Два с половиной сыщика Татьяна Сотникова
        Владимир Михайлович Сотников
        Что делать, если тебе в руки попал старинный план местности с загадочными знаками? «Конечно, искать клад!» - решают Пашка Солдаткин и Саня Чибисов. Но чтобы осуществить задуманное, друзьям придется «поработать» хакерами и верхолазами, вскрыть сейф директора школы, узнать рецепт древних магов и ответить на множество вопросов. Где находятся исчезнувшие сокровища Ивана Грозного? Какую тайну хранит полуразрушенная церковь? Кто и зачем нарисовал странного человечка на найденном ребятами чертеже?..
        Владимир и Татьяна Сотниковы
        Два с половиной сыщика
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        Глава I
        ЭКСКУРСИЯ НА КРЫШУ
        - Пашка… - Губы у Сани мгновенно пересохли. - А… как же мы слезем?
        Пыль внизу медленно рассеивалась. В стене торчали голые металлические балки. Дощатого настила, крепившегося на них, больше не было.
        Настил заменял давным-давно обвалившуюся лестницу. Как только мальчишки вскарабкались по нему на плоскую крышу, доски стронулись с места и заскользили по балкам вниз. Наверное, кто-то из них случайно толкнул доски ногой.
        Несколько секунд грохота - и наступила тишина.
        - Вы-вы-высоко, - смешно заикаясь, выдавил Пашка.
        Но Сане сейчас было не до смеха. Он глянул вниз через кирпичный барьер, окружающий плоскую крышу, и отшатнулся. От высоты у него закружилась голова.
        - Дурак ты, Пашка! - сердито воскликнул он. - Говорил же тебе, сначала внизу надо все обследовать. А ты - залезем, залезем… Залезли! И что?
        - Кто ж знал, что эти доски на соплях держатся? Надо думать, как слезть, - шмыгнул носом Пашка.
        - Слезть! Что я - обезьяна, с балки на балку прыгать? И парашюта мы с собой не захватили!
        - Не паникуй. - Пашка чувствовал, что виноват в случившемся, и изо всех сил старался казаться спокойным. - Хорошо еще, что сами не грохнулись!
        Хорошо-то хорошо, только вот что теперь делать?
        Когда-то это была монастырская церковь. Пашка рассказывал, что после революции ее пытались разрушить, но крепкие стены не поддались, и церковь переделали под сельский клуб. Снесли купола, сделали крышу - вот эту самую, на которой они сейчас сидят. А потом и клуб закрыли. Так и стоит уже много лет это здание, разрушаясь от времени.
        Когда час назад они подошли к церкви, Сане вообще не верилось, что им удастся попасть внутрь. На тяжелой двери висел амбарный замок. Но Пашку это нисколько не смутило. Порывшись в карманах, он достал какой-то пузырек и влил в замок прозрачную жидкость.
        - Это что у тебя? - заинтересовался Саня.
        - Соляная кислота, - деловито объяснил Пашка. - Полчаса подождем, она замок изнутри разъест - потом хоть скрепкой можно открывать.
        - И откуда ты такое знаешь! - поразился Саня.
        - В книжке читал, - гордо ответил Пашка. - Про парней, которые машины угоняют. Я ее у вас в Москве купил, когда к сестре на Новый год ездил. Клевая книжка, там до фига всего такого написано.
        Его отец был директором караваевской школы, поэтому пробраться в химический кабинет за кислотой для Пашки не составляло труда.
        - С чего начнем? - спросил Саня, когда первое препятствие было преодолено и дверь со скрипом открылась.
        - Надо стены обстукивать. - Пашка обвел рукой гулкое пространство церкви. - Видишь, какие толстые? Человека можно замуровать, не то что клад!
        Но обстукивать стены оказалось скучно, и уже через полчаса Пашка предложил залезть на крышу по дощатому настилу. Вот и торчат они теперь здесь, как отец Федор из «Двенадцати стульев», который забрался на скалу с колбасой в зубах!
        Церковь стояла на берегу причудливо изогнувшейся речки. Сверху как на ладони был виден городок Караваево, в котором жил Пашка. На другом берегу, в километре от городка, росли на холме огромные сосны. Под соснами прятался дачный поселок «Известия», в котором поселился в этом году Саня.
        Знала бы мама, где он сейчас находится! Готовый обморок.
        Впрочем, за десять минут Саня успел успокоиться. Чего это он, в самом деле, сопли распустил!
        - Когда-нибудь такие же кладоискатели найдут здесь наши белые скелеты, - чтобы развеселить Пашку, загробным голосом произнес он.
        - Тьфу! - сплюнул Пашка. - Шуточки у тебя, Чибис… Лучше на дорогу смотри.
        - А ты что, пожарных ждешь с лестницей?
        - Да что ты все подкалываешь? - рассердился Пашка. - Сами мы точно не слезем. Значит, какого-нибудь нормального пацана дождемся. Сюда б Толяна вызвать…
        - А лучше сразу - волшебника с палочкой, - усмехнулся Саня. - Слушай, а почему ты решил, что именно здесь искать надо? - вспомнил он.
        Они присели на нагретую крышу. Пашка вертел в руке камешек.
        - Ну-у, пока я не могу сказать, - протянул он.
        - Хватит туману напускать! - рассердился Саня. - Дотуманился уже, мало тебе?
        - Да я сам пока толком ничего не смог узнать, - сдался Пашка. - Но что в этой церкви - точно. Просто так ведь не будут крестиком помечать, да? А бумага, знаешь, какая старая! Я как увидел этот чертеж, сразу понял: клад.
        Саня недоверчиво посмотрел на друга:
        - А мне почему этот план не показываешь?
        - Да не могу я его показать! Сам только раз и видел. А потом отец все эти бумаги куда-то спрятал. Не мог же я ему сказать, что в его сундучке копался. Знаешь, как у нас с этим делом строго? Нельзя, и все.
        Саня удивился:
        - Так что, твой отец клад ищет?
        - Да не ищет он ничего, - пожал плечами Пашка. - Просто были дома какие-то бумаги. Я сам случайно услышал. Бабушка перед смертью просила, чтоб отец их сберег. Грех, говорила, не сохранить. А у нас сундучок есть такой старинный, вроде шкатулки. На ключ закрывается. Ну, я, конечно, залез в него, посмотрел.
        - Соляной кислоты в замок налил? - съехидничал Саня.
        - Зачем? Что ж, я не знаю, где ключ от меня прячут? Там письма какие-то лежали и листок. За один раз не успел все просмотреть, только листок глянул. Если б заметили, такой бы пистон вставили, что… А потом еще раз сунулся - а бумаг уже и нет. Но на листке подробный план местности был, и церковь крестиком обозначена. Думаешь, фигня? Не-ет, эти бумаги лет сто, может, в сундучке пролежали…
        Саня поднялся, обиженный:
        - Друг называется! Сразу не мог все рассказать? Поперлись на эту верхотуру. Говорил же тебе, внизу надо обследовать. Какой дурак клад наверх поднимать будет? Если это сундук, то тяжелый, а если тяжелый, то его закапывают. Сиди тут теперь, жди… Неизвестно чего.
        Пашка в задумчивости смотрел себе под ноги.
        - А знаешь, раз так все получается - ну, вот доски эти упали - значит, что-то в этом есть, - заявил он наконец. - Просто так клады не даются. Ты ж сам книжки читал. Всегда должно быть приключение…
        - Да иди ты со своими приключениями! Что это - ловушка? Просто гвозди проржавели, которыми доски были сбиты. А ты сказки рассказываешь. Давай лучше и правда на дорогу смотреть. Может, дождемся твоего Толяна.
        Дорога была пустынной. Саня вспомнил, что все ребята из дачного поселка ушли купаться. И его ведь звали! Плескался бы сейчас в теплой водичке. А вместо этого…
        - Ты, Пашка, в шахматы играешь? - спросил он.
        - А что, ты с собой их носишь?
        - А то, что думать надо! Хотя бы на один ход вперед. И на эти доски надо было сначала глянуть, прикинуть - вдруг они слабо держатся.
        Пашка хмыкнул:
        - Как взрослый говоришь, Чибис! Если все заранее прикидывать, то лучше дома сидеть. Или с девчонками в догонялки играть. Да и то - а вдруг шишка на голову упадет? Больно будет. - Он внимательно посмотрел на Саню. - Чибис, ты сразу скажи, чтоб в следующий раз без базара. Будешь ты этим делом заниматься или нет?
        - В какой следующий раз?
        - А ты думал, клады легко даются? Может, в следующий раз нас в каком-нибудь подземелье завалит.
        - Лучше уж в подземелье, - пожал плечами Саня. - Там хоть копать можно. А здесь от нас ничего не зависит.
        - Нет, ты скажи - будешь заниматься или нет? - не отставал Пашка.
        - Конечно, будем и дальше искать. Только с умом, - кивнул Саня и добавил: - Если слезем.
        - А куда ж… - начал было Пашка.
        И тут они услышали, как внизу скрипнула дверь. Не сговариваясь, Пашка с Саней свесили головы вниз, в дыру, через которую проникли на крышу. В церкви по-прежнему было пусто. И вдруг яркая вспышка осветила весь провал с торчащими балками! Мальчишки отпрянули от дыры, переглянулись.
        - Фотографирует кто-то, что ли? - неуверенно произнес Саня.
        - Вот дураки, - прошептал Пашка, - следим за дорогой, а с другой стороны тропинка есть. Тихо, вдруг это дачник какой! Поднимет шум…
        Внизу гулко зашаркали чьи-то шаги, человек несколько раз громко чихнул. Звякнул дверной замок - наверное, незнакомец потрогал его. Потом закрыл дверь. В церкви стало совсем темно и тихо.
        Пашка с Саней выглянули из-за кирпичного бордюра. У стены стоял долговязый человек с рюкзаком за спиной и оглядывался вокруг. Он посмотрел, прищурившись, на солнце, отошел от церкви и еще несколько раз щелкнул фотоаппаратом. Саня уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Пашка предостерегающе поднял руку.
        - Тихо, - шепнул он. - Я его не знаю. Может, это ваш, из дачников? Сейчас побежит к твоей матери - знаешь, что тут будет?
        - А кого ты ждешь? - прошипел Саня. - Может, твой Толян сто лет не покажется! Ну и что, что мы его не знаем? Попросим, чтобы какого-нибудь пацана прислал.
        Наверное, они переговаривались не так уж и тихо. Незнакомец прислушался, вскинул голову. Пашка с Саней отпрыгнули от стены. Зашуршали мелкие камешки.
        Что делать? Скорее всего долговязый успел их заметить. Или хотя бы услышал, что наверху кто-то есть. Может, решит, что это птицы? А вдруг все-таки увидел? Хуже всего, если он позовет людей, поднимет шум. Снять-то их как-нибудь снимут, но церковь для них закроется, это точно. Уж взрослые постараются, чтобы эту дверь больше никто не открыл.
        Дверь опять скрипнула, человек вернулся в церковь. Теперь он стоял под самой дырой и внимательно оглядывал торчащие из стены балки, груду досок на полу.
        - Кто здесь есть? - громко спросил он.
        Ребята молчали. И тут Саня не выдержал. Он высунулся в дыру и, кашлянув, выдавил:
        - Мы…
        Видно было, как долговязый от удивления открыл рот.
        - Как вы там есть? - крикнул он.
        Что он, говорить от страха разучился? И тут Саня сообразил, почему голос долговязого кажется ему странным: просто в нем слышится акцент! Вот, наверно, удивился иностранец: решил посмотреть разрушенную церковь, а наверху два ангела сидят! Саня даже позабыл на секунду об их незавидном положении, представив себе удивление незнакомца.
        Но Пашка времени не терял.
        - Мы по доскам залезли, - крикнул он в ответ долговязому. - А доски обвалились!
        Долговязый посмотрел на доски, на балки, на «ангелов». Потом покачал головой.
        «Сейчас за помощью побежит», - догадался Саня.
        - Не надо никого звать, а то нам попадет! - громко попросил Пашка.
        Но незнакомец и не думал никого звать. Вместо этого он скинул с плеч рюкзак и стал в нем копаться. Больше он ни о чем не спрашивал.
        Сначала он достал из рюкзака нож и большой моток веревки. Потом подошел к лежащим на полу доскам и начал отрывать одну от другой. Пашка с Саней переглянулись. Надо же - без лишних слов приступил к делу! Ясно было, что незнакомец готовится к восхождению.
        Сане показалось, будто он из-под купола цирка наблюдает за работой фокусника. Все движения незнакомца были ловкими и уверенными. Он связывал доски по две и складывал их рядом с собой. Потом примерился, достаточно ли будет. Положил первую пару досок на нижние балки, закрепил, залез на них, подняв за веревку следующую пару досок. Потом ловко размахнулся, перекинул веревку через верхнюю балку, привязал, слез, оглядел свою работу - начало дощатого настила.
        Шло время, настил вырастал на глазах. Все труднее давалась работа, незнакомец уже тяжело дышал - но был теперь совсем близко. Мальчишки зачарованно следили за ним.
        Моток оказался просто бесконечным! Когда долговязый наконец долез до крыши, веревки хватило даже для того, чтобы обвязать каждого из ребят вокруг пояса. Пока Саня с Пашкой по очереди спускались по настилу вниз, их спаситель стоял наверху и для страховки придерживал веревку.
        Разбирать настил он уже не стал: его руки подрагивали от усталости.
        - Спасибо! - произнесли они одновременно, а Пашка тут же поинтересовался:
        - Дядь, вы альпинист?
        - Не за что, - улыбаясь, отчетливо проговорил иностранец. - Больше не надо туда! - он показал пальцем вверх и засмеялся.
        Ребята кинулись помогать ему собирать рюкзак: подавали остатки прочной веревки с болтающимися на концах металлическими карабинчиками.
        - А это? - Пашка хозяйственно показал на связанные доски. - Столько веревки пропало…
        Спасатель махнул рукой: - На дело не жалко! Так у вас говорят?
        Пашка повесил на дверь замок и закрыл его скрепкой.
        - Теперь до свидания, - кивнул иностранец, надевая рюкзак. - Меня зовут Пауль.
        - Так мы тезки! - обрадовался Пашка. - Я тоже Павел, а это Чибис. То есть Саня. А вы с экскурсией, да?
        - Да, с экскурсией, да, - закивал тот, помахал рукой на прощание и пошел в сторону Караваева.
        Потом еще раз обернулся и издалека шутливо погрозил им пальцем. Через несколько минут он скрылся за кустами.
        - Вот это да… - Саня ошеломленно проводил взглядом неожиданного спасателя. - Раз, два - и все дела! Пришел, увидел, сделал. Странный он какой-то…
        Глава II
        ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК
        Саню разбудил звук, похожий на громкое кряканье дикой утки. Так умел крякать только один человек - Пашка. Они и договорились: если Саня слышит где-нибудь этот звук, значит, Пашка зовет его.
        - Имей в виду: когда я так крякаю - дело серьезное. Надо и тебе придумать какой-нибудь сигнал, чтобы мне тебя узнавать, если что, - сказал Пашка еще вчера, когда они собирались идти в заброшенную церковь на поиски клада.
        Но как ни придумывал Саня, ничего у него не получалось. Остановились на том, что он будет просто свистеть: длинный - два коротких - длинный. Правда, свист получался у Сани слишком тихим.
        - И впрямь как чибис, - засмеялся Пашка.
        Саня никогда не видел и не слышал этой птицы-»однофамильца». Только помнил детсадовскую песенку про чибиса у дороги: «Ах, скажите, чьи вы?»
        - Ты куда так рано? - удивилась мама, когда Саня проскакивал мимо кухни.
        - Пашка на рыбалку позвал.
        - Постой-постой, а завтрак? - забеспокоилась она.
        Здесь, на даче, мама просто помешалась на том, что ребенок должен есть натуральные продукты. Вонючего козьего молока она готова была влить в него литр в день, не меньше! Обычно Саня сопротивлялся маминому рвению, но сейчас предпочел не спорить.
        Задержав дыхание, он выпил стакан молока, соорудил из яичницы с хлебом бутерброд и выскочил на крыльцо. В зарошке - зарослях малины - опять крякнул Пашка, еще громче и нетерпеливее. Саня побежал по узкой тропинке, уворачиваясь от мокрых от росы веток.
        - Ну ты, Чибис, даешь! Не слышишь, что ли? А вдруг бы меня тут убивали? - Пашка, наверное, ожидал, что по его сигналу Саня будет появляться, как Сивка-бурка. - Хоть свистнул бы!
        Саня свистнул. Пусть и Пашка привыкает к его позывным.
        - А чего так рано? - поинтересовался он. - Пришлось маме сказать, что на рыбалку идем. Так что пошли к речке. Чтобы не получилось, будто я соврал.
        - Ишь, молодец какой! - покрутил головой Пашка. - Честненьким хочешь быть? А мне за тебя отдуваться, по отцовским сундучкам шарить.
        Саня понял, что Пашка собирается сообщить что-то новенькое: не зря же так рано пришел.
        - Нашел что-нибудь? - нетерпеливо спросил он. - Те бумаги?
        Пашка замялся:
        - Да понимаешь… Всех бумаг я не нашел - нету сундучка. Наверно, отец его в школу перенес, у него там сейф в кабинете. А план… Ну, короче, я его еще тогда себе оставил, - признался он. - Вот он, при мне. - Пашка хлопнул по груди ладонью.
        - Так что же ты его вчера с собой не взял? - возмутился Саня. - Плел ерунду всякую. «Один раз только ви-идел»! Любишь ты понтоваться, Пашка! Потому что рыжий.
        Потому или не потому, но волосы у Саниного друга в самом деле горели как огонь. Может, они жгли ему голову, ни минуты не давая усидеть на месте?
        Саня готов был по-серьезному обидеться, но Пашка сказал примирительно:
        - Да ладно тебе! Какая разница? Ну, посмотришь и ты этот план - что изменится? Кроме крестика, никаких других указателей. Остальные бумаги нужны, это факт. А в кабинет к отцу пробраться, да ключ достать, да сейф потихоньку открыть - это, знаешь, агентом «007» надо быть. И никакой гарантии нет, что сундучок там. Это я только предполагаю.
        Они уже шли по лугу, дымчато белевшему от росы.
        - Слушай! - вдруг осенило Саню. - А может, этот план надо как-нибудь просветить - над огнем, например, подержать? Может, там молоком написано?
        Пашка отмахнулся:
        - Да нет, я пробовал. Думаешь, один ты такой умный? У меня настольная лампа сильная, я над ней держал. Бумага еще больше пожелтела - и все.
        Они вышли на берег речки, сели на траву под кустами. Саня осторожно развернул сложенную вчетверо плотную бумагу.
        Конечно, на ней был аккуратно вычерчен план именно этой местности. Даже можно было указать место, где они сейчас сидели. Сосновый бор на холме, речка, дорога, монастырь, посреди которого похожим контуром крупно обозначена церковь. На ней и стоял жирный красный крестик. Такой плотной, похожей на кожу бумаги Саня никогда раньше не видел. Казалось, само ее предназначение было - хранить тайну. Долгие, долгие годы…
        - А может, крестик - просто указание, что это церковь? - предположил Саня.
        - Церковь вертикальным крестом обозначают. А этот, видишь, диагональный. И красный, - возразил Пашка.
        Это Саня и сам видел. Да, несомненно, крестик был центром плана, ради него и был составлен весь рисунок.
        - Думать надо, Пашка. - Саня лег на траву, глядя в небо. - Ты вот вчера на крышу полез сдуру, а надо было представить себя на месте того человека, который прятал этот тайник.
        - Клад, - поправил Пашка. - Конечно, я закопал бы. Но церковь-то раньше совсем не такая была. Может, там лесенки какие были. Если сундук небольшой, можно в стену замуровать.
        - Да, стены там что надо. И высота, и толщина. Даже если б мы мухами были - и то за все лето не успели бы излазить, - кивнул Саня. - Жалко, что ты не успел остальные бумаги посмотреть.
        Саня все вглядывался в план. Вдруг он заметил в углу листка какой-то маленький рисунок.
        - Смотри, Паш, а это что?
        Он повертел бумагу под солнечным светом.
        - Человечек вроде, - неуверенно сказал Пашка. - Или цветок?
        - А по-моему, колосок! Видишь, зерна по бокам, а сверху волоски торчат.
        Когда Саня поворачивал бумагу, ему казалось, что человечек-колосок тоже двигается.
        - А лицо тогда зачем? - хмыкнул Пашка. - У колосков лиц не бывает.
        - Мало ли чего у кого не бывает! Тут, по-моему, даже буквы какие-то… - сказал Саня, вглядываясь в рисунок. - Только сразу не скажешь, какие. Как в гербах - закручены буквы, с первого взгляда не прочтешь. Может, это герб?
        - Да ну, какой герб, - махнул рукой Пашка. - На гербах орлы бывают или львы, а не цветочки. Может, девчонка какая-нибудь пририсовала. Мало ли у кого этот план за сто лет побывал!
        - А с чего ты взял… - начал Саня.
        Но закончить фразу он не успел.
        - Птичка! - гаркнул кто-то совсем рядом. - А я смотрю в бинокль и думаю, ты или не ты?
        Меньше всего Саня ожидал увидеть здесь высокого тощего пацана, который, ухмыляясь, вынырнул из-за кустов! И меньше всего хотел его увидеть…
        Глава III
        ДРЕВНИЙ ГРЕК
        В дачном поселке «Известия» Саня Чибисов оказался совсем не по собственной воле. Да разве такими он представлял себе долгожданные каникулы? Нюхать полезный сосновый воздух и хлебать козье молоко… Тьфу, подумать противно!
        Но что он там себе представлял - это его личное дело. А вот физичка Лидуха почему-то представила, что к концу седьмого класса Чибисов должен знать физику не хуже, чем Бойль и Мариотт вместе взятые. Слова худого не говоря, она вкатила ему два балла за год. А главное, назначила переэкзаменовку в конце августа, хотя никакого экзамена по физике после седьмого класса никто не сдавал…
        - Это закономерный результат твоей деятельности, - заявил отец после того, как классная позвонила ему прямо в редакцию и сообщила о Саниных успехах. - Вернее, бездеятельности.
        Отец старался говорить спокойным тоном, и это ему почти удавалось. Зато мама возмущалась на всю катушку. Она у них вообще эмоциональная. Даже слишком.
        - Так я и знала! - воскликнула она трагическим голосом. - Физика! Какой позор!
        Что такого позорного в двойке по физике, Саня, хоть убей, не мог понять. Из-за Лидухи у них весь класс эту физику ненавидит, и ничего.
        - Можно не любить предмет, - принялся объяснять папа, - но не иметь по нему двойки.
        Как будто Саня сам этого не знает! Нет, все-таки родители - это какие-то особенные существа. Как все равно из НЛО только что вылезли.
        Он думал, конечно, не о каком-то там позоре, а совсем о другом… И пожалуйста, как в воду глядел!
        - Если ты считаешь, - заявила мама, - что это никак не отразится на твоих каникулах, ты глубоко заблуждаешься!
        - Да, - подхватил папа, - ты взрослый человек, Саша, и должен понимать, что каждый сам выбирает свой образ жизни.
        Ну, ясное дело, как на дискотеку пойти - так он еще ребенок, а как закон сохранения энергии все лето зубрить - так почему-то взрослый человек.
        Но что бы там ни говорили родители, дела это не меняло. Саня и без них понимал, что из списка его вычеркнут наверняка. Если бы предки как-нибудь успокоились, если бы даже классная согласилась взять его в Грецию, несмотря ни на что, - Лидуха ни за что не допустила бы такого безобразия. А Лидуха, как назло, не только физичка, но еще и завуч по воспитательной работе.
        В общем, на следующий день после звонка классной Саня Чибисов шел в школу в таком поганом настроении, что на глаза ему лучше было не попадаться.
        Вот только его одноклассник Герка этого не знал. Он вообще имел свойство попадаться на глаза в самую неподходящую минуту. Бывают же такие люди! Хотя вообще-то - ничего удивительного. Если уж человека зовут Геракл Буздырин, то что хорошего от него можно ожидать?
        Саня увидел Герку в школьном дворе, еще и до крыльца не успел дойти. Может, Буздырин специально подкарауливал его. Слишком уж довольная у него была рожа.
        - Привет, - буркнул Саня, пытаясь обойти Герку, похожего на тощий, длинный столб.
        Но не так-то просто было это сделать. Даже сам древнегреческий Геракл не обладал такой настырностью, как его тезка Буздырин! Если уж он решил кого достать - его и на танке не объедешь.
        - А классная вчера мамаше моей звонила, - злорадно сообщил Герка и, не дождавшись Саниной реакции, пояснил: - Насчет Греции. В смысле, что место освободилось.
        - Ну? - хмуро бросил Саня. - И катись в свою Грецию. Я-то при чем?
        - Так ведь это ж вместо тебя, - широко улыбнулся Герка. - Не жалко, а, Птичка? Такой облом!
        - Жалко у пчелки, - бросил Саня.
        На самом деле ему было, конечно, жалко, да еще как! Во-первых, он ни разу еще не был за границей. Это в тринадцать-то лет! А тут предстояла поездка не куда-нибудь, а в самую настоящую Элладу. А во-вторых, отличница Наташка Ламанова возглавляла список счастливцев из седьмого «Б». Даже, пожалуй, наоборот: Наташка во-первых, а Греция - во-вторых…
        - Я бы и без всяких спонсоров мог поехать, - небрежно бросил Герка. - Но раз уж просят…
        Конечно, Гераклов папаша мог оплатить сыночку даже полет на Луну, не то что путешествие в Грецию. Но только какое-нибудь другое путешествие. А вот именно эту бесплатную поездку в международный молодежный лагерь устроила их школе спонсорская турфирма, поэтому родители тут были ни при чем. А учителя, понятно, не отказали себе в удовольствии отвязаться по полной программе: всю последнюю четверть стращали, что возьмут только по десять лучших учеников от каждого седьмого класса. Буздырин в число лучших явно не входил, о нем и речи не было. А вот Саня Чибисов был как раз десятым в списке. До этой дурацкой истории с физикой…
        - Вали, вали, древний грек! - Не глядя на торжествующего Герку, Саня поднялся на школьное крыльцо. - Может, подвиг какой-нибудь совершишь? Гидру удавишь или со львом подерешься.
        - На фига мне твоя гидра? - ухмыльнулся Герка. - Я тебе лучше древний черепок привезу в подарок. Наташка поможет выбрать… Хочешь черепок ископаемый, а, Птичка?
        Саня хотел сейчас только одного: врезать Буздырину по уху. Но, положа руку на сердце, следовало признать: ни в чем этот чертов Геракл перед ним не виноват. А что характер у него подлый - так за один характер по уху бить как-то неудобно.
        В общем, радоваться появлению Геракла Буздырина не приходилось. А вот удивляться - приходилось, и даже очень!
        «Откуда это он взялся?» - огляделся Саня.
        И тут же сообразил: они с Пашкой так увлеклись разглядыванием плана, что и не заметили, как возле моста остановился сверкающий на солнце джип и микроавтобус. А теперь на противоположном берегу узкой речки уже купались, вскрикивая от холодной утренней воды, какие-то люди.
        Заметив Санино удивление, Буздырин захохотал:
        - Богатым будешь - издалека тебя сразу и не узнал! Решил подойти проверить. У тебя, что ли, дача здесь?
        - Здесь, здесь, - недовольно поморщился Саня. - А ты что тут делаешь? Ты же в Грецию собирался.
        - Передумал. - Герка махнул рукой. - Тут такие дела намечаются! Отойдем, расскажу.
        - При нем можно, - сказал Саня. - Это мой друг.
        Герка недоверчиво глянул на Пашку. Но, видно, информация распирала его, и, секунду поколебавшись, он сказал:
        - Про Александровскую слободу слышал? Ну, ты ж по истории рубишь, Птичка, это же не физика! Помнишь, Иван Грозный из Москвы уехал со своими опричниками? Так это и есть Александров, райцентр местный.
        Город Александров действительно находился всего в десяти километрах от дачного поселка «Известия». И резиденция Ивана Грозного там действительно была. Отец обещал Сане, что, когда приедет в выходные на дачу, они съездят посмотреть Александровский кремль.
        - Ну, есть такая слобода. И что? - спросил Саня.
        - А то, что мой папаша экспедицию организовал, - торжествующе объявил Буздырин. - Библиотеку Ивана Грозного ищет. Ты прикинь, там ценностей - на миллионы баксов! Знаешь, какие отцу неслабые бабки на поиски выделили? Так что - какая там Греция!
        - Разве твой отец археолог? - удивился Саня. - Я думал, он бизнесом занимается.
        - А это, по-твоему, не бизнес? Кто найдет, тому мало не покажется. Ее если на «Сотбисе» каком-нибудь продать, эту библиотеку…
        Герка ухмылялся так самодовольно, как будто дело осталось за малым - пойти и загрузить в микроавтобус кованые сундуки.
        Саня с Пашкой переглянулись.
        - А почему вы решили, что тут надо искать? - подозрительным тоном спросил Пашка. - Может, у вас… план какой-нибудь есть? Чертеж какой-нибудь?
        - Да у нас не то что чертеж - полный компьютер информации, - хмыкнул Буздырин. - В Москве уже весь Кремль перерыли - не нашли. А у моего папахена нюх на такие дела. В смысле, на большие бабки. Говорит, раз Иван Грозный хотел в Александровскую слободу столицу из Москвы переносить, то обязательно сюда и свою библиотеку перевез. Да у нас, знаешь, какая аппаратура? - Герка даже руками размахивал для убедительности. - Сквозь стены и землю видит!
        - Смотри, не надорвись, когда копать будешь, - съязвил Саня. - И кремль Александровский не сравняй с землей, все-таки музей. Слушай, а может, вы лучше топор поищете? - предложил он. - Дядя Вася, который у нас на дачах крылечки делает, топор недавно потерял. Хоть польза бы от вас была!
        Но Герка не обратил на Санину подколку никакого внимания.
        - А чего нам надрываться? - хмыкнул он. - Найдем без шума и пыли! Мы, между прочим, тут рядом жить будем, в пансионате «Звездочка». Так что не боись, Санек, одним из первых узнаешь об открытии века! Ладно, некогда тут с вами, - небрежно добавил он. - Повидаемся еще.
        Глава IV
        КОНКУРЕНТЫ
        - Трепло, - мрачно сказал Пашка, когда Буздырин наконец ушел.
        Возвращаясь в «Известия», ребята подавленно молчали. После встречи с Геркой настроение у них испортилось.
        - Пошли возле седьмой дачи посидим, - предложил Саня. - Там никто еще не поселился.
        Открытую веранду седьмой дачи окружали густые елочки, и ребятам давно уже приглянулось это укромное место.
        - Везет же дуракам, - вздохнул Пашка, усаживаясь на прогретые доски веранды. - Нам бы такую аппаратуру! За один день клад нашли бы.
        Он опять развернул план, словно за это время на нем могло появиться что-то новое.
        - Слушай, Пашка! - вдруг воскликнул Саня. - А может, наш клад - это и есть библиотека Ивана Грозного? Может, тот человек, который план составил, ее и нашел? Ну, не всю, а часть хотя бы?
        - Только книжек нам не хватало, - недовольно буркнул Пашка.
        - Ну ты даешь, Пашка! - возмутился Саня. - А книги что, не ценность? Ты думаешь, клад - это обязательно монеты, да? - И чтобы до практичного Пашки быстрее дошло, он добавил: - Слышал, что Буздырин про миллионы долларов говорил? А я думаю, библиотека даже не миллионы, а миллиарды стоит!
        - Правда? - недоверчиво глянул Пашка. - А не свистишь?
        - Какое! Про нее в журнале «Итоги» писали, и в «Известиях» тоже. Кто ее найдет, тому, может, вообще Нобелевскую премию дадут.
        - Нобелевская - это сколько? - заинтересовался Пашка.
        - Да ну тебя, - махнул рукой Саня. - Сколько, сколько… На горный велик уж как-нибудь хватит! - вспомнил он про заветную Пашкину мечту.
        Саня и сам был не прочь купить хороший велик. У него украли велосипед ровно месяц назад, перед самыми каникулами. Поставил велик у киоска, на минуту всего отвернулся, чтобы жвачку купить - и пожалуйста, на все лето остался без колес.
        - Ты меня совсем за дурака держишь, - обиделся Пашка. - Велик… Как будто я ради велика стараюсь! Я же это… ради справедливости. В смысле, чтоб сокровище зря не пропадало.
        - Ладно, - усмехнулся Саня. - Неважно, ради чего - важно найти. Только придется нам теперь свои действия скорректировать, раз конкуренты объявились. Я думаю, надо…
        - Ага! - услышали они вдруг. - То-то вы от всех откололись, целыми днями вдвоем шляетесь! Выходит, вот что задумали!
        Голос прозвучал просто как гром с ясного неба! Ребята одновременно подняли головы.
        На пологой крыше седьмой дачи сидела Анна Митрошкина собственной персоной.
        Саня Чибисов не испытывал никакой радости от того, что оказался этим летом в дачном поселке издательства «Известия». Но это ведь потому, что он уже вовсю настроился на Грецию - и пожалуйста, такой облом! Конечно, если ты собирался на остров Родос, то не обрадуешься обыкновенному бревенчатому домику, пусть даже и под столетними соснами. Ну а родители в Грецию не собирались, и поэтому очень даже обрадовались новой даче.
        Санин папа работал журналистом. Правда, не международником, что было бы очень неплохо: уж тогда Саня наверняка побывал бы и в Греции, и в Америке, и даже в Антарктиде. Но, к сожалению, отец всю жизнь писал про всякие скучные вещи: про заводы, зарплаты, банки и кредиты. Это называлось «на экономические темы».
        В этом году папа перешел работать в газету «Известия», и летом ему предложили дачу рядом с городком Караваево.
        - Чтобы тебе понятнее было, - объяснил папа, - это что-то вроде таймшера. Слышал про такую систему?
