентируешься исключительно на картинки, которые не передают точные характеристики товара. Главное, вкусовые, мы ведь еду заказываем.
        После новогодних праздников далеко не все продукты есть в наличии. Мы в этом убедились. Да еще морозы, метель… Москва тонет в сугробах. Я понимаю, что с доставкой никому неохота возиться, но нам-то как быть? Новогодние запасы давно уже закончились, а роллами и пиццей питаться накладно. Выбрали ближайший к дому магазин. Думали, что быстро все привезут, и ассортимент нам привычен.
        Я чуть ли не час просидела, тыкая пальцем в позиции. «Товар временно отсутствует». Кое-как скомпоновала заказ. Потом попыталась забить адрес. Первый сбой: заказ пообещали доставить в течение двух часов и почему-то из Химок. То есть в Москву - из области. Ладно, времени у нас много, подождем.
        Вот объясните мне, пожалуйста, почему доставка работает по принципу «на тебе, боже, что нам не гоже»? Грушами «конференция», которые нам привезли, гвозди можно забивать, есть их невозможно. Видимо, на выброс. Или дозреют к весне. Помидоры: была единственная позиция. Ну, не верю! Чтобы черри в гипермаркете не было или на ветке? Привезли томаты на вид стеклянные, на вкус никакие, а по цене почти 300 рублей за килограмм!
        Язык хотела заказать, я варю из говяжьего языка очень вкусный рассольник. Нет его. Ну, не верю! Еще ни разу, заходя в этот магазин, я не видела пустых холодильников, где лежит мясо. То же самое с колбасными изделиями: большинство позиций в меню доставки недоступны. Курицу удалось «ухватить», но, по моим ощущениям, срок годности на грани.
        Внимательно рассматриваю этикетки, особенно салатная смесь мне кажется подозрительной. Так и есть: товар просрочен!
        То, что нам привезли, есть, конечно, можно. Но я бы это никогда не купила, если бы сама пошла в магазин. Получается, что не так уж и дорого заказывать готовую еду в кафе или в ресторане. А доставка из супермаркета привезет кота в мешке.
        Повторять эксперимент мне не захотелось. Хорошо, что соленья дома оказались, а я-то думала: ну зачем я эти огурцы с помидорами закручиваю? Теперь буду в два раза больше заготовок на зиму делать. Под названием «карантинные».
        Статья о быте. Мелочь, конечно, но разве полноценное питание больным не показано? Какого черта мне с моим отрицательным тестом на ковид запрещено ходить даже в ближайший магазин за продуктами? Это какое-то изощренное издевательство.
        В обед пришла дама из поликлиники с заветным чемоданчиком. Взяла повторные тесты у меня и у мужа с дочкой. Сидим, ждем результата. Завтра он должен быть, мужу вообще-то надо больничный закрывать. Ну, сколько можно?
        О том, какие неутешительные выводы я сделала из всей этой «ковидной» истории, в следующей, надеюсь, что итоговой, статье. Пора заканчивать эту тему.
        - Пожаловалась? - с улыбкой спросил муж. - Легче стало?
        - А то! Надеюсь, тесты уже завтра будут готовы.
        - Надейся.
        И в этот момент пришло сообщение от Любы: «Мы на Zoom. Срочно подключайся! Есть новости. Хотя лучше бы их не было: у нас еще один труп!!!»
        Четвертое совещание на Zoom
        Хмурый Градов сидел в своем кабинете и ждал, когда подключатся остальные. Ивановы среагировали тут же, а вот Стаса пришлось подождать.
        - Ты ему ссылку скинул, Леша? - взволнованно спросила Апельсинчик.
        - Да, сразу.
        - Ну и где он? Может, начнем пока?
        - У Стаса важная информация, - возразила ей Люба. - Это вы безвылазно дома сидите, поскольку на карантине, а он - это наши ноги, глаза и уши. Плюс опыт сыскной работы.
        - Да скажите хотя бы, кого убили? Сколько ей лет? Уж не девочку ли? - ахнула Людмила и в испуге зажала ладонью рот. - Согласно нашей версии о трех возрастах смерти, есть ведь и четвертый: детство. Вдруг наш маньячила решил убить свою фобию, пока она еще не выросла?
        - Забудь о ней, - резко сказал Градов. - Версия ни к черту. Все наши выкладки - ноль, пустота. Нет никакой схемы. Потому что …
        - Фу! Вырвался! - на экране появился потрепанный Стас. - Маринка мне обструкцию устроила. Мол, целыми днями пропадаешь на работе, а деньги где? Горю я, ребята, - уныло сказал Стас. - Придется пару курьерских заказов взять, я сегодня должен хоть какие-то деньги Маринке привезти. Так что давайте скоренько, потому что…
        - У тебя алиби есть, надеюсь, на вчерашний вечер? - резко оборвал его Градов.
        - Не понял? Я был дома, так что…
        - Кто это может подтвердить, кроме твоей жены?
        - Младенец, - огрызнулся Стас. - Надеюсь, невинному дитяти, который едва говорить научился, у нас поверят? Что его папка дома весь вечер был. А что случилось-то? Неужто…
        - Да, - коротко сказал Градов. - Утром в парке нашли. Убийца его даже не прятал, очередной труп. Совершенно не так, как с Кольцовой, и уж совсем не тот почерк, что в деле об убийстве старухи Ищенки. На вандализм, с которым поработали над телом Масловой, тоже не похоже. Тем не менее. Парк. Вечер. Единственный свидетель, которого удалось пока найти, говорит, что видел высокого мужчину в бейсболке с надвинутым на лоб козырьком и в черной маске. Человек без лица. Свидетель запомнил его, потому что головной убор явно не зимний. Да и вел себя мужчина странно. Сам с собой говорил. Хотя, сейчас не поймешь, таких повсюду навалом. Гарнитуру навесят и общаются на ходу со всем миром. Может быть, он просто разговаривал по телефону. Но что-то в его поведении показалось свидетелю подозрительным.
        - Убили-то кого, Леша? - напомнила Людмила. - И почему это не вписывается в нашу версию.
        - Потому что убит мужчина, - коротко сказал Градов.
        - Как так: мужчина? - оторопел Стас.
        - Мужчина?! - вторила ему Людмила.
        - Леша, а ты уверен, что это наш случай? - не удержалась Люба. - Маньяки, как правило, убивают хотя бы однополых. Или есть какие-то детали, указывающие на ритуал. В наших же убийствах ничего ритуального нет. Или уже есть?
        - По-прежнему нет, - хмуро сказал Градов. - Судя по фотографиям с места преступления и выкладкам экспертов, это была обычная драка. Жертва сопротивлялась отчаянно. Странно вообще, что убийца именно его выбрал. Не маленького, не толстого, не старика. А под стать себе: высокого мужчину сорока восьми лет, нормального телосложения, физически без видимых изъянов. Сработал эффект неожиданности. Нападения жертва ну никак не ожидала. Шевченко Антон Дмитриевич пошел на родник за водой. Он тоже сидит, то есть сидел, на социальном мониторинге, у него жена ковидом болеет. И, как и наша звезда, Людмила, Шевченко решил вечерком партизанить. Прогуляться по заснеженному парку, воздухом подышать. А заодно пополнить запасы родниковой воды. Вот и подышал.
        - Ты сказал - драка, - в голосе у Стаса было напряжение. - Объясни.
        - Убийство было совершено голыми руками. С одной стороны, спонтанное, а с другой - маньяк, судя по всему, шел на очередную охоту. Но почему-то не прихватил с собой ту же бейсбольную биту, как в случае с Анжеликой Масловой. Или хотя бы нож. Ведь его объектом на этот раз был мужчина, высокий, не старик, физически сильный. Почему его, допустим, для начала не оглушить? А уж потом приступить к ритуалу. Душить и так далее. Нет, они дрались, и дрались отчаянно. В итоге победил тот, чьи силы удесятерило безумие. Там снег намешан, будто стая бродячих собак бесновалась, и все кровью залито. Образцов для анализа ДНК - вагон! Они друг другу, похоже, носы разбили и волосы рвали. Маски, шапка, оторванные пуговицы… Там всякого добра… На сто экспертиз с избытком. В итоге убийца задушил потерпевшего его же шарфом. Как-то зацепил и потянул. Шарф жена Шевченко опознала: да, мужнин. Она до сих пор в шоке. Ковидом болеет и плохо себя чувствует. А тут еще и это. С ней даже психологу пришлось работать.
        - Это уже ни в какие рамки, - возмущенно сказал Стас. - Ну, и где тут мотив? Где логика? Ладно, он женщине мстил, которая его чем-то смертельно обидела. И вдруг мужик! Да еще и равного выбрал, сволочь! Алексей, можно подробности?
        - Поединок, судя по всему, был равным и его исход непредсказуемым. Труп нашли рано утром, женщина собачку пошла выгуливать. Там он и лежал, на краю площадки для выгула. Хотя бы время смерти можно установить точно: убили вчера вечером между девятью и десятью. Так что труп свежий. Лицо, кстати, не изуродовано, кроме синяков и разбитого в драке носа, убийца никак не отметился. Не пытался труп расчленить или совершить надругательство. Вспомните красавицу Маслову, по лицу которой молотили бейсбольной битой. Хотя времени у убийцы, как и в первых двух случаях, когда убийство случилось в парке, было полно. Вечер, безлюдно, потому что морозно.
        - Но в случае со мной ему помешала собака, - возразила Людмила. - Ты сам сказал, что труп нашли почти на площадке для выгула собак.
        - Да, собака в этом деле присутствует, - вздохнул Градов.
        - Собака, собака… - Люба наморщила лоб. - Что-то с ней должно быть связано. Увидев собаку, Люсю маньяк отпустил. Но остальные детали… Трудно поверить, что трех таких разных женщин и Антона Шевченко убил один и тот же человек. Почти никаких совпадений. Леша, но ведь, судя по твоим словам, они дрались отчаянно, а значит, долго. И почти у дороги. Неужели никто не обратил внимания на драку? Ведь были же в парке люди. Хоть и единицы, но были!
        - А то ты не знаешь наших граждан, - буркнул Стас. - Представь себе картину: дерутся два здоровых мужика. Ты, баба, подойдешь их разнимать? И потом: мало ли, вдруг у них спарринг?
        - Тут ты прав, - вмешался Градов. - Сейчас в моде ролевые игры, а парк огромный. Там постоянно что-то происходит. Какие-то соревнования. И к этому все уже привыкли. Кто-то разминается на спортивной площадке, бывают и спарринги. Я узнавал.
        - Леша, но сейчас зима, мороз! - усомнилась Люба.
        - Ты мужиков не знаешь, - хмыкнул Стас. - Есть, милая моя, такие экстремалы!
        - Вот именно, - Градов на секунду помрачнел, потому что прозвучало это довольно интимно: милая моя.
        - Да уж, вас, мужиков, хрен поймешь! - с чувством сказала Людмила. - Сама видела в мороз по пояс голых в этом нашем парке. Мечами махали. Только днем дело было, не ночью. И если этот Шевченко не орал «помогите», то к ним никто и не сунулся. А может, и в самом деле заигрались мужички? И это вовсе не наш маньяк.
        - Выходит, у нас уже три уголовных дела и три убийцы? - озадаченно спросил Стас. - Ну как все эти дела объединить в одно? На каком основании? Ни почерк не совпадает, ни типаж, права Любовь Александровна. Что он, бабу в парке не смог найти одинокую? Бред.
        - Сама озадачена, - тяжело вздохнула Люба. - Там определенно что-то есть. Но вот что? Еще больше все запуталось, - пожаловалась она. - Нам надо провести следственный эксперимент. Я ничего не могу сказать, пока сама не увижу. Мне надо в парк.
        - Ну и что ты хочешь увидеть? - хмуро спросил Стас. - Вот я видел, и что?
        - Мы все равно хотели на Крещение собраться у нас, - напомнила Людмила.
        - А тебя уже выпустили из заточения?
        - Нет пока, но тесты мы сегодня сдали.
        - Думаешь, они все отрицательные?
        - Думаю да!
        - Не будем ничего загадывать, - резонно заметила Люба. - Апельсинчик, ты пока индейку в духовку не ставь, - пошутила она.
        - Я вообще-то хотела свинину в тесте приготовить.
        - Подожди суетиться. Мы же не с пустыми руками придем. Нам не салаты важны, а общение. Дождемся сначала ваших тестов. Если все будет в порядке, то перед тем, как сесть за стол, мы прогуляемся на родник. Святой водички наберем и заодно осмотрим место происшествия. Я осмотрю. Может, меня, как психолога, что-то натолкнет на мысль о том, по какому принципу наш необычный маньяк выбирает свои жертвы. Пройдем той же дорогой, что и Люся. Ты, надеюсь, помнишь, где это было?
        - Да я этого до самой своей смерти не забуду! - горячо сказала Апельсинчик.
        - Сомневаюсь, что нам этот визит в парк что-то даст, - скептически пожал плечами Стас. - Но хотя бы воды наберем и аппетит нагуляем, тут Люба права. Возражений не имеется. Алексей, есть еще что-нибудь по этому делу?
        - Нет, а у тебя?
        - Из квартиры старухи Ищенки не пропало ничего, кроме котика.
        - У нее был кот? - аж подпрыгнула Людмила. - И его украли?
        - Мягкую игрушку. Старуха выжила из ума и, когда у нее умер кот, купила ему взамен плюшевого. Я подозреваю, что в этом котике был весь смысл ее жизни.
        - Не поняла?
        - Деньги в нем были зашиты, - улыбнулся Сергей Иванов.
        - А ты сообразительный, - одобрительно сказал Стас. - Я ничего не говорил про то, что у старухи Ищенко были деньги.
        - «Гробовые» у всех есть. Ну, кому нужна мягкая игрушка? Ищенко то ли проболталась, то ли убийца оказался догадливым. Он знал, что у старой скупердяйки есть деньги, и решил рискнуть. Убийца распотрошил мягкую игрушку, начинку забрал, а оболочку куда-нибудь выкинул.
        - И фиг ее теперь найдешь, - мрачно сказал Стас. - Сначала котика расчленили, потом, пардон, старушку.
        - Стас! - одернула его Люба. - Не кощунствуй.
        - Это черный юмор. Потому что белого нет. Не брать же анализ ДНК у всех подряд высоких мужиков, живущих в пяти минутах ходьбы от парка?
        - А что, идея, - задумчиво сказал Градов. - Вот если бы у нас была база… Анализ ДНК абсолютно всех, а не только тех, кто попал в поле зрения полиции…
        - Но это нарушает мои конституционные права! - закричала Людмила. - Я против!
        - А когда тебя маньяк душил, ты была не против, - ехидно заметил Стас, который, как бывший мент, был на стороне Алексея Градова. - Знаешь, как трудно бывает порою раскрыть убийство? Если нет мотива, убийца и жертва не были знакомы и деньги ни при чем. Маньяков годами не могут вычислить.
        - Так мы бог знает до чего договоримся, - хмуро сказал Сергей Иванов. - Давайте оставим в покое наши гражданские права. Надо найти убийцу. Потому что он, похоже, останавливаться не собирается.
        - Алексей, а что с человеком из мэрии? - напомнил Стас. - Кто ходил по квартирам с опросным листом?
        - Пока удалось узнать только то, что по домам действительно ходили. Опрашивали жильцов, какие у них претензии к обустройству придомовой территории. Лицо или лица я устанавливаю. И если среди них есть высокий мужчина лет сорока, это повод его задержать. И ненароком взять образец ДНК.
        - А ты у всей мэрии бери, чего там, - сердито сказала Людмила. - Или у чиновников слабо?
        - У чиновников как раз таки проще всего, - невозмутимо сказал Градов. - Они люди подневольные.
        - Ладно вам, хватит, - миролюбиво сказала Люба. - Ждем заключение экспертизы по Шевченко, вдруг там что-то интересное. И тесты Ивановых. Завтра созваниваемся.
        - А маньячила меж тем где-то бродит, - тяжело вздохнула Людмила. - Страшно. Лешка, вы хотя бы предупредите всех, кто живет в округе, чтобы вечером в парк поодиночке не ходили.
        - Я думаю, слухи и так уже распространились. Судя по звонкам в мэрию и нашему высокому начальству.
        - Ладно, до связи.
        - Расходимся, - вздохнул Стас. - Надо бы к Маслову наведаться. Про женушку расспросить. Да и к дочке Кольцовой. Из визита в квартиру Ищенки я пользу таки извлек. Котика разъяснил. Работаем дальше, короче.

* * *
        Я решил, что покончу с этим сегодня же. Головная боль, которая было утихла, когда я убил женщину, вернулась с новой силой. Сосед по-прежнему уходил на работу, а собака по-прежнему выла. Я просто хотел с ним поговорить, но он был неуловим. Прятался от меня, дверь не открывал, хотя я звонил подолгу и даже стучал. Но он прятался, сволочь!
        Всего-то надо было поговорить…
        Я искал его в парке, искал долго. Мне пришлось сделать круг, потому что собаки не было, и пойти на второй. Пес-призрак опять куда-то исчез. А моей целью был в первую очередь он. Дело ведь не в собаке, а в ее хозяине. Заставишь ты его усыпить пса, так он купит барабан. И будет лупить по нему в отместку за свою собаку. Нет, надо проучить соседа так, чтобы до него дошло: ты живешь не на острове, а в многоквартирном доме. Где каждый имеет право на тишину хотя бы ночью.
        Вот это я и хотел ему объяснить, превозмогая адскую головную боль. Мне порою кажется, что на плечах у меня огненный шар. Даже лютый мороз не может остудить этот жар. Я ловлю на себя удивленные взгляды: неужто ему не холодно в бейсболке? Когда-то я мерз так же, как и все. До того, пока меня не ударили по голове. Возможно, били неоднократно, но я отключился после первого же удара. Моя жизнь разделилась на до и после.
        Кто-то возвращается, а кто-то нет. В мир обычных людей, которые забывают и о своей болезни, и о том, что они пережили. Предательство, боль утраты. Я не вернулся. Слишком сильна была боль и слишком велика утрата.
        …Я носился по дорожке в парке, гадая, куда же они подевались. Сосед с его дьявольской собакой. Ведь они здесь, куда им еще пойти?
        И, делая второй круг, я их нашел! Он стоял у площадки для выгула, разглядывая заснеженные ели, спиной ко мне, а собака сидела у его ног. Я так обрадовался, что не сразу понял, что он делает. Пытался отдышаться после того как набегался в поисках своих «друзей».
        Он оглянулся и вдруг смутился. И торопливо стал застегивать штаны. И тут я понял, что он тут, у елей, по малой нужде. Приспичило мужику. А тут я. Стою и смотрю.
        - Что, никогда так не делал? - хмыкнул он. - Извини, брат, но сортиры в парке так воняют, что лучше в них не заходить.
        А поскольку я не уходил, то он напрягся:
        - Что смотришь? Эй, а ты не гей, часом? Ошибся ты, мужик. Я не из ваших, так что иди своей дорогой.
        Но я шагнул к нему, вместо того чтобы уйти.
        - Тебе чего? - он напрягся. - Сказал же: вали.
        - Поговорить, - я сглотнул. Он меня, похоже, не узнал. Собака тоже. Она сидела и ждала. Даже не тявкнула.
        - О чем тут говорить: меня мужики не интересуют. Не по адресу ты, парень, обратился.
        - Я про собаку хотел поговорить.
        - Какая еще собака? Эй, ты чего? - спросил он, пятясь, поскольку я надвигался.
        - Она лает. Когда вас нет дома, она лает.
        - Ну, так на то она и собака.
        - Нет, вы не понимаете. Я работаю дома. И мне она мешает.
        - Так это когда было!
        - Сегодня.
        - Ты псих, что ли?
        - Да. Это вы меня таким сделали.
        - Ну, точно: псих! Да по тебе дурка плачет. Вали, я сказал.
        И тут я ударил. Он этого не ожидал. То есть он напрягся, когда я приблизился, но думал, что я его клею. Интима хочу. Что я гомосексуалист. А я хотел, чтобы он исчез из моей жизни. И его самодовольная ухмылка меня разозлила. И тон. Да еще и слова про дурку. Ах, я псих? А вы все нормальные, да? Ах ты, сволочь! Не хочешь говорить? И псину свою усыпить не хочешь? Ну так на тебе! На!
        Он оказался сильным. Очень. В какой-то момент мне даже показалось, что победит он. Дрались мы отчаянно. Наверное, девушки, которые прошли мимо, подумали, что у нас спарринг. А мой обидчик был слишком горд, чтобы позвать на помощь девчонок. Заорать:
        - Помогите! Убивают!
        К тому же он в тот момент побеждал. Это был настоящий мужик, мне просто повезло. У него на шее оказался шарф, за который мне удалось ухватиться. Сам я шарфов не ношу, задыхаюсь в них. Я знаю, что такое задыхаться, потому что сам душил. Я, видимо, эмпат, потому что чувствую в тот момент то же, что и мои жертвы.
        Я потянул, и… Он ослаб. Я ударил его под дых. И вновь потянул. Потом в грудь, туда, где билось сердце. И снова потянул. Так я бил и тянул, тянул и бил… В конце концов он затих. Но я все равно не поверил, что он умер.
        Я бил его по голове ногой, когда он уже лежал. Так когда-то били меня. Потом снова тянул за концы шарфа. Это было самое долгое мое убийство. Он все никак не хотел умирать. А я чувствовал, что он жив.
        Наконец наш поединок закончился. Мне стало легче. Я оставил его там, у елей, где он ссал в последний раз в своей жизни. Облегчился перед смертью, повезло.
        Я в эйфории, будто пьяный, пошел домой. Головная боль на время прошла, потому что я был под кайфом. Я получил сегодня свое лекарство: жизнь врага. И, только войдя в подъезд, я спохватился: а собака?
        Она найдет дорогу домой. Она всегда ее находит. Только дверь ей никто не откроет. Некому. Пес ляжет на коврик у двери и умрет. Когда-нибудь он все равно умрет. Они все умирают без хозяев. Эти собаки.
        Версия
        Понервничать Ивановым все же пришлось, потому что тесты пришли поздно вечером. Двухнедельный карантин заканчивался, и Людмила нервничала:
        - Серый, а как снимают с мониторинга? - донимала она мужа.
        - Автоматически, - невозмутимо отвечал тот.
        - То есть?
        - Перестают приходить запросы на селфи.
        - Но ведь надо куда-то звонить!
        - Ничего не надо. Сиди и жди.
        - Нет, я так не могу!
        Она вся издергалась, но первый результат пришел именно ей.
        - Отрицательный! - заорала Людмила, вбегая в супружескую спальню. - Серый, я здорова!
        - А по виду твоему не скажешь, - усмехнулся супруг. - Орешь как ненормальная.
        - А тебе результат пришел?
        - Нет еще.
        - Ты - самое слабое звено! Это ведь у тебя ковид!
        - Ну, разведись со мной из-за этого.
        - Не дождешься… Люба! Ты где там? Тебе результат пришел?!
        Дочь вошла и молча, показала родителям смартфон.
        - Отрицательный! - торжествующе закричала Людмила. - Ну, муж, если ты меня подведешь… Я так новогоднего подарка не ждала, как этот твой тест…
        Когда у мужа в айфоне наконец блямкнуло, Людмила подскочила и жадно протянула руку:
        - Дай сюда.
        - Это вообще-то мой тест, - Сергей невозмутимо убрал руку за спину.
        - Тогда не тяни.
        Он взглянул на дисплей и помрачнел.
        - Что там? - напряглась жена. - Опять положительный? Блин! Да я, похоже, умру в этих четырех стенах от всяких фобий, и подруга-психолог не поможет!
        - Отрицательный, - Сергей тяжело вздохнул. - А это означает…
        - Это означает, что завтра мы выходим на свободу! Ура!!!
