Мисс совершенство Ирина Мазаева
        Только для девчонок
        Машка и Мишка - давние подруги. Мишка - веселая и задорная девчонка, которая обожает флиртовать с мальчиками и каждого считает своим единственным и последним. Машка - ее полная противоположность. Она планирует каждый шаг заранее и считает, что отношения ей ни к чему, их вполне успешно могут заменить орхидеи и вязание. Домоседка Маша довольна жизнью и не считает нужным ее менять, пока в один прекрасный день девушку не снимают с солисток в танцевальном ансамбле. Оказывается, чтобы хорошо исполнять фламенко, нужно влюбиться! Но с этим у героини большие сложности… или она так думает?
        Ирина Мазаева
        Мисс совершенство
        Глава 1
        Маша и Миша
        - Маша! Мое сердце разбито. У тебя есть мыло и веревка? - Мишка с размаху плюхнулась на кровать и уставилась на Машку глазами, полными скорби и праведного гнева одновременно.
        Вообще-то Мишку звали Ольгой, но из-за фамилии Мишина, а также верной, с первого класса, дружбы с Машей, ее давно уже переименовали в Мишу. Машка и Мишка - с точки зрения одноклассников для пары подружек это были самые подходящие имена.
        - Что опять случилось? - послушно, откладывая в сторону книгу, поинтересовалась Маша.
        - Игорь мне не позвонил! И как он мог? Как он мог не позвонить! Я вчера весь вечер как дура дома просидела, ждала его звонка, а он! Паразит какой. Может, он с другой уже встречается? Нашел себе какую-нибудь крашеную блондинку! Может, мне ему позвонить и все сказать?!
        Игорь был Мишкиным парнем. Точнее, так считала Мишка. После того, как они познакомились в троллейбусе № 5, обменялись телефонами и два раза сходили в кафе и просто прогуляться.
        - Стоп! Подожди. Не спеши. Я правильно понимаю, он должен был позвонить вчера? - спокойно стала раскладывать все по полочкам Маша.
        - Да. Именно! Потому что в среду я ему сказала, что хочу пойти в субботу на дискотеку в «Мираж».
        - А он что сказал?
        - А что он мог сказать?! Конечно, он согласился, что ему еще оставалось? Как это он не пойдет со мной? А с кем я тогда пойду?
        - Спокойно. Вопрос: что точноответил Игорь, когда ты позвала его на дискотеку?
        - Игорь ответил… Игорь… - Мишка немного растерялась. - Я не совсем точнопомню, но мне кажется, он согласился.
        - Тебе кажется или он согласился? - не отставала Маша.
        - Он… Ну… Ладно, это мне кажется, что он согласился. Но точно я не помню, что он сказал.
        - Вот видишь, получается, что ты вместо того, чтобы внятно сформулировать свою просьбу сходить с тобой на дискотеку и услышатьответ, а не пропустить его мимо ушей, будучи уверенной, что он однозначно положительный, просто кинула идею, а теперь считаешь, что Игорь прямо-таки обязан ее воплощать в жизнь. Ты…
        - Конечно, он должен! - перебила Мишка. - Он вообще должен был сам позвать меня. А уж раз я его пригласила - не дождавшись его приглашения! - должен был сразу твердо пообещать, что пойдет. И позвонить должен был!
        - Слушай, а почему он вообще все это тебе должен?
        - Потому что он - мой парень!
        - Железная логика! - улыбнулась Маша.
        - Что ты надо мной смеешься вечно! - обиделась Миша. - У меня, между прочим, любовь!
        - Третья в этом году.
        - Вторая!
        - На улице - начало марта!
        - Да, у меня бурная личная жизнь. Фонтанирующие эмоции. Потому что я - яркая и темпераментная. Вот так.
        - Только кто-то от своих фонтанирующих эмоций недавно готов был удавиться. Просто потому, что не смог внятно объяснить парню, чего хочет, а потом напридумывал себе всяких ужасов, ожидая его звонка.
        - А что мне еще оставалось делать, если он не позвонил? - не сдавалась упрямая Мишка.
        - Позвонить самой и выяснить, помнит ли он о вашем договоре пойти на дискотеку.
        - Вот еще! Буду я парням первой звонить! - фыркнула Мишка.
        - Почему?!
        - Потому что это он должен мне звонить!
        - Потому что он - твой парень. Я поняла, - улыбнулась Маша. - Я уяснила, что спорить с тобой бесполезно. Ты неисправима.
        - Потому что не надо меня исправлять. Я сама себе такая очень нравлюсь, - Миша кокетливо покрутила пальцем локон. - И мальчикам тоже.
        - То-то они у тебя надолго не задерживаются.
        - Ай, они просто глупые. Не доросли до настоящей любви.
        - Может, тебе все-таки стоит задуматься… - начала Маша, но Миша ее перебила:
        - А по-моему, это тебе стоит задуматься. Стоит задуматься, почему ты такая умная и правильная, а парней у тебя нет.
        - А что мне думать? Я тебе и так скажу: потому что не нужны мне никакие парни. Я вообще не понимаю, зачем вся эта любовь, отношения… От этого - одни проблемы, - совершенно спокойно пояснила Маша.
        И здесь она была совершенно честна с подругой и с самой собой. Никакие парни ей были не нужны.
        Ее жизнь давно уже была распланирована. Маша Капустина была почти круглой отличницей, лучшей ученицей не только в своем 10-м «б», но и во всей параллели. Она одинаково хорошо успевала по всем предметам и одинаково усердно готовилась к любому из них. Преподаватели ее обожали и всегда ставили в пример всем остальным, за что одноклассники несколько Машу недолюбливали, но тщательно это скрывали, потому что она всегда охотно давала списать, а также всегда - и с удовольствием! - объясняла новый материал, если кто-то что-то не понял.
        Главной целью Машиной жизни было поступить в хороший вуз, желательно в Москве, потому что об уровне образования в собственном городе она была не слишком высокого мнения. Поступить в хороший вуз, получить хорошую специальность, найти хорошую - и высокооплачиваемую! - работу - именно это было первой и наиважнейшей целью Машиной жизни. Потому что это, в свою очередь, могло и должно было приблизить ее к реализации всех основных «мечт». Маша мечтала о карьере, о деньгах, о собственном домике в два этажа с мансардой, о путешествиях, о недвижимости где-нибудь за границей, о полной, окончательной и бесповоротной независимости от кого бы то ни было и о такой же полной уверенности в завтрашнем дне.
        Однако при этом нельзя было назвать ее и заучкой. Кроме учебы в Машиной жизни имелась масса удовольствий. Первым и самым важным из них было увлечение танцами: Маша танцевала фламенко. Танцевала уже третий год в клубе «Ника-данс», что находился в квартале от ее дома. И, как и во всем, она не просто танцевала - она старалась быть лучшей. Занималась дома, постоянно искала в Интернете и просматривала видеоуроки, учила новые дроби и эффектные движения. У нее уже были два концертных платья и настоящие, подбитые гвоздиками, испанские туфли.
        Вторым Машиным увлечением были орхидеи. Любовь к цветам в ней проснулась едва ли не в садике. В школе она методично обрывала листья и побеги у всех понравившихся ей растений в классах, тащила домой и выращивала. Изучила море литературы. Заставила всю квартиру десятками горшков и горшочков. Пока не остановилась на самых замечательных, а потому достойных ее заботы цветах - орхидеях. За четыре года хорошо поднаторела в их разведении, и теперь в доме были только орхидеи. А Маша вечерами сидела на форумах любителей этих цветов и давала советы, что делать, если отгнили корни или орхидея упорно не хочет цвести.
        Третьим увлечением Маши было вязание. Вечерами, когда уроки были сделаны, орхидеи политы, а танцев не было, она запускала на компьютере какой-нибудь фильм Альмодовара или Каурисмяки и брала в руки спицы. Ну, или крючок. Маша одинаково хорошо справлялась и с тем, и с другим. Она вязала все: носки, шапки, рукавицы, свитера, юбки, платья. Причем не столько из желания достичь результата, сколько из любви к процессу. Дома, сидя на своей кровати, в окружении разноцветных мотков со спицами в руках и глядя при этом одним глазом в монитор с фильмом, Маша бывала совершенно счастлива.
        Она вообще очень часто чувствовала себя счастливой. Пока одноклассники переживали все прелести переходного возраста: протестовали против родителей, сбегали из дома, грубили взрослым, бесконечно выясняли отношения друг с другом и впадали в депрессию, Маша училась, танцевала фламенко, вязала носки и была несказанно довольна собой и жизнью.
        Родители, понятное дело, не могли нарадоваться. Маша отлично училась, всегда говорила, куда она ушла и во сколько вернется, содержала свою комнату в идеальном порядке и не интересовалась мальчиками. Да еще и одевалась предельно скромно: джинсы, футболки, свитера. Обувь только на низком - высокий каблук приводит к плоскостопию! - каблуке. И никакой косметики. Имея такую дочь, любые родители были бы счастливы. А потому в семье не было ни малейшего повода для разногласий. Маша была во всех смыслах хорошей девочкой. Лучше и представить себе было невозможно.
        И только постоянное наличие рядом Мишки немного смущало родителей.
        Мишка училась кое-как: те предметы, что ей были неинтересны, она старательно игнорировала, с трудом вытягивая контрольные на «тройки». Да и вообще интерес к учебе у нее шел волнами: то она вдруг кидалась за учебники и быстренько становилась твердой «хорошисткой», то вдруг начинала относиться к учебе совершенно наплевательски, «заваливая» контрольные даже по тем предметам, которые она любила. Все это Мишка объясняла пресловутым переходным возрастом - частой сменой настроения, которое у нее действительно менялось непредсказуемо и варьировалось от депрессии до ничем не мотивированной эйфории.
        Мишка тоже занималась танцами, но не из любви к искусству, а исключительно для того, чтобы стать звездой дискотек и очаровать парней, всех и сразу. Плясала она исключительно современные танцы, периодически пытаясь прорваться на «стрип-дэнс», куда ее старательно не пускали ввиду несовершеннолетия.
        Ну, и самое главное, Мишка интересовалась мальчиками. Она находила их повсюду. Потому что все свободное от учебы и танцев время тратила исключительно на их поиски. Бегала на свидания, возвращалась поздно, пряталась от разгневанных родителей у Маши дома. А еще носила радикальные мини-юбки, топики с вырезом «до пупа», яркие колготки и обувь на высоченном каблуке. Машины родители не протестовали против дружбы дочери с такой подругой только по одной причине: сама Маша была непоколебима. «Никаких каблуков, ночных гулянок и сомнительных знакомств» - это, пожалуй, можно было назвать ее девизом.
        - Никаких каблуков, ночных гулянок и сомнительных знакомств, - в очередной раз напомнила подруге Маша. - Ты же знаешь.
        - Ах, какая это все полная чушь! - театрально всплеснула руками Мишка. - Ведь без ночных гулянок и новых знакомств, без парней и любви вся жизнь, можно сказать, проходит мимо. Не успеешь оглянуться - а ты уже на пенсии. И вспомнить нечего.
        - Моя жизнь прекрасна! У меня на парней просто даже времени нет, - пожала плечами Маша.
        - Ладно, сделаю я из тебя человека! - пригрозила Мишка, а потом подумала и добавила: - Только сначала я все скажу этому паразиту!
        - Что ты ему скажешь?!
        - Что он - паразит, конечно! Не позвонил мне вчера! Я ему так и скажу: паразит, ты мне больше не парень! Я тебя бросаю! Иди… в пыж.
        - И какова цель? - поинтересовалась Маша.
        - Как это какова? Чтобы он немедленно понял, как он меня любит, и тут же стал вести себя по-другому!
        - То есть ты на полном серьезе уверена, что, если парню сказать, что он - паразит, что ты его бросаешь и послать подальше, он тут же тебя полюбит?
        - А что, нет? - искренне изумилась Мишка.
        - Нет. Он поймет ровно то, что ты и сказала: что он - паразит и ты не хочешь с ним никаких отношений. И отношений больше не будет.
        - Ничего ты, Машка, не понимаешь! При чем тут слова? Он услышит мой душевный порыв. Точнее, силу моих чувств. Это называется «подтекст». А подтекст там совершенно другой.
        - Да, я, наверное, что-то не понимаю в этой жизни. Если слова ни при чем… - улыбнулась Маша.
        - Вот! Вот поэтому я и собираюсь наконец сделать из тебя человека! - тут же забыла о своем Игоре Мишка и переключилась на подругу. - И сделаю это прямо сейчас!
        Но так и не успела. Потому что у нее зазвонил мобильный.
        - Да, Игорюшечка, да, мой котик. Конечно. Давай, давай. Уже бегу, чмоки-чмоки, - она закончила разговор и торжествующе посмотрела на подругу: - И кто мне говорил, что я не права?! Он САМ позвонил. САМ извинился, что забыл о вчерашней дискотеке, и САМ пригласил меня сегодня прогуляться.
        - Я тебе не говорила, что он теперь больше никогда не позвонит. Я говорила, что ты зря вчерашний вечер потратила впустую, убиваясь из-за того, что он не…
        - Перестань занудствовать, а? - перебила ее Мишка. - Все закончилось хорошо? Хорошо. Он позвонил? Позвонил. О чем еще рассуждать? Лучше скажи мне, Машунечка, а ты свяжешь мне такую маленькую-маленькую, коротенькую-коротенькую юбочку? А то на дворе весна, пора любви, а родители мне отказываются покупать мини.
        - Свяжу, куда я денусь. У меня ниток - полно, от бабушки достались.
        - Ура! - Мишка незамедлительно кинулась подруге на шею, старательно ее обнимая и расцеловывая.
        - Да ладно тебе… - немного смутилась Маша.
        Мишка тут же охотно слезла с нее:
        - Ну, все, я полетела. Игорь назначил мне свидание. Пока-пока!
        И умчалась, как и не было.
        Маша перевела дух и снова взялась за книжку.
        Глава 2
        Саша Шашин
        Был у Маши только один постыдный поступок, который она не любила вспоминать.
        Это случилось в ее день рождения, в ноябре. Дома чуть ли не с утра собрались бесконечные родственники, которые долго и торжественно поздравляли ее с 16-летием. Маша, конечно, всех внимательно слушала, была вежлива и благодарна за каждый подарок. Несмотря на то, что дарили ей исключительно бесполезные вещи. То есть косметику, парфюмерию, бижутерию и прочую ерунду, которую взрослые считают обязательным дарить девочке-подростку. И только родители подошли к делу грамотно - привыкнув к тому, что дочь всем этим не интересуется, дали ей денег. Правда, мама под конец все равно все испортила: взяла с нее обещание, что Маша непременно отправится с деньгами в торговый центр и купит себе что-нибудь из одежды.
        Маша пообещала. Хотя, положа руку на сердце, две пары джинсов, десяток футболок, три свитера и кенгуруха вполне ее устраивали, и покупать что-либо еще ей казалось бессмысленной тратой денег. Но обещание надо было выполнять. И, улизнув от родственников, весело водрузивших на стол очередную бутылку вина, она послушно отправилась в торговый центр.
        Вяло побродив по залам и так ничего и не выбрав, Маша увидела волшебную для всех девчонок, девушек и женщин надпись «распродажа!». Стрелка показывала в обувной отдел.
        «Что ж, - подумала она, - кеды у меня почти развалились, а потому вполне можно их заменить».
        Но в торговом зале никаких кедов не было. А были… они.
        Маша до сих пор не могла себе объяснить, что на нее нашло. Но за какую-то совершенно смешную сумму она стала обладательницей красных лаковых сапог на огромном каблуке. КРАСНЫХ ЛАКОВЫХ САПОГ НА ОГРОМНОМ КАБЛУКЕ! С точки зрения Маши, это был полнейший ужас-ужас-ужас. Ведь носить обувь на каблуке вредно. Это увеличивает нагрузку на позвоночник и суставы, приводит к появлению поперечного плоскостопия, пяточных шпор и «косточек». А уж носить красные сапоги, да еще и лаковые - это вообще верх сумасшествия на грани вульгарности.
        Как бы вкусно от сапог ни пахло свежей кожей, на следующий же день Маша попыталась сдать покупку обратно, но… отдела на месте не оказалось. Это была ликвидационная распродажа, и владельцы, скинув товар, съехали из арендуемого помещения.
        Тогда Маша попыталась всучить сапоги Мишке. Которая пришла от ее покупки в полный восторг, но… Но влезть в обувку не сумела: нога у нее была на размер-полтора больше Машкиной.
        - Какая красота! - только и оставалось восхищаться Мишке. - Наконец-то ты стала покупать правильную обувь. Ты в них будешь неотразима. С твоим маленьким ростом - это просто спасение. Все парни будут твои.
        - Мой рост не маленький, а средний, в пределах возрастной нормы, - возразила тогда Маша. - А уродовать свои ноги ради парней я считаю вообще верхом маразма. Так что я их никогда не надену, и не надейся!
        Но выкинуть сапоги у нее рука не поднялась - засунула на антресоли в своей комнате и постаралась забыть. И забыла бы, если бы не Мишка.
        - Смотри, в каких сапожищах наша Якушева пришла, - на перемене подруга утащила ее в угол рекреации, откуда, однако, хорошо было видно компанию их одноклассниц. - Хвастается каблуками. А сапоги-то из «Серединобуви», дерматиновые. Не то что твои роскошные красные, кожаные, фирменные.
        Элла Якушева была первой красавицей их 10-го «б». Ростом выше метра семидесяти, с длинными ногами и черными, крашеными, но все равно эффектными длинными волосами. Наряды меняла едва ли не каждый день. «Гламур» и «Эль» были ее настольными книгами. А парни с 8-го по 11-й класс сворачивали шею, провожая ее взглядами. Ходили даже слухи, что физкультурник Илья Семенович тайно в нее влюбился, едва ей исполнилось двенадцать.
        - Не напоминай мне про красные сапоги! - тут же едва сама не покраснела Маша. - Не хочу о них вспоминать. А Якушева пусть хвастается. Придет к ней плоскостопие - по-другому заговорит. Сколько я ей пыталась объяснить, что в нашем возрасте своды стопы еще до конца не сформированы, и обувь на каблуке носить вредно, она меня не слушает. Сама виновата.
        - Весь мир ходит на каблуках, Машка! А ты одна борешься со всем миром, - улыбнулась Мишка.
        - Я, слава богу, не одна. В ЖЖ я состою в сообществе «феминистки», так там все против каблуков. Потому что добровольно уродовать свои ноги и становиться инвалидом глупо.
        - О! Я поняла! Я поняла, почему ты не хочешь встречаться с парнями. Ты - феминистка.
        - Боже, Мишка! - не выдержала Маша. - Феминистки не против отношений с парнями. Они против дискриминации.
        - А что такое дискриминация?
        Но только Маша хотела ответить, как…
        Как в рекреации появилась их классный руководитель Эмма Геннадьевна вместе с каким-то незнакомым парнем. Причем оба решительно вошли в их класс. А ведь Эмма Геннадьевна вела литературу, а по расписанию была история…
        И тут же прозвенел звонок.
        - Знакомьтесь! Это Саша Шашин, - представила новенького классная.
        Весь класс тут же с интересом уставился на него.
        Саша Шашин был высоким, спортивным, современно-небрежно одетым парнем с копной светлых волос. Ничуть не смущаясь всеобщего внимания, он последовательно, с вызовом, оглядел своих новых одноклассников.
        - Какой клевый, - тихо взвыла Мишка, толкая Машу, с которой они сидели за одной партой, локтем в бок.
        - Обычный парень, - пожала плечами та, недовольно отрываясь от учебника.
        - Саша, садись на заднюю парту к Славику, - скомандовала Эмма Геннадьевна новенькому и обратилась к историчке: - Начинайте урок, Елена Степановна.
        - Саша Сашин, - продолжала, мечтательно закатывая глаза, подвывать Мишка.
        - Саша Шашин, - поправила ее Маша.
        - Шаша Шашин…
        - Саша Шашин!
        - Какие дурацкие имя и фамилия! Но сам…
        - У тебя есть Игорь.
        - Точно. Эх, ладно, все равно его Якушева приберет к рукам.
        - Мишина, Капустина! - Елена Степановна недовольно окликнула заболтавшихся подружек.
        - Извините! - пискнула Мишка, и ей пришлось замолчать.
        На этот раз Мишка во всем оказалась права.
        Имя и фамилия у новенького действительно были дурацкие. Почему-то в их классе никто сразу не мог их произнести верно. Учителя поначалу тоже заговаривались, а потом решили называть что-то одно: либо имя, либо фамилию. Одноклассники же и вовсе сократили новенького до «Шаши». Он не спорил - отзывался на Шашу, Шашку и Шашечку в исполнении Якушевой. Которая действительно попыталась «прибрать его к рукам».
        Якушева строила глазки, забывала дома ручки и учебники, чтобы оптом одолжить у него, надевала супермини, но результат был какой-то вялый. Шаша, конечно, охотно одалживал ей ручки-учебники, составлял компанию в столовой, но на свидания не приглашал и до дома проводить не предлагал. Блицкриг не удался; но Якушева не сдавалась и приготовилась к долгой осаде.
        - Ничего у нее не выйдет! - наблюдая все это, в очередной раз спрогнозировала Мишка и пояснила: - Если он сразу не упал в ее объятья, то дальше уже бесполезно.
        - Почему ты так думаешь? - поинтересовалась Машка.
        - Потому что любовь случается с первого взгляда. В первые тридцать секунд решается все: либо да, либо нет. Искра либо проскочила, либо нет. А если ничего не проскочило, можно только дружить. Но и дружбу он что-то ей не спешит предлагать. Мне кажется, ему просто льстит ее внимание. Ведь она же - королева красоты!
        - Откуда у тебя такие познания в любви? Про тридцать секунд?
        - Машка, это называется «жизненный опыт»!
        - А у тебя он есть?
        - Конечно. Смотри, - Мишка начала загибать пальцы: - Вадик, Толя, Иван, Дима, а теперь еще и Игорь. И во всех я влюбилась, как только увидела. Вот с Игорем, например. Вошла я в троллейбус, еще даже проездной кондуктору не успела показать, как вдруг увидела… его. Как сейчас помню. Он сидел сзади на высоком сиденье, у окна. На нем была синяя шапочка и черная куртка. И сидел он такой задумчивый, такой таинственный…
        - Я, конечно, тебе верю, но, на мой взгляд, все должно быть несколько иначе. Сначала мы оцениваем человека по внешности: красивый-некрасивый. Потом определяем, принадлежит он к нашему кругу или нет, потом - умный или глупый, интересно с ним поболтать или нет. Потом…
        - Это все - теория, - оборвала подругу Мишка. - А я - практик. Это - во-первых. А во-вторых, может, у меня все это в тридцать секунд умещается?
        - …А потом только возникает симпатия, из которой, спустя время, может развиться любовь, - завершила свою фразу Маша. - А если у тебя любовь всегда за тридцать секунд вспыхивает, то она за тридцать же и умирает.
        - Нет! - возмутилась Мишка.
        А Машка начала загибать пальцы:
        - Вадик, Толя, Иван, Дима…
        - С Игорем у нас до сих пор любовь! - Мишка остановилась посреди парковой дорожки и даже ногой топнула от возмущения.
        - Надолго ли? - улыбнулась Маша.
        Подружки жили в одном доме и с приходом весны частенько стали вылезать побродить между домами, по дворам, доходили до церкви, гуляли в церковном парке и шли домой.
        - Какая ты, Машка, приставучая. Надолго-ненадолго, какая разница? Главное, сейчас мне с ним хорошо, весело и интересно. На дискотеку мы все-таки сходили. Отплясали!.. Я была звезда. Все парни на меня оборачивались. А с Игорем медляки танцевали. Так романтично… И, вообще, может, с ним у меня навсегда? Может, это парень моей мечты?
        - Ключевое слово здесь - «может», - улыбнулась Машка.
        - В смысле? Ты хочешь сказать, что я сама не уверена в своих чувствах?
        - Я хочу сказать, что симпатия может развиться, как ты говоришь, в неземную любовь, а может и нет. Для этого нужно время. И не тридцать секунд, а гораздо больше. И вся твоя практика подтверждает мою теорию.
        - Хорошо. Тогда получается, что ты легко можешь влюбиться… Например, в нашего новенького. А что? Он симпатичный? Симпатичный, и ты не будешь это отрицать. Он веселый? Веселый. А еще он умный. В чем же дело? - хитро улыбнулась Мишка. - Дело, как ты говоришь, во времени.
        - Я? В Шашина? - изумилась Машка. - Ну, ты скажешь тоже. Он симпатичный. Но и не более того. Он для меня не свой. Свой - это человек, похожий по интересам. Он, мне кажется, совершенно индифферентно относится к учебе. Ему все равно, какие оценки у него будут по ЕГЭ, и на дальнейшее образование ему наплевать. И увлечений у него никаких. Пустой человек.
        - А почему ты так решила? Ему все легко дается, а потому ему просто не интересно учиться. А куда он собирается поступать, ты не догадываешься. И вообще ты о нем мало знаешь. Может быть, у него такая куча увлечений, что тебе и не снилось.
        - Он на переменах только о дискотеках и девчонках с парнями болтает. Строит из себя крутого. А мне такие парни не интересны.
        В этом Маша была права. Первым делом новенький подружился со Славкой, с которым его на первом же уроке в новой школе посадила за одну парту Эмма Геннадьевна. А Славка был в классе первым тусовщиком. У него имелся старший брат-журналист Женька, с которым он постоянно мотался по каким-то клубам. А так же, благодаря Женьке всегда был в курсе самых разных городских событий вроде открытия нового автосалона или кафе, десятилетия какой-нибудь фирмы, презентации чего-нибудь - мероприятий, где можно бесплатно поесть и потусоваться. Славка пошел в школу в восемь лет и был старше одноклассников. Высокий рост и широкие плечи также добавляли ему возраст, а потому никому никогда не приходило на ум, что он - несовершеннолетний, и его везде пускали.
        Саша Шашин же ловко пристроился в этих походах к Славке и Женьке. А на переменах активно обсуждал со Славкой, как все было, чем кормили и с какими девчонками они познакомились. С ними всегда стоял кружок мальчишек, которые слушали все эти истории с тихой завистью. Причем ярче и смешнее об их приключениях рассказывал именно Шашин. Он вообще был достаточно экспрессивным парнем и, чего нельзя было отрицать, с явным актерским талантом. Все рассказы, разыгранные им в лицах, иногда могли бы даже затмить выступления участников «Камеди клаба». Но в глазах Маши это выглядело однозначно.
        - Он - позер и кривляка. Орет вечно на всю рекреацию. Ржет, как лошадь. Как будто он в школе один. Шут - он и есть шут. Никакого достоинства. Мне такие люди неприятны.
        - Ага! Какие-то чувства он в тебе все-таки вызывает!
        - Вызывает. Но совсем не те, которые ты мне пытаешься приписать.
        - Это только начало. Главное - он тебя зацепил.
        - Мишка, ты тоже бываешь ужасной занудой. Что ты ко мне привязалась с этим Шашиным?
        - Спорим, ты в него влюбишься?
        - Спорить - глупо.
        - Перестань читать нравоучения! Да или нет?
        - Нет. Не буду спорить. И нет - не влюблюсь.
        Глава 3
        Красные сапоги
        - Девочки, не расходитесь, - попросила руководитель танцевального ансамбля «Дуэндо» Наталья. - У меня для вас есть новость.
        Все, включая и Машу Капустину, тут же собрались кружком вокруг нее.
        - Через две недели у нас в городе будет проходить фестиваль фламенко. Кроме того, это будет еще и конкурс, победители которого поедут на конкурс в Санкт-Петербург. Так что со следующего занятия мы начинаем усиленно готовиться к выступлению. Будем танцевать два танца: алегриас и булериас. В булериасе солирует Маша. Маша, с тобой мы еще будем заниматься отдельно - ты готова?
