Вниз по волшебной реке Эдуард Николаевич Успенский
        Приехать на каникулы к бабушке в деревню и оказаться в сказочном царстве, где живут Змей Горыныч, Кощей Бессмертный, Лихо Одноглазое, Кот Баюн и другая сказочная малосимпатичная публика, — такое не каждому мальчику понравится. А вот Сидорову Мите все это очень понравилось. Потому что он не только увидел то, о чем читал в книгах, но и сумел помочь добрым сказочным героям: Василисе Премудрой, Дядюшке Домовому, Бабе Яге и царю Макару. Как же городской мальчик Митя в сказочное царство попал? Да очень просто — он Бабе Яге родственником оказался.
        ВНИЗ ПО ВОЛШЕБНОЙ РЕКЕ
        Глава первая
        ВОЛШЕБНАЯ ТРОПИНКА
        В одной деревне у одной бабушки жил один городской мальчик. Звали его Митя. Он проводил в деревне каникулы.
        Целыми днями он купался в речке и загорал. По вечерам он забирался на печку, смотрел, как бабушка прядёт свою пряжу, и слушал её волшебные сказки.
        - А у нас в Москве все сейчас вяжут, — говорил мальчик бабушке.
        - Ничего, — отвечала та, — скоро и прясть начнут.
        И она рассказывала ему про Василису Премудрую, про Ивана-царевича и про страшного Кощея Бессмертного.
        А однажды утром бабушка сказала ему:
        - Вот что. Возьми-ка ты гостинцы и сходи к тётке моей двоюродной — Егоровне. Погостишь у неё, поможешь чего по хозяйству. А то она одна живёт. Старая совсем стала. Того и гляди, в Бабу-Ягу превратится.
        - Ладно, — сказал Митя.
        Он взял гостинцы и пошёл по дорожке через лес. Всё прямо и прямо. Как ему бабушка объяснила.
        Но чем дальше он отходил от деревни, тем больше удивлялся. Деревья расступались перед ним как живые. Трава стала зеленее, а цветы красивее и душистее.
        И вдруг навстречу мальчику выбежал большой-пребольшой Серый Волк. Куда больше тех, что обычно сидят в зоопарке.
        - Здравствуйте, — проговорил он человеческим голосом. — Вы случайно не видели здесь козлика? Серенького такого?
        Митя сначала растерялся, а потом сказал:
        - Нет… Не видел я козлика.
        - М-да, — задумчиво протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без завтрака. — Он сел на задние лапы. — А вот девочка вам не попадалась? Такая маленькая, с корзиночкой? В красной шапочке?
        - Нет, — ответил Митя, — и девочка мне не попадалась.
        - М-да, — ещё задумчивее протянул Волк, — значит, быть мне сегодня без обеда! — Он повернулся и побежал обратно в лес.
        Мальчику стало жалко Волка, и он сказал:
        - А хотите, я вас угощу? У меня есть с собой пирожок.
        Волк остановился.
        - С чем? С мясом?
        - Нет. С капустой.
        - Не хочу, — сказал Волк. — Вот колбасы я бы съел. Есть у тебя, мальчик, колбаса?
        - Есть, — ответил Митя. — Только я боюсь, меня бабушка заругает.
        - Какая ещё бабушка? — заинтересовался Волк. Потому что серые волки всегда интересуются чужими бабушками и внучками.
        - Бабушка Егоровна. Я к ней иду.
        - Для тебя она, может, и бабушка, — усмехнулся Волк, — а для меня… ну даже ни капельки. Не бойся, она не заругает. Ты уж меня угости, а я тебе ещё пригожусь!
        Митя угостил Волка колбасой и пошёл дальше. Ему совсем не было страшно. Потому что лес вокруг был очень добрый и светлый.
        Дорожка пересекла зелёную поляну и побежала вниз к речке.
        Над речкой стелился белый туман и пахло молоком. Над туманом поднимался мостик.
        - Неужели эта речка молочная? — удивился мальчик. — А мне никто про это не говорил.
        Он остановился посередине моста и долго смотрел, как по лёгким молочным волнам бегают солнечные зайчики. Потом он пошёл дальше. Его шаги гулко раздавались в тишине, и с кисельных берегов прыгали в молоко разноцветные пучеглазые лягушки. Наверное, они были сделаны из желе.
        Потом дорожка провела мальчика по тёмному лесу и упёрлась в низкий деревянный забор. За забором стояла ветхая избушка на курьих ножках.
        - Избушка, избушка, — сказал мальчик, — а ну-ка повернись к лесу задом, а ко мне передом!
        Избушка повернулась.
        - Вот здорово! — удивился Митя. — А теперь налево! Раз-два!
        Избушка повернулась налево.
        - А теперь на месте шагом марш! Раз-два! Раз-два!
        Раз-два… Раз-два… — маршировала избушка, поднимая пыль.
        И слышно было, как внутри на полках гремели, перекатываясь, чашки и блюдца.
        Но тут окошко растворилось, и из него высунулась какая-то старуха.
        - Ты что хулиганишь? Ты что хулиганишь? — закричала она. — Вот как выскочу, как выпрыгну, как тресну метлой!
        - Здравствуйте, — сказал ей Митя. — А вы, бабушка, кто? Вы не Баба-Яга?
        - Да, — ответила старуха. — А ты кто такой?
        - Я — Митя.
        - Какой ещё Митя?
        - Обыкновенный, Сидоров.
        - А что же мне с тобой делать?
        - Как — что?
        - А так. Будь ты Иван-царевич, я бы тебя чаем напоила и спать уложила. Будь ты мальчик Ивашка, я бы тебя в котле варить стала. А что мне с Митей делать, я и ума не приложу!
        - Варить меня не надо, — сказал мальчик. — Ведь я вам гостинцев принёс.
        - От кого гостинцы?
        - От бабушки моей Глафиры Андреевны. Я её внук.
        - Да что же ты сразу не сказал? Стало быть, ты мой родственник! А я тебя метлой хотела! Ты уж погоди. Я мигом.
        И в избушке что-то зашумело, зашуршало, задвигалось. Очевидно, подметался пол, застилалась свежая скатерть и вынималась чистая посуда.
        Наконец дверь распахнулась, и мальчик поднялся по ступенькам.
        В доме было чисто и прохладно. Баба-Яга, с большим носом, нарядная и причёсанная, сидела за столом, а рядом с ней маленькая, затхлая и какая-то вся зелёная незнакомая старушка.
        - Почему вы, бабушка, такая мокрая? — спросил её мальчик. — Будто из болота вылезли?
        - А я из болота и вылезла, — ответила старушка. — Я живу там, в болоте. Уж тыщу лет, наверное!
        - Вот это да! Я и не слышал, чтобы люди в болоте жили. Да ещё тысячу лет!
        - Конечно, — обиделась старушка. — Про Бабу-Ягу вы все небось слышали. А я что? Я в ступе не летаю. Иванов-царевичей не кормлю. Я просто в болоте живу, и всё!
        - Да знаешь ты её! Это же Кикимора болотная! — вмешалась Баба-Яга. — Она тут живёт, по соседству. В гости выбралась.
        - Вы, значит, Кикимора? Тогда я про вас знаю. Вы вместе с Лешим в лесу людей пугаете. Правильно?
        - Какое там вместе! От него помощи дождёшься! Всё самой приходится делать!
        Она немного успокоилась.
        Всё-таки приятно — посторонний человек, городской мальчик, а о тебе что-то знает.
        И они стали пить чай с брусничным вареньем и с клюквенным.
        И разговаривать о том о сём. О пятом, о десятом. О тринадцатом и четырнадцатом.
        На столе стояло блюдечко, старушка всё время заглядывала туда. А по блюдечку каталось яблочко.
        - А это что? — спросил мальчик.
        - Это яблочко — по блюдечку, — ответила Баба-Яга. — Подарок мне от Василисы Премудрой. Она погостить приезжала, вот и оставила. Она много чего придумывает!
        - Что же по нему видно, по этому блюдечку?
        - Да всё, что хочешь. Мы всё теперь знаем, что у нас в царстве делается! — сказала Кикимора.
        - Да ты садись поближе и смотри. — Баба-Яга подвинула мальчику табуретку.
        Митя взглянул… и вот что он увидел.
        Глава вторая
        ЦАРЬ МАКАР
        На берегу широкой Молочной реки стоял царский дворец.
        Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.
        Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.
        И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.
        - И как ты трёшь? Как ты трёшь? — закричал царь. — Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!
        - Нельзя, ваше величество, — степенно ответил Гаврила. — Не царское это дело — полы натирать. Увидит кто — разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.
        - Тьфу ты! — вздохнул Макар. — И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя — несолидно! Полы натирать нельзя — неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?
        - Нет, — ответил Гаврила, — нет вам житья в этом доме!
        - Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?
        - Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.
        - Нет… если подумать, — сказал царь, — то что-нибудь хорошее-то было.
        - Ну… если подумать, — согласился Гаврила, — тогда было. Это понятно. — И он снова зашаркал щёткой.
        - Эх ты, «было — не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, — продолжал царь, — и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, — приказал царь, — подай мне сюда балалайку!
        - Нельзя, ваше величество, — ответил тот. — Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.
        Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:
        В тёмном лесе, в тёмном лесе,
        В тёмном лесе, в тёмном лесе,
        Залесью, залесью…
        Распашу ль я, распашу ль я,
        Распашу ль я, распашу ль я…
        Тут он остановился.
        - Эй, Гаврила, что я распашу-то?
        - Пашенку, ваше величество, пашенку.
        - Ах да, — согласился царь и допел:
        Пашенку, пашенку,
        Я посею, я посею,
        Я посею, я посею…
        Эй, Гаврила, что я посею-то?
        - Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.
        - Лён-конопель, лён-конопель! — повторил Макар и приказал: — Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!
        - Так я ж неграмотный, ваше величество.
        - Верно, верно, — вспомнил Макар. — Ну и темнота в моём царстве!
        В зал вошёл царский писарь Чумичка.
        - Ваше величество, вся боярская дума собрана, — сказал он. — Вас одних ожидают.
        - Э-хе-хе! — вздохнул царь. — А волшебное зеркало готово?
        - Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!
        - Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, — важно произнёс он, надевая корону, — быть царём так же плохо, как и не быть царём!
        - Прекрасная мысль! — воскликнул писарь. — Я обязательно запишу это в книжечку!
        - Глупость это, а не мысль! — возразил Макар.
        - Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя — ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово — золото!
        - Если так, пиши, — согласился Макар. — Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!
        Глава третья
        БОЯРСКАЯ ДУМА
        Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.
        - А я в деревне был! — кричал боярин Морозов. — В реке купался! Ягоды собирал — калину, малину всякую!
        - Подумаешь, деревня! — отвечал боярин Демидов. — Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.
        - Ну и что твоё море? — возражал боярин Афонин. — Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!
        Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.
        - Тихо! Тихо! — стукнул посохом царь. — Ишь расшумелись!
        Бояре притихли.
        - Все в сборе? — спросил Макар. — Или нет кого?
        - Все, все! — закричали бояре с места.
        - Сейчас проверим. — Царь развернул свиток. — Боярин Афонин?
        - Здесь, — ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.
        - Демидов?
        - Вот я!
        - Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?
        - Присутствуют!
        - Хорошо. Ну что ж. — Царь положил свиток. — А что-то я Качанова не вижу. Где он?
        - А у него бабушка заболела, — объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.
        - То у него бабушка, то у него дедушка! — разгневался Макар. — Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.
        В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:
        Ах ты, зеркало, мой свет,
        Поскорее дай ответ:
        Не грозит ли нам беда?
        Не идёт ли враг сюда?
        Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.
        - В нашем царстве всё хорошо! — сказал он. — И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.
        - А ты давай по порядку, — приказал Чумичка. — По очереди.
        - Перво-наперво, Соловей-разбойник объявился, сбежал из-под стражи. Двух купцов уже ограбил.
        - Что будем делать? — спросил Макар.
        - Стрельцов послать надобно, — ответил Чумичка. — Чтобы схватили мошенника!
        - Правильно! Верно он говорит! — хором закричали бояре.
        - Верно-то верно, — согласился Макар. — Да накладно это — стрельцов посылать. Денег много нужно. И лошадей отрывать придётся. А сейчас в поле работа самая.
        - А как же быть? — воскликнул писарь.
        - Давайте у Василисы Премудрой спросим.
        - Что у неё спрашивать? Что она, умнее нас, что ли? — закричал боярин Афонин.
        - Знать, умнее! — сурово сказал Макар. — Раз её люди Премудрой прозвали. Эй, скорохода ко мне!
        Вбежал мальчик в новеньких красных полусапожках.
        - Вот что, малый, сбегай к Василисе Премудрой и спроси у неё, что делать с Соловьём-разбойником?
        Мальчишка кивнул и бегом кинулся из зала.
        А бояре стали ждать, почёсывая бороды. Запыхавшись, мальчик прибежал обратно:
        - Она говорит, надо картинки по деревням пустить. Мол, сбежал Соловей-разбойник. Лет ему столько-то. Кто поймает, тому награда — полбочонка серебра. Его мужики сразу и выловят.
        - А ведь неплохо придумала! — сказал Макар. — Верно, бояре?
        - Верно!
        - Правильно!
        - Чего уж там! — согласились бояре.
        А парень в зеркале ждал.
        - Ну, а вторая новость какова? — спросил у него царь.
        - А вот какова. Купец Сыромятников от Молочной речки рукав отвёл к себе на огороды. Капусту молоком поливает. А молоко грязное обратно в речку течёт.
        - То-то, я смотрю, сметана была какая-то не такая! — крикнул боярин Афонин. Тот самый, который плавал по Молочной реке.
        - Ладно, ладно! — поднял руку царь. — А что делать будем?
        - Выпороть бы его. На площади при народе, голубчика, — вкрадчиво проговорил Чумичка.
        - Не пойдёт! Купцов пороть — товару не видать! — возразил Макар.
        - Золотые слова! — согласился писарь. — Как это я сам не додумался? Это надо записать. Это надо для внуков оставить!
        - Да погоди ты со своими внуками! Эй, малый! — позвал царь скорохода. — Сбегай ещё раз к Василисе. Что она посоветует?
        - Дяденька царь, а чего я всё к ней бегаю? Давай её сюда позовём, — сказал мальчик.
