Эхнатон: Милость сына Солнца Владимир Андриенко
        Друг фараона #1
        Роман посвящен загадочному времени "проклятых фараонов" Эхнатона, Семенхкары, Тутанхамона которых после смерти жрецы Египта вычеркнули из списка 18-й династии и предали забвению. Ученик школы писцов в Фивах по имени Нехези попадает в новый город Солнца Ахетатон и на него обращает внимание фараон, и он поднимается вверх по карьерной лестнице. Но на его пути стали: братство грабители могил - нарушители покоя мертвых владык, и "слуги мертвых богов" - защитники покоя мертвых владык. И началась борьба, в которую превратилась жизнь молодого писца…
        Владимир Андриенко
        Эхнатон: Милость сына Солнца
        (Друг фараона - 1)
        Действие романа "Друг фараона" охватывает интереснейший период в жизни Нового царства с 1358 по 1346 годы до новой эры. В центре романа головокружительная карьера и история жизни египтянина по имени Эйе, рассказанная его приближенным по имени Нехези, который был свидетелем удивительных событий.
        Действующие лица:
        ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ - НЕХЕЗИ, чиновник и писец фараонов, позже названных проклятыми. Удостоенный титула Друга фараона. Исполнитель многих тайных поручений фараонов Эхнатона, Тутанхамона, Эйе, Хоремхеба. Участник придворных заговоров и посвященный во многие тайны двора. Именно он поведал эту историю своим внукам и те уже затем пересказали её другим и так она пережила века.
        ЭЙЕ -хранитель лошади фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона. Затем чати фараона по иностранным делам.
        АМЕНХОТЕП IV - ФАРАОН ВЕРХНЕГО И НИЖНЕГО ЕГИПТА - на шестовом году царствования принял тронное имя Эхнатон, что означает "Угодный Атону" или "Дух Атона". Автор религиозной реформы отменивший культы всех традиционных богов Египта, и повелел своим подданным почитать единственного бога видимого Солнца Атона.
        НЕФЕРТИТИ -любимая жена фараона Верхнего и Нижнего Египта - царица. Дочь Эйе.
        ТИИ -мать фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона- царица, жена покойного фараона Аменхотепа III.
        ДЕТИ ФАРАОНА ВЕРХНЕГО И НИЖНЕГО ЕГИПТА ЭХНАТОНА:
        Принцесса МЕРИТАТОН
        Принцесса АНХЕСЕНАТОН, жена Тутанхатона. Также как и её муж впоследствии сменила имя с Анхесенатон, на Анхесенамон.
        Принц ЭХНАТОН, младенец, сын принца Тутанхатона и его царственной жены и сестры Анхесенатон.
        СЕМЕНХКАРА -зять фараона Эхнатона - принц, муж дочери фараона Меритатон.
        МЕРИРА -верховный жрец Атона - ближний придворный и доверенный человек Эхнатона. Вместе с фараоном проводил религиозную реформу в стране.
        МАИ - верховный военачальник фараона Верхнего и Нижнего Египта.
        ХОРЕМХЕБ -командующий войсками фараона Верхнего и Нижнего Египта в провинциях Сирия и Палестина - наследник знатной фамилии номархов Алебастрового нома.
        БЕК - главный архитектор фараона Верхнего и Нижнего Египта - удостоенный фараоном титула "архитектор которого учил сам царь".
        АБДХИБА -писец фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона - удостоенный фараоном титула "писец которого учил сам царь".
        ТУТМОС - главный скульптор фараона Верхнего и Нижнего Египта - создатель статуи Эхнатона и великолепного бюста царицы Нефертити.
        МЕРИТЕНСА -главный церемониймейстер фараона Верхнего и Нижнего Египта.
        КАШТА -наместник фараона в Нубии, "Царский сын Куша" - наследный принц Нубии.
        БАТА -дядя главного героя Нехези - содержатель школы для юношей в Фивах.
        Двоюродные братья Нехези сыновья Бата - АНА, старший писец храма Амона-Ра в Фивах. РАХОПЕТ, военачальник из корпуса Пта в Мемфисе.
        ЭЮБ -командир наемников верховного жреца АТОНА - чернокожий раб из Нубии.
        Слуги главного героя Нехези:
        Небра - чернокожий чиновник из провинции Куш. Будущий чати фараона Верхнего и Нижнего Египта. Будущий главный казначей при фараоне Эйе.
        Пэнтоэр - военачальник армии фараона, преданный суду за дезертирство, но спасенный от казни Нехези.
        Грабители могил:
        ТОТ У КОТОРОГО НЕТ ИМЕНИ - глава братства грабителей могил, известный под прозвищем ВЕЗДЕСУЩИЙ.
        МЕРАНИ - девушка, которую Нехези спас от страшной смерти.
        КИ - грабитель могил со стажем.
        СТРАЖИ МИРА МЕРТВЫХ - люди из тайно стражи мертвых фараонов.
        ЭЗАНА -комендант Египетской крепости Семна у вторых нильских порогов.
        Милость сына Солнца
        (Рассказ старого Нехези)
        Среди Египетских песков
        Хранится множество песчинок,
        Слетевших с древних Тайников
        Жрецов, правителей… и Джинов.
        Дмитрий Пинский
        Пролог. Старик Нехези начинает свой рассказ

1283 год до новой эры
        Фивы
        Шёл шестой год правления фараона Рамсеса II.
        Молодой фараон повел свою армию против хеттов в Палестину, желая проявить смелость и показать миру, что египетская империя восстала из руин, и снова завила о себе серьезной силой. Он хотел получить лавры великого воителя Тутмоса III, и придворные льстецы уже начали слагать его легенду, что переживет века и закрепит за этим повелителем титул Великого.
        К этому времени уже отшумели и ушли в прошлое великие потрясения и реформы фараона Эхнатона, что едва не развалили царство Египетское и не похоронили его под обломками славного города Ахетатона. Теперь на его месте, где всего полвека назад копошился громадный людской муравейник, хозяйничали ветры и пески пустыни, что захватила обломки проклятого жрецами города. История его на долгие времена была утеряна, и никто не знал о значительном эпизоде в истории Нового царства, который сейчас называют периодом Амарны.
        Эту историю о друге и враге фараонов поведал в шестой год правления Рамсеса II очевидец давних событий и можно было бы поручиться за её правдивость, но много раз она переходила из уст в уста и поэтому кое-что в ней могли и переврать, пока она дошла до меня. Ведь между 1283 годом до новой эры и 2007 годом новой эры лежит целая бездна времени. И потому прошу заранее простить меня за кое-какую долю авторского вымысла, что я рискну себе позволить.
        Итак, вначале переместимся в славный и древний город Фивы (понятно что я имею в виду город Живых) в год 1283 до Рождества Христова. Тогда это был красивейший город мира, что раскинулся на восточном берегу Нила, с прославленными храмами, дворцами и роскошными садами. Здесь вовсю кипела жизнь.
        Нас интересует дом писца и учителя по имени Нехези. Сам Незхези тогда уже был древний старик, сгорбленный годами и иссушенный временем. Так бы и вы сами сказали, если бы могли увидеть его. До такой степени старик был худ. Его кожа была сплошь покрыта глубокими морщинами и бурыми пятнами и напоминала старый папирус. Под глазами нависли большие мешки, а губы были так потресканы, словно старик долгое время страдал от жажды.
        Таким я представляю вам главного героя нашего повествования. Жить ему оставалось всего лишь 20 дней, ибо ровно через этот промежуток времени он уйдет в царство Осириса и его уста умолкнут навеки.
        Но говорить мы станем не о его старости и немощи, а совсем наоборот. В той истории, что он поведал, он был молод, силен и красив. И события очевидцем которых он был, ибо жил рядом с сильными мира, воскресят в памяти старухи истории замазанные чьей-то рукой страницы.
        Старик Нехези был в это время старейшим человеком в Фивах и кое-кто даже считал его трижды мудрым, но жрецы храма Амона-Ра всегда саркастически ухмылялись, когда это слышали. Они считали его сумасшедшим осколком прошлой эпохи, о которой порядочному египтянину верноподданному фараона и верному слуге богов и знать ничего не следовало.
        Старик не спорил с ними и никому и ничего не хотел доказывать. Он уже был совсем не тот, что в годы молодости и зрелости, когда мог бросить вызов целому миру.
        Нехези постоянно сидел за крепкими стенами своего роскошного дома и далее собственного сада никуда не ходил. Его мир сузился до небольшого пространства, и он не хотел знать, что происходит за белыми стенами. Он просто доживал свой век, понимая, что более ничего изменить в мире не сможет и никак уже не повлияет на события в Египте.
        Три его правнука постоянно жили при нем и старший Рахотеп даже взял на себя все заботы по содержанию школы писцов, что принадлежала Нехези. И школа эта при Рахотепе процветала и стала богатейшей во всем Верхнем Египте. Теперь учиться здесь было делом весьма престижным. Совсем не то, что в давние времена.
        Старик Нехези наблюдал за этим всплеском популярности с полнейшим равнодушием. Пусть себе 25-летний правнук делает, что ему угодно. Он уже одной ногой шагнул в мир теней, в царство Осириса. Зачем ему дела этого суетного и так нерационально устроенного мира? Что ему за дело до богатства и славы? Разве они смогут вернуть ему хоть крупицу молодости и силы?
        Впрочем, осталось еще одно дело в его уже прожитой жизни. Он хотел поведать о том, что знал и о том, что видел. Пусть эпоху великих фараонов, которых предали проклятью, все-таки помнят.
        Утром слуги как всегда вывели старика в сад, и он расположился у бассейна под сенью большой пальмы. Увидев старика, к нему подбежали двое молодых юношей. Это были его младшие правнуки Яхотеп и Бата.
        - Дедушка, - произнес 15-летний Бата, - ты сегодня расскажешь нам о том что всегда обещал рассказать? Нам так сказал слуга Хатус. Это правда?
        - Да. Пришло время для этого. Но это длинная история, - ответил старик. - И займет она не один час и мы станем сидеть здесь часто в течение этого месяца.
        - Но почему вы решили начать именно сегодня? - спросил Яхотеп. Нехези знал, что 18-летний юноша больше всего на свете любил военные упражнения и мало интересовался историей и философией как Бата.
        - Ты не склонен слушать мои истории, Яхотеп. Я знаю это, но откладывать это не могу, ибо время мне отпущенное в этой жизни уже истекает. И моя история может быть полезна и для тебя, даже если ты собираешься стать воином, юноша.
        - Я не хотел вас обидеть, дедушка. И готов слушать вас так же внимательно, как и Бата.
        Старик прислонился спиной к мягкой подушке, что была прислонена к стволу дерева и немного помолчал. Он бросил взгляд на дом, у входа в который суетились многочисленные слуги, и подумал, как много с тех пор здесь изменилось. Нет более того дома, в котором ютились некогда немногочисленные ученики из бедных семейств. Тогда школу писцов находившуюся здесь не сильно жаловали всесильные жрецы храма Амона-Ра.
        - Да много воды утекло с тех пор, - произнес он. - А ведь некогда здесь хозяйничал мой дядюшка Бата. Его звали также как и тебя, мой друг. И я был его учеником, как ты был моим. Мой собственный отец, бывший писцом, умер рано и препоручил меня своему брату. У меня в те поры вообще не было ничего своего. Даже тунику и сандалии и те дал мне дядюшка. И постоянно напоминал мне об этом. Бата не любил ничего давать даром и всегда смотрел, какую выгоду сможет извлечь. И на меня он имел виды. Но счастья ему это вложение не принесло.
        - Этот дом был не твой? - удивился Яхотеп.
        - Да. Он принадлежал Бате и должен был отойти к его сыновьям, но они все умерили в то время, о котором вы мало знаете. Это время правления проклятых фараонов, сами имена которых вычеркнуты из истории. Жрецы запрещают о них говорить, и все сведения об их правлении стерты с каменных стел. Но все это живет в моей памяти, хоть жрецы храма Амона и утверждают, что время все стерло и оттуда. Нет, детки, в моей памяти все отпечаталось так хорошо, что годы не смогли этого стереть. Я совсем не сумасшедший. Я помню все. И помню женщину, что стала матерью вашего деда. Вы о ней совершенно ничего не знаете.
        - Это твоя жена, дедушка? - спросил Бата. - Отец никогда нам не говорил о ней. А у тебя мы боялись спрашивать.
        - Говорят, что она была дочерью верховного жреца Амона, - произнес Яхотеп.
        - Нет, - Нехези покачал головой, - она не была дочерью жреца. Все это выдумки. Уже и не знаю, кто все это придумал, да и неважно. Главное, что это не правда.
        - А еще говорят, что она сошла с ума, - шепотом произнес Бата.
        - Снова нет. Она была иной. Не такой как другие женщины. И она принесла мне много горя. Но благодаря ей появился на свет ваш дед, и ваш отец и вы. Я сейчас расскажу вам одну историю, которую я мог бы написать, но так и не сделал этого.
        - А что это за история?
        - А вот послушайте.
        "Ловушка для грабителей могил". Рассказ Нехези

1358 до новой эры
        Шестой год правления в стране Кемет фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Девушка протискиваясь сквозь узкий лаз, больно ободрала себе коленку. Но привычная к своей работе она даже не вскрикнула и поползла к намеченной цели. Темный провал уводил её в неизвестность, и не было видно, где заканчивается тоннель, проделанный еще строителями этой гробницы лет триста пятьдесят назад.
        За девушкой пробирался старый Ки умело просовывая худые узловатые руки со следами многочисленных шрамов вперед и ловко хватаясь заскорузлыми пальцами за выступы камней.
        - Ты ушиблась Мерани? - донесся до девушки голос старика.
        - Ничего. Простая царапина, - недовольно пробурчала она.
        - Крови не оставила? Кровь это плохо в гробнице. Духи мертвых чувствуют кровь.
        - Нет. Не оставила.
        - Тогда передвигайся быстрее, и не стоит осторожничать. Здесь нет ловушек.
        - Откуда ты можешь это знать, Ки? Ведь это я принесла план гробницы и до сих пор не уверена в его достоверности.
        - В таком тоннеле ловушек быть просто не может. Я сколько раз говорил тебе. Это тоннель для строителей гробницы. Они воспользовались им для того, чтобы выйти, когда завершили все работы. А затем просто завалили его камнями и тщательно замаскировали место снаружи. Все ловушки ждут нас впереди.
        И старик оказался прав. Тоннель был полностью безопасен. Он привел их в небольшой коридор, что через десяток метров упирался в новый неудобный наклонный ход. Ки внимательно осмотрел его и недовольно пробурчал:
        - Здесь уже были до нас.
        - Как это были? - удивилась девушка. - Здесь до нас никого не могло быть. Это могила самого фараона Сенусерта III (Сенусерт III - один из величайших фараонов Древнего Египта времен Среднего царства, принадлежал к знаменитой XII династии. Здесь и далее примечания автора).
        Старик хрипло захихикал.
        - Не смеши меня Мерани. Самого Сенусерта? Сенусерт был великим фараоном. Великим! В настоящем смысле этого слова! Возможно, больше таких фараонов больше и не будет. Если бы мне действительно удалось найти его могилу, я бы почитал себя самым счастливым грабителем могил в Египте. Я, пожалуй, даже посчитал бы кощунством грабить его усыпальницу. А ты знаешь, что для старого Ки вообще не существует запретов и можешь измерить глубину его почтения к Сенусерту.
        - Тогда радуйся, старый Ки. Твоя мечта сбылась. Мы в гробнице Сунесерта Великого.
        - Эта примитивная могила принадлежит Великому Сенусерту? Да ты хоть знаешь, кто для него строил могилу?
        - Нет, а причем здесь кто её строил? - спросила девушка.
        - В моем роду все грабили могилы. Отец старого Ки, его дед и его прадед - грабили могилы. И в моем роду есть предания о великих архитекторах и строителях гробниц. Так вот знай, что могилу для фараона Сенусерта III строил сам хитроумный Сенусертанх! А он самый искусный архитектор в истории Египта! Самый! Вникни в смысл этого слова! И почему ты мне не сказала заранее чья эта могила? Почему говоришь об этом только сейчас?
        - Боялась, что если скажу - Сенусерта Великого, ты не пойдешь со мной.
        - И правильно боялась. Я бы тогда трижды подумал, прежде чем пойти с тобой. Этот стиль в строительстве совсем не похож на тот каким строили во времена XII династии, к которой принадлежали Сенусерты и Аменемхеты. Это постройка гораздо более позднего времени. Скорее всего, времен господства гиксосов. Я бы датировал эту гробницу временем 15 династии. Но в этой гробнице уже побывали грабители. Смотри на эти отметины. Видишь? Это следы инструментов грабителей.
        - Но этого не может быть! Я узнала эту тайну от преданного человека. Он не мог меня обмануть.
        - И этот преданный человек сказал тебе, что это гробница Сенусерта Великого?
        - Нет, я сама догадалась, что это именно та гробница, которую ищут многие грабители.
        - А кто тебе рассказал об этом захоронении? - встрепенулся Ки. Он явно был встревожен.
        - Наш поставщик сведений Джер. Он служит при погребальном храме жреца Птахотепа!
        - Хитрая лиса, но его сведения всегда были верными. Хотя он мне совсем не нравиться.
        - Но он сказал, что здесь никого до нас не было, и он дал мне план гробницы и этот самый ход. Я сама видела древний папирус с подробным планом этой гробницы. И свой план сделала на его основе.
        - Много старый Ки видел на своем веку гробниц и…
        В этот момент девушке показалось что, где-то вдали за стеной, что-то хрустнуло. Она схватила старика за руку и произнесла шепотом:
        - Ты слышал?
        Ки с удивлением посмотрел на Мерани.
        - Ты стала бояться теней? Это плохо для людей нашей работы, девочка. Я видел тени мертвых, и они действительно несут охрану гробниц, но у меня против них есть парочка другая верных заклинаний. Но слышать тени невозможно. Их можно только видеть.
        - Нет, - осветила она. - Это не тени, а реальные люди. И хрустели пальцы человека, который пробирался на носках пальцев. А это значит, что он не хочет, чтобы мы с тобой его слышали. И, следовательно, он совсем не призрак.
        - Ты не ошиблась? - на этот раз Ки встревожился. Он знал, что слух у девушки был отменный.
        - Нет. Я отлично знаю, как хрустят пальцы. Засада? Нас ждали? Неужели этот негодяй Джер обманул меня?
        - Он, очевидно, работает не только на наше братство, но и на стражу мира мертвых. И эта гробница - организованная им ловушка. Ты сказала ему, что мы пойдем в гробницу только вдвоем? - спросил Ки.
        - Нет. Я сообщила ему, что это большое дело для многих.
        - Вот как. Теперь все яснее ясного, Мерани. Джер задумал накрыть здесь многих членов братства и получить большие выгоды для себя. Но он не знал, что мы с тобой воспользуемся его сведениями только вдвоем.
        - А как ты думаешь, на кого именно он работает? На жрецов заупокойного культа или на стражу бога мертвых?
        - Судя по стилю не на жрецов это точно. Эту гробницу, похоже, подставили нам именно стражи мира мертвых.
        Эти слова Ки были страшным приговором. Попасть в руки этим существам, назвать их людьми не решался никто, значило обречь себя на страшную смерть.
        Девушка часто слышала о проклятии "тысячи смертей", которое они налагали на преступников нарушающих покой мертвых. Лично знакомиться с этим она не хотела.
        - Тогда это пустышка! - произнесла она. - Я слышала, что хранители любят подобные шутки. Ловят нас на живца. Но как мог этот трус Джер решиться на предательство? Он знает, что его за это ждет месть!
        - Все труднее и труднее становиться читать в человеческих сердцах, девочка. Предательство и ложь так укоренились в них, что просто диву даешься. И где наши старые времена.
        - Уходим, - Мерани потянула старика за руку. - Нет времени горевать об испорченных нравах.
        - Уходим? Куда? Обратно по лазу? Да именно там нас тобой и ждут.
        - Но тогда куда же? - растерялась она. - Может быть, мы еще сумеем уйти. Ловушка пока может и не захлопнулась.
        - Нет. Они сразу же закрыли её по сигналу. Нам нужно идти туда, где нас не ждут. Лезем в подземный склеп.
        - Но если это стража Анубиса, то она ждет нас именно в самой гробнице.
        - Нет, - возразил Ки. - Они не станут лезть в тайный склеп. Здесь слишком узкий проход. А эти господа из тайной стражи фараонов не любят неудобных лазов. Это ходы только для нас - грабителей могил.
        - Но они, говорят, могут легко проходить сквозь стены.
        - Обо мне также ходили такие слухи лет десять назад. Говорили, что этот Ки проходит сквозь стены и свое умении он получил от бога Сета, когда скиталась по мертвой пустыне. И я не опровергал этих слухов. Больше того я сам их поддерживал.
        - А этого умения у тебя нет?
        - Нет, Мерани. Сквозь каменную кладку может пробраться лишь бестелесный дух Ка. Но я пока жив и мой Ка со мной.
        - А как же ты проходил сквозь стены, Ки? - Мерани сама часто слышала такие разговоры об искусстве и неуловимости Ки. - Я слышала, что ты в Гизе ушел из закрытой камеры, куда тебя заперли жрецы.
        - Да. Я тогда ушел, но совсем не сквозь стену. Я нашел баночку с золоченной краской и намазался её с головы до ног.
        - И что же? - Мерани забыла на мгновение об опасности им угрожающей.
        - Я стал среди десяти статуй в самом темном углу и когда туда ворвались стражи, меня никто не заметил.
        - Но как ты вышел?
        - Еще проще. Вместе со жрецами и слугами, что обслуживали гробницу. Правда, я еще никому не раскрыл этой тайны. Ты первая. Вот и мы с тобой попробуем провернуть нечто подобное и сейчас.
        На этот раз Ки полез первым.
        "Алчны сердца и на чужое теперь зариться каждый, - думал старый грабитель, - Во многие сердца теперь затаилась корысть и работы стражам загробного мира добавилось. Проклятый Джер продал нас и специально заманил Мерани в ловушку. Эх, если бы она рассказал мне все раньше! Но я поверил ей и пошел в эту гробницу"
        Девушка молча ползла за стариком…
        В гробнице в большой погребальной камере в один миг загорелись факелы. Словно некто одним мановением руки повелел явиться огню.
        Ки вздрогнул от неожиданности, хотя с подобными фокусами он уже не раз встречался в своей практике.
        - Что это, Ки? - прошептала испуганная девушка.
        - При появлении чужаков в некоторых могилах загораются факелы.
        - Но кто их зажигает? Неужели…Неужели это Ка покойного?
        - Нематериальный двойник человека? Нет. Ка не может зажигать свет. Это же нематериальный двойник. И ему нет смысла поражать живых такими фокусами.
        - Но кто же тогда? Если не Ка, то кто?
        - Возможно, здесь расположен некий тайный механизм, но как он работает я не знаю. Не могу же я знать всего. Но это не гробница-пустышка, как ты предположила, девочка.
        - Похоже на то.
        Они осмотрелись. В самом центре зала был большой саркофаг, накрытый массивной крышкой. Вокруг саркофага стоили четыре золоченые статуэтки богинь охранительниц.
        В дальнем углу камеры стояли столы с канопами - священными сосудами, куда помещались внутренности извлеченные из мумии. Рядом с сосудами были многочисленные приношения умершему.
        Ки ясно видел блеск золота и драгоценных камней в красноватом свете факелов.
        - Пустышки делают из старых неиспользованных гробниц, - проговорил Ки. - И там никто не прячет саркофагов и тем более ценностей.
        - Здесь по всему видно - до нас никого не было, - прошептала Мерани.
        - Нет. Что-то не так. Слишком большой порядок и все так-то неестественно. Я совсем не ожидал это здесь увидеть. Что-то не так.
        - О чем ты, Ки? Я не понимаю тебя.
        - Неужели это… - старик осекся, и его лицо стало бледным. Мерани хорошо видела это в свете факелов.
        - Что?
        - Это иллюзия! Здесь на самом деле ничего нет и это ловушка, но сотворить иллюзию может только могущественный жрец, поверенный тайн мира мертвых.
        - И что?
        - Что? - Ки посмотрел на девушку. - А ты знаешь сколько есть в Египте таких жрецов? Не более двух!
        Старик уже понял, что произошло и внимательно осматривал помещение в поисках путей спасения. Он схватил девушку за руку, давая понять, что та должна не двигаться. Мерани все поняла без слов.
        "Неужели мы с Ки попались? Но этого не может быть. Ки самый опытный из их братства и его никто не мог поймать в течение 30 лет. Неужели их схватят?"
        Все факела вдруг погасли. Погребальная камера погрузилась во тьму…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Ты хочешь сказать, дедушка, что твоя жена занималась постыдным промыслом? - Бата был искренне удивлен. - Она оскверняла покой умерших?
        - Да, - спокойно кивнул Нехези. - И может быть это качество и привлекло меня в ней более всего. Такие девушки большая редкость. А сейчас в ваше время таких, наверное, вообще нет.
        - Ты любил её? - спросил Яхотеп.
        - Не просто любил. Постепенно моя страсть к ней стала каким-то наваждением, и я не мог жить без неё. И вам двоим советую найти себе добропорядочных девушек из обычных благопристойных семей. Тогда в вашей жизни будет много скуки, но мало душевных ран. А эти раны весьма болезненны. Я знаю это, ибо мою душу ранили часто.
        - Она бросила тебя, дедушка? - спросил Бата.
        - Можно сказать и так, но она считала, что имеет право на свободу, Мы столько раз спорили с ней о том, что такое свобода и как ей пользоваться.
        - А ты бы, дедушка, если бы тебе представилась возможность прожить жизнь заново, тоже выбрал бы женщину из благоприятной семьи вместо Мерани? - спросил Яхотеп.
        - Я нет. Я навсегда отравлен Мерини. Яд её чар вошел в меня и сама смерть не сможет меня от него излечить, детки. Если бы не она моя жизнь потекла бы совсем по иному руслу.
        - Она была недостойна тебя, дедушка, - молвил Бата.
        - Кто знает? Может я был недостоин её. Но она давно умерла. Её нет уже больше 50 лет. Но хватит об этом. Я хочу вам поведать не о себе, но о времени в которое мне посчастливилось жить. Итак, я начну с того времени, когда мой дядюшка Бата впервые привел меня в город Ахетатон.
        - Проклятый город? - с трепетом спросил Бата.
        - Именно. Но тогда он еще не был проклят. Тогда он только строился.
        Папирус 1. Хранители мира мертвых
        1358 год до новой эры. Шестой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Строительство нового города Ахетатона
        Худощавый юноша в посеревшей от грязи и пыли юбке стоял рядом со стариком и смотрел на копошащийся людской муравейник. Тысячи людей работали здесь подобно пчёлам, и гудел несмолкаемый улей человеческих голосов. Слышались окрики начальников и ругань мастеров.
        Юноша искренне удивлялся как вообще в такой сутолоке можно что-то понять и чем-то управлять
        Мимо десять человек волокли большой каменный блок. А совсем рядом, стучали молотками камнесечцы и кто-то прокричал, пересилив зычным голосом громкий стук сотен молотков:
        - Осторожнее с блоком! Куда вас понесло дети шакалов!
        - Но мы не пройдем другой дорогой, Рахотеп, - ответил кричавшему человеку с большой палкой в руке один из рабочих. - С другой стороны дорога занята повозками с глиной. Их никак не могут убрать с пути.
        - Но если мы все блоки станем таскать, так как этот, то мы не уложим за день и трех! А нужно укладывать двадцать!
        - Но что я могу сделать, Рахотеп? Не в моей воле разгружать повозки. Кто виноват, что здесь нет никакого порядка?
        - Не болтай попусту! И поосторожнее насчет порядка. Узнает царский архитектор о таких словах, не миновать тебе палок.
        Старик подтолкнул юношу и прошептал ему прямо на ухо:
        - Иди, чего стал на пути. Не видишь этот господин гневается. Хочешь отведать его длинной палки?
        - А чего мы пришли сюда, дядюшка, в это неуютное и странное место? Он нем, говорят много плохого.
        - Тихо! - зашипел старик. - Ты своим языком можешь навлечь на нас несчастья. Мало мне с тобой забот.
        - Но это говорят жрецы храма Амона, дядюшка. Я только повторил их слова. Да и чего нам опасаться. Здесь в таком шуме наши слова никто не сможет услышать.
        - Замолчи, Нехези! И не раскрывай своего поганого рта. Тому кому нужно - услышит. Ты мало знаешь наши порядки. И не стоит здесь поминать Амона и его жрецов. Это новый город. Видишь, сколько людей его строит? Здесь тысячи рабочих и лучшие архитекторы Египта. Смотри, центральный храм бога солнца уже построен. Мне не приходилось видеть до этого более величественное здание. Хотя я повидал на своем веку немало храмов в разных городах.
        - Но зачем мы с тобой сюда пришли? Ты так мне и не сказал, дядя.
        - Я забочусь о твоем будущем, племянник, - важно проговорил старик.
        - О будущем? - юноша испуганно посмотрел на дядю. - Что ты хочешь этим сказать, дядя? Неужели, правда то, что говорили ученики нашей школы? Ты оставишь меня здесь навсегда? Но я хочу обратно в наши Фивы. Домой.
        - Вот дурак! Да здесь скоро может быть будет новая столица. Здесь, а не в Фивах. И здесь можно будет сделать карьеру. Я выполнил обещание, данное твоему отцу и моему старшему брату. Ты вырос, и я научил тебя основам лучшего ремесла. Ты можешь стать писцом, как твой дед, как твой отец, и как я, твой дядя.
        - Здесь? - юноша обвел взглядом окружающее громадное строительство.
        - Я же говорил тебе, что великий господин Бек, недавно назначенный главным царским архитектором, знает меня. И даже обещал пристроить тебя здесь на какую-нибудь должность.
        - Господин Бек? Это тот толстый уродливый мешок с дерьмом?
        - Тихо! Не то кто-нибудь услышит!
        - Но ты сам его так называл, дядюшка.
        - Вот дурак! Тебя нужно лишить языка. Это твой главный враг, Нехези, и если ты сам его себе не укоротишь, то потеряешь свою голову. Я когда это говорил? В те времена Бек не был таким вельможей, как стал теперь.
        - Но разве он стал от этого более привлекательным?
        - Заткнись! - старик залепил племяннику оплеуху…
        Только к концу дня, когда солнце уже стало клониться к закату, они смогли найти ставку главного архитектора фараона. Благородный господин Бек, пребывал на строительстве роскошного дома с высокими колонами. Здесь он лично все проверял и ругал мастеров за малейшую оплошность.
        Юноша, когда увидел архитектора, был поражен произошедшей в нем перемене. Этот человек из-за жары так же был облачен только в юбку и не носил в данный момент своего пышного парика и никаких украшений, но на его лице читались власть и доверие фараона. Владыка дал ему одну из крупнейших должностей в Египте, и теперь Бек вел себя так, словно общался с существами, стоявшими много ниже его по своему развитию.
        Когда он заметил дядюшку и юношу, то его подведенные черной краской брови гневно поползли вверх.
        - Что это? - указал он пальцем на пришедших начальнику стражи. - Что это за бездельники? Я же приказал строго следить, а тем, чтобы вокруг не было ни одного бездельника. Ты же знаешь, о приказе Его святейшества построить новый город как можно скорее! И поэтому каждый, кто теперь лодырничает, оскорбляет самого владыку, сына солнца, живущего в правде фараона Эхнатона!
        - Но это не мои люди, великий господин, - произнес начальник стражи ливийский наемник с львиной гривой на голове и мощным мускулистым торсом. - Я их здесь никогда ранее не видел.
        - Вот как? Подведите их ко мне! Быстро!
        Двое солдат, повинуясь команде своего начальника, бросились к пришедшим. Они грубо подтолкнули их к главному архитектору.
        - Кто вы такие? И почему слоняетесь здесь без дела? Кто вас сюда пустил?
        Дядюшка покорно склонился в низком поклоне и заставил своего племянника сделать тоже самое. Они не упали ниц пред лицом грозного чиновника, что говорило об их положении в иерархии царства Египетского.
        - Мы прибыли из Фив, великий господин, - подобострастно ответил дядя.
        - Из Фив? Твоя хитрая рожа мне кажется знакомой, старик! Но ты столь пропылен и грязен, что я сразу не могу понять, откуда могу знать тебя. Ты из жрецов храма Амона?
        - Нет, великий господин. Я не принадлежу к сословию жрецов Амона. Я скромный писец. И хотя я раньше и был допущен в храм, но уже давно занимаюсь свои делом без покровительства жрецов. Я содержу школу, где учу юношей письму и изящной словесности.
        - Так ты Бата? И это твои ученики работают у почтенного Неферемхеба и переписывают его собрание папирусов?
        - Именно мои ученики, великий господин.
        Отношение архитектора к прибывшим сразу же изменилось. Дело в том, что в Египте в те времена искусство писцов особо ценилось, и было в почете. Люди, владевшие стилом и умением переносить мысли и слова на папирус, всегда находили себе работу и были неплохо обеспечены.
        - Я действительно припоминаю, что просил предать тебе через моего посланца прибыть сюда и привести с собой лучшего ученика твоей школы.
        - Я выполнил твой приказ, великий господин.
        - Но тогда где твой ученик?
        - Он рядом со мной, великий господин, - старик Бата, жестом указал на своего племянника.
        - Этот? - толстый архитектор с удивлением посмотрел на грязного юношу. - Признаться, я принял этого парня за твоего раба, что водит твоего осла или мула. Почему же он столь грязен?
        Юноша знал ответ на этот вопрос, но ничего не стал говорить. При разговоре старших младшие всегда молчат. Почтенный наставник Бата его родной дядя, нарядил племенника в самые дрянные обноски, да и сам оделся победнее. Этим он хотел выпросить щедрые субсидии на содержание его школы от правительства фараона. Посмотрите-ка на мох юношей, они бедны, и плохо одеты, но чрезвычайно талантливы. Они принесут империи много добра, если вы станете жертвовать на школу старого учителя писцов Бата.
        - Моя школа не пользуется покровительством храма Амона, великий господин. Что могу заработать я, ничтожный учитель?
        - Но ты учишь детей богатых господ. Что же они не платят тебе, Бата? - спросил главный архитектор.
        - Ты видно, по великой занятости государственными делами, позабыл, что я обучаю талантливых юношей, отобранных мной из низших слоев общества. Ибо талант не везде встретишь в богатых домах. Но драгоценные жемчужины разума ютятся по хижинам бедняков и даже среди рабов, великий господин.
        - И ты отыскиваешь эти самые жемчужины, не так ли?
        - Именно так, великий господин. И я привел тебе одного из таких парней. Без хвастовства могу сказать тебе, что он лучший мой ученик. И не потому, что это мой племянник сын писца и племянник писца, но потому что свыше одарен этой премудростью как никто иной.
        - А это мы сейчас проверим. Идите за мной. Убрать охрану! Эти люди прибыли сюда по моему приказу!
        Бек пошел первым, а пришедшие писцы последовали за ним.
        - Это мой дом, который владыка повелел соорудить для меня, - гордо заявил главный архитектор, обведя рукой большой зал с высокими колонами. Он уступает только Храму солнечного Атона и дворцу Его святейшества фараона Эхнатона. Я сам проектировал его, и получилось великолепно!
        Дом был уже возведен и рабочие закончили даже крышу. Оставалось завершить роспись стен, без чего ни один богатый дом в Египте домом не считался.
        Юноша заметил несколько десятков рабочих, что разводили краски. Два плотника сооружали леса, с которых художники станут расписывать потолки.
        Бек провел их в небольшую комнатку, где находился худой старик в белом жреческом одеянии. Он сидел на полу на циновке и чертил тонкой заостренной палочкой для письма знаки на папирусе.
        - Вот, привел тебе того, кто станет помогать в работе, - произнес прямо с порога архитектор.
        Старик поднял лысую голову и уставился на вновь прибывших.
        - Этот? Но это старик! Зачем мне старик? Я сам старик. Мне нужен кто-то помоложе. Неужели так трудно это понять?
        Юноша заметил, что старик говорит с главным архитектором слишком вольно и позволяет себя то, чего ни один писец, будь у него хоть руки из золота, себе позволить не может.
        - Я всегда говорил, - стал продолжать старик, - что искусство письма требует длительной подготовки и напряженного, изнурительного труда. Только так можно достичь, в конце концов, совершенства в этот трудном и удивительном деле. Разве может быть, что-либо более удивительное, чем переложить человеческие мысли, слова и деяния на папирус? Со стен гробниц черпаем мы информацию оставленную нам древними писцами о деяниях фараонов и других владык. Они оставили нам сведения о взлетах и падениях царства Египетского. И эта информация воистину бесценна.
        - Но ты просил лучшего писца, и я привел тебе его. И это совсем не старик. Старик его воспитатель. А твой новый помощник, вот этот молодой.
        - Что? - старик удивился еще больше. - Этот? Но это же совсем молодой человек! Ты что издеваешься? Я не потерплю такого обращения со мной, даже от главного архитектора фараона. Я тебя поднял до высот, и я же стану тебя опускать! Пожалуюсь завтра же царице-матери! А она сумет убедить Его святейшество, что ты далеко не единственный хороший архитектор в стране Кемет! (Кемет - название Египта, что переводиться как "Черная земля")
        - Ну, не гневайся, - примирительно заявил Бек. - Ты, прежде чем кричать и грозить мне, проверь этого человека. Ведь искусство письма можно проверить, не так ли? И сделать это совсем несложно.
        - Хорошо! Но если мальчишка не справится с испытанием, эти двое получат по 25 ударов палками по пяткам. А ты можешь попрощаться со своей высокой должностью и своим новым домом.
        - Отлично! Я прикажу мои ливийцам приготовить палки. И если они меня обманули, то не уйдут отсюда на своих двоих, а поползут на животах! - архитектор стал смеяться своей шутке.
        Старик ничего не ответил и жестом приказал юноше сесть рядом с собой на циновку. Он протянул ему лист папируса и палочку для письма.
        - Краски пред тобой!
        - Но что я должен написать, господин? - спросил юноша.
        - А то, что ты видел по дороге сюда. Строящийся город. Но написать ты должен так, чтобы отразить величие того момента, что ты видел. Ибо писец не только умеет выводить иероглифы, но видит гораздо больше, чем простой ремесленник или крестьянин.
        Ненхези взял в руки палочку и подвинул к себе краски.
        "Что же мне писать? - думал он. - О каком величии говорит этот странный старик? Что здесь великого, если я видел только грязь и пот тысяч тружеников, и слышал площадную брань и ни одного культурного и возвышенного слова? Но если я напишу все это, то меня не поймут. Более того, обвинят в отсутствии таланта. Нет. Нужно что-то придумать. Да и дядя смотрит на меня с надеждой. Итак, с чего же начать?"
        Он макнул палочку в краску и стал выходить первые знаки на папирусе:
        "Я видел - поднимается новый город к вещей славе Великого Солнца. Новая заря встает над страной Кемет. В мгновение ока по воле живущего в правде повелителя возвысился в прежде пустынном месте высокий храм Атона в новом жилище света…"
        Писал он долго, тщательно вырисовывая каждый знак. Вроде получилось и величественно и просто.
        - Дай сюда папирус! - не стал ждать более старик и, схватив его своей рукой, поднес к глазам. - О!
        Писец явно не ожидал такой прыти от юноши и совершенно не рассердился бы, если тот начертал хотя бы одну фразу за это время. Но результат превзошел все ожидания. К нему пришел тот, кого он так давно искал…
        Дядюшка Бату увозил с собой пять мулов нагруженных добром и подарками. Его племянник пришелся ко двору, и он получил задание резко увеличить число учащихся своей школы. При новом дворе в новой столице потребуется множество ученных людей.
        Главный архитектор Бек также и от себя щедро наградил старика.
        - Я доложу о тебе и твоей школе Его святейшеству фараону Верхнего и Нижнего Египта. Скоро столица переместиться из Фиф сюда в этот новый город. Жди моего гонца. Твоя школа может быть будет расположена здесь.
        - Это больше, чем я заслужил, великий господин.
        - Но есть одно условие твоего успеха в жизни, Бата.
        - Какое?
        - Ты говорил, что жрецы Амона в Фивах не помогают тебе?
        - Да, это так.
        - Так вот если они сейчас предложат тебе помощь, то ты откажешься от неё. И посещай новый храм Атона! Скоро Его святейшество будет в Фивах и почаще попадайся ему на глаза в новом храме.
        - Жрецам Амона это может не понравиться.
        - А ты потом мне скажешь, кто эти жрецы кому не понравилось, - глаза Бека хищно сверкнули при этом.
        - Будет так, как ты велишь, господин.
        - Это воля Его святейшества фараона Эхнатона.
        Бата получил для охраны 15 воинов из ливийской гвардии. Теперь у него было что отбирать, и путешествовать без конвоя было небезопасно.
        Но ехал на своем муле и размышлял. Ему страшно не хотелось входить в конфликт с могущественными жрецами Амона. Эти люди могли при случае и заменить Его святейшество на троне, если он станет им неугодным. Такое уже бывало прежде. А культ нового бога Атона еще слишком слаб. Да и не понимает его большинство населения. Особенно это касается бедноты. Бата много раз слышал, как они говорили, зачем де фараону это новый бог? Разве мало Египту старых?
        Бата был человеком мирным и больше всего любил покой и философское созерцание. Хотя и милостью сильных мира никогда не пренебрегал. Любовь к комфорту была в нем не менее сильна, чем любовь к философии. Впутаться же в придворную интригу - значит попрощаться с покоем. Разгневать фараона дело опасное. Но и жрецы в Фивах могут страшно отомстить. Вот и думай, как поступить, и как всем угодить.
        Конечно, Эхнатона пока терпят, но он все больше и больше начинает зарываться. Такого в Египте не вытворял ни один владыка. Даже такой могущественный фараон как Тутмос III. Тот делал свое дело и постоянно воевал, но жреческие курии он не трогал и постоянно отдавал им часть военной добычи. За это они превозносили фараона до небес и были надежной опорой власти.
        А этот прет, как разъяренный бык и ежедневно наживает себе врагов. Быть популярным при таком повелителе дело более чем опасное. Вот почему он привез в новый город племянника, а не старшего сына, что гораздо лучше Нехези мог и писать и составлять священные тексты. Нет. Сын будет при нем, а при дворе пусть блистает племянник, если сумеет понравиться власть имущим. Если же Эхнатона свергнут с престола, то он как бы и не при чем. Племянник это не сын и от него всегда модно отказаться. А при случае, если все повернется в другую сторону и ситуация сложиться в пользу сторонников нового бога, Нехези и помочь сможет. Ведь средний сын Бата военачальник египетского корпуса в Мемфисе был убежденным противником нового царя. Он, как и другие военные мечтал о новых завоевательных войнах в Сирии и Палестине. Но Эхнатон воевать совсем был не расположен.
