Подземная гроза Владимир Иванович Орлов
        Познавательно и занимательно о сапёрном деле. Научно-популярное, военно-патриотическое издание 1944 года. Книга будет интересна и современному читателю.
        Рисунки К. Арцеулова и М. Гетманского.
        Для среднего и старшего школьного возраста.
        Владимир Орлов
        Подземная гроза
        Под общей редакцией генерал-майора М. Мясникова
        Рисунки К. Арцеулова и М. Гетманского
        На фронтах гремит подземная гроза. С гулом разверзается земля, ослепительные молнии взлетают к небу. Лопаются вражеские танки, рушатся мосты, рассыпаются бетонные укрепления.
        Темной ночью в глубоком фашистском тылу партизан сокрушил стальную громадину — железнодорожный мост. Строили тот мост сотни человек много дней и ночей, а партизан был один. В один миг разметал он мост, как ударом молнии.
        Откуда такая сила у партизан? Об этом будет дальше рассказ. Это будет рассказ о подземной грозе, рассказ о минах.
        Сила миллиардов
        Превращения самовара
        Для начала давайте поставим самовар.
        Было углей в самоваре полно, а вскипел самовар — и на дне одна зола. Где угли?
        Как где? Сгорели. С кислородом соединились. Обернулись летучим газом и улетели в трубу. Это каждый знает. А кто не поверит, те могут газ изловить.
        Если взять, говоря проще, мешок поплотнее и побольше и пристроить его к самоварной трубе, станет мешок от газов толстеть и раздуваться. Вздуется огромным шаром, величиной с комнату. А теперь держись! Взмоет шар кверху, да и нас с собой унесет.
        Вот сколько газов получилось из самоварных углей. А нельзя ли побыстрее вскипятить самовар? Можно. Дайте больше воздуху в топку. Садитесь рядом и дуйте в поддувало. Весело загудит огонь в трубе. Быстрее сгорят угли, быстрей закипит вода.
        Это понятно. Жадная воздушная струя лижет угли. Со всех сторон подступает к ним кислород. Потому такое жаркое пламя.
        И если по-серьезному поставить дело и приделать к самовару насос, чтоб качал в поддувало горячий воздух, то такой нестерпимый жар разовьется в топке, что не только вода — железо расплавится и закипит в самоваре.
        Самовар превратится в домну — маленькую доменную печь.
        А нельзя ли еще быстрее?
        Трудное это дело. Уголь пронизан по толще множеством тонких, тоньше волоса, канальцев.
        В этих канальцах нет огня. Мало воздуха. Задыхается огонь в канальцах. Уголь горит снаружи, медленно, слой за слоем.
        Вот если б воздух в самоваре сжать, чтоб и в канальцы проник кислород, чтоб и в толще загорелся уголь, быстрее пошло бы дело. Только как его сожмешь в самоваре?
        Но не будем от этого отступаться. Можно, слышали мы, воздух так охладить, что осядет он жидкими каплями, точно пар из самовара на холодном блюдце. Существуют для этого холодильные машины. Получается жидкий воздух. В одну кастрюлю можно собрать воздух из целой комнаты.
        Подольем жидкого воздуха в самовар с углем. Пропитается воздухом уголь, точно губка водой; засосет его в тончайшие канальцы.
        Поднесем лучину.
        Взрыв!
        Самовар — вдребезги. Окна и двери — вон!
        Самовар превратился в мину.
        Непокорный состав
        Получилось нечаянно взрывчатое вещество.
        В такую тесную смесь перемешалось горючее с кислородом, что сгорела она в один миг — какое там! — в одну тридцатитысячную мига. В тридцать тысяч раз быстрее, чем успеет мигнуть человек. В одну стотысячную секунды превратились угли в раскаленный газ.
        Молниеносно исчезли угли, и остался в трубе крепко сжатый газовый кулак. Расширяясь, рванулись газы по сторонам, двинули в стенки трубы с силою в тридцать тонн на квадратный сантиметр. Что устоит перед такой силой?
        Мы открыли с вами новый порох.
        Скорей бежим к артиллеристам, похвалимся своей находкой.
        Артиллеристы пороху не удивятся, но поглядеть — поглядят.
        Попробуем взорвать — взрыва нет. И туда и сюда и так и эдак — все без толку; уголь как уголь, порохом и не пахнет. А это пока мы состав несли, жидкий воздух из него испарился. Высох по дороге уголь, улетучился кислород.
        - Виноваты, — спохватимся мы, — кислород упустили! Ну, не беда, подольем нового. Главное, пушку дайте.
        Пушки нам, конечно, не дадут. Артиллеристы — народ осторожный, опытный, всякую всячину в пушку сыпать не позволят. Они наперед знают, что получится.
        А получится вот что.
        Если заложить этот состав и выстрелить, разнесет пушку вдребезги.
        Если совсем маленький заряд засыпать, с чайную ложку, он не вытолкнет снаряд из дула, но выщербит в металле лунку.
        Потому и не подпустят нас к пушкам с этим взрывчатым веществом.
        Опасно шутить с огнем, еще опаснее — с порохом!
        - Вы сначала сами, — скажут артиллеристы, — в своем порохе разберитесь, а потом уж пушки требуйте.
        Китайский снег
        Шутки шутками, а распутать их надо. Трудная выдалась нам задача.
        Прежде всего требуется, чтобы кислород из угля не улетал, чтобы кислород держался в этом «порохе».
        Может быть, так поступить: подмешать к углю ржавчину. Ржавчина — окись железа. В ржавчине много кислорода. Кислород в ней связан с железом, и ему из нее не улететь.
        Только ничего из этой смеси не выйдет. Не отпустит ржавчина свой кислород. Слишком прочно скован он железом.
        Надо искать. Хоть тысячу веществ перепробовать, а найти наконец среди них такое, в котором кислород держался бы непрочно. Чтоб придерживало оно кислород до поры до времени и внезапно, по первому знаку, отдавало бы углю.
        Долго искать не придется: люди до нас это вещество отыскали. Они нашли его много веков назад, не разбираясь еще толком, что к чему. Лет девятьсот назад настоящей химии не было, а была алхимия — полунаука, полуколдовство. Занимались ею алхимики — полуученые, получародеи. Прячась друг от друга в укромных лабораториях, они ночи напролет плавили, толкли, кипятили всевозможные вещества, бормоча под нос волшебные заклинания.
        Алхимики надеялись совершить чудо — превратить дешевые материалы в драгоценное золото. Золота делать они не научились, но открыли попутно множество новых веществ, важнее и полезнее золота.
        Рассказывают такую историю.
        Шестьсот лет назад немецкий монах Бертольд Шварц — алхимик из Фрейбурга — смешал в ступе уголь с селитрой, тем веществом, которым мы удобряем наши огороды. Едва он ударил пестиком, как смесь взорвалась. Вышибло из рук пестик, обожгло лицо. Так, говорят, и был изобретен наш обычный черный порох.
        Еще раньше порох придумали арабы и китайцы. С Востока он в XIII веке попал в Европу. Европейские алхимики, и Шварц вместе с ними, лишь исследовали свойства пороха, только и всего.
        Самая главная часть пороха — селитра — была известна в Китае давно. Ее добывали в подземных залежах. На земле она лежала высокими белыми кучами. Арабы ее называли «китайский снег».
        Селитра! Вот что нам нужно.
        Она почти наполовину состоит из кислорода и легко расстается с ним, легко отдает его любому горючему веществу.
        Химики хорошо знают свойства селитры и даже умеют делать ее сами.
        Кислород в селитре связан с азотом. Это очень непрочная связь. Азот — вещество ленивое и не любит завязывать прочные связи. Кругом нас в воздухе четыре части азота и одна часть кислорода. Они тесно перемешаны между собой, но почти никогда не соединяются. Нужен удар молнии, чтобы связать азот с кислородом. На химических заводах в огромных электрических печах день и ночь ревет неугасимая искусственная молния. Бурый дымок заполняет печи. Это окисел азота — соединение азота с кислородом.
        Бурый дым пропускают через воду, и вода становится едкой и жгучей, как огонь. Железная подкова растворяется в ней быстрее, чем кусок сахара в чае. Получается свирепая азотная кислота.
        Если подействовать ею на щелочь, то щелочь превратится в селитру. В селитру переходит кислород, связанный азотом.
        В обычном порохе селитра смешана с углем. Получается так, что в щепотке пороха каждое угольное зерно окружено со всех сторон твердыми зернами сильно уплотненного кислорода.
        Кислород сидит в селитре непрочно и ждет только случая, чтобы удрать. Он ждет первой искры, удара, толчка, чтобы разорвать слабые путы азота и вырваться прочь, наружу.
        Тут он набрасывается на горючие частицы угля и моментально их сжигает. Происходит взрыв.
        Метательные и дробящие
        Химики знают теперь сотни способов тесного переплетения горючего с кислородом, сотни различных способов получения взрывчатых веществ. И когда мы шутя торопили самовар и смешали жидкий кислород с углем, мы наткнулись нечаянно на самый простой и самый новый способ. Это у нас оксиликвит в самоваре получился. Но не всякое взрывчатое вещество порох.
        Порох взрывается медленно, всего лишь в одну сотую секунды. В подрывном деле — это целая вечность. Стремительное пламя охватывает частицы, как огонь травинки в стоге сена. Не слишком сильно, но длительно давят пороховые газы вокруг. Пороха не дробят предметы, они лишь отталкивают их от себя, мечут в стороны. Можно спокойно заряжать порохом пушку: он без всяких недоразумений вытолкнет из дула снаряд. Потому и называют пороха метательными взрывчатыми веществами.
        Другие вещества рвутся во сто крат быстрее пороха. Например, оксиликвит. Газы за время взрыва не успевают разойтись по сторонам. В ничтожном объеме скопляется целое облако газов. От этого сила взрыва получается большей. При взрыве одной из частиц газы бьют по соседним с такой силой, что частицы раскаляются, словно гвозди под ударами гигантских молотов. Весь заряд взрывается почти одновременно.
        Если сделать из такого вещества рельс длиною в семь километров и взорвать один конец, то другой взорвется через секунду. Такой молниеносный взрыв называют детонацией, а взрывчатое вещество, в отличие от пороха, дробящим.
        И взрыв и детонацию можно поставить в шеренгу различных видов горения, разложения вещества. Как бойцов ставят по росту, так и мы их поставим по скоростям.
        Первым с конца пойдет тление. Оно может длиться тысячелетия. В древних постройках находят остатки бревен, которые тлели тысячи лет.
        За ним — обычное горение. Длится оно часы.
        Затем вспышка — секундное дело.
        Дальше — взрыв.
        Наконец, молниеносный сверхвзрыв — детонация.
        Нажим газов при детонации напоминает сокрушительный удар. Потому и разорвало самовар оксиликвитом. Тут не только самовар, но и ствол орудийный разнесет на куски.
        Так стеклянный стакан от толчка отлетает в сторону, а от удара разбивается вдребезги.
        Дробящие взрывчатые вещества не порох. Они не мечут предметы в стороны, они их дробят.
        Это как раз и нужно подрывникам.
        Для подрывников это свойство — настоящий клад.
        Лишь дробящие взрывчатые вещества будут действовать в этом очерке.
        Железная буря
        Как это может газом ударить? Газ ведь это почти пустота. Я пытался в детстве потрогать газ. У меня был воздушный шарик с летучим газом в резиновой оболочке.
        Я осторожно разорвал оболочку, но газ ускользнул от меня из пальцев, неосязаемый и незримый.
        Впрочем, незачем даже объяснять, какой он — газ. Мы живем среди газа. Кругом нас воздух. Мы ходим, бегаем среди воздуха и его не замечаем. Не было случая, чтобы кто-нибудь из нас разбил о воздух нос.
        Но если подумать хорошенько, то воздух не так уж незаметен. Особенно в ветреную погоду, когда воздух движется. В морских рассказах пишут: «Дул ветер силою в восемь баллов».
        Моряки оценивают силу ветра по двенадцатибалльной системе — шкале Бофорта. Вот она:
        ШКАЛА ВЕТРОВ ПО БОФОРТУ
        Это все слабые ветры. Воздух здесь почти не чувствуется.
        Пропустим несколько строк.
        Как быстро нарастает сила ветра с увеличением скорости!
        Только в четыре раза выросла скорость, а уже раскачиваются деревья. Неистово свищет ветер, камнем наваливается на грудь…
        Еще в полтора раза выросла скорость. Ревет буря, грохочет железо, сорванное с крыш. С шумом падают древесные стволы.
