Проклятие Волчьей бухты Елена Александровна Усачева
        Что это за место? Аномальная зона, логово волка-оборотня, пристанище неупокоенных душ? Или просто уединенная бухта, отлично подходящая для тренировок юных пловцов? В спортивном лагере все тайком бродят по ночам, все что-то скрывают… А однажды утром Маринка просто исчезла. Говорят, она уехала домой. Но Тамара догадывается: это неправда. Ведь она нашла дневник исчезнувшей девчонки…
        Ранее повесть «Проклятие Волчьей бухты» выходила под названием «Призраки Волчьей бухты».
        Елена Усачева
        Проклятие Волчьей бухты
        Глава I
        Дневник Марины Гусевой
        Маринка пропала в среду утром, 10 августа, а в четверг Томка нашла тетрадь с истрепанной обложкой.
        Тетрадь лежала в кустах. Страничка, на которой заканчивался текст, была заложена ручкой. Как будто Маринку на минутку отвлекли, она отложила свою работу…
        И больше к ней не вернулась.
        Томке стало страшно. Она смотрела на одинокую тетрадь и боялась к ней притронуться, словно это был не обыкновенный набор листочков, а сама Маринка Гусева. Только не живая, а мертвая.
        Гусева исчезла утром, сразу после тренировки. Ребята отплавали свою норму, потом тренер Наталья Ивановна разрешила всем немного отдохнуть, и они как ненормальные снова бросились в воду. Маринка с утра чувствовала себя плохо, отлеживалась в палате. Но когда все вернулись, Гусевой уже не было. Только постель ее была вся перевернута, как будто Маринку насильно стаскивали с нее. Больше ее не видели. Она словно испарилась. Ни около домиков, ни около столовой, ни у моря ее не было.
        Томка упала на колени рядом с кустом.
        Значит, вчера она сидела здесь, ждала, когда позовут на обед, и писала свой дневник. Зачем Маринка сюда поднялась? Она даже на постели сидела с трудом. На этот же обрыв надо карабкаться. Да после такого подъема Гусева должна пластом лежать, а не дурацкий дневник заполнять! А что она делала потом? Встала и растаяла в воздухе?
        Это все Светка!
        Томка дала слово, что плакать больше не будет. Все слезы были выплаканы вчера. Ревели хором все девчонки, мальчишки особняком стояли в стороне и не знали, что делать. После обеда они прочесали все побережье, выходили к дороге.
        Никаких следов.
        Они даже дошли до ближайшего поселка. Оттуда ходил автобус до города. Местные жители только плечами пожимали. Чужие у них не появлялись.
        Маринка как в воду канула.
        Томка посмотрела вниз. Отсюда открывался красивый вид на море. Оно искрилось в лучах солнца. Глазам было больно на него смотреть. Легкий ветерок подгонял еле заметную волну. Был полный штиль, как говорят моряки. В такую погоду тяжело утонуть. А Маринка слишком хорошо плавала, чтобы пойти ко дну при любой погоде.
        Волчья бухта, где обосновалась школа спортивного плавания, была узкая. С двух сторон ее плотно охватывали горы. Если отплыть подальше и что-нибудь крикнуть, например: «Харитонова - дура!» - это слово полчаса будет эхом метаться между гор.
        Если бы Маринка тонула, она бы крикнула, и ее услышали бы.
        Это все из-за Светки!
        В секцию по плаванию Томка Цыганова пришла самой первой и плавала лучше всех. Тренер Наталья Ивановна удовлетворенно кивала и не забывала повторять Томкиным родителям, что из их дочери вырастет настоящая спортсменка. Если, конечно, Тамарка не начнет лениться. А потом пришла Маринка Гусева. Она переехала в их город откуда-то издалека и плавала не ахти как хорошо. Сначала. А потом она обогнала всех. Цыганова и оглянуться не успела, как Маринка опередила ее на соревнованиях, а потом и вообще стала бодро скакать с разряда на разряд.
        - Талант, - обронила как-то Наталья Ивановна.
        Талант, где ты?..
        Томка шмыгнула носом, вытерла слезы и робко подошла к кусту. На нее смотрели длиннющие колючки. Изрядно расцарапаешься, прежде чем доберешься до тетради. Томка спустила пониже рукава рубашки и сжала зубы. Ничего, терпеть боль она умеет.
        После Маринкиных побед Тамарка стала упорно тренироваться. Чтобы она так легко уступила свое первенство!
        Какие же глупые мысли приходят в голову в двенадцать лет! С тех пор прошел целый год, и Томка стала умнее. Сейчас бы она за Маринкой не гналась, а тогда…
        Что бы Цыганова ни делала, Гусева все равно шла впереди. И что самое ужасное - ей это ничего не стоило. Ей было все равно! С тем же успехом Маринка могла бы вышивать крестиком или вырезать лобзиком. Везде она была бы первой. И все это совершенно не грело ее душу.
        А потом всем объявили, что лучшие поедут в летний лагерь на море.
        Как все начали стараться! Мальчишки даже дополнительные тренировки устраивали, лишь бы пройти все зачеты.
        И тут вдруг появилась эта Хомякова-Хохрякова.
        На самом деле ее звали Светка Харитонова, и похожа она была на Муми-тролля из сказки. Маленький носик, кругленькие щечки. Тамарка ее фамилию никак не могла запомнить, поэтому и прозвала Хомяковой-Хохряковой. Плавала Светка плохо, так что о поездке на море могла и не мечтать. Но когда зачитали общий список, она там была.
        Не было Маринки.
        Вот тогда-то Томка впервые увидела, как Гусева умеет злиться. За Маринку встала вся группа, и ее внесли в список. Но Хохрякова-Хомякова там тоже осталась, хотя все были против нее, и Наталья Ивановна обещала подумать.
        Цыганова зажмурилась и чуть ли не с головой нырнула в куст. Руки и лицо обожгло болью.
        Но тетрадка! Вот она!
        Томка отпрыгнула назад, прижимая к груди добычу. Теперь-то откроется все.
        О том, что Маринка ведет дневник, Цыганова с удивлением узнала уже в лагере. Самой Томке ведение дневника казалось скучнейшим занятием. Сидеть каждый вечер, что-то писать. Нет, этот подвиг был не для нее. А вот Маринка сидела и писала. И не пять минут. Пока девчонки плескались перед сном в душе, Гусева забиралась с ногами на кровать и что-то строчила в свою тетрадку. Заглянуть ей через плечо мечтали все. Но никому это не удавалось. Маринка тщательно берегла собственные тайны. Никто не догадывался, где она хранила свои секреты. Дневник появлялся вечером, а ночью его уже не было ни под подушкой, ни в тумбочке. Девчонки это проверяли. И не раз.
        - Ведьма она, вот и все, - однажды брякнула Хомякова-Хохрякова, вгрызаясь в запрещенное для всех печенье. - Просто рисуется. Хочет показать эдакую загадочность. А на самом деле пишет там всякую чушь. «Погода хорошая. Море спокойное». - И Светка потянулась за новым печеньем.
        Был вечер после отбоя. Последний вечер перед Маринкиным исчезновением. Девчонки торчали в ванной комнате, наводя последний марафет перед сном. Маринка, как всегда, сидела в палате. Уже тогда она говорила, что плохо себя чувствует.
        После харитоновских слов Тамарка демонстративно ушла из туалета, хлопнув дверью. Все-таки Светка была на редкость вредной девчонкой. Ее давно следовало бы проучить. И у Цыгановой был уже разработан план.
        Она вернулась в палату. Не глядя на занятую своими мыслями Маринку, прошла к Светкиной кровати, чуть приподняла решетку с пружиной и сдвинула немного в сторону. Если Светка сядет на свою кровать со всего размаху, то с грохотом полетит на пол.
        - А тебе не кажется, что в этой бухте мы не одни? Что здесь есть еще кто-то, и ему очень не нравится, что мы приехали?
        От неожиданности Томка вздрогнула и обернулась. Маринка задумчиво водила концом ручки по своему носу.
        - Еще скажи, что ты заметила призраков, - фыркнула Цыганова. За прошедшую неделю ничего, кроме моря, она не видела, и этого ей было вполне достаточно. - И они тут бродят с горящими глазами и ищут, кого бы съесть.
        - Они не бродят. - Маринка почесала ручкой нос. - Они ждут своего часа, чтобы нас уничтожить.
        - Не смешно! - отмахнулась от такой глупости Томка. В коридоре послышались шаги - девчонки возвращались из туалета, и вот-вот должно было начаться представление с падением.
        Особой дружбы между девчонками не было. Тяжело дружить, когда твой успех является неудачей для другого. Маринка Гусева просто нравилась Томке. Она была вся такая загадочная.
        И вот до чего эта загадочность довела - человек исчез. Был - и нет.
        Тамарка провела ладонью по дневнику, словно погладила. Больше ничего для Маринки она сделать не могла.
        На первой странице была нарисована какая-то фея, в руке у нее была волшебная палочка. Из кончика волшебной палочки вырастал стишок:
        Кто возьмет альбом без спроса,
        Тот останется без носа.
        Нос у Томки сразу зачесался. Она схватила его всей пятерней и старательно потерла.
        - Ничего, сегодня можно, - пробормотала она, на всякий случай оглядываясь - не следит ли кто-нибудь за ней. Обрыв, на котором она устроилась, был пуст. Только море вдали бессовестно смеялось, блестя на солнце.
        - Я тебе, - зачем-то погрозила морю Томка и перевернула страницу дневника.
        С фотографии на нее смотрела Маринка. Светлые волосы собраны в короткий хвостик, глаза, как всегда, грустные и задумчивые, губы растянуты в улыбке. В одной руке ласты, в другой - лейка.
        Вот-вот, у Гусевой всегда так - чем занимается, непонятно. То ли плывет, то ли цветы поливает. Снизу фломастером была проведена стрелочка и приписано: «Это я». Дальше шли фотографии мамы с папой, кого-то с кем-то в школе и на улице. Все это Томка пролистала. Ей сейчас не было дела до чужих родственников и друзей.
        Выпала ручка. Тетрадка сама открылась на середине.
        Сверху стояло «10 августа, среда».
        Вчерашний день.
        «Сама не знаю, что со мной происходит. Всю ночь снились кошмары. Я раз десять тонула, пыталась всплыть, а на меня обрушивались все новые и новые водяные потоки. Потом приснилось, что я сижу на песке посередине бухты, а вокруг никого нет. Ни домов, ни ребят. Бухта совершенно пуста. Снова и снова приходит она - Чумочка. Твердит, что все умрут. Все!!!»
        На этом запись заканчивалась.
        Томка снова почесала нос. Вот уж чудеса так чудеса. Они в этой бухте неделю, Маринка кого-то видела, вела какую-то тайную жизнь, и никто об этом не догадывался. Может, Чумочка просто ящерица какая-то?
        Подул ветерок. Цыганова подняла голову.
        «С чего это вдруг Маринку на такие странные сны потянуло? - грустно подумала она. - Было же все хорошо».
        Девчонки не раз пробовали проследить за Гусевой. Не может дневник испаряться. Вот он есть, а через полчаса нет. Его кто-то куда-то перекладывает. Скорее всего у Маринки есть тайник!
        Следили, следили, да так ничего и не заметили. Дневник продолжал то появляться, то исчезать.
        В конце концов девчонкам надоело отгадывать загадку дневника. Прячет и прячет, ну его! Тамарка же решила не спать всю ночь. Дневник не кошка, сам встать и уйти не может. Кто-то его уносит. Этого кого-то и стоит искать. Обычно девчонки засыпали сразу - тренировок было много, на болтовню и другие развлечения сил не оставалось. Томка честно крепилась полчаса, но и ее сморил сон.
        Проснулась она от скрипа кровати. Маринка сидела, вцепившись в подушку, и широко распахнутыми глазами смотрела перед собой.
        «Сейчас дневник понесет прятать», - решила Томка, притворяясь спящей.
        Но Маринка продолжала сидеть, раскачиваясь из стороны в сторону, и идти пока никуда не собиралась.
        Окно палаты медленно открылось…
        Тамарка, забыв о конспирации, приподнялась на локте.
        В окне виднелась какая-то темная фигура. Маринка тоже на нее смотрела. Потом встала, подошла к окну, положила ладони на подоконник.
        Томка вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть. Но Маринки в палате уже не было. Как была, в ночнушке и босиком, Цыганова помчалась к окну, выскочила на улицу.
        Трещали цикады. Ухала какая-то ночная птица. Шуршал прибой. Больше никаких звуков не было. Хотя шаги двух людей еще должны были быть слышны. Но их не было. Может, Маринка и этот «кто-то» улетели?
        Странно все это.
        Тамарка переступила с ноги на ногу. С непривычки босые подошвы колол жесткий песок. На улице было темно и неуютно, еле слышно шумело море.
        Наверное, у Маринки завелся тайный воздыхатель, который таким странным образом вызывает ее на ночные свидания, рассуждала сама с собой Тамарка, карабкаясь обратно в палату.
        Хотя какой здесь воздыхатель? Кроме своих же мальчишек, на несколько километров ни одной живой души.
        И тут Томке бросилась в глаза еще одна странность - кровать Хохряковой-Хомяковой тоже пустовала.
        Пока Цыганова размышляла о превратностях судьбы, разглядывая пустую кровать Харитоновой, за ее спиной возникла темная фигура. Секунду фигура постояла на месте, а потом медленно опустила руку Томке на плечо.
        - Ну что, Цыганова, страшно?
        От ужаса у Тамарки подкосились ноги, и она повалилась в проход между кроватями. В панике ей даже крикнуть не удалось - горло перехватило.
        Отсюда, снизу, видно было лучше, и Томка сразу разглядела жиденькие бесцветные волосы. Даже нос пенечком заметила.
        - Харитонова, ты псих! - громким шепотом произнесла Тамарка, выбираясь из-под кровати. - Меня чуть кондрашка не хватила.
        - А чего ты ночью по палате шастаешь? - Светка плюхнулась на свою постель. - Хочешь так же, как эта сумасшедшая, - она кивнула на пустую Маринкину кровать, - в лунатики заделаться?
        - Почему это Гусева сразу сумасшедшая? Кому-то, между прочим, тоже не спится.
        И Цыганова выразительно посмотрела на Харитонову. Харитонова в ответ не менее выразительно посмотрела на нее. Ох, и неприятный это был взгляд. Холодный, колючий. Он словно сверлил Тамарку насквозь. Томке страшно захотелось сказать Светке какую-нибудь гадость, но от возмущения все слова у нее из головы выскочили, и она только громко засопела, поворачиваясь в сторону своей кровати.
        Цыгановой совершенно не нравилось, что Хохрякова-Хомякова так пренебрежительно отзывается о Маринке. Кто она, в конце концов, такая - эта Светка! После лагеря она вообще из их секции исчезнет, об этом она всем говорила.
        Как только Тамарка отвернулась от Харитоновой, мысли в ее голове перестали носиться в беспорядке и потекли ровнее.
        - Ты на себя когда последний раз в зеркало смотрела? - буркнула Цыганова, в темноте пробираясь на свое место. - Тоже на нормальную сильно не тянешь.
        - А чего она тогда каждую ночь в окно шастает? - отозвалась Светка.
        - Надо, вот и шастает. - Тамарка налетела на чужую кровать и шепотом чертыхнулась.
        Маринка тоже хороша, нашла себе ночное развлечение. Могла бы чем-нибудь мирным заняться. Завтра с утра кросс три километра. С недосыпу они недалеко от старта убегут.
        - Твое какое дело? - бубнила Томка, обходя возникшее на ее пути препятствие стороной. - Ты вон тоже особенно на своем месте не лежишь.
        - Я по делам ходила, - многозначительно хихикнула Светка.
        - Вот и она тоже. - Для Тамарки оказалось делом чести отстоять Маринкины интересы перед этой гадкой Харитоновой.
        - Знаем мы, какие дела бывают ночью… - противно причмокнула губами Хохрякова-Хомякова.
        - В отличие от тебя, Маринка человек с головой и глупостями не занимается! - не сдавалась Томка.
        - Ой-ой-ой, - протянула Харитонова.
        Вдруг за окном раздался крик ночной птицы, и кто-то часто-часто зацикал, защелкал, затенькал. После короткой паузы снова протяжно завопили.
        И наступила оглушительная тишина. Даже море шуметь перестало. Томка зажмурилась, ожидая, что страшные крики повторятся.
        Однако ночь за окном молчала. И от этого стало как-то особенно не по себе.
        - Вот и вчера так, - зашептала Светка, хотя ее никто не просил ничего говорить. - Только Маринка в окно, как птица орать начала. А первые ночи такого не было.
        - Не твое это дело, поняла? - Тамарке стало очень неуютно, она поспешила закутаться в одеяло с головой. - Спи, завтра не встанешь.
        Советуя Светке выспаться перед завтрашней ранней тренировкой, сама Тамарка, конечно, дрыхнуть не собиралась. Она хотела дождаться Маринку и обо всем ее расспросить.
        Когда Хохрякова-Хомякова на своей кровати угомонилась, в открытое окно потекли привычные ночные звуки. Скрипел рамой ветер, шелестели кусты, вздыхали ночные птицы. Море еле слышно шуршало галькой, лениво вздымало низенькую волну.
        Цыганова так и видела, как эта волна не спеша накатывала на берег и убегала обратно. Но с каждым разом вода все ближе и ближе подбиралась к лежащей на берегу Тамарке. А ей было лень встать и отойти подальше. Даже рукой шевельнуть неохота. Волна шуршала уже совсем близко, легкие брызги падали на лицо. Еще, еще… И Томка оказалась под водой. Лень куда-то улетучилась. Тамарка встрепенулась и поплыла на глубину, потому что здесь, на берегу, ничего интересного не наблюдалось. А все важное было там, вдалеке.
        Томка плыла, плыла, плыла, и ей было очень хорошо, пока она не сообразила, что так долго без воздуха под водой она быть не может. Поняв это, Цыганова утонула…
        Неприятный сон приснился за два дня до Маринкиного исчезновения. Но тогда еще ничего не предвещало несчастья…
        Тамарка пролистала дневник на несколько страниц назад.
        Маринка была старательной, записывала каждый день. Минут по пятнадцать корпела над этой дурацкой тетрадкой. Поэтому в дневнике должно быть все, что с ней происходило. Должно быть объяснение странным ночным прогулкам.
        После даты «3 августа» и слов «Вот мы и в лагере» все остальные страницы были старательно вымараны. Каждая строчка зачеркнута по несколько раз. На месте больших букв возвышались черные холмики.
        Цыганова закрыла дневник, досчитала до десяти и открыла снова. Перед ней опять были черные строчки.
        Она зажмурилась. Вновь посмотрела на страницы. Все осталось по-прежнему.
        - Этого не может быть, - прошептала Томка и стала быстро листать дневник сначала в одну сторону, потом в другую. И снова в начало. И опять в конец. От черноты рябило в глазах. Зачеркивания навязчиво лезли со страниц, рождая неприятный холодок в груди.
        - А если так?
        Цыганова захлопнула тетрадь. Зажмурилась. Ущипнула себя за руку. И, не глядя, распахнула на первом попавшемся месте.
        Все те же зачеркнутые строчки.
        Да, Маринка успела написать много. И кто-то приложил очень много усилий, чтобы все вымарать.
        «Могла бы просто вырвать, - подумала Томка, ни на секунду не сомневаясь, что это дело рук Хохряковой-Хомяковой. - Не поленилась десяток ручек перевести. Часа два, наверное, черкала».
        Светка почему-то сразу невзлюбила Маринку, хотя Гусева ее и пальцем не трогала. Не до нее было. Многие впервые попали на море, и им просто было хорошо оттого, что они здесь, что плескаются в теплой соленой водичке и подставляют животы солнцу.
        Бег вокруг лагеря, часовые растяжки, километровые заплывы - все это было ерунда по сравнению с окружающей красотой.
        Раньше в этой бухте что-то такое было. Местные жители, привозящие в лагерь продукты, вроде бы говорили, что здесь находилась лаборатория по изучению дельфинов. Но потом с лабораторией произошло несчастье, ее закрыли, а удачно прошедший ураган снес непрочные постройки. Только время от времени появляющиеся на горизонте дельфины напоминали о том времени.
        Хотя дельфины могли приплывать и просто так. Захотели - и приплыли. Мало ли куда их занесет охота за мелкой рыбешкой?
        На месте бывших лабораторий построили три летних домика и открытую кухню. Здесь и разместились двадцать человек юных спортсменов. Девчонки - в одном домике, мальчишки - в другом. А в третьем - два тренера, врач и повариха.
        Противная Светка делала все, чтобы Маринкино пребывание в лагере было не таким радужным. Гусевой в спину неслись бесконечные «га-га-га», в супе у нее плавали мухи, компот проливался на пол. После той странной ночи, свидетелем которой стала Тамарка, у Светки появилось новое развлечение. Она незаметно подкрадывалась к Маринке и начинала завывать на ухо. Отчего Гусева вздрагивала и бледнела. Но ничего не отвечала.
        Сначала эти шуточки надоели девчонкам, а потом и мальчишкам. Хохряковой-Хомяковой была устроена хорошая взбучка. Правда, развлечение прервало появление Натальи Ивановны. Почему она именно сейчас решила заглянуть в домик к мальчишкам, никто не понял. Все видели, как тренер шла плавать. Плавала она обычно часа полтора. «Просто колдовство какое-то», - пожимали потом все плечами.
        И где после этого справедливость?
        Может, у Светки была своя причина ненавидеть Гусеву, и Маринка об этом знала. Поэтому терпела. И обо всем писала в свой дневник. Именно эти слова Светка и вычеркнула. А дневник спрятала, чтобы никто не нашел.
        Хотя могла и просто уничтожить. Взяла бы спички и устроила маленький костер.
        Тамарка снова открыла дневник.
        Так. Анкета. Самые глупые вопросы, какие только можно придумать.
        Анкета хозяйки дневника. «Любимый цвет - синий», «любимый школьный предмет - черчение». Ну-ну. «Любимый мультфильм - „Труп невесты“.»
        «Такой есть? - мелькнуло у Тамарки в голове. - Что за гадость?»
        «Любимый фильм - „Восставшие из ада“, „Обитель зла“, „Воскрешая мертвецов“.»
        «Ничего себе наборчик, - мысленно присвистнула Цыганова. - Да от одних этих фильмов свихнуться можно».
        «Любимый певец - обойдемся без попсы».
        «Смешно», - хмыкнула Томка.
        «Что такое дружба - способность человека идти с тобой до самого конца».
        Угу.
        «Самое заветное желание - победить мировое зло».
        У Томки и так на душе было как-то нехорошо. А теперь совсем плохо стало. По спине пробежал неприятный холодок.
        Вот это желаньице! Врагу не посоветуешь. А ведь Тамарке казалось, что она Маринку знает. Дружит с ней, можно сказать. А на деле выходит, что Гусева чуть ли не инопланетянка. Прямо как Алиса Селезнева, девочка из будущего.
        Следующие несколько страниц были заняты анкетами каких-то Даш, Маш и Вероник. Последней шла загадочная Чумочка. Писала она коряво, слова ползли то вверх, то вниз. Ничего особенного в ее ответах не было. «Нет», «нет», «не знаю», «разные».
        - Чумочка, - прошептала Томка.
        Неожиданно налетел прохладный ветерок. Тамарке стало холодно, руки и голые коленки покрылись «гусиной кожей». Ей вдруг показалось, что в эту секунду какая-то странная фигура, напоминающая даму в черном, медленно подходит к ней со спины. От резкого поворота Цыганова чуть не съехала с обрыва вниз.
        - Вот черт! - воскликнула она, когда солнце из холодного вновь стало горячим. - Привидится такое!
        Она опять посмотрела на дневник. Под анкетой Чумочки стояло «5 августа, пятница».
        В голову полезли всякие нехорошие мысли.
        «Предположим, в бухте только свои. Значит, Светка наряжалась во все черное, приходила по ночам к Маринке, дневник ей заполнила. А Гусева оказалась такой глупой, что не разгадала розыгрыш и повелась на Светкино переодевание. Потом, когда все стало известно, Харитонова скинула Гусеву со скалы. Чтобы скандала не было. И все, что Маринка про нее написала разоблачающего, она вычеркнула. Чтобы никто не догадался».
        Цыгановой даже жарко стало от таких фантазий.
        А что? Все сходится. Хохрякова-Хомякова на такое вполне способна.
        - Эй, девочка! - Тамарка захлопнула тетрадь и повернулась.
        Над обрывом проходила дорога, которой местные жители пользовались раз в сто лет. Сейчас был как раз тот случай. На дороге стояла ярко-красная легковая машина. Из нее выглядывал старик.
        - Девочка, ты из лагеря? - поманил он Тамарку к себе.
        Цыганова кивнула. Скорее всего это был кто-то из поселка. Местные привозили в лагерь продукты. Происходило это обычно утром. За продуктами посылали мальчишек в качестве наказания. Кто добровольно пойдет таскать тяжести? Чаще всего везло Андрюхе Павлову. Он вечно влипал в какие-нибудь истории, и его наказывали утренним подъемом в горы к дороге. Сейчас был день, и что здесь делал дед, было непонятно.
        - Возьми у меня бидон, отнеси до своих, - попросил старик, распахивая заднюю дверцу машины. Там на сиденье лежала большая фляга. - Я должен был утром приехать, да не смог, сын у меня заболел. Самому к вам спускаться тяжело. А тут такая удача - ты. Я и не ожидал, что кто-то наверху будет.
        - Я сама не ожидала, - под нос себе пробормотала Томка. Ей не очень улыбалась перспектива на своем горбу тащить вниз тяжеленную ношу. Надо бы кого-нибудь из мальчишек позвать.
        - Сначала подумал, чужой кто ходит, - на одной ноте продолжал бубнить старик. - А потом, вроде нет, живая ты. Я и обрадовался.
        - Здесь из чужих только чайки летают, - пыталась вклиниться в стариковское пришепетывание Тамарка. А потом осеклась. С чего это дед ее за мертвую принял?
        - Я этих мертвяков не люблю, - все тянул дед. - Они, конечно, безобидные. Да кто их знает, что у них в башке сидит? Еще под воду утащат. Вроде пошутили, а мне конец.
        - Это вы о каких мертвяках говорите? - Томка уже успела взгромоздить флягу на спину и приготовилась спускаться. Но после такого заявления она опустила свою ношу на землю. - Эй, вы что, бредите?
        - А о каких же еще? О здешних, - с готовностью стал рассказывать дед. - Как лабораторию прикрыли, так они тут и бродят. В черном все такие. Уж их били и ловили, а они все обратно возвращались.
        Тамарка вздрогнула. Ей вновь вспомнилась Чумочка из дневника. Может, это была не Светка?
        - А чего это они бродят? - Цыганова зябко передернула плечами и осторожно посмотрела по сторонам. Вдруг какая опасность сзади подкрадется? Или сбоку? Ей начало казаться, что, как только она отвернется, за ее спиной тут же кто-нибудь появится. Годзилла или Кинг-Конг. Старик Хоттабыч в конце концов. Он тоже в гневе ужасен.
        Старик пожевал губами, задумчиво глядя в выгоревшее небо.
        - Да кто ж их теперь знает? Химичили здесь что-то. Все дельфинов приваживали. Вот дельфины-то их и погубили, в море утащили, а души на берегу оставили, чтобы люди впредь к ним не совались.
        «Сумасшедший», - мелькнуло у Тамарки в голове. Действительно, как-то не вязались истории о призраках и добрые милые дельфины, время от времени появляющиеся на горизонте. Да и с лабораторией не мешало бы разобраться.
        Цыганова повернулась, чтобы поподробнее расспросить старика, но не успела. Остановившимся взглядом дед смотрел куда-то мимо нее. Заметив, что Томка на него пялится во все глаза, он вздрогнул и спешно забрался в машину. Взревел мотор. Колеса завизжали на сыпучих камнях.
        Тамарка вцепилась во флягу, словно она ее могла защитить от любой опасности, и только после этого скосила глаза влево.
        Там никого не было. Вроде бы темная тень мелькнула. Томка вывернула голову до хруста в шее. Но и за спиной никто не стоял.
        Или не было никаких теней? Просто от резких движений у нее потемнело в глазах. Да и солнце сегодня какое-то ослепительное.
        Машина уехала. На горизонте все так же плескалось море. Тамарка вздохнула, взвалила на себя флягу и потопала вниз по тропинке.
        Ценный дневник она спрятала за пояс шорт, под рубашку.
        Пыхтеть под тяжелой флягой Томке пришлось недолго. До тех пор, пока в нее не врезался Мишка Богдасаров.
        На первый взгляд Мишка был толстым и неповоротливым. Но в воде его неуклюжесть исчезала. Плавал он быстрее всех, уверенно идя на взрослые разряды.
        Сейчас Мишка был не в воде, а на суше, поэтому чуть не сшиб Томку с ног.
        - Совсем ослеп! - в сердцах крикнула Тамарка, уворачиваясь от падающей фляги.
        За «убежавшим молоком» никто не бросился. Ребята стояли и следили за тем, как алюминиевая тара, подпрыгивая и ухая, бодро катится с горы.
        - А если разобьется? - философски изрек Мишка, и они одновременно помчались следом за беглянкой.
        Фляга, видимо, решила не усложнять им жизнь. Стукнувшись о камень, она поменяла направление и застряла в колючих кустах.
        И почему на юге всегда все кусты колючие?
        Тамарка потерла друг о друга голые коленки, расправила рукава у рубашки и глянула на тяжело отдувающегося Богдасарова.
        - Лезь первый, - щедро разрешила она. - Я за тобой.
        - А чего я? - Мишка посмотрел на свои голые ноги. - Наталья Ивановна зовет. Там тренировка начинается, а тебя нет. И вообще она велела никому из лагеря не уходить, пока Гусеву не найдут. А то взяли манеру пропадать. Ищи вас потом!
        Томка поправила выскакивающую из-под рубашки заветную тетрадь, шмыгнула носом и упрямо тряхнула головой.
        - Иди, иди, - подогнала она задумчивого Богдасарова. - Наталья Ивановна говорила, что мальчики должны помогать девочкам.
        - Еще чего, - Мишка явно собирался удрать. - Там колючки. С расцарапанными ногами в воду не пустят.
        - Что? - Тамарка стала наступать на Мишку, и тому волей-неволей пришлось попятиться в кусты.
        - Между прочим, таскать еду должны дежурные, - тягостно охая, Мишка потянулся за флягой. - Сегодня очередь Павлова. Я вчера натаскался. Плечи болят. А у нас завтра зачетные заплывы!
        Мишка всегда таким был. Вместе они плавали уже три года. Больше того - пару лет назад Томка и Мишка учились в одной школе. Богдасаров постоянно ворчал. На уроки, погоду, еду, сложную задачу или холодную воду в бассейне. Но никогда ничего не говорил про само плавание. Плавать ему нравилось.
        Томка покачала головой. Как же тяжело с этими мальчишками. Ничего не могут сделать просто так. Все у них с вывертом.
        Фляга совершила за них почти всю работу. Половину расстояния она спустилась самостоятельно. Богдасарову оставалось пройти всего ничего - метров пятьдесят крутого спуска, а там за поворотом до столовой рукой подать. Говорить они об этом дольше будут, чем идти.
        Краем глаза Тамарка заметила какое-то движение.
        На дорожке стояла темная фигура.
        Цыганова почесала макушку.
        А ведь Наталья Ивановна предупреждала, чтобы они всегда носили кепки. И вот - пожалуйста. Тамарка всего полчаса посидела с непокрытой головой и сразу же солнечный удар схватила. Недаром у нее перед глазами все время черные пятна маячат.
        Томка пару раз моргнула.
        Фигура исчезла.
        Мишкин голос все еще бубнил о мировой несправедливости и ближайшем зачете. Но судя по треску, у него получалось вытащить злосчастную флягу из кустов.
        Тамарка крепко-крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, то на месте черной фигуры увидела Хохрякову-Хомякову.
        Светка вырулила из-за поворота и стала взбираться как раз на тот обрыв, где Тамарка нашла дневник Марины Гусевой.
        - И давно тренировка началась? - спросила она у Мишки, который уже почти вытолкал флягу на тропинку.
        - Как я за тобой пошел, так и началась, - пыхтел Богдасаров. - Не будут же они тебя ждать? Много чести.
        - Бежим!
        Тамарка так резко схватила Мишку за руку, что тот выпустил флягу. Фляга секунду постояла на дорожке, размышляя, в какую сторону ей свалиться, и покатилась в кусты.
        - Так ведь я… - Слов от возмущения у Мишки не было.
        Тамарка тащила Богдасарова за собой. Мишка же все еще смотрел в сторону несчастной фляги, с которой за это короткое время успел сродниться.
        - Потом достанем. - Томка мертвой хваткой вцепилась в Богдасарова. Неповоротливый Мишка все еще норовил вернуться за флягой.
        - Ты драться умеешь? - спросила Томка, останавливаясь.
        Она понимала, что если в Маринкином исчезновении виновата Светка, то добровольно Харитонова ничего не расскажет. Придется применять силу. Сама Цыганова дралась один раз в жизни, и то в первом классе, когда они на перемене устроили грандиозную куча-мала. Мишка же задумчиво мял свои большие руки, всем своим видом показывая, что еще ни разу в жизни не дрался.
        Да, компания у них подобралась еще та…
        Глава II
        Бег по пересеченной местности
        Светка уверенно шла к обрыву, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Тамарка мчалась следом. Сзади топал Мишка, создавая столько шума, словно по путям одновременно шел десяток поездов.
        Добравшись до заветного куста, Харитонова остановилась. Томка подкралась сзади.
        Что делать дальше - она не знала. Накинуться на Светку с криком: «Ты - убийца! Сдавайся»? Тихо подойти и постучать по плечу?
        Цыганова вытащила из-под рубашки тетрадь таким жестом, каким, наверное, революционеры доставали из-за пояса «наган».
        Светка с удивлением смотрела на куст.
