Ночь восставших мертвецов Елена Усачева
        Кукла! Страшная кукла преследует Илью Шагунова и шепчет ужасным голосом: «Мне нужны твои глаза…» Маленькие ручки уже подбираются к перекошенному страхом лицу мальчишки. Еще мгновение — и ужасная игрушка лишит Ильку зрения и сделает своим рабом. Бежать! Спасаться! Но все ближе топот маленьких ножек, пластмассовая малютка в кружевном платье настигает Шагунова. А вместе с ней по следу бедняги идут Восставший Мертвец и Сумасшедший Коллекционер. Смерть уже дышит Илье в затылок. Он либо спасется, либо погибнет! Третьего не дано…
        Елена Усачева
        Ночь восставших мертвецов
        Глава I
        Опасные игры
        Все это произошло из-за того, что Илька Шагунов был неудачником. Неудачником родился, неудачником остался. Об этом знали все. Но Левка Сидоров с Сашкой Квасниковым в какой раз забыли об этом и повелись на очередную бредовую Илькину идею.
        И чем все закончилось? За окном раннее утро субботы, а они все сидят в забаррикадированном кабинете химии и ждут неизвестно чего!
        А что тут можно было ждать?
        Они торчат здесь, а ОНА вместе со своим Мертвецом там, за дверью. Бегает по крошечному аппендиксу пятого этажа их родной школы и скрежещет зубами от радости. Добыча у нее почти в руках.
        Три дня беготни, криков, драк и поиска выхода из безвыходной ситуации — и все коту под хвост.
        Выхода теперь не было никакого. Либо ЭТОЙ в пасть, либо головой вниз с пятого этажа.
        Хотя с пятого этажа — это рано. В любой безвыходной ситуации может найтись крошечная лазейка для трех мальчишек.
        Сашка Квасников в сотый раз подергал намертво закрытую раму окна.
        - Хоть бы кто-нибудь нас увидел! — в сердцах произнес он, ударяя по стеклу кулаком.
        На площадке перед школой показались две девчонки с рыжей собачкой на поводке. Первые люди за всю ночь!
        - Эй! — завопил Сашка, припечатывая обе ладони к стеклу. — Помогите! Люди! Эге-гей!
        Одна из девочек в ярко-малиновом берете подняла голову… и посмотрела прямо на них!
        Тут уж все трое прилипли к окну. Левка Сидоров даже лбом ударился в попытке лучше рассмотреть свою будущую спасительницу.
        Девочка улыбнулась, помахала в ответ рукой и побежала догонять свою подругу.
        - Куда? Стой! — Квасников со всей силы ударил по раме, так что стекла зазвенели. — Не уходите!
        - Что она может сделать? — Илька спрыгнул с подоконника. — Суббота, школа закрыта. Подойдет к дверям, увидит, что войти нельзя, и домой пойдет.
        - Ну ты, Менделеев! — Сашка снова стал злиться, хотя за прошедшую ночь все уже охрипли от криков. — Я хоть что-то делаю, а ты только пробирками звенишь.
        Илька, и правда, снова стоял за демонстрационным столом и что-то смешивал в расставленных перед ним пробирках. Жидкость у него получалась ядовито-зеленой. Этот цвет наводил на неприятные воспоминания о Воскресшем Мертвеце.
        Не успел Левка о нем подумать, как дверь вздрогнула от удара. Баррикада из парт и стульев перед дверью заскрипела, словно размышляя, падать ей сейчас или еще немного продержаться.
        - Хватит заниматься ерундой! — Сашка побледнел, губы у него затряслись. Он прыгнул к столу и одним движением смахнул всю стойку с пробирками.
        Звон бьющегося стекла перекрыл громкий хлопок. Что-то с чем-то вступило в реакцию. Смесь закипела и вспыхнула. Шустрый огонек пробежал по полу, устремляясь к баррикаде.
        Сообразительный Квасников схватил с подоконника лейку и плеснул воды в невысокое пламя. Огонь вырос в человеческий рост.
        - Глупо так себя вести! — Илька приволок из лаборатории темную штору и бросил ее во взметнувшееся пламя. Пожар тут же успокоился. — Щелочь в соединении с кислотой, да еще H^2^O…
        - Не грузи, Лобачевский, — вяло отмахнулся Сашка. — Пускай уж лучше здесь все сгорит, чем нас съест ОНА…
        А Левка подумал, что по большому счету все началось не с Ильки, а с Сашки. Это была его идея испробовать Универсальный Летательный Аппарат, то есть куклу Улю, на покойниках…
        Сколько Левка помнил, Илья Шагунов, с первого класса прозванный Илькой-Шпилькой за маленький рост и тщедушное телосложение, постоянно что-то мастерил.
        Невысокий, лохматый, с вечно красными глазами от ночного чтения под одеялом с фонариком, Шагунов бредил мистическими открытиями. Наверное, он перечитал все, что можно, о черных магах, заклинаниях и потусторонней силе.
        В третьем классе он носился с идеей о философском камне, способном все, что угодно, превращать в золото. Тогда же к нему прилип Сашка Квасников. Они вместе бегали на ближайшее кладбище, торчали около церкви.
        В детскую комнату милиции они тоже попали вместе. И теперь в школу время от времени непременно заглядывает долговязый Ник Саныч, должность которого звучит очень грозно — инспектор по делам несовершеннолетних. Но сам Ник Саныч никакой не грозный. Пару раз он даже доставал Шагунову что-то очень ему нужное для экспериментов.
        В пятом классе Илька впервые спустился под землю, став настоящим диггером. Весь год Шагунов изучал подземные ходы и переходы, хвастал, что нашел какое-то сокровище, еще больше сдружился с Ник Санычем, потому что приводить к нему Ильку стали чаще.
        Шагунов мечтал создать настоящий кошмар, воскресить покойника или соорудить привидение с зелеными глазами и заставить черную простыню самостоятельно перемещаться по улице, наводя на прохожих страх.
        - Все это когда-то уже было, — жарко шептал Илька на большой перемене, запершись в чуланчике уборщицы на пятом этаже. К тому времени к ним уже присоединился Левка Сидоров, так что в каморке их было трое. — В мире не существует ничего, что человек бы придумал. Все когда-то было на самом деле. В сказках Змей Горыныч взялся не из воздуха. Это предания о вымерших динозаврах. А Баба-Яга это самая обыкновенная скрытая сила леса. Мы сейчас изобретаем велосипед. Все уже давно существует — и философский камень, и рецепт живой воды. Он у кого-то есть. Надо как следует поискать.
        То, что он говорил, было непонятно, но захватывающе интересно.
        Потом Илька исчез на пару месяцев, а когда появился, сказал, что теперь у него все получится. Его верные приятели опять ничего не поняли, но все равно готовы были за ним следовать хоть на край света.
        Как потом выяснилось, два месяца Шагунов просидел в букинистических магазинах, подслушивая разговоры взрослых. Оказывается, в «Букинист» порой наведываются весьма интересные личности в поисках раритетных изданий. Личности охотились за книгами, а Шагунов — за личностями. И, судя по загадочному выражению лица, Илька что-то нашел.
        Первым, что он сделал, был двигающийся портфель.
        Шагунов что-то такое в него положил, щелкнул замком и стал буравить потрескавшуюся кожу взглядом.
        - Будешь двигать взглядом? — с пониманием спросил Сашка, который за два года общения с Илькой что-то такое прочитал, после чего чувствовал себя знатоком черных дел. — Телекинез?
        Но двигать взглядом Шагунов ничего не стал. Он потер ладони и коротко произнес:
        - Ну, пошли.
        И тот пошел.
        Портфель.
        Разноцветные бока ходили ходуном. И хотя ноги у шагуновского чемодана не выросли, он все равно шел. Наверное, так «по щучьему велению» ходили ведра в известной сказке.
        Илька смотрел на нас победителем. Сашка от восторга открыл рот. Левка же недовольно качал головой, прикидывая, сколько пришлось потратить сил на создание двигателя внутри небольшого замкнутого пространства портфеля и почему из него не идет дым, если работает этот самый двигатель на керосине.
        Илькин триумф был недолгий.
        Впечатлительная ботаничка, увидев приближающийся к ней шагуновский чемодан, завизжала, а уже через час пришел Ник Саныч. После чего Илька со своим замечательным изобретением пропал на неделю.
        В школе он так и не появился, зато вызвал друзей к себе.
        - Все готово, — торжественно произнес он, впуская гостей в комнату.
        «Готового» в хорошо знакомой Илькиной комнате видно не было. Только стол, обычно стоявший около стены, переместился в центр. На нем что-то лежало, накрытое тряпкой.
        Сашка сразу протянул руку к тряпке. Илька опередил его жест, загородив собой стол.
        - Не трогай, укусит! — предупредил он Квасникова.
        - Ладно, не тяни, чего там у тебя? — Сашка был нетерпелив.
        Левке тоже было страшно любопытно, но он знал, что раньше времени из Шагунова все равно ничего не вытянешь.
        - Внимание! — Илька задрал подбородок. В этот момент он представил себя не меньше, как на вручении Нобелевской премии за гениальное изобретение в области черной магии. — Событие века. — Он посмотрел на приятелей — достаточно ли они прониклись моментом. И когда убедился, что достаточно, коротким движением сдернул тряпку. — Великое открытие.
        На столе сидела кукла.
        Обыкновенная кукла, с локоть высотой, с потертым носом и в мятом платье. На грудь ей был пришит карман. Пришивал, видимо, Илька, потому что карман раньше принадлежал каким-то джинсам и на платье держался на трех крупных стежках. Хозяйка платья смотрела на ребят стеклянными равнодушными глазами и мило улыбалась.
        Минуту друзья пытались разгадать «авторский замысел», но ничего умнее того, что Илька впал в детство, в голову не приходило.
        - Что это за чучело? — недовольно хмыкнул Сашка. — В такие даже моя сестра не играет.
        Удивительно, откуда у Ильки взялась кукла? Младших сестер у него не было, девчонки из класса давно не приносили с собой в школу любимых Ляль и Кать.
        Объяснять, откуда на столе взялся этот странный предмет, Шагунов не спешил. Поэтому Сашка решил все выяснить сам и уже потянулся было к игрушке, как вдруг Илька заверещал сумасшедшим голосом:
        - Не трогай! Потеряешь!
        Как можно на ровном месте потерять куклу, Сашка не понял. Но на всякий случай сделал пару шагов назад.
        И как потом оказалось, правильно сделал.
        Илька произнес странное сочетание звуков, что-то типа «крвыч», и кукла взмахнула длинными искусственными ресницами.
        Сашка подавился готовыми сорваться с его языка словами — Сидоров давно заметил, что в критических ситуациях Сашка начинает сильно тормозить. Вот и сейчас. Вместо того чтобы отойти на безопасное расстояние, Квасников застыл и даже руку продолжал держать перед носом хлопающей ресницами куклы.
        Дальше произошло невероятное: кукла чуть наклонилась вперед и цапнула Сашку за палец. Да так сильно, что потекла кровь.
        А Квасников все стоял и стоял. С удивлением изучал укушенный палец и не двигался. Капелька крови упала на стол. Кукла быстро накрыла каплю ладонью и подняла на Сашку невидящие стеклянные глаза.
        - Я не понял. — Квасников сунул палец в рот. — Это что?
        Илька лучился улыбкой в тридцать два зуба.
        - Это универсальная машина! — торжественно произнес он.
        - Какая же это машина? Это кукла.
        Видимо, Сашка все еще пребывал в слегка пристукнутом состоянии от увиденного. То, что сидело перед ребятами, просто куклой назвать было нельзя. Это был настоящий монстр.
        - У меня сестры с такими играют, — не сдавался Квасников.
        Он снова попытался потрогать странную игрушку, но кукла предостерегающе клацнула зубами и встала на ноги.
        - Она на батарейках? — из дальнего угла спросил Левка Сидоров. — В магазине, что ли, купил?
        В этой компании Левка был самым рассудительным и осторожным. И по-хорошему, его здесь вообще не должно было быть. Для него походы к церкви и встречи с инспектором по делам несовершеннолетних были слишком опасны. Но он держался рядом и даже пару раз ходил на кладбище. Правда, через ограду не перелезал, а стоял на стрёме, чем один раз здорово всех выручил, дав сигнал, когда сторож, почуяв неладное, пошел проверить, что за шорох раздается в его владениях.
        Вот и сейчас он не бросился, как Сашка, изучать странную игрушку, а предусмотрительно стоял в сторонке.
        - Какая батарейка! — возмутился Илька. — Смотрите: она может все!
        Он подбежал к столу, оперся на него руками, пристально посмотрел в кукольные глаза и, снова произнеся загадочное «крвыч», приказал:
        - Лезь на потолок.
        Кукла спрыгнула со стола, спокойно подошла к стенке и вскарабкалась к самому потолку. При этом было ощущение, что она не просто карабкается, а летит.
        - Машинка с моторчиком! — в восторге прошептал Сашка.
        Услышав голос, кукла повернула к Квасникову голову и нехорошо улыбнулась.
        - А чего это она на меня так смотрит? — Сашка поежился и снова засунул палец в рот.
        - Я еще не совсем разобрался. — Илька смотрел на свое создание с обожанием. — Наверное, она считает тебя врагом.
        - А больше она ничего не считает? — Квасников запустил в куклу тапкой. — Я ее сейчас по стенке размажу.
        - Спускайся, — приказал Илька. — Отдыхай!
        Кукла перепрыгнула на стол, села, опустила вдоль туловища руки и замерла.
        - Универсальный Летательный Аппарат, — пробормотал Левка, с недоверием разглядывая игрушку. — Получается УЛА. Как юла. Зачем она тебе?
        - Скорее Уля, — с радостью согласился Шагунов. — Это же классно! Неживой предмет, а двигается. Так ведь любого мертвеца поднять можно.
        Сашка с Левкой переглянулись.
        Им сейчас только оживших мертвецов не хватает.
        Обоим сразу же захотелось плюнуть на очередную глупую Илькину затею и разойтись по домам. Ведь ясно, что ничего хорошего в подобных предприятиях, как и в оживших куклах, не бывает.
        Но никто никуда не уходил. Приятели стояли и смотрели на Улю. Она же тупыми искусственными глазами смотрела в никуда и улыбалась. Кукла уже тогда все знала, а ребята все еще думали, что это шутки.
        - За счет чего она двигается? — Левка наконец отважился выйти из своего угла.
        - О! Это просто фантастика какая-то! — Илька сунул руку Уле в карман, чуть не оторвал его, но зато извлек оттуда кусочек желтой мятой бумаги. — Видели? Это ее и двигает!
        На ощупь бумага оказалась мягкой слегка шероховатой тряпкой, очень похожей на замшу. На лоскутке карандашом было написано «крвыч».
        Ребята уставились на Ильку, ожидая рассказа.
        - Да все просто, — захохотал Шагунов. Для него в жизни вообще все было просто. — Вчера я пошел в наш «Букинист». Копаюсь в отделе оккультных наук, одну книжку себе приглядел… Дорогая, правда. Стою, думаю, где бы раздобыть деньги. А главное, — сам себя перебил Илька, — народу никого в магазине нет. Вообще ни души, я да продавец.
        - Нормальные люди в такие магазины не ходят, — не преминул ввернуть слово Сашка. К печатному слову он питал вполне объяснимую для шестого класса неприязнь.
        - Я не о том, — махнул в его сторону рукой Шагунов. — Не было никого. И тут я слышу: продавец с кем-то разговаривает. Я даже поначалу и внимания не обратил — говорят и говорят. Люди постоянно о чем-то говорят. А потом понял, что не с кем продавцу вроде бы разговаривать. Нет никого в магазине!
        - Другой продавец из кладовки вышел, — предположил Левка.
        - Я же говорю! — с азартом стал объяснять Илька. — Никто никуда не ходил! А тут мужик какой-то стоит, высокий, худой, седой весь, и так вкрадчиво что-то продавцу втолковывает. А сам руку в кармане держит, словно хочет что-то достать, но не решается. Я и не заметил, как подслушивать стал. Честное слово!
        - Не заметил он, — фыркнул Квасников. — Небось сзади подкрался.
        - Я даже выйти из магазина хотел! — Для убедительности Шагунов ударил себя кулаком в грудь. — И тут вдруг они про какой-то пергамент заговорили.
        - Про что? — нахмурился Сашка.
        - Это бумага такая, на ней моя бабушка пироги печет. — Проявил свою осведомленность Сидоров.
        - Никакая это не бумага! — накинулся на него Илька. — Я потом специально в словаре Ожегова прочитал.
        - Где? — Сашка начинал злиться. Он не любил, когда Шагунов при нем показывал свою повышенную осведомленность в тех вещах, в которых Квасников абсолютно не разбирался.
        - Книжка есть такая. — Ильке сейчас было не до Сашкиных обид. — В ней все слова объяснены. Там написано, что «пергамент» — это специально обработанная кожа животных. И что на ней еще писать можно. И…
        - Дальше, — мрачно произнес Сашка, демонстративно отворачиваясь.
        - Я и говорю. — Шагунов повернулся к внимательно слушающему Сидорову. — Эти двое разговаривали о каком-то мужике. Что он, мол, был страшно богат, что умер недавно, что наследников набежала тьма, что теперь в магазинах станут интересные вещи появляться. Умерший, оказывается, был коллекционером, разные штуки интересные собирал. Тут мужик этот около прилавка всхлипывать начал, вроде как жалко покойника. Полез в карман за платком и обронил что-то, очень похожее на салфетку.
        - А ты и поднял, — сокрушенно покачал головой Квасников. — Брать чужое нехорошо.
        - Да погоди ты! — снова замахал на него руками Илька. — Не простая это была тряпка!
        - И снесла курочка яичко, — противным голосом проблеял Сашка. — Да не простое, а золотое. Шагунчик, у тебя совсем с головой плохо?
        - Это у тебя сейчас с головой будет плохо! — разозлился Илька.
        Что может тощий Шагунов сделать высокому плечистому Квасникову, было непонятно.
        - Досказывай давай! — прервал начинающийся спор Левка. — Долго нам еще здесь торчать?
        - Я никого не держу! — отрезал Шагунов. — Это не простая тряпка! — Он потряс зажатым в кулак пергаментом. — Это живая вода!
        Квасников прыснул.
        - Она кого угодно оживить может! — не сдавался Илька. — Нужно слово написать и в карман положить. Тебя любая кукла слушаться будет. Как произнесешь то слово, что на пергаменте написал, — все, хоть на край света пойдет.
        Илька сунул пергамент обратно в карман кукле и строго приказал:
        - Крвыч! Встань на голову.
        Кукла ожила, зашевелилась. В воздухе качнулись ноги в белых ботиночках. Раз, другой… На стол упала записка. Уля с грохотом свалилась на пол.
        - Впечатляет, — хмыкнул Левка. — Зачем тебе летающие куклы?
        - Кукла — это проба. — Илька подобрал упавшую игрушку. — Под руку просто попала. Ее мать зачем-то с работы принесла. Она же в театре работает, бутафором. Хотела, наверное, дома что-то починить. Я и взял. Не в самосвал же было пергамент засовывать.
        - Да, летающий самосвал это сильно, — согласился Сидоров, разглядывая застывшую куклу. — Не нравится мне это. За шутки с оживлением всегда расплачиваться приходится. Да и искать эту тряпку будут. За такой ценной вещью охота начнется. Лучше пергамент сразу вернуть, пока не пришли и по шее не дали.
        - А мне нравится, — вдруг выдал Сашка. — Подложим в карман какой-нибудь училке, и пятерка в четверти нам обеспечена.
        - А что такое «крвыч»? — не унимался Левка.
        - Первое, что пришло в голову. — Илька сложил пергамент в несколько раз и снова сунул кукле в карман. — Я подумал, что слово не должно быть простым. Тогда его может случайно кто-нибудь произнести. А «крвыч» даже случайно не сразу выговоришь.
        Услышав слово-сигнал, Уля повернула голову к Ильке и пристально посмотрела ему в глаза.
        - Илья Шагунов, — вдруг пронзительно произнесла она. — Глаза! — Кукольная ручка взметнулась вверх, указывая на Илькины глаза.
        - Спокойно, — пробормотал Шагунов, отступая назад. — Тут еще надо кое-что доделать. Посмотреть, что и как здесь работает. Инструкции же нету.
        Поняв, что от куклы не спрячется, он засунул ее под подушку и прикрыл сверху одеялом.
        - Все под контролем. — От волнения Илька заметно побледнел, руки у него тряслись. — Стоит вынуть пергамент, и все заканчивается.
        - А записку обязательно в карман класть? — Сашка с уважением смотрел на приятеля. Придумывать всякие штуки — это одно, а отважиться на воровство — это уже сродни подвигу.
        - Наверное, можно куда угодно. — Илька нервно потер руки. — Там засунуть больше некуда. Да и эти… в магазине, про карман говорили.
        - А может, и правда за покойников взяться? — Квасников выжидательно посмотрел на Ильку. — Ты же сам хотел найти универсальное средство оживления. Вот и испытаем. Устроим ночь восставших мертвецов. Кладбище рядом.
        - Я как-то не подумал, — согласился Шагунов. — Неплохая идея! Точно! Попробовать ведь можно? А не понравится, записку вынем и сбежим. Вы со мной пойдете? — как-то неуверенно спросил он.
        - Что ты собираешься делать с полуразложившимся трупом? — Левка, как всегда, был недоволен. — На кладбище одни скелеты лежат, ничего приличного вы не найдете. Слушайте, давайте вернем пергамент, положим куклу на место и пойдем в школу, а то мы и так полдня пропустили.
        Илька упрямо сжал губы и вытащил куклу из-под подушки.
        - Мы попробуем, — пробормотал он себе под нос. — Вернуть все на место всегда успеем. Главное не в этом!
        Главное, конечно, было не в этом, а в том, что Илька действительно был неудачником. Ни одна его идея не заканчивалась хорошо. Сашка с Левкой испытывали это на собственной шкуре, и не раз.
        Вот и сейчас вышла полная катастрофа.
        Кладбище находилось неподалеку, всего в трех автобусных остановках от школы. Было оно старое, запущенное и стояло рядом с такой же запущенной церковью. На нем уже давно никого не хоронили, даже родственники усопших сюда заглядывали не часто.
        Одно плохо: охранял его бдительный сторож.
        Как его зовут, ребята не знали, но на себе успели испытать, что по ночам он почти не спит, слух у него отличный, да и зрением старика природа не обделила. И ружье он имел замечательное. А как бабахало!.. Вороны за три квартала в панике срывались с деревьев.
        И вот к этому-то опасному месту ребята и подходили в сумерках.
        Яркий свет машинных фар пробегал по темным кустам, на которых почти не осталось листьев. На мгновение над крестами вырастали гигантские тени, трава пригибалась от ослепительных лучей. В эту секунду представлялись всякие ужасы — взлетающая вверх земля, вывернутый с корнем дерн, отодвинутая крышка гроба и идущая из темноты страшная сила…
        Машина проезжала мимо, забирая с собой свет фар, и кладбище вновь становилось тихим и спокойным. Таким, каким оно было последние двадцать лет.
        Сашка первым полез через ограду. Он никогда не видел покойников, да еще оживших, поэтому не знал, чего тут можно бояться. К тому же ему не терпелось поскорее приступить к делу. Илька шуршал кустами чуть позади. Преодолевать препятствия ему было неудобно — к груди он прижимал Улю.
        Поначалу ее не хотели брать.
        - Ты еще весь кукольный магазин с собой возьми, — возмущался Квасников. — Достаточно одного пергамента.
        - А кто, интересно, вам будет могилу копать? — Левка не верил в успех предприятия, но, так как был в меньшинстве, вынужден был согласиться на поход.
        - Подумаешь, делов-то, — замахал руками Сашка. — Пару раз лопатой взмахнул — и все. Шагунчик, у тебя лопата есть?
        - Кукла будет копать, — вынес свой приговор Илька.
        Как сказали, так и сделали. И вот теперь Шагунов шел, нежно прижимая Улю к себе, боясь споткнуться и потерять в темноте ценную игрушку.
        Не успели Сашка с Илькой отойти подальше, как за их спинами раздался шорох.
        Левка Сидоров шел напрямик, натыкаясь на оградки, даже не пытаясь попадать на неразличимые впотьмах тропинки.
        - Ты должен был нас ждать у ворот, — зашипел Сашка, толкая Левку в грудь. — Куда поперся?
        Сидоров упрямо замотал головой:
        - Вместе надо быть, — начал оправдываться он, стараясь не смотреть на разъяренного Сашку. — Такое дело… Я вас одних не оставлю. Надо отойти в самый дальний конец, сторож нас ни за что не услышит.
        - Топай обратно! — Сашка пытался не срываться на крик, но от его шепота шума все равно было много. — Без тебя справимся! Давай!
        Левка попытался обойти Квасникова стороной. Сашка толкнул его изо всех сил. Но Сидоров удобно встал около оградки, и сдвинуть его с места не получилось.
        На том и кончилось бы это противостояние — они бы до утра пихались и топтались на неудобном пятачке между двумя участками, — если бы Илька не дернул их обоих на себя.
        - Да идемте же! — нетерпеливо пробормотал он. — Не хотелось бы здесь встретить полночь.
        Ребята оглянулись. Темное кладбище медленно засыпало. В вершинах деревьев слышалась редкая возня птиц. Отсветы машинных фар становились более четкими и зловещими. Оказаться здесь в час, когда темная сила вступает в свои права… Нет уж, дудки, предлагайте это кому-нибудь другому.
        - Мы попробуем. — Илькины глаза горели решимостью. — Если покойник оживет… Хотя, может, на него пергамент и не подействует. Надо найти что-нибудь подходящее…
        На этих словах кукла вырвалась из рук Шагунова и побежала по еле видневшейся в темноте дорожке. Передвигаться она могла только по тропинкам, высокая трава не пускала ее в самые заросли.
        Ребята побежали следом, отпихивая друг друга, потому что каждый хотел лучше рассмотреть, что будет делать Уля.
        Кукла добралась до могилы (как всем в тот момент показалось — первой попавшейся) и остановилась.
        - Нашла, — произнесла Уля тоненьким голоском, по-деловому пролезла под оградку, бухнулась на колени и стала быстро-быстро работать руками. Через минуту она уже выкопала небольшую ямку, куда легко мог поместиться Илькин кулак.
        - Так она будет до рассвета копать, — недовольно пробурчал Сашка, входя в калитку. — Сейчас еще выяснится, что выбрала она какую-нибудь древнюю тетку. Что мы потом со старушенцией делать будем?
        Продолжая что-то бормотать, Сашка наклонился, собираясь для начала рассмотреть, чья это могила, а потом уже показать кукле, как надо копать. Уля его жест поняла по-своему. Как только Сашка протянул к ней руку, она вцепилась зубами в его запястье.
        Сашка взвыл так громко, что спугнул устроившихся на ночевку птиц. Вороны в темноте сбивали крыльями ветки. Вместе с палочками на ребят полетел мусор. Но Сашка всего этого не замечал, он воевал с куклой, которая не желала расставаться с его рукой.
        - Пусти, гадина, пусти! — вопил он, колотя куклой по оградкам. — Я же тебя на запчасти разберу, по винтикам раскатаю!
        - Прекрати! — в свою очередь тоненьким голоском закричал Илька, пытаясь оторвать куклу от приятеля. От неожиданности и испуга он забыл пароль, поэтому просто тянул Улю на себя, выкрикивая бессмысленные для куклы слова. — Я приказываю, оставь его.
        - Ребята, сторож! — негромко произнес Левка.
        Его услышали сразу. Квасников перестал бороться с куклой, а Илька, тихо охнув, полез в ближайшие кусты.
        В наступившей тишине стали отчетливо слышны быстрые тяжелые шаги. К ним бежали. И тот, кто бежал, был пострашнее всех покойников, вместе взятых.
        Друзья бросились в разные стороны. Левка помчался самой опасной и дальней дорогой — к центральным воротам, Илька несся к ближайшему забору. Но в этом месте забор был особенно высок, с лету перепрыгнуть его не получалось, поэтому Шагунову пришлось зайцем скакать еще в нескольких местах, прежде чем он смог оказаться на безопасной улице.
        Сашке же не повезло. Видимо, от боли к руке он не сразу сообразил, куда ему податься. Поэтому и шагнул прямо навстречу сторожу.
        Мимо забора проехала машина, свет фар пробежался по кустам и оградкам, из-за чего Сашка вырос раза в два, а глаза у куклы мрачно блеснули.
        - Свят-свят-свят, — пробормотал сторож, забыв о ружье.
        Воспользовавшись его замешательством, Сашка попятился и исчез за злополучной могилой. Калитка за ним сама собой закрылась, вырытая ямка исчезла.
        Прождав приятелей на остановке условленные десять минут, Илька трусцой побежал к своему дому. О кукле он даже не вспомнил…
        - Илюша, вставай, — пропел над Шагуновым мамин голос. — Тебя к телефону. И найди, пожалуйста, куклу, которую я вчера принесла с работы.
        «Кукла!»
        И кто после этого будет утверждать, что Илька — нормальный человек? Как можно было забыть про куклу? А между тем он про нее забыл.
        - Я… это… — Илька тер спросонья глаза. — Наверное, она потерялась.
        - Придется найти. — Мамин голос стал жестким. — Вставай, тебе звонит приятель.
        Шлепая босыми ногами по линолеуму, Илька выбрался в коридор.
        - У нас неприятности, — услышал он в трубке Сашкин голос.
        - Еще какие, — согласился Илька. — Куда кукла делась?
        - Понимаешь, — замялся Сашка. — Тут такое дело… Короче…
        - Где кукла? — Илькино сердце вывалилось из груди и легким мячиком укатилось куда-то в сторону ванной.
        - Это… — Сашка тянул время. — Так получилось… Понимаешь?
        - Нет, не понимаю, — произнес Илька. И даже не произнес, а лишь губами шевельнул, но Сашка его услышал. — Она у тебя?
        - А ты сам виноват! — вдруг заорал Сашка. — Завел страхолюдину, вот и присматривал бы за ней.
        - Подожди, я скоро приду. — Вернувшееся сердце колотилось у Ильки где-то в области горла.
        Не отвечая на удивленные вопросы мамы, Шагунов молниеносно оделся и, перескакивая через три ступеньки, помчался на улицу.
        Сашка сидел во дворе своего дома. Был он особенно лохмат и бледен. Укушенная рука была перетянута большим носовым платком.
        - Где кукла? — с ходу начал Илька.
        - А черт ее знает, — пожал плечами Сашка, стараясь смотреть мимо приятеля. — Побегает и вернется. Она же твоя…
        Ильке не понравилось это вступление.
        - Моя, — кивнул он. — Унес ты ее зачем?
        - Ее унесешь. — Сашка зло сплюнул и угрюмо уставился на пролетающую мимо галку. — Задание твое она выполнила.
        - Какое задание? — Илька облегченно вздохнул, обрадовавшись, что кукла цела.
        - Память отшибло? — Сашка вскочил и вплотную подошел к приятелю. — Она покойника оживила, как ты и заказывал.
        - К-как оживила? — Илька испуганно икнул и сел на землю.
        - А это ты у нее спроси! — Лицо Сашки перекосило от злобы. — Если она до тебя дойдет. Короче, видел я ее в окно. Топает… От горшка два вершка, а туда же — вышагивает как королева. А за ней кто-то лохматый прется. Я особенно не рассмотрел, но шли они к тебе.
        - Так это здорово! — обрадовался Илька. — И чего орать? Это, значит, пергамент действует! Мы теперь все, что угодно, можем сделать!
        - Погоди ты радоваться. — Сашка сел обратно на скамейку и потер красные от бессонной ночи глаза. — Еще неизвестно, будут ли они тебя слушаться. Может, они на тебя обиделись и устроили бунт на корабле.
        Илька замахал руками и стал убеждать Сашку, что все это не так. Что никаких бунтов не будет. С чего вдруг? Бездушная кукла и Восставший Мертвец, даже скорее скелет. Этой парочке только бунтовать.
        - А в школе что-то произошло, — произнес вдруг негромкий голос.
        Из-за Сашкиного дома незаметно появился Левка и подошел к приятелям. Выглядел он хорошо отдохнувшим, выспавшимся и абсолютно спокойным.
        - Я внутрь не заходил, — продолжил свой доклад Сидоров. — С улицы крики услышал.
        Ребята переглянулись.
        - Ерунда все это! — Илька поднялся с земли. — Я их создал, они должны меня слушаться. Пойдем, сейчас все выясним.
        И друзья пошли к школе.
        Глава II
        Крик о помощи
        О том, что с Илькой лучше не связываться, было известно давно. Еще в первом классе родители не советовали с ним дружить. И ладно Сашка — он тоже умел влипать в разные истории. Но осторожный Левка как попал в эту передрягу? Уж он-то всегда чуял опасность за версту и умел обходить ее стороной. За все шесть лет школы он не был замешан ни в одной драке, не получил ни одного замечания от учителя, даже голоса ни разу не повысил. Порой казалось, что Левки Сидорова вообще не существует.
        Но он был. Аккуратно писал контрольные и диктанты, вовремя сдавал сочинения, не пропускал субботники и дежурства. И вдруг такое! Наверное, и ему в последний момент изменило чувство самосохранения. Отправься Илька в тот раз в школу один, Сашка с Левкой были бы спасены. Но они пошли вместе.
        Школа встретила их возбужденными криками. По двору носилась малышня. Учителя безрезультатно пытались собрать своих учеников. Окна третьего этажа были распахнуты. На землю белым снегом ложились изорванные странички учебников и тетрадей.
        В коридоре ребят перехватила насмерть перепуганная ботаничка.
        - Уходите отсюда, — крикнула она, ломая пальцы. — Скоро приедет милиция. Уходите!
        Илька торжественно посмотрел на приятелей.
        - Вот это сила! — произнес он так, как будто уже подчинил куклу себе. — Мы теперь станем королями школы!
        Поток школьников с верхних этажей редел. На третьем этаже друзьям никто не встретился. Кабинет истории, где у них должен был быть урок, стоял распахнутым. Дверь висела на одной петле и жалобно поскрипывала. Из самого кабинета раздавался грохот, словно кто-то гигантский жонглировал партами и время от времени их ронял.
        Когда грохот стихал, слышался спокойный холодный голос:
        - Илья Шагунов! Илья Шагунов!
        Первым в класс заглянул Илька. Парты там и правда были перевернуты. Уля держала у себя над головой последний стул, примеряясь, как бы его удобней бросить. В углу класса сидела темная бесформенная личность, облаченная в грязные лохмотья, скрывающие руки и саму фигуру неизвестного, длинные патлы прятали лицо.
        - Илья Шагунов, — пронзительно повторила кукла, намереваясь разбить стул об пол.
        - Поставь обратно. — Илька встал в дверном проеме и по-хозяйски упер руки в бока. — И иди сюда.
        Кукла медленно, как бы нехотя, повернула голову на звук. Ее стеклянные глаза блеснули.
        - Оглохла, что ли? — полез вперед Сашка. — Стул положь, откуда взяла, и топай, куда было сказано!
        Еще медленнее Уля повернулась в сторону Сашки, уголки рта дернулись в наглой ухмылке.
        - Илья Шагунов, — с каким-то странным придыханием повторила кукла. Ее рука пошла вниз.
        Квасников с упорством танка шел на куклу, собираясь разобраться с ней по-своему, но его остановил Сидоров.
        - Подожди. — Левка придержал рвущегося в бой одноклассника. — Видишь, не твоя игра. Дай Шагунову договорить.
        - Вот так. — Илька шагнул в класс и кивком головы проследил, как стул опускается на пол. — А теперь — иди сюда.
        На этих словах лохматая личность в углу шевельнулась. Кукла сделала два шага к Ильке, но, заметив это движение, остановилась.
        - Иди ко мне! — настойчиво повторил Илька. — Я у нее сейчас записку из кармана выну, — бросил он через плечо. — И мы потом что-нибудь придумаем.
        Уля явно колебалась. Она должна была выполнять приказ, но какая-то сила, мощнее Илькиного слова, заставляла ее сопротивляться.
        - Ко мне! Быстро! — выкрикнул Шагунов, стремительно бледнея. — Крвыч! — добавил он и с испугом уставился в угол. Чем ближе кукла приближалась к Шагунову, тем больше поднимался неизвестный.
        И тут снова не выдержал Сашка.
        - Она еще думать будет! — возмутился он, врываясь в класс. Это и положило начало всем нашим проблемам. — Гони записку и можешь отдыхать!
