Библиотека / Детская Литература / Усачева Елена : " Добро Пожаловать В Кошмар " - читать онлайн

Сохранить .

        Добро пожаловать в кошмар! Елена Александровна Усачева
        Таллин - удивительное место, здесь на каждом шагу можно встретить легенду… Именно так сказано в путеводителе, вот только его авторы забыли добавить: встреча может оказаться смертельно опасной. Вдруг ожившие предания Старого города захлопнутся за спиной незадачливых туристов и не пожелают отпускать их обратно, в реальный мир? Именно это случилось с десятиклассниками, однажды приехавшими сюда на каникулы…
        Елена Усачева
        Добро пожаловать в кошмар!
        Вступление
        - Совершить поездку в столицу Эстонии Таллин - это окунуться в сказочное Средневековье, прогуляться по улочкам, ширина которых не больше размаха рук, стать свидетелем ожившей легенды…
        На этом месте Вадим Бокштейн остановился и в который раз посмотрел на обложку книги.
        - Это как? - хмыкнул Андрюха Василевский, перекидывая скорлупу от орешка через спинку кресла.
        - Достал уже! Понял! - взвился над красным подголовником разъяренный Айк Акопян.
        - Это значит, что тебя упакуют по полной программе и отправят в прошлое. - Вадим повертел путеводитель в руках. Обложка у него была неожиданного черного цвета. С розой и крестом под готическими буквами названия «ТАЛЛИН».
        - Что ты несешь? - перегнулась через подлокотник Таня Ким. - Не можешь нормально прочитать, дай мне!
        Она протянула руку, но Бокштейн книгу не отдал. Сел удобней, перевернул пару страниц.
        - С первого же дня вы влюбитесь в этот город. Он заворожит вас своими легендами, опутает сетью узких улочек. И уже никогда не отпустит из своего плена, - завершил Вадим свое чтение и захлопнул путеводитель.
        - Чушь все это, сдирание бабок, - фыркнул Сашка Борзов.
        - Ах, какие вы все не романтичные, - дернула плечиком Натка Михеева.
        Вадим отвернулся к окну, за которым проплывал унылый подмосковный пейзаж.
        Глава I
        Через пять дней они должны вернуться
        Это были их последние совместные каникулы.
        «Нет, нет! Мы еще будем встречаться!» - кричали на разные голоса ребята, как только до девятиклассников дошло, что через пару месяцев их совместная школьная жизнь закончится. Неделя в Таллине, круговерть апреля и мая, экзамены - и прости-прощай школа и одноклассники. Тут же дружно договорились увидеться в полном составе осенью. И только Маргарита Викторовна, их классный руководитель, знала, что никто из ее подопечных не сдержит обещание.
        Девятый класс… Кто-то останется в школе, кто-то уйдет в гимназии и лицеи, а кто-то отправится работать и учиться в техникумы и училища. Айк Акопян уже вовсю помогает отцу в его магазине. Хотя мог бы учиться и дальше, голова у него светлая. А вот Сашку Борзова прямо сейчас впору отправлять работать. Здоровый, за партой не помещается. Но к директору ходит его мама, хочет, чтобы Сашенька учился дальше. Две Натки, Никольская и Михеева, давно определились. Пятнадцать лет, а уже мечтают о свадьбах и взрослой жизни. Остальные корпят с репетиторами над учебниками. Умница и отличник Вадим Бокштейн идет на физмат, Андрей Василевский, Лена Голубева и Таня Ким подались в лингвисты. Взрывотехник Глеб Мамкин остается. С такой репутацией ни одна школа не возьмет. Фамилия заставила Глеба стать опасным для всех. Пятый класс у него прошел под лозунгом «Ничего не взорвал - день прошел зря». Химичка Инна Васильевна запирала лабораторию, как только звенел звонок на перемену, после которой должен был прийти класс Мамкина. Это его не останавливало - у Глеба были свои взрывчатые вещества. Содержимое бутылок с фантой
взлетало в воздух, шипела и пенилась сода, разбавленная щедрой порцией уксуса, марганцовка оставляла на его пальцах ожоги. Несмотря на его «боевой» характер, кличка «Мамочка» приклеилась к нему на века. Остается только удивляться, как этот «повелитель огня» ухитрился увлечь в свои сети красавицу Ингу Оболдину. Тихая и молчаливая, она незаметно для всех обосновалась рядом с шумным Глебом. На каждую его выходку лишь бледно улыбалась. В глазах же у нее сидел огонек гордости за своего кавалера.
        А вообще - хорошо, что другие не поехали, хорошо, что их столько, сколько набралось. Десяти без пяти минут старшеклассников вполне достаточно, чтобы тихая столица Эстонии запомнила их приезд надолго.
        Маргарита Викторовна приоткрыла глаза. Поезд Москва - Таллин несся в темноту, колеса постукивали на стыках, сидячий вагон дремал, ребята клевали носом, хотя с вечера договаривались не спать ни в коем случае! «Кто ж уснет сидя!» - бурчал Айк в телефонную трубку, когда его мама позвонила последний раз перед границей. Василевский собирался отмечать стихотворениями Игоря Северянина каждый километр до границы. Но сейчас он спит, неудобно повесив голову. Черная книжечка стихов известного поэта Серебряного века сползает с его колена. Обе Натки уснули, склонившись друг к другу. Акопян дремлет, запрокинув голову. Вадим даже во сне хмурит брови, вероятно высчитывая очередную формулу. И только Лена Голубева смотрит в окно. Длинные русые волосы взлохматились на затылке. Весь вечер Василевский с Таней Ким спорили. Ни о чем, просто перебрасывались словами, этим они занимаются постоянно, когда не читают свои любимые книги. Лена вертела головой, словно пыталась отследить взглядом перелетающий туда-сюда воображаемый пинг-понговый мячик разговора. Теперь волосы стоят у нее на затылке сбитым колтуном, как маленькая
корона.
        А за окном ночь. Скоро граница, таможенники, надо хотя бы немного поспать. Маргарита Викторовна мазнула взглядом по своему отражению в окне. Что-то их ждет в Таллине? Удастся ли поездка?
        Разбудили их как всегда в самый сладкий момент сна. Во сне ты докопался до чего-то сокровенного или твой враг попросил пощады посреди сурового поединка, а тебя уже трясут за плечо, кричат совсем уж несуразное:
        - Готовим паспорта!
        Ребята нехотя разлепляли глаза, непонимающе глядя в темные окна поезда.
        - Сколько времени-то? - потянулся Айк, привычно вскидывая руку с дорогим хронометром на тяжелом железном браслете.
        - Тебе по-каковски? - зевнул огромный Борзов, и кресло под ним опасно скрипнуло. - Оне ж, басурмане, по другому времени живут.
        - Вы тут особенно не выступайте, - напомнила Маргарита Викторовна. - С чувством юмора у пограничников плохо. Будете потом точить свои языки.
        - А если таможенник будет красивый, ему об этом тоже не говорить? - томно произнесла Ната Михеева.
        - Смотрите, собачка!
        Тамбурная дверь распахнулась, впустив огромную немецкую овчарку. Собака сунула нос в один пролет между креслами, в другой.
        - Тише! - напомнила учительница, но вся ватага подалась в проход, чем вызвала недовольство пограничника:
        - Все сели на свои места! - привычно рявкнул он.
        Девятиклассники качнулись назад, устроив маленькую кучу-малу, Айку оттоптали ногу, и он долго сокрушался, разглядывая свой ботинок, потерявший респектабельный внешний вид.
        Сашка Борзов с уважением посмотрел сначала на пса, потом на идущего следом парня в камуфляже и мечтательно заулыбался.
        - Напридумывали границ, - проворчала Лена, поправляя сбившиеся светлые волосы. - Как будто здесь можно кого-то поймать.
        Обе Натки, поддерживая ее, закивали.
        Российские пограничники молча принимали у ребят паспорта и так же молча возвращали. Михеева безрезультатно хлопала глазками и надувала губки. На ее старания никто не обратил внимания.
        Эстонские пограничники оказались более суровыми.
        - С какой целью едете в Таллин? - Перед ними стояла крепкая женщина лет сорока с цепким холодным взглядом.
        - Поклониться могиле Игоря Северянина, - полез вперед Василевский.
        Женщина поджала губы и уставилась на Андрюху.
        - Как, вы разве не знаете? - понесся вперед Василевский, старательно не замечая посыпавшееся на него со всех сторон шиканье.
        Андрюха вскочил, картинно выкинул руку вперед и громко проговорил, старательно грассируя:
        Я, гений Игорррь Северррянин,
        Своей победой упоен:
        Я повсегрррадно оэкррранен!
        Я повсесерррдно утверрржден!
        В лице женщины ничего не изменилось. Не ожидавший такой реакции, Андрюха растерялся.
        - Ну, поэт такой был, - уже без пафоса добавил он. - В Таллине похоронен.
        - Это все, что вы знаете про этот город?
        Андрюхин паспорт все еще был у пограничницы в руках, она чуть покачивала им, словно решала: отдать или себе оставить.
        - По-моему, достаточно, - выдохся Андрюха.
        - Распространенное заблуждение. - Пограничница чуть склонилась, отдавая красную книжечку Василевскому.
        - Нас там ждут, - поспешила заступиться за непутевого Андрюху Лена.
        - Наш приезд предсказан звездами, - зло добавила Таня. Ей было приятно, что пограничница осадила классного зазнайку и выскочку.
        - Ну, еще Георг Отс[1 - Оперный и эстрадный певец, исполнитель роли Мистера Икса в одноименном музыкальном фильме 1958 года, умер и похоронен в Таллине.], - пробормотал Андрюха, садясь в кресло и глядя вслед идущей по проходу стражу границы.
        - Ты бы Калева[2 - Калев в эстонской мифологии легендарный богатырь-великан, основатель княжества эстон, предок эстонцев.] вспомнил, - хмыкнула Ким. - Она бы оценила. - И покачала коротко стриженной черноволосой головой.
        - Теперь ваше слово, миледи! Прошу! - не простил ей шутку Василевский и попытался выпихнуть одноклассницу из кресла.
        - Все остаемся на своих местах, - напомнила пограничница, выдерживающая приличествующее случаю суровое выражение лица. - Когда поедете обратно?
        - Через пять дней, - не дала ответить своим подопечным Маргарита Викторовна, а то бы им еще долго пришлось выслушивать стихи и комментарии к ним.
        - Надеюсь, возвращение будет в том же составе.
        - Конечно! - поторопилась учительница, жестом останавливая приподнявшихся девятиклассников. Каждый хотел высказаться о своем желании остаться в чужих краях. Особенно это почему-то задело Айка. Он еще долго вскидывал вверх согнутую в локте руку и повторял:
        - Что она имела в виду, а? Что я останусь у них? Нет, ты мне скажи!
        И только Инга с Глебом промолчали.
        Маргарита Викторовна устало прикрыла глаза. Пускай это будет самым печальным событием на протяжении всей их поездки.
        - А что мы такого должны знать? - докапывался до сути правдолюб Вадим. Его математически заточенный ум требовал четких доказательств любому утверждению.
        - Все, что вам нужно, вы услышите сегодня утром на экскурсии, - попыталась свернуть возмущенные крики учительница.
        - Это было у моря, где ажурная пена,
        Где встречается редко городской экипаж…
        Королева играла - в башне замка - Шопена,
        И, внимая Шопену, полюбил ее паж, —
        грустно процитировал очередной опус Северянина Василевский.
        - Дурак, - внезапно обиделась на него Таня, на что Сашка Борзов неожиданно громко рассмеялся.
        Утро было пасмурным, в воздухе чувствовалась влага, словно девятиклассники из уютного, надежного поезда шагнули прямо в море. Оно и правда оказалось неподалеку. Отсюда, с вокзала, его не было видно, но легко было представить, что где-то там, в каких-нибудь пяти сотнях метров, оно бьется о каменное ограждение порта.
        - Здравствуйте, дорогие мои! Наконец-то мы вас дождались!
        Они еще толком не успели оглядеться, когда рядом с ними оказалась высокая худая женщина с улыбчивым круглым лицом и коротко стриженными белыми волосами.
        - Здравствуйте! Я рада вас видеть! - заговорила она еще издалека, гостеприимно распахивая объятия, словно готова была обняться с каждым. - Как доехали? Я уж думала, мы не встретимся.
        - Вы Марина? - пошла ей навстречу Маргарита Викторовна.
        - Здравствуйте, дорогие мои! - снова пропела женщина.
        - Заело, - успел шепнуть Василевский на ухо Голубевой. Лена равнодушно качнула головой.
        - Ну что же, начнем рассказ о городе? - снова всплеснула руками женщина, так и не подтвердившая своего имени. - Я постараюсь рассказать как можно больше. Это вам пригодится. Особенно некоторым из вас.
        И она пристально посмотрела на Таню. Та смущенно улыбнулась и поспешно отвела глаза. И тут же перехватила внимательный взгляд незнакомца. Только сейчас, словно до этого им кто-то не давал разглядеть, ребята увидели рядом с Мариной невысокого крепкого парня с добродушным лицом, внимательными серыми глазами и коротким ежиком светлых стриженных волос. В руке он держал бумажку и все время мял ее, накручивая на пальцы. В какой-то момент на белом жеваном лоскуте мелькнула цифра «десять».
        - А что, жрать не будем? - с ходу возмутился Сашка. Девчонки смущенно зашикали, хотя бросить сумки и поесть хотелось всем.
        - Мы сейчас идем к вам в гостиницу! - заторопилась экскурсовод. - Это недалеко, минут пятнадцать-двадцать. По дороге я что-то расскажу про город, чтобы вы уже лучше ориентировались. В гостинице вы размещаетесь, завтракаете, после чего мы идем на обзорную экскурсию. Потом обед и свободное время.
        - Во всем этом расписании мне больше всего нравится «свободное время», - прокомментировал Андрюха.
        - А я думала, «обед», - хмыкнула Лена, отходя от него подальше.
        Глеб с Ингой стояли в стороне и молчали, словно их это все не касалось.
        - В Таллин невозможно не влюбиться, - с воодушевлением заговорила Марина. - Я вам в общих чертах расскажу о городе, и вы поймете, что он полон тайн и загадок. Вы сами не захотите отсюда уезжать.
        Вадим поморщился. Что-то подобное он уже читал в путеводителе.
        Марина бодро пошла вперед, остальные потянулись по платформе за ней, обогнули стайку киосков. Первыми восхищенно ахнули Натки.
        Через дорогу начинался небольшой парк. Над ним нависала скала, увенчанная сплошным рядом домов с красными черепичными крышами. Словно грозные стражи, над ним возвышались башенки церквей. Слева все это великолепие венчала высокая тонкая боковая крепостная башня с развевающимся флагом.
        - Неплохо они тут устроились, - сразу же оценил военно-оборонную мощь крепости Айк.
        - Да, повоевать здесь было бы недурно, - поддержал его Андрюха.
        - Как дети, - презрительно бросила проходящая мимо Таня. Ее рюкзак с вещами оказался на руках у Василевского. - Сэр! Прояви свои рыцарские качества.
        - Что за эксплуатация жанра? - пошел в наступление Василевский. - Мы так не договаривались!
        - Помочь? - негромко спросил парень, пришедший с экскурсоводом.
        Андрюха тут же вскинул Танин рюкзак на плечо.
        - Без сопливых обойдемся!
        - Ты кто? - первым пошел знакомиться Акопян.
        - Эдик.
        - Сын? - кивнул Айк в сторону Марины.
        Эдик неопределенно мотнул головой, протягивая Акопяну свою небольшую крепкую руку.
        - Вас встречаю, - ответил парень, сминая свою бумажку в кулаке.
        Зеленый светофор с пешеходиком на стекле запищал, сообщая, что времени на переход не так уж и много, надо бы поторопиться, а все разговоры будут потом.
        - Город Таллин впервые упоминается в летописях в середине двенадцатого века, - нараспев начала рассказывать Марина, как только все оказались под парковыми деревьями.
        - Эх, мелюзга! - не преминул встрять Андрюха, не сразу посчитав, что Москве приблизительно столько же лет.
        - Свое известное имя Ревель город получил после Северной войны, когда все эти земли вошли в состав Российской империи.
        - Тысяча семисотый - тысяча семьсот двадцать первый, - на автомате выдал Вадим Бокштейн и огляделся, ожидая похвалы. Дружелюбно на него посмотрела только Маргарита Викторовна, остальные на энциклопедические знания внимания не обратили - привыкли.
        - После Октябрьского переворота Эстония стала самостоятельным государством и вернула своей столице историческое имя Таллин. Если пытаться найти корни происхождения этого слова, то приблизительно его можно перевести как «земля датчан».
        - Вот эстонцы молодцы! - встрял Борзов. - Ничего своего!
        Экскурсовод выразительно хмыкнула, и Сашка благоразумно отступил. За Мариной потянулись отличники во главе с Маргаритой Викторовной - Андрюха забегал вперед, два рюкзака на плечах его нисколько не смущали, Бокштейн шел, склонив голову, впитывая новую информацию, Лена с Таней держались от них на небольшом расстоянии. Шествие замыкала молчаливая парочка, Глеб с Ингой. Натки благополучно скинули на руки Эдику свои вещи и теперь задерживались около каждой витрины, включая кондитерские и рестораны. Эдик галантно держался у них за спиной. Акопян с Борзовым с каждым шагом отставали все больше и больше.
        Растянувшейся цепочкой они прошли мимо длинной крепостной стены. Слева над стеной, увитой сухими плетями плюща, высилась круглая башенка с красной крышей.
        - Сказка, - согласился сам с собой Айк.
        - Представляю, какая сказка здесь разворачивается по ночам, - пожал плечами Сашка. - Тут же, наверное, полно привидений!
        - А что тебе привидения? Цепями погремят, хрипло повоют - и все. Нашел чего бояться!
        - Никто и не боится. С ними бы повеселей было, а так - стены и есть стены.
        Для Сашки ни в каком городе не было ничего удивительного. Все они ему казались похожими на микрорайон Черемушки в Москве, только с башнями. Ну и черепичными крышами. Ладно, уговорили, парка с прудом рядом с Черемушками тоже нет.
        Айк с Сашкой догнали своих только потому, что, пройдя не более двухсот метров, все остановились. Сразу за парком, где стояла первая же сторожевая башенка, шла мощеная мостовая. Сделав резкий поворот направо, узкий тротуар, до этого граничивший со стенами домов, правым боком стал упираться в небольшое возвышение - пологий зеленый склон плавно поднимался к камням утеса. Над каменными выступами холма нависал ровный строй стен с окнами. Если запрокинуть голову, то начинало казаться, что стены плыли в небе, зацепились за скалу, сейчас мгновение передохнут и отправятся дальше в путь.
        - Чего изучаем? - влез в рассказ Марины Сашка. Когда они подошли, все смотрели в сторону стены. Борзов ничего, кроме камней, там не видел.
        - Смотри, олененок! - восторженно прошептала Лена и даже притянула его за рукав к себе. Он склонился, чтобы стать с ней одного роста, ткнулся носом в ее светлые волосы, на мгновение забыв, что вообще должен что-то искать.
        - Видишь? - Лена показывала рукой в сторону границы зеленой травы и каменистого холма.
        Только тогда Борзов разглядел небольшую бронзовую статую. Олененок застыл на каменном выступе, с тревогой повернул ушки в их сторону.
        - Ничего себе, куда его засунули! - искренне подивился Сашка.
        - Помолчи, - отпихнула его Лена, демонстрируя свое негодование. Чувства прекрасного Сашка был напрочь лишен. И даже мгновенное озарение, посетившее его в момент, когда легкие волосы щекотали щеку, исправить это не могло.
        - Чтобы не попасть под стрелы охотников, - рассказывала Марина, продолжая уже начатую историю, - косуля взобралась на самую высокую скалу и бросилась вниз. Все закричали: «Ре-фал», что значит «косуля упала». С тех пор за этим местечком закрепилось имя Ревель, то есть место падения косули.
        Девчонки дружно вздохнули. Андрюха поспешил сбить пафос момента.
        - Как трогательно, - притворно скривился он, за что получил звонкий удар ладошкой по плечу от Голубевой.
        - Спокойно! - остановил Василевский одноклассницу. - Если ты меня убьешь, моим именем это место не назовут! Так что не войти тебе в историю, как королю Вальдемару.
        - Ну, с прошлыми веками все понятно, - Борзов, не отрываясь, смотрел вверх. - Сейчас мы им этой истории добавим. Ленка, спорим, я тебе этого оленя принесу.
        Он скинул сумку на землю, легко оперся о высокую стенку и взлетел на возвышение.
        - Остановись!
        Никто не заметил, как Эдик оказался рядом. Его широкая крепкая ладонь вцепилась в Сашкино запястье, мешая Борзову подняться.
        - Не говори пустые слова.
        - Да ладно тебе! - Борзову было неудобно - Эдик тянул его вниз, отчего Сашке пришлось еще больше согнуться, удерживая равновесие на краю бортика. - Сказал, что принесу, значит, принесу!
        Когда казалось, что Сашка вот-вот свалится вниз, Эдик разжал кулак.
        - Борзов! Вернись сейчас же! - опомнилась Маргарита Викторовна. Но Сашка уже бежал наверх.
        - Она, наверное, прикручена, - равнодушно заметил математик Вадим.
        - Раньше статуя стояла чуть ближе, но ее украли и вторую поставили дальше к камням, - пробормотала экскурсовод.
        Сашка добежал до олененка, подхватил его под брюхо и потянул вверх.
        - Оставь его! Оставь! - взвизгнула Лена, грудью наваливаясь на высокий бордюр. - А то я не знаю, что с тобой сделаю.
        - Он не сдвинет его с места, - раздался спокойный голос Эдика. Поправляя сползающие с плеч ремни сумок, Эдик пошел дальше по узкому тротуару.
        Лена последний раз глянула на пыжащегося над статуей Борзова и побежала за Эдиком. Группа потянулась следом.
        - Я бы на месте местных богов давно проклял этого хулителя ценностей, - философски изрек Василевский. - Подведите к олененку электричество, чтобы каждого желающего сфотографироваться с ним в обнимку било током.
        - Да ну тебя! - Ленка Голубева выглядела расстроенной. Ей было жалко то ли олененка, то ли бестолкового Борзова, что так глупо суется в опасные места.
        - Ударит током - и что? - Эдик пропустил вперед шушукающихся о своем Наташек и задержался около Андрюхи.
        - Перестанет смущать покой мирных граждан, - изрек Василевский. - А также расстраивать красивых барышень.
        Его слова заставили Эдика замереть, словно Андрюха сказал что-то невозможное. Предложил устроить геноцид. Или выкорчевать все деревья в городе. Мимо Эдика с серьезным лицом прошел Вадим Бокштейн, за ним брела Таня. Глеб с Ингой шли в стороне от всех. Судьбы оленей всего мира их не волновали. Тяжело бухая ногами, догнал своих Сашка.
        - Думай, когда что-то кому-то обещаешь, - задержал его Эдик.
        - Да ладно тебе! - освободился от его руки Сашка. - Ты меня еще водку пить научи!
        И он побежал дальше.
        Марина продолжала экскурсию. Казалось, она могла рассказать про каждый дом на этой улице. Дорога вильнула вправо. Скользкие булыжники мостовой потянулись вверх, под арку. Девятиклассники прошли мимо арки, спускаясь вниз. Эдик незаметно отстал. Он знал, что сейчас они пройдут вперед, шумный Борзов непременно заметит около бирюзового дома стойку для велосипедов, где на вечный прикол встал старый желтый велосипед без шин на колесах. Улица Колесного Колодца приведет к площади, где сохранился старинный колодец с воротом и колесом для веревки, спрятанный под большую беседку с крышей-колокольчиком. От него налево Ратушная площадь, откуда два шага до их гостиницы, пристроившейся рядом с церковью Святого Духа, на третьем этаже Института религии Эстонской лютеранской церкви.
        - Это они?
        Со стороны арки из-за стены выступил невысокий черноволосый человек с узким неприятным лицом. Улыбка его тонких губ была остра, как порез бритвы.
        - Десять, как и было предсказано, - прошептал Эдик, глядя в спины удаляющихся гостей.
        - Прекрасно! Пора готовиться к свадьбе. - Черноволосый сложил перед собой руки, словно собирался молиться.
        - Пора, - согласился Эдик и пошел направо, в арку.
        В воздухе серебряным колокольчиком раскатился детский смех, с хлюпаньем камешек вошел в воду. Древние камни мелко дрогнули, словно огромный Гулливер совершил свой первый шаг в крошечный городок Лилипутии.
        Идущие последними Инга с Глебом переглянулись. Им показалось, что кто-то смеялся.
        После шумной Ратушной площади, полной людей и говора, после живописной узкой улочки ребят вывели к молчаливой Пюхаваиму. Дорога резко падала вниз, над ней нависал высокий восьмигранный шпиль церкви.
        - Вот здесь вы и будете жить, - остановилась на углу улицы Марина.
        - В церкви, что ли? - насторожилась Натка Михеева, поправляя на шее ярко-оранжевый шарфик.
        - Ну что вы! - лукаво ухмыльнулась Марина. - Здесь при церкви институт, на третьем этаже гостиница. Комнаты небольшие, но уютные. Здание пятнадцатого века. Только представьте, какая древность!
        - Только представьте, какая рухлядь, - проворчал Айк.
        - Ой! - завертела головой Натка Михеева, заметившая пропажу Эдика с вещами. - А где парень, что сумки наши нес? Куда шмотки дел?
        - Ходить теперь Ми неделю в одних джинсах, - хохотнул Андрюха. - Беда-то какая!
        - Думаю, ваши вещи уже на месте, - успокоила обеих Наток Марина. - Эдуард всегда выполняет свои обещания.
        Они прошли вдоль белой стены и свернули направо в низкую арку. Их голоса гулко зазвучали в приземистом колодце двора. Окошки с белым переплетением рам, распахнутые зеленые ставни.
        - Ух ты! - восхитился Андрюха. Его крик метнулся между тяжелых стен, ударился в наглухо закрытые окна, прошуршал по черепичным крышам.
        - Какая красота, - подхватила его восклицание Лена.
        - Вот это, я понимаю, старина, - согласился с ней Вадим, взглядом математика оценивая толщину и прочность стен.
        - Богато! - вынес свой приговор Айк и посмотрел на часы.
        - Ничего особенного, - пожала плечиком Михеева.
        - А мне нравится, - тихо произнесла Инга.
        Маргарита Викторовна прошла в дальний угол двора, толкнула утопленную в толстую стену коричневую дверь.
        Здесь ребятам снова пришлось кому восхищаться, кому недовольно поджимать губы. Каменная громада первого этажа хранила прохладу. Потемневшие от времени балки, одинокая лампа под потолком, грубо оштукатуренные беленые стены.
        - Здравствуйте! - чуть картавя, поприветствовала их худая строгая женщина.
        Марина стала что-то быстро говорить ей на эстонском языке, на что женщина часто закивала и улыбнулась скупой улыбкой. Около стойки нашлись сумки обеих Наток.
        - Пойдемте наверх, - позвала за собой Марина, поднимаясь по узкой деревянной лестнице.
        Пыхтя и чертыхаясь, девятиклассники поползли следом за ней. Сумки немилосердно оттягивали руки, лямками резали плечи.
        - Вы обратили внимание на нишу под лестницей? - Марина шла легко, при этом не забывая оглядываться и приветливо улыбаться. - Говорят, что там живет привидение.
        - Будет чем ночью заняться, - выдохнул Вадим, давно мечтающий проверить призрачную сторону жизни математикой.
        - А я бы не хотела встретиться с привидением, - откликнулась Таня.
        - Не переживай! - хохотнул Андрюха. - Если тебя украдет привидение - обещаю тебя спасти. А несчастное создание спасти от твоего визга!
        Ким ответить не успела. Замок на сумке Василевского щелкнул, отстегивая ремень. Ударив хозяина по икрам, сумка покатилась вниз. Обе Натки, взвизгнув, прижались к стене. Айк слишком поздно обернулся, за что получил сумкой по коленям. Идущий следом Борзов принял сумку, как мяч, на голень, подкинул, собираясь подхватить. Сумка крутанулась, перевалилась через низкие перила и ухнула вниз.
        - Что у тебя там было? - сухо спросил Вадим.
        - Банка пива, - ошарашенно ответил Андрюха.
        - Теперь все вещи будут пахнуть как майский сад, - прокомментировал Мамкин, знаток в химии и запахах.
        Расталкивая одноклассников, Андрюха побежал вниз. Когда он присел над сумкой, ему показалось, что из ниши, действительно обнаружившейся под лестницей, дохнуло холодом. Он быстро расстегнул «молнию». Все на месте, все цело. Он потряс над головой жестяной банкой.
        - Живем!
        Глава II
        Ссора около Колесного Колодца
        - С этим Колодцем связана старинная легенда, которая гласит, что со времен Средневековья на его дне живет Водяной. От жителей города он требовал жертвоприношений, иначе грозился затопить город. Сначала жители бросали ему мертвую скотину, потом дохлых кошек.
        - А когда кошек не осталось, они стали туда сами бросаться? - в очередной раз перебил экскурсовода Василевский.
        - Нет. - Марина как будто не замечала его комментариев. - Когда кошек не осталось, горожане засыпали Колодец землей вместе с Водяным. И затопление городу больше не грозило.
        - С гигиенической точки зрения верный ход, - пробормотал Вадим. - После такого количества дохлятины воду оттуда все равно брать было нельзя.
        Они уже два часа гуляли по городу и изрядно притомились. Бесконечные улицы, старинные здания, разноцветные стены. В какой-то момент все у них слилось в одну бесконечную линию разноцветных стен.
        - Но это не единственная легенда, связанная с затоплением! - Одна Марина этого не замечала, рассказывая все новые и новые сказки и легенды. - Легендарный герой древних эстов Калев погиб. На могиле любимого супруга жена Линда навалила целую гору камней. На этой горе и построен Верхний город. Как-то Линда несла очередной камень к горе, но не удержала, уронила его и не смогла уже сдвинуть с места. Тогда она села на камень и начала плакать. От ее слез образовалось озеро Юлемисте, на котором до сих пор можно увидеть камень Линды. Озеро охраняет седовласый старец Ярвеван. Раз в году он выходит из озера и спрашивает у встречных: «Построен ли город? Слышны ли стуки топоров?» И многие столетия слышит один и тот же ответ: «Город еще строится. Топоры стучат». Всем известно, что как только город будет достроен и об этом узнает старец, воды Юлемисте затопят Таллин. Несколько раз люди давали неправильный ответ. Последний раз озеро Юлемисте затапливало город сто пятьдесят лет назад.
        - Что-то они здесь все друг друга обманывают, как я погляжу, - вынес свой приговор Вадим.
        - Типичное поведение людей - лгать. Или обещать и не сделать.
        Эдик снова был с ними. Ходил, чуть отставая от группы. От скуки Натки пытались строить ему глазки, в ответ он лукаво улыбался, корректно отшучивался, но близко к себе не подпускал.
        - Чем кто осторожнее в своих обещаниях, тем он точнее в их исполнении. - Казалось, лицо Бокштейна стало еще строже. Глаза за линзами очков были недовольны. Вадим любил спорить, но при этом всегда предпочитал оставаться при своем мнении.
        - Неужели эту мудрую мысль высказал ты? - тут же встрял в разговор Андрюха.
        - Жан-Жак Руссо, - произнес Вадим таким тоном, словно опустил на голову Василевского томик «Эмиля, или О воспитании».