        - Конечно! - обрадовалась Маша.
        Конечно, она была готова заниматься дополнительно! Чтобы выступить на фестивале, помочь «Дуэндо» выиграть конкурс и отправиться в Санкт-Петербург. Все эти годы они выступали всего несколько раз - на отчетных концертах клуба «Ника-данс». Но это были мероприятия для своих. В зал набивались друзья друзей, родители детей, занимающихся в детской студии. Все они мало что смыслили в танцах, но зато активно хлопали после каждого номера и кричали «Браво».
        А Маше хотелось профессионального роста. Хотелось, чтобы на нее посмотрело настоящее жюри - люди, знающие толк в хореографии, могущие оценить всю сложность и многогранность фламенко. Ведь это очень сложный танец. В первую очередь, из-за музыки. Музыка в стиле тангос, к примеру, это стандартные 4 четверти: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, разве что после второй доли еще один акцент есть. Но все равно, это размер, более-менее привычный нашему уху, ведь подавляющее большинство мелодий русских песен и танцев укладывается именно в него. Примерно то же самое - тиентос. А вот остальные стили - это совершенно непривычные нам размеры: 6 двенадцатых, 9 двенадцатых. Сам музыкальный такт получается длинным, а внутри его эти двенадцатые раскладываются самым причудливым образом. В одном стиле акценты падают на одни доли, в другом - на другие. Танцуя, про себя всегда приходится отсчитывать сложный, непривычный ритм.
        Есть и еще сложность: во фламенко ноги обычно двигаются в ритме, акцентируя эти самые сильные доли, а вот руки как раз действуют как будто сами по себе - плавно плывут вокруг танцовщицы. Но как же хочется и руками акцентировать те же доли! Это более привычные для человека движения, когда и руки, и ноги работают синхронно. И чтобы они действовали по отдельности, требуются годы тренировок.
        В последнее время у Маши стало хорошо получаться. Ноги шли сами, впечатывая в пол ритм булериаса: ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам. А руки при этом, как и положено им, поднимались, опускались, заводились за спину, а кисти вращались мягко и плавно и, главное, вне зависимости от ритма, выбиваемого ногами.
        А еще Маша научилась мастерски бить дроби. Целая стопа, пятка, целая, каблук, носок, целая, пятка - и так далее. Сложный, но четкий и ровный ритм. Она могла держать его сколько угодно. Когда остальные уже сбились. Когда они уже стоят у балетного станка, потирая занывшие мышцы. Целая стопа, пятка, целая, каблук, носок, целая, пятка, - сколько угодно могла продолжать дробить Маша. Только руки плавно летают вокруг нее, да мелькнет длинная широкая юбка.
        Несмотря на то что она была самой младшей в коллективе, кому, как не ей, было солировать в танце? Маша очень любила фламенко и гордилась своими успехами. И вот теперь представился шанс не просто выйти на сцену, но блеснуть, поразить строгое жюри, выиграть конкурс и доказать всем, что она - лучшая.
        - Конечно, я буду заниматься дополнительно! - повторила Маша.
        - Хорошо, тогда с тобой мы еще будем встречаться по четвергам в пять. Согласна?
        - Да! Я приду!
        Как на крыльях, Маша полетела домой. А сердце ее отстукивало: ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        А дома Машу ждала Мишка:
        - Машка, где тебя носит? Ты же обычно в полвосьмого после своих танцев дома как штык!
        - У нас было небольшое собрание. Мы будем участвовать в фестивале-конкурсе! - и Маша охотно поделилась с подругой новостью.
        - Круто! Я не сомневаюсь, что ты там будешь лучшей, - улыбнулась Мишка. - Я за тебя рада.
        Маша переоделась:
        - Есть хочешь? А то я умираю от голода.
        - Не откажусь.
        - Тогда пошли на кухню.
        Подружки устроились за кухонным столом.
        - А ты по делу? - поинтересовалась Маша.
        - Чуть не забыла! - подскочила на табуретке Мишка. - Ты что в субботу вечером делаешь?
        - В три у меня репетиция, а потом - вяжу.
        - Вязание - удел старых бабушек! В субботу нас позвал к себе Игорь. У него родители открывают дачный сезон, вся квартира в его распоряжении. Будет настоящая вечеринка! Его друзья придут. А меня он с подружкой позвал. А кто моя подружка? Ты!
        - Ты же знаешь, я - не любительница вечеринок…
        - Ты же хотела познакомиться с Игорем? И потом, ну сколько можно сидеть дома? Сходим на вечеринку, а если тебе не понравится, то больше я тебя не буду зазывать.
        - Ладно, так уж и быть, - после долгих уговоров согласилась Маша.
        Парней было четверо. Игорь оказался вполне милым, разве что не сильно высоким - чуть выше Мишки. Еще были его друзья: Дима - тоже невысокий полненький шатен, Андрей - курносый, веснушчатый и смешливый парень, и Егор - серьезный очкарик с прыщами.
        Машка и Мишка появились эффектно, опоздав почти на час, когда парни уже начали волноваться, а придут ли девчонки. Опоздали же они из-за того, что Мишка ровно час убеждала подругу надеть свои новые, ненадеванные красные сапоги, а Машка упиралась и отказывалась. В конце концов, Мишка победила, и Машка встала на каблуки: иногда ей было проще уступить бурному натиску подруги, чем сопротивляться.
        Сапоги оценили все. Мишка даже предложила не разуваться, а просто протереть подошвы тряпочкой, но тут уж Машка уперлась, что называется, рогом и скинула «вульгарную обувку». Подружки прошли в комнату и сели за стол. На столе лежали карты и фишки для покера.
        - Ну что, сыграем? - по-хозяйски предложил Игорь.
        Мишка согласилась, а Машка, конечно же, отказалась:
        - Вы что?! Что за азартные игры? Они запрещены законом!
        - Мы же не на деньги, - улыбнулся Андрей. - Мы… на раздевание.
        - Что?!
        - Да шучу я. Просто играем. На интерес.
        - В карты играют гопники, - произнесла Маша с таким мрачным видом, что Дима, который только было потянулся к колоде, чтобы раздать карты, тут же отдернул руку.
        Все растерянно замолчали.
        - Девчонки, а вы в какой школе учитесь? - наконец поинтересовался Андрей, спасая ситуацию.
        - В тридцать седьмой, - охотно ответила Мишка. - В десятом «б».
        - А это не с вами в классе Элла Якушева учится? Она с моей сестрой двоюродной дружит. Такая эффектная брюнетка…
        - С нами. А что?
        - Да так…
        - А вы в какой школе учитесь? - для приличия поинтересовалась Маша.
        - А мы в десятой. Я в одиннадцатом классе, а парни в десятом, - пояснил Дима.
        И снова все замолчали.
        Пока Игорь решительно не взял в руки колоду:
        - Да ну тебя, Машка, с твоими гопниками. Мы - не гопники. Нам просто нравится играть в покер.
        - Что ты, правда, мы же так… - поддержал его Андрей. - Ведь это просто веселая игра. Игорюха так ловко блефует - всех нас уже обыграл. Смотри, сколько у него фишек! Давай сыграем?
        - Машка, не занудствуй! - прошептала подруге на ухо Мишка, а потом быстро объяснила ей правила.
        Начали играть. Но Машка, как ни старалась, все время проигрывала.
        - Не везет в карты - повезет в любви! - каждый раз смеялся над ее проигрышем Андрей.
        - А тебе, я вижу, в любви не везет, - каждый раз, проигрывая Андрею очередную стопку фишек, злилась Маша.
        Она привыкла всегда быть лучшей, а потому неудачи давались ей тяжело.
        После пары часов игры решили поставить чайник, Мишка убежала в ванную поправить макияж, а Маша вышла на балкон подышать свежим воздухом. За все время игры в покер она так ни разу и не выиграла и теперь была ужасно зла на все и изо всех сил пыталась проанализировать почему.
        Неожиданно на балконе появился Андрей.
        - Скучаешь?
        - С чего ты взял? - вопросом на вопрос ответила Маша.
        По большому счету, все эти мальчики были ей совершенно безразличны, а потому единственное, что ей хотелось, - так это пойти домой и скорее взять в руки спицы.
        - Вижу. А ты выпей, - Андрей протянул ей банку с каким-то неизвестным Маше напитком, - сразу развеселишься. Ты такая серьезная все время…
        - Что это за пакость? - фыркнула Маша.
        - Лимонад.
        - Лимонад вреден. Я не собираюсь это пить.
        - А, я так и знал, - неожиданно погрустнел Андрей.
        - Что ты знал?
        - Я сразу все про тебя понял…
        - Что ты понял? - Маша попалась на удочку.
        - Что ты - типичная зануда и заучка: «то - плохо, это - вредно!» Я-то думал, ты - нормальная девчонка, такая же клевая, как твоя подруга, а ты… Мама не разрешает лимонад пить, а то кариес будет?
        - Что?! - возмутилась Маша. - Да я сама решаю, что мне вредно, а что полезно. Дай сюда! - и отхлебнула из банки.
        - Куришь? - тут же Андрей предложил ей сигарету.
        Лимонад оказался приторно-сладким и одновременно горьким на вкус.
        - Что? - переспросила Маша, приходя в себя.
        - Куришь?
        - Нет.
        Андрей закурил. А у Маши вдруг стало странно не только в животе, но и в голове…
        - Мальчик, курить вредно! - с этими словами Маша взяла сигарету из рук опешившего парня и ловким щелчком отправила ее вниз за перила балкона.
        И не дав ему сказать ни слова, подошла к нему вплотную так, что их лица оказались совсем рядом.
        - Я весь вечер думала, поцеловаться с тобой или нет, но теперь точно знаю, что нет: от тебя воняет, - прошептала она ему в самое ухо и вышла с балкона.
        - Парни! - громко заявила Маша, едва появившись в комнате. - А почему не танцуем?
        Мишка, которая сидела в углу со своим Игорем, изумленно уставилась на нее, открыв рот. Остальные тоже замерли. Маша же по-хозяйски подошла к компьютеру и вылезла в Интернет.
        - Это - фигня, это - фигня… О! Мы поставим вот это.
        И тут же из динамиков раздался убойный ритм.
        - Егорка! - Маша уверенно выдернула со стула первого подвернувшегося парня. - Спляшем!
        Глава 4
        Маша - зануда
        - Ты мне что связала? - Мишка стояла перед зеркалом в свежесвязанной Машей юбке.
        - Мини-юбку, как ты просила.
        - Как ты думаешь, почему мини-юбка называется МИНИ-юбкой? Потому что она КОРОТКАЯ! А это что? Она же до колена!
        - Не до колена, а на ладонь почти короче.
        - А мне надо - вот по сюда! - Мишка показала покуда. - И вообще, после того, что ты устроила у Игоря дома, я с тобой не разговариваю.
        Маша при упоминании вечеринки у Игоря тут же стала красной как рак.
        Покупка красных сапог больше не казалась ей постыдным поступком, настоящим позором была вечеринка у Игоря…
        - Нет, ты мне объясни, что с тобой случилось? - Мишка стянула с себя юбку и небрежно кинула ее на кровать. - В глаза смотри!
        - Я…
        - Ты устроила какие-то феерические танцы. Ты перетанцевала со всеми парнями. Всех переобнимала. Включая моего Игоря. Назначила всем свидания и написала свой телефон помадой прямо на стене. А потом, хихикая, удрала. Что это было?!
        Маша все бы отдала тому, кто бы ей самой объяснил, что это было. Как она, Маша Капустина, отличница, примерная девочка, всеобщая любимица, могла такое «отчебучить»? Как она могла вульгарно клеиться к малознакомым парням, да еще и к парню ее лучшей подруги? Как она могла танцевать с ними, не то что не соблюдая дистанцию, более того, активно прижимаясь к ним? Шептать им на ухо то, что она шептала? Назначать свидания всем сразу. Да еще и испортить чужие обои…
        - Я не знаю, что со мной случилось, Мишка. Понятия не имею, что на меня нашло. Мне вдруг стало так весело, все показались такими милыми, такими хорошими, захотелось танцевать… Я ведь не хотела ничего плохого. И это… это как будто была не я. Точно! - осенило Машу. - В меня как будто кто-то вселился. Какая-то другая незнакомая мне девчонка. Ты же знаешь, я сама так себя никогда не веду. Это все была не я. Она!
        - Только потому, что я знаю, что обычноты так себя не ведешь, я к тебе и пришла. Иначе - даже разговаривать бы не стала. Но про то, что в тебя кто-то вселился, я слушать не хочу. Потому что это - полный бред.
        - Но это как будто была не я! Это были не мои желания. Мне, Маше Капустиной, вообще эти мальчики не понравились. Я сегодня весь день им по телефону объясняла, что я пошутила и встречаться с ними не буду.
        - Игорь тоже тебе звонил? - нехорошо прищурилась Мишка.
        - Нет, что ты! Игорь не звонил.
        - Не, ну ладно, остальные. Танцуй, с кем хочешь. Но зачем моего Игоря надо было трогать?
        - Я не специально, Мишенька! Это не я! Больше такого не повторится! Я больше так не буду!
        - Откуда я могу знать, повторится это еще или нет?
        - Это все красные сапоги виноваты. Я же говорила тебе, что не надо было их на меня надевать!
        - То есть теперь это я во всем виновата?
        - Нет, что ты! Этого больше не будет. Прости меня, пожалуйста.
        - Ладно, - смилостивилась наконец Мишка. - Только юбку сделай в два раза короче, хорошо?
        - Хорошо, хорошо, - с облегчением согласилась Маша.
        Всю следующую неделю она переживала свой позор. Хорошо хоть все парни были незнакомые, а Мишка обещала оставить все произошедшее в секрете. Больше всего Маша боялась, что об этом происшествии кто-нибудь узнает.
        Все представления о самой себе у нее перевернулись с ног на голову. Ведь она считала, что знает себя. Как-то на занятиях со школьным психологом им предложили написать двадцать сентенций, которые бы начинались с местоимения «Я». Маша выполнила это задание легко:
        Я - Маша Капустина.
        Я - человек.
        Я - девчонка.
        Я - гражданка Российской Федерации.
        Я - школьница.
        Я - примерная дочь.
        Я - умная, отличница.
        Я - прекрасная танцовщица фламенко.
        Я - хорошая вязальщица.
        Я - любительница орхидей.
        Я - книголюб.
        Я - Стрелец по гороскопу.
        Я - симпатичная.
        Я - деловая.
        Я - сдержанная.
        Я - хорошая подруга.
        Я - человек, который умеет логически мыслить.
        Я - контролирующая свои чувства и эмоции.
        Я - довольная собой.
        Я - хорошая.
        Психолог сказала, что эти высказывания можно назвать «Образ «Я». Это то, какой или каким каждый видит себя. Маше тогда ее собственный образ «Я» показался очень целостным, уравновешенным и соответствующим действительности. Но теперь как-то вдруг она в нем засомневалась. По крайней мере, в последних шести пунктах…
        Нечеловеческими усилиями ей только к концу следующей недели удалось себя убедить, что составленный на занятиях по психологии образ - единственно правильный. А то, что случилось на вечеринке, - просто досадная случайность. Ведь после вечеринки Маша снова превратилась в саму себя - строгую, сдержанную, логически рассуждающую отличницу с примерным поведением. И былая гармония снова вернулась в ее душу: учеба, танцы, вязание, орхидеи - все стало как раньше. А свои ужасные выходки на вечеринке Маша, в конце концов, просто забыла как страшный сон. Тем более что в школе назревало одно важное мероприятие…
        В пятницу исполнялось сорок лет их любимой учительнице и классному руководителю Эмме Геннадьевне. По этому поводу 10-й «б» решил сделать ей подарок.
        - Тихо! Всем тихо! Я предлагаю скинуться деньгами и вместе придумать подарок, - и здесь выступала в первых рядах Якушева. - Деньги будет собирать… - она обвела взглядом класс, соображая, кого бы назначить ответственным.
        - Я могу собрать, - вызвался Шашин.
        - Деньги будет собирать Шаша. Все сдаем ему.
        - А что будем дарить? - тут же поинтересовался кто-то.
        После долгих размышлений было решено сделать сюрприз. Литература, которую вела Эмма Геннадьевна, в пятницу была первым уроком, а потому придумали завалить весь класс цветами.
        - Срезанные цветы живут недолго. Тем более те, которые у нас продаются. Они от силы день-два стоят. А еще, думаю, ее и без нас цветами завалят вечером коллеги, - не выдержав, высказалась Маша.
        - И что ты предлагаешь? - тут же уставилась на нее Якушева.
        - Если вы настаиваете на цветах, то я предлагаю дарить живые, в горшках. Тогда они будут расти у Эммы Геннадьевны несколько лет, напоминая о нас.
        - Только надо не просто цветы, а какие-нибудь особенные! - тут же подхватил эту идею кто-то из девчонок.
        - Орхидеи, - как само собой разумеющееся предложила Маша.
        - Машка - у нас в этом спец! - поддержала подругу Мишка.
        На этом и порешили.
        А в четверг вечером после уроков к Маше подошел… Шашин.
        - Чего тебе? - спокойно поинтересовалась Маша.
        - Как это чего? Пошли за цветами для Эммы. Я деньги собрал, но в орхидеях я ничего не понимаю, - пояснил парень.
        Покопаться в орхидеях, выбрать лучшие, купить их - пусть и не для себя! - Маша всегда была рада, а потому с легкостью согласилась.
        - Пойдем, я знаю одно место, где всегда есть выбор! - позвала она.
        А пока они ехали в троллейбусе, пустилась рассказывать о своих любимцах:
        - Многие считают орхидеи трудными в уходе растениями. Все эти мифы в Интернете о том, что им нужны какие-то особенные условия, повышенная влажность, горячий душ - все это в корне неверно. Орхидеи - это эпифиты. Они очень удобны, потому что их вполне можно забыть полить. Зимой их поливают два раза в месяц, летом - немного чаще. Главное - выбирать правильные виды. Фаленопсисы - самые неприхотливые. Пока у них растут листья или корни - надо поливать, а потом - перестать, тогда они начнут цвести. А цветут фаленопсисы два с лишним месяца. А потом могут еще дополнительную стрелку на отцветшем цветоносе выпустить и еще два месяца цвести. И так - два раза в год. Такие же неприхотливые онцидиумы и ряд видов, которые называют одним словом «камбрии». Они относятся не к монопоидальным - с одной точкой роста, а к симпоидальным, которые имеют несколько точек роста, объединенных одним «стеблем» - ризомой. Эти растения развиваются по горизонтали, их ризома при этом может ветвиться в разных направлениях. Онцидиумы и камбрии формируют псевдобульбы. С ними тоже все очень просто: начала формироваться псевдобульба -
полив прекращают, и тогда они зацветают.
        В магазине Маша долго и тщательно выбирала цветы, продолжая пояснять для Шашина:
        - Главное, чтобы были здоровые корни. Видишь, эта камбрия залита. У нее в горшке - мох, а корни мягкие. Это значит, они уже мертвые, пустые внутри. И не имеет значения, что она цветет - растение без корней какое-то время расходует запас питательных веществ из псевдобульб и только потом отмирает. А у этой камбрии только одна псевдобульба. Она тоже не жилец. Ее накачали стимуляторами роста, вот она и цветет. Но одной псевдобульбы для полноценного существования растению недостаточно. Их должно быть минимум три.
        В итоге Маша выбрала всего три цветка.
        - А остальные деньги куда? - мрачно поинтересовался Шашин.
        - Как куда? Поедем в другой магазин и докупим, - пожала плечами Маша.
        Поехали в другой магазин. По дороге парень прослушал лекцию о дендробиумах и вандах. Но ни тех, ни других Маша приобретать не стала. Решила ограничиться самыми удобными для новичков фаленопсисами, онцидиумами и камбриями.
        - У нас еще какая-то мелочь остается, - посетовал Шашин. - Куда ее?
        - Сколько там? Давай купим еще ленточек, чтобы украсить цветочные горшки, - предложила Маша.
        Расплатившись на кассе, она, по своему обыкновению, стала проверять чеки.
        - Ой, здесь ошибка! - всплеснула руками Маша. - Как нехорошо вышло, - и рванула назад к кассе.
        - Елена! - обратилась она по имени, указанному на бейджике, к кассирше. - Вы мне пробили упаковочную ленту шириной четырнадцать миллиметров, а у меня - шириной двадцать миллиметров! А ведь моя дороже.
        Кассирша проверила слова Маши и согласилась:
        - Да, действительно, кто-то неправильно вбил в базу штрихкод. Подождите секунду, - и ушла.
        Разъяренная потная очередь смотрела на Машу с ненавистью, но та не замечала.
        Кассирша вернулась минут через пятнадцать с продавцом:
        - Спасибо, что сообщили. С вас еще восемь рублей сорок копеек.
        Маша доплатила разницу и гордая вышла из магазина. Шашин ждал ее снаружи.
        - Как здорово, что я заметила ошибку! Представляешь, какие убытки понес бы магазин, если бы изо дня в день ленточку за двадцать четыре тридцать продавали по пятнадцать девяносто. А ведь это целых восемь рублей сорок копеек разницы!
        - Боже! - взвыл парень. - Ты устроила весь этот цирк из-за восьми рублей сорока копеек? В магазине одна касса, в нем душно, очередь огромная, люди спешат домой, а ты двадцать шесть минут восстанавливала справедливость!
        - А что ты сердишься? - удивилась Маша. - Я - честный человек!
        - Ты? Ты - зануда. ЗА-НУ-ДА. Со своими псевдобульбами и ризомами. Никогда не встречал более скучной девчонки, чем ты!
        Шашин забрал у нее цветы и быстрым шагом направился прочь.
        Глава 5
        Фестиваль фламенко
        Фестиваль фламенко проходил в здании Театра драмы.
        До этого Маша, конечно, бывала в театре на спектаклях, но, как всякий зритель, только в зале. А входила через центральный вход с колоннами. Сейчас же их всех - танцевальный ансамбль «Дуэндо» - провели внутрь через служебный вход, и Маша вместе с другими попала в святая святых театра - в бесконечные коридоры, репетиционные залы, костюмерные. И - главное! - в настоящую гримерную.
        Здесь вдоль стен стояли столики с зеркалами и лампами, чтобы было удобно наносить грим. Маша первой прыгнула за столик и улыбнулась своему отражению. «Я - настоящая танцовщица, почти актриса!» - ликовало все у нее внутри.
        - Девочки! - пару раз, чтобы привлечь внимание, хлопнула в ладоши Наталья, их руководитель. - Переодеваемся для алегриаса. У сцены висит расписание. Наш алегриас стоит седьмым - так что не расслабляемся. А после выступления - сразу переодеваемся для булериаса, он стоит четырнадцатым. Начало фестиваля в шесть. В полшестого - наше время, чтобы познакомиться со сценой. Так что не опаздываем!
        Девочки тут же кинулись переодеваться.
        Алегриас танцевали в платьях в горошек. Маша свое платье просто обожала: черный атлас в красный горох, открытый верх - декольте, спина - вместо рукавов - три оборочки, все в обтяжку, и только от бедра начиналась широкая юбка с пятью оборками. Тяжелая-тяжелая - крутанешься в танце, а она еще долго летит следом.
        Переоделись, стали краситься. «У каждой танцовщицы должен быть свой образ!» - любила с важным видом повторять Маша. Но - увы! - ансамбль - на то и ансамбль, что приходилось всем выглядеть более-менее одинаково. Ярко рисовали глаза черными и белыми тенями, красили губы красной помадой. Волосы собирали в пучок, а слева прикалывали огромную красную розу. Единственным, чем обычно выделялась Маша, были кольца-браслеты на руке да такие же большие кольца-серьги в ушах. Все-таки фламенко испанцев научили танцевать цыгане.
        В половину шестого на сцене с закрытым занавесом Наталья расставила своих подопечных для первого танца.
        - Маша, ты стоишь по центру, на уровне первой кулисы, Яна, ты - правее, вот примерно на таком расстоянии, Женя…
        Маша гордо встала по центру. Попробовала подробить на незнакомом полу. Пол был деревянным, лишь затянутым сверху тканью, а потому дробилось отлично.
        Затем все отрепетировали выход и поклон. А потом так же расставились для второго танца и отрепетировали его выход и поклон с уходом. А в кулисах уже собрался другой коллектив, чтобы проделать то же самое.
        - Далеко не уходить, чтобы я вас перед номером по всему театру не искала! - попросила Наталья.
        - Машка, пойдем из-за занавеса выглянем? - предложила ей Яна. - Интересно, там уже народ собирается?
        - Давай!
        Они осторожно выглянули из-за занавеса. Народ действительно уже собирался.
        - А ты кого позвала? - поинтересовалась Яна.
        - Я? Одну подружку только. Вон она сидит в третьем ряду, - ответила Маша и тут же в ужасе заметила, что Мишка сидит в третьем ряду не одна…
        Рядом с Мишкой восседал Игорь. А рядом с ним… Андрей, Егор и Дима - все те парни, свидетели ее позора, о существовании которых Маша предпочла бы забыть навсегда.
        - Боже! - взвыла она.
        И тут вдруг как будто что-то кольнуло у нее в боку: лучше бы там сидел Шашин.
        Маша испугалась: зачем на ее концерте Шашин? С чего вдруг она вообще вспомнила про него?
        - Что случилось? - вернула ее в реальность Яна.
        - А, придурков знакомых увидела. Я их не звала, - делано равнодушно отозвалась Маша.
        - А я маму с папой позвала. Вон они сидят. И еще моя подруга должна подойти. А вон там - уже жюри собирается. Такие важные…
        Но Маша уже не слушала.
        В гримерке, ожидая своего выхода, Маша пыталась не думать о Шашине, но почему-то не могла. Почему-то ей очень хотелось, чтобы он увидел ее триумф. Как она замечательно танцует, какая она сама взрослая, красивая в испанских платьях. Как ей будут вручать какую-нибудь грамоту под аплодисменты огромного зала…
        «Почему же мне так важно, чтобы все это увидел именно Шаша?» - пыталась проанализировать ситуацию Маша, но ничего у нее не выходило. Она тут же про себя начинала как будто перед кем-то оправдываться: «И вовсе мне его мнение, его оценка не интересны. Потому что сам он - ноль, пустота, пустой парень. И вот уж кого-кого, а его я позвала бы в последнюю очередь».
        - Волнуешься? - рядом подсела Яна.
        - Я? - растерялась Маша. - Да, наверное…
        Почему-то мысли о Шашине начисто вытеснили переживания о предстоящем выступлении. Но едва Яна напомнила, как Маша тут же разволновалась. Она, конечно, была уверена в себе, знала все движения наизусть, помнила всю их последовательность, но… Но все равно было страшно и боязно: а вдруг не получится?
        - Да, волнуюсь, - призналась Маша.
        - И я! - обрадовалась Яна. - Вроде бы все помню, а все равно. Это ведь не просто концерт, а конкурс, и так хочется выиграть…
        - Да, и мне тоже. Чтобы наш ансамбль признали лучшим. И мы бы поехали на конкурс в Петербург…
        - И там бы тоже блеснули…
        - А потом бы нас пригласили в Испанию…
        - И мы бы станцевали там…
        - И поучились бы еще у настоящих испанок…
        Пустились фантазировать девчонки.
        - «Дуэндо», что расселись?! На выход! - скомандовала Наталья.
        Первый танец станцевали.
        Влетели в гримерку, на ходу стаскивая с себя платья, чтобы успеть переодеться на булериас.
        Сердце у Маши колотилось, как сумасшедшее.