        Квасников подошел к кукле и схватил ее за волосы. Игрушка заорала дурным голосом, издавая какой-то оглушительный звук. Она попыталась вцепиться в Сашку, но тот оказался шустрее. Чуть не содрав с нее платье, он дернул на себя карман. Слабые нитки поддались легко. Кукла изогнулась всем телом, пытаясь вырваться.
        - Да угомонись ты, — грубо произнес Сашка, отбрасывая ставшую ненужной игрушку от себя.
        Уля упала на пол и разлетелась на множество кусков, словно была не пластмассовая, а глиняная.
        - Что ты сделал?
        Илька упал на колени перед осколками. Он складывал кусочки, но они разваливались у него в руках. В эту минуту он ничего не видел и не слышал, хотя не мешало бы кое-что заметить. Потому что движение в углу стало особенно активным.
        Нечто встало на ноги. И ребятам стало так страшно, как никогда еще не было.
        - А-а-а! — закричал Квасников. — Восставший Мертвец! Покойник! — и выскочил за дверь.
        - Бежим! — Левка потянул Ильку за куртку. Оглушенный Шагунов еще пытался сопротивляться. В голове у него вертелось одно: он обещал вернуть куклу маме и теперь этого сделать не сможет.
        Наконец он поднял голову. Увиденное придало ему ускорения.
        У существа, стоящего перед ними, Восставшего Мертвеца, как обозвал его Сашка, не было лица. У него вообще ничего не было. Одни лохмотья. И из этих лохмотьев смотрели необычные зеленые глаза.
        Друзья вылетели в коридор.
        - Где записка? — Илька догнал бегущего впереди Сашку.
        Сашка разжал кулак. Там был с мясом оторванный карман и небольшой кусочек пергамента, заметно меньше того, что был вчера. На нем коряво было написано «крвы». Буквы «ч» не было, как не было и оставшейся половины.
        Илька скомкал лоскут в кулаке и повернулся, чтобы идти обратно, словно он мог что-то еще исправить.
        - Уходим, уходим! — дернул его за собой Левка.
        - Да подожди ты! — оттолкнул его от себя Шагунов и не заметил, как разжал кулак. Ценный пергамент упала на пол.
        Нечто двигалось неспешно, но было неумолимо, словно улитка, стремящаяся к своей цели.
        - Остановись! — приказал Илька, выпрямляясь во весь свой небольшой рост.
        Левка повис на плечах у приятеля, но сдвинуть тщедушного Шагунова у него сразу не получилось. Илька сейчас был похож на статую. Сильно побледневший, он остановился, вытянув руку вперед, надеясь, что этот жест «заморозит» Мертвеца. Но он сам, похоже, верил в это плохо, потому что в глазах у Шагунова стоял ужас.
        - Крвыч! — закричал он. — Стой!
        Нечто пропустило приказ мимо ушей (если они у него были) и даже не подумало сбавить скорость.
        - Потом разберемся! Надо уносить ноги! — Левка дернул Ильку на себя из последних сил, и тот нехотя подчинился.
        На лестнице он обернулся последний раз. По коридору неспешной походкой двигался неизвестный.
        Ребята кубарем скатились вниз. Сашка мчался впереди. Илька бежал следом. Замыкал колонну Левка, следивший, чтобы в последний момент Шагунов не повернул обратно.
        Вдруг Илька остановился.
        - Этого не может быть, — пробормотал он.
        - Ты глазам своим не веришь? — Левка налетел на него и побежал дальше. — Пошли! Они шутить не будут, сразу же в покойники запишут.
        - Даже если она выполнила приказ и раскопала могилу. — Шагунов остался на месте. Вслед за ним встали и остальные. — Она не могла больше ничего сделать. Чтобы оживить Мертвеца, ей нужно было бы вынуть свою записку и порвать ее… — Он засунул руку в карман, достал воображаемый пергамент и резким движением поделил его пополам. — Она же собственную жизнь разрывала!
        - Могла, не могла… Сделала, и все, — махнул рукой Сидоров. — Пойдем. Теперь это уже неважно.
        - Вы идете или нет? — не выдержал Сашка.
        - Я возвращаюсь. — Шагунов побежал обратно.
        Квасников секунду смотрел ему вслед, решая, в какую сторону податься, и направился к выходу.
        - Сидоров, ты со мной? — крикнул он через плечо.
        Вместо ответа Левка помчался за Шагуновым. Больше всего ему сейчас хотелось догнать приятеля и наподдать ему как следует. Вот еще фокусы! Все на выход, а он в самое пекло голову засовывает. Еще не хватало вместе с ним погореть.
        Илька скрылся за поворотом. Левка перешел на шаг, боясь за этим самым поворотом увидеть самое страшное…
        Осторожно выглянул за угол.
        Коридор был пуст. Из класса истории раздавался грохот опрокидываемых стульев.
        Сидоров стрелой промчался от поворота до кабинета и застыл на пороге.
        Класс, где еще пять минут назад был невероятный разгром, сиял чистотой. Вернее, не совсем сиял, потому что Илька успел кое-что здесь покрушить. Он освобождал пятачок, на котором должна была лежать разбитая кукла.
        Должна была.
        Но ее там не было.
        Какая-то неведомая сила за несколько минут, что ребята бегали с третьего этажа на первый и обратно, привела класс в порядок, поставила на место парты и стулья, собрала остатки куклы, даже маленького осколочка не оставила, и убралась восвояси, прихватив с собой и куклу, и Мертвеца.
        Илька сидел на полу, отодвигая мешающие ему парты, и шарил вокруг себя руками, на ощупь проверяя, верно ли видят его глаза.
        - Куда Уля могла деться? — пробормотал он, ползая на четвереньках вокруг опрокинутого стула. — Ты видел, что с ней стало, когда Сашка у нее записку вырвал? Она развалилась. А значит, вчера на кладбище с покойником никакой запиской она делиться не могла, иначе бы ее запчасти давно вороны по могилам растащили. Понимаешь? Здесь что-то не так. Мертвец сам ее нашел.
        - Ага, нашел. — Левка не торопился входить в класс. Это могла быть западня. — Нашел, веничком в пакетик собрал и обратно, на свое место под плитой и под бдительный надзор сторожа, отправился. С куклой ему теперь не скучно будет.
        - Ты чего несешь? — В сторону Сидорова полетел стул. — Какое кладбище? Этот… лохматый… теперь неизвестно что натворит. Если он соберет куклу, они весь город на уши поставят.
        - Чего ты так волнуешься? — Левка переступил упавший фикус, до этого более десяти лет мирно простоявший в углу около доски, и вошел в класс. — Может быть, ничего и не было? Может, нам это показалось? Могла ведь быть массовая галлюцинация?
        - Какая иллюминация?! — вылез из-под парты Илька. — У Сашки рука тоже иллюминацией покусана?
        Шагунов отпихнул попавший на его пути стул и пошел в коридор. Все складывалось не так, как задумывалось с самого начала. Никакого гениального изобретения не получилось. Первый же серьезный эксперимент потерпел провал. Еще и от мамы за куклу попадет. Все, все было плохо!
        - А вы здесь что делаете?
        Илька вздрогнул. Перед ним стоял учитель физкультуры, прозванный за свою любовь к подтягиванию и к лазанью по канату «Кто над нами вверх ногами». Физрук был невысокий, худой, с неприятным колючим взглядом. Для него существовали только те ученики, которые сдавали нормы по прыжкам в высоту и длину, подтягиванию, приседанию и кто за минуту пробегал три километра. Шагунов к таким не относился, а потому встречаться с учителем не любил. Впрочем, не любил он и сами уроки физкультуры, которые по большей части прогуливал, заручившись справкой у Ник Саныча.
        Физрук заглянул в класс.
        - Так, — нараспев произнес он, крепче сжимая в руке бейсбольную биту — к встрече с неизвестными хулиганами учитель подготовился основательно. — Вся школа в панике, все уроки сорваны, а тут, оказывается, вот кто хозяйничает! Как там тебя… — пошевелил растопыренными пальцами физрук, вспоминая Илькину фамилию. — И ты Сидоров? От тебя я этого не ожидал.
        Шагунов втянул голову в плечи, приготовившись к самому худшему. Физрук заметно покраснел, собираясь закатить грандиозный скандал. Но вперед вышел Левка, и гроза пронеслась стороной. Он мягко отстранил приятеля и, мило улыбнувшись, стал рассказывать физруку, как они примчались на зов ботанички, как бегали за неизвестным по всему классу, но никого не поймали.
        Выражение лица Сидорова было настолько невинно, что учитель ему поверил. Он последний раз грозно посмотрел на замершего Ильку и пошел дальше по коридору, заглядывая в распахнутые двери классов.
        Не чувствуя под собой ног, Шагунов побрел к лестнице.
        - Как ты думаешь, почему кукла пришла в школу? — спросил его Левка. Он довольно потирал руки, явно гордясь своим успехом. — Почему она не пришла к тебе домой? Она ведь знает, где ты живешь.
        - Откуда я знаю! — огрызнулся Илька. На фоне сидоровского успеха, он чувствовал себя совсем плохо. Даже ноги отказывались нести его вперед. Они подгибались, задевали за ступеньки, норовя сбросить своего хозяина с лестницы вниз. — Я хотел, чтобы было прикольно. Думал: с куклой заживем весело! А что вышло? Мне теперь от мамы попадет. Физрук станет докапываться — что да как. Вообще — мрак.
        - Она оживила Мертвеца, — гнул свою линию Левка. — Ночь с ним где-то прокантовалась и утром пришла в школу. Хотя легко могла, например, среди ночи к тебе завалиться. Вот радость твоей маме была бы, — мечтательно зажмурился Сидоров, а потом лукаво глянул на понурившегося одноклассника: — Принесла одну куклу, а получила сразу две.
        - Да ну тебя! — Илька решил, что Левка издевается. Конечно, удобно быть королем положения, если у тебя все хорошо — и дома не ждет выговор, и физрук не точит на тебя зуб.
        - Может, тебя проводить?
        Они уже стояли на непривычно пустом школьном дворе. Шагунов упрямо смотрел на мыски своих ботинок. На вопрос Сидорова еле заметно качнул головой.
        Еще не хватало, чтобы его до дома провожали!
        Не попрощавшись, Илька побрел прочь от школы. Ходьба его слегка успокоила, и он начал думать.
        По большому счету, не так-то и трагично закончилась вся эта история. Могло быть и хуже. Кукла пропала? Но это не страшно, мама что-нибудь придумает. На то она и мама, чтобы находить выходы из безвыходных ситуаций, в которые попадает ее сын. Исчез волшебный пергамент? Ну и черт с ним! Все равно не очень было понятно, что с ним делать. Да еще кукла эта вдруг сбрендила, покойника с собой приволокла. Нет, хорошо, что все так закончилось. Пускай Мертвец возвращается в свою могилу вместе с Улей. А в «Букинист» можно вообще больше не ходить. Мало, что ли, в городе букинистических магазинов…
        Убедив себя, что все не так уж и плохо, Шагунов расправил плечи и перестал спотыкаться.
        Нет, жизнь вполне сносная штука!
        Илька зашагал бодрее. Не вовремя выскочившую мысль о том, что все, может быть, не так радужно и что кукла, скорее всего, еще объявится, Шагунов загнал подальше и приказал сам себе в ближайший месяц не думать об этом.
        Маршевым шагом он добрался до дома, вскипятил чайник и уже подумывал, а не провести ли ему какой-нибудь химический опыт, когда затрезвонил телефон.
        - Это… — сопел в трубку Квасников. — Вы как?
        - Нормально, — как можно беззаботнее отозвался Илька. — Никаких проблем! Мертвец забрал куклу с собой и отправился на кладбище. Так что можешь спать спокойно.
        - Это… — Что-то там у Квасникова происходило, о чем он не решался с ходу сказать. — У Сидорова все ничего?
        - Что с ним сделается? — Шагунов еще пытался говорить громко и весело, но чувство тревоги уже прочно поселилось в его груди.
        - Кукла твоя нашлась, — выпалил Сашка.
        - Осколочки в пакетике? — Илька до того свыкся с мыслью об окончании истории с куклой, что не сразу понял, о чем говорит Квасников.
        - Нет. Вполне себе целая. — Квасникову было явно не до шуток. — Кое-чего, правда, не хватает.
        Повисла пауза. Илька пытался осознать сказанное. На том конце провода что-то упало, и связь прервалась.
        - Алло, — подул в пикающую трубку Илька. — Квасников, ты куда делся? Алло!
        В ответ гудки исчезли, Шагунову прямо в ухо тяжело задышали, а потом пронзительный голос произнес:
        - Илья Шагунов!
        Илька в панике бросил телефон и испуганно оглянулся.
        Вроде бы ничего не произошло, но Шагунов почувствовал себя неуютно.
        А что, если куклу собрали?…
        Илька замотал головой.
        Этого не может быть! Уля была разбита на много-много кусочков. Даже его мама не смогла бы ее собрать. И даже если какой-то умелец все склеил, кукла не заговорит, потому что кармана у нее больше нет, а значит, нет и пергамента.
        Пергамента…
        Шагунов ощупал свои карманы. Как он мог забыть? Половина пергамента! Где она теперь?
        Квасников!
        Илька схватил телефон, но знакомого гудения почему-то не услышал. Из трубки лилась напряженная тишина, среди которой четко было слышно, как кто-то сопит. Причем сопит совсем близко.
        За плечом.
        Илька крутанулся на пятках, выпадая из тапочек.
        Что за черт? Кто здесь может сопеть? В квартире он один.
        Или уже не один?
        - Сашка! — завопил Илька в трубку, как будто Квасников мог услышать его через три квартала, что их разделяли.
        - Шагунов!
        Словно струна порвалась у Ильки за спиной. Голосок был тоненький-тоненький. Таким в мультиках муравьи говорят.
        - Иль… Я!
        Илька прижал к себе трубку и стал медленно отступать к своей комнате.
        Коврик в прихожей шевельнулся — кто-то поправил его невидимой ногой. Или просто прошелся по нему. Ручка двери пошла вниз.
        Забыв, что время от времени не мешало бы вдыхать в себя воздух, Шагунов с ужасом смотрел на бесшумно приоткрывающуюся дверь.
        - Здравствуй!
        Голос раздался со стороны кухни и был до того неожиданным, что Илька не сразу сообразил, откуда говорят.
        Трубка выпала из его рук. От удара из нее вылетел аккумулятор. Быстро вертясь, он скользнул по линолеуму и остановился в двух шагах от маленьких ног, обутых в белые ботиночки.
        Илька не мог оторвать глаз от черной коробочки аккумулятора, хотя уже понимал, кто стоит рядом.
        Кукла выглядела ужасно. Она была склеена из сотен кусочков. Недоставало части щеки, половины правой руки и левой коленки. При этом Уля улыбалась неровными губами. Кармана не было. По центру платья был вырван приличный клок.
        Пергамент…
        Места, куда можно было пристроить пергамент с кодовым словом, Илька не увидел. Если только его не засунули внутрь игрушки — вон сколько теперь там щелей.
        Уля сделала несколько шагов вперед. Маленькие пальчики сжались в кулаки. Еле заметное движение ноги, и аккумулятор улетел куда-то в недра кухни.
        - Остановись! — поднял руку Шагунов.
        На Ильку напал странный ступор. Она делала все невероятно медленно, хотя не мешало бы немного поторопиться. Во входную дверь уже пролезло лохматое чудище без лица, Восставший Мертвец. Сжатые кулаки куклы недвусмысленно давали понять, что гости пришли к Ильке не чай пить.
        - Крвыч! Остановись! — Шагунов схватился за ручку двери, ведущей в его комнату.
        Услышав старый приказ, кукла нехорошо сощурилась.
        С места они сорвались одновременно. Топот маленьких ножек прокатился по коридору, слева навалилась темнота. Илька всем телом налетел на дверь. Петли жалобно охнули.
        Он успел в последний момент. Дверь захлопнулась. Шагунов изо всех сил упирался в дверь, потому что замка у него, конечно же, не было!
        Но никто его дверь пока не штурмовал. С той стороны негромко поскреблись. Потом в щель между дверью и полом просунулась маленькая рука.
        «По частям будет пролезать!» — в панике подумал Илька, тут же нарисовав себе жуткую картину. Кукла снова разбирает себя на кусочки и проталкивает их в комнату. Под конец остается рука и голова. Они долго спорят, кто пойдет первым, наконец, рука пропихивает голову и, приподнимаясь на пальчиках, маршевым шагом пролезает последней.
        «Голова не пролезет», — с облегчением выдохнул Илька. Придет же на ум такая чушь!
        Рука из-под двери исчезла. В стенку рядом снова поскреблись. Илька прислушался.
        В тишине коридора, в негромком постукивании в дверь было больше ужаса, чем в оглушительном штурме. Лучше бы там шумели и кричали.
        Ногой он придвинул к себе стул, вставил ножку в ручку двери.
        В коридоре по-прежнему стояла тишина.
        Илька отступил в глубь комнаты. Казалось, тишина продавливает дверь. И вот она уже прогибается, готовая уступить бесшумному натиску.
        За спиной раздался шорох.
        Илька повернулся.
        С окна спрыгнула маленькая фигурка.
        - Ты должна меня слушаться! — крикнул Илька. Стеклянные глаза Ули налились черной ненавистью. — Я тебя оживил!
        Кукла молчала. Она медленно приближалась к своему создателю, сжимая и разжимая кулаки.
        - Крвыч! — из последних сил прошептал Илька.
        - Твое слово не действует, — жестко произнесла кукла, прыгая вперед.
        Стул упал, дверь распахнулась. На пороге замерло лохматое существо. Пронзительными зелеными глазами оно изучало свою жертву.
        Кукла вскарабкалась Ильке на плечи, маленькой сильной ручкой схватила его за шевелюру, оттянув голову назад.
        - Я заберу твои глаза и убью тебя, — произнесла свой приговор кукла. — А потом найду твоих друзей. И если ты думаешь, что можешь мною командовать, то ты сильно ошибаешься. Это ты будешь выполнять мои команды, когда я вложу в тебя пергамент. А подобных пергаментов у меня теперь будет много. И сделаю я их из твоей шкуры.
        Видимо, Илькино преступление в глазах Ули было слишком тяжким, чтобы выслушивать оправдания или хотя бы принять их к рассмотрению в ее одиночном суде.
        Кукла приготовилась нанести последний удар.
        - Помогите, — прошептал Шагунов.
        - Ему, — кивнула кукла на лохматое чучело, — нужна твоя кровь. Тебе нужен был оживший покойник — получай его.
        - На помощь! — прохрипел Илька, зажмуриваясь.
        - Ничего себе погромчик!
        Все на секунду замерли, повернув головы в сторону входной двери.
        На лестничной клетке стоял Левка.
        - А чего к телефону не подходишь? — Сидоров переступил порог и глянул на телефонный аппарат, стоящий на тумбочке в прихожей. — Я звоню, звоню… А у тебя гости? — Левка с удивлением смотрел на открывшуюся перед ним картину. — Во что играете? — В сидоровских руках появился спичечный коробок. Он демонстративно брякнул спичками. — В прятки? Тогда я вас нашел.
        Первая спичка сломалась, вторая загорелась, возмущенно фыркнув. Движением фокусника Левка вынул из кармана несколько смятых листков, бросил их на пол. Следом полетела спичка. Не глядя, Сидоров взял с тумбочки телефонную книгу и вырвал из нее несколько страниц.
        - Считаю до трех. — Внешне Левка выглядел спокойно, но Илька-то видел, как он нервничал. — На счет два подпалю квартиру к чертовой бабушке! Ничего вы тогда не получите! Раз.
        Илька почувствовал, как пальцы куклы ослабили хватку. За спиной сразу стало просторно. Шагунов скосил глаза.
        Восставшего Мертвеца и след простыл. Кукла тоже исчезла.
        Илька как завороженный смотрел на разгорающиеся языки пламени.
        - Чего застыл? — заорал Левка, сдергивая с себя куртку. — Туши!
        В Илькиной голове лениво текли мысли о том, что теперь его еще и за телефонный справочник ругать будут. А если мама увидит, во что он превратил куклу… Но об этом лучше не думать.
        - Горячий прием. — Сидоров ногой раскидал тлеющие остатки бумаги. — Видал, как они смылись!
        - Ты чего тут делаешь? — остановившимся взглядом Шагунов смотрел на прожженный придверный коврик и черное пятно на линолеуме. Что об этом скажет мама, представить было просто невозможно.
        Со стороны кухни раздался грохот, словно там обвалилась полка с кастрюлями. Илька даже не шевельнулся: пугаться или удивляться он больше не мог.
        - Откуда ты взялся? — Шагунов наконец сошел с места, нетвердой походкой добрался до кресла в комнате и упал в него. — Ты разве не домой пошел?
        - Это ты домой пошел. — Левка с любопытством осматривал погром в квартире. — А я делами занимался.
        - Какие у тебя могут быть дела? — недовольно проворчал Илька, у которого в голове все окончательно перемешалось. — Нам же сегодня уроки не задали.
        - При чем здесь уроки? — Сидоров медленно прошел по комнате, провел ладонью по письменному столу, изучил собранную на пальцы пыль и устроился на подоконнике. — Как эти чудики у тебя оказались?
        - Прежде чем залечь в могилу, Уля вместе с приятелем решила навестить старых друзей, — пошутил Шагунов, борясь с ознобом, сотрясающим его тело. Он плотнее вжимался в кресло и все пытался закутаться в плед. Теплее ему от этого не становилось. Да и дрожь не проходила.
        - Весело у вас. — Левка подбросил коробок над ладонью. — Квасников заперся, гостей боится. Уля его, кажется, тоже невзлюбила.
        - Что же, она нас теперь всех убивать будет? — Илька еще больше закутался в плед. — Подумаешь, головой об пол ударили. Меня самого так на физкультуре однажды приложили, что я очухался только в медпункте.
        - Сравнил. — Коробок снова взлетел в воздух. — Это ведь не простая игрушка. Что-то у нее с этим пергаментом связано.
        - Чего у нее там связано? — высунул нос из-под пледа Шагунов. — Самая обыкновенная кукла.
        - Обыкновенная? — Левка потряс спичечным коробком. — Я подумал: может, эта кукла не случайно у тебя оказалась? Вряд ли какой-нибудь пятирублевый голыш стал бы так себя вести.
        - Как это — не случайно? — Илька перестал дрожать и выпрямился. — Я у матери эту куклу стащил, она ее с работы принесла.
        - А на работе ей кто дал?
        Трык — хрустнула, ломаясь, спичка.
        - Кто-кто, — недовольно буркнул Илька. — Заказчик. Да у моей матери этих кукол сотня! Какую не успела доделать, ту и принесла.
        - Или ей специально дали, чтобы она домой принесла, куда в скором времени должен был прийти мальчик Илюша со своей добычей.
        - Что ты несешь? — Шагунов откинул плед и встал. — Да если бы я не пошел в тот день в «Букинист», ничего бы не было!
        В полной тишине коробок снова совершил свой небольшой полет над ладонью. Стукнулись друг о друга спички.
        - Но ты пошел. — Левка посмотрел в глаза приятелю. — А дома тебя ждала кукла. Не сразу, а через несколько дней. Первым, кажется, ожил портфель?
        Илька плюхнулся обратно в кресло.
        - Не может быть, — прошептал он и стал вспоминать события двух прошедших дней. Кукла, кладбище, школа. — Откуда ты это знаешь? — медленно произнес он.
        Сидоров бросил измочаленный коробок на подоконник и отряхнул руки.
        - Я подумал, — не спеша начал он, — что не стоит пользоваться вещью, не зная инструкции. Может так случиться, что ты будешь пользоваться ею не по назначению. Поэтому я пошел в букинистический магазин и спросил о пергаменте. И мне там рассказали одну очень интересную историю…
        - Погоди. — Шагунов с трудом поспевал за мыслью одноклассника. — Ты пошел в «Букинист»? Что ты им сказал?
        - Не им, а ему, — важно поправил Ильку Сидоров. — Продавцу. Я ему рассказал, что в школе у нас творятся странные дела: кукла какая-то по коридорам расхаживает, — и описал ее. Угадай, что было потом.
        - Он тебя в милицию сдал, — хмуро ответил Шагунов. — Решил, что ты украл пергамент.
        - Не угадал. Продавец стал мне сказки рассказывать. Что, мол, давным-давно, еще в Средневековье, жил искусный мастер, кожевник. Его единственная дочь заболела и лежала при смерти. Тогда пошел мастер к колдуну и стал просить сохранить жизнь любимой дочери. Колдун долго отказывался, а потом пожалел мастера и велел принести куклу, похожую на его дочь. Мастер принес такую куклу…
        - Улю? — стал догадываться об окончании сказки Илька.
        Сидоров предостерегающе поднял руку:
        - Колдун предупредил, что мастеру может не понравиться то, что получится в итоге. Но мастеру очень не хотелось терять любимую дочь навсегда. Колдун попросил у мастера пергамент, наполнил его жизнью девочки и вложил пергамент в куклу. Девочка была слепа, поэтому кукла ожила, но осталась без глаз.
        - Без глаз? — повторил Илька.
        - Кукла стала жить у мастера, — продолжил свой рассказ Левка. — Но она была лишь жалким подобием его дочери. Она была капризна, жестока и постоянно требовала, чтобы ей сделали глаза. Под конец мастер понял, что ошибся. Он попытался вынуть из куклы пергамент, но она не далась и убежала. С тех пор каждые тридцать три года эта кукла появляется среди людей и ищет себе глаза. Лет двести назад куклу вроде бы уничтожили, по крайней мере пергамент пропал. Но тридцать три года назад она появилась опять. И снова стала искать себе глаза. И говорят, скоро найдет.
        - Что ты мне тут детские страшилки рассказываешь? — не выдержал Шагунов. — Где ты этого бреда наслушался!
        - Ты сам не понимаешь, во что лезешь, — с жаром заговорил Левка. — И кукла, и записка оказались у тебя не случайно. Это все она подстроила, Уля. Кукла не будет тебя слушаться, потому что на пергаменте написано не твое глупое «крвыч», а слово, которое еще задолго до тебя написали.
        - Какое слово? — пробормотал Илька.
        - Какое… — вздохнул Левка. — Кто ж его знает. Найти бы того колдуна и спросить. Но он уже больше семи столетий, как помер.
        - Что же это получается? — Илька почесал затылок, но яснее не стало. — Выходит, меня использовали?
        - Ты внимательно пергамент изучал, прежде чем свое слово на нем корябать? — спросил Сидоров.
        Шагунов отрицательно мотнул головой.
        - Продавец говорил, что слово это там так и осталось, только стерлось сильно.
        - А-а-а! — Илька стал кое-что понимать. — То-то она так на меня всегда смотрела… Все про глаза твердила. И ведь, правда, приказы не выполняла. Эх, заново бы на пергамент посмотреть! Я бы это слово обязательно нашел!
        - И что бы тогда сделал? — грустно покачал головой Левка — все-таки Шагунов был неисправим. — Я же тебе говорю — кукла опасна! От нее нужно избавляться, пока она сама от нас не избавилась.
        - Как избавляться? — одними губами спросил Шагунов.
        - Надо идти в магазин, все рассказывать и просить помощи, — жестко произнес Сидоров. — Продавец говорил, что нас подставили. Что тебя специально выбрали, что они не отстанут от тебя, пока не добьются своего.
        - А чего она хочет? — жалобно спросил Илька.
        - Человека, который ей даст глаза, — просто ответил Левка. — И власти над миром.
        В комнате повисла тишина. Левка жестко смотрел на приятеля и ждал, что тот скажет. Илька хлопал ресницами, пытаясь выдать хотя бы одну мысль. Но в голове было пусто.
        - Идем в «Букинист».
        Сидоров встал.
        - Да, идем, — машинально согласился Шагунов.
        Телефонный звонок прозвенел так неожиданно и требовательно, что ребята одновременно кинулись в коридор.
        - Помогите! — раздался из телефонной трубки истошный голос Сашки Квасникова. — Они…
        Гудки отбоя ударили в барабанные перепонки.
        - Не успели, — подавленно пробормотал Шагунов.
        - Вот и кукла нашлась, — зло процедил сквозь зубы Левка. — Теперь мы точно знаем, где она находится.
        Илька поискал в коридоре какое-нибудь оружие, подхватил веник и побежал следом за приятелем, чьи шаги уже были слышны на лестничной клетке.
        Глава III
        Илька теряет глаза
        Они опоздали.
        Дома у Квасникова их встретила расстроенная Сашкина мать, которая на все вопросы отрицательно качала головой. За ее спиной виднелся ужасный бардак.
        Илька с Левкой снова оказались во дворе. Шагунов выбросил оказавшийся ненужным веник.
        - Черт знает что, — бушевал Илька. — Сначала звонит, потом смывается! Мог бы и нас подождать.
        Левка раздражение друга не разделял. Он стоял в подъезде и вертел головой, словно пытался рассмотреть какую-то мелкую птичку в ветвях деревьев.
        - Вряд ли они далеко ушли, — задумчиво произнес Сидоров. — Мы их еще можем догнать. Идем.
        - Кого ты собрался догонять? — орал Илька. — Куда этот балбес мог отправиться?
        - Наша кукла вышла на тропу войны, — пробормотал Левка. — И теперь либо она нас, либо мы ее…
        - Вы случайно не мальчика ищете?
        В пылу спора ребята и не заметили, что в подъезде на лавочке сидит человек. Это был мужчина, скорее старик, худой, с короткими седыми волосами, с острым носом и подбородком. Лицо у него было бледно и неподвижно, словно принадлежало не живому человеку, а кукле…
        Впрочем, о куклах думать сейчас не хотелось.
        - Вы видели? — кинулся к старику Илька. — Мальчик… Да, мальчик! Двенадцать лет, полноватый такой. Куда его понесли?
        - Понесли? — Голос у старика был чуть глуховат, а взгляд холодно колюч. Он смотрел невероятно внимательно, словно гипнотизировал. — Почему понесли? Он сам шел. У него еще с собой кукла была. Я удивился, зачем мальчику эта игрушка.
        - Кукла! — От волнения Шагунов ударил кулаком по раскрытой ладони. — Куда они пошли?
        - Туда, — старик неопределенно махнул куда-то влево.
        Илька с Левкой посмотрели в указанном направлении. Там было шоссе, метро и множество автобусных остановок.
        - Что он там забыл? — взвыл Илька.
        - Он пошел на кладбище, — ответил старик.
        Шагунов крутанулся на пятках. Старик сидел, чуть подавшись корпусом вперед. Спину при этом он держал невероятно ровно для своего возраста.
        - На кладбище, — кивнул старик. — Они проходили мимо, и я слышал, как они об этом говорили.
        - С кем это он разговаривал? — с недоверием спросил Левка. — С куклой?
        - С ним еще кто-то шел. Я не разглядел. — Старик поднялся. Губы его были недовольно сжаты, словно своим недоверием ребята его обидели. — Они говорили о кладбище и о школе. Хотели и туда сходить. Может, это был его отец?
        - Нет у Сашки никакого отца! — выпалил Илька и повернулся к Левке. — Идем скорее! Мы их догоним!
        Сидоров не шелохнулся. Он внимательно смотрел на старика. Под этим пристальным взглядом старик развернулся и пошел прочь.
        - Шевелись! Что ты застыл? — торопил приятеля Шагунов.
        - Не нравится мне это. — Левка сдвинулся с места, но было видно, что мыслями он где-то очень далеко. — Чтобы Сашка добровольно пошел с куклой да еще с каким-то неизвестным…
        Илька махнул рукой и побежал вперед.
        Он себе никогда не простит, если с Квасниковым что-то случится. Во всей этой ситуации виноват он, Илька. Не вылези он вперед с этим дурацким пергаментом, все бы мирно продолжали учиться в школе. Конечно, редко какие Илькины идеи проходили безнаказанно. Но такого всепоглощающего чувства вины у Шагунова еще не рождалось.
        - Куды намылились?
        Кладбищенский сторож смотрел на ребят нехорошим взглядом.
        - Что-то я вас здесь раньше не видел. Или вы только по темноте шастаете?
        - Мы из молодежного отделения Общества охраны кладбищ. — Пока Илька соображал, что бы такого сказать, Левка вышел вперед. — Проверяем сохранность могил и ухоженность территории. Вам должны были звонить.
        - Никто мне не звонил. — Сторож на всякий случай попятился. — У меня и телефона-то нет.
        - Тогда приходил человек и предупреждал. — Сидоров сделал нетерпеливый жест, собираясь пройти мимо охранника. — Двадцать минут назад к вам должен был прийти мальчик лет двенадцати со всеми документами. Там правительственное постановление!
        - Не было никакого мальчика! — сторож прижался к столбу, пропуская странных посетителей. — Но если вам очень нужно…
        - Нужно, нужно, — кивнул Левка.
        Очутившись на территории кладбища, ребята юркнули к знакомому забору, через который они вчера проникали на кладбище.
        - Малы вы, чтобы в обчества вступать, — крикнул им в спину сторож, но следом не пошел. Решил не связываться.
        Днем кладбище выглядело совсем не так, как ночью. Исчезли таинственность и загадочность, пропали призрачные тени, наводящие ночью панический страх. Теперь все было просто — дорожки, оградки, надгробия. Но зато сейчас было непонятно, куда идти. По каким они вчера дорожкам бродили? Какую могилу раскапывала Уля?
        Илька вертелся вокруг могильных холмиков, тщетно вчитываясь в полустертые буквы.
        - Что мы тут ищем? — бросил он неспешно вышагивающему среди пожухлой травы Сидорову.
        - Квасникова, — после короткого размышления ответил Левка. — Я сам не понимаю, зачем старик послал нас сюда. Может, у него маразм? Что кукла забыла на кладбище? Хочет Сашку вместо своего Мертвеца в могилу положить?
        - А как он выглядит, этот Восставший Мертвец?
        Вопрос поставил Сидорова в тупик. Описать нового знакомого оказалось трудно. Лохмотья… зеленые глаза… Вряд ли подобную фотографию поместят на надгробном памятнике.
        - А дедушка-то пошутил. — Левка зябко передернул плечами — солнце скрылось, по небу ползли дождевые облака, дул прохладный ветер. — Сидит такой старый маразматик у подъезда на лавочке и лепит всякую байду.
        - Но он даже куклу описал… — начал Илька и замолчал на полуслове.
        На дорожке перед ним виднелись четкие отпечатки крошечных ботинок. Следы шли в глубь кладбища и через несколько метров терялись среди других, вполне человеческих следов.
        Тропинки были пусты. Вокруг не было никого, кто мог бы оставить эти бесконечные следы. Справа и слева на Шагунова с памятников смотрели осуждающие глаза покойников. Из-за поворота появился гипсовый лев с раскрытой пастью. Белый памятник был до того неуместен на этом мрачном кладбище, что Ильке на мгновение стало жаль его. То-то он кошмаров и ужасов насмотрелся за свою жизнь. По этим дорожкам прошло не одно привидение, здесь ползли, волочились и летели бесконечные тучи нечисти. А лев все так и стоял, открыв от ужаса пасть.
        Илька до того замечтался, что чуть не налетел на ограду. Хорошо бы он смотрелся, растянись на могиле…
        Подняв глаза, он действительно чуть не упал.
        На могиле уже кто-то лежал.
        Решив, что сегодня день открытых дверей на тот свет, Илька собрался бежать из этого проклятого места, как вдруг распластанный на земле шевельнулся.
        «Мама!» — едва не заорал Шагунов. И мысленно представил, как разворачивается, несется прочь и через минуту оказывается за несколько кварталов отсюда.
        Но ноги отказались его слушаться. Коленки подогнулись, и Илька сполз на землю. Сзади неслышно подошел Сидоров и негромко ойкнул.
        На могиле лежал Сашка Квасников. Одежда на нем была изрядно порвана, лицо расцарапано и присыпано землей, босые ноги сверкали розовыми пятками. Тапочки аккуратно стояли около калитки.
        Сашка снова шевельнулся. Его руки медленно потянулись к лицу.
        В первую секунду Ильке показалось, что глаз на лице у Квасникова нет и что сбылась сидоровская сказка — кукла добыла то, за чем охотилась семьсот лет.
        Взметнувшийся ветер поднял в воздух соринки и песок, закрутив маленький вихрь. Песчинки стали складываться в фигурку человека.
        - Квасников! — негромко позвал Шагунов. — Квасников, вставай! Нашел место для отдыха!
        Сашка заворочался. Как завороженный Илька смотрел на то место, где у Квасникова должны были быть глаза, но разглядеть их под слоем песка было невозможно.