        - Да где же это видано? Бабу, да в царскую думу пускать! — заволновался Чумичка.
        - Нельзя! — закричали бояре. — Не женское это дело — в думе сидеть! Пусть дома советует!
        И мальчишка помчался за ответом. Через пять минут он доложил царю:
        - Она говорит, с купца надо полбочонка серебра взять! Сразу тот купец поумнеет.
        - А что? Дело она говорит! — закричал боярин Морозов. — Серебро то дадим за Соловья-разбойника. Тому, кто его выловит.
        - Надо же! — удивился Чумичка. — Как выдумывает! Даром что баба!
        Царь стукнул посохом.
        - Ну так и пиши!
        - Вот тут ещё одна новость есть, — сказал вдруг парень из зеркала. — Только я не знаю, говорить её или нет? Уж больно новость необычная. Нельзя её при всех.
        Дума притихла.
        - Ваше величество, — сказал Чумичка, — прикажи боярам: кто умеет тайну хранить — пусть остаётся, кто не умеет — пусть домой идёт!
        - Так тому и быть.
        Макар согласился.
        Сейчас же к выходу направился боярин Чубаров.
        - Ну её к лешему, эту тайну! Не знаешь — не проболтаешься!
        - Теперь говори! — приказал писарь зеркалу.
        - Так вот, — сказал парень, — царь наш собирается нас покинуть. Устал, говорит. Надоело, говорит, царствовать. В деревню хочет уехать.
        - Как же так?! — встрепенулся писарь. — А я?
        Он упал перед царём на колени:
        - Не губи, царь-батюшка! Какое же это царство без царя! Чьи же я мысли буду записывать?
        - Что же, без меня и мыслей не будет? — удивился Макар.
        - Какие же это мысли! — закричал Чумичка. — Если они не царские?!
        - Ничего, ничего! Всё хорошо будет. Тут и бояре есть, и Василиса Премудрая, — успокоил его Макар. — А моё слово твёрдое — уеду я. К бабушке. Загорать буду, как все люди. Сено косить. Лещей стану ловить на удочку. Вопросы есть?
        - Есть! Есть! — закричал боярин Морозов. — А ловить-то на что будешь?
        - Как — на что? На червяка!
        - Прошу слова! Прошу слова! — потребовал Морозов. Он выбрался вперёд и заговорил: - Уважаемые бояре! Лещ — он рыба хитрая. Он на червяка не пойдёт. Его на манную кашу брать надобно!
        И они завели долгий рыболовный разговор.
        Глава четвертая
        ПИСАРЬ ЧУМИЧКА
        В это время в избушке у Бабы-Яги блюдечко вдруг помутнело и ничего не стало видно.
        - Это почему? — спросил Митя.
        - Змей Горыныч на охоту вылетел, — ответила Баба-Яга. — Он теперь весь воздух взбаламутит. До вечера ничего не увидишь. Чтоб ему провалиться, замечательному! Чтоб у него всё полопалось, у самого красивого!
        - Сколько он народу поел — страсть! — добавила Кикимора. — Ох, не нравится он мне, наш хорошенький.
        - А почему же вы его замечательным называете? И хорошеньким? — удивился Митя.
        - А потому, что его ругать нельзя, — объяснила Баба-Яга. — Кто его ругать станет, того он съест.
        - И тебя съест, бабушка?
        - Меня-то не съест, — ответила старуха. — Подавится. Но неприятностей не оберёшься!
        - Бабушка, а ваш царь Макар хороший? — спросил Митя.
        - Да ничего, хозяйственный, справедливый. И с Василисой Премудрой советуется.
        - Ну, а она какая, Василиса Премудрая?
        - Спросил тоже! Да она же моя племянница! Она столько вещей придумала — не сосчитать! И сапоги-скороходы! И яблочко — по блюдечку! И ковёр-самолёт!
        - Ей Домовой помогает, — вставила Кикимора, — помощник ейный.
        - Знаешь что, бабушка, а мне у тебя нравится, — сказал Митя Бабе-Яге. — Можно, я у тебя здесь поживу немного?
        - Живи хоть всё лето! — отвечала Баба-Яга. — Только не лезь куда не надо, вот и всё.
        Незаметно наступил вечер, и блюдечко снова прояснилось. Митя наклонился и стал смотреть. И снова он увидел царский дворец. Позади дворца стояла баня. А из бани шёл пар.
        Царь Макар, весь в мыльной пене, сидел на лавке, а прислужник Гаврила хлестал его веником.
        - Подбавь парку! Подбавь парку-то! — кричало его величество, выплёскивая пену. — Будто не царя моешь! Веничком меня, веничком любезного! У-у-ух!
        Потом царь задумался:
        - Эй, Гаврила, как ты считаешь, войско тут без меня не разбежится? Если уеду я?
        - Да не должно, ваше величество. С чего бы ему разбегаться?
        - А как возьмёт и разбежится!
        - А что! — согласился Гаврила. — Возьмёт и разбежится. Долго ли разбежаться-то?
        - Ну ладно. А купцы как? Не перестанут торговать с заморскими странами?
        - Купцы? Да нет, конечно. Зачем им переставать?
        - А как возьмут и перестанут?
        - А что? Могут и перестать. Перестать — это не трудно. Это в два счёта можно, — согласился слуга, нахлёстывая царя веником.
        - Ну, а войны тут без меня не будет? Как ты думаешь?
        - Не должно быть. Кому она нужна, война эта?
        - А как враги нападут, что тогда?
        - А как нападут, тогда будет, — уверенно сказал Гаврила. — Кабы не напали, тогда другое дело!
        - Эх, ты! — рассердился Макар. — Толку от тебя! Разбежится, не разбежится! Перестанут, не перестанут! Нападут, не нападут! И так и эдак по-твоему получается! Помолчал бы уж.
        И он, распаренный, погрузился в свои думы.
        …А тем временем писарь Чумичка, заложив руки за спину, ходил вокруг царского дворца.
        - И как же мне теперь быть? — рассуждал он. — Я же пропаду. Кому я нужен без царя-то? Ведь меня теперь работать заставят! На кухню пошлют.
        И он побежал искать царскую дочку Несмеяну.
        …Несмеяна со своей прислужницей Фёклой сидела на берегу пересохшего пруда и ревела во весь голос:
        - Ой-ой-ой-ой-ой-ой — мама! Ой-ой-ой — папа!
        - Несмеяна Макаровна, — сказал Чумичка, — оторвитесь на минутку, дело есть.
        - Какое? — спросила Несмеяна, перестав плакать.
        - Царь, ваш батюшка, бросить нас собирается. Хочет в деревню уехать. Вот беда какая!
        - Да ну?! — удивилась дочка. — А в какую деревню?
        - Какая разница, в какую? Ну какая разница?
        - Если мы в Марфино поедем — это хорошо. А если в Павшино — так плохо!
        Теперь удивился писарь:
        - Почему?
        - Да потому, что там бык бодучий! Вот почему.
        - Царевна, надо царство спасать, пойдите поговорите с батюшкой. Он вас одних послушать может.
        - Не могу. Я плакать должна, — сказала Несмеяна. — Как наплачу целый пруд, мне карету подарят.
        - Ну, Несмеяночка, милая, — упрашивал Чумичка. — Я уж тут за вас поплачу. Постараюсь с Фёклой Сергеевной.
        Несмеяна пошла к царю, а Чумичка сел на её место и заплакал горючими слезами.
        Через полчаса Несмеяна вернулась.
        - Уговорила! — сказала она. — Всё в порядке. В Марфино поедем. Там быки не бодаются!
        - Только о быках и думаете, уважаемая Несмеяна Макаровна! — закричал Чумичка.
        В избушке на курьих ножках Баба-Яга, Митя и Кикимора не отрываясь следили за тем, что показывало блюдечко. Пока оно снова не помутнело.
        Наверное, это Змей Горыныч возвращался домой с охоты.
        - Что же дальше будет? — спросил Митя у Бабы-Яги.
        - Завтра увидишь! А сейчас спать ложись!
        Было поздно. Кикимора распрощалась с ними и ушла в своё болото. Митя лёг на лавке под окном и очень быстро уснул.
        А Баба-Яга ещё долго возилась у печки. Мыла посуду и бормотала себе под нос что-то вечное, бабиное-ягиное.
        Глава пятая
        ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
        На другой день, рано утром, Баба-Яга разбудила мальчика.
        - Вот тебе ведёрко. Сбегай на речку за молоком, а в крынку сметаны набери.
        Митя взял ведро, положил в него крынку и по росистой траве запрыгал к речке. Светило солнце. С той, несказочной стороны приплывали чёрные грозовые тучи. Но над рекой они таяли и превращались в белые приятные облачка.
        Митя наклонился с мостика, набрал сметаны и молока. И тут он заметил на берегу какие-то странные рыжие камни.
        Он поднял один и увидел, что это самый настоящий сыр, «голландский», а может быть, «ярославский».
        - Чудеса, да и только! — сказал мальчик. Он сунул сыр под мышку и быстро побежал домой.
        Они позавтракали с Бабой-Ягой и вышли на тёплое, нагретое солнцем крылечко.
        Баба-Яга стала рассказывать:
        - Вот там, далеко-далеко, гору большую видишь?
        - Вижу, бабушка.
        - Эта гора заклятая. Сколько людей туда ни ходило, никто домой не пришёл!
        - Почему?
        - Там Змей Горыныч живёт. А дальше, за горой, озеро есть синее. Около него козы пасутся. Из этого озера пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!
        - Вот весело!
        - Тебе-то весело, — согласилась старуха. — А родителям каково? Им нужен сын, а не козлик!..
        - Бабушка, — перебил её Митя, — а в волшебное блюдечко можно только вечером смотреть?
        - Почему? Хоть весь день смотри. Коли время есть!
        - Давай тогда посмотрим?
        - Давай, — сказала Баба-Яга. Она достала блюдечко и поставила на середину стола.
        Тут пришла Кикимора, и они втроём стали смотреть, что же было дальше.
        На этот раз они увидели синий терем Василисы Премудрой. Возле терема крутился писарь Чумичка. Он постоял у крыльца, послушал, что делается внутри, и постучал. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь и вошёл. Дверь за ним сразу закрылась, и замок щёлкнул. Наверно, он был волшебным. Или английским.
        Это была мастерская Василисы. На полках стояли старинные книги, на окнах росли невиданные цветы. На плите в чугунном горшке что-то варилось. Какой-то целебный отвар.
        Писарь поднял крышку и понюхал.
        - Картошка, — сказал он. Потом добавил: — С грибами.
        Большой стол перегораживал мастерскую. На нём лежали разные инструменты и стояли две бутылки с живой и мёртвой водой. На лавке у стены были аккуратно разложены шапки, сумки, сапоги и другие вещи. В уголке стоял кованый сундучок, а рядом блюдо с красными и зелёными яблоками.
        Чумичка всё поднимал, трогал и рассматривал. И вещи вели себя спокойно. Но едва он открыл сундучок, как оттуда выскочила увесистая дубинка и стала колотить писаря по бокам.
        - Ты что, с ума сошла? — закричал Чумичка. — Караул! Ой-ой! Матушки! Ой-ой! Батюшки! Убивают!
        Послышался лёгкий перезвон, и в дом вошла Василиса Премудрая! Платье у неё было расшито сказочными цветами, а на голове был кокошник с хрустальными подвесками.
        - Дубинка, на место! — приказала Василиса.
        Дубинка утихомирилась и убралась в сундук.
        - Уж ты извини меня, матушка! — начал оправдываться писарь. — Это я нечаянно сундучок открыл. Я не хотел, а он взял и открылся. И эта колотилка как выскочит!
        Василиса усмехнулась:
        - Не горюй! Зато мы с тобой большое дело сделали. Дубинку опробовали. Ну-ка, отвечай: как она работает? Хорошо?
        - Хорошо, хорошо работает! — Чумичка потёр ушибленные места. — Только чего она своих-то колотит?
        - А оттого и колотит, чтобы в чужие дела не лезли! Твоё счастье, что ты ещё яблока старильного не отведал. Ушёл бы отсюда дедушкой.
        Василиса взяла с лавки кошелёк-самотряс и вытряхнула несколько медных пятаков.
        - Вот приложи к синякам. Сразу легче станет.
        Писарь попробовал пятаки на зуб, подержал их немного у синяков и незаметно сунул в карман.
        - С чем пожаловал? — спросила Василиса Премудрая.
        - А вот с чем, — отвечал Чумичка. — Скажи мне, матушка, кто у нас в царстве самый сильный человек?
        - Пожалуй, Кощей Бессмертный. Он самый сильный. А что?
        - Да так, ничего. А где он сейчас находится?
        - А вот этого я не скажу. Много будешь знать — скоро состаришься!
        - И не надо! И не надо! Мне это знать ни к чему, — согласился Чумичка. — Я просто так интересуюсь. Из любопытства.
        - Ой хитришь ты, писарь! — сказала Василиса. — А Кощей — это тайна государственная. И знать про него не всем положено.
        Она взяла со стола бронзовый колокольчик и позвонила. Вошёл её помощник — невысокий и большеголовый дядюшка Домовой.
        - Вот, дядюшка, займи гостя, — сказала ему Василиса. — Напои его чаем. А меня дела ждут.
        - А что? И напою. У меня как раз чай скипевши, — отвечал Домовой.
        Они с Чумичкой перешли в горницу. Домовой занялся чашками и блюдцами, а писарь сел на лавку у печки и стал выспрашивать дядюшку.
        - Послушай, вот ты у Василисы Премудрой который год работаешь, а многих вещей и не знаешь, — сказал он.
        - Это чего я не знаю?
        - А вот кто у нас самый сильный человек в царстве?
        - Самый сильный? — Дядюшка задумался. — Да, пожалуй, Никита Кожемяка. Василиса Афанасьевна его силу лошадьми измеряла. Так он восемь лошадей перетянул.
        - А вот и нет! Самый сильный у нас в царстве будет Кощей Бессмертный, — возразил Чумичка.
        Домовой призадумался.
        - Это верно. Да только у него, у Кощея, секрет есть. Коли он, Кощей, один, так с ним любой мальчишка справится! А вот если у него друзья появятся или войско, тогда сильнее и нет никого. Тогда он столетний дуб мечом враз перешибёт. Ни огонь ему не страшен, ни вода, ни вообще ничего.