        Томка медленно подходила к ней, пытаясь придумать, как лучше поступить. Но за нее все решил Мишка. Выбравшись на ровный участок, он отдышался и недовольно проворчал:
        - И чего мы сюда карабкались? Могли бы и в обход пройти. Там дорога удобней.
        Харитонова повернулась. Томка махнула дневником перед ее носом.
        - Не это ли ты ищешь? - выпалила она.
        - Положи обратно! - прыгнула вперед Светка.
        Тамарка ловко увернулась и снова подразнила Хохрякову-Хомякову своей находкой.
        - Что ты сделала с Маринкой?
        - Отдай! Он не твой! - не сдавалась Харитонова, пытаясь подойти к Тамарке.
        - И не твой тоже! - Цыганова неудачно ступила. Из-под ноги посыпались камешки - она стояла на самом краю.
        - Девочки, хватит, - тянул Богдасаров. - Нам на тренировку пора.
        - За что ты ее убила? - выложила свой главный козырь Тамарка.
        - Ты что, с ума сошла?
        У Светки были все шансы убежать. Томка стояла около обрыва, Мишка не собирался никого задерживать. Но Харитонова не уходила. Она двигалась вдоль кромки обрыва, не спуская глаз с тетрадки.
        - А кто же еще? - Ух, как Тамарка сейчас ненавидела Светку. - Ты ее никогда не любила. Ты стащила ее дневник и все из него вычеркнула, чтобы никто не узнал, что Маринка написала!
        - На солнце перегрелась? - Светка снова попыталась выхватить дневник, но в этот раз Томка была ловчее. Она поднырнула под Светкиными руками и отбежала подальше от края.
        Харитонова качнулась на самом обрыве и замерла.
        - Девочки, хватит ругаться, - продолжал нудить Богдасаров. - Пойдемте на тренировку.
        - Дельфины!
        Светка стояла лицом к морю, прикрывая глаза от яркого солнца ладошкой.
        - Ой, правда, дельфины, - радостно подпрыгнула Томка.
        На границе бухты мелькали черные плавники. Один, два, три, четыре!
        Вот один дельфин показал спину, а потом и целиком вынырнул на поверхность. За ним этот трюк повторили еще два.
        - Как красиво! - с восторгом произнесла Тамарка.
        - Ничего красивого, - отрезала Харитонова.
        Томка посмотрела на стоящую рядом Светку. Лицо у нее было перекошено злобой.
        - Ты чего? - опешила Цыганова. - Это же дельфины. Они добрые.
        - Доброго в них никогда ничего не было, - Хохрякова-Хомякова отошла от края. - Дельфины на зов идут. Она все-таки их вызвала. Скоро здесь будет весело.
        И словно забыв о том, что только что с остервенением пыталась отнять у Томки тетрадку, Светка спрыгнула с обрыва в колючие заросли и захрустела кустарником.
        - И на фига было сюда забираться? - проворчал Мишка, изучая широкую колею, оставленную Светкой. - Уже давно бы на тренировке были.
        - Дурак ты, Богдасаров, - не выдержала Томка. - Тебя зачем позвали? А ты что делал?
        Мишка равнодушно пожал плечами.
        - Я тоже должен был топтаться на самом краю и размахивать руками?
        Тамарка раздраженно топнула ногой. Что с таким человеком разговаривать?
        И вслед за Светкой спрыгнула в кустарник.
        Что мы имеем? Дневник остался в целости и сохранности. От Светки ничего не узнали. Есть какая-то Чумочка, черные пятна перед глазами и дельфины, которых кто-то вызывает. Очень интересно, но пока совершенно непонятно. А вот Маринки до сих пор нет. И это грустно.
        Цыганова прорвалась сквозь последний колючий заслон и выбралась на тропинку чуть выше того места, где Мишка так неудачно уронил флягу.
        Из кустов в месте падения фляги раздавалось сопение и знакомый голос бормотал о мировой несправедливости и о невозможности пропустить тренировку.
        - Что ты хотела узнать у Харитоновой? - спросил Богдасаров, когда фляга снова оказалась на дорожке. - Какую такую она знает тайну, которую не знают остальные? И какие тут вообще могут быть тайны? Здесь же нет никого.
        - Она знает, куда делась Маринка, - произнесла Томка заговорщицким голосом.
        - Известно куда, - пожал плечами Богдасаров, примериваясь, с какой стороны лучше подойти к злосчастной фляге. - Домой рванула. Это еще вчера все поняли. Одна ты из этого тайну делаешь.
        - Как домой? - опешила Цыганова. - На чем же она уехала, если из местных ее никто не видел?
        - Да они если что и видят, то не говорят, - Мишка взгромоздил на себя флягу и потопал вниз. - Им вообще нельзя верить. Болтают всякую чушь.
        - Откуда же взяли, что Маринка уехала?
        - Ты что за завтраком делала? - От удивления Мишка остановился. - Об этом всем сказали. Повариха на станции была, все выяснила. Гусеву вчера там видели. Наталья Ивановна по телефону с ее мамой разговаривала. Маринка домой звонила из города. Как билет купила, так и кинулась к телефону. Так что завтра она уже будет дома чай пить и плюшками заедать. Да ты что! С утра об этом все говорили. Гусеву из секции исключают. За де-зер-тир-ство.
        Томка остановилась.
        Сбежала и никому не сказала? Даже ей, Тамарке.
        Стало обидно. Так обидно, что и не сказать. В сердцах Цыганова забросила ненужный уже дневник в кусты.
        А она-то Светку чуть с обрыва не сбросила. Заступаться начала. Тьфу, дура!
        Никакой Чумочки не было. Это все выдумка. И вычеркнула все Маринка сама. Небось, жаловалась там на тяжелую жизнь, на бесконечные тренировки, на плохую кормежку. А перед побегом стыдно стало, и чтобы никто не узнал, решила уничтожить свои записи. Могла бы весь дневник сжечь. Или с собой взять.
        Впрочем, об этом Тамарка уже думала.
        - Чего встала? Пойдем, - подогнал замершую Томку Богдасаров. - Может, еще на тренировку успеем.
        - Слушай, раз ты все знаешь, - Цыганова догнала Мишку и пошла рядом, - расскажи про дельфинов. А то дед что-то такое говорил, а я не поняла. Что они, мол, всех местных ученых в воду утащили.
        - Это какой дед? На красной машине? - Мишка поправил сползающую со спины флягу и пошел быстрее. - Он чокнутый. Этот дед нам первый раз такой бредятины нарассказывал, что Наталья Ивановна запретила слушать.
        - Какой бредятины?
        Тамарке на секунду показалось, что земля с небом меняются местами. Вот уже неделю она живет в этой бухте. Вокруг происходят странные вещи. Все их видят и знают, одна она, как с необитаемого острова - а что? а кто? а куда?
        - Цыганова, ну ты даешь! - Они уже стояли около столовой, и Мишка с облегчением сгружал флягу со своей многострадальной спины на землю. - Мы же об этом еще в первый день договорились никому не рассказывать. На общем костре.
        А где она была в первый вечер? Вместе со всеми. И ничего не слышала? У нее затычки в ушах стояли? Нет.
        Тамарка почесала макушку и вдруг вспомнила. Все сидели у костра, а ее понесло на ночное море посмотреть. Посмотрела. А ребята в это время самое интересное обсуждали. И ведь никто ей потом об этом не рассказал. А еще подружки называются…
        Цыганова готова была разреветься от обиды.
        Но обидеться окончательно, а заодно и разреветься она не успела. Из кухни с чашкой чая в руках вышла Наталья Ивановна.
        - Значит так, голуби мои, - Наталья Ивановна сделала большой глоток.
        Она редко когда кричала. Ее холодный взгляд говорил больше. Сейчас тренер на ребят смотрела именно так. Равнодушно. Но ребята поняли, что спасения им ждать неоткуда. Казни не миновать.
        - Еще один пропуск тренировки, - Наталья Ивановна обхватила чашку руками, грея свои вечно холодные пальцы, - и можете собирать вещи. Отправитесь следом за Гусевой. Заодно ей привет передадите.
        - А мы молоко принесли, - подала голос Тамарка, потому что не считала себя виноватой в этом прогуле. Это было случайное стечение обстоятельств.
        - Значит так, - продолжила Наталья Ивановна, недовольным поворотом головы давая понять, что никого слушать она не собирается, - плавать будете в тихий час. А сейчас идите переобуваться. Кросс пять километров. Заодно принесете почту из поселка.
        И она пошла к морю, где в радостных всплесках соленой воды проходила тренировка.
        Мишка обиженно сопел, но говорить ничего не стал. С Натальей Ивановной спорить было бесполезно. Это ребята усвоили еще в первый год занятия плаванием.
        Чтобы выказать Тамарке свою обиду, Богдасаров побежал вперед без нее. Но так как бегал он не ахти как, Цыганова быстро догнала его и пристроилась рядом.
        - Так что вам этот дед рассказывал? - вернулась она к прерванному разговору.
        Мишка молчал, всем своим видом показывая, что его сегодняшние беды происходят исключительно по вине Цыгановой, поэтому общаться с ней он больше не намерен.
        - Мне он говорил про каких-то мертвяков. И что меня за мертвую принял, - не сдавалась Томка. - И что место, где стояла лаборатория, теперь проклято. Я и подумала, что Маринку духи утащили, - Цыганову понесло. Если нет информации, ее нужно придумать. - А тут еще Чумочка. Я ее как раз недавно видела. Она мне и сказала…
        - Что ты ко мне привязалась? - не выдержал Мишка. - Хочешь услышать какую-нибудь байку, иди к девчонкам. - Богдасаров остановился и зло уставился на Томку. - Чтобы я еще когда-нибудь с тобой связался… От тебя одни неприятности!
        Цыганова опешила.
        Ничего себе заявочки! Это от нее-то неприятности? Кто бы говорил? Да если бы не Мишка!..
        Она смотрела в спину удаляющемуся Богдасарову.
        Ладно. Не хочет говорить - не надо! Без него обойдемся.
        Тамарка глянула вверх на дорожку, где в жарком мареве исчезала бегущая фигура.
        Хорошо! Богдасаров сам нарвался на неприятности.
        Цыганова окинула взглядом склон и начала карабкаться наверх, срезая приличный кусок дороги.
        Они с Мишкой встречаться не будут. Сейчас она его легко обгонит, добежит до поселка, заберет письма, и пускай потом Богдасаров сколько угодно доказывает, что он пробежал свои пять километров.
        Карабкалась вверх Тамарка долго. Сыпучий камень выбивался из-под ног. Она ободрала все коленки и около поселка оказалась в весьма запыленном и изрядно побитом виде.
        - А письма уже все забрали, - из-за окошка почты на Тамарку смотрели удивленные глаза служащей. - Минут пятнадцать назад прибегал мальчик и все взял.
        Вот так-так!
        Томка вылетела из почты.
        Пятнадцать минут! Это с какой скоростью он мчался? Надо было внимательно посмотреть Мишке на ноги. Вдруг у него там сапоги-скороходы.
        Цыганова сжала кулаки и побежала вниз по дорожке. Но чем быстрее она бежала, тем непонятнее становилась ситуация. Два с половиной километра легко пробегаются за десять минут. А именно такое расстояние от лагеря до поселка. Если Мишка был на почте пятнадцать минут назад, то он не только до лагеря добрался, но и письма отдать успел. Но это невозможно! Богдасаров бегает не быстрее черепахи. Он не мог за те десять минут, что Тамарка карабкалась по горам, пробежать два с половиной километра. Не мог!
        Томка прибавила ходу. Сейчас она его догонит и все выяснит. Наверняка у Мишки есть какая-то своя тайная тропа. И когда Цыганова о ней узнает, Богдасарову по-любому придется выложить все, что им в первый день нарассказывал дед.
        Дорога вниз была не очень крутая. Тропинка словно сама подталкивала вниз. Тамарка бежала легко, быстро найдя нужный ритм.
        Бежала, бежала… Бежала, бежала…
        А потом посмотрела на часы. В хорошем темпе она шла минут десять, а вокруг был все тот же кустарник, белесые камешки на тропинке и никаких признаков моря. Как будто она не бежала, а все это время на месте простояла.
        Цыганова споткнулась на ровном месте и растянулась, добавляя к своим ссадинам еще парочку.
        - Черт! - выругалась Томка, звонко чихнула и поднялась на ноги. - Этого еще не хватало.
        Она снова побежала вперед. Тропинка какое-то время шла вниз, а потом стала взбираться вверх.
        У Тамарки в душе родилось нехорошее предчувствие, что она побежала не по той дороге. Видимо, от поселка вниз шло несколько троп, и сейчас Томка уверенно двигалась прочь от бухты.
        - Ладно, уговорили, - пробормотала Цыганова, поворачивая в обратную сторону.
        Она плохо ориентировалась на местности, поэтому не рискнула бежать по этой тропинке до конца. Внизу она и подавно потеряется, а из поселка ее направят в нужную сторону.
        Камешки, колючие кусты, белесая пыль. Тамарка стала выдыхаться. Все-таки свои законные пять километров она уже отпахала. Дорога резче взяла вверх, неожиданно став чуть ли не отвесной.
        Такого спуска Цыганова на своем пути не помнила. Дорога вниз была более-менее пологой.
        Она опять бежит не туда?
        Томка вскарабкалась на пригорок и остановилась. Даже отсюда море было не видно. Цыганова зябко передернула плечами.
        День какой-то сегодня странный. Сначала дневник, потом дед с молоком. Теперь загадочная тропинка, которая не хочет никуда вести.
        Можно и дальше карабкаться наверх, но сил уже не было. Для очистки совести Тамарка прошла несколько шагов в сторону поселка. Сверху посыпались камешки, предупреждая: «Не туда идешь».
        - Уговорили, - повторила Томка, делая очередной поворот на сто восемьдесят градусов.
        Она не была уверена, что тропинку спутала. Скорее всего ей просто не хватило терпения добежать до конца. Видимо, какой-то выступ в скале загораживает и море, и их лагерь. Его нужно просто обогнуть, а там уже свои.
        И вновь Цыганова бежала вниз. Впереди нее подскакивали мелкие камешки. Словно обрадовавшись, что Тамарка возвращается, тропинка опять стала пологой и очень удобной.
        Раз, два, раз, два: гулко отдавалось сердце в такт бегу.
        Поворот, поворот, еще поворот, и вот оно - долгожданное море. А внизу домики лагеря.
        Так, так, проверим, что успел наговорить про нее Богдасаров.
        Она бодро сбежала вниз и… остановилась.
        Это был не их лагерь.
        Она узнала бухту, узнала обрыв, на котором совсем недавно выясняла отношения с Хохряковой-Хомяковой. Узнала все, кроме домиков, стоящих около воды.
        На первый взгляд это были те же четыре строения: корпус мальчишек, корпус девчонок, тренерская и столовая. Только на берегу был еще выстроен помост, длинным языком выдающийся в море. Слева от него был отмечен водный загончик. От помоста вверх поднималась антенна. Между домиками ходили люди. Взрослые. Мужчины и женщины.
        Незнакомые.
        Из домика вышел мужчина в облегающем черном костюме, как у аквалангистов. Мужчина бодро дотопал до загончика, ступил в воду и вскоре скрылся из виду. Потом что-то такое произошло, из-за чего у Тамарки стрельнуло в ухе и заболела голова.
        И появились дельфины. Они приближались небольшой стаей. Вожак уверенно шел впереди, высоко выпрыгивая из воды.
        Зрелище было какое-то невероятное. Тамарка никогда не видела сразу столько дельфинов.
        Вожак легко перемахнул заграждение и оказался в загончике. Мужчина тут же вынырнул из воды.
        - Колдовство какое-то, - прошептала Цыганова. Она и не заметила, как ноги сами собой спустили ее в бухту, и она оказалась около импровизированной кухни.
        - Ты как сюда попала?
        Томка вздрогнула. Около кухни стояла невысокая плотная женщина с платком на голове.
        Цыганова изобразила на своем лице улыбку, тряхнула головой и пошла к женщине.
        - Я заблудилась, - звонко начала она. - Вроде по правильной тропинке шла, а попала к вам. Я из спортивного лагеря. Мы рядом стоим. У нас бухта совсем как ваша. Прямо копия. Наверное, я через перевал перемахнула. Вы не знаете, тут вдоль моря нет короткой дороги?
        Вместо ожидаемой умильной реакции глаза у женщины продолжали быть удивленными, брови собрались недовольными морщинками.
        - Ты как сюда попала? - повторила женщина, словно Томка только что беззвучно открывала рот, а не выдала, может быть, лучшую речь в своей жизни.
        - Я же говорю, заблудилась, - смутилась Тамарка, неуверенно оглядываясь вокруг. Может, поблизости окажется кто-то более понятливый. - А у вас здесь научная станция? Я дельфинов видела.
        Женщина развернулась и с криками «Валера!» побежала к домикам.
        Томка пожала плечами. Психи, они везде встречаются.
        Но из ненормальных в бухте была не одна женщина. Из домика, куда она убежала, выскочили люди. И лица их не обещали ничего хорошего.
        - Эй, - попятилась Томка, - вы чего? Мне же только дорогу спросить! Я ничего не трогала!
        Но люди продолжали бежать на нее. У одного мужчины в руках было нечто, похожее на ружье.
        - Мама! - вырвалось из Томкиной груди, и она бросилась обратно.
        Что же за день такой? Она постоянно куда-то бежит!
        Карабкаться в поселок сил не было, поэтому Цыганова направилась к берегу, надеясь найти проход в свою бухту. Но успела она сделать шагов двадцать.
        - Она здесь! - перед Цыгановой стояла кроха лет шести с плюшевым мишкой в руках. - Сюда!
        Цыганова застыла и во все глаза уставилась на ребенка.
        Куда она попала? Это было какое-то наваждение.
        Со всех сторон к ней уже бежали люди.
        - К морю! К морю гони! - орали они.
        У Цыгановой все перевернулось в голове. Почему за ней гонятся? Что она успела сделать? Чем занимаются эти люди? Может, они ее с кем-то спутали?
        - Погодите! - Томка выставила вперед руку, словно этим жестом могла остановить окружающее сумасшествие. - Я из спортивного лагеря. Мы здесь тренируемся. Здесь что-то не так!
        - Из лагеря? - загудели в толпе. - Чужие. В море ее! К дельфинам! К дельфинам!
        Тамарка почувствовала, что если она и дальше будет так пятиться, то окажется в море без посторонней помощи. Она глянула на далекий горизонт. Если очень постараться, то можно обогнуть мыс и оказаться в своей бухте. Только времени на это уйдет…
        Эх, была не была!
        Пока в толпе решали, что с ней делать, Томка по мелководью помчалась к помосту. Толпа ринулась следом.
        Она успеет.
        Доски под ее ногами жалобно ухнули. Помост оказался предательски скользким. Томка чуть не упала в загончик слева. Прыгая то на одной ноге, то на другой, она сдернула с себя кроссовки. Без них ей будет удобней плыть.
        Вот и конец дорожки.
        Тамарка набрала побольше воздуха и ушла под воду.
        Нужно как можно дальше поднырнуть под водой, чтобы ее не могли сразу заметить. Сбоку мелькнула огромная тень. Цыганова сначала решила, что ей померещилось. Но вот еще одна тень начала ее догонять. Томка повернулась, и из ее легких вышел весь воздух.
        За ней стремительно несся дельфин. Рот остроносой мордочки у него была приоткрыт. И ничего доброжелательного, как рисуют на картинках или рассказывают в мультфильмах, в этом дельфине не было. Распахнутая пасть не обещала мирного приема, а множество зубов говорили о смерти быстрой и ужасной.
        На рассматривание дельфиньей морды у Томки ушли последние силы. Она стремительно поплыла вверх. Ноги коснулось что-то холодное и жесткое. Цыганова изо всех сил заработала руками. От нехватки кислорода кружилась голова. Взбитая морская вода клубилась вокруг. В этом водовороте мелькали огромные фигуры животных. Казалось, что их здесь сотня и они сейчас раздавят тощее Томкино тело.
        Она пулей всплыла на поверхность и стала жадно глотать воздух. Из воды тут же показался темный плавник. Он разрезал водную гладь в полуметре от Тамарки и скрылся.
        В голове перепуганной Цыгановой родилась жуткая картина, как дельфин хватает ее за ноги и утаскивает на дно. В ужасе она завизжала и рыбкой прыгнула вперед.
        Никогда она еще так не плавала. Все тело натянулось, как струна. Ноги и руки работали в бешеном ритме. Она неслась вперед. Волосы закрывали глаза. От этого ничего не удавалось увидеть. Вода была со всех сторон.
        Рядом с характерным шорохом пронеслось большое тело. Тамарка крутанулась на месте, уворачиваясь от дельфина, поднырнула и снова устремилась вперед.
        В голове стучалась одна мысль - от дельфина ей не уйти.
        Но она все равно плыла и плыла, кидаясь из стороны в сторону, ныряя, выпрыгивая из воды и опрокидываясь на спину.
        Горы, небо и вода смешались. В какой-то момент ей показалось, что она одна создает весь этот шум и что рядом уже никого нет.
        Тамарка замерла. Море ходило вокруг ходуном. Далекий берег подозрительно кренился вбок. За каждой волной ей чудился жесткий серый треугольник плавника.
        Но вокруг никого не было. Поднимались и опадали небольшие волны, легкие бурунчики с шипением сбегали вниз.
        Томка сжала кулаки. Ладони пронизала боль. Она с удивлением посмотрела на руки. Ладони до крови были изрезаны. Значит, дельфины подходили к ней очень близко, и их острые плавники сделали свое дело.
        Она смотрела и смотрела на руки, пока не заметила, что снизу, из-под воды, на нее надвигается черная тень.
        Тело среагировало быстрее головы. Руки и ноги уже работали, а голова только сообразила, что дельфины никуда не делись, что они по-прежнему за ней охотятся.
        В шуме воды расслышать что-либо было невозможно. Но в уши настойчиво лезло негромкое шипение, с каким плавник прорезает воду, еле слышный всплеск, с каким дельфин выныривает на поверхность.
        Дельфины догоняли Тамарку. Они хватали своими острыми зубами ее за пятки. Жесткими носами подталкивали в бок. Уводили в открытое море, откуда уже не выплывешь.
        Силы заканчивались.
        Тамарка еще взбивала вокруг себя воду. Но руки уже работали с трудом, ноги еле-еле шевелились, а голову все труднее было поднимать из воды. Воздух в легкие не шел. Девочка хрипло вдыхала воду и ее же выплевывала.
        Вот она последний раз вскинула руку и ушла под воду.
        Вода… Небо…
        Тамарка сдалась и замерла. Все, пусть теперь дельфины жуют ее хоть с кетчупом, хоть с горчицей. Она больше не сдвинется с места.
        Море вокруг еле слышно плескалось.
        Тамарка посмотрела на бирюзовое небо. Оно покачивалось вслед за волной. И было таким спокойным и далеким.
        Шелестели волны.
        Больше никаких звуков не было.
        Еще боясь признаться себе в чем-то, Томка огляделась.
        Бухта. Горизонт. Спокойное море.
        Никого.
        И снизу никто всплывать не собирался.
        Цыганова отплыла в сторону.
        Тишина.
        Не веря в свое спасение, она медленно поплыла к берегу.
        Издалека было не видно - то ли это их бухта, то ли бухта сумасшедших ихтиологов, исследователей дельфинов, до такой степени не терпящих чужаков, что топят их в море.
        Сколько она плыла, Тамарка не знала. Берег приближался с явной неохотой. В какой-то момент ей показалось, что он удаляется.
        Потом ей в голову пришла мысль, что это не берег, а навязчивый мираж. Что на самом деле ничего нет. Только бесконечное море.
        Но вот бухта приблизилась настолько, что уже можно было разглядеть домики. Там ходили люди. Много людей.
        Ну и пусть.
        Мысли лениво текли в Томкиной голове. Пускай что угодно делают. В воде она больше быть не может.
        Мир медленно вращался вокруг нее.
        Цыганова плыла и плыла, пока коленка не стукнулась о камень. Тогда она встала. Ноги не держали. Она опять плюхнулась в ненавистную воду. И чуть не захлебнулась, не в силах поднять голову.
        Потом она долго ползла на карачках. Вода все не кончалась и не кончалась.
        Вокруг кричали. Размахивали руками.
        - Да ну вас, - отпихивалась от подбежавших Тамарка. - Убивайте прямо тут. Я в море больше не пойду.
        Ее куда-то тащили, а она все отстраняла тянущиеся к ней руки и требовала убить ее немедленно, но не отдавать на съедение дельфинам.
        - Ну ты, Цыганова, совсем рехнулась, - произнес голос Мишки Богдасарова.
        И Томка закрыла глаза.
        Глава III
        Как Тамарка не доехала до дома
        Ей не поверили ни про дельфинов, ни про таинственную бухту, где живут ученые, убивающие всех, кто к ним приходит.
        Наталья Ивановна грела свои вечно холодные пальцы о стакан с горячим чаем и недовольно поджимала губы.
        - Кто тебе разрешил купаться, да в одежде? - строго спросила она.
        Тамарка уже и не знала, что говорить.
        Богдасаров сопел сбоку, всем своим видом показывая, что он тоже не верит Томкиным россказням. По его словам выходило, что он один бегал в поселок, забрал письма и благополучно вернулся. А Тамарка, вместо того чтобы выполнять задание тренера, потихоньку вернулась с полдороги и преспокойно отправилась купаться.
        - В рубашке? - от долгих криков голос Цыгановой охрип.
        Мишка пожал плечами, мол, что ждать от таких, как она.
        Томка переводила взгляд с одного лица на другое. Ей никто не верил. Девчонки смотрели с сочувствием, ребята откровенно усмехались. Еще бы! Сама виновата. Решила втихаря поплавать, не рассчитала силы, еще и дельфины ее напугали. Вот пускай теперь и расхлебывает заваренную кашу.
        - Но все было именно так! - из последних сил прошептала Тамарка. - Это совсем рядом, можно сходит и проверить. Бухта! Такая же, как наша! Я потому и спутала!
        - Значит так, голуби мои. - Стакан звонко стукнулся донышком о крышку стола. - Закрываем эту тему. Все идут в столовую обедать, потом отдыхать. Ты, Цыганова, тоже.
        - А тренировка? - подал голос Мишка.
        «Все-таки Богдасаров чокнутый, - вяло подумала Томка. - Этого хлебом не корми, дай в воде поплескаться. Псих».
        - Тренировки на тихий час отменяются. Всем спать. И хватит обсуждать этот бред.
        - Почему бред? - вскочила Томка. - Тут идти полчаса!
        - Рядом с нами нет никаких бухт, - отрезала Наталья Ивановна. - Если не веришь, можешь посмотреть карту, она есть в тренерской. На несколько километров в округе Волчья бухта единственная. Так что никаких дельфинов и никакую научную станцию с кровожадными учеными ты видеть не могла. Я уже несколько раз предупреждала, чтобы вы носили на голове панамки. Сначала бегают на солнце, а потом всякие глупости им мерещатся. Еще один такой фокус, Цыганова, и ты отправишься домой. И я думаю, что твоя спортивная карьера на этом закончится. Спорт - это прежде всего дисциплина, а в тебе ее нет. Все. Обед.
        Народ потянулся в столовую. На Тамарку никто больше не смотрел.
        Рядом с Томкой в столовой образовалось пустое пространство. От нее все шарахались, как от зачумленной. Словно общение с ней неминуемо приносило несчастье. Цыганова в гордом одиночестве вздыхала над своим супом, задумчиво водя ложкой по тарелке, и не понимала, что происходит.
        Дельфины были? Были. Станция со странными людьми была? Была. Она даже лица этих сумасшедших ученых запомнила. Встретит на улице - обязательно узнает. И все это солнечный удар?
        Томка подняла глаза и встретилась взглядом с улыбающейся Хохряковой-Хомяковой. По ее виду было ясно, что она что-то знает и сильно радуется Томкиному невезению.
        Цыганова вскочила. Все головы повернулись к ней.
        Светка не шелохнулась.
        Ладно. Она поговорит с ней потом. В другом месте.
        Тамарка выбралась из столовой. Наталья Ивановна в купальнике, с полотенцем через плечо шла к морю.
        - Наталья Ивановна!
        У Томки было очень много вопросов к тренеру. И про старика, и про тот разговор у костра, который она пропустила.
        - Наталья Ивановна, а почему Маринка домой сбежала?
        Тренер недовольно посмотрела на девочку. Она не любила, когда ее подопечные приставали с вопросами.
        - Не каждому дано быть в спорте, - начала она строго, но Цыганова затрясла головой. Не то! Из-за такой ерунды Маринка не сорвалась бы с места. Гусева так хотела поехать. Одна неделя изнуряющих тренировок не выбила бы ее из колеи.
        - Но она любила плавать! - упрямо пробормотала Тамарка.
        Наталья Ивановна перестала хмуриться и бросила быстрый взгляд на побережье. Они были одни. Убедившись в этом, она положила Томке руку на плечо и мягко сказала:
        - Никто тебя выгонять отсюда не собирается. Только, пожалуйста, не наводи паники на пустом месте. Мы уже об этом говорили. Мало ли какие легенды рассказывают. Местным делать нечего, вот и выдумывают невесть что. Не становитесь похожими на них. И не надо приносить сюда их рассказы.
        - Но я все это видела! - Тамарка была готова разрыдаться.
        - Знаешь, Гусева тоже утверждала, что что-то видела, - Наталья Ивановна выпрямилась. - Но что здесь можно видеть? Море? Берег? - она снова пошла к воде. - Иди, отдыхай. Вечером тренировка.
        Наталья Ивановна положила полотенце, легко разбежалась, и вот уже ее руки замелькали вдалеке от берега. Она очень хорошо плыла. Тамарка любовалась сильными красивыми движениями тренера, пока в ее голове не всплыли слова: «Гусева тоже что-то видела…»
        Видела, видела, видела… Ну, конечно! Гусева тоже видела эту станцию, ей тоже угрожали. Маринка испугалась и сбежала. И все это она записала в дневнике. А потом кто-то все это вычеркнул. Выкрал и вычеркнул, иначе тетрадка так бы и осталась у Маринки. Дед говорил про мертвяков. А что, если?..
        Тамарка и сама пока не могла объяснить свое загадочное «а что, если…». Все связано. Мертвяки, непонятная станция с дельфинами, Чумочка…
        На всякий случай Цыганова сбегала в тренерский домик и посмотрела карту местности. Действительно, Волчья бухта была одна. Дальше шли бесконечные горы. За ними начинались новые бухты. Но они были другие по форме и находились далеко. Ни за что Томка не проплыла бы такого расстояния. Даже если бы за ней гнался крокодил.
        А это значит, что по тропинке она спустилась в свою бухту. Только там вместо спортивного лагеря оказалась научная станция, которая была здесь много лет назад и которую закрыли, потому что творились в ней странные дела.
        Хорошая картинка вырисовывается. Выходит, что здесь, на этом месте, время от времени возвращается прошлое. То-то дед говорил про мертвяков. Вот эти пришельцы из прошлого здесь и ходят. Почему же их все остальные не замечают? И что такого страшного видела Маринка?
        «Надо попробовать прочитать дневник», - решила Тамарка и вышла из тренерской. На нос ей упала дождевая капля.
        На море погода непредсказуемая. Только что светило яркое солнце и ничего не обещало непогоды. А вот уже и облачка набежали. И не просто легкие перистые облачка, а настоящие грозовые тучи, несущие с собой хороший ливень.
        Цыганова побежала наверх. Такой дождь не только все слова в тетрадке размоет, но и сам дневник превратит в мокрую тряпку.
        Дело осталось за малым. Вспомнить, куда она эту тетрадь забросила.
        Дождик закапал настойчивей, и Тамарка стала соображать быстрее. Ее сегодня уже искупали в одежде. Второй раз мокнуть не очень хотелось.
        В старом месте, в кустах на обрыве, тетради не было. Там, где останавливался дед на красной машине, тоже.
        Цыганова поскакала вниз по тропинке. Дождь лил сплошной стеной, и о сухости одежды можно было больше не беспокоиться.
        Мгновенно потемнело, и от накатившего ужаса Томка присела.
        Не хватало еще, чтобы и эта тропинка привела ее не в лагерь, а неизвестно куда.
        Дорожка тем временем превратилась в небольшой бурный ручей. Вода несла с собой приличного размера булыжники. Они больно стучали по ногам и подгоняли Тамарку вниз.
        Цыганова стала медленно спускаться. Все равно в такой темноте она ничего не найдет.
        Дойдя до того места, где они вместе с Богдасаровым утром мучились со злополучной флягой, Томка остановилась.
        Сверкнула молния. Грохнул гром.
        Тамарка вскрикнула от испуга, снова присела, хватаясь за голову. И вдруг вспомнила.
        Мишка сказал, что Маринка просто уехала домой, и от расстройства, что все так легко объясняется, Тамарка забросила тетрадку в кусты. Взамен фляги.
        Цыганова вскочила, поворачиваясь на пятках. И вопль ужаса застрял у нее в горле.
        Среди колючих кустов возвышалась темная фигура. Легко ступая по колючкам, фигура сделала несколько шагов вперед и застыла посреди бурного потока.
        Вспыхнула молния.
        Из-под черного капюшона на Томку смотрели темные холодные глаза. Мраморно-белое женское лицо. Черные волосы выбивались из прически.
        Тамарка еще толком не успела разглядеть незнакомку, как над головой у нее ударил оглушительный гром. На секунду показалось, что все другие звуки для нее исчезли.
        И тогда заговорила женщина.
        - Не советую ничего выяснять, - голос у женщины был низкий и хрипловатый. - Уезжай!
        Так вот что произошло с Маринкой! Ее просто заставили сбежать.
        Пока Тамарка думала, что бы ответить, незнакомка подняла руку и показала на горы.
        - Смотри!
        Черная Дама была немногословна, поэтому ничего не оставалось, как ждать, что будет дальше. Цыганова проследила взглядом за рукой таинственной собеседницы. Из-за дождя видно было не очень хорошо. Вечные колючие кусты, камни. Камни, кусты. Дождь. Камни…
        Томка ахнула и тут же закрыла рот ладошкой, чтобы не заорать.
