Поэт Лариса Михайловна Ларина
        Дешевая библиотечка для детей среднего возраста
        Рассказ Ларисы Лариной о юном пионере, который мечтает стать поэтом.
        Лариса Ларина
        ПОЭТ
        Сидит Васька за столом. Руками голову подпер. Качается из стороны в сторону.
        И все:
        - Блы-блы-блы, да блы-блы-блы.
        Слушает старый дед, голову с полатей свесил. Не поймет, что парнишка кулыкает.
        А бабка сердится. Возится у печки, горшками да ухватами грохает. И все ворчит:
        - Опять за свое, непутевый. Сколько раз говорила — не качайся, не качайся, не качайся… не качайся, постылый.
        Бабка подошла к Ваське и — трах по затылку.
        - Чего ты, баб? — вздрогнул Васька, — ну что ты бьешься?
        Бабка только хотела рот открыть, как в горшке что-то зашипело, забулькало, и она бросилась к печке.
        - Что ты там лопочешь, — спросил дед, пристава руку к уху, — никак не разберу. То ли песня, то ли байка какая.
        - Песня, — ответил Васька и повернул к деду голову, — я сам…
        - Что ты сам? Что сам? — заскрипела бабка, — как песни петь, так ты сам, а как старикам помочь, так не сам. У-у, лодырь поганый!
        Васька схватил шапку и на двор.

* * *
        Ребята все у реки. Завидели Ваську и ну кричать:
        - Вась! Скорее! Сю-ды! Что ска-ажем!
        - Что?
        - Гости к нам заявились. Они в лесочке. Мимо шли, видели. Они там шалаши какие сделали. Чай, кашу варят.
        - Врете.
        - Верно. Чтоб мне лопнуть. А одеты как. Все одинако. Портки коротеньки, — и Миша, первый друг и приятель Васьки, засмеялся.
        - Должно пиванеры. В лагеря пришли, — сказал Федька.
        - Каки таки пиванеры? — спросил Васька, стягивая с себя рубашку. — А?
        - В красных галстуках которые, — ответил Федька. — Вроде как мы, а вроде нет.
        С барабаном ходят и песни поют.
        После купанья решено было пойти посмотреть на пионеров.

* * *
        Пионеры, завидев ребят, всполошились, побежали навстречу и пошли расспросы да разговоры.
        Васька, Мишка и Федька основательно осмотрели все и сели у костра, над которым покачивались закоптелые котелки.
        Несколько пионеров принесли большой лист бумаги и, разостлав его прямо на земле, принялись что-то писать на нем.
        - Это что? — спросил Васька, ткнув пальцем в лист.
        - Это стенгазету будем делать, — объяснил Ваське вожатый Николай.
        - А что это стенгазета?
        - Мы пишем свои рассказы, стихи, об разных непорядках у нас в лагере, высмеиваем кто лентяй, кто работу свою пионерскую не выполняет, и вот в стенгазете помещаем.
        - И стихи тоже? — спросил Васька.
        - И стихи.
        Васька смущенно заерзал на месте.
        - Ну, а я вот к примеру… мне можно?
        - Что можно?
        - Да вот стих какой сочинить и потом в газету.
        - Конечно, можно, — ответил Николай, — всем можно — кто хочет. А ты разве стихи пишешь?
        - Он не пишет, он сочиняет, — вмешался Мишка, — он и писать-то не умеет.
        - Да ну? Такой большой. А школа у вас есть?
        - Школы у нас нет. Школа в соседнем селе. Кто ходит, а нас вот не пускают.
        - Я ей, бабке, сколько раз говорил, — сказал Васька, — пусти в школу, учиться хочу. А она не пускает! А что, стих мой в газету к вам можно?
        - Можно, — ответил Николай. — Ты вот говори, а я записывать буду.
        Васька обвел глазами пионеров, стоящих кругом, и нерешительно сказал:
        - Они вот… много.
        - Вот что, ребята, вы разойдитесь по своим делам, а то он стесняется.
        Пионеры ушли, а Николай вынул записную книжку и карандаш.
        - Ну, начинай.
        - Я уж… как умею.
        - Ну, конечно, как умеешь.
        Васька сложил руки на коленях и тоненьким, как будто не своим голосом начал:
        У нас в хате теснота,
        у нас в хате темнота,
        старый дед на полатях,
        а бабка сердица.
        Говорю: «Хочу в школу»
        Пускать не пускает.
        - Сиди, пострел, дома. —
        День-денской все ругает.
        Васька все говорил и говорил, а Николай быстро-быстро записывал.
        - Все, — сказал, наконец, Васька, — больше ничего не могу.
        - Ладно, — ответил Николай. — Теперь приходи сюда в среду, я ребятам твои стихи прочту, и мы обсудим, что с ними делать.