        - Вот видишь, а ты этого не знал, — сказал Чумичка.
        - Как не знал? — оторопел дядюшка. — Я-то знал!
        - Да?! — воскликнул Чумичка. — А ты мне скажи тогда, где он, Кощей Бессмертный, сейчас находится?
        - А в подвале царском прикованный сидит! Двести лет там и находится!
        Тут за окном послышался конский топот.
        - Это что? Приехал к вам кто-нибудь? — спросил писарь.
        - Нет, наоборот, — ответил дядюшка. — Василиса Афанасьевна уехала. К Лукоморью за живой водой. Живая вода у нас вышедши.
        - Интересно, интересно, — забормотал писарь. Он поднялся с табуретки. — Ну, я пошёл, дядюшка. Доброго тебе здоровьичка!
        - А чай?
        - Не хочу, дядя. Аппетиту нету.
        - Что-то он непутёвое задумал! — воскликнула Баба-Яга, когда сказочного города опять не стало видно.
        - Кто? — спросил Митя.
        - Да писарь этот. Вот кто. Была бы я там, я бы за ним присмотрела, за голубчиком!
        - Бабушка, а туда далеко добираться? — спросил Митя.
        - Эх ты, бестолочь! Да покуда доберёшься, пять пар башмаков стопчешь.
        - А я придумал, как туда попасть! Только ты меня возьмёшь с собой?
        - Ладно, говори. Но пешком я ни за что не пойду!
        - И не надо пешком, — отвечал Митя. — Ведь у избушки ноги есть?
        - Есть, — сказала Баба-Яга.
        - Вот мы в избушке и поедем. Зачем же её ногам пропадать?
        Баба-Яга поразилась:
        - Ну и молодец! Я триста лет в избушке живу, а мне такое и в голову не приходило! Теперь я этому Чумичке покажу. А в ступе летать я стала стара. Да и возраст не тот!
        - В самом деле, складно придумал! — сказала Кикимора. — И по царству покатаетесь. И у Василисы Премудрой погостить сможете!
        - А когда мы поедем, бабушка?
        - Да хоть сейчас! — отвечала старуха. — Нам собираться нечего. Всё в доме у нас!
        Она спустилась в погреб, набрала картошки в дорогу, сняла с верёвки бельё, которое сохло во дворе, и отдала Кикиморе последние распоряжения:
        - Ты за огородом моим присматривай. Капусту полей, морковь прополи. Если царевич какой явится, скажи, что нет меня — в столицу уехала. Да и надоели они. В день по трое наведываются. Всех накорми, напои и спать уложи! Постоялый двор устроили! А как не будет меня, уважать начнут.
        - Верно, верно, — согласилась Кикимора. — Житья от них нет, от царевичей. А за огород не беспокойся. Всё сделаю.
        Митя с Бабой-Ягой вышли на крыльцо, и Митя скомандовал:
        - Избушка, избушка, вперёд шагом марш!
        Избушка Бабы-Яги затопталась на месте, сделала несколько неуверенных шагов и побежала вперёд, весело поскрипывая брёвнами. Видно, ей давно хотелось размять свои куриные ноги.
        И поплыли навстречу озёра, леса, поля и другие всевозможные просторы.
        Глава шестая
        СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК
        Солнце поднималось всё выше и выше. А дорога бежала всё дальше и дальше. Она поворачивала то вправо, то влево между зелёных холмов и, казалось, вела куда угодно, только не вперёд, не туда, куда нужно.
        Баба-Яга ушла в избушку хлопотать по хозяйству. А Митя сидел на крыльце. Вдруг он увидел при дороге столбик. К столбику была прибита грамота. Митя спрыгнул с крылечка и прочитал:
        ЦАРСКИЙ УКАЗ
        Царь наш Макар Васильевич повелел изловить дерзкого преступника Соловья-разбойника. Росту он высокого. Сложения крепкого. Одноглазый. Лет ему от роду пятьдесят. Особых примет нет. Обе ноги имеет левые.
        За поимку живого или мёртвого награда — полбочонка серебра.
        Год сегодняшний. Лето нынешнее. Писал писарь Чумичка.
        «Как у царя всё быстро делается! — подумал Митя. — Вчера только говорили про разбойника, а сегодня уже указ висит!»
        Он догнал избушку и вспрыгнул на крыльцо. Дорога спустилась с пригорка и теперь шла лесом. И вдруг впереди показался огромный завал из деревьев. А над завалом сразу возникла лохматая голова с повязкой на глазу.
        - Эй, ты, — спросила голова. — Ты кто такой?
        - Как — кто?
        - А так, прожвище твоё какое будет?
        - Митя меня зовут!
        - А ты Илье Муромцу не родштвенник шлучайно?
        - Нет. Я просто Митя. А что?
        - А то. Руки вверх!
        - Зачем? — удивился мальчик.
        - А затем! — Человек наверху показал здоровенную дубинку. — Как трахну по голове!
        Митя понял, что перед ним не кто иной, как Соловей-разбойник… Росту высокого, сложения крепкого. За поимку награда — полбочонка серебра. Но это Митю нисколько не обрадовало.
        - А ну выворачивай карманы! — приказал разбойник. — И из дома всё вытаскивай. И меха, и драгоценности, и мебель всякую!
        - Нет, — сказал Митя, — мебель нельзя. Баба-Яга ругаться будет.
        - Баба-Яга? — насторожился разбойник. — А кем она Илье Муромцу приходится?
        - Никем.
        - Тогда пусть ругается сколько хочет.
        В окошко высунулась Баба-Яга.
        - Да как ты смеешь нас задерживать? Да у нас в столице дело есть очень важное!
        Дверь со стуком распахнулась, Баба-Яга в ступе вихрем вылетела из избушки. В руках у неё была метла. Удары так и посыпались на незадачливого грабителя. Баба-Яга залетала то справа, то слева, и её метла мелькала так быстро, что только и слышно было: бум!.. Бу-м-бум-бум-бум!.. Бум-бум!.. Бум! Трах!
        Наконец Соловью удалось спрятаться в дупло столетнего дуба. Баба-Яга ткнула туда метлой раз-другой. — Вот я в дупло тебе кипятку налью! Или углей набросаю! Мигом выскочишь!
        Видно, её угроза подействовала на разбойника. Он поспешно выставил из дупла палку с куском белой тряпки на конце.
        - То-то! — сказала Баба-Яга. Она схватила тряпку и преспокойно залетела в избушку. — Вели ему, чтобы разобрал всё это. Очистил дорогу! — сказала она Мите.
        - Как же! — высунулся из дупла разбойник. — Вы уедете, а мне опять шобирать!
        - И соберёшь как миленький! — крикнула старуха.
        - Бабушка, не нужно ему собирать! — вмешался Митя. — Нам же обратно ехать надо.
        - Правильно. Не будешь собирать! Разберёшь, и только! — согласилась Баба-Яга.
        Опасливо поглядывая на избушку, Соловей начал растаскивать деревья.
        - Послушайте, — сказал ему Митя, — а почему вы не свистели? Ведь от вашего свиста все замертво падают.
        - Почему? — вздохнул разбойник. — Мне тут жуб выбили. Во, — показал он, — как раж передний!
        Только тут Митя заметил, что Соловей-разбойник сильно шепелявит.
        - А вы вставьте себе новые зубы.
        - «Вштавьте, вштавьте»! Жолото нужно!
        - Почему — золото? Можно и железные вставить. Как у моей бабушки.
        - Что я, иж деревни, что ли! — усмехнулся разбойник. — У нас, у ражбойников, только жолотые бывают. С жележными жашмеют!
        Но вот дорога была расчищена, и избушка побежала дальше к стольному городу. Митя с Бабой-Ягой всё время торопили её. Они очень беспокоились, как бы Чумичка не наделал каких бед в сказочной столице.
        А тем временем стало темнеть.
        Глава седьмая
        КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
        Царский дворец и Молочную реку постепенно окутала тьма. Во дворце все спали. Все, кроме писаря Чумички. Он лежал в постели, выпростав бороду из-под одеяла, и на всякий случай притворялся, что спит. А сам слушал.
        Тишина! Писарь сбросил одеяло и не дыша подкрался к двери. Она отворилась без малейшего шума, и Чумичка на цыпочках стал спускаться по лестнице. Не скрипнула ни одна половица, пока он тихонько проходил через парадные залы.
        Вот и выход из дворца. Писарь осторожно приоткрыл тяжёлую дубовую дверь. Трах-тарарах-бум! — прогрохотало за дверью. Это упал стрелец из ночной стражи, который охранял вход во дворец. Он спал на крыльце, прислонившись к дверному косяку.
        Чумичка перепугался, но, кажется, зря: никто во дворце так и не проснулся. Писарь благополучно выбрался на крыльцо, он вынул меч из ножен у спящего стрельца и осторожно поставил стражника на место. Затем он прошёл вдоль стены и оказался у двери, ведущей в тёмный подвал. Там хранились веники, щётки, банки с краской и прочие хозяйственные вещи главного прислужника Гаврилы.
        Писарь вынул из кармана огниво и кремень, высек огонь и зажёг свечу. Освещая себе путь, он прошёл по коридору и оказался перед небольшой, окованной железом дверью.
        На ней, вся в паутине, висела табличка:
        ОСТОРОЖНО! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!
        Под табличкой был нарисован череп и две скрещённые кости.
        Дзинь-дзинь-дзинь… — слышалось из-за двери. — Блям-блям-блям… Шлёп…
        Писарь стал искать под ковриком ключ. Большой заржавевший ключ оказался не под ковриком, а на притолоке. Значит, прятали его особенно тщательно. Чумичка вынул из кармана маслёнку и накапал масла в замочную скважину. После этого ключ повернулся бесшумно, и дверь отворилась.
        При тусклом пламени свечи он увидел прикованного к стене Кощея Бессмертного. Кощей висел на цепях.
        Изредка он отталкивался от стены ногами и, качнувшись вперёд, снова шлёпался о каменную кладку. Поэтому и получалось непонятное: дзинь-дзинь-дзинь… Шлёп…
        - Здравствуйте, ваше величество, — робко сказал писарь.
        - Привет! — ответил Кощей, нервно постукивая пальцами по стенке. — Убери-ка эту штуку, и так всё видно.
        Писарь задул пламя, и в темноте глаза Кощея зловеще засветились.
        - Так я тебя слушаю.
        Казалось, Кощей очень занят и может уделить Чумичке две минуты, не больше.
        - Я пришёл предложить вам престол нашего государства! — робко сказал писарь.
        - Так, так, — застучал пальцами Кощей. — Престол — это хорошо. А что ваш царь? Макар, кажется?
        - А царь собирается нас бросить. В деревню уехать.
        - Ну что же. Там ему самое место. Макары должны гонять телят!
        - Ах, как вы здорово сказали! — воскликнул Чумичка. — Можно, я запишу это в книжечку? Чтобы не забыть.
        - Я вижу, ты неплохо соображаешь, — сказал Кощей. — А кто ты по должности?
        - Писарь, ваше величество, я просто писарь Чумичка.
        - Отныне ты не писарь! — сказал Кощей. — Я назначаю тебя своим другом. Первым другом и советником!
        - Рад стараться, ваше величество!
        - А теперь сними с меня это! — Кощей загремел цепями. — Только смажь меня сначала. А то я такой скрип подниму — вся охрана сбежится!
        Чумичка смазал Кощея и взялся пилить цепи на его руках и ногах. Как только он перепилил последнюю цепь, Кощей со страшным грохотом рухнул вниз.
        - Вот беда! — воскликнул он. — Стоять разучился!
        Чумичка попробовал поднять Кощея и почувствовал невероятную тяжесть: Кощей весь был сделан из железа.
        - Мне надо выпить двенадцать вёдер воды, — сказал Кощей, — тогда ко мне силы вернутся.
        Писарь принёс пустой хозяйственный мешок, погрузил расхлябанного Кощея и, кряхтя, отправился к ближайшему колодцу.
        Глава восьмая
        ЦАРЬ И КОЩЕЙ
        Была глубокая ночь, но Митя и Баба-Яга не спали. Они сидели и смотрели, как яблочко катается по блюдечку. Изредка Баба-Яга вскакивала и мелкими шагами пробегала из угла в угол.
        - Ох, не успели мы! Ох, не успели предупредить! И что теперь будет?!
        - А может быть, они справятся с Кощеем? — спросил Митя.
        - Может быть, справятся, а может быть, и не справятся! — раздумчиво отвечала Баба-Яга и снова заглянула в волшебное блюдечко.
        Над царским дворцом светила луна. Чумичка доставал из колодца воду и подавал Кощею Бессмертному.
        Тот всё пил и пил. И с каждым глотком становился сильнее и сильнее.
        Наконец он выпрямился во весь рост и выпил последнее, двенадцатое ведро.
        - А ты молодец, Чумичка! Завтра я подарю тебе эту бадью, доверху наполненную золотом!
        - Спасибо, ваше величество! — ответил писарь, а про себя подумал:
        «Маловата бадеечка! Надо бы подменить. Побольше поставить!»
        - А теперь вперёд! — скомандовал Кощей. — Мне не терпится надеть царскую корону.
        Они прошли мимо спящего стражника к тронному залу. В темноте глаза Кощея светились весёлым зелёным светом.
        Чумичка попытался зажечь свечу с помощью огнива, но Кощей опередил его. Он щёлкнул пальцами, посыпались искры, и свеча загорелась.
        - А теперь, Чумичка, принеси мне перо и бумагу и приведи сюда царя.
        Писарь ушёл. А Кощей сел на трон и надел царскую корону.
        Вскоре появился заспанный царь в халате и шлёпанцах.
        - Вот что, любезный, — властно сказал Кощей, — сейчас ты возьмёшь перо и бумагу и напишешь, что трон, корону и государство уступаешь мне!
        - Да ни за что на свете! — заупрямился Макар. — Даже и не подумаю!
        - Ваше величество, но вы же всё равно собирались уехать в деревню, — вмешался Чумичка.
        - Сегодня собрался, а завтра разобрался! — воскликнул царь. — А трон бы я Василисе Премудрой оставил! Или из бояр кому поумнее. Эй, стража, ко мне!