        Квасников тряхнул головой. Шагунов зажмурился.
        - Я уже помер? — вяло спросил Сашка, размазывая по лицу грязь.
        Илька задержал дыхание.
        - Ага, — радостно гоготнул Левка. — А мы два ангела.
        - Какие, к черту, ангелы? — заорал Квасников. — Что вы тут делаете?
        - Тебя спасаем, — буркнул Илька, опускаясь на лавочку около могилы. От пережитого ужаса у него подгибались ноги. — Со зрением у тебя все в порядке?
        - Какой леший меня сюда занес? — Сашка озирался, лишний раз доказывая, что с глазами у него ничего не случилось.
        - Это я хочу спросить, как ты здесь оказался? — закричал Илька, поняв, что с приятелем ничего страшного не случилось. — На помощь позвал, мы примчались, а он, оказывается, решил на кладбище прогуляться, поспать часок-другой. А мы там отдувайся за него!
        - Чего это вы за меня отдуваетесь? — Сашка смахнул с себя землю и непонимающе уставился на друзей.
        - Забыл? — Илька был готов наброситься на Квасникова. — Кто куклу разбил?
        - Подумаешь… — пожал плечами Квасников. — Я тебя, между прочим, спасал. И вон того охламона, Сидорова. — Кивнул он в сторону Левки.
        - Видели мы таких спасателей, — кипятился Илька. — После падения кукла сбрендила и хочет нас укокошить! Левка все рассказал букинисту, и тот ему поведал много нового и неожиданного. Короче, нам надо идти с повинной в магазин. Они еще смогут нам помочь. Останемся одни — разберет нас Уля на запчасти.
        - Чего ты на меня орешь? — тоже перешел на крик Сашка. — Не я всю кашу заварил. Сам стащил эту тряпку, сам и разбирайся. А если я твою куклу еще раз увижу, руки-ноги повыдергиваю. Понял?
        - Повыдергивал один такой! — Илька пытался перекричать Квасникова, но это у него не очень получалось. — Думаешь, как ты здесь очутился?
        - Гулять пошел… — начал Сашка и запнулся. Брови у него поползли вверх. — А разве что-то произошло?
        - Что-то? — Илька отошел в сторону. — И давно ты у нас стал на могилах спать?
        Сидоров хранил молчание, с любопытством ожидая, чем закончится разговор.
        - Подожди. — Сашка зябко передернул плечами и уставился на свои босые ноги. — Чего было-то? Я домой пришел… Пока телик посмотрел, пока конфеты у мамы в тайнике нашел… Потом эта сумасшедшая объявилась. Из-за телевизора вылезла. Я сначала подумал: глюк или новый прикол. Ужастики из ящика как бесплатное приложение к фильму идут. Вот… — Квасников почесал затылок. — А потом она руками стала размахивать и тебя звать. Я ей говорю: «Адресом ошиблась». Ну, она еще немного глазами полупала и ушла. Я тебе кинулся звонить. А потом она опять объявилась и давай орать, что ей мои глаза нужны, а то она при свете дня плохо видеть стала. Я снова к телефону. А потом… я уже не помню. Значит, она меня сюда приволокла? Вот чучело огородное!
        Он с опаской покосился на памятник и на всякий случай отполз от него в сторонку.
        - Намекает, что мы все покойниками станем, — подал голос Сидоров. — Вставай, проблемы у нас.
        - Когда у нас проблем не было? — Квасников дотянулся до тапочек и натянул их на ноги — на дворе стоял не май месяц, чтобы без обувки расхаживать по улице. — Нам без проблем никак. — Он покосился на надгробие. — Неплохое местечко Уля выбрала. Кто тут у нас? Иван Иванович Иванов, — он довольно хмыкнул. — Все в порядке. Свои.
        - Я думаю, пора уходить, — снова сказал свое веское слово Левка. — А то скоро сторож может очухаться.
        - Слушайте, а может, ну их? — Квасников поднялся на ноги и теперь безуспешно кутался в тонкую курточку — сейчас он был одет явно не по сезону. — Пускай сами разбираются со своими взбесившимися мертвецами и куклами. Если мы к ним не полезем, они нас не тронут.
        - Ага, не тронут. — Илька побрел к выходу, вслед за ушедшим вперед Сидоровым.
        Он успел подумать об удивительных превратностях судьбы, о том, что из неплохой, в общем-то, затеи получилась полная неразбериха. Он-то хотел, как лучше, пользу с помощью пергамента кому-нибудь принести, а вышло… Ерунда вышла и сплошная головная боль. Еще он успел подумать о пропущенной школе, о несделанных уроках…
        И забыл об этом, потому что чуть не налетел на Улю, по-деловому шагающую по центральной дорожке кладбища.
        - Илья Шагунов!
        Услышав знакомый писклявый голос, Илька вздрогнул.
        Первым его желанием было, конечно же, сбежать. Но он вдохнул в себя побольше воздуха и решительно пошел навстречу кукле.
        - А ну, иди сюда, — приказал он, лихорадочно соображая, где у куклы может лежать записка. — Я кому сказал!
        Уля остановилась и зло прищурилась. Прозрачные стеклянные глаза уставились на Ильку.
        Шагунов заметил желтый лоскуток за хлястиком платья. Он резко наклонился, пальцем подцепляя кукольный пояс. Не заметив его движения, кукла продолжала смотреть в прежнем направлении, туда, где Ильки уже не было. Это было до того неожиданным, что Шагунов на мгновение замер — ему всегда казалось, что кукла хорошо видит. С чего это она вдруг перестала это делать? И только потом он вспомнил Левкину сказку, что Уля изначально была слепая.
        Из-за ближайших кустов выросла неслышная тень.
        Илькино запястье пронзила острая боль, словно по нему хлестнули плеткой.
        Справа от куклы возник Восставший Мертвец. Илька попятился, а кукла, наоборот, снова начала наступать.
        - Глаза! Отдай глаза! — потребовала Уля.
        Покойник пронзительным взглядом зеленых глаз посмотрел на Ильку и согласно кивнул.
        Рот у Ильки непроизвольно открылся, и он застыл, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой.
        Кукла сделала последний шаг. Маленькая ножка топнула о землю. Илька свалился на колени и склонил голову, оказавшись на одном уровне со стеклянными глазами куклы.
        - Видеть, — все тем же невыразительным голосом произнесла кукла. — Чувствовать. — Маленькая рука поднялась. — Жить. — Крошечные пальчики шевельнулись, и Илька почувствовал ледяное прикосновение к своей щеке.
        Перед глазами Шагунова все завертелось. Холод от щеки добрался до глаз, и мир вокруг померк.
        Илька хотел встать, отбросить от себя эту неприятную руку, но тело не слушалось. Язык прилип к гортани. Вырывающееся из легких дыхание было нестерпимо горячим, губы жгло холодом. Ощущение было такое, словно Ильку посадили в морозильник, где не обычные минус восемнадцать, а все минус пятьдесят.
        - У-ух! — раздалось над головой.
        Звуки доходили до него как сквозь вату.
        - Прекратить!
        Крик болью отозвался в голове, которая вдруг стала невероятно легкой. Кто-то бежал, тяжело бухая ногами. Шагунов вдруг ощутил себя до такой степени хрустально-хрупким, что побоялся развалиться от первого же несильного толчка.
        Теплый ветер дунул по лицу, осыпав пригоршней дорожной пыли с песком.
        «Вот и все, — решил Илька, чувствуя, как в носу начинает щекотать, как раздуваются ноздри. — Чихну, и от меня останутся одни обломки».
        - Вставай, вставай! — надрывались над его головой.
        Это сбило чихательный настрой. Шагунов попятился и вдруг увидел около своих ног черную куртку Квасникова.
        Куртка шевелилась.
        - Получай!
        Сашка с разбега пнул копошащуюся куртку. Из-под нее вылетела кукла и, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, приземлилась на дорожку. Куртка снова накрыла ее с головой. Уля возмущенно заверещала.
        - Не стой! — Сашка крутанулся на месте, опасаясь нападения Восставшего Мертвеца, но Улиного спутника нигде не было. Квасников потянул Ильку за рукав. — Ты что, ослеп? Вставай давай!
        Ноги разгибались с трудом, колени захрустели, словно суставы ломали сами себя. Шагунов представил себя куклой, проржавевшим Железным Дровосеком. Год он простоял под дождем в лесу, и вот его заставляют шевелиться. А двигаться невозможно, потому что сердце в груди не бьется и железные веки не могут подняться.
        «Она меня сделала куклой!» — в панике решил Илька, падая обратно на песчаную дорожку.
        Удар был болезненным. Даже очень. Илька здорово ударился задом и разодрал ладонь. Боль быстро привела Шагунова в чувство.
        - Хватит валяться! — хрипел у него над ухом Сашка. — Она встает!
        Илька поднялся, прогнал с глаз набежавшие слезы. Окружающая действительность перестала быть расплывчатой.
        Около его ног о чем-то своем громко кричала Уля. Она сильно запуталась в куртке и самостоятельно из нее выбраться не могла. Восставший Мертвец горой возвышался неподалеку, то ли соображая, что делать, то ли собираясь с силами.
        Илька повернулся в сторону ворот и снова чуть не растянулся на дорожке. Потому что к ним своей несколько косолапой походкой спешил сторож.
        В руках у него было ружье.
        - Ах вы, пакостники! — Старик потрясал над собой оружием. — Ах вы, нелюди!
        Левка уже давно исчез. Сашка стоял неподалеку. Среди осенней пожухлости светлым пятном виднелась его белая рубашка. Квасников вертел головой, примеряясь, в какие кусты легче нырнуть. Но за кустами сплошным рядом тянулись оградки, и просветов между ними не было. Отступать можно было только назад, но там стоял покойник.
        - Вот я вам сейчас устрою. — Сторож перехватил свою берданку удобнее, из огнестрельного оружия превратив ее в дубинку, и замахнулся.
        Илька втянул голову в плечи. Шебуршание около его ног прекратилось. Шагунов скосил глаза вниз.
        Куклы не было. Черный призрак, маячивший до этого посреди дорожки, тоже исчез. Невидимый ветер шевелил ветки ближайших деревьев да сбивал на землю вялую листву.
        - Вот ведь, черти! — зло сплюнул сторож, перекидывая ружье через плечо. — И откуда они на мою голову свалились? Опять безобразят!
        Неожиданно сторож поднял Сашкину куртку, отряхнул и протянул Квасникову.
        - Сильно обидели? — спросил он участливо.
        Сашка качнул головой.
        - Вот уж какой день людям проходу не дают, — продолжал ворчать сторож, с сочувствием глядя, как Квасников дрожащей рукой пытается попасть в рукав куртки. — Я их еще когда заметил! Девчонка и мужик. Какой день ходят, к людям пристают, все что-то ищут. А чего тут искать? Все давно пронумеровано и записано. Ты спроси, я отвечу. Что ж мы, не люди? Все ж понятно. Ну что, оклемался, малец?
        Сашка опять качнул головой — он все еще пребывал в сильном удивлении от такой неожиданной трансформации некогда злого охранника.
        Напутствуемые всякими добрыми словами, ребята вышли за ворота кладбища.
        - Ты что-нибудь понял? — спросил Сашка, когда охранник ушел.
        - Сторож их здесь видел, — пробормотал Илька, который после столкновения с Улей чувствовал себя неважно. — И не один раз. Дед сказал: «Девчонка и мужик». Это он про куклу с нашим Мертвецом? Какая же Уля девчонка?
        - И почему много раз? — Сашка почесал затылок. — С куклой мы впервые были на кладбище вчера ночью. Что же, она сюда каждые пять минут заглядывает, новых покойников присматривает? Подожди! — вдруг воскликнул Квасников. — Может, он вчерашнюю ночь с чем-нибудь перепутал? Увидел нас и решил, что мы это они?
        - Может, сюда ходит какая-нибудь другая девчонка? — Илька последний раз посмотрел на кладбище и тяжело вздохнул. — Мало ли ненормальных в городе. Бродят здесь… А потом все на нас сваливают. Куда Сидоров делся?
        - Сбежал твой Сидоров, как обычно. — Сашка был мрачен. — Говорил я, не надо с ним связываться. Трус он и трепло. Как паленым запахло, деру дал.
        - Никакой он не трус! — с жаром заступился за Левку Шагунов. — Он в «Букинист» ходил, он все выяснил. Он со мной тебя спасать пошел.
        - Что он там в твоем «Букинисте» делал? — презрительно хмыкнул Квасников. — Может, они его там подкупили, и теперь он всю информацию этим гадам передает? Почему, думаешь, он сбежал? А потому, что знал, что здесь произойдет! Что нас в винегрет порубят и покойнику скормят.
        - Чего ты мелешь? — Илька остановился. — Чтобы Левка стучал на нас! Хочешь, пойдем и все у него самого спросим?
        - Пойдем, — легко согласился Сашка. — Только не жди, что твой разлюбезный Левушка так тебе все и скажет. Ему же человека обмануть — раз плюнуть.
        Шагунов открыл рот, чтобы возразить, но вспомнил историю с физруком и то, как Сидоров ловко заговорил зубы сторожу, и рот у того сам собой закрылся. Левка умел очень ловко врать.
        Так, в молчании, они и дошли до сидоровской квартиры, где их встретил сам Левка, живой, здоровый и вполне себе довольный жизнью.
        За те полчаса, на которые он опередил приятелей, Сидоров успел переодеться, включить телевизор и нарезать горку бутербродов.
        - Ну что, набегались? — спросил он, впуская друзей. Квасникова он почему-то проводил долгим взглядом.
        - А ты, я смотрю, отдыхаешь. — Сашка плюхнулся на диван и подхватил с тарелки самый большой бутерброд.
        Левка внимательно проследил за исчезновением собственности в ненасытной квасниковской утробе и промолчал.
        - Сказать нечего! — Сашка явно нарывался на ссору. — Мы там, можно сказать, за жизнь нашу боремся, а он тут прохлаждается!
        - А я ничего такого не сделал, чтобы за свою жизнь сильно переживать. — Сидоров переставил бутерброды с дивана на сервант. — Вы хотели себе приключений — вы их получили. И заметьте, я вас отговаривал.
        - Почему ты убежал? — еле слышно спросил Шагунов.
        - А что мне там было делать? — В лице Левки не было и тени раскаяния. — С голыми руками под танк бросаться? Я сторожа позвал. Мало?
        - Ты бы мог нас дождаться у ворот.
        В Левкинах словах было много правды, но такая правда Ильке была не нужна.
        - Что бы я там делал? — пожал плечами Сидоров.
        - Ты бы мог помочь! — снова встрял Квасников. — Нашего Шагунчика там чуть не прибили!
        - Так ведь не прибили, — парировал Левка. — А потом неизвестно, кто из вас опасней — ты или Уля с Мертвецом?
        - Что? — Сашка перестал метаться по дивану. Щеки его налились краской. — Что ты сказал?
        - А то! — Левка не спеша прошелся по комнате и уселся на подоконнике — была у него такая излюбленная поза. — Мы не знаем, что с тобой сделала кукла. Может, она тебе жучок какой вживила и ты теперь на них работаешь?
        Илька смотрел на приятелей и не верил своим глазам. В какой-то момент ему даже показалось, что перед ним стоят не хорошо знакомые однокашники, с которыми он уже шесть лет ходит в одну школу и учится в одном классе, а какие-то совершенно неизвестные ему люди. Даже выглядели они сейчас не так, как обычно.
        «Что-то у меня с глазами», — испуганно подумал Шагунов и сильно зажмурился. После встречи с Улей глаза ему явно стали врать, видеть не то, что есть на самом деле.
        Илька пощупал спинку стула перед собой и только потом сел.
        - Вы… это… — начал он, — вместо того чтобы ругаться, придумали бы, что дальше делать. Сидоров, ты говорил, в «Букинист» надо идти.
        - Вот и идите, — устало отозвался Левка.
        - Как «идите»? — опешил Шагунов. — Без тебя? Ты же сам сказку про куклу рассказывал, говорил, что Уля всех убить собирается.
        - А теперь я думаю, что двух придурков ей вполне хватит. — Сидоров отвернулся к окну.
        - Но ты же говорил… — от удивления Илька не знал, что и думать.
        - Слушай, я тебе не радио, чтобы без остановки вещать что-то ценное. — Левка начал злиться. — Нужно было помочь, я тебе помог. Понадобится что-то еще — звони. А в беготню по пересеченной местности я не играю. — Он демонстративно закинул ноги на подоконник.
        - Пойдем отсюда! — Сашка встал с дивана, лениво подошел к серванту и выбрал очередной бутерброд. — Вот перекусим и пойдем. А тебе, Левчик, потом обидно будет, что ты пропустил самое интересное.
        - Обещаю принести веночек на вашу братскую могилу, — усмехнулся Сидоров, делая вид, что его сильно интересует происходящее во дворе.
        - Дурак! — Даже терпеливый Илька не выдержал и вскочил. — Трус и предатель!
        - Это всё слова. — Левка не отрывался от окна. — Жизнь дороже слов.
        - Ладно, ладно. — Сашка уже давился бутербродами, но упорно засовывал их в рот. — Попросишься еще с нами на дело! На коленях будешь стоять!
        - Смотри, тебя ждут. — Левка ткнул пальцем в стекло и выразительно посмотрел на Шагунова.
        Сашка с Илькой, звонко стукнувшись лбами об окно, бросились смотреть. Внизу кто-то стоял и смотрел на них.
        - Идите, идите, не заставляйте людей ждать, — подогнал их Левка. Он сполз с подоконника, упал на диван и увеличил громкость телевизора.
        - В школе ко мне не подходи, — бросил через плечо Сашка, выходя на лестничную клетку.
        Илька пошел следом.
        Уходить не хотелось. Здесь у Левки было невероятно спокойно и надежно. А там, на улице, их ждало неизвестно что.
        - Илья!
        Шагунов вздрогнул, не ожидая от такого обращения ничего хорошего. Но перед ним была всего-навсего мама. Она стояла на дорожке и недовольно хмурила брови.
        - Скажи мне, что происходит? — Она провела рукой по волосам, как делала всегда, когда сердилась.
        За ее спиной топтался высокий старик с неприятным цепким взглядом. Если бы не застывшее выражение лица, Шагунов не узнал бы его.
        Это был тот же старик, что послал их с Левкой на кладбище. И вот сейчас он стоял рядом с его мамой.
        - Илья, я тебя слушаю. — Мама была непривычно строга. — Ты нашел куклу?
        - Да. — Врать маме Илька не умел, но сейчас ведь он и не врал. Кукла действительно нашлась. — Нашел. За ней надо сходить.
        - А ты сходи, сходи… — негромко заговорил старик. — Боишься один, возьми приятелей. Втроем вы это сделаете быстрее.
        Шагунов как зачарованный слушал этот вкрадчивый голос. Ему хотелось подчиняться. Все бросить и идти туда, куда посылали.
        - Мы и подождать можем, — продолжал уговаривать старик. — Так ведь, Дарья Сергеевна?
        - Вот, заставляешь человека ждать, — недовольно покачала головой мама. — Где кукла? У приятеля оставил? — Она выразительно посмотрела на Квасникова, которого никогда не любила. — Ну так иди, забирай. — Мама повернулась к старику. — Вы простите его, Александр Николаевич, сама не знаю, что с ним случилось. Впервые такое. Он вам все вернет. А платье я починю. Это вы уж не беспокойтесь.
        - А я и не беспокоюсь, — промурлыкал старик, подходя к Ильке вплотную и заглядывая в лицо. — Какие у вашего сына ясные глаза. Чистые, светлые, позавидовать можно.
        - Глаза как глаза, — удивилась мама, притягивая Ильку к себе. — Ну так что, горе мое луковое? Видишь, человек за своей вещью пришел.
        - А вы его не торопите, — вкрадчиво забормотал старик, кладя свою широкую ладонь Шагунову на грудь. — Он же сказал, что принесет… — Илька попытался отклониться от руки, от этого холодного неприятного взгляда, но у него не получалось. А старик между тем продолжал негромко ворковать: — Значит, принесет. Завтра? Да? Эти глаза не могут лгать. Чистые, прозрачные… Я даже знаю, кому они нужны… Кому они очень нужны… Глаза!
        - Завтра он вам ее принесет. — Сашка грубо отпихнул старика и встал, загораживая Ильку своим плечом. — Сказали же вам, есть кукла, сбегать за ней нужно. Вы адрес дайте, завтра ее и получите. В полном сборе.
        - А ты не груби, — одернула его Илькина мама. — Как ты с пожилым человеком разговариваешь? Александр Николаевич — крупный специалист, большой ученый и не такому попрыгунчику, как ты, шипеть на него.
        - Не надо, Дарья Сергеевна. — Старик остановил Илькину мать плавным движением руки. — Завтра так завтра. — Он пристально посмотрел теперь уже Сашке в лицо, но, видимо, не найдя в нем ничего интересного, отвернулся. — Детские глаза, — пробормотал он своим сладким голоском, — они так много видят, они такие сильные и здоровые. — А потом, словно очнувшись, снова посмотрел на ребят. — Что ж, до завтра. Еще увидимся.
        На негнущихся ногах Илька пошел к своему дому, стараясь не отставать от мамы. Сашка какое-то время топал следом, но, не услышав от приятеля ничего толкового, отстал.
        Дома Шагунов упал на кровать и пролежал так до вечера. Ни одна стоящая мысль к нему в голову не забрела.
        Заглянувшая в окно ночь застала его с широко распахнутыми бессонными глазами.
        Глава IV
        Кое-что проясняется
        На окне шевельнулась штора. Слетел с подоконника и упал на пол сто лет уже лежавший там кленовый листок. Ветерок приподнял плакат, прикрепленный к стене.
        Илька спустил ноги с кровати. В комнате стоял привычный ночной полумрак, все предметы вокруг были чуть размыты — сумрак съедал четкие границы и насыщенные цвета. Вроде бы все было как обычно — кровать, стол, книжные полки, куча всякого барахла в углу.
        Но сейчас в воздухе чувствовалось чужое присутствие. Словно вместе с темнотой, сумраком и непроглядностью здесь появился еще кто-то, кто вошел так же бесшумно, как ночь, и был так же неуловим и безжалостен, как мрак.
        За последний день Шагунов привык не доверять своим глазам. Вот и сейчас он их сначала потер, прежде чем действительно убедился, что это никакая не галлюцинация, а самая настоящая ночь. Ночью же, как известно, все кошки серы, а хорошо знакомые предметы принимают причудливую форму.
        То, что видится бесформенной горой, пристроившейся на стуле, на самом деле твоя комом брошенная одежда. А вылезающий из-за шторы скелет не кто иной, как сквозняк.
        Чтобы не нагонять на себя лишнего страха, Илька встал закрыть форточку. Заодно решил сбросить со стула одежду.
        Но сделать этого не успел.
        «Одежда» сама поднялась и подошла к нему.
        Илька застыл посреди комнаты, а к нему медленно подплывали зеленые глаза.
        Шагунов уже мысленно прощался с жизнью, когда бесформенная масса, которую ребята между собой решили называть Восставшим Мертвецом, хотя Сашка до хрипоты доказывал, что настоящие мертвецы выглядят иначе, уж он-то знал точно. Так вот этот Восставший Мертвец вытянул вперед руку и показал сначала на Илькино горло, а потом на его глаза.
        Собственно на этом можно было заканчивать захватывающее повествование о трех друзьях, влезших не в свое дело, потому что без голоса и без глаз Шагунов перестал бы быть участником этих событий. А без него, двигателя и инициатора всех приключений, остальные просто забросили бы это дело.
        Конечно, слепым и безголосым Шагунова никто бы не оставил. Не зря же он дружит с инспектором по делам несовершеннолетних Ник Санычем. Когда-нибудь, может быть, даже через много лет, Ник Саныч разобрался бы в этом деле. Плохих бы наказал, остальным бы тоже досталось. Но это случилось бы много позже, и вряд ли кого-нибудь заинтересовал бы этот душещипательный рассказ. К тому же мы и так знаем, что ничего Восставший Мертвец с Шагуновым не сделал. Иначе не оказался бы Илька через день, в субботу, запертым в школе, в кабинете химии, и не ругался бы он с Сашкой, который от страха и безысходности просто потерял голову.
        Пока же шла не суббота, а заканчивался четверг, впереди был еще целый день, а Мертвец всего-навсего ограничивался размахиванием рук.
        Но вот он сделал последний шаг, разделяющий их с Илькой, и положил Шагунову руку на плечо.
        - Не ходи завтра никуда, — услышал Илька собственный голос. Рот у него открывался сам собой, без его воли. — Не надо.
        От ужаса Шагунов хотел закричать. Он и закричал, причем очень громко. Но мысленно. Из горла же у него вырывались совсем другие слова.
        - Ничего хорошего из этой встречи в «Букинисте» не выйдет.
        «Помогите! — вопил Илька. — На помощь!»
        До этого мысли легко складывались в звуки, язык принимал во рту правильное положение, и Илька спокойно говорил. Но почему-то хорошо отлаженный механизм дал сбой, и мысли не хотели превращаться в звучащие слова.
        - Уж я-то знаю этих людей… — произнес Шагунов.
        Пальцы, сжимающие Илькино плечо, чуть ослабли.
        - И вообще — завязывайте с этим делом. Иначе все закончится плохо.
        В том, что все закончится плохо, Илька не сомневался. Правда, у него была слабая надежда, что они выкрутятся. Но теперь от этой надежды не осталось и следа.
        - Бегите отсюда. Бегите все! Она не успокоится, пока не найдет себе глаза. Глаза!
        С этими словами призрак оттолкнул от себя Ильку и поднялся. В комнате на мгновение стало еще темнее. И только зеленые глаза горели среди этой черноты, как два ярких огня. Но вот и они погасли. Сквозь занавеску на окне стал виден хорошо знакомый фонарь со своим неизменным желтым светом. На его фоне на подоконнике корячился колючими ветками куст алоэ. На стуле комом лежала одежда.
        Илька сидел на ковре и, судорожно всхлипывая, все повторял: «Глаза! Глаза!»
        Утро было пасмурным. Хмурые сумерки вползли в комнату и повисли на шторах. Дальше идти они не решались.
        Сон застал Ильку забившимся между столом и кроватью. Он был с головой завернут в одеяло и занимал на удивление мало места. Бледное лицо, впалые щеки, нервно подергивающиеся веки — все говорило о том, что уснул он недавно, и облегчения сон его не несет.
        В квартире стояла тишина, даже за окном не грохали машины и не чирикали воробьи. Но Шагунов все равно проснулся. Он дернулся. Лицо его исказила гримаса боли. Веки, чуть помедлив, открылись. В первую секунду глаза были бесцветно-серые, но потом быстро поменялись, став привычно карими. Илька моргнул, нерешительно осматривая узкую полоску комнаты, видную из его убежища.
        Все было тихо, но Шагунов все равно не спешил менять неудобную позу. Сначала он вытянул шею и выглянул из-за стола. Убедившись, что в комнате действительно никого нет, он еще какое-то время посидел, собираясь с силами. Сил оказалось немного. Их хватило на то, чтобы рывком поднять себя на ноги и тут же свалиться на ковер. Илька перекатился на спину и стал прислушиваться к себе — занемевшие руки и ноги неприятно покалывало.
        Сумрак хлопьями стек со шторы и стал медленно занимать комнату.
        Илька глянул на ручные часы. Было шесть утра. Новый день, не обещающий ничего хорошего, наступил.
        Мысли вяло копошились в Илькиной голове. Обе поставленные перед ним задачи: найти куклу и что-то придумать с пергаментом — никак не соединялись по причине своей глобальной невыполнимости.
        И зачем он полез во все это? Ведь по всему выходило, что добром его затея не завершится.
        Некоторое время у Ильки ушло на самобичевание.
        Легче от этого не стало. Зато он смог встать и подойти к окну.
        На шторе проступил огромный черный силуэт.
        Илька резким движением отбросил штору.
        За окном на уровне пятого этажа, где располагалась квартира Шагунова, в воздухе, без всякой видимой поддержки, висел Воскресший Мертвец. Зеленые глаза его были печальны.
        - Смотри! — далеким эхом донеслось до Ильки.
        Мертвец отлетел в сторону.
        Хорошо знакомых домов за окном не было. Как не было детской площадки, расколотого тополя и множества любимых вещей. Вместо всего этого перед Илькиными окнами стоял, вытянувшийся в нечеловеческий рост, коллекционер странных кукол, Александр Николаевич. Лицо его оказалось таким огромным, словно Шагунов посмотрел на него в подзорную трубу с сильным увеличением. При этом стали хорошо видны все морщинки и поры старого лица. От этого Александр Николаевич становился еще грознее. Он недовольно хмурил кустистые брови, раздувал ноздри, поджимал губы.
        Старика что-то отвлекло. Он отошел в сторону. Стало видно, что в руках он держит куклу Улю в новом длинном пышном платье. Была она целой и невредимой, словно не разбивал ее нетерпеливый Сашка об пол кабинета истории.
        Александр Николаевич перекинул куклу в воздухе со спины на живот.
        - Мама! — раздался механический голос.
        - Что ты сделал? — возмущенно спросил коллекционер.
        - Это кукла.
        Шагунов повернул голову и увидел, что с другой стороны к его окну идет мужчина, такой же высокий, как и старик. У него широкое улыбчивое лицо, светлые волосы. Он бережно взял из рук коллекционера куклу, поправил задравшуюся оборку.
        - Это самое лучшее, что я сделал. — Мужчина любовно пригладил растрепавшиеся кукольные волосы. — Я дам ей глаза, и она снова оживет.
        - Ты сделал свиток? — Глаза Александра Николаевича неприятно заблестели.
        - Я разработал состав, — гордо выпрямился мужчина. — Свиток готов. Теперь каждые тридцать три года мы сможем ее оживлять.
        - Почему же каждые тридцать три? — старик обошел мужчину стороной. — С глазами ей не нужно ждать такой большой срок. С глазами она будет жить вечно. — Он выдержал небольшую паузу. — Ты же сможешь еще сделать свитки?
        - Зачем? — насторожился мужчина.
        - На всякий случай. — Коллекционер потянул куклу на себя. — Вдруг нам понадобится еще кого-нибудь оживить?
        - Мама! — испуганно воскликнула Уля, открывая невидящие глаза.
        - Не нужны тебе больше свитки. — Мужчина сурово сдвинул брови. — Ты и этого не получишь. Ты же знаешь, что по легенде кукла может убить хозяина пергамента.
        - Мы ее перевоспитаем, — нехорошо улыбнулся Александр Николаевич. — Принимайся за новые свитки.
        - Что ты задумал? — Лицо мужчины стало грустным.
        - Ты сам понимаешь, что мы не можем не воспользоваться такой вещью. К нашим ногам ляжет весь мир.
        - Саша, опомнись! — Мужчина подался вперед.
        - Делай, а то кукла убьет тебя, как хозяина пергамента!
        - Уж лучше пусть она убьет меня, чем ты убьешь сотни невинных, — упрямо покачал головой мужчина.
        - Тогда ты останешься без куклы! — зло ощерился старик.
        - Саша, Саша, я вижу, кукла успела подчинить тебя себе. Ты становишься ее рабом. Ты становишься ее игрушкой.
        - Не мели чуши. — Коллекционер нежно прижал куклу к себе. — Ты собирался отдать ей глаза? Так отдавай! Вместе со своей жизнью!
        Они сцепились.
        От ужаса Илька зажмурился. Он уже догадался, чем закончится эта ссора. Тем более он догадался, кого откопала Уля на кладбище. Этого мужчину. Человека, восстановившего пергамент.
        - Убей его! — раздался голос старика.
        Шагунов припал к окну, но больше ничего не было видно.
        - Не надейся, что ты останешься один, — раздался голос мужчины. — Тебя она убьет так же, как и меня. Если уже не убила. Она создана для разрушения, а не для жизни. Ты пойдешь следом за мной!
        - Эх ты, Ваня, дурачок, — послышался противный смешок, и все потонуло в странном грохоте.
        Илька метнулся в глубь комнаты, забился под свое одеяло и затаился, ожидая, что сейчас начнется что-то страшное.
        Время шло, а ничего не происходило. Неожиданно звонко чирикнул воробей. По коридору прошаркала тапочками мама, на кухне с шумом полилась в чайник вода.
        Илька высунул нос наружу. И вдруг обнаружил, что на улице ярко светит солнце, что за окном вовсю надрываются птицы, по дороге с грохотом проносятся машины.
        Оборванная штора валялась на полу, звуки легко врывались в распахнутую форточку.
        В дверь стукнули.
        - Илья! — послышался мамин голос. — Ты в школу собираешься?
        Илька осторожно высунул из-под одеяла плечо. Он никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего.
        - Ты спишь? — Мама заглянула в комнату. — Ты спишь! А кто-то тебе всю ночь названивал. Требовал, чтобы я тебя разбудила.
        «Сашка», — решил Шагунов. Больше некому.
        - Пришлось телефон отключить. — Мама заметила сорванную штору, ее брови удивленно поползли вверх. — Где ты таких друзей себе находишь? — Она посмотрела на разгром в комнате и тяжело вздохнула: — Что это?
        Шагунов посмотрел в лицо матери и стал рассказывать. Обо всем — о кукле, о пергаменте, о своих друзьях. Мама слушала, все еще стоя в дверях, только к косяку прислонилась, чтобы не упасть.
        После путаного Илькиного рассказа наступила долгая пауза.
        Вдруг мама решительно шагнула в комнату.
        - Значит, так. — Она сгребла в охапку стопку книг. — Никакой мистики и посторонней литературы. Будешь читать, что задают по программе. Еще одно появление участкового в нашем доме, и я вообще заберу тебя из этой школы. Я терпела, когда ты хулиганил и к нам приходили повестки из детской комнаты милиции, я молчала, когда ты прогуливал школу и в четвертях получал двойки. Но теперь мое терпение лопнуло. Хватит! Ты этой фантастикой себе совсем голову задурил, несешь всякую чушь да еще комнату в черт-те что превращаешь…
        Зазвонил телефон. Мама строго посмотрела на Ильку и ушла в коридор.
        - Но ты же говорила, что отключила его, — напомнил Шагунов, на ходу натягивая джинсы.
        Мама действительно разговаривала по телефону. Но Илька сейчас смотрел не на нее, а на выдернутый из розетки шнур.
        Телефон был отключен, но между тем мама с кем-то говорила.
        Это было невозможно, а потому страшно.
        Илька попятился.
        Мама раздраженно постучала пальцами по тумбочке. Ее ногти были накрашены в ярко-красный цвет.
        До этого мама никогда так не красила ногти.
        Это стало сигналом.
        Илька подхватил куртку и как был, в футболке и домашних штанах, шагнул на лестничную клетку. В последний момент он успел перехватить мамин взгляд. И даже не взгляд, а просто удивленное выражение лица. Мама водила головой, словно была слепа и по звуку пыталась определить, что происходит.
        Из телефонной трубки, которую она на секунду оторвала от своего уха, несся глуховатый голос.
        Шагунов кубарем скатился по лестнице и пошел куда глаза глядят.
        А глядели они у него почему-то в сторону магазина «Букинист».
        - Куда ломишься, пацан? — раздалось у Ильки над головой. — До открытия еще полтора часа. Ты за временем следишь?
        Шагунов поднял глаза. Прямо над входом в «Букинист» часы показывали восемь тридцать. Чуть ниже была табличка, которая гласила, что магазин открывается в десять.
        - Ну, и что ты тут забыл?
        Илька медленно перевел взгляд от часов на говорившего.
        Это был продавец. Тот самый, что разговаривал с мерзким владельцем куклы несколько дней назад. Именно он вчера рассказал Левке страшную сказку и посоветовал прийти с повинной.
        - Да я так… — пробормотал Шагунов, развернулся и пошел прочь. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы его узнали. К тому же он не готов был просить помощи. Он хотел во всем разобраться сам.
        Илька зашел за угол и остановился. Нужно было все как следует обдумать.
        Он начитался достаточно мистических книжек, чтобы не верить в случайность происходящего. Ноги не зря привели его к магазину в такую рань. Значит, что-то сейчас здесь произойдет, что-то станет известно.
        «Букинист» занимал первый этаж длинного многоподъездного дома. И теперь среди бесконечных дверей нужно было найти служебный вход в магазин.
        - Ты чего здесь шляешься?
        Илька дернулся, чтобы убежать, — ему не улыбалась перспектива с кем-то выяснять отношения. Но перед ним была всего-навсего дворничиха. Ее можно было не опасаться.