        Оно начало так колотиться, едва она вместе с другими вышла на сцену под яркий свет софитов, который слепил глаза так, что невозможно было различить людей, сидящих в партере. Зал казался одной огромной черной ямой. Но не просто ямой - ямой, которая смотрела на Машу, оценивала каждое ее движение, чего-то ждала…
        Началось музыкальное вступление, а потом и сам танец. Шаг, подхватить правой рукой юбку, дробь, поворот…
        На первом же повороте Маша в ужасе поняла, что ткань на полу не дает вращаться. Замах, р-раз! - но вместо эффектного разворота с летящими вокруг ног оборками получается непонятно что. Не до эффекта - не грохнуться бы!
        «Спокойно, спокойно, - попыталась взять себя в руки Маша. - Вращений мало, надо попробовать в следующий раз сделать их по-другому».
        Носок, пятка, целая стопа, носок, пятка, целая стопа, правая рука вверху, левая за спиной, корпус. А еще постоянный счет в голове: двенадцать, раз-два, три, четыре-пять, на пять опускается пятка, шесть - удар левой ногой, семь пропускается, но перед восьмью есть еще удар правой ногой, девять, десять, одиннадцать…
        А черная яма впереди манит, тянет к себе… Где-то там сидит строгое жюри…
        И тут же раздались финальные звуки танца, и музыка оборвалась. Танцовщицы застыли в эффектных позах. Выждали секунд 30, а потом сделали поклон и ушли в левую кулису.
        - Что это было?! - стаскивая с себя платье, ни к кому конкретно не обращаясь, вопрошала Маша.
        - Я тоже ничего не поняла. Выбежали, раз-два, адское напряжение, чтобы не сбиться, сердце бьется, глаза с испугу на лбу!.. - откликнулся кто-то рядом.
        - А я так испугалась, что юбку сначала не могла поймать!
        - А какой пол ужасный, девочки!
        - Чудовищный, я чуть не упала.
        - И я! Как на нем крутиться-то?
        - «Дуэндо»! - на пороге гримерки появилась Наталья. - Спокойно, все нормально, все хорошо, никто не сбился. Молодцы.
        Девчонок немного отпустило.
        - Переоделись на булериас?
        Почти все уже переоделись - влезли в черные гимнастические купальники и черные же юбки-«двойной солнцеклеш» с бордовым воланом по низу. Наталья внимательно осмотрела своих подопечных: кому-то поправила розочку в волосах, кому-то одернула юбку.
        - Выглядите замечательно. Соберитесь. Вращаться неудобно, но вы же у меня - профи. И гнитесь, а то вы лыбитесь, руками машете, ногами топочете, а про корпус забываете. Если надо присесть - приседаем ниже, если наклониться - наклоняемся ниже. Вы же далеко от зрителя и ваши небольшие наклончики из зала не заметны. Маша! Помни про свое соло. Ты должна блеснуть! Все, за кулисы!
        Сердце Маши продолжало бешено отстукивать ритм. Только теперь это стал ритм булериаса: ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        На втором танце тряпка на полу уже не выбивала Машу из колеи. Шаг, еще шаг, удар ногой, поворот, юбка! А потом девчонки расступились, встали полукругом на сцене, а Маша смело шагнула вперед.
        Это было ее соло, ее звездный миг, сцена, залитая светом, бездонная яма зала и музыка. И Машино мастерство. И ее обаятельная улыбка, адресованная всем сразу…
        После окончания концерта в гримерку к Маше прорвалась Мишка.
        - Машка! Ты - лучшая! Супер! - и тут же кинулась ее обнимать и целовать.
        - Да ладно тебе, - вяло вырывалась Маша. - Осторожно, я же накрашена! Нам ведь еще на подведение итогов выходить.
        Но Мишка, не обращая внимания, продолжала:
        - Класс! Какой замечательный танец - фламенко. Круто! Ты - молодец! Первое место будет у вас!
        Маша вроде бы тоже не сомневалась, что первое место будет у «Дуэндо», но, когда она вышла на сцену, на общее построение для объявления результатов, ее снова потряхивало. Как и всех других девчонок ее ансамбля. А наверное, и всех остальных коллективов тоже.
        Вслед за ними на сцену поднялась дама в вечернем платье с микрофоном.
        - Наше жюри долго совещалось. Очень трудно было принять решение и выбрать достойнейших. Каждый ансамбль по-своему прекрасен и уникален. Но трудное решение все-таки принять пришлось, - она сделала паузу. - Третье место присуждается… - снова эффектная пауза.
        «Только бы не нам!» - взмолилась про себя Маша.
        - Ансамблю «Грация»!
        Аплодисменты, руководитель коллектива принимает цветы, подарки и диплом.
        - Второе место присуждается…
        «Только бы не нам!» - снова взмолилась Маша.
        - Ансамблю «Страсть»!
        Аплодисменты, руководитель коллектива принимает цветы, подарки и диплом.
        - И наконец, первое место присуждается… - эффектная пауза. - Ансамблю, который поедет в мае представлять наш город на фестивале фламенко в Санкт-Петербурге, - снова эффектная пауза.
        Маша уже раз десять взмолилась: «Нам! Первое место - нам! Хоть бы нам!» А женщина в платье все тянула и тянула:
        - Самому лучшему коллективу… - снова мучительная пауза.
        Сердце уже готово выпрыгнуть из груди, руки вспотели…
        - Ансамблю «Дуэндо»!
        Аплодисменты, и не кто-нибудь, а их руководитель, Наталья, идет получать диплом и цветы.
        Маша стояла и не верила своим глазам: они действительно выиграли этот конкурс, именно они - избраны лучшими! А лучше всех в ансамбле «Дуэндо» - она, Маша Капустина. И в первую очередь благодаря ей все они сейчас принимают поздравления.
        Кто-то робко прикоснулся к ее руке. Не ожидая этого, Маша вздрогнула.
        - Это тебе! - курносый Андрей, друг Игоря, протянул ей букет ярко-алых роз.
        - Спасибо! - растерялась Маша: ведь ей никогда мальчики не дарили цветов, да еще так, на сцене, публично.
        «Я - лучшая! Я - профессионал!» - ликовало все внутри Маши, когда она выбегала, переодевшись, из гримерки. Ей не терпелось снова увидеть Мишку, которая ждала ее на улице, поделиться своими впечатлениями, своей радостью. Как вдруг она услышала, как в коридоре кто-то говорил о ней…
        Маша сбавила шаг… Притихла. Узнала голос своего руководителя, Натальи. И голос какой-то второй женщины, как было понятно из разговора, заслуженного хореографа, члена жюри.
        - Наташа, мы, конечно, все равно присудили твоим подопечным первое место, потому что они это заслужили, но… Но смени солистку. Она - несмотря на то, что молодая, девочка техничная, чувство ритма у нее превосходное, но, сама понимаешь, фламенко - это не только техника. Какая-то она… неживая, что ли, как кукла. С этой дурацкой улыбкой. Нет в ней чего-то главного, понимаешь? Многим она не понравилась. Если бы не остальные, так не видать бы вам первого места.
        - Да, я тоже уже об этом думала. К поездке в Санкт-Петербург подготовлю другую солистку. У меня есть одна девушка на примете.
        Глава 6
        Как можно станцевать любовь?
        Машин мир рухнул. Она привыкла быть первой, быть лучшей, привыкла, что все ее любят, все ее ценят и постоянно хвалят. А тут она просто не могла понять: что случилось? Почему она - лучшая танцовщица в ансамбле! - вдруг оказалась «слабым звеном»? Почему именно из-за нее «Дуэндо» едва не лишился первого места? Что с ней, с Машей Капустиной, было не так? Где она недоработала? В чем была виновата?
        Руководитель их коллектива Наталья попыталась поговорить с Машей, все ей объяснить:
        - Понимаешь, Маша, ты - гибкая, ловкая, у тебя отличная техника, ты быстро схватываешь все движения, у тебя замечательное чувство ритма. Это - хорошо. Но танец - это не только техника. Не только тело, которое красиво выполняет все движения, не только голова, которая помнит эти движения, танец, в первую очередь, - это душа. Танцовщица не показывает себя, какая она красивая, как ловко умеет двигаться, она раскрывает душу. Каждое ее движение - это выражение какого-либо чувства. Посмотри на лица известных танцовщиц фламенко - разве ты увидишь на них застывшую улыбку? На них может быть и боль, и радость, и любовь, и ненависть. Ведь не зря наш ансамбль называется «Дуэндо»! Дуэндо - это сам дух танца. Это состояние танца, это поток энергии, чувств, который подхватывает танцовщицу и несет.
        - Что? Куда несет? - не поняла Маша.
        - Хорошо, скажу так: ты когда-нибудь влюблялась?
        - Нет. И не собираюсь.
        - Может быть, в этом дело? - задумалась Наталья. - Понимаешь, фламенко - это танец чувства: страсти, любви и ненависти, нежности и разочарования. Это танец девушки, женщины, которая умеет любить, которая любит. Танцем она выражает свое ожидание любви, свою любовь, свое отношение к парню, мужчине. Она показывает и свою гордость, и свою симпатию, и свою нежность. Или, может быть, когда ее бросили, тогда она показывает свою боль, свою грусть, свою ненависть. А ты просто двигаешься. Наверное, потому что ты сама не умеешь чувствовать. Не позволяешь себе чувствовать. Поэтому и в твоем танце тоже нет чувства. Нет ничего, кроме техники. Прости, Маша, но, если ты не поймешь, в чем дело, я буду готовить солисткой Лиду Киприянову.
        Маша выслушала Наталью внимательно и честно изо всех сил пыталась понять, что она хочет до нее донести. Какие чувства она имеет в виду? Что должна делать на сцене Маша, чтобы всем понравилось? Но как ни билась она над разгадкой, ничего не выходило.
        Маша всегда гордилась своим аналитическим умом, своей способностью мыслить логически, умением усваивать информацию, обрабатывать ее, запоминать, вычислять главное, систематизировать. Но информация о чувствах в танце была для нее не более чем красивыми образами. Как можно было станцевать боль? Или нежность? Или ненависть?
        Она легко могла станцевать самую сложную дробь булериаса, проходки алегриаса, отстучать кастаньетами в севильяносе. Могла исполнить любое самое сложное движение. Но показать какие-то чувства? Станцевать их? Это она не понимала. Просто не видела, что с ней не так, что она делает плохо и что от нее хотят. Это был самый настоящий интеллектуальный тупик, который только разозлил Машу, ведь она всегда могла легко проанализировать и разрешить любую проблему. А тут - просто не знала, что делать.
        - Ага, значит, в твоем танце не хватает чувства? - переспросила Мишка, выслушав рассказ Маши.
        - Да, так говорит Наталья.
        Спустя пару дней после злосчастного выступления Маша наконец решилась поговорить с Мишкой, рассказать ей, благодаря кому они на самом деле выиграли конкурс.
        Подруги сидели в Машкиной комнате с кружками чая в руках и печеньками на столе.
        - Знаешь, а мне кажется, она права… - произнесла Мишка после некоторого раздумья.
        - Что?! - изумилась Маша. - И ты - туда же? И ты мне будешь говорить о каких-то чувствах?!
        - А что ты так сразу реагируешь? И буду. Потому что, мне кажется, я понимаю, что она пыталась тебе сказать.
        Маша обиженно молчала.
        - Не зря же твоя руководительница спросила, влюблялась ты или нет. Это был очень важный вопрос. Когда мы влюбляемся, у нас сразу появляются все чувства. Я так, когда влюбляюсь, начинаю чувствовать сразу все. Не только любовь. Но и ненависть, когда он не звонит. Страх, что мы больше не увидимся, радость при встрече, грусть-тоску, если долго его не вижу, разочарование, когда вдруг прихожу к выводу, что он - не мой герой, влечение, когда вдруг пойму, что все-таки мой и ужасно захочу его увидеть. Еще чувствую нежность, когда он рядом. Интерес, любопытство, что он за человек. Что еще? Бывает, чувствую себя виноватой перед ним или мне за что-нибудь стыдно, когда поступлю некрасиво. Бывает, я на него так обижаюсь за что-нибудь, что убить готова! А иногда - так люблю, так люблю! А один раз - просто эйфория была. Полная. Когда Игорь меня в первый раз поцеловал… - Мишка заулыбалась, вспоминая.
        - Боже, какой кошмар! - не выдержала Машка. - Из-за какого-то парня столько мучений! Тоска, разочарование, обида, чувство вины и стыда. Я и не знала, что ты так страдаешь. Зачем тебе все это?! Я бы давно уже его бросила, если бы так мучилась.
        - Да почему мучилась-то?
        - Потому что это, наверное, невыносимо. Когда столько чувств. Да еще они и постоянно меняются.
        - Знаешь, мне кажется, это и есть любовь. И это не то что выносимо, это - прекрасно! Чувствуешь себя живой. Настоящей. Чувствуешь жизнь каждой клеточкой тела!
        - Это все - не более чем красивые фразы. Какая радость, что у меня постоянный эмоциональный фон. Ровный. Мне обычно просто хорошо. А когда вечером я усаживаюсь перед монитором смотреть фильм, а в руки беру спицы - так я просто счастлива. Или с книгой сижу. По-моему, гораздо лучше читать или смотреть про чужие страдания и любовные мучения, чем переживать все это самой.
        - Только жизнь проходит мимо.
        - Какая жизнь? Моя жизнь - со мной.
        - Слушай, - после некоторого раздумья призналась Мишка, - я не знаю, что еще сказать. С тобой иногда говорить - как со шкафом.
        - Потому что у меня - все в порядке с логикой.
        - А до чувств твоих не достучаться. Единственное из них, которое ты можешь испытывать, - это злость. Если тебя не трогать, с тобой соглашаться - ты спокойна, если же что-то сделать не так, как ты хочешь, не согласиться - ты злишься. Вот и все.
        - Злость - это нормальная реакция. Почему это я не могу злиться? Да и злюсь я чуть-чуть. Так, раздражаюсь.
        - Вот-вот, и разозлиться даже ты как следует не можешь.
        - Ты так говоришь, как будто это - недостаток. А я считаю, что это - достоинство. Просто я всегда себя контролирую.
        - Ладно, ладно, я сдаюсь. Я уже не знаю, что тебе сказать, - Мишка оставила свою кружку и сладко потянулась. - Сколько времени? Не поздно?
        - Восемь.
        - Давай поговорим о чем-нибудь другом, хорошо? Ведь жизнь-то продолжается. Слышала, сегодня на большой перемене Шашин всех на выходные к себе приглашал? У него, я так поняла, родителей часто дома не бывает. Папа - вечно в командировках. А мама вообще на полгода в Хельсинки уехала работать. Шашу на старшего брата оставили. А тот сам дома редко появляется. Так что в выходные у нашего Шаши будет вечеринка. Весь класс почти собрался идти.
        - Без меня, - быстро открестилась Маша: она почему-то сразу вспомнила, как Шашин назвал ее занудой.
        - Почему?!
        - Ты же знаешь, я не люблю вечеринки. Это не мое. Да и одноклассники наши - не совсем те люди, с которыми я бы хотела проводить время. Мне с ними скучно.
        - Да у нас замечательный класс! - тут же вступилась за одноклассников Мишка. - Кто тебе не нравится? Все ведь хорошие! Даже Якушева. Как бы ни строила из себя непонятно кого, в целом все равно она - нормальная, адекватная девчонка.
        - Ты просто все приукрашиваешь. Ты даже не пытаешься понаблюдать за людьми, проанализировать их поведение. Веришь всем на слово.
        - А что мне, за ними шпионить, что ли?
        - Как ты сразу подменяешь понятия! Почему шпионить? Я сказала: анализировать!
        - То есть ты не пойдешь? - в лоб спросила Мишка.
        - Не пойду, - спокойно ответила Машка.
        - Я опять тебя не понимаю. Ведь это глупо упускать шанс хорошо провести время. Ведь…
        - И не убеждай, - оборвала ее Машка. - Может, тебе еще чаю налить?
        Но Мишка только отрицательно покачала головой, а потом загадочно произнесла:
        - А мне кажется, я знаю, в чем дело…
        - В чем? - без особого интереса спросила Машка.
        - А вот и не скажу!
        - Ну и не надо.
        - Ладно, скажу. Я думаю, дело в Шаше. Ты в него все-таки влюбилась.
        - Я?!
        - Ты. Ты ведь с ним ходила цветы для Эммы Геннадьевны покупать. А потом не рассказала, как это было. Обычно ты все рассказываешь. Хотя бы в двух словах. Тем более вы покупали твои любимые орхидеи. А ты молчишь, как партизан. Явно между вами что-то произошло. И теперь ты не хочешь с ним встречаться. По крайней мере, вне школы.
        - А вот и ничего не произошло! Просто… просто он - дурак.
        - Ага! Теперь он еще и дурак. Ну и что же он тебе такое сказал, что ты на него обиделась?
        - Я на него не обижалась. Просто мне было неприятно.
        - Рассказывай давай.
        - Да ничего не было. Ему не понравились мои рассказы про орхидеи. А еще то, что я магазину деньги вернула, - и Машка рассказала, как она обнаружила, что с нее взяли денег меньше, чем она должна была заплатить.
        - И что он тебе сказал? - продолжала допытываться Мишка.
        - Сказал, что я - зануда. Хотя я была совершенно права! Ведь магазин же…
        - Он сказал тебе, что ты зануда? - перебила подругу Мишка.
        - Да. И что? Просто он - дурак, и все. Я ведь знаю, что я - не зануда. Я просто ответственный, думающий человек. А он - разгильдяй.
        - И ты мне сразу не сообщила! Это же очень важно! Смотри, какие у тебя эмоции из-за одного его слова!
        - Да какие эмоции? Просто мне это неприятно, и все. Что ты опять выдумываешь?
        - Это - любовь! - поставила диагноз Мишка.
        - Это - не любовь. Это - твои глупые выдумки. А не хочу я к нему на вечеринку, потому что я просто не люблю вечеринки.
        - Пойду-ка я домой. А ты - подумай про Шашина, подумай, - хитро улыбнулась Мишка.
        Едва за ней захлопнулась дверь, как Маша взяла в руки вязание. Все-таки подруге удалось ее вывести из равновесия, а потому требовалось срочно повязать, чтобы привести мысли в порядок. Только о Шашине думать Маше вовсе не хотелось. Не хотелось, но думалось…
        Ее действительно почему-то задели слова парня. И «зануда», и то, что она - «самая скучная девчонка». Маша, конечно, сама про себя так не считала, но почему-то злилась на него. Ведь он был стопроцентно не прав. Не была она ни занудой, ни скучной. Ведь у нее было столько увлечений, а поговорить с ней можно было обо всем на свете. Не то что с Якушевой, которая и говорить-то могла только о моде, косметике и мальчиках.
        Да и кто такой был Шашин, чтобы принимать его слова близко к сердцу? Он не был ей ни другом, ни приятелем, ни каким-то авторитетом. Выскочка. Непонятно откуда появившийся в их классе. Позер и кривляка. Одним словом, дурак. «Если он спешил, мог бы прямо сказать мне, чтобы я поторопилась. А если ему не интересно было слушать про орхидеи - тоже так бы и сказал: поговорили бы о чем-нибудь другом. Сам не смог внятно сформулировать свои желания, сам же на меня и обиделся, что пришлось слушать про цветы и ждать. Это глупо», - подумала Машка.
        А потом точно так же объяснила себе и про фламенко. Что она - все-таки отличная танцовщица, а проблемы есть у самой Натальи. «Взрослая женщина, а помешана на любви, как десятиклассница. «Танцевать любовь, танцевать страсть!» Надо просто красиво танцевать, и все. Вне зависимости от того, влюблена ты в кого-нибудь или нет. И не придумывать лишнее. Ведь это - полная глупость, что танцевать надо чувства, а для этого - обязательно надо влюбиться» - так примерно размышляла Маша.
        Она распустила лишние сантиметры на юбке для Мишки, а потом аккуратно подвязала край.
        - Какая пошлая юбочка, - вслух заключила Маша, примерив свое творение перед зеркалом. - И как Мишка это будет носить?
        Но уж коли обещала, так пришлось, скрепя сердце, оставить именно эту длину.
        Время было ближе к одиннадцати, и пора было ложиться спать.
        Глава 7
        Суть мамбы
        Маша недолюбливала своих одноклассников. Не то чтобы уж прямо не любила… Именно недолюбливала. Выделяла, может быть, нескольких. Мишку, само собой. А еще Инну Ермолину, Женю Гаранину, Диму Лиминчука. Эти, по крайней мере, хорошо учились, всегда были собранны, вежливы, а главное, полностью адекватны. С ними она могла обсудить и новости из Интернета, и новый материал по урокам, и книги с фильмами. Остальные же были сущими детьми, по мнению Маши.
        Все говорили о ерунде. Девчонки болтали о тряпках, дискотеках и мальчиках. Ссорились, выясняли отношения, обижались, жаловались друг на друга. И, как ни странно, единственная из них, кто вызывала хоть какое-то уважение у Машки, была Якушева. Эта, по крайней мере, поставила себе цель стать самой красивой в классе и в школе, и планомерно добивалась ее. Не опускалась до мелочных разборок. Смотрела на всех свысока, как королева. Хоть какой-то у нее был характер.
        Парни тоже были ничуть не лучше девчонок: тратили свою жизнь на компьютерные игры, сутулились и потихоньку теряли зрение. И еще хуже - обсуждали какие-то сомнительные вечеринки и курили на переменах за гаражами у школы. Да еще и постоянно доказывали друг другу, что они крутые. То есть выглядели еще глупее. Сидят на скамейке, болтают, тут же вскакивают, надают друг другу «пенделей», а потом снова садятся и ржут как ни в чем не бывало. «Детский сад», - всегда фыркала себе под нос, проходя мимо и заставая подобные сцены, Маша.
        Среди парней кроме умного Димы Лиминчука единственный, кто ей хоть немного импонировал, - это Славик. Он хотя бы не страдал от подростковых комплексов, а раз хотел тусоваться, так и тусовался активно по клубам и презентациям чего-либо. Хотя, конечно, Маша не верила всем его историям про огромное количество девушек, постоянно падающих к его ногам. Особенно после того, как он попытался «окучить» Якушеву, а она ему дала от ворот поворот.
        В общем, Маша считала, что она умеет ценить достоинства людей. Но уж если никаких достоинств в человеке нет, то выдумывать их, как, например, Мишка, она не собиралась. А потому тратить время на одноклассников ей казалось просто глупостью.
        Как Маша и обещала Мишке, на вечеринку в субботу она не пошла, а со спокойной душой отправилась на свою репетицию по фламенко. Предвкушая, как вечером усядется перед компьютером, поставит хороший фильм и станет вязать свитер, который начала два дня назад. Но…
        Но по возвращении в подъезде ее неожиданно встретила Якушева.
        Кого-кого Маша ожидала там встретить, но Эллу - в последнюю очередь. Якушева же с радостной улыбкой, как будто больше всего на свете она мечтала в этот вечер встретить Капустину, кинулась к ней с поцелуями.
        - Ты почему не на вечеринке? - насторожилась Маша.
        - Я решила за тобой зайти. А то Мишка сказала, ты не пойдешь.
        - Ты решила за мной зайти? Якушева, ты головой ударилась? - не поверила своим ушам Маша.
        - Сама ты ударилась, - обиделась та. - И почему ты, Капустина, всегда такая злая? Хочешь, кстати, пепси?
        Маше действительно после танцев ужасно хотелось пить, но пить пепси - этот вредный, полный искусственных красителей напиток? Однако отказаться ей почему-то показалось невежливо.
        - Давай, - Маша покорно припала к бутылке, а потом поинтересовалась: - Что еще?
        - Так ты правда не пойдешь на вечеринку?
        - Не пойду. А тебе туда уже давно пора. Опаздываешь, - с этими словами Маша поспешила юркнуть в лифт.
        «Какие все-таки люди бывают приставучие», - посетовала она про себя.
        Вышла из лифта, подошла к квартире и… громко рыгнула.
        - Тьфу ты, какой противный напиток, - выругалась Маша и…
        И бодро ворвалась в квартиру.
        - Ма, па, я иду на вечеринку. Мама, я воспользуюсь твоей косметикой?
        Мама настолько растерялась от Машиного вопроса - ведь до этого дочка никогда не красилась! - что даже не нашлась, что ответить. Маша же быстро навела марафет. Пересмотрела все свои джинсы и кенгурухи в шкафу и решительно натянула радикальную мини-юбку, связанную для Мишки. А потом достала красные сапоги…
        Вечеринка у Саши Шашина была запланирована на шесть. Маша объявилась в восемь:
        - Привет, камрады!
        Все с удивлением уставились на нее.
        - Что делаете? А почему все такие скучные? Шашин, ты почему не развлекаешь гостей?
        - Я развлекаю!
        - Плохо! Где у тебя музыка? А вы что сидите? Двигаем диван туда!
        Самое интересное, что никто Маше сопротивляться не стал. Наоборот, все активно включились в расчистку пространства для танцев, уборку со стола, поиски музыки. И вот уже музыка загремела, а Маша первая выскочила в центр комнаты.
        Вслед за ней вышла и Мишка, за ней - Славка, Якушева, Шаша, остальные. После часа зажигательных танцев кто-то взмолился:
        - А давайте сделаем перерыв! Пить хочется!
        - А что у нас есть попить?
        - Шашечка, организуй нам попить! - кокетливо попросила Якушева.
        - Лимонад весь выпили…
        - Спокойно! Без паники! - тут же к ним подскочила Маша. - Шаша! Пошли на кухню.
        На кухне она по-хозяйски залезла в холодильник и ловко выудила оттуда банку:
        - Что это?
        - Смородина с сахаром, - Шашин с неподдельным интересом наблюдал за ее действиями.
        - Отлично. У тебя есть кипяченая вода?
        - Есть.
        - Давай разбавим и сделаем морс.
        И они взялись за дело.
        А в комнате Якушева пыталась вернуть внимание к своей персоне.
        - Я собираюсь пойти учиться бальным танцам. Латинской программе: самба, румба, ча-ча-ча, сальса. Я уже взяла пару частных уроков, - Элла вышла в центр и пыталась изображать какие-то движения. - Не, без музыки сложно. Славик, найди мне, пожалуйста, «Мамбо италиано».
        Славик тут же нашел ВКонтакте мамбу. И из динамиков грянуло:
        A girl went back to Napoli
        Because she missed the scenery
        The native dances and the charming songs
        But wait a minute, something’s wrong
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Hey, mambo! Mambo italiano
        Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise-a do the mambo like
        a crazy with a
        Hey, mambo!
        На этом моменте из кухни пришли с двумя кувшинами с разведенным вареньем Маша с Сашей. Те, кто умирал от жажды, тут же кинулись к ним со своими стаканами. Остальные же с интересом взирали на Якушеву, сосредоточенно пытающуюся что-то изобразить в центре комнаты.
        Якушева заметила Шашина и кинулась к нему. Встала рядом, продолжая приплясывать на месте:
        - Шашечка, ты пойдешь со мной заниматься латиноамериканскими танцами? Я тебя приглашаю. Мы будем самой лучшей, самой красивой парой.
        - Я подумаю, - уклончиво ответил тот.
        - Как это «подумаю»? Я не буду приглашать два раза. Ответь сейчас.
        - Я же сказал, я подумаю.
        - То есть ты согласен? Чего ты боишься?
        - Да ничего я не боюсь!
        - Я тебе завтра позвоню.
        Композиция доиграла и началась по новой. Якушева опять выскочила в центр и продолжила отплясывать, призывно поглядывая на Шашина. Маша полминуты понаблюдала за действом, а потом лихо встала рядом.
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Hey, mambo! Mambo italiano
        Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise-a do the mambo like
        a crazy with a
        Hey, mambo!
        Шаг правой ногой вперед, правое бедро вперед. И тут же три шага назад, качая бедрами. Шаг левой ногой назад, левое бедро назад. И снова три шага вперед. Под быстрый ритм мамбы.
        К ним присоединились и некоторые другие девчонки. Но Маше быстро разонравилось танцевать. Она решительно подошла к компьютеру и остановила воспроизведение песни.
