По праву рождения Александр Петрович Казанков
        Книга о любви, о ненависти, о верности и предательстве. О жизни книга. Сюжет романа переносит нас во времена правления Александра I (1807 г.). Во времена когда слово честь было не пустым звуком, а наивысшим благом было умереть за отчизну. Главные герои, семейство Романовых, стоящие у кормила истории. О людях которые могли иметь все, но были так несчастливы… Потому что не могли любить. Всем кто когда либо любил посвящается!!!
        Александр Казанков
        По праву рождения
        Глава 1
        25 июня 1807 года выдался солнечный и ясный день. Этот день навеки вошел в историю. На середине реки Неман находился плот. По одну сторону реки расположились русские войска по другую французские. От обоих берегов отплыли лодки. Было около одиннадцати часов утра. Наполеон стоял впереди сопровождавших его лиц со скрещенными на груди руками, молча. На нем был мундир старой гвардии и лента Почетного легиона. На императоре Александре мундир Преображенского полка. Вся его свита также была в мундирах и орденах. Лодки одновременно причалили к плоту. После обоюдного приветствия начались ничего незначащие разговоры.
        Вдруг в этот самый момент на русской стороне реки послышался неприлично громкий смех. Наполеон невольно посмотрел в ту сторону. Молодой офицер в мундире кавалергарда о чем-то оживленно разговаривал с другими офицерами и весело смеялся.
        Человек, стоящий за спиной императора Александра невольно поморщился при резком звуке этого смеха. До этого он стоял молча и безразлично поглядывал по сторонам.
        - Я вижу, мой дорогой брат, ваши офицеры в хорошем настроении, — произнес Наполеон явно недовольный этим вмешательством в это важное событие.
        - Отчего же им быть недовольными, ваше величество? Они рады столь радостному событию как заключение перемирия между такими великими державами как Россия и Франция и дружбы между такими великими императорами как император Наполеон и император Александр — сказал все тот же человек, нарушая правила церемониала и вступая в разговор, не будучи, представленным императору.
        Наполеон, кажется, был удовлетворен этим объяснениям или сделал вид. Но разговор продолжился в том же добром расположении духа, что и начался. Оба императора говорили на отвлеченные темы и не разу не коснулись тех причин, по которым они сегодня здесь собрались. Все присутствующие, внимательно ловили каждое слово обоих императоров и лишь один человек, как казалось, был безразличен ко всему происходящему. Но это только казалось. Сегодня был один из самых неприятных моментов в его жизни. Он отдал бы многое, чтобы находится сейчас, где будь в другом месте, а на месте этого он должен был стоять здесь и делать счастливый и радостный вид. Его плохое настроение усиливало то обстоятельство, что он должен был надеть мундир вместе со всеми орденами и медалями. В нем он ощущал себя ряженым в святочную ночь.
        На берегу опять послышался смех кавалергарда, и французский император во второй раз невольно взглянул на него. Затем его взгляд переместился на человека из свиты императора и уловил несомненное сходство между ними. «Должно быть, сын» — мелькнуло у него в голове.
        Человеком из свиты императора был князь Романов Роман Александрович дядя императора Александра. А молодой человек, позволивший себе так бесцеремонно нарушить торжественность момента, был его сын Романов Александр Романович поручик кавалергардского полка его императорского величества.
        После окончания встречи, когда лодка российского императора причалила к берегу, император шел молча, ни с кем не разговаривая. В его свите слышался шепот. Приближенные обсуждали сегодняшнее событие. Но к императору обратиться ни кто не решался.
        Поручик Романов приблизился к императорской свите и, приветствовав императора, обратился к нему.
        - Ваше Величество, позвольте вас поздравить.
        Император Александр добродушно взглянул на него и улыбнулся.
        Только сказав это, поручик понял, что он сказал совсем не то, что надо. Но ему надо было срочно поговорить с отцом, и это был единственный способ, который он придумал, чтобы подойти к императору. Отец был в Тильзите уже пять дней, а Александр еще не разу не видел его. Князь постоянно находился с императором. Они надолго закрывались в кабинете и о чем — то беседовали. Александр знал, что его отцу было не до него.
        - А Александр Романович, наш веселый кавалергард — Александр похлопал родственника по плечу. Улыбка не сходила с лица императора, но поручик еще раз понял, что он совсем не, кстати, со своими поздравлениями. Император последовал дальше со своей свитой, а князь задержался рядом с сыном.
        - Батюшка мне надо поговорить с вами — со всей серьезностью, на какую он был способен, сказал Александр. — Это очень серьезно.
        - Ну конечно это должно быть очень серьезно — иронично заметил отец, делая ударение на слово очень. — Иначе, ваше сиятельство, вы не стали бы лезть к императору со своими глупыми и неуместными поздравлениями. Кстати, что вас так рассмешило? Император Наполеон чего доброго мог решить, что вы смеялись над ним.
        - Ну что вы батюшка. Просто поручик Меньшиков заметил, какой своеобразный головной убор у маршала Мюрата. Он всегда так красочно одевается?
        - Должно быть. — Князь взял сына под руку и отвел к реке. Александр видел, что отец очень устал и хотел, было уже отказаться от разговора. Но Роман Александрович, словно сбросив неприятные мысли, улыбнулся сыну той самой доброй искренней улыбкой, какой он улыбался только своим детям. — Ну и какое у нас срочное дело? Сколько вам надо на этот раз? — все тем же насмешливым тоном спросил отец.
        Александр на секунду замешкался, как всегда с ним бывало при разговоре с отцом, который всегда как-то угадывал, что нужно Александру. Наверное, это было совсем не трудно, так как все просьбы Александра сводились постоянно к одним и тем же вещам.
        - Ну, много.
        - Женщины, лошади или карты? Что на этот раз отнимает у вас столько времени и денег? — Александр собирался ответить, но отец не дал ему такой возможности — Впрочем, не важно. В твоем возрасте всему этому должно уделяться особое внимание. Но ты всегда должен помнить три вещи.
        - Да — да, я помню. Не вмешиваться в чужие дела, не проигрывать больше чем у тебя есть и не ухаживать за девушками из хорошей семьи, если не имеешь намерения жениться.
        - И тогда все будет хорошо, — закончил за него отец. — Зайди ко мне сегодня вечером. Тогда все и уладим с деньгами. А сейчас у меня дела.
        Император Александр в задумчивости расхаживал по комнате. Сегодня он заключил мир. Не будет больше войны, не будет крови, не будет смертей, не будет этих огромных финансовых затрат. Так почему же это перемирие не радовало его. Почему это перемирие носило привкус унижения и поражения. Перемирие или мир? Мир или война? Наполеон хотел мира, Александр хотел перемирия. Слова, которые одновременно были так похожи и такие разные. Что выбрать? Что решить?
        В дверь послышался решительный и резкий стук. Александр был так погружен в свои мысли, что не сразу услышал его.
        - Войдите, — сказал он, не оборачиваясь.
        Князь Роман Александрович вошел в комнату и слегка поклонился государю.
        - Вы? Быстро. Что-нибудь случилось?
        - Нет, ваше величество.
        Александр, взволновано подошел к князю. — Мир или перемирие? Что же выбрать. Вы ведь знаете, князь, что я не желал ни того, ни другого. Вы убедили меня, что это необходимо. Но я что-то не заметил у вас особой радости.
        - А кто вам, ваше величество, сказал, что эти события радуют меня. Наоборот, я полностью разделяю ваше мнение. Но на данный момент это лучшее что мы можем сделать, лучшее для России. Или вы желаете войны один на один с Францией без союзников, без денег?
        - Но Россия ничего не выиграла от этого соглашения.
        - Но ведь ничего и не проиграла. В конце концов, что требуется от России? Пойти на уступку и дипломатически оформить то, что фактически Франция завоевала оружием.
        Французские армии оккупировала все германские княжества, и заняли Далмацию, отрезав Ионические острова от материка. Отказ признать эти совершившиеся факты мог привести к новой войне практически без союзников: Пруссия и Австрия были разбиты, Швеция занимала колеблющуюся позицию, Турция объявила России войну. Оставалась Англия, мало, чем способная помочь России при военных действиях на суше. Да еще внутреннее положение оставляло желать лучшего, — рост недовольства войной в России, тяжелое финансовое положение, страх правящих классов за свои привилегии в случае поражения. Политические деятели Российской Империи разделились на две группировки — сторонников войны и сторонников мира (нейтралитета). Что же хотела добиться наполеоновская дипломатия в Тильзите? Значение соглашения состояло не в признании Россией французского господства в Западной Европе — это было уже свершившимся фактом. Главное заключалось в том, чтобы заставить Россию воевать в союзе с Францией против Англии. Мир означал присоединение России к континентальной блокаде. А Россия хоть и отказалась продлить торговый договор с Англией,
который был заключен еще в 1797 году, так как он наносил ущерб русской внешней торговли, но была не в состоянии отказаться от торговли с Англией вообще. Англия была основным торговым партнером Российской Империи.
        - А безумная идея Наполеона о континентальной блокаде?! Вы же знаете, какой она вред может принести России! — Александр отошел к окну и стал в задумчивости разглядывать уличные пейзажи. — Так мир или перемирие?
        - Я думаю мир. Пока мир. — Князь также подошел к окну. — Перемирие означает прекращение военных действий на определенной время. Я не думаю, что Наполеон будет ждать долго. Если не будет мира, он перейдет через Неман и вторгнется в пределы России. Россия не готова к войне.
        - Вы правы. Мир. — На некоторое время император замолчал. Он о чем-то усиленно думал. Кажется, в нем происходила внутренняя борьба. — Да, мир. Но мы должны сделать так, чтобы он был как можно выгоднее для России. Война с Францией неизбежна. Но мы получаем временную передышку, которая нам сейчас так необходима. — Александр повернулся к князю и дружески улыбнулся ему. — А признайтесь, князь, что императрица моя матушка просила вас о том, чтобы вы отговорили меня от этого ужасного несчастья как мир с корсиканским чудовищем. А вы вот, наоборот.
        - Я понимаю вашу матушку, ваше величество. Но что значит наше личное мнение с нашими симпатиями или антипатиями, когда речь идет о благе России. Вы правы, ваша матушка просила меня, и я ей обещал.
        - Но обещание нарушили. — Император думал, что князь сейчас начнет оправдываться и приводить разумные доводы своего поступка.
        - Да — князь невесело усмехнулся — нарушил. Необходимая вещь для политика просто давать обещания и также просто их нарушать. Ну, вы ведь знаете. Вот сейчас мы с вами решили, что будет мир. А что же мы решили сразу же за этим? Мы решили, что войны все равно не избежать и что мир это временно. Через пару дней мы подпишем с Наполеоном мирный договор о вечной дружбе и взаимопомощи. Но, уже ставя подпись под этим документом, мы будем знать, что скоро мы нарушим это обещание, и что никакой вечной дружбы и взаимопомощи не будет. Мы даем обещание, и мы же его забираем назад.
        - Но это же просто лицемерие — император опять усмехнулся.
        - Ах, нет, ваше величество, это политика. Ну, представьте, чтобы было, если бы политик всегда говорил то, что думает. Был бы просто кошмар. Все державы мира посчитали бы себя оскорбленными, и тогда мировой войны было бы не избежать, так как все они почти всегда крайне дурного мнения друг о друге.
        - Да, думаем одно, а говорим совсем другое. Печально.
        Поручик кавалергардского полка Александр Романович сидел с друзьями в гостинице и играл в карты. В помещении было шумно. Гостиница кишела постояльцами разных национальностей. Сейчас, когда в Тильзите собрались российский и французский императоры, каждый считал счастьем присутствовать здесь, в столь важный и исторический момент. Приехали не только те, кто должен быть здесь по долгу службы, но и те, кто просто приехал из любопытства или, просто, для того чтобы когда-нибудь сказать, что он был в Тильзите, когда произошло это важное событие. Поручик же был здесь потому, что здесь был император. Он хоть и поздравил сегодня императора с заключением мира, но вовсе так не думал. Он думал о тех, кто погиб при Фридланде, кто погиб на войне с захватчиком, который называл себя императором Наполеоном. Но он был солдат. Он должен быть с императором. И не должен ставить под сомнение его решения. Он должен быть здесь, потому, что здесь был его отец, и потому, что тот хоть и был также недоволен всем происходящим, но он все же был здесь. А если так, то значит так и правда, должно быть.
        Единственный из друзей, кто разделял его мнение, был поручик князь Воронцов Андрей Николаевич честный и добрый малый, настоящий друг, но, по мнению князя Александра больно уж порядочный. Александру иногда было неудобно перед ним, когда они, перебрав спиртного, шатались по ночным улицам Петербурга и непременно втягивали Андрея в какие-нибудь истории, в которых он принимал участие не всегда по своему желанию. С кем Александру было легко, так это с графом Меньшиковым Петром Алексеевичем простым туповатым пьяницей кутилой и повесой. Граф всегда был готов на любые развлечения и приключения и никогда не задумывался об их последствиях. Ему, кажется, даже не могло прийти в голову, что они могут делать то, что делать не следует. Он считал, что если что-то произошло, значит так, должно было произойти, и что он ничего изменить не мог. Он был, смел, безрассуден и готов на все ради своих друзей. Вот и сейчас он считал, что если будет заключен мир, значит так и должно быть. Что если император Александр называет императора Наполеона «друг мой», а император Наполеон императора Александра «мой дорогой брат»
значит, они знают что делают, и что только так и можно делать. Кто был в восторге от происходящих событиях так это граф Репнин Николай Александрович. Впрочем, он всегда был в восторге оттого, что делал император Александр. Он никогда не ставил под сомнения его решения. Это был хладнокровный человек, и Александру казалось, что он всегда говорит не то, что думает. Но Александр это не считал таким уж недостатком, так как он тоже говорил не всегда то, что думал, а его отец и вовсе мог говорить самые немыслимые вещи с самым добродушным выражением лица, и это не мешало ему быть хорошим и порядочным человеком.
        Друзья были уже порядком навеселе, когда в помещение вошли французские офицеры и сели за соседний столик. Александр брезгливо поморщила, видя их ненавистные мундиры.
        - Ну, вот и новоявленные друзья пожаловали — насмешливо сказал он, повышая голос, нарочно переходя на французский. — Только их нам не хватало для полного счастья. Господа, присоединяйтесь! — обратился он к французским офицерам.
        Один из вошедших, был французским маршалом, а двое других генералы. Здесь были и другие французы, но они не привлекли молодого человека своими не столь высокими чинами. Александр хотел скандала. Он хотел выплеснуть свой гнев и свое раздражение. Если бы он был трезв, он бы, наверное, на это не решился, так как знал, какими последствиями это может обернуться. Но под воздействие спиртного он стал более безрассуден, и все доводы рассудка не убеждали его. Вошедший маршал был именно тем маршалом, над которым кавалергарды смеялись сегодня утром при встрече императоров на плоту. Он был одет все в ту же шляпу с перьями, которая вызвала столько насмешек.
        Маршал Мюрат, а это был именно он, высокомерно взглянул на молодого офицера и презрительно отвернулся, давая этим понять, что он выше того, чтобы реагировать на замечание какого-то поручика, а тем более присоединиться к его компании. Он прошел и сел за стол к французским офицерам из свиты его императорского величества Наполеона. Александр, еще более распаляясь, громко стал рассказывать историю об одном офицере, который любил украшать свою шляпу перьями, и это-то его и погубило, так как его шляпа была удобной мишенью для врагов.
        - И представьте себе, пуля попала прямо в лоб — продолжал свой рассказ поручик — жаль было шляпу. — За столом послышался веселый молодой смех. Громче всех смеялся поручик Меньшиков. Князь Воронцов молчал и лишь время от времени толкал Александра в бок, пытаясь его утихомирить. Но Александр, кажется, вошел во вкус и не обращал внимания на предостережение друга.
        Все, кто находился в помещении, понизили свои голоса до шепота, они все чего-то ждали. Комната была наполнена воздухом предстоящей грозы. Посетители только гадали, на сколько хватит терпения у французского маршала. Маршал Мюрат не был терпеливым человеком. Просто император Наполеон предупредил его, как важно сейчас не поссорится с русскими и не дать им повода для недовольства. Но его терпение было на пределе. Была задета его честь, и он не мог это так оставить. Ведь все, кто находился в этой комнате, знали, к кому были обращены насмешки этого нахала. Маршал в раздражении сжимал рукоять шпаги все еще усилием воли, сдерживая себя.
        - А вот был еще один случай, — продолжал поручик — был у нас в полку один офицер. Ходил, всегда задрав голову и обращаясь со всеми свысока, даже со своими товарищами. Ну, в общем, вел себя совсем не так, как ведут себя в дружеской компании. Так его решили проучить. Были мы на учениях. В общем, ночевали в палатке. Его товарищи пробрались к нему, обмазали его какой-то дрянью и обваляли в перьях. Утром этот офицер просыпается, выходит из палатка, а его там уже ждут. Он слышит хохот и не может понять, в чем дело. Спросонья перья не заметил. В общем, вид у него был еще тот. Он так походил на шляпу того офицера, про которого я вам рассказывал раньше. И вид у него был такой воинственный и задорный, что ему даже потом прозвище дали, можно я не буду говорить какое? — обратился он будто бы к приятелям, но насмешливо поглядывая на французского маршала. — Но зато этот офицер больше никогда не позволял себе высокомерного отношения к своим товарищам. У нас это не любят.
        В зале послышался громкий хохот.
        - А вот был еще случай — Александр уже хотел начать очередную историю, но в этот момент французский маршал вскочил со своего места и направился к их столу. Генералы, с которыми он пришел, последовали его примеру. Им тоже хотелось драки.
        - Да как вы смеете!!! — француз уже не владел собой. — Если у вас русских принято поручикам насмехаться над вышестоящими лицами, то у нас во Франции это строго наказывается!
        Поручик недоуменно уставился на француза.
        - Помилуйте, господин маршал, как же я мог оскорбить вас, когда мы с вами даже не общались? — губы его изогнулись в наглой и дерзкой усмешке, — а коли, вы приняли мои рассказы на свой счет, так разве в этом моя вина? Я бы, например вот не принял.
        - Назовите свое имя! Немедленно! Ваше начальство узнает о вашем поведении! У нас во Франции маршалы не дерутся на дуэли с поручиками!
        - Извольте. — Молодой человек поднялся, — поручик кавалергардского полка Романов Александр Романович. К вашим услугам. — И он опять нагло уставился на маршала.
        Фамилия поручика произвела впечатление на маршала Мюрата. Фамилия российских императоров. Должно быть, этот наглец приходится родственником императору Александру. Александр так же наблюдал за реакцией маршала. Ему всегда нравилась видеть смятение людей, когда он называл свое имя. Обыкновенно они сразу меняли свое отношение к нему и забывали о том, что он всего лишь поручик.
        - Что ж это меняет дело, — глаза Мюрата заблестели — маршал Франции Иоахим Мюрат король Неаполитанский, — представился француз. — Вы же знаете, что так это закончиться не может.
        Поручик Меньшиков весело улыбался, предвкушая ночную прогулку куда-нибудь в малонаселенную местность, свидетели им были ни к чему. Андрей Воронцов испуганно поглядывал на Романова. Поручик Репнин молчал, не выказывая ни своего отрицания, ни поощрения.
        - Прогуляемся — предложил француз. Он знал, что скрыть от Наполеона дуэль не получиться, но был уже не в состоянии отказаться от удовольствия проучить этого наглеца и еще раз доказать превосходство французов над русскими. К тому же этот мальчишка знал что делает. Александр думал примерно о том же. Он знал, что отец будет, мягко говоря, недоволен, не говоря уже об императоре. Но, в конце концов, он вовсе и не собирался убивать этого француза. Так немного развлечься и отыграться за Фридланд. Может все и обойдется.
        Французский маршал с двумя генералами и русский поручик со своими друзьями вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Александр вдохнул свежего воздуха. Алкоголь стал понемногу выветриваться. Воронцов дернул его за плечо.
        - Послушай, может не надо — сказал он неуверенно. — Ты знаешь, что будет?! Это не разумно. Наш император пытается достигнуть компромисса, а ты можешь все испортить. Это тебе ни какой-нибудь французский офицер, это маршал Мюрат король Неаполитанский.
        - Король? — Александр рассмеялся. — Да какой он король? Ты видишь в нем что-нибудь королевское? Я нет. Успокойся, я все беру на себя. Ну что господа, — обратился он к французам, — куда пойдем?
        - Я думаю надо выехать из города. Огласка никому не нужна. — Сказал генерал Коленкур — Я знаю одно тихое место. Нам никто не помешает. — И он стал объяснять, как туда добраться.
        - Вот это дело! — Поручик Петр Меньшиков весело рассмеялся. — Зачем нам огласка. Мы все порядочные люди и сами разберемся. Верно?
        Французские генералы не разделяли веселого настроения Меньшикова.
        - А доктор? — спросил Воронцов. — Необходимо чтобы был доктор.
        - А зачем нам доктор? — Мюрат уже был в том бесшабашном настроении, в котором он всегда находился перед боем. Он чувствовал запах крови и он, как и всегда опьянял его больше любого спиртного. — Проигравшему доктор не понадобится.
        Генерал Коленкур нахмурился. Он также считал, что проучить этого мальчишку надо, но был против смертельной дуэли. Он так же знал, как отреагирует Наполеон на эту дуэль. А если дело закончится смертью Мюрата или родственника императора Александра войны не избежать. А эти двое совсем об этом не задумывались. Поручик, конечно же, оскорбил маршала, но немного крови вполне хватит.
        - Нет, господа — обратился он одновременно и к Мюрату и к Романову — вы не имеете права драться на смерть. Это все закончится войной. Я буду секундантом только в том случае, если вы будете драться до первой крови.
        - Я тоже — неожиданно поддержал француза Андрей Воронцов. Коленкур взглянул на поручика. Он не ожидал поддержки от русского.
        Двое соперников переглянулись. Оба знали, чем может закончиться эта дуэль, и оба знали, какие последствия она может принести. Но оба были упрямы и безрассудны. Ни один из них не хотел признаться, друг другу в этом, иначе вся дуэль походила бы просто на фарс. Маршал считал себя все же оскорбленным, так как он знал наверняка, что поручик шутил над ним. А поручик никогда бы не принес извинений французу, хотя так же знал, что он оскорбил Мюрата. Их сомнения разрешил поручик Репнин Николай Александрович. Не давая дуэлянтам опомниться, он вскочил на подведенную к нему лошадь.
        - Господа, я поеду за доктором. — Крикнул он им, стремительно удаляясь. — Можете меня не ждать, мы скоро приедем.
        - Шустрый у вас приятель — нахмурился Мюрат. — Не выдаст? — обратился он к Александру Романовичу.
        - Боитесь? — поручик весело рассмеялся. — Разве вам не нравятся острые ощущения? Не беспокойтесь. За поручика Репнина я ручаюсь. Я ему доверяю, как самому себе.
        - А вот это зря. — Вмешался в разговор генерал Коленкур. — Но раз доверяете… — он сделал многозначительную паузу. — Хуже уже все равно не будет. Едем.

* * *
        Поручик Репнин Николай Александрович был из богатой и знатной семьи. Но вся проблема состояла в том, что он был третьим сыном. У Николая было еще два старших брата. Он был умен, обаятелен, образован, что считалась редкостью даже в дворянских семьях. Многие дворянские отпрыски предпочитали, праздную жизнь и развлечения учебе. Но Николай еще с детства усвоил, что, значит, быть младшим сыном. Нет, бедность ему не грозила. Но он не мог претендовать на титул и состояние семьи. Он понял, что единственный способ добиться чего-то в жизни, это упорный труд и учеба. Умные люди России всегда нужны. А имя, родство и знакомства сделают все остальное. Пока все шло хорошо. Ему было девятнадцать лет, он был поручиком кавалергардского полка, другом его высочества князя Романова Александра Романовича и вся жизнь была впереди. Сейчас было главное не ошибиться. Надо было сделать правильный выбор. Николай считал поступок Александра безумным, который не мог принести ни чего кроме неприятностей. Но он так же знал, что он не смог бы остановить Александра, так как тот просто не стал бы его слушать. Но если дуэль все же
состоится и если кто-то из них пострадает, неважно кто, последствия будут печальны не только для дуэлянтов, но и для секундантов. А значит конец всем мечтам, всем стремлениям и надеждам. И всё из-за прихоти Александра. Ему, видите ли, было скучно. А я должен страдать. Что же делать? С Александром ему ссорится, вовсе не хотелось. Где взять доктора, который сохранит дуэль в тайне, а самое главное мое участие в этой дуэли. Ведь доктор обязан сообщать о каждом подобном происшествии. Что же делать? Вот какие мысли мучили поручика, когда он подъехал к большому и величественному зданию, в котором расположились император Александр и его свита. Репнин в задумчивости остановился. Войти и рассказать? Александр никогда не простит. Приблизит ли это его к императору? Не на столько, как ему бы хотелось и ради чего стоит рисковать дружбой поручика. Уехать и промолчать? Но где взять доктора? Репнин здесь никого не знал. Время шло, а он так ничего и не решил. Эти двое сейчас там поубивают друг друга, а он стоит здесь и ничего не делает. Ах, была, ни была. — Поручик передал лошадь караульному и вошел в здание.
        Князь Роман Александрович сидел в большой и просторной комнате за столом и просматривал бумаги. Окно было открыто, и легкий ветерок проникал в комнату. Ночь была теплая и светлая. Время от времени князь хмурился и делал какие-то пометки. Он был в одной рубашке, костюм небрежно валялся на постели. Жарко было не только в комнате, но и во всем Тильзите. И этот жар был не столько из-за погоды, сколько от предстоящих переговоров. Князь ждал сына, но тот не появлялся. За дверью послышался шум. В дверь тихонько и нерешительно постучали. Не отрываясь от своего занятия, он позволил посетителю войти.
        - Разрешите, ваше высочество, — поручик Репнин вежливо приветствовал князя.
        Роман Александрович взглянул на вошедшего, едва кивнул ему и опять уткнулся в свои бумаги.
        Поручик опешил от такого приема. Он не ожидал, что его встретят, как дорогого гостя, но такого открытого пренебрежения к себе он еще не испытывал. Князь же, кажется, совсем позабыл, что к нему пришли, и не обращал на него внимания. Репнин знал, что об отце Александра говорили как о человеке гордом, циничном и высокомерном. Николай никогда не общался с ним лично и не был ему представлен, но он все же был уверен, что этот человек знал кто он. И поэтому отношение Романова к нему было для Николая неожиданным. Поручик подошел ближе и взгляну на папку, которую князь так внимательно изучал. «Условия мирного соглашения между Россией и Францией» — прочел он. Князь, кажется только сейчас, вспомнив, что в комнате еще кто-то есть кроме него, вопросительно взглянул на поручика, захлопнув перед ним папку. Николай для своего душевного спокойствия поспешил отнести поведение князя на его занятость и небрежность. Но, взглянув на Романова, и заметив его цепкий взгляд, Репнин понял, что князь не забыл о своем посетителе.
        - Поручик кавалергардского полка Репнин Николай Александрович. — Представился он. — У меня к вам срочное дело, ваше высочество.
        Роман внимательно рассматривал молодого человека. Он, конечно же, знал кто он, так как в своё время интересовался окружением сына. Николай даже и представить не мог, как много его высочество знал о нём. Карьерист. С этим все понятно. Впрочем, это не так уж и плохо, до определенного момента. Хотя сам князь относился к подобным людям с пренебрежением и легким презрением. Такие люди, в какой — то момент могут быть необычайно опасны.
        - Ну? И какое же у вас ко мне важное дело, поручик кавалергардского полка Репнин Николай Александрович — иронично спросил князь. — Должно быть очень важное, если вы побеспокоили меня в столь позднее время.
        «А я ведь могу и уйти — зло подумал Репнин. Когда вам завтра сообщать о сегодняшней дуэли, посмотрим, как вы будете иронизировать». Но в слух, разумеется, ничего не сказал.
        - Да очень важное. Речь пойдет о благе России и о жизни вашего сына.
        Романов в первое мгновение слегка побледнел, но в следующую минуту принял свое обычное циничное выражение.
        - Я пришел к вам потому, что не знаю, что можно еще сделать. Если Александр узнает, что я рассказал вам, он никогда мне этого не простит. Но моя честь и совесть, а главное дружеское отношение к вашему сыну заставили меня пойти на это. Надеюсь, он поймет меня.
        Роман подозрительно смотрел на поручика и все больше и больше проникался к молодому человеку антипатией. Он даже не мог сказать, почему он не нравился ему. Говорил вроде бы все правильно и гладко. Да слишком гладко. Но он не верил в искренность его слов. Впрочем, сейчас мотивы поручика мало интересовали его. Он хотел быстрее узнать, во что опять вляпался его сын. Поэтому слушал молча, не перебивая.
        - Дуэль. — Репнин внимательно следил за реакцией князя. Но тот слушал хотя и внимательно, но, не выказывая ни удивления, ни даже заинтересованности. Роман привык к подобным известиям. Правда, он получал их уже после окончания дуэлей. — Дуэль между Александром и маршалом Мюратом. — После этих слов поручик с удовольствием насладился реакцией его высочества. Роман Александрович сначала побледнел, потом резко вдохнул побольше воздуха и так же резко выдохнул. Николай видел, что князь ожидал всего что угодно, но о таком ему даже в кошмарном сне не могло присниться. Он отчаянно пытался привести свои чувства в порядок. Роман не любил, когда его видели в таком состоянии, а этот мальчишка видел и князь чувствовал, что он наслаждается его беспомощным и слабым состоянием. Его неприязнь к поручику усилилась.
        - Где? — тихо произнес князь.
        - Я вам покажу.
        - А вы-то что здесь делаете? Почему не на дуэли? — раздраженно обронил князь.
        - Я уже объяснял вам. И к тому же я должен был привести доктора. А я здесь никого не знаю.
        - А я что на доктора похож? Вот никогда не думал. — Роман Александрович замолчал. Ему так захотелось выплеснуть всю злость на этом поручике, но он сдержал себя. Может еще пригодиться. — Вот что, вы сейчас возьмете доктора, и поедете туда.
        - А дальше? — ничего не понимая, спросил Репнин.
        - А дальше, — князь замолчал и улыбнулся — а дальше Николай Александрович, вам знать не обязательно. Но вы можете, не беспокоится, я вам этого, никогда не забуду. Свободны. — Сказав это, князь встал с кресла и подошел к окну, скрестив руки на груди, давая понять, что разговор закончен и не обращая больше на поручика никакого внимания.
        Николай Репнин, ничего не понимая, в задумчивости вышел из покоев князя, не зная как его понимать. Он подождал немного доктора, которого прислал князь и поспешил на место дуэли.
        Они ехали в полной тишине. Ни русские, ни французы по дороге не обмолвились не словом. Александр ехал мрачный и немного подавленный, стараясь, чтобы это ни как не отражалось на его лице. Он уже успел понять всю глупость своего поступка. Но что- либо изменить был уже не в силах. Его друзья тоже молчали, лишь изредка поглядывая на него. Когда они подъехали к парку, было уже темно. Наездники спешились. Секунданты зажгли факелы. Стали искать подходящую поляну, закрытую деревьями от посторонних глаз. Поляну искали долго. Было очень важно, чтобы о дуэли никто не узнал. Важно как для русских, так и для французов. Оба противника понимали всю опасность положения и возможно немножко сожалели об этом досадном происшествии. Но Александр Романов был слишком горд, чтобы отступить, а маршал Мюрат слишком оскорблен. Да и не принято было отказываться от дуэли и приносить извинения своему противнику. Извинением могла служить либо кровь, либо смерть, в зависимости от условий дуэли. После некоторых обсуждений, договорились закончить дуэль после первого ранения. Но кроме этого проигравший должен был принести извинения
победителю, что само по себе было неслыханно, так как поражение на дуэли и считалось извинением. Но один из секундантов маршала считал оскорбление, нанесенное Романовым, слишком серьезным, чтобы дело закончилось ранением. И если бы не обстоятельства, то дуэль могла закончиться только смертью одного из противников. Оба участника дуэли согласились на эти условия. Каждый надеялся на свое умение и удачу и считал, что он не может проиграть.
        Было решено стреляться на пистолетах. Александр Романов усмехнулся:
        - А чем же вам шпаги-то не нравятся, господин маршал? Шпаги это самое благородное оружие. Их не сравнишь ни с какими пистолетами. Шпага это отличительная особенность каждого дворянина. Вы же умеете владеть шпагой? — поручик явно напрашивался на неприятности, намекая на происхождение маршала, ибо тот не был дворянином, а всего на всего сыном трактирщиком из Кагора из Гаскони. Но Мюрат обладал всеми характерными особенностями гасконца и с возрастом не отделался ни от одной из них, даже став королем. Юношей он слыл дерзким, тщеславным, отважным и крайне ненадежным. И только революция и личные качества Мюрата позволили ему занять такое положение, как сейчас.
        Мюрат сначала побледнел, руки его сжались в кулаки, но в темноте этого никто не заметил. Потом лицо его расплылось в веселой улыбке:
        - А я и не знал, господин поручи, что в России только шпага отличает дворянина от простого смертного. — В тон Романову заявил Мюрат.
        Поручик перестал улыбаться. Оба противника неприязненно уставились друг на друга. Секунданты торопливо подошли к противникам, беспокоясь, как бы они раньше времени не набросились друг на друга.
        - Господа, стреляться будете с пятнадцати шагов. Стреляете по команде — объявил Коленкур, оговоренные условия.
        - Постойте, а где же мы возьмем пистолеты?! Ведь по правилам они не могут стреляться из своих или наших пистолетов. Оружие должно быть совершенно новым — в надежде заявил поручик Воронцов.
        - Да брось, какие правила?! Мы все люди чести. А люди чести могут позволить себе некоторые отступление от правил. — Поручик Меньшиков вовсе не хотел отмены дуэли. Из всех присутствующих лишь он один получал наслаждение от сложившейся ситуации. — Я предлагаю так, поручик Романов возьмет пистолет у маршала Мюрата, а маршал Мюрат у поручика Романова. И каждый из них будет стрелять из незнакомого им пистолета.
        - Но… — попытался, было возразить поручик Воронцов. Но Петр Меньшиков не дал ему договорить. Он по-дружески положил руку на плечо приятеля:
        - Да уймись ты. Ну, какие правила?! Мы здесь, зачем собрались? Для дуэли. Так давайте, наконец, начнем. Да ты не бойся — Меньшиков понизил голос — Александр отлично стреляет.
        - Я думаю, маршал Мюрат тоже — так же тихо ответил Воронцов.
        Из всех собравшихся он был самым благоразумным. Старший сын, наследник. Его отец был строгим, но справедливым человеком. Он с раннего детства готовил сына к тому, что когда придет время, он станет князем Воронцовым. Андрей жил в любящей и счастливой семье, что само по себе было редкостью, особенно в Петербурге, где основным занятие знати были балы и развлечения. Тогда было не принято уделять много внимания семье, детям. Воспитанием детей занимались специально нанятые для этого воспитатели или вообще дети отправлялись куда-нибудь подальше в деревню. Такая участь обычно ждала самых младших. Родители в те времена вели такую жизнь, что у них совершенно не оставалось времени для своих отпрысков. Любить детей и заботиться о них, в высшем петербургском свете, считалось дурным тоном. Но иногда случались и исключения. И именно таким исключением был князь Воронцов Николай Иванович. Он безумно любил свою жену, своих детей. Воспитанием старшего сына занимался сам, заставлял его учиться, брал с собой в поездки. Он учил его уважать не только себя, но и других. Был исключительно верующим человеком, не принимал
лицемерия и лжи, говорил все, что думал. Поэтому при Павле впал в немилость, откровенно высказавшись о законе императора, разрешавшего телесные наказания дворян-военных. Подал в отставку. Выслан из Петербурга не был, так как был совершенно не опасен. Занялся своими делами и своей семьей. Вот в такой дружной и любящей семье и вырос князь Андрей. Он был слишком правильным, и ему было трудно принимать существующие порядки. И вот сейчас его друг предлагал нарушение дуэльных правил, чего он тоже не мог принять.
        - Господа, я вынужден отказаться участвовать в этом деле. — Уверенно и непреклонно заявил поручик. — Как секундант я не могу обеспечить выполнение всех правил.
        Французы переглянулись: — Что же тогда делать? У маршала Мюрата два секунданта, а у вас поручик всего один.
        - Вы можете подождать поручика Репнина — предложил Андрей.
        - Господа, эдак мы и к утру не разойдемся! К чему тянуть! В конце концов, какая разница, сколько у кого секундантов! — Поручик Меньшиков от нетерпения притоптывал на месте.
        Из-за всех этих препирательств прошло достаточно много времени, поэтому поручик Репнин не только дождался доктора, которого предоставил ему Роман Александрович, но и успел добраться до места дуэли. Он успел как раз вовремя, чтобы услышать последнюю реплику своего приятеля. При его появлении все настороженно обернулись в его сторону.
        В первый момент Репнин испугался. Теперь ему придется быть секундантом. И наказание его ждет такое же, как и дуэлянтов. Но потом вспомнил про Романа Александровича. Князь все знает. Он же не позволит наказать собственного сына. А значит, и ему боятся нечего.
        - А вот и второй секундант — весело крикнул поручик Меньшиков. — Вы как раз вовремя. А это кто с вами?
        Николай Репнин, не спеша, спустился на землю и, держа лошадь под узды, подошел к приятелям. Он уже успел совладать со своим страхом, и на его лице было беспечное выражение:
        - Как кто? Доктор. Еле нашел. — Соврал Репнин. Он невозмутимо смотрел на Меньшикова. «Да, если бы вы знали, где я его нашел» — подумал поручик. Но вслух, разумеется, ничего не сказал.
        - Вот и отлично. — Александр подошел к друзьям. Он внимательно осмотрел доктора, все еще сидевшего на лошади, который и не пытался скрыть свое недовольство. Поручику показалось, что он где — то видел этого человека. Романов еще раз повнимательней вгляделся в его лицо. Благо, что на небе висела луна, и освещала поляну почти как днем. Лицо незнакомца было очень примечательно. На щеке красовалась большая родинка, почти, что во всю щеку и придавала его лицу отталкивающее впечатление. Он был ужасно некрасив. Может быть, поэтому было такое чувство, что этот человек никогда не улыбается. От него веяло холодом и мраком. Доктор сразу же не понравился поручику. Он походил скорее не на доктора, а на могильщика. Да, Романов его определенно где — то видел. Такое лицо, увидев раз, уже не забудешь никогда. Александр напряг память, пытаясь вспомнить, где он встречал этого человека. Но от мыслей его отвлек голос маршала Мюрата:
        - Господа, может быть, мы, наконец, начнем! К чему тянуть время! По-моему все уже в сборе.
        - Разумеется. — Александр еще раз взглянул на доктора. На душе стало как — то нехорошо. Смутная тревога, словно клещами, сдавила сердце. Он поспешил отогнать от себя эти нехорошие мысли.
        Доктор невозмутимо отъехал в сторону, чтобы не мешать противникам. Александр и маршал Мюрат сняли мундиры и остались в одних рубашках. Сразу стало легче дышать. Парадные мундиры немного стесняли движения. Оба разошлись в разные стороны, держа пистолеты в руках. У маршала Мюрата был пистолет Романова, у Романова пистолет Мюрата. Оба пистолета были заряжены и оба противника готовы к поединку. Белые рубашки соперников четко выделялись в свете луны. Оба были хорошими мишенями. Но ни один из них не думал о смерти, только азарт и острое ощущение опасности.
        Александр с усмешкой смотрел на Мюрата. Он видел, что тот ничего не боялся, а его глаза блестели безумным и бесшабашным блеском. Оба они были очень похожи в эту минуту, когда смерть летала над ними, а они не чувствовали ее. Ни одного из них не посетила мысль, что это мгновение может быть последним для одного из них и что глаза противника это то, что увидят они в свою последнюю минуту. Ни один из них не подумал о том, что они умрут, а жизнь пойдет своим чередом, что они не увидят то, что будет после них, и не примут в этом никакого участия. Маршал Мюрат не подумал о своей семье, а Александр не подумал о матери, которая может быть сейчас, как раз в этот момент, почувствовала опасность, которая грозит ее сыну, и сердце ее забилось быстро и гулко, и ужасный страх овладел ее мыслями. Нет, они не подумали об этом, потому что оба были солдатами, готовыми в любой момент отдать свою жизнь на благо своей родины. И пусть родина была у каждого своя, и каждый по-разному понимал свое благо, но они, не задумываясь, отдали бы все ради ее процветания. И пусть это была всего лишь дуэль, а не сражение в обычном его
понимании, но каждый знал истинную причину этой дуэли. Это была дуэль не между маршалом Мюратом и поручиком Романовым, это была дуэль между Россией и Францией, но которая, к сожалению, была бесполезной и могла иметь лишь отрицательные последствия.
        Оба противника развернулись друг к другу и взвели курки пистолетов.
        Холодная рукоять оружия немного уменьшила жар, исходивший от руки Александра. Он стоял боком с вытянутой рукой, глаза блестели, губы поджаты.
        По команде секундантов, оба стали медленно сближаться. Расстояние между ними стало сокращаться и так же стало неумолимо сокращаться время до окончания развязки. Усмешка так и застыла на губах Александра. Они смотрели друг другу в глаза, не делая ни одного лишнего движения. Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле всего лишь несколько так долго тянувшихся секунд. Стояла полная тишина, лишь трава поскрипывала под ногами противников.
        И вот эту тишину прервал топот копыт. К дуэлянтам стремительно кто-то приближался. Противники в некотором замешательстве остановились и взглянули на своих секундантов.
        - Ну, давайте же ваш сигнал, быстрее! — в раздражении крикнул Мюрат. — Чего вы ждете! — он опять уставился на поручика.
        Но секунданты не решились подать требуемый сигнал. Тем временем из-за деревьев показалась группа всадников из восьми человек. Впереди колонны ехал офицер в чине капитана. Всадники подъехали ближе, но не спешились.
        - Господа, в соответствии с указом Его Императорского Величества Александра 1 дуэли запрещены. Прошу вас всех сдать свое оружие и проследовать за нами, вы все арестованы — объявил капитан четким и громким голосом.
        Александр побледнел. Какой скандал! Маршал Мюрат и два французских генерала недоуменно уставились на офицера. Поручик Меньшиков безразлично стоял неподалеку, как будто это его совсем не касалось. Андрей Воронцов побледнел еще больше Александра. Николай Репнин сначала было, попятился назад, поближе к доктору, но потом резко остановился.
        Удивление французов сменилось бурным негодованием.
        - Я Иоахим Мюрат, маршал Франции, король Неаполитанский! Я не подчиняюсь законам Российского Императора! Тем более мы не в России! — громогласно объявил он.
        Французские генералы молчали, но по всему было заметно, что они полностью согласны с маршалом.
        - Ловко! — усмехнулся Александр. — А если бы на нас наткнулись французы!?
        Капитан немного замешкался. Было видно, что он был в некоторой нерешительности. Он явно не знал, как ему поступить. После недолгих раздумий, он обратился к французам:
        - Вы правы. Я не имею права арестовывать вас. По — этому вы господа свободны. А поручиков я прошу сдать оружие.
        - Капитан — поручик Меньшиков подошел к офицеру. Тому пришлось спуститься с лошади. Меньшиков понизил голос. — А может быть, мы разойдемся по-мирному. Вы знаете, кто это? — он взглянул на Александра. — Это его высочество Романов Александр Романович.
        Да, капитан знал, кто это. Но он получил четкие инструкции, и особенно в отношении его высочества.
        - Законы Российской Империи написаны для всех, поручик. И император сам решит, что делать в данной ситуации. Приказываю сдать оружие — он снова повысил голос, чтобы его слышали все присутствующие.
        - Капитан, ну вы же дворянин. Разве вы никогда не участвовали на дуэлях? Ну, вы же знаете, как это происходит! — опять попытался вразумить офицера Меньшиков. — Ну, давайте разойдемся по хорошему, и никто об этом инциденте никогда не узнает.
        Капитан и, правда, их понимал. Он сам бы с удовольствием вызвал французов на дуэль. Он ненавидел их, ненавидел за Фридланд, за этот мир. Но он был солдатом и привык подчиняться приказам. А приказ у него сейчас был один — ехать за доктором и арестовать участников дуэли. Не последнюю роль в принятии решения послужило и то, что этот приказ был отдан князем Романом Александровичем. Капитан попадал в милость к князю, и в то же время мог быть уверен, что с поручиками ничего страшного не случится. На его лице появилось строгое и непреклонное выражение:
        - Господа, повторяю последний раз. Сдайте оружие и следуйте за нами.
        Маршал Мюрат уже успел надеть мундир. Шляпу, которая послужила поводом к дуэли, он держал в руках. Мюрат посмотрел на Александра:
        - Что ж, мне очень жаль, поручик. Жаль, что наш поединок так и не состоялся. Но я надеюсь, что мы еще встретимся, и может быть тогда и решится, кто же все-таки из нас был прав. — В голосе Мюрата не было ни ненависти, ни неприязни, которые противники демонстрировали друг другу совсем недавно, а только искреннее и неподдельное сожаление.
        - Обязательно — в тон маршалу ответил поручик — обязательно встретимся.
        В этот момент никто из них не знал, что судьба снова сведет их вместе, но не сейчас, а позже и не на дуэли, а совсем при других обстоятельствах.
        Когда французы удалились, Александр Романов протянул свою шпагу и пистолет солдату, тем самым, подавая пример своим приятелям. Он готовился к огромным неприятностям и сожалел только о том, что его друзьям придется отвечать вместе с ним. Его взгляд непроизвольно упал на доктора. И в памяти сразу всплыл тот день, когда Александр увидел этого человека в первый раз. Это было года три назад, в их доме в Петербурге. Его младшая сестренка Анна приболела, и даже не приболела, а была очень сильно больна. Отец делал все, что мог. Сколько только докторов не перебывало в доме, даже из-за границы. Но они ничего не могли сделать. Все были в отчаянии. А однажды отец пришел поздно и привел с собой этого человека. Доктор был немногословен, он лишь коротко кивнул присутствующим, как будто не они, а он был принцем императорской крови. Роман Александрович провел доктора прямо к дочери. Они пробыли там очень долго. Потом этот человек ушел, и больше его Александр не видел. Но через неделю Анна выздоровела, хотя все врачи и давали неутешительные прогнозы. Было ли выздоровление Анны связано с приходом этого человека,
Александр так до конца и не понял. И вот сейчас этот человек здесь. Что бы это могло значить? Александр хотел подойти к доктору, но тот лишь бегло взглянув на поручика, вскочил в седло и медленно поехал по тропинке, никому не сказав ни слова. Капитан даже не пытался его задержать, хотя доктор так же, как и они, все, должен был быть наказан. Это еще больше удивило Романова и уверило его в мысли, что именно доктору они все обязаны этим арестом. Он с подозрением взглянул на Репнина. Тот стоял все на том же месте и растерянно смотрел вслед удаляющемуся всаднику. Александр попытался отогнать от себя предательское подозрение. Он вспомнил, как Репнин испугался появлениюсолдат. Он явно их не ждал. Нет, его друг не мог быть предателем. Александр не должен сомневаться в нем. Ведь сомневаться в своих друзьях, это, значит, сомневаться в самом себе.

* * *
        Князь Роман Александрович был в отличном расположении духа и, совершая свой утренний туалет, негромко напевал веселую и задорную песенку. Да, сегодня его настроение намного улучшилось, не то, что накануне. Ночью приходил капитан Строганов. Князь приказал ему явиться сразу же, как только они вернутся, и сообщить о результатах. Романов вздохнул с облегчением, когда узнал, что участники дуэли арестованы, и дуэль так и не состоялась. Первым побуждением, было, встретится с сыном, и отругать его за такую глупость. Но он безжалостно подавил в себе это желание. Немного поразмыслив, он приказал держать арестованных взаперти, в обычных условиях до окончания переговоров. Жестоко? Да. Но если бы дуэль состоялась, все закончилось бы гораздо хуже. Александр Романов должен понять раз и навсегда, что интересы государства, гораздо важнее собственных интересов. И что собственные симпатии или антипатии не должны играть никакой решающей роли. Вся эта история должна послужить ему хорошим уроком. Только отпустив капитана, Роман Александрович смог погрузиться в глубокий и спокойный сон. Проспал всего пару часов, но
проснулся свежим и отдохнувшим. На сегодня была назначена встреча с князем Талейраном, для того, чтобы оговорить все условия мирного договора. Роману Александровичу уже приходилось встречаться с князем. Эта встреча произошла много лет назад, в бытность князя Талейрана аббатом Перигором, еще до революции. Талейран мало походил на священнослужителя. Он ненавидел свою сутану и мечтал о мирской жизни и придворной карьере. Его высочество посетил Париж, как частное лицо и неплохо провел несколько месяцев в обществе князя и его друзей. Роман до сих пор не мог вспоминать свою поездку во Францию без некоторого смущения, хотя это чувство практически никогда его не посещало. Месяцы, проведенные в этой стране, были одновременно самыми веселыми, но и в то же время самыми постыдными в его жизни. И он еще что-то говорил об Александре! Сейчас ему самому было трудно поверить, что все то, что, было, происходило с ним, а не с кем-то другим. Роман был молод и решил совершить путешествие по Европе. Не посетить Париж было не возможно. Там, одурманенный пьянящей свободой, он пустился в развлечения, которые мало походили для
представителя российской императорской фамилии. У него появилось немало знакомых среди молодого поколения французского дворянства. И однажды, один из новых знакомых, предложил ему съездить в Реймс к своему давнему другу аббату Талейран — Перигору. Сначала он не очень обрадовался этому приглашению. Отлично зная строгость и пристойность русской православной церкви, он предполагал, что католическая ничем не отличается. Может, сама церковь и мало чем отличалась от православной, а вот аббат Перигор совсем не походил на знакомых ему священников. И Роман в этом убедился сразу же по прибытию. Не успев приехать, они сразу же попали на веселую пирушку, которую Талейран устроил для своих друзей. Так начались его реймские приключении, которые чуть было, не закончились грандиозным скандалом. Князь был приглашен на прием к одному высокопоставленному человеку. Тот находился в непродолжительном отпуске и решил развлечь реймское дворянство. Там Роман Александрович с ней и познакомился. Нельзя сказать, что она произвела на него большое впечатление, хоть и была чрезвычайно хороша. Князь был изрядно навеселе, в обществе
своих веселых друзей. Девушка была горда и надменна, сознавая свою красоту и высокое положение в обществе. А Роман путешествовал не под своим именем и вообще пытался сделать все, чтобы никто не догадался кто он такой. Поэтому удостоился лишь ее скучающего взгляда. Роман хоть и был хорош собой, но это не имело никакого значения. Девушка была, что называется на выданье, а браки в то время совершались исключительно из династических соображений. К тому же ее отец вел переговоры об очень выгодном браке. Сначала он не обратил на нее никакого внимания. Но когда, пригласив ее на танец, он получил отказ, это задело его до глубины души. Отказываться от приглашения на танец, было не принято. Да еще новые знакомые злорадно посмеивались над ним. Вот тогда он и ляпнул, что готов поспорить на что угодно, но не пройдет и двух недель и эта девушка не просто будет благосклонна к нему, но будет, есть из его рук. Ударили по рукам. Почему две недели? Да потому, что именно столько он собирался еще пробыть во Франции. Роман пари выиграл. Она позабыла о своем женихе и всех условностях и бросилась ему в объятия. Молодой
человек продлил свои французские приключения и наслаждался жизнью и любовью очаровательной девушки. Все шло хорошо, да случилась большая неприятность, она забеременела. И князю пришлось срочно уносить ноги из этой гостеприимной страны. Во-первых, он рисковал связать себя узами брака, чего он вовсе не желал. А во-вторых, вернись он в Россию с молодой женой, его отец, Александр Николаевич, строгий человек, просто убил бы его, так как на сына у него были другие планы. Бедная девушка так и не узнала, кем же в действительности был отец ее ребенка. Что стало с ней и с ребенком, Роман не знал. Родился он или нет? Жив или мертв? Мальчик или девочка? Это было ему неизвестно. Во Франции Роман Александрович больше так никогда и не был. Эта история послужила для него хорошим уроком, и в воспитании сына он ввел золотое правило — никогда не ухаживать за девушкой из высшего общества, не имея намерения жениться. Но женитьбы ему избежать так и не удалось. Вернувшись в Россию, Роман узнал, что его отец благоприятно завершил переговоры о браке сына. Молодой князь уезжал свободным человеком, а вернулся женихом. Через пол
года должна была состояться свадьба. На обручение он не успел, и эта процедура состоялась без его участия. Роман Александрович начал было бунтовать, но отец быстро призвал его к порядку. Невесту, его высочество не знал. Он понимал, что надо повидаться с ней и посмотреть, что она из себя представляет. Но было очень жутко от мысли, что она ему не понравиться и ему придется мучиться в ожидании этого страшного дня, когда он свяжет свою жизнь с ее жизнью. Поэтому он решил, что будь что, будет, и постарался на время забыть о ней, пустившись в развлечения и наслаждаясь последними месяцами беззаботной свободы. Но время неумолимо шло, и ужасный день приближался. Невесту он увидел только в церкви, и вздохнул от облегчения — Екатерина Алексеевна была очень красива и очаровательна. Роман вгляделся в ее лицо, пытаясь отыскать в ней следы расчета. Но ничего подобного он не увидел. Только искреннюю, нежную и смущенную улыбку. С тех пор они были вместе. У них было двое замечательных детей, которых Роман любил больше всего на свете. Князь не мог дать точного определения чувствам, которые он испытывал к своей жене.
Любовь? Если это безграничное уважение, забота и нежность, то да, он любил ее. А если тот огонь, который вспыхивал в нем время от времени по отношению к некоторым дамам, то нет. Но так же он знал, что если бы он лишился Екатерины, то испытал бы всю боль и горечь утраты, а расставаясь с этими дамами, он не испытывал никакого сожаления. Они проходили в его жизни словно видения, не оставляя в ней никакого следа. А Екатерина была нужна ему. Она делала его жизнь светлой и радостной.
        Роман Александрович отвлекся от своих воспоминаний и открыл папку, в которую накануне заглянул поручик Репнин. Да день сегодня обещает быть трудным. Роман вернулся мыслями к французскому дипломату. Знал ли тогда Талейран, кем в действительности был его гость? Если и знал, то тогда он не показал виду и ни о чем не спрашивал, а Роман ему не рассказывал. Но, вспомнив их встречу на плоту, его легкую улыбку, которая едва скользнула по лицу, Роман Александрович понял, что тот узнал его. Это было ему очень неприятно. Ведь об этой истории, в России до сих пор не знала ни одна живая душа. И вот сейчас предстояла встреча с этим человеком, который был когда-то его приятелем по развлечениям, а теперь им предстояло встретиться, как представителям двух воюющий между собою держав.
        Князь Шарль-Морис Талейран — Перигор тоже в предвкушении ожидал этой встречи. Следует немного рассказать об этом примечательном французе. Это был очень тонкий, проницательный и умный человек, умеющий различать очень тонкую грань между прошлым и настоящим, умеющий определять легкие колебания изменчивой жизни и вовремя приспосабливаться к этим колебаниям. Родился князь в 1754 году в аристократической, но обедневшей семье. Его предки служили еще первым Каппетингам. Отец и мать Шарля-Мориса вели придворную жизнь и мало интересовались сыном, тем более младшим. У князя был еще старший брат и два младших. Маленький Шарль был отдан на попечение няньки. В детстве получил травму. И вследствие этого всю жизнь хромал на правую ногу. Потом был отправлен к дальней родственнице, у которой прожил два года. И это время было самым счастливым в его детской жизни. Далее был закрытый пансион для мальчиков и духовная семинария. В то время младших отпрысков аристократических семейств ждала либо военная, либо духовная карьера. Был еще третий путь — придворный. Но придворная должность стоила очень дорого и была не по
средствам родителям Шарля. Поэтому после окончания семинарии молодой князь был вынужден надеть на себя столь ненавистную им сутану. Впрочем, и на этом поприще он мог сделать замечательную карьеру, так как был очень целеустремлен и имел высокопоставленных родственников. Так он стал епископом Отенским. Все шло хорошо, да только не так, как хотел молодой человек. Но судьба дала ему шанс. Во Франции грянула революция. Талейран не только не лишился головы на гильотине, но сумел воспользоваться моментом и заняться делом, которое действительно было ему интересно — политикой. Режим во Франции сменялся один за другим, а Шарль-Морис был на верху в самой гуще событий при всех этих изменчивых режимах и правителях. В это сложное время он сумел нажить состояние и приобрести славу дальновидного политика. Правда после казни короля, фортуна изменила ему. Князю срочно пришлось покинуть родную страну, возможность лишиться головы была как никогда близка. Отсутствовал он не долго, всего два года. После возвращения получил пост министра иностранных дел французской республики. Впоследствии занял этот же пост и при
императоре Наполеоне. Если во времена французской республики князь был богат, то во времена французской империи он стал очень богат. Наполеон подарил своему министру княжество Беневентское, в котором новый князь Беневентский никогда не был, В общем, к временам Тильзита Шарль-Морис Талейран Перигор князь Беневентский был приближенным императора Наполеона и одним из богатейших и влиятельнейших людей французской империи.
        Француз приготовился к встрече основательно. Тильзитские переговоры были очень важны для французской политики. Франция хоть и была в более выгодном положении, чем Россия, но вела себя осторожно. Наполеон хотел мира с Россией. Мира и поддержки императора Александра. Склонить Россию к миру и сотрудничеству, вот главная задача, которую Наполеон поставил перед своим министром
        Для обоих императоров была составлена замечательная развлекательная программа. Они должны показать всему миру свою дружбу и расположение друг к другу. А все самое сложное и самое важное ложилось на плечи двух людей — князя Талейрана Перигора и князя Романа Александровича Романова, который хотя и не был министром иностранных дел России, но фактически заправлял всеми внешнеполитическими делами империи.
        Князь слегка улыбнулся, вспомнив об его высочестве. Да, с их последней встрече много воды утекло. Талейран вспомнил, как при виде его, Талейрана, на надменном и высокомерном лице его высочества, появилась едва заметная морщинка, которую Талейран расценил как признак недовольства. Неприятна была эта встреча Роману Александровичу. Что было совсем не удивительно. Впрочем, Талейран не относился к этому так уж серьезно. С кем не бывает. Ведь в жизни самого француза, были более шокирующие моменты, чем та давняя история. Но князь его понимал. Кому же хочется встретиться с человеком, который знает о тебе то, что знать ему совсем не обязательно. Талейран закрыл папку, в которой лежали листы бумаги, исписанные мелким и ровным подчерком. Неумолимо приближалось время переговоров, переговоров, которые должны были решить судьбу всей Европы.
        Роман Александрович беспокоился зря. Князь Талейран ни единым словом, ни единым жестом не выказал их знакомства. Они встретились, как совершенно незнакомые люди, недавно представленные друг другу. Начали с посторонних разговоров на совершенно отвлеченные темы. Говорили о погоде, об искусстве, о литературе, но не разу не обмолвились об отношения между Россией и Францией и о недавней войне. Если бы кто-то посторонний вошел в эту большую и просторную комнату, то увидел бы двух расслабленных и безмятежно общающихся людей. Но это была лишь видимость. В действительности же оба были похожи на сжатую пружину, которая при неосторожном обращении могла разжаться. Оба были напряжены и оба зорко следили за поведение друг друга. Оба изучали друг друга по едва заметным движениям, мимике, интонациям. Каждое слово, которое на первый взгляд не имело ни какого значения, анализировалось с особой тщательностью. Так прошел целый день, в течение которого противники изучали друг друга. Оба составили друг о друге самое высокое мнение и поняли — обвести друг друга вокруг пальца не удастся. На следующий день все
повторилось. Но постепенно, как бы исподволь, стала затрагиваться тема, ради которой все здесь и собрались. Стали обсуждать политическое состояние дел в Европе, положение России и Франции. Талейран указывал на то, что России не выгодно вести войну с Францией один на один, намекая на ненадежность союзников. Романов понял что тот пытается расколоть своих противников и посеять среди них раздор и смуту, не давая создать единый антифранцузский фронт. Впрочем, в этом вопросе, он был согласен с ним, по крайне мере сейчас это было сделать невозможно. Кроме выгод, вытекающих для Франции из отказа России от союза с Англией, Талейран пытался получить от России официальное признание розданных Наполеоном титулов, а также различных изменений, произведенным им в Германии, Голландии и Италии. Роман Александрович особо подчеркнул, что император согласится на признание территориальных приобретений Наполеона без обсуждения правовых и фактических обстоятельств их получения. Но взамен он требует, чтобы Наполеон не вмешивался в русско-турецкие отношения. Вторым условием было сохранение Пруссии во главе с
Фридрихом-Вильгельмом 3. Талейран не очень охотно шел на обсуждение этого вопроса. Но Роман Александрович получил четкие указание от императора: он должен попытаться восстановить Пруссию в границах 14 октября 1806 года. А в случае, если это станет практически невозможным из-за открытой оппозиции со стороны французов, добиться восстановления Пруссии в урезанном виде (западная граница по Эльбе) и выторговать еще некоторую территорию либо за счет Саксонии, либо путем присоединения к Пруссии Гамбурга и Любека. Сближение проходило не очень гладко. Наиболее острые разногласия вызвал вопрос о союзе. Александр 1 полагал, что сепаратный мир с Францией уже сам по себе представляет вполне достойную цену за принятие Наполеоном условий России. Однако Наполеону сепаратного мира было мало. Россия противилась заключению союза, так как не хотела быть втянутой в новую войну. В результате длительных переговоров Роман Александрович выдвинул следующие условия: Россия готова отказаться от англо-русского союзного договора, направленного против Франции, и заключить с Наполеоном сепаратный франко-русский мирный договор.
Основой этого соглашения должно быть разделение сфер влияния в Европе, включая Балканы. Обязательным условием такого соглашения должно быть сохранение Пруссии хотя бы в урезанном виде как противовеса Франции, Австрии и новому польскому государству, которое хотел создать Наполеон. Союз Франции против Англии в настоящих условия преждевременен. Тем не менее, Россия готова обсудить этот вопрос позднее. Талейран же настойчиво предлагал заключить союз. В обмен на этот союз он предлагал осуществить полный или частичный раздел европейских провинций Турции между Францией и Россией, и присоединить к России прусские и польские земли между Неманом и Вислой. Основным спорным вопросом стал вопрос о присоединении России к континентальной блокаде. И император, и князь понимали всю тяжесть этого обстоятельства. В конце концов, Александр 1, убедившись, что Наполеон не примет его условий иначе как в рамках союзного соглашения, пошел на уступку и согласился заключить с Францией секретный союз. К 30 июня основные пункты франко-русского примирения были согласованы. 7 июля русско-французский договор о наступательном и
оборонительном союзе и русско-французский договор о мире и дружбе были, наконец, подписаны. А 9 июля Тильзитские соглашения были утверждены Наполеоном и Александром 1.
        В течение этих трудных и напряженных дней у Романа Александровича, было, мало времени подумать о сыне. Александр и его друзья уже несколько дней содержались под арестом. Роману пока удавалось скрывать этот факт от императора. Тот уже спрашивал, куда же подевался его родственник смутьян. Из-за всех этих дел князю удавалось переводить разговор на другую тему. Но сейчас следовало немедленно отпустить молодых людей, пока император не узнал о дуэли. Князь ходил по комнате, заложив руки за спину, и думал, достаточно ли наказан его сын и усвоил ли он хоть что-нибудь из полученного урока. В этот момент в дверь решительно постучали, и вошел император. Когда он зашел в комнату и закрыл за собой дверь, лицо его приняло грустное и сосредоточенное выражение. Князь легким поклоном приветствовал государя, и, не сказав ни слова, отошел к окну.
        - Что-то вы сегодня не очень любезны со своим государем, ваше высочество. — С легкой иронией сказал Александр. — Наверное, все дело в том, что сейчас еще утро, а в Петербурге принято вставать не раньше полудня. Вы еще не проснулись.
        Князь посмотрел на императора, и легкая улыбка скользнула по его лицу. Он видел, как Александр измучен и знал, как тяжело далось ему решение о союзе с Наполеоном. И так же знал, что неприятные последствия этого договора еще впереди. У недовольных в Петербурге появился хороший повод для осуждения императора и недовольства им.
        - Прошу прощения, ваше величество, если мое поведение показалось вам нелюбезным или неучтивым.
        - Ах, бросьте, князь. Я отлично знаю, что из всего моего окружения может быть вы единственный, кто никогда не будет осуждать и упрекать меня.
        - Вы преувеличиваете, ваше величество. А что касается осуждения и упреков, так недоброжелатели и недовольные существовали всегда.
        Александр сел в кресло и горько усмехнулся — Да? Возможно. Но может быть, в этот раз они будут не так уж и не правы.
        - Может быть. Но вы не должны допускать и мысли об этом. Если так будете думать вы, так будут думать и они. Слово и решение императора — закон! Закон для всех подданных! А недовольство и осуждение его решений — государственное преступление. Вы единственный, полновластный правитель Российской Империи!
        - А как же собственное мнение моих приближенных?
        - А собственное мнение они могут держать при себе. Оно порождает свободомыслие, а свободомыслие порождает революцию.
        - Что с вами сегодня, Роман Александрович? — удивился император. — Не ожидал от вас услышать такие слова. Вы призываете меня заткнуть рот недовольным? Но вы же сами охотно выслушиваете мнение своих подчиненных. Вы сами всегда говорили, что никогда не знаешь, где можешь услышать умные речи и найти решение любой проблемы.
        - Все верно. Но вряд ли в недовольстве и осуждении императора можно услышать что-либо умное или полезное.
        - У вас что-нибудь случилось, Роман Александрович? Что-нибудь с Александром?
        Князь отошел от окна и сел напротив императора. На мгновение у него появилась мысль скрыть от императора правду. Александр смотрел на него своим внимательным, цепким взглядом и терпеливо ждал.
        - С Александром всегда что-нибудь случается — ответил небрежно князь. — Это не должно занимать мысли вашего величества.
        - Но ведь ваши мысли он занимает.
        - Он мой сын.
        - И мой родственник. И очень близкий, к тому же. Ну, рассказывайте, что он натворил на этот раз.
        - Вам это не понравится. — Роман внимательно посмотрел императору в глаза.
        При этих словах Александр насторожился. Князь выдержал паузу.
        - Я приказал арестовать Александра за участие в дуэли.
        Император немного расслабился. Дуэль? Это конечно неприятно, но явление не такое уж и редкое, тем более среди офицеров. Но князь смотрел на него так испытывающее, что Александр понял, что это еще не все.
        - Он должен был драться с маршалом Мюратом.
        Услышав это известие, Александр недовольно скривился: — Я надеюсь, дуэль не состоялась.
        - Нет. Я вовремя об этом узнал. Переговоры должны были только начаться. Он мог бы все испортить.
        - Да. — Александр задумчиво замолчал. — Ну, ничего. Сейчас, слава богу, все закончилось.
        Роман Александрович был немного удивлен реакцией государя. А тот тем временем продолжал удивлять его еще больше. Он энергично встал с кресла и весело рассмеялся.
        - Хотел бы я увидеть это своими глазами.
        - Я вас не понимаю, ваше величество.
        - Да? Вы видели Мюрата? Самодовольный разукрашенный павлин. — В этот момент император был весел и безмятежен. Он не походил на уставшего и удрученного человека, каким он совсем недавно вошел в комнату. Зато князь чувствовал себя болваном, недоуменно уставившемся на императора.
        - Хорошо князь, что вы не сказали мне об этом раньше. Возможно тогда, руководствуясь государственной необходимостью, я строго наказал бы его.
        - А сейчас вам это кажется забавным?
        - А вам нет? Должно быть, все происходило очень занимательно. И если бы дуэль состоялась, я надеюсь, Александр вышел бы из нее победителем. Может быть тогда, хотя бы один раз, Россия одержала бы победу над Францией.
        - А я думаю, ваше величество, что если бы дуэль состоялась, вам бы не казалось все это таким уж занимательным. Давайте дождемся все же победы России на поле боя.
        - Вы дерзите, Роман Александрович и противоречите своим словам о свободомыслии. Надо быть более последовательным в своих суждениях.
        - Как и вам, ваше величество в своих поступках.
        - Вот как? — Александр насмешливо смотрел на князя. — Вы сегодня явно в воинственном расположении духа. Если вы так позволяете себе говорить со своим государем, могу представить, как вы будете говорить со своим сыном.
        - Прошу прощения, ваше величество. — Роман Александрович безрезультатно пытался усмирить свой гнев. Сейчас император был так похож на его сына и разговаривал так дерзко и насмешливо, что князю это было не приятно, он не привык к подобному обращению. Если сыном он мог управлять, то в этой ситуации он был явно бессилен. Ведь сам же недавно говорил, что слово и поступки императора закон для всех его подданных. И если император считает все это забавным, значит, так оно и есть, несмотря на личное мнение князя, которое он должен держать при себе.
        - Да ладно, Роман Александрович. — Император примирительно улыбнулся. — Вам что больше бы понравилось, если бы я отреагировал по-другому и наказал его? К тому же, по-моему, вы сами с этим отлично справились. Будем считать, что инцидент исчерпан и освободим, наконец, вашего смутьяна. Тем более что никаких последствий дуэли не было.
        - Вы слишком добры.
        - А вы слишком строги. — Император вздохнул и сел в кресло напротив князя. — Знаете, а я шел к вам по делу. Я хотел просить вас, Роман Александрович.
        Князь ничего не сказал и лишь терпеливо ждал, что скажет император.
        - Я хотел просить вас, поехать посланником в Париж, пока я не назначу постоянного посла.
        Эта просьба совсем не обрадовала его высочество. Но он так же знал, что он не может отказаться, что просьба императора равносильна приказу. Князь тяжело вздохнул, и это выдало его недовольство.
        - Вы можете отказаться. Но это очень важно и вы сами это отлично знаете. Я не знаю никого, кто справился бы с этим лучше вас. — Да император явно знал, как заставить человека сделать то, что он хочет: немного лести, немного уверений в незаменимости и дело сделано. Впрочем, его высочество понял уловку императора, но сказать «нет» он не мог.

* * *
        Александр ходил взад-вперед по камере, не останавливаясь ни на минуту. Меньшиков безмятежно дремал на своем неудобном ложе, Воронцов сидел за столом и что-то писал, а Репнин сидел, уткнувшись в бумаги, делая вид, что чрезвычайно занят этим занятием, но его обеспокоенный взгляд то и дело падал на Александра. Все молчали. Прошло уже несколько дней их заключения. Никто из них не думал, что они задержаться здесь так надолго. Сначала в камере царило веселье, потом упреки и недовольство, а теперь полная тишина. Александр расхаживал по комнате и злился на отца. Нет, он конечно виноват, но разве он заслуживает сырой и темной камеры? Отец мог хотя бы прийти и спросить причину его поступка. Но тот, кажется, не посчитал это такой уж необходимостью. Впрочем, Александр сразу же одернул себя, ведь никакой особо веской причины для вызова Мюрата на дуэль у Александра не было. Зачем обманывать себя. Он искал ссоры с французами, мечтая хоть чем-нибудь отомстить им за поражение и за этот мир. Но главной причиной все же было то, что он просто в очередной раз хотел хорошо провести время, не задумываясь о последствиях.
И все же он не заслужил подобного наказания. Александр злился от бессилия и обиды на отца. Его шаги гулко раздавались по всей камере.
        - Да сядь ты! Хватит ходить туда сюда. — Меньшиков сонно потянулся. — Спать мешаешь.
        Александр резко остановилсяь, и изумленно посмотрел на друга: — Правда!? Ты можешь здесь спать!?
        - Я солдат и могу спать где угодно. И тебе советую.
        - Хороший совет! Ничего не скажешь! А если я не хочу здесь спать!!! Если я хочу спать в нормальной постели и есть нормальную пищу, а не эти помои! — Александр брезгливо махнул в сторону стола, на котором стоял завтрак.
        Петр Меньшиков поднял голову и насмешливо уставился на друга: — Ах, какие мы нежные. Сразу видно императорских кровей. — Но, заметив, что Александр сдерживает себя из последних сил, примирительно сказал: — Успокойся. Твой отец, конечно, немного перестарался, но я думаю, что он скоро вспомнит о нас.
        - Отец? А если это император.
        - Нет. Если бы император, нас бы уже вызвали на ковер. Говорю тебе, точно твой папенька постарался. Император, небось, и не знает. Сидим здесь как закоренелые преступники без суда и следствия.
        - А ты что суд хочешь? — Оторвался от своего занятия Андрей Воронцов. — Лучше уж так, чем суд и разжалование.
        - А по мне лучше домой, в Петербург. — Мечтательно протянул Репнин. — Как думаете, переговоры уже закончились? Долго еще император здесь пробудет?
        - А тебе, зачем знать, Николя? Мы то с вами точно домой не попадем, ну разве что в Петропавловку.
        - А не заткнулся бы ты Петруша, надоел уже. Надеюсь, в Петропавловке нас в разные камеры посадят.
        - Вот это настоящий друг!
        - Кстати, насчет друзей. — Александр мрачно подошел к столу и уселся на лавку. — Может кто-нибудь знает, как солдаты на месте дуэли появились. — Все молча уставились на Александра.
        - О чем это ты? — Всю безмятежность и простодушие Меньшикова как рукой сняло. — Ты что же хочешь сказать, что кто-то из нас донес о дуэли? Ты обвиняешь нас в предательстве?
        - Я никого ни в чем не обвиняю. — Александр повысил голос. — Я просто говорю, что это странно, что они там появились.
        - Нет, Александр! Ты считаешь, что кто-то из нас сообщил о дуэли! Да ты в этой камере совсем рассудком помутился! Знаешь ли, подозревать своих друзей — вот это предательство!
        - Да?! А вы что молчите? — Обратился Александр к Воронцову и Репнину. — Тоже считаете, что я рассудком помутился? Тоже считаете, что я не в себе?
        Андрей тупо уставился на друга, а Николай побледнел.
        - Считаете, что я слишком подозрителен? А может быть, у меня есть для этого основания?
        - Ах, основания у тебя есть! — Петр Алексеевич вскочил с кровати и подбежал к Александру: — Ну, давай, попробуй сказать мне в лицо, что я предатель!
        Оба уставились друг на друга, и не один не хотел уступать.
        - Господа, успокойтесь. — Андрей поспешил встать между спорящими. — Давайте разберемся по хорошему. Зачем нам ссориться.
        - По хорошему! Какой ты добрый Андрюша. Он нас предателями назвал, — не унимался Меньшиков, — а ты говоришь по-хорошему.
        - Я этого не говорил! Ты искажаешь мои слова!
        - Нет, друг, ничего я не искажаю. Когда это я мог донести, когда я все время с тобой был? И Андрей тоже. Николя, правда, за доктором ездил, так что теперь, его подозревать будешь?! А ты Репнин что молчишь?
        - Я оправдываться не стану. Да, я ездил за доктором, и был в городе. Но я не предатель. — В этот момент что-то сильно сжалось в груди Николя. Ему было больно и противно. Но что он мог им сказать? Правду?
        - Ну, Александр, — опять взял слово Меньшиков, — кто же подозреваемый?
        Александр посмотрел на них, и ему стало стыдно. Он не знал что сказать. Он усомнился в них. Он примирительно протянул руку Меньшикову:- Прости, Петруша. Не прав был.
        Но поручик в ответ руки не подал:
        - Не прав? О да. Не ожидал от тебя Александр. Я бы в своем друге, никогда не усомнился. — Больше ничего, не сказав, он опять улегся на свое неудобное ложе.
        Александр невесело усмехнулся: — Ну а вы? Тоже так считаете?
        - Да, считаем. Но кто не ошибается? — Андрей облегченно протянул Александру руку. Николай поспешил последовать его примеру: — А на Меньшикова ты внимания не обращай. Полежит немного и отойдет.
        В этот момент в коридоре раздались шаги, и послышался звук открываемого засова.
        - Выходите.
        Узники не заставили повторять себе дважды. Дойдя до кабинета начальника тюрьмы, конвойный обратился к заключенным: — Александр Романович пусть зайдет, а остальные подождут здесь.
        Когда Александр вошел в кабинет, отец сидел в кресле начальника тюрьмы. Больше в кабинете никого не было. Александр смотрел по сторонам, боясь посмотреть на отца. Ему было очень стыдно.
        - Ужасно выглядите, ваше высочество. Заключение не пошло вам на пользу. По крайне мере, если рассматривать ваш внешний вид.
        - Ну, апартаменты здесь немного сыроваты, темноваты и неудобны.
        - Рад, что вы сохранили чувство юмора и не пали духом. В тюрьме вам оно пригодится.
        - В какой тюрьме? — растерялся Александр.
        - Как в какой? В Петропавловской. Когда вы будете осуждены как преступник за участие в дуэли.
        Александр вздрогнул. Он знал, что отец говорит не правду. Но его слова показались ему какими-то жутковатыми.
        - Вы шутите, отец? Я ведь никого не убил. — Александр продолжал стоять, как провинившийся ребенок, ожидавший прощения.
        А Роман смотрел на сына и знал, что простит его, что он просто не может не простить. Он с усилием заставил себя сохранить строгое выражение лица:
        - Шучу? Вы чуть не сорвали переговоры, от которых зависела судьба России! Вы государственный преступник, Александр! И ваша вина тяжелее, чем вина какого-нибудь вора или убийцы!
        - Но отец…
        - Молчать! Как вам в голову такое могло прийти! — Роман вскочил с кресла и подошел к сыну. — Жертвы вора или убийцы не многочисленны. А вы, могли быть причиной смерти тысяч людей. Может быть, ваших друзей.
        Александр опустил глаза. Взгляд отца давил на него тяжким грузом:
        - Простите меня. Я виноват.
        - И больше так не буду, да? Это слова ребенка, а не мужчины, Александр. Благодарите бога, что все закончилось так, а не иначе.
        Александр невесело усмехнулся:
        - Вы беспокоитесь о России? А обо мне, отец?
        При этих словах Роман Александрович побледнел, вспомнив какой страх охватил его, когда он узнал о дуэли. Но он опять подавил в себе это чувство. Александр всегда знал, как заставить отца сменить гнев на милость.
        - О вас? А разве вы, важнее России?
        - Я думал для вас важнее.
        - Да? А для вас, для вас есть хоть что-нибудь, что заботит вас больше, чем вы сами! Ведь вы не подумали ни о России, ни о своей семье! Вы подумали о матери, которая не переживет вашей смерти? И где? На войне? Нет. На дуэли! На глупой, не нужной дуэли!
        - Думаете, для нее была бы разница?
        - Может быть, и нет. Но осознание того, что вы отдали свою жизнь за родину, может быть, и не смягчило бы ее боль, но заставило бы смириться с этим, в отличие от мысли, что она растила вас для такой глупой и не кому не нужной участи.
        - Я уже просил прощения! Что вы хотите от меня! — не выдержал Александр.
        - Я хочу, чтобы вы усвоили этот урок до конца своих дней.
        - Я усвоил. Я все понял. Я был не прав. Простите меня. — Александр видел, что лицо отца смягчается. Он уже не вселял в Александра чувство вины и страха. Сейчас он видел отца, который любил его больше всего на свете.
        - Вот и хорошо. — Роман провел рукой по щеке сына. Но тут же отдернул, устыдившись своей слабости. Как же быстро он сдался. А ведь собирался еще помучить Александра. — Ну, давай, садись. Поговорить надо.
        - Да я уж постою, если вы не против. Насиделся уже.
        Роман Александрович улыбнулся, глядя на сына:
        - Ох, чувствую я, Александр, что урок для тебя даром прошел.
        - И вовсе нет. — Александр все же сел. — А император знает?
        Князь улыбнулся опять, вспомнив разговор с императором на эту тему:
        - Знает, — он попытался опять придать лицу строгое выражение, не рассказывать же сыну о странной реакции императора, а то тот и вправду решит, что ему все дозволено, — император счел, что ты уже достаточно наказан. На этот раз. Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Завтра император уезжает из Тильзита и ты, разумеется, поедешь с ним.
        - А ты?
        - А я еду в Париж.
        - Правда? Я тоже хочу!
        - Ты едешь в Петербург.
        - Ну конечно. Я в Петербург, а вы в Париж. Вам всегда достается самое интересное. У вас там дела?
        - Александр отправил меня туда представлять интересы России, пока не прибудет постоянный посланник.
        - Маменька расстроится. Вы надолго?
        - Я не знаю. Надеюсь, что нет. Объясни ей все. И пусть она не беспокоится. Позаботься о ней в мое отсутствие. О ней и о сестре. И веди себя прилично, пока меня не будет.
        - Конечно. Все понял. — Александр уже предвкушал полную свободу. — Скажите, отец. А вы бы могли извиниться, если бы были не правы?
        Роман заинтересованно посмотрел на сына:
        - Ну и перед кем же ты собрался извиняться? Кого ты успел в тюрьме обидеть?
        - Да никого. Так смогли бы, или нет?
        Князь, задумавшись, не надолго замолчал. Все знали о высокомерии и надменности Романа Александровича. Он никогда не считал себя виноватым и никогда не перед кем не извинялся.
        - Ну, я не знаю. Порой бывает очень трудно сказать «прости». — Он серьезно посмотрел на сына. — Но если бы этот человек был очень дорог мне, и у меня не было бы никаких сомнений, что я обидел его и был не прав и что могу потерять его, то, наверное, да, я смог бы попросить прощения. Так кого же ты обидел?
        - Меньшикова. Мы с ним поссорились, потому что я усомнился в своих друзьях.
        - Понимаю. — Князь опять о чем-то задумался. На этот раз его молчание затянулось несколько дольше. — Знаешь, Александр, хоть мне и не нравится поведение твоего друга, но я думаю, что он благородный человек…
        - Я тоже так думаю. — Перебил Александр отца.
        - Да. Но. Не стоит доверять чужому человеку, пусть даже другу так же, как ты доверяешь себе. Люди — сложные существа, никогда не знаешь, что от них ожидать.
        - Почему ты так говоришь?
        - Потому, что я знаю, что это правда.
        - А откуда ты узнал о дуэли?
        - Откуда? — Лицо князя стало беззаботным и веселым. — Капитан, который арестовал тебя, доложил мне об этом. Ты должен радоваться, что он доложил об этом мне, а не императору.
        - Чему же радоваться-то? Столько дней в тюрьме. Вот спросят меня когда-нибудь, был ли я в Тильзите во время переговоров. И я что скажу? Да был, только в тюрьме сидел?
        Роман рассмеялся, увидев обиженное лицо сына. Нет, какой же он все-таки еще ребенок. Неужели и он в его возрасте был таким же:
        - Ну, ступай. Друзья тебя заждались.
        - Конечно. — Александр подошел к отцу и обнял его. — Я люблю тебя. Возвращайся скорее. — Но тут же смутился и выбежал из кабинета.
        Его друзья до сих пор стояли в коридоре, подперев собой стену. Александр подошел к поручику Меньшикову:
        - Извини меня, друг. Я был не прав. Никто больше меня не сожалеет об этом. Вот тебе моя рука, — он протянул руку поручику, — последний раз прошу. Если откажешься, пойму. Но мне бы очень этого не хотелось.
        - Да? — Поручик усмехнулся. — Мне тоже. Люблю тебя, чертяку. — Он рассмеялся и с силой пожал протянутую руку.
        - Вот и отлично. А теперь, как свободные люди, отметим это!
        Глава 2

1807 ГОД. ПЕТЕРБУРГ.
        Екатерина Алексеевна хлопотала по дому, давая указания слугам. Сегодня из Тильзита должны были вернуться муж и сын. Екатерина Алексеевна скучала по мужу и волновалась за сына, у которого словно был талант притягивать к себе неприятности. Роман Александрович из Тильзита ей не писал, и она не знала, что там происходит. Лишь накануне она получила небольшую записку об их возвращении. Князь написал ее до того, как было принято решение о назначении его посланником в Париж, и поэтому Екатерина Алексеевна ожидала их обоих, и не знала, что Александр вернется один. Мало ей было беспокойства за сына, так еще и дочь от него не отставала. Девочке недавно исполнилось шестнадцать, и она и без того не отличавшаяся послушанием, вообразила себя взрослой, и с этого времени совершенно отбилась от рук. Нет, она не ругалась, не ссорилась, а, просто спокойно выслушав, что ей говорили, все делала по-своему.
        - Маменька, маменька, они приехали! — в комнату вбежала молоденькая девушка, вся раскрасневшаяся от возбуждения. Из идеальной прически выбилось несколько светлых локонов.
        - Приведите себя в порядок, Анна, — строго сказала княгиня, неодобрительно глядя на дочь, — вашему отцу, ваше поведение очень не понравится.
        - А папенька не приехал. Я в окно видела. Приехали Александр и три молодых офицера.
        - Тогда тем более приведите себя в порядок.
        В этот момент послышались шаги, и в комнату почти вбежал Александр. С ним, как и говорила Анна, были трое его друзей.
        - Матушка — Александр весело подошел к матери и нежно коснулся губами ее руки.
        Екатерина Алексеевна смотрела на сына и понемногу тревога, и беспокойство стали отступать. Ведь он был здесь, живой и здоровый.
        - Александр. — Она нежно провела рукой по его волосам. — Вот вы и вернулись. Я так ждала.
        Молодой человек посмотрел на мать, улыбнулся ей. Только сейчас он почувствовал, как соскучился по ней, по этому дому, по ненормальной сестренке, которая до поры до времени тихонько стояла в стороне. Но лишь стоило Александру поприветствовать матушку, как она с визгом и криком бросилась ему на шею.
        - Анна! — княгиня была в ужасе. Да, у ее детей были хорошие отношения, но нельзя же так при посторонних.
        Александр, тоже отлично понимая, что сестра ведет себя неприлично, отстранился от нее и строго сказал:
        - Анна Романовна, я тоже очень рад вас видеть. — Поначалу Анна смутилась от его реакции. Но, внимательно приглядевшись к брату, заметила, что, несмотря на его строгость, его глаза светились радостным и веселым блеском.
        - Позвольте представить поручики Репнин Николай Александрович, Меньшиков Петр Алексеевич и Воронцов Андрей Николаевич — мои друзья. Моя матушка княгиня Екатерина Алексеевна, моя сестра Анна Романовна.
        После обоюдных любезностей княгиня пригласила всех в гостиную.
        - А где же ваш отец? — Тихонько шепнула она сыну. — Он сейчас у императора?
        - Нет. Видите ли, — Александр запнулся, он так не хотел расстраивать мать, но знал, что от этого известия она расстроится, — случились непредвиденные обстоятельства. Все решилось в последний момент. Он отправился посланником в Париж. Но вы не беспокойтесь, — поспешил он успокоить княгиню, — это не надолго. На месяц, может чуть больше. Пока не определяться с постоянным послом.
        Княгиня грустно улыбнулась сыну. На месяц, может больше. Если бы он знал, как это долго.
        - Конечно. Интересы государства превыше всего, — сказала она твердо и уверенно.
        Николай Репнин сразу же обратил на девушку внимание. Красива, своевольна, непосредственна, а главное сказочно богата. Роман Александрович уж точно не поскупится на приданное. Все эти мысли вились в его голове, но еще не оформились в окончательное решение, когда он мило и любезно беседовал с княгиней. Но стоило ему поймать на себе заинтересованный взгляд Анны и заглянуть в ее бездонные глаза, как что-то шевельнулось в его душе, и он понял, что сделает все возможное, чтобы она стала его женой. Анна же рассматривала его, кажется без всякого стеснения, улыбалась ему, и использовала каждый удобный момент, чтобы заговорить с ним и обратить на себя его внимание. Княгиня была в ужасе от такого поведения дочери. Так открыто выказывать молодому человеку свое расположение, тем более которого знаешь несколько минут, было неприлично. Александр же не обратил на это особого внимания, зная своевольный характер сестры. Он принял это за очередную блажь и желание поступать наперекор существующим условностям.
        - И какие же у вас планы, Александр? — поинтересовалась княгиня. Сын успел сообщить ей о том, что император предоставил им отпуск.
        - Мы все вместе собирались поехать в имение к Андрею. Его родители сейчас там и любезно пригласили нас провести отпуск у них.
        - Очень хорошо. Летом в деревне прекрасно. — Княгине вспомнилась ее молодость, когда они с Романом ненадолго, но каждое лето уезжали в деревню. В отличие от мужа, который не мог долго выносить тишину и покой деревенского быта, она с удовольствием осталась бы там навсегда. — Я бы тоже с удовольствием отдохнула от петербургской суеты.
        - Вот еще! И что там интересного, в деревне! Петербург, балы — вот это жизнь! — Вступила в разговор Анна. — А вы Николай Александрович, тоже едете в деревню? Вы тоже хотите отдохнуть от петербургской суеты?
        Репнин немного смутился от этого вопроса, столько насмешки ему почудилось в нем. Он и, правда, собирался вместе с друзьями к Воронцову, но сейчас его планы резко изменились. Он видел, что нравится Анне.
        - Да, мадмуазель, я собирался поехать. Но у меня есть некоторые дела в Петербурге, и может быть, я поеду туда чуть позже.
        - Вот как! — Александр был удивлен. — А ты нам об этом не говорил. Мы же собирались отбыть через пару дней.
        Николай немного смутился от его пристального взгляда. Его рука потянулась, было к воротнику, который показался ему в эту минуту уж слишком тугим. Он чувствовал, что все смотрят на него и ждут объяснения его внезапного решения. Он перевел взгляд с Александра на Анну и тут же опустил руку. Лучше бы он смотрел куда угодно, но не на нее. Она улыбалась ему, и Николаю показалось, что Анна поняла причину его желания остаться в Петербурге. А если поняла она, то поняли и все остальные. Но если и поняли, то вида не показали. Его друзья по-прежнему ждали объяснений.
        - Совершенно верно, не говорил. Как-то возможности не было. Надо еще дома побывать. Я присоединюсь к вам позже.
        Александр Романов подозрительно посмотрел на друга, потом на сестру. Он видел, что Репнин заинтересовал Анну, и что Анна нравится Николаю. Улучшив свободную минуту, он отвел Репнина в сторону:
        - Послушай, Николя. Я вижу, тебе нравится Анна, но она моя сестра.
        Николай попытался, было протестовать и говорить, что Александру все показалось, и он все не правильно понял, но Александр решительным и властным жестом, что было на него совсем не похоже, прервал его.
        - Может быть, мне и показалось. Спорить не буду. Но я хочу, чтобы ты знал. Я не против, если у вас возникнут взаимные чувства. Но если ты позволишь себе что-то лишнее или как-либо обидишь ее, я не посмотрю, что ты мой друг и просто убью тебя. Так что прежде чем ты дашь ей повод думать о тебе, хорошенько подумай, любишь ли ты ее и нужна ли тебе Анна.
        - Ах, какие мы грозные! — Николай Александрович был раздражен реакцией Александра. — Не смей угрожать мне, хорошо? У меня и в мыслях не было обидеть ее. И я не знаю, что ты там себе напридумывал. Я отлично помню, что она твоя сестра. И если захочу ухаживать за ней, то только потому, что буду иметь серьезные намерения. Надеюсь, вы не против, Александр Романович?
        Александр усмехнулся: — Не против.
        - Благодарю покорно, — поклонился Репнин.
        Александр видел, что Николай разозлен, что ему не понравились нравоучения. Но ему было решительно все равно. Анна была его сестрой. И если бы кто-нибудь обидел ее, пусть даже его лучший друг, он, не задумываясь, убил бы любого. Так было в детстве, так осталось и сейчас.
        - Ну, брось злиться, Николя, — примирительно сказал Александр, — не хотел тебя обидеть, просто предупредил. Если бы у тебя была сестра, ты бы меня понял.
        Когда друзья прощались перед уходом с хозяевами, Анна незаметно вложила в руку Николая маленький листочек бумаги.
        Александр со своими друзьями собирался выехать в деревню через пару дней после возвращения из Тильзита. Но погода распорядилась иначе. Уже неделю лили проливные дожди, дороги размыло, и пускаться в путешествие в такую погоду было полным безумием. Но отпуск молодых друзей уже заканчивался, и они рисковали провести его остаток в полу-опустевшем Петербурге. Большая половина знати разъехалась по своим имениям еще до дождей. Поэтому друзья приняли решение ехать к Воронцову и больше поездку не откладывать.
        Всадники уже несколько часов были в пути. Решили ехать верхом. Карета могла увязнуть в грязи и задержать путешественников. Ехали молча. Александр был раздражен. Он весь промок, был голоден и клял себя за то, что не остался в Петербурге, как Репнин. Андрей Воронцов был, кажется того же мнения, что и Александр. Лишь Меньшикову было все равно, что он вымок до нитки. Он ехал, смотрел по сторонам и насвистывал веселую песенку. Лошади вязли в грязи, но покорно шли вперед, управляемые наездниками. Если бы не дождь, Александр получил бы огромное удовольствие от этой поездки. Впрочем, на удовольствие он и рассчитывал, когда отправился в это путешествие. Но дождь лил сплошной стеной, и красоты родины совсем не радовали его. До имения Воронцовых было часов двенадцать пути, но это в хорошую погоду и при сухих дорогах. Они были в дороге уже шесть часов, но не проехали еще и половины.
        - Слушай, Александр, здесь миль через десять будет имение Горчакова Владимира Ивановича. Они с моим отцом дружны. Мы могли бы заехать к ним, обсушиться, перекусить. А потом бы поехали дальше. — Попытался хоть как-то разрядить обстановку Андрей.
        - Горчаков, это который? — Александр приободрился. Бокал хорошего вина и вкусный обед, это то, что сейчас ему было необходимо.
        - Ты его не знаешь. Младший брат князя Горчакова. Двадцать лет назад женился на своей крепостной.
        - Что!!! — Разом крикнули Романов с Меньшиковым. — И ты хочешь, чтобы мы поехали к ним!
        - А я и не знал, что вы так к этому отнесетесь. Владимир Иванович очень хороший человек. И если он полюбил девушку, а она оказалась крепостной, и он женился на ней, а не сбежал как трус, то это только делает ему честь.
        - Вряд ли так думали его родители и общество — рассмеялся Меньшиков.
        - Вы правы. Семья отказалась от него. Императрица выслала его в имение. А петербургское общество благополучно о нем забыло. Но знаете что? Это самая счастливая пара, после моих родителей, конечно, которую я когда-либо видел. И у них очень хорошие дети — Иван и Елизавета.
        - Дочка значит. — Веселился Меньшиков. — Хорошенькая?
        - Я не знаю. Последний раз я видел ее два года назад. Ей тогда было пятнадцать. Совсем ребенок.
        - Ну что ж, не с голоду же нам помирать, пока мы доберемся до твоего имения. Едем к Горчакову! — Александр пришпорил своего черного породистого коня. — Никогда не видел крепостную в роли княгини. Если она хороша собой, то это может служить оправданием для твоего Владимира Ивановича.
        После того, как было принято решение остановиться у Горчакова, приободренные всадники, стали продвигаться быстрее и через два часа благополучно добрались до красивого, но несколько потускневшего имения.
        Их встретил сам хозяин. Это был высокий, красивый мужчина. Светлые волосы, промокшие от дождя, ниспадали ему на лоб и прикрывали его голубые, светлые глаза. Он по отцовски обнял Андрея и любезно пригласил гостей в дом. Александр, привыкший к петербургской сдержанности, был немного удивлен искренней радости хозяина. Скинув мокрые плащи у входа, молодые люди прошли в гостиную.
        - Андрей, как я рад тебя видеть! Как повзрослел, мой мальчик! Возмужал!
        - Я тоже рад вас видеть, Владимир Иванович. Позвольте представить мои друзья поручик Романов Александр Романович и поручик Меньшиков Петр Алексеевич.
        - Очень рад, господа. — Горчаков бегло, но внимательно взглянул на Александра. — Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. У нас все по-простому, не как в Петербурге.
        - Благодарим вас, Владимир Иванович. Именно для того чтобы отдохнуть от Петербурга, мы и отправились в это путешествие. — Александр слегка поклонился.
        - Владимир, я слышала у нас гости. — В гостиную вошла очень красивая женщина. Александр был очарован. В этот момент он понял хозяина дома. Ради такой женщины можно отказаться ото всего. Меньшиков так же с интересом разглядывал хозяйку.
        - Натали. У нас и, правда, гости. Андрей и его друзья.
        - Мадам — кавалергарды дружно приветствовали даму.
        - Очень рада.
        Александр вглядывался в эту женщину и пытался отыскать хоть какие-нибудь следы ее крепостного прошлого. Но безрезультатно. Она ничем не отличалась от петербургских дам, разве что была более нежной, наивной и прекрасной. Если бы Андрей не сказал кто она, Александру бы не пришло в голову ничего подобного.
        - Боже мой! Вы же все промокли! Владимир, — посмотрела она укоризненно на мужа, — молодые люди совсем вымокли, а вы встречаете их пустыми разговорами. Я сейчас же прикажу приготовить комнаты. Переоденетесь в сухую одежду, а потом обедать.
        Все это она произнесла быстро и так же быстро исчезла. Лишь аромат ее духов остался витать в воздухе, доказывая молодым людям, что она была реальностью, а не галлюцинацией.
        Когда Александр вошел в отведенную ему спальню, он наконец-то смог внимательно оглядеться. Дом был обставлен со вкусом, но в нем явно ощущалась нехватка денег. Ничего лишнего и шикарного. Бедность обитателям дома не грозила, но и богатство тоже. Когда молодой человек переоделся и спустился в гостиную, его ждал еще один сюрприз. Друзья уже сидели за столом, как и хозяева дома. Он почти не взглянул на хозяйку, которая совсем недавно казалась ему самым прекрасным и очаровательным созданием. За столом сидели еще двое незнакомых ему людей — молодой человек лет пятнадцати, точная копия своего отца и молоденькая девочка, точная копия своей матери. Александр не мог отвести от нее глаз. Сердце сначала пропустило удар, а затем забилось с такой бешеной силой, что Александру показалось, что оно сейчас выскочит из груди. Она смотрела на него из под опущенных ресниц. Легкий румянец выступил на ее щеках.
        - Александр Романович, это мой сын Иван, моя дочь Елизавета.
        Александр пробормотал несколько любезных слов и сел на отведенное ему место. Иван Владимирович был не только внешне похож на отца. Он был так же приветлив и обаятелен. Весь обед он бросал восхищенные взгляды на кавалергардские мундиры своих гостей и болтал без умолку, задавая вопросы о службе, об императоре, о Тильзите, о Петербурге. Елизавета же, наоборот, за все время обеда произнесла лишь пару слов, отвечая на вопросы Александра, который пытался поближе познакомиться с девушкой. Меньшиков поначалу тоже пытался ухаживать за Лизой, но Александр быстро дал ему понять, что он имеет на нее виды.
        После обеда, так и не поняв, понравился ли он Елизавете, Александр с друзьями отправился в путь. Хозяева предлагали гостям остаться, и Александр был с ними полностью согласен, но Андрей настоял на отъезде. Родители ждали их сегодня, и он не хотел, чтобы они волновались. Недовольный Александр, попрощавшись с хозяевами и бросив последний взгляд на Лизу, вышел на улицу. Дождь все не прекращался. Но как будь-то, им было этого мало. К дождю присоединился его лучший друг ветер. Уже через пять минут трое всадников были уже опять мокрые и остаток пути провели в полном молчании. Но сейчас эта поездка не казалась Александру такой уж ужасной, дождь таким уж мокрым, а ветер таким уж холодным. Молодого человека согревали мысли о Лизе, и он был счастлив. Александр понял, что он просто влюбился.
        Александр зря завидовал Николаю Репнину. Поручик хоть и остался в Петербурге, но ему так же, как и друзьям, довелось в эту ночь мокнуть под беспощадным дождем. Николай, как только представилась возможность, прочел записку, которую передала ему Анна. Она назначала ему свидание. Но из-за того, что Александр задержался в Петербурге, его пришлось перенести. Все эти дни он был гостем в доме Романовых, все эти дни он видел Анну, но остаться с ней наедине ему так и не удалось. Это мучило Николая. А Анну кажется, веселило его бессилие и нерешительность. Она насмешливо наблюдала за ним и как будь-то, нарочно использовала каждый момент, чтобы прикоснуться к нему. Николай злился и на нее и на себя. Особенно на себя. Он с ужасом чувствовал, что влюбляется в нее с каждым днем все больше и больше. А это сейчас было совсем не кстати. Он нуждался в ясности мысли, чтобы осуществить свой план. Накануне отъезда Александра, когда Николай уже уходил, Анна успела шепнуть ему:
        «Завтра, в одиннадцать, там же».
        Николай ничего не ответил, лишь попрощался с хозяевами и поспешно вышел. Он знал, что не должен был встречаться с ней наедине. Что если Роман Александрович узнает, то Николаю лучше забыть о свадьбе. Но, а с другой стороны, посватайся Николай и князь все равно ответит ему отказом. Поручик это знал наверняка. Значит, единственная возможность жениться на Анне, это скомпрометировать ее. Тогда у Романова не будет иного выхода, как дать свое благословение. И то, что князь сейчас во Франции, а Александр в деревне как раз кстати. После мучительных колебаний, решение было принято. И вот в эту ночь поручик Репнин мок под проливным дождем в парке особняка князя Романова. Летняя беседка не защищала от дождя. Дождь помешал Николаю заметить все очарование летнего сада. Но он прождал уже больше часа, а Анна так и не появилась. И сейчас этот сад казался ему самым ужасным, самым отвратительным местом на свете. Этот дождь, эти деревья, покрытые зеленой листвой, эти цветы, переливающие разными красками, словно смеялись над ним, над его глупостью и доверчивостью. Смеялись, так же как и их хозяйка, которая просто
пошутила над своим неудачливым поклонником.
        - Вот значит как! — В ярости крикнул поручик. — Ты все равно будешь моей! Клянусь всем дорогим, что у меня есть! Ты будешь моей!
        Ответом ему была лишь тишина, и даже птицы, которые обычно радовали своим веселым пением, сейчас молчали. Николай чувствовал себя оскорбленным и обиженным. Она посмеялась над ним, просто посмеялась. Поручик вышел из беседки и медленно побрел к ограде. Вдруг взгляд молодого человека упал на клумбу с цветами. Николай злорадно улыбнулся:
        - Любите цветы, Анна Романовна? Я тоже. — И он в бешенстве стал топтать не в чем неповинное чудо природы. Когда с этим было покончено, Репнин немного успокоился. Он закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше. Отказаться от нее? Забыть о ней? Нет. Самолюбие поручика было уязвлено. Но, став его женой, она принесет ему гораздо больше, чем возьмет. Дойдя до забора, он толкнул потайную дверь, о которой ему рассказала Анна, и выбрался из сада. В стороне за углом его ждала карета. Николай поморщился от досады, вспомнив, как заносчиво мечтал, как приведет княжну в эту карету. А вот сейчас, вместо нежных слов, поцелуев и объятий, он в полном одиночестве брел мокрый и униженный к своему убежищу. Кучер безразлично похрапывал на своем месте. Разъяренный поручик подошел к нему и с силой толкнул: — Что храпишь, бездельник! Разве это твоя работа!
        - Так барин, — залепетал бедняга. — Вас долго не было, вот я и решил…
        - Да кто ты такой, чтобы что-то решать! Ты, ничтожество! Холоп! — Николай был в бешенстве. Он понимал, что кучер ни в чем не виноват, но ему было просто необходимо на кого-то выплеснуть свой гнев. — Дверь открой! Или я что сам должен этим заниматься!
        - Сию минуту, барин. — Он соскочил на землю и услужливо распахнул дверцу перед Репниным.
        Николай, немного успокоившись, сказал уже более миролюбиво:
        - Домой давай. Да побыстрее.
        - Будет сделано, Николай Александрович. Оглянуться не успеете.
        Оказавшись в теплой и сухой карете, Николай смог, наконец, хорошенько подумать. Он понял, что просто неправильно вел себя с ней. С этого момента все будет по-другому.