        - Слышал, - хмуро кивнул Саня. - Ее всякие жулики на улицах рекламируют.
        При слове «таймшер» ему снова вспомнилась Греция…
        - Почему обязательно жулики? - не согласился папа. - Таймшер - это такая система клубного отдыха. Ты арендуешь на весь год апартаменты, в которых можешь отдыхать, например, неделю - когда тебе удобно. А в течение года можешь обмениваться с другими членами клуба, которые арендовали апартаменты где-нибудь в другом месте. Например, ты снял домик на Багамских островах, а кто-то - в Греции. И вот вы решили…
        Опять он про Грецию! Специально, что ли?
        - Так может, мы эту дачу сразу на Грецию и обменяем? - предложил Саня. - Или на Мальдивские острова.
        - Все может быть, - усмехнулся папа. - Со временем или несколько позже. Но для начала поезжай-ка ты с мамой в Караваево. А я к вам буду на выходные приезжать. Это же всего два часа на электричке.
        Так Саня и проснулся в одно прекрасное утро под соснами дачного поселка «Известия».
        Проснулся, вышел на улицу, огляделся. Тоска зеленая! В смысле, что зелени кругом - как в джунглях. Слева от крыльца огромный куст черемухи. Справа - такой же огромный куст сирени. На черемухе черные ягоды, на сирени - ягод никаких, только листья. Уж какие там Мальдивы с Багамами! Обыкновенный дачный домик в обыкновенной дачной местности, зря отец выдумывает про какой-то таймшер.
        Саня сорвал с черемухового куста терпкую ягодку, пожевал ее и тяжело вздохнул.
        - Привет! - вдруг услышал он. - А ты, значит, новенький Саша Чибисов?
        Голос раздался из густого малинника, начинавшегося прямо у крыльца. Потом ветки малины раздвинулись, и на дорожке показалась девчонка. Она снизу вверх смотрела на стоящего на крыльце Саню, и вид у нее почему-то был ужасно нахальный. Даже непонятно почему. Вроде обыкновенная девчонка. Только маленькая, как Дюймовочка.
        - Привет, - кивнул Саня. - Ну, Чибисов. А у вас здесь что, летний лагерь?
        - Почему лагерь? - удивилась девчонка.
        Глаза у нее и так были круглые, а когда она удивилась, то вообще стали похожи на зеленые монетки.
        - А почему «новенький»?
        - А потому что мы тут все уже сто лет живем, и у нас своя компания. А ты только что приехал, и еще неизвестно, примем ли мы тебя!
        Что за словом она в карман не лезет, это ясно. И что в самом деле нахальная, как он сразу и подумал, - это тоже ясно.
        - Не очень-то и нужна ваша компания, - пожал плечами Саня. - Тоже мне, Лондонский клуб!
        - Меня зовут Анна, - ничуть не смутившись, представилась девчонка. - Можно Анюта.
        - Тогда уж лучше Нюрка, - хмыкнул Саня.
        Нюркой звали лучшую в деревне козу, от которой все известинские дачники брали молоко. Мама выяснила это прямо в день приезда и тут же сбегала к хозяйке козы, договорилась насчет ежедневной порции для Сани.
        Нахальная девчонка наверняка знала про козу, но совсем не обиделась. Похоже, она была самой настоящей пофигисткой. А таким вообще все равно, что про них говорят.
        - Или еще можно - Анка-пулеметчица, - продолжал Саня. - Как в анекдоте про Чапаева.
        - А мы спектакль ставим, - не обратив ни малейшего внимания на его подколки, сообщила Анка. - Детективный, про Шерлока Холмса. Только все роли уже распределены, так что тебе не хватит.
        Можно подумать, он ночей не спит - мечтает о роли в какой-то детской самодеятельности!
        - Да-а… - протянул Саня. - Ошибся я! У вас тут не летний лагерь, а прямо детский сад. Может, ты меня еще в кукольное ателье пригласишь? Или там тоже мест нету?
        - Все равно ты к нам попросишься, - уверенно заявила Анка. - А ролей все равно не будет, и не мечтай.
        Вот вредная малявка! Про таких Санина бабушка говорила: хоть кол на голове теши.
        Анка, впрочем, не стала дожидаться, пока Саня начнет тесать у нее на голове кол. Она скорчила смешную гримаску, крутнулась на одной ножке и исчезла так же мгновенно, как появилась.
        - Я на десятой даче живу! - донеслось из малиновой зарошки. - Только никогда дома не бываю, потому что мне некогда!
        «Интересно, - подумал Саня, - зачем говорить, где ты живешь, если все равно дома не бываешь? И зачем рассказывать про какой-то спектакль, если в нем все роли уже распределены? Да ну ее, эту пулеметчицу малолетнюю!»
        Стоит ли удивляться, что пронзительный Анкин голосок, да еще раздавшийся в самый неподходящий момент, ничуть Саню не обрадовал. А Пашка и вовсе дернулся так, как будто хотел запустить в девчонку камнем.
        Анка как ни в чем не бывало сидела на пологой крыше и поглядывала на друзей своими нахальными круглыми глазами. Наверное, все это время она пряталась на чердаке. Даже, может быть, специально шпионила. И уж конечно, слышала весь их с Пашкой разговор, вовсе для ее ушей не предназначенный…
        - А ну, брысь отсюда! - скомандовал Пашка. - Я кому сказал? Считаю до трех, потом начинаю палками сбивать.
        - Попробуй еще попади! - На всякий случай Анка переместилась поближе к чердачному окошку. - А если попадешь хоть раз, я твоему отцу расскажу, что ты клад ищешь.
        - Ах ты, поганка! - взвился было Пашка, но тут же взял себя в руки и сказал небрежным тоном: - Ладно свистеть! Ты с моим отцом вообще не знакома.
        - Ничего, познакомлюсь, - по своему обыкновению не смутившись, заявила Анка. - Я коммуникабельная.
        - И где ты таким словам научилась? - хмыкнул Саня. - В детском саду?
        - Мне, между прочим, уже тринадцать лет, - наконец обиделась она. - Будет…
        Ага, хоть что-то ее проняло! Пустяк, а приятно.
        - Поздравляю, - буркнул Пашка.
        - И я, между прочим, много чего могу.
        - Чужие разговоры, например, подслушивать, - усмехнулся Саня.
        - А что ты думаешь? - охотно согласилась Анка. - Вы же, я так поняла, за конкурентами следить собираетесь? Ну вот, значит, придется подслушивать и подсматривать.
        - Это ты к чему говоришь? - насторожился Саня.
        - А к тому, что лучше вам взять меня в долю.
        - Ничего себе! - возмутился Пашка. - Это в какую такую долю?
        - Например, из расчета одной трети стоимости клада.
        - А морда не треснет? - поинтересовался Пашка. - Слушай, Чибис, может, лучше уберем ее, а? Как ненужного свидетеля.
        Но Саня уже понял: раз они так глупо прокололись, раз их секрет стал известен третьему лицу, - ничего не поделаешь, придется выполнять поставленные условия. Особенно если третье лицо такое вредное, как эта Анка-поганка…
        - Во-первых, мы еще ничего не нашли, - обращаясь к Анке, примирительно сказал он. - А во-вторых, клад полагается сдавать государству, так что мы можем рассчитывать только на двадцать пять процентов стоимости.
        - Да? - удивилась Анка. - И что, вы так просто возьмете и сдадите клад государству? Ну, вы даете!
        - А что делать? - пожал плечами Саня. - Как ты себе представляешь наши действия? Станем у метро и будем продавать прохожим золотые монеты?
        - Ну, можно через каких-нибудь знакомых, - не слишком уверенно сказала Анка. - Или еще что-нибудь придумать.
        - Вот и подумай пока что, - оборвал ее Пашка. - А мы…
        - И мы тоже подумаем. - Саня незаметно ткнул Пашку локтем в бок. - А как придумаем, так сразу тебе скажем. И задание какое-нибудь дадим. Не задаром же тебя в долю брать, - добавил он для убедительности.
        - Правда? - недоверчиво прищурилась Анка. - Смотрите… А вообще-то, никуда вы не денетесь! Я ведь и твоей маме могу про клад рассказать, правда, Саша? - хихикнула она.
        - Правда, правда, - подтвердил Саня. - Мы у тебя на крючке, чего уж там… Короче, мы пошли думать.
        С этими словами он дернул Пашку за руку. Не успела Анка рта открыть, как ребята скрылись за густыми елочками.
        - И без нее забот хватало! - всю дорогу до Саниной дачи возмущался Пашка. - И как это мы ее не заметили? Вот же проныра!
        - Ладно, не переживай, - успокаивал его Саня. - Даже у профессионалов бывают проколы. Оторвемся от нее как-нибудь. Или ей самой надоест за нами таскаться. Она же в спектакле участвует вместе со всей мелочью. У них каждый день репетиции.
        - Фиг два такой надоест, - пробормотал Пашка. - Быстрее тебе надоест, чем ей.
        Глава V
        ЗНАКОМЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
        Александровский рынок по выходным дням напоминал муравьиную кучу. Люди, как муравьи, плыли плотными ручейками между рядами с разными товарами - от простого укропа до самых что ни на есть живых поросят и кроликов. Впрочем, домашние животные Санину маму не интересовали.
        - Мам, ты что, издеваешься надо мной? - ворчал Саня, стараясь не отстать от нее. - Мы же третий раз по этому ряду идем! Ты уж реши сначала, что тебе надо купить, а потом меня тащи. Сумки же не воздухом наполнены…
        - Все-все, сию минуту уходим, - ответила мама. - Только вот никак не найду…
        И что она еще хочет найти? Наверное, и сама не знает!
        Саня с тоской поглядывал на часы. До назначенной встречи оставалось всего десять минут. Еще вчера, как только Пашка узнал, что из «Известий» в Александров поедет специальный автобус, он предложил пересечься у центрального входа на рынок, а потом прогуляться по кремлю.
        - Мам, я опаздываю, - заныл Саня, увидев, что мама, ничуть не торопясь, разглядывает какой-то веник. - Говорил же тебе, мы с Пашкой на экскурсию идем! Я сумки в автобус отнесу и побегу, ладно?
        Кажется, мама услышала его слова. На всякий случай Саня не стал дожидаться ответа и быстро просочился к воротам.
        Освободившись от груза, он купил два мороженых и вернулся ко входу на рынок.
        «Вот опоздает Пашка, придется съесть и его порцию», - подумал Саня, очень даже допуская такую возможность.
        Пашка должен был приехать из Караваева на велосипеде, а это километров восемь. Мог и не рассчитать время.
        Он уже потихоньку сжимал пальцами Пашкино мороженое - не подтаяло ли? - когда услышал знакомое кряканье. Саня сначала свистнул в ответ, а уж потом огляделся. Рыжая Пашкина голова высунулась из-за киоска.
        - А что, классные позывные! - вместо приветствия сказал Пашка. - Вроде ничего такого, а приятно. Как все равно опасность рядом!
        Пашка выкатил из-за киоска огромный велосипед, рама которого была обмотана изолентой.
        Саня усмехнулся, протягивая другу мороженое:
        - Ты даешь! Что такого приятного в опасности? Тебе что, приятно было на крыше без лестницы сидеть?
        Откусив сразу полпорции, Пашка отмахнулся:
        - Вечно ты, Чибис, к словам придираешься! Может, и не приятно, а зато хоть есть что вспомнить. Я так думаю, нам теперь вообще по-другому жить придется. С конспирацией!
        В этом Саня был согласен с другом. Он тоже заметил перемены - и в себе, и во всем, что его окружало. Например, плохого настроения у него теперь не бывало. Какое же может быть плохое настроение, когда так повезло с этим кладом! Если посчитать, какой процент от всех мальчишек получает такой подарок судьбы, то и десятой доли процента не наберется! Это в книгах клады на каждом шагу зарыты. Такое впечатление, что все только их и ищут. А на самом деле жизнь обычно бывает довольно скучная. Взять хотя бы каникулы. Мог бы он все лето прожить на этой даче. Ходил бы только в лес да на речку - и все радости…
        Да, если бы не Пашкино открытие - пропало бы лето!
        Чем дальше Саня с Пашкой отходили от рынка, тем меньше людей встречалось им на пути. Старая часть города была холмистой. Ребята то скатывались на велосипеде вниз по узким улочкам, то пешком поднимались вверх. Впереди уже виднелись самые высокие здания кремля - угловые башни и колокольни.
        По дороге Саня по своему обыкновению рассуждал:
        - Вот найдет буздыринская компания какой-нибудь ветхий документик, а там и сказано: в монастырской церкви возле «Известий» под правым углом от входа закопано три сундука червонного золота для Павла Солдаткина и сундук старинных книг для Александра Чибисова. Просьба срочно сообщить эту информацию владельцам. За вознаграждение.
        Пашка только хмыкнул:
        - А что ты думаешь? Да они тут все окрестные церкви просветят своими приборами. А нашу уж точно. Как не поискать - это ж рядышком с ихним пансионатом.
        Александровский кремль удивил пустынностью. Наверное, ребята ожидали, что здесь все разрыто буздыринцами, стены раздолблены, а кругом валяются опустошенные конкурентами сундуки. Но у ворот не было ни машин, ни людей. После рыночного многолюдья ребятам показалось, что они перенеслись в какой-то другой город, за тысячи километров от Александрова.
        Из окошка кассы на них с интересом поглядывала старушка.
        - А сколько стоит билет? - спросили Пашка и Саня в один голос.
        - Школьникам бесплатно, - радостно улыбнулась кассирша.
        - Это правильно, - одобрил Пашка. - Везде бы так! В кафе «Северное сияние», например.
        - Скажите, а археологи из Москвы сейчас работают? - обратился к старушке Саня.
        - А ктой-то? Ученые? Так они все время тут бумажки научные перебирают.
        - Да нет, - объяснил Саня - Ну, раскопки какие-нибудь ведутся?
        - Нет, копать не копали, - припоминала последние события кассирша. - Да вы вон туда сходите, в научный отдел, там все и спросите, - показала она на небольшой белый домик. - А велосипед, деточки, тут оставляйте. Не бойтеся, я посторожу!
        - Отдыхает твой Герка, - процедил Пашка, скривившись на старушкино «деточки». - Выходной у кладоискателей.
        В белом домике располагался не только научный отдел музея, но и библиотека. Пашка хихикнул:
        - Так вот же она, библиотека Ивана Грозного! Проходите, граждане, записывайтесь. Только сокровища вовремя возвращайте.
        - А между прочим, - поднял палец вверх Саня, - эта библиотека очень кстати. В нашем деле любая информация дорога. Главное, чтобы нас внутрь пустили.
        - Ой, Чибис… - Пашка скривился так, как будто проглотил гусеницу. - Ты чего, все книжки тут собрался перечитать? Да мы ж помрем со скуки!
        - Ничего мы не помрем, - возразил Саня. - И не собираюсь я все книжки читать. Гляну только. На всякий случай!
        С этими словами он нажал кнопку звонка. Щелкнул автоматический замок. Ребята вошли, оглядываясь в тесном коридорчике.
        - Вы на экскурсию, мальчики? - Из боковой двери вышел бородатый мужчина с болтающимися на цепочке очками. - Тогда ждите возле кассы.
        - Понимаете, сейчас лето… - начал Саня.
        - Понимаю, - улыбнулся бородач. - Лето в самом разгаре.
        Нет, все-таки Саня не умел разговаривать со взрослыми! Он сразу начинал в подробностях разъяснять, в чем дело. А взрослым это, похоже, было совсем не нужно. Даже учителя, слушая его ответы, часто посмеивались и говорили: «Чибисов, не отвлекайся, переходи к самой сути вопроса!»
        И Саня выпалил на едином дыхании, чтобы его больше не смогли перебить:
        - У нас задание на каникулы: написать доклад об Александровской слободе. А городская библиотека закрыта. Может быть, вы нам покажете какие-нибудь материалы?
        - Закрыта? Странно. - Мужчина посмотрел на Саню сквозь очки. - А что именно интересует моего юного коллегу?
        - Вообще-то не сам музей, а окрестности, - объяснил Саня. - Ну, в смысле, места, где бывал Иван Грозный. Не сидел же он все время в кремле.
        Бородач удивленно повел головой:
        - Да, признаться… Ценю вашу самоотверженность. В каникулы посвятить себя научной деятельности! Такого на моей памяти не бывало. Хотя музейная библиотека предназначена только для научных работников, вам я отказать не могу. Пройдите во-он в ту комнату, я для вас что-нибудь подыщу.
        У дальнего окна просторной комнаты склонился над бумагами какой-то человек. Ребята сели за стол у самой двери, разглядывая бесконечные полки, заполненные толстенными папками. Минут через пять бородач принес им стопку брошюр и книг.
        - Вот, полистайте. Я думаю, этого вам за глаза хватит для доклада.
        Как только дверь закрылась, Пашка сердито прошептал:
        - Свихнулся ты, Чибис! Да тут и за год всего не прочитать!
        - Ничего, - шепотом ответил Саня. - Мы только карты и схемы будем смотреть.
        Вообще-то Саня любил читать что-нибудь историческое, и ему вовсе не было скучно. Это тебе не физика, правильно Буздырин заметил. Но, покосившись на Пашку, он понял, что надо иметь совесть и не издеваться над ни в чем не повинным человеком. У Пашки даже веснушки побледнели от скуки! Поэтому Саня торопливо зашуршал страницами, пропуская текст и быстро проглядывая рисунки.
        Сидящий впереди человек вдруг потянулся и посмотрел в окно. Саня машинально взглянул на него - и чуть не подпрыгнул на стуле. Да это же Пауль! Тот самый иностранец, который снял их с церковной крыши! А ему-то что здесь надо? Сказал же, что приехал с экскурсией… Неужели и он тоже?..
        Саня толкнул Пашку локтем в бок - посмотри, мол - и приложил палец к губам.
        Они замерли, стараясь не привлекать внимания Пауля, чтобы он не обернулся и не узнал их. Почему - и сами толком не понимали. Их просто настораживали странные совпадения: встреча с этим человеком сначала в «их» церкви, а потом здесь, в музейной библиотеке… А вдруг Пауль интересуется тем же, чем и они?
        Пашка с кислым видом следил за тем, как Саня листает брошюрки. Но поиски, к его счастью, оказались недолгими. Саня почти сразу ткнул пальцем в какую-то схему. «Путь царского поезда из Москвы в Александровскую слободу», - было написано вверху страницы.
        Карта, правда, оказалась не старинная, а вполне современная. На ней пунктиром был указан извилистый маршрут. А караваевский монастырь был отмечен как место, в котором царский обоз останавливался на постой и молебен.
        - Больше нам ничего и не надо, - прошептал Саня, пригнувшись к столу.
        Они быстро собрали брошюры и вышмыгнули в коридор. Дверь в кабинет музейщика была открыта.
        - Что так скоро? - удивился он, поднимаясь им навстречу. - Не те материалы я подобрал?
        - Да нет, как раз те. Нам вообще-то не нужны особенные подробности, - пробормотал Саня. - Только некоторые даты, еще там кое-что… Мы потом, если можно, еще придем!
        - Конечно, приходите, - закивал бородач. - Прямо у меня спрашивайте, если неясности возникнут. Может, и без документов обойдемся, - хитро усмехнулся он, идя рядом с ребятами по коридору.
        - Дядя… - начал было Пашка, но бородач перебил его:
        - Меня зовут Викентий Викентьевич.
        - Викентий Викентьевич, а этот человек - ну, который там сидит… Он у вас работает?
        Конечно, Пашка не мог уйти, не задав этого вопроса!
        - Нет, он такой же, как и вы, вольный стрелок. Что-то везет мне сегодня на следопытов!
        - Следопытов? - затаил дыхание Пашка. - Он тоже про Ивана Грозного ищет?
        - Нет, он не про Грозного, - покачал головой Викентий Викентьевич. - Он одним нашим сотрудником интересуется. Вот этим. - Он кивнул на одну из висящих на стене фотографий. - Этот сотрудник еще до войны у нас работал. Швейцарский гость читает кое-какие работы, которые уцелели у нас в архиве. А что, он ваш знакомый? В таком случае, я думаю, вам лучше его самого расспросить.
        Видно было, что Викентий Викентьевич не одобряет Пашкину манеру наводить справки о незнакомых людях.
        Саня дернул друга за рукав и поспешно сказал:
        - Нам просто показалось, что он похож на одного нашего знакомого. Извините, Викентий Викентьевич, что оторвали вас от работы. До свидания, большое спасибо!
        - Всяческих вам успехов, - чинно поклонился Викентий Викентьевич.
        Кивая Викентию Викентьевичу и пятясь спиной, Саня успел рассмотреть фотографию, на которую указал музейщик. Снимок был довольно старый, и на нем был изображен самый обыкновенный человек. Вот только Сане показалось почему-то, будто он уже видел это лицо… А где, когда - хоть убей, не вспомнишь! Лицо немного вытянутое и какое-то детское. И волосы топорщатся на голове, как… Как что? Нет, не вспомнить!
        Саня остановился только на Соборной площади.
        - Знаешь, Пашка, анекдот про кирпич? - сердито спросил он. - Летит кирпич с крыши и думает: только б человек хороший попался. И мы вот такие кирпичи. Особенно ты!
        - Почему это? - удивился Пашка.
        - А попался нам хороший человек, мы и рады. И о последствиях забыли. Во-первых, ты ляпнул: «А он тоже ищет?» Значит, и мы ищем. Ну ладно, Викентий подумал, что мы ищем сведения для нашего доклада. Во-вторых, ты выдал наш интерес к Паулю. А если он и в самом деле клад разыскивает? Вот позвал бы его Викентий, он бы что подумал? Видел нас в церкви, где клад, - раз. Теперь видит здесь, где он сам копается в архивах, - два. Какой вывод? Значит, мы следим за ним. А светиться нам совсем ни к чему.
        - Вечно ты, Чибис, дураком меня выставляешь, - обиженно шмыгнул носом Пашка. - Ну, ляпнул сдуру… И при чем тут кирпич? Фиг тебя поймешь!
        - Это я для перестраховки, - смягчился Саня, уже и не понимая, при чем тут в самом деле кирпич. - На будущее. Нам же еще с Буздыриным общаться, потому и хочу тебе втолковать: лучше всегда чайниками прикидываться. И ни в коем случае не выдавать нашего интереса к библиотеке Ивана Грозного.
        - Да ничего я не выдавал, чего ты, Чибис, выдумываешь! - рассердился Пашка. - Сам же засветился - «доклад, доклад» - а на меня бочки катишь!
        - А вообще-то, благодаря твоему глупому вопросу, мы кое-что узнали, - задумчиво произнес Саня. - Похоже, конкурентов-то у нас прибавилось! Мало было буздыринской компании, теперь еще этот швейцарец… Может, он придумал про какого-то там сотрудника. А сам пробрался в архив, копается… Поди пойми, что он на самом деле ищет?
        - Да не бери ты в голову всякую дурость, - поморщился Пашка. - Сам себя грузишь неизвестно чем. Пусть они своими делами занимаются - и Геракл твой, и иностранец. А мы - своими. И чего ты потащил меня в эту библиотеку? Мне прямо показалось, что завтра в школу пора… Бр-р! - Пашка даже передернулся от такой мысли. - Действовать надо, а не книжки читать. Вот отец уедет в Москву, я в его кабинет проберусь, бумаги в сейфе гляну. Тогда посмотрим, кто из нас кирпич!
        Пашка обвел презрительным взглядом толстые стены кремля, старинные постройки. Нет, здесь им точно ничего не светит! Начитался Чибис разных книжек про клады, вот и любит все усложнять.
        Он покосился на Саню:
        - Поехали домой. Нет тут никаких кладоискателей с компьютерами.
        - Да, жалко, - протянул Саня. - Неплохо было бы посмотреть, какая у них аппаратура.
        Ребята уже вышли из кремля. Впереди был крутой и длинный спуск. Саня сел в седло, Пашка подтолкнул велосипед сзади и сразу запрыгнул на багажник. Скорость они набрали что надо! Чуть не слетели на повороте в овраг.
        Чтобы не скучно было ехать, на выезде из Александрова купили еще по порции мороженого. Здесь оно было какое-то особенное, прямо воздушное. Саня даже в Москве такого не ел, хотя в киоске возле его дома в глазах рябило от разноцветных фантиков.
        «На кого же все-таки похож тот человек на фотографии?» - думал Саня всю дорогу до Караваева.
        А потом, когда простился с Пашкой и пошел пешком через мостик к «Известиям», этот вопрос как-то забылся, и Саня стал думать о том, что надо сделать завтра… Правильно Пашка ему советовал: не забивай себе голову.
        Разве мог Саня предположить, что все их поиски пошли бы совсем по-другому, если бы он вовремя вспомнил, почему кажется знакомым лицо человека на фотографии!
        Глава VI
        ЧЕРНЫЙ ФОЛИАНТ
        - Сэр Генри Баскервиль!
        - Да, он самый. Говорят, что вы, мистер Холмс, умеете разгадывать всевозможные ребусы, а я как раз сегодня утром столкнулся с таким, который мне не по силам.
        - Присаживайтесь, сэр Генри. Насколько я понял…
        Саня не успел услышать, что же понял Шерлок Холмс, которого играл Витька Конягин с шестой дачи. А услышать, между прочим, очень даже хотелось! Как Саня ни делал вид, будто ему совсем неинтересно, что за спектакль ставит дачная компания, - а все-таки он нет-нет и заглядывал на круглую поляну за малиновыми зарослями, где вовсю шли репетиции. При этом Саня всегда держался так небрежно, будто шел в деревню за молоком, да вот на минуточку остановился. Так, от нечего делать…
        Но на этот раз он и в самом деле постоял рядом со «сценой» всего одну минуту.
        - Са-ашенька! - донесся мамин голос.
        Ну конечно - «Сашенька»! Как будто годовалую мелочь зовет, а не нормального человека. Хорошо хоть не добавила дурацкое словечко «детка»!
        - Сашенька, детка, - воскликнула мама, едва Саня показался на тропинке перед дачей, - что же ты так долго за молоком ходишь? Его ведь парным надо пить, прямо из-под козы! - Саня представил, как пахнет молоко «из-под козы», и его едва не стошнило. - А физика? - Тут мама поменяла тон, стараясь говорить точно как Лидуха. - Забыл, что сегодня папа приезжает? Ты же обещал ему пять параграфов ответить! Как минимум пять, - уточнила она. - А ты в силах выучить даже семь, я уверена.
        Странный она все-таки человек. Саня сам слышал, как мама еще в Москве говорила отцу, собираясь на дачу:
        - Учти, Сева: проверять, что ребенок выучил, будешь ты. Я эту физику даже открыть не в силах, сразу школа вспоминается. Ужас, прямо мороз по коже!
        Она, значит, даже учебник открыть не в силах, а он почему-то в силах учить по семь параграфов в неделю. Вместо того, чтобы… Ну конечно, он ведь «детка», какие у него могут быть дела, кроме школьных!
        Но то, что сегодня приезжает папа, очень хорошо. Во-первых, Саня соскучился по нему. А во-вторых, он прямо горел от нетерпения: хотелось как можно скорее все выспросить про загадочную библиотеку.
        - Библиотека Ивана Грозного? - удивился отец. - А почему тебя вдруг на историю потянуло?
        - Может, у тебя и по истории двойка? - сразу забеспокоилась мама.
        Разговор о библиотеке Саня завел уже вечером - после того как родители переговорили о каких-то своих делах и знакомых, повосхищались сосновым воздухом и уселись пить чай на веранде.
        - Да ну, при чем тут двойка, - отмахнулся Саня. - Вечно ты, мам… Просто Александрова слобода рядом, столица Ивана Грозного. Конечно, хочется что-нибудь интересное узнать. А где?
        - Вот если бы ты не считал родителей отсталыми дикарями, я бы тебе многое мог подсказать, - заметил папа. - Жизненный опыт, сын, это тебе не фунт изюму.
        Ну, начинается - «опыт, опыт»! А сам, между прочим, до сих пор с мамой ходит туфли себе покупать, потому что продавщиц стесняется. Но от комментариев Саня предпочел воздержаться. Вместо этого он спросил:
        - Пап, а почему эту библиотеку все так ищут? Нет, я понимаю: историческая ценность и все такое… Ну, так мало ли картин всяких ценных, или там скульптур - и никому до них дела нет. А про библиотеку эту где только не пишут.
        - Конечно, погоня за сенсацией тоже играет свою роль, - кивнул папа. - Некоторые вообще понятия не имеют о сокровищах либереи, только и…
        - Сокровищах чего? - удивился Саня.
        - Ли-бе-ре-и, - повторил тот. - Так библиотека Ивана Грозного называется. От латинского слова «либер» - «книга».
        - Надо же! - хмыкнул Саня. - А я думал, «Либеры» - это памперсы.
        - Ваше поколение вообще растет, как… - махнул рукой папа. - Выбирает «пепси», одним словом. К сожалению, многие взрослые люди, даже наделенные властью, тоже воспринимают эту библиотеку как собрание каких-то сомнительных сенсаций. Можешь себе представить: кое-кто уверен, что самое ценное в либерее - это Черный фолиант.
        У Сани даже уши зашевелились от любопытства.
        - А про что в этом фолианте написано? - затаив дыхание, спросил он.
        - Я вообще не уверен, что он существует, - пожал плечами папа. - Ну, говорят, будто знаменитые древние чародеи изложили в Черном фолианте секреты земной и звездной магии. Да мало ли что говорят! Некоторые даже рецепт какого-то раствора надеются найти. Что-то вроде жидкого философского камня. Якобы любой металл в таком растворе превращается в золото. Хорошо еще, что чертеж вечного двигателя не ищут, - усмехнулся он.
        - А… а вдруг он все-таки есть? - тихо произнес Саня.
        - Вечный двигатель? - улыбнулся папа. - Сразу видно, что с физикой у тебя не очень.
        - Да нет, рецепт. Размешаешь что надо в котле, бросишь туда обыкновенный булыжник - и…
        - Саша, Саша, - поморщился папа, - я считал тебя серьезным человеком! Да разве в таких глупостях ценность либереи? Ведь первые книги для нее еще Софья Палеолог в пятнадцатом веке из Византии привезла. Пятьсот лет назад, представляешь? А она очень образованной женщиной была, при ней Кремль начали строить, великого архитектора Фиораванти в Москву пригласили. Там наверняка были собраны лучшие книги того времени. Так неужели самое интересное в такой библиотеке - это рецепт, как из булыжников золото делать? Ты подумай только, какие великие тайны истории могут открыться людям, если они найдут либерею!
        - Вот именно, если найдут… - пробормотал Саня.
        - Я тебе в следующее воскресенье обязательно что-нибудь на эту тему привезу, - пообещал папа. - В Интернете поищу, подшивки кое-какие посмотрю в редакции.
        Нет, все-таки Саня наверняка был человеком несерьезным! И хоть «пепси» он не выбирал, потому что предпочитал «фанту», но в истории с либереей его больше всего заинтересовал именно рецепт золотого раствора. Саня тут же стал представлять, что бы он стал делать с этим рецептом. Так ведь и клад искать не надо! Знай себе помешивай ложкой в котле да золотые булыжники вытаскивай…
        - Вот сдашь физику, перейдешь в восьмой класс, - словно угадав его мысли, сказала мама, - и начнешь химию изучать. Это интересно! Про металлы столько всего узнаешь, что про философский камень и думать забудешь.
        - Да, человек едва ли в силах произвести что-нибудь прекраснее того, что произвела природа, - кивнул отец.
        Но про это Саня уже не слушал. Взрослые ведь обожают даже самый интересный разговор заканчивать скучными словами.
        Глава VII
        ВОДОПЛАВАЮЩИЙ БАРМАЛЕЙ
        «Только бы выдержал сук», - думал Саня, прикидывая на глаз высоту.
        Хотя что тут прикидывать: высота такая же, как и у лестницы, упавшей в малинник. А еще Саня думал о том, что есть на свете абсолютно невезучие люди. И он, Саня Чибисов, из их числа.
        Всего полчаса назад он шел по зарошке, вспоминая вчерашний разговор с папой и строя планы на сегодняшний день. И все в его мыслях складывалось до того гладко и удачно, что Саня от удовольствия потирал руки.
        И вдруг он услышал, как что-то живое, прорываясь сквозь траву, понеслось ему навстречу! «Что-то» оказалось маленьким котенком с вытаращенными глазами и распушенным коротеньким хвостом. За котенком сквозь заросли малины неслась рыжая собака. У Саниных ног котенок метнулся в сторону и начал стремительно карабкаться вверх по сосне. Все произошло так быстро, что Саня даже не успел разглядеть, какого цвета маленький беглец. - Фу, Рос! - крикнул он вислоухому пуделю, большому любителю гонять кошек.
        Дачный домик, в котором Рос жил со своим хозяином дядей Леней, стоял у самого входа в «Известия». Шустрый абрикосовый пудель не пропускал ни одной кошки, случайно забредшей на его территорию. Правда, загнав перепуганную зверюшку на дерево, он мгновенно терял к ней интерес.
        Вот и сейчас: не обращая на Саню внимания, Рос обнюхал ствол сосны, задрал лапу, чихнул и побежал по тропинке дальше, будто ничего особенного не произошло. Саня закинул голову, разглядывая котенка.
        Сразу понятно, что он ничейный. Грязная шерстка так слиплась, что определить цвет можно только по мордочке. А мордочка обычная, серая, и выглядит так, как будто котенок собирается заплакать.
        «Бармалей-то не стал бы такого маленького гонять», - подумал Саня.
        Он подпрыгнул, но не дотянулся до котенка.
        - Кис-кис, - позвал Саня. - Эй, ты куда полез! А спускаться за тебя Пушкин будет?
        Но котенок карабкался вверх, не останавливаясь. И обратно он, конечно, слезть не сможет. Не все взрослые коты умеют слезать с деревьев, иногда они просто прыгают вниз. Но малышу с такой высоты ни за что не спрыгнуть. Наверное, котенок и сам это понял. Он уселся на толстый сук и беззвучно замяукал от страха.