        Все остальные участники расследования были проинформированы немедленно. Мол, завтра в парке состоится следственный эксперимент с последующим застольем. Само собой, накроют не в парке, а на квартире у Ивановых, которые все как один незаразные. С отрицательными ПЦР-тестами.
        Потом Людмила кинулась звонить сыну:
        - Петька, слушай сюда. Мы с отцом завтра на свободу выходим. И Любаша. Но у меня к тебе просьба. Завтра у нас гости. Градовы и Стас. Что значит, не угомонюсь? Мы уже на пути к истине. А истина у нас где? В вине. Надо посидеть за накрытым столом. Поэтому купи-ка мне следующее, сынок…
        Сделав сыну заказ, Людмила села за составление меню.
        - Сережа, тарталетки с чем делать? - донимала она супруга. - С печенью или с крабовыми палочками? А может, печеночный паштет замутить? Икра-то дорого.
        - Угу…
        - Что - угу?
        - С чем хочешь, с тем и делай. У тебя все вкусно получается. Ты же профи.
        Людмила Иванова когда-то вела на телеканале передачу «Еда без вреда», довольно долго имевшую высокий рейтинг. Готовила она великолепно, это был ее конек.
        - Свинину в тесте любят все, - рассуждала она. - И недорого, дешевле говядины, и просто, и вкусно. Надо купить килограмма полтора шейки, я Петьке объяснила. Я ее на ночь поставлю мариноваться. С маринадом мудрить не буду, использую готовый, лишь бы сынуля ничего не напутал. Я ему фотку скинула в вотсап. А завтра мне останется только сделать тесто. Оно простое, как для пельменей: мука, вода, одно яйцо. Потоньше раскатать и запечатать в него свинину. На полтора часа в духовку. Потом выключить и пусть еще немного потомится.
        - Угу…
        - Что - угу? Я думаю, что сделаю это до того, как мы пойдем в парк. Свинина как раз дойдет, я ее из духовки не выну. Пусть пропитается мясным соком тесто. Она и еле теплая хороша, и даже холодная. Или поставить мясо в духовку, когда мы вернемся из парка? Пока закуски, то да се… Серый?
        - Угу…
        - Понятно все с вами, мужиками. Хорошо, когда жена умеет готовить. Можно только угукать, уткнувшись в гаджет, - проворчала Людмила. - Надо с Любой посоветоваться.
        - Она тоже в гаджет уткнулась.
        - Да я не про дочь. Про подругу.
        …В итоге в парк отправились, оставив мясо в остывающей духовке. Людмила не утерпела-таки и все приготовила загодя. С Градовыми они встретились на стоянке у парка, которая вся оказалась забита машинами.
        - Где Самохвалов-то будет парковаться? - озабоченно спросила Людмила. - Вечно он опаздывает.
        - Есть еще местечко метрах в тридцати. На обочине. Занять, что ли? - спросил Сергей. - Люся, позвони ему.
        - А почему я? Вон пусть Любовь Александровна звонит. Он же ее… - Людмила ойкнула, потому что муж больно сжал ее руку. Думай, что говоришь.
        Людмила смущенно покосилась на Градова, который сделал вид, что высматривает место на парковке.
        Стас позвонил сам:
        - Вы где там?
        - Место тебе держим. Чего так поздно?
        - Так я того… Женат. Теща припозднилась. Я, как их в церковь выпроводил, тут же и за руль. Мне аж две канистры навязали. Говорю: зачем, вы же все равно идете в церковь? А они мне: святой воды много не бывает. Это сколько же моя теща нагрешила?
        - Заруливай сюда. Вон Лешка тебе рукой машет.
        После того, как все нашли места на парковке, двинулись в парк. Погода была настоящая крещенская. Морозная, а не слякотная, как в предыдущие московские зимы. На родник еще с утра началось паломничество. Люди вереницей шли по расчищенным дорожкам парка с сумками на колесиках, рюкзаками, а то и просто с пустыми канистрами, оставив свои машины на парковке или у близлежащих домов. Стас тоже шел с огромной сумкой, в которой стояли две пустые канистры. У Градовых был небольшой рюкзак. Один на двоих.
        - Придется в очереди постоять, - вздохнула Людмила.
        - Ничего, зато воздухом подышим, - подмигнул ей Градов.
        - Мясо в тесте остынет.
        - А мы и холодное съедим, нам главное - общение. Верно?
        - Конечно, - улыбнулась Люба. - Люсенька, ты нам покажи: где все это случилось? Постарайся как можно точнее все описать. Итак, ты шла…
        - Ну да. Уже скоро будет это треклятое место. Я недалеко от ворот-то отошла. Подумала, что раз уж вырвалась, то надо воздухом подышать. И села.
        - Куда села?
        - На лавочку.
        - Покажи, на какую.
        - Вон та, - Людмила махнула рукой. Впереди виднелась ничем не примечательная заиндевелая скамейка. Она была занята.
        - Будем ждать, пока освободится? - хмуро спросил Стас.
        - Да, - кивнула Люба. - Мне нужны детали. А пока, Апельсинчик, расскажи: ты увидела, что мужчина в бейсболке возвращается, и куда пошла? Вперед, назад?
        - Вперед. Я ведь сначала даже не забеспокоилась.
        - Покажи, где он на тебя напал. И куда потащил.
        - Да я там все уже облазил, - с досадой сказал Стас. - Там снежища намело!
        - Все, да не все, - с торжеством сказала Людмила минут через десять.
        Они все впятером залезли по пояс в снег. Пришлось сойти с тропинки.
        - Вот она! - с торжеством закричала вдруг Людмила.
        - Кто? - спросили хором ее друзья и муж.
        - Да сумка моя! С которой я на родник тогда пошла! Никто на нее не позарился. Да и неудивительно. Она же убитая, старая.
        Сумка стояла, аккуратно прислоненная к стволу заснеженной ели. Видимо, ее кто-то нашел, но брать не стал. Она и в самом деле была потрепанная, нитки местами вылезли. Ее оставили в надежде, что отыщется хозяин, которому эта вещь, возможно, дорога как память.
        - Даже канистры на месте! Все, как в тот вечер, когда я ее потеряла, эту треклятую сумку. Уж и не знаю, брать, не брать? - с сомнением спросила Людмила. - У меня теперь с ней связаны неприятные воспоминания.
        - Бери, - посоветовала Люба. - Сейчас мы смоделируем ситуацию, - она близоруко прищурилась: - Стас, или мне кажется, или наша лавочка освободилась?
        - Не кажется, - пробурчал Самохвалов, который разозлился, что ему не доверяют. Его интуиции сыщика. Хотя сумку он в прошлый раз прозевал. Когда лазил тут, в елках. Она стояла чуть поодаль, почти у самой калитки на выходе из парка.
        - Тогда давайте поскорее ее займем, эту скамейку.
        - И все же я, убей, не понимаю, что нам это даст? - продолжал ворчать Самохвалов. - Набрали бы воды, да пошли к Ивановым. За столом все и обсудим.
        - Ты все равно за рулем, - добродушно напомнил Сергей. - Значит, не пьешь.
        - Да, но от Люськиной стряпни не откажусь. Маринка-то готовит не очень. Нет, для сына она, конечно, старается, но у меня эти каши уже поперек горла стоят, я ведь за ним доедаю. А отдельно для меня жена готовить не хочет…
        - Мы уже поняли, что твой брак крайне неудачный, - оборвала его Люба. - Но сейчас нам не твои семейные проблемы решать надо, а установить мотив: почему маньяк нападает именно на этих людей?
        Самохвалов тут же надулся. Эти бабы унижали его с самого утра: сначала жена с тещей, теперь еще и бывшая любовница, которая удачно вышла замуж. Неизвестно, что Стаса больше бесило. Получается, проблема в нем?
        Они добрели до скамейки, опередив других желающих. Увидев большую компанию, стайка подростков со сноубордами отступила.
        - Люся, садись, - скомандовала Люба. - Сумку поставить там, где она была в тот вечер, когда на тебя напал маньяк. Жаль, что сейчас день. Хотя здесь тень от деревьев довольно густая.
        Людмила послушно села на скамейку, поставив рядом сумку. Люба отошла на пару шагов, задумчиво разглядывая заснеженные ели.
        - Прикольно, - рассмеялся вдруг Стас. - На собаку похоже.
        - Что похоже? - резко обернулась к нему Люба.
        - Сумка. Прямо вылитый наш Ферри.
        - Кто такой Ферри, Стас? - Люба шагнула к нему.
        - Да лабрадор Машкин. Она собачница.
        - Маша - это…
        - Младшая сестра моей жены. Раньше этот был… забыл, что за порода. На медвежонка похож. Бася. Машка с ним все время фоткалась.
        - Селфи делала, я помню, - кивнула Люба.
        - Так вот Бася в прошлом году подох.
        - Умер, - машинально поправила Люба.
        - Ну, умер. Машка по нему так убивалась. Да и теща моя тоже собачница. Они погоревали, да и завели Ферри. Фердинанд он по паспорту какой-то, то ли пятый, то ли шестой, да еще и с отчеством. Но мне он нравится гораздо больше, чем Бася.
        - Лабрадоры - они очень умные, - кивнула Людмила.
        - Так вот: он черный, совсем как эта сумка. Не угольно-черный, а… будто потрепанный. Вот когда она так стоит - вылитый Ферри, когда он у стола сидит и умильно на всех смотрит. Породистая собака, а любит, когда ей со стола куски дают. Причем, ему все равно, мясо ты ешь или огурцы соленые. Сядет и смотрит. Я чуть водки ему однажды не налил. Такой взгляд у него был… Умный, а главное - понимающий. Я бы лучше с собакой выпил, чем с тестем-подкаблучником.
        - Фантазия у тебя, Стас, - осуждающе покачал головой Градов. - Мы сейчас о серьезных вещах говорим, а ты о какой-то собаке…
        - Стоп!!! - закричала вдруг Люба. Все невольно вздрогнули. - Леша, у Шевченко сумка была?!
        - Да, - озадаченно сказал муж.
        - Какая?
        - Я точно не помню…
        - Это очень важно!
        - Хорошо, я поищу сейчас фото, - и Градов полез в смартфон.
        - Стас, у Кольцовой была с собой сумка? Ты ведь нашел ее труп.
        - Была, и что? - кивнул Стас.
        - Какая?
        - Ну, черная.
        - Похожая на эту? - Люба кивнула на сумку с пустыми канистрами, все еще стоящую у скамейки, на которой сидела «жертва».
        - Вроде бы да.
        - Вот, нашел, - Градов показал им фото с места происшествия. На окровавленном снегу, у елей, валялась большая черная сумка.
        - Вот она, недостающая деталь! - с торжеством сказала Люба. - Сумка! У нас три похожие сумки. Случай настолько уникальный, что я боюсь в это поверить. Я слишком мало знаю об этой болезни, мне еще не приходилось сталкиваться с такими пациентами. Надо бы литературу почитать, - она заметно волновалась. - Но если это так, то мы, кажется, нашли.
        - Да расскажи ты, в чем суть, - нетерпеливо сказал Стас. - При чем здесь какая-то сумка?
        - Не сумка, а собака. Или сумка, которая похожа на сидящую собаку. Есть такая разновидность зрительных иллюзий, называется парейдолия. Это когда смутный и невразумительный зрительный образ воспринимается как что-то отчетливое и определенное. Например, фигуры животных в облаках или лица на обоях. Даже на куске пиццы можно увидеть какое-нибудь животное при избытке воображения. Парейдолии часто возникают во время острых психозов. При шизофрении возможно возникновение парейдолических иллюзий даже на фоне ясного сознания. Это очень важно. Психически больной человек уверен в реальности образа, воссозданного его воображением.
        - Ты хочешь сказать, что наш маньяк видел не сумку, а собаку? - удивленно спросил Градов.
        - Вот именно. Он искал человека с собакой в этом парке.
        - И из-за этого убивал?! Из-за сумки?!
        - Из-за собаки, Леша. Он убивал из-за собаки.
        - Да кто только не видел на небе слонов или верблюдов, когда по нему плывут облака! - вмешалась Людмила, поднимаясь со скамейки и отряхивая от снега шубу. - Любой ребенок с мало-мальски развитым воображением. Я, например.
        - Парейдолия до определенного момента не считается отклонением от нормы. У детей она довольно редко свидетельствует о начинающемся развитии проблем с психикой. Хотя родителям, безусловно, стоит насторожиться и все-таки показать ребенка врачу. Иное дело, парейдолия у взрослых. Нездоровое восприятие окружающих предметов зачастую возникает на фоне отравления, злоупотребления алкоголем или наркотиками, травм головы. Причиной парейдолии вполне может стать и шизофрения, онейроидное помрачение сознания или сильный стресс.
        - Люба, говори проще, - взмолилась подруга. - Оней… Что?
        - Онейроидное сознание похоже на больной сон. Оно проявляется полным отрешением человека от реальности. У больного появляются галлюцинации, наблюдается противоречивое отношение к происходящему, нецеленаправленные поступки. Чаще всего онейроид является именно признаком острого приступа шизофрении. У больного появляются характерные для онейроида движения. Онейроидная кататония. Судя по тому, как ты описывала напавшего на тебя маньяка, Люся, очень похоже. Он резко обернулся, и ему показалось, что рядом с тобой у скамейки сидит большая черная собака. А он ее и искал в огромном парке. Он как бы пребывает в несуществующих мирах. В его сознании происходит причудливая смесь фрагментов окружающего мира и фантастических представлений о нем. Это вкратце.
        - То есть мы имеем дело с шизофреником?! - сообразил наконец Стас.
        - С шизофреником, страдающим парейдолией, - кивнула Люба. - Особой ее разновидностью. Он видит конкретный образ: большую черную собаку. Видимо, в его мозгу есть очаг поражения, что-то связанное с этой собакой. С нашим фигурантом что-то случилось накануне Нового года. Был какой-то толчок, спровоцировавший острый приступ болезни. А до того имелись предпосылки. Либо он алкоголик, либо наркоман, либо пережил сильнейший стресс, как я уже сказала. А возможна и серьезная травма головы. Или совокупность нескольких этих причин. Он убивает владельцев собак. Причем, это определенная собака, возможно, и в самом деле лабрадор. Большая, черная.
        - Стоп! - сказал на этот раз уже Стас. - Ты, Любовь Александровна, забываешь, что у нас только три сумки, а трупов-то четыре! У Масловой не было никакой сумки. Она вообще, похоже, не за водой в этот парк пришла. Соврал муженек.
        - Ты же сам говорил, что какой-то из трупов не наш, - возразила Люба. - Возможно, именно Масловой.
        - А старуха Ищенко?
        - Но ведь ты упомянул про ограбление. Да и убили ее не парке.
        - То есть аж два лишних трупа? - сердито сказал Стас. - Извини, но эта твоя версия притянута за уши.
        - А мне нравится, - возразил Сергей Иванов. И посмотрел на сумку: - И в самом деле, если напрячь воображение, то можно увидеть сидящую собаку.
        - Прибавь еще, что ночью в парке было темно, - сказала Люба. - И что он ее искал.
        - Он и пень мог принять за собаку, - проворчал Стас.
        - Его агрессия была направлена против хозяина, - возразила Люба. - Ему важен был человек, который был рядом с этой собакой. То есть с сумкой.
        - Недоказуемо.
        - Версия принимается, - подвел итог Градов. - Я бы с ней поработал. И ты, Стас, хочешь, не хочешь, узнай про Анжелику Маслову. А вдруг и там была сумка? Порасспроси ее мужа.
        - Хорошо, - кивнул Стас. - Ну что? Мы здесь закончили?
        - Да, идем на родник.
        Обратно возвращались уставшие, но довольные. Кроме Стаса, который тащил две полные пятилитровые канистры.
        - Давай помогу, - предложил Сергей.
        - Что я, баба? Сам донесу.
        - Удивляюсь, Самохвалов, как быстро ты стал подкаблучником, - ехидно сказала Людмила. - Попробовал бы тебе раньше кто-нибудь сказать: Стасик, привези мне святой водички. Вот ты бы его отматерил! Где же твоя гордость?
        - А твоя? - парировал Стас. - Сидишь, селфи делаешь по первому требованию. Где твое самолюбие? А независимость? Ты с телевидения ушла из-за несогласия с политикой руководства. А тут какой-то мониторинг.
        - Решили поругаться? - вмешалась Люба. - Стасу пар надо выпустить, а Людмила истомилась в заточении. Сергей флегматик. Ей же требуется темпераментный партнер.
        - А ты, блин, психолог, - сморщился Стас. - Тебе надо до каждого докопаться. В подсознание залезть. Жаль, что не семейный. Полечила бы мою супругу.
        - Может, не она одна виновата? - тихо спросила Люба. - Ты не получил того, что ожидал от брака.
        - А есть такие, кто получил?
        - Ну, допустим, я, - невозмутимо сказал Градов.
        - Хорошо, что мы уже пришли, - вздохнула Людмила. - А то бы разругались. Стас, ты просто голодный. А Люба включила родителя.
        - Ого! - удивилась Люба. - Ты читаешь книжки по психологии!
        - А, по-твоему, такая как я, читает только поваренную книгу?
        - Заходите в подъезд, дамы, хватит пикироваться. - Сергей подтолкнул жену в спину. - Вы сегодня какие-то нервные.
        Людмила вовремя вспомнила, что она хозяйка. И что гости, гуляя в парке, проголодались. Дочь вызвалась ей помогать, подруга тоже, и втроем, Люда и две Любы, быстро накрыли на стол. А дальше все какое-то время молчали, потому что рты были заняты. Свинина в тесте хоть и остыла, но все равно была вкуснейшей.
        - За такую еду я все тебе прощаю, Иванова, - с набитым ртом сказал Стас. - Повезло тебе, Серега. Твоя жена хоть готовить умеет.
        - Хоть! - возмущенно сказала Людмила.
        - Ну, еще проблемы создавать. Кстати, пора вернуться к нашим баранам. - Стас потянулся к салфетнице. - Что там с этой парей… Черт! Ну и словечко! Уже забыл. Заковыристое больно.
        Люба уже какое-то время не ела, уткнувшись в свой айфон, и что-то увлеченно читала.
        - Про эту, как там ее… манию? - понимающе спросила подруга. - То есть фобию. Парей… И я уже забыла это слово.
        - Парейдолия. Да, хочу проверить свои знания. Когда-то мы это изучали в институте. Но на практике, как я уже сказала, сталкиваться не приходилось. То есть зрительные галлюцинации у моих пациентов были. И онейроидные состояния. Но чтобы это послужило спусковым крючком? Поводом к нападению, я имею в виду. Ведь маньяк так реагировал именно на собаку. Я думаю, надо искать беспокойных соседей. У которых есть пес.
        - Это сколько же домов надо обойти! - присвистнул Стас. - Тоже мне, зацепка!
        - Можно поговорить с консьержами. Если проблемные жители есть, то наверняка есть на них жалобы.
        - Опять я это должен делать?
        - Могу я, - вызвалась Людмила. - Меня с карантина сняли.
        - Может, привлечь сотрудника полиции? - спросил Градов. - Эту… Сергееву. У нее удостоверение.
        - И как ты ей объяснишь, зачем надо ходить по домам и расспрашивать про собаку? - хмыкнул Стас.
        - Да, проблема, - рассмеялся Градов. - Версия красивая, но настолько неправдоподобная, что полиция этим заниматься не будет. Связать расчлененку и черную сумку - это смело.
        - Ищенку убили из-за денег, - уверенно сказал Стас. - Собака тут ни при чем. Отрабатывай мэрию. Ищи этого типа, который с опросным листом по домам ходил.
        - А почему тогда его описание так подходит под приметы нашего маньяка? - вмешалась Людмила.
        - Хороший вопрос.
        Стас потянулся к тарталетке с печенью трески. И тяжело вздохнул:
        - Эх, выпить бы под такую закуску. Вы-то пьете, - он с завистью посмотрел на взявших наполненные рюмки мужчин. - А, была ни была! Наливайте и мне! Права Иванова: хватит мне быть подкаблучником!
        - Ты же за рулем, - укоризненно сказал Градов. Они с женой договорились, что машину поведет она. Потому Алексей и расслабился.
        - На такси поеду. А машину здесь оставлю. Мне все равно сюда завтра возвращаться: Маслов в этом же доме живет. Я узнавал: он сейчас на удаленке. Возьму его тепленьким. Хозяин, наливай! Праздник, как-никак.
        - Это твое решение. Люся, принеси третью рюмку, - попросил жену Сергей.
        - Да пейте, - Людмила встала. - И я с вами. А Любовь Александровна просветительской работой будет заниматься. Расскажет нам про эту… Как ее? Тьфу! Ну и словечко!
        - Парейдолия, - улыбнулась Люба, взяв стакан с морсом и символически подняв его, чтобы чокнуться с остальными. - От греческих слов para - рядом, около, отклонение от чего-либо. И eidolon - изображение. Теорий появления парейдолии у человека несколько. Американский популяризатор науки Карл Саган утверждал, что парейдолия была одним из способов выживания человека в древности. Способность распознавать на расстоянии и в условиях плохой видимости лица, а в особенности опасных диких животных была крайне важным свойством. И в ходе эволюции у человека выработался механизм, который позволял по одному лишь мимолетному взгляду считывать характеристики объекта. Руководствуясь инстинктом, человек мгновенно делал вывод, кто перед ним - друг или враг. И научился этому так хорошо, что стал видеть лица и очертания животных там, где их нет. Эксперты говорят, что не без парейдолии обошлась знаменитая история с Лохнесским чудовищем.
        - Верю! - улыбнулся Сергей Иванов. - Видел я эти снимки и думал: ну и богатое у некоторых воображение. Но не знал, что есть такое отклонение от нормы, да еще и с древнейшей историей.
        - Есть и истории посвежее, - улыбнулась Люба. - Например, художникам без парейдолии нельзя. Особенно модернистам. Леонардо да Винчи писал о парейдолии как о художественном приеме. «Если вы посмотрите на любую стену, испещренную различными пятнами или выложенную различными видами камней, то вы можете вообразить целые сцены и увидеть в ней сходство с различными ландшафтами, горами, реками, скалами, деревьями, равнинами, широкими долинами и холмами», - рассуждал гений в одной из своих тетрадей. Один из самых известных художников, использующих парейдолию в своем творчестве, это венгр Иштван Орос… Есть много занятных фотографий, где человеческие лица или морды животных можно увидеть в свернутых полотенцах, на фасадах домов и даже на куске пиццы. Все зависит от нашего воображения, насколько оно богато.
        - Выходит, мы все парейдолики? - подмигнул расслабившийся наконец Стас.
        - Во всяком случае, все мы жертвы коммерческого приема, использующего парейдолию, - улыбнулась Люба. - Когда нам пытаются что-то продать, вызывая определенные ассоциации. Например, парейдолию используют автомобильные дизайнеры. Они сознательно придают «лицу» автомобиля тот или иной характер, в зависимости от ценового сегмента. И покупателя, на которого этот автомобиль рассчитан. Заметили, какие нейтральные семейные автомобили, да еще и с «лишним весом»? Словно большие добрые собаки. А кокетливые дамские машинки с фарами-глазками? Некоторые к ним даже реснички пририсовывают. А для воротил бизнеса машины, напротив, элегантные, презентабельные, подтянутые. Будто поджарые гончие.
        - Целая философия, - подмигнула Людмила.
        - Чтобы продать дорогую вещь, надо быть хорошим психологом. - Люба глянула в гаджет. - Тут много интересного написано про парейдолию. Тема популярная. Выделять из общего фона знакомые объекты умели еще первобытные люди. Вот представьте: стоит человек в шкуре и размышляет: что там шуршит в кустах, соплеменник или саблезубый тигр? Больше шансов выжить у того, кто поверит в саблезубого тигра и убежит.