        "Стоит посещать и храм Атона и верховного жреца Амона. Мне есть, что ему порассказать. Этак я сумею выждать время, и посмотреть чем кончатся реформы нашего сумасбродного владыки…"
        Город Ахетатон вырос на обширной долине, окруженной скалами, на расстоянии 160 миль выше Дельты и на 800 миль ниже старой столицы города Фивы.
        Высокие скалы, словно стены громадной крепости, защищали новый город фараона от всего остального Египта. И это было символом того, что отсюда будет вестись война владыки против своих врагов, среди которых могут вскоре оказаться большинство его подданных.
        Вся окрестная территория нового города была провозглашена собственностью самого бога Атона, а не фараона. Об этом возвестили четырнадцать больших стел высеченных в живом камне окружающих город гор.
        Как раз такое задание и было дано новому писцу Нехези.
        Он стал служить у экзаменовавшего его старика, который оказался не простым старшим писцом, а важным сановником при Эхнатоне. Этого человека звали Иуйя и он был родным отцом матери фараона царицы Ти. И именно этот человек еще в правление Аменхотепа III, отца Эхнатона, выдвинул идею единого бога солнечного диска Атона.
        - Ты еще слишком молод, Нехези, - говорил старик Иуйя, - чтобы хорошо понять, что сейчас происходит в Египте. И большинство, так как и ты, идет за фараоном в ожидании многочисленных выгод и пожалований. Но мало кто понимает сущность нового культа. Вот ты переписывал, мои папирусы. Понял ли ты мою идею там изложенную?
        - Не совсем, господин. Я знаю что культ Атона существовал и раньше в Гелиополе например. И там также утверждали, что Атон есть солнечный диск. И он свободно уживался с другими богами.
        - Это так, но та концепция единого бога была неверна. Многобожие вредно для Египта и для любого иного народа. И люди в свое время придут к осознанию того, что бог един! И я всегда хотел, чтобы первыми к этому пришли египтяне.
        - Но, господин, величие Египта именно в своеобразии его богов, что защищают наш народ. Эти боги помогали нам победить. В свое время, господин, чужаки завоевали Египет и хотели привить нам культ своего бога Апопа. Злого змея, что был врагом Амона-Ра. Он хотел проглотить солнце, и тогда наша культура исчезла или растворилась в культуре завоевателей. Но Фараон Яхмос под знаменами наших богов спас Египет и снова сделал его великим. Разве не так, господин?
        - Я, конечно, не отрицаю роли Яхмоса и его сторонников в деле освобождения страны от иноземного ярма. Но они, завоеватели, не поклонялись Атону. А Атон - великое солнце - сияет для всех народов. Посмотри на небо! Это не нужно доказывать. Он дарит нам свои лучи и под ними все расцветает, и все мы получаем различные блага и пищу. И если везде станет он богом Единственным, то все царство Египетское от Дельты до Нубии сольется в новом и несокрушимом единстве.
        Нехези хотел возразить старику, но не решился. При сильных мира сего не стоит распускать язык. Хотя ему так и хотелось сказать, что пока культ нового бога только разделил Египет глубокой трещиной.
        - В будущем ты поймешь истину, Нехези. Но пока ты еще слишком молод, - старик тяжело вздохнул и протянул руку к папирусу, что держал молодой писец. - Что ты там написал? Дай посмотреть.
        - То, что ты велел, господин. Эта надпись будет выбита на скале под знаком бога Атона, если тебя удовлетворит её содержание.
        - Посмотрим, достаточно ли твое творение поэтично, чтобы увековечивать его в камене.
        Он развернул папирус и стал читать написанное:
        "Когда ты сияешь с восточного горизонта,
        Ты наполняешь всю землю своей красотой.
        Когда ты тонешь за западным краем небес,
        Земля покрывается мраком, словно объятая смертью.
        Земля светлеет с твоим восходом,
        С появлением твоего сияющего диска начинается день.
        Пред твоими лучами темнота обращается в бегство".
        - Я не ошибся в тебе юноша, - произнес Иуйя, подняв глаза от папируса. - Твои слова достойны камня и работы, что будет потрачена на их высечку.
        - Благодарю тебя за столь высокую оценку моего труда, господин, - поклонился Нехези.
        - Я решил представить тебя фараону.
        - Что, господин? - встрепенулся юноша. - Ты не ошибся? Представить меня лично Его святейшеству? Но заслужил ли я столь высокую честь? Я всего несколько месяцев живу в строящемся городе. И я еще там мало смог сделать.
        - Ничего. Моему внуку нужны способные и умные люди. И ты один из таких людей.
        - Но почему ты сам не поможешь фараону, господин? Твоя мудрость безгранична.
        Старик тяжело вздохнул и произнес:
        - Я стар, Нехези. И скоро мне предстоит уйти. Фараону же нужны молодые помощники. Около трона недавно появился некий проходимец по имени Мерира. Ты слышал о нем?
        - Мерира? Но это бывший жрец храма Амона в Фивах. Его изгнали из состава жрецов за слишком разнузданное поведение и разврат. У нас все слышали о скандале, когда этого человека поймали в постели замужней женщины.
        - Это именно он. И этот пройдоха чем-то сумел понравиться фараону. Проходимец заявил, что желает служить владыке и истинному богу Атону. Солнечный бог видит, о таких ли сторонниках Атона я мечтал? Я думал, что в новую религию перейдут люди чистые сердцем помыслами. Я думал, что Атон осветлит их помыслы и направит их дела во благо. Но все происходит не так.
        - Но почему ты не скажешь фараону об этом Мерира? Он послушает тебя, господин.
        - Сказать можно, но зачем? У престола сразу же появиться новый проходимец, а затем еще, и еще. Лучшее, что я могу в этой ситуации сделать, это отправить Эхнатону тебя. Но вот сумел ли я правильно разглядеть то, что у тебя внутри?
        - Ты видишь людей насквозь, господин, - склонил голову Нехези.
        - Вижу ли? Раньше я тоже так думал, но теперь не уверен. Умею ли я читать в человеческих душах, Нехези? Многие жрецы говорят, что глаза зеркало души человека, но многие ли смогут увидеть в этом зеркале душу? Теперь я думаю, что немногие. Люди, особенно те, кто хочет приблизится к трону, умело скрывают свои души крепким панцирем и заглянуть туда трудно. Вот ты учился в школе Бата в Фивах. Разве не учили вас льстить и приспосабливаться?
        - Бата называл это по-другому. Мысли простых людей, занимающихся черным трудом, просты и грубы, подобно неограненному драгоценному камню, - вспомнил уроки Баты Нехези. - А мысли людей приближенных к трону и к знатным людям номов должны блистать подобно истинным драгоценностям. Огранка камня подобна образованию и учености и именно она делает человека человеком, а не вьючным мулом.
        - Да это так. Твой дядя совершенно прав, Нехези. Но именно эта образованность и делает людей не настоящими. Именно она затуманивает зеркала человеческих душ. А я думал, что царство Атона будет царством чистых. Конечно, рано или поздно именно так и будет, но как скоро? Сколько времени нужно на исправление природы человеческой?
        Нехези поклонился в знак покорности своему господину. Старик посмотрел на него и тяжело вздохнул.
        - Ты отправишься в Фивы с посланием фараону от меня. Отправишься не просто так, но как государственный человек Египта. На колеснице в сопровождении отряда гвардейцев фараона.
        - Это большая честь для меня, господин.
        - Это не только честь, но испытание для тебя, Нехези. При дворе тебя ждут соблазны. И эти соблазны могут развратить твое сердце. И ты или превратишься в одного из многих жадных до почестей и власти людей, или останешься чистым.
        - Я обещаю, господин, что…
        - Нет! - прервал его Иуйя. - Не нужно ничего обещать, Нехези. Я ничего не стану тебе навязывать. Этот выбор ты совершись в своем сердце. А прикинуться праведным легко, но нужно быть праведным, а не прикидываться им. Тех, кто прикидывается много.
        - Но и уверовать в одну Итину сложно, господин. Столько людей говорят что именно их Истина самая правильная. И все могут это доказать. Как разобраться во всем?
        - А вот этот вопрос самый правильный, но я не могут тебе на него ответить, Нехези. Ладно, хватит об этом. Иди. Завтра ты отправишься в путь. А твои слова уже сегодня будут переданы камнесечцам…
        1358 год до новой эры. Шестой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Пустыня у статуи Сфинкса
        Сердце Нехези ликовало! Он, всего лишь несколько месяцев назад отправившийся в путь на муле вместе со своим дядей, теперь возвращается в золоченной колеснице, запряженной четверкой великолепных белых коней. Его сопровождали еще пять колесниц гвардии фараона. Было от чего возгордиться!
        Теперь его юбка изготовлена из тончайшего белого льна, а пояс сверкал золотыми бляшками. На его шее нагрудное ожерелье - подарок Иуйя - из шести рядов бус с двумя застежками в виде голов сокола.
        На запястьях нового писца - модные среди золотой молодежи - браслеты с изображениями скарабеев. Их также подарил Нехези дед фараона, сказав, что он должен выглядеть при дворе владыки не хуже любого "знатного щенка".
        На ногах Нехези были модные сандалии, плетенные не из папируса, но из кожи с золотыми нитями! Ремешок от носка подошвы проходил между первым и вторым пальцами ног и соединялся на лодыжке с другими золоченными ремешками. Они сами по себе стоили целого состояния.
        "А ведь старик был совершенно прав! - мысли роем носились в его голове. - Я радуюсь красивым вещам как младенец. И благодаря им, я выгляжу совсем по-другому. Совсем не так как в школе моего дяди. И меня в таком наряде скорее всего не узнают на родной улице. Так значит, стоит одеться побогаче и на лице сразу появиться значение? А они еще говорят о природном величии, что переходит от благородных предков! Я сейчас гордо держу голову поднятой, и только потому, что одет так нарядно. Больше того, я чувствую себя настоящим вельможей".
        Колесницы мчались вперед, поднимая за собой тучи песка. Возница профессионально направлял четверку сильных лошадей и Нехези стоявший рядом с ним чувствовал ветер скорости.
        Вдали показалась статуя Сфинкса. Страшное место, о котором Нехези уже слышал от своего дяди, когда они ехали в Ахетатон в первый раз. Тогда Бата приказал племеннику поторопить мулов и быстро миновать проклятое пятно пустыни, окутанное тайной.
        - А в чем дело, дядюшка? - спросил тогда он.
        - Здесь часто видели людей из состава черных телохранителей фараона.
        - Черных телохранителей? А кто это такие, дядя? Я никогда не слышал о чёрных телохранителях.
        - Ты лучше никогда не произноси этих слов, когда рядом кто-нибудь стоит из незнакомых тебе людей. Существование этого отряда является одной из самых страшных тайн Египта. Даже сам фараон может ничего не знать о них, но они есть, и на их содержание тратятся громадные суммы из государственной казны.
        - Но чем они занимаются, дядя?
        - А вот внутри этого Сфинкса, - дядя показал на статую, - есть следы деятельности этого отряда.
        - Внутри? - Нехези внимательно посмотрел на 20-метровую статую, но ничего странного не заметил.
        - Они хранители царства мертвых, Нехези. И они противостоят братству грабителей могил. О них то ты, я думаю, слышал?
        - Конечно. Это тоже опасные люди. И стать им на дороге весьма опасно, дядя. Хотя все честные египтяне должны ненавидеть их.
        - Ненавидеть? О, как просто юноше дарит ненависть и любовь. Кто знает кого в этом мире нужно больше ненавидеть. Что лично тебе сделали грабители могил, Нехези?
        - Мне? - удивился юноша. - Но при чем здесь я? Они нарушают покой умерших, а это…
        - Постой, - дядя прервал его словоизлияния. - Вот у тебя пока ничего нет. Это так?
        - Да, дядя.
        - И если завтра ты умрешь, то никто не позаботиться о твоем теле и достойной гробнице для него. У меня самого нет пока достойной гробницы. Хотя я уже старик и в жизни немало потрудился. А у богачей есть все! И роскошные обиталища и лучшие бальзамировщики, и лучшие архитекторы Египта. Так чего тебе нищему бояться грабителей могил, если у тебя пока нет гробницы и ты даже не знаешь когда начнешь её строить?
        - Я не могу понять вас, дядя. На уроках вы говорили иное.
        - Нужно четко разделять, что и когда можно говорить, Нехези. Здесь когда рядом с нами нет лишних ушей можно сказать и такое, о чем в Фивах говорить не следует. А насчет грабителей могил - то погоди их ненавидеть. Вначале заимей богатство. Но помни о людях со знаками Нубиса на руках. Помни о черном отряде, Нехези, и не становись никогда у них на пути.
        Тогда Нехези со страхом смотрел на Сфинкса, и будь он по-прежнему одет в рубище, то и не подумал бы нарушить совет дяди. Но теперь он думал иначе. Теперь он хотел специально нарушить запрет.
        И потому, когда снова вдали показались очертания статуи Сфинкса - стража пустыни - его одолели любопытство и гордыня. Он шепнул вознице-ливийцу:
        - Останови колесницу возле статуи.
        - Да, господин!
        Ливиец виртуозно остановил колесницу. Кони, почувствовав руку возницы, резко стали, и легкую колесницу слегка занесло в сторону. Нехези поднял руку, и остальные колесничие остановили лошадей.
        К посланцу подъехал командир эскорта. Судя по внешности, это был не ливиец, а египтянин. Совсем молодой военный среднего роста с широкими плечами настоящего воина.
        - Ты приказал здесь остановиться, господин? - спросил он.
        - Да. Мне нужно посмотреть, что внутри этой статуи.
        - Но, это не совсем хорошая мысль, господин. Такие статуи трогать не рекомендуется.
        - Ты, египтянин? - спросил Нехези.
        - Да. Но за искусство сражаться несколькими видами оружия меня назначили одним из младших командиров ливийской гвардии фараона.
        - Как твое имя?
        - Хоремхеб.
        - Тогда я предлагаю тебе пойти со мной. Если ты конечно согласен.
        - Я обязан исполнять все твои приказы во время нашего путешествия в Фивы. Но, войдя внутрь, мы можем вызвать гнев сильных.
        - Сильных? Я до недавнего времени думал, так же как и ты, Хоремхеб. Но сейчас судьба дарит мне возможность самому побыть сильным и никого не бояться.
        - Твоя воля, господин, - покорно склонил голову офицер.
        - Я не хочу приказывать тебе, Хоремхеб. Но я хочу заглянуть туда и я это сделаю. С тобой или без тебя.
        Нехези спрыгнул с колесницы и направился к статуе. Хоремхеб последовал за ним, приказав солдатам ждать.
        Они обошли вокруг статуи, и Нехези заметил вход. Проникнуть внутрь каменного колосса можно было только одним способом - поднявшись на высоту около 15 метров.
        - В эту статую можно попасть только через вот этот вход. Смотри, Хоремхеб. Там есть скрытая дверь.
        - Ты прав, господин. Не такая уж она и срытая. Её отлично видно со стороны. Но чтобы туда добраться, нужна лестница.
        - И она где-то здесь есть. Не приносят же те, кто сюда заходит, её с собой. Этой крайне неудобно.
        - Ты, прав, господин.
        - Ты зовешь меня господином, а знаешь, что я всего несколько месяцев назад был простым…
        - Я слышал о тебе, господин, - прервал его солдат. - И это не важно кем ты был вчера. Важно кто ты сейчас, а еще важнее важно, кем ты станешь завтра.
        - А ты знаешь, кем я стану завтра? - Нехези посмотрел на Хоремхеба.
        - Большим господином. Тебе уготован высокий жребий, и твой час подняться над людьми уже пришел. Доказательством тому служит то, что ты хочешь сделать сейчас. Ни один египтянин не посмел бы проникнуть в Сфинкса. Но ты не боишься, разгневать грозных людей, и значит, боги уже отметили тебя.
        - Но ты также последовал за мной. Значит, и тебя ждет высокий жребий?
        Хоремхеб смолчал…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Если бы он мог знать, дети мои, - проговорил отвлекшись от своего повествования Нехези, - что пойдут годы и именно он, Хоремхеб, взойдет на трон Египта и станет последним фараоном 18-й династии и снова сделает Кемет великой страной. Но тогда он был всего лишь одним из тысяч младших офицеров армии Эхнатона и не мог знать своего будущего.
        - Так тот молодой офицер был фараон Хоремхеб? - изумился Яхотеп.
        - Ты знал того самого Хоремхеба? - спросил Бата. - И он называл тебя господином?
        - Не просто знал, детки. Но Хоремхеб, часто советовался со мной в вопросах государственной политики. Хотя не скажу, что я был близок к этому фараону также как к фараону Эйе.
        - Имя Хоремхеба, славят во всех храмах Египта, дедушка.
        - Да. Он снова восстановил старые традиционные культы Египта и восстановил пожалования храмам и за это жадные жрецы были готовы вознести его до небес. Хотя сам он ни в каких богов не верил с молодости. Но слушайте далее…
        Продолжение рассказа…
        Солдат расчисли песок под своими ногами, и увидел там лестницу.
        - А вот и то, что мы искали с тобой, господин. Лестница. Те, кто приходит сюда, не утруждают себя тем, чтобы прятать её. Присыпали песком и все.
        - Отлично! Приставим её к статуе. А ты не боишься гнева богов, Хоремхеб? Ведь мы сейчас совершаем святотатство.
        - Богов? - усмехнулся офицер. - А чем они могут напугать меня, господин?
        - Проклятием после смерти. Вечным проклятием в царстве мертвых.
        - Беглый миг, когда я вижу луч солнца, стоит для меня больше вечности и господства в царстве мертвых.
        - О! Да ты из тех, кого в храме Амона называют безбожными нарушителями веры, Хоремхеб. Но для меня это только качество, что отлично тебя характеризует.
        - Я держу свои взгляды при себе, господин. И не нарушаю порядок, что установлен в Египте. А мои мысли касаются только меня одного.
        Лестница была приставлена, и Нехези первым стал карабкаться вверх. Он отворил дверь, что скрипнув, обнажила вход внутрь статуи. Тяжелый воздух ударил в нос писца. Это был запах смерти!
        Молодой человек без страха шагнул внутрь довольно просторного помещения.
        - Да этот Сфинкс внутри полый! Здесь сотню солдат можно разместить, - проговорил он.
        Хоремхеб последовал за Нехези.
        - Чем только здесь так отвратительно пахнет.
        - А ты посмотри себе под ноги, Хоремхеб.
        Офицер посмотрел вниз и вздрогнул всем телом. Под его ногами были человеческие черепа. Сотни черепов!
        - Что это? Кто же это сделал? - спросил он. - Ты знаешь, господин?
        - Не больше твоего. А вот мой дядя, похоже, кое-что знал. Но не пожелал мне ничего рассказывать. Он только сказал, что стоит опасаться людей с татуировками Нубиса на руках.
        - Бога мертвых? Я слышал о том, что Сфинксы служат для наказания преступников, но не думал, что это территория стражей мира мертвых, господин. Неужели мы пресекли границу их владений?
        - Да. Я же тебе говорил, что мы совершаем святотатство.
        - Говорил, но мы потревожили не богов, господин. Стражи опаснее богов. Они существуют на самом деле и умеют мстить. Нам лучше немедленно покинуть это место.
        - Иди! Я ведь не держу тебя, Хоремхеб.
        - Но я отвечаю за твою безопасность!
        - Тогда следуй за мной. Я чувствую, что должен был сюда попасть. Это дорога моей судьбы.
        Нехези прошел дальше в другое помещение поменьше зала черепов. Здесь зрелище было еще более впечатляющее. С потолка камеры свисали десятки ременных петлей, в которых были подвешенные за руки высушенные трупы людей! Вот откуда исходил запах смерти!
        Нехези и Хоремхеб закрыли носы ладонями, не в силах дышать этим смрадом.
        - Здесь поселилась смерть, господин! Уйдем отсюда.
        - Да, да, уйдем, - произнес Нехези, и уже собирался последовать за офицером, но неожиданно до его слуха донесся тихий стон.
        Молодой писец испугался, и первым его желанием было бежать, но он сумел овладеть собой. Неужели там, среди трупов был еще кто-то живой? Если так, то он просил помощи!
        Нехези вернулся и пошёл на звук. Стон снова повторился, и он увидел голую страшно исхудавшую молодую женщину. Она тихо стонала и пыталась что-то сказать распухшими губами. Она умирала. Юноша охватил её за торс рукой и срезал петлю.
        Женщина была необычайно легка от истощения, и писец спокойно вынес её из камеры смерти…
        Нагую женщину прикрыл своим плащом Хоремхеб, чтобы она, придя в себя, не смутилась увидев вокруг так много мужчин. Затем офицер немного смочил её губы водой из фляги.
        - Она чуть жива, господин, - Хоремхеб повернулся к Нехези.
        - Чудом не умерла. Солнце и страшное зловоние должны были убить её. Её там поместили не одну, но висевшие вокруг сильные мужчины умерли, а она нет. Некто там наверху не захотел этого. Я же говорил, что мысль заглянуть в Сфинкса, была подсказана мне кем-то.
        - Ты говоришь о богах, господин?
        - Богах? Нет. Но в школе моего дяди я слышал историю, как наш фараон еще будучи принцем заблудился в пустыне и солнце также должно было его убить. Но он выжил и через три дня его нашли. С того самого времени он уверовал в могущество бога Атона.
        - Ты намекаешь на то, что и её пощадил Атон?
        - Может быть. Ведь Солнце видит и знает все.
        Через час женщина очнулась и попыталась вскочить, но Нехези попросил её не беспокоиться и лежать:
        - Тебе сейчас не стоит делать резких движений.
        - Кто вы? - спросила она, пронзив Нехези взглядом своих огромных голубых глаз.
        - Мы слуги фараона. Не беспокойся - мы не дадим тебя в обиду.
        - Вы спасли меня из статуи Сфинкса? Вы? Не могу в это поверить. Но как вы могли осмелиться?
        - Тебя спас господин Нехези. Именно ему ты обязана жизнью, - произнес Хоремхеб.
        - Но вы разве не знаете, кто я? - спросила спасенная.
        - Нет. Ты ведь еще не назвала нам своего имени.
        - Я была "рабыней-сфинксы" а из них еще никто не оставался в живых! Вы меня слышите? Все заключенные в той страшной статуе, и в других таких же, обречены на смерть и вечные страдания после смерти. Там в статуе я видела лицо смерти.
        - Ну, значит ты первая в своем роде. Первая спасенная, на кого смерть только посмотрела.
        - Но меня приговорили эти демоны с головами шакалов. И они не оставят меня в покое, пока я не умру. Приговор стражей мира мертвых должен быть исполнен. Слуги Нубиса никогда не оставят своей жертвы, подобно злобным пустынным шакалам. Больше того их гнев падет на вас. И если они сейчас придут сюда, то ваши солдаты не станут вас защищать. Все египтяне бояться этих тайных стражей загробного царства.
        - Станут, - решительно заявил Хоремхеб. - В твоих словах есть истина. Но это только если дело касается египтян. А среди моих воинов ливийские наемники. Им плевать на всех Нубисов и всех стражей. Они поднимут оружие по моему приказу. Но, те, кто так поступил с тобой, действительно опасные люди.
        - Как тебя зовут, раба Сфинкса? - задал вопрос Нехези.
        - Мерани, добрый господин, - ответил спасенный. - Таково действительно мое имя. Именно так назвали меня отец и мать. Затем я часто вынуждена была менять имена.
        - А мое имя Нехези и я еще никогда не менял его. А его зовут Хоремхеб.
        - Я стану чтить ваши имена, как жрецы чтят имена богов.
        - А за что же тебя так жестоко наказали, Мерани? Что можно сделать, чтобы заслужить подобное? - Нехези указал на статую Сфинкса. - Такая ужасная смерть для молодой женщины.
        - Я принадлежу к братству… - Мерани запнулась, но затем все-таки произнесла страшное слово, - к братству грабителей могил.
        - Нарушители покоя мертвых? - удивился Нехези.
        - Да, господин. И ты теперь можешь пожалеть, что вступился за меня. Нас не слишком жалуют египтяне, живущие по указке жрецов.
        - Может быть, я и стану об этом жалеть, но сейчас твоя жизнь спасена, и я не стану тебя казнить во второй раз. Я ведь не состою среди тех мясников, что устроили там склад человеческих костей. Считай, что тебе не предназначено умереть сегодня. Ты поедешь со мной в Фивы.
        - В Фивы? Но там меня сразу же схватят, господин. Многие там знают меня и жаждут мести.
        - Ты уже успела и там наследить? Не много ли ты на себя берёшь, Мерани? На вид тебе не больше 18 лет!
        - Мне 17, господин, - поправила его она.
        - Тем более! Кто же на тебя там может столь сильно обижаться?
        - Я вызвала ненависть жрецов Амона-Ра, - прошептала она.
        - Вот как? И грабительница могил, и враг жрецов Амона-Ра? - удивился Хоермхеб. - Не много ли поступков для юной девушки?
        - Так повернулась моя жизнь, господин офицер! - гордо ответила она. - Ты был хоть раз в мире мертвых?
        - Ты имеешь в виду гробницы? Нет. Я никогда не грабил гробниц.
        - Тот, кто идет туда не просто смелый человек, но человек бросающий вызов всем властным структурам Египта и его традициям. Понимаешь что это такое? Не отвечай! Я вижу, что ни ты, ни он ничего не знаете о нас.
        Нехези не стал спорить с девушкой и примирительно произнес:
        - Мой дядя также не в чести у жрецов Амона в Фивах. Но все-таки потихоньку продвигается по этой жизни и без их благословения. Ничего! Я дам тебе новую одежду, и ты преобразишься. Неужели ты боишься испытать судьбу еще раз? Вы ведь, как ты говоришь, люди смелые и рисковые.
        - Говорят, что вам плевать на все проклятия фараонов, - поддержал Нехези Хоремхеб. - И тебе бояться Фив?
        - Я ничего не боюсь, - с вызовом произнесла Мерани. - Но сейчас я слаба и не смогу выдержать пытки достойно.
        - Я сумею тебя защитить, Мерани. Не бойся. Но ты действительно слишком слаба чтобы сейчас передвигаться с нами. А мы не можем здесь сильно задерживаться. Как же быть?
        - Нет, нет, господин! Ты не знаешь силы нашего братства. Я глотнула воды и вполне смогу стоять третьим в одной из твоих колесниц. Она меня выдержит - я стала совсем тощей и невесомой.
        - Тогда ты поедешь со мной в моей колеснице, - произнес Нехези.
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Тогда я считал, дети мои, - старик выпил пива из кувшина принесенного слугой и продолжил, - что сделал хорошее дело, и меня совершенно не волновали последствия. Но в будущем не раз вспоминал тот день …
        - И жалел о том, что помог ей? - просил Бата.
        - Не то чтобы жалел, но понимал, что зря вмешался не в свое дело. В тот день Мерани должна была умереть. Но я вмешался в дела судьбы и она осталась жить. А судьба не любит когда люди вмешиваются в то, что предопределено. И жестоко за это наказывает. Хотя если бы сейчас я снова оказался там, то снова захотел бы увидеть юную Мерани.
        - Значит, человеку можно изменить судьбу? Так, дедушка?
        - Иногда можно, но делать этого не следует. Иногда человек по своей глупости и повинуясь неуемному тщеславию говорит "Я пошел наперекор судьбе". И он думает, что он всесилен, но разве может быть всесильной песчинка которую несет ветер? А судьба это ветер, детки. А мы песчинки в её руках. Но слушайте, что было дальше…
        Продолжение рассказа…
        Отряд прибыл в город. Боевые легкие колесницы с шиком подкатили к воротам, у которых стояла строгая стража из 10 воинов. Это были довольно невысокого роста худощавые и смуглокожие солдаты египетского корпуса Амона.
        Нехези знал, что они недолюбливали ливийцев и в городе между ними постоянно происходили кровавые потасовки. Вооружение солдат Амона составляли длинные деревянные копья с бронзовыми наконечниками и квадратные деревянные шиты. Из одежды на воинах только короткие до колен полотняные юбки, некогда белого цвета, но теперь посеревшие от пыли.
        Большие ворота только распахнулись, чтобы пропустить приезжих. Впускали всех без каких-либо вопросов. В город шла большая толпа торговцев. Они рвались на рынок с намерением сбыть горожанам столицы свой товар.
        Увидев колесницы, торговцы отошли в сторону и стали кричать своим рабам, быстро отогнать мулов и ослов с поклажей с пути. Ехал важный чиновник.
        Фивы называли в то время "семивратными" по количеству городских ворот. Здесь Нехези вырос, и он любил этот город и считал его самым лучшим местом в Египте, хотя еще мало, где успел побывать.
        Город со времен Среднего царства стал столицей Египта, и сюда из Мемфиса переместилась ставка фараона и его двор. С тех пор Фивы необычайно выросли в размерах и неустанно раздавались вширь. Сюда стекались со всего Египта множество товаров, и город буквально лопался от довольства, изобилия и богатства.
        Дядя убеждал Нехези, что Фивы самый процветающий город обеих земель, и никто не сравниться с ним по количеству великолепных храмов и дворцов. А старый Бату знал, что говорил. Он побывал за свою долгую жизнь во многих местах и в Мемфисе, и в Дельте, и в Нубии, и даже в далекой Сирии. Никто кроме него не знал так хорошо, культы богов разных частей Египта и не разбирался в хитросплетениях борьбы жреческих группировок за власть и влияние.
        Самым богатым культом в Фивах был культ Амона-Ра, солнечного бога, покровителя фараонов. И именно храмы Амона были самыми большими и величественными. Сокровищница жрецов этого культа, по мнению многих, была столь велика, что с неё можно было бы содержать несколько тысяч воинов в течение 20-30 лет!
        Хотя сейчас у Фив появился достойный конкурент и вскоре вся слава и величие могли легко переместиться в гордый Ахетатон. Говорили, что скоро фараон переедет туда навсегда. Нехези уже видел грандиозность нового города своими глазами.
        Они проехали в город. И уже за воротами Нехези приказал остановиться и слез с колесницы. За ним последовала Мерани. Нехези взвалил себе на плечо тюк с личными вещами. Обременять ношей женщину он не захотел. Она еще слишком слаба.
        - Хоремхеб, веди своих людей в казармы и дай им отдых. Здесь уже со мной ничего не случиться.
        - Но, господин. Мне приказано всюду тебя сопровождать. И я не смею ослушаться этого приказа.
        - Мне не хотелось бы появляться на улицах города в сопровождении целого отряда. Да и не хочу я ехать на колесницах по набережной. Я пройду по кварталам ремесленников и писцов. А там колесницы не пройдут.
        - Тогда я пойду с тобой один. А ливийцы и сами найдут дорогу в казармы.
        - Против этого я возражать не могу. Отдавай приказы и идем.
        Семивратные Фивы широко раскинулись на обоих берегах Нила, русло которого здесь было широким и полноводным.
        Колесницы устремились к широкой набережной. Ливийские наемники не заставили себя просить дважды и помчались к своим казармам к развлечениям и выпивке. Слишком долгое путешествие они совершили по раскаленным пескам пустыни.
        Нехези, Мерани и Хоремхеб углубились в рабочие кварталы. Вдоль реки располагались сотни лавок и мастерских и гомон здесь стоял неимоверный. Тысячи людей сновали туда-сюда. Можно было только удивляться тому обилию различных народов, что собрались в столице фараонов. Кого здесь только не было. Чернокожие африканцы совсем не выглядели здесь экзотикой. Сказывалась близость богатейшей провинции Египта золотоносной Нубии. Хотя в то время нубийцев хватало и на улицах других городов.
        Рядом с ними были финикийские моряки и жители острова Крит с характерными тонкими талиями. Они прибыли сюда по Нилу со своими товарами и рассчитывали на большую прибыль. Черные волосы мореплавателей заплетены в традиционные три длинные косички, спадающие на плечи.
        Рядом с моряками шествовал степенно критский купец, привезший на здешний рынок ценнейший товар - выдержанную древесину, а также бревна, сплавленные из Ливана.
        Здесь же были и полностью беловолосые, голубоглазые и светлокожие мужчины и женщины. Это были ливийцы, которых в последние годы в Египте стало слишком много. Эти жители северных пустынь охотно поступали на службу в ряды армии фараона.
        - А у ливийцев неплохие женщины, - сказал Нехези, обратившись к Хоремхебу.
        - Беловолосые? Да, хороши, но их мужчины необычайно вспыльчивы и ревнивы, господин. И только за взгляд показавшийся им вызывающим могут устроить драку. Они считаются почетными гостями Страны Кемет (Египта) и их запрещено задевать стражам порядка.
        - Только эти стражи постоянно нарушают это приказ. Особенно солдаты корпуса Амона. Мой двоюродный брат служит в Мемфисе, а не здесь, но приезжая сюда постоянно затевает с ними драки.
        - Мне это знакомо, господин. Я с трудом прижился среди ливийцев в качестве командира. Но воины они отличные. Хотя и дороговато обходятся египетской казне.
        - А меня всегда удивляла их кожа. Странные люди эти ливийцы, - произнесла Мерани, которая была, как и все египтянки стройной но смуглокожей. - Они жители пустыни, и непонятно почему она у них столь светлая!
        - А ты не знаешь? - спросил Нехези.
        - Нет, Просвети меня, господин.
        - Я слышал это от своего дяди. Он человек мудрый и образованный. Содержит школу писцов. Он говорит, что ливийцы в свою пустыню пришли из-за моря из странной страны, где правили великие правители божественного происхождения. И были они все как на подбор высокого роста и светлокожие. Дядя слышал эту историю в древнем храме в городе Саисе, что находиться на севере Египта. И поэтому эти люди, как потомки богов, считают себя много выше всех здесь присутствующих.
        - И ты веришь в это, господин?
        - Не знаю. Мой дядя считает, что это именно так и было. Но теперешние ливийцы давно растеряли таланты и знания своих божественных предков. Они давно превратились в варваров и ничего кроме внешности от предков у них не осталось.
        Дорога еще более расширилась, и народу стало много больше. Они попали в торговые ряды.
        - Ты ведешь, нас к своему дяде, господин? - спросил у Нехези Хоремхеб.
        - Именно к нему. Там мы сможем отдохнуть помыться и переодеть нашего спасенного друга. А то мне потом идти во дворец фараона, для передачи послания от его деда.
        - Во дворец? - искренне изумилась Мерани. - Но кто же ты такой, господин, что тебя принимают во дворце Его святейшества?
        - Меня там еще никогда не принимали, до этого. И это будет мой первый визит туда. И если повезет, то не последний. У нас карьеры и судьбы людей иногда складываются странным образом. Попасть во дворец - редкая удача.
        Теперь они попали в гущу простого народа. Рядом шли уже не чопорные ливийцы, которые скрылись из виду, а группа простых крестьян. У них были смуглые и загорелые тела бронзового цвета, прикрытые только сероватыми набедренными повязками. Он тащили тяжелые корзины с мукой. А небольшой коренастый человек нес на могучих плечах целого теленка, сгибаясь под своей ношей.
        Крестьяне покорно уступали дорогу блестящему придворному, каким казался Нехези, и нарядному офицеру гвардии фараона. Мерани в большом, ей не по размеру, солдатском плаще все принимали за раба господина и искренне удивлялись тому, что не он несет вьюк, а он сам.
        Вдруг, прямо перед ними возникла фигура в темном плаще. Она загородила дорогу Нехези, и тот вынужден был остановиться.
        - Ты загородил мне путь, почтенный, - твёрдо произнес писец.
        Черное от загара лицо незнакомца выглядело как-то зловеще. Зачесанные назад замасленные волосы. Орлиный нос и шрам пересекавший левую щеку.
        - Ты, юноша, вязал то, что тебе не принадлежит, - тихо произнес он. - И тебе дается шанс отдать это сейчас. И тогда мы забудем, что видели тебя.
        - Принадлежит вам? - Нехези посмотрел на Мерани и понял, что это он говорит о ней.
        Он удивился, как эти шакалы так быстро сумели все пронюхать.
        - Ты ошибся, почтенный. Я не брал того, что принадлежит тебе.
        Из под плаща показалась рука, и палец уперся в Мерани.
        - Она знает многое из того, что простому человеку знать не следует! Мы заберем её с собой и исправим зло, что ты сделал! И больше никогда не становись на пути у хранителей!
        - Нет! - решительно заявил Нехези. - Этот человек принадлежит мне!
        - Ты не понял меня, юноша. Ты молод и я могу тебя простить на первый раз. Смотри.
        Незнакомец показал ему на татуировку на своей руке. Это был знак темного бога мертвых Нубиса! Нехези не отступил ни на шаг и не дрогнул.
        - Этого человека ты не получишь! И лучше тебе отступить.
        Рядом стал Хоремхеб и его могучая рука легла на рукоять бронзового меча.
        - Ты разве не слушал, что сказал тебе, господин? Это его раба и он не отдаст её!
        Лицо стража расплылось в злобной усмешке.
        - Вот как? Я был послан, чтобы решить дело миром. Но вы вызвали Его гнев. Спросите девушку о лике бога смерти. Она видела его, и он может явиться и вам. Вы не знаете, с какими силами вы связались.
        После этих слов незнакомец скрылся в толпе…
        Старый Бата был восхищен внешним видом своего племянника и усадил его на самое почётное место.
        - Вот видите, как помогает в жизни образование, что вы получаете в моей школе? - спросил он и назидательно посмотрел на десяток юношей и мальчишек, что толпились вокруг. - Узнаете ли вы вашего товарища Нехези? Нет? А я вам говорил, что не стоит лениться, а стоит старательно запоминать все, чему я вас учу. Каково! Я отвез его в новый город, и он прибыл обратно уже в золотой одежде послом к Его святейшеству фараону.
        В душе старого Бату шевельнулась зависть, и он в этот момент пожалел, что не отправил в Ахетатон своего старшего сына. Ну да что сделано, то сделано.
        - Дядя, я бы хотел, чтобы одели вот эту женщину.
        - Твоя рабыня? - спросил Бата.
        - Мерани совсем не рабыня. Я подобрал её дорогой и хочу, чтобы она была постоянно рядом. Ей угрожает опасность.
        - Вот как? - удивился старик и приказал всем разойтись и не мешать ему беседовать с любимым племянником.
        Когда они остались одни, и никто уже не мог слышать их слов, Нехези все рассказал дяде о случившемся с ним в пустыне.
        - Ты сошел с ума, племянник! - схватился за голову старый Бата, выслушавший эту исповедь. - Я же давал тебе совет не становиться на пути людей со знаками Нубиса и носящих черную одежду.
        - Но я хотел посмотреть, что в внутри Сфинкса воспользовавшись ситуацией. А когда увидел эту молодую женщину, то не мог её не спасти. Жалость затопила мое сердце.
        - Жалость? Вот глупейшее из человеческих чувств. Я вот всю жалость своего сердца изливаю на себя самого. И это правильно. Это помогло мне дожить до старости. Если же ты станешь жить по-другому, то тебе не дожить и до 30 лет.
        - Дядя, не стоит говорить, чего не следовало делать. Ведь все равно это уже сделано и ничего поправить нельзя.
        - К сожалению.
        - Пусть так. Меня интересует кто эти люди такие, и что может Мерани грозить?
        - Стражи царства мертвых, дорогой племянник. С ними считаются даже фараоны Египта. Понимаешь? Фараоны! Эти люди неуловимы и вездесущи. Их карающая рука не знает пощады. И сейчас тебе совсем небезопасно быть в моем доме. Самым надежным укрытием может стать дворец Его святейшества, но и там я не поручусь за твою безопасность, Нехези.
        - Они так могущественны?
        - Более чем, мой племянник.
        - Но тогда почему они не могут защитить гробницы мертвых от грабителей? Если они столь сильны, то почему проигрывают схватку с ворами?
        - Эх, Нехези. Я же говорил тебе, что прятаться всегда легче чем ловить. Да и у грабителей самих неплохая организация, будь они трижды прокляты.
        - Скажи, дядя, а эти слуги Нубиса связаны со жрецами заупокойных культов или нет?
        - Зачем тебе знать это, племянник? Ты суешь нос в такие дела, от которых стоит держаться подальше. Ты хоть и одет как вельможа фараона, но не заносись высоко. Пока ты еще никто в этом мире…
        Человек с едва видимыми знаками на лице - они практически слились с его загорелой кожей - появился внезапно и посмотрел прямо в глаза Бата.
        Старик вздрогнул от неожиданности и его язык словно прирос к гортани.
        - Ты нарушил покой мертвых, - зазвучал голос в голове старика, но губы незнакомца даже не шевельнулись.
        - Я… я не посмел бы… - залепетал старый учитель.
        - Ты не уберег своего племянника от святотатства. Он посмел нарушить покой Сфинкса. Он похитил оттуда женщину, приговоренную стражами мертвых и проклятую Анубисом, повелителем царства мертвых. И ты исправишь его ошибку!
        - Я… исправлю, но как? - пролепетал Бата.
        - Ты исполнишь наше повеление, если не хочешь навлечь проклятие на своего племянника и своих сыновей. Ты ведь этого не хочешь, Бата?
        - Нет.
        - Вот и отлично. Анубис желает увидеть твою преданность и тогда дарует тебе свое прощение.
        - Вы хотите жизнь моего племянника и его рабыни?
        - В свое время мы скажем, что хотим. А ты бы смог его предать?
        - Во имя жизни моих сыновей да.
        - И тебе не жаль этого храбреца Нехези?
        - Жаль, но в его душе есть что-то темное и меня это пугает. И иногда я хочу его смерти.
        - Вот как? - незнакомец был явно удивлен ответом Бата.
        - Да. Он несет опасность для моей семьи. Я чувствую это, хотя не знаю…
        Но незнакомец уже исчез и Бата не мог понять, куда он мог деться. Не растворился же в воздухе?
        Папирус 2. Повелитель Верхнего и Нижнего Египта фараон Эхнатон
        1358 год до новой эры. Шестой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы
        На восточном берегу Нила, там, где вставало солнце, раскинулся многолюдный город живых с прославленными храмовыми ансамблями Ипет Рес и Ипет Сут, дворцами, садами и водоёмами. Здесь кипела жизнь и копошился громадный людской муравейник.
        На западном берегу, ближе к реке, в долине высились поминальные храмы фараонов разных династий, а в скалах Ливийского хребта укрывались гробницы царей и знати. Здесь не было людей, кроме жрецов заупокойного культа и редких "шакалов пустыни" - грабителей могил, что промышляли на той ниве "где не сеяли".
        Деление каждого города Древнего Египта великой рекой под имени Нил на две части было традиционным: культ мёртвых связывался с западом, откуда наступала безжалостная пустыня, и где бог солнца Ра спускался в подземный мир.
        Нехези смотрел в сторону города мертвых, и ему показалось, что он увидел несколько фигур в черных одеждах. Но стоило ему повернуться к Мерани и указать ей на эти фигуры, как они в одно мгновение исчезли, словно бестелесные призраки.
        - Ты что-то видел там, господин? - спросила его девушка.
        - Нет. Мне показалось, что там были черные фигуры. Но всему виной солнце.
