Миллион за теорему! Елена Липатова
Разве можно представить математику как приключение, полное неожиданных событий, семейных тайн и подстерегающих на каждом шагу опасностей? Но именно оно ждёт четырнадцатилетнюю Бекки Гриффин, волею судеб оказавшуюся в университетском городе Ньютоне. С детства увлечённая математикой, она умудряется попасть на турнир, в котором могут участвовать только мальчики, и оказывается в вихре нешуточных математических дуэлей и интриг взрослых.
Читателя ждут не только турнирные баталии и путешествия по средневековым подземельям, но и интересные исторические факты и, конечно, увлекательные задачи, хитроумные загадки и головоломки.
Для среднего школьного возраста.
Елена Липатова
Миллион за теорему!
Математика - это язык, на котором с людьми разговаривают боги.
Платон
* * *
- «Вечерний Ньютон»!.. Покупайте «Вечерний Ньютон»!..
- «Вести»! «Вести»! Загадка Румбуса! Миллион за теорему!
- А вот «Вындеркинд»! Экстренный выпуск! Не пропустите!
- Дяденька, купи «Вечерний Ньютон»! Купи, дяденька, не пожалеешь! Миллион за теорему!
Пацан верещал так пронзительно, что «дяденька» заткнул пальцем одно ухо - то, рядом с которым надрывался газетчик. Второе ухо он тоже хотел заткнуть, но не успел.
- Загадка Румбуса!!! - завопил пацан с новой силой. - Новости из Королевской академии!..
Слова влетели в незаткнутое ухо «дяденьки», а потому были услышаны.
- Какой я тебе «дяденька»? - проворчал он и протянул мальчишке монету. - Ну, где тут про Румбуса?
Всю первую полосу занимал репортаж с недавнего симпозиума, на котором «дяденька» выступил с докладом. На второй странице - обычные сплетни о частной жизни звёзд, а также по мелочи: интервью с капитаном математической сборной Мартином Краммером и советы репетиторов по подготовке к турниру.
«Дяденька» нетерпеливо подвигал бровями-треугольниками, сунул под мышку серую кожаную папку с блестящими застёжками и перевернул страницу.
ГИПОТЕЗА РУМБУСА
_Математическое_общество_Королевской_академии_объявляет_конкурс_работ,_в_которых_должно_быть_представлено_доказательство,_подтверждающее_или_опровергающее_справедливость_гипотезы_Эдварда_Румбуса._К_конкурсу_допускаются_как_профессиональные_математики,_члены_Королевского_математического_общества,_так_и_любители._Возраст,_место_жительства,_образование_и_вероисповедание_значения_не_имеют._Автор_работы,_научно_подтвердивший_или_опровергнувший_справедливость_гипотезы_Румбуса,_получает_вознаграждение_ -_один_миллион_в_национальной_валюте._
Прочитав объявление, «дяденька» небрежно свернул газету трубочкой и засунул её в карман.
- Ну что ж… - пробормотал он и погладил серую папку с застёжками. - Миллион - это совсем неплохо. Ай да Стив!
Часть первая
Загадка Румбуса
Глава 1
Простые числа - это…
- Простыми числами называются числа, которые…
Пауза. Учитель нетерпеливо стучит карандашом по столу.
- Ну-с, я вас слушаю, _леди_!
У «леди» пальцы в мелу, школьный жакет - тоже.
За окном - пелена из дождя и мокрого снега. Из тумана выглядывают верхушки деревьев да торчат печные трубы.
- Ну-с… - тоскливо повторил учитель.
Он тянет к себе журнал. Как же её зовут? Кажется, Инга. Впрочем, какая разница? Они тут все такие…
Инга (или не Инга?) замерла у доски, напряжённо вслушиваясь в шёпот с первой парты: «…делятся на себя… не делятся… другие…»
- Это такие числа, которые… делятся друг на друга, - неуверенно повторяет Инга.
За передней партой хихикают.
- Оч-чень интересно… - Учитель с надеждой смотрит на часы. До конца урока - пять минут.
- Значит, «друг на друга»? - повторяет он, прислушиваясь к шагам сторожа в коридоре. - Это что же у нас получается? Пять делится на три? Или, может, семь на два?
Учитель подходит к доске и пишет: «2, 3, 5, 7, 11, 13». Простые числа - строительные блоки математики. Делятся только на себя и на единицу. Именно из-за них, таких «простых», он вылетел из академии, не дотянув до конца второго семестра. Сколько вечеров просидели они с Кристофом, таким же фанатиком, как и он, над бесконечными колонками с цифрами, пытаясь разгадать их секрет!
Ну почему, например, первые простые числа - двойка и тройка - идут подряд, следующие - пятёрка и семёрка - с коротким интервалом, а дальше - скачок: одиннадцать? Потом снова через один интервал - тринадцать, снова через три - семнадцать… И вдруг - тук-тук-тук-тук-тук! - между 23 и 29 разрыв в пять единиц. Где тут закономерность и есть ли она? И можно ли предсказать для всех (даже очень больших величин!) появление следующего простого числа?
Они оба свято верили во всевластие математических формул и надеялись отыскать ключ к шифру, составленному сам?й природой. Но ритм то и дело сбивался, найденные закономерности нарушались, и в стройную мелодию врывались фальшивые ноты. И тогда ему казалось, что задача с простыми числами просто шутка природы, насмешка над человеком и что в основе самой логичной из наук - математики - лежит хаос.
- Ну-с, кто продолжит?
В коридоре заскрипели половицы под тяжёлыми шагами сторожа. Учитель обмакнул перо в чернильницу и ещё раз посмотрел на замершую у доски девочку.
- Э-э… Ну, хорошо, хорошо… - пробормотал он. - Иди на место и постарайся быть внимательней.
…Посидев в учительской и выпив стакан крепкого чая, он надел нездешнее пальто с меховым воротником, купленное ещё в столице, и вышел на крыльцо. Уф!.. Сегодня - ровно полтора года и один день прозяба… то есть работы в этом городишке, и с каждым днём до окончания договора этих дней остаётся всё меньше и меньше!
- Господин учитель! Господин учитель!
Хромая на обе ноги и размахивая руками, по тропинке ковылял сторож.
«Что всё-таки у него с ногами?» - привычно подумал учитель, видя, как тяжело припадает старик то на одну, то на другую ногу.
- Господин учитель! - задыхаясь, в третий раз повторил сторож. - Свежая почта!
Выхватив из рук сторожа пухлый конверт с разноцветными марками, учитель сорвал восковую печать.
- Что-нибудь острое у тебя есть? Ну, нож или… булавка? Впрочем, не надо.
Это было извещение о традиционном турнире математиков, проводимом в Ньютоне раз в пятнадцать лет. Последний был летом того самого года, когда он навсегда расстался с Кристофом. Они оба прошли сквозь сито отборочных туров и оказались в десятке самых сильных юных математиков страны. Хотя они были не такими уж и юными: в тот год ему исполнилось шестнадцать, а Кристофу - семнадцать.
- Господин учитель… - кашлянул за спиной сторож. - Вы забыли зонт. Вон оно как тучит.
- Ничего, - рассеянно буркнул учитель. - Тут близко.
Школа мальчиков была действительно рядом - за углом. Двухэтажное деревянное здание с маленькими окнами и крыльцом под навесом. На крыльце толпились ученики. Они толкались и кричали так пронзительно, что хотелось зажать уши.
- Два-плюс-три идёт! - завопил коротышка Вано и первым юркнул в класс.
«Ну вот, докатился, - подумал учитель. - Превратился в пугало для детишек, в „Два-плюс-три“. И это вместо диссертации и чистой математики!»
В классе всё ещё возятся, стукают крышками и переговариваются, но уже тише, спокойнее. Учитель заставил себя постоять на пороге и сдержанно поздоровался.
- Повторяем операции с дробями. Страница сорок восемь, примеры с третьего по пятнадцатый.
Учитель записал на доске номера и, отмахнувшись от недовольного гула, посмотрел на рыжего, как подсолнух, паренька в серой школьной куртке с блестящими пуговицами.
- Арон Кросс, - негромко позвал он.
- Я здесь! - Парень с головой-подсолнухом встал и заулыбался во весь рот.
- Примеры решишь потом, а сейчас пойдём со мной. Кто дежурный по классу? Проследите, чтобы было тихо.
Под удивлёнными взглядами учеников Арон вместе с учителем проследовал в соседнюю комнату с фальшивой вывеской «Кабинет директора». Директора в школе давно не было (его обязанности исполнял приезжий попечитель), но название осталось. В «кабинете» хранились прошлогодние журналы, рваные географические карты и пыльные чёрно-белые портреты Ньютона, Гаусса и Эйлера. Полтора года назад учитель на свои деньги нанял местного художника, чтобы тот изобразил на картоне профили великих математиков, взяв за образцы миниатюры в учебнике. Картины в деревянных рамках провисели в классе недолго: по портретам стреляли жёваной бумагой, гвоздями, кнопками и глиняными шариками. И хотя учитель знал, что неблагодарные потомки редко воздают по заслугам своим гениям, _такой_ неблагодарности он перенести не смог и однажды вечером переселил столпов математики в пустующий кабинет.
Выйдя из класса, учитель полуобнял своего любимого ученика.
- Ну, вот что, Арон… - сказал он. - У тебя есть шанс. Хороший шанс!
Арон вопросительно посмотрел на учителя.
- Этот турнир бывает раз в пятнадцать лет, понимаешь? - нетерпеливо втолковывал учитель, сунув под нос ученика письмо с печатью. - Возраст - от тринадцати до семнадцати. Понимаешь? А тебе как раз пятнадцать! И ты - единственный в этой школе - да что там в школе? - в городе! в регионе! - кого я не краснея могу послать в Ньютон!
- Но там же будут эти… из частных лицеев. У них репетиторы! Они заранее все вопросы знают, их с рождения натаскивают! А я что?
- Ну вот, уже заныл! - обиделся учитель. - Mathematicus nascitur non fit. «Математиком рождаются, а не становятся». Зря, что ли, я с тобой возился?
- А вдруг…
- Ну, что «а вдруг»? Башку тебе за это не отрубят!
Учитель выхватил письмо и ткнул пальцем в заключительные строки:
_Десять_финалистов_становятся_студентами_академии…_Победитель_получает_стипендию_и_грант,_покрывающий_все_расходы_на_проживание_и_обучение…_Его_имя_будет_выгравировано_золотыми_буквами_на_стене_Славы_в_Красном_зале_Королевской_академии._
- Ну что? Рискнём? - Учитель взъерошил рыжие волосы Арона. - Время на подготовку у нас есть. А чтобы тебя не грызли сомнения… Есть тут один человек. Живёт на отшибе, в горах. Когда-то он был ректором академии - правда, я его там не застал. Сейчас ему далеко за пятьдесят, но в журналах всё ещё встречаются ссылки на его работы.
Хлопнула дверь. Кто-то ойкнул. За стеной затрещало и грохнуло, и сразу наступила тишина.
- Шкаф опрокинули, - определил на слух Арон. - Тяжёлый…
- Чёрт! - спохватился учитель. - Ладно, разберёмся. Пошли в класс. А вечером приходи ко мне, понял?
* * *
К загородному дому бывшего ректора профессора Гриффина учитель подъехал в наёмном экипаже. С утра выпал снег, и дорога в Горные Выселки заняла минут сорок. А вот когда они ехали в первый раз с Ароном, из-за распутицы пришлось тащиться в обход. Арон тогда нервничал, при встрече с Гриффином от смущения зажался и на вопросы отвечал односложно и невпопад.
В деревянном доме с резными колоннами его ждали. В камине ярко горел огонь, на столе лежали свежие математические журналы и две папки с датами: «1865» и «1880».
- Рад снова вас видеть, коллега! - радушно поднялся навстречу учителю хозяин. - Как доехали? Надеюсь, местные дороги вас не очень обескуражили?
- Ну что вы! Я так редко выбираюсь из города, а уж для Арона это путешествие было праздником! Как он вам показался? Способный мальчик, правда?
- Да… - не очень уверенно кивнул профессор. - Кстати, вам может быть интересно взглянуть на это… Материал, как вы понимаете, не новый, но всё-таки…
Интересно ли ему? Забыв о приличиях, учитель выхватил из рук профессора одну из папок и недоверчиво заглянул внутрь.
- Задачи двух последних турниров! - ахнул он. - Со всеми вариантами! Да им цены нет!
- Не преувеличивайте, коллега, - мягко возразил профессор. - В столице они циркулируют уже несколько лет. Материалы абсолютно закрытые! Непонятно, как они проникли в массы.
- Ну а у вас-то они откуда?
- А это, уважаемый коллега, оригиналы. Кроме меня доступ к остальным трём экземплярам имели только составители.
- А вот эту задачу я помню! - жадно перелистывая страницы, воскликнул учитель. - Она мне досталась на предварительном туре. Ну, вы знаете… Так называемые домашние задания! Кто не успеет решить до пяти вечера, автоматически вылетает. Сейчас-то я могу признаться, что на этой милой задачке я тогда чуть не погорел. Если бы не Кристоф… Помните его?
Профессор нахмурился.
- Интересно, сообразит ли Арон? - не дожидаясь ответа, бормотал учитель. - Геометрию до меня им преподавал наш сторож. Но ничего, Арон парень способный, всё понимает с полуслова.
- Вот только нужно ли ему это? - негромко поинтересовался профессор. - Настоящая математика - удел сильных. Это талант и огромные амбиции! Да-да, именно это я и хотел сказать. Амбициозность вовсе не дурное слово. Стремление делать что-то лучше других - черта не только математиков, но и больших поэтов, музыкантов, художников…
Сумерки расползлись по кабинету. В комнату бесшумно вошёл пожилой привратник со светильником.
- Значит, Арон вам не приглянулся? - напрямик спросил учитель. - До меня у них вообще не было математики! Если бы вы знали, каким я его застал! А сейчас? За полтора года освоил программу лицея - почти с нуля!
- Не обижайтесь!.. Результаты, полученные за такой короткий срок, - на грани фантастики. Но я говорю не о том…
Профессор открыл шкаф и достал увесистый том тёмно-синего цвета.
- «История математических открытий от Евклида до наших дней». Здесь собраны десятки жизней - не биографий, а жизней! - стоящих за каждым крохотным шагом вперёд. Все эти люди не просто гении, а фанатики! Новое притягивает их, как муху варенье! К сожалению, многие в этом варенье вязнут.
Учитель нахмурился. Он никогда не представлял себе математику в виде варенья. Но особенно огорчила муха…
- Давайте говорить прямо, - перешёл к главному профессор. - Арон - способный юноша. Если хотите, очень способный. Но… Его отпугивает новое! Стереотипные задачи - вот что приводит его в восторг! Вы на короткое время «надули его паруса», но этот ветер - простите за банальную аналогию! - искусственный.
- Да-да, я вас понимаю, - пробормотал учитель. - Но в этой же вашей книге приводятся десятки случаев, когда наставники ошибались, оценивая своих учеников! Даже если Арон сойдёт с дистанции на первом этапе, он запомнит этот турнир на всю жизнь.
Профессор неожиданно расхохотался:
- Не прибедняйтесь! Уж через мост Пифагора он перейдёт наверняка. Несмотря на грозное предупреждение. Помните? «Да обвалится сей мост…»
- «…под тем неучем, который не знает теорему Пифагора», - со смехом продолжил учитель. - Кстати, вы не в курсе? Он так и не обвалился?
- Терпит, бедолага. Двести лет терпит. Если не считать того случая в тысяча восемьсот не помню каком году…
- …восьмидесятом, - подсказал учитель. - За шесть месяцев до последнего турнира.
Профессор искоса посмотрел на собеседника и летуче улыбнулся:
- Весьма загадочная история. По мосту за двести лет пробежали толпы олухов, не отличающих Пифагора от пентагона. А мост провалился под единственным человеком - профессором геометрии… Вам не кажется это странным?
Учитель промолчал. В своё время эта история наделала много шуму, хотя и закончилась благополучно. Профессора спасли, мост починили, около него поставили охрану и долго разыскивали тех озорников, которые ночью подпилили опоры моста. Под подозрение попали студенты частной математической школы, но у всех двадцати школяров, получивших накануне «неуд» по геометрии, оказалось железное алиби.
- Возьмите эти папки себе, - посерьёзнел профессор. - Всё равно их содержание известно всем столичным репетиторам.
- Спасибо, профессор. Так вы считаете, что Арону не стоит…
- Я этого не говорил. Соперники у Арона будут очень сильные, однако чем чёрт не шутит? От всей души желаю победы вашему ученику.
Пустой фиакр ждал у ворот. Куда подевался кучер, учитель не знал, но эта задача с одним неизвестным оказалась несложной. За кучером послали в «Горную сову» - известный всем выселковцам пивной бар, - и уже через десять минут заскрипели колёса, закачалась перед глазами широкая кучерская спина, застучали по крыше первые капли дождя. Огоньки в горах помигали и скрылись за поворотом.
Глава 2
А подслушивать нехорошо!
- Гриффин, а что это за турнир? А этот парень - он что, совсем тупой?
Профессор похлопал рукой по креслу рядом с собой.
- Иди сюда, Бекки, - позвал он. - Нам нужно поговорить. А подслушивать, между прочим, нехорошо.
- Никто и не подслушивал. Надо мне больно!
Бекки с детства называла его Гриффином. А как иначе? Для отца он слишком старый, а слово «дедушка» у них сразу не прижилось.
- Ты думаешь, он тупой? - повторила Бекки.
- Я так не думаю, - пожал плечами Гриффин. - До финала он вряд ли дойдёт, а так… Почему бы не попытаться?
- А я?
- Что - ты?
- А я могла бы дойти до финала? Ты же сам говорил, что я - гений!
- Ты бы могла, - согласился профессор, оставив без внимания напоминание про «гения». - Если бы родилась мальчиком.
- Почему?
Гриффин заставил себя улыбнуться:
- Ты же знаешь, что турнир - только для мальчиков. И академия - для мальчиков. И математическая школа… У девочек другое назначение. Ну, назови хоть одну женщину-математика! Не у нас, а вообще - в Европе, в мире!
- Тогда зачем же ты меня учил?
Этого вопроса профессор опасался давно. Даже странно, что Бекки раньше не задумалась над целью ежедневных пятичасовых занятий. В три года девочка увлеклась сложением больших чисел, в пять считала до миллиона, а в восемь развлекалась тем, что разлагала на множители номера на корешках профессорских книг. Через семь месяцев ей исполнится пятнадцать, а вместо романов она читает статьи в математических журналах! Он вдруг понял, что виноват перед ней, направив её по дороге, ведущей в тупик.
- Если тебе надоело, можно сократить занятия. И ещё я хотел сказать… Нам нужно подумать о твоём будущем.
- Прямо сейчас? - удивилась Бекки.
Профессор достал из стола конверт.
- Вот письмо от хозяйки хорошей част- ной школы для девочек в Эритоне. Школа ориентируется на классическое образование: латынь, древнегреческий, музыка. Но главное, - перебил сам себя Гриффин, - это общение. Ну кого ты тут видишь, в этой глуши? А там вас будут вывозить в театры и на балы, у тебя появятся подруги! А ещё я надеюсь, что в школе тебя научат одеваться по-человечески. Тебе самой разве не надоело походить на сорванца?
- Нисколько! - Бекки растянулась на ковре, подперев голову кулаками. - Гриффин, скажи прямо: я тебе надоела, да?
- Вздор! - вспылил профессор. - Вернуться ты всегда сможешь, а пока иди к себе. Но учти: отъезд через три недели.
Бекки неохотно поднялась с ковра. В серых бриджах до колен, в рубахе с расстёгнутым воротником она и правда походила на мальчишку.
- И больше не носи эти штаны, - не побоялся бросить ещё одно полено в огонь профессор. - В таком виде тебя не примет ни одна приличная школа.
- Ну и не надо! - Бекки вздёрнула подбородок и направилась к двери.
Профессор снова подумал о том, как не хватает девочке женского влияния, и укрепился в своём решении. Было ещё одно обстоятельство, о котором он не хотел говорить…
Когда за Бекки закрылась дверь, профессор походил по кабинету, посвистел (что он делал только в стрессовых ситуациях) и в десятый раз перечитал короткую информацию в журнале «Norwegian Mathematical Society»[1 - Норвежское математическое общество. (_англ_.).]. В статье, посвящённой симпозиуму двухлетней давности, в списке гостей был некий К. Гриффин.
Профессор понимал, что это мог быть просто однофамилец. Скорее всего, однофамилец. Он слишком хорошо помнил каждое слово того письма с гербовой печатью, полученного двенадцать лет назад. В письме сообщалось, что тело лейтенанта Кристофера Гриффина, геройски погибшего при исполнении воинского долга, с почестями предано земле.
Профессор боялся разочарования. Хотя не только фамилия, но и первая буква имени совпали…
Старый журнал попался ему на глаза в начале зимы. Тогда он буквально потерял голову! Хватался за чемоданы, писал запросы в Норвежское общество, обращался к знакомым математикам, разбросанным по свету… Но все усилия были напрасны. Оставалось одно: отправиться в Норвегию и самому заняться поисками.
Глава 3
Quod erat demonstrandum![Что и требовалось доказать! (_Лат._)]
На почтовой станции, откуда отправлялись междугородние дилижансы, толпился народ.
- Кому в Эритон? Через пять минут отправление, - объявил дежурный, и несколько человек с дорожными сумками отделились от толпы.
- Ну, давай прощаться, - сказал Гриффин.
Резкий свисток. Карета качнулась, и Бекки заторможенно помахала из окна.
Сначала они долго ехали по городу, потом дома исчезли, и потянулась бесконечная степь. Пассажиры негромко переговаривались, колёса скрипели, а время остановилось.
- …Стоянка пятнадцать минут, - услышала она сквозь сон. - Господа, прошу не опаздывать!
Какая-то большая промежуточная станция или город. Много людей, и все торопятся, суетятся, машут руками…
Вдруг в серой толпе мелькнуло рыжее пятно. Арон! Тот самый конопатый лопух, которому можно участвовать в турнире. Только потому, что он, видите ли, парень! А где же его учитель? Ага, вот и он. Едут на турнир, довольные, как будто уже вышли в финал!
Решение пришло внезапно. Не думая о последствиях, Бекки спрыгнула на землю и подошла к кассе.
Продавали билеты до Ньютона. Народу скопилось много, кассир нудно пересчитывал деньги и по сто раз уточнял время отправления. Когда наконец подошла её очередь, Бекки протянула в окошко три мятые бумажки - всё, что было у неё в кошельке.
- Билет до Ньютона стоит три пятьдесят. - Кассир выжидательно посмотрел на неё.
- Тогда не надо…
Смутившись, она отошла от кассы и задумалась. Этот Эритон гораздо дальше Ньютона. Наверное, и билет дороже. Может, можно как-то поменять билеты - без денег?..
У кассы по-прежнему толпились люди. Бекки снова пристроилась сзади и терпеливо дождалась своей очереди.
- Что ж ты сразу не сказала? - удивился кассир. - Теперь уже поздно! Они минут десять как уехали.
- А следующий когда?
- Завтра утром. А в Эритон - только на той неделе. Туда редко кто ездит.
Ничего себе! Бекки растерянно потопталась у кассы. Что же теперь делать?
- А ты поезжай на городском омнибусе, - посоветовала женщина с ребёнком на руках. - Наш Волочок - это ж пригород Ньютона. Отсюда в центр по-всякому можно добраться.
- А это далеко?
- Да не… На омнибусе доедешь за час. И билеты в два раза дешевле.
…Бекки шла по незнакомому городу, и ей казалось, что внутри у неё звенят колокольчики. Хорошо, что всё решилось само собой! Путь в Эритон отрезан - ура! И никто не виноват.
Дождь закончился, и солнце отразилось в лужах. А небо всё в белых пятнах - словно проскакал по нему заяц.
На улицах оживлённо и пахнет праздником. В витринах - пышные торты с кремовыми надписями: «Лучшему математику», «Желаем победы», и «Будущему чемпиону-95». В окнах - флаги с иксами и игреками.
У ворот местной школы, исчерченных вдоль и поперёк треугольниками и квадратами, разгорелся отчаянный научный диспут, такой громкий, что на крик сбежались зеваки.
Зрители окружили спорщиков и свистом выражали своё одобрение или несогласие.
Оппоненты явно не обладали терпением, и спор в любую минуту мог перерасти в кулачный бой.
- Ты что, совсем того? - тыкал мелом в забор длинный, как весло, парень в гимназической фуражке. - Не видишь, что ли? Этот угол - прямой, а значит…
- Сам дурак! - веско отреагировал его противник и презрительно сплюнул. - Эта задача не имеет решения! Quod erat demonstrandum. Ясно?
Со всех сторон затопали и засвистели.
- Гим-на-зи-я! Гим-на-зи-я! - скандировали болельщики, окружившие парня в фуражке.
- Сам дурак! Сам дурак! - орали зрители помельче и восторженно молотили кулаками по воздуху.
Бекки привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть чертёж. Четверть круга, внутри - прямоугольник…
- А что требуется узнать-то? - спросила она чей-то затылок, который показался ей не таким агрессивным, как остальные.
- Периметр, - ответил хозяин затылка не оборачиваясь.
- Периметр чего?
- Вычитай шестёрку! - заверещали сзади, и кто-то дёрнул Бекки за волосы.
- Эй, ты! Поосторожней, - вежливо попросила Бекки. - Больно же!
- А ты не лезь куда не звали!
Страсти накалились. В центре у ворот диспутанты исчерпали все научные аргументы и красноречиво засучивали рукава. Сзади напирали опоздавшие, и Бекки неожиданно оказалась в первом ряду. Сощурившись, она с трудом разобрала условие задачи и рассмотрела корявый чертёж.
_Дан_радиус_круга_ -_6 см._Дуга_SBT_ -_четвёртая_часть_окружности._А_ещё_известна_сумма_длины_и_ширины_прямоугольника_АВСR_ -_8 см._Требуется_найти_периметр_заштрихованной_фигуры_ASBTC._
Сначала задачка показалась ей лёгкой. Нужно по формуле _2?r_ найти всю окружность и разделить на четыре. Они что тут, совсем в школе не учились? А потом…
Однако она поспешила с выводами. Как раз длину дуги соперники нашли играючи. А вот дальше мнения разделились: гимназист считал, что нужно применить теорему Пифагора, а его противник предпочитал объявить задачу нерешаемой.
Бекки вгляделась в чертёж на воротах. Пифагор тут явно ни при чём… Как же всё-таки найти длины _AS_ и _CT_? Если бы знать не сумму сторон прямоугольника, а по отдельности… Хоть бы они перестали орать! Совершенно невозможно сосредоточиться! Тут какая-то заковырка…
И вдруг она вспомнила про радиус! Ну да, шесть сантиметров с одной стороны и шесть с другой - всего двенадцать. От двенадцати отнимем восемь (_AR_ + _RC_ = 8) и - ура! - получаем длины _AS_ и _CT_. Только не по отдельности, а вместе.
Бекки так обрадовалась, что забыла про _AC_ - последний ненайденный отрезок.
- Вы не там ищете! - крикнула она. - Эй, послушайте! Я знаю, как её решить!
Несколько человек повернули головы в её сторону. На секунду стало тихо, и Бекки повторила:
- Её можно решить. Тут всё очень просто…
Разглядев, кто это осмелился вмешаться в научный спор, гимназист подмигнул своему сопернику.
- Девочка, отойди и не мешай. Эта задачка не твоего ума дело.
- Да пусть покажет, жалко тебе, что ли? Хоть посмеёмся! - закричали болельщики, и кто-то сильно толкнул Бекки в спину.
Оказавшись в центре, рядом с главными участниками, Бекки растерялась.
- Нужно найти сумму длин, а не по отдельности, - тыча пальцем в чертёж, заторопилась она. - Сложить радиусы, а потом…
- Конец света! - закатил глаза тот, кто считал задачу нерешаемой. - Девчонка разбирается в геометрии! Мадам, да вы хоть знаете, что такое радиус?
- Представь себе, знаю! И эта задача совсем ерундовая!
В юбке ниже колен, в шляпе с кокетливыми бантиками, Бекки сама себе казалась смешной и даже нелепой.
- Ну ладно. Посмеялись - и хватит, - снисходительно улыбнулся гимназист и протянул руку оппоненту. - Значит, по-твоему, решения нет?
- Девочка права: решение есть.
Слова упали, как булыжник в пруд. Шмяк! - и сразу все головы повернулись в одну сторону, словно рябь пробежала по воде.
Скрестив руки на груди, отдельно от толпы стоял явно нездешний парень в синей куртке с красно-зелёным треугольником на воротнике. На шее у него небрежно болтался шарф в красно-зелёную полоску.
- Мартин Краммер! - ахнули в толпе. - Тот самый… Из матшколы!
- Привет, Мартин! - преувеличенно небрежно протянул руку гимназист. - Ты здесь как, по делу или…
Толпа болельщиков одобрительно загудела.
- Во даёт! - хлопнул себя по коленкам пацан ростом с портфель, с обожанием уставившись на небожителя, спустившегося с математического олимпа.
Тот, кого назвали Мартином, ответил на рукопожатие, но смотрел он только на Бекки.
- Тебя как зовут, девочка?
- Бекки…
- А меня Мартин. Мартин Краммер.
Бекки кивнула, а зрители засмеялись. Кто ж не знает самог? Мартина Краммера - капитана математической сборной и главного кандидата на победу в турнире!
- Значит, ты предлагаешь найти сумму отрезков? Молодец! А дальше?
- Что - дальше?
- Мы нашли три стороны, - напомнил Мартин. - Четвёртая сторона - _AC_. Нужно определить её длину. Что будем делать?
Мартин смотрел на чертёж, и было непонятно, то ли он на самом деле приглашает Бекки вместе подумать, то ли просто притворяется.
- Может, всё-таки попробовать теорему Пифагора? - вяло предложил гимназист.
- Ну что ты прицепился к этому Пифагору? - крикнули из толпы. - Дай людям сосредоточиться!
- Итак, что мы имеем? - обернулся к Бекки Мартин. - Мы имеем прямоугольник со сторонами неизвестной длины. Нужно найти диагональ.
Пауза затянулась. Бекки искоса посмотрела на Мартина, пытаясь угадать, знает ли он решение. Руки скрестил на груди, лицо непроницаемое. Наверняка знает!
_…Найти_диагональ?_Стороны_неизвестны…_В_прямоугольнике_диагонали_равны…_диагонали_равны…_равны…_
Озарение пришло внезапно! Ну конечно, всё очень просто - обхохочешься! А она - полная идиотка, сразу не поняла…
Мела не было, и она щепкой провела условную черту, соединив точки _R_ и _B_.
- Вот, - сказала она, забросив за спину дурацкую шляпу с бантами. - _RB_ - радиус, шесть сантиметров. А диагонали прямоугольника равны.
- Постой… Как ты говоришь? - Гимназист уже уловил суть и мысленно ругал себя за «слепоту».
- Точно! - обрадовался его соперник. - _AC_ равно _RB_, то есть шести! Элементарно! Quod erat demonstrandum!
Откуда-то появился мел, и гимназист под свист и аплодисменты записал решение:
_Р_ = 3? + 4 + 6. Отсюда следует: _Р_ = 10 + 3?.
Бекки растерянно оглянулась на Мартина. Неужели и он тоже думает, что это элементарно? Тогда почему же они, такие умные, сами не додумались? К шести прибавить четыре - особого ума не нужно!
- Не обращай внимания, - негромко сказал Мартин. - Ты не зациклена, как они, на штампах. Молодец!
Бекки благодарно кивнула.
- Краммер! - позвали с другой стороны улицы.
Два парня в таких же, как у Мартина, полосатых шарфах призывно махали руками.
- Ну что ж… Прощай, Бекки. Рад нашему знакомству.
Мартин круто повернулся и, не оглядываясь, направился к поджидавшим его друзьям.
- Что он тебе говорил? - нетерпеливо спросил гимназист, как только кумиры скрылись за поворотом.
- Ничего особенного. Сказал, что задачка ерундовая - у них в матшколе такие пятиклашкам дают.
- Да?..
- А ещё он думал, что в Волочке сильные математики, а оказалось ни то ни сё. И ещё он сказал, что…
- Прямо так и сказал? - не поверил гимназист. - Что-то он много чего тебе успел наговорить!
- А ты вообще-то сечёшь в геометрии, - неожиданно добродушно улыбнулся второй участник полемики. - Девчонка, а всем утёрла нос! Молодец. QUOD ЕRAT DEMONSTRANDUM!
Глава 4
Математические страдания
До центра Ньютона Бекки добиралась три часа. И всё из-за пирога с картошкой. Он был таким румяным и сдобным, что одна из трёх мятых бумажек сама выпрыгнула у неё из кошелька. А за ней - вторая. Бекки ещё постояла в булочной, раздумывая, не купить ли на оставшиеся деньги краюху душистого чёрного хлеба с поджаристой корочкой. Только сейчас она вспомнила про пакет с продуктами, который вместе с багажом уехал без неё в Эритон…
Адрес троюродного дяди ей дал Гриффин. Когда Бекки было девять лет, они ездили в Ньютон и несколько дней жили у родственников. Троюродного дядю она помнила смутно, зато каменный дом с колоннами и дубовые ворота врезались в память.
Зажав в руке бумажку с адресом, она кружила по сумеречным горбатым улицам, которые упрямо приводили на Рыночную площадь. А вокруг гремела музыка, бренчали гитары, хлопали и топали ряженые.
Город готовился к турниру и с удовольствием сходил с ума.
Особенно дружно сходили с ума студенты Королевской академии. В длинных мантиях, монашеских рясах и дырявых шляпах, купленных по дешёвке у старьёвщиков, они толпами шатались по улицам и, подражая вагантам - бродячим поэтам Средневековья - орали дикими голосами куплеты собственного сочинения. В одном месте они перекрыли проезд, соорудив посреди дороги деревянный помост. На эту хлипкую сцену забрались двое со скрипкой.
Зрители запрудили улицу. Размахивая платками и шляпами, они изо всех сил мешали установлению хоть какого-то порядка.
- «Страдания»! - кричали из толпы. - Даёшь «Математические страдания»!
Барды раскланялись, и один с размаху вр-резал смычком по струнам!
Скрипка ахнула, на секунду потеряла сознание и издала сиплый мажор-минорный вопль. Второй бард надвинул на глаза широкополую шляпу и запел неожиданно приятным тенором:
Всю ночь два юных гения
Решали уравнение,
Над ними уравнение
Хихикало в кулак.
Сказал один из гениев:
«Нам с этим уравнением
Одним, без вдохновения,
Не справиться никак».
_Ти-ри,_ту-ра,_
_Ти-ри,_ту-ра_ -_
_Не_справиться_никак_, -
подхватили зрители.
Тенор полуобнял скрипача, и они прокричали второй куплет:
Тотчас два юных гения,
Отбросив все сомнения
(А также уравнение),
Отправились в трактир.
И пили с вдохновением,
Забыв про уравнение, -
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри, ту-ра,
Какао и кефир.
_Ти-ри,_ту-ра,_
_Ти-ри,_ту-ра,_
_Какао_и_кефир, -_
подтвердили зрители.
…Музыка оборвалась на полуноте. Двое на сцене замерли. Долгая пауза - и грянул последний куплет:
Домой два юных гения
Тащили вдохновение,
От страха уравнение
Залезло в медный таз.
Уснули сладко гении,
К утру пришло прозрение:
Ти-ри, ту-ра,
Ти-ри - УРА! -
Ин вино веритас[3 - Истина в вине (лат.), то есть, простите, в кефире!].
_Ти-ри,_ту-ра,_
_Ти-ри,_ура! -_
_Ин_вино_веритас! -_
единодушно согласились прозревшие зрители.
В толпе началось брожение: задние напирали на передних, передние толкали задних. Вспомнив про «вдохновение», кое-кто собрался бежать в соседний бар. Помост закачался, как пьяный корабль в бурном море, опасно накренился и рухнул.
* * *
Выбравшись из толпы, Бекки свернула на Торговую улицу и долго шла мимо дорогих магазинов, шумных кафе и ресторанов. Она смутно помнила, что где-то в конце нужно перейти через мост…
Из витрин на неё смотрели манекены в роскошных платьях, но Бекки остановилась перед окном, за которым в беспорядке лежали книги. Одну из них она узнала сразу. Точно такая же, со звёздами и золотыми цифрами на обложке, несколько лет была настольной книгой Гриффина. Когда книга пропала во время пожара, Гриффин переживал так, словно потерял родственника.
По выщербленным ступенькам Бекки спустилась в полутёмное помещение. Дверной колокольчик тускло звякнул, и из-за стеллажей вышел продавец. Он хмуро посмотрел на неожиданную покупательницу, и Бекки смутилась. Она слишком хорошо помнила, что денег у неё нет.
- Извините, - тихонько сказала она. - Я только хотела спросить… Вон та книга, со звёздами, сколько она стоит?
- Это неинтересная книга, - скучая, ответил продавец. - И очень дорогая. Ан-ти-квар-ная.
- А-а… - Бекки хотелось всё-таки узнать цену, но слово «антикварная» исключало дальнейшие вопросы.
Продавец скрестил руки на груди и глазами выпроваживал невыгодную посетительницу.
Выйдя из магазина, Бекки перепутала направление. Только снова оказавшись в переулке с обвалившейся сценой, она поняла, что вернулась на старое место. Сейчас здесь было пусто. Ветер перекатывал бутылки, сметал в кучу рваные пакеты и обрывки газет.
…Серую кожаную папку она увидела не сразу. Папка валялась в канаве, засыпанная мусором. По ней прошло стадо слонов, втоптав её в грязь так основательно, что, если бы не блеснувший металлический уголок, Бекки бы её не заметила.
Это была дорогая папка, очень важная папка. В таких хранят документы и ценные бумаги. Наверное, кто-то переживает, бродит по улицам, ищет…
Бекки нажала на серебряную защёлку и заглянула внутрь. То, что это рукопись, она поняла сразу. Слов было мало - в основном формулы и рисунки. Все обозначения, кроме икса и игрека, были ей незнакомы. Какие-то кривые линии, звёздочки и квадраты…
А ещё во внутреннем кармане она обнаружила визитную карточку с адресом. Хозяин папки жил рядом - на Университетской набережной.
«Отдам папку и сразу уйду», - решила Бекки. Было ещё не поздно, однако следовало подумать о пристанище.
…Но сразу уйти не удалось.
- Стив! Иди сюда! - истошно закричала Полная Пожилая Женщина, схватив Бекки за руку. - Она нашлась! Нашлась!
Захлопали двери, с грохотом опрокинулся стул - и в прихожую влетел тот, кого назвали Стивом. Он выхватил папку, нервно перелистал страницы - и без сил рухнул в кресло.
- Девочка, ты даже не представляешь, _что_ ты принесла! Здесь три года жизни, понимаешь?
Бекки кивнула. С растрёпанными волосами, без шляпки, которую она потеряла неизвестно где, в юбке с оторвавшейся оборкой она чувствовала себя чужой в этом богатом доме с зеркалами и гравюрами на стенах.
- Тебя как зовут? Бекки? Ты здешняя? А где ты её нашла?
Вопросы сыпались, как горох, и Бекки не успевала отвечать.
- Ну, я пойду? - удалось ей вставить во время паузы.
- Как это - пойду? - замахала руками Полная Пожилая Женщина. - Стив, что я слышу? Человек спас меня от твоих истерик - и ты отпустишь её с пустыми руками?!
Стив вскочил с кресла и подошёл к Бекки. Худой и длинный, он весь состоял из углов, и даже брови у него изгибались острыми треугольниками.
- Спасибо тебе, Бекки! - торжественно сказал Стив. - Никакими деньгами нельзя передать мою признательность. И всё-таки…
Стив достал бумажник. Конечно, он не хотел её обидеть, но Бекки смутилась, покраснела и замотала головой:
- Нет-нет… Не надо…
Брови-треугольники взлетели вверх и стали ещё острее.
- Ну а подарок-то ты от меня примешь? Пожалуйста, не отказывайся. Вот только что бы тебе подарить?..
- А вы отправляйтесь на Торговую, - вмешалась Полная Пожилая Женщина. - Пусть девочка сама выберет, что ей хочется. И пусть только попробует отказаться!
«Наверное, это его мама», - поняла Бекки.
На Торговую они прикатили в открытой коляске, хотя пешком можно было дойти за пять минут. Они ехали мимо нарядных витрин, и изо всех окон им улыбались манекены. Стив несколько раз делал знак кучеру, но Бекки качала головой.
Около невзрачного магазина с тёмными окнами она попросила остановиться. Ступеньки были всё такими же выщербленными, но у колокольчика неожиданно прорезался голос. Видимо, он умел отличать праздношатающихся зевак от настоящих покупателей.
Продавец почтительно поздоровался. Он смотрел на Бекки так, будто впервые её видел. Когда она указала на книгу со звёздами, продавец с готовностью достал её из-под стекла.
- «Загадка простых чисел»! Румбус! «Попытки доказательств»… - Стив выхватил книгу и жадно просматривал оглавление. - Выпуск тысяча восемьсот… Да это же сокровище!
Вспомнив про Бекки, он наморщил лоб, и его брови-треугольники превратились в два вопросительных знака.
- Это очень ценная книга, - сказал он. - Но тут одни формулы… Я боюсь, тебе будет непонятно… Но это просто поразительно! - Стив снова уткнулся в книгу. - Её нет даже в академической библиотеке!
Когда продавец назвал цену, Бекки охнула и отчаянно замотала головой. Она догадывалась, что книга дорогая, но то, что она услышала, показалось ей абсурдным.
Стив нежно прижимал к груди книгу со звёздами. Наверное, он не понял…
- А второго экземпляра у вас нет?
- Увы!
Стив ещё раз погладил обложку, вздохнул - и с треском оторвал сокровище от груди!
- Ну что ж, Бекки… Раз ты не хочешь колечко или шляпку - пожалуйста! Если честно, я одобряю твой выбор: если бы был второй экземпляр, я бы купил его для себя.
…Они постояли около коляски, и Бекки ещё раз попыталась вернуть подарок. Стив театрально вздыхал, смешно морщил нос и размахивал руками. Он вёл себя как мальчишка, прогуливающий уроки, и было непонятно, сколько ему на самом деле лет.
- Нам ехать или как? - не выдержал кучер и дёрнул за поводья.
Стив помахал шляпой, колёса заскрипели, и коляска тронулась.
* * *
До дубовых ворот на углу Кривошеева переулка Бекки добралась в темноте. Переулок на самом деле был кривым: он изгибался змеёй, менял направление на противоположное, пересекался сам с собой и заканчивался тупиком.
И всё-таки она узнала и ворота, и дом. На звон колокольчика долго никто не отзывался. Наконец в глухом заборе приоткрылась невидимая дверь, и кто-то хрипло спросил:
- Вам кого? Хозяев нету. В отъезде они.
- А… Я их родственница. Из Горных Выселок.
- Так их нету никого! - повторили за забором.
Дверь заскрипела, и показалась рука со свечой.
- Девочка? Одна? - удивился великан ростом с забор. Борода у него была тоже великанская - пышная, как берёзовый веник.
- Кто это, Вилли? - позвал из темноты женский голос.
- Говорит, хозяйская родственница. Из Выселок… Каких, говоришь, Выселок? Горных? А хозяев-то и нет.
- Ну так веди её сюда!
Мимо кустов и сараев по узкой тропе они обогнули тёмную махину дома. В глубине сада светилось окно. Запахло дымом, дровами и теплом.
- Встречай гостей, Марита, - добродушно сказал Вилли. - Да ставь на стол что после ужина осталось!
Хозяйка оказалась под стать великану-мужу. Вдвоём они едва помещались в крохотной кухне с низким потолком. Без лишних распросов Марита поставила на стол кастрюлю с ещё не остывшей картошкой, полила картошку маслом и нарезала большими ломтями хлеб.
- Я думала… Здесь живёт мой дядя… троюродный… - запинаясь, попыталась объяснить Бекки.
Но Марита махнула рукой:
- Да ты ешь давай. Голодная небось? Как зовут-то тебя?
- Бекки. Бекки Гриффин.
На столе появились солёные огурцы, луковица и солонка с крупной солью. Бекки деревянной ложкой достала из кастрюли тёплую картофелину, посыпала её солью и откусила сразу половину.
Глава 5
Кто не спит ночью
Это полночь -
ночи дно!
Кто-то стукает в окно.
А в окне - такая высь!..
Звёзды в небо забрались.
Освещённые луною,
Незнакомые места -
Тьма
Кошачьими глазами
Смотрит из куста.
Кто не спит ночью? Поэты, коты и воры.
Поэты пишут стихи, воры воруют, а что делают по ночам коты, известно одним котам (и поэтам!).
В ту ночь в Ньютоне уснуть было трудно. И не только потому, что поэты устроили поэтические чтения под окнами мирных жителей. И даже не потому, что коты, вдохновлённые примером поэтов, мерзкими голосами распевали серенады…
В ту ночь перед турниром многим не давали уснуть беспокойные мысли. Они ворочались в головах гимназистов и лицеистов, как рыбы в садке. Они зудели, как комары, над ушами родителей и репетиторов. Они будили тех, кто уснул, и не давали уснуть тем, кто с вечера наглотался формул и уравнений.
Беспокойные мысли донимали даже составителей! Проснувшись среди ночи, профессор Королевской академии Доналд Браун при свете настольной лампы в панике бросился проверять решение собственной турнирной задачи и так увлёкся, что между делом вывел общее следствие из частного случая ещё не доказанной теоремы.
Не спалось и блюстителям порядка. Да и как тут уснёшь, когда в самую глухую полночь в полицейском участке Ньютона было шумно и весело, как в Новый год. Мелкие хулиганы и крупные нарушители закона, оказавшись в общей камере, заключили пари, кто станет чемпионом. Мелкие хулиганы поставили на капитана сборной Мартина Краммера, тогда как более серьёзные дебоширы проголосовали за Карла Ригана - друга и соперника Мартина.
Прибежавший на шум полицейский принял сторону Краммера, чем вызвал громкое негодование сторонников Ригана.
_А_ТЕМ_ВРЕМЕНЕМ…_
…часы на городской башне равнодушно отсчитывали минуты. Луна завернулась в тучу, как в бабушкину шаль, и сонно бродила по небу. Её холодный свет отражался в водах трёх рвов, окружавших здание академии.
Всё было готово к завтрашнему турниру: блестели свежевыкрашенные перила моста Гигантских чисел, скрипели ворота моста Дураков, храпели… Да-да, храпели часовые, охранявшие злополучный мост Пифагора.
Часовые спали так крепко, что их храп заглушил шаги человека в чёрном плаще, который прошёл по мосту, не произнеся традиционного пароля, известного в Ньютоне каждому школьнику: «Квадрат длины гипотенузы равен…» Ну и так далее.
В коварство моста верили разве что первоклассники, но в жизни всякое бывает. Не зря же предки в незапамятные времена выбили на парапете грозное предупреждение:
ДА ОБВАЛИТСЯ СЕЙ МОСТ ПОД ТЕМ НЕУЧЕМ,
КТО НЕ ЗНАЕТ ТЕОРЕМУ ПИФАГОРА!
Мост не обвалился. Человек в чёрном плаще благополучно перешёл через ров и нырнул в аллею, ведущую к башне с зубчатыми стенами. Миновав центральную арку с надписью «BIBLIOTHECA ACADEMICA»[4 - «Академическая библиотека» (лат.).], неизвестный достал ключ и долго возился с замком неприметной двери, сливающейся со стеной.
По длинным коридорам, мимо стеллажей с томами, хранящими мудрость и глупость нескольких поколений, уверенно шёл неизвестный в чёрном плаще. В темноте он ориентировался, как кошка. Единственный человек в Ньютоне, способный с закрытыми глазами отыскать любую книгу в запутанном трёхъярусном лабиринте древнего книгохранилища.
Коридор изгибался спиралью и уводил всё ниже - в редкопосещаемые подвальные отсеки. Темнота была кромешной и плотной, как стена. Человек в плаще чиркнул спичкой. Где-то тут должна быть масляная лампа…
Свет разбудил библиотечных духов: ожили и забегали по стенам огромные лохматые тени. Неизвестный оглянулся, отсчитал пять квадратов на полу и наклонился над шестым. Пыли было так много, что он не сразу заметил медное кольцо, ввинченное в дубовую крышку.
«В году 1797… третьего дня месяца мая… сей ларец был погребён под землёй… Послание потомкам… Вскрыть через сто лет…» - разобрал полустёртую надпись неизвестный и дёрнул за кольцо. До указанного срока оставался год и шесть месяцев!
Глава 6
В сторожке у сторожа
- …А я вот тебе что скажу: не дело ты затеяла! Нехороший это турнир. - Вилли осуждающе потряс бородой. - Знатные родители готовы головы сложить, только чтоб их дитё попало в финал. А уж если кто из предков удосужился такой чести, дело принимает совсем дурной оборот. Тут любые средства идут в ход! Про репетиторов я не говорю: есть деньги - пусть «репетируют» своих чад! Особо рьяные начинают чуть не с пелёнок. А то ещё - так говорят! - устроители меж собой заранее распределяют места. Так что плюнь ты на это дело!
- Да где ж это видано, чтобы приличная девочка, девушка из хорошей семьи, да чтобы прыгала по Пифагоровым мостам, ровно коза безродная!.. - вторила Марита.
- Может, это просто слухи? Про «заранее»… Вон сколько народу понаехало! А вдруг… - неуверенно возразила Бекки.
- Да мне-то что? Мне не жалко. Одёжку мы тебе подберём. У твоих же родственников мальчишки повырастали. Там у них в хозяйском доме на чердаке рубашек и штанов - целый сундук! Одно тебе скажу: не было случая, чтобы «чужака» допустили до последнего тура. Все финалисты - отпрыски знати. Да ты и сама увидишь: от гербов на каретах аж в глазах зарябит! Правда, был один случай… Проморгали они парня без родословной. А когда спохватились - ан поздно. Аккурат в прошлый турнир дело было.
- Это ты про того приёмыша говоришь? - спросила Марита.
- А то про кого же?
- Ну и объяснил бы толком, что и как. И я лишний раз послушаю. Ты так хорошо рассказываешь! Уж больно история жалостливая…
ИСТОРИЯ КРИСТОФА И ГЛОРИИ,
_рассказанная_сторожем_Вилли_и_дополненная_его_женой_Маритой_
- Как же звали-то его? На «К» как-то… Не то Кристиан, не то Кристоф… Точно, Кристоф! Я, когда помоложе был, тоже сдуру-то решил попытать счастья. Хотя ни в каких лицеях не учился. Да куда там!.. Стыдно сказать, только до моста Дураков и дошёл…
- Да ты не про себя говори! - перебила жена. - Так и до утра не закончишь!
- Ну так вот… Был там один парень, Кристоф. Не знатный, и вообще без родословной! Откуда он взялся, кто его настоящие родители - бог знает! Усыновила его известная профессорская семья: взяли из дома малютки совсем крошку, воспитали, как родного сына. Своих-то детей у них не было.
Ну, как водится у них, отдали мальчишку сначала в лицей, потом в математическую школу. Всякие конкурсы, то-сё… Лучший математик года, чемпион среди юношей… Он был в Ньютоне легендой! А в шестнадцать его приняли сразу на второй курс академии. Тогда все помешались на какой-то теореме или гипотезе… Даже мальчишки ночами не спали - всё пытались её доказать. Ну и Кристоф, конечно. Уж не знаю, получилось у него что или нет, да только роман с дочкой короля порушил все его планы.
Познакомились они в академии на уроке, который почтили своим присутствием сам король, королева и их дочь. Профессор, естественно, вызывал лучших учеников. Они выпендривались, как могли, умничали, то-сё… А этот парень, Кристоф, заикался у доски, как двоечник.
Вечером он получил записку от Глории (Глория - это так королевскую дочку звали). Он единственный показался ей живым среди ходячих формул. Они стали тайно встречаться. Кристоф забросил науку и стал писать стихи. К тогдашнему турниру он не готовился, и учителя хватались за головы.
Но даже запустив занятия, Кристоф был намного выше своих конкурентов. А соперники у него были - не дай бог никому: все как на подбор, из элиты, сильнейшие парни! Из тех, кого с пелёнок пичкают математикой вместо манной каши. Да…
- Ты про бал, про бал-то расскажи! - напомнила Марита. Она сидела за столом, подперев голову кулачищами, и, как ребёнок, в сто первый раз заворожённо слушала любимую историю.
- Не мешай! Дойдёт и до бала… А был Кристоф не таким, как остальные, - ну, я про внешность говорю. У нас народ в основном русый, ну, водятся с рыжими волосами, шатены всякие… Но в основном мы светловолосые, да? А Кристоф был смуглый, зд?рово смуглый. Волосы курчавые, тёмные, а глаза - ярко-синие! Редкая порода, особенно для наших мест. Одним словом, дочка короля, эта самая Глория, влюбилась в него без памяти!
А было ей тогда лет шестнадцать - самое время замуж. И жениха ей папаша с мамашей подыскали под стать: графского титула, с гербами и родословной. А у нашего-то, у Кристофа, ни герба, ни предков… Приёмные родители хоть и уважаемые, и учёные - да всё не та порода!
Кристоф и Глория, конечно, понимали, что королевская семья никогда не согласится на их брак, но надеялись на всю эту шумиху вокруг турнира. Парень твёрдо решил стать победителем и в качестве награды в присутствии огромного числа зрителей попросить руки дочери короля.
Всё получилось так - и не совсем так. Их роман набирал высоту. И вот за две недели до финала по традиции созывается бал…
- Бал в королевском дворце! - вставила Марита. - В огромном зале с зеркалами во все стены!
- Да, с зеркалами во все стены, - согласился Вилли. - И на этом балу объявляют «Вальс принцессы». Все замерли - ждут, кого же она выберет. Король с королевой уверены, что их послушная дочка будет танцевать с тем, кого прочат ей в женихи. А принцесса через весь зал идёт к Кристофу…
- …в длинном воздушном платье, в серебряных туфельках на каблучках! - не удержалась Марита.
- …и приседает в реверансе. Зал аплодирует, все расступаются, дирижёр делает знак музыкантам - и Кристоф с Глорией танцуют одни, в пустом зале, освещённом тысячами огней.
- Ты забыл сказать, что паркетный пол блестел как зеркало! - снова перебила Марита. - И волосы у принцессы были золотистые и мягкие, как индийский шёлк.
- С этого бала всё и началось, - не слушая жену, продолжил рассказ Вилли. - Родители забили тревогу. Всплыла информация о плебейском происхождении Кристофа. «Да кто он такой? Человек без роду-племени… Наглый выскочка, осмелился мечтать о дочери короля!..»
Назревал жуткий скандал. Принцессу срочно увезли из Ньютона - подальше от греха.
Но и в разлуке они переписывались. В ход пошли почтовые голуби, верные посыльные и даже воздушные шары! Одну из записок перехватили, и родители принцессы узнают о «коварных» планах Кристофа в случае победы на турнире. А надо сказать, что в его победе никто не сомневался! Все видели, что нет ему равных.
И вот наступает решающий день - финал. Зрителей понаехало море! Мест всем не хватило, и болельщики раскинули палатки вокруг театра, где проходил турнир.
- В овальном зале амфитеатром, с бархатными ложами для королевской семьи, - напомнила Марита.
- Да, кажется, так. Я сам-то не видал, но люди рассказывают, - кивнул Вилли. - На сцене - два финалиста…
- Кристоф и Альберт, - подсказала Марита.
- Да, так звали того второго парня. Ну, которого Глории в женихи прочили. Идёт последний, заключительный этап. Служащие вносят огромные чёрные доски. На них - номера. Их десять. Финалисты бросают жребий (кому - чётные, кому - нечётные), на глазах у всех переворачивают доски и погружаются в решение. Все задачи очень сложные, но не из ряда вон. Конечно, рядовой школьник об них бы зубы поломал, а эти двое схватили мелки и давай стучать! Только крошки полетели!..
На первый вопрос они ответили одновременно. Зал аплодирует: ответы правильные. Соперники пожимают друг другу руки и переходят к следующим заданиям.
А надо сказать, что в те времена свято соблюдались все старинные обычаи, связанные с турниром. Сейчас-то их поотменяли и забыли… А тогда согласно правилам последний вопрос в финале задавала дочь короля. Конечно, она не придумывала задания, нет! Их готовили составители. И всё-таки она могла повлиять на судьбу конкурсантов, выбрав более простой или более сложный вопрос.
И вот остались две доски. Принцесса в полной тишине достаёт два конверта, делает вид, что внимательно изучает содержимое, и мёртвым голосом называет номера. Доски переворачивают. Зал ахает… На доске Кристофа - условие той задачи, над которой бились несколько поколений лучших математиков! «Формула цветка» - загадочная и недоказуемая теорема Румбуса!
- Ах!.. - Марита всплескивает руками и вытирает глаза кончиком платка. В этом месте она всегда плачет.
- Оба парня уходят за доски и оба стучат мелками как сумасшедшие. Проходит полчаса. Одна доска с грохотом переворачивается. Тот второй парень, Альберт, гордо обводит кружком ответ. Зал аплодирует, но не слишком рьяно. Все всё понимают, но ещё ждут и надеются неизвестно на что… Полная тишина. Вторая доска медленно переворачивается. Кристоф в упор смотрит на принцессу. У него лицо человека, которого предали. А на доске…
- А на доске - «ФОРМУЛА ЦВЕТКА»! - с сияющим лицом перебила Марита. - Только не настоящая _формула_, а стихотворение! Стихотворение о любви!
- А что было дальше? - спросила Бекки.
У неё давно слипались глаза, но история захватила и её. К тому же Вилли-рассказчик оказался настоящим виртуозом! Бекки живо представила себе сцену и зал амфитеатром, притихших зрителей и королевскую дочь с волосами «золотистыми и мягкими, как индийский шёлк».
- А что дальше? - развёл руками Вилли. - Того второго парня объявили победителем. А через месяц принцессу выдали за него замуж. Вот и всё.
- А вот и не всё, не всё! - вмешалась Марита. - Ты зря не слушаешь, что люди говорят. А люди - они всё знают!
- Какие люди? Торговки на рынке?
- Да хоть и торговки!
Марита приосанилась, зачем-то вытерла ладони о подол и, подражая Вилли, монотонным голосом продолжила рассказ:
- Была пышная свадьба с фейерверками по всему городу. Тот парень, Альберт-то, голову потерял от радости! Да и кто бы на его месте не потерял? Глория-то была не просто принцессой, а красавицей! С волосами золотистыми и мяг…
- …мягкими, как индийский шёлк! - перебил Вилли. - Сто раз слышали. Ты дальше давай рассказывай, раз уж взялась.
- …И все были счастливы - кроме самой принцессы. Даже на свадьбе она грустила да тревожилась. Родители, конечно, заметили, но особого внимания не обратили. Да и то сказать, какая невеста не волнуется перед свадьбой? А что у неё любовь была - так это дело прошлое. К тому же сразу после турнира Кристоф куда-то пропал. Говорят, бросил свою академию и подался в наёмники. Тогда неспокойно было вокруг - то война, то бунт… Так что с глаз долой - из сердца вон. А парень у неё в женихах - и красивый, и благородный! Чего ей ещё надо?
Но случилось непредвиденное.
Как и положено, вскоре выяснилось, что принцесса носит под сердцем ребёнка. Роды были трудные, но, слава богу, всё обошлось. Принцесса родила девочку, здоровую и доношенную. А прошло после свадьбы месяцев семь…
Принцесса ещё и в себя не пришла, после родов-то. А тем временем король с главным советником заперлись в кабинете и при закрытых дверях решали важнейший государственный вопрос: что делать с ребёнком, который как две капли воды похож не на законного отца, а на чужака неблагородных кровей? Скрыть сходство было невозможно: смуглая родилась девочка… Если такого ребёнка показать родственникам и народу, разразится скандал! Пока не поздно, ребёнка нужно объявить умершим.
Так они и сделали. Девочку срочно окрестили, нарекли в честь матери Глорией и увезли в дом малютки. А ребёнка объявили мертворождённым.
Марита замолчала, пригорюнилась:
- Вот так-то.
- И принцесса никогда не узнала? - не поверила Бекки. - Ну, раз все об этом говорят, как же от неё-то утаили?
- Слушай ты её больше! - проворчал Вилли. - Она не то наплетёт. Тоже мне, романистка в юбке!
- Дядя Вилли!.. - взмолилась Бекки. - Пусть Марита рассказывает!
- Да мне что? Языком трепать - не на дудке играть.
Марита выдержала паузу.
- А дальше было вот что. Год прошёл, два прошло - нет у принцессы ребёночка. Не даёт, значит, Бог. То ли судьба такая, то ли в наказание… Спохватились королевские бабка с дедом - ну, родители принцессы. Наследника им, значит, захотелось. Или наследницу… Всё одно, лишь бы своя кровинушка! Да и совесть, поди, замучила! Люди ведь они, хоть и короли!
С мужем, с Альбертом этим, у принцессы тоже не сложилось… Дошли до него слухи, или, может, сам понял, что не его любит красавица жена. Узнал он и про то, каким образом досталась ему победа в турнире. Неплохой, видно, тот парень был, Альберт-то. Честный и прямой. Все эти королевские интриги ему против нутра. Впал он в меланхолию, затосковал. А потом приключилась с ним хворь. Недолго и болел-то…
Марита промокнула глаза платком, вздохнула.
- И осталась принцесса одна - без мужа и без дитя. Вот тогда и повинились родители в содеянном, послали в тот дом ребёнка нарочных - узнать, что да как. Только девочки и след простыл! Подняли архивы, бумаги всякие - пусто. Исчез ребёнок, как сквозь землю провалился! Руководство к тому времени сменилось, а нянечки - что с них возьмёшь! Удалось узнать только, что девочку удочерили либо взяли на воспитание какие-то люди. А кто они да откуда - неизвестно.
_А_ТЕМ_ВРЕМЕНЕМ…_
…в Горных Выселках всё было готово к отъезду. Отправив Бекки в хорошую школу для девочек, Гриффин спешно уложил вещи в чемодан. Отъезд был назначен на завтра.
А сегодня он получил письмо от своего бывшего однокурсника, занимавшего должность декана в одном из норвежских университетов. К сожалению, ничего конкретного не сообщалось, кроме одной любопытной детали: тот давний симпозиум был посвящён научному наследию легендарного Эдварда Румбуса. Того самого Румбуса, который после фантастического творческого взлёта в двадцать семь лет погиб на дуэли, оставив гору черновиков с расчётами и несколько гипотез, которые - если бы они были доказаны - произвели бы революцию в математике!
Помимо всего прочего, Румбус оставил странное зашифрованное письмо, адресованное дочери тогдашнего правителя.
Архив с расчётами был передан в академию, а зашифрованное послание - адресату. И хотя ходили упорные слухи, что в письме спрятано доказательство знаменитой теоремы Румбуса, объясняющей хаотичное распределение простых чисел, королевский дом отверг все попытки научных сообществ получить доступ к документу.
Лишь по прошествии двадцати пяти лет коронованные наследники согласились передать загадочное послание академической библиотеке. Там оно и хранилось - непрочитанное, нерасшифрованное. В металлическом ящике под каменной плитой, на которой под многолетним слоем пыли скрывалась витиеватая надпись: «Вскрыть через сто лет».
* * *
Ещё в матшколе Кристоф фанатично поверил в Румбуса - в то, что доказательство существует. В тот семестр его письма домой напоминали объяснение в любви. Обычно замкнутый и застенчивый, Кристоф неожиданно перешёл на язык метафор. О загадочных числах он писал вдохновенно, как о любимой:
…случайные ноты, разбросанные в беспорядке…
два, три…
потом пауза и -
быстрые лёгкие нотки, как будто кто-то прыгает через ступеньки:
пять - семь, одиннадцать - тринадцать…
И - снова пауза, долгая, в три интервала - семнадцать…
А следом -
один тяжёлый шаг, как скрип половицы -
ДЕ-ВЯТ-НА-ДЦАТЬ.
Письмо из Норвегии давало слабую надежду. Если Кристоф не погиб, он очень даже мог оказаться на симпозиуме, посвящённом загадке Румбуса.
Глава 7
Квадрат гипотенузы
Марита причитала над каждой отрезанной прядкой.
- Да где ж это видано?! - возмущалась она, щёлкая ножницами. - Такую красоту да резать!.. Нет, увольте - не могу!
- Мариточка! Ну пожалуйста… Там же всё без меня закончится!
- Не волнуйся, деточка. Где уж им без тебя?
Марита воздела руки к потолку.
Потолок был таким низким, что её кулачищи стукнулись о деревянное перекрытие, и потолок загудел, как барабан: БУМ!
Марита с сомнением оглядела свою работу.
- Ну, пацан и пацан! Шпана в штанах! А была-то - БУМ! - такая девушка! - БУМ! - И что хозяева нам скажут? - БУМ! БУМ! БУМ!
Пока Бекки отсыпалась, Вилли провёл ревизию на чердаке хозяйского дома и вернулся с охапкой мальчишеской одежды. Чего тут только не было! Школьный пиджак и рубашки всех цветов, две куртки, ботинки и даже костюм для верховой езды. Костюм Марита сразу забраковала.
- Даже и не думай! Ты там не на лошади скакать будешь!..
А ещё Бекки понравилась форменная лицейская курточка с накладными карманами и бриджи до колен. Курточка была вельветовая, тёмно-зелёного цвета и по размеру подходила.
Марита критически осмотрела Бекки с ног до головы, ещё раз провела щёткой по тёмным курчавым волосам и всплеснула руками:
- Ай да парень! Пригожий да ладный! Виль, глянь на нашего молодца!
- Ну и ну!.. - развёл руками Вилли. - Такому соколу сам бог велел сражаться на турнирах. Ты, главное, не трусь. Теорему Пифагора помнишь? «Квадрат гипотенузы…»
- Дядя Вилли! Ну я же вам говорила! - засмеялась Бекки. - Со мной Гриффин с трёх лет занимался.
- Ну, тогда ладно. Я ж помочь хочу! Там первый мост - Пифагоровый. По нему все проходят. А дальше мост Дураков: на нём-то и спотыкаются.
Марита ещё раз осмотрела Бекки и осталась довольной.
- И чего только не удумают! Вот молодёжь пошла! Вилли, может, и мне на старости лет нацепить штаны да и… А что? Чем я хуже?
- Иди-иди, смеши народ, - отмахнулся Вилли. Он обнял Бекки и подтолкнул к двери: - Ну, с Богом!
…За ночь город словно переродился. Из окон свисали флаги, в небе кружили стаи воздушных змеев, фасады домов, выходящих на Торговую улицу, блестели от свежей краски. Даже мостовые поменяли цвет: их расписали геометрическими фигурами, формулами и указателями. По этим стрелкам Бекки и вышла к старту - знаменитому мосту Пифагора.
За три квартала её остановили на пропускном пункте.
- Рогатка есть? - спросил, не глядя на Бекки, полицейский. - Если есть - сдать, нет - проходи. А вы, гражданка, куда? - сурово прикрикнул он на даму в пышной юбке.
Из-за юбки испуганно выглядывал пацан лет десяти. Дама крепко держала его за руку.
- Мы - участники, - надменно объявила дама. - Мой сын - лучший математик школы. Мы специально приехали из Северного Дора.
Полицейский с сомнением посмотрел на «лучшего математика».
- Он же по возрасту не пройдёт. Мал ещё.
Дама томно улыбнулась, кокетливо повела плечом и пропела:
- Трина-адцать нам, трина-адцать… Через год будет тринадцать. Просто мы такие ма-аленькие…
Суровый страж выдержал испытание: да, ему понравилась дама, но долг превыше всего.
- Очень сожалею, но ничего не могу поделать. Приезжайте на следующий турнир - через пятнадцать лет.
- Да нам тогда будет… - Дама запнулась, но за ней выстроилась шумная очередь, и полицейский не расслышал, сколько же «им» будет лет.
А Торговая уже бурлила! Из всех пропускных пунктов сюда, на главную улицу, стекались участники. С балконов им махали платками и шляпами, а особо популярных забрасывали цветами. Для солидных болельщиков по соседству с мостами были построены деревянные трибуны. Однако многие граждане - даже те, кто мог заплатить за билет, - предпочитали вести наблюдение с крыш. По этой причине дом? в то утро напоминали клумбы: от оборок, шляпок и лент болельщиц рябило в глазах.
У моста Пифагора очереди не было. Это был чисто «формальный» мост: прокторы пропускали на него всех подряд, стоило лишь пробормотать начало знаменитой теоремы.
- Квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов…
- Пр-роходи!
- Квадрат гипотенузы равен…
- Пр-роходи!
- Катар гипотенузы…
- Следующий!
- Квадрат… Квадрат… Катетов…
Веснушчатый верзила - явно не из столицы - растерянно хлопал белыми ресницами:
- Квадрат… этого… как его…
Он дважды повторил магическое слово «квадрат», но несчастная «гипотенуза» застряла у него в горле.
- Пр-роходи, не толпись! - не слушая, махнул рукой проктор.
Следующей была Бекки. Моста Пифагора она не боялась, но на проктора смотрела с опаской. Ей казалось, что вот сейчас он схватит её за руку и рявкнет: «А ты куда, девочка? А ну, ступай отсюда!»
- Квадрат длины гипотенузы…
- Пр-роходи… - буркнул постовой, и Бекки скользнула на горбатый мост.
- СТО-ОЙ! - закричали ей в спину. - Назад!
Не оглядываясь, она перебежала на другую сторону рва. Никто за ней не гнался. Кричали не ей, а малолетке в коротких штанишках, который, просочившись сквозь посты, нелегально пролез на мост. И не просто так «пролез», а с рогаткой! Рогатка была больше малолетки! Прищурив один глаз, нарушитель торопливо натянул резинку с камнем и прицелился в воздушный шар с корзиной болельщиков, зависший над мостом…
Глава 8
Осторожно: ноль!!!
Ничто - кружочек
В колечке дыма,
Бесцветный нолик
На голой стене;
Ничто непонятно
И неуловимо,
Ничто исчезает
В открытом окне[5 - Отрывок из стихотворения английского поэта Роберта Гр?йвза (_пер._А. Сергеева_).].
- Главное, остерегайся ноля! Помнишь, что говорил на консультации этот… как его?.. «Где ноль - там анархия».
- Ага. Quod erat demonstrandum!
Знакомый голос… Бекки оглянулась. Ну конечно, та самая парочка из Волочка: похожий на весло гимназист и его приятель - бывший оппонент. Гимназист прибавил шаг и почти налетел на Бекки, но не узнал её.
- Нам бы только через этот дурацкий мост проскочить… - заныл бывший оппонент. - Тридцать секунд на вопрос - это же издевательство!
- Можно немножко схитрить… У них такое правило: если кто неправильно ответил, тот же вопрос задают следующему. То есть у следующего будет лишнее время.
- Откуда я знаю, кто ответит неправильно?
- А ты не вставай за теми, которые в шарфах!
Кто-то дёрнул Бекки за руку.
- Привет! Ты тоже… Тьфу! Обознался!
На парне была такая же, как у Бекки, тёмно-зелёная куртка и пилотка с золотыми буквами «Н-Лицей».
- Ты вроде из наших, из лицейских? Что-то я тебя не помню. Из какого класса?
- М-м-м… Из этого…
- Из восьмого? А я в девятом. Ты с каким репетитором занимался? Я с Кевином. Не знаешь Кевина? Ха! Ну ты даёшь!.. Кевин - это класс! Самый дорогой в Ньютоне. К нему попасть вообще невозможно! Только по рекомендации!
Парень говорил без умолку, а у Бекки испортилось настроение. Какие-то репетиторы… Тридцать секунд на вопрос…
- А это правда, что на вопрос дают тридцать секунд? А если не успеешь? - спросила она.
- Не успеешь - каюк!
Парень добродушно хлопнул Бекки по плечу:
- Да ты не переживай! Подумаешь! Если хочешь знать, через этот мост Дураков пропустят процентов десять, не больше. В основном тех, у кого репетиторы.
- Дон! Давай к нам! - закричали из толпы.
Парень свистнул, как Соловей-разбойник, и рванул к своим.
- Ты того, не тушуйся! - крикнул он Бекки. - Встретимся на том берегу-у-у-у…
…Бегу-у-у-у-у… реку-у-у… кукареку-у-у-у-у… Крик-шум-свист!.. Они что, не могут нормально разговаривать?.. А свистеть она совсем не умеет… Почему он так уверен, что перейдёт через мост Дураков? Какое дурацкое название - мост Дураков…
МОСТ ДУРАКОВ
Мост Дураков оказался подвесным. Два проктора с песочными часами караулили вход. У одного в руках были медные тарелки, на груди у другого висел барабан.
Дзи-и-инь! - звонко хлопали друг о друга тарелки, если ответ был верен.
Бу-у-ух! - басом сообщал об ошибке барабан.
Бекки вспомнила совет гимназиста и пристроилась за парнем в серой школьной куртке без нашивок и лицейских символов.
Очередь двигалась быстро:
Бух!..
Бух!..
Бу-ух!.. Бу-ух!.. Бу-у-ух!..
…Ещё три человека. Судя по одежде, все они из обычных школ. А вопрос и правда повторяется…
- Сколько получится, если сложить все последовательные числа от минус двадцати двух до двадцати четырёх включительно? - нараспев в шестой раз повторил проктор и перевернул песочные часы.
Песок стремительно потёк из верхней части колбы в нижнюю.
«Минус двадцать два прибавить минус двадцать один - получим минус сорок три, к этому прибавим ещё минус двадцать… Так можно до ста лет считать! Это же мост Дураков, тут какая-то ловуш…»
Бу-ух!.. - прогудел барабан, и очередь продвинулась ещё на шаг.
- Сколько получится, если сложить все последовательные числа… - скороговоркой повторил проктор, и песок снова неумолимо начал отсчёт секунд.
Бекки представила числовую прямую с вереницей отрицательных и положительных чисел. Между ними расположился ноль…
-22 -21 -20… -4 -3 -2 -1 0 1 2 3 4 … 20 21 22 23 24
А что, если сложить по парам числа с противоположными знаками? К минус одному прибавить плюс один - получим ноль! К минус двум прибавить плюс два - получим ноль! И так далее… Минус двадцать два плюс двадцать два - тоже НОЛЬ! Ура! Все числа от минус двадцати двух до двадцати двух, если их сложить, дадут в сумме ноль! Тот самый ноль, о котором говорил…
БУ-У-УХ! - по-совиному ухнул барабан. Следующий!
- Сколько-получится-если-сложить…
Парень в серой куртке застыл перед грозными стражами с песочными часами.
Если он ответит неверно, она проскочит. Ответ почти готов. Если сложить все числа от минус двадцати двух до двадцати двух, будет ноль. А нужно сосчитать до двадцати четырёх. Следом за двадцатью двумя идут ещё два числа: двадцать три и двадцать четыре. Прибавим их к нулю и получим… получим…
- Сорок семь! - выкрикнул парень в серой школьной куртке.
ДЗИ-И-ИНЬ! - ликующе зазвенели тарелки, и сверху, из гондолы с болельщиками, полетели розы. Парень прыгнул на подвесной мост, оглянулся и помахал кому-то рукой.
Только сейчас Бекки узнала его - это был Арон Кросс. Тот самый Арон Кросс - голова подсолнухом, который три недели назад приезжал с учителем в Горные Выселки к Гриффину.
Проктор с барабаном на груди деловито достал из ящика карточку с новым заданием. На Бекки он даже не взглянул.
- Найти произведение множителей (_х_ - а) ? (_х_ - б) ? (_х_ - в) ? (_х_ - г) ? (_х_ - д)… (_х_ - э) ? (_х_ - ю) ? (_х_ - я).
Второй проктор резко перевернул песочные часы. Время потекло.
…Что?! Перемножить ЭТО за тридцать секунд? В уме? Да тут жизни не хватит! Получится икс в какой-то огромной степени. В какой именно? Сколько букв в алфавите? Кажется, тридцать три… Тридцать три раза умножаем… Стоп! Это тупик. Осталось секунд пятнадцать. Это мост Дураков… Это мост Дураков… Думай! Думай…
Бекки смотрела на карточку с буквами. Перемножать бесполезно, значит…
…должна быть какая-то хитрость. Если бы одна из скобок оказалась нолём… Тогда бы всё было просто. Ноль заглатывает всех. Любое число, умноженное на ноль, даёт ноль - это каждый первоклассник знает! Думай же, думай!.. Икс минус «а», икс минус «б», и так далее - до «я»… Но ведь _х_ - это не только «икс», но и буква. Обычная буква алфавита. И такая же буква обязательно встретится, если перебрать алфавит до конца…
…(_х_ - у) ? (_х_ - ф) ? (_х_ - х)…
УРА! От _х_ отнять _х_ получим НОЛЬ!
Проктор поднял колотушку.
- НОЛЬ!!! - крикнула Бекки. - Произведение равно нулю!
ДЗИ-И-ИНЬ! - звонко обрадовались тарелки. На трибунах затрубили в рожки и замахали шляпами, на крышах засвистели. Кричали громко и с удовольствием, как будто зрители заключили пари, кто громче крикнет.
Глава 9
Согласие и понимание
Пока участники штурмовали мосты, за толстыми стенами академии ничто не нарушало вязкой тишины. В пустом лекционном зале с рядами скамей, расположенных амфитеатром, застыли каменные изваяния Архимеда, Пифагора, Ньютона, Декарта. На доске ещё видны обрывки вчерашней теоремы. Даже воздух казался тяжёлым и густым - как будто остановилось время.
Дзяк!..
Выпавшая из кармана расчёска стукнулась об пол. Звук отразился от стен, разбудил часы на стене, большая стрелка нервно дёрнулась - и раздался бой:
Бом!.. Бом!.. Бом!..
- В этом зале чудовищная акустика.
От стены отделилась фигура человека в сером костюме. Он говорил тихо, почти шёпотом, но слова долетели до последнего ряда.
- Да. Здесь когда-то звучала органная музыка, - вполголоса ответил невидимый собеседник.
Скрипнула скамья, и с верхнего яруса по проходу медленно спустился высокий человек в мантии с нашитыми на рукавах ректорскими шевронами.
- Я получил вашу записку, Ричард, - сказал он. - Объясните, чем вызвана такая спешность и конфиденциальность? Надеюсь, мосты не обвалились, академию не спалили и все живы-здоровы?
- Я рад видеть вас в весёлом расположении духа, Луис. Нет, проблема не в организации турнира, а…
Человек в сером костюме замялся:
- Дело несколько щепетильное… Одним словом…
- Надеюсь, наш банк не сгорел? Ну, не тяните же, чёрт побери! Что на этот раз? Кризис? Обвал? Наводнение?
- Вы сами заметили: здесь очень хорошая акустика…
Собеседники обменялись понимающими взглядами, и тот, кого назвали Луисом, распахнул тяжёлую резную дверь, ведущую в коридор, вымощенный мраморными плитами.
- Кабинет ректора вас устроит?
- Вполне. Хотя… - Человек в сером неопределённо помахал рукой. - Здесь душно, вам не кажется? Поднимемся на колоннаду.
Тёплый ветер с удовольствием надул широкие рукава ректорской мантии. Меж тёмных колонн нарисованными казались пенные облака.
Ректор поднёс к глазам бинокль.
- Вот, взгляните на тех, в шарфах. Это наши, из матшколы. Пятнадцать… шестнадцать… Семнадцать уже перешли через последний мост. Но я уверен и в остальных.
- Кто из них может претендовать на победу? - с притворным равнодушием спросил человек в сером костюме. Прислонившись к колонне, он слишком внимательно рассматривал оскаленную морду каменного крокодила, торчащую из стены.
- Эти гаргульи остались от Средневековья, - пояснил ректор. - Странная прихоть готической архитектуры. Их тут много, на галерее. Полулюди-полузвери, летающие черти, львы, кентавры…
Человек в сером костюме поднял голову.
- У меня неприятные новости, Луис. В связи с кризисом клиенты в массовом порядке изымают вклады. Наш банк на грани краха. Я не хотел говорить об этом во время турнира, но сейчас каждый час проволочки грозит катастрофой!
- Ещё один из наших перешёл по мосту, - не отрываясь от бинокля, прокомментировал собеседник. Казалось, он не расслышал или не понял…
- Лу! Ну пойми же…
Лицо ректора оставалось спокойным.
- Мы знакомы не первый год, Ричард, - медленно произнёс он. - Двадцать лет, если память меня не подводит, мы оставались партнёрами и друзьями. Вернее, друзьями и партнёрами! Я понимаю серьёзность положения, но могу предположить, что ты пришёл с предложением. Я готов выслушать его и сделать всё, что в моих силах.
Человек в сером глубоко вздохнул.
- Вчера у меня была встреча с доверенным главы попечительского совета. Риган, как известно, очень богат. Он выразил желание стать нашим клиентом и тем самым спасти банковский дом от финансового краха. Более того, он пообещал оплатить все расходы по организации турнира. А это немалая сумма.
- Условия?
- Да сущий пустяк! - Человек в сером костюме рассеянно погладил по морде каменного крокодила и пожал плечами. - Не о чем говорить… Одним словом, у этого Ригана есть сын. Ну, вы его знаете - из вашей маткоманды.
- Карл Риган? Конечно, знаю, - перебил ректор. - Блестящий ученик, одарённый математик. Один из двух кандидатов в победители!
- Вот именно: «один из двух». А должен быть один. Наверняка. Так хочет его отец сэр Мелвин Риган. Точка. Если мы не примем его условие, уже послезавтра на фондовой бирже начнётся паника. И один бог знает, чем всё это кончится!
- Но… Это невозможно! Карл достоин победы, но не таким же образом!.. История турнира - наша гордость! Имена победителей вошли в учебники математики, и… Мы не вправе нарушить славные традиции и превратить честный поединок в клоунаду!
Обычная невозмутимость слетела с ректора, он размахивал широкими рукавами, пытаясь доказать… объяснить… Его собеседник печально кивал, дожидаясь, когда иссякнет поток слов.
- Неужели дела настолько плохи, Ричард? - не услышав возражений, тихо спросил ректор. - И у нас нет выбора?
- Ну почему же? Выбор есть: полное банкротство.
Ректор сделал ещё одну безнадёжную попытку:
- И всё-таки я не понимаю… Этот сэр Мелвин Риган купается в роскоши! Он напоминает орла, владеющего небом! Зачем ему эта мелочная игра в славу?
- Он напоминает орла, похожего на курицу! - усмехнулся Ричард. - Именно этой мелочи ему и не хватает. Вы разве не в курсе, что когда-то он сам участвовал в турнире? Как видите, поражение не забылось. Пусть хотя бы сын…
Ветер донёс до колоннады ликующие крики болельщиков: «Карл! Карл! Ри-ган! Ри-ган!..»
- А вот и он! - Человек в сером костюме жестом попросил бинокль. - Надеюсь, не срежется на… Браво! Решил с ходу, секунд за десять. Так что не стоит волноваться: этот парень заслуживает награды. А от нас нужна… всего лишь небольшая помощь. Ну пойми же, Лу!.. Турнир - это лотерея! Просто игра, карнавал, цирк! А мы - взрослые люди, и у нас семьи! Подумай об этом.
- Что конкретно требуется от меня? - не глядя на собеседника, спросил ректор.
- Пока - только согласие и понимание, - торопливо заверил Ричард. - Два первых тура пусть всё идёт своим путём. Эти мосты и вся шумиха вокруг них… Срезать Мартина Краммера нужно на письменной работе перед выходом в финал - не раньше.
Глава 10
Ни пуха ни пера!
Мост Гигантских чисел напоминал пирамиду. Он был перекинут через ров, но не изгибался дугой, а состоял из ступенек: семь ступенек с одной стороны и семь с другой. Два проктора поджидали внизу, а посередине, на ровной площадке, ещё один страж караулил спуск.
- Я же говорил, что встретимся!
Бекки оглянулась. Перед ней стоял Дон - тот самый парень из лицея, с которым она познакомилась у моста Дураков.
- А я стоял почти за тобой. Услышал вопрос - ну, думаю, тебе каюк! Я бы точно погорел! Даже Кевин - ну, мой репетитор! - вряд ли такое предвидел. Мы с ним много чего разбирали, мне пустяк достался - тоже про ноль, кстати. А твой репетитор…
- Да не было у меня никакого репетитора! - не выдержала Бекки.
- Конечно, сам сообразил! За тридцать секунд!.. - ухмыльнулся Дон. - Я тоже сам - ха-ха!
Дон добродушно заулыбался и замахал кому-то руками.
- Из наших ещё только трое уцелели. Я всем говорил: нужно было к Кевину идти!
Впятером они подошли к третьему рву. Дон болтал без умолку. Его приятели из лицея хмурились и на вопросы отвечали односложно. На Бекки они едва взглянули.
- Кевин говорил, что третий мост - ерунда! - тараторил Дон. - Вот только вопросов будет много - по одному на ступеньку. И считать нужно быстро. Мы с Кевином тренировались…
Числа Бекки любила. Особенно большие, гигантские! Числа завораживали, они казались живыми, как люди, - с характером и настроением. Одни числа были послушными: они охотно делились на множители. А встречались и упрямцы, сопротивляющиеся любой попытке разбить их на части.
Кроме них у моста топтались двое. Один нерешительно оглянулся, и Бекки узнала парня из Волочка. Он ещё всё время повторял смешную фразу по-латыни: «Quod erat…» Что-то в этом роде. А где же его приятель-гимназист? Неужели погорел на дурацком мосту?
Знакомый из Волочка подошёл к первой ступеньке. Вопрос Бекки не расслышала, но внутренне напряглась.
Парень из Волочка что-то сказал и поднялся на вторую ступеньку.
