Песок Юрий Вячеславович Сотник
        Юрий Вячеславович СОТНИК
        ПЕСОК
        Солнце уже село. Деревья на лужайке в нашем лагере потемнели, и только верхушки самых больших берез еще поблескивали красноватым блеском, словно сделанные из ярко начищенной меди.
        У забора, на котором висели умывальники, толкались десятки голоногих ребят. Гремели железные клапаны, слышалось фырканье, взвизгивали девчонки.
        Наше звено не спешило умываться. Мы стояли поодаль с полотенцами на плечах, с мыльницами и зубными щетками в руках и все никак не могли прийти в себя от свалившейся на нас неприятности.
        Уже десять дней шла подготовка к торжественному открытию лагеря, и все это время нашему звену давали самые интересные и сложные задания. Мы сконструировали и построили мишень, изображавшую фашиста, который падал и задирал кверху ноги, если попасть мячом в широкую черную кнопку рядом с ним. Мы сделали две трещотки для предстоящей игры. Мы оборудовали под крыльцом нашего деревянного дома фотолабораторию и уже выпустили два номера фотобюллетеня. На линейках, в стенгазетах нас постоянно хвалили за смекалку, за изобретательность, и мы, конечно, очень гордились этим. И вдруг такая обида!
        С полчаса тому назад на вечерней линейке старший вожатый объявил нам порядок завтрашнего дня.
        - Четвертое звено первого отряда будет заниматься ремонтом лодки, - сказал он. - Заделать пробоину, изготовить и навесить руль, поставить мачту с парусом. Мы должны иметь флот, пригодный для дальних плаваний по речке Тихоне. Три других звена первого отряда (значит, в том числе и наше), а также весь второй отряд должны будут посыпать линейку песком. Вернее, даже не посыпать, а засыпать, толстым слоем засыпать. Почва здесь глинистая. Пойдет дождь - утонем в грязи.
        Сами понимаете, как это «увлекательно» - таскать песок! Ведь на подобной работе можно умереть от скуки. И это в то время, когда другие ребята будут заниматься такими интересными и ответственными делами, как ремонт лодки, подготовка к подъему мачты, устройство аттракционов…
        - Весь завтрашний день насмарку! - процедил сквозь зубы высокий, тонконогий Лодька Виноградов. Он стоял, опустив голову в белой панаме, и снимал облупившуюся от загара кожу с голой по локоть руки.
        Демьян заложил руки за спину, опустил голову и нахмурил брови.
        Ваня Сердечкин смотрел грустными глазами то на одного, то на другого из нас:
        - Ладно, ребята, пусть!.. Раз не ценят, так пусть! Правда, ребята?
        - Нет, не пусть! - сказал вдруг Демьян очень решительно. - Идемте! Я поговорю. Я докажу ему!
        Мы направились к умывальникам.
        Ростом наш звеньевой был самый маленький в отряде, но очень крепкий и такой солидный, что все его звали не Демой и, уж конечно, не Демкой, а только Демьяном.
        Он ходил всегда огромными шагами, старался говорить басом и очень любил всякие мудреные выражения. Вот и теперь он шел впереди нас, словно метры отмеривал, и гудел себе под нос:
        - Я поговорю! Я ему логически докажу!
        Вожатый нашего отряда Яша наблюдал за порядком возле умывальников и время от времени останавливал тех, кто лез без очереди или норовил налить воды за воротник соседу. Демьян остановился, немного не доходя до него.
        - Яш! - позвал он самым низким своим басом. - На минутку! Важное дело.
        Яша подошел к звеньевому. Он был сильно загорелый, у него были черные курчавые волосы. В сумерках он сильно походил на негра.
        - Яша, - снова заговорил Демьян, - я должен заявить тебе от всего звена: мы считаем, это нерационально.
        - Что «нерационально»? - спросил вожатый, оглядываясь в сторону умывальников.
        - Посылать наше звено на песок.
        - Нерационально, говоришь?
        - Ага! Посылать наше звено на песок - это все равно что инженеров заставлять работать грузчиками.