        - Так выглядят стражи мира мертвых.
        - А что ты знаешь о них?
        - Я думаю, что они не люди в обычном смысле, господин.
        - Не люди? А кто?
        - Они вышли из темного подземного мира, где правит их страшный господин бог с головой шакала Анубис.
        - Я думал, что ваше братство не верит в богов.
        - Мы выступаем против несправедливости этого мира и мира загробного.
        - Несправедливости?
        Но ответа Нехези не услышал. Мерани неожиданно пропала! Он обернулся и не обнаружил её рядом.
        - Мерани! - позвал он, но никто ему не ответил.
        Нехези стал метаться по террасе, но нигде не мог найти её.
        - Твоя рабыня была приговорена Анубисом к смерти! - раздался голос откуда-то снизу. И Нехези почувствовал как каменные плиты заходили у него под ногами.
        - Кто это говорит? - спросил он. - Покажись?
        - А ты уверен, смертный, что сможешь созерцать мой образ? - пришел ответ. - Ты уверен, что мой лик не ослепит тебя? Готов ли ты созерцать непознанное?
        - Покажись!
        - Ты желаешь сделать шаг и увидеть то, что лежит за Гранью? Хорошо! Ты увидишь!
        Нехези увидел Свет. В громадном помещении с расписными колонами стоял трон и на нем восседал гордый человек со знаками царской власти в руках.
        - Кто это? - спросил он. - Кто этот человек на троне?
        - А ты разве не видишь его лица?- спросил таинственный голос.
        - Нет. Все залито светом, и я не вижу кто это такой.
        - Этот человек предатель. Он предал своего господина и занял его место.
        - Предал фараона? Если он сидит на троне, то значит…
        - Значит он сел на место своего повелителя. Но рядом с ним притаился враг. Он сам пригрел на своей груди своего палача. Ты видишь врага?
        - Нет. Я вижу только фараона.
        - Но враг рядом. И у тебя будет шанс от него избавиться.
        - У меня? - удивился Нехези. - Но я то при чем? Я так далеко стою от трона Египта.
        - Уже нет. Ты начал свое восхождение к нему.
        - Я? - испугался Нехези. - Я начал восхождение к трону? Но неужели ты хочешь сказать, что я займу трон?
        - Нет. Трон ты не займешь, но будешь поблизости от него. И будешь стоять рядом с фараоном. Твое место будет подле трона. Рядом с предателем.
        - Предателем?
        - Да, ибо тот, кого ты видишь сейчас на троне в море света, предатель. Он взял корону своего господина. И рядом с ним я вижу тебя. А рядом с тобой в темном углу еще один предатель. Но он уже предаст нового человека на троне. И виновен в этом будешь ты.
        - Я? Но почему?
        Свет померк у Нехези пред глазами, и он опустился во тьму. Он закричал от страха, и кто-то там во тьме ударил его по щеке.
        - Рука божества! - прошептал Нехези. - Мою щеку сковало холодом.
        - Господин! Что с тобой? - Нехези увидел пред собой лицо Мерани и обнаружил, что он лежит на каменных плитах…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - А что это было, дедушка? - спросил юный Бата.
        - Да, что? - вторил ему Яхотеп. - Неужели ты говорил с бессмертными?
        - Нет. Но это были люди, обладающие большим могуществом и большими знаниями. Впоследствии я видел, как один из стражей мира мертвых легко одолел в схватке опытного мечника ливийской гвардии. Причем приемы, которыми он пользовался в своем поединке, были абсолютно новым в искусстве фехтования.
        - Его рукой водили боги? - снова изумился Яхотеп.
        - Что у тебя за дурацкая привычка все непонятное приписывать богам, Яхотеп? Разве этому я учил тебя? У этих людей были навыки боя которые предали людям древние. Они строго скрывают из и учат этому только посвященных. Их сила в знаниях и умениях отшлифованных до совершенства.
        - А что же было дальше, дедушка? - Бата вернул Нехези к нити его повествования.
        - Я посетил дворец фараона, имя которого сейчас запрещено произносить. Сей час его называют просто "Враг из Ахетатона". А тогда он был великим владыкой Верхнего и Нижнего Египта…
        Продолжение рассказа…
        Нехези прибыл во дворец фараона в сопровождении Хоремхеба. Его беспрепятственно пропусти, так как он показал знак посланца от достойного Иуйя из Ахетатона.
        Церемониймейстер призвал одного из слуг и повелел показать прибывшим господам, куда им надлежит идти:
        - Эти люди будут присутствовать на приеме у Его святейшества.
        Слуга в белоснежной одежде с ярким нагрудным ожерельем и жезлом в руке повел их среди многочисленных переходов роскошного дворца фараонов в Фивах построенного еще при фараоне Аменхотепе I и значительно расширенного при фараоне Тутмосе III. Этот дворец был выстроен лучшими архитекторами Египта и был воистину достоин названия великолепного. Ранее Нехези еще никогда не видел таких сочных красок, такого вкуса и такого изящества.
        Даже слуги во дворце были облачены в яркие одежды и многие имели богатые украшения. Нехези поразился их количеству. Здесь было не менее нескольких тысяч человек, что служили владыке Верного и Нижнего Египта. Роскошь вошла в моду и стала частью придворного Египта со времен царствования фараонов Тутмоса IV и Аменхотепа III. Именно тогда слава о великолепии столицы фараонов полетела по миру.
        В громадном зале, где в самом центре был поставлен трон для фараона, толпилось множество жрецов, придворных и военных чинов. Наемные музыканты играли на арфах, лирах и флейтах, услаждая слух гостей владыки. Сверкали драгоценные камни и золото на одеждах вельмож. У военных было изукрашенное лучшими ювелирами оружие. Эхнатон любил так одаривать отличившихся в пограничных стычках с варварами полководцев.
        Нехези сильно волновался, когда вошел под великолепные расписные своды. Он повернулся к Хоремхебу и спросил его:
        - Ты уже бывал во дворце?
        - Да, но в парадном зале я в первый раз. Мне никогда не приглашали на прием самого фараона. Здесь я вижу много военачальников. Вот там стоит командующий корпусом Мерфи Тутмос. А вон начальник ливийской гвардии господин Па-Баста.
        - Твой командир?
        - Да. И он с удивлением таращит на меня свои выпуклые глаза. Не понимает, кто меня сюда пригласил. Боится, что я отмечен милостью фараона. Па-Баста слишком дорожит своей должностью. Вдруг да его сместят с должности, а она приносит ему неплохой доход.
        - А тебя хотят назначить вместо него? Он старик, хоть и крепкий, а ты еще молод.
        - Сейчас еще рано об этом мечтать, но в будущем все может измениться. Хотя я хотел бы служить фараону на поле боя. Спокойная должность придворного солдата не по мне.
        - Ты бы отказался от чина офицера придворной гвардии? - удивился Нехези. - Это элита нашей армии.
        - Отказался бы? Нет. Разве можно отказать фараону?
        Они отошли в ту часть зала, где стояли несколько десятков женщин. Все они держали в руках цветы лотоса. Их белые платья были по местной моде украшены яркой вышивкой и богато усыпаны драгоценностями. Пышные парики женщин были низко надвинуты на лоб и перехвачены гравированными обручами из золота.
        Еще дальше стояли особняком жрецы Амона. Эти тихо переговаривались между собой, и на их лицах читалось недовольство.
        - Жрецы, - прошептал Хоремхеб.
        - Да. Это посланцы храма Амона-Ра. Они постоянно ходят к фараону, как говорит мой дядя, и просят его вернуться к культу Амона и отринуть новый культ Атона, который фараон все больше и больше жалует своими милостями.
        - Но не заметно, чтобы у них это получалось.
        - Фараон настроен решительно проводить в жизнь политику нового культа единого бога Атона.
        - Смотри! - Хоремхеб толкнул Нехези, и показа ему на появившегося нарядного придворного с жезлом в руке.
        - Кто это?
        - Сам господин Меритенса - церемониймейстер фараона. Тот, что встречал нас у входа во дворец. Но сейчас он нарядился с особой пышностью. Я знаю его давно. Он часто бывал в наших казармах. Он пришел объявить о выходе Эхнатона. Готовься. Сейчас все начнется.
        Они замолчали, и тоже самое сделали все, кто собрался в зале. Музыканты прекратили играть.
        Меритенса торжественно взмахнул жезлом и громким голосом произнес:
        - Его святейшество, фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, избранник Ра, прекрасное дитя великого Атона, наш владыка Аменхотеп IV!
        Глашатай назвал фараона еще старым его именем Аменхотеп. Хотя тот уже несколько месяцев как фараон окончательно сменил сове имя на Эхнатон. Это был решительный вызов жрецам других культов, а особенно культу Амона-Ра. Верховные жрецы Амона привыкли занимать большие должности и весьма влиятельные посты при дворе отца нынешнего фараона Аменхотепа III. Имя фараона Аменхотеп (Угодный Амону) означало приверженность старому культу. Новое имя Эхнатон (Дух Атона) свидетельствовало о решительном повороте в государственной политике.
        В зале появился он - повелитель громадной империи, в сопровождении своей любимой жены царицы Нефертити и четырех придворных в белых жреческих одеждах. Это были жрецы бога Атона.
        Нехези впервые видел фараона так близко. Он не был красив, владыка обоих земель, и его внешность скорее отталкивала, чем привлекала. Фараон был узок в плечах и имел полные бедра. Совсем не похоже на образец мужественного повелителя-воина, что ввел в Египте великий фараон Тутмос III, завоевавший множество стран.
        Худые руки владыки, явно не привычные к мечу и копью, были украшены массивными браслетами из золота. Лицо фараона также совсем не походило на гордые профили мужественных правителей 18-й династии, скульптуры которых высились в этом зале. Кожа фараона была испорчена многочисленными оспинами. Большие выпуклые глаза, высокий лоб, худые щеки. Его голову венчала корона с традиционным символом царского достоинства - золотым Уреем.
        А вот царица Нефертити действительно поражала своей красотой. Высокая ростом, с длинной шеей и тонким, словно выточенным резцом мастера лицом, она пленяла всех, кто её видел. Нехези, не отрываясь, смотрел на огромные синие сияющие глаза повелительницы, на её красиво очерченные губы. На царице было роскошное длинное платье с вышивкой. На её миниатюрных ступнях были золотые сандалии украшенные самоцветами. Её голову венчала высокая тиара, надвинутая на лоб с двумя закругленными концами, плотно скрывавшими уши женщины.
        Глашатаи после появления фараона разом воскликнули:
        - Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!
        После этого возгласа все присутствующие пали ниц, приветствуя владыку. Повалились на колени и Нехези с Хоремхебом.
        Фараон сел на трон. Слуги принесли небольшой стульчик для царицы Нефертити, и она расположилась рядом со своим супругом. Эхнатон разрешил придворным подняться.
        - Здесь ли мой чати (визир или министр в Древнем Египте) по военным делам? - спросил Эхнатон.
        - Я здесь, владыка, - вперед выступил мужчина в белой рубахе и юбке. На его широком поясе были укреплены ножны с мечом.
        - Мне говорили, что ты хочешь сообщить нечто важное? Я не мог выделить тебе время раньше, но сейчас я слушаю тебя.
        - Владыка, к нам едет посол от царя Вавилонии Буррабуриаша с изъявлениями покорности и обещанием дани.
        - И это все, что ты хотел нам сообщить? Если речь пойдет о военном союзе, то разбирайся в этом сам.
        - Но, владыка. Царь Вавилона послал к тебе не простого гонца, а своего сына царевича Хамаша с многочисленной свитой. Он царской крови и ждет почестей от самого фараона Египта, владыка.
        - Хорошо! Я приму сына царя Вавилонии. Ты отправил на встречу посланцу эскорт достойный его происхождения?
        - Да, владыка. Его будут сопровождать 100 колесниц твоей личной гвардии. Но это еще не все, повелитель. Наши Сирийские союзники весьма обеспокоены усилением царства хеттов.
        - А разве хетты предпринимали попытки нарушить наши границы или границы наших союзников в Сирии или Палестине?
        - Пока нет. Крупных атак хетты пока не предпринимали, но могут предпринять. И нам стоит усилить наши гарнизоны в Сирии.
        - Посылать войска? Но это значит начать войну с хеттами. Я не желаю войны. Мои предшественники и там значительно расширили границы Египта и распространили свою власть на многие народы. Хватит этих бессмысленных войн! Они разоряют нашу страну!
        Эхнатон жестом дал понять чати, что с ним говорить более не желает. Затем он обратил внимание на жрецов Амона.
        - Вы пришли ко мне по делу, слуги Амона-Ра? - недовольно спросил фараон. - Я готов вас выслушать.
        Вперед выступил старик с лысой головой в белом одеянии с золоченным посохом в руке.
        - Мы пришли к тебе, фараон от имени и по повелению Владыки Солнца Амона-Ра! От бога что возвеличил твоих предков! - торжественно провозгласил жрец. - Я верховный жрец моего бога заявляю тебе - отринь от себя ложные символы веры и вернись к почитанию истинных богов Страны Кемет. Сила Египта именно в незыблемости культов наших богов и в первую очередь культа Амона-Ра! Если ты забыл, фараон, о том как был наказан много веков назад фараон Хуфу и его наследники, то я могу тебе напомнить об этом!
        - Я не нуждаюсь в уроках истории, жрец!
        - Но я все же тебе напомню их! - гордо продолжил жрец.
        Он стал говорить о немилости бога Ра и о том, как он отвернулся от Хуфу и его семьи. Рассказ дошел до момента как сам солнечный бог породнил наследника от смертной женщины и даровал ему корону царства Верхнего и Нижнего Египта.
        Фараон выслушал жреца с каменным лицом и ничего не произнес в ответ. Вместо него вперед выступил один из жрецов Атона, что стоял рядом с троном.
        - Я жрец бога Атона Мерира, именем бога моего заявляю тебе жрец Амона - ты неверно истолковал волю божества!
        - Неверно?! - вскипел жрец Амона-Ра. - И это ты смеешь говорить верховному жрецу, посвященному в древние тайны? Ты предатель и распутник, изгнанный из состава жрецов Амона-Ра с позором!
        - Меня изгнали за то, что я был просветлен моим владыкой фараоном Эхнатоном первым слугой Атона. Вы жрецы Амона-Ра не желаете свидетельствовать истину, и ваши уста извергают ложь! Вы не хотите терять своих доходов и богатств и в целях личной наживы сохраняете культ Амона в ущерб Атону, культ которого проводиться в Египте по воле нашего фараона.
        - Наши богатства принадлежат не нам, скромным слугам богатства, но самому Амону-Ра! И не тебе считать то, что даровано храмам Его святейшеством и его божественными предками.
        Эхнатон наконец также заговорил:
        - Вы жрецы Амона-Ра не хотите меня понять. В молодости блуждая в пустыне где я заблудился, потеряв свою свиту, ко мне пришел Атон, и окутал меня своим божественным светом. Он сказал, что он единственный великий бог Египта.
        - Ты ошибаешься, о царь! - бесстрашно произнес старый жрец. - Амон более велик, чем Атон.
        - Там в пустыне, жрец, воздухом жизни был воздух нагретый солнцем. И солнце это Атон! Бог оставил вот эти следы на моем лице сделав его безобразным в память о своем милосердии. Атон открыл мой рот, чтобы я мог говорить! И я предал тебе его волю. Так почему ты упорствуешь?
        - Я упорствую в истине, фараон. Так повелел мне великий Амон-Ра. Упорствовать и свидетельствовать истину до самой смерти! Культ же бога Атона пришел в Египет из Сирии, и он тождественен с культом сирийского бога Адона. И в нашей стране он прижился как один из богов, в Гелиополе, и его имя преобразовалось из Адона в Атон. Но разве можно сравнить его с великим богом Амоном-Ра? Подумай об этом, фараон! Ты ошибаешься и твоя ошибка дорого будет стоить Египту.
        - Ты снова меня не понял, жрец! Атон не может спорить с Амоном или с другим богом Египта. Атон - единственной бог мира, а не только Гелиополя или Египта. Атон создал небеса, чтобы сиять на них. И он ежедневно взирает на все, что создал!
        - Ты отбираешь земли и доходы у храмов - достойно ли это повелителя Египта? - продолжил жрец свои обвинения в адрес фараона. - Ты даешь большие подарки только культу Атона. И храмы в честь него растут. И строиться новый город Ахетатон и поговаривают, что именно туда намерен ты переместить свою ставку и столицу государства. Это так?
        - Да! Ахетатон станет новой столицей царства Египетского. Этот вопрос уже решен. И не смей мне возражать жрец. Я хорошо знаю все ваши уловки! Меня не так просто провести как мальчишку! В Ахетатоне нет и не будет жадных жрецов набивающих подвалы своих храмов золотом и ценными предметами! Та будет новый центр нового Египта!
        - Но этим ты можешь вызвать не только недовольство, но проклятие Амона-Ра! - не унимался жрец.
        - Государь это угроза! - Мерира повернул свое лицо к владыке. - Они осмеливаются угрожать тебе! А что будет с нами твоими верными слугами и слугами Атона? Разве не ты правишь Египтом, а жрецы Амона-Ра?
        - Не сбивай государя, мерзкий предатель! В моих словах не было угрозы Его святейшеству! Я только изложил волю Божества!
        Фараон Эхнатон поднял вверх свою худую руку, требуя тишины. Все затаили дыхание. По лицу фараона пробежала судорога - а это был верный признак того, что он впадает в гнев.
        - Я выслушал твои слова, верховный жрец храма Амона-Ра! Я приму решение!
        - Но не медли, фараон! Боги ждут от тебя дел угодных им!
        - Боги или вы? - Эхнатон вскочил с трона. - С каких же пор ты стал единственным толкователем воли богов?
        - С тех самых пор как они стали отворачиваться от тебя, фараон, - смело ответил верховный жрец Амона-Ра.
        Он повернулся к своим спутникам и сделал им знак уходить. Жрецы Амона-Ра поклонились и гордо удалились из зала.
        Фараон был вне себя от злости, но еще один придворный по имени Эйе склонившись к нему, проговорил:
        - Умерь свой гнев, повелитель. Скоро мы возьмемся за них всерьез. Лучше послушай, что привез тебе посланник от деда твоего почтенного Иуйя. Сядь на трон, государь. Подданные смотрят на тебя.
        Эхнатон внимательно осмотрел присутствующих на его приеме, и взгляд его остановился на Нехези.
        Молодой писец, увидев внимание владыки, пал ниц.
        - Вот этот юноша? - спросил фараон у Эйе.
        - Да, владыка. Мне доложили, что это он.
        - Подведи его ко мне!
        Фараон снова сел на трон. Эйе подошел к Нехези. Юноша тогда впервые увидел этого известного чиновника, что уже тогда оказывал на политику Египта такое влияние, благодаря тому, что он был отцом царицы Нефертити. Он был среднего роста и худощавого крепкого сложения. Тогда ему было уже за 40 лет и он занимал высокую придворную должность смотрителя лошади фараона. То есть ему были подчинены все конюшни фараона и сотни слуг и колесничих.
        - Его святейшество желает говорить с тобой.
        - Я прибыл ко двору Его святейшества с посланием от почтенного Иуйя из нового города Ахетатон.
        - Пойдем. Владыка готов тебя слушать.
        Молодой писец приблизился к трону и снова пал ниц, поцеловав пол и самых ног фараона.
        - Встань, - повелел фараон. - Ты прибыл из Ахетатона?
        - Да, владыка. У меня послание от почтенного Иуйя.
        Эйе протянул фараону свиток папируса, взятый у Нехези. Тот принял его и развернул для чтения.
        "Владыка!
        Посылаю к тебе своего писца по имени Нехези. Он проявил небывалые для его возраста способности к сочинению священных текстов.
        Приблизь к себе этого юношу и дай ему хорошую должность при твоем дворе. Тебе скоро понадобятся умные и преданные твоему делу люди.
        Он верит в единого бога Атона и понимает все козни жрецов Амона-Ра и они не сумеют его обмануть.
        Твой город строиться с небывалой быстротой и старанием. Скоро можно будет оживить город, перенеся туда твою столицу…"
        Прочитав послание, Эхнатон снова посмотрел на юношу.
        - Иуйя пишет мне, что ты настоящий клад для моего двора. Мастерски владеешь письмом и неплохо сочиняешь гимны. Да еще верный сын Атона. Такие придворные мне нужны. Что за должность была у тебя при моем деде?
        - Я был писцом господина Иуйя.
        - И все?
        - Да, владыка.
        - Мы наградим тебя большими почестями, Нехези. Но я хочу убедиться, что ты действительно знаешь гимны в честь Атона. Можешь прочесть что-то по памяти?
        Эйе начал читать гимн по памяти:
        Когда ты сияешь с восточного горизонта,
        Ты наполняешь всю землю своей красотой.
        Когда ты тонешь за западным краем небес,
        Земля, покрытая мраком, словно объятая смертью.
        Фараон был доволен, и суровость с его лица сразу же слетела.
        - Я возьму тебя ко двору, Нехези. Эйе, ты жаловался что умных людей у тебя не хватает. Вот тебе подарок от моего деда Йуйя. Возьми этого молодого человека в свою свиту.
        - Буду рад принять его, о, владыка, - покорно склонил голову Эйе.
        - Меритенса! - позвал фараон.
        - Да, владыка, - вперед снова выступил церемониймейстер.
        - Пусть писцы запишут, что Нехези получает должность писца при моем чиновнике Эйе. Отныне ему дано право бывать при дворе и право состоять в моей свите.
        Нехези снова повалился в ноги фараону и снова поцеловал прах у его сандалий.
        - Меритенса! Еще одно! Запиши, что Нехези отныне даруется привилегия целовать не прах у моих ног, но кончик моей сандалии!
        Придворные, услышав это, зашептались. Незнакомому юноше была оказана громадная честь.
        Нехези получил разрешение отойти от трона фараона и вернуться на свое место в зале.
        Хоремхеб поздравил Нехези с высокой милостью.
        - Я же тебе говорил, господин, что тебя ждет высокий жребий, - прошептал офицер.
        - Я сам не ожидал такого.
        Прием у Эхнатона продолжался…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Это правда, дедушка? - удивленно произнес Яхотеп. - Тебя вознесли столь высоко после первой же встречи?
        - Да, Яхотеп. С того самого дня началась моя придворная служба. Я стал служить при смотрителе лошади фараона Эйе писцом и жил при дворе. Мне были выделены соответствующие этому рангу покои. Эйе подарил мне пять молодых рабынь и троих телохранителей нубийцев. Правда, они были при мне недолго. Нубийцев вскоре забрали для государственных нужд, а от рабынь я отказался сам.
        - А что он был за владыка, этот враг из Ахетатона? - спросил Бата.
        - Эхнатон был властным и жестоким фараоном, но умел награждать за верность. Тогда фараон постоянно торопил своих приближенных в деле постройки нового города. Царский архитектор Бек был послан к первым порогам за камнем которого не хватало для строительства храмов нового города. И эти послания возил в Ахетатон я. Мне давал поручения Эйе. Но однажды меня вызвал к себе сам фараон. Тогда повелитель Верхнего и Нижнего Египта составил новое повеление резко увеличить количество рабочих, что трудились на строительстве города. Фараон напутствовал его так…
        Продолжение рассказа…
        Фараон громогласно заявил:
        - Я желаю в скорейшем времени покинуть Фивы и перебраться в Ахетатон. Но смогу сделать это только в том случае, если три величественных святилища Атона будут завершены. Бек писал мне, что пока закончен только главный государственный храм Атона для меня лично!
        - Я видел это величественное сооружение своими глазами, владыка!
        - Да, но там должно быть три таких святилища. Второе уже достраивается, это святилище для моей матери царицы Тии. И еще один храм для дочери моей принцессы Бекетатон едва ли возведен наполовину. Скажи Беку, когда тот вернется, чтобы торопился!
        - Будет исполнено, владыка! - полонился Нехези.
        - И привезешь мне описание строительства составленное тобой лично. И в этом описании должны быть только слова правды.
        - Да, владыка! Я отправляюсь сегодня же!
        - Нет. Не сегодня, Нехези. Завтра на рассвете. На сегодняшний вечер у тебя будет иное задание.
        Нехези стал внимательно слушать своего повелителя.
        - Ты видел здесь верховного жреца храма Амона, не так ли? - спросил фараон внимательно смотря ему прямо в глаза.
        - Да, повелитель.
        - И запомнил его?
        - Да, повелитель.
        - Так вот, я хочу, чтобы завтра утром его уже не было среди живых. Ты понял мой приказ? Я желаю, чтобы ты лично помог старику перебраться в загробный мир и занять место в давно ожидающей его гробнице.
        Нехези был поражен этим приказом и на мгновение потерял дар речи.
        - Мой приказ и моя воля тебе не понятны? - грозно спросил фараон. - Я не люблю слуг, для которых мои желания и мои приказы не понятны с первого раза. Или ты считаешь, что жрецы Амона-Ра могущественнее меня?
        - Я понял волю повелителя, - склонил голову Нехези. - Но, я не знаю устройства Большого храма Амона в Фивах, повелитель. Как я смогу отыскать в таком громадном помещении верховного жреца? Там сотни жрецов и тысячи слуг и рабов. И попросту не знаю как мне выполнить волю моего владыки.
        - С тобой пойдет человек, что отлично знает, как устроен Большой храм Амона-Ра. Ты встретишь кое-кого в саду моего дворца. Он сам подойдет к тебе и все расскажет. Но отправишься ты в Большой храм без своих слуг. Это дело возложено лично на тебя. Ты меня понял, Нехези?
        - Твоя воля священна, о, повелитель! - склонил голову молодой человек.
        - Служи мне верно, Нехези и я подниму тебя на такую высоту, что тебе не будет страшен никто. Жрецы многих культов почитают себя выше фараона и считают, что они могут управлять фараоном. Так больше не может продолжаться в Египте.
        - Я понял волю фараона…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - И ты согласился, дедушка? Согласился на убийство? - в голосе Бата был ужас.
        - Я тогда был молод, и когда приказал фараон, ослушаться не посмел, - Нехези снова отхлебнул пива из кувшина. - А Эхнатон был жестоким повелителем. Он не любил когда ему перечат. Да кто осмелился бы на моем месте сказать слово против воли фараона? Времена тогда были другие. Не чета нынешним. Да и мало ли людей в настоящее время умирают по воле фараона? Придворная жизнь полна опасностей и несет в себе не только благополучие, власть, богатство, но и смертельный риск. И если хотите сохранить себя в чистоте от дурных поступков, то держитесь подальше от власти и всего что с ней связано.
        - А кто был тот человек, что помогал тебе, дедушка? - спросил Яхотеп.
        - Это была Мерани…
        Продолжение рассказа…
        В прекрасном саду большого дворца фараона Нехези прогуливался в ожидании свидания. Фараон поручил ему опасное и тайное дело, с которого он мог и не вернуться. Шутка ли убрать самого верховного жреца Амона-Ра? Еще недавно его личность была не многим ниже личности самого фараона.
        Дядя как-то говорил ему, что жрецы забрали слишком много прав и привилегий и это весьма опасная тенденция. В один прекрасный день они столкнуться с фараоном в борьбе за власть. Так неужели этот день уже наступил?
        Среди тенистых деревьев слышались мягкие звуки арф и флейт. Дети придворных играли у большого бассейна с малолетними дочерьми фараона. Мрачными громадами замерли на своих постах ливийские гвардейцы Эхнатона.
        "Где же тот, кто мне нужен? - подумал Нехези. - Я нахожусь в саду уже довольно долго и никто не ищет встречи со мной".
        И вдруг прямо у него над ухом прозвучал шепот:
        - Привет тебе почтенный господин Нехези, писец и секретарь смотрителя лошади фараона, великого господина Эйе. Стой! Не оборачивайся.
        Нехези исполнил повеление.
        - Не стоит тебе видеть меня, господин Нехези. Те, кто видят меня, обычно умирают, а я не желаю, чтобы и ты умер.
        - Ты, то кого я жду? Тебя послал фараон?
        - Меня никто не посылает никуда, Нехези. Но сейчас я действительно оказываю услугу Его святейшеству. Тебе нужен проводник по городу Мертвых? Ты получишь его.
        - Ты сам поведешь меня? Ты из жрецов Амона-Ра? И ищешь головы верховного жреца? - тихо спросил юноша.
        - Как много вопросов. Но я не принадлежу к сословию жрецов. И головы жреца Амона не ищу. Эта голова нужна фараону. Верховный жрец Амона в скорости станет непримиримым врагом фараона.
        - И я смогу выполнить это задание и выжить после этого?
        - Естественно! Фараон не желает твоей смерти. И все будет выглядеть так, словно жрец пал жертвой гнева Атона, бога солнечного диска. Фараону также пока не нужна шумиха вокруг этого дела.
        - Но почему я должен делать это? У меня ведь нет опыта выполнения подобных поручений. Неужели при фараоне нет никого, кто знается на подобного рода делах? - спросил Нехези.
        - У фараона таких много. Но лучше если это сделает тот, кто не относиться к таким людям. Меньше подозрений. Ты должен крепко войти в его свиту, и он хочет доверять тебе, Нехези. А подобная проверка лучше всего. Убив жреца Амона, ты становишься врагом старого культа и верным другом нового. Его святейшество умный человек. Самые верные люди те, кто не имеет пути обратно.
        - Понятно. Так кто мне поможет?
        - Та, которую ты спас, - вкрадчиво произнес голос за его спиной.
        - Что? - не поверил Нехези. - Неужели ты говоришь о Мерани?
        - А ты разве спас еще кого-нибудь?
        - Нет. Но она принадлежит к братству грабителей могил!
        - Именно так. И никто кроме грабителей могил не знает так хорошо города Мертвых. Иди! Она уже получила повеление помогать тебе!
        Голос исчез и когда Нехези оглянулся, то за его спиной уже никого не было…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Погоди-ка, дедушка, - произнес Яхотеп. - С тобой говорил…
        - Глава барства грабителей могил. Тогда его звали Вездесущий, и никто не знал, кто он и как выглядел.
        - Но тогда получается, что фараон Эхнатон, был заодно с этими преступниками, что посягают на самое святое в Египте? Так?
        - Не то чтобы он был с ними заодно, Яхотеп, - ответил Нехези. - но есть такое выражение "Враг моего врага - мой друг". И в тот момент фараон решил использовать Вездесущего против жрецов Амона-Ра. Но слушайте Далее, и вам все станет понятно. Я признаться также тогда задал этот вопрос…
        Продолжение рассказа…
        - Мерани! Ты здесь? - спросил Нехези, осторожно войдя в комнату.
        Девушка вышла к нему. Теперь она выглядела совсем иначе, чем при их первой встрече. Её тело сейчас было упругим и подтянутым. Бедра округлились и подаренное им платье, плотно облегало её фигуру, подчеркивая все преимущества молодой и красивой девушки.
        - Нехези? Ты вернулся?
        - Мерани, я вернулся, потому что получил срочное повеление…
        - Я знаю о нем. Не стоит называть имя того, кто тебе его дал. Я проведу тебя, куда нужно по городу Мертвых. Тот, кто нам нужен будет там сегодня.
        - Вот как? - Нехези внимательно посмотрел на девушку. - Я никак не могу тебя понять, Мерани. Ты так молода и привлекательна, что могла бы легко покорить сердце большого вельможи и жить в роскоши. Об этом мечтают многие девушки Египта. Но ты не используешь преимущества, что дала тебе природа.
        - Природа? - Мерани улыбнулась. - Нехези, меня щедро наградила не только природа. Я и по рождению принадлежу к высокому роду.
        - Что? - не поверил юноша. - Ты? Но тогда почему ты избрала такой путь в жизни?
        - Это не просто объяснить, Нехези. Совсем не просто. Когда-нибудь я расскажу тебе.
        - Когда-нибудь? А почему не сейчас?
        - Ты не готов говорить на эту тему. Ты еще только ступил на скользкую дорожку придворного. Ты не испорчен властью и богатством. А я жила серди этого с самого детства. Но давай прекратим этот разговор. Я не хочу его продолжать. Тем более, что у нас много дел.
        - Хорошо. Мне сказали, что ты посвятишь меня во все.
        - Да, - кивнула она. - Глава братства грабителей могил велел мне использовать все, что я знаю, дабы помочь тебе исполнить твою миссию.
        - Но я не могу взять в толк одного. Как связаны тот, кто дал мне это поручение, и глава братства отверженных преступников?
        - Он помогает твоему владыке.
        - Помогает? Но весь Египте борется с такими людьми, что совершат страшнейшее святотатство - посягают на покой мертвых.
        - Но ты забыл, что твоему господину нужны союзники в борьбе со жречеством и черными солдатами тайной армии Нубиса. Вот Он и обратился к их злейшим врагам.
        - Трудно мне разобраться во всех этих интригах. Говори, что мы должны сделать?
        - Ночью мы с тобой посетим город Мертвых. Я проведу тебя через все ловушки, и ты своей рукой нанесешь удар вот этим кинжалом.
        Мерани показала Нехези изящный кинжал с бронзовой рукоятью, украшенной большим рубином. Оружие имело странную форму в виде двух коротких и тонких как иглы клинков.
        Юноша протянул к нему руку, но девушка предупредила его:
        - Будь предельно острожен! Лезвия отравлены. Одна царапина и тебя ждет неминуемая смерть! Это "Зубы змеи". Такое оружие наносит смертельные раны и потом никто не знает об убийстве ничего. Получается, что жертва умерла от укуса ядовитой змеи. А кто из нас от этого застрахован?
        - Никто, - Нехези осторожно взял в руки оружие. - Хитрая штука.
        - И страшно опасная. Лезвия этих тонких "зубов" сделаны из небесного железа и обладают уникальной прочностью. Состав яда здесь также особенный. Жертва будет страшно страдать пред смертью.
        - Страдать?
        - Именно страдать, Нехези. Тебе не жалко этого жреца?
        - Мне? Жалко, если честно, но я не приговаривал его к смерти. Это воля фа…
        Она приложила палец к его губам.
        - Я все поняла. Не стоит произносить имени…
        Среди колон, в темных провалах, скрывались таинственные ловушки города мертвых. Забрести сюда по доброй воле мог только сумасшедший или грабитель могил. Нехези поражался силе и мощи этой тайной организации преступников и их пронырливости, и вездесущести.
        Нехези в черном как ночь плаще всматривался в пустоту. Мерани была рядом с ним. Она держала его за руку и приказала не шевелиться.
        - Ты едва не наступил на выступающий камень, Нехези. Я столько раз говорила тебе, что это опасно. Можешь лишиться ноги. И это в лучшем случае.
        - Мне трудно ходить здесь, Мерани. Да и кому заметен этот выступ в плите?
        - Тихо! Не до рассуждений сейчас. Теперь самая ответственная часть, - прозвучал её шепот. - Если жрец услышит хоть шорох, то развернется и уйдет. И тогда задание Его не будет выполнено. А ты знаешь, чем тебе этого грозит, Нехези?
        - Знаю. Не выполнивший повеления будет сослан в дальний гарнизон, если вообще останется жив. Но разве мы не сможем его преследовать и, нагнав, убить?
        - У него совсем рядом есть охрана, и удары мечей этих воинов в одно мгновение прикончат нас с тобой.
        - Но…
        - Тихо. Они уже идут.
        Нехези замер на месте, и его рука крепко сжала рукоять страшного кинжала. Он уловил вдали шаги одинокого человека. И вдруг, словно сотня ночных сфинксов ворвалась в его голову. Юноша пошатнулся и привалился спиной к колоне. Он более не мог держаться на собственных ногах.
        Он открыл рот с намерением попросить помощи у Мерани, но его голос уже утонул во мраке вечности. Девушка не слышала его и страшно испугалась, думая, что он умирает…
        Тьма окутала Нехези и он погрузился в неё словно в океан и холод смерти пронзил каждую его клеточку.
        - Ты пришел в город Мертвых с нечистыми намерениями! - громкий голос ворвался в его мозг, и Нехези понял, что еще не умер.
        - Я пришел убить! - сознался он, не желая осквернять себя ложью.
        - Твой владыка не в состоянии понять одну истину - нельзя убить того, кто уже давно мертв. "Зубы змеи" что были в твоих руках, не могут причинить никакого вреда.
        - Ты жрец Амона? - спросил Нехези голос.
        Тьма несколько отступила, и юноша увидел где-то вдали огненный шар. Но ответа на его вопрос не последовало.
        - Где ты? - снова спросил он. - Я задал тебе вопрос? Ты жрец Амона? Тот, кого я пришел уничтожить?
        - Что ты видишь перед собой, юноша? - слова незнакомца снова проникли в его мозг.
        - Свет! - ответил Нехези.
        - Ты сам ответил на свой вопрос. Я Свет! И ты должен понять, что Свет нельзя уничтожить! Это фараона можно убить и можно отобрать у него трон, но Свет убить нельзя.
        - Значит, ты сам бог Амон-Ра?
        Незнакомый голос засмеялся.
        - Твои вопросы слишком смешны для меня. Что значит Амон-Ра? Посмотри еще раз, на то, что я покажу тебе.
        И пришел Свет, и все утонуло в его чистом океане. Нехези поразился, что вокруг него ничего не существовало кроме этого всепоглощающего Света. И он сам стал его частичкой, мелкой крупинкой в этом безбрежном океане.
        - Что ты видишь? - снова спросил голос.
        - Я частица Света! - ответил Нехези.
        - Правильно. А посмотри, что случиться теперь!
        За Светом пришла Тьма! И распространялась она подобно змее и начала смыкать свои кольца на теле юноши. Затем эта тьма стала водянистой и из неё послышались вопли и стенания.
        - Так что же ты хочешь постигнуть, Нехези?
        - Я желаю познать сущее, и понять природу божества.
        - Тогда ты увидишь то, что нужно!
        Из Cвета вышло святое слово, и из водянистой тьмы вырвался огонь и полетел вверх, преследуемый воздухом, пока оба, огонь и воздух, не повисли высоко над смешением земли и воды внизу. А по земле и воде двигалось святое слово.
        И снова спросил голос юношу:
        - Понял ли ты то, что увидел?
        - Нет! - честно признался тот.
        - Я есть тот Свет, что выдел ты. Я твой бог, что был прежде той водянистой сущности, что есть порождением Тьмы. Свет дающее слово, что приходит, является сыном бога! Поэтому постарайся понять Свет. Если ты сможешь его постичь, то жизнь твоя пойдет по реке счастья и благоденствия. А если нет, то станешь преследовать мираж. И это приведет тебя к разочарованию и гибели.
        - Значит, ты не станешь меня наказывать? Но я же пришел со злом.
        - Ты не в состоянии причинить мне Зло, Нехези. И я никогда никого не наказываю. Твое представление о божественном наказании ложно. У человека есть только один палач. И это он сам!
        - Я не понял тебя. Что это значит? Я собственный палач? А фараон?
        - Он все лишь обычный человек!
        - Но он мой господин и повелитель. Моя жизнь в его руках. Мое будущее в его руках. Разве это не так? - спросил юноша. - Мой дядя учил меня, что благополучие нашей страны - это сила и слава фараона. Разве не так?
        - Нет! - ответил голос. - Не так. Твоего фараона многие подчинили себе. И ты можешь сделать тоже самое. И твой владыка поймет это за миг до своего конца. Все его усилия тщетны и все его дела пойдут прахом.
        - Но почему?
        - Все несчастья у вас, обычных людей, происходят только потому, что вы не понимаете истинного пути и идете по ложному. А ложный путь всегда приводит к несчастьям и бедам. Хотите быть счастливыми - иди верным путем Истины.
        - Нечто подобное я уже слышал от моего дяди старого учителя Бата. Но самое трудное в этом - найти этот самый истинный и единственно правильный путь. А вот ты можешь указать мне этот путь Истины?
        - Я уже показал тебе его! Только что. И если ты пожелаешь, то сумеешь понять увиденное.
        - Но как отделить Истину от Лжи? Что есть Истина? Ты сказал это Свет, но нам живущим трудно понять, где он этот Свет.
        - Все просто. Если твои дела во благо, то вокруг тебя будет Свет. Если же нет, то Тьма. Если твои поступки несут благо людям - то твой путь светел. А если они направлены против людей, но для блага для самого себя то ты во тьме. Подумай над этим. И избери совой путь. А сейчас я отпущу тебя. Возвращайся в мир живых.
        - Но что ждет меня, если я не выполню приказ фараона?
        - С этой стороны тебе ничего не грозит. Иди и не вспоминай о плохом. Никто не вспомнит о том, что ты должен был сделать, и никто не попрекнет тебя за это…
        Нехези очнулся от того, что почувствовал влагу на в своем лице. Он открыл глаза и увидел над собой красивое лицо Мерани.
        - Нехези? Ты жив? Я так испугалась за тебя.
        - Испугалась? Но с чего бы это?
        - Ты внезапно упал, и я склонилась над тобой но твое тело стало холодным как у покойника. Ты совсем не дышал, словно боги внезапно высосали твою жизнь!
        - Где жрец Амона? - спросил он, поднимаясь на ноги.
        - Исчез. Очевидно, почуял неладное, и поспешил уйти. Придется найти его снова в более удобном месте.
        - Нет. Этого не придется делать снова, Мерани.
        - Но ты не выполнил волю фараона, а я не выполнила приказ моего повелителя. У нас такое не прощают!
        - Ничего. Больше никто не вспомнит об этом приказе. Мы с тобой покидаем Фивы на рассвете.
        - Никто не вспомнит о приказе? Ты в своем уме, Нехези? О таких приказах не забывают.
        - На этот раз все будет именно так, как сказал я.
        - Посмотрим. Хотя я сильно в этом сомневаюсь. Но дважды умереть нельзя, как говорят жрецы. А я уже смотрела в лицо смерти в статуе Сфинкса. Второй раз я взгляну на ней без страха.
        - Не в этот раз. Я мало, что могу тебе объяснить, но смерть нам пока не грозит.
        - А куда мы поедем?
        - В новый город Ахетатон. У меня приказ фараона! Скоро, Мерани, туда переселиться весь двор и этот город затмит Фивы своим могуществом и великолепием.
        - Наш фараон хочет превзойти самого великого Хуфу?- спросила она. - Тот построил великую пирамиду, на которую спустя тысячу лет не могут надивиться египтяне. А Эхнатон построил целый новый город.
        - Да. Дядя рассказывал мне, что Хуфу также имел много врагов и его ненавидели многие в Египте. Проклятие витает над такими владыками.
        - Ты веришь в эти сказки о проклятиях?
        - Да, Мерани. Я видел божество и говорил с ним. Вот только боюсь, не понял его слов…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Она тогда не поверила мне, детки. Мерани была своевольна и отрицала многое, во что вели большинство людей в Египте.
        - А ты действительно уверен, что говорил с божеством? - спросил Нехези Яхотеп.