        Вошёл начальник дворцовой стражи.
        - Вот что, десятник, возьми-ка ребят поздоровее и забери вот этого, который на моём троне! — приказал царь.
        - Почему десятник? — удивился Кощей. — Кто сказал «десятник»? Сотник, ко мне!
        - Как — сотник? Разве он сотник? — спросил Макар.
        - Нет, конечно, — ответил Кощей. — Неужели он похож на сотника? Такой бравый парень! Тысячник — вот кто он с этой минуты! Тысячник, сюда!
        - Тысячник, сюда! — закричал царь.
        Удивлённый стражник повернулся к царю.
        - Миллионский, назад! Да что там миллионский, миллиардский, ко мне, шагом марш! — приказал Кощей.
        Десятник повернулся на властный голос, чётко, по-военному промаршировал и встал рядом с Кощеем Бессмертным.
        Вошёл главный царский прислужник Гаврила. Он с удивлением посматривал то на царя, то на Кощея.
        - Эй, Гаврила, — обратился к нему царь, — ты за кого? За него или за меня?
        - Я за вас, ваше величество.
        - Значит, ты против меня? — сурово спросил Кощей.
        - Нет, почему же? — сказал Гаврила. — Я, конечно, за него, но я не против вас.
        - Ну-ка скажи мне, Гаврила, я тебя кормил? — спросил Макар.
        - Кормили, ваше величество.
        - Одевал?
        - Одевали, ваше величество…
        - Так иди ко мне!
        - Слушаюсь, ваше величество!
        - Погоди-ка, Гаврила, — остановил его Кощей. — А ты хочешь, чтобы тебя и дальше кормили?
        - Хочу, ваше величество.
        - Одевали?
        - Хочу, ваше величество.
        - Так иди ко мне!
        - Слушаюсь, ваше величество!
        - Значит, ты, Гаврила, за него? — грустно сказал царь. — Значит, ты против меня?
        - Почему? — ответил Гаврила. — Я, конечно, за него. Но и не против вас, ваше величество.
        - Ну, а что мы будем делать с царём? — спросил Кощей.
        - Казнить бы его надо, ваше величество! — сказал Чумичка. — Спокойнее будет в государстве.
        - А тебе не жалко его? — усмехнулся Кощей.
        - Жалко. Ещё как жалко! Я ведь его как отца родного любил, пока он царствовал. Но для дела надо!
        - А ты как думаешь, миллиардский?
        - Как прикажете, ваше величество!
        - Умница, светлая голова! Ну так вот что: этого в подвал. Как есть, в шлёпанцах, — он кивнул в сторону царя. — А всем остальным немедленно спать. Завтра в нашем царстве начнётся новая жизнь!
        Глава девятая
        ЛИХА БЕДА
        (начало)
        На другое утро Баба-Яга долго сокрушалась:
        - Что же теперь делать? Назад, что ли, возвращаться?
        - Нельзя назад, — сказал Митя. — Царя мы не успели предупредить, но, может, хоть Василису Премудрую выручим!
        - И то, — согласилась старуха. — Кощей теперь её со свету сживёт. Поехали.
        И тут к избушке подбежал запыхавшийся Серый Волк.
        - Стойте, стойте! Мне с вами посоветоваться надо!
        - Советуйся, да побыстрее, — приказала Баба-Яга. — Нам торопиться надобно!
        - Понимаете, вон там за огородами старушка живёт, — начал Волк. — У неё козлик был такой маленький! Вреднющий! То капусту поест, то бельё пожуёт, то крышу ногами проломает. И старушка всё причитала: «Ах ты такой-сякой! Да чтоб тебя волки съели!» Вот мы с товарищем одним взяли и… выручили старушку. А она пришла да как заплачет: «Ах ты мой миленький да серенький! Как же я без тебя жить буду?! Вот возьму и утоплюсь! Только камень найду потяжельше!» А я Волк добрый. Я же хотел как лучше. Что мне теперь делать? Посоветуйте. Уж больно жалко бабушку!
        Баба-Яга задумалась.
        - И не знаю. И не ведаю, — отвечала она, — и вообще не до тебя сейчас! У нас самих забот полон рот. Кощей хочет на царство сесть!
        - А можно, я скажу? — попросил Митя.
        - Говори!
        - Вы вот что сделайте: поймайте зайца обыкновенного или мышку. Можете?
        - Могу. А зачем?
        - И отнесите к тому озеру, из которого пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!
        - Знаю такое.
        - И дайте ему попить из озера. Он в козлёнка и превратится. А козлёнка отдайте бабушке.
        - Ай да мальчик! Ну, спасибо тебе, — обрадовался Волк. — Второй раз ты меня выручаешь. Знаешь что, возьми у меня клок шерсти из загривка. Я как раз линять начал. Станет тебе плохо, ты его в воздух подбрось. Я сразу и прибегу. Из любой беды тебя выручу!
        И он скрылся в поле. А избушка побежала дальше. Митя с Бабой-Ягой ехали и смотрели в волшебное блюдечко. Их очень беспокоило, что же происходит в сказочном дворце.
        А происходило там вот что.
        Солнце дробилось в решётчатых окнах, и в тронном зале было празднично. Кощей Бессмертный, гремя доспехами, расхаживал посередине зала, а у стены на лавке разместились Чумичка, прислужник Гаврила и миллиардский Никита с огромным двуручным мечом на коленях.
        - Сегодня я походил по вашему царству, — говорил Кощей, — посмотрел вокруг и должен сказать, что царство ваше захудалое! Вот, к примеру, войско. Зашёл я ночью в казарму. Взял трубу и протрубил тревогу. Что, вы думаете, из этого получилось?
        - Что? — спросил Гаврила.
        - Ничего. Явилось пять стрельцов с котелками и ложками. Они, наверное, решили, что будет учебная раздача пищи! Такое войско мне ни к чему! Врагам моим такое войско! В следующий раз каждого десятого казню! А ну-ка скажите мне, — продолжал Кощей, — какое должно быть войско в государстве?
        - Наше, родное, находчивое! — подсказал Гаврила.
        Кощей отрицательно покачал головой.
        - Нет и не надо! — быстро согласился прислужник.
        - Войско должно быть безжалостное! А потом уже родное, находчивое и всё такое прочее. И мы должны срочно позвать Змея Горыныча, Соловья-разбойника и Кота Баюна. Они мои старые друзья, с ними нам никто не будет страшен!
        - Ваше величество, — решился вставить слово Чумичка, — может, нам и Лихо Одноглазое пригласить?
        - Зачем? Какой от него прок? — спросил Кощей.
        - А мы его будем врагам подсылать. У них в хозяйстве такие неполадки пойдут — только радуйся!
        - Хорошо придумал! — согласился Кощей. — Стало быть, и его позовём.
        Он снова не торопясь прошёлся по залу.
        - А теперь вот что. Заглянул тут я в вашу казну и поразился. Ни замка, ни часового. Не казна, а проходной двор. Да у вас так всё золото растащат!
        - А наш царь говорил, что людям надо верить! — рискнул сказать Гаврила.
        - Да? — обернулся Кощей. — И где теперь ваш царь?
        - В подвале сидит.
        - Вот то-то!
        - Как тонко подмечено! — воскликнул Чумичка. — Я обязательно запишу это в книжечку.
        - Приказываю поставить у казны часового! — продолжал Кощей. — И замок врезать, чтобы сам часовой туда не залез. А ключ отдать мне!
        - Сделаем, ваше величество!
        - И последнее, — сурово сказал Кощей. — Василису Премудрую немедленно взять под стражу! Пусть ковры-самолёты, мечи-кладенцы и луки-самострелы для нас мастерит. Мы с её помощью все царства соседние завоюем!
        - Не будет она, — сказал Гаврила. — Я её хорошо знаю, нашу матушку.
        - Ты меня плохо знаешь! Не будет, так голову снесём!
        - Ваше величество, — вмешался Чумичка. — Я этой Василисы и сам опасаюсь. Уж больно умна! Так ведь нет её. Уехала к Лукоморью за живой водой.
        - Значит, засаду устроить! Как появится, немедленно схватить! Понял, миллиардский?!
        - Так точно!
        - А ты, Чумичка, письма напиши немедленно. И рассылай скороходов, куда нужно. И думу собери мне боярскую. Да поживее. Я только потому стал Бессмертным, что никогда не терял ни минуты!
        …А на берегу пересохшего пруда за коровником всё так же ревели Несмеяна и Фёкла. И пруд понемножечку наполнялся.
        Глава десятая
        ЛИХА БЕДА
        (продолжение)
        Бородатые бояре постепенно заполняли зал.
        - Зачем нас собрали? — недоумевали они. — Вчера ведь только дума была!
        - Я только орех дверью расколол, — говорил боярин Чубаров, — мне уж и кричат: «Давай в думу бегом!» Так и не съел орех-то! Теперь куры склюют!
        - А я мёд не допил! — огорчался боярин Демидов. — Тётка мне из деревни привезла!
        Вошёл писарь Чумичка, а с ним вооружённый до зубов миллиардский со стрельцами.
        - Дорогие вы мои бояре, — начал писарь, — разлюбезные наши соколы! Я пришёл сообщить вам важную новость. К нам прислали нового царя! И скоро у нас в царстве начнётся новая жизнь! Ура, бояре!
        - Урра-а-а! — подхватил миллиардский.
        - Ура! — неуверенно протянули бояре. — А старого царя куда дели?
        - Как — куда? — сам себе объяснил Афонин. — Если нового прислали, значит, старого услали! Верно я говорю?
        - Толково, — согласился Чумичка. — Просто и понятно.
        - Не хотим нового царя! — вдруг закричал Чубаров. — Отдавайте старого!
        - Тоже мне, услали! — поддержал его Демидов. — Кто вас просил? Пришлите обратно!
        - Тихо, бояре! — неожиданно раздался властный голос. И в зал, гремя доспехами, вступил Кощей Бессмертный. Его зелёные глаза полыхали. — Слушайте меня внимательно, и я вам открою всю правду! — начал он. — Ваш царь уехал в деревню! Отдыхать. Собирать цветочки и ягодки. А перед отъездом он долго просил меня занять его место. И я согласился. Я ваш новый царь! Посмотрите на меня, бояре! Во всём вашем царстве не найдётся воина, равного мне! Я самый сильный! Я самый смелый! Я самый бессмертный из вас! Я научу вас скакать верхом! Плавать! Рубиться на мечах! И вы будете стрелять из лука точно так же, как и я! А ну, подать мне сюда лук и стрелы!
        Миллиардский торопливо выполнил приказ.
        - Зажгите свечу в конце зала!
        Свеча была зажжена. В полном молчании Кощей поднял тяжёлый боевой лук и, почти не целясь, выстрелил. Стрела молнией пролетела по залу, погасила свечу и наполовину ушла в стену.
        - Ух! — восхищённо вздохнули бояре.
        - Ура! — закричали Чумичка и миллиардский.
        - Ну что? Берёте меня царём?
        - А что? Почему бы не взять! — закричали бояре.
        - Вот возьмём да и возьмём!
        - Пусть поцарствует, раз Макар просил!
        - А можно мне стрельнуть? — попросил боярин Морозов.
        - И мне, — подхватил его друг Демидов.
        - Пожалуйста, — ответил Кощей и кивнул Чумичке.
        Писарь бегом пересек зал, выдернул стрелу из стенки и подал бородатым боярам.
        Все члены царского совета по очереди стали стрелять. Они шумели. Горячились. Бились об заклад. Бросали шапки оземь. Но всё напрасно. Свеча так и догорела до конца, а её пламя даже ни разу не колыхнулось.
        - А мне не надо нового царя! — вдруг заявил боярин Чубаров. — Мне старый больше нравится!
        - Я вижу, у меня есть не только сторонники! — спокойно сказал Кощей. — Люблю смелых людей! Эй, Чумичка, принеси с кухни поднос с угольями!
        Чумичка выбежал и вскоре вернулся с подносом, полным раскалённых углей. Кощей взял со стола какие-то бумажки, переломил несколько стрел и бросил на поднос. Вспыхнуло яркое пламя. Он протянул руку в огонь и на глазах у изумлённых бояр стал медленно поворачивать её. Рука раскалялась всё больше и больше и наконец засветилась ярким малиновым светом.
        - А если я поздороваюсь с тобой вот этой самой рукой? — спросил он у боярина.
        Чубаров молчал.
        - Неужели ты не понял, боярин, что мне поперёк дороги становиться нельзя?!
        Он прошёл через зал и приложил раскалённую ладонь к стене. Послышалось шипение, повалил дым. А когда он отнял руку, на дереве остался чёткий отпечаток его пятерни.
        - Поняли? — спросил Кощей и вышел.
        И все, кто был в зале: и миллиардский, и Чумичка, и бояре, и стрельцы, — все они долго молчали. И долго ещё у них перед глазами стояла раскалённая рука Кощея Бессмертного. Веселье было испорчено.
        Глава одиннадцатая
        ФИНИСТ — ЯСНЫЙ СОКОЛ
        Избушка на курьих ножках бежала вперёд. Митя с Бабой-Ягой всё время торопили её.
        - Бабушка, — спрашивал мальчик, — а долго нам ещё ехать? Скоро ли?
        - Скоро только сказка сказывается! — говорила Баба-Яга. — И телятина варится! Я, может, больше твоего спешу! Чтобы Василису выручить! Завтра будем там к вечеру.
        И вдруг избушка захромала, заскрипела всеми брёвнами и зашаталась. Митя с Бабой-Ягой чуть не упали с табуреток на пол.
        Они вскочили и выбежали на крыльцо.
        По дороге, недалеко от избушки, брела странная человеческая фигура. В платье и в то же время в брюках, с длинными седыми волосами — не то мужик, не то баба.
        - Эй, вы, подвезите меня! — сказала фигура гонким скрипучим голосом. И по голосу тоже было непонятно, кто же это — мужчина или женщина?
        - Я те подвезу! Я те так подвезу! — отвечала Баба-Яга. — А ну сгинь с дороги.
        - Боитесь? — захихикало чучело. — И правильно делаете. Меня все боятся! Я бы вашу избушку вмиг разворотило на брёвнышки. Да ничего, мы ещё встретимся. От меня ещё никто не уходил! Мерзавчики!