        Саня притащил деревянную лестницу, приставил к сосне, быстро забрался по ступенькам. Он уже и руку протянул к котенку, но тот отполз по ветке еще дальше. Пришлось двигаться вслед за ним. Но как только Саня уселся на сук, лестница скользнула по стволу и неторопливо, словно в замедленной съемке, свалилась в заросли.
        Конечно, можно было просто спрыгнуть. Но с такой высоты Саня никогда еще не десантировался. А вдруг ногу подвернет или даже сломает? Эта мысль заставила Саню покрепче вцепиться в ветку. Еще чего не хватало! А как же тогда клад?
        «Ничего, - подумал он, - прыгнуть я всегда успею. И не такое уж здесь пустынное место, обязательно кто-нибудь мимо пройдет».
        Нет, что-то роковое было в Санином невезении! И неприятные минуты почему-то всегда были связаны с высотой. В прошлый раз застрял вместе с Пашкой на крыше церкви, сейчас - на сосне… Хотя сейчас он сам виноват. Мог бы и мимо пройти.
        Саня посмотрел на испуганную мордочку своего товарища по несчастью и не удержался от улыбки - такая она была забавная, жалкая и милая. Нет, не мог он пройти мимо, какие бы важные дела его ни ожидали! Потому что самое важное дело - это помощь другим. Особенно слабым.
        Тут Сане стало немного неловко. Что это он рассуждает, как училка какая-нибудь? Правда, Пашка тоже не колеблется, когда надо кому-нибудь помочь. Они ведь и познакомились в такой ситуации…
        Через неделю после приезда на дачу Саня решил, что предстоящее лето все-таки можно не считать потерянным. Если, конечно, не зарядят дожди. Дачная компания оказалась совсем не такая, как говорила вредная Анка. Никто особенно не рассуждал, надо ли «принимать» Саню Чибисова. Приехал новый парень - и отлично. Правда, роли в спектакле «Собака Баскервилей» действительно уже были распределены. Но Саня и не собирался участвовать в спектакле: он неуютно чувствовал себя, когда приходилось что-нибудь изображать, да еще под взглядами многих людей. Даже на детсадовских утренниках не любил стихи читать, не говоря уже про школьные праздники. Ему вполне хватало вечерних посиделок на крыльце седьмой дачи, походов в лес, компьютерных игр у дяди Лени и ежедневного купания в речке.
        Купаться ему нравилось больше всего, для этого и компания была не очень нужна. Саня полюбил одиночное плаванье на старой автомобильной камере, которую нашел на дачном чердаке и накачал велосипедным насосом.
        Захватив с собой камеру, похожую на неправильно выпеченный огромный бублик, он забредал подальше, потом доплывал до середины прохладной речки, лицом вверх ложился на камеру и медленно плыл вниз по течению.
        Саня смотрел в высокое небо, по которому так же медленно плыли облака, и представлял, что плывет по реке Миссисипи, а на плоту вместе с ним - Гек Финн. Или что он не Саня Чибисов, а Тур Хейердал, и камера - вовсе не камера, а знаменитый плот Кон-Тики. И плывет он не по тихой речке, в которой всего и опасностей, что бревенчатая плотинка с водопадом, а по бурному океану, в котором лишь ненадолго установился штиль.
        В то утро все было как обычно. Саня плыл, рассматривая причудливые облака, и время от времени поглядывал на заросшие кустарником берега. Возле одного из кустов стоял с удочкой незнакомый пацан. В лучах утреннего солнца его волосы горели, как медная проволока. Рыжий оценивающе глянул на Саню, хмыкнул и почему-то покрутил пальцем у виска.
        «Дурак какой-то, - решил Саня. - Подумаешь, на камере плаваю! Что, сразу кривляться надо?»
        Тут Саня почувствовал, что течение становится быстрее. Значит, уже совсем близко плотина, на которой тонкая резина может разорваться, зацепившись за бревна. Он с удовольствием плюхнулся в прохладную воду, одной рукой схватил камеру, а другой стал грести к противоположному берегу.
        - Эй, ты куда? - ни с того ни с сего заорал рыжий. - Совсем, что ли?!
        «Твое какое дело? - сердито подумал Саня. - Я что, отчитываться перед тобой должен? Лучше за удочкой последи, клюет же».
        Краем глаза он видел, как поплавок резко нырнул под воду: наверное, на крючок попалась крупная рыба. Рыжий стал было подсекать. И вдруг, махнув рукой, он ни с того ни с сего бросил удочку и прыгнул в воду, даже не сняв майку и шорты!
        Тут уж Саня развернулся на сто восемьдесят градусов. Ему очень хотелось увидеть, что же так привлекло внимание этого чокнутого рыболова. А когда увидел, то выпустил из рук камеру и чуть под воду не ушел…
        К плотине стремительно приближался кусок пенопласта. Он уже начал качаться, кружиться на воде и вот-вот должен был скользнуть по бревнам. Дело было, конечно, не в пенопласте, с ним-то ничего не станется. Но на куске пенопласта сидел маленький черно-коричневый щенок! Как это Саня его не заметил? Хотя удивляться нечему, он же смотрел в небо и не оглядывался назад…
        Почуяв близкую опасность - попробуй выберись из такого водоворота! - щенок начал скулить, а потом тоненько и жалобно тявкнул. Издалека было видно, как затряслись от страха его большие уши-лопушки.
        Саня что было сил поплыл к щенку, понимая, что наверняка не успеет, потому что уже почти выбрался на берег. К счастью, рыжий оказался проворнее. Он схватил щенка за шиворот ровно за секунду до того, как пенопласт поднялся на гребень плотины. Вода забурлила вокруг белой легкой доски, перевернула ее, ударила о бревна… Но Саня уже не смотрел на пенопласт. Быстрыми гребками он плыл вслед за рыжим пацаном.
        - Ты что, совсем того?! - заорал рыжий, как только Саня выбрался на берег. - Вздумал щенка своего катать, так хоть следил бы за ним!
        - Да это не мой щенок, - растерянно произнес Саня. - Я его вообще не видел…
        - Не ви-идел! Глаза надо было разуть! - Наверное, рыжий все-таки поверил Сане и немного сбавил тон. - Чего ж он за тобой плыл, если не твой?
        - Я не знаю…
        Щенок не собирался выяснять, кто прав, кто виноват. Он снова громко тявкнул - уже не жалобно, а очень даже весело.
        - Ишь, пасть какая! - усмехнулся рыжий. - Прямо как у Бармалея. Ладно, забирай его и уматывай. - Он сунул щенка Сане в руки. - Мне еще удочку искать. Из-за тебя ее рыба под воду утащила. Может, двухметровая щука была!
        Насчет двухметровой щуки Саня сильно сомневался: все известинские ребята говорили, что в речке водятся только окуньки да плотва. Но сейчас ему было не до того, чтобы спорить с рыжим.
        Лопоухий щенок спокойно сидел на руках у Сани и улыбался во всю свою пасть - большую, и в самом деле бармалейскую. Куда же его девать, такого веселого?
        Больше всего на свете Санина мама не любила домашних животных. На все просьбы завести если не собаку, то хотя бы хомячка или белую мышь, она восклицала:
        - Как ты не понимаешь, я не могу существовать в одной квартире с животным! Во-первых, у нас седьмой этаж. Во-вторых, под окнами Малая Дмитровка, которая всегда забита транспортом. Где ты собираешься его выгуливать?
        - В сад «Эрмитаж» можно ходить, - убеждал Саня. - Там все собачники по утрам гуляют.
        - К твоему сведению, это наконец запретили, - не сдавалась мама. - Ты хочешь, чтобы мы ежедневно платили штраф? А главное, у меня же аллергия на шерсть! Я даже шубу не могу носить, не то что собаку.
        - Можно гладкошерстную, которая не линяет. И ее ведь не надо носить, она сама будет бегать.
        Мама только рукой махала, и разговор о собаке прекращался сам собой. Можно себе представить, что она скажет, увидев Бармалея! Да еще не гладкошерстного, а довольно лохматого.
        Саня медленно отошел за кусты и сел на траву. Через пять минут из кустов вынырнул рыжий. В руках он держал удочку и мокрые шорты.
        - Ты чего домой не идешь? - спросил он, развешивая одежду на кусте. - Мамочки боишься?
        - Тебе-то какое дело? - буркнул Саня.
        - До тебя? Да никакого! Щенка только жалко, ты ж его где-нибудь под забором бросишь. Или опять в речку.
        - Да не бросал я его в речку! - взорвался Саня. - Я его вообще впервые вижу!
        - Ладно, не кипятись, - примирительно сказал рыжий. - Пристроим куда-нибудь. Он вроде овчаристый. Может, даже настоящий овчар. Тут каждое лето щенков бросают, даже породистых: дачи же кругом. Тебя как зовут?
        - Саня Чибисов.
        - Чибис, значит. А меня Пашкой зовут, по фамилии Солдаткин. Я в Караваеве живу.
        - Куда же ты его пристроишь? - вздохнул Саня.
        - Да можно вообще-то и домой взять. У нас же свой дом, двор большой. А собака недавно умерла, все равно новую надо заводить. Ты в «Известиях» живешь? На какой даче?
        Так Саня познакомился с Пашкой. Назавтра тот зашел за ним в «Известия» и позвал ловить рыбу. Потом стал заходить почаще - и знакомство как-то незаметно перешло в дружбу.
        Никто из ребят об этом не пожалел.
        Саня еще раз прикинул, сможет ли спрыгнуть с сосны - и решил, что лучше уж потерпеть лишний час, чем потом все лето ходить на костылях. А Пашка уже ждет возле седьмой дачи… Подумает теперь, что Саню мама не пустила!
        И тут ветки малинника раздвинулись. Сначала показались исцарапанные руки, а потом - Анкино удивленное лицо.
        - Ты что там делаешь?
        От изумления Анка даже рот приоткрыла. Упавшую лестницу она еще не заметила.
        - Малину собираю, - насмешливо ответил Саня, хотя этот тон никак не подходил к его незавидному положению.
        Анка прыснула - и вдруг увидела рядом с Саней котенка.
        - Ой, маленький… - сразу запела она. - Да как же он туда забрался?
        - По лестнице он забрался. А она возьми и упади. Ты поднять ее сможешь?
        Саня недоверчиво взглянул на Анкину хрупкую фигурку.
        Хрупкая-хрупкая - а сил у нее оказалось достаточно. Анка обеими руками вцепилась в тяжелую лестницу и стала толкать ее вверх.
        Саня птицей слетел по деревянным ступенькам, сунул Анке в руки котенка и бегом припустил к седьмой даче. Ему казалось, что он просидел на сосне целый час!
        Пашки у седьмой дачи не было. Наверное, он ушел, не дождавшись друга.
        Саня понуро плелся по дорожке под соснами. Навстречу шел от родника дядя Леня, хозяин пуделя Роса. Он нес два ведра.
        - Привет, как дела? - спросил он, приостановившись. - Повезет тебе сегодня. С полными ведрами меня встретил.
        «Повезет, как же! - подумал Саня. - Считай, уже повезло. Из-за какого-то котенка с Пашкой разминулся».
        - Здравствуйте, - невесело ответил он. - По-моему, сбываются только плохие приметы.
        - Ну, это тебе кажется, - махнул рукой дядя Леня.
        В поселке «Известия» Леонида Палыча называли не иначе как Человек Рассеянный с улицы Бассейной. Это прозвище подходило ему даже больше, чем настоящее имя. Саня никогда не видел взрослых, которые не думают каждую минуту о тысяче бесполезных мелочей, не стараются «прилично выглядеть» и не читают своим детям нотации. Дядя Леня был именно такой.
        Правда, детей у него не было, он приезжал на дачу с Росом. Зато все известинские ребята, независимо от возраста, знали: к Человеку Рассеянному можно зайти в любую минуту. Дядя Леня целыми днями что-то писал на компьютере - кажется, взрослую повесть. Но при этом он никогда не говорил, что занят важным делом и не может отвлекаться на глупости.
        Он охотно пускал ребят поиграть в компьютерные игры. Он готов был часами объяснять что-нибудь про «железо» или программы, о которых другие жители «Известий» не имели представления.
        В общем, дядя Леня казался всем ребятам никаким не Рассеянным, а очень даже разумным человеком.
        - Заходи, раз настроение плохое, - предложил дядя Леня. - Я тебе новую игру покажу.
        - Да нет, я друга… - начал было Саня.
        И тут ему в голову пришла гениальная мысль!
        - Дядя Леня, - быстро спросил он, - а вы не могли бы на несколько часов дать мне эту игру? Понимаете, здесь неподалеку мой одноклассник живет. Мы бы вместе на его компьютере поиграли. Я диск не потеряю, не беспокойтесь!
        - О'кей, - улыбнулся дядя Леня. - Было бы о чем беспокоиться.
        Глава VIII
        ТРУДНО БЫТЬ ХАКЕРОМ!
        Лучшего повода для того, чтобы сходить на разведку в пансионат «Звездочка» и посмотреть, как там дела у буздыринцев, придумать было невозможно. Тем более, что Пашки все равно нет. Не терять же время даром!
        Анка, конечно, увязалась следом. Вот ведь настырная девчонка, даром что маленькая! Серого найденыша она взяла с собой.
        Пока Саня ждал Пашку и бегал за дискетой, Анка успела выкупать котенка, высушить и напоить молоком. Он сразу стал пушистый, как комочек тополиного пуха, и безмятежно уснул на руках у хозяйки.
        - Как же тебя назвать? - размышляла она, стараясь не отставать от Сани. - А, пушистенький?
        - Пушкиным назови, - не оборачиваясь, предложил Саня. - Во-первых, он пушистый. А во-вторых, думал, что с дерева вместо него Пушкин будет слезать.
        Анка засмеялась и согласилась.
        «Хорошо, нашла себе занятие, - подумал Саня. - Хоть не надоедает глупыми вопросами. Но куда же все-таки Пашка пропал? Может, умотал с родителями в Москву? Говорил же вчера, что его отца вызывают на какое-то совещание».
        Ну конечно, Пашка не удержался от соблазна погулять по столице, сходить во всякие интересные места, которые Сане давным-давно надоели… Чизбургеров каких-нибудь поесть. Да это и понятно: он ведь даже в «Макдоналдсе» только раз за всю жизнь и был, в прошлом году, когда ездил на каникулы к сестре Насте.
        - Вот не пойму: до Москвы всего два часа на электричке, а ездить туда некогда, - вздыхая, говорил Пашка, если речь заходила о том, кто и где успел побывать.
        Сане надоело молчать и размышлять.
        - Анка, а ты за границей была? - спросил он.
        - Конечно. В Греции и в Турции.
        - Хорошо тебе! Есть что вспомнить…
        Саня заметил: как только у него портится настроение, он сразу вспоминает о несостоявшейся поездке в Грецию. Прямо-таки наваливается на него обида, что не увидел он ни теплого моря, ни гор, на которых жили олимпийские боги…
        - А что там вспоминать? - Анка пожала плечами. - Жару? А море везде одинаковое - вода. Мне, например, здесь больше нравится. Вот если бы только кое-кто не пугал котят на деревьях, а занялся поисками…
        Ничего себе! Эта пигалица еще пытается его подколоть! Саня решил ответить ей тем же.
        - Пушкин нам еще пригодится, - серьезно сказал он.
        - Для чего? - не поняла Анка.
        - Если в ночь на Ивана Купалу идти по лесу и размахивать над головой котом, держа его за хвост, то он мяуканьем укажет место, где зарыты сокровища.
        - Ой-ой-ой, какой ты остроумный! - Анка прижала к себе котенка. - Да я вам его даже погладить не дам, не то что за хвост крутить!
        Лесная дорога уперлась в забор. Широкие ворота были закрыты, а калитка распахнута. За забором среди деревьев виднелись коттеджи пансионата. Неподалеку слышались ленивые удары мяча. Так можно бить по мячу, только если играешь сам с собой.
        И точно: по баскетбольной площадке в одиночестве бродил Герка. Иногда он бил мячом о землю или бросал его в кольцо на щите.
        «Таким долговязым только баскетболом и заниматься», - ехидно подумал Саня.
        Он запустил в Герку сосновой шишкой и крикнул:
        - Какой счет?
        Тот испуганно оглянулся.
        - А, это ты!
        - Ты же вроде о важных делах говорил? А сам мячом стучишь. - Саня сразу попытался перевести разговор в нужное русло.
        Герка махнул рукой:
        - Да ну, вначале всегда неинтересно бывает. Фазер с местным начальством договариваться поехал. Ближе к делу и я подключусь. А ты что, Птичка, котят воспитываешь? Так проходи, у нас еще и песочница есть.
        - Может, поиграем? - не обращая внимания на Геркину подколку, предложил Саня.
        - Вдвоем?
        - Да не в баскетбол. Компьютер у тебя есть? Мне игру дали, «Командир взвода маленьких солдатиков». На один день всего. Еще не успел посмотреть.
        Герка взял диск и небрежно заметил:
        - Старье! Хотя… Там прикол один есть, более-менее крутой. Ну пошли, покажу.
        «Не так уж плохо все получается, - подумал Саня. - Хорошо бы без Герки винчестер просмотреть. Вот только как?»
        Он оглянулся на Анку - и решение появилось в голове мгновенно, словно по заказу! Дождавшись, пока Геракл поднимется на крыльцо своего коттеджа, Саня быстро прошептал ей на ухо:
        - Ты останься здесь, поиграй с Пушкиным. А минут через десять опять загони его на дерево. А я сделаю так, что Герка побежит его снимать. Поняла? Учти, пулеметчица, это твое первое боевое задание: отвлечь Буздырина. Сможешь?
        Анка хитро усмехнулась:
        - А то!
        Минут через десять Герка уже щелкал мышью, полностью погрузившись в игру. И вдруг на площадке раздался истошный визг! Ребята выглянули в окно. На дереве сидела Анка, прижимая к себе котенка.
        - Ой, мамочки, боюсь! - вопила она.
        - Вот привязалась эта мелочь, не даст спокойно поиграть! - возмутился Саня. - Я уже не могу, два раза ее котенка с дерева снимал! Гер, давай теперь ты, а? Ты же повыше… Я ее сразу домой отправлю, честное слово.
        Герка неохотно оторвался от компьютера.
        - Вечно, Птичка, с тобой проблемы, - пробурчал он. - Ну ладно, я сейчас. Можешь без меня поиграть.
        Буздырин выскочил из комнаты. Саня увидел в окно, как он подбежал к дереву, нетерпеливо протянул вверх руки. Но Анка и не думала слезать. Она жалобно заканючила, что боится высоты, потом залепетала что-то про лестницу. Герка сердито махнул рукой и убежал - наверное, на поиски лестницы.
        «Все-таки она молодец», - одобрительно подумал Саня и перезагрузил компьютер.
        Вряд ли что-нибудь удастся без пароля. Не хакер же он! Саня изо всех сил пытался вспомнить, что объяснял ему однажды дядя Леня. Как влезть в компьютер, не зная пароля? Кажется, надо отключить какую-то батарейку на плате, и тогда компьютер, может быть, забудет введенный в него пароль… Только где она, эта батарейка?
        Против его ожиданий, на экране сразу появилось меню «Windows». Саня лихорадочно открывал файлы, понимая, что не успеет просмотреть все. Под каким же названием скрывается информация о библиотеке? Не то, не то, не то…
        И вдруг Саня наткнулся на директорию под названием «LIBER». Да ведь это и есть либерея, библиотека Ивана Грозного! Ерзая на стуле от нетерпения, он щелкнул мышью. И тут на экране появилась… картина Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Саня даже вздрогнул от неожиданности: ничего себе заставочка! Зато это подтверждает, что он находится на верном пути.
        К счастью, файлов было совсем мало. Удивительно мало! Просто по пальцам пересчитать. Саня открывал их один за другим, и его удивление росло с каждой минутой.
        На экране, сменяя друг друга, появлялись картинки. Схемы Московского и Александровского кремлей. Обычные схемы, как в туристском путеводителе. Фотографии александровских достопримечательностей. И никаких специальных обозначений! Только тексты официальных обращений, в которых разъясняется важность поиска библиотеки.
        Саня ожидал, что вот-вот наткнется на информацию о монастырской церкви, обозначенной на Пашкином плане диагональным крестиком. Но даже карты местности - вроде той, которую они видели в архиве Александровского музея, - в буздыринском компьютере не было.
        «Странно, - подумал Саня. - Может, все-таки в другой директории?»
        Как только он подумал об этом, картинки наконец кончились. Вместо них на экране появилась таблица. В левом столбике стояли какие-то непонятные обозначения - Ni, Cr, Mo, Nb, V, Dy. Прямо китайская грамота! Зато в правом столбике были проставлены цифры со множеством нулей. И после каждой - значок доллара…
        Что же это может означать? При чем здесь либерея?
        И вдруг у Сани похолодели руки, и даже мурашки побежали по коже! Да ведь это… Ведь это и есть шифр! Непонятными буквами наверняка обозначены книги из библиотеки Грозного! А иначе почему таблица оказалась бы в директории «LIBER»? Слева, значит, зашифрованы названия книг. А вот справа… А справа записана стоимость каждой из них!
        И все это может означать только одно…
        - Ой, я боюсь! - снова донеслось с улицы. - Ой, Гера, лестница слишком маленькая, я боюсь!
        - Да держись ты за ствол и сползай на верхнюю ступеньку! - орал в ответ Герка. - Вот дура, тут же всего полметра!
        Саня торопливо вышел из программы, включил игру и выглянул в окно.
        - Ну что там, Герка? - как можно спокойнее спросил он.
        - Сам разбирайся со своей альпинисткой! - сердито отозвался Буздырин.
        С сожалением глянув на компьютер, Саня вышел на улицу.
        - А ну, слезай! - скомандовал он Анке. - И отправляйся домой. Что я, шефство над тобой взял?
        Герка удивленно наблюдал, как Анка проворно спускается по лестнице.
        - Ого, как она тебя слушается! - заметил он. - Как робот.
        - Этот робот сейчас получит!
        - За что? - Анка уже стояла на земле, отряхивала джинсы и прятала усмешку. - Вам хорошо, вы мальчишки, хоть к черту на рога полезете.
        На всякий случай она все же отошла в сторонку, прижимая к себе «спасенного» Пушкина, и заныла:
        - Я одна боюсь идти! Там соба-аки…
        - Ну вот еще! - Саня продолжал разыгрывать досаду. - Не съедят тебя собаки. Да не хочу я с тобой уходить, только разыгрался.
        Как ему хотелось уйти! Полученные сведения так и распирали его. Может, уже и Пашка появился в «Известиях». Если, конечно, не уехал в Москву.
        Кажется, Анка по глазам угадала Санино желание.
        - Тогда я тебя подожду, - заявила она. - Иди играй, а мы с Пушкиным здесь посидим. Если он, конечно, опять на дерево не залезет.
        - Ладно, Геракл, - вздохнул Саня, - придется мне ее отвести. А то отвечай за нее потом… Я диск тебе оставлю, завтра зайду.
        В отличие от хитрой Анки, Герка явно не умел читать по глазам. К тому же не терпелось ему засесть за компьютер, пусть даже игра и не из самых интересных. Герке - лишь бы время убить.
        - Ну как, успел? Украл что-нибудь? - поинтересовалась Анка, когда они вышли на лесную дорогу.
        - Ты в своем уме? - возмутился Саня. - За кого меня держишь? - Но, заметив разочарование на Анкином лице, он смягчился: - Ладно, раз ты так хорошо сработала, скажу. Эти люди - ну, которые в пансионате живут, - тоже клад ищут. Я нашел в их компьютере важную информацию. Правда, ничего такого особенного, - на всякий случай добавил он.
        - Опять ничего особенного… - протянула Анка. - Зря, выходит, мы с Пушкиным на дереве сидели?
        - Ничего не зря! - горячо уверил Саня. - Мы теперь точно знаем, что буздыринцы - наши конкуренты. Значит, за ними следить придется. Постоянно! И вот тут понадобится твоя помощь. Ты же говорила, что умеешь подсматривать и подслушивать?
        - Шпионить всегда интересно, - кивнула Анка.
        - Только предупреждаю: проговоришься кому-нибудь - избавимся от тебя безжалостно, как мафия.
        - Вот еще! - Анка обиженно поджала губы и погладила сонного котенка. - Мы с Пушкиным и говорить-то не умеем. Правда, кисуля?
        Проводив Анку до дачных ворот, Саня погрузился в раздумья.
        Конечно, он радовался, что так ловко провел операцию. Будет чем похвастать перед Пашкой. Если, конечно, он не уехал в Москву.
        Но догадка, пришедшая, когда Саня разглядывал таблицу, не давала ему покоя. Зашифрованные записи могли значить только одно: буздыринцы уже нашли библиотеку… Нашли, никому ничего не сказали и теперь втихаря прикидывают, сколько денег можно выручить за каждую книгу на каком-нибудь заграничном аукционе.
        Глава IX
        ПОЧЕМУ ПАШКА НЕ УВИДЕЛ ДИНОЗАВРОВ
        Ох, и разозлился бы Пашка, если б узнал, что думает о нем его лучший друг! Как раз в те минуты, когда Саня Чибисов предполагал, что Пашка уехал в Москву, тот героически отказывался от долгожданной поездки.
        - Днем мы с матерью будем заняты на конференции, - говорил Пашкин отец Иван Кириллович. - А вот вечерами походим по театрам. И живую музыку тебе давно пора послушать. Летят, так сказать, за днями дни, а ты у нас растешь как трава, к культуре не приобщаешься.
        «А что, бывает еще и мертвая музыка?» - хотел спросить Пашка.
        Но на глупые вопросы не оставалось времени. Надо было побыстрее придумывать, почему он не может ехать в Москву.
        - А Бармалея кто будет кормить? - скорбным голосом произнес Пашка. - А за хлебом тете Маше бегать? Она ж сама до магазина не дойдет!
        - Это, конечно, хорошо, что ты тетю Машу вспомнил, - усмехнулся отец. - После Бармалея… Но, во-первых, в Москве мы будем всего неделю. А во-вторых, завтра Настя на каникулы приезжает. - Тут отец удивленно взглянул на Пашку поверх очков. - А что, ты не хочешь в Москву? Странно!
        Пашка точно знал, что переубедить отца невозможно. Особенно когда он говорит «во-первых» и «во-вторых»… Это всегда означает одно: начинается такая канитель из правильных слов, что лучше отключить внутренний слух.
        И Пашка отлично этому научился. Он смотрел на отца, вроде бы слушал, даже кивал - а слух у него отключался. Отцовские слова гудели в его голове, как музыка в стене соседского дома, когда Катька врубает на полную громкость свой новенький музыкальный центр.
        Конечно, Пашка понимал, что отказ от поездки выглядит более чем странно. И он решил пойти на хитрость.
        Как только в комнату вошла мать, Пашка вздохнул и с горечью произнес:
        - Это что ж получается, вы меня совсем за собачонку держите?
        У родителей даже рты раскрылись от изумления.
        - Какую собачонку? - испуганно спросила мать. - Пашенька, да ты о чем?
        - Вышла оказия - берете с собой в Москву. А не было бы случая, так и не слышать бы мне музыки. Ни живой, ни мертвой.
        У Пашки аж голос зазвенел, так он проникся жалостью к себе, несчастному!
        - Что ты хочешь этим сказать?
        На щеках отца выступил слабый румянец. Ничего хорошего это не предвещало.
        - Да ничего особенного… - Пашка немного сбавил тон. - Я же не против - ну, чтоб приобщаться. Но ведь как выходит? Вы - на совещании, а я, получается, целый день предоставлен сам себе? - Пашка специально подбирал «взрослые» слова. - У Насти в общежитии буду сидеть, как запертая собачонка? Вы же меня одного в город ни за что не выпустите!
        Кажется, отец слегка смутился.
        - И что ты предлагаешь? - спросил он почти виновато.
        «Отлично!» - про себя обрадовался Пашка.
        А вслух произнес:
        - Я предлагаю посвятить театрам и всякой живой музыке отдельную поездку. Например, на зимние каникулы. Или даже на осенние. А что? Дело того стоит! Все ездят в Москву по делам, а мы ради культуры поедем.
        Помедлив немного, отец задумчиво произнес:
        - Может быть, ты и прав… Действительно, зачем тебе целый день взаперти сидеть? Тем более в жару. И консерватория летом закрыта, как это я забыл? И лучшие театры на гастролях. Все, остаешься! - решительно произнес он и тут же добавил строгим тоном: - Только, Павел, смотри у меня! Одна Настина жалоба на тебя - и никаких поездок. Ни на зимние каникулы, ни на осенние.
        Пашка тут же вспомнил, каких радостей лишился по собственной воле. Подумаешь, консерватория закрыта! А «Макдоналдс»? А парк чудес с огромным колесом обозрения? Да еще Саня рассказывал, что в Москву привезли американскую выставку динозавров из фильма «Парк юрского периода». Чибис-то успел на нее сходить, прежде чем уехал на дачу. А ему, выходит, не доведется…
        И все-таки Пашка чувствовал себя победителем. Еще бы! Переубедить такого человека, как его отец, не каждому под силу.
        Он поехал провожать родителей до Александрова. Могли бы, конечно, обойтись и без него. Но мать любила поддерживать в семье «пережитки старины», как называл их отец. К пережиткам он относил обязательные проводы и встречи, когда кто-нибудь из родных приезжал-уезжал, варку ягодного варенья в огромных количествах и семейные обеды в большой комнате. Сам Иван Кириллович всегда норовил поесть быстро, чуть ли не на ходу.
        - Ну как тебе не стыдно? - выговаривала мать. - Директор школы, а ведешь себя как мальчишка.
        В ответ отец бормотал что-то невразумительное, одной рукой пытаясь соорудить бутерброд, другой - перелистывая страницы какого-нибудь нового журнала. Иван Кириллович нисколько не походил на мальчишку. Просто ему всегда не хватало времени.
        По дороге мать в сотый раз повторяла Пашке свои наставления: сходить сюда, не ходить туда, не лазить, не брать, не забывать…
        «Прямо инструкция на случай конца света», - думал он, терпеливо слушая мать.
        Слушать было совсем не трудно: слова влетали Пашке в одно ухо - и тут же вылетали в другое. Главное было достигнуто: он на целую неделю остается дома один! Настя-то ему не помешает. Это тебе не родители, с сестрой всегда можно договориться. А за неделю обязательно что-нибудь прояснится в их Деле. Так уважительно, с большой буквы, называл Пашка поиски клада.
        Запыленный «газик» свернул к Александровскому кремлю. Пашка удивился: вокзал ведь совсем в другой стороне. Его удивление в десять раз возросло, когда у ворот кремля он увидел джип и микроавтобус, принадлежащие Буздырину…
        «Может, отец, чего доброго, знаком с этой компанией? Он же говорил, что должен встретиться со знакомым…» - встревоженно подумал Пашка.
        Но из музейных ворот, поглядывая на часы, вышел не Буздырин, а Викентий Викентьевич.
        - Ну, Иван, минута в минуту! - улыбаясь, воскликнул он. - Не опоздаем на двенадцатичасовую электричку.
        Увидав Викентия, Пашка начал потихоньку сползать с сиденья «газика». Но тут отец сказал:
        - Знакомься, Вика, с моим младшим. Он, правда, в отличие от Насти, выдающихся способностей пока не проявляет. Кроме выдающегося шалопайства.
        - Ну, не скажи, не скажи! - присмотревшись к Пашке, рассмеялся Викентий Викентьевич. - Представь себе, твой сын на днях приходил в наш архив работать над докладом по Ивану Грозному!
        Отец так и застыл от удивления. Мать с не меньшим удивлением спросила:
        - Кто-о приходил? Павел? Над докладом работать?!
        - Да, именно. А что, молодой человек, получается, я неосторожно выдал вас? - обратился Викентий Викентьевич к Пашке. - Оказывается, ваша научная деятельность засекречена?
        Пашка только рукой махнул: чего уж теперь… Хоть он и умел при случае подыграть взрослым, но на этот раз счел за благо отмолчаться. Они ведь любят выставить «детей» идиотами, это и ежу понятно. Незачем им в этом помогать.
        Отец кашлянул, хмыкнул, засопел.
        - Павел, это, конечно, похвально… Но почему ты со мной не посоветовался, с матерью? - произнес он. - Походили бы вместе по музею…
        - Ага, Иван, стыдно стало? - воскликнул Викентий Викентьевич. - Сын учителей тайком посещает - подумать только! - не дискотеку, не притон наркоманов, а краеведческий музей! И родители об этом знать не знают! Ну ладно, - спохватился он, - совсем мы твоего парня смутили. Пора ехать.
        - А это что за машины? - спросил отец, показывая на микроавтобус и джип.
        Наверное, он хотел перевести разговор на другую тему.
        Викентий Викентьевич сразу сделался серьезным:
        - Да вот, странные какие-то люди приехали. Вроде бы все нормально, все документы имеются. Но среди них нет ни одного археолога или историка, представляешь? А приехали они, ни много ни мало, библиотеку Грозного искать! Вот времена пошли… Даже археологические исследования поставлены на коммерческую основу. Я это потому говорю, что лица у них такие, знаешь… Мягко говоря, далекие от науки. Я сказал бы, что приехал преуспевающий банкир с телохранителями.
        - И ты оставил им музей? - спросил обеспокоенный Иван Кириллович.
        - Ну, что значит «оставил»? Мои заместители здесь, они не позволят стены ковырять или землю рыть. Но дело в том, что все бумаги честь-честью оформлены в Министерстве культуры. И ходатайство от Госдумы имеется. Как им теперь запретишь искать? Пообещали, что будут исследовать только специальной аппаратурой, без прямого воздействия… Ну, пусть просвечивают. Может, и правда что-нибудь найдут.