        - Кто знает это наверняка, Яхотеп? Нам людям, путь даже мудрым, многое недоступно в понимании. Я прожил длинную жизнь. И то что казалось мне важным, через годы начинало казаться не стоящим элементарного внимания. Вот для вас жизнь имеет смысл и вы цените её. Скажи, Яхотеп, почему так?
        - Так было всегда, дедушка. Люди ценят свои жизни.
        - Ты хочешь сказать, что так повелели боги? - Нехези засмеялся. - Если все было так просто. Но я объясню тебе. Ты и Бата цените жизнь, ибо она сулит вам много приятного и радостного. Любовь женщины, рождение ваших детей. Радость победы. И многое иное. Это дарит вам ваше молодое и полное жизни тело. Оно готово откликаться на радости жизни. А вот мое тело уже старо и никакие радости ему не доступны. У меня все в прошлом и меня мучают болезни, что источили мое тело словно черви. Поэтому сама жизнь уже потеряла для меня всякий смысл. Зачем она мне нужна, если никаких радостей более не подарит? Вот вам и две стороны жизни, мальчики. В одном шаре внешнего благополучия как ядро ореха таится зло. И оно постепенно растет, превращая ваше благополучие в горе и беду. И так всегда в жизни. Поэтому жрецы дают нам надежду на вечную жизнь в лучшем мире. Но вот является ли он лучшим этот загробный мир? Вот какой вопрос волнует многих.
        - И у тебя есть на него ответ, дедушка? - спросил Бата.
        - На него ни у кого нет ответа. Но каждый узнает на него ответ, ибо каждого ждет смерть. Жизнь кончается и даже длинная жизнь. В это все люди одинаковы - они или уже умерли, или сейчас умирают, или умрут в будущем. Но на сегодня хватит рассказов, детки. Все. Я продолжу завтра. А сейчас идите.
        Папирус 3. Слово и воля фараона
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Тебе стал также интересен мой рассказ, Яхотеп, как он интересен для Бата? - с улыбкой спросил Нехези старшего правнука, когда они увиделись на следующее утро.
        - Да, дедушка. Я подумать не мог, что тебе столько пришлось пережить. И мне интересно узнать побольше об Эхнатоне, ведь о нем никто более не расскажет.
        - Это так, детки. И поэтому я хочу чтобы вы в своей памяти сохранили это. А ты Бата впоследствии когда сам станешь стариком перескажешь это кому-нибудь. Хотя память о фараоне Эхнатоне все равно просто так не сотрется, как бы жрецы Амона-Ра и других богов не старались.
        - Итак, что же было дальше, дедушка? - с нетерпением спросил Бата.
        - Я стал придворным писцом. И выглядел как важный господин. А в то время началось самое интересное в жизни страны Кемет. Такого наверное не будет более до самого последнего дня нашего народа.
        - Последнего дня? - спросил Бата. - Ты считаешь, дедушка, что наш народ погибнет когда-нибудь? Но жрецы твердят нам о вечности страны Кемет.
        - Вечного в этом мире нет ничего, Бата. Все имеет начало и конец. Это закон жизни, которого даже всесильные жрецы не в состоянии отменить. Но вернемся к моей жизни…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Горизонт Атона (Ахетатон)
        Ноги Нехези в золоченых сандалиях бесшумно ступали по ярким плитам нового дворца фараона. Он сопровождал своего господина Эйе на заседание большого совета, где владыка готовился обнародовать свое очередное великое постановление.
        Нехези знал, что сегодня произойдет нечто действительно значительное, что может перевернуть судьбы Египта, на многие годы вперед. Эйе рассказал своему писцу многое. Он доверял Нехези и считал его преданным помощником. Эхнатон, кажется, окончательно решился изменить историю страны и уничтожить опоры, на которых много веков держалось египетское общество, подменив их новыми. Но вот выстоят ли эти новые опоры? Этот вопрос сейчас волновал многих приближенных повелителя Египта, что поставили на него и связали свое благополучие с его милостью.
        Уже два месяца назад фараон переехал в новую столицу вместе со всем двором и многими тысячами жителей, которые были согласно приказу переселены в Ахетатон. Город был выстроен в рекордно короткие сроки, трудом сотен тысяч людей, что не жалели себя исполняя волю владыки Обоих Египтов.
        Хранитель лошади фараона Эйе был немало облагодетельствован владыкой и получил отличный дом в подарок, что находился неподалеку от главной улицы, что упиралась в большой храм Атона и во дворец фараона. Теперь он всегда путешествовал в сопровождении собственных телохранителей-нубийцев и пред ним постоянно бежал глашатай возвещавший: "Дорогу слуге живущего в правде фараона Эхнатона, высокому господину Эйе!"
        Нехези также не был обойден в смысле подарков и милости сильных мира сего. Ему выделили почетные и роскошные покои в доме Эйе. И Йуйя продолжал оказывать ему покровительство.
        Сейчас молодой писец думал, с чего бы это дед фараона, и Эйе, повелели ему присутствовать на это собрании у владыки? Они явно хотели на что-то обратить его внимание.
        Эйе шел вперед ничего, не замечая вокруг, всецело занятый своими мыслями. Нехези следовал за ним. Но неожиданно, прямо из-за одной из многочисленных колон, навстречу ему вышел закутанный в белоснежные одежды, полный мужчина. На его лысой голове блестели капельки пота.
        "Мерира!" - юноша вздрогнул от неожиданности. Этот сановник всегда появлялся внезапно и любил слухи о своей вездесущности и власти, полученной якобы от самого бога солнечного диска Атона.
        - Смотритель лошади фараона Эйе со своим секретарем! - лицо Мерира расплылось в улыбке.
        - Верховный жрец Атона! Мои приветствия, великий господин, Мерира! - Эйе вежливо поклонился.
        Фараон Эхнатон дал этому хитрому человеку в руки громадную власть, и с ним приходилось считаться. Если раньше фараоны сами исполняли обязанности верховных жрецов, то Эхнатон публично отказался от этой чести. Эйе отлично помнил, как несколько месяцев назад фараон торжественно при большом скоплении придворных возвел Мерира в высокий сан и провозгласил:
        - Я фараон Эхнатон, повелитель Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, слуга Атона, назначаю Мерира Великим Ясновидцем Атона и верховным жрецом бога Атона в священном городе Ахетатоне! Имеющий уши да услышат! Это воля Атона, и воля его первого слуги фараона!
        Теперь Мерира мог позволить себе многое. Тем более, что его влияние на фараона за это время только упрочилось.
        - Я поджидал здесь тебя, Эйе, - улыбка сошла с лица верховного жреца, и он дал понять, что имеет серьезный разговор к нему.
        - Чем я мог заинтересовать столь великого господина? - спросил Эйе.
        - Его святейшество, живущий в правде фараон Эхнатон, задумал силой своей могущественной руки утвердить по всем землям царства Египетского свет истинной веры.
        Эйе снова склонил голову в знак покорности воле фараона. Но эти слова жреца совсем не были для него новостью.
        - Я во всем покорен воле моего владыки, фараона Эхнатона.
        - Так и следует, и Его святейшество не оставит тебя своими милостями. Но я хочу говорить с тобой не об этом.
        "Наконец-то, жрец, перешел к делу и престал попусту сотрясать воздух! - подумал Эйе. - Интересно, что ему нужно?"
        - Ты занимаешь при дворе высокую должность. И фараон благоволит к тебе.
        - Все что у меня есть - принадлежит фараону.
        Мерира сделал знак Нехези отойти далее. Он хотел сообщить нечто, только для ушей Эйе. Говорили они совсем не долго, и жрец удалился.
        Эйе подозвал к себе Нехези.
        - Ты живешь с женщиной по имени Мерани? - строго спросил он своего писца.
        - Да, господин. Эта женщина сейчас у меня в покоях.
        - Почему я ничего не знаю, что в моем доме проживает женщина такой грязной профессии?
        - Но она уже больше не…
        - Нехези, я мудрее и старше тебя и не стоит мне говорить таких слов. Что тебя связывает с этой женщиной? Старый негодяй Мерира только что пенял меня этим. Это не послужит твоему продвижению при дворе фараона. Да Его святейшество и великий жрец иногда пользуются услугами братства грабителей могил, но мы должны соблюдать дистанцию. И мне странно, что я должен тебе напоминать об этом.
        - Но она дорога мне господин.
        - Дорога? В твоем сердце разгорелась первая юношеская страсть? А ты пробовал её забыть в объятия иной женщины? У меня есть много красавиц из Сирии. Я пришлю тебе одну. Перед ней не устоит и опытные сердцеед, а не то что такой неискушенный в любви юнец.
        - Нет, господин. Не стоит. Мне нужна только Мерани.
        - О юность, юность. Она настойчива даже в заблуждениях. А эти заблуждения могут дорого стоить египтянину живущему подле владыки своего фараона. Ладно. Иди пока. Вон показался твой знакомец офицер фараона Хоремхеб. Ему есть чем похвастать. А меня ждет Его святейшество. На прием пойдешь без меня.
        Эйе ушел и Нехези посмотрел на подошедшего военачальника и заметил на золотой бляхе у него на груди выбитый символ личной гвардии телохранителей Эхнатона. На воине был новый бронзовый шлем, широкие золотые браслеты, а на широком поясе висел меч с богато инкрустированной золотом рукоятью.
        - Все это подарки Его святейшества, - произнес Хоремхеб. -Представляешь, два дня назад фараон сам подошел ко мне, осмотрел моих солдат-ливийцев и похвалил их выправку и мое рвение. А затем назначил в число своих личных телохранителей. Представляешь?
        - Поздравляю. Это хороший шанс добиться многого при дворе нынешнего фараона.
        - Если бы началась война, то у меня шансов отличиться было бы гораздо больше.
        - Все еще не составил мыслей о войне?
        - Как мне оставить их если я рожден для войны?
        Они вошли в парадную часть Большого дворца, расписанную необычайно ярко. Особенно хороши были росписи полов. Они изображали бассейны с плавающими рыбами, заросли лотоса, цветущие сады. От многообразия красок рябило в глазах. Позолота на стенах, отражала солнечные лучи, которые многократно отражалась от сцен где, были запечатлены прекрасные птицы и бабочки с небывалой раскраской крыльев. Яркие статуи самого Эхнатона также встречались здесь в большом количестве, и постоянно казалось, что сам владыка слушает и смотрит на придворных и слуг.
        Парадную и жилую часть дворца фараона соединял крытый висячий переход, который называли "окно явлений". И именно здесь фараон по особо торжественным случаям являлся своим подданным.
        В этот день придворных здесь собралось очень много.
        - Похоже, что приглашение получили половина жителей Ахетатона, - прошептал Хоремхеб.
        - Пожалуй ты прав. Все кто имеет хоть какое-то значение. Вон там, стоит начальник царских камнесечцев. Вот тот надутый как павлин. Гордиться, что и его позвали на царский прием.
        - А вон и сам господин Бек, главный архитектор фараона. Узнаешь его?
        Нехези посмотрел в сторону, куда указал ему Хоремхеб и с трудом узнал господина Бека. Сейчас этот человек был одет с невообразимой пышностью. Он смотрел с религиозным трепетом на большое изображение бога Атона. Бог был изображен в виде громадного диска с исходящими от него лучами, которые завершались знаком жизни - анхом (крест с петлей в верхней части).
        В этот момент гранул гимн в честь Атона и придворные замолчали.
        - Утром ты озаряешь землю! Ты прогоняешь мрак! Ты посылаешь лучи света! И все оживает при виде твоего божественного лика! Поднимаются травы! Птицы летают в болотах! Все оживает! Все радуется, когда ты смотришь на нас!
        После этих слов в пышных одеждах явилась придворным сама царственная чета фараон Эхнатон и его жена красавица Нефертити. За ними служанки вели царских дочерей.
        - Его святейшество, живущий в правде, первый слуга божественного Атона, владыка Верхнего и Нижнего Египта, фараон Эхнатон и первая служанка божественного Атона, повелительница женщин, госпожа Верхнего и Нижнего Египта Нефер-нефру-Атон! - громко провозгласил верховный жрец Атона Мерира, называвшийся теперь больше Мерира.
        - Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!
        Громко приветствовала владыку Верхнего и Нижнего Египта громадная толпа богато одетых придворных.
        - Слушайте слова вашего владыки, первого услуги божественного Атона, фараона Эхнатона! - снова прозвучал голос Мерира. - И пусть слова Его святейшества дойдут до ушей и до сердца каждого верного подданного!
        Фараон в великолепной золотой короне с царским уреем выступил немного вперед. Эхнатон не любил чрезмерной помпезности и открыто пренебрегал царскими символами, но сейчас раз он одел большую церемониальную корону, то готовилось нечто весьма важное и это поняли все.
        Вид Эхнатона, человека мало привлекательного и простого в обращении, был в этот момент необычайно торжественным и грозным. Символы царской власти немного подрагивали в его руках. Владыка волновался.
        - Я волею моего господина Атона объявляю себя верховным носителем Истины! И во имя этой Истины повелеваю по всему Верхнему и Нижнему Египту прекратить почитание старых богов и лишаю их культы государственной поддержки! Я запрещаю всякое идолопоклонство и запрещаю впредь создавать статуи богов! Великий Атон не нуждается в статуях! Он божественная первопричина, явленная нам в образе солнечного диска!
        - Слово и воля фараона! - громогласно проревел Мерира. - Внимание и повиновение!
        Придворные затаили дыхание. Это заявление было чрезвычайно серьезным. Одно дело поставить культ Атона выше других культов, а совсем иное - вообще запретить почитание других богов. Подобное решение вызовет ропот неодобрения во многих номах, где традиционно посчитались собственные культы Пта, Себека, Уажджет, Тота и других. Но самое большое противодействие ждет фараона со стороны могущественного культа жрецов Амона-Ра.
        - Всюду будут выстроены храмы единственного и истинного бога Атона! - продолжил фараон. - И станут они прославлять великое солнце и саму жизнь! И умножатся богатства Обеих Египтов! И наполняться наши закрома! И не станет более в наших землях страждущих и несчастных!
        - Слово и воля фараона! - снова провозгласил Мерира. - Внимание и повиновение!
        - Я всегда награждаю верных мне! Военачальник Хоремхеб! Выйди сюда! Твой фараон зовет тебя!
        Хоремхеб стоявший подле Нехези вздрогнул от неожиданности. Он никак не ожидал, что его имя будет названо первым. Он сделал несколько шагов вперед и пал ниц.
        - Поднимись, Хоремхеб. Ты неоднократно показывал нам свою верность и преданность богу Атону. Для тебя есть одно важное и почетное задание во славу Атона и Египта. Ты готов его выполнить?
        - Да, владыка. Я, Хоремхеб, готов выполнить любой приказ повелителя!
        - Наш чати по венным делам нимало докучал нам положением в Сирии. Сведения оттуда поступают самые нехорошие. Только вчера я просматривал письма наших верных союзников, присланные мне с мольбами о помощи. Наш верный слуга Душратта из Митанни написал царице Тии, нашей благочестивой матери, чтобы она поспособствовала продлению нашей дружбы с его государством. Он желает чтобы все продолжалось именно так, как было при нашем отце фараоне Аменхотепе III. К своей просьбе Душратта приложил изрядное количество золота и 300 отличных лошадей. Я не могу отказать царице Тии в её просьбе. И поэтому, ты поедешь туда нашим посланником.
        - Я готов вести войска, куда укажет мне владыка, - склонил свою голову Хоремхеб.
        - Нет, нет, - поправился фараон, - пока о посылке войск разговор не идет. С тобой отправиться только небольшой отряд ливийской гвардии для сопровождения и охраны. А после того, как ты составишь для нас развернутый доклад об истинном положении дел в Сирии, мы примем решение.
        - Да, владыка! Но не лучше ли для поддержания блеска твоего имени взять солдат побольше? Если бы ты, повелитель, дал мне корпус Амона и полк Птаха из Мемфиса…
        - Нет! - решительно заявил Эхнатон. - Содержание войск в походе обходиться слишком дорого. Да я не хочу давать повода царю Хеттов для недовольства. Он может воспринять появление там таких больших египетских сил, как проявление агрессивности. Ты должен быть чрезвычайно осторожен, Хоремхеб и поддерживать честь нашего имени и честь Египта, весьма осторожно, помня, что большая война нам не нужна!
        - Да, владыка! - Хоремхеб понял, что спорить с фараоном бесполезно.
        - Иди! - Эхнатон жестом отпустил молодого военачальника.
        Хоремхеб еще раз выразил благодарность фараону за доверие и скрылся в толпе придворных. Эхнатон посмотрел на Мерира и сделал ему знак рукой. Тот все понял и громко произнес:
        - Нехези! Писец и секретарь хранителя лошади фараона! Его святейшество призывает тебя!
        Нехези вышел вперед и пал ниц у ног владыки. Он поцеловал не прах у ног повелителя, но кончик его золотой сандалии, использовав привилегию, что была ему дарована еще в Фивах.
        - Поднимись, Нехези, слуга фараона! - произнес Мерира.
        Нехези поднялся.
        - Мы слышали, что ты, Нехези, изрядно послужил Атону и я не забываю таких услуг! - фараон внимательно посмотрел на молодого придворного, и не дожидаясь его ответа продолжил. - Ты отправишься в Фивы, вместе с моим посланцем великим жрецом Мерира, который провозгласит в этом городе волю фараона. Все средства, что отпускаются на строительство храмов перенаправить на строительство храма Атона. И жрецы культа Амона-Ра лишаются отныне государственной поддержки. Повелеваю, сбить все надписи, что прославляют ложного бога Атона во всех общественных местах. Всюду поставить стелы с прославлениями бога солнечного диска Атона!
        - Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!
        - Ведь в Фивах живет твой дядя? Это так? - спросил фараон.
        - Да, владыка! Мой дядя писец по имени Бата проживает в Фивах и содержит там школу писцов, где обучает детей искусству письма и чтения.
        - Это у него ты научился своему высокому искусству?
        - Да, владыка!
        - Похвально. Повелеваю его школу взять под покровительство первого жреца Атона в Фивах! Ты слышал, Мерира?
        - Слово и воля фараона! - склонил голову верховный жрец Атона.
        - А сейчас иди, Нехези.
        - Слово и воля фараона! Внимание и повиновение! - снова произнес Мерира.
        - Ты, Мерира, возьмешь с собой архитекторов и мастеров по работе с камнем. Главный архитектор Бек выделит тебе людей! Ты слышал мои слова?
        - Да, повелитель, - вперед выступил Бек. - Я уже давно согласно твоему повелению распределил для посылки в различные номы Верхнего и Нижнего царства преданных тебе архитекторов и мастеров для прославления божественного Атона, господина и владыки мира! Они сумеют своим мастерством возвести достойные Атона храмы и свет его божественной воли распространиться по всему твоему царству, господин.
        - Ты верный слуга, Бек, и не будешь забыт, - фараон милостиво кивнул своему главному архитектору. - За твое в рвение и верность, я дарую тебе право на строительство гробницы за средства государственной казны!
        Бек низко поклонился фараону и спросил:
        - Позволено ли будет мне впредь именоваться Беком, главным архитектором, которого учил сам царь и повелитель Верхнего и Нижнего Египта Эхнатон?
        - Тебе дозволяется именоваться так, Бек. И эти слова ты можешь выбить на своей гробнице. А ты, Эйе, должен обеспечить архитекторов и мастеров, выделенных Беком, достаточным количеством рабочих рук. В короткий срок храмы Атона должны покрыть все номы Египта. А Фивы всем должны стать примером и исполнении моей воли! Тебе ясно?
        - Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!
        Нехези снова подошел к Хоремхебу и их оттеснили в дальний конец зала. Нельзя сказать, чтобы он был в восторге от полученного поручения и от милости фараона. Но приказы не обсуждаются.
        - Тебе дали почетное поручение, Нехези, - прошептал ему на ухо Хоремхеб.
        - Только выполнить его будет нелегко. Впрочем, и тебе придется несладко. Душратта ждет демонстрации военной мощи Египта. А тебе придется демонстрировать её без войск. Трудно в такой ситуации сохранить честь могучего государства.
        - Все верно, но что делать? Такова воля фараона! Да и с полком ливийцев мужественный человек может также многое сделать. Это отличные солдаты.
        - Смори, Хоремхеб, не ввергни Египет в новую войну.
        - С такими-то силами? Нет. Но показать им, что мы сила - нужно. А твоя миссия в Фивы будет потруднее моей. Хотя не ты там будешь главным, Нехези. Но ненависть сторонников Амона-Ра обратиться и на тебя.
        - Еще бы! Я наживу себе сотни или даже тысячи опасных врагов. Они при случае вырвут мою печень и скормят крокодилам во имя бога Себека, - отшутился Нехези.
        В этот момент глашатаи провозгласили нового гостя фараона. Это был посол Вавилонского царя Буррабуриаша, принц Хамаш, прибывший с приветствиями и заверениями верноподданного и достойными дарами для владыки Верхнего и Нижнего Египта.
        Все при египетском дворе знали, что принц Хамаш прибыл в новую столицу не просто так. Ему была обвешана в жены старшая дочь его святейшества фараона принцесса Бекетатон (Служанка Атона).
        Эхнатону нужна была официальная поддержка иностранных государств в его реформаторской деятельности. Вот он и начал раздачу своих царевен. Хотя у него хватало дочерей и на подходе было еще трое царевен, не вошедших пока в брачный возраст.
        Молодой вавилонский принц одетый в яркие и роскошные одежды в сопровождении десяти сопровождающих его бородатых вельмож царя Вавилона вошел и, приблизившись к трону, низко поклонился фараону Верхнего и Нижнего Египта.
        - Принц Вавилонии, - прошептал Нехези Хоремхебу, - довольно красив и представителен.
        - Тем более его ждет разочарование, когда он увидит свою нареченную невесту царевну Бекетатон. Старшие дочери фараона не блещут ни красотой ни здоровьем.
        - Да. Ни красоты ни изящества форм в принцессе нет. Пошла она совсем не в бабушку Тии (*Царица Египта Тии - славилась редкостной красотой). Но принц Вавилона женится совсем не на красоте. Ему нужен союз с могущественным Египтом.
        - Я бы обратил внимание на дочерей фараона от Нефертити. Эти унаследовали от матери стройные фигуры и словно точеные из мрамора лица. Жаль, что Нефертити не мать царевны Бекетатон, - усмехнулся Хоремхеб. - Она дочь фараона от наложницы.
        Тем временем сопровождающие посланца Вавилона слуги внесли драгоценные подарки для Эхнатона и его дочери. Среди них было великолепное ожерелье из тысячи двухсот драгоценных камней. Ожерелье сверкало и переливалось в лучах солнца и радовало всех зачаровывающей игрой красок.
        - Нашего повелителя ценят, если делают ему подобные подарки, - сказал Нехези. - Знаешь, сколько может стоить такая штука?
        - Ты об ожерелье? На эти деньги можно содержать в течение года три полка ливийской гвардии…
        В доме Эйе Нехези застал офицера и пять солдат личной охраны Эхнатона. Это было особое подразделение, солдаты которого пользовались многими правами, и судить их мог только сам фараон. Оскорбление такого гвардейца было равно оскорблению самого владыки.
        Нехези был искренне удивлен их появлению у себя.
        - Мы прибыли к тебе во исполнение приказа Его святейшества фараона Эхнатона! - сразу же приступил к атаке офицер. - Нехези, готов ли ты выполнить волю фараона? Вот приказ!
        Нехези поклонившись и поцеловав печать фараона, взял в руки папирус. С хрустом развернул его и прочел:
        "Повелеваю, моему верному слуге, Нехези, выдать в руки моих гвардейцев некую рабыню Мерани, запятнавшую себя многочисленными преступлениями и святотатством!"
        - Ты понял волю фараона? - спросил офицер.
        - Да. Воля владыки мне понятна. Но это писал совсем не фараон.
        - Именем его папирус был написан великим господином Мерира, верховным Ясновидящим и жрецом Атона! А теперь выдай нам, где скрывается женщина по имени Мерани!
        - Выдать? Но она постоянно была в доме моего господина и если вы уже здесь, то почему сами не нашли её? - поинтересовался Нехези.
        - Потому, что этой женщины в твоем доме нет! Но твои рыбы и слуги сказали, что нынешней ночью она была здесь.
        - Но я только что прибыл из дворца Его святейшества и не могу знать, что происходит в моем доме. Когда я уходил, Мерани была здесь.
        - Мы перевернули весь дом. Её здесь нет, Нехези.
        - Но тогда чем же я могу вам помочь? Если её здесь нет, то она сбежала.
        - Твоя рабыня? - искренне удивился офицер придворной гвардии.
        - Мерани не была в моем доме рабыней, но только служанкой. И она имела право беспрепятственно покидать мой дом.
        - Значит, ты хочешь сказать, что она сбежала?
        - Может быть и так. Если её нет в моем доме, то она вполне могла сбежать, испугавшись ареста.
        - Но если я приду во дворец без неё, господин Мерира придет в гнев. И ему не понравятся твои слова.
        - Но что же делать, если Мерани нет в моем доме?
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Она убежала, дедушка? - спросил Бата.
        - Мерани было не легко поймать, детки. Эта женщина была способна обмануть самого Сета.
        - Она странная эта девушка. Я никогда не встречал подобной, - проговорил Яхотеп. - Я даже завидую твоему счастью, дедушка. Вот бы и в моей жизни встретилась такая.
        - Кто знает, что хорошо, а что плохо, Яхотеп? Ранее я думал, что боги знают, но теперь не уверен и в этом. То, что сегодня тебе кажется счастьем, завтра оборачивается страшной бедой. И наоборот. Мерани подарила мне озеро счастья, и принесла реку горя.
        - Но ты говорил, что не жалеешь, что она была в твоей жизни.
        - Вы прямое напоминание о ней, детки. Ведь именно она родила вашего деда. А я горжусь вами. И чего же мне жалеть? Но хватит о Мерани. Я сейчас поведаю вам о большой тайне Египта. И касается она большого господина Мерира…
        Продолжение рассказа Нехзези
        Мерира и Вездесущий
        Мерира, верховный жрец Атона и ближайший слуга и советник фараона, остановился у большой колоны и посмотрел на небо. В новых храмах Атона не было крыш. Солнце должно было быть здесь хозяином и потому все богослужения проводились под открытым небом.
        И потому здесь не было тайных и темных мест, как в старых храмах Амона-ра. Воздухом жизни считался только воздух прогретый солнцем. Жизнь это тепло и дыхание Атона.
        Жрец огляделся. Вокруг не было никого. Пусто.
        "Как же он сможет незаметно сюда проникнуть? - подумал Мерира. - Неужели он в действительности непростой человек? Сам назначил встречу в таком месте. И сказал, что будет здесь в точно назначенный час. И вот он пробил, а его нет. Значит…"
        - Я уже здесь, - прозвучал над ухом жреца тихий голос. - Но прошу тебя не оглядываться. Ты же знаешь, что мое лицо видеть нельзя.
        - Как ты попал сюда? В храм Атона никто не может проникнуть без моего ведома!
        - Никто кроме меня. Для братства нет места в Египте, куда его сыновья не могли бы проникнуть.
        - В старых городах да, но в Ахетатоне! Город только был построен!
        - Мерира, не стоит тебе задавать лишние вопросы. Разве я когда подводил тебя? В тот момент, когда тебя хотели казнить в храме Амона-Ра в Фивах, разве не я спас тебя от лютой смерти? Или разве не я указал тебе путь к новой карьере? Тогда ты ныл, что твоя служба при храме Амона-Ра закончена.
        - Ты мой спаситель. Я разве это отрицаю? Ты спас дал совет как взнестись выше жрецов Амона-Ра. Но и я немало помог твоему братству. Вспомни когда жрецы Амона-Ра наступили вам на хвост, и послали по вашему следу "псов Нубиса". Забыл? Кто тогда спас многих из вас и тебя лично?
        - Мы помогаем друг другу обоюдно. А теперь моя помощь будет нужна твоему фараону еще больше. То, что он объявил, приумножите число его врагов втрое.
        - Мы свернем им шеи. Теперь фараон не намерен играть с ними, а намерен их уничтожать. У меня теперь развязаны руки.
        - Вот именно в этом и есть главная проблема. Враги теперь затаятся, и будут готовить удар в спину.
        - Хорошо! Говори что тебе нужно? Ты ведь прибыл не просто так?
        - Да, Мерира, у меня к тебе дело. Вернее выгодное для нас двоих предложение.
        - И что это? - жрец Атона был явно заинтригован. - Снова нужны сведения об охране погребальных комплексов? Теперь старые могилы будут никому не нужны. Средств для охраны вообще отпускаться не будет. Больше того, многие памятники в честь старых божеств будут уничтожаться.
        - Мы это знаем. Такие сведения у нас есть, да и не планируем мы таких акций в ближайшее время. Нам нужны жрецы Амона-Ра! Вернее нам они не нужны среди живых и вам тоже!
        - В этом лучшего союзника для тебя, чем я трудно и представить.
        - Это так, но убирать их просто так дело весьма опасное. Жрецы Амона-Ра все еще пользуются громадным влиянием в стране. И наступать в этом направлении нужно крайне осторожно. Я стану наносить удары выбивая из рядов самых опасных. Я хочу тебе сказать, что мы всегда поступаем осторожно. Именно поэтому мы существуем уже более тысячи лет и никакая стража фараонов, и никакая стража мира мертвых не может с нами справиться. В храме Амона-Ра в Фивах уже созрел заговор и если ты окажешь мне помощь, мы прихлопнем их всех одним ударом. Ты ведь отправляешься в Фивы по приказу фараона?
        - Да. Завтра я и чиновник фараона Нехези выступаем.
        - И много с вами будет войск?
        - Совсем немного. Как всегда отряд ливийцев. А почему ты спросил о войсках? Мы ведь не в покоренный город вступаем, в крупнейший город Египта.
        - А вот это совсем не хорошо, Мерира. Вам там предстоит нешуточная схватка с ревнителями культа старых богов.
        - Скажи, а зачем ты спас от моих людей, некую Мерани? Ведь ты знал, что посланные люди пришли от меня и действовали именем фараона.
        - Мерани? - голос за его спиной дрогнул от удивления. - Это та самая, что живет у Нехези?
        - Именно та самая, - произнес Мерира.
        - Но зачем она тебе?
        - А я разве спрашивал тебя, когда ты просил о помощи? Я хочу, чтобы она исчезла. Вот и все.
        - Тогда послушай мои слова, Мерира. Я даже не знал, что вы хотите её взять. Это ваши дела и я в них не лезу.
        - Значит, не ты предупредил Мерани?
        - Нет. И я могу дать тебе слово, Мерира, что помогу тебе её разыскать. Вернее дам совет как это сделать. Но чем она мешает тебе?
        - Мне нужна показательная акция против грабителей. А то скоро станут кричать на всех углах, что мы не бережем покоя мертвых…
        - А куда же делась Мерини, дедушка? - спросил Нехези юный Бата.
        - Я нашел её среди рабынь в саду дома Эйе. Она была великая мастерица прятаться…
        Нехези никак не ожидал увидеть девушку в саду среди рабынь.
        - Мерани? - прошептал он. - Как ты сюда попала? Я думал, что ты давно ушла из моего дома? За тобой приходили от верховного жреца Атона и хотели тебя забрать.
        - Боишься за свою жизнь и карьеру? - презрительно усмехнулась она.
        - Не говори ерунды. Я боюсь за тебя.
        - Вот поэтому я и выбрала самое безопасное место. Там где меня точно искать не станут. Ведь дом обыскали и меня здесь не нашли. Кто подумает, что я здесь?
        - Но дом принадлежит не мне, Мерани. А кто знает, как поведет себя Эйе? Захочет ли он рисковать своей карьерой ради тебя? Ведь это он здесь хозяин, а не я.
        - Эйе силен своей дочерью Нефертити. Ему ничего не грозит и он не станет помогать меня ловить. Да и здесь мы не на долго.
        - А ты, пожалуй, права. Завтра я вывезу тебя из Ахетатона вместе с другими моими рабынями. Мы поедем в Фивы. И там решим, что делать дальше. Главное чтобы ночью все прошло тихо.
        - Все будет хорошо. Впрочем, есть одна опасность…- она запнулась и внимательно посмотрела в глаза Нехези.
        - Опасность? Какая? Ты все-таки не доверяешь Эйе? Так?
        - Эйе здесь ни при чем. Опасность грозит не мне, а тебе.
        - Мне? Но сам фараон выказал мне свое расположение и дал ответственное поручение. Что может мне грозить?
        - Любовь.
        - Любовь? - искренне удивился Нехези.- Я уже испытал твою любовь и не думаю…
        - Погоди. Сегодня ночью тебя снова призовут во дворец фараона. И любовь ждет тебя там. И твоей партнершей буду не я.
        - Ты шутишь, Мерани? Кто может меня позвать ночью во дворец?
        - К тебе придет служанка из женской половины дворца и предаст тебе приглашение, которое отклонить нельзя. Если ты, конечно, не хочешь навлечь на себя гнев высоких особ.
        - Мерани, ты не хочешь рассказать мне об этом подробнее? И, главное, откуда тебе об этом известно?
        - Я знаю многое, Нехези. Очень многое…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        Старик перевел дух. Воспоминания взволновали его, и он замолчал, уставившись вдаль.
        - Ты остановился на самом интересном, дедушка, - произнес Яхотеп. - Кто вызвал тебя во дворец?
        - Она оказалась права, дедушка? - спросил вслед за старшим братом Бата.
        - Мерани всегда была права. А вызвали меня во дворец от имени самой госпожи обоих земель Нефертити, жены фараона.
        - Она знала тебя? - изумился Яхотеп.
        - Видела несколько раз во время приемов во дворце и обратила на меня свое внимание.
        - И что было? Зачем ты понадобился ей ночью?
        - Сейчас, детки, я расскажу вам тайное. Об этом уже кроме меня в Египте никто не знает. И если я сейчас промолчу и никому ничего не скажу, то это умрет вместе со мной. Но пересказывать это опасно, хоть и Нефертити и Эхнатон уже давно мертвы.
        - Так ты нам расскажешь, дедушка? - снова проявил нетерпение Яхотеп.
        - Расскажу. Сама великая красавица Нефертити о красоте, которой до сих пор слагают легенды, совсем не любила своего мужа фараона. Хотя на всех памятниках изображали картинки их семейного счастья. Но все это ложь. Нет, Она совсем не любила своего мужа и только её отец Эйе заставил эту гордую и своенравную женщину стать женой фараона.
        - Но неужели ты, дедушка, стал любовником жены фараона? - спросил Яхотеп. - Мыслимо ли это в Египте? Чтобы простой писец на такое осмелился!
        - Меня действительно вызвали во дворец. От царицы пришла её доверенная служанка чернокожая нубийка. Я оделся и последовал за ней…
        Продолжение рассказа Нехези
        Нехези и царица Нефертити
        Женская половина дворца была еще более роскошной, чем мужская. Яркий свет Яха (богаЛуны) в тот день проникал в окно и Нехези увидел эту прекрасную женщину.
        Она сидела на широком ложе и её великолепное тело прикрывала только легкая сирийская накидка. Писец угадывал очертания её тела под этой полупрозрачной тканью.
        Нехези сделал шаг вперед и пал ниц перед царицей.
        - Поднимись, Нехези, - мягко прозвучал её голос. - Поднимись и приблизься ко мне.
        Нехези исполнил приказание. Он приблизился еще на несколько шагов. Но царица Верхнего и Нижнего Египта снова поманила его своим прекрасным пальчиком к себе.
        - Ближе, - прошептала она. - Ближе.
        - Смею ли я приближаться к великой госпоже обеих земель? - также шепотом спросил Нехези, - Я всего лишь скромный писец, один из многих слуг фараона.
        - И в скромные дома писцов иногда приходит счастье. Я подарила тебя своим вниманием сегодня. И Ях (Ях - бог луны) покровительствует тебе сегодня.
        С этими словами она сбросила с себя легкую ткань и осталась совсем голой! У Нехези в этот момент перехватило дыхание. О красоте этой женщины говорили в Египте все, и оказаться с ней наедине и комнате мог только фараон!
        - У тебя разве еще не было женщины, юноша? - спросила она.
        - Была, но я не понимаю… - залепетал Нехези.
        - Иди ко мне ближе, - голос царицы стал более властным. - Я приказываю тебе.
        Нехези не посмел ослушаться и выполнил приказ. Она усадила его рядом с собой на ложе.
        - Я хочу знать насколько страх пред казнью сильнее желания обладать мною, - горячо прошептала ему на ухо Нефертити. - Ты знаешь, что с тобой будет, если фараон узнает о том, что ты здесь и видел меня голой?
        Нехези не ответил. Но в его мозгу промелькнули все виды страшных казней, что существовали тогда в Египте.
        - Но если ты не только увидишь а и воспользуешься моим телом? - Она положила ему на плечи свои руки и её упругие груди коснулись его груди. - Чего тебе бояться? Все равно казнить тебя смогут лишь один раз. Почему ты не берешь меня? Я сейчас хочу быть только покорной женщиной.
        Нехези стал целовать царицу, и желание огненной волной разлилось по его телу. Страх смерти уступил огню любви…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Да она была такой женщиной, детки. Красавица и притом царица. Но умом она не блистала. И была странная. Никто не мог понять, что она выкинет в следующее мгновение. Боялась она одного человека - Эхнатона.
        - А фараон знал, о её поведении, дедушка? - спросил Яхотеп.
        - Нет. Этот человек не любил слушать того, чего слушать не хотел. Он был словно заключен в раковину и пропускал через её панцирь не все. А жену он боготворил, и кто посмел бы сказать ему что она просто дешевая шлюшка? Вот ты, Яхотеп, смог бы сказать нынешнему любвеобильному фараону, что кто-то из его наложниц просто посмотрел на иного мужчину?
        - Я не знаю, дедушка. Я никогда не был при особе фараона.
        - Сильные мира сего не желают слушать правду о себе, детки. Это закон. Так было и так будет. И жрецы богов прекрасно понимают их слабости и играют на них.
        - А скажи, дедушка, мог фараон войти в покои царицы, когда ты был там ночью? - поинтересовался Бата.
        - А кто может запретить фараону делать в своем дворце то, что он хочет? Конечно, он мог войти к царице.
        - А как же она не боялась?
        - Боялась, детки. Еще как боялась. Но этот страх делал её ночи с другими мужчинами (а их было в жизни Нефертити много) особо острыми и пряными. Только так она могла получать наслаждения. Это была порочная женщина. И с тех пор я не презираю продажных шлюх, которых много на улицах Фив. Нефертити могла бы дать им несколько уроков.
        - Хорошо, что сейчас у нас все не так, как при проклятом фараоне, - произнес Бата. - Наш царь занят войной и…
        - Не стоит говорить о том, о чем ты не знаешь, Бата, - прервал правнука Нехези. - Не стоит. Не стоит недооценивать силу плоти. Иногда она берет верх над разумом. И происходит это часто. Я видел великих людей, которых женщины делали рабами своей воли. А молодой фараон Рамсес, как я слышал, весьма любит женщин. И говорю вам, что скоро найдется та, что также как Нефертити получит титул Госпожи обеих земель.
        - Как мерзки эти тайны сильных, дедушка. Ведь они должны быть выше и чище обстоятельств. А фараон сам - бог! Разве его могут взять простые человеческие слабости? - спросил Яхотеп.
        - Фараон не бог, Яхотеп. Хотя ты никогда и никому не должен говорить этих слов, если дорожишь своей жизнью. Фараон обычный человек. Он ничем не отличается от других. Он также слаб как все люди и также подвержен соблазнам. А о том, что фараон бог, говорят вам жрецы. Но им это нужно, для того чтобы держать толпы людей в повиновении. Но это происходит только до тех пор, пока фараон выполняет их волю. Вот Эхнатон нарушил её, и его прокляли после смерти и все памятники с его именем уничтожили. А жрецы ведь не боги, но правят фараонами, которых сами же и провозгласили богами. Но это уже не тот разговор, дети. Идите. Хватит на сегодня. Завтра я расскажу вам о моем путешествии в Фивы в свите великого жреца Атона Мерира.
        Папирус 4. Гнев бога с головой шакала
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        Нехези на следующий день начал свой рассказ с того, что строго настрого повелел правнукам никогда не распускать языки насчет божественности фараона и правдивости жрецов.
        - Сомневающихся в Египте не любят, и от них быстро избавляются. Я уже говорил вам о Сфинксах и гвардии Нубисов. Они стоит не только на страже мира мертвых, но и на страже устоев. Вам все ясно?
        - Да, дедушка, - произнесли оба правнука.
        - Хорошо если так. А теперь слушайте далее…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Дорога в Фивы
        Мерира не получил от фараона для путешествия в Фивы большого отряда телохранителей. Только 50 колесниц с ливийцами были отправлены с ним. Верховный жрец Атона просил еще хоть сотню солдат личной охраны фараона известных своей преданностью и свирепостью, но Эхнатон отказал ему. Фараон заявил, что верховному жрецу нечего бояться, его защищает сам бог солнечного диска.
        Жрец нового бога не всегда мог понять своего владыку. Иногда ему казалось, что фараон хочет от него избавиться руками его врагов. А ведь он нажил их только из-за своей верности повелителю Обоих Египтов. И в благодарность Эхнатон жалеет для него сотню колесниц.
        "Вот они каковы повелители и владыки мира! - думал он. - Я делаю для него все! Потакаю всем желаниям и даже угадываю их. Где ему найти более верного слугу?"
        Но Мерира сам мог позаботиться о безопасности своей особы. В дорогу отправились кроме слуг и солдат фараона еще и три сотни свиты самого Мерира. И среди них было 45 нубийских невольников, вооруженных до зубов крепких парней, что боготворили своего господина. Он их сытно кормил и обеспечивал им уровень жизни, о котором до него они не могли и мечтать.
        - Эюб, - обратился верховный жрец Атона, к черному воину с золотым обручем в волосах, - ты уверен, что у тебя достаточно людей если что?
        - Я уже говорил тебе, господин - мои 45 человек стоят 200 ливийских солдат фараона. Можешь мне поверить.
        - Но на нас могут организовать нападение. В последнее время я нажил столько врагов, что должен опасаться за свою безопасность.
        - Твоя жизнь вне опасности. Это мое слово! - воин ударил себя кулаком по груди.
        - Но в Фивах у вас будет еще больше работы. Сам понимаешь не все нас там поддержат и придется кому-то делать черную работу.
        - Мы чернокожие жители страны Куш созданы для такой работы, господин. Я знаю, что твоих врагов нужно будит убивать. Мы готовы это делать.
        - Я знаю, но врагов будет слишком много.
        - Мы ударим первыми.
        Господин Мерира путешествовал на громадной повозке, которые везли восемь мулов. За повозкой шли чёрные телохранители и слуги. Затем тянулся караван из трех сотен мулов и сотни ослов, что везли большую поклажу. Это было имущество самого верховного жреца, сопровождавших его 23-х жрецов храма Атона, 40-ка архитекторов и 67-ми мастеров по обработке камня.