        Яша скрестил на груди руки и уставился на Демьяна:
        - Что, что? Каких инженеров? Какими грузчиками?
        Демьян подошел почти вплотную к вожатому и продолжал убедительным тоном:
        - Яша! Подожди. Давай рассуждать так: логически. Кто в нашем звене?.. Лодя Виноградов! Сам знаешь, как он столярничает. Он не только руль для лодки, но всю лодку может сам построить… Еще кто в нашем звене? Ваня Сердечкин! Он…
        - Понятно! Ты покороче немного.
        - Вот. А ты таких людей - на песок! А кто в четвертом звене? Чем они себя проявили? Ремонтировать лодку - тут голова нужна… Они, может быть, инструмента в руках не умеют держать, а ты их на такое ответственное дело! А людей… этих… ква… квалифицированных… ты - на песок! Нерационально.
        - Все? - спросил Яша недобрым голосом.
        - Все.
        - Так вот, слушай меня. У нас не завод, а пионерский лагерь. И пока вы еще не инженеры, а всего-навсего мальчишки, да к тому же, как видно, здорово зазнавшиеся мальчишки. Стыдно вам, пионерам, так относиться к физическому труду! Белоручки!
        Демьян присмирел. Вся его солидность куда-то исчезла. Он стоял, втянув голову в плечи, и грустно смотрел вожатому на нога. Зато мы обиделись и заговорили:
        - Насчет белоручек это ты, Яша, зря…
        - Мы вовсе не к физическому труду… мы к скучному труду так относимся.
        - Пускай хоть бы самая тяжелая работа, но только чтобы была интересная.
        - Неплохо придумали, - усмехнулся Яша, - пусть четвертое звено делает скучную работу, а вам подавай только интересную!.. Не выйдет, голубчики! Хороши! Квалификацией своей возгордились! - Он сунул руки в карманы, прошелся взад - вперед и сухо добавил: - Можете ничего завтра не делать. Принуждать вас никто не собирается. Загорайте.
        - Зачем напрасно оскорблять? - пробормотал Демьян. - Что мы, лодыри?
        Яша не ответил. Мы тоже больше не говорили ни слова, и молчание длилось очень долго. Должно быть, у нас был очень печальный вид, и это подействовало на вожатого. Когда он снова заговорил, голос его был уже не такой сердитый:
        - Отнимать у четвертого звена ремонт для вашего удовольствия я не буду. Если четвертое звено само захочет с вами поменяться, тогда - другое дело.
        Мы даже плечами пожали.
        - «Само захочет»! Они не сумасшедшие.
        Яша посмотрел на нас как-то искоса, и мне показалось, что он слегка улыбнулся.
        - А вы поговорите. Вы люди умные. Докажите им, что даже такое дело как таскание песка, может быть интересным.
        Яша смотрел на нас, почесывал переносицу и улыбался, прикрывая ладонью рот. Мы поняли, что больше разговаривать не о чем, и поплелись к умывальникам.
        - Все шуточки! - тихо сказал Демьян.
        Умывшись, мы пошли в дом. На крыльце Лодя Виноградов остановился и сказал:
        - На такой большой лодке можно было бы не один, а два паруса поставить. Кливер, например…
        - Завтра будет тебе «кливер»! - проворчал Демьян. - Будешь с носилками ходить и любоваться, как четвертое звено лодку корежит.
        Конечно, о том, что четвертое покорежит лодку, Демьян просто так сказал, с досады, но все мы кивнули головами.
        Лагерь наш стоял у самой реки, но на этом берегу, низком, поросшем ивами, песка не было. Его нужно было доставать на том берегу, где с высоких обрывов спускались большие осыпи. Чтобы принести носилки или ведро с песком, нужно было дойти до пешеходного мостика, который находился метрах в тридцати от границы лагеря, перейти через этот мостик и проделать такой же путь обратно. Я прикинул все это в уме, и меня тоска взяла.
        - Демьян… - задумчиво сказал Лодька.
        - Да?
        - Может, поговоришь с ними? Чем черт не шутит…
        - Наивный ты человек, Всеволод!