        Пашка слушал, затаив дыхание. Значит, не только у Сани Буздырин и компания вызывают подозрения в нечистой игре! Пашка уже собрался сказать, что ему кое-что известно об этом деле, но вовремя прикусил язык. Не хватало только давать родителям лишний повод для волнений, да еще прямо перед отъездом! Хватит и того, что рассказал о его архивных изысканиях Викентий… Видите ли, он научной работой занимается! В каникулы! Да это ж кинокомедия и ужастик одновременно! Ну да ладно, пусть думают о нем, что хотят. На то они и взрослые, чтобы думать: у них головы покрупнее.
        На вокзале Пашка попрощался с родителями, не выходя из машины. Водителя, молчаливого школьного завхоза, отец попросил отвезти сына прямо домой, чтобы тот не шлялся один по Александрову.
        А Пашка и сам хотел оказаться в Караваеве, и как можно скорее. Он спешил к Сане, чтобы вместе с ним отправиться на интересное и увлекательное дело: следить за группой буздыринских «археологов». Даже план с крестиком на время был забыт!
        Глава X
        ПЛОДЫ УДАЧИ
        Еще не затихло Пашкино кряканье, как по сосновому бору полетел Санин свист. Друзья почти одновременно вышли из-за густых елочек к седьмой даче. И одновременно начали говорить, не тратя времени на приветствия.
        - Ого, да ты уже не спишь!
        - А ты где пропадаешь?
        - Я пропадаю?! - возмущенно воскликнул Пашка. - Да я такое узнал за это время! Скажешь тоже - «пропада-аешь»!
        - А ты скажешь тоже - «спи-ишь»! Думаешь, я ничего такого не узнал?
        - Ладно, я пошутил, - первым сдался Пашка. - Будем подкалывать друг друга, Дело упустим. Ближе к Делу!
        Они одновременно оглянулись - и одновременно засмеялись: поняли, что по привычке выискивают притаившуюся где-нибудь поблизости Анку.
        - Вряд ли она сейчас появится, - сказал Саня. - Наверняка с котенком возится. Я ее всего полчаса назад спровадил.
        И он стал рассказывать про свои утренние похождения, начав, конечно, с сосны и Пушкина.
        - Слушай, - нетерпеливо перебил его Пашка, - давай ты по дороге доскажешь? А то в Александров опоздаем. А там уже вовсю буздыринцы орудуют! Айда, я тебе тоже по дороге все расскажу.
        Запрыгивая на багажник Пашкиного велосипеда, Саня подумал: «Бедный велик! Выдержит ли он такое лето? Ничего, вот найдем клад - Пашка горный купит…»
        Они так спешили, что даже на киоски с мороженым не обращали внимания.
        Но, когда, с трудом переводя дыхание, друзья затормозили у кремля, машин рядом с воротами не было. Они уже решили, что опять приехали впустую. Но оказалось, что и микроавтобус, и джип въехали на территорию кремля и там вовсю идут изыскания.
        Газон, примыкавший к стене, был оцеплен красивой лентой. Точно такой лентой пользуются в фильмах американские полицейские, чтобы оградить место преступления. Внутри выгородки были размотаны катушки с проводами, в земле торчали металлические штырьки. Рядом возились трое качков. Лица у «археологов» были совершенно одинаковые - каменно-непроницаемые. Один, в наушниках, высоченный, как баскетболист, покручивал ручку какого-то мудреного прибора, словно настраивал приемник. Двое других, невысокие толстяки, переставляли с места на место металлические штырьки. Прямо как саперы! Воткнут, подождут секунд пять, выдернут. И так без перерыва.
        По дорожке из-за собора вышли еще двое. Эти уже не выглядели тупыми качками. В одном из них Саня сразу узнал Буздырина-старшего. Во-первых, Геракл был просто вылитый папаша - такой же длинный и тощий и так же махал руками. А во-вторых, по доносящимся до ребят обрывкам разговора можно было догадаться, кто есть кто.
        Рядом с Геркиным папашей шел скорее всего работник музея. Буздырин говорил, яростно жестикулируя:
        - Да я же сто раз объяснил вашему директору всю важность этой работы! Дело уже обрело, если хотите, политическую окраску. Люди, которые финансово поддержали наши поиски, будут участвовать в выборах! Представляете, какой может быть агитационный ход? Библиотека Ивана Грозного найдена кандидатом в Государственную думу! Или даже в президенты! Разве народ не отдаст за такого человека свои голоса?
        Музейщик улыбался и повторял - видимо, не в первый раз:
        - Поймите, нельзя искать вот так, с бухты-барахты! Это абсолютно бессмысленно. Нужно провести архивные изыскания, а уже по их результатам…
        - Прошло четыреста лет! Мало было изысканий? Пора, знаете ли, как в том анекдоте - не думать, а копать.
        - В любом случае, до приезда Викентия Викентьевича раскопки вы вести не будете. Только исследования с помощью аппаратуры.
        Они прошли дальше. Буздырин продолжал широко разводить руками.
        «Наверно, показывает размеры сундуков», - ехидно подумал Саня.
        Заметив шефа и музейщика, трое качков напряглись и сделали умные лица, всем своим видом показывая, что полностью погружены в работу. По их наморщенным лбам можно было подумать, будто они прислушиваются к тому, что творится на обратной стороне Земли.
        От аппаратуры за угол тянулся кабель. Ребята прошли вдоль него и оказались у открытой двери музейной прихожей. В маленькой беленой комнате никого не было. Кабель был воткнут в обыкновенную розетку. И тут Саню осенило. Сейчас он устроит небольшую проверку!
        - Чего ты? - не понял Пашка, когда Саня прошмыгнул в дверь.
        - Воды хочу попросить. Тихо! - Обернувшись, он приложил палец к губам. - Последи, чтобы никто не вошел.
        Пашка, ничего не поняв, остался за дверью.
        Саня вошел в комнату, тихонько кашлянул. Никого. Он мигом подскочил к розетке, выдернул шнур и на цыпочках вышел.
        - Теперь пошли глянем, как у них дела! - шепнул он Пашке.
        В работе искателей ничего не изменилось. «Баскетболист» по-прежнему сидел в наушниках перед прибором и, наморщив лоб, во что-то вслушивался. Толстяки сосредоточенно переставляли штырьки. Редкие посетители проходили по дорожкам, с интересом поглядывая на солидные машины, на яркую ленту и мощную аппаратуру.
        Саня с Пашкой тоже подошли поближе.
        - Дядь… - начал Саня.
        Но качок замахал руками: мол, отойди, мальчик, не мешай.
        «Ладно-ладно, продолжайте работу, - подумал Саня. - Только странно работает ваша аппаратура - от воздуха, что ли?»
        Он потащил Пашку подальше от этого места. Когда они отошли на порядочное расстояние, Саня спросил:
        - Понял?
        Пашка сердито пожал плечами:
        - Чибис, если ты такой умный, так поделись мозгами.
        - Я отсоединил кабель от розетки, - объяснил Саня. - А они даже не заметили! Одно из двух: или приборы работают на аккумуляторах, или эти качки только видимость создают, будто что-нибудь ищут.
        - Ну ты голова! - восхищенно протянул Пашка. - Но я все равно не пойму… Зачем им видимость создавать?
        - А вот это серьезная загадка. Конечно, у нее может быть много решений. Но скорее всего… - Саня немного помедлил для пущего эффекта. - Буздыринцы уже нашли библиотеку! Я же тебе рассказывал: у них в компьютере какой-то длиннющий зашифрованный список. Это список книг, я уверен! Они всем мозги пудрят: мол, работа продолжается. А сами в это время не спеша соображают, как бы книжки повыгоднее продать. Даже цены в долларах уже проставили!
        Пашка крякнул от досады:
        - Вот гады!
        - А может, они нашли только часть, - продолжал рассуждать Саня. - В этом случае они для нас главные конкуренты. Но в любом случае, какие-то уж больно несерьезные поиски…
        - Несерьезные! - возмутился Пашка. - Говори уж прямо: придуриваются.
        - Во всяком случае, наша задача - постоянно следить за ними.
        - Слушай, а как же наш план? - засомневался Пашка. - А церковь с крестиком? Мы за ними будем следить, а время-то идет. Надо же что-то делать, пока они нас не опередили. Может, в церкви половина клада лежит, а мы тут не пойми чем занимаемся!
        С этими словами Пашка подошел к кусту, росшему рядом с кремлевской стеной.
        - Ты что собираешься делать? - недоуменно спросил Саня.
        - У меня книжка такая крутая есть. Про борьбу айкидо, - задумчиво ответил Пашка. - Там ведь главное что? Вывести из себя противника. В айкидо нет наступательных приемов. Просто надо сделать так, чтобы противник нападал как можно злее. Тогда ты его обязательно подловишь. Понял?
        - Ничего не понял, - пожал плечами Саня. - При чем тут айкидо?
        - При том! Главное - разозлить. Тогда противник сам себя раскроет. Ага, ягоды уже есть, отлично! Жалко, не доспели еще. Ладно, сойдут и недоспелые.
        Пашка выискивал на кусте шиповника ягоды поспелее, разламывал их и растирал в руке. Саня удивленно следил за его действиями. Оказывается, внутри шиповниковых ягод - какой-то пух. За несколько минут Пашка набрал целую горсть этого пуха с маленькими зернышками и сказал:
        - Пошли, Чибис. Ты глянь, они уже и майки сняли, расслабились. Я им устрою расслабон!
        Ребята незаметно подошли к «археологам». Пока Саня вертелся возле качков, отвлекая их внимание, Пашка быстро нагнулся и сыпанул шиповниковый пух в брошенные на траву майки.
        - Поехали домой, мать ругаться будет! - громко крикнул он Сане.
        Ребята отошли в сторонку.
        - Ну, и что ты сделал? - спросил Саня.
        - Погоди, сейчас увидишь. Не до вечера же они тут торчать собрались, оденутся когда-нибудь. Да вон и тучки собираются.
        Пашка кивнул на небо и загадочно усмехнулся.
        Ждать и в самом деле пришлось недолго. Первым натянул майку «баскетболист». За ним - толстяки.
        Некоторое время они продолжали работу. И вдруг один из них почесался. Потом почесался второй, потом все трое задвигали плечами, словно сгоняя со спины неизвестных насекомых. Через пять минут качки бросили работу и зачесались изо всех сил, недоуменно оглядываясь. Издалека было слышно, как они, все больше раздражаясь, орут друг на друга.
        Давясь от смеха, Пашка поднял с земли велосипед. Ребята подошли поближе, делая вид, что натягивают сорванную цепь. До них донеслись злые голоса:
        - Я ж говорил, нельзя в той вонючке купаться! Мы че, коровы?!
        - Наоборот, счас искупаться надо!
        - Сам купайся, у меня здоровье не купленное! И так какую-то чесотку подхватили!
        Теперь качки терли друг другу спины. Точно как в фильме «Джентльмены удачи»! Там тоже уголовники растирали друг друга снегом, вскрикивая и постанывая.
        Подошел Буздырин - наверное, услышал крики.
        - Вы что, с ума посходили? - сердито спросил он. - Что это с вами?
        В ответ понеслись такие отчаянные вопли, что Пашка с Саней на всякий случай попятились.
        - Фиг поймешь, чего с нами! - орал «баскетболист». - Может, тут воздух отравленный! Надо сматываться, хватит комедию ломать!
        Буздырин тихо и властно сказал что-то. Крутясь на месте, как рыжие собаки под укусами диких пчел в книге про Маугли, качки быстро смотали провода, побросали аппаратуру в микроавтобус и, забыв свернуть американскую ленту, прыгнули туда же. Буздырин пожал плечами и сел в джип. Обе машины с визгом сорвались с места и, виляя, скрылись за поворотом.
        Пашка хохотал как очумелый. Он даже на траву упал от смеха. Саня тоже улыбнулся из вежливости, но тут же спросил:
        - Слушай, что это с ними случилось?
        - Ши… ши… - захлебывался Пашка. - Ши-пов-ник! Он же хуже, чем стекловата! Ты не знал, что ли? Ну, ясное дело, откуда тебе знать! Хочешь, сам попробуй такого пушка за шиворот насыпать. Мало не покажется!
        Тут и Саня наконец расхохотался. Да уж, качкам мало не показалось, это точно! Про шиповниковый пух он действительно не знал, но про то, как жжет кожу стекловата, знал прекрасно. Сам однажды растер ее между ладонями, когда дома утепляли балкон.
        - Пашка, ты слышал? - сказал он, отсмеявшись. - Они же сами признались, что комедию ломают. Вот тебе и доказательство! Сработало твое айкидо!
        - А я тебя когда-нибудь обманывал?
        - Только вот зачем им эта комедия? - задумчиво произнес Саня. - Чтобы книги потихоньку распродать или чтобы еще что-нибудь найти? Остается только следить и ждать.
        У первого же киоска Саня с Пашкой остановились. Что и говорить, мороженое они сегодня заслужили. Жаркий летний день принес им неожиданные плоды удачи.
        «Не путать с плодами шиповника, - подумал Саня. - Плоды удачи не вызывают чесотку!»
        Он ужасно любил каламбуры.
        Глава ХI
        РЕЦЕПТ ДРЕВНИХ МАГОВ
        Ребята решили немедленно начать слежку. Пашка на всякий случай ворчал:
        - И чего ты, Чибис, Шерлока Холмса из себя корчишь? Все же понятно: есть план, есть крестик на церкви. Вот и надо искать по плану, а не бродить не пойми зачем под чужим забором!
        Но и ему было интересно разобраться в буздыринских делах. А Саня и вовсе был уверен, что следить за конкурентами нужно обязательно, притом именно сейчас. Не может быть, чтобы буздыринцы нашли либерею и ничем себя не выдали!
        Однажды папа говорил Сане, что человеку с жизненным опытом достаточно пять минут постоять на троллейбусной остановке, чтобы понять, как живет целый район.
        - Выражение лиц, походка, даже журчание ручейка возле бордюра, - все это о многом говорит внимательному наблюдателю, - объяснял папа. - Собери все эти звуки - и получишь полное впечатление о происходящем.
        Вспомнив об этом, Саня и предложил Пашке, как только стемнеет, побродить около «Звездочки». А вдруг?
        Повезло же им в кремле, кое-что узнали. Узнают и сегодня ночью, если уши навострят.
        - Тем более твои уехали, а сестра только завтра приезжает, - убеждал Саня. - Когда еще такой случай представится? Да и спектакль сегодня, меня тоже хоть до двух часов ночи отпустят.
        - Ладно, - сдался Пашка. - Пошли, послушаем твои звуки. Вечно ты какие-то прибамбасы выдумываешь, Чибис! А Бармалея куда? - вспомнил он. - Он же малой еще, на ночь одного не оставишь. Такой визг подымет, что все соседи сбегутся.
        - А Бармалея… А Бармалея можно на одну ночь ко мне отнести, - решительно сказал Саня. - Ну что я, совсем уже, на одну ночь маму не уломаю?
        К его огромному удивлению, мама довольно быстро согласилась взять щенка на ночь.
        - Все-таки дача, - с некоторым сомнением произнесла она. - Может, на свежем воздухе и аллергии не будет?
        - Конечно, не будет! - горячо заверил Саня. - Здесь же сосны полезные, ты сама говоришь. Какая же может быть аллергия?
        Бармалей, которого Пашка притащил из Караваева, бегал по дачной веранде и звонко лаял на вечерних бабочек, слетающихся к лампе. Он был еще совсем маленький и переваливался на ходу. Но по его большим лапам было ясно, что щенок вырастет в огромного пса.
        - Только ты смотри! - предупредил маму Саня. - Сразу после спектакля - домой.
        - Это почему еще? - улыбнулась она. - Может быть, мы чайку захотим попить, обменяться впечатлениями. По-твоему, родители - не люди?
        - Ну, чайку можно, - милостиво разрешил Саня. - Только к нам не подходи. А то подумают, что ты меня домой хочешь забрать, как мелочь какую-нибудь.
        Для их с Пашкой плана присутствие поблизости мамы было совсем не обязательно.
        Спектакль решили показать вечером - для того, чтобы пострашнее выглядела собака Баскервилей. Правда, добиться от добродушного дога Кузи, чтобы он с рычанием прыгал на Кирку, который играл сэра Генри, режиссерше Наталье Петровне так и не удалось.
        - Кузя, - уговаривала она собаку перед генеральной репетицией, - ну Кузенька, ну порычи на Кирюшу. Ну я тебя очень прошу!
        В ответ Кузя растягивал пасть в радостной улыбке. Наталья Петровна только рукой махала.
        Чтобы дог хоть немного походил на кровожадное чудовище, ему нарисовали фосфорные круги вокруг глаз и расписали весь загривок фосфорными полосами. В темноте эти зеленые светящиеся пятна должны были смотреться устрашающе.
        Когда Кузя выскочил из-за кустов на поляну перед шестой дачей, вид у него и в самом деле был такой, что зрители ахнули. Да и Кирка не сплоховал: точно как в книжке, он в ужасе поднял руки и замер в беспомощной позе. Витька-Холмс выстрелил из огромного пистолета, и Кузя тут же улегся на брюхо. В темноте зрители, конечно, не заметили, что Наталья Петровна бросила ему большой кусок колбасы. А аплодисменты заглушили довольное Кузино чавканье.
        После спектакля зашумела праздничная суматоха. Взрослые поздравили актеров, принесли пироги и конфеты и наконец предоставили детям возможность развлекаться самостоятельно.
        Малыши весело визжали вокруг костра. Они натыкали на прутья горячие картофелины и бегали с ними друг за другом. Особенно им нравились тлеющие на картошке пятнышки - огненные светлячки.
        Саня и Пашка с ребятами постарше играли в футбол под фонарем. Мяча, правда, почти не было видно. Уже несколько раз его с трудом находили в кустах.
        - Ну что, пора. - Когда кто-то в очередной раз пошел искать мяч, Пашка дернул Саню за рукав. - Веди, Сусанин, к своему Гераклу.
        - Пора, - кивнул Саня. - Смываемся потихоньку.
        Но смыться потихоньку не удалось. Они и забыли, что у Анки - глаз-алмаз! Несмотря на темноту, вредная девчонка издалека заметила, что Пашка с Саней о чем-то шушукаются. И сразу вынырнула перед ними, как кикимора из трясины.
        - Вы куда? Без меня? - ехидно осведомилась Анка.
        Саня заранее подготовил ответ. Он предвидел, что Анка не упустит момент, когда они соберутся слинять.
        - А во что ты обута? - серьезно спросил Саня.
        - В кроссо-овки, - растерянно протянула Анка.
        - Не пойдет. Понимаешь, вечером через дорогу змеи переползают - быстро-быстро. И подпрыгнуть не успеешь, как они - цап! Так что или сапоги надевай, или…
        Этого было достаточно. Анка даже не взглянула, во что обут сам Чибисов. Одного слова «змеи» хватило, чтобы она застыла, как кролик перед удавом.
        - У тебя завтра будет самое главное задание, - торжественно сказал Саня. - Выполнишь?
        - Там же? - осторожно спросила Анка.
        - Где - там?
        Саня удивился. Разве они успели сказать, куда направляются?
        - Ну, где эти… змеи?
        - Днем их вообще нигде нет, - ответил Пашка. - Спят в норах. Ну все, прикрой, мы отползаем.
        Сдерживая смех, Пашка с Саней нырнули сквозь елочки на тропинку, ведущую к дачной калитке.
        Не очень-то весело идти в кромешной темноте по лесной дороге! Особенно если через каждые десять метров встречается коряга или пень, ну о-очень похожие на всяких чудищ. Хоть и понимаешь, что ничего страшного здесь нет - а боишься.
        Саня старался держаться поближе к Пашке. Чуть ли не плечом его касался. Все-таки Пашке должно быть привычнее: он же вырос у самого леса.
        А тут еще некстати вспомнились змеи, которых испугалась Анка! При мысли о змеях Саня почувствовал, что его походка становится более упругой, как будто он старается как можно реже касаться земли.
        Два раза ребятам пришлось, как в фильме о войне, прятаться за деревьями - когда по дороге проезжали машины, покачивая перед собой лучами света. Кто едет в машинах, не видно. Но зачем лишний раз попадаться кому-то на глаза?
        Скоро впереди засветилась «Звездочка». Пансионат действительно сиял, как звезда, потому что его территорию по периметру освещали не обычные фонари, а прожекторы. Лучи прожекторов образовывали световую преграду. Проникнуть через нее незамеченным, да еще перелезть через довольно высокий сетчатый забор, было невозможно.
        Но Саня с Пашкой и не собирались никуда перелезать. Они хотели только понаблюдать.
        Если бы сейчас вместе с ними был Шерлок Холмс! Только не Витька Конягин, который так самозабвенно его играл в спектакле, а самый настоящий Холмс… Тогда, конечно же, и пяти минут хватило бы, чтобы понять, что происходит в «Звездочке».
        После спектакля Сане вообще казалось, что они с Пашкой похожи на Холмса и Ватсона. Правда, он не мог решить, кто из них похож на сыщика, а кто - на его помощника-доктора. Но сложное дело они вот-вот распутают, это точно! Только бы Баскервилей каких-нибудь не натравили…
        В дальнем углу пансионата, за густым кустарником, мерцал свет.
        - Там разве живет кто-нибудь? - шепотом спросил Саня.
        - Это костер, - прошептал в ответ Пашка. - Вокруг надо обойти, только тихо.
        А как обойдешь тихо, если при каждом шаге громко трещат под ногами сучья? Пришлось снова выбираться на дорогу и делать приличный крюк, чтобы подойти к пансионату с обратной стороны.
        Зато их усилия немедленно были вознаграждены. Подобравшись к забору, ребята увидели, что костер горит не на территории пансионата, а по их сторону ограды. И, главное, рядом с костром пока никого нет. Только огромное пламя, разгораясь, облизывает бока черного котла. Понятно, что люди отошли на минутку - может быть, за дровами - и вот-вот вернутся. А значит, есть шанс за эту минутку подобраться совсем близко, оставшись незамеченными.
        - Надо так пристроиться, чтоб потом не шевелиться и не переползать, - тихо сказал Пашка. - Неизвестно, сколько придется тут торчать.
        - А ты умеешь беззвучно чихать? - на всякий случай спросил Саня.
        - Как это? - не понял Пашка.
        - Я, например, от дыма чихнуть могу. Но я умею заткнуть нос - и чих внутрь пускаю. А ты? Вдруг бухнешь на весь лес!
        - За меня не переживай, Чибис, - усмехнулся Пашка. - От дыма только ты да кошки чихают. Главное, нос не забудь заткнуть.
        - Ладно, если на меня найдет, я подальше отползу. Потом по позывным друг друга найдем.
        Правда, Сане не очень нравилась такая перспектива - остаться одному в ночном лесу, а потом разыскивать Пашку по кряканью. Нет, уж лучше он постарается не чихнуть. Заткнет нос с самого начала - и все. Можно ведь и ртом дышать.
        Ребята притаились за кустами. Вскоре на ведущей от коттеджа тропинке показались огромные тени.
        - Тише ты, все ноги мне облил! - послышался голос.
        - А ты не шагай своими семимильными! Под тебя не подстроишься, - огрызнулся другой.
        Звякнула крышка какой-то посудины - вроде бы ведра.
        «Ого, - подумал Саня, - да здесь что-то серьезное намечается. Не похоже на обычный пикник».
        Пикником Саня считал приготовление шашлыков. Если взрослые орудуют у костра, то обязательно должны быть шашлыки. А здесь - какие-то котлы, ведра… Не кашу же на полк солдат они готовят! Саня толкнул локтем Пашку и показал на ухо: слушай, мол, внимательно.
        Но Пашка и без того весь обратился в слух. Казалось, он вслушивается не только в слова, долетающие от костра, но и в бульканье жидкости в котле.
        Разгоревшийся огонь высветил две знакомые фигуры: «баскетболиста», который в кремле покручивал ручку прибора, и толстяка, который втыкал в землю штыри. Саня вспомнил, как они вертелись, яростно почесываясь, и чуть не прыснул смехом. Интересно, где их третий товарищ?
        Толстяк что-то помешивал в котле.
        - А Серый что, совсем расслабился? - спросил он.
        - Аллергия у него. У нас-то, видишь, более-менее прошло, а его вон как разнесло, аж глаза заплыли. Босс ему отсыпаться приказал.
        - Может, это тополиный пух был? Я вроде читал, что тополя отравленные бывают. Типа возле вредных заводов.
        - Тоже мне, читатель! - хмыкнул «баскетболист». - Да шиповник это, у него такая дрянь внутри. Я сперва думал, что Серый над нами прикололся. Так ему ж больше всех досталось! Не-е, это очкарики музейные нам устроили. Со зла, чтоб мы под ногами не путались.
        - Эти «чайники» по нашим шмоткам шарили? - удивился толстяк.
        - Ну, может, и не сами. Скорее всего пацанов подослали. Помнишь, двое там шастали, один еще рыжий такой? Да за такие шутки, попадись они мне…
        Сане с Пашкой стало не по себе.
        - Слушай, может, смотаемся отсюда, пока не поздно? - предложил Пашка.
        - Ни за что! - горячо возразил Саня. - Сейчас ведь самое интересное начинается!
        - Поймают, будет тебе интересное, - проворчал Пашка, но остался на месте.
        - Слышь, Леха, а сколько надо, чтоб кипело? - спросил толстяк.
        - Ты, знай, помешивай, - ответил Леха. - Я скажу, когда хватит. Рецепт-то старинный, нельзя нарушать. Босс и так злой как собака, не хватало еще опять не угодить. На-ка вот, подсыпь.
        Толстяк взял протянутый пакетик, понюхал и поморщился:
        - Во, елки, воняет! Как из сортира.
        - Тебе-то что? Да пусть хоть чем воняет, лишь бы получилось. Босс сказал, если все пропорции соблюсти, чистое золото будет. Как в аптеке. Там тоже всякую гадость смешивают, а получается лекарство.
        У Сани даже спина похолодела от этих слов. Неужели они сейчас окажутся свидетелями чудесного превращения?! А папа еще в Черный фолиант не верил!
        - Когда будет готово, нужно в котел серебро окунуть, - сказал Леха. - Я уже крест приготовил.
        - Ого, здоровый какой, - хмыкнул толстяк. - И цепь, как у собаки.
        - Ты, Колян, поговори у меня! Какой положено, такой и ношу. Счас окунем - все лишнее сразу в осадок выпадет. Только этот торжественный момент боссу оставим. А то сидит там, голову ломает над подсчетами. Конечно, на всех злой. Позовем его - оттает. Может, от радости нам на карман побольше кинет.
        - Кинет, догонит, а потом еще раз кинет, - пробурчал толстый Колян, отходя от костра.
        - Ты куда? - спросил Леха.
        - Куда, куда… Воду выплесну. А то зацеплю в темноте ведро, еще костер зальет.
        Колян взял стоящее у костра ведро, отошел в сторонку и осторожно приблизился к кустам - прямо к тому месту, где притаились ребята. Потом он размахнулся и веером выплеснул остатки воды.
        Пашка чуть не взвыл от неожиданности! Его обдало водой с головы до ног! Еле удалось сдержать крик, даже рукав пришлось закусить. Он замер, чувствуя, как холодная вода медленно затекает за шиворот.
        И вдруг, воровато оглянувшись, толстяк присел и протянул руку прямо к ребятам. Тут уж и Саня чуть не вскрикнул, только в последнюю секунду затаил дыхание.
        Но оказалось, что Колян тянется вовсе не к ним. Он пошарил по траве, и в руке у него блеснула бутылка. Толстяк быстро поднес ее ко рту, сделал несколько глотков и, поморщившись, коротко выдохнул. Потом осторожно поставил бутылку обратно, взял пустое ведро и вернулся к костру. Ребята переглянулись.
        - Да он же водку здесь спрятал! - едва сдерживая смех, шепнул Саня. - И прикладывается тайком от напарника.
        Но Пашке было не до смеха.
        - Я ему приложусь! - сердито пробормотал он. - Он у меня на всю жизнь запомнит!
        Место, где лежали ребята, было не самым чистым в лесу. Через ограду перебрасывали из пансионата всякий ненужный хлам. Пашка сразу различил в темноте старую бутылку - такую грязную, что противно было в руки взять. Но Пашка преодолел брезгливость: видно, очень уж хотел отомстить обидчику. Он потряс бутылку, и в ней забулькала какая-то жидкость. Может, дождевая вода, а может, и что-нибудь попротивнее… Пашка усмехнулся и осторожно, чтобы не пролить содержимое, положил бутылку рядом с собой, как гранату на бруствер окопа. Саня погрозил ему кулаком. Не хватало еще спугнуть противника в самый ответственный момент!
        «Не боись», - жестом успокоил его Пашка.
        Тем временем таинственное действо у костра продолжалось.
        - Ну что, скоро? - нетерпеливо спросил Колян.
        Леха ткнул ножом в варево. Соскользнув с какого-то предмета, который варился в котле, нож звякнул о стенки.
        - Рано, - авторитетно сказал Леха. - Пойду боссу скажу, что еще полчасика надо. И с рецептом сверюсь.
        - Еще полчасика? - возмутился Колян. - Надоело кота за хвост тянуть!
        - Ничего, сам потом спасибо скажешь. На-ка еще вот эту травку кинь.
        Пока Леха ходил к боссу, толстяк еще два раза, уже не таясь, подходил к кустам и прикладывался к своей бутылке. После каждого глотка он громко выдыхал воздух, будто пил что-то горячее.
        «Хорошо, хоть воду больше не льет», - сердито подумал Пашка.
        Наконец у костра появились Леха и Буздырин.
        - Ну что, все сделали по книге? - спросил шеф. - Сейчас, сейчас наступит долгожданный момент…
        От его слов у Сани заныло под ложечкой. Он не меньше, чем компания у костра, ждал этого момента. «Вот вам и законы природы! - скажет он родителям. - Вот вам и переэкзаменовка по физике!» Есть, оказывается, секреты, которым не учат в школе. Но как же несправедливо, что такие секреты попадают в руки всяких Буздыриных… Ну ничего, как-нибудь и они с Пашкой доберутся до Черного фолианта, обязательно доберутся! Не с собой же эти типы его таскают. А Герку еще раз обмануть - плевое дело.
        - Давай крест, - протянул руку Буздырин.
        Он сделал крестом несколько вращательных движений над котлом, словно развеивал поднимавшийся пар. Или совершал какой-то ритуал?
        Саня следил за ним, затаив дыхание. И поэтому на минуту забыл про своего друга… А тем временем Пашка, стараясь не шуметь, заменил Колянову бутылку с водкой на другую - ту, грязную, в которой что-то противно булькало.
        Ждать ему пришлось недолго. Пока Буздырин и Леха колдовали над костром, толстяк попятился назад и припустил к кустам. Видно, его неудержимо влекло к заветному местечку. Он нащупал в кустах бутылку, быстро запрокинул голову…
        Пашкина затея удалась на все сто!
        Толстый Колян фыркнул на весь лес, потом гаркнул что-то невразумительное и со всего размаху сел на землю. Через секунду его уже просто наизнанку выворачивало!
        Захрюкал, не сдержав смех, Пашка. Чихнул, испугавшись шума, Саня.
        Буздырин подскочил к толстяку.
        - Ты опять за свое! - заорал он. - На минуту отвернуться нельзя!
        Держа перед собой бутылку, Колян переводил ошалелый взгляд то на нее, то на босса. Он ничего не понимал и ничего не мог ответить. Буздырин схватил бутылку и изо всех сил грохнул ее о бетонный столбик ограды.
        Пока со звоном осыпалось стекло и эхом звучал по лесу буздыринский крик, ребята на четвереньках выползли из кустов и понеслись по тропинке в сторону широкой дороги.
        Они бежали долго и перешли на шаг только тогда, когда исчезли вдалеке огни пансионата.
        - Опять ты, Пашка, все испортил! - выдохнул разгоряченный бегом Саня.
        - А чего он обливается, гад такой?
        Пашка делал вид, будто оправдывается, но по голосу было слышно, что он доволен собой. По крайней мере, не зря провалялся в кустах, не зря вымок как курица.
        - Мы же не успели самое главное увидеть! - воскликнул Саня. - Еще бы минута, и были бы свидетелями такого превращения! А ты со своей бутылкой…
        - Какого еще превращения? - удивился Пашка.
        И тут только Саня вспомнил, что так и не рассказал другу про Черный фолиант… Значит, обижаться надо только на самого себя. Такую операцию провалить! Еще мгновение - и сверкнул бы в отблесках костра золотой слиток. Или хотя бы маленький золотой камешек.
        - Да чего ты, Чибис? - сердито спросил Пашка. - Ты что, хотел посмотреть, как они суп будут хлебать?
        - При чем здесь суп! - безнадежно махнул рукой Саня. - Ладно, я тебе потом все объясню… А эти, - Саня кивнул в сторону «Звездочки», - пускай опять меня в гости ждут! Докопаюсь я до их фолиантов…
        Пашка непонимающе шмыгал носом, слушая его угрозы.
        Когда ребята вернулись в «Известия», Санина мама уже спала. И правильно делала. Что бы она сказала, увидев мокрого с головы до пят Пашку?
        Самое интересное, что Бармалей спал у нее в ногах на одеяле и тихо поскуливал во сне.
        Глава ХII
        ОПАСНО ЕЗДИТЬ ПО ЛУЖАМ!
        Настя училась на историческом факультете МГУ. Поэтому Пашка собирался «расколоть» ее на рассказы про Ивана Грозного. Что там Чибис с его походами по библиотекам и архивам! Сестра уже четыре года учится в университете. Небось этого Грозного как облупленного знает.
        Перед приездом Насти Пашка вытащил в сад раскладушку, прилег позагорать - и не заметил, как уснул.
        Его разбудил автомобильный сигнал. Это заехал завхоз, которого отец попросил встретить Настю в Александрове. Поначалу, сквозь сон, Пашке показалось, что он уже стоит на платформе, что гудит московский поезд.