        Нехези подкатил к повозке Мерира на запряженной четверкой белых коней легкой колеснице. Он встретился с колючим взглядом Эйюба. Но чернокожий воин по знаку Мерира отошел в сторону.
        - Мы движемся слишком медленно, господин верховный жрец Атона, - сказал Нехези.
        Лицо жреца расплылось в добродушной усмешке:
        - Чего же ты хочешь от меня, писец смотрителя лошади фараона?
        - Позволь мне с колесничими вырваться вперед. Наши лошади застоялись!
        - Возьми с собой пять колесниц и лети вперед. А остальные пойдут со мной медленно.
        - Неужели ты боишься, господин? Разве священный солнечный диск, что над нашими головами не охраняет тебя? - решился Нехези на откровенную дерзость.
        Но жрец совсем не обиделся на него.
        - Я великий жрец Атона и пока бог солнца сияет над моей головой мне него бояться. Но я лицо государственное и унижу своего повелителя Эхнатона и моего солнечного повелителя Атона если в моем сопровождении не будет блестящих ливийский гвардейцев. А тебе разве мало пяти колесниц? Ты чего боишься? Злых духов пустыни?
        - Боюсь? Нет, светлый господин. Но многие ливийцы так же хотели бы почувствовать втер пустыни, и огненное дыхание Сета.
        - Нет других богов кроме Атона! - Мерира возвел свои руки к солнцу. - Не тебе слуге фараона поминать ложных идолов!
        - Я произнес имя Сета просто так для сравнения. Так ты не против, господин, если я немного оторвусь от основной колоны?
        - Нет, совсем не против, делай как знаешь, но с собой ты можешь взять не более пяти колесниц. В этом мое решение остается неизменным.
        Нехези приказал своему вознице пустить коней в галоп. Пять колесниц сопровождения помчались за ним. Писец смотрителя лошади фараона заранее знал, что Мерира позволит ему взять только пять колесниц, и предупредил знакомых лично ему ливийских солдат.
        Молодой возница выполнил приказ, и лошади понесли. Ветер пустыни обжег лицо Нехези и он почувствовал себя счастливым. В такие моменты он всегда жалел, что не стал профессиональным солдатом, а судьба дала ему в руки стил писца. Что может быть лучше чем нестись на быстрой колеснице вперед и врубаться в ряды врагов круша их и бросая под ноги своих коней?
        - Ты хочешь видеть статую Сфинкса? - донесся до Нехези голос возницы. - Как тогда, когда спас меня?
        - Да, Мерани! - прокричал ей в ответ Нехези. - А ты отлично выглядишь в роли молодого возницы. Где ты так научилась править лошадьми? Это дело совсем не простое!
        - Я умею многое, господин. Как ты думаешь, жрец не узнал меня?
        - Мерира? Нет. Он даже не смотрел в твою сторону. Я и сам бы не узнал тебя в этой наряде. Ты выглядишь в этой белой тунике настоящим стройным парнем.
        - Жрец Атона хитер и мог попросту не подать вида, что узнал меня.
        - Тогда тебе стоило скрыться среди рабынь в обозе.
        - Нет. Именно там он станет искать меня в первую очередь. Ты видел, что твой обоз идет в самом центре обоза самого жреца? Думаешь, что это простая случайность? Нет!
        Вскоре колесницы ушли далеко вперед, и остальной обоз скрылся из виду. Египтяне освоили искусство управления лошадьми гораздо позже других народов, но достигли в этом искусстве редкой виртуозности.
        До вторжения гиксосов в египетской армии вообще не использовали лошадей, но после того как кочевые орды на своих колесницах разгромили армии египетских номархов и подчинили себе весь Нижний Египет, до многих дошло, что боевые колесницы мощное средство в современной войне и стоит отказаться от предубеждений прошлого.
        Фараон Яхмос-освободитель, создал собственный отряд колесничих и сам отлично сражался стоя на колеснице. Тем более, что египетские колесницы были легче чем колесницы гиксосов, митанийцев и хеттов и обладали большей скоростью и маневренностью.
        Нехези знал отличных мастеров в Фивах, что делали легкие и прочные колесницы. Мерани также знала толк в лошадях и отобрала лучших для колесницы писца смотрителя царской лошади в конюшнях фараона. Еще бы, ведь именно его хозяин Эйе заведовал царскими конюшнями. А придворные конюшни вмешали больше чем 500 отличных лошадей, и выбирать там было из чего.
        - Мерани! Ты чересчур оторвалась от наших ливийцев!
        - Прости, господин, хотела доказать тебе, что умею править не хуже чем хваленые ливийские гвардейцы!
        - И тебе это удалось! Ты поражаешь мне своими талантами все больше и больше!
        - Жизнь научила мне многому! Да и моей заслуги здесь не много. В конюшнях фараона отличные кони!
        - Сам фараон только не любит лошадей и держит конюшни только потому, что подчиняется традиции. Хотя это обходиться казне в солидную сумму ежегодно.
        - Смотри! Я уже вижу статую!
        Мерани указала рукой вдаль. Нехези всмотрелся вперед, но ничего не сумел разглядеть. Он хотел промчаться мимо статуи Сфинкса просто так, бросив вызов всем, кто был враждебен ему лично. И он знал, что если все пройдет на этот раз удачно, то его ждет высокий жребий в жизни.
        - Я ничего не вижу, Мерани!
        Она подхлестнула лошадей и колесница буквально полетела вперед.
        - Я правлю прямо на него! - прокричала она.
        - Вижу! - теперь Нехези также увидел вдали очертания страшной тюрьмы откуда вырвал Мерани. - Я думаю, что сами боги привели меня тогда к этой статуе и вселили в мое сердце любопытство! С твоим появлением в моей жизни многое изменилось. Не ты ли наколдовала мне высокий жребий в жизни?
        - Нет. Кто-то там наверху благоволит к тебе, Нехези! Ты наделен состраданием и бесстрашием! Эти качества были нужны для того, чтобы сделать то, что ты сделал тогда!
        Три колесницы выпрыгнули из-за статуи и отрезали Нехези и Мерани путь к отступлению. На них были люди в черных одеждах и на их головах были маски шакалов!
        - Псы Анубиса! - заголосила Мерани.
        Нехези схватился за копье и метнул его вперед навстречу первой колеснице, но промахнулся.
        - Поворачивай коней! - приказал он девушке, но та не сумела справиться с управлением.
        Сразу два копья брошенные врагами поразлили двух беловых лошадей, и колесницу чиновника фараона подбросило вверх. Нехези в последнее мгновение сумел обхватить девушку за талию и спрыгнуть с колесницы на землю.
        - Нехези! - послышался крик Мерани.
        Юноша упал на горячий песок. Яркие круги поплыли у него пред глазами и он откинул голову назад.
        Колесницы врагов становились и три воина в масках соскочили с колесниц и, выставив вперед серповидные мечи, двинулись к ним.
        - Не трогайте его! - донесся до сознания Нехези крик девушки.
        - Заткните ей рот! Оттащите подальше отсюда! Быстро!
        Нехези открыл глаза и приподнялся на локте, но острое бронзовое лезвие уперлось ему в кадык.
        - Лежи смирно! Не дергайся, и ты останешься в живых.
        - Кто вы? - спросил Нехези.
        - Мы уже виделись с тобой, слуга фараона, - воин снял маску шакала и Нехези узнал того самого человека, что некогда в Фивах требовал вернуть ему Мерани.
        - Ты пришел меня убить?
        - Нет! Если бы я хотел удить тебя, то сделал бы это давно. Твоя жизнь не нужна стражам царства мертвых и нить её пока не должна оборваться.
        - Но тогда зачем вы напали на нас? Вам нужна моя рабыня?
        - Нет. Я хочу тебя спросить, хочешь ли ты избавиться от неё? Эта девушка твое проклятие, поскольку ты спас её жизнь. И мы не стали бы вмешиваться, если бы не зловещие предзнаменования для тебя. Тебе дарован еще один шанс все изменить! Какого не удостаивался даже твой фараон.
        - Я не понимаю… Что вы хотите от меня? Вы напали на мою колесницу и хотели меня убить!
        - Я повторю тебе, то чего ты не пожелал услышать. Убить тебя слишком легко. И мой меч не так опасен для тебя как мой взгляд. Смотри, - воин отбросил клинок на песок. - Меч рядом с твоей рукой. Возьми его!
        Нехези схватил его и крепко сжал рукоять клинка.
        - А теперь нанеси мне удар! Ты ведь страстно желаешь этого, не так ли?
        - Но ты безоружен. Я не хочу наносить ударов безоружному.
        - Это ничего. Можешь наносить улар смело. Я позволяю тебя это сделать. Смелее!
        - Нет. Нет, - решительно тряхнул головой Нехези и отбросил клинок от себя на насколько метров.
        - Тогда я нанесу тебе удар! Смотри в мои глаза! - воин простер руку, и взгляд его колючих глаз пронзил Нехези и он был парализован некой магической силой, что полностью подавила его собственную волю.
        - Ты не можешь шевельнуть ни рукой ни ногой. Ты парализован страхом и я могу по капле сейчас выпить твою жизнь не применяя никакого оружия. И я мог сделать это раньше и не сделал только потому, что не захотел тебя убивать.
        "Стальные тиски" разжались и отпустили Нехези.
        - Ну, как? Ты почувствовал мою силу, юноша?
        - Ты бог? - едва разжав губы, спросил Нехези.
        - Нет. Но могу многое из того, чего не можешь ты. И главное мое умение видеть будущее. Ты хочешь знать то, что тебя ждет?
        - Нет! - решительно ответил Нехези. - Я сам творю свое будущее.
        - Это что-то новое в высказываниях египтян. Такого я еще не слышал ни разу. Вы египтяне верите в судьбу и милость богов, а тут такое.
        - Но я не просто египтянин. Меня воспитывал и учил мой дядя Бата. А у него особый взгляд на некоторые вещи. Правда он боится его высказывать при большом стечении народа. Вот от него я и узнал, что человек сам творит свою судьбу.
        - Ты не веришь в богов? Но ты только что спросил - не бог ли я? Значит, частичка веры в твоем сердце еще осталась? Не так ли? - человек ухмыльнулся.
        - Нет! Я только усомнился на миг. Но затем понял что ты не бог и без твоих слов.
        - А если я соврал?
        - Нет. Зачем ты напал на нас, если тебе не нужна моя жизнь? Тебе нужна жизнь Мерани?
        - Нет. Она была наказана и избежала смерти, которой невозможно было избежать. А это значит, что там есть планы на неё! И она может сыграть в твоей судьбе и судьбе Египта зловещую роль.
        - Зловещую? - Нехези вздрогнул.
        - И решать должна ли она жить или должна умереть - станешь ты! Если хочешь мы отдадим тебе эту женщину. Но помни, что у тебя был шанс от неё избавиться.
        - А чем она может угрожать Египту? Она молодая хрупкая девушка. Что она может сделать могучему царству?
        - Могущество династии основанной фараоном Яхмосом висит на волоске.
        - Об этом говорит и мой дядя. Правда, когда его практически никто не слышит. Так что это для меня не откровение и не новость. Но я только не могу понять, при чем здесь Мерани?
        - Иногда слабые женщины могут многое. Больше чем ваши фараоны и их всесильные чиновники могут себе представить. Я даю тебе шанс - изменить судьбу! Она опасна для фараона Египта.
        - Для Эхнатона?
        - Нет для того, кто придет на трон Египта за ним. Теперь ты сможешь приговорить её к смерти!
        - Нет! Я хочу, чтобы Мерани осталась со мной!
        - Хорошо. Судьбу действительно нельзя изменить. И ты снова доказал это! Прощай, Нехези. И поверь, судьба у человека одна и изменить её не в его силах.
        - Я изменю! - произнес Нехези.
        Но человек снова одел маску шакала.
        - Скажи, а почему вы все-таки не убили меня? Я не понял этого. Я был в вашей власти, - быстро заговорил Нехези, боясь что человек в маске уйдет.
        - Ты наш союзник. А зачем же убивать союзника?
        - Союзник? Но я слуга Эхнатона? А судя по твой маске бога Анубиса, ты не сторонник нового культа Атона. Старые боги теперь запрещены. Ты разве не знаешь этого?
        - Знаю. Вот именно поэтому ты и есть наш главный союзник. Но не ломай себе голову. Понимание этого придет после.
        На мгновение поднялась песчаная буря и чиновник фараона на мгновение закрыл глаза. Но все стихло также неожиданно, как и началось. Вдали у лошадей стояла Мерании и ждала его.
        Юноша бросился к ней и с удивлением увидел, что все их четыре лошади живы.
        - Мерани! - закричал он. - Они отпустили тебя?
        - Отпустили? - удивилась она. - Кто?
        - Ну, те люди в масках шакалов! Они же напали на нас!
        - Люди в масках шакалов? - на лице девушки был неподдельный испуг. - Где ты видел их?
        Нехези понял, что она ничего не помнит. А может, попросту ничего не было, и все это ему привиделось?
        - Ты здоров, господин?
        - Да… Да, - все в порядке. - Просто я думаю, что тебе больше не стоит бояться посланцев Анубиса…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Дедушка, а кто это были такие? - спросил Яхотеп.
        - Неужели они и вправду были слугами богов? - вторил ему юный Бата.
        - Кто может сказать, кто они были такие и были ли они вообще? Ведь, Мерани потом сказала, что вообще никого не видела.
        - Но она же сама правила колесницей, дедушка. И она сама их первая заметила! Разве не так?
        - Она потом ничего об этом не помнила. Может слуги Анубиса стерли эти воспоминания в её голове?
        - Но сам то ты как думаешь, что это было, дедушка? - снова теребил деда Яхотеп.
        - Я не хотел вам многое говорить именно из-за того, что это вызовет у вас лишние вопросы. Я слишком хорошо учил вас, детки. И кто знает, благо ли я принес вам этим? Думать вредно в нашем Египте.
        - Но ты всегда говорил, что знания это хорошо. Знания - это власть! Разве не так? - спросил Бата.
        - Не всегда так. У многих жрецов есть такие потрясающие знания о природе мироздания, что диву даешься. Они то знают, как возник наш мир и почему. Они ведут научные дискуссии и спорят о науке. Но они никому не говорят об этом. Почему? Знаете? Да потому, что народу и не нужно знать ничего! Я могу научить 1000 мальчиков Египта быть умным и читать папирусы. А они в свою очередь понесут свет знаний другим! И если также поступят и другие учителя в других городах? Тогда через 50 лет большинство населения Верхнего и Нижнего Египта будет грамотно! Но кто даст мне это воплотить? Да никто! Ибо тогда зачем будут нужны жрецы хранители знаний? Кто им тогда будет верить? Тогда каждый читающий станет сомневаться. А нет ничего хуже сомнений, детки. Да и зачем рабочему, что таскает камни для строительства гробниц и храмов умение читать папирусы? Это умение будет ему в его работе не только бесполезно но и вредно.
        - Значит наш мир всего лишь обман? - удивился Бата. - Но ты учил нас иному.
        - Нет. Мир совсем не обман. И учил я вас правильно. Но понять всю мудрость нашего мира нельзя за год-два обучения.
        - А сколько для этого нужно времени? - спросил Бата.
        - Целой жизни не хватит. Иные жрецы пользуются мудростью прошлых далеких поколений. И они сами ничего придумать и не могут и никогда не пробовали. Они только хранители древних знаний.
        - И ты хранитель, дедушка?
        - Я? Нет. Что я знаю, детки? Что я читал в жизни? Папирусы с описаниями жизни и деяний фараонов. Но я хотел бы знать, кто и когда построил пирамиду Хеопса. Кто создал великого Сфинкса?
        - Ну это мы познали на уроках истории нашей страны, дедушка. Фараон Хуфу из великой династии божественных владык, потомков самого бога Тота повелел создать себя эту пирамиду, - произнес Бата.
        Старый Нехези только усмехнулся этим словам.
        - Так говорят вам жрецы. Но на деле пирамиды в Гизе строили задолго до того времени как династия, из которой произошел Хуфу, пришла к власти. Эти пирамиды наследие древних. И великий маг храма Амона-Ра в Фивах знает это. А я так и не узнал истины до конца своих дней, детки. Я многое познал в этой жизни. Но я не познал истину. Хотя немного приблизился к ней в давние времена. Но тогда я был слишком молод и не понимал, к чему подошел. Меня волновали обычные земные страсти и моя плоть больше рвалась к женщине, чем мой разум к истине. А свет духа, детки, это истина. И познать её наивысшее счастье. Но нужно не только самому познать, но и предать другим, тем, кто будет после тебя. Вот мой дядюшка Бата знал кое-что из тайного. Знал… А что я могу предать вам, моим правнукам? Только историю потерянной эпохи. Потому слушайте далее…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы-Город Живых
        В Фивах в доме у старика Бата собралось четыре человека. Это были сам Бата, его племянник Нехези, и два его сына: старший, писец храма Амона-Ра, Ана и средний, военачальник из Мемфиса, Рахотеп.
        Ана тонкий и изящный с удлиненным лицом в белой жреческой одежде, пропахший храмовыми благовониями, со строгим взглядом, во всем напоминал служителя культа Амона. Нехези часто раздражала его тихая крадущаяся кошачья походка и умение везде возникать незаметно.
        Зато Рахотеп был громогласен и тяжеловесен, как и все военные. Его мощный торс, бычья шея и мускулистые руки, привыкшие к мечу и щиту, порывистые движения и ругань во все соответствовали нравам казармы.
        - Значит, приказ уже отдан? - тревожно спросил Бата. - Неужели Эхнатон решился на этот шаг?
        - Да, дядя. И действовать он намерен более чем решительно. Поверьте, грядут перемены, и они понравятся не всем.
        - Но египтяне возмутятся! - прогремел Рахотеп. - Никто не признает такого приказа!
        - Не стоит так орать. Говори потише. Дядя недавно говорил мне, что мой язык - мой враг. Теперь я тоже самое могу сказать о тебе, Рахотеп.
        - Да, да, Рахотеп, - подержал племянника Бата. - Нехези прав и не стоит так орать. И ты не прав, насчет того, что египтяне возмутятся. Особа фараона весьма почитаема. К тому же он потомок божественного Яхмоса и принадлежит по крови к величайшей династии Египта.
        - Да и сторонников у него хоть отбавляй. Запомните, что он живет теперь не в Фивах, а в Ахетатоне. А этот город настоящая крепость. И этот повелитель совсем не кроткий Аменхотеп III. Я видел его глаза. Он жесток, и еще проявит свой настоящий характер.
        - Но что ты нам хочешь посоветовать, Нехези?
        - Тебе, дядя, есть прямое повеление Его святейшества - воспитывать в твоей школе писцов и слуг для храмов Атона!
        - Сам фараон вспомнил обо мне? - не поверил старый Бата.
        - Сам. И лично произнес это при всем дворе. И ты сам знаешь, что будет если ты не выполнишь приказ. И, следовательно, вся наша семья должна демонстрировать пример почитания Атона. Да и мой господин Эйе просил лично для себя направить к нему умных молодых писцов.
        - Но я верный слуга Амона! - вскричал Ана. - Я не предам своих наставников. Боги покарают за это!
        - Замолчи, Ана! - оборвал его Бата. - Я считал, что ты умнее и образованнее чем Нехези. Но видимо я ошибся. Раньше, чем твой Амон разгневается, с тебя снимет голову фараон. Я же всегда правдиво учил вас, что никаких богов нет и не было никогда. Боги существуют только для одной цели - поддержания порядка среди малограмотных крестьян и рабов! Это они должны их бояться. Но вы получили доступ к таинствам науки и не должны поддаваться суевериям.
        - Но кто же тогда поднимает Солнце, если не сам Амон-Ра выезжает на солнечной ладье? - спросил отца Ана.
        - В библиотеке твоих жрецов в храме есть ответ на этот вопрос. Но эти папирусы страшная тайна. Там сказано, что солнце это одна из планет, состоящая из небесного огня! А наша планета, имеет форму шара и вращается вокруг солнца.
        - Что ты говоришь, отец? - изумились Ана и Рахотеп и посмотрели на Бата как на сумасшедшего.
        - Что я говорю вам, невежды? Вы разве способны проникнуть в тайны мироздания? Вы рабы жрецов! Обычные рабы! И больше никто! И вам только и пресмыкаться у ног тех, что обладают истинным знанием. Лодка Амона-Ра? Не смеши меня, сын мой! Наш мир намного сложнее, чем рассказано в наших легендах. Их придумали наши жрецы. Но я переписывая рукописи в храмовой библиотеке и многое прочитал из запретного.
        - Ты переписывал еретические папирусы называемые "проклятыми"? спросил Ана с трепетом.
        - Знания не могут быть "проклятыми", сын мой. Это жрецы владеющие имя бояться чтобы они не стали достоянием всех. И они прекрасно знают, что никакого Амона-Ра нет. И он не может гневаться. Гневаются от его имени жрецы.
        - Ладно! Не стоит уходить от нашей главной темы! Вы забыли, что я сказал вам вначале? - Нехези вернул дядю обратно. - Я хочу вас всех предупредить, чтобы вы знали, как и что следует делать. Ты, дядя, станешь ревностным поклонником Атона, и в твою школу будут направлены много новых учеников.
        - Но я не хочу связываться с этой новой школой. Я не против расширения, но я не желаю быть на виду. Я не боюсь выдуманных богов, но опасаюсь их служителей, что будут весьма разгневанны таким приказом фараона.
        - У тебя нет выбора, дядя. Это приказ фараона.
        - Но если я скажусь больным и отойду от дел? - предложил Бата.
        - А как на это посмотрят при дворе? Ты подумал об этом? А если завтра тебя прикажут убрать? Если ты не станешь служить, то какая от тебя польза? Больше того могут подумать что ты враг нового культа, а следовательно враг фараона.
        - Ты как всегда прав, мой племянник Нехези. Я не даром учил тебя.
        - Ты, Ана, прейдешь к тем жрецам своего храма, что признают культ Атона и выполнят волю фараона, - Нехези повернулся к своему двоюродному брату.
        - Но…
        - Не возражай! Потом может все и измениться. Но пока так нужно. А ты, Рахотеп, прекратишь болтать своим языком.
        - Но меня поддерживает сам чати фараона по военным делам!
        - Он уже смещен со своего поста. И Мерира скорее всего арестует его!
        - Смещен? Чати по военным делам? - Рахотеп был искренне удивлен. - Но я только вчера его видел и он командует всеми армиями Египта!
        - Начальником войск Египта и чати по военным делам назначен благородный господин Маи, пользующийся безграничным доверием фараона.
        - Начальником войск страны стал Маи? - удивились все.
        - Вот именно. Мне об этом вчера сообщил Мерира. Я выбил для тебя, Рахотеп, полк Птаха.
        - Что? Ты сказал, что полк Птаха расквартированный в Мемфисе теперь мой?
        - Именно так. Но в том случае если ты поддержишь новый культ. И помни, что среди ваших офицеров немало найдется таких, что охотно изменят старым богам.
        - И такое может случиться, отец? - Рахотеп посмотрел на Бата.
        - Еще как может, сын…
        Большой господин Мерира верховный Ясновидящий, око фараона, верховный жрец Атона собрал многих знатных людей Фив и государственных чиновников в большом зале дворца фараона, который был предоставлен в его распоряжение.
        Жрец сидел на высоком резном стуле рядом с пустующим троном фараона. Рядом с ним стояли в пышном облачении его слуги жрецы Атона и сидели десять писцов, готовясь записывать его слова.
        Вокруг толпились военные из местных египетских полков, чиновники фиванского нома, жрецы различных культов. Всюду слышались разговоры о предстоящем заявлении великого жреца. Все ждали, когда же Мерира начнет, но тот намеренно выдерживал паузу и внимательно осматривал собравшихся.
        Нехези стоял в толпе среди чиновников сторонников нового культа и слышал проклятия, срывавшиеся с уст старых жрецов Амона-Ра.
        - Как думаешь, после запрещения культа Амона-Ра фараон вернется в Фивы? - спросил один из молодых жрецов другого жреца постарше.
        - Нет. Но теперь навсегда осел в Ахетатоне.
        - Но Фивы столица династии. И здесь жили его великий отец и дед.
        - Ты слишком молод и ничего еще не понимаешь. В Фивах слишком много древних ассоциаций. Все здешние храмы с высокими пилонами и обелисками всегда будут неприятным напоминанием о славе Египта связанной с культом Амона-Ра.
        - Но я слышал, что они станут уничтожать саму память об Амоне-Ра.
        - Это будет сделать трудно. Ведь само имя его отца Аменхотеп, что значит Угодный Амону. Ну, сам он сменил свое имя на Эхнатон - Угодный Атону. Но его мертвый отец Аменхотеп III уже не сменит своего имени. И прадед Аменхотеп II также не сменит имени! Их имена связаны с именем Амона.
        - Тихо вы, - прервал их старый сморщенный жрец - Не болтайте своими языками.
        Рядом с Нехези был его двоюродный брат Рахотеп.
        - Я вижу среди приглашенных наместника Дельты. Он среди противников нового культа, - прошептал он на ухо Нехези.
        - И это его погубит. Сейчас здесь будет разыгран исторический спектакль, который отзовется в веках.
        - На меня многие военные смотрят как на предателя.
        - Не обращай внимания, Рахотеп. Стой рядом со мной. Я вижу и дядю среди чиновников.
        - Он пришел, а вот Ана решил избежать этого исторического зрелища.
        Наконец, Мерира поднял правую руку вверх и его личный писец Рои произнес громким голосом:
        - Господин Мерира, великий ясновидящий и верховный жрец Атона, будет говорить именем владыки Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, фараона Эхнатона! Внимание и повиновение слову фараона!
        Зал затаил дыхание.
        - Волею моего повелителя, живущего в правде, владыки Верхнего и Нижнего Египта, главного слуги и наместника солнечного бога Атона, фараона Эхнатона, повелеваю! Всем верным слугам Его святейшества фараона надлежит почитать в своих молитвах только единого истинного бога Атона!
        - Имеющие уши да услышат! - прокричали глашатаи.
        - Слово и воля фараона!
        - Внимание и повиновение!
        Мерира снова поднял руку. Приветственные выкрики смолкли.
        - Бог Атон отныне провозглашается царствующим фараоном! Фараон же Египта Эхнатон правит по воле и именем божественного Атона! В своей великой милости и доброте фараон прощает все своих врагов! Так велит ему бог Атон! Но для тех, кто станет противодействовать благим намерениям нашего владыки принести свет и процветание Египту, пусть станут предостережением слова фараона! Наш владыка милостив и щедр к верным и преданным! Но грозен к предателям и нарушителям его воли!
        В зале царила тишина. Верховный жрец перевел дух и продолжил говорить громоподобным голосом:
        - Культ бога Атона отныне провозглашается единственным культом Египта! И все верным подданным надлежит вслед за своим владыкой отринуть ложные культы старых богов и начать служение истинному богу видимого солнца, Атону!
        - Имеющие уши да услышат!
        - Слово и воля фараона!
        - Внимание и повиновение!
        - Храмы Амона-Ра по повелению Его святейшества лишаются государственной поддержки! Волей фараона все средства отныне будут направлены на строительство храмового комплекса Атона! Имена Амона-Ра, Птаха, Осириса, Исиды, Аписа и других ложных богов будут стерты с памятников и государственных стел. На их месте будут выбиты надписи прославляющие благословенного Атона!
        - Слово и воля фараона!
        - Внимание и повиновение!
        Писцы внимательно выводили на листах папируса исторические слова верховного жреца Атона, официального главы единственного теперь государственного культа. Столицей царства Египетского провозглашался город Ахетатон!
        Нехези в одежде простого ремесленника толкался по городу среди множества людей и слушал о том, как отреагировали жители Фив, на провозглашение Эхнатоном новой столицы и на запрет старух культов.
        Рослый торговец убеждал своего соседа медника:
        - Попомнишь мои слова - Амон-Ра жестоко отомстит за такое оскорбление. Так говорили жрецы. А они знают, что говорят.
        - Но небеса не разверзлись, и солнце не ушло от нас. Вон оно над нами! Разве не видишь? - возразил медник.
        - Все еще впереди. Могучие боги Египта не простят такого обращения.
        - Да, что ты заладил повторять одно и тоже. Не простят, не простят. Но фараон уповает на могущество Атона. А если Атон сильнее других богов?
        - Так говорить может только тот, кто предал свою страну, - смешался в разговор жрец храма Амона-Ра, что проходил мимо в сопровождении двух рабов и делал покупки. - Непочтение к богам, - это непочтение к стране Кемет.
        - Но тогда почему они не отомстили фараону до сих пор? - взъярился медник. - Ты мудр, жрец, вот и объясни что произошло?
        - Да! Я тоже ничего не понимаю, - подал голос человек в одежде воина полка Ра.
        - Вы не можете понять многое из того, что происходит в мире созданном по воле могущественного Ра. Человеку не дано понять многое. Его мозг слишком слаб и потому великие боги помогают нам выжить и дарят нас своими благодеяниями. И боги милостивы и терпеливы. Они ждут, когда люди вернуться к почитанию культов и будут жить в мире и правде.
        - Значит, боги простили фараона? Но что это за боги, что простили того, кто оскорбил их?
        - Оскорбил их фараон и его приближенные, но не весь народ Кемета. Вот почему они не обрушили свой гнев на весь Египет. Они ждут, что верный народ восстановит их славу и не прекратит почитание.
        - Погоди, жрец, ты предлагаешь нам не починяться фараону? - спросил рослый торговец.
        Гладко выбритая голова жреца при этих словах вдавилась в шею, и он поспешил скрыться, сделав знак своим рабам следовать за ним. За такие слова можно было и жизнью поплатиться.
        - А жрец прав! - проговорил солдат. - Фараон совсем не думает о стране, а только о славе Атона. Посмотрите сколько людей понагнали на расширение нового храма? Тысячи. А чем им станут платить, и как будут кормить?
        - А тебе какое до этого дело? - спросил медник. - Не у тебя станут занимать на оплату рабочим.
        - А вот и врешь! Весь этот груз ляжет именно на наши плечи.
        - Да и зачем Египту этот Атон? Плохо разве было при наших богах? Египет существует уже больше трех тысяч лет и до сих пор боги отлично о нас заботились.
        Нехези больше не стал слушать их спор и побрел дальше. Подобных разговоров он уже сегодня наслушался вдоволь. Не понимает народ Кемета смысла реформы фараона. Крестьяне давно привыкли из поколения в поколение совершать все необходимые ритуалы, что практически всегда обеспечивали им милость и благосклонность небожителей. Они почитали божественного Хапи (Нил) и знали, что именно он, разлившись, принесет на их поля благословенный ил. Они знали, что солнечный Ра будет светить и своим светом поднимет злаки из земли и изольются они полновесным зерном.
        Солдаты вынужденные пойти на строительные работы проявляли свое недовольство особенно бурно. Они уже давно привыкли не принимать участия в черных работах. При Тутмосе III и Аменхотепе III солдатское сословие становиться привилегированным и знает только одно дело - воевать. Отмирает древний обычай времен первых династий, когда солдат использовали на строительных работах, и вот теперь снова все повторяется. Но теперь армия узнавшая вкус побед и вкус крови была совершенно иной…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        Мой дядя Бата, детки, был умнейшим человеком. Мало нашлось бы в Фивах тогда таких людей, что также отлично разбирались бы в политике. Такому человеку как Бата, если бы я был фараоном, я бы без колебаний доверил бы пост главного чати страны.
        Бата давно говорил мне, что в стране назревает конфликт между центральной властью и могущественными жреческими корпорациями. За время царствования фараонов Аменхотепа II, Тутмоса IV и Аменхотепа III жрецы заметно усилили свои позиции в руководстве страны, и главное, накопили колоссальные богатства.
        И вот конфликт между ними и фараонами вышел наружу при Аменхотепе IV. Жрецы гордо заявили о своих правах и особенно жрецы Амона-Ра. Эти успели привыкнуть к вершинам власти и совсем не собирались сдавать полученные полномочия. Они привыкли совмещать жреческие и государственные должности в Египте. Великий жрец Амона-Ра Птамос при Аменхотепе III занимал также и должность великого визира и руководил всей внешней и внутренней политикой страны. Он говорил, что великий жрец Амона-Ра не менее важен для страны чем сам фараон.
        Молодой Аменхотеп IV сев на трон сразу же пожелал освободиться от опеки жрецов. Юный владыка поначалу считал, что сделать это весьма просто. Достаточно одного его слова. Но жрецы ответили ему отказом. И юному царю пришлось столкнуться с такой оппозицией, в руках которой оказались и финансы, и управление, и армия страны.
        И тогда юный фараон решил действовать хитрее. Он понял, что лбом каменной стены не прошибить, и лучше эту стену попросту обойти. Он выдвинул на пост верховного визира жреца по имени Рамос, который клятвенно обещал поддержать владыку и выполнял это обещание в течение определенного времени. Но затем резко перебежал на противоположную сторону. У фараона опустились руки, и ему на помощь пришел его дед, отец царицы Тии. Я уже говорил вам об этом человеке, детки. Это был старый Йуйя, к которому и привез меня мой дядюшка. Умнейший человек своего времени. Такие, рождаются раз в тысячу лет.
        Он и предложил фараону реализовать идею ввода в стране нового единого культа бога Атона. Это могло отлично выбить опоры из-под ног старого всесильного жречества Амона-Ра. Ведь новый то культ был бы всецело подчинен лично фараону.
        Жрецы Амона-Ра нимало испугались таким мрачным перспективам, но свернуть шею фараону из такой великой династии было также не легко. Если на их стороне были авторитет старых богов, то на стороне фараона был авторитет потомка великой династии Яхмоса-осовободителя.
        Фивы были главным центром оппозиции царю, и именно поэтому фараон послал в старую столицу Мерира. Отсюда реформа должна начать свое массовое распространение по Верхнему и Нижнему Египту…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы-Город Мертвых-Карнак
        На следующее утро Мерира в сопровождении большой свиты отправился в город Мертвых в Карнакский храм. Нехези со всеми своими родственниками был рядом. Пошел даже Бата, хотя он хотел всеми силами избежать этого "почетного" назначения. Старый учитель не верил в окончательное торжество дела нового культа и боялся последствий и мести жречества Амона-Ра. Но племянник был неумолим, и старику пришлось идти.
        Он был одет в белоснежный хитон как у жреца, но без украшений и знаков. Рядом шествовал его сын Ана в жреческом хитоне со знаками бога солнечного диска Атона. Нехези был как всегда в богатом наряде чиновника фараона - в юбке из тончайшего белого льна, в поясе с золотыми бляшками. На его шее у него было нагрудное ожерелье - подарок Иуйя.
        Здесь же были посланные главным архитектором Беком мастера и множество работников. Камнечечцы должны были тут же приступить к работе.
        Мерира приблизился к громадной статуе фараона Аменхотепа III отца нынешнего фараона. Имя владыки содержало в себе имя Амона и громадная надпись сверкала видная издалека.
        - Вот! - великий жрец Атона остановился и указал на имя фараона. - Вот здесь содержится имя ложного бога! И фараон Эхнатон, живущий в правде, дитя великого Атона, повелел все эти имена стереть с памятников и из сердец каждого подданного Египта! Начинайте!
        Бригада камнесечцев приблизилась к статуе и начала свою работу. Застучали зубила и молотки. Этот звук больно отозвался в сердцах тысяч египтян стоявших за пределами Карнакского храма на другом берегу Нила.
        В толпе крестьян и ремесленников послышались возгласы ужаса.
        - Что же это? - прошамкал старик с потрескавшимися от напряженной работы в поле руками и обветренным покрытым морщинами и бурыми пятнами лицом.
        - Они стали рушить священный храм! - отозвался медник что стоял рядом.
        - Подняли руки на Карнак! Как боги потерпят такое?
        - Сбивают надписи со статуи фараона Аменхотепа III! - прошептала какая-то женщина.
        - Не может быть! Самого фараона?
        - Еще как может быть. Боги не простят нам этого святотатства! - проговорил младший жрец храма Пта.
        - Нам? - спросил старый крестьянин. - А при чем здесь мы? Разве это мы оскверняем храм? Это делают люди фараона. Почему боги станут наказывать нас?
        - Боги сами постоят за себя! Сейчас грянет гром, и все святотатцы падут от их гнева! - послышался громкий голос позади.
        Жрец Пта с подозрением оглянулся. Его неприятно поразили эти слова. Их произнес один из подкупленных Мерира людей. Они должны были кричать о гневе богов, и после того как толпа такого гнева не увидит, в сердцах людей должно зародиться сомнение.
        - И верно! Боги ответят на это святотатство! - загомонила толпа и стала ждать божьего гнева.
        Мерира тем временем приблизился к знаменитой плите, которая содержала полный список всех великих деяний покойного фараона Аменхотепа III совершенные им во имя Амона-Ра и других богов Египта!
        - Здесь перечислены многие ложные боги! И теперь их имена именем великого Атона стерты! Эй! Разбить плиту! Разобрать её на мелкие части! И затем все надписи с именами других богов должны быть уничтожены по всем храмам и могильникам Фив! Отныне прославляться будет только одно имя - истинного великого бога Атона!
        - Слово и воля фараона! - закричали глашатаи с позолоченными жезлами в руках. - Внимание и повиновение!
        - Повиновение? - вперед выскочил человек в белом одеянии жреца. - Что сказал ты сейчас, Мерира? Ты хоть сам осознал, что произнесли твои уста? Всех нас ждет суд Осириса и как ты станешь оправдываться когда придет твой час?
        Мерира вздрогнул и попятился. Такого совсем не было в его сценарии. Свита замерла в нерешительности.
        - Уничтожить славу династии? Стереть имена и деяния великих владык? Но что же тогда останется?
        - Ты не в своем уме! - прорычал Мерира. - Что останется? Это ты хочешь знать? Посмотри на небо! Там ты увидишь лик божественного Атона! Великое солнце останется светить и дарить свое благо людям Египта! Я сейчас призываю его в свидетели! Пусть если я не прав, твои ложные боги покарают меня! Я плюю на твоего Амона-Ра! А вот это тебя лично от меня!
        Мерира вскинул свой жреческий посох и в храме сверкнул заостренный наконечник. В одно мгновение он впился в грудь незнакомого жреца и тот упал на каменные плиты. На его груди по белой ткани расползалось кровавое пятно.
        В храме установилась полная тишина. Все престали говорить и работать! Все ждали реакции богов. Но ничего не произошло.
        - Продолжайте сбивать надписи! - первым заговорил Мерира. - Чтобы к сегодняшнему вечеру большой плиты Аменхотепа III в Карнаке не было! Такова воля Атона! Я слышу глас бога в моей голове! Он повелел мне расправиться со святотатцем! Атон! Дай мне знак!
        Мерира картинным жестом поднял свой посох вверх к небу, ибо крыши в карнакском храме не было. И в это же мгновение солнечный диск вспыхнул, и лучи озарили лицо Мерира! Все ахнули!
        - Отец, - прошептал Ана и посмотрел на Бата. - Что это было?
        - Очередное доказательство человеческой глупости, - ответил старый писец, и Нехези был с ним полностью согласен.
        Разрешение старой веры, время сумерек старых богов началось!
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        Прошел месяц, детки, и в Фивах были разбиты сотни статуй богов, сбиты надписи с сотен могил и статуй. Употреблять имена старых богов запрещалось. Это считалось теперь святотатством.
        Зато службы в храмах нового бога шли беспрерывно. Мерира трудился не покладая рук думая угодить Эхнатону. Подобные же мероприятия шли по всему Египту.
        Старым культам был нанесен удар, и их сторонники пока затаились напуганные размером репрессий и жестокостью фараона. Но это совсем не означало, что они сложили оружие…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы-Город Живых
        Нехези оторвался от Мерани и вскочил с ложа. На улице послышался шум голосов. Он прильнул к окну и увидев внизу мертвое тело, содрогавшееся в конвульсиях.
        - Что там? - спросила она.
        - Убили моего привратника, - спокойно ответил Нехези. - Вчера разделались с привратником Мерира, а сегодня с моим. Так они хотят нас напугать. В Египте начинается война, Мерани. Война старых богов с солнечным Атоном.
        - Привратник, это тот старик что…
        - Да, да. Именно тот. Старый египтянин проработавший всю жизнь и которого за ненадобностью выбросили на улицу. Я подобрал его из милости и дал легкую должность привратника моего дома в Фивах, который мне подарили неделю назад от имени фараона. И вот результат. Я оказал ему не благо, а дурную услугу.
        - Ты говоришь так спокойно, как будто тебе не жаль его.
        - А что изменит моя жалость? - Нехези внимательно посмотрел на обнаженное тело своей любовницы, хорошо видное в лунном свете, проникавшем в окно. - Разве старику станет легче, если я стану его жалеть? Мне кажется, в последнее время, что мир сошел с ума. Пришел конец славе и могуществу Египта.
        - Фараон ослабляет страну и в такие времена хорошо живется только нашему братству. Властям становиться не до нас.
        - Братство уже отказалось от тебя, Мерани. Ты забыла, что они отдали тебя жрецу Атона?
        - Кто знает все помыслы и пути которыми идет Вездесущий? Я ведь пока еще жива.
        - А ты не знаешь кто этот Вездесущий?
        - Этого никто не знает. Его никто не видел. Он говорит с нами и со всеми иными только со спины. И всегда умеет подкрасться незаметно. Его поэтому и называют Вездесущий.
        - Но я тогда не понимаю, кто назначает Вездесущего?
        - Назначает? Не знаю, может он не простой человек. Он, как говорят, знает секрет бессмертия.
        - Ерунда! - решительно возразил Нехези. - Бессмертия нет. Человеческий организм стареет, и с этим ничего не поделаешь. Это все сказки жрецов о бессмертии богов.
        - А вот здесь ты не прав, Нехези. Бессмертие существует. Некоторые люди не подвержены старению! И секрет есть!
        - Сомневаюсь в этом, Мерани.
        - А скажи как тебе было в спальне у Нефертити? - вдруг спросила она. - Ты так и не рассказал мне, что же тогда произошло между вами?
        - А ты бы хотела знать? - спросил юноша.
        - Интересно. Обладать царицей Египта это должно тешить самолюбие такого как ты, Нехези.
        - Поверишь или нет, но тогда я просто не имел выбора и не мог от неё уйти. Но она уже не так молода, наша восславленная молвой прекрасная царица. Со стороны в торжественном облачении она подобна богине и подданные так и воспринимают её. Я же видел её слишком близко. И после неё много раз сравнивал вас - тебя и её! И ты, Мерани, много лучше неё.
        - Вот как? - она внимательно посмотрела на Нехези. - Это признание?
        - Ты покорила меня, Мерани. Я теперь могу признаться тебе в этом. И я стал твоим рабом. Ты это хотела услышать?
        Она только улыбнулась в ответ, но ничего не сказала.
        - Почему же ты молчишь, Мерани? Ответь, я хочу знать.
        - Знать, что?
        - Как ты относишься ко мне? Я дорог тебе? Что я значу в твоей жизни, Мерани?