        Перехлестывая через камни, сминая кусты, с горы обрушился водный поток. И это был не один маленький ручеек, в котором сейчас стояла Цыганова. Это был настоящий водопад. Как будто наверху находилось еще одно море, и какой-то великан решил выплеснуть его вниз. Загрохотали огромные валуны, сдвинутые водой. Они увлекали за собой все новые и новые камни. И вот уже весь этот водоворот понесся вниз.
        - Нет!
        В панике Тамарка заметалась на месте. Нужно срочно бежать вниз, предупредить своих об опасности. Но поток оказался быстрее ее мыслей. Он уже был там, в лагере. И бежать было некуда. И сделать ничего нельзя.
        - Убирайтесь отсюда, - все тем же неспешным голосом произнесла женщина. - Не накликайте беду на свою голову. Она может прийти внезапно и принять неожиданную форму.
        Казалось, молния сверкнула прямо у них над головой. Цыганова на секунду зажмурилась. От грома заложило уши.
        А потом все закончилось.
        Женщины не было, только в кустах мелькнуло что-то маленькое и неразличимое. Томка протерла глаза, решив, что от ужаса ослепла.
        Но нет. Были кусты. Была дорожка с заметно обмелевшим ручейком. Ливень перешел в мелкий противный дождик.
        Тамарка не выдержала и плюхнулась прямо в грязь. Руки от волнения дрожали. Она потрясла головой, чтобы лучше соображать.
        И увидела тетрадку. Она висела на колючих ветках обложкой вверх. На четвереньках Цыганова проползла сквозь кусты и сняла с колючек дневник. Вымок он не сильно. Обложка, словно зонтик, спасла его от окончательной и бесповоротной гибели в воде.
        Томка тупо вертела тетрадку в руках, пытаясь сообразить, что же теперь делать. То ли карабкаться наверх, в поселок, и звать на помощь, то ли бежать вниз и пытаться самой что-нибудь сделать.
        Так она и сидела, шмыгая носом, не в силах сдвинуться с места, прижимала к себе многострадальную тетрадку и боялась посмотреть вниз.
        Дождик закончился. Выглянуло солнце. Его яркие лучи заставляли жмуриться.
        Тамарка засунула дневник за пояс и протерла глаза.
        Лагерь внизу стоял целый и невредимый.
        От неожиданности Томка икнула.
        Значит, ее опять разыграли? Устроили здесь спектакль. А она поверила. Чуть с ума не сошла от переживаний!
        В сердцах Цыганова топнула ногой, поскользнулась на слякоти и кувырком покатилась вниз. Она пыталась затормозить, но сильно размытая тропинка оказалось слишком скользкой, и хвататься здесь было не за что. Тамарку неминуемо несло к столовой. Она уже приготовилась к столкновению с деревянной стенкой, как вдруг обо что-то зацепилась, и ее скольжение вниз прекратилось. Цыганова быстро ощупала себя, пытаясь определить размеры ущерба. Все было на месте. На месте… Кроме дневника!
        Томка вскочила на ноги.
        В пяти шагах от нее стояла Хохрякова-Хомякова. В руках у нее была перепачканная тетрадка. Она помахала «добычей» перед носом Тамарки.
        - Спасибо, что нашла, - бросила Светка и скрылась за столовой.
        Тамарка на всякий случай ощупала себя еще раз. После недавних событий можно было допустить, что таких дневников в округе валяется не два и не три, а целая россыпь. На каждом кусте висит.
        Она похлопала по бокам. Дневника не было.
        Он выпал, когда Томка кувыркалась на скользкой дорожке!
        Цыганова подпрыгнула и бросилась следом за похитительницей. Светкин хвостик уже мелькал около тренерского домика.
        Когда надо, и Хохрякова-Хомякова бегать может.
        Томка припустила быстрее.
        Слишком много вокруг тайн. Ни один нормальный человек с таким количеством неизвестности долго не протянет.
        Тамарка смело врезалась в колючие кусты, оставляя после себя широкую тропинку. Но Харитоновой и след простыл.
        - Одни появляются, другие исчезают, - ворчала Томка, бродя среди колючек.
        От расстройства, что ничего у нее не получается, она начала топтать хрупкие растения. Под ногой они ломались со звонким хрустом. Из-за этого шума она не сразу расслышала, что рядом кто-то говорит. Если бы не коряга, за которую Томка задела ногой и упала, она бы в открытую налетела на разговаривающих.
        - Теперь у меня все получится… - хрипел знакомый голос. - И ты тоже: встретимся на берегу…
        Томка приподнялась на локте.
        Среди вечных кустов стояла ее хорошая знакомая. Черная Дама. Вернее некто, умеющий вызывать виртуальные потоки воды и охотящийся за чужими дневниками. А перед ней без тени испуга стояла Хохрякова-Хомякова и преспокойненько передавала Маринкину тетрадку.
        Так они из одной шайки! Ее, Тамарку, дельфинами травить, а Светочку на берегу ждать с распростертыми объятиями!
        Цыганова вылетела из кустов.
        - А ну, отдай тетрадь, чучело огородное! - завопила она. - Она не твоя!
        Наверное, впервые в глазах Харитоновой появился испуг. Она тихо ойкнула, хватаясь за щеки, а потом резво побежала прочь.
        - Стоять! - В Цыгановой проснулся азарт охотника. Она смело помчалась следом.
        Но перед ней возникла Черная Дама.
        Томка подавилась криком и закашлялась.
        Глаза у Дамы были большие и какие-то нехорошие. Вскинув правую бровь, Дама смотрела на Тамарку, как будто ожидала увидеть перед собой как минимум слона, а тут что-то мелкое попалось.
        Цыганова кашляла и кашляла, не в силах унять приступ. Дама терпеливо ждала, когда перед ее носом перестанут трясти головой. И не моргала.
        Томка подняла голову и разглядела в глазах Дамы свое отражение. Долгое время она больше ничего не видела. Только темный силуэт. Словно она забралась в этот серый неприятный глаз и решила там немного пожить. Потом мгла разошлась. Она увидела свой кулак с зажатой цветной бумажкой. Губы сами собой прошептали:
        - Один. До города.
        В ее руке оказался синий билетик. Перед глазами заскакали бесконечные цифры.
        Над ухом кто-то произнес:
        - Что же они все оттуда бегут-то?
        Тамарка подняла голову.
        На автобусной остановке кроме нее стояла еще бабка. Судя по виду, была она местной, из поселка.
        - Почему бегут? - прошептала Томка. Громко говорить у нее почему-то не получалось.
        - Место-то проклятое, - с готовностью наклонилась к Цыгановой бабка. - Кто ни поселится, все убегают. Зачем только детишек туда пустили? Поубиваются они там.
        Туман в Томкиной голове потихоньку расходился. Перегретый асфальт остановки пыхал жаром, солнце слепило. От этого казалось, что она все еще сидит в глазу у Дамы.
        Она медленно оглянулась.
        Какими судьбами ее в поселок занесло? Она же совершенно не собиралась сюда идти. Да и тихий час скоро кончится. Если она пропустит еще одну тренировку, ее точно выгонят.
        - Еще когда говорили, что эту чертову бухту нужно колючей проволокой обнести, - бухтела старуха. - Мертвяков ничего не остановит. Так хоть люди туда соваться не будут. Не послушались. Все отстроили заново и сдавать начали. Им что? Главное, чтобы деньги были. А люди гибнут. Или бегут. Так что езжай, деточка, домой. Нечего вам тут делать.
        - Кто не послушался? - Томка подозрительно покосилась на бабку. Странная она какая-то была. Вообще в этом поселке все были странные. Старые, неприятные. Они навязчиво лезли со своими рассказами и советами поскорее уехать.
        - Да есть тут один, - бабка недовольно пожевала губами. - Бухту эту выкупил, дома построил. Из местных никто бы не взялся. А этот ни черта, ни дьявола не боится.
        - А что в этом месте плохого? - Тамарке показалось, что она сейчас все поймет. Еще два слова - и точно поймет.
        - Бухта-то Волчья, - торжественно сообщила бабка, словно открывала страшную военную тайну. - Недаром ее так прозвали. Волк-оборотень там двести лет жил. Всю округу в страхе держал. А до него там колдун в пещерах прятался. Он-то порчу на это место и навел. Там до сих пор бродят души умерших. Это те, что оборотень покусал. Вот они и ходят, маются. Все покой найти не могут.
        - Ну и пусть ходят. Они же безобидные. - По фильмам ужасов Цыганова знала, что покойники еще какими буйными бывают. Но местные мертвяки особо кровожадным нравом не отличались. Пока, во всяком случае.
        - Мертвяки-то, может, и безобидные. - Бабка глянула по сторонам, убедилась, что рядом никого нет, и приблизила свое морщинистое лицо к Томке. - Да вот сила, говорят, в земле спрятана, из людей душу выпивает, злыми их делает, заставляет друг дружку убивать. Да и как ты отличишь, кто рядом с тобой сидит. Живой аль мертвый?
        И бабка засмеялась, мелко тряся головой.
        «Во чушь-то, - восхитилась Томка, во все глаза глядя на старушенцию. - Это же надо было такое придумать! Чистые сказки. То-то Наталья Ивановна запретила об этом говорить».
        - Давай скорее! Чего сидишь?
        Цыганова вынырнула из раздумья. Около остановки тарахтел небольшой автобус. Всезнающая бабка взобралась по ступенькам в салон и оттуда звала Тамарку.
        - Уснула? - не унималась старушка. - Ты же билет до города покупала.
        Томка машинально поднялась по ступенькам. За спиной с нехорошим шипением захлопнулись двери. От этого звука у Цыгановой по всему телу пробежали неприятные мурашки. Она глянула на свои руки, которые безжалостно трепали билетик.
        В городе можно сесть на поезд и поехать домой. С этой мыслью Тамарка пришла в поселок. Но почему она решила ехать домой - упорно не вспоминалось. До недавних пор у нее и мысли не было бежать из лагеря.
        Но в то же время… И Маринка ведь уехала, хотя и не собиралась. Значит, ее заставили это сделать. Как сейчас Тамарку вынудили купить билет.
        Томка представила странные глаза незнакомки и свое отражение в них. Что же тут все-таки происходит?
        Тамарке недвусмысленно намекнули, что ей нужно убираться отсюда, иначе… Иначе что?..
        Так-так… Таинственная Дама в черном избавляется от свидетелей. Сначала Маринка, теперь Цыганова. Гусева перед исчезновением успела что-то записать в дневнике, и за ее тетрадкой началась охота. Что же за роль в таком случае у Хохряковой-Хомяковой? Почему ее не гонят домой? А может, она уже дома?
        Полтора часа до города пролетели незаметно. Тамарка вышла из автобуса, проследила, чтобы сердобольная бабка отошла подальше, и снова запрыгнула на подножку.
        Нетушки! Не дождетесь! Чтобы она уехала в самый интересный момент.
        Водитель еще раз проверил Тамаркин билет, и автобус попылил в обратную сторону. Цыганова вышла, не доезжая до поселка одной остановки. Огородами сбегала на почту. Предупредила маму, чтобы она всем говорила: ее дочь из лагеря едет домой.
        - Все подробности потом, - многообещающе прошептала Томка и повесила трубку.
        Все-таки полезно иметь правильную маму. Вот у нее мама как раз была такая. Она даже прогуливать школу изредка разрешала. Так что фокус с временным исчезновением из лагеря не вызвал у нее сильного удивления. Лето. Ребенок отдыхает.
        Убедившись, что на нее никто не смотрит, Тамарка перебежала дорогу и спряталась в кустах, неподалеку от злополучной тропинки.
        Пускай в лагере думают, что она уехала. Цыганова же тем временем выяснит все странности, связанные с Волчьей бухтой. Для начала нужно разузнать про загадочного хозяина, что раз за разом восстанавливает домики в бухте. И сколько этих разов уже было. Кстати, становится понятно, почему домики такие похожие. Строит-то один человек. Интересно, что произошло с научной станцией и что за эксперименты на ней проводились. Кто такая Черная Дама и какое ко всему этому отношение имеет Хохрякова-Хомякова? И главное - как Тамарка ухитрилась попасть не в свой лагерь, а на научную станцию, когда шла по тропинке. А еще - почему с Богдасаровым ничего не случилось?
        Вон сколько дел.
        Для начала неплохо было бы изучить тропинку.
        Цыганова медленно стала спускаться, внимательно глядя себе под ноги. Если ей не изменяет память, то коварная дорожка в какой-то момент должна пойти круто вниз. И если это произойдет, значит, приведет она к сумасшедшим ученым.
        Но в этот раз тропинка и не собиралась подводить Томку. Она плавно бежала вперед. Под ногами виднелось море и краешек Волчьей бухты.
        Тамарка до того увлеклась изучением дороги, что чуть не налетела на поднимающихся Богдасарова и Павлова. Цыганова вовремя нырнула в кусты, и ребята благополучно протопали мимо. Мишка, как обычно, ворчал, часто поминая Томкино имя. Значит, ее исчезновение заметили, и ребят послали в поселок узнать, не уезжала ли со станции девочка из лагеря. На всякий случай вместе с Богдасаровым пошел Андрюха Павлов. Так-так… События становятся все интересней и интересней.
        Цыганова довольно хмыкнула. Рассказам ее не верят, а все-таки опасаются. Значит, ее приключения не все приняли за выдумку. Панику не поднимают, но меры предосторожности приняли - одного Богдасарова в поселок не отпустили.
        Тамарка проследила за мальчишками, подождала, пока они сходили на станцию и на почту, и проводила их вниз.
        Тропинка вела себя безукоризненно. Не капризничая, привела всех к лагерю.
        Томка еще раз прошла туда-сюда и ничего необычного не обнаружила. Оставалось ждать, что произойдет дальше. Цыганова выбрала удобное место в кустах, откуда хорошо был виден лагерь и дорожки, ведущие к нему, и приготовилась к скорому представлению.
        В лагере тем временем пополдничали и отправились на тренировку. Светка была вместе со всеми. После дождя море было спокойным и легко просматривалось до самого горизонта.
        Часа два Тамарка поддерживала себя мыслями о своей высокой миссии и о том, как ее будут хвалить, когда она все узнает.
        Но время шло. Живот настойчиво урчал, напоминая, что его не мешало бы покормить. А подвиги все не свершались.
        Тренировка закончилась. Ребята разбрелись по домикам. Томка начала подумывать, что не все идеи, приходящие в голову, гениальны. Иногда проскакивают весьма посредственные, а порой и просто глупые.
        От столовой вкусно запахло едой. Цыганова проглотила слюну и попыталась представить, как долго ее будут ругать, если она явится на ужин. Картины ей представлялись самые мрачные. Рядом с ними купание в море с дельфинами было простой детской сказкой.
        Медленно наползали сумерки. Тамарка покинула свой наблюдательный пункт и перебралась поближе к лагерю. Бесконечно длинный день путался в голове. Ей одновременно хотелось спать, есть, домой и чтобы поскорее хоть что-то произошло.
        В темноте море уже было неразличимо. Кухарка ушла, закрыв столовую. Но Тамарка еще днем приметила открытое окно.
        Конечно, еды на кухне осталось мало. Но Томка до того была голодная, что готова была есть все, что угодно.
        Она доедала батон с вареньем - больше она ничего не могла найти, - когда в окне что-то зашуршало.
        Цыганова подавилась горбушкой и на четвереньках забралась под стол.
        Неизвестный залез на подоконник и щелкнул фонариком.
        - Ну и где ты? - пробубнил знакомый голос. - Вылезай. Я для тебя котлету с ужина оставил.
        Тамарка перестала сдерживать рвущийся из груди кашель. Свет фонарика тут же метнулся в ее сторону.
        - Цыганова, могла бы придумать что-нибудь более интересное, чем прятки, - проворчал Богдасаров, спрыгивая с подоконника.
        - Как ты догадался, что я здесь? - прохрипела Томка, вдоволь накашлявшись.
        - Весь день просидела в кустах на пригорке и думаешь, тебя никто не видел?
        Тамарка хлопнула себя по лбу. Она тоже хороша! Выбрала место, откуда все хорошо видно, а о том, что и ее так же хорошо видно, не подумала.
        - И что, - буркнула она, чувствуя, как щеки наливаются румянцем стыда, - все знают, что я здесь?
        - Кому ты нужна. - Мишка вынул из кармана импровизированный бутерброд, где между двумя кусками хлеба лежала приплюснутая котлета. - Тетка в поселке сказала, что ты уехала в город. Твоя мама подтвердила, что ты уже купила билет.
        - Меня исключат? - Томка вгрызлась в бутерброд.
        - Наталья Ивановна велела не забивать голову ерундой и тренироваться, пока есть хорошая возможность.
        - А ты чего здесь делаешь? - Тамарка стрескала угощение и теперь стряхивала с себя крошки. - Побежишь жаловаться на меня?
        - Больно надо! - Мишка выключил фонарик и прислушался к шуму моря за окном. - Просто стало интересно, что ты на этот раз придумаешь? Организуешь шайку и будешь по ночам нападать на мирные караваны, груженные шелком и пряностями?
        - Скажешь тоже, - фыркнула Томка. - Где-то здесь бродит мировое зло, и я хочу его найти.
        Мишка включил фонарик. Яркий луч ударил Цыгановой по глазам.
        - Совсем свихнулась? - Богдасаров внимательно изучал Томкино лицо, словно там могло быть что-то написано. - Тебе, кажется, действительно в город пора. В психушку.
        Он выключил фонарик и снова прислушался. Среди шума моря слышался еще один звук - шуршание гальки. Кто-то шел по берегу.
        Томка первая выбралась в окно, пробежала вдоль столовой и выглянула из-за угла. Мишка сделал проще - выглянул из противоположного окна. Именно он заметил еле приметную фигуру, удаляющуюся в сторону гор.
        - Кошка, что ли, прошла, - пожала плечами вернувшаяся Томка, которая ничего не успела рассмотреть.
        - Ага, кошка, - кивнул Богдасаров. - Харитонова это была. И что это у всех девчонок такая страсть к ночным прогулкам?
        - Где? Быстро за ней!
        Что там ворчал Мишка дальше, Томку уже не интересовало. Она выбежала из столовой, прислушалась к удаляющимся шагам и на цыпочках направилась следом.
        Богдасаров пожал плечами, прикрыл окна столовой, чтобы не так было заметно, что ночью сюда кто-то ходил, и не спеша пошел за девчонками.
        Глава IV
        Хозяин Волчьей бухты
        Светка снова шла, не скрываясь. Уверенно так топала, точно у себя по квартире гуляла при полной иллюминации, а не по горам лезла в неурочное время в абсолютной темноте. А ведь если Наталья Ивановна узнает об ее походах, то следующая, и последняя, вылазка, Светки будет иметь направление в сторону поселка, на автобус до вокзала, и прости-прощай море, солнце, пальмы и песок.
        Какое-то время Светка шла в сторону поселка, а потом свернула влево и сквозь кусты полезла в гору. Она петляла по одной ей известной тропинке, ни разу не споткнувшись.
        На предусмотрительной Харитоновой были джинсы и кофта с длинными рукавами. Томка посмотрела на свои короткие шорты, перепачканную рубашку, тяжело вздохнула и потопала следом. Утренние и дневные ссадины на руках и ногах привычно заныли, напоминая о своем существовании и предупреждая, что места для новых уже нет.
        В голову Цыгановой настойчиво лезли мысли, что страдает она фигней, что Светка просто нагоняет вокруг себя таинственности и никакого смысла в ее прогулках нет. Маринка тоже все что-то писала, а наверняка ведь просто хотела привлечь внимание.
        Харитонова шла вперед, Тамарка пыхтела следом. Слева то появлялось, то исчезало темное море, с одного края подсвеченное луной, которую из-за высокой горы видно не было. Сейчас, ночью, от моря веяло непонятной угрозой, как будто эта спокойная махина воды могла выйти из берегов и пойти проверить, чем там занимаются две девочки, которым давно пора спать.
        Перевалив через горный перевал, Хохрякова-Хомякова исчезла. Цыганова даже в полный рост встала, но в темноте видно ничего не было. Вернее, ее-то, наверное, видно было очень хорошо. И если у Харитоновой еще были сомнения в том, что за ней следят, то теперь она могла не сомневаться в этом. Следят, да еще как!
        Отсюда почему-то стало особенно хорошо слышно море. Оно шуршало неподалеку. Шуршало, шуршало… А потом стало приближаться.
        Уже готовая ко всему, Томка пригнулась, и шуршание накрыло ее с головой. Цыганова зажмурилась, втянув голову в плечи.
        - Чего на самом виду стоишь? Пошли.
        Тамарка приоткрыла один глаз. Все с тем же шуршанием Богдасаров прошел мимо нее и стал спускаться.
        - Ты как здесь оказался?
        Томка успела забыть о Мишкином существовании и о том, что она сама позвала его с собой.
        - За тобой иду, - отозвался Мишка.
        - Идет он, - недовольно всплеснула руками Цыганова. - Надо не за мной идти, а со мной. И не пугать своими внезапными появлениями. Тоже мне, собака Баскервилей.
        Тамарка шагнула за Богдасаровым, и земля ушла у нее из-под ног.
        - Так и будешь всю дорогу падать? - проворчал Богдасаров, подхватывая Томку. - Разуй глаза! Здесь ступеньки!
        Цыганова оглянулась и, несмотря на все Мишкины старания, все-таки упала. И только сейчас с удивлением разглядела открывшийся перед нею вид.
        С этой стороны горный склон был хорошо освещен луной. Вечный спутник Земли висел низко над горизонтом. Огромный, желтый, зловещий. В его свете виднелись выбитые в склоне ступеньки. Они зигзагом спускались к небольшому домику. Отсюда домик был плохо виден, все-таки луна - не солнце, светит не так ярко. Но и этого отраженного света было достаточно, чтобы разглядеть бегущую к домику темную фигурку.
        И чего Светка во время тренировок прикидывается немощной? Вон как бегает, когда захочет.
        - Ну, все! - вскочила Томка. - Сейчас я ее на запчасти разберу!
        Она помчалась вниз. Но успела спуститься всего на десяток ступенек.
        Луна одним своим краем коснулась далекой горы, и на ее фоне показался отчетливый силуэт огромной собаки.
        Память услужливо напомнила рассказ бабки про оборотня и колдуна. Фантазия мгновенно дорисовала картину, превратив в общем-то безобидную Харитонову в зловещую убийцу с волчьей шкурой на спине.
        Собака задрала голову и завыла.
        Около домика появилась еще одна фигура. Богдасаров тоже проявлял невероятную прыть. У одной Тамарки от всего увиденного и услышанного ноги идти отказывались.
        - Ты так и будешь здесь сидеть? - голос раздался сверху, и от неожиданности Томка подпрыгнула.
        Богдасаров стоял несколькими ступеньками выше и нетерпеливо постукивал мыском ботинка.
        - Сидеть можно было и дома, - проворчал он. - Идем. А то твое мировое зло спать ляжет.
        Тамарка испуганно переводила взгляд с Мишки на долину, где только что видела идущего к дому Мишку.
        - А ты разве не там? - спросила она, тыча рукой вниз.
        - Там, но без тебя, - хихикнул Богдасаров и пошел вниз.
        Томка потрясла головой. Сначала Мишка обогнал ее на склоне, когда она поднималась. И сделал это так, что она не заметила. Потом он спустился по ступенькам, потоптался около дома, снова поднялся и прошел мимо нее. И она опять его не увидела. Очень интересно.
        Цыганова побежала вниз. Еще пара таких фокусов, и она начнет бояться собственной тени. И почему это Богдасаров начал командовать? Это ведь ее идея следить за Хохряковой-Хомяковой, значит, он должен стоять рядом и по возможности не высовываться.
        Тамарка посмотрела на дом. На крыльце вновь кто-то стоял.
        - Богдасаров! - позвала Томка, испугавшись, что Мишка сейчас все сам выяснит и слава шпиона будет принадлежать ему. А ей - ничего.
        Фигура повернулась. В свете луны Томка разглядела, что никакой это не Мишка, а кто-то худее и выше.
        Ступеньки кончились.
        Цыганова выбежала во двор. Но теперь здесь снова никого не было.
        - Прятки начинаются? - сама себя спросила Томка, ставя ногу на крыльцо. - Кто не спрятался, я не виновата.
        Неожиданно дверь дома распахнулась. Тамарка юркнула за угол.
        На пороге стояла Светка. Она еще продолжала с кем-то говорить и, к счастью Цыгановой, на улицу не смотрела.
        - Не надо больше ничего делать, - послышался недовольный мужской голос. - Ты только мешаешь!
        Харитонова резко повернулась и сбежала по ступенькам во двор.
        - Никому я не мешаю, - обиженно крикнула она. - Ты все врешь!
        В дверях появился высокий красивый светловолосый парень. На нем был яркий халат до пят, перевязанный изящным шнурком. Рукава халата оказались такими длинными, что кистей рук видно не было. Мужчина выпрямился, с шумом вдохнул в себя воздух.
        - Я чувствую чужих, - тихо произнес он. - Мне это не нравится.
        - Это я чужая? - Светка так и подскочила от злости. - А еще брат называется!
        «Брат? - От удивления Тамарка чуть не вышла из своего укрытия. - Вот это новость!»
        - Уезжай отсюда! - Мужчина взялся за ручку двери, готовый закрыть ее. - Грядут перемены. Мне сейчас нет дела до фантазеров, воображающих себя волшебниками. Здесь уже побывало достаточно народу, чтобы события стали развиваться так, как надо мне. Дальше я все сделаю сам. И хватит здесь устраивать охоту на оборотня.
        Томка вздрогнула и выглянула за угол. Незнакомец зашел в дом и закрыл дверь. Светка раздраженно топнула ногой.
        - У, занудина, - погрозила она кулаком неизвестно кому. - Ты еще обо мне услышишь!
        И Харитонова пошла к ступенькам.
        Когда Светка скрылась из виду, Тамарка выбралась из своего укрытия. От услышанного у нее кружилась голова. Так, значит, Хохрякова-Хомякова здесь не из-за любви к спортивному плаванию, а из-за брата, который отшельником живет в долине, ни с кем не общается, но все знает.
        А не он ли загадочный хозяин Волчьей бухты?
        Томка пошла вдоль дома, заглядывая в окна. Из-за плотных штор толком разглядеть ничего не получалось. Где-то виднелся краешек дивана, где-то разноцветный ковер, где-то угол стола. В одной из комнат кто-то ходил. Тамарка прилипла к стеклу. Эх, оказаться бы внутри и все разузнать как следует!
        Некто, явно не хозяин, потому что был заметно ниже и уже, да и одет не в халат, а во что-то более уличное - джинсы, темный свитер и кепку, изучал содержимое письменного стола. Делал он это быстро и аккуратно, а не разбрасывал книги и бумаги по всей комнате, как непременно поступила бы Томка.
        Значит, за таинственным жильцом следит не только она. Кому-то еще интересна тайная жизнь обладателя разноцветного халата.
        Человек в комнате повернулся, и Томка отпрянула от окна.
        Незнакомцем оказалась Маринка Гусева.
        Нет, все-таки день у Цыгановой сегодня был сложный. Сначала дневник, потом дельфины, ураган, голод. Конечно, после такого всякое мерещиться начнет. Маму родную в каждом встречном разглядишь.
        Томка полезла обратно к окну.
        В комнате на этот раз стоял хозяин. Он возвышался над письменным столом, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Потом он качнулся особенно сильно и упал на пол. Раздался глухой стук.
        В попытке рассмотреть, что же происходит в комнате, Тамарка сильно подалась вперед, треснулась лбом о стекло и испуганно отбежала в сторону.
        Не дом, а шкатулка с привидениями. Для полной картины не хватает только, чтобы в комнате появилась Наталья Ивановна в ластах и плавательной шапочке, и тогда Тамарка вообще перестанет что-либо понимать.
        На четвереньках она в третий раз подобралась к окну, прислушалась.
        Вроде тихо.
        Цыганова медленно привстала.
        Из окна на нее внимательно смотрел огромный пес. Гигантский волкодав с лохматой шерстью и распахнутой пастью. Какое-то время собака с удивлением изучала Томку. Потом из груди зверя вырвался хриплый звук, отдаленно напоминающий лай. И псина бросилась вон из комнаты.
        Тамарка метнулась в противоположную сторону. В голове снова вертелся бабкин рассказ про оборотня. Огромный пес очень на него смахивал. Парень стоял, потом упал, как говорится в сказках, ударился три раза о землю и обернулся… лохматой собакой. И если такая укусит, все, ты тоже станешь любителем ночных прогулок и подвывания при луне.
        Цыганова резвым галопом обежала вокруг дома и добралась до крыльца как раз вовремя, чтобы столкнуться там со зловещей псиной.
        Пес радостно залаял и бросился следом за нарушительницей спокойствия.
        - Я уже сегодня бегала! - взвыла Томка и помчалась в противоположную сторону от той, куда ей следовало направиться. То есть не к ступенькам, которые благополучно привели бы ее к Волчьей бухте, а куда-то в темноту и неизвестность.
        В панике ей казалось, что звуки раздаются отовсюду. Что страшная собака обогнала ее и сейчас кинется справа или слева или возникнет прямо перед ней.
        - Цыганова! - завыла собака, и Томка чуть не споткнулась от неожиданности. Дожили, оборотни ее фамилию знают.
        - Цыганова, стой!
        - Не дождетесь, - прошептала Тамарка, резко меняя направление. Петляя, как заяц, она отбежала в сторону и упала в кусты.
        Ход был, конечно, глупый. В такой темноте собака вряд ли ориентировалась глазами. Скорее всего она шла на запах, и потому Томкины фокусы со следа ее не собьют.
        Не сбили.
        Цыганова лежала на земле и всем телом ощущала, как кто-то огромный бежал к ней. Собака бухала лапами, словно это не один зверь бежал, а стадо маленьких бизончиков резвились на полянке.
        Тамарка сжалась, прикрыв голову руками.
        Бизончики добежали до нее и голосом Богдасарова спросили:
        - Ты чего тут валяешься?
        Мысленно Томка чертыхнулась и приподнялась на локтях.
        - Богдасаров, - простонала она. - А ты-то что здесь делаешь?
        - Это я что здесь делаю? - В голосе Мишки было столько возмущения, словно Цыганова обидела его в лучших чувствах. - Какого лешего ты побежала? Я тебя еле догнал!
        - Так это ты за мной гонялся? - Теперь было понятно, откуда «собака» знала ее фамилию. - Я чуть с ума не сошла от страха, а это всего-навсего был ты!
        - А чего ты испугалась, если я тебя звал? - Мишка тоже стал заводиться. - Вот навязалась на мою голову!
        - Я навязалась? - От такой наглости Томка растерялась и какое-то время хлопала ресницами, не в силах подобрать правильные слова. - Это ты за мной пошел! Никто тебя не звал!
        - Как это не звал, если ты первая попросила помочь разобраться с Харитоновой! - Казалось, что от возмущения Богдасаров сейчас заискрит.
        - Это когда было! - не сдавалась Цыганова. - Никто тебя в столовую не звал. А котлету я тебе завтра в обед отдам.
        - Да с таким везением ты завтра до обеда не доживешь! Куда ты одна денешься?
        Томка открыла рот, чтобы возразить, но смысл Мишкиных слов дошел до нее, и она так и застыла с открытым ртом и разведенными руками. Мишка, решив, что его красноречие достигло своей цели, удовлетворенно кивнул и протянул Томке руку, предлагая взяться за нее, как за спасательный круг.
        - С чего это меня все стали считать невезучей? - тихо спросила Тамарка, демонстративно пряча руки за спину.
        - А какая ж ты? - Мишка не заметил, что Цыганова на что-то обиделась. Он продолжал тянуть свою руку. - Слушай, ты точно с луны свалилась. Да в такую дурацкую ситуацию могла попасть только ты!
        Тамарка начала пятиться, обиженно сопя.
        - Цыганова, хватит придуриваться! Пошли, - Богдасаров требовательно тряхнул раскрытой ладонью. - Ну, правда! Скоро утро будет, а мы еще не ложились.
        - Катись отсюда! - зло выкрикнула Томка. - И не ходи за мной! Не нужна мне твоя помощь!
        - На что ты обиделась? На невезучесть? - Мишка все еще держал руку на весу. - Помнишь, окно в бассейне разбилось? Никто не порезался, одна ты ухитрилась осколок найти. А на соревнованиях? Все нормально в воду прыгали, а ты тогда еще лоб разбила, попав на бордюр. И с поселком. Все же нормально ходят, никто ни на какую научную станцию не попадает.
        - Отстань от меня!
        Тамарка снова побежала. Ее душили слезы. Какой дурацкий день. Когда же он кончится? Как она устала бороться с неизвестностью! Почему ей никто не верит?
        Она кружила и кружила по склону горы, пока не поняла, что топчется на одном пятачке и что за ней уже давно никто не идет.
        - Бросил, да? Бросил? - зло прошептала Цыганова. - Спать пошел? Гад! - Она уселась на камнях и зарыдала в голос. - Тренировка у него завтра! Ему отдыхать надо! А у меня, может быть, этого завтра не будет! - Ей вдруг стало нестерпимо себя жалко. - И тренировок больше не будет. И обедов с завтраками.
        Голова ее сама собой упала на колени. В такую беспросветность она давно не попадала.
        - Сами вы невезучие, - бормотала она, слизывая с губ соленые слезы. - Я вам еще докажу! Вы у меня еще увидите!
        Нет, ну вы слышали? Ее считают невезучей. Кто бы говорил! Подумаешь, руку стеклом распорола, с кем не бывает? Ну, прыгнула неудачно. Этот бортик сам под ней оказался. Мишка однажды тоже поскользнулся на мокром кафеле и плюхнулся в воду. Над ним тогда все смеялись.
        Тамарка зябко передернула плечами.
        Выходило неубедительно. С ней действительно постоянно что-нибудь приключалось.
        - Ладно! - Цыганова встала, решительно одернула на себе рубашку. Смахнула с носа остатки расстройства. - Я вам докажу, что мне можно верить.