1807 год. Париж.
        Приехав в Париж, его высочество Романов Роман Александрович, расположился в красивом старинном особняке, который Наполеон отвел под посольство Российской Империи. Князь въехал в Париж в свите императора. Наполеона встречали, как победителя — толпы народа вывалили на улицы, грохотали пушки. Настроение французов было радостное и веселое. Свита Наполеона сверкала красками мундиров и золотом эполет. Русский князь резко выделялся во всем этом роскошном и великолепном блеске. Он ехал рядом с Наполеоном в темном гражданском костюме, без каких-либо знаков отличия, надменно и высокомерно посматривая на толпу. Взгляд князя не выражал ни радости, ни печали. Просто безразличие. Наполеон же был очень рад встрече, которую устроили ему его подданные.
        - Видите, ваше высочество. — Обратился Наполеон к Романову, пытаясь перекричать толпу. — Вот так встречают победителей. — Наполеон выдержал паузу. — Нас с вами.
        Губы князя растянулись в искренне-насмешливой улыбке:
        - Так французы встречают победителей, ваше величество. Но вы не видели, как встречают их русские. Как знать, может быть, когда-нибудь увидите. — В тон Наполеону ответил русский.
        На мгновение улыбка погасла на губах Наполеона. Он понял плохо скрытый намек князя. Настроение Наполеона резко ухудшилось, но он решил не вступать в конфронтацию с князем, тем более что тот, кажется, забыв о своих словах, продолжал разглядывать толпу.
        - Я надеюсь, резиденция, отведенная под посольство, вам понравится. — Это было последнее, что Наполеон сказал Романову.
        - А я в этом совсем не сомневаюсь, ваше величество.
        Роман Александрович только успел войти в свои покои, как ему доложили о прибытии курьера из России. Молодой офицер, привезший письмо, еле держался на ногах.
        - Ваше высокопревосходительство. У меня срочный пакет от императора.
        Князь брезгливо поморщился, уловив запах пота, исходивший от офицера:
        - Чую, что срочный, — усмехнулся он.
        На щеках офицера, которому было лет восемнадцать, выступили красные пятна.
        - Прошу прощения, ваше высочество. Я очень торопился, у меня не было времени привести себя в порядок. — Забормотал молодой человек.
        Романов вздохнул и взял пакет:
        - Оно у вас есть сейчас. Используйте его по назначению.
        В письме император писал, что уже назначил посла — графа Петра Андреевича Толстого. В ближайшее время он отправится из Петербурга и скоро будет во Франции. «Но, — писал император, — Роман Александрович, я прошу вас задержаться в Париже. Дело в том, что граф ярый приверженец союза с Пруссией и очень не любит Францию и императора Наполеона». Далее Александр просил присмотреть за послом, и только убедившись в его лояльности, Роман Александрович может покинуть пределы Франции. Это письмо совсем не обрадовало князя. Оно отодвигало возвращение на родину на неопределенный срок.
        В этот момент вошел камердинер и принес корреспонденцию. В основном это были приглашения на балы к высшим лицам Французской Империи.
        - М-да. Новости здесь распространяются так же быстро, как и в России. Я только приехал, а весь Париж уже в курсе.
        - Что, ваше высочество? — спросил камердинер.
        - Ничего. Ступай.
        Роман сел за стол и стал просматривать приглашения. Из большой стопки он выделил одно — приглашение от князя Талейрана. Он какое-то время повертел его в руках, о чем-то лихорадочно соображая. Потом еще раз перечитал его. Приглашение как приглашение, ничем не отличавшееся от остальных, если бы не несколько слов приписанных рукой князя «Надеюсь на близкую дружбу». Взгляд русского посланника уставился прямо перед собой в холодную пустоту, листок бумаги белел в его руках. Совершенно неожиданно на губах Романова появилась легкая улыбка, глаза блеснули азартным блеском. Тряхнув головой, словно отгоняя от себя ненужные мысли, он встал и, бросив приглашение на стол, подошел к большому открытому окну. Париж встретил его теплым и ясным днем. Роман обратил бы внимание на это раньше, если бы не толпа орущих подданных и не унизительный привкус поражения, который он почувствовал, въехав в Париж.
        - Да, ваше величество. Когда-нибудь, я обязательно увижу, как русский народ встречает своих победителей. А вы увидите, как ваши подданные, встретят русского императора, когда он во главе своих войск, войдет в Париж.
        Отойдя от окна, он опять бросил взгляд на стол, на котором лежали приглашения.
        - Мы с вами, господин Талейран, обязательно станем хорошими друзьями.
        Роман Александрович выбрал из всей стопки приглашение Талейрана не случайно. Французский министр еще в Тильзите вел себя очень странно. Он говорил о благе Франции, о Наполеоне. Но Роману показалось, что эти два понятия он несколько различает. Потом всю дорогу до Парижа он вел пространные разговоры о России, о дружбе между Россией и Францией, о Наполеоне, который не задумывается о последствиях.
        И вот в этот вечер его высочество князь Романов был гостеприимно принят министром иностранных дел Французской Империи князем Шарлем Морисом Талейран — Перигором. В доме устраивали бал в честь победы французских войск. Роман Александрович был почетным гостем на этом пиршестве.
        - Интересную роль вы для меня отвели, ваше сиятельство. — Обратился русский к французу, когда они, наконец, смогли остаться одни. Хотя одни, это слишком сильно сказано. Разве можно остаться одним на балу? Повсюду слышалась музыка, дамы и кавалеры кружились в танце. Дом был полон народу. — Бал по поводу победы французских войск. Уж, не над русскими ли? — Роман ухмыльнулся. — А я значит ваш трофей? Почетный гость! Русский зверь в клетке!
        При этих словах Талейран громко рассмеялся. Стоявшие ближе к ним, стали оборачиваться.
        - Русский медведь что ли? — Талейран внимательно оглядел Романова. — А знаете, что? Вы совсем не похожи на медведя. Да и на трофей тоже.
        - Странно, почему же тогда я себя так ощущаю! — притворно изумленно воскликнул русский.
        - Это потому, — французский министр понизил голос до шепота и доверительно наклонился к Романову, — что у вас здесь мало знакомых. А мужчина в чужой стране, без друзей, без женского внимания, всегда ощущает себя неуютно.
        - Да ну! Знаете по собственному опыту?
        Француз опять улыбнулся своему гостю. Русский принял правила игры. Сейчас они понимали друг друга как никогда.
        А в это время на небольшом отдалении от хозяина дома и его гостя стояли двое, которые о чем-то оживленно беседовали и время от времени бросали взгляды в сторону двух мужчин. Эти двое были мужчина и женщина. Мужчина обладал заурядной и незапоминающейся внешностью. Его нельзя было назвать красивым или некрасивым. Просто человек, который ничем не выделялся из толпы. А вот женщина, наоборот, была настолько хороша, что постоянно притягивала к себе восхищенные мужские взгляды. Но она, кажется, не обращала на это никакого внимания, а была увлечена беседой со своим неприметным знакомцем. Сначала они разговаривали мирно, но потом, кажется, о чем-то не поладили. Женщина стала упорствовать, а мужчина ее убеждать. Если бы кто-то хорошенько присмотрелся, то заметил бы, что темой разговора были французский министр или его русский друг.
        - Вам же это ничего не стоит, моя дорогая, — убеждал мужчина. — Бросьте упорствовать. Мне помнится, у вас были кавалеры гораздо хуже. Что вам еще нужно — знатный, красивый, богатый мужчина. Или вы что, тоже наслушались сказок о русских варварах?
        - Но этот. Я думала, будет какой-нибудь безрассудный мальчишка. А этот, совсем не похож на человека, которым можно управлять, — упиралась красавица. — У вас ничего не получится. Он не станет делиться со мной своими планами, даже в моей спальне.
        - Об этом мы подумаем потом. А сейчас ваша задача, первая задача, очаровать его, понравиться ему. Я думаю для вас, это будет не сложным заданием.
        - Ну, я не знаю. Такие люди умеют только брать. Они никогда ничего не дают взамен.
        - Ну, все, прекратите! — Мужчина начал терять терпение. — У вас все равно нет другого выхода. Или русский князь окажется в вашей постели, или ваш дорогой брат — на виселице.
        - Нет! — Испуганно вскрикнула дама. — Не трогайте Жана. Я сделаю все, что вы хотите. Но я вас предупредила — от русского вы ничего не получите. Неужели вы не видите? Он такой же холодный, как и его Россия.
        - Ну, вот и растопите его холодное сердце. Вы же просто волшебница в таких делах. — Противно-елейным голосом произнес собеседник.
        Женщина посмотрела на него и брезгливо поморщилась:
        - Вы самый отвратительный мужчина, которого я когда-либо встречала.
        - Я тоже вас обожаю, — рассмеялся собеседник. — Но, а сейчас к делу. И не затягивайте с этим. Я удаляюсь.
        - Как, постойте! Вы что же оставляете меня здесь одну?
        - Помилуйте, мадам. А вы что хотите, чтобы я составил вам компанию? В таких делах третий — лишний. — Мужчина галантно поклонился даме и не спеша стал пробираться к выходу.
        Не успел он удалиться, как к его спутнице стали подходить кавалеры, приглашая ее на танец.
        Поручик Романов был в отличном расположении духа. Он готовился к балу, который давал граф Воронцов в своем имении. Приглашенных было столько, что Воронцов боялся, что огромный зал не сможет принять всех гостей. Поэтому он приказал открыть и освободить от мебели все прилегающие к бальному залу комнаты. Сегодня на балу должны были быть многие петербургские знакомые Александра. Но не их ждал молодой человек в этот вечер. Единственный гость, который занимал мысли Александра это Горчакова Елизавета Владимировна. Лиза, как называл про себя Александр эту девушку.
        - Лиза. — Произнес он мечтательно, разглядывая себя в зеркало. — Где ты сейчас? Что делаешь? О чем думаешь? Нет. О ком думаешь? Может быть обо мне?
        - Разговариваешь сам с собой? — Андрей Воронцов открыл дверь и вошел в комнату.
        - А тебя, что стучать не учили? — повернулся Александр к другу.
        - Извини. — Смутился Андрей. — Наверное, я просто забыл. Я хотел поговорить с тобой.
        - Ну, давай. Наверное, должно быть что-то срочное, если ты забыл постучать. — Александр отошел от зеркала, скрестил руки на груди и выжидающе уставился на друга.
        - Я хотел поговорить с тобой о Лизе Горчаковой.
        - Лиза. — Александр улыбнулся. — Правда, это самое красивое и очаровательное имя, как и его хозяйка?
        - Александр, я не шучу.
        - Я тоже! Я тоже, Андрей! Понимаешь, я, я никогда не встречал подобной женщины! — Восхищенно воскликнул Романов.
        - Мне помнится, я уже что-то подобное от тебя слышал. Только эти восторги были обращены к другим дамам.
        - К другим? Да нет. В этот раз все по-другому. Я влюбился, понимаешь?!
        - И что? — Андрей смотрел на него так спокойно, что это немного охладило пыл Александра. — Даже если влюбился. Это ничего не значит. Не трогай ее, Александр.
        - С чего бы это! Сам имеешь на нее виды! — Ощетинился Александр.
        - Нет. Она мне, как сестра. Она еще совсем ребенок. Ты сломаешь ей жизнь.
        - С чего это?!
        - Она не такая, как все.
        - Я об этом знаю. Она особенная.
        - Да, особенная. А когда ты поиграешь в свою любовь, станет как все остальные.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Что ты можешь дать ей, Александр? Хочешь поиграть с ней и бросить? Это будет твое деревенское приключение?
        - Да ты что!!! — Александр вплотную подбежал к Андрею, руки непроизвольно сжались в кулаки. — Я люблю ее!
        - Как же легко ты разбрасываешься подобными словами. Сколько раз и скольким женщинам ты говорил это!
        - Вот значит, какого ты обо мне мнения! Спасибо друг!
        - Я о тебе самого хорошего мнения! Хорошо. Ты любишь ее. Допустим, она ответит тебе взаимностью. И что дальше?
        - Что дальше? Ну. Я. — Смутился Александр. — А что бывает дальше?
        - А дальше бывает по-разному. Либо ты бросишь ее и уедешь в Петербург, либо ты женишься на ней.
        - Женюсь? — Кажется, эта мысль удивила Александра. Он задумался. Но потом, довольный принятым решением, улыбнулся. — Ну конечно, я женюсь на ней. И мы всегда будем вместе. Это то, чего я хочу больше всего на свете.
        Андрей удивленно уставился на друга:
        - Да ты с ума сошел! Опомнись! Кто тебе позволит?!
        - Ну, я уже взрослый и могу сам принимать решения.
        - Да?! Твой отец, никогда, ты слышишь, никогда, не позволит тебе жениться на дочери бывшей крепостной.
        - А при чем здесь отец?!
        - А ты не понимаешь?
        - Нет! Даже если ее мать бывшая крепостная, то отец из старинного дворянского рода…
        - От которого отказалось общество, семья. — Перебил Андрей Александра. — Которого сослали в деревню, лишили наследства, который ничего не может дать своей дочери в приданное.!
        - Причем здесь приданное! Мне оно не нужно! Это совсем не важно! Неужели это важно для тебя, Андрей?
        - Причем здесь я! Я очень хорошо отношусь к Горчакову и его семье. Но твой отец. Ты, правда, думаешь, что для него это будет неважно? Что это будет неважно для твоей матери, для твоих родственников, для императора. Она тебе не пара, Александр!
        - Но я люблю ее! Ведь Горчаков женился на крепостной, и он счастлив. Я видел это!
        - Да. Но ты — не Горчаков. Не обманывай себя, Александр. Ты, как твой отец. Ты не сможешь жить в деревне, вдали от петербургского света. Тебе нужны — восхищение, поклонение, блеск. Твоя любовь растает, как снег, по приходу весны. Оставь ее. Ты принесешь ей лишь боль и несчастье. У вашей любви нет будущего.
        Андрей говорил так убежденно и уверенно, что Александр ненавидел его в эту минуту. Может быть за то, что в глубине души знал, что это правда. Но его любовь была сильнее доводов рассудка. Он любил и не мог отступить.
        - Никогда! Ты меня слышишь?! Я женюсь на Лизе и буду счастлив! — Упрямо воскликнул Александр.
        - А она, она будет?
        Андрей больше ничего не сказал. Он лишь печально посмотрел на друга и молча вышел. А Александр так и продолжал стоять на том же месте, глупо уставившись на закрытую дверь.
        После холодной погоды и проливных дождей, наконец, снова наступило лето. В Петербурге было ясно и светло, что само по себе было редкостью. Не часто погода радовала петербургских жителей. Николай принял этот дар, как знак свыше, что всем его планам суждено осуществиться. Он уже несколько дней караулил Анну у особняка Романовых. Сначала пытался встретить ее на балах. Но так как ее отец и брат были в отъезде, Анна балы не посещала. Тогда и решил Николай подкараулить девушку, проследить за ней и, использовав, какой-нибудь подходящий случай, встретиться с ней, словно случайно. Главное, решил для себя Репнин, чтобы она не догадалась, что он искал с ней встречи. Николай сидел в карете и поглядывал в окно на главные ворота петербургской резиденции его высочества. Он так сидел уже несколько часов. Любой другой на его месте уже давно оставил бы эту затею и занялся бы другой более доступной дамой. Но только не Николай. Он затаился и ждал, словно охотник, выслеживающий свою дичь. Николай был терпелив, очень терпелив. И вот к полудню его терпение было удовлетворено. Из ворот выехала карета с гербами его
высочества, на запятках кареты стояли лакеи в расшитых золотом ливреях. Николай быстро подобрался и, высунувшись из кареты, крикнул кучеру:
        - Вон за той каретой. Только не близко.
        - Будет сделано, барин.
        Карета тронулась с места и покатила по улицам Петербурга. «Только бы в карете оказалась Анна». Репнин вспомнил, как пару дней назад, он с огромным азартом преследовал такой же экипаж. Каково же было его огорчение, когда вместо Анны из него вышла княгиня Екатерина Алексеевна. Пришлось возвращаться на свой пост и ждать, ждать, ждать.
        Но на это раз фортуна улыбнулась ему. Карета, прогрохотав по мостовой, остановилась у набережной. Лакей спрыгнул на землю, и открыл дверцу кареты.
        Увидев ее, Николай понял, что в реальности она еще прекрасней, чем в его памяти.
        Княжна грациозно вышла из кареты и весело побежала к молоденькой девушке, которая уже ожидала ее.
        - Натали! — Звонкий голосок княжны, разрезал тишину сонной набережной.
        Улыбка не сходила с губ Николая, когда, выйдя из кареты, он стоял и наблюдал за этим очаровательным созданием.
        - Анна! Ну, сколько можно! Разве можно так опаздывать. — Девушка, которую Анна назвала Натали, была ровесницей Анны и хоть не такая же красавица, как княжна, но тоже очаровательна.
        - Опять опоздала! Это все маменька. Ни в какую не хотела меня отпускать. Как папенька уехал, так держит меня под арестом.
        - Она просто тебя хорошо знает. С тобой может сладить только Роман Александрович.
        - Ну что, пойдем. — Девушки направились прогуливаться по набережной, весело о чем-то болтая.
        Николай был сегодня в гражданском костюме. Он надвинул шляпу на глаза и отправился следом.
        Какое-то время девушки прогуливались в полном одиночестве. Николай ненадолго отвлекся, здороваясь со знакомым. А когда опять посмотрел на девушек, то они были уже не одни. К ним присоединились два молодых человека. Анна взяла своего спутника под руку и продолжила прерванную прогулку. Тут молодой человек наклонился к самому уху девушки, и что-то прошептал ей. До Николая донесся ее звонкий очаровательный смех. Кровь прилила к лицу Николая. Гнев охватил его с такой силой, что он в ярости сжал кулаки. Она смеялась, улыбалась ему, как совсем недавно Николаю. Вдруг Анна остановилась и стала что-то шептать своему спутнику, а тот попытался обнять ее. Анна оттолкнула молодого человека и рассмеялась.
        - Больше никогда так не делайте, Павел. За кого вы меня принимаете. — Услышал Николай, стремительно к ним приближаясь.
        - Но, Анна. Вы же сами позволили… — недоумевал молодой человек.
        - Я?! — Возмутилась девушка. — И что это я вам позволила? Руки распускать?
        Натали со своим кавалером стояли неподалеку.
        - Нет, Анна. Простите меня.
        - А вот не прощу. — Обиженно произнесла она. — Стоит быть немного приветливой с молодым человеком, и он сразу же решает, что он самый особенный и может позволить себе все, что угодно.
        - Вам нужна помощь, Анна Романовна? — Холодно спросил Николай, подойдя к молодым людям.
        - Поручик! — Радостно воскликнула княжна. — Вы разве остались в Петербурге? Неужели какая-то дама разлучила вас с вашими друзьями.
        - Вряд ли в мире существует такая женщина, которая стоит такой жертвы. — Зло бросил он и повернулся к кавалеру Анны. — Поручик Репнин к вашим услугам. Вы оскорбили женщину, и я требую удовлетворения.
        Молодой человек слегка смутился, но тут же взял себя в руки:
        - Граф Павел Григорьевич Лубинский, к вашим услугам.
        - Постойте господа! Вы что о дуэли! — Испуганно воскликнула Анна. — Но по какому праву, поручик. — Обратилась она к Репнину. — Кто вам сказал, что граф оскорбил меня.
        - По праву друга вашего брата, мадмуазель. А то, что он вас оскорбил, я видел собственными глазами.
        - А что вы собственно видели? — Она была так вызывающе надменна, что Николаю бросилось несомненное сходство девушки с ее отцом. — Двое друзей прогуливаются по набережной, девушка замерзла, а молодой человек пытается ее согреть. Граф, признайтесь, ведь все именно так и было.
        Молодой граф смотрел на Анну, и, повинуясь ее властному взгляду, произнес:
        - Да, поручик, именно так и было. У нас нет причин для дуэли.
        - Конечно, — вступил в разговор его друг, — Павел бы никогда не позволил себе ничего лишнего.
        - Поручик, позвольте представить, это моя подруга Панина Наталья Сергеевна. А это ее друг Ржевский Василий Иванович.
        Поручик поприветствовал представленных ему людей, но на графа Лубинского по-прежнему смотрел с неприязнью. И все же у него хватило ума не настаивать на дуэли. В порыве гнева и ревности он чуть было не совершил оплошность. Граф так же смотрел на поручика с подозрением.
        - Что ж, не буду вам мешать, — произнес Репнин, делая вид, что собирается уходить.
        - Куда же вы! — Анна схватила Николая за руку. — Вы нам совсем не мешаете. Тем более что граф уже со мной попрощался.
        - Но как же так, Анна! — Воскликнул Павел Григорьевич. — Ведь я так ждал!
        - Подождете еще, — понизив голос, сказала Анна графу. — Сегодня я на вас сердита и не желаю вас видеть. Ступайте.
        - Конечно. У меня дела. А вы Ржевский оставайтесь! Натали сегодня в более радужном настроении, чем Анна. — Молодой человек попрощался с дамами и отправился прочь.
        Наталья Сергеевна, вместе со своим другом, пошла впереди, а за ними Анна с Николаем.
        - Вы отчего-то сердитесь на меня, — произнесла Анна нежным и мелодичным голосом.
        - Сержусь? Ну что вы. Разве я имею право на вас сердиться?
        - Если бы вы пожелали, я бы дала вам это право.
        Николай остановился и заглянул девушке в глаза:
        - Нет уж, увольте. Хотите получить еще одно разбитое сердце в вашу копилку?
        - Почему вы так говорите? — Анна смутилась от его взгляда и опустила глаза.
        - А разве, у меня нет оснований, так говорить? Вы назначили мне свидание и не пришли. Вы давали мне понять, что я нравлюсь вам, а сами просто смеялись надо мной. Так же как сегодня смеялись над этим беднягой, вчера над другим, а завтра найдете еще одного. А может и не одного. Вы же ничего не чувствуйте, ваше сиятельство. Вы же просто играйте в чувства.
        - Значит вот как?! — Глаза Анны яростно блеснули. — Да вы просто слабак, блестящий кавалергард его величества Александра! — Иронично бросила она. — Отступили при первой же неудаче. Помок немного под дождем, увидел девушку с другим и протрубил отступление! Вы не мужчина.
        - Замолчите! — Николай сжал кулаки. — Если бы вы были мужчиной…
        - Знаю — знаю. Вы бы вызвали меня на дуэль. Странные вы существа. Из-за любой глупости вы готовы драться на дуэли и рисковать своей жизнью. Но стоит только делу зайти о чувствах, и вы ведете себя, как трусы. Чувствуйте себя униженными и оскорбленными, если вам говорят, нет. А если говорят да, но не держат слово, то это вообще конец света. А вам, никогда не приходило в голову, что мы просто хотим, чтобы нас добивались, чтобы за нами ухаживали, хотим увидеть всю силу ваших чувств! Что такое дождь, что такое снег, ветер, холод, если вы хотите увидеть ту единственную, которая царит в вашем сердце. А если она не пришла, то, что с того? Найдите ее, добивайтесь ее! Любая женщина будет ваша, если она поймет, что вы тот самый, сильный уверенный, тот который сильнее ее, который сможет подчинить ее своей воле. А вы, — Анна разочарованно вздохнула, — вы не тот самый. Вы такой же, как этот граф, как тот молодой человек, который был вчера и который может быть будет завтра. Уходите, вы не стоите моего внимания и времени, которое я на вас потратила.
        - Ну, уж нет, — прошипел Николай, схватив Анну за руку. — Я вас понял. Вам нужна грубая мужская сила. — Он придвинулся к ней плотнее и прижал к себе.
        - Ничего вы не поняли, — усмехнулась Анна. — Отпустите меня сейчас же! Если мой отец узнает, он вас убьет!
        При этих словах Николай разжал объятия.
        - Ну, вот видите. Вы ничего не поняли. Вы же не хотели отпускать меня, но отпустили. Вы просто испугались. Прощайте, Николай. Вы не тот единственный. — Анна улыбнулась ему. — Не сердитесь.
        - Нет, не прощайте! А до свидания!
        - Как знать. — Девушка рассмеялась своим веселым и звонким смехом и побежала догонять свою подругу.

* * *
        Бал был в полном разгаре. Талейран познакомил Романа Александровича со многими высокопоставленными лицами Французской Империи. Русский был любезен с мужчинами, галантен с дамами. Но при всем этом великолепии и блеске, ему было нестерпимо скучно. Роман пытался, было поближе подобраться к Талейрану, но француз, вынужденный уделять внимание всем своим гостям, постоянно куда-то исчезал. Роман был разочарован. Он видел, что Талейрану что-то нужно от него, но он никак не может решиться. Его высочество разгуливал по залу, расточая улыбки на право и на лево, и делая довольный вид. Его внимание привлекла небольшая группа людей. В окружении мужчин стояла красивая и очаровательная женщина. Роман остановился и стал наблюдать за ней. На губах князя появилась улыбка, когда он вспомнил слова французского министра о женском внимании. Женщина была любезна со всеми, но в то же время держалась на стороже, не позволяя ничего лишнего.
        - Господа, я больше сегодня не танцую. — Объяснялась она со своими кавалерами. — Пожалейте меня, я одна, а вас много.
        - Но вы же обещали, Мари. — Вздохнул юнец, который был лет на пятнадцать ее моложе.
        - Мишель, ну вы вспомните, сколько вам лет и сколько мне. Вы можете танцевать всю ночь, а я…
        - О, вы, вы самая молодая, самая красивая, самая, самая.
        Женщина рассмеялась при этих словах и легонько стукнула молодого человека веером по руке.
        - В другой раз. В другой раз обязательно.
        - Изучаете наши достопримечательности? — Роман был так увлечен зрелищем, что не услышал, как к нему подошел Талейран.
        - Это графиня Мария де Бофор. Из старинной французской аристократии. Таких во Франции осталось не много. Хороша, правда?
        Роман Александрович улыбнулся и посмотрел на Талейрана:
        - Хороша.
        - Хотите, я вас познакомлю?
        - Не стоит. На некоторые достопримечательности лучше просто смотреть. Издалека.
        - Ну, как знаете.
        А тем временем молодая женщина, словно пытаясь отделаться от навязчивых кавалеров, направилась к хозяину дома.
        - Господин министр, этот бал просто замечателен! — Вблизи она оказалась еще прекрасней.
        От нее исходило столько теплой и жизненной энергии, что Роман немного смутился.
        - Мари, вы сегодня просто очаровательны.
        - Как, князь, только сегодня? — Ее губы расплылись в мягкой и теплой улыбке. В ее голосе не было не иронии, ни колкости, лишь искренность и доброта.
        - Ах, Мари. Вы всегда были очаровательны. А сегодня, я просто не могу отвести глаз. Я просто боюсь ослепнуть.
        Графиня рассмеялась опять:
        - Тогда не смотрите. Слепой министр иностранных дел не очень хорошо для Франции.
        - Конечно — конечно. Пусть лучше на вас смотрит наш дорогой гость. Мари, позвольте представить его высочество князь Романов Роман Александрович.
        - Очень рада. Много слышала о вас.
        - Для меня большая честь, мадам. — Роман нагнулся к руке, протянутой для поцелуя. Рука оказалась немного прохладной, а кожа нежной как шелк.
        - Ну, я оставлю вас. Мари, надеюсь, вы не позволите нашему гостю скучать.
        Графиня ничего не ответила, а только улыбнулась князю. Талейран, оставив их одних, отошел к другим гостям. Роман Александрович слегка нахмурился. Ему показалось все это странным. Сначала разговоры Талейрана об одиночестве, о женщинах. А теперь вот эта дама. Уж, не о ее ли внимании говорил француз.
        - Почему вы молчите? — Прервала размышления русского графиня.
        - Думаю. — Сразу же ответил он
        - О чем?
        - О вас. Вы здесь одни?
        - Нет. В данный момент я с вами, — улыбнулась Мари.
        - Да. А совсем недавно были в толпе молодых людей. Конечно, вы не можете быть одна.
        - А как бы иногда хотелось.
        - Отчего же? Что хорошего в одиночестве?
        - Нет навязчивых поклонников.
        Роман внимательно посмотрел на Мари. Сначала Мари улыбалась ему. Но стоило ему заглянуть ей в глаза, как улыбка погасла на ее губах. Его взгляд давил на нее. На минуту она испугалась, испугалась что будет, если он узнает, почему она здесь. Но она вспомнила о брате, которого казнят за участие в заговоре против Наполеона, если она не выполнит порученного ей дела. Бедный Жан. Он наивно полагал, что все еще можно вернуть, вернуть старые порядки, старую жизнь. Он не понимал, что прошлого не вернуть, да и возвращать его не стоит. Старой Франции уже нет, нет, и никогда не будет. Она умерла, утонула в крови тысяч французов, которые отдали свои жизни во имя новой Франции. Мари смотрела на русского и понемногу страх, который он вселял в нее, стал уступать место упрямству и желанию помочь брату. Русский не нравился Мари, но это ее не остановит.
        Роман Александрович внимательно наблюдал за ней. Сначала веселье, потом страх, и, наконец, какая-то непреклонная решимость. Он на миг закрыл глаза, а когда открыл, то в них уже был неприкрытый интерес.
        - Но я надеюсь, ваши мечты об одиночестве вы отложите на потом. Французский министр просил вас о том, чтобы вы не позволили мне скучать.
        - А вам что, скучно?
        - Ужасно.
        - Очень жаль, ваше высочество, но я уже собиралась уходить.
        - Как? Но ведь до утра еще далеко. — Роман был уверен, что она просто играет с ним. Намеки Талейрана, да и отношения Романа с женщинами в России, не допускали и мысли, что он получит отказ.
        - А я люблю ложиться затемно и вставать по — утру.
        - Ну, хорошо. Позвольте, я вас провожу.
        - Ваше высочество, не стоит.
        - Роман Александрович.
        - Что?
        - Можно обойтись без высочества. А если бы вы пожелали, то… — Он сделал неопределенный жест.
        - Нет, ваше высочество, я не пожелаю.
        Роман нахмурился. Он получил отказ и не совсем в вежливой форме.
        - Отчего же, — он сделал паузу — такая непреклонность.
        - Не люблю навязчивых мужчин.
        Графиня наблюдала за своим собеседником. Она видела как его высокомерное, и уверенное выражение лица сменяется на недоумение, которое уступает место гневу. Да, она выбрала правильную тактику. Теперь главное не переиграть и не оттолкнуть его.
        - Я навязчив?! Странно, не замечал. — Заявил он, усмиряя свой гнев.
        О?! Да его высочество совсем не холодный. Злиться и гневаться он тоже умеет. Неужели просто человек?
        - О, ваше высочество, я не имела в виду вас. Мне жаль если вы…
        - Оставим. Не люблю ходить вокруг да около. Тем более я здесь не для этого. Все очень просто: да или нет.
        - О чем вы?
        - Вы знаете.
        - И какой ответ вы хотите услышать?
        - Единственно правильный. — Роман наклонился к ее уху. Губы коснулись ее мягких волос, а в нос ударил мягкий аромат. — О котором говорил наш гостеприимный хозяин. Я уверен, с вами, мне не будет скучно.
        Его близость взволновала графиню. Но это совсем не входило в ее планы. Она оттолкнула его:
        - Да как вы смеете! Что вы о себе возомнили?! — Ее голос прозвучал так громко, что на них стали обращать внимание.
        - Не кричите. Зачем привлекать внимание. Не будем портить праздник нашему хозяину. Я вовсе не хотел вас оскорбить. Наоборот. — Русский был так искренне удивлен ее реакцией, что Мари чуть не рассмеялась.
        - Что наоборот? — Мари все же понизила голос. — Вы настолько привыкли к всеобщему поклонению в вашей стране, что даже не допускаете мысли, что вам скажут, нет, что вы можете кому-то не понравиться. Вы ведете себя, как варвар. Да или нет, — передразнила она князя.
        - Варвары берут, что захотят силой. А я предложил вам выбор.
        - Выбор? — Мари рассмеялась. — Ваши слова можно было расценивать скорее, как да или да.
        По плотно сжатым губам собеседника Мари поняла, что он разозлился не на шутку:
        - Хорошо. Что вы хотите? Цветов, подарков и восхищения? Я согласен, только потом. А сейчас я хочу проводить вас.
        - А я не хочу. Вы не нравитесь мне. Совсем.
        К удивлению графини Роман Александрович улыбнулся. И в его улыбке уже не было ни гнева, ни раздражения, а только восхищение:
        - Что ж, господин Талейран оказался прав, вы настоящая достопримечательность Французской Империи.
        - Он так и сказал?! — Изумилась Мария.
        - Я уверен, он вкладывал в эти слова, только положительный смысл. — Его высочество, смотря графине в глаза, взял ее за руку. — Я вам понравлюсь. Обещаю.
        Мари, выдержав его взгляд, выдернула руку.
        - Никогда. Прощайте, ваше высочество. Надеюсь, мы с вами больше не увидимся. — Она отвернулась от него и направилась к выходу.
        А Роман Александрович смотрел ей в след, и ленивая улыбка не сходила с его губ:
        - А вот это вряд ли. Увидимся, мадам. И очень скоро.
        За разговором его высочества и графини наблюдали двое — неприметный знакомый Мари, с которым она совсем недавно обсуждала князя Романова и князь Талейран. Первый остался очень доволен исходом разговора, видя азартный блеск в глазах его высочества. А второй, как только дама покинула зал, подошел к русскому:
        - Очень упряма. Всегда сама выбирает себе друга.
        - Да ну? А вы, правда, министр иностранных дел? — Усмехнулся Романов. — Подкрадывайтесь, как шпион.
        Талейран рассмеялся:
        - Человек должен уметь все. Скоро Наполеон устраивает охоту. Хочет восстановить старинные французские традиции. Эта дама, там обязательно будет.
        - Любит охоту?
        - Ужасно. Она больше пошла в отца, чем ее брат. Родись она мужчиной, и из нее получился бы более хороший наследник.
        - Возблагодарим бога, что она родилась женщиной. — Рассмеялся Роман. — Что ж охота, так охота.
        - А вы, любите охоту? — спросил министр.
        - А это, смотря какую.
        Роман собирался, было перевести разговор на политику и Наполеона, но министру опять пришлось отойти. Убедившись, что от этого бала он больше ничего не получит, его высочество решил удалиться.
        Александр Романов стоял неподалеку от хозяев дома, принимавших гостей, со своими друзьями и с Еленой Николаевной Воронцовой, младшей сестрой Андрея. Девочке было пятнадцать лет, и это был первый бал, на котором ей было позволено присутствовать. Она без умолку болтала и с восхищением поглядывала на Александра. Александр же, кажется, совсем не замечал ее восторженных взглядов, нетерпеливо поглядывал на все прибывающих гостей. На мгновение он испугался, а вдруг Лиза не придет. Но тут он увидел Владимира Ивановича Горчакова. Он шел под руку с дочерью, за ними Иван со своей матушкой Натальей Дмитриевной.
        Как же Лиза была прекрасна. На ней было платье из белого тюля, отделанное нарциссами, волнистые волосы убраны в идеальной прическе. На щеках играл здоровый естественный румянец.
        Меньшиков, увидев выражение лица Александра, усмехнулся:
        - А вот и наше очаровательное создание. Окажись она в Петербурге, и мужчины бы переубивали друг друга на дуэлях.
        - Думаете, Лиза была бы от этого в восторге? — Элен скептически пожала плечами. — Нет, некоторым женщинам нравится, если мужчины дерутся ради них на дуэлях, но Лиза не такая. И я с ней согласна. Это просто глупости.
        - Элен, вы еще совсем дитя. И не совсем еще все понимаете. — Сказал Александр, не отрывая глаз от Елизаветы Горчаковой.
        - А вы не воспитаны. Разве можно обращаться к даме и в это время смотреть на кого-то другого, — обиженно сказала Элен. Слезы чуть не навернулись ей на глаза, она усилием воли заставила взять себя в руки. Александр нравился ей. Она видела, как он смотрит на Лизу. Сейчас она отдала бы все что угодно, только бы он так же смотрел на нее. Ну, или хотя бы, чтобы просто смотрел.
        - Элен, простите меня! — Александр улыбнулся девочке, так нежно, что она сразу же забыла все свои обиды. — Я не хотел вас обидеть. Вы так прекрасны сегодня.
        Лицо девушки расплылось в радостной улыбке:
        - А я совсем не дитя. Всего на два года младше Лизы.
        - Конечно, вы очаровательная, милая, красивая девушка. А сейчас простите меня. Я вас оставлю. — Александр поклонился сестре Андрея и направился к Лизе.
        Андрей смотрел на Элен и, как любящий брат, жалел ее. Ведь он видел ее интерес к Александру и понимал ее страдания.
        Петр Меньшиков улыбнулся девушке.
        В этот момент объявили полонез. Полонез пришел в Россию из Польши. Он был лишен ритмичных движений, и поэтому его танцевали все без исключения, независимо от возраста.
        Александр направился к Лизе, намереваясь пригласить ее на этот танец. Но его опередил другой мужчина, одетый в костюм, отороченный золотым шитьем. Лиза улыбнулась своему кавалеру и протянула ему свою ручку. Александр так и остался стоять на своем месте. Потом он хотел пригласить другую девушку, но, немного поразмыслив, передумал. Он встал у стены и с усмешкой уставился на эту пару. Пары выстроились в длинную цепочку, напоминающие змею, с отливающими цветами кольцами. Они скользили по паркету, слышалось шуршание великолепного шелка, вышитого жемчугом, сияющего алмазами, украшенного бантами и лентами. Доносился веселый говор и смех. Первую пару составляли хозяин дома со своей дамой, затем хозяйка с кавалером, за ними шли более высокопоставленные гости, а далее все остальные. Александр увидел Элен в паре с Меньшиковым, а за ними Андрея, с незнакомой ему девушкой. Лиза шла в третьей паре. Ее кавалером оказался мужчина лет пятидесяти, приближенный императора Александра граф Шувалов Иван Михайлович. Александр плохо знал этого человека, но помнил, что отец не очень лестно отзывался о нем. Романов
усмехнулся, радуясь тому, что он не в Петербурге. Ведь, то, что он задумал, в столице было не принято, а на провинциальных балах допускалось. Александр оглянулся вокруг и заметил, что он не единственный кавалер, который остался без пары. Он довольно улыбнулся и ринулся в атаку. Подбежав к первой паре, Александр хлопнул в ладоши, давая понять, что дама его. Хозяин удивленно посмотрел на гостя, но, повинуясь правилам, уступил свою партнершу, перейдя к своей жене, которая шла во второй паре. Кавалеру графине Воронцовой досталась Елизавета Горчакова. Александр весело повернулся и увидел, как недовольный граф Шувалов уступил Елизавету другому.
        Последовав примеру Александра, другие молодые люди, оставшиеся без пары, воспользовались этим же приемом. Александр быстро распрощался со своей первой дамой, потом ему досталась хозяйка и наконец-то, он оказался в паре с Лизой.
        В борьбе за эту девушку он использовал фигуру полонеза, которая называлась отбиванием дам. Она редко встречалась на балах в Петербурге, но часто использовалась в московских танцевальных собраниях и на провинциальных балах. Эта фигура состояла в том, что не попавшие в танец мужчины один за другим останавливали первую пару, и, хлопнув в ладоши, отбивали даму. Кавалеры отвоеванных дам доставались сзади идущим дамам и переходили от одной к другой. Кавалер в последней паре оставался в одиночестве. Он мог вообще выйти из танца или, подбежав к первой паре, отбить даму.
        Оказавшись с Лизой, Александр довольно рассмеялся. Лиза ответила ему тем же.
        Лиза смотрела на него и была счастлива. Она знала, что все это, он сделал ради нее, чтобы оказаться с ней рядом. Александр Романов был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Но им не удалось долго наслаждаться обществом друг друга. Очередной лишний кавалер разбил первую пару, и Александру с сожалением пришлось перейти к другой даме. Но он был благодарен судьбе за тот короткий миг, когда она была рядом с ним и его рука касалась ее руки.
        Когда полонез закончился, Александр наспех проводил свою даму и, попрощавшись с ней, направился к Лизе. За полонезом следовал вальс, и он не мог позволить себе опоздать на этот раз. Ведь, как в полонезе, отбить даму в вальсе не удастся.
        Лиза ждала и надеялась, что Александр подойдет к ней. Тут Лиза увидела графа Шувалова, который стремительно к ней приближался. Елизавете понравился этот человек. Он постоянно улыбался своей даме, был мил, весел, любезен, галантен, не позволял себе никаких вольностей или намеков. Но сейчас Лизе так не хотелось его видеть. Она посмотрела в другую сторону и увидела Александра, который был уже так близко. «Только бы поручик успел быстрее графа» — со всей страстью пожелала девушка.
        Александр, увидев Шувалова, почти бегом подбежал к девушке:
        - Мадмуазель, не откажите мне в удовольствии танцевать с вами этот вальс.
        Словно услышав его слова, заиграла музыка.
        - С огромным удовольствием. — Лиза улыбнулась своему кавалеру.
        Александр взял девушку за руку и ввел в круг танцующих.
        Граф Шувалов стоял и смотрел на эту пару. И если бы Лиза посмотрела не него сейчас, то он не показался бы ей таким уж милым и любезным.
        Лиза положила свою маленькую ручку на плечо Александра. Он обхватил ее за талию, и они закружились в вихре венского вальса.
        - Елизавета Владимировна, я так рад видеть вас, — шептал Александр своей спутнице.
        - Правда? Я тоже. Рада. Видеть вас.
        - Я так ждал этой встрече. Так мучился. Я не мог понять понравился я вам или нет.
        - Разве вы можете кому-то не понравиться?
        - Лизанька. Позвольте я, буду вас так называть.
        Лиза смотрела на него с такой нежностью, что Александру нестерпимо захотелось обнять ее.
        - Хорошо. Александр.
        Лиза была счастлива, как никогда, кружась в объятиях Александра. Поэтому она не заметила хмурого и обеспокоенного взгляда отца. Владимир Иванович в течение всего танца не спускал с пары глаз.
        - Позвольте, Владимир Иванович. — К Горчакову подошел граф Шувалов. — Не знаю, помните ли вы меня. Граф Шувалов Иван Михайлович.
        - Да, граф. Я вас помню. Мы с вами встречались в Петербурге. Правда, это было очень давно. Очень.
        - Да. Тогда ваша свадьба наделала много шума. Но, ведь все не зря, правда? — Он посмотрел на Лизу. — Если плод вашего союза так очарователен. Так мил.
        Горчаков проследил за взглядом Шувалова и обеспокоился еще больше:
        - Вы говорите о Елизавете?
        - Да. Ваша дочь просто чудо.
        - Конечно.
        - Послушайте, Владимир Иванович. А, а почему бы нам с вами не породниться? — Испытывающее взглянул граф на Горчакова.
        - О чем это вы? — Владимир Иванович сделал вид, что не понял собеседника.
        - Ну, вы, может быть, слышали, пол года назад я овдовел. У меня есть сын, ему два года. Малышу нужна мать, а мне жена и хозяйка в моем доме.
        Сказать, что Горчаков был поражен, значит, ничего не сказать. Он знал, что Лиза очень красива и хороша собой, но ее мать была крепостной и поэтому Лиза не могла рассчитывать на выгодный брак. А сейчас граф Шувалов делал предложение.
        - Граф, я польщен этим предложением. — Владимир Иванович пытался собраться с мыслями. Но я, я должен подумать. Такие дела не решаются, вот так. К тому же ваш траур еще не закончился. И сейчас рано говорить о свадьбе.
        Шувалов улыбнулся:
        - Конечно — конечно. Но я мог бы посетить вас на днях. Вы бы подумали. И может быть, мы с вами смогли бы договориться. Предварительно.
        Владимир Иванович на минуту задумался:
        - Я буду рад вашему визиту, — все же выдавил он из себя.
        - Замечательно! Тогда, до встречи. — Шувалов легким поклоном попрощался с Горчаковым и оставил своего собеседника.
        В зале было очень жарко, и Елизавета после танца поспешила в парк. Александр с азартом бросился за ней. После проливных дождей, наконец, наступила хорошая погода. Ночь была теплой и светлой. В саду ощущался аромат цветов. Лиза вошла в беседку, которая была закрыта от посторонних взглядов зеленой листвой. Александр следом. Девушка вздрогнула, увидев Александра. В эту минуту она думала о нем, и вдруг он возник прямо перед ней.
        - Александр Романович.
        - Мне, кажется, мы позволили себе называть друг друга просто по имени.
        - Конечно.
        - Я, увидел, что вышли в парк, и, не мог удержаться. Надеюсь, я вам не помешал?
        - Совсем нет. Я как раз думала о вас. — Лиза смутилась, когда поняла, что произнесла эти слова вслух.
        - Я тоже думал о вас! Лиза! — Александр подошел к девушке, так близко, что Лиза ощутила на себе его дыхание. — Лизанька.
        - Нет — нет. — Девушка отстранилась от молодого человека. — Не надо. Все пустое.
        - Но почему?
        - Потому что вы Романов.
        - Это пугает вас?
        - Вы Романов, а я дочь крепостной. — Сказала Лиза, не ответив на его вопрос.
        Слезы выступили на ее глазах. Только что она разрушила свою мечту, высказав свои страхи вслух. После того, как Александр посетил их дом, Лиза, оставшись одна, постоянно думала о нем. В ее мечтах она видела себя в церкви в белом платье под руку с Александром. Он надевает ей на палец кольцо и улыбается любящей и счастливой улыбкой. Она позволила себе эти мечты, но знала, что они никогда не станут реальностью.
        - Я люблю вас, Лиза. Люблю вас.
        - Вы Романов.
        - Это не важно. Ведь ваш отец женился по любви. И я женюсь.
        Девушка горько рассмеялась.
        - Я так хочу в это верить. Но знаю, что это невозможно.
        - Вы просто не любите меня, Лиза. — Обиделся Александр. — Когда любят, нет места рассуждениям.
        - Вы самый хороший, самый красивый. Вы приехали в наш дом, хотя знали, кто моя матушка. У нас редко бывают гости. Тем более из Петербурга.
        Александр покраснел, вспомнив, как он отреагировал, когда узнал, что жена Горчакова бывшая крепостная. Он был рад, что в летнем полумраке, Лиза не могла этого заметить. — Но я не столь наивна, как многие полагают. Я многое вижу. И знаю. Я никогда не смогу стать вашей женой. А вы никогда не сможете жениться на мне. А я, я не хочу, чтобы мне было больно. Зачем мечтать о том, чему никогда не суждено сбыться.
        - Лизанька, я никогда не сделаю вам больно! Я смогу позаботиться о вас, о нас. — Он постепенно прижал ее к себе, боясь, что она оттолкнет его. Он провел губами по ее волосам, коснулся шеи. — Лизанька.
        Девушка обхватила его руками за шею. Но тут же, словно опомнившись, оттолкнула его.
        - Нет! Если вы не одумайтесь, я уйду.
        - Нет — нет, не уходите. Обещаю, я больше не заговорю о любви. Позвольте мне просто быть рядом с вами. А знаете? Мы завтра собирались на пикник. Едемте с нами!
        - Ну, я не знаю. Надо у папеньки спросить.
        - Хотите, я сам у него попрошу?
        - Лучше не стоит.
        - Хорошо. Я завтра заеду за вами. Я буду ждать, Лизанька. Очень буду ждать.
        Девушка улыбнулась Александру и неохотно произнесла:
        - Пора возвращаться. Мы не должны с вами находиться здесь, вдвоем. Могут заметить.
        - Да. Идите сначала вы, а я следом. — Александр с грустью наблюдал, как она уходит от него. Но вдруг, она обернулась и помахала ему рукой. На сердце сразу стало тепло и радостно.

* * *
        Император Российской Империи Александр Павлович этим утром находился в своем кабинете в обществе недавно назначенного министра иностранных дел Николая Павловича Румянцева. После тильзитских соглашений между Россией и Францией начался новый этап русско-французских отношений. Новая политика требовала перестановки в государственном и дипломатическом аппаратах России. На пост министра иностранных дел необходимо было назначить человека, который не был бы ни сторонником Англии, ни сторонником Пруссии. Выбор императора пал на министра коммерции Румянцева. Румянцев был сторонником мирных соглашений с Францией, но в то же время придерживался екатерининских принципов вооруженного морского нейтралитета и отстаивал политику невмешательства России в европейские дела. Александру были нужны и знания Румянцева в области внешней торговли, так как теперь ее нужно было строить на другой основе, нежели до 1807 года. Поэтому Румянцев одновременно сохранил пост министра коммерции.
        - Что-нибудь еще, Николай Павлович? — Спросил Александр, отрываясь от бумаг.
        Министр стоял перед императором с папкой в руках. При этих словах он немного замялся.
        - Да, ваше величество. Есть еще кое-что.
        Александр внимательно посмотрел на министра.
        - Ну, давайте, что у вас там?
        Румянцев вынул из папки листок бумаги и положил на стол перед государем.
        - Что это? — Александр взял документ и пробежал глазами по тексту. Его лицо приняло суровое выражение.
        - Это текст тильзитского соглашения, ваше величество. Сегодня утром доставил курьер из Англии.
        - Текст секретного тильзитского соглашения! Александр положил бумагу и откинулся на спинку кресла. — И к тому же весьма странный.
        - Да, ваше величество. Это фальшивый текст. Наш посол в Англии сообщает, что французы распространяют эту бумажку среди высокопоставленных лиц Англии.
        - Да в хоть это читали!? Это же полный бред! — Александр встал с кресла и подошел к окну.
        - Да, ваше величество, я читал его.
        - Читали. Эта фальшивка составлена по всей форме подлинного договора. — Император был, мягко говоря, недоволен. Он снова подошел к столу и взял документ в руки. — Посмотрим, о чем же мы договорились с Францией. Так, значит, мы забираем себе все европейские провинции Турции и получаем от Франции санкции на расширение своей территории в Азии, настолько, насколько сочтем нужным. Испания и Португалия отдаются Франции. Мы с Францией совместно атакуем Гибралтар. Франция оккупирует Северную Африку с Египтом. Средиземное море объявляется закрытым для английских судов. Что-то не припомню ничего подобного. Что вы об этом думаете?
        - Я думаю, что Наполеон пытается объяснить англичан, что Россия полностью капитулировала и стала верным сторонником Франции.
        - Да. И поскольку наш договор является тайным, а французские агенты повсюду трубят о победе, в Англии, по-видимому, примут эту фальшивку за действительный договор.
        - Я тоже так думаю, ваше величество.
        Александр на минуту задумался:
        - Граф Толстой уже отбыл во Францию?
        - Да, ваше величество.
        - Возможно, вы были правы и граф Толстой не самая лучшая кандидатура. Нужно срочно сообщить об игре Наполеона нашему послу.
        - Отправить курьера с донесением?
        - Нет. С Толстым должен находиться надежный человек. Роман Александрович не может вечно находиться в Париже. Княгиня Екатерина Алексеевна и так с упреком поглядывает на меня. У вас есть кандидатура для этой миссии?
        Румянцев ненадолго задумался, перебирая в памяти знакомых ему людей, способных выполнить это задание. Нужен был умный, внимательный, расторопный человек. В памяти сразу же всплыло лицо молодого офицера:
        - Да, ваше величество. Я думаю, я знаю такого человека. Граф Чернышев Александр Иванович.
        - Хорошо. Отправляйте его во Францию сегодня же.
        - Будет исполнено, ваше величество.
        Князь Талейран посетил русское посольство сразу же на следующий день после бала. Романов принял его в своем кабинете, который располагался на втором этаже русской резиденции. Когда русскому сообщили о приходе министра, тот просматривал только что доставленную из России корреспонденцию. Среди деловых бумаг находилось письмо от княгини. Он взял его в руки и хотел распечатать, но как раз в этот момент открылась дверь и показалась высокая фигура француза. Роман Александрович положил письмо обратно на стол и с улыбкой радушного хозяина отправился на встречу гостю.
        - Господин Талейран, очень рад, — поприветствовал он гостя.
        - Ваше высочество. — Француз ответил на приветствие легким кивком головы. — Вот, решил нанести вам визит и продолжить наше дальнейшее сотрудничество.
        - Сотрудничество? — Русский улыбнулся. — Рад в двойне. — Он указал Талейрану на кресло. — Располагайтесь, — проговорил он, усаживаясь напротив гостя. — Могу я вам что-нибудь предложить?
        - Нет-нет. Не стоит беспокоиться.
        Роман внимательно смотрел на француза, не спуская с него глаз. Талейран пытался казаться спокойным и невозмутимым. Но русский видел, что его гость напряжен.
        - Я смею надеяться, что мы с вами, Роман Александрович, стали хорошими друзьями. А между друзьями не должно быть никаких преград.
        - Я с вами полностью согласен. — Улыбнулся Роман. — И какие же преграды существуют между нами?
        Француз немного помедлил. Он так же внимательно смотрел на собеседника:
        - Я очень люблю свою страну. Очень. И я просто не могу смотреть, как один человек, ради своих собственных амбиций и интересов, губит ее.
        «Вот оно! Наконец-то! То, что Талейран хотел сказать в Тильзите, но не решался».
        Роман молчал. Он ждал. Ждал продолжения.
        - Вы понимаете меня, Роман Александрович?
        - Думаю да, я понимаю вас, — сказал он после некоторой паузы.
        - Как раз сейчас, когда Франция могущественна как никогда, он хочет все испортить и увязнуть в новой войне.
        При этих словах его высочество напрягся и немного подался вперед:
        - Война?
        - Да. Португалия и Испания. Теперь вы понимаете, что кто-то должен положить этому конец? Кто-то должен сказать нет завоевателю.
        - И это сделайте вы?
        - Нет. Мы. Мы с вами. Нам помогут. Во Франции есть люди, которые придерживаются того же мнения.
        Брови русского поползли вверх, показывая крайнее изумление:
        - Интересно. Вы меня заинтриговали.
        - Я могу достать всю информацию об этой войне: дату, количество войск, их передвижение. Все. Понимаете, все.
        - Интересно. Весьма. — Роман лихорадочно соображал. Информатор в стане новоявленных друзей. Сам министр иностранных дел Французской империи. Теперь весь вопрос в том, сколько это будет стоить. О любви Талейрана к деньгам ходили легенды.
        - Но вы должны понимать, это потребует некоторых затрат. Это большой риск. Не каждый захочет помочь нам за идею и убеждение. — Талейран говорил тихо, но убедительно.
        Роман Александрович смотрел на него и удивлялся его невозмутимости, ведь только что он предавал своего государя. Не впервой Роману приходилось наблюдать подобное явление. Но подобного предателя он видел впервые — ни тени раскаяния, ни тени страха, ни тени сожаления. Только непреклонная решимость.
        - Ну, деньги, это вопрос решаемый. Если мы договоримся, вы получите столько, сколько скажете.
        - Самому мне ничего не надо, — поспешно вставил Талейран.
        - Конечно — конечно. Вы думаете о Франции, я о России. Я вас понимаю. Наверное, я не правильно выразился. Вы получите столько, сколько вам понадобится.
        - Но это нужно делать быстро, очень быстро. К войне уже почти все готово.
        Роман улыбнулся. Он взял со стола небольшой лист бумаги и передал французу:
        - Вот. Напишите сумму. Все затраты на это маленькое предприятие.
        Министр взял протянутый листок. Обмакнув перо в чернила, он нацарапал несколько строк и вернул листок русскому.
        Роман Александрович посмотрел на цифры. «Что ж министры всегда дорого стоили. Надеюсь, он этого стоит».
        Талейран выжыдательно смотрел на его высочество.
        - Я думаю, это приемлемо.
        - Замечательно. — Талейран позволил себе немного расслабиться. Да рано.
        - Но. Вы должны понимать. Нашему договору должны быть некоторые подтверждения. Лучше письменные.
        - Вы мне не доверяете? — притворно изумленно воскликнул француз.
        - Я? Да что вы, что вы. — В тон собеседнику произнес Роман. — Я, вам доверяю. Но вы должны понять, что вот эти деньги, будут выплачены из казны. И у меня должно быть подтверждение, что они пошли на нужное дело. Письменное подтверждение.
        - Ну, Роман Александрович, а может все же, как-нибудь обойдемся без этого. Сами понимаете, доверять подобные вещи бумаге. Опасно.
        Роман улыбнулся опять:
        - Никак невозможно. Я вам доверяю. А кто поверит мне?
        - Не поверить родственнику императора. Разве такое возможно?
        - Ну, я может и родственник…
        - Дядя императору Александру.
        - Да. Но ведь не император. А в нашей стране, только его величество имеет право ни перед кем не отчитываться. Я и так беру на себя большие полномочия, соглашаясь на ваше предложение без согласование с его величеством. Ну же, князь. И для вас это будет своего рода гарантией.
        Француз ненадолго задумался. Если Наполеон узнает, ему конец.
        - Я согласен. Только лишние посвященные нам ни к чему. Я взял на себя смелость оформить наш договор письменно, на всякий случай. — Талейран достал свернутый лист бумаги, завязанный красной лентой.
        - Вы очень предусмотрительны, ваше сиятельство. Я рад. — Романов развернул документ и внимательно прочел его. «Написан рукой Талейрана. Да это еще лучше, чем просто его подпись».
        - Подпишем? — Через пару минут подпись русского посланника и французского министра иностранных дел стояла под документом.
        - В каких деньгах предпочитаете?
        - Во французских. А то представляете себе, что будет, когда начнется массовый обмен русских монет на французские. Нам ведь это не нужно.
        - Совсем не нужно. Деньги будут сегодня доставлены вам домой. Если вы не против.
        - Я? Нет. А теперь позвольте откланяться. Дела.
        Проводив француза, его высочество вернулся в кабинет. За всеми делами он забыл о письме Екатерины, которое лежало на столе, и ждало, когда Роман, наконец, прочтет его. Русский взял договор и убрал его в тайник. В этот момент на улице послышался шум и звук подъезжающих экипажей. Во Францию прибыл русский посол граф Толстой.
        Была прекрасная солнечная погода. Молодые люди устроили пикник под большим ветвистым деревом, которое закрывало от палящего солнца. Дерево одиноко стояло на большой зеленой поляне. Рядом протекала небольшая, но быстрая река. Александр и его друзья с Елизаветой Горчаковой и Еленой Николаевной Воронцовой весело проводили время. Раздавался веселый беззаботный смех. Романов не сводил с девушки глаз, а она улыбалась ему нежно и радостно. Елена Николаевна немного расстроенная сидела в сторонке и пыталась не смотреть на эту пару. Петр Меньшиков, видя настроение девушки, пытался развеселить ее, рассказывая забавные истории над которыми смеялась вся компания. Андрей сидел рядом с Иваном Горчаковым, который постоянно расспрашивал его о службе. Друзьям пришлось взять младшего Горчакова с собой, так как их папенька ни как не хотел отпускать Елизавету одну. Но они не жалели об этом. Молодой человек был очень остроумным и жизнерадостным. Он восхищался их мундирами и их службой и мечтал тоже когда-нибудь стать кавалергардом.
        - Прогуляемся. — Александр встал и протянул девушке руку. Они медленно побрели вдоль реки.
        - Я принял решение, Лиза. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
        Девушка ни миг остановилась. Сердце пропустило один удар и забилось с бешеной скоростью. Она побрела дальше, но еще медленнее, чем раньше. Александр шел рядом и терпеливо ждал, что она скажет. Лиза остановилась и посмотрела на поляну за рекой:
        - Красивые цветы, — прошептала она.
        Александр проследил за ее взглядом и не понял при чем здесь цветы и его предложение. Он хотел, было что-то сказать, но Лиза опередила его:
        - Как странно. Две поляны. По эту сторону реки ни одного цветочка. Только трава, зеленая прекрасная, но трава. А по ту — много цветов и красок. Как будь-то, кто-то нарочно посадил их там. И между ними река. И эти две поляны так никогда и не соединятся, потому что природа распорядилась иначе. Она воздвигла между ними преграду в виде этой прекрасной, но холодной реки. И эти два берега, как мы с вами, Александр. А эта река, как наше общество и сама жизнь. Как этим берегам никогда не стать одним целым, так и нам с вами, никогда не быть вместе.
        Александр слушал ее молча, но слова девушки не убеждала его:
        - Но, Лиза, река может когда-нибудь высохнуть. Или ее можно засыпать. Человек, если хочет, может гораздо больше, чем природа.
        - Тот, кто так думает, ошибается. Когда-нибудь природа отомстит. К тому же если когда-нибудь эта река засохнет или кто-нибудь ее засыплет, здесь будет уже все по-другому. Это будет уже не то прекрасное и замечательное место.
        - Но оно тоже может быть прекрасным.
        - Разве? Возможно. Но сейчас оно не просто прекрасно. Оно единственное и неповторимое. А если не будет этой реки, то здесь будет просто поляна, которая ничем не будет отличаться от других.
        Александр замолчал. На этот раз надолго. Он смотрел на другой берег и не видел ни цветов, ни солнца. В его сердце, впервые в жизни, закралась тупая ноющая боль и печаль. Лиза отказывала ему:
        - Я так понимаю, это стоит расценивать, как отказ, — выдавил он из себя.
        Лиза побледнела, но ничего не ответила.
        Александр повернулся к ней и внимательно заглянул ей в глаза:
        - Ты просто не любишь меня. Если бы любила, согласилась бы и боролась бы за наше будущее вместе со мной. А так, конечно. — Он невесело усмехнулся. — Ну что ж. Как знаете. Не стану больше утомлять вас своим присутствием. — Он поклонился девушке, и попытался, было уйти, но Лиза схватила его за руку:
        - Зачем вы так! Я люблю! — Она опустила руку и отвернулась от него. — Вы не понимаете. Я вам кажусь холодной и безразличной? Но это не безразличие, Александр. Мне страшно.
        Александр подошел к девушке и обнял ее:
        - Нет. Не надо бояться. Довертись мне. Просто скажи — да. И я обещаю тебе, что мы будем вместе. Я обещаю. Слово кавалергарда.
        Лиза повернулась к нему и робко улыбнулась.
        - Ну же, — настаивал Александр, — скажи «да». Если бы ты была мужчиной, то я бы вызвал тебя на дуэль. Ты же просто оскорбляешь меня своим недоверием, — попытался он пошутить.
        - Если бы я была мужчиной, вы бы не сделали мне предложение.
        Улыбка девушки стала менее напряженной. Она видела, что он уже не сердится, что он не уйдет.
        - Вам нравятся те цветы, Елизавета Владимировна? Только пожелаете, и они будут у ваших ног.
        - Очень нравятся.
        - Будет исполнено. — Александр расстегнул мундир и стал стягивать сапоги.
        - Александр, что вы делаете? — Удивленно рассмеялась девушка.
        - Увидите. — Он скинул обувь и прыгнул в воду.
        Елизавета подбежала к самому берегу и стала наблюдать за ним. Молодой человек стремительно поплыл и через пару минут на другой стороне реки выбрался на берег.
        - Эй, Ромео, — крикнул Меньшиков, подходя к реке. Вся остальная компания, привлеченная выходкой Александра, так же с интересом наблюдала за ним. — Водичка не очень холодная?!
        - А ты, Петруша, сам проверь! — Крикнул Александр, срывая разноцветные цветы. Нарвав букет, он пустился в обратный путь, держа цветы над водой, чтобы они не намокли. Когда он выбрался на берег, раздался дружный смех. Лиза с нежностью смотрела на Александра. Сейчас без сапог, в мокрых штанах и рубашке, которая прилипала к телу, он казался ей таким милым и ранимым.
        Александр подошел к девушке и, улыбаясь, протянул ей цветы:
        - Вам нравится?
        - Да.
        - Я рад.
        - Вы меня опять не поняли. Да, я стану вашей женой.
        - Правда?! Правда, да?! — Александр хотел, было обнять ее, но, вспомнив, в каком он виде, сразу же отступил.
        - Ура! — Крикнул Иван. — Теперь-то, наконец, у меня будет брат. — Надо побыстрее рассказать папеньке с маменькой.
        - Эй, подожди, — остановил его Александр. — Я должен сам поговорить с Владимиром Ивановичем.
        - Это уж, точно, — еле слышно произнес Андрей.
        Кажется, из всех присутствующих только он и его сестра не были довольны происходящим.
        Александр поспешно оделся и подошел к Лизе:
        - Давай, прямо сейчас, к вам поедем.
        - Нет. Сегодня папеньки не будет до вечера. Приезжай завтра. А цветы, мне очень нравятся, только живые, когда они растут и радуют окружающих, — прошептала она, прижимая букет к груди.

* * *
        Солнечным летним ранним утром большая группа всадников собралась на опушке Булонского леса. Породистые красавцы скакуны с нетерпением поглядывали из стороны в сторону, тряся своими пышными гривами. На фоне мужских темных охотничьих костюмов яркие платья дам, выглядели несколько странно. В толпе слышался веселый и громкий смех и разговоры, разговоры, разговоры, которые становились тем громче, чем громче их заглушал собачий лай.
        Роман Александрович с интересом наблюдал за всем этим действием. И все это казалось ему странным и нелепым. Ему уже доводилось бывать на охоте во Франции много лет назад, еще до революции. А сейчас все происходящее казалось ему пародией на ту старинную французскую охоту, пропитанную традициями и веками. Собравшиеся здесь, в большинстве своем, не имели ни малейшего представления об охоте, и что вообще следует делать. Это была очередная попытка Наполеона соединить старую и новую аристократию, протянуть хрупкий мостик между старой и новой Францией.
        Бывший русский посланник, а теперь, после приезда графа Толстого, просто гость французского императора, находился в компании послов иностранных держав вместе с хозяином французской внешней политики князем Талейраном. Легкая улыбка застыла на его губах, когда, делая вид, что слушает собеседников, он поглядывал по сторонам. На самом же деле лишь обрывки их слов долетали до сознания князя и, не видя в этом бессмысленном и пустом разговоре ничего интересного, он вскоре вообще перестал вникать в смысл их разговора. Его взгляд бегло скользил от одной женщине к другой, но не находя то что искал, на них не задерживался. От этого занятия его отвлекла рука Талейрана, которая легла на повод лошади русского. Его высочество вздрогнул от неожиданности и недовольства. Это легкое мгновение, когда Талейран держал за повод скакуна, показалось князю унизительным и неприятным. Чувства русского никак не отразились на его лице, и когда он взглянул на французского министра, его взгляд был приветливым и внимательным. Но Талейран ничего не говорил, он просто смотрел мимо Романа Александровича и улыбался. Стоявшие рядом,
кажется, ничего не замечали, и продолжали свой разговор. Его высочество немного развернул коня и посмотрел в ту сторону, в которую смотрел француз. И тут он увидел ее, ту, которую искал и ради которой, собственно, здесь сегодня и появился. Она ехала рядом с молодым человеком, высокомерно и надменно, поглядывавшим на толпу. Она резко выделялась среди других женщин в своем темном зеленом костюме для верховой езды, пренебрегая дамским седлом и расположившись на лошади по мужски. Ее наряд скрашивала шляпка с красивыми зелеными перьями. Она раскланивалась со знакомыми и тепло и приветливо улыбалась каждому. Ее спутник же, наоборот, с неприязнью смотрел на окружающих. Когда ее взгляд встретился с взглядом его высочества, она насмешливо улыбнулась и слегка склонила головку в приветливом жесте. Ее насмешка задела князя и поэтому, холодно поприветствовав графиню легким поклоном, Романов отвернулся. Лицо не выражало никаких эмоций, и лишь руки, нервно сжимавшие и разжимавшие поводья, выдавали всю степень волнения и раздражения. Охота не начиналась. Все ждали императора. Вскоре он появился, как всегда в скромном
военном мундире в окружении пышной разодетой свиты. И как всегда среди этого великолепия, выделялся маршал Мюрат, так и несостоявшийся противник Александра Романова. К удивлению Романова, знавшего, что император не очень хороший наездник, Наполеон не плохо держался в седле, проезжая мимо своих подданных и отвечая на приветствия. Роман Александрович взглянул на графа Толстого, стоявшего рядом. Видя его плотно сжатые губы и неприязненный взгляд, брошенный на императора, совсем не трудно было догадаться, о чем сейчас думал русский посол. Желая хоть как-то выплеснуть свое раздражение, совсем недавно вызванное Марией де Бофор, колкие ироничные слова уже готовы были слететь с губ его высочества. Но император был уже близко, и князю пришлось опять изобразить светское выражение лица человека всегда довольного всем происходящим и поприветствовать того, кто по своему рождению был ниже его, так же, как он приветствовал своего императора.
        - Господа, я рад, что вы приняли приглашение и участвуйте в сегодняшней охоте, — любезно сказал Наполеон и, посмотрев на графа Толстого, обратился к нему. — Вам нехорошо, граф? Наверное, у вас в России другая охота?
        - Я не понимаю, ваше величество, — выдавил из себя русский. Слово, ваше величество, далось ему не легко. — Я отлично себя чувствую.
        - Просто вы так бледны, — участливо произнес император. Наполеон был очень любезен с русским послом. На самом деле он знал, что вовсе не болезнь причина плохого настроения графа, что все дело в личной неприязни, которую питал граф Толстой к Наполеону и Франции. Желание поставить русского на место, чтобы он не испепелял взглядом всех присутствующих, было велико, но ссориться сейчас с Александром из-за посла было бы совсем не кстати.
        - Просто у графа разболелся зуб, ваше величество, — вместо Толстого ответил Романов.
        - Ох уж мне эти зубы. Но может быть, если он так мешает радоваться жизни, его стоит вырвать? — Наполеон говорил мягко, не повышая голоса, но Романов уловил в нем некоторую угрозу.
        - Возможно, — усмехнулся русский. — Но прежде, чем прибегать к таким решительным мерам, может быть стоит сначала попробовать его залечить?
        Наполеон улыбнулся Романову:
        - Жаль, что вы скоро уезжаете. Был очень рад знакомству. — Сказав это, Наполеон пришпорил коня и направился дальше. Его свита последовала за ним.
        Роман Александрович подъехал к Толстому так близко, чтобы их никто не мог слышать:
        - Граф, если вы и дальше с такой же злобой будете поглядывать на Наполеона, то он и правда решит вырвать вас, как больной зуб. Берегитесь, вы полностью в его власти.
        - Почему я должен с ним раскланиваться? Он выскочка и узурпатор! — Раздраженно воскликнул Толстой.
        - Потому, — Роман сделал паузу, — что он император Франции, а вы посол Российской Империи в этой самой Франции. И вы здесь для того, чтобы сохранить мир между нашими странами, а не раздувать вечно тлеющий огонь вражды. Так что сделайте одолжение — улыбайтесь!
        - Улыбаться этому варвару?
        - Варвару? — Романов рассмеялся. Он вспомнил, как Мария де Бофор совсем недавно наградила его таким же определением. — Варварами европейцы скорее считают нас — русских. Французы же, наоборот, считаются весьма цивилизованными и утонченными людьми. Так что вы зря клевещите на его величество. — Насмешливо протянул его высочество.
        - Он корсиканец. С маленького дикого враждебного острова.
        - М-да. Французы оказались всех умнее и проворнее, так как вовремя успели присвоить себе этот островок. И все же он француз. Француз так же, как все поляки, все равно русские. Или вы со мной не согласны?
        - Насчет поляков или Наполеона? — Состорожничал Толстой.
        - Вот с Наполеоном, Петр Андреевич, я вам советую вести себя точно так же, так же осторожно и внимательно. Взвешивайте каждое слово, прежде чем что-то сказать ему. Ну, в общем, вы понимаете. Наполеону не обязательно знать то, что вы о нем думаете.
        - Конечно, ваше высочество. Я понимаю. Инструкции от императора я получил, — произнес граф с затаенной злобой.
        Граф Петр Андреевич Толстой внимательно и долго смотрел на отъезжающего князя Романова. Как же он не любил этого человека, не любил и боялся. Граф не мог дождаться когда, наконец, его высочество покинет Францию и перестанет вмешиваться в его дела. Официально Романов передал полномочия посланника Толстому, и Наполеон, приняв верительные грамоты, признал графа послом Российской Империи. Фактически же Толстой не мог и шагу ступить без одобрения Романова. Тот по-прежнему продолжал играть ключевую роль, и Толстой чувствовал себя марионеткой, искусно управляемой кукловодом. Когда Петр Андреевич общался с дипломатами, его высочество не вмешивался в их разговор, и графу казалось, что он вообще их не слушает. Но тот не просто все слышал и замечал, но так же после отчитывал Толстого и давал собственные инструкции. Поэтому у графа были более чем достаточные основания, чтобы испытывать неприязнь к его высочеству. И эта неприязнь усиливалась каждый раз, когда он понимал, что ничего не может поделать. Роман Александрович Романов обладал огромной властью, и связываться с ним было бы величайшей глупостью.
Вообще-то Романов был странным человеком, странным и непредсказуемым. Петр Андреевич никогда не понимал его. Человек гордый и надменный Романов время от времени не гнушался общением с простым людом. Однажды, на прием к императору, куда и дворяне-то не все допускались, он привел с собой крепостного. Догадаться о его принадлежности к данному социальному слою было не трудно: одетый в старую длинную рубаху, опоясанную кушаком, с обветренным лицом, мозолистыми руками и взглядом бесправного и приниженного человека, он сильно выделялся на фоне этого светского и блистательного общества. Роман Александрович вошел в зал, поприветствовал императора, на толпу же придворных даже не взглянул. Крепостной вошел за ним, дико озираясь по сторонам. В его взгляде читались затравленность и ужас. Его высочество подошел к роялю и велел музыканту удалиться. Крепостной сел за инструмент, опустил руки на колени и молчал. Император наблюдал за происходящим с любопытством, все остальные с недоумением и недовольством. Роман Александрович видя нерешительность крепостного, смотрел на него строго и испытывающе. Крепостной под
давящим взглядом его высочества, словно очнувшись, положил руки на клавиши, и из инструмента полилась тихая и медленная музыка. По мере того, как проходило время, она все больше разрасталась и разрасталась и становилась все громче и громче, потрясая всех своим прекрасным и редкостным звучанием. В глазах крепостного уже не было затравленности и тоски, глаза его сверкали веселым и задорным блеском. Руки, словно существовавшие независимо от крепостного мужика, скользили по клавишам то, замедляя, то, убыстряя свой темп. В глазах придворных читалось удивление и изумление. Позднее стала известна причина этого поступка. Просто ранее этот музыкант, которому его высочество велел уступить место крепостному, вел себя заносчиво и Роман Александрович своим поступкам, указал музыканту на его место, принизив придворного музыканта до уровня крепостного крестьянина. Конечно же, крепостной не остался при дворе. Но ему повезло, и его высочество пристроил его учеником к известному музыканту. Да, наверное, у крепостного и, правда, был дар. Но сам факт, что его высочество Романов Роман Александрович, который лишь волею
судьбы не стал императором, занялся поисками одаренного, но все же крепостного только лишь ради того, чтобы указать придворному музыканту на его место, выглядело странным и непредсказуемым. Подобный случай был не единичным. Много представителей не привилегированного класса было в окружении его высочества, людей, несомненно, особенных, умных, но безродных. Он охотно выслушивал их мнение по разным вопросам, но, приняв решение, никогда не отступал и не терпел возражений. Решение о мире и дружбе с Францией было принято самим императором, и всякие попытки посеять между двумя странами вражду и смуту, могли привести к непредсказуемым последствиям. Граф Толстой был приверженцем мира с Пруссией и настаивал на продолжении войны с Францией. Он получил четкие указания от императора, но так же неофициально, он получил инструкции от вдовствующей императрицы, которая вела совершенно другую политику. Роман Александрович, который всецело поддерживал политику императора, мешал графу Толстому осуществить замысел императрицы. Его высочество как будь-то, совсем и не собирался покидать Париж. Ведь граф Толстой не знал, что
перед его приездом его высочество получил указание от императора, который рекомендовал наблюдать за российским послом, и только убедившись в его лояльности, отбыть в Россию. Так что своим непримиримым поведением граф только отсрочивал отъезд Романова.
        Мария де Бофор весело болтала со своим спутником. Молодой человек был Жаном де Бофором, младшим братом графини. Красивый, но сумасбродный представитель старой французской аристократии, он мечтал возродить власть Бурбонов и за это попал в тюрьму. Он мог бы лишиться головы, если бы не сделка его сестры с тайной полицией Наполеона. Молодой граф этого не знал и поэтому, в данный момент, выказывал недовольство по поводу того, что она так низко опустилась и общается с этим сбродом. Сбродом он называл новую аристократию Французской Империи. Среди многочисленной толпы было всего лишь несколько знакомых из старой и счастливой жизни. Увидев одного из них, граф извинившись перед сестрой, оставил ее одну.
        Этим непреминул воспользоваться все тот же человек, в обществе которого Мари находилась на балу у князя Талейрана.
        - Доброе утро, мадам. Вы прекрасно выглядите. Впрочем, как всегда, — произнес он небрежно, но в его голосе слышалось недовольство.
        Графиня, едва удостоив его взглядом, отвернулась. Но это нисколько не смутило собеседника. Он придвинулся ближе и ядовито прошептал:
        - Вот так значит, мадам, вы привлекаете его высочество. Он едва взглянул на вас. А помнится, совсем недавно на балу, он был от вас в полном восторге. Или может быть то, что ваш брат на свободе лишило вас памяти, и вы забыли, кому вы этим обязаны?
        - Можете не беспокоиться, я не о чем не забыла. Вы ничего не понимаете. Я знаю что делаю. Я выполню свою часть договора.
        - Я очень на это надеюсь, мадам. Помните, гильотина ждет вашего брата. И если вы забудете о нашем договоре и не выполните своих обязательств, она его дождется.
        При этих словах графиня вздрогнула и посмотрела на брата — живого и здорового. Ее руки от ненависти к этому человеку сжали поводья так сильно, что лошадь нервно стала бить копытом о землю.
        - Я сделаю все, что вы хотите. Только оставьте меня в покое, — произнесла она.
        - Оставлю-оставлю. Не беспокойтесь, — более миролюбиво проговорил собеседник. Видя состояние графини, он решил поменять тактику. — Но помните, вы не должны медлить. Все должно произойти очень быстро. Скоро его высочество отбудет в Россию. А пока он не уехал, вы должны добыть одну вещь, которую он хранит в тайнике в кабинете российского посольства.
        - Вы хотите, чтобы я украла у него из тайника бумагу! — Возмущенно воскликнула графиня. — Да за кого вы меня принимаете!
        - За любящую сестру, которая беспокоится за безопасность своего брата.
        Мария де Бофор вздохнула и отвернулась от своего собеседника. Ее взгляд, блуждавший по толпе, невольно упал на его высочество. Роман Александрович находился в компании дворян. Разговор был оживленный. Они о чем-то увлеченно беседовали, и может быть, немного спорили. С губ его высочества не сходила ленивая улыбка. Казалось, он всецело был увлечен беседой, но его глаза время от времени устремлялись на графиню.
        - И что же это за вещь, которая должна пропасть из тайника его высочества? — Выдавила из себя Мария де Бофор.
        - Вот это другое дело, мадам. Ну — ну, успокойтесь. Не надо так переживать. Ведь ничего особенного не произошло. — Собеседник Мари пытался ее успокоить. — Его высочество враг Французской империи. Он пытается подорвать ее устои и призвать в свои союзники наших высокопоставленных лиц.
        - Только не нужно мне говорить о Франции, о патриотизме, о долге перед своей страной. Говорите, что я должна забрать из тайника, и покончим с этим.
        Ее собеседник улыбнулся. Улыбка вышка несколько насмешливой и ядовитой:
        - Ничего особенного, мадам. Небольшой лист бумаги, обвязанный красной лентой за подписью Романова и князя Талейрана. После этого вы и ваш брат будете свободны.
        Мария де Бофор удивленно посмотрела на собеседника:
        - Как и это все? Всего лишь бумажка, бумажка за жизнь Жана?
        - Вы совершенно правы. Всего лишь бумажка. Вам всего лишь надо решить вопрос о том, как попасть в его кабинет не вызывая подозрений.
        - Почему же вы сами это не сделаете, если это так просто?
        - Мадам, а мы и делаем это сами. С вашей помощью. Так что не медлите, мадам. Она должна быть у меня до отъезда его высочества в Россию. Если же его высочество уедет и заберет эту бумагу с собой, что ж, — он тяжело вздохнул, — будем считать, что вы не выполнили свою часть договора. До свидания, мадам.
        - Как бы я хотела сказать вам, прощайте.
        - Ну, это совсем не трудно. Сделайте свое дело, и ваше желание исполнится. — Он развернул своего коня и покинул графиню.
        Только когда он отъехал на достаточное расстояние ощущение грязи и мерзости, которое не покидало Мари в течение всего разговора, наконец-то оставило ее. Через несколько минут он затерялся в толпе придворных, и Мари смогла вздохнуть с облегчением.
        Роман Александрович внимательно наблюдал за графиней. Человек в обществе, которого она находилась, показался ему знакомым. В памяти всплыл, еще не успевший забыться, бал у Талейрана и этот человек. Его размышление прервали вой труб и лай собак. Охота началась. Все направились к лесу. Роман Александрович, не спускавший глаз с графини, направился за ней. Она, обгоняя остальных, вырвалась вперед. Ее высочество, пришпорив коня, пытался ее догнать. Постепенно толпа поредела, все разъехались в разные стороны. Выехали на зеленую лужайку. Солнце уже стало припекать и под его лучами стало нестерпимо жарко. Этот жар усиливала бешеная погоня. Лошадь графини ничуть не уступала лошади его высочества. Графиня, увлеченная охотой, сначала не заметила, что ее преследуют. Но словно, почувствовав погоню, она обернулась. Увидев Романа Александровича, Мари улыбнулась ему и, пришпорив коня, пустилась еще быстрее. Его высочество с азартом охотника преследовал свою добычу. Расстояние между двумя всадниками стало медленно сокращаться. Он уже почти нагнал ее, когда почувствовал что-то странное. Седло медленно, но
неотвратимо стало скользить с лошади. Конь продолжал скакать во всю прыть, но, почувствовав неладное, стал выказывать недовольство. Роман Александрович пытался остановить скакуна, но безуспешно. Седло наклонилось на бок, мгновение, и его высочество почувствовал глухой удар о землю. Сначала острая боль в руке, потом удар головой и он потерял сознание.
        Графиня де Бофор, увидев, что его высочество преследует ее, пришпорила коня и понеслась дальше. Время от времени она поворачивала голову и смотрела, не отстал ли ее преследователь. Но тот не в какую не хотел отступать и упускать свою добычу. Повернувшись в очередной раз, Мари увидела, как его высочество рухнул на землю. Конь весь в пене, проскакав еще несколько метров, остановился. Мари соскочила на землю и бегом направилась к русскому. Он, лежа лицом вниз и не шевелился.
        «Боже мой, неужели он умер?» — Мелькнуло у нее в голове. Мари испугалась то ли за него, то ли за себя, то ли за Жана. Страх ледяной рукой сдавил ее сердце. Она развернула его. Бровь была рассечена, на губах кровь, глаза закрыты. На мгновение Мари показалось, что он не дышит. Она в отчаянии дотронулась до его шеи и нащупала ускоренный пульс. «Жив. Ну, слава богу» — облегченно прошептала она. Графиня достала платок и вытерла со лба выступившие капельки пота. Так странно было видеть его таким — смертным и беспомощным. Как будь-то, находясь в трансе, она просто смотрела на него какое-то время. Но потом, словно очнувшись, ударила его по щеке, пытаясь привести в чувство. Но его высочество на это никак не отреагировал. Тогда Мари положила его голову себе на колени и просто стала ждать.
        Придя в себя, но, еще не открыв глаза, Роман почувствовал острую боль в руке, тело ломило, в голове стоял невообразимый гул. Но когда он их открыл, стало еще хуже, если это вообще было возможно. Солнце слепило так, что ему опять пришлось зажмуриться. Он не сразу понял, где находится, и что вообще с ним произошло. Постепенно память стала возвращаться: погоня, скачка, седло, сползающее со скакуна и земля, которая так неприветливо с ним обошлась. Только позже он почувствовал, что голова лежит не на земле и чья-то нежная рука гладит его по волосам. Сделав над собой усилие, Роман Александрович разлепил веки и увидел Мари с тревогой и беспокойством наблюдающую за ним. Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса.
        - Как вы? — Взволнованно произнесла графиня. — Как вы себя чувствуйте?
        - Ужасно. Неужели я еще жив? — Князь смотрел на нее в упор недоуменным и удивленным взглядом. — Вы всегда волнуетесь за людей, которые вам не нравятся?
        - Я всегда беспокоюсь за людей, которые попали в беду, ваше высочество.
        - А разве я попал в беду? Со мной все в порядке. — Хотя ему и очень не хотелось, но он попытался встать. Рука по прежнему ныла, и шум в голове не прекращался. Роман сел на землю и почувствовал, что перед глазами все плывет и темнеет. Слышать в ее голосе сострадание ему было не приятно. Неприятно, что она жалела его. Жалость — это чувство, которое его высочество не любил больше всего, особенно жалость женщин по отношению к нему. Поэтому, сделав еще одно усилие, он встал на ноги. Но если бы не графиня, которая поддержала его за руку, наверное, он опять бы рухнул на землю. От ее прикосновения к больной руке с губ его высочества сорвался больной стон. Мари в страхе отдернула руку. Она хотела помочь ему, но видела, что помощи он не примет. Немного постояв и придя в себя, он почувствовал, что ему стало лучше. Голова все так же раскалывалась, но по крайне мере больше не кружилась.
        - Благодарю вас за помощь, — несколько холодно проговорил он.
        Графиня этого не ожидала и в некоторой растерянности смотрела на князя. Роман Александрович молчал. Он не хотел обидеть Мари. Просто ему было стыдно и неловко за то, что он так бесславно свалился на землю прямо у нее на глазах. Роман оглянулся по сторонам в поисках своего коня. Тот расхаживал по лугу и мирно пощипывал траву. При виде этой безмятежности его высочество разозлился. Эта подлая скотина, которая скинула его на землю, смела, как ни в чем не бывало прогуливаться по поляне. Руки сжались в кулаки, но тут же разжались при виде седла неподалеку валявшегося на земле. Графиня тоже его заметила.
        - Кто-то, наверное, плохо затянул подпругу, — задумчиво произнесла она.
        Его высочество нетвердой и неуверенной походкой подошел и, подняв седло, с интересом стал его рассматривать. Подпруга оказалась подрезана.
        - Плохо затянули, говорите вы? — Он показал ей ремень, половина которого, была ровно обрезана. — А, по-моему, от меня просто хотели избавиться.
        Графиня вздрогнула от этих слов. И не смотря на теплую погоду, по телу прошел озноб. Она подумала о своем недавнем собеседнике, который пристально следил за князем. «Неужели он? Неужели тайная полиция решила избавиться от родственника императора Александра? Нет, это просто не вероятно. Этого не может быть. Единственное что им было нужно это бумага из тайника князя. Или нет? Или им была нужна его смерть?» Эти ужасные мысли не давали Мари покоя, вселяя страх и ужас в ее сердце. Она смотрела на князя, задумчиво рассматривавшего седло. Трудно было догадаться, о чем он сейчас думал. Только что он чудом избежал смерти. Кто-то пытался его убить. Но страха в нем она не заметила. Только лишь некоторое изумление.
        - Убить вас? — Мари вдруг очень захотелось прервать это затянувшееся молчание. — Этого не может быть. Вряд ли бы кто-нибудь на подобное осмелился.
        Князь посмотрел на Мари и улыбнулся.
        - Вот этот ремень показывает другое. Кто-то все-таки осмелился. Но что с вами, Мари, вы так побледнели. Я напугал вас?
        - Вы должны сейчас же сообщить об этом Наполеону. — Произнесла она, не ответив на его вопрос. Он и, правда, напугал ее. Но разве могла она ему об этом сказать? Разве могла сказать об этом человеке?
        - А зачем?
        - Как зачем! Он должен обеспечить вашу безопасность. Вы гость императора Наполеона. И если вас и, правда, хотели убить, он должен об этом знать.
        Роман опять взглянул на графиню. Она беспокоилась о нем. Беспокоилась, хотя и отрицала это. Он бросил седло на землю и взял Мари за руку. На этот раз она не оттолкнула его. Рука была теплой и приятной. Тепло немного успокоило ее. Чувство страха и безысходности понемногу стало отступать. Постепенно к ней стали возвращаться ее веселый нрав и чувство юмора. В первый раз после их знакомства, он показался Мари таким смешным и забавным. С разбитыми губами и бровью, с порезами на лице он казался обычным человеком, а не высокомерным и надменным богом, сошедшим к простым смертным со своего пьедестала. Мари заглянула ему в глаза и невольно улыбнулась. Под ее насмешливым взглядом он смутился и отпустил ее.
        - Я рад, что насмешил вас. Хоть кому-то происходящее кажется забавным.
        - Ну не сердитесь, — примирительно произнесла графиня. — Почему вы думаете, что я смеюсь над вами?
        - А разве здесь есть кто-то еще. — Роман демонстративно оглянулся по сторонам. Это движение снова отозвалось острой болью в руке.
        Мари стало немного стыдно. Но она отогнала от себя подобные мысли. Таких людей жалеть не следует. Да и о чем жалеть. Рука заживет, и он все равно получит все что хочет. Мари же в этом случае своего голоса не имеет. Осталось только определить когда и при каких обстоятельствах.
        - Если вы позволите, я помогу вам добраться до посольства.
        - Не стоит утруждать себя. Я могу добраться до него сам.
        - Да? Ну, как хотите. — Мари опять улыбнулась, видя его недовольство. — Впрочем, я могу сообщить графу Толстому об этом досадном недоразумении, и он приедет за вами.
        - Ну, как же вы добры. — Саркастически произнес Роман. В эту минуту он ее почти ненавидел. Он видел, что она просто издевается над ним. Ведь она отлично знала, что они далеко и самому ему до посольства не добраться. А просить о помощи графа Толстого Роману не хотелось еще больше, чем принять помощь от Мари. Роман Александрович представил притворно сочувствующее выражение лица графа, его приторные и лживые слова сочувствия. Роман не обольщался на его счет. Он отлично знал, какие чувства вызывает у Толстого. Правда, у Мари он вызывал тоже не очень лестные чувства. И при других обстоятельствах тоже не стал бы посвящать ее в детали происшедшего. Сейчас же, если уж она и так оказалась свидетельницей этого досадного случая, у Романа не было другого выхода, как принять ее помощь. Не тащиться же ему через весь лес пешком, в таком ужасном виде. Завтра весь Париж будет знать о происшествии в лесу. И чего доброго это событие обрастет фантастическими подробностями.
        - Так что, разыскать графа Толстого? — Прервала его размышление Мари. В эту минуту она знала, что он примет ее предложение о помощи, что он выберет меньшее из зол, то есть ее.
        - Не надо графа. — Вздохнул он обреченно. Но тут вдруг, очевидно подумав о чем — то приятном, улыбнулся. — Ну, и как же мы будем добираться до посольства?
        Графиня де Бофор по его довольному выражению лица, поняла, о чем он сейчас думал.
        - На лошади разумеется. На моей.
        Улыбка не сходила с лица князя.
        - Не боитесь? Русского варвара.
        Мари приблизилась к нему вплотную и, стерев кровь с рассеченной брови, слегка надавила на рану. Роман от неожиданности и боли поморщился.
        - Не боюсь. А вы?
        Он дотронулся до ее руки, прикасавшейся к его лицу.
        - Как вы жестоки, Мари. Не знал. Женщина должна быть мягкой и нежной.
        - Как ваша жена? — Усмехнулась Мари.
        При упоминании Екатерины, Роман вздрогнул. Сейчас он не хотел думать о ней. И то, что графиня де Бофор говорила о его жене, было ему неприятно. Чувство вины перед Екатериной сильной волной захлестнула Романа. Он давно научился не думать о ней в такие моменты. Но до Мари не одна дама не смела, говорить с ним о княгине Романовой. А Мари, словно нарочно провоцировала его и пыталась выбить из колеи. Он прикрыл глаза, пытаясь привести свои чувства в порядок. Головная боль мешала сосредоточиться. Это разозлило его еще больше.
        - Как моя жена, — проговорил он угрожающе мягко.
        Мари уловила угрозу в его словах, но остановить себя уже не могла.
        - Тогда вам стоит вернуться к вашей супруге.
        - Конечно. Скоро так и будет. Но я, мадам, не хотел бы с вами говорить о моей жене.
        - Отчего же не поговорить о хорошем человеке?
        - Вы думаете сейчас для этого подходящее время? — Он прикоснулся губами к ее руке. Но в его прикосновении уже не было той нежности, с которой он совсем недавно дотрагивался до нее.
        Мари снова стало холодно. В этот момент она пожалела, что заговорила с ним о княгине. Но это нелепое чувство быстро сменилось на чувство уязвленного самолюбия. Как он смел с ней так себя вести! Как смел, быть с ней таким холодным, после того как выказывал ей знаки внимания и интерес.
        - А почему бы и нет. Прежде чем принять ваше предложение, я должна хоть что-то знать о вас.
        - Я не понимаю, о каком предложении вы говорите.
        - Как! А на балу у князя Талейрана. Вы хотели проводить меня домой. И не только. Или вы так сильно ударились, что забыли об этом?
        Глаза Романа угрожающе сузились. Мари это видела, но остановить себя не могла.
        - Так как!
        - Наверно и, правда, ударился. Не понимаю, как я мог вам сделать такое предложение.
        Роман наблюдал за ней. И произнеся эти слова, понял, что удар достиг цели.
        Мари побледнела и ничего, не ответив, отвернулась от него. Она вдруг пожалела, что при падении он отделался только ушибами. Но, ужаснувшись подобных мыслей, снова повернулась к нему и, выдавив из себя улыбку, произнесла:
        - Что ж не будем терять время. В лесу сейчас много народа и мы можем на них наткнуться. А мне кажется, что вы этого не хотите.
        - Мари. — Он пожалела о своих словах почти сразу же, как произнес их. Но он не смог побороть себя и извиниться. В конце концов, она знала, что говорить о Екатерине не следует.
        Роман запрыгну в седло, и подал графине руку. Она молча, ничего не сказав, приняла ее. Поездка, которая должна была оказаться не лишенной удовольствия, обернулась напряженной и молчаливой из-за упрямства и непреклонного характера обоих.

* * *
        Ночь уже давно опустилась над Петербургом. Но ночью жизнь в этом городе только начиналась. Николаю, в этот раз, с погодой повезло больше, чем в прошлый. Было пасмурно и немного сыро, но тепло. Он, снова, уже который день караулил Анну у ее дома. Но княжна не появлялась. Николай пробовал нанести ей визит, но ему говорили, что она не принимает из-за плохого самочувствия. Николай знал, что с ее здоровьем все в порядке. Каждый день к ней приезжала Натали Панина, и когда на улице темнело в еще незанавешенные окна, можно было видеть Натали и Анну в прекрасном самочувствии. Николай злился на себя. Как он мог опуститься до подобного? Но ее слова о мужчинах и о нем самом глубоко запали ему в душу. Ему было просто необходимо доказать ей, что он тот единственный, который ей нужен. Доказать-то ему было необходимо, но как это сделать, если он не мог с ней встретиться. Николай лениво потянулся в своем убежище. Он находился в саду в летней беседке Романовых. Анна, назначая ему, свидание в прошлый раз, сама сказала ему, как сюда попасть, не пересекая главных ворот особняка. На его счастье беседка находилась на
той стороне дома, на которой находилась комната княжны. Но к его огромному огорчению сегодня увидеть ее в окно ему не удалось, Анны не было в комнате. Николай знал, что она находилась в доме, но где именно узнать было никак не возможно. Не заглядывать же ему в каждое из множества окон. Поручика уже стало клонить в сон, но тут он услышал громкие голоса. Репнин вскочил на ноги и растерянно обернулся. Если его застанут в саду, проблем не оберешься. Голоса медленно приближались. Поручик выскочил из беседки и прыгнул в кусты. Ветви больно ударили по лицу. Но сейчас было не до таких мелочей. Николай присел на землю, и едва дыша, стал всматриваться в темноту. Вдруг на тропинке показались люди с факелами. Николай отодвинулся еще дальше. «Боже мой, если меня здесь увидят, что я скажу Александру? И что я здесь вообще делаю? Неужели мне это нужно». Но тут он увидел ее и уже больше не задавал себе подобного вопроса. Да, ему это было нужно. Анна медленно шла рядом с княгиней и о чем-то громко спорила с матерью. Лакеи шли немного впереди с зажженными факелами и освещали им дорогу.
        - Маменька, ну, сколько можно держать меня дома взаперти? Я же ничего плохого не сделала. — Возмущалась девушка. — Вот вы едете во дворец, а мне что прикажете делать? Ну почему я не могу поехать с вами?
        - Потому что, моя милая, к моему огромному огорчению, вы не умеете себя вести. Что скажет ваш отец, когда вернется?
        - Но я же ничего не сделала, — повторила свой не очень весомый аргумент княжна.
        На княгиню слова дочери не производили никакого впечатления. Она была непреклонна.
        - Анна, я же сказала, ты никуда не пойдешь, пока не вернется твой отец или ты не научишься вести себя прилично. — Екатерина Алексеевна повернулась к дочери и нежно дотронулась рукой до ее щеки. — А если тебе хочется прогуляться, так для этого у нас есть сад. И здесь, моя милая, я надеюсь, ты будешь просто не в состоянии натворить каких-нибудь глупостей.
        Анна надула губки и чуть ли не плача произнесла:
        - Я больше не буду. Ну, возьмите меня с собой. Там столько интересного, столько народа. А что я буду делать здесь в саду. Ну, маменька, возьмите.
        - Нет. В прошлый раз ты мне тоже обещала. А после твоей прогулки по набережной по Петербургу поползли слухи, что княжна Романова обнимается на улице с молодыми людьми.
        - И не с кем я не обнималась! — Анна в отчаянии топнула ногой. — В Петербурге столько сплетников, что им больше делать нечего, как распускать по Петербургу слухи. Ну, маменька.
        - Все, Анна. — Строго сказала княгиня. — Я уже опаздываю. А ты прогуляйся по парку. — Екатерина Алексеевна развернулась и пошла в обратную сторону, оставив свою дочь дышать воздухом и любоваться цветами. Один лакей ушел вместе с княгиней, а другой остался с Анной.
        Николай, притаившись в кустах, с интересом наблюдал за этой сценой. Так вот почему Анна не выходит из дома и никого не принимает. Девушка под домашним арестом. Сначала было поручик хотел вылезти из своего укрытия и предстать перед девушкой, но лакей толпился рядом с княжной и не оставлял ее одну.
        Анна прошла в беседку, которую совсем недавно занимал Николай. Взгляд был печальным и обиженным.
        - Ненавижу этот парк! Почему я должна здесь гулять? Я хочу во дворец! — Крикнула Анна в темноту. — Пусть сами здесь гуляют. — Девушка вышла из беседки и побежала к дому. Лакей кинулся вдогонку, еле успевая за ней.
        Когда в парке снова стало темно, Николай выбрался из кустов и, отряхнувшись, рассмеялся. Ему вдруг стало так весело. Все происходящее стало казаться забавным и веселым приключением. Вдруг шальная и безумная мысль пришла ему в голову. Если Анну никуда не отпускают, и она никого не принимает, надо сделать так, чтобы у нее не было другого выхода. К тому же, поручик смел, надеяться, что столько времени лишенная общества, княжна будет рада ему. Поэтому, снова зайдя в беседку, он стал терпеливо ждать. Только когда в ее окне показался свет, он вышел из своего укрытия, и крадучись направился к особняку. Комната княжны находилась на третьем этаже, и Репнин рисковал, в случае падения, свернуть себе шею, но сейчас это не имело значения. Он подобрался к дому и стал медленно карабкаться по стене, благо в ней имелись выступы и карнизы. Добравшись до уровня второго этажа, он чуть было не рухнул на землю. Нога соскользнула с выступа, и он едва успел ухватиться руками за камень. Ему повезло, что уже несколько дней не было дождя. Ведь если бы камень был мокрый, он бы не за что не удержался. Николай лихорадочно
нащупал твердую поверхность под ногами. Не смотря вниз, он стал карабкаться наверх. Еще немного и он был у окна девушки. Окно было закрыто. Поручик тихонько постучал. Сначала никакого ответа не последовало. Он постучал еще раз. В окне показалось недоуменное и немного испуганное лицо княжны. Увидев поручика, она удивленно вскрикнула и отпрянула от окна. Николай постучал еще раз. Ему стоило все больших и больших усилий держаться за холодный камень и не упасть. Анна снова подошла к окну. Теперь в ее глазах не было страха и удивления, а только веселые и насмешливые искорки. Она смотрела на поручика, но открывать окно не торопилась. Поручик постучал снова и умоляюще уставился на княжну. Сжалившись над молодым человеком, Анна открыла окно. Репнин с облегчением перелез через подоконник и оказался в комнате. Руки немного дрожали, ноги подкашивались. Сказывалось огромное напряжение. С интересом, оглядев комнату, Николай улыбнулся. Сразу было видно, что комната принадлежала еще молоденькой девушки. Везде были различные безделушки и игрушки. Комната была большая и просторная. Камин великолепной работы обогревал
помещение и создавал атмосферу тепла и уюта. Повсюду в вазах красовались цветы. Большая резная кровать в светлых тонах занимала большую часть комнаты.
        - Что вы здесь делаете? — Рассмеялась девушка. — И как вам пришло в голову карабкаться в мою комнату на третий этаж? Вы же могли упасть и разбиться.
        - Да. Если бы вы не открыли мне окно, сейчас мы бы с вами не разговаривали. Я рад, что вы открыли. — Улыбнулся Николай.
        - Безумный. Вы знаете, что с вами будет, если кто-нибудь узнает, что вы проникли в мою комнату?
        - Знаю. Но вы же сами сказали, что ради любимой можно пойти на все, что угодно.
        То, что Николай назвал ее любимой, явно понравилось Анне. Ей всегда нравилось мужское внимание и обожание. Но она не хотела так просто уступать ему.
        - Даже скомпрометировать ее? По-моему это не благородно. Я и так из-за вас сижу под замком. — Обиженно проговорила девушка.
        Но Николай видел, что она рада ему и совсем не сердится.
        - Ну, кто вас просил обнимать меня у всех на виду?
        - А если не на виду, можно? — Николай подошел к девушке и попытался обнять ее. Но Анна выскользнула из его объятий и отскочила в сторону:
        - Нет нельзя. А если вы еще сделаете что-нибудь подобное, я подниму такой крик, что все обитатели дома сюда сбегутся.
        - Ну, хорошо. — Поручик отошел от девушки и уселся на стул. — Я просто подумал, что вы в своем заточении соскучились по компании, решил нанести вам визит. Но если вы не рады мне, я удаляюсь.
        Анна улыбнулась молодому человеку своей веселой и насмешливой улыбкой. Она видела, что уходить он никуда не собирался. Если бы собирался, не расположился бы поудобнее на ее стуле.
        - Хорошо, идите. Уже поздно, а принимать мужчину в такое время и в таком месте не прилично.
        - И вы останетесь здесь одна!? Ну, бросьте, Анна. Вы же умрете здесь со скуки.
        - Да. По вашей милости.
        - По моей? Отчего же? Разве только я обнимал вас на набережной? Помнится, ваш друг пытался вас согреть, когда вы замерзли. Разве нет?
        Анна беззаботно пожала плечами «Может быть не так уж и плохо, что маменька не взяла меня во дворец. Пожалуй, сидеть под замком тоже может быть иногда забавным. А собственно, почему я должна прогонять его? Ведь об этом никто никогда не узнает».
        - Ну, хорошо. Если вы обещаете развлекать меня, то я позволю вам ненадолго остаться.
        - Великолепно! — Николай соскочил со стула и подошел к девушке. Он взял ее за руку и наклонился, пытаясь поцеловать ее. — Я очень рад.
        Анна не отдернула руки. Его прикосновения понравились девушке. Молодой человек, ободренный ее реакцией, попытался снова обнять ее. Княжна, упершись кулачками ему в грудь, насмешливо произнесла:
        - Похоже, мужчины знают только один способ развлечь даму. Как же вы примитивны! Одни животные инстинкты.
        Николай разжал объятия и отошел от Анны.
        - А вы, Анна Романовна, не боитесь, что если вы и дальше будете себя так вести, то ни один мужчина не подойдет к вам. Уж слишком вы насмешливы и ядовиты в своих речах.
        - А вы обидчивы, Николай. Разве можно обижаться на женщин. Они всегда несут всякий вздор. Знаете, как папенька обычно реагирует на дам? Выслушивает их, улыбается и всегда поступает по-своему
        - Наверное, они не смеют говорить ему то, что говорите вы. — Поручик прошелся по комнате и подошел к игрушкам княжны. — Может быть, вы и правда еще ребенок и я зря воспринимаю вас всерьез. — Он взял с полки большую и красивую куклу.
        - Наверное, ваш папенька до сих пор дарит вам кукол. Конечно, что еще можно подарить ребенку.
        - Ах, так! — Анна подскочила к поручику. — Тогда что вы здесь делаете?! Разве стоило рисковать своей головой и лезть в окно к ребенку! И вообще вас сюда никто не звал!
        - А почему вы так сердитесь? Разве можно воспринимать всерьез то, что говорит мужчина. — Проговорил Репнин тем же тоном, что и совсем недавно княжна. — Они же так примитивны. Чего от них ожидать?
        Анна замахнулась на поручика, пытаясь его ударить. Но Николай перехватил ее руку и прижал к себе:
        - Ах, мадмуазель. Как же с вами сложно. Но признаться мне так не хватало вас все эти дни. Что, даже не смотря на ваш скверный характер, я люблю вас. — Прошептал поручик, прикасаясь губами к ее волосам. Девушка больше не отталкивала его, а с некоторым любопытством ждала, что будет дальше. То, что он говорил, нравилось ей, а то, что он делал, нравилось еще больше. Его губы соскользнули сначала на щеку, а потом коснулись ее губ. Сначала нежно и неуверенно, а затем более требовательно и властно. Она опять не оттолкнула его. А вместо этого обняла за шею и прижалась к нему. Николай, обнимая девушку, нащупал застежку на ее платье. Но когда он попытался расстегнуть крючок, Анна оттолкнула его.
        - Что это вы делаете? — Произнесла она с некоторым замешательством.
        - Целую вас, — невинным тоном произнес поручик. Он уже понял свою оплошность, но не знал, как выйти из подобного положения. — Мне показалось, вам понравилось, — самоуверенно произнес он. — Разве нет?
        - Может быть. — Смутилась девушка. — Но мне показалось, что вы решили позволить себе кое — что лишнее.
        - Я? Ну что вы. Разве я могу позволить себе что-то лишнее с сестрой моего друга?
        - А кто вас знает. Впрочем, не важно. Вам уже пора.
        Поручик улыбнулся девушке нежной и ласковой улыбкой и снова обнял ее:
        - Вы этого хотите?
        - Не знаю. — В замешательстве произнесла Анна. — Просто если вы сейчас не уйдете, и кто-нибудь об этом узнает, папенька заточит меня в какой-нибудь монастырь. А я не хочу в монастырь.
        - Да, — рассмеялся Николай, — вам там не понравиться. Да и вряд ли обитатели монастыря будут в восторге. — Анна рассмеялась в ответ и позволила ему еще раз поцеловать себя.
        - Анна, а если я завтра снова приду к вам, вы пустите меня?
        - Может быть, — улыбнулась девушка. В ее улыбке уже не было иронии и насмешки. Николай почувствовал, что победил. — Только не через окно. А то если вы выпадете из моего окна и разобьетесь, моя репутация будет погублена навсегда.
        - Завтра, в это же время. Вы ведь впустите меня, Анна? А то мне придется рискнуть еще раз.
        - Пойдемте, я провожу вас. — Анна открыла дверь, и в комнату ворвался прохладный воздух. — Ну, пойдемте же, пока маменька не вернулась.
        Николай Репнин выскользнул из комнаты и по потайному ходу, указанному Анной, вышел из дома. Завтра им он и решил воспользоваться.
        Александр Романов встретил этот солнечный летний день в прекрасном настроении. Солнце светило в окно, радуя своим теплом и светом. Александр потянулся в постели и весело рассмеялся. Жизнь была прекрасна и радостна. Сегодня он собирался просить руки Елизаветы Горчаковой. Наверное, счастливый человек и правда бывает эгоистом. Полностью поглощенный предстоящим разговором, он не на минуту не задумался о своей семье, о Лизе, о ее родителях. Бодро вскочив с постели, и быстро одевшись, молодой человек спустился в гостиную. Хозяева были уже за столом. Петр Меньшиков развлекал Элен.
        - Доброе утро.
        - И, правда, доброе. — Граф Воронцов улыбнулся гостю. — Я как раз хотел сообщить радостную новость. Лизанька Горчакова выходит замуж.
        При этом известии Александр так и замер с рукой, протянутой к тарелкам с булками.
        - Откуда вы знаете? — удивленно произнес он. Сначала он подумал, что Воронцов говорит о его предложении Лизе. Но следующие слова развеяли его заблуждение.
        - Вчера граф Шувалов посетил Владимира Ивановича и просил руки Лизы.
        Ложка звонко стукнулась о чашку и с грохотом упала на пол.
        - Что с вами, Александр Романович? — Заботливо спросила графиня. Она смотрела на Александра несколько обеспокоено. Но, не дождавшись ответа, снова обратилась к мужу, пытаясь нарушить затянувшееся молчание. — Лизанька выходит замуж, как хорошо.
        - Я тоже так думаю.
        Если бы не разговор между графом Воронцовым и его женой, то в комнате царила бы полная тишина. Все остальные находились в таком же замешательстве, как и Александр.
        - Шувалов. — Смог, наконец, выдавить из себя Александр. Он посмотрел по сторонам невидящим взглядом и с силой закрыл глаза. Счастливый и беззаботный мир рухнул в один миг, оставив только боль и разочарование. Солнце уже не казалось ему таким теплым и светлым. Его лучи причиняли ему почти физическую боль, словно в насмешку освещая всю гостиную.
        Андрей Воронцов сочувственно смотрел на друга, хотя в глубине души испытывал облегчение. Нет, он не радовался произошедшему, просто знал, что так для Лизы и Александра будет лучше. Граф Шувалов достойный человек и лучший вариант для Лизы.
        Николай Павлович Воронцов задумчиво смотрел на молодого князя. Он нарочно дождался прихода Александра, чтобы сообщить о свадьбе Лизы. Он видел интерес Романова к девушке. И так же, как и его сын, считал, что он не приведет ни к чему хорошему. И Владимир на балу беспокоился на этот же счет. К тому же Николай Воронцов знал отца Александра и понимал, что тот не примет Лизу.
        Александр в эту минуту не смог скрыть отчаяния, терзавшего его:
        - И что, Горчаков дал согласие на этот брак?
        - А почему он должен был отказать? — В этот момент граф Воронцов искренне посочувствовал молодому человеку. — Граф Шувалов блестящая партия для Лизы.
        - Блестящая? А как же любовь? — Граф с графиней сочувственно переглянулись.
        - Но Александр, — улыбнулась графиня, — любовь приходит со временем. Любовь и уважение. У Лизаньки все будет хорошо.
        Александр смотрел на них и видел, что они жалеют его. Они все, все знали о его чувствах к Лизе и все были рады, что она выходит замуж за другого. Чувство гордости и уязвленного самолюбия взяли верх над эмоциями. Ему было больно, да. Но они этого не увидят.
        - Все это лож, — холодно произнес он, — любовь не может прийти. Она либо есть, либо ее нет.
        Молодой человек встал со своего места, в нервном движении бросив салфетку на стол:
        - Благодарю за завтрак. Все было очень вкусно.
        - Но Александр, — попыталась, было заговорить с ним Элен, — вы же к завтраку даже не притронулись.
        Александр бросил на девушку злой взгляд:
        - Я уже сыт. По горло.
        Молодой человек знал, что он ведет себя не правильно. Что ни Элен, ни кто из здесь присутствующих не виноват в случившемся. Но сидеть за столом, улыбаться и радоваться за Лизу, он был не в состоянии. Александр вспомнил про отца. И горько усмехнулся. Его папенька проделал бы это и даже не поморщился. Ему вдруг стало противно: этот лицемерный свет, эти придуманные кем- то правила. Все люди были лицемерами. Неужели более благородно использовать девушку, которая ниже тебя по положению, а потом бросить ее, чем жениться на ней? И почему? Неужели его кровь была чище и благороднее, чем в Лизе? И только потому, что ее мать бывшая крепостная. Александр был зол. Зол на всех окружающих его людей. Ведь эти люди придумали законы и правила, которые мешали ему быть рядом с любимой женщиной. Нет! Он этого не допустит.
        Александр стремительно выскочил из дома и велел немедленно оседлать коня. Он расхаживал взад и вперед и нервно оглядывался по сторонам.
        - Александр! — Андрей Воронцов и Петр Меньшиков вышли на улицу и направились к Романову. — Александр ну куда ты собрался? Ты же слышал — Лиза выходит замуж за Шувалова. — Попытался урезонить друга Андрей.
        - А это мы еще посмотрим. Лиза моя! Ты слышал! Моя! Я же обещал ей, Андрей. Я обещал, что позабочусь о ней. Ведь ее же даже не спросили.
        - Откуда тебе знать? Владимир Иванович не за что бы ни выдал Лизу без ее согласия.
        Александр побледнел. Рука непроизвольно потянулась к Андрею и схватила его за ворот сюртука:
        - Молчи! Она не могла! Пусть она сама мне скажет об этом!
        Андрей стоял молча и ни как не реагировал на поступок Александра. Но Меньшиков решил вмешаться:
        - Успокойся. Что ты делаешь? Хочешь разодраться со своими друзьями? Мы только зря время теряем. Едем к Горчакову и все там выясним. А то могла или не могла. Женщины, Александр, все могут. Сегодня говорят, люблю тебе. Завтра кому-то другому. Закон жизни.
        - Это не закон жизни, это просто подлость. А Лиза не такая. — Александр отпустил Андрея, поправив ворот. — Ты извини меня. Я знаю, что ты хотел как лучше. Извини.
        - Все нормально.
        - Нет. Все будет нормально, когда Лиза станет моей женой. И прошу тебя, Андрей, не мешай мне.
        В это момент подвели оседланную лошадь. Петр схватил коня за узду:
        - Ну, куда ты торопишься? Подожди нас.
        - Извини, но я спешу.
        Петр пожал плечами и отпустил повод. Обычно всегда веселый и счастливый Меньшиков сегодня был несколько напряжен. Он скептически поморщился, предвкушая череду неприятностей.
        Александр вскочил в седло и нетерпеливо поглядывал на друзей. Они задерживали его, а он не хотел ждать.
        - Ну, хорошо, езжай, — улыбнулся Петр. — Если понадобится помощь — обращайся. Невесту украсть или жениха убить или папеньку похитить, чтобы он не мог дать своего родительского благословения, — попытался пошутить Меньшиков.
        Андрей смотрел на него с растерянностью и ужасом:
        - Да ты с ума сошел! Что ты его заводишь? Слушай, Александр, если Владимир Иванович обещал Лизу Шувалову, ты ничего не сможешь сделать. А ты, — обратился он к Меньшикову, — перестань сбивать его с толка.
        - Друзья! Может вы, наконец, определитесь какой совет мне дать. А то я вообще никогда не уеду. Один, как, ангел, говорит, оставь ее, другой, как демон — укради.
        - Ну, а ты-то что решил? — усмехнулся Меньшиков.
        - Я? А я Петруша не ангел. Сначала поговорю с Горчаковым, и если он не отдаст мне Лизу по хорошему, то последую твоему совету. Ну, все с дороги! — Его высочество пришпорил коня и, поднимая с дороги клубы пыли, помчался в имение к Горчаковым.

* * *
        Ехали в полном молчании. Солнце палило нещадно, не жалея путников. Мари обиженная не столько на князя, сколько на саму себя, не желала с ним разговаривать. Ее напугала собственная реакция на поведение Романова. Во время революции, привыкшая к разному обращению, она научилась не принимать близко к сердцу оскорбления окружающих. А сейчас, слова русского, брошенные в отместку за ее реплики, сильно задели Мари. Роман же Александрович все еще не сумевший справиться с чувством вины, которое ему очень не нравилось, к собственной супруге, не мог заговорить с женщиной, которая его так сильно раздражала, но еще более сильно притягивала. Он привык к уважительному, а может быть несколько раболепному обращению окружающих к собственной персоне, а эта женщина позволяла себе говорить все, что ей вздумается. Но разве не это привлекло его внимание к ней? Разве не жизнь, кипевшая в ней, не ее энергия, бившая через край, были нужны ему? Разве не желание развеяться от сонной петербургской жизни заставили его появиться на этой охоте и преследовать эту женщину? Все эти мысли, кружившие в голове князя, снова заставили
его почувствовать легкое головокружение от ее близости. Боль в руке уже не так сильно беспокоила его, хотя и напоминала о себе при каждом движении.
        Его высочество, пошевелившись в седле, плотнее придвинулся к Мари. Графиня де Бофор, отвлеченная подобной бесцеремонностью от собственных мыслей, ударила князя по руке:
        - Не обязательно нам с вами сидеть так близко, — недовольно нарушила тишину Мари.
        Роман Александрович улыбнулся, но не отодвинулся:
        - Мари, как же мы с вами не будем сидеть так близко, когда мы едем на одной лошади.
        Мария де Бофор, услышав насмешливые интонации в реплике русского, разозлилась еще больше. Недовольно отодвинувшись от него, графиня произнесла:
        - Вот так будет лучше.
        Его высочество рассмеялся:
        - Пожалейте своего красавца. Еще немного и вы сядете бедному коню на голову.
        - Я лучше буду сидеть у него на голове, чем рядом с вами.
        Роман Александрович коснулся губами волос Мари и тихо прошептал:
        - Бедное животное. Что за хозяйка ему досталась.
        Мари схватила его за руки, пытаясь отстраниться:
        - Еще немного и я скину вас с лошади. Думаю, перспектива в очередной раз оказаться на земле вас не очень прельщает.
        - Ну, если только вместе с вами, — улыбнулся русский.
        - Да вы просто хам! — Распалялась графиня. Как он смел, говорить с ней как не в чем не бывало после тех обидных слов!
        Лошадь недовольная возней нервно дергала гривой.
        - Почему же хам, мадам? Прямое предложение вам кажется наглостью, намеки — хамством. Как же к вам можно подступиться?
        - А зачем? Помнится совсем недавно, вы удивлялись, как вы могли сделать мне подобное предложение и очень сожалели об этом.
        Его высочество слегка напрягся, но через мгновение порывистым движением прижал Мари к себе:
        - Ну все хватит! Вам нравится выводить меня из себя? Вам доставляет это удовольствие? Пусть будет так. Я очень хочу доставить вам удовольствие. — Он коснулся губами ее шеи и сомкнул руки, заключая графиню в кольцо.
        Мари на мгновение прикрыла глаза, но как только он отстранился от нее, дернула головой. Удар точно попал в цель, угодив его высочеству в нос. Роман выронил поводья и схватился за переносицу. Нет, это было уже слишком:
        - Боже мой, что же вы делайте! — Голос был настолько искажен, что Мари не сразу узнала его. — Где же вас учили хорошим манерам?!
        Конь, почувствовав, что им ни кто не управляет, стал вести себя вольно. Бедное животное. Как, наверное, ему надоели его наездники, которые не могли между собой договориться. Хозяйка, взяв повод, сама стала управлять скакуном. Демон, лошадь Романа Александровича, шла следом, нетерпеливо похрапывая.
        - Наверное, вы забыли, что большая часть моей жизни прошла в революционные времена. И хорошие манеры в это время были не в чести.
        Его высочество закинул голову назад, пытаясь остановить кровь, хлеставшую из разбитого носа. Но подобное действие не привело ни к чему хорошему. Князь еще не совсем оправился от удара о землю, и разбитый нос стал последней каплей. Голова закружилась, и он едва успел удержать равновесие, навалившись на графиню.
        - Что с вами? — Испугалась Мари.
        - Пожинаю плоды вашего революционного воспитания. Если я испачкаю ваш костюм кровью, вы будете виноваты в этом сами.
        - Ничего, переживу. Только не вздумайте упасть! Держитесь!
        - За что? За вас? Пожалуй, убьете еще. Что за страна — монархов и их родных убивают, а женщины не знают с кем и как себя следует вести.
        - И как, по-вашему, я должна вести себя с вами? — Мари позволила русскому обнять ее за талию, чтобы он не упал. — Уступить вам даже если вы мне не нравитесь? И почему? Только потому, что вы высочество? Неужели вы не хотите получать от женщин что-то другое кроме раболепного восхищения и удивления что вы снизошли до них и желания побольше урвать от вашей благосклонности?
        - Ну, желание побольше урвать — это обычное желание обычного человека. А если у человека нет этого желания, то это либо очень недалекий человек, либо глупец.
        - Мне вас жаль, если вы и, правда, так думаете.
        Романов убрал платок, который он прижимал к разбитому носу, чтобы и, правда, не испачкать костюм графини. Кровотечение прекратилось, но его высочество не сделал не единой попытки отодвинуться от молодой женщины. Впрочем, она и не пыталась заставить его отодвинуться.
        Роман, который уже давно успел прийти в себя после столь подлого покушения, в этот раз принял все меры предосторожности. Положив голову на плечо Мари, и отвернув ее в другую сторону, он наслаждался теплым и солнечным днем и столь близким и приятным соседством.
        - Я не стою вашей жалости, мадам. — Он на мгновение замолчал. — И что по вашему мне должно быть нужно от женщин? Душа? — Он усмехнулся. — Нет. Мы не претендуем на столь высокие материи. Мы просто земное создание, желающее обычных земных радостей.
        - Мы приехали, — с некоторым облегчением произнесла графиня.
        Роман Александрович оглянулся и увидел, что они выехали на ту же поляну, с которой и началась охота. Но в этот раз она была пуста. И лишь комья земли, выбитые копытами лошадей, говорили о том, что совсем недавно, здесь находилась большая группа всадников. Не далеко от этого места графиню де Бофор ожидала оставленная ею карета, чтобы отвести ее домой.
        - Жаль.
        - Только не говорите, что это путешествие доставило вам удовольствие, — произнесла Мари, освобождаясь из объятий князя и спрыгивая на землю.
        - Если не считать вашего жестокого поведения, мадам, и пролитых вами нескольких капель крови российской императорской династии, то да, поездка была не лишена некоторого удовольствия. — Его высочество спустился на землю и, взяв Мари за руку, заглянул ей в глаза. — А знаете, Мари. Я хотел пригласить вас на обед в российскую резиденцию, да беспокоюсь о том, что ваше, мягко говоря, не очень хорошее отношение ко мне возьмет верх над правилами приличия и благоразумием, и вы чего доброго решите избавиться от навязчивого кавалера, подсыпав что-нибудь не съедобное.
        - Я погляжу вы обо мне очень хорошего мнения, ваше высочество. И это после того, как я избавила вас от необходимости оповещать высший свет Парижа о досадном происшествии, которое произошло с вами сегодня на охоте.
        - И, правда, зачем вам это вообще понадобилось. Ну, хорошо, я вам не нравлюсь, и вы считаете меня навязчивым. Не буду пытаться убедить вас в обратном. Наоборот.
        - Что наоборот, — насторожилась Мари, заглянув в его насмешливые глаза.
        - Я буду рад принять ваше приглашение на сегодняшний ужин, — произнес он, как ни в чем не бывало.
        - Что-то не помню, чтобы я вас приглашала. И с чего вообще я должна вас куда-то приглашать?
        - Чтобы загладить свою вину передо мной. Вы ведь даже не подозреваете, как вам повезло, что мы во Франции. Вы не представляете, что было бы с вами, если бы вы посмели поднять на меня руку в Россию. Я сам не понимаю, почему позволяю вам это. — Произнося эти слова, Роман Александрович улыбался. Но Мари видела, что он не шутит.
        Мария де Бофор выдернула руку из руки князя и отвернулась от него:
        - И почему же позволяете?
        - Потому что эта игра веселит меня. Пока. Доставляет мне массу неприятностей, но и массу острых ощущений. Но не затягивайте с вашей игрой слишком долго, Мари. Пригласите же меня сегодня на ужин в знак нашего с вами примирения.
        Мари резко повернулась к нему и усмехнулась:
        - Сегодня на ужин, а завтра на завтрак.
        Роман улыбнулся:
        - Ну, да. Хотя, пока только на ужин, а о завтраке мы поговорим вечером.
        - Я подумаю.
        Александр торопился добраться до имения Горчакова как можно скорее. Он постоянно прикрикивал на скакуна, подгоняя его. Но ему все равно казалось, что он движется слишком медленно. Время шло, а он все ни как не мог добраться до усадьбы. «Только бы не опоздать» — единственная мысль, которая преследовала молодого человека. Если он опоздает, то он потеряет Лизу, потеряет ее навсегда. Вокруг мелькали пейзажи: деревья, поля, засеянные пшеницей. Солнце было уже высоко. Но сейчас оно не казалось Александру таким радостным и теплым. Наоборот, ему казалось, что оно мешает ему, нарочно усложняет ему дорогу. От быстрой езды и палящего солнца он весь вспотел, рубашка прилипала к телу. «В хорошем же виде я приеду к Горчакову», мелькнуло в голове молодого князя. Он весь пропах собственным и лошадиным потом. Тут он вспомнил, что рядом с имением Горчаковых есть небольшое озеро, закрытое кустами от посторонних глаз. Наверное, у Горчакова просто не доходили руки, чтобы выкорчевать кусты, а может быть, у него просто не было денег. Если бы не эти кусты это было бы просто прекрасное и чудесное место. Проведя в пути
несколько часов, он наконец-то добрался до озера. Спрыгнув на землю и стягивая на ходу одежду, он подбежал к воде. Вода была теплая, как парное молоко, нагретое дневным солнцем. Как бы он не торопился поскорее добраться до имения, увидеть Лизу и поговорить с Владимиром Ивановичем, но правила приличия, воспитание и чувство собственного достоинства не позволили ему явиться в гости как вонючий крестьянин после долгого и трудного рабочего дня. Только искупавшись и приведя себя в порядок, он направился к дому Горчакова. Только бы он оказался дома, только бы поговорить с ним. Александр беспокоился зря. Владимир Иванович был дома. Он и его семья мирно обедали. Александр, как ураган, ворвался в эту тихую и спокойную обстановку, сметая все на своем пути. Он был не в состоянии дождаться, когда Владимиру Ивановичу доложат о приходе гостя. Все смотрели на него удивленно и растерянно. Горчаков с некоторым смущением.
        - Добрый день. Извините, что помешал, — произнес Александр, и едва взглянув на всех присутствующих, обратился к Горчакову. — Владимир Иванович, я должен поговорить с вами по очень- очень важному делу.
        - Конечно-конечно. Отобедайте с нами
        - Нет, благодарю. Это очень-очень важно. Пожалуйста, пройдемте в кабинет.
        Владимир Иванович, не закончив трапезу, встал из-за стола и любезно указал молодому человеку в направлении кабинета. Пропустив гостя вперед, он проследовал за ним.
        Александр, войдя в кабинет, не обратил на него никакого внимания. Но здесь было на что посмотреть. Если другие комнаты в доме находились в некотором запустении, то кабинет был обставлен со вкусом, очень старательно и умело. Главным сокровищем кабинета были книги — старинные и редкие издания в золотых переплетах. Владимиру Ивановичу после свадьбы пришлось распрощаться со многими своими увлечениями, но страсть к книгам он побороть в себе так и не смог. Он мог охотиться за понравившейся ему книгой в течение нескольких месяцев, уговаривая ее владельца продать ее. И сейчас эта коллекция стоила огромного состояния. И Владимир Горчаков мог распрощаться с ней только в исключительном случае. Но к великой радости Горчаков этот случай до сих пор не наступил и он надеялся, что никогда и не наступит.
        - Прошу вас, Александр Романович, располагайтесь. Признаться, ваш визит не очень удивил меня.
        - Вот как, — произнес Александр, усаживаясь в указанное кресло. — Значит, вы знаете, зачем я к вам пришел.
        - Скажем так, я догадываюсь.
        - Сегодня, Владимир Иванович я узнал, что вы выдаете Лизу за Шувалова.
        - Да. Вчера граф Шувалов был у меня и просил руки Елизаветы Владимировны.
        - Прошу вас, отдайте ее мне! — Порывисто произнес молодой человек. — Никто, никто никогда не будет любить ее, и заботиться о ней больше чем я!
        Горчаков сочувственно и грустно смотрел на молодого человека и медленно качал головой. Он провел рукой по столу, сметая воображаемые пылинки. Он не торопился отвечать. Тщательно подбирал слова, чтобы не оскорбить молодого человека.
        - Александр Романович, вы же не хуже меня знаете, что вы не можете жениться на моей дочери.
        - Почему!?
        - Потому что вы Романов, а она дочь крепостной. Она вам не пара.
        - И это говорит любящий отец?
        - Это говорит благоразумный человек, который много повидал в этой жизни, и знает что к чему. Поверьте мне, не нужно вам этого. Вы молоды, горячи, у вас вся жизнь впереди. В вашей жизни будет много женщин, много любви.
        - Значит, нет? Вы отказываете мне? Вы отказываете мне, но дали обещание Шувалову?
        - Это мое право. Право, как отца.
        - Владимир Иванович, вы совершаете ошибку. Только со мной Лиза может быть счастлива.
        - Когда вы приехали в наш дом, я очень испугался, испугался, что это произойдет. Я видел вас вместе на балу. Я видел, что вам нравится Лиза, и что вы нравитесь ей. Но это жизнь, а в жизни есть кое-что важнее, чем любовь.
        - И это говорите вы, человек, который смог отказаться от всего ради любимой женщины? Я не могу в это поверить. — Александр замолчал и отвернулся от Горчакова, он не хотел смотреть на него. Не хотел его видеть. Он вскочил на ноги и подошел к открытому окну. — И когда свадьба?
        - Еще ничего не решено. — Произнеся эти слова Горчаков, пожалел об этом. Этого не следовало говорить, не следовало обнадеживать Александра. Александр резко развернулся и уставился на хозяина дома.
        - Значит, еще есть шанс, есть шанс у нас с Лизой.
        Владимир Иванович невесело усмехнулся:
        - Ну, да. Разве что ваш папенька даст согласие на ваш брак с моей дочерью.
        - А если даст, вы отдадите мне Лизу!?
        Горчаков пристально смотрел на молодого человека. Нет, он не должен соглашаться. Не должен уступать ему. Владимир Иванович знал таких людей — пылких искренних, но таких ветреных, таких ненадежных и непостоянных. Да, сейчас Александр любил его дочь, а что будет через год, два, когда он устанет от нее, когда она надоест ему. Она будет несчастна, несчастна как никогда. Пусть лучше она выйдет без любви за Шувалова. По крайней мере, она не узнает этого разочарования.
        - Нет, я не могу. Я должен вам отказать.
        - Но вы же только что сказали, что ничего не обещали Шувалову! И что я могу жениться на Лизе, если мой отец позволит мне это!
        - Но ваш отец не позволит.
        - А если я уговорю его?
        Владимир Иванович задумался.
        - Хорошо, — сказал он после некоторого молчания. — Я отдам вам Лизу, если ваш отец даст согласие на брак. — Горчаков сказал это, только чтобы молодой человек поскорее оставил его в покое. Он отлично знал, что Роман Александрович не за что не позволит жениться своему единственному сыну на девушке, которая по своему рождению была ниже его, которая не была ему ровней.
        Согласие Горчакова подняло Александру настроение. Он даже не мог представить себе, что отец может отказать ему. Что он может сказать нет и сделать Александра несчастным. Конечно, сначала он будет не очень доволен, но ведь папенька всегда любил его. Он позволит. Обязательно позволит.
        - И так, решено. Я сегодня же еду в Петербург.
        - Зачем в Петербург. Насколько я знаю ваш отец все еще в Париже.
        - Да, но оттуда я отпишу ему, и отправлю письмо с императорским курьером. Корреспонденция императора доходит до отца быстрее, чем обычная почта. Через несколько дней он уже получит мое письмо.
        Александр подошел к Горчакову и внимательно посмотрел на него. Он видел, что тот не очень доволен происходящим. Но знал, что Горчаков очень любит свою дочь.
        - Владимир Иванович, прошу, пожелайте мне удачи.
        Горчаков положил руку на плечо Александра, улыбнулся и произнес искренне и нежно:
        - Я желаю вам удачи. Верьте мне, она вам очень понадобится. Вы же отлично знаете, что я знаю, о чем говорю. Но помните у вас ровно месяц. Если через месяц ваш отец не пришлет подтверждение о согласии на ваш брак, я отвечу согласием на предложение графа Шувалова. Не смотрите на меня так. Я думаю, прежде всего, о своей дочери. Шувалов блестящая партия для нее. Может быть единственно возможная. У вас ровно месяц.
        - Мне этого достаточно. Я могу попрощаться с Лизой перед своим отъездом в Петербург?
        - Конечно. Я думаю, она не простит вам, если вы уедете не попрощавшись.
        Когда Горчаков произнес эти слова, Александр был уже у двери, больше не в состоянии ждать. Ведь за ними находилась Лиза, которую он очень хотел увидеть и ради которой был готов на любые безумства.