        - Вот и давайте уже ближе к тигру, - напомнил Градов. - То есть к собаке. Про историю явления понятно. Как определить больного человека? Что у него может быть связано с этой большой черной собакой? Люба, она вообще существует? Или только в его воображении?
        - Это загадка, Леша. Он не мог просто так на ней зациклиться. Почему я и предлагаю ее поискать. Поспрашивать консьержей. Охранников. Продавцов в ближайших магазинах. В конце концов, собака - это примета. Их не так уж много, особенно больших и черных. Мы сразу отсекаем пуделей, болонок, чау-чау… И цвет. Нас интересуют только черные.
        - Может, она его в детстве укусила? - предположила Людмила.
        - Все может быть, - Люба вздохнула. - Я спишусь с коллегами, поспрашиваю их. Может, они мне что-то подскажут? Леша, а почему охрану в парке до сих пор не поставили?
        - Патрульная машина ездит, я узнавал. Но она одна. А парк огромный. В выходные будут конные патрули.
        - Да, дела. - Стас налил себе одному и уже без закуски махнул рюмку водки.
        - Самохвалов, ты не зачастил? - удивленно посмотрела на него Людмила.
        - Серегу с Лехой догоняю, - невозмутимо ответил Стас.
        По ходу пьесы он своих товарищей не только догнал, но и обогнал. Когда позвонила Марина, Самохвалов, старательно выговаривая слова, сказал:
        - У нас тут совещание, так что я задержусь. Тё… мама еще там? И зачем тебе тогда я?
        Поговорив с женой, Стас опять потянулся к бутылке. Одну они уже прикончили.
        - Я не буду, - закрыл свою рюмку Градов.
        - А ты, Серега?
        - По-моему, хватит.
        - Да что вы как не мужики?
        - Как не менты, ты хочешь сказать, - подколола Людмила.
        - Я больше не мент, - хмуро сказал Стас. - Я подозреваемый. Благодаря тебе, между прочим.
        - Ну, началось! Допивай, и я тебе такси вызову. Пока ты еще не в зюзю. У тебя теща гостит, как я слышала. А я имела несчастье видеть эту даму на твоей свадьбе. Про машину-то что соврешь?
        - Заглохла.
        - Я отгоню ее сюда, к дому, - Люба встала. - Раз уж я одна трезвая. Давай ключи.
        - Я с тобой, - Стас встал и пьяно покачнулся.
        - Не доверяешь?
        - Машина, как-никак, моя. Идем.
        Когда они ушли, повисла пауза.
        - А ты чего с ними не пошел? - спросила Людмила у Градова.
        - Жена могла подумать, что ревную.
        - А ты не ревнуешь?
        - Все в прошлом. - Градов встал. - Нам надо было бы сегодня допросить этого Маслова, раз уж мы здесь. Но теперь уже поздно. Я выпил, Самохвалов так просто лыка не вяжет. И в самом деле, зачем я, дурак, отпустил Любу с ним?
        - Идем, - Сергей тоже поднялся.
        - И я с вами, - вскочила Людмила.
        …Люба со Стасом шли по тропинке к тому месту, где Самохвалов оставил свою машину.
        - Осторожнее! - Люба схватила за куртку поскользнувшегося Стаса. - Держись за меня.
        - Давно не приходилось вести по улице пьяного мужика? - усмехнулся тот. - Отвыкла?
        - Стас, не начинай.
        - Зачем ты со мной пошла?
        - Будет лучше, если твоя машина останется на ночь под окнами у Ивановых.
        - А, рухлядь! Старая тачка, кому она нужна? Нет, зачем ты со мной пошла? Чтобы муж ревновал?
        - У меня, в отличие от тебя, в семье все в порядке.
        - Кому ты врешь?
        - Вру?!
        - Ведь ты меня любила… - Стас попытался ее поцеловать. Люба разжала руку и слегка его толкнула. Самохвалов грохнулся в снег.
        - Остыл? - спросила она, глядя, как Стас, чертыхаясь, пытается подняться.
        - Дай руку…
        Она стояла в раздумьях. Что взять с пьяного мужика? Бывшего любовника. Да еще и бабника.
        - Люба, я пошутил.
        Она протянула руку:
        - Поднимайся.
        Проходящая мимо женщина посмотрела на нее понимающе.
        - Мужу расскажешь? - спросил Стас, выбравшись обратно на тропинку.
        - О чем? Надеюсь, я ключи от твоей машины не потеряла, - она полезла в карман.
        - Не шути так.
        - Не одному же тебе… Вот они. Но еще одна такая попытка - и уже не ты, а ключи полетят в снег.
        - Жестоко, - обиженно засопел Самохвалов. - И несправедливо. Я даже не могу поцеловать женщину, на которой чуть не женился.
        - Тогда тебе всех подряд придется целовать, - холодно сказала Люба и подтолкнула его в спину - шагай.
        Стас опять чуть не упал.
        - Люба! - Она обернулась. Муж в компании обоих Ивановых направлялся к ним и заметно вырвался вперед.
        - Не удержался все-таки, - хмыкнул Самохвалов. - Ревность - сильное чувство.
        - Ревность - сильное чувство, - эхом откликнулась Люба. - Мотив.
        - Что ты сказала?
        - Так. Размышляю о нашем деле. О парейдолии.
        - Сейчас?!
        - Неужели ты думаешь, я всерьез приняла твои заигрывания? Проспишься - будешь извиняться.
        Она слегка попридержала Стаса, чтобы остальные смогли их догнать.
        - Ну как он? Бузит? - сочувственно спросила Людмила.
        - Да вот в снегу извалялся.
        - Это она меня изваляла, - сердито сказал Стас.
        - Был повод? - невозмутимо спросил Градов.
        - Я немножко не в форме, - пробормотал Самохвалов, оценив свои силы. На морозе он заметно протрезвел.
        Навстречу им шла шумная компания. Высокий мужчина, перебрасываясь на ходу шутками с другом, резво тащил за собой ватрушку, на которой без сил лежали двое засыпанных снегом ребятишек. Женщины весело смеялись, и только подросток, судя по виду, старшеклассник шел, молча, уткнувшись в свой гаджет.
        - Сегодня народу в парке много. Надеюсь, наш маньяк не пойдет на охоту, - негромко сказала Людмила. - Господи, неужели все это и впрямь из-за какой-то собаки?!
        Ей никто не ответил. Версия была настолько необычная, что поверить в нее вот так, без веских доказательств, было сложно. Но тем не менее она, эта версия, существовала.
        Подозреваемый
        Проснувшись, Стас сразу понял, что вчера перебрал. А по недовольному лицу жены догадался, что, будучи пьяным, еще и нахамил.
        «Ей или теще?» - холодея, подумал он.
        - И ты в таком виде на работу собираешься? - ехидно спросила Марина.
        - Генерального сегодня все равно не будет, - «равно как и работы», - мысленно закончил он фразу.
        - А заказы? У тебя разве сегодня свободный день?
        «Черт! Я же курьером подрабатываю! Совсем забыл!» - спохватился он и полез за смартфоном.
        - Ладно, не трудись, - холодно сказала Марина. - Мама дала деньги.
        - Да скоро все наладится, - приободрился он. - Вот возьму этого маньяка - и вернусь в органы.
        Жена оторопела:
        - А я думала, ты оставил эту идею. О работе в полиции.
        - Не оставил, - разозлился Стас. - Потому что ничего другого я делать не умею. Курьером я работать не буду.
        - А что ты еще умеешь? - презрительно спросила жена. - Иди тогда работай таксистом!
        Он молча включил кофеварку. Голова невыносимо болела.
        - И с кем ты вчера пил? - не унималась жена.
        Стас понял, что недаром теща весь день вчера здесь тусовалась. Накачала Маринку. Не о таком зяте они, мол, мечтали. Хотя тесть не имеет права на персональные мечты. Только поддакивать.
        - Я был у Ивановых, - хмуро сказал он, превозмогая головную боль. - Не веришь - позвони Людмиле.
        - А что с машиной? Заглохла или ты не смог преодолеть искушения? Сергей небось пил. И Градов тоже. Ну и ты не смог отказаться.
        - Да, я захотел напиться, и что? Имеет мужик право хотя бы в праздники расслабиться?
        - Да ничего. Мужу многое можно простить, если он приносит в дом деньги, - намекнула Марина. - Но пока нас кормит моя мама.
        - Ну и живи с мамой, - не удержался он.
        - Я об этом думаю.
        Стас тяжело вздохнул. Совсем как в известном анекдоте. «Один, совсем один… Один? Неужели один? Господи, один!!!»
        Мысль о том, что он останется наконец один в своей квартире, стала не так уж и тягостна, даже перспектива еще бог знает сколько лет выплачивать ипотеку. Уж как-нибудь. Если удастся вернуться назад в органы, то жизнь наладится. Силовикам-то платят регулярно, плюс бонусы, такие как бесплатный проезд и поправка здоровья за государственный счет.
        Стас приободрился. Жена сама напросилась. Затеяла выяснение отношений. Поэтому он с достоинством завязал шнурки на ботинках и, распрямившись, сказал:
        - До вечера не жди.
        После чего, ежась от холода и пронизывающего ветра, побрел на автобусную остановку: такси кусалось, а деньги на зарплатную карточку опять не перевели. Просить же деньги на карманные расходы у жены было унизительно, это все равно что брать у тещи.
        С утра, в час пик, в московском метро как всегда была толпа. Проклиная все и всех, Стас еле втиснулся в третий по счету поезд: первые два были битком. Стараясь не дышать, он висел между огромной теткой, от которой невыносимо пахло приторным парфюмом, и тощим парнем в наушниках, который, закрыв глаза, пытался преодолеть неприятные ощущения от поездки в московском метро где-то в параллельном мире, слушая музыку. Стас почувствовал, как и в его мозг впиваются басы и молотом бьет ударник. Да еще парфюм. И похмелье. Стас стиснул зубы. Ощущение было такое, будто он несется к далеким звездам, куда-то в созвездие альфа Центавра, испытывая запредельные перегрузки. А до заветной цели еще миллионы световых лет пути.
        Парень раскачивался в такт музыке, тетка прерывисто дышала, притискивая Стаса своей грудью невероятных размеров к боковому поручню. Когда поезд остановился на очередной станции, Стас получил по дых дамским рюкзачком (кирпичи они в них, что ли, носят?!), и чуть не вылетел из вагона вместе с теткой, которая проявила невиданную сноровку, протискиваясь к выходу. Зацепившись за поручень, Стас преодолел цунами и перевел дух.
        Кто там восхищается московским метро? Иностранцы? Провинциалы? Хотя провинциалы скорее его боятся. Здесь постоянно все меняется, добавляются новые линии, переименовываются станции. Недавно Самохвалов, коренной москвич, затруднился с ответом, когда его спросили, как проехать к Деловому центру?
        «А я там бываю? - мысленно оправдывался он. - На Красной площади в последний раз был, по-моему, когда в пионеры принимали».
        В общем, к дому Ивановых он подошел в соответствующем настроении: злой как черт. Первым делом проверил - на месте ли машина.
        «Порядок». - Он поднял голову, пытаясь определить, на каком этаже находится нужная квартира. Консьержке, которая выглянула было из своей каморки, Стас показал удостоверение, буркнув:
        - Полиция.
        - Еще кого-нибудь убили?! - охнула та. - Когда же вы только изловите этого маньяка!
        - С божьей помощью, бабуля, к концу недели, - брякнул Стас, вспомнив, что вчера только было Крещение. И машинально потрогал гудящую голову.
        Маслов жил на десятом. «Хоть бы он был дома», - взмолился Стас, давя на кнопку электрического звонка. Но, к счастью, за дверью раздались шаги.
        - Кто?
        - Полиция. - Он сунул в глазок удостоверение, радуясь, что таким образом подделку отличить почти невозможно.
        Дверь приоткрылась:
        - Что вам надо? Вы нашли того, кто это сделал?
        - Поговорить надо, - Стас надавил на дверь плечом.
        Видок у него был еще тот: хмурый, небритый, злой. Маслов даже не усомнился, что перед ним мент. По мнению обывателей, менты выглядят именно так: с бодуна, хамы несусветные, в грязных ботинках. Стас не успел привести себя в порядок после вчерашнего загула, а жена не удосужилась заняться его обувью.
        - Я рассказал все, что знаю! - по-бабьи взвизгнул Маслов.
        Стас посмотрел на него с неприязнью. Маслов был выше его больше чем на голову, но Стас все равно почувствовал физическое превосходство над этой «особью мужского пола», как он мысленно назвал Николая Маслова. На прижизненных фото Анжелика Маслова была красоткой. Инструктор по фитнесу, как же! А ее муж - недоразумение какое-то. Весь помятый, скособоченный, словно бескаркасное кресло-мешок, покинутое чьей-то задницей пару секунд назад, Маслов был на семнадцать лет старше своей покойной жены. На висках у него были огромные залысины, над резинкой спортивных штанов с растянутыми коленями висел пивной живот, маленькие глазки смотрели недобро.
        Гостей Маслов не ждал, похоже, что недавно встал и со вкусом завтракал. На столе красовалась чашка недопитого кофе, а в тарелке лежал надкушенный бутерброд с красной икрой.
        - Красиво живем, - не удержался Стас. - Икорку кушаем. Что празднуем?
        - А вам какое дело?
        - Да не похожи вы на убитого горем вдовца. Об этом я и хотел с вами поговорить.
        Стас, не разуваясь, прошел на кухню. Все равно в квартире был чудовищный бардак. Хотя это можно было объяснить тем, что Маслов тяжело переживает смерть любимой жены. А как же тогда икра?
        Маслов посмотрел на него затравленно, он явно нервничал.
        «Неужели следователю и операм это не бросилось в глаза? - напрягся Стас. - Они его вообще допрашивали?»
        - Николай э-э-э…
        - Георгиевич.
        - Николай Георгиевич, расскажите мне подробно, что случилось в тот вечер, когда убили вашу жену.
        - Да я сто раз уже рассказывал!
        - Ну, положим, не сто, а один. В деле открылись новые обстоятельства. Обнаружены еще три трупа. Два женских и один мужской.
        - Вот видите! Я же сказал, что это был маньяк, который хотел изнасиловать Анжелику!
        - Да в том-то и дело, что никого не изнасиловали. И вы не услышали, что один труп мужской. Как вы это объясните?
        - Я? А при чем тут я?
        - Вот мы сейчас и разберемся, при чем.
        Стас без приглашения присел на угловой диван и еще раз с неприязнью оглядел остатки пиршества.
        - Икра с Нового года осталась, - поймав его взгляд, принялся оправдываться Маслов. - Не выбрасывать же.
        - Зачем? Жизнь продолжается, - насмешливо сказал Стас.
        - А вы не ерничайте, - окрысился Маслов. - В том, что случилось с Анжеликой, я не виноват.
        - Кто знает… Почему она пошла в парк одна? Было уже поздно, на улице сильный мороз.
        - Захотела прогуляться перед сном.
        - А вы с ней почему не пошли?
        - Я работал! У меня была деловая переписка!
        - А чем вы, простите, занимаетесь?
        - Торгую… кондиционерами.
        - Я не ослышался? Кондиционерами? Да, сейчас на них большой спрос.
        Маслов и сам уже понял, что сморозил глупость.
        - Да, мы поссорились, - признался он. - И жена пошла в парк, чтобы остыть.
        - А вы решили воспользоваться для этого кондиционером, коли уж вы ими торгуете, - съязвил Стас, решив придерживаться «холодной» темы.
        - Я вышел на балкон покурить!
        «Соседи наверняка слышали, как супруги Масловы в тот вечер разговаривали на повышенных тонах. Ему нет смысла отпираться. И почему его допрашивали лишь один раз? Ведь его поведение подозрительно».
        - Знаете, как это бывает, - доверительно сказал вдруг Маслов. - Супруги вспылят, наговорят друг другу глупостей. Он в сердцах говорит: «Я у друга переночую». Она кричит: «А я уеду к маме». Поскольку моя жена немосквичка, то она бежит к подружке, а не к маме. Через парк.
        - То есть вы часто ссорились?
        - Поймите меня правильно. Моя жена красивая женщина и намного моложе. Была, - Маслов отвел глаза. - Да еще и работала инструктором в фитнес-клубе. Кроме групповых у нее были и индивидуальные занятия. Не очень-то приятно слышать в трубке мужской голос, да еще и с кавказским акцентом: «Я Анжелыке вааще-то звоню»…
        - Вы отвечали на ее звонки? - живо среагировал Стас.
        - Она была в ванной, и я… В общем, было пару раз.
        - И вы ревновали?
        - Разумеется, - признался Маслов.
        «Да, соседи много чего слышали», - догадался Стас. И спросил:
        - А почему вы сначала сказали, что жена пошла на родник за водой, а не к подруге ночевать?
        - Потому что я не спрашивал, куда она пошла! Ей кто-то позвонил, и она схватила рюкзак. Что там было, я не знаю. Может, она там с любовником встречалась, в парке!
        - А у нее был любовник?
        - Она не хотела детей. Значит, не планировала жить в браке со мной и дальше.
        - А как вы вообще познакомились?
        - По Интернету, как еще? Сейчас все так знакомятся.
        - И где она жила до того, как приехала в Москву и стала вашей женой?
        - В Белоруссии. Бобруйск.
        - Да, судьба. Приехать из Бобруйска покорять Москву и закончить свою жизнь так страшно и такой молодой. Вы ведь видели, что стало с ее лицом?
        - Она сама виновата.
        - В чем?
        - Надо было оставаться человеком. А не вешать в Инсте статус «В активном поиске счастья». Каково это мужу читать, вы подумали?
        «А не признание ли это?» - задумался Стас.
        - Ваша версия, Николай Георгиевич: кто ее убил?
        - Как кто? Маньяк этот. Говорят, расчлененную женщину в проруби нашли.
        - В полынье, - машинально поправил Стас.
        - И еще одну. У родника.
        - Все так. Но вашу жену убили с особенной жестокостью. Хотелось бы знать: почему?
        - Может, она защищалась? Сопротивлялась изо всех сил, а она ведь была спортсменкой. Вот убийца и разозлился.
        - Ей точно кто-то звонил в тот вечер?
        - Да. Или она звонила. Мы поссорились, и я вышел на балкон покурить, как уже сказал. Слышу - жена с кем-то разговаривает. А лучше сказать, воркует. Потом говорит мне: «Я пошла». - «Куда? - спрашиваю. - Я вообще-то муж и имею право знать». - «Не твое дело. И вообще моя личная жизнь больше не твоя забота» - так она сказала. И ушла.
        - Но вы отправились ее искать.
        - Да, потому что ее телефон не отвечал. Когда Анжелика злилась, то либо сбрасывала звонок, либо вообще отключала мобильник. И я слышал: «Абонент недоступен». А тут гудки. Час гудки, два… Так она еще никогда не делала, понимаете? Я позвонил ее подруге, спросил: «Анжелика у тебя?» Мне просто хотелось знать, что с ней все в порядке. Когда мне ответили «нет», я, разумеется, забеспокоился и побежал в парк. Дальше вы знаете.
        - А вы знаете ее подруг?
        - Разумеется, знаю. Они приходили к нам в гости. Да и я захаживал в клуб, в котором работала жена. Благо он в пяти минутах ходьбы от дома.
        «А по твоему виду не скажешь, что ты занимаешься спортом», - скептически подумал Стас. Маслов говорил вроде бы складно. Хотя первоначальные свои показания изменил. Добавилось много новых деталей.
        - Какой из подруг вы конкретно позвонили?
        - Кристине.
        - Телефон ее не подскажете?
        - Да зачем вам это нужно? - занервничал Маслов.
        - Ваши показания нуждаются в проверке, - сурово сказал Стас. - Сначала вы сказали, что жена пошла на родник за водой, теперь выясняется, что вы поссорились.
        - Вы лучше маньяка ловите! Ищите убийцу моей жены!
        - При ней точно был рюкзак? Не сумка?
        - Какая еще сумка?
        - Какая-нибудь. Сумка с вещами. Коль уж жена от вас ушла.
        - Она не ушла! Просто вспылила!
        - Телефон Кристины.
        Маслов нехотя продиктовал Стасу заветные цифры. Забив номер, Самохвалов увидел, что девушка есть в вотсапе и тут же клацнул на ее фото. Подумал: «Ого! Кастинг у них там, в клубе, что надо!» Сразу захотелось допросить подругу Анжелики лично.
        - Спасибо, - искренне поблагодарил он Маслова. И за фотку, и за контакт.
        «Если он врет, его алиби развалить легко, как карточный домик. А если не врет, то лишний у нас не труп Анжелики Масловой. Кто-то другой. Но как же тогда быть с сумкой? Именно у Масловой сумки не было. Да еще у старухи Ищенко, что, впрочем, надо еще проверить».
        Стас поднялся, и на лице у Маслова появилось такое выражение, будто он наконец забежал в сортир после того, как с час мучился желудочными коликами. Облегчение. Все это не могло не напрягать.
        Когда Маслов закрывал за гостем дверь, руки его дрожали. Стас и это отметил. А на первом этаже, у почтовых ящиков, его перехватила консьержка:
        - Ну что, признался?
        На лице у нее было нетерпение.
        - Признался в чем?
        - Так ведь это он - маньяк!
        - С чего вы это взяли?
        - Так я все видела!
        Стас оторопел. Они тут в поте лица ищут свидетелей, а свидетель вот он! Из лифта вышла супружеская пара с собачкой. «Не та, мелковата. И светленькая», - машинально отметил Стас и решительно взял консьержку за локоть:
        - Пройдемте.
        Пенсионеры замешкались, глядя на мужика, домогающегося пожилую женщину с неподдельным интересом, но тут песик нетерпеливо тявкнул, и супруги заспешили к выходу.
        - Мне надо взять у вас показания, - строго сказал Стас, замирая от предвкушения удачи. Неужто повезло?
        - Я ничего подписывать не буду! - испугалась женщина.
        - Это еще почему?
        - А вдруг он и меня того? На куски изрежет. С пожилыми-то он что творит, сволочь эта. Расчленяет - и в мешок.
        - Откуда такие сведения?
        - Так ведь слухами земля-то полнится.
        «Ну да, в выходные в парке гуляло много народа, а эти умники небось не додумались его оцепить и закрыть все ходы и выходы, когда шарили в полынье. Никто ведь не ожидал, что там такое. Кто-то из гуляющих увидел, как парень поддел багром отрубленную ногу», - тяжело вздохнул Стас. И сказал, как можно мягче:
        - Хорошо, мы будем беседовать не под протокол. И вы мне все расскажете.
        Это было и в его интересах, поскольку он липовый полицейский.
        - А бумагу вы меня не заставите подписывать? - с опаской спросила консьержка.
        - Я - нет, - усмехнулся Стас. И не соврал. Ему просто нужны были факты, чтобы раскрутить Маслова.
        Они прошли в каморку, где дежурили по очереди консьержи. Здесь было довольно уютно: небольшой цветной телевизор, столик, покрытый вышитой скатертью, комнатные цветы в красивых глиняных горшках и даже низкий топчан, чтобы прилечь. Чайник и маленький старенький холодильник, видать, подарок жильцов, которые купили новый, тоже имелись.
        Консьержка тут же включила чайник и достала из холодильника остатки вафельного торта и бутерброды. Стас почувствовал благодарность: утром под осуждающим взглядом жены ему кусок в горло не полез.
        - Как ваше имя-отчество? - спросил он, с любовью глядя на докторскую колбасу.
        - Анна Никитична.
        - Итак, Анна Никитична, почему Маслов маньяк?
        - Так это он ее… Я все видела, - затараторила консьержка. - Аккурат после Рождества это было. Я как раз дежурила в тот вечер. Не хотела сначала, думала выспаться перед самолетом-то, но потом подумала: какая разница где? Отдежурю уж.