        Дальше!
        Описании действия урагана в таблице Бофорта нет. Вместо них прочеркнута черта. Но черта эта красноречивее слов.
        Теперь люди встречаются с ветром в пять раз быстрее урагана — сто пятьдесят метров в секунду. С этой скоростью обтекает воздух летящий самолет. Кто летал, знает, что такое воздух. Бьет из-под пропеллеров неукротимая железная струя, держит на весу тяжелую машину. Из иного самолета высунуться опасно — голову напрочь оторвет.
        Скорость газов при детонации — три тысячи метров в секунду. В сто раз быстрее урагана!
        Яростен их порыв. Стальные рельсы и балки лопаются, как ледяные сосульки, броневые плиты крошатся, как куски зеркального стекла.
        В старом парке стояла узорная ограда — тяжелое кружево из железных ветвей и листьев, плоских, как цветы, засушенные меж книжных страниц. Этой осенью в парке взорвалась немецкая мина.
        Взрыв разметал ограду.
        Словно дохнула железная буря, и рванулись и вытянулись вслед ее порыву могучие железные ветви и застыли так навсегда.
        И железная листва осыпалась на дорожки.
        Сила миллиардов
        Если обычный ураган разрушает целые поселки, то что способен наделать взрыв — железная буря?
        Взрыв, пожалуй, сдунет дома в целом городе, словно крошки с чайного стола.
        На деле этого не случается.
        Бывает, конечно, что взлетает от взрыва дом. Но соседним домам зачастую ничего. Стоят дома как ни в чем не бывало.
        Значит, на деле взрыв не так уж свиреп.
        Заметили, как обернулся рассказ? Начали обсуждать, почему так могучи взрывы, а приходится выяснять, почему они так слабы.
        А дело вот в чем.
        Уже на коротком расстоянии от очага взрыва удар газов ослабевает. Замедляется скорость движения газов. На расстоянии метра от взрыва давление падает в сто раз, а на расстоянии двух метров — раз в восемьсот.
        Сокрушительная сила взрывов уменьшается. Потому и получается такая разница в разрушениях домов, стоящих на различных расстояниях от места взрыва.
        Но главное не в этом.
        Взрыв очень короток, а разрушение не может совершиться мгновенно. Для того чтобы согнуть и сломать балку, нужно время. И тем большее, чем прочнее балка. У Жюля Верна описан занятный случай. Висячий железнодорожный мост в Скалистых горах был поврежден и грозил рухнуть. Тем не менее машинист — отчаянный парень — все же решил провести по нему пассажирский состав.
        - Но мост может обрушиться!
        - Не успеет! Пустив поезд на всех парах, мы имеем шанс проехать.
        Поезд пошел вперед с невероятной скоростью. Поршни делали двадцать ходов в секунду. Оси дымились. Поезд словно не касался рельсов…
        Мост был пройден. Поезд перепрыгнул через него с одного берега на другой.
        Так и проскочил машинист через мост.
        Это потому, что поезд ехал быстро. Хоть и велико было давление, да коротко. Мост не успел обрушиться под поездом.
        Теперь понятно, почему ураганы и бури творят подчас больше бед, чем любой, даже самый сильный взрыв.
        Ветры давят слабее взрыва, но длительно и непрерывно. А взрыв — хоть и сильно, но один миг.
        Подсчитали однажды инженеры мощность взрыва заряда дробящего вещества в полкилограмма весом.
        Подсчитали и глазам не верят. Равноценна эта мощность одновременному усилию всех людей на земном шаре.
        Что-то тут не так. Полукилограммом многого не натворишь.
        Думали, ошиблись где. Нет, все правильно.
        После сообразили — ведь и длится взрыв всего лишь одну стотысячную секунды. За такой короткий срок даже два миллиарда человек многого сделать не успеют.
        Велика разрушительная сила дробящих взрывчатых веществ.
        В этом секрет силы партизана-подрывника, мгновенной, как удар молнии.
        Взрывчатое вещество притащил подрывник в заплечном мешке. Сила многих миллионов людей таилась у него за плечами. Правда, мог он использовать ее всего лишь в течение крохотной доли мгновения. Но и этого достаточно вполне.
        Подземная война
        Атаки в галереях
        Стремителен и прекрасен бой орлов в небесной высоте. Сложив могучие крылья, камнем падает орел на врага.
        Но вообразите бой кротов в подземных глубинах. Кроту, быть может, месяц пришлось бы землю рыть, чтобы сблизиться с противником.
        Так и на войне.
        Нередко такая складывается обстановка, что один исход — воевать по-кротовьему.
        Как бы ни были сильны стенобитные машины и орудия, всегда находились крепости с такими толстыми и прочными стенами, что ни ядром, ни тараном их не проломаешь.
        Тут и завязывалась подземно-минная война.
        Первые мины применяли египтяне четыре тысячи лет назад.
        Миной тогда называли обычный подкоп, подземный ход. Тайно рыли под крепостными стенами подземный коридор, и внезапно в ограде крепости из-под земли появлялись вооруженные люди. Решительным ударом они овладевали воротами. В ворота врывались войска и довершали победу.
        Брали подкопом не только крепости, но и большие укрепленные города.
        Так знаменитый персидский царь Дарий взял греческий город Халкедонию. Его солдаты-минеры вынырнули из-под земли прямо посреди рыночной площади. Они узнали ее под землей по корням оливковых деревьев.
        Время шло, и умней становились осажденные, приучились держать ухо востро.
        Когда римский полководец Флавий осадил греческий город Амбракию, жители проследили подкоп и, заслышав шум под землей, пробили потолок подземной галереи. В отверстие втолкнули бочку с горящим пухом и перьями. И такой удушливой гарью потянуло в галерею, что коварные римляне, задыхаясь и кашляя, отступили.
        При защите города Аполлония рассвирепевшие греки проломили потолок римской галереи в нескольких местах. Они бросали в проломы зловонные нечистоты, сыпали раскаленный песок, лили кипящую воду, горячую смолу. Мальчишки кидали осиные гнезда. Один грек, войдя в раж, сунул в пролом улей с пчелами.
        Римляне не отступали.
        Но когда горожане, окончательно разойдясь, разнесли зверинец и впихнули в дыру двух огромных крокодилов, нервы римлян не выдержали. Воины с воплями кинулись прочь из галереи.
        Пришлось осаждающим менять свою тактику.
        При осаде города Газы воины Александра Македонского не стали рыть сквозной коридор. Они вырыли тупик. Он кончался как раз под городской стеной.
        Принялись конец тупика расширять, выгребать из-под стен землю.
        Чтобы не осел, не обрушился потолок подземной комнаты, каменную стену снизу подперли деревянными столбами — подпорками.
        Все проделали скрытно, незаметно.
        Не знали защитники крепости, что стоит их стена не на твердой земле, а на шатких подземных сваях; что обложены сваи горючей соломой и хворостом и стоит в галерее воин с факелом наготове.
        И когда войска подступили к городу для атаки, загудел, бушуя, огонь в подземелье — разгорелся подземный пожар.
        С треском надломились обгорелые сваи. Дрогнув, осел кусок стены, рухнул в огненную яму. Взвился над стеной крутящийся столб дыма, пыли и пламени. Через пролом в стене двинулись войска.
        Так пал город Газа, город Пирей, так пали Афины.
        Мины и контрмины
        После того, как люди придумали порох, ожесточилась подземно-минная война.
        В 1552 году царь Иван Грозный осадил город Казань.
        Русские войска овладели речкой Казанкой, отрезав татар от воды.
        От перебежчика царь узнал, что татары ходят за водой в подземелье к «тайнику» — подземному ключу. Ключ протекал за городскими стенами.
        Велено было тот ключ перекопать, чтобы воду в сторону отвести. Но снаружи подступиться к ключу не было возможности — тучами стрел засыпали татары землекопов.
        Были у царя Ивана искусные минеры: воевода Василий Серебряный и Алексей Адашев. Помогал им англичанин Бутлер, по прозванию Розмысл. Они вызвались подкопаться под тайник.
        Тридцать саженей прошел под землей Василий Серебряный с учениками. На десятый день кончил рыть и прислушался. Были слышны шаги татар, ходивших с кувшинами над галереей.
        В конец галереи русские минеры заложили одиннадцать бочек с порохом — без малого тонну. Это было много больше, чем нужно, но минеры пороху не пожалели.
        Взрыв превзошел все ожидания. Он не только засыпал родник, но и выломал часть городской стены.
        Но татары не дали прорваться в город. Они отбили атаку, заделали пробой, начали рыть в городе колодцы.
        Тогда царь приказал начать генеральный подкоп — сразу в двух местах.
        Одну большую галерею, почти в двести метров длиной, повели под крепостную башню. Другую, на пятнадцатиметровой глубине под крепостным рвом, наполненным водой, повели к городским воротам.
        Через тридцать девять дней обе галереи главного подкопа были готовы. В них заложили по четыре тонны пороху.
        Чтобы не причинить беды своим, русские незаметно оттянули свои войска подальше от городских стен.
        2 октября 1552 года, едва взошло солнце, грянул первый взрыв, разрушивший башню.
        Кинулись татары прикрывать брешь.
        Тут прогремел второй взрыв, сокрушивший ворота. Русские с двух сторон хлынули в город.
        К полудню все было кончено. Казань была взята.

* * *
        Подземные мины, или, иначе, минные галереи, стали грозою крепостей. Бывало, обложат крепость круговой осадой и сейчас же начинают рыть мину. Роют и посмеиваются: «Сидите, отсиживайтесь, голубчики, все равно до вас доберемся».
        В крепости нервничают. Знают, что роют, видят, откуда идет подкоп, чувствуют, все ближе подползает к стенам подземная беда, а поделать ничего не могут.
        Не остановить подземного врага ни пулей, ни картечью. Глубоко под землей идут враги в незримую и грозную атаку.
        Не стерпел однажды комендант осажденной крепости, собрал своих офицеров и говорит:
        - Мы здесь все пропадем, если будем сидеть сложа руки. Надо под землей перехватить врага и не допустить его к стенам. Надо рыть встречный ход!
        Вырыли встречную галерею шагов в пятьдесят длиной.
        Прополз комендант на четвереньках в самый конец и прислушался.
        «Тук-тук-тук!» — едва слышно доносились глухие подземные удары. Это противник кирками и лопатами прокладывал путь к крепостным стенам.
        Комендант приказал тащить мешки с порохом. Ими набили конец галереи.
        «Тук-тук-тук!» — все явственней раздавались зловещие удары.
        Прошел день.
        «Тук-тук-тук!» — грохотало за земляной стеной; с шорохом сыпалась порода.
        И тогда комендант ринулся прочь из коридора.
        Грянул взрыв. Рухнули земляные своды, завалив неприятельских землекопов.
        Рассвирепели враги. Кинулись восстанавливать галерею.
        Но и в крепости не зевали: быстро продолжили встречный ход. Снова притащили порох. Снова взрыв!
        И пришлось отступить врагам. Нашла коса на камень. Отбили подземную атаку.
        С тех пор поняли, что встречные ходы, а иначе — контрминные галереи — это такая же важная часть крепости, как стены и башни.
        Их стали строить заранее, вместе со стенами и башнями, И в московском Китай-городе были такие галереи. В старой Руси их называли «слухи».
        Стоит крепость в поле, а под землей в глубину и по сторонам расходятся контрминные галереи, словно корни могучего пня. Заложены в них многопудовые заряды. Сидят в них испытанные слухачи. Хороший слухач шагов за пятьдесят услышит работу неосторожного врага.
        Еще напряженнее стали подземные бои. Теперь осаждающий заранее знал, что наткнется на контрминную галерею. Первой задачей стало — неслышно, тайком подкопаться к контрминным галереям и сокрушительным взрывом засыпать подземную оборону.
        Но и в крепости уже кипит работа. Проворно углубляют контрминные галереи, чтоб вновь неожиданно, на полдороге перехватить врага.
        Роют друг другу навстречу и вслушиваются: кто кого опередит?
        Глухо колотятся сердца.
        Здесь тот осилит, чьи нервы крепче.
        Рано взорвешь — плохо, заряд истратишь даром. А упустишь момент — тут тебе смерть.
        Атакующий стремится побольше заряд заложить, чтобы прорвался взрыв наружу — получилась на поверхности земли воронка. Воронка — тот же окоп. Выгодно иметь свой окоп поближе к крепости.