* * *
        Роман Александрович забыл о государственных делах и предоставил на этот вечер все полномочия посланника графу Толстому. Он собирался на ужин к графине де Бофор. Немного поупиравшись она все же прислала ему записку с указанием времени ужина.
        Вернувшись в посольство, и посмотрев на себя в зеркало, Роман Александрович ужаснулся при виде своего плачевного состояния. И в таком виде она видела его: на лице порезы, губа разбита, рукав начал отделяться от сюртука, брюки испачканы травой. Его высочество решил отказаться от услуг доктора. Хотя рука по-прежнему и болела, но явно была не сломана.
        Вызвав к себе недавно прибывшего из Петербурга графа Чернышева, Роман Александрович изложил ему все обстоятельства сегодняшней охоты и покушения, осознанно умолчав о графине. Ему было неприятно посвящать молодого человека в подобные обстоятельства, но безопасность была на первом месте. Граф слушал молча, не перебивая очень внимательно. Его высочество понял, что пока граф Толстой является посланником России во Франции, именно Чернышев будет настоящими глазами и ушами императора. Что именно на Чернышева была возложена миссия, не позволить послу совершить непоправимые ошибки. Толстого предупредили о двойной игре Наполеона с секретным соглашением Тильзитского договора, который бороздил просторы Англии. Это привело графа в ярость и усилило его ненависть к узурпатору. По его мнению, это было подло и бесчестно. Но это была просто политика. Сегодня посол собирался в Тюильри. Роман Александрович тоже должен был быть там, но он выбрал более приятное времяпрепровождение. Другого случая могло и не представиться, через несколько дней он уезжал в Россию. Скоро должен был состояться прием в его честь, который
давал Наполеон, и на котором его высочество обязательно должен будет присутствовать.
        Выйдя на улицу, Роман Александрович вдохнул в грудь побольше воздуха. Как же Париж отличался от Петербурга! Ни этой сырости, ни дождей. Так почему же так хочется домой? Вечер был теплый и прекрасный. Дневное солнце уже не мучило прохожих. В воздухе витала прохлада, и легкий ветерок шевелил листья деревьев. Его высочество поудобнее расположился в карете, и карета помчалась по вечерним улицам Парижа. Ехали не очень быстро, на улице было еще полно прохожих. Роман Александрович улыбнулся, вспомнив о Мари. Наконец-то она будет принадлежать ему. В этом он совсем не сомневался. Он до сих пор не мог понять, в какую игру играет Мари. Он чувствовал, что ей что-то нужно от него. Но что? Этого он понять не мог. Он был готов отдать ей все, конечно же, в пределах разумного. Подумав о графине, он вздохнул от облегчения, что все это скоро закончится. Скоро он оставит ее и уедет в Петербург и забудет о ней навсегда. Да, все складывалось удачно, как в личных делах, так и в государственных. Наполеон находился в зените могущества и славы. Но этот блеск тускнел с каждым днем все больше и больше. И даже его
приближенные торопились переметнуться на другую сторону. Очень скоро этому могуществу придет конец. Жаль только, что может, не так скоро, как бы этого хотелось. Князь Талейран был дальновидным политиком и не стал бы так рисковать, если бы не чувствовал перемену. И он чувствовал ее всегда вовремя. Главным достоянием посещения Парижа были не мир с Францией и установление дипломатических отношений между двумя державами, а соглашение между Россией, в лице его высочества и министром иностранных дел Франции. Нет, конечно, нельзя полагаться на Талейрана. Но если дело касается денег, то он не обманет. Именно сегодня князь Талейран должен передать графу Чернышеву план военной компании против Испании и Португалии. Это произойдет сегодня на балу под самым носом Наполеона. И даже его тайная полиция не сможет помешать.
        Когда карета остановилась, его высочество выглянул в окно. Они остановились около величественного старинного здания, построенного лет триста тому назад. Роман Александрович знал, что он принадлежал графини де Бофор. Удивительно, что она смогла сохранить его. Во время революции многие потеряли свои владения. И хотя Наполеон возвращал старой аристократии их дома, многие их назад так и не получили, так как они уже принадлежали приближенным императора. Наполеон, конечно же, компенсировал их другими домами, деньгами, титулами. Но графине удалось сохранить именно свой родовой дом. Странно.
        Выйдя из кареты, Роман Александрович невольно оглянулся и увидел невдалеке стоявшую карету. Он нахмурился. Карета ему совсем не понравилась. Видно никого не было, кроме кучера, безразлично дремавшего в надвинутой на глаза шляпе. Какая-то смутная тревога охватила князя. Ему показалось, что за ним наблюдают. «Глупости» попытала он отделаться от нехороших мыслей. «Просто все дело в сегодняшней охоте. Но разве обрезанная подпруга — это глупости?» Его высочество тряхнул головой, пытаясь на время забыть об этом, и поспешил войти в дом.
        Мария де Бофор сама встретила его, приветливо и тепло улыбаясь. Его высочество удивился подобной перемене. Обычно по отношению к нему она была сдержана и холодна или неприветлива и агрессивна. Он не мог отвести от нее глаз, настолько она была прекрасна.
        - Добрый вечер, ваше высочество, я рада, что вы пришли.
        - Правда? Я думал, что мой визит будет вам не в радость. А вы говорите мне комплементы. Сами, наверное, думаете иначе? Я хочу слышать только правду.
        - Правила хорошего тона требуют выражать радость приходу каждого гостя.
        - А я думал, что большая часть вашей жизни прошла в революционные времена, когда правила хорошего тона, были не в чести.
        - Может не стоит придираться к словам. Пройдемте. Я совсем не разбираюсь в русской кухни, ваше высочество, и только надеюсь, что французская вам понравится.
        - Не беспокойтесь, я пришел сюда вовсе не ужинать. Впрочем, — улыбнулся князь, увидев укоризненный взгляд, — в вашем обществе мне понравится любая кухня.
        Она провела его в маленькую и уютную гостиную. Всюду горели зажженные свечи, музыкант, расположившийся за роялем, играл медленную и романтическую мелодию.
        - Мило. Я, правда, ожидал увидеть нечто другое.
        - И что же вы ожидали? — Улыбнулась Мари.
        - Званного обеда в мою честь, — рассмеялся Романов, — это был бы большой удар по моему самолюбию. Представляете, я еду сюда с намерением провести этот вечер с вами, а тут толпа народа.
        - Я слышала, вы скоро уезжаете? — Сказала она вдруг.
        Роман Александрович внимательно посмотрел на молодую женщину, и что-то в ней не понравилось ему — ее странное поведение, интонации ее голоса. Она была сегодня другая. С чем же связана эта перемена: она не хотела его отъезда или… Или могло быть сколько угодно.
        - Да, скоро, — произнес он после несколько затянувшегося молчания.
        - Мне не хотелось бы, чтобы вы уехали вот так. Чтобы мы с вами остались врагами.
        - Мари, разве мы были с вами врагами? Вы сегодня другая, — озвучил он свои мысли.
        - Нежная и ласковая, какой и должна быть женщина? — Улыбнулась графиня, вспомнив слова Романа Александровича. Его высочество тоже вспомнил их недавнюю ссору и упоминание Мари о Екатерине, но тут же запрятав поглубже воспоминания о жене, снова обратился к Мари.
        - Да, именно такая.
        Она молча смотрела на него, но, вдруг улыбнувшись, произнесла:
        - Располагайтесь. — Она позвонила в колокольчик, и появился слуга в ливрее дома де Бофор. Он разлил вино по бокалам и незаметно удалился.
        Роман Александрович расположился в кресле напротив Мари. Он взял бокал и сквозь прозрачное стекло стал задумчиво смотреть на нее. Она тоже смотрела на него, не произнося не слова. Вино искрилось в бокале, переливаясь веселыми и игривыми пузырьками. Его высочество протянул бокал и легким движением дотронулся до бокала Мари. Раздался чистый и мелодичный звук.
        - За вас, Мари, за самую прекрасную женщину, которую мне доводилось встречать.
        - А вам их доводилось встречать не мало.
        Роман Александрович ничего не ответил. Он слегка пригубил из бокала. Вино приятно обожгло гортань, разливаясь по всему телу. Сегодня был трудный день и такой вечер в окружении свеч, успокаивающей музыки и прекрасной женщины было то, что нужно.
        - Вы сегодня одни, Мари? Где же ваш брат? — Любезно спросил он. В действительности же ему вовсе не было дела до планов Жана де Бофора. Он просто пытался узнать, одни ли они были в этом доме.
        - Там же где и все, — улыбнулась графиня. — На званном ужине в Тюильри.
        - А я думал ваш брат не большой любитель Наполеона. — Произнес Роман, вспомнив то, что рассказывали ему о молодом графе.
        - Не большой. Но отказаться было бы не вежливо. — Впрочем, Мари и саму удивило решение Жана принять приглашение, и она беспокоилась, как бы он не наделал глупостей.
        - А вы, почему здесь, а не там?
        - Потому же, почему и вы.
        - Вы не перестаете меня удивлять. Вы не предсказуемая женщина, Мари.
        В этот момент принесли первую передачу блюд. Роман Александрович едва взглянул на это великолепие.
        - Вам не нравится? — Спросила Мари. — Помнится, вы сами просили меня об этом приглашении.
        Роман улыбнулся, но ничего не сказал. Он просто смотрел на нее и пытался понять чего же в действительности она хочет. Она столько раз говорила, что он не приятен ей. Неужели сейчас что-то изменилось? Впрочем, разве это имеет какое-то значение? Какая ему разница, какие мотивы заставили ее передумать.
        - Я не голоден, — произнес он, задумчиво глядя на нее. — Этот вечер так прекрасен, но так быстротечен. Мне не хотелось бы попусту тратить время. Вы же знаете, что я пришел сюда вовсе не для того чтобы отведать французские блюда. А вот от французского завтрака я бы точно не отказался.
        Мари встала из-за стола и медленно прошла по комнате, но вдруг остановилась в нерешительности и посмотрела на князя:
        - Когда вы уезжаете?
        - Скоро, — произнес он, подходя к Мари. — Очень скоро. — Он стоял молча и просто смотрел на нее, не делая не единой попытки прикоснуться к ней. Вдруг то чувство тревоги, которое стало посещать его после покушения, снова охватило его. Какое-то неприятное чувство, которое очень ему не нравилось. Сейчас он получит то, что хотел. Так что же мешает ему расслабиться и получить удовольствие. Может быть, то, что это чувство было как-то связано с Мари. Она сама сделала первый шаг, подойдя к нему. Сначала едва касаясь, провела руками по сюртуку, а после обняла крепко руками за шею. Он смотрел на нее несколько удивленно. Нет, правда, женщины непредсказуемые создания. Она сама коснулась губами его губ нерешительно и неуверенно. Все мысли сразу же покинули его, он притянул Мари к себе, крепко обняв ее. Поцелуй был долгим и приятным. Чувство тревоги на миг отступило, оттесняемое чувством совсем другого рода. Но в следующее мгновение вернулось назад с удвоенной силой, когда он почувствовал, что она управляет им. Он прижал ее к себе еще сильней, но словно почувствовав, что причинил ей боль, тут же отпустил.
        Мари недоуменно смотрела на него. Она не ожидала подобной реакции. Его недобрый взгляд обжигал ее словно огнем. Мари смотрела на него и не знала, что сказать.
        - Разве вы не этого хотели? — Выдавила из себя улыбку графиня. Хотя в этот момент ей было совсем не весело.
        Он продолжал смотреть на нее молча и напряженно, пытаясь проникнуть в глубь ее души. Мари не выдержав его взгляда, хотела отвернуться. Но он не дал ей этого сделать, снова прижав к себе:
        - Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Лучше скажи сейчас.
        - Ничего, — произнесла Мари. Но тут же вспомнила о своем знакомце, о кабинете Романа Александровича, о бумаге, которую она должна выкрасть. Она хотела отвести глаза, но он смотрел на нее таким властным и давящим взглядом, Мари на него — заворожено, как кролик на удава, не в силах отвернуться: — Ничего, — повторила она снова. — Его поведение стало злить Мари. Она попыталась вырваться из его объятий, но он держал ее крепко.
        - Значит ничего? Тем хуже для вас. — Он снова поцеловал ее, на этот раз более нежно. Мари не сопротивлялась. Она не заметила, как оказалось на маленьком диванчике вместе с Романом. Мари позволила себе расслабиться. Только сейчас она призналась себе, что сама хотела этого с их первой встрече. Но для своего душевного спокойствия снова попыталась убедить себя в том, что это жертва с ее стороны ради брата.
        Шелк платья скользил под его пальцами, не встречая сопротивления. Он чувствовал ее горячее дыхание, ее тело покорное его рукам. Но в следующий миг что-то произошло. Мари нерешительно пыталась оттолкнуть его:
        - Боже мой, подождите, только не здесь.
        - Почему? — Удивился князь.
        - Мы же здесь не одни. — Мари кивнула в сторону музыканта, который продолжал, как ни в чем не бывало играть на рояле.
        Его высочество натянуто улыбнулся, но промолчал. Он помог Мари подняться.
        - Там будет лучше. — Она указала на смежную комнату. — И нам никто не помешает. — Мари протянула ему руку. Роман, заворожено смотря на нее, взял ее за руку. Ему снова показалось, что она управляет им. Но ничего скоро это закончится. Сегодня ночью он освободится от наваждения, которое называется «Мари» и наконец-то будет свободен.
        В Петербурге снова было пасмурно. Александр ехал верхом и удивлялся различием между деревней, откуда он недавно уехал и столицей. Там весело светило солнце, согревая всех своим теплом, а здесь прохладный и сырой воздух, словно напоминал о настоящей жизни, возвращая с небес на грешную землю. Александр Романов, оставив друзей в имении Воронцовых, в тот же день отправился в путь, не желая терять ни минуты. Хотя торопился он совершенно напрасно — днем больше, днем меньше, это было абсолютно все равно. Тот пыл, который Александр продемонстрировал у Горчаковых и уверенность в поддержке отца, таяла с каждым проходившим часом все больше и больше. Он уже не был уверен в том, что отец позволит ему жениться на Лизе. Наоборот, ранее дремавший здравый смысл, подсказывал ему, что отец ответит ему отказом. Что же делать? Отказаться от девушки он не мог и пойти против отца тоже. Как жениться на Лизе и не поссориться с отцом. Эти мысли занимали его высочество во время всего путешествия. При встрече со знакомыми, Александр отвлекался от них, но потом они нападали на него с новой силой.
        Но несмотря ни на что возвращение домой, обрадовало молодого человека и подняло ему настроение. Лошадь звонко цокала копытами по мостовой, приближая его к родному дому. Только сейчас его высочество понял, как он соскучился по городской жизни, по балам, по службе. Жизнь в деревне, особенно летом, не лишена своей прелести, но слишком уж тихой и размеренной жизнью жили ее обитатели.
        Завидев величественную и великолепную резиденцию князя Романова, его высочество припустил коня, побыстрее желая попасть в родные стены. Его приезд переполошил всех слуг.
        Анне сразу же сообщили о приезде брата. Побросав ненавистное ей вышивание, к которому безуспешно пыталась приучить дочь княгиня, бросилась в гостиную. При виде бегущей княжны, слуги шарахались в стороны, чтобы не задеть девушку.
        - Александр! — Анна, как всегда, бросилась брату на шею.
        Молодой человек рассмеялся и, подхватив девушку на руки, закружил по комнате.
        - А где маменька? — Спросил молодой человек после приветствия. Он улыбался и был такой красивый.
        - Ее нет. Уехала к Голицыным. А меня вот здесь оставила. Вышивать. — Девушка состроила недовольную гримасу, чем очень рассмешила брата. Александр знал, что Анна не любила делать ничего такого, что считалось обязательным для воспитанной молодой девушки.
        - Ты вот смеешься, а я себе все пальцы переколола, — пожаловалась Анна. — Как можно сидеть несколько часов и заниматься подобной глупостью. Если бы ты знал, какая ужасная жизнь у меня началась после твоего отъезда.
        - Что же ты натворила, что маменька устроила тебе такую жизнь?
        - Я? Ничего, — пожала плечами княжна, и, отойдя от брата, грациозным движением опустилась на диванчик. — Просто в Петербурге у всех слишком зоркие глаза, длинные языки и богатое воображение.
        - Неужели Репнин не развлекает тебя, сестренка? — Нежно улыбнулся Александр. — Я думал, что он именно для этого и остался.
        - Согласись, развлекать девушку, которая находится под домашним арестом и ни куда не выходит, несколько затруднительно. — Произнесла Анна, но вспомнив о Николае, который каждый вечер тайно пробирался к ней в комнату, слегка покраснела.
        Молодой человек сразу заметил румянец на щеках сестры:
        - Ну-ка, ну-ка, — он нежно взял ее за подбородок и подозрительно заглянул в глаза, — давай рассказывай.
        - Что? — Девушка невинно захлопала прекрасными пушистыми ресницами.
        Но Александр прекрасно знавший этот прием сестры, уступать не собирался:
        - Все рассказывай. Встречаешься с Репниным?
        - Ну, редко, в саду, — как ни в чем не бывало, солгала девушка.
        Александр понял, что она лжет, но так же понял и то, что допытываться бесполезно — она все равно ничего не скажет. «Ладно, сам узнаю». Сейчас ему требовалась ее помощь. А Репнин ее не обидит. Кому еще верить, как не собственному другу.
        - А знаешь, милая, мне нужна твоя помощь.
        - Правда? — Оживилась Анна, предвидя какую-нибудь проказу, какими они развлекались в детстве. Тут легкая тень набежала на ее лицо — ей стало грустно оттого, что Александр вырос и стал меньше бывать дома и уделять ей внимание.
        Александр, почувствовав перемену в настроении сестры и пытаясь ее развеселить, подхватил ее на руки и усадил себе на колени. Анна сразу же повеселела:
        - Ну, давай, рассказывай!
        - Я влюбился.
        - Как, опять? Это который раз за этот год?
        Александру ее реакция не понравилась, она напомнила Андрея с его нотациями.
        - В этот раз все по-другому, — сказал он серьезно без тени улыбки. — Я влюбился настолько, что готов жениться.
        Анна перестала улыбаться, соскользнула с колен, отошла от него и отвернулась. Она молчала, а Александр ждал, что она ответит.
        - Почему ты молчишь? — Более мягко спросил он, видя ее реакцию. — Она тебе понравится. У тебя теперь будет сестра.
        - Нет! Раньше был брат, а теперь вообще никого не будет! — Слезы невольно брызнули из глаз, как ни пыталась девушка их остановить.
        Александр растерянно смотрел на сестру. Он знал, что она расстроится. Ведь их всегда было двое. Но ведь жизнь не стояла на месте, они росли. Когда-нибудь он все равно должен будет жениться, а она выйти замуж.
        - Анечка, ну, я прошу тебя. — Он подошел и нежно обнял ее. — Ведь между нами ничего не изменится. Я всегда буду любить тебя. — Пытался он ее успокоить.
        - Изменится, — всхлипывала девушка, совсем не аристократично шмыгая носом. — Ты так же говорил, когда стал военным, а теперь так редко бываешь дома. А женишься — совсем уйдешь.
        - Но Ани, ведь это все равно когда-нибудь произойдет. Но я все равно буду очень-очень любить тебя. Ведь главное не где мы находимся, а что находится у нас здесь, — он положил руку на сердце. — А хочешь знать, кто у меня здесь? — Улыбнулся Александр. — Здесь у меня ты, маменька, отец и Лиза. Мое сердце такое большое, что в нем всем хватит места. И где бы я ни был, чем бы ни занимался, я всегда думаю и помню о вас. Всегда.
        - И я, — вытерла слезы Анна. Она не могла долго грустить. Ей подумалось о свадьбе, о гостях. Она улыбнулась сквозь слезы, не успевшие высохнуть на глазах. — Лиза. Ее зовут Лиза?
        - Да. Ты ее не знаешь. Но я вас скоро познакомлю, — вновь оживился Александр. — Только, как я уже сказал, мне нужна твоя помощь.
        - Ну, ты же знаешь, я тебе всегда помогу.
        - Дело в том, — начал Александр, снова усаживая сестру на диван, — что отец будет против этого брака.
        - Почему? Она что не красивая?
        - Да нет, — рассмеялся молодой человек, — просто она дочь Владимира Горчакова и бывшей крепостной.
        Девушка удивленно уставилась на брата, не веря своим ушам:
        - Она что незаконнорожденная?
        - Анна! Откуда ты нахваталась таких слов? Тебе вообще не положено знать, что это такое.
        Но Анна молчала, дожидаясь ответа.
        Александр, смотря на сестру, укоризненно качал головой. Нет, воспитание Анны и, правда, оставляло желать лучшего. Не повезет тому человеку, который женится на ней. Она уже точно не будет послушной и покорной женой.
        - Нет. Она не незаконнорожденная. Просто ее отец женился на бывшей крепостной.
        Анна смотрела на брата пораженным взглядом и по-прежнему продолжала молчать.
        - Она рождена в браке. Что тут не понятного? — Начал терять терпение Александр, недовольный реакцией сестры. Раз уж его маленькая сестренка так отреагировала на это известие, то, что можно ожидать от родителей и общества. — Она очень милая и особенная девушка, и будет мне достойной женой. — Попытался убедить Анну Александр.
        - Ты это говоришь мне или себе, братик, — наконец-то выдавила из себя девушка.
        - О чем это ты? Я для себя уже все решил. Тебе она понравится, обещаю.
        - Александр, — покачала головой Анна, — ты же понимаешь, что дело вовсе не во мне. Даже если она понравится мне, отец никогда не позволит тебе жениться на ней, какой бы милой и особенной она не была.
        Александр, в глубине души всегда знавший, что так оно и будет, упрямо настаивал на своем:
        - Да. Я знаю. Именно по этому мне и нужна твоя помощь.
        Анна неуверенно рассмеялась. Она смотрела на брата как на сумасшедшего.
        - Интересно. И чем же я могу помочь тебе? А в прочем кое-что я могу для тебя сделать — прибить тебя до приезда отца. И поверь, это лучшее что я смогу для тебя сделать.
        - Очень смешно. Так ты что отказываешься? — Насупился Александр. — А я то рассчитывал на тебя.
        Анна на мгновение замолчала, как-то странно разглядывала брата, как будь-то, видела его впервые.
        - Нет. — Улыбнулась она, наконец. — Неужели ты и, правда, любишь ее? — Она опять замолчала, вспомнив о Николае. Он был таким милым и интересным. Ей было весело с ним. Но разве это была любовь? Она вдруг подумала, а смогла бы она пойти против отца и сбежать с Николаем. Ответ пришел сам собой. Нет. Она бы никогда не променяла папеньку на Николая.
        - Очень люблю. — Улыбнулся брат, предчувствуя скорую победу. — И все равно женюсь на Лизе, поможешь ты мне или нет.
        - Конечно, помогу! Ну, говори, что я должна сделать.
        Александр сел на диванчик и жестом пригласил сестру присоединиться к нему. Анна, улыбаясь, подошла и села рядом с братом, близко нагнувшись. В этот момент они были похожи на заговорщиков.
        - Горчаков обещал отдать мне Лизу, если отец даст согласие на наш брак. — Тихо произнес молодой человек. — Папенька, конечно же, согласия не даст. Но ведь он сейчас в Париже и будем надеяться, что вернется не так скоро. Я напишу письмо Горчакову от имени отца, где отец будто бы дает согласие на брак.
        - Но Александр это же не честно. — Удивилась девушка. — Впрочем, это не важно. За счастье ведь надо бороться. Правда?
        Александр улыбнулся, который раз порадовавшись, что у него такая сестра. Она всегда понимала его.
        - Правда, Ани. Так вот. От имени отца я попрошу ускорить свадьбу и обвенчать нас с Лизой в его отсутствие. Маменьки мы не скажем. Вот тут мне и понадобится твоя помощь. Будет очень странным, если никто из моих родных не будет на свадьбе. Я хочу, чтобы ты поехала со мной и представляла нашу семью.
        - Да меня маменька не отпустит! Она же меня под арестом держит. Говорит, что я не умею себя вести.
        - Не бойся, — усмехнулся молодой человек. — Это я беру на себя. Под моим присмотром отпустит.
        - Ничего себе! — Притворно возмутилась девушка. — Это еще за кем присмотр нужен! Я, по крайней мере, не собираюсь замуж без ведома родителей.
        - Ну, это моя дорогая не самое страшное, что может произойти с девушкой.
        - Вот только не надо, ладно. Я готова помогать тебе в чем угодно, только давай обойдемся без нравоучений.
        - Договорились. Хорошо, что маменьки нет. Пойдем в кабинет, ты поможешь мне написать письмо.
        - Пойдем. — Вздохнула девушка. — Сейчас бы я хотела одного — оказаться подальше отсюда, когда вернется отец. Но раз уж дело касается твоего счастья, то я готова на все, — весело рассмеялась она, предвидя новое и веселое приключение. А папенька? А об этом можно будет побеспокоиться потом. В конце концов, это же Александр женится. Вот пусть папенька с ним и разбирается.

* * *
        Возвращавшись в посольство под утро, Роман Александрович насвистывал веселую песенку, радуясь золотистому восходу. Ветер приятно обдувал лицо, утренняя прохлада располагала к веселому и беззаботному настроению.
        - Стой, — крикнул его высочество кучеру. — Я пройдусь пешком.
        До посольства оставалось минут десять ходьбы и Роману Александровичу захотелось еще немного побыть одному. Он вышел из кареты и, отпустив кучера, медленно направился по пустынной улице. Он улыбнулся, вспомнив о Мари. Подняв голову к небу, он с наслаждением вдыхал свежий и вкусный воздух. Шляпа упала на землю и покатилась по мостовой. Ветер ворвался в идеальную прическу, устраивая полный беспорядок. Его высочество присел на землю, поднимая шляпу и только тогда, повернувшись назад, он заметил, что он не один. На небольшом расстоянии от него стоял человек, закутанный в темный плащ, и надвинутой на глаза шляпе на столько, что было невозможно рассмотреть его лица. Всю беззаботность и безмятежность его высочества как рукой сняло. Он медленно выпрямился и, надев шляпу, крепче сжал в руке трость. Раньше он не обратил бы на прохожего никакого внимания, но недавние события серьезно заставили его задуматься об опасности, которая, вне всякого сомнения, ему грозила. Пребывая в радужном настроении, он позволил себе забыть об осторожности. Как же было глупо отпустить кучера и одному направиться в посольство.
Если кто-то хотел избавиться от него, то лучшего случая было просто не придумать. Роман Александрович медленно пошел вперед, делая вид что, не заметил преследователя, но на самом деле каждую минуту готовый к нападению. Он ускорил шаг, красоты природы уже не радовали его. Он почувствовал себя дичью, по следу которой упорно идет охотник. Его преследователь, очевидно, тоже ускорил шаг, так как по мостовой все отчетливей стал слышен стук его сапог. Так прошло несколько минут, которые показались его высочеству вечностью. Но человек, который шел за ним не делал попыток напасть или как-то обнаружить свое присутствие. Постепенно это стало злить его высочество. Злясь на самого себя и на противное чувство позорного страха, который охватил его при мысли о скорой смерти, Роман завернул за угол. Резко остановившись, он прижался к холодной стене. Этот каменный холод быстро привел его в чувство. Он потянул за набалдашник трости, и оттуда показалось лезвие. Великолепная сталь блеснула под лучами яркого солнца. Он нахмурился, и с силой сжав ручку кинжала, стал ждать.
        Все произошло очень быстро. Не успел преследователь завернуть за угол, как тут же был прижат к стене. Холодное лезвие кинжала неприятно щекотало ему шею. Твердая рука русского, его холодные глаза показывали всю решимость его высочества. Рука человека потянулась, было к карману плаща, но кинжал вдруг больно врезался в кожу, выдавливая несколько капель крови.
        - Не нужно лишних движений, месье, — угрожающе произнес русский искаженным голосом. — Если я почувствую угрозу, убью, не задавая вопросов. Все понятно?
        - Да, — хрипло прошептал незнакомец, пытаясь отодвинуться от лезвия, но тут же наткнулся на стену.
        - Я спрашиваю, а вы отвечаю. В ваших же интересах отвечать быстрее. Кто вы и что вам от меня надо?
        - Я не понимаю.
        - Не правильный ответ, — его высочество сильнее нажал на кинжал, почувствовав, как лезвие входит в человеческую плоть.
        - Пьер Дене полиция императора Наполеона. — Выдавил из себя француз.
        Роман Александрович повнимательней всмотрелся в бледное лицо. В памяти всплыла охота и этот человек рядом с Мари.
        - Что вам надо?
        - Я должен побеспокоиться о вашей безопасности, ваше высочество. — Дене уже успел взять себя в руки, ободренный тем, что русский ослабил хватку.
        - Разве мне здесь что-то угрожает? — Произнес Роман, не веря не единому слову француза.
        - Вы особенный гость императора и с вами ничего не должно случиться. Просто меры предосторожности. Ваше высочество, может быть, вы отпустите меня, а то кровь залила уже весь ворот.
        Роман отступил на шаг, подозрительно посматривая на Дене. Он не производил впечатления опасного человека, но тот взгляд, которым он смотрел на Мари, на охоте и его манера держаться, говорили о том, что первое впечатление обманчиво. «Интересно, как давно он шпионит за мной?» — подумал Роман. Должно быть давно. Его появление здесь в столь ранний час не могло быть простым совпадением. Значит, француз знал, откуда Роман Александрович возвращался и где провел эту ночь.
        Дене улыбнулся мягкой кошачьей улыбкой, которая больно резанула по самолюбию князя. «Противный и скользкий человек», — подумал он. — «И очень опасный».
        - Допустим. Но я больше не желаю наблюдать вас поблизости. — Произнес Роман, вставляя лезвие в ножны. — Это понятно? — Зло произнес он.
        - Конечно-конечно, ваше сиятельства. Как пожелаете, — елейным тоном произнес Дене, чем еще больше вызвал неприязнь Романова.
        Роман Александрович не сказав больше не слова, развернулся и направился в посольство. Но даже знание того, кем был его преследователь, не вернуло ему утраченного спокойствия. Что было нужно Наполеону? Его безопасность или…. Или его смерть, все же закончил свою мысль Роман. Нет. Не может быть. Наполеон от этого ничего не выиграет. Или выиграет? И если выиграет, то что? И что этот француз делал рядом с Мари? Что могло связывать очаровательную аристократку и этого слащавого шпиона? Ее появление в его жизни судьба или чья-то жесткая воля свела их вместе? И если Наполеон и, правда, беспокоился о его безопасности, то кто же все-таки пытался убить его? Одни вопросы и ни одного ответа. Роман тряхнул головой, пытаясь отогнать тягостные мысли, но это не помогло. Когда он подошел к старинному особняку, в котором находилась русская резиденция, от его радужного настроения и веселья ничего не осталось. Он с тревогой вошел в распахнутые перед ним двери. «Нужно во всем разобраться. И как можно скорее».
        Испросив у императора продления отпуска для себя и для друзей, Александр Романов через пол месяца снова направился в поместье к Воронцовым. На этот раз поездка не заняла много времени. Был уже конец августа, но погода по-прежнему радовала своим теплом. Письмо, которое свидетельствовало о бесчестном поступке молодого человека, больно обжигало огнем, причиняя почти физические неудобства. Александр мечтал вернуться к Лизе как можно раньше, но ему пришлось выждать время, которого было бы достаточно для того, чтобы он отправил письмо отцу в Париж и его ответ мог вернуться назад. Нельзя сказать, что это ожидание очень тяготило его. Он посещал балы и императорский двор и весьма весело проводил время. Но мысли о Лизе не давали ему покоя. И наконец-то решив, что времени прошло достаточно, он ранним утром отправился в дорогу. Перед отъездом Александр договорился с Анной, что как только станет возможно, он напишет ей или приедет сам. С маменькой было договориться не так легко о приезде Анны, как он предполагал. И тем более она не хотела отпускать дочь после того, как Александр сообщил ей, что, возможно, он
сам не сможет приехать за ней, а пришлет кого-нибудь из своих друзей. Но Александр убедил матушку, что с его друзьями Анна будет в полной безопасности. И что бы ее успокоить он обещал, что за Анной приедет Елена Воронцова с братом. Как только этот вопрос был улажен, Александр с тревогой, которая, несмотря на все его старания, никак не покидала его, пустился в дорогу. Он не стал зря тратить время и заезжать к Воронцовым, а сразу же направился в имение Горчаковых. Он прибыл как раз к обеду. На его счастье хозяин оказался дома. Александр был в восторге, когда увидел, как Лиза обрадовалась ему. Иван Горчаков встретил его как брата. После обеда, прошедшего в дружественной обстановке, Владимир Иванович пригласил молодого человека в кабинет. Александр, улыбнувшись Лизе, принял приглашение и, пытаясь скрыть чувство тревоги, последовал за Горчаковым.
        Владимир Иванович внимательно рассматривал молодого человека. Он не думал, что Романов вернется так быстро, что он вообще вернется. И вот он стоял перед ним веселый и счастливый. Это могло значить только одно. Но как раз в это Владимиру верилось с трудом.
        - И так, Александр Романович.
        Александр, выдержав паузу, извлек из кармана письмо. Горчаков смотрел на него как-то странно и недоверчиво.
        - Это письмо папеньки для вас.
        - Оно запечатано. — Медленно произнес Владимир.
        - Конечно, запечатано, — возмущенно произнес молодой человек. — Я не читаю чужие письма. Но отец сообщил мне, что он не против нашего с Лизой брака, если это принесет мне счастье. — Солгал Александр, как ни в чем не бывало. Он протянул письмо Горчакову и наблюдал, как тот распечатывает его. Он с трудом дышал, пока Владимир Иванович читал послание. В том, что отец Лизы заподозрит подвох, Александр не беспокоился. Горчаков давно в ссылке и почти не знал Романа Александровича. Тем более он не мог знать его подчерка. Но даже если бы знал, то он, вряд ли отличил его от подлинника. Александр с Анной долго тренировались, прежде чем у них получился подчерк отца. Печать с гербом князя Романова стояла на своем месте.
        Владимир читал письмо князя Романова, и его удивлению не было предела. Этого просто не могло быть. Его сиятельство соглашался на брак Александра и Лизы. И не просто соглашался, а хотел, чтобы венчание состоялось как можно скорее. Роман Александрович писал, что еще долго пробудет в Париже и, уступая желанию сына жениться на Елизавете, желает этого брака, только чтобы его сын был счастлив. Он писал, что происхождение Лизы не имеет никакого значения. Что если Александр полюбил ее, значит, она достойная девушка и будет хорошей женой его наследнику. Горчаков взглянул на молодого человека, на его счастливое лицо. Неужели это правда? Неужели все же что-то меняется в этом мире? Да. Меняется. Если представитель Российской Императорской фамилии дал согласие на брак с девушкой, происхождение которой было недостойным его наследника, наверное, это что-то значит. Владимир Иванович улыбнулся молодому человеку.
        - Я очень рад, Александр. Вы даже не представляете, как я рад.
        - Вы ошибаетесь, Владимир Иванович, я понимаю.
        - Что ж, осталось только договориться о помолвке и о дате свадьбы.
        - Для меня чем, скорее, тем лучше. — Рассмеялся молодой человек.
        Проведя с Владимиром Горчаковым несколько часов, обсуждая условия брачного договора и дату венчания, Александр наконец-то смог выбраться из кабинета. На следующей неделе должна была состояться помолвка, а через две неделе венчание. Обвенчаться молодые люди должны были в местной церквушке. Александра это вполне устраивала. Его беспокоило только одно — как бы отец не вернулся до свадьбы. Не задолго до отъезда Александра его матушка получила письмо от отца, в котором он сообщал о скором приезде. Если отец приедет раньше, то всему конец. Владимир Иванович хотел устроить свадьбу через пару месяцев, предлагая Александру дождаться его папеньку. Горчаков уверял молодого человека, что тому будет приятно, если сын немного подождет и все же дождется его возвращения. Но Александр, зная, что его отец уж точно будет вовсе не рад, стоял на своем. Он говорил, о том, что его отпуск скоро закончится, и что он и так уже просил императора о его продлении и что он не желает более пользоваться своим происхождением и просить императора вновь. Владимир Иванович кажется полностью удовлетворенный подобным объяснением и,
порадовавшись независимости будущего зятя, уступил. Они вдвоем вышли из кабинета. Все семейство ожидало в гостиной.
        - Дорогая, — обратился Горчаков к супруге, — вот молодой человек просил руки нашей Лизаньки.
        - Очень-очень рада, — улыбнулась хозяйка.
        - И я решил дать свое согласие, тем более что Роман Александрович не против породниться с нашей семьей. Лиза, — он протянул руку дочери, которая стояла, не смея поверить своему счастью. Все эти недели тянулись для нее так медленно. Каждый новый день она ждала известий с надеждой и страхом, дожидаясь решения князя Романова. Страх овладел ею, когда она увидела сегодня Александра. Но, увидев его сияющее лицо, его ободренную улыбку, она позволила себе надеяться, что все хорошо. Но все же пока папенька не сказал о согласии Романа Александровича, Лиза не могла в это поверить.
        Лиза улыбнулась отцу счастливой улыбкой и протянула ему свою маленькую ручку.
        Владимир Иванович соединил руки молодых людей:
        - Что ж, вот ты и выросла, моя девочка. Я отдаю ее вам Александр. Сделайте ее счастливой. Она этого заслуживает.
        - Я это знаю, Владимир Иванович. И сделаю все, чтобы так оно и было.
        Вот и пришло время покинуть эту гостеприимную страну. Последняя ночь в Париже. Последний бал в Тюильри. Бал в честь русского гостя. Легкая грусть посетила его высочества. Все когда-то заканчивается. И вот эта страница длинной и насыщенной жизни скоро будет перевернута. И начнется другая. Может быть более интересная. Но то, что было, больше никогда не вернется. Ему вдруг вспомнилось о Мари. Непредсказуемая женщина. Она избегала его с той самой ночи. Жаль. Иногда так хотелось увидеть ее. Хотя бы в последний раз. Роман Александрович улыбнулся, вспомнив о ней. Она всегда вызывала в нем улыбку. От нее исходило тепло и радость, все самое хорошее, что могло произойти с человеком в жизни. Карета медленно катила к императорскому дворцу. Еще несколько минут, и он окажется в шумном и веселом обществе. Еще несколько минут спокойствия и тишины, чтобы подумать о чем-то сокровенном, чтобы побыть просто человеком, а не Романовым. «Сегодня она никуда не денется», — подумал Роман.
        Карета медленно въехала в ворота дворца. Дворец был залит светом, звучала музыка. Карета едва остановилась, как дверца распахнулась, и его высочество увидел взволнованное лицо графа Чернышева. Молодой человек поклонился Роману Александровичу:
        - Ваше высочество, — граф подождал пока Романов выйдет из кареты.
        - Что-нибудь случилось граф?
        - Боюсь что да. — Начал рассказывать граф, идя рядом с его высочеством в направлении дворца. — В прошлый раз Талейран не смог передать информацию о войне. И сегодня, похоже, не получится. За ним следят и ни одного шага ступить не дают. Он сказал, что не может так рисковать.
        - Так и сказал? — Роман поморщился. — Напомните господину министру об энной сумме денег, которую он недавно получил. И пусть он найдет возможность перехитрить ищеек Фуше. — Роман остановился и посмотрел во взволнованные глаза графа. — Что все так плохо? Или Талейран просто передумал.
        - Да нет, за ним и, правда, следят. Постоянно возле него кто-то крутится.
        - Похоже, здесь за всеми следят, — усмехнулся князь, вспомнив о Дене. — Конечно, это очень печально. Но я должен уехать отсюда с планом компании. Уезжаю я завтра, так что действуйте. Ну, придумайте что-нибудь. Разве вы здесь не для этого?
        - Конечно, ваше высочество. Я сделаю все, что в моих силах.
        Роман внимательно посмотрел на молодого человека. Граф выдержал взгляд его высочества, не отвернулся, не отвел глаз. Смотрел внимательно и спокойно. Роман Александрович ничего не сказал молодому человеку. Лишь отвернулся и вошел в зал.
        Чернышев смотрел ему вслед и учтивое, и спокойное выражение лица сменилось на раздраженное. «Придумайте что-нибудь», — передразнил он его высочество. «Легко сказать. Выудить план военной компании из-под носа тайной императорской полиции».
        Молодой человек стал посматривать на прибывающих гостей. Величественные и великолепные экипажи прибывали к освещенному зданию. Дамы одна наряднее другой, кавалеры, сверкающие золотом эполет. Блестящее светское общество. Но за всей этой мишурой столько крови и страданий. Заметив выходившего из кареты министра иностранных дел, Чернышев слегка поклонился ему. Легкая улыбка пробежала по лицу француза. Ответив на приветствие русского, Талейран ободряюще кивнул. После этого посмотрел в сторону, указывая на молодого человека неприметной внешности, стоявшего неподалеку. Граф все понял без лишних слов и, натянув белый перчатки, направился во дворец, насвистывая песенку. Гости оборачивались на него, но только скептически улыбались: «Русский, что можно с него взять», — говорили их лица. Чернышев же, не обращавший на них никакого внимания, так и вошел в ослепительный зал.
        Роман Александрович сегодня сполна отдал дань хозяину и его гостям. Он беседовал с императором, выслушивая планы дальнейшего сотрудничества между двумя державами; его генералов, говоривших о храбрости русских солдат; прелестных дам, которые несли всякий вздор, посылая ему самые откровенные улыбки. Он слушал их всех, лениво улыбаясь. Но ничто не привлекло его на этом балу, ни что не вызвало истинного интереса. Слова Наполеона — потому что он знал, что никакого вечного мира, и сотрудничества не будет, и что Наполеон попытается навязать России невыгодные условия; слова генералов — потому, что они еще не знают реальной храбрости русских солдат и военной мощи Российской империи; слова дам — потому, что во Франции только одна женщина сейчас занимала его мысли и желания. Он взглядом выискивал ее среди толпы придворных, но не находил.
        - Что я вижу, вас совсем нельзя оставлять одного, вы опять скучаете, — услышал он рядом с собой веселый мелодичный голос. Еще не повернувшись, он сразу понял кому он принадлежит.
        - Мари, — улыбнулся он молодой женщине. — Я рад вас видеть.
        За эти дни, что они не виделись, он уже почти успел забыть, как она особенно прекрасна. Она смотрела на него, тепло и приветливо улыбаясь. Только сейчас она поняла, как ей не хватало его, как жизнь казалась скучной и неинтересной. Этот странный человек вносил в нее разнообразие и жизнь.
        - Я тоже рада.
        - Правда? Тогда куда же вы пропали? Вы что избегаете меня?
        - Возможно, — загадочно произнесла она. Но тут вдруг улыбка сменилась на грусть. Глаза больше не горели теплом и светом.
        - Что случилось, Мари? Скажите мне.
        - Ничего. — Что она могла сказать ему? Что грустит, потому что сегодня они видятся в последний раз? Она не могла ему сказать. Он бы не понял. Да она и не хотела, чтобы он знал о том, что он стал дорог ей, что она хотела бы, чтобы он остался или взял ее с собой, что она обычная женщина. Нет. Пусть лучше он запомнит ее особенной, неземной, неспособной к грусти и привязанности. Она снова улыбнулась ему и протянула руку. — Я так хочу танцевать, ваше высочество. Пригласите меня.
        Вообще-то его высочество не очень любил танцевать. Наверное, все дело в его детстве, когда его целыми днями заставляли скользить по паркету, оттачивая полученные танцевальные навыки. С тех пор он танцевал только в редких случаях и то с большой неохотой. Но Мари таким смешливым взглядом смотрела на него, что он не мог отказать. Приняв протянутую руку, он вывел ее в круг танцующих. На его счастье танцевали вальс. Самый любимый его танец из всех. Тоже наверное с детства. Единственный танец, при котором так близко можно находиться с дамой. Он вспомнил, как его учили танцевать вальс. К ним часто приезжали Голицыны. И маленькая княжна как-то само собой была назначена ему в партнерши. Романа ужасно это злило. Ему было двенадцать, а она на четыре года младше, совсем ребенок. Он безразлично поглядывал по сторонам, не обращая на малютку никакого внимания. Роман вспомнил, как она злилась и постоянно дразнила его. Но зато как ему нравилось танцевать с ее сестрой, которая была на пять лет старше его самого. Девушка уже начала посещать балы и время от времени приходила к ним, чтобы потренироваться в танце. Из
всех она выбирала Романа. Он хотя и был младше ее, но был высоким молодым человеком и одного с ней роста, к тому же прекрасно танцевал. Тогда восторгу молодого князя не было предела. Он с трепетом смотрел на девушку, почти не смея к ней прикоснуться. А она смеялась над ним чистым и звонким смехом. Роман с красными щеками, насупившись, отворачивался от нее и молчал. Однажды, не вытерпев ее насмешек и собственного стеснения, он нагнулся и поцеловал ее. Она перестала смеяться и удивленно посмотрела на него. Молодой человек покраснел еще больше. Ему хотелось провалиться сквозь землю или сбежать куда-нибудь подальше. Но ноги стали ватными, и он не мог сделать ни шагу. Роман заметил, как ее щечки тоже окрасились в алый цвет. Тогда он понял, что она стеснялась его так же, как и он ее. Преодолев свой страх, он нагнулся и поцеловал ее снова. Она опять не оттолкнула его, а, наоборот, обняв за шею, прижалась к нему. С тех пор вальс стал самым любимым танцем его высочества. Правда, этим урокам скоро суждено было прекратиться. Родители, узнав об увлечении сына, которого они считали ребенком, запретили ему видеться
с девушкой. Через пол года она вышла замуж. Но он навсегда запомнил свой первый поцелуй и звуки того памятного вальса.
        Мари кружилась в его объятьях и насмешливо улыбалась. Она видела, что он где-то не здесь, что он не с ней. Ей вдруг так захотелось привлечь его внимание.
        - Где же вы, ваше высочества, — усмехнулась она. — Я ведь могу и обидеться. Как можно думать о чем-то другом, когда находишься рядом с такой женщиной, как я.
        Роман рассмеялся, отвлекаясь от своих мыслей. Он видел, что она подшучивает над ним. Он привлек ее чуть ближе.
        - Осторожней. Это уже не прилично. На нас смотрят.
        - Да я вижу. Ваши поклонники завистливыми и жадными взглядами. Мари, почему бы вам ни пригласить меня сегодня к себе в гости, — вдруг спросил он.
        Она видела его нетерпение и желание покинуть этот зал. Но приглашение к себе сегодня не входило в планы Мари. Сегодня последняя ночь его пребывания во Франции, а значит, последняя возможность достать требуемый документ. Она должна, во что бы то ни стало попасть сегодня в посольство. Мари пожала плечами.
        - Это не возможно. Сегодня у Жана что-то вроде званного ужина. Вы же не хотите попасть с одного приема на другой. — Улыбнулась она. Он смотрел на нее как-то странно. И его взгляд не нравился графине. Дене сообщил ей о его встрече с его высочеством, и Мари страшилась, что Роман видел ее с французом. А если видел, то он обязательно попытается узнать, что связывает ее с полицейской ищейкой. Вот и сейчас она смотрела на него и пыталась понять, о чем он думает.
        - Жаль. Я хотел бы провести последние часы в этой стране именно с вами.
        - Так уж и хотели бы? — Рассмеялась Мари. — Тогда пригласите меня к себе.
        Роман ничего не ответил на ее предложение. Он продолжал рассматривать ее.
        Молчание несколько затянулось. Мари вдруг стало страшно. А если он откажется. Что тогда будет с Жаном? Но она не стала настаивать и повторять свое предложение. Это было бы более чем странно.
        Музыка смолкла. Роман поклонился молодой женщине, благодаря ее за танец.
        - Что ж, прощайте, ваше высочество, — прошептала она. Она надеялась, что он остановит ее, что он не даст ей уйти. Так оно и произошло.
        - Постойте же, Мари. Вы вечно куда-то спешите. Остановитесь на минутку. Я за вами не успеваю.
        Он не мог позволить ей уйти. Роман не хотел приглашать ее в посольство. Ему было не приятно ставить в известность графа Толстого о своем французском увлечении. По Петербургу могли поползти слухи. Но, а с другой стороны — граф вряд ли вернется до рассвета. В посольстве не было ни души, кроме слуг конечно. Но кто же обращает внимание на слуг.
        - Я буду рад пригласить вас к себе, Мари. Очень рад. Мы ведь с вами и не попрощались вовсе.
        Мари перевела дух. Первый раунд выиграла она.
        - Я выйду первой, и буду ждать вас в вашей карете.
        Роман улыбнулся и, поклонившись Мари, покинул ее. Она вздохнула от облегчение. Боже мой, как же она устала. Скоро все это закончится.

* * *
        Было темно и пасмурно. Большие серые тучи закрыли все звезды. Лишь яркие молнии рассекали темное небо. Начиналась гроза. Дождя еще не было. Громыхало еще где-то в вдалеке. Дорога была пустынна. И лишь одинокий всадник терпеливо кого-то ждал. Он сидел, не шевелившись, и только его конь, недовольный погодой, топтался на месте и мотал в стороны своей пушистой гривой. Но его наездник крепко держал скакуна. И конь, чувствовав, кто, хозяин повиновался его воли. В темноте невозможно было разглядеть наездника. И только при свете молний можно было увидеть, что это мужчина. Его лицо искажали недовольство и злость. Укутанный в плащ, надвинутой на глаза шляпе, он пытался укрыться от ветра. Сверкнула молния, и при ее свете блеснул перстень на руке мужчины. Кажется, спокойствие покинуло его. Он нетерпеливо стал постукивать плеткой по своему сапогу. Тут на дороге показался еще один всадник. Он стремительно приближался. Подъехав к ожидавшему его мужчине, он поклонился ему и, сняв шляпу, проговорил:
        - Я опоздал, господин. Простите за подобную оплошность. Дорога не близкая.
        - Значит, ты должен был выехать раньше, а не заставлять меня ждать, — произнес мужчина недовольным тоном. — Если я сказал, что ты мне нужен немедленно, это и означает, что немедленно.
        Вдалеке раздался раскат грома. И через минуту хлынул ливень. Человек с перстнем надел на голову капюшон, а второй ни сделал не единой попытки укрыться от дождя. Он терпеливо ждал, что скажет ему хозяин.
        - Скоро в этом благословенном краю состоится венчание молодого князя Романова и очень милой девочкой, но, к сожалению не достойной его высочества. Так вот эта свадьба не должна состояться.
        - Что же я должен сделать, хозяин? Избавить общество от…
        - Нет! — Резко воскликнул собеседник. — Ни его высочество, ни девушка не должны пострадать. Ты меня понял?
        - Не совсем.
        Хозяин тяжело вздохнул, удивляясь глупости своего собеседника:
        - Постарел ты, Василий, раньше был более проворным и сообразительным. Наверное, скоро придется заменить тебя молодым и расторопным слугой.
        - Не торопитесь, хозяин, — как ни в чем не бывало, произнес Василий. — Ни кто лучше не выполнит вашего поручения, чем я.
        В этот момент раздался громкий треск. Молния попала в дерево, стоявшее недалеко от наездников. Лошади испугались и стали беспокоиться.
        - Надеюсь, что так оно и будет. А теперь ступай. Не хочу, чтобы тебя здесь видели. Да запомни, если свадьба состоится, я с тебя кожу живьем сниму.
        - Само собой, хозяин. Не впервой.
        Человек с перстнем смотрел брезгливо на своего верного слугу. Всю жизнь Василий был рядом с ним. Сначала, как его камердинер, а потом — выполнял щекотливые различные поручения. Много раз он угрожал заменить Василия. Но где найти такого же по-собачьи преданного человека. Василий любил его, как сына. И это еще больше злило, но иногда было даже на руку. Если бы понадобилось отдать свою жизнь, Василий, не задумавшись, сделал бы это.
        Василий же смотрел на хозяина с благоговением. У него никогда не было своей семьи. Хозяин — это все, что у него было. Он вспомнил, как впервые увидел новорожденного. Ему стоило больших усилий упросить его папеньку оставить его около малыша. С тех пор он всегда был рядом. И хотя хозяин всячески выказывал ему свое презрение, Василий все же верил, что в глубине души, тот все-таки любил его. И если не так сильно, как он сам, то хотя бы чуть-чуть. Ему и этого было достаточно. Что же хозяину нужно на этот раз? Но что бы ему ни было нужно, Василий сделает все, что в его силах.
        - Ну, все. И так вымок до нитки. — Прервал размышления Василия хозяин. — Прощай. Пока задание не выполнишь, видеть тебя не желаю.
        Василий наблюдал, как хозяин развернул коня, и помчался прочь, как будь-то, за ним гнались дьяволы. «А может и правда — дьяволы?» — вдруг подумал слуга. «Хозяин никогда не мог сидеть на месте, как будь-то за ним и правда кто-то гонится всю жизнь». Тяжело вздохнув, Василий развернул коня и помчался в другую сторону.
        Последняя ночь в Париже. Сладкий аромат осени летал в воздухе, навевая желание помечтать и немного погрустить из-за быстро ускользающего лета. Карета медленно и равномерно покачивалась на рессорах, катя по гладкой каменистой мостовой. Окна занавешены, внутри слабый полумрак. Роман Александрович с интересом рассматривал, сидящую рядом женщину. Столь же прекрасна, как и одинока. Почему она до сих пор одна? Столько мужчин добивались ее внимания. Неужели ни один из них не затронул ее сердца? Она молчала и, кажется, о чем-то думала. Как бы он хотел проникнуть в ее мысли и понять, что же в действительности она думала о нем.
        Вдруг, кажется, отвлекшись от своих мыслей, она посмотрела на него и улыбнулась:
        - О чем вы думаете? — Тихо спросила она.
        - Когда я с вами, Мари, я всегда думаю только о вас.
        - Ах, лжец, — услышал в ответ он ее приятный смех.
        - Нет. — Его высочество не поддался ее веселому настроению. Он был абсолютно серьезен. — Это не лож.
        Она перестала смеяться. На душе стало гадко и противно. Она подумала о своей мерзкой роли во всей этой истории. Она снова подумала о документе в тайнике русского посольства. На мгновение захотелось выйти из кареты и бежать подальше от этого человека. Он вызывал в ней самые противоречивые чувства. Но из всех чувств ей не нравилось больше всего чувство стыда, которое возникало каждый раз, как он говорил ей о своих чувствах.
        - Может и не лож, — произнесла она после некоторого молчания. — Но скоро вы покинете нашу страну и навсегда забудете обо мне.
        Чего она ждала после этих слов? Признания в любви, клятв и уверений? Его слов о том, что ему больше никто не нужен кроме нее? Да, наверное. Но его ответ разочаровал ее. Он лишний раз напомнил молодой женщине, что в действительности она ничего для него не значила.
        - Да. Та оно и будет.
        Мари усмехнулась, пытаясь скрыть, те чувства, которые в ней вызвал его ответ.
        - Вы могли хотя бы сказать, что будете скучать по мне. — Наиграно беззаботно произнесла она. — Неужели вы не знаете, что женщины любят, когда им говорят нежные слова, когда ими восхищаются.
        - О, Мари, — рассмеялся он. — Я восхищаюсь вами! — Воскликнул он без всякого притворства. — Но я не хотел бы лгать вам. Для этого я слишком хорошо к вам отношусь. Неужели вам было бы лучше, если бы я сказал вам, что буду помнить вас до конца своих дней?
        - Не беспокойтесь. Ваша любовь и забота мне совсем не нужны. И вообще вы не больно-то мне и нравитесь. — Мари не хотела больше смотреть на него. Чувство стыда и вины перед ним, которые совсем недавно она испытывала, стали уступать место раздражению и злости на него и на себя. Какая же она дура. Ведь всегда же знала, что она не нужна ему. Он же никогда этого не скрывал.
        - Ну же, Мари. — До этого сидевший напротив графини, его высочество сел рядом с женщиной. Он снова почувствовал присущий только ей аромат. Как же она хороша! Прекрасное и гордое создание. Он знал, что она хотела бы услышать от него. Тоже, что хотела услышать любая женщина от мужчины, даже если он ей абсолютно безразличен. Но он не хотел лгать ей. Да и зачем? — Давайте не будем говорить о завтрашнем дне. Ведь у нас с вами еще есть сегодняшняя… — Он не успел закончить фразу. Послышался треск, и карета стала медленно наклоняться в его сторону. Мари вскрикнула и в следующую секунду она упала на него. Роман услышал крики на улице, страшный скрежет, и через мгновение карета перевернулась. Роман Александрович едва успел пригнуть голову, чтобы вдавленная внутрь крыша экипажа не проломила ему череп. Он схватил Мари, прижимая ее к себе, пытаясь уберечь от ушибов. Выбитый осколок от окна кареты больно врезался в руку. Когда все затихло, и экипаж перестал двигаться, Роман поднял голову.
        - Мари, — она молчала и не шевелилась. — Как вы? — Взволнованно прошептал он.
        - Кажется, все нормально. — Мари смотрела на него испуганным взглядом. — Вы сейчас раздавите меня, если не отпустите. — Попыталась пошутить графиня.
        Его высочество разжал объятья и немного отодвинулся. Выдернув осколок стекла из кровоточащей руки, он попытался выбраться из кареты. Выбравшись наружу, он протянул молодой женщине руку. Обернувшись, увидел толпу народа, собиравшуюся на месте происшествия. Мужчина, отделившийся от толпы, помог пострадавшим спуститься на мостовую.
        - У вашей кареты колесо отвалилось, месье. — Произнес он. — Кучер серьезно ранен. Вам очень повезло. Вы еще хорошо отделались. И с дамой все в порядке.
        Роман посмотрел на Мари. На ней, кажется, не было ни царапины. Лишь шляпка слетела с ее прелестной головки, и волосы беспорядочно разметались по ее плечам.
        - Как вы? — Все же спросил он, желая удостовериться в том, что с ней и, правда, все в порядке.
        - Могло быть лучше. — Она было в шоке от произошедшего, хотя и пыталась всячески это скрыть. Но дрожь в руках выдавала ее состояние. Любопытство собравшихся людей было ей не приятно.
        Его высочество, кажется, отгадав ее мысли, взял ее за руку.
        - Сейчас мы уйдем отсюда. До посольства не далеко.
        - Месье, если вы позволите, я доставлю вас куда нужно. Правда, мой экипаж не так раскошен, как ваш, но тоже вполне сносен.
        - Я очень надеюсь, что ваш экипаж не похож на мой. — Усмехнулся Роман. — На сегодня подобной роскоши с нас хватит.
        Мари смотрела на него, на его обеспокоенное лицо. Неужели он волновался о ней? Неужели она все же что-то значила для него? Она сильнее сжала его руку, как будь-то, пытаясь взять его тепло, его энергию. Его высочество посмотрел на графиню долгим и пристальным взглядом.
        - Мне очень жаль. Я очень хотел, чтобы этот вечер был особенным. — Он поднес ее руку к своим губам и нежно коснулся ее гладкой кожи. Мари вздрогнула от неожиданности. Прикосновение было приятным и успокаивающим.
        - Этот вечер и так — особенный. Я его никогда не забуду. Такого со мной еще никогда не случалось. — Улыбнулась она.
        - Ну, я вообще-то говорил о другом. Вы же не откажетесь зайти ко мне на, — он остановился, кажется, подбирая слова, — на чашку чая.
        - Чая? И все? — Она лукаво улыбалась ему. Конечно же, она не откажется. Даже если бы и очень захотелось.
        - Нет. Для начала.
        Они прибыли в посольство, не поднимая шума и не привлекая внимания. Дом был погружен в полумрак и тишину. Лишь гостиную освещали сотни свечей. Мари смотрела по сторонам, как и много лет назад восхищаясь этим домом. Как же давно она не была здесь. Кажется, прошла целая вечность. Так, наверное, оно и было. Последний раз она была здесь в другой жизни, в королевской Франции. Этот прекрасный и старинный дом некогда принадлежал ее крестному. Мари вспомнила, как девочкой она любила играть в прятки. В этом доме было много мест, в которых можно было спрятаться. Но, а если еще знать о бесконечных и темных потайных коридорах, то найти тебя здесь не было никакой возможности.
        Роман Александрович взял подсвечник и повел графиню в свои апартаменты. Он держал Мари за руку, и ей на минуту показалось, что она снова попала в свое детство, когда она вот так же за руку вела своего младшего брата, когда они прятались от родителей, которые хотели увести их домой. Поднявшись по лестнице на второй этаж и пройдя по коридору мимо нескольких закрытых дверей, они остановились около большой золоченой резной двери. Его высочество толкнул ее и пропустил графиню вперед. Мари сразу же узнала покои крестного. Здесь все было так же, как прежде. Дом не был разрушен во время революции. Он был отдан под правительственное учреждение, и поэтому его не тронули. Кое-что, конечно, обновили, но эти нововведения не портили впечатления. Прикрыв за собой дверь, его высочество погасил свечу. В комнате и так было светло. Слуги позаботились об этом до прихода хозяина.
        - Здесь очень уютно. — Сказала Мари, нарушая молчание.
        - Да. Кажется, этот дом ранее принадлежал какому-то графу. Впрочем, вы, наверное, лучше меня об этом знаете.
        Мари смотрела на него и пыталась понять, знал ли он о том, что особняк принадлежал ее крестному. Но Роман, позабыв о сказанных словах, предложил Мари располагаться.
        - У вас кровь. — Она подошла к нему и снова взяла за руку. — Вроде бы рана не глубокая.
        - Да. Что-то последнее время со мной стали происходить странные вещи. Какие-то несчастные случаи. Но не будет об этом. Это происшествие и так отняло у нас много времени. Я хочу сделать вам подарок, Мари.
        Он усадил ее на диван, и подошел к резному шкафу красного дерева. Достав от туда шкатулку, он протянул ее графини. Мари нерешительно смотрела на шкатулку, обитую бархатом. Роман не торопил ее, терпеливо дожидаясь пока женское любопытство, возьмет верх над ее гордостью. Через мгновение она все же протянула руку к подарку и, открыв коробочку, ахнула. Колье ручной работы, бриллианты сверкающее в отблеске свечей.
        Роман смотрел на нее и видел блеск камней в ее глазах. Ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Но он ждал, что она скажет, как отреагирует на его подарок. Раньше он всегда знал, что женщинам было нужно от него. И при выборе подарков, он никогда не испытывал сомнений. С Мари все было по-другому. Он даже не был уверен, что она примет его. Но когда, выбирая подарок для Екатерины и Анны, он увидел это произведение искусства у ювелира, он сразу же вспомнил о графине, и понял, что только она достойна, носить это сокровище.
        Он видел, как ее восхищенный взгляд сменился на недовольство. Она решительно захлопнула шкатулку.
        - Очень красиво, — раздраженно произнесла графиня. — Но вряд ли это для меня.
        Его высочество безразлично пожал плечами, пытаясь скрыть раздражение. Он сам не мог понять, почему его так задел ее отказ.
        - Вам что не нравится? Жаль, я хотел сделать вам прощальный подарок.
        Мари, видя его недовольство, примирительно улыбнулась.
        - Мне очень нравится. Но я принимаю подарки только от близких людей. Я не желаю, всякий раз надевая его, вспоминать о вас. И вообще, как только вы скроетесь из моего поля зрения, я желаю побыстрее забыть о вашем существовании.
        Ее слова нисколько не задели его высочество. Он рассмеялся в ответ, и присев рядом с ней, взял ее за руку:
        - Ну, хорошо. Тогда может быть, вы хотите что-нибудь другое, что я могу сделать для вас?
        Мари смотрела в его улыбающееся лицо, в его добрые и нежные глаза, смотревшие на нее с восхищением и страстью. На мгновение ей захотелось рассказать ему обо всем. Ведь он и, правда, мог для нее кое-что сделать. Но это желание так же быстро прошло, как и появилось. В конце концов, на что она надеялась? На то, что он добровольно отдаст ей этот документ, чтобы спасти ее брата? Какие глупости. Да он хотел сделать ей приятно. Но все же не до такой степени. Ведь до Жана, да и до нее самой ему не было никакого дела.
        - Нет. Вы ничего не можете сделать для меня, Роман. — Он хотел что-то сказать, но Мари коснулась своим пальчиком его губ. — Не надо слов. Вы и, правда, ничего не можете для меня сделать. Я же говорила вам, что мне от вас ничего не надо. А мы с вами сейчас зря теряем время. Скоро рассвет.
        Он улыбнулся ей, и прижал ее руку к своим губам. Потом, подхватив ее на, руки отнес к кровати, медленно опустил на прохладные простыни, завесил полог, словно закрываясь от остального мира.
        Это было самое веселое приключение Анны за всю ее жизнь. Александр прислал письмо, приглашая, ее в гости к Воронцовым. Сам приехать не смог. Он ни хотел оставлять Лизу, ни на минуту. И каждый день беспокоился, как бы отец не вернулся раньше времени. Тому пришлось задержаться, на радость молодому человеку. Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Приглашенных ожидалось не много, с согласия обоих сторон. Просто скромная деревенская свадьба в местной церквушке и с участие местного священника, который еще крестил Лизаньку, когда она родилась. Александр упросил отпустить Анну с Николаем Репниным, заверяя княгиню, что в присутствии поручика, молодая девушка была в полной безопасности. Княгиня, до конца не веря в уверения сына, все же отпустила дочь вместе с милым молодым человеком. Выехали из Петербурга в карете. Молодой офицер сидел рядом с девушкой и любовался ею. Как давно уже они встречаются, а она до сих пор не позволила ему ничего больше кроме поцелуя. Николай чувствовал, как с каждым уходящим днем, улетучиваются его шансы повести Анну к алтарю. Он не меньше Александра страшился возвращения
князя. Тот быстро положит конец этим встречам и даже разговаривать не захочет. А Анну, вроде бы это вполне устраивало. Ей нравились его поцелуи, Николай чувствовал это, но это единственной в чем он был уверен. Сделать же ей предложения молодой человек не решался, так как беспокоился о том, что она откажет ему. Княжна смотрела на него своими голубыми глазками, в которых мелькали задорные искорки. Ей нравилось шутить над ним, ставя его в неудобное положение.
        - Николай, ну что вы опять молчите. Еще немного и мне станет с вами скучно. А девушке не должно быть скучно с ее рыцарем.
        - Что-то я очень сильно сомневаюсь в том, что вам когда-нибудь бывает скучно.
        - Это потому, что вы меня совсем не знаете, — вдруг серьезно произнесла она.
        Николай, оживившись после ее слов, довольно воскликнул:
        - Вот и я о том же, Анна! Я вас совсем не знаю. А я очень-очень хочу вас узнать. И как можно ближе.
        - Вы говорите не пристойные вещи, поручик.
        - Что же в них непристойного! Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Давайте убежим, Анна. Давайте уедем и обвенчаемся прямо сегодня.
        Анна смотрела на него, как на сумасшедшего. «Вряд ли папенька переживет еще один тайный брак», — подумала она. Нельзя сказать, что предложение молодого человека было ей неприятно. Ей нравились его поцелуи, его внимание. Но разве этого достаточно, чтобы выйти замуж? Разве это любовь? Анна, наверное, как и любая девушка, тайком читала романы о любви и мечтала, о больших и светлых чувствах. И она всегда знала, что то чувство, которое она испытывала к Николаю, было скорее любопытством, а совсем не любовью. Она вспомнила его слова о том, что она не способна любить, что она только играет в любовь. А может это действительно так?
        - Николай, благородный человек никогда не сделает подобного предложения молодой девушке. Вы должны просить моей руки у моего папеньки.
        - Ах, — вздохнул молодой человек, — если бы я был уверен, что ваш батюшка не откажет. Так ведь я знаю, что он не позволит вам выйти за меня замуж.
        - Почему?
        - Наверное, я ему не очень нравлюсь. — Николай вспомнил о своей встрече с его высочеством и о тех обстоятельствах, при которых он заявился к князю. Тот даже не взглянул на него и обращался с ним холодно и безразлично. Какой же он глупец, что пришел тогда к Романову. Конечно, тогда все обошлось, благодаря вмешательству его высочества, но Николай был уверен, что из-за того случая Роман Александрович не очень хорошего мнения о нем.
        - А вы попытайтесь. Может быть, вы ошибаетесь.
        - Анна, — Николай пододвинулся поближе к девушке, обнимая ее. Он скинул с ее плеч накидку, обнажая их. — Нам же хорошо вместе. Или я вам совсем не нравлюсь? А, постойте, Я понял. Вы просто боитесь. — Он отстранился от девушки, почувствовав, что уже начал надоедать ей своими уговорами и решивший сменить тактику.
        - И ничего я не боюсь! — Воскликнула Анна.
        - А вот и нет — боитесь. Вы просто трусливая маленькая девчонка и еще не доросли до брака. Наверное, мне стоит обратиться к вам через пару лет — когда вы повзрослеете.
        Анна не довольная его словами, обиженно отвернулась. Она выглянула в окно, пытаясь сделать вид, что заинтересовалась пейзажем. Мимо пробегали поля, деревья. Солнышко жарко припекала, а в карете было прохладно.
        - Совсем я не маленькая и ничего не боюсь! — Повторила она, снова к нему оборачиваясь. — Хорошо. Я выйду за вас замуж. После свадьбы Александра.
        - Правда! — Воскликнул молодой человек. Если бы в этот момент он не был так доволен собой, он бы заметил шаловливый взгляд девушки. И если бы не был опьянен блестящими перспективами, которые открывались перед ним в ближайшем будущем, может быть он, и задался бы вопросом, что этот взгляд означал. Но он, разумеется, ничего не заметил и был очень рад, что получил ее согласие. — Я буду очень-очень, заботится о тебе, Анна.
        - Ну, еще бы.
        Он коснулся губами ее губ и девушка, перестав улыбаться, обняла его. Как же ей нравилось целоваться с ним! Может быть, быть его женой не так уж и плохо? Поездка обещала быть очень приятной. И постаравшись не думать о ее обещании, девушка позволила себе наслаждаться обществом молодого человека.

* * *
        Теплый ясный августовский день был самым счастливым днем в жизни молодой девушки. Ее мечта, тайное желание стало реальностью. В доме было полно народа, слуги сновали туда сюда, выполняя различные поручения. Лизанька в некотором волнении стояла перед зеркалом. Рядом хлопотала мать и две служанки, наряжая девушку для самого важного события в ее жизни. Маменька болтала без умолку, делая вид, что совершенно не волнуется, хотя в действительности у нее холодели руки, при мысли о сегодняшнем бракосочетании. Молодых ждали в церкви к одиннадцати. Сейчас было половина одиннадцатого, а они были еще не готовы. Жених, должно быть уже находился в церкви, дожидаясь невесту. Ничего. Ничего страшного не случится, если он подождет. В конце концов, невеста может немного опоздать. Лиза в нетерпении поглядывала на матушку:
        - Маменька, ну долго еще, Александр же ждет!
        - Ничего, подождет. К тому же у нас еще есть немного времени.
        - Ну, маменька.
        Наталья Дмитриевна отошла немного в сторону и посмотрела на дочь:
        - Куда ты торопишься дорогая. Твой милый принц подождет. А мы с отцом тебя навсегда потеряем. Побудь еще немного с нами.
        - Маменька! — На глазах девушки выступила слезинка. Она подбежала к матери и крепко обняла ее. Матушка провела рукой по ее волосам, перебирая локоны. — Зачем вы так маменька. Я всегда-всегда буду любить вас.
        - Конечно, моя дорогая. Но если бы мне сейчас предложили загадать желание, я бы пожелала чтобы ты навсегда осталась маленькой девочкой.
        - Ах, маменька, я ведь так счастлива, поэтому и вы не должны грустить, а должны радоваться.
        Мать ничего не ответила, а только улыбнулась в ответ. «Глупенькая. Семья — это не только счастье. А беззаботная жизнь уже никогда не вернется».
        - Мои дамы готовы? — услышала Лиза за спиной голос отца. Он просунул голову в дверь и с восхищением смотрел на свою маленькую дочурку. Как она была прекрасна в белом подвенечном платье! Совсем взрослая. Он почувствовал какую-то щемящую боль при мысли о прожитой жизни, о не сбывшихся мечтах, о прошедшем времени, которое никогда не вернуть. Он никогда не чувствовал себя старым, но при виде дочери, которая сегодня шла под венец, он вдруг понял, как он безмерно устал. Она смотрела на него теплой и любящей улыбкой, реснички нежно трепетали, в глазах стояли непролитые слезы. — Что такое? Не надо грустить, — улыбнулся он, заходя в комнату. — Сегодняшний день должен быть самым счастливым. И я хочу увидеть твою улыбку — счастливую и веселую, а не эту грусть.
        - Да, папенька. — Она хотела улыбнуться, но предательские слезы снова невольно потекли по щеке, когда он обнял ее.
        - Ай-ай-ай. Что скажет твой жених, когда увидит тебя в церкви? Он чего доброго подумает, что ты передумала и не хочешь выходить за него.
        - Нет, папенька, очень хочу. Я больше не буду, — произнесла она всхлипывая. — Я готова, идемте.
        - А я думал, что венчать нас будет отец Иоанн. Откуда здесь появился другой священник? — Недоумевал Александр, дожидаясь у входа в церковь.
        На улице собралось много народа, как приглашенные, так и просто любопытные. Александр в мундире и в наградах, сверкал под лучами слепящего солнца. Он щурился, пытаясь прикрыться от него, но все безрезультатно. Петр Меньшиков, как свидетель, наверное, вообразивший, что он должен следить за внешним видом новобрачного, поправил голубую ленту ордена Святого Андрея Первозванного, перекинутую через правое плече, украшенного алмазами. Лента была приятна на ощупь. Как бы он хотел когда-нибудь получить такую же. Но это была заоблачная мечта, которой удостаивался не каждый. Высший орден Российской Империи можно было получить лишь за большие заслуги перед отечеством. Его высочеству Александру Романову он, конечно же, достался по праву рождения. Как представитель императорской фамилии он получил его в момент своего появления на свет.
        - Кажется, отец Иоанн тяжело заболел, и на его место прислали отца Никифора. — Ответил Андрей на вопрос друга. Все друзья были в этот момент рядом с Александром. Но больше всех Александр был рад присутствию сестры, которая всего несколько часов назад прибыла в поместье вместе с Репниным.
        Александр глянул на эту пару. От его взора не укрылись взгляды, которые Николай бросал на Анну. И ее улыбки, адресованные молодому человеку. Все это ему совершенно не понравилось. Но он решил отложить разговор. После свадьбы он обязательно поговорит с Николаем. А вот отправлять Анну назад вместе с Репниным не стоит.
        - Ну, где же невеста? Который час? — От нетерпения Александр прикусил губу и тут же замолчал.
        - Невеста немного опаздывает. Но невесты они все такие — любят, что бы мужчины ждали их. — Меньшиков небрежно топтался возле Александра, готовый в любую минуту, устранить любое препятствие, которое встанет между молодыми.
        - Да ты что! А ты такой большой знаток невест?
        - А как же!
        - Ха-ха-ха! Какие все-таки мужчины хвастунишки, — Рассмеялась Анна. — Вы, наверное, поручик невест и в глаза-то не видели. Стоило только вам увидеть женщину в белом, и вы бежали прочь со всех ног, боясь, как бы вас не потащили под венец.
        - Анна! — Александр был в шоке. Как она говорила с мужчинами. — Ты ведешь себя не прилично.
        - Твой друг тоже. — Пожала она плечами.
        Николай, слушавший этот разговор, подозрительно смотрел на Меньшикова и Анну. И понемногу противное и омерзительное чувство стало наполнять его — чувство ревности.
        Меньшиков же только рассмеялся на слова девушки и, подойдя к ней, взял ее за руку:
        - Анна, вы так не похожи на своего брата, я очень этому рад.
        - А вот мой папенька говорит, что мы очень похожи, — улыбнулась девушка.
        - О, я не хочу даже оспаривать слова Романа Александровича, но вы очень отличаетесь — у вас есть чувство юмора, вы не обидчивы, и не думаете, что подумают о вас люди.
        - Разве такие качества в девушке ценит мужчина? — Анне нравился этот молодой человек. С ним было весело и не надо было претворяться.
        - Я, очень ценю.
        - Эй ты, ценитель, может быть, пойдешь ценить в другое место, — несколько грубо вставил Николай.
        Меньшиков посмотрел на него с некоторым недоумение и, увидев злое лицо друга, усмехнулся: — А вот на княжну ты зря метишь, друг. Его сиятельство не позволит тебе на ней жениться. — Прошептал Петр на ухо Николаю. — Не трать зря время.
        - Если он позволил своему единственному сыну жениться на дочери крепостной, то почему бы ему ни позволить дочери выйти замуж за меня?
        - Ну-ну, мечтай, мечтатель, — Меньшиков единственный, кому Александр рассказал о подделанном письме, пожал плечами. «Разрешил единственному сыну жениться. Как же! Вернется князь, всем достанется».
        В этот момент показалась открытая карета Владимира Горчакова, вся украшенная цветами. Невеста в белом платье сидела между отцом и матерью. Они подъехали к небольшой деревянной церквушке, стоявшей на берегу синего-синего озера. Погода сегодня, словно вместе с молодыми радовалась их счастью. Золотые купала, переливались и сверкали под его веселыми и игривыми лучами. Александр, как завороженный смотрел на подъезжающую карету. Его лицо осветилось счастливой и радостной улыбкой. Он бросился вперед, подбегая к карете. Нетерпеливо дождавшись пока Горчаков, выйдет из нее и поможет выбраться дамам, он схватил Лизу за руку. Ручка оказалась немного прохладной. Он слегка сжал ее, успокаивая девушку. Она ответила улыбкой.
        - Лизанька. Я так счастлив.
        - И я, — нежно прошептала она.
        Как только карета подъехала к церкви, в толпе послышался гул. Все стремились протиснуться поближе, чтобы разглядеть молодых. И было, есть на что посмотреть. Это была очень красивая и счастливая пара.
        - Ваша матушка уже приехала? — Шепнул молодому человеку Владимир Иванович.
        - Нет. Она приболела и не смогла приехать. Но приехала моя сестра Анна.
        - Очень жаль, что ваша матушка не смогла приехать. Надеюсь, она скоро поправится.
        - Конечно. Я в этом уверен.
        Из дверей вышел священник, приглашая молодых войти.
        - А где же отец Иоанн? — Изумился Горчаков.
        - Он заболел. Надеюсь, вы не против, если я буду венчать молодых.
        Девушка посмотрела на Александра в некотором замешательстве.
        - Нет! — Воскликнул молодой человек. — Нам очень жаль, что отец Иоанн заболел, но мы хотим получить благословение господа сегодня. Я уверен отец Иоанн тоже был бы не против.
        - Меня зовут отец Никифор, и я буду рад соединить такую красивую пару. — Улыбнулся старый священник. И молодые люди, улыбаясь, друг другу с легким сердцем вошли в церковь. Они стояли рядышком перед алтарем со свечами в руках, и священник торжественно читал молитвы. Александр смотрел на девушку. Как же он любил ее! Только когда они обменялись кольцами, он понял, что она теперь принадлежит ему. Страх, что Лизу отнимут, ушел, уступая место покою. А Лизанька? Что чувствовала она, страх? Нет. Будущее совсем ее не пугало. Она с детской наивностью думала, что впереди ее ждет только счастье. Каждое слово священника, проникало в ее сердце, согревая своим теплом. Обеты верности исходили из ее естества. Ручки немного тряслись, когда она надевала на его палец кольцо, но не от страха, а от напряжения, которым были наполнены две последние недели. Она так боялась, что что-нибудь произойдет, и свадьба не состоится. Но вот она в церкви в окружении родных и друзей. И уже никто и ни что не сможет помешать им. И что бы теперь не случилось, они обязательно все вынесут, ведь они вместе и очень любят друг друга. В
любви Александра Лиза совсем не сомневалась. И если произошло чудо, и отец Александра позволил ему жениться на ней, значит им уже ничего не страшно. Лизе ужасно хотелось познакомиться с ним, с ним и княгиней. Она уже любила их, за то, что они ее не отвергли. А Александр, стоявший рядом даже не подозревал, какие мысли блуждали в милой головке его невесты. Владимир Горчаков, стоявший недалеко от молодых рядом со своей женой и сыном, с тревогой поглядывал на пару, не в силах понять своего беспокойства. Екатерина Воронцова добрая и нежная девушка, радовалась счастью молодых, прощаясь со своей первой любовью, которая так несвоевременно вспыхнула к Александру Романову. «Пусть он будет счастлив. И Лизанька тоже». Андрей Воронцов, безумно удивленный разрешением его высочества на брак, был несказанно рад такой концовке этой опасной истории. Репнин, удивленный отсутствием матушки Александра с подозрением сверлил спину его сиятельства. Анна, убедившись в красоте невесты, кажется, была довольна выбором брата и, позабыв об отце, радовалась за Александра. Лишь Петра Меньшикова в этот момент не посещали мысли о
молодых и об их будущем счастье, в котором впрочем, он нисколько не сомневался, когда он держал корону над головой невесты. Он думал о свадебном угощении, о прекрасном вине и о скором возвращении в Петербург после такого затянувшегося отпуска. Он думал о службе, о женщинах, о приемах. «Уж поскорее бы все это закончилось. Разве венчание самое интересное в браке? Представляю, как Александр мечтает, чтобы поскорее этот безумный день закончился, и наступила такая долгожданная ночь. В конце концов, ведь ради этого он и обманул отца. Я бы тоже обманул». Но словно вспомнив, что он находится в церкви, и, устыдившись своих непристойных мыслей, он еле удержался, чтобы не перекреститься.
        Но какие бы мысли не обуревали собравшихся, каждый из них был уверен, что этот брак будет счастливым, что эти двое просто не могут не быть счастливы. А в далеком Париже его высочество Романов Роман Александрович даже и не подозревал, что его любимый сын только что стал женатым человеком без его родительского благословение. А в Петербурге княгиня Екатерина Романова пила чай в компании своей давней подруге княгине Голицыной.
        Графиня де Бофор приподнялась в постели, пытаясь разглядеть лицо лежащего рядом мужчины. Она прислушивалась к его дыханию. Спит или еще нет? Скоро рассвет, а она еще не решилась сделать то, ради чего пришла сюда. Как только она пыталась встать, он просыпался. Еще слабый лучик восходящего солнца упал на его лицо. Мари улыбнулась, увидев его спящим. Настоящее лицо его высочества, без тени притворства и лицемерия. Его умиротворенное лицо и равномерное дыхание, говорило Мари о том, что его высочество спал. Графиня прикусила губу, пытаясь не смотреть на него. Чувство нежности, проснувшееся в ней к этому человеку мешали ей решиться. Она не удержалась и слегка коснулась губами его губ. Улыбнувшись, он повернулся на бок к ней лицом, но не проснулся. Она отвернулась от него и соскользнула с кровати. Одевалась быстро, боясь передумать. Бросив последний взгляд на постель, и убедившись что он спит, Мари подошла к большой картине. Она была вделана в стену и, наверное, именно поэтому ее не убрали, когда здесь сделали перестановку. Встав на цыпочки, она дотянулась до лица мужчины изображенного на портрете.
Надавив на его глаза и подождав несколько секунд, она увидела, как в стене показалась небольшая дверь. Молодая женщина проскользнула внутрь и очутилась в темном и холодом коридоре. Нащупав на стене факел, она зажгла его и только после этого нажала на выступ и дверь закрылась. Боже, как же давно она не была здесь. Воспоминания были не очень приятными. Мари вспомнила, как после ареста родителей они с Жаном жили у крестного. Когда он узнал, что скоро придет и его черед, он взял девочку за руку и, приведя ее в свою комнату, показал этот ход. «Свечи были бы лучше, — с сожалением произнес ребенок. Но крестный улыбнулся и прошептал: — Свечи съедят мыши. Никто не знает, сколько вам здесь придется провести времени. Но помни, чтобы не случилось, чтобы ты не услышала — не выходи отсюда. От этого зависит ваша жизнь». Мари тяжело вздохнула, вспомнив своего доброго и всегда веселого крестного. Через несколько дней среди ночи в дом ворвались солдаты. Дети уже несколько дней спали в комнате крестного и поэтому, услышав грохот и крики, Мари схватила брата и проскользнула в темный коридор. Их вещи уже были собраны и
спрятаны там же, как и съестные припасы, чтобы они могли сидеть там несколько дней, и не выходили. Долго еще в доме слышался грохот. Ворвавшиеся люди громили все, что попадалось им под руки. Мари прижимала свою ладошку ко рту Жана, чтобы он не закричал. А он с расширенными от ужаса глазенками, прижимался к сестре родному единственному человеку. Сколько они просидели здесь, никто из детей не знал. Они потеряли счет времени. И только, когда закончилась пища, им пришлось выбраться наружу, чтобы не умереть с голоду. Мари закрыла глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний, от той боли и ужаса, которые они ощущали тогда. Мари направилась вперед, опасаясь, что забыла, куда надо идти. Но ее страхи были напрасны. Память человека очень странная вещь. Он думает, что уже все забыл, но в подходящий момент, забытые вещи всплывают из потаенных уголков памяти и только тогда человек понимает, что ничего не забыто. Дойдя до нужного места, графиня нажала на выступ и оказалась в кабинете. Этот потайной лабиринт вел во все комнаты особняка, а так же на улицу.
        Выбравшись из темного, мрачного коридора, молодая женщина стряхнула с себя нависшую паутину. Она подошла к столу, за которым столько времени проводили ее отец и крестный. Проведя по гладкой крышке стола, она села в удобное кресло. Слезы невольно выступили на глазах. «Ну, все хватит! Хватит бесполезных воспоминаний. Бери, что надо и уходи!» Но сердце не желало слушать разум. Так хотелось побыть здесь еще немного. Ведь она знало, что больше такой возможности у нее уже никогда не будет, что больше она никогда не попадет в этот дом, который когда-то был для нее почти родным. Мари погрузилась в воспоминания, и ей показалось, что она слышит смех отца, его голос. Потом она увидела матушку и крестную, которые, не дождавшись своих мужей, врывались сюда и тащили их в гостиную. Мари улыбалась, вспоминая счастливую жизнь с родителями. Но в следующую минуту, улыбка померкла на ее губах. В радостные воспоминания, как и всегда, ворвались боль и печаль. Их счастливые лица понемногу поблекли, и Мари увидела их уже на эшефоте — бледных, но таких решительных и гордых. Когда Мари с Жаном выбрались на улицу, они
затерялись среди людей. Но через некоторое время, наткнулись на толпу, и увидели их — родителей, последние минуты их жизни. Еще долго эти воспоминания мучили Мари, долго она видела в кошмарах отца и мать и то, что произошло в тот день на площади. Мари просыпалась в холодном поту и понимала, что это был не сон, а воспоминания. И только через много лет они перестали причинять боль, а только грусть и печаль за множество погубленных жизней.
        Шум в коридоре вывел ее из оцепенения. Она вскочила с кресла, прислушиваясь. Выглянув в окно, увидела, что уже почти светло и, что надо спешить. Подойдя к тайнику, графиня без труда открыла его. Даже тайник и тот остался прежним. Крестный так же показал ей его, чтобы, уходя, она забрала все, что найдет там. В этот раз здесь она нашла только бумаги. Мари выудила из этой груды документ, стянутый красной лентой, она развернула его и удостоверилась в наличии подписи его высочества и князя Талейрана. Оглядев в последний раз эту комнату, она с сожалением покинула ее, запечатлев ее в памяти. Обратный путь занял меньше времени. Желая поскорее покинуть этот дом, Мари старалась больше не думать о прошлом. Зачем? Прошлого не изменишь, и сейчас самое главное спасти жизнь Жана.
        Снова оказавшись в спальне его высочества, Мари подошла к кровати. Роман Александрович спокойно спал, даже не подозревая, что произошло в эту ночь. Она присела на краешек и провела по его руке. Он даже не пошевелился. Она знала, что пора уходить, но не могла с ним не попрощаться. Как только он увидит пропажу документа, он сразу поймет, в чем дело и кто взял его. «Украл», — сказала она сама себе. Она его просто украла. Как он отреагирует на это? Несомненно, ужасно. Мари знала, что он придет, обязательно придет к ней. Но это будет уже другой человек, не тот, которого она знала, которого он позволит ей узнать. В его взгляде больше не будет нежности и веселья. Он больше не будет смотреть на нее так, как смотрел. Он будет ненавидеть, и призирать ее. В этом Мари тоже не сомневалась. Так хотелось запомнить его таким безмятежным и спокойным. «Перестань, — снова сказал внутренний голос. — Ты вообще не должна его помнить. Он уедет и забудет о тебе, и ты забудь». Горькая улыбка возникла на ее губах. «О нет, Роман Александрович, вы никогда меня не забудете. Вы никогда не сможете забыть женщину, которая
обыграла вас».
        Бросив на него последний взгляд, на эту комнату, в которой она провела эту ночь, Мари тихонько выскользнула из наружу. Она шла по коридорам и ничего не видела вокруг себя. На ее счастье ее тоже никто не видел. А если бы кто-то встретился с ней, то увидел бы опустошенную женщину, безразличную ко всему и с не пролитыми в глазах слезами.
        Был уже полдень, когда Александр открыл глаза. Лизанька была рядом и смотрела на него с застенчивой улыбкой. Увидев, что он проснулся, она рассмеялась и натянула на себя одеяло. Солнышко едва проникало в комнату через занавешенные окна.
        - Все еще стесняетесь меня? — Улыбнулся он.
        Она ничего, не ответив, помотала головой. В глазах играли веселые искорки.
        - Я же вижу, стесняешься.
        - Я так счастлива. Я даже мечтать об этом боялась. Я думала, что твой отец не позволит тебе жениться на мне. А он позволил. Я буду тебе хорошей женой. Я так хочу с ним познакомиться.
        Александр смотрел на ее счастливое лицо и слушал ее восторженные слова. Противное чувство вины захлестнуло его. Что будет, когда она узнает, когда все узнают. Отец скоро вернется и тогда придется как-то выкручиваться.
        Он улыбнулся и протянул к ней руку:
        - Иди ко мне. С моим отцом ты успеешь еще познакомиться.
        - А вот и нет. Я проголодалась. Я и так соня дала тебе поспать.
        - Давай попросим принести сюда.
        - Если ты не помнишь, то Анна сегодня уезжает. Ты что же не хочешь с ней попрощаться?
        - Ужасно хочу. — Хотя сказать по правде, вылезать из постели ему совершенно не хотелось. Так приятно было находиться здесь вместе с такой красивой девушкой. — Но еще больше я хочу остаться здесь вместе с тобой, и чтобы нас никто не беспокоил.
        Он пододвинулся ближе и со смехом затащил ее под одеяло.
        - Александр, как вы смеете, — визжала она с притворным негодованием. — Это же не прилично.
        - Угу. Но неприличное всегда так приятно. Вы не находите, Елизавета Владимировна?
        Девушка затихла в его объятиях и смотрела на него с любопытством.
        - Наверное, — ответила она на его вопрос. — Приятно.
        Александр радостный, что она уступила ему, решил, уже было отложить завтрак. Но в этот момент послышался стук в дверь. Молодожены замерли пораженные и не довольные, что их прервали.
        - Александр, ну хватит спать. Иначе я здесь от скуки помру. — Услышал молодой человек недовольный голос сестрицы. — Я уезжаю.
        - Сейчас я ее спроважу. — Пообещал Александр жене. — И хорошенько ее отругаю. Разве можно так себя вести и ломиться в чужую спальню.
        Лиза рассмеялась, видя его недовольное и разочарованное лицо.
        Александр, накинув халат, направился к двери. Распахнув ее, грозно уставился на сестру:
        - Мадмуазель, разве вас не учили хорошим манерам? Вы что не знаете, что нельзя так себя вести.
        Анна, не обращая на брата внимания, влетела в комнату:
        - Всем доброе утро. Я вам не помешала?
        Лиза, смущенная появлением девушки, поглубже зарылась в одеяло.
        - Да нет. Мы как раз собирались вставать.
        - Тогда чего он кричит, — указала она на брата. — Видишь, Лизе я не помешала. — Она уселась на кровать. — У Александра хороший вкус. — Улыбнулась она Лизе. — Он сделал замечательный выбор. Я рада.
        - И я, — рассмеялась девушка.
        Александр смотрел на них и чувствовал себя лишним. Кажется, эти двое хорошо друг с другом поладили.
        - Анна, может, ты зайдешь позже.
        - А вот и нет. И ты меня не прогонишь. Я оказала тебе неоценимую услугу и очень сильно поплачусь за нее. — Она увидела, как угрожающе сузились его глаза. — Ну, Александр. Ну не прогоняй меня. Мне скучно. К тому же я сегодня уезжаю, и у вас будет много времени побыть вдвоем.
        Он смотрел на нее и, вспомнив, как она отреагировала на известие о его браке, решил быть с ней помягче. К тому же Лиза, кажется, не возражала.
        - Ну, хорошо, — примирительно улыбнулся он. — Сейчас позавтракаем, а потом я отправлю тебя с Меньшиковым домой.
        - С Меньшиковым? Но я приехала с Репниным.
        - Петр поедет с вами.
        Анна пожала плечами. «Может не так уж и плохо, что нас будет трое. Будет возможность нарушить обещание, данное Николаю». Вступать в брак с молодым человеком ей вовсе не хотелось.
        - Я даю вам пол часа, и если вы не спуститесь, то я приду и вытащу вас из этой комнаты.
        Анна выскочила из комнаты так же стремительно, как и вбежала.
        Александр скорчил гримасу и рассмеялся:
        - Надеюсь, ты не обиделась на нее. Анна у нас такая.
        - Ну что ты. Она мне очень нравится. Она настоящая.

* * *
        Когда Роман Александрович спустился в гостиную к завтраку, его ожидал граф Чернышев. Сияющее и довольное лицо графа говорило о том, что у него хорошие новости.
        - Вижу, прием в Тюильри принес свои плоды? — Улыбнулся его высочества, находясь в прекрасном настроении.
        - Да, ваше высочество, все в порядке.
        - Тогда пройдемте в кабинет. Ждать посла не будем, — произнес его высочество, увидев, что граф Толстой, еще не спустился.
        Проводив Чернышева в кабинет, Роман удобно расположился в кресле.
        Александр Иванович смотрел на его высочество. Его глаза слипались от бессонной ночи. Он вернулся всего лишь несколько минут назад. Достав документы, он разложил их на столе перед Романовым. Его высочество смотрел из-под опущенных ресниц.
        - А вы молодец, граф. Я сообщу императору о вашей превосходной службе. — Романов, собрав документы, подошел к тайнику. Рука, протянувшаяся к бумагам, замерла на пол пути. В глазах потемнело, в голове стоял невообразимый гул. Мысли путались, не могли собраться в единую цепочку. Он перебрал все бумаги, хотя и знал что это бесполезно. Договор с Талейраном пропал. Он отошел к окну, пытаясь собраться с мыслями. Не видя и не замечая ничего вокруг, он смотрел в открытое окно. Вдохнув в грудь побольше воздуха, он закрыл глаза.
        Чернышев смотрел на его высочество и не мог понять, что произошло. Только что Романов был в прекрасном настроении, а сейчас как будь-то, совершенно забыл о присутствии графа. Но он не осмелился спросить его высочество, о том, что произошло, а терпеливо ждал, что тот скажет.
        Роман помнил о присутствии графа. Он не забывал о нем ни на минуту. Но сказать ему о пропаже документа, он не захотел. Вчера вечером перед уходом в Тюильри договор был на месте. Сегодня утром он пропал. Значит, его могли выкрасть либо вечером, либо ночью. Так ли легко чужаку было проникнуть в посольство и остаться незамеченным, свободно разгуливать по особняку, знать о тайнике, открыть его и так же беспрепятственно исчезнуть отсюда. Вряд ли. Перед глазами стояло только одно лицо. Он не хотел думать об этом. Но тут все, что он ранее считал странным и необъяснимым, стало складываться в единое целое. Их знакомство, ее будь-то бы неприязнь к нему, ее странное поведение, когда она узнало о скором его отъезде и то, что именно она предложила поехать в посольство. Она расставила сети, а он в них попался. Разум подсказывал ему, что это была именно она. И он глупец сам привел ее сюда. Брезгливая улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил, как пытался подарить ей подарок. И ее слова, что ей будь-то бы ничего от него не нужно. Милое, бескорыстное создание. Его передернуло от отвращения к самому себе при
мысли, что он как глупец добивался ее. Она знала, что все так оно и будет, все верно рассчитала. Он почувствовал себя марионеткой, которой управляла очаровательная графиня. Это разозлило его еще больше. Как он мог позволить ей это! Он то глупец думал, что именно он управляет ситуацией, а на самом деле это делала она.
        Роман резко обернулся и жестко уставился на графа. Александр Иванович не был пугливым человеком, но даже его передернуло от этого холодного и колючего взгляда.
        - Я знаю, что вы недавно вернулись. Но вам придется отложить отдых и поехать со мной. Ждите меня в карете. — Сказал он чересчур мягко, и стремительно покинул кабинет.
        Чернышев смотрел вслед Романову недоуменным взглядом. «Даже не потрудился объяснить, что произошло». Тяжело вздохнув, он поднялся с кресла и, пытаясь больше не думать о мягкой постели, пошел распорядиться, чтобы приготовили карету для выезда.
        Оставив Чернышева в карете, его сиятельство направился к графине де Бофор. Самые разные мысли блуждали в его голове. Он не хотел ее видеть. Но сейчас самое главное перехватить документ пока он не попал в ненужные руки. Кому мог понадобиться договор? Роман вспомнил, как видел Мари в компании Пьера Дене. Дене был ищейкой Фуше. Значит, именно этому господину был нужен этот документ. Дене следил за ним самим, за Талейраном так же следили. Они все знали с самого начала. Если договор попадет в руки Наполеона, последствия будут ужасными.
        Его высочество встретил лакей и доложил, что графиня вернулась поздно и еще не спускалась. В голове мелькнула надежда, что документ все еще у нее, и она не успела передать его Дене. Роман прошел в гостиную. Осмотревшись, он уселся на диван, предполагая, что она не захочет принять его. Но уходить отсюда он совсем не собирался. Если понадобится, он сам поднимется к ней, пренебрегая всеми правилами приличия. Лакей вернулся через несколько минут, и к удивлению Романова сообщил, что мадам примет его высочество, и что она просила немного подождать.
        - Может быть, ваше высочество что-нибудь желает?
        - Нет, ничего. Ступай. — Несколько резко произнес Роман Александрович.
        Лакей низко поклонился и удалился.
        Роман пытался держать себя в руках. Он вдохнул в грудь побольше воздуха и резко выдохнул. Пальцы лихорадочно постукивали по ручке кресла. Он ничего не мог с ними поделать. И чем дольше продолжалось ожидание, тем раздражительнее он становился. Услышав за спиной шорох платья, он резко обернулся. Она стояла перед ним, как ни в чем не бывало, тепло и нежно улыбаясь. Но Роман уловил в ее взгляде некоторую тревогу. К его радости он не почувствовал при виде ее то, что чувствовал совсем недавно. Его не волновала больше ее красота. Он смотрел на нее холодным непроницаемым взглядом.
        Мари вздрогнула, когда вошел лакей и доложил о том, что его высочество князь Романов желает видеть мадам графиню. Она не ожидала его так скоро. Прошло всего несколько часов, как она покинула российское посольство. Графиня хотела немного отдохнуть и покинуть дом, желая избежать с ним встречи. И когда она узнала, что он здесь, первым ее побуждением было отказаться его принять. Но Мари знала, что он не из тех людей, которые так просто это оставят. Она знала, что он никуда не уйдет. И устыдившись своей слабости, она велела передать, что сейчас примет его высочество. К приходу лакея, Мари была уже одета, но ей понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом и выйти к нему. Но сейчас, увидев его взгляд, она поняла, что не готова к этой встрече. Она ожидала его гнева, ненависти, пылающего злобой взгляда, а он просто сидел и смотрел на нее холодным и равнодушным взглядом. Мари не придумала ничего лучше, как улыбнуться ему. Увидев ее улыбку, его глаза стали совсем ледяными. Он не встал при ее появлении. Ей пришлось самой подойти к нему.
        - Не ожидала вас так быстро, ваше высочество. Неужели соскучились по мне? — Выдавила она из себя.
        Роман отвел от нее взгляд и издевательски улыбнулся:
        - А вы все-таки меня ждали, мадам. С чего бы это? Мы, кажется, с вами попрощались. Да. Наверное, вы сделали все, чтобы я скучал по вам и не смог бы уехать, не зайдя к вам на чашку чая.
        Мари пожала плечами, стараясь не смотреть на него. Его взгляд выводил ее из равновесия, заставляя нервничать. Ей не нравился его тон. Она не знала чего от него в данный момент ждать.
        - Не понимаю о чем вы. Если вы о прошлой ночи, то вы правы, я сделала все, чтобы вы никогда не смогли забыть меня.
        - О, я в этом не чуть не сомневаюсь. Вы сделали все. — Ирония так и сквозила в каждом его слове, придавая им определенный смысл. Чем больше она пыталась сделать вид, что не понимает, зачем он здесь, тем больше отвращение вызывала в нем. — Знаете, Мари, мне всегда казалось, что вы слишком прямолинейны. А оказалось совсем наоборот. Вы всегда знали что говорили. И каждое ваше слово — сплошное лицемерие. — Он смотрел на нее и ждал, что она скажет, в глубине души надеясь, что он ошибся, и она не имеет к пропаже договора никакого отношения. Но в тот же момент, он знал, что это была именно она.
        Мари смотрела на него и не знала, как ей вести себя. Перестать претворяться и признать, что он прав? Что он мог ей сделать. Официально — ничего. Так же зачем же продолжать разыгрывать эту комедию и притворяться.
        - Вы правы, — насмешливо произнесла она. — Я знала, что вы придете. Правда не думала, что так скоро. И я знаю, зачем вы пришли.
        Ее насмешка разозлила Романова. Она не просто обокрала его, она, еще смела над ним насмехаться. Он вскочил с кресла, но усилием воли заставил себя остаться на месте:
        - Отдайте его мне, Мари. Если вам нужны деньги, вы получите столько, сколько захотите.
        - А если не отдам. — Мари сама не могла понять, зачем она так ведет себя, зачем злит его еще больше. Она могла бы просто объяснить ему в чем дело и надеяться на то, что он поймет и простит ее. Но разве ей было нужно его прощение? Она сама не могла этого понять.
        - Вы отдадите, — мягко произнес он, медленно к ней приближаясь.
        Ей стало немного страшно. Но она не отступила. Наоборот, вскинув голову, решительно заглянула ему в глаза:
        - И что вы сделайте? Убьете меня? — Ее сердце замерло, когда она произнесла эти слова. Она не знала, способен ли он на это. И от этого стало еще более жутко. Мари смотрела на него и видела совсем другого человека — настороженного и опасного. Что она, собственно говоря, знала о нем? Что он приходится дядей российскому императору, что он женат и не любит, когда говорят о его жене, что у него двое детей — сын и дочь. И все. Хотя, нет. Кое-что она все-таки знала — то, что приближенные князя боялись его.
        Он подошел к ней так близко, что Мари стало не по себе. Когда он поднял руку, на мгновение ей показалось, что он хочет ударить ее. Но вместо этого он провел рукой по ее лицу и улыбнулся:
        - Ну что вы, Мари. Возможно, я бы и сделал это, если бы не воспоминания о нашем…э…близком знакомстве, — произнес он вкрадчиво, приближая к ней свое лицо.
        Невольно Мари хотела отступить. Но рука, нежно гладившая ее по щеке, внезапно переместилась к подбородку. Цепкая хватка его стальных пальцев, не позволила Мари отойти.
        - Но я найду способ заставить вас отдать его мне. Очень прошу, не заставляйте меня делать это. — Его глаза угрожающе сузились.
        Мари, пытаясь преодолеть свой страх перед ним, с силой оттолкнула его:
        - Опомнитесь, Роман Александрович! Вы находитесь в моем доме, и не смейте мне угрожать! В конце концов, почему вы так злитесь! Каждый из нас получил то, что хотел. Вы — меня, я — эту бумагу. Все честно. Вы же должны знать, что за все в этом мире приходится платить.
        Роман был в бешенстве. Как ему хотелось сжать эту тонкую шею, чтобы она больше не смела, издеваться над ним. Но его воспитание мешало ему сделать это. Он как-то плохо представлял себя душащим ее в тиши этой прекрасной гостиной:
        - О, Мари. Вы, конечно же, прекрасны, но даже ваше совершенное тело не стоит этой бумажки. Вы себе льстите.
        Он пристально наблюдал за ней. Он видел, как она побледнела. Его слова задели графиню, но ему было, не жаль ее. Ему вдруг захотелось сделать ей больно, очень больно. Он смотрел на нее, сдерживаясь из последних сил. А она на него, не желая показать, что его слова причинили ей боль. Значит, она не стоит этого клочка бумаги? Мари вдруг резко осознала, что она совершенно ничего для него не значила, что это была всего лишь игра. Она всегда это знала, а в эту секунду — почувствовала. Желая только того, чтобы он поскорее ушел, она вздохнула и произнесла:
        - Вы зря потратили на меня свое драгоценное время. У меня этой бумажки уже нет, будь она проклята. Я отдала ее.
        - Кому? Дене?
        Она посмотрела на него с некоторым интересом:
        - Да. Ему.
        Роман уже не смотрел на нее. Он хотел поскорее уйти и больше никогда ее не видеть. Но продолжал стоять, как будь-то чего-то ожидая.
        Мари отвернулась от него не в силах смотреть ему в глаза. Но когда услышала его удаляющиеся шаги, окликнула его, сама не зная зачем:
        - Роман! — Она впервые назвала его по имени. Он и раньше просил ее об этом. Но она только смеялась и называла его либо ваше высочество, либо Роман Александрович.
        Он остановился, услышав из ее уст свое имя. Сейчас ему было не приятно услышать его.
        - Подожди. — Она назвала его на ты, чего тоже никогда раньше не делала. Она хотела, чтобы он ушел. Но не могла его отпустить вот так. И главное даже было не в его ненависти к ней, а в ее собственной совести. Договор у Дене почему бы не помочь ему, чтобы никогда больше не чувствовать себя виноватой. — Дене ушел совсем недавно. Вряд ли он успел передать его Фуше, если вообще захочет передать его ему. Он любит театральные эффекты, чтобы все было красиво. А главное он амбициозен. Фуше сейчас не в чести Наполеона. Возможно, Дене захочет передать эту бумагу Наполеону сам. Вы еще можете успеть. — Произнесла она, снова переходя, на вы.
        Роман смотрел на нее и снова не понимал. Она и правда была самой загадочной и непредсказуемой женщиной в его жизни. Наверное, у нее были серьезные причины, чтобы сделать это. Но он отогнал от себя эти мысли. Ему не должно быть до ее причин никакого дела. Если эта бумага попадет к Наполеону, погибнут тысячи людей. На это не могло быть никакой причины.
        - Вы не хотите знать, что значила для меня эта бумажка? — Произнесла Мари, оборачиваясь к нему, словно угадав его мысли.
        - Нет.
        Мари ждала, что он скажет еще что-нибудь. Но он молчал.
        - Нет, — усмехнулась она. — Неужели вы не хотите знать, какая причина заставила меня передумать и принять ваше нескромное предложение? Неужели вы не хотите знать, что стоит больше, чем деньги и драгоценности?
        - Это не важно. Если этот документ попадет к Наполеону, все ваши причины будут ничтожны по сравнению с последствиями вашего поступка.
        - Моего?! — Возмутилась Мари. «Подлый лицемер». — Вот это новость! А когда вы с Талейраном его подписывали, вы, конечно же, не думали о его последствиях! Неужели вам было дело до жизней этих несчастных, которые погибнут, если начнется новая война! Нет, вам не было до них дела! Таким, как вы, нет дела до простых смертных! Вы вершите судьбы Европы, перекраиваете карты, а народ для вас просто способ для достижения ваших целей! И когда вы подписывали эту бумагу, вы думали не о народе.
        - Да что вы говорите! И о чем же, по-вашему, я думал?!
        - О власти, — тихо произнесла она. — О тщеславии, о чувстве уязвленного самолюбия и о желании поквитаться с простым генералом, который победил вас на поле боя.
        - Ваш простой генерал захватил пол Европы и сейчас подбирается ко второй половине!
        - А вам завидно и вы не прочь принять участие в этом дележе. — Мари чувствовала, что она перегибает, и что давно пора бы остановиться. Но желание вывести его из равновесия было сильнее чувства самосохранения. Насколько его еще хватит?
        - Будьте осторожны, Мари. Вы понятия не имеете, о чем говорите!
        - А может быть совсем наоборот — знаю.
        Он какое-то мгновение смотрел на нее, и глаза его горели яростью. Он как бы обдумывал ответить на ее вызов или нет. Но, наконец, очевидно приняв решение, произнес:
        - Я всегда получал в вашем обществе большое удовольствие. И возможно при других обстоятельствах с удовольствием обсудил бы с вами этот вопрос, но сейчас извините, — он демонстративно развел руками, — нет времени. Прощайте, Мари. Вам повезло, мне сейчас не до вас. И поэтому я прощаю вам то, что вы сделали. — Больше он ничего не сказал, а только развернулся и вышел. Мари смотрела ему вслед, и слезы медленно текли по ее щекам. Она больше никогда его не увидит. Так она просидела какое-то время. Но потом подошла к зеркалу и вытерла их. Нет. Она больше не будет плакать. Ни один мужчина на свете не стоит ее слез. Мари улыбнулась своему отражению в зеркале и мысленно попрощалась с эти человеком, чувства к которому она сама себе не могла объяснить.
        Роман Александрович, выйдя на улицу, медленно шел к карете. Он был рад, что распрощался с ней. Но странное дело, несмотря ни на что, уже не испытывал к ней неприязни.
        Чернышев по-прежнему дожидался в карете. Он уже думал, что его высочество никогда не выйдет из этого дома. Граф знал, кому он принадлежит, и какие отношение связывали Романова и хозяйку этого дома. Но он так же знал, что лучше ему помалкивать об этом. «Нет. Мадам конечно хороша. Но они что не нашли другого времени попрощаться». Увидев, что князь вышел из дома, граф выпрыгнул из кареты, желая хоть немного размяться. Романов едва взглянул на молодого человека, занятый своими мыслями:
        - Вы помните, я говорил вам о слежке, которую организовал за мной Фуше?
        - Да, ваше высочество. Вы говорили, что ищейка назвался Пьером Дене. Я проверил, все верно. Его действительно так зовут.
        На этот раз Роман посмотрел на графа заинтересованным взглядом:
        - Какое рвение к службе. Ну, раз уж вы так хорошо знакомы с господином Дене, так сделайте одолжение — съездите к нему.
        - Зачем?
        - Он выкрал из посольства договор с Талейраном. Я хочу, чтобы вы вернули его, пока он им не воспользовался. Так что ступайте.
        - Прямо сейчас?
        - Нет, завтра. Когда Наполеон отправит своего министра на виселицу, и нас с вами вместе с ним, как шпионов. Поезжайте. Я пройдусь.
        Граф недовольный приказом, низко поклонился его высочеству, и, вскочив в карету, велел гнать как можно скорее.
        Последние события и объяснения с Мари выбили князя из его обычного состояния. Всегда спокойный и невозмутимый, в эту минуту он находился в возбужденном состоянии. Поэтому снова забыл об осторожности и снова отправился в посольство один. Все в эти последние дни казалось ему необычным. Раньше он никогда не задумывался о смерти. Он всегда чувствовал себя в безопасности. Ему никогда не приходило в голову, что на него могут напасть и убить. В России все было просто и понятно. Там он чувствовал свое высокое положение и власть над людьми, которой обладал. А здесь его все чаще и чаще посещала мысль, что он обычный человек, который ничем не отличается от остальных. Это было ему не приятно.
        Он медленно брел по улице и думал о женщине, которую он не сумел разгадать. Такое с ним редко случалось. Обычно он безошибочно распознавал человека с первой встрече, с первых минут знакомства. От этих мыслей он непременно переходил к мыслям о Дене и документе. И неприятное чувство тревоги охватывало его в этот момент, перемешиваясь с чувством брезгливости.
        Париж медленно просыпался. На улице люди все прибывали и прибывали, экипажи грохотали по мостовой. Солнце стояло уже высоко, пригревая ранних прохожих. Восторг, который он испытывал от маленькой победы над Наполеоном и графиней, перерастал в чувство унижения и оскорбления. Князь пытался усмирить бушевавшие чувства, запрятав их поглубже. Он завернул за угол, рассеянно размахивая тростью. Золотой набалдашник сверкал под лучами солнечного света.
        Мужчина, шедший за его высочеством с тех пор, как тот покинул резиденцию графини, ускорил шаг, стремительно сокращая расстояние. Мимо пронеслась карета, и лихо, завернув за угол, резко остановилась. Роман, привлеченный исходившим от нее шумом, бегло взглянул на завешенную дверцу. Затем взгляд переместился на кучера, который показался смутно знакомым. Противное чувство тревоги завладело им в тот момент, когда он уловил за спиной чье-то присутствие. Рука с силой сжала золотой набалдашник трости. Он подался вперед, надеясь увеличить расстояние с незнакомцем. И в ту же секунду почувствовал резкую боль в правом боку. Желание, взглянуть на нападавшего, было велико, и он резко развернулся в его сторону. Хватило мимолетного взгляда, чтобы заметить окровавленный нож в руках убийцы и алые капли крови, капающие на землю. Романов узнал его. Удивление исказило лицо русского. «Ничему не удивляться», — скользнула в воспаленном мозгу мысль, когда какой-то тяжелый предмет обрушился ему на голову. Теряя сознание, он почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его.
        Мужчина, шедший за его высочеством, растерянно бросил нож на мостовую, наблюдая, как его сообщник подхватил на руки Романова. Шок и удивление исказило лицо молодого человека.
        - Ну что ты стоишь, помоги мне, — зло прошептал его сообщник.
        Убийца, словно опомнившись, схватил его высочество за сапоги и помог втащить его в карету, ту самую, на которую совсем недавно обратил внимание князь.
        Немногочисленные прохожие, ставшие свидетелями этой сцены, шарахались в стороны и делано безразлично отворачивались. Карета рванула с места и понеслась по улице, удаляясь, все дальше и дальше от этого переулка. Внутри стояла полная тишина. Мужчина, ударивший князя ножом, бледный с горящими глазами сидел молча, отвернувшись к окну. Не красоты города увлекали его. Он все равно ни чего бы, ни смог разглядеть в завешенных окнах. Руки лихорадочно сжимались и разжимались.
        - Вам не хорошо? — Спросил его сосед.
        - Все в порядке! Что мы теперь будем делать! Зачем вы-то вообще подошли! Он должен был умереть!
        - Он бы умер, если бы вы хорошо сделали свое дело. Мне показалось, что он хотел напасть на вас, а драка на улице нам ни к чему. Верно?
        - Он не собирался нападать! И я бы все сделал! Просто он отклонился, и удар пришелся не туда, куда нужно!
        - Да. Похоже, вы его просто немного порезали. — Мужчина был невозмутим и спокоен, в отличие от своего молодого друга. — Довезем его до охотничьего домика, а там решат, что с ним делать.
        Молодой человек молчал, нервно поглядывая на собеседника. Затем, бросив взгляд на его высочество, который лежал на полу, и не подавал никаких признаков жизни, произнес:
        - Вы уверены, что он жив?
        - Конечно, — улыбнулся незнакомец. — От таких ран еще ни кто не умирал. Но если хотите, можете посмотреть. — Он перевернул Романова на спину и нащупал рану. Нож убийцы скользнул по правому боку, сильно повредив кожу. — Плохой из вас убийца, Жан. Впрочем, если хотите, можете довершить начатое прямо сейчас. Выбросим его из кареты, да и делов-то.
        - Да как вы смеете! Я что должен убить человека, который находится без сознания!
        - По вашему это намного хуже, чем вонзить нож в спину? Вы же это сделали совсем недавно.
        Молодой человек снова замолчал. Но не надолго:
        - До чего же мы опустились. Жалкие убийцы, — прошептал он, отвернувшись.
        - Вам нужно успокоиться. Не привыкли вы еще к подобным вещам.
        - Разве к этому можно привыкнуть? Это же бесчестно! Неужели цель оправдывает все?!
        - Только великая цель, Жан.
        Молодой человек бросил взгляд на своего соседа: циничное, высокомерное лицо, изогнутое в надменной улыбке. И ни капли сочувствия и сострадания. Не в силах вынести этого взгляда, Жан отвернулся.