Жаль, что нельзя подслушать задание. Чтобы знать хоть примерно! А ещё этот Дон трещит над ухом…
- …вот, например, ты сможешь быстро, в уме, перемножить сорок пять на одиннадцать? За две секунды? А я могу! Получится… - Дон закрыл глаза, помахал в воздухе руками, как фокусник, и отчеканил: - Четыреста девяносто пять! Или вот ещё: семьдесят один на одиннадцать - сколько получится? Семьсот восемьдесят один.
Про этот числовой фокус Бекки не слышала.
Правда, здорово: чтобы быстро умножить любое двузначное число на одиннадцать, нужно сложить цифры этого числа и поместить результат в середине, между этими же цифрами. И - действительно! - за три секунды можно всех поразить. Например…
Она почти забыла про коварный мост. По очереди с Доном они перебирали двузначные числа и мгновенно умножали их на одиннадцать.
- Тридцать три умножить на одиннадцать?
- Так… три плюс три - получим шесть… Помещаем шестёрку между двумя тройками… Триста шестьдесят три!
- Шестьдесят один на одиннадцать?
- Шестьсот семьдесят один!
- Пятьдесят четыре на одиннадцать?
- Пятьсот девяносто четыре! Правда, здорово? Это мне Кевин показал!
- А если… - Бекки хитро прищурилась. - А если я хочу умножить на одиннадцать число с большими цифрами? Ну, например, восемьдесят девять? Куда мы денем сумму? Она двузначная… Если сунуть семнадцать в середину, между восьмёркой и девяткой, получается восемь тысяч сто семьдесят девять - слишком много!
- Я на этом тоже споткнулся, - обрадовался Дон. - Тут всё очень просто…
- Постой, не говори! - попросила Бекки. - Я сам попробую.
- Эй, вы что, Последнюю теорему Ферм? доказываете? - поинтересовался один из лицеистов. - Нашли время…
На мосту уже никого не было. Прокторы лениво переговаривались и не смотрели в их сторону. Издалека донеслось очередное «Бух!».
- Эх, была не была!.. - Дон залихватски надвинул пилотку на глаза. - Не поминай лихом. А теорему Ферма обсудим при встрече - на том берегу!
- Ни пуха… - начала Бекки, оглянулась - и застыла с открытым ртом.
Длинный, нескладный, угловатый… То ли взрослый, то ли мальчишка… С бровями-треугольниками и смеющимися глазами…
Бекки попыталась прикрыть лицо пилоткой, подняла воротник и отступила на два шага. А может, он её не узнал?
- Кого я вижу! Вот так встреча! - развёл руками Стив. Он вовсе не был похож на профессора, несмотря на мантию, которая болталась на нём, как рубаха на огородном пугале. - Та-ак… Теперь мне кое-что понятно…
Бекки испуганно смотрела на него. Парни из лицея стояли рядом и всё слышали.
Стив провёл рукой по лицу, как будто хотел стереть несерьёзную улыбку. Так иногда поступают артисты театра, входя в новую роль.
- Ну что ж… Это даже интересно. И мост Дураков ты прошёл…
_Он_сказал_«прошёл»,_а_не_«прошла»…_Значит,_никому_не_расскажет!_И_её_не_выгонят_с_позором…_
Бекки благодарно кивнула. Стив смешно сморщил нос - почти незаметно, только для неё - и подмигнул.
- А звать-то тебя _теперь_ как?
- Э-э… Арон.
Имя рыжего земляка из Выселок первым пришло ей в голову. Нужно было раньше думать, а теперь поздно что-то менять… Эти, из лицея, наверняка слышали и запомнят. Если они, конечно, перейдут через третий мост. А может, она сама не перейдёт… Кстати, где Дон? А… вон он, на верхней площадке! Значит, перешёл. Отличный парень!
- Удачи тебе, Арон, - совершенно серьёзно сказал Стив. - На том берегу не забудь получить у проктора регистрационный номер. Ну, до встречи. Ни пуха ни пера!
Глава 11
Гигантские числа
«Сколько будет, если к одному прибавить один, и ещё один один, и ещё один один, и ещё один один, и ещё один?..»
«Не знаю, - сказала Алиса. - Я сбилась со счёта».
«Она не умеет считать», - сказала Червонная Королева.
Льюис Кэрролл. «Алиса в Стране Чудес»
Почему-то дрожали ноги. Провалиться сейчас, на глазах у Стива… Как некстати он тут оказался! До этой встречи она была инкогнито, просто одна… то есть один… из многих. И совсем не боялась! А сейчас ей очень хочется доказать, что она чего-то стоит!
- Двадцать пять в пятидесятой степени разделить на пять в сотой степени, - пробубнил проктор, и Бекки тут же забыла про Стива.
Гигантские числа оказались ЧУДОВИЩНО гигантскими! Если возводить в степень по отдельности числитель и знаменатель, получатся числа, которые даже записать невозможно!..
Прокторы терпеливо ждали. На этом мосту не было песочных часов, и невидимые секунды слились в одну долгую паузу.
- Повторить задание? - спросил второй охранник.
Бекки кивнула: пока он говорит, она соберётся с мыслями.
- Двадцать пять в пятидесятой степени разделить на пять в сотой…
Бекки напряглась, мысленно «увидела» дробь - в том виде, в каком подобные примеры записывают в учебнике, - и обругала себя идиоткой:
25^50^ /5^100^
Это же элементарно!.. 25 можно представить как 5^2^…
Потом возвести 5^2^ в пятидесятую степень:
(5^2^)^50^.
Для этого нужно всего лишь умножить 2 на 50. Получим 5^100^.
А дальше совсем просто:
5^100^/5^100^
- Сколько получится, если… - в третий раз начал проктор.
- Один! То есть… единица, - крикнула Бекки и перепрыгнула на вторую ступеньку.
Теперь она знала, что перейдёт через мост. Страха не было. Именно страх помешал ей разглядеть за гигантскими числами простейший пример со степенями. А прокторы вовсе не злодеи! Три раза повторяли для неё вопрос.
Вторая и третья ступеньки оказались лёгкими. На пятой вышла заминка, но Бекки вовремя заметила ловушку. На шестой она оглянулась, но Стива на берегу уже не было.
До площадки посередине моста оставался один шаг.
- Внимание, - предупредил «верхний» проктор. - Последнее задание - на быстрый счёт: сложить все последовательные числа от единицы до тысячи.
- Как - в уме?! - не поверила Бекки.
- Как угодно, - невозмутимо кивнул проктор. - Можно на фанерке.
Бекки нерешительно повертела в руках кусок мела. Фанерку ей тоже дали - совсем крошечную, с ладонь. «Быстрый счёт»… Он что, издевается?
Она всё-таки записала задание - просто чтобы «увидеть» проблему:
1 + 2 + 3 + 4 + 5 + 6 + 7 +… + 1000 =?
Даже этот усечённый ряд занял почти всё пространство на фанерке. Глупость какая-то!.. Погореть на последнем вопросе!
Бекки тупо складывала в уме первые числа. Она любила числа, она столько раз играла с ними - в детстве… И этот ряд с точками посередине ей знаком!
В памяти всплыло имя: Гаусс[6 - Гаусс Карл Фридрих (1777 -855) - немецкий математик, считается королём математики.]. Ну да, как она могла забыть? Эту историю ей рассказал Гриффин - давно, когда Бекки могла часами складывать всё, что попадалось ей на глаза. Гриффин не одобрял такое механическое манипулирование и однажды вручил ей листок, на котором было написано:
1 + 2 + 3 + 4 + 5 +… + 50 =?
«Только у меня одно условие, - предупредил Гриффин. - Нужно получить сумму, не складывая числа в ряду».
Она просидела над заданием целый вечер! Вернее, пролежала на ковре.
Гриффин несколько раз порывался подсказать решение, но Бекки затыкала уши. Когда она наконец «увидела» закономерность, собственное открытие потрясло её.
«Я знаю! Это очень просто!.. - кричала она, ворвавшись в кабинет Гриффина. - Если сложить парами крайние числа (50 + 1), (49 + 2), (48 + 3) и так далее, сумма будет одна и та же! А всего у нас получается 25 таких пар (50: 2 = 25), сумма каждой равна 51. И нам остаётся… Перемножить 51 на 25. Столбиком или всё равно как».
Именно тогда Гриффин и назвал её «гением». И рассказал историю - почти легенду! - которая произошла с великим математиком Гауссом, когда Карлу (так звали будущего учёного) было десять лет.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Однажды, когда Гаусс был школьником, учителю захотелось вздремнуть на уроке. А в те времена учеников в классе было гораздо больше, чем сейчас. Нужно было чем-то их занять, чтобы они не шумели. И тогда учитель придумал простой, но трудоёмкий арифметический пример: он велел сложить все последовательные числа от 1 до 100.
Четвероклассники погрузились в вычисления. Они перечёркивали решения, стирали неверные ответы, шёпотом спрашивали друг у друга промежуточные результаты. И только один ученик - десятилетний Гаусс - через минуту положил свою доску на учительский стол.
В первый момент учитель хотел наказать Гаусса: он решил, что наглый мальчишка смеётся над ним. Но ответ был верен. Учитель не знал, что и думать…
- Как ты получил этот результат? - спросил он, с недоумением глядя на щуплого мальчугана, топчущегося у стола.
Гаусс объяснил, что если сложить парами самые большие и самые маленькие (крайние) числа в ряду, то сумма будет одинакова для всех пар. Сумма одной пары равна 101, всего пар 50. Остаётся умножить 50 НА 101 И ПОЛУЧИТЬ 5050
…Бекки стёрла рукавом ненужный ряд и записала:
1000 + 1 = 1001,
1001 ? 500 =…
Она задумалась, хотела для гарантии перемножить 500 и 1 001 столбиком, но места на фанерке не осталось.
Проктор кашлянул.
- Я сейчас… ещё секундочку!.. Если сложить все числа от 1 до 1 000, получится… получится… 50 500!
Она уже хотела запрыгнуть на центральную площадку, но по лицу проктора поняла, что ошиблась.
- Ой! То есть я хотела… хотел сказать - 500 500!!!
Проктор взял у неё из рук фанерку, одобрительно хмыкнул и сделал шаг в сторону.
Путь через последний мост был свободен!
Глава 12
Вопрос на засыпку, или Ужин для людоеда
Им выдали медальоны с личными номерами и по широкой лестнице провели на второй этаж академии. В длинной узкой аудитории с высокими потолками их ждали организаторы турнира.
Бекки то и дело оглядывалась, пытаясь отыскать знакомые лица. Как мало их осталось - тех, кто прошёл через мосты! В основном из матшколы - их сразу отличишь по шарфам. Из лицея - только Дон и ещё коротышка в зелёной пилотке. Те двое, из Волочка, отсеялись на втором и третьем мостах. И Арона Кросса, кажется… А, вот он! Сутулится, смущается… Ну, точно, лопух!
- Дорогие победители первого тура! - начал приветственную речь высокий худощавый человек в профессорской мантии с шевронами на рукавах. - Вы выдержали испытание на умение мыслить нестандартно. Мы рады видеть вас в стенах академии.
Речь ректора была витиеватой и длинной, и Бекки слушала вполуха. И всё-таки она поняла, что первый тур был только началом.
- Следующий этап - четырёхчасовая письменная работа, к которой вас будут готовить профессора академии. Мы хотим создать равные условия для учащихся из города и провинции, поэтому в течение тридцати трёх дней у каждого есть возможность повторить или… наверстать упущенное, то, что не входит в программу обычных… э-э… не математических школ. Десять финалистов определяются по результатам этой работы и домашних заданий. Всем участникам начислены стипендии. Начало занятий - завтра, в восемь тридцать утра.
А потом все встали и вслед за деканом повторили торжественные слова студенческой клятвы:
- Клянусь добросовестно постигать науки и честно выполнять свой долг студента!
КЛЯНУСЬ!
- Клянусь не пользоваться шпаргалками на экзаменах, а ежели соблазн окажется непреодолимым, честно признаться в том преподавателю.
КЛЯНУСЬ!
- Перед портретами великих предшественников клянусь не выдавать чужие мысли за свои - ни в письменном, ни в устном виде!
КЛЯНУСЬ! КЛЯНУСЬ! КЛЯНУСЬ!
Её неуверенный голос влился в общий хор, и слова студенческой клятвы, отразившись от стен, вернулись к ней окрепшими и весомыми. Сквозь стрельчатые окна в аудиторию просочились неяркие лучи вечернего солнца и запрыгали зайчиками по тёмным стенам. Начиналась новая жизнь.
* * *
Город ещё не остыл от праздничного жара. На перекрёстках толпились болельщики. Они яростно обсуждали результаты первого тура и делились прогнозами.
- Ну, конечно, Краммер! - свирепо вращая глазами, доказывал пожилой господин в пенсне. - Перелетел через мосты, как орёл! Я и моргнуть не успел - вот он какой! А вы говорите…
- А как вам тот мальчик, в красной кепочке? - просительно заглянула в лицо пожилого господина бедно одетая женщина. И тут же засмущалась, заторопилась: - Он мой сынишка, Жорик-то, в красной кепочке который. Он эту теорему… Пифа… так наизусть и шпарит!
- Он что же, прошёл через мосты? - заинтересовался пожилой господин. - Что-то не припомню…
- Да нет, - замахала руками мама Жорика. - Куда нам… Мы приезжие, из Горловки мы. Уж очень учитель Жорика хвалит, говорит: способный. Вот мы и собрались.
- Да ладно вам! - вмешался суетливый человечек с кислым лицом. - Горловка! Как будто мы не знаем! Всё у них заранее распределено: и вопросы, и места. Да вы мозгами-то пораскиньте! Кто у них в победителях? Матшкола - раз, лицей - два! Ну и по мелочи - гимназия…
- Точно! - высунулся из окна кондитерской продавец булок и плюшек. - Я своему так и сказал: «Сиди дома!» Да куда там!
Мама Жорика мелко закивала, обрадовавшись поддержке.
- Вот и мне свояк так говорил: «Не суйся, Лизка, со свиным рылом да в калашный ряд!» А Жорик у меня башковитый! Он эту теорему Пифа без запинки…
Бекки дёрнула Дона за рукав.
- Что они такое говорят?! Мы же с тобой по-честному…
- Не обращай внимания! В любом конкурсе есть проигравшие, вот им и обидно.
Почему-то обидно стало Бекки: «„Теорема Пифа“! Сами бы попробовали! За тридцать секунд…»
Втроём они ещё постояли на перекрёстке. Коротыш в зелёной пилотке флегматично жевал плюшку, только что купленную в булочной. В отличие от Дона, он не свистел, не хвастался дорогим репетитором и не размахивал руками. Через мосты он перешёл уверенно, будто действительно заранее знал ответы.
А страсти всё накалялись.
- Да что вы мне доказываете? - тоненько кричал человечек с кислым лицом. - Вам мозги дурят - вы и рады. Ну почему, почему ни один из матшколы не срезался, а? Не растерялся, не запутался в подсчётах? А наши парни только глазами хлопали - луп-луп!
Толпа одобрительно загудела.
- Спектакль это, а не турнир! - обиженно бубнил продавец булок и плюшек. - Я своему так прямо и сказал. А он…
- Зачем вы так?! - не выдержала Бекки. - Вот мы, например, никаких ответов заранее не знали. Хоть кого спросите! Просто решили задачи и прошли.
- А это кто такие? - театрально развёл руками Кислолицый. - А-а… Зелёненькие? Господа лицеисты? Как же, как же! Вот так взяли и «просто решили»!
Продавец булок и плюшек исчез из окна и появился в дверях, но не один, а с розовощёким парнем, похожим на плюшку.
- Какой тебе вопрос достался, ну? - сурово спросил булочник, едва сдерживая желание влепить сыну оплеуху.
- Да не помню я… Чего привязался? - заныл тот добродушно. - Что-то вроде… Половину разделить на половину, помножить на половину, разделить на половину, помножить на половину и ещё раз разделить на половину…
- Заканчивается делением или умножением? - деловито спросил Дон.
- Да не помню я… Кажется, делением.
- Если делением, тогда в ответе получим единицу! Можете проверить.
- Хм… - почесал затылок булочник. - Вот мы и проверим! - Он обернулся к сыну: - Давай проверяй. Чего же ты?
Господин в пенсне начертил несколько закорючек тростью на земле.
- Так-так-так… Одну вторую разделим на одну вторую, получим единицу… Единицу умножаем на одну вторую… Потом ещё раз одну вторую снова разделим на одну вторую - опять единица… И так далее… А ведь верно! - закричал он. - Как ты это всё в уме-то сосчитал?
- Вот и я говорю: как? - снова встрял Кислолицый. - Знал он ответ, точно знал - заранее.
Коротыш в зелёной пилотке дожевал плюшку.
- А чего мы тут стоим? - спросил он. - Пошли, что ли?
- Подожди!
Бекки ненавидела этого Кислолицего! Она не могла уйти просто так, не доказав, как несправедливо он про них думает!
- Ну, хотите… Хотите - сами задайте любой вопрос, какой хотите! Ну? Чтобы мы не могли заранее ничего знать.
В толпе заулыбались:
- Вот это по-нашему, по-ньютоновски!
- Молодец парень!
- Рисковый!
Вокруг собралась приличная толпа. Хотя праздник официально закончился, новое развлечение было встречено с энтузиазмом.
- Есть тут кто из репетиторов? - засуетился Кислолицый. - Вы уж, господа хорошие, поднатужьтесь, задайте им вопросик на засыпку!
- Эй, вы! Сколько будет два плюс три? Ха-ха-ха! - заорал оборванец с красным носом, явно в подпитии.
Шутка понравилась, и дурацкие вопросы посыпались со всех сторон:
- К иксу прибавить два кило!
- Четыре кота плюс попугай!
- Гром плюс молния!
- Пошли отсюда, - повторил Коротыш. - Устроили цирк!
- Постойте! - Господин в пенсне конфузливо улыбнулся. Он был похож на учителя сельской школы - в потёртом сюртуке устаревшего покроя, с платочком, кокетливо выглядывавшим из нагрудного кармана. - Есть тут у меня задачка… Одна на троих. Любопытная задачка! Вот только боюсь, не справитесь…
Бекки вздёрнула подбородок, Дон пожал плечами, а Коротыш никак не отреагировал, будто не слышал.
- Значит, так, - засуетился господин в пенсне. - Мне нужно пять шапочек разного цвета: три чёрные и две белые. Или красные… И три платка или шарфа.
- А сапоги со шпорами тебе не нужны? - закричали из толпы.
- Зачем сапоги? Я же сказал: шапки!
В дверях «Галантереи» появился хозяин с ворохом разноцветных беретов и шарфов.
- Эти годятся? - строго спросил он. - Для такого дела не жалко!
Господин в пенсне деликатно, по одному, вытянул три чёрных и два красных берета.
- Премного благодарен, - церемонно поклонился он галантерейщику. - В самый раз. А задачка у меня, господа лицеисты, довольно длинная, да я уж постараюсь только суть. Рассказчик-то я никакой… Ну, раз такое дело - слушайте.
_Людоеды_в_джунглях_поймали_троих_охотников_из_соседнего_племени_и_собирались_зажарить_их_на_ужин._Однако_вождь_людоедов_решил_дать_своим_жертвам_шанс_на_спасение._Пленников_построили_в_ряд,_одного_за_другим…_
Господин в пенсне поманил Бекки, за ней встал Дон, а последним в ряду оказался Коротыш.
_Охотникам_показали_пять_шапок_разного_цвета_ -_вот_как_я_вам_показываю,_видите?_Три_шапочки_чёрные_и_две_красные._
_Ну-с…_Завязали_им_глаза_ -_вот_как_я_вам_завязываю…_
_На_каждого_надели_одну_из_шапок_ -_вот_так._А_лишние_спрятали._
Господин в пенсне говорил негромко, нараспев, словно сказку рассказывал. Зрители прислушались. Первые ряды зашикали на вторые, вторые на третьи - и над толпой повисла тишина.
_Потом_повязки_сняли_ -_вот_так._Как_вы_понимаете,_последний_в_ряду_видит_двоих,_стоящих_перед_ним;_тот,_кто_в_середине, -_одного._Ну_а_первый_никого_не_видит._Если_хоть_один_из_пленников_угадает,_какого_цвета_шапка_у_него_на_голове,_все_трое_вернутся_в_родное_племя._Если_же_верный_ответ_не_будет_получен,_их_съедят_на_ужин._
За спиной у Бекки молчали.
Странно… У них же больше информации, им легче догадаться! Хотя… Дон видит её беретку, но толку от этого никакого! Мало информации. А вот у Коротышки данных больше… Если, например, у неё и у Дона береты красные, то Коротыш должен сообразить…
- Вопрос к последнему в ряду, - ворвался в её мысли голос господина в пенсне. - Какого цвета твоя шапка?
- Я не знаю, - ответил Коротыш. Ответил уверенно, словно иначе и быть не могло. А вообще-то он парень неглупый…
- Вопрос к стоящему в середине: какого цвета твоя шапка?
- Э-э… Не знаю… - после заминки откликнулся Дон.
В толпе раздались первые несмелые смешки. Бекки замерла, надеясь на подсказку сзади. Но Дон стоял слишком далеко от неё.
_А_шаман_уже_приготовился_разжечь_костёр._Он_был_уверен,_что_раз_те_двое,_которые_видели_шапки_на_головах_товарищей,_не_назвали_цвет_своей,_то_первый_и_подавно_не_сможет_ответить_на_вопрос._Ведь_он_вообще_не_видел_НИКОГО!_
Интересно… Предположим, что Дон с Коротышом дали верные ответы! В смысле - что у них не хватило информации… Потому что если бы у неё с Доном береты были красные, только дурак бы не сообразил, что его беретка - чёрная. Коротыш бы точно сообразил. Но он сказал: «Не знаю!» Отлично…
Теперь Дон. Можно ли на него полагаться? Больше ничего не остаётся - придётся рискнуть. Значит, так: Дон слышал ответ Коротыша. Если бы Дон увидел, что на ней беретка красная, он бы догадался, что на нём самом беретка чёрная. Но он…
- Спрашиваю в последний раз: ты знаешь, какого цвета твоя шапка?
- Знаю!!! - крикнула Бекки. - Чёрная!
Если бы внезапно обвалился мост Пифагора под одним из олухов, забывших великую теорему, вряд ли зрители радовались бы громче!
- Чёрная! А ведь точно - чёрная!
- Ур-ра!!!
- Виват лицей! Качать их!
Толпа подхватила победителей и зашвырнула их в небо!
«Хорошо бы поймали…» - успела подумать Бекки.
Опасения были не напрасны. Десять пар рук лихо подбросили её вверх, а вот подхватили - совсем у земли! - три или четыре.
Булочник вынес из лавки корзину с плюшками, галантерейщик самолично повязал всем троим широкие пёстрые шарфы, похожие на флаги.
- Носите на память, - смущаясь, бормотал он. - Чего уж там…
Господин в пенсне радовался больше всех. Он хватал за рукав то одного, то другого зрителя, рисовал тростью на земле фигурки в шляпах и торопливо растолковывал решение:
- Последний как рассуждал? Если бы… Господа, куда же вы? Послушайте!..
Кислолицый стоял в стороне, скрестив руки на груди. Бекки столкнулась с ним взглядом, и ей стало не по себе.
- Нет уж, одними плюшками не отделаетесь! - гаркнул у неё над ухом верзила с бородой-трапецией. - Не скупись, хозяин! Пусть им твоя Мар? погадает. Ну, чего головой трясёшь? Не убудет с неё.
- Да как же я… Да она же… - тоненько возражал булочник, испуганно оглядываясь на окна магазина.
- Дома она, куда ей деваться! Мари-и! Выдь на минутку! - задрав бороду к небу, позвал верзила.
В боковом окне дёрнулась штора. Булочник закивал, засуетился.
- Давайте, парни, живей! Сюда, сюда - с чёрного хода. Пока не передумала.
Народ расступился.
Ничего не понимая, Бекки первой прошла по живому коридору к неприметной двери и оглянулась. Дон пожал плечами, Коротыш невозмутимо откусил половину от наградной плюшки, а верзила подмигнул и скорчил рожу:
- Ступайте смелее, чего стали? Мари - она вас не съест. Ну и повезло же вам, парни!
В тесной комнате с единственным окном горели три свечи. Пахло стеарином, сухими травами и лесной земляникой. На низкой кушетке сидела женщина, закутанная в шаль. Длинные спутанные волосы закрывали её лицо.
- Подойдите ближе, - позвала гадалка. - Вытяните руки, поверните их ладонями вверх.
Пальцы у Мари были холодные, но Бекки стало жарко. Глаза сами собой закрылись, и она погрузилась в тёплый туман.
- Три судьбы, три дороги, - бормотала Мари, всматриваясь в линии на ладонях. - Одному суждено славное поприще: многих людей он спасёт и защитит - то ли от болезней, то ли от иных напастей. Ровная длинная линия жизни у второго отрока. А третий…
Мари запнулась. Её холодные пальцы дрогнули. Бекки с трудом разлепила веки, подняла голову и напоролась на пристальный взгляд гадалки.
- Третьему предначертано стать матерью гениального художника - если всё сложится, как тому следует. Есть и другой вариант, только он…
Дон хихикнул. Булочник замахал на него руками и бросился к кушетке:
- Мари, что с тобой? Ты переутомилась? Мари!
Гадалка оттолкнула протянутые ладони, закрыла глаза и закуталась в шаль.
- Пусть они уйдут. Не вышло у нас гадания.
* * *
Они шли по опустевшей улице и хохотали. Особенно старалась Бекки.
- Это кто ж из нас будущая мамашка? Уж не ты ли, Дон?
- Ага! Тройню в подоле принесу! А ты чего притих, Коротыш? Может, это как раз про тебя?
Коротыш пожал плечами:
- В ней что-то есть. Вы разве не почувствовали?
- В ком? В гадалке этой? Ой, не могу!..
Дон на ходу подбросил пилотку, подхватил её у с?мой земли и снова подкинул.
- Давайте кто выше кинет - тот и мамашка! Раз… Два…
Три зелёных прямоугольника рванули в небо! Два опис?ли косые дуги и упали на землю, а пилотка Дона повисла на дереве. Её сбивали камнями и палками, но старый клён цепко держал добычу. Коротыш пригнулся, Бекки вскарабкалась к нему на спину и потрясла нижние ветки. Мимо проходил ничейный кот. Дон ловко подхватил его под брюхо и протянул Бекки.
- Сбивай её котом!
Кот громко возмущался, царапался и рвался на свободу. Бекки выпустила кота из рук, кот шлёпнулся на землю, а за ним свалилась и сама Бекки. Пилотка ещё повисела на ветке и нехотя слетела к хозяевам.
* * *
Выпроводив визитёров, булочник растерянно забегал по комнате.
- Душечка, тебе нехорошо? Может, лекаря позвать? Так я мигом!
- Не суетись. - Мари прикрыла глаза. - Ты что же думаешь, я девку от парня не отличу? Тут и гадать нечего - только слепой не разглядит.
- Да неужто?! Это который же?
Мари подошла к окну и отдёрнула тёмную штору. Народ разошёлся. В соседних домах засветились огни. Тонкая фигурка в зелёной лицейской куртке мелькнула в конце улицы и исчезла. Видение было мгновенным и размытым. Мари напряглась, пытаясь разглядеть и понять…
_«…Если_всё_сложится,_как_тому_следует._Есть_и_другой_вариант,_только_он…»_
Знакомая улица исчезла. Широкая ровная тропа разделилась на два рукава: один просматривался почти до горизонта, другой круто уводил в гору и заканчивался обрывом. Полупрозрачная фигурка в зелёной куртке возникла снова. Девочка замерла на развилке, обернулась, помахала дешёвеньким шарфом из «Галантереи» и нерешительно сделала два шага вверх.
* * *
Огонь убегал светляками
Из огненных печек,
По тонкому лунному лучику
Шёл человечек.
Всё выше и выше…
Скользит по лучу, как по нитке.
Циркач или клоун?
В зелёной, как поле, накидке.
Всё выше и выше…
Над крышами смело шагает!
Наверно, ему на земле
ВЫСОТЫ
не хватает!
Он с неба на землю посмотрит -
И сразу вернётся!
Всё тоньше серебряный лучик…
А вдруг оборвётся?
Часть вторая
По закону чести
Глава 1
Дуэль на квадратных уравнениях
Это случилось на третий день, в понедельник, после двух вводных лекций и консультации. Занятия проводили профессора академии, и Бекки слушала во все уши. Пока ей было понятно всё - почти всё! - и даже незнакомые обозначения не пугали. Лекции шли подряд, с короткими перерывами. Лекторы были молодыми, а один показался Бекки чуть ли не ровесником. Они поднимались на кафедру без конспектов и с сияющими глазами говорили о том, чего не найти ни в одном учебнике. Здесь был передний край математики, и от одной мысли об этом у Бекки захватывало дух!
…Когда в лекционный зал стремительно вошёл Стив, парни из матшколы вскочили и захлопали. Остальные после короткого замешательства неуверенно присоединились к аплодисментам.
Стив помахал рукой и взлетел на возвышение.
- Простые числа - атомы арифметики! - с ходу начал он. - Их важность объясняется тем, что любое число можно получить перемножением простых чисел. Например:
21 = 3 ? 7,
40 = 2 ? 2 ? 2 ? 5.
Первый известный нам человек, который составил списки простых чисел, - библиотекарь из Александрии по имени Эратосфен. В третьем веке до нашей эры он смог найти первую тысячу простых чисел способом, который позднее получил название «решето Эратосфена». Как он это сделал? На удивление просто! Сначала он выписал все числа от единицы до - ну, например, ста…
Стив подошёл к доске и с видом победителя - как будто это он сам придумал «решето Эратосфена»! - записал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13… 100.
- …потом вычеркнул каждое второе число, следующее за «простой» двойкой (делится на два). Затем - каждое третье, следующее за «простой» тройкой (делится на три), и т. д. В результате у него остались числа, которые делятся только на единицу и на себя - простые!
Эту лекцию Бекки слушала, как сказку! Стив жонглировал именами и странами, с восхищением рассказывал о школе Пифагора и пифагорийцах. Он говорил о неудачах и открытиях гениев прошлого так, словно все они были его ближайшими родственниками! Но главным его коньком были простые числа. Бекки не подозревала, сколько жизней было принесено в жертву этому невинному ряду: из-за простых чисел сходили с ума, бросали семьи и даже совершали самоубийства! Простые числа оказались опасными, как глаза питона: они завораживали исследователей кажущейся простотой. А потом питон разевал чудовищную пасть и заглатывал незадачливую жертву вместе с ботинками.
- …Вот, например, такая «простенькая» закономерность… Ещё не доказанная…
Стив обвёл глазами аудиторию, поиграл своими треугольными бровями и с видом фокусника записал на доске несколько примеров:
4 = 2 + 2,
6 = 3 + 3,
8 = 3 + 5,
10 = 3 + 7,
12 = 5 + 7 и т. д.
- Это называется… - начал он.
- Гипотезой Гольдбаха[7 - Гольдб?х Кристиан (1690 -764) - математик, академик Петербургской академии наук. Его знаменитая гипотеза не доказана и не опровергнута до сих пор.]! - негромко откликнулся парень в полосатом шарфе. - «Любое чётное число, большее двух, можно записать как сумму двух простых чисел».
Голос показался знакомым. Бекки оглянулась - и тут же спрятала лицо, уткнувшись в тетрадь. Ну да, это был Мартин Краммер - тот самый парень, который произвёл такой ажиотаж в Волочке. Тогда она выглядела иначе - в юбке ниже колен и в шляпке с бантиками. Вряд ли он её запомнил, но кто знает?..
…Стива забросали вопросами. Парни из матшколы непринуждённо вступали с ним в спор, ссылались на неизвестные Бекки статьи и употребляли непонятные термины. Стив с уважением выслушивал каждого. Это был не учебный диспут, а разговор на равных.
Бекки тоже хотелось задать вопрос, насчёт того же Гольдбаха: почему доказательство его гипотезы так архиважно? Может, её и доказать-то нельзя!
Но пока она подбирала слова, Стив взмахнул широкими рукавами профессорской мантии и улетел…
…то есть, конечно, вышел - в коридор, через дверь, как положено! Просто на секунду он показался Бекки похожим на майского жука. Ей даже послышалось, что он что-то прожужжал на прощание…
- Эти, из матшколы, действительно соображают, - неохотно признал Дон. - Вот только слишком выпендриваются перед Стивом. Не по мне это!
- А кто он такой, этот Стив? - спросила Бекки.
Они стояли в коридоре у окна, дожидаясь сигнала на самоподготовку. Так значился в расписании перерыв между лекциями и домашними заданиями. Организаторы советовали использовать это время для общения, но знакомства завязывались с трудом. Из сорока трёх человек, прошедших отборочный тур, двадцать хорошо знали друг друга по матшколе. Они держались обособленно, на лекциях сидели спаянной группой, а перемены проводили в закрытом клубе. Когда Бекки хотела зайти в это таинственное помещение, у неё спросили код, которого она, естественно, не знала.
- Ты правда не знаешь, кто такой Стив?! - поразился Дон. - Ну ты даёшь! Стив - это… это класс! А ещё Кевин говорил…
Услышав в сто первый раз про Кевина, Бекки сморщилась, как будто проглотила лимон.
- Ну ты же сам спросил, - добродушно улыбнулся Дон. - Да и Кевин тут ни при чём, потому что про Стива все и так всё знают.
- Да что знают-то?
- Об этом весь Ньютон говорит! О том, что Стив _почти_ доказал теорему Румбуса. Ту самую - «ФОРМУЛУ ЦВЕТКА»!!!
Румбус… «Формула цветка»… Значит, и история про Кристофа и Глорию не выдумка, не красивая сказка…
- Он её почти доказал, - повторил Дон. - То есть он _думал_, что нашёл доказательство, а потом это доказательство посеял. Ха-ха! Представляешь? Такое только со Стивом может быть! Три года как в трубу!
- А-а…
- Вот тебе и «а-а»! Папку с доказательством чудом нашли! Стив чуть с ума не сошёл от радости, представляешь? Но…
- Снова потерял?
- Хуже! Стал на радостях перепроверять - и нашёл ошибку. Чуть с ума не сошёл от горя! Теперь ещё три года будет доказывать! А готовое доказательство лежит себе тихо-мирно в подвалах академии - может, как раз под нами…
- ?!
Захлёбываясь словами, Дон рассказал про Румбуса и зашифрованное послание, замурованное в «капсуле времени». Бекки слушала замерев. Это какую же силу воли надо иметь, чтобы за сто лет даже не попытаться заглянуть в эту капсулу!
- Неужели все математики такие честные? - удивилась она. - Не могут схитрить - даже если в результате их ждёт мировая известность и огромное вознаграждение?
- Может, и честные, - пожал плечами Дон. - Хотя я очень сомневаюсь… Уверен, что кто-нибудь давно залез бы в эту капсулу, если бы знал, где она! Академия огромная, в библиотеке несколько ярусов, три - под землёй. Одним словом, без карты там нечего делать.
Хлопнула дверь. Из соседнего класса донеслось сердитое «бу-бу-бу», прерываемое свистом и топотом. По коридору пробежал приятель Дона.
- А вы чего тут торчите? - крикнул он. - Все давно в триста пятой!
- А что там?
- Дуэль! Между нашим и «полосатиками»!
При слове «дуэль» Дон подскочил, как кузнечик.
- Бежим! - позвал он Бекки. - А может, ты и про дуэли не слыхал? Ну, знаешь!..
Триста пятая аудитория гудела! У доски стояли секунданты - трое старшекурсников в квадратных шапочках с кистями и магистерских мантиях. Зрители толпились вдоль стен, многие сидели на столах и подоконниках. В центре, плечом к плечу, стояли четверо в синих вельветовых куртках и шарфах. Одного из них, Карла Ригана, Бекки заприметила ещё на лекции: он рассуждал о сложном так просто, что понял бы и первоклассник. Бекки запомнила одну его фразу - о том, что математическое доказательство, если оно верно, должно быть красивым.
- А чего они не поделили? - шёпотом спросил Дон, дёрнув за рукав соседа.
- Сам не пойму… Эти, в шарфах, после лекции стали друг друга расхваливать - в том смысле, какие они все гении и что остальные им в подмётки не годятся. Ну а Рыжий возразил. Не очень вежливо, надо сказать.
Только тут Бекки заметила ещё одного дуэлянта. Он стоял к ней спиной, лицом к противникам. Один против четверых.
Серая школьная куртка без нашивок… Рыжая голова подсолнухом… Он и раньше казался ей нескладным увальнем, а сейчас, по контрасту с «элитой», выглядел ещё недотёпистей. И как его угораздило!
- По Закону чести! - негромко произнёс первый секундант.
И сразу наступила тишина. Все ждали, затаив дыхание. Секундант выдержал паузу и торжественно извлёк из складок мантии свёрнутый в трубку устав.
- Согласно дуэльному кодексу побеждённый должен в течение часа покинуть академию и отказаться от участия в турнире. Запрет действует в течение года. В случае групповых дуэлей это правило распространяется _на_всех_ участников проигравшей команды. Нарушивший дуэльный кодекс подвергается остракизму и всеобщему презрению. По Закону чести!
Вперёд выступил второй секундант.
- Надеюсь, никто не будет возражать, если право выбора оружия мы предоставим одиночному участнику?
Никто не возражал. Все смотрели на Арона, у которого от растерянности (так решила Бекки) даже уши покраснели. Неожиданно Арон обернулся, и Бекки увидела его лицо: сжатые губы, злые глаза. С такими глазами дерутся до последнего!
- Пусть они выбирают. Мне без разницы.
- Хорошо, - кивнул секундант. - Тогда выбор оружия предоставляется противной стороне. На чём хотите драться, сэры?
- Нам тоже всё равно, - ответил за всех Карл Риган. - Можно на квадратных уравнениях.
- Возражений нет? Принято!
Квадратные уравнения Бекки любила. А вот Арон… Он же из обычной полусельской школы. И что это за законы чести, когда четверо против одного?!
- Минуточку!.. Мы должны соблюсти ещё одно условие, - вспомнил первый секундант. - Так как этот парень один против четверых, его могут поддержать добровольцы - друзья, одноклассники… Просто знакомые. Но помните: Закон чести распространяется и на добровольцев. Одним словом, если проиграли - то всё! Finita la commedia![8 - Комедия окончена! (Ит.)]
Зрители молчали. Друзей у Арона не оказалось. А рисковать ради чужака из какой-то тьмутаракани никому не хотелось.
- Есть добровольцы? Друзья, знакомые, земляки? - повторил секундант. - Нет? Тогда назначаем четыре раунда…
- Есть! Я доброволец!
Слова вылетели помимо её воли. «Земляки» царапнуло её, как будто секундант обращался лично к ней!
И сразу все завозились, загудели на разные голоса. А ещё парни называются! Ни одного настоящего не нашлось! Ну и пусть ситуация безнадёжная…
- Я тоже… Это… как его… доброволец.
Дон выталкивал из себя слова, а они застревали в горле. И всё-таки он сделал три шага вперёд и повернулся лицом к противникам.
- Ну что ж… - Один из секундантов постучал карандашом по песочным часам на столе. - Уже лучше: трое против четверых.
- Четверо. Так будет по-честному.
Бекки не сразу узнала этот голос. Зато команда из матшколы заволновалась. Среди болельщиков тоже чувствовалась растерянность.
- Март! Ты что, против своих?.. - закричали с подоконника. - Не дури, Краммер!
Бекки стало весело! Они оба поступили по-мужски - и Дон, и Мартин. Не струсили, не спрятались за чужие спины! Как здорово, что она не доехала до этого дурацкого Эритона! Девчонки на такое не способны. По Закону чести!
Бекки совсем забыла о том, что именно она первой встала рядом с Ароном.
Зато об этом помнил Мартин. К счастью, он её не узнал - а может, не запомнил…
- Ты молодец! - сказал он Бекки. - И вы тоже. Правила знаете? Плюс два балла за верный ответ, минус два балла за ошибку. А главное - не трусить! Кто не знаком с мнимыми числами?
Арон покраснел и помотал головой. Дон что-то промычал, не очень уверенно.
- Понятно, - кивнул Мартин. - Если получите отрицательный дискриминант, передавайте его мне.
В команде противника тоже шло совещание. Карл Риган что-то доказывал своим, а те не соглашались.
- Никто не передумал? - спросил секундант.
- Одну минуту… - Карл Риган по-императорски, сверху вниз, смотрел на Арона (хотя Арон был на голову выше). - Мы готовы принять извинения и прекратить дуэль. Нет, мы не струсили. Просто один из противников - наш друг.
И снова пауза. Все смотрели на Арона и ждали.
- Решай, - тихо сказал Мартин.
- Не буду я извиняться! - глядя в пол, буркнул Арон. - А вы как хотите.
- Ну так что же вы? - спросил секундант. - Думайте быстрее, а то перерыв закончится.
- Вы слышали ответ, - спокойно сказал Мартин. - Мы готовы.
- Тогда к барьеру!
* * *
Увы! Подобные дуэли вспыхивали в Ньютоне по малейшему поводу. Дуэльный кодекс соблюдался свято, и академия уже потеряла не одного яркого студента, павшего жертвой Закона чести.
Руководство боролось с этим стихийным бедствием, однако традиция оказалась живучей, а репутация ярого дуэлянта - престижной.
Когда ректору доложили о стычке в триста пятой аудитории, он кивком поблагодарил за информацию и невозмутимо продолжал писать. Лишь закончив абзац, он поднял глаза на секретаря.
- Значит, снова дуэль. Не успели порог переступить, а уже нарушение! Нужно их остановить. Пожалуйста, займитесь этим - и срочно!
Секретарь с готовностью направился к выходу.
- Постойте… Вам сообщили имена участников? Кто они?
- Да всё те же! Небезызвестные вам Краммер и Риган.
Ректор преувеличенно глубоко вздохнул, изображая скорбь.
- Эту парочку следовало бы примерно наказать. Кто им помешал в этот раз - местные или…
- Кхем… Тут такое дело… Они друг с другом сцепились!
- Что?!
Ректор тяжело привстал из-за стола.
Громко тикали часы на стене, но хозяин кабинета, казалось, забыл о своём распоряжении. Или передумал?
Вышколенный секретарь невозмутимо застыл у порога.
- Когда началось это… безобразие? - спросил ректор, с трудом пряча радость.
- Точно не знаю… Сразу после лекции.
«Значит, им осталось минут десять… Если победит Риган, автоматически снимается вопрос о „согласии и понимании“… Пусть всё идёт своим чередом! Он собирался прервать дуэль, но не успел. Он им не нянька, в конце концов! Мартина жалко - чудо какой парень! Потеряет год - ничего, как-нибудь. Но есть и второй вариант…»
- Я совсем забыл… - прервал молчание ректор. - На четыре назначено совещание. Мне срочно нужны сведения по последнему семестру.
«…второй вариант - победа Краммера. Папаша Риган обвинит во всём сына - это уж их дела, семейные. Он, ректор, готов выполнить своё обещание, но против Закона чести даже он бессилен…»
- Хорошо, - послушно кивнул секретарь. - Все материалы готовы. Они на кафедре. Принести?
- Да… И, пожалуйста, заварите стаканчик горячего чая! Что-то меня знобит.
* * *
Из-за Арона они потеряли восемь очков, а ещё два - из-за неё. Она слишком торопится, напрасно не записывает преобразования - вот и перепутала знак. Дон увяз в первом же уравнении, но перепроверил результат, нашёл ошибку и потерял время, а не очки. Арон явно не тянет. Мартин спокоен и собран, быстро просматривает задания и всё сложное берёт себе.
- Это уравнение с параметрами, - негромко сказал он Бекки. - Давай его мне.
- Я знаю, я сама… кхх… сам… мостоятельно…
Четверо во главе с Риганом бешено стучат мелками по доске - двое с одной стороны, двое с другой. Сосредоточенное молчание прерывается по-птичьи резкими вскриками: «Ответ готов!»
А счёт уже катастрофический! И разрыв не уменьшается, а наоборот…
- Осталось десять минут, - объявил секундант, в третий раз перевернув песочные часы. - Предлагаем аварийный вариант - задачи повышенной сложности. Очки удваиваются. Штрафы за ошибки - тоже.
…Они одновременно протянули руки к стопке листов, помеченных красными крестами. Мартин дёрнул плечом, хотел что-то сказать, но передумал. Резко развернулся и скрылся за второй доской.
Посмотрим! Так… К параметрам они добавили модули. «Найти все значения параметра „а“, при каждом из которых…» За каждую такую задачу - по четыре очка. Неплохо!..
- Ответ готов! - крикнули из-за соседней доски. Те, четверо, тоже похватали задачи с крестами.
Секундант деловито сверил полученный результат со своими записями, стёр цифру 44 - счёт команды Ригана - и вписал новую. Только не 48, как она ожидала, а… 40, на четыре очка меньше!!!
Ура! Они тоже мажут! Счёт стал 40: 28.
Зрители на столах и подоконниках изо всех сил старались не орать, не свистеть, не топать и не махать руками, но у них плохо получалось. Когда свои тонут на глазах, душа рвётся на помощь - хоть криком, хоть шёпотом! А если к тому же душа в полной растерянности и не понимает, кто тут «свои», а кто «чужие»?
Да, тяжко пришлось болельщикам в синих куртках и полосатых шарфах! Их сбитые с толку души буквально разрывались на части! «Свои» перемешались с чужаками, и любой результат означал потерю.
- Осталось восемь минут!
Она ещё раз проверила вычисления. Кажется, всё правильно. Только бы не напортачить, не потерять вдвойне… Мартин первым припечатал мелом ответ и только после этого заглянул в её расчеты.
- Ответ готов, - спокойно доложил он.
- Ответ готов! - крикнула она.
Секундант поднял руку. Как медленно он стирает последнюю цифру…
- Порядок! - услышала она. - Можешь открывать глаза.
Она знала, что за «красные кресты» начисляют двойные очки. И всё-таки резкий скачок ошеломил её.
- Счёт сорок - тридцать шесть. Лидирует команда Ригана, - нейтрально сообщил секундант.
«Ур-ра-а-а!!!» - шёпотом завопили души болельщиков, не потерявших соображение даже в такой критический момент. А три слабые души, которые засвистели и заорали в полный голос, были немедленно выдворены в коридор.
У соседней доски Риган провёл передислокацию: теперь двое из его команды решали обычные уравнения, а двое - задачи с крестами.
Секунданты не успевают менять цифры на доске:
Дон решил две задачи - одну правильно, другую с ошибкой. В результате счёт остался каким был. А Арон с пылающими ушами уставился на уравнение, как удав на кролика. Гипнотизирует он его, что ли?
Следующее задание, помеченное красным крестом, показалось ей лёгким. Может, она не видит подвоха? Вроде всё верно… Почему молчит Мартин? Даже мелом не стучит…
- Ответ готов, - сообщила она секунданту и заглянула за доску. Непобедимый капитан стоял, отрешённо скрестив руки на груди.
Тоже мне, Архимед нашёлся! Значит, полный крах? Даже если она…
И тут подоконники взорвались! Тишина лопнула, как раздувшийся воздушный шар, и с ликующим свистом вырвались на свободу потерявшие управление души болельщиков! Сторонники Ригана и Мартина словно забыли, чьи они сторонники, и дружно обнимались, колотили друг друга, хлопали, топали и вопили так, что могли бы запросто перевопить стадо слонов.
Бекки смотрела на доску и ничего не понимала.
- Счёт сравнялся. Сорок шесть на сорок шесть! - проорал секундант, но его неслабый бас утонул в мощном хоре распоясавшихся крикунов.
Откуда взялись эти цифры? Раньше у риганских было 50, а сейчас… Значит, они снова мазанули! А за модуль ей засчитали четыре очка… Откуда же взялось ещё два?
Арон Кросс улыбался. Он был похож на растерянного удава, на удава-первоклассника, который и сам толком не понимает, как упрямый кролик оказался у него в животе.
Секунданты пришли в себя и выставили в коридор первых попавшихся под руку нарушителей. Песок равнодушно перетекал из верхней колбы в нижнюю. Осталось минуты три, не боль…
- ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! ПРЕКРАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО! Вы что, не знаете, что во время турнира дуэли запрещены?!
Стив влетел в аудиторию подобно шаровой молнии! Он грохнул по столу колбой с песком, резко перевернул её и грозно уставился на секундантов.
- Да мы что? - не выдержал один. - Нас попросили - ну, мы и… Закон чести…
Стив нахмурился. Того и гляди - громыхнет!
- Значит, «Закон чести»? Четверо против одного?! Не ожидал!
Теперь он обращался к четвёрке Ригана.
- Во-первых, не против одного, а во-вторых… - Карл пожал плечами. - Мы тут вообще ни при чём, он сам нас всех вызвал.
- Четверых? - уточнил Стив.
- Вообще-то шестерых, - ухмыльнулся один из секундантов. - Просто мы вмешались и запретили такое… самоубийство.
- Премного вам благодарен, - преувеличенно церемонно склонил голову Стив. - А ты, Арон, оказывается, ещё и дуэлянт?
Бекки не сразу поняла, что он обращается к ней.
- Я… это… вот… - шепнула она и отступила назад, за доску.
- Да это не он, это вон тот, рыжий! - крикнули с подоконника.
Стив озадаченно обернулся:
- Мне сказали, что зачинщик - Арон.
- Да нет…
- То есть да, Арон…
- Эй, парень, тебя как зовут? Тоже Арон? Да их тут двое, Аронов!
Неожиданно рыжий недотёпистый парень из богом забытых Выселок превратился в героя! Его хлопали по спине, убеждали в том, что он - «настоящий ньютонец», и с восхищением повторяли слова секунданта: «Вообще-то шестерых»!!!
А Бекки стояла за доской с пылающими щеками и никак не могла поверить, что «сам Великий Стив», как называл его Дон, прилетел подобно шаровой молнии в триста пятую аудиторию, потому что подумал, что Арону - то есть ей! - грозит опасность.
Глава 2
Домашнее задание
Каждый день ровно в три часа на Часовой башне били куранты:
Бо-ом!..
БО-ОМ!..
БО-ОМ!..
Первый «бом» был чистым и звонким, колокольчиковым. Второй пел оперным тенором и тянул, тянул своё раздольное «о-о-о-о» до тех пор, пока не срез?л его на взлёте властный бас - глубокий, как колодец.
Заслышав трёхголосый сигнал, рассып?лись по аудиториям будущие великие и не очень великие математики. Каждый в одиночку должен был выиграть сражение с умным и коварным противником - составителем вопросов для домашних заданий.
Домашние задания только назывались «домашними». На самом деле конверт с условием задачи и кодом участника считался недействительным, стоило его обладателю покинуть здание академии. Правила разрешали пользоваться любым справочным материалом из богатейшей академической библиотеки. Вот только толку от этого разрешения не было: ровно в пять часов снова раздавался сигнал, и опоздавших снимали с турнира.
Первый вечер оказался самым кровопролитным: пятеро не нашли решения, у двоих решения оказались неверными, а ещё трое подбежали к запертой двери приёмной через тридцать секунд после боя курантов.
В тот день шёл дождь, и в пустом классе с узкими окнами было сумрачно. Свою задачу она решила за час, а сейчас сидела за последним столом, бездумно следя за движением капель по стеклу.
- …это можно сделать проще! Ну как ты не видишь, Март?..
Дверь тяжело заскрипела, и в класс вошли двое.
- Можно-то можно. Но сначала нужно обосновать твоё… хм… несколько вольное допущение. Не думаю, что Румбус стал бы зашифровывать своё доказательство, если бы всё было так элементарно.
- А может, оно на самом деле элементарно? Вот, смотри…
Карл Риган схватил мел.
- Допустим, что гипотеза верна. Из этого следует…
- Опять «допустим»? - перебил Мартин. - Пока доказательства нет.
- Но нет и опровержения!
Бекки подняла голову. Формула на доске показалась ей знакомой. Где-то она её уже видела…
- Всё правильно. Вот и Стив сначала так рассуждал. - Мартин решительно перечеркнул цепочку чисел и поставил огромный знак вопроса. - А ты как думаешь?
Бекки не сразу поняла, что спрашивают её. Она сидела за выступом в стене. Странно, что Мартин вообще её заметил.
- Не знаю… Наверное, есть такие вечные гипотезы, которые… нельзя пока доказать.
- «Вечные» и «пока»? - повторил Карл. - Что-то у тебя тут не сходится.
- Не цепляйся к словам, - добродушно улыбнулся Мартин. - Тебя ведь Ароном зовут? Ну а я - Мартин, а это Карл.
- Я знаю…
Бекки вышла из своего укрытия. Бывшие противники смотрели на неё с явным интересом. Карл Риган первым протянул руку.
- Привет, Арон. Так это из-за тебя мы чуть не вылетели из академии?
- Я… Не знаю… Просто…
- Сражался, как лев! - подтвердил Мартин. - Я им говорю: берите что проще. А он - хвать задачу с крестами! Одну, другую!
- Не знал, что у них в лицее такой уровень! - Карл с сомнением посмотрел на Бекки. - Ты в каком классе?
- Я… в восьмом. Только я не из…
- Непонятно, чего это Стив взбеленился? - перебил Мартин. - Налетел, как дракон! Как быстро всё-таки люди забывают своё славное прошлое!..
Про славное дуэльное прошлое Стива Бекки уже слышала. О том, как на первом курсе он в одиночку сражался против семерых старшекурсников (Дон утверждал, что десятерых!) и сразил всех наповал.
А Карл Риган всё смотрел, смотрел на Бекки… Слишком внимательно, словно пытаясь что-то вспомнить.
- Мы не могли где-то пересечься? - неожиданно спросил он. - На отборочном турнире весной?..
Бекки помотала головой:
- Н-нет!
- Или на городской олимпиаде?
- Н-нет!
Она чувствовала, что краснеет. Этот Карл Риган наверняка был в Волочке вместе с Мартином. Их там трое было, в шарфах! Неужели он её запомнил?
- Я вообще-то не из Нью… Ой!!!
Только сейчас она вспомнила про домашнее задание! Листок с решением лежал на столе у окна - там, где она его оставила. А приёмная закрывается ровно в пять - и ни секундой позже!
- Ск-колько сейчас времени? - жалобно спросила она.
Вопрос был риторическим, потому что в углу, прямо перед ней, стояли напольные часы с маятником.
- Без семи пять, - сказал Мартин. - А ты что, не сдал конверт?
Бекки отчаянно помотала головой:
- Всё готово… Но я уже не успею! Туда в обход бегом минут двадцать…
Приёмная находилась во втором корпусе, за библиотекой. Даже если бы Бекки была антилопой, вряд ли бы она успела доскакать до закрытия.
- Они запирают ровно в пять! - глухо повторила она.
_Только_не_реветь!.._Не_смей,_слышишь?_Сама_виновата!_Вот_и_сиди_теперь_в_своём_Эритоне…_
- А зачем в обход? - спросил Мартин. - Можно напрямик - по коридору через актовый зал.
- Но туда не попасть никак… После четырёх они закрывают переход!
- Значит, пройдём через наш клуб. Я знаю код.
По длинному коридору со стрельчатыми окнами они подбежали к запертой двери, над которой висел двухцветный флаг математической школы. Мартин резко затормозил, Бекки налетела на него, неловко взмахнула руками, едва не сшибив с постамента бронзового Ньютона, и перевела дух. Мартин покрутил колёсико замка, и дверь открылась.
В просторной комнате с низким потолком пылал камин. Бекки успела ещё заметить мягкие кресла, ковры на полу и картины на стенах. Вокруг камина в расслабленных позах сидели несколько человек. Интересно, чем они тут всё-таки занимаются?..
Мартин потянул её за рукав. Что-то маленькое, круглое, блестящее отлетело от куртки и со стуком покатилось под кресло. Наверное, пуговица… Не отвечая на приветствия, они пулей пересекли помещение и оказались в проходе, ведущем в соседний корпус. В конце коридора из распахнутой двери приёмной лился свет.
- Ну вот, - сказал Мартин. - Всё в порядке.
…Когда она вышла из приёмной, с Часовой башни сорвался первый «бом» - чистый и звонкий, как колокольчик.
Пропажу медальона с личным кодом она обнаружила не сразу. Шнурок болтался на шее, а круглая металлическая коробочка размером с монету оторвалась. Бекки вспомнила про «пуговицу», закатившуюся под кресло в клубе, и побежала разыскивать Мартина. К счастью, он ещё не ушёл.
- Подожди здесь, - сказал он, выслушав её сбивчивые объяснения. - Никуда твой медальон не денется.
Однако через десять минут Мартин вернулся с пустыми руками.
- Там сейчас уборка, - объяснил он. - Они в курсе. Обещали передать в деканат. Если найдут, конечно…
- А вдруг не найдут?
- Тогда и будем думать. Ну, пока.
- Пока…
* * *
Рабочий день закончился, и в деканате не оказалось даже секретаря.
Пожилой уборщик постучал, подёргал за ручку двери и небрежно засунул в карман блестящую безделушку.
- У вас что-то срочное? Может, я могу быть полезен?
Уборщик видел ректора только два раза, да и то издали, но сообразил, что перед ним большое начальство.
- Да вот, ваш студент обыскался. Мне что? Меня попросили - я и принёс. Вроде безделица, но раз просили…
Ректор протянул руку. Блестящая коробочка утонула в его ладони.
- Простите, как вас зовут? Том? Спасибо вам, Том. Увы, это не «безделица», и терять такие вещи я бы не советовал. Кстати, вы не помните, кто разыскивал медальон?
- Вообще-то у меня плохо с именами… Студент - он и есть студент. Разве ж всех упомнишь? Но этого парня все знают. Как его?.. Ну, он ещё капитаном в этой… В сборной!
- Мартин Краммер?
- Во-во! Он самый!
Ректор ещё раз задумчиво посмотрел на круглый предмет.
- Значит, Краммер… - повторил он.
…Закрыв за собой дверь кабинета, он подошёл к столу и устало опустился в кресло. Кресло тоненько скрипнуло, пожаловалось на тяготы жизни. Ректор разжал ладонь, хмуро нащупал пальцем левой руки выпуклость на гладкой поверхности «пуговицы» и с трудом (как будто гору переворачивал!) надавил на кнопку.
Глава 3
Игра на поражение
С каждым домашним заданием их ряды редели.
Занятия начинались в восемь тридцать, а в восемь на двери приёмной вывешивали листок с номерами, обведёнными траурной рамкой. Попавшие в список пожимали плечами, растерянно улыбались или с независимым видом желали удачи бывшим соперникам.
На пятый день даже рассеянный Стив заметил, как мало слушателей пришло на его лекцию.
- А где же… гм… остальные? - спросил он.
- Все тут, - жизнерадостно отрапортовал дежурный. - Остальные пали в неравном бою.
- Печально… Весьма печально… - покачал головой Стив и неожиданно подмигнул Бекки.
А может, и не ей?.. Или просто показалось?
Лекции Стива ей по-прежнему нравились, хотя к турниру они не имели никакого отношения. Стив был математиком, а не учителем. От школьных тем он отмахивался, как от головной боли, откровенно скучал, объясняя «элементарное», и повторял свою любимую фразу: «Ну, это вы, конечно, знаете!..»
Дон ворчал, жаловался на кашу в голове и даже пробовал заниматься с Кевином. Однако прославленный репетитор честно признал свою некомпетентность.
- Я за занятия беру деньги, - сказал он Дону. - А значит, я отвечаю за результат, так? Я тебе обещал, что мосты ты пройдёшь с блеском, и сдержал своё слово. А тут… Чёрт его знает! Вам в финале могут дать что угодно!
Даже профессора академии смутно представляли свою задачу и начитывали всё подряд.
Иногда ей казалось, что новая информация может её раздавить, как лавина! Она привыкла дышать воздухом математики без напряжения, не задумываясь, откуда приходит этот воздух. А сейчас ей приставили к носу трубочки и накачивали в лёгкие кислород - иногда слишком усердно.
А как же остальные? Неужели _они_ всё понимают?
_Они_ сидели на лекциях с невозмутимыми лицами, небрежно обмахиваясь шарфами, а после занятий пропадали в клубе. Домашние задания _они_ сдавали вовремя, по-прежнему держались обособленно, и даже Мартин её не замечал. Он молча вернул медальон, кивком ответил на «спасибо» и отошёл, резко повернувшись на каблуках. Как будто не было ни дуэли, ни сумасшедшей гонки по коридорам - ничего!
Арон Кросс несколько дней после дуэли ходил в героях, осмелел и перестал сутулиться. Столкнувшись в дверях аудитории с Доном и Бекки, он кивнул им, как старым знакомым, и даже буркнул: «Привет». Дон в ответ разулыбался, сообщил Арону, какой он (Арон) герой и что если бы не Стив, от этих «полосатиков» осталось бы пустое место.
- Это от вас бы осталось… гм… пустое место, - негромко сказал кто-то. - Если бы не Мартин.
Бекки обернулась. Щёки у неё вспыхнули! Значит, тут все думают, что… А они, значит, вовсе не…
Своего недавнего противника она узнала не сразу. Их в команде Ригана было четверо, во время сражения Бекки на них не смотрела. Это уже потом участники обменялись рукопожатиями и назвали свои имена. Кажется, этого парня зовут Леон…
- Да, нам бы пришлось туго, - неожиданно легко согласился Дон. - Вас там сколько было? Четверо? А Краммер один… А тебя Леоном зовут? Ведь это из-за тебя ваши потеряли четыре очка?
Дон горячился, размахивал руками, а Леон смотрел на него сверху вниз и насмешливо улыбался.
- Мы ошибались нарочно, - процедил он. - Вы что, не поняли?
- А-а… - Бекки хотела возразить, но слова застряли в горле. Значит, это был спектакль? Они заранее договорились. И Мартин тоже! Так вот почему он стоял сложив руки…
- Врёшь ты всё, - сказал Дон не очень уверенно.
Леон пожал плечами.
- Считай как хочешь. И скажи спасибо Марту. Только поспеши, а то не успеешь. Не сегодня завтра мы с вами распрощаемся - так мне кажется почему-то.
- Послушай, Леон… - Бекки говорила негромко, сдерживаясь изо всех сил. - Раз так, давай переиграем! Без Мартина. Мы действительно не поняли, что…
- А может, на кулачках? По-мужски, без всяких этих ваших фокусов? - перебил Арон. Он оттолкнул Бекки и в упор смотрел на Леона злыми глазами. - Ну что, слаб??
Леон приподнял бровь.
- Извини, но здесь академия, а не кабак.
- Подожди, Арон… - Бекки тряхнула головой и, подражая «полосатикам», небрежно перекинула через плечо конец дешёвого «галантерейного» шарфа. - Так как же насчёт «переиграем»? Не на кулачках - на чём угодно! На логарифмах или…
Она захлебнулась в словах, а Леон даже не оглянулся. Как будто она - комар, бросивший вызов слону. Он что, вообще их за людей не считает?
- Хотите дружеский совет? Так, на будущее… Может, пригодится.
Леон говорил медленно, как бы размышляя вслух, и на секунду ей показалось, что он действительно хочет помочь.
- Вы считаете себя сильными математиками. Наверняка занимали какие-то места в местных олимпиадах, и учителя вас в школе хвалили. Может, даже говорили, что вы - гении… Ведь так дело было?
Дон нейтрально пожал плечами, Арон покраснел, а Бекки вспомнила про Гриффина и нечаянно кивнула головой.
- Вот видишь? Я угадал!.. - сочувственно вздохнул Леон. - Так часто бывает. Взрослые хотят как лучше, хвалят авансом, создают почву для несбыточных надежд. А расплачиваться за это придётся вам!
Дон хотел что-то сказать, уже открыл рот, но Леон остановил его жестом руки.
- Послушайте, парни! Я ж вам только добра желаю! Ну, вылетите вы по Закону чести раньше времени из академии (а вы всё равно вылетите, у вас нет никаких шансов!) - ну и что? Думаете, вас запомнят как дерзких дуэлянтов? Как бы не так! Вас забудут на следующий день! Так что сидите и радуйтесь, что судьба подарила вам эти несколько дней.
А может, он прав?.. Может, Гриффин просто так бросался словами? Ну, занимались они математикой… Ну, казалось Гриффину, что она всё схватывает на лету… Однажды он даже сказал про неё - не ей сказал, а знакомому, гостившему у них: «В этой девочке течёт кровь потомственных математиков. Насколько я могу судить (хотя и оторван от жизни в столице), такого ученика ещё не было в Королевской академии! Кроме одного…»
Их окружили любопытные. «Полосатики» высокомерно помалкивали, а «прочие» были настроены весьма агрессивно.
Бекки прикинула, на кого из этих парней можно всерьёз рассчитывать. Пожалуй, ни на кого. Путаются в простейших функциях, не понимают элементарного… У Дона неплохая подготовка, но он суетится и делает ошибки. У Арона сплошные пробелы. Коротыш… Коротыш на семинарах молчит, хотя решает всё чётко. Вот только вряд ли он захочет рисковать.
- Послушай, Леон, - сказала она. - Мы тебя не задевали, правда? Ты сам начал. Давай прямо сейчас, вот тут, один на один…
- С тобой? - снисходительно улыбнулся Леон. - Ну что ж… Только учти: я вас предупреждал.
Несколько человек рванули за секундантами. Остальные сдвинули столы, освободив площадку в центре. Дон выскочил на середину, готовый победить или погибнуть с честью.
- Понимаешь, Дон… - смутилась Бекки. - Один на один проще. Этот Леон… Помнишь, какую галиматью он нёс на семинаре?
Дон не помнил. Вернее, не понял, что это была галиматья, прикрытая научными терминами.
- Но я тоже хочу проучить этого выскочку!
- И мы тоже! - закричали из толпы. - Давно пора разобраться с «полосатиками»! Эй, кто за нас? Стенка на стенку!
Неожиданно вмешался Коротыш.
- Стойте! - крикнул он, перелезая через стол. - Стенка на стенку не дело. Я могу, если хочешь. С тобой против Леона и… Ну, кто там у них! Только давайте по-быстрому. Мне заниматься надо.
…Вот так Коротыш! Не ожидала! С ним можно попробовать - он соображает. Даже если против них будет Мартин или Карл Риган. А этот Леон только трепаться умеет. И всё он врёт про «нарочно»! Хотя они эту ничью точно подстроили! Во всяком случае, Мартин не очень старался…
* * *
Всё было как в прошлый раз: трое секундантов, песочные часы, возбуждённые зрители. Вот только условия, по требованию Леона, ужесточили.
- Предлагаю игру на поражение, - небрежно сказал он. - Кто против меня?
Бекки уже слышала про некое правило в дуэльном кодексе, согласно которому участники по очереди задают друг другу вопросы из любой области математики. Ничья не принимается. Запрет или отмена - тоже. Игра ведётся _на_поражение_ - до первого «смертельного» выстрела.
Не сговариваясь, они с Коротышом одновременно подняли руки.
- Даже двое? - удивился Леон. - Ну что ж…
- А где четвёртый? - спросил секундант. - Должно быть парное число.
- Да ладно… Пусть у них будет фора, - беспечно улыбнулся Леон. - А то мне как-то неловко их обижать. Всё-таки «гости»!
- Так нечестно! - крикнула Бекки. - Нам тоже неловко!
Секундант постучал карандашом по песочным часам:
- Ну, чего тянете? Перерыв заканчивается!
- Тогда пусть я буду одн… один буду против Леона, - заявила Бекки. - И это я его вызываю, а не он меня!
Леон пожал плечами:
- Пожалуйста - если тебе это поможет.
Секунданты скороговоркой напомнили правила:
- …Игра на поражение… Стреляться по жребию… Первый неверный ответ означает конец… По Закону чести…
Бекки вытянула бумажку с номером «один». Секундант покосился на часы:
- Времени у нас не густо. На два раунда вряд ли… Предлагаю отложить оба выстрела до большой перемены. Тогда участники окажутся в равных условиях и успеют подготовить воп…
- Нет! - крикнула Бекки, пропустив мимо ушей (и совершенно напрасно) совет поднаторевшего в дуэльных вопросах старшекурсника.
- Ну, как знаешь. Тогда три минуты на вопрос, три на ответ, - пробубнил секундант и перевернул песочные часы.
Только тут до неё дошло, что речь идёт не о решении, а о _составлении_ задачи! Хитрой задачи, такой, чтобы этот Леон не понял. Может, повторить про людоедов? Сколько там шляп было? Кажется, пять… Но за три минуты он догадается - тут и думать нечего… Может, что-то из области конических сечений? Стив две лекции подряд занудно талдычил про гиперболы-параболы. Но самой придумать что-то из ряда вон - за _три_ минуты?!
- Время! - прогремел голос секунданта.
Все смотрели на неё. Бекки подошла к доске, взяла кусочек мела.
- …Дан радиус круга - 6 см. Дуга _SBT_ - четвёртая часть окружности. А ещё известна сумма длины и ширины прямоугольника _АBCR_ - 8 см. Требуется найти периметр _ASBTC_.
Эту задачку из Волочка Бекки вспомнила в последний момент. Она, конечно, не совсем академическая, но другой нет. А пока Леон размышляет, можно придумать что-то ещё.
- Вопрос принят, - услышала она голос секунданта. - Готовность три минуты. Раз… Два… Три! Время пошло!
На столах и подоконниках завозились. Те, у кого нашлись карандаши, срисовывали чертёж.
Леон с непроницаемым лицом смотрит на доску. Сообразит или?.. Она ведь тоже не сразу… И те парни из волочковской гимназии - их вообще занесло не туда.
Леон пожал плечами, поделил длину окружности (2?_r_) на четыре и вычел из двенадцати восьмёрку. То есть первую ловушку он обошёл.
А песок всё сыпался тоненькой струйкой… Успеет или не успеет?
Зрители напряженно молчали. Мысли ворочались у них в головах - тяжёлые, как тюлени. А она ещё боялась, что слишком просто, что над ней будут смеяться. А этот вопрос…
- Этот вопрос решит любая девчонка! - сказал Леон. - Периметр равен 10 + 3?.
…Значит, он не такой трепач, как она думала! Всё-таки из матшколы, туда самые сильные попадают. Нужно было врезать ему как следует! Дать ту задачу, из папки Гриффина. С формулой, которой нет ни в одном учебнике! Гриффин запретил даже упоминать эту формулу… Ну да что теперь говорить! Раньше нужно было думать! Неизвестно, что этот тип ей подсунет…
- Любая, может, и не решит. Но вообще-то ты прав: этот вопрос вполне по силам девочке. Предлагаю считать его разминкой. И дать Арону ещё один шанс.
Мартин Краммер не старался никого перекричать. Однако его услышали.
- Не остроумно, Март! - смутился Леон. - Если ты так шутишь…
- А я и не шучу. Хочешь пари? Спорю на что угодно, что найдётся такая девочка, которая решит эту задачу за… одну минуту!
- Эту? - кивнул на доску Леон. - Хм… Не думаю. Но если такое случится…
- Если такое случится, эта девочка займёт твоё место в матсборной! Ну как, идёт?
Леон пожал плечами:
- Пожалуйста! Ну а если не отыщется _такая_ вундергёрл?
- Тогда ты займёшь _моё_ место - капитана сборной.
Даже видавшие виды секунданты опешили. А уж «полосатики» просто онемели.
- Не зарывайся, Март! - пришёл в себя один из маткоманды.
- Нам что, вместо турнира по женским гимназиям рыскать? - дурашливо возвёл руки к потолку другой.
- Эй, сэры! - напомнил секундант. - Вы или стреляйтесь, или миритесь, да поскорее. У нас семинар через… в общем, он уже идёт! Можете продолжать без нас.
Старшекурсники взмахнули рукавами магистерских мантий и унеслись в неизвестном направлении. Один задержался, просунул голову в дверь и скороговоркой посоветовал:
- Вообще-то пари некорректно. Где гарантия, что эта ваша вундергёрл заранее не узнает от вас решение? Так что уточните параметры.
- Хм… Я об этом не подумал. Идея вообще-то неплохая, - едва заметно улыбнулся Мартин. - Хорошо. Поправка принята. Вопрос для вундергёрл…
- Её надо ещё найти, так? - напомнил Леон.
- …предлагаешь ты. Мы утверждаем вопрос. Ну как?
Леон нахмурился:
- Идёт. Сроки?
- До после полуфинала. На Королевском балу!
С часовой башни сорвался первый колокольчиковый «Бо-ом!». И словно вихрь пронёсся по аудитории, подхватил участников и болельщиков, закружил и выбросил в коридор. В дверях образовалась пробка. Кто-то пихнул Бекки в спину.
- Считай, тебе снова повезло, - прошипел Леон ей в ухо. - Опять нашёлся заступник!
- Знаешь что?! - Бекки изо всех сил потянула на себя конец «галантерейного» шарфа, пытаясь выбраться из толпы. - Ты ответил на вопрос - вот и радуйся. Теперь твой выстрел. _Я_к_вашим_услугам_!!!
Сзади поднажали и вытолкнули их в коридор. Леон поморщился, как будто Бекки сморозила глупость.
- Принято, - сказал он. - Но ты всё-таки не очень зарывайся. До скорой встречи.
_ЗА_ЗАКРЫТЫМИ_ДВЕРЯМИ…_
…потрескивали дрова. Пахло смолой и дымом. В светлом кругу у камина стояли трое. Остальные неясными силуэтами застыли вдоль стен.
- Может, ты всё-таки объяснишь, в чём дело? - спросил Леон. - Ты что, против своих?
Скрипнула дверь, и в комнату прокрался опоздавший.
- Все на месте? - уточнил Мартин. - Ну что ж… Если тебе нужно объяснение…
- Не только мне! Всем! - перебил Леон. - Ты уже второй раз за них заступаешься!
- Точно, Март! - загудели со всех сторон. - В чём дело? Мы тоже рисковали! И Риган, и остальные…
Мартин обернулся к Карлу:
- Сказать?
Тот кивнул.
- Правилами дуэлей это не запрещается, - начал Мартин. - Но есть и… просто порядочность. Леон _знал_ ответ на вопрос Арона. Мы занимались у одного репетитора, вместе решали именно эту задачку. Между прочим, Леон её в конце концов решил… далеко не за три минуты, с помощью профессора Норда.
- Ну и что из того? - крикнул Леон. - Репетиторов пока никто не отменял!
Мартин пожал плечами:
- Я ответил на твой вопрос. А дальше - как хочешь.
Все молчали. Трещали дрова в камине, со стен из тяжёлых рам равнодушно смотрели великие предшественники.
* * *
- «Вечерний Ньютон»! Покупайте «Вечерний Ньютон»!
- А вот «Вындеркинд»! Прерванная дуэль! Игра на поражение! Кто будет капитаном?
- «Турнирные вести»! Не пропустите! Гонка перед финалом! Мартин Краммер против Карла Ригана!
К продавцу «Вындеркинда» выстроилась очередь. Звенели монеты, шуршали страницы.
- «Академик»!!! Экстренный выпуск!!! - торжествующе зазвенел на всю Базарную площадь мальчишеский голос. - Недоказуемый Румбус. Пятьсот претендентов отвергнуто комиссией! Кто получит миллион?
Пацан с восторгом размахивал газетами, а к нему тянулись со всех сторон руки с медяками. Одна газета вырвалась на свободу и, подхваченная ветром, отчаянно бросилась под колёса проезжавшего экипажа. Кучер натянул поводья и на лету подхватил растрёпанную беглянку.
- Н-ну, пошла-шалая-не-балуй! - скороговоркой напомнил он лошади, пожирая глазами строчки.
- Что там? - поинтересовался пассажир. - Дай-ка взглянуть…
Пассажир протянул кучеру несколько монет. Уткнувшись в газету, он сердито махнул рукой:
- Домой. На Университетскую набережную!
Расплатившись с кучером, Стив выскочил из экипажа и, прыгая через три ступеньки, влетел в кабинет на втором этаже каменного особняка. Его треугольные брови вытянулись и стали ещё треугольнее. Плюхнувшись в кресло, он обмахнулся газетой и прикрыл глаза.
- Бездарь!.. Тупица!.. И-ди-от!.. - бормотал он. - Три года ходил вокруг да около! Радовался, как мальчишка! И вот…
- Сти-ивушка! Что случилось?
Заскрипел паркет, и в комнату вошла Полная Пожилая Женщина.
- Опять?! - с ужасом воскликнула она, увидев разбросанные по полу черновики.
Стив постучал кулаком по макушке (довольно крепко постучал!).
- Маман, ваш сын идиот и бездарь!
- Слышала, - охотно согласилась Полная Пожилая Женщина. - Не волнуйся, это пройдёт. Хочешь пирожок?
Стив бросился к столу.
- Вот она, глупость моя! - заорал он, разрывая листок с формулами. - Даже первокурсник ткнул бы в _это_ пальцем. Ох, какой же я дурак! Идиот! Мальчишка!
Полная Пожилая Женщина невозмутимо стояла в дверях.
- А с чем пирожки? - спросил Стив, внезапно успокоившись.
- С яблоками - твои любимые.
Они спустились на веранду. Стив набросился на пирожки с таким же пылом, с каким минуту назад рвал свои черновики. Худой, нескладный, порывистый, сейчас он больше, чем обычно, походил на подростка. А ведь ему уже двадцать три года…
Полная Пожилая Женщина подпёрла голову рукой, вздохнула неуверенно - как бы проверяя, можно ли начинать.
- Я весь внимание, - успокоил её Стив. - А с малиной нет? Жаль. Итак, я вас слушаю. Хотя… хм… я могу наизусть повторить всё, что вы собираетесь сказать: «Я помешался на этой формуле», «Старикан Румбус - проклятие семьи», «Я никогда не женюсь», «Я сведу себя в могилу»… Кажется, ничего не забыл?
- Молодец. Всё запомнил. Вот только не «себя», а «меня»!
Стив отодвинул блюдо с пирожками, подошёл к матери и со смехом её обнял:
- Такова уж моя судьба!
- Стивушка, послушай моего совета! - с нежностью глядя на сына, попросила Полная Пожилая Женщина. - Зачем она тебе далась? Найди себе другую, попроще - и доказывай на здоровье! Посмотри, на кого ты похож! Похудел, не спишь… Тут никакого здоровья не хватит!
- Здоровья?! Да я готов не то что здоровье - душу готов продать!!! Лишь бы одним глазком… Я всё испробовал! Думал - вот, нашёл наконец!.. Нет, я точно сойду с ума!
- Ну, взял бы да и подсмотрел! Чем так маяться…
Стив с недоумением уставился на мать:
- О чём вы говорите?
- Как будто не знаешь! Все газеты о ней пишут - о капсуле этой.
Стив знал. Именно она, капсула - вернее, мысль о ней, - поддерживала его все эти годы. Сколько раз он в отчаянии рвал свои рукописи и кричал, что «старикан Румбус» ошибся и решения не существует! А потом подбирал обрывки, обзывал себя идиотом и… начинал всё сначала.
Зашифрованная записка, замурованная в «капсуле времени», дразнила, как ответ в конце задачника! Можно перелистать страницы, заглянуть одним глазком в ответ - и навсегда распрощаться с надеждой самому решить проклятую головоломку. Стоит приоткрыть капсулу - и Румбус одержит окончательную победу в дуэли, затянувшейся на сто лет. Даже если никто не узнает про плагиат… ПО ЗАКОНУ ЧЕСТИ!
Глава 4
Иди туда - не знаю куда
До Волочка они доехали на омнибусе. Постояли на остановке, поозирались.
- Ну и где ты предлагаешь её искать? - спросил Карл Риган. - Ни фамилии, ни адреса…
- Те парни, из гимназии, они местные. Могут помочь. - Мартин махнул рукой в сторону ворот, за которыми виднелось здание школы. - Городишко маленький, тут все друг друга знают. А имя я помню: Бекки.
- Ой!.. - пискнули сзади. А потом заспорили громким шёпотом: «Это ОН! Точно ОН!», «Я его таким и представляла…», «Подойди к нему, спроси…», «Сама спроси…»
Приятели остановились. Мартин обернулся, улыбнулся улыбкой «звезды» и по-свойски кивнул двум девчушкам в школьных синих юбках в складку и жакетах.
- Девочки, где тут у вас гимназия… ну, или лицей для девочек?
Та, что постарше, первой пришла в себя.
- А вы правда Мартин Краммер? Тот самый? А мы про вас в газете читали!
- А я вас _видела_! Правда-правда! Я была у тёти в Ньютоне, мы всем балконом за вас болели! - затараторила младшая.
- А ещё за Карла Ригана, - тактично добавила старшая, стрельнув глазками в сторону спутника Мартина. - У нас в школе даже поспорили, кто из вас двоих победит.
- Ну и за кого же _Вы_? - преувеличенно галантно спросил Мартин.
- А ни за кого, - хитренько прищурилась девочка. - А меня Яной зовут. А это моя сестрёнка, Вика. Она в третьем классе, а я в седьмом.
- Виктория, - поправила младшая. - А лицея у нас нет совсем! Только гимназия, но она для мальчиков.
- А вы где учитесь? Ну, какая-то женская школа у вас тут имеется?
- Ага, - кивнула с важным видом младшая. - Давайте мы вас проводим. Только мы к сам?й школе не пойдём. Мы математику прогуливаем.
- Мы тоже, - заметил Мартин, приведя в полный восторг своих поклонниц.
По дороге Вика с Яной наперебой рассказывали о школе, учителях, ужасной директрисе и даже успели задать кумирам хитрый вопрос, на который те не смогли ответить:
- А вот ещё такая задача: «С какой скоростью должна бежать собака, чтобы не слышать звона кастрюли, привязанной к её хвосту?»
Друзья переглянулись и театрально развели руками.
- Не знаете? - обрадовалась младшая. - Ой, это же _так_ просто!.. Собака должна стоять на месте, вот!
А ещё девочки рассказали, что у них учатся целых три Бекки: Бекки Андерсон, Бекки Винсон и «ещё одна Бекки - у неё фамилия на „г“ или на „с“… Ну, толстая такая, с косой!.. Вспомнила! „Росс“ её фамилия!»
- Толстая не подходит, - отмёл последнюю кандидатуру Мартин. - Нам нужна тоненькая Бекки, с тёмными волосами.
- А зачем? - бесхитростно спросила Вика (то есть Виктория).
- Надо.
Волочковская школа для девочек находилась в тихом переулке. Только что закончился урок, и во двор высыпала малышня. Первоклашки с визгом носились друг за другом, а девицы постарше чинно прогуливались по посыпанным гравием дорожкам.
Появление во дворе Вики с Яной в сопровождении двух столичных знаменитостей произвело фурор! Из всех окон на гостей смотрели взволнованные поклонницы: «Мартин Краммер!.. Тот самый!.. Не может быть!..» Малыши засмущались, а ученицы постарше начали поспешно приглаживать волосы и поправлять банты.
- Безнадёга всё это… - шепнул Карл. - Ты её хоть узнаешь?
Мартин пожал плечами:
- Думаю, да. Пока никого похожего. Девочки, вы, кажется, обещали познакомить нас с Бекки…
- С Бекки Андерсон или с Бекки Винсон? - уточнила Вика и призывно замахала руками. - Да вот же она… Бекки! Бекки Винсон! С тобой поговорить хо… Ой!
На крыльце появилась сурового вида женщина в пенсне. Вика испуганно пригнулась, дёрнула за руку сестру и шмыгнула за ворота.
Пока смущённые гости объясняли сначала Бекки Винсон, а потом Бекки Андерсон и Бекки Росс, что они - «не те Бекки», шустрая Виктория через дыру в заборе нажужжала одноклассницам - а значит, и всей школе! - о том, что на самом деле Мартин Краммер и Карл Риган приехали из Ньютона, чтобы посмотреть на _всех_ девочек и выбрать самую красивую. А зачем - это секрет, который она не может открыть, потому что дала клятву!
Волочковские красавицы переполошились! Во двор высыпала вся школа. Две Викины подружки побежали звать «Алину из восьмого», и напрасно гости повторяли, что им нужна Бекки, а не Алина.
А потом суровая директриса потребовала классные журналы и по списку вызвала тех, кого она считала «настоящей красой школы».
- Кристина, Альбина, Карина, Регина и Анна Руперт! Подойдите ко мне. Я сказала «Карина», а не «Полина». Мисс, вы меня не поняли?..
Румяные от смущения отличницы неловко построились в линейку, и директриса зычным голосом генералиссимуса десять минут хвалилась перед гостями пятёрками по географии, хореографии и прилежанию.
…Провожали их без обычных восторгов. Бекки Росс расплакалась, Бекки Андерсон спряталась в раздевалке, а суровая директриса улыбнулась одними губами и неискренне пожелала залётным гостям победы в турнире.
- Я говорил, с девчонками только свяжись, - бурчал Карл. - Не понимаю, чем мы их всех обидели?
Пошатавшись по безлюдным улицам, приятели вышли к базару. Здесь кипела совсем иная жизнь, и на них никто не обращал внимания.
- А вот карпы! Кому карпы? - кричали из-за прилавка.
- Лучок-морковка! Совсем дешёвка! - надрывались продавцы вразнос.
- Семечки-орешки-калёные! Покупай-налетай!
Молоденьких покупательниц было много, встречались и совсем юные. Несколько раз Мартин ускорял шаги, заглядывая в лица, прикрытые шляпками, и разочарованно морщил лоб.
- Н-да, - подвёл невесёлые итоги Карл. - Что мы имеем? Уравнение с тремя неизвестными: икс - фамилия, игрек - адрес, зет - а что, если она вообще не из Волочка?
- Ладно, - согласился Мартин. - Заглянем в гимназию - и всё.
Без труда разыскав знакомые деревянные ворота, друзья размотали полосатые шарфы и спрятали их концы под куртки. Может, без шарфов на них перестанут пялиться?
Но их узнали и без явных знаков отличия.
- Никак, Мартин Краммер? - улыбнулся господин в учительском кителе с портфелем в руках. - Знаменитый чемпион? А вы, если не ошибаюсь, Карл Риган?