        И избушку тряхнуло ещё раз. И в ней что-то даже загремело и зазвенело.
        - Кто это? — спросил Митя, когда странная фигура осталась далеко позади.
        - Это Лихо Одноглазое. Чтоб его сосной придавило! Где оно появится, там добра не жди. По мостику пройдёт — мостик развалится. В доме переночует, всё — конец! И драки там начинаются, и ссоры. И крыша проваливается. Даже коровы бесятся! От этого Лиха все беды в нашем царстве идут!
        Митя бросился в избушку.
        - Бабушка, поди сюда!
        Баба-Яга вошла следом и ахнула — на полу из угла в угол перекатывалось яблочко. А вслед за ним скользили осколки разбитого блюдечка.
        Баба-Яга с Митей уже не могли видеть, что делалось в столице.
        ..А в это время к терему Василисы подошли стрельцы во главе с Чумичкой.
        - Отворяйте немедленно! По приказу Кощея Бессмертного!
        В дверь барабанили мощные кулаки.
        Но дядюшка Домовой и не думал открывать. Он схватил с лавки новую шапку-невидимку, надел её и пропал. Как раз вовремя! Дверь распахнулась, и в мастерскую ввалились дюжие стрельцы.
        - Здесь он! Своими глазами видел! — кричал писарь Чумичка. — Здесь где-то прячется!
        Стрельцы рассыпались по комнате. Они заглядывали в печку, под лавку, в чулан, но никого не находили.
        Чумичка суетился вместе со всеми. А если замечал какую-нибудь интересную вещицу, он незаметно совал её в карман. Это всё больше сердило Домового. Вот писарь сунул за пазуху кошелёк-самотряс. И дядюшка не выдержал:
        - Эй ты, грамотей! Положи на место!
        - Кто грамотей? Как грамотей? — заговорил Чумичка, оглядываясь. Но кошелька не выложил.
        - Ты грамотей и есть грамотей! — сказал Домовой. — Положи, кому говорят. А то как тресну!
        - Кто — тресну? Кого тресну? — переспросил Чумичка. Он заглядывал во все уголки мастерской. А стрельцы не обращали внимания на их разговор.
        Вот писарь оказался рядом с Домовым, и дядюшка Домовой со всех сил стукнул его по затылку.
        - Держи его! Хватай! — заголосил Чумичка. — Вот он!
        Стрельцы столпились вокруг. В суматохе кто-то смахнул с Домового шапку. Он потащил её к себе — стрельцы не отдавали. Шапка затрещала и разорвалась.
        - Попался, голубчик! — торжествующе закричал писарь. — Вяжите его!
        Дядюшку связали и с невкусным кухонным полотенцем во рту положили на лавку, а потом оставили одного.
        Вот послышался хрустальный перезвон. К терему верхом на коне подъехала Василиса Премудрая. Она соскочила на землю, отвязала от седла два глиняных кувшина и свистнула. Конь заржал и ускакал куда-то в поля. А Василиса открыла калитку.
        Сразу, как из-под земли, выросли четыре стрельца.
        - Это что за почётный караул? — удивилась Василиса.
        - Это не караул, — сумрачно проговорил старший. — Это тебя взять под стражу велено.
        - Кем велено?
        - Кощеем Бессмертным.
        - Вот как! А где же Макар? Что с ним? — спросила Василиса.
        - Не знаю, — сказал стрелец. — И разговаривать мне с тобой запрещено!
        - А ты не боишься меня под стражей держать?!
        - Может, и боюсь. Да только мне голову отрубят, как я приказа не выполню.
        Василиса Премудрая вошла в терем и увидела на лавке связанного по рукам и ногам Домового. Она развязала его и дала живой воды из кувшина.
        - А ну сказывай, дядюшка, зачем тебя так перевязали? Или отправить куда назначили?
        - Да нет, матушка, не назначили, — отвечал Домовой. — Это я тебя предупредить хотел, что беда. Знаки разные раскладывал. Вот Чумичка и велел меня связать.
        Дядюшка рассказал Василисе, как Чумичка выведал у него про Кощея Бессмертного. Как Кощей говорил в думе с боярами. И как он объявил, что царь Макар в деревню отправился.
        - Врёт он всё, — сказала Василиса. — Никуда Макар не уезжал. Не иначе как в подвале прикованный сидит.
        И тут в дверь постучали.
        - Матушка Василиса, — раздался голос Чумички, — выдь на минуточку. Дело есть.
        - Что такое? — спросила Василиса, выходя на крыльцо.
        Писарь протянул ей записку:
        - Приказ тебе пришёл от Кощея Бессмертного.
        - Он уже мне и приказывает, — сказала Василиса. — Чего же хочет его бессмертное величество?
        Она развернула бумажку и прочла:
        ВАСИЛИСЕ ПРЕМУДРОЙ ОТ КОЩЕЯ БЕССМЕРТНОГО.
        ПРИКАЗ
        Приказываю тебе, Василиса, срочно изобрести и изготовить:
        1. Луков-самострелов — 200
        2. Ковров-самолётов — 100
        3. Шапок-невидимок — 1
        4. Мечей-кладенцов — 50
        Сроку даётся три дня и три ночи. А не выполнишь ты приказа, мой меч — твоя голова с плеч.
        Кощей Бессмертный.
        - Ай да письмо! — сказала Василиса. — Ну, а зачем ему всё это понадобилось?
        - Не знаю, матушка, не знаю, — засуетился писарь. — Может, он на охоту собрался? Сейчас ведь утки летят. Охота самая! Сел себе на ковёр. Лети и стреляй!
        - А мечи ему для хозяйства нужны, — поддержала Василиса. — Капусту рубить. Сейчас ведь капуста самая! Сел себе и смотри, как она рубится! Так вот передай, что я ему не помощница. Мечами не капусту, а головы людям рубят!
        - Моё дело сторона! — ответил писарь. — Моё дело — приказ передать!
        И он ушёл. А стрельцы с обнажёнными мечами остались охранять синий терем.
        - Дядюшка Домовой, приготовь-ка мне крепкого чаю, — сказала Василиса помощнику. — Я подумать должна.
        И она сидела и думала. И лишь иногда ходила из угла в угол. И тогда в доме звенели хрустальные колокольчики.
        Вот Василиса вышла на крыльцо, вынула из кармана носовой платок и взмахнула им. Из платка выпало серое соколиное пёрышко и стало кружиться в воздухе. А в небе появился сокол. Вот он ударился о землю и превратился в добра молодца Финиста — Ясна Сокола.
        - Здравствуй, Василиса Премудрая! Зачем ты меня звала — мёд пить али врагов рубить?
        - Не до мёда сейчас! — отвечала Василиса. — Хмель шумит — ум молчит! Есть у меня к тебе поручение.
        - Сказывай, — попросил Финист. — Любое выполню!
        - Сейчас полетишь к Лукоморью. Там дерево найдешь огромное. На дереве сундук спрятан. В сундуке — медведь. В медведе — заяц. А в зайце этом должна быть смерть Кощея. Её мне и принесёшь сюда.
        - Хорошо, — отвечал молодец. — Жди меня завтра к полудню!
        Он снова обратился соколом и полетел в синее небо.
        - Василиса Афанасьевна, а откуда ты про смерть Кощееву знаешь? — удивился Домовой. — Или сказывал тебе кто?
        - Никто не сказывал. Сама догадалась.
        - А как?
        - Очень просто, дядюшка. Ведь он, Кощей, свою смерть должен беречь как самое дорогое. Как золото и камни драгоценные. А где их обычно хранят?
        - В сундуках!
        - Значит, смерть Кощея в сундуке. Но Кощей хитрый. Он понимает, что сундук будут искать в земле. И он спрячет его там, где никто не догадается.
        - На дереве? — сообразил дядюшка.
        - На дереве, — подтвердила Василиса. — Все будут думать, что дерево в лесу. А Кощей выберет дерево подальше от леса. Где?
        - У Лукоморья, — сказал Домовой.
        - Верно. Молодец, дядюшка.
        - Но откуда ты, матушка, про медведя знаешь? И про зайца?
        - И это просто. Смерть Кощея должен кто-то охранять. Людям Кощей не доверяет. Значит, это зверь. Скорее всего, медведь. Он самый сильный у нас.
        - Ён в сундуке и спать может, — добавил Домовой.
        - Но медведь — зверь неповоротливый и неловкий, — сказала Василиса. — А нужен тот, кто, в крайнем случае, мог бы убежать. Например, заяц. Понял теперь?
        - Теперь понял, — закивал головой дядюшка. — Теперь ясно всё.
        - Только я вот чего боюсь, — продолжала Василиса, — как бы в этом зайце птицы какой не было. Или мыши. Ну да ладно уж. Финист там на месте разберётся, что к чему!
        - Ну и светлая голова у тебя, матушка! — восхитился Домовой. — Уж сколько лет я с тобой работаю, а каждый раз удивляюсь!
        Им оставалось только ждать.
        Глава двенадцатая
        ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ
        На огромной площади за коровником горели костры, толпился народ и играла музыка. Ждали прилёта Змея Горыныча.
        - Вон он летит, — сказал Кощей боярам и писарю Чумичке. — Видите?
        - Где? Где? — засуетились бояре. Все они были с мечами, потому что после прилёта Горыныча были назначены военные учения.
        - Вон там, — протянул руку Кощей. — Прямо над лесом! Однако прошло полчаса, прежде чем бояре заметили в небе маленькую чёрную точку.
        Змей летел быстро и бесшумно. Вот он выставил вперёд лапы и приземлился, прочертив по полю две глубокие чёрные борозды.
        - Ура! — прокричал Кощей.
        Но никто его не поддержал. Бояр не было. Исчезли.
        Наконец из какой-то ямки выбрался боярин Афонин.
        - А он нас не съест?
        - Нет, — ответил Кощей. — Он добрый, верно, Горыныч?
        Трёхголовый Змей зашевелился.
        - Верно, — сказала одна его голова.
        - Конечно, — поддержала другая.
        А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе?
        - А можно его погладить? — попросил Чубаров.
        - Можно, — разрешил Кощей.
        Бояре постепенно выбирались из канавы.
        - А он нас не покатает? — спросил боярин Демидов.
        - Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка?
        - Могу, — ответил Змей.
        И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга.
        Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом.
        - Ура! — дружно кричали бояре. — Ура!
        Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко.
        Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю.
        - Спасибо, Горыныч, — сказал Кощей. — А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике?
        - Всё, ваше величество.
        - Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял?
        - Как не понять? Понимаю, — грустно ответил Гаврила.
        - А мы с боярами пойдём ратное дело изучать.
        - А что? Пойдём! — согласились бояре. — Раз велят!
        Военные учения начались.
        Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света.
        Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца.
        - А ну, брысь отсюда!
        Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном.
        Кот перешагнул через них и вошёл во дворец.
        Глава тринадцатая
        СКАТЕРТЬ-САМОБРАНКА
        По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге.
        - Эй, мужик, — сказало Лихо, — а ну, подвези меня!
        - Садись, — ответил мужик. — Жалко, что ли?
        Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось.
        - Вот беда какая! — заохал мужик. — Совсем новое колесо!
        А Лихо тихонечко захихикало.
        Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как трахнул себя по пальцу!
        Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу.
        - А, чтоб тебя! — разозлился мужик.
        Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле.
        Тут-то Лихо засмеялось в голос.
        - Ну, я тебе покажу! — рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом.
        А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку.
        - Что — съел? Дурак толстопузый! — кричало Лихо с того берега. — Я тебе ещё покажу! Балда деревенская!
        И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны. Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги.
        Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба-Яга.
        - Э-ге-ге! — сказала старуха. — Да, никак, тут Лихо побывало! Весь мост переломан.
        - Бабушка, — удивился Митя, — а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его.
        - Оно такое — где хочет появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, — отвечала старуха. — А избушке здесь не проехать!
        - Значит, пешком пойдём, — сказал Митя.
        Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба-Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было.
        Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил маленький лоскуток на окне. Тот самый, который Баба-Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать.
        В самом углу было вышито: «Скатерть-с…»
        - Бабушка! — закричал мальчик. — Это же кусок скатерти-самобранки?
        - И то верно! — согласилась старуха.
        - Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! — приказал Митя.
        - Каши с молоком! — добавила Баба-Яга.
        Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью.
        - Эй, а каша? — сказала Баба-Яга.
        Но больше ничего не появилось.
        - Обленилась, — решила старуха.
        - Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, — проговорил Митя. — А каша в серединке ставится.
        - А чай где стоит?
        - Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, — сказал он, — хотим, чтоб хлеб был с маслом!
        - И с колбасой! — вставила Баба-Яга.
        Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.
        - Теперь дело другое! — сказала старуха.
        Потом Баба-Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:
        - Иди к лесу и жди нас там! Да, смотри, без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!
        Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.
        Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.
        И Митя с Бабой-Ягой пошли туда.
        - Эй, вы! — подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. — Вы Соловья-разбойника не видели?
        - А что? — спросила Баба-Яга.
        - Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?
        - Нет его на этой дороге, — ответил Митя.
        - И никогда не было! — подхватила старуха.
        Скороход задумался:
        - Куда ж мне теперь бежать?
        - А вы бегите в другую сторону, дяденька.
        - Верно. Беги, милок, туда! — сказала Баба-Яга.
        - Только и остаётся, — согласился скороход. — Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, сюда-туда! Жену полгода не видел!
        Глава четырнадцатая
        СУМА, ДАЙ УМА
        Не выполнил Финист — Ясный Сокол поручения Василисы Премудрой.
        - Я сделал всё, как велено, — рассказывал он на следующий день. — Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал — и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
        - И что было? — спросил Домовой.
        - Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом — и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё — выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала — и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал — не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
        Василиса Премудрая задумалась.
        - Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им — беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
        - Понял.
        - Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
        - А как ты сама, Василиса? — спросил богатырь. — Может, мне сначала тебя вызволить?
        - О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
        Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из Кощеевой охраны и не замеченный.
        А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
        - Ты это куда, бабка? — забеспокоились стрельцы. — А ну, назад!
        - Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, — отвечала старушка.
        - Выпускать никого не велено! — упёрлись стрельцы. — Только впускать.
        - Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! — пригрозила бабка.
        Часовые почесали в затылке.