        - Перед каким самолетом?
        - С правнуками меня попросили посидеть. Болеют они все: дочка, внук… Жена его в больнице с пневмонией. Сорок процентов поражения легких.
        - Ковид? - сочувственно спросил Стас.
        - Он самый. Попросили неделю за правнуками приглядеть, мал?му-то три годика только. Билеты купили туда-обратно.
        - А вы что же? Не боитесь ковида?
        - Я свое пожила.
        - Значит, вас здесь не было, когда полиция ходила по квартирам и искала свидетелей?
        - Дочка меня подменяла. Две их у меня, одна в Москве, а другая в Саратове. Московские-то побогаче, вот я и помогаю старшей. И деньгами, и… Все равно каникулы сейчас. Я про младшую говорю. Мы двое через двое. Нетрудно пару ночей отдежурить, так ведь?
        - Наверное.
        - Я когда уезжала, все было спокойно, А сейчас весь дом гудит. Маньяк у нас завелся.
        - А почему именно Маслов?
        - Так ведь он вослед за ней выбежал! За бабой своей!
        - Так… И вы это видели?
        - Да.
        - А как же камера? Маслова на видеозаписях идентифицировать не удалось. То есть удалось, когда он вышел через два часа после того, как дом покинула его жена.
        - Так ведь он, гад такой, маску нацепил! И пальто надел долу. Да еще и воротник поднял! Пойди узнай его! Я еще подумала: мороз, а он в пальтишке хлипком. Прятал он там что-то. За пазухой. На голове шляпа.
        - А вы-то его как узнали?
        - Узнала. Высокий, сутулится. Зыркнул на меня из-под шляпы. Ну а кто еще-то? За ней побежал. Не в первый раз он так-то бегает.
        - То есть Масловы ссорились часто?
        - Ох, и часто. Как собаку его усыпили, так и…
        - Стоп! - заорал Стас. Консьержка даже вздрогнула. - Вы сказали, собака?!
        - Ну да. Собака у него была, большая, черная. Он мне как-то даже жаловался. Когда, мол, переписывались, жена говорила, что любит животных. Он думал, гулять с ней будет, лапы мыть. Куда там! Песик-то Анжелку не взлюбил. Она в квартиру - а он лаять. Жильцы стали жаловаться…
        «Неужто нашел?!» - заволновался Стас.
        - Значит, до женитьбы у Николая Маслова была собака. Пес его супругу невзлюбил. Начался конфликт. И собаку усыпили.
        - А куда ж ее? На Кольке-то лица не было. Давно я его знаю, но таким никогда не видела. Очень он был привязан к своему псу. Пришлось выбирать. Баба у него с норовом была. Чуть что - и в бега. А он за ней. Вот почему я его и признала, хоть он в пальто был и в шляпе. Не поздоровался, само собой. Куда ему? За стервой своей побежал!
        - А когда вернулся?
        - Вот чего не знаю, того не знаю. Легла я, время позднее. И занавеску задернула. Выспаться мне надо было, - виновато сказала консьержка.
        На окне уютной каморки и в самом деле висела ситцевая занавеска в мелкий цветочек.
        - То есть вы спите по ночам? И после десяти никакого контроля за жильцами нет? И за их гостями тоже.
        - Дом у нас спокойный, - принялась оправдываться консьержка, - чего по ночам-то не спать? Все спят, не только я. Камеры у нас в подъезде. И на улице тоже.
        - И как Николай Маслов во второй раз выходил один, вы не видели?
        - Спала я, - призналась Анна Никитична. - Самолет у меня был утром, зять заехал и прямо со смены меня забрал. В аэропорт отвез.
        - Вы героическая женщина, - похвалил Стас, - с работы - и на самолет.
        - А чего там лететь? Не в Сибирь же - в Саратов. Другой зять меня встретил. Обрадовался очень. Привез меня домой - и на смену. Дежурит он. А внуков оставить не с кем. Женщины болеют все, а мужики разве справятся одни? Работают они. Жизнь такая, куда деваться?
        - А сейчас как?
        - Дочка поправилась и отпустила меня. А то лежала - температура под сорок. Да и снохе ее лучше. Перебились кое-как с моей помощью, правнуки сыты, обихожены…
        - Ну а что с Масловым? - Стас вернулся к интересующей его теме. - Вы не видели, как он во второй раз вышел из дома и когда вернулся? Правильно я понял? Но видели, как он, прибегнув к маскировке, выбежал из дома минут через десять после того, как в парк ушла его жена? Так?
        - Да, видела. Подтверждаю. Но подписывать ничего не буду.
        «В конце концов, есть записи с видеокамер. Как бы Маслов ни замаскировался, опираясь на показания консьержки, можно его задерживать и допрашивать уже с пристрастием».
        Ларчик открывается просто: есть ДНК убийцы. Надо просто взять у Маслова соскоб. И кровь на анализ. На законных основаниях: есть свидетель.
        Стас заколебался: вернуться и дожать? Но он удержался. Нужен мотив. И как можно больше улик. Иначе полиция все лавры загребет себе. Показания консьержки - это сильно. Но если картина преступления будет полной, включая мотив… Тогда авторство у Стаса уже никто не отнимет. Это он вычислил опасного преступника.
        И Стас позвонил Кристине. Сегодня удача была на его стороне.
        - Але, - напряженно ответила трубка. Номер был красавице незнаком. Но она всегда ждала денежного клиента на индивидуальную тренировку. И Стас решил подыграть:
        - Кристина?
        - Да.
        - Мне вас порекомендовали. Ваша подруга.
        - Кто именно?
        - Анжелика Маслова.
        - Но… - Стас понял: знает. В клубе наверняка уже в курсе, что случилось с одним из инструкторов. Но терять клиента Кристине не хотелось. И она вкрадчиво сказала: - Да, у Энжи проблемы. Вы ведь к ней наверняка хотели. Она реально крутая. Но могу подменить, - кокетливо сказала девушка.
        - Сейчас вы свободны?
        - У меня тренировка. Но надо посмотреть: могла быть отмена. Вообще-то все мое время расписано…
        Разумеется, все они востребованы. Кто бы сомневался?
        - Но хотя бы условия мы обговорить можем? - перебил Кристину он. - Я ведь об индивидуальных занятиях говорю, - намекнул Стас. Кристина заколебалась.
        - А вы где территориально находитесь? - спросила она.
        - В данный момент я в двух шагах от вашего клуба. У друзей заночевал, - беспечно сказал Стас. - Перебрал вчера, вот и решил начать жизнь с чистого листа. С абонемента в фитнес-клуб и персонального тренера. Порыв, так сказать. Вы уж меня не обламывайте, барышня.
        Кристина хихикнула:
        - Хорошо, приходите. Я на вас посмотрю.
        - Встретимся в холле через пять минут.
        - Как я вас узнаю?
        - Я вас узнаю. По фото, которое есть в вотсапе.
        Девушка оказалась не больно-то сообразительной, что не могло Самохвалова не вдохновить. Запудрить ей мозги и узнать все, что нужно, будет нетрудно.
        …Через пять минут он уже сидел на уютном диванчике в просторном холле элитного фитнес-клуба и ждал красавицу Кристину. Как и всякая красавица, уверенная в своих чарах, она опаздывала. Но и Стас никуда не торопился. Рядом стоял автомат с апельсинами, из которых готовился свежевыжатый сок. Цена кусалась: клуб был дорогим.
        «А, была не была!» - Голова еще гудела, и Стас просунул в заветную щель пару мелких купюр. Автомат благодарно загудел, чашки с двумя апельсинами перевернулись, и в пластиковый стаканчик полился нектар.
        Свежевыжатый апельсиновый сок с похмелья - это было то, что нужно. Стас блаженно прикрыл глаза и отхлебнул из стаканчика. Когда он их открыл, у стойки ресепшена стояла красотка в легинсах кислотного цвета, ярко-розовых, и таком же топе. Выглядела она эффектно, хотя Стас не мог не отметить, что ноги у Кристины коротковаты, а талии почти нет. Почему она и сказала о подруге: Энжи была супер. Но накачанные, причем не только силовыми тренировками, ягодицы делали и Кристину весьма и весьма аппетитной для взглядов мужчин. Стас тоже смотрел на нее с удовольствием.
        Он привстал и махнул рукой: сюда! Девушка подошла. На лице у нее было недоумение. И это состоятельный клиент, который пришел в элитный клуб договариваться об индивидуальных тренировках?!
        - Сейчас допью. - Стас глотнул из стаканчика. - А ты присаживайся пока. - И похлопал ладонью по диванчику рядом с собой.
        Он прекрасно знал, как обращаться с такой публикой. По-хамски. Они привыкли к тому, что хозяева жизни обслугу в упор не видят. Кристина и в самом деле послушалась. Присела рядом и терпеливо стала ждать.
        Стас пил сок и внимательно рассматривал девушку. Понятно, куда она тратит заработанные п?том деньги. Вкладывает в себя. Должно быть, не замужем. Хотя Анжелика Маслова была замужем, что не мешало ей тоже ждать принца. И тоже вкладывать заработанные деньги в себя. Наращенные ресницы, накладные волосы, накачанные скулы, солярий, макияж, татуаж, шеллак… Это из того, что Стас знал. Но у баб много хитростей, и все это изрядно стоит.
        Он допил сок, скомкал стаканчик и, небрежно швырнув его в урну, достал из кармана удостоверение:
        - Полиция.
        Кристина, которая проследила взглядом за летящим в урну стаканчиком, едва успела перевести густо подведенные глаза на Стаса, а потом на документ в его руке. На что и был расчет. «Липа» тут же исчезла в кармане, а Стас принял строгий вид:
        - Что, не ожидала?
        Он был в курсе, что большинство инструкторов таких вот элитных клубов иногородние. Или из бывших союзных республик. Соответственно без регистрации и гражданства. Масловой повезло, она вышла замуж и получила заветный статус: москвичка. Кристина, видимо, еще была в поиске. Потому что она стушевалась:
        - А что я такого сделала?
        - Речь не о тебе, а о твоей подруге. Ты же в курсе, что Энжи, как ты ее называешь, убили. Ты ведь живешь рядом с парком. На съемной, правильно я понял?
        - У меня есть временная регистрация! - пришла в себя Кристина. - Вы не имеете права!
        - Тихо, тихо… Против тебя лично мы ничего не имеем, полиция… Ты про маньяка слышала?
        - Кто же про него не слышал?
        - И что? Будем молчать и дальше?
        Кристина заколебалась.
        - Или ты думаешь, что тебя Маслов не тронет?
        - Так вы знаете, что это он?!
        - Мы знаем все, - сурово сказал Стас. Мысленно он ликовал. Эти олухи из убойного отдела ринулись по следу маньяка, и никому и в голову не пришло, что тут банальная бытовуха.
        Убийство жены послужило для Маслова толчком. А до того была попытка отомстить и всем бабам, которые в одиночку шатаются по темному парку. Не исключено, что Маслов идентифицировал их со своей женой, которая после ссоры убегала от него к подружке или просто остудить кипящие чувства прогулкой на свежем воздухе.
        Что до парейдолии, и тут есть объяснение. Маслов был привязан в своей собаке, до того как в его жизни появилась Анжелика. И вынужден был своего любимца усыпить, во избежание конфликта. Когда жена задумала уйти, Маслов ей этого не простил. И собаку припомнил.
        Он и в самом деле похож на шизофреника, страдающего своеобразными галлюцинациями, как его описывала Люба. К тому же агрессивный. Стас был уверен, что, выбегая вслед за женой из дома, Маслов прихватил бейсбольную биту. Потому на нем и было длинное драповое пальто. Холода он не чувствовал, настолько был разгорячен.
        - Но я не виновата! Откуда же я знала, что он так прореагирует! - заартачилась Кристина.
        - Прореагирует на что?
        - Я… я сказала ему об аборте. Честное слово, я не хотела! - Кристина умоляюще сложила руки, прямо как маленькая девочка.
        - Стоп. Маслов тебе позвонил, как только его жена выбежала из дома?
        - Она еще ботинки надевала, - всхлипнула Кристина. - А он орать на меня начал: не вздумай открыть ей дверь! Пусть домой идет, после того как мозги проветрит. А я возьми, да и ляпни: ей и без меня есть к кому пойти.
        - Ты знаешь о ее любовнике?
        - Кто ж о нем не знает? - Кристина перестала плакать. - Ходит тут один. Круче вареного яйца. На «мерине» приезжает с персональным водителем. Тот за хозяином в клуб идет, как преданная собака, с плечиками.
        - С чем?!
        - Ну, для одежды. Куртка, видать, барская денег бешеных стоит. Да еще понты. Кекс куртку-то снимет, а водитель примет ее - и на плечики. Несет в машину, будто это ваза хрустальная. А потом хозяина встречает, помогает одеться. Иван Степанович арендует персональную дорожку в бассейне. Один там плавает, да еще инструктор на бортике стоит, следит, чтобы никто больше эту дорожку не занимал.
        - Инструктор, не Анжелика?
        - К ней он на индивидуалку ходил. Выбрал ее из всех, - фыркнула Кристина. Стас почувствовал в ее голосе зависть. - Три раза в неделю, как по часам.
        - А после тренировок? Было у них что?
        - Она вообразила, что да. Аборт от мужа сделала. Колька давно ребенка хотел, ему ведь скоро полтос. А она все тянула: вдруг да кто получше подвернется. А тут этот. На «мерине».
        - С этого места, девушка, подробнее. Подруга тебе проболталась о своих планах. Мол, не собирается рожать от мужа, ибо есть кандидат гораздо перспективнее.
        - Да он ей ничего не обещал! Такие не женятся. Не на приезжих.
        - Это ты от зависти так говоришь. Когда тебе Энжи сказала об аборте?
        - Господи, да это я ей врача посоветовала! И клинику. Чтобы дешево, анонимно и с гарантией.
        - Ты сама это проверила? - сообразил Стас. - В смысле, тоже делала там аборт?
        - А что ж рожать непонятно от кого? То есть, я хотела сказать, живя на съемной квартире и не имя гражданства.
        - Сама-то откуда?
        Девушка отвела глаза:
        - Из Приднестровья.
        - А он? Отец ребенка? - Стас попытался установить с ней контакт, разговорить. Пусть пожалуется на жизнь.
        - Сволочь он, - в сердцах сказала Кристина. - Врал, что не женат. Я же говорю: не женятся они на приезжих, эти богатые москвичи. И Энжи зря надеялась.
        - Но Маслов-то на ней женился.
        - Вот и надо было держаться за то, что есть, - с досадой сказала Кристина.
        - Уж не собиралась ли ты подобрать Николая, после того как Энжи его бросит? - сообразил Стас.
        - А если и так, то что?
        - Неудачный выбор. Да ты и сама, видать, это поняла. Но поздно. Маслов поругался с женой, а ты знала, что у него с головой не все в порядке. И что он ревнивец. И решила доставить подруге неприятности.
        - Я же не знала, что он ее убьет!
        - Он и так уже был на взводе, а тут ты ему про аборт, который сделала жена. Анжелика наверняка держала это в тайне от мужа. Неудивительно, что он рванул за ней, прихватив бейсбольную биту. А почему ты молчала-то? Ты ведь знала, что Анжелику убил муж.
        - А кому я должна была сказать? В полицию пойти? А то мне делать больше нечего! Праздники ведь. Я девушка красивая и свободная. Поклонников хватает.
        - Ты промолчала, и Маслов убил еще двоих… Вот что. Мы сейчас поедем в полицию, и ты дашь показания. - Стас достал телефон. Кристина испуганно молчала. Стас звонил следователю. Трубку взяли не сразу, но наконец гудки прервались мрачным:
        - Слушаю.
        - Это Самохвалов. Я его нашел.
        - Кого его?
        - Маньяка. У меня есть два свидетеля. Срочно высылайте группу захвата. Преступник может быть опасен. У него не все в порядке с головой.
        - Самодеятельностью занимаешься?! - заорала трубка.
        - Я работаю, в отличие от вас. Теперь мне есть чем крыть. Оба свидетеля на месте и готовы дать показание.
        - Ну, если ты ошибся…
        - Я отвечу.
        - По закону ответишь! Я тебе устрою на полную катушку! Диктуй адрес! Кто он, твой подозреваемый?
        - Николай Маслов. Консьержка видела, как он выбежал из дома следом за женой. Посмотрите еще раз записи с видеокамер. Маслов был в длинном драповом пальто, в маске и в шляпе. Под пальто он, скорее всего, прятал бейсбольную биту. Мотив - ревность. Подруга Анжелики Масловой, Кристина, которая сидит сейчас рядом со мной, призналась, что за минуту до того, как Анжелике выйти, сказала Маслову по телефону о сделанном недавно женой аборте. Что его и сдернуло.
        - Скоро выезжают, - коротко ответил следователь.
        - Ну, вот и все. - Стас вздохнул и убрал мобильник. - Одевайся, пойдем полицию встречать.
        - Но я на работе!
        - Отменяй свои индивидуальные занятия. А на групповых подменят.
        - Вы не имеете права!
        - Без разговоров. Если не хочешь, чтобы тебе статью припаяли. Это ведь ты спровоцировала убийцу.
        Кристина закусила губу и встала. Больше ее уговаривать не пришлось.
        …Маслова взяли быстро и без шума. Стас поднялся на десятый этаж и позвонил в знакомую дверь.
        - Я у тебя удостоверение забыл, - сказал он, глядя в глазок. И Маслов тут же открыл. После чего в квартиру ввалилась группа захвата. Маслова мигом положила на пол, заломив ему руки.
        - Пальто ищите, - отрывисто сказал Стас. - От биты он наверняка избавился.
        - С тобой потом, - хмуро сказал старший опергруппы. - Сделал дело - отойди в сторону и не мешай.
        Стас не стал спорить. Главное, что дело сделано. Маньяк задержан.
        В отделение полиции Стас не поехал. Туда отправились Кристина и перепуганная консьержка. Стас отвел глаза, чтобы не видеть ее укоризненного взгляда: ну я же просила.
        - А со мной что? - спросил он у знакомого майора, который покидал квартиру Николая Маслова, где проходил обыск последним.
        - Тебя вызовут повесткой. Гуляй пока.
        - Надеюсь, с меня-то подозрения сняты?
        - По результатам экспертизы.
        - Понятно.
        Когда все уехали, он хотел было тоже сесть в машину, но потом опомнился. Позвонил Людмиле:
        - Привет. Ты дома?
        - Где же мне быть?
        - Гуляешь, раз на свободу выпустили. По магазинам решилась прошвырнуться.
        - Собиралась, но на Дзене зависла.
        - Только что взяли твоего маньяка. В соседнем подъезде был кипеж.
        - Да ты что?!
        - Я сейчас поднимусь, расскажу. Чаю нальешь?
        - Запросто!
        И он развернулся на сто восемьдесят градусов. Люська заслужила узнать обо всем из первых рук. Ей к тому же Маслова опознавать.

* * *
        Впервые за много дней я спал крепко. Первую ночь после убийства своего соседа. Хотя я знал, что менты уже рыщут. Когда я убивал этого огромного мужика, то потерял всякую осторожность. Он разбил мне нос и вырвал клок волос. У него под ногтями остались куски меня. Я, как и все, смотрю детективы. Есть довольно забавные. Про всяких маньяков. Им до зарезу надо совершить какие-то ритуалы. Чушь полная, но смотреть порою интересно.
        Я в курсе про анализ ДНК и что экспертам достаточно соскоба для идентификации преступника. Волоска или микрочастички убийцы. А там столько всего осталось! На площадке для выгула собак, где мы отчаянно дрались.
        Мне конец, если они на меня выйдут. А сделать это нетрудно, потому что я с перепугу соврал. Я наврал им столько, что… Лучше бы я молчал! Но я растерялся. Я даже подумал, что этот мент пришел надеть на меня наручники. Коротышка, возомнивший себя крутым. Он так смотрел, что я от страха опять соврал. Мне показалось, что он все знает. И про собаку.
        Главное - это собака. Она наконец заткнулась. Ведь я убил ее хозяев. Сначала бабу, потом его. Этого наглого засранца, моего соседа. Теперь мне надо затаиться. Потому что менты рыщут. Хорошо, что я работаю онлайн. Сейчас не сезон, продажи встали. Надо ждать весны. Все раскачиваются после рождественских каникул, а босс вообще еще не вернулся из-за границы. Не знаю, где он там шляется в такое непростое время, но богачам законы не писаны. Зато нас, рядовых сотрудников, оставили в покое. Мы не спеша входим в курс дела.
        Ха-ха, дело! Купить - продать, и все дела. Москва давно уже огромная перевалочная база, здесь только офисы и мы, офисный планктон.
        …Я мечтаю выспаться. О, сколько дней я уже нормально не спал! Слушая ночами этот бесконечный протяжный вой. Только бы его не впустили в наш подъезд, этого пса. Хотя люди у нас сердобольные, и к животным они относятся гораздо лучше, чем к своим соплеменникам. Подумают, что пес потерялся, хотя на нем нет ошейника с запиской. Но он холеный, породистый, сразу видно, что не бродячий. И перед ним откроют дверь, та же консьержка.
        - Ах, какая милая собачка.
        Он был бы очень хорош, этот пес, если бы не выл. Но с этим покончено.
        Я лег и закрыл глаза. О, блаженство! Пока они меня не вычислили, я хотя бы высплюсь…
        Когда мне хорошо, я вижу море. Тот песчаный берег, где я был так счастлив. Где у меня было все, включая любимую женщину. И вот я качаюсь на бирюзовой волне, раскинув руки. И смотрю на облака. Я снова малыш, и мне чудятся в этих белоснежных, проплывающих по синему-пресинему небу глыбах верблюды и слоны, черепахи и овцы, туманные драконы и крокодилы… Мне хорошо…
        О господи, что это?!! Не может быть!!! Он все-таки пришел, сволочь! Нашел дорогу домой, и его впустили! Он пришел и стоит под дверью! Под моей дверью!
        Но почему под моей? Почему он прибежал сюда, а не в морг, где лежит теперь тело его хозяина? Он должен стоять там, под их окнами, этот чертов пес. Собаки ведь так преданны, что проявляют порою чудеса. Они могут найти своего друга где угодно. Если только их не запереть под замок…
        Дикая боль вдруг раздирает мою голову. Длинная раскаленная игла снова медленно ввинчивается в череп. Я тебя прошу: не вой! Ты разрываешь мне сердце. Я слышу, как ты умираешь, и ничего не могу поделать. Твоя боль передается мне. Это я теперь вою. Мы вместе…
        Перед глазами вспышка. Я все вспомнил! Главное, я вспомнил, за что так ненавидел ту женщину. Которая решила от меня уйти. Предательница, лишившая меня единственного друга.
        Господи, какой же я болван! На меня, похоже, затмение нашло. Зачем же я убил всех этих людей? Эти соседи… Они, похоже, существовали только в моем воображении.
        Потому что это моя собака.
        Оптимистическая трагедия
        Людмила и в самом деле застряла в комментариях на Дзене. Она давно уже ловила себя на мысли, что это сродни зависимости, наркотической или алкогольной. Так и хочется, чтобы эти цифры росли: число подписчиков, лайки, деньги, которые накапали, блог-то монетизированный. За каждую статью платят. И все зависит от тебя, надо только чтобы зашло. Написать так, чтобы люди к тебе потянулись. Ответить на комментарии, поощрить, чтобы писали еще.
        И она писала, отвечала, постепенно входя в азарт…
        Муж с утра ушел на работу, сказал, что надо выбираться из этой ненормальности, когда все у тебя онлайн: и работа, и досуг. И жена, которая постоянно торчит в гаджете. Поэтому Сергей поставил вопрос перед руководством ребром: или-или. И поехал закрывать больничный.