- Не ошибаетесь, - не очень вежливо буркнул Карл. - Он самый.
- Может, заглянете к нам на факультатив? Вот, кстати, Натан - один из лидеров.
- Мартин!!! - заорал с крыльца круглолицый парень в незастёгнутой гимназической куртке. - Я же говорил!.. Quod erat demonstrandum!
Наконец-то им повезло! Этого парнишку они запомнили - не визуально, а по латинской приговорке. Второй участник «заборного» турнира - длинный, похожий на весло парень в надвинутой на глаза гимназической фуражке - тоже подошёл к воротам и по-свойски протянул руку:
- Привет, парни! Что, снова к нам?
Узнав, что чемпионы приехали в Волочок из-за девчонки, Натан недоверчиво хмыкнул:
- А зачем она вам далась?.. Ну и что, что решила? Мы тоже сразу сообразили! Ну, не сразу, но… Там и соображать-то нечего!
Пришлось рассказать про пари.
- Ну, вы даёте! - солидно покачал головой Длинный. - Я помню ту девчонку - смешная такая, в шляпке.
- А вы в женской школе были? - спросил Натан. - Там тоже её не знают? Хм… Может, она не из Волочка?
Мартин и Карл переглянулись. Кажется, поиски зашли в тупик.
- А хотите, я скажу, что делать? - спросили тоненьким голоском. Голосок принадлежал Вике-Виктории, которая по случаю знакомства со знаменитостями решила прогуливать на полную катушку.
- Ты что, следила за нами? - спросил Карл.
- Ещё чего! - надменно вздёрнула плечи Вика. - Просто случайно… услышала про ваш пари… Вот.
- Не «ваш», а «ваше», - снисходительно поправил Натан. - «Пари», между прочим, среднего рода.
- Какая разница? - отмахнулась Вика. - А я знаю, что нужно делать, вот! Нужно повесить объявление.
Наверное, Вика ожидала, что её похвалят, но почему-то все расхохотались.
- Точно! Объявления на всех заборах! - веселился Натан. - «Господа! Пропала девочка, зовут Бекки. Особые приметы: шляпка с бантиками. Очень просим вернуть по адресу…»
Вика покраснела и покрутила пальцем у виска.
- Ты что, дурак? Не на заборе, а в нашей волочковской газете. У меня там папа работает.
Гости задумались. Идея оказалась не такой уж и наивной. Вот только что написать?
Вика оказалась и тут на высоте:
- Нужно объявить какой-нибудь конкурс! Только среди девочек. У нас в городе каждый день сплошные турниры! Все давно привыкли.
Гимназист скептически хмыкнул и вопросительно посмотрел на гостей:
- Чушь какая-то… Но если хотите, можно попробовать.
Впятером они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж неприметного деревянного здания и остановились перед обитой кожей дверью с вывеской «Редакция газеты „_ВОЛОЧКОВСКИЙ_КУРЬЕР“»._ Вика нерешительно провела пальцем по гладкой обивке и поскреблась - совсем неслышно. Неожиданно дверь распахнулась.
- Вам кого, господа? Если со стихами - то редактор уже ушёл… Вика? А ты что тут делаешь?
Викин папа смотрел на них сверху вниз. Он был не просто высоким, а длинным - такая вытянутая тощенькая водоросль, вставшая на цыпочки.
- Понимаешь, папа… - Вика подпрыгнула, чтобы быть поближе к папиному уху. - Нам нужна одна девочка, её зовут Бекки. Это очень, ОЧЕНЬ важно!!!
- А фамилия?
- В том-то и дело! Не знаем мы фамилии. А если написать объявление… То есть объявить конкурс… какие-нибудь Бекки обязательно придут. Ну и мы сразу найдём нашу.
Викиному папе идея показалась сомнительной, но не безнадёжной. Тут же с его помощью набросали текст:
ВПЕРВЫЕ В ВОЛОЧКЕ!
_Математический_конкурс_для_девочек_14 -16_лет._Запись_и_предварительный_отбор_ -_в_первое_воскресенье_ноября_в_редакции_газеты_«Волочковский_курьер»._Подробные_условия_конкурса_там_же._Участница,_давшая_верный_ответ_на_предложенную_задачу,_получает_награду:_приглашение_на_Королевский_бал._
Мартин заплатил в кассу, и листок с текстом отдали переписчику.
* * *
В академию они вернулись вовремя. По пустым коридорам добежали до приёмной и последними получили конверты с домашними заданиями. Только что закончился перерыв, и на Часовой башне на три голоса пели куранты:
Бо-ом!..
БО-ОМ!..
БО-ОМ!..
Глава 5
Восемь жемчужин
Две недели в академии пролетели как один день. Бекки втянулась, привыкла к лекциям и семинарам, ей нравились домашние задания, особенно тот момент предвкушения, когда вот ещё секунда - и она «увидит» решение, такое простое и элегантное в своей простоте.
С «полосатиками» отношения так и не наладились, зато знакомство с Доном, Ароном и Коротышом переросло в дружбу. С домашними заданиями они теперь сражались вчетвером и благополучно перескакивали из одного дня в другой, не попадая в чёрный список на двери приёмной.
Немного беспокоил Карл Риган… Он сидел у окна, в трёх столах от неё, и время от времени Бекки ловила на себе его пытливый взгляд. Когда они сталкивались в коридоре, Бекки отворачивалась, бормотала: «Привет!» - и с озабоченным видом ускоряла шаг.
И всё-таки пока Карл ни о чём не догадывался! В этом она убедилась в тот день, когда Стив, к восторгу аудитории, объявил свою знаменитую «творческую паузу».
- Математик не должен убивать в себе поэта! - торжественно сказал он. - Поэтому сегодня мы поговорим о… стихах. Объявляю мозговой штурм. Кто предложит оригинальный «рецепт» (алгоритм, формулу) стихотворения? Говорим быстро, не задумываясь.
К сумасшедшим идеям Стива тут привыкли. Ура! К чёрту математику! Да здравствует абсурд и анархия!
И сразу поток идей…
- Поэзия - это мысль в квадрате!
- Логарифм, сошедший с ума!
- Краткость, логика, вечность!
- Сны луны!
- Многоточие… Недосказанность… Алогичность…
Бекки обернулась и встретилась глазами с Карлом Риганом.
Ну что он на неё _так_ смотрит? Словно пытается что-то вспомнить…
Она изо всех сил старалась придумать что-нибудь из ряда вон, такое, чтобы Стив взмахнул своими рукавами-крыльями и заорал: «Браво!»
- Браво!!! - взорвался Стив.
Только смотрел он не на неё, а на Мартина Краммера. Вот бы никогда не подумала… Мартин - такой железно-непробиваемый, холодный и равнодушный ко всему, кроме математики. И вдруг…
- А что он сказал? - шёпотом спросила она у Дона.
Тот пожал плечами.
- Рецепт для начинающего стихотворца_, -_повторил Стив для тех, кто не расслышал.
Взять горсть золы
и бросить в неё драгоценный камень.
А потом выбросить золу - и оставить один камень…
Иначе рифмы убьют его.
- Но вернёмся к математике, - сказал Стив. - Кстати, раз уж мы заговорили о драгоценных камнях, мне вспомнилась одна старинная восточная загадка. Надеюсь, вам будет интересно.
ВОСЕМЬ ЖЕМЧУЖИН
_У_одного_купца_из_Индии_было_восемь_жемчужин._Все_жемчужины_по_цвету,_размеру_и_форме_казались_абсолютно_одинаковыми,_вот_только_одна_из_них_была_поддельная_и_весила_чуть_меньше_остальных._Вопрос:_как_при_помощи_двух_взвешиваний_на_весах_с_двумя_чашками_(без_гирек)_определить,_какая_из_жемчужин_фальшивая?_
Не успел Стив сформулировать вопрос, как со всех сторон посыпались предложения.
- Нужно разделить восемь жемчужин на две группы по четыре, - крикнул Дон. - Положить на разные чашки и…
- И что это тебе даст? - лениво возразил Леон. - При помощи первого взвешивания ты определишь, что в одной из групп одна из четырёх жемчужин фальшивая. А дальше? Снова делить эти четыре на две группы? А потом - ещё на две?
Дон и сам сообразил, что в таком случае ему потребуется минимум три взвешивания.
- А если положиться на счастливый случай? - поднял руку один из «полосатиков». - Мы знаем много исторических примеров, когда учёные перебирали случайные варианты - и сразу в дамки!
- Ты предлагаешь взвесить любую пару, а потом ещё одну? Если нам повезёт и одна жемчужина из первой или второй пары окажется легче… Но у нас всего две попытки.
- Увы! - вмешался Карл. - Вероятность «прямого попадания» в этом случае невелика.
- Ну и что ты предлагаешь?
- Сейчас изображу. - Карл подошёл к доске и нарисовал весы с чашами. - Что мы имеем? Восемь жемчужин и примитивные весы. Требуется…
- А что, если… - Бекки неуверенно подняла руку. - Разделить жемчужины не на две, а на три группы: три камешка в первой, три во второй и два в третьей.
- Так-так-так! - обрадовался Стив. - Прошу к доске!
Теперь они стояли лицом к лицу. Карл смотрел на неё в упор, с любопытством, как будто впервые видел. Но он же не мог _тогда_ её хорошенько разглядеть и запомнить… Даже если у него какая-то сверхзрительная память!
- Затем кладём жемчужины из первой и второй группы на чашки весов - по три в каждой чашке. Вот так.
Бекки взяла мел и нарисовала шесть кружков на весах Карла.
- Возможны два варианта. Первый вариант: весы уравновесятся. Это значит, что более лёгкая жемчужина находится в третьей группе. При помощи ещё одного сравнительного взвешивания этих двух жемчужин легко определить, какая из них легче.
- А если не уравновесятся? - спросил с места Леон. - Тогда мы всего лишь узнаем, что одна из трёх жемчужин фальшивая. Ну и что ты собираешься делать дальше? Снова делить на группы? Три пополам не делится.
На Леона зашикали. Сразу несколько человек подняли руки, сообразив, в чём дело. Карл отступил на шаг, жестом приглашая Бекки распоряжаться доской и рисунком.
- Да, может оказаться, что жемчужины из первой или второй группы (не важно, из какой) весят меньше, - согласилась с Леоном Бекки. - Значит, более лёгкая находится среди этих трёх. И тут возникает проблема… Как при помощи всего одного взвешивания обнаружить подделку? Э-ле-мен-тар-но!
Это любимое словечко Стива вырвалось у неё само собой. Стив произносил его со вкусом, чётко деля на слоги, и Бекки скопировала даже интонацию. Услышав смешки за спиной, она вспыхнула и зачастила:
- Берём любые две жемчужины из этой более лёгкой группы и кладём на чашки весов. Вот так. Если одна окажется легче другой… Тут всё понятно, да? Ну а если весы уравновесятся? Делаем вывод, что третья жемчужина из этой группы - фальшивка. В любом случае на решение нам потребуется не больше двух взвешиваний на весах без гирек.
Она щегольски пристукнула мелом по доске и с вызовом обернулась к аудитории.
Вот так, всё очень просто и… э-ле-гант-но. То есть красиво. Как стихотворение. Просто нужно иметь мозги в голове, а не махать шарфами!
- БРАВО! - взмахнул широкими рукавами Стив. - Брависсимо!
Большая стрелка часов на стене испуганно дёрнулась и перепрыгнула на один интервал. И тут же в коридоре задребезжал звонок.
- А я вспомнил, где я тебя видел, - негромко сказал Карл.
* * *
Вокруг хлопали дверями, топали ботинками, грохали скамьями и скрипели половицами, но Бекки показалось, что даже воздух замер. Она жалко улыбнулась одними губами, напряглась, ожидая приговора. Карл спокойно смотрел на неё и вовсе не был похож на палача с занесённым над головой топором.
- У меня хорошая зрительная память, - пояснил он, не дождавшись вопроса. - Я совершенно точно знал, что где-то мы встречались. И я всё думал: ну где мы могли пересечься? Такое знакомое лицо!.. А сейчас вспомнил! Хочешь знать, где я тебя видел? В Галерее капитанов!
- Г-где?..
У Бекки было такое обескураженное лицо, что Карл отбросил свою обычную аристократичную сдержанность и широко улыбнулся:
- В Галерее капитанов. На первом этаже главного здания, сразу за вестибюлем. Мы каждый день мимо этих портретов проходим, примелькались - вот никто и не обратил внимания. А вообще сходство потрясающее! Вы случайно не родственники?
- С кем?.. Н-нет.
- И ещё я хотел сказать… Ты здорово соображаешь! И если бы я был капитаном, я бы точно взял тебя в сборную.
Карл погасил улыбку, кивнул, резко повернулся и направился к дверям.
- Спа… Спасибо, - растерянно шепнула Бекки вслед полосатому шарфу.
* * *
В Галерею капитанов она выбралась только через три часа, лихо расправившись с собственным домашним заданием и исправив очередную дурацкую ошибку в работе Дона. Арон Кросс давно понял, что не тянет, и его задачи они атаковали всей компанией. Зато Коротыш оказался гордым и независимым. Всего один раз, когда до боя курантов оставались минуты, он позволил Бекки и Дону заглянуть в свой листок.
В Галерее капитанов было пусто. Каждое утро Бекки пробегала мимо этих стен, увешанных портретами молодых и совсем юных будущих математических светил. В первый день она остановилась, всмотрелась в несколько лиц, прочитала даты и перечень заслуг и титулов. А потом лица примелькались и стали частью интерьера.
Портреты в галерее следовали один за другим в хронологическом порядке. Бекки проскочила мимо вереницы мальчишек в старинных одеждах и задержалась около молодого человека с сияющими глазами, в котором с трудом узнала чудаковатого профессора, читавшего лекции на старших курсах.
А вот ещё одно очень знакомое лицо! Ярко-синие глаза, тёмные волосы, застенчивая улыбка… Голова слегка опущена и повёрнута в сторону, как будто парень стесняется и не хочет позировать. А может, он и не позировал вовсе? Слишком не по-парадному одет.
Бекки подошла поближе, пытаясь разобрать выцветшую надпись на табличке.
КРИСТОФЕР ГРИФФИН. 1862 -1883(?)
_Капитан_математической_сборной_академии_с_1877_по_1879 г._
_Выпускник_математической_школы_(золотой_медалист)._
_Чемпион_трёх_олимпиад_среди_юниоров,_самый_юный_победитель_конкурса_научных_студенческих_работ._
_Финалист_Королевского_математического_турнира-80._
Парень на портрете был и похож, и не похож на неё. Во-первых, он был старше, взрослее, явно выше ростом и шире в плечах. А ещё эта застенчивая полуулыбка и мечтательные глаза… Непонятно, как въедливый Карл вообще умудрился заметить сходство!
Дверь скрипнула. Бекки испуганно отскочила от портрета и оглянулась.
- Я же говорил, вы очень похожи, - сказал Карл. - Просто у меня хорошая зрительная память.
Бекки кивнула, пожала плечами. Ну и что из того? Хорошо, что он запомнил портрет, а не девчонку из Волочка!
- Точно не родственники? - уточнил Карл, вглядываясь в изображение.
- Нет. А кто это?
- Один из капитанов. Говорят, подавал большие надежды. А потом что-то произошло. Рано погиб и ничего не успел. Жаль.
- А вот это кто? - заторопилась Бекки, тыча пальцем в первый попавшийся портрет на противоположной стене галереи.
- Да ты что?! - поднял брови Карл. - Не узнаёшь? Не думаю, что он успел так уж сильно измениться.
Из позолоченной рамки на неё смотрел нескладный подросток, весь состоящий из углов: острые плечи, острые локти, брови треугольниками… Стив!
Карл ещё что-то сказал, но Бекки застыла перед портретом и пропустила его слова мимо ушей.
- Конечно, если ты не хочешь… - по-своему истолковал её молчание Карл. - Жаль, конечно. Стив никому ещё не давал рекомендацию, а тут сам предложил.
- Какую рекомендацию?
- Проснись, Арон! Я же сказал: мы с Мартином приглашаем тебя кандидатом в матсборную. Нужны три рекомендации. Две даём мы с Краммером, а третью - Стив. Ну как? Согласен?
Бекки растерянно кивнула.
- Тогда ждём тебя завтра в клубе, сразу после курантов. Ах да… Ты же не знаешь код…
Карл оценивающе посмотрел на неё:
- Запоминай: один, один, два, три, пять, восемь… Ну и так далее. Всего десять чисел.
- Как-как? Один, один, два, три…
- Пять, восемь и так далее, - повторил Карл. - Механическое устройство на двери очень простое, просто крутишь колёсико с числами. Не забудь: чисел должно быть десять.
- Но тут всего шесть! Ты забыл назвать остальные четыре…
- А остальные ты должен найти сам, - отчеканил Карл. Он больше не улыбался, смотрел на Бекки со скукой, как будто она его в чём-то сильно разочаровала.
Глава 6
Скелет профессора Нурмана
«Завтра» очень быстро превратилось в «сегодня». С утра зарядил дождь, и Марита заставила её надеть тёплые носки и _другие_ ботинки. Старые ей были как раз по размеру, она к ним привыкла, а новые казались огромными.
- Никакие не огромные, - стукнула по низкому потолку кулачищами Марита. - БУМ! - Зато ноги сухими будут, ещё спасибо мне скажешь!
За две недели Вилли с Маритой стали для Бекки родными. Жили они небогато, в бревенчатой сторожке с крохотными слепыми окнами. Хозяйские хоромы дальних родственников оставались необитаемыми, но Бекки спала в чулане у приютивших её сторожей: она пугалась скрипов и шорохов, поселившихся в пустых комнатах роскошного особняка. Днём их не было слышно, а вот ночью… Дом как будто жаловался на одиночество и скрипел всеми своими ставнями и половицами.
Марита вставала затемно и варила ей на завтрак в чугунке картошку, пекла лепёшки или разогревала оставшийся от ужина суп. Вечером, перемыв миски и ложки, она ставила на стол керосиновую лампу, усаживалась в плетёное кресло и выжидательно смотрела на Бекки, предвкушая очередную историю о событиях минувшего дня. Так дети ждут продолжения полюбившейся сказки.
Вилли делал вид, что ему неинтересно, но слушал внимательно и даже задавал вопросы:
- Сколько, говоришь, этих жемчужин было? Восемь? Так-так-так…
Бекки хотела объяснить, как эта задача решается, но Вилли ухмыльнулся и с загадочным видом вышел в тёмную прихожую. Вернулся он с котомкой, которую всегда брал с собой на рынок.
- Вот, - сказал он, достав из котомки аптекарские весы с чашечками. - Я, конечно, в ваших академиях не обучен… А задачку твою каждый продавец на рынке решит, иначе прогорит. Потому что жульё одно кругом! Фальшивомонетчиков развелось столько - хоть караул кричи!
Вилли нахмурился и осуждающе посмотрел на Бекки с Маритой, как будто это они по ночам отпиливали от ободков настоящих монет кусочки и смешивали серебро с медью.
- Так что вот, - заключил Вилли и высыпал на стол горсть серебра. - Два взвешивания, говоришь? Ха!
Вилли отсчитал восемь монет, разделил их на три группы (три в одной, три в другой и две в третьей) и положил по три монетки на каждую чашку. Весы заколебались, и одна чашечка поползла вниз.
- Ну вот, видите? Проворонил! - расстроился Вилли.
При помощи ещё одного взвешивания он легко определил, какая из монет фальшивая, и отложил её в сторону.
- Дядя Вилли!.. - ахнула Бекки. - Да вы гений!
- Какой там гений! Жизнь не тому научит… Да что ж это я хотел показать-то? - задумался он, глядя на монетки. - Ах да! Вот, попробуй-ка ещё раз обнаружить фальшивку двумя взвешиваниями. Но только монеток - ну или там жемчужин! - будет не восемь, а девять.
Вилли бросил в кучу ещё один кругляшок, смешал фальшивую и хорошие монеты и широким жестом пригласил Бекки к столу.
Бекки задумалась, а Марита прижала ладони к щекам и запричитала:
- Фальшивая? Да что ж это на свете делается! Вилли, а остальные-то, остальные-то как? Может, тоже?..
- Цыц! - рявкнул Вилли. - Пусть наш академик соображает!
Бекки неуверенно потрогала монетки.
В прошлый раз она делила их на три кучки, хотя восемь на три не делится. Именно поэтому все ошибались, делили восемь на два и попадали в тупик. То есть та задача как раз сложнее…
- Дядя Вилли, это просто! Э-ле-мен-тар-но! - крикнула она и положила на чашки по три монеты - как и в первый раз.
Чашки замерли, уравновесились.
- Так-так-так, - обрадовался Вилли, совсем как Стив. - Ну а дальше?
- Видите? В этих двух кучках все монеты одинаковые, - объяснила Бекки. - Значит, фальшивая в третьей. Берём две любые монеты из этой третьей группы - ну, как мы делали в прежней задаче - и кладём на весы. Так… Снова уравновесились. Значит, вот эта, последняя оставшаяся монета - фальшивая.
Бекки вспомнила про вчерашние вечерние посиделки, про то, с какой гордостью смотрел на неё Вилли и как сияла Марита, - и со вздохом завязала шнурки на тёплых, но жутко неуклюжих ботинках. А за окном дождь как в ноябре, и серые низкие тучи задевают тёмными раздувшимися животами за трубы на крыше хозяйского дома…
Ночью ей приснился парень с портрета из Галереи капитанов. Во сне он показался ей совсем взрослым, старше Стива. Он что-то говорил, но так тихо, что Бекки не разобрала ни слова. Парень (вернее, мужчина) изо всех сил напрягал голос, почти кричал, а она спрашивала: «Что?.. Что?», но тоже беззвучно. Потом что-то грохнуло у неё над ухом (это Марита уронила сковородку), и сон прервался. Последнее, что ей запомнилось, была толстая книга со звёздами на обложке. Приснившийся мужчина держал книгу в руках, и звёзды на обложке были такими чёткими и яркими, что Бекки, уже проснувшись, не сразу сообразила, что это сон.
* * *
В академии с утра её огорошили сообщением о том, что Дона с Ароном срочно вызвали к декану.
- А что они натворили? - спросила она Коротыша, на всякий случай пробежав глазами номера в «чёрном списке» на двери приёмной.
- Ничего, - ответил Коротыш. Как всегда, он был немногословен.
- А всё-таки? К декану за просто так не вызывают.
- Ты прав, приятель, - процедил кто-то за её спиной. - Я же говорил, что твой рыжий тёзка рано или поздно вылетит из академии. Правда, такой глупости я даже от него не ожидал.
Леон ехидно улыбался, скрестив руки на груди.
- Какой глупости?
С трудом ей удалось вытянуть из Коротыша всю историю, которая началась два дня назад и закончилась сегодня утром в кабинете у декана.
Просто Дон очень любил котов. Дома у него жил полосатый Маркиз с роскошным хвостом и усами такой длины, что им позавидовал бы тигр. Когти у Маркиза тоже были тигриными, и кот усердно точил их о деревья, заборы и Дона. Когда Дон два дня назад притащил Маркиза на лекцию по тригонометрии, кот обалдел от свалившихся на него формул и прочей математической абракадабры. Минут десять он скромно сидел на коленях у хозяина, навострив уши и следя за прыжками лектора перед доской. А потом коту надоело. Оттолкнувшись от Дона мощными лапами, Маркиз взлетел на кафедру, растерялся от содеянного, струхнул и занял оборонительную позицию. Распустив тигриные когти, он угрожающе рычал, размахивал хвостом, как пиратским флагом, и не собирался сдаваться без крови.
В перемену их собрали в актовом зале и зачитали устав академии, в котором был пункт, запрещающий присутствие на лекциях с котами и собаками. В уставе даже оговаривался штраф за нарушение этого правила, но на первый раз Дона предупредили и простили.
- А сегодня утром… - Коротыш замолчал.
Бекки нетерпеливо дёрнула его за рукав куртки:
- Ну?..
- А сегодня они с Рыжим решили… В знак протеста. Раз с котами нельзя, тогда пусть будет крокодил.
- Кто?!
- Крокодил. Раз уставом не запрещено - значит, можно.
Дон с Ароном вернулись из деканата только к концу первой лекции. Крокодила (месячного Чапу) у них отобрали и отправили в академический бестиарий, а нарушителей дисциплины долго и нудно отчитывали, но покарать так и не смогли. В списке проступков, за которые уставом академии предусматривались наказания, о крокодиле не нашлось ни строчки!
…А потом началась суета вокруг пропавшего Скелета нерадивого студента, и про историю с крокодилом все забыли.
* * *
- …Каждую пятницу после закрытия он вылезает из шкафа и до утра ищет того преподавателя, который поставил ему «неуд» по матанализу… - Дон говорил с придыханием, уставившись в одну точку, и на секунду Бекки поверила, что - кто его знает? - может, и правда…
- Да ну тебя, - проворчал Коротыш. - Все знают, что это скелет профессора Нурмана.
Бекки представила скелет профессора Нурмана, как он ночью вылезает из шкафа в кабинете анатомии, сбивает замок с двери и, гремя костями, крадётся по тёмному коридору.
- К-как это? Он же сегодня к нам в аудиторию заглядывал! Ну, не скелет, а профессор. Живой-здоровый…
- Да не скелет Нурмана! А просто скелет. Неизвестно чей. Нурман его из Германии выписал. А в шкафу запер, потому что по уставу в академии нельзя держать скелеты. Не-э-тич-но!
Коротыш выдал эту самую длинную в его жизни речь, надул щёки и надолго замолчал.
- Тогда почему все так запаниковали? Ну, пропал скелет из шкафа - не велика беда! Зачем занятия-то отменять? - не отставал Дон. - И профессора Брауна чего-то не видно… Ну, который в четверг троих пятикурсников на матанализе срезал!
О Нурмане и его любимом скелете ходили легенды. Бывалые старшекурсники уверяли, что это скелет отличника, который исхудал от чрезмерного усердия. Однако большинство придерживалось версии Дона. В разных вариантах эта история вошла в студенческий фольклор, а сам редкий экспонат, незаконно поселившийся в шкафу в кабинете анатомии, в народе прозвали Скелет нерадивого студента (сокращённо СНС).
И вот скелет пропал. Утром профессор Нурман, как обычно, отпер шкаф, чтобы полюбоваться на своё сокровище и протереть его тряпочкой. Пять раз обшарив все полки и даже заглянув за шкаф (как будто скелет мог там спрятаться!), профессор побежал в деканат.
Неожиданно к заявлению профессора отнеслись очень серьёзно, назвав инцидент «воровством со взломом» (хотя никаких следов взлома и вообще никаких следов обнаружить не удалось). Занятия на пятом курсе отменили, а подозреваемых вызвали в деканат и долго не отпускали.
Из-за всех этих разговоров и слухов Бекки отвлеклась от мыслей о Карле Ригане и сборной. А потом…
…а потом Дон сказал, что, конечно, он очень рад, что теперь Бекки (то есть Арон!) превратится в одного из «полосатиков». И будет махать шарфом и прятаться за закрытыми дверями в матклубе. А он, Дон, конечно, очень рад, но просто жалко терять дружбу.
- Почему терять? - расстроилась Бекки. - Ты что, не хочешь со мной дружить? И никакого полосатого шарфа у меня нет…
- Это ты не захочешь с нами общаться, - буркнул Дон. - Мы же простые парни. Не элита!
Бекки растерянно оглянулась на Арона Кросса с Коротышом.
- Да вы что? Совсем того? Во-первых, никто никуда меня ещё не принял. А во- вторых… Ну, хотите, я откажусь?
Дон нейтрально пожал плечами, Арон Кросс покраснел и помотал головой, а Коротыш нахмурился и надул щёки.
- Вы, парни, это… Не чудите, - продудел он. - А то он возьмёт и правда откажется! Вот уж Леон обхохочется!
Упоминание имени Леона решило дело.
- Да мы что? - примирительно сказал Дон. - Мы правда рады! А если честно… Ты сильнее всех этих «полосатиков», вместе взятых! У тебя голова как золотой горшок, нормально варит.
Дон выдал этот сомнительный комплимент и сразу превратился в прежнего добродушного Дона с душой широкой, как пшеничное поле.
- Мы на лестнице тебя подождём, - деловито предложил он. - Ты, главное, не бойся. Никто там тебя не укусит.
- Ты о чём?
- Об инициации. Это такое испытание для новичков. А ты что, не знал? Это же не просто сборная - это _братство_. Тьфу!.. Забыл, как они его обозвали. Что-то вроде… «Альфа-дельта-эпсилон». Три буквы греческого алфавита. Туда просто так не принимают.
Глава 7
Обряд инициации
Ровно в пять Бекки была у входа в матклуб. Замок на двери напоминал миниатюрный пивной бочонок. Она не сразу сообразила, в какую сторону крутить цифровой диск.
1, 1, 2, 3, 5…
Шестое число она забыла, но Карл всё равно назвал не все числа кода. Их нужно угадать самой. Теперь ясно: это начало инициации, про которую говорил всезнайка Дон.
Один-один-два-три-пять… Обычная последовательность, то есть не обычная, а с секретом. Нужно найти какую-то закономерность, чтобы определить следующее число в ряду.
Посмотрим… Первые две цифры повторяются: 1, 1. Но больше повторений нет. Так… Почему после двух единиц появилась двойка? Как она связана с первыми единичками? Только сложением!!!
1 + 1 = 2.
Отлично! А как получить следующее число? Точно так же: сложить два предыдущих:
1 + 2 = 3.
Ну и так далее! К двум прибавить три - получим пять, затем будет восемь (3 + 5 = 8), следующее число - 13, а потом - 21, 34 и 55.
Бекки потрогала замок, покрутила колёсико сначала в одну, потом в другую сторону:
1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55…
Да это же числа Фибоначчи! Только сейчас она их узнала. Всё очень просто! В этой хитрой последовательности каждое число (за исключением двух первых) равно сумме двух предыдущих чисел.
Внутри замка щёлкнуло, и Бекки потянула на себя массивную дверь.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Леон?рдо Пиз?нский (лат. Leonardo Pisano, ок. 1170 - ок. 1250) - крупный математик средневековой Европы. Наиболее известен как Фибон?ччи (Fibonacci).
В природе можно встретить много примеров последовательности Фибоначчи: в раковине молюска спирали растут согласно последовательности Фибоначчи; число спиралей (витков) у еловой шишки - тоже число Фибоначчи. Головка подсолнуха состоит из семечек, расположенных в два ряда спиралей, идущих по часовой стрелке и против. Число семечек в спиралях - 34 и 55 - это ещё один пример чисел Фибоначчи.
…Горел огонь в камине, высокие витые свечи в бронзовых подсвечниках слабо освещали помещение. Лиц не рассмотреть - только силуэты, неясные тени, скользящие по ковру и утопающие в креслах. Тишина казалась пронзительной. Бекки сделала шаг - и старый паркет громко скрипнул.
Две высокие тени прошли мимо неё, едва не задев. Рядом играли в шахматы, расставив фигуры на кофейном столике. Звякнули струны, и кто-то негромко запел, на ходу подбирая аккорды:
Он любит своего кота
По имени Плутарх,
Ключи теряет.
Иногда
Витает в облаках.
На звёзды смотрит перед сном,
Не зная почему…
И пишет книгу обо всём
Неведомом ему.
Раздались смешки.
- Браво! - сказал Мартин, которого Бекки заметила только сейчас. - «Сократу» понравится, я уверен.
«Сократ» читал философию на старших курсах. Настоящее его имя Бекки не знала, но до неё уже долетели слухи о таинственной книге, которую далёкий от жизни профессор якобы пишет по ночам.
Мартин вошёл в освещённый камином круг.
- Все знакомы с Ароном? - спросил он. - Тогда начнём. Первое задание…
- Постой, Март. Можно вопрос? - привстал с кресла Леон. - А кто, собственно, его рекомендует?
- Карл Риган и я.
- А третий? По правилам нужно, чтобы было трое!
- Третий Стив. Тебя устраивает эта кандидатура?
Леон хмыкнул:
- Вполне.
И вдруг наступила тишина. Замерли фигуры на шахматной доске, оборвался голос барда.
А у Бекки по спине поползли мурашки… Она некстати вспомнила, о чём рассказывал на перемене Дон. О том, что когда его знаменитый репетитор Кевин учился на первом курсе, в библиотечном подвале пропал один студент.
- Как пропал? А вот так! С концами. Искали-искали - никаких следов!
- И куда же он мог подеваться? Сбежал, что ли? - заинтересовался Коротыш.
- Зачем ему сбегать с первого курса? Его бы и так выгнали, если бы он завалил экзамен.
Бекки слушала вполуха. Мало ли чего болтают! Дон вообще любит сенсации, которые иногда сам же и выдумывает. Что-то он ещё забавное рассказывал… Про подземные ходы, прорытые монахами при царе Горохе под зданием академии, про коридор, начинающийся в библиотеке и ведущий в никуда… Ему бы не в математики, а в писатели податься!
На перемене, при ярком солнечном свете, история с пропавшим первокурсником казалась глупой выдумкой. А вся эта инициация - просто игрой!..
Мартин поднял руку с перекинутым через локоть полосатым шарфом, но неожиданно ухмыльнулся - и сразу из сурового патриция превратился в школяра, почти ровесника.
- Ты, Арон, наверное, не в курсе, - буднично объяснил он. - Эта церемония называется инициацией. Ничего особенного. Просто ответишь на несколько вопросов и выполнишь одно задание. Все через это проходят - такова традиция.
- Хорошо, - кивнула Бекки.
- Для выполнения главного задания тебе потребуется карта… - Мартин оглянулся на огонь в камине, пошарил в одном кармане, в другом…
Может, он забыл карту дома и теперь отменит инициацию?
Из темноты в светлый круг вышли четверо с разноцветными шкатулками в руках.
- Дано: четыре шкатулки - красная, синяя, жёлтая и зелёная. Нужно угадать, в какой карта, - не удивившись, негромко сказал Мартин. - Ты получаешь четыре подсказки. Три подсказки ошибочны, и только одна правильная. Слушай внимательно:
_Карта_находится_в_синей_или_зелёной_шкатулке._
_Карта_находится_в_красной_или_жёлтой_шкатулке._
_Карта_находится_в_зелёной_шкатулке._
_В_жёлтой_шкатулке_карты_нет._
Она не записала условие… И не запомнила подсказки…
- Повторить условие? - спросил Мартин.
- Нечестно! - взвился Леон.
Кто-то ещё неуверенно подхватил: «Нечестно…», но их не поддержали.
- Ну что ты вечно ко всем цепляешься? - подал голос бард с гитарой и ударил по струнам - как будто поставил восклицательный знак!
- Повторяю условие: четыре подсказки… Три ошибочны, одна правильная. Карта находится в синей или зелёной… В жёлтой шкатулке карты нет…
Угу, задачка на логику. Вот и будем рассуждать… логично. Предположим, что первая подсказка верна и карта находится в синей или зелёной шкатулке. Тогда четвёртая подсказка - про то, что в жёлтой шкатулке карты нет, - тоже правильная, а это противоречит условиям. Хорошо. Значит, первая подсказка точно неверна.
КРАСНАЯ -СИНЯЯ- ЖЁЛТАЯ -ЗЕЛЁНАЯ-
Вторая подсказка вроде может быть верной: если карта находится в красной или жёлтой шкатулке, её не может быть в зелёной или синей (первая и третья подсказки ложные). Но тогда четвёртая подсказка - про то, что в жёлтой шкатулке карты нет, - тоже должна быть ложной.
То есть карта - в жёлтой шкатулке. Ура!
_…_Бекки подошла к парню с жёлтой шкатулкой.
- Карта тут, в жёлтой.
- Сейчас проверим, - ухмыльнулся тот, ме-едленно поднял крышку и передал Бекки сложенный вчетверо листок.
Брям! - обрадовалась гитара.
Карта представляла из себя чертёж внутренних помещений библиотечного крыла академии. Огромный запутанный лабиринт, состоящий из шести ярусов: три наземных и три подземных. Коридоры пересекались, мелкие ходы ответвлялись от крупных, уводили к концу страницы или шли параллельно и заканчивались тупиками. Вместо стрелок-указателей по всей карте были разбросаны числа.
- А теперь слушай внимательно, - сказал Мартин, вручая Бекки ещё один листок с цепочкой чисел:
1 3 6 10 15 21 28 - - _х_.
- Тебе нужно за два часа отыскать некую комнату под номером «икс».
- Под каким номером?
- Под номером «икс», - повторил Мартин. - Как ты знаешь, икс обозначает что-то неизвестное, то, что требуется найти. Ну, так вот… В этой комнате под неизвестным номером находится чучело белой вороны. Ты её сразу увидишь, её невозможно не заметить. Нужно принести эту ворону в клуб, только и всего.
- А… почему она белая?
- Какая тебе разница? - удивился Мартин. - Это же чучело!
Бекки поднесла карту к лицу, сощурилась, пытаясь обнаружить закономерность в нумерации комнат и переходов. Но числа на карте казались случайными, словно кто-то просыпал мешок с пронумерованными кружочками.
- Только не вздумай искать наобум, - предупредил Мартин. - На это у тебя уйдёт неделя! Да и заплутаться легко. Особенно если забредёшь вот в эту зону…
Мартин ткнул карандашом в левый угол, куда вела красная штриховая линия.
- А что там?
- Вход в лабиринт. Эти ходы прорыли средневековые монахи. Говорят, что они тянутся на много километров, хотя толком никто об этом ничего не знает. Просто лучше туда не соваться, понял?
- А то тебя постигнет судьба злополучного Роджера Блэка, который не слушался старших и пропал с концами, - съехидничал Леон. - Бедняга! От него остались одни пятёрки по геометрии!
Бекки в упор посмотрела на Леона.
- Не переживай! Я помню о дуэли. Я твой должник - так что готовь свой выстрел.
Леон щёлкнул каблуками:
- Успехов в ловле ворон.
Кто-то хихикнул. Неуверенно тренькнула гитара. Несколько аккордов - как взмахи крыльями перед взлётом…
Бекки потянула на себя тяжёлую скрипучую дверь, а в спину ей летели насмешливые слова экспромта:
Долго Учёный
Молчал огорчённо
И на ворону смотрел
Удручённо.
Думал Учёный,
Жуя макароны:
Может ли в?рон
Быть белой вор?ной?..
Глава 8
Вороний вопрос
1 3 6 10 15 21 28 - - _х_.
Большая стрелка часов, висевших над столом библиотекаря, перескочила на один интервал. Бекки испуганно расправила бумажку с «ключом» к карте: 1, 3, 6, 10, 15, 21, 28. Семь чисел последовательности. А нужно определить тридцатое число «икс».
Попробуем найти закономерность: почему после единицы идёт тройка, а дальше - шестёрка? Как они связаны друг с другом?..
Ответа не было. А стрелка на часах передвинулась ещё на одно деление.
Кажется, поняла! Если к единице прибавить два - как раз получим тройку. Потом… чтобы получить следующее число, нужно ко второму числу прибавить три… К третьему - четыре, к четвёртому - пять. И так далее!
Бекки пошарила в карманах, нащупала огрызок карандаша. Ещё раз оглянулась на часы на стене и торопливо записала на обороте листочка с числами:
1 (+ 2) 3 (+ 3) 6 (+ 4) 10 (+ 5) 15 (+ 6) 21 (+ 7) 28…
Всё очень просто! Следующее - восьмое число - 36, к нему прибавим 9 и получим девятое число: 45. И так далее, пока не дойдём до последнего, тридцатого по счёту.
Вот только… Нельзя ли сразу перепрыгнуть к «иксу»? То есть найти формулу? Для этого нужно… Нужно просто сложить все числа от единицы до последнего номера! Например, чтобы найти тридцатое число, нужно сложить все числа от одного до тридцати. В результате получим… получим… 465![9 - Напоминание: нужно сложить крайние в ряду числа (1 + 30 = 31) и умножить сумму на число пар (30: 2 = 15). Получим 31 ?15 = 465.]
Судя по схеме, помещение с номером 465 находилось в одном из нижних ярусов. Можно попробовать пройти напрямик, ориентируясь по карте. Зачем разыскивать промежуточные двадцать девять номеров-указателей? Правда, Мартин почему-то советовал не отклоняться от маршрута…
Бекки почти бежала по тёмному коридору, вдоль стеллажей с книгами. Над шкафами и полками - номера. Краска на деревянных табличках полиняла, но разобрать числа всё-таки можно.
Поворот направо. Тут же, на стене, полустёртый номер: «21». Значит, пока всё в порядке.
Дойдя до круглого помещения - ротонды, она сверилась с картой. В этом месте центральная галерея дробилась на несколько коридоров. Один, судя по чертежу, вёл прямиком к комнате с белой вороной. Правда, число над входом какое-то слишком большое, четырёхзначное… Явно не из «её» ряда.
Может, не стоит рисковать? И следующее число последовательности - 28 - она сразу заметила. Вот только на карте этот проход под номером «28» заканчивается тупиком.
Сколько у неё осталось времени? Час?.. Полтора?.. Даже если она быстренько разыщет эту дурацкую ворону, ей потребуется ещё минут двадцать, чтобы добежать от библиотеки до матклуба. Значит…
Она оглянулась на арку с табличкой «28» и вошла в коридор с четырёхзначным номером, ведущий (если верить карте) прямиком к цели.
Снова полки с книгами… Низкий потолок, до которого можно дотянуться пальцами. Окон нет, но откуда-то сочится сумеречный свет.
И тишина… Глухая, абсолютная!
Она некстати вспомнила про Леона, как противно он ухмылялся. А Мартин что-то хотел ей сказать… Или подсказать? Он два раза повторил инструкцию - про то, что нужно точно следовать за номерами-указателями. А ещё он сказал, уже тише, что всё будет в порядке, если… Но тут этот Бард затренькал на гитаре, и все затопали как ненормальные! Ничего в той песенке про ворону и нет, а крик подняли, словно новый Шекспир родился.
Почему так разболелась голова?.. И одышка, воздуха не хватает…
Что-то мокрое шлёпнулось с потолка. То ли слизняк, то ли кусок плесени. Наверное, лучше всё-таки вернуться в ротонду!
Приняв решение, она успокоилась. Ничего ещё не потеряно. Она не могла уйти слишком далеко.
…Неожиданно коридор раздвоился. На стене - два числа-указателя: одно четырёхзначное, а другое… А другое - 55, как раз из «её» последовательности. Потому что если к сорока пяти прибавить десять, то получим…
Вот только непонятно, как она снова вышла на «правильный» маршрут и откуда вообще взялась эта развилка? Нужно быть внимательнее, потому что карта явно врёт! А может, ей нарочно подсунули «не ту» карту? Дон говорил, что во время инициации возможен любой подвох.
Коридор заметно загибает влево. Что-то долго нет следующего указателя…
Нога в тяжёлом ботинке подвернулась, и Бекки замерла. Откуда здесь ступеньки?!
Она как будто прозрела - увидела кирпичную стену, без стеллажей, без шкафов с замками. Вспомнила про развилку - её точно здесь не было!.. Наверное, она задумалась и на обратном пути свернула куда-то не туда. И теперь этот коридор, не обозначенный на фальшивой карте, ведёт её прямиком в сторону «запретной зоны»!
* * *
Впереди показался бледный квадратик дневного света. Она ускорила шаг, потом побежала. Тяжёлые ботинки загремели на весь тоннель.
Если бы Бекки была суеверной, она бы решила, что за ней гонятся души средневековых монахов. Правда, души не гремят. При этой мысли она ухмыльнулась и… зацепилась за какие-то корни или трубы, невидимые в темноте. Под ботинком хрустнуло. Откуда здесь корни? Она посмотрела под ноги и…
- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! - с криком рванула к светлому квадрату, подальше от оскалившегося черепа с пустыми глазницами и провалом вместо носа.
…Темнота расступилась, и Бекки оказалась в знакомом круглом помещении - ротонде. Здесь было сухо и нестрашно. Из-под куполообразного потолка сквозь щели окон проникал вечерний свет.
Теперь она будет умнее! Мартин её не зря предупреждал…
Она хотела, не теряя времени, шмыгнуть в коридор с номером «28», но под аркой вместо входа оказалась гладкая стена. Коридор, ведущий к белой вороне, исчез вместе с выцветшей табличкой!
Только теперь ей стало по-настоящему жутко…
Это не та ротонда!!!
От _той_ ротонды веером расходились шесть галерей, а здесь всего два ответвления: туннель со скелетом (Бекки испуганно оглянулась на чёрный проём) и ещё один, с номером 1830. Вот только вход в этот второй туннель заблокирован!
…Кирпичная стена, в центре - железная дверь. Над дверью - витиеватая надпись, выбитая на камне:
ОТРОК,
ПЕРЕСТУПИВШИЙ ПОРОГ
СЕГО ПОДЗЕМЕЛЬЯ,
ОСТАНЕТСЯ В НЁМ НАВСЕГДА
А свет в ротонде стремительно тает… Скоро наступит полный мрак, и из туннеля вылезет жуткий скелет, растопырит руки и будет медленно наступать на неё, уставившись в никуда глазами-впадинами!..
За спиной скрипнуло. Не оглядываясь, она сиганула ко второму проходу, толкнула железную дверь и стремглав побежала по узкому коридору, ведущему неизвестно куда.
Ботинки грохотали, а Бекки казалось, что за ней гонятся! Она свернула в один боковой проход, потом ещё в один…
Что-то мазнуло её по лицу. Летучая мышь… Нет, не похоже. Скорее, моль или бабочка, только огромная, с ладонь. Откуда она… они здесь?
«Они» (моль, бабочки, непонятно кто?!) касались её лица и тут же отлетали. Несколько самых упорных вились над головой, но и они вскоре отстали.
Её хватятся, будут искать! Гриффин когда-нибудь узнает, что она не доехала до Эритона. Может, уже узнал. Хозяйка школы должна ему написать! Так не бывает, чтобы ученик просто пропал в подвале. Или бывает?.. Откуда там скелет и - чей он?
А от неё даже пятёрок по геометрии не останется…
Подвальное эхо обрадованно грохотало на весь туннель. Звук отскакивал от стен и улетал вперёд, как мяч, брошенный ребёнком. Наверное, эхо устало от многолетнего молчания и с восторгом повторяло каждый топ, усиливая его в десять раз.
Если бы она сейчас и захотела вернуться, она бы не нашла дороги…
* * *
Стены раздвинулись, стало легче дышать. Теперь она шла медленно, считая шаги: «Сто пятьдесят один, сто пятьдесят два… двести три… триста четыре…»
Числа успокаивали, возвращали в привычный мир логики и абстракции.
Всему должно быть объяснение. Монахи хотели что-то скрыть (или скрыться) в подземелье. Вот они и придумали устрашающее предупреждение: «Отрок, переступивший порог…» Но она же не отрок, а эта… как её? - отроковица! Если даже предположить, что существовало какое-то заклятие (кто их знает, этих средневековых монахов, от них всего можно ожидать!), на отроковиц оно не распространяется!
Глаза привыкли к темноте, и Бекки больше не натыкалась на выступы в стенах. И всё-таки со светом было бы легче.
…Дон всегда носит в кармане спички, хотя и не курит. Вчера они допоздна засиделись в библиотеке, и Дон обронил пропуск. Он бросил ей коробок и попросил посветить… Кажется, она вернула спички. Или нет?
Бекки сунула руку в карман лицейской куртки и вытащила коробок.
Вспышка ослепила! Крохотный огонёк задрожал и застыл столбиком. Длинная лохматая тень с поднятой рукой скользнула по стене и растянулась на полу.
Глава 9
«Капсула времени»
Неожиданно тоннель разлился на несколько протоков. Бекки хотела свернуть в первый, самый широкий коридор, но, посветив спичкой, заметила над входом четырёхзначное число. А на соседней арке - ещё одно… И ещё…
Обжигая пальцы и роняя спички, она обошла помещение, записывая номера на обороте бесполезной карты. Вот что у неё получилось:
1991, 909, 1653, 1221, 787.
Пять тоннелей, пять чисел. Может, раньше эти номера о чём-то и говорили посвящённым, но она не знает «языка»…
Почему-то вспомнилась детская задачка про лишнее число: «Дана цепочка чисел, и нужно определить „чужака“, отличающегося чем-то от остальных».
Бекки несколько раз повторила:
- Тысяча девятьсот девяности один - один-девять-девять-один… Девятьсот девять - девять-ноль-девять…»
Любопытно! Четыре числа из пяти - 1 991, 909, 1 221, 787 - читаются одинаково справа налево и слева направо. И только 1 653 выпадает из этого ряда! Что это, случайность? Не похоже… А вдруг это как раз и есть указатель направления, запрятанный хитрыми монахами среди чисел-_палиндромов_? Вообще-то неплохо придумано!..
Коридор с номером «1 653» был самым узким и неприметным. Если бы не подсказка, Бекки ни за что бы его не выбрала! А ещё он загибал влево, а ей казалось, что выход должен быть справа.
Теперь она не пугалась развилок, весело чиркала спичкой и каждый раз находила среди палиндромов одно-единственное обыкновенное число - указатель:
3443, 18981, 1596, 22, 1001,
10501, 1771, 444, 1540, 28982,
1485, 1441, 1001.
* * *
Снова развилка! Три галереи с четырёхзначными номерами:
2946, 1420, 1431.
Вот только…
Бекки растерянно моргнула.
Все три числа были обычными числами! Просто числами - не палиндромами. Как же теперь определить, какое из них указатель?
Она потратила ещё одну спичку и при её свете вгляделась в предыдущие указатели (как хорошо, что она не поленилась их записать!): 1 596, 1 540, 1 485.
Похоже на убывающую последовательность… Три первых члена известны. Нужно найти закономерность и определить следующее число. Одно из трёх, над входами в галереи, должно подойти. Какое же? 2 946, 1 420 или 1 431?
2 946 вычёркиваем сразу: оно слишком большое, а последовательность убывающая. Остаются 1 420 и 1 431. Обычные числа, никакой зацепки…
Так… Может, арифметическая прогрессия? Если это арифметическая прогрессия, то разница между членами должна быть постоянной.
Сейчас проверим…
1596 -1540 = 56,
1540 -1485 = 55.
Нет, не арифметическая. Разница между членами не одинаковая. На единицу меньше. Интересно…
У неё перехватило дыхание. Осторожно, боясь спугнуть догадку, она меленько записала столбиком (чтобы уж точно не ошибиться):
Первый результат - 65 - явно не подходит. А вот второй… Как раз на единицу меньше, значит…
Ну конечно, никакая не арифметическая! Как она и предполагала, монахи придумали что-то похитрее! Хотя ничего особо хитрого тут и нет. Просто числа большие, вот она и не заметила сразу! Не сообразила, что это - _та_самая_ последовательность, которую подсунул ей Мартин. Только Мартин дал ей начало, а она наткнулась на конец или середину ряда, и сейчас нужно не прибавлять, а вычитать порядковый номер!
1485 ( - 54) 1431 ( - 53) 1378 ( - 52) 1326 ( - 51) 1275… 28 ( - 7) 21 ( - 6) 15 ( - 5) 10 ( - 4) 6 ( - 3) 3 ( - 2) 1
Больше она ничего не боялась. Экономя спички, шла без света по прямым галереям и доставала коробок только на перекрёстках. Номера-указатели, как верные солдаты, при её приближении вытягивались по стойке «смирно!». Она узнавала их в толпе случайных чисел, разбросанных по аркам и нишам только для того, чтобы надёжно спрятать проводников.
Теперь указатели шли густо, встречались почти на каждом шагу. Они стремительно уменьшались, отдавая свои порядковые номера.
Вот уже пошли трёхзначные:
990, 946, 903…, 780, 741, 703…
Значит, конец (то есть выход) близко!
* * *
Коридор вильнул вправо, и начался крутой подъём. Под ногами вместо кирпича и булыжника - плиты. Может, это уже никакое не подземелье, а подвальный ярус библиотеки?
Пригнув голову, чтобы не стукнуться об арку, Бекки протиснулась в узкий дверной проём, зажгла спичку и огляделась.
Полукруглая комната с расписным потолком и голыми кирпичными стенами. Трещина на стене как глубокая морщина. В центре, между двумя нишами - камин с растрескавшимися лепными украшениями.
А ещё - «апчхи!» - толстый слой пыли на полу. Сюда лет сто не ступала нога человека!
Спичка догорела, и Бекки достала ещё одну. Подойдя к камину, она зачем-то повозила рукавом по изваянию крылатого льва с человеческим лицом, очищая его от пыли. Каменные глаза блеснули, и Бекки чуть не выронила спичку. На неё смотрела страшная рожа с вывороченными веками и разинутой в рыке пастью!
Отскочив от камина, Бекки перевела дух. Лицо льва (она даже мысленно не могла назвать это почти человеческое лицо «мордой») казалось живым. Собранный в складки лоб философа навис над опасно поблёскивающими глазами, которые пристально смотрели на что-то за её спиной.
Сначала ей показалось, что лев смотрит на одну из дверных ниш, но, присмотревшись, заметила что-то другое. Не на нишу, а на плиту на полу были устремлены жёлтые глаза зверя! Эта плита, шестая, если считать от камина, ничем не отличалась от остальных - кроме одного: на ней почти не было пыли, как будто кто-то подмёл её веником!
Легендарную «капсулу времени» она представляла иначе. В виде золотого сосуда или саркофага. Опечатанную со всех сторон. А тут - просто плита на полу.
В году 1797… третьего дня месяца мая…
сей ларец был погребён под землёй…
Послание потомкам…
Вскрыть через сто лет…
Но крышку явно поднимали! Недавно…
Спичка погасла. Бекки сидела в полной темноте наедине с каменным львом, и ей казалось, что время застыло и давит на неё, как многослойный пирог.
…Стив проговорился на лекции, что знает об этом месте… И ректор, конечно, знает, и ещё два академика. А за капсулой охотятся… То есть не за самой капсулой, а за письмом. Дон с Коротышом перелопатили все старые книги по истории и архитектуре академии - всё искали подсказку или намёк на то, где спрятана капсула. И другие тоже искали…
Она нащупала кольцо и легонько потянула его на себя. Оглянулась на льва, не спускавшего с неё глаз.
«Ну, чего уставился? Я только посмотрю и положу обратно. Только посмотрю…»
А рука уже внутри. А вдруг там змея или иголка с ядом?!
В темноте она не видела льва, но спиной чувствовала его неприязненный взгляд.
Зажмурившись, Бекки по локоть засунула руку в каменный сейф.
Пусто!
Забыв про льва, она торопливо вытащила из кармана коробок и неловко почиркала спичкой. Головка обломилась.
- Чёрт!.. Ой, прости, пожалуйста…
Почему-то ей показалось, что льву не нравятся грубые слова.
Пальцы дрогнули, и ещё одна спичка, горестно пшикнув, съёжилась и погасла. Да что ж это за наваждение такое!
Повернувшись к зверю спиной, она осторожно провела серной головкой по коробку. Огонёк приветливо запрыгал на конце спички.
«Только не гасни… Пожалуйста!..»
Но и при свете ничего найти не удалось. Сейф был пустым, его вскрыли совсем недавно (даже пыль не успела налететь на плиту), и теперь никто не узнает, что было в том письме, написанном почти сто лет назад.
Она ещё раз коснулась пальцами дна и пошарила по углам металлического ящика. Кажется, что-то всё-таки есть… Какая-то картонка…
* * *
Тихий мерный звук, похожий на рычание, ударил в спину.
Мгновенно она замёрзла вся - от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Окаменела, превратилась в ледяную статую.
Сердце остановилось, потом запрыгало, заколотилось - и, подчиняясь древнему звериному инстинкту «бей или беги», она антилопой перелетела через плиты, отделявшие её от выхода, и рванула по узкому коридору, грохоча ботинками и сбивая со стеллажей книги.
Никто за ней не гнался. Может, ей со страху померещилось?
Только сейчас она разжала кулак и разглядела (вернее, ощупала) плотный бумажный треугольник, похожий на уголок конверта. Ладно… Потом разберёмся. А сейчас главное - найти выход (или ворону!).
Спичек осталось совсем мало, но, если экономить, должно хватить. Тем более что указатели - вот они, на каждом шагу:
561 ( - 33) 528 ( - 32) 496 ( - 31)…
Комната под номером «икс» оказалась даже не комнатой, а нишей в нижнем ярусе подвального отсека. Здесь было сумрачно, но и без спичек (которые, кстати, закончились) она сразу увидела белое чучело с распростёртыми крыльями и раскрытым клювом.
Ворона словно только и ждала Бекки, чтобы, рассыпая старые перья, свалиться с потолка в её объятия.
Когда Бекки в обнимку с вороной - обе взъерошенные, растрёпанные, с вытаращенными глазами - показалась на библиотечном крыльце, было ещё светло.
Как обычно, на ступеньках сидели, обложившись учебниками, лохматые вундеркинды с первого курса. Мимо быстрым шагом прошли три человека в полицейской форме.
- Эй, ты чего так долго? - помахал ей рукой Дон и уважительно хмыкнул: - Ну и видик! Как из преисподней!
А она-то думала, что прошла вечность! И её уже ищут по всему подземелью… А никто и не хватился.
- Где они такое старьё раскопали? - Арон Кросс заглянул вороне в раскрытый клюв и поставил диагноз: - Сдохла сто лет назад!
В конце аллеи показалась группа нездешних людей в наглухо застёгнутых чёрных плащах.
- Проснулись! - съехидничал Дон. - Они бы ещё через неделю пожаловали!
- Кто?
Дон удивлённо посмотрел на Бекки и радостно затараторил:
- Ты же ещё не знаешь ничего! А тут такое было!.. Ограбление века!!! Ректор с проректором бегали как сумасшедшие, а потом эти парни из криминальной полиции, и журналисты, и…
- Письмо из капсулы спёрли, - пробубнил Коротыш и дёрнул ворону за хвост. - Сигнализация сработала.
- Эй, вы что это над птичкой издеваетесь?
Небрежно помахивая полосатым шарфом, к ним приближался высокий парень с копной спутанных волос. Он вовсе не был худым - скорее, утончённым, вытянутым вверх! Из-за привычки слегка покачиваться он казался нежным и хрупким, как орхидея в аквариуме.
Представив орхидею, Бекки мысленно, про себя, засмеялась. Ей нравился этот парень с гитарой, и даже та его песенка про ворону сейчас не казалась глупой.
Бард (а это был он) покачал головой-орхидеей и склонился над чучелом.
- Соскучилась? Ничего, скоро вернёшься домой. Через…
Он вытащил из кармана дорогие серебряные часы и щёлкнул крышкой.
- …через пять минут. Ровно столько осталось до срока.
А Бекки совсем и забыла про срок! Она думала, что два часа (какие там два часа - вечность!) давным-давно прошли.
- Идём, - кивнул ей Бард и вяло помахал остальным гитарой: - Пока-а, парни!
- Куда идём? - спросила Бекки, семеня за Бардом. - Я ж всё равно опоздал…
- Здесь с заднего хода - две минуты пешко-о-ом, - растягивая слова, пропел Бард. - Меня Кра-а-аммер прислал, для подстраховки.
И тут у неё сдали нервы. Она заморгала, закашлялась, уткнулась носом в ворону, от которой пахло нафталином и пылью.
- Ап… ап… чхи!!!
- Бу-удь здоров! - отозвался Бард.
Кажется, он ничего не заметил. Не хватало только разреветься у него на глазах.
Бард покрутил диск замка-бочонка, распахнул дверь, и…
…и струи шипучей жидкости окатили её с ног до головы. В потолок полетели пробки от шампанского!
Ворона, подхваченная заботливыми руками, взлетела на каминную полку и оттуда испуганно таращилась на разразившийся кутёж.
- Виват, брат Арон!
Кто-то сунул ей в руку бокал с шампанским. Бекки давно уже хотелось пить. Пузырьки приятно щекотали язык, она жадно выпила сладковатый напиток и снова подставила бокал под пенную струю. Потолок закачался, поплыл, все вокруг улыбались, было весело, как в Новый год, и даже Леон, промелькнувший длинной тенью, показался ей вполне симпатичным.
Глава 10
Пьяная ночь
…Кажется, она ещё что-то пила и всё пыталась рассказать про лабиринт со скелетом и каменным львом, но мысли путались, и вместо слов вылетали одни междометия.
- А потом я пошла… пошёл… то есть он зарычал… а я думала… думал… То есть нет!..
Её не слушали, весело подливали в бокалы непонятно что, а потом толкались у камина, поджаривая на огне кусочки мяса. Было потрясающе вкусно! Дрова в камине потрескивали, отблески плясали на стенах и отражались в стеклянных глазах белой вороны.
Она ещё смутно помнила, как Карл Риган обмотал ей шею полосатым шарфом - не дешёвеньким, «галантерейным», а настоящим, кашемировым.
- Виват, брат Арон, - негромко сказал он.
* * *
…А дальше в памяти был полный провал.
Часть третья
«Книга со звёздами»
Глава 1
Алгебра для везунчиков
У рыночных ворот на шерстяном коврике сидел, по-восточному скрестив ноги, белобрысый парень с весёлым чубчиком, стоявшим над его головой как дымок.
- Везунчики-счастливчики! Подходи-не-зевай! Всё-по-чести-без-обмана! - скороговоркой повторял он, призывно размахивая широкими рукавами пёстрой рубахи. - Кто тут везунчик-счастливчик? Получай выигрыш!
Вокруг Белобрысого нерешительно топтались зеваки. Бекки пристроилась сзади, привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть, о каком выигрыше идёт речь.
- А ну, везунчики-счастливчики! Кто хочет испытать свою удачу? - заливался парень с чубчиком.
- Попробовать, что ли? - не выдержал коренастый мужичок с котомкой за спиной. - Что, говоришь, нужно делать?
Белобрысый просиял, тряхнул чубчиком и гостеприимно усадил «везунчика» на коврик рядом с собой.
- Всё-по-чести-без-обмана, - заверил он толпу, улыбнувшись так широко, что улыбка не поместилась на лице. - А правила игры у нас простые. Я кладу на эту тарелку пять грошей. Это мой заклад, понял? Клади рядом свой заклад - да не бойся, это просто так, для порядка! Если ты везунчик-счастливчик, все деньги твоими будут. Итак… Начинаем. Задумай любое двузначное число - только не говори какое. Задумал?
- Любое? Ну, задумал… - с сомнением кивнул головой мужичок.
- Умножь его на два, к полученному результату прибавь двадцать восемь…
- Постой-постой! Не так споро, - перебил мужичок. - Что там, говоришь? Прибавить сколько?
- Да не прибавить, дядя! - крикнули из толпы. - Ты сначала умножай своё число на два. Умножать-то умеешь?
- Ладно вам, умники, - нахмурился «везунчик». - Уж как-нибудь сообразим… Так, ну умножил! Что дальше?
- Теперь прибавь к тому, что получилось, двадцать восемь, - терпеливо объяснил Белобрысый. - Если не можешь в голове, прибавляй столбиком, на фанерке. Готово?
- Ну прибавил…
- Теперь подели сумму на два. Готово? От результата отними число, которое ты задумал… Запиши на фанерке, что у тебя получилось, и никому не показывай. А теперь…
Толпа слушала заинтересованно, пытаясь разгадать, в чём же тут подвох. Но пока всё выглядело пристойно: никто не пытался хитростью выманить деньги, лежащие на тарелке, да и сам хозяин коврика вложил по-честному свою долю.
- А теперь, господа зрители, кто сумеет угадать число на фанерке, забирает все наши вклады. За каждую попытку нужно внести совсем ерунду: пять грошей. Если никто, в том числе и я, не угадает верное число после двадцати попыток, все деньги переходят к нашему «везунчику». Ну, кто тут смелый? Подходи-не-зевай!
- Эх, была не была! - бросил на тарелку пять монет молодой мастеровой. - Пять грошей - невелики деньги… Двадцать восемь! Ну как, дядя, я угадал?
- Не-а…
В толпе засмеялись, загремели мелочью.
- А вот я попробую, - вызвался румяный парнишка, отсчитывая деньги. - Я везучий, я всегда угадываю! Так… - Парнишка задумался, подмигнул кому-то в толпе и рубанул ладонью воздух: - Десять?
- Не-а…
Предложения следовали одно за другим, и горка монет на тарелке превратилась в небольшую гору.
- Сорок?
- Не-а…
- А может, сорок пять?
- Не-а…
- Сто?!
- Не-а…
- Ну что ты всё «не-а» да «не-а»! - возмутились в толпе. - Давай показывай, что там у тебя!
- Господа, господа! - ещё шире заулыбался Белобрысый. - Мы ж договаривались: всё-по-чести-без-обмана. Раз никто не отгадал число на фанерке, все наши деньги получает вот этот господин.
«Господин» моргал глазами, раздумывая, в какой карман ссыпать неожиданное богатство. Он смущённо крякнул, протянул руку к груде монет…
- Минуточку, - остановил его Белобрысый. - Совсем из головы… Я ж тоже могу попытать счастья, так? Эх, была не была!..
Белобрысый тряхнул чубчиком, закатил глаза, прикрыл их рукой и погрузился в размышления.
- Восемь пишем, два в уме, четвёрку умножаем… - бормотал он хорошо поставленным голосом профессионального актёра.
Толпа замерла. Белобрысый хлопнул себя ладонью по лбу.
- Эврика! - крикнул он. - У тебя после всех вычислений должно получиться… должно получиться… ЧЕТЫРНАДЦАТЬ!!!
«Везунчик» растерянно захлопал глазами, перевернул фанерку и показал обратную сторону зрителям. Толпа ахнула.
- Точно четырнадцать!
- Ну и ну!
- Повезло человеку!
Белобрысый раскланялся, сгрёб деньги в холщовый мешок, скатал коврик и нырнул в рыночный водоворот.
- Вот это да! - покрутил головой Арон Кросс. - Но как он сосчитал? Первоначальное число ведь неизвестно… Академик какой-то!
- Точно. Академик. Академик спецакадемии для математических жуликов! - засмеялась Бекки, переглянувшись с Коротышом.
- Они что, заранее с этим «везунчиком» сговорились? А потом поделили выигрыш? - предположил Дон.
- Ничего они не сговаривались, - надул щёки Коротыш. - Просто алгебру нужно знать! Вот, смотрите…
Они свернули за угол, и Коротыш носком ботинка расчистил на земле участок.
- Задуманное число неизвестно, так? Пусть это будет _х_. Нужно помножить его на 2: получаем 2_х_. Теперь прибавим к результату 28:
2_х_ + 28
и разделим сумму на 2:
После преобразований получим: _х_ + 14.
А теперь вычтем задуманное число, то есть _х_:
_х_ + 14 - _х_
и получим в ответе 14. Ясно?
Дон сообразил сразу, а вот Арона Кросса этот простейший математический фокус привёл в восторг.
- То есть ты хочешь сказать, что можно задумать любое число, не важно какое, потому что мы его всё равно вычитаем? И результат всегда будет 14?
- Всегда, если прибавлять 28. А если какое-то другое число - лучше чётное! - то сам соображай, сколько получится.
Мимо пробежал парнишка с кипой газет.
- «Вечерний Ньютон»! Покупайте «Вечерний Ньютон»! - зазвенел он на всю Базарную площадь. - У академиков из-под носа спёрли теорему! Детективы ищут вора! Кто украл миллион?!
Бекки зажала уши:
- Ну и глотка!
Вчетвером они вышли на Университетскую набережную и расселись на ступеньках памятника каменному старцу с длинным носом - основателю академии.
- Ты точно уверен, что её стащили до тебя? - спросил Дон. Он уже задавал этот вопрос, и не один раз.
- Что значит «до меня»? Я вовсе не хоте…л ничего тащить. Просто посмотреть и положить обратно.
- Тогда почему сработала сигнализация? И где она была раньше?
- Ты это у меня спрашиваешь?!
Бекки вытащила из кармана уголок бумажного пакета.
- Вот, я же вам показывал! Какой-то обрывок, застрял на самом дне. А сам пакет давно тю-тю!
- Дай-ка взглянуть.
Коротыш повертел жёлтый треугольник размером с половину открытки.
- Обрезано ножом или ножницами, криво. Значит, спешили.
- Точно! - простодушно обрадовался Арон Кросс. - А зачем им понадобилось обрезать?
- Правильно мыслишь, - похвалил Коротыш. - Просто те воры _знали_ про сигнализацию.
Он обернулся к Бекки:
- Когда твой лев зарычал? Когда ты поднял плиту или…
- Нет, не сразу. Я за кольцо потянул, и всё было тихо. А у меня ещё спички не загорались. А когда я…
- …когда ты дёрнул за уголок!!! - заорал Дон. - Поэтому _они_ его и обрезали! Чтобы не возиться с сигнализацией!
Коротыш надул щёки:
- Я тоже. Так подумал. А ещё, что воры не из наших. Не Стив и не ректор. Они бы просто отключили.
- А разве кто-то говорит, что ректор? - отмахнулся Дон. - Да и на Стива - это они зря!
- Просто эти ваши детективы хотят показать, что им платят деньги за дело. Такую шумиху подняли! - криво улыбнулся Арон Кросс. - Козе понятно, что академики, если бы уж им приспичило, сделали бы всё поаккуратней.
- И всё-таки кое-кто думает, что это Стив… - вздохнула Бекки. - Все знают, что он помешался на этой теореме. А может, мне сказать?.. Рассказать, как всё было? Ну, что в капсуле ничего не было.
- С ума сошёл! - покрутил пальцем у виска Дон. - Кто тебе поверит?! Ты знаешь, сколько этот несчастный пакет теперь стоит? Целое состояние! За ним теперь даже коллекционеры охотятся. Вон, слышишь? Совсем оглушили!
- «Вести из дворца»! Кто вернёт фамильную реликвию?
- А вот «Вечерний Ньютон»! Королевский двор в шоке!
- Самые свежие новости!!! Выкуп в обмен на письмо!!!
- Им теперь нужно на кого-то всё это свалить, - хмуро согласился Арон Кросс. - Никто и не подумает разбираться. А ты вылетишь из турнира ни за что ни про что!
Глава 2
Зашифрованное письмо
Их уже таскали на допрос - всех вместе и по отдельности. Библиотекарь видел Бекки в общем зале за два часа до кражи. Он показал, что «этот смуглый паренёк пробыл в зале недолго, минут пять, потом вышел и больше не возвращался».
Дон, Коротыш и Арон Кросс в один голос заявили, что всей компанией - _вчетвером!_ - решали задачи на ступеньках у входа в библиотеку. Многие это подтвердили. А про инициацию и ворону знали только «братья» из математической команды, но они, как и положено «братьям», хранили молчание.
Впрочем, детективы её ни в чём и не подозревали, а допросили на всякий случай, для проформы. Потому что следы в пыли, которые оставил похититель, принадлежали «высокому худому человеку, хромающему на правую ногу». Газеты хором обсуждали приметы похитителя и даже указывали точный размер обуви: тридцать девятый!
Н-да… Теперь понятно, почему она едва волочила ноги в _тех_ чудовищных ботинках! Это надо же!.. На два размера больше! Тут не только на правую - тут на обе ноги захромаешь!
Внутри уголка от конверта они обнаружили обрывок (может быть, начало) загадочного письма, написанного Румбусом почти сто лет назад. То, что это именно Румбус, не вызывало сомнений. Коротыш едва взглянул на бумагу и ткнул пальцем в синюю розу с загнутым лепестком. Рисунок располагался над первой строкой, ровно посередине.
- Это его знак. Видите? Он же ещё и художником был. И поэтом.
- А ты откуда знаешь? - спросил Дон. - Про то, что он так подписывался?
- Читал.
Они по очереди рассмотрели обрывок. Первая строчка сохранилась полностью, остальные рассечены ножницами.
- Безнадёга всё это!.. - вздохнул Арон Кросс. - Сплошная абракадабра! И вообще…
- А может, буквы посчитать? Они тут всё время повторяются, - перебил Дон. - А я где-то читал, что какая-то буква - кажется, «а» - в любом письме встречается чаще других.
Идея показалась интересной. Расшифровщики быстренько распределили буквы и, сталкиваясь лбами, начали подсчёт.
- Две «ф», - сообщила Бекки. - Одна маленькая, другая заглавная.
- Три штуки «р». «Я» большая - один раз, «я» маленькая - так… тоже один, - доложил Арон Кросс.
- «П» часто встречается, - Дон вытащил тетрадь с лекциями и записал на последнем листе:
Ф - 1 раз, ф - 1 раз, П - 3 раза, а - 4 раза, Я - 1 раз…
Они подсчитали, сколько раз повторяются заглавные и строчные буквы, но никакой системы обнаружить не удалось.
- А помните, у Шерлока Холмса был такой случай? - просиял Дон. - Там какой-то тип оставлял на сарае зашифрованные записки с пляшущими человечками. И Шерлок Холмс сначала определил, где кончается одно слово и начинается другое. Там один человечек с флажком повторялся всё время, вот и…
- Да помним мы, - буркнул Коротыш. - Здесь не повторяются.
Они ещё минут десять крутили листок. Бекки предложила выписать только заглавные буквы, потом - маленькие. Арону Кроссу показалось, что если читать столбики снизу вверх, получается какой-то смысл.
- Просто мы не знаем ничего. О кодах, - поставил лаконичную точку Коротыш. - Есть наука такая. Я читал.
- Точно! Вот и у Шерлока Холмса написано, что этих разных кодов - сто шестьдесят видов! - не удержался Дон.
- А может, твой Кевин знает? - засмеялась Бекки.
Но Дон не понял шутки.
- Думаешь, спросить?
- С ума сошёл! - Бекки испуганно прикрыла ладонью листок. - Давайте лучше перепишем каждый для себя и дома подумаем. Прочитать про коды всё равно не удастся. Библиотеку откроют только дня через три.
На том и порешили.
Глава 3
Задача для золушки
Первое письмо из Волочка было коротким и с кучей ошибок:
Второе письмо было отпечатано на машинке:
Господам М. Краммеру и К. Ригану
С большим удовольствием сообщаем, что в ответ на ваше объявление в редакцию «Волочковские вести» пришло 454 заявки. Благодаря участию журналистов и добровольцев из местной гимназии «Математический конкурс для девочек» получил огласку и вызвал большой интерес среди родителей, педагогов и учащихся.
После отборочного тура к конкурсу было допущено 305 девочек в возрасте от 14 до 16 лет. Безусловным победителем стала пятнадцатилетняя школьница Эмма Аденберг, давшая правильный ответ на предложенную вами задачу. По материалам конкурса газета готовит серию статей, посвящённых вопросу женского образования в городе.
Редакция от лица общественности благодарит вышеназванных гг. М. Краммера и К. Ригана за проявленную инициативу и приглашает на церемонию награждения, которая состоится в субботу, в 15.00, в большом зале Средней женской школы № 2.
С уважением,
Зам. редактора газеты «Волочковские вести»
_К. Гарбер_
P. S.
Ну и кашу вы тут заварили! Советую не забыть про приглашение на Королевский бал, иначе местные дамы меня (да и вас) р-р-растерзают!!!
До полуфинала оставалось пятнадцать дней, и «гг. М. Краммеру и К. Ригану» было не до заваренной ими каши. К тому же до папаши Ригана дошли слухи о том, что сынок вместо лекций разгуливал по Волочку. Состоялась неприятная беседа - вернее, монолог. Сэр Мелвин Риган хорошо поставленным голосом выпускника лучшего европейского университета полчаса талдычил о «чести семьи», «стене славы» и «возлагаемых надеждах». А ещё он вскользь напомнил о деньгах, потраченных впустую на шалопая, который не ценит предоставленных ему возможностей.
Всё это Карл слышал, и не раз.
Он искренне любил математику, привык к победам и рвался в бой с достойными противниками. Хотя слава его и волновала, но больше привлекал процесс: состояние полного погружения в задачу, мобилизация всех сил, внезапное озарение - и вот оно, решение! Красивое, простое до спазмов в горле! В эти минуты он чувствовал себя художником, поэтом, артистом… Одним словом, математиком!
…Страх мешал. Чудовищные амбиции отца давили, как панцирь на черепаху, превращая свободного художника в раба. В раба, которого не любят… Только в редкие минуты холодные оценивающие глаза самого дорогого ему человека теплели: за эти мгновения Карл был готов на всё.
* * *
Мартину тоже не хотелось тащиться в Волочок.
Пари с Леоном, заключённое две недели назад, сейчас казалось ребячеством. Какая-то девочка… Ни фамилии, ни адреса!
Поколебавшись, решили никуда не ездить и за минуту сочинили вежливый отказ, сославшись на подготовку к турниру. К письму приложили обещанное приглашение на Королевский бал.
- Интересно было бы взглянуть на эту Эмму! - хмыкнул Карл. - Хоть бы симпатичная попалась, что ли!
А вот Мартина занимал другой вопрос:
- Неужели она правда решила нашу задачу? Как-то не верится…
В тот же день его сомнения подтвердились.
- Посмотри, кто это там? - спросил Карл, кивком головы указывая на похожую на весло долговязую фигуру в гимназической фуражке. - Узнаёшь?
- Вижу, - буркнул Мартин, вяло помахав знакомой парочке из Волочка.
- Март!.. - заорал приятель Долговязого. - А мы тут тебя два часа поджидаем. Мы думали, у вас занятия кончаются, как и у нас, в полвторого. Беня хотел сматываться. А я решил ждать до победного! Quod erat…
Пришлось обменяться рукопожатиями.
Долговязый Беня солидно молчал, лишь изредка вставляя комментарии, а Натан - так звали второго знакомого из Волочка - размахивал руками и сыпал словами:
- Ну, парни, тут такая шумиха поднялась! Мамаши как прослышали про Королевский бал, просто все с ума посходили! А про девчонок я уж молчу! Сначала мы их всех засадили в школе, в физкультурном зале…
- Привели даже семилетних! - успел вставить Долговязый. - С бантиками, в рюшках-оборках…
- И не только! Представляете? Восемнадцатилетние тётеньки набежали со всего Волочка - как будто читать не умеют! А в объявлении ясно написано: от четырнадцати до шестнадцати!
- А ещё трое пацанов припёрлись, а с ними бонна-француженка. Бонне как раз пятнадцать. Мы её цап! - и за парту. А она по-нашему не понимает!
- Точно! - подтвердил Натан. - Но это ещё не всё! Дальше был просто концерт…
- Мы тоже в чём-то виноваты, - солидно кивнул Долговязый. - Не смогли как следует организовать. Хотя… ну кто же мог _такое_ предвидеть?
- Дай я расскажу! - снова встрял Натан. - Ну так вот. Их же много было, девчонок этих, даже после отсева. Да мы и не старались их зарубать! Дали элементарные примеры на деление. А потом мы хотели всех оставшихся посадить в один класс и дать ту вашу задачку, про круг. Кто получит правильный ответ, тот и победитель. А классы у нас сами знаете какие. Даже если по трое за парту, всё равно всех не разместить. Пришлось разделить на несколько групп. А задачка-то одна!
- Из-за этого всё и заварилось, - ухмыльнулся долговязый Беня. - Девчонки из первой группы срисовали чертёж и передали его подружкам, подружки - родителям, родители - репетиторам… Там такая толпа собралась перед школой! Я своими глазами видел, как чьи-то папаши на заборе чертили круги и ругали Пифагора.
- Одним словом, когда мы запустили последнюю партию, кто-то шустрый из родителей успел сообразить, - подхватил Натан. - И вот эта Эмма… Как её? Арденберг? Аденберг? Ну, не важно! Эта Эмма Аденберг из последней партии - ровно _через_минуту_! - подаёт нам листок с правильным ответом_:_Р_ = 10 + 3?. Ну, мы её, конечно, стали допрашивать с пристрастием, как она получила результат? А она даже формулу окружности не знает, а про ? думала, что это буква «п». Запуталась, засмущалась, смотрит на нас своими глазищами, как на инквизиторов!.. Мы вежливо так её поблагодарили, объяснили, что к чему, и хотели отправить восвояси. Но вот тут и началось самое интересное! Просто сказка про Золушку!
- Мамаша у неё оказалась бойкая, - пояснил Беня. - Влетела в класс, машет газетой и права качает. А в условиях действительно написано, что «кто получит правильный ответ…».
- Хм… - удивился Мартин. - Но это же элементарная техническая неточность.
- Ага, неточность. А вот папаша её - он юрист, между прочим! - так не думает. И грозит серьёзными неприятностями газете и вообще. И теперь мы не знаем, что делать. Ваше приглашение ей вручили, в газете про неё написали - так что придётся вам на балу танцевать с этой Золушкой!
- Она хоть симпатичная?
- Ммм!.. - Натан покрутил головой и зажмурился. - Ослепнуть можно! Глазищи - во! Ресницы - во! А что в математике ни бум-бум - так это детали.
Мартин переглянулся с Карлом, и оба расхохотались.
- Постой, а как же пари? - вспомнил Карл. - Ты что, всерьёз хочешь уйти из капитанов? Леон наверняка постарается…
Мартин тряхнул головой:
- Там будет видно. Впрочем, мне почему-то кажется, что с Леоном Эмма как-нибудь разберётся сама.
Глава 4
Карта с крестом
Стив апатично почеркал мелом по доске, невнятно сформулировал задание и отвернулся от аудитории. За семь дней, прошедших после ограбления, он превратился в тень - в длинную такую тень, с острыми углами и вставшими дыбом волосами. Иногда эта грустная тень влетала в первый попавшийся пустой класс, хватала мел и яростно исписывала доску десятиэтажными уравнениями. Занятия эта тень проводила кое-как или совсем никак, но студенты на Стива смотрели с сочувствием и вели себя тихо.
До полуфинала оставалось всего ничего, напряжение висело в воздухе, и даже беззаботный Бард отставил гитару и засел за учебники.
А вот Арон Кросс, наоборот, расцвёл. На лекциях он сидел со счастливой улыбкой на лице, смотрел в окно и рисовал каракули в тетради по геометрии.
- Я решил сам уйти, - наконец признался он друзьям. - Ну её к чёрту, эту математику! У меня от функций и графиков мозги потекли!
- С ума сошёл!.. Ну, хочешь, я тебе объясню про функции? Там ничего сложного… - растерялась Бекки.
- Нет, я уже решил. И с дядей договорился. Он меня берёт к себе в ученики, в мастерскую.
Они сидели на подоконнике в коридоре и ждали сигнала на самоподготовку.
- Сколько времени зря ухлопал… - неуверенно начал Дон.
- Не зря. Я понял, что это не моё. А то так бы и продолжал колотиться об стенку лбом!
- А может, поучаствуешь? Ты же ничего не теряешь… - попробовала ещё раз Бекки.
Но Арон упрямо помотал головой:
- В деканате уже знают. А сегодня я просто так пришёл - попрощаться. И вот ещё что… Чуть не забыл! - Арон небрежно бросил на подоконник две толстенькие папки с датами: «1865» и «1880». - Здесь все прошлые варианты, есть даже финальные. Мне они ни к чему, а вам пригодятся.
Дон невнимательно пролистал страницы и передал папки Бекки:
- Старьё! Мы с Кевином всё это сто раз прорешали.
Коротыш промолчал. У него тоже был репетитор - не такой модный, как Кевин, но знающий своё дело.
Бекки погладила папку. Эти даты на обложке, выведенные знакомым почерком Гриффина, она узнала сразу.
- Спасибо, Арон, - сказала она, прижав подарок к груди. - Так ты точно решил?
Из соседней аудитории вынырнула утончённая фигура с гитарой за спиной. Бард постоял, покачался на каблуках и по-приятельски улыбнулся Бекки:
- А что это у вас? А, старые варианты…
Из всех математических «братьев» Бард казался ей самым доступным. С ним было легко - почти как с Доном или Коротышом. К математике он относился без фанатизма, проводя свободное время не в библиотеке, а в знаменитом студенческом баре «Кривой угол».
- Готовитесь? Ну-ну… - Бард помахал шарфом и заскользил в сторону декана-та. - А я пошёл регистрироваться.
Коротыш надул щёки:
- Чего это?
- Ты что, не слышал? - удивился Дон. - Замдекана вчера объявил. Про анкету. Ну, номер школы, кто учитель и т. д. Вообще-то они требуют отзыв от учителя, но никто ж не знал!.. Замдекана сказал, что это ничего: они сами разошлют по школам запросы.
- А-а… - Бекки растерянно подёргала себя за мочку уха.
Папка выскользнула из рук, и листы рассыпались по полу.
- Там дел всего на пять минут, - успокоил её Дон. - Напишешь адрес школы и имя твоего математика, только и всего.
- А… а как записать учителя: одну фамилию или имя тоже?
- Ты что, с луны свалился? Конечно, полностью.
- Нет, почему же! - неожиданно заупрямилась Бекки. - Иногда пишут только инициалы. Арон, вот как бы ты написал имя _своего_ учителя? Я не понимаю…
Арон пожал плечами, поднял с пола папку и записал карандашом на обложке: «Артур Фишер. Мужская восьмилетняя школа. Город Выселки».
- А адрес?
- Что - адрес?
- Ну, адрес школы. Как его писать, на той же строчке или в новой графе?
Даже невозмутимый Коротыш недоверчиво хмыкнул:
- Совсем заучился…
- Да у нас там всего одна школа, - объяснил Арон. - Никакого адреса не нужно, так найдут.
Они ещё поговорили о предстоящем полуфинале. Точнее, говорил один Дон - о том, как лучше готовиться и какие у кого шансы. По мнению Дона, шансов ни у кого не было никаких, потому что «это чёрт знает что» и «мы такого не проходили».
- А ты что молчишь, Коротыш? - беспечно спросил Арон Кросс, которого эта тема уже не волновала.
- Угу.
- Что - угу? Ты сам-то надеешься?
- А? - снова невпопад переспросил Коротыш и пошарил во внутреннем кармане лицейской куртки. - Вот, смотрите лучше сюда.
Это была карта. Мятая, потрёпанная, совсем древняя. С полинявшей паутиной ходов и россыпью чисел.