        - А ты все-таки попробуй, разведи какую-нибудь дипломатию. Вот, мол, песок - это только с виду такое скучное дело; мол, это только сначала кажется, что ничего тут мудреного нет, а на самом деле…
        - Что «на самом деле»?
        - На самом деле… это… ну вообще чего-нибудь там… - Лодя помахал руками у себя перед носом и умолк.
        - Сам не знаешь, а говоришь! - сказал Демьян.
        Но тут к нему пристали другие мальчишки:
        - А тебе трудно поговорить, да? Ведь в одной с ними комнате ночуешь!
        - Знаешь поговорку: «Попытка - не пытка, а спрос - не беда»?
        Демьян взглянул на меня, потом на Ваню Сердечкина. Мы трое ночевали в той комнате, где помещалось четвертое звено.
        - Конечно, ребята… Дело, ребята, конечно, трудное, но все-таки попробовать можно. Правда, ребята? - сказал Ваня.
        «Трудное»! Мне это казалось такой задачей, над которой самый лучший дипломат себе голову сломает. Посмотрели бы вы на звеньевого четвертого звена Мишку Авдотьина! Он большой, грузный и всегда такой спокойный и серьезный, словно ему не тринадцать лет, а все тридцать. Попробуйте убедите такого в том, что белое - это черное, а черное - белое.
        Через несколько минут мы лежали в постелях.
        Совсем стемнело. За окном пропел горн: «Спать пора, спать пора!» Однако четвертое звено еще не угомонилось. В углу комнаты слышались возня, приглушенный смех и мягкие удары: там затеяли драку подушками. Вдруг кто-то сказал: «Внимание! Воздух!» - и началась игра в «противовоздушную оборону». С минуту все лежали тихо и прислушивались к писку залетевшего в комнату комара. Затем Сережа Огурцов скомандовал сам себе: «Пятая батарея, огонь!» - и принялся быстро хлопать над собой ладонями, стараясь в потемках попасть по комару. Когда «вражеский самолет» вышел из зоны его «обстрела», открыла огонь «шестая батарея», то есть Сурэн Атараев.
        Ни Демьян, ни Ваня, ни я не принимали участия в игре. Я все думал, думал, думал, с чего бы начать наш дипломатический разговор, да так ничего и не придумал. Как видно, и у Демьяна и у Вани дела были тоже неважные. Демьян, кровать которого стояла рядом с моей, лежал совсем тихо. Ваню я не мог видеть, но слышал, как он ворочался и вздыхал.
        Наконец комара убили, и четвертое звено успокоилось. Наступила тишина. Даже Ваня перестал вздыхать. В открытое окно над моей головой потянул теплый ветерок и принес с далекой железнодорожной станции свисток, потом гудок и частое уханье паровоза, сдвигающего с места состав.
        - Михаил! - пробасил вдруг Демьян.
        - Ну? - сонным голосом отозвался тот.
        - Вы завтра лодку будете ремонтировать?
        - Угу.
        - А мы - на песок.
        - Знаю. Спи!
        Наш звеньевой после этого долго молчал, а я лежал и нервничал: ведь Михаил каждую минуту мог уснуть! Наконец Демьян равнодушно сказал:
        - Не завидую я вам.
        Миша не ответил и даже начал похрапывать. Демьян встревожился:
        - Михаил! Слышишь?
        - Тьфу ты!.. Что тебе?
        - Не завидую я вам, что придется с лодкой возиться.
        - Ну и не завидуй. Я спать хочу.
        - Песок, ребята… песок - это настоящее дело, а лодку ремонтировать - это детские игрушки, да? - сказал из темноты Ваня Сердечкин.
        Миша молчал, зато Сережа Огурцов проговорил:
        - А что в нем хорошего, в песке? Таскай да таскай!
        - Это как сказать, - загадочно проговорил Демьян.
        - Кто не понимает, тому, конечно, и правда только «таскай да таскай», - добавил Ваня.
        - А ты понимаешь?
        - А то нет!
        - Ну, что ты понимаешь?
        - Что понимаю? - Ваня помолчал. - А вот то и понимаю, что понимаю. Правда, ребята?