* * *
        Граф Чернышев ленивыми шагами расхаживал по комнате. Пришлось вырядиться в гражданский костюм, чтобы не привлекать к себе внимание. Он отказался от мундира, но не от сапог, которые красовались на нем отчищенные до блеска. Два русских офицера, так же как и граф в гражданских костюмах, заканчивали свою работу.
        - Здесь ничего нет. Мы только зря потратили время.
        Чернышев оглядел комнату, перевернутую вверх дном. Бумаги валялись на полу, там же были книги, одежда и различные мелочи. Присев на краешек стола, и скрестив на груди руки, граф улыбнулся белозубой улыбкой:
        - Что ж. Тогда подождем. Должен же хозяин этой чудной квартирки когда-нибудь вернуться.
        Вот уже несколько часов, как они находились в квартире Дене. Придя к французу и не застав его дома, решили проверить, не запрятал ли Дене бумагу где-нибудь в доме. Сейчас Чернышев беспокоился только о том, как бы француз не отправился с этой бумагой прямо к Фуше или, что еще хуже, к самому Наполеону.
        - Подождем. — Еще раз повторил он и замолчал, услышав звук открываемой двери.
        Пьер Дене, открыв дверь, изумленно уставился на свою гостиную. Он сразу же заметил высокого молодого человека, бесцеремонно расположившегося на столе, и еще двоих, стоявших неподалеку. Быстро оценив ситуацию, протянул руку к карману, намереваясь достать оружие. Но в следующий миг чья-то рука толкнула его в спину, загнав в комнату. Дене не обернулся. В этом не было необходимости. Он и так слышал, что кто-то за спиной закрыл дверь и стоит рядом, преграждая путь к отступлению. Пьер опустил руку, сообразив, что пока не стоит прибегать к оружию.
        - А мы вас заждались, господин Дене, — произнес молодой человек на чистом французском. Дене узнал его. Он много времени провел, наблюдая за Романовым, и просто не мог не знать графа Чернышева.
        - Вижу, вы времени зря не теряли, граф, — улыбнулся Дене, проходя в гостиную и усаживаясь на диван. — Ну, и как? Нашли то, что искали?
        - Конечно, нет, — рассмеялся русский. — Вы же умный человек и знаете, что если бы нашли, то мы бы сейчас здесь с вами не встретились.
        - А-а. Ну, да, — кивнул француз, насмешливо, но с опаской, поглядывая на графа и не выпуская из виду его подчиненных.
        - Я вижу, вы сообразительны, господин Дене. Поэтому не буду ходить вокруг да около. Отдайте то, что вы выкрали из посольства и расстанемся.
        - Я! Помилуйте! Я никогда не был в посольстве! — Напряженная улыбка замерла на губах француза.
        Александр Иванович улыбнулся и помотал головой. Возможно, в другое время он бы и продолжил эту никому не нужную игру, но бессонная ночь давала о себе знать. Сейчас он хотел только одного: забрать этот пресловутый документ и добраться, наконец, до столь желанной постели. Поэтому решил действовать по другому:
        - Жаль. Тем хуже для вас.
        Дене, решивший, наконец, действовать, хотел подняться с дивана, но его грубо усадили на место.
        - Вы не смеете! Мы во Франции, а не в России! — Воскликнул Пьер, поняв, что они не шутят.
        Русские переглянулись между собой, рассмеявшись.
        - Так вам же еще и повезло! Если бы мы сейчас были в России, то мы бы сейчас с вами так не разговаривали. Взяли бы за белые ручки, да и в застенки. А там растянули бы вас на колесе и вы бы все рассказали и отдали. Даже то, что вас не просили. В такие моменты в человеке просыпается очень хорошая память, — глумился Чернышев.
        Кровь отхлынула от лица француза. Жалкое чувство страха завладело им. От этих варваров всего можно ожидать.
        - Расслабьтесь, господин Дене. Мы хорошо заплатим, если вы будете сговорчивы.
        - А если нет?
        - Тогда я убью вас.
        - А если у меня, его уже нет?
        Чернышев замер, улыбка исчезла с его губ:
        - Тогда я убью вас просто так. Для своего душевного равновесия. Давайте не будем отнимать друг у друга время. Назовите цену и разойдемся.
        - Фуше знает об этом документе. Я не могу вам его просто так отдать. Он с меня кожу живьем снимет.
        - А я тебя на куски изрублю! — Разозлился Чернышев, хватая француза за ворот. — Так что выбирайте.
        - Выбор не велик, да? — Усмехнулся Дене. После некоторого молчания, он произнес. — Деньги, сегодня. Я должен покинуть пределы Франции, как можно скорее. Надеюсь, вы русские, хотя бы на половину столь же щедры, как и не воспитаны.
        - Не беспокойтесь, — рассмеялся граф. — Нашей щедростью вы будете так же поражены, как и нашим поведением.
        Дене мгновение смотрел на Чернышева. Он уже думал о деньгах, о далекой стране, о счастливой жизни. А почему бы и нет? Если жизнь дает такой шанс. Он протянул руку к сапогу и, видя, как граф напрягся, рассмеялся:
        - Что вы так испугались, граф? Я всего лишь хочу отдать вам то, зачем вы сюда пришли.
        - Я испугался? Если кому и стоит беспокоиться, то это вам. Мой друг, который втолкнул вас сюда очень нервный. Если что пристрелит не задумываясь.
        - Все понял. — Достав сверток, француз протянул его русскому. — Хорошую бомбу вы подложили под трон Наполеона. И когда она взорвется, я хочу быть подальше отсюда с карманами полными денег.
        - Слово чести, что вы их получите, — произнес граф, забирая документ. Развернув его и удостоверившись, что это тот самый, он кивнул французу и направился к двери:
        - Сегодня вечером. У вас, — произнес он на прощание.
        Чуть позже мерно покачиваясь в карете, Чернышев прикрыл глаза, рассчитывая, что наконец-то он сможет добраться до своей комнаты. Ведь не мог же он знать, что в посольстве его ждет неприятный сюрприз, и что до своей постели он сегодня так и не доберется.
        Роман Александрович пришел в себя от ужасной головной боли. Боль усиливалась еще и от тряски. Карета подпрыгивала на ухабах, причиняя ему невыносимые страдания. Неприятно было и то, что, очнувшись, он понял, что лежит на пыльном полу кареты. Ему стало казаться, что эта грязь забила все дыхательные пути.
        Невыносимо захотелось чихнуть. Но привлекать к себе внимание не хотелось еще больше. Сейчас главное было узнать, кто эти люди и что им было нужно. Правый бок саднило так, что ему пришлось до крови закусить губу, чтобы сдержать, готовый вырваться, стон. Он пытался напрячь слух и собраться с мыслями, чтобы понять, о чем говорят похитители.
        - Поскорее бы уже приехать, — сказал молодой человек.
        - Не терпится избавиться от груза? — Произнес его собеседник.
        Роман сразу же понял, кому принадлежит молодой голос. Прежде чем потерять сознание, он узнал этого человека. Какая насмешка. Сестра обокрала, а брат пытался убить. Хорошая семейка. Голос второго похитителя его высочеству был не знаком. Но это был мужчина более зрелого возраста. По крайней мере, голос принадлежал уже не молодому человеку.
        - Может быть, не стоит его убивать? — Спросил Жан де Бофор.
        - Разве? Если будет жить он, то не будете вы. Он же видел вас. И должно быть узнал. Вы же встречались с ним, когда он оказывал знаки внимания вашей сестре.
        Жан побледнел при упоминании о Мари. Когда он узнал, что она была в карете вместе с Романовым, когда та перевернулась, он был в шоке. Он собственными руками чуть не лишил жизни самого дорогого для него человека. В тот же день он рассорился со своими сообщниками, убеждая их отказаться от их плана, так как могли пострадать невиновные люди. Тогда ему и предложили все сделать самому. Инсценировать уличное ограбление, при котором русский будет убит. Жан согласился. Почему сегодня все пошло не так? Почему Романов отклонился от удара? Почему он развернулся и увидел его? Почему вместо уличного ограбления получилось похищение? Жан смотрел на лежащего человека, и странные мысли посещали его. Почему этот человек до сих пор жив? Три покушения не принесли результатов. Какие силы охраняют этого русского?
        - Так что выбираете?
        - Смерть не пугает меня. Иногда мне кажется, что это был бы наилучший выход.
        - Странные мысли посещают вас, мой друг. Вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди. А смерть его высочества будет не напрасной. Он отдаст свою жизнь за великое дело.
        - Великое для нас.
        - О, нет. Для всего мира. Если Бурбоны вернутся на трон, все будет по-другому не только для Франции.
        - Вы и правда думаете, что его смерть поможет им вернуться?
        - Конечно. Как только император Александр узнает, что Наполеон убил его близкого родственника, он сразу же объявит Франции войну. А мы сделаем так, чтобы он об этом узнал. Сейчас только Россия способна победить корсиканца и вернуть законную династию на трон Франции.
        Язвительная усмешка исказила лицо его высочества, кода он услышал эти слова. Значит, он должен умереть, чтобы эти глупые Бурбоны, которые не смогли удержать власть и позволили ввергнуть Францию в революционные войны, смогли вернуться? И это они называли великой целью? Нет. Он был с этим решительно не согласен. Горстка сумасшедших роялистов пыталась обменять его жизнь на трон для Бурбонов.
        - Приехали, — облегченно произнес граф де Бофор. Ему так надоела его компания, что он с радостью бы сбежал куда угодно из этой кареты.
        Романов лежал, не шевелясь с закрытыми глазами. Похитителям не обязательно знать, что он очнулся.
        Его грубо вытащили из кареты и бросили на землю. Уткнувшись лицом в траву, он со злостью прикусил губу, усмиряя свой гнев. Он должен быть спокоен. Ведь он всю жизнь оттачивал мастерство не показывать свои мысли. Но неприязнь и брезгливость по отношению к этим людям переполняли его. Он лежал с закрытыми глазами и пытался расслабиться.
        - Что все это значит! — Услышал его высочество рядом недовольный возглас.
        - Его высочество князь Романов, — произнес второй похититель, насмешливо представляя пленника.
        - Что он здесь делает? Бофор ты же должен был убить его!
        - Не нервничайте так, граф. Обстоятельства несколько изменились. Пришлось забрать его с собой. — Вступился за Жана его сообщник. — А убить его мы всегда успеем.
        - Он вас видел?
        - Только меня, — наконец-то смог произнести Жан. — Так что вам не о чем беспокоиться.
        - Да вы, вы просто глупец!
        - Осторожно. Вы переходите границы! — Возмутился молодой человек. — Еще слово и вы ответите за это.
        - Что ж, я готов ответить за все что сказал!
        Русский готов был рассмеяться, слушая эту ссору. Эти двое хотели поубивать друг друга, потому что была задета их честь. Честь — какое все-таки размытое понятие. Совсем недавно этот мальчишка хотел воткнуть ему нож в спину, а его соперник возмущался тем, что он этого не сделал. И вот они вцепились друг в друга из-за пары брошенных слов. То, что они хотели совершить подлое убийство, не марает их чести, но то, что один назвал другого глупцом, задевает ее. Императоры, короли, высший свет, народ, убийцы, падшие женщины у всех у них есть своя честь, у каждого есть внутренние запреты, которые они не позволяют себе переступить. Но что это слово значит для каждого из них? Каждый сам определяет для себя границы дозволенного, у каждого своя честь. Так разве стоит из-за столь призрачного и иллюзорного понятия рисковать своей жизнью или убивать кого-то. Роман вспомнил, как совсем мальчишкой, на дуэли он убил человека только за то, что тот пролил вино на его новенький мундир. Он был в восторге, когда впервые примерил его. Новенькое сукно, блестящие эполеты, ордена, сапоги, отчищенные от блеска, будили
воображение и вселяли радость оттого, что скоро он освободится от родительской опеки. Он недавно стал посещать балы во дворце, приемы в самых знаменитых домах Петербурга, как взрослый мужчина, завидный жених и наследник высокого титула и огромного состояния. И этот мундир символизировал переход во взрослую жизнь. А тот несчастный имел неосторожность задеть его высочество. Роман, наблюдая, как алые капли вина расползаются по ткани, посчитал это унизительным для своего высокого положения. Он не захотел принять извинений. После дуэли перед глазами еще долго всплывало лицо этого человека, который был года на два старше его самого, а в ушах слышался резкий звук выстрела. Кровавое пятно, расплывавшееся по белой рубашке, оставило неизгладимый след в его памяти. Еще долго он видел перед собой глаза полные удивления и тоски, глаза умирающего человека. Он вернулся домой с тяжким грузом на сердце. Прошло несколько дней, и он снова увидел мундир почти новым без единого пятнышка. Его отчистили и убрали в сундук. Он больше никогда не смог надеть его. Он все время задавал себе вопрос: неужели этот мундир стоил
человеческой жизни, и так уж унизительна была для него неосторожность этого несчастного человека. И оставаясь честным перед самим собой, он отвечал себе — нет, и сознавал, что несмываемым пятном на его чести было не пролитое вино, а убийство этого дворянина. Это была его последняя дуэль и последний необдуманный поступок. С тех пор он не любил мундиры и чувствовал себя в них неуютно.
        И сейчас, слушая этот вздор, презрение к этим людям усиливалось все сильнее и сильнее. Глупцы! Отдать свою жизнь можно только за что-то настоящее и необходимое. Совсем некстати травинка попала его высочеству в нос. И не сумев сдержаться, он громко чихнул, прекратив этим спор французов.
        Те, словно забыв о его присутствии, удивленно уставились на пленника. Его высочество, поняв, что дальше притворяться бесполезно, перевернулся на спину и лениво потянулся:
        - Да, господа. Чего только не услышишь в этой чудной стране.
        Похитители снова переглянулись.
        Его высочество внимательно смотрел на эту троицу. Противника молодого графа Роман знал. Ему приходилось видеть его при дворе Наполеона. Представитель старинной французской аристократии Бертран де Шеврез находился за границей. Он покинул родину после казни короля и вернулся совсем недавно. А вот господина, который ударил его по голове, ранее ему встречать не доводилось.
        Его высочество, поморщившись от боли, медленно поднялся на ноги.
        - Ваше высочество, — поклонился де Шеврез, как будь-то, они были на балу, а не в лесу, где они хотели его убить.
        Роман смотрел на них с ленивым презрением, не ожидая ничего хорошего.
        - Не стоит, граф, расточать любезности, — холодно произнес русский. — Вы же не для этого меня сюда пригласили.
        - Нет. Мне, правда, очень жаль, но вы должны умереть.
        Роман ничего не ответил. Лишь, отведя взгляд от этих людей, стал оглядываться по сторонам. Лето заканчивалось, но день был теплым и солнечным. Зеленая трава, воздух, пропитанный свежестью, пение птиц, заставляли думать о жизни, а не о скорой смерти. Охотничий домик, стоявший на опушке, навевал давно забытые воспоминания. И в этот момент вдруг так захотелось жить: ходить по этой земле, смотреть на это безоблачное небо, вдыхать аромат уходящего лета.
        - Мы должны связать вам руки, ваше высочество. Сделайте одолжение, не сопротивляйтесь.
        - Удивительно. Вы просите об одолжении. Может мне еще самому и застрелиться, чтобы избавить вас от греха, который вы хотите взять на душу? — Романов смотрел на них холодно и высокомерно. Как же все это глупо.
        - Чего же ждать-то, господа. Вы не тяните. Только у вас все равно ничего не выйдет. Александр не станет воевать с Наполеонам.
        Жан де Бофор, пытаясь не слушать русского, подошел к нему и веревкой стянул сзади руки. Он и сам уже стал думать о том, что эта затея не принесет ничего хорошего. Он монархист должен пролить кровь члена российской императорской фамилии, чтобы законная королевская династия вернулась во Францию. Он осуждал людей, казнивших короля, а сам посягал на жизнь великого князя. Романов не сопротивлялся и не обращал на похитителей никакого внимания.
        - Пройдемте внутрь, ваше высочество.
        Роман Александрович равнодушно пожал плечами и направился к домику. Отойдя на несколько шагов, он успел услышать разговор похитителей.
        - Узнаю, что говорят о его похищении, а там посмотрим, что с ним делать. — Напряженно произнес Шеврез.
        - Отпустить мы его всеравно не сможем. Он всех нас видел. К тому же, граф, не забывайте о нашей цели.
        - Я не на минуту о ней не забываю.
        Александр довольный сидел рядом с Лизой, возвращаясь от соседей. Предыдущие дни шли слишком медленно, наполненные тишиной и скукой. И даже присутствие Лизы, не могло поднять ему настроение. Александр грезил о Петербурге, о службе, о балах. Ему так хотелось суеты и шума. После свадьбы прошел уже целый месяц. Первые две недели прошли быстро, наполненные счастьем и радостью. Но постепенно скука стала овладевать молодым человеком. Лето заканчивалось, так же как и заканчивался его отпуск. Друзья давно уже уехали в Петербург, так же как и многие соседи. Поместья опустели, вокруг наступила тишина. Александр все чаще и чаще стал задумываться о возвращении в столицу. Но он не мог вернуться, не поговорив с отцом. Одна только Лиза была довольна происходящим. Ее, кажется, все устраивало.
        Когда Александр узнал, что князь Голицын, посетил свое поместье и приглашает всех на бал, он был несказанно рад. Вечер прошел очень весело: столько людей и прекрасных женщин! Александр танцевал весь вечер, не обделяя вниманием ни одну даму.
        Александр довольный откинулся на спинку сиденья. Лиза сидела тихо и не смотрела на мужа. Она делала вид, что смотрит в окно, хотя в действительности ничего там не видела. Она не хотела смотреть на него. Ее счастливый и беззаботный мир рушился, и он был тому виной.
        Александр, обратив, наконец, внимание на молодую супругу, взял ее за руку:
        - Как тебе сегодняшний вечер? Правда, замечательно?
        Лиза посмотрела на него так странно, что молодому человеку стало неуютно под ее взглядом.
        - Вам было весело, Александр? Рада за вас. Хоть кому-то в этот вечер было весело.
        - Что с тобой?
        - Со мной? Со мной ничего. Ничего, если не замечать того, что вы весь вечер не обращали на меня внимание.
        Александр смутился. Как же она не справедлива. Конечно, может быть, он и был несколько невнимателен, но ведь он же любил ее. И она должна понимать скольким он пожертвовал, только чтобы быть с ней.
        - Ты не справедлива, Лиза. Просто на балах принято уделять внимание всем дамам, а не только собственной жене.
        - Хорошее правило. Уверена, его придумали мужчины.
        - Лиза, ну я прошу тебя. Зачем устраивать сцену из-за такой глупости. Или ты что ревнуешь? — Рассмеялся молодой человек и притянул девушку к себе.
        - Я? Вовсе нет. — Она замолчала, не зная как вести себя с ним. — Да. Может быть. Ревную.
        - Ну что ты! Я же люблю тебя! — И столько искренности было в его словах, что Лиза, успокоившись, прижалась к нему и положила голову ему на плечо.
        - Правда? Иногда мне становится страшно.
        - Не нужно ничего бояться. Я всегда буду рядом.
        Александр, уверяя Лизу в своей любви, совсем не лицемерил. Он любил. Пока еще любил. Но огонь, полыхавший в его сердце, с каждым проходящим днем тускнел все больше и больше. И он, говоря о любви, еще и сам не сознавал, что это мимолетное и сильное чувство, скоро покинет его. Безразличие и пресыщенность уже дали свои ростки в его непостоянном и изменчивом сердце и скоро должны были принести свои горькие плоды.

* * *
        Мари мирно и не спеша, пила, чай, когда Дене ворвался в гостиную. Графиня удивленно уставилась на полицейского. Он был не похож на себя. Он всегда казался медлительным и нерасторопным, хотя в действительности это было совсем не так. Сейчас же энергия так и бурлила в нем. Немного растрепанный, нервный, вбежав в гостиную, он гневно уставился на молодую женщину. «Должно быть, ему пришлось распрощаться с документом», — довольно подумала Мари.
        - Где ваш брат? — Резко спросил он.
        - Зачем вам Жан? Мы же договорились, что как только вы получаете эту бумагу, вы оставляете его в покое! — Разозлилась графиня. Как же он ей надоел! — Или у вас такая память короткая!
        - У меня хорошая память! А вот у вашего брата ее вообще, кажется, нет!
        - Я вас не понимаю.
        Дене пытаясь привести мысли в порядок, сел рядом с Мари:
        - Вы хоть знаете, во что он в этот раз впутался? И боюсь сейчас я ничем не смогу ему помочь.
        Его слова, а тем более тон, безумно испугали Мари.
        - И вам, тоже, — продолжал Дене.
        - Мне? — Улыбнулась она, пытаясь прогнать страх. — При чем здесь я?
        - Сегодня утром, возвращаясь от вас, пропал его высочество Роман Александрович. Прохожие видели, как двое людей затолкали его высочество, находящегося без создания, в карету. В месте нападения валялся окровавленный нож.
        Каждое слово, произнесенное Дене, причиняло Мари сильную боль. Он убит? Ранен? Как же так?
        - Не хотите узнать, при чем здесь ваш брат? — Произнес он, внимательно наблюдая за графиней.
        - И при чем же?
        - Это он похитил его высочество.
        - Да вы с ума сошли! — Мари резко поднялась с кресла и заходила по комнате. — Жан едва знает его, зачем ему это нужно?
        - А это уже не мои заботы. Я должен найти Романова до сегодняшнего вечера. Если не найду, то полетят головы. И наши с вами — это так, ерунда. Фуше тоже не поздоровится — позволил похитить во Франции русского принца. А про вашего брата я вообще не говорю. Похитителей ждет страшная смерть.
        - Жан не мог.
        - Мари, — Дене взял графиню за руку и усадил рядом с собой. Он говорил тихо, вкрадчиво и убедительно, пытаясь ее успокоить: — Я прошу вас, скажите мне, где ваш брат. Вы не представляете, в каком гневе сегодня был император, когда узнал о похищении. Даже если Романов ранен, мы можем еще успеть.
        - Это не Жан, — упрямилась графиня.
        - Это он. Он следил за князем с самого первого дня его приезда. И основная причина, по которой он его похитил — вернуть Бурбонов на трон. Если его высочество погибнет во Франции не известно, как российский император отреагирует на это. Может быть война, поражение Франции. Может быть. Но ваш брат этого уже не увидит.
        Мари молчала. Она слушала Дене и в глубине души верила каждому его слову. Если речь шла о возвращении Бурбонов во Францию, то Жан мог пойти на это. Она вспомнила, как он побледнел, когда узнал о перевернутой карете. В его глазах был страх, страх и изумление. Глупый мальчишка! Неужели он не понимает, что ничего уже нельзя изменить, что нужно жить настоящим, а не прошлым.
        - Мари, — продолжал уговаривать Дене. — Скажите мне, где он. Если его высочество жив, я даю вам слово, что сделаю все, чтобы ваш брат остался в стороне от похищения.
        Мари внимательно посмотрела на него. Как же он боится. Все и, правда, очень плохо, если Дене был готов оставить Жана в покое после всего случившегося, только чтобы найти Романова.
        - Я не знаю где он. Я видела его в последний раз вчера вечером.
        - Тогда скажите где он, может быть! Вы же его сестра, вы должны хорошо его знать!
        Мари грустно улыбнулась на эти слова:
        - Иногда мне кажется, что я совсем его не знаю.
        - Что ж! — Дене не просто поднялся, а вскочил с дивана. — Тогда то, что он останется, жив, я вам не обещаю. Прошу вас последний раз, помогите мне найти его. Каждая минута может стоить жизни его высочеству.
        Мари вздрогнула. Она вспомнила об охотничьем домике, где Жан часто любил бывать. Лучшего места чтобы спрятать человека просто не найти. Но как Жан отреагирует на появление полиции? Сейчас она беспокоилась о том, что он не захочет им сдаться и натворит глупостей. Поэтому она ничего не сказала Дене:
        - Вам лучше уйти, — тихо произнесла она. Дене мгновение смотрел на нее. Он видел, как она изменилась в лице, когда он сказал, что русский может в любую минуту умереть. Не могла она не знать, где может находиться ее брат. Но все равно промолчала. Похоже, между ними двумя она сделала выбор. Что ж, придется узнать это самому.
        Не попрощавшись с графиней, Пьер Дене покинул гостиную. Выйдя на улицу, он дал распоряжение следить за домом и не выпускать графиню из виду. Она просто должна попытаться найти брата раньше, чем его найдет полиция.
        Роман сидел за столиком со связанными руками. Граф де Бофор только что перевязавший ему рану, стоял неподалеку, стараясь не смотреть на его высочество. Оба молчали и за все время ни сказали друг другу, ни слова. Жан — потому что чувствовал себя виноватым, Роман — считал ниже своего достоинства разговаривать с этим низким человеком.
        - Может быть вы голодны, ваше высочество, — произнес француз, который не мог больше выносить эту тишину.
        Романов ответил не сразу. Посмотрев на Бофора, как на сумасшедшего, изумленно произнес:
        - Зачем зря переводить продукты? Вы же все равно меня убьете. А мертвому все равно голоден он или сыт.
        Жан смутился, снова отворачиваясь:
        - Мне очень жаль, что все так сложилось.
        - Поэтому вы постоянно отводите свой взгляд. Весьма глупо. Имейте мужество посмотреть правде в глаза. Никогда не стоит жалеть о своих поступках. Если жалеете лучше их не совершать. А если совершили, то нечего жалеть. Поэтому не смейте отворачиваться!
        Жан, повинуясь приказу, посмотрел на Романова.
        - Вот видите, — улыбнулся русский одними губами, в то время как глаза оставались абсолютно безразличными, — это совсем не страшно.
        Француз вскинул голову, пытаясь принять свое обычное высокомерное выражение. Но чтобы он ни делал, в этот момент он выглядел жалко:
        - Думаете, я боюсь? Я ничего не боюсь.
        - А вам-то чего бояться. Подумаешь, убьете человека, ведь не в первой же. В наше время человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Я просто не понимаю, чего вы ждете.
        - А вам, что так не терпится умереть?!
        - Мне? Вовсе нет. Впрочем, это не ваше дело. Просто затягивать неизбежное очень глупо.
        Разозленный поведением русского, француз схватил со стола пистолет:
        - Что ж, если вы так думаете, то почему бы мне ни сделать вам одолжение!
        Роман смотрел на дуло, направленного на него пистолета. Черная точка подрагивала во взволнованных руках. Как же глупо умереть от рук мальчишки в чужой стране. Апатия и смирение с неизбежным, которые он испытывал во время нахождения в лесном домике, вдруг покинули его. Злость заняла их место. Он поднялся с лавки, на которой сидел до сих пор. Если бы не стол, который разделял их, он, наверное, бросился бы на графа.
        - Сядьте на место!
        - А что будет, если не сяду? — Усмехнулся русский.
        Услышав за дверью шелест травы под чьими-то ногами, Жан в недоумении уставился на дверь. Его высочество, бросив беглый взгляд на дверь, затем на Жана, быстро обогнув стол, прыгнул на француза. Зачем он это сделал? На что надеялся? Он и сам бы не смог ответить на эти вопросы. Просто сидеть здесь, как загнанный зверь, он больше был не в силах. Прогремел выстрел.
        Мари, услышав звук выстрела, быстро толкнула дверь и вбежала в комнату. Она сразу же увидела их. Жан, пытаясь скинуть с себя Романова, ударил того по голове пистолетом. Русский вскрикнул от боли. Француз, освободившись, вскочил на ноги и, заметив Мари, замер на месте. Его высочество от удара не мог разогнуться, прислонился головой к холодной стене. Ему было абсолютно все равно, что делал Жан де Бофор. В этот момент он хотел поскорее умереть. Он закрыл глаза и ждал, когда, наконец, похититель сделает свое дело. Не дождавшись, он взглянул на Бофора и увидел ее. Сказать, что он был удивлен ее появлением, значит, ничего не сказать. Так они и смотрели друг на друга какое-то время в полном изумлении. Роман, опираясь на стену, поднялся на ноги. Кровь из разбитой головы медленно стекала по лицу на ворот белой рубахи. Он хотел стереть ее, но руки, связанные за спиной, мешали ему сделать это.
        Мари переводила изумленный взгляд с одного на другого. На Жана, который смотрел на нее, словно провинившийся ребенок, на Романа — смотревшего с подозрением.
        - Мари. Что ты здесь делаешь? — Наконец смог выдавить из себя Жан.
        Она смотрела на него. И столько разочарования и осуждения было в ее взгляде, что Жан был готов провалиться сквозь землю.
        - Значит это, правда. Дене не солгал.
        - Мари.
        - Как ты мог? Как?
        - Я тебе все объясню.
        - Что объяснишь? Что ты хотел убить человека, только для того, чтобы достигнуть своей безумной цели? Что если раньше ты покушался на Наполеона, то теперь посягнул на жизнь человека, который не виноват в твоих несчастьях и ничего плохого тебе не сделал? Неужели твоя цель стоит твоей и моей загубленной жизни?
        - При чем здесь ты Мари? — Нервно сглотнул Жан.
        - Причем? Да притом, что мне приходилось сотрудничать с тайной полицией, только чтобы ты остался на свободе. Мне пришлось пойти против себя, растоптать свою жизнь, только чтобы ты жил! И зачем?! Чтобы ты все-таки оказался на виселице!
        - Мари, — попытался объясниться Жан.
        - Молчи! Больше слушать тебя не желаю. Ты просто трус. Боишься начать новую жизнь, боишься не найти себе в ней места. Цепляешься за прошлое, как утопающий при кораблекрушении. Ты просто слабый человек. Я этого не знала.
        - А может быть, я просто живу тем, во что верю. Может быть, я просто не хочу жить без идеалов, без моего внутреннего мира, который составляет мою цель.
        - Да твоя цель, это ведь все что у тебя есть! Все, что тебе нужно! Другие люди живут, радуются жизни! А что есть у тебя?! У тебя же ничего нет: у тебя нет друзей, только сообщники, у тебя нет любимой женщины, у тебя нет детей! Разве все это, — она в отчаянии обвила рукой маленькую комнатку, — стоит твоей жизни!
        - Тебе этого не понять.
        - Да, наверное, — горько усмехнулась она, — а самое страшное, что я больше не хочу тебя понимать. Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь понять тебя, Жан. С меня хватит. Дай мне нож, — властно сказала она, протягивая к нему руку.
        Молодой человек отвернулся от нее, но все же подал ей то, что она требовала.
        Мари подошла к русскому и разрезала веревки на его руках. Когда он покачнулся, она хотела поддержать его, но он отстранился. Во время всего разговора он сохранял полное молчание, с жалостью поглядывая на графиню. Он хотел бы помочь ей, но что он мог сделать. Если человек несчастен, никто не сможет вернуть на его лицо улыбку.
        Она подала ему платок, как и в прошлый раз на охоте. Кажется, с того дня прошла целая вечность, а на самом деле всего несколько недель. Он взял платок, стараясь не прикасаться к ней. Он знал, что она не примет его жалости, но больше ничего взамен он предложить ей не мог. Она же восприняла все, как неприязненное отношение к ней. «Что ж пусть так. Пусть ненавидит». Она отошла от него. Ей вдруг так захотелось оказаться подальше от этого места и больше никогда-никогда их не видеть.
        Роман приложил платок к ране, пытаясь остановить кровь. Он посмотрел на Мари, и ему вдруг так захотелось обнять ее, сказать ей несколько нежных и ласковых слов. Но он не сделал этого. В памяти сразу же всплыло то утро, когда он узнал о пропаже документа. И горький привкус унижения подавил в нем доброе побуждение. В этот момент он услышал на улице какой-то шум. Сначала подумал, что показалось, но Бофор с Мари тоже его услышали. Графиня подошла к окну и в отчаянии ахнула:
        - Это Дене. Он, наверное, следил за мной. — Она в ужасе взглянула на Жана, потом с мольбой на Романова:
        - Прошу вас, позвольте ему уйти.
        - Разве я держу его?
        - Жан поспеши.
        - Я никуда не пойду, — упрямо произнес молодой человек. — Я не позволю тебе больше платить за мои поступки.
        - Жан! Еще мгновение и будет поздно! Прошу тебя, я не вынесу, если с тобой что-то случиться.
        Роман Александрович смотрел на эту прекрасную женщину, и его удивлению не было предела. Он никогда не видел ее такой: такой нежной и такой ранимой. Перед его мысленным взором снова и снова всплывало ее дерзкая улыбка, ее непредсказуемые слова, ее веселый и заразительный смех. Оказывается, он совсем не знал ее и не пытался узнать. Ему было неприятно видеть ее такой. Поэтому после некоторого колебания он все же произнес:
        - Послушайте сестру, молодой человек. Уходите пока не поздно. Если попадетесь — больше вас никто не спасет.
        Граф де Бофор с некоторым удивлением посмотрел на русского, потом на Мари, заглянув в ее молящие глаза. Кажется, приняв решение, он быстро подошел к сестре и коснулся губами ее щеки, потом, поклонившись Романову, стремительно выпрыгнул в окно. В этот момент раздался треск, и дверь с грохотом влетела в комнату.
        Дене появился следом, такой смешной и растрепанный. Если бы не голова, которая приняла на себя слишком много ударов за последнее время, то, наверное, его высочество испытал некоторое удовольствие от этой картины. Сейчас же он мечтал о том, чтобы все поскорее закончилось.
        Полицейский быстро обшарил своим взглядом комнату и облегченно вздохнул, увидев русского живым. Не заметив похитителей, он велел подчиненным обыскать прилегающие окрестности.
        Мари с ужасом посматривала в окно, беспокоясь, как бы они не обнаружили Жана.
        - Что все это значит, господин Дене? — Строго произнес Роман Александрович, видя беспокойство Мари. — Кто вам позволил вторгаться в частные владения.
        - Но как же, ваше высочество. — Удивился француз. — Император велел мне отыскать вас и наказать похитителей.
        - Каких похитителей? — Улыбнулся его высочество. Улыбка далась ему с огромным трудом.
        Дене замолчал, чуя подвох. Русский выглядел не лучшим образом и вел себя странно. Не так ведут себя пленники, когда их освобождают из плена.
        - Разве было какое-то похищение? — Продолжал Роман Александрович, подходя к полицейскому. — Вы ворвались в чужие владения и нарушили уединение двух людей. Разве не так? — Он говорил медленно, с расстановкой.
        - Вы пытаетесь убедить меня, что никакого похищения не было? — Улыбнулся Дене, взглянув на графиню. Та стояла и смотрела на его высочество недоумевающим взглядом. Кажется, такой поворот событий был неожиданным не только для француза.
        - Я пытаюсь убедить вас? — Холодно произнес его высочество, недобро поглядывая на Дене. — Вы слишком высокого о себе мнения, господин полицейский. Вам лучше уйти. Неужели вы еще не поняли, что вы здесь лишний.
        - Я понял больше, чем вы думаете, ваше высочество. И мы с вами знаем, что похищение имело место и похититель находится где-то недалеко.
        Роман Александрович настороженно смотрел на Дене. Его упрямство лишний раз напомнило Романову, что он не в России. «Интересно документ до сих пор у него, или Чернышеву удалось его вернуть. Наголо себя ведет».
        - Хорошо, — улыбнулся Роман Александрович, — вы правы. Об этом знаю я, вы, Мари, и еще пару людей. Может быть, мы больше не будем никого включать в круг посвященных?
        Дене внимательно следил за русским. «Забавно. Пленник не хочет, чтобы узнали о похищении. От щедрости этого человека будет зависеть вознаграждение. Почему бы ни сделать ему маленький подарок».
        - Понимаю. — Он оглянулся по сторонам, желая убедиться, что их никто не слышит. — Значит, похищения не было, а было…., - он сделал многозначительную паузу, давая Романову озвучить причину его исчезновения.
        - А было маленькое прощание двух близких знакомых.
        «Да уж, ближе некуда. А рана на голове, значит в порыве страсти. Хорошо мадам вас приложила», — подумал Дене. В слух же произнес совсем другое:
        - Я думаю, данный исход событий устроит все стороны.
        «Какой Дене покладистый, — удивился его высочество, — так договор у него или уже нет. Скорее нет, чем да. Если бы был у него, то вел бы себя иначе».
        - Надеюсь, ваше высочество не забудет этого э… маленького одолжения.
        - Я никогда ничего не забываю. Не беспокойтесь. «Он говорит о деньгах? Чернышев пообещал ему денег? Это соглашение дорого обойдется российской казне».
        - Если ваше высочество желает, то моя карета к вашим услугам, — поклонился француз. — Я с удовольствием доставлю вас до посольства.
        Перспектива трястись в одной карете с этим скользким человеком не очень обрадовала Романова. Поэтому он сразу же отклонил предложение полицейского. Тот, попрощавшись с князем и графиней, в хорошем настроении покинул охотничий домик.
        Через некоторое время наступила полная тишина. Роман Александрович медленно опустился на лавку. Странно, но ему так хотелось побыть в этом домике еще немного. Он не смотрел на Мари. В эту минуту, кажется, он совершенно забыл о ее присутствии. Она тихо подошла к нему и опустила руку ему на плечо. Он вздрогнул и, взглянув на нее, снова отвернулся.
        - Благодарю вас, — тихо произнесло она.
        - За что?
        - За Жана. Поверьте, он не хотел.
        - Не верю. Впрочем, мне нет никакого дела до вашего брата. Наоборот, я считаю, что он достоин эшафота.
        Мари отдернула руку, словно он ударил ее:
        - Тогда зачем вы сделали это? — В ее голосе снова появилась дерзкая насмешка. Его высочество сразу же заметил столь волнующие интонации в ее голосе. Вот такой он хотел ее видеть. Вот такой.
        - Люблю совершать неожиданные поступки. Нет ничего забавнее, чем видеть недоумение в глазах людей. Да и должен же я сделать вам подарок. Вы же от того отказались.
        «Лжец. Вы же сделали это ради меня. Признайтесь же!»
        Он мог бы сказать ей то, что она хотела. Да, он сделал это ради нее. Он действительно считал, что Бофор заслужил самого сурового наказания, и он не пожалел бы его, если бы не Мари. Но совершил он этот поступок вовсе не от любви к этой женщине. Нет. Просто он хотел сделать ей прощальный подарок, от которого она просто никогда не смогла бы отказаться.
        - Хотите совет, Мари. Забудьте об этом мальчишке и займитесь собой.
        - Мы с вами не слишком хорошо знакомы, чтобы вы давали мне советы, — рассердилась Мари, так и не услышав от него тех слов.
        - Интересно. Кто же тогда может вам их давать. Неужели есть такие близко знакомые люди, — улыбнулся он, нарочно распаляя в ней гнев.
        - Не ваше дело! Вас подвести или пешком дойдете?
        - Как пешком?! После всего, что сделал ваш брат? Да вы теперь должны меня до Петербурга доставить.
        - Вот пусть Жан вас туда и доставляет. А вы меня уже утомили, — бросила она, выходя из домика и направляясь к карете.
        Он ничего не ответил. Лишь рассмеялся и последовал за ней.
        Чуть позже у посольства они сидели какое-то время молча. Когда молчание слишком затянулось, его высочество взял Мари за руку и прикоснулся губами к ее пальцам:
        - Что ж, прощайте, Мари.
        - Прощайте. Теперь, наверное, действительно больше никогда не увидимся.
        - Как знать. Судьба порой преподносит нам неожиданные сюрпризы. Не скучайте.
        - По вам? Ни за что.
        Он снова улыбнулся ей. Потом, выйдя из кареты, посмотрел на нее в последний раз, и, закрыв дверцу, вошел в ворота старинного особняка, не разу не оглянувшись.
        Мари же, желая поскорее оказаться дома, велела кучеру гнать как можно скорее, подальше от этого места.
        Вечером, сидя вместе с Жаном в гостиной, который вел себя подозрительно покладисто, Мари получила еще один подарок. Вошла служанка и сообщила, что приходил какой-то господин и оставил вот это. Она подала графине бархатную коробочку. Раскрыв ее, Мари увидела ожерелье, тот самый прощальный подарок его высочества, от которого она отказалась совсем недавно. А так же маленький листочек бумаги и на нем несколько аккуратно выведенных слов: «Вы единственная женщина, достойная им владеть». Подписи не было. Да она была совсем не обязательна. Мари и так знала, кто автор.
        - Что там? — Заинтересовано спросил Жан.
        - Некоторым людям очень важно, чтобы последнее слово оставалось за ними, — улыбнулась Мари.
        «Ну, вот и попрощались». В эту минуту она думала, что они больше никогда-никогда не увидятся. Но, может быть, его высочество действительно был прав, и судьба порой преподносит странные сюрпризы.
        Роман Александрович, уладив все дела, выехал из Парижа. Вечер был ясный и теплый. Он увозил с собой план военной компании Наполеона и договор с министром иностранных дел князем Талейраном, которому суждено затеряться в архивах Российской Империи и принести французскому министру славу бесчестного политика и взяточника.
        Карета медленно покачивалась на рессорах, навевая сонливость. Перед его высочеством время от времени всплывало лицо Марии де Бофор. Но чем дальше он удалялся от Парижа, тем видение становилось все мутнее и мутнее, пока не исчезло совсем. И через несколько дней, когда показались пограничные столбы Российского государства, его высочеству стало казаться, что это был всего лишь сон, и он уже с трудом мог вспомнить лицо прекрасной графини. Перед мысленным взором вставало совсем другое лицо, лицо женщины, которая ждала его в Петербурге, лицо великой княгини Екатерины Алексеевны. И он уже думал о ней, о сыне, о дочери. И чувства радости и счастья переполняли его сердце от скорой встречи с ними.
        Екатерина Алексеевна металась по дому, поглядывая в окна, надеясь увидеть карету его высочества. А дни тянулись так медленно. Дом был полностью готов к приезду хозяина. Анна ждала вместе с матерью. Но к чувству радостного нетерпения примешивалось чувство беспокойства. Девушка страшилась реакции отца, когда тот узнает о свадьбе сына. Не только она боялась его возвращения. Но так же и Александр, узнав о скором возвращении папеньки, находился все эти дни в нервном возбуждении. Скоро, скоро все откроется. Что тогда будет? А Лиза, не зная причины его поведения, видела лишь его безразличие и невнимательность. И осознание того, что сказка закончилась, причиняло ей невыносимые страдания. Если бы она знала, что ее страдания только начинаются. И виною их, во многом, будет именно тот человек, возвращения которого так многие ожидали.
        Глава 3
        Была уже глубокая ночь, когда Роман Александрович въехал в ворота особняка. Он вышел из кареты и, оглянувшись по сторонам, поднял голову вверх. Синее-синее небо предстало его взору. Он вдыхал прохладный и сыроватый воздух, перемешивающийся с ароматами цветов, доносящимися из сада. Ему вдруг захотелось остановить это мгновение, чтобы оно никогда-никогда не кончалось. Россия, Петербург, дом — были для него не просто словами. Они переполняли его душу, его сердце, наполняя его безудержной радостью и счастьем. Он вдруг понял, что ему так не хватало этого неба, этого сада, этих цветов, этого сумеречного полумрака. Даже земля под ногами казалась ему какой-то родной и особенной. Он взглянул на дом, который был все еще погружен в темноту. Скоро он проснется. Нужно всего лишь войти туда и он наполнится новой жизнью. Нет. Он не хотел этого. Пусть эта тишина продлиться еще немного. Дав распоряжение слугам не поднимать шума, он не спеша, вошел в дом.
        Здесь совсем ничего не изменилось за время его отсутствия. Взяв канделябр, он медленно поднялся наверх, намереваясь направиться в свою комнату. Но, дойдя до спальни Екатерины, в нерешительности остановился. Рука медленно потянулась к ручке двери, и едва дотронувшись до нее, замерла. Ему не хотелось тревожить ее. Наверное, следует подождать до утра. Но тут же улыбка пробежала по его лицу. Она так ждала его, что расстроится, если он пройдет мимо. Он тихо толкнул дверь и вошел в комнату.
        Екатерина Алексеевна лежала на постели с закрытыми глазами. Комнату слабо освещало несколько свечей. Платье на княгине и раскрытая книга говорили о том, что княгиня спать не собиралась, а просто случайно заснула. Роман, поставив свечу на столик, тихо подошел к жене и опустился на краешек постели. Он задумчиво смотрел на нее. Вдруг неожиданно вспомнился тот день, когда он впервые увидел ее, день их свадьбы. Он снова увидел ее скромной и наивной девочкой, которая с трепетом и благоговением смотрела на него. Она почти не изменилась с тех пор. Годы не испортили ее. Наоборот. Внесли какую-то особенную красоту и нежность. Он забыл, как она прекрасна. Почти забыл.
        В этот момент Екатерина улыбнулась во сне. Наверное, ей снилось что-то хорошее. Она пошевелилась, и непослушный локон соскользнул на ее лицо. Его рука непроизвольно потянулась к Екатерине и нежно убрала, светлую прядь. Лишь мгновение его рука касалась ее. Но княгиня, словно почувствовав, с тревогой открыла глаза.
        Екатерина уже, которые сутки почти не спала, боясь пропустить его возвращения. Она просыпалась от каждого шума, от каждого шороха. А если слышала шум кареты, то подбегала к окну и вглядывалась в темноту. Но карета проезжала мимо, и ожидание снова продолжалось. В эту ночь было так же как и в прошлую. Она решила почитать книгу и заснула. Сколько проспала, она не знала. Но, почувствовав чье-то присутствие, открыла глаза.
        Он сидел рядом, ласково наблюдая за ней. Сначала ей подумалось, что это сон, что она так долго ждала его, и воображение сыграло с ней шутку. Она боялась закрыть глаза, боялась, что видение исчезнет. Наконец решившись, она протянула руку и дотронулась до его руки. Она была немного холодная, еще не успела согреться от ночной прохлады. Видение не исчезло. Наоборот, на его лице появилась улыбка. Сон полностью покинул ее. Она резко приподнялась, опустившись на подушки. Он вернулся! Он здесь! Она вглядывалась в столь родное и любимое лицо, пытаясь разглядеть каждую черточку:
        - Это не сон, — тихо прошептала она.
        - Нет.
        - Роман…
        - Т-с, — он приложил палец к губам, призывая к тишине, — так тихо. Так хорошо.
        Она взяла его за руку, прижимая ее к груди. Он по-прежнему улыбался и молчал. Екатерина не хотела молчать, она хотела броситься ему на шею, обнять его, и поскорее забыть о долгой разлуке.
        Угадав ее мысли, он, наконец, привлек ее к себе.
        - Я так ждала, так ждала тебя. — Она отстранилась от него, обхватив его голову руками. Потом коснулась губами его щеки. Легкая щетина колола губы, но она не обращала на это внимания.
        Он засмеялся тихо, но искренне. Коснулся губами ее губ нежно и медленно, не переставая улыбаться. Она стянула с его плеч сюртук. Роман приподнял руки, помогая ей. Снова поцеловав ее, еще более нежно и трепетно, он помог ей поудобнее устроиться на подушках. Екатерина притянула его к себе, крепко обняв за шею. Он касался губами ее волос, щеки, шеи. Нет, она бы не простила его, если бы он прошел мимо. Приподнявшись и снова рассматривая ее, он стал быстро вытаскивать заколки из ее волос, приводя их в полный беспорядок. Она крепко держала его за плечи, словно боясь, что он снова покинет ее. Екатерина так была занята этим занятием, что не услышала шума за дверью. В следующий миг та распахнулась и взору родителей предстала Анна. Со сверкающими глазами, возбужденная и босая она выглядела забавно, чем очень рассмешила князя.
        Та, кажется, совсем не смутилась от представшего перед ней зрелища, с визгом бросилась к отцу:
        - Папенька!
        Тот, уже успевший подняться с постели, подхватил дочь на руки, крепко прижимая к себе:
        - Боже мой. Анечка. — Он отстранился от дочери, рассматривая ее. — И это моя малышка?! Да не может быть! Я не видел тебя пару месяцев, а ты так повзрослела.
        - А по-моему Анна стала еще более невоспитанна и непослушна, — с разочарованием произнесла Екатерина, поглядывая на мужа и дочь. Как же они были похожи! — Вы разве не знаете, что нельзя врываться без предупреждения в чужие покои.
        - Но ведь папенька приехал! А меня не разбудили!
        - И все же, Анна, твоя матушка права, вести себя так не прилично, — нравоучительно произнес его высочество, видя разочарование Екатерины. Роман Александрович совсем не сердился на дочь. Она появилась, конечно, совсем не вовремя, но все же он был очень рад ее видеть. — Но я думаю, что Анна запомнит это и больше ничего подобного не повторится, — миролюбиво произнес он, поглядывая на Екатерину.
        Екатерина улыбнулась и нежно посмотрела на девочку:
        - И босиком. Еще болезней нам не хватало. Ну-ка, залезай под одеяло.
        Анна, обрадованная, что ее не прогонят, зарылась в мягкую постель.
        Роман присел рядом с ними, рассматривая дочь. Непослушна, дерзка, своевольна — в этом она совсем не изменилась. После он снова возьмется за ее воспитание, но сейчас хотелось просто сидеть здесь, смотреть на них и наслаждаться семейным теплом и уютом.
        - А где же Александр? — Улыбнулся князь.
        Анна посмотрела на мать, давая возможность той самой ответить на этот вопрос.
        - Да он в деревне. — Нежно произнесла княгиня.
        - Все еще? Не похоже на Александра, — настороженно пожал плечами Роман. Александр на два месяца уехал в деревню и не торопится возвращаться. Странно. — И что ни разу не приезжал?
        - Приезжал, конечно, — улыбнулась Екатерина, положив руку на руку мужа. Она не заметила его беспокойства, впрочем, как и он не мог еще дать объяснения зародившейся в нем тревоге. — И Анна ездила туда вместе с ним.
        - Да? И чем же там занимается ваш брат?
        - Как чем? Охота, балы, — осторожно начала Анна. Она бы конечно могла рассказать родителям, чем там занимается их сын. Но пусть уж это сделает кто-нибудь другой. И когда это произойдет, Анна желала оказаться как можно дальше. А произойдет это очень скоро. До Петербурга уже дошел слух о женитьбе Александра Романовича. И стоит только отцу показаться в свете, как он все узнает.
        - Балы, охота. Что ж, пусть развлекается.
        - Кстати, папенька, о развлечениях. Завтра у Натали именины, можно я останусь у нее? — Начала Анна готовить почву к побегу.
        - Ну, — нахмурился Роман. Он всегда предпочитал держать дочь в поле зрения.
        - Я буду хорошо вести себя, обещаю! Ну, пожалуйста.
        Роману Александровичу не очень хотелось отпускать Анну, но с другой стороны у них с Екатериной будет возможность побыть вдвоем.
        - Пожалуй, — улыбнулся он, — ты сможешь завтра остаться у Паниных, если сегодня позволишь своему ужасно уставшему отцу отдохнуть.
        - Конечно, позволю! — Воскликнула девушка, выбираясь из-под одеяла.
        - Роман, она же босая, и пойдет по холодному полу, — обеспокоилась княгиня.
        - Ну, хорошо, — рассмеялся его высочество, подхватив дочь на руки. — Сегодня я буду вашим провожатым, мадмуазель. — Я скоро, — обратился он к Екатерине.
        Анна довольная обхватила отца за шею, прикорнув на его плече. Маленькая она часто засыпала в гостиной, и отец вот так же брал ее на руки и относил в постель. Иногда Анна специально претворялась спящей, чтобы почувствовать, как отец заботливо укутывал ее одеялом и по долгу стоял рядом, наблюдая за своей малышкой. Сейчас ей вдруг так захотелось остаться маленькой, чтобы никогда ничего не менялось в их отношениях.
        Роман не скоро вернулся в спальню к Екатерине. Он, как и прежде, подождал, пока Анна заснет, и потом еще долго просто сидел и смотрел на нее. И единственная мысль, которая сейчас занимала его, была ему не приятна — она уже не ребенок, уже выросла, совсем взрослая девушка, скоро выйдет замуж и покинет его.
        Когда он вошел в спальню к княгине, уже стало светать. Он думал, что она уже спит, но она по-прежнему ждала его. Как всегда.
        Роман Александрович сидел в своем кабинете. Он пытался сосредоточиться на бумагах, лежащих у него на столе. Но мысли его витали возле разговора, произошедшего накануне, с князем Голицыным. Тот недавно вернулся из своего имения, и там встретил Александра, который со своими друзьями проводил там отпуск. Голицын, уверенный, что его высочество в курсе событий, рассказывал какая милая, какая красивая, какая очаровательная эта девушка, жаль только, что бедная. Сначала Романов подумал, что это шутка, не мог Александр жениться без его разрешения. Но князь Голицын был не из породы шутников, тем более на такие серьезные темы. Значит, женился, без родительского благословения. Женился на девице, которая вовсе ему не подходила. И эта новость уже дошла до Петербурга. Роман Александрович в бешенстве скомкал лист бумаги и швырнул ее на пол. Какая-то девица без состояния, без связей, проживающая в своем полуразвалившемся имении заманила его сына, а он глупец попался. Князь порывисто встал, наконец, приняв решение. Позвав слугу, он приказал готовить карету к выезду.
        Он уже собрался уходить, когда ему доложили о прибытии графа Шувалова. Его высочество был, мягко говоря, не рад этому визиту. У него были дела гораздо важнее. Шувалов же, как будь-то, зная о желании хозяина отклониться от встречи, не стал дожидаться приглашения, а последовал вслед за слугой. Увидев графа в дверях кабинета, Роману Александровичу не оставалось ничего иного, как принять гостя.
        - Прошу прощения, ваше высочество, за внезапный визит, — начал Шувалов, — но у меня к вам очень важное дело, которое не терпит отлагательств.
        - Не стоит беспокоиться, граф, — улыбнулся Романов. — Очень рад вашему визиту. Прошу, — он указал гостю на кресло, мечтая о том, чтобы тот поскорее ушел.
        - Речь пойдет о вашем сыне и о его внезапной женитьбе.
        Улыбка сползла с лица Романова. Он внимательно смотрел на Шувалова, в этот момент, испытывая к нему неприязнь.
        - Я вас слушаю, граф.
        Шувалов так же внимательно разглядывал его высочество. Он видел, что тому неприятен этот разговор. Но скоро все изменится.
        - Эта девушка — Елизавета Владимировна очень красивая, очень особенная. У вашего сына хороший вкус.
        Роман раздвинул губы в улыбке, скорее напоминающей оскал:
        - Да я погляжу, граф, вы пришли сюда, чтобы восхвалять вкус моего сына и восторгаться моей невесткой.
        - Ну что вы, я хочу помочь вам. Я смотрю, вы не очень рады выбору сына, несмотря на то, что сами дали согласие на этот брак.
        Данное известие сделало лицо его высочества непроницаемым, превращая его в фарфоровую маску. Трудно было что-либо прочесть на нем в этот момент.
        - Я не понимаю, какое отношение свадьба моего сына, имеет к вам Иван Михайлович.
        - Ну, — улыбнулся Шувалов, — признаться я не совсем сторонний наблюдатель во всей этой истории.
        - Да что вы говорите.
        - Да. Мне не приятно признаваться в этом, но вам скажу. Я сделал предложение Елизавете Владимировне раньше вашего сына. Но как вы знаете, я все еще нахожусь в трауре по недавно покинувшей меня супруге. Горчаков не дал мне прямого ответа. Но я уверен, что он дал бы согласие, если бы Александр Романович так же не посватался к девушке и не привез ваше согласие на этот брак. После этого Горчаков мне отказал. Признаться, я был удивлен вашему письму. Но, вернувшись в Петербург, понял, что ни Екатерина Алексеевна, ни его величество, ни Великий Князь Константин не знают об этой свадьбе.
        Роман пожал плечами, задумчиво разглядывая графа. То, что Александр подделал письмо, было для него еще большим ударом, чем известие о женитьбе. Он мечтал поскорее закончить этот разговор, но, не смотря на это, продолжал терпеливо ждать. Шувалов пришел не за тем, чтобы поделиться своими мыслями и обидами. Роман чувствовал, что из всего этого скверного положения есть выход, о котором граф хочет поведать.
        - И что из этого следует? — Произнес он после некоторого молчания.
        - А что если я скажу вам, что брак Александра Романовича и Елизаветы Владимировны недействителен, — произнес Шувалов, понижая голос почти до шепота, подавшись вперед.
        Улыбка снова появилась на губах Романова:
        - Да? Продолжайте.
        Шувалов рассказывал долго, тщательно подбирая слова и наблюдая за реакцией его высочества. Роман Александрович же слушал внимательно, не перебивая, не отводя взгляда от своего собеседника. Когда тот закончил, Роман произнес:
        - Хотел бы я посмотреть на эту девушку. Что в ней такого особенного? Александр не побоялся пойти против меня, чтобы быть с ней вместе. Но он понятно — мальчишка. Но вы, граф. Она же вам не пара, как и моему сыну. Вы так же рискуете навлечь на себя гнев императора.
        - О, в этом вопросе я надеюсь на вашу помощь. Убедите императора дать согласие на мой брак с этой девушкой.
        - Даже так. Я и, правда, заинтригован. Что ж, думаю, этот вопрос мы уладим. — Произнес Роман, поднимаясь с кресла, давая этим понять, что разговор закончен.
        - Я рад. — Так же поднялся Шувалов. — Теперь ваша очередь действовать, ваше высочество. А уж я не заставлю себя ждать. Надеюсь, вы понимаете, что все нужно сделать быстро, пока в Петербурге только ходят слухи об этой свадьбе.
        - Не беспокойтесь. Все будет очень быстро.
        - Тогда позвольте откланяться, — поклонился Шувалов его высочеству.
        Роман кивнул головой, взглядом провожая гостя. После его ухода, он какое-то время напряженно бродил по комнате. План был очень прост. Теперь все зависело от отношения этой девушке к Александру. Если она влюблена, то все будет очень просто, если нет…, то все будет очень грязно. Без шума не обойтись, но нужно постараться выйти из этого положения с минимальными потерями. Роман закрыл глаза, чувствуя, как боль подступает к голове. Он обхватил голову руками, пытаясь усмирить пульсирующие виски. В этот момент подумал об Александре. Злость и раздражение на сына мешали ему расслабиться. Роман подошел к столу и снова расположился в кресле. Взяв чистый лист бумаги, и обмакнув перо в чернила, написал императору письмо, объясняя суть происходящего. Каждое слово давалось ему с большим трудом. Но, пересилив себя, он все же дописал последние строки. Желание выплеснуть накопившийся гнев, было настолько велико, что он в бешенстве ткнул пером в стол, повредив зеленое сукно. Затем очередь наступила бумаг, которые весело разлетелись по комнате. Задев чернильницу, разлив ее по столу и испачкав манжеты рубахи, он,
наконец, успокоился и позволил себе немного расслабиться.
        Комната была погружена в полумрак. Солнечным утренним лучам мешали пробиться в комнату завешенные окна. Горничная, как всегда по утру, пришла прибрать комнату хозяйки, но Екатерина велела ей уйти и ее не беспокоить. Она всю ночь провела без сна, сначала ужасно злясь на сына, а потом, пытаясь его оправдать. Когда вчера, на приеме у Голицына, она узнала о свадьбе сына, ей стало дурно. Она улыбалась гостям, но улыбка казалась вымученной и неестественной, о чем Екатерина сама прекрасно знала. Всю жизнь, поведя при дворе, она научилась улыбаться, когда это было нужно. Но в тот момент у нее не было для этого сил. Хотелось сбежать из людного шумного зала, закрыться в темной комнате и никого не видеть. Но приходилось улыбаться, разговаривать с этими людьми, которые с любопытством разглядывали ее и задавали каверзные вопросы. Она чувствовала, что они пытались унизить ее, поставить в глупое положение. Всех интересовало, как Роман Александрович мог дать согласие на брак своего единственного сына и наследника с дочерью крепостной. Что она могла на это ответить? Но больше всего ее напугала реакция мужа. Он
сразу же пресек всякие попытки начать с ним разговор на эту тему. Когда стало возможно, Роман предложил Екатерине уйти. Она приняла его предложение с радостью. В карете Екатерина попыталась поговорить с ним о сыне, но он отмалчивался всю дорогу, не желая разговаривать об этом даже с ней. В дом они вошли все в той же тишине и молчании. Проводив ее до двери, Роман небрежно пожелал ей спокойной ночи и ушел в свою комнату, не сказав ей больше ни слова. Екатерина, не сдержавшись, расплакалась. Слезы текли по щекам, а она даже не пыталась остановить их. Как он мог? Сквозь слезы перед глазами всплывало лицо любимого сына, такого милого, нежного. Как он мог причинить им такую боль. Она не хотела его больше видеть. Но проходили часы, и все стало казаться по-другому. Она любила его и хотела найти ему оправдание. И оно нашлось. Мальчик просто влюбился и боялся реакции родителей. Его можно понять. В конце концов, если он счастлив, то, что в этом плохого.
        Тут в комнату вошел Роман. Легкая бледность на его лице и затуманенные глаза сказали Екатерине о многом, — он провел такую же бессонную ночь, как и она. Совсем неожиданно Екатерина подумала, как выглядит она. Должно быть ужасно. Она отвернулась от Романа, закрывшись поплотнее одеялом. Он всегда должен видеть ее красивой, а заплаканное лицо и опухшие глаза вряд ли добавляли ей привлекательности. Благо в комнате полумрак и все не так страшно.
        Роман Александрович, догадавшись о состоянии Екатерины, присел на кровать, пытаясь не смотреть на нее. Уголки его губ изогнулись в легкой и мимолетной улыбке.
        - Как ты себя чувствуешь? — Тихо спросил он.
        - Все хорошо. Не спала всю ночь. Все думала об Александре, — завела княгиня разговор на тему, которая интересовала ее в этот момент больше всего.
        - Да? Напрасно. Еще не хватало из-за этого мальчишки сна лишиться, — сухо произнес он.
        - Роман, — Екатерина Алексеевна взяла мужа за руку, — прошу тебя, давай съездим к ним.
        Тяжелый вздох вырвался из его уст. Он поднялся с постели, пытаясь освободиться от прикосновений Екатерины. Но она крепко держала его за руку и не желала отпускать.
        - Не надо тебе ездить туда, — произнес он, отворачиваясь от нее. — Дороги у нас ужасные. Я сам туда съезжу и привезу их сюда, — договорил от после некоторого молчания.
        - Привезешь? — Удивилась княгиня. — Вот так просто? — Смутная тревога охватила ее. Она почувствовала ее еще тогда, на балу у Голицына, наблюдая за полным спокойствием Романа. Екатерину всегда пугал его гнев, но его молчание пугало ее еще больше. Что он задумал? — Роман, — она приподнялась на постели, уже не беспокоясь о своей внешности, — что происходит? Скажи мне.
        - Как что? А вы разве не знаете? Наш сын женился. Я ведь должен посмотреть на свою невестку.
        Екатерина Алексеевна нахмурилась, все больше и больше убеждаясь в том, что его высочество что-то задумал.
        - Я поеду с тобой. Я тоже хочу ее видеть.
        - Увидишь. Когда мы вернемся, — непреклонно произнес князь. — Не беспокойся.
        - Но Роман!
        - Да что с тобой?! Ты что думаешь, что я могу причинить зло моему сыну? Я не давал тебе повода так думать. — Он снова присел на кровать, обнимая Екатерину и пытаясь ее успокоить. — Он хоть и непутевый, но все же сын мне. Я всегда думаю о его благополучие, — шептал Роман Александрович, прижимая Екатерину к себе. — Все будет так, как будет лучше для него. Обещаю.
        - Обещаешь? — Она отстранилась от него и заглянула ему в глаза. Ей не понравилось то, что она увидела там. Но Роман никогда не лгал ей. И она знала, что муж безумно любит Александра. Он не причинит ему зла.
        - Обещаю, — улыбнулся Роман, — скоро Александр будет дома.
        Екатерина Алексеевна не обратила внимание на его последние слова. Если бы она послушала его внимательней, то услышала бы, что он пообещал, что вернется Александр, а ни девушка, которая совсем недавно стала его женой.
        - Хорошо. Езжай.
        Его высочество коснулся губами холодной руки уставшей женщины. Поднявшись с постели, он, не мешкая, направился к выходу. Но, открыв дверь, остановился:
        - Не переживай. Поспи немного. В этой жизни нет ничего непоправимого. И еще, когда вернется Анна, передай ей, чтобы шла в свою комнату, и не выходила оттуда до моего возвращения. Я поговорю с ней позже.

* * *
        Александр с Елизаветой сидели в тени большого дерева. Елизавета весело болтала о всяких пустяках и время от времени нежно и смущенно прикасалась к мужу. Александр был задумчив и очень напряжен. Он знал о возвращении отца в Петербург. Скоро новость о его браке дойдет до отца и тогда грозы не миновать. Как отреагирует отец на эту новость? Скверно. И Александр это знал. Когда он подделал письмо, он об этом не думал. В голове была мысль только об одном — эта девушка должна обязательно принадлежать ему. Александр так погрузился в свои мысли, что совершенно не слышал, что ему говорила Лиза. Он не заметил, как счастливое и безмятежное выражение лица сменилось на задумчивое и тревожное. Она дотронулась до его руки, стараясь привлечь его внимание:
        - Александр, — она слегка повысила голос. — Что-нибудь случилось?
        Он взглянул на нее как-то рассеянно:
        - Что? — Он улыбнулся ей, но не столько из-за веселости, сколько из приличия. — А, нет, ничего не случилось. Прости, я немного задумался.
        - О чем?
        - О чем? Да так. Глупости.
        Елизавета с тревогой посмотрела на молодого человека. Она чувствовала, что он изменился по отношению к ней. Что-то было не так, не так, как раньше. Он был милым, любезным, но в то же время каким-то далеким и чужим.
        - Тебе скучно здесь, со мной? — Когда он не ответил, она добавила. — Ты меня больше не любишь?
        Александр взглянул на нее и подумал: «А может и правда? Может все дело в том, что я больше не люблю ее? Может поэтому меня волнует, что скажет отец, и что подумают все остальные?». Злость охватила Александра, злость на нее, что она такая красивая и вскружила ему голову; злость на себя, что он как глупец попался и забыл обо всем:
        - Что за глупости ты говоришь. — Его слова прозвучали так резко, что он сразу же пожалел об этом. — Лизанька, ну, конечно же, я люблю тебя. Ну, если бы не любил, то неужели бы женился, — сказал он более мягко и попытался обнять ее. Но она не позволила ему это сделать, решительно отстранившись. Она посмотрела на него так странно, что Александр поежился. Он попытался улыбнуться ей, хотел сказать что-нибудь ласковое, но улыбка вышла какой-то вымученной, а язык не повиновался ему и Александр не мог произнести ни слова.
        Так они и сидели какое-то время и молча смотрели друг на друга. Александру стало не по себе, чувство вины захлестнуло его. А Лизанька все смотрела на него и ее и без того темные глаза, стали еще темнее. Александр заглянул в них и увидел столько боли и отчаяния, что от стыда был готов провалиться на месте. Слова сами сорвались с его губ:
        - Я люблю тебя! Я очень люблю тебя, — он говорил решительно и пылко. — Но ты права, кое-что случилось. Но не сейчас, а раньше. Лиза, я, я не знаю, как сказать тебе об этом. В общем, помнишь письмо, которое я привез от отца, — он вопросительно взглянул на нее, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Я тогда солгал. Солгал, потому, что очень любил тебя, очень хотел, чтобы ты стала моей женой. Это письмо было не от отца, Лиза, я подделал его, я его написал. А отец о нашем браке ничего не знает. Он был во Франции и недавно вернулся. — Александр замолчал и с тревогой посмотрел на жену.
        А она закрыла глаза и молчала. Это молчание стало давить на Александра, но он ждал, ждал, что она скажет. Когда она снова посмотрела на него, ни боли, ни отчаяния уже не было в ее взгляде. Она грустно улыбнулась ему. Александр видел, что она борется с собой, со своими чувствами.
        - Понимаю, Александр Романович, любили, хотели. — Она посмотрела ему в глаза и поняла все без слов, поняла то, что он еще до конца не понял. — Вы боитесь, боитесь отца, общества. Но боитесь не столько их самих, сколько себя, себя и будущего. Вы не любите меня. И то чувство, которое заставило вас жениться на мне, вовсе не любовь. Это желание избалованного мальчишки получить понравившуюся ему игрушку. Вы ведь привыкли получать все, что хотите? Вам ведь и в голову не могло прийти, что вы делайте людям больно. Вы ведь не видите никого вокруг себя. И это самое ужасное. Вы добрый, нежный, внимательный, не желающий никому зла. Но вы никогда не задумывались, что причиняете зло людям, с которыми соприкасаетесь. Так, походя, проноситесь через их жизни, как ураган, сметая все на своем пути. И сейчас вам стало страшно. Игрушка, которую вы получили, вам надоела, но она привязала вас к себе, да так крепко, что вы не в состоянии отвязаться. И вы ждете отца. Боитесь его, но ждете. Ждете, что он поможет вам, что он вытащит вас из неприятностей, разорвет эти надоевшие вам узы.
        - Лиза замолчи, что ты говоришь! — Возмущенно воскликнул Александр. Но подлый внутренний голос стал повторять одно и тоже: «Она права, она права, она права…».
        - Ваше сиятельство, барин!
        Александр вздрогнул и обернулся. К ним стремительно приближался Никита, камердинер Александра.
        - Ваше сиятельство, — подбежал он к молодым, запыхавшись, — его высочество, Роман Александрович пожаловали. Там вас дожидаются.
        Александр вздрогнул. Он посмотрел на Елизавету, но она, не удостоив его взглядом, поднялась с земли и медленно направилась к имению. Александр стремительно последовал за ней.
        Роман небрежно прохаживался по гостиной, пытаясь обуздать свое нетерпение. От его цепкого взгляда не укрылась некая запущенность этого дома. Денег здесь явно не хватало, но в каждой вещи чувствовалась умелая рука хозяйки. Сняв перчатку, он с любопытством провел по столешнице. Ни пылинки. Все простенько, но чисто и аккуратно. Почему-то этот порядок успокоил его высочество. Он заложил руки за спину и, воздев голову к потолку, стал терпеливо ждать. Его высочеству уже доложили, что хозяев нет дома, но Александр Романович с супругой на прогулке и скоро вернутся. Роман улыбнулся, представив себе, волнение сына, когда Никита доложит ему о его прибытии. В этот момент послышались шаги, и Роман с застывшей улыбкой уставился на дверь. Мгновение, и та распахнулась, словно от легкого дуновения ветра. Взору его высочества предстала девушка немного испуганная, но в то же время решительная и упрямая. Глаза Романа сузились, оценивающе разглядывая Елизавету.
        Елизавета Владимировна, не сбавляя шага и не дожидаясь Александра, вошла в комнату. Она старалась не думать о разговоре с Александром и о человеке, который ждал их в этой комнате, боясь, что испугается и не посмеет сюда войти. Но когда она вошла, то застыла на месте, прикованная его взглядом. Как Александр был похож на него! Те же глаза, волосы, взгляд. Только у Александра намного нежнее и теплее. А этот разглядывал ее, как вещь. Он улыбался, но Лизу эта улыбка не обманула. Она вдруг поняла, что счастливая жизнь закончилась и этот человек принесет ей одни несчастья.
        Роман с любопытством разглядывал девушку. Хороша. Понять мальчика можно. На вид такая кроткая, нежная, а в нутрии огромная жизненная сила, о которой она еще сама не догадывается. «Ах, жаль. Жаль, что ее мать крепостная. Она была бы хорошей женой Александру. Сильная, прекрасная, но, к сожалению безродная. На таких принцы крови не женятся».
        Их молчаливый поединок прервал стремительно ворвавшийся Александр. Ветер растрепал его волосы, лицо бледное, а взгляд настороженный. Не зная чего ожидать, он думал, что был готов ко всему.
        - Отец, — притворно уверенным голосом произнес он. Александр старался не смотреть ему в глаза. — Позвольте представить вам мою жену Елизавету Владимировну.
        Роман иронично смотрел на молодых, прикидывая, на сколько хватит уверенности Александра.
        Не дождавшись ответа от отца и не видя его насмешки, Александру не оставалось ничего другого, как представить отца Лизе:
        - Лиза, это мой батюшка Роман Александрович.
        - Очень-очень приятно, — произнес Роман, растягивая слова. Он не спеша, подошел к девушке и, взяв ее за руку, слегка коснулся губами нежной и шелковистой кожи.
        Елизавета вздрогнула от его прикосновения. Кожу кололо, как от ожога. Он по-прежнему продолжал держать ее ручку в своей руке, с насмешливым любопытством разглядывая ее. Лиза до того растерялась, что забыла сказать в ответ несколько любезных слов и поприветствовать его высочество.
        Александр же, ожидавший гнева и упреков, был совершенно не готов к такому повороту событий. Он с подозрением взглянул, наконец, на отца, пытаясь разгадать его мысли.
        Роман Александрович с улыбкой смотрел на сына:
        - Надеюсь, Елизавета Владимировна так же рада нашему знакомству, — произнес Роман, не пропустив мимо ее растерянность.
        Елизавета, спохватившись, сделала реверанс, но из-за волнения он получился несколько неуклюжим.
        - Конечно, Лиза рада, — сказал Александр, беря девушку за руку — она так ждала этого знакомства. — Он так хотел помочь ей. Оградить ее от отца. И хотя его высочество вел себя безукоризненно, Александр не мог отделаться от неприятного ощущения.
        - Ну, раз мы все так рады, то не мог бы ты пригласить хозяев этого милого и гостеприимного имения.
        - А, их нет, — побледнел молодой человек, — они в гостях у Воронцовых.
        - Так, а я знаю. Вот и прошу тебя об одолжении. Я же не зря проделал этот длинный путь для столь долгожданной встречи.
        Лиза, не принимавшая участия в этом разговоре, вздрогнула. Перспектива остаться наедине с этим человеком ее не очень обрадовала. Александр это отлично понимал, но как он мог ослушаться папеньку. Он в растерянности переводил глаза с отца на Лизу и обратно.
        - Ну, что же ты, Александр. Неужели для молодого кавалергарда этот путь кажется таким трудным.
        - Ну, что вы, батюшка. Конечно же, я съезжу за Владимиром Ивановичем. — Он слегка сжал ручку Лизы, которая тем более казалась маленькой в его широкой ладони. — Я быстро. Не беспокойся. — Он хотел сказать, не бойся, но произнеси он вслух это слово, и возможно, мнимой доброжелательности всех присутствующих пришел бы конец. А Александр очень боялся, что в его отсутствие отец выйдет за рамки светской вежливости.
        - Александр, — укоризненно произнес Роман, — конечно Лиза не беспокоится. Мы с пользой проведем это время, постараемся лучше узнать друг друга. А ты поспеши, — опять улыбнулся он, — надолго оставлять молодую жену нельзя. Я, конечно, сделаю все, чтобы Лиза не скучала, но ведь ничто не может заменить влюбленным общение друг с другом.
        - Конечно, отец. Я скоро. — Взглянув на Лизу, Александр улыбнулся, пытаясь подбодрить ее. Лиза не смотрела на молодого человека. Он оставляет ее. Оставляет наедине с этим человеком. Александр же, уязвленный ее реакцией, поклонился отцу и вышел, не произнеся больше не слова.
        - Что я вижу, первая ссора молодоженов? Лиза. Вы ведь позволите мне вас так называть? — Продолжил его высочество, не дав возможности девушке ответить на первый вопрос.
        - Как вам будет угодно, ваше высочество, — произнесла Елизавета. Но ее имя, каждый раз, когда он произносил его, казалось ей оскорблением.
        - Ваше высочество? — Бровь изогнулась в насмешке. — Мы же теперь одна семья, а я вам как отец. Так может быть, мы опусти всякие формальности, и раз уж я называю вас по имени, то вы тоже окажете мне любезность, и будете называть меня папенькой.
        Лиза, смущенно стоявшая до сих пор у двери, дерзко взглянула ему в глаза. Только глупое создание не уловило бы в его словах насмешку. Она улыбнулась ему неискренней светской улыбкой:
        - Я полагаю, батюшка, что вы сюда не любезностями обмениваться приехали. — Лиза знала, что начинает опасный разговор, но продолжать это притворство она больше не желала. Пусть скажет, пусть скажет все, как есть, все, что хотел сказать.
        - Ах, как не вежливо. Так вы не только безродны, но еще и не воспитаны. — Его слова были для девушки хуже пощечины.
        Первым побуждением было сбежать из этой комнаты от этого жестокого человека. Но она упрямо посмотрела ему в глаза. Он больше не улыбался. Холодные черные глаза смотрели на нее с пренебрежением.
        - Конечно, ваше высочество. Но отсутствие воспитания простительно у дочери крепостной, а вот когда оно не наблюдается у принца крови, это вызывает искреннее удивление. Впрочем, может быть это обычное ваше поведение в кругу семьи. Я, слыша, что в Петербурге это не редкость и о хороших манерах как-то сразу забывается, когда входишь в родной дом.
        Губы его высочества сжались в узкую полоску. Удар попал в цель. Они какое-то время враждебно смотрели друг другу в глаза. Ресницы девушки подрагивали в нервном волнении. Его высочество опустил голову, словно рассматривая свои сапоги. Недобрая улыбка исказила его лицо. Через мгновение он перевел взгляд на Елизавету и примирительно сказал:
        - Ну что вы, Лизанька, не будем ссориться. Раз уж мы оба понимаем, что я приехал сюда не для любезностей, так давайте поговорим, тихо, мирно. Присаживайтесь, — он указал ей на кресло так, словно она находилась в его доме, а не наоборот.
        Лиза только сейчас заметила, что по-прежнему продолжает стоять у двери. Она села в указанное кресло, он сел напротив. Его близкое присутствие было ей неприятно. Он внимательно смотрел на девушку, не спуская с нее глаз.
        - Лиза, вы умная девушка. И я уверен, что вы все правильно поймете и примете правильное решение. Я не знаю, на сколько далеко Александр зашел в своей лжи и сознался ли вам в том, что женился на вас без моего благословения.
        - Да, он сказал, — тихо произнесла Лиза.
        - Я полагаю, после свадьбы.
        - Вы правильно полагаете.
        - Лиза, этот разговор для меня так же неприятен, как и для вас. — Роман смотрел на девушку, и противное чувство жалости поднималось в нем. В этот момент он почти презирал своего сына, которого так любил. Бедное создание, она ни в чем не виновата, но именно ей придется заплатить за ошибку Александра. — Но вы должны понимать, что вы не пара моему сыну и не можете быть его женой.
        - Но я уже его жена. И вы ничего не можете сделать. Мы обвенчаны в церкви перед богом и людьми. — Лиза говорила уверенно, смотря ему в глаза, но сама этой уверенности не ощущала.
        - Вы ошибаетесь, Лизанька. Вы не являетесь женой Александра.
        Девушка думала, что была готова ко всему, но такого удара она не ожидала. Она замотала головой, непрошенные слезы были готовы пролиться из ее глаз:
        - Вы все лжете. Это низко.
        - Лиза, послушайте, — он хотел, было дотронуться до ее руки, но в последний момент, словно передумав, отдернул руку. Если он пожалеет ее, она расплачется. Поэтому он решил быть жестоким. — Вы не являетесь женой Александра, — холодно произнес он, — вы просто его содержанка. Знаю-знаю, — он поднял руку в останавливающем жесте, видя, что она желает что-то сказать, — знаю все, что вы скажете. Да вы венчались в церкви, да у вас были гости, так сказать свидетели. Но должен вас огорчить, то были свидетели не вашего счастья, а вашего позора. Человек, который производил обряд венчания — обыкновенный актер, и к церкви не имеет никакого отношения. И в церковной книге запись о вашем браке отсутствует.
        - Я вам не верю! — Воскликнула Лиза. Она в ужасе прикрыла лицо руками, словно пытаясь защититься от этого человека.
        Холодные глаза его высочества на мгновение потеплели, но лишь на мгновение, и потом снова превратились в холодные льдинки.
        - Это правда.
        - Вы! Это же низко. Неужели вы опустились до такого, — проговорила девушка сквозь слезы, с ужасом смотря на его высочество. И этого человека она мечтала быстрее увидеть, этого человека она хотела любить, как своего отца.
        - Я? Причем здесь я? Я не мог этого сделать по той простой причине, что не знал об этом браке. А вам не приходило в голову, что это сами небеса против вашего союза, что самому Господу Богу он не угоден. А я здесь совершенно не причем. Александр уедет в Петербург, а вы…. А у вас останется единственный выход — монастырь. А что же будет с вашей семьей? Ваш отец дворянин и вряд ли он перенесет этот удар. Ваш брат? У него не будет никаких шансов на светлое будущее. К низкому происхождению прибавиться еще бесчестье сестры. Возможно, он решит вызвать Александра на дуэль и будет убит. Ваша матушка не долго проживет здесь. Кто-нибудь из семьи вашего батюшки захочет вернуть имение в семью, и ей не останется ничего другого, как скитаться по широким просторам нашей родины.
        Лиза с огромным трудом заставила себя не плакать. Она смотрела на его высочество своими темными глазами, полными боли и отчаяния.
        - Этого не будет. Александр никогда так не поступит. Если кто-то сыграл с нами эту злую шутку, мы обвенчаемся снова. Он не уедет, — тихо говорила она. Лиза вспомнила любимое и дорогое лицо Александра. Да, она знала, он никогда так не поступит.
        - Возможно, — безжалостно продолжал Романов, — возможно, вы правы, и Александр снова женится на вас. Но почему? Из-за великой любви? Нет. Он женится из-за чувства долга. Долга и жалости. Александр благородный человек, он чувствует свою вину перед вами. Но он не любит вас. И никогда не любил. Он вообще не способен любить. Если бы вы знали, сколько раз я слышал его пылкие слова о любви. Но человек, который любит многих, по настоящему не любит никого. Александр, избалованный мальчишка, и он привык получать все, что захочет. Он захотел вас, и он вас получил. Но скоро увлечение пройдет, очень скоро. И что останется тогда, Лиза?
        - Александр меня любит. Он никогда не уедет. — Твердила девушка, стараясь убедить не столько его, сколько себя.
        - А если он не уедет и снова обвенчается с вами, — нанес свой последний удар Романов, — я откажусь от него. У меня больше не будет сына. Я лишу его наследства, он никогда больше не появится в Петербурге, его выгонят из армии. Ему придется укрыться здесь с вами в деревне. И даже если он любит вас, сейчас, скоро он начнет вас ненавидеть. Александр не ваш батюшка и не сможет жить вдали от столичного блеска. Вы сломаете ему жизнь, Лиза. И это ваша любовь к нему?
        - А ваша? Вы готовы отказаться от родного сына, только потому, что он женился без вашего благословения. — Лиза смотрела на него и видела жестокого и бессердечного человека. А Александр отзывался о нем с такой любовью и нежностью. Неужели он совсем не знал своего отца?
        Роман же смотрел на девушку и думал, если она не согласиться сможет ли он выполнить свою угрозу? Сможет ли отказаться от сына? Он встал с кресла и подошел к окну. Пока все идет не плохо. Хорошо, что хозяев нет дома. И Александра. Она любит этого мальчишку, она согласится.
        - Человек не всегда делает, то, что хочет. Очень часто он должен делать то, что должен. — Тихо произнес Роман. — Александр принадлежит к императорской фамилии, и он должен жениться на девушке своего положения. Его брак должен быть на пользу России. Скажите, Лизанька, — он повернулся к девушке, — какую пользу нашей стране можете принести вы?
        Лиза не нашла, что ответить на его вопрос. Она промолчала. Роман подошел к ней, но не присел, а продолжал стоять и смотреть на нее сверху вниз.
        - Вы испортите ему жизнь, Лиза. Он будет несчастен. И вы несчастны. Ваш брак обречен. Впрочем, и нет никакого брака, — усмехнулся он, снова давя на нее, — вы ему не жена. Ваша жизнь погублена. Ваша и вашей семьи.
        - Замолчите! — Не выдержав, Лиза вскочила с места. Она с презрением и ненавистью смотрела на него. Он с холодным безразличием.
        - Успокойтесь. Не надо так нервничать. Из любой ситуации есть выход. И если вы послушайте меня, то может быть все будет не так уж плохо. — Он взял ее за руку, снова усаживая в кресло. — Вы меня внимательно слушайте?
        Лиза закрыла глаза, стараясь не смотреть на него. Не было сил даже плакать. Она ничего не ответила, лишь кивнула головой.
        - Есть человек, который желает жениться на вас. — Продолжал Роман. — По настоящему. Человек высокого положения и состояния.
        Лиза в изумлении открыла глаза.
        - Граф Шувалов. Вы его знаете.
        - Граф желает жениться на мне, после всего…
        - Да. Желает. Пройдет немного времени, и разговоры утихнут. Вы сможете появиться при дворе, быть представленной императору. Я позабочусь о том, чтобы ваш брат был зачислен в императорскую гвардию. Я обеспечу его некоторым состоянием. И если он проявит способности к военной службе, я позабочусь о его ускоренном продвижении. У него появится шанс выгодно жениться. Ваши батюшка с матушкой будут благополучно проживать в своем имении.
        За все время, что он говорил, Лиза с недоумение рассматривала этого человека. Когда он закончил, она не смогла ничего ответить, лишь нервный смех вырвался из ее груди:
        - И все эти блага я и моя семья получим, если я откажусь от Александра?
        - Не от Александра, Лизанька. А от своих иллюзий и мечты. Александра вы потеряете в любом случае. Подумайте. Если вы любите моего сына, вы не сломаете ему жизнь.
        Лиза снова закрыла глаза. Она молчала. Она не знала, что ответить. Александр, как она любила его! Что делать? Что делать? «Господи, помоги мне. Александр, зачем ты бросил меня». Лиза вспомнила недавний бал у Голицыных. Вспомнила почти безразличие Александра, вспомнила его отрешенность последних дней, его скуку, его разговоры о Петербурге, о службе, о том, как ей понравиться там. Он никогда туда не вернется, если останется с ней. Он будет несчастен с ней. И если он все еще любит ее, то скоро будет ненавидеть. «Смогу ли я вынести его ненависть, его презрение? Нет. Смогу ли вынести его несчастье? Нет. Он должен уйти. Уйти навсегда. Он должен быть счастливым».
        Роман внимательно наблюдал за девушкой, ожидая ее решения. Красивая, бледненькая, она казалась ему такой хрупкой и ранимой.
        Она открыла глаза, прервав его размышления. Они показались ему такими безжизненными, что он с трудом заставил себя не отвести взгляда.
        - Уходите, — еле слышно прошептала она, — уходите. Вместе с Александром уходите.
        Он понял, что победил. Но победа не прибавила ему радости. Великое счастье одержать победу над хрупкой и беззащитной девочкой.
        - Александр не уедет. Вы должны сами прогнать его.
        - Должна? Сама?
        - Да. Сами. Завтра приедет граф Шувалов. Все будет готово для вашего венчания. Вы избавитесь от общества Александра и поедете с графом. После того, как станете графиней Шуваловой, вернетесь сюда со своим законным мужем и объявите о своем законном браке всей семье. Александр должен быть здесь, должен все слышать и сделать правильный вывод. У него больше никогда не должно возникнуть желания войти в вашу жизнь.
        - Хотите, чтобы он ненавидел меня?
        - Хочу чтобы он не испытывал угрызений совести.
        Роман поднялся, не желая больше продолжать этот разговор. Лиза не смотрела на него. Она вообще, как будь-то, ничего не замечала.
        - Прощайте, Лиза. Надеюсь скоро встретить вас в Петербурге, в качестве графини Шуваловой.
        - Жаль, что не могу ответить вам тем же. Надеюсь, что никогда больше не увижу вас.
        - Да, жаль. — Улыбнулся его высочество. — Очень жаль, что наши желания не совпадают. Прощайте. И передайте своим родителям мои огромные сожаления, что я не смог их дождаться. И еще. Я желаю видеть сына в Петербурге через два дня, — произнес Роман и направился к двери.
        Только когда дверь за ним захлопнулась, девушка дала волю своим чувствам. Горькие, крупные слезы потекли из ее глаз, выплескивая всю боль, накопившуюся внутри.

* * *
        Николай нетерпеливо прохаживался вдоль беседки, дожидаясь Анну. Он был неприятно поражен, когда узнал о возвращении князя Романова. Беспокойство так и сквозило в каждом взгляде, в каждом жесте княжны, когда накануне у Паниных, она сообщила ему о приезде отца. Николай уверенный, что ее беспокойство связано со страхом их расставания, если отец узнает об этих свиданиях, назначил ей встречу на следующий день в парке особняка его высочества. Девушка снова не появлялась, заставляя себя ждать. Вдруг он увидел фигурку, мелькнувшую в темноте. Девушка быстро приближалась.
        - Анна, ну, наконец-то! — Молодой человек схватил девушку за руку, коснувшись губами нежных девичьих пальчиков.
        - Не надо было вам приходить. Я же вам уже сказала, папенька вернулся, — прошептала девушка, оглядываясь по сторонам. Взгляд ее был встревоженный.
        - Анна, но ведь ваш отец нам не помеха, — шептал Николай прижимая девушку к себе. По телу княжны прошла легкая дрожь. Николай ободрился, думая, что эта дрожь вызвана его объятиями.
        Анна прижалась к нему, пытаясь согреться. Вечер выдался холодным и пасмурным. Но сегодня ей было холодно не только от непогоды. Вернувшись от Паниных, Анна наткнулась на заплаканные глаза маменьки и известие о том, что отец отбыл к Горчаковым. Ей же было велено идти в комнату и не выходить оттуда, пока не вернется его высочество.
        - Николай, нам с вами не надо пока видеться, — раздраженно прошептала княжна.
        Сейчас ей было совсем не до него. Отец будет не в духе, когда вернется, и она не хотела, чтобы он застал их вместе.
        - Анна, я не понимаю, — ему была непонятна ее реакция. Ему казалось, что девушка влюблена в него. Анна всегда делала, что хотела, а теперь она боится разгневать батюшку. В этот момент он, наконец, решился, он должен действовать, пока не поздно. — Я сегодня же буду просить у Романа Александровича вашей руки, Анна.
        Девушка смотрела на него, как на ненормального. Только этого ей не хватало. Да папенька просто вышвырнет его вон. Тем более сейчас. Он даже слушать его не захочет.
        - Нет, — усмехнулась Анна. В этот момент девушка поняла, что не желает быть его женой, не желает принадлежать ему, каждый день видеть его, находиться рядом. Он нравился ей, ей было весело с ним. Но разве это любовь? Нет.
        - Что значит нет? — Раздраженно проговорил Николай, крепко держа ее за руки. Неужели она просто смеялась над ним, Развлекалась, весело проводя с ним время. — Ты моя, только моя. — Он снова привлек ее к себе, пытаясь поцеловать. Но Анна увернулась от его поцелуя.
        - Пустите, — проговорила княжна. Николай, словно повинуясь, отпустил ее. Столько холода и гнева было в ее взгляде. Что же случилось? Он не мог понять. Она всегда была такой нежной, такой послушной, когда он целовал ее.
        Два гневных взгляда скрестились друг с другом. Но их поединок прервал неожиданно мягкий голос его высочества:
        - Ночные прогулки в такое позднее время и такую холодную погоду опасны для здоровья.
        Девушка вздрогнула от неожиданности, Николай отступил назад, в недоумении уставившись на князя.
        Его высочество медленно приблизился к молодым людям. Непроницаемый взгляд напугал Николая больше, чем, если бы его высочество разгневался. Словно опомнившись, молодой человек поприветствовал его высочество.
        - Папенька, — голос девушки прозвучал неприятно громко в этой тишине.
        Увидев дочь наедине с мужчиной в тихом и пустынном парке, Роман почувствовал, что задыхается от гнева. Стало трудно дышать, рука потянулась к шелковому вороту, пытаясь ослабить узел. В этот момент появилось желание убить этого мерзавца. Ему стоило огромных усилий, чтобы не двинуться с места, когда Репнин притянул девушку к себе, когда он касался ее руками, пытаясь поцеловать. Лишь реакция Анны немного охладила его высочество и спасла жизнь молодому поручику. Когда он подошел к ним, он уже полностью владел собой, испытывая брезгливость при виде Репнина. Что за день? Одни удары: сначала сын, теперь дочь. Глядя на Анну, он пытался понять, как далеко она зашла в своих отношениях с этим человеком:
        - Ты замерзла. Ступай в дом Анна, — наконец проговорил он.
        - Но, папенька, — попыталась, было протестовать девушка.
        - Ступай.
        Анна с беспокойством взглянула на Николая, но противиться, не смотря на свой нрав и характер, не посмела. Сначала медленно направившись к дому, она постепенно ускорила шаг, желая побыстрее оказаться в теплой и уютной комнате.
        После того, как Анна скрылась из виду, Роман перевел взгляд на молодого человека. Мгновение он думал, как поступить: послушать, что он скажет или просто вышвырнуть его вон. Будь его воля, он придушил бы его на месте. Но пока рано, если понадобиться от него всегда можно будет избавиться.
        Николай смотрел на его высочество, набираясь решимости, чтобы попросить руки Анны. Но чем дольше он смотрел на него, тем больше убеждался в бесплодности своей затеи. Роман Александрович не позволит ему жениться на дочери.
        - Если ваш визит закончен, то вы свободны, — высокомерно произнес его высочество.
        Николаю вспомнилась их первая встреча в Тильзите. Тогда у его высочества не было повода испытывать к нему неприязнь, но он и тогда обошелся с ним не очень любезно. Чего же ожидать сейчас. Но Николай так же знал, что-либо он это сделает сейчас, либо никогда.
        - Если вы позволите ваше высочество, то я хотел бы поговорить с вами. — Решился Николай.
        - Так значит, вы пришли ко мне, — улыбнулся его высочество. — Хорошо. Пройдемте в дом. — Проговорил его высочество, и, не дожидаясь поручика, направился к дому. Пройдя в кабинет, он все же предложил молодому человеку сесть. Сам расположился в кресле, откинувшись на спинку. Он очень устал, утомила не только ужасная дорога, но и разговор с женой Александра. А теперь еще этот.
        - Я вас слушаю Николай Александрович.
        Николай был сбит с толку поведением Романова. Он вел себя весьма странно.
        - Я осмелился просить у вас руки вашей дочери, — выпалил молодой человек.
        Его высочество не как не отреагировал на эти слова. Он сидел молча, пристально разглядывая молодого человека. Николаю стало не удобно под его взглядом. Роман же был совсем не удивлен. Он ждал этого. О чем еще мог говорить молодой человек с отцом девушки, который их только что застал в пустынном парке. «А мальчик не промах. Далеко пойдет».
        - Я полагаю, вы знаете, каким будет мой ответ, — улыбнулся его высочество.
        - Нет, ваше высочество, — произнес поручик. В этот момент он солгал, он действительно знал, что сейчас получит отказ. Но, какая-та глупая надежда все еще жила в его сердце. Но следующие же слова его высочества вернули его с небес на землю.
        - Я считал вас умнее. — Жестко проговорил князь. — Хорошо, скажу вам сам, я никогда не дам своего согласия на ваш брак с моей дочерью.
        Николай хотя и ожидал отказа, но грубая форма, в которой он получил его, была для него неожиданной и унизительной.
        - Ваше высочество, — проговорил молодой человек, поднимаясь с кресла, — я не понимаю, чем заслужил подобное отношение к себе.
        - А какого отношения заслуживает человек, который тайком под покровом ночи пробирается к незамужней девушки. — Высокомерно произнес его высочество. Он продолжал сидеть в кресле, не делая ни единой попытки встать.
        Николай побледнел, не зная, как ответить на это обвинение. Желая справиться со своим страхом, он теребил рукой золотистый узор на своем мундире.
        - Ваше высочество, вы все не правильно поняли, — выдавил он из себя. — Я пришел к вам и случайно встретил Анну. — Солгал Николай, прекрасно сознавая, что его лож прозвучало не совсем убедительно. Но, в конце концов, не мог же он признаться его высочеству, что решил соблазнить Анну, чтобы князь дал согласие на их брак.
        Его высочество чувствовал, что его терпение на пределе. Он не желал обмениваться с поручиком светской болтовней, и выслушивать его лож. Роман отлично знал, что ему нужно.
        - Вы решили оскорбить меня поручик? — Улыбнулся Роман.
        - Я не понимаю.
        - Думаю, понимаете. У меня был трудный день, и я не намерен выслушивать этот вздор. Вы решили воспользоваться моей дочерью в мое отсутствие. Решили скомпрометировать ее. — Произнес князь, с неприязнью поглядывая на поручика. Роман почувствовал, как злость поднимается в нем, когда он вслух произнес эти слова. Как он посмел! — Моя дочь никогда не станет вашей женой. — Зло произнес он, больше не делая попыток скрыть свое отношение к молодому человеку.
        Николай вздрогнул. Теперь всему конец. Всему. Его надеждам на будущее, на блестящую карьеру, на удачный брак. Сколько унижений и все зря. Нет, он не смеет так с ним поступать.
        - Вы уверены, ваше высочество? — Дерзко произнес Николай. — Наше общество не очень терпимо к таким вещам. Не думаю, что на Анну будут смотреть, как прежде, когда узнают, что эта милая девушка принимала мужчину в своих апартаментах. — Поручик знал, что давно перешел границу дозволенного, но уже не мог остановиться. Он испытал некоторое удовольствие, увидев, как побледнел его высочество. Он желал отомстить за брезгливое отношение к нему Романова. — Ночью, наедине. — Нанес он последний удар.
        Роман в бешенстве вскочил с кресла. От его сдержанности и невозмутимости не осталось и следа.
        - Как ты смеешь?! — Прошептал он задыхаясь. Его дочь, его любимая единственная дочь посмела так вести себя с этим ничтожеством. Роман знал, что Репнин не шутит, он не посмел бы шутить.
        Николай понял, что он натворил. Но отступать было уже поздно. Или он женится на Анне, или его сгноят на каторге, и это в лучшем случае.
        - Как видите, ваше высочество, брак со мной для Анны наилучший выход. — Выдавил он из себя.
        Роман почувствовал, что ему трудно дышать. Он хотел, было убить наглеца, но усилием воли заставил себя остаться на месте. Сейчас не время. За всю свою жизнь Роман не испытывал подобного чувства ненависти и омерзения. Ему приходилось принимать самые сложные решения, которые порой стоили жизней многих людей. Но все эти решения были ради родины, ради России. Сейчас же впервые, он почувствовал, что готов убить, что желает его смерти, что ненавидит всей душой. Тем хуже для него, решил Роман, тем страшнее будет месть. Но не сейчас, позже.
        - Вам не страшно? — Мягко произнес он. — Я могу приказать арестовать вас прямо сейчас. И никто никогда вас не найдет.
        - Конечно, — побледнел Николай, услышав от его высочество слова, которых он боялся больше всего. Но отступать было уже поздно. — Но это только усилит разговоры в обществе.
        Роман снова сел в кресло. Как же он устал. Стоило отлучиться из дома, и дети преподнесли ему сюрпризы. Он мог ожидать чего угодно от Александра, но от Анны он такого не ожидал. Что делать? Отдать Анну за Репнина? Пустить это ничтожество в свою семью? Никогда! Не бывать этому!
        - Хорошо. — После длительного молчания, произнес Роман Александрович. — Я не желаю позора для своей дочери. И сплетен тоже. — Он высокомерно посмотрел на поручика.
        Николай смотрел на его высочество, не веря своему счастью. Неужели наконец-то удача повернулась к нему лицом?
        - Я очень рад, ваше высочество. — Радостно воскликнул поручик. — Вы не пожалеете. Никто никогда не будет любить Анну, как буду любить ее я. Никто не будет заботиться о ней лучше меня. Я обещаю, она будет счастлива.
        - Сколько обещаний, — насмешливо произнес Роман. Если бы только Николай знал, какие страшные мысли посещали его высочество в этот момент. Никогда Романов не простит его за это унижение. — Но я думаю, что остальные вопросы мы обсудим с вашим батюшкой.
        - Конечно, ваше высочество. Я сообщу ему. Он приедет, как только вы пожелаете.
        «Никогда», — мелькнуло в голове у Романа. «Самодовольный болван, ты мне за все заплатишь».
        - Давайте на следующей неделе. А теперь я думаю вам пора. — Улыбнулся Роман.
        - Хорошо. — Насторожился Репнин. Как просто все получилось. — Я хочу, чтобы вы знали, никто никогда бы не узнал о том, что Анна принимала меня.
        При этих словах руки его высочества сжались в кулаки.
        - Бросьте, — резко произнес он. — Вы не оставили мне выбора, Репнин. Девушка не должна вести себя подобным образом, поэтому она выйдет за вас. Закончим на этом. Ступайте.
        Такой ответ удовлетворил Николая больше, чем предыдущее благодушие. По крайне мере все понятно.
        - Честь имею, ваше высочество, — распрощался Николай с Романом, откланявшись.
        Честь — горько усмехнулся Роман. Он откинулся на спинку кресла, пытаясь расслабиться. Но внутри у него все бушевала. Анна — какое разочарование. Как он любил ее. Неужели слишком сильно любил? Нет, еще одного скандала в их семье он не потерпит. Роман решительно вскочил с кресла. Выскочив из коридора, он почти бегом поднялся по лестнице. Не постучав, он резко ворвался в комнату к дочери.
        Анна мирно сидела у зеркала, расчесывая свои красивые волосы. Она даже не обернулась, когда отец вошел в комнату. Как ей хотелось спрятаться, сбежать, очутиться в этот момент подальше отсюда. Она видела, как он нервно мерил шагами ее комнату. Анна никогда не видела отца таким расстроенным, таким злым. Он всегда держал себя в руках, чтобы ни случилось.
        Роман остановился, уставившись на дочь. Как она спокойна. Но Роман заметил легкое подрагивание ее пальцев, державших расческу. На губах появилась невольная улыбка. Как она похоже на него. Такая же сильная, такая же упрямая. Но сейчас он намеревался преподать ей урок. Роман вдруг понял, что почти не занимался воспитание дочери. Не удивительно, что она позволяла себе все, что хотела. Ее мужу придется совсем нелегко. А может действительно позволить Репнину жениться на ней? Пусть мучается. Но только эта предательская мысль пришла ему в голову, как тут же ненависть к дерзкому и нахальному мальчишке заставила его передумать. Он никогда не получит ее. Никогда.
        - Анна, — произнес он присев на край кровати. — Но тут же снова вскочил, представив, как Анна принимала в этой комнате Репнина.
        - Да, папенька, — кротко произнесла девушка, поворачиваясь к отцу.
        - Николай Репнин просил твоей руки, — произнес Роман, наблюдая за реакцией дочери. Ее реакция его обрадовала. Анна побледнела, расческа выпала из ее рук. Он понял, что она не желала замуж.
        - Папенька, он просто принял желаемое за действительное, — произнесла девушка, поднимая расческу. — Но клянусь вам, я не давала ему повода. — Легкий румянец опалил ее щечки, когда она вспомнила, как Николай пробирался в ее комнату, как он целовал ее.
        «Лгунья», — подумал Роман, — «Маленькая лгунья. Как я раньше не заметил».
        - Правда? Жаль, что я не знал об этом раньше. Мне показалось, там, в парке, что он мил тебе, — мягко произнес Роман, испытывая некоторое удовольствие, наблюдая за дочерью. В этот раз он намеревался серьезно проучить ее. — И я дал ему свое благословение
        - Что! — Воскликнула Анна, с застывшей улыбкой, уставившись на отца. — Как же так, папенька? Я не хочу.
        - Это вопрос решенный, Анна. На следующей неделе граф Репнин пожалует ко мне с визитом. И если мы договоримся, ты станешь женой поручика Репнина.
        - Но папенька. Как вы могли! Как вещь! — Анна в ужасе опустилась на стул. Она не хотела замуж. Она хотела в свет, на балы. Как же так. Николай? Ее муж? Нет! Анне хотелось кричать от безысходности. Он конечно милый. Но Анна мечтала о любви, о настоящей любви. — Папенька, — девушка с мольбой взглянула на отца.
        Роман в первые не испытал жалости при виде слез дочери. Она унизила его. Заставила принять этот неравный брак.
        - Я Анна? А ты? Как ты могла, так низко опуститься? Моя дочь, как девица легкого поведения, принимает у себя мужчину. — Безумная злость охватила Романа, когда снова он представил свою дочь в объятьях поручика. Он схватил девушку за руку, пытаясь понять, как это произошло.
        Анна впервые испугалась отца. Он никогда не казался ей страшным, но сейчас она испытала настоящий ужас.
        - Папенька, — в страхе прошептала она.
        Роман как будь-то, не замечал состояния дочери.
        - Как ты могла? — Снова повторил он. — Неужели этот мальчишка, это все чего ты стоишь, все для чего я растил тебя? Как ты могла опозорить свое имя, мое имя!
        - Папенька, мне больно! — В ужасе воскликнула Анна.
        - Роман! — вскрикнула княгиня, вбежав в комнату. Она шла к дочери, когда услышала крик девушки. Екатерина не могла понять, что происходит. Роман в бешенстве держал Анну за руку, а та в ужасе смотрела на отца. — Роман, прекрати! — Княгиня подумала, что все дело в Александре, в его женитьбе. — Анна не должна была скрывать от нас правду, но виновата не только она.
        Голос супруги привел его высочество в себя. Он отпустил руку дочери, заглянув в ее испуганные глаза. «Боже. Что я наделал?» Он отошел от девочки, пытаясь успокоиться. Никогда он не был таким, никогда не выходил из себя. Екатерина подошла к дочери, и обняла Анну за плечи.
        - Роман, — Екатерина укоризненно посмотрела на мужа. — Я знаю Анна была не права, но…
        - Не права в чем? В том, что опозорила нас? Что теперь мне придется срочно выдать ее замуж, чтобы ее имя не трепали на светских раутах?
        Руки Екатерины, обнимавшие Анну, безжизненно опустились. Она непонимающе смотрела на дочь. Взглянув на жену, Роман Александрович пожалел о своей резкости. В конце концов, он и сам может решить эту проблему без ее участия.
        - Маменька, — испуганно воскликнула девушка, увидев побледневшее лицо матери. — Все совсем не так. Я не хотела.
        - Кати, — Роман подошел к супруге и взял ее за руку. — Пойдем. Все не так страшно. — Он повел княгиню к двери, больше не взглянув на дочь.
        - Я должна поговорить с Анной, — безжизненно произнесла Екатерина.
        - Конечно. Завтра. Поговоришь с ней завтра. До утра все равно ничего не изменится. А ты не смей выходить из комнаты. — Строго произнес его высочество, обращаясь к дочери.
        Больше ничего не сказав, его высочество вышел из комнаты, уводя княгиню с собой.
        Анна потерянно смотрела вслед родителям. Слезы беспрепятственно лились по ее щекам. Упав на кровать, Анна попыталась сдержать их. Они больше никогда не посмотрят на нее как прежде. Никогда.