        Значит, все считают ее рассказы выдумкой? Хорошо, она приведет в лагерь оборотня. И когда ребята увидят, как он превращается обратно в человека, ей поверят и про дельфинов.
        Почему-то именно за дельфинов ей было особенно обидно.
        Луна уже спряталась за хребтом, и в долине стало совсем темно.
        Тамарка никогда не имела дела с оборотнями, поэтому плохо представляла себе, как их ловить, а главное, как потом переправлять в лагерь.
        Дом уже был в двух шагах от нее, а правильной мысли в голове так и не родилось.
        - Хорошо, на месте разберемся, - шепотом подбодрила она себя.
        Бодрее на душе не стало. Наоборот, где-то в подсознании билась тревожная мысль, что нужно бежать отсюда. И чем скорее, тем лучше. Но Цыганова велела сама себе не впадать в панику. Во-первых, еще рано - ничего не происходит. А во-вторых, в душе у нее сидела слабая надежда, что Мишка далеко не ушел, а вдвоем они с оборотнем как-нибудь справятся. Сложнее будет не добычу в лагерь тащить, а уговорить Богдасарова ей помогать.
        Без света луны, с темными окнами, дом перестал выглядеть нарядным и красивым. Сейчас он был похож на старый обшарпанный сарай, который забросили двести лет назад.
        Наверное, если бы Тамарка не была так рассержена на Мишку, она бы хорошенько подумала, прежде чем соваться в дом, где живет оборотень. Будь у нее за весь этот длинный день свободная минутка, Цыганова бы давно поняла, что судьба всеми возможными способами предупреждает: держись подальше от всех этих непонятностей и неизвестностей. Но времени на раздумье у Томки не было. Поэтому она решительно шла вперед, заглушая всякие мысли о возможных последствиях.
        Цыганова три раза обошла вокруг дома. Собаки нигде не было.
        Она заглядывала в окна, пытаясь рассмотреть, где спит хозяин. Но и это ей узнать не удалось.
        Заканчивая третий обход, Томка чуть не столкнулась с незнакомцем, входящим в дом. Она как раз вовремя вышла из-за угла, чтобы заметить темный плащ, мелькнувший в дверном проеме.
        «Какое оживленное место, - хмыкнула про себя Томка. - Ночь, а гости так и идут».
        Ну, где один гость, там и второй не помешает. И Тамарка уверенно шагнула на крыльцо.
        Дом был все так же тих. Ни шорохов, ни звуков. Даже часы не тикали. Хотя в таком месте обязательно должны были быть огромные напольные часы с громким ходом.
        Цыганова медленно шла из комнаты в комнату. К своему удивлению, она заметила, что все они очень похожи. Везде на полу лежал большой ковер, вдоль стен стояли диваны и кресла, в углу письменный стол. Дом очень походил на жилище десятка близнецов, которым нравится жить в одинаковых условиях.
        - «Белоснежка и семь гномов», - вспоминала она похожие ситуации. - «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях».
        Опять не то… Если ей не изменяла память, то в обоих сказках красавиц травили. И только прекрасный принц был в силах их спасти. А вот с принцем у Цыгановой дела обстояли не очень хорошо.
        Помня о том, что здесь помимо нее есть еще один гость, Томка старалась ходить как можно тише. Она уже дошла до конца коридора и подумывала, а не послать ли все куда подальше и не отправиться ли в лагерь, обо всем рассказать Наталье Ивановне, и пускай взрослые сами решают, что с этим делать. На то они и взрослые, чтобы расхлебывать дела, заваренные их подопечными.
        Убедившись, что последняя ее мысль гениальна, Томка развернулась в сторону двери, а потом с еще большей скоростью крутанулась в обратную сторону.
        Дорогу к выходу загораживал гигантский волкодав. Собака и сама была удивлена таким поздним гостем, а потому не гавкала, не пыталась разорвать Цыганову на мелкие лоскутки. Она только открывала и закрывала пасть, с всхлипыванием втягивая в себя воздух.
        Тамарка прыгнула за последнюю дверь и захлопнула ее перед черным мохнатым носом. Собака возмущенно царапнула возникшую между ней и добычей преграду и затихла.
        - Так ты меня и достала, - торжественно прошептала Томка, уткнувшись лбом в косяк двери, хотя руки и ноги у нее тряслись от пережитого страха.
        А потом она забыла, как дышать. Потому что за спиной у нее явно кто-то был.
        Представьте, что вы бежите по коридору, спасаясь от завуча. Забегаете в первый попавшийся кабинет и облегченно выдыхаете. Но по характерному покашливанию за спиной понимаете, что стоите вы не в обыкновенном кабинете, а в кабинете директора, и этот самый директор с удивлением изучает сейчас ваш затылок.
        Тамарка чувствовала то же самое. Она медленно повернула голову. За спиной у нее был, конечно, не директор, а кое-кто похуже.
        По середине комнаты в свой полный неумолимый рост стояла Черная Дама (сколько раз Томка ее встречала, она все время стояла и ни разу не была в другой позе). Перед ней в кресле сидел хозяин в своем длинном халате.
        Дама пристально смотрела на молодого человека, и вряд ли в этом взгляде было что-то дружелюбное, потому что хозяин мелко дрожал, по его бледному лицу катился пот. Если ко всему этому добавить, что происходило все это в полной тишине, и только повизгивание собаки за дверью доказывало реальность всего этого кошмара, то не трудно догадаться, что Тамарка завопила.
        - Мама! - орала она, при этом изо всех сил дергая ручку двери на себя, совершенно забыв, что открывается она в противоположную сторону. - Пустите! Мамочка! Я больше не буду.
        Краем глаза она заметила, что Дама прервала свое ужасное занятие и стала поворачиваться в ее сторону.
        - Ты?! - прохрипела Дама. - Еще жива?
        Видимо, Дама собиралась много что сказать несчастной Тамарке. Популярно объяснить, кто она и куда сейчас отправится. Но Томка слушать ее не стала. Из последних сил она рванула на себя дверь. Дверная ручка жалобно всхлипнула и осталась у нее в кулаке. В сердцах Цыганова швырнула ручку в дверь, и от толчка та приоткрылась. Томка на секунду обернулась. Она успела увидеть Даму, пронзительным взглядом буравящую ее насквозь. Хозяина, поднявшегося из кресла и… превращающегося в волка.
        Нет, нет! Она ничего не видела!
        Цыганова зажмурилась, бросилась всем телом на дверь, споткнулась о мирно сидящую на пороге собаку, какое-то расстояние пробежала на четвереньках. Сзади раздался хриплый лай.
        Тамарка бежала, уже не понимая, куда бежит. Стены стали предательски сужаться. Двери совершали дьявольский хоровод вокруг ее несчастной головы.
        - Не подходи! Зашибу! - заорала она, кидаясь головой вперед в темноту.
        Под ее протянутыми вперед руками стена ушла в сторону. Томка споткнулась о порог и кувырком влетела в комнату. Она потянулась, чтобы закрыть за собой дверь, но не успела. На пороге уже стояла черная фигура.
        - Я больше не буду! - завизжала Тамарка, пряча лицо в ладони.
        - Не будешь, - эхом отозвалась Черная Дама.
        Цыганова попыталась отклониться в сторону от прожигающего насквозь взгляда, но Дама была неумолима.
        В Томкиной голове прочно поселилась мысль о скорой гибели.
        «Пропала, пропала, пропала! - билась она молоточками внутри Цыгановой. - Зачем я сюда пошла?»
        Над ее ухом оглушительно залаяла собака, раздался звук рвущейся материи.
        Томка вся сжалась, понимая, что теперь ей точно не спастись. Если не Черная Дама, то уж собака наверняка разберет ее на составляющие. Сверху на нее что-то упало, еще больше пригнув к полу. Потом Цыганова долго ползла и все никак не могла выбраться на свободу. Где-то в отдалении слышался собачий лай, звенело разбитое стекло, сыпала проклятьями Дама. Казалось, сам дом качается, готовый вот-вот упасть.
        Когда Тамарка уже была готова сдаться и умереть, она вдруг освободилась. Матрац, под которым она ползала кругами, отлетел в сторону. В лицо пахнуло ночной прохладой из разбитого окна. Где-то поблизости еще продолжали бороться, но Томка больше уже не хотела во всем этом участвовать. Из последних сил она взобралась на подоконник и выпала на улицу, вместо твердой земли встретившись с чем-то мягким.
        - Мама!
        Тамарка с ужасом схватилась за горло, потому что она только собиралась закричать, а звук уже раздался.
        - Ай!
        Цыганова наконец очутилась на земле. Рядом с ней кто-то копошился, пытаясь встать.
        Решив, что, пока она была в комнате, коварный колдун сделал ее копию и пустил вместо нее на улицу, Томка шустро вскочила на ноги и бросилась прочь.
        Бежала она недолго, потому что очень скоро споткнулась и оставшийся путь проделала кувырком. Звезды у нее над головой совершили небольшой круг почета. И наступила ночь. Глубокая и непроглядная.
        Цыганова зажмурилась, чтобы больше ничего не видеть и не слышать. Для выполнения второго желания нужно было как минимум зажать уши. Этого она не сделала, поэтому какое-то время тихо выла от ужаса, прислушиваясь к собственному голосу. А потом к ее вою присоединились другие звуки.
        Вот негромко прошуршала трава. Послышалось тяжелое дыхание. Потом вздохнули и звонко чавкнули.
        Томка приоткрыла один глаз.
        Прямо над ней сидел волкодав. Он покосился на Цыганову нехорошим темным глазом и зевнул, с чмоканьем закрыв пасть.
        - Ты меня есть будешь? - Видимо, у Тамарки случилось временное помутнение мозгов, иначе она ни за что не стала бы разговаривать с собакой.
        - Обязательно, - ответила собака, не разжимая пасти. - Сначала распилю на кусочки, а потом буду долго варить.
        - Подавишься, - со злобой в голосе произнесла Томка. Больше сомнения не было - перед ней сидел настоящий оборотень. Если бы ей только удалось привести его в лагерь…
        - Не подавлюсь, я аккуратно. - Волкодав тяжело задышал, свесив набок язык.
        Тамарка так устала, что спорить с оборотнем не стала.
        - Ну и жуй, - смирилась она. - Только предупреждаю, я буду громко орать.
        - И откуда вы на мою голову свалились?
        Оборотень почему-то раздвоился и стал говорить с двух сторон, при этом собака завиляла хвостом и подняла морду в противоположную от Томки сторону.
        - Кстати, я должен сказать тебе спасибо, - произнес уже неизвестно кто, потому что собака успела уйти, а голос остался. - Ты меня избавила от большого количества проблем.
        Цыганова удивленно приподняла голову.
        На камне неподалеку от нее сидел хозяин домика. Он успел переодеться в темный костюм, на руках у него были перчатки.
        - Ой, - пробормотала Томка, хватаясь за макушку. - А я думала, собака говорит.
        - Никогда не слышал о говорящих собаках, - улыбнулся хозяин.
        - Так ведь она оборотень!
        Молодой человек на секунду замер, словно для переваривания Томкиных слов ему понадобилось время. А потом снова улыбнулся.
        - Интересная версия, - произнес он. - До недавнего времени оборотнями были волки, а не ньюфаундленды. Но если все изменилось, то Чаку эта новость понравится. А ты, я так понимаю, из лагеря?
        - Мы тут плаваем, - Тамарка подумала, что надо обязательно объяснить, что ничего плохого они в бухте не делают. - Очень хорошее место для тренировок. Только ходить у вас тут некуда, скучно.
        - Я заметил, - кивнул парень и поднялся. - Ну что же, вставай.
        - Зачем? - Томка насторожилась. В доме ее ждали одни неприятности, так что идти туда не хотелось.
        - У тебя три варианта, - хозяин был на редкость терпелив. Наталья Ивановна на его месте давно бы уже возмущенно велела не приставать к ней с глупостями, а выполнять, что велят. А этот объясняет: - Ты можешь вернуться обратно в лагерь. Но в темноте ступеньки ты не найдешь, тем более тропу на противоположном склоне. Значит, тебе придется сидеть здесь до восхода солнца, это еще часа три-четыре. А может, и больше, потому что в долину солнце приходит поздно. И, наконец, ты можешь пойти со мной, спокойно попить чаю и лечь спать. Наверняка в лагере тебя уже не ищут.
        - Не ищут, - сокрушенно покачала головой Тамарка.
        - Значит, вставай.
        Об оставшихся двух вариантах Тамарка даже не вспомнила. Она с готовностью вскочила на ноги и пошла следом за молодым человеком. Какое-то время они двигались молча. Томка шла и удивлялась, что успела так далеко убежать, что еще минуту назад готова была умереть неизвестно за что, а сейчас идет рядом с незнакомцем и ей хорошо и спокойно. Вдруг она вспомнила о своем намерении привести в лагерь оборотня. Цыганова посмотрела на весело прыгающего Чака. Нет, наверное, он не тот, кто ей нужен.
        - Скажите, - робко начала она, - а правду говорят, что где-то здесь живет оборотень?
        - А правду говорят, - тут же отозвался хозяин, - что если долго заниматься плаванием, жабры отрастают?
        - Я серьезно, - нахмурилась Томка. - Мне очень оборотень нужен.
        - Я бы тоже не отказался с оборотнем познакомиться, - кивнул хозяин. - Говорят, они веселые.
        - А вы видели здесь дельфинов? - Тамарка решила поговорить про оборотней позже.
        - Отсюда море не видно, - послышалось в ответ.
        Томка закусила губу. Ей хотелось задать столько вопросов, ей так хотелось все выяснить. А вредный хозяин, видимо, не собирался облегчать ее жизнь подробным рассказом.
        - Что от вас хотела Черная Дама? - Цыганова попробовала зайти с другой стороны.
        - Черная Дама? - удивленно переспросил хозяин. - Интересное имя. Впрочем, неважно, как называть, смысл остается один и тот же. Считай, что это то самое мировое зло, с которым ты собиралась бороться.
        Томка на секунду отстала, удивившись, что хозяин об этом знает.
        - Здесь хорошая акустика, - он обвел рукой далекие горы. - Я слышал ваш разговор.
        - А что она от вас хотела? - Тамарка догнала ушедшего вперед хозяина.
        Молодой человек остановился, так что Цыганова чуть мимо не пробежала.
        - Запомни, все идет так, как должно. - Хозяин стоял, засунув руки в карманы. - Все правильно. Я рад, что сейчас в бухте именно вы. Ничему не удивляйся. Просто старайтесь здесь продержаться как можно дольше. Ваша тренер права - лучшего места для тренировок не найти. Просто плавание - это не твой вид спорта…
        Его перебило хриплое гавканье Чака. Псина сорвалась с места и тяжелыми прыжками унеслась в темноту. Издалека раздался его злой, кашляющий лай. А потом по долине пронесся неприятный вой. Хозяин перестал улыбаться. Он жестко взял Тамарку за плечо и подтолкнул к дому.
        - Иди, занимай любую комнату, ложись отдыхать. И больше ни в коем случае не выходи сегодня на улицу. Поняла?
        «А как же чай?» - подумала Тамарка, которая не прочь была бы сейчас подкрепиться.
        - А чай мы с тобой потом попьем, - махнул рукой хозяин и, сильно пригнувшись к земле, побежал за собакой.
        За Томкиной спиной скрипнула, открываясь, дверь. Цыганова медленно поднялась по ступенькам, заглянула в темный коридор. Никого там не было. Дверь открылась сама по себе.
        - А чего это она? - начала Тамарка, но отвечать на вопрос было уже некому.
        Томке очень хотелось побежать следом и все выяснить. Она сделала шаг с крыльца, но налетевший порыв ветра бросил ей в лицо новую порцию воя. Тамарка машинально перешагнула через порог и захлопнула за собой дверь.
        Все, приключений на сегодня хватит! Ни одна тайна не стоит бега по пересеченной местности в темноте с вероятным оборотнем где-то поблизости.
        Цыганова выбрала первую попавшуюся комнату и закрыла за собой дверь на замок. А то ходят тут всякие. Да и черную собачью морду Чака перед своим лицом спросонья увидеть тоже не большая радость.
        Диван оказался застелен простыней. В ногах лежал аккуратно сложенный плед. Для головы предлагалась диванная подушка.
        Очень мило.
        Можно было пойти и проверить соседние комнаты, вдруг там диваны так же застелены. Или ей просто повезло? Но сил уже ни на что не было. Вид белой простыни и подушки напомнил, что у Тамарки сегодня был тяжелый день. Она забралась под колючий плед и мгновенно уснула.
        Глава V
        Бухта проклятых
        Есть такой закон - ты можешь спать сколько угодно, хоть пять часов, хоть пятнадцать. Но для полного счастья все равно не хватит десяти минут. Тебя разбудит вой машинной сигнализации за окном, радостное чириканье воробьев, будильник или громыхание посуды на кухне.
        Дверь в Тамаркину комнату скрипнула, и Цыганова демонстративно завернулась в одеяло. У ее мамы был талант будить дочь в самый интересный момент сна. Как будто сонная Тамарка будет соображать на уроках лучше, чем отдохнувшая. И кто только придумал начинать занятия в восемь тридцать? Может, на первый урок не пойти?
        Томка попыталась вспомнить, что сегодня первым уроком, и не смогла.
        По спине пробежали противные мурашки.
        Какие уроки, она же…
        Цыганова быстро села на диване и испуганно завертела головой.
        Приоткрытая дверь слегка покачивалась от сквозняка.
        Томка моргнула. Дверь осталась приоткрытой.
        Но она отлично помнила, как закрывала ее ночью на замок. Чтобы собака не заходила, да и вообще…
        Значит, пока Тамарка спала, в комнату входили. Зачем?
        Она посмотрела на себя. Руки-ноги на месте, рубашка и шорты тоже. А может?..
        Цыганова быстро оглянулась. Комната неуловимо изменилась. На окнах висели другие шторы. Диван превратился в кровать, а колючий желто-бежевый плед в черное покрывало. Стул был отставлен от стола, словно на нем кто-то сидел, ожидая, когда Тамарка проснется. И в последний момент этот кто-то вышел, скрипнув дверью.
        Томка вытаращила глаза на дверь. Та продолжала покачиваться. Словно за ней кто-то стоял.
        Тамарка на цыпочках подбежала к выходу.
        В щель между косяком и дверью на нее смотрел немигающий серый глаз.
        Первым желанием Цыгановой было спрятаться под одеяло и проснуться где-нибудь в другом месте. Она даже к кровати подбежала и схватилась за покрывало, но тут же откинула его, поняв, что этим сейчас не спасешься. Дверь качнулась. Тамарка бросилась к ней и резко дернула на себя ручку. От грохота дом дрогнул. Если кто-то еще спал, сейчас он должен был проснуться и прийти на помощь.
        Со стороны коридора немедленно дернули дверь обратно.
        - Мамочки, - всхлипнула Томка, мысленно прося, чтобы помощь пришла как можно быстрее.
        Слишком уж неожиданно появилась эта дурацкая Дама. И слишком уж все было хорошо, чтобы сейчас стало совсем плохо.
        Дверь дернули сильнее.
        Томка сжала зубы и уперлась в косяк ногой.
        Шалишь! Она так просто не сдастся!
        - Помогите! - заорала она в сторону окна.
        Вряд ли Черная Дама бродит здесь с согласия хозяина. Стоит его только разбудить, и с ней будет покончено. Кажется, у хозяина с этой мадам свои счеты.
        - Помогите! Эй, есть кто?
        В доме стояла подозрительная тишина.
        Вдруг Тамара почувствовала, что за руку ее кто-то трогает. Она перестала орать и повернулась.
        Сквозь дверь торчала кисть в черной перчатке. Дама играючи отгибала Томкины пальцы, заставляя отпустить ручку. Тамарка рухнула на пол. Рука между тем просунулась в дверь по локоть. Щелкнул замок.
        На пороге стояла Черная Дама. Она холодно смотрела на свою жертву.
        Тамарка на четвереньках проползла всю комнату и уперлась в стену. У нее оставался единственный выход - окно.
        - Дети! - Дама как обычно была немногословна. - Вы должны были уехать. Вас вообще не должно здесь быть! Вы мешаете мне.
        Дама резко повернулась. От этого движения предметы посыпались со своих мест. Томку откинуло на пол. Она больно стукнулась затылком, мысленно ругая себя за то, что занялась таким опасным видом спорта, как плавание. Играла бы в шашки - ничего бы этого не было.
        «Только бы убежать», - твердила она себе, ожидая, пока Дама перестанет буянить и крушить мебель.
        Когда мини-ураган в отдельно взятой комнате прекратился, Цыганова торопливо вскочила.
        - Все, считайте, меня уже нет!
        Тамарка дернула на себя створки окна. Они не поддались. Томка стала шарить рукой по раме в поисках шпингалета. Его тоже не было. Видимо, окна и не должны были открываться.
        - Ладно, выйду в дверь! - пробормотала Цыганова и, стараясь не смотреть на Даму, направилась к выходу. - Больше вы меня не увидите! Я и другим скажу, чтобы не отвлекались от своих занятий.
        Дама, не шевелясь, смотрела на нее. На мгновение Тамарке показалось, что она снова увидела свое отражение в этих ледяных глазах. Цыганова тут же отвернулась. Не хватает в очередной раз очухаться в автобусе, идущем в неизвестном направлении.
        - Я правда больше не буду, - прошептала Томка, чувствуя, как от волнения у нее начинают потеть ладони. - Отпустите меня.
        - Не будешь, - наконец кивнула Дама. - Иди.
        Она чуть отошла в сторону, показывая, что путь на волю свободен.
        Мысленно выдохнув, Тамарка побежала в коридор. Она хорошо помнила, что ночью дошла до первой комнаты и легла спать. Сейчас же она стояла в начале небольшого коридора. Дверь на улицу маячила далеко впереди, хотя должна быть совсем близко.
        Томка неуверенно оглянулась на Даму. Та кивнула, давая понять, чтобы Цыганова не особенно мешкала.
        Ладно, предположим, что от усталости она все перепутала, длинный коридор на самом деле оказался коротким, и зашла она чуть дальше, чем ей показалось вчера.
        Цыганова выбежала на крыльцо. В лицо ей пахнуло солнцем, морским воздухом. В глазах заискрило от бликов на воде.
        В десяти метрах от нее плескалось море. Оно лениво накатывало волну и так же лениво отбегало обратно. Слева длинным языком вперед уходил помост, рядом загончик, у начала помоста вверх поднимается высокий хлыст антенны.
        - Ты смотри, опять они появились!
        Томка затравленно оглянулась.
        - И лезут, и лезут! Как тараканы!
        К Тамарке шли люди. Из-за спин взрослых вперед пробивалась маленькая девочка с плюшевым мишкой.
        - Подождите… - Цыганова попятилась. Голова ее отказывалась принимать то, что видели глаза. - Я здесь случайно! Мне, видимо, нужна была другая дверь. Извините.
        Она крутанулась на пятках, чтобы вернуться в дом, но дверь перед ее носом захлопнулась.
        «Я сплю, - решила Томка, утыкаясь лбом в дверь. - Это все мой персональный кошмар. Сейчас зазвенит будильник, и мама позовет завтракать. Надо только проснуться. Проснуться…»
        - Убирайся отсюда! - Тамарку столкнули с крыльца, так и не дав выбраться из странного «сна». - Вон из бухты. Отправляйся в ад!
        Все-таки не сон.
        - Уже иду! - заторопилась Цыганова.
        С ходу она никак не могла сообразить, куда бежать, непривычно ватные ноги отказывались слушаться. Так она и сидела на песке, бормоча:
        - Сейчас, сейчас…
        И встретилась взглядом с девочкой. Той самой, державшей в руках игрушку. Для ребенка у девочки оказались необыкновенно ледяные глаза. Она внимательно посмотрела на Томку, шмыгнула носом, переложила мишку из руки в руку и закричала тоненьким голосом:
        - В море ее! К дельфинам!
        От неожиданности Тамарка закашлялась. Но глаз от девочки не отвела, поэтому успела заметить свое немного искаженное отражение в ее серых ледышках. Кашель застрял у нее в горле.
        - Не может быть, - прошептала Томка, вспоминая такие же странные глаза у своей недавней знакомой - Черной Дамы.
        Как только она об этом подумала, силы тут же вернулись к ней. Цыганова прикинула свои шансы на победу. Шансов этих было маловато.
        «На старт! Внимание! Марш!» - скомандовала она себе мысленно и сорвалась с места. На четвереньках проскочила мимо замерших людей и побежала подальше от моря. Тело работало четко и слаженно, как на соревнованиях. Люди еще только поворачивали головы, а Томка уже мчалась прочь от домиков. Но далеко уйти ей не удалось. Под ноги попалось что-то мягкое. Тамарка кувыркнулась на жестком песке, и ее тут же подхватили на руки. Пока Цыганову поднимали, она успела заметить на земле плюшевого мишку, о которого как раз и споткнулась. На ее глазах мишка потерял свои очертания и коричневой жидкостью ушел в песок.
        - Не хочу! Пустите! - завопила Цыганова, пытаясь вырваться. Страх от увиденного прибавил ей силы. - Я обыкновенный человек! Помогите!
        Ее несли к морю. У загончика появились треугольники плавников.
        - Вы же сейчас человека убьете! - из последних сил орала Томка.
        - Да куда уж тебя еще больше убивать? - добродушно гудел бородач, в прошлый раз названный Валерой. - Ты и так уже мертвая.
        - Я не мертвая, - замотала головой Тамарка. - Я живая. Сами вы мертвые.
        Дельфин взметнулся над загородкой. За ним второй, третий. Цыганова замерла, с удивлением глядя на бесплатное представление.
        Вдруг всплески воды перекрыл надрывный собачий лай. Томка тут же оказалась на земле. Ее недавние преследователи теперь сами бежали кто куда. Они натыкались на Тамарку, падали, сыпали проклятьями и спешили дальше. Оглушенная падением, Томка наконец смогла разглядеть скачущего по берегу Чака. Он гонялся за людьми, набегал на них, и потом что-то такое происходило, из-за чего люди под его огромными лапами исчезали.
        Из толпы вынырнула еще одна собака. Она была заметно крупнее Чака, со светло-серой короткой шерстью. Незнакомый пес злобно рыкал в сторону бегущих людей, и те словно сквозь землю проваливались.
        Чак добежал до Тамарки и радостно запрыгал вокруг. Потом он цапнул ее за рубашку и потащил за собой.
        - Погоди! Дай встать! - Одной рукой Цыганова вытирала слезы, другой отмахивалась от псины, которая все норовила лизнуть ее в лицо.
        Вдвоем они побежали по берегу. Чак свернул в горы, ведя Томку к перевалу. Напоследок она бросила взгляд на бухту.
        Дельфины большой стаей шли к горизонту. На берегу никого не осталось. Только светлая собака бегала вдоль кромки воды, к чему-то принюхиваясь. А по противоположному склону к поселку бежала сломя голову невысокая фигурка. Двигалась она неестественно быстро, в несколько крупных скачков преодолев весь подъем, и вскоре скрылась из виду.
        - Просто фантастика какая-то! - ахнула Томка, но Чак не дал ей подивиться вволю. Он нетерпеливо потянул Тамарку дальше.
        Солнце уже поднялось высоко. Ступеньки нагрелись и со звоном откликались на быстрые шаги. Цыганова всю дорогу оборачивалась, ожидая, что их сейчас нагонит вторая собака, которая после трех ударов о землю должна непременно превратиться в хозяина. Но сзади никто не шел. Они спустились почти до самого домика, а на ступеньках так никто и не появился.
        - Может, за ним нужно сходить? - спросила Тамарка Чака, посмотрела вперед и от неожиданности села на последнюю ступеньку.
        На пороге дома стоял хозяин. И хотя светило жаркое солнце, одет он был в теплый костюм, да еще зябко ежился, рукой в перчатке прикрывая глаза от ярких лучей.
        - А разве вы?.. - Томка глянула на перевал, откуда только что пришла. Она была абсолютно убеждена, что светлая собака это и есть хозяин. Значит, он никак не может быть здесь и изображать из себя учителя литературы, которому вместо поэмы «Бородино» прочитали «В траве сидел кузнечик». А именно такое лицо сейчас было у человека, стоящего на крыльце.
        - Мы квиты. - Сегодня хозяин явно не собирался вести с Тамаркой светские беседы. - Иди к себе в лагерь.
        Он отвернулся, намереваясь зайти в дом.
        - Да вы что! - Тамарка взбежала на крыльцо. Дверь перед ее носом захлопнулась. - Я теперь отсюда ни ногой! - Она забарабанила руками и ногами в неожиданно возникшее препятствие… - Или вы мне все объясняете, или я не знаю, что сделаю!
        Ответом ей была тишина.
        - Так нечестно! - Томка навалилась на дверь, но та открываться не собиралась. - Сами сказали, что я вам помогаю, а теперь прячетесь. Как можно помогать, когда не знаешь, что происходит! - Тишина за дверью была такая, как будто в доме вообще никого не было. - Я все равно войду, - пообещала Тамарка, последний раз пнув дверь ногой и спрыгивая с крыльца. - Ночью входи кто хочет, - возбужденно бормотала она, - а сейчас чайником прикидываетесь?
        Томка побежала по привычному маршруту вокруг дома. Где-то здесь должно быть разбитое окно. Вскоре оно нашлось, но оказалось плотно занавешено тяжелыми шторами.
        - Да пустите вы! - Цыганова барахталась в пыльной ткани в тщетных попытках найти, где она заканчивается. - Меня там чуть-чуть не убили!
        Она всем телом навалилась на штору и оказалась в комнате.
        - Чуть-чуть не считается!
        Хозяин сидел в кресле и даже не шевельнулся, пока Томка, охая и причитая, возилась на полу.
        - Еще как считается! - Тамарка наконец-то смогла собрать руки и ноги вместе. - Я, что ли, добровольно с дельфинами наперегонки плавать отправилась? Кто просил остаться в бухте?
        - А… - хозяин перевел на нее хитрый взгляд. - Я вообще-то думал, что ты будешь мирно тренироваться, а не дельфинов пугать.
        - С вами потренируешься… - Тамарка отпихнула от себя надоедливую штору. Та сорвалась с карниза и свалилась к Томкиным ногам. - Я сделать ничего не успела, как это черное чучело на меня напало. Лучше сразу все расскажите, а то…
        - А то ты сама не знаешь, что сделаешь, - закончил за нее хозяин. - Я слышал. Но пока больше ничего делать не надо. Просто возвращайся в лагерь и старайся вести себя как можно аккуратней.
        - Это я себя неаккуратно веду? - Томкиному возмущению не было предела. - Да аккуратней меня не существует на свете человека. Это просто так получается - то Хохрякова-Хомякова лезет ко мне со своими тайнами, то Богдасаров под ногами путается, то от дельфинов приходится удирать, то эта сумасшедшая дамочка все время куда-то меня посылает. Хотя бы объясните, что все это такое?
        Хозяин перевел взгляд на штору и покачал головой.
        Томка обиженно надула губы. Безобразие какое! Сначала спасают, а потом говорить отказываются.
        - Чак гораздо приветливее вас, - буркнула Цыганова, отворачиваясь к окну. Вообще-то с взрослыми так нагло она себя еще никогда не вела. Но сейчас ей было не до приличий.
        - Чак собака, ему можно, - после долгой паузы ответил хозяин.
        - А вы кто?
        Вопрос был вполне закономерен. Хозяин дома выглядел слишком загадочно, чтобы быть обыкновенным человеком.
        - В крайнем случае, тебе помогут друзья. - Молодой человек медленно поднялся. - Вам нужно всего-навсего продержаться в бухте еще одну ночь. И старайтесь быть все время вместе. Одновременно со всеми она не справится. Будет выживать вас по одному.
        Томка удивленно захлопала ресницами. Ее настолько удивило слово «друзья», что все остальное она прослушала.
        - Если вы не хотите ничего рассказывать, то я сама во всем разберусь, - пообещала она, направляясь к двери.
        В душе Цыганова очень надеялась, что ее сейчас остановят и станут упрашивать вернуться. Но этого не произошло. Томка мгновение помедлила около двери и взялась за ручку.
        - Да, да, все выясню, и никто мне для этого не понадобится, - гордо бросила она. - У спортсменов друзей не бывает, каждый борется сам за себя.
        Тамарка шагнула за порог.
        - Ты в этом уверена? - остановил ее голос хозяина. - Мне всегда казалось, что в спорте работает команда.
        - Сразу видно, что вы никогда ничем таким не занимались! - Цыганова вернулась в комнату, решив, что говорить с ней все-таки хотят. - В спорте побеждает сильнейший. Дружбе тут не место. Только честное соперничество, - без запинки повторила она любимые слова Натальи Ивановны.
        - Кто же в таком случае за тобой вчера ходил? - хозяин снисходительно улыбнулся. - Он не похож на соперника. Мне показалось, что он пытался тебе помочь.
        Вчера? Она весь день одна разбиралась со своими проблемами. И ни одна сволочь…
        - Вы о Мишке? Так это не друг, - радостно хихикнула Тамарка, вспоминая, с каким выражением лица Богдасаров уходил вчера из долины. - Это так…
        Продолжение фразы не складывалось. Так - это как? Просто так или зачем-то?
        А потом мысли стремительно поскакали в другую сторону. «Вчера?» Это значит, хозяин видел ее и днем, и вечером, и ночью. А она-то надеялась на свою невидимость и неуловимость.
        - Тебе видней, - продолжал между тем хозяин.
        Он подошел к многострадальному окну. Отсюда хорошо был виден склон со ступеньками. По ним сейчас медленно спускались двое.
        - А ты говоришь, нет друзей, - снова усмехнулся хозяин, кивая на новых гостей. - Кажется, они за тобой?
        Тамарка бросилась к окну. Один из идущих был явно Богдасаров. Вторым, судя по подпрыгивающей походке, шел Андрюха Павлов.
        Как же мальчишки сейчас были не вовремя! Они с хозяином только-только начали разговаривать. Глядишь, и до оборотня дело дошло бы…
        - Они у меня сейчас отсюда птичками полетят! - мрачно пообещала Томка, выпрыгивая в окно.