        - Само собою разумеется, - подтвердил Демьян.
        Сергей громко зевнул:
        - Ну вас!.. Болтают чего-то, а что - сами не знают.
        Я лично знал только одно: ничего у нас не получается с дипломатическим раговором. Я шепнул Демьяну:
        - Кончай! Безнадежно!
        Однако он не послушался и заговорил громче прежнего:
        - В том-то весь интерес и заключается: песок - неинтересное дело, а ты сделай его интересным! Вот где почетная задача!
        Одна из кроватей заскрипела.
        - Послушай! У тебя в голове песок или мозги? - с чувством сказал Сурэн. - Отбой был или не был?
        - Ну, был. А ты знаешь, что такое песок? Это простор для рационализаторской мысли!
        - Чего, чего, чего? - переспросил Сергей.
        - Того! Придумать, как поставить парус, - легко. Ты вот придумай, как на подноске песка рационализацию провести, тогда - другое дело. Тогда, значит, ты человек… человек… мыслящий.
        - Ты вот попробуй, ты вот попробуй! - затараторил Ваня. - На песок почти два отряда назначили, а ты попробуй, чтобы десять человек справились. Попробуй рационализацию придумать!
        - А ты какую придумаешь рационализацию? - спросил Мишка. Он оказывается, еще не спал.
        Демьян и Ваня молчали, но мне в голову пришла как будто не плохая мысль.
        - Не носилками его с того берега таскать, а в лодке возить!
        - У-у! - протянул Сережка. - Пока лодку нагрузишь, да пока переплывешь, да пока перенесешь песок на линейку, - полдня уйдет.
        - Лучше даже не лодку, - сказал Ваня. - Лучше такой деревянный желоб построить с того берега до самой линейки. Тот берег высокий и…
        - Знаешь, когда ты такой желоб построишь? - сказал Сурэн. - Когда вторая смена в лагерь приедет.
        - Можно без желоба. Можно проще… - начал было Демьян и вдруг умолк.
        - Ну? - сказал Мишка.
        Демьян не ответил.
        - Демьян! Зачем молчишь? Еще не придумал, да?
        - Хватит. Спать пора! - сказал Демьян.
        Этого я никак не ожидал.
        - Можно еще и по-другому… - заговорил Ваня.
        Но Демьян его оборвал:
        - Иван, слышишь! Довольно тебе!
        - Чудак ты какой человек, Демьян!.. Я хотел сказать…
        - А я говорю: хватит. Я знаю, что делаю! - Демьян толкнул меня в бок и прошептал: - Не спи. Слышишь? Секретный разговор… гениальная идея!
        …Утром сто восемьдесят наших пионеров, одетых в синие трусы, голубые майки и белые панамы, стояли на линейке и жмурились от солнца. Звеньевые и вожатые уже сдали рапорты. Старший вожатый Семен Семенович ходил перед строем и говорил:
        - Внимание! По первоначальному плану второй отряд целиком и три звена первого отряда должны были сегодня носить на линейку песок. Полчаса тому назад звеньевой Демьян Калашников заявил мне, что его звено одно берется выполнить всю работу в тот же срок. Посему второй отряд совместно с двумя звеньями первого отряда направляется сегодня не на песок, а в лес за земляникой. Вопросы есть?
        Сразу поднялось несколько десятков рук. Всем хотелось узнать, как это мы, восемь мальчишек, думаем заменить почти два отряда. Но Семен Семенович отказался ответить:
        - Это пока секрет изобретателей. Сами попробуйте догадаться.
        Мы тоже держали все в тайне, хотя за завтраком к нам приставал с расспросами почти весь лагерь. Я чуть не подавился гречневой кашей с молоком - так не терпелось поскорее начать работу. Мы с Демьяном и Ваней не спали почти всю ночь, шепотом обсуждали проект звеньевого. Но сейчас чувствовали себя удивительно бодрыми - хоть горы ворочай!
        Завтрак кончился. Младшие отряды вооружились сачками и ушли в луга ловить бабочек. Второй отряд и свободные пионеры из первого отправились в лес. По дороге они остановились на узком мостике через реку и долго стояли там со своими корзинами, разглядывая берега, судача о нашей затее.