        А защитники — наоборот. Для тех воронка — неприятность. Не годится рыть окопы для противника. Вот и стремятся защитники так соразмерить заряды в контрминах, чтобы грянул взрыв под спудом, чтобы вспучилась земля под напором взрывных газов, а наружу взрыв не прорвался. Такой подспудный взрыв называется камуфлет.
        На весь мир прославились своими контрминными галереями защитники Севастополя в знаменитую севастопольскую страду — 1854 -1855 годов.
        Руководил подземной обороной Севастополя инженер Мельников.
        До начала войны контрминных галерей в Севастопольской крепости вообще не имелось. За семь месяцев минной войны саперы-севастопольцы прошли под землей в общей сложности семь километров. В это время противник не успел пройти и полутора.
        Временами нельзя было понять, кто же, собственно, наступает. Русские контрмины не только задерживали продвижение врага, но отодвигали его постоянно назад, словно контрмины обороны — это и были наступательные мины атаки.
        Такой энергичной, такой зубастой была эта оборона, что, казалось, саперы Мельникова гонятся под землей по пятам за отступающим в страхе противником.
        Это беспримерный случай в истории подземной войны.
        Подрыв фронта
        К началу первой мировой войны появились пушки такой скорострельности и снаряды такой разрушительной силы, что казалось, не устоит перед ними ни одно оборонительное сооружение. Стали поговаривать, что подземная война устарела, что будет теперь молниеносная война и солдатам некогда будет в земле копаться. Особенно шумели немцы. Они еще тогда мечтали о молниеносной войне.
        Но история рассудила иначе. Года еще не прошло, а уж встали друг против друга многомиллионные армии, окопались, опутались проволокой, залепились бетоном, ощетинились пушками и пулеметами — ни туда ни сюда. Нечем рвать фронт, да и только. Танков тогда не было, авиации настоящей — тоже. День и ночь артиллерия месит землю, день и ночь передвигаются войска вдоль фронта на тысячный манер, да что толку-то! Эдак можно их и десять лет передвигать.
        И сидят генералы над картами, как шахматисты над шахматными досками, раздумывают:
        - Что же это творится, господа? Вроде ничья!
        Но война не шахматы. На войне ничьих не бывает.
        Надоело англичанам стоять, упершись в немецкие укрепления. Просят инженеры командование:
        - Разрешите немцев подкопом на воздух поднять.
        Генералы удивились:
        - Да вы понимаете, что говорите? Тут не крепость какую-нибудь, а фронт надо ломать километров в пятнадцать длиной. Надо тысячи метров под землей с кирками пройти! Целый поезд взрывчатки подвести под немецкие позиции!
        - Понимаем, — докладывают инженеры. — Здесь у нас все подсчитано… Разрешите начать подкоп.
        Генералы согласились.
        Близ города Лилля, в районе местечка Виштаете, англичане начали беспримерный в истории подкоп.
        На семидесятиметровой глубине, вдвое глубже самых глубоких тоннелей Московского метро, повели они грандиозное подземное наступление.
        Кирками, лопатами, отбойными молотками яростно вгрызались в землю минеры-землекопы.
        Трудная была это работа.
        Иногда землекопов поражали припадки странной болезни: железным обручем давила головная боль, обморок валил с ног. То была минная болезнь — от нехватки воздуха, от подземных удушливых газов.
        Вода заливала минные галереи, ползучие глины сплющивали деревянные крепи, но неуклонно, наперекор всему продвигались вперед подземные солдаты. Все ближе подходили к немецким позициям страшные минные галереи.
        А уж немцы учуяли, что идет подкоп. Кинулись рыть контрминные галереи. Все подняли на ноги. Вылетела воздушная разведка. Геологи, переодетые в английскую форму, пробирались в расположение англичан, но и по цвету породы нельзя было узнать, на какой глубине идет подкоп. Чисто работали англичане, даже породу в зашитых мешках увозили в глубокий тыл.
        МИНЫ И КОНТРМИНЫ ПЕРИОДА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 1914 -1918 ГОДОВ
        Так и закончили работу в глубокой тайне.
        Начали рыть подкоп в пятнадцатом году, а кончили только 6 июня семнадцатого года.
        Девятнадцать галерей в несколько сот метров длиной вели под немецкие укрепления. В них заложили полмиллиона килограммов дробящего взрывчатого вещества — аммонала.
        Ночью 7 июня произошел взрыв.
        Англичане говорят, что это было самое ослепительное зрелище за всю войну.
        Казалось, девятнадцать роз с малиновыми лепестками, медленно и величественно раскрываясь, поднялись из земли. Лепестки превратились в столбы огня, ослепительные и разноцветные. Темная масса земли взлетела к небу в кольце огненных столбов.
        Немцы говорят, что это было самое страшное зрелище за всю войну.
        Дрогнула почва под ногами, как при сильном землетрясении. Земля, как туча, заклубилась на горизонте. Грянула подземная гроза, и девятнадцать гневных молний поразили небо.
        МИННАЯ ГАЛЕРЕЯ, ПРОВЕДЕННАЯ АНГЛИЧАНАМИ ПОД НЕМЕЦКИЕ УКРЕПЛЕНИЕ В РАЙОНЕ ВИШТАЕТЕ (1915 -1917 ГОДЫ)
        Так страшно было это ночное видение, что за двадцать километров от крайних галерей, в городе Лилле, в панике бросив оружие, бежали немецкие солдаты.
        В подземном городе
        В нынешней подвижной маневренной войне войска, как правило, не застаиваются на занятых рубежах.
        В войне против гитлеровских фашистов еще не было больших подземных сражений, но случались порою ожесточенные подземные стычки.
        Так было в Сталинграде, где враги, окруженные нашими войсками, превратили в крепость каждый дом.
        Воздух над иными районами Сталинграда был так густо насыщен горячим визжащим металлом, что в нем и минуты не прожило бы ни одно живое существо. Жизнь уходила в окопы и блиндажи, в подвалы зданий.
        Земля, которую защищали наши бойцы, сама становилась на их защиту.
        В один из наших блиндажей приполз однажды старый коммунальный инженер. Он принес с собой план городского водоснабжения и канализации.
        - Спрячьте это, — сказал ему офицер, — это пригодится вам в будущем. Скоро придется вам восстанавливать все, что здесь изуродовано.
        Но старик рассказал офицеру про подземный таинственный город, неведомый уличным пешеходам.
        Он говорил про канализационные трубы — магистрали, широкие, как подземные улицы, и такие просторные, что по ним можно двигаться, слегка согнувшись. Про подземные коридоры, вдоль которых идут электрические кабели. Про колодцы с круглыми чугунными крышками, подымающиеся от труб на поверхность земли.
        Офицер оценил значение плана.
        В подвале одного из домов саперы начали рыть подземный ход. В тот же день они уперлись в большую бетонную трубу. Они проломили стену трубы и вошли внутрь. Открылся ход в лабиринты улиц подземного города.
        С автоматами наперевес бойцы пошли по трубам.
        В ту ночь фашисты получили жестокий удар.
        Глухою ночью в самом сердце немецкой обороны неслышно поднялись чугунные крышки водосточных колодцев, и отряды наших автоматчиков, появившись из-под земли, ударили врагам в тыл. От улиц и закоулков подземного города бойцы повели подземные атаки под фашистские крепости-дома.
        Обмотав сапоги тряпьем, чтобы заглушить шум шагов, саперы прорывали под здания короткие минные галереи. Бесшумно построясь цепочкой, осторожно из рук в руки передавали они в концы галерей пакеты со взрывчаткой. И дома взлетали в воздух, рушились стены и потолки, обнажались лестничные клетки.
        В серой плавающей пелене раздробленных в порошок кирпичей и штукатурки наши штурмовые группы бросались в атаку на потрясенного врага.
        Так подземный город воевал с наземным.
        Так наши бойцы, громящие врага на суше и в воздухе, громили его и под землей.
        Взрыв в упряжке
        Укрощение строптивых
        Не так просто произвести взрыв, как иной подумает. Взять хотя бы подрыв фронта близ Виштаете. Чего стоило, например, целый поезд взрывчатки сгрузить под землю! Тут, чтобы скинуть груз, пришлось соблюдать большую осторожность. Ненароком уронишь ящик — взорвется.
        Или чего стоило, например, взорвать заряд в глубине галереи, если даже рядом с ней стоять опасно!
        Видно, отчаянным храбрецом, дьявольски ловким человеком надо быть минеру-подрывнику, чтобы и заряд взорвать и самому в живых остаться.
        Спору нет, важные эти качества: и храбрость, и ловкость, и осторожность, — но ничего исключительного от минера-подрывника не требуется. Люди основательно подумали над тем, чтобы сделать безопасными взрывные работы.
        Не голыми руками управляют подрывники могучими силами взрыва. Есть у них для этой цели специальная упряжь.
        Многие сотни лет военная техника знала лишь одно взрывчатое вещество: порох. А порох был слаб. Ядро, начиненное порохом, не могло причинить серьезный ущерб крепостной стене.
        В прошлом столетии химики придумали новые детонирующие взрывчатые вещества — в сотни раз сильнее пороха.
        Химики действовали азотной кислотой на хлопчатобумажную вату, и получалось взрывчатое вещество нитроклетчатка; действовали азотной кислотой на глицерин и получали взрывчатое вещество нитроглицерин. Эти вещества не были простой смесью горючего и кислорода. Это были сложные химические соединения, каждая молекула которых была как бы маленьким зарядом. Внутри каждой молекулы содержался запас горючего и кислорода, скованного цепями азота, но всегда готового соединиться с горючим.
        Придумали химики вещества и ждут. Думают, отбою не будет от промышленников и военных.
        Но военные этих веществ не брали.
        И не потому, что, привыкнув воевать по старинке, люди пугались новизны, продолжали цепляться за старое. Нет, дело не в этом. Была другая серьезная причина.
        Представьте себе такое. Захотел земледелец скотину выбрать, чтобы землю пахать. Выстроили перед ним разных животных — выбирай! Оглядит их хозяин да и укажет на лошадь.
        - Почему, — спросят, — лошадь выбрал?
        - Как почему? Она сильная.
        - Так ты бы льва выбирал. Он еще сильней. Он одним ударом коня свалит.
        - Нет уж, увольте! Его не то что в упряжку, его пальцем тронуть нельзя, в клочки разорвет!
        Люди, конечно, не на ярмарке и не в зверинце рабочий скот выбирали. Тысячи лет подряд отбирая, укрощая и приучая, вырастил человек из диких зверей сильных и смирных домашних животных.
        Новые взрывчатые вещества тоже походили на диких зверей. Оттого и не брали их промышленники и военные. Это были вещества-недотроги. Их молекулы были сложны и неустойчивы, как карточные домики. Они ждали самого ничтожного повода, чтобы взорваться. Были среди них такие вещества, которые взрывались оттого, что на них садилась муха.
        А военные требовали другого. Они хотели иметь взрывчатку, которую можно было бы без всякого риска десятками тонн хранить на складах, возить вдоль линии фронта на тряских повозках, тащить на спине под огнем врага.
        Надо было укротить буйный нрав новорожденных питомцев химических лабораторий. Химики превратились в укротителей. Всякого, кто добивался тут успеха, ожидали богатство и слава.
        Первых серьезных достижений добился шведский инженер Нобель. Он укротил непокорное взрывчатое вещество нитроглицерин, превратив его в сравнительно мирный динамит. Только что разметав динамитом огромную скалу, Нобель перед группой оледеневших от ужаса экспертов бесстрашно шуровал в куче динамита раскаленной кочергой. Динамит не боялся пламени. Однако динамит не очень подходил для военных надобностей. Он был все же слишком чувствителен к сотрясениям и толчкам.
        «Что будет, — спрашивали военные ученых, — если в вагон с динамитом попадет пуля?» И ученые ежились при одной мысли о размерах беды.
        Шли годы упорного труда.
        Новый изобретатель приготовился ошеломить экспертов необыкновенным открытием. Он выложил на стол несколько ярко-желтых плиток. Плитки были спрессованы из нового взрывчатого вещества — тола, или тротила. Химик жег их огнем, поливал водой, крошил молотком, топтал ногами, а один из брусков раздробил револьверной пулей. Ничто не могло расшевелить могучей силы, затаившейся в недрах вещества.
        Зрители переглянулись: странное это взрывчатое вещество, если его и взорвать нельзя!
        Задает один фабрикант ехидный вопрос:
        - Если и вправду такое «смирное» ваше взрывчатое вещество, что ни пламя, ни молот, ни пуля его не берут, то как вы сами, милостивый государь, его взрывать собираетесь?