        - Держитесь вместе и старайтесь не расставаться, - крикнул хозяин напоследок.
        Цыганова хмыкнула в ответ, потому что очень надеялась послать эту парочку так далеко, как только возможно, и больше с ней не сталкиваться.
        - Вот она! - Мишка заметил ее первый. - Я уж думал, тебя здесь волки съели.
        - Вы зачем сюда приперлись?
        Церемониться с мальчишками Тамарка не собиралась.
        - Тебя спасать идем, - жизнерадостно ответил Павлов.
        - И что меня все спасать берутся, если ничего не происходит? - Цыганова уперла руки в бока, всем своим видом показывая, что с места не сдвинется, даже если сюда весь лагерь придет. - Где вы были, когда меня дельфинам хотели скормить?
        - Опять ты про своих дельфинов! - Мишка схватил Тамарку за руку и потащил наверх. - Тебе же объяснили, что это обыкновенный глюк. А теперь все серьезно. Наши уезжать собираются. Наталья Ивановна велела складывать вещи.
        - Что? - Томка вырвалась и обернулась на дом. В окне никого не было. Больше того, злосчастное окно вновь оказалось задернуто шторой.
        - У тебя уши ватой заложены? - заорал Андрюха. - Говорят тебе, уезжаем!
        Павлов не обладал Мишкиным терпением, поэтому сгреб Цыганову в охапку и встряхнул.
        - А все из-за таких, как ты! - продолжал шуметь он, не обращая внимание на Томкины попытки освободиться от его железной хватки. - Зачем вы сюда ехали? Чтобы потом домой сбежать? Наталья Ивановна сказала, что уж лучше она всех домой сама отвезет, чем волноваться, что мы туда по отдельности сбежим.
        - Ты чего, с дуба рухнул? - Томка наконец смогла высвободиться и вздохнуть свободно. Андрюха ее чуть не задушил. - Никто никуда не бежит. Я секретное задание выполняю. И вы мне мешаете!
        Она попыталась проскочить мимо Мишки.
        - Мировое зло готово сдаться? - хмыкнул Богдасаров, заступая ей дорогу. - Последняя битва - и в мире воцарится спокойствие и умиротворенность? У тебя со слухом плохо? - заорал он. - Ты сейчас пойдешь с нами, а мировое зло немного подождет. Пускай передохнет, а то оно скоро помрет от хохота, наблюдая, как ты с ним борешься.
        - Я никуда не поеду, - упрямо замотала головой Цыганова. - Мне надо остаться здесь. Спасибо, что пришли проведать. Теперь можете идти обратно.
        - Я тоже не хочу никуда ехать, - Андрюха забежал к Тамарке сзади и снова стал толкать ее по ступенькам наверх. - Никто не хочет. Но в спорте главное дисциплина. Тренер сказал надо. Значит, надо.
        К нему присоединился Богдасаров. Вдвоем дело у них пошло веселее.
        - Вы не понимаете! - Томка пыталась вырваться из их рук. - Нам нельзя уезжать. Здесь в доме живет человек, которому нужна наша помощь. Без нас его убьют!
        - А с тобой он сам повесится, когда поймет, кто к нему в спасители записался, - не сдавался Богдасаров. - Двигай ногами, тебе еще рюкзак собирать.
        - Какой рюкзак? - взвыла Томка. - Черная Дама всех уничтожит, и никому никакие рюкзаки будут не нужны.
        Павлов с восхищением уставился на Цыганову.
        - Ну ты и даешь, - захлопал он в ладоши. - Я думал, у тебя и правда был солнечный удар. А ты просто на голову стукнутая.
        - Сами вы стукнутые. - Поняв, что с обоими мальчишками ей не справиться, Томка покорно зашагала наверх, надеясь все-таки улучить удобный момент и сбежать. - Вы не знаете, что делаете. Ведь если бы я все разведала, мы бы быстренько разделались с Черной Дамой и могли бы преспокойно остаться. А теперь мы уезжаем, так и не узнав, чем все закончится.
        - Хеппи-эндом, - тут же отозвался Богдасаров. - В наше время все истории заканчиваются хорошо. Телевизор надо больше смотреть.
        - При чем здесь телевизор? - Томка бросила прощальный взгляд на долину. - Вопрос жизни и смерти посильнее всяких там телевизоров.
        - Давай, давай, иди! - Мишка подтолкнул готовую вернуться назад Тамарку. - Про Черные руки и Красные глаза в поезде расскажешь. У нас будет две ночи в дороге.
        - Здесь не глаза, здесь хуже, - покачала головой Цыганова. - Глупые вы, не понимаете.
        - Может, и глупые, - Богдасаров за руку вывел Тамарку к перевалу, - но неприятности себе на голову не ищем.
        - Никаких неприятностей, - Томка попыталась заглянуть в Мишкины глаза. - Ничего делать не надо. Нас только попросили остаться здесь всего на одну ночь. Вот и все.
        - Зачем? - влез в разговор Андрюха.
        - Это-то и надо выяснить, - обрадовалась Цыганова. - Если бы вы меня не увели, я бы все узнала.
        - Как будто ты первая хочешь что-то узнать, - покачал головой Богдасаров. - Выясняли уже, ничего не вышло. И у тебя не получится. Лучше отсюда уехать, пока нам всем по шее не дали.
        - Я видела Гусеву, - выложила последний козырь Тамарка. - Она где-то здесь, в долине.
        - Марина? - Мишка забеспокоился, неуверенно посмотрел в сторону бухты, потом глянул на начало ступенек. - Ладно, уговорила. Идем обратно.
        - Только ненадолго, - попросил Павлов. - А то в лагере скоро обед.
        - А тебе лишь бы пожрать, - отмахнулся от него Богдасаров. - Пошли, покажешь, где видела Марину.
        Томка радостно рванула обратно к ступенькам.
        - Гусева была в доме, что-то там искала, - затараторила она. - А потом сбежала. Но она наверняка рядом прячется.
        Цыганова резко остановилась и с подозрением покосилась на бухту. Ничего необычного там не было. Столовая, три домика, никого не видно. А никого быть и не должно - ребята собирают вещи, и на улице им делать нечего.
        Она снова пошла к ступенькам, но через пару шагов остановилась.
        Вокруг все осталось по-прежнему, только ступеньки как были в десяти метрах от нее, так там и остались.
        - Что это? - Богдасаров с удивлением смотрел себе под ноги. Земля у него под ботинками шевельнулась.
        - Чертовщина какая-то! - Томка снова пошла вперед, но какая-то неведомая сила вернула ее обратно.
        - Смотрите, там кто-то не из наших! - Андрюха вглядывался в бухту. Остальные тоже повернули головы. Между домиков стояла крошечная фигурка, к себе она что-то прижимала, большое и коричневое.
        - Черт, черт, черт, - выругалась Тамарка, бросаясь к ступенькам. - Только не сейчас.
        Действительность на ее рывок отреагировала странно. Весь склон дрогнул и медленно пополз вниз. Словно какой-то гигант потянул на себя земную поверхность, решив расправить складку.
        - Эй, что происходит? - Павлов не удержался на ногах и бухнулся на колени. - Куда это нас несет?
        - Спасайся, кто может, - прошептала Цыганова, с ужасом наблюдая, как вместе с ними по склону поползли кусты и трава. - Это все Дама колдует. Хочет нас к себе заполучить.
        - Она людоед? - Богдасаров цеплялся за все, что подворачивалось под руку, но безрезультатно. Сейчас в сторону моря двигалось все.
        - Вроде не похожа. - Томка догнала Мишку, и они покатились вместе. - Но я бы с ней лишний раз встречаться не стала бы. У нее шутки странные - либо к дельфинам бросает, либо домой отправляет.
        - Я бы выбрал второе. - Андрюха ехал вниз на ногах, балансируя, словно скатывался на скейте. - А классно идем! Еще бы скорость побольше - и будет вообще замечательно.
        - Зря смеетесь! - Тамарка попыталась упереться ногами, отчего из-под пяток у нее взлетел фонтан камней. - Все очень серьезно. Мы чем-то не угодили этой странной мадам. Она все время появляется в черном, и я ее называю Черная Дама. Гусева ее почему-то Чумочкой прозвала. А по мне так настоящая Чума. Уедем, она здесь такое устроит! Мертвяки из всех щелей полезут.
        - Какая чума? - Мишка барахтался, стремясь остановить падение. - Ее уже пятьсот лет как извели. У нас тут только одна чума - это ты. Пока ты во все это не полезла, мы жили мирно и спокойно. Ты одна страшнее десятка колдунов и сотни болезней.
        - На себя посмотри, - огрызнулась Томка. - Еще неизвестно, кто притягивает больше неприятностей - ты или я.
        - Вы еще подеритесь, - попытался остановить их Андрюха. - Тут черт знает что творится, а они ругаются.
        Так за разговорами они доехали до моря и как только оказались на берегу, камнепад прекратился.
        - Доставили всех в целости и сохранности, - проворчал Богдасаров, выкапывая ноги из земли. - И что дальше? Это сколько же теперь обратно идти?
        - Обратно идти пока не понадобится. - Томка зорко поглядывала по сторонам, но пока ничего необычного не происходило. Камнепад уничтожил все: домики, столовую. Девочки с плюшевым мишкой тоже не было. Только встревоженные чайки летали над водой.
        - Хорошенькое дело, - фыркнул Андрюха. - Привезти - привезли, а делать нам теперь что? Здесь же вообще ничего не осталось. Хоть бы корпуса оставили. Эй, кто нас там слышит? Как мы теперь вещи собирать будем? А обедом нас кормить собираются? Без обеда я сам что-нибудь разрушу.
        И он побрел вдоль берега.
        - Держитесь вместе! - крикнула ему Тамарка. - Дама скоро появится!
        - Да хоть три дамы! - зло отозвался Павлов. - Что за фигня творится.
        В сердцах Цыганова пнула камни у себя под ногами, хотела еще добавить, но остановилась. Из-под камней виднелось что-то странное. Не то белый листок, не то тетрадка. Не веря своим глазам, Томка стала осторожно освобождать находку от песка и грязи.
        Вскоре в ее руках оказался Маринкин дневник, сильно помятый, но в общем-то целый и невредимый.
        - Смотрите, что я нашла! - повернулась Тамарка к мальчишкам и застыла.
        Богдасаров сидел на земле и вытряхивал из ботинка попавшие туда камешки. Над ним гигантским знаком вопроса склонилась Черная Дама.
        - Эй, а это что за чучело? - Андрюха бежал обратно, тыча пальцем в Даму. - Откуда она здесь взялась?
        - В глаза не смотрите, - предупредила Томка, пряча тетрадку за пояс.
        - Эй, тетя! - Остановить Павлова было уже невозможно. - Куда все делись? Тут еще человек двадцать должно быть. Или они уже уехали?
        Дама медленно повернула к Андрюхе голову.
        - Ничего себе! - Ботинок выпал у Богдасарова из рук.
        - Не смотрите на нее. - Цыганова подбежала к Андрюхе и закрыла его глаза ладошкой. - Это опасно!
        - Сейчас все решим. - Мишка пошел вперед. - Здравствуйте, - он изобразил на своем лице приветливую улыбку. - Здесь какое-то недоразумение. Мы, видимо, ошиблись тропинкой и не туда пришли…
        - Вы ошиблись жизнью, - свистящим шепотом произнесла Дама, и у Томки по спине побежали нехорошие мурашки. - Вас здесь быть не должно.
        - Да отстань от меня, - отпихнул ее от себя Павлов. - Эй, а лагерь куда дели? Тут вот дома стояли.
        Андрюха перестал размахивать руками и застыл.
        - Я же говорила, нельзя на нее смотреть. - От отчаяния Цыганова готова была зарыдать.
        Она бросилась к Богдасарову, но Мишка уже стоял с глупой улыбкой на лице.
        - Просыпайтесь! Нам надо уходить! - трясла их Тамарка. И вдруг почувствовала, как на плечо ей легла тяжелая рука.
        - Человек так слаб, - зашептала Дама Томке прямо в ухо. - Он всего боится. Он постоянно болеет и быстро умирает. Ему вообще не место на земле. Так что убирайтесь отсюда!
        Тамарка вжала голову в плечи и зажмурилась. Ей очень хотелось уйти, сесть на поезд и оказаться дома. И никогда-никогда больше здесь не появляться.
        - Мы уйдем, уйдем, - заторопилась она. - Вы нас больше не увидите.
        Цыганова схватила Мишку за руку и потянула за собой. Но Богдасаров с места не сдвинулся.
        - Вы думаете, что вы здесь главные? И можете меня обмануть?
        - Мы не обманываем, мы уходим. - Тамарка и не заметила, как по щекам у нее потекли слезы. Она упорно тянула Богдасарова на себя. - Мишка, мы уходим.
        - Поздно, - взмахнула широким рукавом Дама. - Никуда они теперь не уйдут. Они останутся здесь. Мне как раз не хватало двух человечков. - Дама медленно шла по кругу. Ее длинный плащ оставлял на песке причудливый рисунок. - А ты пойдешь туда, к нему, и скажешь, что ему уже ничего не поможет. И не надо было вас сюда звать. Это мне помогло и ни на секунду не остановило.
        Тамарка завороженно следила за плащом. Еще чуть-чуть, и круг замкнется.
        Дама остановилась.
        - Ты знаешь, что такое пятьсот лет сидеть и ждать своего часа?
        Томка не шевелилась.
        - Не просто разозлишься. Озвереешь. Так что не надо вставать на моем пути. Пятьсот лет назад у вас получилось меня остановить. Но теперь будет по-другому. Я смету с лица земли все живое. А начну с этой бухты и этих двух мальчиков.
        Дама снова пошла, завершая свой круг.
        - Если бы не ты, моя самая большая проблема была бы решена еще вчера, - злобно шипела Дама.
        - Говорят, я приношу неприятности, - покорно согласилась Цыганова. Ей очень хотелось выйти из странного круга. Она понимала, что внутри него ее не ждет ничего хорошего. Но ноги не слушались.
        - Приносишь, - согласилась Дама. - Над этим поработали. С человеком вообще можно сделать все, что угодно. И зачем только вы по этой земле ходите?
        Круг замкнулся. Тамарка почувствовала, как у нее закружилась голова.
        - Вы все станете моими призраками! - ледяным голосом произнесла Дама. - Подними голову.
        Помимо ее воли голова у Тамарки начала медленно поднимается.
        - Нет, нет, нет, - зашептала девочка, зажмуриваясь.
        - Открой глаза.
        Веки дернулись и стали подниматься. Никогда с Томкой такого не было. От попытки сдержать не слушающиеся ее части тела на глаза навернулись слезы. Поэтому, даже открыв их, она все видела расплывчато.
        - Посмотри на меня.
        Веки пару раз моргнули, прогоняя слезу. Томка тут же скосила глаза вбок. Но нечто странное привлекло ее внимание.
        Кто-то бежал к ним по кромке воды.
        Цыганова перестала изображать из себя косоглазую и пригляделась.
        Действительно, кто-то приближался. Томка мгновенно забыла о Даме и сделала несколько шагов вперед, легко преодолев странный круг.
        Это была Маринка Гусева. Она легко бежала по берегу и что-то кричала.
        Томка помахала в ответ рукой.
        - Смотри на меня! - приказала Дама и попыталась развернуть Цыганову в свою сторону.
        - Да отстаньте вы, - отмахнулась от нее Тамарка. - Маринка, мы здесь! Мишка, смотри, это Гусева!
        - Беги наверх, к поселку! - донеслось до Цыгановой. - Не стойте все вместе! Поодиночке она не сможет вас поймать!
        - Маринка! - Мимо Томки пробежал Богдасаров. - Где же ты была?
        - Прекратите! - Дама металась между ребятами, теряя над ними власть. - Всем стоять!
        - Бежим, - Томка схватила Павлова за руку. - Давай по склону обратно к ступенькам!
        - Опять к ступенькам? - Андрюха, как всегда, был в своем репертуаре. - Сколько можно бегать? А обед?
        - Потом поешь! - гаркнула Томка, и Павлов послушно побежал вдоль моря.
        Богдасаров с Гусевой тоже бежали туда. За ними летела черная тень, но догнать их не могла.
        Тамарка довольно хмыкнула и начала подниматься по знакомой тропинке к поселку.
        Глава VI
        Дневник прочитан
        Так бывает, сидишь ты, пришиваешь пуговицу. Раз кольнул - в дырочку попал, второй - не попал. Хотя колешь в одном месте. И тебе нужно вытащить иголку и вновь повторить попытку. С третьего раза обычно получается.
        В этом заколдованном месте тоже действовал закон пуговицы. Вроде бы идешь по одной дорожке, но попадешь или нет «в дырочку», то есть туда, куда тебе необходимо, неизвестно. И нужно заново пройти путь, чтобы оказаться в правильном месте. Опять вернуться к ступенькам или поселку и второй раз попробовать спуститься вниз.
        Именно об этом думала Томка, взбираясь по крутому склону. Два с половиной километра туда, столько же обратно. Остается надеяться, что тот же фокус получится у остальных. Они поднимутся наверх, постоят у начала лестницы, ведущей в долину, повернутся, и в бухте появится их лагерь.
        И как ловко Маринка придумала! Не будет же Дама бегать за каждым в отдельности.
        Тамарка фыркнула. Она представила, как Дама, подобрав длинный подол, высоко забрасывая ноги, бежит за Андрюхой. А тот удирает от нее, петляя на сыпучем песке, как заяц.
        Классно, что Маринка вернулась. С ней будет гораздо интересней. Вдвоем они быстро во всем разберутся. И никому не надо будет никуда уезжать. Ночь они просидят в долине, и все проблемы будут решены. Может, к тому времени хозяин станет разговорчивей…
        До поселка оставалось совсем ничего, когда тропинка неожиданно раздвоилась. Томка остановилась на развилке.
        Такого раньше здесь не было. Тропинка вот уже неделю была одна, и никакого раздвоения здесь до сегодняшнего дня замечено не было.
        На душе вновь стало нехорошо. Может, уже самое время возвращаться? Или обратной дороги не будет? Цыганова помнила, что оборачиваться - плохая примета. Уходишь - так уходи. Все равно что, переступив порог, вновь вернуться домой. Верный признак - случится что-то нехорошее.
        Но все-таки Тамарка обернулась. И тут же крутанулась обратно.
        Впереди - разбегающиеся в разные стороны тропинки.
        Сзади - совсем никаких тропинок не было. Сплошная стена кустов.
        Вот тебе и закон пуговицы.
        Тамарка ущипнула себя за коленку. Наглая тропинка даже не собиралась возвращаться.
        - Не смешно! - прошептала Томка. Она никак не могла решиться, куда ей теперь идти. Обратно через кусты? Или по одной из тропинок? Главное, как же она теперь к ступенькам попадет? Ее же там ждать будут!
        Цыганова побежала по крайней правой тропинке, но та вдруг изменила направление и начала спускаться вниз и вскоре пересеклась с другой, левой, тропинкой.
        - Мамочки, - всхлипнула Тамарка. Она упала на колени и поползла в кусты. Там она забралась в самую гущу и затихла. Цыганова попыталась съежиться в комочек, но тетрадка за поясом помешала это сделать.
        А все из-за этого дневника! Не начала бы Маринка его писать, никакой таинственности вокруг их лагеря не было бы. Если бы не Гусева, сама бы Тамарка спокойно тренировалась, а не обдирала бы колени и локти в дурацких кустах, не попала бы в долину. И все бы прошло хорошо. Нет, понесло ее неизвестно куда! Решила все выяснить! Во всем виновата тетрадка, в которой и прочесть-то ничего нельзя!
        Томка в сердцах отбросила от себя ненужный дневник. Далеко он не улетел, а повис на кустах, распахнув свои беззащитные белые листочки.
        - Ну и виси тут, - буркнула Цыганова, пряча нос в коленках. - У тебя это неплохо получается.
        Она уже собралась окончательно расстроиться, когда что-то странное привлекло ее внимание. У дневника были светлые страницы, исписанные аккуратным Маринкиным почерком.
        Томка схватила тетрадку. Не веря своим глазам, пролистала ее сначала в одну сторону, потом в другую.
        «3 августа. Вот мы и в лагере… Мрачноватое местечко…»
        Не может быть!
        Томка закрыла тетрадь и открыла снова. Все слова были на месте!
        Цыганова начала жадно читать.
        «…С одной стороны море, со всех остальных горы. Так и ждешь, что оттуда полезет всякая нечистая сила. Да и Харитонова все твердит, что где-то здесь поблизости бродит оборотень, а сама эта долина - прибежище древнего колдуна. Вот навязалась подружка на мою голову. Да и название у бухты соответствующее - „Волчья“. Скоро полнолуние. Интересно, увидим ли мы кого-нибудь. Местные на нас косятся, говорят, мы здесь не выдержим, сбежим. Нашли дураков - бежать от моря! Ночью надо обязательно обследовать всю бухту. Никого с собой брать не буду, даже Тамарку, хотя она очень хочет. Пусть спит».
        Вот и доспалась. Целую неделю происходили чудеса, кто-то куда-то ходил, кто-то что-то узнавал… А она? Спортом занималась. Наверное, большего дурака за всю неделю среди их группы не было.
        Тамарка провела пальцами по строчкам.
        И как это так получилось, что вчера в тетрадке все было зачеркнуто, а сейчас зачеркивания исчезли?
        Она с удивлением смотрела на исписанные странички, боясь, что если она отведет сейчас глаза от дневника, то все опять станет нечитаемым.
        «4 августа. Наталья Ивановна запретила говорить обо всех странностях бухты. Мало ли когда и что здесь происходило. Дела давно минувших дней нас волновать не должны. Нам необходимо тренироваться. В сентябре будут зачеты, и кое-кто может вылететь. Тамарка куда-то ушла. Опять завтра будет спрашивать, что было и о чем говорили. А как тут скажешь, что было? Ночью Харитонова мотается через перевал. Вроде бы там какой-то дом, но в темноте я так далеко не пошла. Видела Богдасарова. Он тоже отправился на ночную прогулку. Вот уже не думала, что все такие полуночники. Около моря бродит еще кто-то, я в темноте не разглядела. Поймала Богдасарова, он сказал, что не знает, все ребята в палате спят. Кроме Харитоновой, у нас тоже все тихо. Мишка предположил, что тренеры пошли в ночном море купаться. Но это не они, а кто-то невысокий. Надо будет завтра взять с собой фонарик. Проверим, что за призрак вокруг лагеря шастает».
        «5 августа».
        На этой странице почерк изменился. Маринка стала писать быстрее, буквы заскакали по строчкам.
        «Поймала вчерашнюю „тень“. Мелюзга какая-то, лет семи-десяти. Таскает за собой игрушечного медведя. Говорит, что она стихийное бедствие и что всем нам грозит несчастье, если мы не уберемся. Она мне в пупок дышит, а туда же - бедствие. Чума, а не бедствие. Да и не чума, а так, Чумочка какая-то. Записала мне в дневник всякую чушь. Что такое ручка не знает, корябала, как курица. Откуда взялась - непонятно. Говорит, местная, пятьсот лет здесь живет. Так я и поверила! Ходит ночью купаться. Показала дельфинов. Они приплыли на ее зов. Я близко таких огромных зверюг в жизни не видела. Чумочка делала страшные глаза и надувала щеки, хотела показать, какая она важная. Я чуть не померла от смеха. Надо же, какие бойкие дети пошли. Сказала, что теперь всегда здесь будет. Ну-ну. Куда ушла, не заметила. Нужно будет завтра проследить».
        «6 августа. Такого веселого лета у меня еще не было…»
        Томка подняла глаза, посмотрела на замершие перед ней кусты.
        Обхохочешься! Все куда-то бегут, никто ничего не знает, и снова эта девочка с мишкой. Может, Чумочка дочка Черной Дамы? Они и ведут себя похоже…
        «В долине за перевалом кто-то живет. К нему и шастает Харитонова. Там ступеньки есть! Светка увидела меня, прикинулась валенком, говорит, случайно сюда забрела. Ну-ну. Но в долину бегает не только она. Моя Чумочка тоже туда заглядывает. Сначала все руками перед моим носом водила, уверяла, что место это плохое и всем надо срочно уезжать (вот заладили!), а потом нырнула в темноту. За две ночи я тут все склоны облазила, от меня так просто не ускользнешь и всеми этими сказками про колдунов не напугаешь. Уж лучше бы про какой-нибудь вирус рассказывала, было бы правдоподобней. А так придумала детскую небылицу про мага и чародея, которого извели местные жители, но обиженная душа его все еще где-то здесь летает и наказывает каждого, кто в бухте селится. Очень страшно… Я бы в ядовитого таракана быстрее поверила, чем в подобную чушь. Скорее всего местные что-то в этой бухте делают, а наш лагерь им мешает. Дельфинов ловят или жемчуг со дна достают.
        Вот и дед из поселка не перестает твердить о каком-то проклятье, наложенном на это место. Вроде бы все, кто здесь селится, неизменно погибают. Рассказывает про ученых. Они изучали дельфинов, а потом их станцию смыло ураганом. Опять дельфины. Уж не те ли это самые, дрессированные? Если бы были дикие, не стали бы подплывать так близко. Я этого деда спросила про мою Чумочку, а он начал креститься, руками замахал, как будто я ему предложила душу купить. Убегая, бросил, что я мертвеца видела. Интересная версия. Нужно проверить».
        Цыганова поежилась. Тут от одного чтения не по себе становится, а Маринка все это пережила, и по ней незаметно было, что она сильно волнуется. Вот это выдержка! И что, интересно, так не нравилось Даме, что из-за этого дневника нужно было скачки с препятствиями устраивать?
        «7 августа. Не бухта, а кастрюля с привидениями! Харитонова прошлую ночь никуда не ходила, да и на эту, видимо, останется в палате. Выглядит расстроенной, как будто ей в доме за перевалом чай предложили, а сахар не насыпали. Я пыталась с ней поговорить, она отбрыкивается, говорит, сладкого на ночь не надо есть. Мол, у меня глюки. А потом поймала меня вечером около столовки и стала рассказывать, что в доме живет оборотень, ему уже триста лет, и он ее дальний родственник, какой-то там брат…»
        «Брат?! - удивилась Томка. - Так вот почему она его так назвала. Интересно… Что там дальше?»
        «…она только из-за него сюда поехала, а так ни за что плаванием не начала бы заниматься. Мол, семья о нем беспокоится и хочет помочь. Верное средство освободить оборотня от проклятья - это найти замену».
        Тамарка снова прервалась.
        Значит, это все-таки оборотень? Она была рядом, он легко мог ее укусить…
        Цыганова быстро ощупала себя. Видимых повреждений не было, на руках и ногах только царапки, никаких укусов.
        Она прислушалась к себе. Что там должны чувствовать оборотни? Непреодолимое желание превратиться в волка? У нее должны прорезаться клыки и расти шерсть?
        Томка еще немного посидела, зажмурившись.
        Если внутри что и происходило, то это никакого отношения к оборотню не имело. Ей снова хотелось есть, и желудок громко напоминал хозяйке о необходимости бросить в него хотя бы горбушку.
        Это можно будет сделать позже:
        «…найти ему замену. И она уже выбрала среди ребят. Но пока никого не называет. Конечно, врет. Никакая она ему не сестра. Все Харитошка выдумала, и зачем туда бегает, непонятно. Ладно, тоже сегодня никуда не пойду. Меня спасает только то, что морская вода лучше держит, чем вода в бассейне, иначе от усталости я давно пошла бы ко дну. Самой в этом деле все равно не разобраться. Надо к этому делу подключать Баксика…»
        «Это она о ком?» - Томка пролистала несколько страниц назад, в надежде, что там будет объяснение странному имени. Но «Баксик» встретился впервые. - «Это она о Богдасарове, что ли?» - предположила Цыганова, возвращаясь к чтению.
        «…Баксика. Сходим в долину днем и все узнаем. А то я от любопытства помру».
        «Помрет она, - проворчала Томка, удобней усаживаясь на жестких камнях. - Это я сейчас помру от того, что они тут навертели. Могли бы сразу предупредить».
        «…А Чумочка моя раз от раза все злее и злее. Глаза блестят, того и гляди бросится и начнет душить. Требует, чтобы мы уезжали. Кто же она такая? Кажется, пора сходить в долину и спросить там, раз уж моя ночная „подружка“ молчит».
        «8 августа. Все-таки она меня вытащила. Я думала, чего это мне не засыпается, а это, оказывается, моя Чумочка в гости пришла. Дерганая какая-то. Говорит, что мы суем свои носы, куда не следует. Местным это не нравится. Я говорю, где местные, а где мы? Как они могут нас видеть? И главное, как мы можем им мешать? Неожиданно из-за горизонта начала выплывать луна. Такой огромной я в жизни не видела. Чумочка тут же занервничала и смоталась. Все они тут стукнутые. Баксик долго упирался, все твердил, что тренировки пропускать нельзя. Сон тоже. Ну и занудина этот Мишка!..»
        «Ага! Значит, все-таки Богдасаров. Так-так. И он здесь замешан? Ну, попадется он мне теперь, просто так не уйдет».
        «…Ну и занудина этот Мишка! Все у него по правилам. Хоть бы раз улицу на красный свет перешел. Так. Ради разнообразия. Отправилась одна. Смотрю, бежит. Говорит, не может меня одну оставить, а у самого глаза горят - интересно. Мог бы и не прикрываться общими словами о моей безопасности. Договорились смотаться с середины тихого часа, дождавшись, когда все уснут.
        Сходили. Что-то в этом доме нечисто. Внутри никого. Комнаты все одинаковые. И постоянно кажется, что за тобой кто-то следит. Пошумели, поаукали, никто не отозвался. Решили, что призраки днем не видны. Я заглянула в ящик стола, нашла какие-то листочки, сунула в карман. Поднялись обратно на перевал, и у меня случился солнечный удар. Прямо около берега я увидела дельфинов, большую стаю, штук десять. Может, больше. И в бухте дома такие же, как наши, но не наши. Крикнула Баксика, он сказал, что мне голову лечить надо, ничего внизу нет, никаких дельфинов. Только наши идут на полдник. Даже если мы побежим, все равно не успеем. А на голодный желудок он плавает плохо.
        Мишка и правда плавать не смог. Его всего скрутило, отправился отлеживаться в палату. Врач говорит „солнечный удар“. Мне тоже плоховато. Сижу в палате, все вокруг ходит ходуном. Кажется, что в окно сейчас кусты полезут…»
        Томка покосилась на своих «стражников». А может, с ней тоже что-то случилось? Может, это всего-навсего глюк или какая-нибудь местная зараза?
        Она протянула руку и коснулась ближайшей ветки. Укол об колючку был весьма ощутим, так что версия с глюком пока откладывалась.
        «…кусты полезут. Уж не заразились ли мы с Мишкой какой-нибудь жутко смертельной болезнью. Вдруг в этом доме живет прокаженный? Или сама бухта заражена каким-то вирусом? Что-то местный дед говорил про чуму? Я уже и не помню. Да и местная эта все чумой себя зовет…»
        «9 августа. Все-таки дед говорил правду. Нечистое это место. Про бумажки, взятые из загадочного дома, вспомнила только сегодня. На них какая-то белиберда и ни одного русского слова. От бумаги веет жаром, словно ее кто снизу поджег. А с виду вполне обыкновенный листок. Надо отнести его обратно, пока не случилось какого-нибудь несчастья».
        Да, да! Точно. За день до исчезновения Маринка чувствовала себя плохо, на тренировку не пошла.
        «10 августа. Совсем нет сил стоять. Все перед глазами плывет. Ночью что-то снилось, что - не помню. Как будто кто-то всю ночь бубнил на ухо какую-то книжку. Постоянно вспоминается моя Чумочка, что она сидит около моей кровати и твердит, чтобы я немедленно отсюда уезжала. Что климат в бухте смертелен для моего здоровья. А сама в глаза смотрит, смотрит и растет. На самом деле увеличивается в размерах и превращается в здоровую тетку в черном плаще с капюшоном. И все бормочет, бормочет:
        „Уезжай, уезжай: и тебе опасно, и ты опасна. Здесь все против вас, даже природа. Ты умрешь, ты уже умираешь. Эта бухта высасывает из тебя силы. Она не успокоится, пока всех вас не попереубивает“.
        Чушь все это. Только голова все сильнее болит.
        Скоро тренировка. Надо взять себя в руки. Надо…»
        Дальше ручка скользнула вниз, оставив причудливый завиток. Словно Маринку отвлекли. Что-то такое произошло. Видимо, что-то важное. Потому что позавчера Гусева не только выздоровела, но и смогла уйти, сделать вид, что едет домой, а сама добралась до перевала (с ее-то слабостью!) и спустилась вниз, проведя ночь в долине. Дневник при этом совершил маленькое путешествие. Какое-то время он был с ней, потому что Маринка успела вспомнить свой сон и записать его. А потом он немного полетал и оказался на обрыве в кустах. Или его туда принесли? Если принесли, значит, у Гусевой есть сообщник. И Тамарка догадывается, кто это. Распрекрасный Баксик, таинственный Мишка, который вроде бы ничего не знает, но с радостью готов всем помочь.
        Что же все это значит?
        Вопросов было несколько:
        Кому так помешал дневник, что он все в нем повычеркивал? Харитошке-капитошке? Она испугалась, что узнают про брата и ее ночные вылазки? Ничего криминального. А если и испугалась, то могла бы просто разорвать тетрадку на мелкие кусочки. Зачем тратить время и чернила на зачеркивания? Черная Дама? Про нее тут толком ничего и не написано. Только то, что Чумочка и Черная Дама одно и то же? Смешно, но несмертельно. Да и в случае чего Черная Дама могла прихватить с собой дневник, а не оставлять на видном месте, чтобы потом создавать вокруг столько суеты. Вон как Хохрякова-Хомякова за ним охотилась. Кто еще остается? Хозяин долины? Маринка у него что-то взяла. И потом что-то искала в его доме. Может, он не хотел, чтобы про него вообще знали? Три ха-ха! Еще день, и про его дом будет гудеть вся бухта. Кое у кого, не будем показывать пальцем, у кого, хотя это Андрюха Павлов, язык слишком легко подвешен, и он запросто все разболтает. После таких рассказов найдется человек пять-шесть, кто, несмотря на строгий запрет, с удовольствием совершит ночную экскурсию по ступенькам в долину.