* * *
        Елизавета нервно прохаживалась по комнате, посматривая в окно. Она не могла понять, что чувствовала в этот момент. И чувствовала ли вообще. Когда Александр привез родителей, она уже успела привести себя в порядок. Следы слез не были заметны на ее лице. Она улыбалась им, заверяла в сожалении его высочества в том, что он не смог их дождаться. Александр с подозрение смотрел на молодую супругу. Сначала пытался выведать, о чем они с отцом беседовали, но через некоторое время сдался. Лиза взглянула на спящего супруга. Как он красив. И как уязвим. Решение расстаться с ним далось ей нелегко, но так будет лучше. Так должно быть лучше. Безмятежная улыбка появилась на губах молодого человека, заставив девушку побледнеть. Скоро все закончиться. Лиза была уже полностью одета. Нужно было сделать последний шаг — выйти на улицу и пойти с человеком, который будет ее ждать. Она уже все решила. Так чего ждать? Зачем продлевать эту боль, эту муку. Она еще раз взглянула на Александра, желая запомнить его таким. Потом, отойдя от окна, и взяв накидку, решительно выскочила за дверь. Дом еще спал. Лиза пробралась по
лестнице и выбежала на улицу. Утро было пасмурным и холодным, покрапывал дождь, как будь-то, и погода оплакивала ее. Девушка поплотнее завернулась в теплую накидку. «Все хватит!» — решила она. Зачем страдать, переживать, если уже ничего не изменишь. Идя по саду, девушка стремительно удалялась от дома. Тут она увидела человека, дожидавшегося ее с двумя лошадьми.
        Увидев девушку, мужчина поклонился ей, но ничего не сказал. Лиза так же не произнесла ни слова. Она позволила молчаливому спутнику помочь ей подняться в седло. И они не спеша, направились прочь.
        Лиза смотрела на знакомые просторы, на дом, который постепенно скрылся из виду, на деревья, уже подхваченные желтизной, на поля, столь родные и дорогие ее сердцу. Скоро все это станет чужим и далеким. Ее согревала лишь мысль, что Александр будет счастлив, ее брат поступит в армию, как он всегда об этом мечтал. Неужели, это такая большая жертва ради счастья близких и дорогих людей?
        Через какое-то время показалась церковь, та самая церковь, в которой она стояла совсем недавно рядом с Александром такая радостная и счастливая. Как она была счастлива. И ей казалось, что вместе с нею был счастлив весь мир.
        Тут она увидела его. Он стоял у двери, всем своим видом выражая надменность и уверенность в своих силах. Лиза вспомнила, как увидела его впервые на балу. Тогда он показался ей весьма приятным и интересным. Но тогда все казалось по-другому. Сейчас же он, как коршун, кружил над ней, чуя скорую добычу.
        Когда они приблизились, граф Шувалов помог девушке сойти с лошади. Как она прекрасна. Чувство радости охватило графа. Наконец-то он получит то, что хотел. Она смотрела на него испуганным, но в то же время вызывающим взглядом. Он улыбнулся ей, прикоснувшись губами к ее руке. Какая она холодная. «Ничего, скоро я согрею тебя», — подумал Иван Михайлович.
        - Я рад, что вы пришли, Лиза, — наконец произнес граф. — Я уверен, вы не пожалеете.
        - Конечно, ваше сиятельство, — выдавила из себя девушка.
        Ей хотелось сбежать отсюда и никогда больше его не видеть. Но, оглянувшись по сторонам, она поняла, что пути назад не было.
        Граф взял Лизу за руку и повел в церковь. Там их ожидал отец Иоанн, которого она знала с детства, и еще двоя незнакомых ей людей. Когда они подошли к алтарю, священник тяжело вздохнул, покачав головой, но ничего не сказал.
        - Начинайте, святой отец, — властно произнес Шувалов.
        Лизе захотелось поговорить со священником, все объяснить ему, сказать, что она не виновата, но она не произнесла ни слова, оставаясь стоять на месте.
        Лиза не заметила, как закончился обряд венчания. Слова отца Иоанна успокоили девушку и позволили ей отрешиться от происходящих событий. Лизе казалось, что все это дурной сон, который происходит не с ней, а с кем-то другим. Что это не она стоит в церкви, не она выходит замуж за этого чужого не знакомого человека. Она улыбнулась, вспомнив Александра, его лицо, улыбку. Ей показалось, что она с ним рядом, настолько реальными были ее воспоминания. Лишь когда граф коснулся губами ее щеки, она вернулась к реальности. Ей вдруг стало так холодно, что захотелось кричать.
        - Все закончилось, мадам. Идемте. — Произнес граф. Он взял Лизу за руку и повел из церкви. Люди, находившиеся в церкви, направили следом.
        - Сейчас предстоит самое неприятное, — Произнес Шувалов, когда они уселись в карету.
        Лиза смотрела на него непонимающим взглядом.
        - Нам предстоит повидаться с вашей семьей. — Подсказал он ей. — Вы замерзли. Накиньте это. — Он протянул девушке одеяло. — Вы промокли. Сейчас переоденетесь, и сразу поедем. Я не хочу злоупотреблять гостеприимство ваших родителей.
        - Гостеприимством. — Горько усмехнулась Лиза. — А может, вы просто не желаете находиться в доме бывшей крепостной.
        - Ну что вы, Лиза, — рассмеялся Шувалов. — Я думаю, что два ваших мужа в одном доме — это слишком. Вы не находите?
        Лиза побледнела, услышав эти слова. Зачем он произнес их? Хотел ее обидеть? Ей захотелось уехать отсюда, просто взять и уехать, никому ничего не объясняя.
        - И не думайте, мадам, — произнес его сиятельство. — Мы поедем к вашим родителям и к…, вашему другу и обсудим все раз и навсегда. — Словно прочитав ее мысли, произнес Шувалов. — К тому же мы уже на месте.
        «Боже, помоги мне справиться с этим. Не оставь меня», — молилась Лиза выходя из кареты. «Помоги мне».
        Александр не мог сказать почему в этот день он проснулся раньше обычного. Почувствовав, что он один, Александр открыл глаза. Обведя взглядом комнату и не обнаружив Лизу, молодой человек соскочил с кровати. Странно. Обычно она никогда не оставляла его одного. Она всегда просыпалась раньше, но когда он открывал глаза, Лиза всегда была рядом. Когда Александр спрашивал ее, почему она не спит, девушка всегда смеялась, и говорила, что ей приятно наблюдать за ним, когда спит он. И не что не может этого изменить. Сегодня впервые он не увидел ее рядом. Быстро одевшись, он спустился в гостиную. Домашние уже все встали. Александра всегда удивляла их привычка рано вставать.
        - Александр, вы уже встали, — произнесла Наталья Дмитриевна.
        - Да, мадам. А где Лиза?
        Графиня непонимающе смотрела на Александра.
        - Она еще не спускалась. Я думала, что она в комнате.
        - Нет, — произнес молодой человек с тревогой.
        - В чем дело, — Горчаков вышел из кабинета, и направился к ним. Сегодня он был дома. В остальные дни граф уезжал рано, занимаясь хозяйством, но сегодня на улице шел дождь и все работы были приостановлены.
        - Лиза пропала, — выпалил Александр.
        - Так уж и пропала? — усмехнулся Горчаков.
        - Ее нигде нет. — Александр подошел к окну.
        - Марфа, — позвал Горчаков служанку, — пойди, поищи княгиню. — Ну что вы Александр. Она где-нибудь в доме.
        Через несколько минут явилась Марфа и объявила, что княгини Елизаветы нигде нет.
        - Посмотрю на улице, — выпалил Александр, выскочив из дома. Он обежал за домом, сбегал в конюшню, в парк. Ничего. Сильное чувство тревоги охватило молодого человека. Тревоги и надвигающейся беды. «Что-то случилось. С Лизой что-то случилось.» — в мозгу крутилась одна мысль. Дождь начал усиливаться. И когда Александр уже подходил к дому, начался настоящий ливень. Он вбежал на крыльцо и вдруг услышал крики.
        - Карета, — крикнул слуга, занимающийся поисками Лизы. Вся семья вышла на улицу. Карета быстро приближалась к поместью. Александр продолжал стоять у крыльца, не обращая внимания на дождь. Когда карета остановилась у дома, слуга спрыгнул с запяток кареты и открыл дверь. Молодой человек узнал ливрею. Граф Шувалов собственной персоной. «Что ему надо», — раздраженно подумал Романов. «Сейчас не до него. Я должен найти Лизу». Он собрался было продолжить поиски, но что-то заставило его остаться на месте.
        Граф Шувалов медленно вышел из кареты и протянул руку девушке. Александру стало не хорошо. Еще не увидев ее, он понял, кто это. Лиза вышла следом за Шуваловым. Александр видел, что девушка отводит глаза и старается ни на кого не смотреть.
        - Лиза, — произнес Горчаков. — Что происходит. Иван Михайлович. — Спохватился граф, — прошу вас, проходите в дом.
        Александр смотрел на них и не мог шевельнуться. Он хотел подбежать к Лизе, увести ее от этого человека. Он видел, что Шувалов держит Лизу за руку, а она даже не пытается отойти от него. Он направился к дому, все еще не отпуская ее. Лиза повиновалась ему, не обращая внимания на Александра.
        - Лиза! — Подбежал молодой человек к супруге, не выдержав этого. — Что случилось? Где ты была?
        Но и тогда Шувалов не отпустил руки Елизаветы.
        - Что все это значит?! — С вызовом воскликнул молодой человек, выхватывая руку Лизы из руки Шувалова.
        - Войдемте в дом, Александр Романович, — спокойно произнес Иван Михайлович, все же отпуская руку Елизаветы.
        Александр был удивлен реакцией Лизы. Не произнеся ни слова, она спокойно прошла в дом следом за Шуваловым.
        - Иван Михайлович, прошу вас, присаживайтесь — Горчаков указал гостю на диван, бросая непонимающие взгляды на дочь.
        - Благодарю, — Поудобнее устроился граф Шувалов. — Но мы не будем долго злоупотреблять вашим гостеприимством.
        - Мы?
        - Лиза, — Шувалов сделал ободряющий жест, приглашая княгиню присоединиться к разговору.
        - Папенька, — Лиза пыталась говорить уверенно, чтобы ее голос не дрожал, — маменька, Александр, я хочу представить вам моего супруга графа Ивана Михайловича Шувалова.
        Александр даже не успел разозлиться. Ее слова ему показались нехорошей шуткой. Их смысл не сразу дошел до него.
        Горчаков медленно опустился в кресло.
        - Лизанька, тебе не хорошо? — испуганно проговорила Наталья Дмитриевна.
        - Нет. Со мной все в порядке, маменька. Мы с Иваном Михайловичем сегодня утром обвенчались.
        - Лиза, что с тобой, что ты говоришь? — Подбежал Александр к девушке, пытаясь взять ее за руку. Но Лиза отдернула руку, отходя от него.
        - Прости, Александр. — Она смотрела на него пустым холодным взглядом.
        Где та любовь, та нежность, которыми так светились ее глаза. Он смотрел на Лизу и видел другую женщину, не ту, ради которой он когда-то был готов на любые безумства, которая любила его.
        - Наш с вами брак, Александр не был действительным.
        - Что вы с ней сделали! — Александр кинулся к Шувалову. Тот нехотя поднялся с дивана.
        - Успокойтесь, ваше высочество. Я ничего не делал. Разве что спас честь Елизаветы Владимировны, женившись на ней.
        - Вы спятили! — Схватил молодой человек графа за сюртук. Шувалов не сопротивлялся, продолжая спокойно смотреть на поручика.
        - Прекратите. — Потребовал Горчаков. — Вы должны объясниться, граф.
        - Но Лиза уже все объяснила. Ее брак с Александром Романовичем был недействительным. Как только я узнал об этом, я предложил Елизавете Владимировне, стать моей женой и она дала свое согласие.
        - Лиза, — Александр осуждающе взглянул на девушку. — Что значит недействительным?
        - Человек, который выдал себя за священника, был обычным мошенником. — Ответил за нее Шувалов. — Теперь вы понимаете, что вы не являетесь законными супругами.
        - Я вас не спрашивал! — Разозлился молодой человек. — Лиза, даже если это правда, почему ты не сказала мне об этом? Почему пошла к нему? Мы бы все уладили, мы бы обвенчались снова.
        Лиза усилием воли заставила себя взглянуть ему в глаза. Сейчас. Сейчас она должна нанести ему удар, должна сделать так, чтобы у него больше не появилось желания видеть её.
        - Потому, — уверенно проговорила девушка, подходя к графу Шувалову и беря его за руку, — что я не желала этого. Я больше не желала быть вашей женой. Я поняла, что не люблю вас. И раз уж судьба предоставила мне второй шанс, я решила, что нам с вами лучше расстаться.
        - Лиза. — Горчаков смотрел на дочь и не узнавал ее. Как она могла? — Как ты посмела. Ты должна была… — Горчаков не договорил, опустившись на диван. Ему стало трудно дышать.
        - Владимир — Наталья Дмитриевна Горчакова подбежала к мужу. — Тебе плохо.
        - Нет. Нет, все в порядке.
        Наталья Дмитриевна расстегнула пуговицы на сюртуке мужа и развязала слишком тугой галстук.
        - Папенька. — Лиза подбежала к отцу.
        - Уходи, — тихо проговорил Горчаков, даже не взглянув на дочь. — Не хочу тебя больше знать. Уходи.
        - Папенька.
        - Я убью вас! — Вскричал разъяренный Александр, снова подбегая к Шувалову. — Выбирайте: шпаги, пистолеты! Выбирайте!
        - Я не стану драться с вами, — спокойно проговорил Шувалов. — Я не чем не оскорбил вас, Александр Романович. Если кто-то и должен требовать сатисфакции, то это я, так как именно вы опозорили мою жену. Но я так же знаю, что это не ваше вина, а просто чья-то злая шутка. Поэтому давайте забудем об этом. Вы можете спокойно вернуться в Петербург.
        - Что!!! Да я…
        - Александр, уважай себя, оставь нас. — Лиза знала, что сделать, чтобы навсегда оттолкнуть Александра. Больше всего он боялся позора, унижения. Он не станет унижаться перед ней.
        - Отлично. — Александр не знал, что он чувствовал в этот момент. Боль, разочарование? Даже через долгое время он так и не смог признаться себе, что к чувству унижения, которое он испытал в тот момент, он почувствовал невероятное облегчение. Может быть, ему было так удобнее? Винить во всем Лизу, чем признать, что все дело в нем? Он мог бы понять, что все эти события произошли после столь внезапного приезда его отца, он мог бы разобраться почему их брак был не действительным, он мог бы понять, что Лиза не могла за одну ночь изменить свои чувства к нему. Но Александр этого не захотел. Наверное, ему было так спокойнее. А может быть чувство унижения и оскорбленного самолюбия было в нем сильнее еще оставшаяся любовь к этой девушке. — Желаю счастья, мадам. — Александр вбежал по лестнице. Он в бешенстве кидал свои вещи в сундук. Больше всего на свете ему хотелось побыстрее уехать от сюда и не когда не вспоминать ни о Лизе, ни о ком из обитателей этого дома.
        - Лиза, тебе лучше переодеться, Ты вся промокла.
        - Папенька. — Лиза подошла к отцу, словно не расслышав Шувалова. Отец продолжал молча сидеть в кресле, обхватив голову руками. — Папенька, простите меня. Я так хочу быть счастливой.
        - Причиняя боль другим? — Спросил Горчаков, взглянув на дочь. — Уходи.
        - Маменька, — Лиза схватила Наталью Дмитриевну за руку, ища у нее поддержки. — Прошу вас. Поймите меня.
        Наталья Владимировна смотрела на дочь с жалостью. Ей нравился Александр, но как женщина, она уже стала замечать его охлаждение к Лизе. Она знала, что скоро та великая любовь, которую молодой человек испытывал к ее дочери, потухнет, и очень боялась за Лизу. Похоже, Лиза тоже знала об этом. И решила расстаться с ним сейчас и не видеть его безразличия. Она с беспокойством посмотрела на графа Шувалова. Вот только сможет ли он любить и заботиться о ее бедной девочке.
        - Ступай, Лиза, — проговорила Наталья Дмитриевна. Она боялась за мужа. Она никогда его таким не видела. Как ей хотелось обнять дочь, пожелать ей счастья, но Владимир не поймет ее. Нужно подождать. Он простит. — Ступай. — Она слегка сжала хрупкую ладошку Лизы. — Твой муж позаботится о тебе.
        Лиза смотрела на маменьку. Она видела ее колебания, ее любовь. Она помогла ей. Лиза поняла, что переживет, что все выдержит. «Спасибо», — сказали ее глаза. «Будь счастлива» — ответили глаза матери.
        Елизавета отошла от родителей и подошла к мужу:
        - Прошу вас, уйдемте. Сейчас.
        Шувалов ничего не ответил, лишь кивнул и повел ее к выходу.
        - Лиза! — Иван вбежал в дом с громким криком.
        Брат Елизаветы Иван Владимирович уехал утром на охоту. Он был весь мокрый и грязный, но такой счастливый. Единственный счастливый человек в этой комнате. В руках он держал зайца.
        - Лиза, смотри, что у меня. — Увидев графа Шувалова, Иван смутился.
        - Иван, — Лиза присела перед братом. — Иван, я уезжаю. Но я всегда буду помнить о тебе. И мы с тобой скоро увидимся.
        - Куда ты?
        - В Петербург, с графом Шуваловым.
        - А Александр? — Недоумевал молодой человек.
        - Тебе все объяснят. — Лиза чувствовала, что у нее больше нет сил. Она так боялась расплакаться. Она притянула брата к себе и крепко обняла. Иван смутился еще больше, но вырываться не стал. Как будь-то, почувствовал, что теперь они увидятся не скоро.
        - Береги родителей. — На прощание произнесла Лиза и выбежала из дома. Иван Михайлович последовал за девушкой.
        Они ехали молча. Шувалов спешил в Петербург. Ему не хотелось задерживаться в этой глуши. Но он все же приказал остановить лошадей и остановился в гостинице, чтобы Лиза могла просушить одежду. Ему вовсе не хотелось привезти домой больную жену. Лиза не пыталась заговорить с ним. Лишь сухо поблагодарила его за любезность. Он тоже не пытался заговорить с ней. Лиза видела, что всю дорогу он не спускал с нее глаз. Он пугал ее. Что теперь будет? О чем он думал?
        Шувалов смотрел на Лизу. Даже мокрая и немного грязная одежда из-за ее объятий с братом, не могли срыть природную красоту этой девушки. Теперь она принадлежала ему. Ничего она отдаст ему не меньше, чем возьмет. Слухов по поводу женитьбы будет не избежать. Она досталась ему после Александра Романова. Но слухи утихнут. И в придачу к красивой женщине он получит несравненно больше — вечную благодарность князя Романа Александровича.

* * *
        Александр в это же утро покинул дом Горчаковых. Он быстро перегнал карету Шувалова. Ему хотелось убить наглеца, но он не позволил себе остановиться. Шувалов — он всегда хотел заполучить Лизу. С того первого бала, когда он увидел ее. А Лиза? Говорила о любви, верности, а сама… «Черт с ними. Пусть живет, как хочет. Но придет время, и этот человек заплатит мне за все». Александр ехал по опустевшим полям. Проклятый дождь все не заканчивался, нещадно поливая путника. Молодой человек вспомнил, как появился в этих местах в первый раз. Тогда тоже шел дождь, но все выглядело иначе: зеленая трава, деревья и верные друзья рядом, всегда готовые прийти на помощь. Сейчас же лишь пустота и уныние. Но чем дальше он отдалялся от этих мест и приближался к Петербургу, тем мутнее становились воспоминания об этом месте, о Горчаковых, о Лизе. Воображение строило уже другой мир, мир полный блеска, света и музыки, полный развлечений. Весь промокший, но радостный Александр, наконец, увидел столь дорогой его сердцу город. Он не мог понять, почему так любил его. Сейчас Петербург казался таким серым и мрачным, но Александр,
словно не замечал этого. Ведь это только снаружи, а внутри стояла другая жизнь. Петербург это не только дома и мостовые, а, прежде всего сказочные убранства особняков, комнаты, залитые ярким светом свечей, отбрасывающие легкие тени, красивая музыка, струящаяся по вечерам из величественных зданий и не стихающая до утра, красивые женщины всегда веселые и улыбающиеся. Вот настоящий Петербург, по которому Александр так скучал.
        Подъехав к особняку, он спрыгнул с лошади, бросив поводья лакею. В доме царила тишина. Анна с криком не сбежала с лестнице и не бросилась ему на шею. Слуги ходили молча, как будь-то, боялись сделать лишнее движение или произвести больше шума. Молодой человек вошел в гостиную. Екатерина Алексеевна тихонько сидела за вышиванием. Александру сразу же бросились в глаза ее печаль и усталость.
        - Маменька. — Весело проговорил Александр, стараясь разрядить обстановку.
        - Александр. — Княгиня отложила вышивание и подошла к сыну. — Ты приехал, мой мальчик, — она осторожно обняла сына. — А где Лиза?
        - Ну, — Александр замялся, не зная, что ответить. — Она не приехала. И не приедет.
        - Что случилось? — Встревожилась княгиня.
        - Ничего особенного, маменька. Наш брак с Лизой признан недействительным.
        - Но как? — Екатерина сразу подумала о муже, о его поспешном отъезде к Горчаковым, о скором возвращении.
        - Александр, — словно прочитав, мысли княгини в комнату вошел Роман Александрович, — ты дома, я рад. — Он был как всегда невозмутим. По его внешнему виду нельзя было догадаться о бессонных ночах, проведенных им в раздумьях о детях.
        - Батюшка, — молодой человек приветствовал князя.
        - Роман, вы слышали, что брак Александра недействителен? — С подозрением спросила княгиня.
        Александр посмотрел на отца.
        - Да. Я слышал ваш разговор. Жаль. — Он прошел в гостиную, усаживаясь в кресло. — Я думаю, Александр желает переодеться. Дорога не близкая, погода ужасная. А потом он нам все расскажет.
        - Я не устал, ваше сиятельство, — произнес молодой человек, приглашая матушку сесть и устраиваясь напротив князя.
        - Тогда мы ждем, — Роман сделал жест рукой, призывающий сына к разговору. Легкая ленивая улыбка коснулась его губ. Он пристально смотрел на сына, и двойственные мысли посещали его. С одной стороны Роман был рад, что Александр не переживает по этому поводу, а с другой ему была не приятна мысль, что сын не сделал никаких выводов из полученного урока. Наоборот, он казался очень довольным и этой девочке придется расплачиваться за все одной.
        - А вы не знаете, батюшка? — С подозрением спросил молодой человек. В этот момент он был почти уверен, что отец причастен к браку Елизаветы.
        Бровь его высочества в недоумении изогнулась:
        - Отчего же я должен об этом знать? Не могу сказать, что твое известие меня расстроило, но я не имею к этому ни малейшего отношения. Если ты об этом
        Он говорил так искренне и убедительно, что Александр усомнился в своем предположении. Он привык доверять отцу и никогда не ставить под сомнения его слова.
        - Я вам верю, — произнес он. — Священник, который венчал нас, оказался мошенником. Мы с Лизой не женаты.
        - Александр, как ты мог бросить ее в деревне! — Возмущенно воскликнула княгиня. — Ты должен был жениться на ней и привезти сюда!
        Александр был удивлен реакцией матушки. Она раньше никогда не повышала голоса. Даже когда они были детьми и переворачивали вверх дном весь дом, она находила нужные слова чтобы утихомирить детей.
        - Маменька, вы не справедливы, — начал оправдываться Александр. — Я бы женился на ней, если бы она не поспешила побыстрее выйти замуж, не поставив меня в известность. — Молодому человеку было неприятно рассказывать родителям о нанесенном ему оскорблении, но оказаться мерзавцем и негодяем в их глазах ему было еще неприятнее.
        - Она вышла замуж? За кого? — Екатерина посмотрела на мужа.
        - За графа Шувалова, — ответил Александр.
        После этого известия Екатерина полностью убедилась, что именно Роман устроил этот брак. Ни один уважающий себя человек никогда бы не женился на девушке с загубленной репутацией. Что такого Роман пообещал графу?
        - Тем лучше, — произнес Роман поднимаясь. — Не будем сожалеть. В конце концов, теперь это заботы графа. Тебе повезло, Александр, все закончилось наилучшим образом. В противном случае твое имя стало бы посмешищем в обществе.
        Роман собрался, было уйти, но слова Александра заставили его остановиться.
        - Повезло? А я думал, она понравилась вам.
        - Понравилась. — Согласился князь. — Но если она через месяц после свадьбы променяла тебя на другого, значит, она никогда не любила тебя и не стоит твоих переживаний. Я желаю тебе счастья, Александр. Да, кстати, в нашей семье скоро произойдет большое событие. — Я выдаю Анну замуж за поручика Репнина.
        Сказать, что Александр был удивлен этой новостью, значит, ничего не сказать. Он ошарашено переводил глаза с отца на мать. Увидев снова побледневшее лицо маменьки, молодой человек понял, что отец говорил всерьез.
        - За Николая? — Выдавил он из себя.
        - За Николая. — Подтвердил князь. — Не могу сказать, что этот брак желанен для меня, но у меня нет выбора. Уезжая в Париж, я поручил вам Александр заботиться о маменьке и сестре. Вы же нашли занятие поинтереснее. Следствием ваших поступков является замужество вашей сестры.
        Обвинение, брошенные его высочеством, были для Александра хуже пощечины. Репнин. Что он сделал?
        - Я убью его! Что он сделал с ней! — Возмущенно воскликнул поручик.
        Екатерина не в силах вынести этот разговор, поспешно покинула гостиную.
        - Убьете? Но он сделал не больше, чем вы сделали с этой девочкой, с Лизой, с вашей бывшей супругой. Или как вы ее там про себя называете. — Жестоко произнес его сиятельство. — Так почему же вы еще живы, Александр? Неужели не нашлось никого, кто мог бы отстоять честь этой девушки?
        - Но она сама…
        - Конечно сама, — Роман не желал больше выслушивать неубедительные оправдания сына. — Вы никого не убьете, — приказным тоном произнес Романов. — Репнин скомпрометировал Анну, и он женится на ней. И чтобы никаких дуэлей и драк. Вы меня поняли?
        - Да, батюшка. Я понял, — покорно произнес молодой человек. — А Анна? Она желает этого замужества?
        - Не думаю. Но ей придется ответить за свой поступок. В этом различие между мужчиной и незамужней девушкой. Мужчина может позволить себе многое, и никто не осудит его. А девушка должна заботиться о своей репутации и своем добром имени. Иначе общество перестанет принимать ее. Ты же не хочешь этого?
        - Нет.
        - Тогда не устраивай скандалов. Пока никто не знает о поведении твоей сестры, и я не хочу, чтобы пошли лишние разговоры. А теперь ступай, переоденься. — Его высочество вышел из гостиной, оставив Александра в одиночестве с тяжелым грузом вины за судьбу своей маленькой сестренки.
        Была уже глубокая ночь, когда граф Шувалов с новой супругой добрались до Петербурга. Лиза была очень расстроена, но любопытство все же взяло верх над усталостью. Она никогда раньше не была в Петербурге. У отца не было лишних средств, чтобы приехать сюда. Да, впрочем, их здесь никто и не ждал. Когда-то папенька тоже жил здесь, думала девушка. Наследник богатого рода, он пользовался большой популярностью. Но он пожертвовал всем ради любви и семейного счастья. Лиза приоткрыла занавеску в карете и с любопытством разглядывала город, о котором так много говорил Александр. Граф не мешал ей. Лишь с легкой улыбкой разглядывая супругу. Пустынные улицы, мостовые, мокрые от дождя, шедшего весь день, ветер, который едва проникал в карету, все это ухудшило и без того ужасное настроение девушки. И сюда так стремился Александр? И этот город он так любил? Что здесь могло радовать, делать счастливым? Ни цветов, радующих взгляд, ни реки, успокаивающей сердце, ни птиц, услаждающих своим пением, ни чистого теплого воздуха, который хочется вдыхать полной грудью. Один холод и пустота. Граф видел ее разочарование. Она
еще не умела скрывать свои чувства и эмоции. Как жаль, что скоро все изменится.
        - Вам здесь понравится, — Успокаивающе произнес граф, накрыв ручку графини своей рукой. Лиза вздрогнула от его прикосновения. Она хотела выдернуть свою руку, но взгляд, брошенный на мужа, заставил ее передумать. — Скоро вы увидите настоящий Петербург, Лиза. Завтра наступит новый день, и вы увидите все в другом свете.
        - Конечно. Раз вы так говорите. — Улыбнулась Лиза вежливой улыбкой. Ей не хотелось обижать его. В конце концов, она должна быть ему благодарно. Он захотел женится на ней несмотря ни на что. Ни каждый мужчина способен на такое. Александр не способен. Эта мысль больно кольнула ее в самое сердце.
        Карета медленно проезжала мимо огромных особняков. Некоторые были погружены в темноту, словно подчиняясь, времени суток, находились во сне. А некоторые, наоборот, наперекор темной ночи, жили своей собственной жизнью, наполненные светом и музыкой. Карета въехала в ворота и, проехав по замощенной дорожке, остановилась у величественного здания.
        - Вот мы и дома. — Произнес граф, помогая Лизе выбраться из кареты. Девушка поглядывала по сторонам, стараясь рассмотреть особняк, но было слишком темно, и она не могла оценить всего его великолепия. — Завтра, при дневном свете вы будете приятно удивлены. Я уверен, вы оцените красоту вашего нового дома. — Граф предложил Елизавете руку, приглашая ее в дом.
        Войдя в дом, Лизанька не успев осмотреться, была удивлена большим количеством народа, ожидавших их в холле. Она поняла, что это были слуги. Мужчины в шикарных ливреях, расшитых золотой нитью, женщины в красивых платьях. Она бросила смущенный взгляд на свое простенькое платье. Боже, как нелепо она, должно быть, выглядела в нем, если даже слуги были одеты лучше своей хозяйки. Шувалов заметил ее смущение и поэтому, махнув рукой, приказал всем удалиться.
        - Хозяйка устала, Все представления завтра. — Надменно произнес он. Слуги, словно чего-то, испугавшись, немедленно покинули комнату. Только один, тот, что неотлучно следовал за своим хозяином в течение всей поездки, не двинулся с места.
        - Давай, Василий, покажи хозяйке ее комнату.
        - Прошу, ваше сиятельство, — Слуга низко поклонился Лизе. Но девушке сразу же не понравился этот человек. Он украдкой поглядывал на нее, внушая некоторое беспокойство. Лиза, взглянув на мужа, послушно пошла за Василием. Они поднялись по лестнице на третий этаж. Всюду были развешаны картины. Нарядные мужчины и женщины разглядывали девушку со своих пьедесталов. Одни с приветливой и ласковой улыбкой, другие холодным и надменным взглядом. Портреты предков, поняла девушка. Василий остановился у больших позолоченных дверей, дожидаясь хозяйку, разглядывающую портреты. Дождавшись девушку, он открыл двери, приглашая Лизу войти. Она была ошеломлена, открывшимся перед ней зрелищем. Огромная комната, освещенная пламенем свечей, открылась ее взору. Окна, завешанные роскошными занавесками, кровать настолько просторная, что на ней могло бы расположиться человек шесть и при этом, нисколько не мешая друг другу, камин, в котором весело потрескивали сухие поленья. Лиза была настолько очарована этим зрелищем, что на мгновение забыла обо всех своих несчастьях.
        Василий, впустив хозяйку, поспешил покинуть комнату.
        - Мадам, я помогу вам.
        Обернувшись, Лиза увидела молоденькую девушку, которая поклонилась хозяйке.
        - Я Марфа, ваша горничная, мадам.
        Лиза с любопытством разглядывала девушку. Она сразу же обратила внимания на ее платье. И оно показалось Лизе лучшее ее собственного. Марфа так же разглядывала хозяйку, и не могла понять, чего хозяин нашел в этой девушке.
        - Спасибо, Марфа, — приветливо произнесла Лиза.
        - Я помогу вам раздеться. — Произнесла служанка, подходя к Елизавете.
        - Нет, — Лиза сама удивилась резкости, которая сквозила в ее голосе. Она не желала этого. Лиза всегда сама раздевалась без посторонней помощи. И ей не хотелось в таком личном деле прибегать к услугам незнакомой девушки.
        - Как пожелаете, ваша светлость, — произнесла Марфа, убирая руки от Елизаветы.
        - Прости, я не хотела, — Лизе хотелось сгладить свою резкость.
        - Не стоит извиняться, — спокойно, но несколько холодно произнес граф Шувалов, стоя у дверей спальни и уже некоторое время наблюдая за молодой супругой. Как она была хороша.
        Лизанька вздрогнула, увидев графа в своей спальне. Она всю дорогу страшилась этого момента, когда они, наконец, останутся наедине.
        - Ступай, — Приказал Марфе Шувалов. — Я сам помогу хозяйке. — Улыбнулся он.
        Лиза смутилась от этой улыбке. Она не была уже невинной девушкой и прекрасно понимала, что за этим последует. Он был приятным мужчиной, но она даже не могла представить себя рядом с ним.
        Он вошел в комнату, и словно по волшебству дверь за ним закрылась, как будь-то, говоря ей, что отступать некуда.
        - Что с вами, мадам? Вы так напуганы. — Насмешливо произнес граф, подойдя к девушке. — Неужели я так напугал вас? Или мое желание помочь вам, в столь интимном деле? — Граф развернул Лизу к зеркалу, медленно развязывая ленты на ее платье.
        Лиза словно окаменела от его прикосновения, боясь пошевелиться. Он заметил ее состояние, но не подал вида и не прервал своего занятия.
        - А знаете Лизанька, я знаю, что вам очень страшно. Что вы боитесь меня, — растягивая слова, говорил он, нежно касаясь губами ее ушка. — Я мог бы быть джентльменом и дать вам время привыкнуть ко мне. Но проблема в том, — Его рука медленно скользнула по ее обнаженному плечу, а губы коснулись нежной шеи, — что я не джентльмен. Так зачем ждать и оттягивать неизбежное. — Лиза почувствовало, как платье упало к ее ногам.
        - Ваше сиятельство, я хочу освежиться с дороги, — словно опомнившись, воскликнула девушка, вырвавшись из объятий. — Позовите Марфу.
        - Зачем? — Веселился граф. — Поверьте мне, я могу позаботиться о вас не хуже, чем Марфа. Помочь вам переодеться, искупаться, привести в порядок ваши роскошные волосы? Все для вас, моя дорогая. Я могу быть очень внимательным. — Он снова приблизился к Лизе, нежно беря ее за руку. — Ну же, Лизанька, Зачем тянуть? Вам же самой станет легче. Вы перестанете бояться меня, все встанет на свои места. Поверьте, нет ничего хуже неизвестности.
        - Да, но…
        - Тсс, нет, никаких но, — мягко произнес он, прижимая девушку к себе. — Будьте нежны со мной, Лизанька, и послушны, и ваша жизнь станет сказкой. Но запомните, я не люблю непослушания. — Он говорил мягко и ласково, но Лиза поняла, что он не шутит, и у нее нет иного выбора. В конце концов, он прав и зачем оттягивать неизбежное. Лиза закрыла глаза, пытаясь отрешиться от происходящего, и не мешая его объятиям. Она пыталась не думать о нем. Когда тело коснулось шелковых простыней, она словно очнулась. Это она, а не кто другой, находится в чужом городе, в чужом жоме, в чужих объятьях. И жизнь уже никогда не станет прежней — беззаботной и счастливой. Она еще сильнее зажмурила глаза, пытаясь не смотреть на этого человека. Крик ужаса и отчаяния готов был вырваться из ее груди. Но она нашла спасения. Она думала о нем, о единственном человеке, которого она любила, и который царил в ее сердце. Она представила, что это его руки, обнимаю ее, его губы касаются ее тела. И вдруг все стало другим. Лиза поняла, что может пережить это пока в ее сердце, в ее воспоминаниях живет память о самом дорогом и любимом
человеке, об Александре.

* * *
        Вот уже и осень 1807 года подходила к концу. В Петербурге вовсю готовились к празднованию Рождества. До него было еще больше месяца, но праздничная атмосфера проникла во все дома: в дворянские особняки, в крестьянские домики. Приехав в Петербург, Александр с головой окунулся в придворную жизнь. Служба была не обременительна и не отнимала у молодого человека много времени. Он был очень рад снова увидеть друзей. Но его приезду обрадовался только Меньшиков. Встреча же с Репниным и Воронцовым была несколько прохладной. Репнину Александр не мог простить его непристойного поведения к его сестре и только запрет отца уберег Александра от вызова на дуэль, а Воронцов не желал с ним общаться из-за непристойного обращения Александра с Елизаветой Горчаковой. Александр же считал ниже своего достоинства оправдываться. Ведь это он был унижен поведением Лизы, и ему не хотелось лишний раз распространяться об этом. В остальном же все было отлично. Балы — как Александр любил их. Новая возможность развлечься, познакомится с новыми людьми.
        Сегодня Император Александр устраивал бал в Зимнем дворце. Молодой человек с нетерпение дожидался когда, наконец, все семейство соберется в дорогу. Ему хотелось быстрее попасть в Зимний, но он послушно дожидался Анну, которой наконец-то было дозволено покинуть свою комнату. Целый месяц под домашним арестом — не каждый такое выдержит. Репнин много раз приезжал с визитом, но ему неизменно повторяли, что княжна больна и не может его принять. Роман Александрович тянул с помолвкой, не желая принимать князя Репнина. Он отговаривался занятостью и важными делами. Александру было даже немного жаль Николая. Впрочем, он и сам не понимал, почему отец тянет. Сегодня же бал устраивал сам Император, и Роман Александрович не мог запретить дочери, посетить его без особых причин. А так как в обществе никто не знал об обстоятельствах заточения, то официально особых причин и не было.
        - Я вижу, вы в нетерпении, — его высочество на удивление в хорошем расположении духа, вошел в гостиную. — Ничего, скоро поедем.
        - Опять Анна не может определиться с выбором наряда. Пора бы ей уже задумываться об этом заранее.
        - Да. Но женщинам положено опаздывать, — рассмеялся его высочество. — Это их особая привилегия, — заговорщеским тоном произнес он. — А куда же вы так спешите? Никак некая дама дожидается вашего внимания?
        - С чего вы взяли? — Улыбнулся Александр. Но по его выражению лица было сразу понятно, что его высочество оказался прав. — Не люблю опаздывать.
        - Хорошо. Раз вы так говорите. Но я надеюсь, что в этот раз до свадьбы не дойдет.
        - Не беспокойтесь, — смутился молодой человек. — А о том досадном случае можно уже и забыть. Ведь все забыли.
        Досадным случаем. Так вот значит, кем эта девочка была для него. Если бы сейчас Лиза слышала эти слова.
        - Да, забыли. — Подтвердил его высочество. — Но ненадолго. Как только граф Шувалов представит обществу графиню Шувалову, все вспомнят о твоей недавней женитьбе. И я думаю, что это произойдет очень скоро. Но не переживай, — Роман положил руку на плечо сына. Он видел, как тот был недоволен этим напоминанием, но все, же продолжил. — В конце концов, ты прав, это всего лишь досадный случай.
        Александр гневно смотрел на отца. Зачем он заговорил об этом сейчас. Неужели, для того чтобы испортить настроение. Последний месяц его высочество делал все, чтобы Александр не забыл о Лизе и своем унижении. Он как будь-то, специально всякий раз заговаривал о Шувалове, о Лизе и даже однажды пригласил графа на обед. К великой радости Александра тот пришел один без графини. Молодой человек же хотел забыть о своей нелепой женитьбе. Да именно нелепой, именно так он теперь относила к своей недавней большой любви. Ведь он опять был влюблен, безумно влюблен. Он не мог представить своей жизни без этой женщины и то, что она была замужем, приносили ему невыносимые страдания.
        - А вот и мы.
        Александр отвлекся от неприятных мыслей, услышав голос матушки. Княгиня с дочерью величественно спускались по лестнице. Как же маменька была прекрасна. Александр взглянул на отца, на его ласковую и добрую улыбку, предназначенную для матушки. Как должно быть отец любил ее. И они смогли пронести эту любовь через многие годы. В этот момент молодой человек позавидовал родителям. Найдет ли его когда-нибудь такая любовь и такое семейное счастье.
        Роман Александрович подошел к княгине, предложив ей руку.
        - Ну, что едем? — Александр подбежал к сестре и, схватив ее за руку, нетерпеливо потащил к карете. Та не сопротивлялась.
        Анне не очень понравилось поведение брата. Но домашний арест ей так надоел, что сегодня можно было не обращать внимание на его бесцеремонность. Ей так же, как и брату, хотелось поскорее оказаться в Зимнем, в обществе людей, закружиться в вихре танца.
        Карета медленно покатила по мостовой, Анна вдыхала столь пьянящий аромат свободы. Боже, как же хорошо просто ехать по Петербургу и дышать этим воздухом. Анна бросала беглые взгляды на отца. Последний месяц он был с ней очень строг и не желал слышать никаких оправданий. Анна надеялась, что папенька смягчится и позволит ей поехать на бал. Его высочество больше не заговаривал о браке с Николаем, а Анна боялась спросить.
        Карета въехала через тройную арку в подъезд и подкатила к парадному входу. Всюду стояли зеленые дворцовые кареты и красные — Коллегии иностранных дел.
        К карете его высочества тут же подскочил лакей, открыв дверцу. Роман Александрович выбрался из кареты, предложив руку княгини. Следом Александр с Анной.
        Дворец поражал своими размерами и великолепием. Изумлял внешним видом. Окрашенный песчаною краскою с самой тонкой прожелтью, а орнаменты белой известью дворец светился на фоне северного неба и северной реки. Вознесшись над двухэтажными домами и земляными валами Адмиралтейства, стал праздничным, золотым центром города. Вокруг крестообразного в плане двора поднялись четыре мощных куба, соединенные широкими галереями. У каждого куба свое предназначение. В северо-западном, который смотрит на Неву и Адмиралтейство — тронный зал. В северо-восточном — парадная лестница. В юго-западном — театр, а в юго-восточном, что глядит на Миллионную улицу и Дворцовый луг — церковь. В галереях — аванзалы, жилые покои, столовые, кабинеты. Над окнами первого этажа рельефы лишь слегка выступают вперед. Парадные окна второго этаж увенчаны головами воинов, античных богинь и амуров, играющих с оружием. Украшения над небольшими, почти квадратными, окнами третьего этажа столь объемны, что, кажется, готовы начать самостоятельное существование, подобно скульптурам, венчающим балюстраду. Почти девяносто высеченных из
серо-желтого камня античных богов и богинь, четыре с лишним десятка гигантских ваз с расцветающими букетами и столько же герм с мужскими и женскими головами поднялись над городом и замерли вдоль края дворцовой крыши. Их обязанность — далеко возвещать о богатстве, изобилии и воинской славе России.
        Войдя в зал его высочество, тут же покинул княгиню, которую сразу же обступили придворные дамы. Анна, увидев Натали Панину, направилась к подруге. Александр так же поспешил, удалится по своим делам.
        Молодой человек искал в толпе ту единственную, ради которой билось его сердце. Молодая супруга английского посла занимала последние недели все воображение молодого человека. Он уже столько раз танцевал с ней на балах, а остаться наедине так и не мог. Молодой человек посылал записки, цветы, пытался договориться о тайной встречи, но красавица была непреклонна. Он сразу же увидел ее, столь прекрасную и любимую. Она стояла рядом с супругом и о чем-то мило беседовала с графом и графиней Строгановыми. Александру захотелось подойти к ней, увести ее подальше от этих глаз, а главное от мужа. Неужели она не видит, как он влюблен, как очарован. Зачем она мучает его? Александр знал, что нравится ей, но она никогда не позволяла ему ничего лишнего. Молодой князь стоял и просто любовался этой прекрасной женщиной.
        Анна с наслаждением проплывала мимо придворных, направляясь к Натали.
        - Анна, наконец-то ты поправилась. Без тебя так скучно, — обрадовалась Натали.
        - Я тоже рада, — Анна взяла подругу за руку. — Извините, — обратилась она к фрейлинам, окружающим подругу, — я украду у вас Натали.
        - Где ты была? — Воскликнула княжна, когда они, наконец, остались одни.
        - Под домашним арестом. Ты не представляешь, что выкинул Николай Репнин. Он просил у папеньки моей руки.
        - Правда? Ты выходишь замуж?
        - Не думаю, — нахмурилась Анна. — Правда поначалу папенька заявил, что дал согласие на наш брак, но вот уже месяц он молчит. И Николая ко мне не пускают. Так что, думаю, что папенька просто хотел меня напугать.
        - Анна, ох доиграешься. Кстати о Николае. Он направляется к нам.
        - Что? — Анна была недовольна его вторжением. — Что ему надо.
        Подойдя к девушкам, молодой человек приветствовал дам.
        - Анна, я рад вас видеть. — Николай попытался взять княжну за руку.
        - А я нет. — Анна не хотела больше видеть его. Ведь именно он виноват, что ей пришлось целый месяц провести под арестом. Она отдернула руку.
        Николай недоумевающе посмотрел на девушку:
        - Я не понимаю. Я чем-то обидел вас?
        - Вы просто мне надоели. Неужели вы еще не поняли этого. — Жестоко произнесла девушка.
        Николай почувствовал, как гнев закипает в нем. Да, как она смеет унижать его.
        Натали явно смущенная тем, что стала свидетельницей этого инцидента, произнеся дежурную фразу, поспешила удалиться.
        - Нет, это вы не поняли, мадмуазель. Надоел я вам или нет, но вы скоро станете моей женой. — Грубо произнес модой человек.
        - Не смешите меня, — рассмеялась девушка.
        - Как разве ваш папенька вам не сказал? — Николай весь месяц мучился от неизвестности. Его сиятельство уверял Николая, что он согласен и скоро встретится с князем Репниным, чтобы обсудить условия. Но все это оставалось только обещанием, так как Роман Александрович был все это время очень занят. Николай бы не беспокоился так по этому поводу, но в придачу ко всем этим неприятностям, ему так, же не позволяли увидеться с невестой в течение всего этого времени. И вот сейчас, Анна, кажется, удивлена этим известием. Неужели его высочество лжет?
        - Сказал, — тихо произнесла Анна. — Но ведь он пошутил, верно?
        - Нет, мадмуазель. — С облегчением вздохнул Николай. Значит, сказал, значит, не лжет. Может и правда он очень занят?
        - Но я не хочу! Я не желаю замуж! — С возмущением воскликнула княжна.
        Люди стоящие рядом, стали оборачиваться и Анне пришлось понизить голос.
        - Как вам в голову могло такое прийти? Вы даже не спросили меня, желаю ли я стать вашей женой. — Анна была в бешенстве.
        - Но Анна, я считал…
        - Да бросьте. Вы просто решили выгодно жениться. Вы поступили, подло рассказав папеньке о наших встречах. И после этого вы считаете себя благородным человеком?
        - Да, мадмуазель, — холодно проговорил Репнин. Ее слова задели его до глубины души. Она унижала его, а он ничего не мог с этим поделать. — Я благородный человек, так как решил жениться на вас. Кто еще осмелиться, после того как вы запятнали свое доброе имя, встречаясь с мужчиной наедине, принимая его в своей спальне.
        - Тише. Что вы несете? Между нами ничего такого не было.
        - Да кто вам поверит. — Произнес Николай, все же понижая голос. Ему так хотелось сделать ей больно, но навлечь на себя гнев его высочества он не желал.
        - Вы мерзавец!
        - А вы… — В последнюю минуту Николай передумал. Надо найти к ней подход. Не стоит портить отношения. — Анна не будем ссорится. — Примирительно произнес он.
        - Я не собираюсь с вами ссориться. Я больше не желаю вас видеть. — Анна не стала дожидаться его ответа. Развернувшись, она поспешила покинуть молодого человека. «Никогда. Никогда я не стану его женой. Ненавижу».
        Роман внимательно наблюдал за сыном. Он сразу же заметил интерес молодого человека к супруге английского посла. Ну почему Александр всегда увлекается не теми женщинами? Его взгляд опять горел особым блеском, как всегда когда он влюблялся. Романа Александровича обеспокоило увлечение молодого человека. Увидев, что Александр желает подойти к предмету своего увлечения, Роман подошел к сыну.
        - Лучше не стоит. — Тихо сказал он.
        Александр изумленно посмотрел на отца.
        - О чем вы?
        - О вашем новом увлечении.
        - Что на этот раз отец? Раньше вы не уделяли столько внимания моим приключениям.
        - Раньше ваши амуры не выходили за рамки приличия. — Спокойно произнес Роман. — Не стоит сердиться.
        - Разве я могу сердиться на вас, отец. — Раздраженно произнес Александр. Ему было неприятно, что отец следит за каждым его шагом. Нет, он, конечно, поступил не очень достойно, когда женился на Лизе, но можно было бы уже и простить его за эту шалость. И уж совсем не обязательно постоянно следить за ним.
        - Не можете, но сердитесь. Александр, я просто не хочу, чтобы вам было плохо. Если вам нравится эта женщина, что ж дело ваше. Но у вас очень мало времени.
        - О чем вы? — Александр внимательно посмотрел на отца. Тот смотрел на сына с непроницаемой улыбкой. — Что случилось? — Продолжил молодой человек, не дождавшись ответа.
        - Ничего особенного. Просто скоро она покинет Россию.
        «Неужели разрыв дипломатических отношений?» Александр хотел уже задать отцу этот вопрос, но в этот момент в зал вошел император. Все разговоры сразу стихли, и кругом наступила тишина. Император улыбнулся всем своей самой доброй улыбкой и сделал жест рукой, приглашая гостей продолжать празднование.
        - Развлекайтесь. — Роман положил руку на плечо сына, словно ободряя его на решительные действия. Больше ничего, не сказав, он подошел к императору.
        Роману было неприятно, что Александр обратил внимание на эту женщину. Отношение с Англией были и так не самыми лучшими, а тут еще это. Но скоро это не будет иметь никакого значения. Через несколько дней английский посол покинет Россию.
        - Ваше величество. — Роман подошел к императору.
        - Роман Александрович. Как вам бал? — Любезно спросил император.
        - Очень мило. Впрочем, как и всегда.
        - Я вижу у Александра Романовича новое увлечение. — Улыбнулся император. Роман проследил за взглядом государя. Тот смотрел на его сына, который в прекрасном расположении духа кружился в вихре вальса с молодой супругой английского посла.
        - Да. Новое. Но не своевременное. — Произнес Роман Александрович, слегка нахмурившись, наблюдая за сыном.
        - Вы предупредили его? — Спросил император.
        - Не совсем. — Улыбнулся Роман Александрович.
        Роман Александрович увидел, что к ним приближается молодой офицер в компании молодой девушки. Он окинул ее оценивающим взглядом и остался доволен. Девушка оказалась недурна собой.
        - Ваше величество, — звонко произнес молодой офицер. — Прошу прощение за дерзость, но вы велели мне представить вам мою супругу Веру Петровну.
        Император снисходительно посмотрел на молодого офицера и с интересом на графиню. Девушка сделала реверанс, который оказался немного неуклюжим. От этого она смутилась. Император же, очевидно пожалев девушку, сделал вид, что не заметил ее неловкости. Взяв ее за руку, и приложившись губами к ее ручке, посмотрел на нее доброй и ласковой улыбкой.
        - Очень рад, мадам.
        - Ваше величество, для меня это большая честь, — несколько стеснительно и напугано произнесла графиня.
        - К моему великому сожалению, должен вас оставить, — произнес император, обращаясь к Вере, — а вас, прошу пройти со мной. — Сказал он Ростопчину. — Хочу дать вам небольшое поручение.
        Роман Александрович стоял, молча, не вступая в разговор.
        Графиня переводила напуганный взгляд с супруга на императора и обратно.
        - Не беспокойтесь, — снова обратился он к графине, видя ее стеснение. — Роман Александрович не позволит вам скучать.
        - Конечно, не беспокойтесь, — поклонился его высочество императору.
        Прекрасная графиня смотрела вслед удаляющемуся супругу. Когда он скрылся из вида, она обратила свой нежный взор на Романа.
        - Итак, — ободряюще произнес он, — впервые на балу в Петербурге?
        - Да, ваше высочество, раньше мы проживали в Москве.
        Роман Александрович, из под прикрытых ресниц, продолжал разглядывать девушку. «Хороша, но слишком стеснительна.» Такие никогда не привлекали его. Жизнь и так была слишком скучна, зачем еще утомлять ее скучными связями. Интерес, вызванный поначалу молодой девушкой, стал превращаться в безразличие. Роман Александрович стал посматривать по сторонам, ища возможность поскорее ретироваться. Вера Петровна молча, поглядывала на его сиятельство. Роману Александровичу уже совсем не хотелось тратить на нее свое время. К счастью очень скоро появился супруг и, поблагодарив его высочество, пригласил графиню на танец. Роман какое-то время наблюдал за молодой парой, но вскоре отвернулся, потеряв к ним всякий интерес. Его взгляд начал блуждать по толпе придворных и через некоторое время остановился на графе Шувалове. Тот, к огромному облегчению его сиятельства был без супруги. Поймав на себе взгляд его высочества, Шувалов подошел к Романову.
        - Ваше высочество, — поклонился Шувалов.
        - Граф, вы одни. Я несколько удивлен.
        - Да супруга как-то пока еще не привыкла к Петербургу. Но очень скоро я надеюсь, что смогу показать ее свету.
        - Будем рады, — улыбнулся Романов одними губами, в то время как другие части его лица в улыбке не участвовали. Видеть Елизавету Владимировну ему вовсе не хотелось. Как отреагирует общество на ее появление, как отреагирует Александр? Он бросил взгляд на сына и сразу же успокоился. Тот был слишком увлечен своей новой игрушкой. В этот момент ему не было ни до чего дела. Но с другой стороны, чем скорее Елизавета появится при дворе, тем лучше.
        - Император так же желает познакомиться с вашей супругой, — после некоторой паузы обратился Романов к графу. — И надеется вскоре увидеть ее. На рождество.
        Шувалов внимательно наблюдал за его высочеством. Тот был любезен, но Шувалов знал, что его высочеству вовсе не хочется встречаться с Елизаветой. Он понимал, что Романа Александровича беспокоят сплетни, которые непременно будут ходить при дворе. Эти сплетни Шувалова заботили не меньше, но он, также как и его высочество понимал, что чем быстрее произойдет это событие, тем лучше. Он хотел привести Елизавету на этот прием, но та категорически отказалась, сославшись на головную боль. Отношение между супругами сложились несколько натянутые. Лиза всегда была с ним вежлива, учтива, но он чувствовал, что она избегает его. Это немного злило и выводило из себя. Что его обрадовало, так это то, что Елизавета быстро привязалась к его сыну, мальчик был совсем не против. Он очень обрадовался, что наконец-то у него появилась мама. Свою родную мать он совсем не помнил. Лиза же теперь больше времени проводила с ребенком, нежели со своим супругом. Вот и сегодня ему пришлось одному появиться на этом балу. Немного подумав, он решил дать ей время, решил, что это ничего, скоро пройдет. Он пытался быть с ней терпеливым,
давая ей возможность освоиться. Но терпение было на исходе.
        - Конечно, ваше высочество, Елизавета Владимировна обязательно будет на рождественском балу.
        - Очень рад, граф, — произнес Роман Александрович, — буду с нетерпение ждать. — Он на прощание кивнул графу и отошел, желая побыстрее отделаться от него.
        Шувалов же продолжал смотреть вслед уходящему человеку. Надежды, которые он возлагал на его высочество, не оправдались. Граф надеялся на благодарность Романова, но тот, кажется, пытался забыть об оказанной ему услуге. «Ничего, когда-нибудь придет время, и вы вернете мне долг», — подумал Шувалов.
        Александр кружился в танце со своей дамой и был несказанно счастлив. Он был увлечен этой женщиной, но, ни на минуту не мог забыть о предупреждении отца. Неужели все это произойдет так скоро? Неужели разрыв дипломатических отношений. Впрочем, после Тильзита, этого следовало ожидать. Но почему именно сейчас? Когда танец закончился молодой человек взял девушку за руку и вывел из круга танцующих.
        - Мадам, — произнес он на превосходном французском, — не желаете ли освежиться?
        - Ну конечно, — с радостью произнесла Луиза.
        Александр, взяв девушку за руку, проводил ее на галерею.
        - Луиза, я так рад, так рад, что вы позволили мне остаться с вами наедине.
        - Но ваше высочество, — смущенно произнесла девушка, — Что вы делайте! — Воскликнула она и стукнула веером по руку Александра, когда он попытался обнять ее. — Я за мужем и вы ведете себя не пристойно.
        - Мне жаль, что моя любовь кажется вам непристойной. Вы не представляете, как я люблю вас. Мое сердце бьется только для вас. Я хотел бы видеть вас постоянно, слышать ваш голос, вдыхать аромат ваших волос.
        - Ваше высочество, — рассмеялась девушка. — Мне лестно слышать эти слова. Но я замужем, — снова повторила она.
        - Да я знаю, знаю! Но вы не представляете, какую боль, какие страдания доставляет мне даже мысль об этом. Всякий раз, как я представляю вас вместе с вашим супругом. Но вы не можете его любить, — кричал Александр.
        Луизу не обидели его слова. Она и сама прекрасно понимала, что супруг не очень ей подходит. Александр же был красив, молод, горяч. Она хотела бы ответить ему взаимностью. Хотела бы позволить ему больше, чем позволяла. Но супруг предупреждал ее о тяжелых взаимоотношениях между Россией и Англией. И любое неосторожное действие могло привести к непредвиденным последствиям. Может быть, она и не была верной женой, но была ярой патриоткой своей родины.
        - Луиза, позвольте, я провожу вас.
        - Александр, но бал еще только начался, и если мы уедем с вами, то поползут сплетни.
        - Меня не беспокоят сплетни.
        - А меня беспокоят. Мы здесь не как частные лица. Мой муж посол Англии. Я не могу поехать с вами. Не сегодня.
        - Не сегодня? — Обрадовался Александр. — Тогда когда. Когда мы с вами увидимся? Скажите мне.
        - Я, я не знаю. — Луиза отвернулась от молодого человека и стала перебирать пальцами зеленые листочки цветов.
        Александр подошел к ней и нежно провел рукой по ее плечу.
        - Луиза, обещаю, вы не пожалеете. Только скажите, скажите, когда и где. Тогда я буду самым счастливым человеком. — Видя ее колебания, он начал нежно шептать ей на ушко, — никто никогда не узнает, если вы об этом беспокоитесь.
        - Я не знаю, — тихо шептала она. — Завтра, — наконец решившись, произнесла она, повернувшись к Александру. — Завтра мой муж будет весь день во дворце.
        Александр улыбнулся торжествующей улыбкой. Наконец-то она сдалась.
        - А теперь, — произнесла Луиза. — Давайте вернемся в зал. Не хочу, чтобы поползли ненужные слухи.
        - Как пожелаете, мадам, — поклонился Александр. Он не хотел уходить отсюда. Ему было так хорошо с ней. Казалось, что во всем мире больше никого нет. Только они. Даже музыка, раздававшаяся рядом, не мешала этому уединению. Но раз Луиза желала уйти, то пусть так и будет. Молодой человек не желал, чтобы о его любимой ходили нехорошие разговоры. Он предложил Луизе руку, и они тихонечко под веселые разговоры никем не замеченные проскользнули в переполненный зал. Распрощавшись с Луизой, в предвкушении скорой встречи, Александр проводил ее к ее знакомым. Тут он увидел Андрея Воронцова и стремительно подошел к другу. Последнее время тот избегал его, не желая разговаривать. Поначалу Александр старался не обращать на это внимания. Ничего пройдет. Время шло, но Андрей по-прежнему игнорировал Александра, был все также сдержан и холоден. Александру же совсем не хотелось терять друга. Он хотел объяснить, что не только он виноват, в том, что произошло, что он непременно бы женился на Лизе, если бы она не поспешила выйти замуж. Поначалу чувство уязвленного самолюбия помешали ему поговорить с другом. Но в этот
момент Александр решился.
        - Андрей, — произнес он, подходя к Воронцову.
        - Александр, — произнес тот несколько натянуто. — Как я погляжу у вас все хорошо, и вы неплохо проводите время. — Сухо произнес он, поглядывая на Луизу, которая уже стояла рядом с супругом. — У вас новая любовь, большая, пылкая, страстная. — Насмешливо произнес Андрей. — Как всегда?
        Александру не понравилась эта насмешка, но в этот раз он решил не обращать на нее внимание.
        - Да любовь, — со всей серьезностью, на какую он был способен, произнес Александр. — Что в этом ужасного?
        - В любви — ничего. — Тихо произнес Андрей. — Но не в том, что ты называешь любовью. А как же Лиза? — Произнес он после некоторого молчания.
        - Лиза вышла замуж. — Сказал Александр, теряя терпение.
        - Как удобно, правда?
        - Андрей, я не понимаю тебя. Что ты хочешь этим сказать?
        - Я хочу сказать, что ты поступил, по меньшей мере, не красиво. Я хочу, чтобы ты признал это.
        - Признать? Ты не можешь меня обвинять в этом. Ты же ничего не знаешь.
        - Я знаю больше, чем ты думаешь. Я знаю, что Лиза была счастлива, что она любила тебя. И я знаю, что она не могла просто так взять и выйти замуж за Шувалова.
        - Но она вышла, — борясь с гневом, произнес Александр. — Вышла. И даже не предупредила меня об этом. Просто однажды утром я проснулся, и оказалось, что жены у меня больше нет. Она сама сделала свой выбор, Андрей. Я не виноват. И мне не приятна мысль, что ты осуждаешь меня.
        Андрей смотрел на Александра с некоторым удивлением. Он не мог простить ему то, как он обошелся с Лизой. И даже если Александр не мог ничего изменить, он все равно был виновен. Виновен в том, что радовался тому, что Лиза вышла за другого. Виновен в том, что так быстро забыл Лизу, в том, что так быстро нашел себе новый объект увлечения. Но в то же время Андрей хорошо знал Александра, знал его увлекающуюся натуру, знал, что все именно так и произойдет, знал с самого начала, с того самого первого дня, когда увидел заинтересованность Александра Елизаветой.
        - Нет, Александр, ты виноват. Если Лиза вышла за Шувалова, значит, у нее были веские причины. А ты не помог ей, ты не был с ней рядом, когда ей было плохо, когда ей была нужна твоя помощь.
        - Сколько еще ты будешь нести этот вздор! — Разозлился Александр. Но в глубине души он знал, что это правда и поэтому слова Андрея задевали его еще сильнее. «Да, правда, правда» — повторял он себе. «Да я не помог ей, да я не захотел увидеть, что ей было плохо. Да возможно если бы я поговорил с ней после приезда отца, то все было бы иначе». Все это время Александр пытался убедить себя, что в случившемся нет его вины, что Лиза сама сделала свой выбор, что ничего нельзя было изменить. Но слова Андрея заставили его сознаться самому себе, что только он виноват в том, что произошло с Лизой.
        - Значит так? Значит, я во всем виноват? Может быть. Но я старался. Я старался быть хорошим мужем, я старался заботиться о ней. Правда. И я бы никогда ее не бросил. Никогда. Даже если бы мои чувства к ней изменились. Я бы никогда не оставил ее. И если ты не знаешь этого, то ты совсем не знаешь меня.
        - Я знаю. Но Лизе от этого не легче. — Андрей бросил печальный взгляд на князя, и больше не произнеся не слова, пошел прочь.
        Александр смотрел вслед уходящему другу. Чувство счастья от скорого свидания с Луизой, уступило место печали и чувству вины. «Я должен повидать ее. Я должен с ней поговорить. Объясниться», — думал он не зная, как искупить свой грех. «Если простит она, может быть, когда-нибудь простит и Андрей. А если простит он, то возможно и я смогу простить себя».

* * *
        Император Александр задумчиво стоял у окна, поглядывая на улицу. На улице было холодно, дул сильный ветер, который к счастью не проникал в покои зимнего дворца.
        Экономическое положение России было ужасным. Тильзитский мир не принес никаких ощутимых выгод. Одним из спорных вопросов в рамках франко-русского союза был турецкий вопрос. Александр полагал, что некоторые территориальные приращения за счет Турции, помогут ему успокоить недовольных провалом третьей и четвертой коалиций. И первого августа начались переговоры в Слободзее, которые закончились крупным провалом. Французы не только не помогли, но делали все, чтобы помешать России. Турецкий представитель и французский посредник, объединившись единым фронтом, блокировали выступления русского представителя Лошкарова и навязали ему условия прямо противоположные замыслам Александра. Когда Александр получил документ этого мирного договора, он пришел в ярость. Пункт третий этого перемирия обязал Россию в месячный срок вывести войска из Молдавии и Валахии. Императора это совсем не устраивало. Чтобы отвязаться от мирного договора, императору пришлось обвинить своих представителей в превышении полномочий и отказаться утвердить мирный договор. Чтобы как-то разрешить этот вопрос, Александр решить обратиться
непосредственно в Париж. Первая попытка была сделана в сентябре, но французские дипломаты прибегли к тактике оттяжек и отговорок и требовали в качестве возмещения увеличение территории герцогства Варшавского, которое находилось у западных границ Российской Империи. Это совсем не устраивало российскую сторону. Но кроме этого Россия должна была примкнуть к континентальной блокаде. Положение для России было тяжелое. Участие России с 1804 года почти в непрерывных войнах с Персией Францией, Турцией существенно навредило внешней торговле. А с 1804 года из-за войны с Персией торговля с персидскими купцами велась с перебоями. Теперь из-за войны с Турцией для русских торговых судов были практически закрыты южные морские ворота — Черное море. Резко сократился приход иностранных судов в черноморские порты России. Англия была самым крупным потребителем основных товаров российского экспорта. Кроме того, большое количество экспортных товаров вывозилось именно на английских судах.
        Александр, наконец, отрешился от своих невеселых мыслей и взглянул на собравшихся людей. Министр иностранных дел Румянцев в задумчивости разглядывал лежащую перед ним бумагу. Роман Александрович молча сидел, уставившись в пустоту.
        - Этой декларацией, — обратился Александр к присутствующим, — мы наносим больший вред России, нежели Англии. Наше плачевное финансовое положение усугубится этим обстоятельством.
        - Да, ваше величество, — вздохнул Румянцев, — но что ж здесь поделаешь-то. По крайне мере мы можем это сделать постепенно.
        - Постепенно? — Невесело усмехнулся Александр.
        - Да, ваше величество, — оживился Румянцев. — Следует издать указ о наложении эмбарго на английские суда и их грузы, далее создать ликвидационную комиссию по продаже этих судов. Но секвестрованию будут принадлежать только движимое имущество, на недвижимое конфискация распространяться не будет. Это даст нам какое-то время. Мы сможем продолжать торговлю с Англией на нейтральных судах.
        - Это не решит проблему, — задумался император. — Наполеон потребует более жестких мер. Но вы правы, мы сможем выиграть время и отсрочить катастрофу. Как вы думаете, Роман Александрович?
        - Думаю, — отвлекся от своих мыслей его высочество, — что Николай Павлович прав. На данный момент это самое приемлемое решение.
        - Хорошо. Николай Павлович, вы свободны. — Император сел за письменный стол.
        Министр, поклонившись государю и его высочеству, поспешил по своим делам. Сейчас ему предстояло вручить декларацию английскому послу. Тот впрочем, уже давно ожидал подобного исхода дела.
        Император сидел за столом, перебирая бумаги. Роман Александрович так же сидел, молча, в некоторой задумчивости потирая руки. Он ждал, когда государь обратится к нему. В мозгу крутились мысли личного характера. Можно решить сразу же несколько задач. Как это ни ужасно, но проблемы с Англией помогут решить собственную проблему.
        Роман Александрович долго думал, как поступить с Репниным. Тот приходил каждый день, и становилось все труднее и труднее успокаивать его обещаниями. Сейчас представилась хорошая возможность, избавится от назойливого жениха. По крайней мере, на какое-то время.
        - Почему вы молчите? — Спросил император, рассматривая Романова.
        - Думаю, ваше величество. Я считаю, что нужно послать верного человека в Англию.
        Император смотрел молча, ничего не отвечая, ожидая продолжения.
        - Нейтральные суда это, пожалуй, наилучший выход из создавшейся ситуации. Какое-то время мы могли бы продолжать торговлю.
        - Пожалуй, — согласился император. — Может быть, у вас есть предложение по этому поводу?
        «Да, — подумал его сиятельство, — пожалуй, это и, правда, наилучший выход». Репнин действовал его высочеству на нервы, как коршун, кружа вокруг него. Поручение займет немало времени. А за это время можно будет придумать, как избавиться от него.
        - Да, — несколько медлительно произнес он. — Поручик Репнин мог бы поехать в Англию.
        - Репнин? — Удивился Александр. — Это друг Александра Романовича?
        - Да ваше величество. Но я на вашем месте не очень обращал бы внимание на его молодость и неопытность, — быстро проговорил Романов, предвидя возражения императора. — Он очень ловкий, хитрый и изворотливый молодой человек. Он справится. К тому же ему только предстоит передать инструкцию Алопеосу, а тот уже сам поговорит с Канингем.
        - Можно просто отправить инструкцию с курьером.
        - Нет — нет ваше величество. Не стоит доверять такие вещи бумагам. У Наполеона очень хорошо развита шпионская сеть.
        Император подозрительно посматривал на дядю. Что-то тот уж слишком сильно желает спровадить поручика из России.
        - Я подумаю, — произнес император.
        Роман смотрел на государя, пытаясь разгадать его мысли. Он уловил еле заметную улыбку, мелькнувшую на лице государя. Молодой император был умным человеком, гораздо более умным, чем многие считали. Он не мог не понять личную заинтересованность его высочества. Но ему была неприятна сама мысль, что придется опять рассказывать императору об очередной ошибке своих детей. Поэтому он продолжал молчать, выжидая, что скажет император, лишь внимательно поглядывая на его величество.
        - Итак, — с улыбкой произнес император, так и не дождавшись объяснений. — надеюсь вы не откажете мне в любезности и поведаете причину вашей заинтересованности в поручике Репнине.
        Роман улыбнулся в ответ, но исповедаться так и не решился. Александр всегда снисходительно относился к его сыну, но рассказать об Анне, он не как не мог. Мужчине прощалось многое, а репутация девушки могла быть навсегда загублена каким-нибудь глупым и неосмотрительным поступком.
        - Причина? Да нет никакой особой причины. Просто я считаю, что он справится. Надо дать шанс молодому человеку.
        - Роман Александрович, — произнес император, усаживаясь в кресло напротив родственника. — Не хотите говорить не надо. Должно быть, у вас очень веские основания, — Александр сверлил князя взглядом, словно пытаясь прочесть его мысли. Но, поняв, что ничего не добьется, наконец, произнес. — Вы уверены, что он справится?
        Князь внимательно смотрел на государя. Улыбка, которая блуждала по его лицу, потухла. Он вдруг сделался необычайно серьезным.
        - Ваше величество, неужели вы, правда, думаете, что я могу рисковать интересами России? Неужели вы думаете, что если бы я полностью не был уверен, что он справиться, то я предложил бы вам его кандидатуру? Я считаю, что он очень способный молодой человек, а уж рвение в продвижении по службе у него не занимать. А это совсем не плохо, поверьте мне.
        - Что ж. Будь, по-вашему. Как вы думаете, Роман Александрович, а Александр захочет поехать в Англию?
        - Александр? — Опять улыбнулся Роман, хотя этот вопрос не прибавил ему настроения.
        - Да. Английский посол скоро покинет Россию. Его очаровательная супруга последует за ним.
        - О да, ваше величество, — рассмеялся Роман. — Но я право не думаю, что это хорошая идея.
        - Отчего же?
        - От того, что Александр слишком увлечен своими личными делами, и у него остается крайне мало времени на дела государственные. К тому же он слишком горяч, не сдержан, и он может только навредить делу. А что касается его увлечения, — произнес его высочество, поднимаясь. — Так это быстро пройдет. Как только эта красавица скроется из его поля зрения, он найдет себе другой предмет для обожания. Не она первая, ни она последняя.
        - А не пора бы вам его женить, Роман Александрович, — рассмеялся его величество. — Быстро повзрослеет.
        - Может и пора. Да повременю пока. Мне недавнего бракосочетания хватило. Позвольте откланяться, ваше величество, — произнес Роман, желая поскорее закончить этот разговор.
        - Ну конечно. Да, матушка просила вас зайти к ней. Жалуется, что вы совсем о ней забыли.
        - Конечно, ваше величество, зайду сегодня же, — пообещал Роман.
        Посещать императрицу ему совсем не хотелось. Она замучает его упреками, что он не сдержал обещания, данного ей перед поездкой в Тильзит. Но что поделаешь, придется это пережить.
        Александр окрыленный летел на свидание. Даже ужасная погода, ветер, пронизывающий до костей не мог испортить ему настроение. Боже, как он любил ее, как он хотел ее видеть. Ему казалось, что он никогда не испытывал ничего подобного. Он не мог жить без нее, дышать. Ободренный ее согласием встретиться с ним, он был уверен, что она испытывает к нему такие же чувства. Только бы супруга не оказалось дома. Александру не терпелось поскорее остаться с ней наедине, говорить ей о любви.
        Он стремительно вошел в дом. Хозяйка сама встретила его, нежно улыбаясь.
        - Александр Романович, рада вас видеть, — нежно произнесла она.
        Александр же смотрел на нее и не мог произнести ни слова. Наконец-то, наконец-то они вдвоем.
        - Луиза, — произнес он, подходя к молодой женщине и беря ее за руку. — Луиза, — шептал он, прижимаясь губами к ее руке.
        - Александр, — она отдернула руку, несколько растерянно оглядываясь по сторонам.
        - Вы не одни, — разочарованно произнес молодой человек.
        - О нет, нет, супруга нет, он у государя.
        - Тогда в чем дело? — Недоумевающе воскликнул Романов.
        - Александр, здесь полно слуг. Пройдемте в сад.
        Когда они оказались в зимнем саду, молодой человек совсем не обратил внимание на удивительную красоту этих цветов, которые вопреки погоде, расцветали восхитительными и дивными красками. Он видел только один цветок, который занимал все его мысли. Когда она предложила ему пройти в сад, он был разочарован. Она до сих пор держала его на расстоянии.
        - Луиза, что происходит? Я подумал что…
        - Что вы подумали? — Взглянула Луиза на молодого человека.
        Александр не смутился.
        - Я подумал, что вы хотите ответить на мои чувства, — упрямо произнес он.
        - Это не возможно, — сказала она после некоторого молчания. Она подошла к цветку и в задумчивости коснулась его бархатистых лепестков. — Я скоро уезжаю. На совсем.
        Александр смотрел на нее, и противное чувство разочарования наполняло его душу. Отец не солгал. Он предупреждал, только Александр не думал, что все произойдет так скоро. Он продолжал молча смотреть на Луизу. Та, кажется, ждала, что он ей ответит, но, не дождавшись, взглянула ему в глаза.
        - Вы знали. Вы все знали. Вас не удивляет мой отъезд. Вы знали еще все тогда, на балу, верно? — Она была разочарована.
        - Луиза я не знал. Я не знал, когда это произойдет, что это будет так быстро, так скоро. Я не знал, право же. — Он подбежал и схватил ее за руку. — Луиза, я люблю вас, я люблю вас больше жизни. Никто никогда не будет любить вас больше, чем люблю вас я.
        - Любите? — Она посмотрела на него с некоторым недоумением. — Александр, вы знали, что я скоро уеду, и не сказали мне об этом. Разве это любовь? Вы просто хотели получить желаемое, вот и все. А потом вам было все равно, что будет со мной.
        - Все не так, — он отвернулся от нее, не в силах посмотреть ей в глаза. — Да я знал! Я знал, что это скоро произойдет! И ваш муж знал. Но все это политика и не имеет никакого отношения к любви. Я не могу ставить под сомнения решение императора. Может быть, сейчас это единственный выход для наших стран.
        - Нет, Александр, для вашей. — Произнесла она. — Моя страна — Англия, с которой вы разрываете отношения.
        - Луиза, зачем вы говорите о политике, — снова повернулся он к ней. — Нас с вами она совсем не касается.
        - Вы так думаете? — Усмехнулась Луиза. — Вы русский, я англичанка. Вы Романов, а я жена английского посла. И вы говорите, что нас политика не касается? Александр, — снова усмехнулась она, не дождавшись от него ответа, — вы действительно настолько безрассудны, что не можете думать ни о чем кроме своих чувств?
        - А вы?
        - Я? Я думаю об Англии, о близких людях, которые остались там, о том, что будет с моей страной. И мне не все равно. Для меня это важнее, чем любовь.
        Александр удивленно смотрел на нее. Она всегда казалась ему милым очаровательным созданием, но не слишком умным. Сейчас же он посмотрел на нее по-новому. Он словно увидел ее впервые. Нет, она была совсем не глупа, даже наоборот.
        - Значит политика важнее, чем любовь, — усмехнулся он. — Так может быть, вы просто никогда не любили? Вы думаете о политике, о войне, но совсем не думаете о себе. А может быть все гораздо проще. Вас все устраивает — ваш муж, ваше положение. Так для чего вы позвали меня сюда, Луиза?! Поговорить о политике! О войне! Что вы хотите?!
        - Я хотела видеть вас, Александр. — Спокойно произнесла она. — Может быть вы правы. Может быть устраивает. Но я люблю. А меня, меня никто никогда не любил, так как вы. Мужчины всегда были ко мне внимательны, у меня было много поклонников. Но англичане все уравновешенные, вежливые, холодные. Они никогда не выходили за рамки приличий. Вы другой. Вы не скрываете своих чувств. И, и мне это очень приятно. Если хотите, даже более, чем приятно. Я готова ответить на ваши чувства. Хотя вы и правы, меня устраивает мой муж, мое положение.
        Он смотрел на нее, и злость закипала в нем. Ее устраивал ее муж. Это известие больно резануло по его самолюбию. Она принадлежала другому и это ее устраивало. Как же так? Если она любила его, неужели ее может устраивать другой мужчина? Он был готов убить его.
        - Когда вы уезжаете? — Несколько холодно произнес он.
        - Через пару дней. Я уеду раньше, а мой супруг потом.
        - Зачем вам уезжать?
        - А зачем мне оставаться здесь, Александр? Не стоит нам начинать то, что заранее обречено. Вам лучше уйти и забыть обо мне.
        - Но я не могу Луиза! — Он подошел к ней и снова взял ее за руку. — Я не могу. — Он смотрел на нее с такой любовью, с такой нежностью, что ей захотелось заплакать от разочарования и бессилия. Да ее никогда не любили так, как любил ее он. К ней никогда так не относились, ни когда не смотрели такими теплыми нежными глазами. Никогда она не слышала таких пылких слов и признаний. Ей так не хотелось от всего этого отказываться. Ей хотелось слушать его снова и снова. Но она знала, что чем дольше она будет оставаться с ним, тем больнее ей будет с ним расстаться. Лучше оборвать все сейчас и никогда больше его не видеть.
        - Прощайте, Александр, — еле слышно произнесла она, выдернув руку. — Нам с вами никогда не быть вместе, так зачем затягивать. Но знайте, я — она запнулась, словно не решаясь произнести то, что хотела, — я люблю вас, Александр. До встречи с вами я не знала, что такое любовь. И думала, что никогда не узнаю. За это я благодарна вам. Но все обстоятельства против нас. Нам никогда не быть вместе. Прощайте. Вспоминайте обо мне иногда.
        Он смотрел на нее и не мог понять, что он чувствовал в этот момент. С одной стороны злость и раздражение, что она прогоняла его, а с другой тепло безмерного счастья, разливавшееся по телу от ее признания в любви. Нет, он не мог так просто уйти, не мог все так оставить.
        - Я не могу, не могу уйти. — Он смотрел на нее с теплой и искренней улыбкой. — Правда, не могу. Если я сейчас развернусь и уйду, то буду жалеть об этом всю свою жизнь. А вы? Вы не будете?
        - Как знать. Но если я позволю вам остаться, то, может быть, буду жалеть об этом еще больше. Не надо, Александр.
        - Тогда, тогда подарите мне поцелуй.
        Она не противилась, не пыталась оттолкнуть его, когда его губы коснулись ее губ. Она обхватила его за голову, прижимая к себе. Она обнимала его, не желая отпускать. Но в следующий миг, словно опомнившись, оттолкнула, холодно смотря на него.
        - Вам, поря, Александр, — непреклонно произнесла она. — Уходите.
        - Хорошо, хорошо я уйду, если вы желаете того. Но мы с вами не прощаемся, Луиза. Я найду вас, где бы вы ни были, что бы с вами ни случилось, я буду рядом, буду с вами. Я обещаю.
        Больше не в силах терпеть горечь расставания, молодой человек поспешил покинуть этот дом. А Луиза с тоской смотрела ему вслед и огромная печаль оттого, что она упустила что-то неизведанное, но столь ей необходимое, переполняла ее. Скоро она уедет в Англию. И эта мысль причиняла ей боль. А не так давно, когда она приехала сюда впервые, она мечтала оказаться дома, уехать из этой дикой, холодной, варварской страны. А сейчас что-то привязало ее к этим бескрайним просторам, этой непонятной России. Она больше никогда не вернется сюда. И даже чувство радости от скорой встречи со своей родиной, со своей семьей, со своими друзьями не могли заполнить ту огромную пустоту внутри, которая образовалась в душе после извести о скором отъезде. Нет, не каждый человек может полюбить эту страну. Но если она запала тебе в душу, то ты уже никогда — никогда не сможешь забыть о ней.

* * *
        Андрей медленно ехал по улице. На душе было гадко и мерзко. Ссора с Александром недавно на балу выбила его из обычного добродушного состояния. Ему хотелось помериться с другом, но он не мог пересилить себя и простить его. Из-за этой ссоры не клеились отношения и с Меньшиковым. Андрея злило поведение Петра. Тот лишь пожимал плечами и говорил, что Александр легко отделался. Как они могли вести себя таким непристойным образом! Как Петр мог подталкивать Александра к более решительным действиям против этой англичанки. Александр совсем недавно успел стать холостяком, и уже снова влюблен.
        Молодой человек сам не заметил, как оказался у дома Шувалова. Он понял, что хочет войти, хочет поговорить с Лизой, узнать, как она живет, счастлива ли она. Андрей пытался понять, что он чувствует, почему он так зол на друга. И в этот момент понял, что все дело в чувстве вины. Да, он считал себя виноватым во всем, что произошло с Лизой. Ведь это он привез Александра к Горчаковым, он познакомил его с Лизой, он ни сделал, ни единой попытки, чтобы образумить друга. Он позволил Александру так поступить с девушкой, которую знал всю свою жизнь, хотя заранее знал, что их отношения обречены. Ему было просто необходимо поговорить с ней, объясниться. Поэтому он подъехал к особняку и, бросив поводья лакею, вошел в дом.
        Его встретила хозяйка. Андрею сразу же бросилась в глаза ее необычайная бледность. Как она изменилась за эти месяцы. Куда же подевалась всегда веселая и жизнерадостная девушка, которой он всегда ее знал?
        Лиза была очень удивлена, когда ей сообщили о приезде Андрея Воронцова. Удивлена и обрадована. Ей было просто необходимо с кем-то поговорить. Она чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума. Она просили господа о помощи, и тот услышал ее молитвы — послал к ней Андрея. Он не бросит ее в беде, он обязательно поможет.
        - Андрей, как я рада вас видеть, — с легкой неуверенной улыбкой произнесла она.
        - Лиза, простите, что не зашел раньше. — Андрей подошел к девушке, коснулся губами ее маленькой холодной ручки.
        - Прошу вас располагайтесь.
        - Лиза, у вас что-то случилось? — Произнес Андрей, продолжая стоять рядом с девушкой, внимательно за ней наблюдая. Она побледнела еще больше, если это было вообще возможно.
        - Выпьем чаю, и я вам все расскажу.
        Андрей смотрел на Елизавету, которая разливала чай. Она пыталась улыбнуться ему, но улыбка получилась какой-то вымученной и усталой. Руки немного подрагивали. И из-за этого разносилось легкое дребезжание посуды.
        - Дайте мне, — Андрей взял чайник из руки девушки и спокойным и уверенным движением разлил чай по чашкам. — Вот теперь давайте поговорим. — Улыбнулся он.
        Но Лиза продолжала молчать, не спеша, прикасаясь губами к чашке.
        - Лиза. — Андрей не знал, как начать разговор. — Лизанька мы знаем друг друга всю жизнь. И вы знаете, что можете во всем мне доверять. Можете доверять так, как доверяли бы своему родному брату. Скажите мне, чем я могу вам помочь.
        - Помочь. — На глазах девушки навернулись слезы. — Не знаю, сможете ли вы мне помочь.
        - Лиза, — Андрей так быстро поставил чашку, увидав слезы, что та с грохотом ударилась о блюдце. — Лиза он обидел вас? Он что-то вам сделал? Скажите мне, и он ответит за все!
        Лиза видела, как сжались кулаки молодого человека. Невеселая улыбка исказила ее лицо.
        - Вы об Иване Михайловиче? Нет. Он ничего мне не сделал. Разве что только стал моим мужем. Но в этом вы вряд ли можете мне помочь.
        - Не могу. — Смутился молодой человек. — Я не понимаю, зачем вы вышли за него замуж.
        Лиза с горечью смотрела на Андрея. В памяти всплыл тот день, когда в ее жизнь, словно ураган, ворвался Роман Александрович. Она вспомнила каждое его слово, его брезгливое и надменное выражение лица. Самый ужасный день в ее жизни.
        - Осуждаете меня? — Побледнела девушка.
        - Нет. — Спокойно ответил молодой человек. — Я уверен, у вас должны были быть веские причины, чтобы так поступить.
        «Боже, если бы Александр так же понимал меня, как Андрей. Но почему, почему он оказался таким безразличным, почему так быстро забыл меня». Даже не посещая светские рауты, Лиза уже была наслышана о новом увлечении Александра. Супруг не преминул сообщить ей об этом. В тот момент ей казалось, что он с наслаждением наблюдал за ее реакцией, наслаждаясь ее болью.
        - Я благодарна вам Андрей. Вы не представляете, что значит для меня ваша дружба. Даже родители отвернулись от меня. Я просто не знаю, что мне делать.
        - Я во всем помогу вам, Лиза. Говорите.
        Но она опять замолчала, разглядывая Андрея.
        - А как Александр? — Вдруг произнесла она, сама не зная зачем.
        - Лиза, хотите совет? Забудьте о нем. Постарайтесь наладить свою жизнь.
        - Забыть? Как я могу? Если бы вы знали, что только память о нем помогает мне пережить все это, Только мысли о нем помогают мне жить дальше и терпеть моего мужа.
        Андрей смутился, услышав эти слова. Ему было как-то не по себе разговаривать на подобные темы с женщиной. Но он не перебивал ее, давая ей возможность, выговорится.
        - Я холодею от ужаса, когда он прикасается ко мне. И только представив на его месте Александра, я могу пережить эти ночи, когда он приходит ко мне. — Она говорила тихо, не смотря на молодого человека. Она и сама понимала, что потом пожалеет об этих словах, что потом сгорит от стыда. Но сейчас ей было необходимо с кем-то поговорить. — Вы не представляете, какая это мука каждый день видеть чужое нелюбимое лицо, улыбаться ему, говорить с ним. Но даже все это я смогла бы пережить, если бы не… — Лиза замолчала, не решаясь продолжить.
        - Если бы, что? — Попытался помочь ей Андрей.
        Она посмотрела на него испуганными глазами. Андрею показалось, что она только сейчас осознала, кто к ней пришел, и что она наговорила ему. Лиза вскочила с кресла и метнулась к окну. Андрей подбежал к девушке, не решаясь коснуться ее.
        - Лизанька, обещаю, я никогда не стану осуждать вас, я сделаю все, что в моих силах чтобы вам помочь. Но вы должны сказать мне, что мучает вас.
        - У меня будет ребенок, — тихо произнесла она, не поворачиваясь к Андрею. — Ребенок Александра.
        Андрей ошарашено смотрел на Лизу, не находя, что сказать. «Боже. Какой ужас».
        Лиза, наконец, повернулась к нему и заглянула в его удивленные глаза.
        - Помогите мне, Андрей! Заберите меня отсюда! Куда угодно! Заберите!
        - Но Лиза…
        - Вы обещали, Обещали, что поможете мне.
        - Лизанька, — Андрей взял девушку за руку и притянул к себе, пытаясь ее успокоить.
        Она схватила его за плечи и разразилась рыданиями. Андрей гладил девушку по волосам, не зная, что теперь делать. Лиза первая пришла в себя, отстранившись от молодого человека.
        - Простите меня, Андрей. Я не должна была.
        - Граф Шувалов знает? — Наконец спросил он.
        - Нет. — Девушка отвернулась от него, пытаясь стереть с лица следы слез. — Но уже скоро все будет видно, скоро не возможно будет скрывать.
        - Может быть, не стоит скрывать. Может быть, стоит рассказать ему. Может быть, он поймет. В конце концов, он знал, что вы были замужем за Александром, и это могло произойти.
        - О нет, — Лиза отрицательно замотала головой. — Что вы говорите. Он не поймет. Никогда. Я знаю, я чувствую. Что я скажу ему, что я жду ребенка от другого? Что он не только взял меня после другого мужчины, но и вместе с ублюдком.
        - Лиза что вы говорите! Как вы можете!
        - А кто он, по-вашему!? Боже если бы я знала. Если бы знала обо всем тогда.
        - Тогда вы бы не вышли за Шувалова.
        - Конечно, нет. Помогите мне Андрей.
        - Может быть, рассказать все Александру? — Предложил Андрей. — Или Роману Александровичу?
        - Нет, — вскрикнула Лиза. — Только не ему!
        - Что он вам сделал Лиза? Это он заставил вас?
        - Не будем об этом. Теперь это совсем не важно. Помогите мне сбежать отсюда. — Лиза схватила его за руку, словно боясь, что он сейчас сбежит.
        - Лиза, это не выход. Вы не можете.
        - Почему?
        - У вас есть муж. Жена не должна убегать от мужа. Вы должны поговорить с ним.
        Лиза в растерянности отпустила его руку. Боже, он не поможет. Ей больше не на кого рассчитывать. Зачем только она рассказала ему об этом.
        - Уходите. Я думала вы мне друг.
        - Я вам друг, Лиза. Поэтому так и говорю. Даже если вы сбежите, где вы будете жить, кто будет заботиться о вас, о ребенке. Вы должны думать о нем.
        - А я и думаю о нем. Только о нем. Если вы мне не поможете, я обойдусь сама. Но прошу вас, не бросайте меня.
        - Я вас не бросаю, — Он приобнял ее за плечи, снова пытаясь успокоить. — Я обязательно что-нибудь придумаю. Я не оставлю вас.
        - Правда? — Она смотрела на него, пытаясь поверить. — Вы поможете мне сбежать?
        - Лиза, говорю еще раз, что это не выход. Должно быть какое-то другое решение. И обещаю, я его найду.
        - Другое? Уходите, Андрей. И забудьте обо всем, что я вам сказала.
        - Но Лиза.
        - Уходите. Мне больше вам нечего сказать. — Она развернулась и медленно пошла прочь, больше не дожидаясь, что он ей скажет. Все, что нужно, она уже поняла. Он не поможет ей бежать от Шувалова. Он не пойдет против общества, против сложившихся обычаев. Он так же, как и все считает, что жена принадлежит мужу. Что ж она опять одна. И рассчитывать придется только на себя.
        Василий стоял за дверью, наблюдая за молодым человеком. Он успел как раз вовремя, чтобы услышать самое интересное из их разговора. Мерзавка, как она смела так поступать с его хозяином. Носит чужого ублюдка и ничего не сказала мужу. Она за это заплатит. Хозяин должен как можно скорее обо всем узнать. А он-то велел быть терпеливее с ней, обращаться с ней, как с хозяйкой. Ничего, скоро хозяин покажет ей ее место. Василий видел, как молодой офицер нерешительно побрел к выходу, опустив голову. «Иди — иди, нечего тебе здесь делать и встревать в чужие семейные дела. Мы сами решим эту проблему».
        Роман медленно шел по направлению к покоям вдовствующей императрицы. Его мысли были заняты дочерью и ее новоявленным женихом. Как же он устал. Хотелось просто закрыться в комнате и отдохнуть, молча в полной тишине. Но постоянно находились какие-то неотложные дела, обязанности. Одна из них навестить государыню. Когда-то в юности они неплохо ладили. Роману было жаль ее. Одна в чужой стране. Он пытался поддержать ее, успокоить. Она не скоро смогла привыкнуть к своей новой родине. Однако после смерти Павла их отношения переменились. Она смотрела на него с некоторым подозрением. Внешне все осталось как прежде, но Роман ощущал ее недоверие в каждом ее взгляде, в каждом жесте. Может быть, надо было просто поговорить с ней, объясниться. Но ему было неприятно разговаривать на эту тему. И они продолжали претворяться, что все по-прежнему по молчаливому обоюдному согласию. Вот и сейчас снова придется разыгрывать радость от новой встречи. Она примет его с улыбкой и ласковым взглядом. Он ответит, что она прекрасно выглядит и ее новое платье ей к лицу. Потом сядут пить чай и станут болтать о всяких пустяках, а
через некоторое время она все-таки решиться и скажет, зачем он ей понадобился. Роман с улыбкой пообещает, что выполнит ее просьбу. И они расстанутся, как хорошие родственники. Но за всеми этими любезностями останется молчаливое недоверие и подозрение, которое, наверное, уже никогда не уйдут из их взаимоотношений.
        Роман Александрович подошел к двери, у которой стоял кавалергард. Тот поприветствовал его высочество и, доложив, что его величество ожидает Романа Александровича, распахнул перед ним дверь.
        Роман вошел внутрь. Комната была наполнена ослепительным солнечным светом, что было вообще крайне редко в Петербурге, а в это время года особенно. В воздухе витали легкие ароматы духов. Императрица ожидала его в компании своих фрейлин, которые весело щебетали вокруг хозяйки.
        - Роман Александрович, — добродушно произнесла она, увидев его высочество. — Как я рада вас видеть. Давненько вы не баловали меня своим вниманием.
        - Ваше величество, мне нет прощения, — улыбнулся Роман. — Но я постараюсь загладить свою вину.
        Роман бросил мимолетный взгляд на девушек. Фрейлины присели в реверансе, но уходить не торопились. Роман заметил девушку, представленную ему на балу. Как же ее? Графиня Ростопчина. Конечно. Странно видеть ее здесь. Слишком тиха и скромна.
        - Девушки, вы свободны. Можете заняться своими делами. — Произнесла императрица и взяла его высочество под руку. — Ну, проходите же.
        - Милая, — обратилась она к графине, — принеси нам чаю. — Да забыла представить вам мою новую статс-даму, — обратилась она к Роману. — Графиня Ростопчина Вера Петровна
        - Имел честь быть представленным, — улыбнулся Роман.
        Девушка снова присела в реверансе. На этот раз все вышло безупречно. Легкий румянец проступил на щеках графини.
        - Ну, ступай же.
        - Да, ваше величество.
        Графиня, легонько шурша платьем, выскользнула из комнаты.
        - Странный выбор, — произнес Роман, усаживаясь в кресло.
        - Вы о новой статс-даме? Она вам не понравилась? А, по-моему, она очень мила.
        - Мила, не стану отрицать. Но чтобы выжить при дворе, нужны совсем другие качества.
        - Какие же? Беспринципность, подлость и развратность?
        - О да, — весело рассмеялся Роман. — И это тоже. Но в первую очередь умение себя держать, никого не бояться и никого не стесняться.
        - Зато она добродетельна и очень хорошо воспитана.
        - Да что вы говорите? — Роман принял шутливый тон и собирался придерживаться его в течение всего визита.
        - О да. Такое при дворе редкость. Но что-то вы очень заинтересовались этой девушкой. Я могу подумать, что у вас какие-то не очень хорошие намерения.
        - Ну что вы, — снова улыбнулся Роман. «Впрочем, может и не очень хорошие. Но пока не намерения. А так легкий интерес» — подумал он. Вслух же произнес:
        - Просто хотел сделать вам приятное и проявить внимание к вашим интересам.
        Императрица смотрела на его высочество с легкой улыбкой. Но и в этот момент Роман не мог отделаться от чувства недоверия и какой-то неприязни с ее стороны.
        В этот момент послышался легкий шорох, и в комнату вплыла милая графиня. Девушка подошла к столику, за которым сидели императрица и его высочество, и поставила поднос на стол. Легкое позвякивание фарфора выдавали ее волнение.
        Роман смотрел на нее с легкой ироничной улыбкой. На свою беду в этот момент она подняла голову и взглянула на его высочество. Насмешливый взгляд, который бросал на нее Романов на мгновение безумно напугал ее. Этого момента хватила, чтобы чайник, который она держала в руках, выскользнул, и горячая жидкость пролилась на колени его высочеству.
        Поначалу Роман даже не понял, что произошло. Лишь когда кипяток ошпарил кожу, он с криком вскочил с места, пытаясь стряхнуть с себя горячую воду. Он прыгал по комнате, мечтая в этот момент придушить девчонку. «Вот неразумное создание. Боже, как больно».
        - Ваше высочество, простите меня, — безумно побледнела девушка. — Я не хотела, я не нарочно. — Она схватила салфетку со стола, желая помочь его высочеству.
        - Что ты наделала? — Изумленно воскликнула императрица. — Разве можно быть такой невнимательной.
        - Ваше величество. — Девушка была готова разрыдаться. Она подошла к Роману, протянув к нему руку с салфеткой.
        - О нет! — Воскликнул он, выставив вперед руку. — Не стоит. — Шок понемногу прошел, и он перестал прыгать по комнате. — Ничего не нужно.
        - Ступай, — строго проговорила императрица. — Я с тобой потом разберусь. — Роман, как вы? — Обеспокоено произнесла она, когда дверь за девушкой закрылась.
        - Ну, жить буду.
        - Простите, простите ее бога ради.
        - Хорошо, если вы об этом просите. В конце концов, могло быть и хуже. — Роман уже полностью успокоился и снова уселся в кресло. — Только чаю, пожалуй, сегодня я уже не хочу.
        - Роман, как неудобно получилось. — Императрице было неловко, что такое произошло в ее покоях. — Я непременно накажу ее. Больше такого не повторится.
        «Неудобно? О да».
        - Ничего. Все могло быть хуже. Но будьте осторожны, ваше величество. А то в другой раз она может устроить пожар или отравить кого-нибудь. — Раздраженно произнес его высочество.
        - Роман, мне, правда, жаль. Вы и так редко ко мне заходите, а тут такое. — Примирительно произнесла императрица. — Вы ведь не были у меня ни разу после возвращения из Франции.
        - Я постараюсь исправить эту оплошность, — уже более спокойно сказал Роман. — Столько дел.
        - А я уже начала думать, что вы избегаете меня.
        - Избегаю? — Выразил изумление Роман Александрович. — Почему я должен избегать вас? — Он смотрел на императрицу невинно — изумленным взглядом, надеясь, что она поверит в его искренность. Он не то чтобы избегал ее, а просто хотел отсрочить неприятный разговор. Но, наверное, его было не избежать. Захотелось тут же уйти. И повод был — нужно было срочно переодеться.
        - Потому, что не исполнили мою просьбу, хотя обещали. — Быстро проговорила Мария Федоровна, видя, что он собирается уйти.
        Роман улыбнулся, пытаясь скрыть за улыбкой досаду.
        - Ваше величество, я обещал, что поговорю с императором, но не обещал, что союза с Францией не будет. Это решение государя.
        - А вы поговорили? — Спокойно произнесла императрица.
        - Ну, — Роман посмотрел ей в глаза, рассчитывая, что она не выдержит его взгляда и отвернется. Так и произошло. — Я сделал все, что можно было сделать в той ситуации. И надеюсь, что поступил правильно и на благо России.
        - Подтолкнули Александра к союзу с Наполеоном.
        - Подтолкнул? Вы ошибаетесь ваше величество, если считаете, что Александра можно что-то заставить сделать против его воли. — Он провел рукой по ноге, которая нещадно саднила от ожога. — Но я понимаю, что вы не очень мной довольны и очень об этом сожалею.
        - Я тоже. Надеюсь, вы знаете, что делаете, Роман.
        - Не беспокойтесь, — снова улыбнулся он. — Позвольте откланяться.
        - Конечно.
        Роман поднялся с кресла, намереваясь немедленно уйти.
        - Роман, не пропадайте. Даже если между нами есть некоторые разногласия, это не меняет того, что мы одна семья.
        Роман Александрович посмотрел на нее, и снова чувство жалости охватило его. Как тогда, когда он впервые ее увидел. Ничего не изменилось, она была так же одинока, как и в те времена.
        - Не беспокойтесь, ваше величество, я обязательно навещу вас в ближайшее время. — Уже искренне произнес Роман Александрович, поцеловав на прощание руку императрицы.
        Кивнув на прощание, он вышел из покоев государыни. Быстро пройдя по коридору, он вошел в покои, которые были отведены для него во дворце. Они состояли из трех комнат: кабинета, спальни и уборной. Роман редко оставался здесь на ночь. Ему нравилось возвращаться домой после трудного и долгого дня, где его ожидала семья. Лишь изредка, когда дела заставляли задержаться на всю ночь, он пользовался своей спальней. Ну, или когда появлялась некая дама, которая смогла пробудить его интерес. Роман быстро переоделся, натянул сапоги. Орден Андрея первозванного блестел на шее. Роман редко носил его на ленте. Она постоянно мешала ему, сковывала движения. Надевал он ее только с мундиром на каких-нибудь торжественных мероприятиях. Оставив сюртук на кровати, он прошел в кабинет.
        - Ваше величество, — удивился Роман, застав в кабинете императора.
        - Как встреча с матушкой? Она не очень сердится на вас?
        - Ваша матушка умная женщина и она отлично понимает, что я поступил так, как считал нужным. К тому же мой визит был столь коротким, что особо не было времени для упреков.
        - Да? А что так?
        - Чай пролил. — Рассеянно махнул рукой его высочество, усаживаясь в кресло, в то время как император остался стоять.
        - Нарочно? — Улыбнулся Александр.
        - Ну что вы ваше величество. Я был не способен на подобную жертву.
        - Я вот что подумал, Роман Александрович, хватит уже Александру ходить в чине поручика. Его прихоть не очень уместна. Двоюродный брат императора — поручик.
        - Это как вам будет угодно. Я думаю, Александру это шутка уже самому наскучила.
        - Да. Это к лучшему. Я его сегодня не видел. При случае скажите ему, что я хотел бы его видеть.
        - Непременно, ваше величество. Но вам не стоит быть мягким с ним. Насколько мне известно, он должен быть на службе. А вместо этого занят своими личными делами.
        - Хорошо когда есть возможность ими заниматься. Я ему завидую. А я вот должен заняться делами государственными. — Император поднялся с кресла. — Всего хорошего.
        Роман смотрел вслед уходящему императору. Немного усталый, обремененный огромной властью. Роман всегда с сочувствием относился к Александру. Он не мог позволить себе жить так, как хотел. Но проходило время, и Роман перестал обольщаться на его счет. Несмотря на его слова, Александр был доволен своей судьбой, он желал быть императором. Что ж, хорошо, когда человек живет той жизнью, о которую всегда желал. Только иногда за нее приходится платить слишком большую цену.