        - Элла, ты ни фига не умеешь танцевать. И вы, девочки, тоже. Ща я вам все объясню. Ща я вам объясню суть мамбы, - с видом знатока латиноамериканских танцев заявила Маша.
        Якушева фыркнула и с недовольным видом уселась на диване. Ее примеру последовали и остальные. Все с интересом уставились на Машу.
        - В чем суть мамбы? - тут же приступила к объяснениям та. - В том, что вот я делаю шаг вперед. Бедро вперед. Вся такая неотразимая. К кому я шагаю? Конечно же, к парню! Хэй, мамбо! - Маша сделала решительный шаг к Шашину, глядя ему при этом прямо в глаза с загадочной улыбкой. - Ты такой прекрасный, ты мне нравишься, я хочу быть с тобой.
        Все замерли. Но Маша тут же отступила:
        - А потом тут же три шага назад. Типа, ой, я передумала. И большой шаг с бедром назад.
        Она натолкнулась на Славика и тут же прижалась к нему спиной:
        - Типа, ты не настолько хорош, чтобы тратить на тебя время. Есть и получше.
        Но едва Славик попытался ее приобнять, чтобы включиться в действо, как Маша снова сделала три шага вперед, качая бедрами:
        - Ай, нет, я - такая непостоянная, наверное, мне все-таки ты нравишься, - и она снова сделала большой шаг к Шашину. - Это же игра. Сыграем с тобой в эту игру?
        - Сыграем! - охотно согласился тот.
        - А может, и не с тобой? - Маша снова отступила назад.
        Славик опять попытался поймать ее в объятья.
        - Хочешь меня поцеловать? - и она сделала пару шагов в стороны в ритме танца, не давая к себе прикоснуться. - Ты мне надоел! - и снова решительно шагнула вперед, но теперь к Якушевой. - Вот что такое танец, зажигательный латиноамериканский танец, Эллочка. Вот в чем суть мамбы! Это и страсть, и страх, и уверенность, и сомнения, и любовь, и ненависть. А не просто красивые движения. Включай музыку, Славик.
        И снова грянуло:
        Hey, mambo! Mambo italiano!
        Hey, mambo! Mambo italiano
        Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise-a do the mambo like
        a crazy with a
        Hey, mambo!
        Глава 8
        Позор-позор-позор
        Это был позор. И уже не просто позор, а ПОЗОР. Или даже так: ПОЗОР-ПОЗОР-ПОЗОР.
        В воскресенье утром Маша проснулась, вспомнила все, что произошло в субботу, и засунула голову под подушку. Ей хотелось спрятаться. И никогда-никогда не выходить из своего укрытия. Красные сапоги, вечеринка у Игоря - все это было сущей мелочью по сравнению с тем, что она отчебучила вчера у Шашина. НА ГЛАЗАХ У ВСЕГО КЛАССА.
        Как она могла? Как она могла так себя вести? Так ужасно одеться, накраситься, всеми командовать, отплясывать да еще и заигрывать с парнями на глазах у одноклассниц? Она, Маша Капустина, отличница, умная и спокойная девочка, пример для всех? Как она могла при всех ПРЕДЛАГАТЬ СЛАВИКУ ПОЦЕЛОВАТЬСЯ??? Как она могла отплясывать какую-то пошлую мамбу да еще и пытаться всех научить крутить бедрами?
        «Почему до сих пор не изобрели аппарата, который мог бы изменить прошлое? - в который раз посетовала Маша. - Ну, или хотя бы стереть память?»
        Весь день она не вылезала из своей комнаты. Ей казалось, что стоит показаться на глаза родителям, как они сразу все поймут. Поймут, что она - не их любимая примерная дочь Маша, а неизвестно кто, какая-то другая девица, отчебучившая вчера на вечеринке неизвестно что.
        Маша не просто не вылезала из комнаты, но и не вылезала из постели. Она - впервые в жизни! - ничего не делала целый день. Не могла. Просто не могла ни о чем думать, кроме своего позора. А чтобы не думать, у нее был один выход: спать.
        Но проспать до понедельника ей все же не удалось: в гости пришла Мишка.
        - Что это было вчера? Машка! Отпад! - с ходу, ворвавшись в комнату, заявила та.
        - У-у… - взвыла Машка, пряча голову под подушку и натягивая сверху одеяло.
        - Что с тобой? Тебе плохо? Ты меня слышишь?
        - У-у…
        - Так. Посмотри на меня! - странные звуки из-под подушки Мишку несколько напугали, а потому она решительно разгребла постельные принадлежности и вытащила подругу на свет божий. - Что с тобой?
        - Это позор. Какой позор… - и Машка решительно попыталась зарыться обратно, но Мишка столь же решительно этому воспрепятствовала:
        - Почему позор? У тебя что-нибудь болит?
        - Душа у меня болит! Мне стыдно! Я опозорилась перед всем классом!!!
        - Почему опозорилась-то? Кончай страдать! Ты, конечно, вчера произвела фурор, но, мне кажется, все было просто расчудесно…
        - Ага, все отлично! - Машке надоело бороться с подругой, и она окончательно вылезла из-под одеяла и уселась на кровати, скрестив ноги. - Все просто прекрасно. Я выглядела идиоткой с этой дурацкой мамбой. Сегодня, наверное, все ухохатываются, вспоминая мои выходки. А я понятия не имею, что со мной случилось. Я чувствую себя клиенткой психбольницы. Потому что у меня такое ощущение, что вчера - это была не я, а кто-то другой.
        - Как это: кто-то другой? - сначала удивилась Мишка, но потом, подумав, согласилась: - Да, слушай, ты права… Вчера ты настолько была сама на себя не похожа, что все поначалу были просто в шоке.
        - А я в шоке до сих пор! Может, мне, не откладывая, пойти в дурку сдаться?
        - Подожди, не спеши. Ты же мне сама всегда говоришь, что надо включать логику. Вот и включи ее! Попробуй проанализировать, что произошло.
        - А что тут анализировать? Я сошла с ума.
        - Хорошо, ты сошла с ума. В какой момент?
        - Когда отплясывать стала. Нет, когда вообще решила пойти на эту вечеринку, - Машка задумалась. - А решила я пойти, потому что меня в подъезде подкараулила Якушева. И стала зазывать. Я ей сказала, что не собираюсь. А потом вдруг - щелк! - и я стала одеваться, краситься, надела красные сапоги… Слушай, опять красные сапоги! Все из-за них. Я снова, как и на вечеринке у Игоря, была в красных сапогах. И снова вела себя неадекватно.
        - Ни фига себе! Тебя Якушева в подъезде подкараулила? С чего бы это?
        - Да, непонятно с чего. Зачем я ей так была нужна на этой вечеринке?
        - Ха! - Мишка неожиданно расхохоталась. - А как ты ее вчера сделала. Как бы она ни пыталась позвездеть, но каждый раз заявлялась ты, и все внимание было исключительно на тебя. Якушева тебя убить была готова, как мне кажется. В первый раз ее скинули с пьедестала.
        - Конечно, такой клоун - Капустина! - появился… - вздохнула Машка.
        - А откуда ты умеешь танцевать мамбу?
        - В том-то и дело, что до вчерашнего дня я понятия не имела, что есть такой танец - мамба. Или мамбо?.. Я фламенко танцую!
        - Ну ты даешь! - еще раз поразилась Мишка. - А я уж было решила, что чего-то про тебя не знаю, подумала, что ты когда-то тайно латиноамериканскими танцами занималась… Да, в тебя вчера как будто кто-то вселился.
        - Бесы. Тогда не в дурку, а к экзорцистам. Это те, которые бесов изгоняют. Жаль, что я в них не верю.
        - Машка, а мне кажется, ты зря так убиваешься. На самом деле все было прекрасно. Ведь до твоего прихода на вечеринке действительно было скучновато. А после твоих танцев все как-то сразу завелись, развеселились. Парни стали активно клеить девчонок, девчонки - парней. Даже наш ботаник, Димка Лиминчук, разошелся и зазвал Янку Койвестойнен куда-то в глубины квартиры Шашина. Видела? Вот прикол.
        - Ты меня успокаиваешь, да?
        - Да. Точнее, нет. Я тебе правду говорю. Мне кажется, ты все преувеличиваешь. Это, в общем-то, и не позор. Так. Немного шокирующе, но в целом в рамках. Ты же ничего не разбила, никого не обидела. Даже не поцеловалась ни с кем, несмотря на предложения.
        - Как ты не понимаешь, Мишка! Дело же не в этом! Это ведь… это ведь как будто не я была. Это была какая-то… стерва, вот! Какая-то пошлая, глупая, агрессивная… - Маша старательно подбирала слова, - фамильярная, несдержанная - разнузданная! - деваха. А я - не такая! Я совсем не такая. И не хочу такой быть. Понимаешь, раньше я была уверена в себе, я знала, кто я. А теперь я совсем сбита с толку. Я теперь сама себя боюсь. И больше всего хочу знать, что это было. Как это вдруг я стала не самой собой, а кем-то другим? Пока единственное, что мне приходит на ум, так это - красные сапоги. Но ведь не могут же они так мистически влиять на меня?
        - А может, все прозаичнее? Может, ты просто напилась?
        - Я не пила вчера вообще! Ты что! Ты же видела!
        - Да, я видела, что ты не пила. А в великие и ужасные красные сапоги я тоже как-то не особо верю.
        - Да я, если честно, тоже не верю. Но так хоть какая-то зацепка есть. Хороший выход: не надевать красные сапоги, и этого кошмара больше не повторится. А если дело не в них, тогда… тогда ведь этот ужас может повториться. А я этого так боюсь…
        - Да, загадка… Может, тебе еще подумать? Ты ведь такая умная, всегда все можешь по полочкам разложить.
        - А сегодня - не могу. У меня вчера с этой мамбой как будто мозг отключился. И больше не включается, - вздохнула Машка.
        - Да, Шаша вчера был в шоке…
        - Не говори мне про Шашина! - взвыла Машка. - Я теперь вообще не знаю, как ему в глаза смотреть.
        - Ага! Тебе не все равно, что он подумал!
        - Конечно, не все равно. Ворвалась к нему домой, раскомандовалась. Вела себя, как…
        - А мне кажется, все-таки ты в него влюбилась. Ты вчера от него весь вечер не отходила.
        - Я от него не отходила? - поразилась Машка.
        - Конечно. Я за тобой наблюдала. Мне показалось, все эти твои танцы были исключительно ради него.
        - Да при чем тут он? И это вообще была не я! И мне на него плевать. И пусть он думает себе, что я - психичка, сколько угодно, - Машка подтянула коленки к груди, обхватила их, уткнулась в них носом и обиженно замолчала.
        - Да ладно тебе, с кем не бывает? Может, он и не думает о тебе, что ты - психичка. Мы же не знаем.
        Маша молчала.
        Молчала, потому что в голове у нее был полный сумбур. Если раньше она всегда спокойно могла контролировать свои мысли и чувства, то сегодня у нее это плохо получалось. Никакой гармонии и привычного ей душевного спокойствия не было и в помине. Наоборот, на ровной глади ее души все явственнее намечался легкий шторм. И чем больше говорила Мишка, тем большее волнение вызывала у Маши. Особенно когда завела разговор про Шашина.
        Маша отчаянно пыталась понять, почему ей вдруг стало не все равно, что тот о ней подумал. Почему, размышляя о своем вчерашнем позоре, она в первую очередь думала о нем? Пыталась вспомнить его реакции на ее поведение. Что он говорил? Как себя вел? Но вспомнить не получалось.
        И тут же она начинала злиться на него. Как будто это он был во всем виноват. Как будто из-за него она стала отплясывать эту дурацкую мамбу. Как будто из-за него стала цеплять Якушеву. Понимала, что он ни при чем, и еще больше злилась. На себя саму - за то, что думает о нем, потом снова - на него…
        Да еще и Мишка со своими предположениями! Маше в какой-то момент захотелось спрыгнуть с кровати и накричать на подругу. Объяснить ей, что нет у нее никакой любви к Шашину. Выгнать Мишку, сказать ей, что она лезет не в свое дело. Что она всегда во все лезет. Со своими-то парнями разобраться не может, а пытается Машке чем-то помочь. А помогать-то ей вовсе не надо. Ведь она никого не любит, и поэтому ей просто замечательно жить на свете.
        - Я совершенно уверена в том, что… - продолжала вещать про Шашина Мишка, не замечая состояния подруги.
        Машино же ухо выловило только одну фразу:
        - …жаль, что он не видел, как ты отплясывала на столе…
        - Что?! - тут же вскинулась она.
        - А ты что, не помнишь? - удивилась Мишка. - Ты же потом со своей мамбой еще и на стол влезла.
        Маша нырнула обратно под одеяло, спрятала голову под подушку. Оттуда только донеслось:
        - Я не пойду завтра в школу. Я вообще в другую переведусь. Чтобы никогда никого не видеть!
        Но в школу пойти пришлось. Что-что, а прогулять уроки просто так, без уважительной причины, Маша себе позволить не могла, ведь она была самой ответственной девочкой на свете. Она всегда считала, что душевные переживания душевными переживаниями, а дело делом. По ее мнению, любой умственно полноценный человек в состоянии контролировать свои чувства и эмоции. А вчера… вчера… Вчера это было просто переутомление. Просто минутная слабость.
        В понедельник утром Маша взяла себя в руки и спокойно собралась в школу. Они с Мишкой жили в соседних домах, но ходили на уроки порознь, потому что Мишка всегда опаздывала, а Маша, которая была пунктуальной до мозга костей, это вынести не могла. Она-то всегда приходила минут за пятнадцать до звонка, чтобы настроиться на учебу, повторить заданный параграф или прочитать заранее новый материал, чтобы на уроке можно было задать вопросы.
        Но в этот день, чем ближе подходила к школе Маша, тем больше она начинала жалеть, что не зашла за подругой. Почему-то ей очень хотелось прийти в школу не одной. Сама не заметив, она даже стала шаг замедлять.
        В душе у Маши шла борьба: позвонить Мишке или не позвонить? Или подождать ее за углом, ведь наверняка она, как обычно, опаздывает. Однако, поймав себя на этих мыслях, Маша сама себя тут же и отчитала: «Прямо как маленькая. Взрослый человек отвечает за свои поступки. Вела себя вчера как идиотка, так и нечего теперь за чужие спины прятаться». С этими мыслями Маша решительно прибавила шаг.
        А подходя к школе, успокоила себя еще и тем, что, возможно, она все преувеличивает. Ведь каждый человек озабочен прежде всего собственной персоной, и одноклассников больше волнует, как они выглядели на вечеринке. И, по большому счету, до нее им нет никакого дела. Равно как и ей до них. Если вдруг решат о ней что-нибудь подумать, так ей на это наплевать. НАПЛЕВАТЬ.
        Маша подошла к школьному крыльцу.
        На котором стояли Шашин, Славик и Якушева.
        На секунду Маша растерялась. Но потом снова взяла себя в руки и направилась вверх по ступенькам: «Им нет никакого дела до меня. Мне нет никакого дела до них!»
        - Капустина, объясни-ка нам суть мамбы. Что-то мы вчера плохо поняли! - первым закричал Славик.
        - Хочешь, Шашечка тебе стол для танцев принесет? - то ли хитро, то ли зло прищурилась Якушева.
        - Если надо - я с удовольствием, - откликнулся тот.
        Маша замерла.
        Надо было еще раз взять себя в руки и просто пройти мимо с гордо поднятой головой.
        - Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо! - неожиданно раздалось сзади.
        Маша обернулась: это подходили к крыльцу ее одноклассники Генка Завьялов и Костя Лепенец.
        И тут…
        И тут Маша сама не поняла, что случилось.
        Она просто бежала, и бежала, и бежала домой, не разбирая дороги. А вслед ей неслось:
        - Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise - I do the mambo like a crazy with a…
        Hey, mambo!
        Глава 9
        Свидание
        « Капустина, что с тобой? Мы тебя обидели?» - Маша, тупо уставившись в монитор, тридцатый раз перечитывала сообщение ВКонтакте. Отправителем значился Саша Шашин. И она снова была совершенно сбита с толку.
        Вежливость требовала дать ответ, и Маша послушно набрала: « Нет. Вы меня не обидели. Ничего страшного. Просто я заболела».
        И это была истинная правда.
        Примчавшись домой, Маша без сил бухнулась на кровать. И поняла, что встать с нее не может. На нее накатила какая-то дикая слабость. Что с ней было впервые. Маша вообще отличалась крепким здоровьем: у нее никогда ничего не болело. И даже сезонные грипп и ОРЗ обходили ее стороной. Удивленная собственным состоянием, Маша вызвала врача на дом.
        Добрая тетя доктор тут же поставила ей несколько диагнозов: гипотония, вегето-сосудистая дистония, анемия и общее переутомление. И строго-настрого наказала сдать все анализы. После ее ухода Маша вылезла в Интернет и внимательно изучила все свои болячки. А потом позвонила маме и попросила ее на пути с работы зайти в магазин за фруктами и в аптеку за витаминами. А сама отправилась на кухню, разморозила мясо, приготовила его и заставила себя, хотя ей и не хотелось есть, слопать огромный кусок, чтобы восполнить в организме заподозренный доктором дефицит железа.
        А вечером обнаружила в почте послание от Шашина.
        Шашин ее ответом не удовлетворился и быстренько написал снова: « Отлично. Давай завтра встретимся. На остановке в семь».
        Маша снова оказалась в тупике. Зачем он хотел с ней встретиться? Об этом в письме не было ни слова.
        Немного подумав, Маша решила, что встретиться с ним нужно. Она поймала себя на том, что ей очень хочется все ему объяснить. Что она так вела себя не специально. Что ничего плохого не хотела. Что никаких чувств к нему не испытывает. А потому извиняется и предлагает просто забыть это недоразумение.
        «Хорошо. Завтра в семь тридцать», - ответила на сообщение Маша.
        В шесть у нее были танцы.
        Наталья, как и обещала, назначила на место солистки Лиду Киприянову.
        - А я уже знаю эту партию! Я знаю все дроби! - тут же радостно защебетала Лида. - Я могу хоть сейчас станцевать.
        - Хорошо. Только сначала все же разминка.
        После разминки повторили алегриас. А потом перешли к булериасу, где была сольная партия.
        Маше было непривычно стоять не на своем месте. А когда пришло время для соло, она едва удержалась, чтобы по привычке не выйти в центр репетиционного зала.
        Вместо нее выскочила вперед Лида. И, действительно, ловко, лишь чуть сбившись в одном месте, отбила все дроби. А Маша просто стояла и смотрела, как за нее танцует другая. Как ее любимую партию танцует другая девчонка. И ей было ужасно больно и обидно.
        Снова и снова танцевали булериас. Снова и снова выходила в центр зала Лида. Снова и снова Маша оставалась стоять в стороне. Снова и снова колола и жгла ее обида.
        Ей по-прежнему было непонятно, что с ней не так. Почему ее отстранили, вычеркнули из солисток. Она силилась понять, чем лучше была Лида, всматривалась, вслушивалась в удары ее туфель, но ничего не выходило. Каждый раз та допускала ошибку. Пусть небольшую, пусть почти незаметную, но ошибку. Чего никогда не делала Маша.
        И ей казалось, что Наталья несправедливо поступила с ней. За что-то на нее обиделась или невзлюбила, а потому просто мстит ей непонятно за что. Потому что не может быть эта Лида Киприянова лучше Маши. Не может, и все.
        Все эти переживания так захватили ее, что Маша совершенно забыла о том, что после танцев встречается с одноклассником, а потому едва не ушла по привычке домой. И уже у самой остановки ее вдруг как молнией ударило: Шашин!
        Было ровно семь тридцать. Его не было.
        Маша неожиданно разволновалась. Почему-то испугалась: а вдруг не придет? Потом старательно объяснила сама себе, что волноваться не из-за чего. Не придет - так и не надо. Это ведь не она настаивала на встрече.
        Шашин опоздал на семь минут.
        - Это тебе! - он торжественно вручил ей букет хризантем.
        - Спасибо! - вежливо сказала Маша. - Только зачем это? - и начала волноваться еще больше.
        - Как зачем? - удивился Шашин и… не нашелся, что сказать.
        Маша тоже как-то совсем забыла, зачем они тут встречаются.
        Подошел автобус № 3.
        - Это наш! - неожиданно громко объявил Шашин и ловко затащил Машу внутрь.
        - А куда мы едем? - осторожно поинтересовалась она.
        - В рай, - тоном, не терпящим возражений, пояснил он.
        В «Раю», точнее, в кафе «Paradise» было людно, но, несмотря на это, столик на двоих нашелся.
        - Капустина, ты позавчера была потрясной. Круто ты танцуешь. Все в шоке. Мне понравилось, - Шашин, улыбаясь, смотрел на нее.
        - Тебе понравилось? - удивилась Маша. - Правда?
        - А на фига мне врать? Я от тебя такого не ожидал. Думал, ты - заучка, зануда. А ты - классная девчонка.
        - Спасибо. Ты тоже здорово танцевал.
        - Да, нехило мы зажгли. Классная вечерина вышла.
        - Мне тоже понравилось. У тебя дома уютно. Спасибо, что пригласил к себе. - Когда Маша не знала, что говорить, она всегда становилась очень вежливой.
        - Да всегда пожалуйста, приходи в гости. Слушай, а что ты делаешь в выходные? Может, куда-нибудь сходим?
        - Я… - тут уже Маша совсем растерялась.
        - Что? Я так сразу - быка за рога? Или я тебе не нравлюсь? - и снова он смотрел на нее, а глаза смеялись.
        Маше почему-то тоже сразу захотелось улыбнуться. И она ничего не смогла сделать со своими губами - улыбнулась.
        - Нравишься.
        - Так давай сходим в клуб «Мираж». Там клевые дискотеки. Там у меня знакомый диджей. Он нас бесплатно проведет.
        - Я подумаю.
        - Какая ты странная… - теперь растерялся Шашин. - Но если не хочешь, то и не надо.
        - Хочу! - почему-то сразу согласилась Маша.
        - Здорово. Я у тебя на странице видео видел, как ты фламенко танцуешь. А что это за танец? А давно ты занимаешься?
        Маша тут же почувствовала себя в своей тарелке: о чем, о чем, а о фламенко она могла говорить часами - рассказала все и с самого начала.
        - Только вот с конкурсом как-то не вышло. Представляешь, так обидно, я думала, я - лучшая танцовщица, а моей преподавательнице сказали, что я танцую плохо. Что у меня только техника хорошая, а дух танца я не чувствую. Что вообще у меня в танце никаких чувств нету, - Маша как-то быстро расслабилась и разоткровенничалась.
        - Ты - бесчувственная? У тебя одна техника? - удивился Шашин. - Ну, ты, мать, даешь. Как ты могла им поверить? Да они просто дуры. Или дураки? Те, кто это сказал.
        - Почему ты думаешь, что это не так?
        - Потому что я видел, как ты танцуешь.
        - Да там у нас видео не лучшего качества…
        - При чем тут видео? Ты танцевала у меня дома. И танцевала классно. И даже объяснила, в чем суть мамбы. Я до тебя вообще не задумывался, что такое танец. Для меня танцы были - так, подергаться на дискотеке. А посмотрел на тебя, послушал и все понял. И ты мне будешь говорить, что ты плохо танцуешь?!
        Маша слушала его и чувствовала, что какой-то важный пазл у нее в голове начинает складываться…
        - Я…
        - И плюнь ты на этих своих теток. Ты - лучшая!
        - Спасибо! - растроганная Маша снова смогла только вежливо поблагодарить.
        - А я с детства карате занимался. А потом кикбоксингом. Но пришлось бросить. Ногу сломал. Врачи сказали, что серьезные нагрузки не для меня. Жесть была. Ничего не хотелось. Да и до сих пор какая-то депрессуха нет-нет да и накатит. Хочется какого-то движения. Не могу тупо за компом сидеть. А если спорт противопоказан, так и не знаю, куда себя деть. Летом хоть на велике покататься можно. А зимой? Лыжи с коньками я терпеть не могу.
        - Я тоже лыжи с коньками терпеть не могу, - почему-то обрадовалась Маша.
        - А ты почему?
        - На катках всегда народу много. А на лыжах?.. Ну бежишь и бежишь себе - и что?
        - Во-во. Одни и те же дорожки. Либо уж профессионально заниматься, либо никак.
        - Слушай! - вдруг осенило Машу. - Ты говоришь, тебе движения не хватает. Так иди танцевать!
        - Я? - удивился Шашин.
        - Конечно. Ты же на дискотеках танцуешь. Почему бы тебе не научиться это делать еще лучше?
        - А что? Идея. Я как-то об этом не думал.
        - Ведь танцевальных направлений много - всегда можно выбрать что-то для себя. Я уверена, у тебя получится!
        - Спасибо, Капустина, я подумаю.
        Просидели в кафе допоздна. Маша едва дождалась следующего дня, времени окончания уроков, чтобы броситься к Мишке.
        Если в предыдущие два дня она чувствовала себя разбитой, апатичной и больной, то теперь ей казалось, что внутри у нее клокочет вулкан.
        Пазл складывался!
        Маша в мельчайших подробностях вспомнила свои отплясывания у Шашина дома.
        Она вспомнила, как совсем не думала о движениях. Вспомнила свое ощущение того, что тело танцует само. Двигаются руки, переступают ноги. Весь корпус задействован в движении, шея, голова… Желание двигаться идет изнутри. Как сильнейшая потребность. Как будто если перестать, то умрешь. И много-много энергии.
        Маша вспомнила, как ей хотелось подойти к Шашину, а она боялась этого желания. И смогла подойти к нему, только танцуя. Как будто этого требовал танец. Как будто этого хотелось не ей. Подходила, и подходила, и подходила. В танце.
        Подходила к нему, и ей становилось страшно. Страшно, что он не примет ее. И она тут же отступала. И снова этого как будто требовал танец. Вроде бы танец, а вроде бы и она сама делала это.
        А разве она могла бы сама просто так приобнять Славика? Конечно нет! А в танце легко. В танцах принято обниматься.
        «Какая интересная штука - танец! - вдруг поняла Маша. - Это - не просто красивые движения. Это… Как я там объясняла суть мамбы? Это игра. То я подхожу, то я ухожу. То ли это танец такой, то ли это я - такая. Такая непосредственная, непоследовательная… Или просто пугливая?»
        - И у меня были чувства. Они были! - сама себе вслух объяснила Маша. - У меня было море чувств, когда я смотрела на Шашина. Когда мне хотелось подойти к нему и одновременно убежать подальше. И это - неправда, что я бесчувственная. Я умею чувствовать. И умею выражать чувства в танце. Ведь он это заметил. И похвалил меня!
        Маша в очередной раз посмотрела на часы и решила, что Мишка уже подходит к дому. Быстро оделась и рванула к ней, даже не сообразив позвонить и договориться о встрече.
        - Мишка! Я все поняла! Я поняла, в чем суть мамбы. Тьфу ты, в чем суть танца! - едва подруга открыла дверь, с порога провозгласила Машка.
        - Машка! - кинулась к ней Мишка. - Я знаю, что с тобой случилось на вечеринке у Шаши. Я подслушала, как Якушева девкам рассказывала. Я теперь все поняла!
        - Что ты поняла? Что со мной случилось? - как раз ничего не поняла Машка.
        - Да что с тобой произошло, что ты на столе стала отплясывать.
        - И что же?!
        - Заходи же скорее - расскажу!
        Глава 10
        Что такое любовь?
        - У ТЕБЯ БЫЛО СВИДАНИЕ С ШАШИНЫМ?!! - Мишка едва в обморок не грохнулась.
        - Свидание? - почему-то испугалась Машка.
        - Парень назначил тебе встречу, подарил цветы, сводил в кафе - что бы это могло быть такое?
        - Свидание?