        - Ну, как ты живешь без родителей? - первым делом, еще на перроне, спросила сестра, чмокнув Пашку в щеку. - Не боялся? Мама вчера весь вечер переживала, как ты один переночуешь.
        Пашка быстро затер на щеке Настин поцелуй и громко выдохнул:
        - Ф-ф-у-у… Маман не помнит, сколько ее ребенку лет?
        - Павлик, - вскинула брови сестра, - что за тон?
        - А чего она… переживает? Что я, маленький? Да я вообще, если хочешь знать, лучше б один жил. Как ты.
        Настя засмеялась:
        - Ну, этого не так долго ждать! Через четыре года и ты поступишь в институт или университет. Конечно, если будешь хорошо учиться.
        Пашка скривился от слов: «Если будешь хорошо учиться». Он их слышал миллион раз, не меньше.
        - А какая профессия тебе нравится? - спросила Настя, когда «газик» уже несся по шоссе.
        - Историк или археолог, - соврал Пашка.
        Он соврал сознательно, чтобы Настя не смогла отвертеться от рассказов об Иване Грозном.
        - Мы с одним пацаном сдружились, из «Известий», - продолжил Пашка. - Он мне кое-что рассказал про Александровскую слободу. Интересно! А тут одна компания из Москвы приехала - библиотеку царскую искать.
        - Ну и как, - засмеялась Настя, - нашли?
        - Может, и нашли. Думаешь, они сразу про это закричат? Тихонечко распродадут, а потом скажут: вот, нашли книги. Две штуки без обложек.
        Настя смеялась не переставая. Видно было, что она рада всему: и каникулам, и открывающимся впереди знакомым просторам, и Пашкиной болтовне.
        Бармалей неожиданно обрадовался Насте. Пашка сразу догадался почему. Скорее всего щенок сообразил, что это Настя передавала для него деликатесный сухой корм. В Караваеве никто не кормил собак и кошек специальным кормом. Только дачники. И теперь Бармалей, наверное, почуял, что с Настиным приездом станет похож на тех собак, которых показывают в рекламе.
        Пока сестра раскладывала вещи, Пашка решил сгонять в «Известия» за Саней, хотя сегодня они и не договаривались встречаться. Саня лучше сообразит, про что расспрашивать. Да и вообще, надо его с сестрой познакомить.
        На шоссе дул сильный боковой ветер, от которого велосипед клонился набок. Пашка ничего не слышал из-за свиста в ушах и шума придорожных деревьев.
        Поэтому он чуть не перелетел через руль, когда неведомая сила заставила велосипед замереть на месте. Пашка оглянулся и похолодел: из окошка микроавтобуса, притормозившего рядом с ним, протянулась волосатая рука. Протянулась - и крепко вцепилась в багажник велосипеда.
        - Он? - спросил верзила, обращаясь к водителю.
        В верзиле Пашка без труда узнал «баскетболиста» Леху. Водитель - конечно, это был толстый Колян - перегнулся через своего напарника, всмотрелся в Пашку.
        - Он. Тут таких рыжих и нету больше.
        Пашка хотел соскочить с велосипеда, но волосатая Лехина лапа уже держала его за шиворот. Даже оглянуться на дорогу он не мог, так сильно его шея была стянута воротником рубашки. Пашка онемел от испуга. Крик застрял в горле, в глазах потемнело.
        «Все…» - мелькнуло в голове.
        Он никогда не боялся драк со своими сверстниками, но сейчас его ошеломила невозмутимость, с которой взрослые мужики приступили к расправе. Схватить совершенно незнакомого пацана на безлюдной дороге - да такое могут сделать только самые отпетые бандиты! Сначала хватают и только потом разбираются, кто перед ними. Значит, чувствуют свою безнаказанность. И никого рядом нет…
        От этих мыслей, мгновенно пронесшихся в голове, Пашке стало совсем тошно. Правда, голос к нему наконец вернулся.
        - Пустите, что я сделал, я по обочине ехал! - заорал он.
        - При чем тут обочина? - отчетливо произнес Леха. - Тебя кто научил этим пакостям?
        - Каким пакостям? Я вас первый раз вижу! - дернулся Пашка.
        Но Лехина рука держала его крепко.
        - Ты зачем нам в майки шиповника насыпал? - страшно вытаращил глаза Колян. - Меня из-за тебя болячками до ушей обсыпало. Вот ты у меня без ушей и останешься! Слышь, Леха, давай его на муравейник посадим, а? Пускай узнает, каково нам было!
        Они заржали.
        - Какого шиповника? Да вы меня спутали с кем-то! - стал отпираться Пашка.
        - Ладно тебе! Только скажи, ты сам такое дело придумал или тебя кто научил? Тогда, может, и не посадим в муравейник.
        - Да никто меня не учил, и ничего я не придумывал! - продолжал вопить Пашка.
        И вдруг он понял: все равно ему не поверят. Ни за что. Уж очень хорошо они запомнили его там, в кремле. И угораздило же его уродиться таким рыжим!
        На секунду отпустив Пашкину рубашку, Леха схватил его за ухо. Пашка взвыл от боли.
        - Пусти, пусти! - вырывался он.
        Но ухо от этого только затрещало - так, что в глазах у Пашки заплясали огни.
        И вдруг его охватила ужасная злость! И он сразу решил сопротивляться. Но не силой - какая у него может быть сила против этих качков? Пашка решил обмануть их и опять что-нибудь устроить. Чтоб они лопнули, гады!
        - Ухо пусти - все скажу, - пообещал он.
        Леха слегка ослабил хватку, довольно хохотнул:
        - Сразу бы так. А то строит из себя партизана на допросе.
        - Это не я, - стараясь, чтобы его голос звучал испуганно, сказал Пашка. - Мы с классом в кремле на экскурсии были. Сначала друг над другом прикалывались, а потом Витька и вам шиповника подсыпал. Поехали к нему, он извинится. Что ж я, за других терпеть должен?
        Колян тоже засмеялся:
        - Извинится! Нужны нам его извинения. Если этот гаденыш сам все придумал, то мы его родителей платить заставим. За лечение и за моральный ущерб. А если его кто из взрослых научил - пускай укажет. Ну чего, Лех, поехали?
        - Да пудрит он нам мозги, - засомневался Леха. - Времени нету раскатывать… Хотя ладно, поехали! Надо до конца все довести. Садись, рыжий, в машину.
        Он открыл заднюю дверцу.
        - А велосипед? - спросил Пашка.
        Водитель оглянулся в салон, заставленный какими-то ящиками. Места там не было.
        «Сейчас бросят велосипед в канаву, - подумал Пашка. - Больно им надо возиться».
        Но, против его ожиданий, Колян махнул рукой.
        - Ладно. Никуда пацан от нас не денется. - Он погрозил Пашке кулаком. - Смотри, вздумаешь удрать, я тебя так в кювет шугану, что одно мокрое место останется. Понял? Прыгай на свой велик, впереди нас поедешь.
        Пашка обрадованно закивал головой.
        Усевшись на велосипед, он повернул обратно в Караваево. Не везти же их к «Известиям»!
        Пашка сразу догадался, куда повезет врагов. Как Сусанин. Даже если б они его в кабину посадили, все равно он завел бы их в то самое место. Обязательно! А потом пусть бы делали с ним что угодно.
        На подъезде к Караваеву был поворот, за которым строили коровник. Дорога за этим поворотом была так разбита, что лужа не высыхала на ней в самые жаркие дни. Через нее даже тракторы еле переползали.
        По обеим сторонам лужи стояли, как два сторожа, кирпичные столбы. А по центру лужи была проложена кирпичная дорожка, известная только местным пацанам. Правда, дорожка всегда была скрыта водой. Но Пашка умел въезжать на нее так точно, что колеса велосипеда погружались в лужу всего лишь сантиметров на десять. Иной раз он проскакивал лужу по несколько раз за день, потому что это был самый короткий путь к речке.
        Сюда он и вел своих обидчиков. Ехал, не торопясь - сзади даже посигналили пару раз - мол, нельзя ли быстрей.
        «Сейчас-сейчас, успеете», - подумал Пашка.
        Не сбавляя скорости, он уверенно въехал на дорожку, всем своим видом показывая: ничего опасного эта лужа собою не представляет, даже для велосипедиста.
        Сзади взвыл мотор и сразу же послышался глухой удар. Потеряв твердь под колесами, микроавтобус опустился днищем на кирпичи. Ревел двигатель, колеса вспенивали грязную воду. Все впустую: машина засела намертво.
        Отъехав в сторонку, Пашка остановился и состроил удивленную гримасу: что, мол, случилось? Я же проехал, и ничего, а вы почему застряли?
        Ругаясь, толстяк высунул из кабины короткие ноги и, секунду подумав, ступил в лужу. Конечно, он ушел в воду чуть ли не по пояс!
        - А-а! - завопил Колян. - Этот гаденыш специально нас утопил!
        - Да тут все ездят! - весело и нахально крикнул Пашка. - Я ж не виноват, что вы водить не умеете!
        Водитель посмотрел под днище машины, погрозил Пашке кулаком - и вдруг сорвался с места. С трудом передвигая ноги, он неуклюже бежал по луже, стараясь выбраться на сухое и догнать, скорее догнать этого рыжего гаденыша!
        - Велосипед не выдержит двоих! - весело крикнул Пашка, изо всех сил нажимая на педали.
        Разве может бегущий человек догнать велосипедиста, который опередил его метров на пятьдесят!
        - А Витьку я вам в другой раз покажу. Когда ездить научитесь! - прокричал на прощание Пашка.
        Огнем горело на ветру пострадавшее ухо. Но теперь оно было отомщено.
        Глава XIII
        ГЛАВНОЕ - ИСКАТЬ!
        Пашка сделал огромный крюк через лес и выехал к «Известиям» с другой стороны.
        - Что у тебя с ухом? - сразу заметил Саня, выскочивший на Пашкино кряканье.
        Когда Пашка, довольный, рассказал о случившемся, Саня вздохнул:
        - Вечно ты ищешь приключений. Ты же их уже три раза обозлил. Да еще как! За такие штучки они и взрослого не оставят в покое.
        - Почему три? - удивился Пашка. - А, ты про бутылку! Так это ж ночью, они и не заметили ничего.
        - Им хватит и того, что заметили. К «Звездочке» ты теперь ни шагу, это и ежу понятно. Я буду сам разбираться с Геркой.
        - Ну, Чибис, ты даешь! - возмутился Пашка. - По-твоему, пусть они мне уши отворачивают ни за что, на муравейник грозятся посадить, а я спасибо должен говорить? Нет уж, дудки! Что я им, собственный? Пусть Геракла своего воспитывают.
        - Ладно-ладно, - смирился Саня. - Поехали с твоей сестрой поговорим. Ты же говоришь, она много знает.
        «Удивительный все-таки человек Пашка, - подумал Саня. - Сам что угодно может вытворять. Но кто ему захочет сделать гадость - к тому эта гадость обязательно обратно вернется. Как бумеранг!»
        По шоссе они, от греха подальше, не поехали. А когда выбрались из леса, Пашка издалека показал на белеющий посреди лужи микроавтобус. Возле него уже тарахтел трактор.
        - Вот где им клад искать, - довольно сказал Пашка. - Самое место.
        - Пусть из грязи свое золото и добывают, - усмехнулся Саня.
        Пашка недовольно отвернулся:
        - Опять ты, Чибис, с какими-то намеками! Можно подумать, у тебя времени нет мне все рассказать. Вчера подглядывать потащил, а сам даже не сказал, что собираешься увидеть. Я еще и виноват оказался! Потом объясню, потом объясню… Я тебе как другу, с самого начала - и план, и все, без никаких секретов. А ты…
        Пашка даже шмыгнул носом, так ему было обидно. Действительно, его бандиты похищают, уши крутят, а Чибис скрывает самое важное!
        - Да понимаешь, Пашка, я же не мог прямо в кустах все тебе рассказывать, - стал оправдываться Саня. - Тем более, я сам только тогда все понял, когда их разговор услышал. А потом же мы как рванули! Ну не успел. Думал, сегодня и расскажу все в подробностях.
        - Мог бы и сегодня не успеть, - трагическим тоном произнес Пашка. - Вот оторвали бы мне уши, чем бы я тебя слушал?
        Саня засмеялся:
        - Тебе оторвешь! Вон, качки в грязи копаются, сами не рады, что с тобой связались. Пошли лучше быстрее. Я у твоей сестры хочу узнать про Черный фолиант.
        - Черный… чего? - переспросил Пашка.
        - Книга такая старинная, в которой записан секрет превращения всяких там ненужных веществ в золото. Мне отец рассказывал. Понимаешь, что я подумал: Буздырин нашел эту книгу и сейчас как раз занимается алхимией. Ты вспомни вчерашний котел.
        Пашка махнул рукой:
        - Спросить-то мы спросим, а что толку? Может, Настя ничего про это не знает. Нам, Чибис, своим делом надо заниматься, а не за буздыринцами следить. А после сегодняшнего я их вообще видеть не хочу. У них свои дела, у нас свои. Будем потихоньку обшаривать свою церковь - обязательно вычислим клад.
        - Да разве я против? - оправдывался Саня. Ему было ужасно неловко оттого, что он не все рассказал Пашке. - Но понимаешь, церковь ведь никуда не убежит. А Буздырина ни на минуту нельзя упускать из виду. Не малину же он приехал собирать! Герка правду сказал, я точно знаю. Геракл, когда хвастает, ничего утаить не может. Ты погоди, я к нему еще наведаюсь. В компьютере пошарю…
        Когда ребята вошли во двор Пашкиного дома, Настя как раз надевала Бармалею ошейник - не настоящий, а против блох и клещей. Она была так увлечена этим полезным занятием, что даже не заметила красного Пашкиного уха. На всякий случай тот прикрыл его отросшими рыжими волосами.
        Бармалей смешно крутил головой и дрыгал передними лапами: пытался снять с себя непривычную обновку.
        - Павлик, а к отцу какой-то иностранец приходил. Я сказала, что Иван Кириллович в Москве до конца недели, он и ушел. Скажи про него папе, если будет звонить. А кто придумал ребенку такое страшное имя - Бармалей? - спросила Настя, поправляя ошейник. - Да вы только посмотрите на эту мордочку! Нет, я буду звать его Барми.
        - А пасть у твоего Барми ого-го, - сказал Пашка. - До самых ушей. Подожди, вот вырастет, тогда поймешь, что это самый настоящий Бармалей. Бармалюга.
        - Все, можешь идти гулять. - Настя легонько подтолкнула щенка. - Никакие блохи к тебе больше не пристанут. А потом мы тебя специальным шампунем вымоем. Надо, Павлик, следить за собакой.
        - Следить, - хмыкнул Пашка. - Уследишь за ним! Я сегодня кед свой так и не нашел. Спросить бы хорошенько у этого Барми… Полчаса потерял, пока искал!
        - Да у тебя в комнате такой беспорядок, что не только кеды могут затеряться. Сразу видно, каникулы. Ну что, пойдем в сад, будем чай пить?
        Какой там чай! Сане не терпелось приступить к расспросам. Да и не любил он рассиживать в гостях.
        - А вы знаете, что в Александрове библиотеку Ивана Грозного ищут? - сразу спросил он.
        - Да, Павлик уже сказал. Только, говорит, какие-то подозрительные люди этим занимаются.
        «Еще какие подозрительные», - подумал Пашка и потихоньку потрогал распухшее ухо.
        - А как вы думаете, она вообще-то существует, эта библиотека? - Саня затаил дыхание.
        - Наверное, существует, - пожала плечами Настя. - По крайней мере при Грозном она существовала точно. Только вряд ли ее теперь найдут.
        - Это почему же? - спросил Пашка.
        - Потому что все современные сведения о ней не слишком достоверны. Собственно, это даже не сведения, а одни только предположения.
        - А Черный фолиант? - выдохнул Саня. - Неужели он тоже - только предположение?
        - Ого, да ты специалист! - похвалила Настя. - Ты имеешь в виду книгу о черной магии? Просто удивительно: всех любителей, которые пытаются искать библиотеку, интересует именно Черный фолиант! Конечно, хорошо, что и в наши дни не прекращаются поиски… Но, по-моему, библиотека утеряна навсегда. Скорее всего в те годы, когда советская власть взрывала кремлевские монастыри. Честно говоря, все современные поиски кажутся мне авантюрой.
        Авантюра! Библиотека утеряна навсегда!
        Тут Саня не выдержал. Он рассказал Насте про Буздырина и его компанию, про то, как странно они себя ведут. И, конечно же, про их вчерашнее колдовство над котлом.
        Каково же было Санино удивление, когда, внимательно выслушав его рассказ, Настя звонко рассмеялась!
        - Саша, ну мало ли что они могли готовить? При чем тут Черный фолиант? Да такие люди и не поняли бы в нем ничего, если судить о них по вашим рассказам! А вот то, что вы увлеклись поисками библиотеки - это неплохо, - уже совсем по-взрослому, как учительница, продолжила Настя. - Здесь у нас каждый монастырь, каждая старинная церковь помнит Ивана Грозного.
        - Я ж тебе говорил, она точно где-то поблизости спрятана! - прошептал Саня Пашке. - Может, и в нашей церкви. Потому и нельзя буздыринцев оставлять без внимания.
        - А что это за церковь такая - ваша? - расслышала Настя.
        - Да ты ее знаешь - в монастыре возле «Известий», - напомнил Пашка. - Мы даже карту в музее посмотрели. Точно, бывал в этом монастыре Иван Грозный.
        - Павлик, - строго сказала Настя, - я уверена, что вы уже ведете поиски. Прошу вас, не надо этого делать! Видела я этот монастырь. Там же вблизи стен ходить нельзя, отовсюду кирпичи падают!
        - Ну так, понемногу, конечно, падают, - пошутил Пашка. - Но камнепада пока что нету. Вот если б клад из стены вывалился, да прямо под ноги…
        - Конечно, интересно что-нибудь искать, - задумчиво произнесла Настя. - Я помню, как мы после первого курса тоже клад искали.
        - В нашей церкви? - в один голос испуганно выдохнули ребята.
        - Нет, совсем в другом месте. Мы на практике были, в Крыму. Вели раскопки в Судакской крепости. А Витя Королев из нашей группы прямо помешался на этих кладах. Мы на море идем, а он топографические карты с древними легендами сверяет. Легенд этих сотни насобирал! Недалеко от Судака в море стоит скала, Иван-разбойник называется. За ней разбойники прятались, чтобы на корабли нападать. Ну вот, Витя и рассудил, что поблизости должны быть тайники, в которых разбойники хранили свои сокровища. Каждое ущелье облазил, на все горы поднялся. Даже в новосветские пещеры спускался. И однажды…
        - Нашел?! - воскликнул Пашка.
        - Нашел, - кивнула Настя. - Правда, не золото. Но то, что он нашел, никаким золотом не оценить. В тесной пещере, спрятанной за извилистым лабиринтом, он нашел останки древних людей, керамическую посуду. Вы представляете, сколько лет в эту пещеру никто не входил? Две ты-ся-чи! Это же трудно представить! Тем более в Крыму. Там ведь каждый квадратный метр исследован. Столько войн было, люди прятались от врагов, искали укромные места. И при этом существовала пещера, в которую человеческая нога не ступала две тысячи лет!
        - Ну и что? - разочарованно спросил Пашка.
        - Да от одной этой мысли Витя Королев чуть с ума не сошел! А когда его находки в Судакском музее выставили, он вообще летал от счастья. - Настя улыбнулась - наверное, вспомнила, как летал по воздуху ее однокурсник Витя Королев, - и продолжила: - Так что можно найти совсем не то, что ищешь. Не найти никакого золота - и нисколько не разочароваться. Главное - верить и искать.
        «Верить, искать… - сердито подумал Пашка. - Все лето проищем, и тоже какие-нибудь кости найдем. От курицы, которую съел Иван Грозный. Большое научное открытие сделаем!»
        - Вот Буздырин и ищет. А может, уже нашел, - хмыкнул Саня.
        Настя только плечами пожала.
        Хорошо, что на минуту они замолчали. Это оказалось просто счастливым совпадением! В тишине Пашка услышал, как во дворе звякнула колодезная цепь. Через мгновение оттуда донесся слабый всплеск, будто в колодец упало яблоко.
        - Бармалей! - закричал Пашка и стрелой рванул во двор.
        В глубине колодца тихо плескалась вода. Приглядевшись, привыкнув к темноте, Пашка различил испуганную морду щенка с дергающимися под ней лапками. Бармалей плавал по периметру колодца, ища выход, но везде натыкался на стены.
        Раздумывать было некогда. Настя с Саней осторожно крутили ворот, а Пашка верхом на ведре медленно опускался вниз, как в преисподнюю.
        - Вот так, наверное, и Витя Королев лазил по своим сталактитовым пещерам, - громко прозвучал в колодце Санин голос. - Ты повторяешь его подвиг!
        Пашка глухо отозвался снизу:
        - Только он не знал, что найдет. А я знаю - вредную, гадкую псину. По имени Бармалюга. Который сразу же получит. И пусть не надеется, что Настя его защитит.
        Настя охала каждый раз, когда ворот прокручивался чуть быстрее и цепь дергалась. Она вглядывалась вниз и, чуть не плача, просила:
        - Павлик, Павличек, осторожно! Главное, не сорвись. И как это я забыла крышку колодца закрыть? Вот дура, дура…
        Через пять минут Бармалей отряхивался у колодца, будто ничего особенно не произошло. Ну, искупался, с кем не бывает?
        - Похоже, Бармалей просто не может без воды, - сказал Саня. - Обычный водяной пес. Он просто уверен: если Пашка рядом, можно бросаться хоть в океан.
        Все рассмеялись. Пашка дрожал от холода.
        «Не жизнь, а сплошные приключения. И все какие-то бестолковые. Что еще дальше будет?» - подумал он.
        - Мальчики, мне в магазин надо, - сказала Настя. - Может, Барми с собой взять? Вдруг вы за ним опять не уследите…
        - Это, выходит, мы за ним не уследили? - возмутился Пашка. - Да за ним сам Шерлок Холмс не уследит. А ты что, на руках его потащишь? Учти, он на поводке не умеет ходить.
        - Ну, не знаю, - покачала головой Настя. - Тогда присматривайте за ним повнимательнее, ладно? Вдруг на улицу выскочит, под машину попадет.
        - Ладно, - махнул рукой Пашка. - Никуда не денется твой Барми, можешь не переживать.
        Как только Настя ушла, Саня произнес с волнением в голосе:
        - Пашка, да ты пойми! Конечно, хочется немедленных результатов. Столько сил мы на это дело потратили! Но ведь осталось-то всего ничего, неужели ты не можешь потерпеть? Не сегодня-завтра мы точно узнаем, где буздыринцы прячут свою находку. И тогда…
        Пашка открыл было рот, чтобы то ли возразить другу, то ли согласиться с ним. И вдруг они услышали знакомый вредный голос:
        - Ну что, думали, вокруг пальца меня обвели? А я такое узнала, тако-ое!..
        По тропинке, ведущей от калитки, с торжествующим видом топала Анка. И как она только вызнала, где живет Пашка? Прямо репейник какой-то, а не девчонка!
        Глава XIV
        СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ
        Анка давно уже подозревала, что Саня с Пашкой просто-напросто водят ее за нос. Разве это боевое задание - лазить с котенком по деревьям, чтобы отвлечь безмозглого Герку? И, кстати, чего ради она тогда старалась? Хитрый Чибисов даже не сказал, какую информацию выудил из компьютера!
        А уж когда мальчишки так ловко ускользнули от нее прошлой ночью, Анка рассердилась не на шутку. Она потом специально спросила маму, водятся ли змеи в окрестных лесах. Та только посмеялась и ответила, что здесь и ужа с трудом найдешь: климат для пресмыкающихся совсем не подходящий.
        Мама никогда не говорит, чего не знает, в этом Анка была уверена. А знает она уйму всяких неожиданных вещей, потому что работает не где-нибудь, а в отделе расследований газеты «Московская молодежь». Там кого попало не держат, потому что газета самая популярная. Анка с гордостью видела, что по утрам ее читают чуть ли не все пассажиры метро.
        Конечно, она мечтала стать такой же знаменитой журналисткой, как мама. Или даже не журналисткой, а следователем уголовного розыска. По особо важным делам. Еще бы ей не рассердиться на Чибисова! Строит из себя сыщика…
        В общем, Анка решила действовать самостоятельно. Но как? Ей ведь только и было известно, что Саня с Пашкой в чем-то подозревают людей, живущих в пансионате. Поэтому Анка решила начать свое расследование именно со «Звездочки». Если мальчишки ходят туда и за кем-то следят, то чем она хуже?
        В отличие от Сани с Пашкой, Анка подготовилась к делу основательно. Во-первых, надела высокие резиновые сапоги. Хоть змеи здесь и не водятся, но осторожность не помешает. Во-вторых и в-главных, положила в карман две пустые дискеты и мамин диктофон. Если удастся забраться в компьютер, то она скачает на дискеты информацию. А если с компьютером ничего не получится, то подсунет включенный диктофон куда-нибудь под стол. Хотя лучше бы, конечно, установить в комнате «жучок»…
        Мама однажды писала про всякие подслушивающие устройства, и Анка неплохо в них разбиралась. Знать бы, что затеется такое расследование, можно было бы заранее купить спецтехнику на Митинском рынке. Но на крайний случай и диктофон сойдет. Батарейки надежные, на целый день должно хватить. Что-нибудь да запишется.
        Экипировавшись как следует, Анка вышла за калитку «Известий» и, посвистывая, двинулась по лесной дороге к пансионату. Для маскировки она держала в руках стеклянную банку: вроде бы за черникой идет.
        Мероприятие началось просто отлично!
        Подкравшись под окно Геркиного коттеджа, Анка быстро определила, что в комнате никого нет. На всякий случай она обошла домик вокруг и убедилась, что и в других комнатах пусто. Входная дверь была закрыта на замок, но это Анку не остановило. Беспечные люди! Кто же, уходя из дому, оставляет открытой форточку, да еще такую широкую?
        Влезть на карниз первого этажа и протиснуться в форточку для худенькой Анки было раз плюнуть. Правда, проникла она не в комнату с компьютером, а в кухню. Но внутренние двери не запирались, поэтому обследовать остальные комнаты можно было в пять минут.
        Анка оставила на кухне сапоги и на цыпочках пошла по коридору. На всякий случай она заглянула под кровати, обшарила шкафы и комод, даже подняла расстеленные на полу ковры.
        «Что ж, - вздохнула она, не обнаружив ничего подозрительного. - Отрицательный результат - тоже результат. Теперь можно приступать к компьютеру».
        В компьютерах Анка разбиралась не очень. То есть в игры играть она, конечно, умела, и совсем неплохо. Но осваивать какие-нибудь полезные программы ей было лень. Анка вообще не любила бессмысленных усилий и всегда откладывала их на потом. Вот если бы заранее знать, что компьютер так скоро пригодится для дела…
        «Теперь-то уж точно все программы освою, - решила она. - Прямо сегодня к дяде Лене Рассеянному схожу, попрошу поучить».
        Анка включила компьютер и стала ждать, пока он загрузится. Если нужная программа не запустится сама собой - что ж, тогда придется щелкать мышью по всему меню, авось что-нибудь получится.
        Но ничего этого ей делать не пришлось. Как только на экране появилась заставка, Анка услышала, как в замке поворачивается ключ…
        Она стала лихорадочно нажимать все кнопки подряд, наконец догадалась просто выдернуть шнур компьютера из розетки. Соображать, как выйти из программы, было уже некогда. Прислушиваясь к доносящимся из коридора мужским голосам, Анка заметалась по комнате. Она хотела вылезти в форточку, но сразу же поняла, что на это ей просто не хватит времени. Да и вряд ли удастся вылезти бесшумно.
        - Колян, неси все ко мне в кабинет! - донеслось из коридора. - Там вроде попрохладнее.
        Не помня себя от страха, Анка стала на четвереньки и ящерицей юркнула под кровать - к счастью, высокую. Кровать была застелена клетчатым пледом, который свисал почти до самого пола. Анка сжалась в комочек и затаила дыхание.
        Ноги, обутые в огромные кроссовки, протопали через комнату. Потом владелец кроссовок плюхнулся в кресло.
        - Ф-фу-у… - раздался его голос. - Ну и жарища! А в музее этом чертовом вообще пекло!
        - Ага, хорошего мало. - Еще один мужчина, обутый в растоптанные сандалеты, вошел в комнату. - Долго нам в этой дыре париться, а, босс?
        - Искусство, Коля, требует жертв, - назидательно произнес человек в кресле.
        - Какое еще искусство? - удивился Коля в сандалетах. - Мы че, за искусством сюда приехали?
        - А то нет! Пудрить людям мозги - большое искусство. И не забывай, что за все страдания нас ожидает солидный куш.
        - Разве что куш… - пробормотал Коля.
        Лежать под кроватью было ужасно неудобно. Анка осторожно пошевелилась и тут же почувствовала, как что-то вдавилось ей в бок.
        «А диктофон-то!» - вспомнила она.
        Анка вытащила диктофон из кармана и нажала на кнопку записи.
        - А сапоги в кухне чьи? - донесся голос из коридора. - Твои, Колян?
        - Не-е, - удивленно ответил Колян. - Может, Геркины?
        - Точно. - В комнату вошел еще один мужчина. - На нас маловаты будут.
        - Ну как, Серый, очухался? - поинтересовался Колян.
        - А то! Крутое лекарство вы сварганили. Видишь, даже за ягодами сходил. Завтра с вами поеду. С понтом на работу! - хмыкнул он.
        - Так ведь старались, насчет лекарства-то, - довольно ответил Колян. - Правда, босс?
        - Правда, правда. Если бы ты не к бутылке бегал, а за пропорциями следил, то совсем живая вода получилась бы. Меня еще на свете не было, когда бабка этим варевом деда поила. Дед-то язвенник был, я в него пошел. А вообще-то, оно от всех болезней помогает. От аллергии, видишь, тоже. На иммунитет действует. Там же одного женьшеня варится немеряно, и еще куча всяких травок.
        - И крест варится, - добавил Колян.
        - А что ты думаешь? Зря, что ли, в святую воду серебро кладут? Ладно, мужики, - решительно сказал босс, - еще хоть пару дней надо продержаться. Бабки мы на эти поиски получили хорошие, вложили их тоже хорошо. Вот-вот обернутся.
        - Что-то медленно они оборачиваются, - заметил кто-то из «мужиков» - кажется, Серый.
        - Скоро только кошки родятся, - оборвал его босс. - Мы же эти бабки не просто со счета на счет переводим. Пока поставщиков нашли, пока покупателей. С одним никелем сколько провозились, забыл? А с ванадием?
        - Ну да, вообще-то… - промямлил Серый и тут же с интересом спросил: - А как вы перед своими думцами собираетесь отчитываться? В смысле, насчет книжек?
        - Не твоя забота. Отчитаюсь как-нибудь. Там тоже не дураки сидят. Понимают, что на какую-то дурацкую библиотеку Ивана Грозного серьезные люди бабки не отстегнут. Значит, все на другое дело пошло, а на какое - их не касается. Тоже мне, спецы по торговле стратегическим сырьем! Кто поумнее, тем на карман кину - и все дела, - усмехнулся босс. - А для особо тупых отчетик составлю. Мол, на многие штуки баксов закупили лопат. И веревки нынче подорожали, не укупишь. На бензин тоже ушло… Ну, не нашли библиотеку, что ж теперь поделаешь? Ее вон четыреста лет уже ищут, не мы первые, не мы последние.
        - Музейщики достали, - сказал Колян. - Пару дней вроде ничего было, а сегодня начальник ихний из командировки вернулся - вообще житья не стало. «А покажите результаты ваших исследований! А где у вас фиксируются показания приборов?» Где, где… Чего я ему покажу, когда вместо приборов одни кожухи для понта?
        - Пару дней потерпите, - отрезал босс. - А музейщику скажем, что стенку придется долбить. Нашли, мол, пустоты. Надо будет - устроим пару взрывчиков. Я и взрывчатку прихватил, рыбу хотел глушануть.
        - Да, придется шибко учеными прикинуться, - вступил в разговор Серый. - А точно, что на пару дней?
        - Точно, точно, - успокоил босс. - Ну, может, на недельку. Но не больше!
        - Недельку протянем, - согласился Колян. - Можно прямо завтра взрывами попугать. Как шелковые станут! Они ж тут жизни не видят, за кремль свой удавиться готовы.
        - Завтрашний день сам о себе подумает, - заявил босс. - А сегодня, братва, выкиньте вы этот музей из головы. Пора на речку съездить. Герка с Лехой с утра там прохлаждаются. Освежимся, пивка глотнем на бережку. Вы глотнете, - уточнил он. - Мне-то теперь, пока язва не утихнет, только бульон из креста придется пить. Собирайтесь, поехали!
        Услышав, как повернулся в двери ключ, Анка выключила диктофон и еще минут пять полежала под кроватью. Вдруг они что-нибудь забыли и неожиданно вернутся?
        Потом она осторожно выбралась на белый свет и наконец чихнула: пыли под кроватью было предостаточно. Но что там пыль! И что там Чибисов со своей секретной информацией! То, что она добыла сегодня, - вот это всем информациям информация!
        Анка даже приплясывала от нетерпения, еле в форточку протиснулась. Потом, правда, пришлось лезть обратно: сапоги-то она на радостях забыла. Хорошо еще, что с этими старателями Герка приехал. А то вычислили бы по сапогам - была бы ей информация…
        Диктофон молчал уже три минуты, а Саня с Пашкой не могли проронить ни звука.
        - Ну что? - не выдержала Анка. - Довольны? Почему же вы мне сразу не сказали, что эти типы библиотеку Ивана Грозного ищут? Я бы уж давно разведала, чем они на самом деле занимаются!
        - И чем же они, по-твоему, занимаются? - мрачно спросил Саня, хотя ему и так уже все было понятно.