        - Понятно, покойник, - шаркнул ногой Андрюха. - Все гениальное уже сказано до нас!
        - А ты трепло! - Бокштейн побледнел.
        - Ребята, ребята! - напомнила о себе Маргарита Викторовна.
        - Когда это я трепал? - встал напротив него Василевский. - Это ты у нас мастер по обещаниям!
        - Я тебя обманул? - пошел в наступление Вадим.
        Вокруг все притихли, ожидая, что Андрюха вытащит из недр прошлого Бокштейна как минимум смертный грех - отравил, утопил, зарезал. Но Василевский, быстро глянув на собравшихся, усмехнулся:
        - Не обманул, так обманешь. - И вдруг повернулся к Ким. - Правда, Танечка?
        Ким отреагировать не успела, на Андрюху налетела Лена.
        - Дурак ты! - прошептала она, застывая перед одноклассником со сжатыми кулаками.
        Василевский прыснул, оттолкнул Голубеву и пошел прочь, громко декларируя:
        - Не завидуй другу, если друг богаче,
        Если он красивей, если он умней.
        Пусть его достатки, пусть его удачи
        У твоих сандалий не сотрут ремней…
        - Это он сам написал? - восхитилась Марина.
        - Игорь Северянин это написал, - зло процедил Вадим. - А кое-кто умеет только повторять.
        - Василевский, вернись! - крикнула Маргарита Викторовна.
        - А у нас свободное время уже пять минут назад началось, - постучал по своим часам на запястье Андрюха. - Вы нам его обещали! Кстати, Ким, я обещал тебя спасти от привидения! Считай, что от первого я тебя спас, - и он ткнул пальцем в сторону Бокштейна. - Когда я стану великим, а это произойдет в скором времени, ты прибежишь проситься ко мне в жены. Спорим?
        - А я обещаю выйти замуж за первого встречного, но не за тебя! - зло отозвалась Таня.
        - А я обещаю спасти всех от твоего занудства, - пробубнил Вадим, недобро глядя на Андрюху.
        - Кто бы мне пообещал, что я вас больше не увижу! - надулась Лена.
        - Этот город давно пора затопить, - хмыкнул Глеб, отворачиваясь от одноклассников.
        - В гробу только ваши рожи и видеть! - взорвался Борзов.
        - Что-то мы действительно загулялись, - вздохнула Марина. - Тогда на сегодня давайте закончим, я вас оставляю. Походите по городу, загляните на смотровые площадки Верхнего города. А завтра отправимся в Пириту, познакомимся с древним монастырем Святой Биргитты, побродим по берегу моря.
        Лицо Вадима окаменело. Он покосился на замершую Лену Голубеву, которая давно и безнадежно была в него влюблена, и отвернулся. Любовь, как и призрачная сторона жизни, не поддавалась математической логике, поэтому была ему неинтересна.
        - Напоследок я вам расскажу еще одну легенду. Она вам пригодится.
        В ответ на это предложение Марины все удивленно округлили глаза. Казалось, что легенд на сегодня было больше чем достаточно.
        - Помните, мы с вами проходили мимо высокой красивой церкви Олевисте? Я еще говорила, что там есть смотровая площадка. У этой церкви самый высокий шпиль в Старом городе. Построили ее в тринадцатом веке на деньги зажиточных купцов. Им очень хотелось, чтобы в Таллин приезжало как можно больше кораблей с товарами, и они решили поставить самую высокую церковь, видную издалека с моря. Взяться за дело согласился неизвестно откуда взявшийся богатырь. Он только поставил странное условие: купцы должны будут ему за работу отсчитать огромную сумму - десять бочонков золота. Но заплатят они только в том случае, если никто не сумеет назвать его имя. Купцы согласились. Работа шла споро, и вскоре церковь была построена. Тогда купцы засуетились, никому не хотелось платить такие большие деньги, а имени строителя так никто и не узнал. Тогда к дому богатыря подослали подмастерья. Он подкрался под окно и услышал, как жена строителя, укладывая ребенка, в песенке упомянула имя Олева. Подмастерье все рассказал купцам. Те радостно поспешили на стройку, где богатырь уже устанавливал на шпиле колокольни крест. «Олев! Скоро
ли строительство закончится?» - спросили они. Услышав свое имя, богатырь вздрогнул, сорвался с лесов, упал и разбился. Как только тело его соприкоснулось с землей, то превратилось в скелет, а изо рта его вылезли жаба и змея. Их и сейчас можно увидеть около церкви. В честь строителя церковь и назвали Олевисте.
        - Трогательный рассказ. - Пока длилась легенда, Андрюха с прищуром глядел на Таню. Та старалась отвечать ему тем же, но не выдерживала, отводя глаза. - К чему все это?
        - К обещаниям. В этом городе к ним прислушиваются. - Марина вздохнула. - Ну, что же, до встречи.
        - Ой! А куда все пошли? - встрепенулась Натка Михеева. - Мы же так ничего и не увидели.
        - А что ты хотела бы увидеть? - Марина с удивлением глянула на девушек.
        - Магазины, - напрямую ответила Натка. Никольская согласно закивала.
        - Эдик, - подозвала Марина. - Проводи девочек до Виру. Или еще куда-нибудь, куда им захочется.
        - Хорошо, провожу, - легко согласился Эдик. При этом выражение лица у него было такое, как будто он каждый день с большим удовольствием выгуливает девушек по магазинам.
        - Мы тоже куда-нибудь пойдем, да? - шепнула Инга Глебу. Мамкин сурово оглядел оставшихся и взял подругу под руку.
        - Хорошо, в семь часов собираемся в гостинице и идем ужинать, - предупредила Маргарита Викторовна.
        Айк привычно вскинул руку с часами к глазам.
        Эдик увел Наток к манящим огням таллинских бутиков. Андрюха сдернул с Таниной головы берет и исчез в первом же переулке. Ким побежала следом за ним. Вадим с Леной зашагали в сторону Ратушной площади на приличном расстоянии друг от друга, при этом вид у Бокштейна был такой, словно он что-то высчитывает. Лена же поглядывала на одноклассника, боясь и желая, чтобы он ее взгляд перехватил. Акопян с Борзовым остались около колодца.
        - Давай сбежим от них, - прошептала Инга.
        Глеб хмуро посмотрел по сторонам. Его не радовал этот сумрачный каменный город. Но делать было нечего, впереди пять одинаковых дней. И они пошли куда-то туда, куда Эдик увел Наток. Там должен был начаться нормальный город, не прикрытый по самые брови красной черепицей.
        - Не нравится мне Таллин с его легендами, - пробормотал он, зябко поежившись. - Там черти, здесь неверные жены. И все-то у них умирают. А с Олевом почему они так поступили? Им человек вон какую церковь отгрохал, а они для него пары мешков золота пожалели.
        - Сам поставил такое условие, - тихо заметила Инга. - Надо жену Олева ругать за болтливость.
        - А горожане такие честные, полезли к нему в дом чужую песню слушать! - стал заводиться Глеб.
        - Но это же сказка! - Инга погладила Мамкина по плечу.
        - Все равно неправильно. Человек им дело сделал, а они его за это убили.
        - Он сам упал с крыши. И нисколечки его не жалко. Это же ясно, что ему черт помогал, иначе он сам не смог бы такую церковь высокую поставить. И правильно, что люди его убили, не то беды начались бы. А так - смотри, как все вокруг мирно и красиво.
        - Во всем-то у них черт виноват, - ворчал Мамкин, увлекая свою девушку дальше от Старого города. - Словно у него где-то поблизости собственная резиденция.
        - А мне здесь нравится. - Инга снова погладила Глеба по плечу. - А ты тоже считаешь, что люди не умеют держать свое слово?
        Мамкин глянул на Ингу. Наверное, она ждала каких-то конкретных обещаний и слов, но он только пожал плечами и неопределенно хмыкнул.
        Они шли вдоль широкой дороги, она медленно взбиралась в гору. Через час Инга с Глебом оказались перед озером. Оно длинной полосой раскинулось от берега до берега. Вдалеке слева виднелся выступающий из воды каменный уступ. Словно кто-то нес-нес этот камень, но потерял силы и бросил где пришлось. Было такое ощущение, что город на этом месте заканчивался. И вообще весь мир именно здесь стремился к своему завершению.
        - Ты веришь в легенды? - Инга подняла камешек и бросила в воду. Серебристая гладь приняла в себя подношение и недовольно булькнула.
        - Нет. - Даже прекрасный вид озера не заставил Глеба вынуть руки из карманов и разгладить сбежавшие к переносице брови. - Красиво, конечно, но какой от них толк? Сказки - сотрясание воздуха, не более того.
        - Извините, молодые люди, можно к вам обратиться?
        Голос был осторожным, даже вкрадчивым. Инга с Глебом обернулись одновременно. За их спинами стоял невысокий аккуратно одетый старичок, длинные седые волосы были опрятно зачесаны назад и заправлены за уши. Гладкие белые руки он держал сложенными на животе. Маленькое бледное личико расплывалось в довольной улыбке. Весь его облик говорил о том, что он очень долго ждал и вот наконец дождался - ему нужны именно эти двое.
        - Вы же сейчас из центра идете? Позвольте задать вам всего один вопрос?
        - Ну, задавайте, - разрешил Глеб, пытаясь сообразить, откуда старичок взялся.
        Пока они шли к берегу, вокруг не было ни души. Если только из воды вылез, но это вряд ли.
        Натки кружились по бесконечным секциям торгового центра Виру. Все здесь было прекрасно, кроме одного - у девчонок с собой оказалось мало денег. Эдик давно уже хотел уйти, но Натки не отпускали его, уверяя, что сами назад дорогу не найдут. И теперь он бродил за ними молчаливой тенью.
        - А что ты с матерью пошел? Тебе больше делать нечего? - теребила его Михеева. Приятель из Эстонии - это круто! Такой шанс упускать было нельзя.
        - Мне надо будет уйти через час. - Эдик снова не стал уточнять родственные отношения с Мариной, словно ему было все равно, как его называют.
        - И что ты будешь делать через час?
        Из отдела с одеждой они перешли в детскую секцию, и теперь Натки перебирали мягкие игрушки.
        - Мне надо кое-кому помочь.
        - О! Возьми нас! Мы тебе тоже поможем! - Натка Никольская помахала в его сторону грустным мопсом.
        - Вы хотите мне помочь? - Эдик серьезно посмотрел на обеих девушек.
        - Конечно, - Никольская хмыкнула, поворачивая мопса мордочкой к подруге. - Ты нам помог. Теперь наша очередь. Правда, Натка?
        - Да! - Михеева с сожалением рассталась с большим мишкой Тедди. - Это наш долг. А что надо делать?
        - Сначала я познакомлю вас с Хельгой.
        - Кто это? - Михеева лукаво посмотрела на Никольскую.
        - Это моя подруга.
        - Подруга? - невольно вырвалось у Михеевой.
        - Ну что, идем? - Эдик направился к выходу.
        Девчонки переглянулись. Вечер терял окраску томности и становился пикантным.
        - А что делать-то надо будет? - упрямо спросила Никольская.
        - Посидим, камушки в воду побросаем. - Взгляд Эдика был все такой же открытый и добрый. Говорил он спокойно и так же спокойно смотрел на подруг.
        - Ну, если только это, - первой сдалась Михеева. В конце концов девушка Эдика не стенка, может, удастся подвинуть. Михеева положила мопса обратно в корзину. - Куда идти?
        - Здесь рядом. В Старом городе.
        Эдик пошел по длинному холлу магазина, уверенно спустился вниз и скрылся за дверями на улице. Натки чуть подзадержались, взглядами совещаясь, стоит ли им во все это ввязываться. Никольская стукнула по запястью с часами. Времени у них еще было много. Они успеют прогуляться с Эдиком и вернуться в гостиницу. Победно моргнув, обе помчались на первый этаж догонять своего таинственного сопровождающего.
        Эдик их ждал на улице. В его лице ничего не изменилось. Он не стал приветливее или веселее. Все так же тепло, по-доброму смотрел на спутниц, улыбался на их вопросы, уводя приезжих в водоворот улиц Таллина. Всю дорогу он негромко рассказывал о городе, о том, как тут было раньше.
        - Привет, Хэл! - крикнул Эдик задолго до того, как они вообще кого-то увидели. Они сначала услышали - забулькала вода, зазвучал негромкий голосок. Он то ли пел, то ли смеялся. От крика Эдика все смолкло.
        - Иду!
        Из-под холма появилась девушка. Мягкие льняные волосы были собраны в две косички, падающие на плечи, узкое бледненькое личико, светлые глаза, вялая улыбка. Здесь даже вопросов не возникало, на чьей стороне будет победа. Натки могли заранее торжествовать.
        - Вот, пришли помочь. - Эдик взял подругу за руку. Улыбка у Хэл сделалась шире.
        - Слушай, зачем ты все это устроил? - Таня упрямо шла за Василевским.
        - Вот только не надо мне читать лекции о нормах семейной жизни! - Он резко остановился. - С нашим Лобачевским все понятно, а вот ты что за мной топаешь? Я иду клад искать, мне свидетели не нужны. У меня впереди светлое будущее и победа на выборах в президенты. А ты всего-навсего хочешь примазаться к моей славе. Как всегда!
        Ким опешила. Сначала она и сама не поняла, зачем побежала за Андрюхой. В первую очередь, чтобы не стоять рядом с Вадимом, не отвечать на возможные вопросы. А сейчас, когда они уже далеко от всех ушли, причина нарисовалась сама собой - Таня не знала, в какой стороне гостиница, потому что абсолютно не ориентировалась в пространстве и могла заблудиться, зайдя за угол собственного дома. Но только поэтому идти следом за Андрюхой было как минимум глупо. Да, глупо. Но… другого выхода не было. Поэтому она шла, отлично понимая: Василевский все больше и больше убеждается, что Ким по нему сохнет.
        - Ну и ищи свой клад, - буркнула Таня, отворачиваясь. - Нужен ты кому, рыцарь печального образа.
        Улица Пюхаваиму, как-то так называется место, где спряталась их гостиница. Вот сейчас подойдет к кому-нибудь и спросит. Подойдет и спросит… Таня вглядывалась в лица проходящих людей. Все они ей казались иностранцами, приезжими, которые свою гостиницу с трудом узнают.
        - Ладно, - неожиданно нарисовался рядом Андрюха. - Я обещал тебя спасать от всех невзгод. Что ж, придется соответствовать. Идем, я тебе покажу этот город!
        - А ты здесь был?
        - Нет, но и ты не была. - Андрюха посмотрел на высокую башню церкви. - Сдаюсь. Мне тоже будет скучно одному здесь шляться. Бокштейн на меня разозлился. С Борзовым ходить не хочется. Мамочка уже учесал куда-то со своей Джульеттой. Скажу честно, я вообще на эту поездку только из-за тебя согласился. Как представил - водяные из колодца, ожившие мертвецы. Что там Танечка будет без меня делать? И сразу понес взнос в общак.
        Ким, улыбнувшаяся в начале Андрюхиной тирады, заметно помрачнела к концу.
        - Издеваешься? - зло спросила она, сложив на груди руки.
        - Если бы!
        Таня бросила взгляд на зеленый шпиль церкви, который перед этим изучал Андрюха.
        - О! Это же наша гостиница! - вдруг сообразила она.
        - Конечно, в церкви, под плитами наша гостиница.
        Таня решила больше не обращать внимания на примитивного одноклассника с его дурацкими шуточками. Она повернулась, чтобы пойти домой. Видно, судьба у нее такая: весь вечер провести одной в комнате за просмотром фильма по телику. Главное, без Василевского.
        Мимо нее медленно прошел мужчина в красной куртке с белым ажурным рисунком и красных спортивных штанах. На голове у него была красная шапочка. Ей послышалось, что в воздухе прошуршал невидимый плащ.
        - Ты ничего не видел? - метнулась она к Андрюхе. Не ожидавший такого прыжка от одноклассницы, Василевский покачнулся.
        - Призраки пошли?
        - Ага.
        - О! Тогда нам по пути!
        Ни о чем не спрашивая, Андрюха потянул Таню прочь от церкви, рядом с которой располагалась их гостиница. Они миновали старинную аптеку. Пересекли улицу и попали в узкий проход между домами. Слева к стенам были прикреплены древние каменные надгробия. Под ногами за толстым стеклом виднелись «внутренности» каменного покрытия - возвышения, углубления, повороты. В Таллине много где можно было встретить такое. Реставраторы оставляли часть дома в том виде, в каком он сохранился. Здесь это были подземелья, для безопасности гуляющих прикрытые оргстеклом.
        - Мрачный город. - Ким оглядела высокие стены, узкий колодец прохода. - Такое ощущение, что здесь витает дух смерти.
        - Это и прекрасно.
        На крыше что-то мелькнуло. Таня остановилась. Черная кошка. Застыла на границе черепицы и неба, на краю печной трубы.
        - Смотри, кошка! - ахнула Ким, приглядевшись к черному контуру внимательней. Только восстановив дыхание, она поняла, что торчащая на крыше фигура слишком долго стоит в странной позе - она была керамическая.
        - Им живых черных кошек не хватает, они себе искусственных наделали. - Андрюха оказался более равнодушен ко всем этим красотам. Он остановился около распахнутой двери. Высокий каменный порог, каменный пол мастерской.
        - Он что делает? - Таня через плечо приятеля смотрела в глубь комнаты, где невысокий седой мужчина в роговых очках вертел толстый железный прут, одним концом засунутый за железную дверцу печки.
        - Это стеклодув. Смотри! Сейчас он будет выдувать вазу!
        Мужчина вынул из печки прут, на конце которого обнаружилась белесая масса. Подхватив толстый железный ковшик с круглым углублением, он стал выравнивать о его дно стеклянную массу, время от времени поднося прут ко рту. Масса на конце прута стала расти. Мастер недовольно покосился на ребят. Таня машинально спряталась за спиной одноклассника.
        Когда масса раздулась и вытянулась, стеклодув снова сунул заготовку в огонь, вынул ее, прикрепил к круглому донышку второй прут. Теперь заготовка держалась с двух сторон. Мастер провел напильником в том месте, где крепилась выдувная трубка, и легонько стукнул по надрезу деревяшкой. Трубка отошла. Раздался звон. Заготовка, отцепившись от второго прута, упала на пол.
        - Дверь закройте! - снова недобро посмотрел на ребят мастер.
        - Бьется к счастью, - перед тем как отойти, буркнул Андрюха.
        - Они столько бьют посуды, что должны купаться в этом счастье, - добавила Таня.
        - Ну и что тебе тут так не понравилось?
        Узкая улочка осталась позади, они плутали по лабиринту сурового строя домов, прошли мимо православной церкви, стали забирать левее и вышли на широкую улицу Пикк.
        - Обыкновенный средневековый город со своими сказками. Надо же им чем-то завлекать туристов. Здесь только ленивый кино не снимал. «Город мастеров», «Три мушкетера», «Собака Баскервилей».
        - А ты, значит, во все эти сказки не веришь? - Таня шагала по поребрику тротуара, для равновесия выставив в стороны руки.
        - По всем законам жанра я сейчас скажу: «Не верю!» - и тут же появится Баба-яга, которая утащит тебя за тридевять земель. Но спасать я тебя не пойду.
        - Почему? - Нога у Тани соскользнула, и она спрыгнула на мостовую.
        - Бабе-Яге быстро надоест с тобой носиться, и она вернет тебя обратно. Ты не съедобная. Тощая очень.
        Ким обиженно поджала губы.
        - А потом держать свои обещания вредно для здоровья.
        Перед ними высилась самая красивая башня Старого города - колокольня церкви Олевисте.
        - Вот тебе пример женской глупости, - показал Андрюха на церковь. - Пообещал мужик построить церковь, попросил за это много мешков золота с одним простым условием. А тут как раз жена подсуетилась с колыбельной. Мужик от расстройства свалился с крыши. Я бы вот на его месте падать не стал. Спустился бы аккуратно и все равно забрал золото! За работу надо платить. И желательно не своей жизнью.
        - Значит, это твой труп лежит вон под тем надгробием? - Таня протянула руку сквозь прутья решетки.
        В стене церкви, в нише, под барельефами с изображением святых лежал выбитый из камня скелет. На груди у него сидела каменная жаба, а вокруг черепа обвилась каменная змея.
        - Это твой символ жадности, - победно заявила Ким.
        - Нет, это твой символ глупости, - выкрикнул Андрюха. - Как будто бы сложно у человека узнать имя!
        - Ты чего орешь?
        - Да ну, все надоело.
        Андрюха сунул руки в карманы. Настроение было странное. Он вдруг опять почувствовал раздражение на этот город. Совсем как около Колодца, где все дружно переругались и разбрелись в разные стороны.
        - По-моему, старые сказки существуют, чтобы рождались новые. - Таня как будто специально дразнила его, заставляя злиться все больше и больше. - Пойду вон у того человека имя спрошу. Знаешь, как в гаданиях на святки - по имени первого встречного узнавали, как будут звать будущего мужа.
        Мимо них снова прошел странный мужчина в красном спортивном костюме, и Таня как завороженная шагнула за ним вслед. Мужчина спустился вниз до конца улицы, постоял около арки, словно дожидаясь, когда Таня его догонит. Свернул налево, поднялся по ступенькам и скрылся за поворотом.
        - Ким! Ты куда? А если он скажет, что его зовут Смерть, ты что, поверишь?
        Василевский сделал несколько шагов следом за одноклассницей.
        - Вот дура-то! - пробормотал он, с трудом удерживая себя на месте.
        Если ей так хочется спросить имя, то пускай спрашивает и возвращается. Он не будет за ней бежать. Он останется около церкви и подождет.
        Да зачем она вообще куда-то пошла! Как приклеенная топала. Сколько времени надо, чтобы задать вопрос и вернуться? Минута! Что же она все не возвращается?
        Андрюха побежал следом, взлетел по ступенькам на пригорок. Небольшая площадка, обсаженная липами. Деревья старые, с тяжелыми наростами внизу ствола. На уровне глаз каждая липа монструозно разделялась на три, четыре или два ствола. Закатное солнце делало эту картину жутковатой.
        Андрюха огляделся. Тани не было. Он пересек площадку. Внизу, огибая холм, шли люди, неспешно пылили машины. Где-то засмеялись, звонко подпрыгнул мяч. Ни человека в красном, ни Ким видно не было.
        Василевский шагнул к лестнице, ведущей обратно в город, но остановился. Ему показалось, что рядом запели. Легко так, весело. Булькнул в воду камешек. Андрюха попятился. Либо у него от долгого дня и бессонной ночи крыша поехала, либо город решил свести его с ума.
        Андрюха устроился на лавочке, оглядел толстую приземистую башню с правой стороны. На земле кто-то начертил слово. ВРЕМЯ. Василевский стер надпись ногой. Спокойно! В таких ситуациях лучше не суетиться.
        - Городок - конфетка! - Айк присел на край Колодца. - Я бы здесь жил.
        - Да ладно, - Борзов лениво постукивал мыском ботинка по постаменту Колодца. - Что б ты здесь делал?
        Мимо прокралась машина. Колеса глухо стучали на перекатах булыжной мостовой.
        - Торговал. - Для Акопяна ответ был очевиден. - В таком городе торговать хорошо. Приезжих много.
        - А я бы здесь все разрушил. Снял бы этот камень до земли, вместе со всеми их легендами.
        Сашка хмуро посмотрел на Колодец, на крышу-колокольчик над ним, на тяжелый, потемневший от времени ворот, постучал по деревянной перегородке.
        - Ну-ка, слезь! - столкнул он приятеля с насеста. - Сейчас мы с этими сказками разберемся.
        Он поднатужился, пытаясь приподнять крышку. Деревянное полотно глухо отозвалось на его усилия. Идущие мимо люди словно не замечали, что он делает. Никто не спешил его останавливать, делать замечание.
        - Оставь, неудобно, - Айк предостерегающе поднял руку. - Чего ты среди дня? Она, наверное, на сигнализации. Брось, ночью придем. И кошки у тебя с собой нет.
        - Какой еще кошки? - Борзов стукнул по непокорной крышке.
        - Дохлой. Чем ты собираешься задабривать водяного?
        - А я тебя брошу. Не понимаю, как они раньше не догадались неугодных людей туда отправлять. Водяной визжал бы от восторга. Город стал бы почище.
        - Ночью и бросишь. Идем отсюда.
        - Слово даешь, что пойдешь со мной?
        - Когда я обманывал? - обиделся Акопян.
        - Здравствуйте, молодые люди.
        Борзова словно какая сила отбросила от Колодца. Он быстро отряхнул руки и невинным взглядом посмотрел по сторонам. Перед ними стоял высокий худой человек, одетый в черный бархатный камзол с белоснежными кружевами, ноги обтянуты шелковыми чулками, на голове - завитой парик.
        - Опаньки, - прошептал Сашка, с удивлением осматривая незнакомца. - Реконструкция.
        - Вы не могли бы мне немного помочь, джентльмены?
        Говорил незнакомец по-русски, только немного вычурно, словно читал книжку начала прошлого века.
        - А чего такого-то? - Айк медленно отошел от Колодца.
        - Герцог Карл Евгений де Круа, к вашим услугам! - манерно поклонился незнакомец.
        - И что? - Борзов не спешил представляться. Он стоял, засунув руки в карманы, с подозрением глядя на расшаркивающегося герцога. Айк держался в стороне, исподлобья глядя на вытанцовывающего обязательные па приветственного поклона Евгения.
        - Вы не могли бы пойти со мной вот в этот дом? - тонкая белая рука в перчатке указала на ничем не примечательное строение за Колодцем. Узкий каменный фасад, треугольная крыша с торчащей под ней балкой, с помощью которой на чердак поднимали товары, три ряда окон, одно из которых почему-то оказалось фальшивым, его просто нарисовали на стене. - Видите ли, я немного задолжал, и вот сейчас, в счет долга, со мной согласились заключить некую сделку. Нужны свидетели.
        - Так что от нас требуется? - Айк подошел ближе. Герцог особого подозрения не вызывал.
        - Только поприсутствовать, - всплеснул руками Евгений. - Удостоверить, так сказать, истинность сделки.
        - А чего? Пошли, - сдвинулся с места Борзов. - Шевелись, Акопян. Айда в гости!
        - О! Вы меня очень выручите! - воскликнул герцог. От улыбки кожа на его лице собралась подозрительными сухими складками, словно это был старый пергамент. - Пойдемте.
        На длинных негнущихся ногах Евгений направился к дому, поднялся по высокой каменной лестнице, толкнул дверь, покрытую потрескавшейся коричневой краской, и поманил за собой «свидетелей».
        От порога шел просторный холл, с камином, с перекрестьем потемневших от времени балок. В дальнем левом углу начиналась лестница, своим пролетом перечеркивающая высокое окно, забранное бесчисленными перекладинами рам. К лестнице и повел их герцог.
        - Это на третьем этаже, - шепотом сообщил он. Каблуки его ботинок глухо стучали по рассохшимся ступенькам.
        - Не нравится он мне, - схватил приятеля за рукав Айк. - Странный.
        - Да ладно, - дернулся Борзов. Его распирало от любопытства. Никто не побывает внутри этих странных домов, а он побывает.
        - Ты видел, что у него под штанами?
        - А что у него там неожиданного? - прыснул Сашка. Пускаться в скабрезности на тему, что обычно бывает у мужиков под штанами, он не стал.
        - У него протезы. Белая кость.
        Оба посмотрели вслед удаляющемуся Евгению. Когда он сгибал колено на подъеме, между чулком и панталонами виднелось что-то белесое.
        - Ну и что? - оттолкнул Айка Сашка. - Может, он в Чечне воевал.
        - Какой Чечне? - попытался ухватить приятеля за руку Акопян. - Эстония вот уже шестьдесят лет ни с кем не воюет.
        - Струсил, так и скажи!
        - Молодые люди! - раздался гулкий голос с вершины лестницы. - Вы заметили, куда я повернул?
        - Нечего было тогда соглашаться и обещать, что поможем, - привел последний аргумент Борзов и забухал своими шузами по хлипким ступенькам.
        Акопян мгновение колебался, глядя в сумрак лестницы, но потом все же пошел следом. Он не привык изменять своему слову.
        Ребята в темноте заблудились бы, но вот справа распахнулась дверь, и слабый свет озарил этаж.
        - Прошу! - на фоне дверного проема маячила темная фигура.
        Сашка с Айком, подталкивая друг друга, подошли к комнате и заглянули внутрь.
        Комната была пуста. И только на полу, прямо по центру, лежал серый дерюжный мешок. Горловина его была распахнута, показывая невероятное. Крупные блестящие желтые монеты. Они были навалены кучей. Некоторые просыпались на пол.
        - Это что, золото, что ли? - первым пришел в себя Айк.
        Глава III
        Обещания начинают выполняться
        Солнце падало за горизонт. Андрюха все еще сидел на лавочке, по большому счету забыв, что он здесь делает. После длинного, наполненного ходьбой дня, после бессонной ночи в сидячем вагоне двигаться не хотелось. Липы стояли по сторонам грозной стражей, не пускавшей к Василевскому лишних свидетелей, ненужные шумы. Время от времени в их стройный гул врывался неожиданный смешок, булькала вода. Вероятно, где-то поблизости был пруд, где резвились дети.
        Андрюха лениво поглядывал по сторонам. Мысли в его голове медленно сменяли друг друга. Ким, конечно, дура, болтушка пустоголовая, только трепать и может. И что они все повально нашли в этом Эйнштейне? Ходит компьютер на ножках, выдает формулы на заказ. Какая от него польза? Сначала Ленка в него втрескалась, потом Танька. За компанию.
        Зачем Ким за ним увязалась? Ведь понятно было, что Андрюха всезнайку Бокштейна не заменит. Он вообще никого заменить не может. Незаменимый потому что.
        Праздные размышления прервал телефонный звонок.
        - Андрей! - Голос Бокштейна был как всегда холоден. - Таня с тобой?
        - Да что вы все меня за этой Ким посылаете! Вам надо, вы и устраивайте слежку. Она за женихом помчалась, имя у какого-то дядьки выспросить захотела.
        - Какого дядьки? - уточнил Вадим после небольшой паузы. - Василевский, что у вас там происходит?
        Андрюха лениво посмотрел направо, потом налево. Под холмом ненавязчиво пыхтели машины, где-то смеялись. С лавочки никого видно не было.
        - Хорош мне деньги на сотовом жечь, - равнодушно отозвался он. - Мы же в бешеном роуминге.
        - Где Ким? - заорал Бокштейн, чего от спокойного рассудительного математика никак нельзя было ожидать.
        - Откуда я знаю, где она. Почесала куда-то!
        - Возвращайся, - прежним уравновешенным тоном произнес Вадим. - Ужинать пора.
        Андрюха захлопнул телефон. По какому это закону случайности в одном классе могло собраться столько ненормальных? Сначала Мамочкин, потом Танька, теперь вот Бокштейн. Как бы это бешенство не оказалось заразным.
        Василевский бросил последний взгляд вокруг себя. Ким так и не появилась. Чтобы очистить свою совесть и убедиться, что Таня не бегает по городу в поисках Андрюхи, Василевский спустился с холма по той же лесенке, что и поднимался, прошел мимо церкви Олевисте. Высокий зеленый шпиль торчал, словно пытался пронзить небо. Тани и здесь не нашлось.