        Дочь пока еще была на удаленке, но пошли слухи, что и старшеклассников скоро снимут с затянувшегося карантина. Людмила с тревогой ждала новостей. Когда уже поймают этого маньяка? Любку из дома страшно выпускать.
        Хотя убил-то он теперь мужика. И лучшая подруга, психолог, сказала, что все дело в сумке. Но все равно страшно.
        Подводя итог своего ковидного заточения, Людмила набила в блоге статью:
        ХРОНИКИ КОВИДНОГО ЗАТОЧЕНИЯ: КОНЕЦ ИСТОРИИ. ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
        Ну, что: мне и мужу с дочкой пришли результаты повторных тестов. В пятницу к нам зашла деловая дама с медицинским чемоданчиком, из спецзащиты только маска на кончике носа, супруг с коварной улыбкой спросил: «А не боитесь? Я же ковидник». И сделал шаг вперед. Дама не дрогнула. «Я с марта ничего не боюсь», - гордо сказала она и открыла свой «сейф» с пробирками: «Подходите по одному».
        Зато мы напряглись: уже две недели чалимся. Я рванула промывать нос и полоскать горло, пока супруг своей обаятельной улыбкой отвлекал медработника, потом оплодотворила своими мазками пару пустых пробирок. Две палочки в нос и в гланды. И оля-ля! Наградой нам были три отрицательных теста!
        «И что дальше? - спросила я у мужа. - Кто и как будет нас освобождать? Я жду фанфары». Первым проснулся «Социальный мониторинг». Который сообщил, что нам необходимо вернуть государственный прибор слежения за нами. Помнится, нам его предоставили, я писала об этом в одной из статей. «А хоть сейчас забирайте», - сказала я. (Кстати, так и не приехали еще за аппаратом). И задала встречный вопрос: «Когда можно будет удалить приложение?»
        Любезная девушка на том конце эфира сообщила, что это происходит автоматически, согласно постановлению. Отсчитайте четырнадцать дней от даты его подписания. Вечером контрольная эсэмэска мужу действительно не пришла. А вот мне пришла! В половине восьмого! И я всерьез напряглась. Эй, а меня кто снимет с мониторинга? У меня вообще-то два отрицательных теста и ни одного положительного!
        А теперь выводы из этой ковидной истории. Бардака хватает. И непоняток. Муж болел ковидом как-то странно, без характерных симптомов, без поражения легких, раз КТ не стали делать, и потери обоняния, а я, живя с ним все это время в одной квартире и не применяя средств индивидуальной защиты, не болела вообще. Согласно моим двум тестам.
        И что мы теперь имеем? У мужа теперь якобы есть иммунитет, и прививку ему делать не надо аж полгода. А если это все-таки был не ковид? Надо сдать анализ крови на антитела. И нам с Любашей. Платно-то дорого получается, если на троих. Значит, записаться и ждать своей очереди. Желающих сейчас много.
        Вот и получается, что многие предпочитают держаться от государственной медицины подальше из-за всех этих сложностей. Так мне, во всяком случае, кажется. И не обращаются к врачу, когда температура поднялась или нос заложило. Ходят по-прежнему на работу.
        Я подозреваю, что в магазинах и общественном транспорте полно действительно больных людей, которые так же, как и мы, столкнулись с беспределом надзорных органов и всячески избегают карантина.
        Вот это действительно проблема.
        КОНЕЦ ИСТОРИИ.
        Она поставила точку и невольно вздрогнула: зазвонил мобильник. Глянула на дисплей: Стас. И с радостной новостью: маньяка задержали! Разумеется, она хотела подробностей…
        - Заходи. - Людмила сочувственно посмотрела на помятого Самохвалова.
        Небрит, ботинки грязные. Лицо усталое, но зато довольное.
        - Может, пивка? - подмигнула она.
        - Я за рулем, - с сожалением сказал Стас. - Если я снова вернусь домой без машины, то наутро меня ждет чемодан со шмотками, стоящий в прихожей. И - на выход.
        - Это ведь твоя квартира. Ты же платишь ипотеку, а не Марина, - напомнила Людмила, принимая у Стаса куртку.
        - Но я ведь благородный человек, не сволочь, - он тяжело вздохнул. - Не могу же я выгнать на мороз жену с маленьким ребенком.
        - У твоей Маринки мама есть. Которая только обрадуется.
        - Возможно, ты права… Пожрать есть чего? - Стас прошел прямиком на кухню.
        - А как же! Остатки вчерашнего банкета. А хочешь, борща налью.
        - Хочу! Очень! Накорми меня, пожалуйста!
        Людмила терпеливо ждала, пока он наестся. Хотя Стас видел, как горят ее глаза. Иванова жаждет подробностей.
        - Не переживай, его взяли. - Он опять принялся за борщ.
        - И кто это?
        - Маслов.
        - Маслов?! Погоди, а как же тогда собака?!
        - Собака была, - энергично жуя, сказал Стас. - Он, когда женился, усыпил обожаемого пса. Баба его заставила.
        - Поверить не могу! Ведь я его помню, Маслова. Мы ведь в одном доме живем, поэтому сталкивались. Во дворе, на парковке. Я по фоткам его вспомнила, которые Леша показывал.
        - Опознать его сможешь? - Самохвалов облизал наконец ложку. - Вкусно.
        - Опознать? - Людмила заколебалась.
        - По возрасту подходит. Ты сама говорила, что мужчине, напавшему на тебя, лет сорок.
        - Но ведь это Маслов! Сосед! Я никогда не думала о нем как о маньяке!
        - Самое время подумать. - Стас принялся за второе. - Когда еще дома покормят… Ты зайди в Инстаграм Анжелики. Посмотри фотки. Наверняка есть те, где она с мужем.
        Людмила отрезала ему еще один кусок холодной, но тем не менее вкусной свинины, подложила в тарелку гарнир и полезла в смартфон. Инстаграм Анжелики Масловой пестрел фотографиями. Но в основном ее самой. У Людмилы невольно слюни потекли: ничего себе подписчиков! И лайков. Девушка была популярна. Еще бы! С такой броской внешностью! И с такой фигурой!
        Фотографий из фитнес-клуба было полно, Анжелика ими даже злоупотребляла. И в купальнике хватало. В совместном, подчеркивающем осиную талию девушки, и раздельном, так что видны были кубики накачанного пресса. Даже в нижнем белье были фото. А вот ее мужа Людмила отыскала с трудом, и то пришлось откручивать ленту назад. И долго откручивать. Даже не будучи хорошим психологом, нетрудно было догадаться, что Анжелика в поиске и про мужа предпочла забыть.
        Маслов, видать, бесился, читая блог своей жены в Инсте. А в особенности из-за ее фотографий в купальнике и в нижнем белье. Это любого мужика сдернет, а уж если в его психике есть отклонения…
        Людмила засомневалась. Но, и глядя на фото Маслова, она не могла с уверенностью его опознать. В парке в тот вечер было темно, да еще и в глазах пелена стояла, когда маньяк душил.
        - Ну что? - Стас наконец насытился.
        - Я не смогу дать против него показания, - с сожалением сказала Людмила.
        - Да ты что?!
        - Стас, там и без меня обойдутся. Леша сказал, образцов для анализа ДНК полно.
        - В кусты, значит? - Самохвалов разозлился.
        - Да пойми ты: я не уверена, что это был Маслов!
        - Это потому что он твой сосед? Или в полицию идти не хочешь? Все еще штрафа боишься.
        - Ничего я уже не боюсь. Надо будет - пойду. Но тот мужчина был, как мне кажется, малость похудее.
        - Это же фото… На видео и на фотографиях люди кажутся побольше, чем в жизни. Фото полнит, одним словом. Ты Маслова давно вживую видела?
        - Я не помню, - Людмила виновато отвела глаза.
        - Ладно. Его следователь все равно раскрутит. Улик - во! - Стас чиркнул себя ладонью по горлу. - В общем, я свое дело сделал. Надеюсь, что от меня теперь отвяжутся. А мне пора подумать о том, как жить дальше. Спасибо за обед.
        Он встал. Людмила с жалостью посмотрела на его потертые джинсы и перевела взгляд на небритые щеки:
        - Образуется. Я с Любой поговорю.
        - А при чем тут Люба?
        - Она поговорит с Лешей.
        - А то я сам не могу с ним поговорить!
        - Ты - не можешь. Разговор у вас не получится. Он не умеет прощать, а ты не умеешь просить. Если Градов и сделает одолжение, то мне. Через Любу. В память о шоу «Игра на вылет», где мы с ним когда-то лишь чудом выжили. Я не люблю об этом вспоминать, но если надо…
        - Я тебе, в общем, никто, - хмуро сказал Стас.
        - Мы все друг другу никто. Люди, не связанные кровными узами. Люба, Сергей, Леша… Но зачастую бывает, что с чужими людьми намного комфортнее, чем с родственниками. Так почему для них что-то сделать, наш кровный долг, а для друзей нет?
        - На философию потянуло, Иванова?
        - Так я ж две недели дома просидела! Было время подумать. В общем, не твоя печаль. Езжай к Маринке.
        - Я лучше на работу. Сейчас заказов наберу - и допоздна.
        - Тогда я тебе с собой сэндвичей сделаю. Свинины еще много. А Серый борщ на ужин похлебает.
        Самохвалов посмотрел на Людмилу с благодарностью. Чем дольше живешь, тем меньше друзей. Куда-то они деваются. Позвонить бы, да лень. И что скажу? Как жизнь? Понятно, что хреново. Какая сейчас может быть жизнь, когда все по норам сидят.
        И, не пойди Иванова тем вечером в парк, оборвалась бы и эта дружба.
        - Созвонимся, - сказал Стас перед тем, как закрыть за собой дверь.
        В тот момент он верил, что в деле о псе-призраке поставлена точка.

* * *
        Маслов сидел сгорбившись и почти неподвижно. Он и так-то сутулится, а тут скособочился, растекся на неудобном стуле, глядя себе под ноги, и бурчал что-то невнятное. Допрашивать его было неимоверно трудно.
        - Николай Георгиевич, вы признаете свою вину?
        - Вину, какую еще вину? - Маслов упорно не смотрел на того, кто его допрашивал.
        - Улики, найденные в вашей квартире, свидетельствуют о том, что вы убили свою жену.
        Маслов молчал. И следователь надавил:
        - У вас в квартире найдено пальто. Оно в довольно-таки странном виде. Вы его постирали.
        - А что, стирать нельзя?
        - А почему в химчистку не отдали? Хорошее драповое пальто. Зачем вы засунули его в стиральную машинку? Выбросить было жалко? Ведь вы его испортили. Там, в парке, - намекнул следователь.
        - Хорошее пальто, чего его выкидывать, - Маслов все так же безразлично смотрел в пол.
        - И все же его можно идентифицировать. Именно в этом пальто вы бросились за своей женой вечером восьмого января. После того, как вы с Анжеликой поссорились и она решила от вас уйти. Мы еще раз внимательно посмотрели записи с видеокамер. Пальто можно идентифицировать. Вы прибегли к маскировке, но есть детали, которые позволяют следствию определить, что это именно вы, Николай Георгиевич. К тому же у нас есть два свидетеля. Оба дожидаются очной ставки с вами. Пригласить, или вы напишете чистосердечное признание? Пальто вы отстирали, и свитер тоже. А вот про майку забыли. И про ботинки. Крови было столько, когда вы зверски избивали жену бейсбольной битой, что и свитер пропитался. Его вы постирали вместе с пальто. Но не заметили крохотных пятнышек на нижнем белье. Кровь попала и на вашу майку. Вы еще какое-то время в ней ходили, а потом засунули в бак с грязным бельем. И ушли в запой. Майку мы нашли, она отправится на экспертизу. Вместе с ботинками. Но я почему-то уверен, что кровь на ней принадлежит вашей жене. Что касается свидетелей, то я их сейчас приглашу…
        - Не надо. - Маслов внезапно поднял голову. Взгляд его был осмысленный. - Она меня видела, эта старая сука.
        - Вы про консьержку?
        - Старая сука, - упорно повторил Маслов. - Я ей денег хотел дать, да она куда-то провалилась. Спросил - сказали, что уехала. Когда будет - неизвестно.
        - Вы хотели подкупить консьержку?
        - Больше меня никто не видел.
        - А как же Кристина? Ей вы тоже хотели дать денег, чтобы молчала?
        - А, еще одна сука. Нет, сучка. Женина подружка. А эта здесь зачем?
        - Вы ей звонили, пока ваша жена одевалась в прихожей. От Кристины вы узнали об аборте, который сделала супруга.
        - Ненавижу! - Маслов сжал кулаки и распрямился. - Всех этих сук и сучек. Ненавижу!
        Его глаза недобро блеснули. На левом виске забилась жилка.
        «Охрану позвать? - напрягся следователь. - Он явно не в себе. Надо будет назначить судебно-психиатрическую экспертизу». Он так и сказал:
        - Николай Георгиевич, вы будете освидетельствованы врачом-психиатром. Соберется консилиум, где будет решаться вопрос о вашей дееспособности. В соответствии с заключением экспертной комиссии и будет избрана мера пресечения для вас.
        - В дурку меня хотите упрятать? - криво усмехнулся Маслов. - Валяй.
        - Вы признаетесь в убийстве своей жены? Или будем упорствовать?
        - Да. Признаюсь, - отрывисто сказал подозреваемый.
        Следователь постарался сдержать свою радость. Не показать виду, как все благоприятно складывается для обвинения. На самом деле картинка на видео была нечеткой, и идентифицировать на ней Маслова практически невозможно. Главной улики, орудия убийства по-прежнему не было. Пальто и свитер Маслов отстирал. В ботинках он шел по глубокому снегу, не факт, что на них осталась кровь. А кровь на майке могла быть и его: порезался во время бритья. Пока зацепиться было не за что, только косвенные. Тут только давить. Следователь не думал, что Маслов так быстро сломается.
        Поэтому сдержанно сказал:
        - Я заношу это в протокол, Николай Георгиевич. Явку с повинной оформлять уже поздно, а вот чистосердечное признание…
        - А мне не все равно? Раз меня в психушку упрячут.
        - Это не мне решать, а суду. Я могу только назначить экспертизу, основываясь на ваших действиях, которые, мягко говоря, странные.
        - Странно, что я убил эту суку? - криво усмехнулся Маслов. - После того, как эта тварь сменила статус «замужем» на «в активном поиске»? И я понял, что она меня хочет кинуть. Это я ее вытащил в Москву из ее Засранска. Я! Дал ей все: гражданство, прописку. Знакомых напряг, деньги заплатил. Сашка надо мной смеялся, приятель мой: «Лошара ты, Колька. Она из тебя бабки высосет и кинет. Найдет побогаче. Недаром она в дорогом фитнес-клубе тусуется. Тоже мне работа! Скажи, чтобы ушла. Не то пожалеешь».
        - И почему вы не настояли на том, чтобы Анжелика бросила эту работу?
        - Бабки ей там хорошие платили. А я не мог удовлетворять ее растущие потребности. Вы даже не представляете, каких бабок все это стоит. Одни ноготочки - десятка в месяц.
        - Десять тысяч в месяц на маникюр и педикюр?!
        - Ну не десять, потому что педикюр не каждый раз. Но все равно: это только на ногти. А она ведь себе постоянно что-то колола. А я кондиционерами торгую. Бизнес сезонный. Ну откуда у меня такие деньги? - с тоской сказал Маслов. - А больше я ничего не умею. Всю жизнь манагер. Купи - продай. Подрабатывать? И где? Таксовать, что ли? Так ведь когда баба - прорва, никакого здоровья не хватит, сколько ни принеси, все мало.
        - А развестись?
        - Отпустить, то есть? Э, нет. Это я ее нашел в этом ее Засранске. Она приехала - в метро боялась спуститься. Овца овцой. Обувь из дерматина - стыд, а не обувь. Жалость и смех. Одел, обул, пообтесалась в столице моя провинциалочка. А теперь: мерси, мне надо расти. На меня олигархи теперь клюют…
        - А куда вы дели бейсбольную биту? - как бы невзначай спросил следователь.
        - В снег сунул неподалеку от дома, - безразлично сказал Маслов.
        - Куда именно?
        - А я помню? В большой сугроб.
        - Место можете показать?
        - Не помню, - хмуро сказал Маслов. - Может, и смогу. Я был злой, понимаете? Мне семью хотелось, детей. А эта сука… - Он скрипнул зубами. - Издевалась надо мной. Фотки свои выкладывала в кружевном белье. Вот, мол, я какая. Да, было на что посмотреть.
        - Поэтому вы и избили ее так зверски, да еще и бейсбольной битой? Лицо изуродовали?
        - Захотелось выбить из нее весь этот силикон, который она в себя закачала, а что? - с вызовом спросил Маслов. - Потому что она сука. В активном поиске, вы гляньте! Со штампом в паспорте! Она ведь знала, что я ее блог читаю! Хотела независимость свою показать! Вот и нарвалась…
        Следователь терпеливо ждал, когда Маслов выговорится. Наконец он замолчал. Теперь можно было приступать к главному.
        - Николай Георгиевич, осталось выяснить по остальным эпизодам. Особенно меня интересуют ваши отношения с Марией Петровной Ищенко. Когда, при каких обстоятельствах вы с ней познакомились?
        - А это еще кто? - подозрительно спросил Маслов. - Еще одна подружка Анжелики?
        - Вряд ли они были знакомы. Марии Петровне было семьдесят шесть. Если только не родственники.
        Маслов напрягся.
        - Не знаю я никакой Ищенко, - сказал наконец он.
        - Хорошо. А где вы были вечером седьмого января?
        - Это в Рождество, что ли?
        - Да, в ночь после Рождества.
        - Дома, где же еще.
        - Один?
        - Почему один? С женой. Праздник же. Вот мы и отмечали. Она почти не пила, а тут расслабилась. Шампанского бутылку вылакала. Ну, я ее тут же в койку и потащил. А она - не могу, не буду. Тут-то я и завелся. Подумал, что у нее кто-то есть, раз со мной не хочет. Оказалось, еще хуже: эта сука аборт недавно сделала! А я-то думаю, что за таблетки она пьет? Даже в Инете пробил. Бабам их только выписывают.
        - То есть ваше алиби не может подтвердить никто, кроме жены? Которой больше нет в живых.
        - В смысле? Какое алиби? - напрягся Маслов.
        - Кроме убийства Анжелики Масловой, у нас еще три эпизода. Все трупы найдены в вашем парке.
        - Ну а при чем тут я?
        «Притворяется или в самом деле не понимает?» - следователь заволновался.
        - Такие убийства, Николай Георгиевич, называются серийными…
        - Погодите… Я чего-то слышал, хоть и бухал все эти дни… Бабу какую-то на куски разрезали.
        - Не бабу, а пожилую женщину. Ищенко Марию Петровну.
        - Вы куда гнете-то? Типа это я ее? Не-ет… Так не пойдет… Типа я маньяк, что ли? Ах, вот оно куда… Не-ет… Экспертиза, значит. Консилиум. Суки! - Маслов вскочил.
        Следователь едва успел вызвать охрану. Когда подозреваемый поднялся по весь рост с перекошенным лицом и сжатыми кулаками, стало видно, что, несмотря на кажущуюся вялость, Маслов невероятно силен. Его едва успели перехватить, когда он, хрипя от бешенства, навалился на стол. Его руки тянулись к горлу того, кто его допрашивал. Маслов сучил ногами и, брызгая слюной, визжал:
        - Суки, суки, суки!!! Я бабу свою убил! Свою, понимаете?! Имею право! Нет за мной больше ничего! Хоть на куски меня режьте, суки! Не убива-ал… - И он протяжно завыл.
        Следователь вытер пот, выступивший на лбу. Отклонения в психике явные. Но уж очень натурально играет, если играет.
        - У вас возьмут образцы ДНК и кровь из вены. Будет проведена сравнительная экспертиза. Отпираться бесполезно. Вы, быть может, сами не помните, как бегали ночью по парку в поисках, на ком бы выместить свою ненависть. Уведите.
        «Да, тут еще работать и работать. Может, вызвать этого, как его?.. Самохвалова? Опер? из убойного прощелкали, а он Маслова вычислил. Крыша у него уж больно крутая, у этого бывшего мента. Потому и знает так много. Вот пусть и поделится этой информацией».
        Пятое совещание на Zoom
        Накануне Марина вроде бы оттаяла. Когда Стас привез наконец денег. Ему повезло с заказами. Работал как ишак, допоздна, зато заслужил улыбку жены и ужин. Готовила Марина так себе, не в пример Ивановой, но Стас понимал, что не в его положении привередничать.
        В общем, обстановка в семье нормализовалась. Хотя на работе по-прежнему не рассосалось. Но Стас решил все равно туда поехать. А дальше по обстоятельствам. И был крайне удивлен, когда сначала от Любы, а потом и от Людмилы пришло сообщение в мессенджер: «Срочно надо посовещаться. Подключайся».
        Едва он ответил «Ок», Градова прислала ссылку.
        «Лаврушку, что ли, будут раздавать? - приободрился Стас. - Ведь это я вычислил и раскрутил маньяка. Что там за награда для героя?»
        - Наконец-то! - было первое, что он услышал, пройдя по ссылке. Все уже были в сборе.
        Нетерпение выказала, как и всегда, Иванова. Вот уж у кого шило было в одном месте. Источник всеобщего беспокойства. Сегодня Апельсинчик была одна, без мужа, который снова уехал на работу. Но Стас не сомневался: вечером жена ему все доложит. Ивановы жили дружно.
        - Чего такая спешка? - буркнул он. - Маньяк в камере, дальше уже не наша работа. Барышни могут гулять вечерами по парку спокойно.
        - У нас новые вводные. - Слово взял Градов. - Вчера Николай Маслов признался в убийстве своей жены.
        - Ну и?.. - непонимающе спросил Стас. - Надо раскручивать его дальше.
        - Не все так просто. Я, использовав все свое влияние, поторопил экспертов. И мне прислали заключение первому. Сегодня ночью. Я как следует поработал…
        - Да ты всю ночь не спал! - не выдержала Люба. - А с утра уехал на работу. Леша, да разве так можно?
        Градов и в самом деле выглядел не лучшим образом. Лицо серое, под глазами залегли глубокие тени. На столе перед ним красовалась большая кружка, можно было не сомневаться, что с кофе. Стас тщетно пытался разглядеть логотип, либо какие-то другие опознавательные знаки. Но кружка была безликой, даже цвет определялся с трудом, не белая, не серая, и не бежевая. Рядом лежала такая же безликая ручка, точь-в-точь такого же цвета.
        - Дело чрезвычайно интересное. - Голос у Градова сел, и он откашлялся. - Жену и в самом деле убил Маслов, тут сомнений никаких. На майке Маслова ее кровь, мотив налицо: ревность. Да и сам Маслов не отпирается. А вот по остальным эпизодам куча вопросов. Главное - по Антону Шевченко.
        - А что по Шевченко? - напрягся Стас.
        - Сравнительный анализ образцов показал, что совпадений нет. Следовательно, Шевченко убил не Маслов.
        - То есть как это?!
        - Погоди, Стас, - одернула его Люба. - Ну а с остальными что?
        - Маслов утверждает, что у него есть алиби. Вечер седьмого января он провел с женой. Сама она это подтвердить не может, поскольку мертва, но та же Кристина мне сообщила, что Анжелика вечером седьмого января писала ей в вотсап.
        - Ты с ней переписывался?! С Кристиной?! - удивился Стас. - Когда только успел?
        - Я проверял информацию, - устало сказал Градов. - Девушка не имеет привычки удалять невинную переписку по вотсап, и я ее получил. Анжелика Маслова жалуется, что муж, или «этот козел», как она его называет, настаивал на исполнении супружеских обязанностей. А она себя плохо чувствовала после недавно сделанного аборта.