        - Ой, Чибисов, да это же задачка для первоклассников! - воскликнула Анка. - Ясно, как дважды два. Они получили большие деньги на поиски библиотеки. Но искать ее даже не собирались. А на эти деньги накупили всяких металлов - никеля, еще чего-то. И теперь тянут время, пока металлы продадутся. А потом скажут, что все деньги потратили на веревки и лопаты. Вот и все!
        - Чего, ты говоришь, они накупили? - задумчиво спросил Пашка. - Что-то я прослушал.
        - Ну, металлов каких-то. Никель - это же металл?
        - Слушай, Чибис. - Пашка повернулся к другу; его вид не предвещал ничего хорошего. - Какой ты там зашифрованный список нашел у Герки в компьютере? Ну-ка, вспомни хоть один шифр.
        - Там только латинские буквы были, - пряча глаза, ответил Саня. - И суммы в долларах. Я думал…
        - Ду-умал он! - сердито передразнил Пашка. - А мне ты не мог все по-человечески рассказать? Да там же названия металлов были! Такие?
        Он быстро написал на песке Ni, V, еще какие-то буквы.
        - Ну, такие… - кивнул Саня.
        Ему казалось, что щеки у него сейчас сгорят, а вслед за ними и уши.
        - Елки-палки! - воскликнул Пашка. - Это ж просто химические значки! Почему ты мне сразу не сказал?!
        - У меня химия только в следующем году начнется, - едва слышно произнес Саня. - И у тебя тоже.
        - Мало ли, когда она начнется! У меня же мать - химичка. Я в химкабинете все реактивы перепробовал, одних петард штук сто наделал! Из натрия, еще из всяких там штучек. Да я эту таблицу Менделеева лучше знаю, чем таблицу умножения!
        - Ну что, нашли свой клад? - ехидно усмехнулась Анка. - Будете еще меня обманывать?
        Саня только рукой махнул. Пашка молча пошел по дорожке к дому.
        - Кассету можете себе оставить, - небрежно бросила Анка. - На память! Я с нее копию сняла.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        Глава I
        «А» И «Б» СИДЕЛИ НА ТРУБЕ
        Сказать, что Саня Чибисов целый день ходил как в воду опущенный, - все равно, что не сказать ничего.
        Столько времени они с Пашкой потратили на поиски сокровища! Уже ведь уверены были, что оно само в руки идет, - и вдруг такое… Оказывается, они, как дети малые, приняли за кладоискателей самых обыкновенных фирмачей, да еще нечистых на руку. Даже не как малые дети, а просто как слепые котята. Анкин Пушкин - и тот умнее, не говоря уже про Бармалея!
        Вспомнив про Анку, Саня покраснел до ушей. Он даже огляделся - не подсматривает ли кто-нибудь? К счастью, на берегу речки было безлюдно. Поэтому Саня с утра пораньше и отправился сюда, к началу своего обычного «водоплавательного» маршрута. С собой он прихватил автомобильную камеру, чтобы мама не задавала лишних вопросов.
        «Что там Пашка делает? - тоскливо подумал он. - Рад небось… Вот встретимся, он так и скажет: говорил же тебе, нечего с этими буздыринцами связываться».
        Но как только Саня об этом подумал, ему сразу стало стыдно. В самом деле, с чего бы Пашке радоваться? Вместе ведь искали… Тоже, наверное, переживает сейчас. По дому бродит, не знает, куда себя девать.
        «Пойду лучше к нему, - решил Саня. - Что толку одному сидеть? Может, вместе и скучать веселее будет».
        Саня не ошибся: вид у Пашки был такой, будто его хорошенько выварили в супе. Даже рыжие волосы как-то поблекли.
        - Что, и тебе тошно? - мрачно спросил Пашка, завидев у калитки Саню.
        Он сидел на лавочке под яблоней и с кислым видом дразнил Бармалея. Впрочем, это еще вопрос, кто кого дразнил. Щенок подбегал к лавочке, держа в зубах сухую ветку, а Пашка делал вид, будто хочет ее отобрать. Бармалей тут же отпрыгивал в сторону, но уже через минуту снова подкрадывался к хозяину - и все начиналось сначала.
        - Ага, - так же мрачно ответил Саня. - А ты думал, мне весело? Столько времени даром потеряли… Да еще перед Анкой стыдно, хоть сквозь землю провались. И что теперь делать?
        - Придумаем что-нибудь, - пробормотал Пашка.
        Про себя-то он уже все придумал. Но ему не хотелось раньше времени посвящать в свои планы Саню. Вроде как напоминать, что Чибис отвлек его от настоящего клада - от того, который был обозначен на плане. Да и зачем болтать заранее? В том деле, которое задумал Пашка, Саня ему все равно не помощник.
        - Па-авлик! - донеслось из-за дома, а через полминуты Настя и сама появилась во дворе. - О, и Саня здесь - отлично! Поможете варенье разлить. Сбегайте-ка быстренько наверх, там в бабушкиной комнате под кроватью банки стоят. Принесите пять трехлитровых и пять литровых. А потом я вас клубничными пенками угощу, - пообещала она.
        - Да ну их, твои пенки, - поднимаясь с лавочки, махнул рукой Пашка. - Что мы, маленькие?
        - Большие, большие, - едва заметно улыбнулась Настя. - Только свет обязательно включите, а то все банки перебьете в темноте.
        Комнатка, в которой до самой смерти жила Пашкина бабушка, немного напоминала кладовку. Хотя она и находилась под крышей дома, в мансарде, но солнечные лучи едва проникали в крошечное окошко.
        - Тут порог высокий, смотри не споткнись, - предупредил Пашка. - Сколько раз мы бабу Любу просили в нормальную комнату перейти - ни за что не соглашалась. Говорила, ей тут привычно, уютно. И света лишнего не надо, от него у старых людей только глаза болят.
        - А здесь и вправду классно. - Санины глаза быстро привыкли к полумраку, и он с интересом оглядел комнатку с необычным «ломаным» потолком. - Насчет уюта не знаю, про него только женщины понимают, а…
        Пашка включил свет, и Саня не успел договорить начатую фразу. Он так и застыл с открытым ртом, глядя на стенку. Потом перевел глаза на другую стенку, потом на потолок.
        - А… это что? - наконец спросил он.
        На стенах и потолке были нарисованы необыкновенные картины. Вернее, не картины были нарисованы на них, а сами стены и потолок были настоящими картинами.
        - Это один художник нарисовал, - не заметив Саниного изумления, ответил Пашка. - Давно, еще до войны. Нравится?
        - Еще как! - воскликнул Саня. - Неужели так давно? А краски какие яркие…
        На одной стене был изображен спящий маленький человечек. Присмотревшись, Саня заметил у него за спиной сложенные крылья. Наверное, это был ангел. Только лицо у него было совсем простое, и спал он на обыкновенной кровати с блестящими металлическими «шишечками» - на точно такой, какая стояла в бабушкиной комнате. Вокруг спящего ангела были разбросаны доски и инструменты - молоток, рубанок, гвозди. Крылья у него были измазаны краской.
        - Это называется «Ангел-мастеровой», - объяснил Пашка. - Видишь, он табуретку делал и уснул.
        На другой стене была нарисована женщина в белом платочке. Она сидела, подперев ладошкой подбородок, и улыбалась. Из-под платка выбивались колечки рыжих волос.
        «А это, наверное, Пашкина бабушка, - без объяснений понял Саня. - Только молодая».
        Но самая чудесная картина смотрела на ребят сверху. Весь потолок был превращен в ночное небо. В глубокой темной синеве вместе с улыбающейся Луной летели по кругу созвездия: Большая Медведица с печальной мордой, Стрелец с луком, Водолей с кувшином… Точно такие созвездия Саня видел в энциклопедии «Космос». Но там звезды просто соединялись прямыми линиями, а здесь были изображены живые фигурки.
        Казалось, что все картины нарисовал ребенок. И вместе с тем было ясно, что это работа настоящего художника. Саня и сам не понимал, как такое может быть.
        - Он у бабушки жил до войны, - сказал Пашка. - Ну, художник этот. Вроде постояльца. Только я не понял, почему у него своей квартиры не было. Может, он бомж был? А вообще-то, я ее и не расспрашивал.
        Саня не успел ответить другу. Внимательнее приглядевшись к нарисованным на потолке созвездиям, он птицей взлетел на стоящую у кровати высокую тумбочку.
        - Ты чего, Чибис? - удивился Пашка. - Полетать захотел?
        - Па-ашка! - не своим голосом заорал Саня. - Ты эти картины когда-нибудь рассматривал?!
        - Не то чтобы рассматривал… Ну, смотрел, конечно, - недоуменно кивнул тот.
        - «Смотре-ел»! А это ты видел?!
        - Что - это?
        Пашка тоже влез на тумбочку, приткнулся на одной ноге рядом с Саней - и тоже остолбенел.
        В самом углу - там, где потолок сходится со стеной, - был нарисован маленький человек. Вернее, не человек, а колосок с человеческим лицом.
        Если бы Настя не забеспокоилась, куда подевались мальчишки, и не поднялась бы в мансарду, то Пашка с Саней и не слезли бы с тумбочки. Сталкиваясь лбами, пыхтя, они разглядывали человечка-колоска.
        - Я же говорил, что это герб! - торжествующе вопил Саня. - А ты - «орлы, львы»!
        - Да какой же это герб? - упрямился Пашка. - Самый обыкновенный рисунок.
        - Ну, не герб, а знак художника, - поправился Саня. - И буквы есть. Видишь - «А» и «Б».
        - Сидели на трубе… И что это значит, по-твоему?
        На лестнице раздались торопливые шаги, и в комнату вошла Настя. - Вы что, на потолке банки ищете? - воскликнула она. - А я жду-жду… Ничего тебе, Павлик, поручить нельзя!
        - Пашка совсем не виноват, это из-за меня, - спрыгивая с тумбочки, поспешил ответить Саня. - Я же этих картин никогда не видел, вот и увлекся.
        - Да, чудесные картины, - смягчилась Настя. - По-моему, художник был гениальным примитивистом. Ладно, берите банки. В саду поговорим, а то осы все варенье съедят.
        Спускаясь вслед за Настей по деревянной лестнице, Саня наконец ответил на Пашкин вопрос:
        - А значит это, что человек, который нарисовал план местности с кладом, и постоялец твоей бабушки - одно и то же лицо!
        Ребята собирались выспросить у Насти, что она знает про художника. Конечно, до войны ее еще и в помине не было. Даже Пашкин отец был тогда несмышленышем. Но все-таки Настя была постарше Пашки и могла запомнить какие-нибудь бабушкины рассказы.
        Но, когда они спустились в сад, к Насте пришла подружка из соседнего дома, вредная и занудливая Катька. И тут же стала вместе с ней разливать варенье, а заодно болтать про какие-то несусветные глупости. Чего еще ожидать, когда собираются хотя бы две женщины?
        - Ну-ка, пацаны, брысь отсюда! - скомандовала Катька. - Наши секреты не для ваших ушей.
        - Знаю я ее секреты! - возмутился Пашка. - Она на физруке хочет жениться, а он на нее внимания даже не обращает. И правильно делает - дура потому что. Ладно, Настю я потом расспрошу, - решил он. - Давай, Чибис, выкладывай свои соображения.
        - Вообще-то у меня никаких соображений нет, - сказал Саня. - Но один вывод можно сделать наверняка: человек, который спрятал клад, был художником и жил в вашем доме.
        - Ну и что? - пожал плечами Пашка. - Ясно же, отец не с улицы те бумаги принес.
        - Мало ли откуда они могли взяться! Может, их следопыты какие-нибудь нашли и директору школы сдали. А вот теперь круг поисков сужается. Надо дождаться твоего отца и все у него узнать.
        «Ага, так он все и расскажет, - подумал Пашка. - Особенно когда узнает, что я в сундучок лазил и план украл…»
        Но возражать другу он не стал. Пусть себе ждет у моря погоды. Или отца караулит, как раньше буздыринцев: не проговорится ли тот, где искать клад.
        Пашка-то знал, что действовать надо как можно скорее. Не ждать, когда отец вернется из Москвы, а наоборот - успеть до его возвращения.
        Глава II
        ПОСЛЕДНИЙ БОЙ С БУЗДЫРИНЫМ
        Утром пошел мелкий противный дождь. Проснувшись, Саня даже не понял, откуда доносится мерный шум, и подумал, что мама жарит на кухне картошку. А когда расслышал стук капель о жестяную крышу, то подумал о дожде как о живом существе: «И без тебя тошно».
        А расстроиться было от чего. Саня покосился на столик, на котором лежала кассета от диктофона.
        Вот и весь результат его расследований. Хорош Шерлок Холмс! Не только сам пошел по ложному пути, но еще и Пашку подставил. Неизвестно, что предпримут эти помощнички Буздырина, если еще раз встретят Пашку на своем пути!
        Эта мысль не давала Сане покоя. Ведь Пашка постоянно ездит на велосипеде между Караваевым и «Известиями». Рано или поздно он обязательно столкнется нос к носу со своими обидчиками. А ведь буздыринцы-то, наоборот, считают своим обидчиком Пашку… Вот и будут разбираться.
        Вина перед другом заставила Саню подскочить с кровати. Нет, обязательно надо спугнуть Буздырина, чтобы его компания и думать забыла о Пашкином существовании! Только вот как это сделать? Намекнуть Герке, будто всем известно, что никакой библиотеки его отец не ищет? Но Герка - дурак, и неизвестно еще, чем кончится такая затея. Может, из-за этого толстый Колян и «баскетболист» Леха только усилят охоту за Пашкой. А почему бы и нет? Решат еще, что это он выведал все их секреты… Нет, надо действовать осторожно. Но как? Саня терялся в поисках решения.
        - Сашенька! - позвала мама. - Ты не забыл, что мы сегодня на рынок едем?
        «Опять!» - досадливо поморщился Саня.
        Опять эти бесконечные хождения по торговым рядам, опять эти сумки, набитые морковкой и картошкой!
        Протирая глаза, он вышел на кухню и пробурчал:
        - Доброе утро…
        Ничего себе, доброе!
        - А почему так мрачно? - встревожилась мама. - У тебя температуры нет? Слишком долго ты в речке сидишь, нельзя же так!
        - При чем тут речка? - скривился Саня. - Думаешь, очень приятно каждые выходные на рынок таскаться?
        - Ну, Сашенька, - стала оправдываться мама. - Во-первых, у тебя всю неделю выходные. А во-вторых, кто же знал, что папу вместо отпуска в командировку отправят? Я ведь много овощей одна не донесу. Что же ты предлагаешь, оставить тебя на неделю без витаминов?
        - Странный вы народ! - пожал плечами Саня.
        Впрочем, мамины слова его смутили. Что это он, в самом деле? Не хватало еще, чтобы она таскала тяжелые сумки!
        - Кто - мы? - удивилась мама.
        - Ну вы, взрослые.
        - Это почему же?
        - Как только попадаете на дачу, так ничего для вас не существует, кроме витаминов и свежего воздуха.
        - А что же еще здесь существует? - улыбнулась мама. - Что нам, по речке плавать на автомобильных камерах? Или в футбол гонять? Ах да, как же я забыла! По деревьям лазить - это так интересно!
        И тут Саню осенила замечательная идея.
        - Вот в Москве ты все таскаешь меня по музеям, да? - вкрадчиво начал он. - А в Александрове, между прочим, тоже музей есть. Под открытым небом. И располагается он, между прочим, в двух шагах от твоего рынка!
        На этот раз смутилась мама.
        - Вообще-то да, Сашенька… - виновато произнесла она. - Ты об Александровском кремле говоришь? Мне уже и самой стыдно. Папа ведь обещал тебя повезти… Но сегодня - обязательно! - решительно сказала она. - Совмещаем приятное с полезным. Сначала едем в кремль, а на обратном пути - на рынок. Идет?
        Саня даже не ожидал от мамы такой прыти. Ну что ж, прекрасно! Как раз этого он и добивался. Посмотрим, что там еще Буздырин придумал со своими «поисками»!
        Пока они собрали все корзинки и вышли к автобусу, дождь кончился.
        Будто умыл всю рощу после сна - да и успокоился.
        Чтобы не скучать в автобусе, Саня захватил с собой плеер. Правда, мама терпеть не могла, когда сын с безучастным видом слушал свой «дебильник». Но на этот раз она ничего не сказала, только поморщилась. Переживала, наверное, что ребенок целый месяц не приобщался к культуре.
        Саня нажал на кнопку «PLAY» и стал ждать, когда в наушниках зазвучит музыка его любимого «Exploited».
        Но как только кончился шорох, вместо знакомых панковских голосов он услышал совсем другое… К сожалению, тоже знакомое.
        Зазвучали те самые слова, от которых у Сани загорались уши! Леха и Буздырин разговаривали про свои металлы… Выходит, в спешке он схватил не ту кассету.
        Саня сердито нажал на кнопку «STOP» и снял наушники.
        В кремле мама щебетала без умолку. Целый час они ходили по окрестному парку, издали любуясь куполами, потом вошли в ворота - и все это время она говорила. Оказывается, мама довольно много знала про Александровскую слободу.
        Вот с этой кручи Иван Грозный пустил прямо в реку тройку лошадей вместе со своей пятой или шестой женой, которая чем-то ему не угодила. Вот в этой трапезной пировали опричники. В этом здании царь принимал иностранных послов.
        - Откуда ты все это знаешь? - удивился Саня.
        - Читала, Сашенька, читала. А места узнаю потому, что взяла у Софьи Адамовны с пятой дачи путеводитель по Александрову. Там столько интересного! Помнишь, рядом с «Известиями» две деревни - Махра и Юрцово? Так вот, однажды Иван Грозный потребовал, чтобы ему устроили ночлег по пути в слободу. В Махре его не узнали и на ночлег не пустили - он ее и сжег дотла. А в Юрцове к нему отнеслись гостеприимно - и деревня уцелела. И эти деревни до сих пор по разные стороны нашей речки стоят. Потрясающе, правда?
        - Да уж, - буркнул Саня.
        Про себя он подумал: «Что же это за царь такой был, раз он своих подданных спокойно сжигал? Только за то, что его в темноте не узнали! Как иноземный захватчик какой-то…»
        - Смотри! - Мама кивнула в сторону музея. - Наверное, реставрационные работы ведутся.
        Чуть не споткнувшись, Саня остановился как вкопанный.
        Возле стены копошилась группа людей. Саня сразу заметил Герку с замысловатой киркой, висящей почему-то на плече. Геракл был одет так, как, по его мнению, одевались искатели кладов. Пробковый шлем, джинсовая безрукавка, длинные шорты и огромные «гриндерсы». На плече, вдобавок к кирке, висел еще и моток прочной бечевки.
        Даже издалека было заметно, что вид у Геракла серьезный. Как же: вот-вот ему откроется самый таинственный клад нашего времени!
        «Главное, он же искренне в это верит, - подумал Саня. - Бедняга!»
        Толстый Колян командовал рабочими. Те уже подкатили к стене кремля какую-то тележку. На тележке стоял непонятный агрегат - кажется, такими обычно долбят асфальт. Ну точно, рабочие уже приготовили отбойный молоток!
        «Неужели и в самом деле будут стену долбить? - подумал Саня. - Неужели Викентий им разрешил?»
        Но тут же он заметил и самого Викентия Викентьевича. Тот стоял у здания архива и что-то горячо и возмущенно доказывал Буздырину. Наверняка это было связано с предстоящими работами. Рядом, довольно улыбаясь, стоял Леха. Буздырин держал в руках кипу бумаг, одну за другой подсовывая их под нос Викентию. Тот лишь отмахивался от них, как от надоедливых мух.
        Саня подкрался поближе и сразу расслышал, о чем говорят Буздырин и директор.
        - Нет, нет, и еще раз нет! - донесся голос Викентия. - Вы что обещали мне в первый же день? Я не могу доверять вашим приборам! Так ведь можно перелопатить весь музей. А кто будет нести ответственность? Я сейчас же свяжусь с Министерством культуры! Кто вам дал разрешение на такие варварские раскопки? Здесь не пустыня, не развалины древней крепости, наконец! - горячился Викентий.
        Несмотря на крики директора, Буздырин совсем не выглядел злым или хотя бы раздосадованным. Видно, как раз такой разговор его и устраивал. Ему нужен был скандал, шум, нужно было кого-то обвинить в том, что ему мешают вести поиски.
        - Идите, звоните. Наше дело совершенно не терпит отлагательства, - спокойно говорил он, поглядывая на часы. - Мы бешеные деньги платим за аренду оборудования, а вы нам палки в колеса вставляете. Да я вам счет в конце концов предъявлю. На кругленькую, между прочим, сумму.
        Викентий Викентьевич ошалело смотрел на своего нахального собеседника. Наконец - наверное, совершенно измученный «беседой» - он устало произнес:
        - Ну погодите хоть немного. Я вас прошу, не начинайте долбить хотя бы до обеда! Через два часа я все выясню окончательно.
        Викентий Викентьевич скрылся за дверью. Буздырин, довольно хмыкнув, пошел к своему микроавтобусу.
        Саня даже забыл, что рядом с ним стоит мама! Он лихорадочно соображал, как помочь Викентию Викентьевичу.
        Ясно было, что Буздырин просто издевается над директором. Не зря же он обзавелся перед «научной экспедицией» всеми необходимыми разрешениями. И теперь изо всех сил раздувает шум вокруг своей полезной деятельности. Чтобы все знали, какие огромные усилия были потрачены на поиски библиотеки Ивана Грозного!
        И тут Саня вспомнил о кассете. Как же помогают в жизни случайности, которые на первый взгляд кажутся досадными! Он быстро достал из кармана плеер.
        - Ты что, даже в музее не можешь обойтись без своей дикарской музыки? - недовольно спросила мама.
        - Да, - машинально кивнул Саня. - То есть нет! Просто испугался, что плеер потерял. Вспомнил, как что-то упало, когда мы из автобуса выходили.
        - Ну что, успокоился, на месте твой плеер? Тогда давай обойдем кремль по внешнему периметру. Это совсем другое впечатление.
        - Обойдем, конечно, обойдем, - согласился Саня, думая о другом.
        Он держал в руках важнейшую улику против Буздырина.
        Но как ею распорядиться? Отнести в милицию? Смешно! Пока там все объяснишь, пройдет, может быть, целый день. И то, если станут слушать. Видел он здешних милиционеров, когда они какого-то пьяного тормошили. Да их танком с места не сдвинешь! Ну, в крайнем случае, приедут, проверят документы у Буздырина. И уедут, погрозив Сане пальчиком за то, что оторвал их от важных дел.
        Саня вздохнул. А тут еще мама со своим периметром! В любой другой день он с удовольствием погулял бы вокруг кремля. Только не сегодня. Но маме ведь всего не объяснишь!
        - Мам, ты посиди здесь, помечтай, хорошо? - торопливо произнес Саня. - Я только что одноклассника увидел, Герку. Который вместо меня в Грецию должен был ехать, помнишь? Я поболтаю с ним минут двадцать, ладно? Интересно же, как поездка прошла!
        - Ну хорошо, только не задерживайся.
        Мама села на скамейку под старой липой и с улыбкой подставила лицо освежающему ветерку.
        Не теряя ни минуты, Саня направился прямо к Викентию. Нет на земле другого человека, которому была бы так нужна сейчас эта кассета!
        Викентий Викентьевич лихорадочно накручивал диск телефона.
        - Никогда им не дозвониться! - бормотал директор себе в бороду. - Боже мой, да ведь сегодня воскресенье! - вдруг воскликнул он. - Ну все, я бессилен…
        Войдя в кабинет, Саня на всякий случай выглянул в коридор: нет ли кого поблизости. И плотно закрыл за собой дверь. Потом он кашлянул и поздоровался. Подняв на него глаза, Викентий Викентьевич красноречиво показал на часы и помахал в сторону закрытой двери: мол, занят я, в другой раз заходи.
        И тогда Саня понял: внимание директора сейчас можно привлечь только каким-нибудь необычным поступком. Он решительно подошел к телефону и нажал на рычаг. Викентий оторопело посмотрел на него, потом судорожно сглотнул. При этом его борода смешно вздрогнула.
        - Ч-что это значит? - спросил директор.
        - У меня нет времени, - заявил Саня. - Меня ждут. Поэтому я прошу вас, выслушайте меня внимательно. Эти люди, - он кивнул на окно, - вас обманывают. Да они всех обманывают! Я вас очень прошу, Викентий Викентьевич, сделайте так, чтобы они уехали.
        - Видите ли, уважаемый коллега, - печально усмехнулся директор, - я это пытаюсь сделать уже не первый день. И безуспешно, к большому сожалению. У этих людей «все схвачено», как выразился один из них. То есть они, как это ни прискорбно, имеют право на раскопки на территории Александровского кремля.
        Директор беспомощно развел руками. Голос его дрогнул.
        - Я все про них знаю! - воскликнул Саня. - Они ничего не ищут, только вид делают! А занимаются совсем другими делами. Да вы лучше сами послушайте.
        Саня протянул плеер.
        Викентий Викентьевич надевал наушники с таким выражением лица, будто хотел сказать: «Ладно, послушаю немного, только отвяжись, пожалуйста». Но уже через минуту директор стал похож на человека, который слышит позывные с далекой планеты!
        То и дело он вскидывал брови, удивленно смотрел на Саню, хмыкал и качал головой.
        В дверь постучали.
        - Я занят! - рявкнул он так, что Саня от неожиданности даже присел.
        - Откуда это у тебя? - спросил Викентий Викентьевич, снимая наушники.
        - Мы следили за ними и случайно записали, - ответил Саня.
        - Ты можешь пока оставить кассету у меня? Не волнуйся, я не скажу этому Буздырину, кто его выследил. Я вообще о кассете ни слова не скажу! Просто воспользуюсь информацией. Скандал в московских газетах этому господину наверняка не нужен… Сдавать его в милицию я не собираюсь, для этого нет очевидных оснований. Да и не наше это дело. А вот из музея мы его спугнем! Как тебя зовут?
        - Саня Чибисов. Я в «Известиях» живу.
        - Все, Саня Чибисов, я должен поскорее поговорить с Буздыриным. А то он и правда стену разрушит. И милиция будет на его стороне! А ты подожди немного здесь и минут через пять выходи потихоньку. Этому кладоискателю уже не до тебя будет… Только обязательно завтра ко мне зайди, хорошо?
        Саня вышел в коридор вместе с Викентием. Не хватало еще от Буздырина прятаться. Сколько можно! Он пошел за директором. И вдруг…
        Саня остановился как вкопанный, неотрывно глядя на стену. Вернее, не на стену, а на старую фотографию в деревянной рамке… Ту самую, которая почему-то показалась ему знакомой, когда они с Пашкой приходили сюда, чтобы почитать о «своей» церкви.
        Он вглядывался в чуть удлиненное лицо человека, изображенного на фотографии. В его глаза, печальные и добрые. В его смешно торчащие на макушке волосы. В улыбку, таящуюся в уголках его губ. Как же он не узнал его в прошлый раз, когда увидел впервые?!
        - Кто это? - пересохшими от волнения губами прошептал Саня.
        Викентий обернулся, на секунду замедлив шаг.
        - Это? Замечательный, я думаю, человек. Он в нашем музее когда-то работал, еще до войны. Андрей Владимирович Белоярцев, - торопливо ответил директор и взялся за дверную ручку. - Если хочешь, завтра приходи. Я тебе с удовольствием расскажу все, что знаю. А сегодня, извини, некогда. Спасибо за помощь!
        С этими словами Викентий исчез в светлом дверном проеме.
        Еще несколько секунд Саня стоял с открытым ртом. Потом подошел поближе, вгляделся в фотографию и в надпись под ней.
        «Как же я сразу его не узнал! Как же я… Ну конечно, это он! Значит, его звали Андрей Белоярцев. «А» и «Б» сидели на трубе…»
        Когда Саня вышел из здания архива и быстро зашагал к воротам, он увидел, что на низенькой скамеечке сидят двое - Викентий и Буздырин. Теперь директор музея выглядел уверенным и спокойным. Буздырин, наоборот, был взбешен: лицо его побледнело как полотно. Саня присел позади них и сделал вид, что завязывает шнурок. До его ушей долетели слова Викентия:
        - «Московская молодежь» с удовольствием возьмется за это увлекательное дело. Особенно в части купли-продажи стратегического сырья…
        - Стоп! - прорычал Буздырин. - Стоп! Поиски царской библиотеки временно приостановлены. Вы довольны, господин директор? Впрочем, я думаю, мы прощаемся ненадолго. В следующем сезоне я приеду с такими полномочиями, что вам придется упасть и отжаться!
        - Вы сначала отчитайтесь перед своими нынешними кредиторами. - Викентий усмехнулся и поднялся со скамейки. - Всего доброго, господин Буздырин, не смею вас больше задерживать.
        - Надеюсь, вы понимаете, что я приостанавливаю работы только в обмен на ваше молчание? - крикнул ему вслед Буздырин.
        Викентий не обернулся.
        Выскочив за ворота, Саня нашел маму на том же месте, где оставил, - на скамейке под липой. Она по-прежнему подставляла счастливое лицо ветерку и солнышку.
        «Хорошо иметь послушных родителей», - весело подумал он.
        Когда Саня с мамой уже шли к рынку, мимо них с ревом промчалась кавалькада машин. Несмотря на бешеную скорость, Саня сразу узнал микроавтобус и джип. Разгневанный Буздырин покидал Александровский кремль.
        Из ворот следом за машинами выбежали рабочие - те, которых Буздырин нанял долбить стены. На их лицах застыло недоумение. Наверное, начальник даже не объяснил, почему уезжает так поспешно. Просто бросил их, как отступающий враг бросает ненужный хлам.
        - Й-йе-ес! - Саня победно выбросил вверх правую руку.
        - Что с тобой? - удивилась мама.
        - Да так, вспомнил кое-что, - опомнился он.
        - Представь себе, я тоже кое-что вспомнила. Догадываешься, что?
        - Догадываюсь, - вздохнул Саня. - Что я за неделю только два параграфа выучил.
        - До чего же ты у меня догадливый! - засмеялась мама. - Вот вернемся на дачу, и ты…
        Но даже эта неприятность не испортила Сане настроения.
        Глава III
        ЧУЖИЕ ПИСЬМА
        Пашке не терпелось сделать вылазку в школу.
        Особенно после того как они узнали, что Буздырин не ищет никакую библиотеку.
        «Ну и черт с ним, - думал Пашка. - Мало, что ли, на свете жуликов? Всех не разоблачишь! Надо ковать железо, пока горячо…»
        Под «железом» он подразумевал сейф в директорском кабинете.
        Пашка давно уже втолковал Насте, что во время каникул он должен быть свободен как ветер. Правда, первые два дня сестра то и дело напоминала, что надо убрать в комнате, принести воды, почитать книгу, потренировать Бармалея. Но ведь если бы Пашка вздумал ее слушать, то у него точно не осталось бы времени на главное!
        Поэтому он боролся за свою свободу так решительно, словно Настя говорила не о самых обыкновенных делах, к которым он давно привык, а о работе на галерах.
        К счастью, Настя и сама понимала, что такое золотые летние денечки. К тому же им вдвоем и не требовалось ничего особенного. Пашка вообще ел только рано утром и перед сном, и это ничуть не удивляло Настю: летом младшего братца всегда невозможно было дозваться.
        Но главным своим достижением Пашка считал не это. Главным было то, что сестра спокойно отпускала его по вечерам к Сане и даже разрешала ночевать у него, если засидятся допоздна.
        - Только если Ирина Андреевна не против, - каждый раз повторяла она. - Учти, Павлик, я ее обязательно спрошу, не надоедаешь ли ты.
        «Хоть сто раз спрашивай», - про себя усмехался Пашка.
        Он прекрасно знал, что Санина мама не против его ночевок. Однажды она даже попросила еще разок привести в гости Бармалея!
        В общем, теперь у него были все условия для того, чтобы спокойно проникнуть ночью в отцовский кабинет. А Саня, если больше делать нечего, пусть сидит да мозгами раскидывает!
        - Только ты, Чибис, сильно мозгами не швыряйся, - сказал однажды Пашка. - А то забросишь далеко - не найдешь потом.
        Для себя Пашка составил нехитрый план. Он заберется в школу вечером, пока она открыта, и проведет ночь в директорском кабинете. Если сундучок с бумагами находится в сейфе, у него будет достаточно времени, чтобы изучить все документы. Ну а если нет… Что ж, тогда он просто переночует на диванчике в кабинете и вышмыгнет из школы поутру.
        В день, на который была намечена вылазка, Пашка извелся от нетерпения.
        Поглядев на неподвижно висящее в небе солнце, он полил огурцы, налил полную бочку свежей воды. Потом прогулялся с Бармалеем, которого Настя научила ходить на поводке, как взрослого пса. Но когда Пашка вернулся с прогулки, солнце висело на том же самом месте. А ведь он выгуливал щенка часа два, не меньше!
        Когда Пашка наконец выбрался из дому, один его карман оттягивал фонарик, другой - связка школьных ключей.
        «Зачем отец каждый день столько таскает? - удивлялся Пашка. - Так ведь и штанов не напасешься, все карманы вмиг продырявятся!»
        Ключи хранились в школе на вахте, но отец всегда приносил домой дубликаты. Мать ругала его за это, но он только отмахивался: «Так мне спокойней».
        Конечно, Пашка отлично знал, где он прячет ключи: в кармане бабушкиного драпового пальто.
        Как странно выглядит школа во время каникул! Как дерево во время зимней спячки. И отдыхает от вечного шума, и вроде бы грустит без него…
        Пашка спрятался за кустами и стал следить за входом в школу. Двери были распахнуты настежь. Значит, еще не ушли рабочие, которые делают ремонт. Внутри слышались их гулкие голоса. Пашка все-таки волновался. Одно дело - ползать по заброшенной церкви, совсем другое - тайком забираться в директорский сейф…
        А если его заловят? Донесут отцу? Похолодев от этой мысли, Пашка стал выдумывать себе оправдание.
