Моя сказочная подработка Оксана Алексеева
        Ничто не предвещало беды. Хотя елочная игрушка в виде красного шара непрозрачно намекала, куда лучше не подходить. Но я уработалась настолько, что в бессознательном состоянии не уловила предупреждающего сигнала и улетела в странную семью Деда Мороза. Попутно нашла подработку, любовь, смысл жизни и… рассольник.
        ГЛАВА 1. ЗУБОЧИСТКА В КАЧЕСТВЕ ЖИЗНЕННОЙ МЕЧТЫ
        Я решила, что от усталости уже начались галлюцинации. С начала декабря у меня не было ни одного выходного, а в офисе приходилось задерживаться до ночи. Потом добиралась до дома, отсыпалась на неразложенном диване часа четыре, утром пятнадцать минут истошно орала на будильник и заново собиралась на работу. Говорят, невезение - заразная хроническая болезнь, и я точно могу подтвердить: это так. Мне никогда и ни в чем не везло, ни одной пятерки в институте и ни одного рубля после него я не получила запросто, не прилагая к тому сверхусилий на грани истощения. И вот, наконец-то, все мои труды могли обернуться колоссальным призом, выстраданным и оплаченным годами упорной работы.
        В последний день осени заведующего нашим отделом перевели в московский головной офис - отличное карьерное повышение. Но оставшиеся сотрудники порадовались за него для приличия и тотчас затаились в ожидании, поскольку директор филиала, Макар Игнатьевич, непрозрачно намекнул: шикарное место теперь настолько вакантно, что его сможет занять даже молодой, но перспективный специалист. Каждый из нас считал себя перспективным, но именно меня шеф вызвал в кабинет для разговора. И там уже выражался без намеков:
        - Оля, по опыту и знаниям ты вполне могла бы занять руководящую должность, но тебе не хватает инициативности… - директор задумчиво потер бородатый подбородок. - Не видно вовлеченности в процесс, блеска в глазах. Руководитель должен жить той же мечтой, что и вся фирма!
        Обвинение было безосновательным, ведь меня нельзя упрекнуть в неисполнительности. Я здесь с самого первого дня демонстрировала полную вовлеченность. Ответила, однако, смиренно, будто признавая свою вину:
        - Я и живу той же мечтой, Макар Игнатьевич. Мне наши зубочистки уже в кошмарах снятся.
        Это была истинная правда - мозг уже ни на секунду не отвлекался от острых деревянных палочек, единственном товаре, нами производимом. Ходят легенды, что другие филиалы давно доросли до изготовления мебели, а кто-то даже поставляет палочки для суши-ресторанов, то есть откопал золотую жилу. Мы же, под чутким и бессменным руководством Макара Игнатьевича, выше зубочисток прыгнуть ни разу не попытались. Я трудилась в отделе упаковки и радовалась хотя бы капле творчества. Иногда мы разрабатывали коробочки с логотипами ресторанов и гостиниц, иногда придумывали креативные надписи, но чаще всего бесконечно воспроизводили макет, доказавший свою эффективность еще десять лет назад. Инициатива, как же! Уважаемый шеф, видимо, забыл, как сам же раскритиковал идею нашего отдела подключить дополнительную линию шпажек для шашлыка. Он мысль завернул на ближайшем совещании, но потом непосредственный начальник нашего отделения получил приглашение в головное производство - не иначе там совсем по-другому смотрят на любое новаторство. Даже на такое совсем не прогрессивное.
        Повышение в должности манило более высоким окладом и расширенными возможностями, потому я очень старалась после того разговора произвести на Макара Игнатьевича хорошее впечатление. С начала декабря я привела все документы в идеальный порядок, проанализировала показатели, чтобы вычленить наши слабые места - хотя это была работа экономистов. Самолично объехала все крупные точки общественного питания и заключила целых три новых договора с эксклюзивным оформлением - хотя это была работа промоутеров. Директор поблагодарил за вклад в общее дело, но потом с задумчивым видом направился в свой кабинет - очевидно, этого было недостаточно, чтобы отдать мне все еще свободную должность.
        Тогда я собрала последние силы и направила их в разработку стратегии перехода на картонные упаковки. Мне пришлось тринадцать раз повторить фразу: «Скоро пластик вообще запретят, и тогда нам хана!», чтобы директор наконец-то меня расслышал и начал всерьез воспринимать предложение. Это был тот самый прорыв, которого я так ждала!
        - Вот это хорошо, Оля, это хорошо! - шеф хвалил и выглядел довольным. - Так, глядишь, когда-нибудь и покажешь высший класс! Кстати говоря, а ты в декрет не собираешься? Молодая, красивая, некогда потом будет отделами-то заведовать.
        - Издеваетесь, Макар Игнатьевич? Я про личную жизнь только в книжках читала - в последний раз в седьмом классе средней школы.
        - И это хорошо, Оля. Ты делай, делай, а там посмотрим.
        Проект требовалось хорошенько обдумать, чтобы ни одного слабого места в нем специалисты обнаружить не смогли, а они будут в этом деле старательны, ведь мало кому хочется напрягаться и отходить от протоптанной колеи, если им за это все равно повышения не светит.
        Вот я и усердствовала. Новый год неумолимо приближался - именно он мерещился мне финальной точкой, когда решение будет принято. В моей съемной квартирке не было места для елки, но там и праздничную атмосферу впихнуть некуда. В любом случае я постоянно бдела в офисе, а здесь в приемной установили экземплярчик: искусственная, немного покоцанная годами многократной эксплуатации ель неестественно зеленого нарядного окраса. Истины ради стоит заметить, что украшено это безобразие было весьма внушительно: мы все принесли игрушки и мишуру из дома, и теперь перед глазами сиял настоящий сборник из семейных коллекций. Мой сиреневый дождик засунули ближе к стене, чтобы он не портил общий вид.
        Работала я в последнее время очень много, от изнеможения вечером уже перед глазами плыло, а зрение пыталось выхватить хоть какую-то яркую деталь в реальности, чтобы за нее зацепиться. Произошло это почти сразу после того, как уборщицы закончили наряжать помещение и разошлись по другим делам. Тогда мне сразу вклинился во внимание красный стеклянный шар, висящий в самой середине искусственной елки. Игрушка была лишь на первый взгляд простой, но стоило приглядеться, тронуть пальцем, чтобы убедиться в ее оригинальности. Какая-то очень старая вещь, немного потертая, но звенящая, если слабо толкнуть ногтем. Не пластмасса и не китайская елочная бижутерия, как все остальные украшения. Тончайшее стекло разлетится на осколки, если уронишь. Странно, что кто-то не пожалел такую изящную вещицу для офиса. Но так часто бывает: если нечто маячит перед глазами всю жизнь, то ценность этого незаметна, человек даже не задумывается об уникальности или редкости того, чем всегда обладал.
        Красный шар так и лез в глаза, пока я вечером сидела с проектом. Потом вообще начало казаться, что он как будто вибрирует - зовет подойти. Я очнулась и сообразила, что просто задремала. На следующий день спросила у коллег, кто же притащил именно эту игрушку - никто не признался. Экие чудики, стесняются потертостей! Я же просто собиралась попросить шар себе, если его настолько не жалко, чтобы притащить сюда. Но нет, счастливый владелец остался неизвестным.
        Следующим вечером мне даже пришлось отвернуться вместе с монитором компьютера, чтобы украшение не лезло назойливо в глаза. И все равно боковым зрением я будто улавливала от него какие-то колебания. Вот тогда-то первая мысль о галлюцинациях пробралась в мозг и заставила мысленно пообещать: «Закончу эту работу, получу повышение, стану упаковочной королевой зубочисток и сразу же высплюсь».
        Но сегодня красный раздражающий фактор еще как будто начал активно пульсировать - то приближаясь, то удаляясь на краю зрения. Показалось даже, что я почувствовала какой-то запах: то ли живой ели, то ли мандарина. Ишь, какое сложное у людей подсознание - оно само по себе празднует Новый год, даже если его хозяин праздновать не собирался.
        Видимо, я вновь уснула прямо за столом. Потому без страха потянулась, решила немного встряхнуться и потанцевала к агрессивно настроенному шарику. Он, уже не скрываясь от взора, изменялся прямо перед моим носом, иногда достигая размеров футбольного мяча и становясь притом почти прозрачным. Красиво! Я почти спонтанно ущипнула себя за бок и от неожиданной боли вскрикнула. Красиво быть мгновенно перестало - сделалось жутковато. Красота - понятие относительное, не всякое чудо уместно во время бодрствования.