Бекки поднесла листок к глазам. Она сразу поняла, что _эта_ карта здорово отличается от той, которую ей подсунули во время инициации. Вот первая ротонда, и числа правильные, и никакого тупика нет. И тот коридор, по которому она шла наугад, действительно вёл не к вороне, а в запретную зону - в монашеские лабиринты.
- Кажется, вот здесь мне попался скелет. - Она ткнула пальцем в точку на карте. - А потом я побежал… по этому коридору, к другой ротонде.
История со скелетом оказалась вполне прозаической. Посчитав, что одной фальшивой карты недостаточно для испытания новичка, математические «братья» позаимствовали из кабинета анатомии знаменитый СНС - Скелет нерадивого студента. «Братья» собирались на другой же день вернуть его в шкаф безутешного профессора Нурмана, но помешали детективы. Библиотеку на несколько дней закрыли, а скелет обнаружили полицейские во время обыска. Когда Нурман встретился на очной ставке со своим костлявым экспонатом, радости профессора не было границ!
Дон тоже заглянул в карту и присвистнул:
- Откуда это у тебя?
- Дали. Один человек. До послезавтра.
Бекки попыталась по карте определить, где она свернула не туда и как потом вышла в отсек с капсулой. Да, Мартин был прав: без чисел-подсказок она могла проблуждать в этих переходах неделю!
- Так всё-таки, кто тебе её дал?
Коротыш помолчал, подумал, наморщил лоб - одним словом, проделал все свои обычные манипуляции, прежде чем произнести длинную речь, и буркнул:
- Эдик. Ну, тот чудак из библиотеки, из вечерней смены. Который книги коллекционирует. Книгожора.
Кто такой Книгожора
В детстве его дразнили Книгожорой. Странное прозвище, особенно если учесть, что читал он мало. Вернее, совсем не читал. Книги привлекали его как физические предметы: ещё не зная букв, он подолгу перелистывал страницы пыльных фолиантов, гладил корешки и рассматривал обложки. Книг вокруг было много - слишком много! Они были частью его жизни - привычные, как деревья в лесу, как облака, плывущие над головой…
Книгожора родился в главном книгохранилище Ньютона - в академической библиотеке. Здесь же прошло его детство. Сын старшего библиотекаря, он чувствовал себя хозяином многоярусного книжного лабиринта, в котором даже отец ориентировался при помощи карты.
В семь лет его, как и всех мальчиков из «хороших» семей, отдали в гимназию. Но математику Книгожора невзлюбил. Как и историю, географию, даже литературу. Пришлось родителям забрать его из престижной школы и перевести в обычную, городскую. Но и там, доучившись кое-как до седьмого класса, Книгожора взбунтовался: школа отвлекала его от главного дела жизни - поиска редких книг. Их в библиотеке было много, но они хранились под замками, пронумерованные и недоступные.
Он и сам не заметил, как невинное увлечение превратилось в манию. Запах пыльных страниц приводил его в восторг, а желание обладать перевешивало здравый смысл. Нет, Книгожора не был книжным вором, хотя легко мог бы им стать. За свои сокровища он платил, сколько просили (а просили обычно много!). Жалованья младшего помощника библиотекаря едва хватало, чтобы сводить концы с концами, и Книгожора брался за любой приработок.
Когда умер отец, Книгожору хотели повысить в должности, но у юноши не оказалось склонностей к монотонной работе. Он терял коды книг, не записывал имён посетителей и часто уходил из библиотеки до её закрытия. Его оставили на младшей должности, да и то только в память об отце. Обязанностей у помощника было мало, ответственности никакой, и Книгожора всей душой отдался любимому делу. Он стал завсегдатаем букинистических магазинов и свёл знакомства с известными библиофилами Ньютона.
Про «капсулу времени» ему рассказал отец. Вместе они спустились в самый глухой нижний ярус, отыскали нужную плиту и пометили её на карте красным крестом.
- Смотри и запоминай, - сказал ему отец. - Кроме меня о точном месте тайника знают ещё три человека. Если со мной и с теми людьми что-то случится, ты можешь оказаться единственным, кто сумеет вскрыть капсулу. Не делай этого до срока.
Тогда никто не предполагал, что пройдёт неполных двадцать лет - и послание из прошлого века привлечёт страстное внимание не только математиков, свихнувшихся на доказательстве недоказуемой теоремы, но и акул криминального мира.
Книгожора был послушным юношей. Ему и в голову не приходило нарушить наказ отца. Записка Румбуса не представляла для него ценности - так, старая рухлядь, огрызок прошлого. Другое дело - книги! Особенно одна, с экслибрисом лорда Байрона! На неё заглядывались многие, и букинист взвинтил цену. Таких денег у Книгожоры не было. Редкая книга с золотым тиснением и изысканными гравюрами снилась ему по ночам и, как магнит, притягивала к витрине магазина. Куда бы он ни шёл, неизменно оказывался на Торговой, робко спускался по выщербленным ступенькам в полуподвальный книжный храм и смотрел голодными глазами на недоступное сокровище.
Прослышав о миллионной награде за пресловутую «формулу цветка», Книгожора сообразил, что его время пришло. Многие в это время вспомнили про «капсулу времени», и уже было несколько попыток проникнуть в подвалы библиотеки. Вот тогда поздно вечером, перед самым закрытием, в книгохранилище заявились три человека. С ними был старший библиотекарь, занявший место отца Книгожоры.
Книгожора как раз собирался уходить, запирал служебный ход. Его попросили остаться - помочь занести катушку с проводами, какие-то инструменты. Хотя Книгожора и не разбирался в технике, но из односложных реплик понял, что эти трое пришли ставить сигнализацию.
Ах, как же он ругал себя после этого! Ведь всего-то и нужно было пройти по знакомым ходам, приподнять шестую плиту - и получить у перекупщика приличную сумму! И вот упустил… Золотая рыбка помахала хвостом и сказала: «Привет!»
Книгожору замучила бессонница. Он угрюмо отсиживал в библиотеке положенные часы, грыз карандаш и прислушивался к разговорам старшекурсников и преподавателей. Слова «капсула» и «Румбус» действовали на него, как удар кнута по спине лошади. Он вздрагивал, тряс головой и надолго погружался в транс.
И однажды он не выдержал…
В тот день знакомый букинист весьма прозрачно намекнул, что на редкую, такую желанную книгу нашёлся покупатель. Однако из уважения к своему многолетнему клиенту хозяин магазина готов отложить продажу. Вот тогда Книгожора и прокрался ночью через мосты, отыскал комнату со львом, отсчитал плиты и осторожно приподнял крышку.
Каждую минуту он ожидал, что взвоет сирена, но ничего не случилось. Осмотрев внутренние стенки, он заметил проводки, прикреплённые к нижнему краю конверта. Озираясь по сторонам и пугаясь собственной тени, Книгожора неровно, в спешке, отхватил припасёнными портновскими ножницами три четверти пакета, оставив на дне треугольник размером в половину открытки.
Ах, если бы он в ту же ночь пронёс конверт через мосты со спящей охраной, операция закончилась бы благополучно!
Но Книгожора перестраховался. Он решил затаиться и спрятал драгоценный документ в библиотеке, собираясь вынести его только после того, как найдёт покупателя.
И вдруг - паника, суматоха!
Кто-то ещё пролез в тайник и выкрал остатки!
На этот раз сигнализация сработала чётко, и библиотечные подвалы наводнили сыщики. Газеты кричали о «краже века», и потенциальная цена похищенного документа взлетела до небес.
Книгожора воспользовался старыми связями и нашёл подпольных перекупщиков, готовых заплатить за письмо Румбуса весьма солидную сумму. Но возникла проблема: до окончания расследования его и ещё троих библиотекарей, дежуривших в день кражи в общем зале, отстранили от работы. Книгожора, который спускался в нижние отсеки незадолго до того, как сработала сигнализация, попал под особое подозрение. Его уже несколько раз вызывали в криминальную полицию, и он чувствовал, что за ним следят.
С Коротышом у него сложились, как то ни странно, приятельские отношения. Неразговорчивый парнишка, постоянно торчащий в историческом отделе, явно разбирался в книгах. Он единственный обратил внимание на редкий фолиант с репродукциями фресок со стен церкви Святого Пантелеймона. Эту книгу Книгожора притащил на работу прямо с аукциона, выложив за покупку месячное жалованье.
Внимание студента в зелёной лицейской форме польстило: они разговорились, познакомились и с тех пор стали дружески кивать друг другу при встречах. Книгожора вне очереди выполнял книжные заявки Коротыша, а однажды (точнее, вчера вечером) подошёл к нему на улице и обратился с просьбой - заказать из запасников библиотеки книгу по… кораблестроению, навигации и истории судоходства. Книгожора невнятно объяснил, что книга нужна его родственнику, срочно, а сам он получить её не может, так как лишился пропуска.
Коротыш удивился, но просьбу выполнил. Утром до занятий зашёл в библиотеку и заполнил бланк с заказом. За это он и получил на три дня подлинник карты библиотеки, о существовании которой знал от Книгожоры.
- Зачем тебе карта? - удивилась Бекки.
- Ни у кого нет. Я давно просил - срисовать.
Коротыш сложил карту по сгибам и спрятал во внутреннем кармане куртки.
- Ты чего её прячешь? Дай взглянуть, - попросил Арон Кросс. - А тут что, под красным крестом?
- Где ты увидел крест?
- Вот, смотри! - Арон Кросс ткнул пальцем в полинявший, но ещё заметный значок. - Похоже на крест.
Дон пошарил в карманах и вытащил увеличительное стекло.
- Крест! Чернильный! Точно! - зашептал он так громко, что если бы портреты на противоположной стене имели настоящие, а не нарисованные уши, они бы его услышали.
- Но это же… - Бекки замолчала.
Она узнала числа-указатели и туннель, заканчивающийся комнатой со львом. Но тогда получается, что… что… что Книгожора тоже знал место! Раз карта была у него.
- Он очень странно себя вёл, - вспомнил Коротыш. - Ну, Книгожора. Боялся чего-то…
Бекки открыла рот, успела сказать: «А…», но тут к ним снова подошёл Бард. Дон резво соскочил с подоконника, загородив Коротыша с картой.
- Всё готовитесь? - вяло поинтересовался Бард. - Ну-ну… А ты, Арон, говорят, решил бросить? Пра-авильно решил. Я бы тоже, но увы!
- А что тебе мешает? - Арон Кросс по привычке сжал кулаки, ожидая подвоха от «полосатика».
- Не «что», а «кто», - миролюбиво улыбнулся Бард. - Родной папаша. Помешался на турнире, даже обещал послать меня в кругосветку, если выйду в финал.
- А кто у тебя отец?
- Вообще-то он по профессии «сэр». В математике разбирается, но не давит, как некоторые. Кстати… - Бард небрежно погремел монетами в кармане. - Вот, расщедрился, выдал мне «аванс» для вдохновения. Есть идея: после самоподготовки завалиться в «Кривой угол». Проводим Арона и вообще… Ну как? Я приглашаю.
* * *
В субботу библиотека закрывалась рано, но они успели получить заказ.
Книга как книга… Обычный учебник, выдаётся без ограничений. Заполняя формуляр, библиотекарь мимоходом заметил, что за последние двадцать лет эту книгу запрашивали всего один раз.
Дон просмотрел оглавление:
- Ничего интересного.
Бекки тоже пролистала учебник. Сплошные схемы и чёрно-белые карты. В середине несколько глянцевых страниц с иллюстрациями. Одна страница - слишком толстая… Как склеенная.
Часы на стене пробили пять. Коротыш завернул книгу в газету, и они всей компанией отправились в «Кривой угол».
Глава 5
В «Кривом углу»
Знаменитый на весь Ньютон студенческий бар «Кривой угол» вполне соответствовал своему названию: вывеска над входом висела наперекосяк, потолок накренился, крыша скособочилась, а все углы вопреки законам геометрии были острыми.
В полутёмном помещении за длинными, тоже кривыми столами сидели первые посетители. У стойки стоял Бард с гитарой. Увидев друзей, он гостеприимно махнул рукой в сторону свободного стола-трапеции.
- Молодцы, что пришли. Здесь весело - не пожалеете.
К ним подлетел официант и грохнул перед каждым по кружке с пенящимся пивом.
- За тебя, Арон! - негромко сказал Бард. - Жаль, что уходишь. Ты хорошо держался, врезал нашим на дуэли! Я тебя уважаю.
Арон Кросс растерянно поморгал пшеничными ресницами. Луч вечернего солнца проник в амбразуру окна, запутался в рыжих волосах. «Подсолнушек…» - подумала Бекки.
Кружка была огромная. Но это же просто пиво… Все пьют - и ничего!
Дон лихо осушил свою и предложил новый тост:
- За дружбу!
- Виват! - согласился Бард.
На столе появилась пузатая бутыль с кровавой жидкостью.
- За тебя, брат Арон! - говорит ей Бард и смеётся: - Э, да ты совсем ещё юнец! Даже пить как следует не умеешь.
Официант принёс блюдо с солёными орешками.
Дон улыбается, Арон Кросс смеётся - и все вокруг такие милые, такие родные, что плакать хочется.
- Ты что, уже готов? - хлопает её по плечу Бард. - Не плачь, братишка. Это только начало. Официант!..
Куда-то исчезли Дон с Коротышом. За пустым столом рядом с ней оказался Леон. Голос у Леона дружеский, мягкий: «Мы с тобой поцапались… Забудь… Ты теперь свой, какие секреты между „братьями“…»
Она что-то лепетала в ответ, кивала, глупо улыбалась. И всё время боялась спутать женские и мужские окончания. Эти окончания так и остались для неё камнем преткновения. Стоило ей потерять контроль, как выскакивали эти предательские «ла»: чита-ла, реша-ла…
Ещё она зачем-то забралась на сцену, и там в обнимку с Бардом они хриплыми голосами исполнили «Гаудеамус». На каком языке - она не помнила, но Дон позже уверял, что это был «местный вариант латыни, неизвестный латинистам».
Она очнулась, когда принесли свечи и запахло дымом от камина. Леона не было. Арон Кросс тряс её за плечо. Дон лихо щёлкал пальцами и всё порывался заказать пива на всю компанию.
Они вышли в обнимку, добрели до поворота на Торговую - и тут Коротыш обнаружил, что забыл на подоконнике библиотечную книгу.
Они бегом вернулись в бар, но свёрток исчез.
- Может, ты её убрал с подоконника? Ты вспомни! - настаивал Дон. - Ну кому она нужна? По кораблестроению… Даже смешно!
Они поспрашивали нетрезвых посетителей и бармена, но никто свёрток не видел.
- Что же теперь будет? - спросила Бекки.
- А ничего, - беспечно махнул рукой Дон. - Коротыш заплатит штраф. Не думаю, что большой, не разорится. А для Книгожоры мы поищем что-нибудь похожее. Когда ты с ним должен встретиться? В понедельник? Ну вот в понедельник и поищем.
- Эх, раз-зявы! - всё-таки огорчился Коротыш. - И карту он мне дал…
Бекки помнила, что Коротыш бросил свёрток на подоконник. Она ещё подумала, что нельзя вот так оставлять без присмотра библиотечную книгу, даже хотела переложить её на скамью у стола. Всё-таки тут бар, полно проходимцев…
Но не переложила!
Что-то её отвлекло - и книга исчезла.
Раньше надо было думать…
Ходики на стене ожили, створки раздвинулись, и из окошка выскочила мелкая птаха, похожая на воробья: дин… дин… дин…
До-о-он!.. - откликнулась со сцены гитара.
Бард ударил по струнам, гитара охнула и разразилась каскадом аккордов, напоминавших бой курантов:
Ушедший миг,
Как первый крик,
Вернуть нельзя никак -
Нельзя продать,
Нельзя купить…
Тик-так,
тик-так,
тик-так!
Нельзя продать,
Нельзя купить,
Но можно разменять
На медяки,
На пустяки -
И год,
и два,
и пять!
За тиком так,
За шагом шаг -
И жизнь прошла, как сон…
Короткий миг -
Великий Маг -
Диктует свой закон:
«Ушедший миг,
Как первый крик,
Вернуть нельзя никак -
Нельзя продать,
Нельзя купить…»
Тик-так! Тик-так! Тик-так!
* * *
Голова предназначена не только для украшения, ею иногда надо думать.
_Артур_Конан_Дойл._Рассказы_о_Шерлоке_Холмсе_
В понедельник они снова заказали книгу - точно такую же, но другого года издания. Получили её быстро, так как библиотекарь решил, что кто-то из преподавателей рекомендовал этого автора студентам, и учебник переместили в раздел востребованных книг.
А ещё они поискали в каталоге литературу по криптографии. Оказалось, что наука о шифрах зародилась в древности, книг по расшифровке - море и за один день эту премудрость не осилить. Дон так и заявил, но всё-таки выбрал из списка две брошюры и журнал. А ещё он свалил на стол стопку ярких книжек в бумажных переплётах.
- Это что у тебя? - заинтересовалась Бекки. - Опять Шерлок Холмс?! «Собака Баскервилей»… Просто замечательно!
- Зато интересно! И вообще…
Они разошлись по разным столам и занялись поисками «ключа».
Бекки увлеклась историей шифров, но об этом можно почитать когда-нибудь потом. А сейчас ей нужны типы кодов, алгоритмы и системы шифрования.
«Шифры бывают симметричные и асимметричные… Симметричный шифр использует один ключ для шифрования и дешифровки… Асимметричный - два различных ключа…»
А ещё есть какие-то «открытые ключи», «секретные ключи» и «блочные шифры»…
Всё это можно, конечно, изучить, но через неделю у них полуфинальная контрольная, и нужно готовиться…
К её столу подошёл Дон:
- Ну, ты как? Есть что-нибудь?
Бекки оторвала ладони от ушей:
- Что?
- Я говорю, ерунда всё это! Вот и Коротыш говорит…
Коротыш топтался рядом:
- Нужно о Румбусе почитать. В библиотеке ничего нет. Есть о простых числах.
- А ведь верно… Молодец, Коротыш! И как мы раньше не подумали? Румбус ведь занимался простыми числами. То есть он запросто мог придумать «простой» код, взяв за основу именно простые числа.
- Логично, - охотно согласился Дон и нетерпеливо заглянул в «Собаку Баскервилей». - Ну, я пошёл заниматься?
До конца самоподготовки оставался час. В библиотеке сосредоточиться невозможно: то Дон с Шерлоком Холмсом пристаёт, то Коротыш с Румбусом!
Бекки сдала книги по криптографии, нашла пустую аудиторию и обложилась учебниками и конспектами.
Тригонометрические формулы… Их много, но она их легко выводит. Логарифмы - это вообще для шестиклассников. Что ещё? Интегралы, формула Ньютона - Лейбница…
Отложив учебник, она с опаской открыла конспект последней лекции Стива. Тут полная абракадабра! Начало ещё можно понять, а дальше идут пропуски, странные обозначения и формулы. Забыв о слушателях, Стив писал, стирал, снова писал… Никаких объяснений, и невозможно разобраться, как он перескочил от одного выражения к другому. В конспекте у Бекки написано: «Отсюда следует». Но почему «следует»?!
На часовой башне проснулись куранты:
Бо-ом!..
БО-ОМ!..
БО-О-ОМ!..
Скоро стемнеет, а лампы только в библиотеке.
Захватив конспект, она подошла к доске. Может, записать все преобразования подробно?
На доске - уравнения. Почерк Стива. Когда прозвенел звонок с лекции, он просто махнул им рукой («Можете идти! Не мешайте!..»), а сам продолжал писать, пытаясь ухватить за хвост ускользающую догадку.
Он забыл стереть свои рассуждения или не очень ими дорожил.
Скрестив руки на груди (совсем как Стив!), Бекки застыла у доски. Всё логично, одно следует из другого. А вот тут он использовал какую-то неизвестную ей формулу! Вот она. Он её запи…
Бекки уставилась на обозначения. Может, Стив на лекциях про неё говорил, а она забыла?.. Да нет, не может быть! И всё-таки что-то очень знакомое…
Перед глазами встала страница, половину которой занимали таблицы простых чисел. А на полях - синими чернилами, стремительным почерком - формула. Почти такая же, как у Стива…
Такая, да не совсем! В числителе, в одной из скобок, вместо плюса - минус. И вот тут, перед скобкой, что-то было ещё…
Придя домой, она бросилась к сундуку, который служил ей кроватью и комодом, и вытащила книгу со звёздами - подарок Стива. Если это _та_самая_ книга… Которая всё её детство пролежала на столе Гриффина… пропавшая во время пожара… Гриффин не разрешал её открывать, говорил, что всё равно ничего не поймёт. Именно поэтому она в десять лет попыталась прочитать первую главу, ничего не поняла и перепрыгнула в середину, туда, где были иллюстрации и чёрно-белый портрет бородатого учёного. Тогда он показался ей старым - наверное, из-за бороды.
А ещё на полях той страницы - и соседней тоже! - кто-то нетерпеливым почерком делал расчёты. Писал и зачёркивал, писал и зачёркивал - как будто играл в крестики-нолики.
В десять лет её не отпугивало непонятное! Она рассматривала значки, пытаясь вникнуть в их суть. За этим занятием её и застал Гриффин. Он рассердился, но не очень. Забрал у неё книгу, зачем-то попросил повторить наизусть и записать на листочке формулу - ту, что она увидела на полях. Убедился, что зрительная память у Бекки, как он и думал, «очень неплохая», вздохнул, скомкал листок и взял с неё торжественное обещание: никому! никогда! ни при каких обстоятельствах даже не заикаться об этой комбинации знаков и чисел.
Присев на сундук, Бекки открыла книгу со звёздами. Та или не та?.. Внимательно всмотрелась в портрет - штриховой рисунок бородатого человека в профессорской мантии. Под рисунком подпись: «Эдвард Румбус (1744 -1771)».
Так вот он какой! Совсем молодой, почти как Стив. Когда он погиб, ему было 27 лет. А раньше человек на картинке казался ей пожилым.
Бекки перевернула страницу. Таблицы с простыми числами, на полях - синие выцветшие чернила…
Ну да, та самая формула, почти как у Стива - только без ошибки! Когда-то она её помнила, потом забыла, а сейчас сможет повторить во сне, с закрытыми глазами.
Глава 6
Частный детектив
- Господин Логман ожидает в приёмной, - доложил секретарь.
В кабинет ректора стремительно вошёл молодой человек лет двадцати двух, круглолицый, светлобровый, с ямочками на румяных щеках. Мальчишка! Неужели этот неоперившийся юнец и есть «тот самый Логман»? На счету которого десятки запутанных дел, поставивших в тупик криминальную полицию Ньютона?
- Познакомьтесь, господа, - представил посетителя хозяин кабинета, не ожидавший, что знаменитость окажется такой молодой. - Том… простите, Томас Логман, частный детектив. А это - старший библиотекарь Теодор Деррик, а также профессора академии: Доналд Браун и Стив Пратт. Всем присутствующим, и мне в том числе, было известно местонахождение капсулы.
- Так, значит, вы и есть Том Логман? Тот самый?! - нарушил церемонию представления Стив и бросился навстречу гостю. - Очень, очень рад с вами познакомиться! Я надеюсь, вы понимаете, насколько важно действовать быстро и наверняка? Если письмо Румбуса попадёт в руки недобросовестного математика, вернуть документ будет сложно.
Несмотря на вызывающую молодость, сыщик не смутился близости академиков и непринуждённо расположился в массивном кресле со спинкой из красного дерева.
- Я ознакомился с фактами и хочу заявить, что не сомневаюсь в непричастности присутствующих к этому делу.
- Что?!
Такая мысль «присутствующим» не приходила в голову. Мысль о том, что их вообще можно в чём-то подозревать! Мальчишка! Что он себе позволяет?
- Повторяю: я уверен в вашей непричастности. Но не потому, что вы «по определению» честные люди, а просто потому, что знали о существовании сигнализации и при желании могли её отключить. Так?
- Железная логика, - съязвил профессор Браун.
Остальные молча кивнули.
- Отлично. Но вопрос к вам у меня всё-таки есть. Не могли ли вы, господа, случайно - с кем не бывает? - гм… проговориться? Не отвечайте сразу, подумайте! Чтобы вернуть документ, нужно исключить и этот вариант.
Присутствующие подумали и один за другим отрицательно покачали головами.
- Я так и предполагал, - обрадовался юнец, сияя румяными щеками. - И всё-таки вопрос упирается в «утечку информации». Если никто никому ничего не сообщал, откуда вор узнал координаты капсулы? А ведь знал, правда? И ещё. Чтобы попасть в книгохранилище, нужен пропуск. А это значит, что вор не мог пройти со стороны, он - местный, ваш.
Ректор побарабанил пальцами по столу:
- Обстоятельства вам известны. Важность похищенного документа тоже. Если вы кого-то подозреваете, мы готовы предоставить любую, даже закрытую информацию.
- Понимаете, Том, - заволновался Стив, - чтобы доказать гипотезу Румбуса, нужна формула. Простая, как всё гениальное! Я уверен, что такая формула существует - три года занимался расчётами, вовремя обнаружил ошибку и сейчас почти нашёл решение! Мне нужен месяц для проверки. Вот, смотрите, это просто! Допустим, что…
Ректор кашлянул, и Стив виновато отдёрнул руку от листа бумаги на столе:
- Простите, увлёкся.
- Сколько сотрудников в библиотеке? - спросил Том. - Может, кто-то из них мог узнать координаты от прежних доверенных лиц?
- Исключено. Все библиотекари молодые, работают недавно.
- Сигнализация?
- Специалисты из полиции. Но на последнем участке работал только Стив. Кстати, фокусы со львом - его идея. Не совсем удачная…
Том Логман испытующе посмотрел на Стива:
- Хорошо. Тогда вернёмся к сотрудникам библиотеки. Что вы скажете про некоего Эдварда Лукуса?
Присутствующие переглянулись. Никто о таком не слышал. Даже старший библиотекарь не сразу понял, что речь идёт о странноватом парне из вечерней смены.
- А-а… Это вы про Эдика-Книгожору? Нет, вряд ли. Зачем ему?
- Но он же интересуется редкими книгами? Может, и письмо Румбуса привлекло его просто как ценный документ? Всё-таки подлинник.
- Хм… - задумался старший библиотекарь. - Вы меня озадачили. Но этот Книго… то есть Эдвард Лукус всего лишь младший помощник! Никакого отношения к капсуле…
- Вы так думаете? А вот мне стало известно, что его отец был одним из посвящённых.
Старший библиотекарь пожал плечами:
- Да-да, припоминаю. Но когда Лукус-старший умер, его сыну было от силы лет девять. Тогда это письмо вообще никого не интересовало! О капсуле вспомнили недавно, в связи с обещанным миллионом. Так что не думаю…
Секретарь вкатил тележку с чайным сервизом.
- И всё-таки мы решили проверить и этот вариант, - сказал Том Логман, с удовольствием отпив глоток душистого напитка. - Установили слежку. В понедельник этот ваш Книгожора встретился с известным букинистом и передал ему книгу. И вот ведь какая странность… Книга оказалась со штампом «Biblioteca academica».
- Интересно…
- Мы были уверены, что напали на след. Допросили обоих, а также вашего ученика - того, кто заказывал книгу. К сожалению, криминала не обнаружили. Хотя некоторая странность во всём этом присутствует.
- Что именно вам показалось странным? - отрывисто спросил ректор и нахмурился. («Не нужно было приглашать этого парня. Какое-то мальчишество, игра в „сыщиков“!»)
- Ну, хотя бы то, что данная книга интереса для букинистов не представляет. Просто учебник. Сведения устаревшие, печать обычная. Продать её невозможно даже за гроши. А букинист при встрече передал Книгожоре конверт с весьма впечатляющей суммой.
- То есть вы думаете?..
- Да, мы были уверены, что внутри именно то, что вы ищете. Или хотя бы указание на место. Но увы! Наши эксперты скрупулёзно изучили каждую страницу, проверили обложку на «двойное дно» - пусто!
- А что показали участники?
- Оба выдали одну и ту же легенду: учебник потребовался сыну букиниста (кстати, он действительно учится в политехническом). А деньги в конверте якобы не за книгу, а уплата старого долга.
На стене завозились часы. Ректор встал, давая понять, что встреча закончилась. Том Логман тоже поднялся с кресла.
- И всё-таки… - начал он, то ли не поняв, то ли проигнорировав сигнал. - Если прямой утечки информации не было, не мог ли преступник выкрасть карту? Что-то в этом роде ведь должно существовать? Запись… Схема…
- Должен вас разочаровать, - покачал головой ректор. - Никаких письменных источников не существует. Что касается карт или схем… К сожалению, они утеряны. Академия перестраивалась, начальство менялось. Лет десять назад были попытки составить новые карты. Выделили средства, привлекли первокурсников. Всё закончилось тем, что один студент пропал.
- Как - пропал?
- Скорее всего, забрёл в древний лабиринт. Его искали, но без толку. После этого интерес к «картографии» упал. Какие-то эскизы остались, но они неточные, даже ложные.
- Ну хорошо, - неохотно согласился Том Логман. - Предположим, письменных источников нет. Устных тоже. Что же у нас получается? Мистика? Наитие? Или случайность?
- Нет, просто наткнуться на капсулу невозможно. Вы же там были, видели… Обычная плита, покрытая пылью. Такая же, как тысячи других. Впрочем, есть одна… ммм… «подсказка». Некая числовая последовательность… Но это так, к слову. Самостоятельно разобраться в путанице чисел весьма сложно. Да и кому придёт в голову искать закономерности в случайных номерах?
- Прошу вас, поподробнее! - оживился Том. - Какая последовательность? Откуда она взялась?
Присутствующие переглянулись. Ректор едва заметно кивнул.
- Этому лабиринту под библиотекой более трёхсот лет, - охотно объяснил Стив. - По всем коридорам и переходам рассыпаны таблички с числами. Они остались от монахов, никто их с тех пор не трогал. И вот что любопытно: числа эти не случайные, каждое - член особой последовательности. Эти последовательности пересекаются, расходятся и тянутся на многие километры. Одному богу известно, куда они ведут и сколько секретов можно обнаружить в путанице лабиринта. Странные люди были эти монахи! Похоже, что триста лет назад тут действовала целая математическая сборная!
- Но какое отношение ко всему этому имеет капсула? - спросил Том.
- Капсула находилась как раз в середине одной весьма любопытной цепочки. Если идти от одного треугольного числа к другому, можно довольно быстро её обнаружить.
- Извините, какого? Треугольного?..
- Эти числа были известны ещё во времена Пифагора, - обрадовался Стив, забыв, что он не на лекции. - Если не вдаваться в подробности, треугольное число - это число кружков (в древности - бобов), из которых можно составить равносторонний треугольник. Вот такой.
Стив пошарил в объёмистых карманах и вытащил блокнот, исчёрканный вдоль и поперёк. Кружки, запятые, дуги и даже смеющиеся рожицы… Словно это не профессор академии занимался расчётами, а весёлый первоклашка развлекался на уроке математики.
- Как видите, первое число - один, второе - три, далее шесть, десять, пятнадцать и т. д. Заметим, что каждое следующее треугольное число, начиная со второго, получается, если к предыдущему числу прибавить его номер. Попробуйте сами, это легко. Следующее число шестое по счёту, значит…
- …прибавляем шестёрку к пятнадцати! - догадался Логман. - Действительно, легко. Эх, жаль, что я в своё время бросил математику! Но вернёмся к нашим бобам… то есть капсуле! Если предположить, что вор догадался…
Том Логман хотел ещё что-то сказать, но ректор знаком остановил его:
- В настоящее время меня интересует не похититель, а сам документ. Если вам удастся договориться с кем бы то ни было, академия готова пойти на существенные расходы, даже на… выкуп. Вы уверены, что письмо Румбуса не ушло за границу?
- Если в деле не замешаны математики. Ну а с обычными барышниками проблем не будет. Особенно если вы заинтересованы не в разоблачении, а в возвращении документа. Терпение и деньги…
Глава 7
У букиниста
Они пришли перед самым закрытием. Трое крепких парней в тёмных плащах и шляпах, надвинутых на глаза. Колокольчик нервно звякнул и затих, будто подавился.
Хозяин вышел из-за прилавка и мелко закивал.
- Позднему гостю всегда… - начал он нараспев, подобострастно протягивая пухлую ладонь.
- Не суетись, - оборвал один из «гостей» и так зыркнул глазищами, что у хозяина отпала охота изображать радушие.
- Чем могу служить? - озабоченно спросил он, делая вид, что не понимает цели визита. - Если вас интересует искусство…
- Ты знаешь, что нас интересует, - нехорошо усмехнулся юнец с узким лицом, до губ прикрытым шляпой. - Неужели забыл старых знакомых? Ай-ай-ай…
В любом бизнесе бывают просчёты. Ну продал он эту чёртову книгу какому-то проходимцу… Ну забыл про обещание - так не убивать же за это! А тут выгодный клиент подвернулся, вот и… А аванс он вернёт - пожалте, хоть сейчас! Или завтра… Сегодня - уж вы извините, господа! - в кассе нет денег…
Букинист суетливо открывал ящики с выручкой, разводил руками и изо всех сил улыбался и качал головой.
- Та-ак… - не поверил молчавший до сих пор атлет с горбатым носом. - Говоришь, забыл? Короткая же у тебя память.
Горбоносый не угрожал. Он словно сочувствовал хозяину магазина (вот, надо же, какая оказия вышла!), но у букиниста вспотели пухлые ладони.
- Кому продал-то? Молодому господину, - угодливо зачастил он. - Профессору… А может, и не профессору, шут его знает! Богатому. Я запросил пятьсо… То есть…
- Ну-ну, - кивнул Горбоносый. - Значит, пятьсот? Хоро-ошая цена. А дальше что?
- Как обычно. Завернул в бумагу, подарочную - так клиент просил. Мне ведь что? Покупатель просит, значит, так и надо. Мне бумаги не жалко.
- Имени ты, конечно, не знаешь?
Букинист развел руками.
- С ним была дама… девушка, совсем молоденькая. Она ещё днём заходила, интересовалась вашей книгой. А тут вот снова заявилась. Я не уверен, но мне так кажется… Что книгу эту господин купил для неё.
- А ты не выдумываешь? Какая она?
- Книга-то? Толстая такая, со звёздами на облож…
- Да не книга, олух! Барышня какая?
- Ах, барышня! Ну… вот такая, - покрутил руками букинист. - Молоденькая, в юбке.
- Понятно, что не в штанах. Нам приметы нужны, сечёшь?
- Приметы, приметы… - бормотал хозяин магазина, старательно морща лоб. - Молоденькая такая, в юбке…
- Про юбку мы уже слышали. Они тут все в юбках! Что ещё?
- Да вроде ничего особенного… Ах да! - просиял букинист. - Эта девочка… девушка, она смуглая очень. Словно не из наших мест. А глазищи - синие.
Гости переглянулись.
- Куда они поехали? В какую сторону?
- По Торговой направо. Экипаж у него богатый, я в окно смотрел. А барышня пешком пошла. Через дорогу перешла, а дальше куда - не знаю. И книга точно была у неё, как сейчас вижу! - Букинист явно старался угодить опасным гостям. Подбежал к зарешечённому окну, суетливо помахал руками: - Он - туда, а она - сюда…
- Ладно, - усмехнулся Горбоносый. - Не мельтеши: в глазах рябит. Что сделано - то сделано. Но на будущее учти: с нами лучше не ссориться. Понял? А пока… слушай сюда: как только эти двое появятся у тебя (а они должны появиться, Ньютон город маленький), задержи их любыми путями. И сразу посылай своего мальчишку вот по этому адресу.
- Как же, как же! Непременно!.. - обрадованно закивал букинист. - Уж я их не пропущу, будьте покойны. А помощник у меня проворный, одна нога тут, другая там…
Слова вылетали у него изо рта вереницей, как мыльные пузыри. Кажется, он и сам не понимал, что говорит, но остановиться не мог. Даже когда с грохотом захлопнулась дверь и обиженно тренькнул колокольчик, хозяин зачем-то выбежал за гостями и, стоя на выщербленных ступеньках, продолжал бормотать, улыбаясь и кланяясь:
- А понадобится что - так я… Если книгу какую редкую или ещё чего! Для хороших людей… мы всегда со всем почтением!..
- Ты нам девчонку достань, - пролаял из сумерек Горбоносый. - Это в твоих интересах.
- Да где ж я её возьму? Может, её и в городе-то нет.
Ответа он не дождался. Потоптался на ступеньках, вглядываясь в тёмные силуэты прохожих. Те трое в шляпах о чём-то совещались под уличным фонарём.
- Вспомнил! - замахал руками букинист. - Господа, я имя вспомнил!.. Вот как сейчас вижу: тот богатый господин передаёт ей книгу и говорит…
Глава 8
Что обещают звёзды
Четверг. Четыре дня до полуфинала
В последнюю неделю перед полуфиналом все настенные и напольные часы в академии посходили с ума. Вот только что, кажется, было утро, а куранты уже отбивают свои «бомы» на самоподготовку.
Календари тоже поддались панике и нервно захлопали листами: вторник… среда… четве…
В эти дни библиотека и читальный зал работали круглосуточно. И всё равно времени не хватало.
Дон заявил, что «в него больше ничего не лезет» и «будь что будет». Коротыш допоздна отрешённо сидел за столом, обложившись книгами, и гудел, как шмель.
- Ты чего гудишь? - спросил его Дон, наскоро проглотив главу с логарифмами.
- А?..
- Я говорю, всё равно бесполезно! Гуди не гуди…
- А?..
- Да ну тебя! - разозлился Дон и сгрёб со стола кипу учебников. - Вон они сидят, победители! Это ж козе понятно.
Бекки тоже думала, что Мартин с Карлом вне конкуренции. На предварительном тесте они за полчаса прорешали оба варианта и от нечего делать взялись за третий.
По проходам между столами неприкаянно слонялся Бард без гитары. Сейчас он не был похож на орхидею - нахохлился, как промокший зонт, забытый в прихожей. Гитару родители у него конфисковали. А чтобы у сына не возникло желание заглянуть в «Кривой угол», аннулировали «карманные расходы».
Проходя по вестибюлю, Бекки старательно отвернулась от зеркала, «в которое нельзя смотреть перед экзаменом». А во дворе украдкой бросила монетку каменной Плакальщице - той самой, которая оплакивает души студентов, провалившихся на экзаменах. Душ было много, поэтому из глаз Плакальщицы ручейками текли слёзы.
Дон ещё советовал пойти в местный музей и поцеловать башмак, якобы принадлежавший Ньютону:
- А что? Говорят, здорово помогает!
Но эта идея не понравилась даже флегматичному Коротышу:
- Ньютон когда жил? Сто лет назад? Так башмак, наверное, грязный…
Газеты пестрели заголовками:
КРАММЕР или РИГАН?
ДРУЗЬЯ - СОПЕРНИКИ!
ЧТО ОБЕЩАЮТ ЗВЁЗДЫ?
* * *
- А _что_ обещают звёзды? - спросил, угрюмо взглянув на сына, сэр Мелвин Риган.
Карл не был готов к этой встрече: по вечерам отец редко бывал дома. Но сегодня сэр Риган явно не был настроен на светские развлечения.
«Вспомнил про свой отцовский долг… Решил посвятить вечер воспитанию сына…» - с обидой подумал Карл.
Как всегда при встрече с отцом, Карл почувствовал себя никчёмным неудачником. Маленьким, слабым и глупым. К тому же - «бездельником, шляющимся неизвестно где».
- Мы были в библиотеке. Мы занимались, - оглянувшись на Мартина, буркнул он. (Только этого не хватало, чтобы отец устроил ему разнос прилюдно. Хотя Мартин в курсе… И всё равно неприятно.)
- Так. Значит, в библиотеке, - не поверил Риган-старший. - А это что у вас за книга? Позвольте взглянуть, _сэ-э-эр_!.. Отлично! Стишки. Куртуазные. Ну-ну, поздравляю. За три дня до полуфинала!
- Простите, сэ-эр, но Карл тут ни при чём. Эти «стишки» читаю я.
Мартин светски улыбнулся, дерзко посмотрел в лицо сурового родителя и щёлкнул каблуками.
- Похвально, - не заметил вызова Риган. - Надеюсь, что _ваш_ отец с одобрением относится к подобным… ммм… литературным пристрастиям.
- Отец в курсе. Кстати, сегодня у нас был тест, и Карл вместо одного варианта решил все три.
Риган-старший недоверчиво хмыкнул. Карл стоял опустив голову, и щёки у него пылали. Оглянувшись на друга, Мартин едва заметно пожал плечами.
- Короче говоря, я давно уже высказал своё мнение и… пожелания, - холодно резюмировал сэр Мелвин Риган. - Мы ожидаем от вас, _сэ-э-эры_, усердия и настойчивости в достижении цели. Мы возлагаем на вас… эээ… большие надежды и уверены, что ваши наставники не пожалеют о потерянном времени. Мы полагаем, _сэ-э-эры_, что…
И так далее, в том же духе, голосом замороженной сосульки! Ну и зануда! И как только Карл это терпит?..
Мартин как бы невзначай отступил к стене, увешанной эскизами в тонких изящных рамках. Они тут всегда висели, в тёмном коридоре между лестницей и кабинетом сэра Ригана. Кажется, это юношеские работы самого хозяина дома, хотя кто его знает? Может, наоборот, что-то жутко дорогое, кисти Рембрандта (ха-ха!).
- …И вы, конечно, помните, что кому больше дано, с того, естественно, больше и спросится…
Почти ни одной законченной картины, сплошные наброски. Вот вам и настойчивость! Хотя… жанровые сценки, интересно. Юноши в полосатых шарфах, о чём-то отчаянно спорят. Живые лица, верно схваченные жесты. У доски темноволосый парень с нашивкой капитана сборной на рукаве - что-то чертит, обернувшись к спорщикам. Акцент на глаза… на кудрявые спутанные волосы… гибкую фигуру… Очень живой, очень удачный набросок!
- …В вашем возрасте я ценил средства, вложенные в моё образование…
Мартин подошёл поближе, пытаясь вспомнить…
Рисунок сделан лёгкими воздушными штрихами. Что-то в летящем, струящемся облике кажется ему знакомым.
- Кто это? - тихо спросил он, обернувшись к Карлу.
- Не знаю. Какой-то сокурсник отца.
- …И этот урок пойдёт вам на пользу, - поставил жирную точку сэр Риган. - А что касается этого юноши… Вот вам пример того, чего следует избегать. Был капитаном сборной - вроде тебя, Мартин. Подавал большие надежды. А что из него вышло? Как говорится, «не в свои сани»…
Последние слова Риган-старший пробормотал едва слышно, про себя.
- Надеюсь, вы всё поняли, _сэ-э-эры_?
Наконец за Мелвином Риганом захлопнулась дверь, и друзья вздохнули с облегчением.
- Просто он сегодня не в духе, - заступился за отца Карл. - Не знаю, что на него нашло?
Мартин не слушал. Он и сам не понимал, почему, глядя на размытый рисунок, он вспомнил ту девочку из Волочка. Неожиданная девочка! Играючи справилась с задачей, которую сам Мартин (он честно себе в этом признался) вот так, с ходу, за минуту, вряд ли смог бы решить.
- Откуда я могу его знать? Очень знакомое…
Мартин хотел сказать «лицо», но запнулся, потому что имел в виду что-то другое: облик, взгляд, поворот головы…
- А, это? Ерунда! Ты его сто раз видел в Галерее капитанов. Я тоже сначала мучился. Потом сообразил. На него ещё этот парень чем-то смахивает - ну, наш новый «брат», Арон. Просто как родственники!
Мартин покачал головой:
- При чём тут Арон? Слушай, а может, она из Ньютона?
- Кто?
- Та девочка из Волочка. Бекки или как там её? - Мартин не забыл имя, но предпочёл представить дело так, будто вспомнил про ту встречу случайно, к слову.
- Может, попробовать дать объявление в «Вестях»?
Карл покрутил пальцем у виска.
- Забудь об этом! «За три дня до полуфинала!..» - прогудел он голосом Ригана-старшего. - И потом, у нас уже есть Эмма! Вот напишем в понедельник полуфинальную - и займёмся её математическим образованием. Идёт?
Пятница. Три дня до полуфинала
В пятницу Стив посоветовал больше ничего не делать.
- Освободите мозги. Полуфинал - это четыре с половиной часа сплошной математики. Нужна энергия, много энергии. Так что я вам очень советую в выходные устроить выходные. Прогулки, гимнастика, танцы.
- А в «Кривой угол» можно заглянуть? - заинтересовался Бард. - Только мне нужно письменное разрешение, а то родичи денег не дадут.
- В «Кривой угол» не советую, - не принял шутки Стив. - Но если потребуется письменное разрешение на отдых, то пожалуйста. Я серьёзно. Родители не понимают, что сейчас опаснее перезаниматься, чем недозаниматься.
Только тут Бекки осознала, что до полуфинала действительно осталось три дня. Даже два, потому что пятница наполовину прошла. Наверное, Стив прав: никакого смысла торчать допоздна в читальном зале. Ну решит она ещё несколько задач, на которые ссылался профессор Браун… Но Браун и сам не знает, что им предложат! Даже Стив не знает, потому что он не составитель.
Бекки никогда не уходила из академии так рано. А тут выбежала среди дня на крутое крыльцо - и зажмурилась. Сияло всё: небо, солнце, золотые листья, летящие с облаков!
Бард тоже запрокинул голову и мурлыкал что-то себе под нос.
У ворот болельщицы (в основном старшеклассницы) окружили Краммера с Риганом и со всех сторон совали им блокнотики, открытки и тетрадки, украшенные розочками. Галантно улыбаясь, «звёзды» добросовестно расписывались под розочками, добавляя от широты души всякие короткие глупости вроде: «Лилечке от Мартина Краммера», «Милой Марте от Карла Ригана».
Неожиданно рядом с Бекки оказалась девчурка с синими, как небо, глазами и пунцовыми щеками.
- Вот… пожалуйста… - пискнула девочка.
Бекки даже не поняла сначала, что ей нужно. Какой-то альбом…
А вот Бард сразу сообразил, в чём дело. Вытащил из кармана модную авторучку с золотым пером и вручил её Бекки:
- Расписывайся, братишка.
- А почему я?.. Может, лучше Краммер? Или вон Риган…
- Я буду за _вас_ болеть. - Девчушка ещё пуще залилась краской, но не отступила. - И моя кузина тоже. Мы хотим, чтобы вы победили.
- Спасибо… - растерялась Бекки, смущённо улыбнулась девочке и начертила замысловатую завитушку.
Суббота. Два дня до…
С утра в аудиторию вместе с преподавателем вошёл ректор. Бекки его видела всего один раз, но запомнила. Ректор торжественно поздравил всех, благополучно добравшихся до полуфинала. В основном это были «полосатики», восемнадцать человек. Из «прочих» кроме Бекки уцелели Дон с Коротышом и тринадцатилетний вундеркинд из ньютонской гимназии. Стив к малолетке относился с симпатией: парень явно одарённый, с «признаками гениальности», но к концу он выдохся и почти перестал заниматься. А ещё в списке оказались - уж как они удержались, неизвестно! - трое провинциалов. Подобно Арону Кроссу, им не хватало базовой подготовки. Арон Кросс это понял и сам ушёл, а эти ещё на что-то надеялись.
- Таким образом, - подвёл итог ректор, - к полуфиналу допущено двадцать пять человек. Предупреждаю: работа сложная. За каждый верный ответ начисляется одно очко. Чтобы выйти в финал, вы должны набрать девяносто процентов (минимум) за предложенные сто заданий. Те, кто пройдёт через это сито, займут места согласно количеству набранных баллов.
Ректор обвёл глазами притихшую аудиторию:
- Может, есть вопросы?
Вопросов не было. Через два дня всё будет ясно.
- И последнее, - вспомнил ректор. - Работа пишется анонимно. Только код - никаких имён, значков или намёков на авторство. На следующий день после полуфинала мы вывесим список номеров-победителей. Только после того, как вы предъявите медальон с кодом, ваше настоящее имя будет официально внесено в команду финалистов.
Суббота. Вечер. Полтора дня…
Они расстались на Рыночной площади. Дон отправился домой, а Бекки решила пошататься по рынку, который всегда притягивал её карнавальной пестротой.
Вон толстая тётка в малиновом платке кудахчет над корзиной с пирогами:
- Пироги-пироги! Кому пироги? С-пылу-с-жару-пальчики-оближешь!
От пирогов пахло так сдобно, что Бекки забыла, что у неё в кармане одна мелочь. Может, на маленький пирожок хватит?
Почти всю стипендию она отдавала Вилли с Маритой. Для себя оставляла немного и тратила деньги на перекусы, тетради и прочую ерунду. А недавно она купила - не удержалась! - мальчишеские перчатки. Перчатки были дешёвенькие, из галантерейки, но Бекки всё равно радовалась покупке.
Рядом с пирожковой тёткой на чурбачке сидел старик старьёвщик. Он не кричал, он просто сидел и смотрел перед собой. Товар - пуговицы, ржавые подсвечники, треснувшие чашки с отбитыми ручками и прочий хлам - лежал на неглаженой тряпке линючего цвета. Покупатели без интереса вертели в руках погнутые ложки и лениво спрашивали:
- Это серебро или как?
- Серебро, серебро, настоящее столовое, - бормотал продавец и снова погружался в нирвану.
Бекки помаленьку откусывала от пирога с картошкой и смотрела на старьёвщика. Старые чашки-ложки её не интересовали нисколько, но среди барахла она приметила стопку подержанных книг. Подражая заправским покупателям, Бекки присела на корточки и ткнула пальцем в верхнюю:
- Можно посмотреть?
- Смотри-смотри, за погляделки денег не берут, - равнодушно откликнулся старьёвщик.
Под верхней книгой была какая-то рвань без обложки, ещё журнал позапрошлого года, а под ним…
Она сразу узнала картинку: парусник и кусочек карты. Ну да, тот самый учебник по судостроению, который они потеряли в «Кривом углу»! Вот и штамп библиотеки - правда, замазанный чернилами. А Коротыш уже всё равно заплатил штраф… И Книгожора вроде не обратил внимания на подмену. Он даже за что-то горячо поблагодарил Коротыша. И даже подарил ему карту - насовсем! На той карте был красный крест. Что-то она тогда ещё подумала - про Книгожору… Ах да! Красным крестом помечена комната с капсулой. То есть Книгожора знал об этом месте! Кроме того…
Она вспомнила, что хотела проверить одну глянцевую страницу, как будто склеенную…
- Сколько стоит эта книга? - спросила она, вытащив из стопки учебник с парусником на обложке.
Бекки была неопытным покупателем. Она не знала, что на рынке нельзя показывать продавцу свою заинтересованность. Нужно было сначала потыкать пальцем в чашки-ложки, поцокать языком, лениво спросить цену, даже отойти. Потом вернуться, будто вспомнив что-то, полистать другие книги и небрежно, между прочим, поинтересоваться ценой той, которая нужна позарез.
А она, наоборот, сразу схватила учебник.
- Сколько просите?
Продавец поднял глаза, мгновенно оценил стоимость вельветовой куртки и кашемирового шарфа и назвал абсурдную цену. Он что, шутит?
Бекки выгребла из кармана всё, что у неё было, пересчитала…
- Никому же она не нужна! У вас её всё равно никто не купит.
- Нет-нет, это очень ценная книга, - забубнил старик. - Я потратился, заплатил за неё…
Она знала, что старик врёт, но не стала спорить. Книгожора… Карта… Книга… Всё это сошлось, и Бекки начала отчаянно торговаться:
- Может, ножик возьмёте? Очень хороший ножик, вот. Его у вас с руками оторвут!
Старик хмуро взвесил на руке крошечный ножик для резки бумаги.
- Дак он же тупой…
- А больше у меня нет ничего.
Глаза у продавца блеснули:
- За шарфик отдам.
- Ну, старик, ты и загнул! - вмешался известный всему рынку попрошайка, который по совместительству подносил торговцам воду. - Шарфик-то новенький, не чета твоему рванью.
- Но-но… - неуверенно возразил старьёвщик. - Катись отседова. Ну, чего глазелки-то растопырил?
Бекки всё не выпускала из рук учебник. Ей хотелось незаметно заглянуть в середину, но продавец насупился и отобрал книгу.
- Не хошь - не бери, вот мой сказ!
Шарфика - полосатого, кашемирового - было жалко до слёз. Может, ей тогда показалось и в книге ничего не заклеено?
Рыночные завсегдатаи не оставили эту сценку без внимания.
- Да продай ты ему эту рвань, вишь, парнишке как надо! Лицейский… Никак для турнира?
Старьёвщик собрал в кулак куцую бородёнку, подумал.
- Эх, была не была! - тряхнул он седыми прядями с видом короля, жалующего нищему шубу со своего плеча. - Давай сюда монету. Мой орёл, твоя решка. Если решка - так и быть, забирай товар. Ну а уж ежели орёл… Тогда не обессудь, шарфик ваш будет наш.
Бекки знала, что её сейчас обжулят. Но почему-то сняла с шеи «полосатый кашемировый» и вместе с зеваками запрокинула голову, следя за полётом монетки.
Ну конечно, орёл… Продавец уже протянул руку за шарфом, но Бекки вцепилась в него, умоляюще посмотрела на болельщиков:
- А можно отыграться? Так нечестно!
Ей явно сочувствовали, а один прилично одетый господин с круглым румяным мальчишеским лицом даже отобрал у старьёвщика монетку и вручил её Бекки.
- Точно! - обрадовались зрители. - Пусть парнишка теперь сам подкинет. Ну, лицеист, кидай!
И тут ей в голову пришла отчаянная мысль…
- А давайте по-другому! Загадайте любое число… умножьте его на два… Прибавьте к нему…
Ну и так далее. Она не помнила, какие операции проделывал тот рыночный «везунчик» с весёлым чубчиком, и на ходу придумывала свои. Главное, не забыть, что получится в результате, после того как сократится задуманное (любое, всё равно какое) число.
- …Ну, поделили? А теперь от того, что получилось, отнимите своё число. Запишите на чём угодно… (Кто-то из публики услужливо подал карандаш и клочок бумаги.) И никому не показывайте.
Бекки вошла в роль, изо всех сил улыбнулась и запела:
- Везунчики-счастливчики! Если я отгадаю число, я выигрываю. Если нет - отдаю шарф. Идёт?
А толпа вокруг уже приличная. Круглолицый не уходит, смотрит на неё с любопытством.
Подражая парню с чубчиком, Бекки закатила глаза и проделала пассы руками.
- У вас получилось… В результате получилось…
Кто-то грубо пихнул её локтем. Приплюснутая кепочка… Кривая усмешка… С таким типом лучше не сталкиваться в тёмном переулке.
Властно, по-хозяйски отодвинув Бекки, Приплюснутая Кепочка бросил на коврик горсть монет.
- Я покупаю эту книгу. Сколько ты просил? Получай, здесь в три раза больше.
Старьёвщик похлопал глазами, растопырил жадные пальцы и сгрёб деньги.
- Покорно благодарю, господин хороший. А книга - вот она. Хорошая книга, ценная…
Бекки растерянно оглянулась на толпу зевак.
- В результате получилось «че-тыр-на-дцать»! - крикнула она. - Я выиграла… выиграл! Вы обещали!..
У соседнего прилавка с капустой застыл полицейский. Он давно посматривал в их сторону, но пока не видел нарушений.
- Вот твой ножик, - добродушно бормотал старьёвщик. - Ты ничего не потерял, так? А тут, парень, рынок. Кто больше дал, тот и покупатель.
Бекки умоляюще обвела глазами толпу, но зрители уже потеряли интерес к игре. Только один попрошайка поднял листок с числом, перевернул его и хлопнул себя по коленкам:
- Ёж те корень!.. А ведь точно, четырнадцать! Ай да парень!
Приплюснутая Кепочка быстро уплывала - вместе с книгой, в которой…
Бекки схватила ножик для резки бумаги и рванула вдогонку.
- Эй, постойте! Так нечестно! Я её выиграл, это моя книга…
Она перескочила через корзину с пирогами, чуть не сшибла Круглолицего и вцепилась в рукав наглого типа в кепочке.
- Это моя… то есть мой…
Тип обернулся. Не лицо, а маска. Мрачные глаза-щёлочки, тяжёлый взгляд. Не разжимая губ, бандит (а Бекки сразу поверила, что это бандит, а может, и убийца) лениво процедил:
- Ты вот что, парень… Давай кати отсюда. А не то…
И это «не то» было таким страшным, что Бекки подавилась словами - как будто ей в рот засунули кляп.
* * *
А тем временем в Ньютон на цыпочках прокрался Субботний Вечер. Он скользил по нарядной Торговой улице, шаркал по тёмным переулкам, кашлял и чихал, спотыкаясь и шёпотом проклиная горбатый мост Пифагора.
Вечер заглядывал в окна и приветливо кивал знакомым лампам.
Мимо «Кривого угла» он прошёл торопливо, так как не любил подвыпивших студентов:
- Кричат, тренькают на гитарах… Угомона на них нет!
Дверь в бар распахнулась - и вместе с табачным дымом на крыльцо выплеснулись музыкальные переборы:
Всю ночь два юных гения
Решали уравнение,
Над ними уравнение
Хихикало в кулак…
Вечер зябко поёжился, словно его окатили холодной водой из ведра.
- Охламоны!.. - проскрипел он по-стариковски, выставив перед собой огромный чёрный зонт. - Совсем спятили! И куда только ихние родители смотрят?
«Ихние родители» смотрели в окно. В то самое, на втором этаже роскошного особняка, через которое улизнул сынок - вместе с гитарой!
Всю субботу Бард находился под домашним арестом.
Отец самолично проверил по учебнику, помнит ли отпрыск древнейшего рода Дьюков прямую и обратную теорему Виета, и остался недоволен. Барда заперли в родительском кабинете наедине с учебником по алгебре и началам математического анализа. А ещё вытрясли из его карманов все деньги, лишив средств к существованию.
Но всему, даже родительсткой тирании, есть предел.
Когда Бард без денег, зато с гитарой в обнимку появился в дверях «Кривого угла», завсегдатаи встретили беглеца свистом и овациями! Сам хозяин вышел из-за стойки и самолично поднёс ему огромную кружку пива.
- За свободу! - провозгласил он, и со всех сторон взлетели над столами бокалы и бутыли.
- Долой тиранов-профессоров, душителей муз! - крикнул Бард, прижимая к сердцу гитару.
- Долой! - откликнулись почитатели муз.
- Долой теорему Виета, прямую и обратную!
- Долой! - не дрогнув, согласились юные попиратели основ.
- Да провалится в тартарары мост Пифагора вместе с гипотенузой и всеми катетами! Долой прямые углы! Виват музыка!
- Виват! Виват! Виват! - грохнули кружками распоясавшиеся сторонники кривых углов.
На сцене уже стоял, слегка покачиваясь, Скрипач в надвинутой на глаза шляпе. Он протянул руку Барду и лихо взмахнул смычком:
Он жил на диком берегу[10 - Стихотворение английского поэта и художника Эдварда Лира (пер. Е. Липатовой).]
У моря среди скал,
В его саду росли пион,
Два мака и шакал.
Кричали чайки за окном,
И волны пенились кругом!
К скрипке присоединилась гитара. Басовые аккорды, подобно морскому прибою, властно задавали ритм:
Он вдаль смотрел из-под руки -
На запад и восток.
Со всех концов ученики
Спешили на урок.
За каждый правильный ответ
Он им давал кулёк конфет!
Но горе тем ученикам,
Кто получал «колы»:
Смеясь, суровый педагог
Швырял их со скалы!
Они летели вниз гурьбой
И падали в морской прибой.
В этом месте полагалась пауза.
Переждав овации, Скрипач кивнул Барду - и на головы слушателей обрушился последний куплет:
И в море плавали они,
Забыв про кабалу,
И превращались иногда
В форель и камбалу.
О них у моря среди скал
Вздыхал учитель…
И шакал!
- Браво!!! - завопили слушатели. - Качать маэстро!
На сцену дождём полетели монеты, а вслед за монетами - потрёпанные конспекты с лекциями. И хотя «маэстро» отбивались от благодарных слушателей гитарой и скрипкой, слушатели одержали верх (в буквальном и переносном смыслах) и подбросили кумиров под потолок.
Было совсем темно, когда Бекки добралась до Кривошеева переулка и забарабанила подвешенной на верёвке колотушкой по калитке.
- Ох, Вилли, ты даже не представляешь!.. - начала она.
Но вместо Вилли дверь открыла Марита. Она стояла подбоченясь, руки в боки, всем своим видом как бы говоря: «Ну вот, достукалась? Так я и знала…»
- Мариточка… Ну что? Что случилось? - забормотала Бекки.
Она сразу почему-то решила, что её разоблачили и всё потеряно.
Марита ещё потянула паузу, наслаждаясь произведённым эффектом. Не дождавшись новых вопросов, она скрестила руки на пышной груди и бросила наконец в лицо Бекки страшные слова:
- Тебя разыскивает ПОЛИЦИЯ!
* * *
Что она такого сделала? Ах да! Стащила из капсулы письмо Румбуса… Не всё, а кусочек. Остальное украли до неё. Но она же хотела только посмотреть! И положить обратно…
Они всё ещё стояли у калитки - Бекки с открытым ртом, Марита с видом богини возмездия Немезиды.
- А… - наконец выдавила из себя Бекки.
- Вот тебе и «а»! - послышался из темноты добродушный голос Вилли. - Сто раз говорили: «Пошли письмо в Эритон, пошли письмо в Эритон…» Нет, куда там! Нам некогда, мы на дуэлях сражаемся!.. Вот теперь и выкручивайся как знаешь!
Вилли сунул ей под нос газету. Это была страничка с объявлениями.
Среди «продаётся-покупается» Бекки сразу увидела обведённое красным карандашом:
_РАЗЫСКИВАЕТСЯ_
_Бекки_Гриффин,_четырнадцати_с_половиной_лет._Приметы:_брюнетка,_глаза_синие,_волосы_длинные._В_последний_раз_её_видели_на_почтовой_станции_в_Волочке_18_октября._Была_одета_в_дорожный_костюм:_синяя_юбка_с_белой_оборкой,_серая_блузка._Просьба_ко_всем,_кто_знает_о_местонахождении_вышеназванной_Б. Гриффин,_срочно_сообщить_в_полицию._
Так это же не её разыскивают! То есть её, а не Арона!.. А про Арона так никто и не знает, ура! И послезавтра - полуфинал, всё как полагается, и она, то есть он, то есть я…
Бекки не успела додумать эту мысль, потому что помешали Вилли с Маритой. Они осуждающе качали головами и вразнобой повторяли одно и то же:
- Какое легкомыслие! Ах, какое легкомыслие!..
Под этот припев они дошли до сторожки, и Вилли тотчас же засадил Бекки за письмо.
- Вот тебе бумага, вот тебе чернила. Отпиши в ту школу директрисе, что да как. Да не завтра, а сейчас! Про «завтра» мы уже слышали. Слышь, Марита? Люди там волнуются, а ей и горя мало!
«А может, это Гриффин как-то узнал…» - подумала Бекки, прикусила губу и старательно надписала адрес на конверте:
_г. Эритон,_
_ул. Зелёная,_
_частный_пансион_госпожи_
_Элеоноры_Рудаки._
Она честно собиралась утром опустить письмо в почтовый ящик.
Но не опустила. Передумала.
А Марите с Вилли сказала, что всё в порядке.
Воскресенье. Последний день…
Ньютонцы любили читать газеты. Их в городе выходило около десятка, а в воскресенье к обычным «Новостям» и «Вестям» присоединялись ещё и спецвыпуски. Газеты сообщали о пожарах, ограблениях, симпозиумах, свадьбах, похоронах и светских приёмах.
Объявления ньютонцы тоже любили. Интересно узнать о том, что какой-то господин N. срочно продаст двух лошадей, а другой господин NN., наоборот, срочно купит полдома в центре.
- Покупайте газеты! Покупайте газеты! - звонко кричали мальчишки на Базарной площади.
И ньютонцы охотно их покупали. Приносили газеты домой, усаживались в кресла у каминов и шуршали страницами.
* * *
В особняке на Университетской набережной часы пробили четыре. Стив подвигал бровями и с облегчением отложил рукопись очередного претендента на миллион.
До указанного срока оставался месяц, и академию завалили псевдодоказательствами гипотезы Румбуса. Писали школьники и педагоги, студенты и профессора. Самому молодому автору оказалось десять лет («Кстати, забавный мальчишка, мыслит оригинально…»).
Сначала члены комиссии старательно отвечали каждому автору. Но поток писем превратился в лавину, и пришлось привлечь старшекурсников. Студенты вроде бы охотно взялись за дело, но быстро остыли, утонув в болоте элементарной неграмотности. К счастью, среди старшекурсников нашлись светлые головы, предложившие отвечать авторам по трафарету:
Уважаемый господин __________________.
Члены конкурсной комиссии внимательно ознакомились с вашими предложениями. К сожалению, в работе допущены неточности.
Первая ошибка на странице_______ строчка_________.
Вторая ошибка на странице _______ строчка ________.
Третья ошибка…
И так далее.
Но даже трафаретные ответы отвлекали Стива от собственных расчётов, от работы, от жизни!..
- Да-да, от жизни! - убеждал он Полную Пожилую Женщину, которая и не думала возражать.
- Конечно, Стивушка, - ласково журчала она, пододвинув поближе к сыну блюдо с пирожками. - Вот попробуй, твои любимые.
Заткнув Стиву рот пирожком с малиновым джемом, Полная Пожилая Женщина присела рядом. Она знала, что, пока он жуёт пирог и пьёт чай из китайской чашки с розовыми цветами, с ним можно поговорить по-домашнему. И она журчит, рассказывает ему про соседей напротив и про то, что цены на рынке снова подскочили.
- А почта сегодня была? - невпопад спросил Стив. Кажется, он её не слушал.
…Так, финансы-банкротство-ценные бумаги…
…Пожар на улице Крокусов… Гонка перед турниром… Сколько стоит репетитор?.. (А кстати, сколько им платят? Хотя это не для него…)
Объявления: «Требуется гувернантка для…», «Отдам воспитанную таксу в хорошие руки…», «Разыскивается Бекки Гриффин…».
Стив пошевелил бровями: Гриффин… Гриффин… Знакомая фамилия. Не может быть, чтобы _тот_самый_ Гриффин!
…Стиву тогда было лет восемь, и он, как и все его одноклассники, с обожанием смотрел снизу вверх на легендарного капитана сборной, победителя всех мыслимых и немыслимых турниров и восходящую звезду Ньютона. Как же его звали? Гриффин - это точно. А вот имя?..
Стив перечитал объявление:
- Бекки Гриффин… Бекки… Четырнадцать с половиной…
«Гм, интересно. Оч-чень даже интересно…»
* * *
Мартин наткнулся на объявление случайно - и сразу же помчался к Карлу.
Как всегда по воскресеньям, Ригана-старшего не было дома, и огромный особняк казался необитаемым.
Услужливый лакей проводил позднего гостя в гостиную, в которой через минуту появился Карл.
- Вот, прочитай, - без предисловий передал ему газету Мартин. - Я на сто процентов уверен, что эта Бекки Гриффин - та самая Бекки!
Карл вяло кивнул, без интереса пробежал глазами объявление.
- Он сказал, что лишит меня наследства, - сообщил он без выражения. - Если не стану первым.
Мартин сразу понял, о ком идёт речь.
- Он этого не сделает!
- Ты не знаешь отца. У него правило: сказал - значит, так и будет.
Ригана-старшего Мартин знал. Упрямый, как лавина. Уж если сорвался и «пошёл» - не остановишь. Сшибёт на пути всё и вся, родного сына в том числе.
- Ну и чёрт с ним, - нахмурился Мартин. - В любом случае тебя примут в академию. Ну а там видно будет, может, одумается…
Они дружили с рождения. И конкурировали с рождения тоже. Кто выше прыгнет, кто быстрее решит задачу. Когда Мартина выбрали капитаном сборной, папашу Ригана чуть не хватил удар.
И всё-таки их дружба выдержала суровое испытание, не треснула, не превратилась в свою противоположность. Именно тогда, полтора года назад, они дали друг другу клятву «ЧЕСТНОГО ПОЕДИНКА». Придумали текст, гусиными перьями красными чернилами написали слова:
_Честная_победа_ -_залог_дружбы._
_Я_приложу_все_усилия_для_того,_
_чтобы_оказаться_сильнейшим._
_Ни_при_каких_обстоятельствах_я_не_прибегну_к_низким_приёмам_для_достижения_победы._
_Если_я_проиграю,_я_приму_своё_поражение_с_честью._
_КЛЯНУСЬ!_
_Мартин_Краммер_
_Карл_Риган_
Глава 9
Полуфинал: «формула Хеопса»
В ночь на понедельник в Ньютоне повалил снег.
Бекки ещё нежилась под одеялом на своём сундуке, а Вилли уже орудовал во дворе лопатой и метлой: вжик… шур… вжик… шу-ур… Сквозь сон Бекки слышала странные звуки, и ей казалось, что это сторожка качается и скрипит от старости.
Вилли по случаю первого снега отправился в хозяйский дом, пошарил по сундукам на чердаке и принёс потрёпанный полушубок и зимнюю лицейскую шапку с козырьком.
- Кто сказал, что велико? - удивилась Марита, оглядывая Бекки со всех сторон. - Ничего не велико. Зато тепло, в самый раз.
Полуфинал начинался в девять, но Бекки улизнула из дома в половине восьмого. В темноте по дорожке, раскопанной Вилли, выбежала на улицу - и сразу завязла по колени в сугробе. Снег набился в ботинки, шапка с козырьком слетела, но почему-то стало тепло и весело.
Когда она - в несуразно-большом полушубке, с красными щеками и мокрыми волосами - добралась до академии, первым на лестнице ей встретился Дон. Он тоже пришёл пораньше, думал, что первым, но таких нетерпеливых оказалось много.
На её медвежий полушубок никто не обратил внимания. Бекки оставила его в раздевалке и вместе с Доном побежала разыскивать Коротыша.
- У тебя нет с собой формул… ну, этих?.. - спросил Дон, но тут же махнул рукой: - Наплевать! Всё равно в голове муть.
Перед аудиторией толпились участники. В конце коридора показались Мартин с Карлом. Спокойные, уверенные - как всегда. Леон тоже, кажется, не волнуется. Или делает вид?
Но где же всё-таки Коротыш?..
За пятнадцать минут до начала двери в аудиторию распахнулись.
- Никто не забыл зарегистрироваться? - протрубил проктор, загораживая вход. - Кто забыл - быстро в деканат! Иначе работу не засчитают.
Ой!.. Она же собиралась ещё в пятницу! Потом забыла… Потом - опять забыла… «Ах, какая легкомысленность!..» - вспомнила она причитания Мариты с Вилли и рванула на первый этаж.
В деканате за стойкой скрипели перьями ещё двоё опоздавших. Бекки схватила листок и торопливо заполнила графу с личными данными.
Имя и фамилия участника: _Арон_Кросс._
Место обучения: _Выселки._
Имя и фамилия учителя математики: _Артур…_
Как же его зовут? Артур - это точно. Что-то на «Ф». Фушер? Фишер? Кажется, так. «Ах, какая легкомысленность!..»
Вспомнив Мариту - как она со скорбным видом качала головой и повторяла эту фразу, - Бекки ухмыльнулась и наобум вписала в анкету фамилию учителя: _Фишер._ Подумала, исправила «и» на «у», а потом - наоборот. То ли «Фишер», то ли «Фушер». Старательно промокнула листок и отдала его деканатскому служащему.
* * *
- Ещё раз предупреждаю: никаких имён! В правом верхнем углу проставлен код. Все работы разные, так что списать не удастся.
Старший проктор торжественно выкинул в сторону руку, призывая в свидетели портреты великих математиков.
- Ну, с Богом! - неожиданно улыбнулся он и перевернул песочные часы.
…Первое задание оказалось кошмарным!
Бекки запуталась в вычислениях, сделала ошибку, разнервничалась, но вовремя сообразила, в чём дело. Проверять не стала, переписала из черновика ход решения и ответ.
Нужно собраться!.. Просто она не ожидала такого начала.
Второе задание, хоть и муторное, с десятком скобок и множеством преобразований (в каждом можно из-за спешки что-то напутать!), оказалось решаемым. Логарифмы - ура! Старые приятели. Уж от них-то она не ожидала подвоха.
…А снег за окнами всё валил да валил. Тихо было в аудитории, только шуршали страницы да скрипели перья.
- Прекратить разговорчики! - как гром с потолка, голос проктора. - Первое и последнее замечание!
Три следующих задания показались ей полной абракадаброй! Никогда она не сталкивалась с такими обозначениями! Что-то из области высшей математики?..
Пропустив «высшую математику», она жадно вцепилась в комплексные числа.
…А как же остальные? Дон путается даже в обычных примерах, а тут - жутко повышенной сложности. Про Леона и говорить нечего…
Бекки обернулась, поискала глазами Мартина. Странно… Смотрит в окно, на падающий снег. Он что, стихи сочиняет? Нашёл время!
Мартин почувствовал её взгляд, кивнул и уткнулся в работу.
Снова что-то совершенно незнакомое. Она уже пропустила пять заданий… Если решит всё остальное, у неё ещё есть шанс.
А время безжалостно съедает минуты. Прошло два часа, а выполнено не более сорока процентов.
- Перерыв - три минуты! - объявил проктор. - Можно встать и размяться.
И сразу все задвигались, застучали ботинками. Кто-то уронил ручку, кто-то расчихался на всю аудиторию.
Дон с заднего ряда махнул ей рукой - мол, всё в порядке. Коротыш… А где же Коротыш?!
Дон тоже спохватился, скорчил недоумевающую рожу, покрутил головой и пожал плечами. Только сейчас Бекки заметила, что на столе остался один пакет с заданиями.
- Конец перерыва! Все по местам - время!
Уф! Следующее задание нормальное!
Дан прямоугольник _ABCD_… _AF_ составляет 2/5 от _AD_. Площадь треугольника…
Если остальные задания такого уровня, она успеет…
…Нет, не такого. Снова какой-то кошмар! Это уже седьмое нерешаемое задание. А всего она может пропустить (чтобы уложиться в девяносто процентов) не более десяти. Это если остальные она решит правильно, без ошибок.
Скрипнула скамья. Карл Риган поднял руку, к нему бесшумно подошёл проктор. Жестом указал на песочные часы - мол, не торопись, времени ещё много. Снова заскрипела скамья. Карл Риган вручил проктору работу и направился к выходу.
Ей стало жарко.
Значит, вот она какой «гений»! Риган эти задачки пощёлкал, как семечки, а она плюхается с вычислениями. Наверное, он в уме всё просчитал, так быстро. Есть такие феномены, которые считают в уме. Дон знает много числовых фокусов, но это не то…
На следующее задание она набросилась, как лисица на куропатку, только перья полетели! Полюбовавшись на «красивый» результат, она жестом Стива провела ладонью по лицу. Что там дальше?
Несколько следующих уравнений она решила с ходу. Она им ещё покажет!.. Докажет!..
- Осталось десять минут! - меланхолично объявил проктор.
По аудитории как волна прошла. Бекки вздрогнула, с испугом уставилась на песочные часы. Тоненькая струйка завораживала. Секунды перетекали из верхней колбы в нижнюю, а вместе с ними уплывали шансы на победу.
Поздно!.. Она ещё раньше заглянула в конец и знала, что последние три задания ей не по зубам. Даже пробовать нечего! То есть всего, вместе с этими в конце, будет пропущено десять вопросов. Десять процентов! И ещё остались три задания. Если она их решит… Десять минут! Десять минут…
Первое из оставшихся трёх оказалось не очень сложным. Бекки сразу вписала решение в чистовик, пропуская мелкие преобразования. Вроде всё верно. И ответ получился «красивый». Дальше - тоже понятно. Только длинно и очень запутанно! Ничего не сокращается, и лучше записывать каждую операцию, чтобы не напортачить. Потому что второй попытки у неё не будет.
…Последнее задание (то есть не последнее, а последнее из трёх «решаемых»). Такое же длинное и муторное. Она знает, что делать, но времени нет. Поздно. Слишком поздно. Какая глупость…
- Две минуты!
Тихий голос проктора взорвал напряжённую тишину! Сто двадцать секунд… Закусив губу, Бекки уставилась на неудобоваримое алгебраическое чудовище.
Если следовать всем правилам - никаких шансов. А вот если…
Крамольная мысль уже мелькала у неё в голове, когда она продиралась через предыдущее уравнение. Но запрет Гриффина: «Никому! Никогда! Ни при каких обстоятельствах даже не заикаться об этой формуле!..» - сработал как тормоз. А сейчас…
Она напряглась, мысленно «увидела» сложную комбинацию цифр и обозначений на полях книги со звёздами, сделала в уме подстановку и записала полученное простое выражение.
Нужно как-то обосновать такой чудовищный скачок… Хотя по условиям турнира главное - это получить правильный ответ.
Проктор поднял над головой песочные часы. Осталась горстка песчинок…
Бекки проделала последнее, элементарное преобразование. В том месте, где у неё получился разрыв - переход от сложного к простому, - она скупо записала привычное: «Отсюда следует». Заглянула в черновик, сразу за уродливым трёхэтажным выражением чётко вывела ответ, подумала, криво улыбнулась (всё равно терять нечего!) и в скобках, вместо «Отсюда следует», написала:
_«По_формуле_Хеопса»._
* * *
Часы на стене звоном напомнили о времени. Профессор Берринг помешал ложечкой в стакане с остывшим чаем, посмотрел в тёмное окно. Хорошо, что он согласился быть проверяющим! Думал, будет скучно, а сам так увлёкся, что не оторваться!
В своё время Беррингу не довелось поучаствовать в турнире: пятнадцать лет назад он едва окончил начальную школу. Но за каждого сегодняшнего участника он переживал, как за себя. Когда в седьмой по счёту работе ученику не хватило одного балла, Берринг искренне посочувствовал неизвестному конкурсанту. Первые шестьдесят заданий выполнены с блеском! А потом… Как будто парня подменили. Даже почерк изменился: вместо уверенных, чётких линий пошли каракули. Пропущены несколько вопросов, совсем простых. И три глупейшие ошибки в самом конце!
Помедлив, Берринг неохотно подчеркнул ошибки и записал результат: 89 %.
Последняя работа. Код 38-76Х-АУ.
Гм… Первый вопрос - и такой сложный. Сразу, без разбега…
И второй - тоже. А…
Третий вопрос оставлен без ответа, но это и понятно. Не школьный уровень, и вообще _не_тот_ уровень! Четвёртый, пятый… Да что же это такое?!
Следующие десять заданий оказались более-менее стандартными. Берринг с облегчением проставил на полях плюсы и перевернул страницу. Может, ещё успеет?
Снова пропуск.
В четырнадцатом задании скрытый подвох. Ну-ка, интересно… Молодец, сообразил!
Берринг набросал на листочке решение, с удовольствием добавил ещё один плюс.
И всё-таки странно: почему этому парню досталась такая сложная работа?
…Опять пустые клеточки вместо ответов. Судя по черновику, за последние три вопроса он даже не брался. Ещё одно задание попытался решить. Записал несколько преобразований - и то ли бросил, то ли времени не…
Постойте… А это что?! Откуда взялся ответ? Списал?.. Какая ерунда!
Берринг уставился на обведённый кружком результат, нервно схватил ручку, начал считать, запутался, плюнул и нетерпеливо сверился с готовыми ответами.
Он что, всё это в уме?!
Берринг поискал черновую запись к последнему заданию. Посмотрим… Несколько традиционных преобразований, не очень подробных, но логичных. А потом… Резкий скачок! Минуя промежуточные этапы. Без объяснений.
Впрочем, объяснение есть. В скобках, при переходе от сложного к простому, парень сослался на какую-то формулу… «По формуле Хеопса» - вот что он записал.
Про эту формулу Берринг никогда не слышал. «Хеопс… Хеопс… Что-то знакомое…»
- Послушай, Доналд, - небрежно обратился он к молодому коллеге, уже закончившему проверку своей порции конкурсных работ. - Напомни, пожалуйста: формула Хеопса. Из головы выскочило.
- Кого? Ха… Египетские пирамиды, фараоны. Ты это имеешь в виду?
- Хеоп… - Берринг закашлялся, покраснел. - Нет, ничего. Шутка. Ну, как результаты?
- Очень сильные ребята, - сразу забыл про фараонов Доналд. - Отсев большой, но многие чуть-чуть не добрали. Даже жалко!
- Вот и мне тоже, - кивнул Берринг, вертя в руках черновик со ссылкой на однофамильца древнего основателя пирамид.
(Конечно, этот парень что-то напутал с именами. Вот только что?!)
Берринг ещё раз пересчитал верные ответы и записал результат: 90 %.
Подумал и добавил на полях в конце страницы три восклицательных знака.
!!!
Глава 10
Тёмная лошадка
…А её кода не оказалось не только в первой десятке, но и вообще нигде.
Бекки растерянно щурилась, пытаясь протолкаться к двери деканата, на которой белел пришпиленный кнопками листок. Кто-то напряжённо дышал ей в ухо.
Тринадцатилетний вундеркинд отпихнул её, протискиваясь вперёд. Из толпы вынырнул Дон с пылающим лицом.
- У тебя что? Тоже мимо? Я же говорил…
Дон действительно говорил, что шансов у него никаких. И всё-таки надеялся. Бекки привстала на цыпочки, ещё раз поискала цифры своего кода.
- Ну, нашёл? На каком месте? - теребил её Дон. - Я на шестнадцатом, тоже неплохо. Ну и пусть не в финале, зато и не в конце. Леон, кажется, тоже вылетел. У него было такое лицо!..
Бекки растерянно кивнула.
- Да ладно, не расстраивайся! - потянул её за рукав Дон. - Бежим в актовый зал, места занимать! Там всё и узнаем.
Высокие лепные потолки, витые колонны. В этом зале собирались только по особо торжественным случаям. Бекки хотела сесть поближе к сцене.
- Эти места для преподавателей, гостей и прессы, - учтиво напомнил распорядитель. - Студенты, участники, пожалуйста, проходите в левое крыло.
- Мы с нетерпением ждали этой минуты, - доверительно, по-домашнему начал ректор, и его негромкий голос, усиленный акустикой, разнёсся по залу. - Никто из организаторов не знает, чьи имена скрываются под этими номерами. По традиции, список финалистов будет оглашён только после предъявления каждым участником медальона с кодом.
Ректор поднял руку и звучным голосом объявил:
- На сцену! Приглашается! Финалист под номером один. Код 890-56-РА.
И сразу зал взорвался аплодисментами! Карл Риган взлетел на сцену, повернулся лицом к зрителям. Спокойный, уверенный. Полосатый шарф небрежно болтается на груди.
Щёлкнула крышка медальона. Из гостевой ложи на него с гордостью смотрел отец.
Вторым, конечно, будет Мартин. Наверное, это его код, 671-32-СТ…
Нет, не Мартин. Блондинистый парень из сборной. Сильный математик, он ещё на семинаре предложил решение, до которого Бекки не додумалась.
Значит, Мартин третий?
Щёлкают медальоны. Как и ожидалось, все финалисты - «полосатики».
На что она вообще рассчитывала? У них подготовка, репетиторы… А работа правда была жуткая!
- А вообще-то ерундовая была работа, - зашептал ей в ухо Дон. - Я уже потом сообразил, где напортачил. Кевин сказал, что…
Не слушая, Бекки смотрела на сцену. Девятый финалист. Не Мартин.
- На сцену приглашается… десятый финалист, код…
Рядом охнули, скамейка затряслась, и кто-то с обалдевшим от неожиданности лицом полез прямо по ногам к проходу.
Тринадцатилетка! Даже не из матшколы…
Зал восторженно хлопает. Вундеркинд всё никак не может открыть свой медальон, дважды уронил его и споткнулся, когда спускался со сцены.
Аплодисменты, топот, свист!.. Они заслужили эту минутную славу, и никто не виноват, что не дотянул, не смог…
Бекки старательно хлопает вместе со всеми, но почему-то ей стыдно. Она опускает голову: ей кажется, что все смотрят на неё.
Ректор пожимает руку десятому финалисту. На сцену выходят музыканты с флейтами. Поскорей бы конец!
Дон толкает её в бок:
- Проснись, Арон! Ещё не всё…
- …набрали одинаковое число очков. На сцену приглашается участник… Код… АУ.
«АУ, АУ…» Так заканчивается её код.
Дон крутит головой, соседи справа и слева тоже оглядываются, вопросительно смотрят друг на друга.
- Код 38-76Х-АУ, - громче повторяет ректор, и Бекки хватается за медальон. А вдруг это не она?.. Застряв в проходе, торопливо нажимает на кнопку: ЩЁЛК! - громко, на весь зал.
Кто-то дружески хлопает её по спине:
- Не торопись, парень!
Поднимаясь на сцену, она споткнулась - совсем как тринадцатилетний вундеркинд. А когда ректор хотел пожать ей руку, она протянула левую, а не правую ладонь.
Дирижёр взмахнул палочкой, и по его знаку запели флейты.
Ректор задержал её ладонь в своей. Он смотрит на неё… непонятно как: с недоумением? с интересом?
- Желаю победы, - в одиннадцатый раз повторил он.
* * *
Если вероятность осечки составляет 50 процентов, то в 9 случаях из 10 её следует ожидать.
_Пол_Гарвей_
Люди строят планы, а жизнь вмешивается в них и разрушает задуманное.
Ну кто мог предвидеть, что сложнейшая работа «навылет», специально составленная для Мартина Краммера, попадёт какому-то мальчишке из… Кстати, откуда он взялся? И кто он вообще такой?