        Для окончательной очистки совести Андрюха набрал номер Ким. Ее телефон был «вне зоны действия сети». На его трубке прием был отличный. В какую дыру ухитрилась залезть эта сумасшедшая девчонка? Он вдруг вспомнил ее смешной короткий ежик волос, узкое лицо, вечную улыбку, чуть оттопыренные уши, которые она всю жизнь прятала под длинными волосами, а тут вдруг открыла на всеобщее обозрение. И голос…
        Ему даже показалось, что он слышит ее. Таня что-то пела, грустное такое.
        - Здравствуй, глюк! Вот мы и встретились, - прошептал Андрюха, оглядываясь. На улице не было никого.
        - У! - метнулось среди одиноких стен. Василевский прибавил шаг. Он все оглядывался назад, пока не столкнулся с человеком. На узком худом лице словно бритвой была вырезана острая улыбка, щелочки черных прищуренных глаз смотрели недобро.
        - Кого высматриваем? - сказал, как проблеял, человек, и на лоб его упала густая черная челка.
        - Извините, - буркнул Василевский, припуская вдоль улицы.
        - Куда же вы?
        Андрюха коротко оглянулся и тут же снова врезался в черноволосого, каким-то странным образом оказавшегося на его пути.
        - Осторожней надо быть в незнакомых местах! - хохотнул узколицый.
        - Извините, - выдохнул Андрюха, осторожно обходя незнакомца. Он не к месту вспомнил, что находится за границей, где все встречные вроде бы не должны говорить по-русски.
        - Потом сочтемся, - картинно взмахнул руками черноволосый.
        - Да пошел ты к черту! - не выдержал такой назойливости Василевский.
        - Непременно загляну на огонек, - продолжал виться вокруг него незнакомец. - Да и вы уж не забывайте, заходите. Сами захотели в нашу компанию! Так присоединяйтесь!
        - Какую компанию? - одними губами прошептал Василевский. Ему стало казаться, что черноволосый начал то пропадать, то появляться. Или это у него просто в глазах зарябило от постоянного мельтешения?
        - Как, разве вы еще не поняли? - Обладатель острой улыбки замер и стал медленно растворяться в воздухе. Андрюха попятился, запнулся за свою же ногу, чуть не упал.
        - Что за черт? - прошептал он, в панике оглядывая пустую улицу. Но тут до его напряженного слуха стали доноситься обыкновенные уличные шумы - стук колес по брусчатке, топот ног, звонки открываемых дверей магазинов, голоса. Мимо прошла пара пожилых туристов. Покачиваясь на камнях мостовой, пропылил мини-вэн. Прошла стайка детей в оранжевых светоотражающих жилетках.
        Андрюха сглотнул и закрыл глаза. Досчитал до десяти. Открыл глаза. Все осталось как раньше - люди, машины, магазины, бесконечный ряд домов. Он протянул руку, словно хотел убедиться в том, что перед ним никого нет. Пальцы коснулись грубой холщовой ткани. Василевский вздрогнул, и наваждение исчезло. Перед ним была пустота.
        - Ничего себе! - Чтобы успокоиться, пришлось несколько раз глубоко продышаться. - Спать пора! Спать! - заторопился он, давая себе слово никому о случившемся не рассказывать. Мало ли что может потом произойти.
        Андрюха спешил вниз по улице Пикк. По сторонам мелькали бесконечные витрины кафе, откуда-то вкусно пахнуло ванилью и корицей. А вот и шпиль их церкви. Улица побежала дальше, а Василевский резко свернул в проулок, нашел нужную арку. Прежде чем взяться за ручку старой, утопленной в толстой стене двери, Андрюха попытался успокоиться. Не получилось. Плеча словно коснулась легкая рука. Он оглянулся. В колодце двора уже поселилась ночь. И в ней кто-то был. На мгновение вспомнилось - острая улыбка, узкое лицо, черные густые волосы. Что-то было еще… А! Человек чуть прихрамывал, будто одна нога у него была короче другой.
        Скорее спать!
        В холле на корточках сидел Бокштейн и смотрел в темную нишу под лестницей. На ступеньках у него над головой топталась Ленка.
        - Ну, чего у вас? - остановился перед Вадимом Андрей.
        - Там кто-то есть, - сообщил Бокштейн.
        Василевский сдержался, чтобы не пнуть одноклассника под торчащий зад.
        - Крыса, - предположил Василевский.
        Лена тихо взвизгнула и подобрала одну ногу, словно предполагаемая крыса уже бежала к ней по ступенькам.
        - Нет, Маргарита Викторовна уверяет, что в нишу вошел какой-то человек. В черном. Потом мы стали всех обзванивать, и выяснилось, что ни у кого не работает телефон. Только до тебя достучались.
        В черном… По спине Андрюхи пробежал нехороший холодок. Он вгляделся в углы темного холла. На мгновение ему показалось, что он снова видит своего странного знакомца.
        - А вы чего, никуда не ходили? - чуть заикнувшись, спросил он. Хотелось говорить. Хотелось двигаться. Только не высматривать по углам призраков.
        - Мы по площади погуляли и сюда пошли, - пискнула со своей верхотуры Ленка. - Маргарита Викторовна ногу подвернула.
        - Правда, перед этим мы встретили трубочиста. - Вадим все еще изучал углубление ниши.
        - Кого?
        Андрюху начало потихоньку трясти. Трубочиста, значит? А перед этим был спортсмен-любитель в красном, ему только слово RUSSIA на спине не хватало. Да к нему какой-то черный заглянул. Так… пора лечиться. Ко врачу кто последний? Я за вами! И зачем он отпустил Ким? Где ее теперь носит?
        - Есть такая профессия - трубы чистить. - Вадим с трудом поднялся на затекшие ноги.
        - Тут печки топят? - Василевский не мог понять, куда клонит приятель. Мозги у него норовили закипеть.
        - Насчет печек ничего не скажу, не видел, - Бокштейн был все так же размерен. - Но трубочисты по улицам ходят, значит, можно сделать вывод, что кому-то они нужны. К тому же встреча с трубочистом сулит удачу. Если подержаться за его пуговицу и загадать желание, оно непременно сбудется. Статистика.
        Андрюха потряс головой. Бред какой-то.
        - Ну, и где ваша удача, если Маргарита ногу подвернула? - мрачно спросил он.
        - В этом удача и состоит - мы вернулись. Больше что-то никого не видно.
        - Чего ты мелешь? Забрели в какой-нибудь бар и пиво глушат.
        - Здесь до двадцати одного не наливают.
        - Телефоны не работают! Они в подвале сидят!
        - И Ким?
        Андрюха смутился. Очень хотелось рассказать о странном встречном, но он боялся, что его посчитают сумасшедшим.
        - Танька встретила наших, и они пошли вместе.
        - Ким с Борзовым не пойдет, - подала голос Лена.
        - Она не знает, где гостиница.
        - Инга тоже с Борзовым не пойдет, - занудной пилой зудела Голубева.
        - Нет никакого бара. - Вадим пристально смотрел на одноклассника.
        Андрюху передернуло. И черный этот все не выходил из головы. Да и Ким должна была уже давно вернуться.
        - Ну, хорошо, - сделал вид, что сдался Василевский. - Трубочист к удаче, а что там у нас с неудачей? Ты хочешь сказать, что все наши повстречали черта?
        - Зачем? Достаточно встретить палача. Ты экскурсовода сегодня слушал? Она нам об этом рассказала. - И отвернувшись, добавил: - Как будто бы специально. Все твердила, что нам пригодится.
        - С тем же успехом ты можешь ждать, что дорогу тебе перебежит шкаф. Какие палачи в двадцать первом веке?
        - Люди в красном. Палачи ходили в красных одеждах, чтобы их было видно издалека и народ успевал уйти с их дороги.
        - Люди в черном, люди в красном… - Андрюха замер, не договорив. - В красном! - ахнул он, опускаясь на ступеньку. - Он был в красном! Танька у него пошла имя спрашивать.
        - Зачем? - снова подала голос Лена.
        - Все это легенда про Олева. Ким говорила, что узнать имя слишком легкое задание… Погоди! - приподнялся он. - Так что же это выходит - этот красный всем повстречался?
        Всем красный, а ему черный! Это получается, что он теперь в тень превратится?
        - Маловероятно, если учесть, что все пошли в разные стороны.
        Какое-то время ребята смотрели друг на друга. И вдруг Андрюха коротко рассмеялся.
        - Разыгрываете, да? - Он переводил взгляд с одного лица на другое. - Дурака нашли? Все пропали! Не смешите меня! Это же не Бермудский треугольник, чтобы здесь пропадать!
        Андрюха помчался наверх. Третий этаж был тих. Он нырнул в свою комнату, где расположился вместе с Вадимом, оглядел низкие балки, упирающиеся в белоснежный потолок, метнулся в соседний номер, к Мамкину и Борзову с Акопяном. Комната была заперта, за дверью тишина. У Наток тоже. И только у Маргариты Викторовны горел свет, звучала музыка.
        - Здрасте, - прошептал Василевский, проходя мимо приоткрытой двери.
        - Здравствуй, Андрей. Все хорошо?
        Василевский кивнул, мало заботясь о том, увидят ли его. Если предположить худшее, то его нынешнее состояние можно назвать просто идеальным.
        - Я еще немного полежу, и пойдем ужинать. Кто-нибудь еще вернулся?
        - Вернулся, - шепотом ответил Василевский, пробираясь к лестнице.
        - А еще мне кажется, что здесь кто-то ходит, - быстро шептала Лена, перегнувшись через край лестницы. - Ступеньки скрипят. Ты слышишь?
        - Шагов я ничьих не слышу. - Вадим все еще сохранял видимое спокойствие. - Сквозняк. Окно где-то открыто.
        Хлопнула входная дверь. Все вздрогнули.
        - Никого нет, - пискнула Лена и посмотрела на спускающегося Андрюху. Взгляд у нее был сумасшедший. Глаза широко распахнуты.
        - Что делать будем? - спросил Василевский, спотыкаясь на ступеньках. - Маргарита спрашивает про остальных.
        Бокштейн снова стоял под лестницей. Ленка вцепилась в перила так, что костяшки пальцев побелели.
        - Есть версия, что мы сами себя напугали. - Бокштейн повел плечами, сбрасывая напряжение. - Все действительно разбрелись по разным закоулкам. У половины нет роуминга на телефонах, кто-то не положил денег, остальные сидят в железобетонных подвалах.
        - Вот, опять, - шмыгнула носом Ленка, приседая. - Слышите?
        Андрюха поднял глаза. Он не услышал. Он увидел. Черноволосый стоял у Ленки за спиной и улыбался. Голова его резко склонилась к плечу. Василевский коротко вскрикнул, отшатываясь к стене. Вслед за ним завизжала Голубева. Черноволосый тут же исчез, подарив напоследок Андрюхе свою демоническую улыбку.
        - Ты видел? - Рука Василевского, показывающего на Ленку, заметно дрожала.
        - Пошли отсюда! - Бокштейн снял со столбика около основания лестницы свою куртку. - Поднимись к Маргарите, - бросил он Василевскому, - скажи, что мы сами разберемся с ужином. И деньги возьми. Мы, может быть, надолго. Голубева, не стой! - подогнал он Ленку, крадущуюся по лестнице вниз.
        - Ребята, что произошло? - донеслось с третьего этажа.
        - Ничего у нас не произошло, - напомнил Вадим поднимающемуся Василевскому. Тот часто закивал, словно пытался убедить в этом сам себя.
        Перед дверью учительницы Андрюха несколько секунд простоял, приходя в себя. Вряд ли лицо у него сейчас было убедительным для утверждения «у нас все хорошо». Но Маргарита Викторовна лишних вопросов задавать не стала, согласно кивнула и только удобней вытянула ногу на кровати.
        Далеко девятиклассники не пошли, обогнули угловой дом и сели в первое же кафе. Узкий проход с прилавком, несколько столиков в углу, по стенам зеркала. Для вида заказали кофе и булки. Есть никому не хотелось.
        - Рассказывай. - Вадим специально сел напротив Андрюхи, чтобы удобней было смотреть ему в лицо.
        Андрей на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти такой длинный день. И рассказал - о странных звуках, о любителях однотонной одежды, как красной, так и черной.
        - И она за ним пошла, - закончил он.
        - А перед этим вы говорили про Олева? - уточнил Бокштейн, сосредоточенно глядя на собеседника.
        Василевскому оставалось только кивнуть.
        - Слабо представляю, чтобы они все сидели в одном баре.
        - А где же тогда они? - шепотом спросила Лена. - Ведь семь давно уже было.
        Андрюха медленно полез в карман за сотовым.
        - С Москвой час разницы, - напомнил он. - Могли время перепутать.
        - Все? - Вадим тоже крутил в руках мобильник. Как истинный математик, он не допускал задачи без ответа. Раз формула задана, она доказуема. Раз какой-то раздел физики существует, значит, он зачем-то понадобился человечеству. Абстрактные понятия и сослагательные наклонения сюда даже близко не допускались.
        - А давайте в милицию пойдем? - тихо предложила Ленка. - Скажем все Маргарите. У нас же страховка! Они должны нам помочь! Ребята просто заблудились. Андрей, ты сам говорил, что Таня не помнит, где гостиница находится…
        Бокштейн в задумчивости крошил булку на стол.
        - Представляю картину! - нервно хохотнул Василевский. - Вваливается Голубева в участок и кричит, что всех ее друзей черти утащили. Да тебя саму после этого в дурдом по страховке пропишут.
        «И нас с тобой за компанию!» - мысленно добавил он. Его кошмары не сильно отличались от Голубевских.
        - Ты лучше другую картину представь, - Бокштейн тяжелым взглядом смотрел в окно.
        По тротуару шел Эдик. И даже не шел, а как будто плыл в накрывших город сумерках.
        - Интересно, - пробормотал Андрюха, медленно вставая из-за стола. Он вперед приятеля бросился на выход. За спиной услышал:
        - Лена, подожди нас. И никуда не уходи.
        - Постой! - вывалился на улицу Василевский. - Эй! Как там тебя?
        - Эдик, - негромко позвал Бокштейн, и ушедший довольно далеко сын экскурсовода Марины обернулся.
        Василевский налетел на него, собираясь сбить с ног, но Эдик мягко отстранился, давая возможность Андрюхе по инерции проскочить мимо.
        - Здравствуйте! - У Эдика была все та же мягкая улыбка с ямочками на щеках, лукавый взгляд. - Я как раз к вам шел! Привет передать.
        - Наташки где?
        Казалось, от вопроса его взгляд стал еще светлее. Или это фонари вдруг стали ярче?
        - Они остались Хельге помогать.
        - Кому? - Андрюха протянул руки, чтобы схватить Эдика за отвороты куртки, но в кулаках у него оказался зажат только воздух.
        - Моей подруге. Они сами согласились. Мы с девушками сначала в магазине были, а потом на площадь пошли.
        - Какую площадь? - нарисовался рядом Вадим.
        - Около Харьюрских ворот. Там когда-то ров был.
        - И что они делают? Воду тапкой черпают? - бушевал Василевский. Ему было по-настоящему страшно. Так страшно, как давно не было. И сейчас он просто вымещал свой испуг на знакомом.
        - Нет, они помогают засыпать ров камнями.
        На мгновение Андрюха попытался представить, как вечно капризная Михеева ворочает тяжеленные глыбы, но у него это не получилось.
        - Почему там? Вокруг города нет рвов, - негромко произнес Вадим, хмурясь. Что-то в его голове стало соединяться.
        - Сейчас их почти не осталось, но пятьсот лет назад…
        - Когда? - перебил Эдика Андрюха.
        - Около каких ворот? - не дал услышать ответ Вадим.
        - Харьюрских. - Эдик улыбался, и эта улыбка уже начала обоих ребят бесить.
        - Где-то это уже было! - воскликнул Василевский.
        - Проклятье рыцаря? - через голову приятеля спросил Вадим.
        - Какого рыцаря? - испуганно повернулся Андрюха, некстати вспоминая о своем странном визитере.
        Эдик улыбался. Сквозь эту улыбку проступала вечность.
        - Около Харьюрских ворот рыцарь ордена розенкрейцеров встретил двух детей, мальчика и девочку, они смеялись и бросали в воду камешки, - начал Бокштейн.
        - Рыцарю не понравилось веселье детей, и он наказал их, наложив проклятье - пока они не закопают все рвы города и не сравняют крепостные валы, им не быть вместе, - закончил за него Эдик. - Прошло пятьсот лет. Мы почти все сделали. Вокруг Нижнего города исчезли крепостные рвы с водой, крошатся стены Вышгорода. Харьюрских ворот теперь нет, надвратная башня разобрана. Осталось немного. Ваши подруги обещали нам помочь.
        - Помочь, значит, да? - Андрюха попятился.
        - Это несложно, - пожал плечами Эдик.
        - Это же легенда! - воскликнул Василевский.
        - У нас легенд много. Например, о человеке в черном.
        Андрюха обомлел, словно перед ним вновь возник его давешний призрак.
        - Или о палачах! - радостно добавил Бокштейн, будто наконец решил сложную загадку.
        - Или об Олеве. Или об озере Юлемисте, - согласно кивнул Эдик.
        - Черт! - простонал Андрюха, упираясь в стену дома и медленно сползая по ней на землю. - Лучше бы мы поехали в какой-нибудь другой город. Например, в Нью-Йорк.
        - Почему туда? - с любопытством посмотрел на него Эдик.
        - Ему сто лет, и никаких легенд. Одна суровая правда жизни.
        - Подождите, - остановил причитания Андрюхи Вадим. - С легендами все понятно. При чем здесь Натки? Ты их отвел к Харьюрским воротам? Зачем? Ты что, один из тех детей, которых проклял рыцарь?
        - Да.
        В этот момент Эдику стоило исчезнуть, чтобы подтвердить свою призрачность. Но он оставался более чем реальным.
        - И тебе пятьсот лет? - Вадим еще пытался рассуждать логически.
        - Что-то около этого.
        Андрюха, не отрываясь, смотрел на призрака и не верил тому, что видел. Бокштейн все это время сосредоточенно изучал мыски своих ботинок.
        - Ты сказал, они тебе пообещали помочь! - выхватил он наконец нужное слово. - Что-то уже было с этим связанное…
        - Я предупреждал, не стоит давать обещания, которые вы не сможете выполнить, - медленно произнес Эдик.
        - При чем здесь это? - прошептал Андрюха. Черт возьми! Откуда взялись эти глупые условия?
        - Остальные где? - повернулся к Эдику Вадим.
        - Все зависит от того, что они говорили.
        Ребята замолчали, словно каждый пытался вспомнить собственные слова.
        - Я Ким обещал спасти, если она попадет в беду, - прошептал Андрюха, с ужасом вспоминая, как Таня уходила за палачом.
        - Ты еще обещал Северянина каждые пять минут читать, - не к месту напомнил Вадим.
        - Если будет значимое событие, - поправил его Андрюха. Он был подавлен.
        - Можешь начинать, - хмыкнул Вадим. - Значимей события у нас уже точно не будет.
        Теперь в улыбке Эдика не было ничего от наивной доверчивости. В ней было торжество.
        - И жутко Вам, что все уже в былом,
        А в будущем не видно и былого… —
        пробормотал Андрюха, отворачиваясь. - А шел-то ты к нам зачем? - спросил он, не глядя на Эдика.
        - Хотел сказать, что игра уже началась. - Он порылся в кармане и достал мятую бумажку с цифрой «десять». - Было предсказано. Десять человек приедет в город, и появится новая история. Можете попробовать найти своих. Они в городе, в разных легендах. Если выберутся, значит, вернутся домой. Но есть предсказание, что никто не вернется.
        - С чего это вдруг? - помертвевшими губами произнес Андрюха.
        - Вы даете обещания, которые не выполняете.
        - Ну, одно-то мы выполним точно, - с угрозой в голосе произнес Вадим. - Мы вернемся. Как обещали на границе. Андрюх, помнишь?
        - Как знаете, - жизнерадостно сообщил Эдик. - Кстати, вы оба приглашены на свадьбу. - И призрак шагнул в стену ближайшего дома.
        Василевский от неожиданности икнул.
        - А что ты хочешь? Пятьсот лет. Еще и не такому научишься, - пожал плечами Вадим, словно перед ним через день люди сквозь стены проходили.
        Андрюха снова икнул.
        - Надо действовать, - Бокштейн расправил плечи, словно принял верное решение.
        - К-как? - икнул одноклассник.
        - Для начала отведем Ленку в гостиницу, пускай несет Маргарите ужин. Мы ей обещали, если не ошибаюсь.
        - К-колодец! - вспомнил Андрюха. - Мы там черт знает что наговорили. Я, кажется, собирался быть властителем мира. А Голубева…
        - Голубева пожелала никого больше не видеть, - помог ему вспомнить Бокштейн. Приятели посмотрели через большую стеклянную витрину. Лена все еще сидела за столом, понуро опустив голову.
        - Значит, все-таки пропали, - упавшим голосом произнес Андрюха. - Может, около Колодца ловушка какая стоит? Ты произносишь неправильное слово, и тебя засасывает в неприятности.
        - Нет, - прошептал Вадим. - Мы все от Колодца ушли. А Ким вообще около Олевисте исчезла.
        - Ее надо найти, - напомнил Андрюха. Сам себе напомнил, больше это никого не волновало.
        - Найдем. - Бокштейн принялся за решение новой задачи. - Эдик отвел Наток в свою легенду. Ким повстречала палача. Значит, с остальными тоже кто-то пересекся. Надо покопаться в легендах. Старых городов много, и я не слышал, чтобы люди так часто пропадали из-за легенд. Значит, здесь что-то позволило местным сказкам войти в силу и начать воздействовать на людей. Логично?
        - Л-логично, - икнул Андрюха.
        - Да и за тобой следить надо. Ты у нас пока единственный, кто наобещал и никуда не пропал.
        - М-мне, наоборот, искать надо, - икнул Василевский, болезненно морщась и ежась, словно от всего этого начал замерзать.
        - Маргарита обещала нас всех вернуть обратно, - загнул палец Вадим. - Значит, с ней пока ничего не случится. Если только кто-нибудь не захочет помешать ей это сделать.
        - У-уже захотел, - двойным эхо отозвался Василевский.
        - Ленка?
        Друзья обернулись на дверь кафе, сквозь стекло которого была видна одноклассница с замерзшим вытянутым лицом.
        - М-мамкин говорил что-то про затопление, - стал вспоминать Андрюха. - А Борзов обещал олененка с места сдвинуть и пожелал всех нас в гробу встретить.
        - Если олененок исчезнет, никто плакать не будет, а вот Голубева пожелала так пожелала… Чтобы больше нас не видеть. Круто.
        - А если запереть ее в комнате? - предложил Василевский. - С Маргаритой.
        - И возьмем с нее слово, что без нашего ведома она никуда не уйдет? - подхватил Вадим.
        - У-удобно, - кивнул Андрюха. - Взял слово, и человек его держит. По-любому.
        Бокштейн скривился. Обоим вспомнился спор о Руссо.
        - Лучше вообще молчать, - Вадим смотрел сквозь витрину кафе на согнувшуюся над столом Голубеву. - Не заметишь, как скажешь что-нибудь лишнее.
        Андрюха сильнее засунул руки в рукава куртки, его знобило.
        - Мы сейчас будем думать и как можно меньше говорить.
        Вадим пошел в кафе за Леной. Василевский напоследок глянул вдоль улицы. Смех. Его теперь все время преследовал детский смех. А еще черный человек. Который куда-то его звал, обещал встретиться. Уж не на свадьбу ли его зазывали?
        Он плотнее запахнулся в куртку, нащупал в кармане сборник стихов, открыл наугад.
        - Ананасы в шампанском!
        Ананасы в шампанском! —
        быстро забормотал он.
        - Удивительно вкусно, искристо и остро!
        Весь я в чем-то норвежской!
        Весь я в чем-то испанском!
        Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
        Огляделся. Слабая надежда, что от этих слов все дружно появятся, не оправдалась.
        - Не действует, - вздохнул он и побрел следом за вышедшими на улицу одноклассниками. Шаг его был тяжелым.
        - Боишься? - Вадим остановился, дожидаясь приятеля.
        Лена свернула в арку гостиницы.
        - Деру дать хочется, - Андрюха уныло изучил камни ближайшего дома. - Но здесь - чем быстрее бежишь, тем вернее остаешься на месте. Кто сказал?
        - Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье».
        - Сплошные чудеса. - Василевский сник. - Ты не кривись, ранние морщины не зарабатывай, логики все равно нет. Абсурд не поддается математике.
        Он вошел в арку и, не оглядываясь, направился к двери гостиницы. Чего он сейчас точно не знал, так это где искать Ким.
        Когда Вадим пришел в комнату к Андрюхе, тот уже спал. Или делал вид, что спал. Не зажигая света, Бокштейн лег. Надо было переждать этот тяжелый бесконечный день. Утро вечера, говорят, мудренее.
        Чувство падения заставило задохнуться, и он проснулся, ловя ртом воздух. Сердце стучало, как сумасшедшее. Вадиму приснился бесконечный кошмар с проваливанием в кроличью нору.
        Комната была полна утреннего солнца. Кровать Василевского оказалась пуста. Вадим вылетел в коридор, спросонья с трудом соображая, в какой комнате спят Маргарита Викторовна и Ленка.
        Кажется, здесь!
        Толкнул дверь.
        Ленкины глаза светились не хуже кошачьих. Она сидела на кровати и в упор смотрела на вошедшего. Маргарита Викторовна спала.
        - Что у вас?
        - Дымом тянет, - прошептала Ленка, комкая на груди одеяло.
        Бокштейн принюхался. И правда, тянуло дымком, будто чья-то неловкая рука разводила огонь в камине. Он помчался вниз.
        Они словно провалились в какое-то безвременье - на первом этаже опять никого не оказалось. Ниша пуста. В глубину она была не больше метра. Вадим специально опустился на колени и потрогал холодный камень стены.
        Ни одной мысли в голове не было, все чьи-то чужие слова. Вадим снова принюхался. На этот раз пахло кофе. Ну да, конечно, их обещали кормить. Время утренней еды настало.
        Бокштейн как раз допивал третью чашку кофе, пытаясь заставить себя перестать думать логически, когда в столовую вошел Василевский. Он был бледен до синевы, глаза воспаленно блестели, куртка - распахнута, но в целом он выглядел прилично.
        - Я ее не нашел, - отчитался Андрюха, падая на стул и придвигая к себе Вадимову тарелку с бутербродами.
        - Зато искал, - Бокштейн потянулся к тостеру, чтобы зарядить его новой порцией хлеба. - Этого достаточно, чтобы проклятье не начало действовать. Занимайся потихоньку поисками, пока мы не поймем причины.
        - А Маргарите мы что скажем? Она же с ума сойдет. - Василевский задумчиво сжевал два тоста с сыром и ветчиной.
        - Маргарита пока убеждена, что все на месте. У нее сильное растяжение, она ходить не может. Ленка врет, что все в своих номерах. А Танька к Наткам в комнату перебралась.
        - И она поверила? - Андрюха задумчиво оглядел стол в поисках съестного. За ночь он устал и здорово замерз.
        - Не поверила, конечно. Сказала, утром во всем разберется. А что с тобой?
        - Пусто.
        Из тостера выскочили готовые хлебцы. Василевский тут же подхватил один из них и стал накладывать на него джем. Желтая масса стекала у него по пальцам.
        - Ким пошла за тем чуваком в красном, поднялась на холм и исчезла. Я два часа просидел на холме. Хотя бы какой знак. Если кто-то играет с нами в игру, то должны быть объявлены условия. Мы не можем никого искать, пока не поймем направление поиска.
        - Направление у нас одно - выполнять данные обещания.
        Андрюха поперхнулся тостом, грязными руками полез в карман, достал книгу стихов и быстро зашептал:
        - Отныне плащ мой фиолетов,
        Берета бархат в серебре:
        Я избран королем поэтов
        На зависть нудной мошкаре.
        - У тебя ничего не болит? - недовольно сощурился Вадим.
        - Душа, - поник головой Андрюха. - Сколько у нас времени до отъезда в Пириту?
        - Марина сказала, что придет в десять. - Бокштейн посмотрел на экран сотового. - Еще два часа!
        - Вы куда-то собрались? - На пороге столовой возникла Ленка.
        - Думать. А ты следи, чтобы Маргарита никуда не выходила, - отдал распоряжение Вадим.
        - Она и так никуда не выходит. Нога распухла, она пошевелить ею не может.
        - Значит, на экскурсию она не идет! Отлично! - Вадим допил свой кофе. - Василевский, отомри! До вечера мы должны во всем этом разобраться.
        - А если у вас не получится? - прошептала побледневшая Ленка.
        - Получится, - Андрюха захлопнул книгу. - У нас все получится. Мы же обещали, - добавил он тише.
        Глава IV
        Недействующие поговорки
        - Есть такая поговорка: «Обещанного три года ждут», - мрачно изрек Василевский.
        - Таллин шведский город, такой поговорки здесь точно не было.
        Вадим с Андрюхой сидели в комнате. Из своего небольшого рюкзака Бокштейн извлек стопку книг. Василевский боролся с желанием заглянуть в сумку приятеля, чтобы выяснить, взял ли отличник что-то помимо литературы. Хотя нет, зубная паста со щеткой у него точно были.
        - Я здесь кое-что почитал, - себе под нос бормотал Вадим. - Пока мы знаем, что завязка произошла на две легенды - об Олеве и о рыцаре.
        - Розенкруйц… - попытался вспомнить сложное название Андрюха.
        - Рыцарь Розы и Креста, по-другому ордена розенкрейцеров. Мистики и религиозные фанатики. Появился орден в Средние века. Вроде бы его создатели использовали практики выхода из тела и предсказания будущего, могли взывать к духам предков и чуть ли не оживляли мертвецов. У рыцаря в легенде был перстень. Роза - символ крови. Наверное, это был рубин. Он красный. Если эти мистики поработали, то кольцо само по себе должно было обладать какой-то силой, поэтому проклятье и сбылось.
        - Чем ему не понравился смех детей?
        - В Средневековье любая красота, а тем более веселье считались проявлением дьявола и жестоко карались, даже улыбки запрещались. Вот детей и наказали. Они мешали рыцарю думать о вечном.
        - Надо нашим сказать. После такого примера Михеева точно смеяться разучится, а то раньше на каждое слово сушила зубы. - Василевский был мрачен.
        - Мистическое заклинание можно снять такими же действиями, - не стал комментировать его слова Вадим. - Еще у нас есть вопрос об имени. Когда узнают имя человека, он умирает… Это тоже из древних времен. Тогда у человека было два имени. Одно общедоступное, а второе тайное, данное при посвящении. Знать его никто не должен был, иначе человек становился рабом того, кто его имя узнавал.
        - Если Танька кого-то убьет, ее за это посадят.
        Бокштейн уставился на него невидящим взглядом.
        - Сейчас, может, и посадят, а вот раньше за убийство казнили. Палачи. Люди в красном. Это была закрытая каста, жениться они могли только на детях других палачей. И хоронили их за оградой кладбища вместе с самоубийцами.
        - А мы с Танюхой черную кошку видели, - влез в монолог приятеля Андрюха.
        - Где?
        - «Город мастеров». Лавочки всякие и стеклодувная мастерская.
        - Пойдем! - Вадим свернул разложенную на кровати карту. - У нас есть еще полтора часа. Самое время прогуляться.
        - Ты со словом «время» поосторожней, у меня скоро на него икота начнется.
        Бокштейн посмотрел на него долгим взглядом, но ничего не сказал.
        До переулка с надгробиями на стене и черепичными перекрытиями от одного дома до другого они добрались быстро. Стеклодувная мастерская была закрыта. Кошки над крышами не было.