* * *
        Граф Шувалов вернулся домой поздно. Дом был погружен в темноту. Лиза должно быть уже легла. Иван улыбнулся, подумав о супруге. Она всегда рано ложилась, наверное, в тайне надеясь, что он не придет к ней. Шувалов не обольщался на ее счет. Он знал, что не мил ей, но это его мало интересовало. Главное, что она принадлежала ему, и он мог делать с ней все, что угодно.
        Он прошел в свои покои, желая освежиться. Сегодня он непременно желал посетить супругу. Уже несколько дней она избегала его. Но больше ждать он не собирался. Комната была освещена огромным количеством свечей. Иван любил, чтобы в комнате было светло. В камине потрескивали поленья. На улице стояла неприятно холодная погода, и поэтому было в двойне, приятно оказаться в теплой и светлой комнате. Иван Михайлович позвал камердинера, желая умыться. Тот явился мгновенно, как будь-то, ожидал хозяина у двери. Графа всегда удивляла способность Василия быстро появляться и так же быстро исчезать.
        - Принеси воды, — несколько грубо произнес он. Иван нарочно держался со слугой холодно, давая тому понять, что он недоволен им. Графу не нравилось отношение Василия к Елизавете. В конце концов, она хозяйка, а он всего лишь холоп.
        - Уже, хозяин, — спокойно произнес тот, внося в комнату таз с теплой водой. — С вашего позволения, я хотел бы поговорить с вами, хозяин.
        - Не сегодня. Я занят. — Шувалов опустил руки в теплую воду. Замочив манжету, он скинул сюртук и бросил его на руки Василия. Тот продолжал, молча смотреть на хозяина непреклонным и решительным взглядом. — Ну, чего тебе? — Через некоторое время произнес Шувалов, видя, что тот не отстанет. — Говори, только быстро,
        - Вы так торопитесь к Елизавете Владимировне? — Спросил Василий.
        - Что? — Разозлился граф. — Да как ты смеешь! Не твое дело! — Он выхватил полотенце из рук камердинера и стал тщательно вытирать руки.
        - Не мое. Но я думаю, мое известие вас очень заинтересует.
        - Да? Ну, так говори. Что из тебя каждое слово, что ли вытягивать.
        - Сегодня у Елизаветы Владимировны был гость.
        - И что? — Нахмурился Шувалов. «Уж не Александр ли Романович». — Кто?
        - Молодой человек. Не могу знать кто. Но не князь Романов.
        - И что дальше? Ну, ходят к хозяйке гости, тебе-то что?
        - Да мне ничего, хозяин. Да только я случайно их разговор услышал. Не приятная для вас будет новость.
        - Да говори же! — Разозлился Иван Михайлович, хлестнув слугу полотенцем,
        - Хозяйка просила офицера о помощи. Говорила, как ей невыносимо жить с вами. Просила его забрать ее с собой. А потом сообщила ему, что ребеночка ждет, да не вашего, а мужа своего бывшего Александра Романовича.
        По мере того, как смысл сказанного доходил до графа, он становился все бледнее и бледнее от гнева. Лиза беременна. И этот ублюдок ребенок Романова. Какой же он глупец. Ведь ему даже в голову ни разу не пришло, что она может быть беременна. Принять в дом чужого ублюдка. Никогда. Просила кого-то о помощи и говорила постороннему человеку, что муж ей неприятен. Иван не мог определить, что больше его взбесило. Известие о беременности супруги или то, что она делилась своими чувствами к нему с посторонними людьми. Мерзавка. Она заплатит.
        - Что сказал ее гость? — Сжимая кулаки, произнес граф, не смотря на Василия.
        - Сказал, что она должна поговорить с вами, что вы поймете, и что она просто не может сбежать от вас.
        - Значит, помочь ей он отказался. — Не столько вопросительно, сколько утвердительно произнес Шувалов. — Это хорошо. Где она? — Наконец взглянул он на камердинера.
        - У себя, ваше сиятельство. С тех пор, как гость ушел, закрылась у себя и ни разу не выходила. Даже ужин ей в комнату носили.
        - Ладно. Ступай. — Несколько успокоившись, произнес граф.
        - Что будем делать, хозяин?
        - Я сказал, ступай!!! И не лезь не в свое дело! Я сам решу, что я буду делать! Если для тебя будет работа, я тебе сообщу. — Гневно закричал Иван Михайлович.
        Василий спокойно посмотрел в глаза хозяину, но совсем не обиделся. Ничего. Он знал, какой для него это удар. Радовала мысль, что эта мерзавка скоро заплатит за все, что натворила. Уж кто-кто, а хозяин это так просто не оставит. Он спокойно поклонился Шувалову и, прихватив таз с водой, не спеша, покинул покои.
        Иван, молча, уселся на кровать. Как хотелось разнести что-нибудь, усмирить сой гнев. Но он заставил себя успокоиться. Если это, правда, он скоро найдет выход своему гневу. Сжав руки в кулаки, Иван направился в спальню к супруге, но уже совсем с другими намерениями, нежели с которыми собирался ранее.
        Александр стремительно шел по коридорам зимнего дворца. Зайдя к отцу, молодой человек получил очередной выговор за то, что пренебрегает своей службой. И получил немедленный приказ посетить императора, который, неслыханное дело, давным-давно его разыскивает. Молодой человек спокойно выслушал батюшку и поспешил откланяться. Желание императора его видеть совпадали с его желаниями. Он как раз собирался просить у государя аудиенции.
        Подождав пока адъютант доложит его величеству о прибытии поручика Романова, Александр вошел в императорские покои.
        - Ваше величество, — поприветствовал Александр императора. — Мне сообщили, что вы меня искали.
        - Да будет вам. Давайте без церемоний. — Император указал родственнику на диван. Сам уселся напротив. — Скажу честно вас найти не так уж и просто. — Улыбнулся его величество.
        Александр Романович слегка смутился. Сегодня он и, правда, не вернулся на службу вовремя. Объяснения с Луизой заняли у него достаточно много времени.
        - Прошу прощения, ваше величество. Больше такого не повторится.
        - Наверное, у вас были серьезные причины, — улыбнулся император. — Впрочем, не важно. Может партию в шахматы?
        Императору нравились шахматы. Еще в детстве, когда маленький наследник престола приходил в гости к своим родственникам, они с Александром могли часами сидеть за шахматной доской. Если конечно не находилось занятия поинтересней.
        - С удовольствием. Вы хотели меня видеть. — Начал Александр.
        - Так сами вы не заходите. А помните, как раньше мы частенько с вами проводили время.
        - Тогда вы не были императором, и у вас было больше времени для себя.
        Император задумчиво улыбнулся, вспомнив не такое, уж давнее прошлое. Он, молча, расставлял на доске фигуры. Белые — он всегда играл именно белыми. Взглянув на родственника, он весело рассмеялся.
        - А помните, что нас с вами заставило пристраститься к шахматам?
        - О да. Наверное, я никогда не забуду. — В ответ государю рассмеялся Александр. — Тогда батюшка сказал, что это для нас полезно, игра учит думать и просчитывать ходы вперед. Может он, конечно, был и прав, но усадить маленьких детей за эту игру было жестоко.
        - Но мы, же чуть не подожгли ваш особняк.
        - В этом прислуга виновата, плохо натопили комнату, — снова рассмеялся Александр, начав партию. Он весело болтал с императором, но все, же был сосредоточен.
        - Да. Было жутко холодно. — Император с легким сожалением вспомнил о той давней истории. Ему нравилось бывать в гостях у дяди. Там было все по-другому. Не так официально, не так церемониально. Каким было наслаждением вырваться из тесных рамок петербургских придворных порядков и оказаться в уютной семейной атмосфере. Как же он всегда завидовал Александру. Да, он никогда не будет править, но у него была счастливая и наполненная жизнь. Иногда он мечтал, что останется здесь и ему не придется возвращаться обратно. И вот как-то Роман Александрович взял его с собой. Была глубокая осень. Князь с княгиней уехали в Ориенбаум, а оба Александра и маленькая Анна остались дома в Петербурге. Было холодно, дул сильный ветер. Вот дети и решили погреться. Воспользовавшись тем, что нянька вышла по своим делам они раскидали по полу дорогие и редкие книги и устроили небольшой костер. Огонь быстро вспыхнул и стал распространяться по комнате. Легкие наполнились едким дымом, стало трудно дышать, глаза слезились. Они пробовали потушить огонь, сорвав с окон занавески, но вместо этого распалили его еще больше. Перепуганная
нянька с криком и визгом вбежала в библиотеку. Дети, напугавшись наказания, забились в угол, и выходить не спешили. На счастье в этот момент вернулся князь. Вбежав в комнату, он схватил детей в охапку и вытащил из библиотеки. Александр видел, как Роман Александрович, скинув с себя сюртук, стал тушить пожар. В доме начался настоящий переполох. Пожар потушили, но библиотека почти вся выгорела. Сгорели и книги, которые как сейчас понимал Александр, были очень ценными. Дядя вышел из комнаты весь черный от дыма. Он кашлял и вытирал мокрые глаза. А дети стояли в сторонке и с любопытством смотрели на всполошившихся людей. Князь ничего не сказал, но так строго посмотрел на мальчишек, что они бросились врассыпную. На следующий день Роман Александрович вошел в детскую и принес шахматы. Расставив перед детьми фигуры, он потратил несколько часов, чтобы объяснить им правила игры. Сидеть за столом совсем не хотелось, но провинившиеся дети не посмели ослушаться. К тому же Роман Александрович пригрозил отправить племянника домой. Домой не хотелось еще больше, чем сидеть за шахматами, поэтому пришлось смириться.
        - Я до сих пор помню папенькино выражение лица, — рассмеялся Александр. — Я думал мы, так легко не отделаемся.
        - А помните, как мы залезли на ту березу? — Погрузился в воспоминание император.
        - Да. Столько лет стояло дерево. А из-за нас батюшка приказал его спилить.
        Александр Павлович снова погрузился в воспоминания. Вспомнилось еще одно из посещений дядюшки. Летом было так здорово. Вот они с Александром и решили залезть на дерево, которое возвышалось над другими деревьями в парке перед особняком Романовых. Залезли — то они залезли, а вот спустится, обратно не смогли. Но звать на помощь было так унизительно. Поэтому они продолжали сидеть на дереве, не подавая сигналов о помощи. И лишь когда почти стемнело, и они услышали крики слуг, которые уже несколько часов искали неугомонных детей и беспокойный зов Екатерины Алексеевны, они решили подать сигнал и объявить всем о своем местонахождении. Княгиня перепугалась и велела позвать за Романом Александровичем. Князь появился через несколько минут и велел им тут же спускаться. Они разом объявили, что не могут. Тут высоко. Тогда князь, постояв какое-то время, развернулся и пошел в дом, велев всем, так же расходится. На прощание же объявил, что это не его забота и что, как они туда залезли, так и слезут. Наступившая тишина напугала мальчишек. Они попытались слезть, но нога у Александра соскользнула и он полете вниз,
задевая сучья деревьев. Он непременно бы разбился, если бы его не подхватил вовремя подоспевший отец. Опустив сына на землю, он приказал племяннику спускаться. Но напуганный неприятным приземлением брата, наследник спускаться не торопился. Роман Александрович терпеливо стоял внизу и ждал. Он объявил племяннику, что не станет подниматься за ним. Еще немного и совсем бы стемнело. Поэтому ничего не оставалось, как попытаться спуститься вниз. Ему повезло. Он не упал. После дядя грубо схватил обоих Александров за руки и втащил в дом. Он не кричал, не ругался, а просто посадил обоих в комнату и не выпускал несколько дней. И только настоятельная просьба княгини помогли им оказаться на свободе. Роман Александрович строго отчитал обоих, выбив у мальчишек слезу. Наследник не привык к подобному воспитанию, но дядя не обращал внимания на его чувства. Выйдя на улицу, они увидели, что злополучную березу спилили, и от нее ничего не осталось.
        - Если честно, я не думал, что батюшка вас накажет. — Задумчиво сказал Александр. — Мне всегда доставалось больше.
        - А я этого как-то не замечал. По-моему он не был со мной слишком щепетилен. — Рассмеялся император, внимательно наблюдая за партией.
        - Наверное, рады, что это давно прошло. Сейчас папенька не в том положении чтобы вас наказывать, — насмешливо улыбнулся молодой человек.
        - Во всем есть свои преимущества. — Весело подтвердил государь. — Впрочем, он всегда говорит то, что хочет.
        - Говорит — да. Только последнее слово все равно за вами. — Александр внимательно смотрел на императора, постепенно подходя к предмету своего визита. Хорошо, что император в таком лирическом настроении. Может и пойдет на уступки.
        - Вы что-то хотите? — Рассеянно спросил Александр Павлович. — Говорите.
        - Я слышал, что вы отправляете доверенного человека в Англию. — Притворно равнодушным тоном проговорил поручик.
        - Да. — Улыбнулся император, заранее зная, что последует за этим.
        - Я хотел бы, чтобы вы позволили поехать мне.
        - Что так?
        - Вы сомневаетесь, что я справлюсь с этим поручением? — Александр обиженно посмотрел на императора.
        - Нет. — Добродушно ответил тот. Он, конечно же, знал истинную причину желания родственника поехать в Англию. — Но личные причины могут отвлечь вас от государственного дела.
        Александр внимательно посмотрел на государя. Да он не сомневался, что тот был в курсе. Утаить такие вещи при дворе было вообще очень сложным делом.
        - Да, у меня есть личные мотивы, но они никогда бы не отвлекли меня от важных государственных дел. Или вы все-таки сомневаетесь?
        - Нет. Но Роман Александрович сомневается.
        - А разве Роман Александрович у нас император?
        - Нет. — Император был сосредоточен на игре и не смотрел на молодого человека. — Но я не хочу портить с ним отношения.
        - Конечно, ведь я не в счет. — Усмехнулся поручик.
        - Это не так. Но Роман Александрович…. - император замолчал, подбирая слова, но так ничего и не придумав, продолжил, — в общем, это Роман Александрович. И этим все сказано. Он старший в нашей семье. И даже если он не император, я не могу игнорировать его пожелания.
        - Тогда давайте сыграем именно на это. Если выиграю я — вы позволите мне поехать, а если вы — я забуду о своей просьбе и никогда больше ни о чем подобном вас не попрошу.
        - Играть на государственные интересы — неразумно.
        - Вы не правы. Это привилегия государя. Он может поступать так, как захочет. К тому же вы знаете, что я с этим заданиям справлюсь и не нанесу вред России.
        - Ладно, — сдавшись, рассмеялся Александр Павлович. — Будем считать, что играем на ваш отпуск в Англию.
        - Тогда вам шах, ваше величество, — довольно улыбнулся Александр Романович.
        - Не может быть, — недоумевающее воскликнул император.
        - И мат. — Закончил молодой человек. — Он с наслаждением смотрел на молодого государя. Вкус победы был чертовски приятным.
        - Да, — сдался император. — Но так не честно. Вы когда предлагал ставку уже знали, что выиграете.
        - Но вы, же не знали, что проиграете. — Не сдавался молодой человек. — К тому же, согласитесь, блеф — это хорошее качество для дипломата.
        - В этом деле он вам не понадобится.
        - Так значит, вы позволите мне поехать в Англию? — Обрадовался Александр.
        - Слово императора должно чего-то стоить. — Рассмеялся Александр Павлович. — Раз уж я проиграл, то, что я могу поделать. А вы, Александр могли бы и проиграть. Для приличия.
        - Зачем? Вы же сами сказали без церемоний. К тому же, как вы видите, с момента нашей последней игры, я многому научился. Проигрывать — плохой тон, ваше величество.
        - А вот это, Александр Романович, совсем не дипломатично. В игре всегда один проигравший. — Произнес государь, намекая на свой проигрыш, который Александр назвал плохим тоном.
        - Прошу прощение, — поспешно ответил молодой человек, беспокоясь, что перегнул палку. — Я вовсе не это хотел сказать. Впрочем, если хотите, мы можем сыграть еще раз, и я обязательно вам проиграю.
        - Не надо — Александр не смотря на проигрыш, был в прекрасном настроении. Так надоело видеть рядом с собой людей, готовых на все, чтобы угодить ему. Хотелось, хотя бы на мгновение побыть обычным человеком. Да и у него появилась возможность отослать Александра в Англию. Он давно решил, что пора бы позволить молодому человеку заниматься государственными делами. Ничто так быстро не позволяет повзрослеть, как ответственность, важное поручение. И что с того, что желание поехать связано с интересом к некой даме. Император был уверен, стоит только Александру почувствовать, как много от него зависит, и он тут же забудет о своем увлечении и поймет, что для него наиболее важно. Неприятно было одно, теперь придется убедить Романа Александровича в этом. Тот конечно напрямую не станет выказывать своего неудовольствия, но можно было быть уверенным, что так просто этого не оставит. И найдет возможность показать, что не следовало с ним ссориться. А ссориться с ним Александру Павловичу хотелось меньше всего.
        - Ладно, поедете в Англию вместе с поручиком Репниным. — Чтобы как-то сгладить отношения с Романом Александровичем, император решил все же отправить в Англию и Репнина, зная, как Романову было важно, чтобы поручик уехал из России.
        - С Николаем. Почему с ним?
        - Роман Александрович предложил его кандидатуру. У меня нет оснований сомневаться в его выборе. Хотя я не совсем понимаю причину. Может, просветите.
        Александр молча, смотрел на императора. Он, конечно же, сразу понял причину этого выбора. Только вот что это может изменить. Это только отсрочит свадьбу Анны и Николая. Но Репнин рано или поздно вернется в Россию и свадьбы все равно не избежать. Что он от этого выиграет?
        - Понятия не имею. — Сказал Александр, чувствуя, что молчание затянулось. — Они не больно хорошо знакомы.
        Император внимательно смотрел на родственника и, видя, что тот ничего не скажет, решил сменить тему.
        - Как я уже сказал, вы можете ехать. Но я не могу позволить своему родственнику уехать за границу в чине поручика. Поэтому я решил отдать дань вашему происхождению и присвоить вам чин генерала.
        - Я не заслужил, ваше величество. — Заупрямился Александр.
        - А я думал, что эта блаж. у вас уже прошла. Впрочем, это не обсуждается. Вы Романов, родственник императора и не можете находиться в чине поручика. Вы заслужили свой новый чин по праву рождения. Так что выбирайте: или вы остаетесь здесь поручиком или едете в Англию генералом.
        - Понятно. Быть генералом не так уж и плохо.
        - Отлично — рассмеялся император. — А теперь извините, у меня встреча с английским послом.
        - Тогда я пойду. Не хочу с ним встречаться. — Александр поднялся с кресла. Поклонившись императору, направился к двери.
        - Александр, — окликнул его император. — Она того стоит? Стоит неприятностей с отцом?
        Молодой человек на минуту задумался. Наконец, ответив мысленно на этот вопрос, улыбнулся:
        - А какие неприятности? Я еду по важному делу по приказу императора.
        - О да. И оставляете неприятности с Романом Александровичем мне. — Снова рассмеялся государь. — Ладно, ступайте. И возьмите от этого поручения все самое приятное.
        - Непременно.

* * *
        Иван Михайлович Шувалов был в бешенстве. Он бродил по библиотеке взад вперед, думая о недавнем разговоре. Он не мог понять, что больше разозлило его, то, что Лиза в положении или то, что она поделилась этим известием с посторонним человеком. Какой же он глупец. Он мог бы предположить, что этим может закончиться. Но в тот момент он об этом не думал, ему даже в голову это не пришло. Что же теперь делать? Он даже не мог подумать о том, чтобы признать ублюдка. Она должна избавиться от бастарда. Иван пытался успокоиться, но у него это плохо получалось. Поспешно выйдя из библиотеки, он ворвался в спальню к супруге.
        Лиза тихонько лежала в постели, делая вид, что спит. Каждую ночь, она с ужасом ожидала его прихода и каждую ночь надеялась, что он не придет. Но он приходил постоянно, исключением были немногие редкие дни, когда он допоздна задерживался во дворце. Лизе казалось, что он наслаждается ее состоянием. Она пыталась привыкнуть к нему. И на некоторое время ей показалось, что ей это удалось. Но когда она узнала, что ждет ребенка, все изменилось. Она не могла видеть его, впрочем, не понимала почему, ведь он не сделал ей ничего ужасного. Вот и сейчас, заслышав в коридоре его шаги, она от ужаса сжалась под одеялом. Шаги были звонкие, резкие, выдававшие плохое настроение их хозяина.
        С силой открыв дверь, Иван Михайлович в некотором раздумье остановился у двери, наблюдая за молодой женщиной. Но лишь на мгновение. Он знал, что она не спит, что она претворялась, что он был ей неприятен. Он знал это всегда. Но раньше это обстоятельство не очень огорчало графа, теперь, же захлестнуло волной неудержимого бешенства. Подскочив к кровати, он схватил Лизу за руки и силой усадил на кровати. Девушка в ужасе уставилась на мужа. Достаточно было одного взгляда на этого взбешенного человека, как Лиза безошибочно определила причину. «Боже, он все знает», — мелькнула ужасающая мысль.
        - Пустите меня, мне больно, — жалобно воскликнула девушка.
        - Вам больно? — Он присел на кровати рядом с ней, не ослабляя хватки. — Я думаю, вы понятия не имеете, что такое настоящая боль. Но я вам покажу. Что поделаешь, если родители не научили вас, как себя правильно вести. Придется мне заняться этим неприятным занятием.
        - О чем вы? Я вас не понимаю. — От боли слезы навернулись на глаза. В глубине души она надеялась, что он не знает о ребенке и его гнев вызван другими причинами.
        - Не понимаете? — Он с любопытством заглянул ей в глаза. Нет, она все понимала. Глупое создание, не умеющее скрывать свои чувства. Ей даже не хватило ума убедить его в своей любви и выдать этого бастарда за его ребенка. — Все вы понимаете. Как давно вы узнали. Говорите! — Он отпустил ее руки и вскочил с кровати. — Что ты молчишь! Спрашиваю последний раз, как давно ты об этом узнала!
        Лиза в ужасе смотрела на мужа. Она никогда не видела его таким. Да, он был не приятен ей, но не когда не казался ей страшным, может быть только немного пугающим. А сейчас она испытала настоящий страх.
        - Я жду!
        - Я не понимаю… — Лиза отшатнулась от сильной пощечины. Голова дернулась в сторону от удара, обжигая щеку огнем. Она даже не сразу поняла, что произошло.
        Схватив Лизу за шею, Шувалов повалил ее на кровать.
        - Не смей лгать мне мерзавка, — в бешенстве шипел он на ухо девушке. — Я говорю о твоем ублюдке, которого ты хочешь навязать мне.
        - Пустите, — Лиза чувствовала, что еще немного, и она потеряет сознание. Ей было трудно дышать, в голове все гудело. Она боялась, что он сейчас просто убьет ее. Апатия, которую она ощущала последние месяцы, вдруг куда-то покинула ее. Вдруг так захотелось жить. Жить ради малыша, ради себя. — Иван, пустите меня. — Она видела, что в этот момент он не владел собой.
        Словно придя в себя, Шувалов ослабил хватку. Он с некоторым недоумением смотрел на Лизу.
        - Говори, — строго произнес он.
        - Я узнала об этом недавно, — солгала девушка. Она знала о своем положении больше месяца, но поняла, что признаться ему в этом было бы неразумно. — Совсем недавно.
        - Почему ты не сказала мне? — Грубо произнес он, не веря ни единому ее слову.
        - Я боялась. Боялась вашей реакции.
        - И поэтому просила о помощи своего друга! Поэтому решила сбежать от меня! — Снова разозлился граф.
        «Боже, он и об этом знает. Откуда? Неужели Андрей? Этого не может быть. Он не мог так поступить со мной».
        - Что молчите? В этом доме от меня нет секретов.
        - Поэтому, — покорно подтвердила девушка. В это момент она поняла, что лучше ему не перечить. Заглянув в его безумные глаза, она поняла, что он способен на все.
        - Дрянь. — Немного успокоившись, он отпустил Елизавету и поднялся с постели. — Я тебе неприятен. — Вдруг произнес он, как-то странно смотря на нее. — Ничего я это переживу. Так же переживу и то, что ты не любишь меня. Мне это не нужно. Запомни, ты принадлежишь мне. Ты моя собственность, я купил тебя. Я взял тебя с загублено репутацией, после другого мужчины, без приданного, дочку крепостной. И вот чем ты отблагодарила меня.
        - Иван, — робко произнесла девушка. Как она ненавидела его в это момент, ненавидела за его слова, за то, что все сказанное было правдой. Но сейчас главное это ребенок. Она подошла к нему, коснувшись рукой его лица. Впервые она прикоснулась к нему сама за все время их брака. Он вздрогнул, Лиза знала, что он не любил ее, что он не способен на такие чувства. Но она не была уже невинной девушкой и понимала, что несмотря, ни на что, она имела над ним власть. Да, красивая женщина может добиться от мужчины всего, чего захочет, если сумеет правильно себя вести. — Прошу вас, простите меня, не сердитесь. Я не виновата, в том, что произошло. Я не знала.
        От ее прикосновений, он немного успокоился. Безумие ушло из его взгляда. Он коснулся рукой ее волос. Какие они гладкие, блестящие, мягкие. Нет, она еще не наскучила ему. Рука переместилась к щеке, которая немного припухла от пощечины. Нежно проведя по ней рукой, он нежно коснулся ее губами. Лиза замерла лишь на мгновение, но он сразу, же почувствовал ее состояние. Оттолкнув девушку, он холодно уставился на супругу.
        - А теперь послушай меня, девочка. Этот ребенок мне не нужен. Есть множество способов избавиться от ненужной обузы.
        Лиза с ужасом смотрела на мужа.
        - Вы этого не сделаете! Вы не можете! Я не в чем перед вами не виновата! Вы знали, что я была замужем. Именно вы должны были подумать, что подобное может произойти, прежде чем жениться на мне! — Закричала Лиза, забыв об осторожности.
        - Тогда не подумал, а теперь подумаю, — спокойно произнес граф. — А то, что вы не виноваты, вы правы. Поэтому между нами ничего не изменится. А вот если бы вы были виноваты… — Он не закончил фразу, давая Лизе, возможность самой решить, что было бы с ней, если бы она была виновата. — Не переживай. У нас будут свои дети. А об этой маленькой проблеме я позабочусь. В конце концов, ты же не хочешь каждый раз смотреть на этого ребенка и вспоминать об его отце. Ведь не хочешь же? — Угрожающе произнес он.
        Елизавета отступила на шаг, понимая, что он не шутит. Он не позволит ей родить ребенка. Что же делать? Как быть? Сейчас ссориться с ним было бы безумием.
        - Не хочу, — покорно произнесла она. — У нас будут свои дети. Я сделаю так, как вы хотите.
        - Замечательно, — он подошел к ней и нежно обнял ее за плечи. Лиза вздрогнула. Но на этот раз он не обратил на ее реакцию никакого внимания. Он знал, что в этот момент он противен ей, как никогда. Но это не имело значения.
        - Иди ко мне. — Властно произнес он. Его тон не давал ей ни малейшего шанса отделаться от него. — Я прощаю тебя за то, что ты хотела сбежать. Но если ты когда-нибудь попытаешься сделать что-нибудь подобное, или станешь посвящать в наши семейные дела посторонних людей, ты об этом очень сильно пожалеешь, дорогая. — Произнеся свои угрозы, он, как ни в чем небывало коснулся губами ее губ.
        Руки девушки, славно налившиеся свинцом, с огромны трудом поднялись к его груди, и обняли его за плечи. Тошнота подкатила к горлу, но она с огромным усилием заставила себя успокоиться. Она позволила ему уложить себя на постель, прикасаться к ней, целовать. В этот момент она просила бога только об одном: дать ей силы и смелости спасти жизнь своему малышу. Ничего, ночь закончится, и он снова уйдет. Когда-нибудь все закончится.
        Андрей весь день разыскивал Александра, но постоянно опаздывал. Он приходил утром к нему домой, но ему сообщили, что он уже ушел. Во дворце молодого человека застать так же не удалось. Сначала ему доложили, что Александр еще не пришел, потом, что он у императора, а потом он вообще куда-то пропал. Андрей мучился весь день и не знал, как ему поступить. Как помочь Лизе? Но Андрей был уверен в одном — Александр должен об этом знать и должен помочь девушке.
        Задумчивый и рассеянный, он у входа столкнулся с Николаем. Тот нерешительно топтался у дверей, как будь-то, решал войти ему или нет.
        - Николай? Что ты здесь делаешь? — Присутствие друга было сейчас совсем некстати. Андрею не хотелось, чтобы кто-то знал о проблемах Лизы. С нее скандалов и сплетен было уже достаточно.
        Николая присутствие Андрея, кажется, тоже не обрадовало. Молодой человек мучился сомнениями и неопределенностью. Он хотел поговорить с Романом Александровичем и настоять на объявлении помолвки, хотелось видеть Анну, объясниться с ней. Он боялся, что пока они не видятся, Анна совсем отвыкнет от него. Она и так не горела желанием стать его женой. А тут Андрей появился так некстати.
        - Я? Я к Роману Александровичу, — несколько натянуто произнес Репнин. — А ты, по какому делу?
        - По — личному, к Александру.
        - Вот как. Тогда пойдем. — Николай указал Андрею на двери, и друзья прошли в дом.
        К великому облегчению обоих и Роман Александрович и Александр были дома. Его сиятельство только, что вернулся, а молодой человек должно быть, еще не ушел. Они прошли в просторную гостиную, освещенную множеством свечей.
        Долго ждать не пришлось. Александр стремительно вошел в комнату. Молодой человек находился в прекрасном настроении, ободренный согласием императора отправить его в Англию. Он как раз хотел поговорить с отцом и сообщить ему о столь радостном событии, когда ему доложили о приходе Андрея. Отсрочка была как раз кстати. Отец расслабиться после долгого дня, будет в хорошем настроении. Но когда он вошел в комнату и увидел Николая, то понял, что рассчитывать на хорошее настроение отца не приходится. Улыбка сошла с лица молодого человека. В последнее время ему стало трудно общаться не только с Андреем из-за Лизы, но и с Николаем из-за Анны.
        - Друзья, рад вас видеть. — Натянув на лицо улыбку, произнес молодой человек.
        - Да. Но я собственно к Роману Александровичу. Мне сказали, что он дома. Могу я его видеть? — Произнес Николай.
        - Конечно. Я думаю, ему уже доложили.
        - Ему доложили, — произнес Роман, войдя в комнату и услышав последние слова сына.
        - Роман Александрович, — поприветствовали его высочество поручики.
        - Значит у вас ко мне неотложное дело. — Произнес князь, нарочито медленно растягивая слова.
        - Да, ваше высочество. — Упрямо произнес Репнин.
        - Ну, что ж, пройдемте в кабинет. Побеседуем. — Роман холодно смотрел на молодого человека. Как ему хотелось выкинуть его вон, растоптать, уничтожить. А вместо этого приходилось любезничать с ним. Ничего, сейчас он скажет этому выскочке о его скором отъезде.
        - И какое же у вас ко мне дело? — Кивнул Роман Николаю, предлагая ему сесть. Сам же остался стоять, возвышаясь над поручиком.
        - Как какое, Роман Александрович. Я вас не понимаю. — Николай не смотрел на Романова, боясь испугаться и отступить. Но отступать ему было некуда. Или он получит Анну и станет родственником Романовым или останется ни с чем. И можно было быть уверенным, что Романов сделает все, чтобы испортить ему карьеру.
        - Должно быть, вы сегодня не видели государя, — спокойно произнес Роман, внимательно рассматривая поручика. Он чувствовал его страх, его смятение, и это радовало его.
        - Нет. — Удивился Николай.
        - Я сегодня говорил с ним о вас, — продолжил Роман свою игру. — И мы пришли к выводу, что поручик Репнин не может быть супругом Анны Романовой.
        Николай побледнел, услышав эти слова. Что же теперь делать? Неужели это все и его жизнь кончена?
        - Не может? — Хрипло проговорил он.
        - Нет. Поэтому вы должны, прежде всего, позаботиться о своей карьере.
        - Я не понимаю.
        - Не понимаете? Меня это огорчает. Я думал, что вы умный человек. Ну, вы сами подумайте, разве могу я отдать свою дочь за поручика. Поэтому вам дается шанс доказать, что вы стоите Анны.
        Николай слушал внимательно, не спуская с его высочества глаз. Что он задумал? Избавиться от него? Или нет, и он говорит искренне.
        - Так вот, — продолжил его высочество. — Вы едете в Англию с очень важным поручением. Если сделаете все, как надо, сделаете себе хорошую, а главное быструю, карьеру при дворе. Тогда же получите мою дочь. Если же не справитесь, то потеряете все. Ни Анны, ни будущего.
        - Я понимаю. — Да Репнин действительно все понял. Романов и не думал отдавать за него дочь, он просто тянул время. И сейчас отправляет его подальше из России, подальше от девушки. Еще неизвестно когда он вернется и вернется ли вообще. Репнин внимательно наблюдал за князем. Тот был невозмутим и спокоен. Он был всем явно доволен. Но с другой стороны у него был шанс. Вернуться из Англии можно. Он был просто обязан вернуться. И обязательно победителем. И даже если Романов не отдаст Анну, у него будет шанс. — Я выполню свой долг, ваше высочество, — наконец снова произнес поручик. — И я вернусь.
        - Я в этом не сомневаюсь.
        Александр очень обрадовался, узнав о приезде Андрея. Наверное, тот сменил гнев на милость, если сам появился здесь. Его давно стала угнетать размолвка с другом. Андрей стоял и взволновано смотрел на Александра. Он никогда не мог скрывать свои чувства и эмоции. И порой не раз страдал от этого. Друзья часто посмеивались над ним и говорили, что он так никогда не сделает себе блестящую карьеру. Но претворяться и обманывать было выше его сил. Он смотрел на радостного Александра и знал, что сейчас лицо друга перестанет быть веселым и счастливым. Он не знал, как начать этот разговор, а Александр, словно не замечая состояния друга, не торопился ему помочь.
        Поручик Воронцов оглянулся по сторонам. Обстановка в голубых тонах немного успокаивала, приносила некоторое умиротворение. Свет свечей располагал к непринужденной беседе. Он сел в кресло напротив Романова.
        - Андрей, я так рад, что ты пришел. Право же эта размолвка между нами, ну, в общем, это все так глупо. Мы же друзья. — Улыбнулся молодой человек.
        - Глупо, — опять ощетинился Андрей. Обстановка и свечи явно не помогли. — Я бы не назвал это глупостью.
        - Ну, извини, я не так выразился. Андрей, я не хочу ссориться с тобой.
        - Я тоже. И пришел совсем не для этого. Я должен сказать тебе что-то очень важное. — Воронцов так сжал подлокотники кресла, что заныли пальцы. Он понимала, что все это ни его дело и что он обещал Лизе ничего Александру не говорить. Но просто отойти в сторону он тоже не мог.
        - Я тебя слушаю. — Александр приготовился к какой-нибудь очередной проповеди. У друга всегда было такое выражение лица, когда он пытался призвать товарищей к порядку.
        Андрей собрался с силами, и уже хотел, было поведать Романову, что он скоро станет отцом, но в этот момент в комнату, как ураган, ворвалась Анна Романовна.
        - О, у нас гости. Как я рада, — воскликнула девушка, увидев Андрея. Ее звонкий и веселый голосок ни как не сочетался с ее черным платьем, которое по какой-то непонятной причине княжна соизволила сегодня надеть. Андрей с изумлением разглядывал прекрасную княжну. Она была мила, жизнерадостна. Он на минуту отвлекся от мыслей о Лизе. Смотря на девушку, он вдруг подумал смог бы он жениться на ней? Любой был бы просто счастлив, но к своему огромному удивлению, Андрей понял, что не смог бы. Нет, она очень нравилась ему, и возможно, он бы даже смог ее полюбить. Но эта любовь не принесла бы ему счастья. Она слишком красива, слишком жизнерадостна, слишком лучезарна. Для него она во всех отношения была слишком.
        - Анна Романовна, — он поднялся с кресла и коснулся немного прохладной ручки девушки. Он заглянул в ее темные глаза, Боже, она сама еще не понимает, как хорошо. Но пройдет пара лет, и мужчины только ради ее взгляда будут совершать безумства. — Я тоже несказанно рад вас видеть.
        Анна в свою очередь так же рассматривала молодого человека. Ей нравился Андрей, нравились его искренность, его прямота, его чистый светлый взгляд. Он всегда говорил, то, что думал. С ним было легко и приятно.
        - Вы совсем нас забыли. Так давно не появлялись у нас.
        - О, да, Андрей покинул высший свет и теперь предпочитает уединение. — Рассмеялся Александр, видя смущение друга. Он очень обрадовался появлению сестры. Значит, поучительной беседы можно будет избежать. Очень кстати.
        - Прошу прощения за свою оплошность, Анна Романовна.
        - Можно просто Анна. — Улыбнулась девушка. — А вас я буду звать Андрей. Позволите?
        Андрей смутился еще больше. Он был приверженцем правил этикета и считал столь фамильярное отношение к девушке недопустимым. Но она сказала это таким ангельским голосом, что он не уловил в нем ничего предосудительного. Как можно ей отказать.
        - Сочту за честь, Анна.
        - Замечательно. Вы останетесь на ужин? — Весело продолжала щебетать княжна. — Нет-нет не отказывайтесь, — быстро произнесла Анна, видя, что молодой человек желает отказаться от приглашения. — Иначе вы меня очень расстроите.
        Николай, сопровождаемый его высочеством, вошел как раз во время, чтобы услышать слова невесты. Противное чувство ревности захлестнуло молодого человека. Как она могла. Он страдал от неопределенности, а она любезничает с его другом. В это момент он не видел ничего и никого кроме этой пары. Ее улыбку, ее глаза, смотрящие на Андрея таким теплым и нежным взглядом. Руки сами сжались в кулаки.
        Роман Александрович внимательно наблюдал за дочерью. Он был готов рассмеяться, увидев ее в четном платье, весело болтающую с молодыми людьми. Накануне она сообщила ему, что если ее не выпустят из дома, то для нее это будет настоящим несчастьем. Очевидно, своим одеянием она решила выказать всю силу своей печали. Но нрав и характер давали о себе знать. Она была чересчур весела для траура. Роман взглянул на новоявленного жениха. «О, да мы ревнуем? Интересно».
        - Конечно, Андрей Николаевич, оставайтесь. Мы будем очень рады, — произнес Роман Александрович, вторгаясь в чужой разговор.
        Молодые люди обернулись на голос его высочества. Анна, увидев жениха, недовольно отвернулась.
        - Вас, Николай Александрович, я так же приглашаю.
        - Благодарю, ваше высочество, — поклонился Николай.
        В комнате возникло неловкое молчание. Оно тяготило всех присутствующих за исключение его высочество. Роман с любопытством разглядывал молодых людей.
        - Анна Романовна, я рад вас видеть, — наконец спохватившись, произнес Николай. Он подошел к девушке, желая поприветствовать ее. Но она не подала ему руки. Николай побледнел. Как он ненавидел ее в эту минуту.
        - Вы к батюшке, Николай Александрович? — Холодно и безразлично спросила она.
        - Да. — Ответил за него Роман. — Поручик Репнин приходил за новым поручением. Он завтра уезжает в Англию.
        - Правда? — Обрадовалась Анна. — Поздравляю. Я тоже хотела бы побывать в Англии.
        Николай был просто не в силах больше скрывать свою ярость. Да как она смела! Мерзавка!
        - Ничего, мадмуазель, обещаю, когда-нибудь вы там побываете! — Произнес он, непроизвольно повышая голос.
        - Да, кстати, — вмешался в разговор Александр, опасаясь, как бы Николай не сказал чего-нибудь лишнего. — Я тоже еду в Англию. — Сначала он хотел сказать это как-нибудь помягче, подготовить отца. Но в данном случае решил вызвать его гнев на себя. Пусть лучше злится на него, чем на Николая, если тот в присутствии Андрея заявит свои права на Анну.
        Ни один мускул не дрогнул на лице его высочества, когда он услышал эту новость. Он продолжал невозмутимо смотреть на присутствующих. Александр тщетно пытался определить по его лицу, как отец воспринял эту новость.
        - Его величество решил, что я тоже должен поехать в Англию, — продолжил он, не дождавшись ответа от отца.
        - Так ты опять уезжаешь, — расстроилась Анна. — А я останусь здесь одна? — По ее лицу прошла легкая тень. — Папенька, ну скажите что-нибудь.
        - Ну, что я могу сказать, — на мгновение он остановился и с усмешкой посмотрел на сына, — если его величество так решили… — Он не закончил фразы, давая молодому человеку самому сделать необходимые выводы. — Прошу к столу, господа.
        Все пошли в гостиную. Когда Анна поравнялась с отцом, он взял девушку за руку.
        - Что за наряд. Немедленно переоденьтесь, — строго произнес он.
        - У меня траур, — обиженно проговорила княжна.
        - Вот как? Насколько я знаю, пока еще никто не умер. — И Роман Александрович так красноречиво посмотрел в спину Репнину, что Анна вздрогнула. Она с ужасом смотрела на отца, старясь отогнать нехорошие мысли.
        - Вы что собираетесь…?
        - Что? — Удивленно произнес он с легкой улыбкой. — Что я собираюсь?
        - Нет, нет ничего, — после минутного колебания, проговорила девушка.
        - Я всего лишь хотел сказать, что вы можете накликать беду своим нарядом, — миролюбиво проговорил Романов. — Так что идите, переоденьтесь.
        - А вы отмените домашний арест?
        Роман смотрел на дочь какое-то время. Ему бы следовало запереть ее до замужества где-нибудь подольше от людских глаз. Но он слишком любил ее. Когда он узнал о ней и Репнине, ему казалось, что он способен причинить ей боль. Но время шло, и гнев утих. На его месте осталось только море нежности и безграничной любви к этому милому и ранимому созданию.
        - Завтра, — сказал он, улыбнувшись дочери, — Обязательно, завтра.
        Анна смотрела на отца и уже больше его не боялась. Она встала на цыпочки, поцеловала отца в щеку. И рассмеявшись, весело побежала в свою комнату, желая быстрее снять это скучное и некрасивое платье.
        Роман тяжело вздохнул. Ему предстоял неприятный ужин, в компании ненавистного ему человека. Да еще и сын преподнес сюрприз. «Ах, да государь. Сговориться с мальчишкой. Что за жизнь».

* * *
        Екатерина Алексеевна с дочерью медленно шли вдоль набережной. От Невы веяло прохладой. Ее высочество поплотнее укуталась в шаль, пытаясь укрыться от сырого ветра. Анна же, кажется, совсем не замечала холодной погоды, весело бегала возле матери и вела себя не как молодая леди, а как маленький ребенок. Екатерина уже устала призывать дочь к порядку. Та ее все равно не слушала.
        - Анна, здесь столько народа, а ты ведешь себя неподобающе. — Не надеясь на то, что дочь послушает, произнесла Екатерина.
        - Ну, маменька, что такого, — обиженно проговорила Анна, но все, же послушалась и тихонько пошла возле маменьки. — Так же холодно. И что за удовольствие плестись по улице.
        Сегодня на удивление была солнечная погода. Река давно уже покрылась льдом. Екатерина не любила зиму. Как ей хотелось вырваться из Петербурга, уехать куда-нибудь отдохнуть. Но Роман, ни за что не поедет. Он любил Петербург. А Екатерина так и не смогла его полюбить. Когда невестой она приехала сюда, он показался ей мрачным и не красивым. Как можно любить эту сырость, этот вечный туман, вечную мглу. Те несколько месяцев неизвестности между помолвкой и свадьбой тянулись нескончаемо медленно. Она вспомнила, как дрожала от ужаса и неизвестности, когда узнала, что жених вернулся из Парижа, но встретиться с ней не торопится. Улыбка скользнула по лицу княгини, когда она вспомнила день венчания. Она была так счастлива. Его добрый и нежный взгляд заглушил все страхи и сомнения. Она полюбила его с первого взгляда, с самой первой минуты. А иногда ей казалось, что раньше, что она видела его во сне, в своих мечтах. Да, он был именно тем, о ком она грезила в юности, принцем, красивым, умным, нежным, любимым. И с тех пор ничего не изменилось, она любила его так же, как и раньше, а может быть и гораздо больше,
если это вообще было возможно.
        - Да это же Лиза! — Воскликнула Анна, отвлекая маменьку от воспоминаний. — Лиза! — Крикнула Анна и стремительно подбежала к молоденькой девушке.
        Екатерина Алексеевна посмотрела на молодую даму, стоявшую неподалеку. В глаза бросилась необычайная бледность, не успевшие высохнуть слезинки, руки, подрагивавшие от волнения. Княгиня медленно подошла к девушкам.
        - Лиза, вы меня помните? — Услышала Екатерина Алексеевна слова дочери.
        - Конечно, Анна Романовна, — принужденно улыбнулась девушка. Она была явно смущена этой встречей. Она в растерянности переводила взгляд с Анны на княгиню и обратно,
        - Маменька, это Лиза. Горчакова Елизавета Владимировна.
        - Полагаю, Шувалова Елизавета Владимировна, — холодно произнесла княгиня, неодобрительно глядя на девушку. Ей давно хотелось посмотреть на эту девушку, хотелось увидеть ту, которая отвергла ее сына.
        - Вы правильно полагаете, ваше высочество. — Она смотрела на матушку Александра, вспоминая то, что он о ней рассказывал. Как же давно это было. У нее скоро будет внук, а она никогда об этом не узнает.
        - Екатерина Алексеевна, — представилась ее высочество, продолжая холодно разглядывать девушку. Да, она и, правда, хороша. Но как она могла бросить Александра.
        Анна разглядывала матушку с Лизой, понимая, что они чувствуют себя неловко. Анна уже стала жалеть, что окликнула Лизу.
        - Как ты поживаешь? Не скучаешь по деревне? — Спросила она девушку, желая разрядить обстановку. Анна совсем не злилась на нее за то, что она оставила Александра, так как была почти уверена, что к ее выбору приложил руку папенька.
        - Все хорошо. Разве в Петербурге можно скучать.
        - Тогда почему ты плакала? — Только произнеся это, Анна тут же пожалела о своих словах.
        Екатерина Алексеевна с упреком посмотрела на дочь.
        - Вам показалось. Это все ветер.
        - Конечно, — смутилась Анна.
        В этот момент Лиза побледнела еще больше. Все последнее время она чувствовала чудовищное недомогание. Комок подступил к горлу, голова закружилась.
        - Что с вами? — Воскликнула Екатерина Алексеевна, — подхватив девушку за руку. — Вам плохо?
        Лиза посмотрела на княгиню, увидев в ее глазах неподдельное беспокойство. Она попыталась улыбнуться, чтобы успокоить Екатерину Алексеевну. «Александр был прав — его матушка очень хорошая и добрая женщина».
        - Все хорошо. Ничего страшного.
        - Где ваша карета, мы поможем вам дойти.
        - О нет-нет, не нужно. Не хочу мешать вам.
        - Что за глупости, — решительно проговорила княгиня. — Вы нам совсем не мешаете. Или вы что думаете, мы оставим вас здесь в таком состоянии? Идемте.
        Они медленно пошли к карете. Екатерина Алексеевна по-прежнему продолжала поддерживать девушку за руку. Анна тихонько шла рядом. Они шли, молча, каждая думала о чем-то своем. Когда они подошли к карете, Екатерина Алексеевна поправила шаль на Елизавете:
        - В вашем положении вы должны беречь себя. Побольше отдыхайте. И в такую погоду старайтесь гулять поменьше, можете простудиться.
        - В моем положении? — Тихо спросила Лиза.
        Они посмотрели друг другу в глаза. Лиза пыталась понять знает ли княгиня о том, что Роман Александрович заставил ее выйти замуж за Шувалова. А Екатерина Алексеевна пыталась понять, не обманывает ли ее интуиция, которая подсказывала ей, что перед ней милая и порядочная девушка, не способная на подлость. После нескольких минут обоюдного молчания, Лиза подумала, что княгиня ничего не знает, а Екатерина еще больше убедилась в своих подозрениях, что Роман не просто так ездил в их имение и что именно он устроил свадьбу Елизаветы и Шувалова.
        - Берегите себя, — ласково проговорила княгиня. Мысль о том, что Роман так поступил с Елизаветой, причинило Екатерине боль. В ее душе боролись любовь к мужу и жалость к этой девочке. «Я должна все знать», — решила она, наконец.
        - Идем, Анна. Морозит. Ты можешь простудиться. — Она взяла дочь за руку.
        Анна, попрощавшись с Лизой, послушно пошла с маменькой.
        - В каком положении? — Спросила она после некоторого молчания.
        - Когда человек болен, он должен отдыхать. — Произнесла Екатерина. — А подслушивать чужой разговор нехорошо.
        - Я не подслушивала, а шла рядом. А у нее, что будет ребеночек?
        - Анна! — В ужасе воскликнула Екатерина. — Как ты можешь!
        - А что? Что я такого сказала?
        Екатерина Алексеевна строго посмотрела на дочь. Неужели она уже выросла? Как же быстро.
        Роман Александрович сидел в своем кабинете во дворце, перебирая бумаги. Было столько дел, что Роман сегодня решил ночевать здесь. Как же он устал. Хотелось забыть обо всех делах и просто отдохнуть. Но с другой стороны он знал, что это не поможет. Стоит только ему забросить дела, и он будет скучать по ним, а отдых быстро станет его тяготить. Рука потянулась к бумаге, но замерла от резкого стука в дверь. Вот общаться ему сейчас совсем не хотелось. Была уже глубокая ночь, но разве это время для столицы.
        - Войдите. — Громко сказал он, и сам невольно поморщился от резкости собственного голоса.
        Дверь приоткрылась и в нее тихонько и нерешительно проскользнула графиня Ростопчина. Роман откинулся на спинку кресла, с некоторым недоумением разглядывая молоденькую женщину.
        Вера Петровна старалась не смотреть на его высочество. Она боялась его. Но отчаяние заставила ее прийти сюда. Императрица отказала ей в ее просьбе. Обращаться к его величеству было бессмысленно, так сказала ее величество. Роман Александрович мог помочь. По крайней мере, девушка на это надеялась.
        - Вы? Чем обязан столь неожиданному визиту? — Спросил Роман, бесцеремонно разглядывая девушку.
        Она присела в реверансе, на этот раз в безупречном. Но в каждом ее жесте чувствовалась неловкость и стеснение.
        Роман с неудовольствием вспомнил их последнюю встречу, когда она пролила на него горячий чай. Девушка хороша, сомнений нет, но слишком уж неловка.
        - Итак, — продолжил он, — прошу, — он указал ей на кресло. Вера Петровна прошла вглубь кабинета и присела на краешек.
        Роман выжидающе смотрел на девушку. От нее исходил приятный и волнующий аромат. Вдруг так захотелось отвлечься от всех забот и забыться хотя бы на мгновение.
        - Я хотела просить вас, ваше высочество, об одолжении.
        - Да? Ну, говорите. Что же я могу для вас сделать?
        Девушка посмотрела его высочеству в глаза, но тут, же отвернулась. Его взгляд смутил ее больше, чем слова некоторых настойчивых поклонников, которые не желали понять, что она любит мужа и будет верна ему.
        - Мой муж, граф Ростопчин, он попал в тюрьму за участие в дуэли. Я хотела просить вас помочь ему. — Она выпалила это на одном дыхании и снова посмотрела на его высочество.
        Роман сразу же вспомнил молодого человека, представленного ему на балу и которого его высочество увел для беседы. Значит, граф арестован. Печально.
        - Я не очень понимаю, чем я могу вам помочь. — Сказал Роман, не желая вмешиваться в дела правосудия. Может быть, именно так и нужно было поступать с дуэлянтами. Сколько еще дворяне будут глупо убивать себя на дуэлях.
        - Прошу вас, ваше высочество! — Страстно воскликнула девушка. — Он ни в чем не виноват. Помогите ему.
        - Ну, если он ни в чем не виноват, правосудие разберется.
        Он видел, как побледнело ее лицо. Руки, лежавшие на коленях, нервно подрагивали.
        - Ну, что вы, что вы, — он поднялся с кресла и подошел к девушке. — Не надо так расстраиваться. Мертвенная бледность вам совсем не идет. — Он протянул ей руку, приглашая ее встать.
        Девушка, повинуясь его воли, протянула ему свою ручку. Она была очень холодная, почти ледяная.
        - Вы замерзли? Странно, по-моему, здесь тепло.
        - Роман Александрович, я умаляю вас, спасите его.
        Роман коснулся губами ее руки. Она вздрогнула. Хотела было отдернуть руку, но, посмотрев ему в глаза, не посмела.
        - Вы очень красивы. Должно быть, вам не раз говорили об этом. — Он коснулся губами ее запястья.
        - Что вы делаете? — Наивно спросила она.
        - Как что? Пытаюсь успокоить вас, — снисходительно улыбнулся он.
        - Не надо.
        - Нет? Разве вы пришли не за этим?
        - Нет, — после некоторого колебания она все же отдернула руку, — я пришла просить вас о помощи.
        - М-м. Жаль. К сожалению, я очень занят. — Он подошел к столу и взял запечатанный конверт. Развернув его и пробежав по нему глазами, он снова взглянул на девушку. На этот раз с еще большим любопытством.
        Она не знала, как ей поступить, развернуться и уйти, или остаться и умолять его о помощи.
        Его высочество откинул бумагу в сторону и снова посмотрел на графиню.
        - Вы еще здесь?
        - Вы можете помочь ему, можете спасти человеку жизнь. — Начала Вера Петровна.
        - Да, я могу, — произнес он, подойдя к двери в смежную комнату. Он прошел внутрь, дверь же оставил открытой. — Да, я могу, но не понимаю, зачем мне это делать. Ваш муж совершил преступление и обязан ответить за это. — Донесся до нее голос его высочества.
        Графиня подошла к двери, все еще надеясь уговорить его. Комната оказалась спальней. В глаза бросалась огромная кровать. Девушка замерла у двери, не решаясь переступить порог опочивальни. Его высочество, скинув сюртук, мыл руки и не смотрел на нее.
        - Трудно искоренить так укоренившиеся традиции. — Тихо произнесла она. — Но это не только его вина.
        - Не только. Согласен. — Вытерев руки, он посмотрел на девушку. — Но нужно, же с кого-то начинать. Ну что же вы стоите, проходите.
        - Зачем? — Испугалась Вера. До нее стали доходить намерения его высочества.
        - Поговорим о вашем муже. — Спокойно произнес он. — Впрочем, вы можете уйти. Я не держу вас.
        Вера Петровна смотрела на его высочество. Нет, должно быть ей показалось, он не может этого требовать от нее.
        - Ну, что же вы.
        Она медленно прошла в комнату. Стараясь не смотреть на постель, она тихонько села на небольшой диванчик.
        Роман внимательно наблюдал за девушкой. Ее робость веселила его. Легкий румянец на щеках, стеснение. Ему никогда не нравились подобные женщины, но сегодня он решил изменить своему вкусу. Почему бы и нет? Он нарочито медленно подошел к Вере Петровне и сел рядом с ней на диванчик. Ей пришлось немного подвинуться. Диванчик был настолько маленький, что на нем могло поместиться только два человека. Но, несмотря на это ее все еще посещали сомнения насчет его намерений. Он находился так близко, что первым желанием было встать и бежать подальше от этого человека. Но что-то заставило ее остаться на месте.
        - Столь наивны, — он провел рукой по ее щеке, — и юны. — Потом коснулся губами ее плеча.
        - Что вы делаете, ваше высочество, — в страхе прошептала она, но встать не посмела.
        Роман, кажется, не обратил на ее слова никакого внимания. Губы переместились к шее, руки, словно змеи, обвили ее талию. Он развернул ее к себе и уже без церемоний впился губами в ее губы. Сначала было она попыталась оттолкнуть его, но он держал ее крепко, не обращая внимания на ее сопротивление. К ее ужасу она почувствовала, что его поцелуи доставляют ей удовольствие. От этого она испугалась еще больше. Когда он оставил в покое ее губы и стал целовать глаза, брови, она, наконец, смогла запротестовать:
        - Роман Александрович не надо! — Воскликнула она слишком громко, разрушив тем самым тихую и медлительную обстановку сегодняшнего вечера. Он недовольно отстранился от нее.
        - В чем дело? — Сквозило неудовольствие в каждом его слове.
        - Я, я не могу. Я люблю мужа.
        Он смотрел на нее, как на сумасшедшую
        - Замечательно, — наконец проговорил он. — Любите. Разве я вам запрещаю. — Он снова коснулся губами ее шее и, нащупав застежку на платье, стал медленно расстегивать маленькие пуговицы.
        - Но, но как же. Так нельзя, — она нерешительно пыталась отстраниться от него, напуганная его настойчивостью. — Он не поймет.
        - Конечно, не поймет. Если вы ему об этом скажете, — она не увидела, а почувствовала, что он улыбается, когда он касался ее шеи. Платье уже соскользнуло, обнажая плечи.
        - Но я не могу так, ваше высочество, прошу вас, — чуть ли, ни плача, взмолилась графиня.
        Роман снова отстранился от нее. На этот раз в его глазах было уже не неудовольствие, а явная насмешка.
        - И что же, вы хотите уйти? А как же ваш муж?
        - Я вас не понимаю. Вы же не хотите, чтобы я…
        - Хочу, — перебил ее Роман Александрович. — Да вы не бойтесь. Ничего страшного не случится. Я вас не съем. А завтра я узнаю, что смогу сделать для вашего супруга. — Он провел рукой по ее обнаженному плечу. Раздражение, вызванное ее нелепым сопротивлением, уступило место веселому и игровому настроению. Его безумно веселила ее нерешительность. В исходе этого поединка Роман совсем не сомневался. После некоторого колебания она сдастся. У нее просто не было другого выбора. Роман на минуту задумался. Так уж ли она была нужна ему? Конечно, он мог отпустить ее и сказать, что завтра утром ее супруг будет на свободе. Что он всего лишь выполнял приказ императора, участвуя в этой дуэли, а значит, исполнил свой долг. Именно об этом было письмо, так вовремя попавшееся ему в руки. Она бы ушла и ее семейная идиллия продолжилась. Но Роману Александровичу не хотелось отпускать ее, ему хотелось прикоснуться к этой чистоте и наивности, Хотелось стать частью ее. Рано или поздно их брак все равно даст трещину, они охладеют друг к другу, заведут романы на стороне, это неизбежно. Нет, он не позволит ей уйти.
        - Впрочем, если вы хотите, то в любой момент вы можете уйти.
        - Я люблю своего мужа.
        - Конечно. — Он снова поцеловал ее, прекрасно зная, что она никуда не уйдет. — Но ведь он ничего не узнает. А теперь поцелуйте меня. Ну же.
        Она смотрела на него, и ей казалось, что он получает удовольствие от всего происходящего. Он сказал, что Василий ничего не узнает. Но ведь она-то будет знать об этом. Как она посмотрит ему в глаза? Будет делать вид, что ничего не произошло? Сможет ли она.
        - Если станет легче, то считайте, что все это ради него. Ради спасения его жизни. Может быт поможет. — Снова улыбнулся Романов.
        Приняв решение, девушка коснулась рукой его лица. Он улыбался ей. Негодяй. Ему было все равно, ему не было до нее никакого дела. Но он был красив, с этим спорить было невозможно. Она неловко коснулась губами его губ. Подхватив девушку на руки, Роман Александрович отнес ее на постель и бережно опустил на шелковые простыни.
        Несколькими часами позже Вера Петровна лежала в постели, стеснительно прикрывшись простыней. Роман Александрович, приводил себя в порядок, застегивая жилет. Он уже успел натянуть сапоги и не смотрел на девушку, потеряв к ней, кажется, всякий интерес. Она же наоборот разглядывала его внимательно, следя за каждым его движением. Странный человек: совсем недавно он был страстным и внимательным, а теперь безразличный и холодный. Она вскочила с постели и, подхватив одежду, спряталась за ширму, тем самым привлекла к себе внимание его высочества.
        - Уже уходите? — Безразлично спросил он.
        - Да, я пойду. — Она вспомнила, как совсем недавно обнимала его, и стало вдруг так стыдно, что захотелось умереть на месте. Она оделась на удивление быстро и вышла из своего укрытия. Она старалась не смотреть на него.
        Роман же, наоборот, подошел к девушке и взял ее за руку. Сегодняшнее приключение доставило ему гораздо больше удовольствия, чем он надеялся получить. Столько страсти в столь стеснительном и скромном создании. Она посмотрела на него и тут же пожалела об этом, словно прочитав его мысли.
        - Позвольте мне уйти, Роман Александрович.
        - Конечно, я вас не держу. — Он коснулся губами ее губ в легком мимолетном поцелуе. — Прощайте, Вера Петровна. Надеюсь, излишне говорить, что все, что было здесь вы должны тут же забыть.
        - Конечно. — «Разве я смогу? Смогу забыть, что предала самого дорогого и любимого человека. Никогда». — Не стоит беспокоиться ваше высочество.
        - Да ты просто умница, ангел мой. Ну, ступай. — Он с улыбкой наблюдал, как она направилась к выходу и скрылась за дверью. «Ну что ж, теперь можно домой. Все дела завтра».

* * *
        Александр Романович уже несколько дней мучился от морской болезни. Он никогда раньше не совершал такие длительные путешествия по воде. А теперь вот уже несколько дней, как они с Николаем отплыли в Англию. Он торопился. Так хотелось попасть с Луизой на один корабль. Александр уже предвкушал длинное путешествие в столь приятной компании. Но, как только он ступил на палубу, и корабль отплыл от причала, обо всех мечтаниях пришлось тут, же забыть. Нет, Луиза и правда была на корабле, но Александру было не до нее. Его мутило так, что он был не в состоянии выйти из каюты. Весь бледный, в холодном поту он лежал на кровати, корчась от ужасных судорог. Александр ужасно завидовал Николаю, который хорошо переносил морскую качку. Его бесили снисходительные взгляды высшего состава, как бы говорившие: «Что с него взять? Неженка. Императорская кровь». Но самое ужасное было то, что Луиза тоже отлично переносила это путешествие. Александр сначала пытался делать вид, что все в порядке. Но через несколько дней его скрутило так, что претворяться дальше было просто не возможно.
        В дверь постучали. Молодой человек был даже не в состоянии пригласить гостя войти. Но с другой стороны приглашения явно и не ждали. Дверь каюты распахнулась и в комнату вплыла Луиза.
        - Александр Романович, как вы себя чувствуете? — С беспокойством спросила женщина. Но вопрос был излишен. По внешнему виду Александра было и так все понятно.
        Александр попытался было встать. Но тут, же отказался от своего намерения, боясь, что опозорится окончательно. Он попытался вытереть пот со лба, но рубаха оказалась настолько мокрой, что влаги на лице меньше не стало.
        - Боже мой, бедненький. — Луиза присела на краешек постели и провела, шелковы платочком по лицу молодого человека.
        Александру стало неловко. Ему захотелось, чтобы она ушла. Было так плохо не только от ужасной лихорадки, но еще больше от обманутых надежд.
        - Александр. Мне так жаль.
        Каждое ее слово больно ударяло по его самолюбию. Что теперь она думала о нем?
        - Все в порядке, — превозмогая недомогание, произнес молодой генерал. Да, неблестяще он вступил в свой новый чин. Генеральский мундир небрежно валялся в кресле, поблескивая золотыми нитями.
        - Я принесу вам бульон. Вы должны поесть иначе не доедете до Англии.
        При упоминании о еде Александра замутила еще больше. Он мечтал, чтобы она ушла, оставила его в покое.
        - Я не буду. Все в порядке. — Боже, ну как сказать ей, что его тяготит ее присутствие. Что ему неприятно и ужасно стыдно, что она видит его в таком состоянии.
        Словно прочитав его мысли, Луиза тихо произнесла:
        - Вы не должны стесняться меня, Александр. В этом нет ничего ужасного. И здесь нет вашей вины. Просто вы, земной человек. — Луиза улыбнулась ему такой теплой улыбкой, что на секунду Александр забыл о своем ужасном положении. В душе поднялось такое море нежности, что он боялся утонуть. Но лишь на секунду. Новый приступ тошноты вернул его с небес на грешную землю. Нет, вернее с небес на палубу, которая болталась под ним в ужасной качке.
        - Я не стесняюсь, — хрипло произнес он. И только после того, как это сказал, понял, как глупо это звучит. Что он барышня, что ли чтобы стесняться? — И я чувствую себя отлично, — упрямо произнес он, стараясь подняться.
        - Александр, не надо, ну лежите же. А я за вами поухаживаю. Разве вы против?
        О да, конечно он против. Нет, при других обстоятельствах он был бы в восторге. Но не сейчас. К его счастью в каюту вошел Николай.
        - Простите, я помешал вам?
        - Нет! — Воскликнул Александр. — Ты не помешал.
        - Хорошо, я оставлю вас. — Луиза отлично понимала состояние молодого человека. И пришла она сюда вовсе не для того чтобы насладиться его состоянием. Ей просто хотелось ему помочь. Но раз он не желал, что ж.
        Молодая женщина с беспокойством посмотрела на Александра, но больше не произнеся, ни слова выскользнула из каюты.
        - Тебе надо поесть, — произнес Николай.
        Александр весь даже скорчился от этого предложения.
        - Если ты еще что-то скажешь про еду, я тебя убью. — Угрожающе произнес он.
        - Понял. Не переживай. Такое бывает. — Николай хотел было успокоить друга, но посмотрел на него и понял, что ему не до этого.
        - Когда уже, наконец, эта Англия. — Весь бледный Александр сел на кровати.
        - Боюсь, что не скоро. Зачем ты ее прогнал? Пользуйся моментом. Женщинам присуще сострадание. Вы можете очень сблизиться за это время.
        - Да я не хочу ее сострадания. Я хочу, чтобы она любила меня. А одно с другим мне кажется не совместимо.
        - Ну, как знаешь. Что я могу для тебя сделать?
        - Убей меня. Господи, если бы я знал.
        - Что не поехал бы?
        - Поехал. Но не с ней. — Александр снова лег на кровати, почувствовав, что каюту стало болтать еще больше. — Кое-что ты для меня сделать можешь — не пускай ее ко мне. Хорошо?
        - Постараюсь. Ладно, поправляйся. — Бросив на Александра последний взгляд, Николай вышел из каюты. А Александр, смирившись со своей участью, молился о том, чтобы поскорее увидеть берега Англии.
        Роман Александрович рассеянно прошел в гостиную. Скинув сюртук, он сел на диван. В камине весело потрескивал огонь, наполняя комнату теплом. Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Как же приятно было посидеть вот так в тишине в теплой и уютной комнате в собственном доме. Он был рад, что решил все же вернуться, а не остался ночевать во дворце. Он был расслаблен и чрезвычайно доволен. Просидев так какое-то время, он повернул голову и вздрогнул от неожиданности. Неподалеку стояла Екатерина и как-то странно смотрела на него. На секунду в голову пришла мысль, что она как-то узнала о его сегодняшнем приключении. Но, приглядевшись получше, он увидел в ее глазах всю ту же нежность и безграничную любовь. Если бы она узнала, должно быть так на него не смотрела.
        - Кати, я не слышал, как ты вошла. Уже поздно. Почему ты не спишь?
        - Скорее рано, — произнесла она, подходя к нему ближе. — Уже утро. Где ты был?
        - Во дворце. Где же еще? Я собирался остаться на ночь там, но вдруг так захотелось домой.
        - Раньше ты всегда предупреждал, что останешься там.
        Роман внимательно посмотрел на жену. Нет, она явно была сегодня кокой-то другой. Ему не понравились ее расспросы, которые походили скорее на допрос. При других обстоятельствах он, наверное, сказал бы ей об этом, но противное чувство вины из-за сегодняшней измены заставили его промолчать. Он улыбнулся ей, усмиряя свое недовольство:
        - Прости. Было много дел. Я забыл предупредить тебя. Но ты же знаешь, что это произошло непреднамеренно. Я бы ни когда не позволил тебе волноваться. — Он встал с кресла и подошел к женщине. Как же он не любил это, чувство которое испытывал каждый раз, когда проводил ночь с другой женщиной. В такие моменты ему хотелось сделать для Екатерины что-нибудь приятное. Он коснулся рукой ее щеки, нежно проведя по шелковистой коже. Екатерина прижала его руку к своему лицу, потом коснулась губами его ладони. Роману стало неудобно под ее любящим взглядом.
        - Я знаю, — нежно прошептала она. — Я ждала тебя. Мне нужно с тобой поговорить.
        Роман внимательно смотрел на жену. Но когда она начала свой разговор тут же отпустил руку.
        - Я сегодня встретила Елизавету Шувалову.
        - Да? И что? — Он отошел от Екатерины.
        - Роман, она мне показалась очень хорошей и порядочной девушкой. И я не понимаю, как она могла бросить нашего сына.
        - Ты хочешь поговорить об этом? Кати, сейчас почти утро, я работал всю ночь, а ты хочешь поговорить о Елизавете Горчаковой?
        - Нет. Я хочу поговорить о тебе.
        Роман выжидающе смотрел на жену. Разговор был ему не приятен. Он уже знал, о чем она спросит. Он понял это, как только она заговорила о Елизавете.
        - Роман, скажи мне, это ты заставил ее выйти замуж за графа Шувалова? — Екатерина долго мучилась от сомнений. Побеседовав сегодня с девушкой, она не могла отделаться от неприятных мыслей. Она пыталась ответить на вопрос: желает ли она знать правду? Она прождала его всю ночь. И чем дольше она ждала, тем сомнения становились все сильнее. Но она должна была спросить его.
        Роман повернулся к Екатерине, но отвечать не торопился. Какое-то время он, молча, смотрел на нее. Потом подошел и взял ее за руку.
        - Кати. Я право не понимаю, почему у тебя возникли подобные мысли. Я люблю сына, и никогда не сделал бы ничего, что причинило бы ему боль. — Он улыбнулся супруге.
        - Я знаю. Но все это так подозрительно: признание их брака не действительным, твой поспешный отъезд, ее замужество, согласие графа Шувалова жениться на девушке с загубленной репутацией. Роман, прошу тебя, скажи мне правду.
        - Кати, я не имею никакого отношения к тому, что их брак признан недействительным, — Роман был рад, что по крайне мере это было правдой. Он не хотел лгать ей. Но говорить ей правду не хотелось еще больше. — И я ничего Шувалову не обещал. И его желание жениться на этой девушке является добровольным. И я не понимаю, почему ты завела этот разговор. В любом случае все разрешилось как нельзя лучше.
        - Для кого лучше? Она так несчастна. — Тихо произнесла Екатерина, желая, чтобы слова мужа оказались правдой.
        - Для всех. Ты же знаешь где сейчас наш сын. Он сломя голову помчался в Англию за новой любовью. Ты что думаешь, что если бы она осталась его женой, то была бы сейчас счастливее.
        Екатерина понимала, что в словах Романа была доля истины. Но ее не покидала мысль, что девушка в положении и малыш может оказаться ребенком ее сына. Она отвернулась от его высочества не зная, стоит ли сказать ему об этом. Может быть, Роман действительно прав и не стоит теперь ворошить прошлое. Роман подошел к жене и обнял ее за плечи, касаясь губами ее шелковистых волос.
        - Кати, не думай об этом. Все в прошлом. И мы должны быть рады, что все закончилось именно так.
        - Да. Но есть еще кое-что. — Решилась, наконец, Екатерина. Она повернулась к нему и посмотрела прямо в эти темные непроницаемые глаза. — Она в положении.
        Роман на мгновение напрягся от этого известия. Екатерина, смотревшая ему в глаза, удивилась его безразличию. Может он не расслышал?
        - Роман.
        - Да. Я за нее рад. Что я могу еще сказать.
        - А если это малыш Александра? — Настойчиво спросила Екатерина Алексеевна.
        - Кати, вы меня удивляете. Теперь это уже не важно. В любом случае теперь это ребенок Шувалова.
        - Но, Роман.
        - Кати, — В эту минуту Роман пожалел, что вернулся домой. Усталость опять дала о себе знать. Что она хочет услышать? — Есть вещи, которые мы изменить не в состоянии. Так зачем говорить об этом. Она вышла замуж, у них скоро будет ребенок. И на этом давай закроем эту тему. Хорошо? — Несколько резко произнес он.
        Одного взгляда на мужа Екатерине хватило, чтобы понять, что протестовать бесполезно. Она уловила непреклонность в его взгляде, в его голосе. Он вынес свое решение и ни о чем другом слушать не желал.
        - А сейчас прости. Я хотел бы отдохнуть.
        Она видела, как он не доволен. Екатерина всегда старалась, чтобы все было, как он любил. Она хотела, чтобы он с желанием возвращался домой. И вот сейчас она испугалась, что Роман пожалел о своем возвращении. Поэтому, постаравшись выкинуть все мысли о Елизавете из головы, она взяла его за руку.
        - Конечно. Я знаю, ты очень устал. Прости, что заговорила с тобой об этом. Ты прав. Как всегда.
        Роман Александрович тут же пожалел о своей резкости. Он коснулся губами ее щеки в нежном поцелуе.
        - Ничего.
        Екатерина какое-то время наслаждалась его близостью. Но через некоторое время отстранилась и с подозрением посмотрела на него.
        - Роман, от вас пахнет женскими духами — Тихо произнесла она.
        Роман поморщился от досады.
        - Конечно, пахнет, — заставил он произнести себя веселым и беспечным тоном. — Я сегодня был у императрицы. Но если вы не хотите, чтобы от меня пахло чужими духами, то попросите ее величество запретить своим фрейлинам, пользоваться ими. А то человек, посещающий покои императрицы, пропитывается этими запахами насквозь. Тогда я буду пахнуть только вами. — Произнес он шутливым тоном.
        Екатерина смотрела ему в глаза. Его веселый и беспечный взгляд вытеснил эти нелепые сомнения. Она обняла его. Провела рукой по волосам. Как же она соскучилась по нему. Последнее время он был постоянно занят.
        Роман почувствовал ее состояние. Но прикасаться к супруге после другой женщины он не желал.
        - Кати, я обещаю, что скоро я разберусь со всеми наиболее важными делами, и мы с тобой побудем вдвоем. Только ты и я. Хорошо? — Он отстранился от нее. Но, не желая причинять ей боль, посмотрел на нее самым любящим и нежным взглядом на какой только был способен.
        - Обещаешь? — Смирилась Екатерина.
        - Обещаю.
        Глава 4
        Елизавета Шувалова тихонько сидела в своей комнате, прислушиваясь к уличным шумам. Она ждала весь вечер, когда, наконец, граф уйдет на званый ужин. Но он не спешил покидать молодую жену. Сначала пытался уговорить ее пойти с ним. Но Елизавета, сославшись на усталость, осталась дома. Когда послышался шум отъезжающей кареты, Елизавета быстро поднялась с кресла. Только бы все получилось. У нее не было другого выхода. Андрей отказался помочь ей, считая, что жена не должна покидать мужа. А больше рассчитывать ей было не на кого. Оставался единственный выход — бежать. На днях Иван принес баночку с травами, которая должна была избавить его от ненужной обузы. Но Лиза давно уже для себя все решила. Она не позволит убить своего ребенка. И если он Ивану не нужен, что ж, значит, она ему тоже не нужна.
        Елизавета накануне собрала самые необходимые вещи. Взяв у мужа немного денег на домашние расходы, она приготовилась бежать. Только бы не наткнуться на камердинера графа. Какой неприятный человек. Лиза была почти уверена, что именно он рассказал Ивану о посещении Андрея и о малыше. Значит, он шпионил за ней. Взяв заранее приготовленные вещи, Елизавета бесшумно выскользнула из комнаты. Сейчас главное добраться до родителей. Елизавета была уверена, что они все поймут, что они не прогонят ее.
        Она тихонько прошла по лестнице и спустилась на первый этаж. Комнаты слабо освещались свечами. Она стала пробираться к двери, когда рядом раздался неприятно резкий голос графа Шувалова.
        - Куда же вы собрались, Елизавета Владимировна?
        Лиза в ужасе обернулась на звук голоса. Шувалов стоял так близко, что Елизавета удивилась, что не заметила его раньше. Он стоял в тени, и Лиза не смогла рассмотреть его лица. Но и по его голосу, она поняла, что ее не ждет ничего хорошего.
        Иван Владимирович смотрел на жену, хищно сузив глаза. Вчера, когда он вернулся домой, Василий сообщил ему, что Елизавета решила бежать. Иван не хотел в это верить. Неужели она осмелилась бы? Он вошел в комнату к жене. Та сидела у зеркала, приводя в порядок свои роскошные волосы. Обернувшись на шум, она посмотрела на него с улыбкой. Иван сразу же почувствовал неладное. Значит правда. Осмелится. Но ему были нужны доказательства. И вот сегодня, он сообщил Лизе, что их пригласили на ужин. Предложив жене пойти с ним, он знал, что Лиза откажется. Не став настаивать, он пожелал ей спокойной ночи и вышел на улицу. Велев кучеру выехать за ворота, сам тут же вошел в дом. Долго ждать не пришлось. Когда он увидел, что она крадется по дому, как воровка, злость охватила его. Мерзавка. Она все-таки осмелилась. Он наслаждался ее ужасом, когда она увидела его.
        - Так вы не ответили, — продолжил он свою игру.
        - Я. — Лиза старалась не смотреть на него. Что же придумать? — Я.
        - Я жду. Я жду ваших объяснений. И для вас будет лучше, если они будут очень убедительны. А то чего доброго я могу подумать, что вы решили сбежать от меня.
        Лиза смотрела на него, не зная, что сказать. К ее удивлению страх уступил место гневу. Как же она его ненавидела. Она упрямо посмотрела на него.
        - Да. Вы правы. Я хотела бежать. И это вы заставили меня.
        Услышав ее слова, Шувалов вышел из тени. Только тогда Лиза смогла увидеть его глаза. Она отшатнулась от него. В его взгляде было столько ненависти, что Лиза испугалась, что он убьет ее.
        - Вот значит как. — Спокойным тоном, проговорил он. — Я заставил. Замечательно. Вы решили родить мне ублюдка, а виноват в этом я. Ах, Лиза, Лиза, как же вы глупы. Да-да, — произнес он с улыбкой, увидев, как ее кулачки сжались, когда он назвал малыша ублюдком. — А что вы хотела услышать? Если бы вы были умны, вы бы послушались меня. Потом родили бы мне моего ребенка. Моего, вы слышите. И все были бы счастливы. Но нет, вы уцепились за этого щенка, которого не должно быть. На что вы надеетесь?
        - Иван, я прошу, вас…
        - Молчи! Сейчас ты не сможешь сказать ничего, что может меня успокоить. Так что, молчи. И слушай. Сейчас ты пойдешь в свою комнату, и примешь то лекарство, что я принес для тебя.
        - Нет, — Лиза в ужасе замотала головой.
        - Пойдешь. И выпьешь его сейчас! При мне! Чтобы я видел! — Произнес он, повышая голос. — Иначе мне придется наказать тебя. А я этого не хочу. Не заставляй меня причинять тебе боль, Лизанька. — Нежно произнес он, подойдя к жене и касаясь рукой ее волос.
        - Никогда! — Гневно произнесла она, отталкивая его. — Никогда! Это мой ребенок! И я не позволю тебе убить… — Она, не успев договорить, вскрикнула от удара. Он был настолько сильный, что Лиза упала на пол, больно ударившись головой.
        - Ты будешь делать то, что я тебе скажу! Ты поняла! Ты сейчас же пойдешь в свою комнату и выполнишь мой приказ! — Он схватил ее за руку и грубо поднял с пола.
        - Нет! Нет! — Лиза сама не понимала, что кричит. Не только от боли, но и от отчаяния.
        Взбешенный ее непослушанием, он снова ударил ее. Она почувствовала, что из разбитой губы потекла теплая и липкая кровь. Но Лиза не смогла бы сделать то, что он велел ей даже под страхом смерти.
        - Иван, пощади. Я не могу этого сделать, — разрыдалась девушка. Но ее слезы не тронули его. Он, кажется, не замечал ничего кроме ее непослушания.
        - Мерзавка! Хочешь опозорить меня!!! Хочешь, чтобы я воспитывал бастарда!!! Мерзавка!!! — На Лизу посыпался град ударов. Она снова упала на пол. Шувалов, уже не владея собой, наносил удары ногами. Лиза, стараясь защититься от него, прикрывалась руками. Она скорчилась у его ног, стараясь прикрыть живот, спасти своего ребенка.
        - Ты забыла, что я сделал для тебя!!! — В бешенстве кричал Шувалов. — Ты забыла, от какого позора я защитил тебя!!! И вот ты чем мне отплатила!!! Сначала хотела навязать мне эту обузу, а потом решила сбежать!!! Сбежать от меня!!! Унизить меня перед всеми!!! Я научу тебя повиновению!!! — Граф схватил девушку за руку и потащил ее по полу в направлении комнаты. — Я избавлюсь от него сегодня!!! Сейчас!!!
        Когда он подтащил ее к лестнице, она сильно ударилась головой. В глазах все потемнела и к великому счастью девушки она потеряла сознание.
        Шувалов, с некоторым недоумением уставился на жену, почувствовав, что тело девушки обмякло. В его глазах читалось изумление. Он в нерешительности присел над ее телом. Перевернув ее на спину, Иван отшатнулся. Лицо было все в кровоподтеках. Он провел рукой по распухшим губам, испачкав руку кровью.
        - Василий! — Закричал он, словно придя в себя. — Василий!
        Камердинер тут же вбежал в гостиную, очевидно в течение всей ссоры, находившийся неподалеку.
        Увидев хозяйку на полу всю в крови, немного побледнел, но тут, же взял себя в руки.
        - Да, хозяин.
        - Доктора позови! Сейчас же! — Подхватив Лизу на руки, Иван Владимирович стремительно вбежал по лестнице наверх. Принеся девушку в спальню и положив ее не постель, он в нерешительности присел рядом.
        - Лиза, что же ты наделал. Ничего. Все будет хорошо. — Он наклонился и коснулся губами ее окровавленного лица. — Обещаю. У нас все будет хорошо.
        Наконец-то, Англия. Александр был несказанно счастлив, что наконец-то покинет этот болтающийся от качки корабль. Ему уже стало казаться, что его мучения никогда не закончатся. Что это теперь его обычное состояние. Николай сдержал обещание: Луиза заходила к нему теперь крайне редко и очень ненадолго. Это не очень облегчало его участь, но по крайне мере так хотя бы не страдало его самолюбие. Как же он обрадовался, когда ему сообщили, что скоро они прибывают в порт. Сделав над собой усилие, молодой человек поднялся с кровати, умылся, одел свой новенький мундир. И только тогда покинул каюту и вышел на палубу.
        Луиза стояла у самого борта, подставив красивое лицо ветру, и в задумчивости смотрела на водную гладь. Вот она и дома. Она с наслаждением вдыхала пьянящий воздух своей родины. Как давно она не была здесь. Но за это время здесь ничего не изменилось. Она повернула голову и увидела Александра, который впервые за время всего путешествия, вышел из каюты. «Бедненький. Он так тяжело пережил эту поездку». Она смотрела с улыбкой на его бледное лицо, на его попытки держаться прямо и непринужденно.
        - Луиза, — молодой человек подошел к молодой женщине. — Вы не замерзли? — Заботливо спросил он.
        - О, нет. Все в порядке.
        - Наверное, вы очень рады снова оказаться дома. — Улыбнулся Александр. Он всматривался в ее лицо, пытаясь определить, не слишком ли упал в ее глазах из-за этой морской болезни. Но она смотрела на него, как раньше. Ни тени разочарования в ее взгляде, что очень обрадовало молодого человека.
        - Очень рада. Я и правда давно здесь не была.
        Корабль медленно входил в порт, предвещая скорую разлуку. Александру так захотелось забыть обо всех делах и сбежать с Луизой так далеко где их никто никогда не найдет. Но как он мог? Он дал слово, и должен был во что бы то ни стало выполнить поручение императора. А все остальное потом. Был еще конечно Николай. Он сам бы мог встретиться с Канингом и обсудить с ним все вопросы. Но Александр боялся, что тогда навсегда лишится доверия государя. А батюшка так и будет считать его глупым и ни на что не способным мальчишкой. Нет. Он должен доказать всем, что он способен выполнить любое поручение и личные дела не смогут отвлечь его от долга перед родиной.
        - Вы здесь надолго? — Прервала Луиза его размышления.
        - Пока не знаю. Но ведь мы с вами увидимся, Луиза, правда?
        - Я буду рада. Как только будете свободны, заходите. — Улыбнулась она.
        - Если вы будете ждать, я обязательно приду. И поверьте, ждать придется недолго. — От объяснений с Луизой Александра отвлек звонкий женский смех. Молодой человек только сейчас заметил Николая с молоденькой девушкой. Он не раз видел ее у Луизы. «Кто же она? Ах, да, какая-то дальняя обедневшая родственница. Живет у Луизы. Похоже им весело». Александр нахмурился. Он тут же вспомнил об Анне. Если Николай действительно собирается жениться на его сестренке, то не слишком ли свободно он ведет себя с этой девушкой.
        Словно прочитав его мысли, Николай обернулся в сторону друга. Александр увидел, что пара направляется к ним.
        - Александр Романович, я думаю вы помните мою кузину Викторию, — произнесла Луиза.
        - О да, конечно. Разве вас можно забыть, — обратился он к девушке, бросая внимательные взгляды на Николая.
        - Николай Александрович был так любезен, что развлекал нас во время путешествия, — рассмеялась Виктория.
        Александр почувствовал досаду, Ему показалось, что она намекает на его слабость. Ведь он из-за своей болезни не мог развлекать их во время путешествия. Этого хватило, чтобы девушка ему очень не понравилась.
        - Конечно, я рад, что он не давал вам скучать, — притворно весело улыбнулся Александр.
        - Ну, что вы. Скорее наоборот, это вы не давали мне скучать. Разве можно подумать о скуке в такой компании. — Произнес Николай, обращаясь к дамам.
        - Вы очень любезны, Николай Александрович. Я только что говорила Александру Романовичу, что буду непременно ждать вас с визитом. Не откажите в любезности.
        - Буду рад, — поклонился Николай.
        Александра такой поворот событий не устраивал. Он мечтал не о светской болтовне в ее гостиной, а о тайном романтическом свидании. Но пришлось промолчать. «Ничего. Позже я решу этот вопрос».
        Корабль последний раз замедлил ход и остановился у причала.
        К молодым людям подошел капитан, поприветствовав пассажиров. Проговорив несколько любезностей, что сожалеет, что придется попрощаться со столь приятной компанией и пожелав приятного пребывания в Англии, он поспешил откланяться, бросив на Александра, как тому показалось, насмешливый и снисходительный взгляд. Тут же захотелось вызвать наглеца на дуэль, но пришлось срочно напомнить себе, для чего он сюда прибыл. И Александр, дав себе слово больше никогда не передвигаться по воде, с облегчением сошел на берег. Распрощавшись с Луизой и ее спутницей, Александр с Николаем отправились в гостиницу. Они прибыли сюда, как частные лица, и не имели никаких официальных полномочий.
        Канинга скоро поставят в известность о прибытии русских, если уже не поставили. То, что Александр принадлежал к дому Романовых, облегчало дело. Он был уверен, что скоро получит приглашение. Но первым делом нужно было привести себя в порядок после утомительной дороги. Всю дорогу почти не разговаривали. Каждый думал о чем-то своем. Александр пожалел, что с ними не было Меньшикова.
        Не успели они прибыть в гостиницу, как тут же получили приглашение на званый обед к премьер-министру Канингу.
        - Быстро они. Тайная полиция работает отлично. — Усмехнулся Николай.
        - Да. Но до вечера еще есть время. — Александр присел на постели и испытал несказанное удовольствие. Наконец-то земля не качается под его ногами. Какое счастье. — Отдохнем.
        Вера Петровна просидела на постели всю ночь, которая показалось ей нескончаемо длинной. Комната была погружена в темноту. Девушка сидела молча, обхватив ножки руками и положив голову на колени. Как же она устала. Эта тишина мучила ее. Сначала попыталась поспать. Но сон не шел. Беспросветная тоска охватила ее. Что же она наделала? Как она посмотрит в глаза Василию. И сможет ли он простить ее? Вернувшись из дворца, девушка отказалась от ужина и сразу же закрылась в своей комнате. Выполнит ли его высочество свое обещание. Или он просто воспользовался ее слабостью и сразу же забыл о ней?
        Только к утру, Вера почувствовала, что все тело заныло от неподвижности. Она встала с постели и подошла к окну. Было уже достаточно поздно, но в это время года люди только начинали понемногу выбираться из своих домов. Слабый рассвет освещал пустынные улицы. Девушка вглядывалась в полумрак, надеясь увидеть супруга. Но через некоторое время она поняла, насколько это бесполезное занятие. Время от ожидания тянулось еще медленней, и Василий от ее желания видеть его, быстрее здесь все равно не появится.
        Она отошла от окна и снова присела на постели.
        «Господи, помоги», — молилась она.
        И когда ее переживанию пришел предел, девушка провалилась в спасительную темноту сна. Она не знала, сколько времени прошло, но какая-то непонятная тревога заставила ее проснуться. Вера открыла глаза и увидела перед собой Василия. Он сидел на краешке постели и с нежностью смотрел на нее. Неподдельная радость отразилась на ее лице. Он здесь живой и здоровый. Но затем сразу, же захотелось отвернуться. Его взгляд стал для нее невыносим. Стыд и отчаяние охватили ее.
        - Верочка, что случилось? — С тревогой спросил он, нежно вытирая, невольно выпавшие слезинки. — Ты чем-то расстроена?
        - Нет — нет, — поспешно произнесла девушка. — Это слезы радости. Я так рада. Я так беспокоилась за тебя.
        - Прости меня, Верочка. Прости, что заставил тебя волноваться.
        - Нет. Это ты меня прости. — Заплакала девушка, обнимая мужа за шею.
        Граф Ростопчин непонимающе смотрел на жену. Ночь, проведенная в тюрьме, показалось ему ужасно долгой и неприятной. Он беспокоился о Вере, о том, как она отнесется к его аресту. Но, слава богу, все позади, так почему, же она плачет. Он постарался успокоить супругу, нежно поглаживая ее по голове.
        - Верочка, успокойся милая. Все хорошо. Все уже позади. И тебе не за что просить прощения.
        - Я так виновата. Я так виновата. — Твердила она не в силах успокоиться.
        - В чем? В чем ты виновата? — Улыбнулся он, отстранившись от жены.
        Вера смотрела на мужа сквозь слезы. Такое нежное, такое ласковое лицо. Как он будет смотреть на нее, когда все узнает. «Будет ненавидеть. Никогда не простит», — ответила Вера на свой вопрос. «Нет. Он не должен знать. Пусть останется все как прежде».
        - В том, что не дождалась тебя, что заснула. Я ждала, правда. — Произнесла она вслух.
        - Верочка, глупенькая, — рассмеялся Василий. — Я тебя прощаю.
        - Прощаешь? — Грустно улыбнулась она сквозь слезы.
        - Конечно. Ты так напугала меня. Я уже не знал, что и подумать.
        - Да. Ты, наверное, устал. — Она вскочила с постели. — Тебе надо переодеться и отдохнуть.
        - Верочка, — он схватил ее за руку. — У тебя, правда, все в порядке? В мое отсутствие ничего не случилось?
        Вера Петровна какое-то время смотрела ему в глаза, но, не выдержав, отвернулась.
        - Нет. — Тихо произнесла она. Но жестокая память не дала ей забыть. Сразу же вспомнилась сегодняшняя ночь, апартаменты его высочества, широкая постель, Роман Александрович. Вдруг стало так тошно, что ей захотелось кричать. — Нет. Ничего не случилось. Просто нервы. Я так испугалась, когда мне сообщили о твоем аресте. — Произнесла она вслух, прятая подальше свои воспоминания.
        - Замечательно. Тогда нам обоим надо отдохнуть и забыть об этом досадном происшествии.
        - Да. Забыть. — Прошептала Вера, обнимая Василия. — Просто забыть.
        Николай беспечно бродил по Лондону. Он впервые выехал так далеко за пределы своей родины. Все казалось ему таким необычным, таким чужим, но очень интересным. Старинные здания, люди, говорившие на непонятном языке, девушки, смотревшие на него с интересом. На мгновение он даже забыл, что попал сюда только потому, что Романов пожелал от него избавиться. В этот момент он был ему даже благодарен. Поручение не заняло у молодых людей много времени. Прибыв в Англию, они в этот же день получили приглашение на ужин к премьер-министру. Потом последовало приглашение к его величеству, высшим сановникам. Месяц пролетел незаметно. Несмотря на плохие отношения официального Петербурга, и Лондона, молодых людей приняли хорошо. Николай, конечно же, знал, что все это великолепие было не для него, а для Александра. Но от этого пребывание в Англии не казалось ему менее приятным.
        Николай бродил по замощенным улицам и любовался старинным городом. Александр тоже должен был пойти с ним, но внезапно получил записку от Луизы. Быстро собравшись, он стремительно выскользнул за дверь, пожелав другу хорошо провести время. Николай даже не успел пожелать ему удачи. А удача ему должна была понадобиться — Луиза весь месяц держала его на расстоянии. Тут он увидел Викторию. Девушка шла ему на встречу, но совершенно не смотрела по сторонам, очевидно увлеченная собственными мыслями.
        - Мадмуазель, я рад вас видеть. — Весело произнес он на французском, взяв девушку за руку, когда они поравнялись.
        Она вскинула на него удивленные глаза. Удивление сменилось на радостную улыбку.
        - Николай Александрович. Вы? Я удивлена, не ожидала увидеть вас здесь. Я слышала, что вы пользуетесь большим успехом.
        - Правда? — Рассмеялся Николай. — Я как-то не заметил. Вот Александр Романович, несомненно, пользуется успехом.
        - Ну, не скромничайте. Скромность украшает только женщину.
        - Вот как? Не знал. — Николаю сразу же вспомнилось знакомство с Анной, ее высказывание о мужчинах, о том, как они должны вести себя с женщинами. Легкая тень прошла по лицу молодого человека. Воспоминания не принесли ему радости.
        Девушка, словно заметив его состояние, робко провела по его руке:
        - Я вас расстроила, Николай Александрович? Я не хотела.
        - О нет, Что вы. — Спохватился молодой человек. — Вы здесь не причем.
        - Жаль. Значит некая другая дама.
        - Дама? Что вы, — Николай, молча, смотрел на нее какое-то время. — Я свободен, — произнес он, сам не зная зачем. — А вы?
        - О. В моем положении трудно найти себе подходящую партию, — притворно беспечно произнесла она.
        Но Николай сразу, же уловил в ее беспечном голосе безумную тоску. Так захотелось обнять ее, успокоить. Сказать, что она самая хорошая, самая красивая.
        - Вы же знаете, что я живу у сэра Беннета. Но только потому, что Луиза моя дальняя родственница и мне больше некуда пойти. Моя семья разорилась, маменька умерла в нищете, а папенька застрелился, когда не смог платить по счетам. — Она посмотрела на Николая, желая увидеть его реакцию.
        Николай не знал всех этих подробностей. Но на его лице не отразилось, ни малейшего удивления. Он взял Викторию за руку и, заглянув ей в глаза, нежно прошептал:
        - Виктория, вы самая прекрасная, самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал. И я уверен, любой мужчина почтет за честь стать вашим мужем.
        - Да? — Лукаво улыбнулась она, кажется, удовлетворившись его ответом. — А вы?
        Репнин не ожидал такого поворота событий. Виктория Вуд оказалась девушкой не промах. Ему вдруг подумалось, что она просто заманивает его в свои сети, и что при желании ей не составит труда найти себе мужа.
        - Я не исключение, — произнес он смутившись.
        - Ой, да не пугайтесь вы так, — рассмеялась девушка, — я пошутила.
        - Я не пугаюсь, — заупрямился молодой человек. — Я. Вы, правда, мне очень нравитесь. Да только я тоже не самый лучший жених.
        - Отчего же?
        - Я третий ребенок в семье. Особо мне не на что рассчитывать. Мне назначат содержание, но все достанется моему старшему брату, — Николай не понимал, зачем он рассказывает ей все это. Но отчего-то в этот момент вдруг так захотело поделиться с ней самым сокровенным, самым тайным. Он вдруг понял, что если и может кому-то об этом рассказать, так только ей, совершенно чужой и незнакомой ему девушки. Он понял, что она не осудит его. — Единственный выход для меня, это сделать хорошую карьеру, для этого у меня есть все, что нужно.
        - Можно еще выгодно жениться, — тихо произнесла она.
        Молодые люди стояли посередине улицы, увлеченные своим разговором. Николай посмотрел на нее, но в это раз не смутился:
        - Да. Это еще один вариант. Впрочем, для вас это тоже вариант.
        - Вы правы. А мы оказывается, с вами очень похожи. — Грустно улыбнулась она.
        Николай, усмехнувшись, предложил девушке руку.
        - Раз уж мы с вами так похожи и нам легко друг с другом, может быть, вы окажете мне честь и прогуляйтесь со мной. Если вы конечно не заняты.
        - С удовольствием. И даже если занята, я с радостью отложу все свои дела.
        - Отлично. Может быть, вы покажете мне город, ваши достопримечательности.
        - Непременно. — Рассмеялась девушка, взяв его под руку. — Вперед.
        Николай шел рядом с Викторией и чувствовал себя легко и свободно, как никогда ни с кем себя не чувствовал. Он вдруг понял, что хочет продлить эти мгновения, что хочет просто так идти рядом с ней, слушать ее голос, говорить ни о чем и обо всем. Хочет просто быть рядом.

* * *
        Роман с улыбкой наблюдал за супругой. Вот уже второй день, как они приехали в поместье. Его высочество не очень любил деревню, особенно зимой, но Екатерине так хотелось поехать, что он не смог ей отказать. Он сдержал обещание; как только представилась возможность, Роман отложил дела и приехал с женой в имение. Екатерина веселая раскрасневшаяся от легкого мороза отдавала распоряжение прислуги. Роман ждал ее на крыльце, готовый к послеобеденной прогулки.
        - Вот, можем идти, — весело произнесла княгиня, подойдя к Роману.
        Роман Александрович, натянув перчатке, предложил Екатерине руку, и они не спеша, направились по аллее.
        - Сегодня тепло. — Улыбнулась Екатерина.
        - Я бы так не сказал. Но если сравнивать с недавними морозами, то конечно. Вот кому сейчас тепло, так это Александру.
        - Только не говорите, что вы завидуете сыну, и что пожелали бы сейчас оказаться в Лондоне, а не здесь со мной. — Смутилась ее высочество.
        - О, ну, что ты, — рассмеялся Роман. — Я бы никогда не променял твое общество ни на что другое. Я счастлив, что приехал сюда с тобой.
        - Правда, — улыбнулась Екатерина. Как она была счастлива услышать эти слова. Она так боялась, что ему здесь будет скучно, что он захочет уехать. Поэтому решила, что не стоит задерживаться здесь надолго. Пусть лучше этот отпуск будет коротким, зато самым счастливым.
        Они вышли к склону большой горы, по которой с веселым криком катались крестьянские дети. Их было так много и шум, издаваемый ребятней, был настолько сильным, что Роману захотелось уйти. Но Екатерина остановилась, со счастливой улыбкой наблюдая за ними. Роману не осталось ничего другого, как последовать ее примеру.
        - А помнишь, когда дети были маленькими, как мы катались с этой горы, — с легкой грустью спросила княгиня.
        - Конечно. Кажется совсем недавно.
        - Да. Роман, — она посмотрела на него с такой нежностью, что Роман был готов в этот момент выполнить любую ее просьбу. — Давай покатаемся.
        - Что? — Он рассмеялся, не ожидая подобного поворота событий. В этот момент ему представилось, как глупо он, должно быть, будет выглядеть. А выглядеть глупым ему совсем не хотелось.
        - Кати, ну, это как-то не серьезно, — попытался он отвертеться от ее предложения
        - Конечно, не серьезно. Но я так устала быть серьезной. А ты? — Она видела его колебания, но так хотелось снова окунуться в ту далекую атмосферу безмятежности, что она не захотела уступить ему на этот раз. — Ну, Роман, я прошу тебя.
        - Кати, ну, в моем возрасте…
        - В каком?
        Роман сразу же насторожился, заметив ее лукавую улыбку. Екатерина больше не стала вступать с ним в спор, а, ухватив его за руку, увлекла за собой. Роман, не удержавшись на ногах, упал на укатанную ребятишками горку и стремительно покатился в низ. Пролетев довольно приличное расстояние по гололедице, он остановился у подножия горы. Екатерина, скатившаяся за ним следом, весело смеялась, наблюдая за его изумленным и растерянным лицом.
        Дети сразу же перестали возиться в снегу, уставились на хозяина. Но, убедившись, что он не обращает на них внимания, с радостью продолжили свое занятие.
        Роман сидел на снегу, уставившись на Екатерину, которая уже успела подняться. Когда удивление прошло, он рассмеялся, протягивая к ней руку:
        - Кати, ты не перестаешь меня удивлять.
        - Да? Надеюсь приятно? — Улыбалась она.
        - Всегда. Только приятно.
        Екатерина Алексеевна взяла протянутую руку мужа, но не успела опомниться, как оказалась на снегу рядом с ним. Она смотрела на него, и море нежности поднимало в ее душе. Как же она была счастлива. В этот момент пошел легкий снег. Снежинки падали на его непокрытую голову, ложась тонким слоем на его черные волосы. Она только сейчас заметила, что он потерял шляпу.
        - Ты простудишься, — произнесла она, касаясь рукой его волос и стряхивая белые снежинки.
        - Кати, — Роман взял Екатерину за руку, и поднес ее к своим губам. — Спасибо тебе.
        - За что?
        - За все. За эту жизнь, за сегодняшний день, за то счастье и ту любовь, что ты даришь мне каждый день. — Он смотрел на нее какое-то время. Потом, смутившись, поднялся, помогая ей встать. — Хочешь, прокатимся еще?
        - Ну, не знаю. Ты же говорил, что это не серьезно.
        - Могу же я хотя бы один день побыть не серьезным. — Рассмеялся Роман.
        Она смотрела ему в глаза. Потом коснулась губами его губ в легком мимолетном поцелуе:
        - Ты простудишься, — произнесла она, снова стряхивая с его волос непослушные снежинки.
        - Вот ваша шляпа, барин, — произнес подбежавший к ним мальчишка.
        Роман посмотрел на ребенка, который протягивал ему шляпу. Мальчик, лет пяти с необыкновенно голубыми глазами, смотрел на него чистым и ясным взглядом.
        - Благодарю, — улыбнулся он мальчику. — Как тебя зовут?
        - Кирилл. — Звонким голосом, произнес малыш.
        - Скажи мне, что ты хочешь за свою услугу, Кирилл.
        Мальчик молча смотрел на его высочество какое-то время:
        - Свободу, — неожиданно для Романа ответил ребенок.
        - Свободу?
        - Да. Матушка говорит, что свобода, это то, чего у меня никогда не будет.
        «Не будет. Крепостной малыш, который никогда не будет свободным».
        Роман, отвлекся от мыслей о ребенке, задумчиво посмотрел на жену. В этот момент он понял причину своего смущения, когда он поблагодарил ее за любовь. Он вдруг понял, что не достоин этой милой и нежной женщины. Это мысль была ему не приятна. Роман не сразу понял, зачем он это сделал, может быть за тем, что вдруг захотелось стать лучше, нет, не в глазах Екатерины, а скорее в своих собственных.
        - Скажи матери, что она была не права. Ты будешь свободным, Кирилл.
        Екатерина с удивлением смотрела на мужа. Но она давно уже перестала пытаться объяснить его поступки, порой такие странные.
        - Правда? А когда? — Спросил мальчик, который, похоже, даже и не понимал, что значит свобода.
        - Скоро. Очень скоро. А теперь ступай.
        - Да, барин. — Произнеся эти слова, ребенок развернулся и побежал к своим друзьям.
        - Роман, что случилось? — Спросила Екатерина, взяв его за руку.
        - Ничего. Захотелось сделать кого-то счастливым, раз я так счастлив. Так что будь осторожна, а то если так пойдет и дальше, я распущу всех своих крепостных. — Рассмеялся он.
        - Ты что и, правда, дашь ему вольную?
        - Дам. Хотя, я думаю, он еще не скоро поймет, каким значимым был для него этот день. Так что, катаемся?
        - Нет, — тихо произнесла Екатерина. — Пойдем домой. Хочу побыть с тобой вдвоем.
        Анна весело бежала по коридору Зимнего дворца. Она радовалась так неожиданно свалившейся на нее свободе. Маменька уговорила отца съездить в деревню и Анна на несколько дней осталась одна. Анна не могла дождаться когда, наконец, они уедут. Она прыгала от нетерпения, пока они собирались. Отец посмотрел на дочь с подозрением. Анна же на него самым невинным взглядом, но это его не обмануло. Прощаясь с дочерью, он строго наказал ей вести себя прилично. Анна, разумеется, пообещала. Проведя весь вечер дома одна, и умирая от скуки, Анна очень обрадовалась, когда получила записку от Екатерины Павловны. Ее высочество ждала Анну в гости.
        Придворные оборачивались на бегущую Анну, нарушающую правила этикета. Она же лишь только дерзко улыбалась им, продолжая свой путь. Подбежав к одной из дверей, она вдруг резко остановилась. Около двери стоял друг ее брата Петр Меньшиков.
        - Петр Алексеевич, вы ли это? — Обрадовалась девушка.
        Поручик, стоявший на часах, ничего не ответил, но все же подмигнул девушке.
        - Я рада вас видеть. А вы? — Не унималась Анна.
        Меньшиков продолжал, молча стоять на часах. Анна, видя, что он не собирается ей отвечать, подошла к нему с боку и провела ладонью перед его лицом.
        - Петр Алексеевич, вы меня слышите? — Насмехалась Анна, прекрасно зная, что он ей не ответит, что он просто не может ответить.
        Петр посмотрел на Анну, скосив глаза. На губах появилась дерзкая улыбка.
        Он смотрел на Анну, искренне восхищаясь девушкой. Какая она была необычная, не скованная понятиями хорошего тона и поведения. Она делала, то, что хотела. Она была очень похожа на него самого.
        - Ах, как вы не вежливы, — не унималась девушка. — Не хотите почтить меня своим вниманием. Я могу обидеться.
        - Вы, никогда, мадмуазель, — С улыбкой произнес Меньшиков.
        - Как, вы разговариваете на посту? А если император увидит? — Рассмеялась Анна, обрадованная его реакции. Она так устала видеть скучные надменные лица. Анна тоже уловила в молодом человеке родственную душу.
        - Я уверен, его величество меня поймет. Разве можно не ответить такой девушке, — снова заговорил поручик. Он по-прежнему стоял у дверей на вытяжку. Со стороны картина выглядела весьма забавно.
        - Не уверена. Но так и быть, я ему не скажу. — Анна поднялась на цыпочки и заглянула молодому человеку в глаза. Она забавлялась его положением.
        - Вы давно у нас не были. — Снова улыбнулась она.
        - В ближайшее время я обязательно исправлю эту оплошность. — Произнес он, так же заглянув ей в глаза.
        Анна насмешливо смотрела на него какое-то время, потом произнесла:
        - Только не слишком в ближайшее. Родители в отъезде и им не очень понравиться ваш визит.
        - А вам?
        Анна на минуту задумалась.
        - Ужасно скучно и я буду рада вас видеть. Только, — она снова замолчала, очевидно, размышляя, стоит ли поделиться с ним своими соображениями.
        - Только? — Подтолкнул он ее к откровенности.
        - Только мы с вами просто друзья.
        - Всенепременно, — улыбнулся Петр, заметив ее смущения, как ни пыталась Анна его скрыть.
        - Тогда заходите. Не буду мешать вашей такой сложно и важной службе, — насмешливо произнесла она. «Как же глупо стоять у дверей истуканом. Как статуя, для красоты». — Прощайте, — произнесла она на прощание. Махнув ему рукой, Анна скрылась за дверью.
        Роман, не успев вернуться в Петербург, тут же отправился во дворец. Он был очень счастлив эти несколько дней в тишине и покое с женой. Но дела не ждали, да и сам он уже подустал от безделья. Он шел по направлению к своему кабинету. Около лестницы стоял граф Ростопчин с супругой. Они о чем-то оживленно беседовали. Роман, кивнув графу и графини, собирался пройти мимо, но Ростопчин, сделал шаг на встречу.
        - Ваше высочество, я хотел бы обсудить с вами один вопрос.
        Роману не оставалось ничего другого, как остановиться.
        Вера Петровна присела в реверансе, стараясь не смотреть на Романова. Она не видела его с той самой ночи и не знала, как вести себя рядом с ним.
        - Граф, если только очень быстро, я сейчас занят. — Произнес его высочество, бегло взглянув на молодую девушку.
        Вера смотрела на него и пыталась прочесть его мысли, помнит ли он о том, что произошло между ними. Она взглянула на Василия, и вдруг так захотелось уйти. Несколько дней она провела, мучаясь от сомнений. Ей так хотелось все рассказать ему, хотелось, чтобы он простил, чтобы понял. Лож была невыносима. Но Вера промолчала. Она знала, что он не простит. И вот сейчас, она стояла рядом с ними и не знала, куда ей деться. Девушку поразила полная невозмутимость его высочества, его равнодушие. Его, кажется, совсем не смущало создавшееся положение.
        - Я не задержу вас надолго, — произнес ничего не подозревающий граф Ростопчин.
        - Я оставлю вас, — тихо произнесла Вера.
        Роман поклонился девушки. Он понимал, какие чувства одолевали ее в этот момент. Бедное создание, стоит ли так расстраиваться из-за пустяка. Но следующие ее слова, заставили его высочество поморщиться от досады.
        - Я хотела поблагодарить вас, ваше высочество за то, что вы помогли моему мужу. — Тихо произнесла она, намереваясь оставить их вдвоем.
        - Помогли? — Недоуменно спросил молодой человек. — Я не понимаю.
        Вера Петровна только сейчас поняла, что она натворила. Как ей в голову могло прийти благодарить его за помощь при Василии.
        Василий Федорович смотрел то на его высочество, то на жену. Он взглянул на ее лицо, полное раскаяние, и тут же жестокая догадка поразила его в самое сердце.
        - Пустяки, — невозмутимо ответил Романов. Он оглянулся по сторонам, намереваясь уйти. — Прошу прощения, но я больше не могу уделить вам ни минуты времени.
        В это момент молодой человек совсем забыл о причине, по которой окликнул его высочество.
        - Куда же вы, Роман Александрович, я же еще не поблагодарил вас за оказанную мне услугу. Право, я сделал бы это гораздо раньше, если бы был в курсе событий.
        - Не стоит, — высокомерно ответил Роман. Вот только ревнивого мужа ему еще не хватало. Роман уже совсем забыл об этой девушке и вот теперь эта история рискует стать историей с продолжением. Но это было их личным семейным делом, и Роман не собирался принимать в нем участие. Едва кивнув Ростопчину головой с видом, не терпящим возражений, его высочество пожелал удалиться.
        Граф с недоверием посмотрел на жену.
        - Так за что же ты благодарила его высочество? — Тихо спросил он.
        - Ни за что. — Произнесла она, опуская глаза. — То есть, просто. Я хотела сказать.
        - Вера, что происходит? Ты стала лгать мне?
        - Нет. Я. Просто его высочество помог тебе выйти из тюрьмы. — Она взглянула ему в глаза, пытаясь понять его реакцию.
        - Что? Кто тебе сказал? — Он взял ее за руку, внимательно рассматривая ее лицо. — Кто тебе сказал, Вера?
        - Никто. Я. Я просила его высочество помочь тебе. Я его просила, а на следующее утро тебя отпустили.
        - Вера, его высочество тут не причем. Я был не виноват. Я выполнял приказ императора. Меня выпустили бы в любом случая.
        Эта новость стала для девушки настоящим ударом. Она смотрела на Василия, не в силах поверить его словам. А когда она поняла, что он говорит правду, слезы навернулись на глаза:
        - Боже мой, боже мой, — шептала она, прикрыв лицо руками. Неужели Романов все знал? — Этого не может быть. — Значит все зря, все напрасно, все лож. Если раньше она могла оправдывать свой поступок тем, что она спасла жизнь мужу, то теперь у нее не было этого оправдания. Да, ее поступку не было оправдания. Она предала его. Предала человека, которого любила.
        - Вера, что с тобой? Вера, — шептал, испугавшись, Ростопчин. — Вера, не молчи. Расскажи мне все. Расскажи мне правду.
        - Правду? — Девушка заглянула ему в глаза, наслаждаясь последними мгновениями его любви. Да она скажет ему правду. Он должен знать. Он не заслуживает лжи и обмана. — Хорошо, я расскажу. Я узнала о твоем аресте и пошла к императрице. Она сказала мне, чтобы я ничего не предпринимала, что правосудие во всем разберется. Но я была так напугана, я не знала, что мне делать. И тогда я обратилась к его высочеству. Я пришла к нему, а он… Он — Девушка не могла собраться с силами, чтобы рассказать мужу о том, что произошло между ней и Романом Александровичем.
        - Что он, — руки Ростопчина сжались в кулаки, он уже знал о том, что услышит, и все же надеялся, что она скажет о чем-нибудь другом. — Говори же, что ты молчишь! — Воскликнул Василий, не выдержав ее молчания.
        Он уже не обращал внимания, на проходивших мимо придворных, которые, предвидя интересную тему для разговора, с любопытством поглядывали на молодую пару.
        Она посмотрела на него заплаканными глазами, попыталась коснуться рукой его лица. Но Василий перехватил ее руку, неосознанно сжав до боли. Девушка не вскрикнула, не попыталась отдернуть ее.
        - Я изменила тебе, Василий, — тихо прошептала она. Она видела, как его лицо окаменело, как глаза с ужасом и недоверием смотрят на нее. Рука, державшая ее руку, безвольно опустилась.
        - Я прошу тебя, послушай меня. Я… Я думала, что тебя ждет тюрьма, разжалование, Сибирь. Я не знала, что мне делать. Я была в отчаянии, Я хотела помочь тебе, — плакала девушка.
        - И поэтому ты предала меня, — сказал он после некоторого молчания. — Неужели ты не понимаешь, что за все это, ты заплатила нашим счастьем? Что ты все разрушила? Что я предпочел бы тюрьму, разжалование и Сибирь, чем твое предательство. Неужели не понимаешь? — Василий смотрел на нее и чувствовал что что-то, так необходимое ему, уходит из его сердца. Он смотрел на женщину, которую по-прежнему любил, но которой больше не верил. Ее слова врезались ему в душу, разрывая ее на куски.
        - Василий я…. Ну, прости меня. — Она схватила его за руку, как будь-то этим, можно было его удержать. Но в глубине души Вера знала, что она потеряла его, потеряла его навсегда.
        - Я не могу. Я же никогда не смогу простить тебя, Вера. Я же никогда не смогу забыть. — Произнес он, не делая ни единой попытки вырваться. — Знаешь, что было очень важным в наших отношениях? Я верил в свою Веру, верил, как в самого себя. А ты предала меня, лишила меня этой веры.
        - Но я хотела помочь тебе.
        - Может быть. Но это не имеет значения. Отпусти меня, — попытался граф вырваться из рук жены.
        - Но я прошу тебя! Я же люблю тебя!
        - Любишь?! — Воскликнул граф. — Да лучше бы ты меня не любила! Ты же предала не только мою, но и свою любовь!
        - Но Роман Александрович…
        - Молчи! Не смей произносить при мне это имя! Я убью его!
        - Ты что! Ты что! — Испугалась Вера, снова хватая его за руку. — Ты не можешь! Ты знаешь, что с тобой будет?!
        - Думаешь, будет хуже, чем уже есть?
        Вера замолчала, отпуская его. Она видела, как ему больно, но он не должен совершить подобную глупость.
        - Ты понимаешь, что ты заплатишь своей жизнью? Не делай этого, прошу тебя. Он — Романов.
        - Да. И я должен смотреть ему в глаза и делать вид, что ничего не произошло. И в этом тоже твоя вина. — Не в силах дальше выносить ее присутствие, он развернулся, намереваясь уйти.
        - Ты куда? — Окликнула его Вера.
        - Я на службе и у меня масса дел. Впрочем, как и у тебя. — Сказал он, не оборачиваясь. Постояв так несколько секунд, он тряхнул головой, отгоняя от себя страшные мысли, и стремительно пошел прочь, желая поскорее оказаться подальше от нее.
        Вера смотрела вслед удаляющемуся мужу и понимала, что счастливая семейная жизнь закончилась. Слезы текли по щекам, но она не пыталась остановить их, желая выплеснуть всю боль наружу. Она знала, что он никогда не сможет простить ее. А самое ужасное, что она сама никогда не сможет простить себя. Ей было очень больно. Но где-то в глубине души она испытала облегчение. Неосознанно поблагодарив Романова за спасение мужа перед Василием, она смогла избавиться ото лжи, которая мучила ее последнее время. Видеть его каждый день, смотреть ему в глаза, ловить на себе его любящий взгляд и знать, что она всего этого недостойна, она была больше не в состоянии.