Ректор потёр лоб. Хорошо бы сейчас заболеть чем-нибудь… несерьёзным! Залечь в постель, полистать последний выпуск «Современных проблем математики»…
Первое место у Карла Ригана - сто процентов! Ректору уже доложили, что работу Карл сдал раньше срока. Молодец, что тут скажешь?
А вот Краммер не только не вошёл в первую тройку, но даже не дотянул до финала. Вылетел с обидным счётом «89», недобрав один балл.
- Ну что ж… С кем не бывает, - фальшиво посочувствовал господин в сером костюме, вошедший в кабинет без доклада, как к себе домой.
- Не могу понять, что с ним стряслось, - сухо заметил ректор, не глядя на гостя. - Я видел его работу. Ошибки глупейшие.
- Ну конечно, конечно! - торопливо согласился поздний посетитель. - Понервничал, не выспался… Турнир есть турнир! И - кстати… Сэр Мелвин Риган доволен результатом, и… ммм… его благодарность не заставит себя ждать. А это…
Серый господин положил на стол какой-то листок.
- Гарантийное письмо. Оплата всех расходов по турниру и… Да ты взгляни на сумму, Луис!!! И это - только начало.
Ректор холодно отодвинул от себя бумагу.
- Я ничего не сделал. Если сэр Риган хочет внести пожертвование в пользу академии - это его личное дело. Но только официально.
Господин в сером понимающе улыбнулся, мелко покивал, принимая правила игры:
- Да-да. Конечно, ничего. И только официально. Если вам так будет угодно…
- Я _правда_ ничего не сделал, Ричард, - устало повторил ректор. - Мартин Краммер честно недобрал один балл и поэтому не вышел в финал.
- Ну конечно. Я так и передам сэру Ригану.
Господин в сером сдержанно поклонился и направился к выходу. Уже в дверях он обернулся и по-мальчишески подмигнул хозяину кабинета.
Секретарь принёс анкеты участников.
«Арон Кросс… Средняя школа, Выселки. Учитель - Артур Фишер».
- Выселки… Чушь, нонсенс! Фишер… Знакомое имя. Кажется, он наш, из академии. С ним ещё какая-то история связана…
Ректор помнил ярких студентов, даже из прошлых выпусков. Артур Фишер отличался огромными амбициями, да и способностями его бог не обделил. Но академии он не закончил. Что же тогда произошло?..
- Позвольте напомнить, - почтительно предложил секретарь. - Его исключили со второго… да, со второго семестра. Формально за академическую неуспеваемость, а фактически - за попытку взлома «капсулы времени».
Точно. Эту историю тогда попытались замять, чтобы «не бросать тень на академию». Фишера исключили, и о его судьбе ничего не было известно. Значит, учительствует. И, судя по результатам, весьма успешно.
- Спасибо, Волтер, - поблагодарил ректор. - Пожалуйста, срочно отправьте запрос в… ммм… Выселки, на имя учителя Артура Фишера. Нужна характеристика на его ученика, Арона Кросса. В письмо вложите официальное приглашение на финал.
…Этот Арон Кросс, тёмная лошадка, самый последний из финалистов. Едва набрал 90 процентов.
Ректор в который раз перелистал работу с тремя восклицательными знаками на полях. Он прекрасно понимал, _какие_ это проценты!
* * *
Ответ из Выселок пришёл через неделю. Восторженное письмо, сплошные прилагательные в превосходной степени. «Самородок!..», «за полтора года освоил программу лицея…», «геометрию преподавал сторож…», «поднялся с нуля!..» и т. д.
Прочитав письмо, ректор потёр виски: «Это невозможно!»
Глава 11
О любви
- Ты на что потратишь свою четверть миллиона? Если, конечно… Я дом куплю, мастерскую. Хозяином стану, - мечтательно зажмурился Арон Кросс.
Они давно не виделись, и Бекки показалось, что её рыжий «тёзка» за две недели вырос и раздался в плечах. Держался Арон уверенно, с достоинством. Проходя мимо лоточника, он достал из кармана горсть мелких монет и с удовольствием угостил друзей горячими булочками.
- Ну, ты как? Не жалеешь? - неуверенно спросил Дон. - О тот, что ушёл. А вдруг бы и ты!..
- Нет, не вдруг. И отец одобрил, и дядя помогает. Вот, даже жалованье положил. Хотя я числюсь учеником.
Они сидели на мокрых ступеньках памятника Основателю. Солнце грело по-весеннему, и с каменной шляпы Основателя, как с крыши, свисали сосульки.
Мощный снегопад, обрушившийся на город в понедельник, сменился оттепелью. С крыш капало, под ногами хлюпало, а по дорогам неслись мутные потоки. Такое часто бывает в Ньютоне: то зима, то весна - не разберёшь.
- А я бы, во-первых, отложил деньги на учёбу, - заявил Дон. - А во-вторых…
- Сначала надо ещё получить этот миллион, - вслух подумала Бекки. - Пока ни один код не подходит. Как ни крути, нужен ключ к шифру.
Они помолчали. А о чём тут говорить, если все попытки прочитать письмо Румбуса оказались бесплодными.
- Коротыш так и не объявился? - спросил Арон Кросс. - Может, заболел?
- Да был я у него! - скривился Дон. - Сразу после полуфинала и пошёл. Сестра сказала, что он часто ночует в общежитии. А про полуфинал она вообще ничего не знает.
- Странно… А что взрослые родичи говорят?
- Ничего. Я с пожилой леди разговаривал, в седых букольках. Она только головой качала, как болванчик, и всё твердила: «Да куды ж это он подевался? Да куды ж это он подевался?..»
- Может, в полицию заявить? - неуверенно предложила Бекки. - Не мог же он просто так исчезнуть!
- Да струсил он - вот и всё! - отмахнулся Дон. - Я тоже хотел заболеть в последний момент. Всё равно шансов никаких.
- Ну почему же? У Коротыша были шансы.
Бекки так не думала. Задания были зверскими, и если бы не формула… Вот даже Мартин не набрал баллов! Но все почему-то говорят, что работа несложная…
Поражение Мартина Краммера на полуфинале стало сенсацией! Горожане обсуждали это событие и пытались найти объяснение неудачи своего кумира. Газетчики караулили Мартина у ворот академии и забрасывали вопросами прокторов и составителей.
В результате популярность Мартина взлетела до небес! О нём говорили в гостиных и судачили на рынке, ему писали письма и объяснялись в любви. Самые невероятные слухи перелетали из дома в дом, догадки выдавались за «чистую правду», их подхватывали газеты и разносили по городу. Какой-то ушлый репортёр прослышал про историю с Эммой и посвятил «Золушке из Волочка» целый разворот. И вот уже вся женская половина Ньютона (и часть мужской) утверждала, что знаменитый капитан завалил полуфинал из-за несчастной любви!
О любви зашёл разговор даже во время награждения финалистов. После вручения дипломов на сцену поднялся проректор и объявил о грядущем традиционном Королевском бале.
- Форма - парадная, настроение - праздничное! А главное… - проректор сделал многозначительную паузу, - танцы до утра!!! Так что не забудьте пригласить своих подружек.
Финалисты на сцене ещё не пришли в себя и хлопали вяло. А вот Дон отбил все ладони.
Особенно громко радовался Бард: он явно собирался взять на балу реванш за проигрыш в полуфинале. После награждения победителей он окликнул Бекки и неожиданно по-братски обнял её.
- Молодец, братишка! Виват!
Бекки растерялась, смутилась, а тут ещё Дон хлопнул её по плечу - от всей души хлопнул! А ведь они оба - и Дон, и Бард - не вышли в финал… Кажется, Дон даже гордится тем, что он на шестнадцатом месте, в середине. А Барду вообще всё равно! Он весело качает головой-орхидеей и, растягивая слова, поёт:
- Ну, где-е-е будем отмеча-ать, братишка? В «Кривом углу»? Я угоща-а-аю!
О «Кривом угле» у Бекки ещё с того, первого раза остались самые неприятные воспоминания. Пиво ей не понравилось, слишком горькое, а в сочетании с вином ещё и жутко пьяное! На другой день её тошнило и болела голова, а простодушная Марита решила, что это простуда. Зато Вилли сразу всё понял, презрительно вылил в ведро Маритин травяной настой и притащил банку с огуречным рассолом. Марита так и обомлела! «Да что ж это делается, Вилли?.. Да как же это - девушка, девочка…»
А ещё в этом «Кривом углу» было много дыма и гама…
- Так что, идём? - вспомнил про приглашение Дон. - Хоть повеселимся.
Бекки тряхнула головой:
- Вы идите, а я… У меня голова болит.
Дон скорчил рожу, пожал плечами и сказал:
- Ха!..
- Жаль, - солидно кивнул Арон Кросс. - Полжизни теряешь. Пошли, Дон! Все ваши уже там.
* * *
Бекки прижалась спиной к колонне, закрыла глаза. Город исчез, растворился в потоках света, и наступила блаженная тишина. Лицейского костюма на ней давно нет. Он быстро потерял вид от частых стирок, полинял, да и изначально был старым. Сейчас на ней чёрная тужурка, перешитая Маритой из шинели. Некрасиво, зато обыватели на улицах перестали тыкать пальцами и задавать глупые вопросы про турнир.
Наверное, она задремала, пригревшись за колонной, и не заметила, когда эти двое подошли к памятнику.
«…Так ты думаешь, первая треть у этого вашего „братца“?»
«А у кого ещё? Он был там, когда сработал сигнал. А ещё в „Кривом углу“ он… напился вдрызг… Я спросил, а он…»
Сердце дёрнулось, покатилось и застряло в желудке. Она узнала этот голос.
«А показать его ты можешь?»
«А… зачем вам? Вы что, хотите…»
Они перешли на шёпот. Бекки прижалась щекой к колонне, замерла.
«Да не знаю я его адреса! - Голос у Леона раздражённый, почти истеричный. - Сами разбирайтесь, я тут при чём?»
Собравшись с духом, Бекки выглянула из-за колонны. Ну да, Леон. А с ним какой-то крепенький парень, круглолицый, румяный… Знакомое лицо! Он ещё тогда на рынке пошёл за бандитами, перекупившими у старика книгу по кораблестроению. Сейчас Бекки была уверена на сто процентов, что в той книге между склеенными страницами что-то запрятано. И бандиты, и круглолицый это явно знали!
Но при чём тут Леон? Неужели он тоже из их шайки?
Снова голоса, уже громче:
«Всё в порядке… Как и ожидалось, перед такой суммой… не устояли…»
Голос Леона:
«Но вы твёрдо обещаете?»
«Не волнуйся. Всё будет, как договаривались. Тебя даже посчитают героем».
«А что с этим делать?»
«Да ничего. Спрячь где-нибудь на память. Внукам подаришь».
Леон протянул руку, слишком быстро, неловко. Круглолицый разжал пальцы, и книга упала на снег, вверх обложкой. Ну да, та самая книга…
Мимо памятника, с той стороны, где притаилась Бекки, прошла лоточница с тележкой. Что-то ей не понравилось в позе мальчишки в чёрной тужурке. Лоточница остановилась, подумала и… пошла дальше.
Голоса за колонной стихли. Уф, расходятся! Круглолицый пошёл направо, Леон с книгой - налево.
Бекки тоже отклеилась от колонны, перебежала через площадь и завернула на рынок. Только сейчас до неё дошло, _о_ком_ говорили те двое. Что-то она недослышала, что-то неприятное… Ах да! Тот подозрительный тип хотел узнать, где она живёт. Зачем? А Леон испугался. Он правда не знает. Но можно же проследить, это несложно…
- Стой, чтоб тебя!.. К-куды прёшь?
Бекки дёрнулась, отскочила, едва не угодив под колесо повозки. Кто-то властно положил ей руку на плечо.
- Осторожней надо, - пробасил постовой. - Так и без ноги можно остаться.
Сердце колотилось, как ненормальное. Нельзя же так!.. Никто за ней не следит, и Леон не собирается _им_ помогать.
На всякий случай она целый час петляла по городу, чтобы запутать следы. Добралась до Мариты с Вилли уже в сумерках. Проглотив ужин (жареная картошка, винегрет из свёклы и моркови), придумала, что у неё болит голова, и действительно почувствовала слабость и ломоту в мышцах. Марита напоила её травяным отваром, укрыла поверх одеяла платком.
- Ну вот, дотурнирничалась! Виданное ли дело - девочка, девушка…
Под этот знакомый припев Бекки уснула и проснулась поздно утром, совсем здоровая.
Глава 12
Скрипичный ключ
В среду у дверей деканата, как всегда, толпился народ.
Хотя занятия закончились, всем участникам разрешили в течение месяца, до финала, посещать вольнослушателями любые лекции. Дон предложил заглянуть к Стиву, но Бекки ткнула пальцем в клеточку в расписании третьего курса.
- Вот, смотри. Вводная лекция профессора Моуди, по криптологии. Вводная - значит, самые основы. То, что нам надо.
Профессор Моуди - прямой и жёсткий, как шпага, - сухо поздоровался и без предисловий высыпал на слушателей горсть определений:
«Криптология - наука, занимающаяся методами шифрования и дешифрования…»
«Криптология состоит из двух частей…»
«Криптология занимается разработкой методов…»
Слушателей было немного: в аудитории, рассчитанной на двести человек, сидела жалкая горстка сонных третьекурсников.
- Смотри, кто это? - пихнул её в бок Дон. - Да вон, у окна!
Бекки обернулась, едва слышно присвистнула. Меньше всего она ожидала встретить тут Леона.
- Криптология… Бу-бу-бу… бу-бу-бу… Шифр Цезаря, также известный как «шифр сдвига», один из самых простых. Шифр назван в честь римского императора Гая Юлия Цезаря. Шифр Цезаря - это вид шифра подстановки знака в зашифрованном тексте буквой алфавита со сдвигом вправо или влево. Понятно?
Профессор сжал тонкие губы и впервые посмотрел на чудаков, которые притащились в такую рань на его лекцию. В первом ряду, у с?мой кафедры, смуглый паренёк поднял голову и задумчиво кивнул в ответ.
Об этом шифре Бекки успела и сама прочитать. Он действительно простой: например, если сдвиг вправо равен трём, то вместо буквы «к» подставляем «н» (сдвигаем в алфавите на три буквы вправо). Ну а если влево - то «з». Они с Доном уже перебрали десятки сдвигов, но буквы в записке Румбуса так и не сложились в слова. Да и букв на их половине открытки совсем немного. Вот если бы достать всё письмо!..
Бекки украдкой взглянула на Леона. Явно неспроста он заинтересовался криптологией! Вон как строчит за Моуди, аж пар идёт!
Леон посмотрел в их сторону, нахмурился. Интересно, почему он не сообщил про неё в полицию? Про то, что она во время кражи была в лабиринте. И как он связался с Круглолицым?
Профессор продолжал бу-бу-бнить, но Бекки отвлеклась и запуталась в собственных записях. Вряд ли Румбус использовал шифр из учебника! А может, и не было никакого шифра и вся эта история - чей-то чудовищный розыгрыш?
…И всё-таки, куда подевался Коротыш?
* * *
Дом Коротыша - буржуазного толка: крепкий, добротный, с высоким крыльцом, глухим забором и железными воротами. Бекки потопталась у входа, нерешительно дёрнула за шнурок. Звона колокольчика она не услышала, но ворота распахнулись. На неё смотрел бородатый старик в меховой шапке и длинном, до земли, тулупе. Это в такую-то теплынь!
- А-а… Здесь живёт Коротыш? Я из академии. Мы с Коротышом… то есть… Он здесь живёт?
- Кто? - надменно вскинул мохнатые брови старик, и Бекки засмущалась ещё больше.
Во дворе заголосила собака, загремела цепью. Хлопнула дверь, и с крыльца слетел крепенький, как орешек, пацан лет десяти - копия Коротыша, только пониже ростом.
- Дед-Владь, это я знаю кто, - зазвенел пацан и дёрнул Бекки за рукав. - Тебя Ароном зовут, да? Мне брательник рассказывал. Он велел передать… Сейчас…
Пацан торопливо рылся в карманах. На землю полетели фантики, гвозди и огрызки карандашей. Наконец он докопался до свёрнутого треугольником листка, зачем-то понюхал его и вручил Бекки.
- Вот. Брательник велел передать, тебе или этому… как его? Дону.
- А где он, брательник-то?
- Там, - неопределённо махнул рукой пацан и зачастил, глотая слоги: - А я правда её не читал! Думал, потерял, ну, думаю, дела! А что там? Важное, да? Я честное слово дал…
Старик поддёрнул тулуп и пошаркал к дому. Бекки развернула записку. Н-да… Коротыш в своём репертуаре: не письмо, а ребус какой-то, короче некуда!
- Когда брательник тебе это дал? - строго спросила она Коротыша-младшего. - И где он?
- В воскресенье, не знаю где.
- А сегодня у нас что? Среда?
- Среда, да…
- И он так с воскресенья и не показывался?
Бекки говорила спокойным голосом, а в голове проносились мысли: «Его уже нет три дня… Не пришёл на полуфинал… Бандиты!..»
А тут ещё эта дурацкая записка: «Нашёл скрипичный ключ…» Почему скрипичный? Он что, музыкой увлёкся? Или… Или это не скрипичный ключ, а просто - «ключ»? Ключ к «п. Р-а» - то есть к письму Румбуса!!!
Так, дальше понятно: «Б-ка» - сокращённо «библиотека», а число - комната под этим номером!
Шестьсот тридцать… Что-то знакомое!
- Почерк неразборчивый, да? - подпрыгивает на месте Коротыш-младший и тянется к записке.
- Подожди! - отмахнулась Бекки. - Когда ты своего брательника в последний раз видел?
- Не помню. В воскресенье. Кажется… вечером.
- Что он тебе сказал? Когда обещал вернуться?
- Что-что?.. Ничего особенного. Сказал, что пошёл в академию. И что в общежитии заночует. Он часто там остаётся, чтобы на дорогу время не тратить.
- А… - Бекки хотела ещё спросить про родителей (что они по этому поводу думают и знают ли про записку), но вспомнила про тётю в седых буклях, про сурового старика в тулупе и решила обойтись без родственников. Наверное, у Коротыша были причины не посвящать взрослых в свои планы. _Таких_ взрослых…
Где искать Дона, она знала. В «Кривом углу», где же ещё? После полуфинала они с Бардом спелись - в буквальном и переносном смыслах. У Дона оказался, по словам Барда, «настоящий тенор, абсолютный слух и чувство сцены». К тому же неожиданно для себя Дон придумал стишок, который стал музыкальным хитом. Песенку подхватил весь Ньютон, и на следующее утро Дон проснулся знаменитым.
- Ну, ты понял? - спросила Бекки, сунув Дону под нос записку со скрипичным ключом. - Пока ты тут распеваешься, он…
В «Кривом углу» в это время было немноголюдно.
- Что - он? - Дон оглянулся, помахал Скрипачу и Барду: - Иду! Тут такое дело…
- Только никому ни слова! - испугалась Бекки. - Тут миллион замешан!
- Эй, Дон! Ты скоро?.. О, кого я вижу! Приве-ет, братишка!
Бард машет им со сцены гитарой, ударяет по струнам, и гитара басовито вторит: «Приве-е-е-ет!»
- О господи!.. - Бекки возвела глаза к потолку. - Они же закрыли библиотеку на полуфинал! На три дня! А Коротыш не знал и полез в воскресенье вечером туда. Дошло? А родичи думают, что он в общежитии. Они вообще какие-то чокнутые, Дед-Владь этот, тётушка…
- А сегодня у нас что, среда?
Кажется, Дон начинает понимать. Бекки прячет записку в карман.
- Ну? Бежим!
Во дворе академии Дон хотел завернуть к библиотечному крылу, но Бекки потащила его в другую сторону.
- Она всё ещё закрыта, завтра откроют. Пройдём через матклуб - я знаю код.
В комнате с коврами и камином было пусто: как раз сегодня члены сборной собрались пировать в «Кривом углу». Повезло!
По внутреннему переходу они вышли к административному крылу и остановились перед незаметной боковой дверью без вывески. Дон нажал на ручку, и - ура! - они оказались в библиотечном зале, только не там, где центральный вход, а за шкафами, в противоположном конце. Помещение с воскресенья не отапливалось, и было зверски холодно. Дон засунул руки в карманы, Бекки застегнула тужурку на все пуговицы и подняла воротник.
- Ну и где мы его будем искать? - уныло спросил Дон. - Эта ниша или комната… Шестьсот какая-то - чёрт её знает, где она! И вряд ли Коротыш будет _там_ сидеть.
- Что ты предлагаешь? - почему-то шёпотом спросила Бекки.
В пустом зале каждый шорох казался пугающе громким.
- Эге-ге-е-ей, Коротыш! - неожиданно завопил Дон. - Ты где-е-е?
Бекки выронила свечи, бросилась к выходу, в панике потянула за ручку, но дверь не открывалась.
- Да не на себя!.. В другую сторону, вот так! - Дон легонько толкнул дверь и дёрнул Бекки за ухо. - Спокойно, приятель. Будем рассуждать логически. Во-первых, мы не уверены, что Коротыш в библиотеке, так? Во-вторых, если он здесь, зачем ему прятаться, так? Я бы лично просидел эти дни в зале. Тут есть питьевая вода, сухарики…
- А если он заблудился? Пошёл искать ту комнату, шестьсот тридцатую, и… Этот лабиринт очень запутанный, я знаю. А ещё… - Бекки закашлялась, испугавшись собственной догадки. - А вдруг он забрёл в коридор с монашеской надписью?! Ну, помнишь, я рассказывал? «Отрок, переступивший сей порог, останется там навсегда…» Что-то в этом роде.
- Ха! Ты же вернулся!
Рассказать или не рассказать?.. Что она не отрок, вот на неё и не подействовало…
- Ну, ладно, - подвёл итог Дон. - Будем искать шестьсот тридцатую комнату. А в _тот_ коридор не полезем без крайней необходимости. С монахами только свяжись! И вообще, я верю в заклятия. Если работал настоящий специалист, заклятие действует триста лет.
- А я думал, ты… Тсс! Слышишь?
Они стояли за шкафами, около спасительной двери. Дон неловко переступил с ноги на ногу, и старая половица скрипнула.
- Тише ты! - зашипела Бекки, пригнув голову. - М-может, показалось?
Нет, не показалось! Там, в зале, кто-то отодвинул каминную решётку. Металл ударился о металл - бзи-инь! - и снова наступила тишина.
- Никого нет, - громко сказал Дон, вылезая из-за шкафа. - Эге-гей!
Бекки зажала ему рот ладонью:
- Но ты же слышал!
В камине что-то завозилось, решётка загремела, и из ниши высунулась голая рука с чёрными растопыренными пальцами. Пальцы шевелились.
А потом раздался вопль:
- А-А-А-А-А-А-А!
Только оказавшись за дверью, Бекки сообразила, что вопила она.
А вот верящий в заклятия Дон повёл себя более достойно. Увидев страшную руку, он тоже побежал - только не к двери, а к камину.
- Апчхи! - пыхнуло из камина, и в отверстии показалась голова с угольным лицом.
- Чего орёте? - спросила голова. - Поесть у вас нет?
Коротыш выполз из камина и ещё раз аппетитно чихнул.
Дон захохотал:
- А ты здорово на чёрта похож! Только рогов не хватает.
- А как вы сюда… - Коротыш достал из кармана сухарь и сунул его в рот. - Это последний.
- На полуфинал не явился, дома тебя нет!.. - набросилась на него Бекки. - Я дума… думал… а ты…
Она споткнулась на «л», но приятели ничего не заметили.
- Ладно, пошли, - сказал Дон. - Дверь за шкафами не заперта, а дальше через матклуб. Эх, жаль, что ты проворонил полуфинал! Я, как дурак, завалил, а вот Арон прошёл. Работа была ерундовая. Ты бы мог…
- Ничего себе ерундовая! - возмутилась Бекки. - Даже Мартин недобрал балла.
Коротыш непонимающе уставился на неё:
- Как?.. Краммер?!
- Вот тебе и «как»! Краммер, _даже_ Краммер!..
Они вышли на крыльцо.
- А куда мы идём? - спросила Бекки.
- В «Кривой угол», куда ещё? - зазвенел монетами в кармане Дон. - Коротыша нужно отмыть и покормить - это во-первых. А во-вторых, только там можно спокойно поговорить. Когда все орут как ненормальные, кон-фи-ден-ци-аль-ность нам обеспечена.
* * *
В «Кривом углу» всё было как обычно: гром-бом-бом и дым коромыслом!
Не успели они войти, как Дона подхватили под руки Скрипач с Бардом и утащили на сцену.
- Даёшь «Куплеты»! - надрывались завсегдатаи бара.
- Я сейчас к вам… - только и успел крикнуть Дон.
Скрипач взмахнул смычком, Бард надвинул на глаза тёмную шляпу и положил руку Дону на плечо. Скрипка томно вздохнула, с опозданием подхватила мотив:
Жил да был старичок под бананами,
Он питался одними романами!
А когда отощал,
То слегка заскучал
И решил подкрепиться бананами!
Кажется, они выбрали неудачное место для «кон-фи-ден-ци-аль-ного» разговора…
После романтической истории про старичка слушатели потребовали «куплетик про невезучего шпиона». Под одобрительный свист Дон с Бардом на два голоса охотно поведали присутствующим о том, как…
Иностранный шпион в Тегеране
Загорал как-то раз в чемодане.
С багажом невзначай
Был отправлен в Китай
Невезучий шпион в чемодане.
- Чего это он? - пропыхтел Коротыш. - Вообще-то я умираю с голоду… Уже умер.
- А, ты же не знаешь ничего! - вспомнила Бекки. - Дон у нас теперь не Дон, а Примадонна! Эти его куплеты весь Ньютон распевает. Вот послушай, сейчас про деда из Монтаны будет!
Осмотрительный дед из Монтаны
Кошелёк прятал в шляпу с карманами.
Перед самым обедом
Кошелёк вместе с дедом
Был украден карманоманами!
Свист, гвалт!.. Мартин Краммер с бокалом в руке встаёт из-за стола, за которым собрались «полосатики».
- Виват, маэстро, - негромко говорит он и подносит бокал к губам.
Бекки тоже хочет встать, но Коротыш тянет её за рукав, и они пробираются в самый дальний из кривых углов.
- Если я сейчас не… - начал Коротыш, но его прервал официант.
Обмахнув краем фартука столик, он весело сгрузил с подноса миску с тушёным мясом и кружку горячего чая.
- Молодец, Дон! - похвалила Бекки, когда тот присоединился к ним. - Сообразил. Пиво ему сейчас вредно.
- Угу, - с полным ртом согласился Коротыш и потянулся за горбушкой. - Вкуснотища!
Они сидели за столом, похожим на прямоугольник с косо обрезанными углами.
Коротыш опустошил вторую миску и погладил себя по животу.
- Порядок, - поделился он. - Сейчас бы ещё бы яичницу!..
Дон полез в карман за деньгами, но Бекки хлопнула его по руке:
- Никакой яичницы! Он же лопнет! И вообще… Мы тут для чего сидим?
- Точно, - вспомнил Дон. - Ты это, не тяни! Зачем в камин-то полез?
- Э-э… Вот… - начал Коротыш и надул щёки.
Въедливость - черта малоразговорчивых людей. Пока Бекки с Доном и Ароном Кроссом рассуждали о кодах и шифрах, Коротыш изучил оригинал записки Румбуса и заметил, что на обороте тоже что-то нарисовано. Другими чернилами, в другое время, явно позже… На всякий случай Коротыш переписал и эту бессмыслицу: скрипичный ключ, в рамочке число «630» и какая-то зверюжина, очень невнятная, похожая на кошку.
Дома Коротыш сверился со своей, _настоящей_ картой, нашёл число «630», по карте определил, что это помещение в нижнем ярусе библиотеки, совсем рядом, если идти напрямик. А ещё он обнаружил, что это как раз _та_ комната - помеченная красным крестом!
- Так это же «капсула времени»! - разочарованно перебила Коротыша Бекки. - В которой я нашл… нашёл… вы знаете что. Просто тот, кто прятал записку, зачем-то продублировал, указал точное место.
- А скрипичный ключ? И при чём тут кошка?
- Может, символ мудрости или… Нет, символ мудрости - это сова. А скрипичный ключ… Ну, не знаю.
…Всю неделю перед полуфиналом библиотека академии работала по особому графику, а в воскресенье администрация даже назначила ночного библиотекаря. Это был последний день, когда студенты могли торчать в читальном зале в любое время суток. Коротыш выбрал момент, когда дежурный осоловело клевал носом, сделал вид, что уходит, а сам завернул в один из боковых коридоров. Потеряться он не боялся, так как запасся свечами. Да и карта у него была настоящая. Он торопился: до срока (миллион за теорему!) оставался месяц.
А ещё он хотел удивить своих друзей…
- Да уж, удивил! - вставил Дон. - Мы вообще-то подумали, что ты слабака дал перед полуфиналом, ха!
…Сначала всё шло, как задумано. Ориентируясь по карте, Коротыш без труда разыскал комнату, помеченную красным крестом.
Развороченные плиты, оборванные проводки сигнализации, ребристые следы ботинок в пыли… Никакой кошки тут не было! Только каменный лев с жёлтыми глазами и изрезанным морщинами лбом. Лев казался живым. Он пристально следил за каждым шагом чужака и даже угрожающе приподнял переднюю лапу.
- Насчёт лапы - это ты заливаешь! - хмыкнула Бекки. - Глаза у него странные, это точно, а про лапу тебе с перепугу показалось.
- Ты того, не очень… - обиделся Коротыш. - Я там всё облазил! Не драпанул, как некоторые.
…Только когда вторая свеча пшикнула и погасла, Коротыш вспомнил о времени. Вернулся в ротонду, свернул в знакомый коридор и без десяти одиннадцать уже сидел за шкафом в читальном зале. Он хотел незаметно пересесть за стол, а потом открыто пройти мимо дежурного, кивнув ему на прощание.
В зале было темно и пусто! Ни студентов, ни библиотекаря - никого! Только часы поблёскивали на стене да сквозь зарешечённые окна лился пронзительный лунный свет.
Уж если не везёт - так не везёт! В тот последний вечер все разошлись рано, и дежурный тоже ушёл в половине одиннадцатого, заперев библиотеку до утра.
«До утра…» - это так думал Коротыш.
Однако наступило утро, а никто не пришёл. Ни в семь, ни в половине восьмого! Напрасно прятался Коротыш за шкафом, каждую минуту ожидая появления дежурного! Откуда ему было знать, что в день полуфинала сотрудникам дали давно обещанные отгулы за переработку, а библиотеку закрыли на три дня.
Любой на месте Коротыша, наверное, умер бы от огорчения! Это надо же, пропустить полуфинал!..
А вот Коротыш не умер. Убедившись, что сухарей на столах много и воды полный графин, он решил, что ситуация не безнадёжная. От скуки он вернулся в комнату с крестом, изучил плиты на полу, ещё раз поискал пресловутую кошку и осмотрел камин. Простучал его весь, сверху донизу…
Коротыш отхлебнул из кружки остывший чай и наглухо замолчал.
- Ну и?.. - поторопила его Бекки. - Нашёл?!
- Кого?
- О господи! Шифр, код, подсказку… Ну, за чем ты туда лазил!
- А-а… - Коротыш допил чай и вытер губы бумажной салфеткой. - Нет. Только зря…
Глава 13
Двойная игра
По средам Бекки с Маритой ходили в городскую баню. Баня работала по графику: три дня - мужская смена, три дня - женская.
К этим походам они тщательно готовились: Бекки доставала из сундука свою воланистую юбку ниже колен, заматывалась Маритиным платком, и в сумерках они выходили из дома.
Мариту в городе знали.
- Это кто ж это с тобой? - спросила в первую же среду пожилая банщица. - Никак, родственница?
- Племяшка из Горных Выселок, - словоохотливо объяснила Марита. - Учиться приехала, на портниху. Вот мы с Вилли и приютили девочку. А как же иначе? Родной человечек…
В ту среду Бекки вспомнила про баню уже под вечер.
- И где это тебя вечно носит? - добродушно пожурил её Вилли, отпирая ворота. - Давай переодевайся - и бегом! Закроется баня-то! Марита все глаза проглядела. Она вот сию минуту ушла.
Замотавшись платком, Бекки выскочила из дома и оглянулась. Никого! Глухие заборы, редкие огоньки, пробивающиеся сквозь щели в ставнях. Но всё равно лучше не бежать, а семенить, подобрав дурацкую юбку! Она же «девочка, девушка из приличной семьи…».
Кривошеев переулок сделал ещё одну петлю и пересёкся сам с собой. И какой сумасшедший придумал такую планировку?! Как будто заяц проскакал по склону холма, запутывая следы.
- Бекки? - услышала она за спиной.
Недавно Дон подсунул ей бульварный роман про шпионов. Глупая история, только время зря потратила. Бекки так и сказала, возвращая книгу. Правда, забыла упомянуть, что к такому выводу она пришла уже под утро, перевернув последнюю страницу.
И вот теперь она поняла, что в той истории всё было как в жизни! Именно так чувствует себя шпион, попавшийся на глупой случайности.
Мартина Краммера она узнала сразу. И как его занесло сюда в такое время?!
- Вас ведь Бекки зовут? Я не ошибся? А я - Мартин Краммер. Мы встречались в Волочке, помните?
Бекки помотала головой, старательно глядя в землю. Если она скажет хоть слово, Мартин узнает её по голосу.
Мартин в два прыжка пересёк улицу и загородил ей дорогу.
- Я - Мартин Краммер, - повторил он.
Наверное, любая школьница Ньютона отдала бы все свои пятёрки по поведению, прилежанию и рисованию за то, чтобы оказаться на месте Бекки. Подумать только, _сам_Мартин_Краммер_! А вот Бекки хотелось провалиться сквозь землю! Она ещё старательней отвернулась, спрятала лицо.
Мартин торопливо достаёт из кармана плоскую бархатную коробку с золотой эмблемой академии и подаёт ей. Сейчас он чем-то напоминает ей Барда: не суровый патриций, не холодный гений, а просто симпатичный парень с умными, внимательными глазами.
- Это - приглашение на Королевский бал, - говорит он. - Я вас очень прошу, _Бекки_!
Её имя Мартин произнёс с нажимом, и Бекки снова почувствовала себя шпионом, провалившим операцию. Она молча приняла подарок, кивком поблагодарила Мартина и невежливо повернулась к нему спиной.
Завернув за угол, она подхватила подол юбки и припустила по тёмному переулку. Хорошо, что Марита её не ви…
- И куда это ты скачешь, ровно коза безродная? - услышала она знакомый припев. - Ты же девочка, девушка из приличной семьи…
- Ой, Мариточка, пошли скорее! Там… Меня один парень… Мартин Краммер…
- Обидел, что ли? Тебя?! - не поверила Марита. - Это который Краммер? Тот самый, чемпион?
- Да не обидел… Хуже. Он меня пригласил на Королевский бал!!!
* * *
По поводу бала мнения разделились.
Вилли был категорически против!
(«Раз уж влезла в парнячью одёжу - так и сиди в ней! А будешь мельтешить туда-сюда - узнают. Как пить дать, узнают! А впрочем, я умываю руки…»)
Марита была категорически «за»!
(«Слава те господи! Да где ж это видано, чтобы девочка, девушка из хорошей семьи - да в штанах!.. А ты, Вилли, молчи и не встревай! Это ж надо же _ -_сам_ Краммер!!!»)
Глаза у Мариты опасно блестят! Того и гляди, подхватит плетёную сумку и дунет на рынок делиться новостями.
- Никому ни слова! - сурово охладил её пыл Вилли. - А не можешь держать язык за зубами, сиди дома.
- Да я что? Я разве не понимаю? Не глупее тебя, - не очень уверенно возразила Марита, но платок размотала и сумку для продуктов повесила на крюк. - Бекки, ты коробочку-то с браслеткой не прячь, что Краммер дал. Хоть полюбуюсь…
На браслет с гравировкой «М. К.» Марита смотрела с благоговением.
Тоненький такой браслетик, без украшений. У каждого участника полуфинала был такой.
Браслеты были именными и служили пригласительными на бал. Они предназначались для гостей, и те немногие счастливицы, которые уже получили их в подарок, проводили упоительные часы в примерочных модных ателье.
Бекки вспомнила о платье - вернее, о его отсутствии - и помотала головой:
- Нет, Мариточка. Там все будут в туфельках, в шелках! А у меня только эта старая юбка. Да и узнают они меня!
- Ничего не узнают, - бухнула кулаком в потолок Марита. - Наденешь маску маскарадную, личико набелишь, кудри распрямишь щипцами! Господи, мне ли тебя учить! Из девки в парня ей, видите ли, можно, а чтобы обратно из парня в девку - ну никак!
Марита была почти неграмотной. Могла разобрать по складам письмо от родственницы, печатными буквами написать записку для Вилли. Рыночные слухи, байки и сплетни заменяли ей литературу, театр и светскую хронику. История с Королевским балом увлекла Мариту, как ребёнка, которому подарили книжку с красивой сказкой: книжку показали, поманили картинкой - и оборвали рассказ на самой интересной главе.
В Марите проснулся романист! Он спал в ней сорок пять лет и вдруг проснулся. Этот романист решительно ударил кулачищем в потолок, как будто поставил восклицательный знак.
- Платье, говоришь? Будет тебе платье!
Не вставая с кресла, Марита потянулась к треснувшему кувшину, в котором хранились пуговицы, кнопки и прочий хлам. Высыпав содержимое на стол, Марита гордо протянула кувшин Бекки.
- Держи. Нам с Вилли, слава богу, на жизнь хватает. А твои денежки, что ты нам давала, я не тратила, словно чуяла, что понадобятся. Уж не знаю, хватит ли… Цены-то сейчас - не приведи господь!
Даже для Вилли кувшинные деньги оказались сюрпризом. Расчистив стол, он торжественно высыпал монеты и разложил их по кучкам. Марита сияла! Она уже мысленно прикидывала, как завтра снимет с Бекки мерку, достанет из сундука своё выходное платье и этакой важной дамой заплывет в «Лучшее!» ателье на Торговой. А на обратном пути пройдётся по рынку, небрежно поздоровается с молочницей, заглянет в рыбный ряд… А если кто спросит, что случилось, она загадочно улыбнётся, и…
- На туфли, может, и хватит, а на бальное платье на заказ - вряд ли, - подвёл итог Вилли. - На Торговой знаешь какие цены? Там один подол от юбки стоит целое состояние!
Марита всё еще улыбалась «загадочной» улыбкой. Она услышала Вилли, но его слова потерялись на фоне воображаемых «ахов» и «охов» рыночных приятельниц. Вот уж кто охоч до новостей! Нет, она не такая дура, чтобы разболтать на весь Ньютон то, о чём никто пока не догадывается! Она просто многозначительно улыбнётся и намекнёт, что, может быть, на Королевском балу случится что-то ОЧЕНЬ интересное…
Глава 14
Праправнучка Льва
_Один_садовник_получил_в_подарок_от_путешественника_несколько_семечек_неизвестного_растения._Обрадовался_садовник_и_посеял_семена_у_себя_в_огороде._На_второй_день_каждое_семечко_дало_по_два_ростка._
_На_третий_день_ростков_стало_в_два_раза_больше._
_На_четвёртый_день_количество_ростков_снова_удвоилось,_и_на_пятый,_и_на_шестой…_
_Одним_словом,_каждый_день_число_ростков_удваивалось,_и_на_сотый_день_огород_наглухо_зарос_заморскими_растениями._
_Вопрос:_сколько_дней_потребовалось_росткам,_чтобы_заполнить_огород_наполовину?_
Эту задачку притащил из школы младший брат Коротыша - шестиклассник Крис Раймонд Оденбах, по прозвищу Крис-Кис. Их учитель математики продиктовал условие, пообещал за правильное решение пятёрку с плюсом - и срочно заболел. И вот три шестых класса (а позже - три седьмых и даже один восьмой) на уроках и переменах яростно подсчитывали ростки. Большинство полагало, что если за сто дней огород зарос на сто процентов, то, естественно, чтобы зарости наполовину, потребуется в два раза меньше времени - то есть пятьдесят дней.
Однако самые смекалистые заподозрили подвох.
К решению были привлечены старшие братья и взрослые родственники.
И вот уже по всему Ньютону солидные конторские служащие тайком от начальства рисовали в отчётных ведомостях прямоугольные огороды и пытались вспомнить формулу экспо… экспу… как его? Экспо-нен-ци-аль-ного роста. Эту формулу они когда-то успешно забыли - так успешно, что в памяти осталось только название.
Дон невнимательно выслушал Коротыша, пожал плечами («Ерунда какая-то, детский сад!») и записал формулу геометрической прогрессии.
- Это же любой шестиклашка должен знать! - бурчал он, вяло скрипя мелом по доске. - Если известно начальное число семян, можно легко сосчитать… Гм… А сколько их было?
- При чём тут семена? - буркнул Коротыш. - Нам дни нужны. За сколько _дней_ огород заполнится наполовину. Целиком - за сто дней, а наполовину… Тут какой-то фокус.
Не слушая, Дон нарисовал прямоугольник с кучкой кактусов в правом верхнем углу.
- В первый день их - ну, семян или ростков - было _х_, во второй - 2_x_, на следующий день - 4_x_…
- И так далее, - не выдержала Бекки. - Ну да, обычная геометрическая прогрессия. Ну и что? Коротыш прав: тут какая-то хитрость.
- А может, попробовать подбором? - не сдавался Дон. - Предположим, сначала было одно семечко. Потом два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два. То есть получили последовательность:
1, 2, 4, 8, 16, 32.
Предположим, что на этом последнем числе огород зарос напрочь! То есть в нашем конкретном случае это произошло на шестой день, так? А нам нужно, чтобы наполови…
Дон запнулся, приоткрыл рот и уставился на доску.
- Эврика! - шёпотом сказал он. - Какие же мы лопухи!
Бекки с Коротышом тоже сообразили. Ну да, лопухи! Не увидели сразу. Раз по условию задачи происходит удвоение, то сколько бы ни было ростков, на _предпоследний_ день их окажется ровно половина! В шестидневном примере Дона это произойдёт на пятый день, а в задачке для шестиклассников - на девяносто девятый!
- Приве-ет, братишка! - пропел знакомый голос. - Что-о-о это у вас?
Бард провёл всей пятернёй по струнам, и гитара повторила басом: «Что-о-о-о?»
Дон сразу забыл про огород с кактусами. Какие тут кактусы, когда вчера вечером он набросал гениальное (Дон в этом уверен!) начало песни, которая станет (Дон и в этом уверен!) новым хитом! Вот послушайте:
Писали газеты и ходит молва,
Домашняя кошка -
праправнучка льва…
Бард склонился к гитаре:
- Если не петь, а проговаривать под музыку…
- В миноре…
- Нет, тут нужно такой звук, резкий - словно коты мяукают…
Бекки переглянулась с Коротышом. Ну всё! Теперь они не успокоятся, пока не подберут мелодию.
- …и закончить аккордами…
- Ну да: мощный удар на _льва_ - и пауза!
- А если на два голоса?..
Забросив за спину гитару, Бард потянул Дона за руку.
- Эй, Дон! А семинар? - напомнила Бекки. - Мы же собирались…
Бард обернулся.
- Брось, братишка! Не будь занудой. Пошли лучше с нами! И ты, Коротыш. Не пожале-ете!
…Она сама не поняла, почему приняла приглашение. Просто день был такой яркий и тёплый, что хотелось выкинуть из головы тяжёлые, как булыжники, шифры и коды, о которых талдычил профессор Моуди.
Дон явно не обременял себя знаниями по криптологии: он шёл в обнимку с Бардом, сияя, как новенький одуванчик!
За воротами академии их поджидал экипаж. Ах да, она же забыла, что отец Барда работает «сэром»… Бард распахнул дверцу, кучер подёргал за вожжи, колёса заскрипели.
Загородный особняк Дьюков напоминал дворец. Окружённый колоннами, дом казался ажурным и лёгким. Вот сейчас взмахнёт крыльями и взлетит! В таком доме вряд ли вырастет математик - скорее, поэт, музыкант, композитор… Одним словом, БАРД!
Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, но на этом внутреннее сходство с дворцом и заканчивалось. В комнатах «не для гостей» царила анархия. Никакой чопорности, музейной аккуратности. На полу музыкальной гостиной валялись газеты, на диване развалился пятнистый дог, а картины в тяжёлых рамах висели наперекосяк.
Бекки растерянно топталась у порога, не решаясь наступить грязными ботинками на восточный ковёр на полу. Чужие парадные родственники осуждающе смотрели на неё из золочёных рам.
- Не обращай на них внимания, - заметил её смущение Бард. - Они хоть и сэры, но вполне безобидны. Вот это - наша двоюродная тётушка Анна-Мария. Открыла закон обратного движения времени. Сейчас, по её словам, ей тридцать лет… Правда, сорок лет назад ей было тридцать пять. А это - троюродный дядя, тоже сэр или пэр. В школе был жутким отличником, никогда не пропускал занятий и не играл на гитаре. В результате из него вырос старый холостяк и жуткий скряга. Коллекционирует монеты, марки и пони. Пони он выписывает из Парижа.
- А это кто, в жабо? Похож на короля.
- Ха! Это - больше чем король! Это - основатель рода Дьюков, наш троюродный прапрадедушка. Согласно семейному преданию, родственник то ли Ньютона, то ли Архимеда по прямой линии. Гордость тётушки, дядюшки и особенно прапрабабушки. Кстати, вот и она.
Бекки застыла перед портретом. Из тёмного квадрата на неё смотрела юная красавица! Портрет был парадным, но художник увлёкся и поймал живую прелесть карих глаз, кокетливую полуулыбку, выбившиеся пряди волос - словно их растрепал ветер.
- Это твоя сестра? Какая красивая…
- Этой «сестрёнке» лет этак сто с гаком! Было бы… Тоже, между прочим, легендарная личность! Это из-за неё погиб Румбус. Ну, тот самый, который оставил записку.
- Эдвард Румбус?! А как же?.. Она что, потом его забыла? Раз вышла замуж за твоего пра-пра…
- «Забыла»… «не забыла»… Откуда я знаю? Это ж сто лет назад было!
Бард настроил гитару, кивнул Дону:
- Поехали!
Гитара взвизгнула и разразилась мяукающими аккордами:
Писали газеты и ходит молва,
Домашняя кошка -
праправнучка льва.
Подобно львице на дикой тропе,
Гуляет кошка,
Гуляет кошка,
Гуляет кошка
Сама по себе!
Второй куплет Дон с Бардом исполнили хором:
О родственных связях судачат соседки,
Семейство кошачьих
тигровой расцветки!
Назло своей домашней судьбе
Гуляет кошка,
Гуляет кошка,
Гуляет кошка
Сама по себе!
В комнату заглянула горничная и тут же скрылась. Аккорды сталкивались, голоса взлетали к потолку, отскакивали от стен и вылетали в форточку!
Бекки зажала пальцами уши, но истошное «МЯ-У-У!!!» легко пробило эту преграду.
Забыть своих предков не может никак,
Нет джунглей в округе -
зато есть чердак!
Пусть кто-то рабски покорен судьбе -
Гуляет кошка,
Гуляет кошка,
Гуляет кошка
Сама по себе!
Они сияли - Бард и Дон! Хлопали друг друга по спинам, кричали, что это будет «такой хит!». Бард несколько раз менял тональность, Дон срывался с альта на бас и на ходу предлагал новые варианты.
Первым не выдержал пятнистый дог. Он долго смотрел на артистов, приподняв одно ухо, и вдруг завыл высоким тенором: «У-У-У-У-У!..»
Дон с Бардом пытались перекричать конкурента, но пятнистый дог выл самозабвенно, зажмурив в экстазе глаза.
У Бекки звенело в ушах. А вот Коротыш словно оглох: уши не зажимает, стоит себе у камина, повернувшись спиной к исполнителям.
- Вот… - сказал он и замолчал.
Бекки не поняла, что «вот». Камин как камин, красивый, с резными украшениями. Слева на подставке - каменная птица с распростёртыми крыльями, справа - голова льва с разинутой в рыке пастью…
- Кошка, - прошептал Коротыш. - Та самая… Праправнучка ЛЬВА!
…В вестибюле они столкнулись со старшим Дьюком - сухопарым мужчиной в охотничьем костюме. Бекки не знала, как вести себя с сэрами - то ли протянуть руку, то ли мотнуть головой и щёлкнуть каблуками.
- А, молодое поколение! - добродушно улыбнулся хозяин дома. - _Братишка_ Арон, не так ли? Слышал, слышал! Ну что ж, от души желаю победы в финале.
* * *
В комнату со львом они решили идти днём, в самое оживлённое время. Ориентируясь по карте, дошли до первой ротонды и спустились в подвальный ярус. Втроём, да ещё со свечами, было не страшно, но Бекки вспомнила про скелет и монашеский лабиринт и ускорила шаги.
Каменный лев показался ей ещё живее, чем раньше. Он следил за ней холодными глазами хищника, угрожающе приподняв лапу!
Нет, конечно, ей просто померещилось… Мраморная лапа - она не может двигаться! Стоит себе на подставке, как ей и положено. Вот только почему-то Коротышу тоже показалось…
- И как это мы сразу не допетрили? - в десятый раз посетовал Дон. - Что кошка, что лев - одна компания! Ну и где тут тайник с «ключом»?
Бекки с опаской потрогала одним пальцем коготь. Какие мощные лапы!
Дон заглянул в камин.
- Да не бойтесь вы! - засмеялся он, фамильярно похлопав льва по спине. - Просто чучело из семейства кошачьих! У меня Маркиз в сто раз опасней! Уж как цапнет…
Бекки держала свечу, а Дон с Коротышом нажимали на выступы и впадины, пытались «отвинтить» усы и даже надавили на глаза. Крутили-вертели-дёргали… И за уши, и за хвост!..
Краем глаза Бекки уловила движение, оглянулась… и ей снова почудилось, что лев приподнял одну лапу. Но этого не может быть! Ей просто показалось: лапа на месте, крепко упирается в подставку.
- А может, хватит? - неуверенно предложила она. - Скоро читалка закроется. И вообще!..
Дон заглянул в пасть зверя с видом дантиста, решающего, дёргать больной зуб или оставить как есть.
- Мощные клыки! А ну, посвети сюда.
Коротыш без интереса потрогал мраморный резец и с досадой щёлкнул льва по носу.
- Глупости всё э…
Что-то внутри льва дёрнулось, ржаво заскрипело - и нижняя челюсть отвалилась, как крышка у перевёрнутой шкатулки: бря-я-ям!
Дон первым вышел из столбняка. Ну да, это тайник! Внутри свиток, явно старый. Весь исписанный колонками с числами.
…числа не любые, а - ПРОСТЫЕ!
Простые числа. Делятся только на себя и на единицу.
Когда-то такие списки представляли собой огромную ценность. За простыми числами охотились! Каждое вновь найденное большое (гигантское) простое число считалось открытием.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
ПОЧЕМУ ВАЖНЫ ПРОСТЫЕ ЧИСЛА?
В течение двух тысячелетий математики пытались найти формулу, позволяющую вычислить любое простое число или хотя бы объяснить кажущуюся хаотичность бесконечной последовательности простых.
Почему же так важны простые числа? Ну, запишем мы их в таблицу, добавим ещё несколько чисел с сотней знаков - и что дальше? Конечно, интересно найти что-то новое, но не тратить же на это жизнь?!
В докомпьютерную эпоху многозначные простые числа представляли для математиков чисто теоретический интерес. Однако уже в XX веке гиганские простые числа нашли практическое применение во многих областях. Вот всего один пример. В 1970 году учёные Рон Ривест, Ади Шамир и Леонард Адлеман составили алгоритм, позволяющий использовать простые числа в банковском бизнесе.
Каждый раз, делая заказ через Интернет, покупатель расплачивается кредитной картой, безопасность которой обеспечивается кодом, в основе которого лежат именно гигантские - стозначные! - простые числа. Эта система называется RSA, по первым буквам фамилий изобретателей в их английском написании.
Бекки вспомнила про Якуба Филиппа Кулика, о котором рассказывал на лекции Стив. Этот профессор из Праги потратил двадцать лет, составляя списки простых чисел - их в его таблицах было более 100 000 000. Восемь томов - результат этого огромного труда - хранились в научных архивах в Вене.
Приятели смотрели на старинный манускрипт из далёкого прошлого, на вереницу чисел, которые сейчас можно найти в любом справочнике… Устаревший секрет! Никакого интереса не представляет. Разве что для историков!
Бекки всё-таки развернула свиток. А вдруг!.. Например, почему сверху, над колонками с «простыми», - ряд обычных чисел? Последовательные числа от одного до двадцати. Что это значит? И почему в этой цепочке все простые числа выделены красным?
- Потому что потому, - разочарованно отмахнулся Дон. - Старьё. Никакого отношения к Румбусу. Точка.
Они положили бесполезную находку на место, прижали челюсть-крышку (что-то внутри щёлкнуло) и переглянулись. Снова тупик. Ложный след…
* * *
Первой услышала шаги Бекки. Она приложила палец к губам, прикрыла ладонью пламя свечи:
- Ш-ш-ш!.. Слышите?
Дон сказал:
- Ха!.. - правда, тише обычного.
Бекки подула на свечу - и наступил полный мрак.
Да, кто-то шёл по коридору, осторожно, стараясь не шуметь. Всё ближе…
Бекки вспомнила про запасной тоннель - тот, по которому она вышла во время инициации из монашеского лабиринта. Вход в него - скорее, щель или лаз - находился в дальнем конце комнаты, за колонной. Если не знать, можно и не заметить…
Они едва успели добежать до узкого прохода. Дон стукнулся головой о балку, охнул шёпотом. Бекки оглянулась: в темноте ярко горели два жёлтых глаза.
По стенам заплясали блики. А вдруг полиция?..
В комнату вошли двое. Книгожора и неизвестный с острым лисьим лицом и глазами-щёлочками. Чужак поднял над головой лампу, огляделся. По одежде не определить, кто он. Сюртук простой - такой мог носить и ремесленник, приодевшийся ради праздника, и учитель младших классов гимназии.
Книгожора топчется около камина.
- Ну? - спрашивает Лис. Голос у него надтреснутый, неприятный.
- Минуточку, господин Ар… - Книгожора запнулся, кашлянул. - Вообще-то покойный отец предупреждал… Этого зверя лучше бы не трогать, вот ведь какое дело. А я, так сказать, готов помочь всей душой!
Лис достаёт пухлый бумажник:
- Ну?
Книгожора оглядывается на спутника, ударяет льва по носу и извлекает свиток. Лис тут же разворачивает его.
- Не то! - скрипит он. - Ты что опять мне подсовываешь?
Книгожора бубнит что-то себе под нос, слов почти не разобрать:
- Думал… может… А это документ, очень ценный, старинный… От отца узнал…
У Бекки отчаянно бьётся сердце. Она кожей чувствует опасность, хотя и не понимает, что может случиться, если их обнаружат. Скоро она это узнает…
Лис небрежно засовывает свиток в тайник.
- Старьё! - повторяет он слова Дона. - Ну а теперь признавайся: где настоящее письмо?
Книгожора отступает на шаг, разводит руками, мелко крестится.
- Так я же вам… Вот те крест!
- _Нам_ ты подсунул фальшивку! И получил за это сполна, чистой монетой. Решил поиграть? Учти, такие игры не доводят до добра.
Голос у Лиса тихий, увещевательный, неопасный. Книгожора стоит с опущенной головой, как провинившийся школьник.
- Хотел… пропало… Но это настоящий подлинник, до единой буквы, один к одному - вот те крест!
- Кому ты продал подлинник?
- Никому! Вот те крест…
Лис подносит лампу к самому лицу Книгожоры.
- Никому? Ну, смотри у меня! - скрипит он. - Если только…
Если бы только Дон продержался ещё минуту, эти двое так бы и ушли, не узнав, что их разговор подслушали.
Но Дон не продержался, хотя отчаянно тёр нос. Зато когда чихнул, то от души:
- А-А-АП-ЧХИ-И-И!!!
Они замерли, притаились, как три кролика, которых застукала лиса. Бекки закрыла глаза. Ей казалось, что, если не смотреть на хищника, он её не увидит. От комнаты с лампой их отгораживал выступ коридора и колонна. Коротыш вжался в стену, Дон зажал ладонями рот:
- Ап…
…Первым пришёл в себя Книгожора. Он схватил спутника за рукав, дрожащим пальцем указывая на льва:
- В-вот, я г-говорил… Его нельзя трогать… отец предупреж… заклятие…
- Заклятие? - зловеще скрипит Лис, втягивая в себя воздух. Сейчас он напоминает не лисицу, а какого-то другого, очень опасного зверя. - А вот это мы проверим. И если ты, приятель, привёл хвост…
Книгожора снова отчаянно крестится:
- Почуд?лось вам…
- Почуд?лось, говоришь? - усмехается Лис. - Что-то очень уж громко почуд?лось, тебе не кажется? А чтобы не чуд?лось кому другому, мы примем кое-какие меры…
- Туда нельзя!!! - отчаянно кричит Книгожора. Кричит с таким мистическим ужасом, что Лис почти верит ему и останавливается в двух шагах от входа в тоннель.
- Заклятие… - бормочет Книгожора, хватая Лиса за рукав. - «Кто переступит сей порог…» Вот те крест!
Лис передаёт лампу Книгожоре и пытается протиснуться в щель.
- Пойдёшь со мной, - бросает он, уверенный, что Книгожора послушается. - Ну!..
В руке у Лиса что-то сверкнуло. Книгожора пятится, оглядывается на льва и крестится.
- Н-не могу… - шепчет он.
Бекки почти не дышит. Кто-то суёт ей в руку гладкий камень. Дон… Он что, собирается с камнем против ножа?..
- Ну? - повторяет Лис. Он уже за колонной, в коридоре, но лампа осталась у Книгожоры, и Лис их не видит. Растопырив руки, он делает несколько шагов. - Я их чую, - по-звериному принюхиваясь, бормочет он. - А ну, тащи сюда лампу!
…Страхи бывают разные. Угроза ножом - это реальная угроза, и инстинкт самосохранения включает первый защитный сигнал: страх. Книгожора панически боялся своего спутника, но суеверный ужас оказался сильнее.
В отчаянии, раздираемый двумя страхами, Книгожора бросился не вперёд, к лазу, а назад, к камину. Раздалось шипение, скрип ржавых пружин.
Сверху, с потолка, в узкий проход медленно опускалась каменная стена. Стена скользила по невидимым желобам, всё ниже, ниже… Она зависла над полом, образовав щель, через которую мог пролезть разве что кот, да и то не слишком упитанный. Плита дёрнулась, преодолевая последний зазор, и со стуком ударилась о приступок. Последнее, что Бекки успела увидеть через щель между полом и краем стены, была лапа льва, приподнятая над подставкой - теперь уже явно.
* * *
Лис колотился о стену, выкрикивая угрозы. Сейчас ему было не до охоты на «кроликов».
Не сговариваясь, они рванули по коридору, сворачивая куда попало. Дон споткнулся и рассадил колено. Коротыш обронил карту, отстал, а они не сразу это заметили.
- Коротыш-ш-ш… - шёпотом позвала Бекки.
Было тихо, как в склепе. Наверное, они успели далеко убежать. А может, Книгожора всё-таки выпустил Лиса, вот его и не слышно…
Свечи остались у Коротыша, но в кармане у Дона обнаружился коробок со спичками.
При свете они попытались соориентироваться, но на первом перекрёстке над входами в боковые коридоры не оказалось никаких номеров! На втором - тоже… Зато вдали засветился огонёк.
- Коротыш! - крикнул Дон. - Мы ту-ут!
Бекки тоже крикнула и рванула за Доном, не замечая, что коридор идёт под уклон. Огонёк померцал и погас. Почему Коротыш не отзывается? Может, стены блокируют звуки?
«Отрок, который…» Но она же не отрок! И в прошлый раз на неё не подействовало… Что не подействовало? Какая-то дурацкая надпись - просто чтобы попугать, чтобы никто не шастал в лабиринт…
- Эти старые заклятия не выветриваются, - словно подслушал её мысли Дон. - Ты вот что, не отставай. А то потеряешься, как Коротыш.
«Оказаться одной, без спичек, в полной темноте… Брррр!»
Они свернули в первый же тоннель с уклоном вверх. На каждом повороте Дон зажигал спички, чтобы Коротыш мог их увидеть. Один раз ей показалось, что в глубине бокового коридора что-то блеснуло.
- Дон, - позвала она сначала вполголоса, потом громче. - До-о-о-он!
- Чего орёшь? - отозвался из темноты Дон и чиркнул спичкой. - Вот возьми на всякий случай, мало ли что…
Дон сунул ей наполовину заполненный коробок.
- Ещё один, держи. Нашёл в кармане.
И тут они услышали слабый крик:
- Э-э-э-э-эй!..
Было непонятно, откуда он доносился, справа или слева.
В глубине коридора вспыхнул огонёк. Значит, не показалось!
Дон замахал горящей спичкой и закричал:
- Короты-ы-ыш!
В ответ - тишина. Огонёк в коридоре мигнул и исчез.
- Странно, - сказал Дон. - Как провалился. Я пойду посмотрю, а ты посиди тут.
- Но… - начала Бекки и споткнулась.
Не могла же она признаться, что ей страшно оставаться одной. И что она боится, а вдруг Дон тоже пропадёт - и что тогда?
- Вдвоём рискованно, - не дослушал Дон. - Там явно что-то нечисто. Если всё в порядке, я тебе крикну.
Бекки следила за удаляющимся светлячком и боялась моргнуть: а вдруг исчезнет? Он и исчез, но только на секунду. Пропал и появился снова.
- До-он! - позвала она.
- По… всё… поряд… а-а-а-а-а!..
Светлячок погас, как будто его накрыли колпаком.
Она постояла, подождала. Потом сделала несколько неуверенных шагов по узкому боковому проходу.
«Там что-то случилось. Сначала с Коротышом, потом с Доном. Дон успел крикнуть. Нужно… Что нужно?..»
Коридор вильнул влево и влился в многоугольное помещение с низким сводчатым потолком и деревянными колоннами, сплошь покрытыми резьбой. В дальнем углу - два белых шара, каждый размером с футбольный мяч. Один качнулся…
Бекки выронила коробок, пошарила вокруг, подобрала его, чиркнула спичкой… Свеча Коротыша - вот она, лежит рядом с шарами.
Только это были не шары!!!
Огромные, с ладонь, насекомые серым столбом зависли над двумя распростёртыми телами. Их было много, очень много: они плотно, в несколько слоёв, облепили головы жертв, превратив их в футбольные мячи.
Коротыш (она узнала его по одежде) не шевелился, а Дон двигал руками, но вяло, едва-едва.
Бекки замахала горящей спичкой:
- Кыш! Кыш!
Почувствовав новую жертву, к ней устремились несколько особенно крупных особей, жадно мазнули крыльями по щекам - и отлетели, явно разочарованные.
- Кыш! Кыш! - кричала Бекки, отдирая с лиц своих друзей полосы слипшихся крыльев. Они отходили легко, как куски старых обоев.
Первым пришёл в себя Дон. Про атаку моли он почти ничего не помнил. Ну, летали какие-то бабочки… Он ещё подумал: откуда они взялись? А потом полный мрак! Наверное, он заснул, но как-то очень уж быстро, наповал!
Коротыш долго тёр глаза и щёки и зевал так, словно хотел вывернуть себя наизнанку.
- Именно, - наконец сказал он.
- Что - именно? - не понял Дон.
- Именно наповал. Я про них читал. Это… Нам повезло. Хотя… странно…
Дон ещё не прозевался, так что допрашивать Коротыша пришлось одной Бекки:
- А поподробнее нельзя? Что читал? Про кого «про них»?
- Про этих… которые напали. Пещерная моль - так эти типы называются. Питаются плесенью, слизняками. А живая кровь нужна только женским особям - и то не для себя, а для детишек.
- Спасибо за информацию! - усмехнулся Дон. - Весьма ценные сведения.
- Помолчи, Дон, - попросила Бекки и повернулась к Коротышу. - Они что, вас покусали? Следов вроде нет.
- Не успели. - Коротыш аппетитно, с хрустом, зевнул и потёр щеки. - Это комары… присасываются, а пещерные моли сначала усыпляют. Да мы же вместе… про них читали, в хрониках. Я вам показывал.
Дон пожал плечами:
- Что-то припоминаю. Там ещё картинка была: жертвы пещерной моли. Жуть какая-то! Головы круглые, безглазые - как одуванчики.
- У них - ну, у жертв - всего полчаса времени, - перебил Коротыш. - Сначала они спят, а потом задыхаются. Если не отогнать…
Коротыш зевнул, и Бекки испуганно замахала руками над его головой:
- Бежим! Они снова нас учуяли!
Они неслись по тоннелю, а за ними гнались свежие отряды белёсых тварей.
Огромная пятнистая моль-предводитель обогнала Бекки и спикировала на голову Дона. Ещё несколько «ординарцев» устремились за ней. Остальные вели себя как обыватели, прослышавшие, что где-то дают бесплатно билеты на футбол. Они толкались, пихались и бестолково молотили крыльями.
На Бекки они не обращали внимания, как будто она вегетарианская редиска, а не человек из плоти и крови.
- Уф! Кажется, отстали! - Дон провёл рукой по голове и вытащил из волос пару мёртвых бабочек. - Послушай, Арон, а почему они тебя не тронули? Когда мы бежали, они от тебя просто шарахались! Невкусный, что ли?
- Угу.
Бекки присела на корточки, развязала шнурок на ботинке и старательно его завязала. Коротыш надул щёки, собираясь что-то сказать. Вот сейчас он вспомнит, что там ещё было написано под картинкой, меленькими буквами… Вот сейчас!..
- Нам нужно сориентироваться, - сказал Коротыш и вытащил карту. - Дон, посвети сюда…
Бекки развязала шнурок на втором ботинке и глубоко вздохнула. У неё была отличная зрительная память, и она помнила каждое слово в сноске под картинкой:
_*_Пещерные_моли_представляют_опасность_только_для_особей_мужеского_пола._
_По_причине,_науке_неизвестной,_особи_женского_пола_НЕ_ПОДВЕРЖЕНЫ_нападениям_данной_разновидности_кровососущих._
Глава 15
Устный счёт при свечах
На карте Коротыша глубинный отсек монашеского лабиринта был прорисован весьма расплывчато: пунктирами намечены два главных коридора, без ответвлений. Линии, как и на фальшивой карте, обрывались, уводя за пределы страницы.
- Что будем делать? - спросил Дон, вертя бесполезную карту. - Мы примерно тут, так? Или здесь?..
Бекки предложила искать указатели, ведущие к ротонде с запретительной надписью. Нужно только выйти на эту последовательность, хотя бы на одно число.
Легко сказать - выйти!
Бесконечно долго они шли по узкому коридору с уклоном вверх, но подъём сменился спуском, и они снова оказались глубоко под землёй. Один раз они упёрлись в стену, и пришлось возвращаться. Коротышу показалось, что откуда-то поступает воздух, но найти это место они не смогли.
А указателей всё не было - никаких! Может, они забрели в какой-то совсем древний отсек?
- Нужно беречь свечи, - не предложила, а попросила Бекки.
Дон прихлопнул ладонью огонёк, и темнота обвалилась на них, обволокла, как липкая субстанция.
- Мы отсюда не выйдем, - сказал Дон. Сказал спокойно, даже равнодушно. Наверное, к такому выводу он пришёл давно.
- Но послушай… Я же вышл… вышел! Без свечей, одн… один!
- Угу, - согласился Дон.
Сказать?.. Не сказать?.. Про отроковицу. Дон зациклился на заклятии, смирился с «неизбежным». Коротыш пока молчит - впрочем, он и всегда не очень разговорчив…
- Есть идея, - преувеличенно бодро сказала она. - Я быстренько загляну в этот боковой коридор, одн… один. Если через двести шагов я не найду указателей, то вернусь. А вы ждите.
- Какой смысл? - вяло возразил Дон. - Давайте тогда вместе…
Но ему явно всё равно. Пропустив мимо ушей объяснения про пещерных молей, он передал ей свечу и присел на каменный выступ в стене.
…Бекки считала шаги: двадцать пять, двадцать шесть… сто один… сто двадцать восемь…
Коридор потихоньку сужался. Неужели снова тупик?
- Я не отрок… Я не отрок… - повторяла она шёпотом, стараясь убедить непонятно кого - может, себя?
Крохотная круглая комната с четырьмя ответвлениями. Похоже на компас: Север, Юг, Запад и Восток. Указателей снова не…
Она подняла свечу повыше. Может, показалось?
Нет, не показалось! Над каждым полукруглым входом выбит в камне номер. Всего их четыре:
2, 3, 3?, 5.
Бледные, стёртые числа - записка на математическом языке.
Она вспомнила про пятый коридор, который привёл её в эту круглую комнату. Может, есть ещё какой-то знак?
Знак был - только не число, а длинный пример с дробями. Зачем он?..
Свеча оплывала, горячий стеарин стекал Бекки на пальцы. В жёлтом световом пятне ярче вспыхнули закрашенные охрой числа.
- Это что тут у тебя? - В полукруглом проёме показался Дон. - Ха! Только степеней нам и не хватало!
Коротыш вывалился из темноты следом за Доном и уставился на числа.
- Так ведь это… РИДЛЫ[11 - Ридл (от англ. riddle) - загадка, головоломка.]! Те самые! Я про них читал, думал - ерунда, легенда!.. В общем, если это _то_ - выйти можно.
- Что - то? И как, как выйти?!
С большим трудом из Коротыша удалось вытянуть всё, что он успел узнать про орден иезуитов, обосновавшийся триста лет назад на месте нынешней академии.
Согласно одной легенде, в глубинный лабиринт ссылали осуждённых на смерть еретиков. При этом особо опасные преступники подвергались тонкой психологической пытке, столь характерной для Средневековья: под видом благодеяния им давали шанс на спасение, но такой маленький, что «благодеяние» превращалось в издевательство. Осуждённому завязывали глаза и вели окружными путями в подземелье. Там повязку снимали, показывали первую подсказку на стене в виде задачи или ребуса и оставляли одного, вручив одну (одну!) коротенькую свечку. Разгадав три головоломки (а это можно было сделать, только пока горела свеча), осуждённый якобы мог отыскать выход.
Иногда даже маленькая надежда творит чудеса. Услышав про «шанс», Дон ожил и из безнадёжного пессимиста превратился в оголтелого оптимиста.
- Будем рассуждать логически, - сказал он. - Свечку давали короткую, так? И утверждали, что спастись в принципе можно, так? Значит…
- Значит, выход должен быть не очень далеко, - подхватила Бекки. - Потому что в темноте чёрта с два тут найдёшь!
Кроме коротенького огарка и наполовину сгоревшей запасной свечи у них ещё осталось полкоробка спичек. И их трое, и у всех троих - неплохо соображающие мозги! То есть по сравнению с древними еретиками у них явное преимущество. А этот пример вообще ерундовый. Особенно если у кого-нибудь найдётся карандаш.
Дон вопросительно посмотрел на запасливого Коротыша, но тот пожал плечами:
- У меня и карманов-то нет…
Они поискали щепку или камень, чтобы нацарапать вычисления на полу, но даже если бы и нашли, у них бы ничего не вышло. Потому что пол был вымощен булыжниками, а стены облицованы гладкими плитами, похожими на гранит.
- Не будем терять времени, - заволновалась Бекки. - Десять в квадрате - сто, одиннадцать в квадрате - сто двадцать один, двенадцать в квадрате - сто сорок четыре, тринадцать…
Дон шевелил губами, напряжённо морща лоб. Коротыш тоже пытался в одиночку провернуть в уме все операции. А от огарка остался пшик да маленько…
«К ста прибавить сто двадцать один - получим двести двадцать один. Плюс сто сорок четыре, получим…»
- Три! - спутал её мысли Дон. - Частное примерно равно трём! С четвертью… Почти три с одной третьей.
- В той хронике было написано, - вспомнил Коротыш, - что, если выбрать не тот тоннель, можно совсем сгинуть. Ловушки всякие, ямы, колодцы… Двести сорок четыре, два в уме, плюс триста пятьдесят пять…
Бекки была уверена, что Дон ошибся. Торопится, как всегда!
Она повторно сложила в уме первые два квадратных числа, получила 221. К тому, что получилось, нужно прибавить 12?… Результат - 365, к этому числу…
Стоп! Интересно…
После сложения трёх первых квадратов получили триста шестьдесят пять:
100 + 121 + 144 = 365.
А в делителе тоже триста шестьдесят пять… Странное совпадение - вряд ли случайное. Запомним и отдельно вычислим сумму оставшихся двух квадратов.
Интуиция подсказывала ей, что, если сложить 13? + 14?, должно снова получиться 365. И всё-таки лучше проверить…
Ура! Тринадцать в квадрате плюс четырнадцать в квадрате дают как раз триста шестьдесят пять! То есть получили простейший пример:
(365 + 365): 365 = 2.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
ЗАДАЧА ИЗ ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕИ
В конце XIX века русский художник-передвижник Николай Петрович Богданов-Бельский (1868 -1945) написал свою знаменитую картину _«Устный_счёт._В_народной_школе_С. А. Рачинского»._
На картине изображён урок в сельской школе. Учитель записал на доске трудный пример и предложил ученикам решить его в уме. Вот этот пример, узнаёте?
Бедно одетые сельские мальчишки в лаптях и домотканых рубахах рассыпались по классу. Задача кажется им очень сложной. И только один ученик что-то сообразил и шепчет ответ на ухо учителю.
Конечно, если есть калькулятор или хотя бы карандаш и лист бумаги, пример решить несложно. А вот если калькулятора нет? И сложить числа столбиком нельзя, потому что бумаги с карандашом тоже нет?
Тот способ, на который случайно наткнулась Бекки, основан на равенстве суммы квадратов, которые называются последовательностями Рачинского:
102 + 112 + 122 = 132 + 142.
В этом хитром примере сумма квадратов первых трёх чисел равна сумме квадратов двух последних. Если мы это заметим, то получим пример, который легко решается в уме:
(365 + 365): 365 = 2.
Глава 16
Пропавшее число
Второй _ридл_ они отыскали не скоро. В темноте спустились по вырубленным в камне ступеням и долго шли по коридору под номером «2». А когда дошли до развилки и засветили то, что осталось от последней свечи, не обнаружили подсказки. Только пять безликих номеров над тёмными проёмами, и поди угадай, какой из них правильный?
209, 17, 314, 53, 7.
- На последовательность не похоже, - сказал Дон. - Может, попробовать наобум? Вероятность удачи - один из пяти. Двадцать процентов.
- Хорошо считаешь, - буркнул Коротыш и ткнул пальцем в потолок: - А это что тут?
Вторая подсказка была выбита (или намалёвана) прямо над их головами! Несложный пример со степенями, ну и пусть длинный. И числа вроде небольшие…
(5? - 10) ? (3? + 4) ? (10? -…) ? (125 - 5?) + (3? - 2) =?
- Ха!.. - не поверил Дон. - Возведение в квадрат в каком классе проходят? В пятом? Наверное, эти ехидны… то есть иезуиты! - одним богословием занимались. Не могли ничего похитрее придумать, что ли? Даже неинтересно!
- Погоди… Тут же одного числа не хватает, в третьей скобке! - Бекки растерянно сощурилась. - Стёрлось или… осыпалось…
В третьей скобке нужно было от 10? (то есть от 100) отнять… то, что осыпалось! Обломилось, стёрлось, исчезло…
- А может, это они нарочно подстроили?
Свеча потрескивала и потихоньку таяла. Осталась уже не половина, а одна треть.
- Ну конечно, нарочно! - радостно заорал Дон. - Ехидны - они и есть ехидны! Издевались над людьми как хотели.
Бекки с Коротышом уставились на Дона. Он что, с ума сошёл? Чему тут радоваться?
- Да мы с Кевином… Ну, с моим репетитором, помните, я вам рассказывал? Самый лучший в Ньютоне и вообще… Мы с Кевином, когда к мостам готовились, такие задачки пачками решали.
Бекки поморгала глазами. Наверняка Дон снова что-то напутал! На месте обломившегося числа может быть всё что угодно!..
- Ну что, всё ещё не сообразили? - хохочет Дон. - Эх вы, лопухи! Сосчитайте, что получится в четвёртой скобке:
(125 - 5?) =?
Бекки запрокинула голову, пошевелила губами и обрадованно охнула: 5? - это же как раз 125! Отнимаем 125 от 125 и получаем…
Ноль!!! Тот самый ноль, который помог ей перейти через мост Дураков. А значит, пропавшее число им вообще не нужно. Потому что если один из сомножителей равен нулю, то и всё произведение тоже! Равно! НУЛЮ!!!
- Допетрили? Слава богу! - снисходительно улыбнулся Дон. - А дальше просто. К нулю прибавляем то, что получится в последней, пятой скобке - не забыли про неё?
0 + (3? - 2) = 7.
* * *
Третий ребус они обнаружили в помещении, похожем на пятигранник. От центра лучами расходились пять коридоров, над каждым - двузначный номер:
14, 16, 18, 22, 23.
А над номерами, на одной из стен «пятигранника», лаконичная подсказка:
_A_ + _B_ + _C_ + _D_ =?
Дон выхватил у Бекки огарок свечи и победительно помахал им в воздухе.
- Это же козе понятно! Считаем столбиком: _А_ + _С_ = 3, так? То есть _А_ = 1, а _С_ = 2. Или наоборот, никакой разницы. Теперь посмотрим на _В_…
Дон замолчал, задумался.
- Гм… Но тогда 5 + _В_ должно быть двузначным. И тогда получается, что _D_ тоже равно единице. А по условию все эти числа должны быть разными, потому что буквы в примере разные.
- Вот именно, - отозвался Коротыш. - Я сразу об этом подумал. О том, что _А_ плюс _С_ равно не трём, а тринадцати! Понял? Три пишем, один в уме.
Дон подошёл к стене и нарисовал коптящей из последних сил свечой два примера:
_А_ + _С_ = 13,
5 + _В_ + 1 = 14.
- Понятно, откуда лишняя единица? - на всякий случай спросил он. - Ну, которая «в уме». А теперь давайте считайте быстрее! Из второго уравнения следует, что _В_ равно восьми. Ну а _А_ и _С_…
Свеча фукнула в последний раз и погасла.
- _А_ и _С_ нам по отдельности и не нужны! - перебила Бекки. - Нам же сумма нужна, а не по отдельности.
- Точно! - обрадовался из темноты Дон. - Значит, _A_ + _C_ = 13, _B_ = 8, _D_ = 1. Складываем (_А_ + _С_) + _В_ + _D_ и получаем: 13 + 8 + 1 = 22.
* * *
Они бежали по проходу, время от времени зажигая спички. Булыжники под ногами исчезли, стены раздвинулись, и даже потолок больше не давил. Бекки подняла руку и подпрыгнула, но не достала до балки.
- Где-то рядом, - подал голос Коротыш. - С одной свечой вряд ли…
Коротыш выразил то, о чём думали Бекки с Доном. Если уж они - втроём, с полутора свечами и спичками! - не успели всё решить и сосчитать, то что говорить про тех еретиков, у которых всего и была одна коротенькая свечка!
- Когда вылезем, я в первую очередь съем три… нет, пять бутербродов! - мечтательно сказал Коротыш. - А ещё яичницу с жареным луком, перцем и…
- А я больше картошку люблю, - объявил Дон. - Если картошку правильно приготовить, ничего лучше нет.
- А я люблю…
Бекки не успела рассказать, что она любит пироги с капустой, потому что впереди раздался ликующий вопль:
- Ур-ра! Дверь!
Дверь пряталась в одной из трёх ниш. Тяжёлая такая дверь, очень низкая, с перекладинами крест-накрест, похожа на амбарную. Коротыш толкнул её, потом потянул за железный крюк:
- Не открывается…
- Да кто же так дёргает? - Дон ухватился за крюк и рванул.
Раздался глухой звук - чмок! - и металлическая скобка отлетела в одну сторону, а Дон - в другую.
Падая, Дон выронил коробок со спичками. В темноте они долго его искали, шаря по полу, и едва не раздавили.
- Их всего девятнадцать осталось… - не поверила Бекки. - А куда же остальные девались?
- Другого выхода тут нет? - задал риторический вопрос Дон.
Бекки было жалко спичек, но не сидеть же в темноте и ждать неизвестно чего! Держа светящуюся палочку за кончик, она заглянула в каждую из трёх ниш.
- Здесь что-то написано!
Коротенькие алгебраические примеры с двумя неизвестными. В каждой «пустой», без двери, нише - по примеру:
_a_ + _b_ = 2,
_аb_ = 3.
Зато над «амбарной» дверью кроме примера обнаружилось что-то ещё. Объяснение? Инструкция? Буквы старинные, но понять можно.
_Решить_загадку_до_конца_
_Огромная_заслуга:_
_Похожа_жизнь_на_два_ларца_
_С_ключами_друг_от_друга_[12 - Стихотворный афоризм (грук) «Смысл Жизни» датского учёного и писателя Пита Хейна-младшего (_пер._с англ._Е. Липатовой_).].
- Ха! - сказал Дон. - Они ещё и стихоплётами были!
Коротыш ощупал дверь и обнаружил замок, похожий на бочонок размером с кулак. Если покрутить диски, в окошечке выскакивают цифры. Цифровой замок…
Дон сказал, что «это надувательство» и «так нечестно»:
- В легенде про сколько заданий говорилось? Про три? А это уже четвёртое! А вообще решить эту систему уравнений ничего не стоит. Методом подстановки найдём «а» и «б», потом сложим их обратные значения - ну, дроби эти! - и готово.
Они замолчали, пытаясь в уме выразить одно неизвестное через другое и подставить то, что получится, во второе уравнение. Вроде ничего особенного… Если бы была свеча, бумага и карандаш - вообще ерунда!
Бекки напряглась, мысленно выполняя подстановку:
_a_ = 2 - _b_,
подставляем то, что получилось, во второе уравнение, получаем…
- Ни фига себе! - возмутился Дон. - Получается квадратное уравнение. На множители не разлагается, я проверил. Значит, нужно использовать квадратную формулу…
- А ты не можешь потише? - перебил Коротыш. - Ну вот, опять сбил! И вообще, тут что-то напутано.
Бекки тоже сбилась. Всё-таки трудно решать такие вещи в уме, без бумаги. Но и у неё - так ей показалось - получался отрицательный дискриминант. И что с ним делать? И вообще, знали ли в _те_ времена про дискриминант?
Она вспомнила про стихотворение на стене: _«Похожа_жизнь_на_два_ларца…»_
Если не удастся открыть дверь, кто знает, найдут ли их…
_«Два_ларца_с_ключами…_друг_от_друга…»_
Догадка только промелькнула, смутная, как все догадки. Бекки заткнула пальцами уши. Лишь бы не спугнуть, успеть поймать и понять…
- А что, если… сначала сложить дроби - те, которые над дверью? - вслух подумала она. - Ну, упростить выражение, преобразовать и посмотреть, что получится?
Сказано - сделано. А когда сложили и посмотрели… Получилось что-то такое неожиданное, что они онемели - все трое!
Решение - такое красивое, такое очевидное! - висело всё это время у них перед глазами, а они, как дураки, не видели его, потому что привыкли всё делать по правилам!
- Ура! - заорал Дон, зажигая десятую спичку. - Арон, ты - гений! Вот же они - «ключи», подсказки - прямо на стене:
_a_ + _b_ = 2,
_ab_ = 3.
Подставляем 2 и 3 в числитель и знаменатель и получаем ответ: ?. И никаких дискриминантов!
Дон забыл, что спички нужно экономить. Он сломал одну, уронил вторую и неловко чиркнул головкой третьей по коробку. Огонёк нервно заметался, как бы раздумывая, что ему делать.
Коротыш тем временем исследовал окошечко в цифровом замке.
- Здесь нет палочки для дробей, - сказал он. - То есть… Если перевести в десятичные… Тут, кажется, есть запятая…
- Угу, - фыркнул Дон. - ? в десятичном выражении равняется 0,66666… и так далее. Бесконечная дробь. Как же мы её в замок запихнём? Округлением?
Коротыш молча крутил диски на бочонке. Раздался щелчок - и дужки замка разомкнулись.
Часть четвёртая
Прекрасна принцесса Глория…
Глава 1
Слухи - и немного про моду
Над Ньютоном летали слухи!
Двадцать четыре пригласительных браслета уже нашли своих владелиц, и их имена были известны каждому, кто хоть раз брал в руки газету. Первой называли «Золушку из Волочка», получившую по почте браслет от победителя полуфинала Карла Ригана.
В городе вспыхнул интерес к моде. В субботнем приложении к «Вечернему Ньютону» напечатали интервью с хозяйкой лучшего ателье на Торговой мадам Рюшар. Ателье так и называлось: «Лучшее!», и мадам Рюшар согласилась с журналистом, что название определяет качество (или наоборот, качество определяет название… В этом пункте мадам запуталась, а журналист записал её мнение дословно).
А ещё мадам Рюшар заявила, что если уж где и заказывать платье, в котором не стыдно показаться на Королевском балу, то только в «Лучшем!».
Марита два вечера просидела за швейной машинкой и в субботу - в рыночный день - предстала перед Бекки и Вилли в новой плюшевой юбке в жёлтый цветочек, перешитой из старого платья, и в розовом жакете в талию. Талия была широкая, и Марита сияла, как позолоченная лампа с розовым абажуром.
- Ой, Мариточка! - обрадовалась Бекки. - Какая ты… яркая!