        - Может, у нее рабочий день не начался? - предположил Андрюха. Хотя он отлично помнил, что кошка была ненастоящая, каменная или глиняная.
        - Наоборот, недавно закончился. - Вадим вертел головой, разглядывая крыши. Серая тень появилась на карнизе и тут же скрылась.
        - Вы не любите кошек? - прошептал Бокштейн. - Вы просто не умеете их готовить. Идем!
        Они побежали обратно по проулку, метнулись налево мимо Ратуши, оказались около Колодца. Теперь Вадим смотрел на высокие стены Верхнего города. Чтобы было лучше видно, он подошел ближе к склону с олененком.
        - Смотри! Там люди! - Он показал в левый угол стены, где заканчивался дом и начинался широкий портик, над которым торчала голова человека, смотрящего вниз.
        - Что это такое? - Андрюха застыл перед домом, где одно из верхних окон оказалось фальшивым - оно было просто нарисовано на камне стены. Под ним кривыми буквами значилось: «Долги». На мгновение послышалась музыка, какофония звуков и криков, топот копыт, словно несколько лошадей решили разом подпрыгнуть. Но потом все стихло, надпись растворилась в сером камне. В воздухе повис смех.
        Высокое крыльцо из потрескавшихся каменных плит. Василевский толкнул коричневую дверь. Просторный первый этаж гулко принял незваного гостя. Узкие окна противоположной от двери стены смотрели во двор, за которым начиналась крепостная стена. Слева в углу, перечеркивая крайнее окно, пристроилась лестница наверх. Ступеньки под ногой скрипнули. Оказавшись на одном уровне с верхней границей окна, Андрюха последний раз посмотрел в него и бросился вниз.
        На кромке стены Верхнего города, на самой верхотуре, стояла одинокая фигурка. Это была Ким.
        На крыльце Василевский споткнулся, заметался, не зная, куда бежать.
        - Василевский! Ты что? Черта встретил?
        - Ким там! - крикнул Андрюха, тыча пальцем во все стороны, от волнения не соображая, где находится относительно крепостной стены.
        - Туда! - первым сориентировался Вадим.
        Они пробежали вдоль дома, свернули направо и бросились вверх по ступенькам. Перед ними оказалась низкая арка с тяжелой, окованной железом дверью. Огромный замок скрипуче закачался на дужке. Первым в дверь врезался Андрюха. Вадим навалился за ним, и неповоротливая створка сдвинулась. Получившейся небольшой щели оказалось достаточно, чтобы ребята пробрались на верхние ступеньки.
        Лестница вывела их на площадку. Слева плыли величественные кресты православной церкви. Андрей потянул приятеля налево. Площадь, впереди небольшой парк, за ним шпиль очередной церкви.
        Выбежавший следом за одноклассником Вадим налетел на застывшего Андрюху. Тот стоял, глядя куда-то вверх.
        - В-время, - прошептал он, показывая на башню.
        - У нас нет времени! - заорал на него Бокштейн и вдруг поперхнулся словами. На одной из сторон церкви красовались огромные прямоугольные часы. Без стрелок.
        - Времени здесь нет, - согласился Андрюха, медленно подходя ближе. - Это все тут началось. На месте без времени.
        Неизвестная сила потянула его налево, он обогнул церковь. Топот ног сообщил Вадиму, что Василевский снова побежал. Эхо испуганно шарахалось среди еще не проснувшихся стен.
        Ким стояла на бортике низкой стены, повернувшись лицом к распростертому перед ней городу. Особо не церемонясь, Василевский подлетел к ней сзади и сдернул за куртку на себя. Таня безвольной куклой рухнула ему на руки. Василевский попытался устоять, но в пояснице его что-то остро хрустнуло, и он повалился на землю.
        - Дай слово от меня далеко не отходить, - прошептал он. От боли перехватило дыхание. - Эй, ты жива? - Он с тревогой вгляделся в бледное лицо одноклассницы, забыв о пояснице.
        - Я опоздала, - прошептала Таня.
        - Ничего страшного, - заверил ее Андрюха, пытаясь подняться.
        - Я обещала маме прийти вовремя и задержалась.
        - Мама простит. - Василевский предпринял еще одну попытку встать. - Мамы - они терпеливые.
        Он ссадил с себя Таню, перекатившись на бок. И прямо перед собой увидел человека в красном. Он сидел на лавочке, положив руки на колени как прилежный ученик.
        - Ты его, значит, догнала… - Боль вернулась. Андрюха застонал, пытаясь найти положение, при котором ему будет не так больно.
        - Здравствуйте, - мужчина растянул губы в улыбке. Высокий, рыхлый, с крупным ноздреватым лицом, гладко выбритый череп сиял в лучах утреннего солнца. - Извините, но девушка уже обещана другому.
        - В каком смысле? - простонал Андрюха.
        - Она должна стать моей женой.
        - По нашему законодательству раньше восемнадцати лет замуж не выходят. - Подошедший Бокштейн был как всегда невозмутим. - В противном случае нужно согласие родителей. А они его не дадут. Подсудное дело.
        Он протянул руку, помогая Тане подняться. На скрючившегося Андрюху даже не посмотрел.
        - Но я ее спас от казни при условии, что она станет моей женой. - Мужчина продолжал улыбаться.
        - Вы палач? - Бокштейн взглядом знатока окинул сидящую фигуру.
        - Да, и у нас есть одна привилегия - мы можем спасти приговоренную к казни женщину, если она согласится стать женой одного из нас.
        - Но девушка уже помолвлена, - соврал Вадим, глазом не моргнув. - Вон с ним, - он кивнул на кряхтящего Андрюху. От удивления тот снова забыл о боли. - Ким, подтверди.
        - Да, - безразлично отозвалась Таня.
        - Они ждут восемнадцати лет, чтобы пожениться.
        - Но она так и не узнала моего имени. - Улыбка толстяка потускнела. - Обещала и не сделала.
        - Вы так торопитесь умереть? - Бокштейн, казалось, впервые посмотрел на собеседника. - В вашем городе, если не хранят тайну имени, обычно падают с церковных шпилей. Вы какую церковь выбираете?
        Кулаки у мужчины сжались.
        - Она сама искала со мной встречи.
        - Всем свойственно ошибаться. Небольшая ссора влюбленных. Кому это незнакомо? Ким, хорош играть в Дюймовочку, подбирай жениха!
        - При чем тут Дюймовочка? - Андрюха с трудом встал, всем телом наваливаясь на Таню.
        - Она с солнцем прощалась. Ты разве не заметил? А Крот бы ее потом под землю утащил. Кстати, любезный, давайте обмен. - Палач напрягся. - Не беспокойтесь, себя в жены взамен Ким я не предложу, но могу взять на себя ее обязательство. Вы хотите, чтобы кто-то узнал ваше имя? Хорошо, я это сделаю. Даю слово.
        И он протянул руку.
        Палач в раздражении сжимал и разжимал кулаки.
        - Впрочем, мне ваше согласие и не нужно, - убрал свою руку Бокштейн. - Я пообещал, я это сделаю.
        - У тебя не получится.
        - Ну, почему же? - Бокштейн был спокоен. Как обычно. - Всегда есть у кого подслушать, как вас зовут. Есть соседи, есть друзья, есть в конце концов полиция. До встречи, любезный. А церковь себе приглядывайте, не забывайте. Скоро вам понадобится высота.
        - Я ее спас, чтобы жениться, - как заведенный повторил палач.
        - Ну что ж, у каждого свои обязательства. - Вадим кивнул Тане с Андрюхой. - А нам пора. Тоже, знаете ли, обещали вернуться вовремя.
        Он подхватил Василевского под свободный локоть и поволок прочь с площадки.
        - Идем, не оглядываемся, говорим о своем, - посоветовал гений девятого «А».
        - Погодка сегодня ничего, - неубедительно затянул Андрюха и тут же сбился с предложенной темы. - Зачем привидению жена?
        - Чтобы блины пекла и цепи смазывала, - рявкнул Вадим. - Не тупи! Шевели ногами.
        - Не могу. Мне Танька что-то отбила.
        - Радуйся, что отбила. Значит, живой.
        Они доковыляли до лестницы, скатились по ней вниз, при этом воротина двери была гостеприимно распахнута. Из Верхнего города их согласны были выпустить без лишних условий. Оказавшись на площади с Колодцем, они перевели дух.
        - Что с тобой было-то? - привалился к стене Андрюха. Он с трудом выпрямился.
        Таня озиралась, словно все еще ждала, что новоявленный жених погонится за ней.
        - Сама не знаю, - настроилась она плакать, но Бокштейн строго взял ее за руку, не давая расслабиться.
        - Только по-быстрому. - Он пристально посмотрел ей в глаза.
        - Он мне все-все мои несдержанные обещания продемонстрировал. Как я обещала хорошо учиться, как убраться собиралась, как клялась не врать и не обижать маму. Обещаний было столько, - она схватилась за голову. - До школьных обещаний мы не дошли, домашних дел хватило. Я когда все это увидела, мне самой умереть захотелось. А этот в красном сказал, что меня казнят за то, что я так редко держу слово. Но он может меня спасти.
        - Ага, тут-то он с предложением и подкатил, - догадался Вадим.
        - Меня уже на помост вывели, а там такая штука стояла, вроде рамки. Я как увидела…
        - Ладно, обойдемся без лирики, - поморщился Бокштейн, угадав по описанию, что одноклассницу пугали банальной гильотиной. - Бежим, если не хотим записать на свой счет еще одно невыполненное обещание. Только ничему не удивляйся! У нас сейчас вроде осадного положения.
        - Почему? - Таня все-таки заплакала.
        - Потому что ты не одна такая необязательная. Нашлись и другие несознательные граждане.
        - А как вы общались? - встрял в их милую беседу Андрюха.
        - С кем? - посмотрев на него, Ким сразу успокоилась.
        - Ну… с этим, с палачом? Вот он предложил тебе стать его женой, вот ты согласилась - и вы должны были познакомиться. Прежде чем свою Дюймовочку в подземелье тащить, Крот должен был сказать, что его зовут Крот.
        Ким шмыгнула носом. Ребята с любопытством посмотрели на нее. Она потянула руку, чтобы почесать нос, и остановилась.
        - Это не ответ, - подогнал одноклассницу Андрюха.
        - Ты ему свое имя назвала? - решил подойти к этому вопросу с другой стороны Вадим.
        - Он сказал… - Таня всхлипнула. - Он сказал…
        Вадим с Андрюхой напряглись, предположив самое худшее.
        - Он с тобой что-то сделал? - округлил глаза Василевский.
        - Он просил называть его Волчонок, - быстро выдохнула Таня.
        - Так… - Андрюха оттолкнулся от стены. - Я этого Волчонка заставлю спрыгнуть не с Олевисте, а с Останкинской башни.
        Около гостиницы они были ровно в десять. Маргариты Викторовны видно не было, что было всем на руку. Им еще не хватало с учительницей разбираться. Ленка стояла в арке одна, потерянная и одинокая. Около церкви урчал мотором микроавтобус. Около него улыбался своей фирменной ухмылкой с ямочками на щеках Эдик.
        - Добрый день! - бодро приветствовал всех Вадим.
        Андрюха кинулся к призраку. Машина дрогнула от столкновения с инородным телом - Эдик неуловимым движением в последний момент успел отойти в сторону, Василевский не сориентировался и врезался в дверь микроавтобуса.
        - Улыбайся, улыбайся, - прошипел Василевский, потирая ушибленное плечо. - Я тебе потом эту улыбку, знаешь, куда засуну?
        - Здравствуйте, дорогие мои! - выплыла из автобуса Марина. - Все собрались?
        Не давая Ленке ответить, Андрей с Вадимом хором крикнули:
        - Все!
        - У нас только кое-кто должен душ принять и переодеться, - вставил Бокштейн, - а то ее всю ночь кошмары мучили, и она лунатиком по крышам бегала.
        - Мы можем подождать, - разрешила Марина.
        Вадим выразительно посмотрел на Таню:
        - Давай по-быстрому.
        Голубева с Ким скрылись в арке двора.
        - Что, думал, твоя возьмет? - прошипел Андрей, заметив, каким взглядом Эдик провожает Ким. - Русские своих на войне не бросают. Мы и остальных вытащим, даже не сомневайся. Хочешь, я тебе это пообещаю?
        - Не надо. Кое у кого уже достаточно своих обещаний. Как бы потом тебя не понадобилось спасать.
        - Не переживай! Одно запланированное дело через пару лет у меня уже есть.
        - Вы обманули палача.
        - А нечего на наших девчонок зариться. Самим не хватает. В моем районе за такое морду бьют.
        - Посмотрим, как ты выполнишь свое обещание и женишься на ней. - На лицо Эдика вернулась улыбка.
        - Думаешь, мне слабо? - снова стал заводиться Василевский. - Это тебе слабо сдержать подобное обещание.
        Улыбка на лице Эдика застыла.
        - Мне не слабо, - пробормотал он. - Я сделаю обещанное.
        - Наток верни, пока мы не пришли и всем вашим духам руки-ноги не поотрывали, - ближе придвинулся к привидению Андрюха.
        - Выполнят обещание, сами вернутся, - в тон ему прошептал Эдик и пошел к машине. - Они пообещали помочь Хэл. А ей сейчас очень нужна помощь.
        Вадим вовремя перехватил Андрюху за рукав, когда тот снова попытался налететь на Эдика.
        - Остынь, - прошептал он. - На него бесполезно напрыгивать.
        - Не понимаю, как у него это получается! Он же совсем как человек!
        - Есть такое мнение, что человек не умирает, пока не выполнит своего предназначения.
        - О! Тогда я буду жить вечно, - обрадовался Андрюха. - Пока не женюсь на Ким.
        - Да, но при этом всю жизнь придется мучиться. А пока следи, чтобы Танька далеко от тебя не отходила, остальное, мне кажется, неважно.
        Андрюха солидно покачал головой и тут, словно впервые увидев, во все глаза уставился на церковную стену с большими квадратными часами. Под ними была небольшая дверь, в которую регулярно входили и выходили люди. Пробормотав себе под нос: «О! Это идея!», он следом за худым мужчиной проник под высокие своды храма. Когда девчонки вышли из гостиницы, Василевский со скучающим видом уже топтался около машины.
        В автобусе Лена с Таней сидели рядом, переглядывались с видом заговорщиков, словно там, у себя в номере, они о чем-то сговорились и теперь таинственно сверкали глазами в сторону мальчишек. Или они уже успели обсудить свадебный наряд невесты? Андрюха сосредоточенно смотрел в окно. Его больше интересовало ближайшее будущее, чем туманные события грядущих лет.
        - Монастырь Святой Биргитты в Пириту имеет древнюю историю, - сладкоречиво вещала Марина.
        Она не задала ни единого вопроса, ее не взволновало, что группа уменьшилась наполовину. Экскурсовод честно выполняла свою работу, погружая приезжих в мистический мир таинственной Эстонии.
        - В Пириту тоже без колдовства и любви не обошлось. - Марина с таинственным видом смотрела в окно. - От монастыря сейчас остались одни развалины - величественные стены, лабиринты подземелий, остовы домов, в голые глазницы окон видно хмурое прибалтийское небо. А началось все в пятнадцатом веке, когда на Таллин напали литовцы. Город вот-вот должен был пасть. Среди рыцарей был Удо, сын языческого князя. Однажды к ним в плен попали монахини монастыря Святого Михаила, среди которых была красавица Мехтгильда. Удо влюбился в Мехтгильду и предложил ей стать его женой, но она отказалась выходить замуж за язычника, хотя Удо ей очень понравился. Датчане прогнали литовцев прочь, но Мехтгильда частенько вздыхала по красивому княжичу. Удо тоже вспоминал о своей несостоявшейся невесте. Однажды с верными людьми он проник в город в надежде похитить красавицу, но был пойман и посажен в тюрьму. К тому времени монастырь Святой Биргитты был только построен, и Мехтгильда стала одной из первых его послушниц. Удо много лет прожил в тюрьме, но однажды решился на отчаянный поступок - много ночей он работал, пока не
прорыл подземный ход длиной в милю под морем к монастырю. Встреча двух влюбленных состоялась, но Мехтгильда снова отказалась бежать с язычником. Тогда Удо отправился на родину, где проводил время в постоянных военных походах. С боями он вновь подступил к стенам Таллина, где в одном из сражений был тяжело ранен. Его выходили монахи Доминиканского монастыря, и Удо остался у них, принял постриг, а в конце жизни стал настоятелем этого монастыря. Однажды колокола монастыря Святой Биргитты возвестили, что его возлюбленная Мехтгильда умерла. Через несколько дней от тоски скончался и Удо.
        - Что-то они тут все умирают, - недовольно пробормотал Андрюха.
        - Раз долги отданы, можно и умереть, - философски изрек Эдик.
        - Я и смотрю, что с долгами у вас тут все в порядке, - не смог умолчать Василевский.
        - Не все, - тут же вступила в разговор Марина. - Был у нас случай, когда за долги не смогли похоронить человека.
        - Как это? - с интересом подался вперед Вадим.
        - В начале девятнадцатого века жил некий герцог Карл Евгений де Круа, родился он в Нидерландах. Живя в Таллине, он успел наделать массу долгов. И внезапно умер. Рассерженные кредиторы стали требовать с его родственников долги, но те не спешили расплачиваться за беспутного герцога. Тогда было решено не предавать тело Евгения земле, пока деньги не будут возвращены. Гроб с телом стоял в церкви Нигулисте. Со временем тело мумифицировалось, и сторож приспособился показывать такую диковинку за деньги.
        - Деньги, значит? - очнулся от своих мыслей Вадим. - А что у вас еще связано с деньгами?
        Эдик оторвал взгляд от затоптанного пола автобуса и уставился на него.
        - О! Про деньги у нас есть еще одна замечательная легенда, - оживилась Марина. - Колесный Колодец помните?
        - Как не помнить? - грустно усмехнулся Андрюха и потер поясницу.
        - На этой же улице есть дом, одно окно которого заложено камнями, а само окно нарисовано поверх побелки.
        Василевский сел ровнее.
        - Когда-то в этом доме жил юноша, который промотал все свои деньги на постоянных кутежах. От безысходности он уже решил покончить с собой, как вдруг в дверь его дома постучал незнакомец и попросил на одну ночь сдать ему верхний этаж дома для вечеринки. За услугу было предложено столько денег, что юноша, не раздумывая, согласился. С вечера к дому стали съезжаться дорогие экипажи, из которых выходили богато одетые кавалеры и барышни, из комнат доносилась громкая музыка. Шум стоял такой, словно танцевала тысяча гостей. Как только пропели первые петухи, все стихло, гости и кареты исчезли, словно их и не было. Юноша поднялся наверх и увидел посреди зала мешок с золотыми монетами. У него на глазах золото стало превращаться в уголь. Поняв, что гостями его дома стали черти и ведьмы, юноша бежал из этого дома, и больше его никто не видел. Жители улицы, чтобы скрыть тайну о празднике черта (а поговаривают, что он там свадьбу отмечал), решили заложить окно злополучной комнаты камнем, чтобы больше никто ниоткуда не мог туда попасть.
        Андрюха еле дождался окончания истории, чтобы задать вопрос, но вдруг встретил внимательный взгляд Вадима.
        - А не тот ли это дом, что находится прямо напротив Колодца?
        - Тот, - за его спиной ответил Эдик.
        - Я там был, - зашептал Василевский, склонившись к Бокштейну. - Из окна этого дома я увидел Таньку.
        - Свадьба у черта? - В задумчивости Вадим покусывал губы. - Нас ведь приглашали.
        - Но теперь никакой свадьбы не будет!
        - Не узнаем имя - будет. Ты не расслабляйся. Приглашения наверняка уже разосланы.
        Андрюха сунул руку в карман.
        - Ничего, и на черта управу найдем, - мрачно хмыкнул он.
        Они посмотрели на Эдика. Тот делал вид, что их разговор его не касается.
        Развалины монастыря возвышались над дорогой. Скелет былого величия. Стены, треугольник фасада, облизанные временем глазницы окон. В высокую арку центрального входа просматривалась дальняя стена с ажурным украшением над окнами. Пол, засыпанный гранитной крошкой. Улица врывалась в голое пространство церкви, отзывалась далекими звуками машин, криками ворон, лаем собак. Казалось, что каждый шаг должен отдаваться гулким эхом. Но ни потолка, ни крыши здесь не было, поэтому звуки улетали в пасмурное небо, тонули в низких тучах.
        Девятиклассники пересекли площадку, поднялись по ступенькам в том месте, где когда-то был церковный придел с царскими вратами.
        Эдик как приклеенный следовал по пятам за Андрюхой и Вадимом. Таня с Леной замыкали шествие.
        - А где подземный ход? - огляделся Бокштейн.
        - Конечно, он был прорыт не прямо в церкви, - оживилась Марина. До этого она шла, опустив голову, явно о чем-то задумавшись. - Обратите внимание, здесь было много каменных построек с подвалами, и если Удо еще мог рыть под землей, то вряд ли ему удалось бы пробить камень. Выход, скорее всего, был прорыт ближе к морю. Хотя многие ученые считают, что это всего лишь легенда, никакого хода нет и не было.
        - Море? - Вадим пошел мерить шагами периметр церкви. Девчонки выглянули через боковой проход на монастырский двор, который сейчас представлял собой лабиринты подвальных стен, полузасыпанных землей.
        - «Нет, положительно, искусство измельчало», - вздохнул Андрюха, изучив унылый пейзаж.
        - Сейчас не время для стихов. Надо кое-что найти, - толкнул приятеля в бок Вадим, спрыгивая в одно из подземелий. - Скажи Ленке, чтобы она отвлекала нашего призрака.
        Вадим скользнул вдоль каменной кладки, наклонился под низким арочным перекрытием, выбрался на поверхность, нырнул в следующую дыру в земле. Андрюха расправил плечи и повернулся к Эдику. Тот внимательно следил, что делает Бокштейн.
        - Что смотришь? - пошел на него Василевский.
        - Вы не там ищете, - холодно отозвался Эдик.
        - А ты, значит, все знаешь?
        - Пойдем, я покажу, - поманил за собой Эдик.
        Андрюха глянул на лазающего по развалинам математика.
        - Далеко? - повел он подбородком.
        - Около реки.
        Легко перепрыгивая с одной полуразвалившейся стены на другую, Эдик добрался до крайнего подвала, выпрямился, глядя через сетчатый забор.
        - Вон там деревья, видишь, склонились? - стал он показывать рукой. - Там был выход из лаза. А если пройти в сторону моря…
        Договорить он не успел. Андрюха перемахнул разделявший их провал, сильно толкнул Эдика в плечо и тут же перехватил его за куртку, не давая упасть.
        - Быстро говори, где Натки? - зашептал он, склоняясь к равнодушно болтающемуся в его руке призраку.
        - Около Харьюрских ворот, - спокойно ответил он, словно и не висел по чьей-то воле в воздухе, норовя вот-вот свалиться с двухметровой высоты. - Я сразу предложил вам сходить туда. Помогите им…
        - Я тебе на тот свет отправиться помогу! - воскликнул Андрюха, доставая из кармана небольшую круглую белую коробочку. Движением большого пальца он сдернул с нее крышку и высыпал содержимое на своего пленника. Зеленоватые комочки ударились о грудь Эдика, ссыпались в прошлогоднюю траву и сухие кусты шиповника.
        - Проклятье! - прошептал Эдик.
        И вдруг исчез. Андрюха, балансирующий на узкой стене, потерял равновесие и головой вперед полетел в колючки шиповника, успев перед этим только коротко вскрикнуть. Над развалинами мелькнули его ботинки.
        - Что же так неосторожно! - всплеснула руками Марина.
        Из-за кирпичной кладки слышался треск ломаемых кустов и громкие проклятья. Девчонки, заверещав, бросились на выручку. Вадим высунул голову из очередного лабиринта.
        - Дьявол! Проклятые развалины, - орал Андрюха. - Этот город давно надо было сравнять с землей! - выл он, пытаясь подняться. - Ненавижу! Чтобы я еще когда-нибудь…
        - Конечно, мы с удовольствием сюда приедем вновь. - Голос Бокштейна заставил Андрюху замолчать. Не хватало посеять еще одно обещание. Хоть и такое эмоциональное. - Что он тебе сказал?
        - Он показал, где подземный ход.
        - А чего исчез?
        - Крестной силы испугался.
        - Чего?
        Андрюха перестал бороться с действительностью, без сил развалился на поломанных кустах и поднял руку с белой коробочкой.
        - Ладан. Я его посыпал ладаном.
        - Странный выбор. - Вадим крутил в руках брошенную в его сторону упаковку. - Он не моль и это не нафталин.
        - Знаешь такое выражение «Как черт от ладана»? Я подумал, что должно подействовать.
        - Лучше бы ты Северянина читал, а не думал.
        - Так ведь он исчез.
        - Сидит где-нибудь за углом и хохочет в голос. Где ты эту гадость достал? - Бокштейн понюхал резко пахнущую коробочку и забросил ее в кусты.
        - Где надо, там и достал. Нас ждут около Харьюрских ворот.
        Вадим посмотрел на девчонок. Ленка бледно улыбалась. Таня смотрела в сторону. Она была обречена бродить за Андрюхой. И ей это здорово не нравилось.
        - Нас в каждой точке этого города ждут с распростертыми объятиями, - хмыкнул Бокштейн. - Выбирай любой камень, бейся об него башкой - и вот тебе новая легенда. Как в детских страшилках. Приехала группа школьников в город. В старый красивый город. Встретила их приветливая женщина. Все ничего, только губы у нее были красные. И вот стала эта женщина школьников по городу водить, все там показывать, говорить о местных легендах. А школьников с каждым часом становилось все меньше и меньше. Даже учительница их забеспокоилась, куда это пропадают ее ученики. Но женщина успокоила ее, что ребята скоро вернутся. И только улыбка ее красных губ становилась все шире и шире. А на обед у нее откуда-то появилось красное мясо со странным, сладковатым привкусом.
        - Зачем ты так! - вспыхнула Ленка.
        - Не переживай! - Вадим прошел по кромке развалин. - Это одна из версий. Примем ее за нерабочую и отложим до поры.
        - У тебя уже все рассчитано?
        - Нет! Я думаю, что никуда соваться нам больше не надо. Каждый захотел свое, и он это получил. Эдик правильно сказал - Натки выполнят свое предназначение и сами вернутся. Вообще мне кажется, что нас, как мух, пытаются затащить в паутину. Чем больше мы дергаемся, тем больше запутываемся. Сунемся в лаз, там нас и прихлопнут.
        - Ты не прав! - Ленку и Вадима разделял провал древнего подвала.
        - Все довольно логично! - Бокштейн отряхнул руки.
        - Здесь не должно быть логики. Это не математика.
        - Любые отношения - математика. - Вадим скривился, словно его собирались заново учить арифметике. - Если я подарю тебе цветы, приглашу в кино и стану заходить за тобой по утрам перед школой, то я автоматически превращусь в твоего молодого человека. Если ты не станешь на меня сильно давить, а я буду согласен в компании играть роль твоего парня, то в конце концов мы дойдем до отношений, когда-либо мы должны будем начать жить вместе, либо расстанемся, потому что любые контакты, как и математическая прогрессия, требуют развития. Здесь есть, конечно, какое-то количество неизвестных, но при определенном значении выражения они легко высчитываются.
        - Дурак! - выкрикнула Ленка, убегая обратно в церковь.
        - Могла бы и не выступать, - Вадим равнодушно проследил взглядом за перемещением Голубевой. - Велика вероятность, что мы сейчас именно ее желание расхлебываем.
        - Это ты сказал зря, - тихо произнесла Таня. - А потом с чего ты взял, что, заходя за ней перед школой, ты станешь считаться ее молодым человеком?
        Она, казалось, очнулась от того полузабытья, в котором пребывала все утро. От безвольной бледности не осталось и следа. На худом лице явственней проступили веснушки, в глазах скакал чертик негодования.
        - Потому что ей самой этого захочется, - с ухмылкой выкрикнул Вадим. - Есть несколько кодовых слов, на которые вы все ведетесь: «Как у тебя дела?», «Я постоянно думаю о тебе». «Такую, как ты, я искал всю жизнь». «Без тебя мир бессмысленен и пуст». Кажется, я ничего не пропустил?
        - Пропустил самое главное. - Таня пошла по бортику прочь от мальчишек. - «Я люблю тебя». Но ты этих слов не знаешь, поэтому никого здесь не найдешь. И Василевский может не строить из себя рыцаря печального образа. - Она прямо глянула на Андрюху. - Не нужен ты мне ни через два года, ни через три. И мне плевать, каким образом ты выполнишь свое обещание. Хоть вы тут все пропадите в этом городе призраков! Вон, на Бокштейне женись. Из вас хорошая пара выйдет. Умный и дурак.
        - Эй! Я-то тут при чем? - опомнился Василевский. Но было поздно, девчонки ушли.
        - По-моему, сейчас самое время читать стихи, - пробормотал Бокштейн. - Чтобы сойти за умного.
        - Да пошел ты, - отмахнулся от него Андрюха и рысцой направился в арку церкви. Он бы тоже сейчас с удовольствием с кем-нибудь поругался. Душа просила хорошей встряски. Но разбегаться им пока было нельзя. Они уже один раз неосторожно сделали это.
        Глава V
        Проклятие Ярвевана
        - Весенний день горяч и золот,
        Весь город солнцем ослеплен!
        Я снова - я; я снова молод!
        Я снова весел и влюблен!
        Словно сомневаясь, что читает именно Северянина, Андрюха посмотрел на обложку, на всякий случай пощупал корешок и опять открыл перед собой книгу.
        - «Весенний день горяч и золот…» - пробормотал он, как заклинание. - Эй, Ломоносов, а что будет, если я на Таньке не женюсь?
        Они вернулись в гостиницу. Без Эдика. Марина снова проявила поразительное равнодушие к числу экскурсантов. Таня с Леной всю дорогу делали вид, что Вадима с Андрюхой в машине не существует. И под конец Бокштейн сдался. Взял с девчонок слово, что они никуда не сунутся, и снова принялся за выстраивание умозрительных схем.
        - Проживешь лишние двадцать лет, - буркнул Вадим. Разложив перед собой карту Старого города, он внимательно изучал ее, время от времени сверяясь с записями в блокноте и парой путеводителей по городу.
        - Чего это только двадцать? - недовольно нахмурился Василевский.
        - Потому что как в качестве твоей жены она тебе все печенки проест своими истериками.
        В задумчивости Андрюха потянулся к книге, но вовремя опомнился и только сжал кулак, не позволяя себе касаться сборника. Не до стихов ему было.
        - Так, Харьюрские ворота я нашел, - выпрямился наконец Бокштейн.
        - Их же снесли, - лениво напомнил Андрюха. С того момента, как они поругались с девчонками, он заметно поскучнел. К шуткам душа больше не лежала.
        - Зато осталась улица Харью! - со значением поднял палец вверх следопыт. - И у нас два направления - либо к черту на улицу Колесного Колодца, либо за Натками к этим самым воротам. Мне кажется, за Натками безопасней.
        - Не стоит их освобождать. - Василевский удобней лег на кровати, наслаждаясь временным затишьем перед боем - наконец-то у него ничего не болело. - Девчонки объединятся и начнут против нас войну. Нам нужно подкрепление. Куда, кстати, наш Ромео делся? Где взрывотехник? Без иллюминации в наш век не прожить.