        Как любой разумный человек двадцать первого столетия, я сразу же нашла все объяснения - это такой розыгрыш, игрушка раздувается и сдувается, повинуясь какому-то механизму. Я широко улыбнулась всему вокруг себя на случай скрытой камеры, потом безбоязненно протянула руку, чтобы всем весельчакам показать: меня такой ерунденью не испугаешь. Весельчаки, если таковые вообще подразумевались в происходящем, потом оборжутся до смерти, ибо едва я прикоснулась пальцем к стеклу, как сразу растеряла всю храбрость: завизжала страшно, саму себя пугая, задергалась и перестала из себя кого-либо разыгрывать. Дело было в том, что кончик моего пальца впечатался не в стекло, а влип в какую-то вязкую жидкость, которая не отпускала. Я дернулась назад, пытаясь вырваться, но шарик притом даже не покачнулся. Наоборот, жидкая краснота втягивала мою руку все глубже и глубже. Оглушенная собственным паническим криком, я уже и видеть ничего вокруг не могла: мне казалось, что красный коридор уже вовсе не впереди, а вокруг меня, тянется на все обозримое пространство и бесшумно замыкается за моей спиной.
        Последней моей осознанной эмоцией была обида - на то, что довела себя до помутнения рассудка ради каких-то зубочисток. Не та жизненная цель, ради которой годится сходить с ума.
        ГЛАВА 2. СНЕГУР МОРОЗОВИЧ
        Возможно, на некоторое время сознание потерялось, но оно не собиралось возвращаться даже после того, как я распахнула глаза. Мгновенно обхватила себя руками от ощутимой стужи. Шелковая блузка и капроновые колготки не были рассчитаны на такой температурный режим. Огляделась и очень расстроилась. Мне сейчас банально не до шизофренических приступов, и так времени не хватает. Вот еще бы несколько дней, тогда уж можно полюбоваться и на этот странный белый лес, и на ледяной замок - чудную проекцию уставшего сознания.
        - Ау, есть тут кто? - позвала я, выпуская изо рта мутные облачка пара. - Психиатр, например. Мне бы таблеточку, мы с тридцатого всем производством уходим на праздники, на них и отлежусь. Ау!
        Стеклянная дверь оказалась очень холодной и полупрозрачной, будто и правда высечена из цельной глыбы льда. За ней можно было различить свет, но никаких объектов, рисунки снежинками искажали любые очертания. Я вцепилась в ручку, готовая отворить, однако как раз в это время кто-то выходил - я отпрянула назад и с трудом удержала равновесие на высоких каблуках. Передо мной стоял мужчина средних лет - с очень приятным округлым носом и добрыми глазами, светлая борода и красный меховой костюм дополняли небезызвестный образ. Я поздоровалась вежливо, хоть и не без издевки:
        - Здрасьте, дедушка Мороз, ты подарки нам принес? Классная борода, кстати! Почему-то у всех ваших коллег эти подбородочные парики кудрявые и седые, а у вас бородка золотистая и прямая. Стильно и оригинально! Так что там с подарками?
        - Подарки?! - завопил он очень агрессивно. - Задолбали уже! Всем от меня что-то надо! Ты кто такая вообще?
        - Оля, - поспешила я представиться. - Работаю здесь. В смысле, работала, пока не свихнулась. А вы не стесняйтесь - проходите. Правда, у нас корпоратив только послезавтра, но секретарь еще может быть у себя, с ним согласуете график.
        По-моему, я все очень культурно описала, но актер взвился на месте пуще прежнего:
        - Вали обратно, Оля! Понаехала!
        - С удовольствием, - я преданно заглянула ему в добрые глаза. - А как?
        Но мужчина нервно отмахнулся и побежал мимо меня в сторону белоснежного леса, застегивая на бегу красную шубу. Мне оставалось лишь пожать плечами и все-таки войти в распахнутую дверь, чтобы отыскать в своем сдвинутом сознании кого-то более адекватного. А ведь меня морозило! Неужели к постоянному стрессу я еще и простуду подхватила? Тогда даже понятен этот провал. Надеюсь, секретарь, когда будет уходить, меня увидит и догадается вызвать скорую. Или хотя бы швырнуть в мою сторону парацетамолом.
        Так же ежась, я прошла дальше и вначале метнулась к камину. Вернее, к резной выемке в стене, которую я по ошибке приняла за камин. Огня там не оказалось. Помещение освещалось разноцветными шарами крупного калибра, развешанными в случайном порядке. Пробежала по коридору вправо, затем влево, не теряя надежды согреться хотя бы физкультурой. Но усилия мои привели к другому успеху - в большой комнате, что-то наподобие ледяной гостиной, я застала женщину. Она обернулась на звук шагов и изумленно вскинула черные брови. Если Макар Игнатьевич этих аниматоров пригласил на корпоратив, то он неплохо потратился: уж не знаю, как они проводят вечеринки, но к гриму невозможно придраться. Вот если бы Белоснежка существовала на самом деле и у нее была злая мачеха, то выглядеть та должна была в полном соответствии с этой актрисой: высокая, худая, до болезненности бледная, черные волосы создают с кожей резкий контраст, длинное серое платье до самого пола, а на голове полупрозрачная высокая корона. Шикарно просто. Даже выражение лица в тему - холодная надменность. И интонации такие… ух, если бы я не замерзла до этой
встречи, то подалась бы ледком прямо сейчас:
        - Ничего себе. Наша постель еще не согрелась, а он уже молодых девок в дом приводит?
        - Кто? - уточнила я. На всякий случай теперь без сарказма.
        Но женщина не ответила. Она протянула руку в сторону, откуда-то вынула длиннющую сосульку, больше похожую на острое копье, притом кровожадно глядела на меня, словно прицеливаясь. Я намек поняла и попятилась назад.
        Спас меня новый мужской голос, раздавшийся откуда-то совсем издалека:
        - Мам, там ко мне? Пусть сразу сюда проходит!
        И женщина за секунду обмякла, опустила оружие, даже хищно мне улыбнулась и так же холодно, но уже более доброжелательно, произнесла:
        - А, так ты не к Морозу? Ну иди тогда, живая и здоровенькая, сын ждет, а мы уже и ждать устали. Сын весь в меня, холост, из недостатков - только генетика неудачного отца, но это уже мой прокол. - Она вдруг вскинула указательный палец и длинным ногтем до боли проткнула воздух перед своим лицом. - Только учти, если на свадьбу пригласите этого красноносого упыря, на мое присутствие даже не рассчитывайте!
        - Понятно, - я отступила еще на шаг. - На свадьбе вас будет очень не хватать.
        Я развернулась и побежала со всех ног подальше от ужасной женщины с ледяным взглядом. От страха заплутала в коридорах и теперь не могла определить, в какой стороне искать входную дверь. Но в ледяном лабиринте из полупрозрачных гостиных и серебристых пролетов есть кто-то еще - я ведь слышала его голос! Стоило попытаться пообщаться с ним, хотя отпрыск предыдущей особы вряд ли окажется приятным человеком.
        Как же я ошибалась…
        Я влетела в комнату, доверху заваленную коробками и вещами, застыла, когда разглядела за стеллажом человека. Аккуратно и по возможности бесшумно подкралась ближе. Там, уже на месте, остолбенела. Парень был одет в одни лишь штаны, сверху не додумался накинуть даже футболку, что в таком холоде выглядело идиотизмом. Горячим таким, обескураживающим идиотизмом. Он метался туда и обратно между двумя столами, спешно перекладывая какие-то предметы и не замечая моего присутствия. А я стояла и жалела о полном отсутствии личной жизни - именно этот дефицит и накрыл меня теперь по полной программе, иначе я ни за что не залипла бы только на один вид идеального тела и темных волос, завивающихся на затылке. Если этот аниматор на корпоративе начнет раздеваться, тогда всем нам крышка - ни одна из сотрудниц уже не будет прежней. А я вляпалась еще до общего сбора.
        Он развернулся, протянул руку к завалу на полу и тогда заметил меня.
        - О, наконец-то! Я уж думал, что передатчик окончательно вышел из строя. Лет сто его не использовали, потому всякое могло случиться.
        И улыбнулся белоснежной улыбкой. Безупречными чертами лица парень пошел в мать, а синие глаза были папины - теплые и по-доброму ироничные. Ничего так мальчонка получился при такой-то спорной генетике. А я глупо закусила нижнюю губу, бесстыдно его рассматривая и уже не очень желая, чтобы в меня поскорее швырнули парацетамолом и вырвали из этой фантазии. Я без стеснения озвучивала все, что приходило в голову:
        - А, я поняла! Ты - концентрат моих предпочтений! Спасибо мозгу, вовремя он решил мне тебя обрисовать. Теперь моей личной жизни окончательный каюк, где я в реале такого отыщу?
        - Не понял, - молодой человек свел темные брови. - Ладно, давай приступай, по ходу дела расскажешь. Я просто зашиваюсь, ничего не успеваю. Ждал тебя еще дня три назад, но почему-то переход не срабатывал.
        - К чему приступать? - я шагнула к нему ближе. - А жарко мне когда станет? Уже бы должно.
        - Жарко? - Он осмотрел меня с удивлением. - Точно же, из головы вылетает, что смертные мерзнут. Сейчас. Так лучше?
        Он несколько раз пощелкал передо мной пальцами, вглядываясь в лицо и ожидая хоть какой-то реакции. А мне действительно становилось все теплее и теплее, как будто обволакивало снаружи невидимым и неосязаемым одеялом. И от резкого перепада температуры лицо начало гореть, как бывает, когда с мороза заходишь в жаркую квартиру. Молодой человек, видимо, это и уловил, кивнул в сторону табурета и распорядился:
        - Садись туда, сейчас в четыре руки быстрее начнем раскидываться. Тебя звать-то как?