        - Чего высматриваешь? — не унималась женщина.
        - Мне в магазин нужно, — выдавил из себя Шагунов. — С черного хода.
        - Почту, что ль, принес?
        Илька на всякий случай кивнул.
        - Так иди в конец дома. — Дворничиха махнула метлой куда-то вдаль. — Там у них вход. Ключ снизу под дверью лежит. — Она внимательно вгляделась в бледного Шагунова. — Новенький, что ли? До этого вроде другой приходил. — Она подождала ответа, но Илька до того был испуган, что даже кивнуть не сообразил. — Ну ладно, иди.
        Под суровым взглядом дворничихи Шагунов пошел вдоль дома, соображая, как отделаться от внимательного взгляда женщины. Потому что в его планы входило не только попасть внутрь магазина, но и задержаться там.
        Чихая и кашляя, во двор въехал грузовик и заглох. Вслед за ним тот же маневр попыталась сделать легковушка, но проехать не смогла. Машины стали бибикать друг другу. Дворничиха пошла разбираться.
        Илька помчался вперед.
        Подъезд, подъезд…
        Над последней дверью не было даже таблички, что это служебный вход. Однако этот вход заметно отличался от других дверей дома, поэтому Илька уверенно направился к нему и стал шарить руками под чуть отогнутым краем.
        Ключ был прикреплен к магниту, а сам магнит держался на внутренней стороне железной обшивки.
        Дрожащими руками Илька отпер замок, сунул ключ обратно и шагнул в темноту.
        В подсобном помещении окон не было, а включать свет Илька не стал. Он старательно хлопал ресницами, чтобы хоть что-то рассмотреть, но тьма вокруг стояла кромешная.
        Неожиданно у Ильки зачесалось в носу, он зажмурился, зажал нос, но чих получился все равно громкий и даже какой-то смешной. Шагунов в панике завертел головой, боясь, что сейчас откроется по меньшей мере десяток дверей и оттуда появятся чудища, которые непременно сожрут его вместе с нерадивой дворничихой, открывшей секрет, где найти ключ.
        Но никто ниоткуда не выходил. Да и дверей, откуда могли появиться предполагаемые ужасы, не было. Единственная дверь оказалась демонстративно заперта на висячий замок. Справа от нее стоял высокий шкаф, также запертый на замок. Себя Илька обнаружил около стола, на котором действительно лежали письма и стояло два ящика, облепленных почтовой бумагой. Перед столом пристроился стул, заваленный каким-то барахлом.
        Вот и все. Прятаться здесь было негде.
        А что, если попробовать на прочность замок двери напротив?
        Илька протянул руку и вдруг с ужасом понял, что все видит, хотя вокруг стоит все та же кромешная темнота.
        Абсолютная темень, какая бывает в замкнутых пространствах.
        Он же видит все так четко, словно в комнате включили свет.
        Илька бросился обратно к входной двери, решив, что кто-то неслышно вошел в подсобку, включил свет, и теперь Шагунову грозит неминуемая гибель.
        Но в крошечной комнате никого не было. Входная дверь как захлопнулась, когда Илька входил, так и оставалась закрытой. Голая лампочка на толстом шнуре под потолком не горела.
        Илька же так хорошо все видел, что мог даже сказать, какие цветочки изображены на линолеуме пола.
        Мелкие. Сиреневые.
        А еще он слышал, как по улице неспешным шагом двигался человек. Мужчина обогнул дом, поднялся на пять ступенек крыльца, пошарил под дверью. Звякнул снимаемый с магнита ключ.
        Шагунов заметался по крошечной подсобке. От ужаса неминуемого разоблачения комнатка ему показалась еще меньше, чем была на самом деле.
        Ключ вошел в замок.
        Какого лешего его понесло в этот магазин? Отсиделся бы дома! Там его никто не достал бы! Нет! Побежал искать на свою голову очередные приключения. Прав был Ник Саныч. Дурная Илькина голова его рукам и ногам никогда покоя не даст.
        Щелкнул замок.
        Илька зажмурился.
        А когда открыл глаза, вокруг снова была кромешная темнота.
        От ужаса Шагунов свалился на пол и чуть не завопил.
        Дверь открылась. В подсобку ворвался свет с улицы. Человек на пороге стоял, нагнувшись, прикрепляя ключ обратно. Этой секундной заминки Ильке хватило, чтобы на четвереньках заползти под стол, прихватив с собой со стула телогрейку.
        Человек щелкнул выключателем и переступил порог.
        В дверь со стороны магазина постучали.
        Илька в ужасе разглядывал блестящие ботинки на ногах вошедшего и изо всех сил крепился, чтобы не завыть от страха.
        Стук повторился.
        Вошедший человек стоял около стола, шурша конвертами.
        - Иду, иду, — недовольно проворчал он, и Илька узнал голос продавца. Того самого, пять минут назад подошедшего к магазину.
        Продавец долго возился с замком, наконец раздался щелчок, и внутренняя дверь открылась.
        - Это глупость запирать меня изнутри, — проворчал до боли знакомый глухой голос. — Как будто кто-то специально полезет сюда.
        - Надо быть осторожным. — Продавец вернулся к столу, и Илька перестал дышать. — Пока все идет нормально. И мне бы не хотелось, чтобы какая-нибудь мелочь нам помешала. Ну, что?
        Старик сбросил со стула тряпье, ногой задвинул подальше под стол, чуть не задев спрятавшегося там Ильку, и наконец уселся.
        - Не забывай, что я мастер, — промурлыкал старик. — У меня не бывает случайностей. Мальчишку мы подобрали что надо. Как он легко купился на мой фокус!
        - Рано радуешься. — Обладатель блестящих ботинок стал мерить шагами подсобку. — Мы еще не имеем ничего из того, что давно хотелось бы иметь. Где пергаменты? Ты обещал, что у нас их будет много! А потом мне кажется, что мальчишки о чем-то догадываются. В любую минуту они могут соскочить с крючка.
        - Подожди! — По столу чем-то ударили. Шагунову показалось, что стучат по его голове. — Прошло всего два дня. Парень проглотил наживку, стащил пергамент. Куклу я его мамочке подсунул. Кукла привела их на кладбище к нужной могиле. Ваня снова с нами. Пергамент поделили. Ваня будет вынужден сделать новый, на половине кукла долго не протянет. Материала у него для этого — трое мальчишек. Кожи хоть отбавляй. Осталось всех собрать вместе — Ваню, куклу и этих пацанов. Я уже попытался их соединить на кладбище. Замечательное место. Вот где можно было легко провести обряд. Но им помешали. Ничего, наше время еще придет. Кукла почувствовала запах крови. Она теперь за одним из этих мальчишек будет ходить, как привязанная, пока не получит то, что хочет. А где кукла, там и Ваня. Она его главное детище, он для нее что угодно сделает. Понадобятся пергаменты, он их будет штамповать по десятку в день.
        Старик снова постучал чем-то по столу, а потом на Ильку обрушилось мелкое противное хихиканье.
        - До сих пор не понимаю, зачем ты убил Ивана. — Продавец продолжал мерить комнату шагами. — Вдвоем вы так хорошо работали.
        Старик нервно побарабанил пальцами по крышке стола. Шагунову на секунду показалось, что сердце у него бьется в таком же нервном ритме, и когда старик перестанет барабанить, сердце его тоже остановится.
        - Понимаешь… — Ритм постукивания чуть изменился. — Он хотел не совсем того, что хотел я. Он хотел доделать свою куклу, дать ей глаза и подарить волшебный пергамент. Я же хотел сделать миллион кукол и подчинить себе мир. А потом, убил его не я. Его убила сама кукла. Это закон природы, бунт против создателя. Я долгих десять лет искал пергамент. И чуть ли не столько же придумывал, как мне добиться своего. Если бы я сам оживил куклу, она бы и меня убила. А теперь у нас есть посредник. И даже не один. На этих мальчишек падет гнев куклы и воскресшего Ивана. У них Иван раздобудет для куклы глаза, а себе возьмет все остальное. Нам же останется собирать сливки.
        «Иван… Иваныч…» Почему-то Ильке казалось, что имя это он уже где-то видел. Не слышал, а именно видел.
        - Не нравится мне, что мы связались с детьми. — Голос продавца оставался недовольным. — Они такие непредсказуемые. К тому же у них есть родители, учителя, милиция. Они уже наверняка всем все рассказали. И зачем нам сразу трое? Достаточно было бы одного. Все так ненадежно!
        - Перестань! — По столу снова ударили, и от неожиданности Илька чуть не выпрыгнул из своего укрытия. — Дело уже начато, и поздно поворачивать обратно. Трое так трое. А мог быть целый класс. Сегодня мальчишка отправится за куклой. Друзья пойдут за ним. С куклой они появятся в магазине. Я думаю, ты их достаточно напугал, чтобы они примчались к нам за помощью. — Сверху снова раздалось хихиканье. — Кукле — глаза. Нам — пергаменты. И подбери сопли, мне надоели твои причитания!
        Илька и не заметил, как голос старика из глухого превратился в повелительный.
        Но тут разговор был прерван. В дверь негромко постучали.
        - Кого еще принесла нелегкая? — старик вскочил, собираясь спрятаться за дверью.
        - Это почта, — остановил его продавец. — Дворничиха сказала, что видела мальчика. Он нам что-то нес.
        - Мальчика? — ахнул старик.
        Снова постучали. В подсобку ворвался свежий воздух, и только сейчас Шагунов почувствовал до чего под столом душно.
        - Ты-ы-и? — ахнул старик.
        - Илья Шагунов, — раздался механический голос.
        Илька подпрыгнул, стукнувшись макушкой о крышку стола. Кукла повернула голову на звук. Невидящие стеклянные глаза безошибочно уставились на Шагунова.
        - Илья Шагунов, — как змея прошипела Уля, уверенно направляясь под стол.
        - Держи ее! — завопил старик, прыгая на куклу.
        Уля выставила руку. Старик наткнулся на ее железный кулак и с воем покатился по полу.
        - Не подходи, — предупредила кукла, чуть качнув головой в сторону замершего около двери продавца. — Илья Шагунов! — снова произнесла она, вступая в Илькино царство под столом.
        С перепугу Шагунов вспомнил, где видел имя «Иван».
        Вчера Уля принесла бесчувственного Сашку на могилу какого-то Ивана Ивановича Иванова. Вот она та самая неслучайная могила, к которой стремилась кукла в ту роковую ночь.
        Уле оставалось сделать всего два шага, чтобы ее протянутая рука коснулась Илькиного лица. Он слишком хорошо помнил, что произошло после такого же касания вчера, поэтому быстро откатился в сторону. Голова куклы повернулась вслед за его перемещением.
        - Отвали от меня! — закричал Шагунов, выскакивая из-под стола.
        - Илья Шагунов! — кукла шагнула следом.
        В подсобке началась панике. Продавец схватился за голову, старик тер глаза, не веря в происходящее, а Илька вдруг уставился на торчащую из-под хлястика на кукольном платье белесую записку.
        Дальше тело его начало работать отдельно от головы. Он еще толком ничего не успел сообразить, как рука его метнулась вперед.
        Локоть пронзила адская боль.
        Уля услышала его движение и выставила вперед ладонь.
        Но она все-таки была слепа и не могла заметить всего.
        Другой рукой Илька дернул на себя белесый хвостик, и записка оказалась у него в кулаке.
        Кукла секунду еще постояла на месте, потом руки ее безвольно повисли вдоль тела, и она плашмя упала на пол.
        - Что с тобой сделали? — заголосил старик.
        Илька бросился к двери.
        Продавец машинально уступил ему дорогу.
        Шагунов выскочил на ступеньки крыльца, оставляя за собой крики и вой.
        - Почту-то отнес? — Голос дворничихи подтолкнул Ильку вперед.
        - У них своей почты навалом, — крикнул он, спрыгивая на дорожку.
        Небольшой кусочек пергамента жег ладонь. Илька мчался по улице и никак не мог сообразить, что же дальше делать. Ясно было одно: кукла мертва, и теперь за ним никто больше не охотится. И главное — старик хотел получить куклу, старик ее получил. Илька никому ничего не должен. Он свободен!
        Своей безграничной свободой Шагунов наслаждался недолго. Пергамент действительно жег ладонь. Было до того горячо, что держать его в руке стало невозможно. Илька сунул добычу в карман.
        И тут его словно молнией прошибло.
        Они попали в эту историю не просто так! Это все подстроено. Их специально выбрали, чтобы потом убить.
        Шагунов споткнулся на ровном месте и остановился.
        Убить, убить, убить… Эта мысль была поразительна по своей невероятности. Чем он, Илька Шагунов, мог помешать человечеству, что оно решило от него избавиться?
        Вспомнилось неуютное кладбище и сразу же захотелось на солнце, к людям, чтобы все вокруг ели мороженое и смеялись. Но небо, как назло, было пасмурным. Людей на улице оказалось мало, а те, что спешили по своим делам, были мрачны и скучны.
        Прав, прав был Левка, Илька сам во всем виноват. Его никто не просил брать этот дурацкий пергамент.
        Илька хлопнул себя по карману, отчего ему показалось, что в ушах раздался звон. Сразу пришла идея — сжечь. Ведь если от пергамента ничего не останется, то больше им ничего не угрожает.
        Желание уничтожить записку было очень сильным, но делать этого Шагунов не стал. Пергамент еще может пригодиться. Ведь с помощью его можно создать собственную куклу и приказать ей уничтожить всех врагов.
        Мысль была замечательной, только что-то в ней смущало. Старик говорил, что Уля сама уничтожила своего создателя и что это вполне обычное явление, когда создание убивает своего творца.
        Конечно, это все глупость и ничего не мешает им просто попробовать, вдруг у них получится. Тревожило одно: как после выполнения задания отобрать пергамент у того, у кого он будет на тот момент лежать? Он же добровольно не расстанется со своей жизнью.
        Свалившимися на его голову соображениями нужно было срочно с кем-нибудь поделиться, и Илька повернул к дому Левки. Теперь они были повязаны одним делом, и никуда хитрый Сидоров от них с Сашкой теперь деться не мог.
        Глава V
        Сорванный урок
        Илька несся к Левкиному дому. В голове у него сложилась хорошая патетическая речь, после которой Сидоров непременно должен был вернуться в их компанию.
        Он так увлекся уговариванием виртуального Левки, что пролетел мимо приятеля, даже не заметив его. Каким-то десятым чувством Шагунов понял, что только что навстречу ему протопал Сидоров. Илька с трудом затормозил, чуть не сбив с ног какую-то старушку с авоськой, и помчался обратно.
        Ничего не подозревающий Левка преспокойно топал по улице, закинув мешок со сменной обувью через плечо, и не спеша ел булку с маком.
        Шагунов чуть не задохнулся от возмущения. В то время когда мир вокруг рушился, когда против них поднялось все зло планеты… так вот в этот тяжелейший момент Левка шел, словно ничего не было, и преспокойно завтракал.
        - Вот! — Илька догнал приятеля и протянул ему пергамент.
        От неожиданности Левка едва не поперхнулся булкой.
        - Совсем ошалел! — завопил он, отталкивая руку одноклассника. — Так и заикой остаться можно.
        - Я взял у куклы. — Пергамент жег ладонь, но Илька продолжал держать его. — Она хотела меня убить.
        - Не убила ведь, — равнодушно пожал плечами Левка. — И не убьет. Кому вы нужны?
        - Они специально нас выбрали, — заторопился Шагунов. — Помнишь сказку букиниста? Им нужно было, чтобы куклу кто-нибудь оживил, а она, в свою очередь, оживила бы своего создателя. На радостях тот наделает им кучу пергаментов. Именно этого они и добиваются!
        - Ну и пускай делают, что хотят. — Сидоров безразлично выслушал быструю Илькину речь. — Я-то тут при чем? Ты куклу в «Букинист» отнес? Покойник без куклы не жилец. Все довольны.
        Левка собрался идти дальше, но Илька резко рванул его на себя.
        - Никто не доволен! — заорал он в лицо приятелю. — Я все слышал. Они хотят от нас избавиться. По какому-то там закону кукла убивает тех, кто ее оживляет!
        - Бунт машин, — пробормотал Сидоров. Аппетит у него явно пропал. Он с сожалением повертел булку в руках и сунул ее в портфель. — Ты пергамент взял у куклы? Значит, она сейчас без него. Так? Так. Кто тебя теперь будет убивать? Расслабься, убивать тебя больше некому.
        - Надо решить, что делать дальше. — В сердцах Илька скомкал пергамент и положил обратно в карман. — Где-то бродит покойник. Он уже один раз поделился своей запиской с куклой, он может сделать это снова. Он может сделать новые пергаменты из наших спин.
        Левка почесал затылок.
        - Ты в школу идти собираешься? — вдруг спросил он.
        - Я портфель с собой не взял, — развел руками Илька. — У меня ночью такое творилось…
        - Ладно. — Сидоров сурово сдвинул брови. — Держи крепче свою добычу, пошли Квасникова ловить. Он мне с утра звонил. Говорил, что ведет сестру в школу. Он уже должен быть там.
        Сашка нашелся не сразу.
        Друзья успели как раз вовремя — прозвенел звонок с первого урока, и школа дрогнула от топота и сотни голосов. В классе Сашки не было, в спортзале — тоже. В столовой завтракали малыши. Ребята из второго «А», где училась Сашкина сестра, сказали, что Квасников понес в кабинет труда манекен.
        Приятели побежали на пятый этаж и вступили во владения девчонок, где в трех кабинетах они колдовали над юбками, кофтами и приготовлением блинов.
        Сашка, красный от натуги, стоял среди стайки девчонок. Двумя руками он держал тяжеленный манекен. По лицу его было видно, что он не может сообразить, куда поставить свою ношу. Хихикающие рядом девчонки искать место для манекена явно мешали.
        - Отстаньте, а… — жалобно просил Квасников, переминаясь с ноги на ногу. — Дайте поставить… — Ответом был новый взрыв смеха. — Тяжело ведь…
        Илька с Левкой стали свистеть и призывно размахивать руками, но Сашка их не замечал. Идти добровольно в девичье царство ни Шагунову, ни Сидорову не хотелось.
        - А ну, разошлись!
        Бесцеремонно оттолкнув прыгающих на пороге мальчишек, в кабинет вошла Лидия Ивановна, учительница по труду. Девчонки разбежались в разные стороны, оставив несчастного Сашку в покое.
        - Чего стоишь? — Толстая Лидия Ивановна как айсберг плыла в сторону Квасникова. — Ставь к окну и достань со шкафа коробку.
        По Сашкиному лицу было видно, что единственным его желанием было поскорее сбежать, но он покорно грохнул об пол подставкой, на которой стоял манекен, пододвинул стул и полез наверх.
        - Куда, куда взгромоздился! — От гневного окрика Квасников чуть не оступился. — Ботинки сними!
        Короткая борьба со шнурками закончилась боевой ничьей — один шнурок развязался, другой — нет.
        Наконец коробка оказалась на учительском столе, и Сашка предпринял попытку улизнуть.
        - Подожди! — Пухлая ладонь легла на Сашкино плечо, когда он изо всех сил пытался натянуть ботинок с неразвязанным шнурком. — Сейчас обратно ее положишь.
        - Это надолго, — вздохнул Левка и переступил порог класса. Сашку нужно было спасать.
        - Это за тобой? — Лидия Ивановна посмотрела поверх очков на вошедших ребят. — Хорошо, что зашли. Поможете.
        Илька мысленно выругался. Про Лидию Ивановну ходила дурная слава. К ней в руки лучше было не попадаться: она любому человеку готова была найти задание. Для выполнения ее поручений перемен не хватит.
        - Давайте, давайте. — Лидия Ивановна кивала монументальной прической на голове. — Разберите-ка мне этот манекен, будем его одевать.
        Девчонки снова захихикали. Ребята бросили выразительные взгляды на Сашку, покрасневшего теперь уже от смущения.
        - Чтобы я еще раз с вами связался, — проворчал Левка, хватая манекен за талию. — От вас сплошные неприятности.
        - А чего сразу я? — пыхтел Квасников, хватая манекен за ноги. — Она меня на первом этаже поймала. Могла бы, между прочим, и кого другого попросить.
        - У тебя лицо выдающееся, — продолжал ворчать Сидоров. — Мимо такого не пройдешь. Шагунов, чего застыл? Тяни его за руку!
        Илька вздрогнул: манекен мило улыбнулся и подмигнул, а когда Шагунов взялся за белую гладкую руку, еще и пожал своими холодными пальцами. Невидящими глазами Шагунов посмотрел на приятелей.
        - Что вы как неживые! — поторопила их Лидия Ивановна. — Скоро перемена закончится, а вы все возитесь. А ну, все брысь отсюда! Тоже мне, нашли представление.
        Девчонки снова захихикали и выпорхнули из класса.
        Илька держал руку манекена и с недоумением рассматривал ее. Обыкновенная пластмассовая рука, ничем шевелить она не могла, потому что искусственные вещи просто так, ни с того ни с сего, шевелиться не станут.
        Шагунов глянул в белое разрисованное лицо:
        «Бр-р-р, гадость какая! И кто только эти манекены придумал?»
        Отделив подставку, Левка с Сашкой с трудом натягивали на манекен штаны. Ильке досталось надевать куртку. Он набросил ее на плечи, в рукава просунул руки и стал их крепить обратно к туловищу. Лидия Ивановна колдовала над коробкой: то доставая из нее какие-то тряпки, то убирая их обратно.
        Щелчок, и вторая рука встала на место. Илька одернул на манекене куртку. В кармане что-то лежало. Он машинально сунул туда пальцы.
        Это был небольшой лоскуток ткани, грязновато-желтый, в цвет пиджака, с обтрепанными краями. На ощупь тряпка была мягкой и даже немного прохладной.
        На что-то она была похожа…
        Илька снова посмотрел в лицо манекену. Пластмассовые красные губы дернулись. Ухмылка оголила провал рта. Шагунов потянулся к своему карману.
        Этого не может быть…
        Кусочек пергамента, что Илька отобрал сегодня у куклы, был один в один похож на ту тряпку, что он держал в руке. Даже формой они почти совпадали.
        Пластмассовые веки шевельнулись, моргнули. Пустой белый глаз стал наливаться голубизной.
        Этого Шагунов вынести уже не мог. Он вскочил, отталкивая от себя странный манекен.
        - Черт! Черт! Черт! — вскрикнул Илька, собираясь сбежать.
        - Стоять!
        На его пути оказалась неизвестно как очутившаяся около двери Лидия Ивановна.
        - Что взял? Покажи!
        У Ильки перед глазами все ходило ходуном. Он разжал кулак, показывая тряпку.
        - А! — Лидия Ивановна сразу потеряла к Шагунову интерес. — Это от куртки осталось. Я думала, что ценное стащил. Клади на место, и идите отсюда. Тоже мне — помощнички.
        На негнущихся ногах Илька пошел обратно к манекену.
        - Ты чего? — толкнул его в бок Сашка.
        В ответ Шагунов качнул головой. Даже если он все расскажет, ребята примут его за психа. Скажут, что ему теперь ожившие куклы за каждым углом мерещиться будут.
        Илька сунул в карман манекена лоскуток и, не оборачиваясь на одноклассников, пошел обратно.
        - А вы чего стоите? — прикрикнула на них Лидия Ивановна. — Давайте живо убирайте все и бегите на урок!
        Собрался манекен гораздо быстрее, чем разбирался. Все детали встали на свое место, и Сидоров с Квасниковым побежали в коридор.
        - Ты чего орал? — пристал Сашка к Ильке. — Померещилось чего?
        - Померещилось. — Шагунов скорчил недовольное лицо. — Мне теперь постоянно что-то мерещится. То люди ростом с дом, то в темноте, как кошка, вижу, а сейчас вот манекен мне подмигнул.
        - Лечиться тебе надо, — недовольно буркнул Левка. — Или креститься, когда кажется. Верное средство.
        - А чего ты у манекена взял? — Сашка потянул лоскуток из Илькиного кулака. — Тряпка-то тебе зачем?
        - Мне показалось, что у него такой же пергамент, как у куклы. — Шагунов разжал кулак, показывая всем свою добычу. — Это я у Ули взял. У манекена в кармане я нашел точно такой же, только не из кожи, а тряпичный.
        - С чего ты взял, что у куклы был настоящий пергамент? — Сашка выдернул нитку из лоскутка. — У нее тоже — вон, разбирается.
        Илька выхватил у приятеля тряпку. Он боялся верить в то, что уже видели глаза.
        Под бдительным взглядом Лидии Ивановны Шагунов перепутал лоскутки и отдал манекену ценный пергамент.
        Левка обо всем догадался первый.
        - Бежим! — крикнул он, бросаясь к лестнице.
        В кабинете труда за закрытой дверью раздался грохот. Сдавленно вскрикнула Лидия Ивановна. Илька побежал к кабинету, но на пороге уже застыл манекен.
        Его пластмассовые губы были растянуты в широкую улыбку, глаза сияли от радости.
        - Илья Шагунов! — произнес манекен бесцветным голосом.
        Илька попятился, споткнулся, чуть не упал, нащупал рукой перила.
        Манекен повернулся в его сторону и застыл.
        Шагунов кубарем полетел вниз. Ступеньки сами вырывались у него из-под ног. Он летел на первый этаж с одной мыслью — забиться в самый дальний угол, чтобы в ближайшие сто лет его там никто не нашел.
        Но до первого этажа он не добежал. На втором его перехватил физрук.
        - Шагунов!
        «Кто над нами вверх ногами» скроил довольную мину.
        - Шестой класс сейчас идет в зал сдавать зачеты. — Он был явно рад, что поймал самого отпетого, по его представлению, прогульщика и хулигана. — Почему еще не в форме?
        - А я… — от волнения в голову не приходила ни одна уважительная причина. — Это…
        - Ты и двое твоих дружков, — чеканил слова учитель. — Не придете, будете за мной бегать всю оставшуюся жизнь. Я вам аттестаты испорчу!
        В шестом классе про аттестаты зрелости думалось с трудом. Момент окончания школы виделся далеким и нереальным. Но угроза была самая что ни на есть реальная. С физруком старались не спорить. У него, как на зло, была хорошая память.
        Под бдительным оком учителя Илька спустился в спортзал. Всю дорогу он пытался расслышать сквозь топот десятка ног, несущихся по лестнице, тот самый негромкий перестук голых пластмассовых пяток. Но не услышал ничего, кроме бешено колотящегося собственного сердца.
        В спортзале среди переодетых к занятию одноклассников приведенная физруком троица смотрелась комично.
        - Я брал форму, — пытался оправдаться Сидоров. — Я ее на пятом этаже оставил. В кабинете труда.
        - Никто тебя ждать не будет. — Физрук повел остреньким подбородком, давая понять, что Левка вычеркнут из его списка нормальных людей. — Встали! Построились!
        Класс потолкался на месте, выясняя, кто кого выше. Высокий Левка оказался впереди, Сашка встал по центру, невысокий и вечно страдающий из-за своего маленького роста Илька пристроился в хвосте.
        - Направо!
        Все повернулись направо.
        Дверь за Илькиной спиной скрипнула. Шагунов медленно повернул голову. В щелочку показалось белое лицо с растянутыми в глупой улыбке красными губами.
        - Бегом! Марш!
        - Мама! — завопил Шагунов.
        В два прыжка он обогнал только-только тронувшуюся колонну. Но бежать было некуда. Впереди возвышалась шведская стенка. Илька пронесся вдоль деревянных перекладин, споткнулся о маты и полетел на пол. Над его головой чуть покачивался потревоженный канат.
        Дверь открылась.
        Шагунов подпрыгнул, вцепился в канат и стал быстро подниматься наверх, чего до этого ни разу сделать еще не мог. Он мгновенно долез до крюка, на котором держался канат, и испуганно посмотрел вниз.
        В зале царила суматоха. Манекен вышагивал, высоко вскидывая ноги: подставка осталась прикрепленной к одной его пятке, из-за этого манекен смешно подпрыгивал при ходьбе.
        - Илья!
        Манекен застыл около каната и задрал голову вверх.
        - Уйди отсюда, — взвыл Илька.
        От страха у него вспотели ладони, и он чувствовал, как скользкий канат вырывается из его рук.
        - Илья! — Голос манекена стал звонким.
        - Мама!
        Шагунов не выдержал. Руки разжались, и он полетел вниз.
        Про себя Илька успел попрощаться с жизнью и приготовиться к жесткому падению на маты.
        Но приземление оказалось не таким страшным. Его кто-то подхватил, и через секунду Шагунов стоял на ногах. Перед собой он увидел белую руку в бежевом пиджаке и все понял.
        - Илья!
        Казалось, где-то внутри манекена заложена машинка, способная воспроизводить одно это слово.
        Секундная заминка, и все снова полетело кувырком. Визжаще-кричащая толпа нахлынула на замершего Ильку. Сбитый с ног манекен полетел в угол, а Шагунов, прыгая по спинам одноклассников, взобрался на подоконник, рванул на себя створку окна, непонятно как просочился сквозь узкую непроходимую решетку и выпрыгнул на улицу.
        Манекен взглядом проследил за объектом своей охоты и не спеша встал. В зале наступила тишина. Лишь те, кому убегающий Илька отдавил руку или ногу, негромко жаловались на свою горькую судьбу.
        Шаги манекена глухо прозвучали по доскам пола. Хлопнула дверь. По спортзалу пронесся ветерок. Ошарашенные ребята смотрели друг на друга. Из-за двери тренерской показалась маленькая голова физрука.
        Сашка с уважением посмотрел на открытое окно и узкий пролет решетки.
        - Если вам надо идти, — подал голос физрук. — Идите.
        - До свидания, — кивнул Левка, направляясь к выходу — о правилах хорошего тона он не забывал никогда.
        Сашка вышел следом.
        На школьном дворе, конечно же, никого не было, и можно было только догадываться, в какую сторону унесло Шагунова.
        Ребята потоптались на крыльце.
        - Что будем делать?
        От напряженного вслушивания, не подкрадывается ли откуда-нибудь к ним манекен или еще кто похуже, у Левки уши встали торчком и шевелились как локаторы. На вопрос он не ответил. Прижал палец к губам. Своей болтовней Квасников мешал ему слушать.
        - Надо устроить ловушку. — Сашка решительно сжал кулаки. — Сколько можно от них бегать?
        - Ага, — презрительно фыркнул Левка, засовывая руки в карманы, — пойдем на кладбище, закопаемся в могилу и будем ждать, пока кто-нибудь мимо не пройдет. А как пройдет, мы его хвать за ногу и к себе, под землю. — Он вдруг перешел на крик: — На кого ты собрался охоту устраивать? Тебя скоро самого сожрут и не подавятся! Охотничек…
        Квасников покраснел, глаза его налились тяжелой злобой. Он качнулся вперед, готовый растерзать невозмутимого Сидорова, но остановился, уставившись на что-то, появившееся за Левкиной спиной. Сидоров резко повернул голову.
        - Говорят, в вашей школе снова непорядки происходят.
        На самом деле Ник Саныч был никакой не милиционер, а самый обыкновенный практикант. В каком-то своем вузе он никак не мог получить диплом, поэтому завяз в практикантах на долгие два года и, видимо, собирался им быть всю оставшуюся жизнь. Милицейская форма на нем сидела мешковато, поэтому вид он имел несолидный. Такого даже бояться не получалось. Его и не боялись, а любили, что не мешало Ник Санычу честно выполнять свою горячо любимую работу — бороться с подростковой преступностью.
        Ребята знали Ник Саныча через Ильку, он много раз приходил в школу, беседовал со всеми, даже с классной руководительницей, просил помочь, не упустить, проследить. Учителя следили, не упускали, помогали, но Илька все равно ухитрялся влезть в очередное дело. Тогда на помощь приходил все тот же Ник Саныч, только ему удавалось вытаскивать Шагунова из всех передряг.
        В этот раз доблестный инспектор пришел не один. За ним стоял высокий благообразный старичок с умильной улыбкой на лице. Левка сразу в нем признал вчерашнего любителя сидеть на лавочках у подъездов.
        - Вы случайно не знаете Илью Шагунова? — поинтересовался Александр Николаевич. — Где его можно найти?
        - Народ, у вас там чего, урок? — Ник Саныч прислушался. Для урочного времени в школе слишком громко кричали.
        - А у нас физкультура на улице, — нашелся Левка. — Кросс сдаем. Все на площадке бегают. Шагунов где-нибудь там.
        Как раз в этот момент из школы вылетело несколько девчонок из их класса.
        - Физкультура это хорошо. — Ник Саныч проводил девчонок взглядом и повернулся к коллекционеру. — Ну вот, гражданин, придется подождать. — Инспектор вскинул к глазам руку с часами. — Наверное, минут через двадцать урок закончится.
        - Через сорок, — ввернул Сидоров. — Раньше никак. Нам пять километров бежать. Пошли, Сашка.
        На лице старика проступило недовольство. Он зачем-то похлопал Ник Саныча по карману. Этот жест вывел инспектора из задумчивости. Он как раз пытался подсчитывать, сколько километров можно пробежать за сорок минут… Но тут взгляд его стал жестким.
        - Стойте! — строго приказал он Сашке с Левкой, которые как раз собирались сбежать. — Вы сейчас пойдете с нами…
        Он не договорил. На крыльце очень не вовремя появился физрук. Увидев Квасникова с Сидоровым, он требовательно взмахнул рукой.
        - И куда же подевался ваш Шагунов? — возмущенно спросил учитель. — Он мне еще за сорванный урок ответит. А вам всем я влеплю двойки в четверти и поставлю на педсовете вопрос о вашем отчислении.
        - Так…
        Левка дернулся бежать, но было уже поздно. За их спиной, уперев руки в бока, возвышался Ник Саныч.
        - Значит, кросс сдаете?
        Левка извернулся, пытаясь освободиться от цепкой хватки инспектора, но от Ник Саныча просто так еще никто не уходил.
        - Держите их крепче, — кричал физрук, не решаясь сам подойти ближе. — Вы бы видели, что они натворили в зале! Все окна выбиты. А что они сделали с несчастным манекеном?
        - Что они сделали с манекеном? — как эхо отозвался коллекционер.
        - Ничего мы с ним не делали, — обиженно загудел Сашка. — Он сам за нами бегать стал.
        - Манекен? — недоуменно пробормотал Александр Николаевич. — Манекен… — Он схватился за голову. — Манекен!
        Дальше произошло неожиданное. Коллекционер развернулся и побежал прочь. Все посмотрели ему вслед.
        - Обществом охраны здоровья сегодняшний день объявляется всемирным днем бега, — прокомментировал странный поворот событий Левка.
        - Выкладывайте сразу, что у вас еще произошло? — Ник Саныч и не думал улыбаться Левкиной шутке. — Школу взорвали? Подземный ход прокопали? Все деревья в парке выкорчевали? Говорите, говорите. Этот гражданин, — кивнул инспектор в сторону убежавшего старика, — утверждал, что ваш Шагунов букинистический магазин ограбил, его самого чуть не убил. Из школы мне звонили, рассказывали, что по зданию привидение бродит и что ко всему этому имеет какое-то отношение все тот же Шагунов. Ну что, мне теперь вас всех забирать и на особый режим ставить?
        - А чего сразу — как привидение, так мы? — уперся Левка. — Кто-то пошутил, а нам отдуваться!
        - Не верьте им, — кричал с крыльца физрук. — Это все они! Наверняка в манекен какой-нибудь моторчик поставили, чтобы урок сорвать.
        - Нужен нам ваш урок, — не выдержал Сашка. — У нас тут вопрос жизни и смерти решается, а вы со своим кроссом пристаете!
        В ответ Квасников получил увесистый пинок от Левки, но роковые слова были сказаны.
        - Так! — негромко произнес Ник Саныч. Предусмотрительный физрук исчез с крыльца.
        Что должно было произойти дальше, можно было легко догадаться — Ник Саныч заставил бы ребят все рассказать. Против коллекционера и Восставшего Мертвеца поднялась бы вся милиция и накрыла бы шайку, засевшую в букинистическом магазине. Манекен был бы схвачен и обезврежен, покойник отправлен обратно на кладбище, а оставшиеся кусочки пергамента переданы в институт для опытов.
        Но судьба совершила очередной крутой поворот и выпустила из-за угла школы мрачную серую личность в мешковатом пальто. Длинные волосы закрывали лицо.
        У Сашки екнуло в груди, и даже Ник Саныч почувствовал, как стремительно похолодела рука у Квасникова. Увидев Восставшего Мертвеца в таком необычном виде, Левка шмыгнул носом и зло прищурился.