        - Что ты заладила: свидание? свидание? Конечно, свидание! Ну ты даешь, Машка. Я, конечно, не сомневалась, что ты в него влюбилась, но чтобы и он в тебя!.. Хотя, с другой стороны, после твоей мамбы…
        - При чем тут мамба? Это просто… просто… просто он тоже заинтересовался танцами. Ладно, мамба при чем, но не в этом смысле… А в смысле… - и тут Маша совсем запуталась.
        - Рассказывай все подробно.
        Маша более-менее подробно поведала всю историю, начиная с первого сообщения и заканчивая их расставанием у подъезда.
        - Поцеловал?
        - Нет, что ты! Конечно нет.
        - Правильно. Целоваться надо на третьем свидании.
        - Кто тебе это сказал?
        - В журнале прочитала.
        - А это обязательно?
        - Машка, ну ты дура, - рассмеялась Мишка. - Что значит «обязательно»? Тебе что, не хочется с ним поцеловаться?
        - Мне? С Шашиным? - и снова Маша была сбита с толку: об этом она как-то не думала.
        - Ох ты, горе мое, ты хоть договорилась с ним, когда в следующий раз встретитесь?
        - Да. В субботу он позвал меня на дискотеку в «Мираж».
        - Отлично. У тебя теперь тоже есть парень! Вау!
        Но Маша не спешила разделять радость подруги. Ей то ли не верилось, что интерес Шашина к ней надолго, то ли она сомневалась в себе - хочет ли она вообще на эту дискотеку, то ли просто все было так неожиданно и быстро, что она до сих пор не могла прийти в себя.
        - Я не поняла, а почему ты не рада? - тут же пристала к ней с вопросом Мишка.
        - Я не знаю, - честно ответила Маша, - не знаю, что и делать.
        - А ты выпей перед дискотекой. Энергетического коктейля.
        - Что?
        - А, черт, я же тебе так толком и не рассказала, что я узнала, подслушав Якушеву с подругами. Прикинь, - Мишка даже подсела к Маше поближе. - Помнишь, Андрей, друг Игоря, который был у него дома на вечеринке, сказал, что он знает Якушеву? Так вот, он ей рассказал, что ты отчебучила тогда, а перед этим выпила энергетический коктейль, безалкогольный, но с лошадиной дозой кофеина. Мне ты, кстати, об этом не сказала!
        - Он мне сказал, что это просто лимонад…
        - А, неважно уже. Так вот, это на тебя энергетик так подействовал, что ты стала чу-чу отчебучивать. А Якушева решила устроить шоу на вечеринке у Шашина. Она специально пошла тебя встречать. Она давала тебе что-нибудь выпить?
        - Пепси!
        - Точно. А это была не пепси, а тоже энергетик. И он снова сделал свое дело. Вот почему ты вдруг поняла суть мамбы у Шашина дома. Это на тебя кофеин так действует!
        - Энергетик, какая-то химия! - взвыла Маша. - Это еще хуже, чем пепси! Бедная моя печень!..
        - А Якушева - та еще стерва. И как я могла хорошо о ней думать? Только добилась она немного не того результата, которого хотела.
        - Как это не того? Я не знаю, как в школе появиться. Какой позор! Не напоминай мне о вечеринке у Шашина.
        - Чучело, ну перегнула ты палку с танцами на столе. Зато Шашин пригласил тебя на свидание. Нет, как говорится, худа без добра.
        - При чем тут Шашин? Я становлюсь невменяемой после того, как выпью кофеин. Я наркоманка! Какой кошмар! - Маша закрыла лицо руками.
        - Почему кошмар-то? При чем тут наркотики? Просто на тебя так почему-то кофеин действует, - снова попыталась успокоить ее Мишка.
        - Я никогда не буду больше пить энергетик!
        - Так и не пей. Тебя разве кто-то заставляет?
        Маша задумалась. Действительно, ведь никто ее не заставляет пить энергетики, а потому с чего переживать? К тому же теперь, по крайней мере, стало ясно, что с ней случилось на вечеринках у Игоря и Шашина. Что это не она сама такая - как Маша сама для себя определила - стерва, а просто так на нее влияет кофеин в больших дозах. Не пить - и все будет по-прежнему. И она снова всегда, в любых ситуациях, будет оставаться спокойным, здравомыслящим человеком.
        - Знаешь, что мне еще Шашин сказал? - после паузы спросила она у Мишки.
        - Не-а.
        - Он сказал, что я - хорошая танцовщица. И объяснил мне про чувства. Помнишь, я говорила, как наш хореограф, руководитель ансамбля Наталья сказала мне, что я танцую технично, но без чувства? Я тогда не поняла, о чем она. А тут, благодаря Шашину, мне стало понятно. Он сказал, что, когда я танцевала мамбу, у меня было много чувств. И я вспомнила свое состояние в тот момент. Я действительно много чувствовала тогда. И все это выразила танцем.
        - Что ты чувствовала?
        - У меня было желание понравиться. И страх, что я не понравлюсь. И много интереса к… - Маша замялась, - к Шашину. Мне почему-то тогда очень захотелось ему понравиться. Хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. И я очень боялась, что он меня… отвергнет. Поэтому я то подходила к нему, то уходила. И это был танец.
        - Точно! - обрадовалась Мишка. - Я тоже заметила, как здорово ты танцевала. Именно с чувством. С драйвом. С энергией… Не знаю, как это точно назвать. От тебя просто волна шла энергетическая. На нее невозможно было не откликнуться. Прямо все парни завелись. Затанцевали сразу, флиртовать начали.
        - Да, и ты тоже заметила?
        - Да. И теперь мне только одно непонятно: почему, когда ты на сцене танцуешь фламенко, ты танцуешь по-другому? На сцене ты, прости, пожалуйста, но я скажу тебе правду, на сцене ты просто делаешь красивые движения.
        - Я стараюсь! - возмутилась Маша, но она понимала, что подруга права. - Знаешь… дело в состоянии. На сцене, да и во время репетиций, когда мы танцуем, у меня ни разу не было такого состояния, как в субботу у Шашина.
        - А прикинь, у тебя бы оно было на сцене? Тогда ты точно была бы лучшей! Твоя техника плюс то состояние, когда ты отплясывала мамбу - был бы полный отпад. И все бы признали, что ты - лучшая солистка.
        - Да, хорошо бы поймать это состояние на фламенко, - согласилась Маша. - Только, как мы выяснили, оно ко мне приходит исключительно после дозы энергетика.
        - Так выпей перед репетицией! И твоя руководительница снова поставит тебя солисткой.
        - Ты что! Я больше никогда не буду пить эту гадость! Как тебе это могло прийти в голову!
        - Не хочешь? Тогда не мучайся, что твою сольную партию отдали другой!
        Маша зашла в тупик. Больше всего на свете ей хотелось вернуть себе свое соло. Съездить в Санкт-Петербург на конкурс и там доказать всем, что она лучшая. Но что-либо пить перед танцами?! Это даже звучало для нее чудовищно. Это было неприлично, неправильно, невозможно.
        - Нет, нет, нет, я не могу! - открестилась Маша.
        - А что тогда делать?
        - Хороший вопрос.
        Вопрос обеим подружкам показался хорошим, но, увы, остался без ответа.
        Как ни странно, родители совершенно спокойно отпустили Машу в субботу на дискотеку. Даже несмотря на то, что она была на больничном.
        - Сходи, конечно, а то ты никуда не ходишь, все время дома сидишь со своим вязанием. Вот я в твои годы… - И мама пустилась в долгий пространный рассказ про свою молодость.
        В семь за Машей зашла Мишка.
        - Я проконтролировать! - с порога заявила она.
        - Что? - не поняла Маша.
        - Чтобы ты оделась как человек и накрасилась.
        Мишка решительно вытащила из шкафа юбку, которую Маша связала для нее, и широким жестом протянула ее подруге:
        - Дарю! Носи! А то тебе и надеть-то нечего.
        - Спасибо, конечно, но…
        - Никаких «но»! И красные сапоги. Мы уже выяснили, что дело не в них. Ничего страшного не произойдет.
        Ничего страшного на дискотеке действительно не произошло.
        Машу у входа встретил Шашин, а Мишку - Игорь. Подружки познакомили парней, и дружной компанией все зашли внутрь. Танцевали до упада все танцы подряд: и быстрые, и медленные. А потом резко включился свет, диджей объявил, что дискотека закончилась, и все пошли на выход. Где уже стояла толпа в ожидании ночной дискотеки. Мишка немного пострадала, что они уже взрослые, а их пускают только на детские дискотеки, но Маша ее не поддержала: «Мы - несовершеннолетние. Подожди немного, исполнится тебе восемнадцать, и будешь ходить на взрослые. А пока - это не для нас». И парочки разошлись в разные стороны.
        Шашин пошел провожать Машу.
        А Маша неожиданно разволновалась.
        Ведь это, получается, было уже второе свидание. А второе свидание - это уже отношения? То есть, выходит, теперь Саша Шашин - ее парень, а она - его девушка? И что они будут делать дальше? Как сказала Мишка, они должны поцеловаться на третьем свидании? А вдруг он не читает глянцевых журналов и решит ее поцеловать прямо на втором? А если поцеловаться - это любовь?
        Вопросов в Машкиной голове было гораздо больше, чем ответов. Пока они были вчетвером, пока танцевали, пили лимонад и сок, она чувствовала себя спокойно. А оказавшись с одноклассником наедине, разволновалась, не знала, о чем говорить, как себя вести.
        Шашин же болтал без умолку. Рассказал, как они в пятницу со Славиком и его братом Женей ходили на открытие нового ресторана «Бегемот». Как там было весело, как вкусно кормили, как они выпили шампанского. Потом рассказал про своего кота Васю, которого десять лет назад нашел на помойке и с боем убедил родителей оставить котенка дома. Потом стал рассказывать про своего двоюродного брата из Мурманска, с которым он общается по Скайпу.
        Маше это было все на руку: она слушала вполуха, кивала и поддакивала, а сама думала о своем. Точнее, пыталась думать. Пыталась хоть как-то собрать свои мысли в кучу, но у нее мало что получалось. Ей просто нравилось на него смотреть. И удивляться: вот идет она, Маша Капустина, рядом с таким красивым, веселым, милым парнем - удивительно! Ей было одновременно очень-очень хорошо и тут же как-то тревожно и боязно. Слишком много новых сильных чувств, с которыми она совершенно не знала что делать.
        - Смотри! - вдруг остановился Шашин.
        Маша послушно остановилась рядом. Парень показывал на кусок черной земли рядом с девятиэтажкой, мимо которой они проходили.
        Были двадцатые числа марта. После бурных снегопадов начала месяца установились солнечные дни. Снег стал таять, но до настоящих весенних ручьев и проталин было еще далеко. А здесь, у дома, наверное, проходила под землей теплотрасса, и снега не было.
        - Смотри! Иди сюда, - Шашин, как маленькую, за ручку подвел Машу поближе к куче листвы. - Вот здесь, видишь?
        Маша наклонилась и рассмотрела торчащие из нее невысокие крепенькие ростки мать-и-мачехи, увенчанные аккуратными цветочными бутонами.
        - Мать-и-мачеха! Первые цветы! - по-детски обрадовалась Маша.
        - Завтра они расцветут, - улыбнулся Шашин.
        - Да, завтра. Вот и пришла настоящая весна.
        - Ты любишь весну?
        - Обожаю.
        - Я тоже. У меня весной день рождения, в мае. Но не только за это. Мне нравится каждый год видеть, как солнца становится все больше и больше. Так клево наблюдать, как все кругом пробуждается, оживает. Меня так прет каждую весну. Начинает хотеться всего и сразу. Зимой я как в спячку впадаю, а весной хочется какой-то движухи.
        Маша до этого не задумывалась, хочется ли ей весной «движухи». Она просто любила наблюдать, как пробуждается природа. Как появляются сосульки, потом начинает потоками течь с крыш, потом подтаивает и проваливается снег, становится ноздреватым, сырым, тяжелым, затем появляются проталины, прилетают птицы, прорастают первые травинки, цветочки, набухают почки на листьях. А потом резко становится сухо и солнечно, деревья стоят без листьев, трогательные, беззащитные. И можно подолгу разглядывать графичный узор их веток на фоне голубого неба. А потом разом появляются нежные листочки, и город погружается в зеленую дымку…
        Все это Маше хотелось рассказать Шашину, но она почему-то не решилась. А поймала себя на том, что ей вдруг впервые захотелось не просто созерцать, но и действовать. Захотелось этой весной что-то поменять в своей жизни. Захотелось чего-то нового.
        - Да, мне тоже этой весной чего-то очень сильно хочется… - вслух, неожиданно для самой себя, сказала Маша и тут же прикусила язык.
        Потому что вдруг поняла, чего ей хочется. Ей захотелось узнать: что такое любовь?
        Глава 11
        Первый поцелуй
        - Ты мне проспорила! - заявила Мишка.
        - В смысле? - не поняла Маша.
        - А кто говорил, что никогда не влюбится в Шашина?
        - Я? - удивилась Маша. - Не помню… Это неважно! Представляешь, он мне принес букетик мать-и-мачехи. Это так… мило. Это лучше, чем покупные хризантемы. Это было в воскресенье. Мы гуляли по городу, ходили в Парк культуры, но оказалось, что аттракционы еще не работают, и мы просто гуляли. А в понедельник снова ходили в кафе, а во вторник вечером, когда я пришла с танцев, переписывались ВКонтакте, а в среду…
        - Хватит! Хватит! - не выдержала Мишка.
        Они сидели в комнате у Маши, которая рассказывала о своих встречах с Шашиным.
        - Тебя послушать, так Шаша - просто ангел во плоти. И цветы дарит, и в кафе водит, и постоянно тебе шлет эсэмэсочки, и ВКонтакте пишет, и про танцы с тобой разговаривает, и все время говорит, что ты прекрасна. Еще немного - и у него вырастут крылья и он при жизни вознесется на небо. С тобой, Капустина, говорить стало невозможно: Шашин, Шашин, Шанин - прямо кошмар какой-то. А я тебе, между прочим, домашнее задание принесла.
        - Так ведь каникулы же начались!
        - Начались. Но всю прошлую неделю ты пропустила. А назадавали нам с учетом каникул - кучу всего. Ты вообще в школу ходить собираешься? Или только с Шашиным своим гулять?
        - В школу? Да, конечно. Мне в пятницу на прием, думаю, меня выпишут. А гуляю я исключительно потому, что доктор прописал. Ведь у меня анемия и гипотония. Мне свежего воздуха не хватает, - пояснила Маша.
        - Я не об этом. Я только «за», что ты влюбилась. Но не настолько же. Не так же сразу!
        - А как? - не поняла Маша. - Что не так-то?
        - Я тебя не узнаю. То любви тебе не надо, от парней одни проблемы, то вдруг совсем голову потеряла. То Шашин был придурком, то вдруг он прямо свет в конце тоннеля. У тебя все так хорошо, а так не бывает. Поверь моему опыту, - и Мишка стала загибать пальцы: - Вадик, Толя, Иван, Дима, Игорь. Парни - далеко не ангелы. Они - эгоисты, они - собственники, они - раздолбаи безответственные. Ванька еще жадиной был - ни разу меня в кафе не позвал, ни копейки на меня не потратил, а Дима - вообще тормоз: когда я его попыталась поцеловать, просто удрал. И не надо мне тут восторженно рассказывать про Шашина! - под конец тирады она почему-то разозлилась.
        - Ты злишься? У тебя что-то с Игорем не клеится?
        - Да все у меня нормально с Игорем. Что мне Игорь? Игорь как Игорь.
        - Подожди, - не поняла Маша. - Ты его любишь? Что значит: «Игорь как Игорь»?
        - Да, я злюсь! - Мишка нервно прошлась по комнате. - Потому что у меня с Игорем как-то не так. Он мне не дарит цветы. И не пишет эсэмэски. Паразит.
        - Ты его любишь?
        - Конечно, я его люблю. Стала бы я с ним встречаться!
        - На дискотеке вы так мило танцевали медленные танцы…
        - Только на дискотеку снова я его вытащила. С трудом. И вообще, это я ему все время звоню - вот! Ты это хотела услышать? Он мне не звонит! А должен. ДОЛЖЕН. Потому что я - офигительно красивая. Вот возьму и с его другом Андрюхой закручу. Тогда подергается! - чем больше Мишка говорила, тем больше сама заводилась. - Вот прямо сейчас позвоню и назначу свидание. Раз я Игорю не нужна, так пусть потом локти кусает! Думает, я никуда не денусь. А я возьму и денусь! - она решительно кинулась к телефону.
        - Мишка! Ты что! - тут же перехватила ее Маша. - Какой Андрей? Ты сама-то себя слышишь? Ты чего хочешь? Кого, точнее? Игоря или Андрея?
        - Я хочу, чтобы этот паразит помучился!
        - Почему ты думаешь, что он будет мучиться? А если он тут же тебя бросит, узнав, что ты за его спиной с его другом встречаешься? Ведь это - неправильно, некрасиво.
        - Что ты меня все время останавливаешь? Ты ничего не понимаешь в любви! Вот возьму и назло вам всем встречусь с Андрюхой, - Мишка вырвалась из рук Маши и решительно набрала номер друга Игоря. - Андрей, привет. Это Мишка, в смысле, Оля Мишина, помнишь? А ты что завтра делаешь? А давай куда-нибудь сходим? В субботу в семь? Отлично! Я буду! Пока-пока!
        - Ты знаешь, кто ты? Ты псих-самовзвод, - ошарашенная скоростью развития событий, только и смогла сделать вывод Маша.
        - А ты… ты… Не знаю, кто ты, но ты ничего не понимаешь в любви. Вот погоди, твой Шашин еще покажет тебе свое настоящее лицо. Это они все поначалу хорошие, когда понравиться хотят. А потом, когда девчонка влюбится, начинают ею крутить-вертеть, как хотят.
        - Шашин настоящий! - запротестовала Маша.
        - Да о чем с тобой разговаривать! Вот задания. Я пошла. Пока, - и Мишка вся в своих мыслях удалилась.
        Маша осталась одна. И крепко задумалась. В одном, к сожалению, Мишка была совершенно права: Маша забыла про учебу. И вообще обо всем забыла. Они кинулась к своим любимым орхидеям и обнаружила, что давно уже их не поливала и не удобряла. А две ее камбрии и онцидиум пустили новые ростки, и им как никогда требовался полив и подкормки. Да и фаленопсисы отращивали цветоносы и нуждались в ее уходе и заботе.
        Маша посмотрела на свои клубки и спицы, сиротливо лежащие в своей коробочке. Почти две недели она ничего не вязала! Ни шапочки, ни варежки, ни носочка - ничего не связала Маша за эти дни, совсем забросила свое увлечение.
        - Если так и дальше пойдет, то я и про танцы забуду. «Шашин, Шашин, Шашин!» - и как я могла так на нем помешаться? - вслух высказалась она.
        Ведь главным для Маши в жизни было ее расписание. Маша любила планировать свое время и всегда неохотно меняла планы. В школе уроки шли по расписанию, потом часа полтора-два Маша тратила на домашние задания. Фламенко было по расписанию во вторник и в субботу. В четверг к ней приходил репетитор по английскому языку. С Мишкой она обычно проводила вечера среды и пятницы. Иногда они куда-нибудь ходили в воскресенье днем. Остальное время Маша возилась со своими цветами, вязала, читала книги или что-нибудь в Интернете. Ложилась спать ровно в одиннадцать вечера. Этот установленный когда-то режим вполне ее устраивал. Он давал ей ощущение гармонии, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне.
        А из-за Шашина все пошло наперекосяк. Из-за него, из-за его дурацкой вечеринки она вышла на больничный и стала пропускать школу. Из-за свиданий с ним забыла про свои цветы, вязание, про задания на дом. Выбилась из своего графика и совершенно потерялась.
        «Вот поэтому-то у меня и в голове каша, и в душе непонятно что! - подумала Маша, поливая свои орхидеи. - Потому что Мишка права и нельзя так терять голову из-за парня».
        А уж на что на что, а на то, как девчонки теряют голову из-за парней, Маша насмотрелась. Взять ту же Мишку. Что бы она ни говорила, но с появлением каждого нового возлюбленного сама она тут же начинала хуже учиться, переставала делать домашние задания, начинала прогуливать танцы. Переставала читать, наводить порядок у себя в комнате, если и вылезала в Интернет, то только для того, чтобы еще раз прочитать, что написано про егознак зодиака.
        Если он долго не звонил, Мишка ахала, охала, нервничала, злилась, страдала, мучилась сама и изводила всех, кто рядом. Потом у нее начиналась депрессия, и она заваливалась на кровать, складывала руки на груди и молчала. Потом он ли звонил, сама ли она не выдерживала и начинала названивать, у нее тут же стартовал маниакальный период. Она могла говорить только о своем Вадике/Толе/Иване/Диме/Игоре, думать могла только о своем Вадике/Толе/Иване/Диме/Игоре и все усилия тратила единственно на то, чтобы поскорее увидеться со своим Вадиком/Толей/Иваном/Димой/Игорем.
        Маше, с высоты ее спокойствия, всегда казалось, что это - совершенно ненормально. Что такая привязанность к, по сути, еще малознакомому - а больше двух месяцев парни у Мишки не держались - человеку - это, по меньшей мере, странно. Ей всегда казалось, что для любви нужно время, и никакая любовь не может вспыхнуть ни за тридцать секунд, ни за три дня, ни за три недели.
        Маша была уверена, что у Мишки это вообще не любовь, а какая-то эмоциональная зависимость. В которой предмет любви - сам парень - не важен, а важны только собственные чувства. «Ах, я влюблена!», «Ах, я парю!», «Ах, ах, ах!» Много раз она это пыталась объяснить подруге, но та и слушать не хотела. Парила себе в своих облаках, ссылаясь на одноклассниц и знакомых по танцевальной студии, которые теряли от парней голову точно так же, как и она.
        Когда же очередная Мишкина «любовь» заканчивалась, и Маша тут же назидательно замечала: «А я тебе говорила», Мишка даже в этот момент не пыталась задуматься, что же с ней происходит. Она страдала. Сначала, первую неделю, по-настоящему, потом - несколько картинно, «для порядка», ведь «сердце разбито», потом отправлялась на поиски следующей неземной. Точнее, предмета, способного вызвать эти чувства.
        Маше каждый раз было не по себе: если любовь - это так больно, так ужасно, если в ней столько страданий, а в конце тебя еще могут бросить, разбив сердце, то зачем вообще все это надо? Кайф от влюбленности она представляла себе достаточно смутно, и он никак не мог перевесить всех этих страданий.
        А уж тем более не мог перевесить плохих оценок, проблем в школе, с родителями, пропущенных танцев и тому подобного. Ведь главным, по ее мнению, в любом случае должна была быть учеба, потому что только она давала возможность в последствии поступить в хороший вуз, получить хорошую профессию и найти хорошую работу.
        Сама Маша каждый раз давала себе зарок: со мной всего этого не произойдет. Она была уверена, что уж она-то никогда не потеряет голову из-за какого-то парня. «Я умная, серьезная, сдержанная, полностью контролирую все свои чувства и мысли», - как мантру твердила она сама себе. И вот тебе на: сама не заметила, как и у нее началось это тихое сумасшествие.
        У нее не просто откуда-то вылезла куча самых разных чувств и переживаний, но она НЕ МОГЛА ИХ КОНТРОЛИРОВАТЬ. Ей постоянно очень хотелось видеть Шашина, писать ему, разговаривать с ним по телефону. Ей было грустно, когда они расставались после прогулки, и ужасно грустно, если он был онлайн ВКонтакте, а у нее в почте не было новых сообщений.
        А потом вдруг наступала совершенно сумасшедшая радость просто потому, что он пришел в их класс, что он просто есть на свете. И как бы Маша ни пыталась себя успокоить, ей все время хотелось прыгать, как маленькой, на одной ножке.
        Эти странные, такие разные, совершенно неподконтрольные ей чувства пугали ее. Она ощущала себя совершенно беззащитной. Ранимой. Уязвимой. И это еще больше пугало ее. Хотелось вернуться в свой знакомый прочный безопасный мирок с танцами, орхидеями, вязанием по вечерам. И чтобы о разных чувствах ей рассказывала Мишка, а у нее самой никаких чувств не было, кроме спокойствия и гармонии. Как раньше.
        - Я не буду больше о нем думать! - вслух сказала Маша. - У меня полно школьных заданий. А потом - я буду вязать. И лягу спать, несмотря на то, что завтра рано вставать не надо, в одиннадцать. И встану рано. Хватит нарушать режим.
        И уселась за уроки. О Шашине она подумала за вечер лишь один раз: «Надо с ним поговорить!» - решила Маша.
        - Саша, мне надо с тобой поговорить! - решительно заявила Маша, когда они возвращались в субботу после дискотеки домой, точнее, он провожал ее до дома.
        - Говори, - улыбнулся Шашин.
        - Я подумала и поняла, что мы слишком часто с тобой видимся. Это неправильно. У меня ведь режим, расписание. Я не могу себе позволить так много времени тратить на встречи с тобой. Давай ограничимся только субботами. Вечером после танцев. Ну и еще можно в среду иногда встречаться. Хотя… по средам я общаюсь с Мишкой. Но с ней я еще по пятницам общаюсь… Ладно, пусть среда будет твоя. Мне кажется, этого достаточно. Мы же будем еще в школе видеться. Меня, кстати, выписали. Я в понедельник приду на уроки.
        - Значит, ты тратишь на меня слишком много времени? И тебе его стало жалко?
        - Нет, что ты. Мне не жалко, но… Но у меня режим. Я - не ты, я не разгильдяйка. Я хочу, чтобы все было правильно. Продуманно, спланированно.
        - А меня ты не хочешь спросить, чего хочу я?
        - А чего ты хочешь? - Маша почему-то не подумала, что у Шашина может быть свое мнение по этому поводу, а потому очень удивилась.
        - Я хочу видеться с тобой, когда мне этого хочется, а не по расписанию. Если у меня новости, мне хочется о чем-то поговорить, или просто погода хорошая, я хочу звонить тебе и тащить тебя гулять, - Шашин смотрел на Машу, но глаза его при этом не смеялись.
        - Как же так? Нет, так не может быть. У меня ведь свои планы, танцы…
        - У тебя только танцы по расписанию. И репетитор. А все остальное ты вполне можешь переставлять на другое время. А твое вязание… Я, конечно, понимаю, что девочкам это важно, но какая разница, в какое время им заниматься?
        - Для меня важно, в какое время этим заниматься!
        - А для меня важно, чтобы я мог с тобой увидеться, когда я захочу, а не по ТВОЕМУ расписанию!
        - А видеться исключительно по ТВОЕМУ спонтанному, непрогнозируемому желанию - это нормально?! - вспылила Маша. - Я и так из-за тебя обо всем забыла. Даже о своих орхидеях!
        - Ты из-за меня забыла о своих драгоценных орхидеях? - Шашин, улыбаясь, притянул ее к себе.
        Маша замерла, не зная, стоит ей вырываться или нет. И еще она поняла, что, наверное, сболтнула что-то лишнее…
        - Так да или нет? - продолжал улыбаться, глядя ей в глаза, Шашин.
        Маша совсем потеряла нить разговора, но из вежливости решила на всякий случай поддакнуть. И тогда он обнял ее еще крепче и поцеловал.
        Глава 12
        Шантаж
        - Я ходила с Андрюхой на дискотеку, - вяло сообщила Мишка, заявившись в воскресенье с утра пораньше к Маше.
        - И как? - вежливо поинтересовалась та.
        - Никак. Ну, потанцевали, ну, проводил он меня. Какой-то он странный. Да еще про тебя все время спрашивал. Все не может той вечеринки у Игоря забыть. Ниче, конечно, сходили, но…
        - А я знаю, в чем дело, - авторитетно заявила Маша. - Просто ты бы хотела, чтобы это был не Андрей, а Игорь. Ты ведь потащила его в «Мираж» не потому, что он тебе нравится, а чтобы отомстить Игорю. А в итоге наказала сама себя. Провела непонятный скучный вечер с малознакомым парнем, думая и страдая о другом.