        - Ладно, — сказал один из них, — постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
        Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда.
        Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.
        - Всё плачете, Несмеяна Макаровна?
        - Плачу-у. А что?
        - А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!
        - Это почему?
        - А так, — ответил Чумичка.
        Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.
        - Ты чего говоришь? — закричала Несмеяна. — Нам же карету дадут!
        - Да! — поддержала Фёкла.
        - Ничего вам не дадут! — отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.
        - Как — не дадут? Ведь батюшка обещал!
        - Да? А где теперь ваш батюшка?
        - Где?
        - Не знаю, где. Вот где. Подите и сами узнайте.
        - Как же я пойду? Я плакать должна.
        - А как хотите!
        - Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, — сказала царевна.
        - Не-е, — возразил Чумичка, — мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!
        Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.
        - Что делать? — спросила Несмеяна у Фёклы. — Что он такое наговорил?
        - Не знаю.
        - И я не знаю.
        - Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.
        - Давай доплачем, — согласилась Несмеяна.
        …А Чумичка подходил уже к синему терему.
        - Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? — нахально спросил он.
        - А я всегда на печи лежала, — отвечала старушка. — Я оттуда не слазила.
        - Чего же теперь вылезла?
        - Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.
        - А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?
        - Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.
        - У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! — возразил Чумичка. — У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!
        - А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» — и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!
        И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел? А вот где — писарь никак не мог вспомнить!
        Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.
        И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.
        - Держи! — заорал Чумичка. — Хватай её немедленно!
        Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.
        Чумичка перепугался.
        - Что же делать? Сказать Кощею — убьёт! Не сказать — тоже убьёт!
        Он вспомнил про волшебную сумку.
        - А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!
        Из сумки выскочили два дюжих молодца.
        - Это тебе надо дать ума? — спросили они в один голос.
        - Да, мне.
        Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками.
        - Караул! — кричал Чумичка истошным голосом. — Убивают!
        - Не убиваем, а ума вкладываем! — степенно отвечали молодцы.
        Писарь бросился к Кощею Бессмертному.
        - Вы кто такие? — сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему.
        - Мы — двое из сумы! — отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку.
        - А ну назад в сумку! — приказал Кощей.
        И молодцы выполнили приказание.
        - Батюшка Кощей! — закричал писарь. — Василиса Премудрая сбежала! Обманула меня, проклятая! Провела!
        Глаза Кощея из зелёных стали красными.
        - Знаешь ли, что ты наделал, дурень? Она же теперь войско против нас соберёт. Да Макара освободит. Что ты тогда запоёшь?!
        - А может, нам Макара убрать? — предложил писарь. — Им и освобождать некого будет. А?
        - Придётся. Другого выхода нет. Ну ладно, писарь, на первый раз я тебя прощаю. И на второй прощу. А на третий пощады не жди. В порошок сотру!
        - Слушаю, ваше величество. Можно, я запишу это в книжечку?
        - Хоть на носу заруби! — ответил Кощей.
        Глава пятнадцатая
        В СТОЛИЦЕ
        По городу Баба-Яга с Митей пробирались закоулочками. Неизвестно, что за порядки в столице. Но так же, видно, думали и другие путники. И в закоулочках было больше народу, чем на главных улицах.
        Никто из прохожих не удивлялся, заметив Бабу-Ягу в ступе. А многие здоровались с ней.
        - Что, погостить приехали?
        - Погостить.
        - Понятно. А это кто? Внучек ваш будет?
        - Правнучек. Племянчатый.
        - Хорошенький мальчик. Рыжий.
        - Митя с интересом смотрел по сторонам. Дома были невысокие. Около каждого дома сад. И вообще город был больше похож на большую деревню. Только он был праздничный и яркий. Наличники на домах были разукрашены. И небо было в два раза синее. И коровы в два раза коричневее. И все прохожие были красавицами и красавцами.
        Митя очень долго рассматривал царский дворец. Потом они с Бабой-Ягой пошли дальше.
        А как только они отошли от дворца, к нему подъехала телега с двумя плечистыми мужиками.
        - Эй, парень, — спросили мужики у стрельца, — где тут Соловьёв принимают, разбойников?
        - Сейчас узнаю, — сказал стрелец и скрылся за дверью.
        Вскоре он вернулся с Чумичкой.
        - Вот, — сказали мужики, — привезли разбойника. Где его тут сдавать?
        - Что вы наделали?! — закричал писарь. — Да как вы посмели лучшего друга нашего Кощея связанного в телегах возить? А ну, развяжите его!
        - Эва, как получилось! — говорил один мужик другому.
        - Кто же знал, что он друг-то?! — соглашался второй. — Коли он бандит настоящий!
        - Убирайтесь, пока целы! — приказал Чумичка.
        Он взял ошалелого Соловья под руку и торжественно ввёл его во дворец.
        Митя с Бабой-Ягой в это время уже были возле синего терема. Они долго стучали, пока к ним не вышел дядюшка Домовой.
        - Ето кто? Ето кто там пришёл? — спросил он, разглядывая гостей сквозь калитку.
        - Ето мы, — передразнила Баба-Яга. — Не узнал, что ли?
        - Теперь узнал! — радостно заговорил Домовой. — Теперь вижу! Проходи, голубушка! Давно тебя не было. А мальчик этот чей?
        - Со мною мальчик. Со мною. Давай отпирай ворота!
        Дядюшка заскрипел калиткой.
        - Сейчас, сейчас. Стало быть, это внучек будет?
        - Правнучек. Племянчатый.
        - Хорошенький мальчик. Рыжий.
        Они прошли в дом.
        - А Василиса где? — спросила Баба-Яга.
        - Нет Василисы. Убёгла, — отвечал дядюшка. — Войско на Кощея собирать. А я вот дом стерегу.
        - А ну рассказывай, что тут у вас делается? — потребовала старуха. — Да потолковее!
        - Сейчас, сейчас. Я только чай соображу. Мы тут с Василисой Афанасьевной одну штуку придумали. Волшебную. Сама чай варит. Сама молоко кипятит. Всё сама делает. Самовар называется.
        И дядюшка рассказал, что у них произошло. И как прилетел Змей Горыныч и катал бояр. И про Кота Баюна. И про то, как убежала Василиса Премудрая. А чай тем временем остывал.
        - А где сейчас тётя Василиса? Что она делает? — спросил Митя.
        - Не знаю, — ответил Домовой. — Вот кабы у меня было волшебное блюдечко, я бы всё видел. Так ведь нет его!
        - Есть-то оно есть, только разбито, — сказала Баба-Яга.
        - Из-за Лиха Одноглазого, — добавил Митя.
        - Так это склеить можно! — обрадовался Домовой. — Это мы мигом. Мы же этому обучены. А ну давай сюда!
        Баба-Яга подала ему осколки блюдечка, и Домовой принялся за работу. Сам он был маленький, а руки у него большие и красные. В них легко мог спрятаться целый рубанок. Но этими руками он умел делать всё. Через полчаса блюдечко стало как новое. Дядюшка вытер его чистым кухонным полотенцем и поставил на стол. Потом он тихонько запустил в него наливное яблочко.
        И все увидели поля, дороги, реки и леса. А потом появилось огромное Плещеево озеро.
        Там, где в озеро впадала речушка, стоял шатёр. К шатру один за другим подъезжали богатыри со своими дружинами. Навстречу им выходила Василиса Премудрая и каждому кланялась в пояс.
        - Спасибо тебе, Иван — Коровий Сын, что приехал нас из беды выручать. И тебе спасибо, Иван-царевич.
        - Чего там! — смущались богатыри. — Надо — значит, сделаем.
        Всадники всё прибывали и прибывали.
        Потом подъехал Емелюшка-дурачок на своей самоходной печи. И все стали над ним потешаться.
        - Вы поглядите на него! — схватился за бока Иван-царевич. — Воевать приехал на печке!
        - Смотри, не поджарься там! — кричал смешливый царевич Анисим. — С боку на бок переворачивайся!
        - Друг сердечный — таракан напечный! — поддевал Емелю Финист — Ясный Сокол.
        А самому Емеле было не до смеха. Он был на одном берегу узенькой речки, а всё войско на другом.
        Наконец Емеля выбрал место помельче и велел печке идти прямо в воду. И тут послышалось шипение, и в воздух взлетело облако пара. Вода попала в топку. Емеля так и завертелся на печи. А богатыри ещё пуще захохотали.
        - И что смеётесь, дурни?! — закричал Иван — Коровий Сын. — Он же для вашей пользы приехал! Помочь вам желает!
        - Помочь? — удивились богатыри. — Да он же сабли в руках не держал! Разве что кочергу!
        - Или ухват!
        - А кто вам обед приготовит? Щи там или кашу? Или вы бабушек с собой прихватили? — съехидничал Иван — Коровий Сын.
        - Не, — отвечали молодцы, — не прихватили мы бабушек.
        - То-то вот!
        - А и верно, добры молодцы! — заметила Василиса Премудрая. — Чем смеяться попусту, показали бы силу молодецкую! Вытащили бы печку из реки!
        Тут же четыре богатыря, четыре юных царевича: Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — соскочили с коней и, как были, в доспехах, вошли в реку.
        Они наклонились, подхватили печь и легко, словно пёрышко, вынесли на крутой берег.
        - Ты уж не обижайся, Емелюшка! Не со зла мы!
        - Да ну, чего уж там! Да ничего уж! — застеснялся Емеля. — Подумаешь!
        И он стал подкидывать в печку сухие берёзовые поленья.
        Тут Баба-Яга сняла с гвоздика чистое полотенце и накрыла волшебное блюдечко.
        - Почему, бабушка? — спросил Митя.
        - По кочану. Спать ложись. Завтра досмотришь, — ответила старуха.
        Сколько Митя ни упрашивал её, она заставила его лечь на лавке у окна и укутала тёплым одеялом.
        Глава шестнадцатая
        МОЛОЧНАЯ РЕКА
        Рано утром в дверь синего терема постучали. Заспанный Домовой ворча пошёл открывать.
        Через минуту он вернулся с каким-то листком бумаги.
        - Что там? Кто пожаловал? — спросила Баба-Яга.
        - Гаврила пришёл — слуга царский, — ответил Домовой, растерянно рассматривая листок. — Приказ ему принесли от Кощея Бессмертного. А он неграмотный. Прочесть просит.
        - Так прочти ему.
        - Не могу. Я ведь тоже грамоте не обученный! Что хочешь могу — спаять, починить, разобрать чего. А грамота у меня в голове не держится. Сколько со мной Василиса ни мучилась, всё без толку! А ты как сама, можешь читать случаем?
        - Нашёл барыню! — сердито сказала Баба-Яга. — Делать мне было нечего, только буквы учить. Гласные, согласные. А и Б сидели на трубе.
        - А может, я прочту? — спросил Митя.
        - А ты выучен?
        - Я же в школу хожу!
        Домовой недоверчиво протянул мальчику листок. Митя развернул его и прочитал:
        Прислужнику Гавриле.
        Змея Горыныча не кормить, не поить, чтоб злее был. В обед дадим ему Макара на съедение.
        Кощей Бессмертный.
        Баба-Яга ахнула:
        - Беднягу Макара да на съедение этому чучелу, трёхголовому да лупоглазому!
        Домовой предостерегающе посмотрел на неё.
        - Самому замечательному! Быстрокрылому! — опомнилась Баба-Яга.
        - А если взять и наоборот сказать? — предложил Митя. — Что Змея Горыныча закормить надо.
        - Ну, а потом?
        - А потом мы Макара выручим. У меня план есть.
        - Попробуем, — сказал Домовой.
        Он с уважением посмотрел на мальчика и пошёл звать Гаврилу. Гаврила долго вытирал ноги и кланялся.
        - Да у тебя гости! — сказал он, увидев Бабу-Ягу. — А это что, внучек будет? — спросил он про Митю.
        - Правнучек. Племянчатый.
        - Хорошенький мальчик. Рыжий.
        Митя развернул бумажку и прочитал:
        Змея Горыныча закормить, чтоб добрее стал, чтобы не мог ни лечь, ни встать!
        Кощей Бессмертный.
        - Так и написано?
        - Ну да, — сказала Баба-Яга. — А как же ещё?
        - Да где ж я столько коров наберу? — заохал Гаврила. — Для него, для ирода расчудесного?
        - А тут не сказано, — ответил Митя.
        - Ничего, — подтвердил Домовой.
        Гаврила ушёл, причитая.
        - Ну, что ты придумал? Сказывай, — попросила Баба-Яга.
        - А вот что. Ты, бабушка, в ступу садись и лети к тому озеру, от которого козлёночками становятся. Воды принеси. Мы её и дадим Горынычу.
        - Я тебя одного не оставлю! — возразила старуха. — Да и лететь мне тяжело. Устала я.
        - А как же быть?
        - Не знаю как!
        - Ничего, я сбегаю, — сказал Домовой. — У меня сапоги-скороходы На чердаке припрятаны.
        - Вот и беги! — согласилась Баба-Яга.
        На том и порешили. И ещё решили, что Митя с Бабой-Ягой вернутся к избушке и поедут к Плещееву озеру. Здесь оставаться опасно.
        В полдень на дороге к коровнику, где жил Змей Горыныч, показалась печальная процессия.
        Впереди шёл Макар с опущенной головой и в шлёпанцах. По бокам ехали на лошадях два стрельца.
        А сзади, тоже на коне, сам миллиардский, с обнажённым мечом в руке. У коровника на лавочке сидел прислужник Гаврила и отдыхал.
        - Открывай ворота! — приказал миллиардский. — Вот, привели на съедение!
        - Нельзя! — забеспокоился Гаврила. — Никак нельзя! Они только что пообедамши! Они трёх коров съели! Они лопнуть могут!
        - Ничего не знаю! — ответил миллиардский. — Пообедамши не пообедамши! Мне какое дело? У меня приказ на руках. Должен съесть, и всё тут!
        - Ну, если должен, — сказал Гаврила, — тогда другое дело! Вот кабы не должен был! — Он пошёл открывать ворота. — А кого есть-то будут?
        - Не твоё дело! Кого надо, того и будут! — ответил миллиардский.
        Гаврила внимательно посмотрел на пленника.
        - Да, никак, это царь-батюшка! — вскрикнул он. — Что же это делается? Неужто тебя, милого, на съедение? Этому чучелу! Да чтоб он тобой подавился, наш раззолоченный!