        «Скажу, что ключ от дома потерял. Вот и решил посмотреть, нет ли в отцовском кабинете запасного», - решил он.
        Оправдание, что и говорить, получилось никудышнее.
        «Нет, лучше скажу, что ключ-то я потерял, но не искать его пришел, а просто хотел переночевать в школе, - тут же перерешил Пашка. - А что, нормальное дело: темнеет, а мне ночевать негде. Нет, не годится! Как же ночевать негде? Настя-то дома…»
        В траве у самых ног что-то зашуршало. Пашка наклонился и увидел ежика. Почуяв человека, тот замер.
        «Не бойся, я сам боюсь. Жалко, Чибиса нет. Он же говорил, что еще ни разу не видел живого ежика, - подумал Пашка и дотронулся пальцами до колючих иголок. - Анке бы тебя показать, то-то визгу было бы!»
        Ежик свернулся в клубочек, тихонько зафыркав.
        «А ведь страшно будет одному в школе, - вдруг пронеслось у Пашки в голове. - Может, ежа с собой взять?»
        На крыльцо вышли рабочие. Они оглядывались на ходу, прощаясь со сторожем.
        «Не успел! - чуть ли не вслух ахнул Пашка. - Сейчас Михалыч дверь запрет - и все. Не через окно же забираться!»
        Но ему повезло. Наверное, сторож решил показать, как исправно он несет службу. За углом школы стояли бочки с краской, штабелем лежали доски. Туда он и направился, крича вслед уходящим рабочим:
        - Бросили все, не накрыли! А как ночью дождь ливанет?
        - Михалыч, устали, не до того. Ты уж сам упоряди, - обернулась пожилая женщина в строительном комбинезоне.
        Пока Михалыч, недовольно бормоча что-то себе под нос, накрывал стройматериалы прозрачной пленкой, Пашка пригнулся, пулей вылетел из кустов и шмыгнул в школу. За дверью он прислушался и, пока не вернулся сторож, прокрался через вестибюль. В школе стояла такая тишина, что Пашкины кеды чиркали по полу с оглушительным писком.
        «Надо ступать аккуратнее, - подумал он. - Спешить некуда».
        Пашка на цыпочках поднялся на второй этаж и подошел к директорскому кабинету. И тут он увидел, что дверь кабинета опечатана!
        Этого он совсем не ожидал. Даже носом зашмыгал от огорчения. Теперь Пашка вспомнил, как после выпускного вечера завхоз закрывал классы, в которых не надо делать летний ремонт. Толстую нитку он вдавливал в пластилин печатью - так, что нитка оказывалась точно поперек дверной щели. Открыть дверь, не нарушив печать, было невозможно. Выходит, завхоз закрыл и кабинет директора на время его отъезда…
        Но не отступать же теперь!
        «Будь что будет», - сказал себе Пашка.
        Главное, чтобы нарушенную печать обнаружили не раньше завтрашнего дня. Пашка решил, что перед уходом сорвет печати на нескольких классах, чтобы создать впечатление чьей-то глупой шалости.
        Он быстро нашел нужный ключ. Дверь тихонько скрипнула. Пашка заперся изнутри и наконец вздохнул с облегчением.
        Прямо в окно смотрело закатное солнце. А со стен с укоризной смотрели великие ученые и писатели…
        «Да-а, жутковато тут будет спать, - подумал Пашка. - Вон, уставились как!»
        Тут он наконец взглянул на сейф - и ноги у него подкосились. Сейф тоже был опечатан!
        «Да сколько же можно печатей лепить!» - чуть не крикнул он.
        Кажется, настал конец его поискам. Нарушить печать на двери - это еще можно. Мало ли кто с той стороны подходит! Но здесь, внутри кабинета… Нет, такая наглость точно не останется безнаказанной. Отец обязательно устроит расследование, и в первую очередь не поздоровится сторожу и завхозу. Конечно, Пашка привык добиваться своей цели, но не такой же ценой!
        Он сидел на отцовском стуле и лихорадочно соображал. Но что тут сообразишь? Вздохнув, он поднялся, осмотрел печать. Обычная, школьная. Точно такую отец всегда ставил на всякие документы. Стоп! А откуда он ее доставал? Конечно же, из стола!
        Ключик от стола сразу нашелся в общей связке. Печать как миленькая лежала на своем законном месте, выглядывая из футлярчика.
        «Да-а, пап, школу твою можно брать голыми руками! И не гангстеру какому-нибудь, а обычному пацану. Хорошо, что воровать тут нечего», - подумал Пашка.
        Как только сейф открылся, он сразу узнал сундучок. Тот самый, из которого совсем недавно похитил план местности… Пашка глядел на сундучок, не веря в свое везение. Неужели все оказалось так просто? Сейчас он не спеша прочитает бумаги и обязательно наткнется на подробное описание церкви. И тогда…
        И вдруг в окно тихонько постучали. Такого страха Пашка не испытывал никогда в жизни! Даже когда сидел вместе с Саней на крыше церкви и смотрел, как скользит вниз деревянный настил. Даже когда буздыринцы грозились посадить его в муравейник!
        Ноги его приросли к полу, по спине заструился пот. Пашка ничего не соображал: ни того, что кабинет находится на втором этаже и некому постучать в окно, ни того, что стук слишком тихий…
        Когда он наконец нашел в себе силы оглянуться, то все равно не сразу понял, в чем дело. Лишь тупо смотрел на голубя, который устраивался на заоконном карнизе.
        Потом Пашка до того разозлился, что забыл о всякой осторожности. Он готов был чем-нибудь запустить в глупую птицу и уже подыскивал на столе подходящий предмет. Но, опомнившись, только подскочил к окну и замахал руками. Удивленный голубь скользнул когтями по цинковому карнизу и сорвался вниз.
        Как ни странно, это происшествие успокоило Пашку. Он взял сундучок и сел на диван.
        Стопка пожелтевших бумаг была ему знакома.
        «Надо запомнить, как выглядит узел на бечевке, которой они увязаны», - подумал Пашка.
        Развязав бечевку, он нетерпеливо взъерошил бумаги. Все они показались ему одинаковыми - письма без конвертов. С которого начать? Пашка решил прочитать все по порядку, по датам. Но сначала он развернул сложенный вчетверо лист, который лежал сверху.
        Это тоже было письмо. Даже непонятно, почему оно лежало отдельно. Ага, вот почему: оно же незаконченное! Пашка заметил, что на обратной стороне листа написана всего одна строчка, в конце которой стоит запятая.
        Он начал читать.
        «6 июня 1936 года. Караваево.
        Дорогие мои Лида и Сашенька, я жив и здоров, и душа моя всегда с вами. Каждый день я беспрестанно думаю о вас, вспоминаю милые подробности нашего прошлого, и целые картины проходят перед моими глазами. Тяжело бывает на душе, но надежда на встречу с вами не покидает меня, как бы ни была она призрачна…
        Я страшно волнуюсь, мои родные, что не имел от вас ни одной весточки с тех пор, как меня выслали в Караваево. Боюсь, что и мои письма к вам не попадают. А в последнее время я потерял возможность их отправлять: пишу и складываю в стол… Теперь письма к вам почти заменили мне дневник, который я веду регулярно. Как ты была права, Лида, когда умоляла меня не задерживаться и ехать в Берлин всем вместе!
        Но дела мои не так уж плохи. Живу я в чудесном городке у добрых людей, много пишу, и с каждым днем мне хочется сделать все больше. На всякий случай я попросил Любовь Матвеевну Солдаткину, милейшую хозяйку дома, сохранить для вас мои письма. Кто знает, что ждет нас и нашу родину в будущем?
        Если эти письма когда-нибудь попадут к вам в руки, то обратите внимание на чертеж местности, который я к ним прилагаю. Я указал церковь, остальное вы поймете сами. Конечно, вы помните тот день, когда мы въехали в нашу обновленную усадьбу. У меня он стоит перед глазами так ясно, как будто все происходило вчера. Как ты радовалась, Сашенька, когда мы вместе прятали послание к потомкам! Хотя тебе и было всего шесть лет, я надеюсь, что ты запомнила, каким тайником мы воспользовались. Точно такой же тайник я устроил и здесь. В нем все самое ценное, что у меня осталось. Часть этого клада составляет то, что мне чудом удалось вывезти из Москвы, часть - то, что я успел сделать здесь.
        Тайник надежен, и теперь можно почти не сомневаться в сохранности дорогих для меня вещей.
        Если когда-нибудь Бог поможет вам вернуться в Россию…»
        На этом письмо обрывалось. Пашка начал читать с начала, надеясь понять, какой же тайник имел в виду этот человек. И только теперь заметил в правом верхнем углу точно такой же рисунок, какой они с Саней видели и на плане, и на стене бабушкиной комнаты: колосок-человечек с торчащими вверх волосками.
        Когда Пашка закончил чтение, за окном совсем стемнело. Даже фонарик пришлось достать. Больше ни в одном письме не было сказано ни слова о кладе. Но Пашка об этом уже не думал. Он неподвижно сидел на диване - растерянный, присмиревший.
        Он словно бы подсмотрел чужую жизнь - совсем не такую, к которой привык сам. Что-то необычное было в интонациях писем и даже в аккуратном, удлиненном почерке автора.
        Непонятный, раньше совсем не знакомый стыд прожег Пашку. Вместе со стыдом он почувствовал жалость и любовь к человеку, слова которого невольно подслушал.
        Он сидел в темноте и готов был заплакать от отчаяния. Но не потому, что не нашел ключа к разгадке тайны. Ему было страшно жалко, что этот человек не встретился со своей женой и дочкой, что они, наверное, так и умерли в разлуке…
        «Все равно я найду этот тайник! - чуть не плача, сказал себе Пашка. - Мы с Саней вместе найдем! И не из-за золота паршивого…»
        Он уснул только глубокой ночью, свернувшись на диване калачиком.
        Разбудил его голубь, который снова топтался на карнизе. Было совсем светло. Часы на стене показывали половину шестого.
        Пашка сложил письма, связал их бечевкой и поставил сундучок в сейф. Потом закрыл металлическую дверцу, приложил к пластилиновому кругляшу печать. Все - как было. Ничего не заметно. Осталось так же незаметно выскользнуть из школы, не натолкнувшись по дороге на сторожа или техничку тетю Машу.
        Выходя из кабинета, Пашка на всякий случай оглянулся. И с ужасом увидел, что на полу возле сейфа лежит знакомый листок. То самое неоконченное письмо…
        Что же теперь делать? Снова срывать пластилин, открывать сейф, делать новую печать? А если Михалыч проснулся, услышал подозрительные звуки и уже поднимается в директорский кабинет? А во сколько приходят рабочие - вдруг совсем рано?
        Размышлять было некогда. Пашка быстро подобрал с пола листок и сунул его в карман штанов.
        «Потом назад положу! - со стыдом подумал он. - Как-нибудь потом - обязательно…»
        Пашка специально прошелся по коридору второго этажа и сорвал пластилиновые печати с кабинетов химии и физики. Для конспирации.
        От основного здания школы к спортивному залу вел невысокий одноэтажный переход. На его крышу можно было выбраться через окно второго этажа. Пашка взялся за оконные шпингалеты, стараясь, чтобы они не звякнули. Но можно было и не стараться: с первого этажа доносился размеренный и мощный храп Михалыча.
        Пашка перелез через подоконник, спрыгнул на крышу перехода. И сразу почувствовал, как правая нога с громким хлюпаньем погрузилась в ведро.
        «Неужели в краску?» - подумал Пашка.
        К счастью, в ведре плескалась вода. Стоя в ней одной ногой, Пашка прикрыл окно второго этажа. Закрыть его как следует, на шпингалет, снаружи было невозможно.
        Он попытался вытащить ногу, но ступня застряла в ведре намертво.
        «Засел тут, как Карлсон на крыше! - рассердился на свою неуклюжесть Пашка. - Того и гляди, кто-нибудь мимо пройдет».
        Он уже собрался прыгать на землю с ведром на ноге, когда ему в голову пришла мысль: не попытаться ли снять кед прямо в ведре? Опустив руки в холодную воду, Пашка с трудом развязал шнурок. Мокрая ступня заскользила в кеде и выдернулась из него, как пробка из бутылки.
        «Правду говорят: полные ведра - к счастью», - удовлетворенно подумал Пашка, вытаскивая из воды многострадальный кед.
        Кусты, по которым он выбирался из школьного садика, скрывали его надежно, как трава - ежика.
        Торопливо позавтракав, Пашка вернулся в школу, чтобы закрыть шпингалеты на окнах. Если, конечно, никто еще не обнаружил, что они открыты.
        Школьная дверь была уже не заперта, но, судя по тишине, рабочие еще не пришли. Пашка взбежал по лестнице, закрыл шпингалеты и, посвистывая, спустился на первый этаж.
        - Доброе утро, - поздоровался он с заспанным Михалычем. Глаза у сторожа были красные как у кролика. - А я Сергея Платоновича ищу, завхоза. Не видели?
        - В отпуске он, - буркнул Михалыч. - Аж через месяц будет. Меня одного на хозяйстве оставили.
        Он даже не спросил, зачем директорскому сыну понадобился завхоз.
        - А кошка сама сюда пришла или кто принес? - уже у двери обернулся Пашка.
        - Какая кошка? - не понял сторож.
        - Да только что носилась по коридору, веревочки на дверях дергала. Ну, которые с печатями.
        Пашка оставил недоумевающего Михалыча наедине с несуществующей кошкой и вышел из школы.
        «Никогда не думал, что я такой хитрый», - подумал он.
        Но размышлять ему сейчас совсем не хотелось. Размышлять они будут вдвоем с Саней Чибисовым. Вместе у них лучше получается.
        Глава IV
        НИКТО О НЕМ НЕ ЗНАЕТ…
        Пашке снились письма - много писем. Они разлетались по всей земле, летели над лесом, над полем, над железной дорогой с несущимся поездом. Как метель, вихрились письма, а Пашка никак не мог поймать одно, которое взмывало выше всех. Он ловил это письмо и слышал грустные слова: «Если когда-нибудь…»
        Пашка встрепенулся, открыл глаза и взглянул на часы. Оказывается, он проспал целых два часа! Присел на минутку под яблоней, закрыл глаза - и уснул.
        Стараясь не столкнуться с Настей, Пашка выскользнул из сада. Бармалей радостно замахал хвостиком и очень удивился тому, что хозяин не обращает на него внимания.
        По шоссе несся навстречу велосипедист.
        «Как в задачке, - подумал Пашка. - Из двух пунктов навстречу друг другу выехали два велосипедиста…»
        Конечно, это был Чибис.
        - Ты бы хоть кепчонку натянул, - выдохнул Саня, приблизившись к другу. - За километр видна твоя огненная башка! А здесь еще недобитые буздыринцы шастают.
        - Как - недобитые? - удивился Пашка.
        - По дороге расскажу. Поворачивай оглобли, в Александров едем. К Викентию.
        - А велик где взял?
        - У Витьки Конягина одолжил. Да я бы и без велика к тебе примчался такую новость сообщить! - Саня огляделся, будто кто-то мог его подслушать. - Буздырина поперли из музея!
        - Как? - не понял Пашка.
        - А так! С нашей помощью. Я дал Викентию послушать кассету, которую Анка записала. Он все понял и припугнул Буздырина. Если бы ты видел, как эти искатели кладов неслись вчера из кремля!
        И тут Пашка почему-то изменился в лице. Проследив за его взглядом, Саня тоже увидел, что со стороны «Известий» стремительно приближаются знакомые машины.
        - Быстрей! Быстрей в кусты! - заорал Пашка и дернул руль Саниного велосипеда.
        Ребята кубарем скатились в кювет и залегли за невысокими кустами.
        Тяжело нагруженные джип и микроавтобус, подпрыгивая на ухабах, пронеслись мимо.
        - Видал? - воскликнул Саня. - Сматываются!
        - Ну и пускай сматываются, - без особой радости сказал Пашка. - Я ж тебе, Чибис, с самого начала говорил: не надо с ними связываться. Ну, один раз ошиблись - ладно. А теперь-то чего ты к ним полез?
        - Да я совсем и не лез, - начал оправдываться Саня. - Просто они вчера уже стены в кремле собирались долбить. Представляешь? Тут я, конечно, не выдержал. Даже не колебался, когда давал Викентию кассету.
        - А вдруг они вернутся? - засомневался Пашка, потрогав свое ухо.
        Просто так потрогал, машинально.
        - Вернутся? Да ты что! Да у них сейчас единственная мысль: побыстрее от своих металлов избавиться. До Москвы будут лететь без оглядки!
        Ребята выбрались на шоссе. Пашка повернул руль в сторону Александрова, но ехать почему-то не торопился.
        - Подожди, Чибис, - сказал он. - Я ведь ночью в школе был.
        - Да ну? - От удивления Саня чуть было не уронил конягинский велосипед. - Как же ты сумел?
        - Просто. Взял отцовские ключи, вечером забрался в кабинет, а утречком через окно - обратно.
        - А бумаги?
        - Всю ночь читал. Там письма были. Одно я даже с собой захватил. Нечаянно…
        Пашка достал из кармана сложенный листок, и Саня впился глазами в текст. Через минуту, ошеломленный, он взглянул на Пашку:
        - Так ведь это… Значит, клад точно спрятан в церкви?
        - Точно. Но вот как он там спрятан - непонятно. Все равно, Чибис, надо искать, - решительно сказал Пашка. - Знаешь, что я думаю? Надо искать в церкви картинку. Он же везде эти колоски рисовал. Скорее всего и тайник колоском обозначил.
        - Ты, Пашка, голова! - воскликнул Саня. - Рыжая, хитрая голова! Как я сам не догадался? Во всяком случае, у нас нет другого варианта. Только давай вначале к Викентию съездим, а? Он обещал про Белоярцева рассказать.
        - Про какого Белоярцева? - удивился Пашка.
        - Да про художника, который у твоей бабушки жил, который план составил! Оказывается, он до войны в музее работал. Я там его фотографию увидел. Андрей Владимирович Белоярцев.
        - С чего же ты взял, что тот Белоярцев и есть наш художник? - с сомнением спросил Пашка.
        - Ну, понимаешь… Я его узнал.
        - Разве ты его когда-нибудь видел?
        - Его-то я, конечно, не видел, - объяснил Саня. - Но все равно узнал. Понимаешь, он на фотографии - ну точно как колосок. И лицо такое же, и волосы так же торчат…
        - Не понимаю. Как это можно в колоске человека узнать? - пожал плечами Пашка. - Вечно ты выдумываешь, Чибис!
        - Да нет! - горячо возразил Саня. - Почему же нельзя человека по портрету узнать? Это же его портрет - колосок. Вроде шаржа на самого себя. Ты что, шаржей никогда не видел? И смешно, и похоже.
        - Ну ладно, поехали, - кивнул Пашка.
        - А что ты такой кислый? - наконец заметил Саня. - Не так ведь все и плохо. Идем к цели!
        - Я не кислый… Просто когда все эти письма прочитал… Я теперь, Сань, день и ночь буду искать, но обязательно найду этот тайник, обязательно! И не из-за сокровищ, понимаешь? Это такой человек был, такой!..
        - Все, Пашка, по коням! - скомандовал Саня. - Не будем терять времени. Согласен с тобой на все сто!
        Саня рванул с места так, что ветер засвистел в ушах. Пашка не отставал.
        - Смелей, смелей! - подбодрил Викентий Викентьевич, когда ребята робко приоткрыли дверь его кабинета. - Как говорится, те же и Павел Иванович. Отец еще не вернулся?
        Пашка помотал головой:
        - Наверно, дня через два.
        - А у нас здесь опять тишина и покой. Благодаря вашим стараниям. Уехал наш бизнесмен. Наконец-то! А кассета на всякий случай пусть еще у меня полежит, хорошо? Вдруг, не дай Бог, понадобится.
        Саня сразу приступил к делу.
        - Викентий Викентьевич, вы обещали о художнике рассказать. - Он показал на портрет, висящий в коридоре.
        - Странно, молодые люди, что вы им интересуетесь, - улыбнулся Викентий. - Не скажете почему?
        Ребята замялись.
        - Понимаете, мы его картины видели, - сказал Саня. - В Пашкином доме. Наверное, Белоярцев у его бабушки жил.
        - Интересно! А я и не знал… Не рассказывал мне Иван Кириллович. Только ведь это давно было. Уже и людей тех в живых нет, которые Белоярцева видели. Я знаю только, что Андрей Владимирович был сюда выслан из Москвы. По всей видимости, как дворянин. Или еще из-за чего-то, тогда ведь поводов для высылки особо не искали. Ему, можно считать, еще повезло: через несколько лет уже не за сто первый километр из Москвы отправляли. Арестовывали ни за что - и либо расстрел, либо Колыма.
        - А Пауль при чем? - спросил Саня.
        - Какой Пауль? - удивился директор. - А-а, Гербель, швейцарец? Действительно, он собирал сведения о Белоярцеве. Только что-то его давно не видно - уехал, наверное.
        - А зачем ему сведения о Белоярцеве? - тут же поинтересовался Пашка.
        Викентий Викентьевич улыбнулся:
        - Действительно, есть чему удивляться. У нас-то ведь никто, кроме вас, к Белоярцеву интереса не проявлял. Но ведь это европейцы, совсем другое дело! Зачем, например, немцы нам огромные деньги на реставрацию кремля дали? Это, ребята, с рождения надо воспитывать, и не в одном поколении… Вот и Пауль Гербель - может быть, он славист или искусствовед, потому и собирает материалы о Белоярцеве.
        - Так вы ничего про Пауля не знаете? - с сожалением протянул Саня. - Совсем-совсем ничего?
        - К огромному сожалению, - развел руками Викентий. - Ничего кроме того, что он приехал из Швейцарии и заинтересовался нашим давним сотрудником. Я, к стыду своему, и про Белоярцева ничего толком не знаю. Буду очень благодарен, если вы меня просветите!
        Ребята вышли из музея расстроенные.
        - Не ной, Чибис! - сказал Пашка, хотя Саня и не думал ныть. - Завтра прямо с утра идем в нашу церковь и начинаем искать!
        Глава V
        СНОВА НА ПОИСКИ
        Утреннее солнце стояло над церковью на месте отсутствующего купола. Казалось, что это и есть золотой купол, который, отражая ослепительный солнечный свет, сияет на всю округу.
        Прямо навстречу этому свету шли по лугу Саня с Пашкой. Они перешли речку по жердяному мостику и вошли в тень, падающую от церкви.
        - Хоть бы какой приборчик…. - мечтательно протянул Пашка. - Какой-нибудь металлоискатель.
        Саня хмыкнул:
        - И волшебную палочку. Или, помнишь, цветик-семицветик.
        Пашка, конечно же, помнил сказку о цветике-семицветике. Он сразу же вспомнил и девочку-глупышку, которой волшебница подарила чудесный цветок. Эта девчонка была так похожа на Анку!
        - Стоп! - воскликнул Пашка. - Стоп, Чибис. Нельзя так! Мы же Анке обещали, что без нее не будем клад разыскивать. А сами про нее даже не вспомнили. Хороши гуси!
        Саня смутился. Действительно, как это они забыли о девчонке, которая показала себя настоящим секретным агентом? Что бы они сейчас делали, если бы не Анка? До сих пор ходили бы за Буздыриным, теряли драгоценное время!
        - Да, Пашка, надо за ней вернуться. А то она на всю жизнь обидится. И правильно сделает, - сказал Саня.
        Он оглянулся - и тут же увидел Анку. Девчонка быстро шла за ними через луг, Пушкин сидел у нее на плече. Издалека Анка была похожа на Робинзона Крузо, а котенок очень напоминал попугая.
        - Сейчас она нам все выскажет… - пробормотал Пашка.
        - Да мы еще ни в чем не виноваты, - тихо ответил Саня. - Еще ничего и не успели! Давай сразу покажем ей план.
        Когда Анка подошла поближе, Пашка бросил небрежным тоном:
        - А мы тебя ждем. Две головы хорошо, а две с половиной лучше.
        Он старался говорить так, чтобы Анка не обиделась, но и не подумала, будто мальчишки подлизываются к ней за ее подвиги.
        - У кого это из вас половина головы? - язвительно спросила девчонка.
        Саня с Пашкой переглянулись. Да, Анку не обскачешь! С такой лучше не цапаться: спокойней будет на душе.
        - У нас обоих - половина. А у вас с Пушкиным - две, - примирительно сказал Саня. - Мы тебя с самого утра разыскиваем.
        При этих словах Пашка кашлянул: «М-да». Саня толкнул его локтем.
        - Что-то не похоже на вас. Чтобы вы меня хоть раз искали? Да вы у меня только под ногами путаетесь, - не унималась Анка.
        - Ну, полегче, - не выдержал Пашка.
        Но Саня опять толкнул его. Мол, забыл, о чем мы только что говорили?
        - Как у тебя со зрением? - спросил Саня.
        Пашка чуть не взвыл:
        - Чего ты, Чибис, распинаешься? Не знаешь, что ли, какое у нее зрение? Да она нас сто раз уже выслеживала! Правда, и жуликов буздыринских тоже… Короче, - обратился он к Анке, - будешь клад искать или нет? А то нам некогда.
        - А условия? - нараспев протянула Анка.
        - Какие еще условия? Дележка, что ли? - не понял Пашка.
        - Ну да! На троих делить будем?
        - А ты что, на четверых хотела? И Пушкину - златую цепь, чтоб он… И днем и ночью? - Пашка угрожающе двинулся в Анкину сторону.
        Он уже собирался спрятать план, который только что вытащил из кармана. Брови его нахмурились, волосы еще больше порыжели. Или просто солнце стало ярче?
        - Ну так покажи, покажи бумажку-то! - Анка протянула руку. - Может, вы сами рисуночек сделали, а надо мной насмехаетесь. Учтите, я этого не потерплю. Такую пакость вам устрою, что мало не покажется.
        - Ну что ты! Какой там смех! - в один голос закричали ребята.
        Они прекрасно понимали, что эта девчонка слов на ветер не бросает! Особенно насчет пакостей.
        Анка изучила план за минуту. Даже посмотрела его на свет.
        - Ух ты! Никогда не держала в руках настоящую карту! - восхитилась она.
        - Подержала - и хватит. - Пашка забрал у нее план. - Видишь церковь за речкой? Вот она и обозначена красным крестиком.
        - Это я и без твоего объяснения поняла. Только странно, что вы до сих пор ничего не откопали. Неужели меня ждали? - хитро улыбнулась Анка.
        - Если ты знаешь, где копать, то пошли, покажешь, - недовольно ответил Пашка. - Да и вообще, с чего ты взяла, что копать надо? Насмотрелась мультиков… Вон какая церковь огромная! В стенах, между прочим, тоже клады замуровывают.
        - Честно говоря, - добавил Саня, - мы догадываемся, как искать тайник. Потому я и спросил про твое зрение. Видишь картинку? - Он показал на колосок в углу чертежа. - Вот такой же рисуночек скорее всего должен быть на том месте, где находится тайник.
        - Вы уве-ерены? - тем же надоедливым, распевным голоском произнесла Анка.
        - Все, Чибис, время у нас не казенное! - взорвался Пашка. - Пошли отсюда!
        - Ну что ж, - сказала Анка таким тоном, будто долго решала, соглашаться ей или нет. - Придется вам помочь. Только подождите, я Пушкина домой отнесу.
        - Некогда ждать, - отрезал Пашка. - Найдешь нас у церкви.
        С тех пор как Пашка налил в замок соляной кислоты, никто и не подумал его заменить. Теперь он вообще болтался на открытой дужке. Войдя в церковь, ребята увидели, что оставленные Паулем веревки с карабинчиками исчезли. Как и доски настила.
        - Плохо лежали, вот кто-то и прибрал к рукам, - отметил Пашка и посмотрел на голые балки, уходящие к зияющей наверху дыре. - Теперь-то нас бы уже не сняли.
        Саня поежился от приятных воспоминаний. Привыкая к полумраку, ребята стали вглядываться в стены.
        - Наверное, высоко не стоит и смотреть, - сказал Саня. - Вряд ли можно было спрятать клад выше человеческого роста.
        Пашка пожал плечами:
        - Конечно, придется начинать снизу. Не с потолка же! Летать мы пока не научились.
        Штукатурка на стенах хорошо сохранилась. Кое-где на ней даже видны были поблекшие фрески.
        - Попробуй разглядеть наш колосок среди этих рисунков, - неуверенно проговорил Пашка.
        - Главное, не пропускать ни одного квадратного сантиметра, - ответил Саня. - Втроем быстро управимся.
        И тут они подпрыгнули от оглушительного визга, усиленного эхом пустого пространства! Вся церковь загудела, словно колокол после сильного удара.
        - Ч-что это?
        Побелев, Пашка испуганно оглянулся на Саню.
        Тот крутил головой, стараясь определить, откуда доносится пугающий звук.
        - Кто здесь есть? - громко спросил Пашка.
        Точь-в-точь так, как однажды спрашивал Пауль.
        Не сговариваясь, ребята бросились к двери. Прежде чем выйти из церкви, они переглянулись.
        - Там кто-то есть, - то ли спросил, то ли утвердительно сказал Пашка.
        - Ага, - ответил Саня.
        Они стали осторожно обходить церковь, на всякий случай не приближаясь к стенам. Пашка посмотрел вверх: а вдруг кто-нибудь снова забрался на крышу?
        За углом ребята чуть не сбили с ног Анку. Она ойкнула и отпрыгнула от них.
        - Ой, мамочки, ой, мамочки, - не переставая повторяла девчонка.
        - Это ты визжала? - грозно спросил Пашка.
        - Визжала? Не помню, - прошептала Анка и дрожащей рукой показала на огромный плоский камень. - Вот, а мне говорили, что никаких змей здесь нет!
        На камне лежало что-то, издали напоминающее свернутую спиральку от электроплитки.
        - Так это же ужик! - засмеялся Пашка. - Маленький ужик. На солнышке греется.
        Анка опять взвизгнула, когда Пашка подошел к камню и протянул руку. Уж зашевелился и начал сползать на землю, но Пашка ловко ухватил его чуть ниже головы.
        - Да ты глянь, у него пятнышки желтые за ушами! Какая же это змея? А ужики совершенно безобидные.
        Пашка поднял извивающегося ужа повыше. Этого оказалось достаточно, чтобы Анка заверещала на весь луг и метнулась за угол церкви.
        - Ладно, не пугай ее, - сказал Саня. - Честно говоря, мне тоже не по себе. Я бы никогда не смог его вот так… в руки взять.
        - Да ладно тебе! - Пашка доброжелательно протянул другу ужа. - А удавов как в цирке берут? Спокойненько!
        Саня непроизвольно отшатнулся.
        - Н-нет, Пашка, убери его подальше. А то никаких поисков сегодня не получится.
        Потихоньку смеясь, Пашка послушно отнес ужа подальше и выпустил в луговую траву. Вернулся он довольный.
        - Все, попрощался. Сказал ему, чтоб Чибиса не трогал.
        Анка долго не решалась переступить порог церкви. Она внимательно смотрела себе под ноги.
        - Отлично! - засмеялся Пашка. - Ты у нас будешь пол обследовать.
        Наконец ребята приступили к поискам.
        Саня думал, что навсегда запомнит лики святых на фресках, даже складки их одеяний, - так внимательно он вглядывался в каждый квадратик стены. Часто попадались совсем свежие царапины, глупые слова, пронзенные стрелами сердца. Саня боялся, что не заметит под этими художествами колосок.
        - Холодно, - поежился Пашка. - У меня уже ноги застыли.
        - А кто вам сказал, что мы с первого раза обнаружим картинку? - спросила Анка. - Лучше после обеда придем. Все равно мне надо Пушкина кормить.
        - А ты сюда его тащи, - откликнулся Пашка. - Будет змей ловить, как волкодав.
        - Сам лови, если ты такой смелый, - огрызнулась Анка.
        Они несколько раз выходили на солнышко, грелись. Сане казалось, что перед глазами у него плывут и плывут фрески.
        - Давай, Пашка, искупаемся, - предложил он. - Потом пообедать сходим. Нельзя же без перерыва. Зоркость потеряем.
        - Ага, - согласился Пашка. - У тебя молоток есть?
        - Конечно. А зачем?
        - Пол обстукивать будем. Да и стены тоже. Вдруг пустоту обнаружим?
        - Конечно, пол! - поддержала Анка. - Видали, из каких камней он сложен? Как на Красной площади. Если бы я клад прятала, обязательно несколько булыжничков бы вытащила, сокровища аккуратненько упаковала и под них положила.
        - Фантики от чупиков будешь так прятать, - не удержался Пашка. - Когда накопишь побольше.
        Вода в речке уже прогрелась, но Сане почему-то не очень хотелось в нее лезть. К своему стыду, он подумал: а вдруг ужики умеют плавать? Анка вообще в воду не полезла. Она стояла на берегу, внимательно вглядываясь в траву вокруг своих ног.
        Глава VI
        КЛЮЧИК ОТ ТАЙНИКА
        Саня уже и пообедал давно, и поиграл с Пушкиным, а Пашки все не было.
        - Может, с ним что-нибудь случилось? - спросила Анка.
        «Может, он опять наткнулся на буздыринцев? - подумал Саня, но тут же успокоил себя: - Да нет, те ведь насовсем смылись».
        От нечего делать он поднес к дереву котенка.
        - Ну-ка покажи, как ты лазать умеешь!
        Анка заверещала:
        - Опусти-и! Сейчас как шмыгнет вверх! Мне его доставать придется, а вы смоетесь потихоньку!
        Наконец от калитки донеслось Пашкино кряканье.
        - Все, пора! - воскликнул Саня.
        Но Анка не торопилась.
        - А можно… - нерешительно промямлила она, - можно, я пока не пойду? А то эти змеи… Говорят, они вечером совсем незаметные. Я лучше завтра, а?