        - О-ой, - вздохнула Мишка, - я опять забыла, какая ты умная, а ты мне напомнила. Да, именно так. Я думала об Игоре. О том, что Игорь все равно лучше этого Андрюхи. А Андрюха этот все время трындел о чем-то. Мне было так скучно… Да я, такое ощущение, еще и простыла вчера в короткой юбке - сегодня из носа течет. Теперь только одна надежда: ведь расскажет же Андрюха Игорю, что ходил со мной на дискотеку. И Игорь хоть как-то расшевелится. Поймет, как он меня любит. А то он совсем ни рыба ни мясо в последнее время.
        - Наверное, расскажет. Парни ведь такие болтуны.
        - Что-то мне так грустно от всего этого… - Мишка совсем поникла. - Тебя еще наслушалась про твоего Шашина. Как у вас все хорошо. А у меня все плохо. Если честно, то отношения с Игорем держатся только на мне. Это я ему звоню, зову куда-то, дергаю. А он - только соглашается, а сам ничего не делает. У меня такое ощущение, что я ему не нужна. Что он не видит меня, какая я… А я ведь - хорошая. Красивая, умная, веселая. Он даже не ценит, что такая классная девчонка, как я, выбрала его. Вообще никогда ничего хорошего не скажет…
        Маше показалось, что Мишка вот-вот расплачется. Носом она хлюпала, по крайней мере, очень жалобно.
        - Мишка, ну что ты? Ты ведь правда красивая, умная, веселая - самая лучшая! Ну и фиг с ним, с этим Игорем.
        - Предлагаешь мне его бросить? И что, я тогда без парня останусь?
        - Ну и что, что без парня? Что такого-то?
        - А я хочу, чтобы кто-нибудь меня любил. Мне так хреново. От одной мысли, что я снова останусь одна. Что никому я не нужна. Мне так одиноко, Машка…
        Мишка уже точно собиралась расплакаться. Маша умом понимала, что надо бы пододвинуться к ней, обнять, но что-то ей мешало. Было неловко как-то. Хочет ли Мишка, чтобы ее обнимали? А может, не хочет? Удобно ли это? А если обнять, то что сказать? Как тут можно утешить? Особенно когда сама Маша ровным счетом ничего плохого в отсутствии парня не видит?
        Но решать, обнимать подругу или нет, Маше в итоге не пришлось - Мишка сама пододвинулась к ней и плюхнулась головой ей на коленки. Маше только и осталось, что осторожно погладить ее по плечу:
        - В одиночестве нет ничего страшного. Одиночество - это время, когда можно побыть сама с собой, подумать. Да и потом, какое же это одиночество, когда у тебя есть я?
        И тут Мишка разревелась.
        А Маша совсем растерялась. Ее и собственные-то чувства пугали, а уж чужие - тем более. Она совсем не знала, как реагировать, что сказать. Разве что гладить подругу по спине продолжала.
        - А ты правда у меня есть? - сквозь слезы спросила Мишка.
        - Угу, - откликнулась Маша.
        - Я тебя так люблю, Машка, так люблю, так хорошо, что ты у меня есть…
        И тут Маше самой захотелось разрыдаться. Но это ей показалось уже совсем перебором. Она сидела и изо всех сил сдерживала себя.
        К счастью Маши, Мишка прорыдалась быстро.
        - Ой, даже легче стало, - она снова села на кровати, вытерла последние слезы. - Хватит убиваться из-за какого-то Игоря. Этот мир полон красивых, умных и веселых парней! И все они - ждут меня!
        - За что я тебя точно люблю, так за твой оптимизм, - улыбнулась Маша.
        - А я-то себя как за него люблю! Ладно, хватит обо мне. Давай о тебе поговорим. Тебя выписали?
        - Ага, завтра в школу.
        - А что про Шашина молчишь?
        - А я с ним поговорила. Сказала, что у меня учеба, репетитор, танцы. Что мне некогда с ним часто видеться.
        - А он что?
        - Согласился. Кажется…
        - Что значит, кажется?
        Маша задумалась. Рассказывать переживающей кризис в личной жизни подруге о своем первом поцелуе ей не хотелось. Да и просто это событие казалось Маше слишком личным, чтобы с кем-то делиться, даже с лучшей подругой. Но как раз из-за этого поцелуя она толком и не поняла, согласился с ней Шашин или нет. Вслух же решила немного соврать:
        - Согласился. Сказал, что у него тоже есть дела.
        - И?..
        - Что «и», Мишка? Ты права: я совсем про все, кроме Шашина, забыла. А благодаря тебе поняла, что не надо мне этого сумасшествия. Будем с ним видеться по субботам, и довольно.
        - Только по субботам?! Ты с дуба рухнула?
        - Нет, еще я ему среду предложила. Вечером пару часов.
        - Боже! - теперь взвыла Мишка. - Любви по расписанию не бывает! Любовь - это чувства. А чувства - они непредсказуемы. Сегодня тебе грустно, и хочется, чтобы он тебя пожалел. Завтра у тебя радость, и хочется ею поделиться. Или ты будешь терпеть до субботы? А вдруг в субботу тебе захочется побыть одной? Насильно себя заставишь идти с ним на дискотеку и веселиться?
        - Это у тебя бывает столько разных чувств. А у меня так больше не будет. Я решила, что хватит расслабляться. Надо держать себя в руках. Иначе непонятно, что начнется, - заявила Маша.
        - Кому надо, чтобы ты держала себя в руках? Что начнется?
        - Как это кому? Мне. Мне самой. Я хочу держать себя в руках. Тогда мне спокойнее. Не хочу никакого раздрая. Хочу назад свою гармонию.
        - Только это уже не любовь будет. Это будет… не знаю что! - поставила диагноз Мишка.
        - Что будет - то и будет, - пожала плечами Маша. - Если Шашин меня любит, то с уважением отнесется к моему решению. Ведь в отношениях что главное? Уважение друг к другу.
        В понедельник Маша опоздала в школу. ОПОЗДАЛА В ШКОЛУ. Для нее это было из ряда вон выходящее событие. И это был первый раз.
        Опоздала же она потому, что, во-первых, отвыкла за две недели вставать в семь утра, а во-вторых, потому что в воскресенье долго не могла заснуть. Все думала, думала, анализировала разговор с Мишкой. То ей казалось, что подруга в чем-то права, но в чем конкретно, она понять не могла, то снова убеждалась в собственной правоте: любовь любовью, но есть и более важные дела, забывать про которые никак нельзя.
        Первый урок начинался в 8:20, Маша влетела в класс в половину. Это была литература, которую преподавала их классный руководитель Эмма Геннадьевна. Та ничего ей не сказала, просто строго посмотрела и ледяным голосом отправила на свое место. Но вот с этим-то как раз и случилась заминка…
        Подойдя к своей парте, Маша обнаружила свое место занятым. Рядом с Мишкой, строящей ей что-то, но непонятно что, обозначающие рожи, сидел… Славик. Который тоже, в свою очередь, загадочно улыбался. И оба они молчали. А Маша стояла рядом в ступоре, глядя на них как баран на новые ворота.
        Дело в том, что Маша любила в жизни порядок. Порядок во всем. В ее комнате каждая вещь лежала на своем месте, в школьной сумке - для всего был специальный кармашек, за кухонным столом она всегда сидела слева у телевизора и всегда пила чай из большой желтой кружки. Так и в классе - последние шесть лет, начиная со средней школы, она всегда сидела на предпоследней в среднем ряду парте справа. А рядом всегда сидела Мишка.
        Из ступора Машу вывел Шашин.
        - Капустина, ты теперь со мной сидишь, иди сюда, - негромко, но очень радостно позвал он.
        Маше ничего не оставалось, как послушаться и усесться рядом с ним на последнюю парту в ряду у окна.
        - Почему я теперь сижу с тобой? - одними губами, почти беззвучно тут же поинтересовалась она.
        - Ты не рада? - картинно расстроился Шашин и накрыл ее руку на парте своей рукой.
        - Я не об этом, мне интересно, почему нас со Славиком поменяли?
        - Капустина, ну скажи мне, что ты рада сидеть со мной! И будешь сидеть со мной рядом до выпускного.
        - Саша! Почему?!
        - Шашин, Капустина! Что за разговоры? Рассажу! - прогремел над ними голос Эммы Геннадьевны.
        Оба тут же испуганно умолкли.
        Почему их пересадили, на перемене рассказала Мишка:
        - Да все просто, Машка. Славик с Шашей своим трепом достали Эмму, она и решила их рассадить. А свободное место было только одно - рядом со мной. Ты же болела. Я Славика с его напыщенностью и понтами терпеть не могу, поэтому и сижу рядом молча. Сначала воспротивиться хотела - с тобой-то ведь лучше! - а потом взяла, как ты говоришь, себя в руки. Подумала, что ты обрадуешься, что будешь теперь с Шашиным сидеть. Здорово ведь, да?
        - Да, наверное… - рассеянно ответила Маша.
        И тут же вспомнила, как он накрыл ее руку своей. Как это было приятно. И волнительно. Так волнительно, что половина сказанного Эммой Геннадьевной просто пролетела у нее мимо ушей.
        На математике она уже смогла совладать с собой. Просто сидела рядом с Шашиным и записывала примеры в тетрадь. Но нет-нет да и кидала на него взгляды искоса. Он занимался тем же самым, а когда они встречались глазами, оба, улыбаясь, снова утыкались в тетради. А когда Генка Завьялов, сидящий перед ней, обернулся и издевательски прошептал:
        - Что, Капустина, пришла в себя после великого откровения о сути мамбы? - она даже ухом не повела: это уже не имело для нее никакого значения.
        На большой перемене Маша с Шашиным вместе пошли в столовую, сели за один столик.
        Для Маши это было несколько странно. Слишком демонстративно. Ведь все тут же обратили на это внимание. А Саша, казалось, был только рад показать всем, что с Машей Капустиной его связывает не просто факт обучения в одном классе, а нечто большее.
        «Мы теперь - парень и девушка? - стучало у Маши в висках весь следующий за большой переменой урок. - Я теперь - его девушка? Я - его девушка».
        И снова они переглядывались и улыбались. А на переменах болтали обо всем и сразу, не отходили друг от друга, как будто сто лет не виделись. А после уроков Шашин пошел провожать Машу до дома. Обиженной невниманием подруги Мишке пришлось шлепать домой одной, кашляя и хлюпая носом. А Маша… А Маша поймала себя на том, что она - счастлива.
        - Все-таки есть в отношениях с парнем куча плюсов, - сказала она своему отражению в зеркале в прихожей, едва попав домой. - Можно сидеть за одной партой, встречаться глазами, радоваться непонятно чему. И скучные уроки пролетают, как и не было. А после их окончания хочется, чтобы скорее прошел вечер, ночь, и снова надо было идти в школу.
        Маша разделась и пошла на кухню, чтобы разогреть ужин, но поесть не успела - раздался звонок в дверь. Нехотя Маша пошлепала открывать.
        На пороге стояла Якушева.
        - Элла, ты? Что случилось? - поинтересовалась Маша.
        - Что, Капустина, думаешь, что все у тебя получилось? Все в шоколаде? - недружелюбно начала Якушева, но Маша была в таком хорошем настроении, что продолжала улыбаться.
        - Элла, ты о чем? Заходи, поедим, чаю попьем.
        - Смотри, - Якушева, и не думая проходить в квартиру, сунула ей под нос телефон.
        - Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо!
        Маша смотрела на дисплей, и улыбка сползала с ее лица.
        Это была видеозапись. На столе в красных сапогах она сама во всей красе отплясывала мамбу, попутно излагая суть мамбы.
        - Если ты не расстанешься с Шашиным, то завтра же вечером это видео будет и на школьном сайте, и на ютьюбе. Так что думай, люба - звезда ютьюба.
        За Якушевой уже закрылась дверь, а Маша все продолжала стоять, не слыша, как шкворчит на кухне подгорающая картошка.
        Глава 13
        Решение
        Человек становится взрослым, когда он начинает сам принимать решения и нести за них ответственность. Когда он не ждет, что придет кто-то другой и что-то решит за него. Когда он в состоянии взвесить все «за» и «против», проанализировать, представить себе последствия. Когда он не боится действовать, не боится проиграть, попасть впросак, выглядеть смешно. Когда он может с достоинством принять и победу, и поражение. Когда он может довести начатое до конца, сделать выводы и идти дальше.
        Час за часом Маша сидела за компьютером, остервенело гоняя шарики «Lines», и думала, думала, думала. Посоветоваться ей было не с кем. Да и не хотелось. Ей казалось, что это настал именно тот момент, когда надо было принять решение самой. И довести его до конца.
        - Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо! - крутилось в мозгу.
        Она уже ненавидела незатейливые слова песни, но отделаться от них не получалось.
        «Черт меня дернул отхлебнуть этот дурацкий энергетик, подсунутый мне подлой Якушевой, черт меня дернул пойти на вечеринку к Шашину, черт меня дернул высунуться с этой мамбой! Дура, я - дура, дура, дура!» - ругала сама себя Маша, отлично понимая, что прошлое уже не исправить и все это самобичевание не имеет ни малейшего смысла.
        - Что мне делать?! - вслух, не выдержав напряжения, спросила Маша у пустоты.
        Ответа не было.
        На одной чаше весов сидел улыбающийся, такой милый, знакомый, веселый Саша Шашин, на другой покоился железобетонной плитой Машин позор. Появись это видео на школьном сайте, ей конец. Над ней будут смеяться не только одноклассники, но и учителя. Которые уж точно поменяют к ней свое отношение. А родители, которые тоже иногда суются на школьный сайт? Об этом Маше даже страшно было подумать. А ютьюб?..
        Уйди из ее жизни Саша Шашин - что изменится? Ведь жила же Маша как-то до него? Со своим фламенко, орхидеями, мотками шерсти? И ведь ей было хорошо, спокойно и мирно на душе.
        И тут же что-то внутри ее начинало протестовать. Жить так, как до отношений с Шашиным, она больше не сможет. Она стала другой. Она теперь знает, как здорово сидеть с парнем, который тебе нравится, за одной партой, переглядываться, улыбаться и отводить глаза. Как здорово гулять с ним вечером по городу, смотреть, как в этот город приходит весна, как все вокруг оживает, и зацветает мать-и-мачеха. Как здорово знать, что для кого-то ты - единственная на белом свете…
        И снова по кругу: Якушева не из тех, кто не исполняет своих угроз. Она разместит видео да еще и всем ссылку разошлет. Маша станет позорищем всей школы. Ей придется переводиться в другую. Что-то объяснять родителям. Идти в новый класс в конце учебного года, общаться там с чужими, незнакомыми людьми. А ведь Маша так долго и трудно привыкает к новым людям! Да еще их школа - лучшая в городе. А ведь у Маши впереди - поступление в престижный вуз…
        А Шашин - что Шашин? У Мишки вон меняются парни едва ли не каждый месяц. Вадик, Толя, Дима, Иван, Игорь… Сколько их, хороших парней, в мире? Кто может дать гарантию, что с Шашиным у Маши настоящая любовь? Что он - ее суженый? Никто. Так неужели же из-за него надо ломать свою жизнь?
        А если это - любовь? Если это - любовь? Та самая, настоящая, которую все ищут? Как бы ни отрицала Маша свою влюбленность в Шашина, где-то в глубине души она точно знала, что хочет быть с ним. Хочет быть рядом, сидеть с ним за одной партой, встречаться, гулять по городу… Но любовь ли это? Да и что вообще такое - любовь? Ведь они, в сущности, так мало знакомы…
        Маша встала из-за компьютера, наткнулась на коробку со своими нитками, спицами, крючками. Подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. Провела рукой по листьям орхидей. Фаленопсисы зацвели: один - крупными белыми цветами в мелкую фиолетовую крапинку, другой - желто-розовыми, с ярко-красными нижними лепестками-«губами».
        - Это невыносимо! Это не-вы-но-си-мо! - едва ли не крикнула Маша. - Если любовь - такая, то мне ее не нужно. Я так хорошо жила без отношений. Я не хочу их. Не хочу мучиться и страдать, как Мишка. Я хочу жить спокойно и счастливо, как раньше!
        Маша резко развернулась и снова села за компьютер.
        - Я все ему напишу!
        И решительно вылезла ВКонтакт.
        «Саша, прости меня, пожалуйста, но я не могу с тобой больше общаться. Ты - замечательный, но я не хочу отношений. Мне никто не нужен. Я…»
        Раздался негромкий сигнал, возвещающий о том, что ей пришло сообщение. Маша на автомате сунулась в почту.
        «Капустина, я подумал насчет танцев. Ты меня так поразила со своей мамбой, что я предлагаю тебе пойти со мной заниматься бальными танцами. Я прочитал, там есть латиноамериканская программа - мамба, самба, румба и прочая ча-ча-ча. А еще - европейская, вальсы всякие. Давай, Капустина. Танцев много не бывает. Мы будем самой красивой и вообще самой лучшей парой(».
        Это было сообщение от Шашина.
        Маша вздрогнула, как будто ее ударили.
        Слезы градом покатились по щекам.
        «Я должна довести свое решение до конца. Я должна держать себя в руках. Чувства - это все глупости. Они не могут руководить мною», - повторяла Маша сама себе.
        А потом снова вернулась к письму:
        «Саша, прости меня, пожалуйста, но я не могу с тобой больше общаться. Ты - замечательный, но я не хочу отношений. Мне никто не нужен. Пожалуйста, не пиши мне больше и не звони. Завтра я снова сяду к Мишке. Спасибо тебе за все. Ни о чем меня больше не спрашивай».
        Маша три раза пыталась нажать на кнопку «отправить», но письмо упорно не уходило. Рыдая в голос, она тупо кликала и кликала мышкой и только через минуту поняла, что письмо все-таки отправилось, отправилось раз двадцать.
        Утром во вторник Маша пришла в школу заранее, чтобы занять свое место. Славику она молча указала на заднюю парту. Шашин опоздал и виду не подал, просто прошел и сел на свое место рядом с другом. Эмме Геннадьевне Маша мрачно сказала, что будет сидеть на своем месте. Интонация была такой, что классной руководительнице даже не пришло в голову препятствовать этому. Мишка в школу не пришла.
        На перемене Маша не выходила из класса, а Шашин, напротив, едва прозвенел звонок, куда-то умчался со Славиком.
        Маша сидела одна, уткнувшись носом в книжку. Сначала ей не хватало подружки, но очень быстро она поняла, что это - к лучшему. Мишке пришлось бы рассказывать, что случилось, а Маше говорить об этом не хотелось. Хотелось вообще больше никогда не говорить ни о Шашине, ни о сути мамбы, ни о любви. И никогда об этом не думать. Вычеркнуть все из жизни раз и навсегда. Забыть, как не было.
        Но забыть не вышло. На большой перемене в коридоре ее подловил Шашин.
        - Капустина, что случилось?
        - Ничего. Просто я не хочу с тобой встречаться. Давай останемся приятелями. Мы же одноклассники, - Маша попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и фальшивой.
        - Капустина, ты сама слышишь, какой бред ты несешь? Скажи мне, что я сделал не так? Ты на что-то обиделась?
        - Все так. Я ни на что не обиделась. Просто я не хочу тебя больше видеть.
        - Ты больная, да? - Шашин начал выходить из себя.
        - Да, я больная. Все, адьес, амигос, - и Маша припустила вперед по коридору в сторону женского туалета, чтобы не разрыдаться прямо при нем.
        День прошел как одна большая сплошная медленная пытка.
        Все уроки Маша спиной чувствовала взгляд Шашина. Она пыталась не думать о нем, но ничего не выходило. Каждое слово учителя неизменно вызывало в ней какую-либо ассоциацию с Сашей. Вспоминалось все и сразу: как они ходили в кафе, как они гуляли по городу, как танцевали на дискотеке, как целовались… Маше казалось, что она сходит с ума. Эти мысли невозможно было контролировать. И больше всего на свете хотелось только одного: плакать, плакать, плакать, плакать.
        Вечером было фламенко.
        В первый раз в жизни Маша не хотела идти на танцы. Выходить из своей безопасной большой норы. Вообще двигаться. Нечеловеческим усилием она заставила себя одеться, собраться и выйти из дома.
        Ей казалось, что вчера вечером она умерла, а сегодня на танцы тащится одно только тело Маши Капустиной. Идет, передвигает ноги, как обычно, несет в пакете длинную юбку «двойной солнцеклеш», черный гимнастический купальник, туфли, подбитые гвоздиками. А мыслей у этого тела нет. Просто нет, и все. Вместо мыслей в голове - пустота.
        - Маша, опаздываешь, поторопись! - в студии руководитель ансамбля Наталья окликнула тело Маши, и тело Маши послушно стало переодеваться быстрей.
        Тело послушно делало упражнения разминки. Но едва Наталья включила музыку танца, как сердце тут же подхватило ритм булериаса: ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        Маша танцевала так, как будто вырывалась из каких-то пут. Через напряжение, через боль, с хрустом в запястьях, когда руки птицами взмывали над головой.
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        Каждый шаг, как последний. То вперед, то назад, то по кругу, по кругу, по кругу. По кругу, из которого невозможно вырваться. Ведь себя невозможно обмануть.
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        Каждый взмах юбки, как всплеск алого плаща тореодора. Только где бык, с которым ей нужно бороться? Как можно победить, когда пытаешься победить сама себя?
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        А когда наступил момент сольной партии, Маша сама не заметила, как вышла в центр репетиционного зала, легко оттеснив способную девочку, назначенную на ее место руководителем.
        Она била дроби по ламинату, стилизованному под паркет. Лупила каблуками по этим фальшивым доскам. Лупила по ним, как по ненавистной лживой и подлой Якушевой, которая заставила ее бросить Шашина. Вымещала на ламинате всю свою злость, ненависть и обиду.
        И вдруг поняла, что любит Шашина.
        Что она понятия не имеет, что такое настоящая любовь, но то, что она чувствует к Саше, и есть эта самая настоящая любовь. И совершенно неважно, навсегда это или нет, суженый он, принц или герой, она хочет быть с ним. И плевать ей на то, может ли кто-то дать гарантии, что это надолго, или нет. Она его любит. Только его нет больше рядом с ней. Она нашла свою любовь и тут же ее потеряла. Сама, своими руками выбросила ее из своей жизни. Чтобы жить долго, счастливо и спокойно. Одной.
        Без сил Маша пришла домой и мешком повалилась на кровать.
        Глава 14
        Страдания
        День за днем Маша просыпалась с ощущением утраты. Как зомби шла в школу. В школе не смотрела на Шашина, а он не смотрел на нее. А вечером она пыталась справиться со своей такой неуместной, упорно лезущей из нее любовью. Она боролась, как могла. Подбирала Шашину самые страшные эпитеты, выискивала с лупой в руках все его недостатки, вспоминала малейшие его промахи. Пыталась очернить, растоптать, убить его светлый образ в своей душе. Хотела усилием воли заставить себя разлюбить его. Уверяла себя, что это возможно…
        …А в пятницу на Мишкино место уселся загадочно улыбающийся Славик. Маша не выдержала и посмотрела назад. На задней парте рядом с Шашиным сидела довольная Якушева.
        После уроков Маша стояла под дверью Мишкиной квартиры и тупо жала на кнопку дверного звонка.
        - Машка! - подружка открыла дверь и тут же изобразила обиженный вид. - Я с тобой не разговариваю. Я заболела, а ты даже не позвонила, не зашла. Может, я умерла давно - а тебе наплевать! Подруга, тоже мне!
        Маша молчала.
        Мишка спохватилась:
        - Маша, что-то случилось? На тебе лица нет! Проходи! - и быстро втащила ее внутрь.
        - Маша! Ну ты дура! - прослушав рассказ подруги, Мишка уже несколько минут бегала по комнате, схватившись за голову. - Ты не просто дура, ты… Ты - предательница. Вот ты кто. Настоящая. ПРЕ-ДА-ТЕЛЬ-НИ-ЦА. Как ты могла так поступить?
        Маша сидела не шевелясь.
        - Ты почему мне сразу все не рассказала? А главное, почему ты ему не сказала? Ему ты должна была обо всем сказать в первую очередь! Это ведь не твоиотношения, это вашиотношения. И он тоже имеет право знать, что происходит.
        Маша снова не ответила.
        - Ты вообще понимаешь, что ты сделала? Ты отреклась от своей любви - вот как это называется.
        - Это просто высокие слова: «отреклась от своей любви», - наконец, чтобы вяло воспротивиться, подала голос Маша. - И я не понимаю, при чем здесь предательство.
        - Ты не понимаешь?! Она еще и не понимает! Ты же мне только что сказала, что ты его любишь!
        - Люблю. Любила… Да что тут уже…
        - Любовь - это когда люди доверяют друг другу. А ты все скрыла, скрыла, что Якушева шантажирует тебя видеозаписью. Как будто Саша для тебя - это какой-то левый знакомый. Так, непонятно кто, сбоку припеку. Это - во-первых, - Мишка перевела дух и продолжила: - Во-вторых, у тебя ведь был выбор, да? Либо чтобы все увидели этот дурацкий ролик, и ты бы, как ты говоришь, была опозорена навсегда. С чем, кстати, еще можно поспорить. Я не считаю твои танцы и объяснения сути мамбы чем-то постыдным. Просто веселый ролик. Ну посмеются, может быть, но быстро забудут. Так… О чем это я? Был выбор: либо все увидят ролик, либо ты сохраняешь свои отношения. Свою любовь, заметь. Близкого тебе человека рядом. И что ты выбрала? Ты выбрала себя. Свое спокойствие, репутацию «хорошей девочки», отличницы. Себя, а не его. Не его, такого, как ты сама говорила, замечательного, не ваши такие распрекрасные отношения, не свою большую внеземную любовь. Его ты выкинула, как ненужную тряпку. Как рваные кеды. Вот так вот запросто. Ради собственного благополучия. А любовь - это когда ты всегда и везде выбираешь того, кто тебе дорог.
Кто для тебя важен. Так что не говори мне тут о любви, пожалуйста. Это - не любовь. Ты, мне теперь все больше кажется, вообще любить не умеешь. Ты думаешь только о себе. Лишь бы тебе было хорошо. Лишь бы было все шито-крыто, по правилам, по расписанию. Эгоистка!
        От кого-кого, а от лучшей подруги Маша не ожидала такой отповеди. Она ждала, что Мишка поддержит ее, поймет, как ей плохо, посочувствует. Одобрит ее решение. Как оказалось, в последнем Маша даже не сомневалась. И к тому, что Мишка разгромит ее выбор, была не готова.
        - Я - эгоистка? Я так страдаю! Мне так плохо! Как вспомню, как он на меня смотрел в коридоре… как побитая собака. Я чувствовала себя такой сволочью. Но я не могла поступить иначе. Я…
        - Ты не могла? Почему это не могла? Да даже если весь мир бы над тобой посмеялся - что с того? Зато ты бы сохранила свою любовь. А это важнее любого позора.
        - Да он бы первый надо мной посмеялся! Я стала бы позорищем всей школы. Он тут же бросил бы меня!
        - Почему ты так решила? Да он ни в жизнь так бы не поступил. Он… Он лучше тебя, честнее.
        - Он сегодня сел за одну парту с Якушевой. И в столовой с ней сидел! И ушли они вместе! Как быстро ему стало наплевать на меня!
        - А что ему оставалось? Ты демонстративно бросила его. Все это видели. Ты задумайся хоть на минутку, что он чувствует? Каково ему? Пусть я не такая умная, как ты, зато я думаю о других людях, об их чувствах. Мне не все равно, что с ними происходит! А ты - бесчувственная. Как будто у тебя нет сердца. Тебе вообще на людей наплевать. Мне стыдно, что ты - моя подруга, - с этими словами Мишка села на компьютерный стул спиной к Маше.