        - О Глебе с Ингой я пока ничего не могу сказать. Легенд осталось много. Про Длинного Германа и Толстую Маргариту, про Вигалаского барона, которому духи помогали через озеро переправляться, про Старого Тоомаса. Нашу сладкую парочку могло занести куда угодно.
        - Надо Эдику завтра морду начистить, чтобы дал подробное направление, - философски изрек Андрюха.
        - У тебя еще не все ссадины зажили? - глянул на него Вадим. - Пришла пора новые зарабатывать?
        - А вот интересно, - заторопился высказать пришедшую в голову мысль Василевский. - Почему все эти призраки так странно себя ведут? Мы же Эдика сразу раскусили, а ему хоть бы что. Уверен, завтра он снова заявится, когда мы в этот… кардиоцентр поедем.
        - Кадриорг. - Бокштейн устало откинулся на спинку стула. - Парк называется Кадриорг. Там стоит дворец, который Петр Первый построил своей жене Екатерине.
        - Молодец мужик, - как-то слишком уж печально отозвался Андрюха, словно успел представить себя на месте императора, и позавидовал созданному образу. - Обещал - построил. - И тут же вернулся к своей мысли. - Но даже этот утренний палач никак на классическое привидение не тянет. Где цепи? Где злобный взгляд? Где кровожадность и клыки? Он же ничего не сделал, чтобы Таньку у нас забрать. Просто сидел. И Эдик - бродит за нами тенью, как будто не из-за него все это началось. Ждет. Чего? Подсказывает. Сказал, где Наток искать, про подземный ход. Зачем ему все это?
        - А ему что? - Бокштейн смотрел в высокое окно, как будто покатые крыши за стеклом могли дать ответы. - Ему дело доделать надо. Думаю, он ждет, когда кто-нибудь из нас сорвется и наобещает кучу всякого бреда. А на вокзале перед отъездом он выложит наши обещания, как квитанции к оплате.
        - Может, его все-таки прибить?
        - Как ты собираешься убивать призрака? Молитву над ним прочтешь? А потом Эдик делает все в рамках заданной программы. Помогать - помогает, но до определенных пределов. Им самим определенных.
        Дверь в их комнату скрипнула, и Андрюха с Вадимом вздрогнули.
        - Мальчики. - На пороге стояла Маргарита Викторовна. Она была бледна, говорила непривычно тихо и вообще больше походила на типичное привидение. Приблизительно такое, как хотелось Андрюхе, только без цепей, клыков и кровожадности. - Вы не знаете, куда девочки пошли?
        Василевский вскочил, опрокинув стул.
        - Ну, бабы! - выдохнул он, кидаясь к своей куртке. - Наобещают с три короба, а потом делают вид, что ничего не говорили!
        - Давно их нет? - Бокштейн весь собрался, обратившись в слух.
        - После обеда поднялись наверх, переоделись и сразу ушли. Я думала, к вам. Вы не слышите какой-то странный шум?
        - Где шум? - Вадим подошел к окну. Комната у них была угловая, скошенная с одной стороны покатой крышей. Окно было прорезано в наклонном потолке, поэтому находилось высоко. Бокштейн застыл перед ним, задрав голову. Из окна на него в упор смотрела крыша соседнего дома.
        - Не знаю, здесь не слышно, - неуверенно пробормотала учительница. - А в коридоре… - Она вопросительно глянула на Вадима. - Или, может, в моей комнате?
        Наступила тишина. От волнения Василевский слышал только стук своего сердца. Бокштейн, словно ищейка, вытянул шею и внимательно, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, пересек комнату, выглянул в коридор, прошел вдоль длинной стены, постоял около каждой двери, ведущей в номера.
        Комната Маргариты Викторовны, где вместе с ней расположились Таня с Леной, была в два раза больше обиталища мальчишек. Две кровати стояли вдоль правой стены, одна напротив двери. Маленький круглый столик с букетиком в крошечной вазочке. Два широких окна с частым пересечением рам. Занавески с оленями.
        Андрюхе почему-то вспомнилось, что у них в номере вообще занавесок нет. И стол большой, сделанный из грубо отесанных досок.
        - Гул, как будто гидростанция работает. Или водопад шумит. - Маргарита Викторовна беспомощно опустилась на кровать. - Вадим, объясни мне, что происходит?
        Андрюха приготовился к тому, что математик сейчас все выложит и им таки придется бежать в полицию. Но Бокштейн ответил просто:
        - Город такой. Особенный. Легенды, сказки. А гул действительно похож на гидростанцию. Может, воду сбрасывают? Скоро пройдет. - Вадим стоял около окна, равнодушно смотрел во двор.
        Бокштейн говорил как взрослый умудренный опытом человек, а Маргарита Викторовна слушала его как маленькая девочка, широко распахнув глаза и приоткрыв рот от изумления.
        Вадим отошел от окна.
        - Ничего особенного там не шумит. Море близко, шторм, наверное, начинается. - Он посмотрел на Василевского. - Пошли.
        - Куда?
        - К черту!
        - Вы вернетесь? - с тревогой спросила Маргарита Викторовна.
        - С уверенностью могу сказать, что через четыре дня мы точно уедем отсюда.
        - Сами справитесь?
        Маргарита Викторовна хмурилась. Ей тяжело было принять, что стоящие перед ней мальчишки не такие уж и беспомощные цыплята, как она их себе представляла. Те, что еще недавно не понимали простых формул и не знали, с какой стороны подойти к решению задач, теперь были готовы к более сложным урокам. И даже не к урокам. К самой жизни. Что-то произошло, и ей пока никто ничего не скажет. Они действительно выросли, раз справляются без советчиков. Мальчишки… вечные мальчишки… Они смогут найти выход. И через четыре дня все вместе уедут домой.
        Андрюха уже был в куртке, Вадиму пришлось за своей бежать, переобуваться в уличные ботинки.
        Во дворе гостиницы гул был слышнее.
        - Правда, чего это гудит? - Андрюха осторожно выглянул в арку. Ничего там особенного не происходило, чудо-машины, производящей столько шума, не обнаружилось.
        - Я откуда знаю! - раздраженно буркнул Бокштейн. - Может, они раз в неделю реактивные двигатели проверяют?
        Улицы, как всегда, были полны народа, магазинчики с сувенирами добродушно глядели вслед приезжим разрисованными лицами куколок и масок. Ратушная площадь бурлила движением, шумела разноголосой речью, уличные кафе разбрасывали свои щупальца, захватывая расслабленных отдыхающих. Ребята в молчании пересекли площадь и вышли к Колодцу. Сюда, как в запретную зону, никто не заглядывал. Все звуки остались там, на площади. Но зато стал лучше слышен гул, как будто источник его находился где-то поблизости.
        - Такое ощущение, что мы постоянно ходим из одного города в другой, - пробормотал Андрюха, оглядываясь. - Один нормальный, с кафешками, церквями и туристами. А второй мистический, тот, где живут все эти легенды. И мы по какому-то непонятному закону пересекаем границу. То мы в одном городе, то в другом.
        - А сейчас мы где? - Вадим посмотрел вокруг.
        - Там, куда нас позвали.
        Крыльцо с выщербленными ступеньками, облезлая коричневая дверь - дом с забранным окном на третьем этаже настороженно посмотрел на них потухшими стеклами, нахмурил брови рам. Вадим взялся за ручку двери:
        - Раз позвали, то стоит зайти.
        Никто из обитателей дома не заметил незваных гостей - не выглянул посмотреть, кто пришел, не кинулся выгонять нахалов. Гулкий пустой холл первого этажа, в левом углу лестница. Бокштейн поманил Андрюху за собой и бесшумно скользнул к ступенькам, дождался одноклассника, знаками показывая, что ему надо двигаться так же тихо. Василевский старался. Даже язык высунул от стараний. Казалось, он на ступеньки не наступает, а пытается перелететь их, не коснувшись. Еще не преодолев первый пролет, они услышали голоса. Один был хриплый, надтреснутый, словно простуженный, а второй - тяжелый и властный, звучал он глухо, звуки его отражались как в огромном кувшине.
        - Что у тебя опять? - произнес властный. - Раньше были крысы и сырость. На этот раз что не устраивает?
        - Все хорошо, - прохрипел второй. - Мы просто сидим и ждем. Ярвеван получил послание. Потоп случится с минуты на минуту.
        - Скучно у тебя здесь. - Тяжелые шаги сотрясли дом, словно шел не человек, а великан.
        - Намечалась свадьба. Невеста сбежала.
        - Я знаю. Мне пришлось ее отдать, иначе ты бы здесь не сидел.
        - Эдуардо немного торопится, - плаксивым голосом заговорил второй. - Надо было их всех затянуть в легенды, никто бы не рыпнулся.
        - Всех не получилось. Нам помешали трубочист и стеклодув. Оба поделились удачей.
        - Черт! - взвыл второй.
        - Не поминай, - перебил его первый. - Пророчество не предупреждало, что к нам приедут слишком любопытные и безбашенные. Вот невеста и сорвалась. Но они все равно будут здесь. И пророчество свершится.
        - Их надо было побольше напугать. Это же дети. Сейчас бы уже веселились. Стол готов, гости явятся по одному твоему желанию, палач далеко не ушел…
        - Не торопись. Будет тебе свадьба. Да не с одной, а с четырьмя невестами. На всех хватит. И не забывай, что это уже не те дети. Эдуарда было легко заманить, твою дурью башку, хозяина этого дома… А с ними придется повозиться.
        И тут случилось то, что обычно случается в подобных историях - ступенька под ногой у Андрюхи скрипнула. Голоса тут же смолкли, и Вадиму ничего не оставалось, как быстро взбежать по лестнице.
        - Привет, народ! - крикнул он.
        Коридор был узкий, плохо освещенный. Дверь налево распахнута. Из комнаты сначала показался мужчина с невероятно белым лицом, с черными волосами, одетый во все черное. Он скрылся, а когда друзья силой инерции сделали шаг вперед, им открылась ужасная картина. Из дверей вышел мертвец. Древняя пожелтевшая кожа обтягивала череп с пустыми глазницами и провалом рта, голую черепушку прикрывал потрепанный седой парик. Завитые букли падали на белоснежный воротник, в котором, как язычок в колоколе, болтались похрустывающие позвонки. Черный бархатный камзол, костяшки ног в шелковых чулках. Мумия наклонилась, словно хотела познакомиться с гостями. Костяная рука в белой перчатке стала подниматься. Оскал черепа нагло ухмылялся.
        Все это ребята успели увидеть за мгновение, потому что в следующую секунду они уже мчались вниз по лестнице, толкаясь и мешая друг другу. К ручке двери они потянулись одновременно, каждый успел коснуться холодного металла, напугать сам себя, заорать.
        Дом сотряс тяжелый удар, словно мумия сделала свой первый шаг, сровнявшийся с ходом судьбы.
        Вадим первый справился со своим страхом и выбежал на улицу. Андрюха обернулся. Со второго этажа на него шла чернота, внутри нее белой свечкой возвышалась мумия. Она улыбалась и помахивала ему рукой.
        Входная дверь успела закрыться, чуть не врезав застывшему Василевскому по лбу. Андрюха выскочил на улицу, уклонившись от двери. Но тот грохот, что, казалось, шел изнутри дома, снова сотряс улицу. Не удержавшись на крутых ступеньках, Василевский съехал на мостовую, задом пересчитав все неровности. Дверь за спинами ребят захлопнулась. Андрюхе показалось, что он услышал, как повернулся ключ в замке. И снова раздался негромкий смех. Вкрадчивый, навязчиво лезущий в уши.
        - Что это было?
        Василевский на всякий случай отполз от дома подальше. А ну как еще кто оттуда выскочит? Но дом стоял без изменений. Зато окружающая действительность корчилась и выла. Гул наступал. Он шел снизу, заставляя камни мелко дрожать.
        - Это нападение? - крикнул Андрюха, силясь встать.
        Вадим смотрел наверх, туда, где за красными черепичными крышами на надгробии древнего витязя Калева стоял замок Тоомпеа.
        - Что происходит? Мы как на вулкане! - орал Андрюха.
        - Мы находимся на платформе. Никаких вулканов и землетрясений здесь быть не может. - Бокштейн еще пытался вернуть себе спокойный рассудительный тон.
        Шум накатывал волнами, гудел, словно сильнейший ветер несся по узким улочкам городка. Но ветра не было. Землю просто трясло. Колодец мелко дрожал, крышка, запирающая его нутро, подпрыгивала, разбалтывая железные запоры. Все это выглядело так, как будто оттуда кто-то лезет.
        - Помогите! - послышался крик, и Вадим перестал изучать крыши домов.
        Андрюха на четвереньках подполз к постаменту Колодца.
        - Что там говорилось про местного водяного? - пробормотал он, пытаясь заглянуть в щели под крышкой.
        - Что если не давать ему дань, то он затопит город.
        - Затопит город? - От нового удара Андрюха свалился с подножки, чуть не ударившись подбородком о камни. - Где тут море-то?
        - Море - там, - махнул рукой за Колодец Бокштейн, - но гудит с противоположной стороны.
        - Эй! - снова завопили из Колодца.
        - Это Водяной? - ткнул пальцем Василевский и вдруг засуетился, заволновался, словно ему сейчас продемонстрировали то, чего быть в принципе не может. - Погодите! Какой водяной? Все водяные давно сдохли! Их разобрали на сувениры еще в прошлом веке.
        В крышку изнутри сильно ударили, зазвенели вышедшие из пазов железные крепежи.
        - Сам сказал, мы сейчас в другом городе. - Вадим стал раскручивать и без того разболтавшийся винт.
        - Для бестелесного духа он чересчур силен.
        Крышка снова подпрыгнула, ударив Вадима по пальцам.
        - И какой-то буйный. Если он там просидел несколько столетий, мог бы еще пару минут подождать.
        - Помогите! - В щели под крышкой показалось перекошенное от страха лицо.
        - Привидениям не помогаем, - завопил Василевский, надавливая на деревянное перекрытие.
        - Ты чего, обалдел? - завопил Бокштейн, которому снова отдавило пальцы. - Это люди!
        - Что угодно дам, только помогите! - заколотили с той стороны.
        - Кажется, я узнаю голос. Так торговаться может только один человек. - Андрюха нагнулся, вслушиваясь.
        - Айк! - воскликнули они хором, и тут крышка последний раз подпрыгнула, заставив девятиклассников шарахнуться от нее в разные стороны. Потом Вадим с Андрюхой навалились вдвоем, и Колодец открылся.
        Земля под ними дрогнула, по ногам начал бить каменный дождь. Булыжники из мостовой, как мячики, выпрыгивали со своих не одно столетие насиженных мест и катились вниз. С горы Тоомпеа посыпались мелкие камешки.
        Бокштейн помог выбраться Айку. Тот с трудом перелез через каменный край, повис на нем, пытаясь отдышаться.
        - А я кричу, кричу… - прошептал он.
        С другой стороны появилась пара рук - кто-то еще карабкался наверх. Над краем показались свалявшиеся русые кудри Борзова. Он сосредоточенно лез, срывая ногти, пытаясь зацепиться за крошащийся камень. Сашка уже почти съехал обратно, но перевесившийся через край Андрюха удержал его за запястье. Борзов вскинул на него быстрый взгляд, перехватил второй рукой Василевского выше локтя. От резкого толчка Андрюху стало стягивать вниз, он задергал ногами. А Сашка, не замечая, что утаскивает одноклассника в Колодец, стал взбираться наверх.
        Василевский непременно съехал бы вниз, если бы, сильно перегнувшись, не встретился пальцами с землей. Он перестал хрипеть и дергаться. Последним рывком Сашка выбрался наружу, а Василевский так и застыл, перегнувшись через бортик Колодца, ощупывая руками неожиданно близкое дно.
        - Тут же мелко! Чего вы орали? - Он выпрямился, отряхивая перепачканные ладони.
        - Метра три глубина, а под ногами кости, - Айк пятился, затравленно озираясь.
        Землю опять тряхнуло.
        - Чего у вас тут? - Борзов зло сплюнул. При этом вид у него был, как будто ничего не произошло.
        - Я тебе сейчас объясню, - пошел на него Андрюха. - Я тебя сейчас обратно к костям отправлю!
        Он бросился на него, но Борзов увернулся и помчался вниз, к Ратушной площади. Спотыкаясь на ямках от выбитых камней, они пробежали по улочке и вылетели на широкое пространство площади. Здесь никого не было. Борзов быстро сориентировался и повернул к гостинице. Но не успел он сделать и пары шагов, как из-за ближайших домов, из улочки, где на стене красовалась надпись о том, что эта аптека самая старая, из-за старинного дома, где по вечерам около входа в таверну загораются живые огни, стеной хлынула вода. Волна, выворачивая камни, ударила о площадь, ткнулась в древнюю Ратушу. Завертелся на ее макушке потревоженный Старый Тоомас.
        Борзов застыл, открыв рот. Андрюха еще успел набежать на него, радуясь, что сейчас за все отомстит - и за свой страх, и за то, что его чуть не спихнули в Колодец.
        Вода разлилась по площади и, как на море, поползла обратно, собираясь в новую волну.
        - Это чего? - ахнул Сашка.
        Андрюха оттолкнулся от него, как от стены, и побежал обратно. Они успели забежать на ту улицу, откуда только что появились, когда новая волна ударила о вековые камни.
        Айк с Вадимом все еще стояли около Колодца. Акопян, бурно жестикулируя, что-то рассказывал.
        - Вода! - заорал Андрюха, выбегая на пятачок перед Колодцем. - Всю площадь затопило!
        Сосредоточенно работая локтями, мимо пробежал Сашка. Вадим еще колебался, глядя туда, откуда появились одноклассники. Новый удар - и могучие брызги, долетевшие из переулка, заставили его попятиться.
        - Наверх! - скомандовал он.
        - Там Маргарита! - схватил его за локоть Андрюха, как будто не он только что сбежал с площади, откуда ближе всего было до гостиницы.
        - Третий этаж! Она в безопасности! - не поддался панике Бокштейн и потянул приятеля в сторону олененка. Айк пошел следом за ними.
        Новый удар. Вода перехлестнула через край Колодца, забурлила, всасываясь в жерло.
        Андрюха побежал первым, добрался до зеленого склона с маленьким памятником, рывком запрыгнул на заградительный каменный бортик. Заметил, как впереди, высоко уже, на уровне камней, карабкается Борзов.
        - Туда! - показал он рукой, пересекая зеленое пространство. Камни перед ними встали отвесной скалой. Все начали взбираться наверх.
        Вода с шумом ворвалась на улицу, заплясала вдоль стен, закрутилась грязными водоворотами над сливными отверстиями и понеслась дальше, к парку Шнелле, к пруду и железнодорожному вокзалу.
        Андрюха, идущий по бортику впереди, оглянулся. Зрелище было потрясающее. Вода неслась по улицам, превращая старые дома в корабли. Древние шпили церквей холодно смотрели на разрушения. «У-у-у» - гудели старые перекрытия. По воде плыли бумага, легкие стулья и столы из уличных кафе, ветки деревьев. Но не было людей. Ни одного. Словно город вымер. Или… Это был город без людей. С легендами. Которые собираются их поглотить, сделать частью себя.
        - А-а-а! - завопили у Андрюхи над головой, и он от неожиданности вздрогнул. Пальцы соскользнули с каменного уступа.
        - Держись! - сквозь зубы прошептал Айк, не давая Андрею упасть.
        - Еще бы! - дрожащим голосом пробормотал Василевский. - Ты мне за спасение все, что угодно, обещал.
        - Потом разберемся. - Акопян вглядывался наверх. - Там какой-то провал!
        - Под Тоомпеа должен быть подземный ход. - Вадим заметно запыхался. От напряжения лицо его осунулось. Еще бы! От опасности бегать - не за учебниками сидеть.
        Андрюха снова полез наверх. Айк шел чуть в стороне, отгибаясь, чтобы камешки из-под ботинок одноклассника не попадали на него. Василевский первый достиг темного прохода.
        - Помогите! - раздалось из черного нутра.
        - Это стало дурной приметой, - пробормотал Андрюха, дожидаясь, пока доберется Акопян. Один в дыру он лезть не хотел.
        - Чего стоишь? - Айк тяжело отдувался.
        - У тебя еще нет подземной болезни? - покосился на него Василевский.
        - У тебя скоро морская болезнь начнется! - толкнул его в спину одноклассник - после сидения в Колодце чувство юмора у Айка восстановилось.
        А за их спинами бушевало настоящее море. Вода перепрыгнула высокий парапет и теперь подбиралась к статуе олененка. Металлический зверек испуганно смотрел на приближающуюся к его копытцам стихию.
        - Чего там у вас? - Бокштейн уцепился за Айка, ноги его в неудобных кроссовках скользили.
        - Очередной дух, - кивнул в сторону провала Андрюха.
        - Черт! - взвыли снизу.
        - К чертям - это ниже, - отозвался Вадим. - Отойди в сторону, - крикнул он в лаз, - мы спускаемся.
        - А ты здорово навострился разговаривать с духами, - восхитился Василевский. Один бы он ни за что туда не полез.
        - Ты первый с радостью туда спрыгнешь, когда догадаешься, что это Борзов. Этот ненормальный свалился в проход.
        - Дайте я ему сейчас сверху добавлю, - попытался проскочить вперед Андрюха.
        - В следующий раз! Когда тебя ничего не будет торопить, - кивнул через плечо Бокштейн. Олененка над водой уже не было.
        - У меня такое ощущение, что вода охотится именно за нами, - воскликнул Айк. - Что вы такого успели сделать?
        - Задай себе этот вопрос. - Вадим осторожно ступил на уходящий вниз склон подземного хода. Но тут же поскользнулся и съехал в черноту.
        - Ну, давай, спелеолог, - подтолкнул Василевский Акопяна. - Чего тушуешься? Тебе не впервой.
        Айк молча дернул плечом, освобождаясь от Андрюхиной руки, и полез вниз. Василевский стал спускаться следом.
        Почти сразу они наткнулись на сидящего на земле Борзова. Сашка тяжело дышал.
        - В ноге что-то, - лихорадочно прошептал он. - Встать не могу.
        - Взяли, - Вадим присел, подхватывая одноклассника с одной стороны.
        - Чего? - отшатнулся Андрюха.
        - Я сказал - взяли! - крикнул Бокштейн.
        Оттолкнув Василевского, с другой стороны пристроился Айк.
        - Мы должны все вместе вернуться, - напомнил Вадим. - Поэтому оставь разборки до Москвы. У кого есть зажигалка?
        - У меня в кармане возьми. - Больная нога примирила Борзова с действительностью, он стал заметно тише.
        - Пошарь по стенам, - приказал Вадим сидящему на корточках без дела Андрюхе.
        - Чего я там забыл? - проворчал Василевский, лениво поднимая руку.
        - Выше! Если этот проход существует с пятнадцатого века, то здесь могли остаться пазы с факелами.
        - Ну да, их специально расставили для нас, - скривился Андрюха, впрочем, в темноте его недовольная физиономия никому была не видна. - Можно сотовыми светить.
        Он достал телефон, откинул крышку. На мгновение металлический свет выхватил из сумрака напряженные маски-лица ребят, метнулся по стенам. И снова стало темно.
        - Закрой, - приказал Бокштейн. - Тут влажно, батарейки быстро разрядятся. Понадобится позвонить, и не сможешь.
        - Девять один один, что ли? - зло прошептал Василевский. - Или ноль три? Чтобы в психушку забрали!
        Он прополз вперед, стукаясь головой о стены тоннеля - после яркой лампочки телефона он ничего не видел.
        - Психушка тебя будет ждать на выходе! Ищи.
        В очередной раз встретившись головой с камнем, Андрюха все-таки достал телефон. Его света хватало ровно настолько, чтобы осветить пятачок перед собой да влажные шершавые стены. Василевский чертыхался, раз за разом оживляя быстро гаснущий аппарат.
        - Я на чем-то жестком сижу, - пожаловался Сашка.
        Чиркнуло колесико зажигалки. Слабый свет заплясал по сторонам, осветил перекошенное болью лицо Борзова и опустился вниз. С металлическим скрежетом из-под Сашки вытащили короткую деревянную палку, расширяющуюся кверху и с железным наконечником с другой стороны. В раструб была напихана пакля с резким неприятным запахом.
        - Борзов, ты что?.. - начал Андрюха, но Вадим перебил его:
        - Это смола, она долго горит. Если не будем тянуть, успеем дойти до Пириту. Тут километров пять.
        - Какой Пириту! - возмутился Айк. - Нам домой надо и на поезд. Ты знаешь, что с нами было?
        - Догадываюсь. Вы что-то пообещали, и вас попросили это выполнить.
        - Ничего мы не обещали, - со стоном процедил Сашка. - Попросил, побудьте свидетелями. А там мешок, полный денег. И этот, в парике, стал нам свою легенду впаривать, говорит, родился в 1801 году в родовом замке в Нидерландах…
        - Все правильно он говорил.
        Вадим зажег факел. Перед ними обнаружился узкий тоннель. Если лезть, то на четвереньках. Земля под ногами была влажная, по стенам текла вода. Прогулка обещала быть не из приятных.
        - Вы попали сразу в три легенды, - Бокштейн морщился, заранее предвкушая, как поползет по грязи, - о задолжавшем герцоге, о проклятой комнате и о Колодце.
        - Колодец… - Борзов попытался привстать. - Я когда там очутился и понял, что под ногами кости, чуть с ума не сошел. Думал, сам скоро таким скелетом стану.
        - Орал ты громко, - усмехнулся Айк.
        - Нам надо двигаться, если мы хотим идти, а не плыть.
        - Откуда ты знаешь про этот тоннель? - Андрюха подошел ближе к факелу. От влажности горел он плохо, чадил и трещал, поэтому освещен был только маленький пятачок вокруг Бокштейна.
        - Марина сегодня на экскурсии о нем рассказывала - как Удо прорыл ход от своего монастыря до Пириту. В путеводителе сказано, что начинался он у Тоомпеа и что, мол, пара пацанов уже здесь ходила. Правда, в конце приписано, что на самом деле никакого тоннеля не существует.
        От удивления Андрюха выпрямился, врезавшись макушкой в низкий свод.
        - Я чувствую, - прошептал он, потирая ушибленное место. - Чем дальше, тем все больше догадываюсь, что всего этого нет.
        - А вода? - напомнил Борзов. - У них сезонный разлив моря?
        - Еще одна легенда. Теперь ясно, куда делся Глеб.
        - Куда? - не понял Айк.
        - Все разошлись по легендам. Вам достался Колодец, Танька Ким угодила в историю с палачом, Натки - в проклятье розенкрейцера…
        - Кого? - Сашка нахмурился. Он не любил, когда кто-то в его присутствии подчеркивал свой повышенный интеллектуальный уровень.
        Вадим не стал ему ничего объяснять. На сегодняшний день объяснений было достаточно.
        - Затопленный город - это из легенды про Ярвевана. Кто-то ему сказал, что город построен.
        - Какой козел… - начал Борзов, вспоминая вчерашнюю экскурсию.
        - Все хороши. - Бокштейн качнул факелом, отсекая от себя лишние восклицания, на них сейчас не было ни сил, ни времени. - Город почему-то именно на нас решил испытать все свои легенды. Хорошо, что пока без летальных исходов. Наша задача - продержаться и найти переход в реальность. Там никакого потопа не будет.
        - Мы так и будем сидеть? - поторопил всех Айк. - Вода прибывает.
        Шум воды стал сильнее, сквозь камни уже текли хорошие ручьи. Вадим сунул факел в руки Андрюхи, а сам склонился над Борзовым.
        - Взяли, - скомандовал он.
        Айк тяжело вздохнул и подставил руки. Сашка навалился на плечи одноклассников, и его потащили по проходу. Вскоре лаз стал таким узким, что пришлось ползти. Вода под руками неприятно чавкала, жижа с землей и мелкими камешками забивалась под манжеты курток, колени тут же промокли, ботинки набрали воды. Сашка коротко постанывал, когда пострадавшей ногой задевал за стены. Факел норовил погаснуть. Голоса звучали глухо - низкие своды делали любой звук тихим, словно говоришь сам с собой, уткнувшись в угол.
        Они ползли бесконечно долго, пока над головой Андрюхи не раздался звонкий голос Вадима.
        - Вставай. Приехали!
        Василевский еще несколько секунд по инерции прополз вперед, глядя перед собой, - наступать ладонью на камешки было больно, поэтому он следил, куда ставит руку. Услышав непривычно громкий голос, он вздрогнул.
        Перед ними был широкий зал с тремя высокими ходами, там, вероятно, продолжался тоннель. Несколько массивных кованых дверей красовались между черными провалами ходов.
        - Ничего себе! - присвистнул Айк.
        Сашка сидел в стороне, привалясь к стене. Он был перепачкан с ног до головы да еще водил пятерней по лицу, превращая себя в десантника на задании. Если бы его сейчас увидели враги, испугались бы непременно.
        Посреди зала собралось небольшое озерцо, куда собиралась вода из всех ходов. Вадим с любопытством оглядывался. Слабого света факела, отраженного от поверхности воды, от поблескивающих влагой стен, хватало, чтобы все рассмотреть.
        - Я так понимаю, мы сейчас находимся в склепе Калева, - сказал он, и эхо тут же размножило его слова.
        - Опять покойники? - тяжело вздохнул Сашка.
        - А чего ты стонешь? - усмехнулся Бокштейн. - Это было твое желание - нас в гробу увидеть. Смотри! - Он раскинул руки и поклонился.
        Послышался жуткий скрежет. Андрюха на всякий случай втянул голову в плечи.
        - Стой!
        Крик вернулся грохотом, обрушившимся на макушки девятиклассников. Айк, приоткрывший ближайшую дверь, застыл. Но что-то уже изменилось в окружающей действительности, словно нарушилась математическая закономерность, одна фишка задела другую, и выстроенное друг за другом домино с легким шелестом посыпалось в неумолимом движении вниз. Эхо далеким гулом отозвалось из черных ходов, двери железно завибрировали. Бокштейн замер у кромки воды, с тревогой глядя на Акопяна.
        - Не двигайся, - тише повторил он.
        - Ты чего орешь! - взмахнул рукой Борзов, словно отгораживаясь от всех неприятностей. - Меня чуть кондратий не хватил.
        - Там может быть засада. - Вадим показал на дверь.
        - Из скелетов, что ли? - усмехнулся Айк и шагнул через порог. Только он успел сделать этот шаг, как за ним с грохотом свалился ржавый железный меч. Воткнулся в щель пола, пораскачивался, размышляя, на какую сторону упасть, но так и застыл, ничего не решив.
        - Ничего себе! - присвистнул Андрюха, подходя к открытой комнате. - Вот это подстава!
        - Все проржавело, - Бокштейн осторожно приблизился к двери. - Если бы механизм действовал, то Борзову пришлось бы ковылять на своих троих. Вдвоем с Васей мы бы его не вытянули.
        - Я бы попросил! - предостерегающе поднял руку Андрюха, не любивший это свое старинное прозвище.
        Айк вздрогнул, как будто что-то сбросил с себя, - до него только что дошло, какой опасности он сейчас избежал.
        - Молодец, - похлопал его по плечу Василевский. - В рубашке родился.
        - Давайте больше никуда не заходить и двигаться только в одном направлении, - предложил Вадим.
        - С чего ты взял, что там все не затоплено водой? - Сашка массировал отбитую ногу. Он даже не поинтересовался, как себя чувствует его лучший друг.