        - Все-таки ударом, — ответил химик. — Только очень сильным. Много сильнее, чем молот и пуля.
        Опять непонятно: что бьет сильнее пули?
        Сильнее пули бьет маленький взрыв. Нужно взорвать поблизости ударом или пламенем маленький заряд более чувствительного взрывчатого вещества. Пусть оно будет «зачинщиком» большого взрыва своего мощного, но ленивого соседа.
        Какая прекрасная мысль применять вещества-«зачинщики»! Тысячи тонн могучих и смирных взрывчатых веществ можно безопасно готовить на заводах-гигантах, а крохотные порции вспыльчивых «зачинщиков» — на маленьких заводиках, совсем отдельно.
        Целые железнодорожные составы взрывчатых веществ можно безопасно гнать на фронт, а «зачинщики» в маленьких ящиках везти отдельно.
        И только перед самым взрывом, окончательно уложив заряды, можно соединить в одном месте и те и другие.
        Но об этом дальше.
        Огненные вожжи
        Когда мне показали их впервые, я сказал:
        - Я знаю, что это такое. Я играл этим в детстве.
        Я принял их за детские игрушки.
        А на самом деле это были страшные подрывные шашки — прессованные кирпичики из дробящих взрывчатых веществ. Прямоугольные, шестигранные, цилиндрические, они походили на кубики для детских построек.
        Их было слишком мало для того, чтобы построить на полу хорошую игрушечную башню, но вполне достаточно для того, чтобы разрушить до основания настоящую большую башню величиной с городскую водокачку.
        ТИПЫ ПОДРЫВНЫХ ШАШЕК
        В каждой шашке — дырка с мизинец глубиной. В нее вставляют капсюль-детонатор. У него название сложное, а устроен он проще простого.
        Капсюль-детонатор — это металлическая трубочка, как от ученической ручки. На дне трубки — маленький заряд взрывчатого вещества «зачинщик». Малейшая искра, попавшая в трубку, взорвет «зачинщик», а с ним и всю шашку.
        Но вот заронить эту искру мудрено. Прямо со спичкой к трубке не сунешься. Пришлось измышлять разные способы.
        Первый способ взрыва — огневой.
        Все, что для этого способа требуется, есть у подрывника под руками.
        Главное здесь — огнепроводный шнур.
        Он похож на толстый электрический провод — в такой же оплетке, пропитанной смолой. Только внутри него нет медной жилы. Вместо нее сердцевина из горючей пороховой мякоти.
        Конец шнура вставляют в капсюль-детонатор.
        Края трубки приплющивают тихонько щипцами, чтобы она крепче обжимала шнур. Пусть она сидит на нем так прочно, как наконечник на шнуре для ботинок. Все вместе — шнур и капсюль — называют зажигательной трубкой.
        Теперь бы только спичку!
        Но сначала срезают другой конец шнура наискось, словно кончик гусиного пера. Пусть побольше обнажится сердцевина. К сердцевине прижимают головку спички. По головке проводят спичечной коробкой.
        Внимание! Поджигают шнур. Пыхнув искрами загорается горячая мякоть.
        Убегай, подрывник: опасность!
        Подрывник не бежит: успеется.
        Огненный червячок вгрызается в сердцевину шнура. Медленно ползет вдоль шнура огненный червячок. Просмоленная оплетка защищает его от воды и ветра. Под землей, под водой, через ливень и бурю невредимым доползет огонек до трубки капсюля-детонатора и хлестнет внутрь острым снопиком искр.
        А теперь — прочь скорей!
        Подрывнику с червячком не по пути: тот — ползком по шнуру к шашке, подрывник — бегом от шашки в убежище.
        Как? Успел?
        Даже время осталось.
        Это шнур дал взрыву отсрочку.
        Здесь большой отсрочки и не требовалось, шашка маленькая. Пятьдесят шагов отбежал — и ложись спокойно. А бывают такие большие заряды, что и в пятистах шагах лежать опасно. Здесь отсрочка нужна побольше.
        Но теперь это во власти подрывника. Ему бежать дальше, пусть и червячку будет дальше ползти — возьмет кусок шнура подлиннее.
        Медленно ползет огненный червячок: один сантиметр в одну секунду.
        Сантиметр в секунду! Это сделано, чтобы проще считать. Нужно тебе шестьдесят секунд времени — режь шестьдесят сантиметров шнура. Отхватил метр шнура — сто секунд в твоем распоряжении.
        Отрезком веревки можно измерить длину, а отрезком огнепроводного шнура — не только длину, но и время.
        Гремучая сеть
        Иногда бывает нужда одновременно несколькими взрывами с разных концов ударить. Скажем, отвалить кусок скалы. Расставляют шашки по разным концам, словно грузчиков перед началом работы.
        Если грузчики каждый по одному будут пробовать приподнять скалу, дела не будет. Надо, чтобы все вдруг разом взялись, только тогда выйдет толк. А поэтому грузчики песню поют, и дружнее под песню идет работа.
        Шашки тоже должны взрываться одновременно.
        Что поделаешь! Придется, видно, корпеть, вымерять шнуры по линейке, отрезать их с точностью до полмиллиметра.
        Не выйдет. Шнур шнуру рознь, шнур на шнур не приходится. В одном плотней сердцевина, в другом рыхлей, один искрошился немного, другой отсырел слегка — вот и появилась разница в шнурах. По одному шнуру ползет огонек чуть быстрее, по другому — чуть медленнее. Ну, а взрыв не грузчик, в момент отгремел — и конец, дожидаться соседа не будет. Шашки будут рваться вразброд, как придется.
        Пришлось придумать особый шнур, чтобы соединять им шашки. Его называют детонирующим. У него в сердцевине не тлеющая мякоть, а детонирующее взрывчатое вещество. Распространяется взрыв по шнуру с огромной скоростью — в десять раз быстрее ружейной пули. С такой быстротой облетает шашки приказ взорваться.
        ДЕТОНИРУЮЩИЙ ШНУР
        Взрывчатое вещество детонирующего шнура смирное. Шнур безопасно можно резать ножом. Он взрывается только от зажигательной трубки.
        От всех шашек тянут детонирующие шнуры к зажигательной трубке огнепроводного шнура. Подрывники называют это «вязать сеть». Сеть вяжут по-разному. По-разному соединяют шашки. У каждого соединения свое название.
        Если шашки цепочкой идут одна за другой — значит, это последовательное соединение.
        Если сеть похожа на гроздь плодов, распластанную на земле, тянется от каждой шашки стебель к общему стволу — называют такое соединение смешанным.
        Если к шашкам веером расходятся шнуры от зажигательной трубки — так и называют: «веерное соединение».
        СХЕМА СОЕДИНЕНИЯ ШАШЕК ДЕТОНИРУЮЩИМ ШНУРОМ:
        А — ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОЕ СОЕДИНЕНИЕ; Б — СМЕШАННОЕ СОЕДИНЕНИЕ; В — СОЕДИНЕНИЕ ВЕЕРОМ.
        Медленно доползает огонь по огнепроводному шнуру к детонирующим, а по детонирующим одним прыжком бросается к шашкам.
        А если близко стоят шашки одна к другой, то и детонирующего шнура не надо.
        Много лет тому назад был такой случай. Надо было передать из Москвы в Петербург какую-то торжественную весть. Телеграфа и радио тогда еще не было. Как быть? Поставили в цепь часовых, шагов через двести друг от друга. Протянулась цепь от Москвы до Петербурга. Как сказали первому часовому торжественную весть, выпалил он вверх из ружья. Услыхал сосед — выстрелил тоже. Прокатились выстрелы по всей цепи. Докатились до самого Петербурга. Грянул пушечный салют в Петропавловской крепости.
        Так и шашки.
        Уставят полукилограммовые шашки в ряд, через метр одна от другой. Рванется первая шашка, ударят взрывные газы в другую, соседнюю. Бахнет соседка, взорвется третья. И пойдет, и пойдет…
        А на больших расстояниях без детонирующих шнуров не обойтись. Словно упряжь, надета на шашки гремучая сеть. Огненные вожжи тянутся к рукам подрывника: управляй, командуй, приказывай!
        Движением пальца
        Кажется, прост и удобен огненный способ взрыва. Чиркнул спичкой, и все. Что может быть проще?
        Но иная простота, говорит пословица, хуже воровства.
        Это летом, на солнышке, просто шнуры поджигать. Ну, а в ливень, в метель, в непогоду? Тут хоть плачь, а огня не добудешь никак.
        Поджигает шнур подрывник и бежит со всех ног. Хорошо бежать, если в тебя не стреляют. Ну а в поле, в бою, под перекрестным огнем?
        Это еще туда-сюда, если заряд один. Ну а если сто зарядов?
        Можно, скажут, и сто человек поставить. Каждому спичку в руку: поджигай! Но уж тут совершенная неразбериха пойдет. Одни подожгли, другие замешкались, третьи убежать не успели. Эдак половины шашек не взорвешь, половину людей потеряешь.
        Можно, казалось бы, длинные шнуры взять, затащить концы подальше, в убежище, да и запалить, не вылезая оттуда. Но и так получится ненадежно. Будет глохнуть огонь в длинном шнуре, так и не добравшись до зажигательной трубки.
        Куда удобнее электрический способ взрыва.
        Главное тут — электрический запал.
        Он похож на электрическую лампочку — такой же тонкий волосок. Только тут волосок не запаян в пустую стеклянную колбу, а укутан специальной взрывчатой ватой. Если пустить в запал ток, волосок раскалится, вспыхнет вата, взорвется капсюль, «зачинщик», а с ним и шашка. Несколько запалов соединяют вместе проводами, точно елочные гирлянды электрических лампочек. Можно их так хоть сотню вместе соединить.
        От запалов можно тянуть любой длины провода. Тащите их хоть за тысячу километров. Все равно моментально добежит электрический ток до запалов — в пятьдесят тысяч раз быстрее, чем огонь по детонирующему шнуру. Вмиг получат запалы команду. Дело только в дружном ее исполнении.
        Но запалы бывают неодинаковые. Все равно как электрические печки: в одних спираль накаляется быстрее, в других медленнее. Так и запалы: в одних волосок раскалится чуть раньше, в других чуть позже. Поэтому запалы испытывают на специальных приборах и сортируют заранее: медлительные к медлительным, средние к средним, быстрые к быстрым.
        Если хорошо подобраны запалы, то гирлянда их взрывается дружнее, чем гроздь зажигательных трубок при огневом способе взрыва. Значит, сильнее получается действие взрыва. Выходит, что действие взрыва зависит не только от количества шашек, но и от способа, каким их взрывают.
        Теперь такой вопрос: откуда подрывнику среди чистого поля взять ток?
        Из собственного кармана. От маленькой батарейки карманного фонаря. Одной батарейкой можно взорвать один-два запала. А гирлянды ей не расшевелить. Тут приходится брать большую батарею.
        Батареи недолговечны: два-три раза взорвал — и конец, выдохлась батарея. С этой стороны спичка, пожалуй, выгоднее. В маленьком коробке лежит пятьдесят спичек, а пятьдесят батарей и в заплечный мешок не уложишь.
        Гораздо удобнее батарей специальная подрывная машинка. Она похожа на игрушечную электростанцию. Там стоит электрическая машина, такая же, как на настоящей электростанции, только очень маленькая. И вертит ее не турбина, а пружинный завод. Его заводят ключом, как моторы игрушечных автомобилей.
        ПОДРЫВНАЯ МАШИНКА (ПМ-1)
        Током подрывной машины можно подорвать одновременно сотню детонаторов.
        Был случай, когда электрическим способом взорвали в одно время сразу тринадцать с половиной тысяч зарядов — сто двадцать восемь тонн взрывчатых веществ. Это было в Нью-Йорке в конце прошлого столетия. Надо было взорвать подводный риф Флед-Рок, преграждавший кратчайший путь в нью-йоркскую гавань. Заряды разместили в бурильных скважинах общей длиной в тридцать четыре километра. Провода подвели к одной-единственной кнопке, включающей ток.
        ПОДРЫВНАЯ МАШИНКА УПРОЩЁННОГО ТИПА
        Кнопку нажала пальцем маленькая девочка, дочь главного инженера.
        Грохот взрыва длился сорок секунд. Вздыбилась вода кипящей массой, вспучился на поверхность моря гигантский холм в четыреста метров длиной, триста шириной, шестьдесят высотой. Двести семь тысяч кубометров камня взлетели в воздух.