        Маша же, напротив, подскочила с кровати.
        - Я к тебе шла за утешением. За пониманием. А ты? Чувствительная ты наша… - она была страшно зла на Мишку.
        - Ты сама во всем виновата, - буркнула та, не оборачиваясь.
        - Я ни в чем не виновата! Это все Якушева. Все из-за нее. А я люблю Шашина.
        - Если бы ты его любила, ты бы сделала все, чтобы быть с ним. Я тебе НЕ ВЕРЮ.
        - Иди ты, знаешь куда?! - мрачно предложила Маша.
        - Я вообще-то у себя дома. А если хочешь идти - иди сама, - Мишка по-прежнему не смотрела на Машу.
        - А вот и уйду! - той не оставалось ничего иного, как развернуться и хлопнуть дверью.
        Маша вышла на улицу, но домой ей идти не хотелось. Она тупо, бесцельно стала бродить между домами по слякоти.
        Она была зла на Мишку. Очень зла. Только не могла понять за что. В голове было столько мыслей, что казалось, она вот-вот просто взорвется.
        «Мишка не права! Я ни в чем не виновата. Это все Якушева, это она заставила меня бросить Шашина», - пыталась убедить себя Маша. Но что-то внутри ее настойчиво твердило, что в словах подруги было много правды, даже слишком много…
        «Мне не наплевать на чувства других людей! - пыталась убедить себя Маша. - У меня есть сердце!» Но ее логичный, безэмоциональный и очень честный мозг твердил ей: а разве ты задумывалась о том, что чувствует Саша? Каково ему?
        Едва Маша представила, каково ему, как ей тут же стало совсем плохо. Ведь она его бросила, ни с того ни с сего, не объясняя, как будто все, что было между ними, для нее - ничто, как будто это была игра, как будто…
        Маша почувствовала себя сволочью.
        И тут же заметила, что в своем кружении по улицам и между домами она повторяет ихмаршруты. Вот около этого дома они нашли первые цветы мать-и-мачехи, а здесь он ее в первый раз поцеловал…
        Слезы сами по себе потекли по ее щекам.
        Это не была игра. Это все было по-настоящему. Стоило ей остановиться, закрыть глаза, как она тут же видела улыбающегося Сашу Шашина. Маша закрыла глаза, протянула руку, но… Но рядом была пустота.
        - Я не виновата, что все так вышло! - вслух едва ли не крикнула она.
        Сердце билось, слезы капали с ресниц, прохожие, не обращая внимания, шли по своим делам. Маша рванула домой, чтобы спрятаться, укрыться от невыносимой душевной боли. И…
        И вдруг поняла, что впервые она не хочет остаться одна. Не может. Если она сейчас будет одна - она сойдет с ума. И умрет. Вязание, орхидеи… Они не обнимут ее, не скажут, что все будет хорошо. Маше нужен был кто-то рядом. Кто-то живой.
        Она развернулась и снова пошла к Мишке.
        - Что? - строго спросила Мишка, открыв дверь.
        И тут же у Маши слезы градом потекли по щекам.
        - Ладно, проходи.
        Машка рыдала у Мишки на кровати, уткнувшись в подушку:
        - Я хочу быть с ним! Я люблю его! Я не права! Я во всем виновата!
        Мишка сидела рядом и гладила Машу по спине, плечу.
        - Маша, Маша, подожди, успокойся, ну что ты…
        Маша, сама не заметив как, переползла к подруге на коленки, обняла ее:
        - Я - такая дура, такая дура! Я готова все отдать, лишь бы быть с ним. Я его люблю! А он теперь никогда не посмотрит на меня!
        - Почему же не посмотрит? Ты же еще не пробовала поговорить с ним. Просто поговори.
        - Что я ему скажу?
        - Правду. Про Якушеву. Про то, как она тебя шантажировала. Про то, что ты испугалась. Скажи ему, что ты - дура и пожалела о своем глупом поступке.
        - Я - такая дура, такая дура! - еще сильнее рыдала Маша. - Он меня не простит, никогда не простит.
        - Простит. Он тебя простит. И все будет хорошо.
        - Да?
        - Конечно. Надо просто с ним поговорить.
        - А он будет со мной разговаривать? - Маша понемногу стала приходить в себя, села на кровати.
        - Конечно. Главное - все ему объяснить. Думаю, ему хочется знать, что случилось. Хотя бы ради любопытства он с тобой встретится. А дальше… Ты же очень логично умеешь все объяснять. Вот и объяснишь ему все.
        - Подожди… - вдруг задумалась Маша. - Но ведь если он меня поймет и простит, и мы снова станем встречаться, то… То Якушева выложит ролик в Интернет.
        - Якушева - точно выложит, - подтвердила Мишка. - И что?
        - Но ведь… Это же такой позор! - снова испугалась Маша.
        - А кто только что кричал, что любит Шашина и все за это готова отдать?
        Маша отстранилась от подруги, замерла.
        - То есть для тебя по-прежнему важнее ты сама, твое спокойствие? - разочарованно спросила Мишка.
        - Нет, нет!
        - Тогда в чем дело?
        - Я… Я не могу.
        Обе немного помолчали.
        - Я в тебе ошиблась, - грустно заключила Мишка.
        - Нет, Мишка, нет! - еще сильнее испугалась Машка. - Подожди… Я… Я привыкну к этой мысли… Я…
        - Маша, ну что страшного произойдет, если все увидят этот ролик? Люди заняты собой, что им - ты? Ну посмеются три минуты, а потом забудут. И все. Что, ты не сможешь это пережить? От этого не умирают!
        - Боже, ну почему все так сложно!
        - А кто тебе обещал, что будет легко?
        Маша вышла от Мишки в странном состоянии. «Я позвоню Шашину и встречусь с ним. Прямо сейчас. А думать о Якушевой и о дурацком ролике я просто не буду. НЕ БУДУ», - решила она и немедленно набрала на телефоне номер Шашина.
        - Саша, мне нужно срочно с тобой встретиться, поговорить. Очень-очень нужно. Пожалуйста. Я уже у твоего дома, - взмолилась она.
        Саша согласился.
        Те несколько минут, пока он одевался и спускался вниз, Маша стояла у его подъезда ни жива ни мертва. Сердце билось так, что, казалось, слышно было на всю улицу. Все слова вылетели из головы.
        Наконец дверь открылась, и появился Шашин.
        Маша с надеждой уставилась ему в лицо. Что он чувствует к ней? О чем он думает?
        Ей так хотелось просто кинуться к нему на шею, обнять, прижаться, попросить прощения… Но Шашин был серьезен, и от него веяло таким ледяным холодом…
        - Привет, - начала Маша, но дальше растерялась.
        - Виделись уже, - спокойно ответил он и направился куда-то вдоль дома.
        Маше ничего не оставалось, как пристроиться рядом.
        Некоторое время шли молча. Маша мучительно краснела, но не могла начать разговор.
        - Я иду в магазин. А ты, Капустина, куда? - спросил Шашин.
        - Я… - Маша совсем растерялась, - с тобой.
        - Зачем, Капустина?
        - Я хочу с тобой поговорить.
        Шашин резко остановился:
        - Капустина, нам не о чем с тобой говорить.
        У Маши земля ушла из-под ног.
        - Саша! Нет! Я…
        - Ты можешь идти, - и он снова решительно направился вперед.
        - Подожди! - крикнула Маша.
        Но он не обернулся.
        Глава 15
        Ролик в Интернете
        В понедельник Маша снова опоздала на первый урок.
        Потому что выходные выдались ужасными. Ни любимое фламенко, ни фильмы с вязанием, ни долгие разговоры с Мишкой - ничто не помогло Маше. Непрекращающаяся душевная боль, терзания и мучения совершенно вымотали ее. Каждую минуту Маша думала о Саше. Контролировать мысли и чувства не получалось. Маша выплакала за эти два дня столько слез, сколько до этого не выплакала за всю жизнь. И на опыте убедилась, что слезами горю не поможешь: боль не отпускала.
        Самым же ужасным было то, что бросить учиться она не могла. Ей нужно было идти в школу, а стало быть, видеть Шашина. Видеть Шашина каждый день. Видеть, как он сидит на одной парте с Якушевой. Как общается с ней на переменах. Как они вместе обедают в столовой.
        Маша черной завистью завидовала расставшейся со своим Игорем Мишке, ведь тот учился в другой школе. И теперь она могла больше никогда не видеться с ним! Не видеть, как он гуляет с другой.
        Нечеловеческим усилием воли Маша собрала себя «в кучу» и отправилась на уроки. Но шла так медленно, буквально заставляя себя делать каждый следующий шаг, что неминуемо опоздала.
        В гардеробе, несмотря на прозвеневший звонок, то ли раздевалась, то ли просто болталась компания девятиклассников. Едва Маша появилась, как они странно посмотрели на нее, притихли…
        Маша сняла куртку…
        - Это она, она!
        - Да не…
        - Да в натуре! - донеслось до Маши из-за ряда вешалок.
        Внутри у Маши все похолодело…
        Она решительно выскочила из-за одежды:
        - А ну быстро на урок!
        Но парни только во все глаза смотрели на нее. Тогда Маша сама со всех ног припустила из гардероба.
        - Три-четыре: Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо! - неслось ей вслед.
        И хохот.
        «Нет, нет, нет, этого не может быть! - успокаивая сама себя, Маша побежала вверх по лестнице. - Не могла Якушева выложить запись. Я же больше не встречаюсь с Шашиным».
        Три раза глубоко вздохнув и немного успокоившись, Маша вошла в класс.
        И обнаружила, что сесть ей некуда. Шашин на своей задней парте сидел с Якушевой, а на ее месте рядом с Мишкой восседал Славик. Маша совсем растерялась.
        - Капустина! Что встала столбом? Опоздала - так быстрее проходи на свое место, - Эмма Геннадьевна указала ей на бывшее место Якушевой.
        С каких пор оно стало Машиным, Маша не поняла, но ей ничего не оставалось, как покорно усесться рядом с Дашей Залогиной, с которой до этого сидела Якушева.
        - Привет, Люба - звезда ютьюба, - издевательски ухмыльнулась та.
        И Маша поняла, что ЭТО СЛУЧИЛОСЬ.
        - ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА! - на перемене, удрав из класса, едва прозвенел звонок, Мишка кинулась обнимать Машку. - Ты решила не отказываться от Шашина, и плевать тебе, что Якушева выложит ролик в Интернет. Ты решилась! Ты все рассказала Шашину. Ты сделала свой выбор. Ты выбрала свою любовь. Я тобой горжусь, Машка, я тобой так горжусь!
        Маша опешила. Ей только и осталось, что промямлить:
        - Да, да… Да ладно тебе…
        Признаться подруге, что никакого выбора она не сделала, что она просто хотела вернуть Шашина, а про ролик старалась не думать, она не смогла. А объяснять, что Шаша ее отшил, а подлая Якушева сама выложила ролик, чтобы посмеяться над ней, она не стала. На душе у нее было препогано.
        А Мишка как будто ничего не замечала - смотрела на нее такими восторженными глазами, с такой гордостью и одобрением, что… Что Маша снова почувствовала себя полным ничтожеством. Она решила перевести разговор на другую тему.
        - И теперь все надо мной смеются. - Маша подруге рассказала про девятиклассников и Залогину. - Что же теперь делать?!
        - Подожди, успокойся, давай подумаем, - пыталась привести ее в чувства Мишка. - Ну спели тебе вслед какие-то недоумки « Hey, mambo! Mambo italiano!» - и что? И фиг с ними.
        - Не пой мне эту песню!
        - Ладно, ладно. Надо просто потерпеть, и…
        - Теперь и Шашин меня видеть не хочет, и позорищем я стала!
        - Почему сразу позорищем? Подожди…
        Они сидели на подоконнике в другом крыле школы, подальше от кабинета, где были уроки у их класса. Мишка пыталась утешить Машу и убедить, что ничего очень уж страшного не произошло. Но ничего у нее не вышло. Потому что…
        - Это она! - снова раздалось рядом. - Эй, в чем суть мамбы? - И хохот.
        - Идите отсюда! - тут же воинственно спрыгнула на пол Мишка и замахнулась на младшеклассников, приставших с дурацким вопросом.
        Маша закрыла лицо руками:
        - Я не выдержу это.
        Прозвенел звонок.
        - Ой, пора! - Мишка сдернула Машу с подоконника. - Пойдем на урок. Потом подумаем, как быть. А пока - главное не обращать на них внимания, - и почти волоком потащила подругу в класс.
        А перед кабинетом в коридоре они столкнулись… с Якушевой. Та картинно дефилировала в класс из туалета. Не торопясь, несмотря на прозвеневший звонок. Мишка не успела ничего сообразить, как Маша уже вцепилась красотке в волосы:
        - Как ты могла это сделать?!
        В какой-то момент Якушевой удалось оторвать от себя Машины руки.
        - Ты обещала оставить его в покое. А я вас видела в пятницу вдвоем!
        - Ну и что! - Маша снова изловчилась и вцепилась в соперницу. - Ты подлая! Змея!
        - Девки, вы что?! - опомнилась и кинулась их разнимать Мишка.
        - Ты его все равно не получишь! - Маша ловко пнула Якушеву под коленку.
        Та взвыла и согнулась, схватившись за ногу, а довольная Маша тут же воспользовалась этим и повалила красотку на пол.
        - Он любит меня! Мы вчера целовались! - Якушева даже лежа умудрилась в ответ тоже пребольно лягнуть Машу.
        Досталось и Мишке - ей от кого-то из соперниц прилетело в ухо.
        - А я-то тут при чем?! - взвыла она.
        - Якушева, Капустина, Мишина! - раздался над ними как гром среди ясного неба голос Эммы Геннадьевны. - Быстро прекратили!
        Испуганные, все трое разом подскочили с пола.
        - К директору!
        Маша подралась в школе из-за парня! Из-за парня. Она его стала делить с кем-то, как… какую-то вещь. Пыталась доказать свое право собственности. Она ударила человека! Пусть Якушеву, которая сделала ей много всего плохого, но все же. Она подралась!
        Вечеринка у Шашина больше ей не казалась верхом позора. Вот драка в школе и визит к директору - это был настоящий позор.
        И самым обидным было, что Мишка даже ухом не повела. Прослушала все, что сказал директор, и вышла из кабинета спокойная и довольная жизнью. Только плечами пожала: с кем не бывает. Маша не выдержала:
        - Со мной не бывает! Такого со мной не должно было случиться! Я ведь - пример для всех. Я умная, сдержанная, спокойная, я не какая-нибудь там истеричка! Я не такая!
        - Подожди, подожди… - несмотря на то, что уроки шли вовсю и надо было спешить в класс, чтобы не получить новые неприятности, Мишка остановилась и задумалась: - А почему ты думаешь, что ты - какая-то особенная? Со всеми бывает, а с тобой нет? Что в этом такого? Все мы ошибаемся, все иногда совершаем не самые красивые поступки. Это - нормально. Это жизнь.
        - Все - но не я! - возмутилась Маша. - Я не могу ничего такого сделать!
        - Почему не можешь-то? Очень даже можешь. Ты же первая на Якушеву кинулась.
        - Я никогда не ошибаюсь! Я всегда поступаю правильно. И хорошо! - упорствовала Маша. - Я - хорошая девочка. Я - хорошая девочка, хорошая!.. - И тут неожиданно для самой себя она разрыдалась, прямо в школьном коридоре.
        - Машка, ты что? - испугалась Мишка. - Что бы ты ни сделала, для меня ты все равно остаешься хорошей. Прости, что я обозвала тебя предательницей. Просто ты поступила… некрасиво. Но сама ты хорошая. Я все равно не перестала тебя любить.
        - Правда? - всхлипнула Маша.
        - Конечно!
        - И ничего страшного, что я накинулась на Якушеву?
        - Конечно, ничего страшного нет. Я ведь понимаю, как ты на нее злишься. Ведь она поступила ужасно.
        Маша задумалась. С одной стороны, в то, что в нее периодически кто-то вселяется, она и сама не очень-то верила… Но с другой - признать, что она кинулась на Якушеву, что в этом нет ничего страшного… Могла ли она?
        Весь вечер понедельника Маша пыталась понять, что с ней происходит. В кого она превращается. К чему все это приведет. Но ничего не выходило. Тут же начинало стучать в висках: «Я - плохая, вот Шашин и не хочет со мной поговорить, не хочет со мной дальше встречаться!»
        Маша вспоминала школьную пытку - видеть, как Саша сидит с Якушевой, как они общаются на переменах, вместе обедают… И ей снова становилось невыносимо больно. Он - с Якушевой, а она - посмешище всей школы. Не сосчитать, сколько раз всего за один день Маша прослушала у себя за спиной ненавистное: « Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо!»
        А после уроков Мишка, которая была очень-очень нужна Маше, ушла с загадочным видом вместе со Славиком в неизвестном направлении. Маша страшно обиделась на подругу. Слонялась по комнате без дела весь вечер. Любимые спицы валились у нее из рук, а фильмы казались скучными и пустыми. В конце концов Маша просто легла на кровать и лежала на ней без движения.
        «Я изо всех сил пытаюсь быть хорошей для всех, а у меня ничего не получается. Так и не надо! Я вообще ничего не буду делать. Тогда всем будет хорошо».
        Во вторник Маша на уроки не пошла.
        Глава 16
        Незапланированная встреча
        Весь день Маша старалась выкинуть все из головы. Просто не думать о том, что она скажет в школе по поводу прогулов. Что она скажет родителям, когда позвонят из школы и сообщат, что она прогульщица. Что ей все-таки придется объявиться в школе и снова прослушать ненавистное: « Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italianо!» - за спиной. Не думать о том, как долго все будут над ней смеяться….
        Самое главное - не думать о Шашине. О Саше Шашине. О том, что он больше не любит ее. Что она сама предала свою любовь. Что она все потеряла. И теперь рядом с ним сидит Якушева, а она, Маша, сидит дома и плачет. Но Маша старалась не плакать.
        Вечером же снова ни о чем не думающее тело Маши Капустиной отправилось на занятие по фламенко.
        - Маша, ты какая-то странная в последнее время… - задумчиво сказала руководитель ансамбля «Дуэндо», разглядывая Машу.
        Маша просто пожала плечами: что ж, странная так странная - какая разница?
        И снова тело Маши послушно делало упражнения разминки. И снова едва Наталья включила музыку танца, как сердце тут же подхватило ритм булериаса: ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        И снова Маша танцевала так, как будто вырывалась из каких-то пут. Через напряжение, через боль, с хрустом в запястьях, когда руки птицами взмывали над головой. Как будто если долго-долго танцевать, то можно повернуть время вспять. Можно все исправить. Снова стать хорошей - сказать Якушевой: мне все равно, мне плевать на твой ролик, я никогда и ни за что не откажусь от Саши, потому что я его люблю!
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        И чтобы не было этого письма о том, что все кончено. Было бы другое письмо: да, да пойдем танцевать латиноамериканские танцы, да, конечно, я буду рада танцевать с тобой, да, точно, мы будем самой красивой парой!
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        Ведь я люблю тебя, я люблю тебя, я жить без тебя не могу!
        - ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам, ТАМ-пам-пам, ТАМ-пам-пам-пам, ТАМ-ТАМ-пам-ТАМ-пам.
        - Внимание, девочки! - после занятия пару раз хлопнула в ладоши Наталья. - Все ко мне.
        Танцовщицы послушно собрались в кружок у руководителя. И только Маша обессиленно уселась на пол в углу, прислонившись спиной к стене.
        - Через десять дней конкурс в Петербурге, - и Наталья пустилась в объяснение деталей поездки.
        Маша не слушала. Ей не хотелось никуда ехать. Ведь она оказалась плохой танцовщицей, она мешала другим! Из-за нее коллектив едва не лишился первого места на конкурсе в их городе. Если поначалу Маша страшно переживала из-за этого, то в последнее время не то чтобы смирилась - ей стало все равно. Пусть она не лучшая, ей все равно нравится танцевать фламенко. И она будет его танцевать. Ноги гудели, в голове не было никаких мыслей, было приятно просто сидеть на полу и чувствовать спиной стенку…
        - Капустина! - вернул Машу в реальность голос руководителя. - Ты где?
        Девчонки расступились, и Наталье стало видно Машу, сидящую в углу.
        - Маша, ты меня все больше поражаешь в последнее время. Что с тобой случилось? Я тебя не узнаю.
        - А что со мной случилось? - как бы Маше ни не хотелось, но вступить в разговор пришлось.
        - В тебе проснулся дуэндо. Ведь что такое дуэндо? Это дух танца. Тебя как подменили. Ты действительно начала танцевать, а не просто делать красивые движения. Ты начала танцевать с чувством. Когда я тебе все это пыталась объяснить, я, признаться, не очень верила, что ты поймешь, что я от тебя хочу. Но ты все поняла. Ты… - Наталья подошла к Маше вплотную, та поднялась с пола. - Ты - замечательная танцовщица фламенко. Ты - лучшая. - Она потрепала Машу по плечу. - Прости, что я не верила в тебя, - и обратилась к остальным: - Девочки, Маша снова солирует в булериасе. С ней мы точно выиграем конкурс в Петербурге. Берите с нее пример!
        В раздевалке Маша пыталась хоть немного обрадоваться известию, но у нее не получалось. Теперь она точно все готова была отдать за то, чтобы Шашин снова был с ней. Лучше не было бы никакого конкурса, лучше бы ей не возвращали ее сольную партию, лучше бы Наталья не называла ее хорошей танцовщицей, только бы Саша был с ней.
        Грустная, Маша вышла из здания, где проходили занятия. Идти домой не хотелось.
        Апрель, а с ним и весна вступили в свои права. Снег на центральных улицах весь растаял, а асфальт просох.
        Маша уставилась на небо. Солнце садилось, и облака над головой были розовые. В город прилетели чайки - они кружились над головой, тоже розовые в лучах заходящего солнца.
        «Озеро еще не вскрылось, - вяло думала Маша, глядя на птиц. - Каждый год они прилетают раньше. И каждый год весной кружат над домами, побираются по помойкам… Почему они так рвутся сюда с юга?..»
        - Чайки прилетели, - неожиданно раздалось рядом.
        Маша вздрогнула и посмотрела по сторонам. Рядом стоял… Шашин.
        - Привет… - удивленно произнесла Маша.
        - Почему ты мне не сказала правду? - с обидой в голосе спросил Саша. - Почему ты мне не сказала, что Якушева тебя шантажирует видеороликом? Почему?
        - Я… - растерялась Маша. - Я не знала, как ты отреагируешь… Я испугалась… Я…
        - Капустина, ты - такая дура, такая дура!
        - Я - такая дура, Саша… Прости меня, пожалуйста, прости меня…
        Маша подошла к нему вплотную, уткнулась носом в его куртку. И он тут же обнял ее, прижал к себе:
        - Но ты все-таки решилась. Ты все-таки выбрала меня. Не испугалась, что Якушева действительно выложит ролик. Ты - молодец.
        От этих слов Маша покраснела. И обрадовалась, что он не видит ее лица. Ведь все вышло случайно, ведь она не делала никакого выбора… И нужно было сказать об этом Саше, но… Но она не могла. Она только еще сильнее прижалась к нему.
        - Ну что ты? Ладно, с кем не бывает. Пойдем, что ли? - потеребил он ее за рукав.
        И они медленно направились по улице.
        Маша уже справилась с собой. Ведь главное - он был рядом! Он снова был с ней! А все остальное не имело значения.
        - Ты почему не была сегодня в школе? - спросил Шашин.
        - Надо мной все смеются теперь. Из-за этого ролика, - вздохнула Маша.
        - Смеются? А я посмотрел количество просмотров: на школьном сайте оно уже перевалило за две тысячи, а на ютьюбе - десятки тысяч.
        - Боже, какой позор! - взвыла Маша.
        - Ты что?! Наоборот, ты - теперь самая популярная девчонка нашей школы. Да и всего города. Прикинь, я сейчас иду рядом с самой популярной девчонкой!
        - Популярной?
        - Конечно. Ты - знаменитость. Скоро все начнут - уже начали! - танцевать мамбу. Так, как ты ее показывала. Все будут подражать тебе. Купят красные сапоги.
        - Смеешься?
        - Ну, насчет красных сапог, наверное, да, но насчет мамбы… - улыбнулся Саша.
        Сердце Маши выскакивало из груди. Она вдруг поняла, что ей все равно, стала она популярной или нет, смеются над ней или нет. Самое главное было то, что оншел рядом. Что они были снова вместе. Маша шагала и не верила своему счастью.
        - Саша, давай поговорим, - осторожно начала она.
        - Мы уже говорим, - улыбнулся он.
        - Давай поговорим о… нас.
        - Давай.
        - Саша, мы снова встречаемся? Мы снова парень и девушка? Мне это очень важно знать. Я пережила такие ужасные недели…
        - Я, знаешь ли, тоже не был непередаваемо счастлив в означенный тобой период…
        - Саша!
        - Да, ты снова - моя девушка. А я - твой парень. Довольна? Хоть я на тебя еще немного злюсь.
        - Не злись на меня, пожалуйста. Я больше так не буду.
        - Хорошо, не злюсь.
        - Мне очень важно знать, что между нами происходит. Скажи, а ты… а тебе нравится Якушева?
        - Элла - красивая.
        - Что?!
        - Но ты гораздо лучше ее.
        - И ты не хочешь с ней встречаться?
        - Ни капельки.
        - А ты будешь снова сидеть со мной за одной партой?
        - Как я могу сидеть с тобой за одной партой, если ты не ходишь в школу?
        - Я завтра приду!
        - Я завтра сяду с тобой за одну парту, Капустина.
        - И еще, Саша, пообещай мне, что ты не будешь называть меня по фамилии. Мне это неприятно. Я - Маша.
        - Хорошо, Капустина, я буду называть тебя Маша.
        Маша тут же в шутку ткнула его локтем в бок.
        - Маша, ты что!
        - Вот теперь правильно, - довольная, улыбнулась она. - Я же тебя по имени называю, а не по фамилии!
        - Ладно, я понял.
        - А ты правда хочешь танцевать со мной латину?
        - Да. Только ты, судя по всему, не хочешь.
        - Я хочу! Я на твое предложение отвечаю: да! Что же мы ушли из клуба? Давай завтра же сходим и запишемся на латиноамериканские танцы!
        - Давай.
        - И обещай мне, что ты никогда не будешь смотреть ни на каких других девушек! А то это было так ужасно, когда ты сел рядом с Якушевой…
        - Это она со мной села!
        - Не переводи разговор на другую тему. Обещай мне, что ты никогда не будешь смотреть ни на каких других девушек!
        - Обещаю. Давай, я тебе сразу все пообещаю, что ты хочешь, а? - улыбнулся Шашин.
        - Нет. Это будет неправильно. Обещать все - это все равно, что не обещать ничего, - здраво рассудила Маша. - Лучше давай по пунктам. Пообещай мне, что ты не будешь никогда меня обманывать. Что ты всегда будешь говорить мне правду.
        - Разве я тебя обманывал, Капустина? Ой, Маша.
        - Ты?.. Ну… А вдруг захочется?
        - Не захочется! Слушай, к чему весь этот допрос? Смотри, как красиво кругом. Весна. Чайки. Солнце уже не видно за домами, а небо почти красное. Воздух какой! - он остановился сам и остановил ее. - Просто смотри по сторонам!
        Маша застыла. Вокруг было и вправду красиво. Но мысли лезли в голову одна за одной. Гораздо больше, чем любоваться небом и птицами, ей хотелось расставить все точки над «i». Ей казалось, стоит раз и навсегда обо всем договориться, и никогда не будет никаких проблем. Больше всего на свете она боялась, что отношения с Шашиным снова могут обернуться для нее кошмаром, таким же, а то и большим, чем прошедшие две недели. Она была уверена, что, заключив с ним некий договор, она сможет обезопасить себя на годы вперед.