        - Озеро Юлемисте, из-за которого случилось это наводнение, находится выше Старого города. - Бокштейн говорил, как будто книжку читал. - Вода пройдет через город и попадет в море. На этом все закончится. Этот ход идет вдоль моря или под ним, в сторону от озера. В Пириту ничего не должно быть.
        - Девчонки остались в городе, - напомнил Андрюха.
        - Чисто с математической точки зрения наводнения в конце марта быть не должно. Как невозможно воскрешение мертвецов и появление на этих улицах средневековых палачей. Мы все четверо действительно находимся не в том Таллине, куда ехали. Это город оживших легенд. И сейчас мы в легенде, где тоннель существует, а озеро выходит из берегов из-за неправильного ответа.
        - Так это нам что же - все кажется? - переспросил Айк. С теорией Андрюхи он еще не был знаком.
        - Я вам дам - кажется! - отозвался Борзов.
        - Есть теория, что если человеку что-то внушить, например, что ручка двери раскалена докрасна, а потом заставить его коснуться ручки, то человек обожжется, на его коже будет настоящий ожог с покраснениями и волдырями.
        - На самом деле ничего нет? - Айк бросил на отличника быстрый взгляд.
        - Я думаю - да.
        - Так чего ж мы тут сидим? - завопил Сашка, вскочил и тут же повалился, вскрикнув от боли.
        - Этого нет для других, - спокойно объяснил Вадим. - Но для нас все по-настоящему. Потому что мы внутри легенды, а все остальные - нет.
        Как бы подтверждая его слова, Андрюха коснулся воткнутого в щель в камне меча, и тот упал. Звук грохнувшего об пол оружия еще долго гулял под сводами пещеры. Все, как по команде, начали озираться, ожидая ответного хода на такой шум.
        - А теперь по закону жанра сюда должен явиться Барлог[3 - Герой книги Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин колец», демон страха, обитает в глубинах гор. Является потревожившим его людям в виде гигантского черного существа, окруженного огнем, с огненным бичом в руках.] со своими приспешниками, орками и гоблинами, - хмыкнул Бокштейн и с интересом посмотрел на одноклассников, словно выбирал, кто из них окажется Гэндальфом[4 - Мудрый волшебник из книги Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин колец», победивший Балрога.] и останется в пещерах, а кто с кольцом Всевластия отправится дальше.
        Из прохода с противоположной стороны озера послышалось шуршание, что-то ударилось о стену.
        - Э! - крикнули оттуда.
        Забыв о больной ноге, Борзов вскочил и заковылял к открытой комнате, Айк быстро поднял меч, Андрюха метнулся туда-сюда, не зная, где спрятаться.
        - Факел гаси! - приказал ему Вадим.
        Василевский еще больше заметался.
        - Прячь! - подогнал его Акопян.
        Факел взлетел в воздух, пару раз лениво перекувырнулся и ухнул в озеро.
        - Придурок! - вздохнул Айк. - Кто его оттуда потом доставать будет?
        Из прохода снова послышались звуки, там словно кто-то специально стучал по стенам, предупреждая о своем приближении. Сыпались из-под чьих-то шагов камешки.
        - Эй!
        - Молчим, - прошептал Вадим.
        Судя по тому, какая тишина стояла за его спиной, одноклассники решили не только молчать, но и не дышать.
        Глава VI
        Могила Калева
        В воздухе еще носился неприятный запах потухшего факела, когда земля под ногами дрогнула. Словно кто-то могучий пытался пробиться наверх. Вода отозвалась веселым гулом и бульканьем посыпавшихся в нее камешков. Все бестолково озирались, но ничего не видели - в пещере стояла непроглядная тьма.
        И вдруг появился свет. Слабое световое пятно медленно набирало силу, но не увеличивалось.
        - По проходу идут, - прошептал Вадим. - Айк, ты в комнате?
        - Да! - Видимо, Акопян шевельнулся, с неприятным скрежетом металл старого меча прошелся по стенам.
        - Демон страха опасен, если его видеть. Предпочтем этого не делать. - Вадим шагнул в сторону открытой двери.
        - Ай! - взвыл Василевский, попавшийся на его пути.
        - Борзов где? - прошептал Бокштейн.
        - Тут, - отозвался Айк.
        - Идите на голос. Не надо, чтобы нас видели.
        Свет стал ярче, он уже мог осветить стены пещеры, погладил рябь озера. А потом он разделился на два глаза. Желтые. Холодные. Равнодушные. Они имели странную вытянутую форму, медленно плавали по воздуху, будто их обладатель мог отдельно управлять одним глазом и отдельно другим.
        Вадим нащупал дверь и, вновь налетев на Василевского и оттоптав ему ноги, затолкал всех в комнату.
        - Эй!
        Крик заметался между стен. Голос уже не был таким гулким, скорее высоким… и испуганным.
        - Тебе показалось!
        Отзвуки сталкивались, мешая слова.
        - Я слышал.
        - А сейчас ты что слышишь?
        Вошедшие говорили слишком быстро. Отпрыгивающее от стен эхо перекрывало ответы, делая неразборчивыми вопросы.
        - Я что-то не понял, - первым очнутся Сашка. - Это Мамочка?
        - Слышишь? - закричали в ответ на слова Борзова. - Эй!
        - Наши, - прошептал Айк. Видимо, он решил выйти, потому что опять задел своим мечом за стены. Вскрикнул попавшийся на его пути Андрюха.
        - Кто здесь?
        Чтобы не потеряться в темноте, Вадим сжал ручку двери и шагнул наружу.
        Это были никакие не глаза, а две светящиеся холодным желтоватым светом палочки. Глеб держал свою палочку над головой, чтобы было лучше видно.
        - Приблизительно так боги спускались к людям с небес, - ухмыльнулся Андрюха.
        - Как всегда химия на высоте, - приветственно помахал рукой Бокштейн.
        - Ой, ребята! - взвизгнула Инга и прыгнула на ближайшего Василевского. Андрюха крякнул и повалился на землю.
        - Дура! - забарахтался он. - У меня же спина болит!
        - Что вы здесь делаете? - Глеб равнодушно смотрел на одноклассников.
        - Спасаемся от наводнения, - из-за спин крикнул Борзов. - Ваших рук дело?
        Мамкин быстро оглядел собравшихся, словно оценивал уровень опасности каждого.
        - Давно вы здесь? - коротко спросил он.
        - Часа два. - Бокштейн похлопал по карманам в поисках сотового. - Город затопило, мы здесь спрятались. Хотели идти к Пириту. Вы оттуда?
        - Я не знаю, откуда мы. - Глеб вертел в руках светящуюся палочку, отчего были видны то озабоченные лица ребят, то их перепачканные коленки, то чумазые руки. - Какой сейчас день?
        - Для тебя завтрашний, - усмехнулся Вадим. - Давно активизировал палочку?
        - Часа четыре назад. Хватит ее на столько же, у меня еще две есть.
        - Четыре часа… - Андрюха задрал голову, подсчитывая. - Час за шесть. Хорошая пропорция.
        - Что с вами было? - Айк все еще сжимал в руке меч.
        - Гуляли. Около озера дед какой-то подошел, попросил помочь.
        - А вы и согласились! - простонал Андрюха. Инга помогала ему подняться.
        - Ничего особенного не требовалось! Вопрос не из высшей математики.
        - «Строится ли Таллин?» - спросил старик. Так? - Вадим, не отрываясь, смотрел на огонек. После темноты так хотелось напитаться светом.
        - Он спросил, видели ли мы где-нибудь стройку.
        - А вы как истинные Павлики Морозовы сказали: «Нет», - ехидно поддакнул Василевский. У Инги так и не получилось его поднять, поэтому они все еще сидели на земле. - И пионерский салют отдали.
        - Еще одни внимательные нашлись, - пробормотал Вадим. - Это был Ярвеван. Вы ему сказали, что город построен, и он его затопил.
        - Чушь! - покачал головой Мамкин.
        - Можешь сам сходить наверх и убедиться в этом. - Борзов стоял, прислонившись к дверному косяку, правую ногу он поджимал под себя.
        Глеб переводил взгляд с одного лица на другое.
        - А с другими что?
        - Все дело в обещаниях, - прежде чем начать объяснять, Вадим вздохнул. От бесконечных слов, что он сегодня произнес, понятней не становилось. - Кому-то надо, чтобы все обещания выполнялись, а заодно и срабатывали местные проклятья.
        - Не хотят, чтобы они заржавели, - усмехнулся Айк, показывая меч.
        - Значит, до нас уже кто-то вляпывался в это…
        Договорить непристойность Андрюха не успел, Глеб шевельнул ногой, всаживая мысок ботинка приятелю в бок. Василевский взвыл, дернулся, чтобы отомстить, но его не пустила Инга.
        - Хватит! - прикрикнула она на обоих.
        - Выбирай слова, - коротко бросил Глеб.
        - Подумаешь!.. - потянулся к нему Андрюха, но Мамкин просто отошел в сторону, не обращая внимания на попытки Василевского его достать.
        - Что еще было? - напомнил свой вопрос Глеб.
        - Все, что мы наговорили около Колодца, сработало. Ким пообещала узнать имя палача. Натки загремели на проклятье розенкрейцера. Айк с Борзовым пошли считать деньги к дьяволу. Ну а Голубева, видимо, пытается искупить свое желание никого больше не видеть.
        - А я скоро женюсь, - с гордостью заявил Андрюха. - На Таньке. Я слово дал.
        Айк сверкнул в его сторону недовольным взглядом.
        - Мы просто заблудились, - не поверил Глеб. - Начался сильный дождь. Инга предложила спрятаться. Мы вошли в грот.
        - Дождя не было. Весь день ясное небо, - произнес Вадим.
        Айк с Сашкой, перебивая друг друга, принялись доказывать Глебу, что все на самом деле, что они сидят в подземном ходу, а снаружи бушует стихия, что дождь пролился специально для них, но их голоса перекрыл вопрос Вадима.
        - Когда мы приехали?
        - Сегодня понедельник. - Мамкин сразу понял, к чему клонит математик, и стал копаться в карманах в поиске мобильного.
        - Сегодня вторник. - Бокштейн достал из кармана сотовый. - Или ты считаешь, что мы все перевели дату?
        Айк вскинул руку с часами к глазам, пристроился к свету, чтобы было видно.
        - Отстают на сутки! - пробормотал он. - Проклятый понедельник! И кто только придумал этот день недели? Все неприятности начинаются в этот день.
        - Блин! - простонал Андрюха. - Кэррол какой-то выходит.
        - Значит, так! - Вадим спрятал бесполезный в подземелье телефон в карман. - Идем дальше. В Тоомпеа сейчас вода, возвращаться туда бессмысленно. Выйдем в Пириту, придумаем, что делать. Нам надо продержаться три дня, чтобы выполнить главное условие игры - всем вместе вернуться домой. Вместе. Это основное. Иначе уравнение не сойдется.
        - Факел достань, - напомнил Василевскому Айк.
        - Он не загорится. - Лезть в озеро Андрюхе не хотелось. Древко факела виднелось довольно далеко от берега. Чтобы его достать, пришлось бы войти в воду.
        - С нами химия и жизнь - у Глеба загорится все. - Акопян был непреклонен.
        - Это даже весело, - попыталась подбодрить ребят Инга, но голос ее звучал неубедительно.
        - Обхохочешься, - проворчал Василевский. Чтобы дотянуться до плавающего факела, он встал на колени и теперь плескал в свою сторону водой, подгоняя деревяшку к себе. - Как только приеду домой, возьму у врача справку на месяц, только чтобы вас не видеть. - Царапая железным наконечником о дно, факел лениво подплыл к Андрюхе.
        - Не забывай навещать невесту, - съязвила Инга. - А то она забудет, как ты выглядишь.
        Земля прощально дрогнула, заставив воду в озере морщиться, маленькие волны побежали к ногам ребят.
        Дальше произошло то, что обычно именуют словосочетанием «И вдруг» - и вдруг с потолка обрушился камень. Он с шуршанием пронесся по воздуху, углом цапанул стену, закрошился и грянул о пол пещеры. Вода плеснулась, окатив ребят с ног до головы, каменная дробь исцарапала руки и лица. Бокштейн сначала бросился к тому проходу, что должен был вывести их к Тоомпеа. Но там уже начинался обвал. Андрюха уронил вытащенный из озера факел. Глеб задвинул Ингу за спину, словно этим мог спасти ее от камней. Айк отпрянул ближе к двери в комнату, где все еще сидел благоразумный Борзов.
        - Уходим! - закричал Вадим.
        Чтобы не терять время, он побежал прямо через озеро. Глеб потащил за собой опешившую Ингу.
        - А я? - завопил Сашка.
        Айк, успевший отбежать на несколько шагов, чертыхнулся, возвращаясь. Бросив меч, он присел около приятеля, соображая, как ему ловчее помочь. Отставший от всех Андрюха тоже склонился к Сашке, но схватился за пострадавшую поясницу и, не в силах что-либо сделать, заковылял следом за всеми. Они уже почти достигли прохода, когда пещера задрожала, норовя обвалиться на головы девятиклассникам. Вадим нырнул в лаз, но тут же отпрянул. На него широким потоком хлынула вода. Глеб сломал еще две светящиеся палочки и поднял их над головой. Пещера озарилась пронзительно-ярким светом.
        Перед Андрюхой все заходило ходуном.
        Выход! Ему срочно требовался выход из этой реальности с землетрясением и потопом, в другую, где мастер мирно выдувает красивые стеклянные вазы.
        Он дернул ближайшую к себе дверь. Прямо перед его носом рухнул на пол меч. Василевский захлопнул дверь и пошел к другой комнате. Там все повторилось. В третьей тоже. Четвертая дверь упрямо заскрипела, ухнула. Андрюха секунду постоял, ожидая меча, но ничего не произошло. Он медленно достал сотовый, осветил стены. Гладко отштукатуренные, они явно не тянули на подземелье. Скорее это было похоже на коридор. Коридоры обычно приводят к комнатам. В комнатах есть двери. Двери ведут на улицу.
        - За мной! - махнул он рукой, исчезая в комнате.
        Словно подгоняя девятиклассников, стены снова задрожали, камни посыпались с удвоенной силой. Первым за Андрюхой побежал Вадим.
        - И что мы будем делать там? Ждать, когда нас засыплет? - проворчал Борзов.
        Глеб с Ингой бежали вперед наперегонки. Айк дернул хромающего Сашку, и они вместе исчезли в комнате.
        Сотовый погас. Василевский пробежал еще несколько метров вперед в полной темноте, врезался в стену, завопил от боли. Ему показалось, что от удара у него из глаз полетели искры, потому что стало заметно светлее. Коридор поворачивал, и откуда-то оттуда, из-за поворота, шел свет. Андрюха направился вперед, уверенный, что сейчас наваждение закончится, но свет становился ярче. Уже была видна дверь, сквозь щели которой пробивались солнечные лучи. И что было самым невероятным - в лучах света летали частички пыли.
        Василевский, все еще не веря происходящему, ткнулся пальцами в деревянное перекрытие, и дверь легко распахнулось. За ней оказалась широкая просторная комната, с одиноко тянущимися по стенам проводами, с рваной газетой на полу и обтерханными обоями.
        На улице светило солнце. Это было невозможно, потому что Вадим с Андрюхой вышли из гостиницы вечером. На улице было пасмурно, а когда они добрались до Колодца, уже зажигались уличные огни.
        Василевского толкнули в спину, заставляя сдвинуться с места. За ним из подземелья выбежал Бокштейн, следом Глеб тянул Ингу, последним вошел Айк, подпихивающий в спину хромающего Борзова.
        - Чего, все, что ли? - Сашка упал на пол.
        - Мы уже не в пещере? - уточнил Айк и вскинул руку с часами к глазам, словно засекал время прохождения препятствия.
        Инга громко вздохнула.
        - Где мы? - Вадим прошел к окну. Перед ним тянулась узкая наклонная улица, вдоль нее шла желтая глухая стена дома напротив.
        - Около Домского собора Вышгорода, - раздался спокойный голос. - Рядом смотровая площадка.
        Эдик вышел из угла комнаты. Лицо его было недовольным.
        - А вот и мы! - раскинул руки Андрюха. - Не ждали?
        Он пошел на призрака, но Эдик предусмотрительно отступил в сторону.
        Вадим глянул в широкое окно в торце комнаты. За ним начиналась просторная улица, вдалеке виднелись кресты православного собора, а прямо над окном нависал шпиль церковной колокольни.
        - Почему здесь? - Вадим ждал подвоха, но пока ничего необычного не происходило.
        - Вы можете выйти отсюда.
        Эдик вернулся к двери, из которой все только что выбежали, толкнул ее. Оттуда пахнуло темнотой. Эдик исчез в ней, щелкнул запор следующей двери, и в комнату ворвались звуки улицы.
        - Выходите, - позвал он.
        Ребята переглянулись. Все это могло быть очередной засадой. Андрюха поджал губы и первым пошел вперед. Следующая небольшая комната оказалась темной прихожей без окон. В распахнутую дверь лился свет улицы.
        Около крыльца рос куст, за ним прятался двухрожковый фонарный столб. Слева начиналась известняковая кладка небольшого возвышения. Она ступеньками сбегала вниз, огибала небольшую площадку с лавочками и упиралась в стену дома. Со спины площадку подпирало еще одно ограждение, которое тоже стремилось к стене того же дома, но заканчивалось неширокой лесенкой.
        На негнущихся ногах Андрюха прошел вперед до бордюра, коснулся руками шершавого камня. На мгновение его посетила слуховая галлюцинация - ему показалось, что где-то кричат и звонко стучит мяч. Он напрягся, ожидая услышать смех. Но в этот раз призракам было не до веселья.
        За бордюром широким пеньком торчала кладка колодца.
        - Тот же? - кивнул в его сторону Василевский.
        - Дубль, - Эдик подошел ближе. - Это место Вышгорода повторяет площадь Колесного Колодца. Только в Нижнем городе все это разбросано, а здесь сосредоточено в одном месте.
        Снова послышались крики, и Андрюха вопросительно посмотрел на Эдика.
        - Внизу спортивная площадка. Там играют в футбол, - ответил призрак на незаданный вопрос.
        - Холм с липами! - вспомнил Василевский. Сто лет назад, а может, двести или позавчера, когда он сидел на лавочке на холме с липами, со всех сторон доносились голоса, звуки проезжающих машин - эхо жизни, как и здесь.
        - Собор, холм, колодец, дом, - перечислил Эдик. - С этого начинается большинство городов.
        - Значит, ты нам все-таки помогаешь? - остановился за их спинами Вадим. - У тебя осталось невыполненное дело?
        - Одна ваша девушка сказала, что очень хочет вас видеть.
        - Беленькая или черненькая? - Андрюха спросил, хотя был уверен, что это Ленка. Таня вряд ли так сильно жаждет встречи с ним.
        - Беленькая. Красивая.
        Василевский скривился. Утверждение было спорное.
        - А откуда у тебя все эти таланты фокусника - пропадать, появляться, сквозь стены ходить? - Бокштейн смотрел на Эдика с недоверием, словно ждал, что действительность вокруг дрогнет и рассыплется, вернув их в подземелье. - Ты нашел кольцо розенкрейцера?
        - Да. Перстень с рубином был по наследству передан его потомкам. Не зная его ценности, они заложили кольцо в ломбард, откуда его выкупил Евгений.
        - Мумия герцога! - догадался Андрюха. - Этот… который с черепушкой вместо башки?
        - Потому с ним и случились все эти напасти. Из-за перстня он не может успокоиться.
        - Кольцо у тебя? - Подробности жизни злополучного герцога Вадима не интересовали.
        - Кольцо на дне Колесного Колодца.
        Андрюха с Вадимом оглянулись. Каждый вспомнил о словах, сказанных под деревянным колокольчиком беседки.
        - Поэтому в дом около Колесного Колодца пришел черт? - уточнил Бокштейн. Для окончательного решения задачи не хватало малости.
        - Это началось давно, - начал Эдик.
        - Пятьсот лет назад, - помог ему Вадим. - С твоего проклятья. Так появился город, который надо разрушить, и город, который остался жить своей жизнью.
        Эдик пристально посмотрел на него.
        - Не так сложно, - словно через силу заговорил призрак. - Просто в разное время то там, то здесь начинали срабатывать древние проклятья. Сейчас все совпало.
        - Просто, - вставил ехидный Андрюха.
        - Парад планет, - задумчиво кивнул Вадим.
        - Что? - не понял призрак.
        - Раз в несколько столетий все планеты Солнечной системы, вращающиеся по своим орбитам, выстраиваются в одну линию. Математически это можно высчитать.
        На умные слова приятеля Андрюхе оставалось только с гордостью оскалиться.
        - Никакой математики! - не согласился Эдик. - Просто вы стали давать свои обещания около Колодца. Кольцо их услышало. Обещаний было слишком много, чтобы не проследить за их выполнением.
        - А заодно испытать на нас городские легенды, - Вадим был готов бороться до последнего. - Почему именно мы? Вряд ли мы самые болтливые туристы в этом городе.
        - Вы самые подходящие.
        Андрюхе перестала нравиться улыбка Эдика. С такой гримасой Фредди Крюгер подходил к своей жертве.
        - И что же ты собираешься с нами дальше делать? - Василевский сунул руки в карманы и как бы между делом стал обходить призрак кругом. Остановился так, чтобы Эдик оказался между ним и Вадимом.
        - Ничего. Вы сами все сделаете!
        - Ну да, выполним все свои обещания.
        - И не только, - прошептал Эдик.
        Андрюха поежился. В отличие от благоразумного Бокштейна он надавал слишком много обещаний. Его еще ждало владычество над этим миром.
        - А ведь ты нам не помогаешь! - медленно начал Вадим. - Наоборот! Ты нас ведешь туда, где мы скорее попадем в западню. И тебе это зачем-то нужно. Тебе стало тесно в Таллине? Харьюрские ворота разрушены, рвов нет. От старых стен ничего не осталось, в большинстве своем это, - Вадим постучал по ограждению, - бутафория. Все это строили заново. Твое проклятье завершилось.
        Эдик стрельнул в его сторону глазами, крылья его крупного носа дрогнули.
        - Знаешь, что тебя сейчас подводит? - тихо спросил Вадим.
        - Меня ничего не подводит. - Эдик ухмылялся. Он и не думал сдаваться.
        - Мы сильнее тебя и всегда будем находить выход.
        - Вместе - возможно. По отдельности - вряд ли.
        - The End на экране вспыхнет не скоро, - пробормотал Андрюха. - Что у нас по программе на сегодня?
        - Через два часа начинается экскурсия в Кадриорг. Вам надо ехать. - Эдик выпрямился, давая понять, что разговор окончен.
        - А-а-а-а! - вдруг закричал Василевский. - Я понял. Это такой интерактив! Новая услуга от турагентств. Фильм «Игра» с Майклом Дугласом. Нам не просто рассказывают, а делают активными участниками событий. Так?
        - Ты не расплатишься потом за фокусы с потопом и проходом через стены, - одернул его Вадим. Математик в любой ситуации умел здраво мыслить.
        - Мы переходим на новый уровень? - щелкнул пальцами Василевский, довольный своими догадками. - А где наши бонусы? Я хочу себе автомат и непробиваемую броню. И вообще - где мой трон? Я заказывал величие.
        - Вам надо просто двигаться вперед, - Эдик склонил голову, как упрямый бычок.
        - На экскурсию, - уточнил Бокштейн.
        - Шутихи уже заряжены? - хохотнул Андрюха. - Если мы там не появимся, то все пойдет насмарку. Фирме предъявят неустойку, вы из лимита выйдете! Эйнштейн! Как там у тебя? Приехала группа в красивый старый город? Десять негритят. За догадливость мне дополнительные фишки и уровень с неуязвимостью.
        - Увидимся, - коротко поклонился Эдик и пошел прочь с площадки.
        - Конечно, увидимся, - крикнул ему вслед Андрюха, залезая на невысокий парапет. - Раз обещали, мы там будем. - Последние слова он крикнул вниз, в запечатанный деревянной крышкой колодец.
        - Порой мы не видим то, на чем стоим! - бросил ему через плечо Эдик.
        - А на чем я стою? - пожал плечами Андрюха и задумчиво посмотрел себе под ноги. Стоял он на крышке колодца.
        Эдик исчез за поворотом Домского собора. И тут Андрюха хлопнул себя по карманам, нащупал книгу, достал, словно собирался прочитать соответствующий случаю стих, но потом передумал, сунул обратно в карман.
        - Дубль… - пробормотал он. - Ну, конечно!
        Василевский с силой топнул по деревянной крышке.
        - Что ты делаешь? - поморщился Вадим.
        - Лобачевский, разве ты не понял? - Андрюха снова подпрыгнул, застонало старое дерево перекрытия. - Мы в игре. Здесь шаг в сторону невозможен. А если все-таки его сделать?
        - Игра кончится.
        - Правильно! Возьми конфетку. И начнется новая игра. Уже по нашим правилам. Хочу! Хочу быть великим и непобедимым! - завыл Андрюха, подпрыгивая и обеими ногами приземляясь на деревянное перекрытие колодца.
        - Там может быть глубоко, - напомнил Бокштейн.
        - Если в это верить. А еще там могут лежать кости жертвенных животных. Но я в это не верю, поэтому там ничего не будет.
        Он снова подпрыгнул, заставляя доски перекрытия затрещать.
        - Я вообще ничему не верю! Так не бывает - прошла ночь, а я не заметил. А в игре возможно все. На новом уровне может быть какой угодно день. Хоть послезавтра.
        Бокштейн, прищурившись, посмотрел в небо. Послезавтра он допускал.
        Василевский снова прыгнул, сломал одну доску, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие.
        - Значит, мы там провели ночь? - Вадим что-то подсчитывал в своей голове.
        - Если бы мы там провели ночь, я бы сейчас был очень голодный. По утрам у меня зверский аппетит.
        - Ты еще успеваешь к завтраку в гостиницу.
        Андрюха ничего не ответил. Он сосредоточенно выламывал доски.
        - А вот и вы! - крикнули с дорожки.
        - Василевский, тебя всегда можно найти по звукам разрушения! Ты Терминатор!
        Андрюха последний раз стукнул пяткой кроссовка по деревяшкам. Нога его провалилась в образовавшуюся щель. Только тогда он поднял голову. Между домом, откуда они все вышли, и ограничительным бордюром, взявшись под руки, стояли Ленка с Таней.
        - Смотри, Инга! - Ленка побежала к площадке с лавочками. - Оболдина! Я рада тебя видеть.
        - Рада она, - проворчал Василевский, борясь с непокорной доской, которая зажала его ногу. - Все по заказу, королева. Любой каприз за ваши деньги!
        От лавочки донеслись охи, ахи и радостные восклицания.
        Нога у Андрюхи застряла основательно, он дергался, пытаясь освободиться. Бокштейн, вытянув губы, о чем-то сосредоточенно думал. Таня сверлила Андрюху недовольным взглядом.
        - Чего уставилась? - не выдержал Василевский. - Глаза сломаешь!
        - У меня на тебя уже иммунитет выработался, - хмыкнула Ким.
        Андрюха принялся стучать пяткой свободной ноги, в надежде сделать дырку шире.
        - А ты головой попробуй, - хихикнула Таня. Она оперлась руками о бордюр.
        - Умная? - состроил недовольную рожицу Василевский. - Помогла бы…
        - Вот еще! - фыркнула Таня. - «Скорая помощь» на сегодня еще не открыта.
        - Как будто ты каждый день людей спасаешь, - проворчал Андрюха и перестал дергаться. Медленно поднял глаза на Бокштейна.
        - И как вы их вытащили? - тихо спросил Вадим.
        - Я же говорю - надо работать головой, - торжественно произнесла Ким, всем своим видом показывая, какая она умная и какие мальчишки недалекие. - Ты сам сказал, что все началось с Колодца. Мы туда пошли и пообещали найти Наток. Так и вышло.
        - Точка телепортации, - Андрюха перевел дух. - Мы захотели спастись и попали в подземный ход. Ловко. Наверное, над Колодцем каждый раз загорается табличка с объяснениями, но мы не догадались прочитать.
        Таня попыталась уйти, но Вадим задержал ее:
        - Вы видели девушку Эдика?
        - Классная девчонка! - дернула плечом Ким.
        - Вы встретились около Харьюрских ворот?
        - Ворот не помню. Там была площадь с высоким крестом, как будто бы стеклянным. Мы поднялись по лесенке и немного посидели в баре. У них очень вкусный глинтвейн.
        - Где вы нашли Наток?
        - Мы их не искали. За нами пришел Эдик и привел в бар.
        - Выходит, он их спас! - Василевский присел на деревянную крышку, и нога его тут же освободилась.
        - А Маргарита где? - спросил Вадим.
        - В номере сидит, валерьянку пьет. Говорит, что больше с нами никуда не поедет.
        Вадим посмотрел на Андрюху. Тот пожал плечами и полез в щель рукой.
        - Значит, Натки вернулись? - на всякий случай уточнил Бокштейн.
        - Еще вчера и теперь мирно спят в номере.
        - Что рассказывают?
        Вадим следил за выражением лица Тани и не заметил, как заулыбался Андрюха. Тот шарил рукой под крышкой. Улыбка его стала лукавой.
        - Эдик познакомил их с Хельгой, - между тем говорила Таня.
        - И они всю ночь пили? - Вадим не верил такому неправдоподобному рассказу.
        - И весь день, - напомнил Василевский. - Крепкая у нас молодежь! Такой заплыв выдержать.
        - Ким, а ты помнишь, что было с тобой? - Бокштейн отмахнулся от Андрюхиных слов. - Тогда. У палача?
        Таня помрачнела и отвернулась. Андрюха сел ровно, провел сжатым кулаком по лицу, смахивая невидимый трудовой пот.
        - А не пора ли нам завтракать? - весело спросил он.
        Бокштейн с интересом отметил, как Андрюха что-то прячет в карман.
        - Ты прав. Если народ вернулся, то обещания, которые мы все так щедро надавали, выполнены. - Лицо у Вадима при этом оставалось недовольным. - Новых давать никто не будет, и мы сможем расслабиться.
        Таня смерила его презрительным взглядом и пошла к скамейкам, около которых самозабвенно ворковали Лена с Ингой.
        - Значит, не все, - пробормотал Андрюха, глядя ей вслед.
        В кулаке он сжимал перстень. И, кстати, вспомнил как минимум еще о двух невыполненных обещаниях - своей женитьбе на Таньке и узнавании имени палача. Остальные с обещаниями более менее расквитались - потоп устроили, в склепе побывали, друг от друга на время отдохнули. Прогулялись по легендам…
        Василевский хмыкнул, выпрямляясь. А чего они в этих легендах, как гости? Вошли и сразу вышли? А не создать ли им собственную историю? Как там у Бокштейна? Десять человек приехало в Старый город?..
        Глава VII
        Перстень с рубином
        Маргарита Викторовна на корточках сидела перед нишей под лестницей и, вывернув шею, пыталась заглянуть внутрь углубления.
        - Уже вернулись? - устало спросила она, первыми заметив Таню с Леной. Когда же следом за ними ввалилась остальная компания, Маргарита Викторовна изменилась в лице и медленно опустилась на пол. Девчонки бросились ее поднимать.
        - Здрасте, - неловко кивнул Андрюха.
        Хромающий Борзов с Акопяном тут же отправились наверх. Инга с Глебом застыли в дверях. Бокштейн подошел к нише.
        - Где вы были? - дрогнувшим голосом спросила учительница. - Девочки пришли, а вас весь вечер не было.
        - Соловьи монастырского сада,
        Как и все на земле соловьи,
        Говорят, что одна есть отрада.