* * *
        Александр счастливый поднимался в комнату Луизы. Он уже почти два месяца был в Лондоне, но она все это время держала его на расстоянии. Ничего не значащие беседы в кругу ее друзей стали выводить молодого человека из себя. Ему стало казаться, что она просто издевается над ним. Он выбегал из ее дома с намерение больше никогда сюда не возвращаться. Но на следующий день ноги сами вели его сюда в надежде на чудо. И вот сегодня, когда он пришел в дом Луизы, его встретила Виктория и объявила, что Луиза ждет его в своей спальне. Александр поднялся вслед за девушкой на второй этаж. Она подвела его к двери и, не произнеся ни слова, поспешила исчезнуть. Сердце Александра застучало с особой быстротой. Вспотевшая рука потянулась к ручке двери. Но перед тем, как войти, он заставил себя успокоиться. Как должно быть, он глупо выглядит, как юнец ничего не смыслящий в любви. Но он так долго ждал этого момента, что был просто не в силах совладать со своими чувствами.
        Александр вошел в комнату и увидел ее. Она сидела в халатике у зеркала и расчесывала волосы.
        Обернувшись на звук его шагов, Луиза улыбнулась.
        Александру снова показалось, что она подшучивает над ним, но сейчас уже для него это не имело значения.
        - Луиза, я так счастлив, — хрипло произнес он, приближаясь к девушке. Он присел перед ней на колени, касаясь губами ее руки. Луиза провела рукой по его волосам, нежно перебирая локоны.
        - Я тоже. — Улыбнулась она.
        Она встала со стула и подошла к постели. Александр, как завороженный следил за каждым ее движением. Как она была прекрасна. Не чувствовав пола под ногами, он не спеша подошел к ней. Рука сама потянулась к ее лицу, нежно провела по шелковистой коже.
        Она сама поцеловала его. Сама сняла с него сюртук. Толкнув его на кровать, Луиза с лукавой улыбкой наблюдала за его удивленным и недоверчивым лицом. Он был таким забавным в этот момент.
        - Что с тобой? — Нежно прошептала она, располагаясь рядом с ним на постели. — Ты такой смешной.
        - Смешной? — Александр откашлялся, борясь с хрипотцой в голосе. — Что же во мне смешного?
        - Такой нерешительный.
        - Я просто не ожидал. Ты так долго мучила меня.
        - Тогда не будем больше ждать. И мучить друг друга больше не будем.
        Все, что было дальше, происходило с Александром, словно во сне. Когда же он проснулся, Луизы уже не было рядом. Она стояла у окна и с интересом разглядывала его. Было уже темно. Комната, слабо освещенная пламенем свечей, была погружена в полумрак. Александр приподнялся на постели и протянул ей руку:
        - Зачем ты ушла? Иди ко мне.
        Но Луиза, словно не услышав его, продолжала стоять у окна, не сделав, ни единой попытки подойти к нему. Лишь улыбнувшись, она поднесла палец к губам, в останавливающем жесте.
        - Что случилось? — Тихо спросил Александр. — Тебе нехорошо? — Обеспокоился он.
        - Мне хорошо. — Засмеялась она, все же подходя к нему. — Мне очень хорошо. — Она присела на постели, но все, же сохранила между ними дистанцию.
        Александр смотрел на нее, и смутная тревога охватила его. Она смеялась, но глаза ее были печальны. Он придвинулся к ней, провел рукой по волосам. Локоны свободно проскользнули между пальцев.
        - Ты сейчас такая странная. Что случилось?
        - Я же сказала, ничего. Тебе, наверное, пора.
        - Пора? — Оскорбился молодой человек. — Ты прогоняешь меня? — Он вскочил с кровати, натягивая рубаху. Его движения были резки и порывисты. Еще никто никогда не выпроваживал его из спальни. А она, словно получив, что хотела, выгоняла его вон.
        - Александр, — Луиза, спохватившись, придвинулась к нему, обняв за плечи. Александр на мгновение замер, но потом все же вырвался из ее объятий.
        - Александр, я не гоню тебя. То, что было между нами прекрасно. Но эта первая и последняя ночь. Завтра возвращается мой муж.
        Александр, перестав одеваться, с интересом посмотрел на Луизу. Как же она была прекрасна.
        - Поэтому ты позволила мне, сегодня остаться у тебя?
        - Да. Но это все. Пойми, отношения между нами невозможны.
        - Но ведь сегодняшняя ночь была возможна. Что может изменить его возращение? Или ты боишься его? — Подскочил молодой человек к девушке. Он сел на постели и взял ее за руку. — Ты не должна бояться. Я смогу защитить тебя. Мы уедем вместе. Уедем в Россию.
        - Ты сошел с ума. Это не возможно.
        - Невозможно — как же часто ты произносишь это слово. Но в жизни нет ничего невозможного. Стоит только захотеть, решиться.
        - Тебе легко рассуждать об этом. — Отвернулась от него Луиза. — Но я не могу поехать с тобой. Если я уеду, моя семья отвернется от меня, да и твоя — никогда меня не примет. И ты это знаешь. Кем я буду для тебя там? Любовницей? Содержанкой?
        - Луиза, что бы ни говорило общество, как бы оно нас не осуждало, мы же будем вместе. Мы обязательно будем счастливы.
        Луиза повернулась к нему, внимательно его разглядывая. Красивый, милый мальчик. Но она не обманывалась на его счет. Она видела, что он влюблен. Но его любовь рассеется, как дым, стоит только им пересечь океан и оказаться в России. Как только он получит ее, и не будет преград для их счастья, он потеряет к ней всякий интерес. Она наскучит ему. Как же велик был соблазн уехать с ним. Но если она это сделает, то потеряет все. Какими бы сильными не были ее чувства к молодому человеку, Луиза понимала, что она была не готова поставить на карту свое будущее, свое положение. Нет. Она никогда не сможет уехать с ним.
        - Нет, Александр, — произнесла она вслух. — Я никуда не поеду с тобой. Здесь моя родина, моя семья, друзья.
        - И здесь твой муж, — разозлился Александр.
        - Да. И здесь мой муж.
        Александр Романович вскочил с постели и продолжил одеваться. Луиза внимательно смотрела на него, но не сделала, ни единой попытки остановить его. Пусть идет. Так будет лучше. Генри скоро вернется и он не должен застать здесь Александра. Завершив свой туалет, и немного успокоившись, молодой человек подошел к Луизе.
        - Мне все равно, что он возвращается. Я люблю тебя и снова хочу тебя видеть. Скажи когда и где.
        - Нигде. — Тихо произнесла Луиза. — Мы не можем больше видеться.
        - Ты ведь не серьезно? — Он силой поднял ее с постели и притянул к себе. Она обняла его за шею, поцеловала.
        - Александр, Генри ревнив и я не знаю, что он сделает с тобой, если узнает.
        - Я не боюсь его, — шептал молодой человек. — И если ты не назначишь мне встречу сама, то я явлюсь к вам в дом. И будь, что будет.
        Луиза отстранилась от него. «Да, он и правду может явиться».
        - Нет, нет. Я сообщу тебе. Только сам не смей сюда приходить. Слышишь?
        - Да, — победно улыбнулся Александр. — Только не тяни слишком долго. Хорошо?
        Поцеловав девушку на прощанье, Александр выскочил за дверь. Он сбежал по лестнице и уже направился к парадной двери, когда услышал чьи-то шаги и голоса. Александр вжался в стену, благо в доме было темно. Тут же закопошились слуги, и Александр увидел сэра Генри Бенетта собственной персоной. Молодой человек, едва дыша, попятился назад. Проскользнув в соседнюю комнату, он встал у двери, наблюдая за тем, что происходит в комнате. «Черт бы его побрал. Она же сказала, что он завтра возвращается. Принесла нелегкая». Сквозь приоткрытую дверь, Александр увидел, как спустилась Луиза. Александр чуть не задохнулся от ревности, когда увидел, как она со счастливой улыбкой бросилась ему на шею. Страдая, он выслушивал их бурные приветствия. Как она могла. Несколько часов назад, она обнимала его, а теперь радуется возвращению мужа.
        Луиза была в шоке, когда в комнату вбежала Виктория и сообщила ей о возращении Генри. Она, накинув на себя халат, поспешно спустилась в гостиную. Луиза, молилась только об одном, чтобы Александр успел уйти и не встретился с Генри. Спустившись вниз, она нервно оглянулась по сторонам. Александра нигде не было. Бросившись мужу на шею, она как можно поскорее постаралась увести его в спальню, на случай если Александр был все еще в доме.
        Молодой человек еле дождался, когда они уйдут. Эти мгновения показались ему вечностью. Коварная. Она нарочно мучила его. Как она могла, так радоваться его возращению. Александр выскочил на улицу, пообещав себе, что больше никогда сюда не вернется. Но в глубине души он даже в эту минуту знал, что непременно нарушит данное обещание.
        Граф Ростопчин стремительно подошел к покоям императора. Его попросили подождать. В другое время ожидание показалось бы ему тягостным. Но сейчас он словно не замечал этих медленно тянувшихся минут. Он спокойно стоял у двери и думал вовсе не о поспешном вызове государя. Нет. Думал он о Вере и о том, что произошло. Последнее время его мысли все время были прикованы к жене. Они отдалились друг от друга. Василий пытался, но он не мог выносить ее присутствие. Он приходил домой как можно позже, уходил рано, боясь, лишний раз встретиться с ней. Вера сначала ждала его, пыталась поговорить. Но, поняв всю тщетность своей затеи, оставила его в покое. Василий не испытывал к ней ненависти или презрения. Нет. Он по-прежнему любил ее. Но он не смог простить и забыть, как, ни пытался. Он радовался тому, что судьба до сих пор не свела его с Романовым. Василий не знал, как вести себя рядом с ним. Он боялся, что не выдержит и совершит то, о чем потом пожалеет. Как же жестока жизнь. Он всю жизнь был предан государю, императорской семье, России. А теперь он ненавидел и ничего не мог с этим поделать. Он не мог даже
бросить ему вызов.
        Мысли молодого человека прервал адъютант его величества. Выйдя из кабинета императора, он открыл дверь, приглашая Ростопчина войти. Попытавшись отвлечься от неприятных мыслей, Василий Федорович вошел в кабинет. Но не успел он войти, как кровь прилила к его вискам. Его ожидала встреча, которой он опасался больше всего.
        Роман Александрович сидел в кресле, перебирая бумаги. Он едва поднял глаза на вошедшего офицера. Но даже этого мгновение хватило, чтобы разглядеть его неприкрытую злобы и ненависть. Не обращая внимания на Ростопчина, Романов снова погрузился в бумаги.
        Его величество стоял у окна. Когда вошел молодой граф, он улыбнулся и пригласил того войти.
        - Проходите граф.
        - Ваше величество, — поприветствовал императора молодой человек. — Вы вызывали меня.
        - Да. Проходите. Я хотел поблагодарить вас за безупречную службу.
        - Я рад служить вашему величеству. — Произнес Ростопчин, переводя взгляд на его высочество. «Негодяй. Сидит, как ни в чем не бывало. Как будь-то, ничего не случилось. Ненавижу».
        В этот момент в кабинет вошел адъютант и, доложив императору, что прибыл человек, которого он ожидал, удалился.
        - Я оставлю вас. — Произнес император. — Роман Александрович, объявит вам о моем решении. Господа.
        Император направился к двери. Ростопчин вытянулся перед государем, Роман Александрович, словно нехотя, поднялся.
        Когда за императором закрылась дверь, Роман снова сел в кресло. Ростопчин смотрел на него, не пытаясь скрыть свое отношение. В этот момент он был не в состоянии претворяться. Появилось желание убить.
        Роман Александрович был очень недоволен тем, что государь переложил на него разговор с Ростопчиным. По поведению графа, он уже понял, что тот в курсе событий. Как же глупо. Ну, зачем ей понадобилось посвящать супруга в интимные подробности. Тем более столь ревнивого супруга.
        - Присаживайтесь, граф, — любезно предложил Романов.
        - Не стоит, ваше высочество, я постою. Я не думаю, что наш разговор будет длинным. — Презрительно произнес Ростопчин.
        - Вот как, — насмешливо улыбнулся Роман. — Отчего же?
        - Если разговор не приятен обоим собеседника, он не продолжается долго.
        - Вот оно что. — Роман Александрович откинулся на спинку кресла, уже внимательно посмотрев на молодого человека. — Хорошо. Как пожелаете. Можете стоять. Его величество пожелал наградить вас за хорошую службу орденом святой Анны третьей степени.
        - Как, ваше высочество, разве вы не сказали его величеству, что вы меня уже наградили. Сполна. — Не удержался Ростопчин. В другое время он был бы несказанно счастлив похвале императора и ордену. Но не сейчас. Из-за своей верной службы государю, он лишился любимой жены. И виноват в этом сидящий перед ним человек.
        Роман Александрович перестал улыбаться. В нем начала подниматься злость. «Мальчишка. Да как он смеет. Кто дал ему право». Усмирив свой гнев, он высокомерно посмотрел на Ростопчина:
        - Вы что-то желаете мне сказать? Говорите. Только не надо ходить во круг да около. Я этого не люблю.
        - Сказать? Нет, ничего. — Руки молодого человека сжались в кулаки. «Сказать? Да я хотел бы вас убить!» — Хотелось кричать Василию.
        - Тогда вы свободны. — Спокойно произнес Роман, открыв папку с бумагами и не обращая больше на молодого человека никакого внимания.
        Поклонившись его высочеству, граф побрел к двери. Он с огромным усилием заставил себя идти дальше и не обернуться. С каким бы наслаждение он сейчас пустил кровь этому высокомерному и безразличному человеку. «Интересно, а у него есть кровь?» — Мелькнула мысль в мозгу Василия. «А может он не человек, и у него нет крови. Может там вода? Ты мне заплатишь, обязательно заплатишь, заплатишь за ее падение, за ее предательство, за свое безразличие и свою насмешку». Он вышел за дверь с твёрдым намерение отомстить Романову.
        Оставшись один, Роман отбросил бумаги в сторону и посмотрел на закрывшуюся дверь. На душе было гадко. Он сам не понимал, зачем заставил ее остаться. Ведь она даже не нравилась ему. Нет, она была хороша, но не более того. А сейчас приходилось испытывать неприятное чувство в обществе этого мальчика. Что это? Стыд? Угрызение совести? Смешно. Роман улыбнулся, но ему было совсем не весело. Почему же так гадко, ведь ничего особенного не произошло. «Все ты понимаешь, — признался себе Роман, — Гадко потому, что они не такие, как ты, не такие, как большинство придворных и им здесь не место. Они любят по настоящему, по- настоящему страдают. И в их страданиях виноват ты». Признавшись самому себе в своих ощущениях, Роман постарался примириться сам с собой. В конце концов, все пройдет, а изменить уже ничего нельзя. Роман задумался. Ему вдруг пришла в голову мысль, что он никогда в жизни не страдал. В его жизни все было гладко. Любящая жена, дети, власть, высокое положение. Он всегда имел все, что хотел. Ему вдруг стало жаль и этого мальчика и его жену. Он мог бы повести себя с ним по другому, признать свою
вину. Но гордыня не дала ему сделать этого. Роман вспомнил, как однажды Александр спросил его, смог ли бы он извиниться, если бы знал, что он не прав. Роман не смог припомнить, что он тогда ответил сыну. Александр тогда извинился, а вот он не смог.
        Лиза брела по городу, сама не зная куда. Она часто бродила по Петербургу, не желая возвращаться домой. Красивый особняк стал для девушки тюрьмой. Она уже не думала о побеге, знала, что бесполезно. Он не даст ей убежать, он лучше убьет ее. После того страшного случая, Иван был внимателен к ней, говорил, что не хотел сделать ей больно, что она сама виновата, вывела его из себя. Он дарил ей цветы, осыпал драгоценностями, говорил, что все будет хорошо, что они будут счастливы. Но Лиза уже не верила в счастье, она молила бога о том, чтобы он дал ей силы вытерпеть его. Как же Лиза ненавидела мужа. Всей душой, всем сердцем. Она была в ужасе оттого, что желал ему смерти. К ее облегчению, Иван больше не заговаривал о ребенке, так как доктор, приходивший к ним после несчастного случая, сообщил Шувалову, что под угрозой может оказаться жизнь матери. А рисковать жизнью своей игрушки, Иван не желал. Но Лиза знала, что радоваться рано, что он не позволит ей оставить ребенка, что он придумает какую-нибудь гадость, чтобы избавиться от малыша. Лиза постоянно думала, как быть, что делать.
        Сейчас кроме мыслей о ребенке ее, мучила и другая мысль. Завтра рождественский бал, завтра она будет представлена императору. Все будут разглядывать ее, шептаться за спиной. Она пыталась собраться с силами. Как же она когда-то мечтала попасть сюда, познакомиться с родственниками Александра. А сейчас хотелось оказаться подальше отсюда. Идти совсем не хотелось. Но она знала, что в этот раз отказаться не удаться. Иван сообщил, что ее присутствие это желание самого императора и что пришло время, выйти в свет. Она не может постоянно прятаться.
        - Лиза, — услышала девушка свое имя. Она отвлеклась от своих мыслей и оглянулась на звук голоса. Ее взору предстал Андрей, который стремительно приближался к девушке.
        - Андрей, — ей не хотелось видеть его. Лиза смотрела на молодого человека и пыталась понять, не он ли рассказал Ивану о ребенке. Но Андрей был так искренне рад ее видеть, что Лиза устыдилась своих подозрений.
        - Как я рад видеть вас, — улыбнулся, подошедший Андрей. Он внимательно вглядывался в девушку, пытаясь понять все ли у нее в порядке. — Давно вы нигде не появлялись. Как вы себя чувствуйте?
        - Замечательно. А не видели вы меня потому, что я не бываю в свете. А вы ко мне не заходите.
        - Признаться я заходил. Ваш муж сообщил, что вы не здоровы, и я не посмел вас больше беспокоить.
        - Муж сказал? Что ж, он вам не солгал. Я действительно неважно себя чувствовала. — Сказала Лиза, попытавшись улыбнуться. Она уже сожалела о своей недавней откровенности. Не стоило посвящать Андрея в семейные дела. Тем более что он все равно ничем не мог ей помочь. — Но сейчас все в порядке.
        - А… — Андрей не знал, как спросить про ребенка, и имеет ли он на это право.
        - Как ребенок? — Закончила за него Лиза, словно прочитав мысли. — С ребенком все в порядке.
        - Шувалов знает?
        - Да. Он узнал. Не знаете, откуда? — Не удержалась девушка, желая знать наверняка, что это не Андрей сообщил Ивану о ребенке.
        Андрей сразу же понял ее намек. Она что же думает, что это он пошел к Шувалову и все рассказал ему? Как она могла подумать об этом.
        - Лиза, вы что думаете, что это я рассказал вашему мужу?
        Он внимательно смотрел на Елизавету Владимировну. Он уже было почувствовал себя оскорбленным, но, хорошенько вглядевшись в ее глаза, понял, как ей плохо. Девушка запуталась и просто не знает, кому ей верить. Андрей взял ее за руку, пытаясь успокоить.
        - Лиза, я бы никогда этого не сделал. Вы можете верить мне.
        - Я верю, — произнесла она после некоторого молчания. — Простите меня, что я могла так дурно подумать. Просто он узнал об этом сразу же, как только я вам рассказала.
        - Но я никому не говорил.
        - Никому?
        Андрей вспомнил, как пришел к Александру с твердым намерением рассказать ему о малыше. Но было слишком много народу, да и Александр в срочном порядке уезжал в Англию.
        - Никому. — Произнес он. — Я хотел рассказать Александру, — он увидел, как Лиза побледнела, и тут же поспешил ее успокоить, — но не успел, Александр уехал в Англию.
        - Да. Я знаю. Но вы не должны ему говорить. Никогда. Обещайте. — Взмолилась Лиза.
        - Успокойтесь Лиза, я обещаю. Я так хотел помочь вам. Но я не смог ничего придумать.
        - Не переживайте, Андрей. Теперь это уже все равно. В любом случае я думаю, что знаю, кто рассказал мужу о ребенке.
        - Кто же?
        - Это не важно. Главное, что он теперь знает.
        - И он все понял, верно? Я же говорил вам, что лучше все рассказать, что он поймет.
        - Да. Понял, — через силу улыбнулась Лиза. Пусть он думает, что все обошлось. Он все равно ничем не сможет ей помочь, вернее не захочет. Бедный Андрей, он такой правильный, такой хороший, но он не за что не пойдет против законов, установленных обществом. Жена принадлежит мужу. Пусть же будет спокоен. — Все хорошо. Поэтому Александр, никогда не должен узнать о малыше. — Лиза смотрела на молодого человека, которого знала всю жизнь и дала себе слово, что когда родится ребенок, она уже будет далеко отсюда. — Простите, Андрей, но мне пора.
        - Позвольте, я провожу вас, — предложил Андрей.
        - Нет, не стоит. Меня карета ждет. Муж беспокоится о моем здоровье и не отпускает меня без сопровождения. До свидания, Андрей.
        - Мадам, — поклонился поручик. Он смотрел вслед удаляющейся девушке. Она такая несчастная. Действительно ли у нее все в порядке. И как отреагировал Шувалов на известие о положении супруги. Андрей мучился от желания помочь Лизе, но он понимал, что это их семейное дело и он не имеет право вмешиваться. Она сказала, что все в порядке. Остается надеяться, что это действительно так.

* * *
        Роман Александрович вошел в зал в свите императора. Вокруг играла музыка, раздавались голоса придворных, шелест женских платьев. Роман кожей чувствовал, кто был сегодня предметом их разговоров. Он старался не смотреть на нее, лишь изредка бросая беглые взгляды.
        Елизавета Владимировна Шувалова с супругом были сегодня в центре внимания. Император кивнул головой графу, приглашая того подойти к ним. Роман стоял мрачный в военном мундире со всеми знаками отличия российской императорской фамилии. Орден Андрея Первозванного голубой лентой был перетянут через плечо, сковывал движения его высочества. Роман Александрович завидовал государю, привыкшему к подобному обмундированию. Роман же за всю свою жизнь привыкнуть так и не смог. Он не понимал, зачем носить неудобную одежду, если она постоянно мешает тебе. Тесный ворот, неприятно сдавливал шею. Проклятый портной сшил слишком тесный мундир. Его настроение еще больше ухудшилось, когда к ним направился Шувалов с супругой. Роман тут же изобразил на лице улыбку, слегка поклонившись подошедшей паре.
        - Ваше величество, — звонко произнес Шувалов, — позвольте представить вам мою супругу Елизавету Владимировну.
        Император внимательно разглядывал девушку. «Безумно хороша, ничего не скажешь. Теперь понятно, почему кузен женился на ней. Вот что не понятно, это почему так просто от нее отказался».
        Лиза сделала реверанс, мечтая, чтобы этот вечер поскорее закончился. Она старалась не смотреть на человека, стоявшего рядом с императором. Как же давно она его не видело. Или ей только кажется, что давно. Все, что было до встречи с ним, было словно в другой жизни. Счастливой и безмятежной. Лиза испугалась, что и сейчас он принесет ей несчастья.
        - Я безмерно счастлив знакомству, — улыбнулся молодой император. — И очень рад вас сегодня здесь видеть.
        - Благодарю вас, ваше величество. — Императору Александру понравился ее голос, такой нежный и мелодичный. Неужели в ней нет ни одного изъяна.
        - С его высочеством, вы знакомы, — произнес император и тут же заметил, как побледнело лицо молодой девушки. «Знакомство было не слишком приятным».
        - Да, ваше величество, с Романом Александровичем мы знакомы.
        - Мадам, рад видеть вас, — наконец произнес Роман, касаясь губами маленькой ручки, затянутой в белую тонкую перчатку. — Вы прекрасно выглядите, немного бледны по сравнению с нашей предыдущей встречей. Но вам идет.
        - Разве бледность может кому-то идти? — Холодно улыбнулась Лиза, которой показалось, что Романов нарочно напомнил ей о деревне.
        - Кому-то не знаю, но вам идет, — добродушно ответил его высочество, не обращая внимания на ее холодность.
        Шувалов внимательно наблюдал за женой и его высочеством. Он немного поморщился, посчитав, что Елизавета могла бы быть поучтивее с Романом Александровичем и хотя бы поблагодарить его за комплимент.
        - Иван Михайлович, — обратился к Шувалову император, — надеюсь, вы позволите пригласить на вальс вашу жену.
        - Конечно, ваше величество, почту за честь.
        - А вы, Елизавета Владимировна? — Произнес его величество, протягивая девушке руку.
        Лизе не хотелось танцевать, тем более с императором. На нее смотрели все, кто находился сегодня в этом зале. Хорошо было только одно, можно было избежать дальнейшего общения с его высочеством. Поэтому, улыбнувшись императору, Елизавета протянула ему свою руку. Тут же заиграла мелодия вальса. Кавалеры стали приглашать дам на танец. Лиза вспомнила свой самый счастливый бал. Тогда рядом был Александр, который почти бегом подбежал к ней, беспокоясь о том, как бы ее не пригласил Шувалов. А сейчас его нет. Он с другой женщиной, а Шувалов теперь ее муж. Как порой жестока судьба.
        Роман с интересом наблюдал за девушкой. Он не знал, что почувствовал, когда Александр пригласил Лизу на танец, облегчение оттого, что не надо с ней общаться, или разочарование, так как ему было действительно интересно узнать о ее жизни в Петербурге.
        - Вы счастливый человек, граф, — обратился Роман Александрович к графу Шувалову.
        - Вы правы, ваше высочество.
        - Все вышло не так ужасно, как я предполагал. — Роман оглянулся по сторонам, разглядывая придворных. — Шепота за спиной, конечно, не избежать, но пройдет совсем немного времени и у них найдется тема поинтересней.
        - Я надеюсь, что произойдет это нечто, как можно скорее, — рассмеялся граф. Ему было ужасно неловко ощущать на себе взгляды любопытных.
        - Как знать, может быть, вам повезет.
        Когда затихли звуки музыки, император Александр с Лизой снова подошли к его высочеству и графу Шувалову.
        - Возвращаю вам, ваше сокровище, граф, — улыбнулся император. — Благодарю вас, мадам, за этот танец.
        - Ваше величество. — Шувалов решил, что представление окончено, и он может быть свободен. Он протянул Лизе руку, но вынужден был задержаться.
        - Иван Михайлович, я хотел бы обсудить с вами один вопрос. Отойдемте, — Произнес Александр. Шувалов взглянул на Лизу. Та была в ужасе от перспективы оказаться один на один с его высочеством. Но Иван не мог отказать императору.
        - Я к вашим услугам, ваше величество.
        - Я не задержу вашего мужа, — обратился император к Лизе, очевидно тоже обратив внимание на ее испуг, — обещаю.
        Елизавета только сейчас поняла, как глупо она выглядит. «Все, хватит, — сказала она себе, — я не боюсь его. Я никого не боюсь».
        Когда они остались одни, Лиза смело взглянула на его высочество. Роман, наблюдавший за ней все это время, был готов рассмеяться. «Боится, но, ни за что в этом не признается». Она безумно нравилась ему. Ох, если бы она не была когда-то женой Александра. Но, к сожалению, в данной ситуации он даже и подумать не мог о том, чтобы к ней прикоснуться.
        - И так, — улыбнулся он.
        - И так, — передразнила его Лиза.
        - Осторожно, А то чего доброго мне покажется, что вы бросаете мне вызов, Елизавета Владимировна.
        - Ну, что вы, Роман Александрович, я уже знаю, что из этого ничего хорошего не выйдет. Вы ведь не любите проигрывать и на пути к своей цели сломаете любого.
        - Ну, Лиза, не стоит. Я не хочу с вами ссориться. Наоборот. Я искренне надеюсь, что у вас все хорошо и вы счастливы.
        - Вы украли мое счастье.
        - Лиза. — Роман перестал улыбаться. — Поверьте мне, это не так. Я избавил вас от еще больше несчастья. Значит у вас все плохо. — Произнес он после некоторого молчания. — Не знал. Мне очень жаль.
        - Вам жаль? — Лиза смотрела на него, пытаясь понять, говорит он правду или лжет. Но его высочество был настолько искренен, что Лиза смутилась. Странный человек. Она совсем его не понимала.
        - Лиза, я могу вам чем-нибудь помочь?
        - Вы? Помочь мне? — Удивилась Лиза.
        - Вас это удивляет? — Снова улыбнулся Роман. Но признаться его слова удивили и его самого. Он действительно хотел помочь ей. Всем, что было в его силах. Он смутился немного от этих мыслей.
        - Нет, Роман Александрович, вы и так уже достаточно мне помогли.
        Роман побледнел. Где-то он уже слышал эти слова. Он тут же вспомнил кабинет императора и графа Ростопчина. Тот тоже поблагодарил его за помощь. Но, то был совсем другой случай. В случае с Лизой, Роман не испытывал угрызений совести. Он и сейчас считал, что поступил правильно.
        - Как знаете, Лиза. Я просто хочу, чтобы вы запомнили. Никогда не знаешь, что произойдет в жизни. Но если вам когда-нибудь что-нибудь понадобиться, вы знаете, где меня найти.
        Тут вернулся граф, внимательно посмотрев на Елизавету. Сразу же бросилось в глаза, что враждебная атмосфера, которая царила вокруг этих людей, куда-то испарилась.
        - Благодарю, что не позволили моей жене скучать, ваше высочество.
        - Граф, — улыбнулся Роман.
        Они уже собрались уходить. Но в этот момент Лиза остановившись, обернулась:
        - Я запомню, — тихо произнесла она. — Но и вы не забудьте.
        Роман еще раз поклонился графине, наблюдая, как они не спеша идут по залу. Он задумчиво смотрел ей вслед и думал, а что было бы, если бы он позволил Александру жениться. Как бы сложилась их жизнь. Александр бы не мотался по Лондону за своей любовницей, а Лиза не лила бы слезы в подушку. Или нет? Может быть, все было бы так же. За единственным исключение. Лиза бы плакала не оттого, что рассталась с Александром и вышла замуж за нелюбимого человека. А оттого, что любимый человек разлюбил ее. Но сейчас все это уже неважно. Случилось то, что случилось и нужно всего лишь жить дальше.
        Александр лежал на кровати, закрыв голову подушкой. Кровать была не заправлена. Молодой человек лежал в одежде и в сапогах, не реагируя на уверения друга. Он страдал от неразделенной любви и неизвестности. Луиза обещала ему сообщить о скором свидании, но вот уже целую неделю от нее не было никаких вестей. Хандра с каждым днем одолевала Александра все больше и больше. Он не желал ни есть, ни спать. Балы, приемы, красивые женщины, уделявшие ему слишком много внимания, уже не радовали его. Он видел ее вчера в обществе сэра Генри. Она держала его за руку и мило улыбалась. Александр задыхался от бессильной злобы и ревности. А она, едва взглянув на него, снова обратила свой взор на супруга. Как он ненавидел ее в этот момент. Появилось желание уехать из Англии, вернуться домой и забыть о ней, как о кошмарном сне. Он прибежал в гостиницу, с твердым намерением уехать, стал кидать вещи в сундук. Но, собравшись, беспомощно свалился на кровать и пролежал так всю ночь. Когда на утро в комнату постучал Николай, Александр не обратил на стук никакого внимания. Тогда Репнин постучал еще раз. Не дождавшись ответа,
он приоткрыл дверь и, заглянув в комнату, вошел. Александр даже не пошевелился.
        - Уже утро. Пора вставать. — Нарочито громко произнес Николай.
        - Зачем? — Сдавленно через подушку ответил друг. — Жизнь кончена. Он вернулся, и она совсем обо мне забыла.
        - С чего ты взял? — Попытался успокоить друга Николай. — Может, у нее просто не было возможности написать тебе.
        - Да? — Александр вылез из-под подушки. — Она даже не взглянула на меня. А ты видел, как она на него смотрит. Как будь-то она и, правда, рада его возвращению.
        - Он ее муж. — Спокойно произнес Николай.
        - Она не любит меня. — Александр сел на кровати. Он понимал, что ведет себя глупо. С тех пор, как он встретил ее, он не переставал совершать глупости. Она была слишком рассудительной, слишком благоразумной. Раньше у него не было таких женщин. Они все принадлежали ему без остатка, не думая о последствиях. Они любили его по-настоящему.
        - А ты поговори с ней. Если ты прав, то лучше позабыть ее.
        - Ты прав. Я пойду прямо сейчас. — Молодой человек поднялся с постели. Он надел сюртук, пригладил волосы. Александр находился здесь как частное лицо и поэтому по прибытии в Англию, тут же снял новенький мундир. Подойдя к зеркалу, Александр провел рукой по лицу. Легкая щетина колола кожу, воспаленные глаза смотрели на него из зеркала. «Да, хорош, ничего не скажешь. До чего же я дошел. Разве можно так изводить себя из-за женщины. Видел бы меня отец. Умер бы от смеха».
        Александр развернулся к Николаю, и, увидев, что тот желает что-то сказать, произнес:
        - Только ничего не говори. Я ужасно выгляжу, я это и так знаю.
        - Я просто хотел тебе предложить свою помощь, — усмехнулся Репнин. — Я мог бы пойти с тобой, на случай если бы ее муж оказался дома.
        - А если его нет? Ты окажешься третьим лишним.
        - Я мог бы поболтать с мисс Вуд, пока ты любезничаешь со своей Луизой. Впрочем, если не хочешь…
        - Нет-нет, это не плохая идея. — Воодушевился Александр. — Идем. — Подойдя к двери, молодой человек подозрительно посмотрел на друга. В голову пришла дурная мысль. Что это Николай так стремится попасть в дом Луизы? И что у него там с Викторией. Насколько он понимал, Репнин скоро женится на Анне, и Виктории не было места в их жизни. И даже если отец что-то темнит с их браком, то это еще не повод, чтобы развлекаться с другой женщиной. В этот момент, когда Александр дурно подумал о своем друге и его намерениях, он не подумал о своем поведении. Он не подумал о Лизе, которой сломал жизнь. Не подумал о других дамах, которые были в его жизни до нее, и которым он разбил сердце. Но здесь речь шла о его сестре, и он не желал, чтобы ей сделали больно.
        - Что с тобой? — Нахмурился Николай.
        - Тебе нравится Виктория?
        - Мне? — Николай с недоумением смотрел на Александра. Он на мгновение задумался. Неужели мне и правда нравится Виктория. Когда он предложил Александру пойти с ним, у него и в мыслях не было ничего подобного. Он просто был не в состоянии видеть друга в таком настроении и желал ему помочь. Но когда Романов прямо спросил его о Виктории, он понял, что действительной причиной его желания посетить дом сэра Генри, была именно она. Да, он желал видеть ее. Как же так? Ему казалось, что он увлечен Анной. А действительно все не так. Анна — это путь к успеху, богатству, высокому положению в обществе. Он сам запутался в своих чувствах. Он сам не понимал, чего желает больше: счастливую семейную жизнь или материальные блага. Он желал всего. Но только сейчас понял, что все это ему могут принести две разные женщины. Одну он мог любить и быть любимым, а другая могла принести ему успех. Что же выбрать? И способен ли он сделать выбор.
        Наверное, ожидания ответа слишком затянулось, так как Александр стал уже с нетерпеливым подозрением поглядывать на друга. Николай и сам понял, что слишком тянет с ответом. Но в любом случае не мог, же он поделиться своими мыслями с Александром.
        - Конечно, нравится, — как можно легкомысленнее произнес Репнин, — и что с того. Ведь люблю-то я Анну. Впрочем, если ты сомневаешься, то я могу и не ходить.
        - Дай мне слово, что у тебя нет никаких романтических намерений по отношению к этой девушке. — Настойчиво произнес Романов.
        Николай уже стал терять терпения. Да кто он такой, чтобы так разговаривать с ним. Кем он себя возомнил. Посмотрел бы сначала на себя. Но все эти мысли, так и остались всего лишь мыслями. Вслух же Николай произнес совсем другое.
        - Даю слово кавалергарда и твоего друга. — Веселым голосом произнес он. — Ты доволен? Если да, то можем идти.
        - Конечно, — улыбнулся Александр. Да, он был доволен. Николай дал слово, а значит, его подозрения беспочвенны. Николай человек чести и он не стал бы лгать подобным образом. — Идем. Мне уже не терпится увидеть ее. Ты даже не представляешь, как не терпится.
        «Может, и представляю», — подумал Николай, выходя из номера гостиницы. Он шел рядом с Александром и понимал, что он нарушит слово, которое только что дал своему другу. Но это мало его беспокоило. Александр тоже не святой. «Я же не требую у него объяснений. И он не имеет право меня попрекать».
        Музыка в большом зале зимнего дворца уже затихла, гости почти все разошлись. Роман любил подобные минуты. Он не спеша, шел к своему кабинету, желая забрать важные бумаги. Екатерина находилась у императрицы, Анна тоже куда-то пропала. Приятный теплый вечер радовал душу. Мягкий свет свечей поднимал настроение. Князь находился в лирическом состоянии. Сегодня его радовало все. И даже сплетни и шепот за его спиной не могли нарушить его душевного спокойствия. Гулкий звук его шагов далеко раздавался по коридору. Роман расслабил ворот мундира, ослабил узел галстука. Как же он устал. Но это была приятная усталость. В эту минуту он подумал о сыне. Хорошо, что его нет, а то представление Лизы свету носило бы более бурный характер. Сейчас он далеко и его не коснулись все эти сплетни и разговоры. Интересно, чем он там занят. Мог бы уже давно вернуться, но что-то не торопится. Наверное, с английским увлечением пошло не все гладко. Но тут, же в приятные воспоминания о сыне вторглись и нехорошие мысли. Он вспомнил о Николае, возвращение которого он вовсе не желал. Роман тут же попытался отогнать от себя эти
воспоминания. Не нужно о нем думать. Не сегодня. Слишком хороший вечер чтобы отвлекаться на подобные неприятные мелочи. Роман улыбнулся, вспомнив о дочери. Она сегодня на удивление вела себя прилично. Вряд ли, конечно, на нее подействовали сегодняшние наставления, но, тем не менее, очередного скандала удалось избежать. Роман уже почти дошел до кабинета, когда услышал окликнувший его голос.
        - Ваше высочество.
        Роман с любопытством обернулся, желая узнать, кто посмел нарушить его спокойствие. Тут же лицо приняло холодное и высокомерное выражение. «Только его мне сегодня не хватало»
        - Граф, что вам угодно?
        К его высочеству стремительно приближался граф Ростопчин. Он был чрезвычайно взволнован, руки немного подрагивали. Роману сразу же бросилась в глаза его бледность, его расширенные зрачки.
        - Я хотел поговорить с вами, ваше высочество. — Произнес граф, злобно поглядывая на Романова.
        - Говорите быстрее, я спешу. — Роману вовсе не хотелось сейчас общаться с Ростопчиным. Чтобы он ни сказал, но разговор в любом случае не мог оказаться приятным.
        - Я не задержу вас надолго, Роман Александрович. Я хотел поговорить с вами о моей жене.
        - Да, — равнодушно произнес Роман, — У Веры Петровны что-то случилось?
        - Случилось, — ответил Ростопчин, как-то странно улыбаясь.
        - Граф, я уже говорил вам, что если вы что-то хотите мне сказать, так говорите, — начал злиться Роман. Как же хотелось поскорее отделаться от навязчивого собеседника.
        - Да. Я скажу. Вы спросили, случилось ли что-нибудь у Веры. Случилось, когда вы соблазнили ее. Вы сломали ей жизнь.
        Роман смотрел на молодого человека какое-то время, до конца не понимая, что он произнес эти слова вслух. При дворе было не принято вести разговоры на подобные темы. Обычно мужья молчали. Почтительно кланялись, и молчали. А этот бросил ему в глаза обвинения, нарушил молчаливые условности.
        - Я вас не понимаю, — холодно произнес Роман, пытаясь уйти.
        Но Ростопчин схватил его за руку, с силой сжав запястье.
        Роман с недоумение смотрел на свою руку. Он не привык к подобному обращению. Он не мог понять, какое чувство было сейчас в нем сильнее: злость или удивление.
        - Вы забываетесь, граф, — спокойно произнес Роман, отталкивая руку Ростопчина. — Ступайте, пока вы не сказали, что-нибудь лишнего.
        - Так я еще не сказал? Хорошо, я могу повторить. — Заупрямился молодой человек, уже очевидно приняв решение, и не желая отступать. — Я долго думал, мучился. Видел вас каждый день и не мог ничего сделать. Но когда я понял, что во все виноваты только вы, я дал себе слово, что вы заплатите за все: за ее позор, за украденное счастье. Вы сломали нам жизнь. Скажите, зачем вам нужна была Вера? Вы же не любите ее.
        Роман спокойно смотрел на Василия. Разговор был ему не приятен. Он не привык оправдываться, извиняться. И в данном случае не собирался делать исключения. Охота ему ворошить прошлое. Что может изменить его откровения и объяснения. Так зачем же тратить время попусту.
        - Вы пьяны, Ростопчин? — Усмехнулся Роман. Он видел, как лицо Василия побледнело еще больше, если это вообще было возможно. — Ступайте домой. К своей жене. Не стоит портить себе жизнь из-за глупости. Просто забудьте и живите дальше
        - Какой же вы, — прошептал Ростопчин, — у вас нет чести. Вы подлый и беспринципный человек.
        Глаза Романа потемнели от гнева. Он сжал руки в кулак. Но в следующую секунду разжал.
        - Я прощаю вас за эти слова. Но предупреждаю, еще одно слово и вы ответите за все. Ступайте домой! — Повысил голос Роман.
        - Нет, — рассмеялся Ростопчин, — это вы ответите.
        Роман смотрел на этого странного смеющегося человека. В голову пришла мысль, что тот не пьян, он просто не в себе. Он снова развернулся, чтобы уйти, но Ростопчин и на это раз схватил его за руку. Роман, потеряв всякое терпение, уже собирался было ответить наглецу, но острая боль в левом боку, заглушила все желания.
        - Вы удивлены, — шептал Василий, — теперь уже вам это не кажется забавным. — Он прижал Романа к стене, вытащив из его тела, неизвестно откуда взявшийся кинжал, на котором блестели капли крови.
        «Надо же, кровь, — подумал граф, — значит все же человек. У него в жилах не вода. Как странно».
        Роман смотрел на него широко раскрытыми удивленными глазами. Острая боль прошла по всему телу. Он пытался удержаться на ногах, но тело не слушалось его. Роман прижал руку к ране. Что-то липкое, противное оросило его ладонь. В отблеске свечей блеснул кинжал.
        - Вам не смешно, — не столько вопросительно сколько утвердительно произнес Василий. Он и сам, кажется, был не менее Романова удивлен происходящим. Рука, державшая нож, дрогнула. В глазах появилось осмысленное выражение. Он попятился назад, отходя от его высочества. Тот не удержавшись на ногах, упал на одно колено. Рука, пытавшаяся найти опору, наткнулась на небольшой столик, задев большую красивую вазу. Та с грохотом свалилась на пол, разлетевшись на крупные осколки. Ростопчин, выведенный этим шумом из оцепенения, отступил от его высочества еще на несколько шагов. В руках по-прежнему поблескивал нож, приводя молодого человека в ужас. Ему почудилось, что он слышит шаги, что к ним кто-то приближается. Бросив на Романова последний взгляд, Василий бросился бежать. Лишь пробежав несколько пролетов, он опять вспомнил о ноже. Достав платок, он завернул оружие. Постаравшись принять нормальный вид, он не спеша, двинулся дальше.
        Роман все с тем же удивление смотрел на удаляющегося молодого человека. Не найдя опоры, он упал на пол. Лицо уткнулось в блестящий паркет. Он снова попытался встать, но, ни ноги, ни руки не слушались его. Роман перевернулся на спину. Попытки встать оставили на полу кровавые разводы. На зеленом мундире расплылось большое кровавое пятно. Ему стало трудно дышать. Ворот показался еще более тугим. Он смотрел на высокий потолок и все еще до конца не верил в происходящее. Этого просто не могло быть. Как глупо. Роман Александрович снова попытался встать, в бесплодной попытке скользя ногой по паркету. Роман закрыл глаза, пытаясь собраться с силами. Можно было крикнуть, позвать на помощь. Но он не мог заставить себя произнести и звука. Как это было унизительно. Даже перед лицом смерит его высочество не смог усмирить свою гордыню и побыть обычным человеком. Он не мог заставить себя звать кого-то на помощь. Он закрыл глаза, чувствуя, как кровь струйкой течет ему на ладонь. Он с силой сжал рану рукой, но это не помогло. Кровь просачивалась сквозь пальцы, неприятно слепляя их.
        Когда он открыл глаза, первое, что увидел, это шелковое женское платье. Он поднял глаза к лицу дамы. Графиня Строганова с удивлением смотрела на его высочество. Роман видел, как она нагибается к нему. Как ее красивое лицо, которое некогда так его привлекало, исказилось в ужасающей гримасе. С ее уст раздался неприятный и ужасающий вопль.
        - Помогите, кто-нибудь! Сюда! Помогите! — В ужасе кричала женщина.
        Ее голос больно резанул по воспаленным нервам. Роман прикрыл глаза. Он уже был не в состоянии ни пошевелиться, ни произнести, ни слова. А так хотелось просто встать и попросить ее не кричать. Он снова посмотрел на нее. Она не могла заставить себя дотронуться до него. Лишь беспомощно кричала и звала на помощь. Роман удивился. Как это он мог когда-то считать ее красивой. Он улыбнулся ей, едва разлепив губы. Графиня шарахнулась в сторону, пытаясь не смотреть на него.
        Роман сквозь дымку, уходившего от него сознания, услышал топот бегущих на крик людей. Он увидел, как кто-то склонился над ним, как от раны убрали его руку, как кто-то стягивает его живот ремнем. Услышал, как зовут доктора. Он снова закрыл глаза, открыл их, когда почувствовал, что его поднимают и несут, несут. Он увидел перед собой лицо государя, взволнованное, пораженное, испуганное. И тут же услышал рядом с собой голос Екатерины. Захотелось встать, успокоить ее, сказать, что все будет хорошо, вытереть ее слезы. Но Роман не мог пошевелиться, не мог произнести, ни слова. Он просто лежал и смотрел на все происходящее, словно со стороны, не принимая в этих событиях никакого участия. Он почувствовал, как его кладут на постель, как над ним склоняется доктор. И снова плачь Екатерины. Снова ее мольбы. Сделав над собой усилие, на которое ушли последние силы, он перевел взгляд на жену. Заплаканные испуганные глаза больно резанули в самое сердце. В отличие от графини Строгановой, Екатерина показалась ему прекрасной, нежной, трогательной. Он отдал бы все, чтобы она не страдала. В свои последние секунды
сознания, Роман снова увидел Ростопчина, его глаза полные боли и ненависти. «Как глупо, — снова подумал Роман, проваливаясь в бессознательную темноту».

* * *
        Луиза с Викторией сидели в гостиной за утренней чашкой чая. Генри уже ушел. На улице, как ни странно, светило солнце. На душе было хорошо и спокойно. Луиза и правда была рада возвращению мужа. Он уберег ее от необдуманных поступков. Луиза боялась встречи с Александром. Он вносил в ее душу смятение и нарушал размеренность ее жизни. Она старалась не смотреть на него на приеме, нарочно не обращала на него внимание. В душе теплилась надежда, что он больше не придет. Он не должен приходить. Чашка позвякивала в ее руках. Она задумчиво поглядывала в окно.
        - Тебя что-то мучает? — Спросила Виктория. Она видела, что Луиза последнее время не в себе.
        - Да. Мучает. — Тихо ответила Луиза.
        - Александр.
        - Александр, — улыбнулась девушка. — Я знаю, что не должна была принимать его у себя, но не смогла побороть искушения. А теперь не знаю, как быть. Генри вернулся, и я не могу рисковать. Александр же не желает этого понимать.
        - Мне казалось, что ты любишь его. Или нет?
        Луиза тяжело вздохнула, посмотрев на Викторию. Она сама не раз задавала себе этот вопрос. Что она в действительности чувствовала к Александру. Любовь? В любом случае он был просто приятным эпизодом в ее жизни. Он мог все испортить. Если Генри узнает, то ее безмятежности придет конец. Она никогда не любила мужа, но он любил ее.
        - Какое это имеет значение? Я замужем. Я англичанка. Наши отношения обречены.
        В этот момент в комнату вошла служанка и доложила о приходе гостей. На щеках обоих девушкек выступил румянец. Луиза, позабывшая о своих недавних словах, подбежала к зеркалу, приводя волосы в порядок. Виктория тоже хотела подбежать к зеркалу, но не посмела признаться родственнице в своих чувствах к другу ее возлюбленного. Поэтому, немного побледнев, она все же осталась на месте.
        Молодые люди поспешно вошли в гостиную. Александр тут же подошел к Луизе. Николай стоял за его спиной, украдкой поглядывая на Викторию.
        - Луиза, может мой визит, и не обрадовал вас, но я все равно пришел, — произнес Александр, целуя девушке руку. — Мадмуазель, — поклонился он Виктории.
        - Ну, что вы Александр, я рада вам.
        - Тогда уделите мне несколько драгоценных минут. А Николай пока составит компанию мисс Вуд.
        Луиза смотрела на него немного испуганными глазами. Она понимала, что должна прогнать его, что в любую минуту может вернуться Генри. Но Александр завораживал ее своим взглядом, и она не могла отказать ему. Не произнеся ни слова, Луиза поднялась со стула и направилась в другую комнату. Александр отправился следом.
        Когда Николай остался наедине с Викторией, он присел рядом с ней. Взяв ее за руку, Николай улыбнулся девушке. Он смотрел в ее глаза и от этого был самым счастливым человеком. Только в эту минуту он понял, что такое настоящая любовь, что такое настоящее счастье.
        - Виктория, как я счастлив, видеть вас. После нашей последней встречи, я постоянно думал о вас.
        - Что вы говорите, Николай, — засмущалась девушка, — вы не должны так говорить.
        - Почему? Это правда. — Он прикоснулся губами к ее руке. Поцелуй затянулся дольше дозволенного. Но девушка не отдернула руки. Не оттолкнула его и тогда, когда он придвинулся к ней, когда прикоснулся губами к ее губам. Она обняла его за шею, отвечая на его поцелуй. Как она была счастлива. Он здесь, он рядом и он любит ее. Виктория вспомнила, что Николай говорил, что он свободен, что не имеет ни перед кем обязательств. Значит, он может жениться на ней, сможет увезти ее в Россию.
        - Нет, нет, не здесь. — Она встала со стула, совсем позабыв о чае. Взяв его за руку, Виктория потянула его за собой. Николай, предвкушая счастливые моменты, последовал за ней, забыв об Александре и о том, зачем он сюда пришел. Сейчас если бы Генри Беннет заявился сюда собственной персоной, Николай бы этого не заметил.
        Александр счастливый и расслабленный лежал на постели. Луиза отдыхала на его плече, что-то нежно чертя пальцем по коже. Он не смотрел на нее. Оба молчали. Луиза не знала, что сказать. Она хотела прогнать его. Ведь знала же, что ничего хорошего из его визита не будет. Но, войдя в спальню, она не смогла сказать ему, нет. Вот и сейчас прекрасно понимала, что находиться ему здесь не следует. Александр же довольный совсем не думал о ее муже. В его голове еще не остыли воспоминания о недавно проведенных минутах. Он думал о Луизе, поглаживая рукой по ее волосам. Она любила его. Он это чувствовал.
        - О чем ты думаешь? — Тихо спросила Луиза.
        - О тебе, — улыбнулся он. — Знаешь, — он вдруг привстал на постели, заглядывая ей в глаза. Луиза опустилась головой на подушку, наблюдая за ним. — Я думал, что не нужен тебе. Я ужасно ревновал, когда увидел вас на приеме. Я думал, что ничего для тебя не значу. А теперь знаю, что это не так. Я это чувствую.
        - Ты прав, не так, — улыбнулась она. Какой он все-таки красивый. Девушка провела по его лицу, очерчивая контуры вокруг губ. Потом пальчик переместился к глазам, нежно провел по щеке. — Но тебе все равно нужно уйти. Генри может вернуться.
        - Обязательно сейчас говорить о нем? — Нахмурился Александр. — Ты все время о нем говоришь. Как будь-то, нет других тем для разговора. — Он поднялся с кровати и стал быстро одеваться.
        Луиза наблюдала за каждым его движением. Ей не хотелось, чтобы он уходил. Но принимать любовника в доме собственного мужа ей казалось верхом неприличия.
        Александр, надев сапоги, потянулся за рубахой, которая валялась на полу в ворохе одежды. В этот момент дверь медленно распахнулась, и в комнату вошел сэр Генри. Александр так и замер на месте. Ему даже в голову не могло прийти, что он появиться здесь. Николай на всякий случай находился в гостиной и должен был сообщить о прибытии хозяина.
        Сэр Генри переводил взгляд с молодого человека на супругу и обратно. Глаза налились кровью, вены на шее вздулись от гнева. Он узнал его — русский, сын Романа Александровича. Он уже в России заметил интерес молодого человека к своей супруги. Но тогда не замечал ее интереса к нему. И что же сейчас — он застает этого мальчишку в своей собственной спальне.
        Луиза с ужасом смотрела на мужа. Она прикрылась покрывалом, не зная, куда спрятаться от стыда. Какой ужас. Она так и знала, что произойдет что-нибудь ужасное. Когда Генри сделал шаг в сторону молодого человека, Луиза спрыгнула с постели, все еще прикрываясь простыней:
        - Генри прошу тебя, не надо, — Закричала она.
        - Негодяй, — сквозь душащую его злобу, выдавил из себя Генри. — Мерзавец. Я убью вас.
        Александр отступил на шаг, не столько из страха, сколько от неожиданности. Он не знал, как следует себя вести с ним. До этого ему удавалось избегать подобных ситуаций. Наверное, он и, правда, совершил глупость, придя к ней в дом. Но она сама виновата. Назначь она ему встречу где-нибудь в другом месте, и этой неприятной сцены удалось бы избежать. Он наспех натянул рубаху и тут же потянулся за жилетом.
        Луиза встала между мужем и любовником, преграждая Генри путь. Она действительно опасалась, что Генри сейчас бросится на Александра.
        - Я прошу тебя, успокойся, — прошептала она, обращаясь к мужу. — Позволь ему уйти.
        - Что?! Уйти?! — Закричал англичанин. — Он заплатит за все! Сейчас! — Генри ринулся было к молодому человеку, но в последний момент передумал. Он смотрел на мальчишку и кипел от злобы. Но чопорная английская сдержанность взяла верх над ненавистью. Нет, он не опустится до подобного позора, он не станет выкидывать мерзавца вон. — Пошел вон! — Закричал Генри. — Вон! Если я еще раз увижу вас в своем доме, я убью вас!
        Александр, полностью одевшись, насмешливо почтительно поклонился сэру Генри. Он уже успел прийти в себя от потрясения, вызванного внезапным появлением ненавистного ему мужа. Сейчас вся ситуация стала ему казаться весьма забавной. Пусть видит, пусть знает, что Луиза любит его, Александра, что она принадлежит ему.
        - Я к вашим услугам. — Веселился молодой человек.
        - Вон пошел! — Генри едва сдерживал себя, видя нахальство русского.
        - Уходите, немедленно, — схватила Александра за руку Луиза — Ну, что вы стоите. Ну, уходите же.
        Александр посмотрел на девушку и увидел в ее глазах неподдельный ужас. Все его веселье тут же испарилось. Почему она так напугана? Теперь им не надо прятаться, она может уехать с ним в Россию.
        - Луиза, — он сделал к ней шаг вперед.
        - Уходите, — настойчиво произнесла она. — Немедленно.
        Александр с некоторым потрясением смотрел на девушку. Он вдруг в эту минуту отчетливо понял, что она никогда не поедет с ним, что она останется в Англии со своим мужем. И даже если она любит его, то условности и светские приличия в ней гораздо сильнее, чем ее любовь.
        - Что ж, прощайте, — с болью в голосе произнес он. — Благодарю за гостеприимство. — Злорадно поклонился он Луизе.
        Сэр Генри, окончательно выведенный из себя подобным бесцеремонным поведением, подскочил к Александру и схватил его за отворот сюртука:
        - Подлый негодяй, ты мне за все заплатишь.
        Александр схватил англичанина за руку, пытаясь оторвать его от своей одежды:
        - Я к вашим услугам, — с вызовом произнес он. — Говорите где и когда.
        Но тут в их поединок снова вмешалась Луиза. Она схватился Генри за плечи, пытаясь его успокоить:
        - Я прошу вас, пусть он уйдет, — снова взмолилась она, — умоляю. Если вы хотя бы чуть — чуть любите меня. Пусть он уйдет.
        Англичанин разжал руку, державшую молодого человека. Он смотрел на него холодным брезгливым взглядом:
        - Если у вас есть хотя бы капля чести, вы сейчас же уйдете из дома, который посмели опозорить.
        Александр посмотрел на Беннета, и почувствовал, как весь его боевой задор покинул его. В душе осталась какая-то пустота, в ней не было места ни любви, ни горечи. Но вопреки своему состоянию он гордо поднял голову, в глазах светились самоуверенные искорки. В этот момент он был как никогда похож на своего отца. Поклонившись присутствующим, он стремительно скрылся за дверью.
        Луиза смотрела на мужа и не знала, что сказать ему, как вернуть все назад. Она села на краешек постели, плотнее укутавшись в простыню. Он так холодно смотрел на нее, что Луизе стало не по себе.
        - Оденьтесь, мадам, день на дворе.
        - Генри…
        - Если еще раз, я увижу его рядом с вами, или узнаю, что вы виделись с ним, он умрет.
        - Я клянусь вам, больше ничего подобного не повториться. Генри, — она вскочила с постели, хватая его за руку — Прости меня. Мне было так одиноко без тебя, я не понимаю, как все это произошло. Прошу прости меня.
        Он оттолкнул ее руку, не в силах выносить ее прикосновений. Он знал, что простит ее, что не может не простить. Он всегда знал, что это рано или поздно произойдет, что она гораздо младше его. Но здесь в его доме, в их спальне. Как мерзко. Он предпочел бы не видеть того, что совсем недавно предстало его зрелищу. Но было уже поздно.
        - Я вас предупредил, — сурово произнес он. Бросив последний взгляд на жену, он вышел из комнаты.
        Луиза, расстроенная и потрясенная, медленно опустилась на пол. Из ее груди вырвались безудержные рыдания. Ей было жаль себя, жаль мужа, жаль Александра. Она понимала, что потеряла его навсегда, что больше никогда не осмелиться встретиться с ним. Она знала, что Генри простит ее, что у него не было другого выбора. Но как, же долго ей придется вымаливать его прощение.
        Александр в бешенстве сбежал по лестнице. Николай уже ждал его внизу. Бледный он нетерпеливо расхаживал по комнате. Узнав, что хозяин дома вернулся, он стремительно выскочил из спальни Виктории, в которой чудесно провел время. Не то, что с Анной, которая позволила ему разве, что поцелуй. Он сразу же догадался о состоянии друга. Да, неприятно, наверное, когда муж твоей любовницы застает вас вместе. Но для Николая большей проблемой было, как объяснить Александру, где он был и почему не предупредил его о возвращении сэра Генри. Не мог же он сказать другу, что был в постели милой и нежной Виктории.
        - Где ты был, — разозлился Александр.
        - Не кричи. Мы с Викторией были в парке, и я не успел тебя предупредить. — Стал выдумывать Николай.
        - Спасибо, удружил, — произнес Романов, не остановившись, пробегая мимо друга. Ему не хотелось более ни минуты задерживаться в этом доме. Он чувствовал себя униженным и оскорбленным. Это у него нет чести?!
        Николай последовал за Александром. Они вышли на улицу. Было холодно. Александр укутался поплотнее в плащ и молча, направился по улице, не желая разговаривать с Николаем. Николай пустился следом. Они шли, какое-то время молча. Но тишина стала давить на Романова, хотелось все выяснить до конца:
        - Какого дьявола ты ушел гулять с ней по саду. Я думал, что ты в гостиной и предупредишь меня если что. — Накинулся он на Николая.
        - Ну, извини! Дама пригласила меня прогуляться, я не мог ей отказать. Да я не думал, что он вернется так рано.
        Они снова замолчали. Александр никогда не был злопамятным человеком. И злиться долго ни на кого не мог. Пройдя в полном молчании какое-то время, он снова повернулся к Николаю.
        - Ладно, ты прав, если дама попросила прогуляться с ней по саду, ты не мог отказать. Я бы тоже не смог. — Засмеялся он.
        - Ну, и как все прошло? — Спросил Николай.
        - Как? Он застал нас вместе. Кричал. Она просила его успокоиться, а меня уйти. Вот собственно и все.
        - Без дуэли обойдется? — Удивленно спросил Николай. В России навряд ли обошлось бы.
        - Да. Обойдется. Он не станет драться со мной. Трус.
        - Нам лучше. Еще не хватало влипнуть в новый скандал. Его величество вряд ли будет доволен.
        - Да. Ты прав. Но знаешь, что я сегодня понял? Она останется с ним. Что бы ни случилось. И я не знаю, что мне делать.
        - Забыть. — Похлопал Николай друга по плечу.
        Они медленно шли по улице в направлении гостиницы. Александр понимал, что пора домой, что он и так уже загостился здесь. Но он все, же не мог уехать, не поговорив с Луизой последний раз. Он должен попытаться уговорить ее уехать с ним. Николай в этот момент думал примерно о том же самом. Он тоже не мог расстаться с Викторией. Он тоже желал увезти ее в Россию. Он мог бы купить ей дом, навещать ее. В любом случае придется жениться на Анне, но и с Викторией расставаться не хотелось. Николай так и не смог сделать выбор между любовью и положением в обществе. Он желал получить все. Проблема же состояла в том, как уговорить Викторию поехать с ним. Нужно было еще сказать ей об Анне. Как она на это отреагирует и захочет ли уехать с ним на подобных условиях. Так же он не понимал, как забрать Викторию, чтобы об этом не узнал Александр. Так в полной тишине, занятые каждый своими мыслями, молодые люди вошли в гостиницу.
        Анна вся в слезах сидела на кресле, уткнувшись в плечо Меньшикова. Она плакала навзрыд, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны. Глаза покраснели от слез, губы припухли. Петр гладил девушку по голове, пытаясь успокоить. Но он понимал, что мало чем может ей помочь. Ее отец раненый лежал в соседней комнате. Всех ужасно потрясло это происшествие. Кто-то посмел поднять руку на Романова прямо во дворце. Тут же приказали удвоить посты. Император был в шоке. В коридорах шептались, обсуждая новую тему. Все тут же позабыли о сплетни, которую смаковали совсем недавно — появление при дворе бывшей супруги Александра Романовича. Как же его высочество был прав, когда сегодня сказал на балу, что скоро может произойти что-нибудь интересное и все позабудут о Лизе. Все гадали, кто же совершил покушение: англичане или французы. Кому выгодна его смерть? И никто ни разу не догадался об истинной причине нападения на Романова.
        Петр сидел на коленях перед Анной, не зная, как подбодрить девушку. Что он мог ей сказать?
        - Анна, — тихо прошептал он, — все будет хорошо. — Он произнес эти слова и сам понял, что они звучат неубедительно. Откуда, собственно говоря, он может знать, что все будет хорошо? Он что господь бог? Его высочество в любой момент может умереть и никто ничего изменить не сможет.
        Но девушка, выведенная из оцепенения его словами, подняла на него заплаканные глаза, отстранилась. Она, кажется, только сейчас поняла, что позволила ему лишнее. Застеснялась, что было на нее совсем не похоже.
        - Откуда вы знаете? — Произнесла она. — Откуда вы вообще можете это знать? — Она понимала, что он хотел ей помочь, но не желала слушать пустые уверения. Папенька лежал там без сознания. Она не видела его. В комнату ее не пустили. Но слышала, как об этом шепчутся придворные по темным коридорам.
        - Я…. Я просто знаю. — Ответил Меньшиков. — Роман Александрович сильный человек, он обязательно выживет. Вы должны верить, должны молиться.
        - Молиться. — Задумчиво произнесла Анна. — Да. Только Господь может ему помочь. Мы будем молиться.
        - Мы? — Удивился Петр. Он давно не был в церкви. Родители были верующими, да и он сам верил. Но после того, как покинул родительский дом, как-то не было времени для спасения души. Но Анна смотрела на него таким ранимым и нежным взглядом, что Петр смирился.
        - Идемте, — Анна вскочила с кресла, хватая его за руку, и потянула к выходу. — Ну, идемте же. Вы же поможете мне? Чем больше людей будет за него молиться, тем быстрее бог услышит нас.
        - Конечно, — улыбнулся Меньшиков. Ему самому следовало молиться о себе, а не просить за другого. Сколько всего он совершил за последние два года, с тех пор, как был зачислен в кавалергардский полк. Но он все же послушно поплелся за девушкой. Он и сам не понимал, почему слушает ее, почему покорился ее воли. Нет, не романтические чувства двигали молодым человеком. Здесь было другое. Хорошо, что Александра сейчас нет. А то пришлось бы успокаивать обоих.
        Они быстро прошли по коридорам Зимнего дворца. По пути не встретилось ни единого человека. Только охрана. Они прошли в часовню. Меньшиков, войдя в церковь, испытал благоговение, которое испытывал всякий раз, когда входил в дом божий. Он опустился на колени перед алтарем, скосил глаза, поглядывая на Анну. Она вся бледненькая, сложила руки у груди, обратив свой нежный взор к распятию. С ее губ срывалась еле слышная молитва. Петр последовал ее примету, но тут же с ужасом понял, что совсем не помнит слов молитвы. А когда-то знал их наизусть. Ему стало невыразимо стыдно. Неужели он и, правда, такой грешник? Петр напряг память, но в голову лезли совершенно ненужные слова. «Нет, не то, не то, — в отчаянии шептал он. — Как же там? Что же делать». Он снова посмотрел на девушку. Она же не обращала на него внимания, полностью поглощенная своим занятием. «Нет. Не помню».
        - Господи, помоги, — шептал он в отчаянии. — Помоги его высочеству, помоги Анне. Пусть на ее глазах никогда больше не выступают слезы, пусть она не знает горя, пусть Александр вернется и узнает, что его отец жив и здоров. Господи, прости меня за эту молитву. Прости за, то, что я не помню, как следует обращаться к тебе. Прошу тебя. Если ты услышишь меня, обещаю, что выучу все — все молитвы, что буду посещать все воскресные службы. Господи услышь меня, ты же знаешь, что для меня значит это обещание. — Бессвязно шептал молодой человек. Он на мгновение замолчал, словно соображая, достаточно ли он пообещал за помощь создателя. Но, очевидно придя к выводу, что не достаточно, добавил. — Если ты услышишь меня, то обещаю, что целый месяц не буду посещать замужних дам, да и вообще всю прекрасную половину человечества. — Он снова покосился на Анну, словно беспокоясь, что она услышала его последние слова. Но Анна продолжала по-прежнему сосредоточенно молиться. Петр же, исчерпав весь свой запас красноречия, стал терпеливо ждать, когда Анна закончит. Ждать пришло долго. Колени устали от непривычной позы,
но он не обращал на это внимание. Лишь, когда Анна поднялась, он позволил себе последовать за ней.
        - Спасибо вам, Петр Алексеевич. Вы настоящий друг, — тихо прошептала девушка, когда они вышли из церкви. — А теперь идите. Вы больше ни чем не можете мне помочь.
        Петр Меньшиков в задумчивости посмотрел на девушку, не решаясь уйти. Но ее взгляд был рассеян, и она совсем не обращала на него внимания. Подумав, что Анна желает побыть одна, Петр поклонился девушке и неуверенно пошел прочь. Анна же продолжала стоять у двери, совершенно не заметив его ухода. Все ее мысли были заняты папенькой.

* * *
        Император Александр, молча, сидел за столом, уставившись в бумаги. Он перебирал исписанные листы, но мысли его были заняты совсем другим. Он был в шоке оттого, что произошло и чрезвычайно напуган. Покушение в Зимнем дворце на представителя императорской фамилии. Ему вспомнилась ночь переворота. Та убивающая тишина и неизвестность. Он приказал удвоить посты, но что это теперь могло изменить. Роман Александрович лежал в своих апартаментах без сознания, и никто не знал, выживет ли он. В этот момент Александр не чувствовал себя в безопасности в собственном доме.
        Он откинул бумаги в сторону, не в силах сосредоточиться. Встал, подошел к окну. «Кто же мог это сделать? Кто?» Он не мог больше думать ни о чем другом.
        В дверь постучали. От неожиданного звука, Александр испуганно вздрогнул. Но тут же опомнившись и взяв себя в руки, позволил стучавшему войти.
        - Ваше величество, — произнес вошедший офицер. — У меня к вам срочное дело.
        Александр безразлично скользнул взглядом по военному. Опустив голову, он с каким-то неестественным интересом стал разглядывать свои сапоги.
        - В чем дело? — Недовольно произнес он, все же снова посмотрев на офицера.
        - Только что задержали молодого графа Орлова. Рукава его манжеты были запачканы кровью.
        - Что? Вы хотите сказать, что граф совершил покушение на его высочество? — Недоверчиво спросил император. Он вспоминал молодого человека. Граф был вспыльчив, не сдержан, постоянно лез в драку. Но чтобы совершить такое, нужно было быть безумцем. — Как он объясняет наличие крови на манжете? — Спросил он после некоторого молчания.
        - Никак, ваше величество. Он молчит. И не желает ничего объяснять.
        Александр задумался. Потом, обратив взор на офицера, жестко произнес:
        - Арестовать, допросить и доложить о результатах.
        - Слушаюсь, ваше величество. Все будет исполнено. — Поклонившись, офицер вышел из кабинета.
        Император подошел к столу и снова сел в кресло. Ужасно заболела голова. Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Как там Роман Александрович? Неужели это мальчик пытался убить его? Но зачем? Что могло заставить его броситься с ножом на его высочество. В любом случае, если он виновен в этом, то он заплатит за все. Это преступление не может остаться безнаказанным. Поднявшись с кресла, Александр решил проведать его высочество и узнать, как обстоят дела. За окном занимался рассвет, но спать совсем не хотелось. Александр знал, что сегодня он уже все равно не уснет.
        Лиза открыла глаза. На улице уже было совсем светло. Дневной свет пробивался в комнату из-за занавесок. Она сонно потянулась, пытаясь прогнать, не желающий уходить, сон. Как же она вчера устала. И не только физически, но и морально. Все эти люди рассматривали ее как диковинку. Она была уверена, что они смеются за ее спиной. Как же было не выносимо видеть эти ненастоящие лица, эти лживые улыбки. Все они обсуждали ее брак с Александром Романовичем, потом поспешный развод и новый брак с графом Шуваловым. Ей вдруг так захотелось обратно домой, к маменьке с папенькой. И только Лиза подумала о них, как сердце сжалось от безудержной тоски. Ей вспомнилась холодность отца, его слова. Простил ли он? Или до сих пор презирает ее и не желает более знать. Как Лизе захотелось хотя бы ненадолго увидеть их. Но она знала, что муж не позволит. Он теперь следил за каждым ее шагом.
        Лиза привстала на постели, подложив подушки под спину. Как хорошо, что графа нет. Вчера проводив ее до спальни, он пожелал ей спокойной ночи и ушел к себе. Наверное, и его утомил вчерашний бал. Лиза любила, когда он оставлял ее одну. И только она успела подумать об этом, как в комнату вошел Иван.
        Девушка поморщилась от досады. Как же она ненавидела его. Не желая смотреть на него, Лиза демонстративно отвернулась.
        В любое другое время Ивана бы ужасно разозлило ее поведение. Но сейчас он был настолько поражен новость о покушении на Романова, что не обратил на неуважение супруги никакого внимания.
        - Ты не рады меня видеть? — Безразлично произнес он. Иван прошел в комнату и уселся на кресло у окна, задумчиво поглядывая на жену.
        Лиза же не стала скрывать своего отношения к мужу. После того, что случилось между ними, она не желала больше претворяться:
        - Зачем вы пришли? — Вызывающе ответила девушка. — Вам, что так обязательно с самого утра портить мне настроение. Могли бы зайти и попозже.
        - Вы дерзите и прекрасно знаете, что я этого не люблю. Но сейчас дело в другом. Думаю, вам будет интересно. Мне только что сообщили, что сегодня ночью в Зимнем дворце было совершено покушение на Романа Александровича.
        Сказать, что Лиза была шокирована этим сообщением, значит, ничего не сказать. Она в шоке уставилась на мужа, словно, пытаясь определить, шутит он или нет. Но Иван, похоже, не шутил. Лиза удивленно захлопала ресницами. Его высочество пытались убить? Не может быть. Она пыталась понять, что она чувствует в этот момент. Нашелся человек, который отомстил Романову за все. Ведь именно он виноват во всех её несчастьях. Он виноват в том, что она стала женой этого чудовища, что жизнь ее ребенка под угрозой, что он разлучил ее с любимым человеком. Все это должно было обрадовать, принести облегчение. Но облегчение, это известие не приносило, да и особой радости тоже. Лиза вспомнила вчерашний бал, его высочество. В тот вечер он не походил на злобного монстра, который разрушил ее жизнь. Наоборот, он был приветлив и очень обходителен. Лиза даже удивилась, как в одном человеке может уживаться столько противоречий. Желала ли она ему смерит? Конечно, нет.
        Шувалов внимательно наблюдал за супругой. Он видел, как в ней борются разные чувства, и пытался определить, какие же все-таки победят.
        - Он жив? — Спросила Лиза, взглянув на ненавистного мужа.
        - Не знаю. Все покрыто таким мраком. Во дворец никого не пускают. Только по специальному приглашению его величества. Вчера был еще жив.
        - Надеюсь, он поправится, — тихо произнесла девушка.
        - Да? Только не говорите, что будете за него молиться, — насмешливо ответил Шувалов.
        - Почему нет. Вас это так удивляет? Человек может умереть, почему бы и не помолиться за его здоровье.
        - Я думал тебя, обрадует эта новость. — Искренне удивился Шувалов. — Человек, который принес вам столько горя, умирает.
        - Вы всех судите по себе, ваше сиятельство, — спокойно произнесла Лиза. — К тому же, это не он, это вы принесли мне горе.
        - Вот как? — Рассмеялся Шувалов. Он смотрел на жену и радовался, что синяки уже затянулись. Он столько корил себя за то, что тогда перестарался. И теперь был рад, что все уже в прошлом. Как же она прекрасна. Гордая, непокорная. Она такой нравилась ему даже больше, чем тогда, когда он привез ее. Его радость омрачал только ребенок, который должен был скоро появиться на свет, и постоянно напоминать ему об Александре Романове. Из-за своей неосмотрительности, он теперь не мог избавиться от обузы, не поставив под удар жизнь Елизаветы. А рисковать ее жизнью, он не хотел. Ничего, родит, а там посмотрим. — А если бы я был при смерти, вы были бы рады?
        - Молиться за вашу жизнь, я бы точно не стала, — ответила Лиза и сама ужаснулась подобным мыслям. И больше всего ее напугали ни слова, а то, что они были правдой.
        - Как вы жестоки, — улыбнулся Шувалов. — Но вы этого никогда не дождетесь. Так что привыкайте ко мне, Лиза. И чем быстрее это произойдет, тем лучше для вас. — Произнес он, поднимаясь. — А теперь покину вас. Много дел.
        Иван Михайлович пошел к двери, больше не смотря на девушку.
        - Постойте, — окликнула его Лиза. — Кого-нибудь арестовали?
        Он остановился и не довольно уставился на девушку. Его мысли были заняты уже другими проблемами.
        - Говорят, что задержаны несколько человек. Но я все же не очень бы доверял подобным слухам.
        Лиза смотрела на мужа и не могла понять, как он относится к покушению на Романа Александровича. Они не были друзьями, но именно Романов сделал все, чтобы Лиза вышла за него замуж. Ей хотелось спросить его, но вряд ли он станет с ней откровенничать. По лицу же Ивана о чем-либо догадаться было просто не возможно.
        - Хорошо, — произнесла девушка, отворачиваясь.
        - Я буду держать вас в курсе, — снова улыбнулся Шувалов, выходя из комнаты.
        Идя по коридору, он тоже думал о покушении. Его это происшествие удивило так же, как и всех остальных. Все это сулило огромными неудобствами. Сейчас начнут копаться во всех делах, искать виноватого. А ему совсем не хотелось, чтобы на свет выплыли некоторые моменты его биографии. Оставалось надеяться только на то, что убийцу найдут раньше.
        Сэр Генри Беннет ходил взад-вперед по комнате. Луиза уже давно должна была вернуться, но ее все не было. Он мерил нервными шагами комнату, в бешенстве сжимая кулаки. Его мучили ужасные подозрения о ее новых встречах с Александром Романовым. За окном уже совсем стемнело, в комнате горели свечи. Безумные вещи посещали его. Он простил ее за недавнюю измену, но снова выглядеть дураком он не желал.
        Генри всегда знал, что Луиза не для него. Она была намного моложе его и рано или поздно это должно было произойти. Что собственно у них было общего? Александр Романов другое дело. Он молод, красив, обаятелен. Они ровесники и у них могут быть общие интересы. Генри всегда терзала мысль, что Луизе было с ним скучно. И вот видно сегодня она решила развеять эту скуку, хотя совсем недавно клялась ему, что этого больше никогда не повторится. «Ах, женщины, как же вы лживы и не постоянны, — подумал сэр Генри, — с вами плохо, а без вас еще хуже. Пусть только попадется мне этот мальчишка. Я не посмотрю кто он такой».
        Генри уже начал терять терпение, когда на улице послышались уверенные шаги. Приняв грозный вид и скрестив руки на груди, бывший английский посол Англии в России устремил свой взор на двери.
        Ничего не подозревающая девушка, вошла в комнату. Ей сразу же бросились в глаза его недовольное выражение, его нетерпеливая поза. Она видела, что он ужасно рассержен. Остановившись у двери, Луиза ласково произнесла:
        - Прости, я опоздала. Ты давно ждешь?
        - Гораздо дольше, чем мне бы хотелось, — жестко произнес он. Он смотрел на жену и пытался понять, верны ли его подозрения. Луиза выглядела спокойной и умиротворенной. Она смотрела на него с некоторым опасение. Но что этот взгляд означал? Как же ему надоела вся эта история.
        - Где ты была? — Холодно произнес он. — Встречалась со своим милым другом?
        Луиза боялась, что он мог объяснить ее опоздания именно этим обстоятельством. И ее страх оправдался. Он думал, что она была с Александром. Но в этот раз Генри был не прав. Луиза не видела Александра с того самого дня, когда Генри застал их вместе. Не видела и даже не пыталась увидеть. Она для себя уже все решила. Она не станет разрушать свой пусть и не идеальный, но вполне приличный брак, ради своих чувств к молодому человеку. Она понимала, что любовь русского не долговечна, в то время, как любовь Генри, была более постоянной.
        - Нет. Сначала я была в гостях, а потом гуляла…
        - Была в гостях у Романова, — перебил англичанин Луизу, не дав ей договорить. Он и не надеялся, что она расскажет ему правду.
        А собственно, какую правду он желал услышать? Он уже все решил, и что бы она ни сказала, это не имело никакого значения.
        Луиза это поняла и решила дать ему время успокоиться.
        - Что ты молчишь? — Зло произнес он, не правильно истолковав ее молчание. — Ты солгала мне. Ты обещала, что никогда больше не увидишься с ним.
        - А что я должна сказать? — Устало произнесла девушка. Она прошла в комнату, только сейчас заметив, что до сих пор стоит у двери. Пройдя мимо мужа и опустившись на стул, посмотрела на себя в зеркало. Лицо показалось ей очень бледным.
        «Неужели я похожа на ту, кто только что провел несколько приятных часов в объятиях любимого человека? Генри, ты что ослеп? — Подумала Луиза»
        Он раньше никогда не мучил ее ревностью. Она же всегда обижалась на его английскую сдержанность, а порою безразличие. Что это ему вдруг вздумалось разыгрывать перед ней Отелло? Луизе вдруг ужасно захотелось увидеть прежнего Генри — всегда сдержанного, холодного и учтивого.
        Генри же смотрел на нее и злился еще больше из-за ее молчания. Она игнорировала его, не желая отвечать на его вопросы. Неужели она считала, что имеет право на измену? Если да, то он сам в этом виноват. Застав ее вместе с Романовым, он должен был наказать ее. Ну, ничего, наказать никогда не поздно.
        - Я жду, Луиза, — произнес он, угрожающе нависая над девушкой.
        - Генри, я уже все сказала. Мы с Викторией просто были в гостях, а потом гуляли. И ничего больше.
        - С Викторией? Значит, она тоже может подтвердить твои слова?
        - Конечно, может. Если не веришь, иди и спроси ее сам.
        - Хорошо, я спрошу. И если она не скажет мне правду, где ты была, я вышвырну ее вон! — Разозлился он.
        - Правду? Я сказала тебе правду! — В свою очередь разозлилась и Луиза. «Что он хочет услышать от Виктории? Что я была с Александром? Но ведь это лож!»
        - Ты лжешь! — Закричал Генри, не веря ни единому ее слову. На улице уже давным-давно стемнело, а она хочет уверить его, что просто гуляла по Лондону. Могла бы придумать что-нибудь и поправдоподобней. Но она совсем, ни во что его не ставит, если не потрудилась даже придумать более правдивую сказку.
        - Я больше не скажу ни одного слова! — Не выдержала Луиза, повышая голос. — Я не собираюсь перед тобой оправдываться, так как ни в чем не виновата! А ты, если тебе так больше нравится, можешь думать, что я была с Александром!
        - Что?! Да как ты смеешь!
        Они враждебно смотрели друг на друга, и никто не желал уступать. Луиза ту же пожалела о своих словах, но она не могла позволить ему так с собой обращаться. Если она уступит ему сейчас, то он будет думать, что имеет на это право. И тогда ее браку, который она так тщательно выстраивала, руководствуясь своими интересами, придет конец. Она требовала к себе уважения и не собиралась мириться с его хамством по отношению к ней.
        Генри же ненавидел ее в эту минуту. Он опять знал, что снова прости ее, что у него нет другого выбора. Даже если она была с этим русским, то это ничего не значит. Он скоро исчезнет из ее жизни. И если не захочет исчезнуть по-хорошему, то исчезнет по-плохому. Здесь не Россия, и он здесь никто. Приняв это страшное решение, он больше ничего не сказал Луизе. Лишь холодно поклонившись ей, вышел из комнаты.
        Луиза, оставшись одна, вздохнула от облегчения. Ей вдруг захотелось, чтобы Александр уехал и не вносил больше разлад в ее жизнь. Она смотрела на свое отражение и думала, какая же она все-таки несчастная. Хотелось всего и сразу. Но это было невозможно.
        Андрей Воронцов шел по коридорам Зимнего дворца. Скоро он должен был заступать в караул, но ему срочно нужен был граф Ростопчин. Андрей искал его уже везде, где только можно. Но безрезультатно. «Куда же он подевался, — подумал Андрей. — Нашел время в прятки играть».
        Он толкнул дверь караульной и замер на месте. Настолько его потрясло представшее перед ним зрелище. Василий Ростопчин сидел за столом, подставив холодное дуло пистолета к своей голове. Его реакция была примерно такой же, как и у Андрея. Он изумленно посмотрел на Воронцова, оружие дрогнуло в его руке.
        Андрей прочел в его глазах такие муки и страдания, что не знал, как реагировать на увиденное. Несколько мгновений, пока они смотрели друг на друга, показались обоим вечностью. Андрей медленно вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. Он поднял руку в останавливающем жесте, словно успокаивая графа. Ростопчин, все еще державший оружие у виска, медленно опустил его.
        Он уже давно сидел здесь, не осмеливаясь решиться на самоубийство. Он понимал, что его жизнь кончена, что он совершил непоправимое. Перед его мысленным взором вставало лицо его высочества удивленное и потрясенное. Он снова и снова прокручивал в памяти свое преступление. Он видел, как Романов хватается за рану, как пытается ухватиться рукой за стол, но, не удержавшись, падает, он видел кровавые разводы на полу и нож в своих руках. Как бы он хотел выкинуть эти воспоминания из головы. Но они не желали уходить, напоминая Василию о его преступлении. Он сидел и смотрел на оружие, лежащее у него на столе. Как просто, один выстрел и все закончится. Все. Но рука не желала повиноваться, а молодое сердце не хотело умирать. Так хотелось жить и радоваться жизни. Но, как он может радоваться, когда он лишил жизни другого человека? Имеет ли он на это право? Заслужил ли Романов смерть и соответствует ли его наказание тяжести его вины? Василий и сам до свадьбы не раз встречался с замужними дамами. Так что теперь за это он заслужил смерть? Но ведь сейчас речь шла не о других дамах. Речь шла о его жене, о его Вере.
Он мучился от угрызений совести и от той боли, которая раздирала его сердце. «Вера, если бы все сложилось иначе», — думал он. Романов умрет, и он станет убийцей. А если не умрет, то все узнают о его преступлении. И что тогда? Позор и смерть. Но позор был страшнее смерти. Так не лучше ли умереть сейчас и больше не мучиться? И когда, наконец, Василий принял окончательное решение, в комнату вошел Андрей.
        - Что случилось? — В замешательстве спросил Василий.
        - Я искал тебя. — Андрей не знал, как себя следует вести с человеком, который только что хотел покончить с собой — попытаться переубедить или сделать вид, что ничего не произошло.
        - Зачем?
        - Ты сначала убери оружие, а потом поговорим, — успокаивающе произнес Андрей.
        - Боишься? Ты не бойся, — задумчиво ответил Василий, все же положив пистолет на стол.
        Андрей прошел в комнату и сел за стол напротив Ростопчина. Минуту поколебавшись, он протянул руку и придвинул к себе оружие графа.
        - Думаешь, так будет лучше? — Грустно усмехнулся Василий. — Ты ошибаешься, лучше уже не будет.
        - У тебя что-то случилось? Но… что бы это, ни было, в жизни нет ничего непоправимого.
        - Не в моем случае. — Граф приложил пальцы к виску, с усилием потирая его. Голова ужасно раскалывалась. Пожалуй, от этой боли был тоже только один выход.
        - Хочешь, поговорим об этом? Может быть, я смогу помочь тебе, — произнес Андрей, прекрасно понимая, что еще немного, и он опоздает на службу. Но не мог же он сейчас оставить Василия одного. Для него не было ничего важнее человеческой жизни.
        - Ты не можешь мне помочь, Андрей. — Потерянно ответил Ростопчин. — И никто не может. — Он замолчал, задумчиво рассматривая поручика. «Вот человек, который никогда бы не попал в такую ситуацию. Который никогда бы не поднял руку на безоружного человека, — подумал он. — Таких, как он, больше нет». Появилось желание все рассказать ему. Но как Андрей отреагирует на это? Поймет ли? Или осудит? Они давно знали друг друга. И Василий знал, что Андрей редко осуждал других. Он всегда относился снисходительно к человеческим слабостям и лишь в меру своих сил и возможностей пытался исправить встречающуюся в его жизни несправедливость. Подумав об этом, Василию еще больше захотелось поделиться своими страданиями именно с Андреем, не смотря на то, что тот был хорошим другом Александру Романову, сыну убиенного им человека.
        - Ты когда-нибудь любил, Андрей? — Спросил Ростопчин, улыбнувшись.
        Воронцова смутил этот вопрос. Он ни с кем не любил обсуждать свою личную жизнь. Но он знал, что граф спросил об этом не из праздного любопытства.
        - Нет. Как-то пока не довелось, — ответил он. — Но я надеюсь, что когда-нибудь мне повезет.
        - Тебе повезет, если ты никогда никого не полюбишь. Любовь убивает тебя, как человека, как личность. Ты становишься рабом своих чувств, своих желаний.
        Андрей был очень удивлен этими речами. Он был уверен, что Василий очень счастлив в браке и что их чувства взаимны. Что же могло между ними произойти, что он решился на такой грех. Но он ничего не сказал, почувствовав, что сейчас все слова были лишними. Он терпеливо ждал, когда Василий сам продолжит свой рассказ.
        - Я любил и верил. Верил в наши чувства, что нам суждено быть вместе. Я был так счастлив, что наша семейная жизнь не похожа на петербургские браки. И что Вера не похожа на придворных дам. Но я ошибался. Она предала меня. Она мне изменила.
        Еще до того, как граф произнес эти слова, Андрей уже понял, что он скажет.
        Так вот значит в чем дело? Жаль. Но это не повод, чтобы сводить счеты с жизнью.
        - И поэтому ты решил покончить с собой? — Спросил Андрей.
        Ростопчин вслушивался в интонации его голоса, пытаясь определить, осуждает его Андрей или нет. Но в голосе поручика не было осуждения, лишь тихое спокойное сожаление.
        - Нет. Не поэтому, — продолжил граф, решив исповедаться до конца. — Я виноват. Я убил человека. Того с кем Вера изменила мне.
        Андрей смотрел на Василия, и страшная догадка посетила его. Покушение на его высочество и вот теперь попытка самоубийства Ростопчина. Но разве такое возможно? Андрей знал Романа Александровича как человека, очень привязанного к своей жене. Но с другой стороны, разве он не знал Василия Ростопчина, как человека счастливого в браке. В реальности же все оказалось по-другому. Неужели Вера изменила мужу с Романом Александровичем?
        Василий тоже наблюдал за Воронцовым. И увидев по его лицу, что тот обо всем догадался, спокойно подтвердил:
        - Да, ты все правильно понял. Я убил Романова.
        Андрей не знал, как реагировать на это признание. Его высочество был отцом его лучшего друга, но Василий тоже был ему другом и честным, благородным человеком.
        - Я подошел к нему и воткнул в него кинжал. А потом стоял и смотрел, как он умирает, — продолжал тем временем Ростопчин. — Я думал, в его венах течет вода. А оказалось кровь.
        - Он еще жив, — сам не зная, зачем ответил Андрей. Он старался не смотреть на Ростопчина, пытаясь привести, мысля в порядок и дать свою оценку произошедшему.
        Василий же истолковал его поведение, как осуждение. Вдруг так захотелось оправдаться перед ним.
        - Ты не понимаешь. Он воспользовался ею. Она была совсем не нужна ему. Он не мог не знать, что я ни в чем не виноват, но все же заставил ее провести с ним ночь взамен на мое освобождение. Он же осквернил мою любовь, мою Веру. Он разрушил наш брак, так играючи, из-за своей прихоти. А потом вел со мной так высокомерно и наголо, что я не мог оставить его безнаказанным. У меня не было другого выбора.
        - Выбор есть всегда, — спокойно произнес Андрей, — и ты его сделал. Ты наказал его за его поступок, но сам, как трус, пытался уйти от наказания за свой.
        - О чем ты?
        - Покончить с жизнью это не просто большой грех, это слабость, трусость и преступление. Прежде всего, перед самим собой. Но если тебе нет дела до своей жизни, подумай о других. Ты знаешь, что за покушение на Романа Александровича, арестовали графа Орлова?
        - Что? Нет. — Удивился Василий. Он этого не знал. Совершив преступление, Ростопчин закрылся в своей комнате, не желая никого видеть. — Но как? Почему его?
        - На манжете его рубахи была кровь. И он не пожелал объяснить ее происхождение. То, что ты сделал, это твой грех и он на твоей совести. Но невиновный человек не должен страдать из-за этого. Застрелившись, ты бы лишил жизни не только себя.
        - А что мне теперь делать? — Испугался Василий.
        - Это дело твоей совести и твоей чести, — ответил Андрей. — Но я хочу, чтобы ты знал, если его не отпустят, я не смогу молчать. — Андрей поднялся, зная, что Василий больше не совершит своей страшной попытки. Он не мог ошибаться на его счет. Ростопчин не позволит расплачиваться за себя невиновному человеку.
        Он подумал об Александре и об его отце. При всем их различие, как же они все-таки похожи. Они оба приносят несчастья людям, не задумываясь о последствиях. Андрей не забрал с собой оружие Василия. Нет, бросив последний взгляд на графа, он спокойно вышел из комнаты, давая возможность тому самому решить свою судьбу. Василий был прав, из его ситуации выхода не было.

* * *
        Теплый, но немного сырой воздух, наполнял легкие Александра. Он с наслаждением вдыхал его, радуясь последним дням в Лондоне. Был уже поздний вечер, который плавно переходил в темную ночь. Он шел с Николаем по безлюдной замощенной улице. Так хотелось увидеть Луизу, поговорить с ней, объясниться. Но что он мог ей сказать? Она все равно никуда с ним не поедет. Что бы она ни чувствовала к нему, у нее хватит благоразумия не пускаться в ужасную авантюру. В отличие от сердца разум Александра тоже это понимал. Он понимал, что его семья никогда не примет Луизу, что ей придется жить на положении его любовницы. Хоть Александр и хотел, чтобы она осталась с ним, но только не ценой ее позора. Принятие решения далось ему с огромным трудом, но он все же решил никогда больше не видеть ее. Поэтому появилось желание поскорее уехать на родину. Корабль отплывал через два дня. Александр только надеялся, что у Луизы все будет хорошо, и она помирится с мужем.
        Николай так же, как и Александр думал о женщине. Центром его вселенной была Виктория. Он так же, как и друг не видел ее с того самого дня. Но вчера получил от нее записку. Она писала, что скучает и ждет его. Он думал о том, как забрать ее с собой, а главное, как рассказать ей об Анне. Сегодня он должен обязательно с ней увидеться. Через два дня они уедут отсюда, а ему еще предстояло решить, как переправить в Россию Викторию так, чтобы Александр об этом не узнал.
        - Хотел бы я узнать, о чем ты думаешь, — рассмеялся Александр. — У тебя такое лицо будь-то, ты готовишь заговор. И в ближайшее время должна решиться твоя судьба.
        Николай взглянул на друга и рассмеялся в ответ, пряча за весельем свои мысли. В какой-то мере он и правда планировал заговор, и от этого зависела его судьба.
        - Да какие могут быть заговоры. Просто наслаждаюсь последними мгновениями в этой стране. А может, задержимся ненадолго, — вдруг предложил Николай.
        Александр удивленно посмотрел на Репнина. Неожиданно было от него слышать такое. Он не торопится вернуться в Россию? А ведь совсем недавно так не хотел оттуда уезжать.
        - Ты не хочешь домой? Что же тебя здесь держит? По-моему самое важное ждет тебя дома.
        - Да?
        - Конечно. Женитьба на Анне, повышение в чине. Или ты что испугался? Голова идет кругом? — Подшучивал над другом Александр.
        - Может, и испугался. — В этот раз поручик Репнин не поддержал веселого тона Романова. Он был вполне серьезен. Николай и, правда, опасался возвращения в Россию.
        Молодые люди медленно шли по улице и не сразу заметили, что на улице они не одни. За ними следом на небольшом отдалении шли четыре человека. Еще двое двигались русским на встречу. Александра смутил их внешний вид. Они были одеты так, как будь-то, не желали быть узнанными — все в черной одежде, шляпы надвинуты на глаза. Романов дернул Репнина за плечо, замедлив ход. Николай в некотором опасении оглянулся назад. Если эти люди сейчас захотят напасть, то силы будут явно не равны. Молодые люди пошли вперед, немного отходя в сторону. Александр сжал трость, в которой находилось небольшое лезвие. Как бы ему сейчас пригодилась шпага. Но она, как и его мундир, лежала в гостинице. У Николая так же был лишь небольшой кинжал. Русские поравнялись с шедшими навстречу людьми. И только они хотели пройти мимо, как увидели, что в слабом свете уличного фонаря сверкнул длинный клинок. Решив, что лучшая защита это нападение, молодые люди бросились на врагов.
        Александр полоснул лезвием по руке противника. Тот с криком выронил шпагу. Она упала на мостовую, издавая неприятный звук, от которого Александру стало холодно. Он повернулся ко второму противнику и увидел, что тот медленно опускается на тротуар. Николай стоял рядом с окровавленным кинжалом. Все это произошло за считанные секунды. Оба тут же очнулись от оцепенения, услышав шаги, приближающихся к ним людей. Несколько метров отделяло русских от убийц.
        - Бежим! — Крикнул Николай.
        Александр же стоял и смотрел на бегущих людей. Он мгновение раздумывал, что делать: взять оружие и сражаться или бежать. Рука потянулась к шпаге, валявшейся на мостовой, но тут же замерла. В этот момент он подумал, что он не может попасть в подобную историю и испортить и без того сложные отношения между двумя странами. Кем бы ни были эти люди, но он просто не имеет права погибнуть или лишить их жизни.
        Николай же смотрел на убийц и думал, что силы не равны. А умирать он не желал. К тому же это был не поединок чести, и он не обязан драться. «Но что же он стоит, — подумал Репнин, — еще немного и отступать будет поздно».
        - Бежим же! — Закричал он снова, потянув Романова за руку.
        Александр, приняв решение, побежал за другом, перепрыгнув через человека, порезанного Николаем. Времени, чтобы посмотреть, жив ли он, совершенно не было. Второй же, на которого кинулся Александр, был определенно жив. Он уже успел подняться на ноги, сжимая рукой запястье.
        Молодые люди стремительно бежали по улице.
        - Сюда! — Крикнул Николай.
        Они вбежали в подворотню. Переулок был очень узким. На пути не встретилось ни души. Их преследователи бежал следом. Сзади до сих пор слышался топот, бегущих ног.
        - Проклятье! — Крикнул Николай, который бежал впереди. — Здесь тупик!
        Александр остановился и посмотрел вперед. Глухая стена преграждала им дорогу.
        - Все, теперь конец, — произнес Александр, задыхаясь от бега, — они перережут нас здесь, как баранов. Здесь так узко, что не развернешься, а мы с ножами, даже шпаги у них не взяли.
        Николай стоял, вытирая пот со лба:
        - Должен быть выход. Ну, ведь должен же!
        - Ага, на тот свет. — Александр прислонился к стене дома. Бежать было не куда. Еще немного и их преследователи настигнут их. Как же глупо сдохнуть в Англии в мирное время.
        Они сразу же увидели, как из-за поворота выскочил один из преследователей, двое других стояли за его спиной, четвертого нигде не было видно.
        «Ах, вот бы сейчас шпагу, тогда бы мы посмотрели кто кого. Они не могут здесь напасть все втроем, только по одному».
        Александр с Николаем встали рядом, внутренне приготовившись к смерти. Но к удивлению молодых людей, первый преследователь, пристально посмотрев на русских, сунул шпагу в ножны. В переулке было темно и Александр не смог разглядеть его лицо, но оно показался ему знакомым.
        Остальные нападавшие так же убрали оружие. Развернувшись, они медленно пошли прочь. Русские стояли и смотрели им вслед, не зная, как реагировать на подобный исход событий.
        - Почему они ушли? — Ошеломленно спросил Николай.
        - Не знаю. Но нам лучше вернуться в гостиницу и, как можно, скорее.
        - Пожалуй. — Николай пытался успокоить, разбушевавшееся сердце. Они только что чудом избежали смерти. Репнин мечтал быстрее оказаться в людном месте в безопасности. Желания посетить сегодня Викторию уже не было. Нет уж, хватит на него сегодня приключений.
        И только когда они оказались в гостинице, Александр позволил себе расслабиться и, как следует, подумать о ночном покушении.
        Император Александр держал в руках бокал с вином, пытаясь отрешиться от проблем. Уже рассвело, а он совсем не сомкнул глаз. Какая же длинная была эта ночь. Роман Александрович до сих пор находился без сознания. Император ему даже немного завидовал. Лежит себе, отдыхает, как будь-то, это его совсем не касается. Екатерина Алексеевна всю ночь просидела у постели мужа. Она боялась оставить его одного.
        В дверь постучали. Рука от неожиданности дрогнула, и вино веселой струйкой разлилось по столу, заодно запачкав мундир его величества.
        - Войдите, — громко сказал Александр, стряхивая с мундира красные капли. «Как кровь» — вдруг подумал он.
        В комнату неуверенным шагом вошел граф Ростопчин. Он был бледен и не знал, что делать со своими руками, то поднимая, то опуская их.
        - Что вас так расстроило, граф, — поинтересовался его величество.
        - Ваше величество, у меня срочное дело.
        - Да, я знаю. С другими сюда не приходят. Но вы совершенно не вовремя.
        - Я знаю, чем вы так расстроены и, поверьте, я могу если не помочь вам, то хотя бы успокоить. — Медленно произнес Ростопчин, собираясь с духом.
        Император всегда благоволил ему, но Василий знал, стоит только ему рассказать правду и это благоволение закончится. Как посмотрит на него его величество? «Как на убийцу и преступника», — ответил сам себе граф.
        - Да? Очень интересно, — Александр удивленно посмотрел на посетителя. Что он такого может сказать, чтобы успокоить его?
        - Говорите, граф. Я вас слушаю.
        Ростопчин прошел в комнату поближе к императору. Он говорил тихо, с расстановкой, словно сам пытался осознать свои слова.
        - Я хочу поговорить с вами об убийстве его высочества Романа Александровича.
        - Вы что-то знаете? — Оживился император. Ему не хотелось верить, что граф Орлов пытался убить Романа Александровича.
        - Да, ваше величество. Я знаю. Я знаю, потому что это сделал я. — Ростопчин видел, как изменилось лицо Александра. Он больше не смотрел на него с добрым интересом, скорее в его взгляде был страх.
        Рука Александра потянулась к колокольчику, лежащему на столе. В первый момент он не поверил в слова Ростопчина, а потом решил позвать охрану.
        - Не нужно, ваше величество, — Василий вытянул руку, пытаясь остановить императора. Он сделал шаг вперед, но потом безвольно остановился.
        - Я не враг вам. Я бы никогда не причинил вам зла. Я ваш верно поданный. Я отдал бы за вас свою жизнь. — Очень быстро заговорил граф. Он хотел все объяснить, оправдаться. Но язык не повиновался. Он вдруг понял, что не сможет объяснить государю причину своего поведения. Ведь если расскажет, то бросит тень на доброе имя Веры. Правда все равно не спасет его от виселицы.
        - Не враг? — Александр поднялся с кресла, уставившись на Ростопчина, как на сумасшедшего. Он вдруг ужасно разозлился от такой наглости. Как он смеет уверять его в своей верности и в то же время сообщать, что именно он пытался убить Романова. Такому поступку не может быть никаких оправданий. — И вы смеете мне это говорить? А вы наглец. Зачем вы пришли? Хотите и меня убить?
        - Нет, ваше величество. — Василий опустил голову, не в силах слышать эти слова. Он так мечтал служить своему отечеству, своему государю. И от него он мечтал услышать другие слова. Что ж, видно не судьба. — Я пришел сознаться в своем преступлении. Я не хочу, чтобы страдали невиновные люди. Во всем виноват я и именно я должен ответить за это.
        Император пораженный смотрел на молодого человека и совсем не понимал его. Сначала совершил подлость, а теперь решил раскаяться. Что же заставило его пойти на это? Что сделал ему Роман Александрович, что Ростопчин решился на убийство? Александр всегда думал, что он может верить графу.
        - Объяснитесь, граф. Что заставило вас пойти на преступление?
        - Я не могу вам этого сказать, ваше величество. Что бы это ни было, это ничего не изменит. Я знаю, что меня ждет смерть. Но я не раскаиваюсь в своем поступке. — И только когда Василий это произнес, он понял, что это правда. Да, он не раскаивался. Он понял, что если бы можно было все вернуть назад, он поступил бы так же. У него не было другого выбора. Вернее нет, был. Но как сказал Андрей, Василий его сделал. — Я поступил так, как подсказывала мне моя совесть, моя честь и мой долг.
        - Охрана, — крикнул император.
        В кабинет тут же вошли два кавалергарда, несшие свою службу у покоев государя.
        - Арестовать, — приказал Александр.
        - Извольте сдать оружие, — произнес один из них, обращаясь к Ростопчину.
        Тот послушно отстегнул шпагу и протянул ее офицеру. Он в последний раз посмотрел на императора и произнес:
        - Я отвечу за все, что сделал. Но я не могу вам сказать не потому, что не верю в вас. Просто достаточно того, что его высочество сам знает.
        - Увести. — Холодно произнес Александр. — Он подошел к окну и отвернулся от арестованного, молчаливо поглядывая на улицу. Он не увидел, а только услышал, как за графом и его конвоем закрылась дверь. Василий Ростопчин был прав в одном. Какова бы ни была причина его поступка, она не могла спасти ему жизнь. Человек, который поднял руку на особу императорской крови, должен был умереть.
        Екатерина Алексеевна смотрела на мужа. В комнате было темно и мрачно. На улице уже рассвело, но окна были завешаны и солнечные лучи не проникали в помещение. Роман Александрович лежал на постели. Он ни разу не приходил в сознание. Доктор только что вышел, сказав, что он сделал все, что мог. Рана была тяжелая, но не смертельная. Но Екатерина все равно не могла успокоиться. А что если он умрет? Что если доктор ошибся? Она не могла выйти и оставить его одного. Приходила Анна, но Виктория настояла на том, чтобы она поехала домой. Не было смысла сидеть здесь вдвоем. «Кто же мог совершить такое?» — Думала ее высочество, наблюдая за мужем. Он лежал тихо, не делая ни единого движения. Было такое ощущение, что он просто спит. Лицо умиротворенное и спокойное. «Как ему хорошо. Мне бы вот тоже так».
        Екатерина не услышала, как в комнату вошел император. Он стоял молча, наблюдая за княгиней. Было, безумно жаль ее — несчастная, уставшая женщина.
        Александр тихо подошел к кровати и коснулся рукой плеча ее высочества. Екатерина вздрогнула от неожиданности и посмотрела на императора.
        - Извините, я не хотел вас напугать, — тепло улыбнулся император.
        - Вы не напугали. — Она положила свою руку на его ладонь. Она оказалось очень теплой. Эта теплота немного успокоила Екатерину. Почему-то подумалось, что все будет хорошо. Что все это пройдет, как ужасный сон и скоро наступит рассвет.
        - Как дела? Ко мне заходи доктор, он сказал, что рана не смертельна.
        - Да. Мне он сказал то же самое. — Немного грустно улыбнулась Екатерина. Бессонная ночь давала о себе знать. Все тело онемело от долгого сидения.
        - Вот именно. Поэтому вы должны отдохнуть.
        - Отдохнуть? — Удивилась Екатерина. Она и представить себе не могла, как это можно оставить его здесь одного. — Я не могу. Он может очнуться, и ему может потребоваться моя помощь.
        - Екатерина Алексеевна. Прошу вас, идите, поспите немного. А я пока побуду здесь. — Видя, что княгиня не желает послушаться его совета, он продолжил. — Вы думаете, Роман Александрович обрадуется, увидев ваше уставшее и заплаканное лицо.
        Екатерина, услышав эти слова, прикоснулась ладонью к своему лицу. Неужели она так ужасно выглядит? Она смотрела на императора, на его улыбающееся лицо. Не смотря на улыбку, Екатерина видела, что он сегодня, как и она провел бессонную ночь. А интересно, сегодня вообще кто-нибудь спал в этом дворце?
        - Я так ужасно выгляжу? — Озвучила она свои мысли.
        - Что вы, Екатерина Алексеевна. Вы всегда прекрасны и совершенны. — Снова улыбнулся Александр. Он не хотел оскорбить ее. Просто хотел, чтобы она отдохнула. А как еще спровадить из комнаты женщину, если она не желает уходить? Единственное, что он смог придумать, это намекнуть ей на ее внешность. Он внимательно посмотрел на Екатерину Алексеевну, пытаясь определить, задели ли ее, его слова. Но увидев, что не задели, снова сказал. — Просто его высочество никогда не простит мне, что я не заставил вас отдохнуть. И как я уже сказал, что пока вы отдыхаете, я посижу здесь. И если Роман Александрович очнется, я вас обязательно позову.
        - Прямо не знаю. — Все еще сомневалась Екатерина.
        - Ну, тогда это приказ. Вы же не ослушаетесь своего императора. — Полушутя полусерьезно произнес Александр.
        - Если приказ… — Вздохнула Екатерина. — Только обещайте, что позовете меня, как только Роман придет в себя.
        - Обещаю. А теперь ступайте. — Император протянул княгине руку, помогая ей подняться. Подождав, пока за ее высочеством закроется дверь, Александр сел на кресло, которое недавно занимала Екатерина. Он посмотрел на Романа Александровича, и в который раз позавидовал ему. Откинув голову на спинку кресла, император приготовился к долгому ожиданию.
        Александр ходил взад вперед по комнате. Смутная тревога не оставляла его. Покушение на их жизни не казалось ему случайным. Эти люди не были похожи на грабителей. Нет. Им что-то было нужно от них. Но что? Почему они ушли и не закончили начатого? Его терзали подозрения, что вся эта история плохо для них закончится.
        Николай сидел рядом и недовольно посматривал на Александра. Ему уже надоело его мельтешение. Хотелось тишины и спокойствия. А вместо этого Романов действовал ему на нервы.
        - Может, сядешь? У меня голова заболела от твоего хождения.
        Александр остановился, устремив взгляд на друга. Он и сам уже изрядно утомился. «Как он может спокойно сидеть, как будь-то, ничего не случилось?»
        - Я думаю, нам надо съехать из гостиницы и найти место побезопаснее.
        - Зачем? Что нам может здесь угрожать? — Удивился Николай. Гостиница казалась ему самым безопасным местом.
        - Я не знаю. Просто предчувствие. Нехорошее. Ну, ты сам подумай. Они напали на нас, а потом так просто ушли. Почему? Они не похожи на грабителей.
        - Не похожи. — Николай встал с кресла и подошел к окну. — Ты думаешь, что они придут сюда?
        - Не знаю.
        В этот момент послышались шаги. Кто-то громко шел по коридору. Последовал стук.
        Александр и Николай уставились на дверь. Александр Романович бросил взгляд на шпагу, висевшую на стене. Но явных причин хвататься за оружие не было и поэтому, пытаясь успокоиться, громко произнес.
        - Войдите!
        Дверь распахнулась и взору молодых людей предстала группа английских офицеров.
        - Кто здесь Николай Репнин, — немного грубовато на ломаном русском произнес один из офицеров.
        - Я, — немного помедлив, ответил Николай.
        - Вы арестованы, Репнин, — произнес все тот же офицер. Остальные, молча, прошли в комнату, заполняя собой все свободное пространство.
        Русские недоуменно переглянулись.
        Николай стоял и не верил ни одному слову. Казалось, что все это дурной сон, и он просто еще не успел проснуться. Ну, не могли его арестовать! За что? Он ничего дурного не сделал.
        - За что? — Недоверчиво спросил Александр.
        - За убийство графа Уорика.
        Николай тут же вспомнил прошедшую ночь и того человека, в которого он вонзил клинок. Тот даже не успел защититься. Страх в тот момент двигал молодым человеком. Страх за свою жизнь. Неужели это и есть граф Уорик? Но тогда вообще ничего не понятно. Зачем графу понадобилось нападать на них.
        Александр тоже вспомнил нападение. И двух людей, которые пострадали в драке. Александр видел, что человек, которого порезал он, был жив. А вот второй вызывал сомнения. Если нападавший был графом Уориком, то дело плохо.
        - Николай никого не убивал. — Произнес Романов. — К тому же мы русские поданные.
        - О, ну, конечно, — произнес другой военный на отличном французском. — И поэтому вы были уверены, что здешний закон вам не писан. Знаем мы этих иностранцев. Идемте с нами, Репнин. Лучше по-хорошему.
        Александр хотел потребовать встречи с русским консулом, но вспомнил, что российские дипломаты уже покинули Лондон.
        К Николаю подошли два офицера, желая препроводить его в тюрьму. Но Николай попятился к стене. Александр подошел к ним с намерением помешать англичанам, но тот, что говорил по-русски, положил руку ему на плечо. Александр разозлился от такой бесцеремонности. Он скинул руку англичанина и со злостью произнес:
        - Уберите руки, сэр.
        - Как вам будет угодно, — насмешливо произнес он. — Но вам лучше нам не мешать. Иначе, все может закончиться очень плохо.
        - Плохо? — Надменно спросил Александр.
        - Да. Очень плохо. Например, вы или ваш друг можете погибнуть во время ареста, оказав сопротивление.
        - Я что, тоже арестован?
        - Ну, что вы. Вы же Романов. И для вас не может быть человеческого правосудия. К тому же по показаниям свидетелей графа убил поручик Репнин.
        - Свидетелей? — Потерянно пробормотал Николай. Он посмотрел на военных и обратился к Александру:
        - Не надо ничего предпринимать. Они все равно меня арестуют, а ты должен думать в первую очередь о нашей миссии.
        Александр и сам это понимал. Тот скандал, который разгорится из-за ареста Николая, может повредить отношениям между державами. Но, как бы ужасно это не было, русское правительство может отказаться от Николая и объявить его лицом, прибывшим в Англию с частным визитом. А вот если арестуют его, то все будет гораздо страшнее. Понимать-то он понимал, но как же он мог бросить друга в беде.
        - Хорошо, я не стану вам мешать, — произнес он, поглядывая на офицера. — Но знайте, я этого так не оставлю.
        - Конечно, конечно. — Его взгляд был настолько насмешливым, что молодому человеку ужасно захотелось ударить его. Но он сдержался.
        - Николай, — обратился он к другу. — Я вытащу тебя из тюрьмы. Я сегодня же, нет сейчас же, встречусь с Канингам.
        Николай смотрел на Романова, и ему хотелось верить в его слова. Но что если все это провокация английских властей? Тогда ему уже ничего не поможет.
        - Да, хорошо, — ответил он. — Вы позволите мне собраться, господа?
        - Конечно. Мы же не звери. — Николай, бросив последний взгляд на Романова, прошел мимо офицеров и направился в свою комнату. Трое англичан проследовали за ним. Трое других по-прежнему находились в комнате Александра.
        - Что-то еще, господа? — Усмехнулся Александр.
        - Да, это еще не все. Мы должны проследить за тем, чтобы вы сегодня же покинули пределы Англии.
        - Что?! — Какая наглость. Александр был уязвлен до глубины души. Да как они смеют!!! Он Романов!!! А они вышвыривают его вон, как паршивую собаку. — Да, как вы смеете!!!
        - Успокойтесь. У меня приказ. — Спокойно произнес офицер.
        - Так может быть, вы мне еще и вещи соберете, — язвительно ответил Александр, показывая рукой на вещи, еще не совсем собранные в дорогу.
        - Конечно, соберем. Идемте. Вещи вам принесу на корабль.
        Только в этот момент Александр Романович до конца осознал, что это не шутка. Боже, во что же они вляпались. Что теперь будет? Если его выгонят из страны, то, что скажет император, что скажет отец? Он боялся об этом даже подумать. Он навсегда потеряет их уважение. Этого нельзя допустить.
        - Хорошо. — Словно смирившись, произнес он. — Идемте. Только осторожней с вещами. Там есть очень редкие и хрупкие вещи.
        - Не беспокойтесь. Доставим в лучшем виде.
        Александр Романович взял с постели сюртук. Надев его и посмотрев на себя в зеркало, он медленно пошел к двери. Под конвоем он спокойно прошел по коридору. Но стоило только выйти на улицу, как он бросился бежать.
        - Стой!!! Стой!!! — Кричал офицер, не ожидая от русского такой прыти. Англичане бросились следом за Александром.
        Молодой человек бежал, не разбирая дороги. Он мечтал только о том, чтобы не заблудится в городе, как накануне. Он не мог уехать. Сначала предстояло встретиться с Канингом, желает он этого или нет. Как назло на улице было полно людей. Молодой человек бежал, отталкивая их в стороны, и слышал за спиной недовольные возгласы.
        Александр, пробежав по широкой улице, свернул в переулок. Здесь народу было поменьше. Увидев, что дверь одного из домов открыта, проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Он прислонился к стене. Сердце билось, как сумасшедшее.
        Вдруг он услышал испуганный крик. Обернувшись, он увидел незнакомую девушку.
        Александр приложил палец к губам, призывая к молчанию.
        Она не ответила, но все же замолчала.
        - Я не причиню вам зла, — прошептал он. — Но прошу вас, не шумите. Я сейчас уйду. — От нервного напряжения он говорил по-русски. Девушка, замотала головой, давая понять, что она не понимает ни слова. Александр улыбнулся ей, понимая всю нелепость ситуации.
        - Я не причиню вам зла, — снова повторил он, переходя на французский. — Я скоро уйду.
        Но девушка опять не поняла. Очевидно, по-французски она тоже не понимала. Александр понял, что попал в тупик. Как объяснить ей, что он ей не враг. Английского языка он совсем не знал. А как бы ему он сейчас пригодился. Что же делать? Он развернулся к девушке и улыбнулся ей. «Надеюсь, улыбка у них означает то же самое, что и у нас». Приложил руку к сердцу, потом показал на нее указательным пальцем и замотал головой.
        Девушка непонимающе смотрела на него какое-то время, а потом, неожиданно для молодого человека, рассмеялась. В глазах засветились веселые искорки. Александру понравилась девушка, и он рассмеялась в ответ.
        Она подошла к нему и потянула его за рукав в комнату. Романов послушно пошел за ней. Они вошли в кухню. Она усадила его за стол. Показала рукой на посуду, потом на рот. Александр понял, что предлагает ему пищу. Есть не хотелось, но это был хороший повод потянуть время и не выходить на улицу. Он в знак согласия кивнул головой.
        Пока он ел, она с интересом поглядывала на молодого человека. Он был немного смущен таким пристальным вниманием. Проглотив последнюю ложку супа, он произнес:
        - Благодарю вас, все очень вкусно.
        Она замотала головой, давая понять, что она не понимает. Александр улыбнулся. Наверное, пора уходить, он не хотел злоупотреблять ее гостеприимством. К тому же не известно еще кто она и одна ли живет в этом доме. Он поднялся со стула, показал рукой себе на грудь, потом на дверь. Девушка сразу же все поняла. Она улыбнулась ему в ответ и кивнула головой. Александр пошел к двери, она решила его проводить. Дойдя до двери, он выглянул на улицу. Английских офицеров нигде не было видно. Он повернулся к девушке и, повинуясь огромному чувству благодарности, коснулся губами ее губ. Она никак не отреагировала на его поцелуй. Романов, кивнув головой, выскочил из дома. Девушка с улыбкой смотрела вслед убегающему молодому человеку.
        А Александр, снова вернулся на ту улицу, по которой бежал от преследователей. Не обнаружив английских мундиров, спокойно пошел вперед. Нужно срочно найти безопасное место и как можно скорее найти возможность встретиться с английским премьер-министром.