        - Гляди, уже прикид новый где-то раздобыл, — процедил он сквозь зубы.
        - Дядя Коля, — заверещал Сашка, прячась за спину инспектора. — Он нас сейчас убивать будет!
        Ник Саныч потянулся к висевшей на поясе кобуре.
        - А ну, стой! — грозно произнес он. — Не подходи!
        Мрачная личность, в которой легко можно было узнать неугомонного покойника Ивана Ивановича Иванова, приказу негрозного начальства не подчинилась. Так бы Восставший Мертвец и дошел до онемевших в ужасе ребят, если бы из-за того же угла школы не появился манекен.
        Топал он вполне довольный собой, при этом еще и улыбался. Подставка на его ноге звонко цокала об асфальт. Он размахивал руками, отчего куртка на его плечах взлетала, оголяя белое тело.
        - Опять! — взвыл физрук, на секунду появляясь из-за двери.
        Друзья уже без всякого удивления смотрели на приближающуюся к ним невероятную пару. Ник Саныч же застыл, так и не достав своего оружия.
        - Илья Шагунов! — звонко произнес манекен, легко догоняя медленно бредущего покойника. — Убирайся!
        Не ожидавший атаки сзади Иван Иванович Иванов остановился и стал медленно поворачиваться. Долгую секунду обладатели двух частей одного пергамента смотрели друг на друга. Пронзительные зеленые глаза покойника, казалось, сейчас прожгут насквозь хрупкую пластмассу манекена.
        Но Манекен и не думал так легко сдаваться. Он легко хлопнул себя по карману и выбросил вперед руку. Белый пластмассовый кулак врезался в грудь Ивана Ивановича Иванова. Мертвец захрипел, в ответ ударил себя куда-то в область живота и прыгнул вперед.
        Манекен легко цокнул подставкой и отклонился в сторону.
        Теперь был его ход, но он медлил. Восставший Мертвец стоял перед ним, тяжело опустив плечи, готовый вот-вот упасть.
        Белая ладонь ударила по карману, рука пошла вперед, но встретила пустоту.
        Иван Иванович Иванов наклонился и зачем-то ударил инспектора по карману его форменного кителя. Ник Саныч вздрогнул. Фуражка слетела с его головы. Мертвец легким движением вскочил молодому человеку на спину и схватил его за шею.
        - Я еще вернусь, — прохрипел инспектор не своим голосом и огромными скачками понесся прочь, унося на своей спине Ивана Ивановича Иванова.
        Манекен весело подпрыгнул и побежал следом, грохоча неудобной подставкой. На выходе со школьного двора он споткнулся, кубарем вылетел в калитку и исчез за поворотом.
        - Ну вот, — произнес Левка, нервно потирая трясущиеся руки. — Теперь об этих психах будет знать весь город. Через полчаса в новостях покажут.
        Глава VI
        Пергаментов становится больше
        В новостях не показали ничего.
        Квасников с Шагуновым сидели у Левки и смотрели телевизор, каждые пять минут переключаясь на новый канал. В новостях говорили о войне, о наводнении, о вулканах. О бегающих манекенах не было сказано ни слова.
        - Может, он просто на глаза никому не попался? — предположил Илька.
        Шагунов около школы появился сразу же, как сбежал манекен. Выглядел он вполне довольным и даже каким-то сияющим.
        - Зря радуешься, — сразу сбил его оптимистичный настрой Левка. — Физрук сейчас жаловаться директору побежит и двойки нам в четверти наваляет. Выгнать хочет. А ты ходишь неизвестно где и лыбишься. Чтобы я с вами еще когда связался!
        - Ерунда, — отмахнулся Илька, пропуская мимо ушей Левкину тираду о грядущих проблемах с физкультурой. — Зато у нас теперь целый манекен есть. Чуть что не по нас, мы его будем натравлять на учителей. Вся школа шелковой станет.
        - Ты его сначала поймай. — Сидоров с откровенной жалостью посмотрел на приятеля. — Он сейчас убежал, и мы не знаем, что он еще натворит.
        Договорить Левка не успел, потому что физрук привел в исполнение свои угрозы. Ребята не стали выяснять, кого конкретно он позвал — на крыльцо высыпало человек двадцать взрослых. Пришлось срочно убегать.
        И вот теперь друзья сидели у Сидорова, отчасти спасаясь от возможных преследований, отчасти потому, что в других местах им сидеть было бы небезопасно.
        На коротком совете выяснилось, что Восставший Мертвец охотится на Ильку, а кукла за что-то невзлюбила Сашку. Так что Левка был единственным, кого еще не коснулось глобальное проклятие.
        - Нечего было с пергаментом носиться! — Сидоров снова сидел на подоконнике и вел наблюдение за подъездом. — Сжег бы сразу — и никаких проблем. А лучше бы вообще с ним не связывался. Всем жить спокойней было бы.
        - Слушай, ты меня достал своими упреками! — не выдержал Илька. — Никто тебя силой на кладбище не тянул. Сам пошел. И в букинистический магазин тоже тебя никто не звал. По собственному желанию туда отправился. И не забудь, пергаменты собираются делать не только из меня с Квасниковым. Ты там тоже по плану записан.
        Кричали ребята уже не очень громко — устали и заметно охрипли, к тому же хотелось есть, а вредный Сидоров и не думал кормить.
        - Что же это получается, — почесал затылок Сашка. — Ник Саныч теперь тоже против нас? Компашка тогда подбирается ой-ой-ой какая… Кукла, покойник, продавец, старикан и Ник Саныч. Без пулемета мы не справимся.
        Илька продолжал изучать телевизионные программы. От пережитого волнения и недосыпа его слегка трясло. Еще бы — столько всего за сегодняшний день произошло! Сначала эта история с букинистическим магазином, потом бег по пересеченной местности от манекена. Кстати, от манекена он тогда забрался на дерево. С подставкой на ноге пластмассовый истукан ничего сделать не смог и стал просто по-деловому это дерево раскачивать, пока Илька не свалился прямо в объятия своего гонителя. Тут-то и выяснилось, что догонял его манекен не для того, чтобы убить, а чтобы защитить. Манекен долго стучал себя по карманам, гладил Ильку по голове и растягивал свои искусственные красные губы в широченной улыбке, пока Шагунов не понял, как его радо видеть это чучело в куртке.
        Старик Хоттабыч и только!
        Словарный запас у манекена был скуден. Кроме Илькиного имени, он знал еще пару глаголов, из них — «убить», «стоять» и «пошел вон». В остальном он улыбался, вертел головой и время от времени бил по карману, словно проверяя, не потерялась ли его драгоценная записка.
        Глядя на мучения манекена, Шагунов никак не мог придумать, что бы такого сказать своему новоиспеченному подопечному, и не нашел ничего лучше, как произнести:
        - Ты должен нам помочь!
        Манекен понимающе кивнул и убежал. Илька сначала опешил, решив, что коварный изменщик просто смылся. Расстроенный Шагунов пошел обратно к школе, и тут уже друзья ему объяснили, что пластмассовый истукан понял все правильно. И теперь в полной мере выполняет команду.
        Волновало Ильку одно: он не помнил, было ли что написано на пергаменте. Без кодового слова манекен мог стать неуправляемым.
        - Правильно, — ворчал Левка. — Нам чудика из могилы не хватало. Теперь ты еще и вешалку для одежды в это дело ввязал. Чтоб скучно не было.
        - А чего? — От голода в животе у Сашки урчало, и разговорами он забивал нестерпимое желание что-нибудь съесть. — Куклы больше нет. Покойник побесится-побесится и обратно в могилу отправится. Манекен заставим самостоятельно на пятый этаж забраться — хватит, поносили. И всего делов.
        Левка удобней устроился на подоконнике. Он демонстративно отворачивался от приятелей, всем своим видом давая понять, как ему надоела вся эта история.
        - Всего делов… — передразнил Сидоров Квасникова. — Как легко у тебя все получается! У нас еще есть любитель древних манускриптов и букинист. Вряд ли они так просто оставят это дело.
        - Не каркай! — мрачно произнес Илька, не отрывая взгляда от мерцающего экрана телевизора. — Отсидимся здесь до вечера, а потом что-нибудь придумаем.
        Левка уже открыл рот, чтобы возмутиться такому бесцеремонному вмешательству в его личную жизнь, но сказать ничего не успел.
        В коридоре запел телефон.
        - Из школы? — предположил Сашка. — Нас ищут.
        - Ищут-то они ищут, — согласился Левка, спуская ноги с подоконника. — Вот только кто?
        - Не подходи! — От волнения Илька забыл снять палец с кнопки пульта, и теперь программы безостановочно сменяли друг друга. — Нет нас дома — и все тут. Пускай вечером звонят.
        Телефон еще немного попиликал и смолк.
        Ребята выжидательно посмотрели друг на друга — после долгих звонков тишина резала ухо.
        И вдруг снова звонок — теперь уже в дверь.
        - Быстро сообразили, — прошептал Сашка, падая на диван. — Небось физрук с директором пришли.
        Левка сполз с подоконника и покачал головой.
        - В дом никто не входил, я бы заметил, — прошептал он.
        - Пусть звонят, — упрямо поджал губы Илька. — Подождут-подождут и уйдут.
        Вторя звонку в дверь, снова запел телефон. Одновременно громко застучали по батарее.
        - Они бы еще сквозь балконную дверь вошли, — неизвестно чему обрадовался Квасников. — Сказано же было вам — нет никого!
        В дверь уже стучали кулаком. От этих ударов тоненько звенели стекла, отчего казалось, что сквозь окна действительно хотят войти.
        - У меня внизу бабка вредная живет, — побелевшими губами произнес Левка. — Сейчас прибежит, а вечером все маме расскажет.
        - Чего рассказывать, если тебя дома не было? — упрямо покачал головой Илька.
        - А вдруг это Ник Саныч вернулся? — подскочил на своем месте Сашка.
        Левка кивнул и пошел открывать.
        - Пускай ищет дальше. — Шагунов встал на пути Сидорова. — Вдруг ты под машину попал? Что же, тебе теперь перед ним отчитываться?
        Звонки оборвались так же неожиданно, как и начались. От тишины снова заложило уши. Левка беспомощно оглянулся на окно. Двор был пуст.
        - Я мог пропустить, когда кто-то входил в подъезд, — с отчаянием в голосе произнес он.
        - Никто и не входил. — Илька снова уселся перед телевизором.
        - Это что же, они теперь где угодно найти нас могут? — мрачно спросил Сашка.
        Снова запел звонок.
        И Левка не выдержал. Спокойный, уравновешенный Левка Сидоров промчался через комнату и рванул на себя входную дверь. Илька дернулся следом, но было уже поздно. Что-то темное появилось на пороге и поглотило высокую худую фигуру Сидорова. Чернота стала быстро заполнять квартиру. Она добралась до комнаты и наконец выплюнула из себя Илькину маму.
        - Илья! — Мама выглядела вполне буднично, бежевые юбка и пиджак, белая водолазка, аккуратно собранные длинные пышные волосы. — Что происходит?
        - Мама? — Шагунов на мгновение зажмурился и перестал дышать.
        - Почему я должна бегать искать тебя? — Мама устало сдвинула брови. — Что за детский сад?
        «Детский сад» было излюбленным маминым выражением, и Илька потерялся окончательно. Его мамы сейчас здесь быть не должно. Но то, что стояло перед ним, было очень похоже именно на его маму.
        - Почему ты сломал куклу? — У мамы в руках появился сверток, который она начала медленно разворачивать. — Что я теперь скажу Александру Николаевичу? Он именитый человек, известный коллекционер. Этой кукле семьсот лет, она стоит больших денег. У меня таких денег нет. А у тебя?
        Илька, раскрыв рот, смотрел на маму и не верил своим глазам.
        На пол посыпались кусочки пластмассы: руки, ноги, голова с взлохмаченными волосами, синее порванное платье.
        - Ты должен ее собрать, слышишь? — Мама последний раз встряхнула бумагой. — Иначе…
        Она не договорила. В коридоре снова затрезвонил телефон. Мама резко подняла трубку.
        - Да? — недовольно спросила она.
        И вдруг воздух подернулся рябью. Мама исчезла. Телефонная трубка упала на пол.
        Илька с ужасом смотрел на рассыпанные детали куклы около своих ног и не сразу заметил, что темнота из комнаты ушла и на пороге стоит, весело улыбаясь, манекен.
        - Илья Шагунов! — отрывисто произнес он, входя в квартиру.
        Оттолкнув манекен, Илька выбежал на лестничную клетку.
        Левки не было.
        - Сидоров!
        Эхо метнулось между лестничными пролетами, ударилось о грязные стекла этажей.
        - Левка!
        Слабо понимая, что происходит, Шагунов плюхнулся на коврик перед дверью.
        - Может, домой подался?
        Сашка стоял на пороге и испуганно смотрел на пустую лестницу.
        - Какое — домой? — От бессилия Илька стукнул кулаком по затертому кафелю пола. — А мы сейчас где находимся? В метро, что ли?
        Квасников засопел, отступая в прихожую.
        - Его надо найти! — Илька вскочил и опять ворвался в квартиру. — Его надо вернуть! Он же не виноват! Он же ничего не сделал!
        На его пути попался глупо улыбающийся манекен.
        - Слышишь? — Под руками Шагунова затрещала непрочная ткань пиджака. — Найди его!
        Манекен пару раз моргнул, хлопнул себя ладонью по карману, но с места не сдвинулся.
        - Ты меня слышишь? — завопил Илька и вдруг отпрыгнул назад. — Ты не можешь это сделать?
        Смотреть на Шагунова в этот момент было страшно. Он резко побледнел, волосы его стояли дыбом, в глазах застыло отчаяние.
        Манекен переступил с ноги на ногу, щелкнув подставкой.
        - Ты ему команду неправильно даешь, — прошептал Сашка. — Видишь, не понимает он тебя.
        - Не понимает? — Илька схватился за голову. — Не понимает…
        Он метнулся к полкам, потянул на себя корешок толстенной книги.
        - Вот, читай!
        «Толковый словарь русского языка. С.И. Ожегов»
        Манекен покрутил энциклопедию в руках.
        - Прочтешь все, от начала до конца. Понял? — В эту секунду Илька был похож на сумасшедшего. — За сколько управишься?
        Манекен повел головой и пошел к окну. Здесь он встал и открыл первую страницу.
        - Офигеть, — присвистнул Сашка. — Это же он месяц читать будет.
        Зашуршала переворачиваемая страница.
        - Часа за два осилит, — прикинул Илька, глядя на своего подопечного нехорошим взглядом.
        - Абажур, — механически произнес манекен, не отрываясь от своего занятия. — Абориген, абонент.
        - Ага, — кивнул Илька. — Абзац.
        - Слушай, зачем ему весь этот мусор? — Сашка стороной обошел увлеченно перелистывающего страницы новоиспеченного поклонника Ожегова. — Ему вполне хватило бы десятка слов. А то еще начнет болтать, потом не остановишь.
        - Бирка, бирюза, бирюк. — Перевернулась страница. — Биллион. — Манекен на секунду поднял голову. — Битком, битум, бить.
        Квасников страдальчески закатил глаза.
        - Ерунда. — Шагунов нервно пробежался от дивана к серванту. — Главное, чтобы он нас понял и сделал то, что нужно.
        Под ногой у Ильки хрустнула пластмасса.
        - Как же они нас нашли? — Он опустился на ковер, перебрал пальцами острые осколки. — Этот дед просто преследует нас.
        Шагунов взял в руки игрушечную голову. Открылись и закрылись кукольные глаза.
        - После школы Мертвец ее собрал… — Илька попытался в расколотое туловище вставить руку. — Но собирал не руками. Она сама собралась. — Он посмотрел линию разлома. — Иначе как все эти части держались друг с другом? Не на клей же он их сажал?
        Шагунов отбросил от себя осколки и резко поднялся.
        - Ты что задумал? — Сашка испуганно посмотрел на приятеля. Таким возбужденным, с тяжелым нехорошим взглядом он его еще не видел. — Слышь, брось все это. Давай выкинем куклу куда подальше.
        - Не выкинем, — отрезал Илька, подходя к манекену.
        - Впечатлительный, впечатлять, впивать…
        - Я верну. — Шагунов протянул руку к пиджаку.
        Манекен машинально ударил по карману. Его белое пластмассовое лицо ничего не выражало.
        - Не бойся. — Илька осторожно коснулся пиджака.
        - Бойся? — голос манекена оставался бесстрастным.
        Илька запустил руку в карман и тут же вынул кусок пергамента.
        Книга упала на пол. Манекен стал крениться вперед, и если бы Сашка его не подхватил, оказался бы рядом с томом Ожегова.
        - Да что ж я тебя весь день таскаю, — взвыл Квасников, пытаясь придать манекену вертикальное положение. — Вот свалился на мою голову.
        Шагунов бешеными глазами смотрел на кусочек пергамента.
        - Представляешь, если его разорвать хотя бы на десять кусочков? — зашептал он. Илькин голос Сашке показался чужим и незнакомым. — Или на двадцать. Если очень осторожно, то может получиться. Двадцать бойцов, преданных нам. Армия, способная выполнить любой приказ. Деревянные солдаты Урфина Джюса.
        - Эй, а ну, брось, — нахмурился Квасников, отпуская неустойчивый манекен. — Дай сюда эту штуку.
        Илька отпрыгнул в сторону и спрятал пергамент за спину.
        - Совсем сбрендил со своими чудесами! — Сашке надоела вся эта беготня, ужасы и покойники. Он вдруг страшно захотел послать все к черту и уйти, хлопнув дверью. — А ну, отдай сейчас же эту половую тряпку, я ее сожгу!
        - Нет! — Илька попятился к двери. — Мы оживим куклу и обменяем ее на Сидорова.
        - Ничего с твоим Сидоровым не будет. — Квасников потихоньку стал накаляться. — Вернется он как миленький. Жрать захочет, придет. И вот увидишь — нам есть не предложит. Потому что он сволочь. И ты такой же, как он, думаешь только о себе! Вон, кукол оживляешь! — Сашка пнул лежащие на полу осколки. — По потолку бегаешь! А мне надоело носиться за вами и просыпаться на кладбище. Слышишь? Надоело. И всего бояться. Понял? Зачем я с таким неудачником, как ты, связался? Знал же, что ничего не выйдет. Лучше бы в футбол играл. Отдай сейчас же этот чертов пергамент.
        Сашка прыгнул вперед. Илька выбежал в коридор. Теперь он пытался руками разорвать небольшой лоскуток на две части. Но то, что так легко удалось Ивану Ивановичу Иванову, у Шагунова не получалось. Пергамент мялся, скручивался, но не рвался.
        - Все равно я эту дрянь сожгу!
        Сашка накинулся на Ильку и попытался повалить.
        - Из-за него все началось!!!
        Шагунов сделал обманное движение, словно запрокидывался назад. Квасников ослабил захват, и Илька освободился.
        Впереди была кухня.
        - Убью! — со злобой в голосе выкрикнул Сашка и сам испугался своего крика.
        Секунду Шагунов смотрел на перекошенное злобой лицо приятеля и захлопнул перед его носом дверь. В нее тут же стали ломиться. Илька уперся ногой в холодильник и приготовился держать длительную оборону.
        - Открывай! — надрывался Сашка, в бессильной ярости налетая на дверь. Стеклянная перегородка жаловалась на то, что ее трясут, но держалась стойко. — Я тут весь дом переверну! Считаю до трех. Раз… Ну, все.
        Квасников перестал колотиться и куда-то убежал. Илька бросился к столу, на котором давно уже заметил нож.
        То, что несчастный лоскуток можно разделить на двадцать кусочков, это Шагунов погорячился. Получившиеся два огрызка дальнейшему делению не подлежали.
        Нужно было теперь срочно что-нибудь написать. Ни карандаша, ни ручки под рукой не оказалось. Илька заметался по кухне. Где-то в глубине квартиры бушевал Сашка. Звуки падающих стульев заставляли торопиться.
        Стол, табуретки, плита, шкафы, холодильник… Кастрюли, кастрюлечки, сковородки, половник… Из крана капает вода.
        Илька уже отвернулся от раковины, когда до него дошло — мыло! Небольшой обмылок с острым краем. Он подойдет как нельзя лучше!
        С ходу в голову ничего не приходило.
        Ква, мяу, гав…
        Но даже трех букв на лоскутке написать было нельзя.
        Тогда Илька написал слово, которое чаще всего произносят люди в любом уголке земного шара.
        Я.
        Топот в коридоре предупредил, что Сашка возвращается.
        Илька скользнул к стене. Квасников навалился на дверь всем телом и кубарем влетел на кухню. Илька перепрыгнул через упавшего приятеля и зайцем помчался в комнату. Следом полетел веник.
        - Не делай этого!
        Сашка понял, что ему не догнать Шагунова, и от беспомощности забарабанил кулаками по полу.
        Илька ворвался в комнату. Один кусочек пергамента он просто бросил поверх кукольных осколков, второй запихнул манекену в карман.
        За спиной раздался подозрительный шорох. Решив, что это возвращается разъяренный Квасников, Илька прыгнул за спину зашевелившемуся манекену.
        - Впечатлительный, впечатлять, вливать, — повторил манекен свою последнюю фразу, поискал глазами упавший словарь, поднял его и вновь зашелестел страницами.
        Но Шагунову было уже не до него. Чувствуя, как от ужаса у него волосы на голове встают дыбом, Илька смотрел на невероятную картину.
        Кукла медленно собиралась. Руки и ноги подползали к разбитому туловищу, расколовшиеся кусочки соединялись, безошибочно вставая на свои места, ресницы дернулись, разлохмаченные до этого волосы пригладились. Записка сама собой оказалась за надорванным пояском платья.
        - Илья Шагунов! — кукла безошибочно повернула голову в сторону Ильки.
        - Я это уже не могу слышать! — взвыл появившийся на пороге Квасников. — Если ты ее не заткнешь, я ее снова разобью!
        - Я… — начал Илька и запнулся, вспомнив, что, кроме личного местоимения, это еще и кодовое слово. — Она больше ничего говорить не будет. Я… Сядь на стул и не шевелись.
        Кукла послушно встала, забралась на высокое сиденье стула и замерла.
        Манекен перевернул страницу.
        - Ты что, забыл, как она у тебя глаза собиралась выцарапать? — Сашка возмущенно поджал губы. — Ты что, забыл, что это именно она притащила меня на кладбище, решив закопать вместо своего приятеля? Ты что, забыл, как она чуть наш класс не разнесла? Да она при первом удобном случае снова начнет на нас охотиться.
        - Не начнет.
        Илька сидел на полу, схватившись за голову. Ничего у него не складывалось, ничего не получалось. Он редко когда признавался сам себе в провалах. Но это был самый громкий скандал в его короткой жизни.
        - Слушай. — Сашка сел рядом с приятелем. — Пошли в милицию и все расскажем. Сдадим этих чурбанов пластмассовых. Пускай с ними ученые занимаются, разбирают по винтикам, залезают в мозги, жгут этот проклятый пергамент на огне. Я не спорю, они гениальное изобретение, но давай от них избавимся, а?
        - Избавимся, — поднял голову манекен.
        - Никто ни от кого избавляться не будет! — Илька посмотрел на одноклассника, в его глазах снова появилась решимость. — Мы поменяем куклу на Левку и скажем, что выходим из игры. И пускай уж они сами заявляют в милицию, пишут в заграничные суды. Мы вообще можем сейчас собраться и уехать куда-нибудь на Мадагаскар.
        - Куда? — напрягся Сашка. С ходу он не мог вспомнить, чтобы поблизости был город с таким названием.
        - Нужно раздобыть много денег. — Илька уже загорелся новой идеей — дальним путешествием. — Все, пошли.
        - Далеко отправляемся? — Перспектива вплавь перебираться через Индийский океан к неведомому острову Мадагаскар Квасникова не радовала.
        - Для начала недалеко — в букинистический магазин, — Илька оглядел комнату, прикидывая, что бы прихватить с собой вместо оружия. — Заберем Сидорова и сразу сбежим из города. Уйдем на безопасное расстояние, позвоним родителям, чтобы не беспокоились. Через неделю про нас все забудут, тогда и сможем вернуться.
        - А эти, из магазина, чего? — Ноги сами принесли Сашку на кухню к холодильнику — на дальнюю дорогу не мешало бы запастись хорошим провиантом.
        - Ничего. — Шагунов в пакет складывал теплые Левкины вещи. — Пускай других дураков ищут. В нашем городе их много.
        - А вдруг им удастся найти подходящий материал для своих пергаментов? — Квасников резал колбасу толстыми ломтями, раскладывал ее на такие же толстые куски хлеба и перемежал все это шматами сыра размером с ладонь. — Иванова своего они уломают, и он им наштампует этих тряпок горку. Что тогда?
        - Тогда, — Илька перетянул получившийся объемный пакет поясом от женского халата, — через неделю нас здесь встретит армия оживших кукол. Будет глобальная война.
        - И все из-за того, что мы сбежали? — от неожиданного откровения Сашка даже нож опустил.
        - А ты собираешься мир спасать? — Илька зло глянул на приятеля. — Давай, иди! Только спасибо тебе за это никто не скажет! И веночка на могилу не принесет.
        Спасать мир Квасникову не очень хотелось. Мир был огромен, а он, Сашка, пока небольшой. И это мир должен был его спасать, оберегать и помогать. Но, с другой стороны, мир было жалко. Он был не так уж и плох. Ну, некоторые учителя донимали, ну, сестра спать по утрам не давала, ну, мать отказывалась покупать последнюю модную сборную модель, ну, ненормальный Илька житья не давал. Но это все ерунда. Другого мира Сашке никто не предлагал, так что подходил и такой.
        - А может, все-таки попробуем? — неуверенно начал Квасников, пряча гигантскую стопку бутербродов в не менее гигантский пакет. — Манекен у нас есть. Вон он сейчас энциклопедию осилит, мы ему подсунем справочник по самообороне — загрузим в него информацию, как в «Матрице», и натравим на этих гадов в «Букинисте». Он их в два счета уделает. А то, знаешь, как-то не хочется мне на этот Мадагаскар. Там небось жара и комары летают.
        - Это они из нас комаров сделают! — Шагунов вплотную подошел к Сашке. — Ты что, не понял, что с нами никто шутить не будет? Порубают в капусту и забудут, как нас зовут. Я… — Илька замялся, подбирая слова — обращаться с этим дурацким местоимением к куклам было неудобно. — Короче, все идут за мной.
        Через минуту на улицу вышла странная процессия. Впереди, перекинув через плечо туго набитый полиэтиленовый пакет, шагал Илька, около его ноги, стараясь не отставать, семенила Уля. На полшага сзади щелкал своей подставкой манекен, под мышкой у него был зажат «Толковый словарь русского языка» с закладкой приблизительно на середине книги. Завершал шествие понурый Сашка. Ничего хорошего от этого «крестового похода» он не ждал.
        Глава VII
        Илька второй раз теряет глаза
        Удивительная вещь — на куклу и манекен прохожие не обращали внимания. Словно по улицам их города каждый день гуляют сами по себе куклы с разбитыми головами и манекены в сторонке почитывают энциклопедии.
        «Кто-то отводит всем глаза», — решил Сашка и догнал ушедшего вперед Шагунова. Он собирался обсудить, что они будут делать дальше. По его плану вчетвером они должны были окружить букинистический магазин, взять врагов в плотное кольцо оцепления и не дать никому улизнуть. После длительных переговоров старик с продавцом, униженные и посрамленные, просто обязаны были сдаться в плен без боя.
        Если первая часть с окружением и устрашением Квасникову была более-менее понятна, то что делать с поверженным противником, взятым в плен, никто не знал. Сдать в милицию или проявить милость и отпустить на все четыре стороны.
        Именно это и хотелось обсудить с Илькой. Но у Шагунова были плотно сжаты губы — говорить ни о чем он не собирался.
        «Ну что ж, — решил Сашка, — будем действовать по обстоятельствам».
        В молчании дошли до «Букиниста». Здесь их встретила первая неожиданность.
        На двери висела табличка «УЧЕТ».
        - Что им там учитывать? — проворчал Квасников. Он привстал на цыпочки и попытался сквозь решетку на двери рассмотреть, что происходит внутри магазина. Разглядеть ничего не удалось. — Будущее свое золото делят, что ли?
        - Левку они по частям пилят, — мрачно пошутил Илька. — Или отвар какой в котле варят. Для хорошего отвара в огонь нужно бросать кости только что убитой девственницы.
        - Кого? — Сашка с опаской посмотрел на подозрительную дверь и на всякий случай отошел от нее подальше. — Правда, что ли?
        - Кривда. — Илька оглянулся на своих подопечных — манекен с любопытством озирался вокруг, прижимая к себе словарь, Уля пустыми глазами смотрела Шагунову в лицо. — Пошли с черного хода.
        - Это еще куда? — Квасников демонстративно засунул руки, давая понять, что с места не сдвинется. — Давай лучше через дверь.
        - Через дверь, через дверь… — Шагунов с сожалением посмотрел на свою маленькую армию. — Значит, так… Я… Да… Слушать будете меня. Ты, — он дернул манекен за куртку, — стоишь рядом и никуда не уходишь.
        - Стоять, — кивнул манекен. Видимо, он успел дочитать до буквы «с» и слово «стоять» ему было знакомо.
        - Ты. — Илька посмотрел на куклу. Уля с готовностью повернула к хозяину голову. — Внимательно слушаешь, что я буду говорить. Если кто-то попробует тебя тронуть, убегаешь. Это понятно?
        Оба владельца пергамента опустили подбородки в знак согласия.
        - Тогда пошли.
        - А я что буду делать? — обиженно поинтересовался Сашка. Судя по всему, в расчет его не брали.
        - Ты держись рядом, — пробормотал Шагунов, даже не глядя на приятеля. — И если что — беги домой. Потом все расскажешь.
        - Кому расскажу? — нахмурился Квасников.
        - Да хоть кому-нибудь, — буркнул Илька и пошел вдоль дома.
        Лестница, пять стертых ступенек, неприметная дверь под низким козырьком.
        Все, как утром.
        Шагунов откашлялся, готовясь к любым неожиданностям.
        Квасников недовольно озирался по сторонам. Его блестящий план с окружением и внезапным захватом пленных проваливался, даже не начавшись. Что делать дальше, было непонятно.
        - А если дверь заперта, что мы будем делать? — не выдержал он.
        - Будем ее открывать!
        Илька заставил себя подняться по ступенькам, коснулся ручки. Конечно, дверь была заперта. Он быстро наклонился. На ладонь упал ключ.
        - Ничего себе! — ахнул Сашка. — Чудеса — да и только!
        - Главное, не шуметь… — Илька вставил ключ в замочную скважину и медленно повернул.
        В замке неприятно заскрипело. Сашка передернул плечами и на всякий случай огляделся.
        Двор был пуст.
        Дверь поддавалась неохотно. Чуть-чуть приоткрывшись, она застряла, не желая впускать непрошеных гостей. В образовавшуюся щель на ребят пахнуло безысходностью и отчаянием.
        За те доли секунды, что понадобились для борьбы с непослушной дверью, у Ильки снова случился фокус с глазами. Дверь еще не открылась, а он уже видел, что происходит внутри.
        За большим столом сидели люди. Много людей. На скрип двери они повернули головы. Одновременно, как один. Среди них мелькнули знакомые лица. Сумасшедший коллекционер, Ник Саныч, продавец, Левка. У всех изо рта почему-то торчало по куску пергамента. Все глупо улыбались друг другу и бессмысленно водили по сторонам глазами. А над ними, как страшная тень рока, нависал лохматой громадой Иван Иванович Иванов собственной персоной.
        - Так будет со всеми, — глухо произносит он. — Каждый в себе будет носить пергамент и выполнять мои команды.
        - Легче роботов делать, — зло выкрикивает Илька, в ярости сжимая кулаки.
        - Роботов надо строить, проектировать, рассчитывать, — в руках Восставшего Мертвеца появляется очередной пергамент. — А здесь — положил свиток, и все!
        Темная рука тянется к Илькиной голове. Рот сам открывается. На язык кладется что-то неприятно сухое и жесткое. Илька хочет выплюнуть эту гадость, но тело уже не слушается. Ноги сами ведут Ильку к столу, он садится на свободный стул, кладет перед собой руки и упирается взглядом в потрескавшуюся поверхность столешницы…
        - Ты чего замер? — Сашка подтолкнул остановившегося перед приоткрытой дверью приятеля. — Проходи, а то сейчас кто-нибудь появится, начнет выяснять, кто мы да зачем сюда пришли.
        Илька вздрогнул и затравленно посмотрел на Квасникова. Сашка подумал, что смелый несгибаемый Шагунов на этот раз испугался. Он решительно распахнул дверь и первым вступил в каморку.
        - Кажется, здесь никого нет. — Сашка вглядывался в темноту перед собой. — Где у них тут что? — Он пошарил рукой по стене в поисках выключателя. — Вообще, что ли, света нет?
        «Нам нужно собрать всех, — вспомнил Шагунов слова коллекционера, подслушанные сегодня утром. — Мальчишка принесет куклу, за ним подтянутся остальные. Мы сможем провести ритуал…»
        - Не ходи! — заорал Илька. — Вернись! Это ловушка!
        Но было уже поздно.
        - Почему же нет света? — ответил вкрадчивый голос. — У нас есть все.
        Неожиданно под потолком загорелась лампочка, осветив куцее пространство.
        Сашка был не прав. В каморке находилось довольно много народу. У дальней двери, ведущей в сам магазин, стоял Александр Николаевич. Руку он все еще держал на выключателе. Справа от него замер по стойке смирно Ник Саныч. А с другой стороны стояла… Илькина мама.
        - Илья! — мама строго свела брови. — Что это такое? Почему, вместо того чтобы идти домой, ты шляешься неизвестно где? Посмотри на свой внешний вид! На кого ты стал похож?
        - Мама!
        Как только Шагунов понял, что в магазин их специально заманили, первым его желанием было удрать. Он даже успел спуститься на три ступеньки вниз. Но, увидев, кто его ждет внутри, вернулся обратно. До последнего момента он был убежден, что все мамины явления — это мираж, галлюцинация. Сейчас же мама была слишком реальной, чтобы в нее не верить.
        - Что «мама»? — Мама провела рукой по волосам, как делала всегда, когда сердилась на сына. — Немедленно возвращайся! Ты когда меня слушаться начнешь? Почему я тебя должна по подворотням разыскивать?
        - Мама… — Илька готов был разреветься.
        - Хорошо, достаточно. — Коллекционер сделал движение рукой, и Илькина мама застыла. — Друзья мои, — довольно потер он руки. — Я вижу, мы обо всем договорились. Куклу вы привели. — Он глянул на хлопающую ресницами Улю. — Да еще манекен прихватили. Что же, все наши проблемы решены.
        - Тикаем! — Сашка шарахнулся назад и налетел на Ильку. — Ходу отсюда!
        Но, увидев остановившийся Илькин взгляд, перестал дергаться.
        - Никто никуда не бежит!
        Коллекционер взял Илькину маму за руку и отвел в сторону. Как загипнотизированный, Илька на столько же шагов прошел вперед.
        - Хороший мальчик. — Старик неприятно улыбнулся. — Слышишь? — крикнул он куда-то в угол. — Хороший мальчик все сделал!
        Темнота в другом конце каморки вздохнула, проявляясь Иваном Ивановичем Ивановым.
        - Слышишь… — довольно кивнул Александр Николаевич. — Пергамент вновь собрался. — Он извлек из кармана какой-то кусочек, и Шагунов почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.
        - Да сколько же их у вас, — ахнул Сашка, подходя к старику ближе. — Говорили же, что один пергамент был. А это уже второй пошел.
        - Один и остался, — старик движением фокусника помахал лоскутком перед носом Квасникова и спрятал его в карман. — Это кусочек, который выпал из куклы в школе. Нам его принес ваш друг.
        В каморке повисла пауза.
        - Я же говорил, что Сидоров предатель! — Сашка резким движением попытался выхватить лоскут из рук коллекционера, но тот оказался быстрее. Через секунду Квасников сидел на полу, тряся ушибленной рукой.
        - Все просто, — расплылся в довольной улыбке старик, аккуратно складывая пергамент и пряча его в карман. — Ваш друг пришел в магазин узнать, что делать дальше. Ему рассказали легенду и посоветовали вернуть пергамент. Зря вы сразу не послушались этого совета. Мы бы сэкономили целый день. Пришли бы сюда вчера, и мы бы быстренько завершили обряд. А так за вами понадобилось бегать, использовать посторонние силы. — Он кивнул в сторону замерших Ник Саныча и Илькиной мамы. — Ну да ладно. Хоть и с опозданием на день, но вы здесь.