        - Оля я. А как к тебе обращаться, предел мечтаний? Можно Димой? Это мое любимое имя!
        К ледяному стулу я двигаться не собиралась. Мне вообще не совсем понятно, зачем в моей же собственной фантазии нам с ним так далеко друг от друга отходить.
        Но вопрос заставил парня вытаращить на меня свои распрекрасные глазища. Интересно, мы так и будем разговоры разговаривать или устроим что-нибудь более интересное, пока меня не реанимировали?
        - Ты серьезно? - он переспросил. - Ты разве не из семьи потомственных хранителей? Они помогают моему отцу в случае необходимости и откликаются на зов передатчика. Но мы зовем их очень редко, уже лет сто никого из ваших не видели. Подожди-ка, ты так пялишься, как будто вообще впервые об этом слышишь… Ты ведь, - он запнулся, - не можешь быть случайным человеком? Не можешь же, да? Гребучий холодец, я только что подарил редкую защитную магию случайному человеку?!
        - Не ругайся, Дима, - осадила я. - Тебе не идет.
        - Какой я тебе Дима?! - он почти закричал. - Я Снегур, сын Мороза!
        - Деда Мороза? - уточнила почти без интереса.
        - Вы так его называете, - он немного успокоился. - Сын Мороза и Снежной Королевы.
        - Ого! - восхитилась я. - То есть Снегурочка на ощупь оказалась мальчиком и даже не внучкой? Мне с такой фантазией потом надо будет сказки начать писать. С эротическим подтекстом. Ты продолжай - очень интересно вещаешь.
        Он, хоть и объяснял, но сокрушенно качал головой, как будто был расстроен моей непонятливостью.
        - Снегурочка - просто раскрученный образ отцовских пиарщиков. Хотя срисовывали с моей старшей сестры, Снегуриты. Она вместе с отсоединением Аляски эмигрировала и с тех пор даже в гости почти не заглядывает. Говорит, ей там ментальность ближе. Родители уже два месяца шумно разводятся, и вся работа упала на меня. А подарки для детей надо упаковать до Нового года, это вселенский закон. Потому садись-ка, Оля, и помогай. Хоть термозащиту отработаешь, я ее назад все равно отобрать не смогу. С упаковкой справишься?
        Я почти самодовольно призналась:
        - Если я в чем-то в жизни разбираюсь, то только в упаковке, это ж моя специальность! Хочешь, назову семь преимуществ картона по сравнению с пластиком, нет? Ох, Снегур Морозович, при такой твердой мускулатуре тебе бы характер помягче. Но придираться не буду, ты и так какой-то слишком идеальный. Помогу, конечно, но я ненадолго - меня скоро откачают.
        - Кажется, я совсем отвык общаться со смертными, хотя новости стараюсь не пропускать… Мне слышится какой-то бессвязный бред.
        Я отправилась к стулу, раз мое подсознание к поцелуям пока не готово. Дед Мороз женат на Снежной Королеве, у них завелась, как минимум, пара милых детишек. Про всех не знаю, но младшенький определенно удался на славу. Теперь супруги разводятся, и на футболку отпрыску семейных средств не нашлось. Все ясно, вопросов не осталось. При такой жизненной определенности можно и подарочки упаковывать.
        ГЛАВА 3. РАБОТА, КОТОРАЯ В ЗУБАХ ЗАСТРЯЛА
        - Так, Оля, - Снегур звонко хлопнул в ладоши, - объясняю кратко. Я и сам, честно говоря, в этом плаваю, ведь всегда подобными вещами занимался мой отец. Но в этом году пришлось скоростными темпами осваиваться. Смотри, вот здесь подарки для маленьких, здесь - для школьного возраста, тут для блатных, их надо в первую очередь раскидать, вон на том столе для творческих гениев - им полагается долго верить в моего отца. Только не перепутай с дальней стопкой - это будущие хронические заемщики, которые берут кредит, чтобы покрыть старый кредит. Они в Деда Мороза вообще верить никогда не перестают. Грань тонкая, потому и работа ответственная. Понятно?
        - А чего тут непонятного? Кроме того, куда что пихать.
        - Там у тебя под локтем список. Детям, которые хорошо себя вели, вкладывай деревянные машинки. Которые плохо себя вели - игровые приставки и смартфоны.
        - Не наоборот ли? - я понемногу включалась в процесс.
        - Нет, конечно! Как говорит моя мать, нет лучшего способа показать неокрепшей детской психике, в какой стороне успех. Вот сюда бросай только пластилин или красные колготки - этим детям в Деда Мороза верить с рождения нельзя, у них финансовый талант и не будем разжижать им мозги чудесами. Некоторым записки докладывай - это ответы на их письма, которые я успел нацарапать.
        Занятие оказалось достаточно интересным, стоило только разобраться. Снегур еще до моего появления составил нужные списки, а мне оставалось лишь внимательно вложить необходимое и подписать на упаковке верный адрес. Загвоздка была в том, что игрушки, как и исписанные листы, казались бесконечными. По моему внутреннему таймеру миновало уже несколько часов, но гора неотсортированных подарков как будто только прирастала. Или она в самом деле увеличивалась, повинуясь какой-нибудь магии? Бедный, бедный Дед Мороз, если ему каждый год приходилось разгребать такие завалы!
        - Снегур! А куклы Барби еще остались? - я посмотрела уже даже под столом. - Вот сюда для маленькой Анечки одну надо.
        Он бегло оглядел все полки и досадливо поморщился:
        - Похоже, закончились. Даже наши китайские филиалы не справляются с таким объемом работ. Ладно, положи туда альбом и краски - дадим Анечке шанс выбиться в люди. Только матери не говори, она не поощряет такие поддавки.
        Я смеялась и посматривала на него. Потом не выдержала и высказалась:
        - Ты бы хоть оделся. Хочешь, я тебе рубашку на Новый год подарю?
        - Отвлекает? - он удивленно посмотрел на свой пресс. - Прости, забылся, отвык от компании, а здесь всегда немного жарковато.
        Мне теперь тоже было тепло, я уж и позабыла о том, как поначалу зябла. Снегур же поколдовал себе под нос, пощелкал пальцами и прямо из его тела вырос вязаный зеленый свитер с желтыми оленями. Удобная в быту магия, ничего не скажешь. Хотя концентрация эротизма в воздухе сразу понизилась.
        - Почему ты улыбаешься, Оля? - он заметил мой взгляд.
        Я отчего-то смутилась, хотя в собственных фантазиях смущению точно нет места. Но Снегур перевел тему на другую, не дожидаясь ответа:
        - Расскажи и ты о себе, раз оказалась случайной попаданкой на эту подработку.
        - У меня такого же интересного рассказа не найдется, ты заранее всех на свете переплюнул. Если вкратце: пашу как лошадь и все жду, когда же жизнь начнется. Наверное, мне твой папа зря альбом с красками в детстве не подкинул. Кстати, а перекусить тут нечего? У меня глаза сами собой закрываются. Интересно, можно ли упасть в обморок, уже находясь в обмороке?
        - Шампанское могу предложить.
        - Сомневаюсь, что глоток алкоголя меня не убьет окончательно. А из еды ничего нет?
        Снегур задумался:
        - А мы тут как-то только шампанским перебиваемся.
        - Постоянно? - ужаснулась я. - А по праздникам вы что делаете?
        - А, на праздник, конечно, оливье.
        Я представила такое существование и содрогнулась, но обижать своей реакцией никого не собиралась:
        - Здорово! И главное, тихо и спокойно. А каково это - жить со Снежной Королевой в качестве мамы?
        - Нормально. Я ведь другой жизни никогда не знал. Она, вопреки стереотипам, прикольная. Сдержанная, циничная, немного опасная, когда не с той ноги встанет. А когда в хорошем настроении - подсыпает людям осколки своих зеркал, делая их бездушными. Представляешь мир без такой изобретательной женщины?
        У меня даже челюсть немного отвисла:
        - Ага, представляю. Впервые вижу стереотипы, которые полностью отражают реальность. Надеюсь, шаблонные представления о твоем папе тоже верны? Иначе в этом мире страшно оставаться.
        - О, он добряк каких поискать. Идеальная пара, в общем. И вот же - разводятся, - Снегур, вспомнив, перестал улыбаться. - Наверное, за тысячу лет даже самая большая любовь способна угаснуть.
        - Наверное, - неопределенно отозвалась я, поскольку больше на такую абсурдную тему ничего сказать не могла. - Слушай, мне действительно давно пора. Уж не знаю, бросили меня там или что происходит, но мой проект по упаковке зубочисток сам себя не закончит. А без него я повышения не получу.
        - Повышение? - он отложил очередную коробку и встал. - Зачем тебе повышение, если ты можешь работать здесь?
        Я потерла руки и поиграла бровями:
        - А зарплату я буду получать льдинками или снежинками? А твоя мама сотрудников увольняет сосулькой в сердце или шоковой заморозкой? И, клянусь, я физически не готова жрать только шампанское!