        На двенадцать часов сократился путь из Атлантического океана в Нью-Йорк.
        Вот как умеют управлять теперь непокорными силами взрыва.
        Незримая преграда
        Вроде Брема
        Если собрать в одном месте все мины, какие только существуют на свете, получилась бы странная коллекция: ящики, банки, кастрюли, колпаки, даже палки, иглистые шары, похожие на стальных морских ежей, лоснящиеся стальные рыбы с плавниками и, наконец, совершенно непонятные, ни на что не похожие предметы.
        Если изучить их действие, их повадки, то открылась бы такая бездна коварства, какой не встретишь и у самых диких и злобных зверей.
        Запутался, скажут, автор. Мы ведь знаем, что мина — это подземный тупик, а в конце заряд пороха. При чем тут кастрюли и палки?
        Но дело в том, что минами зовутся разные вещи. Коридор подземный — мина. Самоходный подводный снаряд — тоже мина. Заряд в ящике со взрывателем — опять мина. На земле, под землей, под водою — мины, даже в воздухе мины, те, что пускают из минометов. Словно звери, птицы и рыбы.
        Если бы описать все эти мины в книге, их внешность, их устройство, их норов, получилось бы несколько толстых томов, вроде книги Брема про зверей.
        Эта глава — несколько страниц из такой «книги».
        Смертельная нота
        Была у одного офицера привычка пальцами барабанить. За столом сидит — по столу барабанит, автомат держит — барабанит по прикладу.
        Надоело мне это. Я его спрашиваю:
        - Что это у тебя за манера такая? Будто ты музыкант, а не капитан.
        - Ты меня извини, — говорит капитан, — только я действительно музыкант. До войны был пианистом. А сейчас ровно год к роялю не притрагивался. Просто истосковался по инструменту.
        Оно и понятно. Где его найдешь, рояль, среди деревень, сожженных и разграбленных немцами!
        - Год назад, — начал свой рассказ капитан, — случилось со мной происшествие.
        Наша часть одной из первых вступила в освобожденный от немцев город. Подбегает ко мне красноармеец и говорит.
        - Товарищ капитан! Во Дворце железнодорожников рояль!
        Зашагали мы с товарищами в клуб железнодорожников. На захламленной сцене в углу блистает рояль.
        - Завтра все начнут приводить в порядок, — сказал я. — А пока прошу извинить, я дорвался до инструмента. Зажгите полный свет в зале. Я сыграю победный марш.
        - Погодите, — сказал один лейтенант, — я приподниму крышку. Пусть громче, звучит марш победы.
        Крышка взвилась над роялем, словно черное крыло. Золоченое нутро сверкнуло в глубине.
        - Да тут целый склад! — вскричал лейтенант. — Посмотрите, где фрицы держали мыло!
        Офицеры обступили рояль.
        Ровные кирпичики лежали на струнах, желтые, как куски яичного мыла.
        «Это тротил, — промелькнуло в мозгу, — это смерть, а не мыло!»
        - Выйти всем из помещения! — скомандовал я офицерам. И остался один на один со смертоносным инструментом.
        Между струн, в глубине, я нащупал рукой провода, осторожно вынул запалы. Выгрузил на пол шашки и батареи. Теперь беда миновала.
        Я перебирал рукой клавиши. Они звучали как следует: до, ре, ми, фа, соль.
        Только одна клавиша не звучала. Имя ей было — смерть.
        День назад она перестала быть клавишей. Фашисты сделали ее электрической кнопкой, включающей ток в запал. Не певучей нотой «ля» отозвалась бы клавиша, а раскатистым грохотом взрыва.
        Дом взлетел бы в воздух. В клочья разметало бы наши тела.
        Радость наполнила сердце. Я ударил по клавишам.
        Офицеры с веселыми лицами появились в дверях.
        Не сыграли мы по вражеским нотам!
        Мины-ловушки
        Любят фашисты устраивать ловушки.
        Лежат посреди дороги карманные часы. Нагнешься, возьмешь их в руки — взрыв.
        Позабыт у стены отличный велосипед. Откатишь его — взрыв.
        Брошены у обочины пистолет-автомат, коробка консервов. Подберешь их с земли — опять взрыв!
        Судили враги по себе. Думали, наши бойцы начнут хватать находки без разбору.
        Да не тут-то было. Не падки наши бойцы на фашистские «сюрпризы».
        Видел я эти мины.
        Взведена в минах внутри сильная пружина. Сдерживает пружину чека — засов с крючком на конце. Тянется от крючка тонкая бечевка, а на конце бечевки — фашистский «сюрприз». Если возьмешь такую приманку, дернешь шнурок, чека-засов высвободит пружину. Пружина сорвется и хлопнет по капсюлю, а капсюль взорвет мину.
        Подрывники называют такой капсюль с пружиной механическим взрывателем.
        Бесятся фашисты, что не идут наши бойцы на их приманки. Выдумывают «сюрпризы» один другого подлей.
        МЕХАНИЧЕСКИЙ ВЗРЫВАТЕЛЬ
        Посадили однажды в сундук кошку. Жалобно мяукает кошка в сундуке.
        Тут у человека сердце дрогнет. Станет он открывать сундук. Этого и ждут фашистские мерзавцы. К крышке у них привязана бечевка, а в сундуке, кроме кошки, механический взрыватель и мина. Откроешь крышку — взрыв.
        В Белгороде привязывали к бечевкам взрывателей конфеты в расчете на деревенских ребятишек. Но ребята конфет не брали. Они тащили наших саперов за рукав и кричали:
        «Иди, дядя, скорей! Там опять немцы минные конфетки оставили!»
        А недавно фашисты на такую мерзость пустились. Когда наши бойцы заняли железнодорожную станцию, они увидели двух раненых красноармейцев. К ним бросились санитары, но раненый закричал:
        - Товарищи, не подходите, нас заминировали!
        Палачи захватили раненых в плен, мучили, а при отступлении вытащили на рельсы, связали, положили мины и ушли.
        СПОСОБЫ МИНИРОВАНИЯ:
        А — ЗАМИНИРОВАННЫЙ ВЕЛОСИПЕД, Б — МИНИРОВАННЫЙ ЛЕСНОЙ ЗАВАЛ
        Они рассчитывали, что советские санитары взорвутся.
        Санитары позвали саперов. Раненые были разминированы.
        Незримая преграда
        Кое-кто подумает: если найдется степенный, рассудительный человек, который часов на дороге не подбирает, на роялях играть не собирается, то и мина ему нипочем. Он — одной стороной, а мина — в другой стороне.
        Но, бывает, встречается человек с миной на узкой дорожке, и никак ему с ней не разминуться.
        Надо бойцу войти в дом, а нельзя: притаилась за дверью мина. Привязан к двери шнурок от механического взрывателя.
        Хочет в окно влезть — и тут мина. От оконных створок — шнурки к взрывателям.
        На лесной дороге устроили враги завал, навалили поперек пути могучие ветвистые стволы. Нет иной дороги нашим войскам, надо завал разобрать. Но и здесь затаилась мина. Тянется предательский шнурок из-под земли к какой-нибудь незаметной веточке.
        Мина встает на пути человека как незримая преграда.
        МИНИРОВАННЫЙ ДОМ:
        А, Б — МИНЫ, ДЕЙСТВУЮЩИЕ ОТ ДАВЛЕНИЯ; В, Г — МИНЫ, ДЕЙСТВУЮЩИЕ ОТ НАТЯЖЕНИЯ; Д — МИНА С ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ ЗАПАЛОМ
        Раз одна наша часть оказалась в тылу у врага. Доносит разведка: готовят враги решительный штурм, накапливают танки для атаки.
        Оценили обстановку. С тыла и с правого фланга — лесок. Зато слева и в лоб хоть шаром покати — чистое поле. Ну, думают, серьезное дело!
        Торопит разведка: близится час атаки, может быть, к утру нагрянут немцы.
        Командир говорит:
        - Приказываю саперам вырыть противотанковый ров!
        Противотанковый ров — это целый овраг метров пять глубиной, шириной — десять. Шутка сказать, в одну ночь овраг вырыть! Если все бойцы винтовки бросят и возьмут лопаты, все равно им придется с неделю землю рыть.
        Но саперы лопат брать не стали; они притащили длинные сверла-буры. Просверлили в земле глубокие дыры. Опустили в дыры заряды на электрических проводах и взорвали все сразу.
        Каждый заряд оставил воронку. Слилась цепочка воронок в один глубокий ров. Вот вам и ров в полчаса.
        Докладывают командиру:
        - Так, мол, и так — левый фланг прикрыли. Одна беда — все заряды извели. Только самую малость оставили для крайней нужды. Ров по фронту рыть нечем.
        - Знаю, — говорит командир, — что заряды все. Так и по моим расчетам выходило. Прикроем фронт по-другому.
        Отдает приказ: поле, по фронту заминировать противотанковыми минами. Срочно составить план минного поля и представить ему на утверждение. Мины получить в обозе.
        Приходят бойцы на склад. Выдали им широкие алюминиевые кастрюли, словно сковородки с крышками.
        Это трофейные противотанковые мины, их у немцев отбили. В кастрюлях плавленый тол. В каждой крышке дырка. Ввинчивается туда, точно пробка, механический взрыватель нажимного действия.
        НЕМЕЦКИЕ ПРОТИВОТАНКОВЫЕ МИНЫ
        Взрыватель этот особенный. Никакой в нем пружины нет. Поднят над капсюлем стальной кол — ударник заперт на гвоздик-чеку. В верхней части колышка приделана площадка — педаль.
        Как работает такая мина, догадаться нетрудно. Наезжает танк гусеницей на педаль. Многотонная тяжесть давит на гвоздик. Не выдерживает гвоздик, ломается. Бьет, сорвавшись, ударник по капсюлю. Рвется мина под танком.
        Взяли бойцы противотанковые мины, Теперь надо разместить их на местности, устроить минное заграждение.
        Если бы нам поручили составить план минного поля, мы бы, пожалуй, не сразу справились.
        Мудрить тут, казалось бы, нечего. Разбросали по полю длины в беспорядке, погуще, замаскировали их получше, вот и поле готово — и танкам здесь не пройти.
        Посмотрел бы наш план командир и сказал бы:
        - Видно, вы о сегодняшнем дне только думали, а о завтрашнем забыли. Верно, что танкам здесь не пройти. Только этого мало. Ведь от обороны мы к наступлению переходим. Придется нам свои же мины разыскивать и из земли вынимать. Как их разыщешь в таком беспорядке? Размещайте мины правильными рядами. Каждый ряд у начала поля отмечайте условным знаком.
        Разместили мы эти мины на плане правильными рядами.
        Вот так:
        Но командир опять недоволен.
        - Хитрости мало, — скажет он. — Догадаются фашисты, как у вас мины расставлены. Будут ездить меж рядов. Надо делать разные расстояния между рядами: Нам это поиски не усложнит. Ведь начала рядов мы знаем. Кроме того, мы сдвинем мины в каждом ряду. Вот так:
        Теперь врагу не прорваться.
        Хорошо придумал командир. На поле порядок, а какой порядок, разгадать мудрено.
        Кажется, можно работу начинать.
        - Погодите, — скажет командир, — не все еще сделано.
        Берет он в руки красный карандаш и рисует на плане дорожку.:
        - С этой дорожки мины прочь! Эта наша секретная дорожка. Мы ее будем знать, а немцы ее знать не будут. По ней и пройдут наши танки, если будет нужда.
        Теперь все в порядке.
        Закипела у саперов работа. Роют ямки, укладывают мины, сверху маскируют дерном. Заминировали половину поля — мины кончились.
        Что делать?
        Но сапера нелегко поставить в тупик.
        Нет готовых мин, надо их делать самим. Шашки на складе еще остались. Механические взрыватели со шнурками есть. Начинают саперы комбинировать.
        Роют ямы, на дно кладут заряды побольше. Вставляют взрыватели со шкурками. Поперек ямы кладут палки, поверх палок — доски, как в детских качелях, а к концам досок — шнурки. Ступит танк на доску, перевесит конец доски-качелей, выдернется за шнурок засов, произойдет взрыв.
        Тут новое осложнение: шашки кончились.
        Приносит разведка спешную весть: подан у немцев сигнал к наступлению.
        Подъезжает командир к минному полю, командует:
        - Снаряды зарывайте в землю, превращайте снаряды в мины!