        - То есть муж тащил бабу в койку, - кивнул Стас. - Понятно: они же бухнули. Про аборт Маслов ничего не знал, так почему обязательно «козел»?
        - Николай Маслов попал на камеру, когда выбегал из дома, - пояснил Градов. - Так что алиби его сомнительно. Седьмого января именно он пошел освежиться, а не она. Его жена.
        - То есть, когда убили Евгению Кольцову, Маслов все-таки выходил из дома? - заволновалась Люба.
        - Да. И попал под камеру. Он, кстати, и не маскировался. Был в куртке, вязаной шапочке и без маски. Но в тот вечер, когда убили Шевченко, Николай Маслов, по его же словам, пил весь вечер. Мандраж снимал. Он боялся, что полиция придет. Что его вычислят.
        - Пил водку и ел икру, - не удержался Стас.
        - Чего? - недоумевающе спросила Людмила.
        - Когда я пришел к нему вчера утром, Николай Георгиевич доедал бутерброд с красной икрой, - пояснил Стас.
        - Он был дома весь вечер, когда в парке убили Шевченко, - ровным тоном сказал Градов. - Камеры наружного наблюдения и та, что в подъезде, Маслова не зафиксировали. И образцы ДНК не совпадают. Шевченко убил не он.
        - Так сколько же у нас получается маньяков? - заволновалась Людмила. - На меня ведь тоже напал не Маслов.
        - Ты в этом пока еще не уверена, - напомнил Стас.
        - Но Шевченко же…
        - Дайте я сначала договорю, - вернул к реальности спорщиков Градов. - Хуже всего со старухой Ищенко. Маслов говорит, что знать ее не знает. Я пробил обоих фигурантов по базе. Искал совпадения. Собственно, этим полночи и занимался. Они нигде не пересекались. Маслов и Мария Петровна.
        - А в переходе, где бабка милостыню просила? - сообразил Стас.
        - Маслов живет на противоположной стороне парка и ходит в другие магазины. Скорее нет.
        - Они могли в парке пересекаться. Она ведь тоже ходила за водичкой на родник.
        - Возможно. Но если обращать внимание на каждую пенсионерку, которая идет с тележкой на родник…
        - Стоп! - воскликнула Люба. - С тележкой! То есть с сумкой на колесиках!
        - Сумку Ищенки не нашли, - хмуро сказал Алексей. - Может, ее и не было.
        - Биту, которой Маслов убил свою жену, тоже пока не нашли, - возразил Стас. - Или уже нашли? Просто надо знать, где искать. А что по записям с видеокамер? Маслова на них искали?
        - Точную дату, когда убили Ищенку, установить пока не удалось, - пояснил Градов. - Экспертизы еще идут. Она пропала перед Новым годом. Но когда именно… Приблизительно двадцать пятое - двадцать седьмое декабря.
        - А есть у Маслова алиби на эти дни? - спросил Стас.
        - Записи с видеокамер, сделанные до Нового года, все уничтожены. Они ведь в ЧОПе не могут хранить их вечно. Да и зачем.
        - И мы опять не знаем, какой труп у нас лишний, - подвела итог Люба. - Теперь получается, что Шевченко? Мужчина в схему не вписывается.
        - А как же тогда сумка? - жалобно спросила Людмила. - Красивая ведь версия.
        - Алексей, а что с мэрией? - спохватился Стас. - Ходили они по квартирам с опросом?
        - Да, - кивнул Градов. - Но они сказали, что этим занималась девушка. Точнее, две девушки.
        - Две девушки… - эхом откликнулся Стас. - Молодые?
        - Кому что, а вшивому баня, - фыркнула Людмила.
        - Иванова, ты просто не догоняешь. Если девушка молодая и красивая, то у нее наверняка есть парень. Или мужчина. Серега никогда за тебя статьи на Дзене не писал?
        - Скажешь тоже! Да он не умеет!
        - Но подстраховать тебя он сможет? К примеру, я подрядился курьером и сломал ногу. Заказ важный, платят много. Неужели среди вас не найдется сердобольная женщина, которая доставит заказанный товар по адресу?
        - И разгрузит? - съязвила Людмила.
        - В данном случае разгружать ничего не надо. Просто пройти по квартирам с опросом, собрать подписи жильцов. Какая разница, кто это сделал, девушка или ее парень?
        - Разумно, - кивнул Градов. - Стас, ты молодец. Версия принимается.
        - А другой у нас нет. Бабку ограбили, факт. Некто узнал, что у нее есть деньги. Маслов, кстати, наверняка в них нуждался. Торговля кондиционерами сезонная, и с наступлением холодов у Николая Георгиевича заказов было с гулькин нос. А у него жена молодая и красивая, больших расходов требует.
        - И он убил старуху-процентщицу, - фыркнула Людмила.
        - Ну да: тварь ли я дрожащая, или у меня есть право, - рассмеялся Стас.
        - Право имею, - машинально поправила Люба.
        - У нас сейчас не урок литературы, а скорее урок юриспруденции, - вмешался Градов. - Посерьезнее, пожалуйста. Вопрос с маньяком пока остается открытым. Доказан лишь один эпизод: убийство Анжелики Масловой. По остальным, в том числе и по неизвестному полиции эпизоду, когда напали на Людмилу, ясности нет никакой.
        - Кроме собаки, - вздохнула Люба.
        - Далась тебе эта собака, - с досадой сказал Стас. - А был ли мальчик-то? Тьфу! Все понял: без Достоевского.
        - Это Горький, - опять-таки машинально поправила Люба.
        - Значит, у нас единственная ниточка: девушка из мэрии, - подвел итог Градов. - Кто пойдет?
        - Если девушка, то Стас, конечно, - пожала плечами Людмила. - Девушки - это по его части. Он умеет их обаять.
        - Я пас, - возразил Самохвалов. - Жена категорически против моего общения с девушками. Вчера только помирились.
        - Ну, тогда я, - вздохнула Людмила. - Леша, диктуй номер телефона. Как с ней связаться?
        - С ними, - поправил Градов. - Их две по квартирам ходило. Олеся Панкова, двадцати семи лет, и Ирина Михайловна Сывороткина, - он заглянул в свои записи, - тридцати восьми лет.
        - Ничего себе девушка, - не удержался Стас, - Хотя я бы начал с нее. Маслову сорок девять. Сывороткина вполне могла на него запасть.
        - Ты упорно хочешь утопить Маслова, - не удержалась Люба. - Стас, хочу тебе заметить, что ты идешь по пути наименьшего сопротивления.
        - А я хочу тебе заметить, Любовь Александровна, что ты прешься по пути наибольшего. Парей… как?
        - Парейдолия, - спокойно сказала Люба. - Потому что речь идет о шизофренике.
        - А то Маслов нормальный!
        - А давайте их поделим, - сказала Людмила.
        - Кого? - хором спросили все трое.
        - Девушек. Так быстрее будет. Я позвоню Олесе Панковой и, если надо будет, встречусь с ней. А Стас свяжется с Сывороткиной. Хотя он бы предпочел Панкову, - ехидно сказала Апельсинчик. Все рассмеялись.
        - Идите вы, - беззлобно ругнулся Самохвалов. - Ладно, я ей позвоню. То есть этой… Фамилия какая противная. Сывороткиной. Как бишь ее? Ирина…
        - Ирина Михайловна.
        - Да ладно, Михайловна. Диктуй телефон, Алексей…
        - Пока это все. - Градов взял чашку с кофе, убедившись, что телефоны Стас и Людмила забили в свои смартфоны, и с наслаждением сделал большой глоток.
        «Тоже мне, начальник», - слегка разозлился Стас, но промолчал. Охота связываться с фээсбэшником.
        - Расходимся, - сказала Людмила и отключилась первой.
        Так кто же ходил с опросом по квартирам?
        Стас посмотрел на часы и подумал: «Обойдутся». Он вчера и так потратил полдня на то, за что ему не заплатят. Очки зарабатывал в надежде вернуться в полицию. Да, может быть, сейчас, в эту самую минуту, войдет секретарша генерального директора и скажет…
        - На совещание.
        Он вздрогнул: и в самом деле Ленка приоткрыла дверь в его кабинет и пригласила к боссу. Стас приободрился. Рванулся за ней в надежде узнать информацию первым:
        - Лена… постой… Какие новости?
        Женщина резко обернулась:
        - А ты каких ждешь?
        - Хороших, разумеется.
        - Да откуда они возьмутся, хорошие? - резко сказала Лена и зашагала в приемную, отбивая барабанную дробь каблучками модных туфелек на истершемся местами до белизны ламинате. Эхо покатилось по опустевшему офису, словно призывая еще оставшихся в нем сотрудников: в атаку! Выбивайте деньги, а то останетесь с носом!
        Стас похолодел. Секретарша генерального директора знает все. Тем более что Лена в отличие от Марины, на которой Стас в итоге женился, и в самом деле работала сверхурочно. На диване, в кабинете у шефа. Слухи такие ходили. Но это их личное дело, служебные романы в офисах, где томится так называемый планктон, - это норма.
        В кабинете генерального, в его огромном кожаном кресле сидел финансовый директор.
        - А с кем совещание-то, Юра? - Стас обвел глазами пустой кабинет.
        - Какое еще совещание?
        - Лена так сказала.
        - Ах, Лена… Стас, я тебя просто хотел по-дружески предупредить: мы банкроты. Завтра суд. Потом, конечно, будет арбитраж, но я тебе советую срочно искать другую работу.
        - Как, это все?! Конец?!
        - Мы не выплыли. Мало того: в результате аудита вскрылись злоупотребления. Босс давно уже открыл подставную фирму на свою сожительницу и перекачивал туда деньги.
        - На Лену?
        - При чем здесь Лена? - финдиректор улыбнулся, но улыбка вышла печальной. - Есть любовь служебная, а есть с интересом. С денежным, я имею в виду. О махинациях стало известно крыше, мы ведь под банком вели свою деятельность. Так вот в правлении решили шефа наказать и фирму нашу обанкротить.
        - Так я принтер возьму?
        Вот тут финансовый директор искренне рассмеялся:
        - А что, не все еще вынесли?
        - Из моего кабинета - нет.
        - Тогда поспеши. Завтра офис могут опечатать.
        - Так на работу можно больше не приходить?
        Чуть ли не единственный друг посмотрел на Стаса с искренней печалью:
        - Нужно больше не приходить. Не трать здесь больше зря свое время.
        - А зарплата?
        - Денег не будет.
        - Но по закону…
        - После процедуры банкротства. Тебе заплатят все, что должны, но вот когда… - Юрка развел руками. - Сначала суд.
        - Спасибо, - машинально поблагодарил Стас. Хотя бы все разъяснили.
        «Но что я Маринке-то скажу? И как теперь будет с ее декретом? Вот что получается, когда все яйца кладут в одну корзину, - затосковал он. - Невыгодное это дело, жениться на той, с кем вместе работаешь».
        И тут же Стас искренне обрадовался, что у него есть хоть какое-то дело. Не гулять же по торговому центру до вечера, разглядывая витрины и раздражая скучающих продавцов, а жене врать, что на работе. Рано или поздно Марина все узнает, а скорее рано, если позвонит той же Лене, или Лена ей позвонит. Сейчас все бывшие сотрудники фирмы будут выяснять, кто, где и что собирается делать. Куда приткнуться. С работой сейчас, в разгар пандемии, плохо.
        …Он сидел в своем теперь уже бывшем кабинете, печально глядя в окно. Повалил снег, и Стас некстати вспомнил, что еще не платил за стоянку. А сейчас, зимой, это стоит дороже из-за треклятого снега, который надо убирать. А еще ипотека… Деньги, деньги… На все нужны деньги, а где их теперь взять?
        Чтобы хоть как-то отвлечься, он нашел в контактах номер Ирины Сывороткиной. Сначала Стас хотел все обсудить по телефону, но сейчас решил встретиться с сотрудником московской мэрии лично. Глядишь, и день быстрее пройдет. И Марина не успеет задать неудобный вопрос, если муж вернется домой поздно. Меньше всего сейчас Стасу хотелось отвечать на вопросы жены.
        - Да, - услышал он в трубке приятный женский голос.
        - Ирина Михайловна?
        - Да, это я, - сухо сказала женщина. - И времени на разговоры у меня сейчас нет. До свидания.
        - Погодите. Вы, наверное, подумали, что я предлагаю какие-то услуги. Я из полиции, - он машинально нащупал в кармане поддельное удостоверение. Ну а как еще уговорить Сывороткину встретиться?
        - Из полиции?! - искренне удивилась Ирина Михайловна. - Но…
        - Вы не волнуйтесь.
        - С чего вы взяли, что я волнуюсь? - нервно спросила женщина.
        - Все волнуются. Мне надо с вами встретиться, чтобы задать пару вопросов. Это касается вашей работы.
        - Но…
        - Я все объясню при встрече. Это срочно.
        - Хорошо, приезжайте.
        - Куда?
        - Как куда? В мэрию, естественно!
        «А там проходная. И документы смотрят внимательно. Липа не прокатит», - сообразил Стас и сказал:
        - А может, в кафе посидим? Кофейку попьем.
        - Но ведь это официальный визит…
        - Не под протокол. Просто надо кое-что прояснить по одному уголовному делу.
        - Господи, да что случилось?! - еще больше занервничала Сывороткина.
        - Я подъеду через полчаса или через час, в зависимости от пробок. Снег-то какой повалил, а?
        - Да. Снег.
        - До встречи. Приеду - наберу, - и он торопливо дал отбой.
        Потом сообразил: встреча будет в кафе. Значит, нужны деньги. Хотя бы на кофеек. А женщина наверняка пирожное захочет. Стас тяжело вздохнул и полез в карман. Ну, на кофеек, положим, хватит. Если соврать, что сам он уже пообедал и ненавидит сладкое. Хотя в некоторых заведениях чашка кофе стоит как бизнес-ланч.
        Поэтому, проклиная бедность и ворюгу босса, подъехав к мэрии, Стас сначала осмотрелся. Чтобы не зайти в какой-нибудь крутой ресторан «на кофеек». Найдя подходящую забегаловку, он позвонил Сывороткиной:
        - Ирина Михайловна, я жду вас в кафе, - и сказал в каком.
        Она пришла через двадцать минут, точнее прибежала, напуганная и несчастная. И первым делом спросила:
        - Вы мне ск?жете наконец, что случилось? С Илюшей что-то? Господи, да не томите!
        - Илюша - это кто?
        - Да сын! Что он натворил?! Говорите же!
        - Да я не по поводу вашего сына, успокойтесь. - Стас перевел взгляд на ее правую руку: обручального кольца на пальце не было.
        - Но что тогда? - растерянно спросила Сывороткина, без сил рухнув на стул. Видно было, что она перенервничала.
        Стас отметил, что Ирина Михайловна очень даже симпатичная. Невысокого росточка, но аккуратная, ладная, со светлыми волосами, заметно растрепавшимися, пока она бежала сюда, переживая за сына. И глаза у нее красивые: глубокие, карие, несмотря на то, что Ирина Михайловна блондинка. Причем натуральная, как отметил Стас. Приятная дамочка. А фамилия, что фамилия? Раз есть сын, то Сывороткина она по мужу, с которым, похоже, развелась.
        - С Илюшей все в порядке, - повторил Стас. - Во всяком случае, мне о его проблемах ничего не известно… Заказать вам что-нибудь?
        - Спасибо, я пообедала.
        - Тогда кофе? - обрадовался он. - Я тоже сыт.
        - Хорошо, чашку кофе. Самую маленькую.
        - А к кофе что?
        - Мне все равно, - равнодушно сказала Ирина Михайловна. Стас еще больше возрадовался. В меню были как дорогие пирожные, так и дешевые.
        Сделав заказ, он пояснил:
        - Речь о вашей работе. Вы ходили с опросом по квартирам.
        - Да, и что? - насторожилась Сывороткина.
        - У меня, в сущности, только один вопрос: вы лично ходили по всем домам?
        - Ну, разумеется. Это моя работа.
        - Но вы могли кому-то это перепоручить. Допустим, своему мужу, - забросил на всякий случай удочку он. Симпатичная Сывороткина могла жить и в гражданском браке.
        - У меня нет мужа! - с вызовом сказала Ирина Михайловна.
        - Но у вас есть сын, за которого вы переживаете, - мягко сказал Стас. - Он мог, допустим, заболеть…
        - Илья здоров!
        - Да мало ли какие у женщины могут быть дела?
        - Вы на что намекаете?
        - Дело в том, что по квартирам под видом социального работника ходил мужчина. И нам хотелось бы знать, кто это.
        - Может быть, Олеся кого-то попросила, - неуверенно сказала Сывороткина. - Но это точно не я. У меня и мужчин-то нет знакомых. Чтобы я могла им поручить свою работу.
        Стас посмотрел на нее изучающе. Ребенок есть, а мужа нет. Куда ж он делся?
        - Что вы так смотрите?! - неожиданно взорвалась Ирина Михайловна. - По-вашему, все женщины только и мечтают, что выйти замуж?! И целыми днями сидят на сайтах знакомств?! А вечером по свиданиям бегают?!
        - Именно так я и думал, - улыбнулся Стас.
        - Да вы… Вы хам!
        - Кто, я? - удивился он.
        - Вы меня бог знает в чем подозреваете! Только потому, что я одинока и за меня заступиться некому! На работе замучили, гоняют по всему району, нашли крайнюю! Дома родители достали: зачем развелась? Мол, мужчина-то после развода уходит к другой, а женщина обречена на одиночество. Тебя тянули, а теперь еще и внука тянуть! Да если бы вы знали, как плохо одинокой женщине, матери-одиночке, да еще и на госслужбе! На рядовой должности, с мизерной зарплатой и без своего жилья! - выпалила Ирина Михайловна.
        - А если бы вы знали, как плохо женатому мужчине без пяти минут безработному, но с маленьким ребенком и ипотекой! - сорвался и он. - Вообще любому среднестатистическому мужику, от которого всем надо и который всем кругом должен! А я даже на чашку кофе в этой тошниловке еле наскреб!
        - Так что же вы молчали? - и Сывороткина полезла в кошелек.
        - Да не надо, - с досадой сказал он. - Я заплач?. Это ведь копейки.
        - Но вы сказали…
        - Да мало ли что я сказал! - Он опять повысил голос. - Что же вы за овца? Все понимаете буквально.
        Ирина Михайловна не выдержала и расплакалась. Стас растерялся.
        - Извините, - всхлипнула Сывороткина. - Нервы… Илюша… он…
        - Переходный возраст? Сын целыми днями торчит в Инете, а вы на работе, и вы понятия не имеете, на каких сайтах ваш парень зависает? А вдруг порнуха?
        - Там такие девочки… Одноклассницы… Они сейчас такие… такие… продвинутые. У меня… пятьсот рублей… из кошелька… недавно… - и Сывороткина разрыдалась.
        - А мужика нет. Понятно. Приструнить некому. Пацан-то подворовывать начал. Да успокойтесь вы, - с досадой сказала Стас. - Ну, хотите, я его припугну?
        - А можно? - Ирина (мысленно Стас уже перешел на «ты») перестала плакать и с надеждой посмотрела на него.
        - Только ответь мне предельно честно: ты никого не просила подменить тебя во время опроса? Сама ходила по квартирам?
        - Клянусь своим здоровьем!
        - Принято.
        - А почему это так важно?
        - Видишь ли, старушку одну убили. А у нее деньжата водились. Есть версия, что по квартирам ходил социальный, в кавычках, работник.
        - Да как бы мы узнали, что у нее есть деньги? - искренне удивилась Ирина.
        - И в самом деле: как? - Он тяжело вздохнул. - А ты можешь позвонить Олесе? Тебе она врать не станет.
        - Хорошо, - Ирина с готовностью достала мобильник. Она была удивительно послушна.
        Олеся ответила быстро:
        - Слушай, Ирка, я занята сейчас, ну никак не могу тебя прикрыть…
        - Погоди. Я не по работе. То есть по работе, но я сейчас на месте, в офисе.
        - Тогда ты меня прикрой, ладно? - обрадовалась Олеся. - У меня тут свидание наклевывается…
        Стас выразительно посмотрел на Ирину: пора.
        - Леся, а ты никого не просила собрать вместо тебя подписи жильцов? А то у нас проверка. Глубоко копают. Записи с видеокамер смотрят. Всех сотрудников мэрии проверяют, насколько добросовестно они выполняют свои должностные обязанности.
        «А она находчивая», - Стас с удивлением посмотрел на «овцу».
        - Да пусть смотрят, - рассмеялась Олеся. - Ну сама посуди: кого я могу о таком деле попросить? Да и нетрудно это, по квартирам ходить. Правда, посылают иногда, ну так мы люди привычные.
        - Значит, за тебя можно не переживать?
        - Да все чисто. Сама я везде ходила. Так ты меня сегодня прикроешь? Мне пораньше надо уйти, я на педикюр записалась. А вдруг до постели дойдет. Мне сейчас не помешает классный секс.
        Ирина порозовела и покосилась на Стаса. Тот пожал плечами: мы же взрослые люди.
        - Хорошо, договорились.
        - Спасибки! - искренне обрадовалась Олеся.
        Сывороткина дала отбой и вопросительно посмотрела на Стаса. Он почувствовал досаду: единственная ниточка оборвалась.
        - А вы располагаете временем, чтобы мне помочь? - недоверчиво спросила Ирина. - В смысле зайти к нам, показать удостоверение и объяснить моему сыну, чем может закончиться мелкое воровство?
        - Времени у меня, Ира, теперь сколько угодно. И давай уже на «ты».
        - Но вы не представились. Я не видела вашего удостоверения.
        - Капитан Самохвалов. Станислав… Да просто Стас. И на «ты», пожалуйста. Раз я заплачу за твой кофе. Считай, что у нас сейчас было первое свидание.
        Ирина вспыхнула:
        - Не слишком ли быстро?
        - В том смысле, что в Сети мы бы искали друг друга вечность? - Самохвалов вспомнил приемы заядлого пикапера, которыми когда-то владел в совершенстве. Надо напустить туману и вызвать к себе жалость. - Мне сейчас чертовски плохо, в семье нелады, жена собралась съехать к теще. На работе полная ж…па, расследование зашло в тупик.
        Он говорил о разных вещах, но Ирина тут же связала его работу и расследование зверского убийства безвинной старушки:
        - Так, может, соседей ее поспрашивать?
        - Уже спрашивал.
        - Тогда родственников.
        - Уже…
        Он вздрогнул: ну, конечно! Почему эта мысль не пришла ему в голову раньше?! Ведь все элементарно! Стас готов был расцеловать Ирину Михайловну Сывороткину. Просто Ирочку. Умница! Натолкнула его на мысль. Он торопливо встал.
        - Мне срочно надо сделать пару важных звонков. Сначала работа, - отрывисто сказал Стас. - Я тебе позвоню. Обещал - сделаю.
        И зашагал к выходу. Ирина Сывороткина тяжело вздохнула и кивнула официантке: счет, пожалуйста. Мужчина, так неожиданно появившийся в скучной Ириной жизни, исчез стремительно. Что ж, не привыкать.
        …Сначала Стас позвонил Градову.
        - Как успехи? - поинтересовался тот.
        - Есть одна зацепка.
        - Нашел мужика, который ходил по квартирам вместо наших барышень?
        - Думаю, да. Можешь пробить по базе одного товарища? Мне нужно знать, была ли у него собака.
        - Ну, ты сказал! Если и была, в какой из баз можно это найти? Может, подскажешь?
        - Лоп?ть социальные сети, - сердито сказал Стас. - На то ты и крутой программер. Все, что сможешь найти про этого парня.