        - Понял, ты не воспринимаешь меня всерьез, - он ласково улыбнулся и сделал шаг в обход стола, то есть ко мне.
        Ну наконец-то, хоть что-то успеем! Но Снегур только коснулся пальцами моего плеча - и через пару секунд я обескураженно хлопала глазами перед офисной елкой и красным шаром на ней. Я подняла ладонь и хлопнула себя по щеке, пытаясь окончательно прийти в себя. Медленно перевела взгляд на настенные часы, они показывали всего лишь одиннадцать вечера. По моим ощущениям, прошло намного больше времени. Но так часто во сне и происходит. Вот только одно любопытно: я спала стоя?
        - Оленька, и вы до сих пор здесь? - раздался в стороне голос секретаря. - Ради чего же вы так вырабатываетесь, бедняжечка? Мне до пенсии год остался - и то соображаю, не пора ли увольняться из этого болота. А вам это зачем?
        Зачем-зачем. Ради должности, конечно. Ради хорошей зарплаты. Ради стабильности и счастливой жизни когда-нибудь потом. Иногда надо попотеть, снабдить все человечество зубочистками, чтобы усилия обернулись новогодними подарками.
        Как только секретарь скрылся в коридоре, я протянула руку и сняла с пластиковой ветки игрушечный шар. Всмотрелась в него еще раз - ничего необычного, кроме ощущения старины. Этой вещице лет двадцать или даже тридцать, но никак не тысяча. Я разжала пальцы и с удовольствием вслушалась в звон разбивающегося стекла. Еще и наступила на осколки для верности. Упс, случайно упало и разбилось, утром притворюсь, что понятия об этом не имею. Но и уходила домой с более спокойным сердцем, теперь ничто меня не тревожило необъяснимостью. Я была так озадачена своим сказочным провалом в подсознание, что даже не заметила: морозный воздух на улице воспринимался моим телом как комфортная комнатная температура.
        Сама удивляюсь, но я успела завершить все расчеты до корпоратива. Не успела только платье новое приобрести, но это ерунда, у нас там модницы высоко по карьере не прыгают. Прилетела на вечеринку чуть заранее, надеясь поговорить с директором, пока он не перешел к праздничному веселью. Ведь вряд ли такое важное решение, как назначение руководителя отдела, он будет оставлять до середины января.
        Он и не думал его оставлять. Меня не выслушал - поздравил с наступающим, взял папку, пообещав, что посмотрит завтра, и побежал в банкетный зал. И там ровнехонько вторым тостом провозгласил:
        - А теперь, друзья мои, позвольте вам представить нового заведующего по упаковке, Ивана Сергеевича!
        Замерла с бокалом не только я. Все замерли, даже рабочие из цеха. Дело было в том, что этого самого Ивана Сергеевича все мы видели впервые. Кого-то бы обрадовало мое назначение, кто-то бы посчитал, что другие кандидаты его заслуживают больше, но все эти лагеря вмиг объединились в общем недоумении, а в гробовой тишине над нашими головами развился лозунг: «Какого черта?» Мы рассматривали молодого прыщавого незнакомца лет восемнадцати, которого теперь будем вынуждены называть по имени-отчеству.
        Я так и стояла в заледеневшей позе во время и третьего, и четвертого тоста, и даже когда все пошли танцевать. Меня не повысили из-за недостатка опыта? Тогда какой опыт у совсем нового работника? Или все мои реализованные за декабрь задумки были не так уж ценны? Или… или надо уже взять себя в руки и спросить прямо, прекратив трепать себе нервы.
        Я фактически вытащила шефа за рукав из шумного зала и уставилась на него с требованием объясниться.
        - Прекрати эту истерику, Ольга! - взвился Макар Игнатьевич до того, как я успела открыть рот. - Ты ведь не думала, что получишь эту должность? Посмотри на себя - молодая красавица, вот-вот в декрет ускачешь. И что мне потом делать?
        - Какой еще декрет? - я почти шипела от злости. - У меня даже парня нет!
        - Так это еще хуже! - нашелся он. - Посмотри на себя - в таком возрасте, а о семейных отношениях даже не думаешь. Моральный облик и серьезность, знаешь ли, в таких вопросах очень важны!
        - Надо об отношениях думать? Так я на днях замуж выскочу! Я слишком много работала, чтобы меня такая мелочь остановила!
        - Оля, да брось ты. Ванюша станет прекрасным руководителем. Ну куда тебе в начальницы лезть? Тебя же, такую юную и несемейную, всерьез никто воспринимать не будет.
        Я думала только о том, чтобы не задохнуться от возмущения:
        - Ванюша?! Ванюша младше меня! Его, получается, будут всерьез воспринимать? И откуда у него опыт работы, ему хоть школьный аттестат уже выдали?
        - Наверное, - шеф уже приплясывал, поглядывая на танцующих подчиненных и надеясь побыстрее отделаться от назойливой меня. - Опыт - дело наживное, научится. Чего там с этой упаковкой разбираться? Перспективный, подающий надежды молодой человек, на которого можно положиться, это сразу видно. И ко всем этим плюсам он мой двоюродный племянник.
        На последнем аргументе силы меня оставили, больше тужиться не было никакого смысла. Этот хмырь сразу собирался пристроить родственничка, но тянул время, чтобы вытрясти из нас лучшие идеи, не я ведь одна надеялась… После подобного можно было только уволиться. Или сначала врезать пощечину, а потом уволиться. Но я опустила голову и пыталась восстановить дыхание. Никуда я не уйду, проглочу обиду. Потому что каждый месяц надо платить за аренду, никто меня нигде не ждет, в начале января даже собеседования не проводят. Я посмотрела на елку, которую больше не украшал старый красный шар. Смотрела и смотрела, как будто надеялась, что он прямо на моих глазах там появится и утянет в сумасшествие.
        Тряхнула головой, собралась, вернулась к столу. Выпила залпом фужер шампанского, налила себе еще - и выпила снова. Третий уже заливаться не хотел, но я постаралась, заедая оливье. Вот, оказывается, могу, если прижмет! Голове делалось легко, а завтра утром я буду мучиться похмельем, а не тоской и ощущением раздавленности.
        Теперь можно и потанцевать, хоть цыганочку, хоть кадриль. Я, правда, встав, покачнулась и возле прохода решила постоять, чтобы головокружение унялось. Тогда и расслышала голос нашей бухгалтерши:
        - Как представить? Не расслышала имя. Какое-то оно необычное, или коньячок мне не в то ухо пошел.
        - А, холодец с вами, скажите ей, что пришел Дима. Дима Морозович Снежный, она должна понять. Хоть что-нибудь уже скажите - вон же она стоит!
        Я узнала его по голосу еще до того, как начала медленно поворачиваться. Теперь уже опьянение было неуместно - не хотелось бы этот маневр закончить позорным падением. И притом мне не терпелось убедиться, что я увижу именно Снегура. И точно, высокий брюнет стоял рядом с улыбающейся бухгалтершей. На этот раз ему хватило ума одеться - в какой-то странный пиджак, напоминающий старомодный сюртук из темно-синего сукна с большими серебряными пуговицами. Принц, по-другому не назовешь! И плевать, что без коня и без короны. Принц - именно такой, какими они обязаны быть в романтических сказках. А раз его видят другие люди, то он с некоторой долей вероятности может оказаться не плодом моего воображения.
        ГЛАВА 4. РОМАНТИЧЕСКИЙ РАССОЛЬНИК
        Казалось, даже громкая музыка торжественно притихла оттого, что он объявился здесь. Снегур, глядя мне в глаза, произнес почти церемонно:
        - Оля, прости, что вторгаюсь в твою жизнь, но мне действительно нужна помощь, и больше не к кому обратиться. Родители совсем с ума сошли - они начали делить имущество.
        Я подшаталась к нему, тем прерывая ненужные для чужих ушей секретные секреты. Телом и сознанием я владела преотлично, потому встала почти вплотную, потянулась вверх и замерла, когда уперла нос в его подбородок. Шумно втянула носом запах мороза и ментолового ветра. Нет, виной моему несколько интимному поступку был не алкоголь, конечно, а желание не быть услышанной:
        - Ща все решим, - пообещала я не самым внятным тоном. - А как ты меня нашел?
        - По осколкам передатчика, - тоже шепотом ответил он. - Кстати, это было не так-то просто. Но мне повезло - ближайшая мусорка все еще фонит его магией.
        - Ты искал меня по всем мусоркам? - я от важности момента прижала ладонь к груди. - Как это трогательно!
        - Странная трактовка, но пусть, - согласился Снегур. - Ситуация прижала. Мы можем пока воспользоваться твоими апартаментами для работы?
        - Можем, - без затруднений решила я. - У меня как раз апартаменты только того всю жизнь и ждали. Но давай сначала немного тут постоим? Я еще не решила, увольняться из этого болота или нет, но если ухожу - хотелось бы выглядеть победительницей, а не жалкой неудачницей. Сможешь полминуточки выглядеть как трофей?
        Снегур улыбнулся, скосив взгляд на увеличивающуюся компанию любопытных женщин вокруг. К сожалению, мужчинам тоже стало интересно, включая охранника Анатолия в мятом пиджаке.