        Тем не менее он вынул крючок из гнезда и потянул створку ворот на себя.
        - Ну как дела? Как хоть здоровьичко, скажите?
        - Спасибо, не жалуюсь, — ответил Макар. — Одно мне обидно — прошляпил я царство! Столько людей подвёл! А мне верили!
        - Заходи. Нечего время терять! — приказал миллиардский. А здоровенный стрелец подтолкнул Макара мечом. И ворота за ним затворились.
        - Каких людей теряем! Каких людей! — сказал Гаврила и крепко запер на крючок ворота.
        - Куда теперь? — спросил миллиардский.
        - Как — куда?
        - Ну откуда ты со своим Змеем разговариваешь? Приказ ему надо передать.
        - Это сверху. С чердака. Окошко там есть особое.
        - Ну, веди!
        Стрельцы привязали коней и по крутой приставной лестнице забрались на чердак.
        - Эй, ты! Взять его! — закричал миллиардский Змею. — Кощей приказал!
        Змей заворочался, закряхтел, забормотал что-то, но так и не сдвинулся с места.
        И тут к коровнику подбежал Домовой.
        - Ну чего у вас там? Не ест? — закричал он стрельцам и Гавриле.
        - Ни в какую!
        - А я вот воды принёс специальной. Для аппетиту. Давать ему?
        - Давай! — приказал стрелец.
        Домовой вошёл в коровник и протянул Змею Горынычу кувшин.
        Тот запрокинул одну из голов и одним махом выпил всю воду. И тут началось! Змей зашумел крыльями, зашуршал, как падающий шатёр, заходил волнами и стал уменьшаться.
        - Бежим! — крикнул Домовой Макару и бросился к воротам. Макар за ним.
        Они вскочили на коней. Минута — заклубилась пыль по дороге.
        С чердака кубарем скатился миллиардский. За ним — два стрельца. Самым последним выскочил Гаврила.
        - Бегом к Кощею! — кричал миллиардский. — Доложить немедленно!
        Вместе со стрельцами он захватил телегу у какого-то мужика и погнал её в город. А Гаврила заметался в коровнике:
        - Что теперь будет? Что будет? Спасайся, кто может!
        Он знал, что добра от Кощея ждать ему не приходится. И бросился в лес.
        Глава семнадцатая ВОЛШЕБНЫЙ ПЛАТОК
        - Ваше величество, сбежали! — во весь голос закричал миллиардский, вбегая во дворец.
        - Кто сбежал?
        - Царь с Домовым сбежали! Сели на коней и уехали!
        - Послать за ними Горыныча! — скомандовал Кощей. — Послать немедленно!
        Миллиардский побледнел и снял шапку.
        - Нет больше Горыныча!
        - Как — нет?
        - Они из него козлёночка сделали.
        - Ты что, с ума сошёл?
        - Лучше б я с ума сошёл, ваше величество. Они ему что-то выпить дали, он и стал козлёночком.
        - Коня! — вскричал Кощей Бессмертный. — Немедленно коня! Баюна ко мне!
        Слуги побежали за Баюном.
        И подвели к крыльцу богатырского Кощеева коня.
        И все, кто был рядом — миллиардский, Чумичка и Соловей-разбойник, — тоже повскакали на коней.
        Даже Одноглазое Лихо сгоряча взгромоздилось на какую-то клячу. Но лошадь под ним грянулась о сыру землю, и Лихо никуда не поехало.
        Последним из дворца выбежал Кот Баюн и вспрыгнул на свою серую лошадь. Его железные когти зловеще серебрились.
        И понеслась погоня по дороге.
        Ещё долго прилетало издали тревожное конское ржанье.
        - Стой! — сказал в это время Макар Домовому. — Припади-ка к сырой земле да послушай — не гонится ли за нами кто?
        Домовой так и сделал.
        - Слышу конское ржанье! Это Кощей нас догоняет! Но ничего, есть у меня один подарочек. На самый чёрный день держал. Василиса Премудрая мне его дала.
        Домовой вынул из кармана носовой платок и бросил его на землю. Тут же сзади разлилось огромное озеро.
        - Вперёд!
        И снова застучали копыта.
        ..А к новому озеру уже подъезжал Кощей Бессмертный.
        - Всем плыть! — приказал он.
        - А как же вы? — спросил Чумичка. — Вы же утонете!
        - Всем плыть! — повторил Кощей. — И ждать меня на той стороне! И коня моего возьмите. Баюн его поведёт!
        Свита подчинилась. А сам Кощей остался на берегу и медленно стал входить в воду. Вот она дошла ему до плеч. Вот скрыла его с головой. Кощей шёл по дну.
        Кони рассекали воду, а люди плыли рядом, держась за поводья. На противоположном берегу они сгрудились и стали поджидать Кощея. Он вышел из воды весь в водорослях и, не отряхиваясь, вскочил на коня.
        Тотчас озеро пропало, словно его и не было.
        ..А Домовой с Макаром тоже плыли. Они переплывали Молочную реку.
        Вот их кони прошли по кисельному берегу и принялись жевать траву.
        - Смотри! — Макар показал Домовому на маленькие чёрные точки на противоположном берегу. — Опять они. Не уйти нам!
        Домовой задумался. Потом достал из-за пазухи полкаравая чёрного хлеба, завёрнутого в тряпицу, стал отламывать кусочки и бросать на середину реки.
        - Как не уйти! Уйдём! От хлеба-то молоко скисает!
        Хлеб падал в реку, и там, где он падал, немедленно получались простоквашные завороты.
        Их становилось всё больше и больше. Река забурлила и заволновалась всё сильнее и сильнее! И, наконец, свершилось — пошёл творожный ледоход!
        - Этого нам не преодолеть. Ушли, — сказал подоспевший Кощей. — Слушай, Баюн, может, усыпишь их?
        Кот прищурился:
        - Далеко-у!
        - Ну, миллиардский! — холодно произнёс Кощей. — Ты мне за это ответишь! Связать его!
        И Кощей со свитой повернул назад к дворцу.
        - Ну, а теперь куда? — спросил Макар, когда Кощей со свитой исчез в зелёных полях.
        - Да к Плещееву озеру! — ответил Домовой. — Там все наши собираются.
        - Вперёд!
        И Макар с Домовым поскакали дальше.
        Глава восемнадцатая
        ПЕРЕД БИТВОЙ НА КАЛИНОВОМ МОСТУ
        В полдень к дворцу Кощея Бессмертного прискакал запыхавшийся дозорный.
        - Ваше величество, войско на нас идёт!
        - Какое войско? Откуда?
        - Не знаю, ваше величество. Только много их и все на конях!
        - Тревога! — прокричал Кощей. — Эй, Чумичка, собери бояр немедленно!
        Он прошёл в комнату, где хранилось волшебное зеркало.
        Ну-ка, зеркало, скажи,
        Да всю правду доложи,
        Не грозит ли нам беда?
        Не идёт ли враг сюда?
        Как всегда, в зеркале появился парень в белой рубахе. Он во все глаза смотрел на Кощея, но ничего не говорил.
        - Отвечай, — приказал Кощей. — Что за войско на нас идёт? Кто командует?
        - Не буду, — сказал парень.
        - Почему?
        - Меня Василиса Премудрая не для тебя выдумывала. А для Макара-царя. Чтобы он знал, что в царстве делается.
        - Для Макара-царя? — усмехнулся Кощей и с размаху ударил рукой по стеклу.
        Раздался стон, и зеркало выплеснулось из рамы тысячью маленьких искр.
        В думе уже собирались бородатые озабоченные бояре. Все они были в кольчугах и при мечах.
        - Все в сборе? — спросил Кощей.
        Вместе с ним вошли Чумичка, Кот Баюн, Одноглазое Лихо и Соловей-разбойник с новыми золотыми зубами.
        - Все, все! — дружным хором закричали бояре.
        - По порядку номеров рассчитайсь!
        - Первый! — крикнул боярин Афонин.
        - Второй! — закричал Демидов.
        И так далее до самого последнего боярина Яковлева.
        - Отлично! — сказал Кощей. — А теперь слушайте меня! В нашей стране появился враг. Он хочет уничтожить нас. Ему не нравятся наши порядки. А нам они нравятся. Верно, бояре?
        - Верно, ваше вели-чество! — хором отчеканили члены царской думы.
        - Так уничтожим его. Разобьём в пух и прах! — воскликнул Кощей.
        - Ура! — закричал Чумичка.
        - Ура! — подхватили бояре.
        - А что за враг-то? — спросил самый недоверчивый из бояр — боярин Чубаров.
        - Да у нас один враг, — разъяснил Чумичка, — Василиса Премудрая, да Макар ещё!
        Кощей кинул на него предостерегающий взгляд. Но было уже поздно.
        - А мне Василиса не враг! — сказал Демидов. — Она мне свечку волшебную подарила. Свечку-самосвечку!
        - А мне Макар не враг! — закричал боярин Морозов. — Он меня на санях катал в детстве!
        - И меня! — подхватил Скамейкин.
        - А мне удочку подарил.
        - А говорили, что царь в деревне! Выходит, наврали. Не пойдём против него воевать!
        - Ах так? — сказал Кощей. — Не хотите! Ну-ка, Лихо, поучи их немножечко!
        - Сейчас! — захихикало Лихо. — Уж я их!
        Оно подошло ближе к боярам и стало ласково на них посматривать. И с боярами стали твориться странные вещи: боярин Афонин вскочил и ни с того ни с сего съездил боярина Скамейкина по макушке. Скамейкин не остался в долгу.
        Он вцепился Афонину в бороду, и оба они покатились по полу.
        У боярина Морозова вдруг подскочила температура и начался насморк. Носового платка у него отроду не было, и он совершенно не знал, что же ему с насморком делать.
        Под боярином Качановым проломилась лавка, и он во всех боевых доспехах грохнулся на пол.
        Не оказалось ни одного боярина, с кем не приключилась бы какая-нибудь беда. Уж на что боярин Яковлев был осторожен и всегда отходил в сторону, а всё равно у него вскакивала одна шишка за другой, появлялся один синяк за другим.
        - Ну как? — спосил Кощей. — Пойдёте воевать?
        Бояре не обращали на него никакого внимания.
        - Ты уж меня извини, — говорил Афонин Скамейкину. — Это всё Лихо Одноглазое.
        - А я, думаешь, собирался тебя за бороду таскать? — отвечал Скамейкин. — И в мыслях не было!
        - Идёте воевать? — ещё раз спросил Кощей.
        - Сам воюй! — ответил ему Чубаров. — Тебе Василиса тоже синяков наставит!
        - А мы тебе не друзья! Обманщик ты! — поддержал Афонин.
        - Не хотите, не надо! — сказал Кощей. — Ну-ка, Баюн, усыпи их! Пусть поспят до нашей победы.
        Баюн вышел вперёд и взглянул сначала на одного боярина, потом на другого. И каждый, на кого он смотрел, тут же валился на пол и засыпал прямо на месте. Через минуту все бояре спали. Только храп раздавался.
        Тут в думу вбежал Домовой под белым флагом. Он протянул Кощею письмо. Кощей развернул свиток и прочитал:
        Кощею Бессмертному.
        Предлагаем тебе явиться с повинною. Тогда тебя, может, пмилуем
        Василиса Премудрая, Макар и богатыри.
        - Ну что? — спросил Домовой. — Ответ будет?
        - Будет, — сказал Кощей. — Пусть они сами являются. Тогда я их, может, помилую!
        Глава девятнадцатая
        БИТВА НА КАЛИНОВОМ МОСТУ
        Митя с Бабой-Ягой ехали в избушке на курьих ножках позади богатырского войска. А войско уже приближалось к городу.
        Баба-Яга строго-настрого запретила Мите выходить из избушки.
        Но зато к ним всё время приходили гости. Посудачить немного и посмотреть на диковинного мальчика. Такой маленький, а уже умеет читать!
        Вот прибежал Домовой в сапогах-скороходах поблагодарить Бабу-Ягу за чудесное яблочко — по блюдечку.
        - Спасибо тебе, бабушка, от Ивана — Коровьего Сына, начальника нашего. Ему теперь всё видать, что у Кощея делается. Он ведь Кощей, что?
        - Что? — спрашивала Баба-Яга.
        - Он ведь, бессовестный, всех мужиков окрестных собрал и воевать заставляет. Кто, говорит, не пойдёт, у того семью погублю.
        - Дела! — говорила Баба-Яга. — Ну, а ещё что нового?
        - Военный совет идёт. Решают, кого против Лиха Одноглазого выпустить. Оно ведь такое — всё портит. Против него любой воин никудышным становится. И кони хромать начинают.
        А потом пришёл Макар.
        - Это ты, мальчик, со Змеем штуку выдумал?
        - Я, дядя Макар.
        - Спасибо тебе. Да говорят, ты ещё грамоте обучен. Верно ли?
        - Обучен, дядя Макар.
        - Иди ко мне писарем вместо Чумички. И жалованье хорошее. И работа неплохая. Лёгкая.
        - Нечего ему в писарях делать! Молод ещё! — вмешалась Баба-Яга. — Пусть дома сидит, отцу с матерью помогает. А ты чего здесь крутишься? — накинулась она на царя. — Сначала с Кощеем совладай, а потом на работу зови!
        Но Макар уже не слушал.
        Он смотрел, как два кузнеца на походной кузне-телеге чинили чью-то старую кольчугу.
        - И как ты молот держишь! Как держишь? — закричал Макар на молодого кузнеца. — Кто ж так молотом работает? А ну гляди, как надобно!
        Он на ходу забрался в телегу и уехал с кузнецами.
        Впереди уже показался стольный город. А из города навстречу богатырям выезжал Кощей Бессмертный со свитою.
        Баба-Яга увидела в стороне высокий холм и велела избушке там остановиться.
        - Всё, — сказала она. — Теперь смотреть буду. А воевать не буду. Не бабье это дело — воевать!
        И Баба-Яга с Митей уселись на ступеньках крыльца.
        Оба войска сошлись у моста через Молочную реку. Первым от войска Кощеева вышел на мост страшный Соловей-разбойник. С новыми золотыми зубами.