- Это по какому это поводу? - заподозрил неладное Вилли. - Смотри, Марита! Если брякнешь своим товаркам про браслет…
Про двадцать пятый браслет, доставшийся неизвестно кому, судачил весь рынок. Предположения строились самые фантастические! Поговаривали про внучатую племянницу лорда Байрона, с которой Мартин Краммер якобы познакомился во время летней олимпиады в Лондоне. Эту радикальную версию поддерживали торговцы зеленью и птицей, но не одобряли консерваторы из мясного ряда. Что касается молочниц с бидонами, то они сами не знали, чего хотят, и повторяли любые сплетни и слухи.
Всю неделю Марита держалась стойко. Со значительным видом переходила от зеленщиц к молочницам, качала головой и поджимала губы, а когда было совсем невмогоду, прикрывала рот платком. И только один раз… («Ну, не удержалась, прости господи! Такую чушь несла эта толстуха Молли, что тут и святой бы не удержался!..») Нет-нет! Никаких имён она не называла, она же соображает! Всего и сказала, что «какая Англия, прости господи?». И ещё сказала - так, по мелочи, пусть не задаются! - что двадцать пятый браслет, может, вовсе и не в особняке, а совсем рядом.
…А вот заполучить платье для Бекки оказалось свыше Маритиных средств! Это же Королевский бал, во дворце! Тут старыми лоскутами не обойдёшься. Только на заказ!
Вилли не возражал, пожимал плечами и усмехался в бороду:
- Ну-ну!..
Когда Марита, в шляпке и бусах в три ряда, вплыла в «Лучшее!» ателье на Торговой и поинтересовалась ценами, ей стало дурно.
- Сколько?! - не поверила она. - А… вот этот фасон? Попроще…
Модель «попроще» стоила ещё дороже.
- Да что ж это такое делается на свете?.. Не по-божески это!
Бекки тоже постояла напротив «Лучшего!» ателье, повздыхала, отвернувшись от витрины. Платье «попроще» было такое ч?дное, нежное, воздушное! А волосы у неё отросли. Если их совсем распрямить, поднять вверх, заколоть… Эх, да что уж тут говорить!..
Свой именной браслет с инициалами «А. К.» (Арон Кросс) она отдала Барду. У него три кузины, да ещё подружки всякие, поклонницы… Бард уверял, что ничего подобного, что поклонницы бегают вовсе не за ним, а за Доном, а он, Бард, «к женщинам равнодушен».
- Вот ведь какое дело, братишка, - пожаловался он, пряча в карман Беккин браслет. - Этих сестриц да кузин у меня столько, что пальцев не хватит сосчитать. И все жутко вреднющие!
Бард покачал головой и с видом жертвы возвёл глаза к портрету Декарта, украшавшему стену в вестибюле академии.
- Мне бы братишку вроде тебя - хоть одного!
Бекки отвернулась, чтобы скрыть краску на лице. Она бы тоже не отказалась от такого брата. Старшего!
С Часовой башни донеслось:
Бом!
БОМ!..
БОМ!!!
И сразу же запели старинные напольные часы и простуженно захрипел звонок.
Бард зажал ладонями уши.
- Хоть бы кто их сломал! Сколько себя помню, в этом месте _они_ всегда фальшивят. Слышишь? Тут нужен полутон, а они…
Бекки не слышала: у неё не было музыкального слуха. Поэтому к часам в вестибюле относилась с симпатией. Это громоздкое чудовище было гордостью администрации. На вид часы как часы, но если присмотреться, можно заметить, что основание выполнено в форме семнадцатиугольника - в честь короля математики Карла Гаусса.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Ну да, в честь того самого Карла Фридриха Гаусса, который в 10 лет поразил учителя, сложив в уме за одну минуту все последовательные числа от 1 до 100 (помните эту историю?). А весной 1796 года, когда будущему королю математики не было и 19 лет, Гаусс за 10 дней сделал сразу несколько удивительных открытий, взбудораживших тогдашний математический мир. Одним из них как раз и был метод построения семнадцатиугольника. И хотя позже Гаусс занимался самыми разными областями математики, он до конца жизни сохранил тёплые чувства к своему юношескому шедевру. Он даже хотел, чтобы на его памятнике был выгравирован семнадцатиугольник. И хотя на могильном камне Гаусса этого рисунка нет, другой памятник, воздвигнутый Гауссу в немецком городе Брауншвейг, стоит на семнадцатиугольном постаменте.
* * *
Следующим был семинар у Стива. Бекки пробралась в последний ряд, спряталась за широкой спиной сидящего впереди великана и затаилась. Ей просто хотелось послушать - ну и пусть она ничего не понимает!
Стив явно был не в настроении. Небрежно почеркав по доске, он скороговоркой сформулировал проблему и уткнулся в собственные расчёты. Сидящий впереди великан завозился, поднял руку и тут же её опустил.
Переписав с доски абракадабру, Бекки минут пять пыталась разобраться в её значении. А потом посмотрела в окно, в котором плавали облака, и сама «поплыла», погрузилась в зыбкую полуреальность между сном и явью. Глаза закрылись, и, кажется, она задремала. Ей приснился бесконечный коридор, все стены которого исписаны числами: 2, 3, 5, 7… Это простые числа. Сначала знакомые - те, которые есть в любом учебнике. Потом - огромные, их всё больше, коридор тянется и тянется и теряется в бесконечности…
Глава 2
«Держись за небо - не упадёшь!»
В тот день Бекки ушла из академии рано. Конечно, в читальном зале заниматься удобнее, но лучше она сейчас походит по городу, а вечером проштудирует библиотечный учебник. Марита такая заботливая, ходит на цыпочках, когда Бекки занимается. А Вилли всё жалеет, что в молодости лентяйничал и упустил свой шанс.
…Дон совсем перестал заниматься, даже обычные уроки в своём лицее не делает. Получил «неуд» по алгебре! Он уже давно понял, что она не из лицея, но не расстроился. Какая разница? Теперь они все «свои»! С Бардом она тоже подружилась. Он такой непохожий ни на кого! - вот бы, действительно, ей такого бра…
- Эй, с шарфом! Ты из сборной? Дуй в «Кривой угол» - наших бьют!
Около неё задержался пацан в съехавшей на глаза гимназической фуражке. Ещё четверо пронеслись мимо, призывно размахивая руками.
- Там БЛИЦ! - сияя веснушками, крикнул малолетка и подпрыгнул от восторга. - Наших… то есть ваших! - всего трое, не выстоят! А мы за подмогой!
В «Кривом углу» штормило. Сцепились «полосатики» с пришлой командой из Линна. Ни один из линнских не прошёл в финал, и проигравшие нарывались на ссору.
Приезжие явились при полном параде: на них тоже шарфы, но не в полоску, а в клетку, красную и синюю - цвета линнской сборной.
- БЛИЦ! БЛИЦ! - скандировали зрители и стучали кружками по столам.
Про блиц Бекки уже слышала. Это что-то вроде уличной потасовки, только не физической, не на кулаках или шпагах, а интеллектуальной. Вопросы простые, но с подковыркой. И хотя блицами увлекались преимущественно гимназисты и лицеисты, матшкола ими тоже не брезговала.
- Значит, нам подсуживали? - поднял бровь Карл Риган. - Ну что ж… Вы сами этого хотели!
Из «полосатиков» в «Кривом углу» в момент ссоры оказалось трое: Краммер с Риганом и тринадцатилетний Вундеркинд, которого недавно приняли в сборную. Именно к нему и прицепились воинственно настроенные гости. За Вундеркинда вступился Мартин, рядом с капитаном встал Карл, к ним присоединился Бард с гитарой, а чуть позже - блондинистый парень, занявший в полуфинале второе место. Бекки столкнулась с ним в дверях бара, и Блондин кивнул ей, как старому приятелю.
- Ну что ж… Шестеро против пятнадцати - это нормально, - подвёл итог Мартин. - По два с половиной на каждого.
Мартин явно бравировал. Он слишком хорошо знал противника по прежним стычкам и турнирам. Сильные парни, как на подбор! А тут ещё и численный перевес…
- Вообще-то мы не спешим, - проявили благородство гости. - Ну а если больше никто из ваших не объявится, будем драться на равных: шестеро против шестерых.
Шестеро… За себя и Карла Мартин мог ручаться - им не впервой! Блондинистый Эрик тоже вполне надёжный. Правда, драться не любит… Тринадцатилетка, хотя он и «Вундеркинд», всего лишь пацан, ни разу не участвовал в дуэлях. Бард - это… бард. Поэт, музыкант, трубадур, балагур, отличный парень, друг, лентяй, транжира!.. Вот только с математикой у него не очень. А если называть вещи своими именами, то ОЧЕНЬ НЕ ОЧЕНЬ!
Остаётся ещё Арон. Новичок, хотя неплохо показал себя во время т_ой_ дуэли. Умный, неожиданный - в том смысле, что мыслит нестандартно. Стив о нём высокого мнения. Но всё равно, блиц - это блиц, нужна привычка…
Ну да ладно. Если эти новички - Арон с Тринадцатилеткой - окажутся под ударом, он по праву капитана потребует для себя дополнительный раунд. Есть такое условие в блице, очень жёсткое, - дополнительный раунд из трёх вопросов, все очки передаются раненым.
Но!
Если сделаешь хоть одну ошибку, автоматически проигрываешь - навылет.
По знаку хозяина официанты притащили из подвала подвесные доски и коробку с мелками. Дуэли, особенно блицы, это же аттракцион, на который сбегают с занятий самые закоренелые отличники. Так что сегодняшний день мог принести неплохую выручку.
И действительно, слух о стычке «клетчатых» с «полосатиками» мгновенно разнёсся по академии и за её пределами. Не прошло и десяти минут, как в бар ввалилась дружина болельщиков из лицея, а за ними прискакал табун гимназистов. Последними на крыльцо поднялись секунданты в мантиях. Перед ними почтительно распахнули двери. Те, кто сидел на полу, загораживая проход, похватали школьные сумки и втиснулись в ряды соседей, наступая им на ноги и получая пинки.
Сторож захлопнул дверь за последним секундантом и забарикадировал вход столом. Хотя молодёжь из администрации относилась к блицам благожелательно, официально потасовки не приветствовались.
В дверь заколотили кулаками и ботинками.
- Ну, чего хулиганите? - высунулся в форточку сторож. - Не видите, что ли? Нет мест - даже на потолке!
И это не было преувеличением. Потолок-то в баре низкий, с балками-трапециями. Вот на этих трапециях с намалёванными неизвестным художником звёздами и повисли мелкие зрители, уцепившись друг за друга и свесив ноги.
Свист, крик, топот… «Клетчатые» болельщики перемешались с «полосатыми», и непонятно, кто за кого!
А Бекки охватил боевой азарт! Что там бормочет Мартин? Чтобы они с Тринадцатилеткой не рисковали? Ответили только на два вопроса? Как бы не так!
Секундантов шестеро, по трое от каждой команды. «Клетчатых» старшекурсников линнские предусмотрительно привезли с собой, а «полосатые» сами объявились, как только прослышали про блиц.
- Напоминаю правила, - бубнит «клетчатый» секундант. - Время раунда - восемь минут. За каждый верный ответ начисляется пять очков, за каждый неверный вычитается два. Недобравший десять очков считается раненым. Не набравший ни одного - убитым. Убитый выбывает из блица и теряет право участвовать в турнирах в течение года. Раненого можно спасти, передав ему лишние очки. В противном случае он тоже считается… почившим. Выжившим предлагается один вопрос на всех. Побеждает команда, которая раньше ответит на этот последний вопрос. По Закону чести!
Первым «выстрелил» «клетчатый», за ним вышел Эрик-блондин. Спокойный, почти равнодушный. Ответы и очки регистрируются на доске в центре, но Бекки сейчас не до того. Следующая очередь - её…
«Клетчатый» секундант смотрит на неё сверху вниз, шарит в дуэльном кувшине (кувшин - глиняная сова с крышкой на голове) и вытягивает карточку с заданием:
_Найти_периметр_ступенчатой_фигуры._Все_углы_прямые._
- Вопрос понятен? Время!!!
…Периметр - это легко. Основание _АD_ = 10 см, верхнее основание _BC_ тоже известно: 3 см. А ещё даны размеры ступенек по вертикали, но только с одной стороны. Горизонтальные же размеры вообще не указаны. Ммм… Что-то тут накручено…
Ха!.. Раз все углы прямые, то и не нужно находить ширину и высоту КАЖДОЙ ступеньки! Если мысленно «сплющить» рисунок, как шляпу, ширина всех ступенек будет равна основанию, то есть 10! А верхний размер, 3 см, дан для отвода глаз, чтобы запутать. Он, собственно, для решения и не нужен.
Теперь займёмся высотой. Сумма высот одной стороны дана: 1 + 4. Значит, и с другой стороны общая высота всех ступенек равна 5. Одним словом…
Бекки схватила мел и быстро записала на своей доске:
10 ? 2 + 5 ? 2 = 30.
- Принято, - буркнул судья «в клеточку» и вывел против её имени кривую пятёрку. - Следующий вопрос…
Рядом топчется Тринадцатилетка. Что-то у него заело, с первым же заданием.
А время идёт…
Мартин с Карлом уверенно отстреливаются каждый у своей доски. У Мартина уже 10 очков, у Карла… ага, тоже 10. Болельщики выходят из себя, орут как ненормальные (это же блиц, во время блица орать можно, даже нужно!). Опоздавший Дон прилепился к окну, делает ей знаки, машет руками. Жаль, что Дон опоздал. Дон на этих задачках собаку съел! Когда они с Кевином готовились к мостам…
_В_коробке_лежат_носки_разного_цвета…_
Бекки встряхивается, как задремавшая лошадь, и впивается глазами в карточку с новым заданием.
_В_коробке_лежат_носки_разного_цвета:_4 белых,_8 чёрных,_3_коричневых,_5_серых_и_7_в_полоску._Какое_минимальное_количество_носков_надо_вытащить_из_коробки_не_глядя,_чтобы_гарантированно_получить_хотя_бы_одну_пару_одинаковых_носков?_
Секундант со стуком переворачивает песочные часы:
- Время!
Когда у тебя на глазах утекает время, соображать трудно. Песчинки завораживают, проваливаются в крохотное отверстие, и в голову приходят мысли о смысле жизни, а вовсе не о носках в полоску. Эти полоски особенно отвлекали. Ну, были бы жёлтенькими или красными! А ещё она подумала, что носки в коробке - грязные…
Бекки зажмурилась, мысленно «увидела» эту коробку. Если допустить самый неудачный вариант - ну, вытаскиваем один носок за другим, а они все разного цвета, - всего потребуется пять попыток. Зато в результате перед нами лежат - вот они, грязненькие, такие разные - пять носочков: белый, чёрный, коричневый, серый и в полоску. Значит, в шестой раз, какой бы носок мы ни…
ШМЯК!
С потолка свалился ботинок, в ботинке - скомканный носок. «Клетчатый» секундант погрозил потолку пальцем:
- Господа! Эй, вы там! Не подсказывать!
- Шесть носков! - кричит Бекки и трясёт растопыренными ладонями с четырьмя загнутыми пальцами на правой руке. - Так как всего пять типов носков, шестой всегда образует пару с одним из тех, который мы вытащили раньше.
- А-рон! А-рон! - скандируют болельщики из Ньютона.
- Долой «полосатиков»! На мыло! - надрываются зрители «в клеточку».
Мартин делает предупреждающий знак: мол, заканчивай, довольно, ты молодец, не рискуй…
Не рискуй? Как бы не так! У неё осталось минуты полторы! Хватит на пару вопросов - ТАКИХ вопросов!
А Тринадцатилетка тонет. Завалил первый вопрос, потерял два очка. На второй ответил с трудом, хотя и правильно. Значит, у него в личном зачёте три очка. А нужно десять…
- Три раненых, один тяжело, - тарахтит с подоконника «представитель прессы» - редактор, корректор и автор всех статей студенческого «Вындеркинда»[13 - Конечно, изначально газета называлась «Вундеркинд», но однажды - случайно, с кем не бывает! - корректор не заметил опечатку. Неожиданно новое название было встречено с восторгом, и тираж взлетел до небес. К «Вындеркинду» привыкли, и если бы сейчас кто-то рискнул исправить ошибку, его бы обвинили в крамоле.] второкурсник Стас Гудман. - «Клетки» вырвались вперёд, они атакуют, но - ура! - у них тоже раненый! Наши набирают очки! Ну же!.. Эх, мазила!
Это он про Барда. На первом же вопросе погорел, потерял два очка, а второй пропустил… Если он сейчас промажет, то у наших будет первый «убитый».
- Краммер приходит на выручку! Он передаёт пять очков тяжелораненому. Карл Риган…
Её секундант запускает руку в глиняную сову:
_Дано_четыре_числа…_
- У-У-У-У! - хором взвыли «клетчатые» и «полосатые» болельщики. В одном кривом углу началась потасовка, в другом разгорелся математический диспут.
- Не-че-стно!!! - скандирует потолок. - Два балла долой!
- Продолжаю репортаж, - кричит Стас Гудман, стараясь в одиночку перекричать сразу всех крикунов. - Температура накаляется! «Клетки» жульничают! Но их настигает заслуженная кара: они потеряли не только очки, но и бойца! Уррр…
Бекки заткнула пальцами уши, пытаясь вникнуть в третье задание:
_Дано_четыре_числа:_45,_67,_90,_1230._
_Какой_процент_от_суммы_этих_чисел_составляет_их_среднее_арифметическое?_
- Вопрос понятен? Время!
Бекки схватилась за мел. Простенькая задачка, даже странно… Сначала нужно найти среднее арифметическое. То есть сложить все четыре числа (45 + 67 + 90 + + 1 230) и поделить сумму на четыре. А потом… Далее всё зависит от математической подкованности участника. Если его тошнит от одного слова «проценты», тогда, конечно, задача не имеет решения. Ну а если он нормальный отличник, то поделит среднее арифметическое на сумму чисел и результат умножит на сто. Просто, как в задачнике. Вот только…
Вот только пока он (она!) всё это будет в столбик вычислять, никакого песка в песочных часах не хватит!
А тут ещё Дон за окном дятлом стучит по стеклу, корчит ей рожи и показывает что-то на пальцах.
Бекки сощурилась, замерла… Ничего считать не нужно! Она уже «увидела» решение - простое и красивое. Карл Риган был прав, когда говорил, что решение может быть элегантным, то есть красивым. Как стихотворение…
- Двадцать пять процентов! - кричит она и на всякий случай повторяет, уже тише: - Двадцать пять.
Секундант сверился с ответом, остановил часы и приписал ей ещё одну кривую пятёрку.
- Минуточку… - расталкивая зрителей, к ним пролез розовощёкий очкарик с клетчатым шарфом, замотанным вокруг шеи так, словно у хозяина ангина. - Ему подсказали! Вон тот, в окне! Я видел!
- Я тоже видел, он ему карточку показал, а тот…
Вокруг засвистели. По Беккиной кривой пятёрке выстрелили сразу из двух рогаток. В ответ «полосатые» болельщики облили снайперов водой из помойного ведра. Назревал скандал.
- Он что, всё в уме за секунду сложил и поделил, да? Гений, да? - наступал Очкарик. - Пусть тогда назовёт это среднее арифметическое и сумму, раз он такой шустрый!
- Вы что, совсем?.. - Бекки хотела сказать «дураки», но одумалась. - Я ничего не складыва…л!
- Ну а я что говорил? - обрадовался Очкарик, обернувшись к своим.
Мартин Краммер поднял руку и тут же опустил её. Бекки подошла к своей доске:
- Ничего складывать не нужно, вот… Обозначим сумму этих четырёх чисел буквой _S_. Найдём среднее арифметическое, то есть разделим _S_ на четыре:
А теперь поделим то, что получилось, на сумму (_S_) и умножим на сто - ну, чтобы найти проценты:
Сокращаем в числителе и знаменателе _S_ и получаем двадцать пять процентов! Для любых четырёх чисел, не только для этих. Можете проверить!
Мартин кивнул, достал из глиняной совы ещё одну карточку и почти мгновенно записал результат.
- Ответ готов. Пять дополнительных очков раненым.
- И мои пять! - попросила Бекки и потянулась к сове. - У меня ведь есть время?
Мартин с Карлом делают ей знаки, но она не понимает. Вопросы такие простые…
«Клетчатый» секундант приподнимает сосуд с песком, пожимает плечами: времени в верхней колбе осталось на донышке…
_Что_больше:_75 %_от_90_или_90 %_от_75?_
- Вопрос понятен? Время!
…Если бы у неё была одна целая минута! Или хотя бы 40 секунд… Она бы успела, сообразила, просто сосчитала! Проценты проходят в пятом (или в шестом?) классе, обычно быстренько записывают пропорцию:
90 составляет 100 %,
_х_ составляет 75 %.
А потом умножают 90 на 75 и делят на 100.
Она никогда пропорцию не составляет, умножает и делит сразу, часто в уме. Но песка нет… Почти нет… А отказаться от этой дополнительной задачи, пропустить - уже поздно!
- Время истекло! - каркает над ухом «клетчатый».
Последняя песчинка исчезает в отверстии.
- Девяносто процентов от семидесяти пяти больше, - неуверенно говорит Бекки и оборачивается к своим.
Блондин морщится, Мартин смотрит себе под ноги, и даже «клетчатый» секундант растерянно моргает. Только Бард не понимает, что дела плохи, улыбается, как ни в чём не бывало.
- Минус два балла, - негромко говорит вражеский секундант и стирает десятку против её фамилии. - К сожалению… все дополнительные баллы израсходованы. Так что… Ничего не поделаешь…
Ему явно не по себе. Имена полуфиналистов известны всем, а этот парень, Арон, даже не из матшколы, и вообще не местный. Попасть в полуфинал, потом пройти в финал - и всё напрасно из-за какой-то глупой стычки!
- Эхма!.. - хлопает себя по коленям хозяин бара. - Доигрались, чёрт вас дери!
Болельщики притихли, и даже пришлая команда не злорадствует. Хотя у них тоже один «убитый».
Именно из-за виноватой тишины Бекки поняла, что это - всё. Не будет финала и вообще ничего не будет. А Стив вчера предложил ей помощь при подготовке… он в неё верит!
Представитель прессы Стас Гудман прозевал неожиданный поворот и теперь с подоконника навёрстывает упущенное:
- События накаляются. Арон получил смертельный удар! «Полосатые» срочно подсчитывают очки. Увы… Спасая товарища, Арон израсходовал весь свой запас. Краммер верно ответил на четыре вопроса, у него было 10 лишних баллов, но он уже передал их Барду. Риган тоже…
- По Закону чести, - замогильным голосом выносит приговор секундант «в полоску». - Двое убитых - по одному от каждой команды - должны покинуть поле боя, и…
- Стойте! Вы забыли про право капитана!
Мартин никогда не повышает голоса, и его лицо, как всегда, непроницаемо. Он стоит у своей доски, полосатый шарф небрежно болтается на груди.
Бекки о таком праве никогда не слышала. А вот остальные, кажется, в курсе. Хозяин бара расцвёл, улыбается и гладит себя по лысине. Оба официанта побросали подносы и смешались с толпой болельщиков. Потолок скрипит всеми трапециями - того и гляди, рухнет!
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
И всё-таки что больше: 75 % от 90 или 90 % от 75?
Давайте разберёмся.
Конечно, если есть хоть капелька времени, ничего сложного в этом вопросе нет. А уж при помощи калькулятора найти верный ответ можно за три секунды.
Но у Бекки не было современного калькулятора (его ещё не изобрели!). И времени у неё оставалось на донышке. Вот она и понадеялась на интуицию.
И всё же могла ли Бекки найти верный ответ, не выполняя вычислений? Да, могла. Тем же путём, каким она решила предыдущую задачу. Просто ей нужно было вспомнить, что при вычислении процента от числа умножают процент на число, а потом делят результат на 100. В наших двух примерах выглядит это так:
Получили РАВНЫЕ величины - без вычислений, за несколько секунд!
* * *
Вторник, 21 декабря
ВЫНДЕРКИНД
Экстренный выпуск!!!
_ПОЕДИНОК_КАПИТАНОВ_
_Такого_блестящего_поединка_не_припомнят_даже_самые_пожилые_завсегдатаи_«Кривого_угла»!_Два_капитана_ -_в_полоску_и_клетку_ -_скрестили_шпаги!_
_Пять_минут,_три_вопроса!_Малейшая_ошибка_ -_и_кранты!_Навылет!_
_Знаменитый_капитан_математической_сборной_Ньютона_Мартин_Краммер_превзошёл_себя!_Играючи_решил_две_первые_задачи_и_нанёс_сокрушительный_удар_по_третьей,_более_сложной!_
_Но_надо_отдать_должное_и_капитану_«клетчатых»!_Хотя_и_не_так_быстро,_но_на_все_три_вопроса_он_ответил_правильно._
_Болельщики_чуть_не_разнесли_бар,_но_благодаря_вмешательству_сторожа,_вооружённого_метлой,_«Кривой_угол»_уцелел!_
_Прямой_репортаж_с_места_событий_вёл_
_корреспондент_«Вындеркинда»_
_Стас_Гудман_
* * *
Было поздно, и мерцали звёзды. Дома один за другим прикрывали шторами сонные окна. И только одинокий фонарь на перекрёстке Торговой и Университетской упорно смотрел в лужу, освещая своё отражение.
Они шли в обнимку - шестеро победителей! Слева ей на плечо положил руку Карл Риган, справа - Мартин Краммер. Оба высокие, выше её на голову, и рядом с ними она казалась самой себе рослой и сильной. Щёки у неё горели - не от холода, а от слов…
«Ты - настоящий парень!» - вот что сказал ей Мартин. А Карл Риган сказал, что она «отчаянный дуэлянт, вот уж не ожидал!..». А Бард…
А Бард её обнял по-братски - весьма крепко обнял.
- Вундеркинд тоже молодец, - похвалил Блондин. - Так что - с боевым крещением!
Тринадцатилетка виновато улыбнулся. Наверное, переживает из-за той ошибки…
И всё-таки они победили! После того как капитаны скрестили шпаги, оставался последний раунд - решающий! Одна задача на всех. И никаких песочных часов! Кто первым решит, тот и победитель.
Это был настоящий мозговой шторм! Болельщики выходили из себя, Стас Гудман комментировал каждую цифру на доске - попробуй тут сосредоточиться! С потолка свалился один болельщик, но его поймали и втянули обратно.
- Держись за небо - не упадёшь! - заорал сторож, тыча пальцем в потолок с намалёванными звёздами.
На следующее утро эта его оговорка благодаря бойкому перу Стаса Гудмана облетела все аудитории Ньютона и прочно вошла в студенческий фольклор.
Сейчас трудно сказать, кто из них шестерых первым сообразил. Идеи сыпались, как горох из дырявого мешка. Мысли сталкивались, одно предложение рождало другое…
- Да какая разница, кто первый? - сказал Карл. - Главное, мы победили!
Они хотели посидеть на ступеньках памятника Основателю, но их туда не пустили. Трое полисменов вежливо, но твёрдо посоветовали не приближаться на десять метров к постаменту - таковы инструкции.
- А-а… - вспомнил Бард. - Сегодня же ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря! Лудус Дуралес. Ты, Арон, наверное, и не знаешь, что это такое?
Оказалось, что слово Лудус (Ludus) - латинское и означает «шалость». Ну а добавка «дуралес» не нуждается в переводе.
- В этом году очередь третьего курса, - объяснил Бард. - Раз в год в ночь на Лудус Дуралес на голове Основателя должно появиться что-то из ряда вон! Воронье гнездо или ведро… Кто что придумает! В прошлом году второкурсники стащили из музея шлем древнего римлянина - ну, такой… с рогами! - и надели на Основателя. И это при том, что памятник охранялся!
- А как же они?..
- В этом-то весь фокус! Придумать Дуралес - особого ума не нужно. А вот осуществить!.. Ну ладно, завтра утром увидим.
Покружив вокруг Основателя, они разбежались в разные стороны. Мартин с Карлом поймали ночного лихача, а Барда у запертых ворот рынка поджидал собственный экипаж.
- Тебе куда, братишка? В Кривошеев переулок? Садись, подвезём, - позвал он Бекки.
Они три раза пересеклись сами с собой, пока кучер не отыскал в темноте дубовые ворота.
Марита не спала, ждала её, волновалась. Увидев роскошный экипаж, она онемела.
Вилли тоже удивился, но виду не подал.
- Завтра расскажет, видишь - спит на ходу, умаялась! - сказал он Марите, которую разрывало от любопытства.
У Бекки и правда закрывались глаза.
- Всё, Мариточка, я сплю… Завтра…
Глава 3
Лудус Дуралес - и так далес…
Утром 22 декабря газетчики и местные сплетники разнесли по городу приукрашенные подробности поражения «клетчатых» - старинных соперников ньютонцев.
В лицее восьмиклассникам предложили задачи из блица, в гимназии на уроке математики учителя провели разбор ошибок, допущенных участниками вчерашнего сражения, и даже первокурсники из академии передавали друг другу листочки с вопросами из глиняной совы.
Дон всё переживал, что опоздал. Хотя он и не из сборной, не «полосатик», можно было как-то поучаствовать - в порядке исключения. И тогда он бы им показал! Потому что «они с Кевином…».
- Да слышали мы про твоего Кевина! - отмахнулся Коротыш. Он тоже не попал на блиц и старательно переписывал вопросы, ставшие достоянием общественности.
_Один_путешественник_прибыл_в_небольшой_провинциальный_городок._Путешественнику_нужно_постричься,_но_во_всём_городке_оказалось_всего_два_парикмахера._Так_как_путешественнику_предстояла_встреча_с_невестой,_он_хотел_выглядеть_как_можно_лучше._Поэтому_он_заглянул_к_обоим_парикмахерам,_чтобы_выбрать_лучшего._Первый_парикмахер_выглядел_кошмарно!_У_него_была_не_стрижка,_а_нечто_напоминающее_воронье_гнездо._Зато_второй_был_образцом_вкуса_и_аккуратности._
_Кого_выбрал_путешественник?_
- Хм… - задумался Дон, заглянув в тетрадь Коротыша. - Я бы сказал, что второго. Но козе понятно, что ответ неверный, что тут какой-то подвох, иначе зачем спрашивать? То есть путешественник выбрал почему-то воронье пугало. Правильно?
- Угу. Логика у тебя железная. Осталось объяснить почему. Кстати, он не ошибся и вышел из парикмахерской с замечательной стрижкой.
- Может, лохматый потому был лохматым, что всё своё время уделял клиентам? Ну, вроде как «сапожник без сапог»? Только это неинтересно…
- Вот именно. - Коротыш прикрыл строчку с ответом. - Хочешь подсказку? Вспомни условие: в городке парикмахеров было всего ДВОЕ.
- Ха! - обрадовался Дон. - Ну конечно! Они же стригли друг друга, раз больше некому. Тот, который с гнездом на голове, стриг своего коллегу, и стриг отлично. А самому ему ничего не оставалось, как пойти к этому неумехе.
Бекки тоже заглянула в тетрадку Коротыша. Чужие задачи она не помнила - вернее, во время блица ей было не до них. А вообще вопросы простые. Если бы снова…
- Арон!..
Из аудитории напротив вышел Стив, весь в мелу с головы до ног. Губы сжаты, брови-треугольники заострились - того и гляди, проткнёт насквозь!
- Значит, блицуем? - говорит он так грозно, что у Бекки голова сама собой втягивается в плечи. - Славы драчуна захотелось? Дешёвой популярности?
- Да я…
- За две недели до финала! Так рисковать!..
Брови-треугольники, как две собаки, готовы наброситься на неё.
- Неужели ты… вы не понимаете, что у Закона чести нет обратного хода? Никто - ни я, ни ректор, ни… сам Господь Бог не смогли бы оставить тебя в финале! Ты был на волосок… из-за собственной дурости!
- Да я… Я только… - бормочет Бекки.
Дон с Коротышом смотрят заинтересованно: такого Стива они ещё не видели.
Стив распускает брови и говорит уже не так грозно:
- Сегодня ровно в четыре в двести восьмой аудитории. Хватит дурака валять! И чтобы ни минутой позже, понятно?
В свою победу в финале Бекки не верила. Она же последняя в списке! А ещё во время блица Карл с Мартином всё решали молниеносно! Вот это мозги!.. Непонятно, как Мартин умудрился не пройти в финал. Может, заболел? Хотя… _Её_ работа была жутко сложной! Если у всех такие, то они все - гении!
* * *
На Рыночной площади вокруг памятника Основателю собрался народ, и за зонтами и шляпами не было видно, что происходит в центре.
- Вот это Дуралес! - раздавалось в толпе. - А наша доблестная полиция не смыкала глаз! Ха-ха!
Дон залез на каменную тумбу.
- Там лестницу устанавливают, - доложил он со своего наблюдательного пункта. - Наше начальство всё тут, а ещё полиция и пресса! Третий курс молодцы - отчудили по полной программе!
Бекки хотела тоже вскарабкаться на тумбу, но места не было.
- Да ты выше смотри, на голову! - крикнул ей Дон.
В сторонке скромно стоял весь третий курс. Стас Гудман с блокнотом крутился рядом, видимо надеясь разузнать подробности для «Вындеркинда».
Толпа загудела, и над зонтами и шляпами показалась голова пожарного в каске. По коротковатой лестнице он добрался до плеч памятника, вытянул руку и сорвал с Основателя скандальный предмет.
Бекки охнула, Дон засвистел, а зрители - те, кто были в курсе происходящего, - устремились к третьекурсникам и устроили им овацию.
Этот шёлковый берет ректор надевал только в самых официальных случаях. Берет был не просто головным убором: он символизировал власть и высшую ступень в академической иерархии. Хранился берет вместе с мантией и прочими регалиями в шкафу в ректорском кабинете.
Пожарный весьма непочтительно помахал реликвией и начал спуск. А внизу уже строились догадки о том, как третьекурсникам удалось, во-первых, проникнуть в ректорский кабинет; во-вторых, вскрыть ректорский шкаф и не оставить следов взлома; в-третьих, водрузить похищенное на голову Основателя, не потревожив охрану.
- Ура Лудусу! - кричал с тумбы Дон. - Дурале…
И вдруг он замолчал. Скатившись с тумбы, метнулся за ствол старой раскоряжистой липы и помахал им с Коротышом:
- Сюда!
Коротыш пожал плечами:
- Ты чего?
Бекки тоже не сразу поняла, на кого указывал Дон. Какая-то пожилая дама с кошёлкой… Ну да, шляпа на ней нелепая, но не настолько, чтобы прыгать от восторга с тумбы.
- Да не дама, при чём тут дама? Рядом с ней, левее… Да вон же они!
_Их_ было двое. Книгожору Бекки узнала сразу, а вот его спутник заслонился зонтом. Внезапно он обернулся: узкое лицо, глаза-щёлочки, которые невозможно забыть…
Лис! Тот самый, из лабиринта!
Первым пришёл в себя Коротыш. Он вышел из-за липы и издалека кивнул Книгожоре на правах старого знакомого.
- Они же нас не видели, - лаконично объяснил Коротыш. - А я уж собирался снова туда…
Бекки тоже постоянно об этом думала. О том, выпустил Книгожора Лиса или нет. А вдруг не выпустил?! Ушёл и оставил в темноте одного, без лампы…
Кажется, эти двое помирились. Книгожора улыбается, Лис кивает вполне дружелюбно. При солнечном свете он больше не кажется похожим на хищника: обычный служащий, сюртук как у всех, зонт… Одним словом, ничего особенного!
Пожарные с лестницей уезжают, и толпа редеет. Остаются мальчишки, которые с десяти метров пытаются попасть фуражками в голову памятника. Проректор с деканом несколько раз обходят вокруг постамента и озадаченно пожимают плечами. Сверху на них смотрит каменный Основатель и улыбается улыбкой Моны Лизы.
Глава 4
Бал в королевском дворце
27 декабря, почти Новый год.
В окнах ёлки, на улицах развесёлые ряженые с губными гармошками.
А уж снегу намело!.. - словно на небесах нарочно пометили в календаре этот день и ради праздника высыпали на город весь годовой снежный запас!
Бал в королевском дворце!
От этих слов у Бекки кружилась голова. А уж Марита сияла так, что запросто могла затмить свет дворцовой люстры.
С платьем для Бекки ничего не вышло. Дорого - это не то слово!
А вот на парадный ученический мундир, предписанный протоколом, кувшинных денег как раз хватило. Мундир заказали в хорошем магазине готового мужского платья - не на Торговой, но и не на окраине. Когда служащий хотел снять с Бекки мерку, Вилли заявил, что это лишнее.
- Мы торопимся. Подберите для этого мальца что-нибудь приличное, мы померяем дома и, если не подойдёт, снова к вам заглянем.
Такая поспешность несколько удивила работников, но заказчик есть заказчик. К тому же Вилли вёл себя как состоятельный человек, готовый выложить изрядную сумму.
А ещё у них остались деньги на карнавальную маску из бархата, с блёстками!
Когда Бекки в полном облачении предстала перед Маритой и Вилли, Марита ахнула.
- Хороша! Ах, хороша! То есть хорош!.. Прости господи, совсем вы меня запутали!
А Вилли насупился и вроде даже не заметил, как преобразилась его «родственница». Бормоча под нос: «Баловство одно…», он потыкался из угла в угол, всем видом изображая свою непричастность к женским выдумкам.
- Ну, поехали, что ли? - сказал он почти сердито.
- Как - поехали? На чём?
- Как-как! А вот так - на лошади! На чём ещё люди ездят?
Вилли нахмурился, засуетился и, не глядя на Мариту с Бекки, распахнул дверь сторожки.
- Давай поспевай, нечего кудри-то крутить - не красна девица!..
- Фу-ты ну-ты! - не удержалась Марита. - Ишь, разошёлся! А ты ступай, ступай за ним. А то и правда опоздаешь.
Ах, какой сюрприз подготовил ей Вилли! Бекки думала, что во дворец она пойдёт пешком: через всю Торговую, потом по мосту на другую сторону реки и дальше мимо театра - к старинному зданию с античными колоннами. А вот Вилли решил иначе. На свои сбережения заказал для неё экипаж, как для принцессы. («То есть, прости господи, принца - совсем вы меня запутали!» - сказала Марита, помахав на прощание рукой.)
* * *
Всё было так, как рассказывали Вилли с Маритой, и даже лучше!
И зал был огромный, и паркет блестел как зеркало.
По широкой мраморной лестнице она поднялась на второй этаж и сразу попала в дружеские объятия Барда.
- Привет, Арон. Наконец-то! Да, кстати, познакомься: моя кузина Алина. Которую ты пригласил на бал.
- Я?! Я не…
- Забыл? Ты же отдал мне свой браслет! Я сказал, что браслет от тебя.
Бард галантно подвёл Бекки к девушке в длинном платье и растворился в толпе. Бекки не знала, что в таких случаях полагается делать, и неловко мотнула головой:
- Рад познакомиться.
Девушка присела в реверансе и высокомерно улыбнулась.
(Ну их, этих манерных аристократок! Бард не зря говорил про своих кузин, что они жутко вредные. Улыбается, как будто одолжение делает!.. Интересно, которая тут «Золушка из Волочка»?)
Волочковская Эмма на самом деле оказалась красавицей! «Ресницы - во! Глазищи - во!» На Эмме - дымчатое воздушное платье, похожее на облако. Лицо у Эммы сияет, волосы по моде забраны вверх и украшены цветами. Чудо как хороша!
- Эта Золушка из Волочка - ничего себе девочка! - восхищённо поделился Дон, разыскав Бекки за колонной. - А ты чего такой кислый? Приди в себя, Арон!
…Штраус, «Сказки Венского леса». Бекки кажется, что она спит. Ей тоже хочется лететь по залу, и чтобы подол длинного платья летел следом, и чтобы туфельки были сверкающими, как у настоящей Золушки.
К Эмме подходят сразу трое. Следующий танец - за Карлом Риганом.
Даже Дон оказался предателем! Пригласил эту выскочку на мазурку, и они танцуют в первой паре. Рядом с Эммой Дон кажется взрослее, мужественнее. Он что-то ей говорит, и Эмма кокетливо улыбается. Самозванка несчастная!..
Леон тоже от неё без ума. С Леоном пусть танцует, не жалко.
Снова вальс. Мартин (а как же тот браслет?! Он что, забыл?..) щёлкает каблуками, и Эмма подаёт ему руку. Ну что они все в ней нашли?! Она же ни бум-бум ни в чём! Наверное, даже таблицу умножения не знает!
Отклеившись от колонны, Бекки решительно идёт через весь зал и останавливается напротив Эммы.
- Разрешите вас пригласить… - это не её голос, это голос Леона.
Он подскочил с другой стороны, Бекки его не заметила. Эмма переводит взгляд с одного на другого. Бекки молчит, смотрит исподлобья, строго насупившись.
Неожиданно Эмма летуче улыбается ей и приседает в реверансе. Они ускользают из-под носа у Леона, и Бекки с удовольствием видит, что Леон разозлился. Так ему и надо!
Теперь Бекки поняла, _что_ надо делать! Не успел распорядитель объявить новый танец, как она оказалась рядом с Эммой. И снова они летят по залу, и Бекки уверенно ведёт свою партнершу, ни разу не сбившись с такта. Эмма танцует превосходно! С ней легко, как будто они заранее станцевались.
Во время мазурки Бекки со скучающим видом стоит у стены. Так, посмотрим, с кем будет танцевать Эмма. К ней подходит Леон. Эмма что-то говорит, прикрыв лицо веером.
Бард тоже направляется к ней… Нет, прошёл мимо. Молодец!
А вот Мартин не прошёл, и Эмма принимает приглашение, и они танцуют как ни в чём не бывало.
…В одиннадцать объявили выборы Королевы бала. Бекки нарочно проголосовала за Алину - кузину Барда, но один её голос не смог ничего изменить.
- Вальс Королевы! - возвестил распорядитель, надев на голову Эммы сверкающую корону.
Дирижёр взмахнул палочкой. Самозванка из Волочка заскользила по зеркалу паркета на другой конец зала, и все смотрели на неё и ждали, кого же она выберет. Бекки всё ещё надеялась, что Карла Ригана… Говорят, что именно Риган подарил Эмме свой браслет.
Она пригласила Мартина! Они кружатся в вальсе - одни во всём зале!..
Бекки нащупала в кармане пригласительный браслет с инициалами «М. К.» - подарок Мартина. Зачем-то она взяла его с собой - может, в душе надеялась на что-то… На сказочную Фею Крёстную, которая в последний момент подарит ей платье?
…А вокруг кипит бальная жизнь. Кружатся головы, вдребезги разбиваются сердца, из одного конца зала в другой перелетают записки.
- Вам почта, - доносится голос из-под маски, и исполняющий роль почтальона вручает ей конверт с нарисованной фиалкой.
«Почему Вы не танцуете?» - вот что было в письме. Подписи нет. Интересно, от кого оно?
Почтальон топчется рядом, почтовая сумка переброшена через плечо. Бекки вспомнила про карандаш с серебряным ободком, который ей дали перед началом бала, загородилась локтем и засунула тоненький металлический обруч в конверт, который услужливо подал ей почтальон. Браслет едва поместился - пришлось его слегка сплющить.
- Вы забыли имя, - тактично напомнил почтальон. - Кому передать?
- Ах да! Сейчас…
Чувствуя, что краснеет, Бекки прижала конверт к стене и торопливо написала крупными печатными буквами: «МАРТИНУ КРАММЕРУ».
* * *
Ближе к полуночи, после бесконечного котильона, объявили конкурс маскарадных костюмов.
Под бравурную музыку на середину зала вышли рыцари в доспехах, мушкетёры со шпагами, феи и шахматные короли. Они важно ходили по кругу, а со всех сторон в них бросали серпантином. Бард успел переодеться и со вкусом изображал то ли кардинала Ришельё, то ли Людовика Шестнадцатого - Бекки не очень разбиралась в истории, но хлопала изо всех сил.
Оценивали костюмы молодые преподаватели академии. У Бекки костюма не было, если не считать маску с блёстками. И всё-таки Стив разыскал её в толпе и вручил свой наградной значок.
- За лучший маскарадный костюм, - говорит он очень серьёзно.
- Спасибо… - бормочет Бекки. - За это… и вообще за всё. Даже не знаю, как…
- Когда _ты_ будешь Королевой, первый танец обещай мне.
Бекки послушно кивает. О чём это он? У неё же нет платья… И Королевского бала больше не будет.
Стив снова превращается в преподавателя, кивает ей вполне официально и почти отходит.
- Да, не забудь, Арон, завтра в четыре, в двести восьмой, как обычно. И чтобы никаких дуэлей на балу, понял?
* * *
А тем временем каша, которую она заварила, уже начала закипать.
Из своего укрытия в нише за колонной Бекки видит, что письмо с браслетом передано по назначению. Мартин вскрывает конверт, что-то говорит Карлу Ригану… Они неспешно обходят зал, явно кого-то ищут.
Ха! Пусть ищут! Почти все гостьи в бархатных полумасках, скрывающих лица. К тому же у них у всех умопомрачительные причёски, пудра, помада!.. Как сказал Бард про своих кузин, «родная мама не узнает»!
Снова мазурка. Разноцветные ленты, развевающиеся подолы длинных платьев… Эмма обмахивается веером, около неё крутится Леон, но Эмма медлит. Наверное, ждёт Мартина. Не дождётся! Мартин занят безнадёжным делом - пытается пересчитать всех девиц на балу! А они не стоят на месте, вот ведь незадача!..
Музыканты опустили смычки, и раздался бой часов. Полночь! Несколько секунд между вчера и завтра, поворот от ночи к утру.
Дождавшись последнего удара, церемониймейстер выходит на середину зала.
- По традиции… ровно в полночь… кавалеры приглашают каждый свою гостью. Смотрите не перепутайте!.. В конце танца все снимают маски!..
И сразу все задвигались, засуетились! Ошибиться нельзя, можно нанести смертельную обиду!
Бекки покрутила головой. Она плохо запомнила кузину Барда: они тут все на одно лицо (то есть на одну маску!).
Постепенно партнёры находят друг друга, и по залу проносится весёлый вихрь. Музыканты задают темп, и по их желанию пары кружатся всё быстрее. Бекки неплохо вальсирует, но с кузиной Алиной у неё нет контакта. Два раза Бекки наступила своей даме на ногу, а один раз повернулась не в ту сторону.
А где же Мартин? Он что, нашёл «лишнюю» партнёршу?..
Они танцуют втроём - Мартин, Карл и Эмма! Под музыку легко меняются местами - то с Эммой танцует Карл, то Мартин, - а потом берутся за руки и изображают хоровод. Эмма в своём дымчатом платье-облаке кажется невесомой.
Последние замирающие ноты. Поворот, ещё поворот…
- Снимаем маски! - командует распорядитель.
Двадцать четыре руки в белых перчатках по локоть синхронно поднимаются к лицам. Алина смотрит на Бекки, Бекки на Мартина, а Мартин пытается незаметно рассмотреть сразу всех девушек. Ни одна гостья даже отдалённо не напоминает ту девочку с тёмными спутанными волосами и ярко-синими глазами. Но кто-то переслал ему браслет! Кто?
Эмма щурит глаза в густых ресницах:
- А кому вы подарили _ваш_ браслет?
- Вам.
Мартин достаёт из кармана браслет - тот самый, что сначала подарил ей, Бекке! Браслет вспыхнул, отразив свет люстры. Эмма что-то говорит, наверное, «Мерси!» или ещё какую-нибудь вежливость, и тут же надевает его на правую руку. На левой - браслет Карла Ригана. Теперь у неё два браслета, и все это видят, и музыканты хлопают смычками по пультам!..
Бекки оглядывается, ищет глазами почтальона, левой рукой печатными буквами выводит на двух листочках одни и те же слова: «А КАК ЖЕ ПАРИ?», запечатывает конверты и адресует один - Мартину, другой - Леону.
* * *
_«Спорю_на_что_угодно,_что_найдётся_такая_девочка,_которая_решит_эту_задачу_за…_одну_минуту!»_
_«Эту?.._Не_думаю._Но_если_такое_случится…»_
_«Если_такое_случится,_эта_девочка_займёт_твоё_место_в_сборной!_Ну_как,_идёт?»_
_«Пожалуйста!_Ну_а_если_не_отыщется_такая_вундергёрл?»_
_«Тогда_ты_займёшь_моё_место_капитана_сборной»._
- Ты не забыл про пари? - спросил Мартин. - Готовь вопрос для Золушки, сейчас самое время.
Неожиданно Леон заупрямился и категорически отказался от участия в давнем споре.
- Ты что, меня совсем за дурака считаешь? Чтобы я связался с девчонкой!.. Да ещё с такой, с Королевой бала?
Разговаривали они негромко, но их услышали. Слух о предстоящем развлечении разнёсся по залу, и несколько «братьев» из сборной вызвались ассистировать.
Эта история в своё время наделала много шума: о ней даже написал Стас Гудман в «Вындеркинде», разбавив сухую информацию приукрашенными подробностями и авторитетными прогнозами.
Леон явно настроен на мировую, но Мартин не уступает:
- Пари есть пари. Или ты задаёшь свой вопрос, или считай, что я проиграл, и тогда с завтрашнего дня ты - капитан.
- Как знаешь, - хмурится Леон. - Я тебя уважаю, Март, но с девчонкой связываться не буду.
Бекки протиснулась вперёд и встала рядом с Мартином.
- Ну а со мной? Со мной-то ты не откажешься? Кстати, я тебе должен один вопрос. Не забыл про дуэль на поражение?
- С тобой - с удовольствием! - Леон насмешливо наклоняет голову и салютует воображаемой шпагой.
Всё произошло очень быстро, декорации поменялись, как в театре, и неожиданно Бекки вместо зрителя оказалась главным действующим лицом. До финала две недели, и если она проиграет… Зачем она это сделала? Просто эти трое танцевали так красиво, а она думала, что Мартин…
Под звуки кадрили Бекки с Леоном и сопровождающие их секунданты и свидетели незаметно покинули зал. В комнате для гостей пусто, так что им никто не помешает.
Блондинистый Эрик скороговоркой напоминает условия:
- Игра на поражение, до первого смертельного выстрела. Проигравший теряет право на участие в турнире и должен по Закону чести покинуть академию. Однако, согласно дуэльной традиции, мы должны предложить вам, господа, помириться.
- Нет!!! - энергично отказались оба «господина».
- Хорошо. Первый выстрел уже сделан. Очередь за…
Леон ухмыляется, меряет Бекки презрительным взглядом:
- Даже жалко что-то стало. Всё-таки финалист.
- Себя пожалей! - крикнул Дон, хотя ему, как свидетелю, не положено вмешиваться.
Леон беспечно пожимает плечами и достаёт карандаш с серебряным ободком.
- Мне нужна доска или что-то в этом роде.
Откуда-то появляется кусок обёрточной бумаги. Его пришпиливают к стене. Леон подходит к «доске» и пишет буквы, которые не складываются в слова.
- Ты же ходишь на лекции профессора Моуди? Вот и попробуй, расшифруй.
Это был провал! Буквы, как и в её «половине открытки», свалены хаотично, и определить, что всё это значит, невозможно, она сто раз пробовала! Даже если бы ей дали десять лет…
о й Ф е Л с!
о, р В х й и а я!
ч о э ь м ш; д а и и м!
- Время пошло! - напомнил Блондин, сняв с руки часы.
Зрители притихли. Дон пытается протестовать, но на него шикают.
…Строчки лесенкой, как будто обрезаны… Значит, в той книге по судостроению точно была спрятана вторая часть записки Румбуса! И Круглолицый с бандитами её обнаружили. А Леон им помогал. Он в «Кривом углу» выпытал всё у неё, пьяной… Как она могла! Напилась, как сапожник…
А теперь - конец!
Запоминай же, запоминай:
о й Ф е Л с!
Хотя бы верхнюю строчку…
- Стойте! Остановитесь! Мальчики, не надо!..
Красавица Эмма! Только её тут и не хватало…
- Если вы не перестанете, я… я всё расскажу! Ну пожалуйста! Леон, хотите, я… приглашу вас на вальс? Прямо сейчас! Хотите? И вас, Арон!..
Леон расцвёл, заулыбался, он уже готов забыть и про дуэль, и про профессора Моуди. Бекки кричит, что так нечестно! За Леоном выстрел - и пусть всё идет как идёт.
- Слово Королевы - закон! - галантно склоняет голову Леон. - А ты, Арон, не волнуйся. Мой выстрел от тебя никуда не денется. Считай, что сегодня тебе снова повезло.
Где-то продолжается бал: кадриль сменяется вальсом, и Леон не отходит от Золушки. В пустой гостевой комнате на стене болтается на двух кнопках кусок обёрточной бумаги. Бекки прикрывает дверь, растерянно оглядывается: карандаш у неё есть, а вот на чём записать?.. На столике у окна бумажные салфетки. Подойдут в самый раз!
Близоруко щурясь, она копирует запись, все три ряда. В основном это буквы - большие и маленькие. Каждая строка заканчивается восклицательным знаком, а в двух местах вместо букв - запятая и точка с запятой. Абракадабра полная! Неужели Леон отыскал ключ?..
* * *
До Кривошеева переулка она добиралась пешком. Бард обещал её подвезти, но только когда закончится бал. А Бекки не могла ждать! Она шла по сонному городу, через мост, мимо тёмного рынка, и новогодний снег скрипел у неё под ногами.
Глава 5
«Формула цветка»
Дубовые ворота были заперты, но Вилли предупредил её, чтобы не грохала по ночам, а шла через калитку.
Бекки обошла забор справа, толкнула калитку и прошмыгнула в тёмный двор.
Дверь сторожки заскрипела, но Марита с Вилли не проснулись. Бекки задёрнула штору в своём закутке и зажгла керосиновую лампу. Её трясло, как от холода. Сняв парадный мундир и закутавшись в Маритин платок, она залезла с ногами на сундук и положила на колени бумажную салфетку с переписанными буквами.
о й Ф е Л с!
о, р В х й и а я!
ч о э ь м ш; д а и и м!
В верхнем ряду семь знаков, во втором - десять, в последнем - тринадцать. Если приложить слева «половину открытки», букв в каждой строке должно быть поровну. Сейчас проверим…
Ф П р Я е в к ч ф п р а а т т м с ы н!
А а П б р ъ и е П Б н ё ц о й Ф е Л с!
с с а э Г и л д А к о, р В х й и а я!
о С б я о ж л ч о э ь м ш; д а и и м!
В и
Ура! В каждой строке по двадцать знаков! Последняя, к сожалению, так и осталась неполной. И это всего лишь начало записки, остальное у Леона с Круглолицым.
В комнате за занавеской заскрипели пружинами, зашлёпали босыми ногами и загремели ковшом.
- Пришла, что ли? - спросила Марита громким шёпотом, просунув растрёпанную голову в закуток. - Сейчас будешь рассказывать или до утра подождём?
- Да не приставай ты к ней, - подал голос Вилли. - Ночь-полночь, всё угомона нет! Завтра расскажет, а сейчас гасите свет и чтобы всем спать!
Бекки сидела на сундуке в темноте, дожидаясь, когда за занавеской раздастся тихий посвист. Потом засветила лампу и уставилась на рассыпанные в беспорядке знаки.
Никакой системы, буквы свалены как попало! Нужен ключ…
…Ну да, ключ! На обороте её половины открытки этот ключ нарисован - тот самый, скрипичный. И кошка, то есть лев… Может, в том тайнике со львом всё-таки была разгадка, а они не поняли? Решили, что это устаревший секрет?
Бекки соскочила с сундука, откинула крышку и вытащила фанерный ящик, в который она складывала всё, относящееся к Румбусу. В ящике хранились две вырезки из газет с обещанием миллиона, переписанная от руки биография Румбуса и на самом дне - «Книга со звёздами». А под ней - две папки с турнирными заданиями прежних лет. Эти папки ей подарил Арон Кросс. В одну из них она, кажется, вложила листок с последовательным рядом чисел - тот самый, который они обнаружили в тайнике со львом. Она и так его, конечно, помнила, а переписала и засунула в ящик просто для полноты картины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
За занавеской перестали свистеть. Тишина стояла глубокая, как в колодце. Бекки казалось, что вот сейчас, стоит ещё чуть-чуть подумать, - и она догадается, в чём тут секрет! Это же наверняка ключ, вот только непонятно, как он действует…
Машинально она стала переворачивать страницы в папке. Здесь собраны задания прежних турниров, есть даже варианты из полуфинала. Интересно, раньше давали такой же кошмар или всё-таки попроще?
Квадратные уравнения, логарифмы, системы уравнений и немного геометрии. Есть трудные примеры, можно в спешке не сообразить, но всё равно - никакого сравнения!
Она заглянула в конец и присвистнула! Вопросы из позапрошлого ФИНАЛА!!! Сверху штамп академии, дата, подпись: _А. Гриффин_.
И мелкими буквами приписка: _Не_подлежит_копированию._
То есть это настоящий оригинал, а не копия!
Бекки жадно схватилась за карандаш. В первом же примере запуталась, применила не ту формулу, просто забыла поменять знак!.. Тригонометрические формулы она так и не выучила. Завтра с утра, до встречи со Стивом, чтобы всё назубок!.. А это что тут такое?
На полях цепочка чисел от одного до двадцати, ниже - буквы, а под ними теми же синими чернилами три раза меленько написано одно слово: Глория, Глория, Глория.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
с с а э Г и л д А к о, р В х й и а я!
_Глория_Глория_Глория_
* * *
Глория - имя той девушки, из легенды… Значит, кто-то до неё уже пытался расшифровать послание Румбуса! Чернила выцветшие, давнишние. Неужели Гриффин? Да нет, такого просто быть не может… Кто-то близкий, кому он доверил папки… Числа идут подряд, от одного до двадцати. Буквы под простыми числами выделены красным!!!
Бекки выхватила листок из папки и записала на обороте числа: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и так до двадцати, все подряд. А под ними - тоже подряд - буквы из первого ряда зашифрованного послания. Обвела буквы под простыми числами…
Потом - таким же образом - второй ряд:
Как она и думала, шифра не было никакого! То есть он был, но очень простой и связанный с простыми числами.
Потому что Румбус хотел, чтобы его письмо прочитали!
И не просто учёные-академики, а один-единственный человек. Наверняка это письмо не первое, и наверняка Глория знала код…
Бекки торопилась, выписывала буквы. Буквы сложились в слова:
П - р - е - к - р - а - с - н -
а П - р - и - н - ц - е - с -
с - а Г - л - о - р - и - я
С б - о - л - ь - ш - и - м -
и…
А как же формула?.. «Формула цветка» - просто стихотворение?! Он же был поэтом, художником, влюблённым!
Бекки сидела на сундуке, щёки у неё горели.
«Прекрасна принцесса Глория…»
Глава 6
В кабинете у ректора
Этого визита ректор ждал.
- Рад вас видеть, Ричард, - произнёс он дежурную любезность и даже улыбнулся. Улыбка получилась кривой.
Гость широко улыбнулся в ответ и протянул руку.
- Взаимно, Лу.
Они помолчали.
- У меня отличные новости! - начал гость, старательно не замечая холодного приёма. - Благодаря поддержке известного вам лица, наш банк избежал банкротства и в настоящий момент процветает. Более того, планируется строительство нового корпуса академии, ликвидированы долги, выделены средства на…
Гость не жалел красок, рисуя светлое будущее банка, академии и лично совладельцев. Хозяин кабинета слушал, прикрыв глаза.
- Я всё понял. Что требуется от меня? - глухо спросил он.
- Да в том-то и дело, что ничего! - ещё шире заулыбался гость. - Сэр Мелвин Риган хочет внести посильную лепту в процветание академии, только и всего. Кстати, он выразил большое удовлетворение ходом турнира. Если всё и дальше пойдёт как надо, его… ммм… «удовлетворение» может принять весьма существенную материальную форму.
- А ты, Ричард, поднаторел в риторике, - заметил ректор. - Раньше ты выражался менее цветисто.
- Ты прав, Лу, - отбросил фальшиво-приподнятый тон гость. - Не нам с тобой ходить вокруг да около. Могу я задать тебе один прямой вопрос?
- Пожалуйста.
- Благодарю. Тогда… Какие у Карла Ригана шансы на победу? Сто процентов? Девяносто? И есть ли среди финалистов серьёзный соперник? Если есть, то кто?
Ректор едва заметно поморщился:
- Ты задал не один, а три вопроса, Ричард. Постараюсь ответить на все, но только на уровне предположений. Результаты турнира, как любого соревнования, зависят от многих переменных, включая психологические факторы и даже показания барометра. Могу только сказать, что Карл закончил полуфинал раньше всех, не сделав ни одной ошибки. Что касается серьёзных соперников… Боюсь, что они у него есть.
- Ты имеешь в виду того высокого? Блондина? Который занял второе место? Я уже наводил справки и не думаю…
- Эрик - сильный математик, - медленно произнёс ректор. - Но до Карла ему далеко.
- Тогда кто же остаётся? Ведь Краммер… ммм… так сказать…
- Я уже говорил, Ричард! Краммер провалил полуфинал сам по себе, я тут ни при чём!
- Ну да, конечно, я и забыл, - охотно согласился собеседник. - Но если не Краммер и не Блондин, то кто? Сэр Риган верит в успех сына, но ему нужны гарантии. Не хотелось бы его огорчать. Судя по результатам…
- Я должен тебе что-то сказать, Ричард, - перебил ректор. - О чём никто не догадывается. Во время полуфинала…
Эту историю гость выслушал, оставаясь внешне спокойным.
- Та-ак… - сказал он в конце и отвернулся к окну. - Откуда он взялся, этот… как его?
- Из Выселок.
- Где это? Впрочем, какая разница?..
Гость взял со стола журнал и без интереса заглянул в середину.
- А ты уверен, что работа была… очень сложной?
Ректор кивнул. Гость внимательно рассматривал пустую журнальную страницу.
- Мы не можем пустить это дело на самотёк, - сказал он. - У Ригана солидный пакет наших акций и векселя. На очень крупную сумму. Кстати, в приватной беседе со мной он намекнул, весьма непрозрачно, что эти векселя будут аннулированы, если… Ну, ты понимаешь! Да дело даже не в сэре Ригане! Если победит случайный человек из какой-то тьмутаракани… Кто, кстати, его родители?
- Из ремесленников.
- Н-да… К тому же и не нашего круга… Если он победит, пошатнётся репутация матшколы и престиж академии! Мы потеряем поддержку богатых выпускников. И тогда…
- Не стоит преувеличивать, - возразил ректор. - Карл очень сильный математик, и я думаю, что именно он и станет победителем. Кроме того, на данном этапе вряд ли можно что-то предпринять. Финал проходит при большом стечении зрителей. Каждый вопрос становится достоянием общественности и прессы.
- А что, если придраться к формальностям? - не сдавался гость. - Насколько я знаю, участие в турнире строго регламентировано. Ну, возраст и прочее… Сколько лет этому парню?
- Около пятнадцати. Его учитель - кстати, бывший студент академии - прислал восторженную рекомендацию. Было бы жаль из-за какой-то прихоти потерять столь яркого студента.
- Ну почему «потерять»? Я уверен, что академия сможет найти одну стипендию. Да и сэр Риган не откажется помочь. Если мы в свою очередь…
Ректор покачал головой:
- Я готов сделать многое, но тут я - увы! - бессилен.
- Тогда… - Гость замолчал, словно забыл, что хотел сказать. - Кстати, как дела с письмом Румбуса? - неожиданно спросил он. - Нашли взломщика?
- При чём тут это? - пожал плечами ректор. - Мы пригласили лучшего криминалиста, небезызвестного вам Томаса Логмана. К сожалению, удалось вернуть только часть документа. Но есть надежда…
- Отлично! - обрадовался гость и потёр руки. - У меня появилась идея…
- Что-то я вас не понимаю, - перешёл на официальный тон ректор. - Что вы предлагаете? Надеюсь, ничего выходящего за пределы… допустимого?
- Абсолютно! От вас потребуется всего лишь санкция на дополнительные меры по выяснению обстоятельств кражи. Пустая формальность. Остальное я беру на себя.
Глава 7
Детектор лжи
На лекцию молодого профессора Берринга Бекки попала случайно. Они собирались к Брауну, но профессор заболел, и семинар отменили. Дон предложил устроить выходной, но его никто не поддержал. Коротыша всё больше интересовала история, и свободное время он проводил в архиве, закопавшись по самые брови в пыльных фолиантах.
А Бекки было жалко терять последние часы в академии. Скоро уже финал, и даже если она победит - что весьма проблематично, потому что Карл Риган старше и, наверное, талантливее, и вообще… И вообще, даже если она победит, её всё равно не примут в академию. Ей уже сейчас всё труднее их всех обманывать, придётся всё рассказать - когда-нибудь… И тогда Гриффин отправит её в «хорошую школу для девочек». Точка.
На лекцию Берринга пришли в основном старшекурсники, но Бекки узнала и парочку «своих». Когда она проскользнула после звонка в аудиторию, профессор рисовал на доске огромные - просто чудовищные! - уравнения и любовался своей работой. Ну точно художник: нарисует и отойдёт, ещё добавит чёрточку или палочку - и снова на шаг отступит. Мол, смотрите и восхищайтесь.
Старшекурсники смотрели и восхищались. Они явно понимали, что происходит на доске. Один раз зал откликнулся смехом на реплику Берринга, а Бекки даже не поняла, что же такого смешного он сказал.
Ей всё время казалось, что Берринг смотрит только на неё. Было неловко и обидно: она же ни-че-го-шень-ки не понимает! А сосед справа кивает и строчит за лектором как ненормальный.
- Вот, например… - слышит она и тупо следит за выскакивающими на доске числами. - Можно решить данное уравнение, преобразуя числитель и знаменатель. Получаем…
Берринг перескакивает без объяснений от одного выражения к другому, лихо сокращает ненужное - и вот уже половина доски покрылась значками и скобками.
Она узнала уравнение. То самое, из полуфинала. Их, таких длинных и запутанных, в её работе было три. Два она решила стандартным способом, а на последний не оставалось времени. И тогда…
- Задание на дом, - услышала она. - Подумайте, нельзя ли решить это уравнение… ммм… покороче. Предупреждаю: в учебниках подсказок нет.
- Профессор, - поднял руку сосед Бекки, - но если проблема не освещена в учебниках, значит ли это, что вы предлагаете нам найти собственный, ещё неизвестный науке алгоритм решения? Я вас правильно понял?
- Да, вы поняли меня правильно, - улыбнулся Берринг и снова посмотрел на Бекки. - Поэтому я и предлагаю всего лишь «подумать». Но в случае удачи… - Профессор по-королевски махнул рукой. - В случае удачи я обещаю тройной балл, освобождение от экзамена и… научное руководство при работе над диссертацией!
Зал недоверчиво захлопал, и тут в аудиторию вошёл посыльный.
- Извините, здесь случайно нет финалиста Арона Кросса? Его просят срочно зайти в деканат.
* * *
Деканат - большое помещение со столами и шкафами вдоль стен. Пахнет пылью и книгами. Окна маленькие, зарешечённые. У окна стоит Стив. Кажется, он чем-то недоволен. Кроме Стива в комнате ещё четверо: декан, старший библиотекарь, неизвестный в сером костюме и… Круглолицый, который оказался вовсе не бандитом, а наоборот - знаменитым сыщиком, Томасом Логманом.
Так вот оно что! Значит, Леон помогал не преступникам, а академии. Впрочем, для неё это не имеет значения. Если узнают, кто залез в капсулу, ей не поздоровится.
Круглолицый вроде тут распоряжается, как хозяин. Предложил ей стул, улыбается вполне добродушно. Старший библиотекарь барабанит пальцами по столу, на неё не смотрит. А Стив ощетинился, стоит скрестив руки на груди, злой и острый, как треугольник с углом в пять градусов.
- Арон Кросс - наш финалист, - говорит декан. - Один из одиннадцати кандидатов на победу. По мнению отдельных преподавателей (при этих словах декан посмотрел на Стива), может оказаться в первой тройке в финале. Хотя я не предсказатель, как некоторые (снова взгляд в сторону Стива), и окончательный результат мы узнаем через две недели.
Бекки молчит, ждёт, когда же они скажут, зачем так срочно сорвали её с лекции. Может, хотят пожурить за блиц? Но там она была не одна… Или за прерванную дуэль на балу?
- Не будем играть в прятки, - по-отечески мягко говорит Круглолицый. - Видите ли, Арон, тут такое дело… Из верных источников мы узнали, что в день… гм… вскрытия капсулы вы находились в одном из библиотечных отсеков. Правда ли это?
Бекки так привыкла врать, что ответ сам вылетел у неё изо рта:
- Нет!
- Хорошо, - кивнул Круглолицый. - Тогда второй вопрос: где конкретно вы находились второго ноября в шесть часов тридцать восемь минут вечера?
- У меня же нет часов… Решали задачи на лестнице, с Доном и Коро… то есть с друзьями. Все видели.
- Всё верно. Мы с ними уже побеседовали, и они подтвердили ваше алиби. Так что причин для волнения нет, и эта встреча - простая формальность, не больше.
- А я и не волнуюсь!
- Вот и отлично. - Круглолицый переглянулся с неизвестным и сдёрнул чехол с тёмного предмета на столе.
- Это пустая формальность, - повторил он. - Мы и так всё знаем, но хотим получить научное подтверждение.
- Научное?! - рявкнул Стив. - А не проще ли, господа, пригласить гадалку?
Декан качает головой:
- Не будем нервничать. Отнеситесь к этому… гм… как к эксперименту. Техническому. Тем более что есть санкция ректората.
Круглолицый погасил улыбку и погладил тёмный предмет на столе.
- Этот прибор называется гидросфигмографом, - объяснил он. - Прибор будущего, последнее слово в криминалистике. Действует очень просто. Испытуемый кладёт руку на этот рычажок и отвечает на вопросы: да или нет. Если он говорит правду, загорается зелёная лампочка, а если врёт - красная. Итак…
Бекки с опаской дотронулась до широкого рычага. Рычаг был тёплым и слегка вибрировал. От прибора шли волны, и ладонь защипало.
- Приготовился? Отвечать нужно быстро, не задумываясь. Арон, вы любите математику?
- Да.
После короткого колебания окошечко позеленело.
- Вы финалист?
- Да.
Снова зелёный.
- Вы вскрыли «капсулу времени»?
- Н-нет…
Она ожидала подвоха, но всё равно вопрос застал её врасплох. Все молча смотрели на прибор.
- Ну вот, красный, - весело потёр руки Круглолицый. - Я так и думал.
- Что вы думали? - взорвался Стив. - Не забудьте, здесь академия. Мы принимаем только научные доказательства, особенно если речь идёт об обвинении в краже со взломом. Арон - лучший ученик, ему нужно готовиться к финалу, а не участвовать в сомнительных экспериментах.
- Этот прибор мы получили из Италии, - мягко возразил Круглолицый. - Его успешно применяли при расследовании двух громких дел, и он зарекомендовал себя как…
- Двух?! - усмехнулся Стив. - И вы называете это проверкой надёжности? Позвольте мне самому задать Арону вопрос, ответ на который очевиден.
Стив решительно подошёл к прибору:
- Клади руку на рычаг, Арон. Приготовился? Скажи, ты девочка?
- Нет! - испуганно крикнула Бекки.
Лампочка замигала и покраснела.
- Ну вот, видели? - усмехнулся Стив. - Гадание на гуще. Попробуем ещё раз. Арон, ты юноша?
- Да!
- Хм… - растерялся Круглолицый. - Снова красный. Не пойму, что с ним такое?
- А тут и понимать нечего! Врёт ваш гидрофигмо… ну, и так далее! Арон, возвращайся в аудиторию. После лекции загляни ко мне - насчёт той задачи. И пожалуйста! - выучи наконец ВСЕ тригонометрические формулы! Во время финала выводить их будет некогда.
Глава 8
И снова Хеопс!
В конце позапрошлого века письма шли долго. Когда обнаружилось, что вместо новой ученицы на станцию в Эритоне прибыл один багаж, хозяйка хорошей школы для девочек тут же написала об этом в Горные Выселки и поставила в известность полицию. В доме бывшего ректора к тому времени жил один сторож. Следуя указаниям хозяина, он дождался, когда писем накопится побольше, сложил их все в большой пакет и переслал в Норвегию - по временному адресу, оставленному для этих целей Гриффином.
Почтовое отделение в Горных Выселках не баловало своих жителей оперативной службой. Письма копили неделями, прежде чем отправить их с оказией в Ньютон, откуда они разлетались по назначению. Так что прошёл месяц, прежде чем Гриффин получил тревожное известие от госпожи Рудаки.
В Эритон полетела срочная депеша!
А Гриффин упаковал чемодан, купил билет на поезд и поспешил на родину. По дороге заехал в Ньютон, надеясь на помощь друзей и дальнего родственника. Когда он стучал колотушкой в дубовые ворота в Кривошеевом переулке, Бекки сидела в 208-й аудитории и спорила со Стивом. Она была уверена, что нашла решение одной его хитрой задачки, и хотела похвастаться. А Стив небрежно почеркал мелом по доске и пожал плечами. То ли не понял, то ли… Нет, со Стивом ей рано тягаться! Это она не поняла, не заметила ловушку!
…Вилли дома не оказалось, и на стук вышла Марита. Гриффина она не знала, про хозяев сообщила, что «нету их, может, к лету и объявятся».
- А где они и что они - нам не докладывают. Сторожа мы… - старательно развела она руками, подражая Вилли.
Про девочку из Горных Выселок Гриффин не спросил, не догадался. А Марита заперла ворота и забыла про случайного визитёра.
В полиции ничего утешительного не сообщили. Удалось лишь выяснить, что девочка, похожая по описанию на пропавшую, благополучно добралась до Волочка и то ли отстала от дилижанса, то ли передумала ехать.
Совершенно убитый Гриффин шёл по Университетской набережной. Лил дождь, по дорогам неслись грязные потоки воды вместе с уцелевшими кусками льда. Да, погодка в Ньютоне не изменилась, всё как раньше. И ветер, и дождь со снегом, и - вот она, упирается шпилем в тучи, словно хочет их проткнуть, - академия!
У моста Пифагора никого не было. А раньше, после того случая с профессором по геометрии, сторожа сменяли друг друга днём и ночью.
Бывший ректор ностальгически улыбнулся и прошептал пароль:
- Квадрат длины гипотенузы равен…
- Профессор Гриффин? Какими судьбами?
Прикрываясь чёрным зонтом, по мосту торопливо шёл высокий худощавый человек. Наверное, он изменился за прошедшие годы, но Гриффин узнал бы его и через сто лет.
- Луис?! - воскликнул он. - Неужели и правда, Лу, чёрт подери!..
Два ректора - бывший и теперешний - встретились посередине моста Пифагора и крепко обнялись. Они не виделись - дай бог памяти! - лет десять? Как летит время! Неужели ты ректоришь десять лет? Уже шестнадцать?! Не может быть! Ну и как оно? «Тяжела ты, шапка Мономаха!»
Они словно провалились в прошлое! Шли под дождём и, как в молодости, не замечали воды, стекавшей с зонта им на плечи.
Ректорский дом находился рядом, но Гриффину захотелось сначала подняться на второй этаж центрального здания академии, заглянуть в аудитории, подышать воздухом прошлого.
- Всё как раньше, - недоверчиво сказал он, погладив знаменитые напольные часы под портретом Декарта. - Я ещё студентом был, когда их сюда привезли. Неужели всё идут?
- И даже поют! - улыбнулся ректор. - Правда, после ремонта слегка хрипят.
Шли занятия, из-за дверей доносились голоса, и Гриффину очень хотелось остановиться и послушать.
«Наверное, эта ностальгия по прошлому - признак старости», - подумал он без горечи.
В кабинете висели шторы, похожие на те, которые были при нём. Во всяком случае, того же цвета. Н-да… Традиции в академии блюдут неукоснительно, этим она всегда славилась. В его время даже бытовала такая шутка: легче доказать гипотезу Румбуса, чем перевесить его портрет.
- Да нет, кое-что изменилось, - попытался вспомнить ректор. - Состав студентов, например. Попадаются из совсем простых. А раньше - сам знаешь!
- Значит, демократические веяния не обошли и вас? Похвально. Ну а «звёздочки» среди них попадаются?
- Как сказать… Всё-таки наша матшкола опирается на мощные традиции, не говоря уж о профессуре. А в провинции что? Хотя…
Ректор посмотрел в окно, помешал ложечкой в стакане с чаем.
- Ты вообще-то в курсе, что через две недели финал?
- Наслышан.
- Пока трудно делать прогнозы, но есть неожиданности. Среди полуфиналистов оказался парнишка из глубинки. Если честно, заткнёт за пояс любого из наших.
- Ещё один вундеркинд? - скептически улыбнулся Гриффин.
Он и сам, будучи преподавателем академии, поднимал шум из-за случайных успехов учеников. Всё надеялся воспитать гения! А гении рождаются редко…
- Его учитель - кстати, бывший наш студент - прислал восторженное письмо. Если верить тому, что он пишет, мальчишка вполне может оказаться… очень одарённым. Из совсем глухих мест, забыл название. Какие-то Выселки…
- Выселки? А не помнишь имя?
- Кого? Учителя?
- Да нет, ученика.
- Арон. Арон Кросс.
- Как ты сказал? Арон Кросс? Из Выселок? - Гриффин хотел положить в чай сахар, да так и застыл с вытянутой рукой. - Странно… Я ведь встречался с этим парнем. Мы беседовали часа полтора, и он мне… не показался. Неглупый, не без способностей, но не больше. Конечно, я мог ошибиться… Но как-то не верится!
- А ты взгляни на его полуфинальную работу, - с вызовом предложил ректор. - Профессор Берринг до сих пор в шоке.
Гриффин рассеянно полистал чистовик.
- Девяносто процентов - не густо! Постой!.. А это что?!
Молчание затянулось. Только шуршали страницы да поскрипывало кресло.
- Та-ак… - подвёл итог Гриффин. - Значит, у вас _такой_ сейчас уровень? Не знал…
Ректор молчал. Он гордился Ароном, этим парнишкой из глухой провинции, и ему очень хотелось рассказать Гриффину, _какие_ это проценты. Но тогда пришлось бы признаться и в остальном…
Гриффин пошарил рукой по столу в поисках карандаша и снова уткнулся в работу.
- Черновики есть? Можно взглянуть? - отрывисто попросил он.
Этот почерк он узнал бы из тысячи! Пятёрку Бекки писала с детства по-особому, с длинным хвостом сверху. Вот они, эти хвостатые пятёрки, на каждой странице. И «формулу Хеопса» эта негодница сдула с той книги. Но всё равно молодец!
Неожиданно Гриффин рассмеялся:
- «Формула Хеопса»! И как ему такое в голову взбрело?
- Профессор Берринг считает, что парень что-то напутал с названием. Но ответ верный, и по правилам турнира…
Ректор ещё что-то говорил, а сам с удивлением смотрел на гостя. Гриффин преобразился. Минуту назад он напоминал больную промокшую птицу, а тут вдруг ожил, расправил плечи и помолодел лет на десять!
- Когда финал? - спросил гость. - Надеюсь, мне ты пришлёшь приглашение?
Переходя через мост Пифагора, Гриффин забыл про пароль и споткнулся как раз посередине.
- Фу-ты, чёрт горбатый! - погрозил он мосту кулаком и рассмеялся.
* * *
Тридцать первого декабря курьер доставил в сторожку в Кривошеевом переулке пакет, адресованный Арону Кроссу. В посылке оказался сборник задач повышенной сложности с ответами и решениями. Именно то, что ей сейчас требовалось!
Она много занималась перед финалом, читала всё подряд и старательно выполняла задания Стива. Но Стив увлекался, забывая, что она ещё не студентка академии.
- Ну что же ты?! - скандалил он и сам же её оправдывал: - Впрочем, это вы будете изучать на втором курсе.
А может, книгу прислал Мартин? Хотя Мартин не знает, где она живёт. А может… Ну конечно! Как она сразу про него не подумала? Это Бард! Он подвозил её до дома и запомнил адрес.
Задачник был выбран со знанием дела и именно в расчёте на ученика, занимающегося самостоятельно, без наставника. А Бард…
А Бард и учебник по математике - понятия несовместимые. Скорее он бы прислал бутылку вина или щенка пятнистого дога!
Под вечер Вилли приволок с рынка разлапистую ёлку. И сразу в сторожке запахло лесом и Новым годом. А тут ещё Марита постаралась, напекла пирожков с луком и картошкой!
В полночь на Рыночной площади устроили фейерверк.
Бекки хотелось туда, где свет и музыка, и Вилли неохотно отпустил её.
- Девке не позволил бы шляться ночью по городу, - отмахнулся он от Маритиных причитаний. - А парня разве ж удержишь!
В центре было весело. В небе вспыхивали и рассыпались разноцветные звёзды, повсюду искрились бенгальские огни, сияли окна витрин. Новый снег так и не выпал, а недавний мощный ливень съел остатки покосившихся сугробов.
Из ресторана на Торговой вывалилась развесёлая компания ньютонцев. Один фигурой похож на ректора.
- До встречи в Новом году, - сказал «ректор» кому-то в длинном пальто.
Этот «кто-то» напоминает Гриффина… Что-то ей сегодня все кого-то напоминают! Не надо было пить Маритину сливянку. Марита божилась, что это не вино, а компот. Тот ещё компот…
- А ты что тут делаешь? А ну, марш домой!
Стив, собственной персоной! Смотрит на неё грозно, как экзаменатор. Того и гляди, спросит: «А ну-ка, назови формулы преобразования произведений функций!»
- А… - заикается Бекки.
Стив смеётся и протягивает ей палочку с бенгальским огнём.
- С Новым годом, Бекки! - говорит он.
Глава 9
Трудно вырасти королём
Сэр Мелвин Риган обожал афоризмы. Он их изрекал с рассеянным видом, словно та или иная фраза случайно пришла ему в голову.
Вот и сейчас он в своём репертуаре: смотрит на сына с усмешкой и роняет слова, тяжёлые, как булыжники:
- Н-да… Трудно вырасти королём - особенно если родился слугой.
Король - это ясно кто: сэр Риган.
А слуга… А слуга - это, по-видимому, его сын Карл.
Он должен победить, чего бы это ему ни стоило. Точка. Точка. Точка с восклицательным знаком! Потому что его отцу этот будущий успех уже стоил целое состояние. А может, Карл думает, что профессора академии занимаются с ним бесплатно? Или что подлинники задач из будущего финала в трёх вариантах от самих составителей падают с неба? Ах, не думает? Слава богу! Тогда почему он не набросился на эти задачи, как сделал бы на его месте любой здравомыслящий человек?
- Потому.
Карл тоже умеет швыряться словами, как булыжниками. Безобидное «потому» весит целую тонну, особенно эта наглая точка в конце. «Потому» - что потому? Может быть, он всё-таки соблаговолит объяснить своё поведение членораздельно?
Карл молчит. Он всегда был хорошим сыном, и отец в душе даже гордился им - иногда. Но в отличие от отца Карл не хочет (или не может?) быть первым. Всегда второй, с детства позади этого выскочки Мартина! В прошлом году на юношеском чемпионате они шли голова к голове, и нужно было сделать всего один рывок… А потом Мартина выбрали капитаном, снова Мартина!.. Но теперь, когда Мартин… ммм… так сказать… Теперь Карл _должен_ стать победителем! И если он не приложит усилий…
- Потому! - повторил Карл, на этот раз с восклицательным знаком. - Потому что это нечестно.
- Что нечестно? Что? - вышел из себя сэр Риган. - Турнир - это сражение, борьба за победу, а в борьбе побеждает сильнейший.
- Или тот, у кого больше денег?
- Не строй из себя идиота. Деньги - это сила, да ещё какая!
- Отец!.. - делает ещё одну попытку Карл. - Я занимаюсь, так? Я не меньше тебя хочу победить. Но только честно! Понимаешь?.. Ты же знаешь, я закончил полуфинал первым! По-честному, без твоей «помощи». А Мартин…
- Ах, честно? - Сэр Риган неприятно усмехается. - Какой ты наивный, _сынок_. Тебе даже в голову не пришло поинтересоваться, как это так получилось, что сильнейший математик Ньютона вдруг оказался позади семиклассника из лицея. Не говоря уж про того провинциала из тьмутаракани.
- Ты…
Карл вспыхивает, резко поворачивается и выскакивает из комнаты, хлопнув дверью.
Сэр Мелвин Риган морщится. Что за манеры! Вот уж воистину «трудно вырасти королём…».
* * *
С Мартином разговор был жёстким.
- Я всё знаю, - сказал Карл. - Они это подстроили. Тебе подсунули очень сложный вариант, поэтому ты его и завалил.
- Сложный? Да не такой уж и сложный. Обычный.
- Не надо!.. Ты помнишь клятву? Побеждает сильнейший, но только по-честному. Я не могу участвовать в финале, пока не узнаю правду.
- Какую правду? Ты о чём?
Мартин, как всегда, невозмутим.
- Ты что-то не так понял, - говорит он, выслушав сбивчивый рассказ Карла. - Повторяю: мои задачи были не сложнее тех, что мы решали накануне. Ну, чуть-чуть поинтереснее.
- Тогда _почему_ же ты вылетел из финала?
- Так получилось. Жаль, конечно, но будь спокоен: травиться из-за этого я не собираюсь.
Карл смотрит напряжённо, о чём-то думая.
- Ты… Ты это сделал нарочно? Из-за наследства?
- Что?
Мартин недоуменно пожал плечами:
- Ты же знаешь, я в поддавки не играю. А вообще неплохо придумано! А то всем уже поднадоела та розовая версия, с Эммой и несчастной любовью.
Неожиданное поражение знаменитого Краммера в полуфинале всё ещё волновало ньютонцев, и журналисты изощрялись в догадках. Особой популярностью пользовалась душещипательная «история про Золушку». Что тут скажешь? Несчастная любовь, из-за неё можно не только полуфинал завалить. Мартина забрасывали сочувственными посланиями и тонко намекали, что с выбором Золушки он ошибся. Есть в городе и другие, которые… Ну и т. д.