        - Не вопрос, Оля. Можем даже потанцевать.
        - Это еще зачем? - просигналила я в шею одними губами.
        - Ну как же? Ты ведь собиралась вызвать мною зависть - так вызывай на здоровье. Ты мне услугу - я тебе услугу, пользуйся.
        - Во-от оно как, - выдохнула я медленно и аккуратно обвела взглядом свидетелей. Нет, я не до такой степени жалкая, чтобы вынуждать самого потрясающего красавца на белом свете изображать моего парня. Потом еще и гаркнула на бухгалтершу: - Зоя Ивановна, а вы все еще тут? Да уймите вы это обожание во взгляде - не так уж он и хорош! Он, между прочим, до сих пор с мамой живет!
        Эта секретная информация почему-то никого не отпугнула. Зато Снегур понял, что пора отступать:
        - И то верно. Кстати, об этом. Времени все меньше, а дома у меня холодная война.
        Я даже прощаться с коллегами не стала, позволила им вволю пообсуждать нашу прекрасную парочку без нас. На улице глянула на кутающихся в шубы и теплые шапки прохожих и уверенно расстегнула пуховик. Поинтересовалась у спутника:
        - Ты заметил, что уже конец декабря, а такая теплынь, что хоть в плащ переодевайся?
        - Не заметил. Скоро и ты замечать перестанешь, - он чему-то рассмеялся. - Итак, далеко ехать?
        Я прикинула, что лучше: автобус или такси. Судя по последним событиям, мне лучше в ближайшее время деньги экономить.
        - Поехали на автобусе, - я махнула в сторону центральной улицы. - Всего пять остановок! До пересадки.
        - На автобусе так на автобусе, - он был согласен на что угодно, если это приближало его к цели. - Я там оленя за углом припарковал, надо тогда отпустить.
        - Серьезно?! - я вытаращила глаза и схватила его за локоть, чтобы мои покачивания в пространстве были не так заметны. - Северного?! Бежим смотреть!
        - Я пошутил, Оля. Ты очень смешно удивляешься любой мелочи, а мне тебя больше удивлять нечем.
        Я насупилась:
        - Олень - это не мелочь, удивлятор юмористический.
        Он объяснялся по пути:
        - У моего отца дар - повышать людям настроение, а я пока только осваиваюсь в этом. И, кажется, мамино воспитание тоже на мне сказалось. Потому не всегда получается. Из меня Дед Мороз, как из Снежной Королевы добрая фея. Эх, когда они уже помирятся-то?
        - А они помирятся? - заинтересовалась я.
        - Надеюсь. Не в первый раз разводятся. Я называю это «столетними кризисами», но сейчас что-то конфликт затянулся. Вот я уже далеко не подросток, а все равно страдаю от ссор родителей. Это нормально?
        - Понятия не имею! Мои развелись, когда мне было семь. О, все хотела спросить, а тебе сколько лет? Двести лет? Пятьсот?
        - Где-то между.
        - Исчерпывающе!
        - Просто по объему эмоций мои пятьсот - как твои двадцать пять. Я же реальную жизнь только по новостям и кино знаю. О, это там кинотеатр? Зайдем?
        - А как же подарки?
        - Точно, - он будто расстроился. - Тогда отложим на первое января.
        Мы стояли на остановке в ожидании автобуса, пока остальные люди приплясывали вокруг от холода - это создавало очень праздничную обстановку, как будто мы оказались в центре хоровода. Хмель беспощадно отступал, возвращая мысли и плохое настроение на прежнее место. Что же мне теперь делать с работой и куда податься?
        Снегур вдруг шагнул вперед, развернулся передо мной и наклонился к лицу. За секунду до поцелуя я успела толкнуть его в грудь и прошипеть:
        - Ты что делаешь?! Паркуешься?
        - Ты меня только что оленем назвала?
        - Почти! Я от растерянности часто хамлю!
        - О, - он отозвался коротко и с изумлением отшатнулся. - А мне показалось, что уже пора.
        - Что пора? Целоваться? - я совсем не понимала его неожиданного маневра.
        И парень выглядел обескураженным от моей реакции:
        - Ну да. Я был уверен, что ты этого хотела уже при первой встрече. Неужели фильмы врут, и твой жадный взгляд и слова имели другое значение?
        Мне стало немного стыдно, когда припомнила все свои поступки и мысли. И ответила предельно честно - хотя бы перед самой собой:
        - Конечно, хотела! Я же думала, что сбрендила! А это совсем другое дело. Не верь человеческим женщинам, иноземец, мы только в приступах сумасшествия говорим то, о чем думаем, а все остальное время об этом сожалеем.
        - Понял, - он отступил, начиная вновь улыбаться. - А сейчас у тебя приступ благоразумия? То есть надо просто дождаться другой волны, которая грянет так же неожиданно? Мне еще учиться и учиться.
        - Да нет, Снегур, про человеческих женщин главное ты уже понял.
        Мне его внимание было приятно и неприятно одновременно. Приятно - по известной причине: он своим вниманием может женские военные полка обезвреживать. Но неприятно от мысли, что он это тоже сделал в рамках попытки поднять мне настроение - как раз после того, как я вспомнила о проблемах и нахмурилась. То есть со всех сторон выглядит жалкой попыткой расплатиться за мою помощь каким угодно способом. И хоть голодную слюну я сглотнула, но такую жертвенность принять бы не смогла.
        До дома мы наконец-то добрались, больше не пытаясь тренировать друг на друге чувство юмора и романтические порывы. Однако когда я первая вошла в прихожую, меня едва чем-то не убило, больно ударив по плечу. Включив свет, я с ужасом осмотрелась: вся моя квартирка была завалена коробками, игрушками и блестящей оберточной бумагой.
        Я развернулась и осуждающе уставилась на гостя, который с интересом осматривался, словно попал сюда впервые. Снегур, по-ребячески любопытно озираясь, стягивал с себя сюртук, под которым обнаружились самый обыкновенный пиджак с белой рубашкой, очень подозрительно смахивающие на сегодняшний прикид охранника Анатолия. Показалось, что пиджак даже помят был примерно так же. Но сейчас не об этом:
        - Как?! Как ты перевез это все сюда, если не знал моего адреса?
        - Щелкнул в подъезде пальцами и телепортировал, конечно. А что ты собралась упаковывать без игрушек? Меня? Так меня на четыре коробки только хватит. И, поверь, не все дети такому подарку обрадуются. Интересно, а как, по-твоему, я разносить упакованные коробки по всем адресам буду за одну ночь? Личными визитами?
        - То есть… - до меня доходило медленно, - то есть ты и на такое способен? А нас телепортировать сюда не мог?
        - Мог, конечно. Но ты так хотела покататься на автобусе.
        Я не стала ругаться, только головой покачала. И это он совсем недавно говорил, что меня удивлять больше нечем? Да если я продолжу с ним общаться, то до конца жизни могу некрасиво таращить глаза - ему на радость.
        Снегур сразу засел за работу, очистив себе пятачок перед диваном. Я же решила потратить еще пятнадцать минут на себя. Мне был необходим душ, протрезветь и смыть с себя три слоя туши, которыми я собиралась намахать себе должностное повышение. Синеглазый красавец в моей комнате - это замечательный жизненный поворот, вот только от регулярной арендной платы второго числа каждого месяца он меня вряд ли спасет. И пока Снегур не находился в поле моего зрения, казалось, что он уже исчез вместе со всеми подарками, ведь само его присутствие в моем доме не укладывалось в голове.
        Потому я поспешила выскочить из-под теплой воды, одеться в домашнее и выглянуть в комнату, чтобы убедиться - нет, парень там и сидит, как раз подписывает адрес на очередной упаковке. Мой очаровательный новогодний подарок, который я потом буду еще годами вспоминать как чудо, которое далеко не с каждым человеком в жизни приключается. Чтобы скрыть свой восторг, я метнулась к холодильнику, заглянула внутрь и деловито спросила:
        - Снегур, ты рассольник будешь?
        - Разумеется, буду, - отозвался он. - А что это?
        Я улыбнулась холодной кастрюле. Из головы иногда вылетает, что общаюсь я не с самым обыкновенным молодым человеком.
        - Суп такой. Будешь?
        - Разумеется, буду! А что такое суп?
        - Сейчас тебе тарелку разогрею, попробуешь.
        Следующий час я занималась подарками в одиночку. Мой вроде как работодатель был выведен из строя на все это время - повезло еще, что просто суп закончился. Он сначала попробовал, потом громко восхищался:
        - Ничего себе! А что это плавает? Кусочки соленого огурца? Я такие в оливье видел!
        - Да уж, тебе после твоей однообразной диеты и манная каша показалась бы амброзией…
        - А можно еще? Теперь понимаю, почему папа любит забегать на человеческие праздники! Нам-то чесал, что это от доброты к людям, но на самом деле он все это время наслаждался рассольником!
        Сильно сомневаюсь, что суп подают на праздничных столах. Но этим откровением я ошарашу его чуть позже.