        - Хорошо. Кто он?
        И Стас назвал имя. Едва отключился Градов, как телефон зазвонил снова. Это была Людмила.
        - На ловца и зверь бежит! - обрадовался Стас. - Я и сам хотел тебе звонить.
        - Самохвалов, ты зачем мне дорогу перешел? - зашипела Людмила. - Я только что звонила Олесе. Она меня послала. Сказала, что ее уже задолбали этим вопросом: сама ли она ходила по квартирам. И что у нее сегодня нет времени на встречу.
        - Знаю, у нее свидание наклевывается. Она на педикюр записалась.
        - Уж не с тобой ли свидание? - ехидно спросила Иванова.
        - Нет, я еду в другое место.
        - Ты нашел того, кто ходил по квартирам?!
        - Думаю, да, - сдержанно ответил он.
        - И кто он?
        - Тот еще тип.
        - Маслов, да? Так вот, Самохвалов, хочу тебя разочаровать: мы с Серым решили, что убийца не он. Не Маслов то есть.
        - А муж что, уже дома?
        - Да.
        - И вы не нашли ничего лучше, как за ужином обсудить Маслова?
        - А что? Интересная тема. Не он это, - упрямо сказала Людмила. - Жену он убил, а на меня напал кто-то другой.
        - Можешь дать телефон Сергею?
        - Запросто.
        - Приветствую, - услышал Стас в трубке низкий голос Иванова. - Ты на супругу не злись. Она не потому упорствует, что в полицию идти не хочет.
        - Проехали. Ты мне вот что скажи. Градов тебе давал задание высчитать, в каком доме предположительно может жить наш маньяк, если он дважды встречался с Людмилой в одном и том же месте.
        - Вот потому я и решил, что это не Маслов. Он бы нагнал Люсю сзади, а не шел бы ей навстречу. Причем дважды.
        - И где, по-твоему, живет маньяк?
        - Там же, где и Ищенко. На другой стороне парка.
        - Вот именно. Сейчас поеду проверю одну версию.
        - Один?!
        - Да не бо?сь.
        - Он уже четверых убил!
        - Этот меньше. Все, отбой. Вечером отзвонюсь.
        И он завел наконец мотор.
        Убийца
        Двор был завален снегом, и Стас мучительно долго не мог припарковаться. Время летело, и он нервничал. Промедление грозит еще одним трупом. Близится вечер. Именно в это время его и раздирает, этого маньяка.
        Наконец удалось приткнуться у одного из близлежащих домов, и Стас, чертыхаясь и кляня эти маленькие московские дворы, не рассчитанные на такое количество машин, почти побежал к «башне», как называла ее Суркова.
        Стоя у знакомого подъезда, Стас долго звонил в домофон. Но тщетно: никто не собирался его впускать. И что теперь делать? Он задумался, но в этот момент тяжеленная железная дверь открылась и ему под ноги бросилась собака. Стас невольно вздрогнул. С некоторых пор он на каждую собаку реагировал болезненно. Ведь это могла быть та самая собака.
        Пес дружелюбно его обнюхал и побежал по своим делами. Хозяин сказал стандартное:
        - Не бойтесь, он не кусается.
        Стас хмуро оглядел высокого мужика, владельца поджарого черного дога и пожал плечами:
        - Я и не боюсь. А вот вы бы поостереглись.
        - Не понял? - напрягся мужик.
        - Соседи небось недовольны.
        - С чего вы взяли? Никаких нареканий.
        Стас невольно улыбнулся и вошел в подъезд. Откуда ты знаешь, как ведет себя собака, когда тебя нет дома? Консьержки, как и в прошлый раз, не было. Здесь вообще царила почти что разруха. Стены обшарпанные, почтовые ящики висели криво, у многих замки были сломаны. И публика в этом доме обитала, как Стас уже отметил, мутная. В прошлый раз навстречу попалась группа азиатов, сейчас из лифта, остановившегося на первом этаже, тоже выгрузились смуглые малорослые мужички, тараторя взахлеб не по-русски и подтверждая свои слова энергичными жестами. У владельца дога подозрительно блестели глаза.
        Или ему так кажется? Потому что именно в этом доме живет он. Сумасшедший, разговаривающий сам с собой и убивающий людей по законам, не поддающимся логике.
        Войдя в лифт, Стас невольно бросил взгляд в треснутое мутное зеркало: а сам-то? Он с досадой тронул отросшую щетину. Хорош ловелас! Без денег, да еще в таком затрапезном виде симпатичную бабу пытался склеить. Он встряхнулся и нажал на кнопку с цифрой 17. Лифт вознес Стаса на последний этаж.
        Он какое-то время колебался. На сигнал домофона никто не реагирует, так почему должны открыть дверь? Но все равно позвонил.
        Там, за дверью, была гробовая тишина. Подозрительная тишина. Стас занервничал. И что теперь делать? Это вам не Маслов. Этот не откроет, потому что он законченный псих. Стас со злости ударил в дверь ногой. Еще раз и еще. Нога заболела, а дверь не шелохнулась.
        «А что я сделаю, если он мне вдруг откроет?! - внезапно подумал он. - Валить его? Бодать головой под дых? Или, может, подсечка?»
        Он невольно напрягся. Давненько не приходилось сходиться в рукопашной. Но за дверью по-прежнему была гробовая тишина. Стас подумал, что надо звонить в полицию. Сказать им о своей догадке. Пусть приезжают и ломают дверь. Но версия была такая мутная. Скорее даже не версия, а догадка.
        Он, волнуясь, достал телефон. Который завибрировал в руке, издав пронзительную трель. Стас покосился на запертую дверь: может, это сработает? Маньяк среагирует на звонок хотя бы из любопытства. И подаст признаки жизни. Телефон не умолкал, и Стас нажал на зеленую кнопку, поднеся аппарат к уху:
        - Да.
        - Стас, он все выложил в Телеге, то есть в Телеграме, - мертвым голосом сказал Градов. - Я сейчас читаю его блог.
        - Что всё?
        - Все подробности. Как убивал и почему. Последняя запись от вчерашнего числа. Сейчас опера приедут, я им уже позвонил и ссылку кинул. На блог. Но не факт, что он сделал то, что хотел. Мог просто податься в бега. Ты сейчас там?
        - Да. Стою под его дверью.
        - Как ты догадался?
        - Он соврал. И я понял, что он соврал, когда обе женщины подтвердили, что сами ходили по квартирам с опросными листами. А соврал он от испуга. Я ведь представился полицейским. Причем описал он себя. Я еще, когда увидел его в коридоре, подумал, что мужик по приметам подходит и надо бы его проверить. Но зациклился на Маслове… А что там за история с собакой?
        - Это необычайно интересно, - оживился Градов. - Любе будет работенка.
        - Когда они приедут?
        - Я думаю, быстро.
        Словно в ответ на его слова заскрежетали двери лифта. Знакомые уже опера вывалились из него на лестничную клетку.
        - И опять ты, - хмуро сказал старший, глядя на Стаса.
        - И опять я вас опередил.
        - Что ж, будешь понятым. Ломайте дверь, - скомандовал майор дюжим мужикам, и те налегли.
        Дверь оказалась хлипкой, в отличие от соседней, железной, за которой еще совсем недавно жила бедная старушка, пенсионерка Ищенко. Преграду снесли в считаные минуты.
        Парень из группы захвата невольно поправил бронежилет, когда дверь, которую он с энтузиазмом штурмовал, пала, и пружинисто шагнул в темную прихожую, положив правую руку на кобуру. Было видно, как он весь подобрался, готовый в любой момент выстрелить на поражение.
        «Что же они там прочитали, в его блоге?» - невольно подумал Стас и тоже сунулся в дверной проем.
        Квартира встретила их гробовым молчанием. Майор отодвинул Стаса широким плечом:
        - В сторону.
        И первым вошел в прихожую. Стас остался на лестничной клетке. Вскоре раздался крик:
        - Самохвалов, ты где там? Заходи.
        Он вошел. В квартире уже повсюду горел свет. Коридор был узкий и длинный, похожий на прямую кишку. А дверь в конце - на анальное отверстие, оттуда также смердело. Эта дверь была открыта.
        - Нервы крепкие? - спросил майор.
        - Всякое повидал, - пожал плечами Стас.
        - Тогда смотри. А я пока позвоню.
        Он отошел от двери на пару шагов и достал телефон.
        Стас заглянул в ванную комнату. Его невольно замутило. Повсюду была кровь. Вены Валера резал неумело и бился при этом, словно птица, попавшая в силки. Поэтому кровь брызгала на стены, на пол и даже попала на зеркало, на полочку, где заботливо была приготовлена упаковка бритвенных лезвий. Понадобилось всего одно. Которое, по странной случайности, не сломалось, хотя рука, которой Валера резал вены, судя по обстановке в ванной комнате, неимоверно тряслась. Его голова тоже вся была в крови. Он зачем-то нанес глубокие порезы на темя и на виски. Видимо, уже слабея. И даже хотел выбраться, потому что на полу была кровавая лужа: вода пополам с кровью. Но не смог: завалился обратно в ванну, наполненную водой, и, окончательно ослабев и испугавшись, ею захлебнулся.
        Утопленников Стас на своем веку повидал и понял и без заключения экспертов, что причиной смерти стала вода, наполнившая легкие после того, как Валерий Горелов потерял сознание от кровопотери и болевого шока. Порезы на его запястьях были хоть и многочисленные, но неглубокие и какие-то неуверенные. Такие же и на голове, словно бы он одной болью пытался заглушить другую.
        Стас невольно попятился в коридор и прислонился к стене.
        - Впечатляет? - подмигнул ему майор. Вот у кого нервы были крепкие! - Сейчас тут эксперты будут работать. А ты не топчись. Покури пока на лестничной клетке.
        - Понятно же: самоубийство, - хрипло сказал Стас.
        - На кухне на полу бурые следы, похожие на кровь. Как будто там свиную тушу разделывали. Он даже пол не потрудился помыть.
        - Нашли! - крикнули из единственной комнаты.
        И в коридоре появился давешний парень, первым вошедший в квартиру. В руках он держал старый женский застиранный халат из байки. Халату было бог знает сколько лет.
        - Теперь понятно, почему старуха была голой, - кивнул майор. - Он ее здесь раздел и расчленил.
        Стас шагнул в комнату и невольно покачал головой: руины! Квартира была съемной, и хозяева не больно-то заботились об уюте жильцов. Да и самому жильцу дела не было до того, в каких условиях он живет. Валерий Горелов давно уже переселился в мир, созданный его больным воображением.
        На продавленном диване, покрытом истершимся чуть ли не до дыр клетчатым пледом, лежал ноутбук. Рядом валялся дорогой смартфон. Гаджеты - это единственное, что было здесь дорогим и говорящим о том, что на дворе как-никак двадцать первый век. Все остальное было из века минувшего. Тогда и клеили эти обои, почти уже потерявшие цвет, белили потолок, который давно пошел трещинами и пожелтел. В кухне на полу лежал рассохшийся линолеум в тех самых бурых пятнах, о которых говорил майор. Пройдя туда, Стас разглядел даже следы топорика для рубки мяса на полу. Горелов рубил на куски старуху так же неумело, как резал себе вены, то и дело промахивался. Он явно был не в себе.
        «Какая жуткая нищета», - невольно подумал Стас, который считал себя бедняком. Со своим долгом по ипотеке и подвешенной работой. Но теперь он понял, где край. Увидев грязные пластиковые стаканы из-под «Доширака» и серые макароны в кастрюльке на плите, которые уже успели покрыться плесенью.
        В эту нору можно вселиться только от безысходности, когда на глазах шоры. И жизнь уже перепахала так, что мозги на место не встанут, а раны на сердце не затянутся.
        Решив заработать на этих руинах, хозяева ограничились тем, что навели относительный порядок, да еще самую дешевую стиральную машинку поставили в санузле, иначе квартиру невозможно было бы сдать. Но Валеру это мало волновало.
        Стас был уверен, что соседку Горелов убил из-за денег. Но вот почему он ими не воспользовался… Градов сказал, что Валера вел блог в Телеграме. Сейчас все кругом блогеры. Прежде чем убить, даже маньяки считают своим долгом обозначить жизненную позицию. Заявить, что они, мол, санитары леса. И мир прогнил. Таковы реалии нашего времени.
        Зато следствию не надо строить догадки. Убийца сам о себе все рассказал.
        Поняв, что обыск затянется, Стас отбил в мессенджер Градову: «Дай и мне ссылку на его блог».
        «Уже заблокирован», - ответил Градов.
        «Хочу почитать».
        «Хорошо, я кину тебе копию. Но учти: для тебя лично, больше никому. Это треш».
        «Не дурак», - слегка обиделся Стас.

* * *
        Старая хитрая лиса. Сука та еще. Как же она любила халяву! Майя, племянница ее, как-то пыталась наладить со мной контакт: пригляди, мол, за бабушкой. Я отбрехался, и Майка припрягла другую соседку, Лену. Навязала ей свой телефон. Звони, мол, если с теткой что-нибудь случится. О, как она мечтала о старухиной смерти, Майка-то! Да все мы мечтали. Весь дом.
        Эта психопатка била в пять утра кулаком в мою стену и орала, что государство ее обокрало. Десять тыщ у нее сгорели во время павловской реформы. И теперь она, инвалид третьей группы, - нищая. А поскольку я не реагировал, нацепив наушники, бабка начинала молотить гаечным ключом по батарее. И весь дом просыпался и стонал:
        - Чтобы ты поскорее сдохла, старая сука!
        Звонили участковому и даже ходили, а он:
        - Что я могу? Она же никому не угрожает. Пожалейте бабушку, она старенькая.
        Нас бы кто пожалел.
        …Я вселился в эту квартиру после того как меня выписали из больницы и дали третью группу. После того как…
        Черт! Опять эта дикая головная боль! Она со мной, похоже, навсегда…
        На работе возникли проблемы, я уже не мог пахать как слон. А тут еще и пандемия. Ушел на удаленку, заказы сократились до минимума. Сбережения таяли. Я не вылезал из дома и все глубже погружался в депрессию, которой способствовала непроходящая головная боль. Какое-то время я еще хотел спастись. Но понимал, что нужны большие деньги. Операция нужна. Государство отделалось от меня, кинув подачку: третью группу, которую каждый раз надо было заново подтверждать.
        Я почти не общаюсь со своими соседями, но эта Лена, она такая приставучая. Однажды я ждал лифт, который застрял на одном из этажей, и вышла она с хозяйственной сумкой в руке. В магазин собралась. Пока мы ехали в лифте, Лена не умолкала. Склоняла на все лады вредную бабку. И обмолвилась, что старая скупердяйка даже за хату не платит. Повесила квартплату на племянницу: твое, мол, наследство, вот и отрабатывай. Еле отвязался от словоохотливой соседки.
        А потом я увидел бабку Машу у магазина, она просила милостыню. Я еще подумал: актриса она гениальная. Пенсия у нее хорошая, льготы по группе, за хату племянница платит, старые вещи соседи отдают. Хорошо устроилась. А за мужской силой бабка не стесняется ко мне обратиться. Не в том смысле, в котором многие подумали. Ни за какие деньги я не лягу со старухой. А прибить там что-нибудь или передвинуть. Починить.
        Я отнекивался, но бабка была липучая. И вот однажды она попросила меня передвинуть тяжелый шкаф. Раздался звонок в дверь, и я, дурак, открыл. На пороге стояла бабка Маша и умильно смотрела мне в глаза:
        - Валерочка, помоги мне шкаф отодвинуть, сама я немощная, не справлюсь.
        Ну, на кой, скажите, ей двигать шкаф? В гроб давно пора, а старая карга затеяла мебель переставлять. И зачем я только к ней пошел?!
        Оказалось, книга у нее за шкаф упала, и никак ее бабке не достать. Блин, Пушкина собралась читать в своем старческом маразме! Я когда узнал, взбесился. Швырнул ей эту книгу:
        - На!
        А поскольку бабка была подслеповатая, то книга упала на пол. И оттуда посыпались червонцы. Старые, советские еще. Бабка кинулась их подбирать, а я рассмеялся:
        - Бабуля, да это давно уже бумага.
        - А где ж доллары-то? - пробормотала она и стала озираться. - Куда я их задевала?
        И посмотрела на плюшевого кота. Я давно уже смекнул, что бабки у старухи есть. Скряжничает, побирается. А банкам она не доверяет после павловской реформы, которую клянет каждый божий день, стуча в мою стену. Значит, дома хранит. По книгам небось рассовала, только стала забывать, где что лежит. Куда она червонцы советские засунула, а куда американские. В голове у нее все перепуталось. Понятное дело: маразм.
        Я шутки ради подошел к кровати и поднял матрас. Скупые старухи деньги под матрасом любят хранить: классика. И чуть не рассмеялся. Там, под матрасом, и в самом деле лежали тысячные бумажки. Те, что в обороте.
        - Не трожь! - завизжала старуха и кинулась ко мне. Я легонько ее оттолкнул и удивился, что она легкая, как перышко.
        Бабка отлетела в угол комнаты, как резиновый мячик, а я также в шутку взял из кресла плюшевого кота. И малость его помял, чтобы позлить бабку, которая глаз от игрушки не отрывала. А старая скупердяйка словно окаменела, глядя на меня. А потом жалостливо так говорит:
        - Валера, не бери грех на душу. Положи котика на место.
        - На! Подавись, карга старая! - и я швырнул ей кота.
        Старуха вцепилась в него, будто подыхала от короны, а это аппарат ИВЛ, и замерла. Я сплюнул от злости на грязный палас и ушел к себе. Было это двадцатого декабря.
        С тех пор я не мог спокойно спать. Когда я мял игрушку, то мои пальцы нащупали бумагу. Плюшевый кот был набит под завязку. Понятно чем: деньгами. Этот скрип новеньких купюр ни с чем не сравнить. Мне даже чудилось, что я уловил их запах. Если под матрасом тысячные, то что же там, в игрушке? Пятитысячные или… Баксы?
        Пять дней я накручивал себя. И зачем живет такая мразь? Пользы от нее никакой, все только и ждут ее смерти. Ну, помрет она, кому все достанется? Майке, племяннице ее? Не в коня корм. У этой овцы все выманят какие-нибудь мошенники, их сейчас пруд пруди. Дуракам деньги не идут на пользу. И самое главное: Майка о них не знает. Даже не догадывается, что старуха богата, потому что исправно платит за теткину квартиру. Вот же овца!
        А тут старая карга опять принялась стучать по батарее. И орать, что она нищая. А я уже представлял, что можно купить на эти деньги. Не вечно же будет длиться эта пандемия. Когда-нибудь откроют границы, и…
        Я оформлю себе новый загранпаспорт. Поеду и посмотрю ей в глаза, той стерве, что сломала мне жизнь. Убила моего единственного друга. До сих пор у меня не было шанса до нее добраться. И вот он появился.
        Я все время вспоминал, что жизнь в старухе еле теплится. Что она хлипкая, одним щелчком убить можно. Я это почувствовал, когда отшвырнул ее в угол. А не дай бог завтра помрет? И деньги найдет Майка? И все, моим надеждам конец. Я сдохну неотомщенным в этой убогой норе. А так у меня появляется шанс.
        Двадцать пятого декабря я не выдержал. Купил красивый торт, потому что знал: старуха падка на халяву. И в самом деле, она сначала посмотрела в глазок и нелюбезно спросила:
        - Чего тебе?
        Я показал ей торт со словами:
        - Да вот, мировую принес. Простите, баба Маша, погорячился. Сегодня католическое Рождество, вот, подарочек вам.
        И хоть старуха сроду не была католичкой, розочки на торте ее прельстили: я специально снял упаковку. Эта скупердяйка никогда ведь вкусно не жрала, все экономила. Это уже болезнь, понимаете? Когда человек живет ради денег, копит их, зная, что не в жизнь их все не потратит. Просто копит. В старости у людей обостряются самые худшие их черты, вот и бабка Маша помешалась на стяжательстве.
        И она мне открыла.
        Господи, зачем она мне только открыла! Я тут же, в вонючей тесной прихожей, шарахнул старуху кулаком по голове. И торопливо закрыл за собой дверь, чтобы не услышала Лена. Потом бросил на пол торт и, нагнувшись над бабкой, приподнял ее и стал душить. Я слышал, как хрустнула шея, она была такая тощая, что почти не потребовалось усилий. Я убил ее быстро, эту старуху.
        А потом кинулся в комнату и торопливо вспорол кота. Я не обманулся в своих ожиданиях: там были новенькие доллары, много.
        Потом я какое-то время перетаскивал все в свою квартиру, воровато оглядываясь на дверь своей другой соседки. Но они были заняты подготовкой к Новому году, Лена с мужем и их сопливые дети, и с упоением предавались шопингу. Так что я без помех перенес к себе все деньги, которые нашел в чужой квартире, и бабкин труп. Торт я тоже забрал, других улик, по моему разумению, не было.
        Я плохо соображал, что делаю, меня обуяла жадность. Деньги, много денег…
        Потом я стал думать, как избавиться от бабкиного трупа. Если я надежно его спрячу, то меня не поймают. Отпечатки моих пальцев в квартире у старухи? Да, я туда заходил, помогал, к примеру, шкаф передвинуть. Лена, соседка, в курсе, что бабка Маша обращалась ко мне с такими просьбами. Никто не станет искать у меня деньги, потому что никто о них не знает. Мне надо всего лишь спрятать труп…
        Вечером я купил топорик для рубки мяса. Теперь я мог позволить себе купить все, денег у меня было полно. Я разрубил старуху на куски, она оказалась удивительно маленькой и легкой. И вся поместилась в один черный пластиковый мешок. По частям, разумеется. Ночью я вынес мешок в парк и утопил его в полынье.
        Потом затаился и стал ждать. Какое-то время меня переполняла радость. Я стал вспоминать, как мне нанесли смертельную обиду, как предали… Как меня избили - отдельная история. И за что.
        И ту, которая предала, я тоже вспомнил.
        А дальше со мной начало твориться что-то странное. Я услышал, как воет собака.
        Я ведь знал, что это моя собака. И почему она воет. И знал, что она умерла. Знал причину. И как умирал мой единственный друг.
        От этих воспоминаний у меня начинала невыносимо болеть голова. И чтобы избавиться от этого воя и от этих воспоминаний, я стал думать, что это собака моих соседей. И свыкся с этой мыслью настолько, что мысленно оживил этих соседей. Ее и его. Я думал о них, чтобы отдалить все это от себя. Весь этот кошмар.
        Потому что это была моя собака.
        …Стас на минуту прервался. Так и есть: это было ограбление. Все просто, убийцей оказался сосед. Доказательств хоть отбавляй, включая его собственное признание, убийцы. Но вот дальше интересно. Следующая запись в блоге начиналась словами:
        «Опять она воет… Эта дьявольская собака! С утра, как только ее хозяева, мои соседи по лестничной клетке, уходят на работу, она, оставшись в одиночестве, начинает поскуливать, призывая их вернуться. А потом, поняв, что хозяев опять не будет весь день, до глубокого вечера, принимается лаять. Этот лай становится все отчаяннее и переходит наконец в протяжный непрерывный вой. Я тут же надеваю шумопоглощающие наушники и время о времени прижимаю их ладонями к ушам. Буквально вдавливаю эти черные, шершавые на ощупь кругляши в свой череп, такое ощущение, что они впиваются в мозг, аж искры из глаз сыплются! В этот момент от дикой боли я ничего не вижу. Но зато я СЛЫШУ! Этот протяжный вой, как будто в доме покойник!»