        Саня улыбнулся:
        - Ладно, давай завтра. Нам там еще, может быть, не один день искать придется. А если сегодня клад найдем, обязательно тебя позовем, не волнуйся.
        Анкино лицо просияло. Вот что значит девчонка! А ведь не отвязаться было от нее…
        - Молоток взял? - спросил Пашка, когда Саня выскочил за калитку.
        - А как же!
        - Ой, чувствую, повезет нам сегодня. - Пашка прищурился на солнце. - Перед закатом самое время для кладов.
        - Ну, не скажи, - не согласился Саня. - Клады открываются в полночь!
        - Ты что, пойдешь ночью в церковь?
        - Только вместе с Анкой, - засмеялся Саня. - Она даже сейчас идти побоялась. Напугал ты ее своим ужом! Говорит, завтра.
        - Ну и ладно, - ответил довольный Пашка. - Меньше визгу будет.
        Они сразу начали обстукивать пол - плоские камни, которые так понравились Анке. Звук от каждого камня шел одинаковый - четкий и совсем не гулкий. Пустот под камнями не было.
        - Да тут одного пола - неделю обстукивать, - недовольно бурчал Пашка.
        Несколько раз Сане казалось, что он наткнулся на какую-то пустоту. Но каждый раз он убеждался, что это не так. Камни были подогнаны друг к другу очень плотно. Их наверняка не трогали со времени строительства.
        В церкви потемнело. Ребята начали поглядывать на дверь, но никто не решался первым предложить уйти. Пашка уже решил встать на ноги, когда его внимание привлекла небольшая решетка в углу, похожая на чертежик для игры в крестики-нолики. Пашка подполз к решетке и прислушался. Какой-то едва различимый шелест доносился из-под пола. А может, даже из-под земли…
        Он предупреждающе вскинул руку. Ребята затаились.
        В тишине этот странный шелест становился все отчетливее. Словно в приемнике увеличили громкость и сквозь шум помех стали доноситься далекие, едва различимые слова.
        И вдруг Пашка понял, что слышит эти слова не впервые! Он вспомнил, как читал в отцовском кабинете письма Белоярцева. Такой же ритм, такое же звучание!
        Пашка почувствовал, как зашевелились на голове волосы.
        «Говорящий клад!» - чуть было не вскрикнул он, но вовремя опомнился.
        Что Чибис про него подумает? Покрутит пальцем у виска?
        Но, бросив быстрый взгляд на друга, Пашка заметил, что Саня тоже прислушивается к чему-то, приоткрыв от удивления рот.
        Ноги сами повели их к двери. Лучше уж прийти завтра, при дневном свете!
        Выбравшись наружу, ребята присели на корточки у стены. Саня хотел что-то спросить, как вдруг за углом раздался громкий голос:
        - А, вот вы где! А я весь монастырь обошел - думал, не найду.
        «Кто это нас ищет?!» - пронеслось у Сани в голове.
        Он замер, как испуганный заяц. Пашка тоже застыл на месте, но совсем по другой причине. Он узнал голос отца. Но тот же завтра приезжает, даже послезавтра!
        - О, мне нравится здесь. Последнее солнце, да? Как это говорится - заход?
        - Закат, - ответил Иван Кириллович.
        Ребята переглянулись. Оба узнали и второй голос с почти незаметным акцентом… Но разве Пауль знаком с Иваном Кирилловичем?!
        Саня рванулся, но Пашка схватил его за штаны и приложил палец к губам. Тихо, мол, давай послушаем!
        - Может быть, я понимаю не все? - сказал Пауль. - Как это говорится - загадка, да? Извините, Иван Кириллович, я все-таки думаю, что это может быть только в вашем доме. Он ведь жил тогда у вас. Я читаю письма, понимаю все, но где, где то место?
        - Я-то писем не читал, неловко было, - сказал Пашкин отец. - Специально в сейф их спрятал, чтоб Павел не добрался. А то он у меня шустрый не в меру… Но я точно помню: мамаша рассказывала, что вроде бы Андрей Владимирович что-то спрятать хотел. А вы все прочитали?
        - Все, да. Я сидел здесь и читал, вслух читал. Хотелось слышать, как говорит мой опа. То есть гроссфатер. Да, извините, дедушка… Как хорошо он говорил!
        И тут Пашку пронзила догадка! Письма, которые он читал в школе, которые только что читал Пауль, - да ведь это… Пауль разыскивает тайник Андрея Белоярцева! Своего деда. И не может ничего разыскать только потому, что Пашка стащил самые главные бумаги: план местности, на котором помечено место, и письмо, в котором написано, как искать тайник!
        Пашка решительно дернул Саню за рукав. Они поднялись с земли и вышли из-за угла.
        Увидев Пашку, отец от удивления снял очки.
        - Павел? Ты что здесь делаешь? Настя сказала, что ты пообедал и сразу в «Известия» убежал!
        Пашка нерешительно кашлянул:
        - Мы это… Купались.
        - С молотком?
        Саня быстро спрятал молоток за спину. Эх, подвел друга, мог бы сразу догадаться! Но тут Пашка набрал побольше воздуха, зажмурился и выпалил на одном дыхании:
        - Пап, это все я виноват! Я случайно на них наткнулся и всего два листочка взял, которые сверху лежали. На одном план был нарисован, а на другом письмо написано, только не законченное. Я не знал, что они такие важные!
        - О чем ты говоришь, Павел? - сурово произнес Иван Кириллович.
        Пашка кивнул на письма, которые держал в руках Пауль.
        - Вот об этом. Мы только сейчас услышали, чего вам не хватает. Мы не подслушивали, не думай, просто случайно услышали!
        - Но ты сохранил эти листочки?! - воскликнул Пауль; до сих пор он только переводил удивленный взгляд то на отца, то на сына. - Где, где они?
        Пашка полез в карман и, опустив голову, протянул отцу два листка.
        - Та-ак. Все тайное становится явным. - Отец отчетливо выговаривал каждое слово. От такого тона мурашки бежали у Пашки по спине. - Ты хоть понимаешь, чем могло обернуться твое нахальное любопытство? Пауль приехал из Швейцарии, с большим трудом разыскал меня, дождался моего возвращения из Москвы… Да ведь мы даже не поняли, что в сундучке чего-то не хватает! Я не считал возможным рыться в чужих бумагах, хоть это ты понимаешь?! Я был уверен, что полностью сохранил архив Белоярцева, - и вдруг такое… Зачем тебе понадобились эти письма? Кораблики из них наделать?!
        В это время Пауль вглядывался в полученные от Пашки листки.
        - Иван Кириллович, не надо… бранить мальчика, - не поднимая головы, сказал он. - Я буду благодарить вашего сына. Да-да, благодарить. Он имеет мужество. Смелый человек. Его признание - это мужество.
        - Хорошенькое мужество! - воскликнул отец, но тут же замолчал, чтобы не мешать Паулю.
        Тот оторвался от листков минут через десять. Лицо его было бледным от волнения.
        - Здесь. Эта церковь, - коротко произнес Пауль. - Иван Кириллович, это случай и… судьба!
        Отец подошел к Паулю и посмотрел на чертеж. Пашка не выдержал и тихо произнес:
        - Мы сами хотели найти тайник. Но мы сразу тебе все показали бы, не думай…
        Отец кашлянул, снял очки и стал протирать их платком.
        - Майн Готт! - с трудом выговорил Пауль. - Боже… Здесь все написано, Иван Кириллович, здесь все сказано!
        Саня шепнул Пашке:
        - Да ничего же там не сказано!
        - Вы о чем шепчетесь? - подозрительным тоном спросил Иван Кириллович. - Еще что-то утаили?
        - Там же все равно ничего не понятно, - громко сказал Пашка. - Ну, про тайник сказано, церковь обозначена. Но она же большая! Мы уже весь пол облазили. Думали, что рисунок найдем, колосок…
        Пауль улыбнулся:
        - Да, колосок. Это знак моего деда, так подписаны все его картины. Но это не ключик от тайника. Ключик вот здесь! - Пауль смешно постучал по своей голове. - В моей памяти. Мама много раз рассказывала мне про день, который дедушка вспоминает в письме. Они приехали в свое Владимирское имение после большого ремонта, и Андрей спрятал письмо к своим потомкам. Тогда он шутил. А в этот раз не шутил, нет! Он был серьезный и - как это сказать? - печальный.
        Азарт охватил даже Ивана Кирилловича.
        - Так давайте скорее откроем тайник! - воскликнул он.
        - Прямо сейчас! - хором поддакнули ребята.
        Пауль улыбнулся и посмотрел на заходящее солнце.
        - Обязательно, Иван Кириллович, обязательно. Но в темноте только воры достают тайники, да? И у нас нет необходимых инструментов. - Он развел руками. - Молоток не подходит. Пусть мы придем завтра, да? У меня сегодня будет самый счастливый вечер. Много, много мыслей и памяти. Я прошу вас разделить со мной радость.
        Пашка с Саней изумленно переглянулись. Ничего себе выдержка! Да они бы сейчас голыми руками достали клад, пусть Пауль только место укажет!
        Но торопить взрослых они не решились. А Пашка вообще был счастлив, что не пришлось рассказывать про ночное посещение директорского кабинета. Пусть это все-таки останется тайным, а не явным. Хоть раз нарушится неприятное правило!
        Когда они уже отошли от церкви, Пауль вернулся к двери и минуту постоял перед нею, почему-то глядя себе под ноги.
        Глава VII
        УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
        Стемнело, воздух наполнился вечерней прохладой. Но после жаркого дня это было даже приятно. Настя принесла из дома свечу. Ровный язычок ее пламени не шевелился, хотя стол стоял в саду, прямо под яблоней.
        Затаив дыхание, Саня с Пашкой слушали рассказ Пауля. Их чай давно остыл, но ребята не обращали внимания на такую ерунду. Они даже про Настино клубничное варенье забыли.
        - Мама рассказывала, что для моей бабушки Лидии разлука с мужем была очень большая трагедия, - сказал Пауль. - Мама говорила, что Лидия умерла не от болезни - как это, чахотка? - а от тоски. Она обвиняла себя в том, что уехала с дочерью за границу без своего мужа. Но ведь Андрей должен был приехать к своей семье ровно через месяц! Он имел срочную работу, расписывал стены в школе. Это было очень важно для него - закончить работу. Кто мог предполагать, что граница закроется, к тому же так скоро? - Пауль печально улыбнулся. - Я думаю, вашим мальчикам уже невозможно это понять.
        Конечно, Саня не очень понимал, как такое может быть. Нельзя поехать за границу? Ну ладно, когда денег не хватает. Но что значит - вообще нельзя? Даже если там живет дочка? Саня представил: вот он, например, оказался с папой за границей, а маме не разрешают к ним приехать. Да это же просто невозможно!
        - Верно, - кивнул Иван Кириллович. - Да они уж и того не знают, что лет пятнадцать назад жвачку на каждом углу не продавали.
        - Больно мне нужна жвачка! - обиделся Пашка.
        - Бабушка Лидия хотела вернуться к своему мужу в Россию, - продолжал Пауль, - но и это было ей запрещено. Она умерла в Париже. Моя мама работала продавщицей, потом официанткой, потом гувернанткой, потом путцфрау - как это? - уборщица, да. Она хотела работать шофером такси, но такие должности принадлежали в Париже только мужчинам. Русским эмигрантам.
        - Это та самая девочка Сашенька? - спросил Пашка. - Про которую в письме?
        - Да, - кивнул Пауль. - Александра Белоярцева, моя мама. Перед войной она вышла замуж за Франка Гербеля и уехала с ним в Швейцарию. Я родился гораздо позже. Мама откуда-то знала, что ее отец Андрей был выслан в город Караваево. Но что с ним стало потом, ей было неизвестно.
        - Здесь тоже никто не знает, - грустно сказал Саня. - Даже Викентий Викентьевич.
        - Почему же никто? - спокойно ответил отец. - Я знаю, и Паулю уже рассказал. Андрей Владимирович на фронт ушел. Удивительно только, как ссыльному это удалось.
        - О, мой опа - дедушка - был, конечно, очень мягкий и добрый человек, - улыбнулся Пауль. - Но когда надо, он мог быть твердый, как… Как алмаз, да? Мама это помнила, хотя последний раз видела его, когда была еще маленькая девочка. Я и раньше знал, что Андрей уходил на войну. Я узнал через Международный Красный Крест. Он погиб во время боев за Прагу, похоронен в братской могиле… Но об этом моя мама уже не узнала. Она умерла совсем рано, в пятьдесят пять лет. - Вдруг, взглянув на Пашку с Саней, Пауль улыбнулся и сказал: - А я приехал в Караваево просто так. Я хотел что-то узнать про Андрея Белоярцева, но совсем не про его клад. Его картины на стенах вашего дома, его письма - моя огромная драгоценность.
        - Ясное дело, - вздохнул Пашка. - Хорошо, что хоть письма нашлись.
        - Настя тоже говорила, что можно найти совсем не то, что ищешь, - подхватил Саня.
        В ответ на их слова Пауль громко рассмеялся и сказал:
        - Да, хорошо, что они нашлись. И все-таки мы пойдем завтра утром в церковь и найдем тайник моего деда.
        - Как же мы его найдем?! - в один голос воскликнули ребята.
        Пауль загадочно улыбнулся.
        - Утро вечера мудренее, - ответил он. - Есть такая пословица, да?
        Глава VIII
        КАК ПУШКИН КЛАД НАШЕЛ
        Кряканье было таким громким, что Саня поперхнулся чаем.
        - Ты что, Пашка, в капкан попал? Всех собак в «Известиях» перепугаешь! - воскликнул он, выскочив на крыльцо.
        Стоя на тропинке, Пашка не терял времени даром. Он держал перед собою ломик и сгибал-разгибал руки, подкачивая бицепсы.
        - Сорок пять, сорок шесть… Я думал, Чибис, ты меня до тысячи заставишь досчитать. Шварценеггером стал бы.
        - Ты один?
        - Отец с Паулем прямо к церкви подъедут. Мы же обещали Анку с собой взять, не забыл? - напомнил Пашка.
        Странно было слышать от него такую заботу о девчонке!
        - Не волнуйся, - успокоил Саня, - она твое кряканье за километр услышит.
        Саня оказался прав. Пока он вытаскивал из чуланчика лопату, Анка появилась рядом с Пашкой. Конечно, вместе со своим Пушкиным.
        - О, и волкодав с тобой! Небось добычу почуял. Точнее, свою долю.
        Пашка взъерошил мягкую кошачью шерстку.
        Несмотря на то, что на небе вовсю сияло солнце и день обещал быть жарким, Анка была обута в резиновые сапоги.
        - Ты что, по болоту собралась шастать? - поинтересовался Пашка.
        - Защита от твоих ужиков, - показала язык Анка.
        - Ладно, пошли. Жалко все-таки, заканчиваются наши приключения, - грустно улыбнулся Пашка. - И кряканье мое пригодилось только чтобы Чибиса будить. И ему свистеть почти не пришлось. Ни одной серьезной опасности не было!
        - А почему у тебя ухо свисает? Как у Бармалея, - напомнил Саня. - Мало тебе опасностей?
        Пашка замолчал и на всякий случай рукой прижал ухо к рыжей голове.
        - А почему ты говоришь, что заканчиваются приключения? - удивилась Анка. - Вы что, нашли вчера клад?
        - Не то чтобы нашли… Но обнаружили. А найдем, когда вытащим. - Пашка потряс тяжелым ломом. - Пушкин, след!
        По дороге ребята рассказали Анке о вчерашней встрече. Правда, та почти ничего не поняла. Какие письма, какой Пауль?
        «Сама все увижу, тогда и разберусь», - решила она.
        - Пока отец с Паулем не приехали, мы змей половим! - заявил Пашка, когда они дошли до церкви.
        Анка испуганно вздрогнула и посмотрела себе под ноги.
        - Да ладно тебе, Пашка, - заметив ее взгляд, сказал Саня. - Хватит над людьми издеваться. Тебе хорошо, ты с ужами хоть спать можешь. А мне, например, они тоже не очень-то нравятся. Даже в речку неохота лезть.
        - Ну ты даешь, Чибис! - удивился Пашка. - Какие же в речке ужи? Там одни пиявки, - с удовольствием добавил он.
        Услышав про пиявок, Анка побледнела.
        Наконец они увидели, как школьный «газик» съезжает с шоссе и поворачивает к церкви.
        - О, да у нас тут целая группа следопытов! - улыбнулся Иван Кириллович, увидев Анку.
        - Это понятые, - не удержался Пашка. - Пушкин и Арина Родионовна.
        Саня незаметно толкнул его в бок.
        - Ну что, начнем? - предложил Иван Кириллович.
        Звякнула дверь. Из церкви пахнуло знакомой затхлостью.
        - Пап, а почему вчера, когда я во-он там сидел, - показал Пашка, - мы голос Пауля слышали? И Анка перед этим снаружи визжала, а слышно было, будто она над ухом верещит.
        Иван Кириллович прошел в угол, огляделся.
        - Все просто, - сказал он. - Видите решетку на полу? И здесь, и во всех углах. Это своеобразная вентиляция. Ну и, конечно, пустоты под решетками выполняли акустическую задачу. Ходы, закрытые ими, через пол и стену выходят наружу. Что и говорить, умели строить, все продумано! И ход идет так, чтобы вода не затекала. Видите, как сухо понизу.
        Пауль все еще стоял на пороге церкви.
        - Заходите, Пауль! - позвал Иван Кириллович. - Или не решаетесь?
        - Это здесь, - коротко сказал Пауль и указал на порог.
        Пашка чуть не подпрыгнул. Как же они вчера не догадались! Конечно, надо было начинать от самой двери, от порога! А их почему-то потянуло углы обшаривать… Пашке так хотелось первым откопать клад! Даже руки задрожали от нетерпения. Он взял лом наперевес и, как в штыковую атаку, ринулся к двери.
        - Нет-нет, - остановил его Пауль. - Спешить - людей смешить. Надо внимательно посмотреть.
        Пауль присел на корточки и начал обследывать порог - огромную плоскую плиту, чуть-чуть выступающую над уровнем пола. По краям - там, где плита подходила под дверной косяк, - она была прижата к земле толстенными стенами.
        Саня удивился: «Неужели Пауль собирается заглянуть под такой порог? Для этого же стены придется разбирать!»
        Но Пауль не собирался разрушать церковь. Он вытащил из кармана тонкое долото и зачем-то принялся чиркать им между плитой и камнями стены. Из-под долота полетели мелкие камешки, пыль.
        - Так и есть! - радостно крикнул Пауль.
        Там, где он несколько раз провел долотцем, образовалась щель в сантиметр шириной. Оказывается, между плитой и стенами был шов из давным-давно засохшего цемента. Минут через десять щелью была окружена вся плита.
        - Мама мне все говорила, - торопливо рассказывал Пауль, не отрываясь от работы. - Она говорила, как ее отец прятал в имении свое послание. Он выдвигал наружу доску порога… Все думали, что доску можно только поднять вверх. Там и шляпки от гвоздей были видны. Не может же доска скользить, если она прибита гвоздями? А на самом деле она не прибита, а движется по горизонтали - выдвигается. Значит, Андрей как-то догадался, что и эта плита лежит так же. Может быть, он имел в руках архитектурный проект? Теперь это уже нельзя узнать. Теперь я только знаю: он понял, что можно воспользоваться конструкцией порога…
        Иван Кириллович тоже все понял. Он взял из рук Пашки ломик, воткнул его в расщелину у плиты и нажал, как на рычаг. Медленно, с трудом, плита сдвинулась с места. Она словно выползла из-под стен за двери церкви!
        Ребята во все глаза смотрели, как под плитой открывается черный зев ямы. Даже котенок, распушив хвост, с удивлением смотрел вниз с Анкиного плеча.
        Через минуту яма открылась полностью. Ребята похолодели.
        Долгожданного сундучка или, на худой конец, какого-нибудь свертка - ничего не было в этой яме!
        Саня хотел что-то спросить, но у него словно язык отнялся. Он показывал рукой в яму, смотрел на Пашку и не мог выдавить из себя ни слова.
        Взрослые переглянулись.
        - Вот это да! - прошептал Иван Кириллович. - Выходит, ничего…
        На дне ямы лежали мелкие камешки. Саня иногда находил такие у реки и знал, что они пористые и легкие, как пемза. Пауль нагнулся, опустил вниз голову и осветил яму фонариком.
        - Ничего… - удивленно произнес он.
        От досады Пашка отшвырнул ломик в траву.
        - Кто-нибудь уже нашел тайник! Не может быть, чтобы за столько лет никто не догадался! А какое местечко клевое, прямо специально для кладов!
        Пашка чуть не плакал. Саня и Пауль замерли в растерянности. Иван Кириллович нервно протирал очки. Анка присела на корточки, опустив на пол котенка.
        - Видишь, Пушкин, как нам с тобой не везет? Бедненький, маленький…
        Анка гладила Пушкина с такой жалостью, словно котенок расстроился больше всех.
        Кто-кто, а Пушкин точно ничего не понял. Принюхавшись к затхлому воздуху ямы, он осторожно ступил на отодвинутую плиту, немного постоял на ней - и вдруг прыгнул вниз!
        - Ой! - крикнула Анка.
        - Да не бойся, ничего там нет - ни змей, ни сокровищ, - успокоил ее Пашка. - Цел будет твой волкодав. Пусть хоть понюхает, как пахнет место, где когда-то лежал клад.
        Котенок действительно принюхивался к лежащим на дне камешкам. Можно представить, сколько запахов скопилось в яме за много лет!
        - А я знаю, почему он туда спрыгнул, - засмеялась Анка. - Эти камешки похожи на наполнитель для кошачьего туалета. Мама его заранее купила, чтобы Пушкин уже на даче к цивилизации привыкал. Кис-кис, иди ко мне!
        - Ну и оставь кота в покое. Хоть минут на пять, - недовольно бросил Саня. - К чему хочет, к тому пускай и привыкает.
        Котенок стал быстро-быстро разбрасывать камешки передними лапами. Потом уселся на выкопанную ямку и гордо задрал хвост.
        - Смотри, какой цивилизованный, - не удержался от улыбки Саня.
        Котенок закапывал ямку так тщательно, как будто скрывал невесть какой проступок.
        И вдруг под его лапами что-то звякнуло! Кажется, коготки Пушкина скользнули по стеклу и по стеклу зазвенели камешки.
        Пашка нырнул в яму вниз головой, как в речку. Саня едва успел ухватить его за ноги. Из ямы, мяукнув, вылетел Пушкин. Потом оттуда донеслось яростное шарканье: Пашка копал куда быстрее, чем котенок.
        - Есть! Есть! Нашел! Нашли! - заорал он.
        Саня изо всех сил потянул Пашку за ноги. Тот был ужасно тяжелый: наверное, не хотел отпускать добычу.
        Полураскопанная, в яме торчала огромная банка из темного химического стекла. Ее широкая пробка была покрыта черной смолой.
        - Да-а… - произнес Иван Кириллович. - А ведь эти камешки служили дренажем. Они впитывали влагу. Хотя такая банка не то что в сырости лежать - по морю могла плавать годами.
        Через минуту банка уже стояла на траве. Пашка подбрасывал в руке увесистый камень. Чего тут возиться с пробкой!
        Остальные долго любовались находкой. Потом взрослые задвинули плиту на место. Пауль замазал щель какой-то пастой, которую аккуратно выдавил из тюбика.
        Теперь даже следов тайника не было видно. Только банка тускло отсвечивала на траве, напоминая о его существовании. Саня на глазок определил объем банки. Он ходил за молоком с трехлитровой, эта же была больше раза в три.
        Пауль побледнел, на лбу у него выступили капельки пота. Иван Кириллович взял его под локоть, помог присесть на траву. Минут пять Пауль приходил в себя. Ребята молча ждали, переминаясь с ноги на ногу.
        - Все. Я готов, - встряхнулся Пауль. - Извините. Надо довести дело до конца.
        Он опять достал долотце и принялся осторожно отцарапывать смолу. С глухим звуком «пум-м» деревянная пробка наконец выдернулась из банки. Пауль расстелил на траве белое как снег полотенце. Его рука свободно вошла в горловину банки. Тихонечко, один за другим, он стал доставать какие-то предметы, завернутые в плотную коричневую бумагу, и выкладывать их на полотенце.
        В первом свертке был толстый блокнот в кожаном переплете.
        «Дневник!» - догадался Пашка.
        Его бы воля, он открыл бы блокнот немедленно. Даже другие свертки не стал бы разворачивать, будь в них хоть золотые слитки! Так не терпелось ему узнать о жизни Андрея Белоярцева.
        Но Пауль уже разворачивал маленькие, размером с ладонь, деревянные дощечки. Их было много; примерно после двадцатой Саня с Пашкой перестали считать. Лежа на животах, чтобы не касаться дощечек руками, они разглядывали нарисованные на них крошечные картины.
        - Смотри, это же наше Караваево, - взволнованно шепнул Пашка. - Только какое-то не такое…
        На дощечке и вправду было изображено Караваево: и улочки те же, и вокзальная площадь. Даже Пашкин дом виднелся за деревьями! Но все это выглядело удивительно праздничным, ярким. На десяти квадратных сантиметрах Белоярцев умудрился нарисовать множество людей. Рыбак с удочкой, играющие в мяч мальчишки, женщина с полными ведрами, еще целая толпа народу. Правда, толпа совсем не казалась толпой: каждому из людей художник нарисовал не похожее на других лицо. Надо было только повнимательнее присмотреться к малюсеньким фигуркам.
        - Лупу бы сюда! Видишь, даже коты есть, - восхищенно произнес Саня. - Этот - рыжий и сердитый, а тот - серый и веселый.
        - Веселый - это мой Пушкин, - тут же встряла Анка. - А это я!
        Она показала на другую дощечку - портрет девчонки с круглыми зелеными глазами.
        - Как же без тебя с Пушкиным! - хмыкнул Пашка. - Зато тут Бармалей нарисован.
        - Да это же… - задыхаясь от волнения, произнес Иван Кириллович. - Даже лучше, чем у нас на стенах!
        Пауль счастливо улыбнулся.
        - Работы Белоярцева знает весь мир, - гордо сказал он. - К тому же он готовил краски по своему рецепту. Никто не может разгадать, почему они такие долговечные. Но на маленьких дощечках Андрей, вероятно, начал работать только здесь.
        - Как же - знает весь мир? - удивился Саня. - Откуда же во всем мире его картины?
        - Они не во всем мире, - объяснил Пауль. - Они в Швейцарии, в нашем музее. Андрей отправил с женой и дочкой много своих картин. Остальные он хотел привезти сам… Во всем мире бывают его выставки, продаются каталоги. Майн Готт, какое сокровище вы нашли! Живая память, можно так сказать?
        - Можно, - кивнул Иван Кириллович. - Еще какая живая..
        - Но дальше, дальше! - воскликнул Пауль. - Нижний сверток очень тяжелый.
        Самый большой сверток пришлось разворачивать прямо в банке.
        «Как я кед в ведре снимал», - вспомнил Пашка.
        Но через минуту он забыл и про кед, и про все свои приключения.
        Пауль поочередно доставал новые предметы. Каждый из них был завернут в отдельную тряпочку.
        - Это носовые платки, - догадалась Анка. - Ой, до чего красивые! А вышивка какая! Я никогда не научусь так тоненько вышивать.
        - Да отстань ты со своей вышивкой! - рассердился Саня, мельком глянув на тонкий вензель в уголке платка. - Не до вышивки сейчас!
        Пауль развернул первый платок - и изумленные ребята увидели что-то ярко-голубое. Вдруг это голубое так сверкнуло на солнце, что они даже зажмурились.
        - Брильянты! - ахнул Пашка.
        - Орден Андрея Первозванного, - прошептал Иван Кириллович. - Как из энциклопедии… Неужели его Белоярцев получил? Им же больших военачальников награждали!
        - Я думаю, это фамильные ордена, - сказал Пауль. - Прадедушка моей мамы был большой военный начальник. У нее имелся рисунок - как это? - генеалогическое дерево, да. Там было обозначено много военных.
        - Станислав с мечами… - перечислял Иван Кириллович, пока Пауль разворачивал остальные ордена. - Орден Святой Анны для морских офицеров… Цвет-то какой, не зря его «клюковкой» называли! Да-а, такое только в Алмазном фонде увидишь…
        - А это правда настоящие брильянты? - спросил Пашка.
        - А какие же? Раньше ордена только из настоящих делали. Разве можно за храбрость и честь награждать поддельными камешками? - ответил Саня.
        Пашка кивнул в знак согласия.
        Они молча смотрели на сияющие ордена, на мягко отсвечивающие дощечки. Сане показалось, что утренний воздух, в котором растворился этот свет, стал еще чище. Как после дождя - промытый и обновленный.
        - Ой, - пискнула Анка, - они прямо живые… Посмотри, Пушенька, что ты нашел, умница моя!
        Даже Пашка не стал возражать насчет Пушкина. А что, Анка совершенно права.
        - Ур-ра-а! Слава Пушкину! - на весь луг заорал он, подбрасывая котенка.
        Все смешалось - смех Пауля и Ивана Кирилловича, веселые крики мальчишек, верещание Анки, которая пыталась выхватить у Пашки котенка.
        Затихая, эти звуки долго гудели в церкви, будто навсегда записывались в ее старой памяти.
        - Жалко тебе, наверное? - спросил Саня.
        Они возвращались в «Известия» втроем. Пауль с Иваном Кирилловичем уехали в Караваево на «газике».
        - Чего жалко? - удивился Пашка.
        - Да нашли ведь клад. И что теперь, четверть бриллиантов из орденов выковыривать?
        Пашка помолчал.
        - Ничего мне не жалко… - наконец произнес он каким-то тихим, совсем не своим голосом. - Я, если хочешь знать… Когда письма его прочитал - ну, в школе еще, - вообще перестал про сокровища думать. Он такой был человек, такой… Даже стыдно стало про клад какой-то вспоминать. Что я, Буздырин? Ты, Чибис, сам небось жалеешь!
        - По-твоему, это я Буздырин? - возмутился Саня. - По мне так самое главное, что картины нашлись. А вот Анка точно жалеет, что дележка не состоялась. И Пушкин ничего не получил.
        - Пушкину я колбаски дам, - шмыгнув носом, сказала Анка. - Можете за него не волноваться. А насчет дележки… Думаете, я из-за жадности за вами бегала? Я просто… Мне просто… Обидно же, что меня все мелочью считают! И ты, Чибисов, тоже, не говоря про Пашку. Я же не виновата, что у меня такой рост! Мне и правда тринадцать лет… в декабре будет, - честно добавила она. - А умею я даже побольше, чем вы!
        - Конечно, побольше, - успокоил ее Пашка. - Если б не ты, мы бы до сих пор у буздыринцев под забором сидели. А если б не Пушкин, то вообще… Молодец, воспитала ищейку!
        На всякий случай Анка еще разок всхлипнула - и тут же засмеялась. И смех у нее оказался нисколько не противный. Наоборот, веселый, как звон колокольчика!
        Эпилог
        В конце августа Саня уезжал в город вместе с Анкой. Оказалось, что в Москве они живут совсем рядом: Саня на Малой Дмитровке, а Анка - на Большой.
        - Смотри же, прямо на осенние каникулы! - в сотый раз повторял он хмурому Пашке. - Не тяни, на зимние еще раз приедешь.
        - Приеду, - выдавил Пашка.
        Он старался поменьше говорить: комок стоял в горле.
        Как ребята ни отнекивались, Пауль подарил всем троим по дощечке с картиной своего знаменитого деда. Анке достался портрет зеленоглазой девчонки: видно, и Пауль заметил, что они похожи.
        - Это же такая ценность! - ахала Санина мама. - Пауль, мой сын не может принять такой подарок!
        - Почему это не может? - удивилась Анка. - Он же тоже их нашел, не только Пушкин.
        Но главный подарок сделал Сане Пашка. На проводы друга он притащил… Бармалея!
        - Забирай, - решительно сказал он. - Я уже и маме твоей сказал. Она не против - привыкла, говорит.
        - А… ты как же? - От восторга у Сани перехватило дыхание. - Как же ты без собаки?
        - Подумаешь! - махнул рукой Пашка. - Другую найду. Их тут, знаешь, сколько после дачников останется? А Бармалей в сторожа все равно не годится: чересчур добродушный.
        Но и это было не все! Продолжение последовало в сентябре, когда Саня уже исправил двойку по физике, а Бармалей научился делать свои дела только во время прогулки.
        Однажды папа достал из почтового ящика красивый конверт с прозрачным окошечком.
        - Тебе, - удивленно сказал он, протягивая сыну письмо. - Смотри-ка, и извещение на посылку тоже тебе!
        Открыв конверт, Саня обнаружил плотный лист бумаги с непонятным текстом, с замысловатыми подписями и гербами. К этому торжественному документу было приложено письмо Пауля.
        «Дорогой Александр, - писал он, - я с радостью отсылаю тебе и Павлу благодарственные письма ЮНЕСКО и официальные приглашения посетить Швейцарию и другие страны Европы в любое удобное для вас время. Вы помогли в поисках шедевров искусства и исторических ценностей. Я намерен основать Европейский музей русской эмиграции. Наши находки станут его основой. От себя я посылаю вам небольшие подарки. Надеюсь, они вам понравятся».
        На почте выяснилось, о каких «небольших подарках» писал Пауль…
        Пашка позвонил в тот же день.
        - И ты тоже получил?! - Он так кричал в трубку, что Саня чуть не оглох. - Горный велик, швейцарский, самый настоящий! Откуда он только узнал?!
        В самом деле, откуда? И вот еще что интересно: Греция - это Европа?
        А с Геркой Буздыриным Саня даже ругаться не стал. В конце концов, он же не виноват. Думал, что его папаша и правда библиотеку Ивана Грозного ищет. Вот если Геракл вредный подвиг какой-нибудь совершит - тогда, конечно, получит.