        Стали саперы вывинчивать из снарядов зажигательные трубки и вставлять им в нос механические запалы. Пришлись они к снарядам в самый раз. Видно, нарочно конструкторы так подгадали.
        ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СНАРЯДОВ В КАЧЕСТВЕ МИН
        Так и закончили бойцы минное поле.
        Вышли немецкие танки на рубеж. Думал враг голыми руками нас взять. Да не получилось!
        Справа лес, слева ров, впереди незримая преграда.
        Танк ломает телеграфные столбы, прошивает грудью кирпичные стены, но невидимые стены минных полей даже танк одолеть не в состоянии.
        Помогла саперская сметка.
        Сорвалась немецкая атака.
        Это в тылу у врага. А в обычной фронтовой обстановке готовых мин сколько хочешь. Тут мудрить и комбинировать не приходится.
        Мина-недотрога
        Мина опасна, решит кое-кто, пока ее не замечаешь. Раз обнаружена мина, справиться с ней легко. Режь шнурок, чтоб не выскочила чека взрывателя, и давай выкорчевывай мину, как поганый подземный гриб.
        Это верно, конечно, но только отчасти. Не всякую мину так просто выворотить из земли. К иной и подступиться опасно.
        Бывают мины-недотроги, неизвлекаемые мины.
        Находит сапер на дороге противотанковую мину. Осторожно разгребает землю. Торчит у мины обычный взрыватель нажимного действия. Кажется, ясно: делай с миной что хочешь, только на педаль не нажимай.
        А у мины еще два взрывателя: один в днище, другой в боку.
        Тянутся от взрывателей бечевки в глубь земли. На концах бечевок привязаны палочки. Когда станешь мину тащить, натянутся веревки, словно длинные корни, увязнувшие в земле. Выскочат из взрывателей чеки-задвижки, рванется мина в руках.
        МИНА-НЕДОТРОГА
        Если попадется на дороге неизвлекаемая мина-недотрога, лучше с ней не связываться. Риск слишком велик. С такой миной долго не возятся. Кладут сверху небольшую шашку и взрывают. Пусть рвутся — вместе и шашка и мина!
        Камнемет
        Для защиты от врага на окраине города Н. из булыжной мостовой сделали пушку.
        Мостовую разворотили и булыжник сложили в кучи. Посреди мостовой вырыли наклонный колодец отверстием во вражескую сторону. Положили на дно мешки с порохом, сверху набили булыжник.
        Вот и получилась мина-пушка. Она заряжается с дула: жерло — колодец, заряд — мешки с порохом, картечь — булыжник.
        Когда немцы пытались войти в город, заряд взорвали. Земляная пушка выплюнула свой булыжник навстречу колонне немецкой пехоты.
        УСТРОЙСТВО КАМНЕМЕТА
        Это «царь-пушка». Калибр ее огромен. Она стреляет картечью величиной с кулак. Из металла пушек такого большого калибра не отливают.
        У нее единственный недостаток: стреляет она один только раз.
        Мина-лягушка
        Для борьбы с пехотой применяют осколочные мины. Конструируют мину так, чтобы при взрыве летело по сторонам как можно больше разящих осколков.
        Наполнена осколочная мина стальными шариками — шрапнелью.
        НЕМЕЦКИЕ ОСКОЛОЧНЫЕ МИНЫ
        Корпус мины тоже особенный. Надо, чтобы и он разрывался на множество осколков. Он составлен из стальных листов, каждый лист прорезан рядами надрезов крест-накрест. Будто резали листы ножом да прорезали вглубь не до конца. Рвется корпус мины по линиям надрезов, словно марочный лист по проколам; с визгом разлетается туча стальных «марок», впивается в тело врага.
        Взорвется под землей осколочная мина, прорвет в земле воронку, и летят из воронки осколки кверху, как из жерла широкогорлой мортиры.
        Им бы надо в стороны разлетаться — разить врага, а они вверх летят.
        Происходят странные случаи; кто у самой мины прилег, тем ничего, кто поодаль стоит, тех ранит.
        ОСКОЛКИ ЛЕТЯТ КВЕРХУ
        Чтобы поражение живой силы врага было большим, применяют прыгающие мины. Они выпрыгивают из земли, как стальные лягушки, и рвутся в воздухе на лету.
        Мы эту мину нарисовали в разрезе. Сложный получился чертеж, но, видно, проще нельзя. Ведь и делает такая мина сложные вещи.
        Первым делом надо мине-лягушке подпрыгнуть вверх. Сама она прыгать не будет. Придется ее подтолкнуть. А для этого придется соорудить небольшую пушечку. Настоящую пушку, чтобы все в ней было как полагается. Чтобы был у нее ствол — стальной стакан; он стоймя зарывается в землю. Чтобы был на дне его порох — вышибной заряд. Чтобы ствол был заряжен снарядом.
        Снаряд похож на банку консервов с горохом. Внутри нее — смертоносная начинка. Банка обложена по стенкам двумя слоями блестящих шариков, словно вынутых из подшипника. Это шрапнель. Кроме того, в банке разрывной заряд. Он размечет шарики в стороны.
        Как теперь выстрелить из стакана снарядом?
        Надо запалить порох на дне. Только как к пороху проберешься, если стакан снарядом заткнут?
        Придется в снаряде проделать сквозную трубку, вроде самоварной, сквозь снаряд, до самого пороха.
        А в трубку ввинтить механический взрыватель. Взорвет взрыватель порох, вылетит снаряд из стакана и… упадет на землю.
        А надо, чтобы он в воздухе разорвался.
        Надо и разрывной заряд в снаряде запалить. Это, кажется, просто сделать: продырявил дно снаряда — взорвется порох и снаряд взорвет.
        Может взорвет, да только слишком рано. Разорвется снаряд в стакане, не успев вылететь. Нескладно получится.
        Надо дать взрыву отсрочку.
        Это мы знаем, как делать. Тут нужны отрезок огнепроводного шнура и капсюль-детонатор. Составляйте зажигательную трубку. Приладим ее к днищу снаряда.
        Готова прыгающая мина.
        Если дернуть за бечевку, вылетит задвижка механического взрывателя, хлопнет пружина по капсюлю — первый взрыв.
        Вспыхнет порох — взрыв второй.
        Прыгнет снаряд из стакана в высоту. Загорится на лету огнепроводный шнур. Взорвется в зажигательной трубке капсюль. Это третий взрыв.
        А за ним в тот же миг четвертый, окончательный. То взрывной заряд разметал шрапнель, брызнул стальными горошинами.
        Вот как в сложных минах бывает: целая цепочка взрывов, прежде чем грянет главный.
        Тянут бечевки от прыгающих мин к проволочным заграждениям.
        Подползут враги резать проволоку, тут им и всыплет мина каленого гороху.
        Можно по нескольку мин соединять между собой бечевками. Прыгнет одна — соседку дернет, прыгнет вторая — дернет третью. Начнут мины скакать одна за другой и сыпать картечью — сущий ад подымется.
        Мина-прилипала
        В южных морях водится рыба, похожая на пулю с резиновой присоской от игрушечного ружья. Ее называют рыбой-прилипалой.
        В верхней части головы у нее овальная присоска. Рыба присасывается к днищам кораблей, к телу крупных рыб и держится крепко, как припаянная. Так она путешествует по морям, себя не утруждая.
        Говорили, что с прилипалами охотятся на черепах. Рыбу привязывают на веревку и пускают в воду. Прилипала присасывается к черепашьему панцирю, и его с черепахой вместе втаскивают в лодку.
        Существуют магнитные мины-прилипалы. Ими охотятся за танками.
        Мина похожа на большую воронку из керосиновой лавки. В узком горле у нее запал, а в раструбе — заряд. По краям раструба — три магнитные подковки.
        МИНА С МАГНИТАМИ
        Выходят фашистские танки на передний край. Тут их и ждут истребители танков с минами-прилипалами наготове.
        Становится танк на дыбы, переваливается через бруствер. В этот миг истребитель в окопе поднимает мину над головой.
        «Цок!» — прилепилась мина к железному панцирю, словно прилипала к черепахе.
        Поехали! Уезжает мина вместе с танками. Путешествие длится недолго. Взрыв прошибает броню, взрывная волна рвется в пробоину и глушит фашистов внутри.
        А случается, детонируют в танке боеприпасы, и он с грохотом лопается, как надутый бумажный кулек.
        Адские машины
        Совсем было кончил я эту книгу. Карандашом наброски сделал: чтобы знал художник, как рисовать рисунки.
        А про адскую машину забыл.
        Приносит художник рисунки и говорит:
        - Нарисовал я вам еще адскую машину. Не знаю, похожа или нет, только машина действительно адская!
        Разыгралась фантазия у художника. Этакое чудище изобразил — жуть берет.
        Только зря он старался. Ничего не надо было выдумывать.
        Пока художник адскую машину вырисовывал, она перед ним стояла на столе. Стояла на вид нестрашная, знакомая каждому вещь.
        Сказать какая?
        Будильник!
        Адская машина — тот же будильник, только вместо звонка у нее мина.
        Всякий видел будильник сзади. Там у него два ключа: под одним надпись «ход», под другим «бой». Одним заводят пружину часов, а другим — пружину звонка будильника. Устанавливают будильник на заданный час, заводя обе пружины. Как доходит стрелка до условного часа, подымет будильник трезвон, колотится молоток о чашку звонка, раскручивается звонковая пружина, вертится в обратную сторону ключ с надписью «бой». С такой силой крутится ключ, что, упри в него головку электрического выключателя, он и ее прокрутит, повернет за собой.
        Значит, можно будильнику дать еще одну нагрузку: пусть еще и электрический ток куда надо включает.
        Ребята, юные техники, этим пользуются. У одного по утрам будильник включал радио, у другого — электрический чайник. Пока хозяин оденется, чай успеет вскипеть.
        Давно уже взялись за будильник-выключатель саперы-подрывники.
        Они присоединили к будильнику-выключателю электрозапал от мины. Получилась мина, которая взрывается сама и не сразу, а через долгий срок, точно в назначенный нас. В назначенный час будильник будит мину. Это может быть и через очень долгий срок, насколько хватит завода. Есть часы с заводом на месяц. В тех и через месяц может сработать будильник, включиться электрический запал.
        Так действует одна из самых страшных мин, грозная сестра безопасного будильника. За коварный характер ее окрестили «адской машиной».
        МИНА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ, ВКЛЮЧАЮЩАЯСЯ БУДИЛЬНИКОМ
        Был такой случай в прошлую мировую войну. Оставили французы железнодорожную станцию. Заняли ее немцы и довольны: ничего не повреждено, все осталось на месте. Началось через станцию нормальное движение.
        Так продолжалось недолго. К вечеру грянул взрыв, посреди путей рухнул железнодорожный семафор.
        Взбешенные офицеры расстреляли стрелочника. Напрасно! Он не был виноват.
        Через час взорвался поворотный круг.
        Затем словно началась канонада. Взрывы гремели один за другим, аккуратно, через каждый час. Рвались стрелки, крестовины рельсов, водоразборные колонки.
        БУДИЛЬНИК-ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ
        Враги метались по станции, пытаясь восстановить повреждения. Враги не знали, где прогремит следующий взрыв, но знали точно: ровно через час где-то произойдет авария.
        Так продолжалось сутки. Затем все стихло. Немцы облегченно вздохнули. Беда миновала.
        Вся станция зияла воронками, словно ее обстреляла сверхметкая артиллерия.
        Саперы восстановили повреждения. Снова пошли поезда. Три дня спустя, в тот же самый час, новый оглушительный взрыв выбил стекла в окрестных зданиях. Рухнула станционная водокачка. Спустя час взлетела в воздух воинская платформа. Крики раненых огласили станцию. Ужас охватил немецких офицеров. А взрывы все учащались и учащались. Сила их нарастала.
        НА СТАНЦИИ РАЗРАЗИЛАСЬ ПОДЗЕМНАЯ ГРОЗА
        На станции разразилась подземная гроза. Грохот взрывов слился в один громовой раскат. Сокрушительный смерч земли, осколков, дыма и пламени крутился над станцией.
        Через полчаса все было кончено. Ничего не уцелело. Станции больше не существовало.
        Грозное оружие — мина замедленного действия.
        Были случаи, когда под тот или иной военный объект закладывалось одновременно свыше пяти тысяч таких мин, действующих по строго разработанной программе.
        Ни провод, торчащий наружу, ни бечевка, ни педаль не выдадут мину замедленного действия. Одно ее может выдать: тикание часов. Тикают часы в стене, отсчитывая шаги приближающейся смерти.