        У Валерия Горелова начались галлюцинации. Как и почему - это только Люба объяснит, она психолог. В доме и в самом деле был покойник, старуха, которую убил Горелов. А откуда взялась собака, надо спросить у Градова, он должен раскопать подробности биографии Валерия. Потому что, бегло пролистав блог, Стас про собаку у самого Горелова ничего не нашел. Понял только, что она умерла, и он сильно переживал. Да еще была какая-то история с избиением и больницей, после чего Горелов и стал инвалидом.
        А вот почему он покончил с собой… Стас торопливо заглянул в конец блога.
        «Дикая боль вдруг раздирает мою голову. Длинная раскаленная игла снова медленно ввинчивается в череп. Я тебя прошу: не вой! Ты разрываешь мне сердце. Я слышу, как ты умираешь, и ничего не могу поделать. Твоя боль передается мне. Это я теперь вою. Мы вместе…
        Перед глазами вспышка. Я все вспомнил! Главное, я вспомнил, за что так ненавидел ту женщину. Которая решила от меня уйти. Предательница, лишившая меня единственного друга.
        Господи, какой же я болван! На меня, похоже, затмение нашло. Зачем же я убил всех этих людей? Эти соседи… Они, похоже, существовали только в моем воображении.
        Потому что это моя собака».
        На Горелова снизошло временное просветление. Он убил всех воображаемых врагов, за которых принял случайных людей, встреченных им в парке. Из-за сумки, которая напоминала Горелову его собаку. Которую он упорно не хотел признавать своей, чтобы не разбудить самые болезненные в жизни воспоминания. Они были даже сильнее, чем воспоминания о предательстве любимой женщины, и Горелов настойчиво их блокировал. Своих воображаемых врагов он «поселил» в опустевшую бабкину квартиру, попытавшись таким образом избавиться и от воспоминаний об ужасном убийстве пожилой соседки.
        Он разговаривал сам с собой, воображая, что выясняет отношения со своим соседом по лестничной клетке. Но в какой-то момент Валерий понял, что соседа не существует, равно как и женщины, которая соседу изменила. Это история самого Валерия, перенесенная им на воображаемых людей.
        А когда он это осознал, то пришел в ужас от того, что наделал. А главное, понял, что ни головная боль, ни вой за стенкой не прекратятся никогда. Он будет слышать его всегда, потому что в реальности никого собачьего воя нет, равно как нет и собаки в соседней квартире. И не было никогда.
        И тогда Горелов написал:
        «Единственный способ избавиться от собачьего воя - это избавиться от себя самого. Убить…»
        О том, чтобы обратиться за помощью к психиатру, Горелову и в голову не пришло. Он понимал, что полиция ищет опасного преступника, маньяка. И как рассказать о том, что с тобой происходит, чтобы об этом не узнала полиция? Да никак.
        Горелов нашел единственный возможный выход. Лег в ванную, наполненную водой, и стал резать вены…
        - И как самочувствие? - Стас невольно вздрогнул и поднял голову.
        Рядом стоял майор.
        - Готов стать понятым?
        - Готов, - кивнул Стас. Его вроде бы отпустило. Тошнота прошла.
        За спиной у майора стояла насмерть перепуганная блондинка средних лет в старом спортивном костюме. Похоже, та самая соседка Лена, о которой упоминал в своем блоге Горелов.
        …Деньги нашли быстро. Убийца даже не потрудился их спрятать, просто запихал в верхний ящик допотопного письменного стола. Там и лежали мятые доллары, тысячные и пятитысячные российские купюры и золотой нательный крестик, который Горелов не побрезговал снять со старухи.
        Оставалось выяснить, что это за история с собакой. Реальная, а не придуманная Гореловым так же, как и его соседи.
        Друган
        На следующий день вся подноготная Валерия Горелова была у Алексея Градова в отдельной папке на рабочем столе компьютера. Там было все: где родился, кто мама с папой, в какой детский садик ходил, какую школу окончил, какой вуз и где потом работал. Где жил в Москве. Не было там только одного: про собаку.
        Хотя про больницу было. О том, как осенью прошлого года Валерия Горелова доставили с тяжелыми травмами в Первую градскую. И он какое-то время был в реанимации, потом почти месяц лежал в травматологии. Реабилитация шла тяжело, и закончилось все инвалидностью.
        В больницу к Горелову приходил следователь, возбудили уголовное дело по факту нападения, но Валерий упорно твердил, что не помнит, кто его бил. Напали поздно вечером, почти ночью, уже у самого подъезда, в пятницу, когда Горелов возвращался из бара. Валерий был навеселе, словно под анестезией, поэтому нападавшие и озверели. Он ведь далеко не сразу отключился, поскольку боль была притупленной. Только после зверского удара по голове.
        Судя по характеру нанесенных повреждений, били ногами в берцах и резиновыми дубинками. Чудо, что Горелов остался жив. Версия следствия: ограбление. Отморозки явно под кайфом польстились на дорогой мобильник и портмоне с наличностью. Отморозков так и не нашли, а вот пустое портмоне обнаружилось в одной из ближайших урн. Кредитками так никто и не воспользовался, хотя на счетах у Горелова тогда еще были деньги. Он работал небольшим начальником в процветающей фирме.
        Уголовное дело так и подвисло и вскоре отправилось в архив.
        Люба уцепилась за единственную ниточку. У Горелова был друг. Это удалось установить по личным фотографиями из блога Валерия в Инстаграме, давно уже заброшенного. Чаще всего он стоял рядом или даже в обнимку с неким Михаилом Кравцовым. Плотным невысоким мужичком с наглыми янтарными глазами, похожими на кошачьи, и сальной улыбочкой на смазливом лице. Кравцов до сих пор работал все в той же фирме, только не на удаленке, как сам Горелов, а офлайн. Судя по тому же блогу в Инсте, друзья давно уже не общались. Да и звонков от Кравцова Горелову было кот наплакал, когда удалось наконец получить распечатку. Сам же Горелов вообще никому не звонил.
        Люба попросила мужа устроить ей встречу с Кравцовым в официальной обстановке. В учреждении, где пропадает всякая охота шутить.
        - Иначе он ничего не расскажет.
        - Почему ты так думаешь? - удивился Градов.
        - Он скрытен, хотя и балагур, - кивнула Люба на снимок Кравцова. - Любит женщин и спиртное, шумные компании. Но пацан, который живет по понятиям. «Своих не бросаем». Кравцов, конечно, все расскажет, но мы потеряем время. А у тебя в кабинете он мигом поплывет. Я знаю таких людей. Тем более Горелов мертв. Да и скрывать там особо нечего. Нам просто нужен мотив: почему Горелов зациклился на какой-то собаке настолько, что убил двоих ни в чем не повинных людей?
        - Хорошо, я попытаюсь это устроить, - кивнул Градов.
        Жена помогала в работе его отдела в качестве внештатного консультанта-психолога, поэтому проблем не возникло. Кравцов, не понимая, что он такого натворил, раз им заинтересовалась Федеральная служба безопасности, враз запаниковал.
        - Я все удалю, клянусь! Да все их чурками называют! Я ничего такого не имел в виду, не надо мне шить разжигание межнациональной вражды. - Люба поняла, что Кравцов позволил в своем блоге нелицеприятные высказывания в адрес гастарбайтеров.
        Сейчас ведь все ведут блоги и в выражениях не стесняются, а некоторые блогеры и откровенно хайпуют, чтобы привлечь подписчиков. Люба вздохнула:
        - Михаил, это вы не мне будете объяснять. Я с вами хотела поговорить о вашем друге.
        - О друге? Каком еще друге? - Кравцов вытер вспотевшие лоб и щеки. Его рука с носовым платком заметно дрожала.
        Он выплачивал ипотеку, осталось меньше половины, жена была на пятом месяце беременности, на работе карьера шла в гору. И вдруг все потерять? Кравцов не был к этому готов.
        - Валерий Горелов, знаете такого?
        - Ах Валерка… - Кравцов облегченно вздохнул. - Так мы давно не общаемся. Он странный какой-то стал после больницы.
        - Оно и понятно: третья группа, - усмехнулась Люба.
        - Я пытался его вытащить из его норы, - принялся оправдываться Кравцов. - Звонил ему, писал в вотсап. Но вы поймите: у меня семья. Жена беременная, - попытался он надавить на жалость.
        - Расскажите про собаку, - попросила Люба.
        - Про какую еще собаку?
        - У Горелова ведь была собака. Что с ней стало?
        - Ах это… - Кравцов заметно напрягся. - Так ведь дело-то закрыто.
        - Вы имеете в виду дело об избиении Горелова? - подалась вперед Люба. - Вы знаете, кто его бил и за что?
        - Валерка сказал - соседи, - нехотя признался Кравцов.
        - Соседи?! Но за что?!
        - Я ведь ему говорил: не бери ты этого пса. Проблем мало? Ты же работаешь с утра до ночи. Ну заведи бабу, если скучно. Так нет: затащил его в машину. Привез в Москву, на съемную квартиру.
        - Откуда привез?
        - Мы как-то сняли коттедж на майские праздники. Расслабиться захотелось. Кто в Турцию свалил, да, на мой вкус, море там в начала мая еще холодное. Это ведь еще до пандемии было, - усмехнулся Кравцов. - Сейчас понятно: какая там Турция. Хотя могут и открыть… - оживился он и мечтательно облизнул губы. Люба поняла, что перед ней любитель All inclusive, и мигом вернула Кравцова к интересующей ее теме:
        - Про собаку.
        - Она бегала на рынке в ошейнике с обрывком веревки. Ее, похоже, били, вот и сбежала. Бок в крови, ухо одно разодрано чуть ли не напополам. Мы туда за мясом заехали, на шашлык, на этот местный рынок. А по рядам носится большой черный пес, видать голодный. Вроде бы красивый, но хвост бубликом. Помесь. Мне он сразу не понравился. Есть собачки ласковые, есть умные, а этот дурной. Но Валерка и сам дурной, раз так к нему прикипел. Он его подманил, дал кусок мяса. Пес ему руку лизнул. Валерка и растаял. По-моему, в нем кто-то впервые признал хозяина. Валерка ведь тютя.
        «Этот тютя убил троих, причем зверски», - невольно подумала Люба.
        - Короче, затащил он этого грязного окровавленного пса в мою машину, - продолжал Кравцов. - Чуть не разругались вдрызг. Спелись они. Валерка его звал сначала просто: пес. А потом Друган. По-моему, единственным, кого Горелов любил, был этот Друган.
        - А как же женщина?
        - А, Маруся…
        - Маруся? Несовременное какое-то имя.
        - Ей нравилось. Она ведь за иностранца мечтала выйти. А этим нравилось. Прибилась она к Валерке временно, когда с деньгами перебои возникли. Это я их познакомил. У меня с ней тоже было, да только я калач тертый. Девка та еще б…, извините. Хлебнешь с ней. Понятно было, что они разбегутся. Маруся красотка, не модель, но что-то в ней есть, мужики к ней так и липнут, а Валерка - тютя. Но он и к ней прикипел. Дурак, одним словом. Она его голыми руками взяла, словно бездомного пса: приласкала, Горелов и растаял. Друган ее, понятно, возненавидел. Ревновать стал. А она его. Друган ей в туфли гадил. Пес и так-то был не подарок, а как баба в квартире появилась, и вовсе стал дурной.
        «Похожая история и у Маслова, - отметила Люба. - Только Маслов собаку усыпил».
        - Они на работу - а собака давай выть. Такие концерты закатывала. И ночью тоже выла. Марусю из квартиры изживала. Валерка же скорее с жизнью был готов расстаться, чем со своим Друганом. Его раз предупредили, два. Соседи.
        - Он вам об этом говорил?
        - Да, пару раз. Мол, у него конфликт с соседями, они против него, похоже, объединились. А в его подъезде оказался активный парнишка, из папиных сынков. Крутой такой весь. Друган Валеркин его девку как-то напугал, кинулся на нее и зубами клацнул. Я ж говорю: дурной был пес. А Валерка на рожон полез, мол, в своей квартире я делаю что хочу. Кому понравится, когда за стенкой целыми днями собака воет? Да еще и зубами клацает. Не у всех нервы крепкие. Да и девка разнылась: ее собака в детстве напугала, аж заикалась. Закатила своему парню скандал, мол, мужик ты или нет. Сделай что-нибудь. Похоже, поучили Валерку.
        - Почему он не сказал об этом следователю?
        - И что дальше? У пацанов предки крутые, все москвичи. Они вон на мотобайках гоняли, бабки спускали только так. А у Валерки временная регистрация, еще и инвалидность теперь. С кем судиться и на какие шиши? Да и не мог он ничего доказать. Слова, что слова? А соседи все были в сговоре, и все в один голос твердили: так ему и надо. Его ведь предупреждали. Надо было послушать. Усыпил бы пса или в питомник отдал. Родителям, наконец, отвез. Я знаю, мать у него жива, где-то в провинции прозябает.
        - И что случилось с собакой, пока Валерий был в больнице?
        - А что случилось? - Кравцов отвел глаза. - Маруся съехала, у нее наконец срослось. Закономерно все.
        - Я не про женщину, про собаку.
        - Ну, подохла. - Кравцов упорно не смотрел на Любу.
        - Ее отравили?
        - Скорее не кормили, - криво усмехнулся Кравцов. - Маруся ключи соседям кинула: теперь это ваша печаль. А у меня самолет. Валерка в больнице. Она ему врала, что все хорошо, собачка в порядке, соседи присмирели. Ей уже все по фигу было.
        - И что соседи?
        - А что соседи? Да ничего. Охота им кормить чужого пса, который их к тому же до печенок достал.
        - А вы? - Люба в упор посмотрела на Кравцова.
        - А я, гражданочка, ничего не знал. Мы с Миленой в Таиланде отдыхали. Почти месяц там болтались.
        - У вас потому и показания не сняли. Вас не было в России. А ведь вы все знали.
        - Что знал? - напрягся Кравцов. - Про соседей? Ничего я не знал. Ну, говорил мне Валерка. Может, врал. А про собаку я вообще ничего не знал. Откуда?
        - Она умерла от голода?
        - Да кто ее знает? - Кравцов пожал плечами. - От голода, от тоски.
        - Горелов ведь вам звонил. Беспокоился о своем друге.
        - Ну, звонил. Так я в Тае.
        - И вы ему соврали. Мол, все в порядке, пса кормят.
        - Не докажете, - усмехнулся Кравцов. - Ничего я ему не говорил. Или нет: говорил. Езжай домой, говорил, там проблемы.
        - А он не мог, сил не было. Переломы, сотрясение мозга. Маруся писала ему в вотсап, что кормит пса уже, когда была в самолете?
        - Бери больше: из-за границы. Ей тоже не хотелось проблем. Собака какая-то. Поверьте, всем стало лучше, когда она подохла.
        Люба представила себе картину: пес заперт в душной квартире, где окна задраены. Дверь изнутри исполосована его когтями. Он ее грыз, бился в нее, пытаясь выйти, отчаянно выл, пока силы были. Или молча лежал и умирал, тоскуя по хозяину?
        Как же там небось воняло! Пес ведь все изгадил. А хозяева квартиры даже и не знали, что там происходит. Деньги получили - и в тот же Тай. Зимовать в тепле у моря. Или во Вьетнам.
        Понятно, почему у Горелова такая душевная травма. Он, когда вернулся из больницы, такое увидел! И как только соседи все это вытерпели? Или мертвая собака не успела протухнуть? Какое жестокое время, и люди стали жестокие.
        - Я никаких показаний давать не буду, - услышала Люба, словно сквозь вату. - Дело прошлое. Да и не знаю я ничего. Не было меня в Москве.
        - Да, Кравцов, вы можете идти, - очнулась она. - Горелов, кстати, умер. Покончил с собой. Вы наверняка не знаете. Или знаете?
        - Он давно уже перестал на связь выходить. Откололся. А у меня жена беременная, - опять заканючил Кравцов. - Войдите в мое положение: мне оно надо? А что с собой покончил, так он всегда был психом. К этому и шло…
        Когда Кравцов наконец ушел, Люба достала из сумочки пачку влажных салфеток и брезгливо вытерла руки, хотя Кравцова и не касалась. Вошел муж:
        - И как? Удачно?
        - Да, все прояснилось, - кивнула она. - Могу написать экспертное заключение. Горелов с детства был фантазером, это видно по его блогу. После жестокого избиения и травмы головы у него начались непрекращающиеся боли. Плюс душевная травма. Все предпосылки для шизофрении. А убийство старухи послужило спусковым крючком. Сильнейший стресс, ведь Горелов ее на куски кромсал. Вот и замкнуло. Реактивное развитие болезни, галлюцинации, соседи, которых он придумал. И сумка, похожая на собаку.
        - Есть результаты сравнительной экспертизы ДНК по убийству Шевченко. Полное совпадение. Он дрался именно с Гореловым. Я думаю, и по делу Кольцовой улики скоро отыщутся, раз уж у нас есть фигурант и образцы его ДНК. Да еще и мотив. Вот все и прояснилось.
        - Да, прояснилось, - эхом откликнулась Люба. - Какое все-таки странное и запутанное дело. О жестокости людей по отношению к собакам. И друг к другу.
        - Согласен, - муж положил ей руку на плечо. - Но ведь мы справились, и быстро.
        - Скажи спасибо Стасу. Это он вышел на Горелова.
        - И?..
        - Леша, ты все понимаешь. Помоги ему.
        - Я не Господь Бог, - нахмурился Градов.
        - Но ты ведь можешь ему помочь.
        - Хорошо… Там, в парке, вы целовались? Только не ври.
        - Стас пытался. Но он был пьян.
        - То есть ты по-человечески просишь ему помочь, из лучших побуждений, а не как его любовница?
        - Ну какая любовница, Леша! Он несчастный человек, которому не повезло в браке, еще и работу потерял. Марина ведь не поймет.
        - А если он вернется в полицию, поймет, - усмехнулся Градов.
        - Стас хотя бы не превратится в… ты знаешь, во что превращаются неудачники, которые безуспешно ищут работу и которых нещадно пилят дома.
        - Тебе все-таки его жалко. Бывшей любви, похоже, не бывает. Это как старое платье, которое висит себе в кладовке среди прочего хлама. Так приятно иной раз нарядиться, подойти к зеркалу, повздыхать. Пожалеть себя.
        - А ты романтик. - Люба встала. - Все, больше просить не буду. Не хочешь - не помогай.
        Эпилог
        Был мартовский ясный день, солнце слепило и так пригрело, что Стас расстегнул теплую зимнюю куртку. Жмурясь от яркого света, посмотрел на синее-пресинее небо. Весна…
        «Один, совсем один… Один!»
        Марина все-таки уехала, сказала, что поживет пока у мамы. Переосмыслит все то, что случилось с ними за последние месяцы. Впервые за много лет Стас не мчался Восьмого марта прямо с утра в цветочный магазин, где такие же подкаблучники ковырялись в огромных ведрах с розами и тюльпанами, выбирая те, что посвежее. А потом, бережно завернув цветы в газетку, чтобы не подмерзли, маршировали готовить праздничный обед.
        Стас поздравил жену и тещу по телефону, и, нарвавшись на долгую явно вопросительную паузу, поспешил дать отбой. Восьмого марта женщины все поголовно ждут поклонения и подарков. Купить французские духи он готов, а вот насчет поклонения - дудки. Еще ни разу не было так, что виновата жена, всегда он. Сейчас Марина ждет, что он будет упрашивать ее вернуться, клянчить как милостыню возможность воспитывать вместе сына.
        Говорят, что полные семьи стали сейчас редкостью. А отцы так вообще исчезающий вид. Подросшие детишки отбиваются от рук, шатаются по торговым центрам, и если матери не дают им деньги, то и приворовывают.
        И тут он вспомнил: «За мной же должок!» И достал телефон.
        - Ирина, здравствуйте, - времени прошло много, и они опять, похоже, были на «вы».
        - Здравствуйте. А кто это?
        - Капитан Самохвалов. Я по поводу Ильи. Не беспокойтесь, с ним ничего не случилось, просто вы просили провести с ним профилактическую беседу.
        - А не поздно? - усомнилась Сывороткина.
        - А что, у него уже привод, у вашего Илюши?
        - Упаси боже! Просто ваш звонок такой неожиданный.
        - Я вам должен. За кофе. Хотел бы вернуть.
        - Пустяки. Счет был копеечный.
        - Я не про деньги. Вы мне очень помогли. Извините, что я тогда сорвался и исчез, ничего не объяснив.
        - Вы раскрыли то дело, о котором говорили?
        - Да.
        - Что ж… - Она заколебалась.
        - У вас кто-то появился? Не удивлюсь, если вы нашли свое счастье где-то в Сети. И у вас сегодня свидание.
        - Вообще-то нет. С подружками в кафе договорились посидеть. Такие же разведенки. Праздник все-таки. Вдруг да повезет.
        - В смысле рядом за столиком окажется компания подвыпивших мужиков? Холостых и богатых.
        - Таких не бывает, - рассмеялась Ирина.
        - А пусть подружки сами устраивают свою судьбу, а праздничным обедом я вас угощу?
        Ирина опять заколебалась.
        - Понимаю: неудобно, вы ведь уже договорились, - вздохнул Стас. - Тогда в ближайшем к вашему дому кафе, чашка капучино и пирожное. Идет? Говорите адрес.
        Ему почему-то захотелось ее увидеть. Цветы подарить. На Любу чем-то похожа, хоть и блондинка. Такая же мягкая и уютная. Спокойная. И нетребовательная. А главное, по возрасту ему ближе, чем Марина, маменькина дочка, которая поздно вышла замуж. И ее характер сформировался под влиянием мамы, чье мнение по любым вопросам всегда будет решающим. Почему-то Стасу казалось, что Ирина не такая. Хотя он мог ошибаться.
        …Она пришла раньше, Стас же застрял в пробке. Подойдя к столу, за которым сидела Ирина, он заметил на нем корочки со счетом.
        - А я уже уходить собралась, - сказала Ирина.
        - Опять кидалово, да еще и Восьмого марта, - рассмеялся он. - Извини, пробки. Стандартное московское оправдание, но в самом деле пробки. Да еще в магазине застрял. Вот, - он протянул Ирине букет красных роз.
        Она вспыхнула:
        - Не ожидала… - И подозрительно спросила: - Поссорились с женой и потому букет достался мне?
        - Можно подумать, это ты в полиции работаешь, - проворчал Стас, открывая меню. - Что будем есть?
        - А деньги?
        - Порядок. На работе наладилось. Решил кутнуть с первой получки. Ну, так что там с твоим сыном? Бузит? Я готов с ним поговорить.
        И он достал из кармана удостоверение. На этот раз никакой липы, все честно. Ему не надо было больше врать. Стас вдруг почувствовал себя счастливым. Словно жизнь, которую он на себя примерил, оказалась тесной и долгое время жала в плечах, натирала мозоли и давила на голову, как шапка-маломерка. Жало и давило повсюду, от макушки до пяток. Не было ни дня, чтобы он спал спокойно, не ворочаясь. И просыпался бы счастливым.
        Первый день на новой работе тоже был тяжелым: отвык. Но этот день закончился, начался новый, неделя, другая, и жать и давить перестало. Стас расправил плечи. И теперь с удовольствием смотрел на новенькое удостоверение, которое вертела в руках смущенная Ирина.
        Когда они заканчивали обед, зазвонил его телефон.
        - Самохвалов, у нас труп. Знаю, что не твое дежурство, но там такое…
        Он молча выслушал подробности. В праздники всегда что-то случается. Народ безбашенный, особенно когда солнышко пригрело и после долгой и снежной зимы хочется на природу.
        - Скоро буду, я на колесах, - коротко сказал он и достал портмоне. А не то получится, как в прошлый раз.
        Ирина понимающе улыбнулась: работа. Мужчина, появившийся внезапно в ее жизни, становился все реальнее. Ирина почему-то была уверена: Стас еще позвонит. И он был в этом уверен. Так же, как и в том, что занимается наконец своим делом.