        - Да, красиво, - вслух сказала Маша, но потом все-таки решила продолжать гнуть свою линию: - Так ты мне обещаешь всегда говорить правду?
        - Обещаю, - вздохнул Шашин.
        - А почему ты в ответ не требуешь от меня такого же обещания? - удивилась Маша.
        - Потому что я тебе и так верю. Ну а если ты мне соврешь… Не знаю, что я буду делать. Там и подумаю. Может быть, по-другому на тот момент просто нельзя будет.
        - Как это «по-другому на тот момент просто нельзя будет»? - не поняла Маша.
        - Знаешь, не помню, в каком-то американском фильме герои шли как-то вот так же, как мы, обсуждали что-то, планировали, договаривались… Шли они вдоль забора. А на заборе была огромная надпись: «Life is what happen while we are making our plans».
        - Жизнь - это то, что случается, пока мы строим наши планы?
        - Именно, Капустина. Именно так.
        - Нет, подожди! - Маша даже остановилась. - Я…
        - Мне кажется, я знаю единственный способ, как сделать так, чтобы ты перестала умствовать. И мне придется к нему прибегнуть, - Шашин театрально грустно вздохнул и… поцеловал ее.
        Глава 17
        Неожиданный поворот
        - Мы снова вместе! - на большой перемене Маша не выдержала, отлипла от Саши, чтобы рассказать все Мишке.
        - Я заметила, - улыбнулась та.
        На первом же уроке Маша снова сидела с Шашиным на задней парте, а Якушевой ничего не осталось, как сесть на свое прежнее место рядом с Залогиной.
        - Мы вчера все выяснили. Он обещал мне никогда не смотреть на других девушек. Никогда не обманывать меня. Пойти со мной танцевать латину, - перечисляла довольная Маша.
        - Подожди, подожди. Ты ему сказала, что ты его любишь? Он тебя любит?
        - Любит? Нет. В смысле, да. Наверное. Мы об этом не говорили.
        - По-моему, если уж что-то и выяснять, то говорить о чувствах…
        - О чувствах? - удивилась Маша: почему-то это даже не пришло ей в голову.
        - Конечно! А о чем же еще? Ведь если парень тебя любит, так он и не будет смотреть на других девушек и танцевать с тобой будет.
        - Ай, опять ты со своими чувствами! Я тебе не про это. Я тебе про то, что мы снова вместе. Что он узнал, что это Якушева меня шантажировала, и все понял. Как все само хорошо устроилось!
        - Само устроилось! - возмутилась Мишка. - Это все благодаря мне. Это я позавчера пригласила Славика прогуляться. А сама расспросила его про Шашина. И рассказала ему про историю с Якушевой и роликом. И попросила поговорить с Шашей.
        - Да? Это все ты? А, неважно. Спасибо тебе, Мишка! Ты - настоящая подруга, - и Маша кинулась обниматься.
        - Пожалуйста, - заулыбалась Мишка. - Я рада снова видеть тебя счастливой.
        - Я получила все, что хотела. Потому что я - лучшая. И Саша не мог это не понять.
        - Маша, ты, конечно, хорошая, но… - осторожно сказала Мишка. - Но ведь ты достаточно дров наломала. И, на мой взгляд, это он - просто ангел во плоти, раз так легко тебя простил. Ведь ему было очень больно и обидно, когда ты…
        Но Маша не слушала:
        - А еще я снова танцую сольную партию в танце на фламенко! И мы едем на конкурс в Петербург! - И она рассказала обо всем, что произошло вчера на репетиции.
        - Здорово. Я всегда в тебя верила.
        - Ты не верила, что у меня есть чувства! А они у меня есть. И я умею танцевать с чувством!
        - Но ты так хорошо их скрывала… Ты ведь постоянно твердила, что чувства - это ерунда, что они только мешают жить, что их нужно контролировать.
        - Я и сейчас так думаю, - пожала плечами Маша. - В танце их можно показывать, а в жизни надо контролировать.
        - Зачем?
        - Чтобы жить спокойно. Вон сколько у меня было разных чувств за эти две недели. И в основном негативных. Это было ужасно неприятно.
        - Зато это была настоящая жизнь. Ты стала похожа на живого человека, а не на робота, как раньше, со своим расписанием.
        - Ты опять меня в чем-то укоряешь! - Маша стала раздражаться. - Тебя послушать, так я снова в чем-то виновата.
        - Ладно, прости меня. Просто я рада, что ты изменилась. Такой ты мне нравишься гораздо больше, чем когда ты была роботом.
        - Я не была роботом!
        - Ладно, прости. Я просто рада, что ты снова с Шашиным. Я не хочу с тобой ссориться. Мы же подруги, - Мишка снова попыталась обнять Машу.
        - Конечно, подруги. И ты меня прости, - Маша охотно в ответ обняла ее.
        - Это она! Это Маша Капустина, - снова раздалось рядом.
        Маша тут же отскочила от Мишки и обернулась. Пусть только попробуют снова посмеяться над ней! Она быстренько даст им отпор!
        Рядом стояли девчонки из параллельного класса.
        - Маша? - робко начала одна из них. - Мы видели ролик… Ты так классно танцуешь. Мы хотели тебя попросить… Может, ты позанимаешься с нами? Мы договорились с Екатериной Викторовной, нашей учительницей физкультуры, чтобы она дала нам после уроков ключ от спортзала. Даша принесла нетбук, чтобы музыка была. Научи нас танцевать, пожалуйста.
        - Я? - растерялась Маша.
        - Ты. Ты так здорово понимаешь суть танца. Ты, наверное, звезда дискотек. Мы тоже хотим так научиться.
        Мишка подтолкнула Машу в бок, подмигнула: давай, соглашайся!
        - Ладно, - кивнула Маша. - Давайте попробуем. Я действительно умею двигаться и могу научить вас.
        - Договорились, - обрадовались девчонки. - Значит, после уроков встречаемся у спортзала.
        - Вот видишь! - едва они ушли, накинулась на Машу Мишка. - А ты говорила: позор, позор! А ничего страшного в этом ролике нет. Видишь, как все обернулось. Ты теперь - звезда!
        - Да, как все странно. Я и не ожидала. Но, с другой стороны, я ведь правда классно танцую.
        - Конечно, классно, - подтвердила Мишка.
        После уроков к Маше подошел Шашин.
        - Ну, что, Машка, пойдем-ка мы прогуляемся. Или в кафе? Выбирай!
        - Ой, а я же не могу! - И Маша рассказала про предложение девчонок из параллельного класса.
        - Круто! Ты будешь их учить танцевать?
        - Ага.
        - Только… - Шашин погрустнел, - я так надеялся с тобой сегодня прогуляться… У меня такое настроение…
        - Саша, но ведь я тебе говорила уже, что для меня очень важны танцы. И не только мое фламенко. Танцы вообще. Что у меня есть определенный распорядок. Что для меня это важно. Мне нужно много времени, чтобы быть одной. Вязать, смотреть кино. А еще ведь есть и уроки, которые надо делать. И беспорядок в комнате я ненавижу. А на уборку тоже надо время. Я не могу с тобой проводить все свое время. Мы и так каждый день видимся в школе. Давай лучше запланируем что-нибудь на субботу. Только на вечер, после моих танцев.
        - Но ведь сегодня только еще среда!
        - Ну и что, что среда? Суббота будет уже совсем скоро. Ты мне вчера не дал договорить, а я и об этом тебе хотела напомнить. О том, что у меня есть свое представление об отношениях. Главное - не мешать друг другу. А то я в прошлый раз даже про свои орхидеи забыла. А у них сейчас как раз важный период роста. Их надо поливать, удобрять. У меня уже второй фаленопсис зацвел. А камбрия…
        - Знаешь что, Капустина? - у Шашина с лица сошла улыбка, а в словах зазвучала угроза. - Знаешь что?
        Но Маша ничего не заметила, поглощенная размышлениями про камбрии и отношения.
        - Я не буду тебе мешать.
        - Спасибо! Давай в субботу куда-нибудь сходим.
        - Нет, ты не поняла. Я вообще не буду тебе мешать. Я не буду твоим парнем.
        - Что? - опешила Маша.
        - Ты - не та девчонка, с которой я хочу быть. Ты меня поразила тогда, у меня дома, на вечеринке. Ты была живой, веселой, заводной. Настоящей. Искренней. Драйвовой. Тебя перло. И я тут же влюбился в тебя. Потому что я таких никогда не видел. Ты говорила все, что думала. Смеялась все время. С тобой было легко и весело. Но я в тебе ошибся. Ты - не такая. Ты постоянно пытаешься все продумать, спланировать. Ты втискиваешь меня в какие-то рамки. Мне больше не легко с тобой и не свободно. Я как будто все время что-то тебе должен. А ты при этом мне ничего не должна. Ты все время трясешься над своими орхидеями, своими танцами. Как бы кто бы не помешал тебе всем этим заниматься. А я - живой человек. И если тебе важнее орхидеи, танцы, твой дурацкий распорядок, твое расписание, твои планы, то и живи с ними. Я не могу и не буду в них вписываться. Почему я должен подгонять свою жизнь под твои стандарты? Потому что я - тебя люблю? Раз я тебя люблю - я сразу должен стать таким, как ты хочешь? Так вот, Капустина, я тебя не люблю. Я ошибся в тебе. Ты - просто зануда. ЗА-НУ-ДА. А я - дурак. Я ведь понял, что ты
зануда, еще тогда, когда мы ходили покупать цветы Эмме Геннадьевне. И как я мог забыть об этом? Ты эгоистка и зануда. С тобой тупо скучно, - с этими словами Шашин развернулся и направился прочь из класса.
        Маша стояла как громом пораженная. Он ее бросил? Вот так? Ни с того ни с сего? Просто потому что она не пошла с ним в кафе?
        Глава 18
        Суть отношений
        - Ты правда думаешь, что он тебя бросил потому, что ты не пошла с ним в кафе? - уточнила Мишка.
        Машка уже полтора часа фонтанировала своим возмущением, пересказывая все, что ей сказал Шашин. Она, взяв себя в руки, провела занятие со своими поклонницами в спортзале, но сразу по его окончании бросилась к подруге за поддержкой.
        - Да! Именно так!
        - Но ведь дело совершенно не в этом! Машка! Ты ведь такая умная, почему же ты не понимаешь элементарных вещей? - И Мишка по десятому разу стала ей объяснять: - Дело не в том, что ты не пошла с ним в кафе. Дело в том, что ты думаешь только о себе. Ты трясешься над своим расписанием, своими увлечениями, своими… не знаю, чем там еще. И ты в упор не замечаешь его. Человека, которого, как ты говоришь, ты любишь. Ты…
        - Но ведь не могу же я все бросить ради него! - перебила Маша. - У меня ведь своя устаканившаяся жизнь. Жизнь, которая мне нравится! И ты права, у меня есть расписание. Есть дела, которые я не могу задвинуть.
        - Хорошо. Тогда так, - Мишка посмотрела на часы. - Через пять минут у меня, между прочим, мои танцы. У нас сегодня два занятия подряд, потому что на прошлой неделе руководительница вынуждена была одно отменить. А потом мне нужно будет написать реферат по истории. Так что я побежала на танцы. И так уже из-за тебя опоздала. А ты приходи завтра. Тогда и поговорим.
        - Что? - растерялась Маша. - Ты хочешь уйти? Бросить меня одну? В такой момент? - У нее даже слезы навернулись на глаза.
        - Да. Потому что у меня тоже расписание.
        - Но ведь ты всегда была готова поговорить со мной, поддержать меня! За это я тебя и люблю!
        - Ага! Ты хочешь, чтобы я ради тебя прогуляла свои танцы. А сама ради Шашина не готова ничем жертвовать? А я, значит, ради тебя должна всегда всем жертвовать. И - конечно же! - ты меня за это любишь. Всегда приятно, когда по первому требованию под рукой есть свободные уши, да?
        Маша хотела было возмутиться, но ей вдруг стало стыдно. Она как будто взглянула на себя со стороны. Ей самой очень плохо, больно и обидно стало, когда Мишка сказала, что ей нужно идти на танцы, что она сегодня будет занята и не сможет выслушать Машу. Но ведь она, Маша, именно так всегда и поступала с другими… С Шашиным.
        - Что, стыдно стало? - вслух назвала вещи своими именами Мишка.
        - Угу, - буркнула Маша.
        - Ты - просто чудовище, Капустина. В своем стремлении все разложить по полочкам, вписать в расписание, в график, спланировать и так далее. Действительно, как сказал Шаша, зануда. И самое ужасное, что в своих планах ты вообще не интересуешься мнением других. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня сегодня танцы, а сама даже не спросила, могу ли я с тобой поговорить. Не попросила меня пропустить их ради себя. Просто пришла и стала мне плакаться. Как будто так и должно быть: по первому твоему требованию я задвигаю все свои планы. И, кстати, у тебя было запланировано сегодня прибегать ко мне? Нет. Заметь, когда тебе это нужно, ты быстренько от своих планов отказываешься. Тебе надо было срочно с кем-то поделиться - и ты прибежала.
        - Видишь, у меня не все по плану! - обрадовалась Маша. - Я - не зануда! И к тому же я ненадолго. Я думала только часов до восьми с тобой поговорить, а потом тоже идти писать реферат.
        - Ты сама себя слышишь? - рассмеялась Мишка. - Никаких планов. Только после восьми я буду писать реферат.
        - Что ты надо мной смеешься! - возмутилась Маша, но сама же не выдержала и улыбнулась. - Да, я люблю все планировать.
        - И в этом, в общем-то, нет ничего плохого. Иногда в жизни что-то надо планировать. В чем-то нужно следовать четкому расписанию. Проблема в том, что все это не работает, когда дело доходит до отношений. Когда это касается живых людей - здесь планы и расписания неуместны. Вот такая штука.
        - Мишка, слушай, я вот тебе поражаюсь, - вдруг задумалась Маша. - Мы как будто с тобой поменялись. Ты стала такой рассудительной…
        - Да? Здорово! А то ты меня всегда дурой выставляла. Смеялась над моими эмоциями.
        - Я смеялась? - поразилась Маша.
        - Ты.
        - А теперь ты надо мной смеешься с моим расписанием.
        - Это точно. Так смешно тебя слушать, - улыбнулась Мишка. - Но и ты стала другой. С того дня, как мы ходили к Игорю. У тебя вдруг обнаружилась другая сторона. Как там сказал Шашин? Живая, веселая, настоящая. Теперь я знаю, что ты можешь быть искренней. Говорить, что думаешь, показывать чувства. Иногда с тобой по-настоящему легко и весело. Только ты почему-то стесняешься этой своей стороны и называешь ее стервозной.
        - Потому что я сразу к парням начинаю клеиться.
        - Ну и что? Ты делаешь это мило и весело, никого не обижая.
        - А это все правда во мне есть? - недоверчиво спросила Маша. - И это не страшно?
        - Да. Ты и такая тоже. А не непонятная мне «хорошая девочка», которую ты выдумала себе и теперь изо всех сил стараешься быть на нее похожей.
        - Но ведь, когда я была хорошей девочкой, я всем нравилась. Все меня хвалили.
        - Ага, только твою сольную партию во фламенко отдали другой, а Шашин влюбился в тебя, когда ты перестала изображать из себя хорошую девочку. А когда ты снова ею стала - он тебя бросил.
        - Но ведь я хотела как лучше! Ведь лучше сразу все выяснить, обговорить, запланировать. Тогда сразу всем все становится понятно. Все знают правила. И отношения становятся спокойными. Появляется уверенность в завтрашнем дне.
        - Скука появляется, а не уверенность в завтрашнем дне. Неудивительно, что он от тебя сбежал в ужасе.
        - Да просто он - дурак! - обиженно взвыла Машка.
        - Ага, а ты - в шоколаде.
        - Ладно, ладно. Сейчас я возьму себя в руки и все проанализирую! - Маша решительно прошлась по комнате из угла в угол. - Значит, ты говоришь, что во мне есть две стороны, так? Одна - знакомая мне, спокойная, сдержанная…
        - Бесчувственная! - вставила Мишка.
        - …контролирующая свои чувства. Которая живет по расписанию, по плану. Рационально. А другая - та, которая выкидывает всякие фортели, поступает импульсивно, не контролирует свои чувства, напротив, демонстрирует их, ввязывается в драки, флиртует с парнями…
        - Поступает спонтанно. Так, как сердце велит. Как складывается ситуация, - снова влезла Мишка.
        - Ладно, пусть будет «спонтанно». Удачное слово. Вторая часть - спонтанная. Без графика и плана. Но ведь она… она, эта часть, непредсказуемая. Что она может выкинуть в следующий момент? Я не знаю. И я ее боюсь.
        - Как ты можешь ее бояться, если она - это ты?
        - Я не хочу быть непредсказуемой! Потому что тогда я сама себя начинаю бояться. То красные сапоги, то вечеринка у Игоря, то суть мамбы, то драка с Якушевой. Это же ужасно! Я даже думать не хочу, что это была я. Мне проще считать, что это что-то инородное из меня вылезло. А я - ни при чем.
        - Как ты можешь хотеть или не хотеть быть непредсказуемой, если ты такая уже есть? Если это - часть тебя. И не малая часть! - возмутилась Мишка. - Просто перестань эту свою часть представлять в ужасном свете. Да, драка с Якушевой была лишней. Но все остальное - очень даже милым. В красных сапогах ты неотразима. А благодаря сути мамбы - суперпопулярна. А главное, Шашин влюбился в тебя именно в такую! В непредсказуемую и спонтанную. А не в зануду.
        - Неужели именно такую он меня и полюбил?
        - Он же сам тебе про это сказал прямым текстом.
        Маша задумалась. А может, правда, эта ее странная часть не была такой ужасной, как ей казалось? И ролик с сутью мамбы большинством воспринят на ура. И никто не считает ее позорищем школы, наоборот, многие ею восхищаются… И если бы не эта вечеринка, Шашин бы в нее не влюбился…
        - А… Что же тогда делать? Что же мне теперь делать? - Маша с надеждой посмотрела на подругу. - Я же не хочу, чтобы он меня бросил? Я хочу, чтобы он был со мной!
        - Все просто, - пожала плечами Мишка. - Иди, что покажу.
        Маша недоверчиво вслед за Мишкой подошла к компьютеру. Та вылезла в Интернет и… запустила знакомый Маше ролик.
        - Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italiano! - донеслось из динамиков.
        - В чем суть мамбы? - вещала на видео Маша. - В том, что вот я делаю шаг вперед. Бедро вперед. Вся такая неотразимая. К кому я шагаю? Конечно же, к парню! Хэй, мамбо! Ты такой прекрасный, ты мне нравишься, я хочу быть с тобой. А потом тут же три шага назад. Типа, ой, я передумала. И большой шаг с бедром назад. Я боюсь, я отойду… Ай, нет, я - такая непостоянная, наверное, мне все-таки ты нравишься…
        - Go, go, go you mixed up sicialiano
        All you calabraise-a do the mambo like a crazy with a
        Hey, mambo!
        - Суть мамбы! - с победным видом провозгласила Мишка. - Вот что надо делать!
        - Что? - не поняла Маша.
        - Ты же здесь не только о танцах говоришь, об отношениях. О чувствах. Которые меняются: приблизиться-отдалиться, влюбиться-испугаться. Не надо пытаться изо всех сил быть одинаковой, постоянной, серьезной. Надо быть живой. И не бояться этого.
        - Да?.. Но я… Я боюсь, - призналась Маша. - Я просто боюсь.
        - Почему? Чего боишься? - удивилась Мишка.
        Маша еще раз в задумчивости прошлась по комнате.
        - Знаешь что? Я поняла… Я все поняла… Все-таки я правда умная! Помнишь, года три назад Дашка Залогина влюбилась в нашего Коновалова? Мы тогда еще совсем маленькие были. О другом думали. А она вдруг влюбилась. Подсовывала ему какие-то анкеты. Записки писала. Валентинку прислала на четырнадцатое февраля! А Якушева всем потом рассказала. Коновалов сходил с ней куда-то. На каток, кажется. А потом тоже всем рассказывал, как она грохнулась на лед. А Дашка тогда ногу сломала. А он испугался и убежал. И никто ее не пожалел, все потом над ней смеялись. Она вообще тогда так глупо выглядела. Весь класс был в курсе.
        - Конечно, помню! Мы такие все глупые тогда были. Мне до сих пор стыдно, - вздохнула Мишка.
        - …А Коновалов потом даже не смотрел на нее. А она выглядела так жалко. И я тогда дала себе зарок: ни в кого не влюбляться, ни за что не показывать своих чувств. Чтобы не выглядеть так жалко, как Залогина. Чтобы надо мной никогда не смеялись. И придумала себе все свои планы и расписания, чтобы мне не было одиноко. Собаку мне не разрешили завести - я увлеклась орхидеями. Ведь их можно любить, заботиться о них и не бояться, что они не ответят взаимностью. Фильмы, вязание - тоже из этой оперы. Танцы. Чтобы не хотелось любви, не было времени на отношения. Чтобы мне не сделали больно.
        - Машка, Машка… Я тебя понимаю. Вот теперь я точно тебя понимаю. Как ты говоришь, пазл начинает складываться. Ты, оказывается, такая ранимая. А я думала - наоборот, непробиваемая, бесчувственная. Оказывается, я тебя совсем не знаю, - вздохнула Мишка.
        - Я сама себя плохо знаю, как мы недавно выяснили. Мою вторую часть, - грустно вздохнула Машка. - А еще я поняла, зачем мне все эти бесконечные выяснения отношений с Шашиным. И желание все контролировать. Чтобы чувствовать себя защищенной. Я - в танке! Мне никто не может сделать больно!
        - Точно! - обрадовалась Мишка. - У меня часто бывает ощущение, что ты - в танке. Я стучусь к тебе, пытаюсь докричаться, но ты меня не слышишь, ты в танке. А я при этом чувствую себя дурой. Со всеми своими влюбленностями, переживаниями. А тебе нет до этого никакого дела. И ты постоянно как скажешь… Неприятно, в общем, иногда от твоих слов. Ты такая вся умная - того и гляди переедешь меня гусеницами своей железобетонной логики. Мне все время не по себе… - она задумалась, - рядом с тобой я все время чувствовала себя уязвимой. Беззащитной. Я даже иногда тебя боялась!
        - Ты меня боялась? - поразилась Машка. - Как же так? Почему?
        - Не знаю. Сама ляпнула и задумалась. - Теперь Мишка нервно прохаживалась по комнате. - Ты - моя подруга. Но… Мне неприятно, когда ты в танке. Я только в последнее время стала себя с тобой нормально чувствовать. Легко и свободно. Когда ты влюбилась в Шашина и перестала вещать и учить меня жизни.
        - А я что, так много вещала?
        - Постоянно. С тобой было невозможно общаться.
        - Да? - озадачилась Маша. - А каково же было тогда Шашину рядом со мной?
        - Так же хреново, - безжалостно резюмировала Мишка.
        - Нет! Этого не может быть! Я не могла так с ним себя вести! Я… Я… Я все исправлю! Я все поняла! Мишка, я все поняла! Я так просто не сдамся! Я буду бороться за свою любовь. Надо срочно вытащить мою вторую часть. Ту, которая не занудливая. У твоих родителей есть дома энергетик?
        - Ты с ума сошла? Какой энергетик?! Ты что, собралась напиться и пойти к Шаше выяснять отношения?
        - Именно! Я ему все скажу. Вот прямо сейчас пойду и все скажу! - глаза Маши горели, ноздри раздувались, была бы она лошадью, била бы копытом в нетерпении.
        Мишка посмотрела на Машу и рассмеялась:
        - Машка, зачем тебе какой-то кофеин? Он тут вообще ни при чем. Мне кажется, твоя вторая спонтанная, импульсивная часть явила себя во всей красе. Ты бы себя видела со стороны!
        - Точно! - обрадовалась Маша. - Зачем откладывать? Пойду и прямо сейчас ему все скажу!
        - Что ты ему скажешь-то? - вдогонку крикнула Мишка.
        - Что-нибудь, - отмахнулась Машка.
        Эпилог
        - Ты ему так и сказала?! - Мишка едва со стула не грохнулась.
        - Я ему так и сказала: прости меня, я - дерьмо. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, так и бывает, когда не планируешь речь, - улыбнулась Машка.
        После уроков подружки сидели в кафе и бурно обсуждали вчерашние события.
        - Ты стояла у него под окном и орала: прости меня, я - дерьмо?
        - Ага. Он же не стал со мной говорить по телефону. И дверь мне не открыл. Хорошо, что он живет на втором этаже. Хотя, боюсь, меня было слышно этажа до шестого.
        - Я в шоке.
        - А я в каком шоке, - улыбнулась Машка. - Я от себя и не ожидала, что я на такое способна. А еще я призналась ему в любви.
        - Как романтично… Как это было? Как ты это сказала? - Мишка вцепилась Маше в руку.
        - Прости меня, я - дерьмо. Но это дерьмо любит тебя!
        - Что? - и тут Мишка не выдержала и покатилась со смеху: «Это дерьмо любит тебя!» Ну, Машка, ты даешь. Ты сразила меня наповал. Почему дерьмо-то?
        - Благодаря тебе я вчера поняла, что я - дерьмо.
        - А я тут при чем? Я тебя так не называла!
        - Хорошо, я поняла, что я - не хорошая девочка. Что могу быть разной. И могу совершать нелицеприятные поступки. Могу ранить других людей. Могу их предавать. Что я - эгоистка. И зануда. И мне вдруг стало совершенно на это наплевать. Я не хочу быть больше хорошей девочкой. Я хочу быть разной. А если я кому-то сделаю больно, я просто могу попросить прощения и больше так не делать. И в этом нет ничего страшно. Прости меня, Мишка, пожалуйста, за все. Я вовсе не считаю тебя дурой. Ты - такая умная. Ты вчера мне просто глаза открыла.
        - Да ладно, чего там, - засмущалась Мишка.
        - И еще я поняла, что если всю жизнь бояться, что тебя кто-то ранит, то тогда можно просто упустить свою любовь. Вот.
        - Это точно! Про это я тебе и говорила!
        - Да, спасибо. Я это поняла. И, надеюсь, смогла донести до Шашина. - Маша посмотрела на часы. - Что-то Сашка опаздывает.
        - Да, что-то наши мальчики опаздывают, - кивнула Мишка.
        - Наши мальчики? - удивилась Маша.
        - Ты ждешь Шашина, а я - Славика.
        - Славика? Почему Славика?
        - Ну… - Мишка кокетливо отвела глаза, - мы сходили с ним прогуляться… Тогда, когда мне надо было ему рассказать, почему ты с Шашиным перестала общаться. Чтобы он ему все объяснил. А потом Славик пригласил меня в кафе. А в субботу мы на дискотеку сходили…
        - Мишка! Ты опять? Ты ведь только что с Игорем рассталась! Мы же все выяснили, в чем твоя проблема в отношениях с парнями! Ты ведь собиралась побыть одна, не заводить новых отношений, обо всем подумать? Мишка! Ты…
        - Маша, можно я сама со всем разберусь? - мягко перебила та. - А если мне понадобится твой совет - я к тебе обращусь, хорошо? Ведь мы не знаем, что и для кого лучше. И я считаю, что глупо отказываться от встреч со Славиком потому, что в планах значится «побыть одной».
        - Девчонки! - раздалось рядом.
        И тут же у их столика появились веселые Шашин и Славик.
        - Привет! - откликнулись хором Маша и Миша.
        - А давайте закажем что-нибудь супервкусное! - бодро предложил Саша.
        Девчонки радостно согласились с предложением, парни расселись, и все взялись за меню.