        Я только потом с опозданием поняла, что он остатки супа даже не разогревал после холодильника - но, возможно, Морозовичу так даже вкуснее. Надо будет завтра Снегуру яичницу пожарить - он вообще от счастья обалдеет.
        ГЛАВА 5. ВЗАИМНАЯ ПАНИКА
        Мы работали буквально двое суток напролет. Когда я совсем выматывалась, забиралась на диван, накрывала голову подушкой и дремала пару часов. А потом сползала, готовила бутерброды с колбасой и снова садилась за подарки. Снегур признался, что тоже любит поспать, как обычный человек, но сейчас ему некогда развлекаться. Мы отложили просмотр его спящим тоже на первое января.
        Только тридцать первого числа кучи вроде бы начали уменьшаться, то есть мы успевали. Готовые и упакованные коробочки Снегур перемещал куда-то - то ли в родной замок, то ли в подпространство, иначе мы бы весь город ими завалили.
        Иногда заказанных подарков достать не удавалось, тогда мы заменяли их альтернативой, иногда в шелестящую бумагу приходилось упаковывать целый велосипед. Красивый, кстати говоря, розовый - вот какой-то Олесеньке повезет!
        - А у меня в детстве велосипеда не было, - припомнила я. - Теперь до пенсии страдать, ведь говорят так: «Если у тебя в детстве не было велосипеда, а теперь есть машина и личный самолет, то в детстве у тебя все равно не было велосипеда».
        - У меня тоже не было, - парень пожал плечами. - У нас там вообще велосипеды без надобности. Зато у меня были санки.
        - О, санки и у меня были! - вспомнила я.
        - Ну вот, у всех было что-то свое. Так что каждый выбирает сам - страдать по этому поводу или нет. А электрочайник тут зачем? Неужели кто-то из детей захотел электрочайник? А, все, нашел. Это студенты из общаги коллективный запрос накатали.
        - Студенты возрастной ценз не проходят! - возмутилась я. - Какие же они дети?
        - Не будь занудой, Оля. Дед Мороз обязан иногда творить внебюджетные чудеса.
        Я, зевая, повела пальцем дальше по списку:
        - А здесь у меня странная строчка. Мальчик Коля просит… маму?
        Я отыскала в порядком иссякшей кучке письмецо, написанное корявыми буквами, и на нем застыла, перечитывая и соображая. Во многих словах были ошибки, потому потребовалось сосредоточиться, разбирая: «Здравствуй, Дедушка Мороз! Вряд ли ты на самом деле есть. Но если ты есть, то не мог бы ты снова подарить мне маму? Нам с Сашкой очень не хватает мамы, он постоянно ревет как дурак. И папа иногда ревет как дурак. Я устал им объяснять, что ее забрали на работу к ангелам».
        И перед подписью еще корявее: «За полугодие у меня не вышло ни одной тройки! Это учитывается? Я думаю, что тетя Галя про ангелов мне наврала».
        Мне стало больно и как-то слишком реалистично. Как если бы я все еще витала в своей приятной фантазии и вдруг она рухнула на пол, как красный стеклянный шарик, разлетевшись вдребезги. Это все по-настоящему! И какой-то мальчик Коля с каким-то там Сашкой не ждут машинку или приставку, им нужно чудо, на которое не способен даже самый добрый старик с золотистой бородой. Я опустила взгляд, чтобы унять эмоции, но спросить все-таки пришлось:
        - Что же мне для него положить?
        Но Снегура ситуация не выбила из колеи, как меня:
        - Самые сложные случаи я разобрал еще до твоего появления, их нельзя откладывать, этот по ошибке пропустил. Таким детям не нужно ничего из того, что мы можем дать. Потому вдохни в конверт любовь и запечатывай. Поверь, это помогает.
        - Вдохнуть любовь? - я уставилась на него. - Как это? Где ее взять?
        - Накопить, конечно, - он мягко улыбнулся. - Почувствовать и выдохнуть, чтобы кто-то еще смог ее получить.
        - Нет, я пока вашу магию не освоила, - раздраженно призналась я и переложила конверт к нему ближе. - Давай сам, чтобы наверняка.
        - Да я устал уже, Оля. Я же этими подарками занимался все время, пока тебя не было.
        - Еще скажи «Пока ты прохлаждалась»! - совсем разозлилась я. - Я тоже, между прочим, устала! И не за эти два дня. Я целый месяц вкалывала, чтобы в меня в итоге плюнули! И что же я делаю, когда мне было положено неделю страдать? Помогаю тебе!
        - Стоп-стоп! - он вскинул руку. - Кажется, кто-то копил обиду и нашел виноватого? Отложи пока это письмо, Оля, потом разберемся. Может, к отцу слетаю - у него обычно любви на тысячу зарядов подряд хватает. Хотя сейчас он точно не в лучшем состоянии.
        Я убрала конвертик с запиской за спину, решив вернуться к нему позже, и не заметила, как засунула под диван. Взялась за другую посылку, говоря как будто между делом:
        - Ты это… извини. Кстати говоря, сын Деда Мороза, а ты можешь подарить одной отличнице новую работу?
        - Посмотрим, - пробухтел он весьма забавно. - Уже бы смог, если бы эта отличница не имела привычки на меня орать.
        Вся новогодняя ночь прошла в хлопотах и сказочной необычности. Я подписывала последние подарки, когда Снегур уже начал их распределять по адресам. Он сосредоточенно щелкал пальцами - и коробки исчезали в воздухе. Иногда он и сам растворялся в пространстве - я несколько секунд хлопала глазами, но он почти сразу возвращался с новой партией и заново принимался за магическую рассылку.
        До утра ему отдыха не будет, а я успела поудивляться, устать удивляться, поспать часок-другой, настрогать оливье. Когда он заскочил в очередной раз - предложила перекусить, но Снегур демонстративно от салата поморщился. Пришлось варить рассольник.
        В шесть утра я уснула на разложенном диване с чистой совестью человека, который за всю предыдущую жизнь не сделал и десяти процентов хорошего от того, что устроил за последние два дня. И не захотела просыпаться, когда Снегур рухнул рядом и потянул край одеяла на себя. Вряд ли ему бывает прохладно, но ведь это так здорово - сопеть рядом, завернувшись в одно одеяло.
        Проснулась я от нежных касаний, а когда открыла глаза, застала прекрасного принца зависшим прямо надо мной с вполне определенными намерениями. И, скажу честно, его намерения совсем не противоречили моим - просто спросонья я не сразу вспомнила, что обязательно нужно строить из себя приличную девушку. Долгий поцелуй убедил меня в этом окончательно. Но когда парень отстранился, поинтересовалась иронично:
        - А сейчас ты что делаешь?
        - Накапливаю любовь, Оль. Вчерашний спор показал, что мы оба на нуле. Ты знаешь лучший способ восстановить ее уровень, чем ею заняться?
        - Ну-у… даже не знаю, - я все же начала просыпаться вместе со своими установками. - Мы ведь совсем друг друга не знаем…
        - А если я рубашку сниму?
        - Запрещенный прием!
        - А если я с тебя сниму эту пижамку?
        - Это не пижамка! Это моя нарядная блузка! Я на новогоднюю ночь ее специально берегла!
        Снегур задумчиво помычал, чтобы не смеяться над моим возмущением, а потом начал тыкать вокруг нас своими волшебными пальцами. И всякий раз исчезал то его предмет одежды, то мой, а в конце куда-то и смущение испарилось - наверное, за какую-то шмотку случайно зацепилось.
        У нас было столько планов на первое января! Мы ведь и в кино собирались сходить, и как следует выспаться, и кучу блюд перепробовать, но почему-то только нежились в объятиях друг друга, сходя с ума от страсти и перерывов на ласковые поцелуи. Стоит ли говорить, что к вечеру мой эмоциональный фон был совсем даже не на нуле, им можно было стучать к соседям сверху! А иногда накрывало легкой паникой - от осознания неожиданной влюбленности.
        Нет, то, что я в Снегура влюбилась сразу и основательно, было предсказуемо - он же совершенство. Смешной, забавный, в некоторых вопросах очень наивный, а в некоторых проявляет чудеса мудрости. Рожденный немногим позже открытия Америки и юный как подросток, впервые вкушающий такие острые романтические эмоции. И в порывах страсти, прямо скажем, очень даже не холодный. Но то, что я понравилась ему, - было уже за гранью понимания. И было предельно ясно, что стоит наслаждаться каждой секундой вместе, потому что больше со мной в жизни ничего подобного никогда не случится.
        - Пора навернуть рассольника! - позвал он. - А потом вместе в душ, идет?
        Я от души смеялась:
        - Мы принимали вместе душ час назад, а рассольник ты в последний раз наворачивал сразу после!
        - Точно. Тогда дарим новогодние подарки! Я сейчас завернусь в одеяло, а ты меня потом медленно развернешь. Поверь, тебе понравится то, что ты там найдешь.
        Да кто бы сомневался. Пришлось с удовольствием сначала этот подарок развернуть и везде пройтись губами - убедиться, что действительно мое. А потом самой изображать подарок.