* * *
        Возвращаясь от пионеров, ребята шагов сто прошли в полном молчании. Федька вспоминал игры, в которые играли пионеры, Мишка вкусную кашу, которой его угостили, а Васька думал о среде. Вдруг он остановился, хлопнул Мишку по плечу так, что тот присел и заорал:
        - Мишка!
        - Что дерешьси, дьявол?
        - О радости я, Мишка.
        - От какой такой?
        - А вот в среду узнаешь.
        - В среду? А до среды вот… — Мишка, развернувшись, ударил Ваську по спине, — получай сдачи. Васька только крякнул.

* * *
        В среду встал на рассвете. Пошел для чего-то на речку. Попробовал босой ногой воду.
        - Холодна.
        Все-таки решил выкупаться. Стянул с себя рубашку, постоял немного, потом раздумал. Снова оделся. Медленно побрел в лагерь. Пионеры еще спали. Только двое дежурных сидели у потухающего костра и клевали носом.
        - Это ты стихи сочиняешь? — спросил один Ваську.
        - Я.
        - Поэт, значит?
        - Я… не знаю.
        Из палаток стали вылезать заспанные пионеры. Николай увидел Ваську.
        - Э, да ты рано как.
        - Я насчет стиха.
        - Ладно. Знаю. Подожди тут. Я сейчас.
        Николай вернулся с какой-то длинной трубкой.
        - На вот, смотри, — сказал он и развернул трубку.
        - Нарисовано что-то, — сказал Васька и стал рассматривать, рисунки.
        - Не туда смотришь, — улыбнулся Николай, а пионеры засмеялись, — вот сюда смотри. Стихи тут твои написаны.
        - Мои?
        - Вот я тебе прочитаю, а ты слушай.
        Николай читал, а Васька весь насторожился. Боялся слово пропустить. Сердце у него сильно билось.
        - Ну… пускай кто другой прочитает, — сказал он, когда Николай кончил.
        Несколько раз читали Ваське его стихи пионеры, а он стоял красный. Почему-то хотелось плакать. Но крепился. Стыдно было перед пионерами.
        Наконец, Васька окончательно убедился, что его стихи в стенгазете, и что они по-нравились пионерам. Отошел в сторонку и ткнулся лицом в дерево. Заплакал.
        Николай подошел к Ваське и тронул его за плечо.
        - Ты чего ж?
        Васька ничего не ответил, повел плечами и заплакал еще сильнее. Потом обернулся, вытер слёзы рукавом, шагнул два шага вперед и прерывающимся голосом заговорил:
        - Я ей, бабке, давно говорю: «Отдай в школу»… а она не хочет… а я вот свои стихи прочитать не умею… свои стихи… а теперь я ей покажу… из дому сбегу, жрать не буду, а учиться буду… вот… Сорвался с места, пробежал несколько шагов, остановился и крикнул пионерам:
        - Я ей скажу: не хочешь, чтоб я учился — убегу к пионерам. К вам. При-ме-те?
        - Примем, — закричали в ответ пионеры. — При-ходи-и!