        - Я не могу пока ответить на твой вопрос, Нехези. Да и зачем тебе надолго привязываться ко мне? Тебе стоит только захотеть и любая девушка из лучшей семьи будет твоей женой. Сильные мира благоволят к тебе. Да и рабынь в нашем Египте предостаточно. И среди них есть редкие красавицы.
        - Это так. Но я думаю только о тебе, Мерани. В постели с другой передо мной будешь ты.
        - Время все лечит, Нехези.
        - Это значит, что ты не намерена оставаться со мной надолго? Так?
        В двери постучали. Нехези накинул на свое обнаженное тело плащ и подошел к двери.
        - Входи!
        В комнате появился его раб-нубиец.
        - Беда, господин! Вашего…
        - Я знаю. Видел через окно. Но вот почему вы ничего не видели? Я же приказывал вам вечером втроем не спускать глаз с привратника и охранять его.
        - Воры сделали свое дело слишком быстро. Мы за это время не успели и оружие взять. Затем я приказал своим выйти через второй вход. Думал мы перехватим их на соседней улице.
        - Перехватили?
        - Какое там! Этих негодяев и след простыл. Я сразу к вам с докладом.
        - Это говорит об уме убийц. Они знали, какой дорогой стоит уходить и ушли.
        - Прикажете нам их искать?
        - Нет. Охраняйте дом, чтобы больше никто сегодня не пострадал. И тело потихоньку уберите. Сбросьте его в Нил по-тихому. Огласка мне не нужна.
        - Как прикажете, господин, - раб поклонился и вышел вон.
        - Почему ты не захотел искать этих негодяев, Нехези? - спросила его Мерани.
        - В этом нет никакого смысла. Их все равно не найдут. Эти нубийцы отличные рабы и служат с верностью собак, но ума у них весьма мало. Хотя многие считают, что хорошему рабу ум вовсе не требуется. Нужна преданность.
        - Тогда иди ко мне. Продолжим прерванное занятие.
        - Ты сей час напоминаешь мне простую шлюху, Мерани, - Нехези захотел уязвить её. Она сильно уязвила его тем, что не ответила на его признание.
        - Пожалуй! А что это меняет? Я разве от этого стала менее привлекательной? Удовольствие даже реформа твоего фараона не может отменить. Так ты идешь к шлюхе?
        Он сбросил плащ и снова подошел к кровати. Руки любовницы тянулись к нему…
        Бата также не спал этой ночью. Он принимал в своей комнате человека с гладко выбритой головой. Он сидел в темной углу, и только его блестящий череп и можно было хорошо разглядеть.
        - Я послан к тебе новым великим жрецом Ра. Ты все еще верен Амону-Ра, Бата, не так ли? - спросил незнакомец.
        - Да, господин. Но я не могу открыто противостоять воле фараона. Ты же знаешь, какие меры принимают слуги Эхнатона.
        - Среди которых и твой племянник Нехези, не так ли?
        - Да, но Нехези молод и служит своему господину Эйе, и своему фараону. Так я воспитал всех моих юношей. Он еще не понимает, что его господин и царь враги Египта.
        - Не лги, старик. Твой племянник, несмотря на молодость совсем не дурак.
        - Это так. Среди моих учеников дураков нет. Но я говорю не о глупости, а о молодости. Молодость - пора когда делается много ошибок. Вы хотите убить его? - спросил Бата.
        - Нет. Сегодня его только немного попугают. Слишком много люди из свиты Мерира себя стали позволять. Они убили троих бывших военачальников фиванских корпусов Амона. И проклятый Мерира обставил все так, слово это была кара бога Атона. Народ в городе шепчется по углам о каре богов, и никто ничего не понимает. Вот мы и решили, что нам пора провести несколько ответных акций. От твоего же племянника мы станем получать информацию о планах властей. Нам нужно предупреждать их действия.
        - Но он не станет её вам передавать! Я хорошо знаю нехези. Он упрям и когда надо умеет быть смелым. Он получил не только умственное, но и физическое образование. Может стать в любой момент солдатом.
        - Это верно. Но я и не стану его вербовать и переубеждать. Однако, тебе он многое скажет, а ты перескажешь мне. Вот и все. И этим послужишь великому делу возрождения Египта. Твой сын, я слышал, уже назначен, третьим жрецом в храм Атона в Фивах, не так ли?
        - Именно так.
        - И это хорошо. Мы простим ему отступничество, если он продолжит служить нам. А когда фараон сдохнет и боги и их храмы восстановятся и начнется наказание виновных, наша помощь твоей семье пригодиться.
        Бата совсем не обрадовался такому предложению. Если об этом узнают чиновники Эхнатона, то его сын Ана будет не просто казнен. Он умрет тысячу раз. Больше того убьют и его молодую жену и сына. Они церемониться не станут. Но и жрецам культа Амона-Ра он не мог отказать. Так же опасно переходить им дорогу.
        - Но как вы предполагаете, он сможет вам служить? Мой сын еще юн и неопытен.
        - Об этом после. Я все скажу тебе в нужное время. Вот тебе знак с которым тебя станут пропускать в дом у самого берега Нила. Его зовут домом крокодила. Слыхал о таком?
        - Да. Я же коренной житель Фив.
        - Так вот. С этим знаком тебя всегда беспрепятственно проведут или ко мне, или к тому, кто будет вместо меня. Мы хотим знать все об акциях, что замышляет Мерира.
        - Я стану сообщать вам все. Во имя Амона-Ра.
        - И помни, старик, если предашь, то не будет тебе покоя ни в этой жизни ни за гранью смерти в полях Осириса. Идет война между верными богам, и кучкой отщепенцев что группируется вокруг фараона. И нетрудно предсказать, кто победит в этой войне.
        - Я бы предпочел остаться в стороне от этой войны.
        - Это невозможно, Бата. Каждый, кто хочет благополучия Египту и себе лично обязан стать на защиту богов. С ними падет и Египет. Самое сейчас главное кого они собираются убрать из наших в ближайшее время. Это твое первоочередное задание.
        После этих слов жрец быстро поднялся и вышел из комнаты. Он бесшумно покинул дом Бата, не разбудив привратника и прейдя улицу вышел к Нилу. Там его ждала лодка.
        Он подбежал к ней и бросил гребцам:
        - Быстро в город мертвых! У меня плохие предчувствия.
        В этот момент кто-то сзади ударил его мечом в спину. Жрец почувствовал резкую боль, и свет померк в его глазах. Он был мертв…
        Под утро к Мерира пришел Эюб. Великий жрец Атона не спал всю ночь и ждал новостей.
        Увидев своего чернокожего слугу, он подпрыгнул в кресла и спросил:
        - Убиты?
        - Да, господин! Все, кто принимал участие, в убийстве твоего привратника мертвы. Мы выследили их. Но остальные ушли. Они переправились на спрятанной лодке, которую мои люди не заметили в камышах. В город мертвых сунуться не посмели. Там бы нам явно не повезло. Жрецы Амона-Ра знают это место гораздо лучше нас. Там нужен стоящий проводник.
        - Проводника мало. Там у них множество поземных склепов и тоннелей лабиринта. Союзные нам грабители могил его не знают. Я не могу терять там моих верных людей. И так уже нет четверых. Но сегодня вы прикончили самого Тамра. А он был опасный противник. Этот Бата для нас просто находка. Он отличная наживка на крупную рыбу. Следи за его домом и вылавливай врагов.
        - Ты прав, господин. К утру жреца Амона-Ра его уже сожрут крокодилы. И это вызовет гнев жрецов Амона и не только их. Ведь именно Тамра обеспечивал связи в городом живых. Редкостный был пройдоха.
        - Слуги бога с головой Анубиса также будут в бешенстве. И на кого обрушится их гнев?
        - Неужели на наших врагов, господин? - не поверил Эюб.
        - Именно на них. Мы сумели так запутать следы, что все выходы будут направлены на грабителей могил.
        - Но ты говорил, что грабители нам не враги, господин. Они немало нам помогают в нашем деле.
        - Но они нам и не друзья. Пойми это вынужденные союзники в борьбе со жрецами старых культов. Но они очень скоро станут нам мешать. Мы не потерпим, если они посягнут на наши могилы! А так пусть себе режут жрецов Амона-Ра а те режут их. Нам от этого только польза.
        - Ты опасный человек, господин. Я раньше думал, что сила тела самое главное, но теперь убедился что сила ума много важнее.
        - Чтобы победить нам нужны и сила, и ум, и жестокость. Никогда не щади своего врага, Эюб. Помни, что если ты сдержишь свою руку, то враг успеет нанести тебе удар. Всегда бей первым.
        - Ты имеешь в виду тех, кто еще не стал врагом, но может им стать? Я тебя правильно понял, господин?
        - Верно! Вот вчера ты зарезал троих офицеров корпуса Амона и спрашивал меня зачем? Они ведь не враги. Пока не враги. Но они чрезвычайно популярны среди солдат. И если завтра они станут врагами, то корпус Амона может восстать. А так никто не знает, кто и за что их убил. Любой горожанин скажет, что это сделали не мы. Нам то не выгодно убивать, не так ли?
        - Ты мудр, мой господин.
        - Без этого никак нельзя приступать к государственному управлению…
        Бата внимательно посмотрел на своего слугу, что вбежал в его комнату словно ошпаренный:
        - Ты вернулся? - удивился Бата. - Так скоро?
        - Тот жрец, что был у тебя убит! - выпалил слуга и облизал пересохшие губы.
        - Что? - не поверил Бата.
        - Его убили у самой реки. Трое людей, которых я не знаю.
        - Убили? Ты ничего не путаешь? Жрец Амона Тамра убит? Он сейчас мертвый? Так?
        - Мертвее мертвого. И тело его брошено в Нил крокодилам. Его гробница давно приготовленная останется пустой. Хуже участи и придумать нельзя.
        - Это верно. Без священной мумии он не может рассчитывать на жизнь в ином мире в полях Осириса.
        - Пусть сберегут нас боги от подобной участи, - слуга посмотрел на кувшин с холодным пивом.
        - Выпей пива. Не стесняйся, - уловив его взгляд, разрешил хозяин.
        Тот схватил кувшин и припал к нем губами.
        - Но кто убил его? Ты успел рассмотреть? - Бата не мог поверить в то, что произошло. Это казалось ему редчайшей удачей о которой он не мог и мечтать.
        - Я не знаю этого, господин. Какие-то люди набросились на него и убили. Я не стал жать и поспешил уйти. Мало ли что. Могли и заметить меня и также прикончить. Сейчас такое твориться в Фивах, что и подумать страшно, что же нас еще ждет.
        - Ладно, иди к себе, и молчи обо всем, что видел.
        Слуга быстро удалился и двери за ним закрылись.
        "Если Тамра умер, а в этом можно не сомневаться, то судьба все еще благоволит к моему дому. Все наши договоры с ним теперь недействительны. Он мертв и тело его к утру раствориться в желудках крокодилов".
        Папирус 5. Нехези делает ставку и блестяще выполняет возложенные на него поручения
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - Я не стану много говорить о хитросплетениях жреческих интриг того времени, детки. Это слишком сложно и, признаться, сам Сет в этом теперь не разберется. Я расскажу вам о том, как я отправился из Фив в путешествие по Египту.
        - Тебя послали с государственной миссией, дедушка? - спросил Яхотеп.
        - Да, ибо я был тогда человеком государственным. Мой господин Эйе, отец царицы Нефертити, прислал послание к Мерира с просьбой отправить меня с поручением фараона в Нубию. Там нужен был верный человек для того чтобы провести в жизнь политику нового культа не так как это делал Мерира. Нубия это вам не Фивы.
        - И туда ездил ты?
        - Да. Эту миссию поручили мне и обещали за это большую награду. Вот как это было…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы-Город Живых
        Дом великого жреца Атона господина Мерира
        Бата посетил своего племянника в полдень, хоть это было время совсем не подходящее для визита. Молодой чиновник сразу же понял, что у дяди что-то случилось.
        Старый учитель писцов выглядел разбитым и усталым. Он без приглашения уселся на высокое деревянное кресло и понуро опустил голову.
        - У вас что-то произошло, дядя?
        - Да. Я только сейчас узнал об этом, сын мой. Большое горе опустилось на нашу семью.
        Нехези понял, что если дядя обратился к нему со словами "сын мой", то действительно произошло нечто весьма серьезное.
        - Дядя, у меня крайне мало времени. Я собираюсь покинуть Фивы на неопределенное время.
        - Что? - Бата поднял голову. - Как это покинуть? Что значит покинуть Фивы?
        - Мой господин Эйе прислал послание их Ахетатона от имени фараона к Мерира. И великий жрец Атона посылает меня в Нубию. Там закладывается храм Атона и я лично должен организовать все для его строительства пока не прибудет архитектор от Бека. Это воля самого фараона.
        - Вот как? Но строительство храма это не самое сложное в Нубии. Как это там примут? Вот вопрос. Это сложная миссия, Нехези. И ты вполне подходишь для неё. Я хорошо учил тебя.
        - Я знаю, дядя.
        - Ты входишь в силу сын мой и не откажешься помочь своему старому дядюшке, не так ли?
        - Но вы, наконец, скажете мне что случилось? - Нехези посмотрел на старика.
        - Мой мальчик, твой брат Ана был схвачен людьми Мерира прямо в храме.
        - Схвачен? - не поверил Нехези. Мерира совсем не предупреждал его об этом. - Когда?
        - Сегодня утром, Нехези. Добейся его освобождения.
        - Но в чем его обвинили? Я в первые слышу об этом.
        - Кто-то донес, что он тайно служит старому культу Амона-Ра. Соглядатаи Мерира видели, как в мой дом входил недавно Тамра, жрец храма Амона, объявленный нынче врагом фараона.
        - Что? Вы поддерживаете связи с теми, кто стал врагами фараона? Это крайне неосмотрительно, дядя.
        - А что я могу сделать? И те и другие угрожают бедами мне и моей семье. А кто защитит меня? Кто? Думаешь я сам бы пригласил Тамра в свой дом? Но он меня не спрашивал.
        - Хорошо. Я все понял. Но при чем же здесь Анна, дядя? Не он же принимал Тамра, а ты. И взять должны были тебя, а не его.
        - Кто знает, что на уме у этого негодяя Мерира? Сегодня мой сын, а завтра я. Разве ему вообще нужен повод для убийства? Он скажет, что Ана предатель и враг Его святейшества.
        - Я попробую все выяснить и освободить Ану.
        - На тебя у меня вся надежда. Меня он и слушать не станет. Ты отправься к Мерира прямо сейчас?
        - Да.
        Молодой чиновник выскочил из дома, где его уже ждала колесница и эскорт.
        Он крикнул своему вознице:
        - В дом господина Мерира!
        - К Мерира? Но ты говорил, что мы сразу же отправимся из города, - ответил возница, в качестве которого снова выступала Мерани.
        - Обстоятельства резко изменились, Мерани. Сын моего дяди арестован.
        - Ана, третий жрец храма Атона в Фивах?
        - Он. И я совершенно не понимаю, что произошло. Его взяли по приказу Мерира. Но я вчера видел верховного жреца и он, ни словом не обмолвился об этом. Из этого можно сделать вывод, что верховный жрец что-то задумал.
        - Он специально сделал это чтобы напугать тебя, Нехези.
        - Может и так. Сейчас мы все узнаем.
        Нехези с трудом добился приема у Мерира, тот хотел сказаться занятым, но молодой секретарь хранителя лошади фараона был настойчив. Его проводили в личные покои великого жреца Атона.
        - Я позволил себе оторвать тебя от важных государственных дел, по срочному делу, почтенный Мерира. Арестован мой двоюродный брат Ана, третий жрец фиванского храма великого Атона.
        - Я знал, что ты придешь по этому поводу, Нехези, но не думал, что так скоро. Старик Бата уже успел тебя нажаловаться. Перейду сразу к делу. Он обвиняется в тяжком преступлении - предательстве. А ты сам понимаешь, что значит предать фараона! Это самое большое преступление в нашей стране.
        - А он предал Его святейшество?
        - Самого фараона. Да, да, фараона! Он сам согласился стать жрецом Атона и отречься от Амона, но на деле продолжал служить жрецам свергнутого культа.
        - Но это не правда, господин. Ана не мог предать. Это злобный навет.
        - Это не навет. Это доказано и у меня есть свидетельства его сообщников. Я могу показать тебе результаты дознания и ты сам во всем убедишься. Так, что тебе, Нехези, верный слуга фараона, не следует заступаться за его врагов.
        - Но Ана не мог участвовать в заговоре против Его святейшества, - снова стал твердить Нехези. - Я его знаю с самого детства. Какой из него заговорщик? Он мог просто по молодости и неопытности попасть под влияние жрецов Амона-Ра. Но в душе он верен Его святейшеству повелителю Верхнего и Нижнего Египта. Я могу ручаться за это своей собственной головой.
        - А что ты предлагаешь? Отпустить его? Так? - Мерира хитро посмотрел на Нехези. - Но уже принято решение убить всех кто замешан в деле заговора жрецов Амона-Ра. Сам Тамра, это подлый негодяй, уже поплатился за свои преступления.
        - И ничего нельзя сделать?
        - Ничего! Я караю врагов фараона твердой рукой. И если бы на месте врага был мой отец - я без содрогания убил бы и его.
        - Значит, я пришел сюда напрасно? - Нехези понял, что жрец намеренно тянет время. Он выдерживал паузу и только собирался сказать о том, что было ему нужно.
        - Твоего родственника я мог бы спасти, Нехези. Я спасу жреца Ану при условии. Если ты захочешь кое-что для меня сделать.
        - И что нужно великому жрецу Атона? Что могу я ничтожный червь?
        - Не нужно самоуничижений, Нехези. Ты слуга Эйе. А он скоро пойдет вверх и его карьера при дворе Эхнатона вознесет его на самые высшие ступени придворной лестницы.
        - Но я не Эйе. У хранителя лошади фараона много слуг. И всего один из них.
        - Я знаю о том как он тебя ценит. Да и Йуйя о тебе высокого мнения. А это верный путь наверх. Меня же почтенный отец царицы Тии терпеть не может. А он может во многом мне навредить. Поэтому, Нехези, и для тебя и для меня будет выгодно, если мы с тобой заключим небольшой договор. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Ты станешь мне сообщать о том, что происходит в окружении Эйе. А я не только освобожу твоего брата, но и также стану оказывать тебе покровительство. Я даже закрою глаза на Мерани, что состоит при тебе. Или ты думаешь, что Мерира не знает, где она?
        Жрец засмеялся. Нехези побледнел. Он и подумать не мог, что Мерира знает о Мерани так много.
        - Я мог бы отдать приказ убрать её, но не сделал этого.
        - У меня нет выбора, господин. И потому я согласен.
        - Вот и отлично. И, тем более, что мне нужны и сведения о братстве грабителей могил. Этот Вездесущий в скором времени может представлять для нас угрозу. А тебе они верят.
        - Мне? Но кто я такой для них?
        - Не преуменьшай своих заслуг перед братством, Нехези. Ты отважился на поступок, на который мало кто способен в нынешнем Египте. Все дрожат перед тайной стражей мира мертвых. И они ценят тебя за это. Уж я то знаю.
        - И ты думаешь, великий господин, что они в благодарность посвятят меня в их тайны?
        - Нет. Просто так они тебе ничего не откроют. Но рядом с тобой Мерани и она знает кто он - этот Вездесущий. Я, конечно, понимаю, что она говорила тебе всякую чушь, о том что глава братства не человек, и что он живет уже не одну сотню лет и все такое.
        - А это не так?
        - Она лгала. А на деле эта порочная девушка прекрасно знает, кто стоит во главе грабителей. Но это дело будущего. Пусть она пока хранит свои тайны. До времени.
        - Когда отпустят моего брата?
        - До твоего возвращения из Нубии Ана будет жить у меня в гостях и его здоровью ничего не грозит. Всех ужасов темницы храма Атона он пока не узнает.
        - Пока?
        - Если ты не нарушишь наш договор, то с ним все будет в порядке. Да и твой дядя перестанет работать на две стороны. Он хоть и мудр, но не понимает, что в такие времена, что пришли сейчас нельзя угодить всем. Нужно выбрать сторону, которой станешь держаться. Ты ведь уже сделал свой выбор, Нехези? Не так ли? Ты на стороне фараона?
        - Я слуга фараона и его воля для меня закон!
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Крепость Семне
        Колесница Нехези была впереди всех. За ней в отдалении катились 10 колесниц ливийской гвардии, а еще дальше растянулся обоз. Они за два дня прошли большое расстояние и ничуть не отстали от части каравана, что шла на кораблях по Нилу. У вторых порогов весь товар с судов будет перегружен на мулов сухопутного обоза.
        Фараон всюду рассылал своих вельмож с требованиями срочно возводить во всех провинциях храмы Атону и уничтожать следы старых культов. При чем последнее делалось с не меньшим рвением, чем первое. Мерира выделил для Нехези, благодаря Эйе, провинцию Куш или Нубию, которая при фараонах 18-й династии окончательно вошла в состав египетской империи.
        - Скоро должна показаться крепость в Семне, - проговорила Мерани. - Там мы отдохнем, и у твоих людей будет возможность перегрузить все имущество с кораблей.
        - Да, - произнес Нехези, - корабли после этого должны уйти. Так повелел мне Мерира.
        - Ты так быстро ушел от него, и я не поняла, сумел ты добиться чего хотел?
        - И, да и нет. Все будет зависеть от будущего, - уклончиво ответил Нехези.
        Она посмотрела на него и снова отвернулась к лошадям.
        - Не хочешь меня ни во что посвящать? Неужели не доверяешь? А я думала, что после наших совместных ночей у нас нет тайн друг от друга.
        - Мерани, если я все тебе расскажу, то ты ничего не поймешь.
        - С чего ты взял? Может я и смогу тебе помочь? Я молода, но совсем не глупа. Я ведь не девочка что с младенчества росла во дворце и не знала забот. Хотя я знатного происхождения.
        Нехези вздохнул. Сколько еще загадок было для него в этой женщине.
        - Давай поговорим об этом после, Мерани. Когда доберемся до крепости.
        - Как скажешь, Нехези.
        - Тем более, что я уже вижу вдали крепость.
        Впереди действительно показались башни величественной крепости Семне. Бата столько раз вспоминал о ней когда на уроках говорил о фараоне Cенусерте III. Этот фараон многое сделал, чтобы закрепить богатейшие золотоносные провинции Нубии за Египтом. Перед вторыми порогами он повелел построить крепости по одну и другую сторону Нила. Большая из них Семне на западной стороне во времена Cенусерта III, была названа в честь фараона "Могущественный Сенусерт". В её стенах был выстроен храм нубийскому богу Дедуну. Втора крепость на восточной стоне, была поменьше и называлась "Звезда Аменемхета" в честь наследника фараона Сенусерта III принца Аменемхета.
        - И я вижу её! Посмотри сколь велики её стены, Нехези!
        - Сенусерт Великий умел строить на совесть. Это тогда был важнейший форпост Египта.
        - Я всегда мечтала найти его гробницу. Этого самого Сенусерта Великого. И именно на этом попалась в последний раз. Думала, что нашла место, где упокоился великий владыка. Но оказалось - я попала в ловушку умело расставленную тайной стражей мира мертвых. И стала узницей Сфинкса. И спас меня от злой смерти именно ты.
        - Сенусерт Третий действительно был великим фараоном. Дядя Бата много раз рассказывал о его деяниях.
        - Смотри, там ближе к реке находиться большая каменная плита! - она показала рукой немного в сторону.
        - Вижу, и очевидно, что это надпись Сенусерта III.
        - Правда? Тогда я подъеду ближе. Хочу прочесть надпись. Ты не против?
        - Нет.
        Колесница подкатила к громадной отшлифованной гранитной плите глубоко вкопанной в скальный грунт. На ней была красноречивая надпись:
        "Южная граница, установленная в 8-й год благополучного царствования в Верхнем и Нижнем Египте Его святейшества фараона Сенусерта III, которому дарована жизнь вовеки веков, с целью помешать какому бы то ни было негру пересекать её по суше или по воде, на судне, или каким бы то ни было полчищам негров, исключая того негра, который пресечет её для торговли или имея поручение. С ними будут хорошо обращаться во всех отношениях. Но ни одному судну не позволено будет пройти мимо крепости Семне, идя вниз по течению реки. Так будет вовеки!"
        - Великие слова! - восторженно прошептал Нехези. - Как все-таки хорошо служить умному и великому государю.
        - Ты хочешь сказать, что нынешний фараон не велик и не умен? - усмехнулась Мерани.
        - А ты сама считаешь Эхнатона великим фараоном?
        - Да. Он по-своему велик и грозен. И имя этого владыки может прозвенеть в веках много громче чем имя Сенусерта!
        - Грозен? Это так, но славу, для него заслужили его великие предки. И я много думаю о том велик он или нет в последнее время. С одной стороны легче всего сбивать надписи с каменных стел воздвигнутых великими людьми. А именно они некогда завоевывали для Египта новые провинции и строили вот такое великие крепости. Но с иной стороны восстать против привычных богов которым поклонялись многие тысячелетия тоже деяние великое. Эхнатон выстроил новый город Ахетатон. И за это потомки воспоют ему славу. Ты же видела новый город, Мерани!
        - Славу? Или вечное проклятие? - спросила она.
        - Проклятие иногда больше чем самая большая слава. Так говорил мой дядя Бата. Если это не проклятие забвения. Хотя можно ли будет забыть великий город? Даже если его разрушат, в будущем, то останутся развалины и потомки заинтересуются что это за развалины. Разве не так? А если так, то забвение Ахетатону не грозит.
        - Одно очевидно, Нехези. Египет сейчас на великом переломе - вводиться новый единый культ бога солнечного диска Атона. И это также дело не простое. В этом ты прав. И может оно много тяжелее чем завоевать новую провинцию или даже целую страну.
        К ним в этот момент подъехали колесницы ливийцев и офицер обратился к Нехези:
        - Господин, там впереди показался отряд пеших воинов.
        - И что? Это часть гарнизона Семне. Увидели нас, и вышли для встречи, - спокойно ответил Нехези.
        Он сам всмотрелся в большой отряд воинов идущих двумя колонами.
        - Но ведут они себя слишком агрессивно. Посмотрите сами, господин.
        - Агрессивно? Сейчас проверим. Всем оставаться на месте. Вам двигаться ко мне только по моему приказу! - Нехези повернулся к Мерани. - Правь прямо на них!
        - Но, господин! - возразил офицер. - Вы не можете так рисковать собой.
        - Могу. В этот раз я совершенно спокоен за свою жизнь. А ты исполняй приказ!
        Девушка без лишних вопросов подстегнула своих коней. Колесница понеслась вперед.
        К ним приближались небольшие отряды пехоты. Передовые 50 воинов были вооружены копьями и прямоугольными щитами. Все они были в одинаковых доспехах из буйволовой кожи и калафах с полосатыми назатыльниками. Это выдавало в них регулярную армию фараона. На щитах были знаки скарабеев.
        За копьеносцами следовали человек 100 лучников с луками в руках и колчанами со стрелами за спиной. Никаких доспехов на них не было, только льняные юбки, кожаные пояса и такие же полосатые калафы.
        За лучниками шли человек двадцать вооруженных боевыми секирами.
        Колесница Нехези остановилась прямо пред воинами. Хранитель лошади фараона поднял руку, показывая, что он желает говорить:
        - Воины! Я посланец Его святейшества повелителя Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, фараона Эхнатона. Внимание и повиновение слову и воле фараона!
        - Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон! - в один голос гаркнули солдаты.
        - Где ваш начальник?
        - Я здесь, господин, - вперед выступил воин в бронзовом шлеме. - Я помощник коменданта крепости Семне. Увидев ваших людей, я собрал солдат и выступил навстречу. Сейчас здесь стало небезопасно.
        - Почему это? - не понял Нехези.
        - Из-за большого количества банд дезертиров. Сюда уже не дотягивается рука фараона, и они совершенно обнаглели.
        Нехези был неприятно поражен этими словами.
        - Рука фараона крепко сжимает меч Египта! - сурово сказал он. - Что это значит, что сюда она не дотягивается?
        - Может и так, господин, - бесстрашно и без тени смущения заметил командир отряда, - но мы этого здесь не чувствуем. Только вчера неподалеку произошло нападение на посольство наместника Куша к фараону. Я едва сумел отстоять часть дани, что везли в Фифы и спасти жизнь самого посланника.
        - Но почему же вы не уничтожите банду раз и навсегда? У вас же есть такие полномочия!
        - Полномочия есть, а солдат нет. А без них никакие полномочия здесь не помогут. Вместо гарнизона в полторы тысячи солдат у меня всего триста двадцать человек. И из них сорок престарелые ветераны. Уже три года к нам вообще не посылали ни одного солдата смены. Содержание по росписи также не поступает. Что нам делать? Люди бегут и многие переходят к бандитам.
        Нехези сразу даже не знал, что сказать офицеру и потому пробурчал что-то непонятное. Затем он повернулся и сделал знак рукой для командира ливийцев…
        В большом приемном зале крепости, украшенном пышной росписью, собралось трое. Это были Эзана командующий гарнизоном крепости - старый воин служивший еще Аменхотепу III, Нехези и посол Куша.
        Секретарь и писец смотрителя лошади фараона сидел в высоком кресле установленном посереди зала. Подлокотники кресла были сделаны в виде львиных голов. Руки посланца фараона лежали на этих подлокотниках.
        Посол Куша чернокожий вельможа по имени Небра был немолодым толстым человеком с заплывшим жиром лицом. Он весь был так увешан золотом, словно сам был царем, идущим за данью к покоренным племенам, а не везущий её сам.
        Нехези внимательно выслушал его рассказ о том, как на караван напали разбойники и ограбили его.
        - А есть ли у тебя роспись всего, что везли Его святейшеству? - спросил Нехези.
        - Конечно, большой господин.
        Небра протянул Нехези папирус. Тот развернул его и ахнул.
        "Посылаю моему господину, живущему в правде, повелителю Верхнего и Нижнего Египта, Эхнатону ежегодную часть дани:
        Эбеновые стволы в общем количестве 2200 штук.
        Камедного дерева стволы в количестве 3500 штук.
        Слоновую кость в количестве шести возов.
        Перо страуса в количестве 500 мешков.
        Охры красной в количестве 200 сосудов.
        Охры синей в количестве 200 сосудов…"
        Нехези оторвал взгляд от списка и внимательно посмотрел на жирное лицо посланца Куша.
        - И сколько же из всего этого уцелело?
        - Только большой караван со скотом полностью нетронут. Также клетки с пятью бабуинами для зверинца фараона. Они подошли позже и разбойники их не тронули. А остальное было солидно пограблено.
        - А охрана? - изумился Нехези. - Где же охрана каравана?
        - Охрана, господин ушла вперед и уже, наверное, достигла первых порогов Нила. Ты разминулся с ними. Они сопровождают большой обоз с золотом. По росписи там больше 50 возов с золотым песком и самородками. Это главная часть дани.
        - Но я не понимаю, зачем вы разделили обоз? Не проще ли было все везти разом? Это впервые я слышу, чтобы ограбили царский караван. Такое не случалось со времен Сенусерта I.
        Толстый чиновник развел руками.
        Нехези повернулся к начальнику гарнизона крепости Эзане.
        - Что предприняли дабы вернуть похищенное?
        - А что тут можно предпринять? - развел руками Эзана. - У меня мало воинов.
        - А сколько же было нападавших? - Нехези снова посмотрел на Небра.
        - Мне трудно ответить на этот вопрос, но я рискну предположить, что около 500 или 600.
        - Так много? Да откуда же здесь такое количество разбойников!
        - Банды дезертиров… А здесь удобное место для засад. И караванов ходит достаточно. Раньше когда гарнизон Семне был полон, мы контролировали ситуацию, но теперь…
        - Слышал я уже о дезертирах. Я лично проверю все, что касаемо этого громкого дела. А сейчас собирайте солдат.
        - Солдат, господин? - не понял Эзана.
        - Да. Сколько у вас в крепости боевых колесниц?
        - Пятьдесят, но реально мы можем выставить сорок одну. Остальные нуждаются в ремонте.
        - Готовьте те, что есть. Я присоединю их к тем, что есть у меня и выдвинусь по следу грабителей. Они нагружены тяжело и далеко уйти не могли.
        - Но тогда у вас будет всего пятьдесят две колесницы. А у противника солдат намного больше.
        - Там только пехота? Ну, среди тех воров и дезертиров?
        - Да, господин, но…
        - И они совсем не рассчитывают, что мы выдвинемся в погоню?
        - Да, - снова согласился комендант.
        - И учитывая наши малые силы, враги будут беспечны. Не так ли?
        - Это так, но общее соотношение сил все равно не в нашу пользу, - возразил Эзана.
        - Фараон Аменхотеп II однажды один на своей колеснице выдвинулся против врагов и пригнал в египетский лагерь 50 быков и 20 пленных. Один! Слышали о таком? А я поведу за собой 50 колесниц. Но хватит разговаривать. Немедленно готовьте все что нудно.
        - Да, господин, - Эзана поклонился и покинул приемный зал.
        Толстяк Небра хитро сощурил свои заплывшие жиром глаза и произнес:
        - Вы подвергаете свою жизнь опасности, высокий господин. Мы все будем в ответе пред Его святейшеством, если с вами что-нибудь случиться.
        - Мы еще больше будем в ответе, если не вернем Его святейшеству то, что принадлежит ему. Вы, очевидно, не умеете считать, почтенный Небра.
        - Считать? Не умею? Я? - толстяк самодовольно ухмыльнулся. - Да будет вам известно, высокий господин, что мало найдется людей, что могут так быстро и хорошо сосчитать выгоды с любой торговой операции. Спросите меня, сколько золота поступало из страны Куш в казну фараона Верхнего и Нижнего Египта при фараоне 18-й династии Тутмосе I. И я вам отвечу, что в правление этого повелителя слитков, самородков и золотого песка из Куша поступало 40 тонн. При фараоне Хатшепсут, великая была женщина хоть и носила мужское платье, золота из Куша потупило только в третий год её царствования 51 тонна. После неё золотой поток несколько поуменьшился. При Тутмосе III поступало от 42 до 31 тонны. На какие средства вы думаете строились грандиозные храмы в Луксоре и в Долине Царей?
        - Ну, это вы преувеличиваете, почтенный Небра. Тутмос III сам своими войнами и походами обеспечивал строительные работы.
        - А вот и нет! Одно только взятие Кадеша стоило Тутмосу III вдвое больше чем прибыль, полученная из этой победы. Это только неразумные невежды военные говорят, что войны Тутмоса Великого окупались и даже приносили прибыль. Нет! Вот торговые операции фараонши Хатшепсут его мачехи действительно приносили громадные прибыли. Она-то знала, что война не приносить и половины того, что может принести торговля. А затраты на торговлю вдесятеро меньше затрат на войну. Вот так-то молодой господин.
        Нехези внимательно посмотрел на толстяка и подумал, что такой человек может пригодиться при дворе фараона. Имей он подобного помощника и его дела при дворе пойдут много легче.
        Их разговор был прерван приходом коменданта крепости. Тот снова поклонился чиновнику и доложил:
        - Колесницы и проводник готовы. Они проведут нас по следам воров.
        - Отлично. Я иду. А с тобой, почтенный Небра, мы договорим, после того как я вернусь с отобранными у тебя ценными грузами.
        Он спустился во двор и подошел к своей колеснице.
        - Мерани, - прошептал он, - ты не поедешь со мной в это путешествие. Сойди с колесницы.
        - Но почему, господин? - зашипела возмущенная девушка.
        - Это опасно и мне нужен мужчина в качестве возницы.
        - Но разве я плохо правлю лошадьми?
        - Но мне нужен воин. Пойми меня и не спорь. Дело опасное и тебя могут убить.
        - Господин, я поеду с тобой. И не стоит обсуждать это дальше на нас и так косятся. Еще немного и они догадаются, что я женщина.
        Нехези вынужден был уступить, поймав взгляд, Эзаны. Он жестом приказал выдвигаться.
        Колесницы с шумом двинулись вперед и в такт им заскрипели открываемые ворота крепости Семна…
        - Нехези, ты уверен что принял правильное решение? - спросила его Мерани.
        - Ты о том, что я взял тебя с собой? Нет, это неправильное решение.
        - Я не о том. Ты решился преследовать отряд много больший по численности, чем твой. Помощи то нам ждать неоткуда.
        - Я и не рассчитываю на помощь. Мой двоюродный брат, который служит в армии, мне однажды рассказывал, как его командир справился с намного большим отрядом немирных ливийцев в пустыне и разгромил их. Я сделаю так же и думаю, что результат будет одинаков.
        В этот момент коленца проводника притормозила и Мерани быстро поравнялась с ней.
        - В чем дело? - спросил Нехези проводника.
        - Они совсем рядом. Стоит нас остановиться, не то нас заметят. Нужно дождаться ночи.
        - Нет. Мы ударим по ним сразу.
        - Но это безумие, господин! - вскричал проводник. - Ночью у нас будет хоть какой-то шанс. А сейчас это верная смерть. А дезертиры люди крайне жестокие. С нас не просто сдерут кожу, но…
        - Для этого нас еще нужно захватить. И хватит причитать! Если не желаете идти в бой - я вас не держу. Сойдите с колесницы и ступайте обратно в крепость.
        - Я воин, а не трус, господин! - с яростью произнес проводник и стукнул себя кулаком по груди. - Мною руководит не страх!
        - А вот сейчас у вас и будет прекрасная возможность это доказать.
        Нехези посмотрел на колесницы, что замерли позади него. Он всмотрелся в лица воинов. На них были растерянность и страх. Даже у его ливийцев.
        "Э нет! Так не годиться, - подумал он. - С таким настроем нас действительно ждет верное поражение! Они совершенно не верят, что я смогу командовать войсками. Даже ливийцы! Нужно найти нужные слова!"
        - Мерани, правь на них! Я хочу подъехать ближе к воинам!
        Она выполнила его приказ.
        - Воины фараона! - обратился он к солдатам. - Я слишком молод, для того чтобы командовать такими молодцами как вы! Я это знаю! Но прошу вас довериться мне и применить все ваше искусство в этом бою. Поверьте, что я знаю, что делаю, и я приведу вас к победе!
        - Мы верим вам, господин, - произнес Эзана, - но почему не дождаться темноты? Так нам будет много легче!
        - Нет! Наносить удар нужно сразу! Сейчас они нас не ждут. А ночью они уже будут знать, что мы идем, и приготовят ловушку.
        - Но как они смогут узнать? - удивился Эзана и командир ливийцев.
        - Им сообщат. Вот почему я и настаивал на том, чтобы колесницы приготовили сразу же. Но сейчас нет времени на объяснения. Нужно атаковать! Я пойду первым.
        Мерани без тени страха на лице быстро развернула колесницу. Нехези приготовил щит и взял в руку первое копье.
        - Вперед! - проревел он, и кони рванулись вперед…
        Дезертиры устраивали лагерь и не думали о том, что кто-то осмелиться на них напасть. Поэтому яростная атака колесниц была для них полной неожиданностью. А неожиданность в таком деле, полностью свела на нет все преимущества численного превосходства.
        В самом центре были сосредоточены возы с награбленными ценностями. Вокруг располагались палатки лагеря. Быков распрягли и погнали на водопой. Воины отдыхали, пили пиво и вино, захваченные в обозе, и многие уже успели порядком набраться.
        Они горланили песни и по очереди навещали пленниц-нубиек в шатрах и затем выйдя, громко с хохотом обсуждали их прелести.
        Тем временем колесницы развернулись по фронту и уверенно шли в атаку. Остановить такой строй, пусть даже небольшого количества конных упряжек, можно было только в сомкнутом строю, выставив вперед копья или засыпав их стрелами на подходе.
        Желтые клубы пыли и грохот привлекли внимание дозорных, но они никак не могли понять, что это такое.
        - Посмотри туда! - произнес один из караульщиков. - Ты видишь там клубы пыли, или это слуги Сета подшутили надо мной? Я выпил слишком много красного пива.
        - Я выпил не меньше. Ничего не могу понять. Нас вроде бы атакуют…
        - Атакуют? Сфинксы?
        - Какие сфинксы! Боевые колесницы! Тревога!
        Но мобилизоваться для отпора врагу бандам дезертиров не удалось. Сказалось полное отсутствие дисциплины в этом разношерстном войске. После криков караульных сотня копейщиков схватила свое оружие, но выстроиться так и не смогла. Они долго толкались и не могли понять, что же все-таки произошло.
        - Смотрите туда! Нас атакуют! Поворачивайтесь к врагу лицом!
        - Лучников! Где эти негодяи? Чего они медлят?!
        - Копья!
        Колесница Нехези первой врезалась в толпу воинов. Послышались проклятия и возгласы боли. Молодой секретарь хранителя лошади фараона прикрывал щитом Мерани, опасаясь как бы её не ранили стрелой или копьем.
        Позади в бой вступили другие колесницы. Ливийцы шли на левом фланге и наемники давили врагов лошадьми и колесами. Они умело метали копья и без жалости разили ими врагов.
        Нехези подбросил одно из своих легких копий вверх, перехватил и метнул его. Оно вонзилось в горло высокого воина лучника, что уже приложил стрелу и готовился выстрелить.
        Всюду слышались вопли отчаяния и победные крики солдат фараона. Они мстили дезертирам за тот страх что испытывали по их вине несколько месяцев, боясь высунуться за стены крепости.
        - Убивайте всех! - послышался мощный голос Эзаны. - Никого не оставляет в живых! Гоните к реке! Они осмелились поднять руку на имущество Его святейшества!
        Прямо перед Нехези перевернулась одна ливийская колесница. Одна из лошадей была поражена стрелой в горло и упала. Колесницу резко занесло и возница с воином вывалились из неё, причем первый сломал себе шею. Воин вскочил на ноги и схватился за меч, но новая стрела вонзилась ему прямо в глаз.
        - Не давайте им организоваться! - послышался издалека голос Эзаны.
        Мерани ловко правила лошадьми и избежала столкновения с перевернувшейся колесницей. Нехези швырнул еще одно копье, но враг сумел уклониться, и оно прошло мимо. Рука молодого придворного сжала новое древко. Но в этот момент колесницу тряхнуло (колесо наехало на труп солдата в доспехах) и он, не удержавшись, вылетел из неё.
        - Мерани! - только и успел он закричать.
        Нехези упал на какие-то мягкие тюки и ничего себе не сломал. Он рванул ткань и увидел, что в тюках были павлиньи перья. Очевидно, бандиты уже успели разделить свою добычу.
        Он быстро поднялся на ноги и схватил копье. Как раз вовремя! На него насело двое врагов. Это были зверского вида загорелые до черна разбойники в грязных полотняных юбках. В руках у них были ножи.
        - Умри! - заорал один и бросился на Нехези, но тот резко отскочил в сторону и ткнул врага острием. Бронзовый наконечник глубоко вошел в тело и глаза бандита в одно мгновение остекленели. На его губах появилась кровавая пена.