        Теплее.
        Хозяин нелюдим, ему гости не нужны. Был бы людоедом, ел бы каждого. А он отпускает. Даже о здоровье заботится. Уж не он ли спас Гусеву от ее загадочного недомогания? Тогда понятно, что она делала в долине. Провела там такую же ночь, что и Томка.
        Разгадка была близко. Цыганова до красноты потерла лоб, но больше никаких стоящих идей в голову не приходило. Она глянула на кусты, надеясь, что они ей что-нибудь толковое подскажут…
        Над кустами возвышалась Черная Дама.
        Как вовремя Томка подняла глаза!
        Черная Дама бесшумно скользила по склону.
        Вот, значит, как! Загнала в ловушку, а теперь ищет?
        Тамарка прижалась к земле и поползла в самую чащу. Кусты немилосердно затрещали. Цыганова кожей чувствовала, что Дама ее сейчас найдет. Эх, если бы земля по желанию могла бы расступаться. С каким удовольствием Томка провалилась бы сейчас сквозь землю к антиподам. Что там у нас? Австралия? Вот-вот, к самым кенгуру.
        Но земля расступаться не собиралась. Тамарка плотнее к ней прижалась и только сейчас вспомнила про дневник, который все еще был у нее в руках.
        Самое время ему принять участие в этом спектакле.
        Цыганова на секунду приподнялась и зашвырнула дневник подальше. Кусты захрустели, принимая неожиданный подарок.
        Дама резко повернулась. Тамарка смотрела на ее удаляющуюся спину. Дождавшись, пока Дама уйдет подальше, Томка поползла наверх.
        Уже через минуту ей казалось, что продираться сквозь кусты она будет вечно. Она ползла и ползла, а они все не кончались и не кончались. Мысленно Томка смирилась с таким печальным концом своей жизни, когда хруст вокруг прекратился. А вместо него раздалось требовательное гудение. Оказывается, кусты давно закончились. Тамарка ползла по дороге, и на нее неслась красная легковая машина.
        Легковушка вовремя вильнула в сторону. Мотор возмущенно чихнул и замолк.
        Цыганова глупо вертела головой, пытаясь сообразить, где она находится. Мозг услужливо подсовывал фразы из дневника, но отказывался объяснить происходящее.
        - Куда же ты ползешь, окаянная? - закричал водитель, хлопая себя по бокам. - Кто ж за тебя на дорогу смотреть будет? А как бы я не повернул? Сделала бы старика убийцей на всю жизнь?
        - А чего вы едете там, где я иду? - спросила Тамарка, медленно приходя в себя.
        - Ты идешь? - ахнул старик. - Ты ж, окаянная, по дороге ползала, меня ждала!
        Томка пригляделась к ругачему водителю.
        Иногда и ей улыбается удача!
        Это же тот самый дед, что вчера ей флягу с молоком передал. Именно он-то ей и нужен!
        - Здравствуйте, - обрадовалась Цыганова и чуть не бросилась на шею водителю, но тот вовремя дверцей машины отгородился. - Довезите меня до поселка, а то я что-то заблудилась. Тропинок у вас здесь натоптали, любой нормальный человек запутается.
        - Что ж тут путать? - Старик все еще с недоверием смотрел на лохматую, в кровь исцарапанную девочку. - Тропинка у нас одна. Это ты решила свою проложить.
        Тамарка проследила за взглядом деда. Неширокая аккуратная тропинка была на своем обычном месте. А рядом с ней проходила пространная колея, сделанная лично Цыгановой.
        - Что ж ты, окаянная, напролом шла? - уже более миролюбиво покачал головой старик. - Вот же она, дорога.
        - Я не заметила, - призналась Томка, пытаясь скрыть неловкость. - Ногу подвернула. До поселка не довезете?
        - Садись, садись, - нехотя согласился водитель, всем своим видом давая понять, что делать ему больше нечего, как разных девочек по дороге туда-сюда возить. - К врачу, что ли? У вас же свой.
        - Наша заболела, - соврала Томка. - И вообще у нас там все заболели, - зачем-то буркнула она.
        - А я говорил! Еще когда вы приехали! - Дед возился с замком зажигания. Машина, расстроенная, что ее так неудачно остановили, заводиться отказывалась. - Делать вам здесь нечего. Не везде хорошо, где дешево. Молодая у вас тренер, не понимает, что детишек надо в проверенные места везти, а не абы куда. У нас в этой бухте даже туристы не селятся. Хотя они-то уж, как тараканы, на любом камешке поместиться могут.
        - А здесь что? - Тамарка блаженно развалилась на жестком, грязном, корявом кресле и вытянула ноги. Нет, все-таки жизнь иногда бывает приятной.
        - Ничего хорошего здесь нет. - Водитель в сердцах стукнул по рулю, и машина ожила, издавая всевозможные звуки от уханья до оханья и тарахтения. - Деды запрещали туда ходить. А они знали толк в запретах.
        - Что ж там такого дурного? - Томка решила прикинуться дурочкой и глупо улыбнулась.
        - А то ты сама не заметила? - Дед хитро прищурился и лукаво посмотрел на пассажирку.
        - Заметила, - честно призналась Цыганова, прекращая ломать комедию, - но ничего не поняла.
        - Вот то-то. - Старик, с трудом крутя руль, стал разворачивать машину, которой, наверное, было столько же лет, сколько и ее хозяину. - Не знаете, а лезете. И слушать старших не хотите. Я предупреждал, а вы в ответ - сказки, сказки. Не сказки все это, а быль.
        Скорость машины оставляла желать лучшего. Но народная мудрость гласит - лучше медленно ехать, чем хорошо стоять, а тем более ползти. Так что Тамарка наслаждалась движением и вполуха слушала говорливого водителя.
        - Лет пятьсот, а то и поболе, сюда чума пришла. Слышала о такой болезни? - Томка лениво кивнула. Кажется, в учебниках об этом писали. - Вот. Народу померло… Смерть никого не щадила, целые семьи умирали. Ничто эту чуму не брало. Чем больше с ней боролись, тем больше она людей косила. И позвали тогда колдуна. Больше уж некого было. Он всю эту чуму собрал да в этой бухте и похоронил. А сам сторожить ее принялся. Да не углядел, куда ему до своих проблем было? Помер. Заразился и помер.
        Томка заерзала на кресле. Неправдоподобно выглядело. Что это за колдун, который от обыкновенной человеческой болезни умирает? Но перебивать деда не стала.
        - Ну, а как помер, так смотреть за этой заразой некому стало. Народ снова потянулся в бухту, и опять начались смерти. Но не простые. - Дед вошел в раж и стал свой рассказ чуть ли не в лицах изображать. Смерть у него оказалась с выпученными глазами и подвывающая. Все остальные с трясущейся головой и испуганным взглядом. - Всяк, кто умирал, на этой земле и оставался. Так мертвяком и ходил. А кого простая смерть от чумы в бухте не брала, того природа наказывала. Оползень какой случался или ливень. Даже живность эту заразу цепляла. У меня лет тридцать назад корова подохла. Все ничего, ничего, а утром прихожу - лежит, милая. А потом я ее мычание по ночам слышать стал. А как-то утром вижу - забор повален. Это она приходила, в хлев просилась, да пройти не смогла. Вот. И набралось этих мертвяков с мильон.
        - Сколько? - Томка оторвалась от изучения пейзажа за окном.
        - Мильон, - дед даже глазом не моргнул. - И никто теперь с этой заразой справиться не может. Но и она дальше бухты не идет. О-хо-хо, кто бы всем этим занялся…
        От этих кровожадных историй у Томки снова мурашки побежали по спине. Что ж это за место такое? Один рассказ хлеще другого. Чтобы прогнать мрачный настрой, она почесала нос.
        - Что-то я не помню, чтобы про ваш аномальный поселок по телевизору показывали, - произнесла Цыганова.
        Дед только покачал головой.
        - Все-то вы не верите, во всем-то вы сомневаетесь, - грустно произнес он. - Как же про нас станут говорить, если никто не верит? Каждому же саму смерть увидеть надо. А кто ее видел, тому подтверждения не нужны, сами мертвяками по побережью ходят. К тому же есть тут один защитник природы. - Голос у водителя изменился, он крепче вцепился за руль, и машина пошла быстрее. - Все бухту заселяет, деньги зарабатывает. Оно, конечно, его дело. Но на чужих жизнях зарабатывать грех.
        Мысленно Тамарка отсекла все лишнее, чтобы лучше понять, о чем говорит дед. Уж не о хозяине ли идет речь?
        - Ему и так говорили, и сяк, - продолжал бубнить старик. - А он все стоит и усмехается. Мол, земля его, что хочет, то и делает. Это он дельфинов не видел.
        - Дельфинов? - Томка вынырнула из задумчивости. - А что с ними?
        - Так они ж мертвяки и есть, - обрадовался дед, словно Цыганова уже признала правоту его слов. - Видела, какие они здоровые? Таких в природе не существует.
        Тамарка не стала спорить. Размеры дельфинов она не знала. Но в воде они не были похожи на мертвых, толкались очень живо.
        - Так что бегите из этой бухты, - снова повторил дед. - Нечего вам там делать.
        - А как вы мертвых от живых отличаете?
        Впереди уже показался поселок, и Томка была рада, что эта бесконечная поездка с мрачным рассказом наконец-то закончится и она сможет освободиться от тарахтения старой машины.
        - Ну уж живой-то мертвого всегда учует, - произнес старик, широко улыбаясь беззубым ртом.
        И Томка поняла, что бежать ей отсюда нужно, и чем скорее, тем лучше. Как отличать одних от других, она не знала, но очень ей этот дед не нравился. Никто ничего не знает, а этот в курсе всех дел. Странно это…
        Как только машина затормозила, Томка выпрыгнула из нее.
        - Ты что же, опять уезжаешь?
        Цыганова испуганно обернулась. На остановке снова сидела вчерашняя бабка.
        - Пока не собиралась, - отозвалась Томка.
        Почему все эти деды и бабки постоянно попадаются Тамарке на дороге. Словно их кто-то подсовывает ей.
        Цыганова поглядела на тихий поселок.
        Ой, не нравилось ей все это…
        Поселок словно вымер. По пустым улицам ветер гонял фантики.
        Теперь у нее было два варианта. Первый - спуститься в бухту по тропинке, которая уже подвела ее один раз, и оттуда подниматься к ступенькам в долину. Или искать спуск в долину с другой стороны и уже от домика идти к своим.
        Томка повернулась к остановке, чтобы спросить у бабки про дорогу в долину с домом - все-таки этот путь был безопасней, - как бабка вдруг всполошилась, подхватила свою корзинку и поспешила прочь по пустой улице поселка. Тамарка хотела ее окликнуть - больше узнавать дорогу было не у кого, как вдруг кто-то толкнул ее под коленки. Что-то мохнатое и теплое потерлось о ноги, и от неожиданности Цыганова плюхнулась на пыльную дорогу.
        Глава VII
        Все едут домой
        Ее тут же со всех сторон облизали, пару раз мазнули хвостом по лицу.
        - Чак! - крикнула она так громко, что собака отпрянула и заискивающе завиляла хвостом. - Ты чего меня пугаешь, псина страшная! - более миролюбиво добавила Цыганова, протягивая руки к собаке. - Кто ж сзади нападает? Я думала, все, убивать идут!
        Чак взвизгнул и попытался снова прыгнуть на Тамарку, но Цыганова вовремя увернулась, потому что если бы такая тушка на нее свалилась, то одними ушибами Томка не отделалась бы.
        - И что же ты тут делаешь, морда твоя слюнявая? - Томка все еще пыталась спастись от проявления собачьей радости. Но она была обречена. Только когда Цыганова получила порцию псиного восторга, Чак отошел от нее и тявкнул, мотнув головой.
        - Опять за тобой идти? - догадалась Тамарка. - Спасать будешь?
        Самое время было облегченно вздыхать и начинать радоваться своей судьбе. Уж кто-кто, а Чак точно приведет ее к хозяину. Но произнесла она нечто обратное:
        - А я не хочу.
        Цыганова встала, отряхнула шорты, поправила сбившиеся носки и демонстративно засунула руки в карманы.
        - Не пойду и все. Чего я там забыла?
        В глазах у Чака было вселенское удивление. Сначала он посмотрел на Тамарку одним глазом, потом другим, потом открыл пасть и требовательно гавкнул.
        - Я там уже была, и меня оттуда прогнали. Я лучше обратно в бухту пойду или где-нибудь здесь эту ночь пережду. У меня в поселке куча знакомых.
        Томка пнула попавшийся под ногу камешек и сделала шаг в сторону.
        Чак упал на передние лапы и зашелся в лае.
        - Все равно ничего не объяснят, - продолжала упорствовать Цыганова, делая еще один шаг. - Опять заставят куда-то бежать и что-то делать. Если ты мне сейчас же все не расскажешь, я с места не сдвинусь.
        Чак в два прыжка догнал ее и лизнул в коленку.
        - Что ты делаешь! - засмеялась Томка. - Щекотно!
        Решив, что они обо всем договорились, Чак неспешной рысью побежал вперед. Тамарка осталась стоять.
        Конечно, ей хотелось пойти в долину, встретить ребят и вместе во всем разобраться, что тут и почему. Ей страшно надоело бегать одной, скрываться. И главное, ей надоела неизвестность. Уж лучше еще раз бросили бы к дельфинам, а потом все объяснили, чем бояться непонятно чего.
        Но она отлично понимала, что никто ей ничего просто так объяснять не будет. Богдасаров неделю все знал, Маринка строчила свой дурацкий дневник, девчонки перешептывались, делясь последними новостями, Светка устраивала ночные вылазки, и только Цыганова ни сном ни духом не знала о происходящем в лагере. Тогда никто не сказал и сейчас не скажет. Потому что в спорте каждый за себя. И не надо ее убеждать, что Мишка пошел в долину только из-за нее. Он там был, вот и пошел. Да и не ее он спасал, а искал Маринку. Это же ясно. Они были в сговоре. Тамарка так просто попадалась. Просто путалась под ногами.
        От подобных мыслей Томке стало так жалко себя, что она снова уселась на землю и стала размазывать по перепачканному лицу горькие слезы.
        - Никто мне ничего не говорит, никому я не нужна.
        Эти слова оказались кодовыми, и слезы потекли в три ручья.
        Чак удивленно поднял уши и тявкнул от негодования. Но увидев, что его «слова» не подействовали, подбежал к Томке и больно тяпнул ее за локоть.
        - Ты чего? - возмутилась Тамарка. И так жизни никакой, а тут еще всякие бешеные собаки кусают. - Больно! - Но с места не сдвинулась.
        Тогда Чак возмущенно загавкал, хлестнул ее хвостом по лицу и попытался укусить за другую руку.
        - Отстань! - Цыганова вскочила, поднимая руки вверх. - У, зверюга!
        На ее резкое движение Чак зарычал, припал на передние лапы, готовясь к прыжку.
        - Мама! - Томка испугалась не на шутку. Если эта махина прыгнет да еще укусит посильнее, то с рукой или ногой можно прощаться. - Спасите!
        Томка бросилась сначала в одну сторону, потом метнулась в другую. Везде на ее пути оказывался Чак, с его разъяренной морды уже капала слюна.
        «Бешеный», - пронеслась мысль, и Тамарка, зажмурившись, побежала. С громким лаем Чак помчался следом. Цыганова спиной чувствовала его дыхание. То справа, то слева ноги касалась жесткая шерсть. Из-за этого девчонка меняла направление, стараясь уйти от неминуемого укуса.
        Томка бежала и бежала, пока не поняла, что хитрющая собака ведет ее в долину.
        - Чак! - Цыганова так резко остановилась, что псина налетела на нее сзади, сделала мастерскую подсечку под коленки, и вдвоем они снова оказались на земле. - Чак! - начала Томка, собираясь высказать собаке все, что она о ней думает, но не успела.
        Чак распластался на земле. Он прижал морду к камням, скулил и вопросительно смотрел на Томку. Это ей показалось странным.
        - Эй, ты чего? - Она присела, коснувшись черных ушей. Но Чак заскулил громче, мотнув мордой куда-то вверх.
        Томка повернулась как раз вовремя, чтобы заметить бредущую по кустам Черную Даму.
        - Тебя тут только не хватает, - прошептала Цыганова, тоже прижимаясь к земле. Чак удовлетворенно закрыл глаза.
        Дама прошла мимо. Судя по всему, эта загадочная личность в черном не обладала ни хорошим зрением, ни отменным слухом, а уж с шестым чувством у нее вообще была беда.
        - Вставай, - толкнула Томка псину, когда беда миновала.
        Но собака только заскулила и не сдвинулась с места.
        - Чего разлегся? - У Тамарки родились нехорошие предчувствия. - Эй, Чак, ты чего?
        Псина переложила морду с одной лапы на другую и закрыла глаза.
        - Поднимайся, - Томка попыталась сдвинуть его с места, но Чак был довольно тяжелый, чтобы это у нее с ходу получилось. - Давай, родной! Что же ты лежишь?
        Чак снова жалобно заскулил, и Цыганова перепугалась не на шутку. Видимо, когда они падали, она придавила собаке какую-нибудь лапу или помяла бока.
        - Чак, у тебя что-то сломалось? - Тамарка склонилась над собакой, положила ладонь на жесткую шерсть. - Слышишь меня? Не умирай!
        Ей показалось, что Чак сейчас действительно умрет. Он не только закрыл глаза, но и хвостом вилять перестал. Лишь жалобно поскуливал при каждой попытке Цыгановой его растормошить.
        Забыв про Даму, Томка вскочила.
        - Кто-нибудь! Помогите, - завопила она. Лишь испуганное эхо вернулось к ней от далеких гор. - Сюда!
        Место для криков она выбрала неудачное. Они уже начали спускаться - ни из поселка, ни из бухты ее видно не было. Ну и тем более не слышно.
        - Потерпи, мы сейчас!
        Она просунула руки под собачьи бока и рывком подняла тело Чака. В Тамаркиной спине что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и Томка побежала вниз.
        - Потерпи еще чуть-чуть… Мы скоро…
        Для кого Тамарка это говорила, было непонятно, потому что у нее самой сил не было бежать. Цыганова не видела, куда ее несет. Ей все казалось, что она падает. Но ноги пока держали.
        Впереди показался домик. Такой же безжизненный и заброшенный, как сегодня утром.
        - Эй! - закричала Томка, хотя на самом деле из ее пересохшего горла вырвался хрип. Да еще от резкого вдоха на язык попала шерсть. Цыганова закашлялась, потеряла равновесие и ухнулась на коленки. Она старалась удержать Чака от падения, но боль в коленках была невыносимой. Тамарка взвыла и выпустила свою ношу.
        Хотелось одного - закрыть глаза и больше их никогда не открывать. Сердце стучало где-то в области гортани, болезненно пульсировали коленки. В ушах стоял звон… лай… голоса… топот ног…
        Цыганова перестала умирать и приподнялась на локте.
        Чака рядом с ней не было. Он вертелся около ног хозяина, тот улыбался собаке и похлопывал рукой в перчатке по черной голове. Потом эту идиллию загородили ноги. Одна, две, три, четыре… Томка подняла глаза выше и в бессилии опять откинулась на спину.
        - Я с вами не разговариваю, - выкрикнула она, снова зажмуриваясь.
        - Томка, вставай! - присела около нее на корточки Маринка.
        - Ничего себе она коленки разбила, - присвистнул Андрюха. - Кровища хлещет.
        Цыганова быстро села, ожидая увидеть стертые по бедро ноги и лужу крови. Но ничего этого не было. Было только две небольшие ссадины, спешно затягивающиеся корочкой.
        - Павлов, и ты туда же?! - В голос Тамарка пыталась вложить все свое отчаянье, но от попавшей на язык шерсти она поперхнулась и закашлялась. - А ты предатель, - бросила она Чаку, заискивающе заглядывающему ей в глаза. - Думаешь, обманом заманил меня сюда и я тебе спасибо скажу? Не дождешься!
        - Зато ты здесь, - толкнула ее в плечо Гусева. - И мы вместе что-нибудь придумаем.
        - Чтобы что-нибудь придумывать, нужно в этом разбираться, - пробурчала Томка, вставая. - А я ничего не понимаю.
        - Ну и занудина ты, Цыганова, - загудел у нее над головой Богдасаров. - Не понимаешь - сейчас объясним. Чего ты так торопишься?
        - А чего вы сразу мне ничего не сказали, - не унималась Тамарка. - Все видели, все знали - и молчали!
        - Ты бы на себя со стороны посмотрела, - в тон ей заговорил Мишка. - Первые три дня носилась по бухте, как ненормальная. Тебя же совершенно не интересовало, что вокруг происходит. Ты только и твердила: «Море! Море! Какое красивое! Какое большое!»
        Тамарка попыталась вспомнить прошедшую неделю, и это у нее получилось с трудом. Она помнила море, какие-то цветочки около домика, коллекцию камешков, тут же поселившуюся в ее рюкзаке, попытки застать рассвет и не пропустить закат, дикую усталость после тренировок. Дальше этого память у нее не шла, в ушах только шумело море, в глазах искрилось море, и на губах были соленые морские брызги. Она действительно ничего, кроме моря, не видела.
        - Я на юге первый раз, - буркнула Цыганова, смутившись. - Уже и порадоваться нельзя?
        - Я же говорил, что с такими бедовыми связываться бесполезно, - обреченно махнул рукой Мишка. - Ты, Цыганова, не человек, а мешок несчастий. Твоя специальность - падать на ровном месте.
        - Тоже мне удачливый нашелся, - огрызнулась Томка. - Могли бы предупредить. Не развалились бы.
        - Так я тебе целый дневник оставила! - искренне удивилась Маринка, словно перед исчезновением положила тетрадку Тамарке на тумбочку с подробными инструкциями, как ее читать и с какой страницы.
        - Ничего себе - оставила! - смущение у Цыгановой сменилось раздражением. - Я его случайно нашла! И чего там было читать? Все позачеркнуто. Кто-то постарался, чтобы твои писульки никому не достались.
        - А ты хочешь, чтобы я дневник тебе под подушку положила? - хихикнула Гусева. - Я именно там, на обрыве, его и прятала. Иначе бы вы давно его стащили. А кто зачеркивал - не знаю. Я его оставляла вполне себе читаемым. Это уже ваши лагерные дела.
        - «Ваши лагерные», как будто бы ты не из лагеря, а с соседнего острова. - Томка уже начала оттаивать, но еще «держала» обиженное лицо, для видимости. - Я тоже не знаю, кто там все вычеркивал и зачем потом эти зачеркивания исчезли. Я только сегодня все прочитала, но все равно ничего не поняла. Что это за кикимора с мишкой? Чего хочет Харитонова и зачем она скорефанилась с Черной Дамой? Что это за легенда про чуму? И почему мы постоянно попадаем в бухту с дельфинами? И что вообще здесь происходит?
        - Ну, ты и загнула, - удивился Андрюха, который больше одного вопроса в голове не держал. - Вот это речь!
        - Кажется, надо кое-что объяснить, - раздался тихий голос, и ребята повернулись.
        Хозяин уже сидел в удобном складном кресле, ноги ему укрывал плед.
        - Садитесь, - кивнул он.
        Тамарка могла поклясться, что минуту назад на земле ничего не было. Сейчас же там был расстелен большой клетчатый плед, один угол у него был прикрыт салфеткой, на которой стояли ваза с пирожными и печеньем, тарелки с бутербродами и бутылки с газировкой.
        Бесцеремонный Андрюха первый плюхнулся на плед и потянулся к бутылке.
        - Вот это дело, - произнес он, встряхнул бутылку и повернул крышечку. В следующую секунду все вокруг было забрызгано коричневой жидкостью, но Павлова это нисколько не смутило. Он только весело заржал и потянулся к бутербродам.
        «Сейчас помрет», - почему-то решила Тамарка. Этот хозяин долины ей не нравился, и ничего хорошего от него ждать не приходилось. Но Павлов помирать не собирался. Он с аппетитом трескал бутерброды и мог съесть все, если ребята и дальше собирались стоять и с удивлением на него смотреть.
        Смотреть они не стали. Томкин желудок напомнил, что его не мешало бы чем-нибудь наполнить, рука сама потянулась к песочному кольцу, и работа челюстей началась.
        - А в лагере уже, небось, пополдничали, - вздохнул Павлов, придвигая к себе большую вазу с печеньем. - Одни мы без еды целый день бегаем.
        - Ты о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь? - Маринка отобрала у Андрюхи вазу и сама запустила в нее руку. - Тут такие дела творятся, а ты все о своем желудке печешься.
        - У меня от него все зависит. - Павлов благодушно погладил заметно увеличившийся после десятка бутербродов живот. - Как он - так и я.
        - Не быть тебе спортсменом, - изрекла Гусева.
        - Это мы еще посмотрим.
        - Может, кофе?
        Тамарка с удивлением смотрела на друзей. Они спокойно сидели на пледе, перехватывали друг у друга самые вкусные бутерброды, хихикали, словно еще час назад не было этой страшной бухты, не охотилась на них Черная Дама и не сидел сейчас рядом с ними загадочный тип в перчатках.
        - Держи чашку.
        У Томкиного локтя показалась фарфоровая чашка с блюдцем. Цыганова машинально взяла ее. О белые стенки плеснулась пахучая жидкость.
        - Нам вообще-то кофе нельзя, - попыталась отказаться она.
        - Ничего, ничего, - рука в перчатке легко похлопала ее по плечу. - У вас была тяжелая ночь, да и впереди длинная дорога. Это перед самой тренировкой кофе нельзя. А сейчас можно.
        - Вы нам обещали все рассказать, - напомнила Тамарка.
        - Всему свое время.
        Ответ Цыгановой не понравился. Ее снова хотели обмануть. Она взяла еще один бутерброд и зараз откусила половину. Все, все ее хотят обмануть. Спят и видят, как бы оставить ее в дураках. И зачем им рассказывать? Между собой они всё знают, а она обойдется.
        От расстройства Томка глотнула кофе. Напиток был горький и невкусный. И чего это взрослые его все время пьют?
        - А Чак молодец! - Маринка кормила псину бутербродами с колбасой. Собака глотала их, не жуя. - Он меня тоже один раз спас. Отвел в долину. Без него бы я точно померла, - говорила она это, глядя на склонившегося над своей чашкой Богдасарова. Мишка понимающе кивал. - Хозяин сделал так, чтобы все подумали, будто я уехала к родителям. Сказал, что из этого дома ничего брать нельзя - заболеешь. Здесь вообще находиться опасно, легко какую-нибудь заразу подхватить. Я весь дом облазила, думала найти какие-нибудь записи, дневник или журнал. Ничего нет, пусто. Наверное, это и есть тот самый колдун, который чуму победил. Он ее пятьсот лет охранял, а сейчас она вырвалась и хочет снова силу набрать. Вот она и прикидывается то взрослой теткой, то маленькой девочкой.
        - Зачем это ей? - покачал головой Мишка. Павлов изучал содержимое вазы с печеньем и в разговоре участия не принимал. - Ходила бы с железной косой, все бы сразу всё поняли.
        - Какая разница, какой вид принимает зло? - Маринка отставила чашку. - Чем оно невинней выглядит, тем страшнее. Чак у нас вон какой грозный, а на деле - сама доброта.
        «Ага, доброта…»
        Ребята говорили между собой и Тамарку в разговор не брали, это ее особенно задевало. Это после всего, что она сделала! И зачем Чак привел ее сюда? Осталась бы в поселке, здесь она все равно никому не нужна.
        Чак, словно почувствовав, что про него думают, повернулся к Тамарке. На нее глянули грустные человеческие глаза. Томка сморгнула, и наваждение прошло. Перед ней снова сидела большущая собака, и глаза у нее были собачьи, и хвостом она виляла вполне по-собачьи.
        «Здоровая псина побывала в лагере, и ее никто не заметил. Хоть кто-то должен был видеть, как Чак уводит Маринку. Или они все превратились в невидимок?»
        Мысли в Томкиной голове легко бежали вперед, и ни одна не задерживалась. Постепенно гул голосов превратился в фон. Глаза стали слипаться. От усталости чашка незаметно выскользнула из рук. Звякнуло потревоженное блюдце.
        «Это из-за еды, - лениво думала Тамарка. - Если бы не ели, так спать не хотелось бы».
        Томка смотрела на ребят сквозь ресницы.
        Андрюха что-то рассказывал, широко жестикулируя. Богдасаров, как всегда с серьезным выражением лица, размешивал сахар в чашке и кивал словам Павлова. Маринка хихикала, разворачивая конфету. Им всем было хорошо. И только Тамарка опять была одна, и ей страшно хотелось спать.
        Она недовольно оглянулась и увидела, что хозяин опять сидит в своем кресле и даже раскачивается на нем.
        Вперед-назад, вперед-назад, скрип-скрип, скрип-скрип.
        - А как же рассказ? - Тамарка повернулась к ребятам, надеясь на их поддержку. История обязательно должна ее взбодрить.
        Но Андрюха уже развалился на пледе, собираясь, видимо, спать, Маринка копалась в вазе, выбирая конфету покрасивее. Богдасаров откровенно зевал.
        - Вы же обещали все объяснить, - не отставала Цыганова.
        Скрип-скрип, скрип-скрип.
        - Слушай, - с готовностью согласился хозяин, перегибаясь вперед.
        Томка испугалась, что он опрокинется на нее вместе с креслом, и откинулась назад. Вот только выпрямиться у нее никак не получалось, ресницы смыкались, голова стала тяжелой.
        - Да ты и сама уже все знаешь, - заговорил хозяин. - Место здесь нехорошее, люди ходят злые. Это я вас сюда пригласил. Это я каждый раз строю здесь дома. Бухта не должна пустовать, здесь должны звучать людские голоса. Вы мне были нужны, чтобы заманить Черную Даму обратно. Раньше ее называли чумой, сейчас ей можно придумать любое другое имя. Это беда, с которой нужно бороться…
        - Мировое зло, - понимающе кивнула Цыганова.
        - Пускай так, - согласился хозяин. - Пятьсот лет назад она убила всех в округе. Ее остановили. И вот сейчас она опять освободилась. Ей удалось уничтожить базу ученых, убить всех в поселке. Она бы пошла дальше, но в бухте появились вы. Она из-за вас вернулась. Сначала она была маленькой слабой девочкой, потом она стала сильнее. Ей нужно уничтожить здесь всех, чтобы начать творить свои черные дела. Поэтому она вас отсюда выпроваживала - чтобы убить ребенка, ей нужно много сил, которых у нее сейчас нет. Победит меня, сможет делать все, что угодно. Я вас просил как можно дольше быть в бухте, чтобы задержать ее здесь. Скоро я буду готов ее остановить. Но я вижу, что вам эта задача не под силу. Да и Дама слишком сильна. А я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб. Отправляйтесь домой. Через неделю все забудется. Дельфины, старик на красной машине, Дама в черном, дом в долине… Вы обыкновенные дети и ничего здесь сделать не можете. Прощайте.
        «Чего нас все домой отправляют? - забеспокоилась Томка. - Мы сюда, между прочим, не просто так приехали. Мы здесь тренируемся. В следующем году нас будут в юношескую сборную переводить. И если кто-то не сдаст зачет, значит, плохо занимался летом. Пускай тот, кто хочет, убирается к мамочке. Лично я буду тренироваться. Вот только немного отдохну. А то от всей этой суеты я что-то устала. Бегаешь, страдаешь, пытаешься людям помочь. А из благодарности одна ругань».
        Тамарка повернулась на другой бок. Привычно скрипнула пружинная кровать. Секунду помолчала и снова скрипнула. Только уже в другом месте, в ногах. Цыганова приподняла голову. В темноте палаты виднелся нечеткий силуэт. Кто-то сидел у нее в ногах. Но рассмотреть кто мешал неизвестно откуда взявшийся туман.
        Фигура склонилась к коленям и начала бормотать:
        Ветер воет, рвет листву,
        Гнет фонарик на мосту…
        Чур меня, чур! Чурило-мерило, уйди! За далекие горы, в горючие моря, пусть тебя дельфины унесут, чайки склюют, суховей растрясет. Чур меня, чур! Небо, земля… Суша, вода… Вместе сойдись, закрути дорожку, засыпь глаза, запутай следы… Чур меня, чур! Чур-чура чурочка, ударь по ноженьке, косточку преломи, путь-дорогу закажи.
        С этими словами неизвестный стал слегка постукивать по Томкиной ноге ниже колена. Легонько так, аккуратненько. Но от этого прикосновения леденела нога и начинала ломить коленка. Хотелось сбросить эту противную руку. Для этого достаточно было шевельнуть коленкой, но она не шевелилась. От малейшего движения по всему телу разливалась боль, словно нога и действительно переломилась.
        - Отстаньте вы от меня! - не выдержала Цыганова, садясь в постели. Пружина истерично взвизгнула, зашипела. В глаза ударил яркий дневной свет.
        В ногу впился миллион маленьких иголочек. Тамарка чуть не взвыла от боли и проснулась окончательно.
        Вредный Павлов устроил свою лохматую голову на ее коленке. Нога затекла, и теперь от каждого прикосновения отдавала адской болью. Еще и сиденье под ними немилосердно скрипело. На дороге, как назло, попадались одни ухабы, автобус подпрыгивал, и все пассажиры вслед за ним.
        Цыганова посмотрела в окно, зевнула и потянулась. Задрав голову, проверила, на месте ли рюкзак. Все было на месте и в порядке. Рюкзак был надежно прижат Маринкиной сумкой. Сама Маринка спала напротив, ее голова моталась по оконному стеклу вверх-вниз, в такт движению. Богдасаров занял отдельную лавку и лег поперек, выставив ноги в проход. Потревоженный Павлов вновь норовил пристроиться на Томкиной коленке.