- Тогда почему? - уже тише спросил Карл. - Если твой вариант был не сложнее моего, ты не мог оказаться в хвосте.
- Не мог.
- Но оказался! Они что, подделали результат?!
Мартин крутит пальцем у виска:
- У тебя явное помешательство. Неужели ты веришь, что сэр Риган всесилен? Он, может, и думает, что всё покупается, но турнир - это святое! Никто из академиков не решится на подлог.
Карл вспомнил насмешливое лицо отца.
- Но ведь что-то было?
- Ну, свалял дурака не вовремя!
…Карл слушает и не верит. Хотя это похоже на Мартина. Когда они собирались на первый в их жизни турнир юниоров, Мартин точно так же увлёкся какой-то задачей и опоздал к началу. Но тогда они были мальчишками-десятилетками, и тот турнир не имел особого значения. А сейчас…
- Я быстро решил половину, времени оставалось море. А тут эта задача! Мне показалось, что есть более интересный путь. Стал проверять - и меня понесло куда-то не туда!.. Одним словом, когда спохватился, было поздно. До конца оставалось минут двадцать - двадцать пять секунд на вопрос.
Карл смотрит всё ещё недоверчиво.
- Но почему же тогда отец?..
- Потому что он _мне_ заплатил! Понял? Ну, теперь ты доволен?
Чем невероятнее ложь, тем скорее в неё поверят. Карл поверил мгновенно.
- И… сколько он тебе заплатил?
Мартин обречённо вздыхает:
- Ноль-ноль-ноль-ноль. Ты что, шуток не понимаешь? Смотри не хлопнись в обморок!
Внизу раздались голоса. Это вернулись из театра родители. Что-то они сегодня рано…
Карл медленно отмирает и протягивает Мартину руку.
- Ты больше так не шути, хорошо?
Глава 10
Стихи из прабабкиной шкатулки
Бекки сидела в пустой аудитории, уставившись на чертёж в учебнике по геометрии. «Дано»… Что «дано»? Смысл ускользал, и даже условие пришлось перечитывать три раза.
Хлопнула дверь, кто-то пробежал по коридору, за стеной в соседнем классе громко заспорили: «Бу-бу-бу…»
Бекки обхватила голову руками, но это не помогло. Раньше она могла заниматься при любом шуме…
Кажется, об этом предупреждал их Стив. О том, что в математике (как и в поэзии) можно перегореть, сломаться. Стремительный взлёт - и полная тишина!..
Спор в соседней аудитории перешёл в монолог. Голос лектора легко проникал сквозь тонкую стену.
Бекки оторвала руки от ушей, прислушалась.
«…Всем известный Эдвард Румбус. Румбус действительно оставил пакет с заметками и вычислениями. Среди этих наспех сделанных записей была теорема, которая позже получила название „формула цветка“. Ни сам?й формулы, ни доказательства теоремы среди бумаг Румбуса не оказалось, но нашли зашифрованное послание, адресованное некой Глории - внебрачной дочери короля. Король любил её больше своих родных дочерей, баловал сверх меры, и девочка выросла гордой и неприступной. О красоте Глории ходили легенды! И хотя она была незаконнорождённой, король сделал так, что про этот недостаток забыли».
А вот этого она не знала… Интересно! Значит, Глория была незаконнорождённой?
«…Самые знатные женихи мечтали заполучить Глорию в жёны, но гордячка отвергала всех, кто бы к ней ни посватался. Среди претендентов, получивших отказ, оказался молодой герцог Анжуйский, известнейший дуэлянт. Ссора между ним и Эдвардом Румбусом закончилась гибелью двадцатисемилетнего математика».
Бекки засунула руку во внутренний карман жилета, убедилась, что половина открытки на месте, и отодвинула учебник. Наверное, нужно отдохнуть, иначе можно сорваться, завалить финал и вообще всё… Голова какая-то не своя! Словно обручем сдавили. И мысли простые, как малосольные огурцы.
За стенкой в соседней аудитории монолог перешёл в диалог. Знакомый насмешливый голос. Леон?
«А почему вы все уверены, что в шифровке - доказательство? И вообще, существует ли оно? Если бы Румбус действительно вывел формулу, какой смысл её прятать?»
Бекки достала из кармана помятый треугольник. Леон прав: в записке нет настоящей «формулы цветка». Под рисунком синей розы с загнутым лепестком - стихотворение, начало которого - вот оно, у неё в руках, а вторая часть, скорее всего, у Леона и у того детектива с круглым мальчишеским лицом.
Прозвенел звонок. Через десять минут ей нужно быть в 208-й аудитории. Стив не любит, когда опаздывают. Вчерашнее его задание она не смогла выполнить, вернее, даже не открывала учебник. Что-то с ней не так, а что - непонятно.
Бекки отвернулась к окну, провела пальцем по подоконнику и неожиданно всхлипнула. Испуганно оглянулась (никто не видит?) и, уткнувшись в ладони, разрыдалась всласть, от души.
Дверь тоненько скрипнула.
- Эй, братишка! Ты чего?..
Бард! Как не вовремя! Неужели заметил?
- Задачка… Не получается… - сказала первое, что пришло в голову.
- Только-то и всего? Нашёл из-за чего киснуть!
Бард тряхнул головой-орхидеей (сегодня это была очень грустная орхидея) и присел на скамью, прижимая к груди гитару.
- А я тебя искал, - меланхолично сообщил он. - Я давно хотел тебе сказать. Ты не такой, как остальные. Ты - настоящий, не умеешь притворяться.
- Ещё как умею! Ты даже не представляешь!..
- Брось, братишка! У всех иногда что-то не получается. Я вот тоже сегодня… расклеился. Вот, послушай лучше…
Бард склонился над гитарой, тряхнул головой и тронул струны.
Прекрасна…
Принцесса…
Глория…
Он не пел, а проговаривал слова, как будто они вот только сейчас приходили ему в голову. Мелодии не было совсем - просто небрежные аккорды, переборы, похожие на вздохи.
Бекки замерла, в носу защипало, она судорожно сглотнула застрявший в горле комок.
А Бард словно забыл о её присутствии. Он смотрел перед собой невидящими глазами, ловя кончиками пальцев ещё не родившуюся мелодию. Звуки сливались и разбегались, гармония нарушалась, гитара звенела и всхлипывала, слова и музыка жили сами по себе - и это было прекрасно!
- Откуда оно у тебя? - спросила Бекки, когда замер последний аккорд.
- Сам не знаю. Вдруг нашло, под настроение. Как будто кто-то напел…
- Я не про музыку. Откуда у тебя это… стихотворение?
- Ах это? Из прабабкиной шкатулки. Да ты её видел, прабабку мою, - помнишь портрет?
Бекки помнила. Нежный овал, живые блестящие глаза, тёмные вьющиеся волосы… Глория - та самая!
- У неё воздыхателей было - море! - продолжал Бард. - Вот кто-то из них и написал стишок. Наверное, значимый кто-то, раз она письмо сохранила.
- А…
Бекки хотела спросить про почерк, а ещё про рисунок синей розы с загнутым лепестком. Но Бард снова тронул струны, прислушиваясь то ли к себе, то ли к тому, кто надиктовывал мелодию.
Прекрасна принцесса Глория
С большими, как море, глазами.
Целыми днями она
Сидит перед зеркалами.
Нежнее зари румянец,
Темнее ночи ресницы.
Просят её руки
Юные графы и принцы.
За ней из заморских стран
Богатые шлют каравеллы…
Но всем отвечает «Нет!»
Гордая дочь королевы.
Потому что…[14 - Стихотворение английского поэта Джеймса Ривза в вольном пересказе Е. Липатовой.]
- А что дальше?
Бард пожал плечами:
- Не знаю. Конец оторван. А может, его и не было. А вообще-то странная получилась песенка, тебе не кажется?
Бекки потрясённо молчала. Ей хотелось сказать, что Бард - гений, что так он никогда не пел и не играл и как она ему благодарна за комок в горле!..
- Это… Это лучшее, из всего… Самое твоё лучшее! - пробормотала она.
Часть пятая
Колесо фортуны
Глава 1
Финал!!!
Вот уже другого ввысь
колесо возносит…
Эй, приятель! Берегись!
Не спасёшься! Сбросит!
С нами жизнь - увы и ах! -
поступает грубо.
И повержена во прах
гордая Гекуба.
«Колесо Фортуны». Поэзия вагантов[15 - Стихотворение в переводе В. Левика. Гекуба - жена троянского царя Приама. После поражения Трои попала в руки греков.]
Тригонометрические формулы она доучивала вечером накануне финала. Проверял её Вилли, упрямо нацепив на нос свою гордость - очки. Очки были дешёвые, с толстыми мутными стёклами, сквозь которые Вилли явно ничего не видел, поэтому он жульничал: поднимал очки на брови, а в учебник заглядывал снизу, из-под оправы.
- Сними ты их! - ворчала Марита. - Нацепил колёса и радуется.
- Цыц! Много ты понимаешь! Ну-с, проверим формулы этого… двойного аргумента. Чему равняется син два икс?
- Син? То есть синус? Да знаю я это! - сердилась Бекки. - Ты трудное спроси!
- Трудное так трудное, - соглашался Вилли, переворачивая страницу. - Чему равняется… гм… тут неразборчиво… стд два икс?
- Какие «стд»?
- А шут его знает! Может, ошибка?
Бекки заглянула в таблицу.
- А, понятно. Это не «стд», а котангенс.
- Баста! - захлопнул учебник Вилли и с облегчением снял очки. - Ты вот что, девонька… Ложись-ка ты спать. Утро вечера мудренее.
…Сон пришёл сразу - глубокий и спокойный.
В семь часов Бекки проснулась, как по звонку. Формулы за ночь улеглись в голове, словно она с ними родилась. Никакого волнения, даже наоборот: было весело, хотелось раскинуть руки и кружиться по комнате.
- Никак, проснулась? - буднично спросила из-за занавески Марита. - Вот и славно!
Вилли тоже будто забыл про финал. Ищет рукавицы и, по обыкновению, ворчит. Хоть бы удачи пожелал!
- Ты вот что… - бормочет он уже из сеней. - Ты там того, не тушуйся. Не боги горшки…
Вилли неловко обнял Бекки, смущённо хмыкнул и вроде расстроился. Суетливо сунул руку в один карман, потом в другой.
- Да куда ж это я их подевал? Вечно с вами ничего не найдёшь!
Город сиял всеми своими витринами, окнами и балконами. Толпы болельщиков окружили здание Королевского театра, на сцене которого должна была разыграться битва за первенство.
- Билетик! Последний лишний билетик! - пропел оперным басом приличного вида господин с тростью.
На него набросились, окружили со всех сторон.
- Сколько?!
- Да ты Бога побойся!.. Это ж на галёрке! Ему в кассе цена - три с полтиной.
Господин с тростью снисходительно улыбнулся:
- Можно и в кассе, можно и за три с полтиной.
- Дак там всё продано!..
- Дорогу! Дорогу! А ну посторонись!
Толпа раздалась, образовав широкий коридор. По нему проскакали всадники в парадных мундирах, следом показалась карета с королевским гербом.
Грохнули трубы. Бабахнул барабан.
Тщедушный барабанщик размахнулся и изо всех сил влепил колотушкой по кожаной мембране - словно хотел во что бы то ни стало пробить её насквозь!
В небе махали хвостами воздушные змеи, расписанные синусами и косинусами.
- Эт-то ещё что такое? - прорычал капитан полиции. - Шпаргалки? Снять немедленно!
Несколько мелких чинов бросились в толпу ловить хозяев змеев. Да где уж им!
Бекки сидела на скамейке в комнате за сценой. Через десять минут всё начнётся. Кажется, никто не волнуется. Или они делают вид? Карл Риган с блондинистым Эриком негромко о чём-то спорят:
- …Да нет, не думаю. В командном зачёте у них проходной балл…
- …А вот Мартин считает… Нам нужно укрепить состав…
Это они про весенний чемпионат в Лондоне. И как они могут сейчас думать о таких вещах?
- …Да вот хоть Арона! Он, конечно, новичок, но с мозгами.
Бекки прижала ладони к щекам. Она так и не научилась скрывать свои чувства: щёки вспыхивают при малейшем волнении, как будто на них брызнули краской.
- Финалистам приготовиться! - кричит распорядитель. - По сигналу выходите на сцену, делаете круг и останавливаетесь лицом к залу. Ну, парни, с Богом!
* * *
Одиннадцать чёрных досок на сцене, предпоследняя под номером десять - её. Рядом переминается с ноги на ногу Тринадцатилетка. Ему явно не по себе: лицо белое, как у привидения, а глаза испуганные.
Ассистенты в синих ливреях вносят подносы с конвертами. Конверт можно вскрыть только по сигналу. А дальше - как получится.
- Погоди, не торопись, - говорит ей ассистент. - Проходи за доску, там и будешь решать.
…За доской оказалось небольшое отгороженное помещение со столом и скамейкой. На столе - стопка бумаги и остро отточенные карандаши. А ещё - символические песочные часы, которые она сама должна перевернуть, чтобы следить за временем.
Звонок!
Бекки судорожно рванула конверт, перевернула часы и вытащила листок с заданиями.
И сразу успокоилась.
Десять разминочных задач показались ей несложными. Правда, и времени у неё не густо: 15 минут на всё.
_Поезд_из_A_в_B_ехал_со_скоростью_50 км/ч,_а_обратно_возвращался_со_скоростью_30 км/ч._Какова_его_средняя_скорость?_
Ха!.. Неужели составители надеются, что среди финалистов (!) найдутся простаки, которые сложат 50 и 30 и поделят сумму на два? Бард, наверное, так бы и сделал… А тут всё-таки немного сложнее. Без алгебры не обойтись… Пусть расстояние между _А_ и _В_ будет _S_. Тогда время туда и обратно будет:
Чтобы найти среднюю скорость туда и обратно, нужно общее расстояние, 2_S_, поделить на общее время.
Бекки ухмыльнулась, схватила первый листок, быстро сложила:
поделила общее расстояние туда и обратно (2S) на то, что у неё получилось:
сократила в числителе и знаменателе _S_ и записала мелом на доске ответ: 37,5 км. Подумала - и обвела ответ кружком.
Из верхней колбы в нижнюю просыпалась щепотка песчинок. Ура, времени у неё - полный сосуд!
Четыре следующих вопроса показались ерундовыми.
На шестом она зевнула, расслабилась и получила ответ в уме, без записи в черновике.
В дальнем конце сцены с грохотом перевернули доску. Всплеск аплодисментов! Из закутка ничего не видно, но Бекки и так знает, кто закончил первым. Конечно, Риган. Спокойно, спокойно! Не важно, кто первый. Главное - решить всё правильно в срок…
_А_ТЕМ_ВРЕМЕНЕМ…_
…в театре и за его пределами жизнь била ключом. Через минуту после начала турнира над сценой на большом экране высветились условия разминочных задач. По залу пронёсся шелест: профессора, репетиторы, руководители и родители нервно вытащили блокноты и занялись подсчётами.
Даже простые зрители на галёрке зашевелили губами, пытаясь обогнать финалистов. Вилли, заплативший огромную для него сумму за место в последнем ряду, снял очки-колёса и уставился на экран. Его сосед в учительском сюртуке пошарил в карманах в поисках карандаша.
- Что-то очень уж простое они спрашивают, - небрежно сказал соседу Вилли, пытаясь не выдать переполнявшую его гордость.
- Вы так думаете? - улыбнулся сосед. - Не спешите, милейший. Тут простого не задают.
Вокруг театра табором расположились безбилетные болельщики. На деревьях висели мальчишки с подзорными трубами, в толпе шныряли репетиторы, жадно ловившие любые слухи о происходящем в зале. Из рук в руки передавали листочки с условиями задач, ставшими достоянием публики.
Дон с Коротышом пришли на площадь загодя и успели занять лучшие места на скамейке под раскидистым дубом напротив театра. Вопросы разминки они получили от вооружённого морским биноклем шестиклассника Криса Раймонда Оденбаха, оседлавшего толстый сук, с которого отлично просматривался экран с заданиями. Коротыш лично выпросил у Дед-Владя бинокль, поклявшись на учебнике по геометрии в том, что младший брат даже пальцем не прикоснётся к дедовскому сокровищу.
- Ха! - не поверил Дон, прочитав первое задание. - Это ж даже мой Маркиз в уме сообразит: пятьдесят плюс тридцать равняется восьмидесяти, делим на два и получаем сорок. Что-то слишком просто… Так не бывает.
- Угу, - согласился Коротыш. - Ты это… мозгами пошевели.
* * *
Одна за другой переворачиваются доски. Сколько прошло времени? Минут десять, не больше. Можно не торопиться и ещё раз всё проверить, но не хочется оказаться в хвосте.
Справа от неё закончил разминку её ровесник, восьмиклассник из матшколы. Бекки услышала, как со скрипом перевернулась его доска. Сейчас раздастся «Марш победителей» Верди. Он уже звучал пять раз, ничего удивительного, разминка неслож…
Короткая пауза - и в зал полилась траурная мелодия «Реквиема» Моцарта. Вот так тоже бывает. Срезался на разминке! А ведь умный парень - и надо же!..
Она ещё раз просмотрела свои ответы и толкнула доску. Почти одновременно на сцене показался взъерошенный Тринадцатилетка и ещё трое парней постарше. Бекки покосилась на соседнюю доску. Так. Первый ответ про среднюю скорость у Вундеркинда верный: 37,5. Дальше - тоже как у неё, и следующий, и следующий…
Шестой ответ отличался запятой!
У неё получилось 30,05. А у Вундеркинда - 300,5. И у второго парня, и у тех двоих!.. Именно это задание она решала в уме. Идиотка! Нужно было проверить…
Парни на сцене тоже заметили несовпадение. Вундеркинд посмотрел на неё с ужасом, а те трое никак не отреагировали. Бекки опустила голову.
- Участник под номером семь! - объявил распорядитель.
Один из парней сделал шаг вперёд и заранее улыбнулся.
Дирижёр взмахнул палочкой.
А-а-а… - всхлипнула скрипка, одним звуком похоронив надежды всех четверых соперников.
А когда загремел «Марш победителей», Бекки не сразу сообразила, что играют в её честь. Потому что так не бывает, чтобы четверо споткнулись на одном месте, а один проскочил. Или бывает?
Карл Риган кивнул ей с дальнего конца сцены. Прошло пятнадцать минут, а их осталось шестеро. Если так и дальше пойдёт, то очень скоро Карл будет сражаться сам с собой.
- Разминка закончена, - объявил распорядитель. - Переходим к основному этапу.
* * *
После того как участники получили новые конверты и скрылись за досками, на экране высветилось условие первого задания. Это была чистая математика, и Бекки с облегчением нырнула в океан формул и абстракций. Голова была ясной, решение просматривалось на много шагов вперёд. Откуда-то пришла уверенность, а вместе с ней - нетерпеливая радость.
Проверять решение она не стала: обвела кружком ответ и толкнула доску. Почти одновременно, на несколько секунд позже, перевернулась доска участника под номером один. Они с Карлом Риганом стояли в противоположных концах сцены, а из оркестровой ямы неслись ликующие звуки «Марша победителей».
Какое счастье быть первой!
Гриффин приучил её к осторожности, хотя иногда скупо хвалил за интуицию. Интуиция - это необъяснимое чувство правоты. Внезапно открываются какие-то каналы, и решение приходит само, как продиктованное свыше. Интуиция составляет основу поэзии. А в математике главное - логика.
«Не полагайся на интуицию. Проверяй, объясняй и доказывай!» - любимые слова Гриффина.
И Бекки проверяла и доказывала. На это уходило время, и на семинарах она редко оказывалась первой. Зато сейчас её понесло! Интуиция, отпущенная на свободу, во весь голос надиктовывала ей кратчайшие ходы и неожиданные решения, а железная логика скрепляла находки доказательствами.
На второй вопрос они с Карлом ответили одновременно!
На четвёртом она опередила участника под номером один на десять секунд.
Пятое задание показалось ей несложным, и она уже готова была вынырнуть из-за доски с «красивым» решением. От ошибки удержала интуиция. Бекки почувствовала, что что-то не так, хотя и не могла объяснить, откуда пришло сомнение. И тут на помощь пришла логика. Поэт и математик заключили союз и дружно набросились на упрямое уравнение.
На седьмом задании срезались сразу двое.
Блондинистый Эрик - участник под номером два - не торопится. Неужели ему всё равно, первый он или последний? А вот Карл втянулся в гонку. Он явно спешит, переворачивает доску и на ходу обводит ответ.
Десятое задание - последнее перед перерывом. Обычный арифметический пример со степенями, довольно длинный и какой-то… неприятный:
(3 + 1) ? (3? + 1) ? (3? + 1) ? (3? + 1) ? (3?? + 1) ? (3?? + 1).
Ммм… Три в тридцать второй степени? Эт-то ещё что за фокусы?.. Правда, времени на решение отведено порядочно: 35 минут!!! Но если вычислять…
Она перечитала задание. А… понятно. Вычисление и не требуется, слава богу! Нужно всего лишь упростить это неприятное выражение, привести его в удобоваримый вид.
…Песок равнодушно перетекал из верхней колбы в нижнюю, под столом валялась гора исписанных листочков, один карандаш сломался, а тройки в кошмарных степенях не упрощались. Если бы вместо плюсов в скобках были минусы… Не (3? + 1), а (3? - 1). Тогда можно было бы воспользоваться формулой разности квадратов.
…Ну да, минусы! А что, если…
За соседними досками тишина.
Делаем подстановку и получаем:
Бекки ещё раз просмотрела решение. А вдруг никто не поймёт, как она получила эту дробь?..
Покосившись на песочные часы, она заскрипела мелом по доске. Так чувствует себя поэт, написавший новое стихотворение: ему обязательно нужно кому-то его показать.
Не для того, чтобы оценили и похвалили. А для чего? Об этом она не думала. Ей просто хотелось поделиться своей находкой - пусть все смотрят и радуются!
Почему тихо в зале? Неужели ошиблась?..
Первым захлопал Стив, а за ним те, кто понял, _что_ только что произошло. С опозданием триумфально вступили флейты. На сцену полетели цветы, а в прорези окна сбоку от сцены показалась сначала гирлянда воздушных шаров, а потом чьи-то ноги в рыжих ботинках. На секунду мелькнуло перепуганное лицо второкурсника Стаса Гудмана…
Шаров было много, они рвались в небо, и только верёвки удерживали их на уровне окна.
- Опускайте! - заорал редактор «Вындеркинда». - Опускайте скорее! А то я сейчас…
А вокруг шум стоял адский, и вместо «опускайте» помощники услышали «отпускайте»…
Они и отпустили.
Разноцветная гирлянда взмыла в воздух, подняв незадачливого редактора выше деревьев. К счастью, Гудман не поддался панике. Одной рукой он сумел отцепить несколько шаров и благополучно приземлился в десяти метрах от театра.
- Н-да, не рассчитали… Ушибка вышла, - посожалел автор проекта с шарами.
- Ушибка? Вот я тебе как залеплю - такая «ушибка» получится! - Стас Гудман потёр ушибленное колено и поморщился. - Тоже мне, физики!.. Подъёмную силу не могли рассчитать!
* * *
Ещё десять минут Бекки растерянно стояла одна на сцене. Огромные часы отсчитывали секунды, отделявшие её от победы. Если никто из троих не сообразит, турнир закончится, едва успев начаться…
В партере и ложах тихо, зато на галёрке публика яростно хлопала. Вилли отбил себе все ладони, хотя запись на доске казалась ему сплошной абракадаброй.
- Вот это девка!.. - бормотал он, толкая в бок господина в учительском сюртуке. - Всех обскакала, я ж говорил…
Кажется, господин в сюртуке был единственным на галёрке, кто смог понять и оценить запись на доске. Не слушая Вилли, он торопливо переписывал решение, бормоча что-то вроде «ну и ну!» и «тэк-тэк-тэк…».
Больше всех радовались газетчики, заранее придумывая сенсационные заголовки для экстренных выпусков.
Стив сиял ярче люстры. Его сосед, профессор Берринг, нервно потирал руки.
- Это же тот самый парень… - бормотал он. - Ну который… «формулу Хеопса»…
Глава 2
Из ректорской ложи
Из ректорской ложи было отлично видно всё происходящее на сцене. И всё-таки хозяин ложи и его гость не отрывались от театральных биноклей.
Когда участник под номером десять дважды опередил Карла Ригана, ректор взволнованно вытер лоб платком.
- Этот парень… Он начал заниматься математикой всего полтора года назад! Даже если он гений, как-то не верится…
Гость откинулся на спинку кресла. Обивка на кресле была серой, и костюм на госте был серым. Серое на сером слились, и на секунду хозяину показалось, что сидящий рядом человек растворился в сумеречном воздухе.
- Между прочим, члены Попечительского совета выразили недовольство, - нейтрально сказал гость и замолчал.
- Вы имеете в виду сэра Ригана?
- Не только. Многим меценатам кажется странным, что… ммм… наша математическая школа оказалась не на высоте. Эти многие… выразили сомнение в разумности дальнейших вложений. Что касается родителей… Многие - не только сэр Риган! - недоумевают, за что они платят такие деньги. Не лучше ли отправить высокородных детишек в тьмутаракань - к этому вашему учителю в четырёхлетку?
Ректор поморщился:
- Не нужно сарказма, Ричард. Ну вот, слышите? На этот раз Карл первый.
…Когда на экране высветилось последнее, десятое задание, ректор нетерпеливо поднёс к глазам бинокль.
- Интересно, очень интересно, - пробормотал он. - Кажется, составители немного переборщили.
- Что, действительно сложное?
- Хм… Тут нужно подумать.
В соседней ложе зашелестели страницами.
- А если никто не решит? - осторожно спросил гость.
- Тогда участникам предложат новое задание. Хотя такой поворот… нежелателен.
Скрипнула доска под номером десять. Мальчишка что-то там сообразил, наверняка напутал. В ответе короткая дробь. Как он её получил? Так, сверху объяснение… Хм, остроумно. _Очень_ остроумно!
- Ну как? Ошибся? - не выдержал гость. - Тогда всё в поряд…
И тут раздались первые хлопки.
- Не думаю, - ответил ректор. - Слышите? Этот парень действительно…
С опозданием зазвучал «Марш победителей», и гость не расслышал последнего слова.
Дождавшись тишины, он наклонился к собеседнику.
- Тем хуже. Допускаю, что парень очень способный, но как объяснить это инвесторам? Если всё пойдёт… не совсем правильно, газеты поднимут крик. Такое уже было, не мне вам рассказывать: заказные статьи, критика матшколы и администрации, карикатуры, памфлеты!.. Вы вложили в эту школу не только деньги, Луис! Это - ваше детище, ваша мечта! И вот из-за какой-то мелочи…
- Я вас не понимаю, - не принял дружеского тона ректор. - Вы же знаете: финал - прерогатива независимой комиссии. Что мне-то прикажете делать? В карцер его посадить? На дуэль вызвать? В прошлом подобные меры были весьма популярны.
- На дуэль? - повторил гость. - На дуэль… А что? Отличная идея!
- Вы это серьёзно?
- Вполне. И исторических примеров, как вы правильно заметили, у нас предостаточно.
Ректор пожал плечами:
- Абсурд! Во время турнира дуэли запрещены.
- Обычные - да. Но не на поражение. Вы же читаете «Вындеркинд». Помните ту историю, с этим… Леоном и…
- Я в курсе.
- Тогда… - Гость оглянулся на закрытую дверь и понизил голос. - Всё произойдёт само собой. Обычная история. А репутация школы останется на высоте. Что касается этого парнишки - ну, потеряет годик. А там мы его разыщем, дадим стипендию, ну и…
Ректор снова поморщился:
- А почему вы так уверены в поражении Арона? Парень с мозгами и уже зарекомендовал себя отчаянным дуэлянтом. Вдруг он ответит на вопрос Леона?
Гость едва заметно улыбнулся:
- На _этот_ вопрос он не ответит.
* * *
Как долго тянется время! Бекки стояла рядом с доской на виду у всех, и ей хотелось съёжиться, отгородиться от любопытных взглядов.
За три минуты до срока перевернул пустую доску участник под номером три. Не успел отзвучать «Реквием», как на сцене появился Блондин. Он тоже не нашёл ответа, и музыканты сочувственно повторили первые такты.
Осталась минута… Сорок секунд…
Если бы Карл нашёл решение, он бы не тянул до последнего. Значит, не нашёл.
Пять секунд…
Неужели победа? Этого не может быть!
В тишине пронзительно заскрипела доска под номером один. Решения не было - только ответ, который Карл уже на ходу обвёл кружком:
И сразу - гром аплодисментов! В партере и ложах хлопали, на галёрке хлопали и топали, а безбилетные болельщики попрыгали с деревьев и от восторга устроили потасовку.
…По давней традиции (и чтобы утихомирить крикунов) во время перерыва объявили «Поединок зрителей». На балкон вышел проктор и через рупор продиктовал условие задачи - одной на всех. Кто первый решит и сообщит решение ассистенту, тот и победитель.
_ЗАДАЧА_ПРО_МАРТЫШКУ_
_Мартышка_пытается_выбраться_из_котлована_глубиной_в_сто_метров._С_утра_до_полудня_она_умудряется_подняться_на_три_метра,_а_после_полудня_спускается_на_два_метра._Через_сколько_дней_мартышка_выберется_из_западни?_
И сразу перед балконом выстроилась очередь жаждущих получить приз! Слишком уж простой вопрос. Долговязые парни из ремесленного по одному подходили к ассистенту, шёпотом называли одно и то же число и с недоумением отходили в сторону.
Среди ремесленных картузов затесалась одна лицейская пилотка. Дон сложил пальцы биноклем и ухмыльнулся:
- Какая-то малявка из второго. А я было подумал, что наш…
- Эй, Дон! - заорал с дуба шестиклассник Крис Раймонд Оденбах. - Я знаю, как её решить. От трёх отнять два и умножить на сто! Сто дней! Так?
- Угу.
- Нет, я серьёзно! Так или не так?
- Не так, не так, отвяжись!
- А как?
В этот момент зазвенели медные тарелки, и ассистент объявил победителя. Им оказался «малявка из второго», лицеист Даниэл Брадли. Именно он первым назвал правильный ответ: 97,5 дней. Красный от смущения и гордости малявка стоял рядом с ассистентом, а к нему уже бежали с распахнутыми для объятий руками две молоденькие тёти в шляпках и одна пожилая леди в тёмной шали с бахромой.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Откуда взялось это число: 97,5? Ведь если утром мартышка поднимается на три метра, а вечером спускается на два, за день она продвинется на один метр, так? Значит, ей потребуется 100 дней, чтобы выбраться из котлована, так?
А вот и не так! Поднимаясь в день по одному метру, через 97 дней мартышка окажется на высоте 97 метров. На следующее утро она продолжит подъём (обычные три метра) и… к полудню выскочит из котлована.
То есть ей нужно не 100 дней, а 97,5!
Глава 3
Решающая схватка
После перерыва на сцену внесли десять чёрных досок. Карл и Бекки пожали друг другу руки и бросили жребий: кому - чётные, кому - нечётные. Бекки достались нечётные. По сигналу соперники приступили к решению - только крошки мела посыпались!
Первые три задания - сплошная тригонометрия! Без вчерашней зубрёжки она бы ни за что не справилась - вот так, на глазах у всех, сразу на доске… Карл тоже стучит как ненормальный! Хочет взять реванш за тот последний вопрос. Бекки успела выполнить два задания, а Карл уже перескочил к четвёртой доске. У него огромный опыт, он сто раз участвовал во всяких чемпионатах, а она новичок…
Третья «нечётная» доска отсвечивала. Бекки запрокинула голову, стараясь рассмотреть, в какой степени неизвестное в числителе. Сначала ей показалось, что в четвёртой, и только привстав на носочки, она увидела, что не в четвёртой, а в одной четвёртой. Быстренько расправившись с дробными степенями, она перебежала к предпоследней доске. Сейчас они с Карлом стояли рядом. Что-то у Карла не сладилось… Два раза всё стирал и начинал сначала. А у неё вроде пока всё гладко.
К пятому заданию они приступили одновременно! Карл застыл в двух шагах от доски. У него обычные логарифмы, чего же он медлит? Ладно, это всё не важно. А сейчас её интересует только вот этот конкретный запутанный чертёж из десяти кругов. Круги вписаны в квадрат неизвестной длины… Так, соединяем центры и находим радиус, потом…
Быстро выполнив вычисления, Бекки обвела ответ и щегольски пристукнула его мелом - как точку поставила! Отряхнула руки - они белые, как у мельника. И куртка, и штаны, и даже на ботинках белые разводы. Не соображая, что делает, она провела грязной ладонью по потному лицу.
Театр был огромный, и белые «кошачьи» усы заметили только зрители в первых рядах партера.
…А Карл стоит рядом с пустой доской. Почему он не пишет ничего? Время же истекает!
При полном молчании зала Карл делает два шага вперёд… Медленно, словно нехотя, пишет на доске несколько букв и чисел… обводит ответ и щёлкает каблуками.
Бекки мысленно ахает. Вот это да! Он надумал шикануть и решил последнюю задачу в уме!
Когда дважды отгремел «Марш победителей», Бекки и Карл снова вышли на сцену.
- Господа! - обращается к зрителям член Турнирного совета профессор Роберт Старк. - После кровопролитного сражения к финишу подошли два кандидата на победу. Оба претендента заслуживают самой высокой награды. Однако по традиции мы должны задать лидерам ещё один вопрос…
* * *
Из-за сильного бурана утренний дилижанс в Ньютон отменили, и учитель с жёлтым саквояжем напрасно просидел весь день на станции в Выселках. В субботу с утра выглянуло солнце, и к десяти часам вновь открылась касса.
- Ньютон! Кому в Ньютон? - весело продудел кондуктор. - Господа со вчерашними билетами, пожалуйте в первую очередь.
В жёлтом саквояже лежал новый, с иголочки, смокинг, парадная рубашка и галстук-бабочка. А на дне - конверт с пригласительным билетом и письмом, подписанным самим ректором академии. В письме сдержанно хвалили Арона Кросса и благодарили учителя за «плодотворную работу на ниве просвещения».
«Ну вот, а он ещё сомневался!.. - подумал учитель. - Главное, иметь мозги в голове! А всякие там репетиторы - это дело десятое».
Из-за заносов до Ньютона добрались к полудню. С огорчением обозрев свои потёртые дорожные брюки и сюртук с оторванной пуговицей, учитель кликнул извозчика и поехал к бывшему однокурснику, всё ещё надеясь успеть на заключительную часть финала.
Как и следовало ожидать, однокурсника не оказалось дома. Кто ж усидит в четырёх стенах в _такой_ день? О госте позаботилась почтенная дама в пышной юбке. Наскоро перекусив и переодевшись, учитель выскочил за ворота.
- В театр! Быстро!.. - крикнул он извозчику.
Извозчик не стал уточнять, в какой именно театр. Ясно, что не в Оперетту, а на Дворцовую площадь - туда, где с утра собрался весь математический цвет столицы.
На улицах было по-праздничному оживлённо. На перекрёстках толпился народ, всюду шныряли с корзинками торговки снедью, а мальчишки-газетчики буквально бросались под колёса. От их криков звенело в ушах:
- Свежие вести!
- Слухи и факты!
- Риган против Кросса!..
Услышав знакомое имя, учитель бросил пацану монету и выхватил пачку листовок с наскоро состряпанными сводками.
- Нельзя ли поскорее? - простонал он, скользя глазами по строчкам.
- Дак народ же кругом, - удивился извозчик, но всё же для вида щёлкнул кнутом. - Н-но, шалая… Куды прёшь?
На мосту они попали в затор. Две повозки сцепились оглоблями и перекрыли движение. Пока хозяева ругались, с обеих сторон понаехали экипажи. Образовалась очередь, растянувшаяся на несколько кварталов.
- А вот «Вынделкинд»! - заверещал щербатый газетчик, такой махонький, что без бинокля не рассмотреть. - Неожижанный поволот! Не плопушштите!..
А рядом уже надрывался парень постарше:
- Новые факты! Кому достанется победа?!
Выскочив из экипажа, учитель ухватил за руку беззубого кроху.
- Ну, что там стряслось? Давай твой листок…
ВЫНДЕРКИНД
СПЕЦ. ВЫПУСК № 7
СТАСА ГУДМАНА
_14_часов_35_минут_
_Итак,_два_лидера,_два_претендента_на_победу._Знаменитый_на_весь_Ньютон_Карл_Риган_и_школьник_из_Выселок_Арон_Кросс._Соперники_тянут_жребий._Риган_получает_конверт_под_номером_один_и_скрывается_за_доской._Арон_Кросс_кажется_растерянным._Распорядитель_переворачивает_песочные_часы._
_Партер_замер._Ваш_корреспондент_не_слышит_стука_мела_(плохая_слышимость)_и_не_видит_взволнованных_лиц_зрителей_(плохая_видимость),_но_вы_и_так_представляете_атмосферу_в_зале._Бесконечно_тянутся_минуты…_Кому_достанется_победа?_
_(Продолжение_следует)_
- Тьфу ты, чёрт!.. - Учитель отшвырнул листок, не оценив литературных достоинств корреспонденции.
А ведь автор не случайно прервал повествование на самом интересном месте! (Через сто лет этот манёвр позаимствуют создатели сериалов.) И не случайно изо всех сил нагнетал обстановку (в литературе этот приём называется «саспенс»[16 - С?спенс - художественный приём, цель которого создать у читателя особое продолжительное тревожное состояние ожидания.]). Автор надеялся, что…
- А продолжение есть? - крикнул учитель и сунул в грязную лапку газетчика ещё одну монету.
ВЫНДЕРКИНД
СПЕЦ. ВЫПУСК № 8
СТАСА ГУДМАНА
_14_часов_48_минут_
_Итак,_продолжаю._Кому_достанется_победа?_Это_мы_узнаем_через_минуту…_тридцать_секунд…_десять…_пять…_
_ВРЕМЯ!!!_
_Одновременно_переворачиваются_обе_доски._
_Дирижёр_поднимает_палочку._Он_ждёт_знака_ -_и…_
_МАРШ_ПОБЕДИТЕЛЯ!_
_Пауза_ -_и…_
_МАРШ_ПОБЕДИТЕЛЯ!!!_
_УР-РА!!!_
_Два_чемпио…_
Видимо, что-то там действительно стряслось из ряда вон - раз уж этот Гудман оборвал корреспонденцию, не дописав последнего слова. Наскоро расплатившись с извозчиком, учитель пешком пошёл через мост, с трудом пробираясь между телегами и стараясь не попасть под копыта лошадей.
Глава 4
Игра на поражение
Из ряда вон - иначе не скажешь!
Когда учитель с помощью служащего отыскал своё место в партере, он понял, что опоздал. Что-то уже произошло или происходит. Но где же Арон? И почему никого нет на сцене?
- Простите, - прошептал он, наклонившись к соседу справа. - Я наставник Арона Кросса. Задержался из-за бурана…
Он всё ещё не понимал, что тоже стал частью легенды! Вывернув шеи, на него уставились сразу несколько журналистов из шестого, «корреспондентского» ряда, а сосед справа, оказавшийся профессором Беррингом, с уважением пожал ему руку.
- От души поздравляю! Ваш ученик… Я восхищаюсь и им, и вами! За полтора года!..
- Но где же он?
- За доской. Глупая, понимаете ли, история… Неслыханная в этих стенах! Одним словом, мы присутствуем при дуэли.
- Но дуэли во время турнира…
- Да-да-да, вы правы. Обычные дуэли запрещены. Но этого вашего ученика угораздило ввязаться в дуэль на поражение. Слышали про такое? Он уже сделал первый выстрел. Теперь, если мы запретим ответный вопрос, Арону засчитают поражение и по Закону чести он должен будет отказаться от участия в турнире. ТАКОЙ ПАРЕНЬ!..
Что такое дуэль на поражение, учитель знал слишком хорошо. Значит, всё тут в Ньютоне по-старому, как и в его время. Закон чести, дуэли, секунданты… Нужно было предупредить Арона, чтобы не ввязывался. Вроде парень-то незадиристый, и кто бы мог подумать?..
- А может, ещё решит?
Берринг только рукой махнул:
- Если он найдёт ответ на _этот_ вопрос, то получит миллион! Как раз сегодня в полночь истекает срок. Тут всё тонко рассчитано. Кому-то ваш ученик сильно помешал.
- Вы хотите сказать, что он должен за полчаса найти… - ахнул учитель.
- Вот именно, «формулу цветка» - ни больше ни меньше.
* * *
…Всё выше и выше,
Скользит по лучу, как по нитке.
Циркач или клоун?
В зелёной, как поле, накидке…
В тёмной комнате с плотными шторами по-прежнему пахло земляникой. Горели свечи, отражаясь в зеркале на столе.
- Ну, что там, Мари? - шёпотом спросил булочник, осторожно приоткрыв дверь.
Гадалка словно не услышала. Она сидела перед зеркалом, прямая как палка, занавесив лицо волосами. Булочник на цыпочках подошёл к жене и уставился в зеркальный квадрат. Он увидел три свечи, угол стола, пронзительные глаза Мари… Гадалка повела плечом, и огоньки в зеркале дрогнули, качнулись в одну сторону и снова застыли по стойке «смирно».
Стараясь не скрипеть половицами, булочник отступил к окну, отодвинул штору и огорчённо махнул кому-то рукой. Ну что он мог поделать? Это ж Мари… Захочет - скажет, не захочет - тут хоть кол на голове теши! А как было бы хорошо заранее разузнать, кто будет победителем, и поставить на него… пятьсот? Нет, лучше тысячу! И получить…
Булочник боязливо покосился на жену - не подслушивает ли она его мысли? - и задёрнул штору.
Гадалка придвинулась к зеркалу, почти касаясь губами поверхности. Осторожно подула… Она видела что-то, и это _что-то_ ей не нравилось.
- …А дальше - обрыв. Видно, судьбу не обманешь… - прошептала она, откинулась на спинку стула и замерла.
Туман в зеркале рассеялся. Огоньки исчезли. Вместо угла от дивана возникло нечёткое изображение большого зала - то ли дворец, то ли театр. Тоненькая фигурка в центре. Та самая девица… девочка. Рука с мелом тянется к доске…
- Ну, что там? - не выдержал булочник. - Я уж совсем было собрался ставить на Ригана, да на него все ставят. Если и победит, выигрыш будет с гулькин нос. А может, кто из середнячков? Тёмная лошадка? А, Мари?
Ответа он не дождался. Не отводя глаз от зеркала, женщина пошарила по столу. Не найдя того, что искала, опустила конец шали в чашу с водой и резким движением протёрла поверхность зеркала.
Словно от порыва ветра, три свечи на столе вспыхнули и погасли.
* * *
Бекки стояла за доской и кусала губы. Но это же низко, подло!.. Эту формулу ищут сто лет, это НЕЧЕСТНО! И все это понимают, и никто не вмешался, не запретил… Наверное, нельзя запретить - на это они и рассчитывали.
Она и сама не знала, кто эти «они». Слишком нагло вёл себя Леон. Просто так, без поддержки, он бы не рискнул…
Осталось двадцать минут. Чего она, собственно, ждёт? Нужно честно перевернуть доску и…
И уйти. Раз все они такие, на словах одно, а на деле… Вилли с Маритой не зря её предупреждали. Как она раньше не поняла? Ту контрольную - полуфинальную! Ей же они специально такую сложную подсунули! Думали, что срежется, да просчитались.
И Карл тоже промолчал. Неужели он примет свою победу? ТАКУЮ победу?..
А ещё она подумала, что всё повторяется. И что Маритина сказка про Кристофа и Глорию, может быть, вовсе и не сказка. Тогда, пятнадцать лет назад, _они_ точно так же подсунули её отцу (а то, что Кристоф - её отец, Бекки догадалась давно) именно этот неразрешимый вопрос. Но он же знал ответ!!! Он не успел доказать гипотезу Румбуса, но вопрос-то касался только формулы!.. Той самой, из книги со звёздами.
Перед глазами снова встала страница с чёрно-белым портретом бородатого человека в профессорской мантии. Портрет она видела чётко, а вот синие чернильные значки на полях казались размытыми, как на плохой фотографии.
…А тут что? А может, всё-таки…
Нет. Слишком много всего произошло за последние три недели, на неё обрушилась лавина информации - одни тригонометрические формулы чего стоят! Волшебная формула, которую она знала наизусть, полиняла и исчезла - словно кто-то стёр её мокрой тряпкой.
* * *
Тихо было в зрительном зале и на сцене. Не скрипел мел по доске, словно там, за доской, и не было никого.
Отрешённо смотрел на пустую сцену Стив. Профессор Берринг хмуро следил за едва заметным движением минутной стрелки на настенных часах. Даже журналисты сидели молча, спрятав блокноты.
Тридцать пять минут ожидания - такой огромной паузы в спектакле не допустил бы ни один, даже самый смелый режиссёр. Однако зрители следили за пустой сценой так, словно на ней кипели страсти и решались судьбы героев.
За пять минут до срока за доской завозились. Что-то он там всё-таки пытается изобразить, этот чудик из провинции. Неужели не понимает, что на этой формуле не такие зубры поломали клыки?
Ме-е-едленно переворачивается доска. Без победного стука и скрипа. На доске - слова, записанные в столбик, как стихотворение. А может, это и есть стихотворение?..
Профессор Берринг поднёс к глазам театральный бинокль.
- Нич-чего не понимаю… - пробормотал он, передавая бинокль Стиву. - Какая-то Глория… прекрасная…
И вдруг…
Сразу ДВА вето! Два знака несогласия - один в партере, другой в королевской ложе.
- Это не ТОТ мальчик!!! Не Арон Кросс! - на весь зал кричит учитель, размахивая «запретительной» деревянной палочкой с решёткой на конце. - Это подлог!
- То есть как «не тот»? - хотел спросить профессор Берринг, но опоздал, потому что на учителя набросились журналисты.
Вопросы посыпались со всех сторон:
- Это правда не ваш ученик?
- Вы его не знаете?
- А кто же он?
- А где настоящий Арон?..
Распорядитель изо всех сил звонит в колокольчик.
- Господа, господа!.. Прошу вас! Извольте соблюдать порядок…
- Кто ты, мальчик? - взволнованно спрашивает молодая, очень красивая женщина с крохотной сияющей короной в высокой причёске. - Откуда тебе известно это стихотворение? Оно прозвучало всего один раз… очень давно. И больше нигде… никогда…
Бекки оборачивается на голос, растерянно пытается ответить на первый вопрос, но за первым следует второй и третий.
- А ты не помнишь конец? «Потому что…» - а дальше?
Запинаясь, Бекки отвечает на этот последний вопрос - просто потому, что он последний. И потому что после него возникла пауза.
- Я… я не знаю конца, но… Но я могу прочитать… если позволите.
Не дожидаясь разрешения, она нырнула за доску.
Зрители молча ждут. Никто не понимает, что происходит, и напрасно распорядитель делает вид, что всё идёт как надо.
Пауза длится недолго.
Не успела минутная стрелка перескочить на следующее деление, как раскрасневшийся дуэлянт появился на сцене. В руках у него большой конверт. Тот самый, полученный от Леона как дополнение к неразрешимому заданию. «Здесь - ответ на мой вопрос, - вот что сказал Леон, вручая ей конверт. - Вряд ли тебе это поможет, но так будет по-честному».
- Я сейчас… Я быстро… - бормочет Бекки, вытаскивая плотный лист бумаги.
Все двадцать пять минут, пока она стояла за доской, пытаясь вспомнить «формулу Хеопса», зашифрованное письмо Румбуса пролежало на столе. Всё равно в нём нет настоящей формулы! И Леон не мог этого не знать. Поэтому и сыграл в благородство - швырнул ей бесполезную «подсказку».
Стихотворение про прекрасную Глорию она записала на доске в последний момент, по памяти. Вдруг «услышала» негромкий голос Барда, небрежные аккорды, похожие на вздохи…
Бекки поднесла к глазам плотный лист. И сразу поняла, что это копия. Не та бумага, ничего сверху не обрезано. И первых строчек, естественно, нет. Зато остальные значки, кажется, верные. (Не мог же Леон и тут сжульничать и подсунуть ей абракадабру!)
- Я сейчас… подождите… - повторила она, записывая на доске в ряд числа от одного до двадцати. А под ними - бессмысленный набор букв, которые на глазах у всех начали складываться в слова.
Первый ряд, за ним - второй и третий… Простые числа она подчеркнула, а значки под ними обвела.
Когда она перешла к третьему ряду, многие в зале уже поняли, в чём тут дело, и хором подсказывали следующие буквы.
…расавица Глория,
Смотрит она в зеркала,
В глазах -
одинокое море.
…Стихотворение вместо формулы? То самое, которое когда-то - давным-давно, пятнадцать лет назад! - вот так же записал вместо ответа легендарный парень по имени Кристоф. Все тогда решили, что Кристоф сам же и сочинил эти строчки - от отчаяния, от обиды! И что «принцесса Глория» - это нынешняя королевская дочь, а не её далёкая прапра… Никто тогда не понял (да и не мог понять!), что Кристоф, по сути, ответил на заданный ему вопрос - словами самого Эдварда Румбуса.
Ту нашумевшую историю помнила не только королева. Многие молодые профессора или сами участвовали в прошлом турнире, или активно «болели» за своих кумиров. А те, кто постарше, с сожалением вспоминали о щедро одарённом юноше, восходящей звезде, которую так нелепо срезали на взлёте.
И вот через много лет что-то стало проясняться… Вернее, ещё больше запутываться.
Распорядитель с недоумением рассматривает плотный лист с рядами букв, смущённо кашляет и оборачивается к секундантам:
- Гм… А вы что скажете, _господа_?
«Господа» в мантиях и академических шапочках с кисточками топчутся около доски. Такого поворота они не ожидали. Леон их попросил стать секундантами - они и согласились. А что такого? Обычное дело. А на вопрос, какую задачу он собирается подсунуть «этому выскочке», Леон уклончиво ответил, что «это долго объяснять».
«Ну а ответ-то нам нужно знать?» - настырничали секунданты.
«Он вам не понадобится. Потому что _эту_зада_чу не сможет решить никто!»
И вот вам - пожалуйста! Ответ готов. Конечно, не настоящая формула, но и не пустая отписка. Леон сам же и вручил Арону подсказку. (Кстати, куда он подевался?! Ну да шут с ним! Пусть сам расхлёбывает!..)
Неожиданно из партера раздался голос Стива:
- А чего мы, собственно, ждём? Ну, он же формально ответил на вопрос?
- Ммм… - попробовал возразить один из секундантов. - Надо ещё проверить…
- Не нужно проверять. Это - настоящая «формула цветка»! Её автор - Эдвард Румбус.
Голос был негромким, но в тишине он прозвучал на весь зал. Зрители в передних рядах отвернулись от сцены, а в задних повскакали с мест.
По проходу, опираясь на трость, медленно шёл высокий мужчина в офицерском кителе. Когда он поднялся на сцену и встал рядом с парнишкой, из-за которого заварился весь сыр-бор, по залу прошелестело изумлённое:
- А-а-а-ах!..
- Они что, родственники? - спросил, ни к кому не обращаясь, профессор Берринг. - Какое поразительное сходство!..
Учитель пожал плечами, а Стив ухмыльнулся с таким видом, словно только что доказал упрямую теорему.
- Ну конечно! Гриффин… тот самый… как я и предполагал… - пробормотал он себе под нос. - А эта мадам…
- Откуда? Из Амстердама? - переспросил Берринг, отрываясь от бинокля. - Он что, ваш знакомый?
- Наш, - поправил Стив. - С того света - но всё равно НАШ!
Так уж повелось, что редко какой турнир обходился без неожиданностей. Покупая билеты (и переплачивая за них), зрители заранее рассчитывали увидеть захватывающий спектакль. Словно стараясь оправдать их надежды, каждый турнир преподносил сюрприз за сюрпризом.
- Так это же… Не может быть!!! - закричали сразу из нескольких лож.
Профессор Моуди первым выбежал на сцену и от души обнял мужчину в офицерском кителе. Сейчас Моуди не казался чопорно-скучным! И вовсе он не старый. Не совсем старый. Не более тридцати… пяти.
Бекки смотрела во все глаза! Этот мужчина… она его где-то видела. Совсем недавно! Вьющиеся волосы, ярко-синие глаза на смуглом лице… На том портрете в Галерее капитанов он был моложе, но узнать можно. Неужели это?..
- Кристоф! Дружище! Вот так сюрприз! - проскрипел старичок-профессор, которого Бекки видела в академии всего один раз. Наверное, какой-то очень важный учёный, потому что все перед ним почтительно расступились, а мужчина в кителе обнял старика, как родного.
А про неё, кажется, забыли…
Нет, не забыли!
Смуглолицый мужчина «с того света» сжимает её ладонь и тянет руку вверх. Словно она - боксёр на ринге, а он - тренер. И вот сейчас пришло время триумфа.
Дирижёр медлит. Распорядитель оборачивается к ректорской ложе.
- Ответ участника дуэли обычно оценивают секунданты, - негромко говорит ректор. В наступившей тишине его слова долетают до самых отдалённых уголков зала. - Но раз судьи признают себя некомпетентными, осмелюсь высказать… ммм… пожелание. От имени ректората…
Ладонь у смуглолицего мужчины большая и тёплая. А у Бекки - маленькая и холодная, как ледышка. Они стоят на ярко освещённой сцене, а восторженные зрители от души швыряют в неё букетами.
* * *
Победителей не судят - даже если они (победители) присвоили себе чужое имя.
- Так как же тебя зовут? - дождавшись тишины, спрашивает распорядитель.
Бекки краснеет, переминается с ноги на ногу и теребит концы полосатого шарфа.
- Почему ты молчишь, мальчик? Назови своё имя, не бойся, - ласково смотрит на неё из королевской ложи молодая женщина с короной в высокой причёске.
В партере скрипнуло кресло.
- Его… то есть её! Зовут! Бекки! - провозгласил Стив, довольный, как фокусник, которому удалось на глазах у зрителей распилить на мелкие кусочки дюжину ассистентов.
Глава 5
За кулисами
В гримёрной пахло нафталином, пылью и чем-то цветочным. В единственном кресле сидел второкурсник Стас Гудман. Пять минут назад его за ноги вытащили из кабинки осветителя, прервав на полуслове очередной «Репортаж с места событий». Не разобрав, чего от него хотят эти салаги из матшколы, редактор «Вындеркинда» вспомнил приёмы рукопашной борьбы. И хотя силы были неравны (четверо против одного), Гудман успел оставить на лицах похитителей отчётливые доказательства своего превосходства.
- Так бы сразу и говорили, что вам секундант нужен, - вполне дружелюбно бурчал Гудман, потирая колено. - А то налетели, как саранча!.. Правила повторить или все знают? Кстати, почему я один? Должно быть трое.
- Мы же объясняли! - дёрнул плечом Карл Риган. - У нас нет времени! Тридцать пять минут на всё, пока Арон пытается решить… Впрочем, ты сам там был и понимаешь.
Свидетелей дуэли было немного, зато желающих проучить Леона больше чем достаточно. Пробравшись за кулисы через служебный ход, Дон с Коротышом вышли на голоса в гримёрной как раз в тот момент, когда Карл и Мартин на повышенных тонах спорили, кому из них принадлежит честь («честь» - с ехидным нажимом!) бросить Леону символическую перчатку. И хотя Мартин доказывал, что у него с Леоном свои счёты, победил Карл.
- У тебя счёты, а для меня это дело чести, - сказал он, зло сощурившись. - Иначе все подумают, что я с ним, - небрежный кивок в сторону Леона, - заодно. И вообще! В противном случае! Я откажусь от победы. _Такой_ победы!
Обычная аристократическая невозмутимость слетела с Карла, как перья с гуся во время линьки. Отец… Стоп! Не думать об этом, забыть! А сейчас…
А сейчас он готов проткнуть Леона настоящей шпагой! И пусть Мартин не мешает ему… И вообще, хватит рассуждать! К барьеру!
Бард рассеянно трогает струны гитары: бря-ям…
- А почему-у вы та-ак уверены, что Арон вылетит из игры? - растягивая слова, мурлычет он. - Что за вопрос-то? Может, ещё решит.
- Не решит! - отрезал Карл. - Сову принесли? Давайте её сюда!
Стас Гудман встаёт, торжественно поднимает руку и - «апчхи!» - заразительно чихает на всю гримёрную.
- Г-госпо… (апчхи!) да, согласно кодексу (апч!..), я как секундант должен предложить участникам решить спор мирным путём. Апч… Какой идиот просыпал нафталин?!
В ответ зрители затопали, засвистели и зачихали. Дуэлянты отсалютовали друг другу воображаемыми шпагами и разошлись в разные стороны. Стас Гудман снял с совы крышку и заглянул внутрь.
- Хм… Да тут всего один вопрос остался! Наверное, сова старая. Где вы её раскопали? А за новой посылать поздно! Может, отложить?
Карл зло рванул за конец полосатого шарфа.
- Нет! Один так один. Кто первый решит. Часы есть? Могу одолжить.
Зрители притихли.
Стас Гудман расправил листок, ещё раз звонко чихнул и прочитал условие задачи:
_Папа,_мама,_бабушка_и_внук_убегают_от_великана._Чтобы_спастись,_нужно_перейти_через_мост._Мост_заминирован_и_через_семнадцать_минут_взорвётся._К_тому_же_он_ветхий,_поэтому_одновременно_по_нему_могут_идти_только_два_человека._Дело_происходит_ночью_ -_значит,_нужен_фонарь._Фонарь_у_них_один,_поэтому_его_нужно_возвращать_тем,_кто_ещё_не_перешёл._Бабушка_переходит_мост_за_десять_минут,_внук_ -_за_пять,_мама_ -_за_две,_папа_ -_за_одну._Каким_образом_им_уложиться_в_семнадцать_минут?_
Вопрос понятен? Повторяю ещё раз…
* * *
Бекки растерянно тыкалась в двери гримёрных, заглядывала за пыльные декорации и даже спустилась в будку суфлёра. Куда они все подевались?! Леон - это понятно, сбежал, а вот Карл? Он же тоже победитель. Или это она - тоже? А он хотел быть единственным?..
«Бу-бу-бу…» - словно через вату, голоса.
В потёмках она споткнулась обо что-то железное, свернула в узкий проход и обнаружила ступеньки.
«Бу-бу-бу… Бабушка… за десять минут… Пчхи!.. Папа - за одну…»
Голос был хриплым, как у простуженного волка. Странно… Какая-то бабушка. Они что, репетируют?
Бекки подошла к неплотно прикрытой двери.
В гримёрной висела напряжённая тишина. На полу сидели члены матбратства в полосатых шарфах. Некоторые стояли подпирая стены. Дон тоже тут, и Коротыш. И даже редактор «Вындеркинда» с дуэльной совой в обнимку!
- Вопрос понятен? Повторяю ещё раз, - прикрывая нос платком, прогнусил он. - «Папа, мама, бабушка и внук убегают от великана. Чтобы спастись…»
Дуэль? Здесь?..
Бекки бочком протиснулась в комнату, стараясь не скрипнуть дверью. Вот сейчас они уставятся на неё, наперегонки начнут придумывать всякие обидные галантности… «Мисс», «леди»… Что ещё? Ей казалось, что вместе с именем с неё сняли защитную маску и теперь между ней и бывшими (ну да, бывшими!) друзьями - стеклянная стена.
- Арон, давай сюда, - помахал рукой Дон.
Несколько «полосатиков» оглянулись и снова уставились на Стаса Гудмана. Секундант сердито зыркнул глазами, но карательных мер не предпринял.
- Ты это… не расстраивайся. Подумаешь! - прошептал Дон, освобождая место у стены. - А этому типу мы сейчас покажем!
Значит, они ничего не знают?.. Что ей засчитали ответ, а потом вдруг выяснилось, что она не тот… не та… Ну да, они же все исчезли раньше, сразу после того, как Леон задал ей свой вопрос. И у неё есть немного времени, пока…
Бекки плюхнулась на пол рядом с Доном и прислушалась.
_…убегают_от_великана…_нужно_перейти_через_мост…_через_семнадцать_минут_взорвётся…_Бабушка_переходит_мост_за_десять_минут,_внук_ -_за_пять,_мама_ -_за_две,_папа_ -_за_одну._Каким_образом_им_уложиться_в_семнадцать_минут?_
Странная задачка, похожа на головоломку из серии «Волк, коза и капуста». Только более запутанная.
Она никак не могла сосредоточиться! В голове крутились формулы, перед глазами мельтешили логарифмы, а вместо моста с бабушкой она почему-то представила синус угла _А_ из предпоследнего финального задания. На тот вопрос она ответила правильно, только возилась с ним долго. А можно было…
У неё даже ладони зачесались! Какая же она дурында! Такое могло быть лёгкое и «красивое» решение! Эх!..
- Может, сначала отправить папу с бабушкой? - шёпотом вернул её в гримерную Дон. - Десять минут, так? Потом пусть папа возвращается бегом с фонарём за сыном. Туда и обратно - это ещё шесть минут. Гм… Остаётся одна минута, а нужно бежать за мамой…
- А может, в задаче ошибка? - неуверенно подумала вслух Бекки. - За семнадцать минут нереально…
- Тогда они оба проиграют! - буркнул Коротыш. - Вы это… пробуйте все комбинации.
Бекки тряхнула головой, чтобы вытрясти из неё синус угла _А_ и освободить место для моста с великаном. Итак, что у нас есть? Тихоходная бабушка! Вот её-то мы и отправим первой! Но пусть она идёт не с папой, а с внуком - всё равно её десять минут пропадают. Но как же быть с фонарём? Отправить мальчишку назад и потерять пять минут?.. Не получается! А что, если…
- А может, мост выдержит троих? - не сдавался Дон. - Внук маленький, а папа тоже лёгкий - вон как он быстро бегает! Если рассчитать удельный вес моста… И вообще, эта сова старая! Её, наверное, салаги из ремесленного фаршировали.
Дуэлянты с напряжёнными лицами стояли в разных углах гримёрной. Если даже Карл не может решить, значит, в условии точно ошибка!..
- Можно перебросить фонарь через мост! - осенило тощенького болельщика без шарфа и прочих знаков отличия. - Или посадить внука папе на плечи. А ещё лучше - бабушку!
- Ты долго думал? - рассердился секундант. - Ещё одно замечание - и… - Он посмотрел на часы и пожал плечами: - Вообще-то три минуты прошли. Так как ни один из дуэлянтов не нашёл ответ, предлагаю аварийный вариант. Кто из болельщиков хочет рискнуть?
Вокруг одобрительно засвистели.
Мартин Краммер первым вышел на середину. Уверенный, собранный - как обычно. От противоположной стены отделился коренастый парень в очках и встал рядом с Леоном. Бекки его узнала: он из матшколы, из тех, кто срезался в полуфинале.
- Отлично, - кивнул секундант. - Двое против двоих. Может, есть ещё желающие?
- Может, и есть, - отозвался приятель Леона, один из тех аристократов из маткоманды, кто до самого финала смотрел на неё как на пустое место.
Теперь их было трое, трое против двоих.
- Больше нет желающих? - Стас Гудман выдержал паузу и без выражения пробормотал привычную формулу: - Согласно дуэльному кодексу побеждённый должен в течение часа покинуть академию. В случае групповых дуэлей это правило распространяется _на_всех_ участников проигравшей команды. Нарушивший дуэльный кодекс подвергается остракизму и всеобщему презрению. По Закону чести!
- Можно мне тоже? - что-то словно толкнуло Бекки.
Скоро они всё про неё узнают, и это - её последняя дуэль! Finita la commedia…
Леон приподнял одну бровь: «Тебе, Арон, всё мало? Ну-ну…»
Бекки в упор посмотрела на него, пытаясь придумать достойный ответ. Кажется, именно в эту секунду она «увидела» решение - простое и такое очевидное!
«Эту задачу решит любая девчонка», - вспомнила она давние слова Леона.
- Эту задачу решит любая девчонка, - отчеканила она, небрежно забросив конец полосатого шарфа за спину. (Эту небрежность она освоила не сразу, упражняясь перед зеркалом в вестибюле академии.)
- Даже так? - не поверил приятель Леона.
Стас Гудман, кажется, тоже решил, что она блефует.
- Итак, трое против троих. Три дополнительные минуты. Время! - объявил он, словно не заметив обмена колкостями между противниками.
Мартин хотел что-то сказать, но Бекки его опередила.
- Ответ готов! - крикнула она. - Нужно сначала…
- Не торопись, Арон, - вмешался секундант. - Если ты сейчас ошибёшься, обратного хода не будет.
- Знаю! Ответ готов! Сначала пусть идут папа с мамой (две минуты). Потом один из них (ну, скажем, папа) возвращается с фонарём (одна минута), а через мост оправляем бабушку с внуком (десять минут, итого - тринадцать). Потом… Мама быстренько за две минуты перебегает через мост к папе, и у них остаётся ещё две минуты, чтобы, спокойно помахивая фонариком, перейти через мост! Вот!
Она хотела ещё что-то сказать, но не успела. Гримёрная взорвалась, как та самая мина из задачи.
- Браво, Арон!!!
- Ур-ра!!!
- Бря-я-ям! Молодец, братишка!
Карл кладёт руку ей на правое плечо, Мартин на левое. Бард ударяет по струнам - и гитара откликается, наполняя гримёрную радостным звоном.
- ПОЗОР! - услышала она.
Глава 6
Finita la commedia
- ПОЗОР! - услышала она.
И остальные тоже услышали, хотя Стив произнёс это слово негромко. Он стоял в дверях, грозно шевеля треугольными бровями, а из-за его спины выглядывал распорядитель.
- Победители - на сцену! Сколько мож… - начал распорядитель и неожиданно чихнул. - Пчхи!.. Сколько мож… А что здесь, собственно, происходит?!
- Ничего особенного, - успокоил его Стив. - Обычная дуэль, запрещённая правилами. Позор!
- Но почему? - не выдержал Карл, с вызовом глядя на Стива. - Вообще-то ВСЕ дуэли запрещены! Чем мы хуже других?
- Вот именно! - зашумели зрители. - Вы же не знаете из-за чего!
- Догадываюсь! - усмехнулся Стив. - Но я не об этом.
Бекки стояла вся пунцовая. Она одна видела, что Стив лишь изображает негодование, и весьма неумело. Старательно хмурится, морщит лоб, а брови весело подпрыгивают. И глаза совсем не строгие.
- Я не об этом, - повторил Стив, переводя взгляд с одного дуэлянта на другого. - С каких это пор вы, господа-будущие-знаменитые-математики…
Пауза. Слишком долгая даже для блестящего актёра. А уж для дилетанта - и подавно! Пауза тянется, тянется - и уже не только Бекки заметила, что суровый обвинитель изо всех сил пытается подавить смех.
А когда ему это удалось, Стив обрушил на головы зрителей «ударную» реплику:
- С каких это пор вы, господа математики, сражаетесь на дуэлях с девицами?! Как-то не по-мужски, вам не кажется?
Больше Стив не играл. Довольный эффектом, он распустил свои брови, покинул «сцену» и умиротворённо занял место среди публики.
Если бы Бекки была сторонним наблюдателем, последующая мизансцена доставила бы ей море удовольствия. «Будущие-знаменитые» растерянно крутили головами, пожимали плечами и пялились друг на друга.
- Кто тут девица? - спросил очкарик из команды Леона. - Может, я? Или ты, Леон?
- Бря-я-ям! Приехали! - откликнулся со своего места на полу Бард. - Это что, такая шутка?
- Если вы на Эмму намекаете, то она тут ни при чём, - хмуро заметил Карл. - И вообще, то пари - дело прошлое!
Бекки умоляюще посмотрела на Стива, но поддержки не нашла. Да и что он мог сделать? Finita la…
Нет, не finita! Не конец!
Мартин пристально смотрит на неё, маска невозмутимости сползает с его лица. Сейчас он похож на того мальчишку, который окликнул её в Кривошеевом переулке.
- Бекки?..
- Вот именно! - вмешался распорядитель. - Бекки Гриффин и Карл Риган. Победители - на сцену!
Глава 7
Как в калейдоскопе
А дальше всё завертелось, как в калейдоскопе.
Били барабаны, и пели флейты, настоящие живые цветы летели на сцену, а зрители всё кидали и кидали букеты, всё махали платками и шляпами, а один господин по рассеянности забыл, что шляпу он оставил в гардеробе, и яростно размахивал париком.
Что-то говорил ректор… Кто-то хлопал её по плечу…
Голоса слились в неясный гул, и только отдельные слова пробивали стеклянную стену, отделившую её от бывших соперников и друзей.
«Ха?.. Послушай, Арон… То есть…»
«Эх братишка, братишка-а-а… Такое отчудил!..»
«Я говорил: с девчонками только свяжись…»
Кто это сказал? Кажется, Леон. Лицо обескураженное. Так ему и надо! Впрочем, его интересует главным образом один вопрос: засчитают ли его команде поражение? Ну, раз она не парень и вообще…
Засчитали!
А потом со всех сторон на неё набросились газетчики!
- Откуда ты знаешь математику?
- Кто тебя подготовил?
- Как тебе пришла такая мысль…
Бекки крутила головой, сначала пыталась отвечать, а потом наглухо замолчала. Стас Гудман ринулся в гущу осаждающих и за руку выдернул её из толпы, как морковку из грядки.
- Это для «Вындеркинда»! - решительно объявил он, увлекая «это» на балкон. - Уф! Ненавижу бумагомарателей! Поговорить спокойно не дадут… Ну, давай с самого начала. Откуда ты знаешь математику? Тебя кто-то готовил? Кто? Как тебе вообще пришла в голову такая мысль?..
Что-то ещё произошло. Что-то важное… Ах да! Мартин Краммер официально пригласил её в сборную для участия в Лондонском чемпионате. «Под каким именем?» - «Конечно, под своим!» - «А как же?..» - «Это я возьму на себя».
Мартин говорил с ней сухо, словно ничего не изменилось и она - такой же кандидат на участие, как все остальные. А ведь ей в первую минуту показалось, что он обрадовался. Наверное, показалось. Смотрит на неё, как… Вообще не смотрит! А ей так хотелось задать ему один вопрос…
- Ты ведь знал решение той задачи? Про мост с великаном.
Мартин ответил не сразу:
- Знал - не знал… Какое это имеет значение?
- Для меня имеет!
Неожиданно Мартин улыбнулся, и улыбка так шла ему, что Бекки почти забыла про свой вопрос.
- Не знал. Но догадывался. Но ты же не дал…ла мне ни секунды! Прыг-скок, ответ готов! Даже Гудман вмешался, думал, что мы все вылетим из академии!
- Я как-то не подумал… подумала… Я только хотела…
Бекки покраснела, смешалась, запуталась в глагольных окончаниях.
Господи, ну почему всё вдруг стало так сложно?..
А Мартин, уже не скрываясь, смотрит на неё очень внимательно, словно стараясь запомнить. И вдруг хохочет - совсем не по-мартиновски.
- А знаешь, кто больше всех расстроится? Бардовская кузина Алина! Она же тебе ещё как симпатизировала!
- А…
- А я - нет, - отрезал Мартин, и было непонятно, к чему относится это короткое «нет»: то ли Мартин не расстроится, то ли он ей не симпатизировал…
Глава 8
Ответ в конце задачника
А калейдоскоп продолжал крутиться, и с каждым оборотом разноцветные стёкла складывались в новую картинку.
В роскошной гостиной в доме ректора пылал камин и горели свечи, а пушистые ковры на полу заглушали шаги.
Гриффин жил по-холостяцки, без излишеств, и Бекки привыкла к спартанскому образу жизни. А тут картины в тяжёлых рамах, слуги в ливреях, бесшумно вырастающие у неё за спиной… К тому же слово «ректор», такое официально-холодное, давило на неё, как сургучная печать.
Взрослых гостей было пятеро: Стив с Беррингом, Гриффин, тот мужчина в офицерском кителе и ещё один господин в помятом смокинге, Артур Фишер. Или Фушер? Так, кажется, представил его ректор.
Пока что никто её ни в чём не обвинял. Даже Гриффин улыбался вполне добродушно. А профессор Берринг всё твердил про «формулу Хеопса» и пытался растолковать всем, кто хотел его слушать, что решение, предложенное Бекки, гениально!
- Это какой Хеопс? Фараон, строитель пирамид? - заинтересовался мужчина в офицерском кителе.
Все, даже ректор, обращались к нему запросто, по имени, но для Бекки он оставался чужим и далёким, хотя и похожим на неё. (То есть это она - на него… Как странно… А говорили, что её отец погиб…)
Берринг только этого вопроса и ждал.
- Да нет, Хеопс - это шутка. Но решение-то верное! То есть формула всё-таки существует. Так? - Берринг обернулся к креслу, в недрах которого пряталась Бекки.
Кресло промолчало, а Бекки неопределённо мотнула головой.
- Формула действительно существует, - негромко сказал мужчина в офицерском кителе, рассматривая листок с уравнением. - Та самая… Без которой нельзя ни доказать, ни опровергнуть гипотезу Румбуса. «Формула цветка»!
Как по команде, все присутствующие посмотрели на настенные часы с маятником. В полночь истекает срок подачи работ. Если ограничиться заявкой и самыми общими выкладками, можно успеть…
Первым пришёл в себя Стив.
- Но на чьё имя? - отрывисто спросил он. - Даже если Румбус и ссылался на некую формулу, якобы ему известную, документов, подтверждающих его авторство, не обнаружено. Нет следов и самой формулы. Значит ли это, что Арон… то есть Бекки Гриффин… гм… может претендовать на приоритет?
Стив говорил всё это весело, глаза у него сияли, а карандаш в руке дрожал от нетерпения. Казалось, он забыл про три года затворничества, горы разорванных листов и мгновенные вспышки счастья, когда - вот сейчас, ещё секунда! - и решение будет найдено.
Бекки замотала головой. О чём он? Эту формулу она выучила наизусть, как попугай, а сейчас даже не сможет её воспроизвести! Начало помнит… смутно…
Гриффин вопросительно посмотрел на мужчину в офицерском кителе и поднял руку, прося внимания.
- Я думаю, пришло время всё рассказать, Кристоф. Речь идёт о важном научном открытии. Все эти годы я по твоей просьбе хранил в секрете «формулу цветка». Бекки наткнулась на неё случайно, ещё ребёнком. Никакого отношения к авторству она не имеет.
В гостиной стало очень тихо.
Стив замер. Артур Фишер внимательно рассматривал микроскопическое пятнышко на рукаве смокинга.
Гриффин помолчал, как бы раздумывая, продолжать или нет.
- История эта давняя: пятнадцать лет назад, как раз перед последним турниром, мой сын Кристоф…
О ЧЁМ РАССКАЗАЛ ПРОФЕССОР ГРИФФИН
Пятнадцать лет назад, как раз перед последним турниром, сын профессора Гриффина Кристоф со своим другом, будущим учителем Артуром Фишером, увлеклись доказательством недоказуемой теоремы. И не только они. Была обещана награда - не миллион, но весьма приличная сумма, и имя Румбуса замелькало на страницах газет. Кристоф тогда просто потерял голову: запустил учёбу, не вылезал из архивов, к турниру не готовился вообще.
Формулу, которая сводила с ума несколько поколений математиков, он вывел случайно, записал её на полях одной весьма редкой книги (той самой, которую Бекки позже назовёт «Книгой со звёздами»), а во время каникул передал книгу приёмному отцу, попросив до поры сохранить открытие в тайне.
- То есть как это - «случайно»? - не удержался Стив. - Так не бывает. Во сне она ему приснилась или как?
- Ммм… Это трудно объяснить. И поверить в это тоже трудно, - застенчиво улыбнулся Кристоф. - Я сам не верил. Какое-то… наитие свыше! Словно на секунду у меня сняли повязку с глаз.
- Наитие? Да ещё и «свыше»? Интере-есная история!
- Действительно интересная, - согласился Гриффин, не заметив иронии. - Обычно мой сын во всём сомневался, тысячу раз проверял и перепроверял свои расчёты. А тут у него появилась странная уверенность. Однако вопрос о приоритете мучил его…
…Однако вопрос о приоритете мучил его. Про «капсулу времени» знал весь город, и слухи о том, что в письме Румбуса зашифрована знаменитая «формула цветка», проникли даже в прессу.
Уже перед финалом, уже обладая своей «полученной по наитию» формулой, Кристоф вместе с Артуром Фишером попытался отыскать тайник с письмом. Изучая архивные документы, приятели обнаружили ссылку на «треугольные числа», ведущие к «капсуле времени». Это была редкая удача!
Увы, всё оказалось не так просто. Как и Бекки, Кристоф думал, что капсула представляет собой что-то вроде амфоры или саркофага, что-то большое и значительное. Ничего похожего в комнате под номером 630 не оказалось: голые кирпичные стены, толстый слой пыли на полу, тёмные колонны, за которыми скрывался запасной выход (или вход?), ведущий неизвестно куда… Да ещё величественная фигура крылатого льва, внутри которого был запрятан древний свиток с колонками простых чисел. Но и пятнадцать лет назад находка не представляла научной ценности.
В тот раз они так и не нашли «капсулу времени». Они бы и вообще её не обнаружили, если бы не сынишка главного библиотекаря, Эдик-Книгожора. Впрочем, Книгожорой его стали называть позже, а тогда он был просто тихоней из самых незаметных, последним в классе по математике. А Кристоф считался «звездой», знаменитостью, победителем недавнего полуфинала. И вот эта суперзвезда снизошла до мальчишки…
Сигнализации тогда и в помине не было.
Установив точное место, приятели извлекли из каменного сейфа под шестой плитой запечатанный конверт, а дома переписали значки.
И оказались в тупике. Сколько ни бились, подобрать ключ к шифру им не удалось.
К тому времени Кристоф прочитал всё, относящееся к Румбусу. В богатейшие архивы академии получить допуск было несложно, и Кристоф часами корпел над бесценными документами, разбирая летучий почерк учёного. Среди черновиков с вычислениями и набросками он и обнаружил стихотворение о гордой принцессе. В оригинале стихотворение весьма символично называлось «Формула цветка», а вместо подписи была нарисована синяя роза с загнутым лепестком.
«Прекрасна принцесса Глория…» - так начиналось стихотворение.
…Глория - имя, указывающее на принадлежность к королевскому роду. Этим именем из века в век нарекали первенцев женского пола, рождённых в королевской семье. Ни один родитель, даже с титулом, не решился бы назвать свою дочь Глорией! Официально подобный поступок не считался противозаконным, но мог серьёзно осложнить жизнь ребёнка…
Всё это Кристоф знал, но в тот момент ему не было дела до прапрапра-Глорий.
Вооружившись лупой, он рассматривал полустёртую карандашную запись на полях рукописи:
Ряд чисел…
Ниже - меленькие буквы и значки…
Точно такие же, как в письме из капсулы!..
Несколько букв подчёркнуты…
Г - л - о - р - и -…
ЭТО БЫЛ КЛЮЧ!
* * *
Примерно в это время у Кристофа начался роман с дочерью короля, которую по традиции назвали Глорией. Несмотря на запреты и угрозы, влюблённые переписывались, используя шифр, придуманный сто лет назад Румбусом. Шифр, как и следовало ожидать, оказался несложным: записывается ряд чисел от одного до двадцати, ниже - любые буквы, значки или цифры. Значимые же буквы текста размещаются под простыми числами в ряду. В следующей строчке двадцать чисел повторяются. Вот и всё.
Получив в финале нерешаемый вопрос и поверив в «предательство» Глории, Кристоф вместо ответа пишет на доске «Формулу цветка» - только не саму формулу, а стихотворение. Хотя он не представил доказательства пресловутой гипотезы, формально стихотворение можно было бы засчитать как верный ответ. «Формула цветка» - вот она, и не придуманная, а в том виде, в каком её оставил наследникам Румбус. Но никто не знал всего этого и не понял…
- Но почему?.. - Бекки задохнулась от обиды за отца. - Он же знал настоящий ответ. Мог бы швырнуть им всем эту формулу и победить назло!..
- Почему… - повторил Гриффин. - Потому что… Видишь ли, бывают в жизни обстоятельства, когда победа может обернуться поражением. Кристоф думал, что Глория… Одним словом, он решил, что получил отказ, и не захотел навязываться.
- И поэтому он бросил академию?
- Да, так получилось. Перед тем как навсегда покинуть Ньютон, Кристоф передал письмо Румбуса своему другу…
…Перед тем как навсегда покинуть Ньютон, Кристоф передал письмо Румбуса своему другу Артуру Фишеру. Нужно было как можно скорее положить оригинал на место, и Артур попытался это сделать. Однако его выследили и поймали с поличным. Конечно, все решили, что Артур хотел похитить документ, и после недолгого разбирательства его исключили из академии.
- Да-да, что-то мне об этом рассказывали, - вспомнил ректор. - Очень жаль, что так получилось. Но почему Кристоф промолчал?
- А Кристоф ничего не знал о судьбе друга…
…Кристоф ничего не знал о судьбе друга. Сразу после финала он забрал документы из академии и подался в наёмники. Рвался в самые горячие точки, дослужился до офицерского звания, два раза был ранен и только чудом остался жив. До него дошли слухи о смерти приёмной матери, а позже он прочитал в газете соболезнование, из которого следовало, что оба его родителя стали жертвами недавней эпидемии.
Ничто не манило его назад, в родные места.
Офицерское жалованье не бог весть какое, но за годы службы на всём готовом у Кристофа скопились деньги, на которые он смог купить небольшое поместье (дом и немного земли) в Норвегии. Жил уединённой жизнью, к математике полностью охладел.
А когда услышал про турнир, что-то старое в нём взыграло!.. Он знал, что на финале обязательно присутствует королева, и приехал в столицу. Встретился с бывшими однокурсниками (почти все стали академиками или профессорами), отправился по старым адресам друзей родителей…
И вдруг он узнаёт, что его приёмный отец жив! Более того, он в столице! Остановился в той же самой гостинице на Университетской набережной, в которой нашёл временное пристанище сам Кристоф. Они встретились - после пятнадцати лет разлуки, и Кристоф впервые слышит о том, что у него есть дочь.
* * *
Бом!..
БОМ!..
БОМ!!! -
донеслось с Часовой башни.
И сразу же заголосили часы на стене: бим-бам-бом, бим-бам-бом, бим!..
- Это сколько же пробило? Семь? - опомнился Стив. - Так чего же мы ждём? Всё ясно, авторство установлено, осталось только подать заявку с формулой и предварительным обоснованием. Вот бумага - пишите!
Стив размахивал руками, как гусь крыльями, - того и гляди, зашипит. Вот сейчас, ещё минута - и он увидит «ответ в конце задачника». И не важно, что не он автор…
Кристоф повертел в руках блокнот и покачал головой:
- Всё это было так давно… Как будто не со мной. Я понимаю, вам это покажется абсурдным, но за пятнадцать лет я ни разу не вспомнил о математике.
- Вы хотите сказать, что… Ну нет, не может быть! Вы не могли _её_ забыть!!!
- Я был в таких переделках! Потом эта контузия…
- Но где-то она записана, эта чёртова формула? - не сдавался Стив. - Если я правильно понял, на полях какой-то книги.
Гриффин виновато кашлянул:
- Книга действительно была у меня. Я хранил её как последнюю память о сыне. Опубликовать черновые записи я не мог - да и не хотел. Во-первых, дал обещание, а во-вторых… Слишком много несчастий принесла эта формула. Из-за неё я на много лет потерял сына, а Бекки - отца, из-за неё полностью изменилась жизнь Артура Фишера… Были и другие жертвы. Может, вы помните ту трагедию? Самоубийство Симона Кларка. Он не смог пережить разочарования, когда после десяти лет работы обнаружил ошибку.
- Как я его понимаю! - Стив переглянулся с Беррингом. Оба молодых профессора напоминали гончих, у которых из-под носа увели уже почти пойманного зайца. - Но сейчас-то обстоятельства изменились! Надеюсь, книга у вас?
- Что касается той книги… - вздохнул Гриффин. - Господа, я должен вас разочаровать. Несколько лет назад во время пожара книга пропала. Я был уверен, что вынес её из дома вместе с другими редкими экземплярами и рукописями. Вы спросите, почему я не позаботился и не снял копию? Сам не знаю… Непростительное легкомыслие.
- Та-ак… - подвёл итог Стив. - Весёлая история. Что же нам остаётся? Справить панихиду?
- Зачем так мрачно? - лукаво улыбнулся Берринг. - Если я не ошибаюсь, среди нас присутствует один… одна особа, знакомая с некой формулой… гм… Хеопса.
Бекки съёжилась в кресле.
- Я её… Я её не помню!
- То есть как это - «не помню»? - взорвался Стив. - На полуфинале прекрасно помнила, а тут - нате вам!..
- В чём дело, Бекки? - осторожно спросил Гриффин. - Почему ты не хочешь нам помочь? Боишься нарушить обещание? Сейчас можно, тут все друзья.
- Я помнила… Всё время помнила! А потом я готовилась к финалу… Зубрила тригонометрию и всё остальное! А потом Леон задал вопрос про «формулу цветка», и я хотела… Хотела вспомнить - и не смогла! Как будто кто-то тряпкой стёр…
Глава 9
Что такое «аргумент»?
Бекки бежала по Университетской набережной, мимо памятника Основателю, через Базарную площадь к центру.
Было уже поздно, на улицах горели фонари. Стив с Гриффином не хотели отпускать её одну, но тут же рядом - десять минут бегом.
В Ньютоне вообще-то спокойно - это университетский город, а сегодня из-за турнира на улицах полно народу. На Бекки тёмная курточка с карманами, зимняя меховая фуражка с лаковым козырьком. Даже Гриффин признал, что из неё получился «бравый парень».