        Старик выжидательно смотрел на собравшихся, но ни восторженных возгласов, ни бурных аплодисментов не дождался.
        - Если больше никто ничего сказать не хочет, — перешел он к делу, — тогда гоните сюда все пергаменты.
        Никто не шевельнулся.
        - Эй, эй, давайте без шуток, — нахмурился старик и зачем-то стал встряхивать кистями рук. Словно собирался в ближайшие пятнадцать минут драться или делать массаж. — А то, знаете ли, вам есть что терять.
        - Вы сначала Левку верните. — Сашка тоже не был расположен к длительным разговорам. — А потом будете руками размахивать.
        - Ваш Левка уже давно приспособлен к делу. — Старик сверлил несчастного Квасникова неприятным взглядом. — Будете упираться, мы вас туда же отправим. Не волнуйтесь, для каждого дело найдем.
        Сердце у Ильки ухнуло в пятки. Бурное воображение сразу нарисовало жуткую картину: Левка Сидоров, хорошо знакомый Левка Сидоров, страшный зануда и жмот, отличный парень и умница, лежит на хирургическом столе под ослепительными лампами и с него сдирают кожу.
        От испуга Шагунов на секунду зажмурился. Но когда открыл глаза, все выглядело не так страшно, как ему представлялось.
        Старик сделал еле уловимый жест рукой. Дверь в магазин открылась, и…
        Прямо за дверью за столом сидел, удобно развалившись на стуле, Лев Сидоров собственной персоной. Большими портняжными ножницами он резал на кусочки огромные холстины, сильно смахивающие на пергамент. Когда двери открылись, Левка лениво поднял голову и так же лениво помахал приятелям рукой с ножницами.
        - Что-то вы долго, — бросил он, снова возвращаясь к своему занятию. — Проходите скорее, тут столько всего еще сделать нужно.
        - Сидоров? — Сашка сделал несколько шагов вперед, пытаясь лучше рассмотреть Левкино занятие. — Что ты здесь шьешь?
        Илька от изумления вообще не мог шевельнуться. А он-то, дурак, переживал, он-то с Сашкой чуть не подрался, он-то… А здесь…
        Он развернулся и пошел прочь. Ему страшно захотелось поскорее оказаться на улице, вдохнуть свежего воздуха, увидеть небо и навсегда забыть эту тесную душную каморку и круглого дурака Сидорова, которому, как оказалось, так легко можно запудрить мозги пустыми рассказами.
        Уля и манекен послушно встали на свои места, справа и слева от Шагунова, и потопали следом.
        - Эй, ты куда? — Квасников вообще перестал понимать, что происходит. — А как же Левчик? Зачем приходили-то?
        - Мы уходим, — бросил через плечо Илька, хватаясь за дверную ручку. С каким удовольствием он сейчас шарахнет дверью, сбежит по ступенькам и никогда больше не приблизится к этому дому.
        - Никуда вы не пойдете, — вскрикнул Александр Николаевич, не ожидавший такого поворота событий. — Чтобы какие-то мальчишки испортили дело, стоившее мне тридцати с лишним лет жизни! Вы отсюда не уйдете!
        Коллекционер прыгнул вперед. Сашка протянул руки, словно хотел этим слабым жестом остановить бегущего к приятелю старика. Левка открыл рот и отложил ножницы. Призрак в углу зашевелился.
        Илька прижался спиной к двери.
        Старику до него оставалось каких-нибудь пару метров.
        Шагунов повернул голову к Уле и негромко произнес: «Я… Останови его!»
        Кукла поняла приказ весьма оригинально — она бросилась под ноги покрасневшему от ярости Александру Николаевичу. Тот споткнулся и упал.
        - Ванька, что же ты стоишь! Он все погубит! — прохрипел горе-коллекционер, барахтаясь на полу. — Убей его!
        Илька решил не досматривать, чем закончится борьба на полу.
        - Квасников, не стой! — крикнул он Сашке и потянул дверь на себя. Дверь стала открываться неохотно, заскрипела и тут же захлопнулась.
        Пыльная рука Ивана Ивановича Иванова припечатала дверь обратно.
        - Отвали от нас!
        Илька схватил Восставшего Мертвеца за руку и попытался отбросить. Но рука оказалась неподъемной.
        От неожиданности Шагунов крякнул и чуть не свалился на пол. Каморка перед его глазами заходила ходуном.
        Ух, как он сейчас был зол!
        - Вы мне надоели! — Слова сами выскакивали из Ильки. — Как я вас ненавижу! И я вас не боюсь! Слышите? Чихал я на ваши тайны и страхи. — Невидящим взглядом он посмотрел на присутствующих и вдруг тоненьким голоском пропел: — «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. А от тебя, Мертвец, и подавно уйду!»
        Допев песенку до конца, Илька поднырнул под руку Ивана Ивановича Иванова и боднул дверь головой. Восставший Мертвец не спеша стал поворачиваться, приноравливаясь схватить шустрого Ильку в охапку. Но Шагунов не собирался стоять и ждать, когда его поймают. Он прыгнул вперед и… споткнулся о подставку манекена, который белым монументом возвышался рядышком.
        В следующую секунду Шагунов лежал на полу возле старика и Ули.
        - Глаза, глаза! — завопил Александр Николаевич, подползая к Ильке.
        Оглушенный Шагунов не сразу сообразил, что от него хотят. Он смотрел на куклу.
        Та сидела на полу, руки ее безостановочно двигались, словно она что-то искала. Илька приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть, и тут с ужасом понял, что Уля потеряла записку. Видимо, от столкновения со стариком записка выпала. При этом кукла почему-то не разваливалась, а осталась целой и даже продолжала двигаться, пытаясь найти пропажу. Серые глаза бездумно смотрели перед собой. Лицо ничего не выражало. Губы были растянуты в бессмысленной улыбке.
        Шагунов взглянул в довольное лицо старика. На своем кусочке пергамента тот что-то писал огрызком карандаша. Когда последняя буква была выведена, он поднял глаза, хмыкнул Ильке прямо в лицо и… подмигнул ему.
        До чего же Ильке все надоело! Трех дней вполне хватило, чтобы вся эта чертова компания, с куклами, покойниками и сумасшедшими экспериментаторами, встала ему поперек горла.
        - А-а-а-а! — завопил Шагунов, вскакивая и резко наклоняясь вперед.
        Вообще-то он хотел подсунуть кукле пергамент, который лежал в нескольких сантиметрах от ее левой руки, скомандовать своей крошечной армии отступление и быстренько ретироваться из этого бардака, пока сюда еще какой-нибудь призрак не нагрянул. У Левки, судя по всему, дела шли замечательно, и за его судьбу можно было больше не волноваться. Мама с Ник Санычем в помощи не нуждались. Наступило самое время подумать им с Сашкой о себе.
        Илька подхватил пергамент, но положить его на место, за кукольный пояс, не успел. Чья-то рука молниеносно засунула туда другой пергамент, и Ильке прямо в ухо гаркнули:
        - Глаза!
        Прямо перед собой Илька увидел маленькие кукольные ладошки, и мир для него стал меркнуть.
        От ужаса Шагунов чуть не заорал, но тут в голове у него что-то тыркнуло, окружающая действительность прыгнула вверх-вниз, словно вместо глаз ему поставили видеокамеру и сильно ее встряхнули, а потом он увидел себя.
        Он, Илька Шагунов, сидел сам перед собой, неудобно подвернув правую ногу, и беспомощно шарил по полу руками. Глаза он при этом открывал так широко, что они непременно должны были выпасть, но пока еще держались. Цвет глаз показался Ильке странным. Они были тускло-серыми, потухшими. Такими раньше были глаза у куклы…
        Дальше картинка скакнула в сторону. Шагунов увидел удивленно застывшего Левку, Сашку, стоящего с открытым ртом, заметно побледневшего старика, тень от Ивана Ивановича Иванова…
        На этом все закончилось. Было такое ощущение, словно Ильке в глаза песка насыпали. Он попробовал моргнуть, но двигать веками оказалось невероятно больно, и, помимо своего желания, Шагунов вскрикнул, поднимая руки к лицу.
        - Получилось? — послышался противный голос старика. — Не может быть!
        Раздался сухой треск — это коллекционер экзотичных кукол захлопал в ладоши.
        - Мама! — вырвался у Ильки крик, и в панике он стал ощупывать свое лицо.
        - Илья Шагунов! — привычно отозвалась кукла.
        Илька вдруг понял, что произошло. То, о чем кукла мечтала с самого начала, то, за чем она охотилась вот уже который день — его глаза, — были теперь у нее. А у него…
        Шагунов попытался представить, что сейчас у него вместо глаз, и от ужаса чуть не потерял сознание.
        - А ну, отдай! — Илька раскинул руки, надеясь поймать Улю, но с его глазами она стала невероятно шустрой. — Отдай сейчас же, пластмасса чертова! Где ты тут?
        По полу пробежали быстрые легкие ножки.
        - Поймаю, голову откручу! — Илька в сердцах ударил кулаком по полу.
        - Что происходит? — удивленно спросил Квасников. — Шагунов, ты что, спятил? Зачем ты по полу стучишь?
        - Я сейчас по тебе постучу, — завопил Илька, чувствуя, как от накатывающей безысходности у него начинает кружиться голова. — Лови куклу!
        - А ну, стоять! — рявкнул старик.
        Звук борьбы, удар, падение, обиженное Сашкино «ой».
        - Все остаются на своих местах и не шевелятся! — Коллекционер сейчас явно чувствовал себя королем положения. — А особо прытких я сам угомоню. Дорогуша, разберись тут.
        Короткая схватка закончилась очередным Сашкиным «ой» и «не надо!»
        - Так-то лучше. — Александр Николаевич уже праздновал победу. — Что же, Ванечка, получай нашу Королеву! Она снова с нами. Всего-то каких-то тридцать лет пришлось подождать. А ты все бурчал — не получится, не получится. Никогда ты в меня не верил. Даже в школе. А зря! Саше Кузьмину верить надо всегда!
        - Эй, погодите! — Судя по звуку, Левка бросил ножницы на стол и поднялся. — Вы же сказали: никто не пострадает. Ребята принесут куклу, и на этом все закончится.
        - А никто и не пострадал, — фыркнул старик. — И сейчас действительно все закончится. Близится финал слишком затянувшегося выступления. А ты сядь, — приказал он Сидорову, — а то упадешь. Иваныч, займись этим ретивым подростком.
        Снова послышались звуки борьбы, стол отъехал в сторону. Александр Николаевич не стал дожидаться окончания драки, а заговорил, перекрывая шум борьбы.
        - За все нужно платить, — торжественно произнес он. — За использование куклы тоже. А потом смерть — это не страдание. Можете у Ваньки спросить. Эй, Ванечка, скажи, что это не больно.
        Покойный Иван Иванович Иванов что-то проухал, и наступила тишина.
        - Нельзя быть такими глупыми и доверчивыми, — продолжал разглагольствовать коллекционер. — Когда это ценный раритет можно было просто так, за здорово живешь, украсть? Нет, друзья мои, все было хорошо подстроено и тщательно просчитано. Я тридцать три года к этому готовился! Я проверил все возможные варианты! Так что теперь ошибки быть не может! Эй ты, у двери! — Голос старика стал повелительным. — Прекрати пялиться на меня, словно я Санта-Клаус, вывалившийся из трубы. Подбирай своего дружка и топай вон в ту дверь! Живо!
        - Щаз… — огрызнулся Сашка. — Шнурки только поглажу! Быстро убери свои клешни от Шагунова, а то будешь составлять себя по косточкам.
        - Послушайте. — Левка проявлял крайнюю степень несообразительности. — Все это, конечно, хорошо, но…
        Слышать, но не видеть Ильке было непривычно. В голове от этого все скакало. Звуки шли к нему со всех сторон, и Шагунов боялся, что еще чуть-чуть, и он перестанет понимать, что происходит. Его кто-то трогал, куда-то толкали. За спиной негромко вздыхал Иванов Иван Иванович.
        - Ваня, сделай что-нибудь! — взвизгнул Александр Николаевич. — Ты же получил свою куклу! Что же ты стоишь на одном месте?
        - Да пошли вы! — не выдержал Сашка. — Илька, чего расселся, идем!
        Шагунова резко дернули наверх. Не успел Илька встать на ноги, как его уже куда-то потащили, отчего он чуть не растянулся на полу.
        - Я… — по привычке Илька повернул голову в поисках манекена, который должен был стоять неподалеку. — Где ты тут? Уходим!
        Знакомо цокнула подставка. Значит, манекен остался верен и все еще реагирует на приказы.
        - Ага. — Сухой щелчок снова подсказал, что старик хлопнул в ладоши. — Вот и ты нарисовался. А ну, гони свою часть!
        - Быстро! На выход! — гаркнул Илька.
        Его как молнией озарило — старику нужен весь пергамент. Для этого он и собрал их здесь. Если манекен сбежит, у них с Сашкой появится шанс выжить. Что же такого приказать манекену? Куда его послать?
        - Идешь в школу и встаешь на место! Записку береги! Никому ее не отдавай!
        Цок, цок, цок… Удар, звук короткой борьбы. Глухой удар, словно на голову опустили что-то тяжелое…
        Ожегов! Да, груз знаний всегда был тяжел. Интересно, чья голова испытала на себе эту тяжесть?
        В лицо Шагунову пахнуло сыростью — дверь открылась.
        - Не стой! — заорал коллекционер. — Ох, моя голова… Делай что-нибудь! Парня, парня лови! И манекен! У этого пластмассового чурбана пергамент! Чтоб вам всем провалиться…
        «Угух», — вздохнул дальний угол. Илька услышал еще один знакомый звук — легкий топот маленьких ножек.
        - Глаза отдай! — махнул он руками, пытаясь перехватить шуструю куклу.
        - Илья Шагунов! — нагло произнесла Уля, отбегая в сторону.
        - Только попадись. — Илька погрозил кулаком окружающей его темноте. — Я до тебя доберусь!
        - Эй, куда? — вдруг завопил Левка. — А ну, пусти!
        Что-то где-то упало. Ильку бесцеремонно куда-то поволокли.
        Снова затопали ноги. Хлопнула дверь. Все вокруг завертелось.
        Шагунов больно ударился обо что-то спиной, сверху на него кто-то упал. Снова загремела дверь. Прямо на ухо зло выругался Левка.
        - Сидоров, слезь с меня, и так дышать нечем, — простонал Илька.
        - А дышать уже и не надо, — проворчал Левка, продолжая нещадно топтаться по Илькиной руке. — Перед смертью не надышишься. Что ты сидишь, как сыч глазами хлопаешь? Думай, что делать будем!
        - Это я должен думать, что делать? — Илька выдернул из-под тощего Левкиного зада свою многострадальную ладонь и помахал ею в воздухе. — Слепой? Глаза протри, если не потерял их еще! Какого черта ты здесь делаешь? Мы думали, тебя давно на запчасти разобрали! А он, оказывается, аппликацию клеит, в кружок «Умелые ручки» записался.
        - На себя посмотри! — в тон ему заорал Левка. — Из-за тебя мы в этой истории оказались. Если бы не ты со своими экспериментами, ничего бы не было!
        - А вас никто не звал! — не сдавался Илька. — Сами пошли. И не фига на меня все навешивать. Кто тебя просил из квартиры уходить?
        - Как будто у меня разрешения спрашивали! — надрывался Сидоров. Шагунов впервые слышал, чтобы тихий, спокойный Левка так орал. — Я вообще не помню, что произошло. Меня будто в спину кто толкнул, заставил за дверь выйти. — Левка вдруг перешел на шепот. — А дальше я словно в гиперпространство попал. Вот я у себя в комнате, шаг — темнота, шаг — я около «Букиниста». Кстати, вы квартиру заперли?
        В этом вопросе был весь Сидоров. Илька оперся на руки, запрокинув улыбающееся лицо. Кто еще, попав в идиотское положение, будет вспоминать о запертой квартире. Левку тут убивать собираются, а он беспокоится, как бы его любимые бутерброды кто не стащил. Кстати, о бутербродах!
        - Слушай, — встрепенулся Илька. — А Сашка-то сбежал?
        - Как заяц, — в голосе Сидорова слышалась обида. — То все выступал — я да я! А как до дела дошло — в кусты. Манекен этот твой… Тоже сейчас где-нибудь гуляет.
        - Ты ничего не понял! — Илька радостно захлопал в ладоши. — У них теперь ничего не получится!
        - Чего это у них должно не получиться? — засопел Левка, успокаиваясь.
        - Пергамент у них теперь не соберется! — От радости Илька готов был плясать. Даже про потерю глаз как-то забылось. — Ну как же! Старик говорил, что собрал весь пергамент. Но манекен-то сбежал! Теперь целого пергамента у них снова нет.
        - Да-да, — задумчиво забормотал Сидоров. — Я что-то такое слышал. Вроде бы старик говорил, что для новых пергаментов им нужен старый. Они его то ли варить будут, то ли жарить. Короче, добавить его куда-то надо.
        - Все, не будет у них теперь ничего! — Шагунов вскочил. — Наша взяла. Когда Квасников берется за спасение мира, тут уж никто не устоит. Все-таки Сашка был прав, мир без нас никак не обойдется! — Ильке не терпелось начать что-нибудь делать. — Эх, мне бы глаза вернуть! Я бы сейчас…
        - А что у тебя с глазами? — спросил Левка, только сейчас заметивший, что приятель не видит.
        Шагунов повернул голову на звук Левкиного голоса.
        - А ничего. — Радость улетучилась из Илькиной души, ее место снова заняло отчаяние, голос предательски дрогнул, обещая нешуточную истерику. — Нет у меня теперь глаз. У куклы они.
        - Ну, ты погоди паниковать, — неумело попробовал утешить приятеля Сидоров. — Что-нибудь придумаем. У нас еще Квасников есть. Он если сам ничего не сделает, так хоть милицию приведет. А против нашей милиции ни один покойник не устоит…
        Не успел он это произнести, как заскрипел замок, и в комнатку, где оказались заперты приятели, ворвался свежий воздух.
        Глава VIII
        Взаперти
        Илька даже голову не успел повернуть в сторону открывающейся двери, как его сбили с ног, и он больно ударился спиной о каменный пол.
        - Хватит по мне ходить, — взвыл он, когда упавший стал топтать его руку. — Что я вам — коврик?
        - Да не ори ты! Сейчас встану.
        Илька уже открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но забыл об этом. Потому что в этот раз по нему топтался Квасников.
        - Сашка? — Шагунов очень надеялся, что слух его обманул, что это кто-то другой, а умный Сашка в данный момент бежит, не оглядываясь, подальше отсюда.
        - Ты что здесь делаешь? — удивился Левка, и Илька понял, что не ошибся. — Ты же сейчас должен мир спасать.
        - А чего сразу я? — обиженно засопел Сашка. — У вас тут самое интересное происходит, а мне, значит, в кустах сидеть? Сами бегайте за этим придурком на подставке. Он так чесанул, что я даже догнать его не смог. Вернулся обратно — дай, думаю, посмотрю, что происходит. А меня за шиворот и сюда.
        - За ушко да на солнышко, — зло процедил сквозь зубы Сидоров.
        - Я думал, вы все сбежите, — опешил Квасников. — Что мне там одному делать? Я за угол завернул, вас подождал и сюда подался.
        - Ну вот, сейчас самое время начать паниковать, — пробормотал Шагунов и схватился за голову. Происходящее не укладывалось в его несчастной голове.
        - А чего не так-то? — продолжал бурчать Сашка. — Я ж как лучше… Чтобы вместе…
        - Дубина ты, вот кто! — заорал Левка. — Хоть бы манекена с собой привел! Что мы делать будем? Твоей головой дверь вышибать?
        Шагунов взлохматил волосы. Умная мысль не приходила. Тогда он засунул руки в карманы и замер.
        - А чего ты на меня-то орешь? — в ответ стал накаляться Квасников. — Как будто все из-за меня произошло. Если бы ты аппликацией не занялся, мы бы все еще у тебя дома сидели.
        - А куда ты дел рюкзак с бутербродами? — вдруг вспомнил Илька, сосредоточенно копаясь в карманах. — Пожрать бы чего-нибудь.
        - Да я уже не помню, — смутился Сашка — было жаль и бутербродов, и рюкзака. — На улице, наверное.
        Левка уже открыл рот, чтобы еще раз высказать озадаченному Квасникову все, что он о нем думает, как вдруг Шагунов негромко спросил:
        - Платка ни у кого нет?
        - Шагунчик, ты не расстраивайся, слышь. — Сидоров подошел к приятелю и положил ему руку на плечо. — Поймаем мы тебе эту куклу и глаза отберем.
        - Все-таки она это сделала? — Сашка вложил Ильке в руку скомканный грязный платок. — А я предупреждал…
        - Я боюсь, у нас времени мало. — Шагунов взял платок, но, вместо того чтобы разрыдаться, уткнувшись в него носом, стал разглаживать его между пальцами, а потом начал скручивать кончики. — Старик совсем свихнулся, Иваныч куклу получил, а значит, они скоро начнут осуществлять генеральный план по захвату Земли.
        - Как это они сделают? — еле слышно спросил Сашка, с большим подозрением наблюдающий за Илькиными манипуляциями с платком. — Им же солдаты нужны. А для этого одного игрушечного магазина мало.
        - Кукла — это пробный вариант. — Закрепив два конца, Илька стал закручивать следующие два конца, из центральной части он ловко свернул головку. — Для их дела пергамент можно хоть в кирпич положить, хоть в глиняную болванку. Какая разница, кому отдавать приказ уничтожить все живое? Кирпич в этом деле даже полезнее куклы.
        - Зачем им вся Земля? Нет, ну это идиотизм уже, — протянул Сашка. — Что они с планетой делать будут?
        - Править. — Илька оставался спокоен. В руках у него уже был не платок, а тряпичная куколка с крохотной головкой. — Об этом каждый дурак мечтает.
        - Что, мне делать нечего? — искренне возмутился Квасников. — О такой ерунде мечтать?
        - На некоторых это не распространяется, — отпихнул его Левка, желая получше рассмотреть, чем же таким занимается Шагунов. — Тебя к тому времени уже на свете не будет. Не забудь, ты у нас первый пойдешь на снятие шкурки.
        - Да ладно тебе… — начал Сашка и поперхнулся подготовленными словами.
        На ладони у Ильки переминался с ноги на ногу крошечный человечек. Вокруг его импровизированной талии был повязан кусочек бежевой ткани.
        - Фантастика, — выдохнул Квасников.
        - Будем сражаться с ними их же оружием, — решительно произнес Илька, поднимая ладонь выше. — Я… — Платочный человечек повернулся в его сторону. — Мне нужно, чтобы ты сюда привел куклу. Без манекена они все равно ничего не начнут делать. Здесь есть где-нибудь окно?
        - Есть, — мрачно отозвался Сидоров. — Только оно закрашено и чуть ли не забито. А дверь, между прочим, железная. Ни единой дырочки.
        - Ничего, он найдет, — словно убеждая сам себя, произнес Шагунов.
        - А если он того… — Сашка закатил глаза и качнул головой. — Тоже свихнется. Кукла-то уже стукнутая. Вдруг и этого стукнут?
        - Этого стучать не по чему, — грустно улыбнулся Илька. — Он мягкий. Ну все, иди.
        Человечек спрыгнул с Илькиной ладони, пробежал туда-сюда по комнате, юркнул в угол и исчез.
        - Я что-то не понял, — запоздало спросил Сашка, — а у тебя-то откуда столько пергаментов? Ты их штампуешь втихаря?
        - У куклы напрокат взял, — пошутил Шагунов. — Глазами расплатился. Когда она свою записку уронила, я помочь ей хотел, но старик опередил меня. Подсунул ей свой пергамент, тот, что Левка букинисту отдал. Про свой я как-то сразу забыл, а тут вдруг нашел.
        - Интересно, как этот носовой платок Улю приведет? — недоверчиво пожал плечами Сашка. — На себе притащит? Да она его одной левой по стенке размажет.
        - Вот сейчас и узнаем.
        Илька нащупал ближайшую стену, опустился на корточки и собрался ждать.
        Ожидание затянулось.
        Сашка сидел около стены, закрыв глаза и нахохлившись, словно ему было холодно. Левка нервно прохаживался туда-сюда, сюда-туда, и если бы Илька мог это видеть, у него непременно зарябило бы в глазах. Но этих самых глаз у него не было, поэтому оставалось лишь прислушиваться к мерному стуку каблуков сидоровских ботинок, к изредка проезжающим вдалеке машинам, к шуму в соседнем помещении.
        Раньше Илька никогда не замечал, что вокруг него столько звуков. Обычно шум был какой-то один: перед доской говорил учитель, надрывался магнитофон, мама звала ужинать, бормотал телевизор. Потеряв глаза, Шагунов заметил, что весь мир состоит из звуков — по улице проезжали машины, где-то грохотал по рельсам трамвай, галдели ребята, за стеной громко ругались.
        Причем ругались давно.
        Голос старика разобрать было легко. Он накатывал волнами, перекрывая все остальные звуки. Иногда в паузы между неприятными вскрикиваниями вклинивался бухтящий голос — с сумасшедшим коллекционером спорил то ли букинист, то ли Иван Иванович Иванов. Голоса иногда прерывал неприятный скрипящий звук, словно чем-то острым вели по стеклу или по кафельному полу передвигали что-то тяжелое.
        В душе Шагунова рождались нехорошие предчувствия, что его рассказ про котел и человеческие кости, которые нужно непременно подкинуть в огонь, не выдумка, а страшная правда. Он попытался прогнать эту жуткую мысль, но образ костра, в который кого-то кидают, не выходил из его головы. Тогда, чтобы отвлечься, он стал вспоминать истории про колдунов Средневековья.
        В книжках о том времени ему попадались легенды о философском камне, о том, как алхимики убивали лунный свет, превращая его в золотой песок. Волшебники столетиями искали эликсир вечной жизни, таблетки бессмертия, микстуру неиссякаемого богатства, порошок извечной привлекательности.
        Правда, рядом с живой водой всегда появлялась вода мертвая. Плеснул мертвой водой — убил, живой — оживил.
        Шибанут главного героя неудачно по голове, он еще глаза закрыть не успеет, а тут раз — две капли живой воды, и он снова целый и здоровый. И давай заново своим мечом врага рубить.
        Хлоп — враг падает. С вражеской стороны врачи подбегают, живой водой обрызгивают. И снова они бьются.
        Долго.
        Месяц, без остановки. Пока у кого-нибудь живая вода не закончится.
        Тогда все бегут… Бегут туда, где главный ученый сидит и из корня мандрагоры живую воду выжимает. По капле в год. Но выжать он еще ничего не успел, потому что мандрагору сначала нужно ее же соком, то есть живой водой, полить.
        А вода кончилась, нужно у врагов отнимать. Бегут посыльные обратно, а там…
        Ударили нашего героя по голове, а спасать уже нечем. Смеются враги, язык показывают.
        Тогда послали в стан врага нашего лазутчика. Он во вражеский шатер залез, пару часов вражеские песни радостные послушал да и стащил под шумок скляночку с живой водой. А как вышел он на нейтральную территорию, то решил воду живую не отдавать, самому выпить. Выпил и стал вдвойне живым.
        А наши ждали-ждали лазутчика, не дождались. Решили, что его убили, и пошли мстить за него. Перебили всех врагов, лазутчика не нашли, еще больше рассердились. И пошли лазутчика искать…
        Илька выпал из задумчивости. Вот ведь история получается. Короче, когда они этого лазутчика поймали, то порезали на мелкие кусочки, получилось много-много пергаментов, способных мертвых людей живыми делать — воду-то он выпил, вот она и впиталась в кожу. И если все пергаменты собрать однажды в одном месте, то лазутчик соберется и снова будет живым и здоровым. И проживет так еще тысячу лет. Пока его снова кто-нибудь на запчасти не разберет.
        Можно было придумать другую какую-нибудь легенду, но эта Ильке нравилась больше всего. Она была какая-то безопасная, с надеждой на хорошее завершение.
        За стеной упало что-то тяжелое и с гулом прокатилось по полу.
        - Это они там котел, что ли, готовят? — прошептал Сашка. — Варить нас будут?
        - Столько времени прошло, давно можно было все приготовить, — покачал головой Левка. — И не только нас сварить, но и гостей на ужин позвать.
        - Оптимист, — фыркнул Илька и вдруг подпрыгнул, потому что старик издал такой пронзительный визг, что стена завибрировала.
        Дверь дрогнула от удара. В Илькиных глазах снова что-то щелкнуло, и они стали видеть. Но видели они не совсем то, что ожидалось. Перед его глазами была не дверь, в которую сейчас должен был кто-то войти, а небольшая темная комната. В углу, с трудом разгибая колени, вставал Сашка, сильно побледневший Сидоров застыл в стороне. Рядом с ним, в упор глядя на самого себя, стоял… стоял… Короче, стоял сам Илька и с удивлением смотрел на… на того, кто смотрел на него.
        - Отдай!
        Изображение скакнуло в сторону. Шагунова что-то ударило в грудь. Его глаза пронзила острая, резкая боль.
        - Ах ты, мелюзга! — возмущенно закричал Александр Николаевич. — Да я тебя на одну ладонь положу, другой прихлопну!
        Илька зажмурился, чувствуя, что в каждом глазу у него вспыхнуло по маленькому пожару.
        - Стоять!
        - Илья Шагунов! — произнесли у Шагунова прямо перед носом. Он оглянулся на звук и увидел, как по полу пробежал платочный человечек. За ним с тапочкой в руке мчался коллекционер.
        - Илья… — снова повторил механический голос.
        - А-а-а! — своим воплем Илька перекрыл тронную речь куклы — кто-то очень больно ударил его по плечу.
        Он опустил глаза и, к своему большому удивлению, увидел в руках куклу Улю. Она дергала руками и ногами, пытаясь вырваться или дотянуться до Илькиного лица. Глаза у нее при этом были бесцветно-серые, слепые.
        На радостях, что он снова с глазами, Илька чуть не расцеловал Улю. Но вовремя спохватился, сунул ее под мышку и бросился к двери.
        - Ходу отсюда! — крикнул он через плечо приятелям.
        На бегу он подхватил платочного человечка, который все еще носился по комнате, и посадил к себе на плечо. Тапочка просвистела у Шагунова над головой.
        - Ах вы, черти! — простонал Александр Николаевич.
        Илька обернулся. Ему вдруг стало интересно, что коллекционер станет делать дальше, что бросит после тапочки. Вдруг что-нибудь ценное. И, не глядя, налетел на кого-то.
        Этот кто-то мягко спружинил, отталкивая Шагунова от себя. Илькина душа ухнула в пятки. Руки чуть не выпустили куклу.
        - Илья Шагунов, — с обидой в голосе произнесла Уля, звонко ударяясь об Илькину коленку.
        Иван Иванович Иванов неприятным тяжелым взглядом посмотрел на застывшего Ильку.
        - Отдай, — прошептали стены.
        К лицу Шагунова потянулись темные руки. Илька почувствовал на своем языке неприятный горьковатый вкус, словно в рот ему что-то положили. На мгновение стало страшно: вдруг это сбывается его недавнее видение, в котором он становился таким же послушным рабом пергамента, как и все.
        Шагунов в панике глянул на Ивана Ивановича Иванова, но тот не шевелился. В глазах его читалась просьба.
        Значит, все только показалось?
        - Не получите вы больше ничего! — зло прошептал Илька, выхватывая из-за кукольного пояса записку. — Подавись своей куклой!
        Он запустил сразу же одеревеневшей куклой в Восставшего Мертвеца, сунул кусочек пергамента в карман, попробовал сдвинуться с места, однако ноги его слушаться отказались. Со спины на Ильку налетел Квасников. Он что-то орал ему прямо в ухо, но Шагунов никак не мог разобрать слов.
        - Дубина! Не стой на месте! — наконец донеслось до него.
        В каком-то полуобморочном состоянии Илька сделал шаг через порог. Левка выбежал следом, подхватил его под локоть и поволок темными переходами. Сбоку показалась странная ребристая стена. Она все тянулась и тянулась вдаль до бесконечности.
        Пока Сашка головой вперед не прыгнул на это невозможное препятствие.
        Ребристая стена оказалась книжными полками. Друзья пробились сквозь них и в обвале книг вывалились в книжный зал. Шарахнулись в стороны редкие покупатели. Через стойку перегнулся знакомый продавец. От удивления лицо его вытянулось, а рот открылся.
        Квасников всем телом навалился на дверь.
        - В другую сторону! — заорал Левка, отпихивая друга, готового и это препятствие взять с наскока.
        Илька машинально бежал за приятелями, а в голове у него творилось что-то непонятное. Его мозги упорно не поспевали за происходящим. Он видел спины друзей и не понимал, что они тут делают. Только неприятно-горьковатый привкус во рту давал ощущение реальности происходящего.
        Рядом с ним длинными прыжками несся платочный человечек, в пылу сражения с книжными полками свалившийся с его плеча. От всего этого у Ильки рождалось ощущение, что он внутри какой-то компьютерной игры. Чтобы выйти из нее, нужно либо добежать до конца уровня, преодолев все препятствия, либо пробиться сквозь экран.
        Туда, к игроку, так увлеченно нажимающему на кнопки и не видящему, что его развлечение из игры превратилось в жизнь.
        Улица оглушила машинными гудками, ослепила светом фонарей, миганием рекламных огней.
        - Нам нужно разделиться. — От бега Левка еле переводил дух. — Они ищут всех троих, по одному мы им не нужны. Значит, чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше.
        - Я, чур, на Мадагаскар, — вспомнил Сашка Илькины сборы в дальнюю дорогу. — Там пальмы круглый год цветут.
        - А я к бабке за город. — Левка не понял шутки и оставался серьезным. — А ты куда? — Они оба повернулись к Ильке.
        Шагунов снова потряс головой. Ему даже показалось, что он услышал, как булькнули его несчастные мозги. Но легче от этого не стало. Илька как будто слышал какие-то голоса. Они звучали сквозь гудки машин, взвизгивания тормозов, громкий говор людей, топот множества ног.
        - Я в школу. — Неожиданно пришла к нему идея.
        Бегать по городу от призраков — глупее мысли не придумаешь. Спрятаться от них невозможно. Остается действовать против них их же методами. Нужно найти манекен и с его помощью пытаться что-то делать. К тому же у манекена в кармане лежал кусочек пергамента. Плюс к этому платочный человечек и пергамент, отобранный у куклы. Три записки против одной, оставшейся у покойного Ивана Ивановича Иванова. Да они просто мощная сила.
        Илька попытался похлопать себя по карману, чтобы проверить сохранность пергамента, но рука почему-то не поднялась, словно на нее напал временный паралич.
        - Скоро восемь. — Левка, прищурившись, посмотрел на электронные часы над ближайшим магазином. — Сегодня пятница. Школа уже закрыта. Лучше пошли по домам. Надо на время у кого-нибудь спрятаться, пока вся эта история не забудется.
        - Я в школу, — упрямо покачал головой Илька. — Надо посмотреть, куда делся манекен. Да и энциклопедию он мою утащил.
        - Там уже, наверное, дверь закрыли. — Сашка растерянно смотрел на приятеля и не понимал, что с ним такое происходит. — Глупо сейчас идти в школу. Они нас там будут ждать. Тебе что, жизнь твоя не дорога? Тогда легче под грузовик броситься, чем снова с этой компанией встречаться.
        Мимо по дороге как раз пропылил огромный грузовик с ярко-оранжевым кузовом.
        Шагунов проводил взглядом громыхающий самосвал.
        Он и сам не очень понимал, что он забыл в школе. То, что манекен там заперт (если он, конечно, до школы добрался, смог проникнуть в кабинет труда и там спрятаться), было даже хорошо. До недавнего времени их противники не проявляли прыти и сквозь стены не просачивались. А значит, до понедельника можно спать спокойно — без целого пергамента старик с призраком генеральное наступление не начнут.
        Однако какая-то часть его сознания упорно твердила, что на выходные оставлять манекен без присмотра нельзя. Что добром это не кончится, что нужно идти на пятый этаж школы и уже там, на месте, разбираться.
        - Можете хоть на Северный полюс отправляться, — буркнул он. — Я в школу.