        Слишком долго рассказывать, как мы трудились, выполняя Демьянов проект. Этак я все тетрадки свои испишу. Скажу только, что без четверти двенадцать мы начали испытание нашей подвесной дороги.
        Крепко пекло солнце. Мы, восемь мальчишек, и с нами вожатый Яша, в одних трусах да панамах, стояли на крутой песчаной осыпи, спускавшейся с высокого обрыва. Под нами за узкой речкой Тихоней раскинулся лагерь.
        Яша скомандовал: «Три-четыре!» - и мы закричали:
        - Вни-ма-ни-е! На-чи-на-ем ис-пы-та-ни-е!
        На том берегу на траве лежала большая лодка, обратив к небу красно-серое днище. Возле нее копошились ребята.
        Они и раньше часто прерывали работу - смотрели в нашу сторону и спрашивали у нас, как дела. Теперь они сложили инструмент на днище лодки и побежали к линейке.
        В конце линейки Семен Семенович и пятеро старших ребят отесывали топорами длинное бревно, предназначенное для мачты. Они выпрямились и стали смотреть на нас. Вышла из дома начальница лагеря Вера Федоровна. Вышли из кухни две поварихи… В общем, на линейке собралось человек двадцать.
        Над рекой висел тонкий металлический трос, который был запасен для крепления мачты и лишний моток которого завхоз позволил нам взять.
        О том, как мы намучились, пока подвесили его, привязав один конец к березе в лагере, а другой - к сосне, росшей у самого обрыва, - об этом тоже не расскажешь. Все ладони у нас горели, словно их облили кислотой. На трос был надет ржавый блок, выпрошенный Ваней в соседней МТС. К блоку на веревках был привязан ящик, вмещавший три ведра песку. Трос шел наклонно. Блок с ящиком должен был сам катиться от высокого берега к низкому. А для того чтобы его можно было подтягивать обратно, мы к нему привязали шпагат.
        Сейчас ящик, нагруженный доверху, стоял на площадке, которую мы вытоптали в осыпи.
        Демьян протяжно закричал:
        - Внимание! Во избежание несчастного случая прошу сойти с пути следования воздушного вагона! - Кричал он просто для важности: люди на линейке стояли далеко от троса.
        Демьян снял панаму и поднял ее над головой:
        - Внимание! Старт!..
        Мы с Яшей и Лодькой налегли на ящик и столкнули его с площадки.
        Заверещал ржавый блок. Тяжеленный ящик, как снаряд, пронесся над рекой, мелькнул над прибрежными кустами, снизился над линейкой и с такой силой треснулся о землю, что доски, из которых он был сколочен, полетели в разные стороны.
        На линейке сначала ахнули, потом рассмеялись.
        - Придерживать нужно, - сказал Семен Семенович.
        Это было за полчаса до обеда. А после «мертвого часа» весь лагерь стоял у линейки и любовался работой третьего звена. Теперь только два человека - Демьян и Лодя - оставались на обрыве. Они быстро нагружали четырехведерный бочонок, подвешенный вместо разбитого ящика, и отправляли его в путь, придерживая за веревку. Бочонок плавно шел над рекой; дойдя до линейки, задевал дном землю и ложился набок, вываливая треть своего груза.
        Каждые полторы-две минуты на линейку прибывало четыре ведра песку. Мы трудились, забыв все на свете, а десятки зрителей в это время ныли:
        - Демьян, а Демьян, можно я тоже буду?
        - Давайте сменим вас, устали ведь… Жалко, да?
        К вечеру мы засыпали песком всю линейку.
        На следующий день все звенья и отряды чуть не перессорились из-за того, кому первому работать на нашей дороге.
        На третий день Семен Семенович сказал, что этак лагерь превратится в пустыню Сахару. Тогда мы из полена и жести сделали птицу, похожую на ястреба, и подвесили ее к блоку вместо бочки. «Ястреб» летел по тросу, а ребята обстреливали его в это время комками сухой глины и еловыми шишками.