        За окном тянулся унылый пейзаж.
        Еще не приехали.
        Мурашки по ноге бежать перестали. Тамарка села удобней, Андрюха тут же уронил ей на колени голову, Томка, согнувшись пополам, легла на него сверху и закрыла глаза.
        Дорога впереди была долгой.
        Ее сознание уже собралось в путешествие по очередному сну, когда в памяти всплыло последнее, что она видела перед тем, как уснуть.
        Они все вместе садились в автобус. Галантный Богдасаров, страдая от этой галантности, тащил свой чемодан, Маринкину сумку и Томкин рюкзак. С шумом погрузившись, они расселись по диванам. Автобус нехотя закрыл двери и тронулся. Тамарка обернулась как раз вовремя, чтобы заметить подходившую к остановке Хохрякову-Хомякову. Она встретилась взглядом с Цыгановой и улыбнулась.
        Эта улыбка сейчас прогнала сон и заставила поднять голову.
        За окном был все тот же унылый пейзаж. Автобус натужно тарахтел в гору.
        Какой автобус?
        Тамарка в панике завертела головой.
        Куда они едут? Откуда у них сумки? Где все остальные?
        Цыганова сбросила с себя вновь задремавшего Павлова и побежала к водителю. От долгого сидения ноги ее затекли и дрожали.
        - Эй! Подождите! - забарабанила она в перегородку. - Куда вы едете?
        Водитель усмехнулся, довольно покачав головой.
        - Тебе сон плохой приснился? - мужчина не отрывался от дорог. - Спи, до города еще не скоро.
        - До какого города? - Тамарка снова постучала в перегородку, отчего та предостерегающе затрещала. - Куда мы едем? Поворачивай обратно!
        - Ишь, расшумелась! - погрозил ей пальцем водитель. - Села, так сиди! Что орать? Или забыла, куда билет купила?
        Тамарка машинально сунула руку в карман шорт. Там лежали скомканные бумажки. Она развернула их.
        На билет это было мало похоже. Половинка тетрадного листа, исписанная непонятными словами. И не то чтобы написано было неразборчиво. Закорючки очень хорошо просматривались. Просто такой алфавит Томке был незнаком.
        Где же она слышала про нечитаемые записки? Кто-то такие уже находил. А потом, кажется, у него голова кружилась, и вообще он чувствовал себя неважно.
        Цыганова тоже почувствовала себя плохо и побрела обратно по салону. Ей опять страшно захотелось спать. Только для этого нужно было отодвинуть расположившегося на ее месте Павлова. Или бросить его и устроиться на соседнем диване. Весь автобус пустой, а они жмутся на одном пятачке…
        За окном был все тот же подъем. Изредка за обрывистой скалой виднелось море.
        Вот они и уезжали…
        Тамарка села на лавку, откинулась и почесала макушку. В голове настойчиво вертелась какая-то мысль, не позволяющая расслабиться и снова уснуть.
        Что-то такое надоедливое и не очень важное.
        За компанию она еще почесала нос и лоб. Но этого было недостаточно. Хотелось просунуть пальцы под черепушку и почесать там.
        - Ну вот, опять обманули, - вздохнула она, на секунду закрыла глаза и тут же вскочила.
        Обманули! Их опять обманули!
        - Павлов, вставай! Хватит дрыхнуть!
        Андрюха блаженно улыбнулся во сне и чмокнул губами.
        - Богдасаров! Подъем! Тренировку проспишь!
        - А я и не сплю вовсе, - четким голосом произнес Мишка, не открывая глаза.
        - Маринка! - Цыганова потрясла Гусеву за плечо. - Ты-то хоть меня слышишь?
        - Слышу, только не вижу, - честно призналась Маринка, тоже не прерывая своего сна.
        - Вставайте! Нас обманули! Мы едем в город!
        Глава VIII
        Про бабушку-ведьму и клуб юных колдунов
        Автобус возмущенно фыркнул и попылил дальше.
        - И чего мы теперь будем делать? - Андрюха с тоской посмотрел на свой объемный баул. - В поселок топать? Могли бы на этом же автобусе вернуться. Зачем было панику поднимать?
        - Как у него это ловко получилось! - от возмущения Томка клокотала как закипевший чайник. - Посадил всех на плед, усыпил, узелочком связал и сонными в автобус посадил. А я еще удивлялась, что это он нас кормить вздумал?
        - Ты мне объясни, почему мы до конца не поехали? - Павлов являл собой картину - поднять подняли, а разбудить забыли. - Как же мы теперь домой попадем? Ведь договорились, что в городе нас ждать будут.
        - Проснись! - накинулась на него Цыганова. - Никто тебя нигде не ждет! Нас провели как маленьких детей. Все интересное без нас покажут! Там сейчас в долине что-то происходит, а мы здесь!
        Андрюха сладко зевнул, поежился и непонимающе уставился на Томку.
        В автобусе она устроила настоящую истерику, бегала по салону, размахивала руками и своей бурной энергией разбудила-таки спящих мертвецким сном ребят.
        - Зачем он нас четырех собирал? - Со сна Богдасаров выглядел особенно хмурым. - Чтобы одной посылкой домой отвезти? Глупо. Мог бы отправить вместе со всем лагерем, а не возиться с каждым по отдельности.
        - Надо сходить с автобуса и возвращаться в бухту, - твердила Цыганова. - Он решил, что мы ничего не можем сделать. Да мы там всех на уши поставим!
        - Ты-то поставишь. А мы что там забыли?
        Услышать такие слова от Маринки Тамарка не ожидала. Она открыла рот, чтобы в сотый раз объяснить, что без присмотра бухту оставлять нельзя, но нужные слова в голову не приходили.
        - Нас пытаются спасти, - Гусева была невозмутима. - Отправляют домой, потому что оставаться там опасно. А ты хочешь вернуться, чтобы на твою голову обрушились какие-то неведомые неприятности? А если тебе там акула голову откусит, как ты потом домой вернешься? Здравствуй, мама, так получилось, что я теперь буду жить по частям - голова отдельно, туловище отдельно?
        Томка сильно сомневалась, что в бухте ее ждет именно акула. Но уезжать просто так, не узнав, чем все дело кончилось, она не могла.
        - Я схожу, - Цыганова дернула на себя рюкзак с верхней полки. Оттуда же свалилась Маринкина сумка, мирно лежавшая на Тамаркином рюкзаке.
        - Сумасшедшая! - Богдасаров потер ушибленную макушку. - Хочешь обратно? Иди, тебя никто не держит!
        Томка растерянно посмотрела на ребят.
        Ее бросают? Сначала в лагере, а теперь в автобусе? И это называется дружба?
        Цыганова плюхнулась обратно на диван. Идти одной ей совершенно не хотелось.
        - А чего, мы так все и оставим? - подал голос Павлов. - Надо ведь разобраться…
        Автобус как раз подкатил к остановке. Застонали, открываясь, двери.
        - Ну что, бузотеры? - высунулся из-за своей перегородки водитель. - Кто там рвался выходить? Давайте скорее.
        - Идем, - Цыганова толкнула опешившего Павлова и потащила свой рюкзак по проходу. - Всем пока! Может, когда еще встретимся!
        Сзади послушно громыхал чемоданом Андрюха.
        И вот теперь они стояли на дороге. Маринка с Мишкой уехали домой. Без них Тамарка чувствовала себя крайне неуютно. Она так ничего и не понимала, и зачем вылезла из автобуса - не знала. Одно было хорошо - нести рюкзак на плечах было гораздо легче, чем тащить чемодан. Эта мысль немного примиряла ее с действительностью.
        - А что мы делать будем, когда вернемся? - Павлов пыхтел, сопел, шепотом чертыхался, но от Томки не отставал.
        - Для начала изучим обстановку и займем оборонительные позиции.
        Цыганова глянула на Андрюху. По его лицу ручьями катился пот. Выглядел он довольно несчастно.
        - Не бойся, - попыталась утешить она его, - никто тебя не будет убивать. Кому ты нужен? Просто местные что-то в этой бухте делают, и мы им мешали. Я думаю, они там жемчуг добывают. Подглядим, как они это делают, и сами пару раз нырнем. Представляешь, какими мы богатыми вернемся?
        Грядущее богатство Павлов представлял слабо. Оттягивающий руку чемодан волновал его больше.
        - А если там никакого жемчуга нет? - Андрюха перекинул чемодан в другую руку и какое-то время шел быстро. - Может, они там организовали общество защиты природы? Нас выгнали, колючей проволокой все обнесут, заповедник откроют. Будут на приплывающих дельфинах деньги зарабатывать.
        - Тоже вариант. - Уж неизвестно, как там справлялся со своей ношей Павлов, но рюкзак уже порядком натер Тамарке плечи. Его хотелось поскорее снять и отбросить подальше, как совершенно не нужную в ее жизни вещь. Но она еще держалась. - Все равно интересно. Сходим, узнаем, а завтра на первом же автобусе поедем в город. Там встретим наших и с чистой совестью помчимся навстречу родителям. А то ведь от неизвестности я в поезде с ума сойду.
        - Мишка говорит, что ты чокнутая, - задыхаясь пробормотал Павлов.
        - Больше слушай этого Баксика, - фыркнула Томка. - Ему лишь бы ворчать да на людей наговаривать…
        Каких-нибудь два часа неравной борьбы со своими вещами, и ребята вошли в поселок. Выглядел он вымершим.
        - Я и раньше думал, чего это народу здесь не так много, - Андрюха устало опустился на свой многострадальный чемодан. - А сейчас что-то совсем никого нет.
        Тамарка подозрительно посматривала в сторону запертой почты и большого амбарного замка на двери магазина. Легкий ветерок гнал по площади одинокую конфетную бумажку. Скрипел покореженный указатель «Волчья бухта».
        - Так ведь сейчас самое время яблоки собирать, - пробормотала Томка, вглядываясь в пустые улицы. - Вот все и ломанулись. Сегодня последний день. Не соберут - все, пропал урожай.
        - А еще можно бананы собирать, - поддержал ее Андрюха. - Или грецкие орехи.
        - Пошли в лагерь, бросим вещи и отправимся на разведку. Если мы сразу в долину завалимся, этот фокусник нас опять загипнотизирует, и проснемся мы уже не в городе, а около дверей собственных квартир.
        Павлов тяжело вздохнул и стал примеряться, какой рукой лучше поднимать чемодан, ставший раз в десять тяжелее.
        Тамарка крепче вцепилась в лямки рюкзака.
        Зачем она сюда вернулась? Да ни за чем. Просто стало обидно, что все всё знают, а она нет. И еще хотелось доказать, что она тоже может быть в гуще событий, совершать подвиги. И если уж ее попросили помочь, то слово свое она сдержит.
        Они подошли к тропе, ведущей в бухту.
        Два с половиной километра в одну сторону… Им же ничего не надо. Они только посмотрят, победят мировое зло, переночуют и отправятся обратно. Все мирно, никаких опасностей.
        Павлов уже громыхал чемоданом по тропинке. Вот кого совсем ничего не смущает, так это Андрюху. Удивительно, как он вообще в это дело ввязался.
        - Андрюха, - Томка догнала своего спутника. - А ты-то как во всем этом оказался? Зачем тебя Богдасаров с собой потащил?
        - Это нас Наталья Ивановна еще вчера за тобой послала, - с готовностью стал отвечать Павлов. - Сказала, что по одному не надо ходить, так мы теряемся. Вдвоем вернее. Мы и пошли. Мишка мне тогда же рассказал, что они вместе с Гусевой ходили через перевал и что там живет какой-то дядька. И что после того, как Гусева из того дома взяла какую-то бумажку, она исчезла. Мишка предложил вечером сходить в долину, но я отказался. Что я - дурак, чтобы просто так исчезать?
        - А что же ты сегодня туда пошел?
        - Интересно ведь. А потом мне Харитонова все уши прожужжала про эту долину. Все ходят, я тоже решил посмотреть, что это за дом такой. Не обязательно из него что-то тащить. А так, посмотреть можно.
        - И как? Посмотрел?
        Спускаться оказалось гораздо тяжелее, чем подниматься. Рюкзак норовил опрокинуть Тамарку на спину, и она шла, с трудом балансируя между падением вперед и падением назад. Андрюха же поступил проще. Одним краем чемодан его волочился по земле, не давая Павлову быстро бежать вниз, но и не особо оттягивая руку.
        - А что? - Андрюхе приходилось кричать, чтобы перекрыть грохот своего чемодана. - Дом как дом. Ничего необычного. У моей бабки в Луховицах круче.
        - При чем тут твоя бабка? - Томка глянула на лохматый затылок Павлова, тут же споткнулась и таки проехалась на заду. Тормозить ей пришлось об Андрюхин чемодан.
        - Так ведь она у меня колдунья.
        Андрюха остановился, давая возможность Тамарке подняться. Но сил вставать после такого заявления у нее не было.
        - Здрасте, приехали, - буркнула Цыганова. - Колдуны со всех сторон обступили. Ты еще скажи, что она директор в школе чародейства и волшебства, а твою сестру Гарри Поттер зовут.
        Андрюха обиженно выдернул из-под Тамарки чемодан да еще демонстративно рукой провел по тому месту, где она успела потоптаться.
        - Нет у меня сестры. - Павлов с ухмылкой наблюдал, как Томка медленно проезжает мимо него по сыпучим камешкам. - А бабка и правда приколдовывать умеет. Порчу снять или сглаз, судьбу может предсказать. Знаешь, сколько людей к ней приходят!
        - Очень интересно! - Остановить бесконечный неудобный спуск Цыганова смогла, а вот встать с тяжелым рюкзаком у нее не получалось. - А сглаз это как? Когда свои глаза на других кладут?
        - Темная ты! - Павлов наконец сжалился и протянул Тамарке руку. - Сглаз - это когда плохое другому человеку желаешь, и это сбывается. Или, наоборот, когда чересчур хорошее нахваливаешь.
        - Вот-вот! - обрадовалась Цыганова и так резко дернула за протянутую руку, что Андрюха чуть сам не свалился. - Мне тут нужно срочно глаз положить на одну дамочку. А то уж больно она шустрая. Пускай ногу подвернет или насморк у нее начнется. Короче, отдохнуть бы ей дня три. А лучше вообще на месяц в теплые края податься.
        - Куда уж теплее? Тут и так жарко. - Павлов снова взялся за чемодан, собираясь спускаться дальше. - А сглаз по таким мелочам не наводят. Там что-нибудь серьезное нужно - чтобы кирпич на голову упал или чтобы муж с женой разошелся.
        - Тоже мне нашел серьезное! - Тамарка попыталась поправить рюкзак, чуть снова не растянулась и уцепилась за чемодан. - А как сглаз наводят?
        - Для этого нужно силой обладать, «дурным глазом». - Андрюха стал невероятно серьезным. - Нам с тобой это не грозит, на детей это не распространяется. Потому что сглазить можно только из зависти к чужому счастью.
        Томка вздохнула. Она много кому завидовала. Отличницам в классе за то, что те всё всегда понимали, манекенщицам за хорошую фигуру, да той же самой Маринке Гусевой за то, что плавала лучше. Но это сейчас было не к месту.
        Они продолжили свой мучительный спуск.
        - А знаешь, почему сглаз так называется? - Андрюха решил развеселить вдруг резко погрустневшую Тамарку.
        - И откуда ты такой умный взялся? - огрызнулась Цыганова. В утешениях она сейчас не нуждалась.
        - Если человеку в глаза посмотреть, то там человечек отразится. - Андрюха приблизил свое лицо к Тамарке и широко распахнул глаза. - Раньше думали, что этот человечек из глаза может выбраться и всяких пакостей натворить.
        - Чего ты несешь? - Томка отпихнула от себя Павлова. - Кто там у тебя выскакивать будет? Если такой же надоедливый, как ты, то поубиваю обоих. Ты идти будешь или так здесь и останешься?
        - Злая ты, Цыганова, - обиженно пробормотал Андрюха, усаживаясь на чемодан. - Я с тобой по-хорошему. Хотел только сказать, что этот дом в долине совершенно не похож на дом колдуна. А ты сразу ругаешься. Не пойду я с тобой больше никуда. Поеду-ка я обратно.
        И он действительно потащил чемодан в гору.
        От такого поворота событий Тамарка опешила. Она и не думала ссориться с Павловым. Слова сами собой выскакивали из нее, и ничего поделать со своим противным характером она не могла.
        Чемодан подпрыгнул на крупном камешке.
        - А зачем ты вообще со мной пошел? - зло выкрикнула Томка. - Сидел бы в этом дурацком автобусе.
        - Сама ты дура! - Лезть вверх Андрюхе было неудобно, чемодан за все задевал, и Павлов полз буквально на карачках. - Я думал, с тобой весело будет, а ты занудней Гусевой.
        Тамарка остановилась.
        - С чего это я веселой стала? - не поняла она.
        - С тобой всю смену что-нибудь происходило. - Оказывается, у Андрюхи было еще много сил. Он не только тащил свою поклажу, но и кричать ухитрялся: - Кто соленой воды наглотался в первый же день? Кто головой стену пробил? Кто булыжники в рюкзак насовал и теперь бегает с ним, как с ценностью?
        Про воду и стену было чистой правдой. Воды наглоталась она случайно. Вернее, не совсем случайно, а на спор. Противная Харитонова утверждала, что Томка не сможет глотнуть соленой морской воды. И Цыганова не просто глотнула, а выпила целую чашку. Правда, потом у нее живот болел и слегка подташнивало, зато она доказала, что шутки шутить с ней не стоит. А стену не она пробивала. Вернее, не совсем она. Нет, не так. Она подсматривала через щель в деревянной стене, что Маринка делает в пустой столовой. Сзади подошла тренер, и от неожиданности Томка стукнулась лбом о стену. Доски оказались гнилые, и Тамаркина голова прошла сквозь них. Между прочим, она тогда ухо оцарапала, и из него кровь шла. А вот камни…
        Томка скинула с плеч рюкзак. То-то он у нее такой тяжелый.
        Она быстро отстегнула клапан, ослабила веревку и запустила руку внутрь.
        Объемный пакет с камнями был аккуратно завернут в свитер. Отдельное спасибо тому, кто собирал ей рюкзак. Упаковали так, что заметить было невозможно!
        Она действительно сама собирала эти камни, но еще неизвестно, дожили бы они у нее до конца смены. Может, она и не собиралась их домой тащить? Полюбовалась бы да оставила. Гулять с ними по такой жаре несколько часов в ее планы точно не входило.
        Цыганова заметила среди небольших причудливой формы камешков пару увесистых булыжников, и внутри у нее стала подниматься ярость. Этих камней у нее не было. Кто-то специально их подложил, чтобы Тамарке тяжелее было.
        - Ну все, - выдохнула она, чувствуя, как от бешенства у нее начинает кружиться голова.
        Когда над кустами она увидела черное пятно, то сначала подумала, что это в глазах у нее темнеет. Но пятно сдвинулось в сторону и направилось к карабкающемуся по склону Павлову.
        - Андрюха! - все еще держа пакет с камнями в руках, Томка стала вставать. - Эй! Стой! Там Дама! Андрей! Ложись!
        Она сунула руку в пакет, нашла камень побольше и побежала наверх.
        - Вот еще, - бубнил Павлов. - Командовать она будет! Ложись… Стой… Что я тебе, зайчик? Погуляли и хватит…
        - Не поднимайся!
        Андрюха сидел на земле, потому что чемодан зацепился за кусты и добровольно выбираться оттуда не собирался. В этот момент мимо пробежала Тамарка.
        Черная Дама медленно шла по тропинке. Не заметить их она не могла.
        - Не подходи! - Цыганова подняла руку. - Еще один шаг, и одним синяком не отделаешься.
        Дама нерешительно остановилась. Была она заметно ниже и худее. «Опять маленькой стала», - решила Томка, вспомнив Маринкин дневник.
        - Что она тебе сделала? - Андрюха попытался остановить Тамарку.
        - А пускай тут свои права не качает, - Томка удобней перехватила булыжник. - Ну, где твои дельфины? Свисти, пускай приплывают.
        Камень взлетел вверх.
        - Ты же ее убьешь! - завопил Павлов, сбивая Цыганову с ног.
        - А она меня не убивала? - Тамарка рвалась в бой. - Один раз чуть не утопила, второй раз людей на меня натравила. Пусти! Сейчас она мне за все ответит!
        Томка извернулась, подхватила рассыпавшиеся камни и побежала за удаляющейся фигурой.
        В этот раз Дама не спешила общаться. Никаких тебе загадочных взглядов и странных слов. Она бежала прямо через кусты, обходя Цыганову стороной.
        - Не уйдешь! - За последние два дня Томка навострилась бегать по колючкам. Она их уже и не замечала. А вот Даме в длинном балахоне бежать было неудобно. Расстояние между ними стремительно сокращалось.
        - Куда же ты? - Томка бросила камень, но он пролетел мимо. - У меня к тебе пара вопросов.
        У Дамы неожиданно оказались светлые волосы - из-под капюшона выбилось несколько прядей. Очередной камень попал ей в плечо. Дама взвизгнула, забарахталась в длинной одежде и упала.
        - Ага! Не нравится!
        В два прыжка Тамарка догнала ее, рывком перевернула на спину. Дама сопротивлялась из последних сил. Она царапалась, орала, пытаясь спрятать лицо под капюшоном. Но в Цыгановой клокотало слишком много ярости - последние два дня сделали свое черное дело. Ее сейчас даже Наталья Ивановна не могла остановить. Если бы она вдруг появилась тут и своим негромким голосом произнесла: «Значит так, голуби мои. Сейчас вы расходитесь, а после тихого часа бежите лишние пять километров», Тамарка своего занятия не прекратила бы.
        - Хватит дергаться, я тебя узнала! - Томка рванула на себя плащ, и все застежки и запонки на нем полетели в разные стороны. Светка перестала дергаться и замерла, сжавшись клубочком.
        - Ничего себе, - присвистнул вовремя подошедший Павлов. - Это же Харитошка-капитошка. - Эй, ты чего так вырядилась?
        - Вот-вот, - Томка еле переводила дух, - где ты такой прикид раздобыла?
        - Отстаньте от меня! - перешла на ультразвук Хохрякова-Хомякова. - Вы дураки и ничего не понимаете!
        - Куда уж нам, - фыркнула Цыганова. - У нас бабушек-колдуний нет. - И она покосилась на тут же побледневшего Павлова.
        - Сейчас кто-то в лобешник схлопочет, - мрачно пообещал он. - Слышь, Харитонова, а чего ты не вместе со всеми?
        - Я сама по себе. Мне все не нужны! А за то, что вы здесь остались, вы умрете. Ей как раз не хватало двух жертв.
        Харитонова уже сидела, обхватив руками колени и зло посматривала на ребят. Тамарка предусмотрительно наступила на ее плащ, чтобы Светка не могла сбежать.
        - Но-но, - Павлов недобрым взглядом посмотрел по сторонам и сжал кулаки. - Мы еще посмотрим, кто здесь жертва. А ну, колись, что здесь делаешь?
        - Щаз! Разбежалась! - Харитонова попыталась встать, но из-за плаща, на котором стояла Тамарка, не смогла это сделать и снова плюхнулась на землю. - Все равно вы обречены! Скоро солнце сядет, и все будет закончено!
        Все задрали головы в небо. Утверждение, что «солнце сядет скоро», было не совсем верным. Если что солнце и собиралось делать, то явно не садиться. Оно замерло над самыми макушками и жарило не меньше, а скорее больше, чем два часа назад.
        «Какой длинный день», - успела подумать Томка. За эти бесконечные сутки она успела устать, отдохнуть и устать снова. Сейчас бы она с удовольствием поспала.
        - Ладно, хватит дергаться. - Цыганова высыпала из пакета последние камни. - Рассказывай, что здесь и как, и можешь убираться. А нет, я тебя с бабушкой Павлова познакомлю. Она у него страшная колдунья. Достанет тебя, даже если под землю заберешься, и превратит в жабу.
        - Так я тебе и поверила, - хмыкнула Светка, пытаясь высвободить из-под Тамаркиной ноги свою мантию.
        - Павлов, подтверди! - кивнула Цыганова.
        - Чего ты к моей бабушке привязалась? - заканючил Андрюха, но, поймав хитрый Тамаркин взгляд, понимающе кивнул. - Ну да, бабка у меня что надо. Правда, в жаб она не превращает, это сейчас не модно. Она сразу распыляет на атомы. Так берет, - Павлов сплюнул на ладони, - и распыляет. - Он резко свел руки. Получился звучных хлопок, от которого Харитонова вздрогнула.
        - И всё, - активно закивала Цыганова, давая понять, что выхода у Хохряковой-Хомяковой просто нет.
        - Вы чего, правда, что ли? - В глазах у нее был настоящий ужас. - Я же пошутила.
        - Его бабка шуток не понимает. - Светкин испуг вдохновлял Тамарку на все новые и новые «ужасы». - У них с Андрюхой телепатическая связь. Он сейчас мигнет и от тебя мокрого места не останется, - она повернулась к довольно улыбающемуся Павлову. - Готовься. Сейчас будешь контакт осуществлять.
        - Не надо никаких контактов, - заверещала Харитонова, попыталась вскочить, упала и подскочила снова. - Я все расскажу!
        - Андрюха, не теряй связь с бабушкой, - Тамарка величественно подняла руку. - А мы пока послушаем ее сказки. Если соврет, тут же посылай сигнал.
        От попытки сдержать смех уши у Павлова стали пунцовые. Он быстро закивал, пряча улыбку.
        - Слушайте, я тут совершенно ни при чем, - заторопилась Харитонова, заискивающе заглядывая то в Томкины глаза, то в Андрюхины. - Я только посмотреть хотела.
        - Что посмотреть? - Говорила Харитонова не совсем то, что хотела услышать Тамарка, поэтому приходилось подгонять путающую слова и заикающуюся Светку.
        - Долину. Это же самое известное место! - От волнения Светка часто-часто заморгала. - У нас в клубе об этом все говорят.
        - Андрюха, ты готов? - Томка схватила Павлова за руку. - Еще одно слово не по делу, и считай, что тебя уже нет.
        - Да подождите вы! - Харитонова задергала руками, пытаясь выбраться из балахона. - Я в клуб хожу, мы там магией занимаемся.
        На этих словах Павлов перестал улыбаться, а Томка тихонько убрала ногу со Светкиного балахона.
        - Чем? - тихо переспросила Цыганова.
        - Ну, всяким гипнозом и мелким колдовством.
        - Это вы на Гарри Поттера учитесь? - хмыкнул Андрюха.
        - Гарри Поттер - это все детские сказки, - презрительно фыркнула Хохрякова-Хомякова. - А мы серьезными делами занимаемся. Только для колдовства талант нужен, дар или сила.
        - А ты у нас, значит, бесталанная. - Томка медленно наклонилась и подняла брошенный недавно камень.
        - Ничего подобного! Наш магистр говорит, что у меня есть задатки. Я гипнотизировать умею и сглаз накладывать.
        - Ага, - понимающе кивнула Тамарка. - И у тебя человечки из глаз выскакивают?
        - На себя посмотри! - Харитонова перестала нервничать. - Ты думаешь, почему всю первую неделю такой странной была?
        - Почему? - Цыганова подбросила в руке камень.
        - Моя работа, - гордо выпрямилась Светка. - Я тебе глаза отводила. Ты легко поддаешься внушению. Вот всю неделю, как дурак, ничего и не видела. И с тетрадкой я тебя провела. Не было там зачеркиваний. Я тебя просто убедила, что в дневнике ничего нет. Это самое легкое упражнение.
        - А зачем? - Камень взлетел в воздух и снова упал на раскрытую ладонь.
        - Если бы вы знали, в какое место вы приехали! - Харитонова вскочила и забегала взад-вперед, в глазах у нее появился лихорадочный блеск. - О таком месте любой колдун мечтает!
        - Что же здесь хорошего? - Андрюха покосился на кусты, обвел взглядом унылый пейзаж. - В Ялте интересней.
        - Ялта - это болото, - отмахнулась Светка. - А здесь Сила.
        - Кто? - Камень пролетел мимо ладони.
        - Не кто, а что! - Харитонова это произнесла таким тоном, словно ее обидели в лучших чувствах. - Самая настоящая Сила. За ней знаешь, сколько людей охотится?
        - Двух знаю точно, - понимающе кивнула Тамарка. - Люк Скайуокер и Оби-Ван Кеноби. Что ты мне «Звездные войны» пересказываешь? Ты давай дело говори!
        - Погоди, - Андрюха нахмурил лоб, словно вспоминал что-то. - Это ты, Светка, про колдуна того говоришь?
        - Вот! - Харитонова метнулась к Павлову, словно хотела его расцеловать на радостях. - Хоть один человек продвинутый, понимает, что к чему. Не то что вы - темнота!
        - Вы тут не умничайте, - насупилась Цыганова. - А будете своих человечков из глаз напускать, я на вас тоже кого-нибудь натравлю.
        - При чем тут человечки? - Светка вцепилась в Андрюху, как в спасательный круг. - Пятьсот лет назад сюда пришел великий волшебник. Его позвали с чумой разобраться. Он и разобрался. Запер ее в долине большой силой. Он поэтому ее и охранять взялся, что сила эта - очень ценная штука. Тот, кто ею владеет, таким сильным становится, вы себе не представляете!
        У Томки были большие подозрения насчет всех этих волшебников и колдунов. Чтобы какая-то выскочка, одного возраста с ней, могла что-то необычное делать… Хотя плавать она научилась быстро и бегала, когда надо было, очень даже хорошо…
        - А как же чума? - за размышлениями Цыганова потеряла нить повествования.
        - А что чума? - равнодушно пожала плечами Светка. - Если силу забрать, чума освободится. Но это не главное. Подумаешь, сотня-другая людей. Главное - открывающиеся перспективы.
        Вот в этот момент Цыгановой очень захотелось Харитоновой врезать по голове чем-нибудь тяжелым.
        Ишь, сотня-другая людей для нее ничего не значат! Подумаешь, какая бессмертная нашлась!
        Но Томка сдержалась, потому что обидевшаяся Светка могла замолчать, а рассказ, видимо, был еще не закончен.
        - Так, с этим все понятно, - сквозь зубы процедила она, пытаясь сдержать клокотавшее внутри возмущение. - А что за «брат» у тебя в долине живет?
        - Это не родной брат, - хихикнула Светка. - Просто он из наших, из посвященных. А мы все братья и сестры.
        - Значит, он не оборотень? - уточнила Томка. Уж больно ее волновал этот вопрос.
        - Он тот самый волшебник и есть! - Харитонова восторженно захлопала в ладоши. - Просто он каждый раз меняет свой внешний вид, чтобы не сильно досаждали любопытные. Вы думаете, он молодой? Ничего подобного! Ему лет семьсот, если не больше. Он потому руки и прячет, что это единственное, что он не может изменить.
        - Значит, колдуна не уничтожили, как говорил местный дед? - Кажется, все становилось на свои места.
        - Это тот, что на машине приезжал? - переспросила Светка. - Так это и не местный вовсе. Он мертвяк. Здесь из живых никого не осталось. В этой долине столько магических битв произошло, живых поблизости и не осталось. Только мертвяки бродят. Они живых на дух не переносят. Живые им мешают, напоминают о том, что они мертвые.
        - Это мы, что ли, мешаем? - Тамарка отказывалась верить своим ушам. То-то дед все спроваживал их отсюда. И Дама как заведенная «уезжайте» да «уезжайте». - Напоминаем, значит? - Цыганова и не заметила, как кулаки у нее сжались. - Ну а ты каким боком ко всему этому делу пристала?
        Черт возьми, выходит, хозяин долины сказал правду. Сами мертвяки с этой Дамочкой убить их не могут, поэтому они и выгоняли ребят из бухты. Что ж, при таком раскладе ночь одну перекантоваться можно.
        - Меня в ученики взяли, - нижняя челюсть у Харитоновой надменно выдвинулась вперед. - Я помогаю черной колдунье. Она сюда за силой пришла. Если у нее все получится, она меня с собой возьмет.
        «Ничего себе, как Харитоновой мозги запудрили», - мысленно восхитилась Томка, но вслух спросила другое:
        - А зачем твоя колдунья с Маринкой общалась, если она такая великая и могучая?
        - Я же говорю, простые люди нам мешают. - Светка всем своим видом показывала, как ей тяжело объяснять таким тупым людям вполне очевидные вещи. - Гусеву никто не звал не в свое дело лезть. Спала бы ночью, как все остальные, никто бы ее не трогал. Отправили бы вместе со всеми домой, и все. Еще дневник этот. Мы думали, там что-нибудь опасное написано. А там всякая ерунда.
        - Так, с этим тоже пока разобрались. - Томку коробило это гордое «мы», но говорить об этом она пока не стала. - Зачем она меня к дельфинам бросила? И что вообще эти дельфины означают?
        - Вполне обычное явление, - пожала плечами Харитонова.
        Светка говорила невероятные вещи таким тоном, словно учебник истории пересказывала. Цыганова от удивления хлопала ресницами. Андрюха же стоял с таким видом, словно лично принимал участие во всех этих событиях и все, по его мнению, было нормально.
        - Перед битвой покойники собираются и выступают за какую-нибудь одну сторону. Здесь раньше была станция, колдунья ее уничтожила, устроила маленький камнепад. Ерундой эти ученые занимались, дельфинов изучали. Подавали разные сигналы через антенну, и дельфины команду выполняли. Во время лавины антенну завалило, и она теперь подает один сигнал - тревоги. Дельфины агрессивными из-за него становятся, на всех нападают. Даже после смерти его слышат. Вот они и напали на тебя. Тогда все подумали, что ты утонула. А когда пришла второй раз, решили, что это кто-то другой, и погнались за тобой. Даме для уверенной победы не хватает двух покойников. Она посчитала, что набрала нужное число. Но от дельфинов ты спаслась, а утром тебя колдун спас. Дама хотела новых подобрать, но колдун из долины увел из бухты весь лагерь. Мы думали, что за жертвами придется отправляться в город. Но вы сами вернулись. Так что считайте, мы уже победили.