        Инженеры стали думать, как бы обойтись вообще без часов, и вот что придумали.
        Взвели до отказа пружину механического взрывателя и подвязали ее проволочкой, чтобы она не могла сорваться. Внутрь влили едкую жидкость — кислоту. В ней медленно растворяется проволока, словно кусок сахара в чае. Время идет, все больше утончается проволока, слабеет с каждым часом. Наконец не выдерживает напора пружины и лопается, кек подгнившая бечевка. Бьет пружина по капсюлю. Взрыв.
        ХИМИЧЕСКИЙ ВЗРЫВАТЕЛЬ ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
        Кислоту можно наливать различной крепости, разбавляя ее водой, как разбавляют спирт. Чем крепче будет кислота, тем быстрее растворится проволочка, быстрее взорвется мина. Можно налить такую слабую кислоту, что и в месяц не разъест проволочку, больше месяца мина пролежит в бездействии. Заранее известно, какой крепости надо взять кислоту, чтобы грянул взрыв в заданный срок.
        Все хорошо: и взрыватель прост, и бесшумно грызет кислота проволоку. Одно плохо: выдержка времени здесь неточная. День ото дня она меняется и зависит больше всего от… погоды.
        Вы не удивляйтесь. Действительно так. В тепле та же самая жидкость растворяет проволоку быстрее, чем в холоде. Значит, и мина взорвется быстрее. Это понятно. Ведь и сахар быстрее растворяется в горячем чае, чем в холодной воде.
        Поэтому там, где нужна особая точность, без часового механизма не обойтись.
        Радиомина
        В военном деле адская машина не всегда пригодна.
        Рассчитаешь заранее, как пойдут дела, установишь выдержку времени, заложишь мину, а смотришь — обстановка переменилась. Надо срочно время взрыва изменить, да нельзя: раз навсегда установлены часовые механизмы, врыты мины в землю, вмурованы в кирпичные стены. Ничего изменить нельзя.
        Вот и случается, рвутся мины замедленного действия вхолостую.
        Хорошо бы иметь такие мины, которые с любого места в любое время взорвать можно.
        - Они есть! — скажут нам. — Возьмите мину с электрическим запалом, протяните от нее провода и взрывайте ее, когда нужно.
        Легко сказать! А если надо взорвать мину в глубоком тылу противника, тогда как? Прикажете из тыла до самого штаба провода тянуть?
        Нет, провода не годятся. Надо без проводов.
        Есть, пишут в одном иностранном журнале, и такие мины, которые можно взрывать без проводов, на расстоянии. Это радиомины. Их взрывают по радио.
        Правда ли это? Можно ли мину взорвать при помощи радиоволн?
        Конечно, можно.
        Возьмите громкоговоритель, установленный на площади. В горловине у него в такт мельчайшим изменениям силы электромагнитной волны колеблется толстая железная пластинка — мембрана. Ее колеблет, притягивая и отпуская, сильный электромагнит. Даже в не очень мощном громкоговорителе электромагнит потребляет такую мощность, которой хватило бы на то, чтобы вертеть швейную машину. А если так, то можно заставить электромагнит включить нетугой выключатель.
        ВЗРЫВ МИН ПО РАДИО
        Выключатель, управляемый по радио, — больше нам ничего не нужно. Он включит ток в электрозапал.
        Вот вам идея устройства радиомины.
        Подробностей я не знаю. Не пишут о них конструкторы. Есть, наверное, в этой мине маленький радиоприемник, принимающий приказы радиоволн. Есть в ней электромагнит, притягивающий кусок железа, как мембрану громкоговорителя.
        По приказу радиосигнала подпрыгивает кусочек железа, прилипает к электромагниту, замыкает телом своим провода, идущие к запалу.
        Великолепно действие радиомины. Где-то вдалеке штабной радист нажимает ключ радиопередатчика. И стремительнее молнии на сотни километров вдаль бросается к выключателям незримая карающая рука. Сухо щелкают выключатели, грохочут взрывы, взлетают на воздух военные объекты врага.
        Волшебная лоза
        Саперы-следопыты
        Вот мы столкнулись с миной на узкой дорожке. Мина стоит на пути, как невидимая преграда.
        Что ж, отступать?
        Нельзя!
        Воин повсюду встречает опасность. Он преодолевает ее и смело идет вперед. Таков закон войны.
        Так же, как подземноминная атака породила контрминную оборону, так и искусство минеров — строителей минных заграждений породило искусство минеров — разведчиков, ловцов и истребителей мин.
        Было в старину у горняков поверье: потому так счастливо угадывают старики рудоискатели под землей драгоценную руду, что владеют они колдовскою указкою.
        По ночам срезают они с заклинаниями вилообразную ветку орешника, и становится ветка эта «волшебною лозой».
        Идут старики на поиск лицом к востоку, держат ветку за развилины на вытянутых руках. Где наклонится сетка к земле, там и землю рыть: там выходит наверх рудная жила под наносом.
        Наверное, позавидовали бы саперы-разведчики колдунам-старикам.
        Вот бы и им «волшебную лозу»! Вот бы и им такую ветку, чтобы нести ее на вытянутых руках! Где сидит под землей мина, пусть наклонится ветка к земле, тут и землю рыть — обезвреживать злобную мину.
        Но нечему минерам завидовать. Не было у стариков «волшебной лозы» — все это сказки, выдумки.
        Если так, откуда старикам такое счастье? Почему другие год будут искать, ничего не выищут, а они раз пройдут и найдут?
        Глаз у стариков был наметан. Опыт огромный был у них за плечами.
        Руда, как зверь: ее не найдешь где попало. Водится она в определенной обстановке. Сотней неуловимых примет шепчет руда о себе. Уметь уловить эти приметы, понять, разобрать тайный шепот руды — это и значит владеть «волшебной лозой», секретом горняцкого искусства.
        Мины тоже шепчут о себе сотней неуловимых примет.
        Идут по следам мин саперы-разведчики, следопыты наших дней.
        Сапер знает обстановку, в которой водятся мины.
        Не пойдет он искать мину на дороге, среди чистого поля. Мины там нет. А вот если ныряет дорога в тесную выемку — котловину, если «взлетает на узкую насыпь, если обступают дорогу сосны стеной и не свернуть с пути ни туда ни сюда, тут и водятся мины, в этом проходе их и ищи. Осторожно ползет сапер к переднему краю обороны противника. Тут кругом минные поля, на каждом шагу жди мины. У мостов, на аэродромах, в лесных завалах мин как грибов у мшистого пня.
        Хороший сапер умеет найти жилище мины, тайную ее берлогу.
        Бечевка ли, провод ли тянется из земли — это дурной знак: где-то здесь притаилась мина.
        Снег утоптан среди поля, взрыхлена земля — может быть, и тут скрывается мина.
        Кочка торчит на лугу такая же, как и все другие. Такая, да не совсем. Чуть порыжела на ней трава. Недоброе чует сапер. Скрыта под кочкой мина. Видно, дерном ее обложили враги. Вот и вянет, рыжеет трава на мине.
        Знает хороший сапер-разведчик повадки вражеских минеров.
        Когда минер минирует местность, он всегда имеет в виду: ему же, быть может, придется ее разминировать.
        Минер заносит свои мины на точный план, а на местности над каждой миной делает для памяти отметку, Пень близко — камушек на пень положит, куст близко — ветку на кусте надломит, нет кругом ничего — колышек в землю вобьет. Всяк на свой лад.
        МИНИРОВАНИЕ МЕСТНОСТИ
        Хороший сапер-разведчик быстро разберет, что к чему. Быстро изучит условную азбуку вражеских минеров.
        Вражьи заметки ведут от мины к мине, как звериные следы. Движется минер-следопыт по следам мин, зорко глядя по сторонам. В руках у него щуп — тонкое копье, что-то вроде лыжной палки без кольца.
        Чуть где неладно, втыкает сапер щуп в землю, словно длинное шило. Вдруг да упрется щуп в твердый корпус! Вот она — мина!
        Труднее найти адскую машину.
        Припадают саперы ухом к земле, к стенам, стараются расслышать ход часового механизма.
        Просто ухом далеко не услышишь. Пришлось перенять кое-что у врачей. Есть медицинский прибор стетоскоп — слуховая трубка для выслушивания больных. Такие же трубки, только побольше, приняли на вооружение саперы.
        САПЕР ВЫСЛУШИВАЕТ ЧАСОВОЙ МЕХАНИЗМ МИНЫ
        Теперь сапер выслушивает подозрительный дом, точно врач опасно больного.
        Стук замечен. Назначают немедленную операцию.
        Так ищут мины. Нюхом. Чутьем. Без всякой «волшебной лозы».
        С сачком за минами
        Все-таки получили саперы «волшебную лозу». Поделились с ними инженеры-геологи, разведчики.
        Они тоже владеют «волшебной лозой».
        Только вы их не спрашивайте про «лозу». Не поймут они вас. Попросите их лучше показать вам приборы для подземной разведки.
        С помощью этих приборов, ни на метр не углубляясь в землю, люди разыскивают сокровища подземных недр, скрытые на стометровой глубине.
        Вот вам первый прибор. С ним идут на разведку железа. От него и на сотню метров вглубь не укрыться железной руде — он ее все равно обнаружит.
        Колдовства здесь нет никакого. Устройство очень простое.
        Главное тут — магнитная стрелка. Она похожа на те, что крутятся в компасах. Стрелка — магнит, она притягивается к железу. Если есть под землею железная руда, стрелка наклоняется к земле, как «волшебная лоза». Где наклонится стрелка, там и землю рыть, добывать железную руду.
        Магнитная стрелка открыла под Курском огромные залежи железной руды.
        Не везде можно использовать магнитную стрелку. Медь, серебро, золото, почти все металлы не притягиваются магнитом. Для них пришлось придумать особые приборы.
        Много потрудились механики, электрики, радисты, пока изобрели такие приборы, которые могут обнаружить под землей любой металл.
        Пришли саперы к геологам и военных инженеров с собой привели.
        - Покажите, — просят, — ваши приборы. Они нам сейчас нужны. Вражеские мины тоже сделаны из металла. Может быть, вашими приборами мы их сможем отыскать.
        Показали геологи приборы. Рассказали все секреты.
        Но саперы остались недовольны.
        - Не годятся нам ваши приборы. Тяжелы очень. Вы их, наверное, на лошадях с собой возите, а нам их в руках да при скатке, винтовке и ранце носить придется.
        Военным инженерам задание: срочно приборы облегчить, упростить и представить на испытание.
        Военные инженеры — мастера конструкции упрощать, облегчать вес, ужимать размеры. Упростили они прибор.
        Принесли саперам странную конструкцию: кольцо и палки, вроде сачка для бабочек. Только сетки не хватает. Прицеплен к палке маленький ящичек, а от ящичка провода к радионаушникам.
        - Получайте, — докладывают, — прибор. Мы его назвали миноискателем. Надевайте наушники, берите палку в руки и ищите металл. Как очутится кольцо над металлом, сейчас же прибор даст сигнал. Можете ключ для пробы в землю зарыть.
        - Мы вас первых искать заставим, — шутят саперы.
        - Идет! — согласились инженеры. Саперы зарыли ключи, разровняли песок.
        - Ищите.
        Инженер надел наушники, пошел о миноискателем наперевес. Дошел до места — в наушниках раздался писк.
        - Здесь, — велит, — ройте. Здесь ключи.
        И верно, прибор не ошибся.
        Ключи оказались на этом месте.
        Саперы крепко пожали руки инженерам.
        - Поздравляем вас! Прекрасный прибор.
        САПЕР С МИНОИСКАТЕЛЕМ
        Я спросил тогда, как устроен миноискатель.
        Инженер приоткрыл ящичек, показал внутри радиолампы. Радиосхему начал чертить. Я его, каюсь, тогда не понял.
        А недавно мне стало ясно, как работает миноискатель. Вспомнился один случай.
        Мой приятель сделал радиоприемник. Дал послушать и мне. Сижу, наслаждаюсь музыкой. А приятель на ходу приемник доделывает, отверткой внутри ковыряет.
        Вдруг в наушниках вой поднялся.
        Я к приятелю.
        - Кончай, — говорю, — баловство!
        - Это не я, — отвечает приятель, — это схема капризничает. Как поднесу к катушке металл, сейчас же меняется настройка и получается визг. Видишь, у меня в руках металлическая отвертка…
        В ящичке миноискателя, наверное, нарочно собрана капризная радиосхема. А обруч сачка — это катушка. Она специально вынесена наружу. Поднесешь к ней металл — в наушниках писк.