        Утром второго января нас разбудил грозный стук в дверь. Я ушам не поверила:
        - Неужели она даже в праздники не может дать отсрочку на пару дней?!
        - Кто это? - Снегур сел.
        - Хозяйка квартиры, я второго числа ей квартплату отдаю. Сейчас, я быстро, у меня отложено на тумбе.
        - Давай я сам. Мне так нравятся эти все ваши человеческие чудеса!
        - Оденься только! - вовремя вспомнила я.
        Мой прекрасный принц распахнул дверь, успев наколдовать себе только штаны. Вероника Сергеевна, полная и весьма сочная женщина, ошарашенно уставилась на него:
        - А вы, собственно, кто? - вопросила она по инерции извечно недовольным тоном.
        - Так я тут с Олей теперь живу. Вот деньги.
        Она вроде бы не взяла, поскольку продолжила допрос, хотя тон ее заметно менялся:
        - Сожитель то есть?
        - Ага, сожитель, - с удовольствием и почти горделиво согласился он.
        - Ничего себе, какие сожители появились с тех пор, как я замуж вышла, - она удрученно вздохнула, но все-таки попыталась вернуться в свое типичное состояние: - За допжильца - дополнительная плата!
        - Хорошо. Сколько?
        Теперь села и я. Он, наверное, захватил всю наличку, а не только стопку купюр на аренду! Но я одеваться так быстро не умею, потому выскочить к ним не успела до того, как квартировладелица вдруг произнесла с придыханием:
        - А черт с ней, с платой. Ты лучше заходи ко мне на чай. У меня как раз муж в командировке. В смысле, прямо сейчас уедет, иначе я за себя не ручаюсь. С праздником, прекрасный сожитель! Жду!
        Я тихо смеялась, когда Снегур вернулся в комнату и бросил все деньги обратно на тумбу. Объяснил с виноватым видом:
        - В другой раз попытаюсь заплатить, не все сразу получается.
        Но я ухохатывалась над его заторможенностью:
        - Да у нас, похоже, начались кредитные каникулы! Только дверь ей ты будешь открывать. И так по кругу будем повторять, пока она не одумается и нас не вышвырнет. Но потом мы заселимся в другую квартиру и снова начнем наглеть. Любопытно, а ты сам понимаешь, какое впечатление производишь на женщин?
        - Догадываюсь, - он улыбнулся немного смущенно. - И это меня беспокоит почти до паники, Оль. Я же понимаю, что ты со мной только потому, что я для вас необыкновенный. Но как только ты к этому ощущению привыкнешь, я сразу тебе надоем. А мне так нельзя, понимаешь? У нас это семейное… ну, было семейным до последнего развода родителей.
        Я открыла рот, закрыла и с серьезным видом покивала. У нас не только чувства взаимные, оказывается, но и панический страх их потерять. А это очень приятное ощущение!
        - Рассольник заканчивается! - он крикнул уже из холодильника. - Сваришь еще?
        - Хорошо, но в магазин сначала надо сбегать, соленые огурчики закончились. Мне одеваться?
        - Подожди, - он снова направился ко мне с заинтересованным видом. - А давай снова подарками обменяемся, а то нас как раз на этой мысли отвлекли.
        ГЛАВА 6. НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ И ЗА ТЫСЯЧУ ЛЕТ НЕ НАДОЕСТ
        И как раз в процессе того, как он почти до меня добрался, я приоткрыла глаза и рассмотрела за его спиной силуэт, который становился все более отчетливым. Закричала, вскинула руки. Снегур обернулся и выпрямился:
        - Мама?
        Перед нами действительно стояла Снежная Королева собственной персоной. А ее я опасалась похлеще хозяйки квартиры.
        - Мама, мама, - ледяным голосом подтвердила бледнолицая убийца радости. - Кое-как тебя нашла! Сынок, где твоя совесть? Ты оставил престарелую мать страдать в одиночестве?
        Он усмехнулся:
        - Это ты - престарелая мать, которая до моего ухода разнесла все правое крыло замка? То самое крыло, которое отошло папе при разделе имущества. Кстати, как он?
        Я, краснея от позора, быстро собирала по полу одежду и беспорядочно натягивала на себя. Но вид моих голых ягодиц, похоже, никого больше не смущал.
        - Надеюсь, страдает! - припечатала женщина. - Я его горой придавила, до следующего Нового года не выберется. А вы не могли заниматься этим своим сексом в родовом замке? Гляньте на них, нашли тоже кого стесняться. Да я нарушала общественную мораль до того, как люди придумали слово «мораль»! Зато хоть не чувствовала бы себя брошенной и всеми покинутой в тупом квадратном километре резного льда! Разве я вам помешала бы?
        Ответа, по-моему, не требовалось, если она даже сюда без стука ворвалась. Теперь я наконец-то осознала единственный недостаток Снегура - на такую свекровь не каждая отчаянная душа согласится. И она такими глазами уставилась на меня, что колени затряслись. Ее сын опомнился:
        - Мам, это Оля. Вы ведь не успели познакомиться? И нам с Олей теперь не хочется возвращаться к вам, сама должна понимать. В гости будем заглядывать.
        Она молча мерила меня леденящим душу взглядом. Я не придумала ничего лучше, кроме как сказать:
        - Может, рассольника хотите? - вспомнила и совсем расстроилась: - О черт, он же как раз опять закончился. Тогда выпьем горячего чая? А вам вообще можно горячее? - я застопорилась, так и не определившись с обращением, но потом решила задать самую высокую планку: - Ваше величество.
        И вдруг она плавно махнула рукой, а неожиданные слова произнесла с тем же равнодушием:
        - К чему этот официоз, Оля? Зови меня по имени!
        Я вкрадчиво поинтересовалась:
        - А то самое имя не подскажете?
        - Королева, конечно! Да уж, невестка попалась не из самых одаренных…
        Я попыталась не усмехнуться. Трудно вообразить, какое при таком имени может быть отчество. Королева направилась на мою кухоньку, осматриваясь:
        - У меня спецдиета, потому я угостилась бы оливье.
        - О, как раз осталось с новогодней ночи! - обрадовалась я хоть какому-то прорыву. - Вы присаживайтесь!
        - Ну ладно, - она презрительно осмотрела старый табурет. - Воцарюсь на этом троне, а ты пока все о себе рассказывай, я сгораю от любопытства. Похоже, ты великолепная хозяйка, раз смогла без помощи магии приготовить оливье?
        У меня щеки зарделись от смеси эмоций: радости от похвалы, недоумения и остатков смущения.
        - Я много чего готовить умею! И картошечку жареную, и макарошки…
        Она перебила - как будто горло мне ледяной стрелой проткнула:
        - А вот хвастаться не надо, Оля. Все-то она умеет, видите ли, - Королева скривилась в сторону. - Я, может, тоже макарошки умею, просто никогда не пробовала. Но ладно, высокомерие ценю, потому сочту за плюс.
        Снегура ее вторжение, кажется, вообще не беспокоило. Он уперся плечом в проем и с расслабленной улыбкой слушал наш разговор, вообще не напрягаясь и не вмешиваясь. Я же места себе не находила. И вопрос мой был совсем неуместен, но он вырывался наружу:
        - То есть вы… одобряете?
        - Что одобряю? - она свела брови. - Ваши отношения? Тебя? Да я бы уже даже осиновое бревно одобрила, если бы мой сын был любителем природы. А тут живая человеческая самка, которую только магией оснастить - и на пару тысячелетий хватит. Я же мать, Оля, а любая мать хочет одного.
        - Счастья для своего сына? - поняла я.
        Но, видимо, не угадала, поскольку она ответила почти презрительно:
        - Какое мне дело до вашего счастья? Но маленьких снеговичков понянчить не откажусь! А то от Снегуриты не дождёшься - то у неё карьера, то борьба за экологию, то борьба с экологами, что бизнес давят, то «мне и восьмисот не исполнилось, часики еще не тикают». Они там на Аляске все отмороженные?
        Вопрос был адресован мне, пришлось ответить:
        - Понятия не имею.
        Но Королева продолжала сокрушаться:
        - Дети вообще не понимают, что часики не у них должны тикать, а у молодых и все еще прекрасных бабушек! Эх, как же давно мы с моим Морозищем о таком счастье мечтаем… Он же воплощение доброты, которого столько людей «дедом» называют. Только представьте, каким ужасающе заботливым он станет дедушкой. Меня заранее тошнит.
        Я сглотнула, не вполне уверенная, что в ближайшие тысячу лет захочу рожать именно снеговичков. Но кто знает? Особенно если они на их папу похожими будут. Я с этой мыслью на Снегура и глянула, заодно не забыла прокричать от нового приступа паники. Когда-нибудь начну привыкать, но пока воплощающийся в моей прихожей Дед Мороз вызывал лишь страх и трепет.
        - Уже откопался? - заметила его и Королева. - Ты с годами становишься все быстрее.
        Мужчина недовольно попыхтел в бороду и в нее же что-то пробурчал.
        - Что ты там мямлишь? - заинтересовалась его супруга.