* * *
        Когда Роман Александрович очнулся, он не сразу понял, где находится. С трудом разлепив веки, он обвел взглядом комнату. Голова тут же закружилась, бок обдало острой болью. В комнате был полумрак от завешанных окон. Узнав свою комнату в Зимнем дворце, он перевел взгляд на сидящего рядом человека. Его величество сидел на стуле, перебирая какие-то бумаги. Роман Александрович почувствовал, что его рука затекла от долгого лежания. Он почти ее не чувствовал, лишь легкое покалывание неприятно отдавало в руке. Он тут же попытался приподняться на подушке. Его величество, услышав шорох, отвлекся от своих дел.
        - Роман Александрович, — весело произнес он. Встав на ноги, он подошел к постели. — Вам не надо вставать.
        - Я и не собирался, — насмешливо ответил его высочество. — Просто сесть.
        Император Александр помог Роману приподняться, подложив под спину подушку. Он с сомнением поглядывал на родственника, считая, что сейчас тому надо отдыхать. Потом пододвинул стул поближе к постели. Сев на него, с интересом посмотрел на его высочество.
        - А что здесь так темно? Как в склепе. — Усмехнулся Роман. — Что кто-то умер?
        Он смотрел на императора и знал, что тот сейчас начнет разговор, который был ему неприятен. Очнувшись, он сразу же вспомнил графа Ростопчина, его безумный взгляд и окровавленный нож. Ему хотелось узнать, что произошло после того, как он потерял сознание. Но объясняться с его величеством Роману Александровичу совсем не хотелось. Когда он подумал о графе, сильная буря негодования и неприязни поднялась в нем. Очевидно, эти чувства отразились на его лице, так как император произнес:
        - Думаете о графе Ростопчине?
        Роман, посмотрев на государя, небрежно пожал плечами. В боку снова закололо, он приложил руку к ране:
        - Значит, вы знаете, что это был Ростопчин.
        - Да. — Грустно улыбнулся император. — Он сам сознался.
        - Сам? — Удивился Роман. «Негодяй — сначала пытался меня убить, а потом решил покаяться. Он что решил, что это зачтется ему при принятии решения о его дальнейшей судьбе?»
        - Да сам. Он пришел ко мне и сказал, что пытался убить вас. — На минуту император замолчал, рассматривая его высочество. У него были предположения на счет причины покушения, но, разглядывая Романа Александровича, в это как-то не верилось. — Только вот о причине своего поступка он мне не поведал. Хорошо, что Екатерина Алексеевна вышла, — продолжил Александр, — она просидела здесь всю ночь, и я отправил ее отдохнуть. Мне почему-то кажется, что нам лучше обсудить этот вопрос в ее отсутствие.
        - Отчего же? — Улыбнулся Роман, но ему было не весело. Как же было неприятно общаться с Александром на эту тему.
        - Отчего, что? — Император понял, что его высочество не желает говорить об этом, но Александру было важно знать.
        - Отчего же он не сказал вам о причине своего поступка?
        - Он сказал, что вы знаете, за что он вас так и это главное. Так знаете?
        Роман смотрел императору в глаза. Во взгляде было только упрямство и не тени раскаяния. Император Александр тоже смотрел на него и не собирался сдаваться. Не дождавшись ответа, он пошел в наступление:
        - Граф Ростопчин благородный и верный трону человек. Он всегда верой и правдой служил короне. И должно было произойти что-то невероятное, если он решился на это преступление.
        - А может быть, вы ошиблись, и он был не настолько предан короне. — Холодно ответил Роман. Но он все же понял, что император не отступит и придется ему все рассказать. Но слова застревали в горле и не желали слетать с языка. Это было унизительно. В этот момент Роман ненавидел Ростопчина, лучше бы он его убил.
        - Я не думаю, что ошибся, — продолжал давить император. — Я долго думал и пришел к выводу, что у него были сугубо личные причины и к политике они не имеют никакого отношения. — Государь выдержал паузу и нанес последний удар. — Все дело в женщине? В его жене?
        Роман с надменной улыбкой продолжал смотреть на императора. Зачем тот спрашивает, если и так все знает? И что, женщина веская причина для убийства?
        - У вас был роман с Верой Петровной?
        - Роман? — Его высочество, кажется, рассмешило такое предположение. — Какой роман? Несколько приятных ничего не значащих часов.
        - Не значащих для вас. — Александр смотрел на его высочество и вероятно был удивлен его ответом. — Екатерина Алексеевна знает?
        Роман смотрел на него, как на сумасшедшего. Как ему в голову могла прийти такая нелепость. — Конечно, нет. А причем здесь Екатерина Алексеевна?
        - Не причем. Просто я всегда считал ваш брак с Екатериной Алексеевной… ну, идеальным что ли.
        - Так и есть. Я ни за что бы не обидел ее. И она не должна об этом знать. А Ростопчин просто глупец.
        - И он заплатит жизнью за свою глупость, — тяжело вздохнул Александр.
        - Вам его жаль? — Спросил Роман.
        - А вам?
        - Ужасная боль от раны не дает мне возможности его пожалеть. К тому же если бы у нас убивали за адюльтер, количество придворных при дворе значительно бы уменьшилось.
        - Вы правы. Он должен умереть. Он пролил кровь российских императоров и за это заслужил смерть. Пока ни кто не знает о его аресте. Это хорошо. Вы же не хотите, чтобы узнали о том, за что он арестован и по какой причине он хотел вас убить?
        - Не хочу. — Серьезно сказал Роман. В его взгляде больше не было насмешки.
        - Да. — Император поднялся со стула, намереваясь уйти. — Поправляйтесь. Я позову Екатерину Алексеевну.
        - Зачем? Не надо, — запротестовал Роман, — пусть отдыхает.
        - Я обещал ей, что сообщу, когда вы очнетесь. Я позову ее. — Император улыбнувшись, направился к выходу. Но, остановившись на пол дороге, развернулся и подошел к окну. Он отдернул занавеску и в комнату тут же проникли лучи дневного света. Роман полуприкрыл глаза, а император весело произнес:
        - Вы правы, похоже на склеп. А у нас, слава богу, никто не умер.
        После ухода императора, Роман, молча, сидел, уставившись в одну точку. Он думал о Екатерине. Вспомнились ее слезы, ее крики отчаяния. Он уже только за это желал графу смерти. Но потом в его мысли невольно вторгся образ Веры Петровны, ее красивые и нежные глаза и взгляд Василия Ростопчина такой колючий и злой. «А может, я и правда, заслужил это? — Подумал Роман. — Может это и есть высшая справедливость?»
        Андрей не находил себе места, мучаясь от неизвестности. После разговора с графом Ростопчиным, Андрей не знал, как ему поступить. Невиновный человек мог заплатить своей жизнью за преступление другого человека. Признался ли Василий императору, что это он пытался убить Романа Александровича? Или промолчал? Отпустили ли графа Орлова? Или он до сих пор в тюрьме? Андрей метался по комнате, не зная, что ему делать. Пойти к императору и все ему рассказать? Но как он мог. Василий признался ему, как другу. К тому же Воронцов надеялся, что Ростопчин сам пойдет к императору.
        На улице было уже совсем светло, наступил новый день. Андрей сам не мог понять, как ему удалось оставаться всю ночь на посту. Внутри все бушевало и бурлило, мечтая вырваться на свободу. Он присел на стул, на котором накануне ночью сидел Василий Ростопчин, и обхватил голову руками. Волосы растрепались, приходя в полный беспорядок. В таком виде и застал друга Петр Меньшиков, как ураган, ворвавшийся в караульную. Губы поручика растянулись в усмешке:- Ты что такой растрепанный, Андрей. Если бы не знал, что ты был в карауле, подумал бы, что ты провел бурную ночь.
        Меньшиков прошел в комнату и, отстегнув шпагу, с шумом опустился на стул напротив Воронцова. Положив клинок на стол, он продолжал с интересом рассматривать друга.
        Андрей не поддержал веселого тона поручика. Он серьезно смотрел на него, но все же пригладил волосы.
        - По-моему у нас у всех была сегодня бурная ночь.
        Улыбка сразу же слетела с лица Петра. Ему вспомнилось заплаканное личико Анны, церковь, ее шепот бормотавший молитвы. Он еще раз порадовался, что Александра не было в Петербурге. Но тут же отогнав от себя печальные мысли, снова улыбнулся.
        - Это точно. Но, слава богу, все обошлось. Я слышал, Роман Александрович очнулся.
        Андрей быстро взглянул на Меньшикова. Сразу стало легче дышать, как будь-то, непосильный груз свалился с его души. «Его высочество жив. Так уже лучше».
        - Это хорошо. — На его бледном лице стали понемногу выступать здоровые человеческие краски.
        - Да. Жизнь прекрасна. Все живы и здоровы, — рассмеялся Петр. — Что, может, отметим это?
        - Я очень устал, — попытался отмахнуться Андрей. — Да и настроения нет.
        - Устал?! Ты что старик, чтобы уставать? — Петр вскочил со стула и энергично заходил по комнате. Он, кажется, совсем позабыл о клятве, которую ночью дал господу. — Ну, давай же, Андрей. Вот состаримся и отдохнем.
        - Ты не знаешь, что с графом Орловым? — Не ответив на предложение друга, спросил Воронцов.
        - Так, арестован, вроде, — беспечно пожал плечами поручик.
        - Вот именно. — Неужели Ростопчин не признался императору? Если это так, то Андрей совсем не разбирается в людях. Оставалось надеяться на его высочество. Тот пришел в себя и обязательно должен во все посвятить императора.
        - Ну, что? Что именно? — Петр облокотился на стол, нетерпеливо поглядывая на друга. — Он пытался убить его высочество и должен ответить по закону.
        - А если это не он?
        - А если не он, правосудие разберется. Или ты не веришь в наше правосудие?
        - Верю, не верю. А что если я знаю что-то, что может спасти ему жизнь?
        - Знаешь? — Удивился Меньшиков. — Что ты такого можешь знать?
        Андрей некоторое время смотрел на Петра, не зная, рассказать ему или нет. Петр был свободным человеком, не скованным правилами приличия и хорошего тона. Может быть, сейчас ему был нужен совет именно такого человека:
        - Я знаю, кто пытался убить Романа Александровича. И за что.
        - Так, продолжай, — Петр, перестав улыбаться, сел на стул, и внимательно уставился на друга.
        - Василий Ростопчин, — после некоторой паузы произнес Андрей.
        - Василий? — Рассмеялся Меньшиков, совсем не поверив Воронцову. — Да ты с ума сошел?! Может ты, и правда устал. Да Ростопчин, как собака, предан императору. Не мог он покушаться на жизнь Романова.
        - Даже собаки порой кусают своих хозяев, если они не слишком хорошо с ними обращаются.
        - И что же такого Романов сделал Ростопчину? — Спросил Меньшиков, все еще не веря Андрею.
        - Соблазнил его жену.
        Услышав этот ответ, Петр опять рассмеялся. В это ему верилось еще меньше, чем в то, что Ростопчин пытался убить его высочество.
        - Ты часом не заболел? Может у тебя жар, а то ты несешь такой бред. Этого не может быть. Все знают, что у Романова идеальный брак.
        - Может и идеальный. А может он просто хорошо претворяется. Он же вырос при дворе и впитал в себя искусство лжи и обмана.
        - Слишком резко говоришь о нем.
        - Из-за него человек пошел на преступление. Хороший человек. Не могу сказать, что оправдываю поступок Василия, но мне искренне жаль его. Романов привык получать все, что захочет. Он не задумывается о последствиях, о людях, которым причиняет зло. Как и его сын.
        - Зато ты слишком думаешь об этих последствиях. Зачем все усложнять, Андрей. Даже если у него и был роман с Верой, это не причина убивать его. Если бы меня убивали мужья моих женщин, на мне бы уже живого места не осталось.
        - Ты все шутишь, Петр.
        - Шучу. Так легче жить.
        - Легче. — Андрей замолчал. Ему нужен был совет, а не разглагольствования Меньшикова о жизни. — Что мне делать, Петр? Я знаю, что Василий пытался убить Романова, я знаю, что Орлов невиновен. Как мне поступить?
        - Хочешь совета? — Петр наклонился к Андрею, переходя на шепот. — Забудь о том, что ты знаешь. Это не твое дело. Роман Александрович пришел в себя. И он сам расскажет императору все, что сочтет нужным. Я не думаю, что Орлову что-то угрожает или, что Ростопчин останется безнаказанным. Его высочество не тот человек, который может простить нанесенное ему оскорбление. Но в любом случае, это не наше с тобой дело. Пусть они сами разбираются в своих проблемах. И еще, Александр ни о чем не должен знать.
        - Почему?
        - Потому что отец для него пример для подражания. И он вряд ли скажет тебе спасибо, если ты развеешь его иллюзии.
        Андрей смотрел на друга так, как будь-то, видел его впервые. Меньшиков никогда особо не блистал умом и всегда казался простым, глуповатым молодым человеком. И вот впервые за все время их знакомства, Воронцов усомнился в своих суждениях. Так ли был действительно прост Петр или только хотел казаться таким. Действительно ли его безумный бесшабашный нрав руководил его поступками или это была просто маска. Но тут же во вкрадчивом голосе Меньшикова, появились веселые нотки:
        - И охота тебе, Андрей, решать проблемы человечества? Пойдем лучше отметим счастливое окончание этой истории.
        - Счастливое? Ростопчина вздернут, и ты называешь это счастливым окончанием?
        - Это его выбор. Если для него так лучше…. Пойдем, Андрей. Он не имел права делать то, что он сделал. В этом случае я не на его стороне. Вздернут, говоришь? Значит, он это заслужил. Но ведь мы-то живы! Так что идем! — Он вскочил со стула и, пристегнув шпагу, потянул друга за руку.
        - Петр, я не пойду, — отмахнулся Андрей. — Тебе, что совсем его не жаль? Он же твой друг.
        - А почему мне должно быть его жаль? К тому же друг это слишком сильно сказано. Я офицер, Андрей. Я присягал, и я должен защищать императора и членов его семьи. Это мой долг, как офицера и как человека. Мне не жаль Ростопчина. Он совершил преступление и должен за него ответить. И если бы его не наказало правосудие, его бы наказал я сам из-за того, что он посягнул на жизнь Романова, из-за того, что он посягнул на жизнь отца моего лучшего друга. А все остальное не важно. Но если ты хочешь сидеть здесь и лить бесполезные слезы, терзаясь от мук и беспомощности, что ж я не могу тебе помешать. Только вот уподобляться твоему примеру, я не намерен. Так что я иду и собираюсь отметить хороший исход этого события. — Закончил свою речь Петр, выделив слово хороший.
        - Спасибо, помог.
        - Я дал тебе совет, а ты решай сам. Каждый человек делает свой выбор. Но запомни, если вмешаешься, рискуешь оказаться крайним. Ну, что идешь со мной? — Усмехнулся он.
        - Нет.
        - Тогда счастливо оставаться. — Насмешливо поклонился другу Меньшиков.
        Когда за поручиком закрылась дверь, в комнате стало тихо. У Андрея появилось такое ощущение, что из нее ушла жизнь. Как он позавидовал другу в этот момент: его необычайной энергии, умению радоваться каждому мгновению этой жизни, его способности не замечать беды и неприятности. Андрей не пошел с Меньшиковым, но все же решил последовать его совету. В одном Петр был прав, Роман Александрович пришел в себя и сам решит эту проблему.
        Александр медленно брел по городу, в тревоге оглядываясь по сторонам. На улице было много народу и это было к лучшему, можно было легко затеряться в толпе. Молодой человек весь день ходил по Лондону, не знал, что предпринять. Сначала он хотел встретиться с Канингом, полдня проведя у огромного старинного особняка. Но все безрезультатно. Премьер министр приехал в карете, и не было никакой возможности подобраться к нему. Рискуя быть узнанным, Александр Романов какое-то время бродил возле министерства, но оставаться здесь дольше было рискованно. Приняв решение попытаться встретиться с Канингом на следующий день, он пошел прочь. Пройдя какое-то время, он вдруг отчетливо осознал, что не знает куда идти. Без денег, без оружия он находился в чужой стране на нелегальном положении. Ни друзей, ни знакомств, лишь позорный приказ о высылке его в Россию. Даже ночевать было негде. А ночь уже подбиралась к нему своею темной мрачной рукой. Александр протянул руку в карман и нащупал несколько золотых монет. Что ж, сегодня на ночлег хватит. Но если его ищут насколько безопасно ночевать в гостинице? Проклятье.
Александр в этот момент чувствовал себя беспомощным, словно младенец. Чувство неприятное до глубины души.
        - Александр Романович! — Услышал Александр, окликнувший его женский голос. Романов вздрогнул от неожиданности, рука потянулась в карман, но тут же опустилась. Он повернул голову и к огромному облегчению увидел, что это всего лишь Виктория Вуд, которая приближалась к нему с ласковой улыбкой.
        - Мисс Вуд, — поклонился Александр, когда она приблизилась к нему. Он был рад ее видеть, хоть одно знакомое лицо. Неприязнь, которую он испытал к ней впервые дни их знакомства, прошла, уступив место добродушию.
        - Рада вас видеть, — улыбнулась девушка. — Как поживаете? — Виктория рассматривала молодого человека, задавая ничего незначащие вопросы. В действительности же ей хотелось узнать о Николае, но она не знала, прилично ли будет спросить русского о Репнине.
        - Замечательно, — улыбнулся Александр. Он был бы рад поболтать с ней, но нужно было срочно найти место для ночлега, поэтому, поклонившись девушке, он был уже готов уйти. — Простите, мисс Вуд, мне очень неловко, право, но я очень спешу.
        - Вот как? Странно, вы не производите впечатление спешащего человека, — обиделась Виктория.
        Александр смутился от ее слов. Желая разрядить обстановку, он беспечно рассмеялся:
        - О боже, мисс Вуд, я не хотел вас обидеть. Наверное, я и правда не производил впечатление человека, который куда-то спешит. Все дело в том, что мне некуда идти, — вдруг серьезно произнес он. — Идти надо, а я не знаю куда.
        - Как это? — Удивилась Виктория. — Я вас не понимаю.
        - Я скажу вам. — Александр не смотрел на нее. В этот момент он подумал, что при желании Виктория могла бы помочь ему. Только вот пожелает ли. — Николай арестован, а меня ищет полиция.
        - Что? Вы шутите? Вы Романов.
        - Именно поэтому я не в тюрьме вместе с Николаем.
        Николай в тюрьме. Виктория не могла в это поверить. Что он сделал? За что?
        - Что случилось?
        Александр тут же заметил ее беспокойство, слишком сильное для постороннего человека.
        - Вчера ночью на нас напали. Защищаясь, Николай убил человека. Сегодня утром пришли солдаты и арестовали его. У них был приказ на мою высылку из Англии. Я сбежал. Я должен увидеться с Канингом, чтобы помочь Николаю. — Произнеся эти слова, Александр знал, что она поможет ему. Не ради него, ради Николая. Было ли у Николая что-нибудь с этой девушкой? Этот вопрос очень занимал его, но ответ на него он намеревался получить позже. Сейчас главное было найти ночлег и способ встретиться с премьер-министром.
        «Николай убил человека», — перед мысленным взором девушки сразу же встал образ русского поручика: улыбающийся, мягкий, нежный. Трудно было представить, что он способен на убийство, разве что только для того чтобы защитить свою жизнь. «Что же теперь делать? Как ему помочь?»
        - Что я могу сделать для вас? — Тихо спросила она.
        - Вы…. Кое в чем вы можете мне помочь, — начал он, подбирая слова. — Как я уже сказал, меня ищут. Если меня вышлют из Англии, Николаю уже никто не поможет. Я должен во всем разобраться. Но, мне негде остановиться. Может быть, вы знаете какое-нибудь место, где я смог бы заночевать.
        Виктория смотрела на молодого человека и чувствовала, что слова с просьбой о ночлеге даются ему с огромным трудом. Не привык Александр Романов никого ни о чем просить. Она на минуту задумалась. Она должна была помочь Александру. Но только как? Она сама жила у родственницы и не имела своего крова. У нее не было друзей, которые могли бы пустить его переночевать. Можно было рассказать все Луизе, но той сейчас и так было не сладко, что не хотелось доставлять ей лишних проблем.
        Александр молча, разглядывал девушку, не мешая ей думать. Он надеялся, что она поможет ему. Легкая тень пролегла на ее лице, выдавая ее задумчивость, но тут же разгладилась. Глаза осветились, прежде незнакомым Александру, блеском.
        - Я знаю, где вы можете остановиться, — радостно произнесла девушка. — Там вас никто не будет искать. Только обещайте мне одну вещь.
        - Обещаю, — поспешил ответить Александр.
        Сейчас он был готов на все, что угодно. Оставаться на улице становилось уже опасно.
        - Обещайте, что не сделайте ни единой попытки встретиться с Луизой.
        Луиза. Александр из-за всех этих неприятностей за этот день ни разу не вспомнил о ней. Но когда Виктория произнесла ее имя, сердце защемило тупой и ноющей болью.
        «Все пустое, — подумал молодой человек. — Я принял решение. Нам лучше расстаться».
        - Я обещаю, — твердо произнес он.
        - Вы можете спрятаться в домике для гостей сэра Генри, — удовлетворенная его ответом, произнесла Виктория.
        - Вы хотите, чтобы я остановился в доме сэра Генри? — Удивился Александр. Такая мысль ему даже в голову не могла прийти. Находиться рядом с ней в одном доме с мужем своей любимой.
        - Не в одном доме, — поправила его мисс Вуд. — Это отдельный домик, небольшой, но очень уютный. Он всегда готов для гостей. Прислуга убирается там два раза в неделю. У вас есть три дня.
        - А если я не успею?
        - Спрячетесь куда-нибудь. Потом вернетесь. У меня есть ключи. Пойдемте. — Она прикоснулась к руке молодого человека, приглашая его пойти с ней. Она была уверена, что если кто и может помочь Николаю, так это Александр Романов. А значит, она должна сделать все, что в ее силах, чтобы помочь Александру. Так она внесет свой вклад в освобождение любимого человека.
        Александру не очень понравилось предложение Виктории. Но выхода у него не было. Не оставаться же, в конце концов, на улице. Что ж, может действительно это не плохой вариант? Уж искать его в доме бывшего английского посла в России точно никто не станет.
        - Да, идемте, — улыбнулся Александр, приняв решение. — Спасибо вам, мисс Вуд. — Александр взял руку девушки и с благодарностью коснулся губами ее руки.
        Виктория ничего не ответила, а лишь улыбнулась ему в ответ и они, молча, пошли прочь, мечтая быстрее укрыться от людских глаз.

* * *
        Вера не находила себе места. Вот уже две недели, как о Василии ничего не было слышно. Такое и раньше с ним случалось после их ссоры. Он по нескольку дней не приходил домой, оставаясь у друзей. Или, по крайней мере, Вера надеялась, что он был у них, а не с другой женщиной. Но сейчас все было иначе. Василий пропал после той ужасной ночи, когда пытались убить его высочество. Она пыталась отогнать от себя ужасную мысль, которая не покидала ее. «А что если…» Нет, она не должна так думать. Василий не мог совершить покушение на Романова. Должна быть какая-то другая причина его исчезновения. Но какая? Он не появлялся ни на службе, ни дома, ни у знакомых. Вера пыталась потихоньку узнать у его друзей, где он, но все безрезультатно. Она боялась спросить их прямо. Как бы ни привлечь внимания к его исчезновению. Может быть, это очередное задание государя. Неужели он стал настолько безразличным к ней, что не мог сообщить ей о том, куда направляется. Но даже это было для нее лучшим объяснением. Пусть лучше он разлюбил ее, пусть у него появилась другая. Только не попытка убийства его высочества.
        Измученная и уставшая Вера Петровна, наконец, приняла решение узнать о судьбе мужа. Прибежав утором во дворец, Вера отпросилась у императрицы и вот уже больше часа ожидала в приемной императора. Ей сообщили, что его величество занят и не сможет сегодня принять ее. Но Вера, вопреки своему характеру, проявила удивительное упрямство и продолжила ждать. Придворные, ожидавшие аудиенции, поглядывали на девушку с легким интересом. Адъютант его величества выходил из кабинета и одного за другим приглашал их к императору. Он с укором посмотрел на Веру, но ничего ей не сказав, снова скрылся в кабинете. Вера понимала, что ведет себя неподобающе, но только император мог поведать ей о судьбе мужа. Время тянулось медленно. Утро сменилось на полдень, который плавно переходил в вечер. Девушка сидела на стуле, как прикованная, не смея пошевелиться. Она понимала, что уже давно должна была появиться у императрицы, но не могла заставить себя подняться и уйти. В приемной стали зажигать свечи, чтобы развеять полумрак.
        Адъютант его величества вышел из кабинета и, посмотрев на Веру, покачал головой:
        - Мадам, шли бы вы домой, — сочувственно произнес он. — Его величество сегодня очень занят и он не сможет вас принять.
        - Но мне очень нужно, — тихо произнесла Вера.
        - Всем нужно. Но вас много, а его величество один.
        - Но я не отниму у него много времени, — настаивала девушка.
        - Мадам, да поймите же, у его величества даже минуты свободной нет. Приходите завтра. — Пытался адъютант выпроводить графиню.
        - Я не уйду, даже если мне придется здесь ночевать.
        - Ну, как хотите. Только все это напрасно. А, находясь здесь, вы рискуете навлечь на себя гнев его величества. Поэтому, когда вы попадете к нему, не удивляйтесь, если получите совсем не то, на что вы рассчитываете.
        - В чем дело? — Услышала Вера совсем рядом громкий мужской голос.
        - Ваше высочество, — приветствовал адъютант Романа Александровича.
        Повернув голову, девушка встретила его холодный равнодушный взгляд. Его высочество вошел в приемную гордой, но не много не твердой походкой. Она не видела его с самого бала: немного бледный, уставший.
        - Да вот, графиня желает видеть императора, а его величество не может принять ее.
        Роман Александрович внимательно разглядывал девушку. Встреча была ему не приятна. Он знал, зачем она здесь и о чем хочет поговорить с государем. Ростопчин был арестован, а она об этом не знала. Он прочел в ее взгляде такой страх, что ему стало жаль ее. Он понял, что она догадывалась о том, куда подевался ее супруг. Но он, ни чем не мог ей помочь.
        - Как, вы разве не знаете, что перечить воли императора нельзя? — Холодно улыбнулся Роман.
        - Знаю. — Еще больше побледнела Вера Петровна. — Тогда, может быть, вы сможете мне помочь.
        - Помочь? — Снова улыбнулся он.
        От этой улыбки Вере стало дурно. Она тут же вспомнила, как в прошлый раз просила его о помощи, и чем все это закончилось. Она покачнулась, едва удержавшись на ногах. В комнате было душно от большого количества народа, толпившегося здесь весь день.
        Роман Александрович тут же подхватил ее за руку. От резкого движения не затянувшаяся рана снова заныла, что заставила его поморщиться.
        - С вами все в порядке? — С легким беспокойством спросил его высочество.
        - Да. Все хорошо. — Вера ухватилась за его руку, чтобы не упасть.
        Он усадил ее на стул.
        - Принесите воды, — велел он адъютанту.
        Тот тут же выскочил из комнаты.
        Вера посмотрела Роману в глаза. В них уже не было ни холодности, ни безразличия, а только жалость. Та страшная мысль, которую она безуспешно гнала от себя, снова посетила ее. Почему он так смотрит на нее? Почему жалеет?
        Адъютант вернулся со стаканом воды и протянул его высочеству.
        Роман Александрович присел рядом с Верой. Девушка взяла бокал из его рук, но не притронулась к нему.
        - Я прошу вас, я умоляю, скажите мне, что с моим мужем, — с мольбой в голосе, произнесла графиня.
        Роман Александрович посмотрел на адъютанта и попросил его уйти. Тот, поклонившись, поспешил выполнить просьбу Романова.
        - К моему великому сожалению, мне не чем вас обрадовать.
        Вера закрыла глаза, не желая смотреть на него. Она уже знала, что он скажет. Но он продолжал молчать, не произнеся больше ни слова.
        - Прошу вас, скажите, что это не правда. Что это не Василий… вас…. — Она открыла глаза, с мольбой смотря на него.
        Роману невыносимо тяжело было сейчас смотреть на нее. В этот момент он понял, почему император не пожелал ее принять.
        - Не скажу. — Тихо ответил он. — Ваш муж пытался меня убить. Он арестован.
        Рука, державшая бокал, опустилась, и он упал на пол. Ковер, покрывавший пол, смягчил удар, и стекло не разбилось.
        Роман смотрел на мокрое пятно на ковре, не в силах отвести от него взгляда. И тут же перед взором предстало другое пятно: кровь на его собственном мундире. Злость снова охватила его, когда он вспомнил о Ростопчине, о покушении, о своей собственной беспомощности. Он резко встал со стула и отошел от нее.
        - Этого не может быть. Это не правда, — твердила девушка. — Это не возможно. — Слезы струей хлынули из ее глаз.
        - Идите домой, Вера Петровна. — В его голосе снова появились холодные металлические нотки, не терпящие возражений. Он подавил в себе чувство жалости к ней, которое делало его слабым. Ему было жаль ее, но Ростопчин должен был ответить за свое преступление.
        - Что с ним теперь будет? — Спросила графиня, устремив на Романова заплаканные глаза.
        - Идите домой. — Он посмотрел на нее, желая, чтобы она поскорее ушла. — Вас проводят. И не задавайте больше подобных вопросов ни мне, ни кому другому. Поверьте, так будет лучше. — Бросив на нее последний взгляд, его высочество открыл дверь и вошел в кабинет императора.
        А Вера продолжала сидеть на стуле измученная и опустошенная, поглядывая на закрывшуюся резную дверь. Слезы текли по ее щекам, и ей казалось, что эта дверь закрыла все ее мечты и надежды на счастье.
        Было уже холодно. Николай сидел на жесткой постели, укутавшись в тонкое одеяло. Лучи дневного света почти не проникали в камеру. Руки молодого человека совсем замерзли. Он пытался согреться, но все безрезультатно. По подсчетам Николая он провел здесь три дня. Первый день совсем не кормили. Он мучился от холода и от голода. Но когда принесли завтрак, поручик не смог заставить себя съесть эту отраву.
        Как же все было глупо. Он мечтал о блестящем будущем, о карьере, о выгодном браке, о любви с английской девушкой, а получил холодную сырую камеру. Про него просто забыли: ни допросов, ни обвинений. Ничего. Он вспомнил Петербург, своих друзей, Анну. Как залезал к ней в окно, караулил в парке. Потом вспомнил Викторию, такую любящую и любимую. Но даже она в этот момент казалась ему далекой и не реальной. Вся его жизнь раскололась на две части: до нападения и после. И все, что было до, казалось ему прекрасным и счастливым воспоминанием, которое, к сожалению никогда больше не вернется.
        Уныние и безысходность завладели молодым человеком. Как хотелось закрыть глаза, а, открыв их, оказаться в Петербурге, дома. Но это были всего лишь мечты. Николай не очень надеялся на Александра. Что он мог сделать? Если бы Александр мог помочь, то Николая давно бы уже выпустили. Где он сейчас? Может быть, уже по дороге домой? Хотя, нет. Николай был уверен, что Романов в Лондоне и в беде его не оставит. Только вот освободить его Александр не в силах.
        В этот момент послышались шаги, заскрипел засов. Камера открылась, и вошел солдат с миской похлебки. Он безразлично скользнул взглядом по камере и, поставив чашку, снова пошел к двери.
        - Подождите! — В отчаянии крикнул Николай.
        Солдат обернулся и не довольно посмотрел на поручика.
        - Я замерз. — Произнес Николай. — Может быть, вы дадите мне что-нибудь потеплее.
        Англичанин пожал плечами и произнес что-то по-английски. Репнин понял, что тот его не понимает. Тогда он указал на тонкое одеяло и показал жестом, что замерз.
        Англичанин же, бросив на него пустой взгляд, ничего не сказав, вышел из камеры.
        Николай снова услышал скрип засова.
        - Вы не имеете права меня здесь держать! — Закричал русский. — Я русский дворянин, вы не имеете права!
        Но ответом ему было лишь молчание. Молодой человек схватился руками за голову, провел ладонями по лицу. И только тогда заметил на щеках колючую щетину.
        «Ну, и пусть, — подумал он. — Для кого мне здесь прихорашиваться. Здесь нет прекрасных дам. Здесь вообще никого нет. Одни крысы».
        И только он вспомнил об этих мерзких животных, как одна из них выставила из-за угла свою противную морду. Николай хотел запустить в нее чем-нибудь, но передумал. Зачем? Хоть одно живое существо рядом. А может и не одно.
        «Ну, для вас я прихорашиваться уж точно не стану», — невесело усмехнулся Николай. Он лег на постели, стараясь не думать о жутком холоде. Подложив руки под голову, он стал смотреть в потолок, который был еле различим в этом полумраке.
        «Как же непостоянна эта жизнь, — думал он. — Сегодня ты имеешь все, а завтра…. а завтра ты никто. Тебя не будет, ты исчезнешь, и никто о тебе даже не вспомнит».
        Он закрыл глаза, мечтая отрешиться от происходящего.
        «Надо забыть. Не думать. Только так я смогу это пережить».
        Николай вспомнил свое прошлое заточение, там в Тильзите. Тогда они ссорились, переживали. Но каждый из них в глубине души знал, что им ничего не грозит, и они скоро окажутся на свободе. Сейчас же ему уже никто не поможет.
        Роман Александрович вошел в гостиную. Анна сидела в кресле и пила чай. Рядом на столе стояла еще одна пустая чашка. Анна была одна, ее гость только что ушел. Роман знал, кто приходил к его дочери. Сначала хотел выйти, чтобы не оставлять их наедине, но не вышел. Решил поговорить с ней позже.
        Девушка не сразу заметила, вошедшего отца, который внимательно разглядывал ее какое-то время. Ей было приятно общество Петра Меньшикова. С ним было весело и легко и не нужно было претворяться. Она могла быть самой собой и знала, что он ее не осудит. К тому же Анна была очень благодарна ему за то, что он поддержал ее в ту ужасную ночь. Только многим позже она поняла, каким нелепым было ее предложение вместе помолиться. Меньшиков и церковь — они такие несовместимые. Но Петр пошел. И она была ему за это благодарна. А еще ей нравилось то, что Петр не испытывает к ней никаких романтических чувств. Он не смотрел на нее с той собачьей преданностью, с какой смотрели на нее другие молодые люди. Нет, в его взгляде было нечто другое, скорее напоминавшее взгляд Александра. И это тоже ей очень нравилось в нем. Анна вдруг подумала, что романтические чувства не скрепляют, а скорее портят отношения. Во что превратилась ее дружба с Николаем? Когда-то он нравился ей, ей было с ним интересно. А теперь Анна еле выносила его присутствие.
        - Вижу, твой гость ушел, — произнес Роман, отвлекая девушку от ее мыслей.
        - Папенька, — улыбнулась Анна, оборачиваясь на звук его голоса. Он стоял неподалеку и с теплой улыбкой смотрел на нее.
        Роман Александрович прошел в гостиную и сел напротив дочери. Нежный взгляд скользнул по ее прекрасному личику. Он уже давно не злился на дочь, с ужасом вспоминая тот день, когда вышел из себя и сделал ей больно. Сейчас хотелось только одного — забыть. Забыть обо всем, как о кошмарном сне.
        - Как вы себя чувствуете, папенька? — С беспокойством спросила Анна.
        - Все хорошо. Не бойся. — Он взял ее за руку, нежно поглаживая пальчики. — Как быстро ты выросла, — с легкой грустью произнес он. — Молодые люди толпятся в гостиной, желая видеть тебя.
        - Ты о Петре Алексеевиче? Это совсем не то, что ты подумал. Он не ухаживает за мной. Мы просто друзья.
        - Друзья? — Иронично улыбнулся он. — Как мило. Поручик Меньшиков… необычный молодой человек. Он тебе не пара, Анна.
        - Папенька, вы меня совсем не слышите. Я же говорю, мы просто друзья.
        - Анна, — Роман перестал улыбаться, — Анна, девочка моя. Я очень сильно сомневаюсь, что дружба между мужчиной и женщиной вообще возможна. Но… — он поднял указательный палец вверх, видя, что она собирается что-то сказать, — даже если она возможна, то только не между тобой и поручиком Меньшиковым.
        - Почему? — Удивилась девушка.
        - Потому, что, как я уже сказал, ты уже не ребенок. Еще годик другой и придет время думать о твоем замужестве. Сейчас же ты должна думать о своем имени и репутации. А посему, тебе не стоит принимать у себя поручика, даже в качестве друга.
        - Но это же нелепость! — Вскочила девушка. — Какая глупость! Он, он хороший. Он молился со мной за твое здоровье.
        - Да что ты говоришь, — рассмеялся Роман. — Ну, если молился, тогда конечно. — Он протянул ей руку. Анна подошла к нему, поудобней устроилась у него на коленях.
        - Не смейтесь. — Обиженно произнесла девушка. — Он, правда, очень хороший друг. Александру очень повезло.
        - Александру — да, а тебе не стоит. — Роман продолжал улыбаться, но его улыбка была обманчивой. Уступать дочери в этом вопросе, он не собирался. — Ну, я прошу тебя, побудь еще немного моей маленькой девочкой. Успеешь еще упорхнуть отсюда.
        - А я совсем не выйду замуж. — Уверенно произнесла Анна, обняв отца за шею. — Я останусь с вами и с маменькой.
        - Какая же ты глупенькая, — рассмеялся Роман Александрович. — Конечно, выйдешь. И к моему великому сожалению очень скоро.
        - Вы о Николае Репнине? — Нахмурилась Анна.
        Роман отстранился от нее, внимательно разглядывая девушку:
        - Так не желаешь этого брака? Не бойся. Я никогда не отдам тебя Репнину. Ни ему, ни ему подобным. Когда придет время, я сам найду тебе достойную пару.
        - Но я сама…
        - Сама ты уже нашла Репнина, — перебил его высочество дочь, не дав ей договорить.
        Анна надула губки недовольная таким напоминанием.
        Роман коснулся губами щеки дочери в примирительном жесте:
        - Ну, хватит. Не сердись. Просто забудь. Да?
        Анна тут же улыбнулась, снова обхватив отца за шею. Она положила голову ему на плечо:
        - Вы ведь всегда будете любить меня, правда? Даже когда я выйду замуж?
        - Глупенькая. — Роман провел рукой по волосам дочери. — Ты всегда останешься для меня моей маленькой девочкой. Чтобы не случилось. Всегда.
        Премьер — министр думал о чем-то своем, мирно покачиваясь в карете. Как он любил подобные прогулки, когда ему никто не мешал, и он мог побыть наедине с самим собой. Жаль, что эти моменты были так коротки. Не мог премьер — министр великой державы уделять себе столько времени, как бы хотелось.
        Вдруг на улице он услышал какой-то шум, потом крик. Он недовольно скривился, предвидя неприятности. В этот момент дверь кареты распахнулась, и Канинг увидел Александра Романова. За спиной молодого человека тут же возникли два офицера из охраны премьер — министра. Молодой человек был без шляпы с непокрытой головой, очевидно потеряв ее во время столкновения с охраной. Офицер схватил русского за руку и грубо дернул.
        - Отпустите меня! — Крикнул Романов, оттолкнув англичанина. — Мне нужно с вами поговорить, — обратился он к Канингу. — Прошу вас, уделить мне немного времени.
        Англичанин улыбнулся, услышав эти слова. Полиция уже сбилась с ног, разыскивая русского. А теперь он сам явился к нему собственной персоной.
        - Что ж, прошу вас, — пригласил Канинг Александра сесть к нему в карету. Потом махнул рукой охране, приказывая закрыть двери. Александр опустился на мягкое сидение напротив премьер — министра. Он внимательно разглядывал англичанина, пытаясь понять, что происходит. Вот уже три дня, как молодой человек пытался встретиться с ним, но безрезультатно. И вот сегодня он решился на отчаянный шаг — бросился к карете Канинга, рискуя быть убитым охраной премьер — министра. К его счастью, охрана была не готова к подобному нападению, и он успел добраться до кареты. Он не мог больше ждать, не зная, что с другом. Как долго длится суд в Англии и как быстро исполняется приговор? Каждый день мог стать для Николая последним.
        - Александр Романович, очень неожиданно увидеть вас здесь. — Произнес Канинг, прервав затянувшееся молчание.
        - О, да, я понимаю, что неожиданно, — дерзко произнес молодой человек, но тут же понял, что совершил оплошность. Следует сменить тон, от этого человека зависела их судьба.
        - Так в чем дело? Учтите, у вас мало времени. Скоро мы приедем в министерство, и я не смогу вам уделить ни минуты времени.
        - Понимаю. Зачем тратить на меня время, если я персона нон грата в этой стране.
        - Вы сами в этом виноваты. Вы забыли, что вы не в России, и что вы не можете делать здесь все, что захотите.
        «Так значит он в курсе. По его приказу меня выслали из Англии. Неужели провокация и именно он подослал людей, напавших на нас».
        - Да. — Улыбнулся Александр, не очень обрадованный своим мыслям. — Я не политик. Давайте не будем ходить вокруг да около.
        - Давайте, — улыбнулся в ответ англичанин. — К моему великому сожалению вы ввязались в драку. Ваш друг убил человека. Уважаемого и влиятельного человека. Вы тоже постарались и ранили второго. Мне не хотелось бы обострять и без того сложные отношения с Россией. Потому вы просто должны уехать. Ваш друг, к сожалению, должен остаться здесь и предстать перед судом.
        - Но все было совсем не так. Они сами напали на нас. Мы просто защищались. А что мы должны были делать? Дать себя убить? Николай не убийца.
        - Как я уже сказал, поручик Репнин предстанет перед судом и суд во всем разберется.
        - Разберется, как же, — с иронией усмехнулся Александр.
        - Вы сомневаетесь в наших законах? — Жестко произнес Канинг. Эти русские заявились в его страну и смеют устанавливать свои правила.
        - Я не сомневаюсь, — более миролюбиво и спокойно произнес молодой человек. — Но я же говорю, мы просто защищались.
        - А у меня другая информация от людей, которым я склонен доверять больше, чем вам. И они говорят, что это вы напали на них, когда они шли по улице.
        - Кто эти люди? — Воскликнул Романов, сжимая руки в кулаки. Он знал, что ему следует быть более сдержанным, но обуздать свою горячность был не в состоянии.
        - Сэр Генри Беннет, — спокойно ответил Канинг, следя за реакцией русского. В этот момент в его голову пришла одна мысль: а почему бы не использовать Романова в своих интересах. Он должен согласиться, от его решения зависит жизнь друга. Канинг и раньше догадывался, что у сэра Генри свои счеты с русским, а сейчас убедился в этом окончательно. Александр Романов не лгал.
        - Он лжет, — пораженно ответил Александр.
        «Так вот в чем дело. Сэр Генри хотел избавиться от меня. Сначала хотел убить, но вышло все не так, как он ожидал. И тогда он решил наказать меня другим способом — Николая в тюрьму, меня вон из Англии. Умно. Соперника нет и при этом не надо пачкать руки в крови. Николая же повесит правосудие».
        Весь гнев покинул Александра в тот момент, когда он понял, что именно он виноват во всех неприятностях Николая. Его любовь к Луизе повлекла за собой ужасные последствия.
        - Отпустите Николая. Я возьму на себя убийство Уорика.
        - Как благородно. — Улыбнулся Канинг, окончательно уверившись, что Александр согласится. — Только я уже сказал, что не желаю ухудшать и без того ужасные отношения с Россией.
        Александр был в отчаянии. Канинг не желает помочь ему. В тиши и полумраке медленно движущейся кареты, ему в голову стали приходить ужасные мысли. Но он заставил себя спокойно сидеть на месте.
        - Я вас прошу, — с усилием произнес Романов, — помогите Николаю.
        - Хорошо. Если бы я согласился помочь вам, на что вы готовы пойти, чтобы спасти друга?
        - На что? — Переспросил молодой человек до конца, не понимая, куда клонит англичанин. — На все, что в моих силах.
        - Замечательно. — Улыбнулся министр. — Я могу освободить вашего друга, и вы спокойно покинете Англию. Взамен же, я потребую от вас одно небольшое одолжение.
        - Какое?
        - Всего-навсего, ну, допустим один раз в неделю, присылать мне дружеские письма. Ничего особенного. Так, настроение императора, русского двора, планы на будущее.
        Александр побледнел, услышав эти слова. Да как он смеет! Он предлагал ему, Александру Романову, шпионить в пользу Англии. Как у него язык повернулся, предложить такое. Негодяй.
        - Да как вы смеете! — Прошипел Александр, едва держа себя в руках. С каким бы наслаждением он придушил этого высокомерного лощеного негодяя. — Вы предлагаете мне, мне…
        - Не нужно так нервничать, Александр Романович. Я предлагаю вам сделку. А вы что думали, что я так просто выпущу убийцу из тюрьмы и позволю ему беспрепятственно выехать из Англии? На что вы надеялись, придя сюда?
        - Я надеялся на вашу честь. Но, похоже, вы не знаете, что это такое.
        - Вы совершаете ошибку, оскорбляя меня. Очень неразумно с вашей стороны. — Холодно произнес премьер — министр.
        - Я никогда не соглашусь на ваше предложение. Это подло и низко. — Высокомерно ответил Александр. Он очень хотел помочь Николаю, но то, что предлагал Канинг, было просто не возможно. Александр не мог пойти на это, ни при каких обстоятельствах. Он не мог предать свою страну даже ради спасения Николая.
        Канинг же смотрел на молодого человека, и противное чувство разочарования поднималось в нем. Странно, он был уверен, что Романов согласится. Александр Романов не произвел на него большого впечатления. Слишком не сдержанный, горячий и импульсивный. Ему казалось, что молодой человек пойдет на все, чтобы спасти друга.
        - Что теперь? — Усмехнулся молодой человек. — Я арестован? Или вы позволите мне уйти?
        - Идите. — Улыбнулся Канинг. — Разве я вас держу? Но вам лучше покинуть Англию, как можно скорее. — Он стукнул тростью в стенку кареты, приказывая остановиться.
        Александр встал с кресла и открыл дверь:
        - Не отказывайтесь так сразу, — остановил его голос Канинга. — Подумайте.
        - Я уже подумал. Так как я гость в вашей стране я не вызову вас на дуэль, как сделал бы если бы мы были в России. Своим предложением вы унизили меня, но я прощаю вам это унижение. Я не уеду из Англии и сделаю все, чтобы помочь Николаю. — Молодой человек выпрыгнул из кареты.
        - Жаль, что все ваши усилия окажутся бесполезными, — услышал Александр за спиной.
        Молодой человек сжал руки в кулаки, бросив гневный взгляд на премьер — министра, но ничего не ответил, поспешив скрыться за поворотом.
        - Трогай, — распорядился Канинг.
        И карета снова продолжила свой путь.
        «Жаль, — улыбнулся Канинг, — очень жаль».

* * *
        Его высочество впервые после ранения задержался в Зимнем дворце допоздна. Он сидел за столом, сосредоточено просматривая бумаги. Это были донесения из Англии от Александра. Последнее пришло две недели назад. С тех пор — ничего. Тишина. Роман не мог понять, почему Алекасандр молчит. Все ли там в порядке? И почему не возвращается. Неприятное предчувствие терзало его высочество. Ему казалось, что с сыном что-то случилось. Он не говорил Екатерине, что от Александра давно нет вестей. Не хотел волновать ее.
        - Ваше высочество.
        - В чем дело? — Недовольно нахмурился Романов. Было уже поздно для посетителей.
        - К вам графиня Ростопчина. — Отрапортовал адъютант. — Я сообщил ей, что сегодня вы уже никого не принимаете, но она не желает уходить.
        Услышав это, его высочество недовольно откинулся на спинку кресла, бросив перо, которым недавно писал, на лист бумаги. Только этого ему еще не хватало. Она решила утомить его разговорами о супруге и о его судьбе.
        - Уже очень поздно, — холодно произнес его высочество. — Проводите Веру Петровну до дома.
        - Слушаюсь, — поклонился адъютант и скрылся за дверью.
        Роман Александрович снова взял перо и принялся писать письмо сыну. Но не успел он вывести и пары слов, как за дверью послышался шум: сначала громкий женский голос, потом стук женских каблучков по паркету. И в следующую минуту дверь распахнулась и в комнату ворвалась графиня Ростопчина.
        Роман Александрович, ужасно раздосадованный подобным явлением, едва скользнул взглядом по девушке и снова уткнулся в бумаги. Он какое-то время просто смотрел на почти чистый лист, перо замерло в его руках. «Да как она посмела». Он был готов взорваться от гнева, но усилием воли заставил себя успокоиться.
        Вера стояла в дверях, с ужасом поглядывая на его высочество. Вся решимость покинула ее, как только она переступила порог этой комнаты. Но она тоже заставила себя успокоиться. Она во чтобы-то ни стало должна помочь Василию.
        - Ваше высочество, я предупредил Веру Петровну, — мялся адъютант, не осмеливаясь выпроводить девушку.
        - Значит, плохо предупредили, — жестко произнес Роман Александрович.
        - Я прошу уделить мне немного вашего времени, ваше высочество, — упрямилась Вера. Теперь отступать было уже поздно, даже если бы она захотела.
        Роман Александрович посмотрел на Веру гневным взглядом. Как же все-таки обстоятельства меняют людей. Разве он мог подумать, что эта хрупкая, застенчивая и воспитанная девушка будет так бесцеремонно врываться к нему и требовать уделить ей время. Сейчас он не чувствовал к ней жалости, лишь безмерное недовольство.
        - Разве вам не сообщили, что я занят? — Надменно произнес он.
        - Сообщили, — смутилась Вера. — Но…
        - Но вы посчитали, что имеете право вторгаться сюда без приглашения. — Перебил ее он. — Наверное, я сам в этом виноват. Я был слишком мягок и терпелив с вами.
        - О, да, слишком мягки, — уколола Вера Романа, намекая на их близость в этой самой комнате.
        Роман Александрович побледнел от гнева, недовольный этим напоминанием. Он уже сожалел о той оплошности, которую совершил. Эта девчонка не принесла ему ничего кроме неприятностей.
        - Вы забываетесь, — обманчиво мягким голосом произнес Романов.
        Вера была ужасно напугана, но знала, что отступать некуда. Она затеяла опасную игру. Но его высочество не желал помочь Василию по доброй воле. Значит надо его заставить.
        - Так вы примите меня? Или я продолжу разговор при вашем адъютанте. — Вера сжала руки в кулаки. Ее ладони вспотели от страха.
        Роман Александрович посмотрел на девушку взглядом, который не обещал ей ничего хорошего. Потом все же кивнул адъютанту, показывая, что тот может уйти. Офицер тут же вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
        - Прошу, — зло улыбнулся его высочество, указывая девушке на кресло.
        - Я постою, — отказалась она от приглашения.
        - Воля ваша. Так чем я могу вам помочь на этот раз, Вера Петровна? — Иронично спросил он.
        - Я хочу поговорить о моем муже. — Вера Петровна отошла от двери и подошла к столу, но на предложенное кресло не села.
        - Конечно о муже. Разве у нас могут быть другие темы для разговора? Только мне кажется, я вам по этому поводу уже все сказал.
        - Вы сказали, а я нет, — еле выдавила из себя девушка.
        - Даже так, — улыбнулся Роман Александрович, оценивающе разглядывая Веру. Он видел ее безумный страх перед ним. Да, так ужасно его приключения еще никогда не заканчивались.
        - Я больше не буду просить вас помочь Василию. Я…я. — Она пыталась не смотреть на него, собираясь с силами. Но язык не желал повиноваться. Вера бросила на него взгляд и увидела его циничную недобрую улыбку. Она придала ей силы и позволила сделать то, зачем она сюда пришла. — Я знаю, что Екатерина Алексеевна не знает о… нас с вами. — Слова давались ей с трудом, но она упрямо продолжила. — Я знаю, что вы не желаете, чтобы она узнала. Не желаете так же, как я не желаю гибели моего мужа. И, если Василий умрет, Екатерина Алексеевна обо всем узнает.
        - Что? — Прошипел Роман. Его ноздри раздувались от бешенства, рука в ярости скомкала письмо. — Да как вы смеете? А в монастырь?! — Шипение перешло в крик. Его высочество вскочил с кресла и тут же обогнул стол. — А в монастырь не желаете?! — Кричал он, не владея собой.
        Вера Петровна попятилась назад, напуганная его реакцией. Она никогда не видела его высочество таким. О его сдержанности ходили легенды.
        Видя ужас на лице девушки, его высочество тут же остановился. Он глотнут побольше воздуха, пытаясь хоть немного успокоиться. Эта девчонка посмела ему угрожать. Только этого еще не хватало.
        - Да вы хоть представляете, что вы только что сделали? — Произнес Роман уже более спокойно, снова начав подходить к девушке. — Вы понимаете, что монастырь самое лучшее, что может произойти с вами.
        Вера Петровна ничего не ответила, лишь в ужасе кивнула головой, отходя на шаг, желая увеличить расстояние между ними.
        - Вы мне угрожаете? Мне? — Роман угрожающе усмехнулся. — Как это глупо. Не думал, что вы столь неразумны.
        Ее расширенные зрачки охладили пыл его высочества. Он уже почти не злился. Какая-то нехорошая пустота образовалась внутри. Он очень близко подошел к ней, давя на нее своим взглядом. Вера, как завороженная, смотрела ему в глаза. Губы и ресницы подрагивали от страха.
        - Пощадите! — Воскликнула девушка, упав перед ним на колени и обхватив его за сапоги.
        Роман Александрович, не ожидавший такого поворота событий, вздрогнул.
        - Прекратите немедленно! — Воскликнул он, отстраняясь от девушки. — Встаньте! Встаньте же! — Он отступил от нее на шаг. Вера продолжала стоять на полу на коленях. Она прикрыла лицо руками. Ее плечи, то поднимались, то опускались от безудержных рыданий.
        - Прекратите. Ну, встаньте же. — Он подошел к Вере и поднял ее с пола.
        Графиня не сопротивлялась. Она послушно встала и подошла к креслу, к которому он ее подвел. Усадив ее на мягкую подушку, он поднес ей бокал воды.
        - Вот, выпейте. — Он поднес бокал к ее губам. Руки девушки дрожали, и она не могла сама держать его. Роман подождал, пока она сделала пару глотков. Она то и дело всхлипывала, пытаясь успокоиться. Его высочество протянул девушке платок. Но она не взяла его. Тогда он сам промокнул им несколько слезинок, которые упрямо текли по ее щекам. — Успокойтесь. Вы слышите? Я вам приказываю, успокойтесь. — Почти нежно прошептал он.
        Она посмотрела на него заплаканными глазами:
        - Простите меня, — всхлипывала девушка. — Я не хотела. Это я во всем виновата. Это я убила Василия. Я его убила.
        - Какие глупости, — успокаивающе произнес Роман Александрович. — Ваш муж жив.
        - Но он умрет из-за меня.
        - Он умрет из-за своего поступка.
        - Но он поступил так из-за меня!
        - Вера! — Воскликнул Роман, взяв ее за руку. Он впервые назвал ее по имени. «И последний», — подумал он. Встречи с этой девушкой всегда приносили одни неприятности. — Идите домой. Я обещаю, я сделаю все, чтобы он остался жив.
        - Правда? — Сквозь слезы улыбнулась Вера, схватив его высочество за рукав.
        - Правда. Но вы должны понимать, что он должен ответить за свое преступление.
        - Я понимаю.
        - А теперь идите домой. Если вы желаете мой адъютант…
        - Нет — нет, я сама. Благодарю вас. Василий останется, жив, да? — Снова спросила Вера, желая лишний раз получить этому подтверждение.
        - Да. Идите домой. — Роман Александрович отошел от девушки, мечтая побыстрее остаться одному.
        Вера встала с кресла и протянула ему его платок.
        - Оставьте себе, — улыбнулся Роман. — Впрочем, лучше выбросьте, чтобы он не навевал вам неприятных воспоминаний.
        - Ваше высочество, — графиня Ростопчина церемонно сделала реверанс, словно не было между ними угроз и криков.
        Его высочество чуть наклонил голову, позволяя девушке покинуть кабинет. Когда она ушла, Роман позвонил в колокольчик, вызывая адъютанта.
        - Ваше высочество, вы меня вызывали.
        - На будущее, граф, если я говорю, что никого не принимаю, это значит, что я никого не принимаю. Если же вы не справляетесь со своими обязанностями, я найду вам замену.
        - Прошу прощения, ваше высочество. Такое больше не повторится.
        - Ступайте. — Он снова сел в кресло и только тогда заметил смятый лист бумаги. Когда Роман развернул его, то увидел, что это было начатое письмо к Александру.
        Александр маялся от безделья и безысходности в домике для гостей сэра Генри Беннета. Он не знал, что ему делать. Все кончено, все пропало. Все его надежды рухнули. Он так надеялся, что сможет уговорить Канинга, освободить Николая. Но его до сих пор душило бешенство, когда он вспоминал свой разговор с премьер — министром. Как тот посмел предложить ему такое? Неужели единственный способ помочь другу — это предательство? Оставался еще один выход — написать письмо императору, объяснить ему все и смиренно просить о помощи. Молодой человек страшился того момента, когда государь и отец узнают о том положении, в которое попали он и Николай. Но другого выхода не было. Александр написал письмо и ждал ответа. Он сообщил, что письмо должны были доставить на мисс Викторию Вуд, но ответа все не было. Александр был уверен, что если император лично попросит Канинга об услуге, тот не откажет.
        Размышления русского прервал звук открываемой двери. Молодой человек вскочил с кресла. Он мгновение смотрел на дверь, потом схватил со стола сюртук и проскользнул в другую комнату.
        Виктория вошла в дом, плотно прикрыв за собой дверь.
        - Александр, — тихонько позвала она.
        Молодой человек вздохнул от облегчения и вышел на встречу девушке.
        - Виктория, это вы. — С недавних пор молодые люди стали называть друг друга по имени. Общая беда скрепила их.
        - Вот, письмо из России. — Она протянула ему немного помятый конверт. Рука подрагивала от волнения.
        Александр почти выхватил у нее письмо. Вскрыв конверт, достал лист бумаги, быстро пробежал его глазами. По его бледному лицу, Виктория поняла, что он получил плохие вести.
        Александр был в бешенстве: всего пара строк. А он ожидал этого письма, как воздуха.
        - Что, что там? — Голос мисс Вуд дрогнул от волнения.
        - В просьбе отказать. Немедленно возвращайтесь в Россию, — прочел Александр ответ императора.
        - Как? Как отказать? И это все? И это все, что вам ответили?
        - Да. Все. — Александр присел на подлокотник кресла. Рука с письмом безвольно опустилась вниз. — Это конец. Теперь конец.
        Виктория в ужасе смотрела на молодого человека. «Как же так? Почему император отказал ему? Он же его родственник. Он должен был помочь».
        - Не понимаю, — почти шептал Александр. — Я не понимаю. Как они могли? Это все папенька. Он не желал этого брака. Хороший способ избавиться от Николая. Но это же подло.
        - Какого брака?
        - Николая и моей сестры Анны.
        Это известие стало для девушки настоящим ударом. «Николай и Анна Романова. Но он же говорил, что свободен. Что не связан ни с кем никакими обязательствами. Нет. Это со мной он ничем не связан. А она для него короткий путь в светлое будущее». Обида, разочарование, гнев овладели девушкой. Он обманул ее, а она мучалась оттого, что не могла ему помочь. Ничего, скоро он за все заплатит. Английское правосудие скоро на возмездие.
        - Что ж, боюсь, что теперь вы ни чем не сможете ему помочь. И вам, правда, лучше вернуться домой.
        Александр тут же заметил перемену ее настроения. Почти злорадство в ее глазах, когда она сказала, что Александр уже ничем не сможет помочь Николаю. Его догадка о близких отношениях Николая с Викторией оказалась верна.
        - Виктория, — он взял девушку за руку, пытаясь успокоить. В этот момент он пожалел, что рассказал ей об Анне. И Николай тоже хорош. Но разве сейчас время в чем-либо обвинять его? Сначала надо вытащить его из тюрьмы, а потом уже серьезно поговорить. — Я вижу, что весть о том, что Николай не свободен, огорчает вас.
        - Ничуть, — гордо произнесла Виктория, понимая, что ее слова звучат не убедительно.
        - Хорошо, пусть так. Но если огорчает, то мне очень жаль. Вы столько сделали для меня и Николая.
        - Только все напрасно.
        - Но в этом не ваша вина. А Николай, он, он мой друг. Но я не знаю, что еще могу для него сделать.
        Шок от известия о невесте Николая стал немного проходить. Виктория поняла, что любит этого человека, чтобы ни произошло. К тому же, как она поняла из слов Александра, отец этой девушки не желал этого брака. А значит, он не позволит Николаю жениться на дочери. У нее есть шанс. Если, конечно, Николай останется жив.
        - Что же теперь делать? — Спросила она Романова.
        - Я не знаю. Государь требует, чтобы я вернулся в Россию. Но как я могу уехать? И ослушаться приказа императора я тоже не могу. Мне кажется, я попал в положение, из которого нет выхода.
        - Выход есть всегда. Надо только подумать.
        - Подумать?! Я последнее время только тем и занимаюсь, что думаю! А Николаю от этого ничуть не легче! — Воскликнул Александр, но тут же пожалел о своей резкости. — Простите меня, Виктория.
        - Ничего. Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулась девушка, успокаивающим жестом дотронувшись до его плеча. — Должны придумать.
        В этот момент Александр даже позавидовал Николаю. Виктория так любила его, не смотря ни на что. А его, его кто-нибудь когда-нибудь так любил? Думала ли о нем Луиза? Или давно позабыла? Счастлива ли она? Часть его желала, чтобы она была счастлива, а другая — чтобы она никогда его не забыла. Ведь человек жив, пока его помнят, пока его кто-нибудь ждет.
        Роман Александрович ходи взад-вперёд по кабинету, заложив руки за спину. День уже во всю хозяйничал на улице, а Роман еще не сомкнул глаз. Два чувства боролись в нем. Гнев, раздражение и желание расквитаться с человеком, который поднял на него руку, боролись с чувством вины и жалости к этой девушке. Он дал ей слово. Но как же трудно выполнить его. Роман Александрович то и дело видел картинки из своего недавнего прошлого: сначала Василия Ростопчина, его глаза полные ненависти, окровавленный нож. При этих воспоминаниях безудержный гнев закипал в его жилах, и он уже был готов забыть о своем обещании. Но потом он видел Веру Петровну, такую трогательную и счастливую, танцующую с мужем на балу. И взгляд Ростопчина такой любящий, нежный, обращенный к супруге. Тогда он почти презирал себя и был готов освободить графа из тюрьмы. Он на мгновение подумал о том, как поступил бы он сам, если бы попал в такое же положение, как и Ростопчин. Смог бы он простить жену и человека, с которым она предала его? Но он тут же отогнал от себя эти мысли, так как представить подобное положение в своей собственной семье,
Роман был просто не в состоянии.
        Промучившись всю ночь, его высочество все же принял решение. «Пусть живет».
        В этот момент в дверь постучали. Роман бросил быстрый взгляд на дверь. В кабинет вошел улыбающийся император. Его высочество немного позавидовал его отдохнувшему, веселому виду.
        - Вы сегодня рано. — Император Александр прошел вглубь кабинета и расположился в кресле. — Здесь ночевали?
        - Да. Много дел. — Роман подошел к диванчику и сел напротив императора. — Чем обязан такому раннему визиту?
        - Хотел поговорить о вашем сыне.
        - Вот оно что. Пожалели, что отправили его в Англию? — Улыбнулся его высочество.
        - Не совсем. — Улыбающееся лицо императора вдруг сделалось очень серьезным. Он внимательно посмотрел на родственника и после небольшой паузы, произнес. — Что там у них происходит? Александр пишет, что на них напали, и они защищали свои жизни. И такая реакция со стороны Канинга кажется странной. Он не пожелал ни в чем разобраться. Просто приказал арестовать Репнина и выслать Александра. Почему?
        - Думаете это самое главное? Я не верю в случайное нападение на улице с целью ограбления. К тому же убитый оказался графом Уориком. Александр сам создал эту ситуацию. Как лицо, отправленное туда с особым поручением, он должен был избегать подобных проблем.
        - Почему вы считаете, что Александр виноват во всей этой ситуации? Может быть это английская провокация. Их ответ континентальной блокаде.
        - Александр был не готов к данному поручению. И если бы на его месте был кто-то другой, мы с вами не обсуждали бы кто прав, а кто виноват. Дипломат должен избегать подобных проблем. Он должен безболезненно выходить из любой ситуации, уметь сглаживать острые углы. Если он на это не способен, значит он плохой дипломат.
        - Вы знаете что-то, чего не знаю я? — Вдруг спросил император.
        - Я интересовался. Убитый был хорошим другом сэра Генри Беннета. И я не удивлюсь если вся эта история возникла из-за моего сына. И Канинг теперь так просто из своих когтей добычу не выпустит. Репниным придется пожертвовать. — Роман смотрел императору в глаза и сам не понимал, что чувствовал в этот момент. Было ли это чувство радостью оттого, что презираемый им человек, никогда больше не вернется в их жизнь.
        - Вы этому рады? Мне кажется, вы так не хотите его возвращения.
        Его высочество холодно улыбнулся, но был очень недоволен последними словами императора. Тот словно проник в его голову и прочитал его мысли.
        - Вы так думаете? — Немного вызывающе спросил Роман Александрович. — Может быть, вы правы и я не очень жажду его возвращения. Он мне не приятен. Но дабы разобраться в этом ужасном положении, я по своему усмотрению отправил сегодня утром в Англию своего адъютанта. Если что-то можно сделать, он сделает.
        - Странно, что я об этом ничего не знаю. — Недовольно ответил Александр.
        - Прошу прощения. Не хотел утомлять вас мелочами. К тому же этот визит неофициальный. Хочу, чтобы мой сын беспрепятственно вернулся домой. Но если бы вы позволили, ваше величество, то я хотел бы обсудить с вами другой вопрос.
        - Да? — Его величество заинтересовано смотрел на Романа Александровича. Он уже знал, что накануне его высочество посещала графиня Ростопчина. И он был уверен, что разговор пойдет именно о ней. — Конечно. Я вас слушаю.
        Роман смотрел на государя. Он медлил, словно не решаясь произнести эти слова вслух. Пауза слишком затянулась, но император не торопил собеседника, лишь смотрел на него удивленно — выжидательным взглядом. Для него было странным видеть такую нерешительность со стороны его высочества.
        Роман Александрович уже и сам понял, что ситуация выглядит весьма глупо. А выглядеть глупо он не желал.
        - Да. — Легкая невеселая улыбка скользнула по его лицу. Он провел пальцами по брови и устремил свой принизывающий взгляд на императора. — Я хотел поговорить о графе Ростопчине.
        - О графе, — улыбнулся император. — Давайте поговорим о графе.
        Его высочество резко поднялся с дивана. Ему очень не понравилась улыбка императора, которая показалась ему насмешкой. Он плотно сжал руку в кулак. Теперь он выглядел не просто глупым, но и смешным.
        - Да, о графе, — произнес он, нарочно повышая голос, словно желая этим отогнать неприятные ощущения. Он смотрел на императора сверху вниз. — Я думаю, что смертный приговор будет слишком суров для него, — произнес он, тщательно подбирая слова.
        - Вот как? — Император был немного удивлен. Обычно его высочество был беспощаден к своим врагам. Похоже, графиня смогла найти к нему правильный подход. Его величеству было самому очень жаль графа. Но он покушался на жизнь Романова, и Александр был уверен, что дядя не поймет, если он сохранит графу жизнь. Теперь же он сам просит его об этом. — Понимаю. Вы хотите, чтобы я помиловал Ростопчина?
        Когда государь произнес эти слова, Роман снова сел напротив него. Его лицо было абсолютно бесстрастным, когда он посмотрел императору в глаза.
        - Я хочу, чтобы вы помиловали Ростопчина, — спокойно повторил он слова, недавно произнесенные Александром.
        - Ну, допусти, допустим, я его помилую. Но он же должен понести наказание за свое преступление.
        - Должен, — улыбнулся его высочество. Чувство напряжения ушло, уступая место чувству облегчения. — Но, учитывая его заслуги перед отечеством и преданность трону, надо дать ему шанс искупить его вину. Ну, допустим, отправить его в Турцию.
        - Где его смогут убить?
        - Где он сможет послужить родине и искупить свою вину. К тому же смерть в бою для солдата лучше, чем на виселице. И еще: всегда есть шанс остаться живым и вернуться домой героем.
        - Хорошо. — Император поднялся с кресла. Другие неотложные дела ждали его высочайшего внимания. — Я дам распоряжение об его освобождении и сегодня же подпишу приказ об отправке его на новое место службы.
        - С вашего позволения, ваше величество, — остановил императора Роман. — Я хотел бы сам отвезти ему приказ и известие о его освобождении.
        Император удивленно посмотрел на Романа Александровича, но ничего на это не сказал. По его лицу было видно, что он считает это желание неразумным и совершенно лишним. Но взгляд его высочества был непреклонен. Какое-то время они смотрели друг на друга.
        - Воля ваша, — наконец произнес государь. — Зайдите ко мне за приказом.
        Роман Александрович приклонил голову, прощаясь с императором. Когда Александр ушел, его высочество подошел к столу. Он взял в руки документ, но тут же положил его обратно. Он так же понимал, что его встреча с Ростопчиным совсем не обязательна. Но ему было необходимо снова заглянуть в эти глаза. Зачем? Может быть, для того чтобы увидеть в них раскаяние и сожаление? Чтобы удостовериться, что принятое им решение правильно? А что если он увидит в них совсем другое?
        - Не важно, — произнес он вслух. — Что бы не было, вы будете жить.

* * *
        Граф Петр Аркадьевич Белинский уже два года был адъютантом его высочества. Он принадлежал к обедневшей ветви своего рода и не мог рассчитывать на такую удачу. От былого блеска остался только один титул. Учитывая заслуги перед отечеством его предков, молодого человека зачислили в гвардию. Он отслужил пол года, когда молодого расторопного человека приметил его высочество. Потом еще пол года Романов присматривался к нему, прежде чем предложить место своего адъютанта. Служить у Романа Александровича было делом не сложным. Нужно было просто правильно и вовремя выполнять поручения. А так как молодой человек был очень обязательным, для него это не составило труда. Были, конечно, небольшие оплошности, такие, как недавний инцидент с графиней Ростопчиной. Он просто не смог выставить расстроенную красивую девушку. За что и получил выговор от его высочества. Петр Аркадьевич очень переживал по этому поводу. Но в скором времени представилась возможность загладить свою вину.
        И вот он в Англии с особым и деликатным поручением. Белинский понимал, что ему доверили семейную тайну и если он не справится, для него это будет означать конец карьеры. Впрочем, он собирался выполнить это поручение и привезти его высочеству хорошие новости.
        Накануне состоялся приватный разговор с Канингом. Белинский не был дипломатом, но для него это и не требовалось. Он должен был всего лишь передать личную просьбу его высочества. Никаких лишних слов и объяснений. Сначала Канинг уклонялся от прямого ответа, ожидая ответных уступок. Но Белинский заявил, что не имеет никаких полномочий, и что приехал с частным визитом, чтобы передать просьбу его высочества, который будет чрезвычайно благодарен премьер — министру, если тот окажет ему это маленькое одолжение. В конце концов, Канинг сдался и заявил, что в знак своего глубочайшего уважения к Роману Александровичу, он готов оказать ему эту услугу. На том и расстались.
        Теперь же Петра Аркадьевича ждала вторая часть его задания. Самая неприятная. Здесь он выступал не просто, как посыльный. Он должен был проявить свой талант убеждения.
        Сопровождаемый английским офицером, Белинский шел по мрачным коридорам тюрьмы. Холодный серый камень навевал неприятные мысли. Гулкие звуки шагов, казались ужасающими в этой мрачной тишине. Озноб прошел по телу адъютанта, когда он представил какого здесь Репнину. А ведь от такой участи никто не застрахован. Сегодня ты в зеркальном блеске царского дворца, а завтра в холодной и сырой камере. Находиться рядом с троном очень опасно. Репнин затеял игру и проиграл.
        Они остановились около двери. Охранник отворил засов, пропуская русского в камеру. Белинский вздрогнул, когда за ним захлопнулась кованная дверь. Его взору предстал бледный заросший человек, который мало походил на поручика Репнина. Белинский снял шляпу, сделав несколько шагов в глубь камеры.
        Репнин сначала не обратил внимания на открываемую дверь. Он был доведен до отчаяния и уже давно перешагнул ту черту, когда человек надеется на что-то хорошее. Но потом все же человеческое любопытство взяло над ним верх. Он не сразу узнал вошедшего. Тот был в гражданской одежде, а Николай привык видеть его в военном мундире.
        «Адъютант его высочества. Что все это значит», — промелькнула мысль. Николай поднялся с постели, настороженно посматривая на гостя.
        - Поручик Репнин, — разорвал Белинский пугающую тишину.
        Его голос прозвучал так громко, что больно резанул по воспаленным нервам поручика.
        - Не надо так кричать, граф, — произнес он едва слышно и сам напугался собственного голоса. Он показался ему каким-то чужим. Сколько времени он здесь провел, Николай не знал. Он ждал казни, как спасения. В мозгу постоянно был страх, что он просто сойдет с ума. «А может, они того и добиваются? — Постоянно думал он. — Почему они забыли обо мне? Почему не приходят? Что им нужно?» Он с нетерпением ждал охранника, чтобы просто поговорить с ним. Репнин знал, что тот не понимает его. Но ему было необходимо услышать человеческую речь, пусть даже чужую. Иногда попадались нормальные люди, и ему удавалось перекинуться парой фраз. Но чаще его просто игнорировали. Ставили миску с пищей и молча уходили. А сейчас перед ним стоял человек. И не просто человек, а русский.
        - Ужасно выглядите, — произнес адъютант, понижая голос.
        - Вы заметили, — усмехнулся Николай, — да, здесь не дворец. Присаживайтесь. — Пригласил он гостя сесть, указывая на лавку.
        - Благодарю, но я постою.
        - Понимаю. Вы пришли, чтобы помочь мне? — С надеждой в голосе спросил поручик.
        В этот момент Белинский понял, что уговорить Репнина не составит труда. Тот был готов на все, чтобы вырваться отсюда.
        - Это будет зависеть от вас, — спокойно ответил адъютант.
        - От меня? У вас ко мне предложение от его высочества. — Усмехнулся молодой человек. — Ну, и каковы его условия?
        - С чего вы взяли, что от его высочества?
        - Но вы же адъютант Романа Александровича. Человек для деликатных поручений. Если бы это была воля императора, приехал бы кто-нибудь другой.
        Белинский бесстрастно смотрел на поручика:
        - Хорошо. Я рад, что вы все понимаете. Это облегчает дело. Вы правы, я к вам с особым поручением от его высочества. И я думаю, что вы догадывайтесь с каким.
        - О, ну, конечно, — нервно рассмеялся Николай. Конечно, он понимал. Что ж тут непонятного. Всем его планам конец. Всем мечтам и надеждам. А взамен он получит жизнь. Но какую? — Но я дам вам самому возможность сказать мне об этом.
        - Как вам будет угодно. — Белинский подавил в себе жалость к поручику и, добавив в голос побольше металла, произнес: — Вы должны навсегда забыть об Анне Романовне и об обещании, которое вам дал его высочество.
        - Обещании? Его обещание ничего не стоит! Это пыль! Дым! Оно развеется, как только он того пожелает. — Разозлился Николай. Но его злость была направлена не столько на Романова, сколько на самого себя. Да, он злился, потому что знал, что согласится.
        Адъютант ничего не ответил на эту вспышку гнева, лишь плотно сжал губы.
        - А вы не многословны. Что же вы не скажете, как я смею, как я могу говорить такое? А?
        - Я жду вашего ответа, поручик, — холодно произнес Белинский.
        Николай схватился руками за голову, взъерошив и без того неприбранные волосы. Если бы этот человек появился здесь сразу же после его ареста, он бы просто рассмеялся ему в лицо. Он бы выгнал его и с вызывающей презрительной улыбкой сказал нет. Но сейчас все изменилось. Николай знал, что не вынесет, если останется здесь один.
        - Я согласен, — тихо прошептал он.
        Белинский молчал, словно не расслышал ответа Репнина.
        - Я согласен! — Тогда крикнул Николай.
        - Это еще не все.
        - Не все? Ну, говорите. Что, что вам еще от меня надо?!
        - Вы должны покинуть Петербург и больше никогда не попадаться на глаза ни его высочеству, ни его дочери.
        - Покинуть Петербург? — Эта новость была для него страшнее, чем новость о том, что он больше не должен видеться с Анной. Он понимал, что она была, не так уж и нужна ему. Ему были нужны Петербург, Зимний дворец, служба при дворе, блистательная карьера. И теперь он всего этого лишится. Всего. Тогда зачем вообще жить? Зачем дышать? Зачем страдать? — Он зашагал взад вперед по камере. — Нет, — упрямо произнес он.
        Наблюдая за молодым человеком, адъютант ощутил доселе неведомое чувство брезгливости. Он считал, что Репнин влюблен в девушку, но волею судьбы обречен, быть в разлуке с ней. И что же на самом деле? От княжны он отказался с легкостью, а от Петербурга не желает.
        - Что ж. Тогда нам больше не о чем говорить. — Высокомерно произнес он. — Прощайте. — Он сделал несколько шагов к двери, прежде, чем его остановил голос Николая.
        - Постойте! Как прощайте! — Ужас в этот момент охватил поручика. Он просто не мог остаться здесь. Вдруг так захотелось жить, дышать свежим воздухом, снова увидеть солнце. И к черту Петербург, к черту карьеру. Просто жить где-нибудь в тиши с Викторией и наслаждаться жизнью. — Не уходите! Я согласен!
        Белинский остановился и снова посмотрел на Николая.
        - Замечательно. Я сейчас уйду, а вам еще какое-то время придется побыть здесь. Но не беспокойтесь, сегодня к вечеру вы будете свободны.
        - К вечеру? А сейчас… — Николай не хотел оставаться здесь ни минуты, но в то же время понимал, что придется потерпеть.
        - Сейчас десять часов утра.
        - Сколько я здесь?
        - Двадцать восемь дней, — произнес Белинский, стукнув в дверь. Та тут же открылась, выпуская адъютанта из подземелья.
        - Двадцать восемь дней, — прошептал Николай. — Двадцать восемь дней украденной жизни.
        Начальник тюрьмы пил свой утренний кофе, когда к нему пожаловал неожиданный гость. Он вскочил со стула, застегивая мундир и вытягиваясь перед его высочеством.
        Роман Александрович лениво обвел взглядом кабинет. Ему было не приятно находиться здесь и появилось желание поскорее разобраться с делами и уйти.
        - Ваше высочество. Я… я так… рад, — мялся офицер.
        - Оставим. Оставим любезности. — Роман прошел к столу. Он бросил на него свернутый лист бумаги, перетянутый лентой и скрепленный печатью государя.
        Офицер, как завороженный смотрел на документ, не понимая в чем дело.
        - У меня мало времени. Я очень спешу, — надменно произнес Романов. — Он бросил беглый взгляд на офицера и тут же отвернулся.
        - Конечно, ваше высочество. Все, что вы потребуете, — подобострастно произнес военный.
        Роман бросил на офицера насмешливый взгляд.
        - Это приказ об освобождении графа Ростопчина. Приведите его немедленно.
        - Графа, — побледнел начальник тюрьмы. Рука потянулась к вороту.
        Роман сразу же сбросил свою медлительность, настороженно посмотрел на собеседника.
        - Графа Ростопчина. Надеюсь, вы знаете, кто находится в вашем ведении.
        - О, конечно, ваше высочество. Я. Я знаю. Но…
        - Что?
        - Я. Я еще сегодня ночью отправил донесение во дворец.
        Роман почувствовал, как ледяной холод прошел по его телу.
        - Я думал, вы знаете. — Офицер смотрел на Романова, но, не дождавшись ответа, произнес: — Он повесился. Сегодня ночью. В камере. — Начальник тюрьмы продолжал смотреть на его высочество, на его холодное не проницаемое лицо. — Он записку оставил. Для супруги.
        - Выйдите. — Металлически произнес его высочество.
        - Что?
        - Выйдите вон. — Снова повторил он, не повышая голоса.
        Офицер спорить не стал, и тут же выскочил из комнаты.
        Роман несколько минут просто стоял на одном месте, прикрыв глаза. Словно вся жизнь пронеслась перед ним в этот момент. Почему на душе так гадко? Так мерзко? Кто ему этот человек? Никто. Только через некоторое время, почувствовав боль в руках, он пришел в себя. Он поднял руки, до боли сжатые в кулаки, к своему лицу. Пальцы посинели от напряжения, и Роману потребовалось огромных трудов разжать их. Он увидел, что руки ужасно дрожат, совершенно не слушаясь его. Он провел ими по сюртуку, словно пытаясь стереть невидимую кровь. Роман Александрович инстинктивно подошел к столу и сел на стул. Рука потянулась к маленькому самодельному конверту. Роман повернул его и прочел слова, которые обожгли его безумным огнем. Стало нечем дышать. Он ослабил узел, пытаясь вдохнуть свежего воздуха.
        «Моей любимой жене Вере Петровне, — снова прочел он надписанный конверт. Роман взял его обеими руками, желая развернуть записку, но тут же остановился. «Моей любимой жене Вере Петровне» — эти слова больно врезались в его мозг. Он бросил письмо на стол и смотрел на него так, как будь-то, оно представляет для него угрозу.
        Его высочество снова вдохнул побольше воздуха, пытаясь привести чувства в порядок. Но в душе поднялась такая буря, которая не желала успокаиваться. Роман взял в руки приказ императора, развернул его, пробежал глазами.
        - Глупец, — прошептал он, — какой глупец. Мальчишка. — Он с силой закрыл глаза, мечтая оказаться подальше отсюда. Когда открыл их, взгляд устремился на пламя свечи, которая разгоняла дневной полумрак этой неприятной комнаты. Рука, державшая приказ, сама потянулась к ней. Его высочество с какой-то одержимостью наблюдал, как пламя охватило лист бумаги, которое постепенно превращало его в черные обугленные хлопья. И только когда пламя добралось до его пальцев, Романов пришел в себя. Остатки приказа упали на стол, оставив на сукне черное пятно.
        - Теперь оно вам ни к чему, — снова прошептал его высочество, словно обращаясь к невидимому собеседнику. — Ни к чему. Как глупо.
        В этот момент он забыл о сомнениях, всю ночь терзавших его. Забыл, как тяжело ему далось решение об освобождении графа. Он понял, что, не смотря ни на что, считал себя правым. Он думал, что оказывал одолжение Вере Петровне, поднявшись непонятной жалости. А на самом деле, все пустое. Кто виноват? «Я, — безжалостно ответил сам себе Роман. — Я загнал его в петлю. Я разрушил жизнь. Нет. Две жизни. А может больше».
        - Господи. — Если бы можно было повернуть время вспять. — Господи. — Роман обхватил голову руками и тут же вскочил со стула. Он метался по комнате, словно зверь, загнанный в клетку.
        - Глупец. Глупец. — То и дело шептал он.
        Через некоторое время он резко остановился. Снова постояв несколько минут, он тут же потянул узел галстука и, схватив со стола прощальную записку Ростопчина, медленно, высоко подняв голову, вышел из кабинета.
        Николай не мог дождаться, когда, наконец, его выпустят из этих застенок. Ему казалось, что время тянется очень медленно, и прошло не несколько часов, а несколько дней. Он прислушивался к каждому шороху, к каждому звуку, доносившемуся из коридора. Но все бесполезно. Закралась ужасающая мысль, что Белинский или Канинг передумали и ему придется остаться здесь. Он не мог сидеть, не мог лежать, лишь нервно мерил шагами камеру. И когда он уже был доведен до последней стадии отчаяния, он услышал такой долгожданный звук, открываемой двери. Но в камеру вошел не охранник, а человек, которого Николай никак не рассчитывал здесь увидеть.
        - Вы? — Вопросительно прошептал Репнин.
        - Добрый вечер, Николай Александрович, — улыбнулся премьер-министр. Канинг прошел вглубь и брезгливо посмотрел по сторонам. Потом взглянул на русского. «Да, он сильно изменился и совсем не похож на того человека, который приехал с Александром Романовым в Англию. Этот скорее похож на нищего попрошайку, чем на офицера его императорского величества Александра Павловича». Англичанин нарочно выжидал время, заставляя русского нервничать. Теперь же, глядя на него, он был полностью уверен в своем плане.
        - Вечер? Белинский сказал, что меня отпустят вечером, — обрадовался Николай. Но тут же смутная тревога охватила его. Не спроста сюда заявился Канинг. И он обязательно что-то потребует за свободу. — Но, в прочем, я думаю, что вы здесь ни для того, чтобы сказать, что я свободен. — Насторожился поручик.
        Канинг ничего не ответил, только рассмеялся в ответ. Ему очень не хотелось самому ехать в тюрьму, но так было надо. Необходимо было самому оценить обстановку и удостовериться в правильном выборе. Ошибиться второй раз он не хотел.
        - Почему вы молчите, — не выдержал Николай. — Говорите, что вам от меня нужно.
        - А вы сделаете?
        Николай мгновение смотрел на англичанина. В этот момент он понял, что выполнит все, что от него потребуется.
        - Я хотел бы услышать ваши требования, прежде, чем ответить на ваш вопрос.
        - Хорошо. — Канинг подошел к лавке и сначала, по-видимому, хотел сесть на нее. Но, проведя пальцем по грубой деревяшке, тут же передумал. Оставшись стоять, он внимательно посмотрел на Репнина. — Вы ведь очень хотите выйти отсюда? — Спросил он, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос.
        - Что вы хотите?
        - Хочу, чтобы вы оказали мне ответную услугу. И если вы согласитесь, то прямо сейчас сможете выйти отсюда.
        - Ну, говорите же! — Нетерпеливо воскликнул Николай.
        - Мне нужно от вас не много. Всего лишь наблюдать и делиться с нами своими наблюдениями.
        В глубине души Николай понимал, что его попросят о чем-то подобном, но до последнего момента надеялся, что заблуждается. И вот сейчас ему предлагают стать предателем, доносчиком, осведомителем.
        - Нет. Я офицер, а не предатель, — сквозь зубы прошипел русский.
        Канинг ожидавший подобной реакции, снова улыбнулся:
        - Не торопитесь с ответом. У вас есть несколько минут, чтобы подумать. Все очень просто: либо вы соглашаетесь на мое предложение и становитесь свободным человеком, либо вы отказываетесь и остаетесь здесь навсегда. Но зато вы до конца своих дней останетесь офицером. — Последние слова были явной насмешкой.
        Николай разозленный, угрожающе сделал шаг вперед.
        - Не делайте глупостей, — предостерег его Канинг. — Не ужели вы хотите сгнить здесь заживо. И ради кого. Ради мальчишки, который считает, что ему все позволено.
        - О чем вы?
        - Как о чем? Разве вы здесь не по вине Александра Романова. Разве не он виноват в ваших несчастьях. Он-то сейчас на свободе, а вы здесь.
        - Я вас не понимаю.
        - Ну, как же. Убитый вами человек был хорошим другом сэра Генри Беннета. Вы же должны понимать из-за кого произошел тот ночной инцидент. — Спокойно проговорил англичанин. Он решил сменить тактику. Нужно было его убедить, а не угрожать.
        - Так вы все знаете. Вы знаете, что на нас напали, и мы защищались.
        - Признаться, мне все равно. Он напал на вас или вы на него, это не важно.
        - А что важно? — Разозлился Николай. Теперь он понял, что во всем и, правда, виноват Александр. Если бы не его большая любовь к замужней женщине ничего этого бы не произошло. Где сейчас Александр? Может быть, уже дома и давно ухаживает за другой дамой.
        - Важно то, что вы убили человека, очень уважаемого и влиятельного. А почему это произошло, меня не интересует.
        - Даже если это так. Я не смогу вам ничем помочь.
        - Да? И что же так?
        - Я знаю, что его высочество Роман Александрович так же просил вас о моем освобождении. Так вот, он тоже выдвинул свои условия. Я больше не должен появляться в Петербурге.
        - Вот как? — Эта новость была для премьер-министра неожиданной. Он считал Репнина неплохой кандидатурой для своих поручений. Если его высочество просил об освобождении поручика, значит, он ему нужен, считал Канинг. А получается все наоборот.
        Николай внимательно наблюдал за англичанином. Увидев его реакцию, он понадеялся, что тот откажется от своего предложения. Но в то же время появился страх, что Канинг потеряет к нему интерес и оставит здесь умирать.
        - Это не приятно. — После некоторого молчания произнес премьер-министр. — Но не страшно. Вы друг его высочества и даже если сейчас впадете в немилость, то я не думаю, что это надолго. В любом случае, вы же будете общаться с Романовым.
        - Я не могу. — Николай был в растерянности. Да, конечно, он злился на Александра, но то, что предлагал Канинг, было государственной изменой и грозило смертью.
        - У вас нет особого выбора. Если конечно вы не хотите остаться здесь.
        - Но вы же дали слово Роману Александровичу! — Николай был на грани. Он знал, что согласится и на этот позор. Они все его предали и Александр, и Романов и император. Они попользовались им и бросили умирать в чужой стране.
        - Дал. Но вы же не заставите меня нарушить обещание. Вы что думаете, что все так просто. Убит влиятельный человек и его родственники и друзья хотят правосудия. Мне будет стоить огромных трудов, урегулировать этот вопрос. — Канинг уже подустал от этого разговора. У него была масса других важных дел, и он не мог больше тратить время на этого человека. — Так, что решайте. Ответ мне нужен немедленно.
        - Я согласен, — после небольшой паузы произнес Репнин. — И я хочу уйти отсюда немедленно.
        - Замечательно. Идемте. По дороге я вам все объясню. Граф Белинский вас уже ожидает на корабле.
        - На корабле? — Немного рассеянно спросил Николай.
        - Да. Вы сегодня отплывайте на родину. Поэтому у нас мало времени. — Канинг стукнул в дверь. Англичанин вышел первым, Репнин не стал дожидаться приглашения и поспешил за ним.
        «Свобода, — проносилось в его мозгу. — Ну, и что с того, что придется писать записки Канингу? Они сами во всем виноваты. Они не оставили мне выбора».

* * *
        Екатерина Алексеевна только что вернулась из гостей. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что князь уже дома. Роман никогда рано не возвращался домой. Она поднялась по лестнице и остановилась возле его покоев. Тихонько постучав и не дождавшись ответа, она толкнула дверь спальни.
        Его высочество сидел в кресле за столом, погруженный в собственные мысли и совсем не отреагировал на ее появление.
        Екатерине сразу же бросился в глаза полупустой графин с вином на столе его высочества. В руке он держал бокал и как-то странно смотрел на него. Екатерину напугало это зрелище. Она никогда не видела мужа за подобным занятием. «Случилось что-то ужасное», — подумала она.
        - Роман, — позвала она тихонько.
        Он посмотрел на нее пустым взглядом и ничего не ответил.
        «Что-то с Александром!» — испугалась Екатерина.
        - Что с нашим сыном! — Воскликнула она, подбегая к мужу.
        - Что? — Непонимающе спросил он.
        - Что-то случилось с Александром?
        - С Александром? Нет. — Вяло произнес он.
        Екатерина смотрела на мужа и еще большее чувство страха овладевала ею. С Романом было что-то не то.
        - Что случилось? — Тихо спросила она.
        - Ничего. — Роман, не смотря на жену, пригубил вино. Он хотел, чтобы она ушла, чтобы ни о чем его не спрашивала, чтобы она не видела его таким. Зачем она здесь? Зачем пришла?
        - Роман. — Екатерина взяла его высочество за руку. Та оказалась совсем ледяной. — Вы пугаете меня. Что случилось?
        Роман Александрович молчал, словно не слыша ее вопросов. Как он мог рассказать ей обо всем? Она бы не поняла.
        - Все хорошо. Ступайте. — Ответил он через некоторое время. — Ступайте. — Повторил он снова, когда она не послушала его.
        - Роман, — Екатерина присела на колени перед ним и коснулась губами его щеки. — Прошу вас. Не пугайте меня. Я все равно не уйду.
        Он посмотрел на нее таким странным взглядом, что Екатерине стало страшно. Провел рукой по ее лицу. Потом рука безвольно опустилась, и он отвернулся.
        - Когда-нибудь вы все поймете, — бессвязно зашептал он, — все поймете. Не простите, никогда не простите. Эти глаза, — он взял ее за руку. Приложился губами к нежным пальчикам. — Эти глаза будут смотреть иначе. Никогда не увижу. Никогда. — Снова и снова шептал он.
        Эта бессвязная речь напугала Екатерину еще больше, чем его молчание. Дрожащими пальцами она провела по его волосам, стараясь успокоить. Сначала она подумала, что он просто пьян, но когда он заглянул в ее глаза, то поняла, что это не так.
        - Уйдешь. Просто уйдешь, — шептал он, рассматривая ее. А в голове крутилось только несколько строк, надписанных на конверте: «Моей любимой жене Вере Петровне». — Как все зыбко, как не долговечно. Как просто все можно испортить. Все. Все уйдет, все исчезнет. Ничего не останется.
        - Роман. Ты, ты пугаешь меня.
        - Пугаю, — нервно рассмеялся он. — Пугаю? О, ты не единственная, кого я пугаю. Нет. Совсем нет.
        - Роман. — Екатерина захотела обнять его, но он ей не позволил.
        Вскочив с кресла, он нервно отошел к окну:
        - Пугаю? А ты иди. Просто иди. Иди и не возвращайся. Все так просто. Нужно просто уйти. И все.
        - Роман. — Екатерина подбежала к его высочеству. — Прошу вас. Не надо. Я не уйду. Я никуда не уйду. Никогда.
        - Никогда, никогда, — зашептал он. — Никогда. — Он снова схватил ее за руку. Прижал к своей щеке. — Как было хорошо, как тепло. Ему всегда было хорошо с Екатериной. Всегда. — Обещаешь? Ты обещаешь? Ты сама это сказала. Сама. Никогда.
        - Никогда. — Повторила она.
        Он снова отпустил ее. И подойдя к кровати тихо опустился на нее.
        - Никогда — шептал он. И снова: «Моей любимой жене Вере Петровне. Любимой жене». — Любимой жене, — прошептал он, — любимой жене.
        - Да что с тобой, — Екатерина Алексеевна снова подошла к мужу. — Я позову доктора. Я сейчас. — Она бросилась, было к двери, но он схватил ее за руку.
        - Нет, не надо. Он мне не поможет. Останься. Просто побудь здесь. Не уходи. Никогда. Даже когда все поймешь. Ты обещала. Обещала.
        - Да, обещала.
        - Нет, не так. Поклянись, поклянись.
        Екатерина смотрела на мужа, и ей казалось, что он сошел с ума.
        - Я клянусь. — Заплакала она. — Клянусь.
        - Хорошо. Ты сама это сказала. Сама. Нет. Не надо, не плачь. Не надо. — Он обнял ее, пытаясь успокоить. — Не надо. Ты убиваешь меня. Прошу тебя.
        - Не буду. Не буду, — всхлипывала Екатерина, пытаясь успокоиться. Она гладила мужа по голове, не понимая в чем дело. «Господи, — беззвучно шептала он, — господи помоги ему. Помоги».
        Всю дорогу Александр пытался обо всем поговорить с Николаем, но тот избегал этого разговора. Он приехал в ужасном состоянии. Александр был шокирован. Что сделала с человеком тюрьма. Репнин был молчалив и насторожен. Александр хотел объясниться, но Николай сказал, что не держит на него зла. Просто он привык к тишине и ему понадобится какое-то время, чтобы приспособиться к нормальной жизни. Он немного оживился лишь тогда, когда на пристани появилась Виктория. Молодой человек выбежал девушке на встречу. Александр отвернулся. Мысль об Анне неприятно кольнула его. Он не знал об ультиматуме отца. И до сих пор был уверен, что отец освободил Николая ради него. Его счастью не было предела, когда он узнал о прибытии адъютанта его высочества. Он был уверен, что теперь все будет хорошо. А тут появилась эта девушка. Александр был очень благодарен ей, и она ему нравилась, но она была лишней в жизни Николая. Другу придется расстаться с ней, если он хочет жениться на Анне. Какого же было его удивление, когда Репнин сообщил ему, что Виктория едет с ними. Молодой человек побледнел и ушел прочь, не желая больше
видеть поручика. Лишь через некоторое время, Николай поведал Александру, что Роман Александрович отказал ему, и он никогда не станет супругом Анны. После этого между ними возникло такое напряжение, которое оба не могли преодолеть. Да еще морская болезнь снова мучила молодого человека. Лишь когда Александр снова оказался на земле, он, наконец, решился поговорить с другом.
        Они стояли на пристани и неловко молчали. Виктория отошла от них, давая им возможность попрощаться. Граф Белинский тут же ушел, сказав, что на этом его миссия закончена.
        - И что теперь? — Спросил Александр.
        - Теперь? Поеду в родовое имение.
        - Зачем? — Удивился Романов. О запрете появляться в Петербурге Александр тоже не знал. — Разве твои родители сейчас там? Я уверен, что они в Петербурге.
        - Наверное. Весна. Где им еще быть.
        - Тогда я не понимаю.
        - Я не говорил тебе. — Начал объяснять Николай. Ему и самому ужасно не хотелось уезжать. Сейчас его заключение казалось каким-то далеким и нереальным. Тогда он был готов на все, чтобы остаться на свободе. Думал о тихой семейной жизни с Викторией, об их будущих детях. Он почти уверил себя в том, что это именно то, что ему нужно. Но когда он вдохнул свежего морского воздуха, он понял, что не сможет жить обычной жизнью. Его амбиции были слишком велики, чтобы он мог довольствоваться деревней. Викторию он, конечно, любил, но брак с ней не может принести ему то, о чем он мечтал. Да и родители вряд ли одобрят его выбор. Так же не мог он забыть и об обещании, данном Канингу. Поэтому надежда была только на Александра. Только друг мог уговорить отца оставить его в столице. — Я не говорил, но я не могу остаться в Петербурге.
        - Почему?
        - Это было одним из условий моего освобождения.
        Александр смотрел на друга и не хотел ему верить. Этого просто не могло быть. Ну, допустим, отец не желал их с Анной брака, но запретить Николаю, появляться в Петербурге, это значит сломать ему жизнь. Он чувствовал свою вину перед другом. Если бы не он, всего этого бы не произошло.
        - И сколько же всего было этих условий? — Разозлился молодой человек.
        - Всего два. Ты о них уже знаешь.
        - Не может быть. — Александр отошел от друга и устремил свой взгляд на воду.
        - Ты не в чем не виноват.
        - Виноват. Но я тебе обещаю, что сделаю все, чтобы ты смог сюда вернуться. Если отец не захочет меня слушать, я пойду к императору.
        - Как бы не было хуже.
        - Хуже чем есть? Не беспокойся. Не будет. А сейчас поезжай в имение. Как только можно будет вернуться, я тебе сообщу. А пока, наслаждайся, — усмехнулся Александр, бросив взгляд на Викторию.
        - Прощай, — улыбнулся в ответ Николай.
        Они с силой пожали друг другу руки. Это поездка скрепила их больше, чем вся предыдущая дружба. Александр был готов на все, чтобы помочь Николаю. Он не любил спорить с отцом, но на этот раз он отступать не собирался.
        Александр еще какое-то время смотрел им вслед. Виктория лишь улыбнулась и помахала ему рукой. Как же Романов был счастлив, что наконец-то он дома. Чувство тревоги, не покидавшее его все пребывание в Англии, тут же пропало.
        Когда он добрался до дома, его уже ждали. Маменька заплакала, обнимая его. Анна, как всегда, бросилась ему на шею. Отца дома не оказалось, но он должен был вот-вот вернуться. Александру показалось, что маменька чем-то расстроена. Они пили чай, когда в коридоре послышались шаги. Дверь отворилась, и вошел его высочество.
        - Александр, — добродушно улыбнулся он. — Я рад, сын.
        - Отец. — Александр поднялся с кресла, приветствуя батюшку.
        От молодого человека не укрылся обеспокоенный взгляд, который маменька бросила на отца. «У них что-то случилось», — подумал Александр.
        Отец сел рядом, удобно расположившись в кресле. Его лицо было спокойным, но Александру не очень понравился этот взгляд.
        - Папенька, папенька, Александр наконец-то вернулся. Правда замечательно, — воскликнула Анна. «Лишь она осталась прежней», — подумал молодой человек.
        - Конечно, — улыбнулся Роман Александрович.
        - Надеюсь, он теперь не скоро куда-нибудь поедет. — Продолжала девушка.
        - О, я тоже, — рассмеялся Роман. Он смотрел на сына и видел его настороженность. Он понимал, что того беспокоит, как он отреагирует на ту ситуацию, в которую молодой человек попал в Англии.
        На щеках Александра выступили красные пятна, когда он уловил в словах отца насмешку.
        - Что вы хотите этим сказать? — Нахмурился Александр Романович
        - Ничего. Абсолютно ничего, — улыбался Роман. — Только то, что сказал. Что ты теперь не скоро уедешь из родительского дома. Мы все по тебе очень скучали.
        - Да сынок. — Улыбнулась Екатерина, с некоторой укоризной поглядывая на супруга. — Я очень тебя ждала.
        - Я знаю, маменька. Отец, я хотел бы поговорить с вами. — Обратился он к Роману Александровичу.
        - Пойдем, Анна, — произнесла Екатерина Алексеевна, поднимаясь и протягивая, дочери руку. — Твоему брату необходимо поговорить с отцом.
        - А я? — Обиделась Анна. — Я тоже хочу поговорить с Александром.
        - Потом. У тебя еще будет время. — Твердо произнесла княгиня.
        Когда дамы покинули комнату, Роман Александрович покачал головой:
        - Ваш разговор не мог подождать? Не стоило так огорчать матушку и сестру.
        - Я не хотел их огорчать. Но разговор и правда очень важный.
        - Но если важный, — улыбнулся его высочество. Он прекрасно знал, о чем, вернее о ком пойдет речь. — Я тебя слушаю.
        - Вы запретили Николаю появляться в Петербурге.
        - Да я об этом знаю.
        - Отец, но это подло и бесчестно, — поразился Александр его невозмутимости. Как он может шутить на подобные темы. У человека разрушена жизнь, а папенька насмехается.
        - Так вы считаете меня подлым и бесчеловечным, — холодно ответил Роман на обвинения сына.
        - Нет. Я не это хотел сказать, — смутился молодой человек.
        - И, тем не менее, сказали. Впрочем, вы правы. И чтобы сэкономить нам обоим время, скажу сразу, что своего решения я не изменю.
        - Но отец. Вы ведь ничего не знаете. То положение, в которое мы попали… я виноват в этом.
        Роман смотрел на сына с некоторым интересом. Сейчас он поведает историю о ночном нападении и о том, что все это произошло из-за его отношений с женой английского посла.
        - Что же такого я не знаю? — Все же спросил он.
        - Николай попал в тюрьму потому, что защищал мою жизнь. На нас напали. Дело в том, что сэр Генри Беннет хотел меня убить.
        - Я его понимаю, — снова улыбнулся его высочество.
        Александр совсем не ожидал подобной реакции отца. Он ожидал гнева, упреков, всего, что угодно, но не этого. Отец же казался ему совершенно безразличным ко всей этой истории.
        - Вы уже все знаете, да? — Спросил он после некоторого молчания.
        - Да. — Просто ответил Роман Александрович.
        - Но тогда вы должны понимать, что Николай не должен отвечать за мои грехи.
        - Успокойся. Он отвечает не за твои грехи, а за свои. — Спокойно произнес его высочество.
        - Но…
        - Он посмел угрожать мне, — перебил сына Романов. — Он хотел заставить меня отдать ему Анну.
        - Он любил Анну.
        - Вы так думаете? Вы действительно так думаете? — Роман наклонился поближе к сыну. — Но как же быстро он нашел ей замену.
        - Сейчас речь идет не об этом. — Начал, было Александр.
        - Нет об этом, — снова оборвал Роман сына. — Я никогда больше не желаю видеть этого человека. Из-за того, что вы натворили в Англии, он был достоин, навсегда остаться там. Но, зная ваше к нему отношение, я лично просил Канинга об услуге. Но это все благодеяние, которые я желаю оказать Репнину.
        - Отец, я во все виноват. Простите.
        Роман поднялся с кресла, не желая больше говорить о Репнине. Он подошел к окну. На улице было светло, капли тающего снега капали с крыши.
        - Вот уже и весна. Как быстро идет время.
        Александр понял, что разговор закончен. Он решил не настаивать, по крайней мере, сейчас. Пусть пройдет время. Отец успокоиться и может быть передумает. Он подошел к отцу и встал рядом с ним.
        - Да. Быстро. Простите меня. Вы были правы. Я был не готов.
        Роман повернулся к сыну и посмотрел на него странным непонятным взглядом:
        - Ничего. Ты привыкнешь.
        - Я ошибся.
        - И что? Все, что случается с нами это опыт, который мы должны принять и усвоить. Каждый человек ошибается, это не страшно. Главное никогда не повторять своих ошибок.
        - Я запомню. — Кивнул Александр.
        - Отлично. А сейчас иди к дамам. Не хорошо заставлять их ждать.
        - Да. А вы?
        - Я сейчас приду.
        Александр поклонился отцу и пошел разыскивать матушку. Сегодня предстоял долгий вечер. Анна не отстанет, пока он не поведает ей обо всех своих приключениях.
        Роман еще какое-то время продолжал стоять у окна. Он просто смотрел в даль и думал о сыне. Он был очень рад его возвращению. Вся семья снова дома. «Все не так плохо», — улыбнулся Роман. Но одно обстоятельство огорчало его высочество — завтра похороны графа Ростопчина. Роман не мог не думать об этом. Эта мысль не покидала его ни на минуту.
        Роман Александрович взял в руки шкатулку, лежавшую на камине. Резная красивая вещица, впрочем, совсем его не интересовала. Он просто хотел убить время в ожидании графини Ростопчиной. Вот уже около получаса она заставляла его ждать. Роман понимал, что ей сейчас не до него. Сегодня похоронили графа и ей очень тяжело. Он бы не удивился, если бы Вера Петровна отказалась принять его. Но когда он пришел, слуга сообщил, что графиня сейчас спустится. Ожидание же слишком затянулось. Роман ужасно опаздывал на совещание. И предвидя, что не приятный разговор затянется, отправил адъютанта сообщить императору, что его сегодня не будет. Его высочество не пугало недовольство государя. Гораздо больше его беспокоил предстоящий разговор.
        Вдруг за спиной он услышал шорох платье. Через мгновение он повернулся и слегка побледнел. Перед ним стояла уставшая опустошенная девушка вся в черном. Глаза припухли от пролитых слез, бледность на щеках говорила о бессонных ночах.
        - Вы. — Еле слышно произнесла она. — Зачем? — она смотрела на его высочество и видела холодного и безразличного человека. Высокомерный и чужой взгляд, брошенный на нее больше ее не пугал. Ей было все равно.
        - Мадам, — слегка поклонился Роман Александрович. — Я понимаю, что вы удивлены моим визитом, но я здесь по двум причинам.
        - Каким? — Спросила Вера, нарушая все правила этикета, не предложив Романову сесть.
        Но его высочество присаживаться совсем и не собирался. Обстановка не располагала к дружеской беседе за чашкой чая. Он отвел взгляд от ее лица, желая немного отрешиться от происходящего.
        - Я слышал, вы желаете уйти в монастырь? — Спокойно спросил он.
        - Да. Так и есть. — Вера Петровна продолжала стоять от его высочества на приличном расстоянии, как будь-то, защищаясь от него. Она не видела его с того самого дня, когда он обещал ей, что Василий останется жив. В тот вечер она ушла от него успокоенная, в полной уверенности, что все будет хорошо. А на следующий день ей сообщили, что Василий погиб. Погиб, выполняя поручение императора. «Хотя бы родные не узнали о том, что он сделал», — подумала тогда девушка. Если бы графа судили, его бы приговорили к смерти. А семья навсегда была бы обречена на позор. Но девушка понимала, что все это было сделано не ради Василия. Император беспокоился о репутации своей семьи. Вот и сейчас, видя безразличие его высочества и ни капли сочувствия к ее горю, она желала, чтобы он скорее ушел.
        - Не делайте этого, — вдруг сказал он. — Вы совершаете ошибку.
        - Я не понимаю.
        Его высочество подошел к девушке и взял ее за руку. Рука была такой холодной, что этот холод передался и Романову. Вере было не приятно это прикосновение. Она выдернула руку, совсем не заботясь, как это выглядит со стороны. Роман ничего не ответил, но больше не сделал попытки прикоснуться к ней.
        - Не торопитесь. Вам сейчас тяжело, но все пройдет. Поверьте мне, — вкрадчиво произнес он, пытаясь ее успокоить.
        Она же восприняла его слова, как абсолютное бездушие. «Ему все равно. Умеет ли он, что-либо чувствовать».
        - Пройдет? — Она не могла уже плакать. Лишь еще большая бледность появилась на ее лице.
        - Конечно. Жизнь продолжается.
        - Но не для Василия. — Безжалостно произнесла она.
        Роман видел ее состояние и, желая вывести ее из этого транса, жестко произнес:
        - Это был его выбор. Вы не должны себя винить. Он поступил, как трус, пытаясь сбежать от проблем.
        От гнева на лице девушки выступили красные пятна, разгоняя серую бледность.
        - Да, как вы можете! Как вы смеете! — Воскликнула она. — Василий не был трусом! Не был! И вы это знаете! Он не желал для себя позора!
        - Позора? Какого позора? Разве то, что он сделал, не самый большой позор, который может быть в жизни человека. Разве это не самый большой грех, который ни чем нельзя искупить? Он пошел по очень опасной дороге и, встретившись с первой же неприятностью, сошел с нее. Нет, не сошел, сбежал. Это и есть позор.
        - Значит, вы не считаете себя виноватым? Ну, конечно. Что для вас человеческая жизнь?
        - Все. Но не я лишил его жизни. И я не считаю себя виноватым. И вы не виноваты. Я знаю, вам больно, но все пройдет. Все пройдет. Но если сейчас вы уйдете в монастырь, то это навсегда. Вы понимаете? Обратной дороги не будет.
        - Это не важно. Вы правы, Василий совершил величайший грех, но я буду молиться за него. И может быть, тогда Господь простит его. И меня простит. Василию будет там хорошо, и он не будет держать на меня зла.
        - Он и не держит.
        Девушка смотрела на него непонимающим взглядом.
        - Я говорил вам, что пришел сюда по двум причинам. Первая — предупредить вас о неразумности вашего поступка, а вторая — вот эта. — Он достал небольшой лист бумаги и протянул девушке.
        - Что это?
        - Письмо вашего мужа. Прощальной письмо, для вас.
        - Вера смотрела на маленький конвертик, не решаясь взять его. Страх отразился на ее лице. Чего она боялась? Его осуждения или, наоборот, прощения? Выждав какое-то время. Она все же поборола свой страх и взяла конверт. Дрожащими пальцами, она развернула его и медленно стала читать. Крупные, горькие капли потекли из ее глаз. Она сама не могла понять, откуда они взялись.
        Роман ничего не сказал, молча, наблюдая за девушкой.
        - Вы, вы читали? — Дрожащим голосом спросила она.
        - Нет, — ответил его высочество. — Но я уверен, что он простил вас.
        - Простил, — сквозь слезы улыбнулась она. — И вас простил.
        Его высочеству неприятно было слышать эти слова. Они были для него хуже проклятий всех его врагов. Поэтому, подавив в себе, все чувства, он холодно произнес:
        - Я не нуждаюсь в его прощении. Это был его выбор.
        - Его? — Удивленно спросила Вера.
        - В течении нашей долгой жизни мы попадаем в разные ситуации, но каждый сам для себя решает, по какому пути ему пойти.
        - А вы безжалостны. — Тихо и удивленно произнесла девушка. — Но я буду молиться и за вас. Чтобы господь указал вам правильный путь.
        Роман последний раз посмотрел на девушку. Он понял, что она не изменит своего решения и похоронит себя в стенах монастыря. В его власти было запретить ей, совершить этот поступок, но, заметив непреклонную решимость в ее глазах, он отступил. «Что ж, это ее выбор».
        - Прощайте, — кивнул он девушке.
        - Прощайте, ваше высочество.
        Роман ничего больше не сказал, лишь развернувшись, направился к выходу. Постепенно он ускорил шаг, мечтая поскорее оказаться на улице. Стены этого дома давили на него. Он решил сегодня совсем не ездить во дворец. Дела подождут.
        Когда он приехал домой, Екатерина Алексеевна была дома одна. Анна уехала к Паниным, а Александр к своим друзьям, с которыми давно не виделся.
        Роман прошел в оранжерею, и застал супругу за любимым занятием. Екатерина любила цветы. Зимний сад дарил ей большую радость.
        «А вот Анне совсем это не интересно», — задумчиво наблюдал Роман за супругой. И тут же улыбнулся. Анна была совсем не похожа на свою матушку. Она была вся в отца.
        В этот момент Екатерина Алексеевна заметила его высочество и обеспокоено взглянула на него.
        - Роман, когда вы пришли?
        - Только что, — улыбнулся он.
        - Все хорошо?
        Его высочество отошел от двери и подошел к княгине. Взяв ее за руку, нежно улыбнулся:
        - Все хорошо? — переспросил он. — К моему великому сожалению, эта фраза стала теперь обязательной и звучит из ваших уст каждый раз вместо приветствия.
        - Ну, что вы, — смутилась Екатерина.
        - Мне очень жаль, что я заставил вас волноваться. — Он коснулся губами сначала одной руки, потом второй. Не отпуская ее, продолжил. — Все хорошо. Простите меня за тот инцидент.
        - Роман…
        - Нет-нет, молчите. — Нежно говорил он. — Это просто усталость. Но теперь все в порядке. И я благодарен вам за то, что вы рядом. Я так редко говорю вам об этом. Но я благодарю Бога за то, что вы есть у меня.
        - И я. — Немного смущенно ответила княгиня.
        - Я хочу попросить вас об одной вещи.
        - О какой?
        - Никогда не забывайте об этом. Я не очень умею выражать свои чувства, скорее наоборот.
        - Но мне это и не нужно. Я и так знаю, что вы любите меня. А слова, они совсем ничего не значат.
        Роман смотрел на нее с нежностью, на какую был только способен. Потом коснулся губами ее губ, и на сердце стало тепло и спокойно. Тень Василия Ростопчина больше не мучила его. Он примирился с собой и со своей ролью во всей этой истории. Он совершил ошибку и получил еще один хороший урок в своей жизни. В этот момент он дал себе слово больше ни когда не повторять этой ошибки.
        Екатерина обнимала мужа и благодарила господа за то, что все обошлось. Роман так напугал ее. Но теперь все позади. Ее любимый сын вернулся, дочь стала вести себя более прилично. И ее вера в лучшее, передалась каким-то образом и его высочеству. Он улыбнулся супруге и, подхватив ее на руки, со смехом закружил по комнате, пряча глубоко внутрь все остальные мысли и переживания.