        Если прибор чувствует металл, то и мину непременно обнаружит. Металл из мины не выкинешь. Корпус сделаешь деревянный — взрыватель останется стальным. Трудно строить мины без металла.
        Всем понравился миноискатель, даже врачам.
        - Он и нам годится, — сказали врачи саперам. — Вы у нас стетоскоп — слуховую трубку — переняли, мы у вас миноискатель переймем. Сделаем совсем маленьким. Будем стальные осколки у раненых в теле искать.
        …Идут саперы лицом на запад, держат миноискатели на вытянутых руках.
        Армия идет по их следам.
        Счастлив их поиск. В безопасности жизни тысяч бойцов, идущих вслед.
        Будто и вправду склоняется в руках сапера «волшебная лоза» из старинной горняцкой сказки.
        Хирург с лопатой
        Ну, нашли мину. Дальше что? Так и оставим ее в земле?
        Нет, конечно. Тут и начинается для саперов самая рискованная работа.
        Фашистские саперы рисковать не любят. Они гонят на минные поля толпы советских военнопленных и беззащитных жителей временно захваченных областей. Под прицелом пулеметов неловкими, неопытными руками разгребают люди землю, силятся вытащить смертоносные взрыватели. Фашистские мерзавцы довольны. Им двойное удовольствие: рвется мина — гибнет вместе с ней советский человек.
        Наши саперы сами вступают в единоборство с минами, чтобы обезвредить их или истребить.
        С приманками мин-«сюрпризов» саперы обращаются просто, без затей. Они выуживают коварные приманки удочкой.
        Карася этой удочкой не поймать. Крюк у нее в палец толщиной с несколькими остриями. Его прозвали за цепкость «кошкой». Леска у нее из толстой веревки метров в пятьдесят длиной.
        «Кошкой» сволакивают с места подозрительные предметы, открывают на расстоянии двери подозрительных домов.
        Длинными крючьями осторожно растаскивают лесные завалы, словно горки гигантских бирюлек.
        Как правило, хорошие саперы не стремятся обязательно уничтожить вражеские мины. Зачем напрасно пропадать добру! Вражеская мина — это военный трофей. Ее можно обезвредить для себя и обратить против врага.
        РАСТАСКИВАНИЕ ЛЕСНОГО ЗАВАЛА
        На минных полях происходят настоящие поединки между саперами врага, ставящими мины, и саперами-разведчиками, истребителями мин.
        Целый день ползают немецкие минеры по полю, устанавливают мины. Приползут ночью наши разведчики, все мины вытащат. Наутро опять все сначала…
        Отметят немцы тайными знаками секретную безопасную дорожку. Приползут наши ночью да знаки переставят. Утром рвутся на своих же минных полях заплутавшие немецкие танки. Клянут на чем свет стоит своих же саперов зеленые от злости и страха танкисты.
        Точны и осторожны движения сапера, вступающего в единоборство с миной. Он понимает размеры опасности. Есть у военных поговорка: «Минер ошибается в жизни всего один раз».
        Англичане недавно применили специальный танк, чтобы делать проходы в минных полях. Он похож на жука на палочке: торчит впереди, как оглобля, длинный вращающийся вал. На конце его связка стальных цепей, вроде многохвостой плети. Танк ползет, вертится вал, и тяжелые цепи бичуют, молотят землю, как цепы.
        И от этого страшного обмолота кругом взрываются мины.
        Иногда бывает необходимо срочно разминировать минное поле. Искать каждую мину в отдельности некогда.
        Тогда разбрасывают по полю цепочку подрывных шашек, связанных детонирующим шнуром. Мины по соседству с цепочкой детонируют и взрываются. А те, что по сторонам, силой взрывов выворачиваются из земли наружу. Они теперь на виду, их нетрудно обезвредить. Получается вдоль цепочки дорожка, свободная от мин. Как раз то, что нужно!
        Зимой на промерзших дорогах Белоруссии танк набрел гусеницей на противотанковую мину-недотрогу. Танк уцелел чудом. Взрыватель мины угодил между выступами гусеничных звеньев.
        Танк замер на месте. Малейшее движение грозило гибелью. Исправная грозная боевая машина надолго застряла на дороге.
        Спасти танк вызвался сапер-разведчик, осторожный, спокойный человек с топором и лопатой у пояса.
        Отстранив всех, он подлез под танк и потихоньку руками стал выгребать из-под гусеницы слежавшийся снег.
        Время шло, а сапер не вылезал. Можно было подумать что он умер там, под танком, если бы не едва заметные движения тела. Непрерывно, не прекращаясь ни на минуту, шла под гусеницей напряженная, кропотливая работа.
        С чем сравнить этот беспримерный по сложности и риску труд? Разве только с работой хирурга.
        Но хирург работает в просторном и теплом зале, в ослепительном сиянии электрических ламп.
        А сапер работал на лютом морозе, в узкой сумрачной щели, приплюснутый к земле железным брюхом танка.
        В руках у хирурга сверкают десятки медицинских инструментов: скальпели, ножницы, пинцеты.
        В руках сапера не было ничего. Гибкими пальцами рыл он вокруг тела мины. Липли пальцы к морозному жгучему металлу. Почти прижимаясь губами к земле, дыханием своим размягчал сапер остекленевший снег.
        У хирурга стоит на карте одна человеческая судьба — судьба больного.
        У сапера стояло на карте несколько судеб: драгоценная судьба боевой машины, судьба танкистов, его собственная жизнь.
        Четырнадцать часов проработал не отрываясь отважный сапер. Он вылез бледный, с отмороженными пальцами, пошатываясь от усталости.
        МИНЫ ИЗВЛЕЧЕНЫ И ОБЕЗВРЕЖЕНЫ
        - Порядок! — сказал он танкистам. — Можно заводить.
        Так работают саперы-разведчики, саперы-следопыты — хирурги с лопатой, бесстрашные истребители мин.
        Смертельный удар
        Когда партизан с мешком толовых шашек за плечами крадется к железнодорожному мосту, кажется: начинается поединок витязя с чудовищем-великаном. Хоть и грозный готовится взрыв, хоть и сгибается партизан под тяжестью страшного груза, но несокрушимой мощью дышат могучие сплетения балок железнодорожного моста, крепко стоит стальной великан.
        Как одолеть такую силищу, хоть и целым мешком взрывчатки?
        Спросите у летчика, большую ли бомбу надо, чтобы взорвать порядочный мост.
        - Килограммов пятьсот, — ответит летчик.
        Что ж, выходит, и партизану надо полтонны груза на спине к мосту перетаскать?
        Нет, взрывчатка не бомба. Ее с самолета не сбрасывают.
        Каждую шашку партизан вплотную вяжет к балкам. Где толще балка, там больше шашек намостит; где тоньше балка, там и шашек меньше.
        Получаются фигурные заряды. Если шашки горкой уложить, будет взрыв, как удар кулака, всею силой в одну точку. Если уставить шашки в ряд, будет взрыв, как сабельный удар: рассечет стальную ферму длинным разрезом.
        Каждую шашку вплотную привяжет партизан к стропилам да еще клин загонит, чтобы держалась потуже.
        Хватит ему мешка.
        Подрывник владеет секретом взрывного удара, как умелый боец секретом рукопашной борьбы.
        ФИГУРНЫЙ ЗАРЯД НА СТАЛЬНОЙ БАЛКЕ
        В нашем теле есть особо больные места. Их называют узлами боли. Если умело ударить по такому узлу, даже самый терпеливый вскрикнет, а слабый и вовсе лишится чувств. В рукопашной борьбе такие узлы берут на учет и бьют по этим узлам. В этом секрет рукопашной борьбы.
        Кто вполне овладел рукопашной борьбой, тот играет на этих узлах, как на клавишах музыкального инструмента. Такой человек с великаном справится, как с ребенком. Он знает: есть в человеческом теле узлы смерти. Ловкий удар по этим узлам — это смертельный удар.
        А в машинах и постройках есть свои смертельные узлы. Бей по этим узлам — и машине конец.
        Ну, а с мостом как? С мостом еще сложнее. Тут запутаешься в сплетениях железных балок и стержней.
        Мост на мост не похож — в каждом свои смертельные узлы.
        Вот и сидят военные инженеры над чертежами мостов и машин: соображают, подсчитывают, размечают смертельные ударь:. Здесь узелок взорвать, там узелок взорвать, что получится? Надо каждый заряд до грамма рассчитать. Чтобы был в самый раз и ни граммом больше. Лишний заряд — лишняя тяжесть. Значит, будут больнее врезаться лямки в плечи партизана-подрывника в изнурительных рейдах в тыл врага.

* * *
        Подрывник отлично владеет искусством взрыва.
        Стояла, упершись в небо, старая заводская труба. Последнее время и ходить около нее боялись: того гляди рухнет и бед натворит.
        Решили трубу взорвать. Пришел взрывных дел мастер, сухонький старичок. Посмотрел — кругом бараки. Рухнет труба — обязательно что-нибудь поломает. Директор говорит:
        - Вы о бараках не беспокойтесь: и труба старая и бараки старые… ну их!
        - Нет, — говорит старичок, — я человек аккуратный. Бараков не трону. Вижу, здесь узкий проход, а в конце сарайчик. В этот проход я вам трубу по струнке положу… А с сарайчиком попрощайтесь.
        Стал старик трубу ощупывать и выстукивать. Просверлил отверстия, заложил заряды. Собрались инженеры смотреть, как старик заводскую трубу вдоль прохода по струнке класть будет.
        А старик волнуется, руки дрожат. Прикрутил огнепроводный шнур, вынул спички…
        - Нет, — говорит, — не могу. Вынимайте заряды. Рука не поднимается.
        Директор к нему:
        - Что с вами?
        - Сарайчик жалко.
        Снова стал старик сверлить трубу, снова разместил заряд.
        Грохнул взрыв.
        Чудеса в решете! Вздулась труба внизу, как бутылка, и рухнула, ссыпалась вниз… на себя. Островерхою горкой, крутом ничего не задев, тесно легли кирпичи.
        Чисто сработал старик. Надо быть чародеем, чтобы так соразмерить напор непокорного, бурного газа.
        Чуял старик, как сцепляется каждый камень с камнем, будто своими руками пытался их оторвать. Все учел, все заметил удивительный мастер: каждый ущерб, каждую трещину, змейкой скользнувшую по трубе.
        Видел старик наперед, как вгрызутся в щели взрывные газы, как раздастся и вспучится каменная кладка, брызнут в стороны кирпичи и распустится из пламенного бутона взрыва черный дымный цветок.
        А сколько таких мастеров среди наших партизан!

* * *
        Крадется партизан с мешком взрывчатки к железнодорожному мосту.
        Давно ли глядел он на этот мост беззаботными глазами?
        А теперь одна задача — взорвать мост. Это дело теперь важнее жизни. Мост пропускает тяжелые фашистские танки. Смерть мосту!
        СМЕРТЕЛЬНЫЕ УЗЛЫ:
        A, Б, В, Г, Д, Е, Ж, З, И — ЗАРЯДЫ ПРИ ПОДРЫВАНИИ МОСТОВ; К — КАК ПОДРЫВАЮТ ТАНК.
        И глаза у партизана стали другими. Ненависть ширит ему зрачки.
        Жгучим взором впился партизан в стальные фермы моста, ищет смертельные узлы. И такая в нем сила и ясность зрения, будто пламя ненависти, полыхающее в его груди, озарило тот мост ярче солнечного света.
        И становится ясной, как на ладони, каждая трещина, каждая слабина.
        Шашку к смертельным узлам!
        СМЕРТЕЛЬНЫЕ УЗЛЫ:
        А — КАК ПОДРЫВАЮТ КРЕСТОВИНУ; Б — КАК ПОДРЫВАЮТ СТРЕЛКУ; В, Г — КАК ПОДРЫВАЮТ РЕЛЬСЫ; Д — КАК ПОДРЫВАЮТ ПАРОВОЗ
        Гремят громовые раскаты. Надвигается подземная гроза.
        Вот он, секрет силы партизана, мгновенной, как удар молнии.
        Не один он идет на мост: миллионы идут за его спиной, миллионы советских людей, поднявшихся в гневе на защиту своей Родины.
        То не мины вздымают кверху кипучие фонтаны земли. Это ненависть миллионов громами и молениями рвется наружу. Это русская земля разит презренных захватчиков.