        Нехези выдернул острие и набросился на второго противника. Тот все-таки сумел его достать, и клинок ножа врезался ему в плечо. Молодой человек вскрикнул от неожиданной боли и снова нанес удар копьем. На сей раз оно поразило врага прямо в горло!
        Он выдернул конец копья из тела и осмотрелся. Где Мерани? Вот что его интересовало больше всего. Но девушки уже нигде не было видно. Неужели она погибла при падении?
        Неподалеку дарились с десятком врагов два его ливийца у своей разбитой колесницы. Эзана на правом фланге успешно погнал своих противников к реке, и там была обеспечена полная победа. Никто не помышлял о сопротивлении. А вот слева, со стороны ливийцев положение было критическое. Враги собирались в кучу и готовили отпор, используя свое численное превосходство.
        - Эй, ты! - послышался крик и Нехези оглянулся. Пред ним выросла фигура воина в панцире из буйволовой кожи. В руках он держал окровавленный топор.
        - Я слушаю тебя, воин, - ответил молодой предводитель, сжимая в руках копье.
        - Кто вы такие, что напали на нас словно шакалы в пустыне?
        - Люди и воины фараона! - гордо ответил Нехези.
        - А кто у вас за начальника? Эзана?
        - Нет не Эзана. Возглавляю отряд я. Секретарь и писец великого господина Эйе, хранителя лошади живущего в правде фараона Эхнатона. А зовут меня Нехези.
        - Ты? Тогда прими мое уважение молодой человек. Напасть с горсткой людей на большой отряд смог бы не каждый. И тебе практических удалось разгромить нас. Прикажи своим людям опустить оружие. Мы более не желаем кровопролития.
        - Но вы напали на обоз Его святейшества фараона!
        - Мы вернем все что взяли. За исключением не выплаченного нам содержания. Казна задолжала нам за три года, и мы решили сами взять то, что нам причитается.
        - Кто ты такой? Назови свое имя, как я назвал свое? - спросил Нехези воина с топором.
        - Я бывший офицер армии фараона из гарнизона в Нубии из города Напаты. Мое имя Пэнтоэр. И, если будет твоя воля, коль ты у них начальник, то я снова могу вернуться на службу. Ну, с тем условием, что вины мои будут прощены.
        - Миловать может только фараон.
        - Ну, до фараона далеко. Неужели ты сам не можешь решить этой проблемы? Солдаты ведь тебе нужны? А многим моим людям надоело шататься бездомными бродягами по пустыне и грабить караваны. Поэтому мы и пошли на такое дело как ограбление царского каравана. Думали, поделим добро и каждый пойдет своей дорогой. Но вышло по иному. И мы готовы вернуться на службу. Так я говорю, друзья? - он повернулся к своим людям, которых собралось более 50 человек.
        - Так!
        - Мы согласны принести свои вины фараону.
        - Но пусть он снова возьмет нас на службу и простит.
        Нехези внимательно посмотрел на этих загорелых, выносливых и крепких воинов. Такие действительно могут пригодиться.
        - Всем кто пожелает служить фараону будет даровано прошение. Но за повторное дезертирство пощады не ждите. Говорю это, если вы хотите сейчас не искренне служить своему повелителю, а только избежать заслуженного наказания, и затем сбежать при случае.
        - Мы принесем клятву. И у нас есть отличное качество которое тебе пригодиться посланник фараона, - произнес Пэнтоэр.
        - И что же это за качество?
        - Мы готовы принять нового бога Атона! Такие люди пригодятся фараону в этом краю, не так ли?
        - Это отличное качество. Я приму вас на службу. И если вы будете верны фараону и мне, то вознаграждения вам долго ждать не придется.
        - Тогда вот наш первый дар тебе, господин. Эй, вы, девку давайте! - приказал он кому-то позади и через минуту вперед вытолкали Мерани.
        Она бросилась в объятия Нехези и зарыдала на его плече.
        - Прости меня господин, - всхлипнула она. - Я глупа как все женщины, а ты мудр как бог и потому твои предсказания сбылись.
        - Ничего, Мерани. Все хорошо, что хорошо кончилось. Успокойся…
        - Подайте колесницу нашему новому господину, - распорядился Пэнтоэр. Поднимите её и найдите новых лошадей! Живо!
        Вернувшись в крепость в сопровождении каравана и трех с половиной сотен новых воинов, Нехези вызвал множество возгласов удивления. Никто не ожидал такого триумфа.
        Толстый Небра так и стоял с широко открытым ртом.
        Нехези спрыгнул с колесницы и подошел к нему вплотную. Он совершенно не обращал внимания на рану на плече, и на то, что она кровоточила.
        - Вот я и вернулся, почтенный Небра. И теперь мы продолжим наш с тобой разговор.
        - А разве я рассказал тебе не все, светлый господин?
        - Почти все, почтенный. Ты утаил только одно. Что это ты продал караван разбойникам и организовал все так, что основная стража уйдет, сопровождая золото. И это ты виновен в том, что посмел нанести убыток Его святейшеству.
        - Что ты произнес, молодой господин? Это предположение оскорбляет и унижает честного слугу фараона. Я служу чиновником уже больше 20 лет и никто не посмел бы сомневаться в моей честности!
        - Пойдем со мной. Этот разговор не для посторонних ушей, Небра.
        Нехези привел толстяка в большой зал для торжественных приемов и приказал, удались всех оттуда. Он уселся на изящной работы резной табурет черного дерева, выложенный слоновой костью. Толстяка сесть он не пригласил.
        - Я не стану с тобой спорить, Небра. На тебя показал некто Пэнтоэр бывший военачальник армии фараона. Он по дороге обратно стоял рядом со мной в колеснице и поведал мне интересную историю, о том, как некий господин предложил им ограбить самого фараона и взять большой много ценностей, что обеспечат их на всю оставшуюся жизнь.
        Толстяк рухнул на колени и пополз к Нехези. Он обхватил руками его колени и зарыдал:
        - О прости меня, великий господин! Прости и не доноси о моем страшном злодеянии. Меня ведь за это казнят, а я так хочу жить. Я сумею быть тебе полезным!
        - Разве могу я миловать вора и грабителя? Фараон требует без жалости казнить таких людей. Что могу сделать для тебя я, ничтожный слуга владыки?
        - Но ты простил Пэнтоэра и даже не отнял у него оружия. А он не менее виноват, чем я. Прости меня и я стану тебе служить с верностью собаки. Я многое могу, молодой господин.
        - Вот это иной разговор, Небра. Совершенно иной. Я беру тебя на службу ибо твои способности мне пригодятся. Больше того, если станешь мне верен, то я представлю тебя самому фараону, и ты приедешь в Ахетатон - новую столицу царства. И будешь там не последним человеком.
        - Я буду тебе верен как собака, господин. Можешь не сомневаться. Небра умеет быть верным.
        - Тогда ты со всем своим караваном отправишься в Фивы к жрецу Мерира. Он второй человек в царстве после фараона в настоящее время. Там ты сдашь все, что положено в виде дани в казну и останешься жить в моем доме. Вернее в доме моего дяди. Соответствующее письмо получишь от меня.
        - Да, господин. Но чем я смогу послужить тебе? - спросил толстяк.
        - Твоя задача, раскопать нестыковки в счетах великого жреца Атона Мерира. Когда я приеду, ты должен дать мне факты того, что жрец не чист на руку. Понял ли?
        - Чего же здесь не понять? Такое задание как раз по мне, господин.
        - Если все сделаешь хорошо, то отправишься со мной в Ахетатон после этого.
        - Ты больше чем бог, мой господин.
        - Но ты должен чтить теперь только одного бога - Атона - божественное солнце! Такова воля фараона!
        - О! Вопрос веры для меня совершенно не важен, господин. Кому повелишь, тому и стану поклоняться.
        - Это хорошо. Кстати с тобой отправиться девушка. За неё несешь ответственность лично. Никто не должен ей докучать? Ты понял?
        - Да, господин. Хоть сотня девушек. Она будет мне как дочь…
        Ночью Нехези с зашитой и перевязанной раной лежал на широком ложе и думал. Он сегодня страшно испугался за её жизнь. И только теперь он с ужасом осознал как много она для него значит.
        - Ты что-то хочешь мне сказать? - произнесла она, словно прочитав его мысли.
        - Да. Завтра ты отправился не со мной в Нубию, а обратно в Фивы в свите Небра.
        - Ты отсылаешь меня, Нехези? Но почему?
        - Мерани! Теперь воины знают, что ты женщина и соответственно ты не можешь более править моей колесницей.
        - Они и раньше знали об этом и только вид делали, что ничего не замечают, - парировала она.
        - Но теперь со мной новые солдаты с Пэнтоэром. Присутствие женщины крайне нежелательно. Я ведь еду не надолго. Скоро вернусь в Фивы.
        - Хорошо. Как прикажешь, господин. Я стану ждать тебя в Фивах, - произнесла она и села на ложе. - Ты так и не научился мне доверять, Нехези. Разве не так?
        - Так! - он также привстал с подушек. - Но у меня есть для того основания.
        - Расскажи о них.
        - И ты обещаешь быть со мной откровенной? - он посмотрел на неё.
        - Да. Разве я не доказала еще тебе своей преданности?
        - Но ты не сказала, что любишь меня.
        - Ах, Нехези. Прекрати болтать ерунду. Ты не деревенский парень с мотыгой которому, хочется услышать от подружки эти слова в честь богини Хатор. Что это значит признаться в любви? Я могу это сделать, но что из того?
        - Значит, ты меня не любишь?
        - Не знаю, Нехези. Я не могу сказать ни нет, ни да. Но я благодарна я тебе за свое спасение из статуи Сфинкса. И этот твой поступок я сумела оценить.
        - Ах, вот как. И только это?
        - А разве мало того, что я Мерани, уважаю тебя за смелость? В конце концов именно ты стал моим первым мужчиной.
        - Первым, но не последним.
        - Не знаю, Нехези. Может быть, я еще и встрече человека лучше тебя. Хотя любовь и положение жены знатного египтянина, которым ты в скором времени станешь, мне не по душе.
        - Но почему? Разве не к этому стремятся многие девушки нашей страны?
        - Я не многие. Я одна такая как есть! Одна во всем Египте. Ты этого еще не понял, Нехези? Я шла с тобой в бой! Кто еще мог отважиться на такое? Ты знаешь такую женщину?
        - Да. Моя мать была такой.
        - Вот как? Ты расскажешь мне о ней как-нибудь?
        - Да. Но не сейчас…
        1357 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Провинция Нубия
        На следующий день гарнизон Семне благословлял Нехези как бога. Он распорядился выдать воинам припас сполна на месяц вперед из того гурта скота, что пригнали к стенам караванщики Небра. Кроме того, гарнизон пополнился сотней дезертиров, что вернулись к исполнению своих обязанностей. Еще 263 человека из дезертиров и разбойников Нехези принял к себе на службу. Их начальником стал Пэнтоэр. И они отправились с ним в Нубию в качестве свиты.
        Незези понимал всю важность своей миссии и всю важность для империи провинции Нубия - страны Куш. Завоевать эту страну пытались еще фараоны Древнего царства. Им нужно было золото, а так много как из Нубии его ниоткуда не поступало. Страна золота - легендарная Акита была именно в Куше. Благословенный богами золотой песок родился там в громадных количествах.
        Затем в период Среднего и Нового царства города и просторы Куша вплоть до города Кургуса окончательно вошли в состав Египетской империи. И в столице Куша в городе Напата, построенном у подножия священной горы Джебель-Баркала, с тех пор было вытроено больше десятка египетских храмов. Здесь же был дворец и резиденция наместников фараона, носившего титул "царский сын Куша".
        Наместник обычно избирался из местных кушитских вождей и редко был коренным египтянином. Но воспитывался будущий наместник по традиции при дворе фараона. Мальчика забирали из дома родителей в возрасте 10-12 лет и отвозили в столицу империи Фивы. Там он рос вместе с детьми фараонов и получал отличное образование. Фараоны даровали ему высокие чины, звания, поместья и давали в жены своих дочерей.
        Нехези знал, что правители и знать Куша давно переняли египетские привычки и традиции в архитектуре, дворцовых церемониях, государственном управлении, также они восприняли и египетские погребальные обряды. Правили Куша упорно строили гробницы-пирамиды, хотя в самом Египте от них отказались еще в правление 5-й династии.
        Мерира повелел ему переделать главный религиозный центр Нубии на священной горе Джебель-Баркала. Здесь был грандиозный храм Амона. И Нехези должен был сбить в нем все надписи и разбить статуи. Здесь предполагалось заложить культовый храм Атону. Дело предстояло совсем не из легких.
        В Напате посланцев фараона встретили с почетом. Дворец наместника был величественным зданием с линией колон с барельефами по фронту. Над входными воротами красовался символ государства золотая змея.
        Вокруг стояли несколько десятков рослых стражей из нубийской гвардии наместника. В руках у них были щиты и бронзовые топоры с золочеными ручками. На запястьях у каждого воина были золотые браслеты.
        Нехези со свитой вошли во дворец. Он был выстроен из кирпича-сырца, как и большинство зданий в Нубии. Колоны были сложены их обработанных глыб песчаника, переложенных золотыми пластинами. Все пространство было расписано яркими красками по египетской манере сценами из местной жизни.
        Нехези на мгновение показалось, что все еще в Фивах. Настолько дворец был похож на фиванскую резиденцию фараонов. За воротами толпились высокие сановники наместника и толпа разодетых придворных.
        В дворцовом зале для приемов посланца фараона встретил сам наместник Царский сын Куша принц Кашт. Это был высокий мощный мужчина лет 30 с гладко выбритой, как у жреца, головой. На нем был яркий каласирис, ранее положенный только женщинам, но со времени Аменхотепа III его стали носить и знатные мужчины. На его шее было великолепное изумрудное ожерелье явно фиванской работы. Этим принц подчеркивал свое почитание обычаев империи.
        Он церемонно склонил голову пред Нехези, демонстрируя свою полную покорность воле пославшего его фараона Верхнего и Нижнего Египта Эхнатона.
        Здесь уже, конечно, знали о религиозных нововведениях Эхнатона - об этом сообщили специальные государственные гонцы - и понимали, зачем прибыл посланец.
        - Рад видеть Царского сына Куша в добром здравии и предать ему благоволение Его святейшества, живущего в правде, фараона Эхнатона, - произнес стандартную фразу Нехези и также склонил голову, приветствуя наместника.
        - Да живет вечно фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, фараон Эхнатон!
        - Рад видеть Куш в процветании и благе. Сразу видно, что страна процветает от государственной мудрости вашего высочества.
        - Прошу за мной в мой сад, где я смогу наедине выслушать волю моего господина фараона Эхнатона. Здесь совсем недавно закончили великолепное искусственное озеро, вокруг которого посадили виноградники. Райское место.
        Они проследовали через двор, где в золоченых кадках росли великолепные карликовые пальмы, кедры и апельсиновые деревья. Дорожки были тщательно ухожены и засыпаны цветным песком.
        - Я вижу, что мода при вашем дворе опережает моду при дворе фараона. На дамах нового типа парики, каких еще мало и в Ахетатоне.
        - Что я могу поделать с моими придворными, - принц с улыбкой развел руки в стороны. Я то сам мало обращаю внимания на новшества в одежде, но мои жены следят за малейшими изменениями. Особенно старшая из них.
        Нехези знал, что принц женат на дочери фараона Аменхотепа III, одной из сестер Эхнатона.
        В роскошном саду и озера с прозрачной голубой водой, на расписных плитах обставленных великолепной мебелью из черного дерева они сели на стулья друг против друга и слуги поставили на стол угощение вино и фрукты.
        Красивые чернокожие девушки украсили Нехези гирляндой цветов и одна из них наполнила его чашу изготовленную из тончайшего финикийского стекла.
        - Прошу попробовать это вино. Мне привезли его с острова Крит - отменное.
        Нехези пригубил и поблагодарил хозяина. Принц быстро осушил свою чашу до дна и жестом приказал рабыне налить еще. Все знали об этой слабости его высочества Царского сына Куша.
        - Я прошу простить меня если я задам невежливый вопрос, я совершенно вас не знаю. Кто вы и какого рода? - принц Кашт отпил из своей чаши. - И прошу вас пить вино, а то я подумаю, что оно недостаточно хорошо.
        - Я совсем недавно при дворе моего повелителя, ваше высочество. Я родом из Фив. По своей профессии я писец. И его высочество Йуйя, дед фараона, и господин Эйе, отец жены фараона, госпожи обеих земель Нефертити отметили меня свой милостью. А имя мое Нехези и я занимаю должность личного писца господина Эйе. А до этого был писцом господина Йуйя.
        - Отличные рекомендации, господин Нехези. С такими знакомствами при дворе вы пойдете далеко. И судя по вашей речи и по тому, что Йуйя взял вас к себе, вы человек образованный.
        Нехези из уважения к принцу осушил свою чашу и слуга тот час налил ему новую.
        - Да. Я учился в школе моего дяди в Фивах. И неплохо умею слагать гимны. Но мои заслуги слишком скромны, чтобы о них говорить с таким высокообразованным человеком как ваше высочество. Но я послан к вам…
        - Я знаю, что вы мне принесли, - прервал Нехези Кашт. - Нужно строить храм Атону и нужно ликвидировать старые культы. Насчет первого, то больших проблем нет, а вот второе дело многотрудное.
        - Это стандартная ситуация для всех номов и провинций Египта, - сказал Нехези. - Все идет не так скоро и просто как желает Его святейшество фараон Верхнего и Нижнего Египта Эхнатон.
        - Но у нас дело еще сложнее. Главным божеством Куша с давних пор является бог войны Апедемак. Вы видели его изображения на площадях столицы и его храмы?
        - Я честно признаться не успел всего достаточно хорошо рассмотреть, ваше высочество. Храмов в вашей столице столь много, что сразу трудно разобраться.
        - Храмы в честь Апедемака рассмотреть легко. Это божество с львиной головой и телом змеи. Поэтому у нас в стране так много львиных храмов. Они есть во всех города Нубии. И я не представляю, как можно все этот отменить за один день. В городе и так шепчутся, что если я нанесу удар по богам, то Куш обрушиться от их гнева.
        - Такие разговоры были и Фивах. Но верховный жрец Атона Мерира прилюдно начал уничтожать надписи в честь Амона и мир не обрушился. А культ Амона-Ра в Фивах существует не одну тысячу лет, ваше высочество. Вы думаете нам было легко исполнять волю фараона? Тоже самое сейчас происходит по всему Египту. Больше того фараон посылает гимны в честь Атона в Сирию и требует от своих союзников установления нового культа и там.
        - И как там его принимают? - поинтересовался Кашта.
        - Не совсем хорошо. Но по всему Египту уже началось строительство новых храмов Атону. Больше того есть повеление оказывать таким строительствам повсеместную поддержку. В Алебастровом номе фараон приказал сварить в кипятке номарха. И только за то, что он не выделил достаточного количества строительного камня и работа по постройке храма Атону замедлилась на неделю.
        - Это я уже слышал и сам. Слухи быстро доходят на нас в Напате. И я даже знаю, что номарх не стал дожидаться казни и сбежал и его до сих пор не поймали.
        Нехези искренне удивился осведомленности наместника Куша.
        - Я же не собираюсь препятствовать постройке нового храма, и все необходимые материалы будут выделены.
        - Я знал, что ваше высочество верный слуга фараона.
        Они снова выпили вина. Наместник настаивал, чтобы Нехези не отставал от него, и его чаша постоянно наполнялась.
        - Величественный храм Атону мы начнем строить. Это так. Но нельзя ли в отмене старых культов действовать не столь круто? Мы здесь в Нубии давно привыкли к тому, что египтяне навязывают нам своих богов. Так нам навязали куль Амона-Ра и мы это стерпели. Пусть себе стоят храмы Амону. Но теперь ведь нужно не просто построить храм новому божеству, но и стереть старые культы. А вот это уже может вызвать взрыв.
        - Вы думаете, что все столь серьезно, ваше высочество? Всюду народ ропщет, но стихийных восстаний не было. До этого дело не доходило.
        - Но здесь все-таки Нубия. И у нас многие помнят о том, что некогда наша страна была полностью независима от Египта и имела своих царей. Я как раз потомок древней династии.
        - Об этом хорошо помнят при дворе фараона.
        - Я также помню дворец в Фивах, где я воспитывался детских лет. Эх и было же прекрасное времечко. Двор утопал в роскоши и наслаждениях. Какие забавы там умели устраивать! До сих пор вспоминаю.
        - Вы не договорили, ваше высочество, о строительстве нового Храма и новом культе. Меня, сами понимаете, этот вопрос занимает больше всего.
        - Если резко нажать в смысле новой религии, то может начаться восстание. А какими силами его подавить и какие последствия это вызовет? Война в Нубии, какой не знали уже больше четырехсот лет, может продлиться лет 20-30. Вспомните ситуацию, что была в начале правления 12-й династии.
        - И что же вы предлагаете? - Нехези понимал, что наместник совершенно прав. Здесь может подняться народ и тогда в Нубию придется вводить войска. А это расходы и крайне плохой пример для других провинций.
        - Начать строительство нового храма Атону, но продолжать поклонение старым культам.
        - Я полностью с вами согласен, ваше высочество. Но фараон требует неукоснительного исполнения своей воли. Вы же знаете Эхнатона. Он в гневе и голову снять может.
        - Фараон все еще также нетерпим к малейшему сопротивлению его воле?
        - Больше чем когда-либо. Но и вас я прекрасно понимаю, ваше высочество. Нужно искать компромисс. Фараон тоже не может хорошо знать всех обстоятельств, что виднее на месте.
        - Именно так. Мы начнем строить храм Атона, а со старыми культами пока погодим. Но выглядеть будет так, словно культ Атона единственный культ в стране.
        - Но чиновники повелителя Верхнего и Нижнего Египта обязательно посетят вас для проверки. И если фараон узнает, что я его обманул, то меня ждет незавидный удел.
        - У нас всегда будет, что показать чиновникам фараона. Я ведь воспитывался при дворе и хорошо понимаю как нужно себя вести в определенных ситуациях…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        Старый Нехези перевел дух. Бата и Яхотеп внимательно слушали его и не перебивали.
        - Вот так я выполнил важную дипломатическую миссию, детки. И я могу вполне гордиться этим моим деянием. Хотя сейчас об этом уже никто не помнит. И в истории оно останется неотмеченным. А жаль. Хотелось бы чтобы и обо мне помнили. Как видите, я не совсем даже в старости избавился от мелкого тщеславия.
        - Никогда бы не поверил, дедушка, что вы беседовали запросто с принцами, и первыми людьми Египта, и с самим фараоном. У вас была интересная жизнь.
        - Тогда я провел в Напате почти три месяца. Хотя меня несколько раз хотели отозвать в Фивы, но то как я решил проблемы в Нубии, сделало меня незаменимым. И принц Кашт был исключительно вежлив со мной. Я жил как главный человек в Куше во дворце наместника и к мои услугам были тогда лучшие рабыни принца. А у него был целый цветник. Любил принц Кашт женщин и понимал толк в женской красоте.
        - Ты пытался забыть Мерани, дедушка? - спросил понятливый Яхотеп.
        - Именно так. Я пользовался услугами нескольких красавиц и принц был готов мне их подарить. Но они, эти красотки, не сумели вытеснить образ Мерани из моей души. Ты уже взрослый Яхотеп и можешь меня понять. Я постоянно думал о ней, и расстояние не могло стереть её образ из моей памяти. Я скучал по её ласкам, и по запаху её кожи, и запаху её волос. Я в третий месяц моего пребывания в Напате даже стал иногда гнать красоток из моей спальни. И я до сих пор не могу понять, почему она не казались мне такими как Мерани? Ведь многие были гораздо красивее её. Так почему же так произошло, что эта девушка грабитель могил стала так мне дорога?
        - Жрецы сказали бы, что это пламя в твоей душе зажгла богиня любви Хатор. Разве можно иначе пояснить это чувство в груди мужчины или женщины? - спросил Яхотеп. - Ведь по иному нельзя пояснить почему люди влюбляются. Это божественный огонь.
        - Я сам много раз говорил подобное, Яхотеп. А затем много раз сам же это и опровергал и сравнивал людскую любовь с похотью. И тогда я доказывал, что это одно и тоже. Это сложная тема для разговора, детки. И я здесь ничего не смогу вам пояснить. Вы сами разберетесь в этом впоследствии. Ваша жизнь еще только начинается.
        - Но Мерани ждала тебя, дедушка? - спросил Бата.
        - Ждала? Конечно, ждала, но совсем не так как я. Я просто жаждал нашей встречи и в первую ночь вместе с ней я был подобен…
        Нехези не договорил и только махнул рукой. Эти воспоминания растревожили его сердце…
        Папирус 6. Нехези возвращается в Фивы
        1356 год до новой эры. Седьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Фивы
        Нехези прибыл в Фивы и первым делом отправился к Мерира. Дядя Бата постоянно тревожил его посланиями и просил как можно скорее разрешить дело с Аной. И он решил это не откладывать. Да и доложить верховному жрецу Атона о ходе возложенной на него миссии было нужно.
        Его допустили перед очи Мерира не сразу. Жрец устроил порядки и церемониал не хуже чем при дворе самого фараона. Нехези долго пояснял церемониймейстеру, что ему недосуг переодеваться и принимать, "достойный дворца владыки вид".
        - Но я не могу пустить тебя господин в такой грязной и пропыленной одежде, - на круглом холеном лице чиновника читалось откровенное пренебрежение.
        - Послушай, почтеннейший, я покрыт не только грязью и пылью, но и ранами, полученными в бою с врагами фараона. Не заставляй меня применять палку.
        - Что? - дуги подведенных черных бровей чиновника взлетели вверх. - Ты что-то сказал о палке? Я не слышался?
        - Я не привык повторять, почтеннейший. Мне приказано сразу же явиться к великому господину Мерира, что я и сделал. Но соблюдать дворцовый церемониал должно только при дворе фараона. А разве Его святейшество фараон здесь, а не в Ахетатоне?
        - Милостивого владыки Верхнего и Нижнего Египта, живущего в правде, перового сына Атона, фараона Эхнатона, в Фивах нет, - церемонно сообщил чиновник. - Но великий ясновидящий, и великий жрец Атона, Мерира, также неуклонно приказывает соблюдать церемониал.
        - Но сейчас дело касается прославления имени великого бога Атона! И именно с этим я был послан в Страну Куш к царскому сыну Куша, принцу Кашта. Мне повелели доложить немедленно по прибытии. Тебе все понятно?
        Чиновник нехотя удалился в покои Мерира для доклада. Впрочем, когда он вернулся на его лице уже не было той заносчивой и надменной мины, но была льстивая улыбка. Царедворцы отлично владели собой, когда это было нужно.
        - Великий ясновидящий и великий жрец храма Атона в Ахетатоне ждет тебя, Нехези, слуга фараона!
        Нехези поразился той роскоши которой окружил себя Мерира. Ему мог бы позавидовать и сам фараон Аменхотеп III. Жрец восседал на роскошном золоченом кресле из черного дерева и на нем был белоснежный жреческий хитон с большой золотой эмблемой Атона на груди. Больше того, на его голове был калаф с изображением священной змеи - урея - знак который могли носить только царственные особы Египта!
        - Ты добивался встречи со мной, Нехези, слуга фараона? - спросил жрец и жестом отпустил все своих слуг и рабов.
        - Я вернулся из Нубии, великий господин. Храм Атону там уже сооружается и вскоре там начнутся богослужения. Строительство идет быстро. Архитекторы и мастера от главного архитектора Его святейшества Бека прибыли вовремя. Прибывший вместе со мной слуга и помощник архитектора привез чертежи этого грандиозного строения. Воля фараона исполнена!
        - Похвально, Нехези. До меня уже дошли слухи о том, как хорошо ты выполнил свои обязанности в Куше. Также мне сообщили о твоем мужественном поведении при Семне, когда ты бросился в бой с врагами Его святейшества.
        - Это был мой долг, как слуги фараона.
        - Я сообщил о твоем поведении в Ахетатон и ты не будешь забыт. Хотя до слуха фараона доносят только новости о строительных проектах. Владыке недосуг заниматься военными делами.
        - Я сражался у Семне не за почести и за награды, господин.
        - Похвально, Нехези. А сейчас приблизься ко мне.
        Молодой чиновник приблизился к самому креслу. Жрец отбросил свой надменный вид и улыбнулся.
        - Рад видеть тебя, Нехези. Ты отлично справился с поручением. Побольше бы мне таких слуг. Кстати, а почему ты отослал от себя госпожу Мерани?
        - Её пребывание в отряде после стычки у Семне стало невозможным. Многие узнали, что она женщина, а кто знает, как повели бы себя солдаты, многие из которых были мною набраны из дезертиров.
        - А вот то, что ты простил дезертиров, было опрометчивым поступком, Нехези. Они изменили своему владыке и заслужили смерть. С такими не стоит церемониться.
        - Это так, но эти люди весьма могут пригодиться в нашем деле, господин. Многие из них готовы принять бога Атона и верно служить тебе. А воины они отличные у меня было время в этом убедиться. Да и сил предать их казни у меня не было.
        - Ну да ладно. Пусть живут и служат фараону. Что писал тебе твой господин Эйе?
        - Писал? - притворно удивился Нехези.
        - Не стоит притворяться. Я хорошо знаю, что Эйе прислал к тебе 5 посланий за это время, и ты отправил ему 10 в ответ. Разве не так?
        - Так, господин, но если ты так хорошо осведомлен, то ты, наверное, знаешь, о чем там писано?
        - Увы! Даже мои большие возможности ограничены. Папирусы Эйе моим людям прочитать не удалось. Итак, что он писал тебе?
        - В этих посланиях не было ничего такого, что могло бы заинтересовать тебя, господин. Три из них приказы фараона насчет храма Атону, а два папирусы преданные мне господином Йуйя через Эйе. Это размышления старого ученого мужа начет нового культа Атона.
        - Ты хочешь сказать, что там нет ни слова о политике?
        - Именно так, господин. И я могу предать тебя эти послания для ознакомления, если ты только пожелаешь.
        - Нет, не стоит, - отмахнулся Мерира. - Не стоит, я тебе доверяю. Ты слышал, что твоего господина назначили чати по связям с иностранными державами?
        - Не, господин. То великая радость для моего господина Эйе.
        - И должность хранителя царской лошади Эйе сохранил за собой. Не прост твой покровитель. Очень не прост. Он в последнее время часто беседует с высокородным Йуйем, дедом фараона.
        - Но разве он уже перешел вам дорогу, господин?
        - Нет. Пока нет! - проговорил верховный жрец Атона. - Но вскоре наши интересы схлестнуться. Я не верю ему, Нехези. Честолюбие Эйе не знает границ. Он может легко увлечь тебя в опасную авантюру, и ты погибнешь. И потому дружба со мной дл тебя весьма выгодна, Нехези. Ведь господин Йуйя уже так стар и дни его сочтены. Старик все более стремиться к созерцанию и философии. Он не тот покровитель, что нужен молодому чиновнику.
        - Я не отказываюсь от своих обещаний, господин. И готов выполнить все условия нашего с вами договора.
        - А я, веря этому, сделаю тебе подарок, Нехези. Ты ведь желаешь знать, чем занималась во время твоего отсутствия Мерани? Не так ли? По твоему вспыхнувшему взгляду вижу, что ты этого страстно желаешь.
        - Не скрою, я небезразличен к такого рода сведениям.
        - Мои люди следили за ней всюду. Я хотел тщательно отследить её контакты - вдруг они приведут к Вездесущему, но этого не произошло. Эти грабители могил чрезвычайно осторожны. Но зато я узнал многое иное о ней.
        - И что же это? - Нехези совсем не интересовал Вездесущий, но его волновал вопрос, не изменила ли ему Мерани?
        - Она завела себе нового дружка, Нехези.
        - Что? - вскричал юноша.
        - Именно так. Удержать такую девицу дома в рамках дозволенного порядочной египетской женщине трудно. И она пустилась за приключениями. Молодой офицер корпуса Амона завлек её в свои сети.
        - И есть доказательства их близкой связи?
        - Еще какие доказательства. Я подкупил раба этого самого офицера, и он наблюдал за всем что происходило между ними во время этих встреч. Я могу рассказать тебе подробности как она занимается любовью. И ты сравнишь это со своими воспоминаниями и поймешь правда это или нет? Желаешь услышать?
        - Нет! - решительно тряхнул головой Нехези. - Я прогоню эту женщину от себя!
        - А вот этого делать не следует, ибо она нам может еще не раз пригодиться. А впрочем, ты и не сможешь её прогнать, Нехези. Такую прогнать трудно. Тем более что она уже поселилась в твоем сердце, как сказали бы ранее, когда почитали богиню Хатор.
        - Но я все равно попробую изгнать её из своего сердца, - упрямо заявил Нехези. - Или еще лучше я прикончу эту женщину. Её и того, кто занял мое место.
        - А вот убийств совершать не стоит, Нехези. Да и если ты схватишься с этим офицером в бою на мечах, он тебя убьет. Я выяснил, что он отличный рубака. Конечно, ты можешь заколоть его в спину, когда он этого не ждет, но это не твой стиль, Незхези. И подослать к нему своих воинов ты также не сможешь. Ты все делаешь сам, не так ли?
        - Убивать просто так я не хочу. А воина можно благородно убить только в честном бою.
        - Вот это и есть самое плохое в придворной борьбе, Нехези. В ней нет места для чести. В ней или ты сожрешь своего врага, или он сожрет тебя.
        - Но мои отношения с Мерани не относятся к придворной борьбе, господин.
        - А разве есть разница в придворной борьбе за власть и в борьбе за любовь? - засмеялся Мерира.
        "Вот за это тебя и не любит Йуйя, - подумал про себя Нехези. - За то что ты давно потерял порядочность и честь. А, по мнению деда фараона, новому богу должны служить люди чести".
        Но вслух Нехези сказал иное:
        - Я пойду сейчас, великий господин. Мне нужно остаться одному.
        - Иди. Я более не держу тебя, но вскоре мой посланец вызовет тебя во дворец…
        Нехези отправился в старое святилище, до которого еще не добрался Мерира и его преобразователи. Ранее здесь горело множество светильников, но сейчас здесь царил полумрак.
        Кто-то из жрецов старого культа на свой страх и риск зажигал здесь два три светильника и исполнял свои обязанности под страхом смерти. Величественные колоны с яркой раскраской поднимались вверх к массивной крыше.
        Внутри было тихо, и только гулкие шаги самого Нехези отдавались под сводами.
        "Заброшенный храм Амона-Ра. Место прежнего величия! Это место навевает благоговейный трепет по-прежнему. Кажется, что здесь и вправду обитает божество".
        - Ты пришел к богу? - громкий шепот вдруг прозвучал совсем рядом с Нехези.
        Он вздрогнул всем телом и обернулся. Никого! Он бросился за колону и всмотрелся в темноту. Никого!
        - Кто здесь? Отзовись!
        - Это зависит от того, к кому ты пришел, - снова прозвучал голос.
        - Я просто пришел в храм. Я хочу побыть один! И думал что это место пустынно, но я ошибся.
        - Ты страдаешь? И тебе нужен бог, не так ли? Все вспоминают о боге когда им плохо. А тебе сейчас плохо.
        - Я пришел совсем не к богу. Кое-кто утверждает, что никаких богов вообще не существует и это сказка только для того чтобы держать в повиновении чернь.
        - Это не так, Нехези.
        - Ты знаешь, кто я? - искренне удивился юноша.
        - Я многое знаю, Нехези. Но не это сейчас главное. Ты сказал, что богов нет. Но вот посмотри на статуи. Иди вперед.
        Вдали загорелся свет, идущий неизвестно откуда и Нехези показалось, что светиться сама статуя Амона-Ра. Человек приблизился к богу. Статуя сделанная из известняка была втрое выше чем Нехези. В руках каменный бог держал символы Могущества и Бессмертия.
        - Это Амон-Ра! - проговорил голос. - Вернее так он выглядит в глазах скульптора, что изготовил статую. Но кто видел бога на деле? Может он маленький и невзрачный, или может быть, он вообще не имеет человеческого тела. Но в глазах людей бог должен быть велик. И потому его изобразили именно так.
        - И что из того? Чем все это поможет мне?
        - Но ты сам пришел в храм, Нехези. Человек, когда ему трудно и когда он в отчаянии всегда ищет и будет искать бога.
        - Я бы хотел найти его. Но кто он бог или кто они боги? Кто прав из жрецов говоря что именно его бог настоящий? Жрецы Амона-Ра? Или прав фараон Эхнатон, говоря, что бог это живое и могущественное солнце? Ведь но и правда сияет на небе и дарит нас теплом и дает нам жизнь!
        - Но тогда правы и жрецы священного Хапи. Они также указывают на воды Нила и говорят, что вот он наш бог! Вы можете видеть его. Сторонники Себека покажут тебе крокодила и скажут вот он! Так как доказывает существование Атона твой фараон - это ничуть не отличается от доказательств жрецов других богов. Вот рядом с Амоном-Ра статуя его божественной супруги Мут, Матери всех вещей. В её руке символ вечной жизни - перекрещенная петля.
        - Но скажи тогда где и как искать бога?
        - Это вечный вопрос, Нехези. На него нельзя ответить быстро и однозначно. На познание бога у мудреца уходит жизнь. Но ты пришел сюда с сомнением в необходимости своей дальнейшей жизни. Отринь от себя такие мысли. Завтра жизнь снова станет тебе улыбаться. Тебе рано думать о смерти. Твой час пробьет еще не скоро…
        Нехези из святилища отправился в свой дом и застал там своего дядю Бата. Тот сразу же бросился к племяннику и обнял его. Старик плакал и причитал:
        - Ты мой спаситель, Нехези. Моего сына отпустили! Ты весь в своего великодушного отца, моего любимого брата. Я, как только обнял Ану, сразу же бросился к тебе.
        - Не стоило этого делать, дядя. Ведь всем что я имею сейчас, и еще буду иметь я обязан вам, и вашей науке.
        - Ты без всякого сомнения мой лучший ученик. Но что станет делать Ана далее, мой мальчик? Что бы ты посоветовал?
        - Вы хотите, чтобы он служил при храме Атона и далее?
        - Не знаю, что и сказать. Новый культ набирает силу, и кто знает, как все сложиться далее. Я не могу строить прогнозы впервые в жизни, Нехези. Все так быстро меняется в славном Египетском царстве, что мне уже трудно за все следить.
        - Он может занять должность при храме Атона или здесь в Фивах или даже в самом Ахетатоне. Я смогу об этом позаботиться, дядя. Но давайте отложим этот разговор до завтра. Сейчас я страшно устал и хотел бы отдохнуть.
        - Хорошо, хорошо, мой мальчик. Еще одно только слово. Некий нубиец Небра от твоего имени трижды брал у меня крупные суммы для твоих нужд. Он заявил, что действует от твоего имени и является твоим человеком. Он говорил, что это пойдет на подкуп чиновников и писцов из свиты Мерира. Я ему поверил…
        - Да, он мой человек, дядя. И деньги брал на нужное дело. Оно выльется благом для нашей семьи.
        - Тогда все отлично. Все отлично, мой мальчик. Я удаляюсь.
        Дядя быстро ретировался и Нехези приказал слугам готовить ванну. Но когда он смыл с себя грязь и переоделся, отдохнуть ему не дали. К нему напросился нубиец Небра, которого он сам отправил в Фивы и хотел впоследствии получить от него выгоду при своем возвращении в Ахетатон.
        Небра ничуть не изменился за прошедшие месяцы и не потерял ни одного грамма своего веса. Но одет он был на этот раз скромнее.
        - Ты вернулся с почетом, молодой господин. И я рад за тебя.
        - Спасибо, Небра. Итак, что ты сделал за подошедшее время? Его в твоем распоряжении было предостаточно. Только не говори, что у тебя были трудности. Бата сказал мне, что ты трижды просил у него крупные средства для подкупа нужных чиновников в окружении Мерира. И просил ты их моим именем. И я должен теперь возвратить все моему дяде.
        - Я приготовил тебе такой отчет, господин, что не только Мерира, но половину его жрецов можно притянуть к ответу. Ты будешь доволен. Но не забыл ли ты о своем обещании взять меня с собой в столицу ко двору Его святейшества?
        - Не забыл. Если твои сведения мне помогут, то я позабочусь о твоем будущем. Клянусь тебе в этом. Если поднимусь я, то и ты поднимешься вместе со мной.
        - Тогда смотри, господин, - толстяк стал доставать папирусы и раскладывать их на столе.
        - Это копии распоряжений господина верховного жреца храма Атона Мерира. Вот здесь указаны все необходимые припасы для оплаты мастеров и питания работников. А вот папирус, где указаны реально полученные средства для содержания. Вот жалоба жены одного из мастеров, что не получил сполна всего что ему было положено. А когда он напрямую обратился с этим к Мерира, тот приказал забить его палками, а тело бросить в Нил крокодилам.
        - И его жена решилась написать жалобу? - искренне удивился Нехези.
        - Да. Я уговорил её за вознаграждение. Ведь после смерти мужа у неё на руках трое детей. И их нужно кормить. Это была первая крупная сумма полученная от твоего дяди. И это свидетельствует о преступлении Мерира.
        - И много украл почтенный Мерира?
        - Практически половину из всех выделенных государственной казной средств.
        - Так много? - Нехези не мог поверить своей удаче. - Ты ничего не путаешь?
        - Как можно, господин. Это еще не все. Почтенный Мерира завладел имуществом бывшего жреца храма Птаха в Мемфисе и предал его в государственную казну, как имущество врага фараона. Сам жрец был казнен. Вот копия документа с описью имущества поступившего в казну. Я купил копию у личного писца Мерира, отдав ему трех коров. А вот еще один интересный папирус. Это отчет о реально полученных Мерира в Мемфисе ценностях. Из стада в 120 коров, Мерира отдал государству только 15 коров. Из золотых украшений и драгоценностей в казну поступила едва четверть. А где остальное? На это пошла вторая крупная сумма полученная у твоего дяди. Мне продолжать?
        - Нет. С этими папирусами я так прижму верховного жреца, что он станет у меня ласковым как кошка. А ты Небра готовь свои вещи. Поедешь со мной в Ахетатон. Для тебя найдется много работы.
        - Ряд служить тебе, господин…
        На следующий день Нехези сидел в своих покоях и никого приказал не к нему не пускать. Он думал, как ему поступить. Ночью он почти не спал и перебрал тысячу вариантов своей мести Мерани и её любовнику. Он в своих мыслях сотню раз пронзил сердце коварной женщины кинжалом. Он сносил голову офицеру корпуса Амона и натирал свое лицо его кровью.
        Но он же хорошо понимал, что ничего подобного в реальности не произойдет. Такая месть не залечит ран в его душе. И он попросту решил залить горе вином.
        Однако, хмель почему-то не брал его.