        - Давно не был, да? — ехидно осведомился Левка. — Или пойдешь спросишь, что задали на понедельник? Шагунов, проснись! — заорал он ему прямо в лицо. — Два придурка собираются нас убить. И не просто убить, а сделать из нас шкурки для своих экспериментов.
        «Не слушай его, — пробормотал в Илькиной голове вкрадчивый голос. — Ты прав. Забирай своего платочного человечка и иди в школу. Человечек поможет проникнуть в здание. А друзья пускай делают что хотят».
        - Друзья пускай делают что хотят, — с трудом произнес Шагунов. — Я иду в школу.
        В доказательство своих слов он развернулся и потопал по дорожке между домами.
        - Чтобы я в эту школу добровольно пошел, — пробормотал Сашка, озадаченно почесывая затылок.
        - Не нравится мне это. — Сидоров нервно дернул ртом. — Какой-то он не такой.
        - Если бы у тебя глаза отобрали, а потом вернули, ты бы тоже был на голову стукнутый, — отозвался Квасников. — Куда мы сейчас?
        - Я домой. — Левка перестал сверлить Илькину спину взглядом и глянул по сторонам. — Есть хочется. Да и поспать не мешало бы. Надоело мне все.
        - Тогда я тоже домой, — решил Сашка. — Гляну, что там и как. И если опять этот старик в телефоне поселится, рвану к брательнику. Он у меня на соседней улице живет.
        - Ну, тогда бывай. — Сидоров поднял руку в знак прощания. — До понедельника. Если что — звони.
        - И ты звони, — отозвался озадаченный Сашка.
        Ему казалось, что после всего, что они пережили, вот так взять и разойтись нельзя. Что не могут они расстаться до понедельника, потому что до этого самого понедельника еще целых два дня, и как их прожить, неясно. Что нельзя оставлять Ильку одного, что он способен наделать таких дел, после которых понедельника у них может вообще не быть.
        Расстроенный Сашка побрел вдоль по улице.
        Левка еще медлил. Он с задумчивым видом смотрел по сторонам, словно в лицах прохожих можно было найти подсказку, как быть дальше. Но прохожие не были посвящены в его проблемы, поэтому просто огибали Сидорова и бежали дальше по своим делам.
        - Дверь-то вы у меня закрыли, — вдруг забеспокоился Левка, ощупывая свои карманы.
        - Ага, захлопнули. — Квасников вернулся обратно. — Только я там сумку у тебя взял, чтобы бутерброды положить. А куда дел, не помню.
        - Это ладно. — Сидоров искал предлога, чтобы задержаться, и не находил его.
        - Ладно, — согласился Сашка. — А Илька теплые вещи у тебя брал, мы на Мадагаскар собирались. Он их, наверное, куда-нибудь положил. Может, догоним, спросим? — заторопился он.
        Но Левка равнодушно махнул рукой, отвернулся и зашагал прочь.
        Квасникову очень хотелось повторить этот жест, отрезающий его от всех проблем и от всего мира. Но махать рукой было некому, Левка ушел, поэтому он просто отправился домой, размышляя о том, какая у них все-таки странная компания подобралась. Совершенно чокнутый Шагунов, ненормальный Сидоров и единственный человек с головой — он, Сашка Квасников.
        Ближе к дому мысли потекли в другую сторону. Поднявшись на свой этаж, Квасников остановился.
        Восемь часов вечера, родители уже вернулись с работы, сестра торчит у телевизора. Мать, конечно же, будет ругаться, отчим тоже что-нибудь скажет в том духе, что он считал Сашку взрослым, а тот ведет себя как детсадовец.
        Как только Квасников об этом подумал, ему сразу расхотелось идти домой. Что он там забыл? У него и так дел навалом. Мир опять же остался не спасенным. Шагунова где-то впотьмах носит. Сумасшедший коллекционер с Восставшим Мертвецом разрабатывают свои черные планы. Нет, Сашке рано было открывать дверь своей квартиры. Либо он вернется победителем, либо… Впрочем, во втором варианте тоже предусматривалось возвращение, просто более тихое и незаметное.
        Кроссовки скрипнули, когда Квасников крутанулся на пятках и побежал вниз по лестнице.
        Он же ничего не теряет. Смотается до школы, разведает обстановку — и назад. А будут его ругать за то, что он пришел в восемь или в девять, — это неважно.
        Школьный парк накрыл вечерний сумрак. Идти мимо темных облетевших яблонь и берез было жутковато. Так и виделось, как из-за корявого ствола выныривает Иван Иванович Иванов и предлагает Сашке на выбор: смерть быструю, смерть мучительную или смерть еще какую-нибудь.
        Чтобы было не так страшно, Квасников поскорее пробежал через парк и оказался на площадке перед школой. Ближайший фонарь был за забором, и до площадки долетали его сумрачные отблески, дающие больше тени, чем света.
        Кстати, о свете!
        Сашка задрал голову. Куда выходят окна кабинета труда, он не помнил. Но если Илька туда добрался, то какие-нибудь окна на пятом этаже должны быть освещены.
        И точно. Во всем здании горело четыре окна на пятом этаже. В одном из них четко просматривалась высокая человеческая фигура.
        За спиной у Сашки зашуршали кусты. Он быстро обернулся, готовый увидеть всю чертову компанию — и старика, и Ивана Ивановича Иванова, и куклу.
        Мигнул далекий фонарь, хлопнула дверь подъезда, звякнул велосипедный звонок.
        Никого.
        Квасников опять посмотрел на пятый этаж школы. Окна погасли. Человеческой фигуры тоже видно не было.
        - Ну вот, — пробормотал Сашка себе под нос, — самое интересное пропустил. Теперь Шагунов сам во всем разберется, и вся слава одному ему достанется.
        Вопрос со славой больше всего волновал Квасникова. Ему было двенадцать, а знали о нем только родители с сестрой да одноклассники. Для двенадцати лет было маловато.
        - Как же он вошел? — Сашка подергал решетку, закрывающую входную дверь. На ней висел замок, и не было похоже, чтобы его взламывали.
        Попасть в школу можно было еще через окна первого этажа, пожарную лестницу и два черных хода — через столовую и около спортивного зала.
        Квасников пару раз обежал вокруг школы. Оба черных хода были надежно заперты, на всех окнах первого этажа были решетки.
        Второй круг дался ему тяжелее, потому что на улице резко потемнело.
        Получалась какая-то странность. Внутри здания кто-то был, а как он туда попал — неясно. Если только не предположить, что этот некто вошел и за ним другой некто запер дверь.
        На пятом этаже снова загорелся свет. На окнах дрогнули шторы.
        - Шагунов! — негромко позвал Квасников. Кричать громко он боялся. Не хватало еще, чтобы на его вопли сбежались все окрестные привидения.
        По шторам пробежала неясная тень, за ней другая. Потом к стеклу кого-то припечатали спиной. И свет погас.
        - Как же ты туда вошел? — забеспокоился Сашка. Он почему-то решил, что в кабинете труда сейчас и происходит самое важное, битва века, и он, Квасников, должен быть там обязательно.
        Сашка уже собрался в третий раз обойти школу, как вдруг где-то за углом стукнуло окно. На цыпочках Квасников обогнул школу.
        Было открыто окно в кабинет директора.
        За шесть лет учебы в школе Сашке несколько раз доводилось бывать на знаменитом красном ковре в директорской. Хороших воспоминаний о тех визитах у него не осталось.
        На пятом этаже грохнула фрамуга. Сашка выбежал обратно на площадку. В кабинете труда происходило что-то непонятное — свет мигал. Мигал неровно, словно кто-то неведомый выводил бесовскую морзянку.
        Рядом с Квасниковым вздохнули.
        Сашка не обратил на это внимания.
        Будут тут всякие вздыхать, а он оборачивайся.
        На долгие полминуты свет загорелся, а потом погас. Совсем. И фонарь на улице тоже.
        - Что за черт! — возмутился Сашка, поворачиваясь к любителю вздыхать.
        Рядом с ним стоял Иван Иванович Иванов и смотрел нехорошими зелеными глазами.
        - Мама! — Крик сам вырвался у Квасникова из груди.
        Иван Иванович Иванов медленно мигнул и так же медленно стал поднимать руку, в которую было что-то зажато.
        Дальше у Сашки голова стала работать отдельно от тела. Все внутри его требовало, чтобы он немедленно («Слышишь? Сейчас же!») бежал домой и все рассказал родителям. Ноги же почему-то понесли Сашку к открытому окну. Он мгновенно пролез сквозь прутья решетки, оставив на улице кроссовку с правой ноги, захлопнул окно, закрыл шпингалеты, пролетел мрачный кабинет с красным ковром и выбрался в гулкий пустой коридор первого этажа.
        Если бы у него сейчас были молоток, гвозди и доски, он бы не поленился заколотить окно и дверь в директорскую. Но ничего у него не было, поэтому, припадая на правую ногу, он помчался на пятый этаж.
        Сашке сильно повезло бы, если бы он все-таки заколотил дверь. Потому что как только он пробежал кабинет и направился к лестнице, из директорского кресла поднялась темная фигура (а какая еще фигура могла быть в темном помещении, куда сквозь зашторенные окна не попадал свет уличных фонарей?) и бесшумно выскользнула следом за Квасниковым.
        Не чувствуя под собой ног, Сашка взлетел на пятый этаж. Здесь все было тихо. Задержав дыхание, он протянул руку к двери кабинета труда.
        Но дверь открылась сама, сильно шарахнув Сашку по руке. В придачу ко всему сверху на него упал увесистый том Ожегова.
        - Какого лешего! — выругался Квасников. Он не мог понять, за что теперь хвататься — то ли за дверь, то ли за ушибленную руку, то ли за пострадавший лоб. Хотя впору было хвататься за голову, потому что за дверью происходило невозможное — с остервенелым лицом Илька Шагунов выкручивал манекену руку. — Ты чего творишь? — Кинулся Сашка к приятелю.
        - Не подходи! — заревел Шагунов, отпихивая Квасникова. — Зашибу!
        - Да я тебя сейчас сам зашибу!
        Сашка одной левой мог сбить с ног тщедушного Ильку. И Шагунов об этом прекрасно знал и в нормальном состоянии кричать такую глупость он просто не мог. А значит, с другом происходила какая-то беда.
        - Отвали от него!
        Квасников попытался разнять дерущихся, за что получил внушительный удар в челюсть и оказался на полу. Пока Сашка приходил в себя и тряс головой, около двери он успел заметить свой затоптанный платок. Тот самый, что еще совсем недавно был платочным человечком.
        - У тебя совсем, что ли, крыша поехала? — возмутился Квасников, все еще глядя на свой изгвазданный платок. — Ты зачем его разобрал? Ты что тут вытворяешь?
        Вклиниться между упорно сопящим Илькой и застывшим, как столб, манекеном не получалось. Тогда Сашка просто наподдал Шагунову ногой сзади.
        - Не лезь не в свое дело!
        Илька развернулся и посмотрел на друга чужим тяжелым взглядом. На секунду Сашка подумал, что перед ним стоит не Илька Шагунов, знакомый до последней черточки лица, а неизвестный пацан.
        - Сказано было тебе — вали отсюда! — прохрипел Шагунов. — Пока всерьез по башке не получил.
        - Ты у меня сейчас сам получишь! — начал закипать Сашка. — Как с разворота двину — руки-ноги по углам искать будешь.
        Илька больше не стал спорить. Он сделал короткое движение рукой, и мир для Квасникова на какое-то время померк. Когда же он снова смог дышать и стены перестали давить на него, Шагунов уже оторвал манекену одну руку.
        - Шагунчик, прекрати! — завопил Сашка. Из глаз его потекли слезы, до того ему было жаль добрый безответный манекен.
        - Сначала он мне пергамент отдаст, а потом поговорим, — хрипло произнес Илька, снова кидаясь на противника. В ответ манекен выставил вперед подставку, шевельнул плечом, и Шагунов кувырком полетел на пол. Сашка бросился к нему.
        - Чего ты к нему привязался? — Квасников встал между приятелем и манекеном. — Скажи ему свое слово, он ведь послушается. Зачем ломать-то?
        - Он меня и без слова послушает.
        Тощий Илька положил руку на плечо внушительному Квасникову, и тот прогнулся под невероятной тяжестью этой руки.
        - Да что с тобой? — Сашка освободился от «железного» пожатия. — Слушай, шел бы ты домой.
        - Не стой на моем пути! — Илька секунду подождал, пока Сашка выполнит приказ и отойдет. Но Квасников не шевелился. — Я сказал — не стой!
        Если бы Сашка соображал чуть быстрее, он бы отошел. Но как человек слабохарактерный, Квасников был упрям. Поэтому он лишь мотнул головой, сжимая кулаки.
        Илька сделал шаг вперед.
        Не сказать, чтобы у Сашки был большой опыт драк, но в небольших школьных потасовках, которые, кстати, Шагунов обычно избегал, перевес был на стороне Квасникова. Сейчас же из тихого изобретателя Илька превратился в жестокого бойца. Получив несколько чувствительных ударов, Сашка свалился, и Илька шагнул вперед. Раздался хруст, и Квасников зажмурился, словно ломали его.
        - Не надо! — он снова заплакал, до того чудовищно выглядела расправа с манекеном. — Шагунов, остановись!
        Илька повернулся к Сашке, и Квасников вжал голову в плечи. Шагунов отпихнул от себя порядком измочаленный и уже не сопротивляющийся манекен и подошел к приятелю.
        - Лучше бы ты ушел, — тихо произнес Илька, занося ногу.
        Сашка приготовился к тому, что ему сейчас будет очень больно.
        Но вместо этого сверху на него полилась вода.
        Глава IX
        Королева Смерти
        Давно у Ильки не было такой беды с головой. Раньше она могла болеть, он ею бесконечно обо что-нибудь ударялся, особенно когда ползал по подвалам. Но такого, чтобы он думал об одном, а происходило другое — еще не было.
        После тяжелого дня Шагунову очень хотелось попасть домой, убедиться, что с его мамой все в порядке, позвонить Ник Санычу и уже вместе с ним как-нибудь решить эту проблему.
        Но в голове вместо мыслей о грядущем собственном спасении болезненной пульсацией сидел приказ: «Немедленно! Иди в школу! Иди в школу!»
        Эта непонятная для него самого идея мешала думать о чем-то другом, радоваться вновь обретенным глазам, нормально договориться с приятелями и решить, что делать дальше.
        И вот он топал прямо по лужам туда, куда в ближайшее время возвращаться не собирался.
        Школа встретила его настороженной темнотой. Где-то там, в этой темноте, его ждали, поэтому-то он сюда и пришел.
        «В школу! Тебе нужно попасть в школу! Немедленно!»
        Илька ссадил с плеча платочного человечка.
        - Я прошу, найди вход, — пробормотал Шагунов, не узнавая своего голоса.
        Человечек уверенно побежал налево, обогнул здание и исчез в черноте школьного парка. Илька пошел следом.
        От кустов, окаймлявших площадку перед школой, отделилась темная фигура и бесшумно направилась за Илькой.
        Каким-то только ему ведомым способом человечек нашел приоткрытую форточку в кабинете директора. Взобрался на подоконник, пролез в щель. Щелкнули щеколды.
        - Молодец, — похвалил его Илька, взбираясь на окно.
        А в спину его уже подталкивал новый приказ: «Найди манекен! Немедленно найди манекен!»
        Мысль эта показалась Шагунову странной. Зачем манекен искать? И так ясно, где он находится — в кабинете труда. Стоит себе преспокойненько. Можно даже на пятый этаж не подниматься, а крикнуть отсюда, с первого. В пустой школе хорошее эхо. Манекен обязательно услышит и спустится сам.
        Но голос в Илькиной голове твердил о том, что Шагунову надо именно найти манекен.
        Страшно уставший за сегодняшний день, Илька тяжело вздохнул, посадил платочного человечка обратно на плечо и поплелся наверх.
        Как только он вышел из кабинета директора, за окном вновь произошло движение. За решеткой показалась человеческая фигура. В отличие от тощего Шагунова, который легко пролез сквозь прутья решетки, неизвестному пришлось сильно постараться, чтобы преодолеть железную преграду.
        Уже почти забравшись на окно, человек повернулся, чтобы посмотреть, не следит ли кто-нибудь за ним. Свет далеких фонарей осветил худое лицо Александра Николаевича.
        Тем временем Илька добрался до пятого этажа. Дверь в кабинет труда была взломана. Видимо, не найдя другого способа выполнить приказ, манекен пошел на крайние меры.
        В темном кабинете светлый манекен сразу же бросался в глаза. Увидев его, Илька почувствовал себя легче. Голос, сверлящий его мозг, исчез.
        - Привет! — Свет резанул по глазам, но находиться и дальше в темноте Шагунову больше не хотелось. — Как ты тут?
        На знакомый голос манекен чуть повернул голову.
        - Я тут… — Том Ожегова перешел из одной руки в другую. — Нормально.
        - Сам не знаю, зачем пришел, — честно признался Илька. — Вот, хотел убедиться, что у тебя все в порядке. Может, хочешь со мной пойти? Я сейчас домой.
        - Домой, — повторил манекен, сдвигаясь со своего места.
        Именно в этот момент неугомонный Квасников подошел к школе и увидел в кабинете труда свет и человеческую фигуру на фоне окна.
        Александр Николаевич, кряхтя и охая, просочился сквозь решетку, чуть ли не на четвереньках отполз подальше от окна, упал в директорское кресло и с трудом перевел дух.
        - Стар я уже для таких фокусов, — прохрипел он, вытирая пот со лба.
        Ответ манекена очень понравился Шагунову. Вдвоем идти домой было гораздо веселее.
        - Вот и здорово, — обрадовался Илька. — Вот и пошли. — Он выключил свет и остановился на пороге. — Нас там уже мама ждет. Все ей расскажем.
        Манекен с готовностью зашагал через класс, знакомо загремела подставка.
        «Отбери у него пергамент, — вспыхнуло у Ильки в голове. — Немедленно отбери пергамент и спускайся!»
        Шагунов схватился за голову. Чужие слова разрывали его несчастные мозги на части.
        «Отбери пергамент», — сверлил голос затылок.
        Илька изогнулся и в каком-то сумасшедшем припадке несколько раз ударился головой о стену, каждый раз удачно попадая по выключателю. С улицы удивленный Квасников в это время наблюдал дьявольскую дискотеку в кабинете труда.
        - Я не могу, — прошептал Илька, из последних сил борясь со своей головой.
        Манекен подошел вплотную, нарисованные глаза уставились на Шагунова.
        Сбитый с плеча платочный человечек снова взобрался на свое место и обхватил Илькину голову своими тряпичными лапками.
        - Отбери пергамент! — Александр Николаевич вскочил с кресла и с силой опустил оба кулака на стол. — Немедленно!
        Ильке показалось, что в голову ему вставили напильник и несколько раз повернули. Перед глазами скакали искры, в ушах бешено пульсировала кровь.
        - Отстань от меня! — свой собственный голос Шагунову снова показался чужим. — Не подходите!
        Он схватил платочного человечка, пытавшегося ему помочь, и отшвырнул его подальше от себя. Манекен попятился. Но Ильке сейчас было не до него. Налившимися кровью глазами он наблюдал, как платочный человечек поднимается и начинает идти прочь из кабинета.
        - Всем стоять! — прорычал Шагунов, нагоняя беглеца. — Отдай записку!
        Он резко дернул за лоскуток на талии человечка. Тот сразу же осел, превращаясь в обыкновенный платок.
        - И ты тоже! — Илька повернулся к манекену, показывая ему пергамент. — Гони свою жизнь!
        На застывшем пластмассовом лице ничего не отразилось.
        - Давай сюда! — Илька протянул руку. Его собственная рука ему тоже показалась чужой, не той, к какой он привык за последние двенадцать лет, а старой, дрожащей и сморщенной.
        Манекен цокнул подставкой, отступая назад. Книга снова переместилась из одной руки в другую.
        - Никому не отдавать, — повторил манекен давнишний Илькин приказ.
        - Стоять! — Шагунов уже не чувствовал себя. Внутри его сидел другой человек. И этот человек ненавидел все вокруг, и в первую очередь глупо улыбающийся манекен. — Не двигайся! — хрипло выдавил он из себя.
        - Стоять, — повторил манекен. — Не двигайся. Не отдам!
        Шагунов бросился вперед. Они начали бороться под выключателем. Илька пытался дотянуться до пиджака, но манекен пятился, ловко маневрируя между партами.
        - Пергамент! — визжал внутри Ильки чужой голос.
        Ожегов полетел на пол.
        Драка была страшная. Из темноты слышалось Илькино дыхание да цоканье подставки манекена. У Шагунова в голове засело одно: уничтожить проклятый манекен, переставший подчиняться его приказам.
        Так продолжалось до тех пор, пока не появилось новое препятствие. Кто-то включил в кабинете свет. Илька уже не мог смотреть никуда, кроме как в нарисованные глаза манекена. Поэтому в возникшее препятствие он просто метнул подвернувшимся под руку трудом Ожегова.
        - Какого лешего?!
        На секунду Ильке показалось, что он слышит хорошо знакомый голос Сашки Квасникова. Но Шагунов сразу же забыл, кто это. Все другие мысли перебил жесткий приказ:
        - Уничтожь каждого, кто будет тебе мешать!
        - Не подходи! — взревел Илька, кидаясь на противника. — Зашибу!
        Что происходило дальше, он уже не помнил. Он кого-то бил, кто-то бил его. Перед глазами маячил светлый пиджак и карман, из которого нужно было немедленно вынуть лоскуток. Это был вопрос жизни и смерти. В голове надрывался приказ: «Забери пергамент! Препятствий быть не должно! Твоя цель — пергамент! Немедленно».
        Безумие это все длилось и длилось. Ильке в какой-то момент даже показалось, что его голова сейчас взорвется и он умрет прямо здесь, на грязном школьном паркете.
        А потом все закончилось.
        Голос начал звучать все тише и тише. Илька стал слышать собственные всхлипывания, знакомую ругань Сашки Квасникова. В глазах прояснилось. И первое, что Илька смог разглядеть, это раздавленная голова манекена, порванный пиджак и лежащую отдельно пластмассовую руку.
        В собственных руках он обнаружил какую-то тряпку. Она была мокрой и неприятно липкой на ощупь.
        - Очухался?
        Вместе с вопросом на несчастную Илькину голову снова полилась вода. Он открыл рот, чтобы возмутиться, но вода попала в рот. Она была горьковатая и, судя по всему, грязная.
        - Совсем больной? — захлебываясь, заорал Илька. И, к своему неимоверному восторгу, почувствовал, что в голове его больше никто не сидит.
        - Кто тут больной, еще надо разобраться. — Левка отставил ведро, на эмалированном боку которого масляной краской было выведено «пол 5-й эт.». — Ты зачем манекен сломал?
        Илька непонимающе смотрел вокруг. Одежда на нем промокла насквозь, вода добралась до тела, и теперь неприятные ручейки бежали по животу и бокам. Правый карман оттягивало что-то очень тяжелое.
        Рядом с Шагуновым сидел такой же мокрый Сашка Квасников и глупо хлопал ресницами.
        - А меня-то зачем было поливать? — наконец смог выговорить он. — Да еще половой водой.
        - Потом мне спасибо скажешь. — Сидоров протянул Квасникову руку, помогая подняться. — Если бы не я, тебя этот чудик прибил бы. А я ведь и правда подумал, что вы по домам пойдете как нормальные люди. А вы как были идиотами, так идиотами и остались. Какого черта вы сюда пошли, да еще ночью?
        Илька тер лоб, пытаясь понять, что с ним произошло, но ничего, кроме головной боли, не вспоминалось.
        - Несносные мальчишки!
        Голос донесся откуда-то снизу.
        - Противные гадкие дети!
        По лестнице кто-то поднимался меленькими шаркающими шажками.
        - Дело всей жизни!
        - Бежим! — Левка толкнул все еще сидящего на полу Шагунова. — Шевелись!
        Он первый побежал в сторону актового зала, занимающего пространство между двумя пролетами пятого этажа. Дверь, конечно же, была закрыта. Сидоров, не раздумывая, ударил локтем по стеклу, рискуя порезаться об острые края, просунул в образовавшуюся дырку руку, изнутри отпер замок, толкнул дверь и понесся через гулкий пустой зал. Ничего не понимающий Квасников бежал следом. Илька очень старался не отставать от друзей, но тяжесть в кармане брюк не давала двигаться быстро. Словно кто-то подсунул ему туда маленькую, но неподъемную гирю.
        - Мерзавцы, стойте! — неслось ему в спину. — Немедленно!
        Услышав слово «немедленно», Илька споткнулся и остановился. Что-то с этим словом у него было связано? Оно заставляло его делать то, что он не хотел. Но не сейчас, а раньше. Сейчас же от этого слова чесались мозги, хотелось засунуть руку в черепную коробку и пошевелить там пальцами.
        - Вернитесь!
        Кричавший уже появился в дверях актового зала. Он ковылял, сильно припадая на одну ногу.
        - Шагунов! — голоса друзей раздавались из коридора. — Скорее!
        Но Илька не мог шевельнуться. Он смотрел на приближающегося коллекционера и чувствовал, как руки и ноги его немеют.
        - Вот так и стой, — задыхаясь, твердил Александр Николаевич. — Дай только до тебя дойти. — В руке у него было нечто, похожее на палку. — Я уже рядом. Сейчас…
        - Илька!
        Шагунова схватили за руки и потащили дальше через зал.
        - Мальчишки! — старик потряс над головой сухеньким кулачком. — Ах вы, черти! — Он здорово запыхался и теперь еле двигался.
        - Что с тобой? — Сашка тряс Шагунова за плечи, пытался заглянуть ему в глаза.
        Но Илька отворачивал от него голову, пытаясь еще раз глянуть на приближающуюся сгорбленную фигуру. Все внутри у него натянулось тоненькой стрункой. Казалось, еще чуть-чуть, и жизнь оборвется. Тяжесть в кармане стала невыносимой. Из последних сил Шагунов протянул руку к карману, нащупал что-то влажное, похожее на намокшую тряпку.
        - Возьми же! — простонал он сквозь зубы.
        Пальцы отказывались сжиматься.
        Из груди вырвался крик. Этот крик заставил руку вынуть странную находку.
        - Подавись своим пергаментом, — хрипло произнес Илька, кидая влажным комочком в сторону приближающейся фигуры.
        Струнка звякнула, обрываясь.
        - Отомри! — Квасников рывком поставил Шагунова на ноги и толкнул вперед.
        Первые несколько шагов Ильке все казалось, что он упадет. Ноги были ватные, тело непривычно легким, невесомым.
        - Пошли, пошли, пошли! — подгонял его Левка.
        Илька пошел уверенней. Ему было невероятно хорошо. Так хорошо ему давно уже не было!
        Втроем они вылетели из актового зала и захлопнули за собой дверь.
        Где-то за спиной остался причитающий старик, его крики и проклятия. А здесь, в крошечном аппендиксе пятого этажа, стояла тишина, от стен родной школы веяло теплом.
        - Ура! — завопил Квасников, падая на колени. — Спасены!
        Илька на четвереньках отполз подальше от опасной двери, в которую вот-вот должен был начать ломиться сумасшедший коллекционер. Руки сами снова полезли в карман. Что же там такое лежало? Он на всякий случай проверил карманы куртки. В одном из них нашлось два намокших лоскутка. Илька смотрел на эти коричневые неприятно-склизкие тряпочки и не понимал, что это. Он теребил их в руках, пока на одном из кусочков не заметил полустертую букву «Я».
        - Ой, дурак! — взвыл Шагунов, валясь на бок. — Дурак-то какой! Просто идиот! Я же сам ее туда положил!
        Сашка с Левкой склонились над корчившимся на полу Илькой.
        - Слушай, — неуверенно начал Квасников, — может, у него голова совсем… того? Может, врача нужно?
        - Без врача обойдемся. — Сидоров сел на корточки, схватил Шагунова за воротник куртки и сильно встряхнул. — Эй, ты как?
        Илька с трудом вобрал в себя воздух и всхлипнул.
        - Я дурак, — произнес он четко.
        - Не сомневаюсь, — легко согласился Левка. — Идти надо. Скоро этот ненормальный догадается, что сюда можно попасть, пройдя по второй лестнице. Вставай!
        - Я сам ее туда положил, — прошептал Илька, открывая ладонь с двумя мокрыми лоскутками. — Понимаешь? — Он выжидательно посмотрел в лица друзей. — Записка была у куклы, — стал он объяснять. — На ней старик свое слово написал и Уле за пояс засунул. А я взял и, дурак, в карман положил. И тогда старик стал мною командовать, как до этого куклой. Он, наверное, специально мне Улю подсунул, чтобы я записку у нее отобрал и с собой унес. А там уже было дело техники меня в школу загнать и с манекеном столкнуть. Пока шел, думал, свихнусь. Голос в голове, как гвоздь, сидел: «Иди в школу!» да «Иди в школу!» Я же Сашку чуть не прибил.
        - Меня так просто не прибьешь, — хмыкнул довольный Квасников.
        - А главное — ведь сам в карман положил. — Илька был готов расплакаться.
        - Как положил, так и вынул. — Левка не был расположен вести сейчас длинные беседы. Ему хотелось поскорее выбраться из замкнутого пространства школы. На улице он чувствовал себя в большей безопасности. — Двигаем отсюда, пока еще кто-нибудь не явился.
        - А почему записка перестала действовать? Или мы ее отвлекли?
        Сашка очень не вовремя задал свой вопрос, потому что Илька, который уже почти подошел к лестнице, снова остановился. В пальцах он все еще вертел сморщенные остатки пергамента, взятые у платочного человечка и манекена.
        - Так ведь вода, — просто ответил он. — Она попала на пергамент и стерла надписи. Смотри, здесь почти ничего не осталось. Да и сами записки здорово сели.
        Не успел он это сказать, как на его руку легла тень.
        - Дождались!
        Левка попытался проскользнуть мимо Ивана Ивановича Иванова, но покойник на этот раз оказался необъятным. Им была заполнена вся лестница. Сидорова отбросило обратно к двери в актовый зал, в который уже давно ломился Александр Николаевич.
        - Пергамент, — вздохнул Иван Иванович Иванов, выплывая на площадку пятого этажа.
        Сашка стал дергать ручки дверей. Кабинетов в этом закутке было не очень много — физика, химия, каморка уборщицы. Но даже они казались неприступными замками.
        - Открывайтесь! — в панике заорал Квасников. — Ну же!
        Он всем телом навалился на дверь кабинета физики.
        - Что ты будешь там делать? — нервно хихикнул Левка. — Ты же физики не знаешь.
        Полетели стекла. Коллекционер протянул руку, пальцы его коснулись замка.
        Илька упал на колени перед дверью в кабинет химии. Он уже один раз проделывал этот фокус. Дверь была двойная: одна створка запиралась на замок, вторая — шпингалетом, уходящим в пол. Если подцепить этот шпингалет и поднять, то дверь распахнется.
        Но со шпингалетом нужно было повозиться. Для этого подошла бы железная линейка, однако ее сейчас под руками не было. Шагунов снова порылся в карманах и достал ключи от квартиры. Один из них был длинный и плоский.
        Шпингалет не поддавался. Железный столбик соскакивал с неровной поверхности ключа, раз за разом падая обратно в свою ячейку.
        - Несносные дети, — выл коллекционер, воюя с дверью.
        - Пергамент, — вторил ему Иван Иванович Иванов.
        - Быстрей! — Сашка чуть не сверху садился на Ильку, из-за чего рука у Шагунова дрожала, и он никак не мог справиться с ключами.
        - Да что ты возишься?
        И снова терпеливый Левка не выдержал. Он с силой толкнул дверь. Шпингалет чуть подался наверх.
        Дверь распахнулась.
        Ребята влетели в кабинет химии и сначала попытались просто захлопнуть дверь, но шпингалет карябал пол, не давая вернуть створку назад. А еще нужно было вставить замок в паз, соединить двери и только потом опускать шпингалет.
        В любое другое время эта манипуляция не заняла бы больше пяти секунд, но сейчас ребята торопились, толкались, мешая друг другу. Этой задержки хватило, чтобы Восставший Мертвец добрался до кабинета, а Александр Николаевич справился со своей дверью.
        - Давай же! — Левка всем телом навалился на дверь. Сбивая пальцы в кровь, Илька приподнял шпингалет. Замок чудом попал в паз.
        Шарахнула дверь.
        - Спасены! — снова завопил Сашка, пускаясь в дикий танец между партами. — Победа!
        Шагунов устало сидел около двери, облизывая расцарапанные пальцы. Левка тер ушибленное плечо.
        Дверь сотрясалась от ударов, но пока держалась.
        - Если надавить посильнее, она может сломаться, — пробормотал Сидоров, глядя, как дверь от очередного удара прогибается.
        - Мерзавцы! — неслось из коридора. — Я вас там спалю заживо! — не унимался коллекционер. — Вам это даром не пройдет! Вы пожалеете, что не остались в магазине.
        Левка вздохнул и стал придвигать к двери парту. Илька потащил стулья. Сашка приволок стопку учебников. Вскоре баррикада поднялась чуть ли не до потолка. Она отсекла ребят от криков и шумов в коридоре. Дверь перестала содрогаться от каждого удара.
        На какое-то мгновение показалось, что друзья окончательно победили своих врагов. Но ощущение было ложным, потому что из-за двери явственно чувствовалось уханье Восставшего Мертвеца и недовольный голос старика.
        Когда эйфория победы прошла, Левка ударил кулаком по парте.
        - Какие же мы дураки! — воскликнул он.
        - А мы-то почему дураки? — спросил Сашка. Он устал скакать между рядами и теперь просто сидел, блаженно вытянувшись на столе учителя, и изучал образовавшуюся в носке дырку. — Ночь переждем, завтра кто-нибудь придет и освободит нас. Вода есть. Без еды можно месяц жить. А нам нужно продержаться всего несколько часов.
        - С чего ты взял, что завтра кто-то придет? — упрямо покачал головой Сидоров. — В выходные здесь даже сторожа не бывает. Сидеть нам здесь в лучшем случае до понедельника. А в худшем…
        - Подумаешь, до понедельника, — легкомысленно бросил Сашка. — Эти гаврики за дверью тоже могут устать и уйти. Да их здесь уже через час не будет. Уйдут свои черные дела делать.
        - Это покойник-то устанет? — хмыкнул Левка. — Он за тридцать лет на кладбище так отдохнул, что ближайшие пару ночей легко перетопчется. К тому же у него цель всей жизни — разделать нас на кусочки и скормить своей разлюбезной кукленции, чтобы она не только глаза получила, но и все остальные части тела.
        - Что ты сказки рассказываешь? — Сашка сел, в голосе у него была обида. — Вы с Шагуновым все время меня пугаете.
        Илька подошел к баррикаде и прислушался.
        - Вроде тихо. — Он повернулся к остальным. — Может, попробуем выйти?
        - Не советую, — авторитетно заявил Сидоров. — Они этого ждут, чтобы мы вышли. А там уже и жаровня подготовлена, и костер разведен.
        - Да не может ничего такого произойти в школе в начале двадцать первого века! — Сашка соскочил со стола и подбежал к двери. — Спорим, они уже ушли? Ну, согласитесь, что это глупо ждать, когда мы выйдем. Дураку понятно, что мы дождемся помощи. Так что никого там уже нет. — Он посмотрел на Левку, тот упрямо поджал губы. — Мне за ботинком надо сгонять, пока его никто не стащил, — привел последний аргумент Квасников и демонстративно пошевелил пальцами на разутой ноге.
        - Слушай. — Левка попытался остановить одноклассника, который уже начал разбирать баррикаду. — Если ты такой умный, то тебе нужно было не с нами ходить, а дома перед телевизором сидеть. Зачем ты во все это ввязался? Все ждут, и ты жди.
        - Да не хочу я ждать! — Сашка оттолкнул Сидорова. — Говорят тебе, нет там никого. Кто тебя будет караулить около закрытой двери? А если мою кроссовку сопрут? Я босиком, что ли, домой пойду?
        Он снова стал отодвигать парты. Из небольшой химической лаборатории, находящейся за перегородкой, появился Илька. К груди он нежно прижимал коробочки и пузырьки.
        - Слушайте, мы тут все потихонечку сходим с ума. — Шагунов стал расставлять свою добычу на демонстрационном столе. — Давайте дождемся утра. В крайнем случае мы из окна крикнем, чтобы нам помогли. А ботинок я тебе потом новый куплю.