        И что эта отрада в любви… —
        весело прочитали начало стихотворения.
        В дверях, за спинами влюбленных, стояла Марина и, как всегда, лучезарно улыбалась.
        - Дело молодое, весна. - Она театрально-преувеличенно всплеснула руками. - Ну что, дорогие мои, собрались?
        - Почти, - сухо отозвался Вадим, взглядом проследил за поднимающимися по лестнице Мамкиным с Ингой и вновь повернулся к учительнице: - Маргарита Викторовна, кого вы видели?
        - Кошку. Черную. - Учительница тыкала пальцем под лестницу, с трудом подбирая слова. - Она в нишу забежала. Я хотела посмотреть куда. А здесь прохода нет. И кошки тоже.
        - Показалось, - снова взмахнула руками Марина. - Собирайтесь. Машина уже пришла.
        - А говорили, два часа есть! - Андрюха почесал пузо, которое наконец напомнило о своем существовании голодным урчанием.
        - Да, конечно, завтракайте, - Маргарита Викторовна повернулась к Бокштейну. - Вадим?
        - Сие науке не под силу, - пожал он плечами. Идею проверить мистику физикой он давно забросил.
        - Почему? - Учительница выглядела растерянной и подавленной, словно вдруг забыла, какую тему собиралась рассказать сегодня на уроке.
        - Потому что мы не знаем основополагающего условия: почему именно мы.
        - Чего тут думать-то. - Ленка приволокла тяжелый стул из-за стойки консьержки, которой опять не было. - Трепачи вы все - вот и ответ. Раньше за честное слово стрелялись, с крыш падали, а сейчас… - Она грохнула стулом об пол и в упор глянула на Андрюху. - Зачем ты Таньке сказал, что женишься?
        - Василевский? Что за шутки? - ахнула Маргарита Викторовна, падая на стул.
        Андрюха растерялся.
        - Спасти ее хотел.
        - А теперь расхотел? - горячилась Голубева. - Вы разве не поняли? Этот город хранит историю. Здесь время застыло в каждом камне. А вы ведете себя как отморозки. Борзов и тот честнее вас, потому что не трепется.
        - Ну почему же, - Вадим потер ладонью лоб. - Все-таки что-то мы сделали. Таню спасли. Со смотровой площадки стащили. Андрюха до сих пор за спину хватается.
        - Зачем? - В голосе Голубевой слышались готовые вот-вот пролиться слезы. - Может, она тебя ждала!
        - Лена! - вскрикнула Таня и помчалась наверх.
        - Подожди! - кинулась за ней Голубева.
        - Нет, - задумчиво пробормотал Вадим. - Пожалуй, все тридцать лет сэкономишь, если на ней не женишься.
        - Если я на ней не женюсь, то в бонусах у меня будет лет пятьсот. Как у Эдика.
        Маргарита Викторовна откинулась на спинку стула. Вопросов она больше не задавала.
        Из завтрака им достались только гренки с повидлом. Сашка с Айком успели подчистить тарелки. Хозяйка выставила перед мальчишками чашки с чаем. Андрюха наконец разжал кулак. Большой тяжелый перстень грубой работы крупным красным камнем ткнулся в белую скатерть. Сверху камень перехватывало перекрестье металла. Роза и крест - символ розенкрейцеров.
        - Кольцо Всевластия, - прокомментировал свое действие Андрюха.
        - По идее, оно должно дополнять мистические знания человека, а не наделять его сверхсилой. - Вадим не коснулся находки приятеля. Он жадно пил чай, размышляя о своем.
        - Ничего подобного. - Василевский тронул перстень, и он лениво закачался. Свет ламп заиграл на гранях драгоценного камня.
        - Все властители мира плохо кончали. - Бокштейн сосредоточенно завтракал. - Обычно их транклюкируют к концу третьей книжки.
        - Это если они селятся в высоких башнях. А если сидят в подвале и пьют глинтвейн, то могут и полтыщи лет продержаться. Кащей, как известно, Бессмертный.
        - Что ты имеешь в виду? - Вадим отставил чашку.
        - Если не считать потопа, то никакой воды вокруг города нет. Все эти пруды потом накопали. Чтобы было, где уток разводить. Стены - сам сказал, бутафория. Эдику ничего не мешает взять свою девушку под мышку и отправиться в вечность. Но он все еще здесь. Почему?
        - Ему платят за интерактив. - Вадим провел перед собой ладонью, смахивая крошки.
        - Возможно, но быть аниматором не так уж и почетно. Эдик пообещал Хельге, что, когда все завершится, они будут вместе. Обещание он сдержал, но не целиком. Город разрушен. Того города, по которому бродил рыцарь, больше нет.
        - Нет, - эхом отозвался Вадим.
        - А раз так - их легенда завершилась.
        - Легенда завершиться не может. Она просто есть.
        - Ага, чтобы туристов по ней водить. Что-то я не слышал о такой услуге в других городах.
        - Или об этом никто не говорит, - уклончиво ответил Вадим.
        - Все были в Париже, и все вернулись! - Андрюха снова качнул кольцо. - Здесь же все по-другому. Легенды здесь живы, значит, какая-то из них не завершилась. Эдик не с Хельгой.
        Андрюха снова качнул перстень, потом нагнулся и подышал на него. Красный камень покрылся влагой.
        - Это не математика. Это женская логика. - Василевский выпрямился. - Что тебе крикнула Ленка, когда ты ей рассказал о спасении Ким?
        - Что мы это сделали зря, что Танька не хотела, чтобы ее спасал ты.
        - Отлично! - щелкнул пальцами Андрюха. - Мы с тобой понимаем, что сделали все правильно. Но девчонкам не это было нужно. Им главное не спасенная жизнь, а кто их спас. Поэтому они обиделись. Женская логика. Заметь, даже спасибо не сказали.
        Андрюха внимательно посмотрел в глаза приятелю. Тот медленно кивнул, пытаясь уложить это странное утверждение в свои математические таблицы сознания.
        - Эдик попадает в ту же ловушку, что и мы, - начал объяснять Андрюха. - У него есть кольцо, способное перевернуть мир. А Хельге это не нужно. Ей нужно, чтобы он выполнил обещание. Вместе. Навсегда. На эту тему они ссорятся. Поэтому проклятье и не может быть завершено. Поэтому город, что еще не разрушен и по которому гулял рыцарь ордена розенкрейцеров, еще существует. А вместе с ним и вся их прорва оживших легенд.
        - Положил бы ты это кольцо туда, откуда взял, - неожиданно произнес Вадим. - За нами по пятам и так уже черт бегает.
        - А это из другой сказки.
        - Из этой! - с жаром начал говорить Бокштейн. - Думаешь, почему все это произошло? Пока легенды живы, жив и город. А если появляются новые легенды, то это жизнь по двойному тарифу. Из последнего у них, кажется, только история пацанов, что пытались пройти по подземному переходу. Это было лет пятьдесят назад. И вот им понадобилась новая кровь. Новая легенда. В путеводителе было сказано: «Вы полюбите город и станете сюда возвращаться вновь и вновь…» Они нас обыграли. Мы почти выбрались, пока ты не завис с этим кольцом.
        - О! Мальчики пришли!
        Андрюха тут же спрятал добычу в карман и вгрызся в остывший тост.
        Натки стояли в дверном проеме. Никольская мрачно сложила руки на груди, Михеева улыбалась, с прищуром глядя на засуетившегося Василевского.
        - Это вы пришли, а не мы пришли, - роняя изо рта крошки, отозвался Василевский. Аппетит у него сразу пропал. Он потянул со стола хлеб, сунул в карман. Когда-нибудь пригодится.
        - Где же вы были? - хмыкнула Михеева.
        - Вы где были? - Василевский даже не пытался изобразить приветливость на лице.
        - Мы? С Эдиком! Ревнуешь? - Натка вздернула красивые выразительные брови.
        - Это тебе надо ревновать, - хмыкнул Андрюха. - У него подруга есть.
        - Хельга? Они уже давно не вместе.
        - Давно? - Вадим подавился чаем и выразительно посмотрел на Андрюху. Тот нервно постукивал мыском ботинка по ножке стола и чуть покачивал головой, как бы говоря: «Ну, давай подкинь еще одно подтверждение моим словам».
        - Он привел нас к ней, а сам смылся.
        Вадим резко встал.
        - Это не может быть так просто! - бросил он Василевскому и, протолкнувшись через Наток, убежал к себе в номер.
        - Это и не просто, - честно признался Андрюха. - Все мы побывали в легендах, - прошептал он. - И все вернулись. Не хватило небольшого девайса, чтобы нас там задержать. Нас туда, а мы оттуда…
        - Примитивы! - царственно качнула головой Михеева. Она решила, что ребята завидуют. Натки так классно провели время, а эти два балбеса неизвестно где зависали.
        Василевский поднял на одноклассницу глаза.
        - Так что вы всю ночь делали? О моде говорили?
        - О мужиках! - торжественно произнесла Натка. - О том, какие вы все недалекие. И какие врунишки.
        Василевский машинально стянул со стола еще пару кусков хлеба.
        - А вы, как дуры, сидели и поддакивали, - желчно спросил он. - Вместо того чтобы сказать ей, что давно уже пора помириться!
        - Ой, подумаешь, трагедия какая - разошлись, - фыркнула Никольская. - Не знаю, что хотел Эдик, но Хельга к нему не вернется. И правильно сделает.
        Андрюха скривился. Он бы сейчас с этой Хельгой поговорил. Что за капризы? Из-за какого-то невыполненного обещания целый город страдать должен. Да и они за компанию. Вот так и гибнут империи - из-за женских «хочу - не хочу»!
        Он тоже протолкался мимо Наток и пошел за Вадимом.
        - Выброси его! - заявил Бокштейн, едва Василевский переступил порог.
        - С чего вдруг? Я кольцо в окошко, а ты помчишься его поднимать? Напялишь на палец и начнешь приказы налево и направо раздавать? Разрушать города и не строить дворцы?
        - Нет. Не помчусь и не начну.
        - Тогда и не беспокойся из-за него.
        - Все равно ты его не увезешь!
        Вадим стоял около окна, смотрел на крыши. Солнце скатывалось с пологих шершавых склонов, перебегало по черепичным перекатам.
        - Тебя не отпустят, - тише добавил он.
        - Нас и с ним не отпустят и без него. Зато с ним мы можем попробовать что-то сделать! Мы же сейчас куда-то едем, там все начнется по новой. Опять кто-нибудь пропадет, и нам снова убегать. С кольцом я закажу свою игру, без покойников и экстрима.
        Андрюха упал на кровать. Сейчас он испытывал странное ощущение силы. Он готов был мир перевернуть, только не мог придумать, с чего начать. И это солнце за окном - оно словно добавляло ему могущества. Ему казалось, протяни руку в сторону двери - она сама распахнется. Захоти он чего-нибудь невозможного, и это случится - выплывет на небо луна, выпадет снег или с чистого неба польется дождь, заискрится Северное сияние. А еще он знал, что кольцо отдавать ни в коем случае нельзя. Оно само его нашло, попросилось в руки. Если бы оно не захотело сменить хозяина, этого бы не случилось. Кольцо было брошено в другой колодец, в Вышгороде оно оказаться не могло. Выходит, все правильно. Сокровище попало в верные руки, осталось им только правильно распорядиться. И уехать желательно целыми и невредимыми.
        Он почти задремал, когда пришла Маргарита Викторовна и позвала всех на улицу. Ехать оказалось недалеко. Дорога какое-то время шла вдоль моря, потом вильнула в сторону.
        - К морю мы еще вернемся, - пообещала Марина. - Посмотрим красивый памятник «Русалка».
        - По Андерсену? - уточнил Вадим, вспоминая даты жизни сказочника. Тысяча восемьсот пятый - тысяча восемьсот семьдесят пятый.
        - Нет. Это памятник кораблю, погибшему на выходе из порта более ста лет назад. Его перехлестнуло волной, и он затонул. Все погибли.
        Василевский посмотрел в сторону спокойного моря. Ему показалось, что он слышит шум волны и крики. Фантазия нарисовала ему огромный крейсер, наподобие «Авроры», стремительно идущий ко дну. Он моргнул. Все пропало. Некстати в голову полезли мысли о восставших мертвецах. Он так и видел, как полуразложившиеся трупы шагают по морскому дну, руки их жадно выставлены вперед. Они уже готовы вцепиться в горло своей жертве.
        Он шевельнулся, прогоняя видения. Кажется, это был кадр из какого-то фильма. Про пиратов, естественно. Не хватало еще, чтобы его фантазии стали воплощаться в реальность. Хотя для призрачного города такие фантазии вполне подходят.
        Все потянулись следом за экскурсоводом наверх к парку, прошли мимо небольшого двухэтажного дворца. Перед ним были разбиты фигурные разноцветные клумбы. Марина ушла вперед, рассказывая о парке, дворце, о пруде, о том, какие отпечатки на всем этом оставила история. К Андрюхиной ноге подошла толстая утка, крякнула, обозначая свое появление. Василевский пошарил в карманах. Заметив его действие, к первой утке поспешила присоединиться парочка селезней, неподалеку приземлился голубь. Чайка пролетела низко над землей, темным глазом покосилась на собравшуюся компанию. Андрюха извлек из кармана хлеб. К посыпавшимся на землю крошкам подбежал голубь. Утка крякнула и потянула шею к куску. Возмущенно покрякивая, к ним подошел селезень, тряханул хвостом, из-под кончиков крыльев показались загнутые вверх перышки. Утка тут же отошла, и селезень, легко подпрыгнув, выхватил хлеб.
        - Подавишься, - выругался Андрюха, наблюдая, как утки вырывают друг у друга большой кусок.
        Нарезающая вокруг них круги чайка наконец опустилась в траву. Пробежала по земле, расправив тонкие крылья, мотнула головой туда-сюда, словно собирая последние новости, и, оттолкнувшись, взлетела. Андрюха запустил ей вслед куском хлеба. Чайка коротко повернулась, подхватывая угощение. Хлопая крыльями, прилетела стая голубей.
        - Где-то была допущена ошибка. - Вадим втаптывал в землю оброненный Андрюхой кусочек хлеба. Деловые голуби тут же собрались вокруг него.
        - Чего ты пыжишься? Все вернулись! - Андрюха держал хлеб на вытянутой руке, а особо резвый селезень все подпрыгивал, пытаясь до него дотянуться. - Сам сказал, обещания выполнены. Два дня, и нас уже не догонят. - Он дернулся, словно собирался станцевать под зажигательную песенку t.A.T.u., но настроение было явно не то.
        - Не все обещания выполнены, - Вадим, прищурившись, наблюдал за мучениями птицы. - Остались твое обещание жениться и мое - узнать имя палача.
        - Ну, мое обещание может и подождать два года. - Василевский сжалился над птицей, отдал ей хлеб, но шустрый селезень успел укусить за палец. - Ах ты! - Следующий кусок прицельно полетел в серую спинку. На селезня набежало сразу несколько уток. Началась возня с возмущенным кряканьем. - А потом - я не уверен, что Танька захочет его исполнения. Ким нравишься ты. И Ленке, кстати, тоже. Их пока притягивает твой профиль Эйнштейна.
        - Все это ерунда. Обещал, значит, так оно и будет.
        Андрюха отрицательно покачал головой.
        - Тили-тили-тесто… - прошептал он. - Танька шла узнавать имя жениха. Вряд ли среди шведских палачей в ходу были славянские имена…
        Вадим как-то странно посмотрел на него и вдруг щелкнул пальцами.
        - Это легко проверить, - возбужденно воскликнул он. - Сам говорил, святки!
        В центр копошащихся уток упал батон. Птицы возмущенно заорали, селезень, которому досталось больше всего, захромал прочь.
        - Интересный метод, - присвистнул Вадим.
        На батон слетелись голуби, неподалеку приземлилась любопытная чайка.
        - О! Мы снова в игре, - растянул губы в улыбке Андрюха, выискивая среди деревьев знакомую фигуру в красном. - Сейчас будет вопрос на миллион.
        - По всем законам физики призраки должны бродить по ночам, - произнес Бокштейн.
        Мужчина в красном вышел из-за широкой липы и мрачно, исподлобья посмотрел на ребят.
        - Имя! Иначе я ее заберу.
        Андрюха бросил взгляд вдоль озера - экскурсия успела далеко уйти.
        - Квитанция к оплате за услуги прилагается, - хмыкнул он. - А Танька все-таки хорошая. Уговорили, я на ней женюсь. Чтобы насолить Эйнштейну. Не все же математикам жировать.
        - Андрей! - тихо произнес Вадим.
        - Что? - повернулся Василевский. Но Бокштейн смотрел на палача.
        - Тебя зовут Андрей или как-то похоже. - Он повернулся к Андрюхе. - Имя ее жениха. Василевский, обрати внимание!
        - Андреас, - зло прищурился человек в красном.
        - А теперь можешь лезть на самое высокое дерево и падать башкой вниз, - ехидно посоветовал Андрюха.
        - Это не полное мое имя. - Голос палача был ровный. - Так что свадьба состоится. Ты знаешь это место. Приходи в полночь. И друзей приводи. А твое обещание - обман. Через два года ничего не будет.
        - Одиннадцатый класс мы закончим - вот что будет, - не сдавался Андрюха.
        Мужчина развернулся и пошел прямо по траве через парк.
        - В полночь! - То ли палач произнес, то ли слова эхом вернулись от деревьев.
        - Газоны не топтать, - бросил ему в спину тезка.
        - А ты заметил, сегодня с нами Эдика нет? - хмуро поинтересовался Вадим. Разработанная им теорема была доказана только наполовину. Если Андрюха собирается сдержать свое слово, то имя Танькиного жениха - Андрей. Но почему же оно оказалось неполным? У Василевского будут конкуренты? Кто?
        - Живот прихватило, - буркнул Андрюха. Ему показалось, что вдалеке по дорожке прошла знакомая пара. Один в черном, а второй в узнаваемом парике. - Отлежится - прибежит. Пока у нас заместители.
        Бокштейн проследил за взглядом приятеля.
        - Он прибежит гораздо быстрее! Пошли отсюда!
        - Куда? - Василевский отряхнул руки от крошек.
        - Подальше от моря, - пробормотал Вадим и зашагал наверх, к видневшимся домам города. Рассуждать об аниматорах, развлекающих детишек, было легко, пока лежишь на кровати. В реальности сталкиваться с чертом не хотелось. - И выброси кольцо в какой-нибудь первый попавшийся колодец. Не к добру все это.
        - Вот еще! Я тоже хочу власти. Не оригинально, но зато и без исключений из правил.
        Василевский сначала все это сказал, а потом понял - с кольцом он не расстанется. Ни за что. Оно само к нему пришло. Как бонус за страдания. Андрюха сжал перстень в кулаке. Нет, шалишь! На этот раз условия игры он будет диктовать сам.
        - Далеко собрались? - На них налетела Таня.
        Андрюха смотрел на нее и словно впервые видел. Узкое лицо, недовольные глаза, на скулах румянец, тонкие губы, ежик волос. Она была красива. Но эта красота до поры пряталась за ежедневными джинсами и футболками, за штатной сосредоточенностью над задачкой, за вечной отгороженностью «свой - чужой».
        Вадим бросил на нее короткий взгляд.
        - Я был прав, - улыбнулся он. - Имя твоего жениха Андрей. Извини, не хотел тебя обидеть. Эквивалента «Вадим» в шведском не подобрали.
        - Дурак! - вспыхнула Ким.
        - Как скажешь, - равнодушно принял он ругательство. - Тебе же помогаем.
        - А я не хочу, чтобы мне помогали. - Таня в упор смотрела на Вадима. Щеки ее полыхали.
        - Мы обещали. - Бокштейн был спокоен: все задачи были решены.
        - Обещали они! - Еще чуть-чуть, и взгляд Ким начнет сжигать все вокруг. - Не нужны мне ваши обещания!
        - Не от твоего желания зависит.
        Вадим напряженно смотрел в сторону моря, ожидая очередного подвоха. В самом воздухе чувствовалось - сейчас что-то произойдет. Вот и туристы из парка исчезли, утки с голубями пропали. Опять Старый город шалит?
        - С палачом мы разобрались, - Бокштейн особенно подчеркнул местоимение. - И от смерти тебя уже спасли. Если что-то не нравится, иди, топись в пруду. Кстати, твой потенциальный жених где-то поблизости. Мечтает о встрече. На свадьбу с тобой звал. В полночь. У чертова Колодца.
        Таня набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, сжала кулаки, качнулась вперед, но вдруг отвернулась от Вадима.
        - Василевский, - заорала она, догоняя Андрюху. - Знаешь, что? - Она взяла его за плечо, останавливая.
        Андрюха успел улыбнуться. Он даже успел почувствовать, какая у Тани крепкая ладонь, и подумал, что это ему нравится. И что, наверное, с Танькой будет весело и надежно. Так что через два года…
        - Василевский, - повторила Ким. - Я! Тебя! Освобождаю от твоего обещания!
        - Чего? - Все мысли в голове у Андрюхи ссыпались. Даже о всевластии как-то забылось.
        - Ты не обязан на мне жениться, понял? Все! Ты мне обещание дал, я тебе его вернула!
        - Подожди! - Андрюха попытался поймать руку одноклассницы, но Ким быстро отпрыгнула назад.
        - Не надо меня спасать! - заорала она, пятясь. - Без сопливых обойдемся.
        - Стой! - пошел за ней Василевский, еще не понимая, что происходит. - Так нельзя! Тогда придется с палачом салатики резать. Он сказал: «Сегодня»…
        - Да пошел ты!
        Таня развернулась и побежала к воде, словно собиралась последовать совету Бокштейна и утопиться. Она ступила на каменную дорожку, огибающую пруд, и застыла, будто налетела на невидимое препятствие, взмахнула руками. Василевский помчался за ней.
        Танин крик разнесся по парку и утонул в море. Она попыталась отступить, споткнулась о свою же ногу, брякнулась на зеленый газончик и, не вставая, начала пятиться.
        Над водой что-то показалось. Небольшой бугорок.
        - Э-э-э! Куда! - Андрюха с разбегу начал тормозить, проехал кроссовками по скользкой травке, отбил зад.
        Из озера показалась черепушка, а следом за ней и весь скелет. Он неуклюже выбрался из пруда, зацепился костлявыми пальцами за траву и сорвался обратно в воду. Следом за ним над водой появилась голова в грязном парике, облепленном зеленой тиной. Взлетела над прудом рука с саблей, скелет попытался вынырнуть, но что-то удержало его под водой, и, выпуская шумные стайки пузыриков, он погрузился на дно. Последней исчезла сабля.
        - Что за черт? - пробормотал Андрюха, быстро оглядываясь. Вадим стоял на дорожке все в той же задумчивой позе и с любопытством наблюдал за бурлением жизни в пруду.
        Таня бежала к остальным.
        - К машине! - махала издалека рукой Марина.
        Но между Андрюхой и одноклассниками уже вылез назойливый тип в парике и, не набрав сил для вертикального положения, ловко двинулся к Василевскому на четвереньках. Эта резвость привела Андрюху в чувство. Он вскочил и помчался к Бокштейну.
        - Этого не может быть, - Вадим стремительно бледнел.
        - Не стой! - накинулся на него Андрюха.
        - Я и не стою! - Бокштейн широкими шагами двинулся в парк, но остановился, схватил пробегающего мимо приятеля за руку.
        - Мы должны вернуться к остальным. Смотри!
        Призраки из озера уверенно двигались в сторону их группы. Было видно, как бегает среди девятиклассников Марина, как что-то пытается сделать Маргарита Викторовна. Но бежать им уже было некуда, потому что от моря лавиной двигались новые призраки. Те самые, что Василевский успел напридумывать.
        - А вот и усовершенствованная модель, - прошептал Андрюха. - Всех и разом. Новая легенда! Десять негритят!
        - Ну что, договорчик будем кровью подписывать или обыкновенными чернилами обойдемся? - вкрадчиво спросили у Василевского за спиной.
        Андрюха медленно повернулся. Перед ним стоял черноволосый со своей неизменной острой улыбкой. За ним маячила мумия герцога.
        - К-какой договорчик? - икнул Василевский, чувствуя неприятную слабость в коленках.
        - На предоставление могущества. Вы же хотели!
        Черноволосый оказался необычайно подвижен. Он не стоял на месте, постоянно передвигаясь, шевеля руками, плечами, дергая головой. От этого безостановочного мельтешения у Андрюхи сразу зарябило в глазах. Он зажмурился, помотал головой, надеясь, что морок развеется.
        - Одно движение руки! - вкрадчиво уговаривал черноволосый, пытаясь засунуть в руки Василевского скрученный лист бумаги. - И вы создадите новую историю для Старого города. Десять человек приехали на экскурсию… Дальше вы сами знаете.
        - Андрюха!
        О Вадиме забыли, но он сам напомнил о себе. Лицо математика вытянулось и застыло. Происходящее точно нельзя было проверить никаким законом физики.
        - Уведи, - коротко приказал черноволосый. - К остальным.
        Мумия тут же подхватила мягко осевшего Вадима под руку и повлекла по дорожке. Бокштейн безвольно шел вперед, не оглядываясь.
        - Ну, что же вы раздумываете, молодой человек? - крутился вокруг Андрюхи черноволосый, поминутно награждая его своей мерзкой улыбкой. - Вам стоит только поднять руку. Кольцо ведь при вас? И - одно слово. Самое заветное. Такой случай, когда все вместе.
        Черноволосый был похож на вертлявую ящерицу - узенькое лицо, маленькие быстрые глаза, черные волосы, собранные в хвост. Черная куртка, черная высокая водолазка.
        - Какого черта… - начал Андрюха, бросая взгляд вокруг себя. В парке, как назло, никого не было, и у Василевского стало рождаться нехорошее предчувствие, что они вновь переместились в другой город.
        - Тише. Не надо так громко, - всплеснул руками человек. - У нас мало времени. Скоро появится много желающих встретиться и поговорить с вами…
        Андрюха попятился.
        - Да пошли вы, - пробормотал он, нащупывая в кармане кольцо. Он и сам не заметил, как указательный палец скользнул в лунку стального ободка. Тяжелый камень тут же дал о себе знать, нагрузив своей массой.
        - Ах, я понял! Вы пока не знаете, что делать, - черноволосый упрямо шел за ним. - Но мы же продемонстрировали вам почти все наши легенды. Если мало, мы покажем еще. Группа туристов стала жертвой старинных преданий! Я уже вижу эти заголовки в газетах. Водяной из Колесного Колодца ждет жертвы. Ярвеван готов еще раз выйти из озера. Место Олева вакантно. Ну, что же вы! Включите фантазию! Вы же теперь можете повелевать миром. Не тушуйтесь! Смелее. Ну! Украденные невесты. Кареты, парящие в воздухе. Таинственные подземные ходы. Волшебные сны. А ночью у нас будет праздник. В этом городе давно не было достойного праздника!
        Василевский потянул руку из кармана.
        - Мы вам дадим денег. Много. Самых настоящих, - пел черноволосый. - И черт с ним, с договором. - Он хлопнул в ладоши. На землю посыпался пепел - все, что осталось от бумаги. - Условимся устно. Я окажу любую поддержку.
        Руку пришлось сжать в кулак, чтобы тяжелое кольцо не соскользнуло.
        - Уходите обратно, - прошептал Андрюха. - Туда, откуда пришли.
        Черный человек подпрыгнул и стал пятиться, отклячив зад.
        - Предложение все равно остается в силе, - заблеял он. - Не теряйте времени! Пока они все вместе…
        - Одного не хватает, - прошептал Андрюха и вдруг почувствовал, как по руке его прошло тепло. От возникшей внутри него силы он выпрямился. - Меня. Исчезни! Я на такую игру не подписывался.
        Черноволосого как ветром сдуло. В грудь Андрюху ударил порыв ветра. Небо потемнело, тяжелые тучи надвинулись на высокие макушки деревьев.
        А ведь действительно, достаточно одного его желания, чтобы город взорвать изнутри. Но он этого делать не будет. Конечно, всемогущество - вещь заразительная, но при определенных усилиях все поддается контролю. Бокштейн бы сейчас рыдал от умиления.
        Василевский глубоко вздохнул, прогоняя внутреннее волнение. Теперь главное - не торопиться. В парке он остался один. Почерневшие, притихшие, словно перед бурей, деревья, застывший воздух. И никого вокруг. В отражение настоящего города никто не попал, здесь сейчас был один Андрюха. Есть надежда, что остальные сейчас едут в гостиницу. Идея черноволосого не сработала. В Таллине не появится своей истории о десяти пропавших туристах. Девяти школьниках и одной учительнице.
        Андрюха зачем-то похлопал себя по куртке, в сотый раз обнаружил во внутреннем кармане маленький томик Северянина и побежал прочь.
        Глава VIII
        Свадьба у черта
        На улице стремительно темнело. День отрабатывал свою укороченную программу, быстро превращаясь в вечер. Андрюха брел обратно в Старый город, слабо представляя, что теперь можно сделать. Скоро перед ним замаячили невысокие древние башенки. Круглые, с конусовидными крышами. Увидев их, Андрюха вздрогнул и остановился. Башни как будто качнули круглыми шапочками-крышами, приглашая под свою надежную защиту.
        - Щаз! - процедил Андрюха, сунул руки в карманы и пошел влево, вдоль каменных стен. Между ним и Старым городом продребезжал трамвай. Земля под ногами дрогнула, и Василевский почувствовал, как по спине у него проскользнули неприятные мурашки.
        Потоп начинался с такого же дрожания земли. Город ждет новых жертв. Он готов к ним. И нужно всего одно слово.
        Василевский прибавил шагу, перебежал трамвайные пути, прошел мимо маленького скверика с фонтанчиком. Как только между ним и каменной кладкой стен появилось современное здание, он как будто успокоился.
        Прав Айк, все началось с проклятого понедельника. Дурацкого дня, когда всем не повезло. Хотя не повезло им с самого начала - когда перед Новым годом Маргарита предложила ехать на каникулы в Таллин. Сразу стали считать деньги, сколько выйдет на нос. Уже тогда все переругались.
        Удача. Ему сейчас нужна была удача и простой совет.
        «Посуда бьется к счастью!» - вспомнил он слова Ким и перешел на бег. До улицы мастеров здесь было рукой подать.
        Стеклодувная мастерская уже работала. Но раньше Андрюхи в открытую дверь нырнула черная кошка.
        - Умница, - прошептал Василевский. - Советуешь зайти сюда? Так и сделаем.
        - Зачем пришел?
        Мастер сунул трубку с заготовкой в печку.
        - За удачей. - Хитрить не имело смысла.
        - Ну, будет она у тебя. И что ты сделаешь?
        Алое пламя отсветами играло на вспотевшем лице стеклодува.
        - Спасу всех.
        Мастер пошевелил железным прутом.
        - Громкие слова. - Улыбка у него была утомленной.
        - А вы, значит, знаете все, что здесь происходит?
        - А как же! - Стеклодув вынул заготовку, опустил ее в разноцветную стеклянную крошку, повертел, чтобы крупинки равномерно распределились, и снова сунул прут в огонь. - Город маленький, здесь все известно. Ничего. Скоро сам освоишься.
        - А я не хочу.
        Мастер посмотрел на него поверх очков.
        - Готов отказаться от себя ради других? Смело. Говорят об этом многие, мало кто держит слово.
        - У меня уже неплохо получается, - заверил его Андрюха.