        Томка во все глаза смотрела на Харитонову и не узнавала ее. Не то чтобы она Светку хорошо знала. Харитонова занималась всего пару месяцев, но и за это время можно составить какое-то мнение о человеке. Сейчас же перед ней стояло совершенно незнакомое существо, напыщенно поджимающее губы и задирающее подбородок. Не зря, ох, не зря эта Хохрякова-Хомякова не нравилась Тамарке.
        Былая обида проснулась с новой силой. Цыганова решительно шмыгнула носом и отстранила стоящего слишком близко Андрюху.
        - Павлов, отойди. Сейчас я из Харитоновой буду Таню Гроттер делать.
        - Как это? - заинтересовался Андрюха и наконец перестал на Харитонову смотреть с таким обожанием.
        - Летать научу. - Сейчас об Томку можно было спички зажигать, до такой степени она раскалилась от ярости. - В книжке Гроттер на контрабасе летала. Подручных материалов у нас нет, так что Харитончик без посторонней помощи полетит, одной силой мысли.
        Она шагнула вперед.
        - Эй, эй, полегче! - попятилась опешившая Светка. - Вы все равно обречены. Так что не дергайтесь!
        - Считай, одна жертва у нас уже есть!
        Томка понеслась вперед, Светка нырнула в сторону, пару раз подпрыгнула над кустами и пропала.
        - У меня что-то с глазами? - Тамарка крутила головой, не веря в произошедшее.
        - Все нормально у тебя с глазами, - подбежавший Андрюха сбил Цыганову с ног, и вместе они повалились в ненавистные кусты. - Это она тебе глаза отвела, чтобы ты на нее не смотрела. Гляди, вон она скачет, - он показал рукой, и Томка действительно увидела подпрыгивающую фигурку.
        - Кузнечик… - других слов у Цыгановой не было.
        Глава IX
        Спасение утопающих - дело рук самих утопающих
        Они полчаса бродили по пустому лагерю и не находили даже намека на таинственную Силу и предстоящую битву. Тамарка по пятому кругу пошла обходить домики. Андрюха не отставал от нее ни на шаг.
        - Может, обратно? - спросил он без всякой надежды.
        Павлов начал уговаривать Томку вернуться сразу же, как только они оригинально распрощались с Харитоновой. Но Цыганова была неприступна.
        - Все она врет, - отрезала Томка. - Напридумывала всяких небылиц. Ей бы книжки писать. Никаких колдуний здесь, конечно, нет, и покойники из земли не выходят. Что же, мы с тобой живого от неживого не отличим? Отличим. А все вокруг нас были живые. Мы тут ночь пересидим, утром в долину сбегаем, узнаем, как и что, и если все спокойно - домой поедем. Если нет - поможем. Не бросим же мы человека в беде! К тому же он сам просил помощи.
        Цыганова остановилась посреди тренерского домика и посмотрела на оставшуюся карту на стене.
        - А если нам помощь понадобится? - Тамаркиного энтузиазма Павлов не разделял. - Кто меня спасать будет?
        - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. - Цыганова встала на цыпочки, чтобы лучше видеть карту. - Андрюха, ты же знаешь, в нашем деле каждый сам за себя.
        - Неправда! - В голосе Павлова слышалась обида. - Если бы ты тонула, я бы тебя обязательно пошел спасать.
        От неожиданности Томка качнулась и всей пятерней уперлась в карту.
        - Ну, ты и скажешь… - начала она и не закончила, потому что карта под ладонью повела себя необычно. Она зашуршала. В воздух взлетела легкая пыль. Под осыпавшейся краской проступили другие линии. Их бухта исчезла. На ее месте была ровная линия берега, и там, где они сейчас находились, должно было быть море.
        - Черт возьми, как это может быть? - ахнула Томка. - Эй, Андрюха, тут что-то странное происходит!
        - Тут тоже, - отозвался Павлов. Он стоял около окна и смотрел на бухту. - И даже хуже…
        - Что может быть хуже? - Цыганова повернулась к нему и остолбенела.
        С гор в бухту шли люди. Сотни людей. Они спускались огромной толпой в полном молчании. Только кусты послушно ломались под их ногами. С края, нарушая все законы физики, ползла красная машина. С другой стороны Тамарка разглядела людей с научной станции. За спиной море вспенилось десятком плавников. А впереди всех шла девочка с плюшевым мишкой в руках.
        - Что-то расхотелось мне тут ночевать. - Андрюха выскочил на улицу и глянул из-за угла. - Кажется, сейчас самое время отсюда сбежать.
        - Они нам ничего не сделают. - Томка попыталась спрятаться за Андрюхиной спиной, но Павлов оказывался шустрее, первым встав за Тамаркой. - Эти мертвяки безобидные, людей не тронут.
        - Что-то не верится. - Андрюха мертвой хваткой вцепился в Томкины плечи. - Я бы не стал испытывать их терпение и потихонечку смотался бы.
        - Интересно, куда? - Ребята медленно пятились и уже дошли до моря. Больше им деваться было некуда.
        - Поплыли, - предложил Павлов. - Мы сможем обогнуть мыс. Там они нас не догонят.
        - В воду не суйся, - предупредила Тамарка. - От дельфинов не уплыть.
        Она бросила взгляд на перевал. По правилам сказки оттуда сейчас должна прибежать собака и начать кромсать окружающую нечисть направо и налево. Но оттуда к ним пока не спешили.
        - Что же к нам никто не идет? - От прикосновения воды к ноге Томка вздрогнула. - Почему нам никто не помогает?
        - Спасение утопающих… - напомнил Андрюха. - Бежим! Сами мы не справимся, нам нужна помощь!
        - Стой! - Томка попробовала поймать Павлова за куртку, но он вырвался и побежал прочь. - Нам нельзя уходить! Мы должны остаться!
        Андрюха убежал, а Цыганова осталась бестолково топтаться на месте. Она могла точно предсказать, что будет, если они вернутся в долину. Их погладят по головке, поблагодарят и отправят домой. Нужно было вырваться из этого замкнутого круга. А для этого надо оставаться в бухте, как и просил хозяин.
        Толпа наступала. Тамарка попятилась. Ее вновь вынуждали отступать к морю.
        - Стойте! - Цыганова подняла руку вверх. - Вы ничего не можете мне сделать! Потому что вас нет!
        И толпа остановилась.
        - Еще как сделаем. - Девочка с мишкой одна шла вперед. - Меня никто никогда не мог остановить.
        - Врешь! - Тамарку трясло от нервного возбуждения. Она изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не заклацать зубами. - Останавливали. И сейчас остановят.
        - Попробуй. - Девочка склонила голову. На Томку глянули ледяные глаза.
        - Разойдись! - Цыганова обогнула замершую девочку и бросилась в толпу. Люди шарахнулись от нее в разные стороны, образовав коридор. - Не подходи! - на всякий случай закричала Томка, хотя к ней и так никто не направлялся.
        Тамарка бежала, оставляя за собой море, дельфинов и застывшую девочку с игрушкой под мышкой.
        - Взять ее, - негромко приказала девочка. И толпа перестала расступаться перед Томкой. Цыганова налетела на неожиданно возникшее препятствие и еще пыталась двигаться вперед, а десятки рук уже подняли ее в воздух. И с той же скоростью, с какой она бежала от моря, ее теперь понесли обратно к берегу.
        - Пустите меня! - Цыганова изворачивалась как могла, но из-за этого только быстрее перекатывалась с рук на руки. - Не трогайте! Убирайтесь обратно!
        Но ответом ей были только бесцветные улыбки и холодные глаза. Ледяные пальцы касались ее голых ног, цеплялись за волосы, трогали лицо.
        - Павлов! - из последних сил заорала Тамарка.
        Ее крик долетел до гор и с многократным повторением вернулся обратно. Но с криком не вернулся Андрюха.
        Цыганова осталась одна, опять одна. А все эти рассказы про дружбу и верность всего лишь болтовня. В жизни каждый выступает сам за себя! Плывет по своей дорожке и ничем не может помочь плывущему рядом. Больше того, он и не думает об этой помощи.
        Тамаркино движение закончилось. Она снова оказалось на берегу. В метре от нее плескалось море. Оно тянуло к ней свои жадные руки-волны, желая поскорее забрать в свои объятия.
        - Убирайтесь отсюда. - Цыганова в ярости стукнула кулаком по песку. - Я вас все равно не боюсь!
        Она, конечно, врала. От ужаса у нее кружилась голова, она готова была орать и биться всем телом о песок, чтобы только не оказаться опять в море наедине с дельфинами.
        - А чего нас бояться? - Девочка улыбалась, и в ее серых глазах больше не было ничего страшного. - Мы не кусаемся, - она звонко щелкнула челюстями. Отчего толпа дружно загоготала, а Тамарка отползла от нее подальше. - Где второй?
        - Домой поехал, - буркнула Тамарка. - Уже, наверное, на автобусе к городу подъезжает.
        - Вас видели здесь пять минут назад, - голос у девочки стал заметно крепчать. - Где он?
        Над Томкой нависла темная тень. Цыганова подняла глаза, и рот у нее от удивления открылся.
        На месте девочки стояла Черная Дама. Ледяными серыми глазами она сверлила Цыганову насквозь. Под этим взглядом Томке сразу стало хорошо. Она заулыбалась и как старой знакомой подмигнула Даме.
        - Привет, давно не виделись!
        Ей страшно захотелось говорить, говорить, без остановки. Благо слушателей у нее сейчас было предостаточно.
        - А я смотрю, куда ты пропала. Даже скучать по тебе начала. Видишь? Меня, как обычно, все бросили. Обманули, - Тамарка глянула на тарахтевшую поблизости красную машину, за лобовым стеклом которой виднелся дед, - и бросили. А между прочим, не я во всем этом виновата. Они там бегали, что-то выясняли, ночные прогулки при луне устраивали. А я спала, как все нормальные люди. И что? Они готовятся мамины пироги есть, а я тут за всех отдуваюсь. И так всегда. А этот, из домика, еще говорил, что мне друзья помогут! Тоже обманул. Нет у меня друзей. В спорте есть только соперники.
        - Где он? - Дама склонилась к Цыгановой.
        - Где же ему еще быть? - пожала плечами Томка. - В долину побежал, прятаться. А я здесь останусь. Мой автобус только завтра.
        - В долину? - Дама повернулась к своим приспешникам: - Значит, скоро вернется. Его там никто не ждет. Ищите его. Он скоро появится здесь опять.
        - Дурак он был, - пожала плечами Тамарка, хотя сама с надеждой вглядывалась в перевал, надеясь заметить там если не возвращающегося Павлова, то хотя бы Чака. - Вернется он, как же! Ждите! Вы же туда не сунетесь, там собаки. Вот Андрюха и отсидится где-нибудь в доме. Там комнат много. Как в гостинице. Правда! Да ты и сама видела. Даже спать там можно. А вы ждите, ждите. У вас теперь времени много. Вечность.
        Солнце медленно закатывалось за перевал. Мертвяки стояли, не шевелясь. Томка недовольно покосилась на них.
        - И нечего на меня пялиться! - Ей очень хотелось показать им язык или состроить рожицу, но она пока могла еще себя сдержать от таких крайних проявлений. - Вон, на свою королеву смотрите. Я вас не боюсь!
        - А тебе не нас надо бояться. - Дама прохаживалась мимо Томки взад-вперед, поглядывая на перевал, куда убежало несколько мертвяков в поисках Павлова. - Ты вон их бойся, - она кивнула на море, где от нетерпения выпрыгивали из воды дельфины. - Они тебя ждут. И твоего товарища. Как только он окажется тут, вы отправитесь на дно, а мы все вместе пойдем туда, - она показала в сторону долины, - и сметем там все, пока не добудем то, зачем пришли. Кстати, - она на секунду замерла перед Тамаркой, - ваши рыдающие души к нам присоединятся.
        - А кого-нибудь другого взять нельзя? Какого-нибудь местного старика или старушку. Им-то терять нечего.
        - Беда в том, что здесь нет ни стариков, ни старушек, - Дама покачала головой от расстройства. - Все повымерли. Одни вы остались. Мне для полного счастья двух не хватает, и тогда моя армия будет укомплектована.
        - Да? - Томка покосилась на «армию». Становиться в этот строй ей явно не хотелось. - И какие мы будем по счету?
        - Миллионные, - с гордостью произнесла Дама. - Сама понимаешь, на мелочи я не размениваюсь. А миллион это как раз то, что нужно. Я сама себе такой рубеж назначила. Думала, быстро соберу. Но получилась неувязочка. А тут вы со своим лагерем мне мешать стали. Я бы и одна справилась, но… - Дама снова развела руками. - Это ведь ты пришла тогда в комнату? Он был слаб, а я сильна. Это был мой шанс! И ты мне помешала им воспользоваться!
        - Я тоже однажды перед соревнованием ногу потянула. - Томке бы сидеть и молчать, но она ничего не могла сделать со своей разговорчивостью. - И все - соревнования для меня накрылись медным тазом. А могла, между прочим, первое место взять. Я тогда была самая сильная в группе. А вместо меня победила Ирка, и ее послали на городские соревнования, где она, ясное дело, провалилась. А все из-за чего? Из-за того, что на моей дороге попался камень. Во!
        - Человек! - За своей болтовней Томка не заметила, как потемнели глаза ее собеседницы. И произошло это не из сочувствия. Какая еще реакция могла быть на Тамаркин рассказ? Конечно, гнев. - Смертный! Прекрати сравнивать свою ничтожную жизнь с моими великими планами. Мне будут подчиняться вселенные, а тут какой-то червяк решается мне перечить!
        Цыганова вжала голову в плечи и изо всех сил сомкнула губы, но неведомая сила была сильнее ее. Губы раскрылись, язык во рту шевельнулся.
        - Знаете, в великих планах всегда мешает что-то уж совсем незначительное. - В трезвом уме и здравой памяти Тамарка такого ни за что не сказала бы, но сейчас откуда что бралось. - Всем известно, что в битве при Бородине Наполеону помешал насморк и плохое настроение. А так бы точно победил. А у Тохтамыша перед решающим сражением страшно разболелся зуб - и все, конец великой империи Золотая Орда.
        - Человек! - Дама чуть не подпрыгнула от возмущения. - Я, пожалуй, не буду ждать возвращения твоего друга. Он, наверное, уже сам свалился с тех ступенек и свернул шею. Так что ты пойдешь в море одна.
        Из толпы мертвяков вынырнула Харитонова и с готовностью посмотрела на свою госпожу.
        «Неужели она меня в море загонит?» - ужаснулась Томка, но проклятый язык делал свое дело.
        - О! Светочка, - заорала Цыганова во все горло. - Как живешь, подруга? Кстати, - Томка бесцеремонно подергала Даму за длинное одеяние, - она тоже человек, сойдет вместо Павлова. Я согласна с ней наперегонки сплавать. Заодно узнаем, кто быстрее.
        Дама непонимающе уставилась на Светку.
        - А действительно! - Глаза Дамы снова стали светлые. - Как я раньше об этом не подумала? Две жертвы - и не надо никого ждать. Эй, там, обеих в воду.
        - Подождите! Как это обеих? - засуетилась Харитонова. - Я же своя. Я же вам помогала!
        - В таких делах помощников быть не может! - Дама величественной походкой пошла прочь от воды.
        - Стойте! - Светку уже обступили со всех сторон и легонько подталкивали вперед. - Так дела не делаются! Вы же обещали! Я сама колдовать умею! Мы же братья! В смысле - сестры!
        - Не смеши, смертная! - Дама бросила презрительный взгляд через плечо. - Кто тебе забил голову этой чушью? Ты умеешь колдовать? Вам, смертным, это не дано. Книжки надо правильные читать, а не всякую муть.
        - Ну что? - Томка хихикнула и ногой подняла фонтан брызг. - И снова ты среди нас, простых людей. Давай сюда! Сейчас будешь показывать свои способности.
        - Отстань от меня, я избранная! - Светка вырвалась из рук мертвяков, которые, впрочем, особо в воду не лезли, и побежала вдоль кромки воды. - Подождите, - заорала она уже прилично отошедшей Даме, - вы без меня не справитесь. Я знаю, как победить хозяина!
        - Я тоже. - Дама не стала останавливаться. - Как только вы к нам присоединитесь, победа будет нашей.
        - Нет, не так! - завизжала Харитонова и стала выпрыгивать из воды. - Дураки! Вы не понимаете, что теряете!
        - Зато мы знаем, что приобретаем.
        Дама сделала знак рукой, и бассейн, отгораживающий дельфинов, опустился вниз, освобождая зверей. Вода вспенилась. Тамарка прикинула расстояние до ближайшей скалы, где можно было бы скрыться и от дельфинов, и от мертвяков. Но доплыть она туда быстрее преследователей не успеет. Все-таки у дельфинов по сравнению с человеком фантастическая скорость.
        Мертвяки в воду по-прежнему не совались, значит, был шанс отсидеться на мелководье. Светка продолжала сыпать проклятия на голову всех колдунов, вместе взятых. Если бы ее слова сбылись, то сейчас долину дополнил бы не один десяток мертвяков.
        - Эй, не трать зря силы, - Тамарка оценивающе осмотрела бухту. - Ты говорила, что штуку, которая передает дельфинам сигнал, засыпало. А где был этот передатчик?
        - Оставь меня в покое! - От ярости Светка раскраснелась, как перезрелый помидор. Казалось, вода при соприкосновении с ней шипит. - Перестаньте со мной говорить так, словно я дурочка и ничего не понимаю!
        Дама стояла неподалеку на возвышении и, задрав подбородок, смотрела на перевал.
        - В чем дело? - раздался ее голос. - Они еще не утонули?
        Мертвяки заколебались, волнуясь.
        - Что? - Дама резко повернулась. - Немедленно вытолкните их на глубину!
        Мертвяки заволновались еще сильнее. Задние ряды напирали, готовые выполнить волю хозяйки, передние пробирались назад. Началось маленькое столпотворение.
        Тем временем Тамарка пыталась вспомнить, где в тот раз видела помост и где относительно него была антенна. Она шагами мерила берег то в одну сторону, то в другую. Наконец остановилась на месте и сама себе кивнула. Оставалось самое сложное - зайти на глубину и начать нырять.
        - Харитончик, иди сюда.
        Светка растеряла все силы, проклиная существующих и выдуманных колдунов, и теперь сидела в воде, опустив голову на колени. На предложение Цыгановой встать и куда-то идти она только дернула плечами.
        - Да вставай же ты!
        Томка встряхнула горе-колдунью, пытаясь поставить на ноги. Но Светка была для нее слишком тяжелой, поэтому Харитонова снова плюхнулась в воду, а Томка только заскрежетала зубами от ярости.
        - Слушай, - зашипела она в ухо Светке, - я тебя сейчас на берег вытолкаю, будешь потом со своими «друзьями» разбираться. Или ты мне помогаешь, или я не знаю, что с тобой сделаю!
        - Разойдитесь! - Дама неслась обратно к берегу. - Все по местам! Олухи! Обыкновенное задание выполнить не можете!
        Она подлетела к воде и топнула ногой. Действительность вздрогнула и добавила к своему содержимому мостик и длинный хлыст-антенну. Так как девчонки сидели как раз на пути вновь появившегося мостика, то море их аккуратно подвинуло в сторону.
        - Доставайте их оттуда и бросайте на глубину! Не стойте! Время идет!
        Мертвяки затопали по доскам.
        Томка подпихнула Харитонову вперед.
        - Иди к ним, отвлеки их ненадолго, а я сейчас.
        Светка не успела ничего сказать, как несколько рук подхватили ее и поставили на мостик. Тамарка же поплыла к хлысту-антенне. Настоящая антенна должна была быть где-то рядом.
        Раздался всплеск - Харитонову бросили «на съедение» дельфинам. Цыганова нырнула. Сбоку мелькнули темные тени, забурлила вода.
        Минут пять Харитонова должна продержаться.
        Томка вынырнула, набрала побольше воздуха и, держась за хлыст, пошла на глубину. Укреплен он оказался чуть глубже, чем она предполагала. Воздуха опять не хватило. Пришлось выныривать.
        - Гады! Сволочи! - раздавалось над морем. Светка держалась.
        Цыганова вдохнула столько воздуха, что у нее закружилась голова. Море попыталось вытолкнуть ее, но Томка забила ногами по воде, задергала руками и, наконец, стала погружаться. Воздух в легких выталкивал ее на поверхность, потревоженный ил лез в глаза. Но пальцы коснулись долгожданного дна. Рядом с шестом действительно был приличный завал камней. Она начала раскидывать их в разные стороны. От каждого толчка ноги взлетали вверх, и приходилось тратить лишние усилия, чтобы вернуться к своей работе.
        Над спиной что-то проплыло. Водный поток смыл Тамарку в сторону. Она забарахталась, возвращаясь обратно.
        Легкие разрывались, уши заложило, перед глазами ходили цветные круги. Но Тамарка не зря три года занималась плаванием, упорства ей было не занимать.
        Из-под камней показалась настоящая антенна. Она протянула к ней руку. В ту же секунду кто-то больно ткнул ее в бок. От неожиданности она выпустила весь воздух. Забулькавшие пузырьки на секунду отпугнули дельфина. Томка снова ринулась вниз и из последних сил вцепилась в погнутую антенну. Дельфин повторил ее маневр и, подплыв снизу, больно поддал ей под живот.
        Но Цыгановой было уже все равно. В голове стучал огромный молоток. Она из последних сил боролась с желанием вдохнуть, а руки намертво вцепились в колючий ус антенны.
        Дельфин подплыл с другой стороны и снова поддел Тамарку носом. Словно Цыганова была не человек, а мячик.
        Толчок был довольно сильный, Томку отбросило в сторону, вместе с ней полетела антенна. Дельфин шарахнулся в сторону. А потерявшая сознание Тамарка вновь пошла на дно.
        Глава X
        «Всегда ваш - Хозяин Долины»
        Все-таки когда-нибудь этот бесконечно длинный день должен был кончиться.
        Так оно и случилось. Солнце село, день закончился. Наступила очень темная ночь, потому что луна (хоть и было полнолуние) находилась с другой стороны земного шара и должна была появиться только под утро в виде бледного белого диска. На такую неуверенную луну даже собаки не воют и сумасшедшие, которых так волнует полнолуние, спят спокойно.
        Море отдыхало от дневных событий. Ночью редко когда что на море происходит. Все битвы и абордажи обычно устраивают на рассвете, а бури и цунами приходят либо днем, либо ближе к вечеру.
        Сейчас на море был полный штиль. И спало бы море совершенно спокойно, если бы по берегу не бродили темные фигуры да дельфины, приплывшие сюда из далекой Турции, не выбрали бы именно эту бухту своим местом ночевки.
        Дельфины - существа привычные и не сильно раздражающие. А вот людям-то что не спалось?
        - Прикинь, - раздавался над тихой бухтой жизнерадостный голос Андрюхи, - столовой нет, а холодильник остался.
        - Ты бы вместо холодильника чего-нибудь толковое нашел, - бубнил Богдасаров. - Померзнем ведь.
        - Можно сгонять в долину, попросить одеяла. - Павлов уже копался в холодильнике и, судя по чавканью, нашел что-то стоящее.
        - А еще можно тебе по кумполу дать, чтобы ты наконец догадался снять с себя куртку! - подала голос Маринка.
        - Еще чего! - Хлопнула дверца холодильника, и лучик фонарика скакнул в сторону. - Я заболеть могу.
        - А еще утонуть, - философски изрек Богдасаров. - Давай сюда куртку!
        - Ой, испугали! - фыркнул Павлов. - Мама! - завопил он дурным голосом, и потревоженное эхо отозвалось от далеких гор.
        Послышались звуки борьбы, затрещала ткань.
        - Вот ведь гад, - ахнула Маринка. - У него спички в кармане были!
        - У меня вообще много чего в карманах лежит. - Андрюха хлюпал разбитым носом. - А вы все плохие! Только о себе и думаете! Я фонарик потерял.
        - Чья бы корова мычала! - фыркнула Гусева, чиркая спичкой. - Мальчики, соберите дрова, мы сейчас костер разведем.
        - В такой темноте только сломанные ноги собирать. - В свете спички показалось перепачканное чем-то съедобным лицо Павлова.
        - Иди, иди, - махнула в его сторону спичкой Маринка, и огонек погас.
        Минут пять в темноте слышался хруст ломаемых кустов, тихие проклятия уколовшихся. Неожиданно бухта вздрогнула от радостного крика.
        - Нашел! Народ!
        Несколько ног прошуршали по гальке.
        - А орать так зачем? - спросил Богдасаров. Тут же раздался легкий хлопок, словно кому-то дали подзатыльник.
        - За что? - возмутился Андрюха.
        - Чтоб не орал так, - отозвался Мишка. - Тащи рюкзак вниз.
        - Опять я? - Павлов попытался улизнуть, но был пойман, получил еще один подзатыльник и покорно потащил Тамаркин рюкзак вниз.
        Через полчаса костер осветил лица ребят. К огню потянулись три пары дрожащих рук.
        - Нужно переодеться, - скомандовал Богдасаров. - А то в мокром мы точно простудимся.
        - Я девчачью рубашку не надену, - тут же засопел Андрюха.
        - И не надевай, - с готовностью согласилась Маринка, изучая содержимое рюкзака. - Рубашек тут не так много, на тебя, может, и не хватит.
        - Чего сразу не хватит? - Павлов потянул на себя рюкзак. - Как всех спасать, так Андрюшенька, помоги. А как в сухое переодеваться, так подвинься, Павлов, на тебя мест нет.
        - Не ворчи, найдем тебе что-нибудь, - успокоила его Гусева, запуская руку в рюкзак. - А вообще, можешь идти свой чемодан искать. Он где-нибудь поблизости лежит, тебя ждет.
        Андрюха вырвал из Маринкиных рук первую попавшуюся одежку и исчез в темноте.
        Огонь стремительно пожирал сухие веточки. Маринка провела рукой по еще мокрой голове. От капелек воды костер недовольно зашипел.
        - Ну, как она? - вернувшийся Павлов остановился около груды одежды, сваленной неподалеку.
        - Отстань от человека, - тут же вскочила Маринка. - Не видишь, спит она!
        - Уже не сплю! - раздалось из-под тряпок, и груда зашевелилась.
        - Я говорил - оклемается! - захохотал Андрюха. - Сейчас мы ей что-нибудь пожрать сообразим, - и он зашуршал камнями в сторону одинокого холодильника.
        - Это ночь какая? - Томка выбралась из-под своего многослойного одеяла и остановилась передохнуть. - Сегодняшняя или завтрашняя?
        - Сегодняшняя, сегодняшняя, - ответил Мишка, подходя ближе. - Как ты?
        - А дельфины где? - забеспокоилась Тамарка.
        - В море спят. - Маринка сияла улыбкой в тридцать два зуба. - Утром увидишь.
        Наконец Цыганова перестала крутить головой, потому что все равно ничего, кроме костра, разглядеть было нельзя, и уставилась на ребят.
        - А вы что здесь делаете?
        - То же, что и ты. - Богдасаров, как обычно, был суров и неразговорчив. - Ждем утра. Будем тогда в город добираться.
        - Опять? Вы же там уже были. - Тамарка стряхнула с себя последнюю куртку, ту самую, что отобрали у Андрюхи, и попыталась встать.
        - Сиди, - тут же приказал Мишка. - Набегаешься еще. Если бы кто-то вчера из автобуса не вышел, мы бы давно в городе были! А вместо этого здесь сидим и в море купаемся.
        - Ой, на себя посмотри! - презрительно повела плечом Тамарка. - Я, между прочим, человечество от мирового зла спасла.
        - Тоже мне дело! Человечество она спасла! - От возмущения Мишка не заметил и бросил в костер большую охапку веток. Огонь взметнулся до небес.
        - О! Сейчас точно согреемся! - подошел довольный Павлов. - А я перекусить нашел. Тут сгущенка, - он выгрузил на камни три банки, - а тут хлеб, - рядом на те же камни он положил буханку. - Только чем открывать все это, я не знаю. - Андрюха задумчиво посмотрел на свою добычу и неуверенно добавил: - Можно и один хлеб поесть.
        - А ты откуда здесь? - Цыганова наконец рассмотрела Павлова. - Ты же в долину убежал.
        - Я за помощью пошел, - с готовностью стал рассказывать Андрюха. - Хотел того чувака из дома позвать. А там никого, даже собаки нет. Тут наши приходят, - он кивнул в сторону Мишки. - Мы обратно пошли. Глядим, весь склон мертвяками усеян, топчутся на месте, глазами хлопают. Бр-р-р, жуть! А по берегу тетка в черном бегает и орет. И тут вас как раз в воду сталкивают. Ха! Ты бы видела, как Гусева с обрыва в море сиганула. Ровно вошла, без всплеска. Ну и Мишка следом пошел.
        - Вы прыгнули к дельфинам? - удивилась Тамарка. - Это же верная смерть!
        - А чего такого? - засмущался Богдасаров. - А то я в дельфинарии ни разу не был, дельфинов не видел. А со смертью мы бы разобрались.
        - А ты что делал? - повернулась к Павлову Томка.
        - Я командовал, - важно ответил Андрюха. - Тетка как увидела, что в море еще двое появилось, с ней совсем плохо стало. Давай визжать, чтобы немедленно их вытаскивали, а то у нее все сорвется. Эти чучела огородные стояли, стояли, да и пошли в море. Ровными шеренгами. Так туда все и зашли. Я боялся, что из-за них море из берегов выйдет. А тетка эта орет: «Уроды! Недоумки! Куда вы все потопали? Вернитесь!» Мимо нее как раз дед на красной машине проезжал. Она машину за бампер схватила, кричит: «Вернись!» Ну, он ее в море вслед за собой и затянул.
        - Все утонули? - удивилась Цыганова. - Что же, они плавать не умеют?
        - Это ты плавать не умеешь, - фыркнул Павлов. - Кто тебя тонуть просил?
        - Я не тонула, - обиделась Томка. - Я дельфинов спасала. Надо было сигнал сбить, чтобы они больше агрессивными не были.
        - Опять выдумываешь, - поморщился Богдасаров. - Если бы не эти дельфины, мы бы тебя не нашли.
        - А Хохрякова-Хомякова куда делась? - Тамарка вспомнила о неудачливой колдунье.
        - Ушла куда-то, - пожал плечами Андрюха. - Между прочим, это я ее из воды вытащил, а то она так бы и барахталась в море до сих пор.
        - Лучше бы не вытаскивал. - Мишка подбросил хвороста. - Я думал, она нас тут всех поубивает. Сначала орала, что ее обманули, потом орала, что мы все гады, потом стала выяснять, куда все делись. А когда узнала, что они все в море ушли, чуть следом за ними не отправилась. Еле оттащили. Утром найдем ее. Куда она одна денется?
        - Да, бывает… - вздохнула Тамарка и, наверное, впервые за последние два дня поняла, как все-таки прекрасна жизнь.
        Долгую минуту над бухтой стояла тишина.
        - А давайте все-таки попробуем сгущенку открыть, - подал голос Андрюха, который под рассказ успел съесть полбатона. - Жрать хочется. Чем бы ее стукнуть? Может, камнем.
        - Нашел чем открывать, - вырвал у него банку Богдасаров. - Тут нож нужен или открывалка.
        - Где я тебе открывалку возьму? - Андрюха отобрал банку обратно. - Давай лучше камнем.
        - Камнем ты только погнешь…
        Они еще долго препирались, перекидывая банку друг другу. В конце концов необходимый нож нашелся в кармане все той же Андрюхиной куртки. Потом они еще чуть-чуть поспорили, и над бухтой вновь повисла тишина. А когда над морем показалось солнце, все крепко спали, закопавшись в груду одежды, которой поначалу была накрыта Цыганова.
        По песку пробежала большая лохматая собака. Обнюхала лежащих, чихнула, что-то оставила на камнях и побежала дальше. Неподалеку она наткнулась на спящую Харитонову, обошла ее стороной и потрусила в сторону перевала. В долине около аккуратного беленького домика в кресле сидел молодой мужчина. Несмотря на грядущую жару, на нем был теплый костюм, на руки были натянуты перчатки.
        - Молодец, Чак, - похлопал он собаку по широкому черному лбу. - А теперь пора домой.
        Он поднялся, пропустил собаку вперед, потом сам взошел на крыльцо и плотно закрыл за собой дверь.
        Еще секунду домик выглядел красивым и нарядным, но вот краски на его стенах потускнели, крыльцо осело, одна ставня на окне отошла. И дом стал выглядеть так, как будто в нем давным-давно никто не живет.
        Набежавший с моря ветерок качнул отставшую ставню, пробежался по стертым ступенькам, поиграл страницами брошенной на берегу тетрадки.
        Этот шелест разбудил Цыганову. Она сбросила со своего плеча удобно устроившегося Андрюху и вылезла из-под кучи одежды.
        Ветер пробежал обратно, задев странички дневника.
        Тамарка с удивлением уставилась на него.
        - А ты что здесь делаешь? - спросила она, на четвереньках подбираясь к тетрадке.
        Странички снова шевельнулись и открылись на последней записи.
        Другим почерком, не Маринкиным, аккуратными крупными буковками было написано:
        «13 августа, суббота.
        Ребята, большое спасибо вам за все! Вы здорово мне помогли. Только вы со своей непосредственностью могли это сделать. Простите, что пришлось вас во все это втянуть, другого выхода не было. Я не верил, что у вас получится - но вы продержались в бухте последнюю ночь, и эта ночь решила все. Да, я специально пригласил вас в долину, даже позволил перебраться через перевал и прийти ко мне. Вы везде совали свои носы и всем мешали, вы заставили Ее совершить множество ошибок, из-за чего Она не добилась того, чего хотела. Когда через пятьсот лет мне снова понадобится ваша помощь, я вас позову. А теперь прощайте. Утром в поселке вас будет ждать автобус. Всегда ваш - Хозяин Долины».
        Тамарка перевернула пару страниц, надеясь, что найдет еще какую-нибудь запись. Но больше там ничего не было. Цыганова встала и пошла обратно. Туда, где спали ее друзья.