        - Надоело мне ждать и убегать! — взорвался Квасников, опрокидывая пирамиду из стульев. — И не нужен мне твой ботинок. Мне мой нужен.
        - Надоело? — зло сощурился Левка. — Что-то ты раньше про свою обувь не вспоминал.
        - Да иди ты!
        Сашка собирался оттолкнуть от себя Сидорова, но медлительный, размеренный Левка оказался быстрее. Он сделал подножку Квасникову, и тот повалился на спину, увлекая за собой оставшиеся стулья. Последний стул упал особенно удачно, чуть не вынеся дверь.
        Со стороны коридора на дверь навалились, и всем стоило больших усилий вернуть баррикаду на место.
        - Понял? — От волнения Левка побледнел. — Еще есть желающие пойти домой или поискать кроссовку? — Он буравил Сашку злым взглядом. — Предлагаю устраиваться на ночь. — Сидоров ногой отпихнул подвернувшуюся на его пути парту. — До утра мы все равно ничего не сможем сделать.
        - Ложитесь, только свет не гасите. — Илька любовно расставил реторты и пробирки. — Я хочу кое-что проверить.
        - Тоже мне, Лобачевский. — Сашка теперь накинулся на Ильку. — Где ты был раньше? Мог бы заранее все просчитать. В книжках ведь написано.
        - Все просчитать заранее нельзя. — Шагунов теперь был целиком увлечен своими мыслями. — Если получится что-нибудь сделать, я сделаю. Нет — будем ждать утра.
        Он положил на предметное стеклышко один из двух кусочков пергамента и капнул на него бесцветной жидкостью. Пергамент вспучился и стал сворачиваться.
        - Слушай, — не унимался Сашка. — А что, если выставить против этого покойника своего бойца? Соорудим сейчас какого-нибудь монстра из швабры и указки и отправим за дверь.
        - А они этого монстра по боку и за нас возьмутся, — вместо Ильки ответил Сидоров. — Что ты всякую ерунду говоришь?
        - У тебя кроссовки кожаные? — Шагунов посмотрел на Сашкины ноги. — Дай один.
        - А чего сразу я? — заупрямился Квасников. — У меня и так одна осталась. Вон у Сидорова куртка кожаная.
        - Сам ты кожаный, — парировал Левка. — Она искусственная.
        - Давай, давай, не жадись, — торопил приятеля Илька. — Я верну. Один ботинок тебя уже не спасет.
        Вдвоем они чуть ли не силой стащили с Сашки кроссовку и положили на демонстрационный стол. Шагунов капнул на него той же бесцветной жидкостью. Капля сползла с выпуклого бока, не оставив следа.
        Илька чиркнул спичкой. Лоскуток пергамента зашевелился, сделав попытку отползти. Ботинок на огонь никак не отреагировал.
        - Помню, во всех страшилках, — спичка в Илькиных руках зашипела, — если жгли зеленые шторы, красные ботинки или черное пианино, то они начинали корчиться и кричать жуткими голосами.
        Шагунов уронил спичку на пергамент. Взвился вверх огонь. Из-за двери раздался жуткий вопль. Илька с Левкой вздрогнули, а Сашка под шумок стащил со стола свой башмак.
        Шагунов положил на стол перед собой второй лоскуток.
        - Мы Уле с самого начала отдали целый пергамент, — Илька встряхнул над пергаментом коробком. Дверь вздрогнула от удара. — Половину она отдала покойнику, предварительно что-то написав на нем. Скорее всего, там была часть слова «крвыч», которое я ей сделал кодовым. — Коробок с шуршанием открылся. Баррикада приняла новый удар. — Потом Сашка забрал у куклы пергамент, и в этот раз с ней делился своей запиской Восставший Мертвец. Так? Он написал свое слово, и теперь может ею командовать.
        - А если она писала сама? — Левка остановил Илькину руку. — У Мертвеца должно быть какое-то свое кодовое слово. Иначе он не сможет действовать.
        - Зачем им нужна кукла? — Шагунов отложил коробок и взял ланцет. — Мы считали, что Уля оживила Иваныча, потому что он ее хозяин. Коллекционер когда-то был знаком с нашим покойником. Узнав из легенды о кукле, они ее вдвоем восстановили. И даже пергамент у них получился. Но что-то у них пошло не так, и Иваныч умер. Старик прождал положенный срок, нашел пергамент, как один из вариантов живой воды, и зачем-то подсунул его нам вместе с куклой. Зачем коллекционер отдал нам свою куклу? Он ведь как хозяин мог сам ею распорядиться, сам оживить Иваныча. И беготни с нами не понадобилось бы…
        - А если хозяйка она? — Левка медленно повернул голову в сторону двери. — Что, если она решила вновь стать человеком? И чтобы вернуть себе прежний облик, ей нужно прождать тридцать три года, оживить покойника и…
        - Убить трех человек, — закончил за него Илька и повертел в руках острый ножик. — Нет. — Он вдруг стал засучивать рукав. — Все не так просто. Она не кукла. Это старик кукла, это его она оживила, чтобы он нашел нас и привел к ней.
        Шагунов резким движением провел ланцетом по запястью. На стол закапала кровь. Несколько капель попало на пергамент. Он набух и стал расти.
        - Тогда пергамент — это лишь предлог, чтобы привести нас в школу. — Сидоров был в ужасе от своих слов.
        - В кабинет химии, — снова закончил его мысль Шагунов. — В нежилое помещение, где можно легко провести ритуал.
        - Выпустите меня! — Квасников метнулся к двери. — Отпустите! Я никому ничего не скажу!
        До баррикады он добежать не успел. Левка первым догнал его и повалил на пол.
        - Я домой хочу! — выл Сашка, вырываясь из крепких сидоровских рук. — Оставьте меня! Я больше не буду!
        Илька боролся с Сашкиными руками и вдруг остановился.
        - Тихо! — он посмотрел на пол.
        По полу шла вибрация от медленных тяжелых шагов.
        - Кто-то идет, — одними губами произнес Шагунов.
        - Это за нами! — снова дернулся Квасников.
        - Это за нами, — эхом повторил Илька, опуская ладонь на линолеум.
        Тук. Тук. Тук.
        - Она за пергаментом? — зачем-то спросил Сидоров.
        - Она за нами, — отрезал Шагунов.
        Сашка тихонько завыл, а Левка с Илькой кинулись укреплять баррикаду.
        Заканчивалась сумасшедшая пятница. Впереди ребят ждала суббота.
        Глава X
        Рецепт Бастинды
        Впервые ребята встречали утро в школе. Суббота сменяла пятницу неохотно. Хмурое утро заглядывало в окно, видимо, решая, не стать ли ему вновь вчерашним вечером.
        Все устали и охрипли от споров и ругани. Даже думать не было сил.
        Сашка все валил на Шагунова.
        - Ты неудачник! — надрывался Квасников. — К тебе близко нельзя подходить, заразишься! Это только в твою ненормальную голову могла прийти идея пойти на кладбище! Как ты до двенадцати лет вообще дожил!
        Илька хмуро выслушивал Сашкины обвинения, сонно кивал, не отрываясь от своих пробирок и реторт.
        После того как на школьном дворе стали появляться первые люди, после того как Квасников позвал на помощь и ничего не произошло, ребята вновь расползлись по углам класса.
        Левка сел на парту с ногами и изо всех сил боролся со сном. Голова его клонилась набок. Он щипал себя за руку, но глаза все равно закрывались. По всем правилам он сейчас должен был судорожно придумывать планы спасения. Но в голову ничего не шло, кроме глупой песенки: «От улыбки хмурый день светлей». Она, как гвоздь, засела в мозгу и никак не желала оттуда выбираться. Сидоров раз за разом пытался думать о чем-нибудь другом, например, о чудовищах, ожидающих его за дверью, но вскоре заметил, что снова мысленно поет: «Поделись улыбкою своей. И она к тебе не раз еще вернется».
        «Так она к тебе и вернется, разбежалась», — лениво подумал Левка, поднимая тяжелую голову и глядя на бодрых приятелей.
        Илька перебирал оставшиеся после погрома склянки, размышляя, что можно сотворить из того, что стояло перед ним. Выходило, что ничего с этим уже не сделаешь.
        - А вот странно! — За те пять минут, что Квасников посидел спокойно, он набрался сил и теперь опять говорил громко, словно пытался перекричать сам себя. — Почему эта кукленция ломится в дверь, вместо того чтобы распилить ее или просто пройти сквозь стенку?
        - Чтобы что-то пилить, нужно иметь пилу. — Илька ногой задвинул подальше под стол осколки, оставшиеся после Сашкиного буйства. — А сквозь стены она по всем законам физики не пройдет.
        - По всем законам физики, — снова стал накаляться Квасников, — мы давно должны были тебя убить. Но ты почему-то еще жив…
        - Тише! — Левка поднял сильно осунувшееся за последнюю ночь лицо и посмотрел на дверь. — Слышите? Перестали стучать. Может быть, они наконец-то ушли?
        - Как же, уйдут они, жди! — Сашка в сотый раз подошел к баррикаде. — Небось, затаились. Ждут, когда мы выбросим белый флаг. Не дождетесь! У нас здесь всего навалом. Мы можем неделю продержаться.
        - Не трогай их. — Илька недовольно посмотрел на Квасникова. — Ушли, не ушли… Пока школа не откроется, нам отсюда лучше не высовываться. А раньше понедельника все равно никто не придет.
        - В понедельник сюда набежит толпа народа, — подхватил Сашка, — и эти гаврики за дверью найдут себе кого потолще для обеда. А правда, Шагунчик, чего они к нам привязались? Пошли бы на улицу, поймали какого-нибудь бомжа, и уже сейчас радовались бы жизни, вместо того чтобы ждать понедельника. Зачем им мы?
        - Понравились очень. — Илька отложил свои склянки и тоже стал вслушиваться в тишину за дверью. Уж больно она была подозрительной. — Где они еще такого красавца, как ты, найдут?
        - Я серьезно, — обиделся Сашка.
        - Если серьезно. — Шагунов потер красные от бессонницы глаза. — Если бы они могли есть всех, тогда полземного шара было бы уничтожено. Видимо, они как-то зависят от того, кто их инициировал.
        - Что? — Сашка удивленно вздернул брови. — Ини… куда?
        - Куклу должен был кто-то оживить, — устало начал объяснять Илька. — Коллекционер сделать это не мог. Его самого сделали, чтобы он занялся куклой. Или потом из него куклу сделали… А скорее всего, он так долго проходил с пергаментом, что превратился в куклу. Короче, странный он какой-то. Так что куклой должен был заняться кто-то из живых. Этого «кого-то» она и должна впоследствии съесть. Старик говорил, что они искали, кому отдать пергамент. Мы были выбраны не случайно.
        - Знать бы заранее, — зевнул Квасников и потянулся — всем давно и безнадежно хотелось спать, — я бы вообще в другую школу поступил. Учился бы спокойно…
        Договорить он не успел, в дверь негромко постучали.
        Со всех мгновенно слетела сонливость. Сашка подхватил заранее подготовленное импровизированное оружие — палку от швабры. Левка спустил ноги со стола. Илька проверил готовность своего «войска» и подошел к нагромождению столов и стульев.
        - Кто там? — прошептал он.
        - Эй, вы там что, заперлись?
        Ребята удивленно переглянулись.
        - Это не Уля, — неуверенно пробормотал Илька. — И не коллекционер, — зачем-то добавил он, хотя и так было ясно, что говорит не старик, а девчонка.
        - Вы там или не там? — жизнерадостно поинтересовался девчачий голос, и в дверь снова забарабанили. — На помощь кто звал?
        Ребята были до того удивлены появлению незнакомки, что звука произнести не могли, не то что отозваться на стук. Не дождавшись ответа, девчонка пошла по коридору дальше — по паркету простучали быстрые шаги. Теперь ломились в дверь кабинета физики.
        - Открывайте, — настойчиво требовала неизвестная.
        - Выманивает, — одними губами произнес Сашка, пятясь прочь от двери. — Обмануть хочет. Кроме этой чертовой куклы, здесь больше некому быть.
        - Кукла не умеет менять голос. — Илька поискал какое-нибудь оружие, но ничего, кроме стула, на глаза не попадалось. — Скорее покойник, чем она…
        - Я же слышу, кто-то есть. — Девчонка снова подбежала к кабинету химии. Дверь вздрогнула от ее стука. — Зачем тогда на помощь звали? Я с Зинкой из-за вас поругалась. Она идти не хотела. Что же, я зря, что ли, пришла? Отзывайтесь немедленно!
        Ребята снова посмотрели друг на друга. Левка отрицательно покачал головой.
        - Ну и сидите там. — Судя по голосу, неизвестная спасительница явно расстроилась. — И пусть вас утопленники сожрут.
        Последний раз ударив по двери, девчонка собралась уйти. Но неожиданно баррикада покачнулась и начала рушиться. Вся сложная конструкция из парт, стульев, учебников и одной швабры рухнула на пол.
        Дверь медленно приоткрылась.
        - Ни фига себе!
        На пороге стояла девчонка лет двенадцати в ярко-красном берете. Та самая, которую несколько минут назад через окно окликнул Сашка.
        - Здрасти, — как всегда, первый нашелся Левка. Он спрыгнул с парты и коротко кивнул. — А как ты в школу вошла?
        - Как все входят, — девчонка готовилась изобразить из себя обиженную и уже складывала губки бантиком. — Через дверь. Она у вас открыта.
        - Свобода! — вдруг выкрикнул Сашка, бросаясь на выход.
        - Стоять! — Левка сгреб слишком шустрого приятеля за шиворот и оттолкнул обратно. — И по дороге ты никого не встретила?
        - Слушай. — Глаза девчонки зло сузились. — Что за допрос? Вы тут в разведчиков играете? Так и играли бы тихо, нечего было в окно орать, людей смущать.
        - Это я на помощь позвал! — Гордо выпятил грудь Квасников, за что был награжден уничижительным взглядом карих глаз.
        - Совсем-совсем никого не встретила? — не унимался Сидоров. — И там, в коридоре, никого? — Он показал подбородком в темноту за дверью.
        Девчонка оглянулась, неуверенно пожала плечами: мол, чудики встречаются везде.
        - А кто там должен быть? — Она с любопытством разглядывала незнакомые бледные лица.
        - Покойник. — Илька произнес это так просто, словно с мертвецами встречается каждый день. — И кукла.
        Девчонка изменилась в лице и с визгом запрыгнула в класс. Даже дверь попробовала закрыть…
        Но не успела.
        Между дверью и косяком просунулась черная нога.
        Сашка шарахнулся назад, увлекая за собой Шагунова. Девчонка вцепилась в Левку и завизжала так громко, что у всех на секунду заложило уши.
        - Стоило столько ждать, чтобы попасться на такой глупой ловушке!
        Сидоров пытался отцепить от себя бьющуюся в истерике незнакомку, но она держалась за него, как за спасательный круг.
        - Навались! — Квасников схватил стул и бросился к двери, в надежде вернуть баррикаду обратно. Он успел поставить свой стул на стол, когда на плечо ему легла ладонь.
        - Тебе никогда не казалось, что мы куклы и что в нас тоже кто-то положил записку с приказом «жить»? — негромко произнес Илька, с каким-то обреченным видом наблюдая, как дверь неуклонно открывается.
        - Чушь собачья! — зло выкрикнул Сашка, отпихивая от себя Шагунова. — Не ходи к нему! Вместе мы с ними справимся.
        - Не справимся, — грустно покачал головой Илька. — Им нужна жертва.
        Он вытянул руку. На ладони у него лежал оставшийся маленький кусочек пергамента.
        Лохматое чудище уже почти вползло в класс, но остановилось, заметив мятый лоскуток.
        Илька сделал несколько шагов в сторону Ивана Ивановича Иванова.
        - Стоять! — Левка наконец оттолкнул от себя всхлипывающую девчонку, подбежал к Шагунову и выхватил у него пергамент. В другой руке у него появился маркер. Он быстро что-то написал на лоскутке и сунул его в руку Восставшему Мертвецу.
        - Что ты делаешь? — ахнул Шагунов. — Он же теперь всех убьет.
        - Не успеет. — Левкины губы тронула презрительная усмешка.
        Иван Иванович Иванов сжал руку. Пергамент исчез в складках темноты.
        Школа наполнилась шумами и звуками. По лестнице стали подниматься десятки ног, по коридору туда-сюда забегали быстрые шаги.
        - Королева, — ухнул призрак, отходя от двери.
        - А теперь, чучело огородное, стоять на месте! — коротко бросил Сидоров. — Я твой хозяин! И ты должен подчиняться мне! — Левка был спокоен.
        Еще бы секунда, и призрак исчез. Но его спина замерла в дверном проеме. Он секунду помедлил, прислушиваясь к умирающим звукам в коридоре, и не спеша повернулся. Зеленые глаза его помутнели. Восставший Мертвец обвел ребят взглядом и уставился куда-то в пол.
        - И как это я раньше не догадался! — Сашка нервно потер руки и зачем-то пригладил волосы. — Написал слово, отдал этому чурбану — и всего делов! Каждому в зубы по записке и пускай сдают кросс три километра, десять кругов вокруг школы.
        Составить до конца план на ближайшие полчаса для Восставшего Мертвеца Квасников не успел. Тишину, вновь воцарившуюся несколько минут назад, нарушили робкие шаги. На пороге класса возникла еще одна девчонка. На руках она держала маленькую рыжую собачку.
        - Анька, ты где? — испуганно спросила она, через плечо Ивана Ивановича Иванова заглядывая в класс.
        - Зинка, беги!
        «Спасительница», которую, как оказалось, зовут Анькой, рванула с места, пронеслась мимо Восставшего Мертвеца, чуть не сбив его с ног. Покойник качнулся, выронил записку, которую до этого крепко сжимал в кулаке. Собака вырвалась из рук перепуганной подруги и громко затявкала.
        Сашка с Левкой заорали одновременно. Оглушенная собака метнулась вправо, влево, наткнулась на Ивана Ивановича Иванова, завертелась волчком и скрылась за дверью. Девчонки вылетели следом. И словно дождавшись своего выхода, покойник легко сгреб в охапку ближе всех стоящего Левку, тот даже вскрикнуть не успел, и медленно удалился в сторону лестницы.
        - А ну, отпусти его! — Шагунов помчался за Иваном Ивановичем Ивановым, но догнать его не смог. Сколько он ни бежал, темная спина неизменно оказывалась перед ним. Так он пронесся с пятого этажа до первого, вылетел на улицу. И здесь Восставший Мертвец пропал. Только что был впереди, оставалось руку протянуть и коснуться пыльной спины. И вот его уже нет, и лишь хмурое утро отзывается на Илькины проклятия.
        - Где они?
        Квасников выскочил следом, сжимая в руке палку от швабры.
        - Куда он побежал?
        Илька почесал затылок. Он даже не знал, в какую сторону кидаться.
        - Сидоров! — заорал Квасников, вертясь на одном месте. — Левчик!
        В ответ им закаркали потревоженные вороны.
        - Слушай, может, они его опять аппликацию вырезать посадят? — с надеждой в голосе спросил Сашка.
        - Или из него самого аппликацию сделают. — Шагунов напряженно вслушивался в окружающие его звуки.
        Шумели машины. Где-то далеко стучал колесами на стыках рельс первый трамвай. Чирикали воробьи. Скрипела дверь в подъезде.
        Ничего.
        - Возвращаемся. — Илька повернулся обратно. — Они нас не зря заставляли прийти в школу. Нежилое помещение. Так же как и магазин «Букинист». Ритуалы можно проводить в нежилом помещении. Об этом во всех книжках написано.
        - Так, может, он в магазин подался? — Квасников прыгал на одной ноге надевая подобранную кроссовку. В школу ему возвращаться не хотелось.
        - Вряд ли. — Шагунов стал подниматься по ступеньками крыльца. — Он нас специально выгнал из кабинета. Они там.
        На этих словах дверь школы, до этого гостеприимно распахнутая, закрылась.
        - Далеко бежим?
        Ник Саныч повернул в замке ключ и демонстративно положил его в карман.
        - Шагунов, а не пора ли тебе зайти ко мне в кабинет? — Инспектор поправил фуражку и равнодушно посмотрел на своего подопечного. — Что-то на тебя последнее время стали много жаловаться. Ой, плачет по тебе колония.
        - Так ведь это не мы, — полез вперед Квасников. — Это все старик. Тот, что с вами тогда приходил. Он все начал.
        - И с тобой, Квасников, мы разберемся, — инспектор холодно посмотрел на Сашку. — Пройдемте со мной, молодые люди.
        Илька протянул руку и коснулся плеча Ник Саныча.
        - Не галлюцинация, — прошептал он.
        - Так будет вернее? — Инспектор больно схватил Шагунова за руку. На Ильку глянули бездумные глаза. — Теперь убедился?
        Ник Саныч наклонился. Форменный китель на нем распахнулся, и Шагунов заметил маленький желтый лоскуток, торчащий из внутреннего кармана кителя.
        - А-а-а! — завопил Илька, мгновенно все понимая. — Кукла! Сашка!
        Шагунов забился в руках инспектора, пытаясь освободить свои руки, чтобы дотянуться до записки. Сашка решил, что Ильку сейчас будут убивать, и он с силой опустил свою палку на узкую спину Ник Саныча. Инспектор выгнулся от удара. Этой секунды Ильке хватило, чтобы вырваться и ухватиться пальцами за записку.
        - Воровать нехорошо! — Молниеносным движением Ник Саныч перехватил руку Шагунова и стал выворачивать ее. — Или вас в школе не учили, что брать чужое нельзя?
        От боли у Ильки перед глазами запрыгали разноцветные зайчики. Он вскрикнул и выпустил желтый лоскут. Ник Саныч сразу же стал любовно прятать пергамент обратно в карман.
        - Ну, все, сопляки, — прошептал он. — Вам не жить!
        Шагунов увернулся от протянутой руки и скатился с высокого школьного крыльца. За ним мчался Сашка.
        - Айда ко мне! — Квасников направился в сторону школьных ворот. — Там родители, как-нибудь отобьемся.
        - Сюда, за мной!
        Илька побежал влево за школу. Сашка повернул за ним, хотя самым большим его желанием сейчас было оказаться дома и закрыть за собой дверь.
        Шагунов подтянулся на решетке окна директорского кабинета.
        - Ты что, не понял? — возбужденно кричал он. — Тут все куклы. У Ник Саныча записка. Такая же, как у Мертвеца. Они всех в зомби превратили…
        - Илья!
        Илька уже почти пролез. Голос мамы заставил его остановиться.
        - Илюшенька, что же ты делаешь?
        Мама выглядела уставшей, вокруг глаз и рта проявились глубокие морщинки. Она была одета по-домашнему, в легкий халат, и Ильке сразу стало жаль ее — маме должно было быть холодно.
        - Илечка, пойдем домой. — Мама протянула руку. — Пойдем. Не буду же я за тобой повсюду бегать? Что ты забыл сейчас в школе?
        - Мама!
        Илька замер в неудобной позе — ноги у него уже были в кабинете директора, а голова торчала снаружи. Он собрался лезть обратно — не мог же он бросить маму одну на улице, да еще в такой легкой одежде. Ко всему еще на небе собирались тяжелые тучи — вот-вот должен был пойти дождь.
        - Я сейчас! — Шагунов задергал ногами, чтобы снова пролезть сквозь решетку, но тут заметил, что из кармана маминого халата торчит желтоватая тряпица. Он стал карабкаться обратно. — Сейчас, сейчас, — забормотал он. — Ты подожди, я сейчас вернусь.
        - Илья! — Мама направилась к решетке, но Шагунов был уже в кабинете. — Немедленно вернись! Слышишь? Я приказываю!
        Илька помчался к лестнице. С первого этажа было слышно, что наверху что-то происходит. Там раздавались мерные удары чем-то тяжелым, пахло горелым.
        Шагунова догнал Квасников. В руке он сжимал палку, уже сослужившую ему хорошую службу.
        - Что происходит? — От страха глаза у него были бешеные. — Как это — они все куклы? Это ведь не может быть. У них пергамента осталось всего ничего. Им на себя-то с трудом хватает.
        - Пергамента у них достаточно. — Илька перескакивал через две ступеньки, спеша наверх. — Ты думаешь, что резал Левка? Так просто тряпочки кромсал? Он как раз делил на порции уже готовые пергаменты. Кукла оживила покойника, единственного человека, знающего состав «живой воды». Времени у них было предостаточно.
        - Тогда зачем им мы, если у них и без нас все хорошо?
        - А вот это мы сейчас узнаем.
        Илька взлетел на пятый этаж и рванул дверь кабинета химии.
        Всего несколько часов назад он думал, что ни за какие сокровища мира не вернется в этот кабинет добровольно. Но вот он снова появился здесь.
        За последнюю ночь класс стал почти родным. Но сейчас Шагунов его не узнал.
        Со стульев и парт были сорваны столешницы и сиденья. Железные останки лежали бесформенной грудой в углу. Из деревяшек был сложен большой костер, около которого суетился Александр Николаевич. Иван Иванович стоял черным снопом в сторонке.
        Куклу Шагунов заметил не сразу. Она возвышалась на длинном демонстрационном столе.
        А около ее ног лежал Левка Сидоров.
        Он был без сознания.
        На появление Ильки с Сашкой никто не обратил внимания.
        Шагунов какое-то время смотрел на эту фантасмагоричную картину: полуразобранная кукла держит за руку бесчувственного человека, а рядом другая кукла разжигает огонь.
        - Если у вас уже есть пергаменты, — начал Илька, — зачем вам нужны мы?
        Старик вздрогнул и обжег пальцы. Иван Иванович ухнул из своего угла.
        - Илья Шагунов!
        От звука этого голоса у Ильки по спине пробежали мурашки. Уля подняла голову и улыбнулась.
        - Нас же легче подчинить себе, а не ловить, — упрямо гнул свое Илька. Он прошел по классу и остановился около стола, прикидывая, что он может сделать. Даже если они с Сашкой одновременно сдернут Левку на пол, добежать до выхода они все равно не успеют. Сидоров длинный и тяжелый, а потом — им обязательно помешают. Вон как нахохлился пыльный призрак.
        Илька глянул в сторону Сашки, в надежде, что у Квасникова будут свои идеи.
        Но Квасникова рядом не было.
        Илька мысленно чертыхнулся. Такого от Сашки он не ожидал.
        - Проходите, проходите, — гостеприимно замахал рукой Александр Николаевич. — Вас-то мы и ждали. Никак начать не можем. А раз все в сборе…
        Он глянул на Улю и полез в карман. Загремели спички. Тревожно ухнул в своем углу призрак.
        - Разве куклы огня не боятся? — Илька нес первое, что приходило ему в голову. — Сидоров у меня в квартире тогда пожар устроил, Мертвец с куклой сбежали. Вон, можете у них спросить.
        - Огонь опасен для всех. — Александр Николаевич был в самом благоприятном расположении духа. — И для человека, кстати, тоже.
        От спички загорелись вырванные страницы учебника. Они вспыхнули ярким огнем и быстро прогорели — угол одной из столешниц почернел и задымился. От этого по всему классу пошла страшная вонь.
        Илька закашлялся. Старик снова чиркнул спичкой.
        - Кукла — это не только предмет, сделанный человеком. — Коллекционер явно наслаждался ситуацией. Для него пазлы сложной головоломки сошлись верно. — Оглянись вокруг! Ты живешь среди кукол. Они похожи на людей, но на деле выполняют придуманные другими законы — родиться, учиться, жениться, работать и умереть. У всех своя программа, как в компьютере. Поэтому, если вашим миром будут править настоящие куклы, он от этого лишь выиграет. Мы вычеркнем из жизни эмоции, страсти, порывы и желания. Останется только маленькая задача — родиться, учиться, жениться, работать и умереть. Больше от вас ничего не потребуется. И таких, как ты, Илья Шагунов, не будет. — От полного произнесения своего имени Илька снова вздрогнул. — Никто не станет совать нос в чужие дела. Никто не станет изобретать вечный двигатель, лезть в подвалы и карабкаться на чердаки. Все по плану! Никаких отклонений от нормы. Утром встал, вечером лег спать, перед этим почистив зубы. Это так просто! Для всех — одинаково! Это будет настоящая жизнь. А вас от неправильной жизни мы вылечим.
        - Но таких, как я, много! — Илька слушал и не верил своим ушам.
        - Вас мало. — Клубы дыма заволокли фигуру коллекционера. — А скоро и совсем не останется!
        Он вдруг резко выступил из дымовой завесы и сгреб Ильку за шиворот.
        - Ты заразил своих друзей желанием приключений! — Вблизи глаза у старика оказались стеклянные. — Первый в костер и пойдешь.
        Шагунов дернулся, но на вид хилый старик оказался невероятно сильным. Сзади уже подходил Иван Иванович Иванов с бесчувственным Левкой на руках.
        А над всем этим возвышалась Уля. Она стояла на демонстрационном столе и улыбалась, глядя невидящими глазами куда-то в потолок.
        - Илья Шагунов! — пронзительно вскрикнула она, вскидывая руку вперед.
        Чадящий до этого костер вспыхнул. Языки пламени потянулись в сторону Ильки. Шагунов, как завороженный, смотрел на разгорающийся огонь, не в силах сдвинуться с места. Приговор старика сковал все его желания.
        В спину толкнули. Жар обдал лицо.
        - А-а-а-а!
        Крик донесся откуда-то издалека.
        «Не успеет, — подумал Илька. — Пока доберешься с первого на пятый».
        И тут его с ног до головы окатило чем-то ледяным. В нос снова ударил едкий дым. Шагунов отвернулся от костра, спасая глаза.
        - А-а-а-а!
        От лаборатории несся Сашка Квасников с ведром в руках. Добежав до учительского стола, он замахнулся и широким жестом выплеснул воду из ведра.
        Уля покатилась на пол, сбитая потоком воды. Восставший Мертвец и Александр Николаевич тоже вымокли до нитки.
        Костер обиженно зашипел. В этом звуке потонул тяжелый вздох Ивана Ивановича Иванова. Левка грохнулся на пол. На секунду его окутала пыльная тьма, и все исчезло.
        Из лаборатории снова появился Сашка с ведром. В этот раз ему удалось добежать до костра и вылить воду прямо в чадящую середину. Сквозь поредевший дым стал виден присевший на корточки коллекционер. Он прикрывал голову руками, но это его не спасло. Александр Николаевич стоял слишком близко, и часть воды попала на него.
        Эффект от этого купания оказался неожиданным. Старик опрокинулся на спину, голова его звонко ударилась об пол. Руки обвисли плетьми. А сам он стал уменьшаться, причем одежда вместе с ним совершала такую же трансформацию.
        Досмотреть до конца это зрелище Илька не смог, потому что на голову ему снова полилась вода.
        - Гады, — хрипло задышал ему на ухо Сашка. — Школу сжечь хотели…
        - Я думал, ты убежал, — пробормотал Шагунов, приходя в себя от увиденного.
        - Ты что! — искренне изумился Квасников. — Я как увидел, что это чучело спичками трясет, сразу в лабораторию двинул. Там же вода. Думал, всех здесь утоплю. А чего это с ним сделалось?
        Сашка наконец перестал размахивать ведром и осмотрелся. Около потухшего костра в луже воды лежала небольшая кукла, с локоть высотой, очень похожая на коллекционера. Из-под пиджака у него торчал большой желтый лоскуток. Пергамент намок и скукожился.
        - Это что? — Левка сидел на полу и непонимающе смотрел на свою мокрую одежду.
        За распахнутым окном на подоконник упали первые капли дождя.
        - Я не понял, что здесь произошло? — Сашка осторожно отставил ведро, словно его сейчас должны были ругать именно за то, что он взял его без разрешения. — Я только костер погасить хотел.
        Илька перешагнул через сидящего Сидорова и заглянул за стол. Там лежали осколки куклы, в стороне валялся намокший пергамент. Шагунов поднял его, нашел такой же около Левки (его оставил исчезнувший Иван Иванович Иванов), вынул лоскуток из-под пиджака старика.
        - Костер погас. — Все три кусочка Илька бросил в чашку для химических экспериментов и чиркнул спичкой. — Ты всех искупал в воде и стер с пергаментов кодовые слова. А без команды они не смогли существовать. Кукла снова развалилась, коллекционер стал самим собой, а Мертвец, вероятно, где-то на пути к кладбищу. Они, оказывается, боятся воды, прямо как Гингема.
        - Бастинда, — вяло отозвался Левка. — В «Волшебнике Изумрудного города» Бастинда растаяла от воды, потому что всю жизнь не умывалась.
        - «Ты один не умывался и грязнулею остался. И сбежали от грязнули и чулки, и башмаки», — процитировал известный стишок Шагунов, мыском ботинка трогая остатки куклы. — Интересно, как старик в своем новом мире собирался решать вопрос с дождем? Или он и дождь бы отменил?
        Илька зажег очередную спичку. Мокрые пергаменты не загорались.
        С порывом ветра о стекло ударились капли дождя, и Илька подумал, что если Ник Саныч с мамой еще на улице, то они уже освободились от своих записок.
        - Там льет как из ведра.
        На пороге появилась заметно вымокшая Анька. Увидев разгром в кабинете, она ахнула, прикрыв ладошкой рот.
        - Что вы тут наделали? Вас же убьют.
        - Теперь не убьют, — довольно приосанился Сашка. — Медаль дадут. За храбрость.
        - Ой, кукла! — Анька подхватила на руки игрушечного старика.
        Пергамент наконец-то зачадил.
        Кукла в Анькиных руках дернулась.
        - Двигается! — восхитилась девчонка. — У него там батарейки? — Она стала по-деловому копаться в крошечных одежках. — Или на пружинках?
        - Батарейки, батарейки, — хмуро согласился Илька, наблюдая, как остатки пергамента превращаются в пепел. — Вечный двигатель.
        - Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — снова подал голос Сидоров. — Наши победили или нет?
        - Наши всегда побеждают, — гордо произнес Сашка, помогая Левке встать. За неимением стула он усадил его на перевернутое ведро.
        - А по голове мне кто дал? — Сидоров нащупал на затылке стремительно набухающую шишку. — Квасников, если это ты, то я тебя на кусочки порву.
        - С покойника спроси, он тебя ронял, — надулся Сашка.
        - Нам нужно в «Букинист»! — Илька проследил, чтобы от записок не осталось и следа, высыпал черный порошок в раковину, включил воду. — Там остались другие пергаменты. Сашка, это же по твоей части — мир спасать.
        - Легко, — быстро согласился Квасников. — Сейчас мы это дело мигом провернем. Идем.
        - Никто никуда не уходит.
        В дверях стоял физрук.
        На секунду Ильке показалось, что все сейчас начнется заново, что весь этот кошмар повторится.
        - Так… — Учитель медленно обвел взглядом разрушения в классе. — Так… — нараспев произнес он, видимо, не в силах ничего больше сказать. — Значит, так!
        За его спиной появился промокший насквозь Ник Саныч.
        - Инспектор! — повернулся к нему физрук. — Как кстати! Полюбуйтесь на своих подопечных.
        - А мы спешим, — вылез вперед Сашка. — Нам в книжный магазин. И мир спасать.
        Физрук выкатил глаза и набрал в легкие побольше воздуха, собираясь высказать этим трем наглецам все, что он о них думает.
        - А мир… он ждать не будет! — Квасников внаглую пошел вперед.
        И пока учитель удивленно хлопал ресницами, Сашка выскочил в коридор. Илька с Левкой вылетели следом.
        - А кто ответит за все это безобразие?
        Перед носом физрука появилась неказистая кукла старика.
        - А я только что пришла. — Из-за куклы глянули перепуганные Анькины глаза. — Вот.
        Она сунула в руки физруку куклу и побежала следом за ребятами.
        - Черт знает что такое! — возмутился физрук, перекидывая куклу инспектору и устремляясь следом за ребятами. — Стойте! Я этого так не оставлю.
        Ник Саныч сдвинул фуражку на затылок и прошел в класс. Костер из парт все еще чадил. Инспектор откинул полы форменного кителя и присел на корточки. Незаметно для него из кармана выпала промокшая записка и упала на еще горячие угли. Костер недовольно зашипел. Пергамент загорелся.
        В окна глянуло умытое солнце.
        - Эх, мальчишки, мальчишки…
        Ник Саныч почесал затылок, встал, положил странную куклу на подоконник и тоже пошел вон из класса.
        Во всем этом деле надо было разобраться и как-то сделать так, чтобы неугомонного Ильку Шагунова и в этот раз не выгнали из школы.