        Мастер снова наградил его оценивающим взглядом. Взял железную ложку с толстым дном, погрузил в нее заготовку и, прокручивая расплавленное стекло, начал дуть, заставляя массу расти. Это, наверное, должна была получиться ваза с красивыми разводами. Мастер осторожно прокручивал заготовку в железном ложе, выравнивая бока.
        - У нас есть одна башня, - заговорил стеклодув, разглядывая то, что получилось. - Называется Кик-ин-де-Кек. Переводится как «загляни в кухню». Она довольно высокая. Считалось, что если забраться на самый верх, то можно заглянуть в трубы всех домов Нижнего города и узнать, что на обед готовит хозяйка.
        Андрюха молчал. Он не понимал, к чему ведет этот рассказ.
        Мастер снова сунул заготовку в огонь, а пока она грелась, взял другой прут, повертел в руках, ловчее прикидывая на ладонь. Заправил один его конец в печь.
        - Сказок много, - усмехнулся стеклодув. - Все за раз и не узнаешь. Так что, как надумаешь, возвращайся. Дело найдется всегда.
        Он вынул заготовку, приставил раскаленный прут к донышку будущей вазы. Напильником сделал надрез в том месте, где заготовка крепилась к выдувной трубке. Стукнул по месту надпила деревянной дощечкой.
        Андрюха не успел представить, что должно произойти дальше. Трубка отошла. Мастер коротко глянул на Василевского и тряхнул прутом. Мастерскую заполнил звон - заготовка разбилась.
        «На удачу!» - вспыхнуло в мозгах Андрюхи.
        - Дверь закрой! - рявкнул стеклодув. - Никакой работы с такими сквозняками!
        Василевский выбежал на улицу. Теперь у него все получится.
        - Я вам дам свадьбу, - пробормотал Андрюха, нащупывая в кармане кольцо. - Вы у меня попляшете на вечеринке.
        На улице дышать стало легче. Андрюха огляделся. Площадь с крестом… Вероятно, там и находились когда-то Харьюрские ворота, где впервые прозвучало проклятье. Не даром Хельга все время сидит где-то поблизости. Ждет, когда придет Эдик. А он все не идет. Подсылает помощников, чтобы уговаривали подругу потерпеть еще немного. А сам? Сам поддерживает жизнь призрачного города. Вот и сейчас он хочет накормить его новой жертвой. Из десяти человек. А ведь все просто. Легенда должна быть просто завершена. Розенкрейцер при помощи кольца копию города создал. А он, Андрюха, при помощи этого же кольца эту копию запечатает.
        Василевского стукнули по плечу. Он быстро обернулся. Никого. Обратно. Пусто. На улице он был один.
        - Подавитесь своими жертвами! - крикнул он, поворачивая в сторону Колодца.
        Теперь он кольцо держал в кулаке. На всякий случай. А то всякие воришки попадаются. Сунут руку в карман, и не заметишь.
        Андрюха бежал вниз по улице. Вскоре появилась знакомая башенка Ратуши со Старым Тоомасом на шпиле. Куда же ему податься со своей удачей?
        Колодец! Танька с Голубевой пошли к Колодцу и исправили там свои неправильные желания. Это же так легко!
        Василевский пробежал через пустую гулкую площадь, прошел узкой улочкой. Ему показалось, кольцо в руке стало тяжелым, что заставило его сильнее сжать пальцы в кулак.
        Забранное кирпичом окно дома напротив беседки-колокольчика покосилось на него. Рядом с Колодцем никого не было.
        - Ну что же вы, волшебники! Куда попрятались? На свадьбу звали!
        Он взбежал по ступенькам крыльца, дернул дверь. Она была закрыта. Вернулся к Колодцу.
        - Хочу, чтобы все закончилось, - крикнул он в деревянную крышку, чувствуя себя глупо. Идиотская вырисовывалась ситуация. С Водяным еще потом разбираться.
        Он оглядел пустую улицу. Неужели ничего не исправить?
        Хлопнула рама у него над головой.
        - На свадьбу пришел? - Черноволосый высовывался из окна, которое еще минуту назад было забрано кирпичом. И тут же, как по команде, включились фонари вдоль улицы. Наступала ночь.
        Крышка Колодца недовольно скрипнула и открылась.
        - Жертва! - дохнуло из разверзшегося зева.
        Над их головами забили церковные часы. Из колодца раздался гулкий рев и стон.
        - Молодой человек! Прошу!
        Дверь чертова дома распахнулась, на пороге застыла мумия герцога. Она делала знаки руками, приглашая войти.
        - Обойдешься, - прошептал Андрюха. - Мне как раз и надо было, чтобы вы показались.
        Он раскрыл дрожащую ладонь. Перстень нагрелся, требуя принятия решения. Ему тоже хотелось создать новую легенду.
        - Вы уверены, что не хотите подняться? - елейным голосом пел черноволосый. - А мы бы могли обсудить детали свадьбы.
        - Никакой свадьбы не будет.
        Дыхание у Андрюхи перехватило. Сначала они хотели загнать всех скопом в одну легенду. А когда не получилось, ведь Василевский отказался в этом участвовать, они решили разыграть карту со свадьбой.
        - Если только через два года, - добавил он уже сам для себя. Хотя какие, к черту, два года! Сейчас бы выжить!
        - Ну что вы! И жених, и невеста готовы, - суетился в окне черноволосый.
        - Тезка, - качнул головой Василевский. - Его имя угадано, и сейчас он должен лезть на самую высокую сосну.
        - Свадьба заявлена. Гости приглашены, - разливался соловьем черноволосый. - Имя жениха не названо!
        Крышка Колодца грохнула, соскакивая со своего векового места.
        - Черт, - прошептал Андрюха, сползая на ступеньки Колодца.
        Из распахнутого жерла полезли звери. Страшные, ободранные. Коровы, козы, овцы со свалявшейся шерстью, с пробитыми головами, с вытекшими глазами. А по переулку, сверху от олененка, потекла толпа мертвецов.
        - А вот и гости! - захлопал в ладоши черноволосый. - И как удачно - есть жертва!
        Андрюха сжался, понимая, что если он еще немного промедлит, то его бросят Водяному.
        - Все готово! - Раскинул руки черноволосый. - Невеста скоро прибудет!
        - Неправда!
        Опираясь о кирпичную кладку, Андрюха поднялся. Левой рукой вытянул правую руку из кармана, разжал кулак. Кольцо легко покачивалось на вспотевшей ладони. Осторожно, чтобы не уронить, он перекатил перстень с руки на руку, дрожащим указательным пальцем подцепил ободок, натянул перстень на нижнюю фалангу.
        Вой, крики и стоны, окружающие его все это время, стихли.
        - Убирайтесь туда, откуда пришли, - хрипло произнес он, направляя руку в сторону напиравшей толпы животных. - Туда, где ваше место!
        Животные взревели и, наседая друг на друга, затаптывая ободранных кошек и бесхвостых собак, попятились.
        - И вы убирайтесь по своим могилам! - повернулся он к хору покойников. С раздробленными головами, с оторванными руками и ногами они напирали друг на друга, под ногами ползали дети, дергали женщин за ветхие юбки.
        Черноволосый улыбнулся.
        - Браво, - процедил он. - С каждым разом у вас получается все увереннее! Мне нравится.
        Внезапно он оказался прямо перед Андрюхой.
        - Конечно, еще не время, - улыбаясь, прошептал он, и Василевский с ужасом разглядел, что у черноволосого разные глаза - один зеленый, другой черный, с бешено сужающимися и расширяющимися зрачками. - Нужно дождаться полнолуния. У нас будет шумная свадьба! Достойная новой легенды для этого города. - Черноволосый замер, глаза его съехались к переносице.
        В воздухе колокольчиком раскатился смех, булькнул камешек в воду.
        - А теперь отдай кольцо.
        За спиной Андрюхи вырос Эдик.
        - А что вы от меня хотели? - Василевский медленно повернулся.
        - В нашем городе есть разные легенды. Обман, воровство, любовь, убийство, демоны и черти. А вот предательства не было. Десять человек. Это хорошая жертва. Старый город будет еще долго стоять. Но раз ты не хочешь этого делать, отдавай кольцо. Оно тебе не нужно. Ты его недостоин. Ты оказался неспособен на поступок. Настоящий мужской поступок.
        Эдик прошел к Колодцу. Он снова улыбался. Широко и открыто. Серые прищуренные глаза. Ямочки на щеках.
        - Ну, зачем же так торопиться, - встрял черноволосый.
        - Все ты врешь, - Андрюха поднял ставшую вдруг тяжелой правую руку, подышал на помутившийся камень, протер его рукавом, заставляя снова багряно засверкать. - Предательство уже было. Твое. Просто об этом еще никто не рассказывает.
        Эдик спрыгнул с пьедестала Колодца.
        - Я ее не предавал. - Улыбка его стала жестче. - Этот город живет на легендах. Ему нужны герои. Он стоит на костях людей, служивших ему. И сейчас ему тоже нужен герой, чтобы стены продолжали стоять, чтобы Ярвеван раз в год выходил из озера и слушал стук молотков. Чтобы Водяной в Колодце раз за разом принимал свои жертвы. В это кольцо заключено мое проклятье и спасение города. Если наша легенда закончится, то Старый город падет. От него ничего не останется, одни сказки. Поэтому жертвы необходимы, чтобы город жил. Маленькая человеческая жертва - ничто рядом с вековой историей. А Хельга немного потерпит. В конце концов я найду того, кто ей объяснит, что она не права.
        - А если ты ее потеряешь?
        - Ей некуда идти. У нас одна легенда на двоих. Отдай кольцо.
        Андрюха последний раз провел рукавом по камню.
        - Ты сам мне его отдал.
        - Ты хотел могущества, - парировал Эдик. - Ты сам от него отказался.
        Василевский вытащил из кармана сотовый, зажал на секунду в правой руке, послал мысленный приказ «Дозвонись!» и пошел вниз по улице.
        - Мы проверили всех, - крикнул ему в спину Эдик. - Только ты можешь стать героем легенды. Ты не размениваешься по пустякам. Оставайся с нами. Захоти создать новую легенду. Все просто. Эти люди тебя только раздражают. Избавься от них. Пускай они мучаются столетиями, гуляя по парку или раз за разом провожая «Русалку».
        Андрюха неловко вытащил из кармана черную книжечку, распахнул на первой же странице:
        - Она на пальчики привстала
        И подарила губы мне.
        Я целовал ее устало
        В сырой осенней тишине, —
        продекламировал он и нажал кнопку вызова на телефоне. На экранчике высветилось «Ким. Идет набор номера».
        - Я тоже думал, что от этого можно избавиться. Но это бесполезно! - произнес напоследок Эдик. - Ты останешься с нами. Ты сам выбрал. Если не они, значит, ты.
        - Щаз, - процедил Василевский, прислушиваясь к гудкам.
        Ким долго не отвечала. Слишком долго. Но вот в трубке щелкнуло, и осторожный Танин голос произнес:
        - Алло?
        - Привет, Дюймовочка! - заорал Андрюха, чувствуя, как внутри него ширится радость. - Ты где?
        - Андрей! - взвизгнула Таня.
        - Как там свадебное платье? Выбрала уже?
        - Помоги!
        - Спокойно! Чип и Дейл спешат на помощь! Ты где?
        - Не знаю. У рыцаря.
        - У рыцаря я! - крикнул он, имея в виду Эдика. - Ты где?
        - Здесь какие-то латы, - всхлипнула Ким, и в трубку ворвались гудки.
        - От улыбки хмурый день светлей… - пробормотал Андрюха, постукивая замолчавшим телефоном о ладонь. - А ну-ка, все брысь отсюда! - Он обернулся. Площадь была пуста. Даже назойливый Эдик исчез. За поворотом шумел настоящий город. - Нуль-транспортировка, точка телепортации, Т-связь. Ничего не забыл? - Он демонстративно дунул на левое плечо и смахнул невидимую соринку. - Надо чаще улыбаться, и все получится.
        Василевский выбрал в телефонной книге нужный номер, послал его на вызов и побежал к Ратуше. Площадь кипела и бурлила. Люди смеялись, разговаривали, покупали тысячи сувениров в память о городе.
        - Эйнштейн? - закричал Андрюха, как только произошло соединение. - Вспомни, где в этом городе есть рыцари!
        - Церковь Олевисте. Там ниша со скелетом.
        - Точно! - Андрюха уже готов был выключиться, но в последний момент вспомнил: - И еще - нужен эквивалент твоего имени на шведском. Понимаешь…
        - Вальдемар, - не дослушал объяснений Вадим. - Тот же, что для Владимира.
        И отключился.
        Около Олевисте Василевский был через пять минут. Обежал церковь вокруг. Сдержался, чтобы не перемахнуть через высокий забор и не рассмотреть вырезанный из камня скелет вблизи.
        Тани не было. Чертыхнулся, вспоминая о своей дороге на холм.
        - Где-то еще были рыцари! - кричал он в трубку через минуту.
        - Образ рыцаря был на ступеньках около церкви, что рядом с Колодцем, - выдвинул новую версию Бокштейн. - Если от нее подниматься наверх по ступенькам.
        - Понял, - выдохнул Андрюха.
        Сердце бешено стучало. Он бежал. И чем быстрее переставлял ноги, тем стремительней надвигалась ночь.
        Время. То самое время, что в городе отсутствовало, стало играть против него. Скоро взойдет луна. Скоро состоится свадьба.
        Андрюха мчался обратно к Колодцу. Протолкался сквозь гуляние на Ратушной площади, вылетел к белеющей в сумерках громаде церкви. Она стояла на невысоком пригорке. Василевский резко вырулил к ступенькам, взлетел на два пролета, обежал холодное монументальное здание. Белая башня колокольни с мрачно-черным фигурным куполом тонула в ночи.
        Еще один пролет.
        Справа на стене высокая стилизованная фигура рыцаря с небольшим красным щитом, перечеркнутым двумя белыми полосами, с огромным, в человеческий рост, мечом.
        - Пусто! - задыхаясь, прошептал Андрюха в телефон. - Нужно еще.
        - Рыцари были на смотровой площадке, - голос Вадима был все так же спокоен. - Где мы нашли Ким.
        Василевский выдохнул и начал карабкаться по лестнице наверх. Чтобы попасть на смотровую площадку, надо было преодолеть бесконечный ряд домов, над крышами которых набухала кровью низкая луна. Здесь он немного заблудился, забежав не в ту сторону. Сначала Андрюха попал к Колодцу, потом крутанулся вокруг Домской церкви и побежал вниз. Узкий проход между каменными стенами. От волнения кровь стучала в висках, отчего зрение странно сузилось и так же подрагивало в такт пульса. Пятка кроссовки попала в щель между камнями мостовой, и Василевский чуть не полетел на землю.
        Да! Это был сувенирный магазин. На высоких ставнях перед стеклами витрин были вывешены доспехи. На левой позеленевший от времени шлем с узкой прорезью для глаз, латы, прикрытые пятиугольным широким щитом, рисунком, поделенным пополам. На синем поле красовались царские короны, а на красном шли частые косые белые линии. Следующий рыцарь держал вытянутый белый щит с красно-черным крестом, в верхнем правом углу вставал на дыбы белый лев, а в левом нижнем собирались в поход рыцари. У третьего был потертый белый щит с красным крестом и грифоном по центру. Последний короткой нарукавной кольчугой касался ржавого двуручного меча, прислоненного к стене. С голубого щита у него глядел огромный орел, за спиной которого поднималась то ли луна, то ли солнце.
        Около последнего рыцаря Андрюха затормозил, поняв, что ошибся. Таня не могла сюда прийти.
        Он снова набрал номер Бокштейна.
        - Номер временно не обслуживается, - радостно сообщил женский голос.
        В ярости Василевский чуть не грохнул аппарат о мостовую.
        У Вадима кончились деньги.
        Он добрался до бортика смотровой площадки, кинул взгляд на мирный засыпающий город. Время неспешно текло сквозь пальцы домов, через морщины камней на мостовых, гладило гуляющих по головам.
        Время! Он опоздал! Вспомнились бесконечные циферблаты города. Они закончили отсчет его секунд.
        Андрюха снова поднял телефон. Акопян долго не отвечал.
        - Сделай одну вещь, - без приветствия начал Василевский. - Ты обещал - все, что угодно.
        - Я слушаю! - Голос Акопяна был напряжен. Нелегко выполнять подобного рода обещания.
        - Подари мне свои часы.
        - Что?
        - Сними с руки и отдай! - закричал Андрюха. - Мне надо, чтобы они остановились!
        - Представляешь, сколько они стоят?
        - Немного, - прошептал Андрюха, отворачиваясь от города. - Отдаешь? Ты обещал.
        - Отдаю. - Голос Айка был неузнаваем.
        - Все, теперь они мои. Разбей их. Прекрати ход времени.
        Акопян молчал. Но Василевский был уверен, что он так сделает. Айк мог быть каким угодно - занудным, меркантильным, равнодушным. Но в нем было одно - он всегда держал свои обещания.
        Андрюха помчался обратно по гулким улицам. Он бежал легко, словно и правда время в городе остановилось. Пронесся мимо церкви Александра Невского, скатился по ступенькам вниз, обогнул упитанную высокую башню Кик-ин-де-Кек. Узнай, что на чужой кухне! Сейчас он все узнает…
        Удача! Она была с ним! Впиталась в его кровь. У него должно получиться выполнить главное свое обещание - защитить Ким.
        Дорога падала вниз и упиралась в высокую стелу со стеклянным крестом наверху. Про это место рассказывала Ленка! Здесь начинались Харьюрские ворота.
        По ступенькам, параллельным дороге, с пологого холма спускалась фигура в красном. На плече человек нес большой меч. В свете фонарей оружие отливало багряным. Гильотину придумали позже, в эпоху Французской революции. А до этого палачи работали мечами.
        Жених спешит к своей невесте.
        - Стой! - заорал Василевский. Он мчался вниз, чувствуя, что сила инерции тянет его вперед быстрее, чем он успевает переставлять ноги. Рука с кольцом была неподъемной, но он заставил себя ее вытянуть.
        - Судьба свершится! - заорал он, задыхаясь. - Дети, когда-то игравшие около Харьюрских ворот, исполнили проклятье. Больше изменить их судьбу никто не в силах.
        Ступеньки под его ногами начались неожиданно. Нога встретилась с пустотой, Василевский взмахнул руками и рухнул вниз. Каменные ребра лестницы ощетинились, встречая падающее тело. Василевский несколько раз здорово стукнулся головой и потерял сознание.
        Палач заторопился. Он пробежал мимо лежащего Андрюхи.
        - Андрей! - кричала бегущая снизу Ким. Палач схватил ее за руку.
        - Свадьба! - зло процедил он.
        - Андрей! - рвалась Таня наверх.
        Василевский встретился с последней ступенькой и раскинулся на земле.
        - Обещание! - рычал палач. - Или смерть.
        У Андрюхи в голове случилось маленькое помутнение. Среди ночи для него начался пасмурный день. Трава вокруг оказалась истоптанной, земля взрыта множеством копыт. Городская стена осела и потемнела, вместо нарядной черепицы на крыше появилась грязная солома и ободранная кожа. В нос ударил запах нечистот, поблизости натужно закашляли. Улицы не было. Исчез нелепый крест. Церковь осталась, только слегка скособочилась. А вместо улицы, ведущей к Ратушной площади, между двумя полуразвалившимися башнями появились перекрытия ворот. От них через обсыпавшийся ров с болотистой жижей тянулся покосившийся деревянный мост.
        В эту грязь и неустроенность ненавязчиво вплелся детский смех. Булькнул упавший в воду камешек. Девочка, чуть картавя, затянула песню, сбилась, хихикнула. Вода забулькала, принимая в себя новые камешки.
        На негнущихся ногах мимо них прошел человек. Внешне по одежде нельзя было понять, какого он сословия, - простой потертый плащ, высокие сапоги, порванные на бедре грубые штаны. Но идущий держался так надменно, так уверенно ставил ноги, левой рукой машинально прижимал к боку отсутствующий меч, по привычке чуть откидывая плащ на каждом шаге, что сомнений не было - человек знал, что такое война и победа. Заметив, что Андрюха на него смотрит, рыцарь коснулся правой рукой полей шляпы. На безымянном пальце сверкнул багровый рубин.
        - Добро пожаловать в наш город, - произнес рыцарь и отвернулся, потеряв интерес к Василевскому.
        Андрюха шевельнулся, поднял правую руку, чтобы коснуться пострадавшей головы, и резко сел. Его тут же повело в сторону, так что пришлось снова привалиться к лестнице.
        - Не, брат, шалишь, - прошептал он, оглядываясь. Никакого Старого города не было. Зеленая мартовская травка на взгорке, новенькие ступеньки, свежеотреставрированные крепостные стены. И темное ночное небо над головой.
        - Андрей! - рыдала Таня. Палач тащил ее наверх.
        - Дюймовочка, - прошептал Василевский, снова пытаясь приподняться. - Скажи ему, что его зовут Андреас-Вальдемар, - крикнул он в пляшущую перед ним действительность. - Или Вальдемар-Андреас, - добавил он тише. - Впрочем, уже неважно. Сама выберешь, кто больше понравится.
        Василевский закрыл глаза. К горлу подкатывала тошнота, голова кружилась.
        - На лицо водой побрызгай, - раздался голос.
        Высокая худая девушка с двумя русыми косичками за плечами лила воду из пластиковой бутылки на Андрюху. Василевский дернулся, махнул правой рукой и только сейчас понял - чего-то не хватает.
        - Кольцо, - хрипло прошептал он. - Упало.
        Взгляд его бессмысленно блуждал с лица на лицо и наконец уперся в Таню.
        - Как жизнь, Дюймовочка?
        Таня огромными глазами смотрела на Андрюху. Василевский пытался сфокусировать на ней взгляд, но реальность упрямо уплывала куда-то в сторону.
        - Он исчез, - быстро зашептала Ким. - Палач. Ушел, как только я назвала имя, и теперь уже не вернется.
        Андрюха повернулся к русоволосой девушке.
        - Это Хельга, - представила девушку Таня.
        - Значит, свадьба все-таки состоится. Передавай привет Эдику.
        Василевский улыбнулся, но от этого простого движения губами что-то больно стрельнуло в голове, так что Андрюха застонал, утыкаясь лбом Тане в колени. Под бок ему попало что-то жесткое, он никак не мог нормально устроиться.
        - У тебя, наверное, сотрясение. Нельзя резко двигаться. - Таня помогла Василевскому вытащить из кармана сборник стихов.
        - Прочитай какое-нибудь, - попросил Андрюха, закрывая глаза. Ему сейчас было очень хорошо, чтобы думать еще о чем-то.
        - И будет вскоре весенний день, - нараспев начала читать Ким.
        - И мы поедем домой, в Россию…
        Ты шляпу шелковую надень:
        Ты в ней особенно красива…
        Она заплакала.
        Андрюха открыл глаза, чтобы посмотреть на нее. Даже в зареванном виде Таня была очень красивой.
        А Хельги уже не было. Ушла, наверное, искать жениха. Ведь теперь ее проклятье завершилось, и она может больше не сторожить и без того разрушенные Харьюрские ворота. Уйти в Старый город, в котором она когда-то жила и который больше не будет мешать жить городу новому. Тому, в который они все приехали.
        Андрюха снова попытался улыбнуться, но каждое движение вызывало такую боль, что он застонал.
        - Ну что ты, - погладила его по голове Таня. - Все закончилось.
        От площади вверх по ступенькам поднимался Вадим. Вид у него был, как всегда, сосредоточенный. Если он сейчас остановится и высунет язык, то станет очень похож на Эйнштейна.
        Глава IX
        Поезд по расписанию
        В 17:40 по местному времени поезд дернулся и словно нехотя потянул состав вдоль платформы. Над чистенькими окнами проплыли стены древнего замка Тоомпеа, прощально махнул трехцветным флагом Длинный Герман[5 - Самая высокая башня Верхнего города.].
        Таня сидела около прохода и сосредоточенно перелистывала сборник Северянина, словно пыталась оттуда напоследок вычитать вековую мудрость. Вадим с Андрюхой сели рядом. Бокштейн смотрел в окно, а Василевский на Ким. За ее спиной шел ряд с Борзовым и Акопяном.
        Когда Вадим с Таней доволокли еле переставляющего ноги Андрюху до гостиницы, все уже были там. Айк на одноклассников не смотрел, только постоянно тер пустое запястье, где когда-то у него были хорошие дорогие часы.
        В последний день во время прощальной прогулки по городу, в переулке мастеров, где на стенах висят древние надгробия, а из открытой двери можно наблюдать, как мастер выдувает стеклянные вазы и бокалы, над крышами снова появилась фигура черного зверька. Она привстала над дымоходом, глядя вниз, на прохожих, словно выбирала себе жертву. Спускаться ей было очень удобно. Между домами были перекинуты узкие арки, поддерживающие древние стены. Но ребята прошли свободно. Они ее больше не интересовали.
        В тот день они много бродили. Побывали около Олевисте. Борзов на спор с Айком кидали в далекую фигуру скелета желудями и все никак не могли попасть. Попала Маргарита Викторовна, и все ей долго аплодировали. Забрались на смотровую площадку. Отсюда был виден весь город. С суетой на Ратушной площади, с мерным людским течением по узким улочкам, с бесконечными шпилями церквей. Андрюха встал, чтобы был виден Вышгород с Длинным Германом.
        Рядом остановилась Таня.
        - Спасибо, что помог, - вздохнула она.
        - Не за что, - кивнул Василевский и вдруг подумал, что именно сейчас все и закончилось. Сказав «спасибо», Таня закрыла его обещание спасать ее от неприятностей.
        - Придется через два года сюда вернуться, - Вадим облокотился о парапет. - Проведать, как живет наша легенда.
        - Не хотела вас расстраивать, но в следующем году я уезжаю в Англию учиться. - Таня поджала губы, демонстрируя, как ей неловко, что все так вышло.
        - Это несколько усложнит нашу задачу, - манерно произнес Бокштейн. - Но с другой стороны, в Лондоне тоже есть свои легенды.
        - Нет уж, лучше Нью-Йорк! - не согласился Андрюха. Шутить и смеяться на эту тему больше не хотелось.
        Они еще немного погуляли по кружеву улиц. Ноги сами принесли их к Колодцу. Деревянная крышка у него была прочно закреплена да еще сверху присыпана прошлогодней листвой, словно уже полгода ее не отпирали. Дом напротив Колодца стоял в лесах, из распахнутой двери выносили мебель. Из-за зеленой сетки окна третьего этажа были не видны.
        На вокзал их пришла проводить Марина. Маргарита Викторовна долго разговаривала с ней, жала руку.
        - До свидания, ребята! - воскликнула Марина, когда все потянулись к вагону. - Очень приятно было с вами познакомиться. Приезжайте еще! Наш город нельзя узнать за один раз.
        Первыми в вагон зашли Натки, следом за ними шел Андрюха. Услышав слова экскурсовода, он дернулся, выскочил из тамбура, сбив с ног зазевавшуюся Лену.
        Он не успел.
        - Конечно, приедем, - заверил Марину Борзов. - На следующие каникулы и приедем.
        - Обещаете? - По губам Марины пробежала знакомая улыбка. Не хватало только ямочек на щеках.
        - Стой! - ахнул Василевский.
        - Обещаем, - качнул головой Айк, помогая упавшей Голубевой подняться. - А ты, лось, смотри, куда несешься, - накинулся он на Андрюху.
        - Почему бы не приехать? - пожал плечами Глеб. - Вроде бы собирались после экзаменов встречаться. Вот здесь и встретимся.
        Андрюха закрыл глаза. Кто и что говорил дальше, какие обещания раздавал, он уже не слышал. Поезд мягко тронулся, поплыл за окном перрон. В конце его застыла черная неподвижная фигура. Эдик? Василевский не успел рассмотреть.
        Через три часа поезд остановился на границе. Задремавший было народ зашевелился, полез за паспортами.
        - Ну что? - Около ребят остановилась знакомая таможенница. - Все в сборе?
        - Как обещали, - сухо произнес Вадим.
        - Запрещенного ничего не везете? - Она в упор глянула на Андрюху. - Откройте свою сумку.
        Василевский выбрался из кресла, чувствуя, как неприятно похолодело в груди.
        - У меня ничего нет, - прошептал он, вспоминая, что видел в своей сумке, когда закрывал ее.
        - А хотите, я вам свою сумку покажу? - вскочил Вадим.
        - Он. - Пограничница недобро сощурилась.
        Руки неприятно дрожали, мысли путались. Там ведь наверняка сейчас что-нибудь найдется. Не одно, так другое. Его высадят! Его заставят вернуться. Проклятье не закончилось!
        - Что это?
        Особого порядка в Андрюхиной сумке никогда не наблюдалось. Но в этот раз все было сложено на удивление аккуратно. Сверху лежала картонка с прикрепленным к ней перстнем. Рубин стеклянно поблескивал в свете желтых вагонных ламп.
        - Сувенир, - хрипло ответил Василевский. Он отлично помнил, что кольца у него не было. Оно не могло вернуться само. Ноги ему еще не приделали. А значит, без чертовщины здесь не обошлось.
        - Похож на настоящий, - сурово произнесла пограничница.
        Выходит, она знала, что было истинное кольцо!
        - Возьмите себе. На память, - замирая, предложил Андрюха.
        - На память! - хохотнула таможенница, вернула Андрюхе паспорт и пошла дальше по проходу. - Шутники! - бросила она через плечо.
        Василевский скинул сумку и упал в кресло.
        - Откуда? - сухо поинтересовался Вадим.
        - Привет от Эдика.
        Верхний свет погас, пограничники ушли в соседний вагон. Андрюха сжал кольцо в кулаке, чувствуя знакомую тяжесть в ладони.
        - Я возвращаться не обещал, - пробормотал он.
        - Думаешь, Старый город все еще ждет свою легенду? - Вадим затаил дыхание. Все происходящее казалось нереальным.
        - Подавится. Я не сказочник, чтобы истории придумывать.
        Белый пластмассовый зажим лопнул, освобождая перстень от картонки.
        - Сейчас будет фокус. - Андрюха медленно выбрался в проход, прошел по коридору, дернул дверь в тамбур.
        - Все пассажиры должны оставаться на своих местах! - запоздало крикнула ему вслед проводница.
        Открытые двери вагона смотрели на пустую платформу, на железный забор с колючей проволокой, на мощные прожектора, освещающие пути и дорогу.
        Андрюха вышел на улицу, развернулся и забросил кольцо за вагон, туда, где за колючей проволокой начинался реденький лес.
        - Сами возвращайтесь, - прошептал он, заходя в вагон.
        Напоследок он глянул вдоль платформы. В дальнем конце перрона стояла одинокая темная фигура. Она словно провожала и этот поезд, и девятиклассников, и Андрюху. А вы никогда не замечали, что нас всегда кто-то провожает, надеясь на наше возвращение? Даже когда нам кажется, что мы едем одни и ждать нас некому.
        notes
        Примечания
        1
        Оперный и эстрадный певец, исполнитель роли Мистера Икса в одноименном музыкальном фильме 1958 года, умер и похоронен в Таллине.
        2
        Калев в эстонской мифологии легендарный богатырь-великан, основатель княжества эстон, предок эстонцев.
        3
        Герой книги Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин колец», демон страха, обитает в глубинах гор. Является потревожившим его людям в виде гигантского черного существа, окруженного огнем, с огненным бичом в руках.
        4
        Мудрый волшебник из книги Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин колец», победивший Балрога.
        5
        Самая высокая башня Верхнего города.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к