        - Эй! — закричал он громким голосом. — Есть у вас храбрец против меня выступить? Выходи вперёд!
        - А и выйду! — ответил на это Иван — Коровий Сын. — Мало я на своём веку вашего брата порубливал!
        Мост заскрипел и зашатался под тяжестью противников.
        Соловей-разбойник сунул два пальца в рот и свистнул страшным посвистом. Даже трава вокруг пожухла. А все чёрные вороны, что слетелись на битву, попадали с неба замертво. Но Коровий Сын даже не дрогнул. Василиса Премудрая заставила его надеть под шлем зимнюю шапку. И соловьиный свист ему страшен не был.
        Они сошлись, как две горы съехались. Даже искры посыпались в разные стороны. Соловей-разбойник свистел хорошо, а честный бой вести не умел. Мечом владел плохо. Иван выбил у него меч из рук, поднял разбойника и швырнул под мост, прямо в кисельный берег. Полетели в разные стороны брызги, и Соловей увяз в киселе по самые уши.
        На мост выскочил Кот Баюн и посмотрел на Ивана — Коровьего Сына своими колдовскими глазами. Как ни крепился Иван, как ни боролся со сном, не устоял. Упал и, беззащитный, заснул прямо на мосту. Кот вскочил к нему на грудь и стал рвать кольчугу стальными когтями.
        Несколько всадников с левого берега бросились на помощь богатырю. Но Баюн направил на них свои глаза-фонари, и они попадали с лошадей, словно подкошенные.
        Но и это предусмотрела Василиса Премудрая. Она выступила вперёд, а в руках у неё было что-то, завёрнутое в тряпку. Из тряпки выскочила волшебная дубинка и полетела к Баюну. Напрасно таращил он глаза. Напрасно рычал и показывал когти. Дубинка подлетела к нему и давай колотить по бокам.
        Кот оставил богатыря и бросился под защиту Кощея Бессмертного.
        Тут уж Кощей решил выпустить Лихо Одноглазое.
        Оно не торопясь прошло мимо дубинки, и дубинка рассыпалась на мелкие щепочки. А Лихо встало на мосту и захихикало.
        Четыре юных богатыря — Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — повскакали на коней и полетели вперёд.
        Но не доехали они и до середины моста, как мост под ними зашатался и рухнул. И все четверо вместе с конями упали в Молочную реку.
        - Вот так! — ласково сказало Лихо. — Умнее будете!
        Тогда вперёд выступил Марышко, Паранов сын. Человек виду богатырского. Немало он подвигов совершил на своём веку. Немало злодеев на место поставил.
        - Уж он-то с Лихом разделается! — сказала Мите Баба-Яга. — У него всё получается! Я его хорошо знаю! Он ко мне сто раз приезжал!
        …Марышко вынул боевой лук, вложил тяжёлую стрелу и прицелился. Но тетива вдруг дзинькнула и оборвалась. Она хлестнула богатыря по лицу, да так, что на лице у него надолго остался красный след.
        Марышко осерчал и захотел швырнуть в Лихо палицей. Но палица вырвалась из рук богатырских и улетела назад к своему войску. И там несколько всадников замертво попадали наземь.
        - Что, съел? — ещё ласковей сказало Лихо. — Так тебе и надо, толстопузому.
        Тут из войска Василисы вылетел Финист — Ясный Сокол.
        Он долетел до Лиха, ударился о землю и стал добрым молодцем. Но едва он размахнулся саблей, чтобы снести Лиху голову, крутой берег под ним обвалился, и Финист рухнул в реку.
        Лихо Одноглазое засмеялось в голос:
        - Где уж вам, богатырям, со мной справиться?! Дураки вы все!
        И наступило замешательство в войске Василисы Премудрой.
        А войско Кощеево обрадовалось.
        - Нет, — сказала Мите Баба-Яга. — Видно, без меня не обойтись! Сейчас я с этим Лихом разделаюсь! Ну-ка, подай ухват потяжелее!
        - Подожди, бабушка, — ответил мальчик. — Давай мы другое средство попробуем.
        - Какое средство?
        - А помнишь: у нас Волк есть знакомый? Серый Волк?
        - Помню. И что?
        - Понимаешь, он Волк хороший. А когда он к Лиху подойдёт, то плохим станет. Ведь Лихо всё портит. А если Волк плохим станет, никому несдобровать. Правильно?
        - Правильно-то правильно. Да где искать твоего Волка?
        - Его не надо искать. Он сейчас сам прибежит.
        Митя вытащил из кармана клок шерсти, который дал ему Серый Волк, и подбросил его кверху. И Волк оказался у крыльца.
        - Здравствуй, мальчик. Ты меня звал?
        - Звал, Серый Волк.
        - Зачем я тебе понадобился?
        - Вон видите, — сказал Митя, — на том берегу стоит мужчина в платье?
        - Нет, — отвечал Волк. — Я там вижу какую-то женщину в брюках.
        - Я про неё и говорю. Её надо покусать.
        - Не могу, — заупрямился Волк. — Пожилая женщина. Даже ничья не бабушка. Неудобно. Может, что-нибудь другое сделать?
        - А тебя не спрашивают, кого кусать, кого не кусать! Делай, что велено! — вмешалась Баба-Яга.
        Волк заколебался.
        - Всё равно не могу.
        - Ну ладно, не можете, не надо, — сказал Митя. — Попугайте тогда.
        - Попугать могу, — согласился Волк и побежал.
        Он переплыл речку и всё ближе начал подбираться к Лиху. А Лихо уставилось на него единственным маленьким глазом.
        Только на этот раз колдовство Лихо обернулось против него самого. Чем ближе подбегал Волк, тем злее становился. Шерсть на загривке у него поднялась, глаза засверкали. Он зарычал и даже завыл.
        Волк подбежал к Лиху и что было сил вцепился ему в ногу.
        - Караул! — закричало Лихо. — Грызут!
        И оно пустилось бежать. Кощей сразу понял, что пришла пора самому вмешаться в бой.
        - Вперёд! — закричал он и ринулся на богатырей.
        Стрельцы из его войска поскакали за ним, а мужики из окрестных деревень все, как один, поскакали в обратную сторону.
        Но не успел кощеевский конь сделать и трёх шагов, как Одноглазое Лихо, спасаясь от Волка, прыгнуло в седло позади Кощея.
        - Сгинь! — закричал Кощей, выхватывая огромный меч.
        Он замахнулся на Лихо, чтобы разделаться с ним. Но рукоять у меча отломилась, и лезвие отлетело в сторону.
        Безоружный Кощей развернул коня, чтобы ускакать от врагов. Но сейчас и конь подвёл. Он захромал и грянулся оземь. Вот что значило Лихо Одноглазое!
        Тут на Кощея налетели богатырские конники. Они развеяли его свиту по чистому полю, а самого Кощея связали железными цепями. И ничего не смог сделать Кощей. Потому что исчезла его сила вместе с войском.
        - Ваша взяла! — сказал он. — Значит, наше время ещё не пришло!
        Больше он ничего не говорил.
        Глава двадцатая
        ПОСЛЕСКАЗКА
        На этот раз в боярской думе было тихо. Бородатые бояре спали и не видели, как в зал вошёл царь Макар вместе с Василисой Премудрой. Сзади плёлся Гаврила.
        - Эй, вы! Вставайте! — приказал Макар. — Чего заснули?
        - Нет, не своим сном они спят, — проговорила Василиса Премудрая. — Это всё Кота Баюна работа!
        - Его самого, — подтвердил Гаврила. — Мне люди сказали.
        - А ты помалкивай, пустая голова. Я тебя не простил ещё!
        - Молчу, молчу, царь-батюшка.
        - И молчать нечего. А сбегай да принеси сюда петухов десяток. Мы сейчас им побудку устроим!
        - Подождите, — сказала Василиса. — Я их мигом разбужу.
        Она достала склянку с живой водой и побрызгала на бояр.
        Бояре зашевелились и стали открывать глаза.
        - Эге-ге-ге! — вдруг сказал проснувшийся Афонин. — Да, никак, царь пришёл!
        - Верно! — подхватил Демидов. — И борода, и корона — всё на месте.
        - А нам здесь такой сон снился! Такой сон! — закричал боярин Чубаров.
        - Какой сон? — спросил Макар.
        - А такой. Что к нам Кощея прислали. Что он Змея Горыныча пригласил.
        - Да и Лихо Одноглазое!
        - И Кота Баюна.
        - Вы тут побольше спите, в думе! — сказала Василиса. — Вам и не такое приснится!
        - Мы больше не будем! — закричали бояре.
        - Хватит! Выспались!
        - Вот что, бояре, — сказал Макар. — Я пришёл вам новость сообщить. Устал я царством править. Хочу в деревню уехать!
        - А мы? Мы тоже с тобой? — закричал Чубаров.
        - А вы здесь останетесь. Будете Василисе помогать. Я её вместо себя оставить решил.
        - Бабу-то? — ахнул Яковлев.
        Но Морозов дал ему такого тумака, что тот сразу замолчал.
        - Как, поцарствуешь, Василиса? — спросил Макар.
        - Я бы осталась, — сказала Василиса. — Но как с урожаем быть? Я в этих делах не очень.
        Царь подошёл к окну.
        - А ведь верно! Осень на носу. Только ты и с урожаем справишься. Да и я задержусь, помогу тебе. Дела передам. За боярами присмотрю. Пусть привыкнут к тебе. Идёт?
        - Что ж! Можно попробовать.
        Тут в зал ввалилась радостная Несмеяна. За ней — улыбающаяся Фёкла.
        - Всё, — весело сказала царевна. — Наплакали.
        - Что наплакали? — удивился Макар.
        - Пруд наплакали.
        - Какой ещё пруд?
        - Ну тот. За коровником.
        - А кто вас просил?
        - Как — кто просил? Ты же сам говорил, как наплачем мы целый пруд, карету дашь!
        - Говорил? — спросил Макар у прислужницы.
        - Конечно, говорил. Своими ушами слышала.
        - Мне сейчас не до вас, — сказал Макар. — У меня урожай на носу.
        - А карета?
        - Что — карета?
        - Дашь?
        - Не дам. Сейчас лошади нужны.
        - Да дай ты им карету! — закричал боярин Афонин. — Пусть отвяжутся!
        - Ну вот что! — сурово сказал Макар. — Или вы сейчас же уйдёте, или я вас обеих отправлю в деревню снопы вязать.
        - А-а-а-а! — заревела Несмеяна.
        - А-а-а-а! — подхватила Фёкла.
        Но кричали они уже не так уверенно. Потом и вовсе ушли.
        Боярская дума приступила к работе.
        А в это время далеко-далеко, по ту сторону Молочной реки, две старушки провожали на станцию рыжего мальчика. Одна из них была Баба-Яга, а другая просто бабушка — Глафира Андреевна.
        Деревья в лесу начинали желтеть. Мите пора было ехать учиться, и они шли пешком до электрички.
        - Ну как! Ты хорошо отдохнул? — спрашивала Глафира Андреевна.
        - Хорошо, — отвечал Митя.
        - А по хозяйству Егоровне помогал? Или бабушке всё самой приходилось делать?
        - Помогал-помогал, — сказала Баба-Яга. Теперь уже не Баба-Яга, а бабушка Егоровна.
        И дальше они шли молча.
        - Бабушка, — вдруг спросил Егоровну Митя, — а Змей Горыныч больше не появится?
        - Какой ещё Змей Горыныч? — удивилась Глафира Андреевна.
        - Трёхголовый. Он чуть Макара не съел!
        - Какого Макара? — ещё больше удивилась старуха.
        - Да так, показалось ему, — неохотно объяснила Егоровна, бывшая Баба-Яга.
        Видно, ей не хотелось, чтобы в деревне знали про сказочное царство. И Митя больше ничего не спрашивал.
        А когда поезд отходил от станции, Митя высунулся в окно и закричал:
        - Бабушки! Бабушки! Я на следующий год только к вам, только к вам! Я никуда больше не поеду! Ждите меня!
        - Поглядим ещё! — пробормотала Баба-Яга. — Ты сначала приезжай, а потом и говори!
        И они одиноко побрели в сторону от станции.
        Забот у каждой вдосталь, а годы всё-таки немалые.
        ВИКТОР ЧИЖИКОВ

^художник этой книги^
        Трудно представить, что кто-то не держал в руках книжек, проиллюстрированных Виктором Александровичем Чижиковым, — «Доктора Айболита», «Алису в Стране Чудес», сказки Андерсена, стихи Маршака. Но даже и в этом случае, можно держать пари, вы знаете этого художника. Его вообще весь мир знает! Потому что символ Олимпиады, проходившей в нашей стране, — милый добрый Миша — это работа В. Чижикова. Многие художники участвовали в конкурсе, а беспристрастная комиссия выбрала именно его мишку.
        А рисовать Чижикову помогает… кот.
        Коты часто приносили своим хозяевам успех. Достаточно вспомнить хотя бы всем известного Кота в сапогах. У Виктора Александровича кот рыжий-рыжий и пушистый.
        Выходит утром художник из своей квартиры, берет с собою кота, крепко прижимает его к груди, чтоб не выскользнул. Нажимает кнопку лифта — и вот он уже у самых облаков, в своей мастерской. Кот, правда, не любит этих поездок в лифте. Говорит: «Я тебе ночью уже столько рисунков намурлыкал, отвези меня обратно». Приходится везти кота обратно. Возвращается в мастерскую. Садится за стол. Начинает руку разрабатывать. Для художника пером или карандашом почиркать — как для музыканта сперва гаммы поиграть.
        Прикоснулся к бумаге — чирк-чирк и надо же! На него с листа кот смотрит. Художник дальше рисует, думает, что будет?! А кот начинает улыбаться. Берет художник другой листок. А на нем, под его пером, кот уже другую гримасу состроил. И сколько уморительных портретов кота из этих «художественных гамм» получается!
        Потом Чижиков, «размяв руку», книжку начинает рисовать. И все картинки получаются сказочные. Удивительный в них свет и таинственный мир — ну прямо тот самый, о котором Эдуард Успенский написал.
        Прочли вы книжку и вздохнули — жалко, что сказка закончилась. Не грустите, она ведь не закончилась, она теперь навсегда с вами останется, если вы будете уметь верить, надеяться и любить.
        Фото Александра Китаева