        - Пропустите меня! - неожиданно за дверью прозвучал женский голос. Прочь! Я хочу войти и войду!
        Это была она. Нехези вскочил с места и неловко задел кувшин и тот разбился прямо под его ногами. Красная пряная жидкость растеклась между черепков.
        Двери распахнулись и Мерани вошла к нему. Она была прекрасна в своем гневе и новая одежда, какую носили богатые и знатные египтянки, чрезвычайно ей шла. На ней был каласирис из мягкой шелковой ткани плотно облагавший фигуру и высокий парик, перетянутый серебряными обручами.
        - Что это значит, Нехези? - гневно просила она. - Ты приказал не пускать меня? Так? Но я не твоя служанка, которую ты можешь в любой момент выставить наружу!
        - А госпожа хочет меня видеть?
        - А ты разве не желаешь видеть меня? - ответила она вопросом на вопрос. - Я видела взгляд твоих глаз, когда вошла. Ты хочешь меня видеть, но некто уже успел напеть тебя обо мне нечто плохое. Так? Иначе ты не стал бы напиваться в одиночестве.
        - А разве у меня нет повода, Мерани?
        - Для гнева на меня? Нет.
        - И ты ждала меня и скучала по мне? Так? - он строго посмотрел на женщину. - И подле тебя не появился новый мужчина.
        - А подле тебя разве за время нашей разлуки не было женщины?
        - Была! - гневно ответил он. - Была и не одна! Но я мужчина и не мог отказываться от подарков принца Кашта. Но женщина, если она не шлюха, должна вести себя по-другому!
        - Что? Ты сказал шлюха? Это ты так обо мне?
        - Я не сказал этого о тебе, я сказал, если она не шлюха.
        - Нехези! Я не простая женщина и тебе это давно известно. Я не твоя рабыня и ничем тебе не обязана. Меня нельзя привязать к себе узами брака и вашими традициями, которые говорят как и что нужно делать женщине! Я сама выберу себе что и как! Сама! И я давно говорила тебе об этом!
        - Но говорить и делать это разные вещи. Я рассчитывал, что ты меня дождешься, а не бросишься в постель к первому попавшемуся офицеру корпуса Амона.
        - Ах, вот ты как заговорил! Значит ты такой же как и они все! Но если так, то я уйду и никогда более к тебе не вернусь! Тебя это устраивает?
        Нехези знал, что он может сдержать слово и действительно уйти. Потому он промолчал.
        - Ты не сказал ни да, ни нет, Нехези.
        - Я не хочу, чтобы ты уходила навсегда, Мерани.
        - Тогда проси у меня прощения и я забуду о твоих словах…
        Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры
        Фивы
        - И я просил её, и даже умолял прости меня, - проговорил старик Нехези. - Я не мог оттолкнуть от себя эту женщину. Не мог. Не знаю почему.
        - После того что ты горишь, дедушка, я не хотел бы попасть под влияние чар любви, - проговорил юный Бата.
        - А я бы хотел! - вскричал Яхотеп. - Хотел бы испытать страсть и любовь женщины.
        - Тогда ты также станешь несчастным, мой мальчик. И погибнешь из-за женщины.
        - А я усвоил твои уроки, дедушка. Зачем доживать до глубокой старости, когда твое тело откажется тебе повиноваться? Не лучше ли умереть в расцвете сил насладившись жизнью?
        - Это слова солдата, но не слова мудреца, Яхотеп. А солдаты не бывают счастливыми. И те из них кому повезло - встретят смерть в бою. А те кому не повезло станут калеками проклинающими свою жизнь. Я также в молодости носил меч, хоть и был писцом. И я гордился тем, что убивал врагов на поле боя. А вот теперь не могу сказать, ради чего я это делал? Кому принес этим благо? Нет в этом нет мудрости. Нет.
        Старик закатил глаза и стал бормотать что-то невнятное. Яхотеп и Бата переглянулись и решили отойти от Нехези оставив его со своими мыслями…
        Папирус 7. Милость фараона Эхнатона
        1356 год до новой эры. Восьмой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)
        Ахетатон
        Нехези в сопровождении собственной свиты отправлялся в Ахетатон. Пришло его время отбыть из Фив ко двору фараона и доложить о выполненной им работе. А сделано за последний год было немало. Вырос в Нубии грандиозный храм Гем-Атон, который мог поспорить по своему великолепию с храмом Атона в Фивах. При этом волнений в провинции Нубия совершенно не наблюдалось и не было ни одного случая срыва поставок продовольствия рабочим-строителями или срыва поставок строительных материалов. А вот в иных номах такое случалось сплошь и рядом. Нехези показал себя мудрым администратором и талантливым организатором, умевшим находить компромисс с местными властями.
        Вместе с ним ехали Пентоэр, Небра и Мерани. Правда отряд солдат Пентоэра, на преданность которых Нехези вполне мог положиться, пришлось оставить в Фивах. Мерира дал ему отряд ливийских колесниц для сопровождения.
        Во время одного из привалов Пентоэр приблизился к Нехези и присел рядом с ним у костра.
        - Ты уверен, господин, что мне следовало сопровождать тебя? - спросил он.
        - Да, Пентоэр. Тебе ничего не грозит. Фараон Эхнатон умеет прощать. Да и ты не сделал ничего такого, за что Его святейшество жаждет мстить. Скажешь что божественный свет Атона сошел на тебя и ты стал просветленным и готов служить новому божеству. За такие слова тебя не только простят, но и возвысят.
        - Это можно сказать. Тем более что к культам старых богов я равнодушен. И мне все равно какой храм посещать. Я солдат и умею сражаться. Большего мне не нужно.
        - И тебя не интересует за что сражаться?
        - Нет. Если слишком много думать, то можно потеряться среди различных истин и правд. А я этого не желаю. Судьба послала мне тебя и тебе приятно служить. Воину нужен господин.
        - Но ты мог бы найти господина и побольше чем я. Кто я в сущности такой? Писец господина Эйе.
        - Но у тебя храброе сердце и большая душа. Мне этого хватит. И я чувствую в тебе друга, Нехези. И мне кажется, что умеешь быть верным.
        - Думаю, что так.
        По прибытии в новую столицу, Нехези сразу же был приглашен ко двору фараона. И на этот раз за ним прислали носилки и рабов что должны были нести его во дворец.
        Нехези одел золоченную юбку с пластинами исписанными ритуальными формулами и обращениями к Атону, что прислал ему Эйе. Это было отличное произведение ювелирного искусства придворной мастерской. Золотые браслеты и многослойное новое ожерелье дополнили его наряд. Сандалии из золоченой кожи сверкали драгоценностями и были ничуть не хуже чем те, что он видел на ногах Мерира в Фивах.
        В его свиту вошли Небра и Пентоэр также одетые по праздничному. Они вместе со слугами и рабами сопровождали носилки.
        Впереди бежали глашатаи и выкрикивали:
        - Дорогу высокому господину Нехези, писцу великого господина Эйе, части фараона Верхнего и Нижнего Египта!
        Нехези раздвинул шторки носилок и беседовал в Небра.
        - Ты уже воспользовался тем, что я добыл для тебя, господин? - спросил нубиец.
        - Ты хочешь спросить прижал ли я великого жреца Атона? Нет. Это все не так просто, Небра. Торопиться в таком деле не следует.
        - Твоя правда, господин. Этот жрец опасный человек и такого лучше иметь другом, чем врагом.
        - Но когда мне придется сделать выбор между ним и Эйе, то придется стать врагом одного из них. Ты бы кого посоветовал для сохранения верности? Эйе или Мерира?
        - Мне пока трудно судить о том, что здесь происходит в политике и при дворе.
        - Настроение фараона, - ответил Нехези, - часто меняется. И любой его приближенный может пасть в мгновение ока. Но Эйе силен царицей, ибо она его дочь.
        - Но её можно скомпрометировать в глазах фараона.
        Нехези вспомнил о своей ночи с Нефертити и понял, что Небра прав. Стоит только великому жрецу Атона узнать о любовной связи царицы Египта с простым писцом и все…
        Среди ярких расписанных колон большого приемного зала появился владыка Египта фараон Эхнатон. С тех пор как культ Атона стал общегосударственным, он сильно постарел, хотя прошел всего лишь год. Кожа его теперь напоминала старый папирус и оспины и шрамы на его лице стали багровыми. Уголки рта владыки постоянно подергивались. Жрецы Ра говорили, что царя медленно убивают боги, которых он предал. Всего год назад он выглядел намного лучше.
        Фараон не любил одеваться пышно и абсолютно не соблюдал некогда священные ритуалы появления царя пред подданными. На этот раз он вышел в простой белой льняной юбке с простым кожаным поясом без всяких украшений и его высокую должность выдавал только золотой урей на его калафе. За царем как всегда словно тень следовала красавица Нефертити.
        За царицей вышел изрядно растолстевший великий Жрец Атона Мерира. Он прибыл в столицу даже раньше чем Нехези, что нимало удивило писца, который не ожидал от этого неуклюжего служителя культа такой прыти. На его обрюзгшем лице застыла льстивая улыбка. Так он делал всегда при официальных приемах.
        Фараон жестом приказал глашатаю не произносить ритуальных формул и опустился на трон.
        - Нехези прибыл? - спросил он Мерира.
        - Я вижу его среди придворных, о владыка! - ответил жрец фараону.
        - Пусть приблизиться.
        Мерира приказал церемониймейстеру подозвать чиновника. Высокий египтянин с золотым знаком на груди и золоченым жезлом приблизился к Нехези.
        - Владыка Обоих Египтов, живущий в правде, фараон Эхнатон, желает услышать твой доклад.
        - Слово фараона! Внимание и повиновение!- традиционно ответил Нехези.
        После этого он вслед за церемониймейстером приблизился к трону и хотел пасть ниц, но Эхнатон нетерпеливо махнул рукой - мол этого не надо.
        - Говори!
        - Твоя воля исполнена, о владыка. Прославление имени Атона идет по всему Египту и люди славят твое великое имя.
        - Меня интересует, что в Нубии?
        - Храм Гем-Атон закончен, о повелитель. Когда я покидал провинцию, там уже начали славить имя великого Солнца, хотя тогда работы еще продолжались. Царский сын Куша принц Кашт неукоснительно исполнял твою волю, и храм был возведен в рекордно короткие сроки. По красоте он не многим уступает храму Атона в Фивах.
        - Мой наместник Нубии, царский сын Куша Кашт, сообщил мне тоже самое и я рад, что ты подтвердил его слова. В последнее время мне многие врут. Они сообщают, что выполнили мои повеления, но сами ничего не сделали. А божественный Атон видит их лукавство и гневается на весь Египет! - голос фараона перешел на крик.- Глупые и своекорыстные людишки! Они не хотят понять, что все, что я делаю только для славы и благосостояния страны. Почему же мне противодействуют? Скажи, Нехези, верный слуга фараона?
        - Многие завидуют твоей государственной мудрости и не хотят лишаться доходов, которые они потеряли из-за строительства храмов Атону, - ответил Нехези.
        - Как трудно, - фараон поднес руку ко лбу и вытер проступивший пот, - вершить благие дела во имя Солнца. Но я не сверну с пути. Ты выбил надпись в городе Напата, о которой я просил тебя?
        - Да, повелитель, - Нехези достал папирус заранее им приготовленный. - Все что было выбито камнесечцами на стеле здесь.
        - Читай! - бросил владыка.
        Нехези развернул папирус и громким и четким голосом чеканя каждое слово стал произносить текст священной надписи:
        - Это клятва моя во веки веков! Тому свидетельством выступает надпись эта! Во славу великого Атона мною выстроен в провинции Куш великий храм Атона и люди узнали свет истинного божества, наместником и первым слугой коего я, фараон, являюсь в Египте. Светла земля, когда Атон поднимается на горизонте и когда ты сияешь днем. Ты изгоняешь Тьму и даришь свет своими лучами!
        Лицо фараона просветлело.
        - Замечательно, - воскликнул он. - Замечательно! Я использую эти слова для нового гимна в честь Атона. Я назову его День и человек.
        - Это будет прекрасный гимн, владыка, - льстиво заявил Мерира.
        - Мне также нравиться название, муж мой, - защебетала Нефертити обращаясь к мужу. Затем она повернула свою головку и с улыбкой посмотрела на Нехези. - Ты хорошо служишь Египту и фараону, писец Нехези.
        - Твоя похвала лучшая награда для меня, госпожа обеих земель, - он низко склонил голову в знак почтения.
        - Нехези верный слуга и я награжу его по достоинству. А пока пусть приведут девочек в сад и там, Нехези прочтет для них свой папирус. Такова моя воля.
        - Благодарю владыку обеих земель за оказанную честь. Иди в сад, Нехези. Тебя проводят!
        Нехези отправился в сад читать дочерям фараона свою надпись на стеле.
        Фараон тем временем окинул взглядом придворных и торжественно произнес:
        - Я всегда отмечаю тех кто, верно служит своему фараону и богу Атону! Сегодня я еще раз отмечаю заслуги Мерира! Пусть украсят его золотом! Повесьте золото ему на шею! Украсьте золотом его руки и ноги! Он заслужил это и бог отметил его старания! Он всегда внимательно внимает фараону и чтит бога Атона прежде всего! Мерира!
        - Я рядом, повелитель!
        - Я дарю тебе 150 рабов и велю украсить новыми барельефами твою гробницу за государственный счет!
        Мерира упал на колени и ткнулся головой в расписанный пол.
        - Также я хочу отметить и моего военачальника Маи, - продолжил фараон. - Он всегда делает так, как приказал ему фараон! Вот истинный долг каждого придворного. Пусть твоя гробница, Маи, станет лучшей по росписи и пусть на стенах её изобразят мои милости к тебе.
        Маи пал на колени и также благодарил фараона.
        - Пантеон гробниц в Ахетатоне, - продолжил фараон, - станет самым великим пантеоном в Египте на долгие долгие времена. И в этом пантеоне станут храниться под неусыпной охраной множества воинов и жрецов священные мумии тех кто служил Атону! Святотатственная рука грабителя могил не посмеет коснуться гробницы верного мне! В этом я даю вам свое слово!
        Нехези в сопровождении слуг вышел в сад и увидел там 4 незамужних дочерей Эхнатона. Они играли, бегая друг за другом, и весело смеялись. Только самая старшая царевна Анхесенатон стояла в стороне и, смотря на сестер, улыбалась.
        У фараона было еще две дочери которых он уже выдал замуж и потому сейчас Анхесенатон исполняла роль старшей и мудрой сестры. Ранее Нехези уже приходилось видеть дочерей фараона, но говорить с ними он не удостаивался чести. Этим Эхнатон хотел выказать ему свое большое расположение.
        Нехези широко раскрыл глаза и смотрел на юную принцессу Египта. Анхесенатон превратились за тот год, что они не виделись, в настоящую красавицу. Высокая, статная с тонкой талией царевна так и излучала жизнь и здоровье. А глаза! У неё были прекрасные глаза матери Нефертити и такая же длинная и красивая шея.
        "Настоящий цветок расцвел в саду у фараона, - подумал он. - Но лучше ли она Мерани? В этой нет той твердости и воли, что характерна для молодой похитительницы сокровищ. Анхесенатон девушка, воспитанная в лучших египетских традициях. Хотя кто знает, что у ней в душе? Её отец великий реформатор".
        Царевны были здесь в сопровождении пяти придворных дам, что также смялись и шутили, глядя на играющих девочек.
        - Девочки! - произнесла молодая женщина в белом обегающем платье украшенном разноцветной вышивкой и драгоценностями. - Ваш отец фараон желает, чтобы вы послушали истории этого господина. Она жестом подозвала к себе Нехези.
        - Высокочтимый господин Нехези, писец и слуга хранителя лошади фараона господина Эйе, прочтет вам строки из гимна Атону, восхваляющему божественное солнце и его первого слугу фараона.
        Девочки, услышав эти слова, прекратили играть и внимательно уставились на Нехези. Он развернул папирус и в этот момент уловил на себе взгляд прекрасных глаз Анхесенатон.
        - Ну же, - поторопила его женщина, и изумрудное ожерелье качнулось и отразило в себе блики солнечного луча. - Что же вы молчите? Девочки слушают вас со вниманием.
        Это вернуло Нехези способность говорить, и он торжественно прочел написанное.
        - Вы сами это писали? - спросила его царевна Анхесанатон.
        - Да, ваше высочество. Я наделен таким талантом и мог бы даже писать рассказы.
        - Вот как? - царевна всплеснула руками. - Я так люблю читать рассказы. Я читала все, что есть в хранилище папирусов моего отца. Знаете рассказ о двух братьях?
        - Да, ваше высочество. Это сочинение много раз переписывалось и обрастало новыми подробностями. Я читал самый первый его вариант дошедший до нас еще со времен фараона Хуфу.
        - Вот как? - снова воскликнула она. - Я и не знала что рассказ такой древний. А где вы читали его?
        - В библиотеке моего дяди в Фивах, ваше высочество. У него небольшая но весьма ценная коллекция древних папирусов и он велел нам своим ученикам переписывать их. Вот тогда то мне и попался этот папирус.
        - Так вы были писцом? - спросила она.
        - Готовился стать им, и до сих пор служу в этой должности при чати фараона господине Эйе. По воле фараона я призван на государственную службу и теперь, к сожалению, не могу вернуться к написанию рассказов. Мало свободного времени.
        - Вы верный слуга Атона? И у вас много забот с делами по прославлению его имени? Это благородная миссия. Вы носитель света. И Атон наградит вас за приносимую в честь него жертву.
        - Я рад служить фараону, ваше высочество.
        - А рассказ о Хуфу и чародеях вам знаком? - снова спросила царевна.
        - Да, в библиотеке моего дяди есть и такой папирус.
        - Вы мне нравитесь, господин Нехези. Не часто встретишь такого образованного и красивого мужчину.
        Нехези поклонился царевне и хотел продолжить разговор дальше, но его прервала воспитательница дочерей фараона:
        - Вашему высочеству пора уходить!
        - Ах, да, - покраснела Анхесенатон. - Прошу простить меня. И думаю, что мы еще не раз сможем побеседовать. Прощайте.
        И царевна упорхнула, словно сказочная райская птица.
        - Вы сломаете себе глаза, высокочтимый Нехези. Не следует таким взглядом смотреть на дочь фараона.
        Он обернулся к женщине:
        - Разве запрещено смертному смотреть на солнце и любоваться его красотой?
        - Нет. Но вам бы следовало любоваться не красотой царевны, а красотой той, что могла бы быть предназначена вам в жены.
        И только сейчас Нехези узнал женщину. Это была госпожа Небти, кормилица дочерей фараона Эхнатона и царицы Нефертити.
        Сейчас на ней был пышный парик, надвинутый на лоб, схваченный сверху гравированными обручами из золота. Сбоку пряди парика были убраны назад, чтобы не прикрывали массивных тяжелых серёг с изумрудами.
        - Вы наконец-то сумели задержать свой взгляд на мне.
        - Госпожа Небти, - вымолвил он. - Я не совеем понял, кто мог бы быть предназначен для меня? Вы это о чем?
        - Разве я не так прекрасна как дочь фараона? - спросила она молодого писца. - А вы смотрите на дочь Эхнатона.
        - Могу ли я, низкорожденный, даже мечтать о дочери Солнца? Мои глаза только могут смотреть на светило и не более того.
        - Вы должны вышвырнуть из своего дома и из своей постели ту жалкую побродяжку, что уже давно пригрелась там, господин Нехези.
        Нехези был искренне удивлен осведомленностью этой женщины. Откуда она знает про Мерани?
        - Я не совсем вас понял, госпожа.
        - Да все вы поняли, Нехези. Не стоит строить из себя дурака, которым вы не являетесь. Я могла бы заменить вам её в постели. Это достаточно откровенное предложение?
        - Да, - залепетал растерявшийся писец. - Но достоин ли я такой чести?
        - Это мне решать. И нахожу вас вполне достойным.
        "Да она старше моей матушки, - про себя подумал Нехези. - Вот неожиданная напасть. Но грубить ей не стоит. Все-таки фигура при дворе Эхнатона".
        - Я польщен вашим предложением, госпожа, но по-прежнему считаю себя недостойным такой чести. Я всего лишь писец у моего господина Эйе.
        - Что? - лицо Небти изменилось до неузнаваемости. Она ждала совсем иного ответа. В одно мгновение его исказила злоба и она престала быть красивой. - И вы посмели сказать такое?
        - А что такого я сказал и чем я вас обидел? - не понял Нехези её гнева.
        - Таким женщинам как я не отказывают! Поскольку я решила, что вы будете моим, значит так и будет.
        - Но высшие силы могут и передумать, почтенная госпожа. Такое с ними часто случается, - Незези решился на откровенную дерзость.
        - В этот раз они будут на моей стороне, Нехези. И для следующей встречи найди более любезные слова для меня.
        Сказав это Небти удалилась, гордо подняв голову. Нехези остался в саду один. Ему было над чем поразмыслить. Но появился слуга и предал ему приказание фараона снова явиться в зал для церемоний.
        Нехези быстро исполнил волю владыки и предстал перед его взглядом.
        - Ты как оказалось еще и храбрый воин, Нехези. Мой военачальник Маи доложил мне только что о твоей храбрости под стенами Семне. Жаль что мне ранее не доложили о твоем геройстве. Это тебе мы обязаны нубийской данью? За фараоном долги не пропадают. Я всегда награждаю за верность и за отвагу. Так велит мне мой господин Великий Атон. Божественное солнце дарит каждого своими лучами и я его первый слуга дарю своими милостями верных мне. За мужество я дарю тебе, писец Незези, титул Друга фараона. Это самое почетное звание в Египте и никто до самой смерти не сможет отнять его у тебя.
        Нехези рухнул ниц пред троном. Это отличие поднимало его на небывалую высоту в Египте.
        - Поднимись, Нехзези, Друг фараона! - прозвучал голос Эхнатона. - Я полностью доверяю тебе и продолжай служить мне и Атону верно, и твоя служба не будет забыта. Я дарую тебе как друга фараона право на возведение гробницы за государственный счет в окрестностях Ахетатона.
        - Слово и воля фараона! - провозгласили глашатаи.
        - Имеющие уши да услышат!
        Мерира вечером тог же дня сидел в своей роскошной спальне среди драгоценной мебели и смотрел на свою любовницу Небти. Никто не мог более разгорячить его кровь кроме этой женщины. Просто вулкан страстей в постели и абсолютно лишена всякого стыда. Он сам некогда еще совсем девочкой учил её премудростям любви.
        - Ты доволен, мой господин? Я сумела ублажить тебя? - спросила она. - Или хочешь еще?
        - Нет, нет, Небти. Не сейчас.
        - Ты устал? Но я сейчас разгоню твою тоску, - она погладила рукой его выпуклый живот и ладонь опустилась вниз.
        - Погоди, - он мягко убрал её руку. - Ты лучше скажи мне - Нехези заглядывался на царскую дочь? Правда? Тебе это не показалось?
        - Конечно. Все мужчины не сводят глаз с девчонки Анхесенатон. Что они в ней такого находят? Разве можно сравнить её с настоящей женщиной? Такой как я? Скажи можно?
        - Нет. Нельзя. Ты лучшая любовница в Египте. Однако, царевна чудо как хороша. И много есть таких, что в мечтах называют её только своей госпожой. Но мне нужно оружие против этого противного щенка. Он может стать опасным. Фараон сегодня слишком отметил его. Друг фараона это не шутка. И теперь никто не смеет назвать его ничтожным писцом. Он каждому может бросить в лицо фразу: "Я Друг фараона".
        - Что, мой господин? - не поняла Небти. - Что я слышу? Ты боишься Эйе?
        - Нет, конечно, но он кое-что раскопал на меня. Я и не ждал от него такой прыти. Он напугал меня во время нашего последнего разговора в Фивах.
        - Значит, он может навредить даже тебе? Так?
        - Пока нет, но в будущем кто знает? Сейчас он не станет мне вредить. Ему это не выгодно. Хотя в дальнейшем мы сойдемся с его господином Эйе в борьбе за влияние на фараона. И мне нужно знать, кому он станет помогать.
        - Чего проще, подкупи одного из рабов или слуг.
        - В его окружении уже много людей. Поди разберись. На это уйдут месяцы или даже годы. Я все сделаю проще. Ты узнаешь это для меня.
        - Но он отринул меня. Он не желает приближать меня к себе, - спросила она.
        - Приблизит. Об этом я позабочусь. Но ты должна применить к нему все свое очарование. Сделай вид, что влюблена в него и покажи ему на что ты способна в постели. Прикинься этакой невинной овечкой. У тебя это прекрасно получается, Небти. И он клюнет. Хотя он без ума от Мерани. И даже её измена не разорвала их связи. Но я попробую еще раз поссорить их. Все мужчины клюют на уловки красивых женщин. Почему бы тебе не попробовать? К нашему мужскому счастью большинство красавиц набитые дуры, а не то они крепко бы держали нас мужчин в повиновении…
        Нехези вернулся домой и сразу же проследовал в покои к Мерани. Она более не скрывалась и жила в его покоях открыто. Друг фараона мог себе такое позволить.
        Нехези прошел в комнаты девушки. Он неслышно отворил двери и проскользнул внутрь. Мерани стояла к нему спиной совершенно нагая, и в её руках Нехези увидел змею! Он содрогнулся всем телом и приник к резному портику.
        Женщина шептала какие-то заклинания и прижимала голову змеи к чаше. Она собирала яд!
        "Да она занимается запрещенным ныне колдовством. Если Мерира захотел бы её извести, то ему стоило бы только подсмотреть этот ритуал. Она сейчас призвала себе на помощь совсем не божественный свет Атона. Она молиться темным богам подземного мира. Хорошо бы слышать её слова".
        И она, словно отвечая ему, стала говорить громче:
        - Пусть напитает яд змеи зубы мести и богиня Сехмет обрушит месть на врагов моих. И пусть познаю враги боль и горечь мой мести.
        Нехези стало страшно. Он совершенно не знал женщину, спасенную им из Сфинкса.
        - Мерани, - прошептал он. - Мерани, что ты делаешь?
        - Ты слышал мои слова, Нехези? - не оборачиваясь, спросила она его.
        - Да. Я невольно был свидетелем твоего ритуала. Это колдовство. Так?
        - С чего ты взял что я занимаюсь колдовством, Нехези?
        - Заклинания и змея! Это каждому понятно.
        - Змея? Но видел ли ты змею?
        - Она до сих пор в твоих руках, Мерани!
        - Так ли это, Нехези? - женщина протянула к нему змею и Нехези с ужасом увидел, что в руках её простая сучковатая палка-посох. - А слова заклинания могли тебе послышаться. Человеческие органы чувств несовершенны.
        - Я никак не могу понять кто ты, Мерани? Чем больше я узнаю тебя тем страшнее мне с тобой общаться. Но если жрецы Атона прознают о том, что в Ахетатоне кто-то обращается к черным богам преисподни, которых они окрестили злыми демонами, то того жжет страшная смерть после пыток.
        - Ты хочешь напугать меня, Нехези?
        - Нет. Только предупредить. Я то тебя не выдам, но в доме моего господина Эйе много слуг и рабов. А они имеют глаза и уши. Опасайся их. Среди них может быть человек Мерира. Да что там может! Наверняка есть и не один.
        - Мне бояться слуг и рабов? - усмехнулась женщина. - Это они пусть меня бояться, Нехези…
        На следующий день чати фараона Эйе задал пир в своем доме для знатных вельмож. Гостей он принимал в гостиной зале с колонами и все присутствующие были рассажены за маленькими столиками в соответствии с занимаемым рангом.
        Здесь был верховный военачальник Маи, главный архитектор Бек, придворный парикмахер, хранитель ларца с царскими благовониями, начальник придворной гвардии, колесничий фараона, хранитель царских сандалий, хранитель царского попугая и другие знатные лица. Был приглашен и Нехези.
        Эйе выделил для обслуживания гостей 20 красивых рабынь, что ходили между столиками практически обнаженные. Египтяне не имели вилок и если мясные блюда руками (но они пользовались за столом ножами для резания мяса и ложками для жидких блюд) и потому им постоянно подавали салфетки, которыми они вытирали руки. Кроме того, вначале трапезы и в её конце каждому гостю подавался таз с ароматизированной водой для омовения рук.
        Обед у него состоял из нескольких перемен, как у самого фараона. Вначале подали мясо быков и диких коз, затем последовали рыбные блюда, жаренные гуси и мясо диких уток. Все это запивали вином и пивом. Затем последовали сладкие дыни, финики и другие фрукты.
        - Ты приобрел красивых рабынь, Эйе, - потягивая вино из золотого кубка, произнес Маи. - Не уступишь ли мне пяток из этих сладких газелей?
        - Они тебя нравятся? Возьми! - широким жестом сделал подарок подвыпивший Эйе.
        - А сколько возьмешь за них? - оживился Маи.
        - Бери просто так. Это подарок. Я сегодня принимаю в своем доме таких почтенных людей, что мне ничего не жаль. Главное это ваша дружба и расположение.
        Главный царский архитектор Бек ничего не говорил. Он пил вино и, смотря на Нехези, думал о превратностях судьбы. Надо же. Совсем недавно, всего несколько лет назад, этого юношу привели к нему в ободранной юбке и он хотел наградить его палками. У него тогда не было ничего, а теперь есть милость фараона и титул Друга фараона. И если так пойдет и далее, что скоро он станет ему Беку приказывать. Ведь этот молодой человек уверенно шагает наверх и уже приобрел себе покровителей в лице Мерира, верховного жреца Атона и Эйе, тестя фараона.
        - Кстати, господин Эйе знает, что в Ахетатоне находиться военачальник фараона Хоремхеб? - спросил Бек. - Ты ведь взял под свое покровительство этого молодого офицера, не так ли?
        - Что? Хоремхеб в городе? Здесь?
        - Я встречал его вчера днем на улице. Я и сам не знал, что он вернется. Тебе как чати по связям с другими странами надлежит говорить с ним.
        - Я буду рад видеть Хоремхеба. Он отличный воин.
        - Воин может они хороший, - смеясь произнес Маи, - Но сейчас не время для воинов. Ему бы родиться немного раньше во времена Тутмоса III. Вот тогда он бы сделал карьеру. Тогда, но не сейчас.
        - Кто знает, Маи, может и его умения скоро пригодятся фараону…
        За год, что не виделись Нехези и Хоремхеб оба они солидно изменились.
        Хоремхеб во время своего пребывания на севере в Тане, Сирии, Ливане стал настоящим боевым командиром. Таким как был великий фараон Тутмос. Мощный торс солдата был обтянут бронзовой кольчужной рубашкой, на крепких руках появились белесые шрамы, что отчетливо выделились на его смуглой загорелой коже.
        Лицо его обострилось и скулы теперь решительно выступали вперед. Он обнял Эйе и прижал его к груди:
        - Рад видеть тебя и первым поздравить с большим титулом, Нехези.
        - И я рад видеть тебя Хоремхеб. Ты давно не был в столице. Смотрел как изменился Ахетатон?
        - Просто диву дался когда увидел. Не удивительно, что иностранные послы нас бояться, когда видят новую столицу. Построить такое под силу разве что богу. Это мне сказал один из сирийских князьков.
        - Ты пришел ко мне не просто так, Хоремхеб? Я вижу по твоему лицу, что у тебя есть дела ко мне, не так ли? Хотя я бы просто предпочел выпить с тобой красного пива и поболтать.
        - Я тоже не против общения с тобой Нехези, но дело прежде всего.
        - Понимаю, тебя Хоремхеб, занимают наши дела в Сирии? Но тогда тебе стоит говорить с Эйе.
        - Но поймет ли он меня, этот самый Эйе, - военачальник с досадой махнул рукой. - А мне нужно чтобы фараон узнал обо всем и принял меры.
        - Но я еще не вхож к фараону как Эйе или как Мерира. А я слишком маленький человек.
        - Ну не скоромничай. Я знаю, что Его святейшество наградил тебя золотом и титулом. Больше того ты пользуешься расположение не только Эйе, но и Мерира. И они могут тебя послушать. Меня они слышать не желают. А наши владения в Сирии могут быть потеряны для Египта навсегда. То, что было завоевано Тутмосом Великим и Аменхотепом II может оказаться в руках врагов.
        - Но всего неделю назад здесь были послы от 10 князей, и они привезли дань и заверения в вечной покорности. Его святейшество фараон был весьма доволен этим. Размеры дани были не меньше той, что выплачивалась нам при фараонах Аменхотепе II, Тутмосе IV и Аменхотепе III.
        - Это так ибо слишком велик авторитет нашей страны, завоеванный еще Тутмосом. Но терять гораздо легче, чем приобретать. Я видел нашего союзника Душрата царя Митанийского и он молит фараона прислать войска. Говорит, что написал уже десяток писем, но наш владыка отправил ему только гимн собственного сочинения во славу бога Атона. Но этого мало чтобы отразить такого врага как хетты. Я видел их воинов в бою и скажу тебе, что опрокинуть строй их колесниц нелегко. И при желании они легко дойдут до Дельты и отрежут нас от моря.
        - Они стали так опасны? - Нехези решил побольше узнать о делах Египта в Азии. - Я слышал о хеттах, но и не предполагал, что опасность с их стороны так велика.
        - Царство хеттов приблизилось к северной границе Сирии. Их удары подобны ударам молнии. Стремительны и массивны. Но дело сейчас не столько в хеттах, сколько в князьках и царьках Сирии. Многие из них открыто враждуют с верными вассалами Египта и во всеуслышание говорят о независимости. И это делается не без тайной поддержки царя хеттов. Абдрашита из Аморейского княжества, что в верховьях реки Оронт выступил против Кадеша. Я сражался вместе с нашими союзниками, и мы отбросили врагов от стен города, но у нас не было сил преследовать их разгромить окончательно. Если бы фараон дал мне корпус ливийских наемников я бы протащил Абдрашиту сюда на веревке. Затем пришлось усмирять царька Итакаму. Но вот здесь нас постигла неудача, и мне пришлось бежать. Тогда я потерял в бою 30 колесниц. Наши союзники вообще отказались продолжать войну, если не придет подкрепление из Египта. Они написали фараону. Жаловались на дела Итакамы. Но Его святейшество нам не ответил.
        - Я слышал об этом, Хоремхеб. Но фараон и слышать не желает о войне. А главнокомандующий всеми войсками Египта Маи во всем слушает фараона.
        - Так вот, пока мы дрались с Итакамой вместе с верными нам союзниками, в Сирии против нас выступил Азира из Амореи. Он покорил множество городов вплоть до Угарита! А знаешь, чем это грозит? Мы уйдем от дальних границ Египта, и граница пойдет за нами. И тогда придется посылать большие армии, чтобы вернуть утерянное. Сейчас все можно сделать много проще. Неужели Его святейшество этого не понимает?
        - Фараон потратил колоссальные суммы и ресурсы на строительство. Новые храмы Атону воздвигнуты в Фивах, Нубии, Танисе. Идет строительство в Мемфисе и других городах Египта. Знаешь, сколько все это стоит? Вот у меня папирус от главного архитектора Бека, которого учил сам царь, выделить тысячу работников на строительство двух стел в честь Атона в Дельте. Но тысяча людей это еще не страшно. Мне также необходимо обеспечить поставку строительного камня, дерева, глины. А для поставки необходим транспорт и снова он на мне. А питание работникам? А оплата мастерам? А охраняя для рабов? И таких запросов у меня сегодня уже четыре. Там возводят стелу, там обелиск, там новый храм. Таких строительных проектов еще наша страна не знала даже во времена фараона Хуфу.
        - Значит, войск Эхнатон не даст? - Хоремхеб склонил голову.
        - Когда ему поднесли смету для содержания гарнизона крепости в Нубии у третьих порогов, фараон страшно рассвирепел. Он велел срочно уменьшить расходы на содержание армии. Я все проверил, и оказалось, что уменьшить их никак не возможно. Ибо тогда солдаты начнут голодать и попросту разбегутся. Так это гарнизон, а что говорит о войске в походе? Война, Хоремхеб, вещь весьма дорогая.
        - Да, но война приносит прибыль. Я с малыми силами сумел много чего захватить и кормил своих солдат за счет противника. Война кормит войну.
        - Победоносная война кормит войну, Хоремхеб, - поправил военачальника Нехези. - Да и то весьма сомнительно, что кормит.
        - Так ты не станешь мне помогать?
        - Почему не стану? Я попытаюсь уговорить Эйе просить фараона отправить с тобой два корпуса ливийский и корпус Амона из Фив.
        - Правда? Тогда я сумею нанести изменникам такой удар, от которого они не скоро оправятся.
        - А вот с ударами прошу тебя быть поосторожнее. Сам понимаешь, что большая война фараону не нужна. Если рассердишь фараона, он поступит с тобой также как с номархом Алебастрового нома или с номархом Крокодилополя.
        - Сварит в кипятке? Варварская казнь. Совсем не подходящая для цивилизованного Египта.
        - То ли еще будет. Фараон с каждым днем становиться все раздражительнее. Он по каждому пустяку впадает в дикое неистовство. Так что ты будь крайне осторожен со словами и поступками. Ведь номарх Алебастрового нома твой дальний родственник если не ошибаюсь?
        - А скажи, Нехези, как ты сам считаешь, что происходит в Египте? Смотри. Мы были великой империей и с нами считались и в Нубии, и в Сирии, и в Вавилонии, и даже в далеком Крите. И вот теперь мы начали воевать друг с другом. Фараон воюет со своими подданными. Страна враждует со своим повелителем. Только здесь в Ахетатоне создается образ великого Египта. Во многих других городах запустение. Ради чего все это?
        - Эхнатон во что бы то ни стало, желает утвердить новую религию. Он хочет ниспровергнуть старые культы и утвердить новый. Понимаешь, Хоремхеб. Он действительно искренне верит в Атона и в то, что его реформа благо для Египта. Я еще не так часто вижу фараона, но знаю что он искренний и несчастный человек. Он ищет верные сердца, но не может их найти. Вокруг него льстецы и проходимцы типа Мерира. Его можно понять.
        - Ты знаешь, что говорят о его реформе в народе и в армии?
        - Знаю. Я в Фивах переодевался в одержу крестьянина и ходил по гору и слушал. Полное непонимание того, что делает фараон. Только страх его опора. Все бояться страха пред наказанием.
        - А ты веришь в то, что ему удастся сделать то, что он задумал?
        - Не знаю, Хоремхеб. Я сам часто думаю об этом и не могу найти ответ. Да и забот у меня не мало. Вот теперь и тебе нужно помогать. Кстати, а ты ведь еще не женат?
        - Нет. А зачем? Рабынь что мне приводили почти каждый день в мой шатер достаточно. Сирийские женщины страстные. А, кстати, где та девушка, которую ты спас в статуе Сфинкса? Мерани её звали, не так ли?
        - Она и сейчас со мной и доставляет мне массу хлопот. Я даже начинаю бояться её. Слишком много она знает и слишком многое умеет. Мне даже иногда казалось, что она не человек.
        - Не человек? - удивился Хоремхеб. - А кто?
        - Подумай сам, как мог живой человек из плоти и крови выжить в статуе Сфинкса в жуткой жаре и зловонии? А она выжила.
        - И что это доказывает? Ты же имел с ней связь в постели, не так ли?
        - Да, - кивнул в ответ Нехези.
        - И разве она не из плоти и крови?
        - Так ничего нельзя проверить. Ночные духи могут принимать облик живых людей и нам смертным не отличить духа от живого обычного человека. Хочешь покажу тебе одну вещь что я нашел в её сумках?
        - А что за вещь?
        - Меч, - Незези потянулся за свертком, что делал на соседнем стуле и размотал льняную ткань.
        Взору Хоремхеба открылся клинок редкой работы с крестообразной рукоять. И широким лезвием. Он схватил меч и взвесил его на руке.
        - Ух ты! Легкий-то какой! Втрое легче моего бронзового клинка. Что это за материал?
        - Железо, но не простое. Вытащи свой бронзовый меч.
        Хоремхеб выполнил требуемое, и Нехези одним взмахом своего меча перерубил крепкий бронзовый клинок пополам! Военачальник только ахнул. Но затем Нехези сделал ещё кое-что. Он взял и согнул лезвие меча пополам и отпустил его! Меч снова распрямился, и только лезвие тихонько завизжало при этом.
        - Он не сломался, Нехези! Это чудо, а не клинок. Да с таким оружием я мог бы выйти против десятерых!
        - Возьми его себе, Хоремхеб. И рази им врагов Египта. Ты достоин такого меча. И может быть, ты сумеешь узнать, кто и когда изготовил подобное оружие…
        Смерть Нехези. Бата у смертного одра

1283 год до новой эры
        Фивы
        На следующий день старик уже ничего не стал рассказывать своим правнукам. Его не вынесли как обычно в сад. Слуги вызвали лекаря и тот сообщил, что старик вскоре отправиться в царство Осириса.
        Затем после ухода лекаря в роскошный дом сразу же явился представитель богатого цеха бальзамировщиков. Они зарабатывали громадные деньги на смерти и предлагали несколько способов бальзамирования от относительно недорогих до богатых.
        Бальзамировщик стал говорить со старшим в доме. Им оказался Яхотеп, ибо Рахотеп, отбыл по срочному делу в Мемфис и прибыть должен был только через три-четыре дня.
        Нехези вызвал к себе в покои только своего младшего правнука Бата.
        - Бата, - прохрипел он удалив слуг прочь. - Ты здесь мой правнук, Бата?
        - Да я здесь дедушка. Тебе совсем плохо. Да пришла моя смерть. И скоро я займу место в моей гробнице.
        - Мы вызовем к тебе лучших бальзамировщиков…
        - Я это знаю и в этом не сомневаюсь. Сейчас не время об этом. Я так и не успел закончить своей истории. Я не добрался и до полвины рассказа. Но я хочу чтобы ты знал чем все кончилось, Бата. В проклятом городе Ахетатоне в старой гробнице, что готовили для меня именем фараона Эхнатона за государственный счет, спрятаны папирусы…
        - И что там? Ты написал все, что с тобой произошло? Но ты говорил нам с Яхотепом что записей не оставил. Ты нам солгал, дедушка?
        - Да я лгал вам. Записи есть. Но я не хотел говорить об этом. Я думал, что успею сам вам все рассказать, но моя история получилась слишком длинная. Я не успел рассказать все…
        - И там вся ваша история? Так?
        - Да я вел записи давно и тайно от всех. Если ты захочешь, то сможешь достать записи.
        - Я хочу, дедушка. Очень хочу.
        - И ты не побоишься проникнуть в проклятый и заброшенный город?
        - Нет. Не побоюсь.
        Тогда я расскажу тебе где спрятал папирусы. Но сделай это когда хоть немного подрастешь.
        - Я уже не маленький и так.
        - Да, да не маленький. Но сделай это когда станешь настоящим мужчиной. Обещаешь?
        - Обещаю.
        - Тогда слушай…
        Конец Первого тома
        Владимир Андриенко