        - Изняться шел, - просопел он, резко вдохнул и повторил громче: - Извиняться пришел! Без тебя, родной моей стервозины, сердце на место так и не встает. У меня ж работа такая - всему миру любовь дарить, а без лада с тобой ничего не получается.
        Королева вытянулась прямо на табуретке вверх, она не улыбалась, но в глазах заплескалось довольство. И в голосе появилась капля теплоты, хотя, конечно, лучше на этом внимание не акцентировать:
        - То есть признаешь, что был не прав? - она делала вид, что очень заинтересована разглядыванием кухонной плиты.
        - Честно говоря, я признаю, что даже не помню, почему мы поссорились, - выдал он и спешно добавил: - Но я был очень в том деле неправ! До сих пор стыдно!
        Королева поднялась на ноги и царственно поплыла к мужу мимо бесшумно смеющегося сына. Дед Мороз наконец-то заметил и меня, а то был сосредоточен на собственных переживаниях:
        - А я тебя помню, девица со странными шутками! О, гребучий холодец, неужели можно начинать ждать маленьких снеговичков?!
        Ему подпрыгнуть от восторга не позволила супруга, которая как раз на излете его поймала и растворила обоих в воздухе. Мириться, наверное, спешат.
        Я некоторое время рассматривала пустую прихожую, потирая висок.
        - Снегур, я очень рада, что ближе познакомилась с твоей семьей, но менее странными они выглядеть не стали.
        - Это потому, что ты еще с остальной родней не общалась! - ответил он из-за спины. - Чего только дядя Кощей стоит. Мои в сравнении тебе покажутся приличными людьми.
        Я содрогнулась и хотела переспросить, а кого еще мне предстоит встретить в этом адском заповеднике, но вдруг вспомнила:
        - Письмо! Мы ведь забыли про письмо Коле! Верни отца, пусть он вдохнет в конверт любовь!
        Но Снегур обнял меня сзади и подтолкнул к дивану:
        - Уверен, нам и самим хватит. Неужто ты ее не чувствуешь? У меня любовь уже даже из ушей торчит, разве ты ее не видишь?
        Признание в любви я засчитала, но вот ее передача бумаге показалась мне нелепым занятием. Мы, глядя друг другу в глаза, по очереди подышали внутрь конверта. Сомневаюсь, что именно у меня хоть какой-то результат получился - меня же еще не оснастили обещанной магией.
        Перенеслись мы к нужному месту за секунду, я успела зажмуриться. Потом когда-нибудь попробую провернуть такое путешествие с открытыми глазами. Закинули письмо в почтовый ящик перед одноэтажным беленым домом, но уходить не хотелось. Потому мы остались топтаться в стороне подозрительными личностями. Все равно на улице отчего-то было тепло, будто не январь на дворе, а я ведь даже пуховик прихватить забыла.
        Из дома вышел белобрысый мальчик с шапкой набекрень, а за ним мужчина, держащий на руках другого - совсем маленького, не старше трех лет. Мы отпрянули за угол, ощущая себя преступниками. Старший ребенок побежал к почтовому ящику, но отец окликнул:
        - Потом посмотришь, а то к тете Гале на ужин опоздаем!
        Но мальчик уже вытянул наш подарок, открыл и с хмурым видом вертел в руках.
        - Пап, кто-то отправил нам пустой конверт! Придурки!
        Но отец подошел, взял письмо из его рук, задумчиво заглянул и как будто вдохнул. А потом сказал грубовато:
        - Сам ты придурок, Колян. Просто мама накатала нам целое письмо своими ангельскими чернилами - а их человеческими глазами не разглядеть. Но ты закрой глаза - чувствуешь? Это она тебе поцелуй передала. Идем уже, тетя Галя нас очень ждет.
        Коля побежал следом, догоняя отца с братом, но зачем-то время от времени останавливался и прижимал конверт к своей щеке, улыбаясь в небо.
        Я по непонятной причине шмыгнула носом, хотя тоже улыбалась, отражая улыбку белобрысого мальчугана.
        - Знаешь, Снегур, я по этой работе буду скучать. Оказывается, нет занятия важнее.
        - Зачем скучать? Тебя теперь вряд ли кто-то уволит - уж точно не моя озабоченная родня. А отцу помогать нам никто не запрещает, он будет только счастлив. Ну что, возвращаемся? Рассольничка бы!
        Я посмотрела на него с укоризной:
        - У вас зацикленность на одном блюде - семейное? Попробуй для начала борщ, потом будешь делать выводы! Правда, капусты тоже нет. Заскочим в магазин?
        Мой прекрасный возлюбленный задумчиво нахмурился и щелкнул пальцами.
        - Это капуста?
        - Нет… - застыла я, рассматривая в его руках небольшой арбуз. - Но почти.
        Он досадливо поморщился и растворил арбуз в воздухе.
        - Покажешь капусту - смогу материализовать капусту. Я только в игрушках хорошо разобрался.
        - Подожди, - я подалась вперед, заглядывая ему в глаза. - То есть ты можешь и капусту, и огурчики, и что угодно?
        - Ну да. Считай, что мои достоинства перевешивают мои недостатки, - засмеялся он.
        - Потом о недостатках. Хотя еще один назрел: ты информацию выдаешь как-то не всегда вовремя. А машину можешь?
        - Конечно. Что угодно, если понимаю, как это должно выглядеть. Я целую гору подарков закупил только для того, чтобы в них разобраться. Но сначала материализовал для этого кучу разных валют.
        - А квартиру?
        - Чем квартира принципиально отличается от огурчиков? Про инфляцию потом расскажу, если вдруг захочется наколдовать очень много одинаковых денег. Почему ты так смотришь, Оля, как будто только что в лотерею выиграла?
        Я от темы не отклонилась:
        - То есть вся твоя жизнь заключается в том, чтобы жить где хочешь и помогать кому хочешь, дарить детям любовь, а в свободное время ее копить? Но ты все свои столетия просидел в ледяном замке?
        - Просто раньше у меня не было повода выходить. Я верил, что повод сам меня найдет - так и вышло. Тебя будто Вселенная специально для меня разыскивала: идеальное сочетание порядочности и перчинки. У меня не было шансов. Не пойму, ты рада или расстроена?
        - Потом определюсь. А пока я срочно хочу за тебя замуж! Согласен? Ну же, соглашайся, я свой выигрыш в лотерею все равно никому не отдам! Соглашайся немедленно, иначе я своей любимой свекрови на тебя пожалуюсь! И снеговичков уже хочу, и подарки упаковывать хочу, весь свет с тобой облететь хочу, если ты сам хочешь того же.
        Наверное, он был очень даже за, раз так долго и нежно меня целовал прямо на заснеженной январской дороге.
        ЭПИЛОГ
        В офисном помещении фабрики зубочисток с первого рабочего дня творился какой-то кошмар. Но Макар Игнатьевич места себе не находил по другой причине: он все ждал, ждал и наконец-то дождался. Она пришла! Холодная, надменная, прекрасная как сказка, молодая, но почему-то обращаться к ней на ты никак не получалось - она словно одним взглядом могла убить, а Макару Игнатьевичу очень не хотелось умирать до того, как он на нее наглядится. Вошла в кабинет, села и закинула стройную ножку в белом сапожке на другую.
        У уважаемого директора горло пересохло, но он все же задал тот вопрос, который еще с первой встречи его тревожил:
        - Как же вас зовут по-настоящему, прекрасная фея?
        - Снегуритой и зовут, - она улыбнулась. - Забежала отметить выполнение и попрощаться. Вселенная благодарна вам за вклад в развитие. Плачу как обычно - чувством собственной важности и ощущением значимости. На этом все, Макарчик?
        Он очень испугался, что она вот так и уйдет - неожиданно, как когда-то пришла.
        - А зачем я это сделал, прекраснейшая Снегурита? Зачем подсовывал елочную игрушку Ольге под нос? Она ж после этого уволилась! А за ней по непонятной причине еще пять человек заявления написали, как будто ее пример стал заразным!
        - Так было надо. - Она потерла длинные пальцы. - Подарок младшему брату был необходим. Дело в том, что он характером в отца пошел, а люди, которые постоянно творят чудеса, перестают их замечать. Пришлось вмешаться и кинуть в него настоящим волшебством, чтобы он еще столетиями тянул эту лямку на одной инерции. Я-то, к счастью, вся в маменьку: холодный цинизм и продуманные манипуляции. Повезло Вселенной, что у нее есть я. Прощай, Макарчик, была равнодушна к нашему знакомству!
        Снегурита встала, но и Макар Игнатьевич нервно подскочил на ноги, словно собирался волшебную красавицу схватить и себе навсегда оставить.
        - Подождите, а как же я? - жалобно воскликнул он. - Что же мне теперь делать?
        Она обернулась и весьма изящно поморщила носик. Вздохнула, будто очень устала, и выдала:
        - Мне-то откуда знать? Хоть линию производства шпажек для шашлыка запустите.
        Прекрасное виденье исчезло, а Макар Игнатьевич еще целый час торчал в центре улучшенной им же Вселенной с разинутым ртом и судорожно повторял: «Это гениально… Это же просто гениально! Как мне раньше эти шпажки в голову не пришли?»