- Ещё какой бравый! - согласился Стив. - Не успела переступить порог академии - и сразу дуэль!
Кажется, все воспринимают рассказы о её дуэльных подвигах с удовольствием. Даже ректор. Впрочем, сейчас он не кажется таким недосягаемым, как в академии. Улыбается вполне по-человечески, шутит. Даже напомнил Гриффину о какой-то давней стычке времён их молодости. Вообще-то трудно представить _Гриффина_ (а уж тем более ректора!) в роли дуэлянта…
У памятника Основателю Бекки притормозила. Он такой огромный! Даже если подойти совсем близко, вряд ли попадёшь фуражкой в голову.
Она размахнулась и подбросила фуражку. Мимо! Всего-то и долетела до локтя Основателя…
На Торговой оживлённо: сияют витрины, хлопают двери баров. В честь турнира в Ньютоне объявлен выходной, и нарядная толпа устремилась в центр.
Бекки узнала знакомые выщербленные ступеньки - тот самый магазин, в котором когда-то (сто лет назад!) Стив купил для неё «Книгу со звёздами». Если бы он тогда знал, какое сокровище держал в руках!..
Впрочем, как сказал Стив, всё к лучшему! Всё к лучшему, потому что он, Стив, не удержался бы и подсмотрел ответ. И тогда ему пришлось бы выбирать между порядочностью и честолюбием. (Это так Стив объяснил.) Он бы, конечно, проверил формулу (на это могло уйти несколько месяцев!) и привык бы к ней, как к родной. Но его всё равно грызло бы сознание, что он ограбил неизвестного учёного.
А вот Бекки на финале изо всех сил пыталась вспомнить формулу! И если бы вспомнила… Ей бы и в голову не пришло, что она не имеет на эту формулу никаких прав.
За три с половиной месяца она ни разу не заглянула к букинисту. Зачем? Денег-то всё равно у неё не было.
А сейчас Гриффин выдал ей небольшую сумму «на мелкие расходы». Может, хватит вон на ту книгу, в серенькой обложке? Сборник олимпиадных задач повышенной сложности. С ответами и объяснениями. Кому он нужен? А ей бы пригодился.
Колокольчик лениво звякнул. Навстречу вышел хозяин и приветливо поздоровался. Наверное, у него развит нюх на то, есть у посетителя деньги или нет.
- Что угодно господину студенту? - спросил он, делая широкий жест в сторону стеллажей. - О, догадываюсь! Математика.
Бекки сначала растерялась (он что, ясновидящий?), но вспомнила про полосатый шарф и кивнула.
- Можно посмотреть? Вон та книга, в окне. Сколько она стоит?
- Сколько она стоит… Сколько она сто… - Хозяин остановился на полпути к витрине, замер с протянутой рукой.
- Этой книгой многие интересуются, - забормотал он. - И всё студенты - лицеисты-гимназисты… Что-то мне ваше лицо знакомо! Уж не вы ли на днях спрашивали про… - Букинист запнулся, не успев придумать название книги.
- Нет, не я.
- А может, родственник какой? Или… _родственница_?
- Нет у меня никаких родственников! - забеспокоилась Бекки.
Странный какой-то. Что ему от неё надо?
- Вообще-то мне пора. Я лучше в другой раз…
Букинист засуетился, сунул ей сборник с задачами и стопку журналов.
- Зачем в другой? - зачастил он, выкладывая на прилавок первые попавшиеся книги. - Товар у нас редкий. Вот и сегодня господа лицеисты… К тому же ради праздника у нас большие скидки.
Букинист достал с полки ещё одну брошюру и скрылся за стеллажами, бормоча что-то себе под нос.
Уйти Бекки не могла - как-то нехорошо…
- Сколько стоит этот сборник? - громко спросила она.
Может, купить его быстренько, если денег хватит, и бегом?..
- Для хорошего человека ничего не жалко, - промурлыкал букинист.
Он возник не там, где Бекки ожидала его увидеть. Вместо «редкой книги» он держал в руках газету. Огромными буквами сияли заголовки:
ДЕВОЧКА ИЗ ВЫСЕЛОК!
ВПЕРВЫЕ В НЬЮТОНЕ!
ПОБЕДИТЕЛЬ - ЖЕНСКОГО РОДА!
СИНЕГЛАЗОЕ ЧУДО!
_О_господи!.._И_когда_они_успели?.._
- Ну, я пойду? - Бекки пятится к двери, но букинист забрасывает её словами, улыбками, комплиментами!.. Ну конечно, он её помнит! Имел честь… Та самая красивая юная барышня. С ней ещё молодой человек был. Вот, значит, как всё оно обернулось! Поздравляю, поздравляю! А это, так сказать, презент. Подарок! Прошу вас, не откажите!
Бекки растерянно принимает подарок, «Сборник олимпиадных задач», неловко благодарит, предлагает заплатить…
Оказавшись снова на Торговой, она надвинула на лицо фуражку и подняла воротник. Мимо шли люди, и у каждого в руках газета.
«…А потом оказалось, что один из них - не один, а „одна“!»
«Представляю их рожи!..»
«Молодец девка!»
Может, это не о ней? Мало ли о чём люди судачат!
По булыжной мостовой сновали экипажи. Один вот уже несколько минут двигался со скоростью пешехода, замедляя и ускоряя ход вместе с ней. Бекки резко повернулась и пошла (почти побежала) в противоположную сторону - в центр, к людям. Тот букинист вёл себя очень странно. Наверное, ей показалось…
Топот за спиной. Голос грубый, резкий:
- А ну, постой! Стой, кому говорят!
Её хватают за руки. Лиц не видно в темноте. Что им от неё надо?..
- Только пикни у меня! - шипит тот, что справа.
Её запихивают в карету, дверца хлопает, и экипаж трогается с места.
* * *
Стрелки часов приближались к девяти. От дома ректора до - как его? Кривошеева переулка? - минут десять хода. Туда-обратно - двадцать. А прошло уже два часа. Куда она подевалась?
- Может, в «Кривой угол» забрела? - предположил Берринг.
Гриффин покачал головой:
- Не думаю, на неё это непохоже. Что-то случилось.
- Что может с ней случиться? - отмахнулся Стив. - Наверняка встретила дружков, заболтались - ну и…
- Но она же должна понимать, что её ждут.
- Много они понимают! Вспомните себя в её возрасте.
Стив взглянул на часы и нахмурился.
- Даже если она сейчас и принесёт книгу, мы опоздали. В полночь истекает срок. Но если вам угодно, я могу туда съездить. Кто-нибудь знает адрес?
Гриффин вырвал из блокнота листок и быстро написал адрес своих родственников.
- В сам?м особняке никто сейчас не живёт. Там есть отдельная пристройка, для сторожей. Впрочем, я поеду с вами.
На стук за ворота выбежала Марита - без платка, в вязаной безрукавке поверх платья в цветочек.
- Ну наконец-то! - начала она, уперев руки в боки. - А мы тут совсем уж…
Марита явно не ожидала вместо Бекки увидеть важных господ в длинных пальто на меху. Если они насчёт хозяев, так их нету никого. Уехали под осень, а когда вернутся - бог весть.
- Мы сторожа, наше дело маленькое, - с достоинством объяснила она.
Узнав, что господ в меховых пальто интересует девочка по имени Бекки, Марита перепугалась.
- Какая девочка? Нет тут никаких… Вилли! Вилли! Подь сюда, скорей! Тут господам что-то нужно, - протрубила она, развернувшись всем своим мощным корпусом в сторону сторожки.
Поначалу Вилли тоже растерялся. Правда, виду не показал.
- Девочка, говорите? - призадумался он. - Заходила одна по осени, родственников искала. Да хозяев-то нету! - привычно повторил он. - В отъезде они.
Узнав, что Гриффин и есть тот самый Гриффин, про которого не раз толковала им Бекки, Вилли отбросил фальшивый тон и распахнул ворота.
- Да что мы на пороге-то! - заторопился он. - Вишь ты, какое дело… В большом-то доме не топлено. А в сторожке вам не с руки…
- Она дома? - спросил Гриффин.
- Кто? Бекки-то? Так она с утра не показывалась! - пожаловалась Марита. - Как ушла на финал, так и сгинула. Сколько раз её просила: не шляйся по ночам!.. Да где уж тут!
- То есть как - не показывалась?! Она должна была прийти сюда за одной книгой. Два часа назад!
- Да она вечно… - начала Марита и запнулась. - Два часа? Я весь день дома была, а Вилли вот только что вернулся. Я уж и ужин сготовила, а её всё нет. А ещё… тут молодые люди заходили, один в шарфе - тот-в-точь как у нашей. Дружки, наверное. Записочку передали. Вот она. Написано неразборчиво. Да и глаза у меня плохо стали видеть, - неловко соврала Марита, застыдившись перед гостями. Не могла же она признаться, что сумела разобрать всего одно слово в записке - то, что нацарапано сверху, большими печатными буквами. Это в её-то годы!
Гриффин выхватил листок:
- Почерк её.
_МАРИТЕ_
Дарогау мая мне очень трочно
нужна одна книга, она в сундучке.
Отдай её этим людям.
Они знают какую.
_Твоя_Бекки_
- Сказали, что срочно. А кто они да откуда, я и не спросила. В шарфе один был, в полосатом. Ну я и…
- И вы им отдали книгу, - мрачно подсказал Стив.
- Да нет, не отдала! - заторопилась Марита. - Они сами в закутке пошарили, в сундучке. Вежливые такие, воспитанные. Всё благодарили да извинялись за беспокойство. А какое тут беспокойство? Раз девочке нужно…
- Почерк её, - повторил Гриффин, вертя в руках записку. - Однако что-то тут не так.
- Что именно? - спросил Стив.
- Да вот… Ошибки. Да ещё какие-то… нелепые! «Дарогау», «трочно»… Нарочно так не напишешь!
- Хм. Позвольте взглянуть?
Они подошли к фонарю, и Стив всмотрелся в каракули. Особенно его заинтересовала верхняя строчка.
- Действительно. «Дарогау», да ещё и «мая». Интересно. А ну-ка…
Достав авторучку, с которой он никогда не расставался, Стив нацарапал над верхней строкой ряд чисел и подчеркнул несколько букв.
- Вы правы, - обернулся он к Гриффину. - Ошибки тут не случайны. Она воспользовалась старым кодом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
_Д_А Р_о_Г_а_У_м_а_я_М_н_Е_о_ч_е_Н_ь_Т_р_
Видите? Я подчеркнул буквы под простыми числами: а-р-г-у… Какое-то «аргу»! Ладно, продолжаю: м-е-н…т! «Аргумент». Вам о чём-нибудь это говорит?
Гриффин покачал головой:
- Попробуйте второй ряд.
Стив повторил приём, но получил бессмысленный набор букв.
- При чём тут «аргумент»? - вопрошал Стив, бегая вокруг фонаря. - Не думаю, что это шутка.
Вилли осторожно кашлянул в кулак:
- Есть тут один постоялый двор, по-вашему - отель. Там раньше частный пансион был, «Аргумент». Пансиона давно нет, а вывеска осталась.
- Отель «Аргумент»? - задумался Стив. - Это уже кое-что… Далеко он?
- Далековато, аж на окраине. Да у вас, я вижу, свои лошади.
* * *
Проплутав минут сорок по узким переулкам и дважды застряв в тупиках, они выехали к тёмной башне почти за чертой города.
- Да вот же он, «Аргумент»! - махнул рукавицей Вилли. - Видите, вывеска над воротами? Я же говорил!..
Загадочный «Аргумент» оказался постоялым двором самого низкого пошиба. На первом этаже разместилась харчевня, типичная для заведений подобного рода: грязный, заплёванный пол, смрадный дух, чадящие лампы и отчаянные рожи постояльцев.
При их появлении гомон стих. Ишь ты, кто сюда пожаловал! Не иначе, важные господа в длинных пальто.
Хозяин залебезил, но как-то неохотно, без вдохновения: «Ну да, именно так мы и прозываемся… Нет, никаких парнишек в полосатых шарфах у него в номерах нет. Кучера останавливаются, есть такое дело. Из деревни торговцы. Бывают и с мальцами, всяко бывает… Что? Другой какой „Аргумент“? Может, и есть где, кто ж его знает! Но не у нас, не в округе».
Гриффин доверчиво кивал и даже извинился за беспокойство. Стив хмурился, не спуская глаз с лица собеседника.
В дверях появился Вилли с кнутом в руках.
- Ошибочка вышла, - сказал он, мигая то одним, то другим глазом. - Не туда заехали. А лошадки передохнули, так что прошу вас…
Гриффин простодушно удивился, хотел возразить, но Стив взял его под локоть и подтолкнул к выходу.
- Это же лиса, хозяин этот! Вы разве не видите? - другим, деловым тоном сказал Вилли, захлопнув дверцу экипажа. - А я с кучерами поговорил, у кого денег нет на койку. На заднем дворе они ночуют, в повозках. Я и подумал, может, видели кого…
Вилли солидно кашлянул, провёл рукавицей по пышной бороде.
- Пошёл я, значит, на задний двор. Смотрю: пусто, разъехались все. И тут меня окликают! Знакомый тут случился, по рынку, он и рассказал, что…
…был, был парнишка! Шарф на нём, как положено, полосатый. Фуражечка такая - фу-ты ну-ты!.. Знакомый, он хоть и деревня, а наслышался про турнир. Сразу смекнул, что за птица этот парнишка!
Он уж совсем было в сено закопался, знакомый-то, да решил выпить чего-нибудь на сон грядущий. Поднимается, значит, он по ступенькам, а навстречу приезжие эти. По виду юнцы и одеты вроде прилично, в шляпах. А на одном - полосатый шарфик.
- Всё понятно! - перебил Стив. - Шарф они у неё забрали. Для маскировки. Заставили написать записку. А уж с ошибками или без ошибок… Не думаю, что _эти_господа_ разбираются в правописании. Итак, картина ясна. Что будем делать?
Вилли предупредил, что публика тут отчаянная, а у них, кроме кнута, никакого оружия. Однако медлить было нельзя. Посовещавшись, они вернулись в харчевню.
- Мы знаем, что парень где-то здесь, - отчеканил Стив, решив действовать напролом. - В настоящее время его разыскивает отец. Мы просим (пока только просим!) оказать помощь в розыске. Иначе ваше поведение будет расценено как соучастие в похищении.
Хозяин равнодушно выслушал эту тираду и сделал знак официанту в замызганном фартуке: «Последи тут».
Такой уступчивости Стив не ожидал. Вчетвером они поднялись по витой лестнице на второй этаж, и хозяин стал отмыкать замки пустующих номеров.
- Трое постояльцев, в пятом, шестом и осьмом нумерах. Остальные разъехались.
- А сколько всего номеров? - спросил Стив, остановившись перед дверью без таблички. - Восемь? А тут у вас что?
- Кладовка.
- Можно посмотреть?
- Ключ у кастелянши, - буркнул хозяин. - В деревне она, у родичей. Праздник всё ж таки…
За дверью послышался треск - словно разрывали на полосы простыню.
- Что это? - насторожился Гриффин.
- Мыши. Спасу от них нет.
- Странные у вас мыши, - не поверил Вилли, помахивая кнутом. - Ну что ж, раз нет ключа, придётся ломать дверь.
Хозяин свёл кустистые брови и тяжело посмотрел на Вилли.
- Попробуйте.
Три бугая ростом повыше Вилли возникли словно из воздуха. Оперевшись на дубинки, они стояли за спиной хозяина и равнодушно ждали указаний.
Силы были не равны, и всё-таки Вилли поднял кнут.
- Постойте, - остановил его Гриффин. - Господа, позвольте вам объяснить… Дело в том, что два часа назад пропал победитель сегодняшнего турнира. У нас есть веские основания полагать, что он находится в вашем… уважаемом заведении. Может быть, мы ошибаемся. В таком случае заранее приносим свои извинения.
Речь Гриффина произвела немедленное действие. Трое бугаёв с дубинками резво отступили в конец коридора, а хозяин достал из кармана связку ключей и протянул её Гриффину. Рука у него дрожала.
- Вот что значит вежливое обращение! - вполголоса удивился Гриффин. - А вы сразу с кну…
Услышав шорох за спиной, он обернулся и оторопел: поверх его головы в лицо хозяина уставилось дуло пистолета. Держа пальцы на спусковых крючках, рядом с Вилли стояли Кристоф и Том (вернее, Томас!) Логман - круглолицый детектив.
* * *
Этот невероятно долгий день, наверное, никогда не закончится! Столько всего произошло с утра! Турнир, две дуэли, победа…
Отец…
А ещё - разоблачение… Finita la commedia…
Мартин… Приглашение в Лондон!
Бард…
А ещё - «Книга со звёздами», «формула Хеопса» (как она могла её забыть?!)
Букинист…
Лошади цокали копытами, карета покачивалась, и у Бекки сами собой закрывались глаза. Вилли уютно накрыл её рукавом своего огромного полушубка, пахнущего овчиной и сеном. «Ну, всё, всё кончилось…» - слышала она сквозь сон, и кивала, и мычала что-то нечленораздельное.
- Описать ты их можешь? - в третий раз спросил Томас Логман. - Сколько их было? Возраст? Приметы?
- Ну что вы к ней пристали? - зарокотал Вилли. - Не видите, спит девочка!
- М-могу… - Бекки с трудом разлепила глаза. - Их сначала двое было… Да нет, не грубые, совсем даже наоборот! Вежливые, учтивые такие. Математикой интересовались. Попросили расписаться на память…
Бекки скромно потупилась. Правда, в темноте этого никто не заметил.
- Ну, они откуда-то узнали про победу, вот и…
- Поздравляю! - усмехнулся Стив. - Раздаём автографы криминальным элементам! Воистину всенародная слава!
- Да никакие они не кримина… криминальные! - обиделась за своих поклонников Бекки. - Вежливые, учтивые…
- Да-да, вежливые, учтивые. Всё это прекрасно, и мы уже слышали. Однако как же так получилось, что эти вежливые примотали тебя простынями к креслу, да ещё и кляп в рот запихнули? - не отставал круглолицый сыщик.
- Это не они!.. То есть они, но им приказали…
Её передёрнуло, снова волной набежали тошнота и ужас! Это лицо безжалостного зомби, холодная маска с белыми, вылинявшими глазами!..
- Они его сами боятся до жути, - начала она, запинаясь. - Когда он вошёл… Они даже говорить не могли, голос потеряли. А потом…
Бекки всхлипнула.
- Он хотел, чтобы я зачем-то записала формулу. Угрожал ножом. А я её правда НЕ ПОМНЮ! Я же говорила!.. Сначала он не верил, а потом они забрали книгу и через окно… Он ещё сказал: «Твоё счастье…» Он что, правда мог меня убить?!
- Опиши его, - ласково попросил Гриффин. - Как он выглядел?
- Низкий, прочный, квадратный… - начала Бекки. - Сразу видно, что очень сильный. А глаза… белые, сумасшедшие!
Томас Логман легонько свистнул:
- Эк тебя угораздило! Не иначе, сам Белоглазый Боксёр удостоил тебя своим вниманием.
- Вы его знаете? - удивился Гриффин.
- Лично не привелось. Но вообще это фигура известная. Главный специалист по краже и сбыту коллекционных книг. Силач - это девочка верно подметила. Бывший боксёр. На его счету несколько тёмных дел, но он каждый раз подставляет кого-то из своих. - Томас Логман с недоумением посмотрел на Бекки и покачал головой: - Чтобы такой матёрый зверь вылез из берлоги, нужна о-очень веская причина. Во всяком случае, эта книжонка того не стоит.
- Я же вам говорил!.. - поморщился Стив. - В книжонке, как вы изволили выразиться, запрятана одна формула. Очень важная. Любой математик легко отдаст за неё…
Стив прикинул, сколько бы он заплатил, доведись ему быть покупателем, и не нашёл удовлетворительной суммы.
- Так сколько отдаст за неё _любой_ математик? - полюбопытствовал круглолицый детектив.
Почувствовав насмешку, Стив сердито нахлобучил на глаза свои знаменитые брови.
- Жизнь.
Слово прозвучало так неожиданно, и произнёс его Стив так спокойно и серьёзно, что все сразу поверили ему и замолчали.
А Бекки снова нырнула в сон. Цокали подковы, уютно пахло сеном. Круглолицый о чём-то расспрашивал её отца: «…Кому-нибудь рассказывали о книге?», «А Бекки не могла проговориться?..», «Тогда каким же образом, чёрт подери, они узнали?..»
Гриффин тихонько потряс её за плечо:
- Бекки? Ты не спишь? Один вопрос: ты никому не рассказывала - случайно! - про формулу в книге? Пожалуйста, вспомни!
- Ммм… Никому!
- Постойте… - пробормотал Кристоф. - Кажется, я вспомнил! Давно это было… Расположились мы в какой-то деревне на постой. И познакомился я тогда с одним молодым лейтенантом. К тому времени про математику я и думать забыл! А этот парнишка… Он напомнил мне меня, когда я вот так же не спал ночами, на вопросы отвечал невпопад, и единственное, о чём мог говорить, - это о _ней_, о загадочной формуле! Наверное, мы выпили тогда изрядно, потому что - не знаю уж как! - но я увлёкся, рассказал о себе много лишнего, и… И он слушал с таким восхищением, так вдохновенно, а я устал от одиночества, отвык от нормального общения, и…
- И вы ему рассказали про формулу и книгу! - подсказал Томас Логман.
Кристоф неуверенно кивнул.
- Скорее всего. Ночью их полк перебросили в другое место, и больше мы не встречались. Ни имени его, ни даже национальности я не знаю.
Бекки окончательно проснулась. Что же теперь будет? Формулу её отца продадут за огромные деньги кому-то, кто не имеет к открытию никакого отношения!..
- Что-нибудь можно предпринять? - сухо спросил Стив.
Круглолицый пожал плечами:
- Если поднять на ноги всю полицию, провести глобальное расследование… Но скорее всего, книга или уже уплыла за границу, или на пути к ней. Не забывайте, мы имеем дело с опытнейшей подпольной группировкой. Им не впервой…
И тут сразу на нескольких башнях в разных концах города забили куранты. Хриплые басы и нежные теноры разноголосо отбивали полночь.
Бекки мысленно считала удары в обратном порядке: восемь… семь… шесть… Когда замер последний «Бом!», она глубоко вздохнула.
- Вот и всё, - словно подслушав её мысли, произнёс Гриффин. - Последний срок.
Никто ему не возразил. Тихо было в карете, и только звонкое «цок-цок-цок» нарушало тягостное молчание.
Глава 10
«Король умер - да здравствует король!»
- Король умер, - провозгласил Стив, ввалившись вместе со всей компанией в ректорскую гостиную.
Огромный особняк давно спал, и только в комнате с камином, коврами и картинами горели свечи.
Берринг бросился им навстречу.
- К-какой король?..
Увидев Бекки, он распахнул руки, словно хотел её обнять.
- Ну вот, я же говорил!.. Слава богу! А… где книга?
- Король умер, - повторил Стив и расхохотался. - Как там дальше? «Король умер - да здравствует король!»
Стив любил выражаться непонятно. Быстро пересказав события затянувшегося вечера, он перешёл к главному:
- Итак, миллион мы упустили. Король умер, точка. Но… всё к лучшему! Те, с кем нам придётся поучаствовать в гонках, _тоже_ опоздали. Пока книга перелетит через границу, пока её доставят по адресу, пока суд да дело… Пройдёт месяца два, а то и три! Формулу же надо проверить, так? Подготовить математический аппарат. Оформить публикацию…
Стив разволновался. Размахивая руками, он кружил по комнате, натыкаясь на тяжёлые кресла. Внезапно он остановился перед Кристофом и выстрелил в него давно подготовленной фразой:
- А мы что, будем сидеть и ждать?
Не услышав ответа, Стив встал в позу лектора и обстоятельно изложил свой план.
Кем бы ни оказался заграничный заказчик, до формулы он докопаться не смог, так? Иначе зачем бы ему пускаться на сомнительные происки, да ещё с участием сомнительных посредников! А Стив с Беррингом (не говоря уж о Кристофе!) вплотную подошли к решению. Он, Стив, уверен, что дело в какой-то малости, что в целом они на правильном пути и вчетвером они сумеют опередить…
- Почему вчетвером? - не понял Гриффин.
- Кристоф, мы с Беррингом и… - Стив церемонно поклонился креслу, в котором дремала Бекки. - Нет, я не уповаю на её хвалёную память. Забыла - и слава богу! Просто нам с Беррингом уже по двадцать три года, Кристофу и того больше… А все знаменитые открытия делаются до двадцати!
- Э-э-э… Постойте, господа, - слабо возразил Гриффин. - Вы забываете, что игра окончена! Девочка должна вернуться в школу, где она получит образование, соответствующее её… ммм… положению. Вы же сами понимаете, карьера учёного для неё закрыта. Ну, поиграете вы с ней ещё какое-то время, а дальше что? Разбитые иллюзии? Испорченная жизнь? Подумайте об этом, господа.
- Ну зачем так мрачно? - не согласился Стив. - По давней традиции (а традиции в Ньютоне блюдут свято!) победитель _автоматически_ становится студентом академии и получает стипендию и грант на обучение. Ведь так?
Услышав невразумительное «м-м-м», он удовлетворённо кивнул:
- Так! А раз так, кто помешает мне, профессору академии, пригласить самого яркого студента к себе в творческий семинар? Кто?
- Э-э-э… - попытался остановить этот блестящий монолог ректор. - Вы забываете, что существует иная… традиция. Не было, не было такого прецедента в истории академии! Женское образование имеет свои особенности и нормы. Я уверен, что попечители…
Ректор говорил долго и нудно. Он согласен, что на традициях держится мир. Особенно в Ньютоне. Никакой его ректорской власти не хватит на то, чтобы изменить цвет штор в собственном кабинете! А вы просите… Однако, господа, ситуация неоднозначна. Что мы имеем? Две традиции, отрицающие одна другую. Таким образом…
- Минус на минус даёт плюс! - потряс рукой Стив с пылом пятиклассника, которому не терпится поразить преподавателя своими знаниями.
- Э-э-э… - неохотно возразил ректор.
Но ему не дали договорить.
Сквозь дремоту в сознание Бекки ворвался тихий голос круглолицего детектива. Что-то он говорит такое… странное. Нужно проснуться, нужно просну…
Томас Логман не махал руками, как Стив, и не повторял «э-э-э…», как ректор. Но едва он произнёс ключевые фразы, как наступила тишина. Даже часы на стене перестали тикать.
Глава 11
Какое сча…
Даже часы на стене перестали тикать!
Кто бы мог подумать, что этот круглолицый Логман вовсе не сыщик, а… То есть он, конечно, частный детектив и всё такое, но кражи, ограбления и даже взлом капсулы интересуют его лишь отчасти. На самом деле Томас Логман, знаменитый на весь Ньютон детектив, состоит на королевской службе и вот уже четыре года безуспешно занимается поисками пропавшей дочери королевы.
История поисков напоминала приключенческий роман!
Казалось бы, чего проще? Поднять документы, установить имя приёмного родителя и отправить гонцов по адресу. Однако в приютском архиве в списках не оказалось девочки по имени Глория. Более того, как показали изыскания, во всей стране за последние сто лет не было зарегистрировано ни одного ребёнка, носящего королевское имя.
Две ниточки, уводящие за границу, оказались тупиковыми. Одну безымянную девочку, обозначенную буквой «Г», удочерила знатная семья из России. После долгой переписки и личного знакомства с приёмными родителями выяснилось, что девочку звали не Глорией, а Глафирой (и этот факт был подтверждён документально). Более того, русская Глафира оказалась на полгода старше разыскиваемой Глории.
Вторая ниточка внушала серьёзные надежды! Некую Глорис в шестимесячном возрасте забрали дальние родственники из Америки. Копии документов оказались в сохранности, и выходило, что девочка родилась почти в один день с пропавшей принцессой (расхождение в три дня проигнорировали, объяснив его небрежностью клерка).
И тут начались сложности! Где Европа и где Америка? Письма через океан идут бесконечно, к тому же неизвестно, по какому адресу их посылать.
В конце концов при участии американских сыщиков и личных знакомых Логмана удалось отыскать семью, приютившую Глорис. Казалось, вот ещё немного - и королевский дом получит наследницу.
И вдруг все надежды рухнули! Выяснилось, что настоящая мать Глорис жива, но то ли из-за бедности, то ли по иным причинам она отказалась от дочери почти сразу после её рождения.
Поиски зашли в тупик. В этот момент Логману предложили заняться делом по взлому «капсулы времени». Сыщик быстро вычислил Книгожору, узнал от Леона про потерянную библиотечную книгу и связался с перекупщиками. Вся операция заняла у него не более недели. Правда, начало документа так и не удалось разыскать.
В этом месте Логман прервал рассказ и многозначительно посмотрел на Бекки.
- Да, так и не удалось. Зато при совершенно случайных обстоятельствах открылось нечто иное. Помните гидросфигмограф? Детектор лжи. Он, Логман, и раньше догадывался, что так называемый Арон Кросс причастен к похищению письма. Но когда прибор отреагировал неожиданным образом на вопросы Стива, у сыщика появились соображения иного рода. Нет, в тот момент ему и в голову не пришло связать факт о самозванстве с делом о пропавшей принцессе. Занялся он этим курьёзом скорее из любопытства. За Ароном Кроссом установили наблюдение и очень скоро убедились в том, что имеют дело с девицей.
- А как вы… - начал Берринг.
- Элементарно. Просто никто не брал на себя труд вглядеться. Да вот, далеко за примером ходить не надо!
Логман скомкал газету.
- Бекки, брось, пожалуйста, этим «мячиком» в меня.
- Зачем?
- Брось - и всё.
- Пожалуйста…
Бекки отвела руку в сторону и вниз и неловко толкнула бумажный комок.
- Видите? - обрадовался сыщик. - Мужчина обычно кидает мяч броском из-за головы, а женщина - снизу вверх. А если вам этого мало… Скажите, сколько раз в день вы, господа, смотритесь в большое зеркало в вестибюле академии?
- Разве там есть зеркало? - удивился Стив. - Что-то не замечал…
- Именно! Не замечал! А вот некий Арон Кросс умудрился заглянуть в него двадцать семь раз. И это только за полдня.
- Я не… - начала Бекки и замолчала.
_Хм…_Неужели_правда_двадцать_семь?!_
- Ну, хорошо. И что же из всего этого последовало? - спросил Стив.
- Что последовало? А вот что…
Убедившись, что Арон Кросс не тот (вернее, не та), за кого себя выдаёт, Логман по укоренившейся привычке доводить любое дело до конца попытался выяснить настоящее имя девочки. В полицейском участке ему показали газету с объявлением. Разыскивалась некая Бекки Гриффин.
Фамилию Гриффин он помнил слишком хорошо. Кристоф Гриффин, неужели тот самый? Даже если Бекки Гриффин ему не дочь, а просто родственница… Хотя это маловероятно! По возрасту, по приметам всё сходится. А раз она дочь Кристофа, что же получается? Получается, что та, кого они безуспешно искали в Америке и в России, всё это время жила у них под боком! Однако нужны веские доказательства, и главное несовпадение - имя.
Бекки давно уже сидела выпрямившись в кресле, слушая в оба уха. Выходит, что та красивая женщина с крохотной короной в высокой причёске - её мама?.. Ну да, если Маритина легенда не выдумка и если Кристоф её отец. Она же на него как две капли похожа! Но имя…
- Ну да, имя, - повторил Логман и вопросительно посмотрел на Гриффина. - Как вообще Бекки оказалась у вас? Вы же не могли знать… Согласно официальной версии дочь будущей королевы умерла во младенчестве.
«Не могли знать!.. Ха-ха!» - Бекки улыбнулась про себя, вспомнив подробный рассказ Мариты. Если уж каждой торговке на рынке та давняя история известна во всех подробностях, почему бы слухам не дойти до Гриффина?
- Вам трудно представить тогдашнюю шумиху вокруг этого дела, - пожал плечами Гриффин. - Не забывайте, мы живем в Ньютоне! Конечно, сначала я не верил - мало ли что болтают? Но когда в приюте мне показали девочку, сомнений не оставалось! Вылитый Кристоф, тут и говорить нечего. Оформление не заняло много времени, и я увёз Бекки (так значилось её имя в приютских документах) в Горные Выселки. Вот, собственно, и всё, что я могу сообщить.
- Надеюсь, бумаги у вас сохранились? - спросил Логман. - И в них точно указано «Бекки»?
- Несовпадение имён объяснить несложно, - подумал вслух Гриффин. - Даже если бы девочка была зарегистрирована как Глория, пришлось бы по чисто житейским соображениям это имя изменить. Носить имя Глория - это то же самое, что кричать на всех перекрестках: «Я - дочь королевы!»
- Логично, - согласился Логман. - Однако мы снова зашли в тупик. Речь идёт о будущей наследнице королевского титула. Повторяю: нужны веские доказательства родства во избежание самозванства.
- Какое же доказательство вы бы посчитали веским? - нахмурился Кристоф. - Да и к чему всё это? Если родной матери нужны доказательства очевидного, это о чём-то говорит. Лично мне имя моей дочери очень даже нравится!
- Не горячись, Кристоф! - усмехнулся Гриффин и обернулся к сыщику. - Мне бы тоже хотелось узнать, что вы считаете «веским доказательством». Дату рождения? Она может оказаться неверной. Внешнее сходство с Кристофом? Оно налицо. Свидетельство нянечек из дома ребёнка? Но где их разыскать? Кто-то ведь мог и умереть…
- Есть одна примета, весьма эфемерная… - без энтузиазма признался Логман. - Когда вы взяли Бекки из дома ребёнка, не было ли при ней серебряного медальона овальной формы? Ничего примечательного, медальон как медальон. Единственное украшение - крохотный бриллиантик на крышке.
- Могу вас заверить, никакого медальона. Но ведь его могли забрать…
- В том-то и дело.
В камине потрескивали дрова. В незанавешенном окне качался серпик луны.
Первым опомнился Стив.
- Всё это весьма интересно и представляет находку для романиста. Но при чём тут академия?
- При том. - Ректор сжал губы, и без того тонкие. - Если мы захотим сделать исключение и допустить некие… гендерные отклонения от правил приёма, происхождение может оказаться непреодолимым препятствием. Победителю турнира действительно полагается грант, и есть большая вероятность, что члены совета пойдут на уступки. Но! Если станет известно, что победитель ко всему прочему - принцесса, могу вас заверить со всей ответственностью: никакая традиция не выдержит такой натяжки! Лопнет по швам.
- Однако время за полночь, - спохватился Гриффин. - Хм… Устраивать Бекки в гостиницу сейчас поздно. Может, оставить до утра здесь?
- Зачем оставлять? - несмело подал голос Вилли, который всё это время сидел замерев на краешке кресла в самом дальнем углу. От напряжения спина у него ныла, шея тоже, а тут ещё кашель напал. - Мы ж тут рядом обитаемся! И жена моя вся изождалась. Привыкли мы к девочке, чего уж тут…
Бекки тоже хотелось домой, в тёплый закуток за занавеской, и чтобы Марита ахнула, всплеснула руками, а может, и грохнула кулачищами в потолок! Вот удивится, когда обо всём узнает! Завтра она ей расскажет… А сейчас - спать поскорее. Как она могла забыть ту формулу? Ведь помнила, хоть разбуди среди ночи… А Карл Риган молодец, вызвал этого Леона. А ещё… Ах да! Самое главное… Она же победила!!! Они победили, с Карлом! Какое сча…
Глава 12
Детектив из Кривошеева переулка
Солнце било в окна, по полу прыгали зайчики, а с огромных сосулек, свисавших с крыши, капало, как весной. Бекки потянулась под одеялом, радостно зажмурилась и снова нырнула в сон. Только сейчас она ощутила, под каким прессом жила все эти предфинальные дни! Если бы пришлось повторить - наверное, не смогла бы! А сейчас можно понежиться на сундуке и ещё вздремнуть под перестук капели и осторожный звон кастрюль.
- Никак проснулась? - обрадовалась Марита, заглянув за занавеску. - Да ты хоть знаешь, который час? Обедать пора!
Бекки испуганно дёрнулась, но вспомнила, что вместе с турниром для неё закончились и занятия в академии. Пропуск ещё не отобрали, и можно пойти в библиотеку, только зачем?
А Марита уже бухнула на стол сковороду с жареной картошкой и вытащила из печи противень с румяными пирожками. Смахнув крошки со стола, она деловито сняла фартук и повесила его на гвоздик. Её просто разрывало от любопытства!
В турнирных задачах она ничего не понимала, зато историю про Леона и «дуэль на поражение» слушала замерев. А когда дело дошло до коварного вопроса - «формулы цветка», - Марита охнула и прижала ладони к щекам.
- Что ж это делается-то, господи? - возвела она руки вверх и, как водится, грохнула кулачищами по потолку: БУМ!
Про похищение Бекки рассказала скороговоркой, про Белоглазого упомянула вскользь, зато подробно описала «вежливых-учтивых».
- Они даже автограф попросили, представляешь, Марита? - взахлёб хвалилась она. - Узнали, что я победитель! А помнишь, ты говорила, что только с титулами? А «простых» даже к финалу не допустят. Помнишь?!
Марита кивала, всплескивала руками и ахала. Услышав, что Стив назвал Бекки гением, Марита простодушно обрадовалась и сразу поверила, что так оно и было. Сама рассказчица, брякнув про «гения», смутилась, но только чуть-чуть. Ну и пусть Стив этого не говорил! Но ведь мог сказать…
Под конец Бекки не удержалась и выложила сомнительную историю про то, что она, может быть, не Бекки, а Глория. Та самая, из легенды! Если бы у неё сохранился серебряный медальон с бриллиантом, никто бы и не сомневался. Но Кристоф, её отец, и так не сомневается.
- И ещё, знаешь, Марита, мне кажется, что Кристоф не простил того предательства. Ну, помнишь, ты рассказывала? Когда дочь короля на финале выбрала для него вопрос про «формулу цветка». Он же не знает, что принцессу заставили или запугали, а любила она только его. Ну, это я так думаю! Постой! Ты куда?!
Обычный человек может выдержать многое. Сильный человек может выдержать очень многое.
Марита не была сильным человеком. Про турнир судачит весь город, а она, Марита, сидит на кухне, раздувшись от новостей!
Между прочим, на рынок она ещё с утра собиралась… «Ах ты, боже мой! Куда подевалась плетёнка? Ты не видала?..»
Бекки хотела её остановить, да где уж тут!.. Как солдат, поднятый по тревоге, Марита сунула ноги в «выходные» башмаки, хлопнула калиткой и дунула прямиком к рынку, срезая завороты коварного Кривошеева переулка.
Вернулась она под вечер с пустой сумкой. Бросила её на лавку, торопливо провела тряпкой по сиденью старого кресла и распахнула входную дверь.
- Прошу вас, сюда, - пропела она самым светским голосом, на какой была способна. На Бекки с Вилли она вроде и внимания не обратила, словно их тут и не было.
Пригнувшись, в тесную комнату, служившую столовой и кухней, вошёл… Гриффин, а за ним - пожилая женщина в поношенном пальто и видавшей виды шляпке.
- Знакомьтесь: госпожа Брук. Анна Брук, - представил гостью Гриффин.
Бекки вгляделась. Где-то она уже видела эту женщину…
- Не признала? - Гостья улыбнулась беззубой улыбкой.
И Бекки вспомнила, где она её встречала. Ну да, в женской бане! Марита же с этой банщицей вроде приятельницы: пока все новости друг другу не перескажут - не расстанутся.
Марита держалась подчёркнуто скромно, но Вилли слишком хорошо знал свою жену. Глаза потупила, а губы так и расползаются в улыбке. Выпятила грудь, ровно генерал, выигравший сражение.
Марите было чем гордиться. Всего за полдня она умудрилась разобраться в деле, который поставил в тупик самого Томаса Логмана! А всё почему? А потому что не смотрит свысока, как некоторые, на торговок на рынке и прочий «простой» люд. Народ - он ведь всё знает! Вы как думаете, нянечки-служанки-дворники - у них ушей нет? Да они столько всего перевидели-переслушали! Да за их истории любой ваш… этот… Д?ма… («Дюм?», - автоматически поправил Гриффин. «Вот я и говорю - Д?ма! - согласилась Марита. - О чём это я? Ах да!») Любой ваш Д?ма за эти истории выложил бы приличную сумму. Взять, к примеру, Аннушку. Аннушка не всегда в банщицах-то ходила. Было время, даже в гувернантки её нанимали. Аннушка - она ведь с образованием, грамоте обучена, манерам… Вот и позвали её в дом ребёнка, что под королевской опекой. Аннушка там много чего перевидала! Случалось, подбрасывали младенчиков - без имени-звания, ровно котят. Таких крестили, нарекали как бог на душу положит и держали в доме до трёх лет. Ну а дальше - кому как повезёт.
А с той тёмненькой девочкой иная история… Привезли её под утро, в экипаже. Пелёнки у ей разукрашенные, одеялки розовые. Вызвали заведующую, госпожу Кестер, всё оформили, как водится. А пока суть да дело - девочка плакать начала, словно чуяла что-то. Ну и обычные детские неприятности, не без того. Господа в экипаже к этому делу непривычные, передали девочку дежурной нянечке (Аннушке то есть). Пелёнки она поменяла, ребёнка искупала. Медальон, что у девочки на шее был, Аннушка сняла да и сунула в карман.
Марита хотела добавить ещё какие-то подробности, но в этом месте Аннушка (то есть госпожа Брук) закашлялась, стыдливо прикрыв рот рукой.
- Да нет, вы не подумайте чего! - спохватилась Марита. - Аннушка - кристальной души человек! На другой же день хотела передать медальку госпоже Кестер, да не тут-то было! В тот же день и её, и госпожу Кестер, и ещё одну ночную сестричку - всех приказом уволили! Без пособия, без объяснений. Тут уж не до побрякушек, правда? Нужно что-то делать, искать новое место, да и обидно всё ж таки…
- Ну и где же она теперь? - спросил Вилли. - «Побрякушка» эта?
Аннушка буднично сунула руку в карман и извлекла бумажный пакетик, перевязанный шнурком.
- Бриллиантик-то я после рассмотрела, - объяснила она. - Сначала думала, стекляшка. Знакомый из ювелирного подсказал, что к чему. А тут у самой неприятности начались: хворь прицепилась, денег нет, с квартиры выселяют… Сто раз собиралась продать или заложить, да что-то удерживало. Когда полегче стало, собралась проведать товарок да заодно и вернуть вещицу-то. Прихожу, спрашиваю: так, мол, и так… Да только ребёнка, девочки той, уж и след простыл.
Гриффин легонько потянул за шнурок и надорвал бумажный пакет. Щелчок - и откинулась крышка! Бекки вытянула шею, стараясь рассмотреть…
Внутри невзрачного медальона горели рубиновые звёзды! Крошечные аметисты смешались с бриллиантовой крошкой, и на их фоне чётко выступали жёлтые буквы из неизвестного драгоценного камня: ГЛОРИЯ.
* * *
Когда прошёл первый шок, возник закономерный вопрос: при чём тут Бекки? Вернее, как доказать, что она - тот самый ребёнок?
- Так ведь и любая девочка может сказать, что это её медальон, - строго заметил Вилли. - Мы-то знаем, что к чему, а там, - Вилли возвёл глаза к потолку, - там они вас спросят: как, мол, и что.
Марита умоляюще посмотрела на мужа. Может, что-то можно придумать? Такая получилась чудесная история, просто сказка со счастливым концом! И вот - нате вам.
Аннушка тихонько кашлянула.
- Если вам нужен свидетель… Я ж девочку ту в ванночке купала. Так бы всё ничего, ребёнок и ребёнок. Мало ли я их на своём веку перенянчила. А у этой - отметинка: родимое пятно на ручке, около локтя. Форма уж очень необычная, я таких сроду не видала! На бабочку похоже.
Бекки подняла левую руку, закатала рукав. Коричневое родимое пятно необычной формы было едва заметно на смуглой коже, но оно никуда не делось. И если обладать хоть небольшим воображением, то можно даже согласиться, что по форме пятно напоминает бабочку.
Глава 13
С одной стороны - с другой стороны…
Если человек обладает настоящим талантом, ему следует без раздумий идти на почти любые жертвы, чтобы развить свой талант полностью.
Г. Харди. Апология математика
Ньютонцы - народ непредсказуемый! Ректор был уверен, что победа Бекки вызовет шквал насмешек и упрёков в адрес его любимого детища - матшколы. На следующее утро после турнира он проснулся, ожидая самого скверного. Однако газеты взахлёб описывали «приятный сюрприз с синими глазами» и восхищались либерализмом организаторов.
«Давно пора пересмотреть устаревшие традиции и покончить с дискриминацией!» - заявили «Вести».
«Впервые за всю историю турниров верхнюю ступеньку пьедестала заняла девочка!» - захлёбывался от восторга «Вечерний Ньютон».
Даже чопорный «Академик» с запозданием разразился статьёй, в которой положительно оценивались «новые веяния», «нетрадиционный подход к отбору участников» и «объективность судей».
Только в еженедельнике «Понедельник» промелькнула недвусмысленная шутка по поводу «юбочного турнира», но в общем доброжелательном хоре эта явно заказная статья не вызвала ожидаемого отклика.
Первые несколько дней после победы Бекки не давали прохода на улицах. Подготовишки из начальной школы набрасывались на неё, как галчата на затесавшегося в их стаю иностранного воробья. Самые бойкие совали ей тетради, блокноты и замызганные учебники по арифметике. Бекки морщилась, но добросовестно выводила своё прежнее имя: _Бекки_Гриффин._
Прохожие останавливались, смотрели ей вслед и говорили что-то вроде: «Смотри-ка, Том! Во-он тот парнишка, с шарфом!» - «Неужто он? То есть она…» - «Точно тебе говорю! Эй, парень, постой!..»
Вопрос о её зачислении на первый курс академии решился положительно, однако потребовалось всё красноречие Стива и весь авторитет ректора, чтобы убедить твердолобых приверженцев традиций в том, что «минус на минус даёт плюс».
По словам редактора «Вындеркинда» Стаса Гудмана, получившего информацию, как это у него водится, «из первых рук», Стив во время дебатов охрип, а ректор в качестве аргумента предложил членам учёного совета решить полуфинальные задачи из Беккиного варианта. «Не потом, а сейчас! - заявил он, раздавая копии и засекая время. - Вы же сами говорили, что это школьный уровень».
Чем закончился этот рискованный эксперимент, «Вындеркинд» не сообщил, но вовсе не из-за скромности редактора. Кое-кому Гудман намекнул, что по этическим соображениям его заставили обрезать конец статьи. Пришлось читателям самостоятельно домысливать факты. Говорили, что только трое из десяти членов совета набрали требуемые проценты. Ещё говорили, что не трое, а один. А Дон утверждал, что _никто_ не уложился в отведённое время.
Как бы то ни было, совет пошёл на уступки. Решено было зачислить Бекки Гриффин на первый курс академии, а до конца учебного года - вольнослушателем выпускного класса элитной матшколы.
И тут вмешались попечители!
Нет, в принципе они не возражали против поправок к правилам приёма. Но в академии существует такое понятие, как «академическая форма»! Освящённый временем свод предписаний, обговаривающий длину студенческой накидки, цвет рубашки и даже количество кисточек на шапочке. Про юбки в директивах не было сказано ни слова.
Почему-то именно юбка вызвала самые жаркие дебаты. С одной стороны, студент в юбке - это неслыханно и противоречит всем академическим нормам. С другой стороны, барышня в брюках - это ещё более неслыханно и ещё более противоречит… Не придя к единому мнению, спонсоры перепоручили этот вопрос учёному совету и с чувством исполненного долга разъехались по домам. А так как в матшколе единой формы не было, Бекки втихаря решила не менять привычного имиджа. Её мутило при мысли о том, как она заявится на первый урок в юбке с дурацкими оборками и полосатым шарфом поверх кофточки с рюшками.
И тем не менее первый день в матшколе оказался непростым.
Бекки специально пришла в класс со звонком, прошмыгнула к свободному месту и сделала вид, что её очень интересует таблица логарифмов на стене. Затылком она чувствовала, что на неё смотрят, и не просто смотрят - разглядывают.
А тут ещё эти пунцовые щёки!
Она не отрывала глаз от таблицы, словно поклялась выучить её наизусть.
- Приве-е-ет, брати-ишка! - услышала она знакомый голос. - Логарифмы изучаешь? Плюнь, пустое это!
И сразу стало легче. А тут ещё и Берринг (то есть профессор Берринг) обрушил на класс лавину уравнений, и голова заработала в привычном режиме. В конце урока разбирали вопросы из финала. Когда дошла очередь до десятого задания (упростить _то_ коварное выражение), у доски разразилась баталия. Предложения - одно невероятнее другого! - сыпались в изобилии, но все они заводили в тупик. Бекки оглянулась на Карла, и тот подмигнул ей, как сообщнице.
Прошло две недели, и к её новому имени привыкли и даже перестали спотыкаться на глагольных окончаниях. Сложнее оказалось принять её явные успехи на уроках. Если бы она скромно внимала дебатам у доски, путалась в вычислениях и не замечала чужих ошибок, то есть вела себя так, как положено «представительнице слабого пола», к ней отнеслись бы теплее.
Только признанные лидеры Карл и Мартин приняли её на равных. Когда она указала Карлу на ошибку, тот деловито проверил вычисления, кивком поблагодарил и внёс нужные исправления. А однажды сам Мартин Краммер предложил вместе подумать над одной сложной задачей.
А ещё Мартин неожиданно собрал математическую сборную и объявил о коррективах в дуэльном кодексе. Когда Бекки услышала, о чём он собирается говорить, ей стало не по себе. Значит, теперь, раз она «бар-рышня», ей нельзя участвовать в дуэлях?!
Оказалось, что наоборот. Несмотря на глухой ропот, Мартин зачитал дополнительную статью кодекса, в которой подчёркивалось, что отказ от дуэли под предлогом «рыцарства» приравнивается к трусости.
- Между прочим, - добавил он в конце своей недлинной речи, - не забывайте, что если бы не Бекки, вместо меня вашим капитаном был бы сейчас Леон. Помните пари? «Если найдётся такая девчонка…» Как видите, такая девчонка нашлась.
…Программа матшколы оказалась напряжённой, к тому же Бекки не привыкла заниматься по чьей-то указке. А тут на неё обрушили горы заданий, и все - срочные! Однажды на геометрии преподаватель увлёкся и сказал, что срок сдачи очередной работы истекает в четверг.
- Как в четверг?! - перепугался Тринадцатилетка, которого вместе с Бекки зачислили в выпускной класс. - Четверг был _вчера_! А сегодня у нас пятница…
Но ко всему можно привыкнуть, и Бекки втянулась в бешеный ритм школы. Ей нравилась жизнь, напоминающая скачки по пересечённой местности. А ещё ей нравилось, что к ученикам тут относились без снисхождения, и высокая планка (вернее, отсутствие планки!) превращало уроки в приключения. Как-то раз Берринг предложил им одно из тех заданий, которые Бекки на полуфинале даже не попыталась решить. Сейчас, без песочных часов, отмеряющих секунды, она разглядела, что это всё-таки не «высшая математика». Незнакомые термины и обозначения Берринг заменил привычными, и решение смутно наметилось. Но и в спокойной обстановке, в закутке за занавеской у Вилли с Маритой, она провозилась полтора часа.
Вообще-то ей выделили целую комнату в общежитии. Перед тем как уехать в Горные Выселки, Гриффин заказал для неё новую мебель: кровать, стол, два стула и кресло. Комната была маленькая, с узким длинным окном, выходящим во двор. Напротив рос огромный раскидистый клён, и в комнате было темно. А ещё за стенкой справа вечно что-то гремело, слева бубнило, сверху топало, снизу орало!..
На третий день она по привычке свернула на Торговую и опомнилась только на мосту, от которого начинался Кривошеев переулок.
Ах, как обрадовалась Марита! Заохала, запричитала - в том духе, какая Бекки стала бледненькая, в чём душа!.. И где это видано, чтобы девочка, девушка из приличной семьи путалась с этими, прости меня, Господи, пифагорами!
- Ну, рассказывай! - сказала она, поставив перед Бекки тарелку с ещё не остывшим супом с лапшой. - Да ты хлеб-то кусай, не бойся! В этой твоей академии тебя и покормить некому!
- А что рассказывать? Ну, занимаемся. Задачки решаем, уравнения…
- Ишь ты! - удивился Вилли. - Ты как? Справляешься?
- Угу…
Марита досадливо махнула на мужа рукой.
- Ну, чего привязался с пустяками! Пусть она про главное расскажет. Встретилась ты со своей… мамой-то? А медальку она признала? Или как?..
Бекки опустила лицо в тарелку, уши у неё запылали, как будто их посыпали сухой горчицей.
- Или как, - сказала она тарелке с супом.
…Это решение она приняла сама, хотя и плакала потом, оставшись одна в комнате в общежитии. На тайном совете, в котором приняли участие Гриффин, Кристоф и Стив, Гриффин лаконично обрисовал ситуацию: «Или академия, или королевское имя. Выбор за тобой, девочка».
Трое мужчин смотрели на неё и ждали. Бекки молчала. Если бы всё было так просто… Плевать ей на имя. Конечно, АКАДЕМИЯ! Тут и думать нечего! Но как Гриффин не понимает?! У неё никогда не было мамы…
Как раз в то время решался вопрос о её приёме в академию, и момент был критический. Если кто-то узнает, что Бекки - не Бекки, а Глория, неизвестно, как отнесутся в этому члены совета. К тому же…
- Ну, сама подумай! - саркастически улыбнулся Стив. - Королевскому дому нужна наследница. От тебя потребуется не знание математики, а правила этикета.
Бекки представила, как чопорные бонны учат её манерам: «Рука полусогнута, спина прямая, голова наискосок…» И это вместо Лондонского чемпионата, водоворота событий в школе, споров у доски!..
А ещё она пыталась вспомнить лицо той красивой женщины с короной в высокой причёске. Про себя повторяла: «Мама… это моя мама…», но слова оставались словами, не имеющими к ней никакого отношения.
А может, они все ошиблись? Настоящая мама не стала бы дожидаться доказательств…
Ей разрешили подумать до завтра.
А «завтра» Бард пригласил её в «Кривой угол», и завсегдатаи устроили ей овацию! Хозяин вышел из-за стойки и проводил её к почётному столу - самому кривому во всём баре. А Бард с Доном исполнили в её честь куплеты собственного сочинения.
Бард по-прежнему упорно называл её «братишкой», аргументируя это тем, что у него троюродных сестрёнок - ну, кузин этих! - пруд пруди, а вот братишки ни одного!
- Между про-очим, у меня для тебя но-овость, - сказал он, по обыкновению растягивая гласные.
В баре, как всегда, стоял гвалт, так что можно было говорить во весь голос, не опасаясь, что кто-то услышит. Бард приподнял кружку с пивом, помолчал.
- А ты что не пьёшь, братиш?.. - начал он, споткнулся, махнул рукой. - Ах да!.. Эх, брати-ишка-братишка!
- Какая новость-то? - не выдержала Бекки. - Плохая или хорошая?
- Это с какой стороны поглядеть…
Бард грустно улыбнулся:
- Одним словом, мы с тобой, братишка, вроде как… родственники. Дальние. Помнишь портрет моей двоюродной прапрабабушки?
- Из-за которой погиб Румбус?
- Ммм… Можно считать, что так. Но это не важно.
- А что важно? - спросила Бекки, залившись румянцем. Она догадалась, о чём пойдёт речь.
- Никто ж не знал, что знаменитый Кристоф Гриффин - твой отец, - начал издалека Бард. - А раз так, получается, что ты - ну, дочь нашей королевы. Это если верить легенде.
Бекки испуганно помотала головой:
- Мало ли что люди болтают!..
- Мой папаша тоже сначала так думал. Но после кон-фи-ден-циальной беседы с этим… с Томасом Логманом он убедился, что это не легенда. Так и было на самом деле.
- Но доказательств-то нет! - крикнула Бекки шёпотом, нащупав на груди медальон. - И имя…
- Это королевскому дому нужны доказательства. А я просто отыскал на родовом генеалогическом древе (да-да, у нас и такое древо есть, в папашином кабинете - огромное, во всю стену!) свою двоюродную прапрабабку и всех её потомков. Наша королева не совсем уж такая близкая ей родственница, какая-то трою- или четвероюродная то ли правнучка, то ли племянница. Ну а мы с тобой тоже… вроде кузенов.
Бекки тупо смотрела в окно. Ну, вот и всё. И решать ничего не нужно. Отец Барда входит во все эти спонсорские советы. Одного его слова достаточно, чтобы закрыть ей дорогу в академию.
Бард заглянул ей в глаза.
- Ну, чего ты так перепугалась, _сестрёнка_? - ласково спросил он. - Твои родители - это твоё личное дело. Всё останется по-прежнему. Кстати, папаша редко удостаивает советы своим вниманием. К тому же он - человек либеральных взглядов. Так что…
Бард тряхнул головой, положил на колено гитару и провёл рукой по струнам. Тихо-тихо, только для неё, прошелестели знакомые слова:
Прекрасна…
принцесса…
Глория…
Глава 14
Поцелуй бога
Математик напоминает слепца, который в тёмной комнате ищет чёрную кошку, которой там нет[17 - Эта фраза известна в англоязычной печати с 1880-х гг. Подлинный её автор неизвестен. За сто с лишним лет её приписывали Р. Эмерсону, лорду А. Д. Бальфуру, Ч. Дарвину и даже Конфуцию. Вместо математика иногда в цитатах фигурирует метафизик или философ.].
А колёсики невидимых часов крутились всё быстрее.
За первой неделей последовала вторая, за второй третья… Не успели оглянуться - апрель за окном!
В апреле провожали Кристофа. На вокзал пришло много народу - бывшие одноклассники, друзья, преподаватели и много молодёжи. Когда объявили посадку, Стив ещё раз перечислил все плюсы жизни в Ньютоне, но Кристоф только смущённо улыбнулся и покачал головой.
Бекки знала всё, что мог бы сказать и не раз повторял в своё оправдание отец: «Математика его давно не интересует…», «В его возрасте от учёного нельзя ждать озарений…», «О _формуле_ он забыл как о кошмарном сне и не хочет ворошить прошлое…».
Стив досадливо хмыкал и переступал с ноги на ногу. В особняке на Университетской его ждали разбросанные по полу черновики и папка с очередным доказательством.
Стиву было двадцать три года, и он был «на взлёте».
Кондуктор проверил билет и обернулся к Бекки.
- Сынишка? - спросил он без интереса. - Похожи…
Кондуктор был нездешний и не узнал победителя недавнего турнира.
Кристоф притянул Бекки к себе.
- Ну что, будем прощаться? Не надолго - до лета. Посмотришь Норвегию, с мальчишками познакомишься, с женой. Пацаны у меня боевые. Маловаты, правда, ну да ничего…
Об этом тоже было сто раз говорено. Бекки знала, что в Норвегии Кристофа ждут жена и двое сыновей, пяти и семи лет. Её сводные братья.
…Раздался пронзительный гудок. Провожающие засуетились, закричали что-то невнятное и бессмысленное. В окне вагона помахал рукой знакомый тёмный силуэт. Кристоф что-то говорил, но звуки разбивались о стекло.
«Не надолго… До лета…» - не услышала, а догадалась Бекки и растерянно кивнула.
* * *
Летом школьников распустили на каникулы, но ни в какую Норвегию Бекки не поехала. Целыми днями просиживала она за столом в пустом классе, обложившись книгами.
В этот «омут», как обзывала гипотезу Румбуса Марита, Бекки затянуло незаметно. Сначала Стив для ознакомления подсовывал ей книги и статьи из «Международного математического сообщества», потом - старые, уже опровергнутые доказательства. Среди них - то, из-за которого нелепо погиб молодой учёный Симон Кларк. Когда Бекки с огромным трудом разобралась в путанице формул и _поняла_ мысль Симона, по спине у неё пробежали мурашки. Это был восторг предвкушения, счастье ни с чем не сравнимое…
Три дня она ходила по облакам, а на четвёртый Стив, скучая, потыкал мелом в уже известную ошибку.
- Я надеялся, что _это_ ты обнаружишь сама, - сухо бросил он и вышел из аудитории, хлопнув дверью.
О похищенной формуле ничего не было слышно. Она пропала, исчезла без следа, растворилась в пространстве, из которого когда-то явилась Кристофу в готовом виде, как подарок. В первые недели Стив нервно разрезал страницы свежих научных журналов в поисках сенсационной публикации или объявления о созыве внеочередного симпозиума. Кому-то же потребовалась эта формула?! И наверняка не любителю, а математику - фанатику, готовому расколотить себе башку о стенку в поисках решения!
А может, заказчик, получив украденную формулу, обнаружил в ней ошибку? Потому и молчит?
…По пятницам она встречалась со Стивом и Беррингом в особняке на Университетской. Стив во время обсуждений бегал по кабинету, размахивал руками и швырялся скомканными черновиками. А потом рылся в мусорной корзине в поисках «очень важной мысли!!!».
Домой, к Вилли с Маритой, Бекки возвращалась поздно. Пропустив мимо ушей ежевечернюю порцию Маритиных причитаний и проглотив ужин, она задёргивала занавеску и с комфортом устраивалась на сундуке. Закрывала глаза и вроде даже засыпала… Какие разноцветные сны показывали ей в эти короткие промежутки между явью и сном! Простые числа - огромные и совсем крошки - оживали, наливались цветом и то ли играли в жмурки, то ли танцевали. Любимые тройка и пятёрка вели себя фамильярно: подмигивали и лезли вперёд. А длинные незнакомцы с таким количеством знаков, что не помещались в её сне, скромно толпились сзади. Именно из-за них, далёких и непредсказуемых, рушились найденные закономерности и не работали доказательства.
Один раз ей показалось, что она на верном пути. Всю ночь палила лампу и выписывала ряды чисел, заткнув уши колпачками от карандашей. Её бил озноб! Вот уже пошли чудовищно огромные «простые»… Если она нигде не ошиблась, если всё так…
Она уснула под утро, бесконечно счастливая! Проспала до девяти и вскочила, словно её подтолкнули. До пятницы четыре дня - она просто не доживёт!.. Собрав с пола и наспех сложив по порядку листы с ночными черновиками, она без завтрака рванула на Университетскую. Бежала, не чуя под собой ног, представляла лицо Стива. Если всё так, как надо…
Завернув на набережную, она перешла на шаг.
Наверное, ещё рано… Стив не любит, когда его отвлекают по утрам…
С деловым видом она прошла до конца набережной, присела на скамейку в сквере и задрала голову к небу.
По небу плыли взъерошенные облака. Пахло травой и тополиными почками.
Почему-то уже не хотелось никуда бежать. Внутри, в животе, что-то неприятно заскреблось.
Это тягучее ощущение ей было знакомо. Сомнение!.. Так оно называется. Не проверила толком, размахалась крыльями, как курица: «Кудах-тах-тах!..» К Стиву не в пятницу можно идти только с победой! Иначе он разозлится, разорётся… Один раз он уже назвал её тупицей.
…Ошибку она обнаружила на третий день. Почему-то не очень огорчилась - предчувствовала, что так и будет. В пятницу сообщила о неудаче и показала расчёты. Сухо, без эмоций, указала на ошибку.
- Молодец! - неожиданно похвалил её Стив. - Эту твою идею два года назад обсуждали на конгрессе математиков в Гёттингене. Конечно, материал был представлен в законченном виде, его проверяли и перепроверяли… Все были уверены, что решение найдено, и только через три месяца было опубликовано опровержение.
Значит, её идея, даже неверная, но _такая_красивая_, кому-то уже приходила в голову! И она, как и многие другие, стучится в запертые двери, которых, может быть, и нет?
- А может… - начала она и запнулась.
- Ну-ну? Продолжай, - кивнул Стив.
- Нет, ничего.
Бекки хотела сказать, что, может быть, решения вообще нет? Ну, нет - и всё! Сколько людей мучились с этой гипотезой… А в _той_ украденной формуле - какая-то ошибка.
- Вот и у меня «ничего», - сказал Стив. - Ничего хорошего!
На почте в окошечке «До востребования» ей выдали конверт со штампом академии. Внутри оказалась выписка из решения совета о зачислении её на первый курс с предоставлением стипендии и комнаты в общежитии. А ещё в конверте было приглашение на традиционный Математический бал, который состоится 28 августа, то есть через месяц. Форма одежды: парадный мундир или смокинг для юношей, вечернее бальное платье для дам.
С этими двумя новостями Бекки прибежала к Марите с Вилли, и Вилли вручил ей ещё одно письмо - от Гриффина.
- Это как раз насчёт бала, - обрадовалась Бекки, прочитав записку. - Насчёт денег на платье! Вот доверенность и какой-то адрес.
Бекки поднесла листок к глазам:
_По_этому_адресу_проживает_мой_друг._Его_жена_любезно_согласилась_помочь_тебе_с_выбором_бального_туалета._
_ПРЕДУПРЕЖДАЮ!_Существует_строгий_регламент_относительно_одежды._Вечернее_платье_ -_обязательно!_
_Р._S._
_Ещё_раз_подчёркиваю:_платье!!!_
Платье… То самое, от мадам Рюшар! И туфельки на каблучках и…
Бекки улыбнулась своему отражению в треснутом зеркале, взъерошила отросшие волосы и подняла их вверх.
- Сегодня, наверное, поздно к этим людям идти? Наверное, лучше завтра с утра?..
Марита суетливо протёрла мокрой тряпкой стол, достала кухонное полотенце и начала усердно вытирать ложки.
- Давай я помогу? - предложила Бекки. - Да они же сухие! Зачем ты их второй раз?
- Разве? Ну и ладно.
- Марита?.. - позвала Бекки. - Я вот думаю… Зачем нам чьи-то незнакомые жёны, а? Ты как думаешь?
- Ты это о чём?
- Да о платье! Помнишь, ты ещё собиралась его заказать? У мадам Рюшар.
Словно майским весёлым ливнем смыло обиду с Маритиного лица: губы расползлись в улыбку, на щеках заиграли ямочки.
- А-а-а, ты вот о чём, - протянула она, притворяясь равнодушной.
- Верно, девонька, - неожиданно поддакнул Вилли. - Не боги горшки, а Марита у нас и сама модница, разбирается во всяких ваших «фур-фыр».
Вилли помахал руками, изображая нечто воздушное.
- Уж она-то тебе плохого не присоветует, не сомневайся.
Всё произошло именно так, как мечталось Марите.
В роскошной плюшевой юбке в жёлтый цветочек, в розовом жакете в широкую талию она _на_извозчике_ приехала на Торговую. Ехали долго, и всю дорогу возница ругал Кривошеев переулок, который «сам чёрт завязал узлом». Пешком до ателье мадам Рюшар они бы дошли за десять минут.
В «Лучшем!» ателье Маритин наряд в цветочек произвёл фурор. Модисточки смотрели на неё во все глаза, а одна даже спросила, откуда такой прелестный фасон - «не из Парижа ли?».
Марита светилась от гордости, разговаривала с девушками не чинясь, от души изображая знатную даму.
С платьем всё оказалось проще, чем Бекки опасалась. Хотя после турнира прошло полгода, её в Ньютоне не забыли. Вот и сейчас: услышав, кто пожаловал в ателье и по какому случаю, сама мадам Рюшар выразила желание заняться её нарядом.
В августе Стив временно отменил пятницы и куда-то пропал. Берринга она иногда встречала в академии, и они на ходу обменивались понятными только им фразами-паролями: «Ну как?» - «Пока никак».
О платье она думала постоянно. На первой примерке ещё ничего не было понятно. Зато на второй… Бекки вышла из кабинки и замерла перед огромным зеркалом, из которого на неё испуганно смотрела незнакомая девушка с синими глазами. Девушка была такая красивая, что у Бекки перехватило дыхание. Неужели это она?..
В тот день ей захотелось устроить себе «выходной». Нужно проветрить мозги, отвлечься, иначе она так и будет ходить по замкнутому кругу, путаясь в собственных следах. Было жарко, и она вспомнила про дорожную юбку с оборками. Померила. Жаль, нет большого зеркала… Но вроде ничего.
- Вот и совсем другое дело! - всплеснула руками Марита. - Приличная девушка, из хорошей семьи! А то нацепила штаны и носится, ровно коза безродная! И где это видано… (ну и так далее).
- Тебе правда нравится, Марита? А ничего, что старая?
- Никакая не старая! Вот и Вилли тебе скажет!
Она шла по Торговой и заглядывала в зеркальные витрины. Манекены с яркими губами и огромными ресницами улыбались застывшими улыбками, а у их ног плескались шёлковые воланы! Непривычное ощущение, словно её перенесли в другое измерение и она вдруг _увидела_ все эти платья, юбочки, шляпки!.. Даже походка изменилась: захотелось идти неторопливо, мелкими шажками, а не скакать, как…
Мимо выщербленных ступенек букиниста она прошла равнодушно. Зато около витрины с подвесками и браслетами простояла минут десять. На Торговой всё так дорого! Одно колечко стоит больше её полугодовой стипендии. Наверное, настоящий бриллиант…
Но и без украшений платье от мадам Рюшар получилось ослепительным!
Даже Вилли - уж на что равнодушен ко всем этим «фур-фыр» - и тот восхищённо крякнул:
- Ну что тут скажешь? Красавица ты наша!
Марита три раза обошла вокруг и не нашла изъянов. Лёгкое как облако, дымчато-воздушное, платье не затмевало, а только подчёркивало редкостную красоту смуглого лица.
- Может, цветочек приколоть? - посомневалась Марита. - По мне, и так хорошо, да только все, поди, будут при бусах…
- Тут не бусы, тут колье нужно, - покачал головой Вилли. - Или подвеска какая…
- Подвеска? - обрадовалась Бекки. - Может, эта сойдёт?
Скромный медальон на серебряной цепочке странным образом завершил картину. Бекки повернулась - и крохотный бриллиантик вспыхнул, отразив свет запоздалого солнечного луча.
* * *
Самое трудное - это оставаться невозмутимой! Не краснеть и не смущаться!
На неё будут смотреть - ну и пусть!
Она поднялась по лестнице в зал - и первый, с кем столкнулась лицом к лицу, оказался Леон! Вот уж кого ей никак не хотелось видеть! Откуда он тут взялся? Он же вылетел по её милости на год из академии…
Леон делает шаг навстречу, останавливается в нерешительности…
Сейчас опять скажет какую-нибудь гадость! От него всего можно ждать.
- Мне очень жаль, что так получилось, - негромко говорит Леон.
- Э-э… Мне тоже…
Она не знает, что ещё сказать. Без обычной высокомерной ухмылки лицо у Леона вполне симпатичное.
Ей действительно жаль, что из-за неё бывший соперник пропустит год. Но он же сам виноват!..
Она отходит, незаметно оглядывается: Леон смотрит ей вслед с таким обескураженным видом, словно в рот ему влетел огурец.
Бекки стало весело. Ну, если уж Леон!.. На неё действительно все смотрят, и смотрят _с_восхищением_!
На первый же вальс её пригласил Стас Гудман, и вовсе не для того, чтобы взять интервью для «Вындеркинда»! Когда отзвучал первый танец, Стас немедленно пригласил её на второй. А на третий не успел, потому что блондинистый Эрик увёл Бекки буквально из-под редакторского носа.
…Штраус, «Сказки Венского леса». Как когда-то очень давно, сто лет назад… В тот вечер она стояла у колонны и смотрела на пролетающие мимо пары. А сейчас она танцует, танцует без устали, и в зеркалах отражается её счастливое лицо.
- Разрешите пригласить вас на следующий танец, - слышит она и поднимает глаза.
Мартин Краммер и Карл Риган, два друга-соперника, с невозмутимо-любезным видом ждут её решения.
Полгода назад она бы без колебаний выбрала Мартина, потому что Мартин… Да не почему! Просто выбрала бы - и всё!
А сейчас что-то с ней произошло. За короткий вечер из угловатого подростка она превратилась в юную девушку, у которой впереди столько всего замечательного! Её единодушно избрали Королевой бала (за неё проголосовала вся математическая сборная!), от внезапного успеха кружилась голова, счастья было так много, что хотелось им делиться, разбрасывать горстями направо и налево! И не хотелось никого обижать…
- Прошу прощения, господа, но этот танец обещан мне, - говорит Стив, так вовремя оказавшийся рядом.
Бекки благодарно кивает и подаёт Стиву руку. Ну да, следующий - «Танец Королевы». И она действительно обещала… Давно, на том балу во дворце.
Дирижёр поднимает палочку - и по его приказу вступают скрипки.
Вокруг мелькают лица, Стив молчит, насупив брови. Смотрит на неё с изумлением, словно впервые видит.
- Я… Мы так ничего и не нашли, - бормочет Бекки. - Может, Берринг… Он предлагает использовать старую формулу и…
- Какую формулу?! - патетически восклицает Стив. - Да ты посмотри на себя! Зачем _тебе_ эта пытка? Нам с Беррингом деваться некуда, по уши увязли. А тебе-то зачем? Учись спокойно в этой своей академии, а ещё лучше…
Бекки вспыхнула, споткнулась, хотела что-то сказать, но музыка оборвалась, и в центре зала появился распорядитель.
- Внимание! Переходим ко второй, математической части. Просим всех проследовать в лекционный зал.
- Что случилось? - успела шепнуть Бекки вслед Стиву, который весьма невежливо бросил её посреди зала. (Стиву всё можно! Вернее, он сам себе всё разрешает.)
Впрочем, нетрудно догадаться, что именно произошло: ещё одна гениальная идея не подтвердилась. Из-за неё он отменил пятницы, сидел безвылазно в кабинете, и…
А к Бекки наконец-то подошли Дон с Коротышом. Оба смущённо улыбаются и явно не знают, как себя вести с бывшим приятелем, превратившимся в неземную красавицу.
- Куда вы пропали? - обрадовалась Бекки. - Я вас везде искала. А чего вы такие надутые?
- Ты, это… - буркнул Коротыш и покрутил руками вокруг головы.
- Что, плохое платье получилось?
- Да не слушай ты его! - ухмыльнулся Дон. - Ты что, Коротыша не знаешь? Он от восхищения аж голос потерял.
И сразу исчезла неловкость. Втроём они прошли в лекционный зал и успели занять места в пятом ряду. Пока на возвышении шли приготовления, Дон ввёл её в курс дела.
- Это такая традиция, понимаешь? На Математическом балу профессора академии по очереди читают короткие лекции о хорошо известных, уже сто раз доказанных теоремах или утверждениях. Но при этом они специально делают ошибки, которые зрители - то есть мы! - должны обнаружить.
Шум стихает, и на кафедру поднимается незнакомый преподаватель.
- Обычный человек использует только десять процентов своего мозга, - деловито начинает он, и слушатели расслабляются, думая, что это - предисловие. Лектор делает паузу и неожиданно заканчивает выступление короткой фразой: - Представьте себе, какими бы мы были умными, если бы заставили работать остальные шестьдесят процентов!
Не сразу, но шутку поняли и оценили. Лектор раскланивается и удаляется на своё место - под хохот, свист и аплодисменты зрителей.
Второй преподаватель оказался более многословным.
- Все знают, что утверждение «1 = 1» верно, а «2 = 1» ложно, - начал он, пряча улыбку. - Однако вот сейчас, у вас на глазах, я докажу обратное, то есть что «2 = 1». Ваша задача: найти в моих рассуждениях ошибку.
- Понятно. Какая-нибудь софистика! - усмехнулся Дон. - Мы с Кевином…
Бекки толкнула его в бок:
- Дай послушать!..
Лектор дождался тишины и повернулся к доске:
- Итак, возьмём два ненулевых числа _А_ и _В_ и допустим, что _А_ = _В_.
Умножаем правую и левую части на _А_:
_А_?_А_ = _АВ_, то есть _А_? = _АВ_.
Теперь вычтем из каждой части _В_?:
_А_? - _В_? = _АВ_ -_В_?.
Раскладываем обе части на множители:
(_А_ -_В_) ? (_А_+_В_) = _В_(_А_ -_В_).
И сокращаем обе части уравнения на общий множитель (_А_ -_В_):
-(_А_ -_В_)-? (_А_ + _В_) = _В_-(_А_ -_В_)-.
Получили _А_+_В_=_В_. Все согласны?
Аудитория послушно кивает.
- Отлично. Тогда продолжаю:
Так как _А_=_В_, делаем подстановку:
_В_+_В_=_В_ (то есть 2_В_=_В_).
Делим обе части на _В_ и получаем:
2 = 1.
Лектор сделал шаг в сторону, уступая место у доски.
- Итак, ваша очередь, господа.
«Господа» смущённо хмурились, перечитывая короткую запись. Где-то должен быть подвох…
- А может, попробовать подставить реальные числа? - прошептал Дон. - Не буквы. И посмотреть, что получится…
- Ничего не получится, - буркнул Коротыш и поднял руку. - Алгебру надо знать.
Только тут до Бекки дошло! Ну конечно, ничего не получится! Потому что ошибка, допущенная профессором, непростительна даже для шестиклассника! Молодец, Коротыш!
Коротыш вразвалку подошёл к доске и ткнул мелом в уравнение с перечёркнутыми множителями.
-(_А_ -_В_)-? (_А_+_В_) = _В_-(_А_ -_В_)-
- _А_=_В_, так? - спросил он и замолчал.
- Так, - согласился лектор. - Ну и что же сие значит?
- Это значит, что _А_ -_В_ = 0. При сокращении мы выполняем деление. А на ноль делить нель…
Зрители яростно захлопали. Так просто и о-че-видно! Почему же никто, кроме Коротыша, не заметил?
_…Может,_и_с_теоремой_Румбуса_та_же_история?_Никто_не_видит…_
На кафедру поднимается профессор Браун. То, что он представляет, старо как мир - доказательство теоремы Пифагора. Только не то, которое во всех учебниках. Оказывается, этих доказательств очень много: если считать известные в древности, то около 500. А вот как доказал теорему Пифагора сам Пифагор - неизвестно! И вообще неясно, имел ли Пифагор какое-то отношение к теореме, носящей его имя.
- А сейчас рассмотрим одно из старейших доказательств, изложенное в знаменитом трактате Бхаскары. - Профессор подошёл к доске и провёл несколько линий. - Пусть _АВСD_ - квадрат, сторона которого равна гипотенузе прямоугольного треугольника _АВС_…
Про этот трактат Бекки никогда не слышала. Лектор с невозмутимым видом выписывал кренделя из букв и знаков, и всё выглядело логично, одно вытекало из другого. Однако интуитивно она чувствовала, что что-то тут не так… Когда Стив в последнюю их общую пятницу показал свои расчёты, ей сначала тоже показалось, что он наконец-то нащупал ниточку, за которую нужно потянуть. Однако что-то (та самая интуиция, которая важна не только в искусстве, но и в науке) заставило её усомниться. Судя по расстроенному виду Стива, его расчёты не подтвердились. Эта его идея…
- Ты что, уснула? - перебил её мысли Дон.
Обсуждение было в самом разгаре! У доски толпились первокурсники, рвущиеся доказать, что они тоже не лыком шиты. Старожилы вежливо хлопали, подбадривая новичков.
На возвышение поднимается Стив. Его встречают аплодисментами. Стив рассеянно кивает и начинает свою лекцию чуть ли не с середины, словно разговаривает с коллегами, понимающими его с полуслова:
- Хотя гипотеза Румбуса остаётся недоказанной, это не значит, что доказать её невозможно! Я хочу представить вам одну из многочисленных попыток доказательства. В рассуждениях допущена ошибка. В том, что она имеется, я уверен. А вот что это за ошибка - не знает пока даже сам автор идеи. Попробуйте её обнаружить.
- Это что-то новенькое! - хмыкнул Дон. - Если он сам не знает, какого чёрта…
А Бекки напряглась, сощурилась, уставилась на доску. Она узнала свою идею (ту, которую два года назад обсуждали на симпозиуме в Гёттингене). Однако Стив не зря три недели просидел взаперти в кабинете на Университетской. Оттолкнувшись от ошибочного варианта, он получил нечто иное, до чего она (и многие-многие другие) так и не додумалась!
…Стив исписал уже полдоски. Молчание зала нарушали лишь его отрывистые реплики: «Отсюда следует…» и «Очевидно, что…».
- Ты что-нибудь понимаешь? - прошептал ей на ухо Дон.
- Что?..
Ей стало жарко! Она все эти недели ходила кругами, совсем рядом…
Стив провёл решительную черту под столбиками чисел.
- Как видите, на первый взгляд ничего сложного тут нет, - сказал он. - И представленное доказательство - даже не на первый взгляд! - кажется убедительным. Однако…
Мел нервно забегал по чёрной поверхности, рисуя новые кривые и графики. Сейчас докладчик из яростного поклонника своей идеи превратился в её не менее яростного оппонента.
Бекки не отрываясь смотрела на доску.
Снова тупик… Те же рассуждения, пусть и на новом витке. Нельзя доказать, что решения нет. Но и утверждать обратное с полной достоверностью тоже нельзя.
Во всём зале она одна понимала, что происходит на доске.
Её охватил азарт, то самое предвкушение, которое настигает художника и учёного в момент наивысшего подъёма! Словно земное притяжение расслабило свои когти и отпустило на свободу скованную трафаретами мысль!
Ну конечно, именно в этом месте она (и Стив) свернула не туда!
Медленно, словно прислушиваясь к себе, она подняла руку…
Это ещё не было решением - только намёк, указание, тот проблеск, который, как вспышка, освещает тёмный лабиринт. Как когда-то её отец, она «увидела» логическую ошибку, которую повторяли учёные из поколения в поколение.
«Формула цветка» была проста и гениальна! Это было счастье, торжество, поцелуй бога!..
_Сентябрь_2014 г. -_12_мая_2017 г._
Об авторе и художниках этой книги
_ЕЛЕНА_ВЛАДИМИРОВНА_ЛИПАТОВА_ - поэт, прозаик, переводчик. Автор десяти книг стихов и прозы для детей и подростков, лауреат литературных премий им. С. Маршака и С. Михалкова. Окончила Горьковский институт иностранных языков. Несколько лет работала учителем на Алтае, потом - преподавателем английского языка в техническом вузе в Арзамасе.
В конце 2004 года в издательстве. «Октопус» вышла её первая книжка стихов для детей. «Выворот-нашиворот», которая ещё в рукописи вошла в шорт-лист конкурса. «Алые паруса».
Елена Липатова - автор новогодней сказки в стихах. «Ёлка Алёнка», повести. «Девочки», а также сборника пересказов малоизвестных в России детских стихов американских и английских поэтов.
_ВАДИМ_ПРИМОВИЧ_СПИРЕНКОВ_ родился в 1964 году в городе Омске. В 1979 -1984 годах учился в Ярославском художественном училище, в 1991 году окончил Школу-студию МХАТ.
Работал художником-оформителем, преподавателем черчения и рисования в школе, арт-экспертом в художественной галерее.
В настоящее время занимается живописью и графикой. Картины и рисунки художника находятся в корпоративных и частных коллекциях в России и за рубежом.
_НАТАЛИЯ_ИВАНОВНА_СПИРЕНКОВА_ родилась в Москве в 1967 году. Художественную карьеру начинала как живописец-станковист. Её картины находятся во многих частных собраниях в России и за рубежом.
В 1990-е годы Н. Спиренкова училась в студии изобразительного искусства Марка Гинзбурга, работала в художественной галерее «Три дома», участвовала в выставках в Манеже, ЦДХ, состояла в Международном художественном фонде. В 2000-е годы занялась книжной и журнальной графикой. Сотрудничала с издательствами: «Эксмо», «Аквилегия-М», «Буки Веди», «Магеллан», «Улыбка» и др.
notes
Примечания
1
Норвежское математическое общество. (_англ_.).
2
Что и требовалось доказать! (_Лат._)
3
Истина в вине (лат.), то есть, простите, в кефире!
4
«Академическая библиотека» (лат.).
5
Отрывок из стихотворения английского поэта Роберта Гр?йвза (_пер._А. Сергеева_).
6
Гаусс Карл Фридрих (1777 -855) - немецкий математик, считается королём математики.
7
Гольдб?х Кристиан (1690 -764) - математик, академик Петербургской академии наук. Его знаменитая гипотеза не доказана и не опровергнута до сих пор.
8
Комедия окончена! (Ит.)
9
Напоминание: нужно сложить крайние в ряду числа (1 + 30 = 31) и умножить сумму на число пар (30: 2 = 15). Получим 31 ?15 = 465.
10
Стихотворение английского поэта и художника Эдварда Лира (пер. Е. Липатовой).
11
Ридл (от англ. riddle) - загадка, головоломка.
12
Стихотворный афоризм (грук) «Смысл Жизни» датского учёного и писателя Пита Хейна-младшего (_пер._с англ._Е. Липатовой_).
13
Конечно, изначально газета называлась «Вундеркинд», но однажды - случайно, с кем не бывает! - корректор не заметил опечатку. Неожиданно новое название было встречено с восторгом, и тираж взлетел до небес. К «Вындеркинду» привыкли, и если бы сейчас кто-то рискнул исправить ошибку, его бы обвинили в крамоле.
14
Стихотворение английского поэта Джеймса Ривза в вольном пересказе Е. Липатовой.
15
Стихотворение в переводе В. Левика. Гекуба - жена троянского царя Приама. После поражения Трои попала в руки греков.
16
С?спенс - художественный приём, цель которого создать у читателя особое продолжительное тревожное состояние ожидания.
17
Эта фраза известна в англоязычной печати с 1880-х гг. Подлинный её автор неизвестен. За сто с лишним лет её приписывали Р. Эмерсону, лорду А. Д. Бальфуру, Ч. Дарвину и даже Конфуцию. Вместо математика иногда в цитатах фигурирует метафизик или философ.
|
